Избранные циклы фантастических романов-2. Компиляция. Книги 1-16 [Кирико Кири] (fb2) читать онлайн

Кири Кирико Мир, где мне не рады

Часть первая. Желание дожить до завтра

Глава 1

Медведь.

Пожалуй, стоит начать именно с этого.

В моих глазах, до появления здесь, эта тварь была таким огромным пушистым комком меха и мышц, которая передвигается на четырёх лапах и жрёт всё подряд. А ещё она была дико милой. Особенно за прутьями в зоопарке — там они выглядели так нестрашно, что я даже умилялся. Какие глазки, какой мех, какие лапки, какая развалистая походка.

Я.

УМИЛЯЛСЯ.

Теперь же мне срать от страха хочется, потому, что эти твари окружили дерево, на котором я прячусь и замышляют что-то недоброе. Именно недоброе, потому что теперь я просто уверен, что живым меня они отпускать не cобираются.

Да-да-да, животные не умеют думать, так любой скажет. Ага, я так и подумал, но почему-то это не мешает сейчас одной пушистой суке показывать мне средний палец, пардон, средний коготь. А другой проводить когтём по горлу, явно намекая на то, что меня ждёт. От куда эти твари знают в такой заднице подобные знаки!? Вообще, с хрена ли они такие умные!?

Но это же блин не идёт не в какое сравнение с тем, что эти суки сюда пилу «Дружба» тащат! Добротную ржавую пилу «Дружба», которую я только в мультиках советских видел. От куда здесь пила? Мы же в лесу глухом!

Я не знаю, где нахожусь, но это же перебор! Ещё же и вприпрыжку несут, прямо обделаются сейчас от радости.

Глядя на всё это, можно задать логичный вопрос: как я очутился в такой жопе? И ответ до ужаса прост. Просто я сейчас открываю свою вкладку статистики и что вижу в доступной способности?

«Завтрак туриста — ваш визг настолько пронзителен, что собирает орды хищников в округе по вашу голову.

Способность заставляет двигаться в вашу сторону агрессивно настроенных хищников. Перезарядка — двое суток.»

Плакать хочется. Я только очутился в новом мире, а уже получил такую ну просто позорнейшую способность. И меня гложут сомнения по поводу моего будущего. Ведь если так продолжится, то к завтра я точно не протяну.

Стоит отметить что время охуительных приключений настало ровно в тот момент, как я помер. Мир точно поспешил вычеркнуть меня и моего товарища из списка своих жителей как бесполезный мусор, не сильно заморачиваясь способом.

А способ он выбрал довольно забавный. Значит чувством юмора он явно обладает.

Трамвай.

Но это для моего друга. Для меня он подготовил велосипедиста.

Да-да, велосипедист. Не машина, не трамвай и даже не вечно пьяный сосед дядя Вася, который зачем-то топором гоняет бабок на скамейках. Именно велосипедист.

Если быть точнее, то велосипедист меня просто толкнул, когда трамвай выскочил из-за угла и попытался нас задавать. Именно выскочил, так как этих чудовищ советской постройки слышно задолго до того, как они подадут в поле зрения. Я просто уверен, что этот хитрый засранец прятался в кустах за поворотом, а когда мы начали переходить пути, выскочил, пытаясь нас превратить в героев из стишка про пионеров.

Мой толстый и добрый товарищ пал смертью героя, умерев от инфаркта. Земля тебе пухом, милый жиртрест. Я же оказался более устойчивым к подобным встречам и прыгнул с путей. Но налетел на велосипедиста, упал, ударился головой о бордюр и помер.

Конец.

Но тут-то я и начал своё настоящее приключение в роли завтрака туриста для местной дичи в округе.

Когда я открыл глаза, то обнаружил себя облокотившимся на дерево с рюкзаком в обнимку. Я сидел в лучах солнца¸ которое только что взошло и чувствовал, как жизнь наполняет меня. В тот момент я понял, где оказался. Можно сказать, что я готовился к этому всю жизнь, усиленно читая книжки про попаданцев и играя в рпг-игры. Я был во все оружия (ну не мудак ли я после этого?). Зачем ходит в качалку, если можно качаться сразу здесь, не сильно заморачиваясь? И пусть меня не призвал король с прекрасной принцессой, а я просто очнулся под деревом, сути это не меняло.

Я всю жизнь мечтал попасть в такой мир.

Вот только жизнь явно решила поржать надо мной. И был я подготовлен как завтрак для местных зверушек.

Я это осознал ровно через пару минут, когда бодрой походкой отправился получать первый квест в случайную сторону. Я ожидал найти ржавый меч и щит, а может сразу сундук, где на выбор мне предоставят разные оружия для разных классов.

Но господи, я выбрался на поляну где сидел в паутине огромный сраный паук.

Я серьёзно, эта тварина была размером с добротного сенбернара. Чёрная, с красной жуткой меткой на брюшке, пушистым телом, острыми коготками на лапках. Я про жала со слюной и десяток красных глаз вообще молчу!

Кажется, в тот момент я понял, что мой мир не скучный, унылый и неинтересный, который не даёт таким гениям как я развиться. Нет, он добрый, уютный и безопасный, где такие вот ленивые задницы как я, проё… хм… пропускающие жизнь, могут существовать. Сидел на жопе, жаловался, что ничего не могу, потому что тот мир был таким серым и мне там кто-то что-то не даёт.

Ну что же, вот он, мой мир мечты. Получи и распишись. Теперь живи в ярком мире как душе угодно. Но недолго. И где же мои способности и великие мысли с которыми я… цитирую себя прошлого «смог бы стать героем в средневековье, так как таких как я единицы и при должной свободе я способен на многое». Их нет, потому что я просто прыщавый дрыщ в очках, который даже в качалку ленился ходить.

И сейчас эта маленькая неудачная встреча дала мне это очень хорошо осознать. Прямо озарение спустилось на пустую голову. Правда, слишком уж поздновато.

Вся моя спесь была сбита такой маленькой встречей.

Не надо говорить, что, когда тварь бросилась в мою сторону, я только и смог что визжать как баба и драпать во весь опор. Удивлён, что я вообще умею бегать быстро. Но, кажется, в будущем это станет одной из основных моих способностей.

Визжа как нерезаная свинюшка, я бежал и бежал от гнусного преследователя, пока не понял, что из нас двоих я слабое звено и меня догоняют.

Моим единственным шансом стало дерево, на которое я взлетел. Ну как взлетел… с разбега запрыгнул на ветку и (барабанная дробь) подтянулся! Да, я подтянулся, хотя раньше не мог. Страх умеет делать своё дело. Короче, лез я не ахти как быстро. Но и паук, на моё счастье, залезть на дерево резво тоже не смог — скользил ноготками по дереву из-за своего веса. На жопе видимо сидел долго. Как никак, рыбак рыбака…

А когда паук добрался до моего последнего форта надежды, я уже вооружился длинной веткой, которую сорвал с дерева.

Честно говоря, я дико боюсь пауков. Ну прямо до того, что могу окаменеть от страха и не двигаться. Однако здесь, наверное, из-за размеров самого паука, я двигаюсь. И двигаюсь очень бодро. Но вот визжу как больной дегенерат не переставая.

Когда паук уже подползал на расстояние удара, я принялся отчаянно сбивать его обратно длинной веткой. Да, мне страшно, да я визжу, но это не мешало моему мозгу провести довольно простую логическую цепочку — есть опасность, беги; не можешь бежать, отбивайся. И вот я отбивался. Бил эту тварь, бил, дико визжа, пока наконец не попал ей в глаз.

Палка вошла с чудовищным чавкающим звуком лопающегося шарика и на мгновение я почувствовал едва заметное сопротивление. Тут же брызнула белая вязкая жидкость и паук, издав странный писк упал на землю. Там он несколько секунд молотил ногами, лёжа на спине, пока не перевернулся и не свалил в ближайшие кусты.

Победа была за мной. На этот раз. Не могу сказать, насколько был силён паук и насколько был слаб я, так как победа далась мне довольно легко, но в следующий раз так может не повезти. И кажется мне, что тут не так уж всё и просто.

К тому моменту я визжать перестал. Не знаю, почему у меня была такая реакция, но кажется это помогло мне. Таким образом я выпустил всё то, что обычно сковывало меня в других ситуациях с пауками. Весь страх и оцепенение ушли на второй план, оставив лиши место для действия, что позволило мне прожить пару лишних часов.

В тот момент я и познакомился с этой интересной системой нового мира.

Прямо перед глазами, собравшись из золотых частиц пыли, появилась надпись:

«Добро пожаловать в новый мир. Получена новая способность».

Я уже знал, что делать, моя прошлая постыдная жизнь готовила меня к такому, и поэтому я мысленно произнёс:

«Статистика».

Перед моими глазами появилась моя статистика, разделённая на два столбика линией по середине. Слева были стандартные показатели под заголовком «Параметры»:

Сила — 2. Хм… я думал будет хуже, так что нормально.

Ловкость — 7. Неплохо, то-то я залез на дерево так быстро. Хотя и в своём мире я не страдал проблемами с ловкостью. Мог играть в волейбол, стоять на воротах и так далее. Мне хватало ловкости для этого.

Выносливость — 2. Ну тут жопа. Я всегда был задохликом, так что можно не париться. Правда в этом мире это будет моей главной проблемой.

Здоровье — 1. Предположу, что это влияет на то, сколько я выдержу ударов. Короче, мне и пинка такой твари хватит, наверное. Жаль я не знаю максимума, ведь так бы было легче понять насколько всё плохо.

Мана — 0. Ну тут и объяснять не надо.

Интуиция — 10. О, с моими способностями это будет полезно. Чувствовать опасность на свою тощую задницу из далека мне будет весьма кстати.

Скажем так, я вряд ли протяну долго с такой статой. Не знаю, как тогда получилось, но страх до потери пульса заставил мои мозги хорошенько просраться и выбросить весь этот бред про «особенного со своим путём». В данный момент я самый обычный неизменившийся парень из мира технологий. Может в будущем я и буду крутым перцем, но не сейчас.

Практика показала, что я слабый, а зверьё, на мой взгляд, сильное. По крайней мере обычное по силе, и здесь наверняка не получиться забить того же паука голыми руками и поднять стату. Может я не прав, но проверять дико не хочется, инстинкт самосохранения не позволяет. А у себя дома я бы точно с подобной тварью не справился. Туда же можно отнести всяких волков и прочую шелупонь для раскачки на начальных уровнях.

Это значит, что геройство типа взять меч и идти рубить всех плохих парней пока лучше отложить. Интуиция мне подсказывает, что здесь люди не сильно отличаются от людей из моего мира (по крайней мере обычные люди). А значит пиздюлей вломят без проблем. А мне этого не очень-то хочется. Мне сейчас вообще страшно и голодно. Когда я очнулся здесь, то думал — вот он, мой шанс. А сейчас чувствую себя обычным заблудившимся хлюпиком в обычном лесу.

После обмозговывания своих сил, я перешёл на второй столбик. Там под заголовком «Способности» была написано:

«Новая способность».

Я мысленно выбрал её и охнул.

«Завтрак туриста — ваш визг настолько пронзителен, что собирает орды хищников в округе по вашу голову.

Способность заставляет двигаться в вашу сторону агрессивно настроенных хищников. Перезарядка — двое суток.»

Снизу зашуршали кусты. Моя интуиция слишком поздно оповестила меня о том, что мне следует готовить хлипкую тушку для новых приключений.

Из зарослей вышло два медведя.

Нет, они вышли не на четырёх лапах, а на двух. НА ДВУХ, КАРЛ! Что это за версия прямоходящего медведя Топтыгина!?

И пусть они выглядели такими дружелюбными, милыми и пушистыми, интуиция, которая была прокачена у меня лучше всего остального, говорила, что они меня сожрут. Здравый смысл поддерживал интуицию всеми руками.

Завидев меня эти две пушистые суки улыбнулись. Нехорошо так, коварно. Так гопники в моём подъезде улыбались, пока их дядя Вася с топором не распугал.

Потом всё пошло как по маслу. В смысле, должно было пойти с их стороны, но при моём содействии провалилось.

Они сначала пытались залезть ко мне и куснуть за сраку. Получив по морде заострённой палкой, оба свалились вниз и стали выть. На вой подоспели ещё три медведя. Они начали что-то обсуждать. Да-да, именно обсуждать! Они жестикулировали лапами, что-то рычали, показывали в мою сторону ногтем, иногда смотрели в мою сторону своими глазками. Суки, выколоть бы вам их, твари. И всё это стоя на двух задних лапах.

После совещания они принялись трясти моё дерево. Благо оно было относительно толстым и сломать его было им не под силу. Вот и решили вчетвером под указы пятого свалить его. Суки заросшие.

Но моё дерево оказалось крепче, и они позвали подмогу. Подмога пришла в виде ещё пяти медведей, но уже с верёвкой, накинутой на плечо. Что это за банда у них тут. Блять, серьёзно, тут медведи бандформирование создали! Я с ужасом наблюдал как эти чрезмерно умные твари закинули её на дерево, куда я добраться не мог и начали тянуть. Вдесятером. Пытались твари дерево к земле прижать. Получилось у них это на половину.

Пиздец, когда они отпустили верёвку, осознав, что не смогут так ничего сделать, я чуть в космос не улетел к чертям собачьим. Что это за разновидность медведей такая? Они умнее чем половина моих однокурсников и бывших одноклассников вместе взятых.

После этого пришло ещё пять штук. Я не эксперт в биологии и прочих науках, но разве это не странно, столько особей на одной территории? Хотя о чём я, это же другой мир. Я же так о нём мечтал. Только правда в моих мечтах были богатые залы дворца, красивые леди, опасные задания, где я выживал всегда, ну может слегка коцнутый для драматичности, потом свадьба, дети, старость… Да-да, я романтик и мечтаю о таком. Но в начале меня обязательно призывали в зал перед королём с супер-способностью.

Но вот теперь я уже хотел домой. Нахрен мне этот мир не сдался. Мне не нужен такой мир, где пауки размером с собаку, а медведи разгуливают на двух лапах, создают группировки и жрут случайных путников. Мне нужен уютный стул и родной комп.

Но чот реальность иная какая-то — меня хотят сожрать медведи из группировки Топтыгина. Я всегда был тем человеком, который быстро приспосабливался к другим ситуациям и принимал реалии вместе с их правилами. Класс гопников? Будь как все и не трогай тех, кто тебя покалечит. Преподы говнюки? Подлизывайся и делай то, что от тебя ожидают. На работе начальник засранец? При нём молчи, за спиной показывай средний палец. Тебя пытаются побить? Дерись или убегай, в зависимости от ситуации.

Я жил всегда с иллюзиями, но когда их рушила реальность, я без проблем перестраивался и принимал новые правила. Нет, если меня собирались бить, я давал сдачи и всячески усложнял жизнь нападающим. Но это когда уже выбора не было, а так я всегда был как все. Зачем идти поперёк, если можно идти вдоль? Тут так же — иллюзия разрушена, реальность принята, даём отпор и идём дальше.

Нет, не идём и не даём отпор; висим и ждём, что эти суки придумают. А они придумали, вон двое на мою радость пилу тащат. Пилу «Дружба», прямо слёзы от такой картины наворачиваются. От безысходности. Мне так страшно, что сердце льдом покрылось и бьётся где-то у позвоночника. А они уже пилу пристраивают. Ну хоть спасибо, что бензопилы не нашли у себя.

Я говорил, что легко принимаю реальность? Ну что же, квест «дожить до завтра» принят. Будем играть по новым правилам, чтоб вернуться обратно.

Но одно я понял сразу. В этом мире мне не рады.

Глава 2

Бандформирование Топтыгиных подошло к делу ну очень серьёзно. Пилили качественно, добротно, часто сменялись, что позволяло держать темп. Те, кто был не занят, собирали хворост, делали место для большого костра и даже… ДАЖЕ… подогнали добротный длинный стол со скамьями. Надо сказать, что не будь я главным блюдом, восхитился бы их слаженно работой. А так я проклинал их и желал им всем подавиться моими костями. Если доберутся до меня, суки пушистые.

Очень скоро эти твари допилили дерево до того момента, когда оно начало крениться. Под их радостный рёв, дерево начало снижать градус между землёй и собой… И…

В нужный момент, когда оно уже накренилось, но не успело ещё набрать скорость падения, я перепрыгнул на верхушку другого дерева.

Сосите, сволочи, свои лапы или что вы там ещё делаете.

Надо сказать, что я чуть вниз не полетел, когда прыгнул. Ловкость явно подкачала, и я соскользнул на несколько веток вниз, пока, ободрав в кровь руки, не смог уцепиться за одну из них. Жопа была рядом, жопа прошла мимо.

Снизу раздался громкий рёв разочарования и ярости. Они буквально взбесились! Двое особенно обозлённых полезли на дерево, явно желая меня спустить и так, но я, не раздумывая, дал им бой.

Как? Перцовый баллончик, ёпта! Жрите суки перца в морду!

Эти твари получили по струе в свои незащищённые хари и с воем побитых облезлых псин полетели вниз, ломая по пути ветки. Другие подняли дичайший рёв и принялись с остервенением пилить несчастное дерево. Управились за пять минут, мои им поздравления. Но и я не промах…

Пиздец я промах, стоило подумать, что я неимоверно крут, как пролетел мимо веток и завис на последней, хорошенько отбив почки. Боли не было, был только прилив адреналина и когти, которые чуть не оторвали мне неудачно свисающую пятку. Этот удар мог стоить мне жизни, но медведю не хватило всего пары сантиметров. А я не дал ему шанса попробовать ещё раз и, не чувствуя боли, полез на верх.

Так эти молодцы спилили ещё четыре дерева, им только на лесоповале работать. На подмогу им пришло ещё десять медведей. И того в бандформировании Топтыгиных оказалось двадцать пять особей. Ну прямо очень много.

Я подозреваю, что где-то хитрые засранцы лагерь обустроили. Если брать в расчёт их довольно продвинутое сознание на уровне австралопитека или даже человека разумного, это значит, что здесь только добытчики — а есть же ещё самки, дети и старики. Скорее всего они и остались там, в лагере.

Я примерно прикинул, где находится их лагерь. Значит бежим в другую сторону. Ну или ползём, тут уж как получится.

А медведи к тому моменту уже изрядно заколебались пилить деревья. До заката они предприняли ещё одну попытку, но только ухудшили ситуацию — я попал на отличное толстое дерево, которое они хрен спилят так быстро. Они это и сами поняли, так как предприняли попытку залезть ко мне. Его толщина стала для меня как плюсом, так и минусом — они провели массированную атаку, которую я героически принял.

Благослови Господь тех, кто изобрёл перцовые баллончики. Причём у меня была увеличенная версия, больше смахивающая на небольшой огнетушитель. Помню мой покойный друг смеялся надо мной, говоря, что пока я его вытащу меня завалят. Так вот, друг, ты бы не прав! В этом мире он стал моим билетом в будущее.

Был бы он маленьким, мне бы его не хватило, так как на штурм пошло штук десять медведей, которые лезли по двое. Как оказалось, медведи не так уж и бодро ползают по деревьям, как говорили другие. Мне хватило времени поливать их перцем и тыкать палкой в рожу, сбрасывая пушистых оккупантов вниз до того, как они успевали куснуть меня за сраку.

Что ещё чудеснее, так это рёв поддержки медведей снизу. Я отчётливо слышал в их рыке слова: пидор, мочи петуха, кусай его кусай и так далее. У меня такое ощущённые, что я не в лесу, а в своём дворе от гопоты отбиваюсь.

Поняв, что сдаваться в их пушистые когтисты лапы я просто так не собираюсь, медведи явно приуныли. Халява уплыла у них из лап. Но и сдаваться, судя по всему, они уже не собирались, слишком я их обидел. Наверное, по понятиям медвежьим собираются мне раскатать или ещё чего, хрен знает. Одно точно, поймают — можно заказывать вазелина.

После неудавшейся атаки, медведи, подумав и посоветовавшись, расселись за столом и стали наворачивать жратву, что принесли с собой. Хочу заметить, что там кроме кувшинов, где потихой алкоголь был, и салатов было мясо. Они жарили его на костре и тут же подавали на стол. Так у меня возник вопрос, какого хера я им нужен? Вон, у самих жратвы немерено, особенно мяса, но они всё равно за мной увязались. Или люди для них что-то типа деликатеса?

Решив воспользоваться перерывом пока они хавали, я провёл небольшую инвентаризацию.

Итак, у меня есть рюкзак непромокаемый, хоть плавай на нём, вода внутрь не попадёт.

Может появиться логичный вопрос, зачем я купил такой рюкзак, если ни разу не путешествовал? Ответ прост — понты. Вот люди покупают огромные внедорожники, хотя дальше грунтовок не ездят или горные велики, хотя живут в городе. Просто всё это выглядит классно, стильно и круто. Вот и я купил его ещё очень давно потому, что он был крутой. Типа спросят у меня, что за рюкзак, а я такой — водонепроницаемый!

Боже вот я был дегенератом раньше. И кто бы мог подумать, что мне окажется это полезным.

Дальше идёт… зарядка для телефона. Спасибо китайцам и известному магазину в интернете, которые дали миру эту батарею. Или генератор. Хрен знает, но у него есть ручка, которую можно крутить и заряжать батарею, ещё солнечная батарея и фонарик. От куда он у меня и зачем? Купил, потому что выглядел классно, а ещё удобно телефон заряжать.

Дальше идёт баллончик, который как минимум на половину опустел. Его покупал от собак и гопников отбиваться. В прошлом мире ни разу не пригодился — меня успевали побить и покусать до того, как я его доставал.

И… всё.

Разочарование было неописуемым. Хотя чего блин я ожидал? Я же в городе живу! Мне там запасы провизии не нужны. Знал бы, что окажусь в такой жопе, взял бы еды, воды и ещё кучу всего с собой.

Так что кусать локти только осталось. Медведи тем временем начали уже радоваться жизни, лишь изредка бросая в мою сторону взгляды. Они что-то весело обсуждали, пили прямо из кувшина, ели мясо и салаты. Очень скоро я уже слышал рык, ужасно похожий на смех и постоянный стук деревянной посуды. Вечер набирал обороты.

Ну что же, мне оставалось лишь сидеть и ждать удачного момента. А так как время надо как-то убить, я достал телефон.

Кстати о телефоне. Я помню, как однажды мой толстый, павший в бою с трамваем, друг ради забавы загрузил мне на телефон сорок гигов музыки. Дело был ещё года два назад, когда я топтал полы института. Тогда, открыв эту чудесную папку с музыкой, я обнаружил, что это был конкретный винегрет — от попсы и оперы до блатняка и электроники. Не сказать, что я тогда этому обрадовался, но удалять не стал, мало ли.

Ну вот «мало ли» и настало.

Теперь, оказавшись в мире, где медведи бухают и грабят, а вай-фай скорее всего будет уровнем высшей магии, такое количество песен будет весьма полезно. Я не стал заморачиваться наушниками. Медведи бухали и шумели, а мне нельзя? К тому же меня очень интересовала их реакция на технику. А конкретнее на музыку.

Надо сказать, эффект был не самым впечатляющим… до поры, до времени.

Услышав первую песню, медведи задрали головы ко мне и прислушались. Весёлый рёв и шум столовых приборов смолкли. Понять, что они чувствуют при звуках нашего мира было невозможно. По их наглым рожам вообще ничего непонятно — мимики то не видно.

Сначала шла обычная электронщина, не самая хорошая, но и не та, от которой уши вянут. Она плавно перешла в попсу, которая радовала меня как русской, так и иностранщиной. Всё было в пределах нормы. Медведи всё это время сидели смирно, то ли наслаждаясь концертом, то ли пытаясь понять, что там за звуки непонятные идут сверху. Ну а мне то, что — слушаю и наслаждаюсь.

И вот настало время следующей песни. То, что там было чуть не заставило меня свалиться с дерева. Всё стало понятно со слов «Раз-раз-раз, это хардбас, все в спортивках Адидас…»

Но настоящий пиздец начался в тот момент, когда медведи поймали ритм. Не знаю, что их так вставило — алкоголь или хардбас, но медведи явно втянулись. Сначала кивали головой и притопывали задней лапой. Потом это переросло уже в наклоны всем телом как у рэперов. Под конец песни, которая идёт почти четыре минуты, они херачили танец харбаса так, словно готовились к этому моменту всю жизнь. Профессиональные танцоры нервно курят в сторонке.

Просто пиздец. Точнее слов не подобрать. У меня глаз дёргается от такого.

Чот не очень хочется жить в мире, где медведи танцуют под хардбас. Мне своего района хватало.

Песня закончилась, и пушистые твари начали реветь от горя, тряся моё дерево-крепость. Я знаю, что они его всё равно не смогут свалить, но и расстраивать их, подталкивая к пьяным выходкам не хотелось (пьяным и море по колено). Поэтому я дам им послушать это ещё несколько раз. То, что я видел можно описать как…

Я не могу подобрать слов. А какие слова можно подобрать к медведям, которые чуть не брэйкданс вытанцовывают? Встали в круг где по одному выходят и выдают кульбиты, достойные аплодисментов.

После того как пушистые твари наплясались, композиция сменилась на блатняк. Тут попёрли уже задушевные песни, которые я терпеть не мог, но которые бы оценили водилы маршруток в моём мире. Блин, как вспомню стояние в пробках и бесконечный шансон из колонок, так дрожь пробирает.

Но медведи оказались с правильными понятиями — начали подвывать, а позже принесли балалайки (я сейчас на полном серьёзе — эти пушистые твари притащили настоящие балалайки) и начали довольно неплохо подыгрывать и подвывать песне. Попутно глушили прямо из кувшинов алкоголь. А там уже и несколько бочек притащили, превратив весёлое застолье в знатную попойку. Бухали так, что вонь доходила даже до моей позиции. Ей богу, с зоны местной сбежали.

Но мне это было в принципе на руку. В голове созрел хитрый план, и я поставил на телефоне проигрываться чистый шансон, чтоб медведям скучно не было. Включил музыку по громче, уши зажал по плотнее и стал ждать.

Надо сказать, что ждать пришлось долго. Луна уже успела обойти половину неба прежде чем пушистые твари нажрались в щи. Я к тому моменту уже начал засыпать. Хорошо, что они заснули первыми.

Оглядев округу, я постарался сразу найти тех, кто мог бы меня охранять. В свете яркого огня, который постоянно танцевал и кидал по всюду тени было сделать это проблематично, поэтому ничего не оставалось, как понадеяться на всесильное авось. В любом случае я ничего не замечу, а чем больше сижу, тем меньше шансов убежать. Особенно от таких лапочек, которые могут разогнаться до пятидесяти километров в час.

Поэтому, взяв всю свою смелость в кулак, а у меня её не было и брать было нечего, я начал аккуратно спускаться вниз. Начал и…

ОХШ БЛЯ.

Одна из веток явно играла против меня — такая прочная на вид и так легко сломалась от моего касания. Высота была небольшая к тому моменту и по идее ничего бы страшного не произошло. Но не со мной.

Я упал на что-то очень мягкое, воняющее алкоголем. И это мягкое, что-то недовольно прорычав, обняло меня как плюшевую игрушку. Что-то другое пьяное мягкое положило на меня свою чудовищно тяжёлую репу. Так я оказался среди пьяных медведей, которые начали использовать меня как подушку. Хорошо, что не по-другому.

Я принялся выбираться. Это оказалось не так уж и легко, хочу сказать. Один из них навалился на меня всем телом, а это, блять, около пятисот килограмм. Ну, можно большую часть отнять, так как он сидел, просто облокотившись на меня, но всё равно это немало. Поэтому пришлось поусердствовать. В конечном итоге я выбрался, весь провоняв его пушистым мехом. Пахну как собака после дождя.

Теперь мне стоило свалить по-тихому, но взгляд упал на их заставленный стол, и я подумал, что не стоит оставлять всё так. Живот подтвердил мой план своим бурчанием. Убегать то надо, но рано или поздно есть всё равно захочется. А голодным долго не побегаешь. К тому же я без оружия, не считая перцового баллончика. Да и если бы было, вряд ли смог кого-либо поймать и убить. Этот мир отличался от моего, судя по всему, ровно тем, что тут была эта статистика. Всё. А смог бы я в своём мире убить волка или медведя? Нет. Охотиться умел? Нет. Вот и здесь не смогу, а значит надо плясать от этого.

Двигаясь как можно тише вокруг распластанных повсюду пьяных медведей, я дошёл до стола и стал запихивать в рюкзак еду. Хлеб, мясо, овощи, какой-то салат прямо из миски засыпал в рюкзак — не время играть в чистоплотность и прочее. Время — жизнь. Ещё я прихватил кувшин с пробкой (по запаху было вино) — ништяк, выберусь буду праздновать!

Забив рюкзак, я начал очень аккуратно выбираться из этого богом проклятого места. Хватит с меня пьяных медведей, любящих хардбас.

Выйдя, по моим прикидкам за пределы их лагеря, я бросился в противоположную сторону от той, откуда они пришли. Ну как бросился. Я пробежал метров сто, сто пятьдесят и выдохся. Остаток пути я плёлся.

Честно говоря, теперь я жалел, что оказался здесь. Тут совсем не круто и слишком опасно для моей тощей задницы. Тут нет подыгрывания системы по типу ускоренного прироста, тут не дохнут монстры с одного удара и у меня нет ХП поинтов, а значит сдохну я быстро. В лучшем случае.

На бегу я проверил свою стату.

Сила — 3.

Ловкость — 8.

Выносливость — 2.

Здоровье — 1.

Мана — 0.

Интуиция — 11

О, неплохо. Ну как неплохо, всё лучше, чем было, но до нужного минимума далеко. Сила, ловкость и интуиция только повысилась, да и то на один бал. Видимо мир ускоренным ростом стат попаданцев не балует. Зато появился третий столбик с заголовком «Звания». Я опустил взгляд и охнул.

«Подлый вор — ни совести, ни принципов, вы украли у беспомощных мирных жителей жизненоважные припасы.

Условия получения — украл еду у лесных жителей медведей.»

Чо за херь!?

От такого я даже споткнулся и рухнул на землю, разорвав себе лёгкую куртку и порезав руку. Но этого я и не заметил. Меня другое волнует — это что за подстава!? Какие к чёрту беспомощные мирные жители, какие к чёрту жизненоважные припасы!? Эти твари сожрать меня хотели и бухали подо мной! А по званию теперь я тут главный злодей, а они лишь жертвы!

У меня пукан горел так, что я мог спалить пол леса от такой подставы. Но изменить ничего я уже не мог. Увы.

Я перевёл взгляд на столбик со способностями, там как раз появилась ещё одна. Ладно, может здесь что полезное?

«Мягкая подушка — на вас так удобно спасть, что вы даёте прирост к опыту на будущий день.

Способность увеличивает скорость роста опыта тем, кто на вас заснул на двадцать процентов на двадцать четыре часа следующего дня при условии, что вас использовали как подушку. Перезарядка — нет.»

Ух… А это полезная способность…

НО СУКА БЛЯТЬ НЕ ДЛЯ МЕНЯ!!!!

Как я получу эти двадцать процентов прироста!? Это же удобно только тем, кто со мной в пати! Я не смогу себя как подушку для себя же использовать! Она же бесполезна, мать вашу! Вы что, издеваетесь там!?

От обиды, у меня потекли слёзы. Да-да, я взрослый и плачу, но блин, разве вам не станет обидно, если мир решит вас вот так жёстко подъебать? Причём трижды! Например, вам без ног будут дарить в каждый день рождения коньки, кеды или ролики. А ведь от этого моя жизнь зависит!

Кстати, на счёт жизни — за моей спиной где-то вдалеке, подобно горну, прозвучал чудовищный рёв. Мою пропажу обнаружили и теперь интуиция подсказывает мне, что они идут по моему следу. Вру, это мне подсказывает моя душока трусливая, которая дрожит как лист на ветру.

Кажется, мне явно пора драпать.

Глава 3

Драпал я откровенно медленно — выносливость и сила не были моим коньком. Да чего уж там, ничего из статов не было моим коньком, разве что интуиция, да и та из-за моей трусости.

Ещё я шёл медленно из-за общей усталости. Не привык я к таким вот путешествиям. Вот кликать по мышке и клаве — сколько угодно, хоть сутки напролёт. У меня кажется только мышцы пальцев накачаны. Да и дома бы я порадовался такому квесту. Но вот играть в такой квест в реальной жизни, когда ставка твоя жизнь точно не моё.

А вот рёв медведей всё ближе и ближе.

Превозмогая прихеревшие от усталости мышцы, которые грозились в любой момент ответить на мои издевательства судорогами, я двигался дальше. Дальше и дальше ровно до того момента, чтоб мне хватило сил забраться на дерево. И когда мне казалось, что уже пора, где-то там между деревьев я увидел просвет. Выглядело так, словно там кончался лес. Возможно это был мой шанс, а возможно…

Ой блять, да кто бы вообще сомневался!

Тут оказывается охренительный обрыв вниз, где внизу протекает река. А перед моим взглядом открывается ещё один холм, который загораживает весь вид. И цивилизацией здесь явно не пахнет. А значит что? Надо прятаться и ждать.

Я сразу заприметил на краю обрыва дерево. Оно вроде и у края, но столкнуть вместе с ним вниз меня твари пушистые не смогут. Поэтому, взяв свои яйца в кулак, я полез вверх. Кстати, я ещё и высоты боюсь. Ну, не совсем высоты — я боюсь последствий падения с неё. А тут ух! Аж мурашки по спине бегают, и дерево высокое, и обрыв… Лететь, короче, очень долго.

Когда я забрался на достаточную высоту, из леса появилось бандформирование Топтыгиных. Их недовольные рожи сразу повернулись ко мне, и они издали рёв, полный досады и обиды. Вот только не говорите, что расстроились из-за того, что я у вас еду скомуниздил. Вы то меня вообще сожрать хотели!

Эта братва в двадцать пять голов подошла к дереву и села в круг в несколько рядов. Решили выжидать, пушистые суки? Неужели вы думаете, что я добровольно к вам слезу!?

— И что? Вы ожидаете, что я слезу к вам сам? — спросил я скорее для прикола.

Но они же мне ответили! Кивнули головой все разом. Я чуть с дерева не свалился от шока.

— Вы что, понимает меня? — решил я сразу уточнить.

Конечно, я уже понял, что они разумны, но не настолько же! А медведи в свою очередь вновь кивнули головой.

— Тогда может что-нибудь ответите? — спросил я с надеждой. Может сможем договориться? Авось обойдётся отжатым телефоном, мне не привыкать.

Ответил один из них. Видимо, самый умный. Его голос был рычанием вперемешку с человеческим голосом. Словно это всё в миксере смешали.

— Слезай петух, бить сильно не будем.

Вот блять не этого я ожидал услышать от бурых милых мишек! Они тут, что реально по понятиям живут? Может мне ещё предложат у пораши присесть? Это вообще реально?

Я-то думал, что попал в волшебный мир с добрыми феями и опасными монстрами, где всё так же реалистично, как и в моём мире. А тут мир гопоты, уголовников и любителей хардбаса. Что дальше? Красная шапочка на кортах с горсткой семок? Или волк с чётками и просьбой закурить? Я словно из одного района своего города в другой просто переехал.

Хотя одно точно известно, они меня не отпустят и уж точно собираются сидеть до победного конца. Так что надо искать другой выход и разрабатывать план «Б». Хотя какой план «Б», я всегда действую только по плану «А», как одна известная команда. Да и какой план «Б». Тут как божий день ясно — валить надо. И я даже чувствую куда.

Мой взгляд сам собой скосился на обрыв. Ох и долго же лететь вниз. Но там вода, а здесь гопники медведи. Интересно, а мне рыба по понятиям не раскидает, что я в их реке плаваю? А то я уже и не знаю, чего ждать.

Медведи проследили за моим взглядом. На их наглых рожах появился оскал. Видимо предвкушали моё падение. Ну-ну, радуйтесь.

Я аккуратно пополз по ветке ближе к краю. Портфель, набитый едой, пришлось снять, так как он неудобно кренился на моей спине, перетягивая меня в сторону. С такой высоты главное в воду солдатиком зайти. Иначе…

АЙ БЛЯТЬ, СУКА!!!

Ветка хрустнула, и я полетел вниз. В отчаянной попытке я схватился руками за ветки, об которые бился и которые ломал, но лишь ещё сильнее ободрал руки в кровь. К тому же из-за крови все ветки лишь выскальзывали из рук.

А потом несколько секунд невесомости. Я даже вскрикнуть не успел. Просто удивительно, как долго я падаю.

И удар.

Кажется, мир стал белым…

Боль приводит в чувство не хуже электричества. Я вошёл не самым удачным образом в воду. Буквой «Г». Вынырнув на поверхность, я понял, что меня сносит поток. А ещё, что у меня крошево во рту и захлёбываюсь уже не водой, а собственной кровью. И рюкзак.

Я стал лихорадочно оглядываться в его поисках. Вон он, уплывает! Я попытался его догнать, но какое там, у меня ногу судорогой свело, и я пошёл на дно. Каким-то чудом мне ещё удавалось удержаться на плаву, но теперь о рюкзаке речи не шло, мне бы на берег добраться хотя бы.

Я не знаю, сколько я барахтался в это потоке, который сносил меня вниз по течению. Казалось, что прошло не меньше часа. И я даже не помню, как выбрался на берег. Как отполз от воды. Ничего.

Я пришёл в себя от того, что дышать было больно.

День был в самом разгаре. Птички поют, вода журчит, живот бурчит. Огляделся, хотя уже знал — рюкзаку, повезло не так сильно, как мне. Его уже снесло вниз по течению. Мне бы радоваться, но я хочу плакать. Это какой-то звиздец.

Во рту стало явно просторнее, судя по всему при падении лицом об воду я выбил себе четыре зуба — три сверху и один снизу. Да и вся поверхность рта опухшая и словно пережёванная, кровит, чешется и болит дико. Я сплюнул набравшуюся во рту кровь и понял, что только что лишился ещё одного зуба. Печалька. Пожалуй, сегодня я буду самого себя жалеть. Так, для успокоения, а то мир явно хочет меня натянуть.

Я ощупал своё лицо руками. Грубо говоря, оно было круглым, словно я жру много, а ещё сильно болело. Я имел удовольствие драться в школе и уверен, что моя рожа сейчас уже начинает синеть. И быть мне похожим на зажравшегося гражданина Китая. Да и видно плохо, видимо веки отекли. А это я ещё очки потерял — так бы они ох как впечатались мне в рыло.

Скуля от боли, я встал.

Кстати! А зарядка и телефон то ещё у меня! Ха, неплохо. Я же тогда не убирал её в рюкзак, думал, вдруг понадобится, чтоб светить путь в темноте. Зарядка то водонепроницаемая, а вот телефон… Я включил его. Голубой экран с блокировкой по родному приветствовал меня. Вот и славненько.

Теперь надо было убираться от сюда. Мало ли, вдруг медвежата решат спуститься и проверить, а как там поживает их убежавший дружок?

Двигаться было откровенно больно. Ко всему прочему ужасно болели яйца: при падении я ноги вместе не свёл. Рожа вообще горела, я тут её подорожником облепил, слышал помогает. Наверное, сейчас очень смешно выгляжу. Блин, да я бы и сам поугарал бы, но только если бы не был на месте неудачника, который гуляет по грани.

Хрен знает, сколько я топал. К моей великой радости, ни красных шапочек с семками, ни волков с чётками, ни медведей с балалайками я не встретил. Это то, что было хорошо. Плохо же было то, что я хрен знает куда иду. Куда ноги тащат, туда и топаю.

Лес тут был… смешанный, если не ошибаюсь. В смысле видел я и ели, и… что это? Дубы, клён? А хрен с ними. Достаточно того, что это деревья. Кусты были, но через них можно было спокойно пройти. Прямо как в моём родном крае. Правда иногда они практически полностью перегораживали путь и приходилось буквально ломиться сквозь них, зажимая зубы от боли, когда мою, покрытую подорожником рожу били случайные ветки.

И пока я шёл, искренне жалел, что не поел тогда на дереве. Сейчас можно только траву с корой жрать, да ягодки, надеясь, что это не волчья ягода. А то буду корчиться в судорогах и блевать собственными кишками. Но доходить до такого я пока что не собирался. Это уже когда конкретно припрёт, тогда жрать мох буду. Мне в школе говорили, что он самый безопасный.

Таким образом я выбрался. Выбрался на поляну. На поляну с…

Вот даже не удивлён!

А этой поляне спиной ко мне сидело нечто заросшее и на вид опасное. Похоже на йети со спины. Оно не засекло меня лишь потому, что…

А кстати, почему?

Моя трусость говорила, что надо валить как можно быстрее, но голос разума, наоборот предлагал обойти и посмотреть. Мало ли что, вдруг увижу то, что окажется полезным. Что именно? Ну, например… Ой блять, не знаю я. Мой разум живёт своей жизнью и кажись инфой делиться не настроен.

В любом случае я решил к нему прислушаться. Стараясь держаться подальше от поляны в тени деревьев, я обошёл тварину по кругу.

И что вы думаете? Мёртв он был. Сидел на жопе со вспоротым брюхом, а перед ним была огромная лужа крови с внутренностями, которые видимо вывалились. Ух… кишочки. Ща вырвет, если буду дальше смотреть на это.

Видимо человек постарался, раз труп не съели. Вспорол бедную животину и свалил. По крайней мере я так думаю. А значит тут два варианта — точить колья и готовится к файтингу или же наоборот, руки к верху и на коленях просить помощи. Против коленей я ничего против не имею. Всегда относился к тем, кому главное выжить, а способ не так важен.

Ведь какой толк строить из себя героя, если тебя покалечат? Ну да, неприятно, да чувствуешь себя униженным, но всё равно лучше быть целым, чем гордым и по частям. Нет, конечно есть пределы всему и хавать говно я бы не стал. Но, например, если бы меня окружили десять человек, я бы встал на колени и молил бы не бить меня. Потому что я трусливая жопа и мне не хочется быть искалеченным.

Так что я хотел бы второй вариант, но скорее всего будет первый. С моей то удачей. Был бы тут показатель удачи, он бы за минус триста перевалил у меня.

Ну да ладно, я двинулся дальше через лес. Если есть люди, до должно быть где-то поселение. Или дорога. Плевать что. Сейчас, по классике жанра, меня должен ожидать рояль в кустах. Ну просто обязан быть, ведь везде же он появляется в тот момент, когда герой вот-вот ласты склеит. Я как раз уже на этой самой стадии. И по идее дальше этих роялей должно быть просто море, чтоб я смог прокачаться. Я надеюсь на это.

Кстати, на счёт качаться.

Я проверил параметры.

Сила — 4.

Ловкость — 8.

Выносливость — 5.

Здоровье — 2.

Мана — 0.

Интуиция — 11

Ну так себе. Выносливость поднял на три, силу на один и здоровье на один. Видимо пункты поднимались за счёт пережитого — бежал много, будет сила и выносливость, получал урон и выжил — жизнь и так далее. Не очень система, жизнь будет тяжко прокачивать, а ману я даже не представляю, как качать.

Здесь же появились дополнительные параметры.

Медицина — 1. Спасибо подорожникам, значит любые дополнительные действия будут приписываться по мере получения баллов к ним.

Кстати, только сейчас я заметил, ещё одну иконку. Мысленно выбрав её, я попал на страничку персональных данных. Итак, что тут у нас…

Имя: Патрик.

Вот на этом можно и остановиться. Я всегда ненавидел это имя. Патрик… Оно у меня только с дебилами ассоциируется, спасибо одному мультику. Кстати у других тоже. Спасибо, что фамилию не засунули сюда.

А нет, вот же суки…

Фамилия: Козявкеев.

Я вот даже не знаю, какого чёрта мои предки не сменили свою фамилию. Вот я сменил на Антон Мельнов сменил. Почему же здесь старая версия, хрен знает. Видимо этот мир решил меня просто добить.

Возраст: 23.

Раса: человек.

Уровень: 1.

О, а вот это интересно и приятно. До первого лвла с нуля поднял как никак. Правда мне интересно, скольконужно очков опыта на новый лвл? Или же здесь он присуждается за эти баллы к основным характеристикам? Надо будет проверить.

И тут я понял, что пока изучал свою, вышел на ещё одну поляну. Не очень большую, закрытую от неба кронами деревьев и довольно уютную. Здесь же я повстречал тех, кто скорее всего мочканули бедного йети. И теперь даже не знаю, повезло мне или же пора гроб сколачивать.

Глава 4

Встреча для нас обоих оказалась довольно неожиданной.

Передо мной стоял рыцарь в наполированных латах, выглядящий как герой из сказок и девочка волшебница с широкополой шляпой и посохом с каким-то камнем. Причём у девочки волшебницы было вполне себе нормальное платье, где длина юбки была по колено. Я-то ожидал разврата на уровне онлайн игр, где чем короче юбка, тем больше прироста к мане.

Что касается рыцаря, то у него был меч в ножнах и… И всё.

Мы молча стояли друг на против друга. Они — все такие правильные из мира магии, и я — рожа в подорожнике, весь грязный и порванный. Удивлён, что меня не замочили сразу. Однако это не значит, что меня не замочат позже. Ведь до сих пор неизвестно, друг или враг передо мной.

Первыми ход сделали они.

Рыцарь приложил руку груди и слегка кивнул головой.

— Приветствую тебя, путник.

Девушка в свою очередь сделала реверанс.

О боги…

Я наконец-то позволил себе расслабиться. Колени подогнулись, и я осел на землю. После всего, что случилось я наконец вылез из передряги. Можно официально сказать, что мой квест «дожить до завтра» закончен.

И пусть они выглядели слегка напуганными, я хотя бы знал, что мне уже ничего не грозит. Прямо камень с души упал.

— Здрасте… — выдохнул я. — Вы даже не представляете, как я рад встретить в это лесу людей…

Они неуверенно улыбнулись. Видимо действительно не понимают. Ну и ладно.

И кстати, я же говорил, что будет рояль в кустах! Да причём какой! Девушка волшебница, которая не напоминает шлюху и честный на вид рыцарь. Я конечно бы не отказался от секси нарядов в лучших традициях корейских мморпг, но так тоже сойдёт. Оставляет простор для фантазий. Так что добро пожаловать в новую команду!

И тут меня посетила мысль.

А вдруг это такая система отвода лохов? Ну типа выжил — добро пожаловать в мир, где тебе и плюшек позже подвалят. Не прошёл… ну на нет и суда нет. Это довольно удобно же, чтоб полчища попаданцев-слабаков не заполняли этот мир. А так прошёл тест на пригодность и добро пожаловать.

Ха, ну я-то прошёл. Конечно, я дрыщ, но голова варит то! А это главное. Ща мышц подкачаю, вообще можно на дракона заходить. Я даже не вспотел…

Ладно, я вру, я чуть не обосрался от страха, разгуливая между жизнью и смертью. Можно сказать, что я чудом проскочил через тот самый проходной бал. Ещё чуть-чуть и быть мне… Мёртвым? Или в другой мир отправят? Хрен знает, но экспериментировать не хотелось бы. Я не прочь конечно вернуться обратно, но раз уж прошёл и жизнь налаживается, то почему бы и нет?

Кстати, на счёт моих спасителей. А что они тут делают?

— Эм, а вы здесь охотитесь?

Мне кажется или они до сих пор напряжённо смотрят на меня? А, точно, у меня вся харя в листьях!

Я быстро смахнул их со своей опухшей рожи.

Лицо девушки, которая увидела наконец мою пусть и побитую физиономию, расслабилось. Да и рыцарь вроде тоже успокоился. Перестал сжимать рукоять своего меча.

— Да, путник. Мы здесь охотились на человекоподобную обезьяну. Возможно вы даже встречали её по пути сюда, — пальцем он указал мне за спину.

А, так это их рук дело! Ну тогда всё ясно. Аж от души отлегло.

— Ох, ясно. Кстати, хорошо, что я вас встретил, — я с трудом встал на ноги. — Я тут заблудился и попал в кое-какую передрягу. И мне бы хотелось попросить у вас о помощи. Правда у меня нет денег, но я конечно же обязательно всё возмещу, как только их заработаю! Готов поклясться или договор какой-нибудь подписать.

Да чего уж там. Они меня спасли своим появлением! Я готов стать их подручным на несколько месяцев и выполнять их указания на радостях! Вот насколько я благодарен. Блин, прямо сейчас бы обнял их и расцеловал.

От таких чувств даже слезы наворачиваются! Я серьёзно.

— Наш долг, помогать всем, кто просит о помощи. Безвозмездно, — сказал со всей серьёзностью рыцарь. Ведьмочка кивнула, подтверждая его слова.

Ох, меня чуть пафосом не смыло. Но с другой стороны это блять так круто прозвучало! Я просто в неописуемом восторге. Хочу так же разбрасываться подобными фразами! Ну классно же! Ездишь там, спасаешь дам от злодеев, потом тра… хм… объясняешь им, чем опасны злодеи и наглядным пример показываешь, что они могли с ней сделать с её позволения.

Это ещё лучше, чем в ммохи зарубать! Всё, решено, качаюсь и становлюсь таким же рыцарем с подружкой в тёмные ночи подушкой.

— Кстати, а как вы здесь оказались? — спросил рыцарь меня.

— Ну… Я короче был там в лесу, — указал за спину себе пальцем. — Там наткнулся на медведей и пришлось драпать. Ну и вот свалился в воду неудачно, — усмехнулся я и показал на лицо пальцем.

— Понимаю, — кивнул он. — Получается, вы были в лесу? А от куда пришли?

От куда? Я даже не знаю, что сказать.

— Ну, заблудился… Гулял тут, гулял, а потом медведи.

— Ясно, ясно. Ну ничего, я думаю мы сможем вам помочь. В конце концов, это наш долг!

Да! Отлично. Я даже…

Так, стоп. Что-то тут не то.

Глаз бывалого геймера неожиданно уловил кое-что странное. Мне кажется или они сменили своё положение? Сейчас передо мной только рыцарь, а ведьмочка как бы в стороне стоит, смещаясь из моего поля зрения. Разве они не рядом стояли, когда я пришёл?

Если брать в расчёт мои знания, то так выглядит классическое окружение из двух, когда один занимает всё внимание, а другой обходит. Причём внимание обычно берёт на себя лучше защищённый.

Неожиданно меня пробило. В смысле, пробило чувство, которое всегда защищало мою сраку от опасностей. Я даже не понял, почему. Милая пара. Рыцарь и мило улыбающаяся девочка. Но внутренняя трусливая душа бьётся в истерике и требует увеличить между ними расстояние. Потому что рыцарь, кажется, стал ближе ко мне.

Я шагнул назад. Потому ещё.

Рыцарь что-то сказал, но я пропустил его слова мимо ушей. А ведь так гопники зубы заговаривают. Красиво говорят, медленно подходят, готовя заточку под рёбра. Сам не испытывал этого, но слышал от других. Почему мне кажется, что здесь…

Так же.

Я рванул в лес.

Просто развернулся и бросился бежать. Всю усталость смыл чистый адреналин и крики интуиции, что меня хотят взять как в клещи, так и за яйца.

Буквально через секунду правую руку обожгло и дерево передо мной получило фаербол. Дрянь промахнулась на пару сантиметров. Я тут же дёрнулся влево в ближайшие кусты. Бежать можно и через них, а вот магия активируется скорее всего как только коснётся чего-либо. Спину обдало жаром и на мгновение за моей спиной стало намного светлее.

— За ним! За ним, быстро! Я зайду справа! — раздались за моей спиной истошные крики говнаря в доспехах.

И надо же быть дебилом, чтоб это кричать вслух. Да и разделяться в лесу та ещё затея.

Я бежал как угорелый подальше от них. Честно говоря, мои мысли сейчас крутятся только вокруг того, что надо бежать. Бежать куда глаза глядят как можно дальше. Я удивлён, что вообще на ногах стою после всех этих приключений. Видимо сжавшееся от страха очко даёт плюс десять к силе и выносливости. Но к моему сожалению, это счастье не может длиться долго. Если я ничего не предприму, то меня скорее всего нагонят. И жопа моему чудесному спасению.

Не теряя присутствия духа, я добежал до какой-то маленькой поляны метров десять на десять с лужей в центре, подобной той, где я встретил этих засранце. Вроде преследования не было, но у меня стойкая уверенность, что мне наступают на пятки. Это значит, что бежать дальше бесполезно, всё равно нагонят. Особенно калеку-доходягу как я.

Следовательно, меньше всего они ожидают, что я залягу прямо перед их носом. Да-да, звучит смешно, но я выхода больше не вижу. Либо меня сейчас натянут, либо мне удастся отделаться от них.

Сняв куртку, я бросил её по среди этой маленькой полянки, а сам засел в ближайших кустах. Тут я подумал, что будет стрёмно, если выяснится, что у них тут есть свой аналог тепловизора. Ох как стрёмно. После медведей я ни в чём не был уверен.

Прошла минута, прежде чем на мой след напали. И была это девочка-ведьма. Ну как девочка, я бы дал её лет шестнадцать семнадцать, хотя могу и ошибиться. В наше время даже тренадцатилетка может выглядеть, как это не странно, на двадцать. Хотя будь мы сейчас не врагами, я… Ой да ладно блять, я бы засмущался. Кого я вообще пытаюсь обмануть, себя?

Она пришла с той же стороны, что и я. Оглядев поляну и не увидев меня, партизана в кустах, она подошла к куртке.

Ну давай же дура, бери её и беги вперёд, незачем тебе связываться со мной. Потому, что, если вопрос так встанет, кто-то из нас точно станет убийцей. И мне совсем не хочется, чтоб убийцей стала ты.

Она подняла мою куртку с каким-то пренебрежением и внимательно осмотрела. После этого вновь огляделась. Бросила куртку и пошла дальше.

Бинго!

Я был готов плясать от радости, но обошёлся просто внутренним облегчени… Твою мать, ты что делаешь, дура!?

Эта сучка остановилась на краю поляны и обернулась, нерешительно посмотрев на куртку. Явно что-то замышляла. Мне это до боли в зубах не понравилось. Простояв так несколько секунд, она вернулась к куртке и вновь огляделась. На этот раз медленнее и внимательнее. Когда её взгляд прошёлся по моим кустам, у меня сердце замерло. Но мне повезло.

Не увидев признаков меня, она подняла над курткой ладонь. Её тихий, очень приятный голос я услышал аж от сюда.

— О, великий дух, укажи мне на хозяина этого…

Это был конец. Конец для одного из нас потому, что я уже знал, что будет. Она прочитает это заклинание и узнает где я. А там залп и мои кишочки окажутся на ближайшем дереве.

Я бросился прямо на эту ведьму, пользуясь эффектом неожиданности. Она не сразу успела среагировать на неожиданно появившегося меня и к тому моменты, когда её посох только поднимался, я уже был рядом. Я не стал выпендриваться суперприёмами и на всей скорости просто врезался в неё. Её посох улетел прямиком в лужу.

Уже будучи на земле она успел ударить мне по морде кулаком, да так, что у меня в глазах побелело. В добавок она пнула меня ногой в грудь, и оттолкнув с себя, поползла к посоху. Девчонка то не промах. Если она его возьмёт, то мне скорее всего кирдык. Поэтому я, стараясь не потерять сознание, бросился ползти за ней. Вестибулярный аппарат явно был не способен меня сейчас удержать на ногах.

После недолгой погони на четвереньках, я нагнал её ровно в тот момент, когда эта сучка схватила посох. Тут же бросился ей на спину и придавил к земле. Ведьма же завела посох за спину и выстрелила в меня. Взяла бы она правее, то снесла бы мне голову, а так дерево позади меня с громким треском разлетелось в щепки. Звук был ну очень громкий, что означало очень скорое появление подмоги.

Я схватился за посох и придавил тот к земле. Тут же был следующий выстрел, который создал небольшой кратер слева от нас, разбросав комья грязи. Мы барахтались в этой луже — она пыталась освободиться от меня, я пытался её удержать. И в этом бою, к сожалению, я проигрывал. Она изворачивалась как червяк, а мне после стольких забегов уже не хватало сил её удержать. Выберется — убьёт.

Поэтому, недолго думая, я схватил её за волосы и ткнул лицом прямо в лужу. Сжав зубы, я из последних сил удерживал эту сучку, не давая ей поднять голову. Она же извивалась, дёргалась и брыкалась ещё сильнее. За это время она успела ещё два раза выстрелить придавленным к земле посохом, разнеся ближайшие деревья на куски.

Прошла минута.

Вот её попытки сопротивления стали всё слабее и слабее. Тело начало уже биться в судорогах, её ноги молотили по земле, отбивая последний танец вместе со свободной рукой, которой она буквально впивалась в землю.

Дёрнулась, ещё раз…

И расслабилась. Больше я сопротивления от неё не чувствовал. Я продержал её так ещё минуту, прежде чем отпустить и встал на ноги. Те держали меня откровенно плохо, грозясь просто согнуться. Но сейчас нельзя, ещё не время. В необычайно тихом лесу я слышал, как её товарищ буквально летит сюда, сметая кусты.

Думаю, на ещё один бой меня хватит. Надеюсь. В любом случае выбора не оставалась.

Я оглянулся по сторонам в поисках оружия и нашёл небольшой булыжник. Взяв его в руки, я принялся ждать второго говнаря из этой команды подонков. Тот не заставил себя долго ждать появился на поляне уже через минуту.

Я не мог видеть его лица, но уверен, что его глаза скользнули по его подруге.

— Какого хрена вы напали на меня? — устало спросил я. Нет, я не надеялся на то, что всё обойдётся, просто хотел получить ответ.

— Я тебе яйца на кулак намотаю, сучара! — был мне ответ.

Причём на моём родном сленге. От благородного рыцаря не осталось и следа. Конечно он меня зарубит, однако сейчас не хотелось сдохнуть мне вот так. Всё зависело от того, что я сделаю. Конечно, в честном бою мне ничего не светило. Да даже если я был бы не уставшим, он наверняка был сильнее меня.

Рыцарь бросился на меня первым. Я отошёл назад, и дождавшись определённого момента, поднял камень над головой и бросился к нему на встречу. Когда расстояние уменьшилось до нескольких шагов между нами, я бросил в него булыжник. Щита у того не оказалось и отбить его ему было нечем. Рыцарь был или слишком туп, или слишком взбешён смертью своей соратницы, раз не подумал о таком очевидном ходе.

Булыжник ударил его в грудь. Конечно, боли рыцарь не почувствовал, но и не в этом был план. Так как он в этот момент находился на развороченной влажной земле, этого удара хватило, чтоб его стальные ботинки скользнули по ней, и он упал на спину. Не зря момент выжидал.

Да вот только эта дрянь успела взмахнуть мечом, а я как назло оказался слишком близко. В одно мгновение половину морды обожгло и мир стал более маленьким и узким.

— А-А-А-А-А-А-А-А, ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!!

Я схватился за лицо. Кровь хлестала как пуганая, да так сильно, что заливала мне все руки словно вода из под крана. Бля, судя по всему, я только что лишился левого глаза! А этот уёбок уже пытается встать!

Я бросился к нему. Подхватил камень, который бросил и опустил этому ублюдку, который уже вставал, на голову. Рыцарь вновь завалился на спину. Он сделал попытку подняться и прикрыться рукой, но я рухнул на колени прямо около его головы и опустил булыжник ему прямо на забрало.

— СДОХНИ!

Удар.

— СДОХНИ СУКА!

Удар.

— СДОХНИ, СДОХНИ СДОХНИ!!!

Удар, удар, удар.

Я забивал его булыжником, кричал благим матом, истекал кровью и плакал от боли.

Всё могло кончиться иначе. Могло… Не хотел я подобного исхода, но продолжал бить до тех пор, пока его шлем не смяло. До тех пор, пока там уже бы не смогла поместиться нормальная голова. До тех пор, пока из щелей забрала после каждого удара не стала брызгать кровь.

Удар, удар, удар…

В конце концов, у меня отказали руки и валун выскользнул из моих пальцев.

Я рухнул прямо рядом с ним и отключился.

Теперь мой квест «дожить до завтра» окончательно закончился.

Глава 5

Ох… Пиздец, всё болит.

Хотя болит, это ещё мягко сказано. У меня мышцы буквально режет от боли. Я сейчас сыграю в доктора и скажу, что это всё молочная кислота. Ох блин, какой я умный то. Вот если бы это ещё боль сняло, вообще был бы класс. Но такой роскоши мне явно не видать.

А про лицо вообще молчу.

Глаз оказалось открыть тоже не легко — вся рожа, опухшая как у алкоголика. Нехотя, с диким трудом я смог сесть и оглянуться. Ну в принципе, что я и ожидал. Вокруг только лес и трупы. Солнце было в зените. Получается, если я их встретил утром, то провалялся в отрубе после боя около… четырёх часов примерно. Точнее не скажу.

Девушка-волшебница как лежала лицом в луже, так и лежит. Труп рыцаря тоже не делал попыток уползти куда-либо. Правда над его забралом уже начали кружить мухи. Мне стало нехорошо. Но не от крови и мух, а от того, что я только что завалил двух человек. Какая-то слабость и лёгкая дрожь в руках. А ведь могло всё сложиться иначе…

Нет, нельзя корить себя за это, я лишь защищался. Вообще, мне следовало поскорее от сюда валить так как на кровь ещё и другие твари могут сбежаться. А тут они и мной перекусить могут.

Да, это дельная мысль. С трудом я смог оторвать задницу от земли и осмотреться. Наверное, в первую очередь надо их всех облутать, мало ли что в карманах найду. Сейчас мне каждая вещь будет дорога — найду деревню смогу продать и вылечить себя.

Рука непроизвольно поползла к левому глазу. Там я нащупал толстенную корку крови и довольно глубокую борозду, шедшую по диагонали слева направо через глаз. Сам же глаз… Я даже не знаю, что сказать, там просто какой-то кровоточащий фарш, судя по всему. Короче, пизда глазу.

Вздохнув, я убрал руку. Уже ничего не исправишь, надо заняться телами, пока силы есть. А их было очень мало. Всё ныло и болело, ноги дрожали, руки были как ватой забиты. Что взять с человека, который никогда не подвергал своё тело физическим нагрузкам?

Первым я проверил рыцаря. С шеи я снял золотой кулончик. На пальцах обнаружил золотой перстень с красным камнем. Кстати, судя по рукам, парень то был молодым. Я не эксперт, но руки были явно молодого человека. Ну что же, сам виноват, стоило это того, чтобы нападать на меня?

Ещё я снял с него наручи. Судя по всему, его броня относилась к лёгкому типу, так как наручи практически ничего не весили. Зато могли защитить руки. Так же я снял с него поножи, чтоб голени защищали — тоже удобная вещь.

Дальше я забрал у него меч. В отличии от доспехов меч, который был испачкан в моей крови сука, ну просто пиздец, вот смотрю и аж горит всё, особенно жопа, не зря уроду хлебальник камнем разбил. Ладно, спокойно, главное, что меч по виду был дороже чем все остальные доспехи. Красивые узоры на лезвии, так и оно само словно светилось. А ещё рукоять, обтянутая кожей и драгоценный камень в навершии. Но какой же он тяжёлый. Я стянул с рыцаря ножны, которые были кстати расписными, и двинул к девушке.

Я перевернул её ногой на спину. Её пустые глаза смотрели в небо, нос был забит грязью, лицо всё запачкано. Блин, а могла жить да жить ещё. И надо было на меня нападать? Хотя это чудо, что я победил, видимо оба были новичками в таком деле и не знали, как правильно на людей заходить. На моё счастье. Но почему-то глядя на её лицо мне было грустно, и я чувствовал вину за её смерть.

А не должен!

Я присел рядом с ней и потрогал её грудь. Мягкая и небольшая… Так стоп, что я вообще творю!?

Я тряхнул головой, подобное некрофилией пахнет. Я конечно же в другом мире, но пока настолько низко ещё не пал. Наверное, травма головы сказывается. Надо заняться делом.

С неё моей добычей стал кинжал самый обычный, ещё один кулон с маленьким синим камнем, красивое колечко и ещё один камень, но уже размером с перепелиное яйцо. Его я выковырял из её посоха. Тащить его весь я не собирался, на мне и так меч висел.

Ну вроде всё.

Бросив прощальный взгляд на два трупа, я пошёл в лес. Так я стал убийцей. И мне от этого грустно. А ведь так легко казалось это раньше, а сейчас чувствую угрызения совести. Особенно за девчонку, хрен знает почему.

Эх, когда я просил рояль, я не думал, что мне его на голову скинут. Не такой рояль я просил. Они должны помогать мне, а не убивать.

Идя по лесу, решил проверить свои параметры.

Сила — 7.

Ловкость — 9.

Выносливость — 6.

Здоровье — 4.

Мана — 1.

Интуиция — 13.

Дополнительные параметры.

Медицина — 1.

Ого, апнулось нехило. Хотя медицина на том же месте. И вроде всё понятно, но как я поднял ману? С одной стороны, это классно: пока нет маны, использовать магию нельзя, но сейчас она есть и могу прокачать магическую способность. Но с другой стороны, в чём причина появления? Не за убийство волшебницы мне же дали его?

Ладно, что там дальше.

Я переключил на звания.

И первое что я увидел было:

«Детоубийца — вы не задумываясь убиваете даже детей, если понадобиться. Моральные принципы и душевные угрызения совести точно не про вас.

Условия получения — убил человека младше восемнадцати лет.»

Пиздец, значит она была младше восемнадцати. И опять я злодей. А второе звание, что там…

«Антигерой — вы были призваны сюда и убили героя без малейшего сомнения и раскаяния. Вы бросили вызов добру и самому миру. Не думайте, что это просто так оставят.

Условия получения — убить героя. Бонус — плюс один ко всем основным параметрам. Вы становитесь главной целью всех героев.»

Я ещё долго смотрел на эти строчки силясь понять, что произошло.

Кажется, тот парень был героем. Если не ошибаюсь, по известным мне историям их из моего мира призывают короли, чтоб бороться со злом. Кстати, то-то слэнг родным показался. И я его недавно грохнул. Грохнул героя и стал злодеем.

— Ёбаный в рот, вот это я попал…

Но ещё что хуже, так это бонус. И я не про плюс один к параметрам.

«Вы становитесь главной целью всех героев».

Это жопа. Меня порвут.

БЛЯТЬ ДА КАК ТАК ТО!?

Это же меня убить хотели! Они тут меня чуть поджарили и лишили глаза! Я просто защищался, а теперь мир выставил меня ну просто чудовищем! Как такое возможно!? И теперь выясняется, что все герои, что населяют этот больной мир, будут только и делать, что мечтать меня на кол насадить!

Будь это игра, я бы сказал — ох, охренеть, неплохо-неплохо. Но сейчас я говорю — матерь божья, да за что со мной так!?

Причитая о своей судьбе, я переключился на следующую вкладку.

Уровень: 3.

Так, вот это уже лучше — целых два лвла апнул. Хотя по сравнению с тем, что меня ждёт, в задницу мне не дались эти лвлы, серьёзно. Я лучше бы шлялся как проходимец, чем за два уровня жопу вазелином натирал.

Я шёл через лес без лишних опасений. Если здесь и были другие, то они бы уже наверняка пришли бы на шум. А так можно не париться. По крайней мере до ночи.

Довольно скоро я вышел к той поляне, на которой всё началось.

И здесь же обнаружил их сумку! Отлично, это довольно полезно. Мой рюкзак вместе со жратвой уже, наверное, к морю сплавился.

Сумкой оказался обычный кожаный заплечник с одной лямкой как во многих фэнтези-мирах и стяжкой сверху. Я его, пожалуй, прикарманю.

Итак, что у нас внутри.

Хлеб и вяленое мясо, завёрнутое в листья салата. Это тут же пошло в дело.

Охш, сука, а соль то весь рот щиплет, чешется то как! Ну ничего, главное жевать аккуратно, чтоб там в фарш ничего не превратить.

Дальше идёт фляга, тоже в дело, а то от жажды сдохну.

Посуда. Миски, стаканы и прочее. Нафиг не нужно.

Какая-то книга на непонятном языке. Но язык я этот понимаю, что забавно и могу прочитать, что написано. Точно не мой могучий широкий язык, где можно только одним матом описать любое событие, но тем не менее я его понимаю.

А написано здесь…

«Магия для даунов».

Приехали… И глаз вновь дёргается.

Может просто языковой барьер? Ну типа даун может значит начинающий или ещё что. Ну ка, что там на первой странице…

«Даже страдающий полным кретинизмом умственно отсталый даун как ты сможет окунуться в просторы магии, если ты, никчёмное говно, набрал хотя бы одно очко в графе Мана, не порвав своё очко. Если ты держишь эту книгу, значит ты признаёшь свою умственную неполноценность и я, великий и могучий автор, обучивший не один десяток подобных далбаёбов как ты, помогу тебе понять, что здесь написано, если ты, конечно же умеешь читать, в чём я сомневаюсь.»

Проблема не в языковом барьере. Проблема в написанном.

Я представил такое вступление на всех учебниках моей страны. Был бы полный капец, хотя мне кажется, что они под фразой «Дорогой читатель» подразумевают примерно это же. Но я всё равно в лёгком шоке. Но надо отдать должное, автор умеет интриговать и мне уже не терпеться открыть и почитать. Не от того ли что я тоже даун? Ладно, забираем книжку.

Личные вещи, лифчик, блузка, трусы… Ого, какие кружева, если есть рабы здесь, куплю одну и заставлю такие носить. Не знаю зачем, но я их понюхал — пахнут девушкой. Так, ладно, семейники… фу, бля, они грязные, в говне кажись! Такое нюхать я не буду. Короче, всё это дело я выбросил.

Верёвка. Штука полезная, причём очень, так как поможет преждевременным выходом из этого мира. Петля на шею и готово, но это если вообще за жопу схватят. А так я слишком труслив для такого.

Кошелёк. Тут у нас одиннадцать медных, два серебряных. Много? Чёрт его знает, но точно не хватает золотых. Опыт бывалого игрока подсказывает, что здесь система трёх монет — золото, серебро и медь. Видимо на снарягу потратили перед выходом.

Плащ. Кожаный чёрный без рукавов. Пережевав кусок мяса, я встал и расправил его. Обычный плащ без карманов и рукавов, с глубоким капюшоном. Такие носят всякие тёмные маги. Хз, что он у них делает. Так, а на шее есть небольшая застёжка. И ещё несколько на груди. Ладно, забираем, не расхаживать же в моей одежде.

Дальше шли какие-то склянки-хуянки, я это выбросил. Может и полезно, но они сука тяжелые, не утащу с теми силами, что есть.

Так, пузырьки. Два красных, три зелёных, и один синий. Это вроде зелья жизни, выносливости и магии. Магию то вижу, но жизнь и выносливость часто меняют цветом, так что рисковать не буду, лучше спрошу. А пока заберу.

Так, травы, ветки и прочие вещи для зелий к чёрту.

В конце я вытащил два листка.

Первым оказался контракт на мохнатого чудовища, что бродит вдоль дорог на юго-западе деревни и нападает на путешественников. Ясно, что они тут делали. А заодно я теперь знаю, где населённый пункт.

Вторым был контракт…

На меня.

Тут написано, что на юго-западе зарождается зло и будет оно выглядеть как обычный человек. Этот контракт обещал честь, славу и деньги тому, кто его завалит. Причём здесь же было отмечено, что одежда будет на нём та, которая характерна для великих героев, что призваны в этот мир. Так же сказано, что надо быть очень осторожным, иначе жаждущих славы ждёт смерть.

Я ещё долго сидел и смотрел на этот лист, пока в голове крутилась одна очень простая и понятная мысль:

Меня подставили.

Глава 6

Это был молодой мужчина лет тридцати на вид — король этой страны. В отличии от многих монархов, что правили до него он был гладко выбрит и не выглядел человеком, который бухает сутки на пролёт, попутно потрахивая служанок. Наоборот, его глаза были наполнены интеллектом, а лицо сразу располагало собеседника к разговору. Его народ даже уважал за улучшение ситуации в стране.

Вслед за ним шагал его верный слуга, тот кто его растил и, можно сказать, воспитывал — старик с длинной бородой и лицом, испещрённым морщинами.

Король быстрым шагом подошёл к двойным дверям и распахнул их. Вошёл внутрь и оказался в большой шарообразной комнате, где дальняя стена и потолок были стеклянными, а в центре стоял большой синий шар, в котором был словно туман. Эта комната располагалась в самой дальней башне на самом верху, словно её пытались сделать ближе к небу.

— Во имя богов, что происходит о мои верные слуги!

Его голос заставил всех вздрогнуть и обернуться.

— О мой король, случилось ужасное, — воскликнул старец, что сидел на табурете перед этим шаром. — Зло явилось в наш мир!

Король схватился за голову.

— Зло!? В наш мир!? О, мудрый старец, как такое могло случиться?

— Не могу знать, Ваше Величество. Неизвестно мне, как это произошло, — поклонился старец королю.

— Беда спустилась на наш мир! О что же мне делать? Когда же произошло подобное, о наимудрейший?

— Великий правитель, я заметил в шаре истины изменения и сразу явился. Тут и узрел явление зла. Не ведаю, когда произошло это.

— О боги, делать надо что-то ибо мир наш в королевстве шаток. Но поторопись, ведь совет ожидает меня и негоже мне заставлять ожидать меня! Мир в королевство я должен нести.

— Понимаю я вашу заинтересованность, мой король. Но прежде сказать должен, что героя одного мы потеряли скорее всего.

Король сделал взволнованное лицо.

— Героя!? Но как могли мы потерять ещё один луч света в этом… Ахахахахахахахааххахаха, бля я больше не могу разговаривать, серьёзно, чувствую себя дауном! — король изменился в лице и, сдерживая смех, обернулся к сопровождающему наставнику. — Старик, ну серьёзно, звучит так, словно я очком на столбик сел и участвую в дешёвом спектакле. Кто так вообще разговаривает?

— Все, мой король. Все великие люди.

— Ага, мля, я так и понял. А прочем пох. Эй плебей, вещай, чо ты там перетереть хотел со мной.

— О велики…

— Давай реще, мне ещё очко на совещание тащить, стул жопой продавливать.

— Враг на территории, — сократил старец свою тираду.

Король щёлкнул пальцами и ему в мгновение ока принесли кресло. Король сел туда, широко раздвинув ноги, и ещё раз щёлкнул пальцами. Тут же к нему подошла служанка.

— Так холопка, на колени и работать, — приказал он под недовольным взглядом старика.

Служанка молча подчинилась и встала на колени.

— Эй служака, подбрось косяк!

Тут же появился рыцарь, который протянул королю сигару и учтиво дал прикурить.

— Ох мля, хорошо зараза заходит, — затянулся король. — Что-что, а херачить траву наши не разучились. Хорошо, что толкать соседям её начали. Бабки попёрли лёгкие.

— Не гоже так королю вести себя, — заметил наставник.

— Ой, да ладно тебе, ёпта, ништячок же всё! Верно я говорю? — спросил он служанку между ног. Та только что-то промычала. — Во, баба эта врать не может. Ты и сам приземляйся, старик. Ща организуем и тебя вон обслужат, — кивнул он на другую служанку.

— Воздержусь я, мой король, — покачал он головой.

— Ну ты хотя бы затянись!

— Вынужден отказаться.

— Зануда, — махнул рукой король. — И вообще, грех жаловаться всем. Вон, при моём отце служанки больше года не жили. Все в пыточных заканчивали, так что им грех жаловаться. Верно?

Служанка вновь что-то промычала, не отрываясь от работы.

— Во видишь?

По правде говоря, прошлый король был ещё тем подонком. Но он погиб. Совершенно случайно.

На него совершенно случайно упал рояль, который совершенно случайно сорвался с верёвки где совершенно случайно весел над совершенно случайно оказавшимся единственным свободным проходом в то время как другие совершенно случайно были перегорожены. Всё произошло совершенно случайно и все совершенно случайно не видели, как этот рояль там повесили и совершенно случайно не предупредили об этом прежнего короля. И его место занял новый король — его молодой сын.

Кстати, короля хотели похоронить как подобает, но всё закончилось пожаром где от тела ничего не осталось. Кажется, это была единственная настоящая случайность.

— Ну так чо там твой глобус говорит, плебей, — махнул рукой король.

— Ваше Высочество, это не глобус, это…

— Ой да насрать всем, что это за кусок говна, вещай уже.

— Появился тот, кто на героев охоту устроил. Имя ему зло и уничтожить надобно его.

— Пиздец ты заливаешь, прям стихоплёт.

Король задумался.

Раньше вообще все земли были забиты всякими тварями и прочим отребьем. Но конвейерный призыв героев решил проблему. Те много не просили в отличии от армии, которая практически вышла из-под контроля, они были сильнее и с радостью кромсали всех, на кого добрый король показывал пальцем. За одно армию проредили и наставили на путь истинный. То же самое было и в других странах. Так что основное зло вырезали под корень.

Конечно, на дорогах до сих пор шастали разбойники, деревни подвергались нападениям тварей и прочей нечисти, в лесах водились злобные хуйни, но то зло, что могло загнуть раком все страны разом было вроде как побеждено. А герои планомерно держали популяцию отбросов и прочего говна в нужном количестве. Истребить не могли, потому что те после зачистки сразу появлялись как грибы после дождя. Зачищай не зачищай, лучше не становилось.

Зато герои не простаивали и занимали сами себя. А там глядишь и дракон иногда появлялся, который сжирал нескольких слабых героев, тем самым уменьшая их популяцию. А то уж слишком много их призвали.

— Так, ладно. На засранца охоту делайте, — приказал король. Один из рыцарей отдал честь и вышел из комнаты.

Король в свою очередь обратился к старцу у шара.

— Так, ты беги к совету и скажи, пусть тащат свои ленивые задницы сюда. А то малышка ещё дело не закончила, — похлопал он усердно работающую служанку по голове. — А то хули, я король и бегаю за ними. Пусть топают сюда иначе их сраки познакомиться с кольями на площади.

Старец кивнул и вышел.

Наставник обратился к королю.

— Позволю себе заметить, что вам стоит разговаривать как подобает королю.

— Ой, только не надо мне тут туфту загонять, окей? Все рады, все счастливы. Конечно в городах жопа, но не та, что была раньше. По крайней мере уже намного реже насилуют и убивают прямо на улице, налоги идут, голод не косит всё и вся на пару с эпидемиями. Да и армия стала армией, а не кучкой уголовников. Так что всем похую должно быть, как я базарю.

Король был прав. Конечно, ещё было над чем работать, но раньше вообще было даже опасно на улицу соваться. При старом короле было непонятно, это королевство или просто территория, населённая варварами. А сейчас соблюдался порядок уже довольно продолжительное время, пусть не полностью и не везде.

Однако видя недовольство на лице наставника, король сдался.

— Ну ладно, ладно. Твоя взяла. Буду трещать на людях как истинный король, окей? А пока дай жить спокойно, без этой еботни, договорились?

На том они и порешали.

Часть вторая. Герои и подонки

Глава 7

Мы боролись как могли.

Хотя в данном случае боролся только я как мог.

Например, с ранами. Да-да, с ранами. Ранее выброшенную блузку я порвал на бинты и кое-как перевязал морду, а резинкой от трусов придавил к голове, чтоб не сползала. И нечего смеяться, каждый выживает как может!

Отдалившись от места разграбления на несколько километров, я позволил себе с дичайшим трудом залезть на дерево, обвязаться верёвкой и… Нет, не повеситься, хотя мысля такая была, а просто уснуть. На дереве, надеюсь, дичь всякая не достанет.

Уснул днём — проснулся где-то на рассвете следующего дня, когда солнце только из-за холма вставало. Часы на сотике показывали шесть утра.

Сказать, что выспался не мог, жопа онемела и болела от долгого сидения на твёрдом дереве. Тело тоже затекло. Зато усталость частично прошла, и я был готов к новым приклю…

Ой бля, кого я обманываю!? Я был готов валить куда подальше, пока меня не сожрали и не убили местные герои, ведь сезон охоты на таких как я объявили открытым. Конечно, желательно в свой мирок, но такой удачи мне явно не улыбалось; после скудного завтрака я обошёлся простым бегством.

Если так судить, то этом мире ещё глубокая жопа… То есть средневековье и мой портрет вряд ли будет везде вывешен в ближайшее время, так как заказчик будет сначала ждать своих собачек. Да и если вывесят, вряд ли тот будет сильно точным. У меня была фора.

И я продолжил своё горе приключение. Решил, что стоит пройти напрямую через холм. Скорее всего с него я смогу осмотреть окрестности и понять, куда двигаться. Желательно это было сделать до того, как еда кончится, так как охотиться я не умею.

Однако мой поход не мог пройти гладко.

Где-то через пару часов я встретил волка. Худой облезлый волк, который в принципе не мог стать большой проблемой. Для других. Мне же пришлось поднапрячься. Эта тварь хоть и была больной, но ничем не отличалась от волка или собаки в моём мире, а я, увы, не обладал замедлением времени или охуительной реакцией как другие. Спасибо, что не стая волков, а то бы радость была бы полные штаны.

Итак вот и сошлись два мудака.

Один рычит, пытается броситься, но из-за слабости то ли сил не хватает, то ли реакции. Второй как дебил машет мечом влево-вправо, попасть не может и срубает все кусты в округе. Куда угодно попадал кроме волка так как меч тяжёлый, а силёнок не хватает.

Вообще я ожидал, что, взяв меч, мне тут же как во всяких ранобе загрузиться инструкция по управлению или там навыки. Типа взял меч и уже что-то да умеешь. Ну как на велике кататься — словно долго не ездил, а тут сел и вроде помнишь, что к чему.

Нифига! Меч есть и делай что хочешь. Я явно в хардмоде играю.

Наш отчаянный бой продлился около часа. Сука, как я устал под конец, вырубил целую поляну. Уже просто волочил меч за собой, а волк даже уже не делал попыток напасть, просто плёлся от меня. Но я всё равно его догнал и убил, ибо нехуй. Правда поднимать меч над раненым волком, который скулил мне было тяжело — жалость просто съедала. Поэтому я закрыл глаза и закончил начатое, чувствуя себя паршиво.

Не предназначен я для убийств. Но жить хочется сильнее.

После этого я отправился дальше. Уже к одиннадцати я забрался на вершину холма, что видел тогда с обрыва. И разочарование — плотные лесные кроны мешали мне осмотреть местность и понять, есть ли здесь где-то деревня или дорога. Забрался на дерево — лучше не стало. Пришлось довериться богу Авось и идти дальше.

К двум я уже спустился с холма. Там же у подножья, слава яйцам, я нашёл ручей где напился, наполнил флягу, похавал и умылся от крови.

Надо сказать, что под повязкой всё было более-менее. Конечно болело, но вроде как не гноилось. Порез глубокий, в некоторых местах кажется по кости чиркнул. Глаз… В общем в отражении сотика я смог хорошенько рассмотреть своё расписное хлебало и понять — глаза мне не видать, если только здесь магии исцеления нет, которая мне его вернёт. А пока что буду так жить. Обидно, но вариантов мало. Да и пока жив, это не так уж и важно…

Ладно, я вру. Сидя надо водой, я плакал единственным глазом, смотря на отражение. Пиздец как обидно то! И так не красавчик, а ща вообще урод блин. Да-да, в данный момент это неважно, но чёрт! Реально обидно за глаз! Я до сих пор не привык одним глазом на мир смотреть.

Так, оплакав несколько минут глаз, я почувствовал себя легче и двинул дальше. Тут же вспомнил шутки про одноглазых в лесу и про ветки. Стало жутко, рука сама собой потянулась к лицу защищать единственный оставшийся источник зрения. Но потом уже я даже об этом и не думал.

Какого-то хера я наткнулся на какую-то неведомую тварь.

Серьёзно! С телом, буквально раздувшимся от мышц, щетиной по коже и без единого следа жира, со страшными шрамами и мордой как у… Я хз, рожа ровная, словно сплющенная, два глаза с вертикальным зрачком и пасть во всю ширину с частокола зубов. Псевдоплоть кстати мне напомнило. Я чуть не обосрался, когда морду эту увидел. И наткнулся на это совершенно случайно, так как после волка внимательно оглядывался, сканируя окружение единственным глазом. А эта сука ещё и зеленоватого оттенка, что мешало её сразу увидеть.

И хорошо, что я наткнулся на это, а не оно на меня. Я и до этого шёл тихо, опасаясь за свою тушку, а тут вообще залёг в кустах. Оно меня не заметило и прошло в метрах сорока. Видимо охотилось или ещё чего. Но у меня было смутное подозрение, что мирок то этот мне специально такое говно подкидывает, чтоб я не дожил до завтра.

Но всё обошлось, и я, чуть не обосравшись от страха, продолжил путь. Встреча с подобной тварью натолкнула меня на мысль, что леса наполнены всякой магической тварью и волки явно не самое опасное, что можно встретить здесь.

Кстати, а ведь где магия, там водятся и эльфы! Я слышал, что эльфы были довольно умные и мудрые жители леса, которые могли помочь. Конечно, говорили, что они очень высокомерные, но я был готов встать на колени и молить их о помощи, удовлетворяя их потребность в похвалах и восхвалениях. Бизнес есть бизнес, ты свою услугу — они свою. Правда я сомневался, что они в этом лесу есть. И тем более сомневался, что я их вообще смогу встретить.

Прошло ещё два часа, и я, в конце концов, вышел к дороге.

Аллилуйя, мать вашу. Я жив! Я был готов расцеловать дорогу, но, пожалуй, от этого стоит воздержаться. Подхватить заразу будет ещё тем удовольствием. А сдохнуть ещё вообще феерическим пиздецом. Зная свою везучесть, ставлю на то, что сдохну в муках.

Это была добротная грунтовка, правда узкая и вся в ухабах. Сразу видно, что используется, но вряд ли это был основной тракт. В моём представлении он должен быть немного… по шире? Короче, самое то для того, чтобы двигаться дальше и не встретить всяких там попутчиков, которые могли бы меня спалить.

По пути я успел проверить свои способности. Ничего не изменилось кроме силы и выносливости, где капнуло по одном очку.

Проведя в своей голове небольшое исследование и воспользовавшись калькулятором, я подсчитал, что для каждого следующего уровня должно накапать шесть или семь очков. Это значит, что к сотому лвлу я подберусь только когда апну всё на сто примерно или несколько до двухсот. Короче мне ещё качаться и качаться. Да и геймер, прошедший не один десяток игр, говорит, что чем дальше, тем сложнее получать очки. И скорее всего упор будет делаться уже на способности.

А с моими способностями… уххх!

Я только могу заставить рассмеяться от смеха других ими. И то не до смерти.

Короче, мне нужны соратники, которые будут танками и принимать на себя урон и атаки, дамагер что будет вносить основной урон, хилер, что будет лечить нас, сапорты, что поддержат команду всякой защитой, усилением и прочим. Это основной полный набор для счастья. Ну и конечно я — ни на что не годный засранец, который должен собрать подобную пати. Если учесть мою бесполезность, то это будет тяжело.

Я не говорю о том, что стал антигероем. Вряд ли добропорядочный авантюрист согласится пойти за мной. Тут только матёрых уголовников искать надо, коим не страшен подобный путь и кому жить не охота. Но те меня сами могут натянуть и отдать страже за деньги, что будет весьма прискорбно.

Этот вопрос нуждался в очень тщательном исследовании и планировании.

Ещё было бы неплохо обзавестись девушкой. В моём мире у меня были девушки, но… Короче, просто «но». Я могу найти кучу отговорок на это «но», однако причина была во мне и отговорки будут никому не нужны.

Здесь же я собираюсь наверстать… собирался наверстать упущенное и может создать гарем, но теперь я уж точно харей не вышел. Да и не героем я стал. Тут только рабы помогут. Будь я ещё качком нереальным с квадратным лицом, то такой шрамможет быть и скрасил меня — кто-нибудь да клюнул. Но увы.

Этот вопрос оставлю на своё любимое «как получится».

Так, дальше мне бы не помешало куда-нибудь свалить. Судя по всему, герои получат извещение обо мне. Будет им это транслироваться в голову или же им письма пришлют, чёрт знает. Но сейчас я мало похож на себя из-за глаза, проскочить шанс есть. Конечно, если пришлют письма, то будет лучше. Пока дойдут до адресата, пока все узнают, к тому моменту я уже свалю. И желательно с этого континента или части этого континента в лес или куда ещё доживать остаток жизни в спокойствии. Конечно, это не очень круто, но всё лучше, чем гнить в темнице, на колу или сдохнуть под мечом.

А если вообще повезёт, набреду на богом забытую деревушку, женюсь на доярке и буду обычным деревенским мужиком! Во, такой расклад просто идеален. Там уже и гарем не нужен с этими приключениями. Дети, старость, все дела, всё как я мечтаю.

Или может найду способ вернуться. Этот вариант так же хорош, как и вариант с деревней. Потом книгу напишу о своих приключениях, опубликуюсь, получу деньги и буду жить спокойно. Правда такой вариант теперь выглядит слегка нереалистично.

Под такие рассуждения и влажные мечты о своём будущем я топал целый день. И уже под вечер дотопал наконец до своей промежуточной остановки, вернее следующего квеста.

Жилого поселения.

Глава 8

Я могу перечислить много деревень, которые мне приходилось посетить, и я даже сделал их классификацию.

Обычная деревня — самая что ни на есть обычная типичнейшая деревня, где словно всё говорит тебе, что она самая обычная. Всё типично, от домов до дороги.

Богатая деревня — дорогие дома, большие и хорошо отделанные. Заборы тоже хорошие, железные с узорами или сплошняком (нет, я не про Рублёвку). Дорога асфальтированная, без ям. Всё очень ухоженно, и ты даже начинаешь сомневаться, что ты в России.

Уютная деревня — в такой ты чувствуешь себя по-особенному. Чувствуешь какое-то умиление или ностальгию. Это может быть деревня, пропитанная советским союзом или располагаться в живописном месте на берегу реки, озера, на границе леса и полей.

Мёртвая или полумёртвая деревня — там ты тоже чувствуешь себя особенно, но в плане того, что ты словно попал в постапокалипсис. Жители, если такие остались, обычно старики, доживающие свой век. Дома вот-вот развалятся, заборы иногда вообще отсутствуют. Дорога в лучшем случае убита в говно, а иногда её и вовсе нет.

Теперь, глядя на эту деревню, я понял, что есть ещё один тип деревень. Это готическая деревня.

Просто пиздец как жутко. Словно в тёмном фэнтези оказался.

Сама деревня находилась между двух крутых и высоких холмов. Сыграю в историка и предположу, что скорее всего раньше она была пропускным пунктом, так как обходить холмы, судя по всему, надо долго, а тут такой естественный проход. И эти два холма скрывали деревню в тени. Везде сука солнечно, а здесь как в жопе.

Мало того, что темно как в жопе, так и дома блять серые, словно сажей покрыты. Они их специально так красят? Туман висит, словно одной тени от холма мало. Всё выглядит так, будто откачали цветных красок из этого места. Когда я входил сюда, очко просто сжалось, как и всё тело. Хотелось просто стоять под солнышком и не подходить к этому обиталищу тёмных сил.

Дома были остроконечными, какими-то жуткими, тонкими и уж точно не походили на обычные строения. Прямо классика готической архитектуры. И это всё сделано из дерева! Здесь словно стремились сделать всё так, чтоб ты чувствовал себя как на пропускном пункте в мир мёртвых. Эти дома… бля… мне страшно.

Основная дорога через эту деревню — месиво из грязи, покрытое лужами. Люди все какие-то серые, укутаны в плащи или в тёмные одеяния, подчёркивая ненормальность места. Идут, пригнув голову, словно боятся оглянуться. Такое ощущение, что здесь обитают вампиры или ещё что похлеще.

Но больше всего мне понравилось название.

«Эсхоль».

Вот прям блять убираем мягкий знак, переводим с английского на русский и получаем название этого чудного места, которое передаёт всю суть. Так ещё и между двух гор расположено, как символично. Я прямо уже слышу разговор двух американцев¸ когда один другого спрашивает, где он живёт.

Такое приятно и мягкое фэнтезийное название с «глубоким» смыслом. Слово мягкое тоже наверное стоит брать в кавычки для пущего эффекта.

Ладно, шутки в сторону.

Я шёл как все. Благо мой чёрный плащ позволял смешаться с толпой. Приезжих, кои было не мало, сразу было заметно. Они выделялись яркими пятнами на этом сером фоне. Это было довольно удобно так как я искал бродячего торговца, чтоб сбагрить ему добытое в честной битве. Местным, которые могут меня запомнить и выдать позже властям, такое лучше не толкать.

Найдя одного с огромным возом и запряжёнными лошадьми, я начал торговаться. Сбагрил тяжёлый меч, кинжал, перстень и два кулона. А вот колечко решил оставить, так как чот мне кажется, что оно необычное. Камень с посоха тоже оставил, мало ли. За всё это я получил сорок два золотых и это я ещё торговался. Кажется, меня наебали, причём сильно. Наебали с мечом, потому что мне кажется, что он дороже стоит.

Ну да ладно, будем считать, что я заплатил за инфу. А инфа была о деньгах. Тут оказывается в одном золотом десять серебряных. В одном серебряном двадцать медных.

После этого я отправился к кузнецу. Несколько минут я торговался с этим дичайшим жлобом и смог выбить для себя кожаную броню за тридцать золотых, сократив стоимость на пятьдесят процентов. Броня выглядел так себе, я даже не знаю, стоит она своих денег или нет. Ну и обоюдоострый охотничий нож за два золотых купил. Спросил я про кольцо и тот подтвердил догадку — она давало плюс к статам. Только вот каким, он сказать не мог. Ну и ладно. Я тут же переоделся в ближайших кустах от глаз чужих подальше и попёрся к лавке с травами.

Здесь я выяснил что красное зелье всё-таки здоровье, а зелёное — выносливость. Синие — мана. Зелья тут не работают так, как в играх. Со слов знахарки красные лишь дают иммунитет и слегка повышают устойчивость к ранениям. Их используют перед боем. Зелёные — чистый редбулл в фэнтезийном исполнении. Синий — тот же редбулл, но для магии. Рассудив, что мне пригодятся только энергетики, я продал остальные и выручил в сумме три золотых. Да, теперь я понимаю, что с мечом меня наебали, судя по ценам.

После всех этих торгов я пошёл искать место, где можно переночевать. Им оказалась гильдия авантюристов. Как я догадался? На вывески написано. Сразу видно, что оно отличается от других зданий. Двухэтажное широкое и не серого, а нормального древесного цвета. Я, честно говоря, воодушевился, увидев его. Там вон сбоку крытая конюшня, где было немало лошадей.

Я воодушевлённо зашёл внутрь.

Ох бля пиздец. Я ошибся. Классное снаружи, внутри оно выглядит как притон. В худшей его форме. В нос сразу ударил запах мочи, дерьма и блевотины. Ну хорошо, что не крови. Здесь полумрак, пол в некоторых местах облёван или зассан. Столы и стулья добротные, чтоб не ломались после драк. Факела и люстры едва-едва разгоняли мрак, так что можно не беспокоиться, что лицо увидят. Да только и лица других особо не видно.

У дальней стены по классике жанра была стойка, у левой доска с объявлениями, у правой камин, который давал света больше, чем все вместе взятые факела и люстры. Там, справа от стойки была лестница наверх. Но мне кажется, что главной фишкой был местный контингент.

Серьёзно, когда я смотрел аниме и читал ранобе, то там авантюристы были или молодыми, весёлыми, энергичными и жизнерадостными, или старыми, мудрыми и опытными. Да и посветлее было в таких гильдиях. Я ожидал подобного, но как оказалось, совершенно не знаю жизни. Местной жизни.

Самое мягкое слово, которое можно было подобрать к этим бандитским рожам — подозрительные лица. Такое ощущение, что здесь собрались все представители местных зон. Лица не то что не обременённые умом, они даже чертами лица, характерными для нормальных людей не обременены. Одни лысые, другие заросшие. Одни со шрамами, другие в наколках. Одни без зубов, другие с золотыми зубами. И все они выглядели как закоренелые рецидивисты, уголовники-насильники, маньяки и убийцы.

А я чувствую себя молоденькой девочкой, оказавшейся в мужской бане среди взрослых перевозбуждённых мужиков.

Часть из них просто скользнула по мне взглядом и вернулись к своим делам, а я как можно аккуратнее и быстрее направился к стойке. Удивительно, что они вели себя довольно мирно в противоположность своему внешнему виду. Возможно такие и становились авантюристами — отморозки, что готовы на всё ради денег.

Проходя мимо я старался закутаться в плащ и не смотреть по сторонам. И случайно толкнул одного.

— Смотри куда прёшь, фраер!

— Простите, — пискнул позорно я и пошёл дальше.

Нет, мне не стыдно. Меня тут завалят и вернутся к своим делам, так что нет ничего плохого в таком поведении. Только последнее мудло будет корчить из себя героя без сил, которые бы подкрепили его позицию. У меня сил нет, я такого из себя не корчу. Были бы, ходил и сам бы всех расталкивал. Но увы, реальность иная. Лучше притвориться лошком и быстро прошмыгнуть, чтоб уголовники сразу поняли, что они сила — я, нет. Тогда желания проверить меня у них не будет.

Да и спасибо, что меня сразу не побили.

Вот только зря я тут наделся на лёгкий путь.

Какой-то лысый жбан с татухой ящерицы на пол ебала нарочно подставил мне ногу, которую я задел.

— Ты чо петух! — тут же вскочил он.

В моих мечтах я его тут же посылаю в нокаут. В мечтах… Влажных от слёз…

— Простите, пожалуйста, — тихо пискнул я и попытался свалить.

Да, знаю, выглядит жалко, но что от меня то хотите!? Чтоб я получил заточку в глаз? Я же блять четвёртый уровень, который ничего не может. Не может ничего на людях.

Вот были бы мы в подворотне этого мира, я бы не задумываясь убежал. Или в крайнем случае, если вариантов нет, удар в нос и опять же бежать. Но только вот мы не в подворотне этого мира, да и не видно, что он меня бить хочет. Когда хотят, сразу бьют. А умный человек — живой и целый человек. Вот такой девиз моей трусливой душонки. Здесь вряд ли уйдёт дальше громких слов. Ну может толкнёт там.

Ну и я короче угадал, он пыжился, толкал меня, что-то там возмущался, хотя зрителей такого представления было мало. Видимо обычная картина. Тогда зачем делает эту хуйню? Самоутвердиться конечно же. Я не провоцировал, извинялся и тешил его ЧСВ, он опять что-то говорил.

Длилось это короткое представление недолго, так как мне вдруг на плечо упала рука.

Блять, я аж пересрался от испуга и чуть под землю не ушёл от того, какая рука была тяжёлая. Словно мне её не положили, а попытались вдавить в пол.

Чувак передо мной сразу стал каким-то маленьким, что-то пролепетал и вообще удалился из зала на улицу. А мне очково проверять, кто там его до усрачки довёл одним видом. Но надо, очень надо. Знать врага в лицо. И даже не оборачиваясь, мне кажется, что этот враг — один из героев.

Моя голова ну очень медленно повернулась из-за неожиданно окаменевшей шеи. И взглядом я упёрся…

Охж мать блять!

Сразу за мной стоял воин, смахивающий на богатыря, средних лет. Мои мысли трусливо забегали в голове.

Пиздец страшно, он же наверняка герой. Ой бля… Ща меня драть будут, пиздец, что делать!? Я могу бежать да? Вроде и не держит, значит смогу добежать до того, как он метнёт в меня меч и пригвоздит к двери. Бля, да это же не вариант…

Сука, сука, сука, чую герой настоящий, грохнуть хочет. Может прямо ща на колени упасть и молить пощадить, описать там ситуацию, а потом под шумок свалить? Были бы силы, дал бы отпор, но сил то нет! Это же не гоп обычный, которого я заколоть ножиком своим могу. Того бы заколол, но этого же хуй возьмёшь, в мышцах нож застрянет.

В углу выскочила надпись «Получена новая способность» и я тут же бросился её проверять. Должно быть что-то важное.

«Трусливая душонка — ваша трусость — союзник в мире сильнейших, и она поможет понять вам, кто перед вами стоит и не пора ли вам бежать.

Способность позволяет вам увидеть звания выбранного объекта. Перезарядка — двенадцать часов.»

Как всегда, название на высоте, но и не это сейчас важно! Я тут же мысленно активировал её. Хрен знает как, но активировал.

«Звания»

Герой.

Герой-авантюрист

Защитник слабых

Неубиваемый

Доброе сердце

Спасающий милых дам

Стальной щит

Угроза злу

Выдающийся воин

Эм… А по подробнее? А, вот, тут вроде иконка инфо есть.

«Герой — вы великий человек, что был призван героем в этот мир, чтоб стоять на страже добра и порядка. Вы — надежда человечества.»

«Герой-авантюрист — вы настоящий герой, ставший благородным авантюристом, что исследует этот мир и помогает нуждающимся. Мир с замирание сердца ждёт ваших открытий.»

«Защитник слабых — у слабых всегда будет надежда, пока вы будете живы! И если надо, вы ценой жизни встанете на защиту тех, кто в беде.»

«Неубиваемый — вы гора, вы скала, вы танк. Вы выдерживали такое, что нормальному человеку в жизни не выдержать. Не зря вас знают, как неубиваемого!»

«Доброе сердце — вы следуете зову своего доброго сердца, спеша на помощь тем, кто в этом нуждается. Вы — луч света в этом злом мире. Мир будет жить, пока есть такие как вы. А ещё вы любите щенят и котят — это очень мило!»

«Спасающий милых дам — вы не раз спасали представительниц прекрасного пола, ничего не прося взамен. Если где-то девушка в беде, то пусть другие знают — вы придёте на помощь.»

«Стальной щит — вы будете идти вперёд до последнего. От вашей стойкости зависит многое и не раз вы спасали других от угроз, закрывая их своей грудью. Пока вы рядом, они могут жить спокойно.»

«Угроза злу — вы бесчисленное множество раз сражались со злом. И будите сражаться, пока держит ваша рука ваше верное оружие. Никому и никогда не заставить вас свернуть с этого нелёгко и благородного пути.»

«Выдающийся воин — вы прошли несколькими навыками порог в сто очков. Не все могут похвастаться подобным. Вы действительно выдающийся воин.»

Так, не ссать, я всё понял… вроде. Он добряк, вот и спас, плохого мне не желает. А я был мастером актёрской игры. В конце концов, в мире где ты не самый сильный важно приспосабливаться. В своём мире я отлично умел надевать нужные маски. Не думаю, что здесь сложнее.

— С-спасибо, — как можно жалостливее сказал я.

Герой улыбнулся.

— Надо уметь за себя постоять, парень.

Ага, кому-то легко говорить, неубиваемый.

— Я у вас в долгу, думал прирежет, — шмыгнул я носом.

— Не стоит. Это мой долг — защищать простой народ.

Пусть он и улыбался, но его взгляд буквально просканировал меня. А что, если он обладает такой же способностью? Я замер на мгновение, но… Нет, играю свою роль до последнего!

— Спасибо, я уже и не знал, что делать, — слегка поклонился я ему. — Дорога вышла тяжёлой и было бы обидно так её закончить.

— Да, я вижу, — кажется я дал достаточное объяснение вскользь, чтоб объяснить свой видок. — Ну что же, может присядешь к нашей компании? Мы скоро выдвигаемся, но всегда рады новым знакомым.

Блин, он мне нравится! Нормальный мужик, серьёзно. Реально ведёт себя как герой, только вот зря за стол пригласил, так как я бы предпочёл запереться в комнате и покемарить. Да и чем меньше народу, тем лучше. А то мало ли кто обладает такой способностью как у меня. Но и отказаться уже нельзя. Ну ладно, ухо востро и вперёд!

Глава 9

Пати героя оказалась довольно интересной. Помимо героя, одетого в тяжёлую броню и у которого был щит и меч, здесь был эльф в лёгкой рубахе с зелёным плащом и луком; парень с двумя саблями и кожаной броне с железными вставками (видно сразу что намного моей дороже), девчонка в довольно вызывающем платье с разрезом до бедер, хорошим декольте и широкополой остроконечной шляпе; мужчина в лёгкой металлической броне с копьём.

Неплохо. Собраны все классы, что смогут нивелировать недостатки друг друга. Не вижу классического хилера в виде жреца, но может потому, что девочка-ведьма в развратном платье может хилить. Кстати, мне кажется или она здесь самая молодая? Ей же лет шестнадцать.

Надо сказать, что приняли меня они тепло, никто не отстранялся от коллектива. Конечно парень с копьём был слегка хмурым, но отвечал нормально. Его взгляд бы слегка подозрительным, но потом смягчился. Умею я находить с нормальными людьми общий язык.

Эльф был молчаливым, но если обратиться к нему, говорил много и подробно всё описывал, наверное от того и молчал постоянно. Парень с саблями был пиздец каким говоруном, не заткнуть просто. Просто словесный понос на все темы. Девушка был милой доброй обояшкой, которая говорила в меру, смеялась, шутила и всегда улыбалась. Наверное, она была сердцем команды, которую все защищали как свою младшую сестрёнку.

Герой был отцом для всех. Говорил он немного, но в глазах других виднелось обожание и уважение. Блин, да за таким и я бы потопал, если бы не был антигероем. А теперь я чувствовал одиночество и обиду за то, что меня клеймили.

В какой-то момент мне даже захотелось рассказать им всю правду, но я себя отдёрнул. Они такие потому, что считают меня нормальным. Узнают правду, могут зарубить не задумываясь. К тому же скорее всего мир не зря меня так опустил — вряд ли поверят, что это всё было несправедливо.

— Так как ты попал в эту деревню? Ты учёный или библиотекарь? — спросил герой.

— Почему вы так решили? — спросил я.

— Лицо у тебя образованное, не смотря на то, что побито. Ещё очков не хватает и точно был бы яйцеголовым.

Ага, словечко из моего мира!

— Яйцеголовый? — сыграл я в дурачка.

— Мда… В этом мире же нет таких слов. Я имел ввиду учёный, — поправился он.

А я сделал удивлённое лицо.

— Вы сказали, что не из этого мира. Значит ли это, что…

Ага, все заулыбались. Ну а я сделал слегка удивлённое и заинтригованное лицо.

Герой, видя его улыбнулся.

— Да, неудобно хвастать, но я герой.

Ну а дальше охи ахи под улыбки и смех других. Они были явно рады увидеть мою реакцию на новость. Я даже проставился ради них. Сказал, что героев надо знать в лицо и позвал официантку. Конечно, это была часть моей актёрской игры, но мне всё равно было приятно. Серьёзно, очень приятная атмосфера. И проставился я даже больше от того, что с ними было весело. Чувствовал себя так, словно оказался среди друзей.

А мир известил меня о новом звании.

«Двуличный подонок — вы смеётесь и веселитесь с теми, кого потом без зазрения совести убиваете. Для таких как вы нет друзей и таких подонков надо ещё поискать.

Условия получения — веселился с человеком, чьим заклятым врагом являлся, и он об этом не знал.»

Мир уёбок, гори в аду сука. Я не буду их убивать, так что можешь смело идти, совать хуец за щёку.

Эта мразь всё настроение испортила. Но я даже не подал виду. Продолжал смеяться вместе с ними и очень скоро всё говно в душе смыло приятной атмосферой.

— Так ты учёный? — спросил эльф.

— Исследователь, — поправил я его. — Исследую местных животных и монстров. Хотя от учёного не сильно отличаюсь.

— О-о-о, — протянул эльф. — По вам видно. У вас лицо не воина. Скорее человека, который всё знает.

Да, меня дома часто с ботаном путали. Если миром всё не решалось, приходилось доказывать кулаками, что они не правы. Но блин, не особо то я и мог что-то доказать.

— Мне часто это говорят, — кивнул я.

— А вы сюда за чем-то конкретным приехали? — спросил хмурый парень.

— Да, ходил и исследовал местную фауну.

— Видимо, не слишком удачно, — усмехнулся хмурый парень. На него все недобро взглянули, а ведьмочка слегка толкнула в бок.

— Простите его, говорит глупости иногда, — улыбнулась она извиняющейся улыбкой.

— Ничего страшного, он действительно угадал, — улыбнулся я. — Меня ранило… — я сразу вспомнил падение лицом в воду и подонка рыцаря, который клеймил меня, — одно животное. Тут скорее моя вина, что не заметил раньше.

Все переглянулись.

— А вы один ходили? — спросил парень с саблями.

— Нет, но боюсь мои товарищи не отделались одним глазом, — перед глазами на этот раз возникла та ведьма.

— Жаль это слышать, уважаемый, — сказал герой.

О как, уже уважаемый. Поверили значит. Хотя я не сильно кривил душой. Мне действительно неприятно, что так вышло. Да даже тот герой-говнюк не виноват — кто-то намеренно меня подставил и те оказались наживкой, которую я съел.

Все ещё раз переглянулись, словно думали, что я этого не увижу. Потом все посмотрели на ведьмочку, и та кивнула.

— А знаете, я обладаю магией заживления. Я не смогу вам излечить глаз, но возможно смогу слегка заживить свежие раны.

— Я был бы благодарен.

Я серьёзно был бы благодарен. Ладно, глаз не вернуть, но пусть хоть рана стянется, чтоб заразу не подцепить.

Ну ведьмочка и вылечила. Она убрала повязку и вздохнула, увидев мою красоту. После этого она приложила руку к ране, и я почувствовал тепло, которое разошлось по всему лицу. Рана жутко зачесалась, но через несколько секунд всё закончилось. Глаз словно стал шире, да и во рту всё вроде цело кроме зубов. Все синяки и царапки ушли; да здравствует магия лечения!

— Готов! — сообщила она с милой улыбкой.

— Спасибо.

— А рана то ровная. Словно мечом саданули, — заметил хмурый парень.

У меня всё похолодело внутри. Но лишь внутри, виду я им не подал.

— Ну а вы как думали. Некоторые типы животных и монстров затачивают свои когти, чтоб наносить вот такие режущие удары. Они стараются не кусать так как подставляют уязвимую морду. Только после того, как жертва сильно ранена, они завершают атаку.

— И как животное называется? — спросил он.

Вот же заноза в жопе.

— Сефалиса Клевнтулус, — не моргнув глазом сказал я наобум.

У всех было явное недоумение.

— Селив… что?

— Длинокогтевый, — выдал я ещё одну хуйню.

— Ни разу не слышал, — почесал за ухом эльф озадачено.

Я выдавил из себя понимающую улыбку.

— Уверен, что вы знаете это животное. Правда вот названия у охотников и таких исследователей как я, которые раз в несколько лет выходят в лес, всегда отличаются. Вы называете их по приметам, мы называем по типу строения, ареалу обитания, виду размножения и так далее.

Эльф закивал. Типа понял, что я имел ввиду. Да вот только я сам ни хера не понял, что сказал, а он понял.

— Понятно, — усмехнулся герой. — Ну наше дело простое. Истреблять всех, кто угрожает миру.

— Тогда выпьем за вас, тех кто рискует жизнью за спокойствие мира. За тех, кто защищает таких как я! — поспешил я закрыть неудобную тему.

Я ещё раз проставился. От бесплатной выпивки никто естественно не отказался. Это помогло отвести всех от темы, в которой я ни хера не шарю. А с алкоголем, правда довольно лёгким по градусу, даже у хмурого парня прошли подозрения.

Я ещё поговорил с ними. Разузнал, что это за страна и всё такое.

Как выяснилось, был я в стране людей. Таких стран было несколько, и эта располагалась на берегу моря, уходя своими территориями в глубь материка. Там дальше через горы была страна эльфов. На севере были зверолюди. На юге опять люди. Конечно я не спрашивал их об этом, просто они рассказывали где были, и я примерно вырисовал карту.

Потом я закинул удочку, что хотел бы поплавать и поисследовать море, да и другие земли. Тут тема была опасной, так как я знать не знал, есть ли другие континенты или нет. Подготовил отговорку, что не всё море ещё изучено точно. Но оказалось, что есть другие земли. Там на противоположном берегу были эльфы. Дальше, в глубине материка страна орков, и опять зверолюдей. Герой сказал, что там он ни разу не был.

Отлично, вот туда и свалю. Найду себе жену с хвостом и ушами. Буду жить, детей плодить, землю вспахивать. Новая цель дала мне толчок к движению.

А тем временем герою прибежал какой-то гонец и передал письмо. Тот его прочитал и сообщил, что им пора выдвигаться. Интуиция мне подсказывает, что письмо было про меня. А раз меня они ещё не грохнули, значит там только описание было.

Команда попрощалась со мной. Герой пожал мне руку так, словно мы были лучшими друзьями, после чего вообще обнял. Ох ебать, мои ребрышки. Вот уж точно доброе сердце и сильные руки. Ну ещё ведьмочка сняла свою шляпу, продемонстрировав мне фиолетовые волосы, и поклонилась. Остальные были слегка скромнее.

Напоследок мне вдруг захотелось отблагодарить ведьмочку чем-нибудь, и я ничего не нашёл лучше, чем вручить ей кольцо уже другой покойной ведьмы. Прямо не знаю… Бля, чот стрёмно как-то, ну да ладно. Оно мне не нужно было, а так пусть их дружной команде пользу приносит, помогает.

— Держите, — протянул я ей кольцо. — Это в знак благодарности за ваше лечение. Немного, но вам может пригодиться.

Она прямо засияла от счастья. Так только дети радуются. Милота то какая ёпта.

— Спасибо вам! — она коснулась кольца. На мгновение я испугался, что она сделает тот же трюк, что и та ведьма в лесу, но всё обошлось. — Так оно даёт прибавку к интеллекту на один и усиливает магию на пять процентов! — Она прямо сейчас взорвётся от детского счастья. — Это будет очень полезно! Спасибо вам огромное, — она ещё раз поклонилась.

Пиздец, да меня сейчас смоет милотой. Хочется потискать её. В смысле не трахнуть, а именно обнять, погладить и так далее. Вот же милое существо!

А способность была для определения предмета, судя по всему. Было бы неплохо такую же иметь.

Глядя, как команда засобиралась, я неожиданно загрустил. Не судьба мне надыбать нормальную пати с подобными людьми. У них прямо атмосфера дружбы была. Как маленькая боевая семья где все за одного и одни за всех. Так стоп, на оборот. Ай, да похуй. Просто жаль, что наше общение закончилось.

После того как они ушли, я быстро направился к стойке, стремясь как можно быстрее покинуть зал уголовников.

— Сколько комната? — спросил я.

Хозяин оценивающе посмотрел на меня.

— Для авантюристов обычно скидки, но вы не авантюрист. Поэтому две серебряных и десять медных за комнату. Предоставляем таз с горячей водой и полотенце, что обмыться, — он красноречиво посмотрел на моё лицо, на котором ещё осталась кровь. — Если нужна еда, то обычный набор — пять медных или набор «сытый живот» за один серебряный прямо в комнату.

Я решил взять себе «сытый живот». Название как бы подталкивало, но может там столько же и я просто повёлся. Хз короче, но жрать хотелось сильно, и я сделал свой выбор.

На стойку упало одна золотая.

— «Сытый живот» тоже в счёт, — сказал я.

Желание есть среди уголовников совсем не было. Они одним своим видом портили всё хорошее настроение, что дала мне команда героя. Забрав ключ, я двинулся на верх.

Глава 10

Если нижняя часть таверны представляла из себя бар для уголовников, то верхняя часть — для даунов.

Почему для даунов? Просто судя по тому контингенту, что я вижу сейчас перед собой, у них явно проблемы с головой. Вот первый чувак, например: перекаченный парень, который мог бы меня сломать одной рукой. И что я слышу, подойдя к нему?

— Я должен стать сильным. Мне нужна сила, я должен идти на поиски силы… ух-х-х. Силы, больше силы…

Это… странно. Он ещё так кулаки сжал, словно вот-вот обосрётся. Или наоборот, терпит из последних сил. Парень явно опасен и лучше держаться от него подальше.

А вот и другой представитель.

— Ух, я должен отомстить, я принесу им месть. Мстя моя будет страшна, ух только месть… Я отомщу…

Всё понятно. Они все больны навязчивыми идеями. Можно конечно сесть рядом и причитать: «Ух, я хочу выжить, я выживу любой ценой», но это как-то не по мне. А вон другой чувак — он вообще бредит приключениями. Только я не понимаю, что его останавливает. Взял меч — пошёл искать приключения на жопу, если так хочется. И это великие авантюристы.

Если описывать мою комнату, то это обычная деревянная комната со столом, стулом, сундуком, кроватью с сеном и покрытой шкурой какого-то несчастного животного. Тут даже люстра из рога есть, где одиноко горело пламя. Вот только меня беспокоит безопасность этого места. Если огонёк упадёт, тут же всё к херам сгорит. Сгорит вместе со мной.

Но видимо правила пожарной безопасности для лохов и неудачников, типа меня, которые волнуются о такой мелочи как сгореть живьём во сне. Настоящие авантюристы или закоренелые уголовники, или больные придурки, которые вот-вот лопнут от переполняющих их желаний, такой мелочи не страшатся.

Но будем надеяться, что всё будет чики-поки.

Ужин и горячую воду в довольно большой бадье принесли быстро. И принес его не кто-то, а шикарная баба! Пардон, женщина — мечта любого здорового и не очень мужчины. Нормальные сиськи, приятное лицо, отличнейшие каштановые волосы, которые хочется потрогать! Бля, надо что-то делать.

Правда «что-то делать» хватило для меня только на спасибо.

Девушка явно чего-то ждала, но, вздохнув, ушла и закрыла за собой дверь, шикарно покачивая бёдрами.

Так, тут же второй этаж, думаю, если прыгнуть вниз головой, то умру сразу.

Я мудло. Нет, честно, я мудло и упустил свой шанс. Мне хотелось начать биться головой о стену из-за своей нескончаемой тупости, неуверенности и простого далбаебизма, но я решил этого не делать, чтоб зазря не пропадал труд девушки ведьмы. Ограничился пощёчиной.

Почему я ничего не сделал? Просто однажды был такой же случай, и я конкретно облажался у всех на виду. Видеть, как два десятка человек делают вид, что ничего не заметили, но при этом шепчутся о тебе, то ещё удовольствие. А ведь та сука делала тоже самое, подавала знаки, подмигивала! Но блять как другу! И теперь у меня бзик. Это как один раз пережить авиакатастрофу и потом бояться летать на самолётах. К тому же доверия к моей внешности у меня не было, особенно без глаза.

Ну да похуй. Ещё много времени и я успею в будущем решить все свои проблемы. А может не успею и меня убьют.

Как бы то ни было, я поел (блин, а вкусно!) и принялся читать книгу, раздобытую в честном бою.

«Магия для даунов»

Надо сказать, что читаю довольно быстро и книга действительно была написана очень даже неплохо и понятно. Автор писал, что магия очень удобна, но из-за того, что первое очко маны (о, ща бы мой друг начал шутить из-за слова очко, я прямо-таки слышу его голос) хрен наберёшь, мало кто становится ими.

Но кому повезло, (и это сука я, Я!) могут окунуться в мир волшебства, хаоса, смерти, разрухи, содомии, аморалии, беспринципности, жестокости и извращения человеческой натуры.

Так, а теперь найдите лишнее слово среди перечисленных. Мне кажется, это волшебство. И при чём тут содомия? Странно всё это.

Далее я ещё больше углубился в чтение. Всё предельно ясно как в азбуке. Чем больше интуиция, тем лучше ты чувствуешь свою магию. Видишь, настраиваешься, пытаешься повлиять. Если нет маны, то ни черта не произойдёт, если есть мана — ты можешь повлиять. Надо просто направить мысли на предмет, представить, что мысли твои осязаемы, что ты его уже двигаешь и…

И этих «что» ещё куча, да такая, что высшая математика мне теперь не кажется такой сложной как это. Так ладно, написано, что самое легкое это управлять пламенем.

Единственный источник пламени был под потолком. Деревянным. Да вы просто на хую вертели пожарную безопасность! Я всё никак не могу привыкнуть к подобному.

Пока я пытался повлиять на огонь, ко мне постучали. Тихо, но настойчиво.

В то же мгновение в голове пролетела мысль, что я никого не звал. А значит…

Мои мозги нарисовали довольно понятную картину. Рыцари, больше похожие на мой ОМОН, готовятся взять мою комнату штурмом и уже приготовили щит. Стоит сказать «кто», и мне скажут, что я соседей топлю.

От чего-то всё в кишках завертелось и захотелось прямо сейчас ринуться к чертям из комнаты через окно. Появилось стойкое ощущение, что меня обложили со всех сторон. Вот прямо со всех, даже с пола. Моё бедное сердце билось от страха прямо у самой глотки, норовя выпрыгнуть наружу, а пот потихоньку превращался в водопад.

— Кто?

Мне потребовалась недюжинная сила и смелось, что подать голос.

Но вот голос, который мне ответил, принёс настоящее облегчение и улыбку. Словно волна спокойствия смыла всё и топор палача отодвинулся от моей шеи на неопределённое расстояние.

— Это я. Ведьма, что вас вылечила!

Принесла же её нелёгкая. Кстати, а может припёрлась из-за того, что нравлюсь я ей?

Вот сука, интуиция мне уже шепнула ответ. А нельзя ли было промолчать и оставить меня в неведении? Подарить несколько минут пустых приятных ожиданий?

Я подошёл к двери и открыл дверь. Там в своей остроконечно шляпе стаяла уже знакомая девчушка-ведьмочка. Какая же она милая, ну пиздец просто!

— А я к вам! — радостно объявила она.

— Ну понятно, что не к соседям, — сказал я, пропуская её в комнату. — Чем обязан?

Ща скажет «хочу отблагодарить за кольцо».

— Я так и не отблагодарила вас за подарок.

Ну, что я говорил!? Я просто обязан учувствовать в битве экстрасенсов.

— И как отблагодарить хотите?

А сейчас, наверное, выдаст «зелье изготовлю или магией».

— Ну, я могу вам помочь приобрести в городе зелья исцеления. У меня есть скидка у местных торговцев, — сказала она с гордостью.

Ну, почти угадал. Блин, никакой интриги, я-то надеялся… Да и на мой вопрос она очень просто отреагировала, явно не поняв, какой намёк он нёс. Ну тот ещё ребёнок. Однако разве она не уехала? Где её верные товарищи? Или может это подстава, чтоб выманить меня, и они её заслали? Хотя вроде интуиция моя молчит, да и не похожа она на засланку.

— Ясно, я был бы очень благодарен, но разве вы не с товарищами отправились на задание?

— Да… — почесала она затылок и виновато улыбнулась. — Но я сказала, что забыла закупиться кое-чем и вернулась! Они медленно пойдут дальше и потом я их нагоню.

— Но ночь, разве…

— Магазины открыты, — уверенно кивнула она, предугадав мой вопрос.

Ну прямо диссонанс у меня вызывает она. Место тут прямо жопа из всех жоп, где даже мой район ночью выглядит жизнерадостней, а тут она, вся счастливая — прямо фонарь на улице ночью.

Девушка обвела взглядом комнату и заметила книгу.

— Так вы практикуете магию!? — воскликнула она.

— Эм, ну у меня есть одно очко маны…

— Ухты! — Он села на кровать и принялась листать книгу. — Я знаю её. Автор очень понятно всё объясняет, самое то для начинающих!

А как это написано тебя не смущает? Или это только меня смущает?

— Значит вы решили пойти по этой стезе? Я так рада за вас! Вы не пожалеете. Сильных магов в наше время маловато. Даже герои приходят сюда без очков маны. А вы уже получили одно.

— Значит, ведьм и магов не так уж и много?

— Очень мало, — ответила она, но потом, задумавшись, добавила. — По крайней мере относительно солдат. А так их можно встретить то тут, то там.

Ну это уже не мало.

— А вы научились уже управлять ею?

— Неа, — покачал я головой.

— Ничего страшного, у всех не сразу получается, но то, что вы стараетесь — уже плюс! Там из магии самым лёгким, наверное, будет некромантия, так как нужно просто передать силу в оживляемый объект. Но, — она покачала пальчиком, — это запрещено и считается аморальным!

Ха, ну мне то уже не страшно подобное! А вот воскрешение мёртвых выглядит очень даже заманчиво. Даже потому, что можно поднять к себе на помощь армию мертвецов и держать оборону. Например, убил бы я там ведьму и поднял бы её — всё, у меня есть магическая поддержка. Круто же! А ещё и рыцарь!

Так, берём на заметку — стать некромантом наша цель.

Девушка тем временем уже перестала листать книгу.

— Кстати, а я могу вам похвастаться!

— Похвастаться? — я усмехнулся. Сиськами небось? — И чем же?

— А вот! Я недавно открыла новую способность! Очень-очень полезную. Я бы хотела испробовать на вас её!

Она так умоляюще посмотрела на меня, что мне даже стало неловко отказывать.

— Ну ладно…

— Отлично! — она зажмурилась.

Сразу видно, готовиться. Кстати, а что за способность то? Мне даже интересно стало. Вдруг меня сделает сильнее? Или может прирост временный даст? Ну как моя способность-подушка. Блин, интересно же!

— А что за способность-то? Секрет или нет?

— Ну… — она улыбнулась, не открывая глаз и явно настраиваясь. — Нет, не секрет. Думаю, вам я могу сказать. — Её радостная улыбка стала ещё шире. — Я могу видеть все звания человека!

…

…

Она открыла свои счастливые глаза.

А внутри меня всё обвалилось.

Глава 11

Девушка смотрела на меня с таким радостным лицом, что мне стало жутко. Ещё более жутко стало, когда её лицо застыло, а глаза начали бегать, видимо читая мои звания. Очень медленно, словно плавящийся воск, её улыбка стала таять, радостное выражение лица сменялось ужасом. Глаза наполнялись страхом. Вот она, реакция людей на мои звания. Кажется, без разницы, что я скажу — она всё равно не поверит.

— Послушай, ты всё неправильно поняла… — начал я оправдываться.

Когда я шагнул к ней, она шарахнулась назад и стукнулась спиной о стену.

— Это всё неправда, — пытался я как можно спокойнее объяснить ей ситуацию. — Меня хотели убить. Я просто защищался. Там был рыцарь и девушка волшебница. Они сразу попытались меня убить, выхо…

Она вытянула руку прямо на меня. Это была уже не та девушка, что зашла сюда. Её лицо был наполнено страхом и уверенностью. И что бы я не сказал, она попытается грохнуть меня. Это осознание стукнуло меня по голове, буквально заставив сердце сжаться.

Сколько надо для активации магии? Я не знаю. Но пока я говорил, подошёл достаточно близко, чтоб вогнать нож ей прямо под рёбра. Я не хотел так делать, но так уж вышло. Просто это была первая реакция на то, что она прицелилась в меня.

Девушка вздрогнула всем телом, а потом я почувствовал, как меня отбросила назад. Грудь ужасно жгло. Весь нагрудник на груди был прожжён вплоть до тела. Поднимался неприятный странный запах палёного мяса. Мой нож упал со звоном на пол.

Девушка сделала несколько быстрых, но неуверенных шагов к двери. Её ноги явно подкашивались. Почему она не использовала магию на всю силу и не завалила меня, я понял уже через секунду. У раны, к которой она приложила руку виднелось зеленоватое свечение. Видимо одновременно убить меня и захилить себя она не могла.

Если она выберется, то мне каюк.

Я бросился к ней схватил одно рукой за шею в захват, другой закрыл ей рот на случай, если она попытается закричать.

— Послушай, это всё не я. Я не хоч… ххра..

Она затылком ударила мне прямо в лицо. Перед глазами поплыло, и я вместе с ней упал на пол.

Девушка попыталась встать, но я вновь бросился на неё и уже придавил к полу. Ногами прижал её руки, не давая ей ими воспользоваться. Она попыталась закричать, но я заткнул ей рот ладонью.

Это не закончится. Что бы я не сделал, как бы её не уговаривал, она закричит, стоит мне убрать руку. Она убежит и всем расскажет, кто я, стоит мне выпустить её из комнаты. Что бы я не сделал, если она покинет эту комнату, то мне каюк. И меня сожгут на ближайшем столбе в лучшем случае. В худшем — запытают. Это значит, что мне надо выбрать, чья жизнь дороже — её или моя.

Но я сделал выбор ещё в самом начале, когда появился в этом мире.

Я не очень хорошо запомнил, что произошло. Оно, наверное, и к лучшему.

Помню, как поднимал клинок, как она вырвала руку из-под ноги и вытянула, словно пытаясь меня остановить.

Потом последовал удар, ещё один, и ещё.

Под взглядом её округлившихся от ужаса глаз.

Удар, ещё и ещё.

Её мычание, что стало бы криком, если бы я не зажал ей рот, наполнило комнату.

Я бил до тех пор, пока она не затихла, её тело не перестал сопротивляться и просто дёргалось от каждого моего удара. Её пустые, лишённые малейшей искорки заплаканные глаза безучастно смотрели в потолок.

Лужа крови уже начал растекаться под ней.

Всё закончилось. Для нас обоих.

Я сполз с неё и сел рядом глядя на дверь. Буквально недавно я смеялся вместе с неё и её командой, дарил ей кольцо в знак благодарности, разговаривал с ней. А сейчас она лежит уже мёртвой прямо передо мной. Вот так просто и быстро всё перевернулось с ног на голову. Этот мир действительно умеет сбрасывать рояли на тебя.

— Я блять изничтожу тебя, ебаный мир, — процедил я и тут же получил звание.

«Объявивший миру войну — этот человек восстал против остального мира. Он не перед чем не остановится, пока не достигнет своей цели. Он тот, кто объявил ему войну.

Условия получения — объявить миру войну.»

Посмейся скотина. Бывает и такое, что люди пересекаются. Молись, чтоб с тобой я не пересёкся.

И то звание тоже получил я не спроста. Мир видимо изначально решил меня подъебать, тонко намекая на то, что произойдёт. Просто чудесно.

Меня слегка трясло. К горлу подкатила тошнота. И всё же я сделал это осознано. Убил, потому что хотел сам выжить.

Я посмотрел на девушку.

Вот, кажется, как становятся убийцами. Ты просто хочешь выжить и очень скоро, когда речь заходит о том, кто умрёт, тебе приходится выбирать. И чаще всего не в пользу противника. И так раз за разом. А потом уже чувства притупляются, и ты убиваешь просто потому, что можешь. Встали на твоём пути — убил. Нужны их вещи — убил.

Можно аплодировать самому себе — я только что стал подобным человеком. Начало было положено, и я убивал, ставя свою жизнь выше остальных. Ну что же, раз так, то пусть. Я уже далеко зашёл для самого себя, чтоб раскаиваться и желать всё вернуть обратно. Я выживу, вот и всё.

А пока стоило заняться телом.

Первым делом я вытер всю кровь, а тело затолкал под кровать. Я не собираюсь его здесь оставлять. Просто на всякий случай, если кто заглянет. После этого я выглянул в окно. Второй этаж, не так уж высоко, да и выступы удобные, думаю я смогу слезть и залезть обратно. Выходить через парадную дверь нельзя, пусть все думают, что я в комнате. Меньше свидетелей моего похождения ночью, меньше вопросов.

Накинув плащ, я аккуратно спустился на землю и пустился по магазинам. И уже через десять минут лез обратно подобно мастеру ниндзя-я-я-а-а-а блять, чуть не упал сука. Фух, блин, ещё шею не хватало сломать.

Итак, первым делом, надо спрятать тело. На это случай я купил большую кожаную сумку, больше смахивающую на своего собрата китайскую сумку баул. Как бы это жестоко не звучало, но её тело влезло туда идеально. После этого я помыл пол под кроватью от оставшейсякрови, закинул окровавленную тряпку и свою одежду из родного мира в сумку, после чего вылил воду в окно. Благо оно выходило на внутренний дворик, где судя по всему рубили дрова и вели хозяйство; он сейчас был пуст.

После этого я решил разведать, знает ли кто о моей посетительнице. Я вышел из комнаты и направился к бармену на первом. Тот лишь пожал плечами.

— Ну заходила одна, спрашивала кажется тебя. Но кажись она уже ушла.

— Ясно, спасибо.

Я вернулся обратно в комнату. Значит никто не знает, что она так и не вышла. Отлично. Сразу после этого я выбросил сумку на улицу. Она с глухим шлепком упала на землю. Прости меня, девушка-волшебница за то, что я так обращаюсь с твоим телом. Но ты мне не оставила выхода. Так успокаивая свою совесть, я выбрался сам наперевес со своим новым инструментом — лопатой.

Оглянувшись по сторонам и не заметив свидетелей, я перекинул сумку через плечо и пошёл на выход из деревни. Решил я закопать девушку. Или похоронить, если так будет звучать лучше.

Был уже глубокий вечер и в этой жопе было ещё темнее. Каким-то неведомым образом освещалась дорога, словно лунным светом, но шаг влево, шаг вправо и темнота. С моим чёрным плащом вообще никто бы меня не увидел. Я спокойно дошёл до выхода, прошёл метров триста и свернул в сторону. Там я прошёл ещё, наверное, километр вверх по склону прежде чем решил, что этого будет достаточно.

Это была небольшая поляна на склоне в лесу. Лунный свет отлично освещал мне это место. Я принялся копать. После того как яма стала мне по пояс, я вылез из неё и открыл сумку.

Девушка с тем же безучастным лицом смотрела куда-то. Блин, сердце кровью обливается. Я закрыл ей глаза и стал мародёрствовать. Снял уже ранее подаренное кольцо, снял кулончик, пошарил по карманам её сумки, что висела на поясе и выудил четыре золотых монеты. После этого я закрыл сумку и сбросил в яму.

— Зря ты пришла. Всё могло закончиться по другому, — сказал я своё прощальное слово и начал закапывать её.

В голове крутились неприятные мысли. Будут ли её товарищи волноваться? Ведь они никогда не смогут её найти. Да и теперь веками ей лежать здесь. Никто никогда не узнает, где она похоронена, не придёт к ней на могилу. Она будет здесь одна…

Так, закончил. Это место явно пытается мне ковырнуть душу, поэтому стоит быстро сваливать от сюда. Я закинул лопату на плечо и побрёл обратно. Печально. Очень печально. Но не для меня. Хотя если так смотреть, то даже не могу сказать, кому больше повезло — мне, кому надо скрываться ото всех или ей, что захоронена в сумке на поляне.

Наверное, всё-таки ей, потому, что я могу ещё спасти своё хлипкое тело.

Однако мои приключения на это не закончились. Прямо на выходе из леса я столкнулся с одним моим старым знакомым.

— О, петушок, ты что здесь делаешь?

Я остановился.

Это был тот самый хуй, который мне предъявы кидал с ящерицей на пол ебала. Следил за мной, сука. Только сейчас у него в руке был меч.

— Эм, здрасте… — как можно испуганнее сказал я, откинув лопату в сторону.

Он это увидел и слегка расслабился. Я не постеснялся сжаться и дрожать, делая вид, что мне страшно.

— Я тебя спросил фраерок-петушок, что делаешь здесь?

Бля, как меня бесит такой стиль общения. Он словно из моей страны, а не от сюда.

— Своё добро прятал, — сказал я жалостливо.

— Добро? Ночью? — скептически посмотрел он на меня. Но вскоре его глаза засверкали от предчувствия наживы как сверкают глаза извращенца, увидевшего девушек. Или гея-качка, который увидел красивого смазливого паренька. Второй вариант мне нравится больше так как звучит забавнее.

Чувак тем временем реально радовался лёгкой наживе! Даже улыбку спрятать не мог.

Ой, бля, только не говори, что ты реально поверил, что кто-то будет нести сумку в лес и зарывать её там, чтоб спрятать своё добро. Ну серьёзно, должен же быть предел твоей тупости, чувак!

— Ну что же, петушок, не зря я за тобой следил. Как знал, есть что взять.

— Так если я отведу, вы же отпустите? — с мольбой спросил я.

— Отпущу, отпущу, — оскалился он.

Чот он страха не ведает. Нет, перед таким как я конечно глупо пугаться, но насторожиться то надо! Парень с лопатой и шрамами выходит из тёмного леса. Не? Вообще не прошибает? Хотя стоп, хули я за него волнуюсь!? У него меч, а у меня его нет! Зато в кармане есть кое-что другое.

Я сунул в карман руку и вытащил оттуда золото.

— Может просто я отдам это вам и разойдёмся? — спросил я с надеждой.

Золото, что было снято с покойницы, блестело в лунном свете. Уголовник вытянул лицо.

— Ну-ка, ну-ка, неси-ка сюда это. Только медленно.

Я сделал шаг, другой к нему на встречу, дрожа всем телом и тихо хныча, после чего споткнулся и упал на колени. Золото рассыпалось передо мной. Я завыл типо как от боли.

— Ну твою мать, образина сраная! — вскипел уголовник и подошёл ко мне. Подошёл слишком близко.

Мне просто было достаточно протянуть левую руку, чтоб отвести от греха подальше меч. А в правой уже был мой охотничий нож как раз для разделки животных. И воткнул я ему его прямо в внутреннюю часть бедра ближе к паху. Мужик взвизгнул, а я, хорошенько дёрнув нож в разные стороны, подхватил его под колени, дёрнул их на себя и свалил его на землю. Опыт в драках не пропьёшь.

Не давая кричащему ублюдку и шанса, я запрыгнул ему на грудь, придавив руку с мечом ногой, схватил его за волосы, отвёл голову назад и воткнул прямо в горло нож. Его крик оборвался, сменился бульканьем. Мне лишь оставалось отойти в сторону и наблюдать как говнюк умирает.

Честно говоря, убив его, я почувствовал какое-то удовлетворение. Да и на душе стало спокойнее. Это даже было приятно, наконец срезать с его хлебала это чванливое выражение. Ко всему прочему, убить его оказалось не так уж сложно. Не знаю, какой у него уровень, но от таких ударов, скорее всего, ничего не спасёт.

Надо взять на заметку — бандитов и прочего отребья здесь много. Надо быть настороже.

И кажется, я только что открыл собственное кладбище. Обычно этим занимаются врачи-коновалы, но мне как убийце тоже можно таким заняться.

Забавно, как быстро человек привыкает убивать. Сейчас я уже смотрел на труп без каких-либо побочных эффектов. Если рыцаря подонка и первую ведьму я убил и чувствовал себя не очень, то от этого избавился и даже капли раскаяния не чувствую.

Я обшарил его карманы. Итог: двадцать золотых; два золотых перстня; золотая цепочка; меч, лёгкий и тонкий; кинжал и… его броня.

Я подумал, подумал и решил снять с него её. Броня мне ещё понадобится. Потом мне пришлось оттащить его в лесок, где, выкопав маленькую яму, я его и похоронил. Не заслужил он, в отличии от девчонки, нормальную могилу.

После этого я вернулся обратно в деревню и первым делом продал барахло торговцу, правда уже другому, что решил ночевать у себя в повозке. Я продал всё, что не представляло мне ценности, оставив только меч, броню и кольцо. Кстати, оказывается этот кулончик раскрывался как книжка. Внутри было написано: вместе до конца. Видимо девиз команды. Это неприятно царапнуло мне совесть.

В итоге добычей мне стало всего четыре золотых и пять серебряных монеты. После этого я отправился к кузнецу и тут же попросил присобачить кожаный нагрудник от брони уголовника мне. Заняло это около полутора часов и стоило мне брони самого наёмника. Должно было стоить, но я начал торговаться и в конце получил за неё аж семь золотых и две серебряных.

Я так понял, что обычная кожаная броня является самым нищебродцким вариантом, так как я видел кожаную броню с железными вставками уже за девяносто пять золотых. И это у нормального торговца — у местного жлоба она стоила все сто сорок золотых. Да и защищала простая кожаная броня только от лёгких поверхностных ударов. Короче, как накоплю бабла, куплю нормальный шмот.

Закончив свои дела, я отправился к себе. Влез точно также через окно, после чего закрыл его и при лёгком свете огонька под потолком, уснул.

Глава 12

На удивление я отлично выспался! Ничего нигде не болит, ничего нигде не натёрло. Никто меня не покусал и даже не убил! И совесть не мучает, словно вчера, прибив того подонка, я выплеснул на него всю свою грусть из-за смерти ведьмы. Надо бы убивать почаще. Ладно, шучу.

Короче, утро было отменным, но хотелось есть. Поэтому, гонимый голодом и утренними нуждами я попёрся вниз.

А там просто пиздец. Пьяные тела валялись то тут, то там, словно здесь была бойня, а они бравые бойцы, а не обоссавшиеся и облёваные животные. Где-то даже насрано было. Вокруг пустые бутылки. Эх… как в родном подъезде… Даже на ностальгию пробивает.

А как же весёлое утро, где все весело общаются, обсуждают свои будущие походы или наоборот истории после возвращения? Где люди, что берут квесты и набирают команду? Быть не может чтоб аниме и ранобе меня обманывали! Ладно, хз, что здесь было, но надо уйти побыстрее, а то мало ли.

Я нашёл бармена и ещё раз заказал еду в номер (номер… как звучит то!) и вернулся к себе. Там я засел за книгу. Вчера мне почитать её не дали, надо сегодня этим заняться. В конце концов, мечник из меня как из наждачки туалетная бумага и моей самой сильной стороной является интуиция. Это значит, что магия мне будет весьма кстати.

Надо сказать, что автор обладал. Было довольно интересно и понятно читать. Особенно про управление пламенем. Он неплохо описал технику у меня даже получилось, правда очень слабо, хотя для начала и этого достаточно. Я смогу направлять пламя и сгибать его в нужную сторону. Выглядело так, словно ветер дул.

Это словно смотреть на него и мысленно представлять, что ты им управляешь. Кстати, на неё интуиция же влияет. А что у меня там по статам?

Сила — 9.

Ловкость — 10.

Выносливость — 7.

Здоровье — 5.

Мана — 1.

Интуиция — 15.

Хм… А я силу и ловкость то уже вон как вкачал. Да и здоровье поднялось. Интуиция тоже пятнадцать. Интересно, а много это или мало?

Вообще, сколько здесь обычно очков и уровней имеют? Вот, например, тот бандюг помер очень легко. Это из-за того, что уровень маленький? У меня, например, он уже четвёртый. Или же влияет то, что я просто нанёс несовместимые с жизнью ранения, как тогда с рыцарем?

Подумав хорошенько, я пришёл к выводу, что на живучесть и способность выдерживать урон стата всё-таки влияет. Но получи контрольный в шею или в голову и тебя уже ничего не спасёт. Или спасёт, но только если тебя подлечат или стата хорошо выкачана.

Другими словами, я могу давать отпор, но если придёт прокачанный герой, возникнут проблемы.

Дальше в книжке описывалась магия электричества, воздуха, света, воды и так далее… Её было очень много и затрагивал он эти техники лишь поверхностно, чтоб дать общие понятия. Так, например, тут была магия контроля и видоизменения, но он написал, что читающий слишком туп пока для этого и пусть свечки учится задувать или в луже плескать воду. Судя по всему, магия огня реально самая простая. Так… О, некромантия. Покойная ведьма говорила, что она лёгкая.

Через час я уже примерно мог представить, что из себя некромантия представляет. Получалось, что основной проблемой была пентаграмма и работа с ней. Конечно, когда ты станешь мастером своего дела, она уже не понадобиться, но в начале ты хуй что сделаешь без неё.

Ещё нужен сосуд с энергией. Восполняемой энергией, которая подпитывается или из хозяина, или из окружающего мира. Эту энергию надо переместить в то, что ты воскрешаешь. Конечно лучше, если энергия будет из окружающего мира, так у некроманта останутся силы использовать магию.

Далее шла речь о трупе. Если воскрешать скелет, то ему будет приписан штраф к восприятию мира так как он не слышит и не видит. Поэтому лучше брать целые трупы. И чем свежее, тем лучше. Кстати, труп может сохранить свои способности, если его оперативно воскресить!

Здесь написано, что чем раньше оживишь труп, тем больше шансов, что душа не успеет уйти от него. Тупой зомби сложнее в управлении чем нежить. Кстати здесь принципиальное различие — у зомби души нет, и он выполняет только простые задачи, а вот у нежити душа осталась, она тебя понимает и может быть намного полезнее и умнее. А ещё воскрешённый будет беспрекословно подчиняться хозяину словно раб, хотя может пытаться и сопротивляться. Они могут не есть, не спать.

Судя по всему, сам автор увлекался подобным, так как этой теме выделено намного больше места чем другим. И кажется, в этом я солидарен с ним. Тема то реально классная.

Я внимательно прочитал весь обряд, который нужно провести. В принципе, это не должно быть сложно, а что касается энергии… Я вытащил из сумки камень, что выковырял из посоха. Насколько я понял по картинкам и описанию, то это один из них. По крайней мере я чувствую лёгкую пульсацию и покалывания, словно ток пускают.

А вот как он пополняет энергию, непонятно. Да и хрен с ним, главное, что вообще хоть какой-то есть! Как удачно я его оставил то! Теперь надо найти труп и оживить его. Я даже догадываюсь, где такой найти.

Падать то всё равно уже ниже некуда.

Прямо у входа я чудом разминулся с героем и его командой. Успел выйти буквально на пару минут раньше и, завидев их, тут же свернул к деревянным столам. Сел за один из них к какому-то пьяному алкашу, который не мог оторвать свою морду от столешницы и сам пригнулся, типа сплю или бухаю. Бля, ну и вонь от него. Хотя похер, ща главное с этими героями не столкнуться.

Они зашли в таверну, оставив снаружи хмурого парня. Через несколько минут вышли. Из-за расстояния я не сильно понял, чей голос кому принадлежит, но вот разговор уловил.

— Ну как, узнали?

— Нет, говорит, что не помнит. Мол, через него столько сброда проходит, что за всеми и не уследишь. Вроде кто-то подходил к нему, что-то спрашивал про клиентов, но больше ничего не помнит.

— Странно. В жизнь не поверяю чтоб она пошла к кому-то.

В этот разговор вмешался более молодой голос.

— Она могла присоединиться. Отключение от списка не всегда значит смерть.

Повисло молчание.

— В любом случае, она никогда бы не присоединилась к другим, не предупредив нас. Она глупенькая, но не дура. И точно не заставила бы нас так волноваться.

— Тогда…

— Я знаю. Здесь то ещё место…

Послышался удар и звук ломающейся древесины.

— Как знал, что надо идти с ней. Но думал, что как всегда будет. Уйдёт, закупится, придёт. Тут же рядом. Раньше же ничего не случалось.

— Ты знать не мог.

— И всё же… Боюсь её больше…

— Давайте ещё поспрашиваем. Вдруг кто и видел.

Голоса удалились, позволяя мне вздохнуть спокойно. Значит они ищут её, хотя уже знают, что живой не найдут. Скорее всего поищут ещё немного и свалят. Печальная история. Для них. Да и для других, наверное. Мало кому понравится, когда девушку, к тому же милую и добрую валят. Мне бы тоже это не понравилось не будь я тем, кто это сделал. Да и вообще, я-то, слава богу, жив и здоров! Жаль конечно девчонку, но ничего не попишешь.

Сейчас куда важнее новая инфа про этот мир. Здесь есть система списков других в команде как в играх! Круто же! Типа списка группы, где перечислены все, кто к тебе присоединился. Кто помер, того вычеркнет из списка. Ну или если сам решил уйти. Довольно удобно, чтоб знать, помер твой дружбан или нет. Интересно, а сколько ещё есть здесь всяких фишек? Мне бы пригодились обобщённые менюшки способностей, где я могу управлять сразу всеми. Чтоб не кричать через всё поле битвы: «Киньте хила!», просто щёлкнуть на способность союзника и похилить себя.

Да было бы классно. А пока придётся сидеть в засаде.

— Уважаемый, золотишка не подкинете? — спросил неожиданно меня мой сосед по столу.

Подкинуть золотишко? Я оглянулся и сразу заметил хмурого парня, который выглядывал кого-то. Значит пока сидим в засаде, закутавшись в плащ. При них я был только в броне, значит, сидя в плаще, они меня не узнают. Можно спросить, зачем я прячусь? Очень просто, вдруг они решат, что я виноват в пропаже их подруги. Поэтому сидим пока и притворяемся собутыльником этого чела.

— Без проблем, дядя, — я положил серебряный. — Тащи водку и сока.

— Водку? — он слегка удивлённо взглянул на меня.

— Эм… Спирт?

— Спиртовуха, имеешь ввиду? Да, спиртовуху можно.

Забавно, у них водка спиртовухой зовётся. Словно медовуха. Ладно, всё равно я пить её не буду, не время, соком обойдусь.

Чел что-то в ответ икнул и ушёл. Уже через пару минут он был напротив и со счастливо-грустной физиономией хлестал прямо из горла. Кстати, можно пока и попроверять возможности этой системы. Например…

— Эй, дядя, можешь кинуть свою статистику мне?

Все алкаши для меня делятся на два типа — агрессивные и добрые. Этот кажись оказался добрым, мне на счастье, так как дядя икнул, кивнул, махнул рукой, не глядя на меня, и снова приложился к бутылке. Перед моими глазами появилась его менюшка.

Так значит, свою стату кидать другим можно, причём подробную. Прямо как в играх. И что тут у нас…

«Персональные данные»

Имя: Борисио.

Фамилия: Сантехникосо.

Возраст: 50.

Раса: человек.

Уровень: 40.

Мда… А мир умеет… Хз, что мир умеет, но я точно вижу, что здесь написано сантехник Боря. То ли это судьба корки мочит и кидается в меня роялями, то ли мир продолжает подъёбывать. А может они на пару против меня работают. Уж слишком совпадение невероятное. Хотя если так брать, то любое событие — это совпадение, которое ведёт в ту или иную сторону. Ещё и уровень сороковой. Вроде мало, но ща глянем, что там у него.

«Параметры»

Сила — 61. Просто вспомним, что у меня силы девять и всё станет ясно.

Ловкость — 32. Алкаш более ловкий, чем я. Это… обидно.

Выносливость — 55. Тут без комментариев

Здоровье — 72. Тут тоже без комментариев.

Мана — 0. Даже не знаю, радоваться мне или нет, что у меня здесь на одно очко больше.

Интуиция — 20. Даже интуиция лучше! Ой, да идите вы нахуй!

Я просто никто. Просто вот я есть, но по статам меня как бы и нет. Задавит кто и не заметит. А это алкаш! Просто кратко о людях, что могут встретиться у тебя на пути. Страшно представить, что там у героев за стата.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 57. Куда же без этого.

Одноручное оружие — 15. Не так впечатляет, как его сила.

Двуручное оружие — 21. Тоже маловато.

Дальнобойное оружие — 13. Мало, очень мало.

Щиты — 67. Ох тыж, алкаш-танк! Бля, да ему же и море в пьяном виде по колено с такой живучестью и владением щитом!

Тяжёлая броня — 60. Ну теперь точно танк.

Устойчивость к ядам и токсинам — 102. Ну тут я даже не сомневался. Сантехник дядя Боря априори просто не может слечь от палёной водки.

Устойчивость к болезням и заражениям — 100. Аналогично.

Медицина — 12. Наверное раны спиртом только поливать умеет.

Зельеварение — 41. Ха, и какое же ты варево там делаешь, дядя Боря?

Мелкий ремонт — 46. Естественно, он же сантехник, а значит априори должен по чуть-чуть обладать всем.

Кулинария — 3. Ага, для водки и хлеба достаточно.

Торговля — 5. Кажется, бедного дядю Борю все общитывают.

Красноречие — 50. Неожиданненько. А он, кажись, ещё тот говорун.

Чувак явно вкачен в танка и имеет неплохие доп-статы. Тут ему и химия, и урон не помеха. А это уровень то всего сороковой! Если взять его стату за основу, то получается каждый ранг — шесть очков, которые ты распределяешь. Герои вообще должны быть настоящими мутантами.

Ладно, что там дальше.

«Звания»

«Авантюрист — этот мир не изведан и опасен, но вы никогда не остановитесь пока есть хоть один нераскрытый уголок. Приключения ждут вас.

Условия получения — стать авантюристом и вернуться обратно после первого приключения.»

«Стальной щит — вы будете идти вперёд до последнего. От вашей стойкости зависит многое и не раз вы спасали других от угроз, закрывая их своей грудью. Пока вы рядом, они могут жить спокойно.

Условия получения — неоднократно защищать свою команду, беря весь урон на себя.»

«Верный товарищ — если вы согласились стать чьим-нибудь союзником, то он может быть спокоен. Вы никогда его не предадите, пока ходите с ним в одной команде. Вы его самый верный товарищ и будете стоять за него до последнего.

Условия получения — быть верным товарищу до последнего, даже если вы категорически не разделяете его взглядов.»

«Падший авантюрист — вы были авантюристом и выжили, потеряв всех остальных, кто вам был дорог. Не другим осуждать ваше поведение, однако вы падаете всё ниже и ниже. Иногда такие потери тяжело пережить.

Условия получения — потерять всю команду и не справиться с горем потери.»

«Пьянь — вы живёте с бутылкой, вы спите с бутылкой. Бутылка ваш друг и товарищ. Не думайте, что вы кому-то нужны, кроме своей бутылки.

Условия получения — не выходить из запоя несколько лет подряд.»

Просто… грустно. Я кажется понял, почему эта способность такая редкая. Стоит ею воспользоваться, и ты можешь узнать о человеке всё, даже его историю. Я даже сочувствую этому человеку. Ладно, что у него по способностям:

«Способности»

«Любитель стекломоя — вы можете выпить всё что угодно и закусить чем угодно — от чистого спирта до странных субстанций, от которых торкает нереально сильно, и хоть бы хны!

Способность увеличивает показатели «Устойчивость к ядам и токсинам» и «Устойчивость к болезням и заражениям» на сто процентов. Перезарядка — нет.»

«Втирающий дичь — вы способно заговорить кого угодно и втереть такую дичь, что даже самый адекватный человек имеет шанс усомниться в самом себе и поверить вам.

Способность увеличивает показатели «Красноречие» на пятьдесят очков и увеличивает шанс заговорить собеседника. Перезарядка — нет.»

«Я влетаю — если вы влетите куда угодно, от толпы народа до строя солдат, то вряд ли они устоят на ногах.

Способность позволяет ошеломить противника и даёт шанс сбить его с ног. Эффективность зависит от ваших параметров. Перезарядка — сутки.»

«Море по колено — когда вы пьяны, то вас уже ничего не остановит. Нет преград, которые вы не сокрушите.

Способность увеличивает все ваши показатели на десять минут после принятия одного литра крепкого алкоголя. Увеличение зависит от степени опьянения. Перезарядка — сутки.»

Ох уж эти способности. Одно название хлеще другого. Кажется, я знаю, почему моя способность не показывает всё. Иначе, зная такое, все можно сложить ложное впечатление о человеке. Просто можно взять способность «Втирающий дичь». Вот кто умудрился такое придумать? Мне кажется, что в этом мире есть бог и он чисто прикалывается над всеми.

Ладно, упустим это. Меня другое интересует, а именно — данный персонаж передо мной. Судя по его званию «Верный товарищ» он никогда меня не кинет, даже если узнает, что я антигерой. Конечно, это может быть и ловушка, но я думаю, что мир дрочит только меня, а к другим он относится терпимее.

К тому же этот дядя Боря танк, причём очень даже хороший с качественными апилками. Они очень пригодятся мне, начиная от дичи, заканчивая влетанием. Он может стать моим первым шагом на пути к созданию своей группы. Будет строить вид главного и набирать народ, а я буду из тени им управлять. Ко всему прочему, все, скорее всего, будут искать одного антигероя, думая, что с ним никто в пати не пойдёт. Это будет отличной маскировкой.

Я наклонился поближе и положил перед ним на стол три серебряника. Его глаза заблестели.

— Дядя, тащи ещё во… спиртовуху и закусон. Разговор есть.

Кажется, в моей группе из одного меня скоро будет пополнение. Возможно, у меня есть шансы. А возможно мир просто готовит мне капкан. Как бы то ни было, вариантов всё равно не сильно много.

Часть третья. Как горят надежды

Глава 13

Мы вышли из деревни ближе к вечеру, когда я увидел, как герой и его команда, понурив головы и скорбя о своей подруге, покинули его.

Да-да, давайте валите от сюда, стоят, караулят тут всякие.

Сразу после этого я заскочил к торговцам и обмундировал моего нового товарища. Ну как обмундировал, купил ему хороший деревянный щит, так как на железный денег не было. Потратил целых тридцать золотых. Пришлось отдать ему свои наручи и поножи с мечом, так как он у нас главный защитник, ему они нужнее. Жаль только, что броню нормальную не могу купить ему. Придётся дяде Боре так рисковать.

Мы закупились едой и водкой на четыре золотых. Купили самого дешёвого, чтоб много не тратить.

Покинуть эту деревню было приятно. Сидя там я бы, наверное, тоже спился. Да и дядя Боря слегка приободрился, начав потихоньку глушить водку. Сразу видно, экономит, понимает, что поход долгий.

Побазаря с ним ещё немного, я узнал, что по-настоящему есть дерево навыков. Правда никто не знает, насколько оно большое. Его составляет какой-то великий древний клан, собирая информацию за деньги у путников и внося их звания и способности. Значит выдаётся эта хрень вся не так уж и хаотично, а только при определённых условиях. Значит ли, что и я получил их не просто так?

Хотя мне похуй. Это всё равно было грубо так поступать со мной!

Ещё каждую способность сложнее прокачивать на высоком уровне. А ещё есть способность делать некоторых персонажей своими рабами и привязывать к команде. Интуиция влияет не только на магию и чувствительность к опасностям, но и на способность заметить врага. Да вообще, много чего есть, но из основного это было всё.

Дядя Боря шёл за мной молча и не задавал вопросов, даже когда мы свернули с дороги.

— Как ты относишься к некромантии, — спросил я, когда мы подходили к первой могиле.

— Спиртовуха есть — проблем нет! — бодро ответил он.

— Во, это правильный настрой! — похвалил я его.

Ну просто классный дядька! Он мне нравится, чувствую, отлично сработаемся.

Воскресить я решил недалёкого ублюдка, которому глотку перерезал. Мне нужен ещё один чел с ближним боем, который сможет наносить урон. Я таким не являюсь. К тому же раз он вор, то мог иметь навык взлома или поиска ловушек, или какие здесь ещё доп-статы есть. Короче, думаю он мне пригодится.

Но стоит мне дойти до места, и что я вижу!?

Его могила разорена, а трупа нет! Какое злоебучее существо так поступило со мной!? И я закопал его неглубоко, так как не подумал, что буду этого говнаря раскапывать. Вот какая сука это сделала!? Найду — шкуру сниму!

Но это сейчас я такой смелый. Уверен, что если встречу, убегу просто.

Бля…

Я перевёл взгляд на лес. Значит придётся топать на ту поляну.

— Боря, мы идём в лес, так что будь на стрёме. Тут кто-то труп сожрал мой, а значит оно может быть близко.

Дядя Боря кивнул, хряпнул водки для смелости и трезвости ума, взял в руки щит с мечом и стал с прищуром смотреть по окрестностям. Мы двинулись в боевом порядке — он спереди, я сзади.

Эх, жаль у нас интуиция слаба, будет нелегко в ночном лесу кого-либо заметить. Да и поддержка я так себе.

Я проверил напоследок состояние группы. Теперь у меня появился четвёртый столбик. Там было моё имя под звёздочкой (видно из-за того, что я глава группы) и имя дяди Бори. И всё. Дядя Боря говорил, что иногда у некоторых может ещё состояние здоровья высвечиваться напротив имени и чем он занят. Видимо это потом появиться.

И да, злоебучий мир поспешил дать мне ещё одно звание!

«Манипулятор — ни друзей, ни подруг, вы сам себе отличный друг. Поэтому все остальные так называемые друзья лишь пешки, которыми вы управляете и которых вам не жалко.

Условия получения — взял в команду человека, предварительно напоив его.»

Спасибо. Я говно и мудак, я понял. Но нахрена сыпать на меня этим бредом постоянно!? Чтоб я не забыл или чтоб у первого встречного героя не появилось сомнений о том, какой я пидарас!?

Просто нет слов.

Пока я проклинал этот никчёмнейший мир, мы углубились в лес и вышли на поляну. Луна уже взошла, но её света не было достаточно, чтоб нормально всё осветить. Поэтому я дал дяде Боре свой китайский фонарь аккумулятор. Тот взял его с каким-то божественным трепетом, когда я включил фонарь.

— Вот это магия… Предмет, наделённый магией.

— Да-да, только свети сюда.

Я принялся откапывать её. Благо могилу, судя по всему никто не трогал. Эх, сначала хороню, потом оскверняю, какой же я подонок.

Уже через пол часа я вытащил сумку на поверхность. Девушка как лежала там, так и лежит. Вроде всё нормально, не испортилась ещё, даже пахнуть не начала. Интересно, а грудь у неё сейчас мягкая? Хм, мягкая, а я думал, что у тру… Фу блять, боже, что со мной!? Я же нормальный! Хули меня мёртвых так и тянет лапать, а не живых!? Меня аж передёрнуло.

Я вытащил её из сумки и положил в центр поляны, после чего бросил сумку в яму и закопал её.

Так теперь надо провести обряд. Положив её ровно, я вытащил камень, что был выковырян из посоха и положил его на её грудь. После этого резанул по ладони (сука, как же больно!) и капнул на него кровью. Потом небольшая пентаграмма на земле, несколько слов волшебных и максимум концентрации.

Там сказано, что надо сосредоточиться и почувствовать тело мыслями, соединить мысленно камень и труп. А ещё там написано, что займёт у новичка это чуть больше чем дохрена. Кстати, это я процитировал автора.

— Так, стой на страже, мне надо сконцентрироваться. Может занять всю ночь.

— Время с спиртовухой летит незаметно!

Вот отличный мужик, ни нытья, ни стонов. Понял — принял. Приятно иметь с такими дело.

Я принялся за дело.

Ну как принялся. Там написано, что надо желать этого всей душой, ну или хотя бы чем-нибудь. Ну я и желал. Сидел перед трупом и желал. Желал час, желал два, желал три, желал поссать, чуть позже уже и посрать желал, поспать желал, кушать ох как желаю. А труп то вставать не собирается! Чтоб её. Мало того, что померла, так и воскрешаться не хочет!

Блин, ну давай же, давай! Мне нужен помощник! Хотя бы толковый дальний бой, а то я тут якорь в команде.

Очень скоро я уже всей душой желал ей воскрешения, так как ссать хотелось неимоверно. А она всё лежала и лежала. Блин… а ведь если бы воскресла, то я бы может смог попросить у неё прощения и наконец всё объяснить. Конечно, ситуацию не исправит, но она хотя бы поняла. Даже ради…

АХШ ТЫЖ БЛЯТЬ!

Рука мертвеца легла мне на ногу.

Я отскочил в сторону с дико колотящимся сердцем и ножом в руке. Дядя Боря тоже напрягся, прикрывшись щитом и готовясь дать отпор в случае чего.

— Спокойно всё под контролем! — успокоил я его.

Почти всё, кажись я не успел до конца проконтролировать мочевой пузырь. Блядство. Просто блядство. Хорошо, что ночь и нихрена не видно.

Зомби тем временем открыла глаза и очень медленно села. Её движения были слегка неестественными. Камень упал с её груди и выглядел теперь намного темнее. Видимо энергия в нём перешла к мертвячке.

Я поднял камушек и бросил в неё.

— Эй, зомби, ты меня слышишь?

Она очень медленно повернула голову ко мне, потом посмотрела на свои руки. Так около минуты она пялилась на руки. А потом вдруг как издаст ну очень грустный рёв.

— Увааааа!

Словно зверь ревёт.

Блин, да я в свете фонарика вижу, как у неё слезы потекли! А она всё на руки пялится и ревёт как раненая.

— А ну молчать!

Она сразу смолкла и посмотрела на меня.

— Увавааав.

Что она мне сказала?

Что-то типа за что?

— Ты на меня напала, завалить хотела, по-твоему я должен был ждать этого? Или уже забыла?

— Ваваувавуу.

Ого, да кажись я её понимаю. Не знаю как, вроде зомби ревёт, но я словно слышу в этом рыке слова.

— И что, ну антигерой я. Но я так-то не хотел никого убивать. И тебя не хотел. Просто так вышло с одним героем, а мне тут же эту фигню повесили.

— Вауваууува.

— Ага-ага. Но теперь ты зомби, сама виновата, смирись. К тому же подчиняешься мне, так что вставай давай!

Я почувствовал лёгкое давление в мозгу, но тут же его подавил. А вот зомби словно вздрогнула и начала очень медленно вставать, всё ещё плача. Ну и хрен с ней, пусть ревёт, главное подчиняется.

— Увавауууававу.

— Да, я такой. И да, мне плевать, что это противоречит твоей вере.

— Увававувавуававууувауауаввауувааауувувававуа.

— Ну мне то что. Это же тебе мучиться. Сама виновата, башкой думать надо.

Она опустила голову и загрустила. Ну как загрустила. У неё лицо как у дебилки: мышцы лица расслаблены, глаза прикрыты как у укурыша, рот раскрыт и слюни капают. А ещё двигается слегка странно, словно не все мышцы задействованы.

Ещё расстроилась типа. Нежить — зло; говорит, вере её противоречит. Зачем мол превратил в нежить, теперь её все будут ненавидеть и она не сможет найти покой. Как будто меня это волнует.

Вру, мне слегка стыдно за случившееся, да и за то, что я не дал её душе уйти, привязав к телу. Но теперь это не имеет значения. Жалко конечно, но или так, или никак. Если буду каждого жалеть, то убьют. Так что чую, ещё не раз придётся переступать через трупы вот таких вот случайных свидетелей.

Хотя пусть они теперь миру спасибо скажут, что тот выбора мне не оставил. Я-то сдохнуть не хочу, не за что мне умирать.

Я критично осмотрел зомби. Её довольно пошлое платье было всё в крови и изрезано. В таком-то её точно застукают. Не знаю, что её ждёт, но интуиция мне подсказывает, что нежить здесь не любят. Поэтому я достал плащ, подошёл к ней и накинул на плечи вместе с капюшоном.

— Не снимай без разрешения. Не хочу, чтоб тебя убили.

— Вавауавауууав.

Смерти хочет. Не судьба тебе умереть в ближайшее время.

— Мне всё равно, чего ты хочешь. Как скажу, так и будет. И я приказываю тебе не делать ничего без моего разрешения, особенно то, что может скомпрометировать нас. Иначе отправлю тебя навечно в пещеру какую-нибудь сидеть, чтоб покоя ты не нашла.

Даже с лицом дебилки и относительно пустым взглядом, меня пробило от её грустного лица, которым она меня одарила.

— Ладно. Боря, вырубай фонарь, зомби, за дядей Борей шаг в шаг, я замыкаю. Давайте двигать из этого леса и искать ручей. Мне подмыться надо.

Глава 14

Мы двигались по дороге уже второй день, останавливаясь только на привал или ночлег. Путников по дороге было умерено. Иногда попадались торговцы, иногда обычные путешественники или авантюристы. Как и было запланировано, дядя Боря играл роль главного, приветствуя или общаясь, если на то была нужда. Я же всегда молчал. Как и зомби, которая скрывалась под плащом с капюшоном. Тот был таким глубоким, что даже её лица было не видно.

Правда несколько раз эта зомбяра пыталась выйти на контакт с людьми и выдать нас. Я это определял по пульсациям, которые сильнее становились тогда, когда она прикладывала больше сил, чтоб выйти из-под контроля. Приходилось бросать все силы на то, чтобы удержать её. Кстати, я выяснил что зомбяра тоже боль чувствует, когда занялся рукоприкладством, доступно объясняя, что за каждое неповиновение идёт наказание.

Кстати, на счёт ей статы. Оказалось, что она не такая уж и простая девчушка то.

«Персональные данные»

Имя: Эвелина.

Фамилия: Рундевайт.

Возраст: 18. Значит можно! Ладно шучу. Но я примерно так и думал.

Раса: человек-нежить.

Уровень: 30.

«Параметры»

Сила — 14. Я слабее девчонки. А это… обидно. Теперь-то ясно, что она так вырывалась неплохо.

Ловкость — 12.

Выносливость — 10.

Здоровье — 164. Да она здорова как бык! Бля, её вообще убить реально? И вообще, как я её убил то?

Мана — 67. Ну тут и говорить бесполезно. Будет нашей атакующей дальнего боя.

Интуиция — 65. Аналогично. Заодно, раз она зомби, будет сторожить нас.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 8. Теперь ясно, что она так мне нос расквасила.

Одноручное оружие — 2.

Медицина — 19. Из-за этого скорее всего и лечение слабое.

Зельеварение — 20. У дяди Бори всё равно лучше, хотя, наверное, вряд ли он забабахает то, что умеет она.

Шитьё — 20. Полезно, правда сейчас она не в состоянии иголку держать.

Кулинария — 36. Важная вещь, только вряд ли с её моторикой она сможет сейчас готовить. А если и сможет, то наверняка попытается потравить нас.

Торговля — 12.

Красноречие — 31. Ну да, с ней было приятно пообщаться.

«Звания»

«Авантюрист — этот мир не изведан и опасен, но вы никогда не остановитесь пока есть хоть один нераскрытый уголок. Приключения ждут вас.

Условия получения — стать авантюристом и вернуться обратно после первого приключения.»

«Доброе сердце — вы следуете зову своего доброго сердца, спеша на помощь тем, кто в этом нуждается. Вы — луч света в этом злом мире. Мир будет жить, пока есть такие как вы. А ещё вы любите щенят и котят — это очень мило!

Условия получения — неоднократно помогать другим безвозмездно и бескорыстно.»

«Друг героя — вы верный товарищ герою. Куда он, туда и вы. И пусть зло трепещет, ведь вы будете всегда рядом и в случае необходимости встанете плечом к плечу с ним.

Условия получения — вступить в команду героя.»

«Младшая сестрёнка — вы действительно умеете располагать к себе людей. Вас любят и о вас заботятся. Глядя на вас, все становятся добрее и спокойнее, потому что вы так похожи на милую младшую сестрёнку.

Условия получения — быть в команде человеком, которого все оберегают и относятся как к младшей сестре.»

«Невинная девушка — в этом непросто и жестоком мире вы до сих пор невинны и ждёте своего единственного и неповторимого.

Условия получения — не поддаваться на соблазн и сохранить девственность.»

«Нежить — вы умерли и воскресли. Какой бы вы ужасной смертью не пали и что бы вы не делали, факт остаётся фактом — вы нежить, один из представителей зла.

Условия получения — стать нежитью. Бонус — плюс сто пятьдесят к здоровью. На вас не действую критические удары в жизнено важные органы. Урон огня по вам увеличен на сто процентов.»

Так, кажется я понял, что у неё такое здоровье сильное. Так получается, её ещё и хрен убьёшь, в сердце то крит не проходит, бей не бей — всё равно не сдохнет.

«Способности»

«Чуткий взгляд — ничего не скроется от ваших глаз. Мы можете заметить даже то, что другим не ведомо, ведь ваш взгляд действительно особенный.

Способность позволяет вам увидеть все свойства выбранного предмета. Перезарядка — двенадцать часов.»

«Пронзительный взгляд — такая невинная девушка как вы должна уметь разглядеть врага заранее, чтоб защитить свою чистоту.

Способность позволяет вам увидеть звания выбранного объекта. Перезарядка — двенадцать часов.»

Так, я не понял, с хера ли у неё этот перк называется «пронзительный взгляд», а у меня «трусливая душонка»!?

И вообще, почему у неё всего две способности? Вон, у дяди Бори их целых четыре.

Короче, зомби тот тип персонажей, которые фигачат больше обычными атаками. Так она, например, умеет кидать фаерболы, молнии и сосульки. Правда огня она теперь очень боится, поэтому фаерболы отменяются. Из поддержки только магия лечения, но и та оказалась так себе по полезности. Она может заживлять, но жрёт уйму маны и эффективность не очень. Например, мою рану она не смогла залечить полностью, сильное кровотечение сможет остановить, но рана останется. Короче, это скорее первая помощь.

Единственный плюс, так это то, что она зомби, у неё хорошая интуиция и она может неплохо обнаруживать врагов. А значит у нас есть постоянный часовой и можно не париться, кто будет дежурить этой ночью. Вот только…

— А ну отдай!

— Вауваааву!

Я не дотянулся до наглой зомби всего пары сантиметров. А она с проворством еврея, который учуял деньги, стыбзила кусок вяленого мяса из сумки и бросилась бежать. Ну как бежать, она же зомби, вперевалочку быстро ширудила ногами, заталкивая еду на ходу к себе в рот.

Вот тварь! Я быстро нагнал её и с трудом спас кусок вяленого мяса из её пасти. С ещё большим трудом мне удалось вырвать остатки еды из её цепких ручек. Выглядит, наверное, со стороны жалко, но это денег стоит, а их как раз-таки и нет. Маленькая дрянь попыталась укусить меня, но тут же получила в нос и свалилась на землю.

— Уваааааа!

— Сама виновата, — назидательно заметил я, — Я уже говорил, я твой хозяин — будешь сопротивляться, будешь получать.

Зомби попыталась скорчить недовольную мину. Почему попыталась? Потому, что мимика сейчас не её конёк.

— Увавуува.

Это она сказала, что не будет мне подчиняться, она не моя вещь.

— Вот тут-то ты и ошибаешься. Давай я тебе это продемонстрирую, приказываю есть это растение, — я указал на какие-то колючки, жутковатого типа.

Она как увидела их, так глаза полезли на лоб. Зомби сопротивлялась, хныкала, упиралась руками в землю, но, в конце концов, принялась их кушать. Пора бы ей уже запомнить, кто тут главный. И это не жестокость, а воспитательный процесс. Она таким макаром может однажды нас на плаху привести. Вон, дяде Боре что не скажи, всё делает! И дрова колет, и костёр разводит, и даже охотится! Мы вчера белку кушали жареную, не деликатес, но и не плохо. А она упрямо пытается игнорировать всё.

Закончив свою трапезу, она вся в слезах и иголках уставилась на меня. Вообще не проняло. Надеюсь, урок усвоен.

— Итак, ты чо тут забыла, зомби?

— Ваваувауува.

— В смысле, кушать хочешь? — Опять, двадцать пять. — Зомби не едят. Вернее, им не требуется еды, так что иди давай на пост и хватит тырить хавчик!

— Вууува!

— Никаких пожалуйста. Ты не ешь!

Она попыталась взять меня жалостливыми глазами, но с лицом, на котором мимика толком не работает это сделать сложно.

Достала уже. Всё воет, что жрать хочет. Предположу, что это остаточные инстинкты остались. Как например сон. Она вечно пытается где-нибудь поспать и жалуется, что я ей не даю! Типа спать хочу и так далее. Но при этом не спит всё путешествие, и я не видел хотя бы намёка на сонливость у неё. Я не тиран, но и расходовать ресурсы не намерен, включая наш сон. Зачем мне или дяде Боре караулить, если есть она!?

— Так я приказываю валить на пост и караулить нас!

— Ваува!

Я почувствовал сопротивление и сразу подавил его. А вот она скривилась от головной боли и начала вновь плакать. Вообще, она слишком много плачет. Не уж то я такой тиран?

— Увауааавуува!

— Ничего подобного! Ты можешь не спать и не есть! Это всё твои инстинкты, что остались от жизни.

Или она действительно хочет кушать и спать, но энергия восполняет всё это, однако не подавляет импульсы с нервной системы, что возникают. О как загнул! Я гений.

Но как бы то ни было, я отправил зомби на пост, придав ей ускорение пендалем. В ответ она ещё раз разрыдалась и сказала, что я монстр.

И это мне нежить говорит. А как убивать меня, так всёнормально, типа так и надо!

Блин, да я вообще поражаюсь с этих людей! Все меня завалить пытаются, но как их постигает возмездие, так я монстр! Вообще охренели.

Зомби вообще странная какая-то. Словно половина её мозгов ещё не проснулась. И я не говорю про её двигательные способности. Зомби вроде понимает, кто она и где она, может говорить кое-как. Но в тоже время может творить такую хуйню, что даже я, не самый умный человек, не в силах понять её. Например, вчера она ни с того ни с сего сожрала бедную птичку! Просто набросилась на ту и запихала в рот вместе с перьями и на её лице было ни грамма интелекта!

Сука, как же жалко птичку. Что она тебе такого сделала то?

А иногда она ходит, словно мозг отключается. Вообще превращается в тупого зомби. На приказы реагирует, но замедленно и не видно в её действиях даже доли интеллекта. Словно теряет сама себя иногда. Не знаю, деградирует ли она или наоборот, это естественно. Приедем в город, надо будет про некромантию книгу найти.

Я вернулся к костру, у которого бухал дядя Боря, напевая себе какую-то загробную песню. С ужасом я узнал мотив «золотых куполов» и рука сама по себе потянулась креститься. Дядя Боря, не пугай меня так.

Мы поужинали, проверили манатки и легли спать. Перед сном я вспомнил о своём любимом занятие, которому отдавался всей душой и о котором забыл за всей этой беготнёй.

Блин, а уже почти неделя прошла же. А я ни разу… Да и хрен с этим, будет ещё время. А пока спать.

Примерно так и проходил каждый наш привал. Зомби ныла, что хочет жрать и спать, дядя Боря бухал, а я тренировался с огнём. Тренировался всё свободное время и у меня уже были успехи!

Правда проблема в том, что я контролирую огонь ещё плохо. Я научился увеличивать его и управлять его направлением движения. Например, пламя маленького костерка я мог поднять метра на два, при желании наклонять языки пламени в разные стороны, поджигая ими окружение, а ещё как бы двигать сам огонь. Бля, в первый я тогда чуть бедного дядю Борю не сжёг вместе с лесом.

Однако до контроля над огнём ещё очень далеко. Я не мог контролировать силу огня, если увеличивал, то только до максимума. Управлял тоже плохо, просто толкал его прямо. Не получалось у меня его искусно двигать его по сложным маршрутам. А ещё я не мог его затушить.

Да и фаерболы кидать и создавать огонь в руке как другие не умею. Плохо, ведь это было бы весьма полезно. Про другую магию я уже и не говорю. Есть чему учиться.

Ещё я понял, как выглядит недостаток маны. Начинает болеть и пульсировать голова, клонит в сон, да и вообще состояние такое, словно сейчас отключусь.

Вот так, борясь с прожорливой зомби и тренируясь на костре, ещё через два дня моя команда (всегда мечтал сказать пафосно «моя команда», но чот как-то не звучит) наконец добралась до следующей деревни.

Глава 15

Ну что же. Вроде деревня как деревня. Обычная с деревянными домами, хрупкими заборами мне по пояс и вязкой трясиной, что именовалась дорога. И выглядит жизнерадостней чем прошлая раз так в сорок, хотя счастьем здесь тоже не пахнет. Но пахнет дерьмом.

И наша новая рубрика — названия!

«Хотэс».

Хм… Мне кажется, или все эти деревеньки символизируют одно тоже место? Переведём на русский и получим горячую жопу. Человек, дающий названия этим деревням, обладал своеобразным чувством юмора. Чую, дальше будет хлеще. Не буду отрицать, если не знать перевода, то звучать они будут неплохо и даже красиво, но я-то знаю перевод!

Кстати, вот я одного не могу понять, заходя сюда — что с дорогами? Они срут и ссут на дорогу, чтоб она была на такое похожа? Типа мы живём в дерьме, так и вы, гости дорогие, в нём искупайтесь? Я просто других объяснений того, почему за пределами дорога нормальная, в деревнях месиво, найти не могу.

Проходя по этому болоту, я украдкой оглядывался. Тётки, что хозяйствуют во дворе, стираю, что-то копают. Дети бегают, кричат; те, что по меньше со счастливыми лицами копаются в грязи. Тут же живность гуляет разная. Типичная деревня, только более отсталая в культурном плане от тех, что в моём мире. А так всё точь-в-точь. Даже лица схожи.

Дядя Боря уверенным шагом вывел нас к большому двухэтажному дому. В отличии от прежнего здания, здесь не было написано, что оно принадлежит гильдии авантюристов, следовательно, меньше шансов наткнуться на таковых, а заодно на героя.

Внутри оказалось не так уж и плохо. Пусть темновато, зато чистенько. Несколько людей в плащах, человек так шесть, какие-то воины, четыре штуки, две эльфийки-лучницы и у одной сиськи прямо отличные. Вот бы одну в нашу команду… Ну да ладно, мне пока такое не светит так что и мечтать бессмысленно. У меня есть и свои сиськи в команде, правда маленькие и мёртвые. Или немёртвые? Надо заняться этим вопросом попозже.

Ладно, я отвлёкся, тут у нас бармен, девка с подносом, какие-то гомы, тьфу ты, то есть гномы, перец с луком и хитрыми глазками, что смотрят на… Меня? Твоюж мать, блять, так двигаем к барной стойке, а то интуиция подсказывает, что ко мне сейчас клеиться будут.

Бармен оказался продвинутым коммерсантом. Тут же продавались наборы для шитья, для мелкого ремонта, одежда лёгкая на все случаи жизни и другое хозяйство, что могло пригодиться в путешествии. Я купил ниток, клея на основе смолы и всякую ветошь.

Взяв для себя комнату с двумя кроватями, мы пополнили провиант едой и водкой. Ко всему прочему я не поленился закупиться самой дешёвой водкой из дерьма. Я сейчас без шуток, она из дерьма сделана.

Оказавшись в комнате, я стал творить зло. Вернее, коктейли Молотова. Так как я могу управлять только огнём, то оружие должно нести огонь. Вот и водка из дерьма пригодилась, хотя чего такого в водке из дерьма? Спирт хоть из чего угодно остаётся спиртом. Ветоши так же пошли в дело. Смочил их в этом клее на основе смолы и присобачил к бутылке. Готово! Фаерболы кидать не умею, зато буду кидать бутылки!

Зомби смотрела на это, явно не понимая предназначения бутылок, а дядя Боря страдал, видя, как я расходую драгоценный спирт. Поэтому я дал ему пять серебряных, чтоб он остудил своё горе. Конечно, тратить денег не хотелось, но он мой ценный союзник. А довольный союзник — эффективный союзник!

— Ваувааува?

Ну началось, дал одному денег, вторая клянчит.

— Нет, тебе не дам.

— Вааууава!

— Всё справедливо. Тебе кушать не обязательно, поэтому деньги на тебя переводить не буду.

— Вавауваававувувауавауавауваааува.

Клянчит хотя бы меди, типа пойдёт самое дешёвое купит. Мол она тоже часть моей команды и ей тоже положено.

— Я сказал нет. Ты не часть команды — ты моя собственность! Так что закрывай варежку и раздевайся.

Она удивлённо уставилась на меня.

— Глухая, снимай своё платье, это приказ.

Она задрожала всем телом и попыталась сопротивляться, обняв себя руками. Но куда там, её дрожащие ручонки предали её и сами начали стягивать платье. И выглядела она так жалобно, вот-вот расплачется.

— Ваваууваау!

— Что не надо? Надо, очень надо, иначе никак.

И вот она оголилась. Блин, а сиськи то в платье выглядели больше. Не уж то подкладки? И трусы… Ух тыж, а наша ведьмочка то черные круженые трусы носит. Кажется, я стояк словил.

— Ваваууваау!

Вот заладила, не надо, не надо. Трясётся как осенний лист на ветру.

— Ложись давай, будем делом заниматься.

Вздрогнула, заплакала, подчинилась. Хм… во мне просыпается извращенец, желающий подчинять. Нет, чувак, ещё пока не время, спи. Потом, когда буду один, займусь этим нехитрым любимым делом, а то уже неделю как ничего не делаю. Ну а я тем временем полез за купленным швейным набором.

У ведьмочки то нашей, как я и подозревал, нихрена не зажило. Вон, вся правая грудь изрезана. Надо раны то зашить. Магия лечения на зомби не действует, я уже в лесу успел проверить, попросил её заживить на себе раны. Так что придётся старым дедовским способом.

Так ладно, хм… сиськи то мягкие, но небольшие, размер так второй. Вообще небольшие, а когда она лежит их словно и нет вообще… А блин, чот я забылся, а то вон она вся трясётся и плачет. Небось думает, ща насиловать буду.

А это идея. Она же и не мёртвая в прямом смысле этого слова. Живая, двигается, кушать просит, боль чувствует. Явное нарушение физиологии организма, но не более. Следовательно, такое можно некрофилией и не считать. Ладно, займусь этим философским вопросом позже. Падать всё ниже и ниже ещё будет время.

— Ладно тебе уже, не маленькая.

— Авыафавывафва.

— Ну страшно, ну бывает, лежи уже.

Мне показалось или там у неё новые звуки проскальзывают в голосе?

Зашить раны, оказалось делом не хитрым. Совсем не хитрым. Край к краю — раз узелок, край к краю — два узелок. Так друг за другом я сшил все её порезы вместе. Ударов я нанёс судя по всему одиннадцать. Некоторые раны были крест на крест из-за того, что в одно место удары два раза под разными углами попадали. Там пришлось повозиться. Она, поняв, что я делаю, дрожать перестала, хотя иногда шипела от боли. Но тут уж я ничего не поделаю, нет у меня обезболивающего.

Закончив работу, я с удовлетворением взглянул на это произведение искусства. Всё ровно, всё аккуратно. Начал прощупывать рёбра. Как она напрягалась, а как иногда вздыхала, когда я щупал их в районе груди — у меня аж снова встал. Но делал я это не из-за внутреннего извращенца — просто кажись я ей рёбра тогда знатно поломал, прямо под рукой всё ходуном ходит. Надо будет понять, как их срастить, а то не нравится мне это.

— Так, ладно, готово, — отряхнул я руки. — Можешь одеваться.

— Выфавыуыва?

— Ага, закончил. Или тебе понравилось? Ещё хочешь? — прищурился я.

Она засмущалась, закрыла свои груди руками и отвернулась. Если бы могла, покраснела.

Так, ладно. Пока она там смущается и одевается, надо проверить свой статус, а то давно не проверял. Перед глазами замелькали буквы.

Имя: Патрик

Фамилия: Козявкеев. Блять, ну фамилия меня просто выводит из себя. Как нахуй можно с такой фамилией жить!? Каждый раз смотрю и аж наизнанку выворачивает!

Возраст: 23

Раса: человек.

Уровень: 6.

«Параметры»

Сила — 9.

Ловкость — 10.

Выносливость — 10.

Здоровье — 5.

Мана — 7.

Интуиция — 18.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 2.

Одноручное оружие — 2.

Лёгкая броня — 4.

Медицина — 7.

Рукоделие — 3.

Шитьё — 3.

Торговля — 5.

Красноречие — 2.

Неплохо…

Если не считать, что я блять шестой! По сравнению даже с той же зомби, у которой сейчас уже тридцатый, я просто пыль на дороге. У них, наверное, дети такой имеют.

Конечно, я горд, что открыл некоторые перки, но это как радоваться в новой игре. Раскачался ты с первого по десятый, смотришь, ох, ебать у меня стата, навыков вон сколько открыл. А потом выходит чувак семидесятого, и ты понимаешь, что ты просто никто. Так, дерьмо на подошве.

И тут же я получил новое звание.

«Самокритик — вы тот тип людей, что может критиковать сам себя. Вам не стыдно признать свои ошибки, ведь это путь самосовершенствования.

Условия получения — критиковать себя за дело.»

Ой бля, съеби от сюда, система, подъебать она меня тут решила. И так настроение испорчено.

Благо мои спутники более-менее высокого уровня. Достаточного, чтоб мою сраку прикрыть в случае чего. Например, зомби, она…

Она сука дрыхнет на кровати! Даже платье не надела!

Я без малейших колебаний сбросил её на пол. Зомби стукнулась затылком об пол, проснулась и тут же начала реветь.

— Авыауыаувы? — начала жалобно она на меня таращиться.

— В смысле, за что? Ты где тут устроилась, мертвячка!? — набросился я на неё.

— Ауыыва.

Она попыталась залезть обратно, но я её тут же спихнул.

— Уававу!

— Никаких пожалуйста, вали давай!

Она ещё несколько секунд смотрела на меня своими глазёнками, прежде чем с обречённым лицом начать одеваться. Вообще охренела. Я даже не поленился просадить ей внеочередной поджопник, чтоб не расслаблялась.

Вскоре вернулся дядя Боря. Пьяный в хлам, однако без проблем державшийся на ногах. Я ему для проверки неожиданно бросил флягу, и он её ловко поймал. Отлично, с координацией у него всё в порядке.

— Ладно, Боря, ложись дрыхнуть.

Он показал мне большой палец, видимо говорить уже не мог, и лёг, не раздеваясь, на кровать. Отличный подход — будь всегда готов к нападению. А я вот бы, наверное, не догадался бы и разделся. Век живи, век учись.

Сзади меня за рукав начала дёргать зомби.

— Ну чего тебе?

Она вновь предприняла попытку скорчить жалобное лицо. Пиздец как отвратительно вышло! Боже, ещё хуже чем в прошлый раз. Так и захотелось ей вмазать, чтоб убрать это выражение. Но я сдержался. Бить надо за дело, а то чот я её бью постоянно не за что.

Хотя почему не за что? Она меня грохнуть хотела! Я же пытался ей объяснить, что моей вины нет, а она даже слушать не стала! Так с хера ли я должен её слушать? Слушать эту дурёху, что плачет в последнее время часто…

— Ладно, зомби, можешь поспать, я покараулю, — вздохнул я, противореча сам себе.

Нет, я не дал слабину. Просто решил, что ей стоит действительно поспать. И настроение может поднимется, а то вдруг она всё больше превращается в тупого зомби именно из-за того, что ей не к чему стремиться и она постоянно испытывает лишения? Надо это обдумать. Ведь я видел людей, которые тоже были похожи на зомби, так как их жизнь говно. А тут может чем человечнее я к ней отношусь, тем лучше её настроение и тем меньше она похожа на зомби?

И да, я дал слабину! Я слабак! Сам себя обманываю, говоря, что это не так. Просто мне жаль стало зомби. Блин, даже с такой страшной мимикой, глядя на её лицо, у меня потихоньку кошки душу когтями рвут.

Зомби от счастья прямо просияла вся. Ого, да она даже более-менее по-человечески улыбнулась! Мда, счастье меняет человека. Она прямо в одежде прыгнула на кровать, укрылась, повернулась на бок и тут же заснула. Зомби всё-таки может спать, хотя им это не обязательно. Интересно.

Ладно, пока я бодрствую, стоит заняться нашей безопасностью.

Взяв одну из полупустых бутылок, я вылил из неё оставшийся спирт в флягу дяди Бори. После этого положил на пол, завернул в оставшуюся ветошь и раздавил коленом. Осколков можно не бояться, кожаная броня защитит. Я хорошенько подробил его, после чего вынес в коридор и рассыпал перед дверью. Совсем немного, чтоб было не сильно заметно, однако так, чтоб я мог услышать. Так как наша комната одна из последних, то случайные посетители вряд ли здесь будут шастать.

Нет, это не паранойя, просто осторожность. Так как за мной начали охоту герои, надо всегда быть на чеку.

После этого я запер дверь на ключ, отковырял щепку от пола и воткнул её в огромную замочную скважину как пробку в бутылку. Если надо будет открыть, я просто её вытащу с этой стороны. Если же кто-то попытается взломать замок с той стороны, то его отмычки наткнуться на эту затычку. По крайней мере это лучше, чем нечего.

Закончив с безопасностью, я сел на пол и прислонился головой к двери. Ну что же, пока Зомби спит, я покараулю. А заодно покручу на аккумуляторе ручку, заряжу его.

Глава 16

Кручу-кручу, зарядить хочу.

Кручу-кручу, зарядить хочу.

Кручу-кручу, зарядить хочу.

Я прямо чувствую, как монотонный труд делает из меня дегенерата. Хотя можно ли это назвать трудом?

Уже прошло два часа.

Два часа, а у меня ни в одном глазу. Вот прямо делать нехер, а спать не хочется. Я раньше, когда делать было нечего, сразу спать ложился или дрочил. Эх, былые времена. Зато зомби спит. Я даже ради интереса подошёл посмотреть на её физиономию. Так-то и не скажешь, что зомби, обычное лицо. Тогда почему, когда она пободрствует, выглядит дебилка дебилкой?

Кручу-кручу, зарядить хочу.

Кручу-кручу, зарядить хочу.

Скучно… Что делать? Вот, например, пока я тут сидел, уже успел выстроить свою стратегию. Надо валить подальше из этой страны. Правда на вопрос куда, я ещё ответить не могу. Может податься к эльфам? Правда если у них есть там герои, то меня будет вдвойне легко поймать. Или к зверолюдям? Хотя там такая же ситуация будет. Я бы вообще попутешествовал, но куда не плюнь, везде могут за яйца схватить и приколотит их к стене. Практика то показала, что есть те, кто могут видеть мои звания. Попади к такому и жопа.

Кручу-кручу, зарядить хочу.

Кручу-кручу, за… Так, кто-то красться моя дверь!

Выдали мне засранца осколки на полу. Едва слышно они хрустнули под ногами незнакомца.

Может случайный пьяница? Нет, вряд ли, слишком тихо ходит. А может ангел ночи, что принесёт мне блаженство? Нет, только в моих влажных фантазиях. Оставалось только два варианта — убийца или грабитель.

Не теряя времени, я на всех четырёх конечностях подкрался к дядя Боре и толкнул его. Тот проснулся мгновенно. Ну что за чудо-мужик! Даже после попойки просыпается сразу.

Я знаками показал следовать за мной, и мы подкрались к двери, прислушались. В замке едва слышно кто-то орудовал отмычками. Вор? Убийца? В любом случае, его проблемы. Я не сторонник насилия, но по среди ночи рисковать и играть в задержание преступника не намерен. Ещё больше к действиям меня подталкивает моя врождённая трусость. Если нападёшь первым — больше шансов выиграть, вот что она мне говорит. И я с ней солидарен. Блин, а я надеялся провести здесь ночь, выпустить пар…

Я осмотрел дверь, она вроде не сильно толстая. Я знаками спросил, может ли дядя Боря её пробить мечом и он кивнул головой. Я показал на место, куда надо бить, после чего подкрался к бутылкам. Взял две, поджёг от лампы и вернулся на исходную позицию. Прислушался — врага ещё пытается открыть дверь, значит нам пора действовать.

Я сделал вдох… выдох… и махнул рукой.

Дядя Боря, не церемонясь, воткнул по самую рукоять меч туда, куда я показывал — под замочную скважину. Послышалось едва слышимое кряхтение, после чего дядя Боря выдернул меч (тот был весь в крови) и пнул дверь со всей силы. Хлипкие петли не выдержали, и она вылетела из дверного проёма на бедолагу.

Даже не разобравшись, я тут же выскочил и швырнул коктейль Молотова в проход. Игры научили меня, что такое надо делать сразу, не разбираясь, есть там кто или нет. И как видно, не зря учили. В проходе стояло ещё пятеро засранцев, в которых я узнал тех парней в плащах внизу. Значит герои? Вот же суки!

Впереди стоящий тут же допустил роковую ошибку. Он видимо на автоматизме попытался отбить летящий в него снаряд. Могу похвалить за скорость реакции и ловкость. Та от удара мечом лопнула, обдав его и его товарища спиртом, который тут же вспыхнул. Я сразу же ёбнул своими магическими способностями. Пламя взлетело до самого потолка и под моим чутки руководством перекинулось на тех, кто бы сзади.

Вся пятёрка слишком близко стояла друг к другу в этом узком коридоре, поэтому мне не составило труда поджарить всех. Движение рукой, пламя уже на тех, кто сзади. Крики, попытки сбить пламя, но куда там. Я вложил все силы увеличивая и усиливая его. Крики, вопли, стоны. Стены от такого огня тоже уже стали обугливаться.

Я продержал это пламя минуты две, прежде чем сдвинуть эту огненную стену к лестнице, ведущей вниз. Затушить я его не мог, но сейчас это и не нужно — оно служило барьером, который может защитить нас от тех, кто снизу. И мне кажется, что они были не одни. Так что, если это здание к чертям собачим сгорит, ничего страшного.

Тела нападавших забавно дымились. От них чувствовался характерный запашок палёного мяса. Но угрызений совести за их смерть я не почувствовал. Ну ещё бы, меня же завалить хотели.

— Боря, быстро осматриваем и валим.

Добыча была средней. У каждого было по двадцать золотых, плюс по кинжалу и мечу. Я забрал отмычки, захватил маленький арбалет, больше похожий на пистолет и тридцать штук болтов к нему. Потом снял нагрудник и сказал дяде Боре нацепить его. Благо тот был на застёжках и размер можно было подогнать.

Правда трупов было всего пять (один был взломщиком). Шестой умылил ноги куда-то. Жаль, может вернуться и отомстить. И я почему-то уверен, что так оно и будет.

К тому моменту, как мы закончили лутать трупы, огонь уже всерьёз взялся за дерево. Он весело потрескивал, обдавая нас жаром и довольно резво захватывал всё больше и больше пространства. Снизу слышались крики и возня.

— Кажется на сегодня местного гостеприимства с нас хватит, — вздохнул и махнул товарищу по оружию рукой, — Боря, валим.

Мы ринулись обратно в комнату, схватили манатки, открыли окно и выглянули. Вроде никого на улице.

Внизу под нашим окном так удачно стояла телега, набитая сеном. Ни дать ни взять, играю в игру про средневекового убийцу. Выбора особо и нет, хотя внутри я прямо услышал фразу: Совпадение? Не думаю.

Ну чтож, прыжок веры?

Я без страха… Ладно, вру. Дрожа как лист под осенним ветром, я шагнул на подоконник. Потом шаг в пустоту, немного невесомости и…

Вот же сука!

Ногу прострелила чудовищная боль. Я бросил взгляд на раненую левую конечность. Из неё, блестя родимой кровью на свету из окон, торчали мать его вилы. Вот блять как жопой чуял, что всё пройдёт не гладко. Ну не может всё пройти без проблем! Хотя ещё надо сказать спасибо, что они мне в заднице ещё одну дыру не сделали. Иначе пробили бы к хуям артерии — истёк бы кровью раньше, чем успел что-либо предпринять. А если бы в член? Я же бы дрочить не смог! Так что я ещё легко отделался!

Матерясь как грубиян сапожник и плача как дитя малое, я вылез из телеги, которую разминировал собой и выдернул их из ноги. Сука…. Больно то как!

— Боря, прыгай, — махнул я рукой ему и оглянулся.

Вроде пусто, если так… А нет, вон четверо мужиков в доспехах выскочили из-за угла. Завидев меня, они тут же бросились в эту сторону.

Значит ещё не конец. Я сжал в руке бутылку, что до сих пор горела в моих руках. Конечно можно убежать, но у них доспехи, которые нам нужны, да подставлять спину им не хотелось. Не думаю, что они станут проблемой, если мы разом навалимся. Плюс, лут никто не отменял.

Кстати, чувствую себя как в игре. Лутаешь-продаёшь, лутаешь-продаёшь.

За спиной жалобно заскрипела телега и оттуда весь в соломе вылез дядя Боря.

— Боря, короче слушай. Берём вон тех лохов под прицел. Я бью огнём, ты влетаешь под перком «море по колено».

Я протянул ему самую крепкую водку, которую купил ради этого — девяносто два градуса. Ох бля, там от неё такой духан, что уже пьянеть начинаешь. Я не представляю, как пить такое. Но дяде Боре такое не страшно. Он тут же из горла за несколько секунд выдул всю бутыль, отбросил сторону и приготовился. Его глаза сверкали уверенностью. Да вот только я трясусь от страха!

Когда ублюдки были уже рядом, я кидаю в них Молотов. Один из них прикрылся щитом, но это не сильно его спасло — я тут же раздул пламя и заставил его ударить своими языками прямо в него. В его товарища полетел такой же Молотов и он повторил судьбу первого.

Тем временем в охреневших на мгновение от такого огненного и нереалистического шоу товарищей на полном ходу врезался дядя Боря. Вот она, ошибка новичков, отвлекаться от врагов на такое. Они не устояли на ногах и разлетелись в разные стороны. Дядя Боря развернулся, бросился сначала к одному, потом к другому. Удар мечом оборвал жизнь каждого.

Тем временем один из горящих нападавших сделал последнюю попытку и бросился на меня. Горя и как факел и крича как парень, которому прищемило яйца, он понёсся на меня, но я просто отошёл в сторону. Факелок пробежал мимо, врезался в забор за моей спиной, проломил его, пробежал ещё несколько метров и упал, поджигая собой траву.

— Боря, обыскиваем и валим от сюда! Подыщи у эти броню себе в пору, — крикнул я и бросился одному из упавших. Есть вероятность, что к ним на подмогу ещё сейчас прискачут.

Я обыскал труп, выудил зелье на выносливость и жизнь, кольцо и тринадцать золота, два серебра и шесть меди. Потом бросился ко второму, которого уже раздевал дядя Боря. Здесь у нас ещё семь золота, восемь серебра и одиннадцать бронзы. У двух догорающих я смог выудить только кошельки. У них просто броня была раскалена дико. Уловом сразу от обоих было двадцать золотых, два серебряных и тринадцать бронзы.

Кажется, что люди в плащах, что эти чудики, все заходили на нас с полным кошельком. Или это не так уж и много? Если предположить, что щит стоит около девяноста золотых, а хороший меч всю сотню, то… Нет, не очень много для такого. Если брать обычную еду и прочую мелочь, то этого более чем достаточно, но для брони и оружия такого явно не хватит.

Благо чудики поделились своей неплохой стальной бронёй и железным щитом с нами. Удивлён, что мы их так легко одолели. Или же это из-за магии и того, что Боря у нас сорокового? И ещё зомби…

ЁБ ТВОЮ МАТЬ!!!

Меня тут же осенило и я в ужасе обернулся на таверну, которая уже вовсю полыхала. Зомби же ещё там!

Бля-бля-бля, что делать!? Я не влезу по стене обратно на второй этаж — слишком высоко, да и первый этаж словно отделан штукатуркой, гладкий как попка младенца.

— Боря, за мной быстрее!

Я ринулся, насколько это возможно быстро с раненой ногой, к главному входу, не дожидаясь дядю Борю.

Там было немало людей: кто-то выбегал, кто-то вбегал с вёдрами. Я принялся расталкивать всех пробиваясь внутрь, толкучка была ужасная. Ещё хуже было внутри, дым заволок буквально всё. Прикрывая нос рукавом, я стал пробираться к лестнице наверх. Прямо передо мной рухнула часть потолка, объятая пламенем.

— Уходим, тут всё может рухнуть, — крикнул кто-то и волна волонтёров, что пыталась сбить пламя, потоком понеслась к выходу. Мне только и оставалось, что стоять, стараясь не быть сметённым людьми.

Когда поток иссяк, я двинулся дальше. Дышать тяжело, дым и горячий воздух жгут лёгкие. Жар бы такой чудовищный, что возникло ощущение, словно сейчас у меня единственный глаз вскипит. И этот ебучий дым, ни хера не видно, только яркий свет пламени впереди пробивается через него.

Так, я умею толкать огонь, а вот растолкать его в стороны сумею? Хотя вряд ли это должно быть сложным, так же ведь толкать надо.

Подойдя как можно ближе огню, я вытянул правую руку…

И тут же убрал её обратно, горячий воздух знатно её обжог. Вот же сука, даже если растолкаю огонь, пройти же не смогу, спекусь к хуям собачим. А, похуй, где наша не пропадала с великим «Авось».

Я вновь вытянул руку и напрягся. Голова заполнилась болью и каким-то туманом, под носом стало как-то мокро, голова закружилась…

Где-то позади что-то обрушилось и спину обдало горячим воздухом.

Пламя впереди начало расступаться, открывая ярко-красную лестницу, которая словно в ад ведёт. Не давая себе времени на раздумывания, я набрал лёгкие воздуха вперемешку с дымом и, сдерживая кашель, бросился вперёд. Чувствую, как хлебало жжётся и словно стягивается от жара. Рука там вообще блять в говно уже волдырями покрылась. Добрался до лестничного пролёта, напрягся, сдвигая перед собой пламя, начал терять равновесие и коснулся рукой стены.

Из-за треска пламени я даже не услышал, как моя рука словно мясо на сковороде зашипела. Дышать было нечем, из-за этого перед глазами пошли круги. Единственный глаз разъедало дымом и температурой. По голове что-то ударило, да так, что на мгновение я даже ничего не видел, упал на колени. Опять блять правой рукой коснулся поверхности, скоро жрать её как на вертеле смогу. Я сделал рывок вперёд по ступеням и вышел в коридор на втором этаже.

Ещё немного напрягся, разгоняя пламя, и двинулся дальше. Держать дыхание уже сил не было, я вдохнул полной грудью и чуть не охуел от дыма и раскалённого воздуха. Лёгкие внутри просто сжались. Бросился вперёд, спотыкаясь об обугленные трупы и наконец дошёл до конца коридора. Сразу налево в комнату.

Здесь было воздуха не сильно больше. Вдыхая столько дыма, я уже просто чудом держался на ногах. Тушка вот-вот откажет. А надышусь ещё больше — просто помру. Я огляделся слезящимся, едва видящим глазом.

Там, стоя в центре комнаты, обняв себя и дрожа крупной дрожью, стояла зомби. Она смотрела в проход затравленными глазами как животное смотрит на фары приближающегося автомобиля. Если учесть, что она теперь как нежить боится огня, всё было предельно ясно. Она даже сдвинуться видимо не могла. Могла только реветь в три ручья, дрожать и стоять на месте словно маленький ребёнок. Хорошо, что под кровать ещё не спряталась.

Мне становилось всё хуёвее. Дым тут всё к чертям заволок, дышать нечем. Как я вообще сюда добрался!? Блин, кажется, ещё немного и я тут ласты склею.

Делая последний рывок, я налетел на зомби, протащил её перед собой, как баран на рогах, через комнату, а там окно…

Невесомость…

Удар о сено.

Вот он, прыжок с веры. Прыгать, веря в то, что там ещё есть телега с сеном.

Сверху меня придавила мягкая зомби. На мгновение стало тихо. Прошло где пол минуты, прежде чем я смогу вновь управлять своим телом и вернуть ориентацию в пространстве после кульбита в воздухе и удара. Однако голова всё равно кружилась и болела. Под носом всё было мокрым и пахло кровью.

Фух… я жив и спас зомби. Мою зомби что я так любовно гоняю и в хвост и в гриву. Правда глаз ни хера толком не видит, всё размыто. Блин, как бы его не лишиться. Голова ходит кругом, мозг разрывается и как бы намекает, что такими темпами я не проживу долго.

Я с трудом столкнул с себя зомби, сел и оглянулся.

Мда… Горела уже не только таверна.

Видимо из-за того парня, что горящий убежал в огород, огонь распространился по сухой траве дальше, к деревянным постройкам. Там сейчас всё в пламени. Всё это похоже на маленький ад.

Повсюду бегают люди: женщины и мужчины с вещами и детьми на руках, некоторые в ночнушках босые, что-то кричат, мечутся, сталкиваются; дети плачут, некоторые стоят в толпе, словно потерялись. Люди тащат за собой вещи, пытаясь спасти от огня. Некоторые с вёдрами тщетно пытаются затушить огонь.

И это всё моих рук дело. Я бы сказал это с гордостью, но мне стыдно. Как-то некрасиво вышло просто с моей стороны.

Ладно, надо двигать от сюда, пока они виновника не начали искать.

Я попытался высмотреть хуёво видящим глазом дядю Борю, но в толпе ночью при свете огня хрен кого увидишь. Да со здоровым глазом хрен кого увидишь, а тут вообще без шансов. Хотя кого-то вон вижу, кто-то из толпы во всём чёрном…

Кажется, до меня дошло, кто это во всём чёрном. Я попытался выпрыгнуть из телеги и у меня это почти получилось. Однако в последний момент мне так нехило что-то прилетело в грудь. Удар был несильный, однако боль прострелила до затылка я и просто свалился на землю.

Тут же попытался встать и закашлялся, чувствуя во рту кровь. Из груди торчал сука болт. Арбалетный болт. Вот срань. Я бросился за повозку. Прямо около драгоценной головы с треском в телегу воткнулся ещё один болт.

Спрятавшись в укрытии и кашляя кровью, я потрогал болт в груди. Болит, зараза, да и дышать тяжело… Обугленная броня ни хрена не спасла. Хотя я думал, что будет больнее, а тут даже ходить могу. Какой я сильный, однако! Если стрелу не вытаскивать, чтоб не было кровотечения, я смогу ещё протянуть часик другой, пока не окочурюсь. Потянувшись за спину к поясу и выудив оттуда свой слегка обугленный арбалет-пистолет, я зарядил его, выглянул, выстрелил.

Чёрное пятно увернулось. Опять перезарядился, выскочил, прицелился…

Стрела попала мне в раненую ногу в тот момент, когда я стрелял. Вот же сучка! Прицел дёрнулся, едва заметная отдача, вскрик… Попал? Я быстро выглянул — нет, тот говнюк жив здоров, значит кому-то сегодня не повезло. Вот же гадство!

А этот перец всё ближе. Да он даже не прячется, словно уверен в своей победе. Я спрятался, вновь зарядил болт, выглянул и тут же выстрелил.

Правое ухо обожгло болью. Человек в чёрном дёрнулся в сторону, ещё раз увернувшись от болта. Вот же сучара! Ловкость, наверное, там выкачал до двух сотен. В этой недоперестрелке на арбалетах я явно сдаю позиции. Ладно, он уже близко, ещё один шанс, который будет решающим. Я выглядываю и…

Ему в грудь прилетела молния. Вспышка и чувак, дёргаясь, упал на землю. Его арбалет выпал из рук. Не давая ему шанса прийти в себя, я похромал к нему и рукоятью арбалета ударил по виску, отправляя засранца отдыхать. У меня есть много вопросов, которые требуют ответа. И возможно этот перец сможет мне их дать. А пока…

После своей недопобеды я оглянулся. Всё горит ярким пламенем, которое уже захватило несколько домов. Про таверну я вообще молчу. Зомби, что помогла мне, уже видимо пришла в себя и с каким-то дурацким выражением лица осматривалась. Вон из толпы, к нам выскочил долгожданный дядя Боря, которому стоило прийти чуток раньше, когда во мне дырок было меньше. А там на земле, в стороне лежала молодая девушка со стрелой груди.

Вот так и закончился визит в деревню, которой не повезло оказаться на моём пути.

Как бы сказал мой толстый покойный друг, чот сегодня не пошло.

Глава 17

Деревня с символическим названием полыхала. Полыхала нехило, так как даже забравшись на холм, мы могли спокойно всё видеть. Можно с гордостью сказать — здесь был Патрик. Услышишь имя и сразу поймёшь, с чего вдруг деревня горит.

Блин, а я так надеялся, что всё пройдёт гладко! Что смогу улизнуть и спокойно путешествовать, потом найти семью и так далее. А теперь за мной начинает тянуться цепь преступлений. Мда…

Так, в сторону грусть. Есть дела поважнее. Например, моя внешность и здоровье.

Начнём с внешности. Хлебало… Не очень, скажем так. Если раньше и были шансы найти пару, то теперь они сгорели вместе с моим лицом и частью волос на голове. Вся харя даже после магии лечения красная, покрытая коростами и волдырями, как у бомжа. Части волос нет, словно я стригущим лишаем болен, а в тех местах те же самые коросты и волдыри. Зомби обмотала мне голову с лицом бинтами, и теперь я как мумия. Смотрю на себя в отражение на сотовом… ох ебать, первый парень на деревне.

Скупая слеза катится по перебинтованному лицу.

Глаз… кажется ему пизда, но не полная. Плохо видит, всё мутное. Нет, я могу видеть и различать предметы, но теперь они слегка расплывчаты. Одна из рук в говно. Ожоги до мяса… Там короче от руки одно название, благо я ей двигать ещё могу. Тоже перебинтована.

Теперь раны.

Болты все повыдёргивали и дырки от них залили спиртом. Магия зомбяши вроде остановила кровотечение даже в груди, хотя я до сих пор кашляю кровью. Хз, что будет. А вот рана на ноге от вил меня пугает. Вроде я продезинфицировал её, но хрен его знает, будет ли заражение или нет. Если учесть, что вилами делают, я вполне мог подцепить заразу.

Ладно, где наша не пропадала.

Я молча спрятал телефон в карман, стараясь не вспоминать перебинтованную голову, от куда словно кусты на болоте торчат волосы.

Броня тоже кстати в говно. Вся сморщилась, полопалась, обгорела. Выгляжу… странно.

Кстати, за этот пожар мне дали ещё звание.

«Огнепоклонник — сказки о вас ещё многие века будут заставлять детей плакать от страха. Вы не ведаете страха перед огнём, вы не чувствуете жалости к тем, кого отдаёте ему на растерзание. Пламя ваш друг, жар от него — ваша суть.

Условия получения — сжечь населённый пункт вместе с людьми.»

Как чудесно и пафосно. И кстати вон, я вижу от сюда дорогу и вереницу людей, которые идут по ней. Значит сгорели не все.

Хотя такое оправдание не очень звучит. Это тоже самое что сказать, я её пытал и отрезал ей пальцы. Но я же не все ей отрезал! Короче что там кто-то выжил сам факт произошедшего не отменит. Но мне…

НАСРАТЬ!

Не моя вина, я защищался как мог.

Ладно вернёмся к нашему другу. Засланец-засранец, из-за которого всё началось сидит у дерева, связанный и обиженный. По возрасту ему лет тридцать и судя по званиям он совсем не герой. Скорее наёмный убийца со способностью как у зомбяши.

Я присел около него и вытащил нож. С такого расстояния я могу рассмотреть его лицо. Смотрит на меня волком, словно я враг народа. Так, стоп, так же оно и есть!

— Ладно, дружок-пирожок, колись, кто заказ на меня дал? Ты всё равно сдохнешь, но у тебя есть выбор. Быстро или медленно. Быстро — всего один удар. Медленно — я буду нарезать тебя по кускам и начну с твоего члена. А та милая девушка исцелит тебя, и мы будем начинать раз за разом, пока ты не расколешься.

Вообще я блефую. Зомбяша не умеет исцелять, только лечить. Разница в том, что лечение заживляет раны, и то не полностью. А исцеление полностью восстанавливает всё вплоть до потерянных конечностей и даже шрама не будет. Это мне дядя Боря рассказал.

А вот что касается пыток, то я не врал. Я пиздец какой злой. Мою злобу подпитывает постоянная боль в местах ожога, да и общее настроение располагает к членовредительству. Выплесну свою боль и злость на бедолаге не задумываясь. Так что я готов кромсать говнаря, из-за которого меня так изуродовало.

— Молчишь? Ну молчи… Зомбяша, доставай его хер. Ща нарежем, пожарим и скормим ему.

Зомбяша как-то странно затряслась.

— Так, давай не выкаблучивайся, это приказ.

Она вздрогнула, подошла и принялась расстёгивать на нём штаны. Стоило ей добраться до трусов, как наш засранец подал голос.

— Ладно, не стоит, я скажу, но не думай, урод, что я много знаю.

Злость в его голосе и оскорбления меня только порадовали. Значит ненавидит меня. Нет ничего лучше, чем знать, как бесятся твои враги от твоих успехов. Я ему улыбнулся во все мои целые зубы, заставляя того ещё сильнее покраснеть от злости.

— Вещай уже.

— Дали заказ по твою голову. Примерное описание и где искать. Я бы тебя мимо пропустил, если бы не способность видеть звания.

— Кто дал заказ?

— Не знаю. Но ходят слухи, что тебя, ублюдка, сам король заказал. Ты — антигерой, зло из зла. И теперь я это вижу, — он посмотрел на горящую деревню.

Вот же сука. Из-за тебя же горит. Если бы не пытался меня грохнуть, ни хрена бы не произошло!

— И кто ещё за моей головой пошёл?

— Все, кто захотел. Все авантюристы, которые рискнули пойти против истинного зла.

Бля. Как звучит-то. Истинное зло… Был бы я в игре, то обрадовался бы — стать знаменитостью, за которой весь сервер охотится. Но в реальном мире как-то не очень-то это и радует.

— Разве не герои должны охотиться на меня?

— Раздали заказ всем. Не думай, что тебе удастся улизнуть, — он улыбнулся.

Я тоже улыбнулся. Знаешь, хуй в плаще, я тоже могу играть на нервах других.

— Знаешь, а я до сих пор слышу, как пищат твои друзья. Как свинки на вертеле. Прям визжали как девчонки. Наверное, молили меня не жечь их. Ну а ты герой, сбежал, оставив их. Я до сих пор слышу их трусливый визг.

— Ах ты…

Я встал и пнул его прямо в лицо, попав ботинком в раскрытый рот. Выбил большую часть зубов и кажись сломал челюсть.

— Боря, кончай его, но без крови.

Тот кивнул, подошёл к нему и ударил краем щита в шею. Небольшой хруст и тело обмякло. Я попросил убить его без крови, так как мне нужен был его плащ. А то окровавленную одежду носить не гигиенично.

Никакого уважения. Мало того, что как мухи на мёд слетаются ко мне, так ещё и калечат. И всё из-за их тупости, которая вызвала весь этот переполох. А если бы своими мозгами думали, то не горела бы та деревня ярким пламенем вместе с частью жителей.

Итак, теперь моя любимая часть — лут!

Кожаную обугленную броню я пока решил оставить на себе. Взял у него блатной плащ как у наёмников, нагрудник, перчатки, двадцать золотых, перстень с камнем и какой-то шарф, которым они нижнюю часть лица прикрывают.

Маловато.

Я вот не понял, где их остальные вещи? Провизия, например. У меня есть мешок, в котором всё есть, а с чем они передвигаются? Или может на лошадях ездят? Едут, остановились, поохотились?

Хм-м-м… В принципе, такой подход помог бы и нам быстрее двигаться. Особенно лошади. Я видел уже нескольких путешественников верхом на лошадях. Но вот достать где их? Купить? Чот мне подсказывает, что это дорого. Ограбить? Вот это уже более реально, но не хотелось бы мирняк трогать.

Переодевшись, я махнул своей команде рукой.

— Так, товарищи злодеи, я…

— Уавававауфввавауы.

— Так, зомбяшка, завались, пока я тебя не заставил рот нитками зашить. Ты мой товарищ, ты моя собственность, ты моя вещь, всё, закроем эту тему раз и навсегда. Я из-за тебя блять в огонь полез, не бросил! А мог там догорать оставить! И это из-за тебя меня нашпиговали болтами как ёжика бог иголками. Ты же даже спасибо не сказала!

Вот тут-то меня и пробило. А реально, спасибо то никто не сказал! Я тут лишился своей внешности и похож на Фреди Крюгера. Короче, плача и размазывая сопли, я гордо продолжил свою тираду под сочувствующие взгляды. Да вы блять хоть притворитесь, что не видите этого!

— Итак, ща ищем, где бы нам переночевать. А завтра топаем вдоль дороги к ближайшему городу. Боря сказал, что там есть храм, где служат целительницы. Находим, платим, меня лечат. Там же купим обмундирование Боре как единственному танку. Ну и может тебе, зомбяша, что-нибудь прикупим. А теперь осознали важность задачи и топаем!

Всю дорогу до ближайшего ночлега я чувствовал, как зомбяша сверлит меня своим взглядом, полным вины. Вот прямо две дырки сейчас прожжёт. А как присели для ночёвки, так сразу ноги ко мне притащила.

— Уаваывыавыау?

— Ну присаживайся, чего спрашивать, — сказал я, устало глядя на костёр. Там на другом его конце бухал дядя Боря. Блин, смотреть на бухающего дядю Борю так успокаивает.

— Уваыв?

Скучаю ли я?

— Нет, не очень. В последнее время мне до усрачки весело. Так, что хочется забиться под кровать и немного поплакать.

— Авыуваыувауы?

— Ну, раньше я… Да ничем. Учился, работал, играл в компьютер, хотя тебе это слово ничего не скажет.

— Вывываувауыавыоу?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Наверно призван как герой, но слегка по-другому. Если я не ошибаюсь, то героев призывает король?

— Уа.

— Ну а я просто появился в лесу. Там меня пытались съесть…

Я рассказал ей свою короткую историю. Про медведей (ей было очень смешно, тебя бы туда), потом про героя и ведьму (тут она догадалась, от куда кольцо было), ну и про воскрешение её.

— Уавывуавааыуваауыаа?

— Ну да, получается зря напала. Я тебя вообще трогать не хотел, но ты так стремилась меня грохнуть, что и выбора не оставила. И сказать честно, я считаю, что поступил правильно. Перенеси меня назад, и я бы всё равно ради своей жизни тебя убил.

Она промолчала. Возможно такой ответ был слишком честным для неё, но мне как-то по барабану. Ответил честно и теперь это её право, выбирать как отнестись к моей честности.

— Вавауо.Выувыаувыауаыуавыауыаувуауываауыавуфыву.

Говорит, что странно всё это, сначала убил, потом спас, хотя мог бросить.

— Вауывауваываыва.

— Да не за что. В конце концов, я за тебя отвечаю, — пожал я плечами. — Так бы любой поступил. Дай пощупать сиськи.

Ну блин, само собой вырвалось. Вот мысля стрельнула, я и сказал.

Хотя вдруг прокатит? Просто заставлять насильно не то. А вот если с согласие, то это совершенно другой разговор!

Зомбяша странно на меня посмотрела. Не смотря на её тупое выражение лица, её глаза хорошо передавали эмоции. По ним я мог сказать, какое выражение лица было бы у неё сейчас. Например, в данный момент она смотрит на меня слегка удивлённо. Явно не понимает, как я мог ляпнуть подобное в такой момент. В её глазах я вижу даже осуждение.

— Уаывауыувавы.

— Блин, а что такого? Ты посмотри на меня. Такими темпами я скоро окочурюсь. Я-то только одной рукой могу что-то почувствовать, а та вообще вместе с нервами обгорела, тактильной чувствительности нет. Вдруг и левой лишусь?

— Ваыуаваыуаывауыо?

— Ну приказать то могу, но это всё равно не то. Намного лучше, когда это с чужого согласия.

Она щёлкнула зубами, потом как-то странно закусила губу, явно раздумывая над моими словами, смущаясь и борясь внутри себя. Блин, одно удовольствие наблюдать за такой реакцией. Ещё бы лицо мимикой нормальной обладало, вообще бы цены не было. После внутренней непродолжительной борьбы зомбяша взяла мою здоровую руку, запихнул в платье и прижала к своей груди.

— Э, не хочу ту, что ранена, хочу ту, что цела, — тут же начал гнуть я свою линию. Ну реально, эта всё в порезах и нитках, на ощупь не очень.

— Пф-ф-ф-ф…

Она, явно смущаясь, с недовольным пыхтением передвинула мою руку правее.

Во! Эта вот гладкая, нежная и мягкая. Маловата, но при этом очень упруга. Блин и мнётся так прикольно.

Пока я щупал и мял ей грудь, зомбяша очень странно вздыхала и иногда вздрагивала всем телом. Она то сжимала мою руку сильнее, то почти отпускала. И явно не спешила выталкивать из своего платья. Блин, да ей это самой нравится!

Ну а что касается меня, то я…

Короче, я лох. Через пять минут я тупо уснул.

Глава 18

Наставник буквально бежал через длинные коридоры замка, привлекая к себе испуганные взгляды знати и служанок. Ведь он мог бежать как по государственным делам, так и доложить, что кто-то из них где-то оступился. И каждому не хотелось почувствовать в одном месте острый инородный предмет, который под тяжестью их веса бы проходил всё глубже и глубже.

Поднявшись по ступеням на несколько этажей вверх, наставник наконец дошёл покоев своего короля. Он распахнул двери и…

— Мой король, что вы делаете!? — от шока из-за увиденного им его вставные зубы выпали.

Наставник застал своего короля и человека, которого он всё это время воспитывал ну за очень странным занятием. Вместе с такой же голой служанкой, как и он сам, король пытался засунуть себе бутылку…

Он занимался очень странным действием.

— Всё в порядке, — не моргнув глазом, сказал король, замерев в очень странной позе. — Это не то о чём ты подумал, просто я случайно сел на бутылку, и она помогает мне её вытащить. Со всяким бывает.

— Со мной никогда такого не было, мой король.

— Ой, бля, да ладно тебе, — отмахнулся он и ловким движением вытащил бутылку. — Итак, с чем ты пришёл, если вдруг решил оторвать меня от дел государственных?

Наставник сомневался, что засовывать бутылку в жопу было государственным делом, но решил промолчать на этот счёт.

— Этот разговор очень важен и не стоит ей, — наставник кивнул на служанку, — слышать его.

— Ни-ху-я! — Король метнулся к служанке и обнял её так, что та уткнулась лицо в его грудь. Ну она и не сильно противилась. — Эту служанку я ещё с детства помню! Росли вместе. Срали на соседних горшках! Потом она ещё мне и жопу подтирала. Вместе замки из навоза лепили! Это она показала на себе как устроена женщина. Она одна из самых верных мне людей, и я ей безоговорочно доверяю!

Такая преданность к своей служанке могла бы заставить прослезиться старика, если бы эта самая служанка сейчас не мастурбировала королю, а до этого не пыталась помочь ему пропихнуть бутылку туда, где той не место. Наставнику ничего не оставалось, как просто смириться.

— Мой король, я…

— Стой, погоди, чувствую старик, ты мне ща хуйню на уши вешать будешь! Давай я лучше тебе продемонстрирую свою магию!

— Вы не имеете магических способностей, — скептически заметил наставник.

— Не пизди, имею. Вот бля смотри, ща я нахуй исчезну! Только… ЗА ТВОЕЙ СПИНОЙ!

Наставник спокойно обернулся, но за его спиной никого не было. Когда он повернулся обратно к королю, то того тоже не было. Только голая служанка стояла по среди комнаты, покорно смотря в пол.

И действительно, король исчез.

Наставник вздохнул.

— Мой король, это не магия исчезновения, вылезайте, пожалуйста, из-под кровати.

— Нет, я исчез!

— Я вижу вашу ногу, торчащую оттуда.

Несколько секунд тишины и недовольное цыканье.

— Зануда, всю малину испортил, — прокряхтел король и выбрался на свет божий. — Ладно бля, уговорил, вещай что о чём ты там попиздеть хотел. А ты, — он указал на служанку пальцем, — быстро на шест и танцуй как можно развратнее.

После этого он подошёл к подносу, засыпанным белым порошком, взял щепотку и закинул в себе в рот.

— Ох бля, зараза, хорошо заходит.

— Это же просто сахарная пудра, мой король.

— Бля, да отъебись ты уже! Всё портишь своими заумными комментариями. Говори уже с чем пришёл.

— То зло, что убило героя, по нашим данным разобралось с группой наёмников в деревне, что взяла квест на него. Они не были высокоуровневыми, однако опыта у них было много. Это показывает его силу. А потом зло ещё и сожгло деревню. Говорят, это был настоящий демон. Его плоть дымилась и испускала смрад, что мог убить любого человека! А взглядом он мог сжечь любого, на кого посмотрит. И теперь совет в смятении, он ждёт вас сейчас, чтоб окончательно принять решение по поводу того, что делать.

— Бля, хули ты мне это рассказываешь? Пусть к пожарникам идут, а не ко мне. Они его потушат.

— Но мой король, это демон! Без вас такой вопрос мы не можем решить. Надо отозвать всех авантюристов и…

— Нет, пусть авантюристы тоже на эту злобную залупу охотятся. Будут по чуть-чуть лишать его сил до момента, пока герои пизды ему не всыплют. Бля, ну раздвинь ноги шире! Мне нихуя не видно! — крикнул он служанке, что выдавал кульбиты на шесте, достоянные восхищения. — Кстати, а чо за деревня полыхнула то хоть?

— Хотэс.

Король замер. Он простоял так секунду, прежде чем на его лице появилась широкая улыбка.

— Хотэс, говоришь?

— Да, мой король.

Король ещё несколько секунд сдерживался прежде чем рассмеяться. Он схватился за живот и упал на колени, не в силах устоять.

— Хотэс полыхал, ой бля хахахахаа, не могу нахуй! Лучше бы он эсхоль сжёг! Хахахахахахахахаха, вот это была бы ржака! Полыхаящий Эсхоль! Ой бля…. Дырка в жопе полыхает хахахахаа, Бля-я-я-я-я… хахахахахахахаха горячая срака сгорела! Пукан подгорел хахахахахахахахааха.

— Мой король, но там погибли люди. Не гоже смеяться над такой трагедией.

— Жил бы я в такой жопе, то же бы сгорел нахуй… хахахахахахахахахаха… Бля, срочно пошлите этой дымящейся залупе, чтоб он возвращался обратно в Эсхоль и спалил его к хуям, вот блять поржать будет над чем… хахахахахахахахаахаха.

Вопрос: от куда у деревень такие названия? С этим вопросом надо обратиться к королю, который решил приколоться. У одного из героев он узнал много нецензурных слов, которые в этом мире звучали не так уж и плохо. После этого он объявил, что новые названия деревень и городов — это символ начала нового века, в котором все будут счастливы. Жители данную новость восприняли на ура и даже не задумались, как такие названия переводятся.

Теперь в этой стране было не мало деревень, означающих ту или иную часть тела, что неприлично упоминать в разговорах.

Просто король имел очень своеобразное чувство юмора. Как и поведение, это было наследством отца. Для сына, который постоянно наблюдал как его отец-король насилует то одну служанку, то другую прямо у него на глазах, это не могло пройти бесследно.

Отсмеявшись, король наконец смог встать на ноги. Всё так же гордо, с каменным стояком, он прошёлся по всей комнате и закинул себе в рот ещё одну горсть сахарной пудры, после чего достал из тумбочки косяк и хорошенько затянулся.

— Ух, хорошо то как, буш? — король протянул косяк наставнику.

— Благодарю, но вынужден отказаться, мой король.

— Бля-я-я-я… Даже дунуть не с кем. Что за пиздец, словно реально зло в мир спустилось.

Пока король рассуждал о том, насколько плохо жить и дуть одному, в комнату зашла очень статная девушка в огромном платье, с волнистыми волосами, связанными в причудливую причёску.

Она была королевой этой страны. Правда королевой она была на бумаге — одно слово короля и она бы могла отправиться в темницу, уступив место следующей претендентке. Она это знала и всегда старалась вести себя так, чтоб не раздражать его. Хотя для девушки, что закончила лучший институт на материке, которая знала несколько языков, умела играть на пианино и бла-бла-бла, такое поведение короля был просто из ряда вон выходящим.

— Милый, я слышала, что горе спустилось на наши земли, — молвила она, стараясь не смотреть на танцующую служанку.

Та вызывала у неё зависть, ведь король относился к той намного теплее чем к ней. Единственным способом победить, который она видела было рождение сына (ну или дочки). Тогда король (так она надеялась) полюбит её и станет относиться теплее. Да вот только её слишком нежный и мягкий организм был не способен пережить все его сексуальные игры и желания. В прошлый раз она не могла сесть в течении двух дней.

— Бля, ещё одна кавалерия прискакала, — закатил он глаза. — Хули ты здесь забыла?

— Я… Я пришла проведать тебя, — захлопала она глазами.

— Проведать говоришь? Тогда раздевайся, ёпта.

— Э? — лицо королевы вытянулось.

— Что э? Раздевайся, будешь приобщаться к прекрасному, — кивнул он на служанку. — Ща та тебя научит всему, что надо. И научит, и растянет и всё, всё, всё. А то бля ты королевой хочешь стать, а учиться новому не хочешь. А я пока спущусь вниз к совету, надо раскидать им, что и как делать с сгоревшей деревней. Да и той залупой, что ходит и жжёт всё подряд.

Он вышел из комнаты с тем же гордым стояком, даже не попытавшись одеться, оставив свою жену один на один со служанкой, попутно хорошенько ущипнув королеву за грудь. В ближайшем будущем та удивиться гибкости, растяжимости и вместительности своего организма.

— Мой король! Но как же одежда!? — бросился за ним наставник.

— А чо одежда? Хули, я король или нет!?

— Но вы голый!

— А-а-а-а-а… — осенило короля. — Я понял, к чему ты клонишь. Ну да, я буду единственным голым там… Нехорошо… Короче, дуй к совету, скажи, пусть все раздеваются до гола, а то реально, с хуя я там один голым буду?

— Я не совсем это имел ввиду, мой король.

— Ну ёпта бля, теперь мне что ли ради них одеваться? Давай уже, сам говоришь, совет ждёт. И кстати, ты можешь не раздеваться, а то от твоего дряхлого тела у меня стояк пропадёт.

Наставнику только вздохнуть оставалось.

Часть четвёртая. Преступление и наказание

Глава 19

Я не эксперт в биологии. У меня нет докторской в этой стезе и уж точно моё мнение не может быть эталоном. Я многого не знаю, а в фэнтезийном мире и подавно. Можно сказать, что мои знания ограничиваются где-то уровнем восьмого класса в моём мире по биологии и вторым-третьим здесь.

Но блин, даже так я могу отличить носорога от единорога!

Единорог — это белая лошадь с рогом.

Носорог — это… эээ… ну это огромная серая туша, обтянутая толстой кожей, на коротких ногах с рогом? Бля, я даже не знаю, как описать носорога, ни разу об этом не задумывался.

Но в любом случае, эта хуйня передо мной — носорог.

— Да говорю тебе, это носорог! — зашипел я на зомбяшку, которая затаилась рядом со мной в кустах.

— Ва вуваю, евиваов, — невнятно ответила она мне.

Кстати прогресс, она теперь отдельные слова говорит. А раньше был просто сплошной вой и рёв животного. Кажись очеловечивается.

— Бля, да где ты единорога видишь!? — я ткнул в сторону носорога, что мирно пасся на поляне, пальцем. — Эта хуита — носорог. Причём взрослый! Я приказываю тебе сказать, что я прав!

Зомбяшка поморщилась, зашипела и выдавила из себя:

— Вы вав. Уа ве вава, эва ваваов.

— То-то же.

Я одержал эту нелёгкую победу над бескультурьем и темнотой посредством своих убедительных доказательств. У неё не было и шанса.

— Отлично, Боря, вопрос: С какого перепугу здесь водятся носороги?

Он почесал бороду, покряхтел, зажмурился, напрягая все свои извилины и выдал:

— Всегда водились. Хуета!

— Согласен, полная, — поддержал я его.

Дядя Боря то очень умный мужик. Не чета этой дурёхе. Много чего интересного выдаёт иногда.

Тут вообще фауна своеобразная. Носорог был не единственной странностью, что мы встретили. Тут я и баобаб видел, причём несколько, и стадо страусов, и даже варана. Бля, да я даже летающего слона видел — законы физики, как и здравый смысл, здесь открыто призираются абсолютно всеми. Сразу видно, что этот мир живёт по своим законам. В будущем, я уверен, мы ещё много неведомой хрени встретим.

Тихо, очень тихо, стараясь не выдать себя, мы обошли эту поляну с носорогом, который мог насадить нас, а знаю мою удачу, только меня сракой на свой рог. Мне такое счастье явно ненужно. Мне и своих проблем хватало. Например, ран, от которых я медленно и верно склеивал ласты.

Так, например, пробитое лёгкое с каждым днём сжималось всё сильнее, явно пропуская воздух внутрь через рану. Это значит, что скоро оно схлопнется и я начну задыхаться. Про внутреннее кровотечение я вообще молчу. Там жопа полная, кашляю кровью постоянно. Я ещё не сдох только потому, что зомбяшка меня постоянно хиляет, словно ремонтирует плотину, которую рано или поздно прорвёт. И там хана Патрику.

Ещё одна рана, что отказывалась зажить без последствий — рана от вил. Как жопой чуял, что будет заражение. От раны шли в разные стороны весёлые синие сосуды, сама рана кровила и гноилась. Опять же, благодаря магии моей зомбяши, я ещё не сыграл в ящик, но это счастье тоже скоро закончится. Весёлые синие сосуды поднимались всё выше и выше по ноге, норовя выти за пределы конечности. А там основной кровоток и пизда. Плак-плак по самому себе.

Только ожоги вроде как были в норме. Покрылись коркой и сильно не беспокоят меня. Судя по всему, там всё в порядке, не считая моей внешности. К тому же и здесь мне помогла зомбяша, моё ненаглядное, горячо любимое и гонимое мною чудо. Из-за её усердия и постоянного подлечивания, я даже кормлю её и спать даю, хотя ей это не обязательно.

Мы уже двигались четыре дня. С каждым днём я чувствовал себя хуже и хуже. Кожа бледнеет, усталость накапливается, потом обливаюсь. Может ещё дня три продержусь, а там уже надо просить копать мне могилу.

Обойдя носорога, мы двинули дальше. Вообще мы шли обычно по дороге, но в такие моменты, когда там было слишком много людей, мы старались идти лесом. Вот как сейчас. Здесь зачастили проезжать всякие стражники, повозки с людьми и прочие караваны. Видимо сказываются слухи о сгоревшей деревне.

Хуже того, мы не знаем, куда идём. Зомбяша вообще в картографии не разбирается, говорит, что она обычно следовала за героем и всё. Дядя Боря бухал так долго, что уже забыл, где и что находится. Короче, мы идём хуй знает куда. И это плохо! Я-то не вечен!

За этот день это была единственная необычная встреча. Поэтому, под вечер, спокойно найдя место для ночёвки, мы разожгли костёр; меня подлечила ещё раз зомбяша; мы съели какую-то птицу, которую чуть ли не порвал на части дядя Боря, и легли спать. Вернее, лёг я, а зомбяша и дядя Боря поочерёдно бодрствовали. Сказали, что я должен высыпаться, так как мне нужны силы, чтоб побороть заразу.

Ох уж эти сочувственные взгляды! Даже от зомбяши, которая должна меня ненавидеть за содеянное. Понимают, что мне кранты. С одной стороны, это приятно, что обо мне заботятся, но с другой, такое неприятное ощущение, что все относятся как-то… Короче, теперь я понимаю, почему некоторых людей бесит, когда их жалеют. Жалости должно быть в меру!

Печалька.

Ещё хуже, что вечно кто-то из них бодрствует и я не могу остаться один на один с сами собой. Вот это реально боль.

Настал пятый день похода.

Ох, ебать, цензурных словно не остаётся. Нога жутко ноет, весёлая сетка смерти от раны расходится и мне дико холодно. Ещё и дышать трудно, ох пиздец. После краткого курса лечения зомбяшей мы двинули дальше.

Лес, лес кругом, где сраный город или хотя бы посёлок? Я бы пункцию захерачил и воздух откачал хотя бы из лёгкого, но хрен там — в ситуации, когда оно насквозь пробито ничего не поможет. Так что нам нужен посёлок с тем, кто обладает исцелением ну или на крайний случай лечащей магией так как она у зомбяши очень слабая.

— Уаа вевеуи.

Кто-то впереди? Я прислушался. Среди шума листвы, хруста веток и пения птиц я не мог… Я нет, что-то слышу. Кого-то слышу.

Дав знак своей команде, я крадучись направился на голоса, стараясь как можно меньше шуметь. За мной так же крадучись двигался дядя Боря и зомбяша. Правда та… Короче я махнул ей рукой, чтоб она ждала, а то идёт, спотыкается, ноги волочит — такое сложно назвать скрытностью. Нас заметят ещё до того как мы увидим людей с таким шумом.

Итак, что мы имеем. Четверо мужчин: один жирный и низкий аля хитрый барон изварщенец, трое высоких и подкаченных, даже больше чем дядя Боря. Перед ними закованный в цепи сидел… орк. Блин, самый настоящий зеленоватый орк. Большой, накачанный как бодибилдер, с гладкой кожей без единого намёка на жир. Скошенный лоб, злобное выражение лица с брутальным большим классическим подбородком из которого торчали два клыка.

Я особо не вслушивался в то, что говорили эти четыре засранца, так как мне хватило из их разговора только того, что они работорговцы. Судя по тому, что я вижу — хуёвые работорговцы. Где рабыни!? Где грудастые зверолюдки или плоские эльфийки!? Ну или обычные человеки? Да вообще кто-нибудь без члена между ног? Почему тут орк?

Я конечно знаю, что орки — воины неплохие, но блин, у меня тогда какая-то гей-пати намечается где одни мужики, не считая мёртвой девочки. Бля, так это и звучит стрёмно! А я хочу путешествовать среди баб как в нормальных гаремниках и исекаях! Хочу просыпаться на сиськах, щупать сиськи, смотреть на сиськи, мять сиськи и купаться голышом среди представительниц прекрасного пола!

А тут получается, я купаться буду среди перекаченных мужиков. А ебаться с кем? С ними? Как представлю, что просыпаюсь не на мягкой груди, а вот на таких мышечных камнях… Бр-р-р…

Так, ладно, судя по всему, они поймали орка и хотят его сделать рабом. Вывод? Делаем его нашим рабом и добавляем в пати.

— Так, Боря, дуй за зомбяшей и тащи её на руках на другой конец этой поляны. Как я скажу ключевое слово «мандарин», пусть бьёт молнией в засранцев, а ты с «море по колено» врываешься мочишь их. Ясно?

Тот кивнул и скрылся в ближайших кустах. Эти засранцы же так и не заметили, что здесь они не одни.

Кстати, мучает ли меня совесть от того, что я их убью? Нет, как это не странно, но кажется я привык. Плюс, они работорговцы и ломают другим жизнь. И ещё плюс, они бы меня не пощадили. Короче, оправданий для меня выше крыши, можно упиваться властью, доминировать и действовать! Ну или постараться хотя бы не облажаться как обычно.

Пока эти дебилы смеялись, что-то говорили орку, готовили ещё цепи, моя команда заняла исходные позиции.

— Ну, понеслась!

Я спокойно, словно на прогулке, вышел из леса со всем пафосом, на который был способен.

Конечно меня тут же заметили. Смех оборвался, мечи засверкали на свету, бандитские рожи все как одна повернулись ко мне.

— Итак, здравствуйте, друзья. Чем занимаемся? — спросил я так, словно это они у меня в доме оказались.

Невоспитанные скоты не ответили, лишь буравя меня взглядом. Их внимание всё больше и больше концентрировалось на мне.

— Смотрю, разбойничаем? Только у меня вопрос, с хера ли тут баб нету, только орк?

— Баб всех уже на рынок отправили, — ответил один из них, но его в бок толкнул товарищ.

Уже отправили? Вот гадство, не успел. А мечта была так близка!

— А ты что забыл тут, овца заблудшая? — спросил один из воинов.

— Да вот иду, смотрю — вы. Ну и решил, что рабов купить надо. Удачно же вышел я на вас.

Они стали поигрывать мечами. На их наглых рожах появились улыбки. У жирного… Бля, тот вообще как жаба, противно даже.

— Рабов, говоришь? Ну так и нам рабов не хватает.

Я усмехнулся. Ну значит не ошибся, отбросы отбросами.

— Мандарин! — сказал я громко и довольный упёрся руками в бока. Ну ща вам в щи пробьют, вот ща прямо.

И…

И нихуя.

И что это блять за хуйня!? Хоть что-то может пойти не через жопу!?

Вся четвёрка остановилась и удивлённо переглянулась. Блин, я тоже в шоке. Моя смелость куда-то пропала, оставив лишь страх у руля. Да и пафос как ветром сдуло.

— Мандарин! — сказал я ещё громче, чувствуя, как коленки трясутся.

— Эй, овца, ты чо тут раскричался, — спросил один из них.

Так, у меня два варианта — послать его или съехать и выиграть время. Каков выбор? Конечно же…

— Вы на мандарина похожи, — тут же выдал я.

— Мандарин?

Что за бред!? Что я несу!? Что есть мочи я закричал:

— ВАШУ МАТЬ БОРЯ, ЗОМБИ СУКИ АТАКУЙТЕ!

И тут блять началось.

Из кустов вылетела ебаная молния. Но эта хуйня пролетела прям ровно между врагами и попала в меня. Как такое возможно, ума не приложу. Это надо у зомби спросить.

А дальше я особо ничего не помню. Вспышки, крики, удары метала о метал, опять вспышки. Кто-то упал рядом со мной. Ещё удары метала о метал, вскрик…

Когда парализация от тока спала, и я наконец смог двигаться, враг был повержен. Дядя Боря, весь в крови врагов с вмятинами на броне стоял, отперевшись на меч, и тяжело дышал. На краю поляны стояла зомбяша. Жиробас стоял на коленях и плакал как баба. На это всё слегка удивлённо смотрел орк. Блин, как я удивлён, если честно. В моей голове план был несколько иным.

— Итак, засранцы, колитесь, кто из вас виноват в том, что я как идиот кричал кодовое слово, а вы его не услышали? — обвёл я взглядом свои верных людей.

Дядя Боря тут же показал на жмущуюся зомбяшу пальцем. Я перевёл свой злобный взгляд на неё.

— Иди сюда, — поманил я её пальцем.

Она нехотя подошла ко мне, стараясь не смотреть в глаза.

— Итак, что за фигня?

— Уа вуаа, уы оуив иу уаиавив, — промямлила она.

— Нахрена мне им ещё говорить слово мандарин? Тебе Боря не сказал, что это кодовое слово, которое означает атаку?

— Уауаы.

— Сказал… Так в чём проблема?

— Уа иауаы. Уа уаыва вуааиыв.

Не знает она. Так ещё и подождать предложила. А я там шкурой рисковал.

— Тогда почему молния в меня прилетела?

— Уа уаиауав.

Промахнулась она. Вот от таких промахов люди и мрут. А если бы мне убежать надо было? Да она бы подписала мне этим приговор!

Ну да ладно, все ошибаются. И поэтому, влепив ей смачную оплеуху, от которой она упала на землю и разрыдалась, я демонстративно наступил ей на ногу, увеличив громкость её рёва, направился к жиробасу.

— Итак, жирный, всего один вопрос…

— Пощади! — завизжал он.

Ага, а меня то они не сильно щадить хотели.

— Слушай сюда мешок с жиром. Говори, как ставится рабская печать и я тебя не трону.

Он и сказал. Надо взять магические чернила, магическую печать и поставить на шее сзади. Всё! И вот чудо, у него есть такая печать, и чернила есть, но по закону жанра их осталось на три раза.

Вот всегда так, по закону жанра выпадает только плохое. Не бабы или имбовый шмот, а ограниченное количество ресурсов.

Я ещё поговорил с жирным рабовладельцем и выяснил, что дальше в сутках пути есть город, где стоит храм великого бога чего-то, что бла-бла-бла и так далее. Но самое главное, там могут исцелить меня, правда сначала надо показать свои звания, чтоб они знали, что твоя душа чиста и ты заслуживаешь исцеления.

Ага, с моей-то статой меня исцелят… Ладно, по ходу что-нибудь да придумаем.

Ещё из разговора я узнал, что эти работорговцы-засранцы ловят путников и торгуют ими. А после пожара так вообще немало поселенцев поймали. Короче, бизнес в гору шёл, хотя за сдачу в рабство граждан этой страны их ждут пытки.

— Ладно, Боря, кончай его, — кивнул я своему верному товарищу.

— Ты же сказал, что не тронешь меня! — заверещала жаба.

— Так я и не трогаю тебя, — я даже руки поднял, показывая, что пальцем его не коснусь.

Ну а в следующее мгновение его голова уже укатывалась в ближайшие кусты. Так, от четырёх отродий этот мир избавили. Теперь посмотрим, что за рояль в виде орка судьба подкинула нам в этот раз.

Глава 20

— Итак, товарищ орк, как звать?

Он смерил меня своим брутальным взглядом, который бы заставил меня обосраться будь я в своём мире. Но я здесь, а он прикован цепями. Значит я могу выёбываться как хочу и строить из себя кого хочу, потому что мне ничего не будет. Можно сейчас загнуть мораль, но мы все понимаем, что это всё хрень и в отличии от других я не лицемерю.

— Грунд, меня зовут, — ответил он низким, таким же брутальным, как и его торс, слегка рычащим голосом.

— Грунд, отлично… Покажи статистику.

Он несколько секунд смотрел на мою ухмыляющуюся рожу (а видеть он её не мог, так как я был в плаще и нижнюю часть скрывал блатной чёрный шарф, короче только глаза мог видеть), но, в конце концов, кинул мне её.

Имя: Грунд

Фамилия: Грунд. Как оригинально.

Возраст: 35

Раса: орк-альбест. Что это за раса такая? Альбест, это белый вроде, но орк то зелёный. Лан, спрошу потом.

Уровень: 40. Опять сороковой, это максимум?

«Параметры»

Сила — 70. Меньшего и не ждал.

Ловкость — 100. Ого, да он ловкач!

Выносливость — 60. Ну тоже неплохо.

Здоровье — 30. А вот здоровье хромает. От хорошей тычки может сдохнуть.

Мана — 0.

Интуиция — 10. Вообще мало.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 63. Так, а он у нас мастер руками махать, я смотрю.

Одноручное оружие — 62. И мечи тоже? Неплохо.

Лёгкая броня — 10. Бронёй вообще не пользуется. Ага, вон у него только набранная повязка.

Рукоделие — 36. Рукоделие? Типа мастерить может?

Охота — 47. О, запасы провианта будем пополнять!

Шитьё — 32. Ясно, где рукоделие, там и шитьё. Это он не на шитье набедренных повязок так поднялся?

Красноречие — 7.

Следопытство — 46. Ого, тут и такое есть?

Скрытность — 51. Опа. Кажется, я понял, кто он. Это не воин, это дамагер.

Регенерация — 42. Нифига себе. Так здесь и регенерация есть! Блин, мне просто необходима такая способность!

Получается по статам я только что нашёл себе дамагера. Чисто наносить урон, пока дядя Боря будет его прикрывать. Неплохой перец, хотя я бы предпочёл бабу… Ладно, что дают, то берём, что по званиям там.

«Звания»

«Орк-Альбест — вы один из немногих орков, что когда-то обитали в горах. Вы невосприимчивы к холоду и, в отличии от своих тупых собратьев, ловки и сильны. Кто сказал, что орк — лишь тупая грубая сила?

Условия получения — родиться орком-альбестом. Бонус- сто процентное сопротивление холоду. Ваша ловкость увеличена на тридцать очков.»

«Людоед — вы испробовали человеческой плоти и не раз. Вы узнаете этот вкус из тысячи, по запаху, по вкусу, по мягкости. Пусть людишки знают, что для вас они всего лишь закуска.

Условия получения — съесть человека.»

«Верный воин — вы сам себе хозяин. Но это не отменяет того, что вы будете верны тому, кто окажется сильнее вас. Вы пойдёте за ним хоть на край света и если понадобится — сразитесь с самим злом.

Условия получения — быть верным воином тому, кто одержал над вами верх.»

Так, званий немного, но зато я знаю, кто передо мной. Орк с гор, который жрёт людей. Хоть он и верный воин, но рабскую печать я обязательно тыкну на него. Я слабее, а значит не ровен час, когда он мне глотку вспорет без печати.

«Способности.»

«Регенерация орка — вы орк или кто!? Царапины, синяки и даже переломы для вас не страшны! Регенерация орков может помочь вам восстановить любые повреждения.

Способность открывает вам регенерацию и увеличивает её на сорок очков. Перезарядка — нет.»

«Ловкость убийцы — вы не раз и не два отнимали жизни врагов, пользуясь исключительно своей ловкостью и силой. Каждый раз вы ловко уходите от смерти.

Способность увеличивается ловкость на двадцать пять процентов на тридцать минут. Перезарядка — двенадцать часов.»

«Друг теней — вы скрываетесь в тени. Никто вас не увидит пока вы сами этого не захотите, ведь тени — ваше второе я.

Способность делает вас незаметнее в тени на пятьдесят процентов в течении часа. Перезарядка — сутки.»

Так, всего три способности, но зато какие. У меня в руках орк-ассасин! Чем мир только не удивляет. Тут не то что законы, тут атмосфера своя, причём так нехило накуренная.

— Короче смотри, — начал я перечислять варианты орку. — Я тебе предлагаю два варианта. Первый — я ставлю на тебя печать раба и ты со мной бродишь, ходишь, пока я не достигну цели, а там я тебя отпущу может быть. Второй — ты остаёшься здесь, рядом с трупами и наверняка какая-нибудь невъебенная зверюшка придёт покушать, заодно и тебя съест.

Орк вновь упёрся в меня своим взглядом и нехотя ответил:

— Давай первый.

— Отлично! — хлопнул я в ладоши и достал печать, что получил от работорговца. Подошёл сзади к орку и ткнул ему этой печатью в шею. Вообще, вроде без разницы, куда ею тыкать, но мне захотелось поставить её на туда. Появившееся метка на его шее засветилась ярко зелёным цветом, потом стала красной, а в конце вовсе исчезла. Я быстро глянул своё инфо и с удовлетворением отметил, что теперь у меня в четвёртом столбике три человека.

Тут даже можно развернуть и посмотреть, кто в ней. Правда список способностей не виден, ну да ладно.

— Так, зомбяша, поднимайся, — несильно пнул я ещё скулящую зомби. — Я тебя не так уж и сильно стукнул, к тому же за дело.

— Ау уаы вува уиаиа ва уа!?

— Как, у меня рука на тебя не поднимется? Я сейчас ещё и ногу подниму на тебя! Подняла зад и марш обирать трупы вместе с Борей.

Вообще офигели. Вон, Боря не жалуется и не тупит, хотя всегда пьян! Стоит, делом занимается, очищает доспехи от крови, позаимствованные у тех воинов в Хотесе и примеряет новые, сравнивая их. А я ему даже не сказал этого делать — сам догадался. Но зомбяша… просто тупка. Вроде и вмазать хочется, но и жалко тоже. Проводив всё ещё хныкающую зомбяшу взглядом, я повернулся к орку.

— Так орк, — начал я, расстёгивая его оковы. — Людей не жрать, не нападать без моего приказа, не пытаться убить меня или кого-то ещё. Не рассказывать о нас и не делать ничего, что нас выдаст. Это приказ.

— Да, босс, — ответил он.

На мгновение я даже опешил. Меня назвали боссом. Я не скажу, что не рад, этому, но слышать в свой адрес слово «босс» всё равно непривычно. Да чего уж там, я в этом мире уже тринадцать дней, а до сих пор не привык просыпаться в лесу.

— Отлично, я рад, что мы поняли друг друга. Имей ввиду, будешь буянить, убью, — сказал я, расщёлкивая оковы.

Честно говоря, моё очко сжалось, когда этот бодибилдер лишился цепей. Где-то в глубине души я был уверен, что он меня тут же попытается убить и не факт, что безрезультатно. Но тот просто спокойно встал и оглянулся.

Фух, можно перевести дух.

— Я так понял, ты у нас типа ловкого убийцы?

— Верно, босс, — кивнул он.

— Отлично, тогда подбирай себе оружие, одежду, если нужно, и веди нас к ближайшему городу. Кстати, а то, что ты орк, в городе проблем не возникнет?

— Если не считать расизма, всё будет в порядке, — ответил он.

Отлично. Значит можно не бояться, что придётся его оставлять снаружи или ещё чего. Такой воин нам необходим позарез. Хотя глядя на его мускулистою, обтянутую кожей спину, я вынужден признаться, что лучше бы он был бабой. Так бы я смог на рабах-девушках повысить собственную самооценку и уже не бояться подкатить. Эх, мечты, мечты…

Итак, нашей добычей стала печать с ещё двумя метками, два золотых перстня с камнями, золотая цепь, бурдюк для орка, еда в виде мяса и хлеба, вино, тринадцать золотых, две серебряных и шесть бронзовых.

Чот монеток не густо, какие-то нищебродские работорговцы попались.

Так, прибавив ещё одного члена к команде, мы отправились дальше.

Как оказалось, Грунд ещё и очень хороший охотник. Пока мы шли, он умудрился поймать зайца и прямо на ходу того освежевать. Зомбяша прямо слюнями начала захлёбываться и бросилась на тушку с животным рычанием.

— Не обращай внимание, — сказал я Грунду, который слегка удивлённо смотрел на зомбяшу.

Та вцепилась зубами в кусок мяса и повисла на нём. Даже когда Грунд поднял её над землёй, та всё равно держалась за кусок зубами. Что за животное.

— Она странный человек.

— Она нежить, — внёс я ясность.

— Нежить? Я думал, люди ненавидят нежить, — нахмурился Грунд.

— Скажем так, я особенный и не вижу в этом ничего плохого.

— Понятно…

В конце концов, он отпустил тушку, и ведьма на четырёх конечностях ускакала её кушать. Кажется, зомби в ней ещё не полностью выветрился. Иногда я замечал, как она отходила от нас и ела мелкую живность, белок или мышей, которых сумела поймать. Иногда она даже кору грызла. Думаю, что это со временем пройдёт. А может и нет.

Хотя не о ней мне надо беспокоиться. Меня волнует совершенно другое. И нет, это не то, что я умираю, о том я беспокоюсь ежесекундно. Я волнуюсь о том, что…

Не могу спокойно подрочить!

Блять, какой пиздец, просто слов нет, целых две недели и один день, ДВЕ НЕДЕЛИ И ОДИН ДЕНЬ! Мало этого, так я ещё и сиськи зомбяшки щупал! Это же просто как заражённая рана в ноге! Это хуже, чем помирать от заражения крови!

Я хочу признаться, я страшный онанист.

Учитывая моё лицо, то это во всех смыслах этого слова. Я даже в туалетах института этим занимался. Бля, да даже в классе, когда никого не было! (я закрыл предварительно дверь) Я это мог делать по несколько раз за день, а потом ещё раз за ночь. Мне не было предела. В моих бурных фантазиях…

А ладно, оставим это. Дело в том, что в этом мире времени для подобного не было. Да и в голову от переизбытка событий такое не приходило. Первые три дня я выбирался из леса, потом ещё день сидел в засаде, пока герои шарились по деревне. Уж точно не об этом мне было время думать, новые эмоции и волнения вытеснили всё остальное.

Четыре дня шёл к деревне, которая к хуям сгорела, но тогда я постоянно тренировался на костре и радовался умению контролировать огонь. Даже не вспомнил.

Потом пожар, ожоги, два дня похода по лесу…

И МЕНЯ ПРОБИЛО!!!

Теперь, эта мысль вспыхивает очень часто, особенно когда я понимаю, что смерть уже рядом. Не хочу умереть не подрочив. Хотя Грунд сказал, что рядом город, но вдруг не доживу?

Блин, я бы и на секс с зомбяшей согласился… Нет, на секс с ней я бы точно согласился с радостью, хоть ща прямо в кустах за деревом по бырому. Но вряд ли она к такому сама готова, особенно со мной, когда я похож на старого доброго Фредди. А насиловать зомбяшку … Дать хорошего леща одно — это я от любви делаю большой. Но вот изнасиловать уже несколько другое. Это сломать её, издеваться и так далее, а я пока не так сильно пал. Так что изнасилование отпадает. Пока.

Проблемка… Так, надо срочно излечиться и гнать к проституткам. Там всё будет, пусть и за деньги. Хватит юношеским привычкам потакать!

— Босс, ты так выглядишь словно волнуешься о чём-то.

— Есть о чём…

Да… есть о чём. Но о таком я не стану тебе рассказывать.

Решив, что он теперь тоже часть нашей команды, я мельком рассказал ему свою историю, не упоминая того, что я антигерой. Он слушал внимательно, и с каждым услышанным преступлением улыбался всё больше. Под конец он чудовищно улыбался, обнажив свои звериные зубы.

— Сжёг деревню вместе с врагами и жителями? — к своему ужасу я слышал уважение в его голосе. — Босс, да ты настоящий монстр, хотя выглядишь как дрыщ. Думаю, что судьба нас свела вместе не зря.

Надеется, что сможет поглядеть, как я крошу всех налево и направо? Нет, он просто жаждет теперь увидеть это. Кажется, в моей команде только что появился настоящий маньяк.

Глава 21

Следующий день.

Город.

Его огромные стены.

Ну как огромные, для меня они большие, но могу сказать, что бывают и больше.

Грунд уже был знаком с нашей тактикой, я успел всё объяснить. Главный — дядя Боря, я и зомбяшка — пешки, Грунд пусть играет раба (он ими является), так будет менее подозрительно и мало кто захочет портить чужое имущество. Я это объяснил Грунду, и тот без раздумий согласился. Сказал, что это отличный план. Ну ещё бы, другого не было.

Сначала нас не хотели пропускать. Четыре стражника смотрели на нас с видом конченных имбицилов, которые даже с математикой не дружат. У них даже головы весьма странных форм. Но это не мешало им быть придирчивыми.

— Ты не понимаешь! — громко взывал к их отсутствующему разуму дядя Боря. Он активно жестикулировал и чуть сам не изгибался, чтоб показать, насколько его переполняют эмоции. — Эти люди, бедный сироты! Я их тренирую! Ты видишь этого тупого орка!? Этот дебил учит держать их меч и на нём они отрабатывают удары! А теперь они должны посетить храм и получить благословение! А ты получал благословение богини!? Нет!? Ты не уважаешь нажу богиню!? Ту, кто посадил нашего великого короля на трон!? То есть ты не уважаешь нашего короля!? Хочешь его свергнуть!?

Как стрелки то перевёл.

— Нээ, йа увэжэю кэрэля! — испуганно начал отнекиваться дебил-полено. Трое других поспешили отодвинуться от собрата, кто может оказаться предателем родины.

— Не уважаешь короля! Я немедленно сообщу об этом. А не пуская моих учеников, ты хочешь, чтоб они не уважали богиню и тоже не уважали короля! Ты подталкиваешь их к бунту!

Короче, дядя Боря втирал дичь и очень правдоподобно. Теперь я вижу его в действии. Он действительно может заставить усомниться людей в своей правоте. Пусть это и были только недоразвитые дегенераты, но я уверен, что он и с другими справится.

Вскоре мы уже были в…

Каменном свинарнике.

Вот что это!? Дорога как была дерьмом с грязью, так и осталась! Они не могли положить здесь брусчатку? Или их заражает своим дурным влиянием страна, что находится по другую сторону грани в моём мире!? Опять иду как по болоту и сапоги противно хлюпают в этом дерьме.

Этот городок располагался на холме и поэтому, пока я поднимался вверх, видел, как потоки воняющих нечистот стекались вниз прямо по этому месиву. Пиздец, как они тут от чумы ещё не сдохли?

Вдоль этой дороги выстраивались каменные дома в вперемешку деревянными: Кривые, косые, старые и просто убогие. Здесь были и таверны, и бордели, и магазины, и кузницы. Боже, да здесь дети даже есть! И они играю в этом месиве. А я думал, что это у меня плохое детство. Мама, у меня было отличное детство, спасибо тебе! Только сдохнув и оказавшись на грани смерти в другом мире, я смог осознать это!

Но что я действительно сразу заметил, так это обилие крыс. Огромное количество. Нереально количество. Такое, что обосраться можно. Они бегали то тут, то там, явно не боясь людей. Их давили лошади и тяжёлые башмаки прохожих. Они бегали группами вдоль домов, их трупы плыли по ручьям дерьма вниз. Это кошмар, их тут сотни тысяч, если не миллионы. Но кажется меня единственного это смущало.

Мы прошли вверх через ещё одни стены и наконец вышли к нормальной дороге! Выложенной камнем, хочу заметить! И ничего нигде не хлюпает. Ясно, этот район для тех, кто побогаче. Значит там вообще отбросы живут. Да и дома здесь были аккуратнее. Магазины с тавернами выглядели не так страшно. Хм… а мне здесь нравится, если бы…

Не ежедневная рубрика названий!

Итак, дамы и господа, представляю вам Мухосранск! И я не шучу! Этот город так и называется. Сразу чувствуется, что здесь был русский человек с глубокой, необъятной душой и очень острым и необычным умом, что дал это городу такое название!

Русского человека сразу видно. Думаете мне стыдно, или я злюсь? Ни-че-рта! Я завидую. Завидую, что не смог дать такое название этому городу сам. Чувак, жму твою руку мысленно, ты сделал мой день на сегодня! Ты тот, кем гордится страна, на ровне с теми, кто слова на асфальте говном выписывает.

Я остановился и отдал честь неизвестному герою из моего мира. Вся остальная команда очень странно на меня посмотрела. Ну и хрен с вами, вы просто ничего не понимаете.

— Так и где наш храм?

Боря указал налево.

Ага, вижу пафосное здание, огромное и белое, словно вишенка на куче говна. Там обязательно должны быть одетые развратно девушки, которые носят едва прикрывающую тело одежду, которая облегает похлеще латексного костюма. Иначе это не жрицы. Почему именно такой костюм? Ну просто аниме, манга и ранобе лучше знают, чем сраные плебеи, ведь там всё просто — чем больше открытых участков тел, тем легче вера проходит!

Хочу войти верой в такую жрицу. Я бы… О мать твою, стража.

Прямо навстречу нам вышагивала стража во главе с какой-то красивой белокурой девушкой, что является откровенной мужененавистницей… мне так кажется. Мне с трудом удалось разглядеть её лицо своим несчастным глазом, в котором всё было мутным. Не удивлюсь, если тут у них феминизм процветает. После носорога я перестал чему-либо удивляться.

Я обратился к своей верной свите.

— Так нам надо разобраться с ними Боря… Блять Боря, ебаны в рот, убери руку с меча, я не это имел ввиду! Орк, убрал к херам свои перочинные ножички! Блять дебилы, хули вы мечи похватали!? Зомби, хватит шипеть на них! Дебилы блять, нас же здесь всех порешают! Боря, руки в ноги и бегом заговаривать им зубы. Потом встретимся у храма. Остальные за мной.

Команда поразила меня своей тупизной и неспособностью адекватно мыслить. Не дай бог этим дебилам дать волю.

Боря отделился от нас, и мы свернули в переулок. Не оборачиваясь я вёл их среди узких улочек. Некоторые были аккуратными, некоторые представляли собой места сбора местного сброда. Однако видя замоей спиной перекаченного орка, никто не смел нас останавливать. Лишь провожали взглядом.

Так, вон она, башня… Отлично.

Походив по этим засраным и не очень улочкам, мы наконец вышли к небольшой площади перед воротами. Через вертикальные прутья этого забора можно было видеть зелёные лужайки перед храмом больше похожим на квадратный маяк.

Буквально через пару минут показался и дядя Боря. Завидев нас, он показал большой палец.

— Итак, у нас проблема. Как мне сказали, здесь, чтоб получить исцеление, нужно пройти проверку званий, своеобразное отсеивание тех, кто может быть плохим и нечистым. Другими словами, мне туда путь заказан.

— Возьмём штурмом, босс?

— Нет, мы должны поступить по-умному. Если мы не можем идти к ним, то они придут к нам. Другими словами, надо похитить какую-нибудь несчастную и сделать рабом. Тогда у нас будет собственная исцеляющая машина.

— Во уаивеио овиу оауво. Воувы иуииоавуыи выио воу уывоу оывив!

— Конечно похищать опасно. Нас, если поймают, казнят на месте, скорее всего. Особенно тебя. И да мне насрать, что мы сломаем жизнь одной из них.

— Уи выауив уы уив оуваыи?

— Да, моя жизнь ценнее, так как я готов за неё бороться. Уж извини, что меня все хотят убить. Я уже немало заплатил за своё выживание и не намерен останавливаться. А то и те люди зря погибли.

— Уа уывы, уэво уа ваввуэв?

— Оправдывает? Думаю, да. Не я начал это. Кстати, не ты ли сама начала это против меня?

Я косо посмотрел на неё, и зомбяша отвела взгляд. Стыдно? То-то же!

Всё это время Грунд с интересом слушал нас. Видимо выстраивал своё представление он нашей интересной группе.

— Итак, Грунд, сможешь проникнуть внутрь?

— Думаю да, этот храм вроде не выглядит хорошо охраняемым.

— Отлично, Боря, ты должен пойти туда и под видом раненого выяснить, кто из них там целитель.

— Атлична! — он показал большой палец.

— Ну раз все поняли свои задачи, — хлопнул я в ладоши, — нам надо продать барахло и найти место для ночёвки.

Вот так я просто решил пойти на похищение. Конечно, будь другой выход, я бы в жизни на подобное не согласился, но когда смерть уже кладёт тебе руку на плечо, ты согласен даже самый безумный план, если он может помочь. Ведь какая разница, как ты умрёшь?

Мы продали барахло в ближайшей лавке и получили в сумме сто сорок пять золотых и пять серебряных. Почему так много? Просто мечи наёмников были довольно хорошими и нам дали по двадцать пять за штуку, хотя мне опять кажется, что меня наебали. Ну да ладно, лень с этим возиться.

Мы обустроились в таверне неподалёку от храма. Это была очень неплохая таверна, за которую я выложил четырнадцать золотых. Это, не считая ещё пяти золотых за еду. Выбрал я её по нескольким причинам. Во-первых, от сюда легко уходить улочками, так как окно второго этажа выходит на пристройку, по которой можно спуститься вниз или забраться наверх. Во-вторых, близко к храму.

Внутри были обычные путишественники и купцы, что смогли себе позволить переночевать здесь. Они весело общались, смеялись и выглядели очень интеллигентно. Не чета уголовникам из той таверны.

Помещение было хорошо освещено, и я бы сказал, здесь не было и намёка на мрак, когда на улице был уже вечер; масляные лампы с чистыми плафонами отлично справлялись со своей задачей. Пол был чистым и более того, отполирован! Здесь я чувствовал ту самую атмосферу приключений, что в аниме или ранобе. Не хватает ещё авантюристов и весёлых рассказов о похождениях.

Комната, которая нам досталась, была с двумя кроватями. Хрен знает, почему тогда с каждого содрали аж по четыре золотых, но я не стал спорить с трактирщиком, это место было стратегически важным.

Сразу с наступлением вечера дядя Боря отправился в храм и уже через час вернулся с довольно подробным докладом. Попутно бухая, он принялся нам рассказывать то, что увидел. Мы же его слушали, хомяча ту огромную плошку еды, что нам принесли. Забавно, что жрала больше всех зомбяша, а не Грунд. Ну ничего, пусть девушка сил набирается.

Охраны кроме пяти стражников не было. Было много жриц, которые по большей части выполняли там хозяйственные работы. Как я и думал, были они одеты очень развратно. Куда же без этого в доме бога или богини, или кому они там поклоняются? Вход один, однако там много окон, через которые можно пролезть. Освещения мало, так что можно будет спрятаться в тени. Все помещения для персонала находятся внизу, а вот это уже плохо. Если что, выбраться будет сложнее.

Всего там было пять целителей, которые принимали днём посетителей у главного алтаря. Эльфийка с третьим размером, зверолюдка с четвёртым, лоли — плоская доска, и две обычных, но с нормальными дойками. Другими словами, выбирай, не хочу. И я выберу… Хм, а кого выбрать? Ну уж точно не лоли. Зверолюдку? Думаю, да, зверолюдка мне подойдёт.

Предвкушая бурные ночи с новым рабом, я даже решил не портить момент и не заниматься онанизмом. Класс… Получим хилера и считай, вся команда в сборе.

Забавно, ровно две недели назад я только появился здесь, запуганный и боящийся всего (ничего не изменилось, в принципе). Сейчас я уже решаю, кого похищать. Интересно, это мир делает меня таким, или у меня предрасположенность к преступности?

Решив, что лучше всего всё свалить на мир, чем на себя, я хорошенько поел, оставив остатки вечно голодной зомбяше. Надо было ждать ночи, поэтому, дав три золотых Боре и Грунду, которые пошли вниз побухать, я устроился на кровати. Достал свой телефон с наушниками и начал слушать музыку.

Блин, слушаю и моя прошлая жизнь кажется такой нереальной. Смотрю на этот экран, и он кажется таким родным и в то же время чуждым. Странное ощущение. И песни из моего мира таки понятные и в тоже время далёкие. Это можно сравнит с тем, когда ты возвращаешься домой после годового отъезда — всё вроде такое родное, но в тоже время нет.

Одна, другая песня, я не заметил как ко мне подошла зомбяша.

Она с интересом пыталась рассмотреть, что у меня в руке.

— Эх, темень, ложись рядом, — похлопал я по кровати и подвинулся.

Она несколько секунд сомневалась прежде чем согласиться, интерес взял своё. Я воткнул ей наушник в ухо. От этого она так дёрнулась, что чуть не порвала их.

— Лежи, балда, — хлопнул несильно я её по лбу, — мужчина сам всё вставит.

Аккуратно примострячив ей наушник в ухо, я включил музыку. Она вздрогнула, но на этот раз не дёрнулась. Ну а я как настоящий джентльмен включил оперу и симфонию, чтоб у неё не возникло культурного шока от нашей попсы.

Сначала зомбяша слушала напряжённо, но проходило время, и она успокаивалась. Видимо, поняла, что ничего страшного от этого агрегата ждать не стоит. А моя рука сама собой легла ей на грудь, потом чуть под платье… нет сопротивления со стороны хозяев? Дальше на голую грудь… Вот, теперь заебись, тут руке удобнее намного. Так мы слушали музыку, я мял её грудь, а она иногда вздыхала и напрягалась. Отличное времяпрепровождение!

Таким не хитрым образом, лёжа вместе, мы дождались ночи.

Глава 22

Операция «Хитрый извращенец тёмной ночью крадётся в доме полном невинных монашек» началась. Кстати это я название придумал. Так долго мял сиську зомбяшке, что после этого в голову ничего другого не лезло. Для сокращения можно называть эту миссию «ХИТ НКВД ПНМ». Звучит так, словно у кого-то припадок и тот пускает слюни, дёргаясь.

И так мы, словно два ниндзя, перебираемся на территорию этого храма через забор. Совершенно бесшумно спрыгиваем на другую сторону, трава гасит любой звук. Здесь мы невидимки. Меня едва слышно. Словно тени, мы скользим… блять в говно наступил, твою же… Ладно… Так вот, словно тени… Да еб твою мать, они что, тут прямо на газоне срут, суки!? Что за хуйня!? Так, спокойно я тень, я тень, я те… Сука, да я по колено провалился!

Это пиздец, я могу только материться. Орк ловко обошёл все ловушки, я же половину разминировал. А ещё теперь в сапогах хлюпает.

— Насколько я слышал, весь город стоит на холме, что испещрён пещерами и лазами. Поэтому тут из-под земли бьёт вода, — заметив мою недовольную рожу, сказал Грунд.

— И крысы тоже из-за этого?

— Да, живут в пещерах, на поверхности еду собирают. Зато они туда канализацию сливают.

Отлично, просто отлично. Армия крыс под городом. А ведь так чума началась, не ровен час как и здесь будет эпидемия. Хотя от куда местным такое знать. Дебилы дебилами.

Мы подкрались к стене этого маяка. Трое охранников караулили на входе у ворот, ещё двое, скорее всего, внутри. Может ещё есть кто-то, но мы пока не знаем. Но слабость охраны меня реально поражала. Я думал, мы тут через забор хрен пролезем, а тут выясняется, что даже обычный парень может пройти внутрь и вернуться обратно. Наплевательское отношение или уверенность, что никто таким заниматься не будет?

Я оставил дядю Борю и зомбяшу в комнате. У них скрытность не прокачена. Сам же отправился с орком. Конечно, моя скрытность тоже так себе, но я хотя бы буду контролировать процесс, а то он тут всех перережет.

Мы сделали из верёвки, что я тогда забрал у рыцаря, и кинжалов орка крюк-кошку, поэтому смогли забраться на окно. Вернее, он забрался и меня подтянул на верёвке.

Я заглянул через окно внутрь. Это была типичнейшая церковь средневековья с полукруглыми сводами и арками из камня. Вот словно оттуда срисовали. Только красный ковёр выделялся на фоне этой серости, да лавки с алтарём, на котором горели свечи. Но что ещё более важно, там никого не было. Я, по крайней мере, не увидел. Хотя кого я в такой темноте своим глазом то могу увидеть?

Очень аккуратно я разбил локтем стекло около щеколды и вновь замер. Прождал пять минут, а никого нет, ладно, продолжаем. Открыв окно, мы так же по крюку-кошке спустились вниз… Так, что за чавкающие звуки и мычание?

Мы дружно присели и оглянулись. Вроде никого, но звук точно есть. Он эхом отражался от стен и разносился по всему помещению. Может кто-то или что- за колонной прячется, кои здесь не мало?

— Надо узнать, что это, — одними губами сказал я.

Грунд кивнул в знак согласия, и мы двинулись на звук. Надо, знать, кто издаёт эти звуки, чтоб потом не выяснилось, что за спиной мы какое-нибудь чудище оставили. Пройдя к алтарю, мы наткнулись на источник звуков. Там насиловали раком жрицу двое рыцарей, судя по слезам на её мордашке. Та плакала, мычала, но получала по заднице звонкие шлепки и продолжала нехитрое дело. Те ржали как кони, чем вызывали у меня желание прирезать обоих. Может позже так и поступлю.

Но сейчас этого делать я не буду. Пока они заняты, путь свободен. Прости жрица, ты пожертвовала собой ради нас.

Найти вход вниз не составило труда. Мы просто шли по ковру, который, как тропинка, соединял основные части этого здания. Он привёл нас к ступеням, которые шли в подвал. Там мы попали в не очень длинный коридор с полукруглым потолком, который заканчивался дверью.

Едва слышно мы подкрались к двери и приоткрыли её. Там нас ждал ещё один длинный зал с дверьми и столом по середине. Вдоль стола шли добротные лавки, больше похожие на скамейки у меня на физ-ре в институте. Однако это место выглядело более уютным. Чувствовалось, что здесь живут, а не работают. Шкафы вдоль стен, картины, всякие вещи на полках. Получается, если здесь обеденная, то за дверьми спальни. Можно предположить, что жрицы спят в одной спальне, а дверей у нас восемь.

— Грунд, ты хорошо видишь в темноте?

— Лучше чем люди босс, — усмехнулся он. — Перережем всех?

— Нет, оставим твою кровожадность на тех, кто может нам… Тс-с-с-с…

Мы замерли.

Со стороны коридора послышались шаги и какое-то невнятное бормотание, которые быстро приближались.

— Под стол!

Мы как два дебила ринулись под дальнюю часть стола подальше от входа. Практически в тот момент, как мы спрятались, дверь распахнулась и в зал вбежала полуголая, плачущая девица с кровью на внутренних частях бедра. Рыдая навзрыд, она буквально пробежала к одной из дверей и скрылась там, не оглянувшись. Ну что могу сказать, хорошо, что я не на её месте.

— За ней в том конце коридора идут два охранника, — шепнул мне Грунд, который неведомым образом успел заглянуть в дверной проём, пока она входила.

Я провёл пальцем по горлу, чем вызвал довольно милую кровожадную улыбку у орка. Ну иди мой милый зелёный убийца бодибилдер, неси возмездие за страдания бедной жрицы от моего имени. Жрица, мы за тебя отомстим, пусть и не специально. Завтра тебя утро порадует трупами этих ублюдков.

Грунд с неожиданным проворством для своего тела выскочил и бесшумно добежал до двери, прижался к стене. Два кинжала легли в его руки. Когда дверь откроется, то она закроет его от их взгляда.

Шаги, как и голоса, становились всё громче и громче.

— …дый раз. Я всё никак не могу остановиться, хахахахаха.

— Не пойму, как её ещё не выгнали? Каждый раз молит восстановить свою девственность у целительниц?

— Ага, и каждый раз её лишаться, дура же она!

Два дебила открыли дверь и зашли внутрь. Бля, ну и рожи. Та симпотяшка… Бедняжка. С такими ебалами трахаться, фу бэ-э-э…

— Эх… Может другую возьмём?

— Дурак, что ли. Эта единственная язык за зубами держит, дура-слабачка. Остальные сдадут нас и…

Что и, я так и не понял. Грунд подошёл к ним сзади и синхронно воткнул обоим кинжалы прямо в заднюю часть шеи, перебив позвоночники. Тут же подхватил ослабевшие тела в доспехах, чтоб они с грохотом не упали на каменный пол, и аккуратно опустил их. Девушка, мы за вас отомстили! Можно сказать, мы герои, если бы не шли воровать одну из ваших.

Добычей стали шесть серебряных и двенадцать медных. Не густо. Но мы и не за этим сюда шли.

— Так, Грунд, слушай внимательно. Сейчас начинаем обыскивать комнаты одну за другой. Никого не убивать, ни резать, ни пытать, ни насиловать. Заглянул, увидел, что не те, перешёл к другой комнате. И так, пока не найдём нужную. Как найдём, хватаем ту, что понравится больше, засовываем в мешок и валим.

Грунд кивнул, и мы принялись заглядывать поочерёдно в каждую комнату кроме той, куда зашла та жрица. Мы даже ведь мешок купили большой специально для этого дела. Ну, поехали.

Итак, первая — я на носочках прокрался внутрь. Ага, среди них нет зверолюдок, значит не то.

Вторая — опять не то. Блин, по закону подлости или последняя, или у Грунда. Плохо, если у него, он же может и прирезать случайно кого-нибудь.

Третья — пу…

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!

Раздался такой визг, что у меня аж в другой комнате уши заложило. Этот визг эхом расходился по залу, отражаясь от стен и усиливаясь в несколько раз. Сейчас все проснуться. Не раздумывая, я выскочил в зал и тут же увидел, как Грунд с мешком на плече выскочил из комнаты. Из его мешка тоже раздавался визг, а ещё тот дёргался.

— Что такое!?

— Зверолюдка спалила, босс! — крикнул он и бросился к двери. — Уходить надо!

Ну и я за ним и побежал, что ещё делать. Главное, что он захватил аптечку с собой.

— Ты хотя бы нормальную захватил? — спросил я на бегу, закашливаясь кровью. — Полноразмерную?

— Да! Можете не сомневаться.

Ну слава богу. Конечно, шанс, что он схватит лоли всего один к пяти, но зная мою удачу, именно это бы и выпало. Но раз он успел выбрать… Хотя интуиция мне подсказывает, что он облажался.

Мешок на его спине отчаянно дёргался, пока мы бежали по коридору к лестнице. Да и визг из него был похлеще всякой сирены. Поэтому он остановился и хорошенько ударил по нему. Движения, как и визг, прекратились.

— Ты там не убей её, — попросил я.

— Не убью, босс.

Мы взлетели по лестнице. Здесь крики хоть и были слышны, но не так пронзительно. Скорее всего на улице его и подавно не слышно.

А нет, услышали.

Двери распахнулись и внутрь вбежало сразу три солдата.

Грунд сбросил мешок, словно в нём была картошка. Я метнулся к свечам на алтаре и поджёг два Молотовых.

— Твой слева, — крикнул я и метнул молотов в ближайшего солдата, что бежал к нам.

У него не было щита и уже через мгновение его охватило пламя. Он, вереща побежал куда-то в сторону, где врезался в стену, упал и стал дёргаться в забавном предсмертном танце.

Второй оказался проворнее, он успел отпрыгнуть назад, и Молотов упал к его ногам. Но я всё равно поднял стену пламени, отгораживая его от третьего. А тот в свою очередь уже падал на колени с перерезанным горлом. Грунд с чудовищной скорость подскочил к нему, ловко ушёл в сторону, потом в другую. Я даже не заметил, когда он ударил.

После первого он тут же бросился ко второму и через пару секунд тот падал, хватаясь за горло.

— Грунд, мешок в руки и вперёд!

Даже небольшое использование магии вызвало у меня нехилое головокружение. Значит зараза уже в главном кровотоке, и моя жизнь оборвётся уже через несколько часов. Об этом свидетельствует и липкий пот, и холод в теле, и дрожь. А я живуч! Хотя по большей части надо сказать спасибо зомбяшке. Скоро мы будем у цели. Ещё немного…

Мы выскочили на улицу. Самое забавное, что я слышал крики солдат. Значит засранцы успели их предупредить. Что-что, а подготовка у них на высоте. Сразу сделали то, чем обычно пренебрегают в фильмах. По разные стороны улиц я сразу заприметил немаленькие группы солдат, что бежали сюда. Пока они ещё далеко, но пол минуты, максимум минута, и все они уже будут здесь, крутить мою сраку на пике.

Я толкнул ворота, что были не заперты и бросился в переулок напротив. Грунд бежал за мной не отставая. Темнота сразу поглотила нас. Теперь главное затеряться. Поворот налево, поворот направо, бежим прямо, опять поворот…

Я не сильно заморачивался с направлением, стараясь уйти как можно дальше от этого маяка. Страх за свою шкуру и возмездие за содеянное гнали не хуже локомотива в узком туннеле. Как можно дальше… Меня хватило метров на триста. С одним лёгким бегать неудобно

— Бля… Не могу… больше… Отдышаться…

Я облокотился на стену. Ох, сердечко бьётся как. Вот-вот из груди выскочит. Да и лёгкое одно кажись того уже. Дышать очень и очень тяжело.

Где-то в глубине этих улочек послышался топот множества ног в железных ботинках. Хм… Я чувствую нереальный прилив бодрости и желание бежать! И лёгкое больше не мучает. Страх вновь нашёл новые резервы и поспешил подбросить их в топку, давая мне шанс. Спасибо, трусливая задница, я твой должник. Теперь надо бежать как можно дальше!

И вновь кросс, только уже на километр, по этим сраным-пересраным улочкам, пока мы не попали к внутренним стенам, что отделяли бедную и среднюю часть города. Здесь было темнее даже чем на улочках, но что ещё хуже, я потерялся. Жаль, что из-за мутности в глазе ночью всё видно ну просто отвратно — это только усугубляло ситуацию. От сюда было не видно храма и я не мог понять, в какую сторону двигаться. Слава богу есть…

Орк?

Бля, а где орк?

Я начал лихорадочно озираться. Судя по всему, я не только от стражи оторвался, но и от Грунда. Вот только как? С его-то скоростью и ловкостью, он должен просто впереди меня бежать, как минимум. А сейчас выясняется, что я тут один прибежал хрен знает куда. И чот мне страшно тут в темноте без поддержки.

Чо делать!?

Я бросился обратно в улочки. Так, как я сюда бежал то? Право, лево, прямо… Это вообще незнакомое мне место. Тут какой-то притон, около которого толпятся непонятные и подозрительные личности.

Часть из них, бросив на меня взгляд, поспешили уйти внутрь. Возможно их смутил мой плащ и шарф, закрывающий пол лица. Но были и те, кого это не испугало.

— Эй, парень, золотого не найдётся? — обратился ко мне какой-то хмырь.

— Нет, — ответил я, озираясь.

— А если найду?

— Найдётся, — тут же ответил я и вытащил золотой.

Хмырь оскалился, увидев на моей ладони монетку, притягательно блестящую в лучах света из окон, подошёл ко мне ближе, потянулся к ней и…

Я воткнул без зазрения совести расслабившемуся идиоту нож под рёбра. Он дёрнулся, схватился за живот и тут же получил ещё один в шею, после чего стал оседать на землю, истекая кровью. Вообще ничего не почувствовал от убийства. Убил и убил. Те, кто стал свидетелем этого, так же поспешили ретироваться. Вытерев нож о его одежду и забрав семь серебряных награды, я двинулся дальше.

Я бродил минут десять по грязным улочкам, иногда привлекая к себе внимание других людей. Главное, что не нападают. Я шёл всё дальше и дальше, окончательно заблудившись между долбаными двухэтажными зданиями, что друг от друга не сильно отличаются. Я тут случайно не кругами хожу!?

Вскоре мне удалось выбраться из засраной улочки на чистую. Так… Здесь… налево? Я нерешительно оглянулся. Хрен знает, куда дальше. Может вернуться и поспрашивать дорогу? Но у кого? У местной гопоты? Не суждено было мне понять, где я оказался.

В этот момент мои мысли были прерваны голосом за моей спиной.

— Руки вверх, если не хочешь стать ёжиком! — раздался холодный как сталь и прекрасный как рассвет голос девушки. Или женщины?

И… не хочу стать ёжиком? Серьёзно? Кто вообще так говорит!? Хотя стоп, я знал одного человека, который так говорил, мой милый толстый друг, борец с неправедными трамваями.

Мне даже оборачиваться не надо. Интуиция говорит, что за моей спиной десяток другой солдат с предводительницей феминисток, что я тогда встретил на улице. И тогда её лицо говорило, что с ней лучше не играть. Не думаю, что что-то изменилось за то время.

Я резко разворачиваюсь и стреляю из арбалета. Болт входит ровно в глаз одного из стражей. Не теряя присутствия духа, я хватаюсь за мечи и бросаюсь в атаку. Удар, другой, третий, я ловко уворачиваюсь и уже через несколько минут их ряды редеют в два раза.

Но это происходит только в моих фантазиях. Реальность несколько прозаичнее.

Я просто подчинился, а через мгновение услышал множество ног в тяжёлых ботинках. Это они по мою душу бегут. Через несколько секунд меня уже вязали.

А как было бы классно, подумал я, пока мне руки и ноги связывали солдаты, придавив коленями к земле, если бы я прыгнул, сальто, удары мечом, хватаю бабу и убегаю. Ну или прилетает невъебенный дракон всех крошит, или выясняется, что я сын королевы. Всегда мечтал о таком.

Жаль, жаль, такое только в сказках. А меня вон уже волокут во земле к местам не столь отдалённым.

Эх Грунд, сука, готовь вазелин, выйду — сраку твою на рукоять меча натяну.

Глава 23

Мир решил меня подрочить. У мира это получалось вполне неплохо. Нет, у него это получалось очень хорошо. Если бы мне предложили выбрать кандидата на эту роль, то я бы не раздумывая вписал бы именно этот мир. Он не спешил списывать меня со счетов, каждый раз то подбрасывая рояль, то просто бросая его прямо в меня. Если везло, уворачивался, если нет, то происходило что-то типа сейчас.

Я сидел в маленькой каменной комнате на табурете, сделанном специально, чтобы сидеть было неудобно. Вся жопа неведомым образом онемевала и хотелось сразу встать и походить. Но я сидел. Сидел не из-за того, что я мазохист, а из-за девушки передо мной. Она неведомым образом заставляла меня просто бояться. Сука, и бывают же такие люди с подобной аурой.

Эта девушка была действительно той самой, которую я видел днём. Её прекрасная белокурая голова торчала из довольно крупных лат, что больше бы подошли какому-нибудь верзиле. Ещё хуже то, что они на ней смотрелись отлично. Я сразу вспомнил Артурию из одноимённого аниме и эроге. Чудовищная схожесть была до дрожи в моих коленях. А если вспомнить характер той, то чую, здесь меня ждёт писец. Весёлый и пушистый и с острыми зубками.

Она сверлила меня взглядом, сидя напротив. Должен заметить, что я ещё абсолютно голый. И выгляжу, мягко говоря, не очень. Худощавое тело; обожжённая голова, покрытая красной засохшей коркой; клок волос, торчащий из неё словно куст; отсутствующий левый глаз; рука, обожжённая до мяса и выглядящая как клешня; раны от болтов арбалета; рана от вил и расходящаяся от неё синяя паутина, которая уже перешла на тело. Я был воплощением того, во что может превратиться человек без цивилизации.

Просто настоящее отвратительное зло. Мне до слёз обидно за себя.

Ещё хуже то, что я видел некоторое отвращение к своей персоне с её стороны. Пусть я и не строил планов на неё, но когда девушка так на тебя смотрит, это нехило бьёт по самооценке. Так нехило, что становится больно. Даже больнее чем в тот момент, когда меня заставили раздеваться на её глазах. Помню их лица, когда они моё лицо увидели. Мда…

Ещё одной неприятной вещью стало то, что я решил спрятать печать работорговцев. Подумал, что, пронеся её сюда, смогу подчинить кого-нибудь и свалить из тюряги. И так как одежду у меня сняли я её запихнул в рот. А потом меня начали толкать дальше, и я…

Проглотил её. Я охуел, когда она у меня по пищеводу проходила, думал, там и застрянет, но всё обошлось. Теперь придётся ждать, пока сама выйдет. Да уж, невезение. Хотя везением можно назвать то, что мне дали какое-то зелье, что останавливало заражение крови. Благодаря ему мне теперь можно не бояться сдохнуть. Правда лёгкое уже того кажись, но тут пока я не умираю от удушья так что может и пронесёт. Прямо облегчение на душе, словно заново родился. А заодно я получил новое звание.

«Заражённый — вы тот, кто смог пережить заражение, гуляя рука об руку с самой смертью на протяжении долгого времени. Вы доказали, что вас не так уж и легко свалить даже таким.

Бонус — устойчивость к болезням и заражениям поднято до пятидесяти очков. Примечание — следующее изменение звания при получении новой ступени.»

Немного странное звание, если учесть, что оно разительно отличается от того, что я видел до этого. Получается, если выполнить ещё условия, то это звание изменится на другое, более продвинутое. Интересно, интересно… Вполне возможно, что потом я получу за это какой-нибудь редкий бонус.

Так, ладно, я отвлёкся от основной темы.

Потом солдаты завели меня в эту комнату, где и стали допрашивать. Стала допрашивать, точнее. Эта девка, судя по всему, главная у стражников.

— Получается, вы у нас наёмник? — спросила она своим красивым, холодным и твёрдым голосом.

— Верно, — кивнул я.

— Я помню, что вы и ваши товарищи проходили через этот город недели полторы назад. Что заставило вернуться обратно?

— Провал на заказе, — вздохнул я как можно грустнее.

— На каком?

Я скептически посмотрел на неё, показывая, что отвечать не буду. Вряд ли бы наёмник стал отвечать на такой вопрос. А в данный момент я наёмник для них.

— Могу только сказать, что ожоги на лице я получил именно оттуда.

— Значит на антигероя охотились? Я слышала, что он сжёг деревню, — нахмурилась она. — И где он сейчас?

— Без понятия. Спаслись только я с товарищем, но он позже от ожогов умер. За антигероем ни сил, ни возможности следить не было. Иначе бы он весь лес там сжёг.

— А я думала, что только героям дали это задание, — посмотрела она на меня.

Я лишь покачал головой, не пытаясь изменить легенду. Знаю, что она меня на понт берёт.

— Раздали всем. А нам пришло отдельное письмо. Сейчас каждый авантюрист может взять это задание.

— А что делали ночью здесь? — сменила она тему.

— Искал связного, — ответил я.

— Какое совпадение, мы тоже искали, только не связного, — опять это стальной пронзительный взгляд.

— Не верю в совпадения. Я связного не нашёл.

— И я не склонна верить в подобное, так как тех, кого мы искали найти не смогли. Зато поймали вас.

— И теперь тратите моё время, — сказал я с обвинительными нотками в голосе.

Да, я знаю, что она ищет улики и подозревает меня. Но в тоже время моя история довольно правдива, так как я не соврал во многом и взял личину одного из тех в плаще. Доказательств же против меня нет. Она тоже видит это. На каждый вопрос я дал относительно правдивый ответ.

— Хорошо, — сказала она вставая. — Только вам всё равно придётся здесь посидеть некоторое время. Вы арестованы по подозрению в похищении и убийствах. Если ничего не подтвердится, вас отпустят.

С этими словами она вышла.

Так началась моя жизнь на местной зоне.

Перед тем, как меня сюда окончательно заточили, ко мне смог пробиться дядя Боря. Что-что, а заговаривать зубы он умеет. Он при мне использовал свой талант, убеждая фемку-рыцаря, что он именно тот, с кем я должен был встретиться. И надо сказать, что даже ей он умудрился втереть эту дичь. Ну просто мастер. Я горжусь тобой, дядя Боря.

Поговорив с ним, я смог выяснить, что Грунд вернулся к нам на базу и сильно удивился, что меня нет. Он думал, что я туда и побежал. Я поклялся, что этот засранец будет наказан. Как, ещё не придумал.

Ещё лучше была новость, что мы схватили не ту. Это была обычная жрица, что прислуживала тем пяти в ту ночь. От нескончаемого количества мата меня остановило только то, что сюда сразу явится эта фемка отправит в камеру. И это надо так облажаться то! Меня трясло от мысли что я сел ради такой хуйни. Ладно ещё бы целительницу взяли.

Теперь им стоило покинуть город, чтоб их случайно не спалили и не схватили. Это я и сказал дяде Боре. Пусть свяжут жрицу и оставят в комнате, а сами валят. Как раз, как ту найдут, они будут уже вне города. Не хотелось пачкать руки в крови верующей, а то вдруг ещё бог местный разозлится?

Мы договорились встретиться за городом дальше по дороге. В том, что я смогу освободиться, сомнений у меня не было (вру, есть, я вот прям дико не уверен). Главное, штамп высрать поскорее.

После этого началась моя новая жизнь в качестве заключённого.

Двое стражников побольше даже чем Грунд, подхватили меня под руки и потащили в камеру. Ну как потащили, я даже ногами пола коснуться не могу. Они меня просто принесли к камере, открыли дверь поставили перед входом и дали такого пендаля, что я залетел туда. А потом со смехом закрыли дверь.

Оказавшись внутри, я осмотрелся. Мда… А комната то… Я даже не знаю, что сказать. Она была абсолютно пустой, не считая сена, маленького зарешеченного окна и бадьи, куда мне надо было срать и ссать. Воняло здесь… Ладно, скажем проще — было всё стрёмно.

Если учесть, что меня продержали всю ночь и сейчас уже был новый день, время было обеденное. Но вместо еды мне приносили какое-то слизкое безвкусное дерьмо прямо в камеру. Говорить о том, что хотелось сразу блевануть не стоит. Но я ел, давился, плакал и ел, чтоб забит желудок и несчастный штамп вышел из меня.

Стоит, наверное, поблагодарить, что я один в камере.

Думаете на этом день кончился? Ага, мне просто везёт! Сегодня был день всеобщей помывки, который проходит раз в неделю (И СЛАВА БЛЯТЬ БОГУ!). И я как раз попал на него!

Можете сказать, повезло, смог помыться, но нихуя!

Где-то через час после обеда дверь в мою камеру открылась и меня неласково пригласили выйти. Как только я оказался снаружи, то меня голого (одежды то так и на дали), подгоняя ударами деревянных палок, пригнали в коридор к таким же голым уголовниками, по сравнению с которыми те в таверне были просто интеллигентами и библиотекарями. Эти рожи, которые сосредоточили в себе всё зло и тупость мира, заставляли моё очко сжаться, создав чудовищное давление.

И они здесь все голые! А их агрегаты… Бля… да ими забить можно или повеситься на них. Да чего уж там, гвозди забивать можно! Такое зрелище придало ещё больше давления моему очку. Благо я лицом из-за ожогов не вышел и не был очень сексапильным (первый раз, когда я этому порадовался). Однако в этой толпе я с ужасом заметил, как некоторые косятся на меня. Суки, я трус, но драться за родную жопу буду до последнего!

Нас вывели словно стадо баранов через коридоры в какую-то полукруглую пещеру, где протекала холодная река. Она вытекала из стены и так же уходила через множество щелей с другой стороны. Можно было не беспокоиться, что кто-то попытается свалить. Единственным выходом помимо того, от куда мы пришли, была расщелина в потолке, которая служила и единственным источником света. Но до неё ещё хрен дотянешься.

Здесь я был наиболее беззащитен. Оглядывался постоянно, стараясь заметить приближающуюся опасность. А эта опасность исходила от каждого!

И уже через пять минут ко мне попытался пристать какой-то зэк. Сука подошла и ущипнула меня за зад, когда я отвернулся! Такое нельзя прощать! Помня опыт общения с быдлом во дворе, когда бежать некуда, я пресёк попытку приставания на корню и бросился на засранца. Тот не ожидал от меня такой прыти и через мгновение мои оставшиеся во рту зубы сошлись на его огромном носе.

Кусь-кусь и превратил я ему нос в кашу, практически оторвав к чертям. Пока он орал и привлекал внимание (страже было насрать, они просто стояли и ждали, пока мы убьём друг друга), я, не теряя преимущества, пнул его по яйцам. Он согнулся и тут же получил с ноги в лицо.

Враг повержен, я показал, что будет с теми, кто на мою задницу позариться. Но бля, после этого пришлось рот полоскать — его нос, мягко говоря, был словно жирная картошка с глазками. Ещё и кровь его в рот попала… Жизнь говно, особенно моя. Никогда не думал, что окажусь в тюряге. Благо, у меня сопротивление болезням есть.

Может показаться, что я расправился с тем засранцем как крутой. Со стороны может так оно и выглядело, но блин, как же я пересрался внутри. Сколько сомнений было во мне, когда я собирался броситься. Когда прыгнул на него, думал, что это мой последний прыжок и меня прибьют. Но всё обошлось. Он такой прыти не ожидал, и я победил.

Тут же кстати вспомнил рекламу про мыло в мужском душе.

Вторая попытка черед десять минут, пока я полоскал рот, так же не увенчалась успехом. Я заметил эти две мохнатые, словно у обезьяны, ноги ещё из далека. Они очень хитро подкрадывались ко мне со спины, словно чингачгук. И когда они подобрались ко мне достаточно близко, я хватил небольшой камень и ударил уёбка в голень. Тот взвыл, схватился за ногу, а я этим камнем ему и вторую прибил. Когда он упал, то получил в еблосос мои ноги. Сил у меня мало, так что убить я его не убил, зато лицо расхерачил и другим показал, чтоб больше не подходили.

Однако эффект, вопреки моим ожиданиям, был другим — все хищные взгляды сомкнулись на мне, словно после этого я стал только желаннее. А, ну да, чем выше плод, тем вкуснее выглядит. Я в тот момент понял — это была лишь разминка и проверка моей силы двумя лохами. В следующий раз они пойдут толпой и мою сраку уже пустят по кругу без вазелина.

Мотивации съебать от сюда прибавилось во столько раз, сколько мужиков здесь было. Я бы и рад обосраться от страха, да вот не выходи чот.

После того, как мы все кое-как помылись, охранники вновь погнали нас по камерам, поторапливая ударами деревянных палок и пинками.

Так что у меня ещё было время осмотреть своё временное жилище. Судя по всему, сено новое, что уже можно считать удачей. Однако я тут же заметил злоебучих огромных клопов, которые стали меня кусать за задницу, стоило мне просто присесть. Из окна дует так, что вместо заражения я воспаление лёгких подхвачу.

А на стене над сеном выцарапаны всякие интересные слова. Кроме всяких оскорблений и пошлостей, здесь писали, сколько сидеть осталось здесь и даже… ДАЖЕ написано: здесь был Вася. Хех, неплохо.

Уже пробыв здесь два часа, я не знал, чем заняться. Хотя почему не знал? Знал! И именно этим я займусь. Всё равно здесь один, да и хотел же перед приходом в город уединиться, а то уже две недели прошло как-никак.

В голове всплыло лицо этой фемки-рыцаря. Вот ты и станешь моим объектом мысленного насилия! Это будет моя месть тебе, хоть и жалкая.

А камни тем временем странно на меня косились и что-то шептали.

Часть пятая. Город, которого не стало

Глава 24

Я жрал как пуганый. Жрал всё то дерьмо, что приносили. Это были худшие три дня, что я пережил и не факт, что они кончатся сейчас. Вечно голодные клопы, чешущиеся тело и раны, болящий живот, конкретное деградирование, когда я даже стал забывать элементарные вещи. И конечно же эта мерзкая пища. Слизкая, безвкусная, вызывающая рвотный рефлекс и воняющая непонятно чем. Это говно мне приходилось жрать за обе щёки, чтоб несчастная печать работорговца вышла из меня.

И она вышла, пусть и не сразу. Вышла — зашла, вышла — зашла… Так, меня опять понесло… Мне эта печать была просто необходима — как только войдёт та сучка-фемка-рыцарь, я её сразу законтрю и убегу.

За это время, пока печать весело блуждала по моим кишочкам, я вдоволь успел помучиться от боли и подрочить. Да-да, для меня одно другому не мешает. Вспомнил я старые денёчки, когда мог змея кормить по несколько раз за день. Эх… как же я деградировал за эти три дня, глядя на серую стену, просто пиздец.

В любом случае, если через четыре дня меня не выпустят или не зайдёт эта баба, то мне придётся самому вырываться от сюда. Уж не очень хочется мне ещё раз идти мыться, так как я знаю, что там меня будет приём у сотни зэков-проктологов.

За то время, что я сидел, успел посмотреть звания стражи и уголовников, что проходили мимо. И практически у всех было звание «Падший» или «Грязный страж». Не сложно догадаться, что кому принадлежит.

«Падший — вы пали так низко, что единственное ваше место — тюрьма. В следующий раз может и так не повезти, хотя вас этим не напугать. Вы продолжите заниматься своим грязным делом, неся зло в этот мир.»

«Грязный страж — вы стоите на страже закона, хотя сами не раз его переступали. Вас скорее можно назвать вынужденным злом, что своими поступками сохраняет порядок, ведь вы и сам на руку не чисты.»

Те, кто сидят и те, кто охраняет. Одни других не лучше. Я бы сказал, что это место даже лучше для обоих типов людей чем любое другое, так как этот сброд здесь с концентрирован и не может выбраться наружу, что одни, что другие.

Но сейчас меня не это волнует… Меня волнует, сколько камней в стене… Ой бля, то есть, я жду, когда ко мне заявится эта белокурая сучка и я стану рабом. Да, блять, мозг просто не способен соображать — это я сделаю печатью её рабом.

А как выберемся, сразу отпущу на все четыре стороны. Ведь она защищает законы и пусть я их нарушаю, но против её деятельности и её самой ничего не имею. В конце концов, она делает благое дело. Но пока её помощь мне необходима. Очень необходима.

Так что онанируя и смотря тупейшим взглядом, на который я способен, в противоположную стену, жду, когда выпадет шанс. А ещё я понял, что таблица умножения… хм, надо бы вспомнить, что такое таблица умножения… Эх, а мог бы сейчас уже идти дорогой дальней на встречу камушкам. Плак-плак.

Пошёл четвёртый день.

Мне кажется, что меня что-то отупляет. Чувствую странное давление на мозг, вот только не пойму, какое. Тут у них мозговая глушилка стоит что ли? Иначе объяснить такие перемены в своём IQ я не могу.

Чтоб окончательно не деградировать, я принялся считать количество камней в стене. Хоть какая-то нагрузка для мозга. Иначе буду слюни пускать скоро.

Раз…

Два…

Три…

Четыре…

Так чудесно я провёл весь свой день. И понял, что ещё несколько дней и я отупею в конец. Не знаю, почему, но это место буквально делает меня дебилом. Может магия какая-то действует? Или на интеллект накладывается штраф как в играх?

В любом случае мои мыслительные процессы сходят на нет и такими темпами я просто даже думать престану. А там уже пополню количество узников в этих стенах.

А ещё я схожу с ума. Почему? Мне так камни сказали в стене. А я не должен их слышать! Они суки шепчут мне и шепчут! Единственная причина, по которой я ещё не поехал окончательно — мысли. Я думаю… Стараюсь думать, чтоб хоть что-то в голове оставалось, ведь если там станет пусто, то я свихнусь…

Но камушки мне рассказали отличный анекдот, а потом ещё… Я считал камни и смеялся над их шутками…

На пятый я понял… эм… что понял… ну это… ну короче… меня от сюда выпускать не собираются. Решили забить болт на меня или забыли, хрен знает. Но раз я не могу выйти значит и не надо! Нет, стоп, надо! Простой и эффективный план выдал мой отупевший мозг аж через за три часа, хотя его я придумал ещё когда попал сюда. Значит действительно тупею… Жаль камушки бросать, может всё-таки остаться… Так нет, Патрик, держи себя в руках, на улице камушки, там и поиграю…

— Начальник! Начальник, сюда!

Я кричал, не жалея горла. Надо хоть кого-то дозваться.

— Начальник!!! Я обосрался!

Теперь я понимаю, почему тот чувак так истошно орал в потрясающем фильме про тюрьму. Я тут сижу тута и тоже крыша едет. Стоит о чём-нибудь подумать и уже тута. Короче надо валить, а то я не только тупею, но и крыша едет. Ща братишки мне кушать принесут, а еда немного протухла… хе-хе…

Я ударился головой о деревянную дверь. Несколько заноз воткнулись мне в лоб, корка на лице треснула и стала кровоточить, но боль прояснила немного мозг.

Братишка кушать не принесёт, но здесь есть магия, которая сводит с ума. Надо валить, пока я ещё способен думать. Причина такого спокойного поведения зэков, которые могли бы свалить ещё при помывке, задавив числом охранников, стала так же понятна. Дегенераты не способны сопротивляться.

— Начальник! Братишка! Кушать! А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-ЧХИ!!! Я ПРОСТУДИЛСЯ!

Окончательно поехав и крича несусветную чушь, я наконец смог дозваться до одно из местных стражей правопорядка. Он подошёл ко мне с какой-то довольной улыбкой, явно наслаждаясь моим состоянием. Хрен знает, может я реально сейчас смешно выгляжу.

— Что такое петушня? Что визжишь как баба?

— Братишка! Я тута!

Так, что я вообще несу?

— Я вижу, что не сдеся.

Мне нужно сказать ему… Давай Патрик, напрягись.

— Я сказать хочу!

— Так говори, — усмехнулся он, явно издеваясь.

— Я это… начальник, начальнице так и не рассказал о антигерое…

Мозги, давайте, складывайте предложения, чтоб донести смысл. А, пофиг, буду говорить отдельными словами.

— Антигерой. Идёт. Сюда. Я. Должен. Сказать. Об. Это. Начальнице. Дать. Его. Описание.

Не сказать, что он сильно удивился. Его не волнует антигерой?

— С чего вдруг ты до этого молчал? — с подозрением спросил охранник.

— Думал. Выпустят. И. Расскажу. Но. Время. Идёт. Он. Ближе.

— И что? Мне то что?

А ну да, они же здесь все уёбки. Даже если город весь сгорит, то они и пальцем не пошевелят. Уголовники не сильно отличаются от камней… Тьфу ты, стражи.

— Женщина. Умная. Ты. Покажешь. Свой. Ум. Отблагодарит. Тебя.

— Она?

Вот ту уже у него заблестели глаза. Даже от сюда похоть видно. Да ладно, я её тоже хотел бы, он вон какая секси-шмекси. Значит давим на его слабость.

— Покажешь. Героем. Типа. Вызнал. Сам. Информацию. Отдастся. Сразу.

— Да быть не может! — однако рожа ужепокраснела, предвкушая то, как он её будет шпилить.

— Ты. Умный. Мужик. Поймёт. Твою. Силу. Ум. Отдастся.

— И точно… Так что там на счёт антигероя? — он буквально взлететь готов.

— Ей. Рассказать. Я. Только. Так. Покажешь. Что. Это. Ради. Неё.

— А-а-а… Понял. Типа я такой благородный, ей поднёс инфу и она моя.

— Верно.

Ни спасибо, ни пожалуйста. Охранник бросился по коридору к этой фемке-рыцарю, уже небось представляя, как насадит её себе на хуй. Мда… Охранники здесь тоже ещё те дегенераты. И поверил же, что такая как она даст ему.

Охранник тот вернулся весь красный от возбуждения уже через час. Он открыл дверь и зашёл в камеру с той самой фемкой-рыцарем и ещё одним солдатом. Все втроём они встали вокруг меня.

А я-то, что? Ща камни досчитаю, и поговорим. Тихо камни, вас они не обидят…

— Ты уверен, что он вообще сказал что-нибудь? — с подозрением посмотрела она на охранника.

— Да, — кивнул он головой.

А как вы дама прекрасны. Хе-хе-хе…

Они увидели, как я смеюсь и как у меня текут слюни. У всех троих (двоих, у третьего было забрало) появилось отвращение.

— Его должно было уже сломить, разве нет? — нахмурилась она, глядя на меня.

— Ну да, но иногда это занимает и больше, чем несколько дней. Вплоть до недели.

— Я думал, магия безумия быстро ломает, — задумчиво проговорил рыцарь с забралом.

Магия значит? Ага, вот что я такой больной! Значит тупею тоже из-за магии. Ну слава богу, а то уже думал, что это просто истинный я. От радости я вновь захихикал, чем вызвал взгляды, полные отвращения.

— Значит он говорит, что знал что-то об антигерое?

— Верно, но я решил, что лучше, если вы узнаете об сами напрямую от него. Знаете же, может заговорить, а потом уже и не расскажет повторно.

— Да, есть такой эффект, — кивнула она. — Молодец, солдат, ты поступил мудро, — её голос был наполнен благородством и уверенностью. — Я лично прослежу, чтоб тебя наградили.

— Благодарю вас, — отчеканил он весь красный от гордости и возбуждения.

Бля, ты свою морду то видел? Ты же не красивее меня. Можно сколько угодно говорить, что любят не внешность, но никто не западёт на урода.

Я вновь мерзко захихикал.

— Но мне кажется, он уже на грани. Стоит его сейчас расспросить.

Так как я лежал, ей пришлось присесть на корточки и наклониться ко мне.

— Ты меня слышишь? Понимаешь, что я говорю?

— Камушки понимают… хи-хи-хи… — я выдал ровно то, о чём думал. Ведь камни же ей говорят, хватит ходить по нам, тупая сука! И что ты вообще так странно пересматриваешься с другими.

— Ты говорил про антигероя, верно?

— Обманули меня? Говорили, что выясните личность и отпустите.

— Планы изменились, но сейчас ты очень близок к тому, чтоб тебя отпустили, — ответила он спокойно, можно сказать, даже ласково. И я поддался на эту ложь. Блин, няшке всё расскажу!

— Да-да-да, антигерой… он идёт, он уже здесь…

Все напряглись. Даже тот охранник напрягся, словно почувствовал давящую атмосферу. Но фемка-рыцарь не стала давить на меня, какая милая!

— И где он? — всё также спокойно спросила она.

Да-да, я вижу ваш страх. Хе-хе-хе…

— Сюрприз вам! Вы думали он далеко, но он уже рядом, очень рядом, вы даже не представляете… Я видел его, я знаю…. Ухухухуху… Да… Он уже рядом с вами.

Она схватила меня за руку и поднесла к себе так близко, что я мог учуять от неё запах цветов и травы. Люблю сильных девушек! Доминируй надо мной, хи-хи-хи… И запах… Обычный запах обычной девушки, которая своей обычной красотой может сломать разум даже сильнейшим.

— И где же он? — уже более наряженное спросила она.

Её лицо так близко. Лизнуть его что ли? Например её глаз. Она так внимательно смотрит на меня, что даже если я протяну руку к её открытому участка кожи, она не увидит движения. Хочу пощупать её кожу, а не кожу камушков. И я коснулся…

— Он здесь. В этой камере, — улыбнулся я с победной улыбкой хищника, что загнал свою жертву в угол. — Я и есть антигерой.

Её лицо, полное удивления было прекрасным. Возможно я единственный, кто смог добиться этого эффекта. Камушки, дайте пять!

— А теперь приказываю убить тех двух.

Она ещё не успела понять, что происходит, а я вложил все свои силы в этот приказ. Фемка-рыцарь, резко обернулась, уже достав меч из ножен, и одним взмахом обезглавила обоих. Она видимо до сих пор не понимает, что происходит вокруг и конкретно с ней. А я поспешил отрезать ей пути отхода приказами.

— Приказываю не пытаться выдать меня, не пытаться меня убить, не пытаться убежать или сделать то, что сможет вызвать подозрения о том, кто я. Если попытаешься нарушить, я прикажу тебе пойти на улицу и перебить столько людей, сколько сможешь.

В ответ на приказ я почувствовал страшную головную боль. Она во много раз сильнее зомбяши и мне пришлось не хило так поднапрячься, чтоб удержать её в узде. И я, в конец концов, победил.

— Попытаешься сделать глупость, и я заставлю тебя вырезать всех, кого только увижу здесь.

Да, она пыталась сопротивляться. Ещё несколько раз фемка-рыцарь делала отчаянные попытки вырваться из-под контроля, но я её удержал. Под конец у неё уже текли слёзы, то ли от боли, то ли от унижения и осознания безвыходности ситуации. Однако целеустремлённость с её лица не спала.

Я очень медленно встал и направился к выходу. Надо выбраться от сюда. Стоило мне оказаться коридоре, как я почувствовал какое-то облегчение. Словно вышел после пар по высшей математике. Даже камушки перестали со ной говорить, хотя мне стало немного грустно от этого — сразу накатило одиночество. Может вернуться?

Бля, да ну нахуй, о чём я думаю!

Я смогу вырваться! Вырваться из этого сумасшествия и не вернусь обратно! Хотя мне кажется, та толика безумия всё же осталась во мне и уже вряд ли выветрится.

Ну что же, пора добавить к списку званий ещё одно? Например, вырвавшийся на свободу. Ведь теперь мне предстояло выйти от сюда и, зная мою удачу, могу сказать, что это будет ещё той задачкой.

Я посмотрел на загрустившую, послушно стоящую фемку-рыцаря и улыбнулся. Могу поспорить, что это будет весело.

Глава 25

Мне потребовалось минут пять, чтоб мозги начали хоть как-то работать. Под как-то я подразумеваю выдавать информацию, соответствующую действительности и моим желаниям, а не навязанную магией безумия от которой со мной камни разговаривают и от которой я безудержно онанирую.

— Так, фемка-рыцарь, слушай приказы. Что я сейчас не скажу, является приказом. Выполняешь в точности, я выбираюсь, и ты будешь свободна. Будешь куролесить и сопротивляться, отправлю в детский сад, детдом или что у вас там ещё, и заставлю вырезать десяток другой детишек.

Я даже сказать не могу, реально я отправлю её на такое или блефую. Хотя с другой стороны, мне то что? Не я убивать буду и это будет происходить где-то там, а не рядом со мной. Так что я больше склоняюсь к мнению, что сделаю такое.

Фемка-рыцарь буквально сверлит меня злобным взглядом, но всё равно кивает. Вот и отлично.

— Отлично, снимай с того перца, кто с забралом амуницию и веди меня к речке.

Фемка-рыцарь сделала ровно так, как я сказал. Вытряхнула голову из шлема, стащила броню, после чего я закрыл камеру, чтоб туда никто не заглянул, и она повела меня к реке.

Знакомый зал встретил меня влажным холодом и весело журчащей речкой. Я принялся отмываться сам и отмывать доспехи от крови прежнего владельца. Будет стрёмно, если меня засекут и придётся пробиваться с боем. Уверен, что с этой фемкой-рыцарем мы далеко не пробьёмся.

— Фемка-рыцарь, сбрось свои статы.

На мгновение я почувствовал сопротивление, но тут же подавил его и получил в своё распоряжение её стату.

Имя: Констанция. Ну почти Артурия, почти. Как бог угадал.

Фамилия: Бу. Бу? Серьёзно? Вот просто Бу и всё? Она чо, своей фамилией зэков пугает? Типа из-за угла бу? Кто вообще согласится на такую фамилию кроме меня? (У меня просто хуже)

Возраст: 29.

Раса: человек.

Уровень: 57. Ох ебать, порвёт к чертям. Надо держать суку под контролем, иначе она сама меня изнасилует. Хотя не сказать, что я сильно против…

«Параметры»

Сила — 102.

Ловкость — 53.

Выносливость — 88.

Здоровье — 82.

Мана — 0.

Интуиция — 22.

Я даже комментировать не буду каждый параметр, скажу только то, что она нас просто закатает, если я вдруг выпущу её из под контроля.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 73.

Одноручное оружие — 82.

Двуручное оружие — 79. Так, я понял что ей плевать чем махать, будь то кулаки или секира, она оставит от противника кровавое месиво.

Оружие дальнего боя — 35.

Щиты — 13. Ясно, она чисто дамагер типа Грунда, только тот по скрытой, а эта напролом.

Лёгкая броня — 29.

Тяжёлая броня — 48. Маловато для её уровня.

Мелкий ремонт — 21.

Рукоделие — 35.

Охота — 32. Девушка-охотница, звучит соблазнительно.

Шитьё — 49. Ого, ты что там, любительница носочки вязать?

Кулинария — 36. Прямо как у зомбяши.

Торговля — 9.

Красноречие — 21.

Верховая езда — 67. Не знал, что такой параметр есть. И он у неё не маленький. Кстати, а почему в моей пати больше ни у кого нет его?

«Звания»

«Защитник слабых — у слабых всегда будет надежда, пока вы будете живы! И если надо, вы ценой жизни встанете на защиту тех, кто в беде.

Условия получения — защищайте до последнего тех, кому нужна помощь.»

«Доброе сердце — вы следуете зову своего доброго сердца, спеша на помощь тем, кто в этом нуждается. Вы — луч света в этом злом мире. Мир будет жить, пока есть такие как вы. А ещё вы любите щенят и котят — это очень мило!

Условия получения — неоднократно помогать другим безвозмездно и бескорыстно.»

«Угроза злу — вы бесчисленное множество раз сражались со злом. И будите сражаться, пока держит ваша рука ваше верное оружие. Никому и никогда не заставить вас свернуть с этого нелёгкого и благородного пути.

Условия получения — в течении продолжительного времени бороться за добро и справедливость.»

«Страж порядка — вы защищаете порядок и спокойствие. И пусть люди спят спокойно, пока вы несёте свою службу. Ведь пока вы на страже, будет царить порядок.

Условия получения — охранять закон и порядок, будучи стражем.»

«Мастерица — вы благородны, горды, воинственны, великодушны, смелы и… изобретательны. Вы очень изобретательны, ваш избранник будет приятно удивлён.

Условия получения — быть очень изобретательной и жаждущей новых интересных методик.»

Та-а-а-ак, а шо это у нас такое?

Я посмотрел на нашу «воительницу», а та покраснела и с гордым видом отвернулась. Значит это то, о чём я думаю, верно? Но если не брать последнее в расчёт, то мне кажется, что меня окружают сплошные моралисты. Куда не плюнь, везде правильные, добрые и на страже порядка, что не мешает им обманывать и пытаться меня завалить.

Ладно, что по способностям…

«Способности»

«Контрольный удар — вы изучили по истине чудовищный приём, который поможет вам проложить путь даже через толпу врагов. И пусть молятся те, кто встанет на вашем пути.

Способность после взмаха меча убивает всех перед вами на расстоянии десяти метров или наносит повреждения в зависимости от параметров противника. Перезарядка — десять часов.»

И всё. Блин, да это же очень мало! Хотя той способности, что у неё есть, может быть вполне достаточно, чтоб вырезать десяток другой врагов, что могут встретиться на моём пути. Особенно в узких коридорах, когда придётся пробиваться.

— Так, ладно фем… Констанция, помоги одеться и без фокусов.

Как только я нацепил этот чудовищно тяжёлый костюм на голове тело, которое он начал страшно тереть кожу, мы отправились в кладовую. Почему туда? Просто поговорив с этой воительницей, я выяснил, что весь мой шмот был конфискован отнюдь не добрыми стражниками и спрятан туда, где лежит весь остальной конфискат.

На обратно пути мы так никого и не встретили. Длинный каменный коридор, где было множество дверей в камеры, вывел нас на винтовую лестницу. Кстати, я заглянул в несколько камер через окошки в дверях. Там, пуская слюни, разговаривая сами с собой и дроча, сидели те самые головорезы. Но сейчас они больше походили на умалишённых.

— Это магия их дебилами делает? — спросил я свою временную спутницу.

— Да, — как-то злобно ответила она. Ну и плевать, не жениться же на ней мне.

— А потом с ними что делают? Они же уже нормальными не станут.

— Мы их отпускаем за ворота, и они безобидные идут куда хотят.

— Погоди-ка, а монстры?

Она лишь пожала плечами.

— Ну съедят и съедят. Если нет, то станут где-нибудь работать на полях в деревне.

Нет, конечно в этом был толк — полностью лишить этих уголовников ума делать свои тёмные дела. Можно не волноваться, что убегут или попытаются поднять бунт. А потом чтоб не тратить на них бюджет, отпустить на свободу к голодным зверушкам. Кто выживет, уже никогда не вернётся на преступную стезю. Но даже так и даже для меня это было довольно жестоко.

Вот, например, я, ни в чём неповинный гражданин… Ну ладно, есть за мной грешки… Ну ладно, там не грешки, а такие не хилые грехи. Но суть в том, что посади они невиновного, лишили бы его шанса жить нормальной жизнью. Он уже нормальным то не станет. Это у меня пуля у виска пролетела, хотя я до сих пор чувствую отголоски этого сумасшествия, а те люди, просидев даже месяц, просто свихнулись и лишились бы самих себя.

Мы поднялись по винтовой лестнице попали на развилку.

— Веди давай. И помни спалишь меня кому-нибудь, прикажу убить этого человека, не раздумывая.

Она там что-то пробурчала и повела меня по коридору налево. Здесь было как в подземелье — свет давали только факела и не было хотя бы одного окна. Я стал подозревать, что мы под землёй, а окна в камерах выходили на дно какой-нибудь ямы, куда падал свет. Пещера с рекой и дырой в потолке тоже подтверждала мои мысли.

Мы несколько раз встречали на своём пути стражников. Они отдавали честь моей сопровождающей и уважительно её пропускали. Она в свою очередь не пыталась сделать глупость и просто кивала им, проходя мимо. По крайней мере, знаков я от неё не заметил.

Мы прошли ещё несколько коридоров прежде чем вышли к большой оббитой железом двери. Она открыла её и отошла в сторону, пропуская меня.

— Ага, щас прямо. Зашла первая.

Знаю я, что она решила сделать. Запереть меня и потом бежать как можно дальше, пытаясь вырваться из-под рабского влияния. Не знаю, возможно ли это, но я ей точно не смогу отдавать приказ и тогда она наверняка как-нибудь меня да сдаст.

Это сучка цыкнула и зашла внутрь. Я зашёл следом, закрыв за собой дверь и оглянулся. Это был довольно большой зал со множеством полок, словно я попал в супермаркет. Только вместо продуктов полки были забиты вещами — мечи, броня, сумки, одежда и всякая мелочёвка.

— Так, ладно, веди меня к моим вещам.

Мы двинулись вдоль полок, заваленных всевозможным добром. Проходя мимо всего этого, я высматривал какие-нибудь интересные и дорогие вещи, что могли бы пригодиться или которые я мог бы продать. Однако кроме обычных мечей, ещё более стрёмных, что были у тех убийц в плащах, я ничего не мог найти.

Неожиданно мне на глаза попалась до ужаса знакомая шляпка.

— Так, стоять и ждать меня здесь, — скомандовал я и подошёл к заинтересовавшей меня вещи.

Это была остроконечная шляпа с широкими полями, что я уже видел на зомбяше. Очень похожа…

Очень? Я отложил шляпку и принялся осматривать вещи, что лежали рядом. Здесь было платье, всё в крови и порезах, сумка, мечи, знакомый плащ… Бля-бля-бля, мне это не нравится. Я быстро открыл мешок и принялся оттуда всё вытаскивать. Хотя вытаскивать то было и нечего — фляга, книга для начинающих в магии… Телефон, наушники и зарядка.

Вот же блин!

— Фемка, сюда быстро! — рявкнул я.

Она нехотя подошла ко мне.

— От куда это у вас?

Молчит. Ладно, тогда по-другому поступим.

— Слушай сюда, дырка в мясе, или ты говоришь, от куда у вас это, или я тебя голую загоню в камеру к уголовникам и заставлю тебя там стоять раком и не сопротивляться.

— Поймали на выходе из города троих, — ответила она, скривившись. — Они похитили человека, жрицу из храма, и убили пятерых охранников.

— Как их поймали?

— Они не стали убивать её, связали и оставили в таверне, где останавливались на ночь. Её там нашла уборщица, вызвала стражу и те перехватили их на выходе из города.

Твою же мать…

Я схватился за голову. Это же я им приказал так сделать! Не хотел пачкать руки в лишней крови и вон как обернулось! Решил поиграть в героя, когда за душой уже не один десяток трупаков висит. И теперь за мою ошибку расплачиваются они.

— Где они!?

— Двое уже повешены, один ждёт казнь сегодняшним утром.

У меня всё перекрутило и сдавило в груди. По телу прошла дрожь. Только сейчас до меня стало доходить, насколько высокими стали ставки и что теперь каждое моё решение может стать для кого-то последним.

Да, я знал, что убиваю и что люди мрут из-за меня. Но полностью осознать и прочувствовать это я смог, когда подобное коснулось непосредственно меня самого. Только когда из-за моего решения стали гибнуть не кто-то где-то там, а где-то здесь и уже мои союзники.

Вот такая цена будет за мои ошибки. Что ещё хуже, расплачиваться будут за них другие.

Я вздохнул и взял себя в руки. Нельзя сейчас сдавать позиции. Я ошибся и это не исправить. Будем спасать тех, кто остался.

— Кто ждёт казни? — спросил я.

— Не знаю, не я отвечаю за это.

Ясно. Но время ещё есть.

Первым делом надо взять амуницию.

Если это дядя Боря или орк, то берём броню и мечи, если зомбяша — её шмот. Ну и конечно броню стражников, чтоб вывести их от сюда.

Глава 26

Сборы не заняли у меня много времени.

Для себя я взял следующее: чей-то неплохой кожаный костюм с железными вставками, уже знакомый плащ того убийцы и один плащ, который был на зомбяшке, шарф на страшную рожу, охотничий нож, лёгкий меч, что нашёлся здесь с ножнами.

Потом забрал свою сумку вместе с телефон и зарядкой, пустой кошелёк (фемка сказала, что деньги и драгоценности были изъяты), надыбал здесь аналог зажигалки — огниво с колёсиком, что нехило выбивало искры, две фляги, книгу для начинающих в магии, топорик, набор всяких ниток и какие-то тряпки.

Потом запасся для того, кто остался. Походную сумку, броню, щит, два меча, два кинжала, остроконечную шляпу, порванное платье зомбяши и одежду под броню, в которую мог бы влезть как дядя Боря, так и Грунд. Хрен знает, кто остался, но эти вещи подойдут любому.

Всё это я засунул в большой кожаный баул и заставил фемку туда же бросить броню стражи.

— Так, а теперь говори, где у вас тут изъятое золото складируют.

— Мы его сразу отдаём в банк государства, — как-то самодовольно ответила она.

— Будешь мне так отвечать, заставлю сделать мне минет, — так же ответил я, наблюдая за её вполне очевидной реакцией. И нет, не стеснения, а отвращения. — И не ври мне, что вы после каждого изымания тащите их в банк. Наверняка где-то должны храниться, пока не сдадите.

Она скривилась от неудовольствия и повела меня по тёмным узким коридорам во вторую кладовую. А вон там нас уже ждал стражник.

— Госпожа Констанция, вы что-то хотели, — поднялся он и отдал честь.

— Отнести золото в банк, — спокойно сказала она.

— Эм… Ну… Вы же знаете, правила… Только раз в неделю и под присмотром казначея тюрьмы.

Понятно. Значит всё так просто не пройдёт. Я тут же вложил силы и выдал приказ:

— Приказываю убить его.

Не прошло и секунды, а тот уже удивлённо хлопал глазами на такую же удивлённую Констанцию, которая воткнул ему меч в горло.

Ещё секунда и она выдернула его, солдат с грохотом упал на пол, булькая и истекая кровью.

— Ты! — прошипела она. — Как ты посмел заставить сделать меня такое!?

— Это твои проблемы, не можешь обмануть, будем идти напролом. Хотя тебе обманывать не привыкать: сказала, что отпустишь, но сама тупо забила и оставила меня сходить с ума. Был бы я не антигероем, а обычным человеком, так бы и бросила там.

— Хорошо, что я не отпустила такую мразь.

— Сейчас ты довыёживаешься и будешь отсасывать у этой мрази, — бросил я. — И если бы ты меня отпустила, ничего этого не было. Это последствия твоего обмана. А теперь приказываю, шевели задницей и доставай золото.

Она послушалась без сопротивления и подошла к сейфу, что стоял за спиной мертвеца. Сняла ключ с покойника и открыла дверцу. В итоге нашей добычей стало всего двадцать семь золотых, шесть серебряных, тринадцать бронзовых. Очень негусто, если учесть, сколько было до этого. Придётся собирать своё состояние заново.

— Ладно, валим от сюда.

Заперев за собой дверь, мы двинули по направлению к узникам, ожидающим смертной казни. Однако повела она меня не вниз, где я сидел до этого, а наверх.

— Почему не вниз?

— Внизу сидят уголовники. А смертники ждут своей участи в крепости которая находится над этой системой.

Мы вновь вышли к винтовой лестнице и стали подниматься наверх. Хочу сказать, что это было не легко, особенно в металлической броне, что трёт кожу. Я сглупил, надо было одеть под неё кожаную броню, но теперь поздно, придётся ждать места, где можно переодеться.

После этой сраной винтовой лестницы нас ждала обычная лестница. Не везёт так не везёт. И вообще, я не помню, чтоб так глубоко спускался под землю. Стоп, я вообще ничего особо не помню про тот момент, только коридоры и коридоры. Поднимаясь по каменным добротным ступеням, я вместе с моей временной напарницей наконец настиг самого верха.

Мы оказались в круглой комнате с одной единственной добротной деревянной дверью и множеством бойниц через которые виднелось ничего.

— Двигай давай, — поторопил я фемку.

Она нехотя толкнула дверь, и мы оказались на широкой стене. Одинокая луна среди россыпи ярких звёзд ярко освещала всю округу, да так, что даже факелов не требовалось особо. Прохладный ночной ветерок гулял очень приятно остужал тело после чудовищного подъёма в латах по ступеням.

После небольшого осмотра местности, я примерно понял, где мы находимся. Это была довольно широкая стена данной тюрьмы, что шла дальше к такой же башне. От той башни стена шла к следующей и так далее. Таким образом здесь получалась квадратная классическая крепость с четырьмя башнями.

Около одной из стен я видел большое каменное строение в виде маленького низкого замка без шпилей. В другой стене были видны ворота, что в данный момент были закрыты.

На вскидку, высота стены была около десяти метров. Я подошёл к зубцам с бойницами и огляделся. Это был всё тот же город, в который мы пришли. Внизу шли улицы, чуть дальше я видел неплохой такой трёхэтажный дом, судя по всему, принадлежавший местному мэру или кто у них тут. Чуть дальше виднелась сначала первая стена, а потом и вторая. И тюрьма располагалась на самой вершине этого холма.

— Понятненько…

Да уж, если по тихой не получится, замучаемся пробиваться от сюда.

— Так, куда пошла, сучка!? — шикнул я на эту фемку, что так нагло пыталась свалить, пока я отвернулся.

А эта дура показала мне язык. Тебе сколько лет, чтоб язык показывать?

Так, ладно, а что у нас во дворе творится?

Я подошёл к другой стороне стены, глянул на площадь и охнул. Теперь мне стало ясно, кого повесили.

В самом центре площади стояла деревянная площадка, на которой располагалась классическая висельника на несколько человек. И сейчас там висело два трупа. Одну большую фигуру я узнал без проблем. Грунд, его уж точно не спутаешь. Чувак, прости, я был хуёвым боссом, раз допустил подобное.

Второе тело, маленькое и хрупкое, дёргалось и раскачивалось, явно не желая умирать. К её ногам был привязан груз, который явно только ухудшал ситуацию.

— Вы и зо… Девушку повесили, — покосился я на фемку.

— Она нежить, а не девушка.

— И всё же она ничего не сделала плохого.

— Она была в той группе, следовательно, соучастник.

Мне захотелось вмазать ей. Но нет, нельзя. Её лицо — наш пропускной билет через стражу.

— Почему вы её не сожгли сразу? Она же мучается!

— Сожжём, — она указала на столб, обложенный соломой.

Ясненько. Значит у нас только одного повесили. Прости орк, но как оказалось, не долго нам с тобой путешествовать было.

Надо было спасать дядю Борю. Как бы мне не хотелось сейчас броситься к зомбяше, дядя Боря был в приоритете. Она то ещё повисеть может, а вот если его сейчас решат увести куда-то или ещё что, тогда у нас будут проблемы. Вернее, у него, и фатальные. Конечно, она мучается и всякое такое, но надо смотреть на ситуацию трезво.

— Веди к последнему заключённому. И без фокусов, — поспешил я напомнить ей.

Мы двинулись по стене к другой башне. По пути нам встретилось несколько стражников с факелами. Но никто не высказал подозрений по поводу того, что мы здесь шастаем. Все сразу узнавали Констанцию, отдавали честь и шли дальше, словно она была таким же обычным явлением здесь, как и звёзды на небе.

Дойдя до следующей круглой башни, мы вошли внутрь и спустились по лестнице вниз на первый этаж. Здесь уже было две двери.

— А эта куда ведёт? — кивнул я головой в сторону обычной и не сильно приметной двери.

— Столовая.

Ага, столовая.

Она, поняв, чего я хочу, словно спрашивала взглядом: Ты серьёзно?

Абсолютно. Зомбяшка не умрёт в ближайшее время, как и дядя Боря (я надеюсь). А вот пополнить запасы провианта нам вряд ли улыбнётся в ближайшее время. Причём я надеюсь на водку, которая может пригодиться как мне, так и дяде Боре.

Столовая оказалась не такой уже и впечатляющей. Прямоугольный зал, огромный камин около одной из стен, шкафы с кухонной утварью, всякие травы под потолком, огромный чистый стол на котором видимо готовят.

Не теряя времени зря, я стал собирать провиант: соль в небольшом мешке, вяленое мясо, наполнил фляги водой, хлеб, вино и десять бутылок спиртовухи.

Не отходя от кассы, я нашёл масло для ламп и факелов, что горели здесь. Хорошенько смочил в них взятую ветошь и уже через несколько минут сделал пять бутылок Молотова.

Фемка смотрела на всё это с подозрением. Неужели они не знаю, что такое коктейль Молотова и никогда подобным не пользовались? Вот деревня… Ой, то есть средневековье.

— Так, всё, топаем дальше.

Мы вышли из башни на площадь. Здесь рыцарей практически не было.

— А где все?

— Обходят периметр по внешней стороне, на стенах или в тюрьме караулят. Смысл охранять пустое пространство.

Ну, логика есть конечно, однако всё равно странно. Тут хотя бы должно быть несколько воинов, если на то уж пошло. Я не задумываясь приказал выложить всё как есть.

— Обычно здесь больше, — нехотя продолжила она, — но сейчас, после того как ты спалил ту бедную деревню, — она стрельнула в мою сторону глазами, — большую часть отправили к внешним стенам города или в столицу. Здесь в тюрьме, от куда побегов было всего несколько за всю историю оставили малую часть.

О как! Приятно быть особенным и входить в число тех, кто смог сбежать! Моё настроение на мгновение поднялось, но тут же упало, стоило мне пройти мимо зомбяши. Та дёргалась, хрипела, плакала и продолжала мучиться. Ничего, скоро я тебя спасу, будешь кушать столько, сколько захочешь, обещаю.

Мы подошли к недозамку без шпилей. Фемка тут же постучалась в массивную обитую железом дверь.

— Кто?

— Констанция Бу. Я на допрос к задержанному, чья казнь будет завтра.

— Хорошо.

Дверь открылась и мы вошли. Охранник тут же обратил внимание на мешки в наших руках.

— Эм… Прошу прощения, но с вещами сюда нельзя.

— Эти вещи могут принадлежать антигерою, я обязана спросить заключённого о них.

— Эм… Но тогда досмотр…

— Только с разрешения мэра города. Эти вещи принадлежат его сиятельству, и я не имею права показывать их вам. Если вы успеете получить письменное разрешение до рассвета, то я вам покажу их.

Отчеканила так, словно вызубрила. Был бы я на месте солдата, подумал бы, что она повторяет выученный устав. Видимо он подумал точно так же.

— Да нет, прошу прощения, просто правила, понимаете…

— Понимаю, — ответила она и мы зашагали дальше.

Опять злоебучие коридоры с дверьми. Иногда я заглядывал в камеры через эти окошки в дверях. Там виднелись те же уголовники, что и в подвалах внизу. Правда встречались и обычные на вид люди, и даже женщины.

Пройдя по коридору и повернув направо, мы попали в такой же коридор. Подошли к одной из дверей. Она что, знает кто где сидит? Фемка отодвинула засов и открыла дверь. Там в камере сидел такой родной и мирный дядя Боря.

Я вместе с ней зашёл в комнату.

— Стой тут и не двигайся, это приказ.

В ответ она зашипела.

Дядя Боря же, услышав знакомый голос, повернулся ко мне. Блин и глаза такие… Как у щенка. Дядя Боря, что эти суки с тобой делали!?

— Спиртовухи, — прохрипел он словно всё это время шёл по пустыне без воды.

Вот суки! Вы чо бляди, спирта для этого чудесного человека пожалели!?

Недолго думая, я вытащил и протянул ему бутыль, которую он тут же опустошил и отбросил. Она со звоном ударилась о стену. Его глаза наполнились жизнью, а щёки стали румянее. Словно у этого человека повысилась контрастность.

Я поднял забрало, чтоб он мог меня узнать, хотя наверное уже так узнал.

— Грунд… — вздохнул он.

— Я знаю, Боря, мне очень жаль, что я не смог вам помочь.

Он отмахнулся.

— Знаем на что идём.

— Это да, но мы можем ещё спасти зомбяшку. Потом, как выберемся из города, выпьем в память о нашем друге, что пробыл с нами так недолго.

— И это правильно, — шмыгнул он носом и встал с пола.

Я отдал ему одежду с солдатской бронёй и позволил одеться. Сейчас мы будем как три солдата. А зомбяшу спрячем в баул вместо брони.

Кстати, я вообще заметил, что здесь все заключённые раздеты. И мне кажется, это довольно интересная идея — сразу видно, что кто прячет. Да и если сбежит, голожопика видно будет сразу.

Как только дядя Боря оделся, мы втроём вышли из камеры. Теперь нам предстояло спасти зомбяшу прямо с центра площади и выйти наружу. А там пересечь ворота. Будем надеяться, наша пропускная карта сможет найти правдоподобное объяснение, что мы тут шастаем ночью или беды будет не миновать.

Глава 27

На выходе мы столкнулись с небольшой проблемой. Нас спросили, почему зашло два, а вышло три.

— Я обязана вернуть вещи мэру, так как позже они пойдут в столицу. Для этого нужны трое сопровождающих. Я правом офицера взяла под свое подчинение одного из стражников. — отчеканила она. — Или вы не знаете правил, что сопровождающих должно быть трое!? Вы хотя бы устав знаете!?

Наезд так наезд. Я там случайно способность втирать дичь не просмотрел у неё?

Охранник что-то мямлил, потом начал извиняться и отпустил нас.

Выйдя на улицу, я тут же оглянулся, оценивая обстановку. Все стражники были видны благодаря факелам, что были у них в руках. И все они были на стенах. Судя по всему, никто сюда не смотрит, однако из-за яркой луны нас будет видно. И любой случайный взгляд нас спалит.

— Так, Боря стой у той стены в тени, — показал я на стену, где были ворота. — Фемка…

— Почему я фемка? — неожиданно спросила она.

— Ты считаешь, что женщины должны быть наравне с мужчинами?

— Не всегда… Ну а так да.

— Значит фемка. А теперь закрой рот и иди за мной, это приказ.

Мы вдвоём, не особо скрываясь, словно так это и должно быть, двинулись к площадке. Уже подходя ближе, я услышал эти душу разрывающие кряхтения, от которых сердце кровью обливалось.

Мы поднялись на площадку.

— Руби, — приказал я.

Фемка молниеносно махнула мечом и я, отрезав груз снизу и, подхватив упавшую задыхающуюся зомби, спокойно пошёл обратно. Нельзя спешить, иначе если кто увидит спешащих, могу что-нибудь заподозрить и вмешаться. А так, раз идут спокойно, то и скрывать нечего.

По крайней мере, я надеялся, что так это и выглядит.

Оказавшись в тени, я принялся быстро снимать с её шеи верёвку. Бедняжка-зомбяшка, плакала, извивалась и что-то мычала.

Я поднял забрало.

— Тс-с-с-с… Всё в порядке, зомбяша, тс-с-с… Всё хорошо, это я. Я снял тебя, всё в порядке. Ну тихо, тихо, — обнял я её и начал убаюкивать. — Зо… Эвелина. Эви. Эви… тихо, всё уже хорошо.

Это маленькое, голое, перепуганное и уставшее чудовище наконец меня узнало и расплакалось ещё сильнее. Только непонятно, от чего — от облегчения или ужаса. Надеюсь, всё-таки первое.

— Тихо, тихо, ща я путы сниму с тебя. Боря.

Тот кивнул, вытащил кинжал и срезал верёвки с рук и ног. Блин, да у неё во рту ещё и кляп был! Вот что она мычит тут.

— Тихо, сейчас я вытащу кляп, а ты не кричи.

Хуясе, они тут ей затолкали кляп аж в глотку.

— Хаиуваи.

Я достал флягу и протянул ей, и она тут же осушила её до дна, после чего разревелась пуще прежнего и вцепилась своими ручонками в меня.

— Уаи выаи уия вовеие. Уа уиеа ува веу веий, а уаи виаиви ава оу. А ваоу воеии ова! Оаво веве вовои! А уо уии ея уаиуави оа уа уаывавыу!

Ясно. Значит эти скоты повесили её самой первой, и она уже тут двое суток висит. И видимо им показалось этого мало, начали её палками бить. А ещё орка на её глазах вздёрнули. Да уж, вот так двое суток тут задыхаться и не иметь шанса умереть.

— Ну тихо, тихо, — обнял я её, и она ещё крепче вцепилась в меня, хлюпая носом. — Всё в порядке. Теперь, по крайней мере. Уйдём от сюда, поймаем кабанчика, зажарим и можешь кушать сколько захочешь.

— Уаю иова.

— Ну если хочешь сырого, то пусть так, — я мягко отстранил её от себя. — А теперь слушай внимательно, Эви. Одевайся быстренько в одежду, что я тебе принёс и полезай в мешок, мы тебя от сюда вытащим.

Она кивнула головой и, как-то неуверенно встав на ноги, принялась одеваться. На её шее я увидел довольно заметную синюю полосу от верёвки, что истёрла кожу Эви аж до крови. Её голое тельце всё в синяках. Пиздец они звери.

— А вы не думали, что она боль чувствует?

— Она нежить, — ответила фемка, словно это был ответ на все вопросы.

— Думаешь, она по своей воле это выбрала? А была бы ты на её месте, вся такая прекрасная, желающая помочь людям, но тебя бы вздёрнули на верёвке, то же такую же песню пела?

— Я бы не стала нежитью.

Я широко улыбнулся. А вот она отступила на шаг, почуяв недоброе намерение, направленное на неё.

— Не зарекайся. Иначе я это быстро устрою, будешь рядом с зо… Эви стоять. Она вон, тоже в своё время договорилась. И поверь, покоя я тебе не дам.

На её лице на мгновение мелькнула неуверенность. Но мне и этого достаточно, значит всё-таки дошло до неё, что я могу с ней сделать. А страх — лучший мотиватор к содействию и уважению.

После того как Эви оделась и залезла в сумку, мы двинули к воротам.

— Помни, не сможешь убедить их, не задумываясь заставлю вырезать. Особенно за Эви. Боря, слушаешь мои команды. Если эта мразота, — я заслужил гневный взгляд от упомянутой, — будет что-то говорить, её не слушать.

Дядя Боря кивнул. Вот и отлично.

Ворота представляли из себя толстенную решётку. Однако фемка кивнула на боковую дверь. Видимо все проходили через местного вахтера по более скромному проходу.

Это был ещё один коридор в середине которого была своеобразная комната. Здесь за столом сидел рыцарь, ещё двое были за его спиной, и один с другой стороны за нашими спинами. Получается трое только могут дать отпор в случае чего.

— Госпожа Констанция?

— Мне необходимо отнести вещи мэру, — тут же отчеканила она. — Это улики, что были забраны с тех похитителей жрицы. Есть подозрение, что они работают на антигероя.

— Эм… нас не предупреждали, — спокойно заметил он. — Прошу прощения, но надо взглянуть на груз.

— Это секретно. Вы можете отправить запрос мэру, если конечно успеете к рассвету, так как утром груз должен быть у него.

Солдат понимающе кивнул.

— Не волнуйтесь, госпожа Констанция, мы знаем, как вы спешите, поэтому упустим формальности и просто попросим господина Кристофера осмотреть груз. Как главнокомандующий стражей этой тюрьмы, он имеет право в таких ситуациях осматривать груз.

Вот и приехали. Сердечко учащённо забилось, а по спине потёк пот. Хорошо, что под бронёй ничего не видно.

Солдат кивнул одному из своих. Он скрылся за дверью.

Кажется, фемка напряжена, видимо уже понимает, что будет. Ну я тоже напряжён, но по крайней мере готов действовать. Единственным возможным способом. Другое дело, какой уровень у этого чела? У фемки он пятьдесят седьмой. А у того начальника стражи наверно уже шестидесятый если не больше.

Мужчина уже ближе к пятидесяти годам появился минут через десять. В отличии остальных стражников, он источал силу. Хрен знает, как ему это удаётся, но я прямо чувствую от него энергию.

— Госпожа Констанция, мне сообщили о вашем деле, могу заверить, что я имею полномочия всё сделать без лишней бумажной волокиты.

— Да, я понимаю… — уверенность у неё медленно и верно уходит.

— Позволите? — кивнул он на сумку.

— Есть! — кивнул я, подошёл к этой фемке, забрал сумку и положил перед ним.

Он и стражник нагнулись, старик протянул руку к ней и…

— Влетай, Боря, — спокойно сказал я, указав пальцем на двух склонившихся над сумкой.

Почему не крикнул? Да потому что громкий звук как сигнализации, при которой все сразу вскочат. А тут спокойно сказал и никто не обратит внимания.

Получив приказ, Боря практически сразу бросился к ним с щитом в руке, а я метнулся с уже вытащенным кинжалом к одиноко стоящему солдату в стороне.

Никто не ожидал такой подставы. Тот солдат только руку на меч успел положить, когда я уже оказался рядом и вогнал нож между шлемом и бронёй.

Боря же в свою очередь влетел в тех двоих. Солдат сразу отлетел и упал на спину, а вот старик удержался и даже успел вытащить меч.

— Констанция, приказываю убить всех! — уже крикнул я и бросился к сумке.

А дальше пошёл рейд на босса.

Боря схлестнулся с стариком, но тот очень проворно увеличил дистанцию и тут же контратаковал, заставив того уйти в оборону. Фемка тем временем уже прибила одного из стражников, что сидел за столом и даже не успел ещё встать, снеся тому голову. Теперь она бросилась на того, кто упал и прибила его к полу. Последний оставшийся бросился на неё, занёс меч, она проворно вытащила свой оружие из трупа и отразила удар.

Я открыл сумку.

— Молниями в старикана, — приказал я Эви, а сам достал Молотовы и стал поджигать их.

Чую, будем крошиться с ним ещё долго.

— Констанция, нападай на старика! — крикнул я, вкладывая силу в сказанное.

А то дядю Борю там тот ща порвёт. Прямо вижу это, как дядя Боря пропускает удары и на его доспехах всё больше вмятин и пробоев.

Она оставила того солдата, что до сих пор держался и бросилась уже на старика. Тот ловко уворачивался от молний, а теперь ещё умудрялся отбиваться от Констанции, которая, кстати говоря, довольно сильная. Так ещё и нападать на дядю Борю. Вот кого бы нам в команду, но уже поздно.

Я метнул Молотов в солдата, что уже хотел броситься в кучу мола. Тот разбился о его доспехи, я тут же усилил его многократно на сколько мог, стараясь им охватить всего его.

Солдат буквально заверещал, начал махать мечом и шарахаться в стороны. Я же в свою очередь бросился к дверям. Такой крик всех сейчас поднимет на ноги. Я подбежал к двери, через которую мы зашли и закрыл её на засов, у второй засова не было. Я бросил в неё молотов и заставил пламя охватить её.

Так, пока проходы забаррикадированы. А старик тем временем удачно борется с ними. Прямо танцует, отбиваясь от Констанции и дяди Бори, который перешёл в атаку. Так ещё и Эви попасть не может, хотя здесь причина может быть в самой Эви.

Надо заканчивать это дело. Я подошёл к этой весёлой кучке, где сейчас просто безбожно крошили друг друга воины или по крайней мере пытались, достал ещё один Молотов и спокойно кинул в старика. Тот, как я и предполагал, просто попытался отбить его. Прости чувак, ты реально хороший воин, но моя задница слишком хитрая и скользкая, чтоб за неё вот так схватить.

Спирт попал на него, вспыхнул, а потом под моей магией пламя взлетело до потолка. Эви взвизгнула и прыгнула от него в другую сторону. Дядя Боря и фемка просто отшатнулись. Старик начал дико кричать и махать руками, пытаясь сбить пламя, но куда ему там. Я его раздувал всё сильнее и сильнее, вкладывая немало сил в это.

— Кончай его, Боря, — сказал я спокойно, глядя на этот факел.

Боря подскочил и одним ударом снёс уже небоеспособному челу голову.

Я решил не отдавать такого приказа фемке, понимаю, что такое сделать тяжело человеку, которому зла ты не желаешь, а я пока что ещё не полный зверь.

— Ты чудовище, — сказала она, глядя на горящее тело.

— Не я, а вы — люди и прочие уёбки, что заставляют меня защищаться и действовать самыми извращёнными способами. А теперь валим от сюда.

Надобности прятаться Эви в сумку опять не было, поэтому мы уже вчетвером выскочили через входную дверь и оказались снаружи.

Где-то за стеной начал бить колокол то ли из-за обнаруженных трупов, то ли из-за услышанного крика. Но нам было всё равно — мы уже скрылись в узкой улочке, в тени домов, что плотным строем выстроились здесь.

Глава 28

— Всё, я не могу, погодите, — сказал я, задыхаясь.

Мое бедное легкое, ты работаешь за двоих, я горжусь тобой.

— Нам надо выйти за внешние ворота, — сказала фемка.

— Да быть не может! Ты сама догадалась или тебе кто подсказал?

Дочь капитана очевидности блин. Конечно, нам надо выйти из города! Да вот только пусть заражения у меня и нет, но лёгкое просто в говно. Мало этого, я по собственной тупости нацепил броню на голое тело. Она сейчас мне так трёт, что выть хочется.

А тем временем вдалеке я слышу колокол.

— Ладно, идём дальше, — вздохнул я.

Мы бежали по улочкам, стараясь не выходить на главную улицу. Там наверняка сейчас расхаживает местная гвардия, с которой мне ох как не хочется встречаться. Кстати, на счёт гвардии…

— Эй… Фемка… — позвал я задыхаясь. Кстати, задыхаюсь я тут единственный, что очень обидно. — Какой уровень у солдат здесь?

Она с подозрением посмотрела на меня, после чего нехотя выдала.

— Сороковой.

— А у того… старика какой был?

— Шестьдесят пятый.

Понятненько.

— А почему все в основном сороковые?

— Потому что сороковой — пределестественного человеческого роста, даже если качаться. От десяти до двадцати — уровни обычных людей, кто просто живёт. Сорок — максимум для воинов и тех, кто занимается. Дальше уже идут уровни тех, кто смог переступить за грань нормальных возможностей и преодолеть барьер. Но и там потом будут барьеры на семидесятом и сотом.

Блин, она говорит на бегу и даже дыхание не сбила!

— Барьер, говоришь…

Я примерно понял, о чём она говорит. Иногда люди доходят до края. Например, когда жмут определённый вес. Доходят они до максимума своего и останавливаются. Но потом упорными тренировками и каким-нибудь чудом им удаётся преодолеть этот барьер и двигаться дальше.

В играх иногда так же бывает. Дошёл до определённого уровня, а там, чтоб дальше качаться, надо что-нибудь сделать, типа пройти испытание или использовать предмет для снятия ограничения.

— А есть условия преодоления барьера?

— У каждого по-разному. Но чаще всего это когда на грани смерти и ради того, чтобы выжить ты преодолеваешь человеческие возможности.

Да-да, слышал об этом. Например, когда мать, спасая собственного ребёнка, приподняла одна машину или человек умудрился дать отпор медведю. Жить захочешь, выйдешь за рамки возможного.

— А герои? У них… такой проблемы нет?

— Нет, — покачала она головой на бегу. — Их не сдерживает человеческая природа и они могут поднимать и поднимать уровень, пока хватает сил и упорства.

Повезло сукам. Интересно, а я отношусь к героям? Ну я же антигерой, а в здесь слово герой присутствует. Да и призывали меня тоже, пусть и к медведям. Хотя кого я обманывая? Мир по любому уже подготовил для меня болото, в которое я сяду, если вообще доживу до того момента.

Мы перестали блуждать по всяким улочкам и наконец вышли к внутренним стенам, что отгораживают бедняков от состоятельных граждан.

— Нам надо теперь попасть в ту часть города.

— Ты дрочишь нас!? — не выдержал я. — Блять, конечно нам надо туда попасть! Хватит играть в капитана очевидность и веди уже!

Зачем!? Зачем говорить такие очевидные вещи!? Это как мне говорили: нельзя пить краску — умрёшь. Блять, спасибо! А я уже думал хлебнуть немного! Или не трогай раскалённую печь, обожжёшься. Спасибо что предупредили мать вашу, а мне так хотелось положить на неё свою харю!

Фемка бросила на меня злой и колючий до ужаса взгляд после чего побежала вдоль стены направо. Ох, опять бежать…

Здесь, как и в улочках, источником света была луна, если конечно её не закрывали дома. Каменная стен шла всё дальше и дальше. И когда я уже хотел спросить, куда эта женская версия Сусанина нас завела, фемка резко свернула влево. Там оказалась решётка. Недолго думая, фемка пнула её, и та с чудовищным скрипом и звуком ломающегося метала распахнулась.

Здесь по лестнице мы поднялись на саму стену. Ещё несколько метров бега и фемка остановилась, подошла к краю, оглянулась.

— Вот этот дом, видишь? — указала она мне на дом, который стоял перед нами. — Нам надо на его крышу. От сюда как раз допрыгнуть можно.

Я примерно прикинул, сколько здесь метров. Ну, на глаз я бы сказал, что метров пять с половиной-шесть. В принципе, если брать в расчёт то, что крыша находится ниже стены, то с разбега такое расстояние в принципе можно преодолеть.

— А другого выхода нет? — на всякий случай уточнил я.

Фемка покачала головой.

— Только через ворота.

Ну что же. Боюсь, что Эви сама не допрыгнет, поэтому я спросил, сможет ли фемка перепрыгнуть с ней. Та кивнула головой и сказала, что проблем с этим не возникнет. Отлично, тогда раз все готовы…

— Фемка, пошла!

Та подхватила Эви и без видимых усилий перепрыгнула на ту сторону. Отлично. Следующим был дядя Боря. Тот даже в доспехах взял отличный разгон и без видимых усилий преодолел препятствие.

Ну и я остался… Сказать по правде, я чот сыкую. Зная свою криворукость и любовь этого мира топить меня в дерьме, могу вангануть, что ща что-нибудь да будет. Ладно, отставить сыкунство! Будь мужиком блеать!

— Отойти до противоположного края, раз! — проговорил я для самого себя, успокаиваясь, — Приготовиться, два! Бежать до края, три! — я ринулся к краю. — Прыж-БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-я-я-я-я-я-я…

Именно с таким охуевшим затухающим криком я полетел вниз, зацепившись в неудобных, тяжёлых доспехах ногой за камень на самом краю стены. И полетел я головой вперёд, шедеврально врезавшись грудью в край крыши, после чего эпично с этого края сполз и полетел вниз, спиной ломая какие-то деревянные навесы.

Лох — это даже не просто судьба. Лох — это состояние души.

Но ещё хуже и печальнее в этой ситуации то, что, врезавшись в край крыши, я ещё мог не упасть! Я протянул товарищам руку, надеясь, что кто-нибудь за неё схватиться и вытянет меня как в играх великой КоДы или фильмах.

Нихуя! Вся команда тупо посмотрели на руку, словно спрашивая — ну и что ты тут к нам ручонки тянешь?

Поэтому, лёжа на спине, с отбитой спиной, я только и могу что плакать и материть своих товарищей по команде. А я тут ещё их и освобождаю! А где уважение!?

Они явились ко мне где-то через минуту.

— Ува вав?

— Никак, — ответил я и начал вставать.

Все латы были перемяты в говно, однако в них ещё можно было двигаться. Они кстати меня и спасли по большей части от переломов и прочего. Стоит просто представить, как я влетаю своей грудью в край этой крыши и…

— Нам надо уходить, — сообщила фемка.

Вот что за сука!? Я тут мысленно толкаю речь сам себе про то, что со мной бы было эпичным голосом, а она тут влезает! Даже в мыслях нет мне уединения.

— Что там ещё?

— Солдаты. Они перекрывают улицы. Вопрос времени, когда нас найдут.

Вон оно как.

— Спрятаться в доме?

— Будут проверять каждый.

— Ладно, идём дальше, постараемся затеряться в толпе.

Мы вновь начали бежать, однако на этот раз по щиколотку в дерьме и грязи под постоянный писк крыс среди кривых, полуразрушенных домов, где неведомым образом жили (выживали) люди.

И наконец вышли из грязной улочки, где дерьмом пахло ещё сильнее чем на главной улице и где крыс была хуева туча, на главный говносток… То есть на главную улицу, хотя разницы не сильно много. Здесь как стекало говно неделю назад, так и стекает.

Судя по всему, бродя по этим лабиринтам, мы сейчас были где-то на середине между внешней и внутренней стеной — до обеих расстояние одинаковое. А ещё сверху к нам спускались солдаты. Не в таких блатных доспехах как у нас — только шлем и нагрудник. Однако их количество полностью нивелировало эти недостатки.

— Фемка, куда нам дальше? — спросил я и тут же поспешил напомнить. — Если что, в первых рядах полетишь их рубить. А может не только их, но и тех жителей, что выглянули на шум.

Здесь на улице, начали собираться всякие личности. Видимо их привлекли солдаты, которые, освещая всё факелами, в несколько рядов двигались к нам. Даже если захотим, через такое количество нам не пробраться.

Она, закусив губу, обернулась назад. Там у ворот было подозрительно светло и даже такой хреновый воин как я мог догадаться, что там засада. Хотя что догадываться, вон там на стене ряд теней выстроился.

— Ну? — начал подгонять я её. В первую очередь потому, что мне самому дико очково становится, глядя на эту миниармию. Из команды я самый трусливый и поэтому больше всего инициативы от меня исходит.

— Я… пробиться надо.

Это гениально, блять. Ты что, капитан очевидность дальнего плавания!? Уловив мысли по моему красноречивому взгляду из-под забрала, она скривилась.

— Есть идея получше? Ты же у нас мастер жечь и всех убивать! Так давай, это твой шанс! — махнула она рукой. — Только вот большая часть домов здесь из камня. Даже если подождёшь одни, другие не вспыхнут! Так что беги и неси смерть!

— Зря ты попросила меня об этом, — вздохнул я и снял шлем. Фемка же, понимая, что сейчас ничего хорошего не будет, напряглась. — Короче, по моей команде бежим за мной. Кстати, а как на ворота сами попасть, там есть проход на них?

— Лестница, но она скорее всего охраняется.

— Значит ворота подождут. Боря, доставай спирт и мои бутылки Молотова, сейчас будет жарко.

Нет, я не собрался спалить этот город к чертям даже потому, что здесь половина строений каменные. И пожар вряд ли поможет нам улизнуть, а создать огненную стену прямо перед этими солдатами я не могу потому, что здесь вся в грязи и воде. Огонь просто потухнет.

Мой план был более чудовищный, если конечно он подействует. Я не хотел его приводить в действие, потому что понимал, что трупов будет выше крыши, если они останутся после этого. Но сейчас после стольких усилий я не собираюсь сдохнуть здесь.

Выживает сильнейший, слабейшим придётся помереть. И я всего лишь подчинюсь этому правилу.

— Ну понеслась… — вдохнул я, набрал полные лёгкие воздуха и…

Завизжал. Завизжал так, словно мне крышкой пианино яйца прищемило. Мой визг буквально разрез тихую ночь, заставляя людей выглядывать из окон смотреть, что происходит. Моя братия так же удивлённо уставилась на меня. А я всё визжал, пока воздух в лёгких не кончился, после чего сразу прислушался.

Едва различимо среди шёпота удивлённых людей и топота уже бегущих к нам на крик армии стражников, слышалось какое-то шелестение. Словно кто-то где-то полз или же пытался пролезть. Но ещё это мог быть топот миллионов маленьких лапок.

Этот шум становился всё громче и громче, словно волна бежит на берег. А волна-то в самом деле бежит.

— Ох ебать сейчас что будет, — выдохнул я. — Всё, валим от сюда.

Я бросился бежать, но не к воротам — там по нам постреляют лучники. Я побежал к ближайшему каменному дому. С одного пинка я выбил хрупкую деревянную дверь, дождался пока все зайдут, тут же закрыл её, облил спиртом и поджёг. Пламя весело начало плясать по дереву.

А я тем временем даже не собирался останавливаться.

— На второй, быром! — приказал я, схватил два табурета и поднялся за всеми. Прямо у самой лестницы наверху я поломал эти стулья, так же облили спиртом и поджёг. Благо оба этажа каменные, не страшен здесь огонь.

А на улице уже начали раздаваться крики. Один, другой, словно камнепад, вызванный одним единственным камнем. Душераздирающие крики не только мужчин, но и женщин, и даже детей. Было такое ощущение, что их едят живьём и я был уверен, что так оно и есть.

Эти крики нарастали, их становилось всё больше и больше, они всё громче и громче, превращаясь в безумный хор, аккомпанементом которому служил дикий писк от которого стыла кровь в жилах.

Фемка бросилась к окну.

— Боги… — выдохнула она, увидев то, что там происходит. Через несколько секунд её вырвало. Дядя Боря тоже решил выглянуть, однако стоило ему увидеть, что происходит снаружи, как он тут же отвернулся и закрыл окно. Что касается Эви, то та просто жалась к стене, закрывая уши руками, чтоб не слышать всего этого.

А безумный хор ужаса продолжался и продолжался. Я как страж стоял на верху лестницы, готовый в любую минуту усилить пламя, если что-то пойдёт не так.

Очень скоро кто-то уже визжал в этом доме на первом этаже. Среди них были и детские крики. Я старался не слушать их, сосредоточившись на лестнице передо мной.

Эти истошные крики продолжались несколько минут пока не стихли. А я чувствовал мелкую вибрацию. Видел, как живой ковёр заполоняет нижний этаж, однако не рискует приблизиться к огню. Вскоре крики уже начали раздаваться и в других домах.

Если выглянуть в окно, то можно было увидеть, как начинаются пожары в деревянных домах или как стража, собравшись кучей, пытается остановить чёрный ковёр, размахивая факелами. Однако несколько мгновений и ковёр просто поглощает их, а факела падают в сторону, оставляя небольшие островки, чистые от этого кошмара.

Не знаю, сколько мы здесь, запуганные до усрачки просидели, но под утро всё стихло. Не было слышно ничего — ни людей, ни зверей, ни писка. Поэтому, собрав всю свою смелость в руки, я отправил фемку проверить обстановку на первом этаже и на улице. Через несколько минут она вернулась вся бледная и сказала, что путь свободен. Какая-то она не жизнерадостная.

— Ох бля…

Теперь уже и я не жизнерадостный.

Если бы вы спросил меня как выглядит ад, то я бы сказал, что там будет почище чем здесь. Вся земля перед моими глазами была усеяна трупами крыс и людей, конечностями и мясом. Буквально каждый метр залит кровью, словно в приступе ярости эти крысы ели не только людей, но и самих себя.

Вот смотрю на это всё и мне кушать хочется. Ну это так, к слову.

Крысиные маленькие тела хрустели под нашими ногами, пока мы шли к воротам. То тут, то там на глаза попадались трупы разной степени съедености — от скелетов до частично целых тел, по которым можно было узнать даже пол человека.

Вон, например, лежит молодая девушка от которой осталась только одна голова, а вон страж, у которого сгрызены все открытые участки тела. Причём именно солдат здесь было больше всего. Видимо тех самых, что хотели нас порубить. Над самим городом в некоторых местах поднимался дым, видимо что-то горело.

Этот город за одну ночь стал практически мёртвым. Я не слышал ни голосов, ни плача, ни криков. И всё благодаря мне. Даже не знаю, что испытывать по этому поводу, на душе как-то пусто.

Ворота были открыты, стражи тоже было не видно. Вернее, видно — вон, на ступеньках несколько обглоданных трупов лежит, и ещё один со стены свисает. Поэтому мы спокойно вышли и направились подальше от этого города.

Вот уж точно Мухосранск.

Глава 29

Наставник буквально влетел в комнату короля, ожидая увидеть, что там вновь будет полный разврат и хаос. Но это его не волновало. Он так долго знал этого человека, что уже ничего его не могло смутить или удивить. По крайней мере он надеялся на это. А сейчас у него были важные новости…

Которые теперь подождут.

Когда он сказал, что его вряд ли что-то удивит, наставник даже не думал, что он удивиться так скоро.

В комнате короля, кроме самого короля, никого не было!

Ни голых девок, ни служанки, ни наркотиков, ни даже любимого королевского косяка, который тот любил дунуть в любую свободную секунду. Красиво и богато обставленная комната, где всё было аккуратно сложено и расставлено.

Сам король просто сидел за столом и заполнял бумаги как положено человеку его статуса. Он что-то записывал, подсчитывал на счётах, перекладывал в аккуратные стопочки, расписывался и заполнял.

Увидев своего наставника, король улыбнулся и махнул рукой, позволяя войти.

— Мой король, вы здоровы? — на всякий случай спросил наставник.

— Старик! — счастливо улыбнулся король. — Садись, чего как не родной! Косяка нет, но могу чаем угостить. Или конфет? — он толкнул плошку полную шоколадных конфет, что были редкостью в этом мире.

Это было слишком подозрительно. Наставник бросился осматривать комнату. Он заглянул в каждый угол, в каждый шкаф, комод и даже за шторы. Он пытался найти хоть что-то, что могло бы объяснить столь спокойное поведение короля.

Но комната была пуста.

Будь здесь полно шлюх, наркотиков и спиртного, он бы успокоился, но здесь ничего не было. И это настораживало. Король же просто продолжил заниматься своими делами, словно это его ни капельки не смущало.

— Эм, мой король, всё точно хорошо?

— Совершенно, — улыбнулся король, не отрываясь от бумаг.

Наставник внимательно всмотрелся в глаза королю и вот чудо, его зрачки были нормального размера! Наставник заглянул под стол и не нашёл там вездесущей служанки, которую так любил король. Что же происходит? Может его так повергла в шок новость о городе?

— Мой король, вы уже знаете, что беда спустилась на Мухосранск?

— Бля, с таким названием я даже не сомневался в этом, — усмехнулся он. — Так какая срань накрыла Мухосранск?

— Мой король, антигерой уничтожил его, заслав туда крыс. Бедный район практически полностью уничтожен, погибших насчитывают тысячами. Жилой квартал пострадал меньше, но там тоже очень много жертв. Стража пыталась остановить этот хаос, но им этого не удалось. Только маги смогли как-то переломить ситуацию, окружив огнём выживших и тем самым защитив от крыс.

— А как там храм бога? — поинтересовался король. — С ним всё в порядке?

— С ним всё в порядке. Они закрыли главные двери и ни одна крыса не пробралась внутрь. На утро целительницы сразу вышли на улицы помогать людям. Благодаря им многие выжили.

— Ну слава богу, а то церковь бы потом меня заебала в сраку, которая и так уже занята. А на город похуй.

— Но там тюрьма…

— Да и похуй на неё. Тюрьма не убежит. Зэки тоже не убегут. Их, блять, из этих счастливых камер проблема выгнать, не говоря о том, чтоб они сами ушли.

В этот момент в комнату зашла служанка. В отличии от прошлых раз она была одета в классический наряд, что носили другие служанки в этом замке. Её волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке. Единственное, что не изменилось — спокойное лицо, словно ничего не могло вывести её из себя. В руках у служанки был поднос с чаем. Не со спировухой, не с наркотиками, не с странными вещами, которыми пользовались в интимных играх. Обычный чай.

— Спасибо тебе, дорогая, — кивнул ей король. — Ещё жене потом занеси, а то после твоих тренировок она компресс с задницы снять не может, и сидеть кстати тоже. — Потом он повернулся к наставнику. — Будете? Это ваш любимый, с дикой розой. Свеженькой!

От такого наставник не смог отказаться. Он хорошо знал короля, а король хорошо знал его. И наставник знал, как дорого и тяжело достать подобный чай.

— Примерно благодарен, мой король, — поклонился наставник и взял в руки чашку с чаем.

Но чтоб король пил чай, а не водку… Наставник уже не знал, куда деться от беспокойства. И чай был без примеси, если не считать дикую розу.

— Мой король, всё точно нормально?

— Да-да, — ответил король, достал какой-то порошок и высыпал его в чай, после чего выпил залпом и поморщился. — Фу бля, гадость то какая.

Вот тут-то наставник и насторожился. Может в этом порошке кроется ответ на его вопросы?

— Мой король, прошу простить мою дерзость, но что это был за порошок? — с подозрением покосился он на выпитую королём кружку чая.

— Это? Да лекарь прописал, — отмахнулся король и очень странно встал, в вразвалочку, с кряхтением.

— И от чего этот порошок, позвольте спросить?

— Расслабляет кишечные мышцы, — отмахнулся король.

— Я понимаю, что вопрос деликатен, но я волнуюсь о вашем здоровье и вынужден спросить. Что происходит? Вы чем-то больны? Я могу сейчас же привести лучших лекарей на материке, — наставник уже начал вставать, когда король махнул ему рукой.

— Не парся, всё в порядке.

Он ещё несколько секунд думал, но видя взволнованное лицо наставника, всё-таки решил сказать правду.

— Да просто у меня в жопе бутылка застряла.

Наставник поперхнулся чаем.

— Кха-кха… Кха… Что простите?

— Да в жопе бутылка застряла, говорю.

— Но как!? — наставник не мог поверить в то, что слышит.

— Да сел случайно на неё.

— И каких же она была размеров, что вы «случайно» сели на неё?

— Да небольшая… там… Ну обычная от вина, — замялся он.

— Пол-литровая?

— Нет, шести.

Теперь наставник поперхнулся уже собственными слюнями.

— Кха… Кха… Как же такое могло «случайно» произойти, мой король!?

Король задумчиво глянул на него, после чего почесал щёку. После раздумий он видимо решил рассказать, но как… Отчаянно жестикулируя руками с такими интонациями в голосе, что любой артист позавидует. Словно так он надеялся придать своей истории правдоподоности.

— Ты не поверишь, старик! Я иду короче такой, иду, никого не трогаю и тут раз! Бутылка в жопе!

В отличии от короля, который судя по всему верил в эту историю всем сердцем, ну или пытался поверить, что так и было дело, наставник отнёсся к этой истории скептически.

— Эм, мой король, я не уверен, что шестилитровая бутылка могла так просто появиться в таком месте, — заметил слегка шокированный наставник.

— Думаешь? Ну… Ладно-ладно, ты прав. Смотри короче, до этого я иду, смотрю стул стоит. А мне присесть так захотелось, я хуяк на него, а там бутылка! А я её не вижу и так хоп, а она чпок и всё, — он развёл руками.

— И вы её не заметили?

— Вообще нет! Вот бутылка мне в жопу, если я вру.

— Мой король, боюсь это невозможно уже. А вы до этого никого не обманывали и не говорили ту же самую фразу?

— Да нет, вроде. Ну да ладно, короче мне прописал лекарь этот порошок и сказал его ни с чем не смешивать. Мол мышцы расслабятся, она сама выйдет. Вот я и не смешиваю, жду эффекта. Так ладно, оставим это странное необъяснимое заболевание. Кстати, ты только с новостью об этом Мухосранске пришёл?

— Я хотел вас предупредить, что демон двигается внутрь страны. И пока на его пути все населённые пункты постигает одна и та же участь, — обеспокоенно заговорил наставник. — Я считаю, что надо готовить армию. Желательно так стотысячную и пятидесятитысячное войско в обход, чтоб увеличить шансы.

— Чот многовато, не?

— Люди описывают антигероя как демона, что одним взглядом сжёг всю деревню. А по магическому каналу мне сообщили, что он лично руководил армией крыс, которые съели всех. Он отдал им приказ, стоя в центре и даже не пытаясь спрятаться. А его голос был такой пронзительный, что люди вообще глохли!

— Вау, он чо, брат нашего барда Басковинча? Люди тоже пытаются оглохнуть, когда его слышат.

— Король, прошу вас, отнеситесь к этому серьёзней, — взмолился наставник.

Король задумался. После этого он достал лист и начал что-то считать, усиленно обдумывая услышанное. Потом что он обратился к наставнику.

— Старик, скажи, где этот повелитель крыс сейчас шастает?

— Он движется дальше на запад, мой король.

— Он доехал до моста судьбы, который строили наши инженеры? — встрепенулся король.

— Ещё не должен был, а что?

— Могу с уверенностью сказать, что это этот кусок говна развалится под ним, — улыбнулся король. — Наши инженеры блять даже беседку не могут построить, чтоб так к хуям ничего не обвалилось.

— Я бы не сказал, что наши инженеры такие плохие.

— Ага. Скажи это леди Маморти, которая облокотилась на перила на балконе, а теперь её пытаются снять с тополя, за который она уцепилась. Не думаю, что она согласится с тобой. Ладно, что дальше после моста идёт? Какой город?

— Эм… Швулявайд.

Король закашлялся.

— Ёбаны в рот. Быстро зови всех моих людей!

— Но король, вы же не думаете… — начал наставник, но его перебил король.

— Зови людей, пусть найдут эту крысиную залупу и попросят, чтоб он к хуям блять снёс этот город!

Не такого ответа ждал от него наставник.

— Но этот город обеспечивается нас деревом! Мой король, одумайтесь!

— Блять, не надо мне такого дерева! Эти дровосеки вообще охерели! — потом, глубоко вздохнув, он продолжил уже спокойнее. — Ладно, отставить стражу, но я палец о палец не стукну ради этого города.

— Но от них идёт очень хороший доход, да и налоги тоже не маленькие, — заметил наставник.

— Вот именно по этой причине тот город ещё стоит, — ответил король, после чего сделал странное лицо, словно что-то почувствовал. — Так, ладно, старик, можешь идти. Эй, служанка, быстрее сюда! И крем захвати, кажется кляп выходит, поможешь вытащить!

Уже идя от короля по коридору, наставник пытался себя успокоить мыслью, что у каждого свои тараканы в голове. Что каждый занимается тем, чем хочет. Однако…

— Шестилитровая бутылка… Мой король, куда же вас понесло-то, — с грустью молвил он в пустоту. — Пол-литровые намного лучше…

Часть шестая. Лесные похождения

Глава 30

Мы ушли на приличное расстояние от города, что за одну ночь благодаря его покорному слуге стал практически мёртвым городом. Не сказать, что я сделал это случайно, но массовый геноцид посредством скармливания всех крысам не являлся моей целью. Отряд солдат — да, но не весь город. Видимо я перестарался.

— Какой у нас город следующий?

Все одарили меня странным взглядом. Да вы чо? Не собираюсь я уничтожать каждый встречный жилой пункт. Само собой как-то выходит.

— Тебе ещё мало, чудовище? — процедила фемка.

— Слушай сюда, мужик в юбке, если бы вы, гордые членососы и членоносцы не пытались бы меня убить, ничего этого бы не случилось.

— Если бы кто-то не пытался украсть человека…

— Если бы кто-то не посылал людей по мою душу, мне бы этого не понадобилось. А теперь приказываю закрыть рот.

И фемка заткнулась. Видимо сказать нечего на мой гениальный ответ. Победа вновь за мной.

Остальную часть пути мы провели на радость спокойно. Топтали землю ногами, молча наблюдая за окрестностями. Несколько раз на встречу двигались путники и мы их старательно избегали в ближайших кустах. Иногда это были солдаты и тогда мне приходилось мысленно удерживать эту фемку, чтоб она нас не сдала.

Путь наш лежал через обширные поля, где спрятаться от солнца не представлялось возможным. И только к вечеру мы достигли какого-то пролеска. Углубились в него и устроили привал. Развели костёр, в лучших традициях пикника, поели около него и по очереди дежурили.

Больше всех боялся я оставлять на дежурстве нашу фемку. Даже Эви не боялся в первые дни оставлять одну, а её боюсь. Не дай бог всех перережет. Поэтому мне пришлось не спать две смены и на утро я был как говно — унылый и разбитый. Так ещё и лёгкое давало о себе знать. Кровью не кашляю, но дышать пипец как тяжело.

Уже на второй день пути фемка решила покрутить мой мозг на своём… э-э-э… я бы сказал хуе, но у неё такого нет. Клиторе? Тож не звучит… Блин, одни проблемы с этими бабами, даже словосочетание не подберёшь на них. Короче, выносила мне мозг как могла и чем могла.

— Ты меня обещал отпустить, — начала она.

— Обещал. До того как узнал, что у нас дружбана повесили по вашей милости и мы лишились дамагер.

— Кого?

— Неважно, — отмахнулся я.

Видимо для них такие слова неизвестны. Хотя от куда им их знать? Наш мир и их отличаются как небо и земля. Даже тем, что наш мир более адекватен, а этот живёт по своим странным и диким законам, явно упиваясь собственным сумасшествием.

Фемка презрительно скривилась.

— Он преступник, вот его и повесили.

— И по совместительству наш дружбан. Так погодите, мне передохнуть надо.

Я остановился, тяжело дыша и пытаясь перевести дух. Блин, чувствую себя слабаком. И вообще, я заметил, что все тут бодрячком ходят — быстро, шустро. Я даже будучи здоровым так не ходил.

— Силёнок не хватает, — презрительно усмехнулась она.

— Не силёнок. Лёгкого одного не хватает, — спокойно ответил я.

— Что же тебя нечисть не вылечит? — спросила она.

— Вот в том-то и проблема. Она лечит, а мне необходимо исцеление.

Она кивнула, словно только что получила важный урок. Таким внимательным и серьёзным лицом, что я вдруг на мгновение увидел совершенно другую девушку. Мгновение было не долгим.

— Возвращаясь ко мне…

— Ты остаёшься с нами, — отрезал я. — По крайней мере в ближайшее время. Хочу напомнить, что ты теперь такая же, как и мы, участвовала на нашей стороне во всём этом.

— Меня заставили, — хмуро ответила она, отводя взгляд.

— Можно найти тысячи причин оправдать себя, — отмахнулся я. — Теперь ты не лучше нас. Вон, Эви, которую ты так старательно игнорируешь и избегаешь, тоже стала такой не по своей воле. Но это не мешало вашему праведному суду её пытаться казнить.

— Она нежить.

— А ты рыцарь-отступник. Как по мне, ты не сильно далеко ушла и по тебе тоже будет плакать вышка.

Она скривилась от такого сравнения. Скривилась, но ничего не ответила. Эта сучка гордая, но справедливая и умная. Конечно, гонору в ней хоть лопатой выгребай.

Прошло минут десять, прежде чем я смог хотя бы частично вернуть себе нормальное дыхание. Эви, как настоящая боевая подруга, подошла ко мне и предложила свою помощь. Мне пришлось вежливо отказаться. Прости, Эви, тут ты не поможешь. А вот фемка презрительно отвернулась. Но я её не виню, просто довыёбывается и землю будет жрать.

Ладно шучу, мы не родня, чтоб играть друг с другом в уважение личности и наказывать за такое я не буду.

— Ладно, идёмте.

— Не думай, что тебе сойдёт это с рук, — кинула она мне в спину.

Я усмехнулся, обернулся и снял капюшон с шарфом.

— Посмотри на меня. Мне ещё не разу ничего с рук не сошло. Так что и тебя я как-нибудь переживу.

Вот тут я наверно погорячился. Фемка своим красивым лицом дала ясно мне понять, что А: я страшный урод. Б: она постарается сделать так, чтоб я её не пережил. Короче, ведёт себя как типичная дура, которая считает, что всё ей удастся и ничего её не остановит. И мне от этого неспокойно. Может приказать самоубиться?

По дороге я успел обдумать ещё уйму важных вопросов. Например, где раздобыть деньги? Можно грабить и убивать конечно, но желания такого у меня, как странно, не возникало. Я подумывал взять контракт, но чую что заплатят нам чуть больше чем нихуя, зато шкурой рисковать будем как пуганные. Про устроиться работать я вообще молчу, мне этой дичи ещё в своём мире хватило.

Ещё бы неплохо было обзавестись коняшками. Топтать своими ногами землю конечно прикольно, но не целый день и не по столько часов за раз. А с теми и быстрее, и удобнее, и свалить если что можно очень быстро. Сплошные плюсы, если не считать их цену. Что-то мне подсказывает, что стоят они, как машины в моём мире, дорого.

Ещё несколько часов мы месили пыль на дорогах, идя вдоль леса. Путники, как и повозки, изредка встречались нам, но на этом всё заканчивалось. Можно считать это удачей, ведь обычно меня пытаются грохнуть…

А нет, стоп, меня пытаются грохнуть только в населённых пунктах! Это значит, что можно не париться! Хотя, глядя на эту фемку, у меня расслабиться как-то не получается. Вот хоть тресни, не могу. Она похожа на уголовника-рецидивиста, который усмотрел во мне жертву. И ладно, будь она сексуальным маньяком, я бы не отказался от её нападения, но она же чёртова убийца.

Именно с этой мыслью я сдавал дежурство ночью дяде Боре. Из-за того, что я плохо спал прошлой, сейчас меня буквально вырубило. Я даже не проснулся, чтоб покараулить вместе с фемкой. И о чудо! На утро я проснулся без второго рта под подбородком или лишним отверстием там, где оно не предусмотрено. А фемка мило (как же она во сне мило выглядит!) спала около затухшего костра. Мне даже потискать её захотелось как котейку.

Можно сказать, ночь наша удалась.

Третий день наших скитаний по злоебучей дороге. Почему злоебучей? Просто я заколебался идти по ней. А она, как и постоянное подорожание продуктов в мое стране, не хочет заканчиваться.

Но ещё больше сегодня меня взбесило то, что на меня напал кузнечик. И это было не маленькое насекомое, что скачет весело в моём мире по травке, а такая, блять, хуйня размером с пони.

Это невъебенное чудовище один прыжком выпрыгнуло передо мной, и моя сука верная команда тут же к хуям разбежалась. Прямо как тима в играх перед ответственным боем. Просто разбежалась, оставив меня одного на дороге с этой зелёной залупой.

Я блять видел, как даже эта фемка недоёбанная выглядывала из кустов, хлопая глазами аля я девушка-припевушка, я не при делах. О других вообще молчу.

Я бы то же убежал, но у меня как профессионального лоха скорость реакции была такой же, как и моё лицо — хуёвой. Стоило мне развернуться, как меня тут же схватили за шиворот и попытались утащить в поле.

Бля… как я кричал. Ещё никогда мой голос не надрывался так долго. Я кричал и кричал, приказывая мои верным слугам догнать эту страхоёбину и отбить меня у неё. В голове я тут же почувствовал сопротивление приказу, которое тут же подавил. И начался это странный забег.

Немаленький кузнечик со мной во рту, который не может нормально прыгнуть из-за меня. Я болтающийся во рту у кузнечика и кричащий во всё горло. И трое недалёких товарищей, которые бегут за этой поебенью и машут мечами, но не спешат подойти ближе. Страшно представить, как это со стороны выглядит.

Пока наша орава во главе с кузнечиком вот так вот носилась по полю, я увидел оленя. Тот проводил нас прихуевшим взглядом. Чувак, я тоже в шоке.

А ещё у меня создалось стойкое ощущение, что махали мои верные люди мечами исключительно для демонстрации бурной деятельности, а не спасения своего командира.

Прошло два часа.

Кузнечик уже реально подзаебался убегать, просто передвигаясь на своих лапах. Я висел у него в челюстях со скучающим видом наблюдая за окрестными пейзажами. Моя команда после такого забега волочила ноги вместе с мечами, подгоняемая моим приказом, за кузнечиком. Мы просто шли. Шли и шли.

Блин, меня вообще спасать собираются? Мне так-то в туалет хочется.

Прошло ещё пол часа.

От нечего делать я начал рассказывать анекдоты народу. И мало того, что они не смеялись, так меня ещё неожиданно кузнечик выплюнул и ускакал. Мне хочется верить, действительно очень хочется верить, что ускакал он только потому, что устал меня тащить.

Однако мир поспешил рассказать мне правду.

«Знатный юморист — ваши шутки настолько потрясающе, что ими вы можете разогнать толпу и заставить плакать ребёнка. Под них засыпаю люди и умирают старики. Мир ещё не знал таких беспощадных юмористов. Пожалуйста, никогда больше шутите.

Условия получение — рассказать шутку, которая окажется настолько несмешной, что заставит сбежать собеседника.»

Во-первых, спасибо мир, что ткнул меня носом в это. Даже в своём мире я умудрялся рассказывать шутки и смеяться в компании из десяти человек… один. Одинёшенек. Многие улыбались просто из приличия, а некоторые пытались понять, что там смешного. Хуже то, что на следующий день парень рассказал точно такую же шутку и все смеялись…

Больше в своём мире я шутки не рассказывал.

Ну а во-вторых — с какого перепугу кузнечик оказался моим собеседником?

Мир по-своему сходит с ума.

Единственной хорошей новостью можно считать то, что меня тащили вдоль дороги и мы смогли неплохо так продвинуться дальше.

Третья ночь.

Устроились мы в поле подальше от дороги за холмиком, чтоб нас никто не увидел.

Сказать, что все устали, это ничего не сказать. Все просто пришли на выбранное место и тут же легли спать. Всё.

Было ещё светло, а они просто попадали на месте и уже через пять минут мирно сопели, даже не попытавшись снять с себя доспехи или подготовить место к ночёвке. Даже Эви, которой отдых в принципе не нужен.

Я сначала думал разбудить её, но потом плюнул на это и решил сторожить сам до поры до времени. Пусть отдыхают.

В этот раз нас ночь не порадовала луной и было темно как в жопе. Я ещё постоянно слышал пение этих кузнечиков, которых теперь откровенно побаиваюсь. Сидел полночи в обнимку с коктейлем Молотова и зажигалкой, готовый в любую секунду чиркнуть ей и спалить к хуям всё поле. Опыт подобного уже был.

Где-то часа в три ночи встала Эви.

Она молча подошла ко мне и села рядом, положив мне голову на плечо. Милая такая, что аж писать мне захотелось.

— Вы вав? — спросила она своим зомбятским, но очень мило звучащим языком.

— Это я должен спрашивать, ты как, — усмехнулся я.

— Уа новаво.

— Смотрю, ты всё больше и больше звуков используешь в своей речи. Да и двигаться стала лучше.

— Аха, уа вовно вофе вна вевено вофыуаюв.

Словно после сна медленно просыпаешься? Ну, в принципе, в этом есть смысл. Ты же умерла и сейчас твой организм заново привыкает к новой жизни в новых условиях. Думаю, ещё месяц и ты будешь обычной девушкой, только слегка мёртвой.

— Вав а вы вав?

— Я нормально. Ничего нигде не болит. Дышать тяжело, но не задыхаюсь пока что. Заражение больше не мучает. Живём, что ещё сказать.

Её голова заёрзала на моём плече. Вот просто уверен, сейчас смотрит на меня. И мне кажется, я знаю, что она хочет спросить.

Лицо, волнуюсь ли я за него. И даже знаю почему. Потому что на меня хуй кто посмотрит, и я чёрт знает на что похож. Да и Эви это понимает. Она помнит меня ещё более-менее здорового. И могу поспорить, сейчас я её точно не возбуждаю, хотя будь нормальным, может даже бы и замутили.

Да, печально… Но не настолько, чтоб расстраиваться. Ведь я ещё каким-то чудом жив и относительно здоров после всего, что произошло. Можно сказать, что мне даже по-своему везёт.

Теперь я могу сказать, как выглядит жизнь тех попаданцев, кому мир не подыгрывает. Не даёт усиленный прирост, не даёт плюшки и рояли в кустах, особенные способности или ещё что, но зато сваливает им на голову неприятности. Нет, даже не сваливает, а просто слегка подталкивает, а те уже своим ходом идут. Перекручивая сейчас в голове, я понял, что так бы их жизнь и выглядела. Постоянные приключения и жизнь на грани. Какая прелесть.

— А во вевав фвываев? — продолжила разговор Эви.

— С рыцарем? Да чёрт его знает. Она же знает, ка мы выглядим и стоит её отпустить, сразу расскажет и нас повяжут. Или будет иначе, она побежит к ним, всё расскажет и её саму казнят. Мне что-то подсказывает, что именно так оно и будет.

— Вы вовеф ее в вованву?

— Ну я уже думал, оставить её в команде. Но она сама сопротивляется как пуганная, если ты заметила. Так что этот вопрос я ещё обдумаю.

Эви кивнула головой, словно это и хотела услышать.

— Вы вовые уи вав. Уа ваваоу.

— Да спасибо, а то меня уже в сон клонит. Следующим буди Борю, а потом фемку, — кивнул я в их сторону.

Я премострячил свой зад поближе к теплу, но так, чтоб срака не сгорела ненароком. Стоило мне только коснуться родной сумки головой, как на глаза тут же опустилась тяжесть, и я заснул.

Глава 31

К полудню мы кое-как дошли до леса. И хоть дорога шла в обход, моя интуиция говорила о том, чтоб мы шли именно прямиком через лес. Уж не знаю, что на неё нашло, в последнее время она упорно молчала и я не чувствовал особо ничего плохого. А должен был! Например, в городе!

Но вот сейчас она неожиданно оповестила меня словно ветер холодный в труханы залетел и заставил всё съежиться. У меня такое же перед экзаменами было. И я их завалил.

— Так, слушай мою команду, мы топаем через лес! — объявил я, с опаской глядя на дорогу.

Все меня встретили удивлённым взглядом.

Нет, не все, Фемка смотрела презрительно и с подозрением.

— С чего вдруг через лес?

— Интуиция подсказывает, — ответил я и двинул к лесу.

— И почему мы должны идти за тобой? — опять этот недовольный голос.

— Потому что я приказываю тебе топать за мной, — бросил я, не оборачиваясь.

Секундное сопротивление и победа была за мной. Мы свернули с дороги и пошли к лесу. Фемка лишь злобно пыхнула, словно в ней скопился пар, после чего, чуть ли не пробивая в земле дыры ногами, двинулась за мной. И почему она не может взять пример с дяди Бори, который не мой раб, но при этом не возмущается?

— Если попытаешься что-нибудь со мной сделать…

Тут я уж блять не удержался и рассмеялся.

— Слушай, стальные панталоны, я всё могу понять, но не слишком ли ты о себе высокого мнения? Если бы я хотел, я бы прямо так и сказал: приказываю мне отсосать, — в этот момент она к моему удовольствию напряглась. — Но я такого не говорю. И я даже Эви ещё ни разу не тронул, хотя мог её уже сто раз раком заставить встать.

Тут уже Эви смутилась.

— Может потому, что даже магия не может заставить переспать её с такой мордой как ты?

Я цыкнул языком.

— А вот это было обидно. Я конечно могу понять, что меня изуродовало как бог черепаху, но тебе бы аккуратнее быть на поворотах. Я очень трусливое существо, но дай мне почувствовать власть, и я тут же начну творить анархию.

— Бьёшь только женщин и детей? — недобро усмехнулась она.

— Вот именно. Всё потому, что они сдачи дать не могут. Ну ещё может стариков.

Вообще я лукавлю. Ни разу ни тех, ни других не бил. Причин не было, да и рука не поднимется на кого-то.

Просто я не отрицаю такой возможности при необходимости. А вот будь передо мной качок-переросток, то там хоть будь необходимость, я просто убегу. Просто считаю, что надо грамотно рассчитывать силы. Если можешь дать бой — дай. Не можешь — нечего строить из себя героя.

С этой фемкой так же. Не будь она моим рабом, я бы даже связываться не стал и выпнул из команды. Но я потратил на неё печать и мне не хватает пока грубой силы. И в данной ситуации я считаю, что использовать власть и силу для поддержания порядка правильно.

— Так что такое, тебя задели мои слова? — ухмыльнулась она, продолжая капать мне на мозги и отыгрывать свою злость на мне.

— Вот говорю последний раз, завязывай. — Потом подумав, добавил. — Пожалуйста.

Всё, контрольное предупреждение дано. Теперь всё, что произойдёт, будет исключительно на её совести. Знаю, что ей очень больно и обидно за случившееся в городе. Она не знает, что делать, может даже напугана и не уверена в завтрашнем дне. От того и бесится, срываясь на мне. И потихоньку путает берега. Но а мне то что?

— Или что? Напугаешь своим видом? Тебе хоть с кем-нибудь светит?

Ох, блять, и отыграюсь я на тебе сейчас. Ведь даже предупредил для спокойствия совести. Теперь то посмотрим, как ты смеяться будешь. Опущу тебя на землю бренную и не только.

— А знаешь, — обернулся я, улыбаясь, хоть видеть она этого и не могла. — Приказываю раздеться до гола.

Все дружно остановились. Дядя Боря… А тому вообще похуй, полез за бутылкой. Хороший он человек, нарадоваться не могу. Эви смотрела на меня слегка удивлённым взглядом, словно не веря, что я приказал это делать.

А фемка… Ого, какие злобные презрительные глазки. Какое пренебрежительное лицо, словно она пытается меня с грязью смешать. Поздно, я и так грязный!

Высокомерие так и сквозит. Фемка даже сопротивляться не стала. Она начала быстро и небрежно снимать с себя броню, с принципиальным видом бросая её к моим ногам. Прямо ни дать ни взять, стриптиз по принципу пренебрежения. Меня это даже заводит.

— Я даже ни на секунду не сомневалась, что ты упадёшь так низко, — усмехнулась она.

— Боюсь, что я падать никуда не собираюсь, в отличии от тебя.

Даже под шарфом она смогла увидеть мою улыбку. И я буквально вижу у неё над головой знак вопроса. Хочешь знать, что я сделаю? Поверь, такой опыт ты не скоро забудешь, если не занималась ещё подобным.

— Говоришь, кто меня захочет? Да никто и заставляет спать тебе со мной, — после чего повернулся к Эви. — Прости уж, но и ты раздевайся, это приказ.

Эви как-то неуверенно посмотрела на меня, на дядю Борю, который сидел спиной к нам и бухал… Так дядя Боря, а тебе не интересно посмотреть стриптиз? Блин, ему реально неинтересно? Даже глазком глянуть не хочет? Неужели ему покайфу бухать вот так? Эх, ну ладно.

— Давай Эви, быстрее уже, — попросил я её.

Эви вздохнула и принялась стягивать с себя платье. Странно, но она даже не особо смущается меня, раздеваясь, хотя я ожидал обратное. Может массаж груди помог преодолеть стеснение? Хм… А фигурка то ничо так у неё. Грудь маловата правда. Да и худенькая она сама по себе, хотя жрёт больше всех. Ого, так у неё волосы на лобке фиолетовые? Забавно, а я думал она крашенная. И обнажённой, как это не странно, она выглядит ещё более мило. Хотя нет, всё ещё стесняется, вон прикрывает руками свои сокровенные места.

Что касается нашей фемки, которая только что стянула с себя панталоны, то тут всё неоднозначно. Вроде грудь нормальная, не большая, где-то между вторым и третьим размером классической формы с задорно торчащими небольшими сосками. Будет что помять, если возможность выпадет такая. Но вот всё остальное… Нет, она не толстая, наоборот худая. Худая и подкачанная, и в некоторых местах эти мышцы видны. Как например пресс на худом животике. Не сказать, что её это портит, но видеть подобное мне не привычно.

И пиздец как она классно выглядит, когда её белокурые волосы спадают на плечи и грудь.

Бля, видя таких девушек, у меня так-то сейчас брюки кожаные порвутся в паху. Однако я себя в зеркало видел и будь бабой, послал бы самого себя нахуй. Сначала исправить внешку, потом бабы. А то не хочу видеть под собой лицо наполненное ужасом и отвращением от моего видка, а не страстью и соблазном. Так что если кайфовать, то кайфовать по полной.

Видя, как я изучаю её тело, фемка смутилась. Ну и правильно. Сейчас ты ещё сильнее смутишься.

— Всё, готовы? А теперь, мисс всезнайка, которая говорит, что мне ничего не светит, я обрадую тебя. Тебе это светит и прямо сейчас. Приказываю, иди и делай кунилингус Эви! — торжественно объявил я. — Думаю минут десять хватит с вас обоих.

Эви непонимающе посмотрела на меня, а фемка наоборот вся покраснела. Знает значит, что это такое. Ну и ты Эви скоро узнаешь.

Практически сразу я почувствовал адскую боль в голове. Ноги слегка подкосились и мне пришлось облокотиться на дерево, чтоб не упасть. Борьба шла всего несколько яростных секунд, и отразилось целой палитрой боли на лице фемки, после чего я одержал во внеочередной раз сокрушительную победу.

— Итак, — улыбнулся я сучке, потирая висок, — хватай её в ближайшие кусты и радуй новыми ощущениями. Не хотела по-хорошему, будем по-другому.

Почему я выбрал именно такое наказание? Ну просто унижение лучше всего промывает мозги. К тому же в званиях у неё явно было «мастерица». Как раз жаждет новых интересных методик. Вот пусть и пробует их.

Ну а ещё мне захотелось поизмываться над нашей непоколебимой и чистой (или не очень) девой. Не буду отрицать, что в данный момент во мне вспыхнули садистские извращённые фантазии, которые я решил привести в реальность. Желание измываться над другой, унижая её, подвергая вот таким унизительным издевательствам, очерняя её. Меня это даже заводит, аж в голове гудит от перевозбуждения и одной мысли, что они там делать будут. Недотрах во всей красе.

Хотя лучше с этим сильно не увлекаться. А то тормоза можно потерять.

Вся красная то ли от возбуждения, то ли от стыда, она подхватила пискнувшую Эви под мышку и понесла в ближайшие кусты. Она шла весьма дёргано, словно сопротивлялась до последнего. Забавно, фемка вроде и худая, стройная, но подняла Эви без видимых усилий. Словно эти мышцы, что я вижу, по-настоящему ещё сильнее чем у того же дяди Бори.

Хотя чего удивляться? Тут же стата, даже если ты чмо-дрыщь, но по стате твоя сила за сотню ты можешь, будучи вот таким задохликом, ломать деревья голыми руками. Или быть ловким как парень, избегающий военкомата. Кстати, а чо там у меня по статам?

Имя: Патрик

Фамилия: Козявкеев. Бля каждый раз смотрю, и каждый раз бешусь! Пиздец просто.

Возраст: 23

Раса: человек.

Уровень: 11. О, апнул себя почти до средне статистического человека, если верит фемке.

«Параметры»

Сила — 13.

Ловкость — 10.

Выносливость — 18.

Здоровье — 15.

Мана — 11.

Интуиция — 21.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 3.

Одноручное оружие — 4.

Оружие дальнего боя — 6.

Лёгкая броня — 7.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Медицина — 10.

Рукоделие — 5.

Шитьё — 3.

Торговля — 5.

Красноречие — 7.

Скрытность — 4.

Особо ничего не изменилось. Там капнуло, там капнуло. Только выносливость и сила от постоянной ходьбы поднялись, но на этом счастье закончилось.

Вздохнув я присел рядом с дядей Борей и стал ждать. Тот протянул мне початую бутылку водки, но я отказался. Чувствую, развезёт меня от одного глотка, так как пить я совершенно не умею. Уже через минуту послышался тихий и приятный уху «Ой!». А ещё через минуту томные вздохи, охи, ахи и стоны. Блин, и стонет же Эви, аж до сюда долетает. У меня уже член болит стоять. Сразу вспоминается как я виагру съел по приколу. Было больно, когда стояк пятый час не спадал.

Эти стоны длились минут пять. Я не большой эксперт, но разве женщина вообще так долго стонет, разве это там не под конец действа начинается? Больше на звук с порнухи напоминает.

Бля, нужен срочно наставник по этому вопросу. И вообще, я уже три особо громких аха насчитал, они там собираются останавливаться?

— Слушай, Боря, что там дальше у нас по дороге должно идти было, не знаешь? — старался я не слушать эти вздохи. Начинаю жалеть, что поступил так.

— Ваще хуй знает. Я бухал, позабыл.

— Ну а примерно? Что в той стороне?

— Куда хош?

— Хочу… — задумался я. — Желательно милый и тихий городок, отлечиться и валить подальше в тихое место, чтоб провести свои деньки в окружении дружелюбных существ…

Прямо сейчас уже был чуть ли не вскрик. Такой томный, тягучий, что пиздец как шишак напрягся. Она там её кусать начала или чо? Может фемка пошла самым необычным способом и решила меня завалить от остановки сердца? Ну там ща наслушаюсь и сердечко хоп.

— Там город, — махнул он рукой и глотнул водки. — И лес. Другой лес. Интересный лес.

Интересный лес? Хм… Для меня всё удивительно, привлекательное, необычное интересное и так далее является синонимом опасности. По крайней мере для меня.

— И что за лес?

Дядя Боря странно посмотрел на меня, положил руку на плечо, вздохнул и покачал головой.

— Не знай лучше, — осушил бутыль на половину.

Бля, чот мне страшненько. Что там за лес, что даже дядя Боря очка даванул? Это же причина должна быть невъебенно опасной и зубастой, которая жрёт всё и вся. Правда вот дядя Боря хрен ещё чо выдавит.

— А лес до города или после?

— До.

До? Ещё одно приключение на мою душеньку? Где же я так согрешил?

Тут же словно в ответ мне всплывает горящая деревня, убийство Эви и её воскрешение, волна крыс, которая сметает стражников…

Ой бля, ну с кем не бывает!? Ну чуток перестарался, там прошло не по плану, там прошло не так, здесь переборщил. Но разве это резон заставлять меня мучится? Я же не специально. Каждый может ошибиться.

Пока я раздумывал над этим очень важным вопросом, который требовал безотлагательного обдумывания, к нам вернулись наши девочки-припевочки. Обе красные как раки. Вру, только одна красная, другая бледная, так как нежить. А ещё Эви тяжело дышит…

Так, а нежить дышит? Хотя что я такое спрашиваю, тут и слоны летаю.

Так вот, идут две, друг дружке в глаза не смотрят, в землю уставились. И кажется, по виду Эви, ей понравилось. Фемка же просто молчит вся красная, молча одевается, в мою сторону не смотрит.

Ну хрен с тобой. Получила свою порцию унижения, так может теперь заткнётся. Хотя чувствую, что я слегка перестарался и чот мне стыдно. Блииииин, а я-то думал, что стал непробиваемым. Ужас, тряпка тряпкой.

— Одевайтесь и двигаем дальше. Засиделись мы здесь, — крикнул я им и подтянулся.

Кстати, забавно, что теперь Эви на неё поглядывает… Так, стоп, а Эви случайно не лесбиянка? А то вдруг я оплошал и только что лишился одного из членов своего мининедогарема? Вон, она даже фляжку взяла и протягивает теперь фемке. Та, закусив губу, смотрит на флягу, потом на Эви, снова на флягу и, в конце концов, весьма груба выхватывает её из рук и начинает пить. А Эви…улыбается?

Не нравится мне это… Я тут не Европа, такого не потерплю… Или потерплю… Хз, ничего против лесбиянок не имею, наоборот, секс между женщинами мне всегда казался намного чище и прекраснее, чем тот же секс между мужчиной и женщиной. Но это при условии, что и мне давать будут.

И вообще, глядя на эту парочку, я вдруг ощутил себя лишним…

Глава 32

Интуиция упорно молчала, пока мы шли через этот лес. Значит всё норм. Или по крайней мере мне хочется так верить и интуиция, сжалившись надо мной, перестала третировать мои яйки звоном об опасности.

Первой шла Эви, у неё интуиция вкачена. Следом шёл дядя Боря — если что, он выпрыгивает и принимает удар. Я как последнее ни на что не годное ничтожество, но, в конце концов, держащее за яйца… правильнее сказать за сиськи? Да, так правильнее. Так вот, держа за сиськи половину, шёл в середине, так как от меня толку как ментов в нашем районе. Замыкала это фемка.

Мне было очков ставить её себе за спину, но она притихла как-то. Молчала, слушалась и вообще вела себя как положено. Мне даже боязно стало за себя.

— Эй, фе… Константа…

— Констанция.

— Констанция, да, точно. Слушай, ты чего такая тихая? — с подозрением спросил я.

— Так в лесу же, — нахмурилась она. — Здесь надо быть тихим и внимательным.

— Просто на тебя не похоже.

— А на что похоже? — прищурилась она.

— На то, что ты мне под рёбра меч воткнуть хочешь. Вот и хочу узнать причину твоего поведения.

Она недобро улыбнулась, ей эта идея явно понравилась. Ну и я, мастер подкидывать идеи. Просто стоя сам себе аплодировать готов.

— Приказываю не убивать меня и не делать всё, что может меня убить, — тут же отчеканил я.

Бля, чот мне сыкотно теперь её за спиной держать.

— Боишься меня? — ухмыльнулась она.

— Боюсь, — кивнул я. — Но это не отменяет того, что я прикажу тебе самоубиться в случае чего.

Она посмотрела на меня своими красивыми строгими глазами, которые были полны грусти и злобы.

— Лучше бы ты так и сделал, — вздохнула она и отвела взгляд.

— Ты опять про город вспоминаешь?

Она просто кивнула и вновь злобно покосилась на меня.

— Я клялась защищать слабых, но теперь в команде того, кто их истребляет за милую душу.

— Я не истребляю слабых.

Бля, даже для меня неубедительно звучит. Стоит просто вспомнить то, что я сжёг деревню, а потом натравил крыс на город. Знаю, что случайно, но поди, объясни ей сейчас это.

— Это была случайность.

— О-о-о, так это ты ещё за дело не взялся всерьёз, — нахмурилась она.

Так, вышло ещё хуже. Я бы сказал с удовольствием, что последняя её фраза была шуткой, но это ни хера не шутка. Теперь она думает, что, если я обстоятельно подойду к делу, там вообще нихера не останется.

— Послушай, я кое-что объясню. Я не хотел, чтоб та деревня к херам сгорела. Я всего лишь поджёг противника, и тот говнюк поджёг всё остальное. И с крысами тоже вышло не совсем то, что я хотел. Я думал, они по улице пробегутся и сожрут стражу, но блин, кто мог подумать, что они весь город сожрут?

— Сожрут стражу? Ты сам себя слышишь?

— Слышу. Я припёрся в этот мир и меня чуть не сожрали. Я пришёл к герою в сверкающих доспехах и думал он меня спасёт, а тот меня зарубить попытался! Что мне оставалось? Ты бы стала убивать того, кто просит помощи?

— Тебя, да.

— Не про меня речь, дура, а в общем.

— Ну… нет, — нехотя ответила она.

— Ну вот! А что мне, ждать пока нашинкует озверевший герой?

— Я тебе не верю, — тупо ответила она. Отличный ответ для тех, кто пытается держаться подальше от неприятной правды.

— А я и не прошу. Просто рассказал всё как было. Именно из-за таких как ты всё это происходит. Вы башкой не думаете. Вам скажут фас, и вы как собаки бежите кусать. Скажут вам, что те дети — счадия ада и вы их не задумываетесь сожжёте.

— Неправда! — горя возразила она.

— Неправда? Ты только что показала обратное. Я рассказал тебе правду, но ты не задумываясь отвергла её, чтоб легче жить было. Ведь если это правда, то получается я ни хера не зло, а просто человек, который пытается защищаться всеми доступными способами. С детьми бы ты так же откинула сомнения и сказала — я вам не верю.

Она просто испепеляющим взглядом уставилась на меня. Словно я задел её за живое. Может так оно и есть. Ведь я ткнул фемку носом в изъяны её же суждения. Пусть дуется и думает. Уж я-то знаю, что стоит зародить сомнения в душе и от них никуда не деться.

Только тут два исхода может быть — она убьёт меня, чтоб покончить с этим или примет мою сторону, осознав всё.

— Вевеи веуа.

Речка впереди? Хм…

Я непроизвольно понюхал сам себя. Надо мыться и стираться, иначе герои меня будут по запаху находить. Да и Эви воодушевилась перспективе помыться. И даже фемка, которая продолжала хмуриться. А дядя Боря… А ему всё похуй.

Уже через минут пять мы вышли к бодро журчащей речке. Я бы назвал её горной речкой скорее, чем полноценной обычной. Пусть она и широкая, но мелкая в самой середине будет мне по пояс. Всё дно в камнях. Зато, в отличии от тех же самых горных речек она тёплая.

Быстро обдумав план, я приказал всем перебраться на ту сторону. В любом случае стираться будем, но так хотя бы за ночь вещи обсохнут и не придётся повторно мочиться.

Там мы нашли небольшую заводь, скрытую с одной стороны лесом, с другой — обрывчиком, что закрывал нас. И судя по всему, до нас здесь ещё никого не было.

— Так, короче, моемся, отдыхаем до завтра и отправляемся дальше. И да, ещё стираемся.

Девушки, получив команду, тут же начали раздеваться. Даже Эви! Она бросила на меня неуверенный взгляд после чего так же неуверенно стянула платье и вошла в воду, светя своей попкой. Какая прелесть. Я даже не столько возбуждён, сколько поражён этой необычной обычной красотой.

Несколько секунд для приличия она по прикрывалась, а потом забила принялась мыться и стираться.

А фемке вообще похуй, разделась нагнулась, выставив на показ своё самое драгоценное и принялась чистить латы песком. Это у меня только возбуждение вызывает.

Ну и я… застеснялся…

Ути-пути, в нашей команде мальчик-стесняша. Я бы поугарал не будь этим мальчиком-стесняшей я сам. И позорно убегая, оставляя поле боя, я пошёл от них в сторонку, где меня не будет видно.

Бля-я-я-я-я… Я столько раз смеялся над такими людьми! Столько видел подобных ОЯШей в аниме и ранобе. Ну просто пиздец как много! Я всегда думал, что будь на их месте…

Ну вот я на их месте, но нихуя не изменилось. Сейчас телезритель или читатель должен сделать фейспам и сказать, бля, был бы я на его месте… Да вот только сказать одно, а раздеваться несколько другое.

Короче, глотая позор, я устроился в стороне и разделся.

Бля, труханы просто фонят. Их можно бросать во врагов и те будут дохнуть просто от вони. Как в принципе и всё остальное. Я принялся методично стирать их, используя песок. Жаль мыла нет. После кое-как выстиранной одежды я выглянул из-за своего укрытия проверить, всё ли там у них в порядке.

Дядя Боря как герой западного фронта в гордом одиночестве пил и следил за лесом. Девушки же мылись. Вон, фемка сидит на жопе на мелководье, поджав ноги и положив подбородок на колени, а Эви ей спинку трёт. И выглядят они вместе довольно… неплохо. Я имею в виду гармонично.

Меня прострелила грусть. Я знаю, что могу выйти и попросить потереть и мне спинку, но это будет уже слегка не то. Это будет моя просьба, а не её инициатива.

Может показаться, что я нравлюсь Эви, типа смотрит на меня там, стесняется, да вот только я интуицией чую, что она боится меня. Ну не боится, а остерегается. И точно не питает таких романтических чувств. Или может что-то питает, но внешность Фреди её останавливает.

Бля, да будь я на её месте, вообще бы смотреть на себя не смог, так что она ещё и герой в этом плане.

Такая хрень, когда все вешаются герою-уроду на шею, потому что он крут, дерзок и так далее, бывает только в книгах. Типа он такой подходит никто и ничто к девушке: вы уронили платочек, а она — о мой герой, я уже вся теку, дай отсосать.

Ни-ху-я, надо сделать кое-что похлеще чем платочек и то не факт, что дадут.

Про геройство вообще молчу. Можешь до усрачки спасать, но потом тебе отворот поворот и к другому. Потому что внешка так же решает.

В реале, коим мир этот извращённый пытается быть, бабы смотрят на А: внешние параметры; Б: статус.

Я А: изуродованный дрыщь; Б: бедный. Ещё В можно приписать — я не герой или кто-то там невъебенный по ком девки текут.

С этими грустными мыслями я стёр с себя всю грязь и осмотрел свои потери за эти почти три недели. Ухо оторвано выстрелом, ебло обожжено, глаз коцнут, другой плохо видит, на груди ожог от фаербола, на плече тоже. Множество синяков и царапин, правая рука в говно и ничего не чувствует. В груди дырка, в ноге две дырки, легкого одного нет. Хуёво, чо могу сказать. Я ещё глянул в отражение на свое ебло… бля… теперь я в унынии.

Так что лёг я на бережке и уставился на небо, где уже начали появляться звёзды.

Наверное, лежал я довольно долго так как услышал чужие шаги и резко повернул на их звуки голову, готовый сорваться в любую секунду.

Но это оказалась всего фем…

Блять, это фемка!

Эта бестия с яростным видом бросилась в мою сторону, замах кулаком… Бля от такого удара я же окочурюсь!

Я дёргаюсь в сторону, но мне всё равно не хило так прилетает и в голове становится подозрительно пусто…

Так тихо, хорошо, светло… Так бы и оставался в таком состоянии.

И злоебучая реальность возвращается рывками, пробивая сознание болью. Единственный слеповатый глаз не сразу смог разглядеть эту голую вакханалию, что уложила меня с правой. А ещё… Бля во рту опять крошево и месиво!

Я сплюнул кровь, лишившись ещё трёх зубов. Так, у меня спереди вообще ничего не осталось. Блин, а чем кусать? Я как старик беззубый теперь. А эта амазонка стоит и смотрит на меня сверху вниз. Сучка.

— Приказываю вообще меня никак не трогать, — прохрипел я, с трудом пытаясь сесть. — Вот сука, я же приказывал…

— Приказывал не убивать тебя. Я и не убила, — сказала она с каким-то жутким спокойствием и холодом. — Твои приказы так же ущербны, как и ты сам. В отличии от остальных работорговцев, которые ставят печать так, что хозяину просто достаточно сказать слово, твоя метка соединяет тебя с рабом напрямую. И тебе уже самому приходится заставлять его подчиняться.

— И что ты мне это говоришь? Я до сих пор тебя могу заставить в речке утопиться.

— Считай это наказанием за то, что ты заставил меня сделать.

— Обурела? Я сейчас тебя камни грызть заставлю, — прошипел я, отплёвываясь от крови. Надо срочно к Эви идти, пусть подлечит.

Эта сука… Ща её песок заставлю жрать. Но кажется её не сильно волновало то, что я могу с ней сделать. Практически сразу она перешла к сути проблемы.

— Тогда ты сказал, что пришёл в этот мир. Что ты имел ввиду? — неожиданно спросила она.

Ага! Всё-таки посеял зёрна сомнения! Вот чё пришла ко мне. Нет, в еблет конечно плохо получать, а ещё и больно, но если смогу переубедить её, то можно будет это списать. Да и чувствовал же я вину за содеянное. Ну вот теперь мы точно квиты.

— Что имеют ввиду под этим? Конечно же, что меня призвали! Умер у себя, очнулся в лесу.

— Только короли могут призвать и то, со специальными обрядами. И те, кто призван — герои.

— Ну как видишь, бывает и такое, — пожал я плечами. — И я, получается, герой. Почти.

Она усмехнулась моему заявлению. Ну-ну, смейся.

— А герой, ты сказал, что убил его.

— Ага, я попросил помощь, а он со своей подругой попытался меня на меч насадить…

Ну и рассказал я ей про тот случай, а ещё про контракт. Потом рассказал про Эви и как получилось, что она стала нежитью. Ну и про деревню рассказал тоже.

Фемка, одетая одни панталоны, светила грудью, стояла и слушала, пока я рассказывал.

— Я не верю тебе, — сказала она.

Однако лицо полное сомнений. Значит всё-таки понимает, что я говорю правду.

— А телефон тебя не смутил? Такой прямоугольник со стеклом?

— Это может быть один из артефактов, что иногда встречаются в этом мире. Он ничего не доказывает.

— Думай, что хочешь, — не стал я её заставлять. Сама уже дойдёт до логического конца.

Я встал и, прикрывая своё достоинство, пошёл стягивать труханы с ветки. За своей спиной я услышал смешок.

— Что такое? — обернулся я и нахмурился.

Эта фемка лишь вызывающе стояла, уперев руки в бока и смотря на меня, демонстрируя своё тело — ну да, аккуратное, хорошо сложенное, без шрамов. Это не моё бедное тельце, которое всё побито и без единого живого места. Хотя я не поверю, что за время своей службы она ни разу не получала ранений. Наверное, исцеляли её каждый раз.

— Стесняешься наготы? Это так по-детски, — ну прямо пытается показать своё превосходство.

Извини, может в средневековье у вас стесняться не приято, но я не вы. К тому же кто бы говорил, сама в панталонах, правда без лифчика. Бля, труханы куда-то пропали. Пока я тут раком искал их, она прямо лыбилась от самодовольства. Не ты ли их спиздила?

— Тебе то что за дело?

— Вижу, хочешь меня.

Ну да, у меня там уже стояк ого-го. Так, вот мои труханы.

Быстро нацепив их, а наконец почувствовал себя увереннее. Словно теперь я под надёжной защитой.

— А ты хочешь помочь? — усмехнулся я.

— Нет уж, спасибо. Ты отражение своё видел?

Видел, всё очень грустно.

— Ну вот и молчи, — сказал я, забрал все остальные вещи и потопал к нашему лагерю. Но даже проходя мимо я не поленился оглядеть её тело. Блин, так близко и так далеко. — Именно из-за твоего длинного языка я тебя и наказал тогда.

— Почему ты не используешь приказ, раз хочешь меня? Один из тех колокольчиков, что только слюни пускают? — спросила она, явно провоцируя меня.

— Нет, просто это будет подобно изнасилованию. У меня пока что есть какое-то подобие гордости, что не вымогать секс таким способом. Захочу, сам получу.

Знаю, дразнит меня сучка. И был бы я без опыта, сказал, что я ей нравлюсь. Но это не так, она просто издевается, подбивая меня на какую-нибудь глупость. Как делают многие девушки, дразня парня, а потом давая отворот поворот просто потому, что им так нравится.

Хуй я в пятый раз попадусь на это!

— И ещё… — я обернулся как раз вовремя, чтоб без вкаченной интуиции заметить тень на берегу. — СЗАДИ!

Не это я хотел сказать первоначально. Но именно это спасло ей голову.

Глава 33

Могу похвалить фемку за реакцию — плавное движение в бок и стрела уже летит не в неё, а в меня. Вот зараза. Моё тело плавно… Да ладно, шучу, я даже не успел с места сдвинуться, а стрела мне левый висок скальпировала.

— БОРЯ, ЭВИ! ТРЕВОГА!!! — закричал я во всё горло и ринулся в лес, как и фемка.

Ну та прямо лесная нимфа — ловкие и быстрые движения и она уже в лесу за деревьями. Ну а я хули, спотыкаюсь на камнях, шипя от боли, и прячусь в кустах. Ровно над моей головой пролетает ещё одна стрела. Хм, да я везунчик.

Где-то с другой стороны выскакивает дядя Боря. Нет, не выскакивает, он буквально врывается, просто разметав бедные кустики и молодые деревца, и несётся, прикрывшись щитом на стрелка подобно локомотиву без тормозов. Тот то ли по тупости, то ли по неопытности делает ещё два выстрела вместо того, чтоб убежать, но попадает лишь в щит.

И уже в самом конце тот делает неумелую попытку свалить. Дядя Боря врезается в него на всём ходу и валит на землю. Там уже за его спиной голая, но в остроконечной шляпе бежит Эви. Бля, нахуя ты шляпу то нацепила!? Хотя ей идёт, стильно выглядит.

— Фемка, приказываю, хватай Эви и разведать округу на сто метров от лагеря. Захвати меч. Если сможешь подобраться незаметно — убивай. И сразу приказываю ничем себя не выдавать и убивать без вопросов!

Ей приказ не очень понравился, но видимых сопротивлений не было. Она бросилась к лагерю на бегу махнув Эви идти за ней.

Так, отлично, теперь бежим к нашему супостату, которого держит дядя Боря.

Им оказался какой-то парнишка, довольно подкачанный с приятной внешностью в типичной одежде крестьянина — рубаха, штаны, сапоги. Этот говнюк явно приятнее меня даже если взять мою изначальную внешность. Завидев моё лицо, он весь покраснел от гнева.

— Проклятый антигерой, дай мне волю, и я тебя порву.

— Не дам, — оскалился я. — А теперь колись, сколько вас здесь, партизан зашкерилось?

— Сколько угодно пытай, не выдам!

— Блин, но это твоё предложение было, не моё, — пожал я плечами и обратился к в дяде Боре. — Тащи его в кусты, держи его крепче и рот зажми. Сейчас вопросы задавать будем.

Дядя Боря кивнул, поудобнее перехватил парня и оттащил его в сторону, чтоб на глазах на пустом берегу не светиться.

Благо это был парень, а не девушка. Девушек в отличии от парней всегда жалко.

Я кстати заметил, что если мочат и пытают парней, то всем пох. Один, два, десять, да сколько угодно особей мужского пола сдохнет от твоей руки, и никто особо не дёрнется. Скажут, вон какой воин. Потому что смерть мужчины не вызывает жалости.

Но вот девушку сразу становится жалко. Рука на это создание не поднимается, если только отвращения не вызывает изначально. Хоть убейся, но если люди видят, как пытают девушку, то им вдруг становится не пох. А когда особей прекрасного пола вырезаешь десятками, ты становишься не воином, а маньяком. Девушки очень умело умеют пользоваться своей красотой. Так что была бы это девушка, мне было бы пытать её сложнее. А так плевать.

После трёх отрезанных пальцев парень стал удивительно разговорчивым. Выяснилось, что их здесь трое; что они из той самой деревни, что я спалил; что там я пристрелил его будущую жену из арбалета; что они искали меня и наткнулись совершенно случайно, увидев, как мы покидаем Мухосранск. Следовали за нами на большом расстоянии, идя по нашим следам.

Здесь он наткнулся на меня тоже случайно — они потеряли след и сделали привал. Он пошёл помыться и увидел нас. Конец.

Не верю!

Пришлось оттяпать ещё несколько пальцев у засранца, прежде чем он рассказал, что по-настоящему на дороге была засада. Но так как никто не пришёл, они разделились и начали прочёсывать лес. И среди них есть герой.

Вот теперь конец.

Для него.

Я молча перерезал ему горло любезно предоставленным дядей Борей кинжалом, после чего вытер его и вернул обратно.

Лут с парня был нулевой практически. Я только лук со стрелами взял. Я даже ничего не почувствовал, отрезая парню пальцы — после Мухосраска это казалось сущей мелочью. Более того, я даже испытал какое-то приятное ощущение в душе. Кажись старые деньки в моём мире дают о себе знать.

Когда мы закончили, вернулись наши дамы.

Голая прекрасная Эви в шляпке и фемка в панталонах и нагруднике с мечом на перевес, вся такая же прекрасная и забрызганная кровью врагов.

Значит нас теперь ищут, стоит теперь быть повнимательнее. Не хочется мне наткнуться на этих партизан.

Лута с тех, кого встретила Эви с фемкой так же не оказалось и они, ровно как и я, захватили только лук и стрелы.

Она неодобрительно посмотрела на парня, что сейчас был несколько мёртв и без части пальцев, но решила промолчать. Ну и правильно, нефиг тут мне мораль зачитывать.

Провели мы эту ночь без костра, чтоб случайно его светом не вывести на нас кого-нибудь из их команды. А на утро, позавтракав, вновь отправились в путь в той самой постановке, как и вчера. Эви, дядя Боря, я и фемка. Единственное, что отличалось, так это то, что я уже не боялся оставлять её за совей спиной. Кажется, мы пришли хоть к какому-то взаимопониманию.

Чем порадовал нас новый день?

Ну, во-первых, нас не убили. Это уже хорошо.

Во-вторых, мы наткнулись на ещё один отряд, только уже рыцарей. Не сказать, что они были хорошо экипированы, но их броня нам понабиться, так как если у дяди Бори есть обычная, то фемка до сих пор одета в броню стражи и будет сильно выделяться. Поэтому, получив приказы, моя команда вместе со мной напала на засранцев.

Я подобно хитрому индейцу с топориком и кинжалом наперевес подкрался к тому, что поссать отошёл. Просто удивительно, насколько они были похуистичны. Нам не составило проблем вырезать их.

Итог: броня для фемки, в которую она с трудом втиснулась из-за сисек, двенадцать золотых и шесть бронзовых, провиант в виде валяного мяса, вина и свежей тушки кро…

Всё, нет кролика. Озверевшая Эви схватила его зубами и ускакала подобно снорку в кусты где того и съела. Фемка проводила это чудо удивлёнными глазами и вопросительно уставилась на меня, но я лишь рукой махнул. Трупы мы попрятали по кустам и отправились дальше. Этот день нам ничего нового не принёс.

А вот новый день удивил. Причём удивил очень нехило.

Мы шли через богом забытый лес, всё глубже уходя в чащу, чтоб не встретить случайных прохожих. Здесь водилось много живности, поэтому мы решили поохотиться, чтоб не тратить провиант. Зачем есть вяленое, если есть свежее мясо?

Фемка показала мастер класс по охоте и подстрелила меня в сраку, когда я раком засел в кустах. Теперь я иду, прихрамывая на левую ногу, а в жопе появилась ещё одна дырка. Я знаю, что это было случайно и что охотники стреляют иногда на движение, не смотря, что там шелестит в кустах. Но её это не спасло от наказания.

— Нельзя так издеваться над людьми! — пыталась она гневно меня вразумить.

— Это не издевательство, а наказание, чтоб в следующий раз не возникло желания ещё раз пострелять, но только уже специально, — поучительно произнёс я и поднял палец вверх, как делают это учителя.

А наказание было очень простым. Я приказал ей терпеть и не ходить в туалет.

И вот нас остановила Эви.

— Уам вово уев.

Там что-то есть?

Я тут же со всеми синхронно присел.

— Боря и Эви на подхвате. Фемка за мной.

Мы очень тихо двинулись в указанном направлении. И уже через минуту я увидел то, что так насторожило нашу Эви.

— Херасе… вот это сюрприз.

Честно говоря, я даже не представляю, как такое могло здесь оказаться. Фемка за моей спиной молча вглядывалась в него. Наверное, для неё такое выглядит через чур чужеродно.

— Атакуем или отступаем? — тихо спросила она.

Я повернулся и посмотрел на эту идиотку так, что она даже смутилась.

— Скажи как мне мисс бронетранспортёр, как вы собрались мечом атаковать танк?

Именно танк. Перед нами между деревьями стоял заросший, но хорошо сохранившийся танк немецкого производства Panzerkampfwagen IV. Ебать я умный, даже название запомнил! Ну или более короткое название, Pz.IV. Эта хрень ещё со второй мировой войны, спасибо танчикам, которые обучают хоть какой-то истории. Вот только что это делает здесь?

Я спокойно встал и махнул затаившимся дяде Боре и Эви рукой, после чего направился к танку. Фемка опасливо пряталась за мной, явно не горя желанием подходить к этой находке.

Ну что я могу сказать про этот танк, старый, немного ржавый, но вполне себе неплохо сохранившийся, если учесть, сколько времени с войны прошло. Я бы сказал, это стоит здесь всего год-два, не больше.

Однако, если учесть где я нахожусь…

— Ох пиздец, ох намудрили, — вздохнул я. — И какой имбицил придумал совать в этот мир всё подряд в одну кучу? Или идеи заканчиваются?

Ну серьёзно, словно недостаточно медведей с балалайками и Мухосрансков. А тут ещё и танки. А дальше что? Космические корабли? Племена гомиков-комиков? Этот мир словно включает в себя все безумия, что может выдать больной человеческий мозг. И мне через них пробираться.

Создаётся ощущение, что у мира кончается воображение и он начинает тупо вбрасывать вот такие вот сюрпризы, словно автор, у которого закончились идеи и который начинает совать уже всё подряд, оправдывая это тем, что другой мир. Как раз, когда фантазия описывать свой мир заканчивается, начинают туда помещать примерно такое же.

Хотя танк так-то не плохая находка.

Я смог наконец открыть люк и заглянуть внутрь. Трупов нет, а вот оборудование и мелочь всякая ещё на месте.

— Ты куда? — слегка настороженно спросила фемка, когда я залез внутрь.

— Внутрь.

— А что это за механизм?

— Танк. Хотя вряд ли вам название о чём-нибудь скажет. Назовём это бронированной повозкой, которая используется для истребления себе подобных на войне.

— Что-то типа паровой повозки? — неожиданно удивила меня познаниями фемка.

— А ты знаешь, что это такое? — выглянул я наружу.

— Повозка, что работает на пару и ездит без лошадей. У нас таких нет, но вот западе такие, говорят, встречаются.

— Уа увывава, во вам уеы и иауие вавины, — вставила свои пять копеек Эви.

— Летающие машины? — удивился я.

— Вавы вава.

— Дирижабли что ли?

Та только плечами пожала.

Мда… А мир то умеет удивлять. Я-то думал здесь жопа жопой, а вон что оказывается ещё есть. И дирижабли, и паровые машины.

Порывшись внутри, я наконец нашёл несколько полезных вещей. А именно пулемёт, что должен крепиться к командирской башенке и пистолет Люгера. Бля… всегда о таком мечтал.

Вытащил я эти чудеса на свет божий, прихватив с собой ленту от пулемёта. Ленту я сразу проверил — вроде не ржавая, плесени нет, коцок на патронах нет, пойдёт, думаю. Сколько здесь у нас патров? Двести-двестипятьдесят где-то? Ладно, сойдёт, чтоб проредить ряды противника в случае необходимости. Взял я эту махину в руки, покрутил её, рассмотрел со всех сторон. Вроде не ржавый. Одним словом — красота.

— Что это? — с опаской спросила фемка, глядя на махину и моё злобное улыбающееся лицо.

— Это, дева-воительница, носитель демократии и свободы в страны, что решили пойти своим путём… Хотя нет, стоп, это м шестьдесят у нас демократию приносит… А, блин, точно, это расовый аннигилятор и борец за чистоту крови нации. В своё время немало народу отправили на тот свет из-за того, что они цветом глаз и волос не вышли.

— Только из-за этого убивать людей? — в ней явно разгорался гнев от таких нечестивых поступков.

— Ага, ты просто дай людям свободу, а они найдут причины друг дружку перебить.

— И ты считаешь, нормально такое брать с собой? — скривилась она.

— Ага, думаю ещё успеет пригодиться, — кивнул я. — Если повезёт, я даже по человекам слегка постреляю.

Ну а хули? На войне все средства хороши. Пусть и нам послужит ради благих намерений, а именно ради моей жизни. К тому же, что добру пропадать? Этот танк словно маленький подарок.

Я порылся ещё и выудил бинокль. Полезная штука. Но увы, больше ничего не было. Конечно, были ещё снаряды, но их брать я не рискнул. Не дай бог ёбнет в руках — кишки замучимся снимать с деревьев.

Оглядев напоследок кабину машины, я заметил на полу патрон. Вывалился из ленты? Я нагнулся, подобрал его и вылез наружу.

Хм… А патрон какой-то ржавый, не взорвётся ли он…

-=БАБАХ=-

…

……

………

Спасибо, мир.

От такого хлопка вся моя команда попряталась за дядю Борю и теперь испуганные до ужаса выглядывали из-за его спины. Сам же дядя Боря, бледный как наша Эви, выглядывает из-за щита, готовый рвануть куда угодно с криком банзай.

Ну а я…

Я тупо стою и смотрю на то, что было некогда моей здоровой левой рукой. Теперь у меня на ней только большой палец и мизинец остались. Остальные пальцы исчезли вместе с большей частью ладони. Только кусочки кости, связок, сухожилий и мышц торчат. Ну и кровь хлещет.

Не щупать мне больше сиськи Эви…

Подумав, что надо как-то среагировать я выдавил из себя:

— Ай.

Чот неубедительно, если учесть, что лишился большей части ладони.

Эх, мир, подъебал так подъбал. Это было довольно неплохо. Должен признать, хитрожопый засранец, ты меня подловил на этом патроне и лишил радости чувствовать мягкие округлости. Блин, а давно я их не щупал.

— Ч-что это было? — спросило испуганно фемка. Первый раз её вижу такой.

— Это, — усмехнулся я, глядя на остаток ладони. — Это были семь миллиметров несчастья.

Глава 34

Убаюкивая левую руку, аккуратно перевязанную Эви и залеченную ею же, мы шли дальше через лес подальше от этого танка. Не дай бог, эта хуятень ещё взорваться решит.

Вообще, я не могу сказать, что прямо сильно опечален потерей руки. Просто в последнее время меня калечит так сильно и часто, и я так сильно привык прохватывать пиздюлей от куда их не ждёшь, что это меня не удивило. Да больно, да обидно, но больше эмоций у меня это не вызвало.

— Уы вав? — спросила меня Эви.

— Да никак. Уже не больно, хотя я до сих пор чувствую оторванные пальцы. Да и теперь сиськи твои не потрогать.

Я удручённо вздохнул.

Эви слегка смутилась, посмотрела на свою грудь, посмотрела на мою руку.

— Уая ува еу увшуаев увэ?

Я подвигал рукой.

— Нет, какая-то чувствительность сохранилась, но это тоже самое, что кушать сухарики без зубов — ощущения не те.

Фемка взглянула на меня как-то презрительно.

— Щупать грудь девушки? Это так низко.

— Ни хрена, девушке нравится, — кивнул я на Эви, а та застеснялась и отвернулась. — И не тебе судить, небось ещё и мужика то у самой не было.

— Был! — как-то неожиданно бурно отреагировала она.

— Дайка догадаюсь, по пьяни с сослуживцем, который на утро свалил, получив от тебя то, что хотел, и ты осталась одна с разбитым сердце, чувствуя себя использованной, после чего пропиталась ненавистью к мужчинам, считая их говнюками и отдав себя всю службе? — выговорил я за раз.

Её реакция была шедевральной. Её глаза округлились, она открыла рот, потом закрыла его, надулась, покраснела и выдала:

— Идиот!

После чего обиженно отвернулась.

Да ну нахуй, не уж-то угадал!? Ох молодец я, чувствую гордость за себя. Всё, моё настроение увеличено на десять пунктов! Не зря женские романы читал, где примерно такие же ситуации и реакции были описаны.

За время нашего путешествия ничего особо не произошло, если не считать то, что Эви увидела белку, схватила её и съела. Это было очень жестоко. Меня чуть не вырвало, когда она той голову откусила, а потом не понимающим взглядом уставилась на меня, мол что такого?

Пиздец она зверь. Так и член отгрызть может. Надо взять на заметку — оральным сексом с ней не заниматься.

К полудню мы вышли к чудесной речке. На дне грёбаной расщелины, ширина которой была метров пятьдесят. И единственным видимым пунктом переброски наших скромных сил был мост в дали, что переходил с одной стороны на другую.

— Мне кажется, мы здесь не пройдёт, — сказала фемка, бросив взгляд вниз.

Что? Да ладно, блин, спасибо что сказала! А я-то думал ща с разбегу прыг и всё! Просто неудержимая капитан очевидность.

Даже к краю не стану подходить и смотреть, зная, что эта хуйня подо мной обязательно обвалится и я упаду вниз.

— Так, фемка, куда нам?

Она кивнула на мост.

Я достал бинокль и осмотрел его.

— Ох ебать там солдат, — я покосился на пулемёт.

Кстати, эту двенадцатикилограммовую махину или сколько она весит там, я дал нести фемке. Та перекинула его через плечо, держа за ствол. Блин, белокурые девушки-воительницы с пулемётом просто прекрасны.

Фемка увидела мой взгляд и как-то бочком начал двигаться к обрыву. Ага, щас прям.

— Приказываю хранить пулемёт как себя иначе заставлю убить десяток другой детей, тебе ясно?

— Ты же не собираешься…

— Да вот думаю подстричь их. С пулемётом я там всю заставу зачищу, но патронов жалко.

— Нет! Патронов мало! — вдруг как-то уверенно заявила фемка.

— А ты знаешь, что такое патроны?

Фемка задумалась и неуверенно выдала:

— Вот эти штучки железные в этой железной полосе?

— Ага, верно, называются патронами. Там на мосту я вижу человек сорок-пятьдесят. Может шестьдесят. У нас двести пятьдесят патронов. Чувствуешь?

— Нет! Нельзя, они лишь исполняют свой долг!

— Как и я, — пожал я плечами.

Увы, хоть я и дразню её, но на такую шелупонь тратить патроны не готов. Не сейчас, по крайней мере. Могут потом пригодиться для прорежения рядов противника.

— А оу эо авае? — указала Эви на бинокль.

— На, можешь сама посмотреть, — повесил я ей его на шею.

Эви с интересом уставилась через него. Блин, как маленький ребёнок.

— У вас биноклей нет?

— А что это? — спросила фемка.

— Ну как подзорная труба или увеличительное стекло, например.

— Ну есть конечно, — она взяла у восхищённой Эви бинокль и посмотрела в него. — Но они не такие мощные… Как хорошо всё видно.

Так, пока бабы развлекаются с биноклем, мне стоит заняться делом. А именно, придумать, как пройти через этот сраный мост. Конечно, пробиться очень интересный вариант, но сил не хватит. А способность «завтрак туриста» использовать не хочется — в прошлый раз нам повезло спрятаться дома, здесь же прятаться будет негде.

— Так, вернули мне бинокль.

Я ещё раз осмотрел этот чудо-мост. И дорога же только одна через него. Вон только телеги ездят, и то всех досматривают… Хм… А телега это идея.

— Задумал что-то подлое? — покосилась на меня фемка.

— Будет зависеть от тех, кто нам попадётся, — ответил я, усмехнувшись.

Сразу надо внести ясность — я за мирное разрешение вопроса, но в последнее время у меня что-то не удаётся миром вопросы решать. Однако это не значит, что к подобному не стремлюсь!

Так я себя подбадривал, когда мы устроили засаду на одинокую повозку, в которой мы бы могли спрятаться и перебраться через мост. Всё было довольно просто — фемка преграждает путь, мы с дядей Борей берём в оборот пассажиров.

Правда нужная повозка попалась не сразу. Те, которые проезжали были или с множеством людей, или такие, что и не спрячешься внутри.

Нужной оказалась для нас крытая повозка какой-то семейки, состоявшей из отца, матери и дочери. Прямо как по заказу, жаль, что ждать пришлось её.

Фемка, зная, если что-то пойдёт не так, ей придётся вырезать всех, исполняла свою роль без единого слова. Она просто вышла на середину дороги прямо перед ними.

— Эй, баба, что творишь, окаянная! — закричал мужик.

Он остановился прямо перед застывшей какстатуя фемкой.

— Боря, наш выход, — кивнул я и мы тут же выскочил из кустов.

Быстро подбежали к женщине и мужчине, что сидел на козлах. Дядя Боря без лишних разговоров стянул эту бабищу и придавил её к земле. Я же запрыгнул на её место и приставил к горлу охреневшего мужика нож.

— Так, слушай внимательно. Нам нужно на ту сторону. И так как я сегодня добрый…

Нет, я не добрый, а трусливый. Сначала я хотел тупо отжать повозку. Ну а чего? Я уже и так зло, смысл пытаться вести себя иначе? Если быть плохим, ты быть им полностью. Но фемка сказала, что если мы не попробуем всё урегулировать миром, она найдёт способ меня кокнуть. Поэтому, чтоб лишний раз не злить члена команды, кто может нам пригодиться, я сделал как она просит.

— …то предлагаю тебе два варианта. Ты провозишь нас и валишь своей дорогой. Или прямо здесь твоя семья находит последнее пристанище.

И нет, я бы не стал их убивать, я же не маньяк. Зачем обычных людей убивать, если они тебя не трогают? Просто запугиваю.

Я не сильно ударил мужика, чтоб придать ему скорости мысли. Вообще этот мужик может меня одной левой отправить бороздить реку мёртвых, но моя вооружённая команда, да и сам факт, что мы бандиты не даёт ему возможности думать ни о чём, кроме как сдаться.

Я бросил взгляд на фемку. Ну чо, довольна теперь? Та лишь слегка кивнула. Ну вот и славно. Если откажутся — пинка под зад и на их место. Но они согласились. Тем лучше, будет легче проскочить.

— Короче так, мужик, — начал я объяснять ему, что требуется. — Вот эта фемка теперь твоя жена, вот эта девчонка в остроконечной шляпе, твоя умственно неполноценная дочь.

— Авеву я вуфая?

— Ты себя слышишь? Как объяснить им, что ты говоришь плохо? Лучше пусть будет так, — Я вновь повернулся к мужику. — Пусть тебя не обманывает, что я так хорошо с ней разговариваю, тебя вскрою за милую душу, понял?

Тот испуганно закивал.

Кстати, это я такой смелый потому что за мной сила. В реальности хуй я бы рискнул так говорить с кем-либо. Может показаться трусостью, но это лишь реальность. Плевать какая и чья у тебя сила, главное, что она есть.

— Так отлично. Твоя баба и доча… Кстати, где твоя дочь?

Так, мы там не прозевали случайно её? Я оглянулся, но не нашёл её взглядом. В повозке чтоль?

— Рыпнышся, сдохнешь, — сказал я и полез во внутрь.

Судя по всему, они валили из Мухосранска. Вон сколько вещей с собой везут. Я быстро обежал глазами пространство и заметил забившуюся плачущую девчушку.

— Так я нашёл её.

Хм, не чо так. И лицо приятное, я бы сказал чисто славянское и сиськи есть. Ну раз я разбойник, то и можно тоже всё! Поэтому я не упустил возможности пощупать её сиски правой рукой. Та разрыдалась, видимо думала, что насиловать буду, но ничего не сделала. Эх… жаль, что правой ничего не чувствую, не могу оценить мягкость.

Ну да ладно. Не особо церемонясь, я выволок её за волосы наружу. Та рыдала и что-то нечленораздельно пыталась сказать.

— Отлично, теперь все в сборе. Теперь фемка, Боря и Эви, по очереди переодевайтесь. Вы, сделайте лица попроще иначе я ножом вам их откорректирую. Ещё раз повторю — ты, — я указал на мужика, — муж этой фемки и отец этой имбицилки. Вы, — я указал на бабу с дочкой, — дочь и жена этого хорошего мужчины.

Когда моя команда переоделась, я подозвал фемку.

— Что случилось? — недовольно пробурчала она.

— Марафет будем наводить тебе. А теперь приказываю стоять ровно и не двигаться, — сказал я.

Не успела она понять, что сейчас будет, а я уже влепил ей кулаком по морде. И блять сломал об её бетонный ебальник себе палец! Это что за девка то такая!? Что за невезуха!?

— Ты что творишь!? — прошипела она, но тем не менее не двинулась с места.

— Ты свою рожу видела? — чуть ли не плача проскулил я, баюкая сломанный палец на руке. — Да тебя даже в этом костюме крестьянки узнают! Надо тебе хотя бы лицо слегка изменить. БОРЯ! ДУЙ СЮДА!

На мой приказ дядя Боря вопросительно изогнул бровь.

— Надо лицо изменить ей, чтоб не узнали, — объяснил я. — Подбей левый глаз и губу. Ну ещё под правым тоже поставь синяк.

Пипец. Оказывается, у меня даже сил синяк ей поставить нет. Страшно представить, что будет, если мы с ней подерёмся или она решит надо мной надругаться… Хм, от второго варианта я бы не отказался, к слову.

Дядя Боря сделал как его просили и уже через десять минут она из воительницы превратилась в бабу, которую бьёт муж. Кстати, деревенское платье на ней смотрится просто потрясающе. Дядя Боря тоже так ничо. Эви… Блин, на лицо красивая, но и дура дурой одновременно.

— Так… Ладно, Боря на козлах, телега типа твоя будет, если чо, неси дичь и заговаривай зубы. Вы трое — пассажиры и только вякните, будете живьём зверей кормить.

Ну а я как самая разыскиваемая рожа буду сидеть в сундуке, что они везут, в обнимку с пулемётом. И молю тебя, не ёбни вместе со мной всеми патронами как тогда в танке.

И двинулась наша весёлая телега к мосту. Честно говоря, я очковал очень сильно, так как не мог своими глазами наблюдать за ситуацией и если что, лично её корректировать. И почему-то я не доверял своим товарищам. Нет, я верил, что он не предадут меня, но вот доверия в плане выполнения миссии у меня к ним не было.

Мы подъехали к мосту минут через двадцать. Определил я это по тому, что мы остановились. Из сундука мне было плохо что-либо слышно с наружи. Слышу, что переговариваются, слышу бас дяди Бори. Потом голоса приблизились.

— …и говорил, — сказал дядя Боря. — Дочка-дура, жена и семья из Мухосранска. Вместе едем и везём добро, что осталось.

— Слышал, там живых не так уж и много.

— Верно молвят, остались единицы, кто смог запереться и отпугнуть этих крыс.

— Ясно-ясно. Ну тогда держите портрет, если увидите его, сразу доложите страже.

— Спасибо, мил человек. Буду надеяться, что скота повесят в скором времени.

— Мы тоже на это надеемся.

Повозка вновь двинулась. Практически сразу я почувствовал вибрацию, что значило, что мы едем уже по мосту.

— Ну как, — спросил я, приоткрыв крышку.

— Вроде проехали, — тихо сказала фемка. — Они осматривали нас, пытались тебя найти. Но увидели Эви, сразу отстали.

— А чего так? — насторожился я.

— А она решила в дурочку сыграть, стала слюни пускать и платье оттягивать так, чтоб правую грудь было видно. И юбку задирать, светя своей… эм… ну… нижней частью тела, в общем. Эти и думать о тебе забыли, на сиськи и на её низ пялились, дебилы, — в её голосе я отчётливо слышал осуждение, презрение и отвращение.

Эх, Эви, девочка моя. Какая же ты молодец! Ну просто прелесть. Оголилась ради нас. Нет, даже ради меня.

Честно говоря, я почувствовал облегчение. Мы смогли перебраться на другую сторону без лишней крови. Кажется, это в первый раз за всё время с готик-деревни, когда мы не перебили десяток другой, нарвавшись на противника. Прогресс ли это или просто повезло, будет видно, а пока можно насладиться спокойствием.

Скорее всего они будут думать, что мы не пересекли это ущелье ещё, раз нас не увидели. Значит время пока у нас есть. На что, хрен знает, но есть.

После моста мы ехали ещё минут десять, после чего дядя Боря остановился, и мы спешились.

— И помни, — обратился я к мужику, протягивая ему девять золотых. — Ни слова кому-либо.

— Да, да, конечно, — пролепетал он, испуганно принимая деньги.

— Помни, что это ты провёз нас. Сдашь, я тебя найду и убью, если тебя раньше не казнят за помощь преступникам.

— Я буду нем как мертвец в поле, — поклялся он.

— Ну смотри, а то реально таким и сделаю.

Хотя кого я пытаюсь обмануть, даже если вдруг решу так сделать, мне будет тупо лень искать его. Я же не больной маньяк, который будет тратить столько усилий, чтоб найти хрен знает кого ради такой никчёмной мести.

Я проводил повозку взглядом, после чего повернулся к своей команде.

— Дайте-ка мне мой портрет.

Портрет… Я бы сказал, что это, глядя на бумажку, что мне протянули. Там был нарисован какой-то уродец со злобным глазиком, дикой улыбкой, шершавым лицом и торчащей копной волос. Я бы сказал, что на меня вообще не похоже, однако если учесть, что таких гуляет по миру немного, найти меня будет довольно просто.

— Мда… — протянул я.

— И что дальше? — поинтересовалась фемка.

Её лицо вновь стало обычным и очень притягательным после того, как Эви подлечила её своей магией. Что-что, а магия лечения неплохо справляется с синяками и шишками. И теперь они обе в этом деревенском наряде, что мы позаимствовали у тех людей, выглядели потрясающе. Так бы и трахнул сразу обеих.

Но увы, только после пластического хирурга, когда моя самооценка и внешняя притягательность станет хоть чуть выше чем минус один.

— А дальше, нам надо в город. Но для начала, по возможности, подправить моё лицо, иначе нас просто спалят, — вздохнул я.

И что-то мне подсказывает, что последнее станет нереальной проблемой. Особенно, когда нас окружают одни леса.

Часть седьмая. Мир со своей атмосферой, люди со своими тараканами

Глава 35

Сейчас я пытаюсь понять, не дрочит ли меня собственная команда. Потому что именно так это выглядит с моей стороны. Я знаю, что мир тут живёт по своим правилам, но даже такое перебор. Или они пиздят, или…

Или я не знаю, но быть такого не может просто! Или может?

Блин, этот мир сводит меня с ума, потому что моё мировоззрение и знания разбиваются об эту реальность как говно об унитаз. Именно говном являются мои знания в этом мире.

Пытаясь найти подъёб, я покосился на фемку — та поджала губы, глядя на этот милый лесок. Её глаза испуганно бегают по стволам деревьев, словно она кого-то или чего-то ждёт. Эви так вообще спряталась за ней и боится высовываться. Дядя Боря… Ну тот допивает последнюю бутылку, явно готовясь шагнуть в этот лес, и…

Крестится? Серьёзно?

Короче, они втроём просто сруться даже подойти к нему близко. Но я не вижу другого способа избежать множества застав на дороге.

Изначально мы решили продолжить путешествие пешком и, как выяснилось, не зря. Через час мы натыкаемся на блокпост, на котором телеги буквально сверху до низу обыскивают. Если бы мы остались в той телеге, то нас бы уже вычислили.

По словам фемки, эта дорога делает такой крюк вокруг одно проклятого и чёрного леса. Именно про него мне говорил дядя Боря. Эви… Та просто даже упоминать его боится.

Слегка узнав географию этого места, я предложил направиться прямиком через этот лес, но мне начали втирать, что он проклят и вообще жуткий. Но я приказал, они подчинились и вот мы перед этим жутким местом.

Чего я ждал — жуткое место, где тьма буквально спускается на лес, который на половину состоит из мёртвых деревьев. Их корни, словно паутина, опутывают землю. То тут, то там встречаются кости людей и животных. Там даже нет пения птиц.

Что я получил — яркий, словно из сказки, с короткой травой и будто декоративными деревьями. Они аккуратно растут, не создавая из себя страшных стен. Там лучики света сквозь листву падают, птички поют, зайчики прыгают, травка и цветочки везде. Я первый раз вижу такое жизнерадостное место.

Этот лес никак не сходится с проклятым и чёрным лесом.

Но шок вызвало у меня название этого места — Лес кусающихся тортиков.

Наверное, надо говорит по словам для эпичности.

ЛЕС. КУСАЮЩИХСЯ. ТОРТИКОВ.

Вот просто… Просто нет слов. Я не знаю, как реагировать на такое название. Не Сонная Лощина, не Энтвуд, не какое не будь там пафосное или глубокое название на подобии леса мёртвых или потерянных надежд.

Лес кусающихся тортиков.

Название обычно подбирают по смыслу и чтоб оно передавало суть самого места. Услышал название, у тебя на подсознании уже выстраивается мнение об этом месте.

И какое у меня мнение должно выстроиться на счёт этого места? О том, что кто-то накурился перед тем как дать ему название?

Да и моя команда буквально до усрачки боится подходить к нему. Вернёмся на пару минут назад, когда мы только подошли к этому жизнерадостному месту.

— Т-ты не понимаешь всей оп-пасности, — пыталась вразумить меня перепуганная фемка, когда увидела это место. — Т-туда никто не ходит кроме героев!

— Не понимаю, чего там страшного, — указал я рукой на лес. — И почему ты заикаешься?

— Нет! Я не закик-каюсь!

Ага, а сама глазами хлоп-хлоп.

— Просто там водятся т-тортики!

Эм, и это должно меня как-то напугать? Наверное, я чего-то не понимаю. Может у них так называются твари? Например, ксеноморфы или некроморфы?

— Давай внесём ясность в эту бредовую ситуацию. Там водятся тортики. Это такие мучные сладкие изделия разных форм, и они имеют зубы?

— А ещё они кусают ими за пятки!

Блять, вы дрочите меня!? Какие нахуй за пятки, какие нахуй тортики!?

И вот сейчас я стою и кошусь на свою команду, пытаясь выяснить, не заговор ли это против меня. Или… так, стоп, а эти сволочи там наркотики без меня случаем не приняли?

Я посмотрел в глаза испуганной фемке. Да нет, вроде обычный зрачок. Так, а что если мы съели что-то не то? Хотя стоп, мы ели одно и тоже, но меня же не штырит! Значит ли это, что они реально боятся?

Но стоять же здесь тоже не вариант.

— Так, короче, Эви, тащи свою милую задницу вперёд, Боря за ней, фемка замыкает.

— П-почему я последняя!?

— Потому что иначе я тебя за жопу укушу, — рыкнул я.

В этот момент ко мне подошла Эви.

— Вавауфа, ве фаву вывь февой, — жалобно посмотрела она на меня.

— Нет, у тебя интуиция вкачена лучше всех, вот и пойдёшь первой.

Фемка выскочила передо мной, и положила мне руки на плечи. Ну как положила — с размаху опустила их на меня. Я чуть не ушёл под землю. Её лицо было очень целеустремлённым.

— Послушай. Не стоит идти через тот лес, — она немного задумалась, после чего добавила. — Пожалуйста.

— Послушай, мы всё равно пойдём в лес, хочешь ты этого или нет, — спокойно сообщил я ей.

— Мы можем обойти его! Или… Или мы можем обойти, а ты пойти на прямик один!

Да ты блять гений.

— Нет, становись в строй, — строго сказал я.

— Ты не понимаешь? Я же говорю тебе, там опасно!

— Блин, да мне в принципе везде опасно. Так что это место идеально вписывается в общую картину. И вообще, это приказ.

— Ты не прав! Туда нельзя ходить, этот лес все обходят стороной.

— Тебе какая буква непонятна в слове приказ? — упёр я руки в бока.

— Буква «И», — парировала она.

Я открыл рот… и закрыл, не зная, что ответить.

Ладно сучка, поздравляю, эта партия за тобой.

— Мнения не изменю, — всё равно повторил я.

Она цыкнула языком и с обиженным видом развернулась. Её волосы легко хлестанули меня по лицу. Блин, это было классно. У меня есть фетиш на волосы? Не знал.

Сразу после неё ко мне подошла Эви. Что, попытка номер два? Окей, попробуй убедить меня.

— Вовеф ве ваво? Уа фыфава, фо вав вивов вевфа.

— Там живёт ведьма? — переспросил я.

— Офевь фавая вевьва, офевь вавуфевая, — закивала головой и очень возбуждённо сказала Эви. Она явно побаивается с ней встретиться и пытается убедить меня не идти туда. Да вот только мне наоборот теперь интересно, что там за ведьма.

— Очень страшная и очень могущественная? А могущественная на сколько?

— Ова фофова ва вфё!

— Прям всё-всё может? — на моём лице появилась улыбка, хотя Эви не может её видеть. — Ну тогда нам просто необходимо туда попасть.

— Вев! Ова…

— Всё, иди давай в строй, — приказал я мягко ей.

Ну теперь то моё решение ничего не изменит. Раз там есть очень сильная ведьма, то она меня исцелить сможет. Эви, пытаясь меня отговорить, сама же убедила топать в лес. Мне нужна нормальная внешка, иначе не то что секс, в город не пустят.

Конечно, все бы прислушались к ним и не пошли туда. Ведь если трое сразу говорят, что там опасно, значит там опасно. Но я-то не все, у меня свой «особенный» путь. И за этот «особенный» путь есть несколько аргументов.

Во-первых, как истинно русский человек (это если не обращать внимание на фамилию) я всегда полагаюсь на бога Авось. Вдруг пронесёт.

Во-вторых, если я не вижу опасности, значит её нет, к чёрту предупреждения (говорю, как и любитель проверять рукой покрашенные лавки). И это случится со всеми, но только не со мной.

В-третьих, если там есть та, кто мне подправит внешность, я обязан её найти, иначе мне путь в город заказан. Да и без пальцев на левой руке как-то неудобно ходить.

Поэтому я чуть ли не пинками загнал их в этот лес. Только дядя Боря молодец, следует за мной молча и не выдаёт претензий, хотя он слегка погрустнел — водка кончилась. Эти же две клухи просто достали. Мало того, что их сопротивление трахает мой мозг под разными углами в разных позах, так ещё и причитают вслух.

Причитали. Стоило нам зайти глубже чем на сто метров, и они испуганно замолчали, начав оглядываться.

А я вот хз, ничего не вижу страшного. Даже ботинки снял, так как трава здесь очень мягкая. Словно по ковру иду. Причём в этом лесу реально трава зеленее. Словно кто-то подкрутил гамму побольше. Здесь и деревья имеют именно коричневый цвет коры как в мультиках (знал же, что мультики врать не будут).

Я несколько раз видел беззаботных животных, которые явно никого не остерегаются в отличии от нас. Да и будь здесь какой-нибудь невъебенный хищник, он бы же пережрал здесь всех животных.

Уже через час я вообще потерял бдительность и наслаждался именно сказочным лесом. Остальные же только более нервными стали. Озираются как запуганные животные. Даже фемка стала более… послушной. Раньше она капала мне на мозг фразочками, а сейчас молчит, жмётся поближе ко мне, глазами хлопает. Может же быть милой, когда припрёт.

— Я думал, ты у нас рыцарь без страха и упрёка, — усмехнулся.

— Я не боюсь, я остерегаюсь, — сказала она тонким голоском школьницы, которую ущипнули за задницу.

— Но здесь же нет ничего опасного, — развёл я руками.

— Это не значит, что здесь нет опасности! Ты чувствуешь эту давящую атмосферу?

Я оглянулся — светит ярко солнце, порхают разноцветные бабочки, шелестит зелёная трава, качаются деревья на ветру. Да, здесь есть определённая атмосфера.

— А по-твоему в твоём городе было спокойнее, в тех нижних районах? — спросил я.

— Конечно!

Бля, да ладно. Там грязь, слякоть, серость и уголовники. Именно такие места навивают депрессию. А здесь всё ярко и солнечно!

— Тогда что по твоему мнению жизнерадостно? Ну, какие критерии должны быть?

— Ну, ярко, жизнерадостно, живо, — неуверенно перечислила она.

Я развёл руками.

— Оглянись! Это и есть жизнерадостно.

— Тс-с-с! — зашипела она на меня. — Не так громко!

Не так громко?

— А-А-А-А-А-А-А-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!!!!! — крикнул я что было сил в воздух.

Реакция команды была просто потрясающей.

Эви пискнул и тут же юркнула между мной и дядей Борей, дрожа всем телом. Эм… она обмочилась? Хотя со всеми бывает. Дядя Боря, бледный как смерть, прижался спиной к нам прикрывшись щитом. Фемка, перепуганная до смерти, так же прижалась ко мне спиной, выставив перед собой меч. Все буквально вжались в одну кучку. Можно сказать, мы создали идеальную оборону.

Да вот обороняться не от кого!

Я вылез из этой оборонительной системы и прошёл метров десять вперёд. Оглянулся. И ничего не увидел.

— Где вы видите опасность! — развёл я руки в стороны. — Покажите хоть одну мне, кроме кроликов и бабочек!

Вот кстати это вариант. Зная мир, могу предположить, что тут и кролики могут оказаться похлеще волков. Но раз они ещё на нас не напали, то всё в порядке.

Ответом мне было перепуганное молчание.

Честно говоря, я теряюсь. Просто не знаю, как реагировать на это. Они не боятся страшных жутких улочек, полных отморозков, но ссутся в солнечном лесу. Это даже не мировоззрение или свой взгляд на ситуацию.

Это клиника.

Глава 36

Мы устроили привал около небольшого весело журчащего ручейка. Блин, да в нём даже вода голубоватая и кристально чистая! А он приятно прохладный — не ледяной, но и не тёплый.

Я, вообще не парясь, разложил свои монатки и теперь с удовольствием купал ноги в ручье. Что-что, а жизнь иногда становится приятной. Иногда… Блин. Я так привык разгребать дерьмо, что теперь каждая моя свободная и приятна минута кажется просто чудом, хотя по идее сама жизнь должна быть такой.

Да и в том мире она была примерно такой же. То, что должно быть априори, мне казалось удачей. Как однажды кто-то сказал, умей радоваться мелочам, но это не значит, что твоё счастье должно быть мелочью.

Вот здесь так же, я счастлив, что есть такое место. Но моя жизнь такая дерьмовая, что мне кажется, только этому и остаётся радоваться.

Кстати, радовался я один. Вся моя братия боялась даже спиной к лесу повернуться. Они тут же разожгли костёр, наделали кольев и теперь сидели, вглядывались в темнеющий лес. Только Эви из них троих была занята другим — стиралась в ручье после того, как с испугу напрудила в трусы. Она действительно как ребёнок.

Накупавшись в ручье, я босиком потопал к нашему костру, где засели герои-оборонители.

— Вы серьёзно боитесь этого леса? — вздохнул я, глядя на их до ужаса сосредоточенные лица. — Уже сколько часов топаем здесь и ни разу ничего не встретили.

— Может это из-за тебя, — ответила фемка. — Ты же у нас герой, а вам вообще хоть бы хны.

— Герой? — улыбнулся я. — Ты меня теперь героем считать начала?

— Антигерой. Тем более тебе этот лес не страшен. Зло зла не боится.

— Ага, как же, — усмехнулся я. — Просто вы боитесь сами не понять чего.

— Мы знаем, чего боимся, — злобно сверкнула она глазами.

— И чего же?

Фемка не нашла, что ответить. Лишь бросила в меня враждебный взгляд.

Ну и хрен с вами. Если вам охота вот так сидеть около костра и пугаться каждого треска, можете продолжать в том же духе. Мне же это надоело.

— Ладно, пройдусь, погуляю, — махнул я на них рукой.

— Нет, стой! — вдруг подпрыгнула фемка.

— Чего ещё?

— Нельзя! Не уходи, а то… — её глаза вновь бегают из стороны в сторону.

— Что, боишься?

— Не за себя! — принялась она оправдываться. — А вдруг действительно благодаря тебе на нас тортики не нападаю?

Хотел бы я на это посмотреть, если честно.

— Сиди давай, трусиха, ну или иди со мной.

Она в нерешительности посмотрела на дядю Борю. Тот бросил взгляд на Эви, которая уже стянула с себя платье и плюхнулась в ручей попой, после чего кивнул фемке.

— Ладно, я должна сопровождать тебя, — сказала она так, словно честь мне величайшую оказывала.

— С чего такая забота?

Фемка вся покраснела.

— Ты не подумай! Просто пока мы в этом лесу, мы должны держаться вместе! Поэтому я должна сопровождать тебя, чтоб мы смогли дать отпор и…

И ещё кучу причин она мне назвала. Ты чо, цундерка?

Я лишь махнул рукой и не стал обращать внимание на тот поток бреда, что она несла с уверенным видом.

Мы не ушли далеко от лагеря. Даже несмотря на то, что я был уверен в своих словах, всё равно старался быть осторожным в незнакомом месте. Хз, вдруг и в правду что-то да водится?

Метров через сто я неспешным шагом вышел на небольшую полянку. Это было довольно красивое место, заросшее какими-то маленькими цветками. Мне оно сразу напомнило мультики из Диснея, где кто-то там выходит и попадает из леса на сказочного вида поляну, на которой можно увидеть настоящее чудо.

— Классно, — пробормотал я выходя в центр этого круга из цветов, что белым ковром укрывали здесь всё.

Цветки на ощупь были словно бархатные. Ходить по ним босиком было одно удовольствие. А ещё… они светились. Да-да, именно светились как фосфорные игрушки из моего детства. Их лёгкий белый свет успокаивал, а когда подул едва заметный ветерок, их листья начали отрываться и улетать ввысь.

Просто потрясающе. Слов нет, чтоб описать. Кажется, я первый раз в этом мире увидел то, что действительно похоже на фэнтези или сказку, а не на бред обкуренного наркомана, который ударился в графоманию.

Желая увидеть продолжение, я провёл ладонью по цветкам, поднимая ещё одну волну листьев, которые медленно взлетали вверх, словно были наполнены гелием. Я повернулся к фемке.

— Ты хоть раз видела такое?

Несмотря на то, что она продолжала держать свой меч, словно готовая броситься в бой, её взгляд не отрывался от этого действа. Вижу по лицу, что она восхищена увиденным. Слава богу, что в этих стальных панталонах хоть немного женственности осталось.

Я мог смотреть на это вечно. Так что к списку того, на что можно смотреть вечно, я добавил ещё и это. Но конечно, такая красотень не могла длиться вечно.

Пока мы разглядывали это потрясающее зрелище, я заметил одну хрень — по тёмному небу едва заметно носились круглые тени. Каждый раз пролетая через это облако поднимающихся лепестков они оставляли после себя тёмные полосы. Что бы то ни было, оно видимо питается этими листьями.

Пока я наблюдал за небом, моя рука сама собой вытащила меч. Не уж то это и есть те самые тортики о которых говорила моя команда? И почему меня не предупредила о них фемка? Не заметила что ли?

Я покосился на неё. А эта идиотка рот разинула и смотрит как лепестки кружатся в воздухе, забыв обо всём на свете! Дура дурой! Как блять можно так сильно отвлекаться и тупить? Почему я, не самый опытный в таких делах человек, заметил это, а она нет? Главное буквально несколько минут назад тут надрывалась о том, что этот лес опасен, а сейчас рот раскрыла и ворон считает.

Хотя тут, наверное, виной и её низкая интуиция, которая влияет на скорость обнаружения такой дичи.

— Эй, фемка, — негромко позвал я её.

Она слегка вздрогнула, словно отойдя от транса, и недовольно покосилась на меня.

— Чего тебе?

— Ты же защитишь меня? — спросил я едким голосом.

— Естественно, — горделиво ответила она, не заметив подвоха, и даже грудь слегка выпятила.

— А ты опасность то заметишь? — продолжил я.

— А ты сомневаешься? — с угрозой спросила она.

Вообще-то теперь да.

Я вздохнул. Она намёков не понимает, пока её лицом не ткнёшь в это. Реально, идеальный солдат — мозгов ноль, исполнительность и вера в справедливость за сто, сила тоже имеется. Хоть сейчас может кричать ура и бежать на баррикады.

— Тупая ты дура, подними свою пустую голову вверх и скажи, что ты видишь.

Кажется, до неё дошло. Она очень медленно подняла голову верх и просто замерла. Не знаю, от страха или наоборот, не двигалась, чтоб не привлекать к себе внимания. Однако тому, как она превратилась в статую, могут позавидовать многие.

Ну а я хули, тоже замер, так-то в самом центре этой светящейся поляны стою. Честно говоря, мне тоже сыкатно, так как я не знаю, что ждать от этих летающих шариков. Они мне дико напоминают лангольеров. У тех ох какие зубки то были острые и, если эти обладают такими же, быть мне съеденным за считаные минуты.

— Фемка, — тихо позвал я. — Сейчас тихо уходим от сюда, пока эти шарики за нас не взялись.

Она кивнула головой и уже собиралась сделать шаг, как вдруг раздался щелчок, словно кто-то цокнул языком и через мгновение вокруг её талии обмотался зелёный шнур.

Она замерла. Медленно опустила взгляд на то, что опоясало её талию, подняла на меня свои жалостливые перепуганные глазёнки, после чего вскрик…

И нет фемки. Только меч крутанулся в воздухе и воткнулся в землю, где она только что была.

— Ну началось, ну понеслось…

Время спасать фемку. Я бросился в ту сторону, где она скрылась, рискуя привлечь к себе внимание. При этом я не забывал поглядывать наверх, чтоб в случае опасности отбиться.

Я бы сейчас бы на базу побежал лучше, но совесть же замучает потом, да и сиськи в команде терять не хочется. Ведь эта слепая дурында, наполненная благородством, за мной полезла. Если бы сидел, не утащили бы её сейчас. Поэтому я в ответе за неё. К сожалению.

Уже на половине пути к лесу меня заметили. Понял я это сразу как меня за пятку что-то цапнуло. Не очень больно, однако зубки на лодыжке я почувствовал.

И укусила же за пятку! Как и говорила фемка. Это же… Странно?

Не раздумывая, я поднял ногу и наступил на эту тварь ногой. Такое ощущение, что я то ли в грязь, то ли в говно влез. Но времени думать об этом уже не было. Пока я боролся с тварью на пятке, на меня полетела одна из этих точек с неба. Благо скорость той была небольшой, и я без особых проблем разрубил тварь на подлёте. Весёлые внутренности этой живности забрызгали меня с верху до низу. Какая мерзость.

Не успел я опомниться, а на меня бросилось ещё две хрени, но даже для моей реакции это было очень медленно. Я спокойно двумя ударами разрубил тварей, правда они забрызгала меня с ног до головы.

— Фу бля, мерзость, — смахнул я с лица вязкую липкую субстанцию.

Хотя стоп, что это?

Я принюхался к руке. Пахнет корицей… Так, ладно, была не была. Я лизнул это говно и понял, что…

— Так это шоколад! Обожаю шоколад!

Не задумываясь я запихнул шоколад себе в рот с запозданием подумав, что делать этого не стояло. Вдруг отравлен или ещё какая-нибудь хуйня?

— А, похуй, — ответил я в пустоту и внимательно осмотрел себя.

И точно, я был в глазури, крему, шоколаде и прочих сладостях, что использовали в тортах. На мне даже арахис был!

Да вот только зря остановился. Понял я это сразу, как луну заслонило. Моя голова как-то нехотя поднялась к верху. На небе собрался целый рой этих тортиков, и они начали пикировать на меня.

— Да, блять!

Подхватив выпавший фемкин меч, я подобно…

Подобно лоху начал неумело ими размахивать, разрубая плотный поток кондитерских изделий. Ещё никогда я не чувствовал себя таким долбоёбом. Борец с тортами… Бля… Особенно классно бороться двумя мечами, когда на одной руке пальцев не хватает, меч из рук выскальзывает и ты не по кому не попадаешь.

Те, что не были убиты ударами мечей, врезались в меня на полной скорости с весёлым «шмяк» буквально заливая меня всего своими сладкими внутренностями. И уже после минуты этого непродолжительного боя, я был сам словно сделан из крема.

— Вот гадство, — смахнул я с лица слой шоколадной глазури, после чего запихнул в рот и побежал спасать фемку.

Хотя уже было темно, но луна, которая непонятным образом всегда светит, давала достаточно света, чтоб через несколько минут найти ту тварь, что сожрала мои сиськи в стальных панталонах. И этой тварью оказалась отнюдь не безобидной на вид как тортики.

Такая трёхлистная мухоловка высотой под два метра, с раздувшимся стеблем. Предположу, что там сейчас переваривают мою фемку.

Надо бы разработать план, как атаковать эту…

А, в пизду! По ходу дела чо нить да придумаю. Где наша не пропадала.

Наперевес с двумя мечами я бросился к этому кусту. В принципе, мне не составит труда вскрыть этот кусок…

Блять, я споткнулся…

Хорошенько растянувшись на земле, я ударился головой о камень и в придачу разбил себе лоб. А, ладно. Я встал, потирая ушибленную часть тела и подошёл к этому цветку. Тот повернул ко мне свою репу, явно не спеша меня атаковать. Его проблемы. Но чтоб не убить невинное существо…

Да ладно, я шучу! Убью хуесоса, что позарился на мою добычу!

Не задумываясь, воткнул меч у самой головы этого цветка и, чуть ли не повиснув на рукоятке, дёрнул вниз и вспорол брюхо твари. И оттуда вся в слизи свернувшись в форму эмбриона выпала моя бесценная фемка. Что касается растения, то оно издало странный стрекот и через минуту свалилось, словно ему отрезали стебель.

Я аккуратно оттащил фемку подальше от плотоядной твари и положил её на спину. Пусть она вся в слизи, но вроде дышит. Правда пахнет… кажется так пахнет клей, что любят нюхать наркоманы. А ещё пахнет спиртом. Но это ничего, главное, что жива.

Хотя меня чот несильно торкает от одного этого запаха.

— Э-эй, фемка, ты как? — я легонько потряс её за плечи.

Ноль реакции.

Тогда я дал ей пощёчину. Реакция пошла!

Фемка очень медленно открыла глаза, словно просыпалась от глубокого сна. Её слегка мутный в лунном свете взгляд уставился на меня.

— Чудовище, — слегка хрипло сказала она.

Отличная реакция! Ну теперь то всё порядке.

— Ты бы хотя бы спасибо сказала, — вздохнул я протянул ей руку. Она её взяла…

И сука дёрнула на себя. Я думал, она мне из сустава руку выдернет. Конечно же мне было не устоять против её силы в стольник, и я приземлился прямо на неё. Ну вот теперь я тоже в слизи, а она в шоколаде.

— Блин, фемка, давай, поднимаю свою оббитую сталью попу и идём.

— Не-хо-чу, — пролепетала она тихим и расслабленным голосом. — Хочу секса.

— Да мне плевать чт… Что ты сказала? — немного осознав услышанное, переспросил я.

Так, это у меня глюки? Или она реально это сказала?

А посмотрел на довольную румяную рожу фемки, которая лыбилась и смотрела на меня томным взглядом.

— Я говорю, хочу трахаться!

Так, я точно то растение вскрыл? Может тут несколько проглоченных жертв и одна из них шлюха? Хотя нет, вроде одно… Значит всё-таки наша фемка. Тогда дело в содержимом этого цветка?

Я присмотрелся к глазам фемки. Блин, при такой л…

А, сука, он меня к себе притягивает, что засосать! Аж в трубочку губы сделала. Я попытался оттолкнуться, но какое там нахуй сопротивление, у бабы сотня силы против моих тринадцати! И эта дура явно под кайфом.

Я поставил руку между своими губами и её, после чего получил такой смачный засос, от которого у меня кожа заболела так, словно её прищемили. Она же мне так желудок через рот высосет вместе с кишками.

— Погоди, стой, не надо!

— Хочу! Хочу прямо сейчас. Как кролики! Всю ночь! Даёшь всю ночь! Да! — кажется она загорелась этой идеей.

— Нет! Не дам! — перепугано, как нецелованная девка, вскрикнул я. — Отцепись от меня!

— Давай же! Прямо в броне, а потом без! Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи! Обмажемся слизью и будем веселиться! Ты такой сладкий! Я тоже хочу быть сладкой! Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи…

Она залилась истеричным смехом, на который были способны только больные люди. Кажется, она окончательно отправилась на розовом паровозике в страну летающих жирафов. Ну а я тем временем смог благодаря всё той же слизи выскользнуть из её пьяных объятий и бросился в сторону. Сейчас она начнёт беситься и надо подготовить меры по противодействию.

Эта безумная идиотка, почувствовав пустоту в своих руках, села и оглянулась. Её плотоядный взгляд остановился на мне. Она оскалилась.

— Будем трахаться…

— Ага, как же, — ответил я, наматывая на руку ту самую плеть, что набросил на неё цветок и которую только что срезал я. Удержала в прошлый раз, удержит и сейчас. — Раз хочешь, то иди сюда, девочка. Я тебе устрою секс.

Глава 37

Как же я выспался. Нет ничего лучше, чем спать под убаюкивающую ругань, а потом мольбы фемки. Особенно на мягкой траве. Не помню, чтоб так высыпался.

Конечно, я ночью не дежурил. Потому, что мне, как герою-спасителю-усмирителю-доминатору-мастеру кидать лассо — рабовладельцу-хитрожопому засранцу-просто хорошему человеку дали поспать всю ночь. Спасибо товарищи, ваши промахи прощены.

Я встал, сладко подтягиваясь, и посмотрел на Эви. Та до сих пор сидит, поджав коленки, вся красная и косится на фемку с опаской. Эту ночь она не скоро забудет. Хотя что ей то жаловаться? Такие ощущения не каждому удаётся почувствовать… Бля, но я её понимаю, у фемки сотка силы, там такие ощущения должны быть, что ты охуеешь раньше, чем почувствуешь наслаждение.

Что касается фемки, то её общими усилиями связали и за пояс подвесили на дерево. А всё почему?

Эта хитрая сучка пыталась нас изнасиловать. Мои мечты, где меня насилует красивая властная девушка, которые я лелеял и выращивал в себе, превратились в перевозбуждённый ходячий кошмар, для которой было всё равно кого и как ебать — мужчин или женщин, классически или орально. Теперь одна моя фантазия стала фобией.

Вчера вечером, каким-то невъебенным чудом я смог на кинуть на неё лассо, после чего обмотать её по кругу этой верёвкой-языком и дотащить до нашего лагеря. За это время она мне раз сорок предлагала отсосать. Но я мужественно отказался — боялся, что она мне не только член отсосёт, но и высосет как пылесос простату с яичками.

Дотащив её волоком до лагеря, я вкратце объяснил дяде Боре, что произошло.

И совершил очень страшную ошибку — упустил больную бестию из виду. Пока я разговаривал, та не растерялась и подобно гусенице уползла к самой беззащитной и милой жертве в нашей команде — Эви. Та до сих пор мылась в ручье, потихоньку привыкая к лесу.

Увидев связанную фемку, которая стала хитро умолять её спасти, Эви повелась и распутала её. За что и поплатилась, будучи изнасилованной… или скажем так, зализанной и зацелованной… Скажу иначе — её целовали и лизали так, что она ещё не скоро это забудет.

Мы с дядей Борей определили расположение бестии, страдающей тяжёлой формой недотракуса, по пикантным звукам в исполнении Эви, за ещё более пикантной позой у ручья. Фемка буквально зализывала придавленную к земле одной рукой бедняжку в некоторых местах. Эви извивалась, плакала и стонала так, что я возбуждаться начал ещё до того, как добежал.

Ох бля, я бы постоял и подрочил на эту картину, но времени не было. Пришлось просто запомнить картинку, что потом долгими томными вечерами её просматривать в голове.

Заметив нас, фемка оторвалась от своей жертвы.

— Хочу вас! Сразу втроём, — её взгляд переместился на дрожащую непонятно от чего Эви. — Или вчетвером. Да, вчетвером! Во все щели во всех позах! Хочу-хочу-хочу-хочу! — и начала топать ногами.

Шок, это не то словно, которым можно описать то, что я чувствую. Да она как ребёнок, только вместо игрушки выпрашивает нас всех отрахать. Да и её лицо прямо переполнено вожделением и каким-то безумием.

— Что с ней, как думаешь? — едва заметно шепнул я.

— Под кайфом, — так же тихо наставническим голосом ответил мне дядя Боря. — К утру отойдёт.

Блин, так до утра ещё дожить надо.

К тому же, что у трезвого на уме… По крайней мере мы теперь знаем, о чём думает фемка. Бля, мне теперь страшно рядом с ней ночью находиться будет. Проснёшься, а тебя доит вот такое вот безумное существо.

— Короче, я отвлекаю, ты хватаешь верёвку и кидаешь на неё, пусть Эви тоже тебе поможет. Хотя нет, заведу её в ручей и по мое команде пусть бьёт молнией в воду, — рассказал я свой план, после чего повернулся к фемке.

— Ну иди сюда, моя неугомонная девочка, сейчас папочка тебя выебет.

— Сильно-сильно? — с неописуемой радостью спросила она меня, искря глазами.

Блять, я аж поперхнулся. Что это за вопрос!?

— Гха… гха… Д-да, по самые гланды.

— Честно-честно? — она с такой надеждой посмотрела на меня, что мне стало не по себе. Так смотрят дети, которым обещаешь подарок, о котором они даже мечтать не смели. Но учитывая контекст всего разговора, это больше похоже на сумасшедшую сценку из порнофильма.

— Абсолютно, — улыбнулся я натянуто, не в силах долго смотреть в эти прекрасные детские глаза, и шагнул в воду. — Иди ко мне, заверю, что ты не скоро это забудешь. Ходить не сможешь ещё неделю, не говоря о том, чтобы сидеть.

На её лице появилась счастливая улыбка человека, который сейчас получит мечту всей своей жизни… между булок. У неё была такая легкая походка, такие честные и искрение глаза, такая открытая улыбка… Словно ангел спустился с небес.

Чтоб выдрать меня.

— Эви!

Ну а потом ебнул ток, мы свалились, дядя Боря с Эви набросились на неё, связывая путами, после чего мы её подвесили на дерево, чтоб не уползла. Кстати, меня током долбануло так, что даже на жопе волосы дыбом встали. До сих пор между собой пускают маленькие разряды молний и щекочут задницу.

И пока мы спали и караулили, фемка развлекала нас как могла.

Сначала угрожала нас всех выебать, а Эви зализать до смерти в таких местах, о которых та не знает.

Потом она предлагала нам сделку — она нас всех выебет, а Эви залижет до потери сознания от оргазма в таких местах, о которых та не знает.

Потом она молили нас отпустит её, а замен мы сможем её выебать, а Эви она будет лизать те места, о которых та даже не знает до потери сознания.

Короче, умоляет она или угрожает нам, сути это не меняло.

Потом она нас радовала отличнейшими рассказами.

Например, как будучи ребёнком лет пяти писала в ладошки выливала это на себя. Или лепила фигурки из навоза. Как в восемь лет кота за яйца дёргала, а лошадь за член. Как наблюдала за спариванием животных или однажды подсмотрела как этим занимаются соседи. Как кинул фемку первый и последний парень в её жизни (историю тогда в лесу я угадал в точности до подробностей). Как она тайно мечтала, что её случайно запрут с зэками и они её всей толпой оприходуют.

Охуительные сказки на ночь от тётеньки Константы.

Я в шоке. Моя жизнь теперь кажется мне скучной и неинтересной, а я сам нормальным и обычным.

Из всего этого бреда я вынес для себя три вещи:

Первая — у неё было очень тяжёлое детство и теперь я знаю, от куда у неё проблемы на этой почве.

Второе — она сексуально больная на голову и очень хорошо это скрывает, держа в себе. Тут действительно надо иметь выдержку, чтоб не поддаться на соблазн.

Третье — её мечты — настоящий сюжет для порнофильма и мне страшно представить, какие ещё желания скрывает её воображение. Теперь звание «Мастерица» мне не кажется таким уж странным. Более того, я бы назвал его через чур мягким.

Мне кажется, теперь я знаю, что от неё парень убежал.

Вот так под весёлые разговоры этой фемки я уснул.

Проснулся, а она всё говорит, хотя уже намного меньше.

— Ну развяжи меня, а? Ну чего тебе стоит. Может договоримся? — спросила она.

— Виси, гусеница, пока в себя не придёшь, не отпущу, — ответил я и пошёл на поле цветов.

Там я раздобыл себе кусочек шоколадного торта, что летал по округе и неплохо позавтракал. Блин, классный лес, хоть живи здесь. Хотя жить всё так не вариант, торты быстро приедятся, а жить одному совсем не комильфо.

Захватив с собой ещё кусок торта, я вернулся к фемке.

Её зрачки уже почти в норме, хотя она ещё хуйню морозит.

— Открывай рот, кормить будем тебя.

— Я тебе кто, маленькая девочка? — скосилась она.

— А я тебе подарок дам, — улыбнулся я.

— Секс? — тут же выдала она, но спохватилась почти сразу. — Я имела ввиду, что ты можешь мне предложить с таким лицом?

Ну кажется она действительно в норму приходит.

— Ну, секс со всеми зэками из тюрьмы я тебе не обещаю, но спустить сдерева вполне могу.

Она вся покраснела. Её глаза на мгновение наполнились слезами унижения, однако что-что, а взять себя в руки она умеет. Уже через минуту её лицо было спокойным. А у меня есть возможность бить по её самым больным местам.

— Так скажешь «а» или так и будешь висеть? Кстати, ты знаешь, что это я тебя спас вчера?

— Спас? — с недоверием посмотрела она на меня.

— Ага. Тебя захавал хищный цветок, где ты надышалась паров. Помнишь, что вчера учудила здесь?

Она медленно покачала головой. Ну а я коварно улыбнулся.

— Посмотри на Эви, — кивнул я в её сторону, начиная кормить фемку с рук. — Видишь, как она испуганно на тебя смотрит. А знаешь почему? Ты вчера…

История была охуительной. Но не для фемки.

Чем больше она слушала, тем сильнее краснела и тем меньше желала мне смотреть в глаза. При этом сама поджала губы и с каждым моим словом была готова разрыдаться всё сильнее. Не знаю, от чего, но я получал удовольствие, доводя её до слёз. Правда она оказалась сильной девочкой и не расплакалась.

После того как история была окончена, она просто замолчала, понурив голову и вися на дереве. Её состояние вроде как пришло в норму и я, сжалившись, распутал и спустил извращенку-воительницу на землю.

Вскоре мы вновь двинули через лес, однако перед этим фемка что-то говорила Эви. Вернее, даже не говорила, а просила, сидя перед слегка напуганной Эви на коленках. Видимо прощение просила. И после их разговора Эви протянула той руку, помогая подняться и больше они особо не общались. Надеюсь, смогли разобраться между собой.

Наше спокойное путешествие через лес кусающихся тортиков продолжилось. Кстати, я посмотрел, чем эти тортики кусают. Выяснилось, что у них есть зубы в виде карамелек! Ни глаз, ни других органов, только пасть с зубками-карамельками. Один такой зуб я закинул в рот, не забыв набрать их целый мешочек.

На вопрос, почему все боятся этих тортиков мне шёпотом ответили, что некоторых они загрызают до смерти, некоторые задыхаются в них, а некоторые, победив всех тортиков, начинают их есть и умирают от страшной болезни.

Гением не надо быть, чтоб догадаться, что это за болезнь — диабет.

Короче, смерть идёт даже не так от тортиков, как от последствий встречи с ними. А от сюда уже и эта легенда. Плюс, наверное, стараются и растения, которые затаскивают в себя жертву, дурманят, чтоб та не смогла сопротивляться и медленно переваривают.

А так как никто толком объяснить ни хрена не может, появляются слухи, рождающие вот такой бред. Хотя лес сам по себе бред. Тут мир явно веселится и если я думал, что танк — олицетворение больного мира, то сильно ошибался.

Вот этот лес его олицетворение. Бред и безумие в одном флаконе, где своя атмосфера и свои правила. А у людей в нём свои тараканы в голове.

Остаётся надеяться, что эта атмосфера не размажет меня по земле, а тараканы не сгрызут мне мозг. Потому, что с моей командой я теперь ни в чём не уверен.

— Фемка, — позвал я её.

Она недовольно и в то же время стыдливо подняла взгляд.

— Хочу, чтоб ты знал, что те мысли были не моими. Это всё то вещество, — начала тут же оправдываться она.

— Ага-ага, — закивал я головой. — Наркотическое. А то, что у трезвого в уме, то у пьяного на языке, так что не заливай мне тут про девственную душу. Не считаю, что таким можно гордиться, но и стыдиться тож не очень. Каждый страдает по-своему.

— Это была неправда, — сказала она и отвернулась.

Ого, да ни как смутилась!

— И вообще, почему зовёшь не по имени? Я тебе кто?

— Раб, — тут же ответил я и получил дозу злобного взгляда.

— У меня имя есть.

— Да, помню, на «К» кажется начинается.

— Констанция! — злобно воскликнула она. — Ты даже имя не можешь запомнить!?

— Слишком длинное, давай звать тебя Коня, — предложил я.

— Сам коня!

— Тогда станция? — предложил я другой вариант.

— Иди ты! А тебя вообще как зовут, раз такой умный? Может и я тебе имя сокращу? — вдруг задала она мне вопрос.

Кстати говоря, а из команды никто не знает, как меня звать. Эви и дядя Боря тоже заинтересованно на меня покосились. Блин, и чо, говорить им своё имя теперь? Да хрен там, лучше стрелки перевести. Это я умею.

— О, смотрите, там что-то на поляне! — указал я пальцем вперёд.

Кстати я не соврал. На поляне действительно кое-что было. А именно пенёк, на котором лежал большой трюфельный торт.

Обожаю такие рояли.

Глава 38

Ну вот, ещё одна поебень. А я-то хотел с фемкой на очень важную тему поговорить. Да вот только на какую, пока отвлёкся на торт, забыл.

И ведь сто процентов, опять какая-нибудь хуйня.

— Вав фофив, — указала Эви на торт.

— Да мы видим, что торт. Давай, обходим эту шнягу и идём дальше.

— Вы ве вувев ево уефпь?

— Нет, не будем есть. С чего такая мысль? — что за вечно голодный ребёнок.

— Во фофиф фав вевив. Эфо вовев выфь вовуф! — улыбнулась она.

Слава богу мимика у неё всё лучше и лучше. Аж душа радуется.

Кстати, а что там она про бонус говорит?

— Что за бонус?

— Очень редко в нашем мире можно встретить вещи или артефакты, которые герои называю священным словом «ништяки», — самозабвенно начала рассказывать фемка, а у меня возник вопрос: ништяки? Серьёзно? Священное слово? Но фемка продолжила, не обратив внимания на мой взгляд. — Эти вещи дают огромный прирост любому, кто коснётся его или проведёт любой другой ритуал.

Её взгляд упал на торт.

— С чего вы взяли, что это именно тот торт?

— А где ты ещё видел торты на пеньке? — тут же спросила она.

— Вот именно, что нигде! Вас не смущает, что здесь по среди леса лежит торт? — кажется мы подошли к тому, что меня дико настораживает. Это явно не летающий тортик. Следовательно, его кто-то сюда подкинул!

Все втроём переглянулись, услышав вопрос, после чего дружно покачали передо мной головой. Ну конечно, кого я вообще спрашиваю?

Ладно, попробуем по другому.

— Торт по среди леса, так?

Все кивнули.

— Его кто-то принёс, верно?

Опять все кивнули.

— Зачем?

— Чтоб мы подняли себе уровень? — спросила фемка.

— Нет, дура, нахрена кому-то качать вас!? Вы мозги подключите! Торт. В лесу. На пеньке. Перед нами. На что это похоже?

— Фа фов? — спросила озадаченно Эви.

— Нет, идиотка, не на торт, а на засаду!

— Но я ничего не вижу, — нахмурилась фемка.

— Так ты дальше носа ничего не видишь!

— Может просто попробуем? Если окажется, что это повышающий уровень артефакт, то мы очень хорошо вкачаем уровень, — попыталась убедить она меня.

Это бесполезно. Кажется, они даже не понимают, о чём я говорю. Отправить какого-то на риск? Ага, а сама она не хочет пойти и проверить этот торт? Вы о последствиях думаете?

Но блин, с другой стороны, если это тот самый предмет, о котором они говорят, то нам он может пригодиться. Очень пригодиться, особенно мне, у кого тут лвл ниже всех остальных. Так что даже не смотря на риск, до меня начинает доходить, насколько этот предмет может оказаться важен и будет плохо, если мы его просто пропустим.

Но вот вопрос — рискнуть или нет? Рискнуть чей-то жизнью (жопой чую, мне отдуваться придётся) или же пройти мимо? Удача или спокойствие?

Ладно, надо быть мужчиной и уметь рисковать…

Чужой жизнью.

— Эви, иди проверь, что за фигня, мы тебя прикроем, — сказал я, набравшись мужества. — Мы поддержим тебя от сюда.

Она испуганно уставилась на меня.

— А вавиву я?

— Потому что у тебя жизней больше всех и крит не проходит. Давай, если что, фемка и Боря дадут тебе отход. Ну и я прикрою. Наверное. Всё, давай иди.

Я без зазрения совести вытолкал её на поляну.

Эви, видимо лишившись верных товарищей рядом, сразу стала какой-то маленькой. Ни дать ни взять, заблудившаяся овечка в лесу. Она бросила на нас неуверенный взгляд, после чего сделала несколько неуверенных шагов к тортику. Остановилась. Прислушалась. Шагнула. Ещё раз остановилась…

— Да быстрее уже! — крикнул я ей, от чего она вздрогнула и, прижав ручки к груди, засеменила к торту. Ещё ждать тут её будем.

Словно подходя к неразорвавшейся бомбе или медведю-педофилу, наша Эви подошла к торту, после чего неуверенно посмотрела на нас. А я тем временем достал бинокль и обвёл все ближайшие кусты взглядом. Хм, если не считать летающего белого тортика на краю поляны, больше опасности нет.

— Так, а что дальше то делать? — спросил я фемку.

— Я точно не знаю, но ей, наверное, надо съесть кусочек торта, чтоб узнать, — сказала она неуверенно.

— А если она сдохн… Хотя она уже мёртвая… Ладно. Эй, Эви, ешь его!

Какая-то она неуверенная. Надо придать ей уверенности.

— Я приказываю съесть часть торта!

Вот так. Хотя стоп, я ей просто приказал, а не придал уверенности. Да и пофиг.

Эви аккуратно выковыряла из торта кусочек и съела его, после чего посмотрела на нас и пожала плечами. После этого взяла ещё кусочек и вновь съела. А потом ещё один. И вроде всё нормально… Хотя стоп, она что-то рассматривает с озадаченным видом. Что-то заметила?

— Эви, что там?

Она посмотрела на нас, потом посмотрела, предположу, что на стату свою, после чего махнула рукой и у меня появились её данные.

Имя: Эвелина.

Фамилия: Рундевайт.

Возраст: 18.

Раса: человек-нежить.

Уровень: 42.

«Параметры»

Сила — 26.

Ловкость — 22.

Выносливость — 22.

Здоровье — 180.

Мана — 80.

Интуиция — 82.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 8.

Одноручное оружие — 2.

Медицина — 26.

Зельеварение — 20.

Шитьё — 20.

Охота — 3.

Кулинария — 36.

Торговля — 12.

Красноречие — 31.

Сразу бросилось в глаза то, что у неё уровень апнулся сразу на десяток. Другими словами, она не тридцать второй, а сорок второй. А все её основные характеристики поднялись на десять. Это и есть эффект?

Хотя, стоп, он преодолела барьер в сороковник!

Видя моё слегка удивлённое лицо, фемка спросила меня, что происходит.

— Эви апнулась… То есть поднялась на десять уровней, а за одно все основные характеристики на десять подняла. И…

Только сейчас я заметил, что у неё появилось новое звание. Видимо прибавилось вместе с уровнями.

«Милая нежить — даже будучи нежитью, вы остаётесь милой и стремитесь жить. Пусть остальные вас боятся, но те, кто узнаю получше, уже не захотят отпускать. Ведь хоть вы и нежить, но очень милая!

Условия получения — быть нежитью и оставаться милой для других. Бонус — восстановлена частично человечность. Все смертельные ранения убраны.»

Я бросил взгляд на Эви. Не сказать, что она выглядит по-другому… Но действительно, ща она больше на человека смахивает. А ещё это значит, что она теперь будет без шрамов! Обе сиськи мои! Хотя мне щупать их нечем…

— Так, фемка…

— Констанция, — сказала она твёрдо.

Я бросил на неё взгляд, раздумывая, не наказать ли её за дерзость, но отказался от этой идеи.

— Хорошо, Констанция, иди, захавай тортика и отправь нам обратно Эви.

— А почему не всем сразу пойти и съесть его?

— Потому что, если кто тут засел, и мы все разом выйдем, нас всех и положат. Кто-то должен быть в укрытии. А теперь иди.

Фемка уверенным шагов вышла на поляну и подошла к тортику. Там она о чём-то поговорила с Эви. Одна широко и счастливо улыбнулась, другая более сдержанно кивнула, после чего Эви вернулась к нам.

Надо сказать, что она теперь и двигается нормально, и мимика тоже вроде вернулась. От неё прежней не отличишь так.

— Мой голос вернулся! — радостно сообщила она мне. — Я… Я могу говорить! Как раньше! Мой голос!

— Вау, — сказал я, наблюдая за тем, как фемка ест торт. — Классно.

— Не сильно ты рад. Я же могу нормально говорить! — улыбнулась она.

— Ага, рад за тебя. А шрамы от ножа, исчезли?

Она с улыбкой кивнула головой и тут же оттянула платье вниз, оголяя грудь. И действительно, шрамов нет, вот только…

— Блин, не делай так! — отвернулся я.

— …? — кажется она не поняла моей реакции.

— Возбуждает, знаешь ли, — объяснил я. — Меня стояк после фемки и так замучил. И разве тебе самой не стыдно? Смущение там…

Она мило склонила голову набок.

— Ну… Ты же видел меня голой, когда раны зашивал. Да и в лесу тогда тоже. И грудь щупал… — и тут она покраснела. Милота то какая!!! — Но стоило тебе сказать об этом, и я сразу почувствовал стеснение, — сказала она, быстро пряча свою грудь.

— Так, фемка закончила.

— Но ей же не нравится, когда её так называют, — робко напомнила мне Эви.

Вот блин, только говорить начала нормально, а уже мозг компостировать принялась!

Фемка тем временем, съев нужное количество торта, изучила свою стату и перебросила её мне. Так, что у нас тут…

Имя: Констанция.

Фамилия: Бу.

Возраст: 29.

Раса: человек.

Уровень: 67.

«Параметры»

Сила — 114.

Ловкость — 65.

Выносливость — 100.

Здоровье — 94.

Мана — 0.

Интуиция — 35.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 74.

Одноручное оружие — 82.

Двуручное оружие — 79.

Оружие дальнего боя — 9.

Щиты — 13.

Лёгкая броня — 29.

Тяжёлая броня — 48.

Мелкий ремонт — 13.

Рукоделие — 35.

Охота — 33.

Шитьё — 49.

Кулинария — 36.

Торговля — 9.

Красноречие — 21.

Верховая езда — 67.

Так, всё то же самое. Уровень поднялся на десять и её статы кроме маны так же скакнули вверх, только уже на двенадцать, так как десять очков на ману перераспределились по другим. Но мне интересно звание, к которому, судя по всему, добавляет бонус.

«Священная дева-воительница — даже в самых безвыходных ситуациях вы сохраняете благородство и честь. Свет вашей чистой души осветит каждый уголок этого тёмного мира, где вы будете бороться за свет.

Условия получения — верность идеалам на протяжении долгого периода времени, находясь под влиянием тёмных сил. Бонус — открывается регенерация и увеличивается на сорок очков.»

Чего? Священная дева-воительница? Серьёзно? Да вы её мысли выдели? Её надо звать извращённой! Хотя вынужден признать, что регенерация — штука полезная. Мне бы такую, хотя чот подсказывает, что хуйня опять выпадет.

— Ладно, Боря, иди к торту, фемку ко мне.

Фемка вернулась счастливой.

— Я так и знала, что ещё не ступила на путь зла! — сообщила она буквально излучая пагубное для меня счастье.

— Поздравляю! — хлопнула радостно Эви в ладоши.

— Спасибо, — она покосилась на меня. — Мог бы хотя бы сказать, что рад.

— Ага, так оно и есть, — пробормотал я, оглядывая окрестности.

Вот жопой чую, хуйня будет какая-нибудь. Только понять не могу, от куда беду ждать.

Дядя Боря тем временем уже добрался до торта и захавал его, оставив четвертинку. Как раз для меня. Уже через пару секунд мне пришла его стата.

Имя: Борисио.

Фамилия: Сантехникосо.

Возраст: 50.

Раса: человек.

Уровень: 50.

«Параметры»

Сила — 73.

Ловкость — 44.

Выносливость — 67.

Здоровье — 84.

Мана — 0.

Интуиция — 32.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 57.

Одноручное оружие — 17.

Двуручное оружие — 21.

Оружие дальнего боя — 13

Щиты — 70.

Тяжёлая броня — 62.

Устойчивость к ядам и токсинам — 103.

Устойчивость к болезням и заражениям — 100.

Медицина — 14.

Зельеварение — 41.

Мелкий ремонт — 46.

Охота — 1.

Кулинария — 8.

Торговля — 6.

Красноречие — 55.

Скрытность — 2.

Так, всё тоже самое. Хотя для дяди Бори и Эви этот прыжок намного значительнее, чем для фемки так как они смогли преодолеть этим самым уровень в сорок. Так, а звание у него…

«Надёжность во плоти — вы тот, кто выстоит под любым напором. Пусть идёт дождь из стрел или мир решит обрушить на вас сотни мечей, вас щит не дрогнет. Как и не дрогните вы.

Условия получения — неоднократное применение навыка щит и последующий выбор профессии танка. Бонус — весь получаемый урон снижен на пятьдесят процентов, устойчивость со щитом увеличена на сто процентов.»

Кажется, до меня стало доходить, по каким критериям выдаётся то или иное звание. Зависит не только от того, что ты за человек и что тебе необходимо сейчас, но и то, какой класс ты выбрал. Ведь Эви требовалось быть более человечной и без шрамов, а вот фемке пригодится регенерация, дяде Боре — устойчивость против урона.

Так, а мне что пригодится? Регенерация или контроль. Может получение урона или навык магической атаки. Блин, мне вообще всё подойдёт. Но лучше пусть будет это регенерация.

— Итак, — начал я, когда вернулся Боря, — у меня плохое предчувствие.

— Даже не сомневалась, что с тобой что-нибудь да произойдёт, — упёрла фемка руки в бока.

— Не надо так, Констанция, — положила ей руку на плечо Эви, стараясь заглушить конфликт до того, как фемка получит своё. Заступается за меня, какая ты хорошая, спасибо. Я действительно благодарен, что в этом мире ещё остался то, кто меня поддерживает.

Но Эви продолжила.

— Пусть он и конченный неудачник, но мы должны верить или по крайней мере сделать вид, что верим в него.

Пиздец, забираю слова обратно, это был удар ниже пояса. Лучше бы ты заткнулась до того, как договорила вторую часть. Она ещё это так сказала, словно я щенок побитый и ей меня жалко. Это пиздец, какой удар по самооценке.

Но ещё хуже, что она меня макнула лицом в суровую реальность, от которой я прикрываюсь. Конечно я неудачник! Бля, ща расплачусь.

— Так, кто ещё считает ровно так же как Эви, — решил уточнить я, сдерживая слёзы.

Вся команда подняла руки. Спасибо хотя бы за честность. Но я сейчас действительно расплачусь от унижения и обиды. Я быстр заморгал, чтоб не дать потечь слезам.

Так, взять в себя в руки, ща тортик захаваю и получу охуительный перк!

— Так, чтоб глаз да глаз за окружением и, если что, по первому моему крику все ринулись меня спасать.

Я вышел на поляну. Честно говоря, я волнуюсь. Это не связано с интуицией. Та упорно молчала, явно не спеша что-либо сказать мне. Хотя это волнение скорее последствия другого. Можно сравнить с обычным волнением, когда ты сам себя накручиваешь и ждёшь пиздюлей, хотя их нет и не будет.

Подойдя к тортику, я замер и оглянулся. Вроде всё тихо, никто не пытается меня убить или покалечить.

На лице сама собой возникла улыбка.

— Ну что же, всегда обожал лотереи, что там у нас бу…

Тортик, который предназначался мне исчез.

Вернее, не исчез — едва заметное движение, чёрное смазанное пятно и тортика как не бывало. Я ещё секунду как мудак стоял с протянутой рукой к пеньку, на котором был тортик, после чего посмотрел на хуйню, что так жёстко обломала меня.

К небу поднималась непонятно откуда взявшаяся ворона с куском тортика в лапах.

Серьёзно? Бля, да как так-то!? Это мой тортик!?

Сразу вспомнился случай, когда я на дне рождения оставил себе кусочек тортика, который не ел специально, чтоб потом спокойно за книжкой захомячить. А его взяли и сожрали, оставив меня с пустой тарелкой!

— Ну уж нет… — процедил я и бросился в лес в сторону куда полетела эта летающая пернатая залупа.

Обида детства дала о себе знать поразительной кровожадностью во мне. Да! Она мне и нужна! Никто не смеет пиздить мои тортики! Не в этот раз, не опять.

На ходу я вытащил свой пистолет. Если поймаю эту хуйню, богом клянусь, стану зоофилом и выебу её.

Глава 39

Я неудержим.

Такая подстава с прокачкой и тортиком не пройдёт для летающей хуйни просто так. Не теряя тварь из виду, я мчался по яркому сказочному лесу, благо расстояние между деревьями было большое, а земля ровная. Можно было не заморчиваться по поводу того, что я могу споткнуться обо что-нибудь.

Что касается моей верной команды, то она бежала за мной, я могу слышать, как они ломятся через лес, преследуя меня и ворону. Хорошо, что они позади бегут — не видят мою зарёванную от обиды рожу.

Сука, мой тортик, в который раз наебон, так ещё и таким наглым образом!

Несколько раз я встречал летающих тортиков, которые пикировали на меня и врезались с весёлым шмяк в мой кулак, забрызгивая меня своими сладкими внутренностями. Плевать, мне нужен именно тот тортик.

Так, пробежав около километра, который смог осилить благодаря своей выросшей выносливости (ха-ха, выносливость уже восемнадцать! Всем сосать!), я выбрался к небольшой речушке.

Не раздумывая, я прыгнул в неё и поплыл на другую сторону. Уже буквально через минуту я почувствовал дно под ногами и вновь бросился в погоню. Правда теперь она шла белее медленно, так как лес неожиданно сменился. Теперь это был обычный серый лес с деревьями и кустарником.

Здесь приходилось следить за тем, куда ступаешь, иначе можно было ногу сломать. И тогда уже не о вороне придётся мне беспокоиться.

Но даже это не заставит меня сдаться. Нет ничего, что меня теперь остановит! Я, не сильно заморачиваясь, нёсся через эти кусты подобно танку, проламывался через заросли молодых деревьев, прорывался через высокую траву и грёбаную паутину.

А в голове крутилась одна мысль: «Тортик! Прокачка! Регенерация! Секс!» Именно так, именно в такой последовательности. К моей мечте меня ничего не остановит. Если я смогу вернуть внешку, то затеряюсь в толпе и съебусь подальше в глухую, уютную деревню, где женюсь, наделаю детей и буду жить долго и счастливо. Ну или уеду со своим табором путешествовать, что тоже не плохо.

И никто меня не будет хотеть убить. Это самое главное!

Но ради этого надо догнать ворону.

Я продолжал свою погоню с пистолетом на перевес, чтоб в любой момент быть готовым засадить этой суке свинца по самое не хочу.

Я пробежал, наверное, около километра, когда заметил пункт назначения этой пернатой шлюхи. И он меня, честно говоря, удивил. Я даже думать забыл о тортики на какое-то время.

На небольшой поляне, окружённой плотным строем леса и забором, что был сделан из веток и прочего лесного хлама, стояла избушка.

На курьих ножках.

Жутковатое строение из брёвен, которые в некоторых местах покрывал мох и паутина, а в некоторые брёвна прогнили до середины. Окна, грязные настолько, насколько это возможно, за которыми горел свет. И эти куриные ноги.

Бля, это самая страшная часть — огромные, потёртые, с огромными когтями. В некоторых местах на них были странные наросты, которые были похожи на бородавки. Она стояла по классике к лесу передом, ко мне задом.

Та ворона залетела в дымоход и был такова. Печалька.

Но это не значит, что я сдамся! У меня есть Люгер!

Позади послышался хруст ломающихся кустов, и я даже оборачиваться не стал, зная, кто там выполз.

— О божечки! — спряталась тут же за мою спину Эви, увидев данное строение.

Дядя Боря и фемка промолчали, но тоже почувствовали ненормальность этого места. На их лицах была видна настороженность и легкая тревога.

— Гиблое место, — тут же выдал вердикт дядя Боря.

— Не нравится мне здесь, — фемка обвела взглядом забор, где на некоторых палках висели черепа не только животных, но и людей. — Явно место злое. Одному богу известно, что может скрываться в том проклятом доме.

— Ворона там скрывается, — с нескрываемой злобой ответил я. Если эта залупа думает, что этот дом меня остановит, то сильно ошибается. Я его к хуям сожгу!

— Это дом той самой ведьмы, о которой я говорила, — испуганно сказала мне Эви. — Она очень сильная и очень злая.

— То есть о ней тогда ты говорила? — уточнил я. — Что типа она может исцелить меня?

Эви неуверенно кивнула, явно понимая мои намерения.

— Тогда причин войти в этот сраный дом у меня ещё больше! — уверенно заявил я и вышел из леса.

Конечно мне страшно, но злость на ворону до сих пор не утихла, и я использую её огонь для разжигания собственной смелости. Блять, я выебу эту ворону!

Мы прошли через забор…

Я прошёл через забор. Понял, что шагов стало меньше и оглянулся. Три испуганные рожи выглядывали из-за него.

— Мы тебя здесь подождём, тыл прикроем, вдруг кто со спины нападёт? — как-то неуверенно сказал мне фемка.

— Так, шаг в шаг за мной! Это приказ, — тут же отчеканил я и твёрдой походкой направился к этой избе.

За тортик не прощу, суки! Зря вы перешли мне дорогу и покусились на самое святое, а заодно затронули травму детства, моё больное место! Зря вы посмели тронуть то, чему лучше покоиться на дне моих воспоминаний.

Как и у любого другого героя, в моей жизни есть страшная трагедия, произошедшая в прошлом, что отразилась на мне настоящем, сделав из меня того, кто я есть.

Ведь до сих пор перед моими глазами крутится тот страшный момент, что будет преследовать меня до конца моих дней.

Пустая кухня, в которой нет ни единого яркого цвета, словно она уже предвещала трагедию мировых масштабов, из-за которых в будущем изменится мир. Этот холодный жестокий холодильник, бессердечно смотрящий на меня своей надписью «ЗиЛ». Его полки, забитые едой…

И пустая тарелка, что ещё хранила тепло покоящегося на ней кусочка тортика. Его крошки одинок лежали на поверхности, словно напоминание о тех моментах, которым было не суждено случиться.

На моих глазах вступили слёзы. Ведь каждый раз моя мама хомячила мой тортик, а потом с невинным лицом говорил: Ой, а я думала свой ты съел его.

Но это не её вина. — это вина бессердечного мира, что позволяет случаться такой несправедливости.

Этот случай оставил неизгладимый шрам на моей душе — теперь я всегда сразу съедаю тортики, а не оставляю их на потом.

Но с меня хватит! Скажу нет несправедливости — верну тортик обратно!

Мы встали в относительной безопасности от этого исчадия русских сказок.

— К-как м-мы во внутрь п-попадём? — спросила Эви, прячась за дядей Борей. — Я с-слышала, что есть заклинан-ние или п-пароль.

— Ага, есть.

Я выпрямился.

— Избушка, избушка! Встань по-старому как мать поставила! К лесу задом, ко мне передом!

Изба медленно начала двигаться. Ноги стали переступать, выдёргивая из земли за собой куски дёрна, дом заскрипел, закружился и повернулся ко мне дверью.

Вся моя команда испуганно спряталась за моей спиной. Эви так вообще вцепилась в фемку, которая судорожно сжимала в одной руке меч, а в другой ствол от пулемёта, закинутого на плечо.

— От куда ты знаешь это? — очень тихо спросила фемка, испугано косясь на меня.

— В сказке прочитал.

После этого минипредставления повисла тишина. Никто, кроме стучавшей зубами от страха Эви, даже пошевелиться не смел.

Все кроме меня! Я шагнул к крыльцу этого чудо-дома.

Словно почувствовав приближение незваного гостя, изба присела, позволяя крыльцу коснуться земли.

Дверь со скрипом отворилась и явилась нам Яга! О какой я стихоплёт.

Короче, эта дверь, сколоченная из досок, открылась очень медленно и за ней стояла старуха. С длинными редкими волосами, длинным носом с бородавкой на конце, скрюченная, в грязном порванном платье. Словно из книги сказок срисовали, только в жизни выглядит более жутко.

Не будет трусостью сказать, что я очка даванул, глядя на неё. Просто исходила от неё ну очень уж очень давящая атмосфера и вонь.

Но ничего, надо быть вежливым.

— Здравствую, Баба Яга — поклонился я старухе.

— Здравствуй-здравствуй, добрый молодец. Не зван, не ждан, повернул избушку, разбудил старушку. Ну да ладно, с чем пожаловал, чего хотел?

Голос точь-в-точь из фильмов, что я видел в детстве, скрипучий, слегка писклявы и весёлый. Да и она лыбится, показывая свои редкие гнилые зубы.

— Да вот бабушка, гулял по лесу, достопримечательности осматривал, да помощь понадобилась. Решил к тебе обратиться.

— Ясно, ясно, добрый молодец. Смотрю воспитанности тебе не занимать в отличии от героев-самозванцев, что силой не обладают и умом не страдают, — кивнула она на забор.

Ну да, там коллекция черепов. Значит герои? Ну что же, видимо уровень не позволил босса этой локации свалить.

— Вот стали бы сильнее, тогда бы бедную старушку и шли ловить, а так им дорога только в печь.

Бабушка каннибал… Опасно, надеюсь у неё там Гектор не засел.

— Так чем старушка помочь тебе может?

— Тут ворона к тебе залетела.

— Да, была такая, ворона-воровка, — кивнула она.

— Кусок торта принесла.

— Верно.

— Да только торт мой был. Нашёл я его первым, но украла она его у меня из-под носа.

Посмотрела на меня Баба Яга своим взглядом, да молвила:

— Ебать ты лох.

…

……

Чего?

Я постарался сдержать весь тот шок, что сейчас рвался наружу. Мне же не послышалось? Или это просто местная версия Бабы Яги?

Так ладно, главное тортик.

— Так я вернуть хотел, что по праву моё.

— Так ты явился ко мне, весь такой смелый, но даже не представишься старушке?

— Антон, — тут же выдал я имя, что сейчас было в паспорте.

— Врёшь, мальчишка, чую врёшь!

Чего? Серьёзно? Ты поняла, что у меня есть другое имя? Блин, не нравится мне это.

Я как-то неуверенно оглянулся на свою команду. Хоть те и ссались подойти, но их тоже заинтересовало моё настоящее имя.

Блин, но соврать ещё раз, наверное, только хуже сделаю.

— Патрик, — тихо сказал я.

— Чего? — приложила она руку к уху, чтоб слышать меня лучше.

Блять, глухая карга.

— Патрик! — уже громче сказал.

Баба Яга издала какой-то странный писк и надула щёки, сдерживаясь.

— Серьёзно, что ли? — как-то пропищала она, сдерживая хохот. Вот же сучка.

За своей спиной я тоже услышал смешки и обернулся. Моя верная команда, угорала надо мной, пытаясь скрыть улыбки. Эви зажала рот рукой и выпучила глаза, дядя Боря прикрылся щитом. Фемка сдержано улыбалась.

Что смешного в моём имени? Оно тупое, но не смешное. Не на столько.

— А фамилия, добрый молодец какая? — спросила бабка, стараясь взять себя в руки.

— Козявкеев.

— ПФ-ф-ф-ф, — она закрыла рот рукой и согнулась, пытаясь сдержаться.

За моей спиной вообще женские хи-хи-хи послышались. Вот же… Обидно!

— Патрик Козявкеев, — повторила тонким голосом на грани смеха Баба Яга. — Кто же тебя так ненавидел?

Я промолчал и обернулся. Эви и фемка, пытались сдержаться, но всё равно хихикали. А дядя Боря всё так же прятался за щитом, но тот дрожал. Тоже ржёт.

— Баба Яга, так что на счёт тортика?

— А что тортик… Зачем он тебе? Козявка.

И тут её блять прорвало.

— ОХОХОХОХОХОХОХОХОХОХОХООХОХОХОХОО!!!!!

Вот так странно смеясь и вытянув рот, словно говоря: «О», она подняла руки к верху и забежала обратно в избу, продолжая всё также дико угорать. Она мне сейчас парня из повара напомнила. Из избы послышался звук бьющейся посуды, ломающейся древесины и грохот падающих предметов, что были аккомпанементом этому хохоту.

Это…

Просто это. Без продолжения. Баба Яга, судя по всему, ещё больная на голову. Я не говорю про команду, которая смеётся за моей спиной.

Я терпеливо ждал, пока старая успокоится. И тут же заметил, что вокруг этой поляны собралось подозрительно много животных. Олени, белки, кабаны, птицы, зайцы и так далее. Все они, словно на трибуне, стояли около деревьев, не стремясь выйти на поляну, и наблюдали за нами. Не нравится мне это.

Уже через минуты пять она пришла в себя и вернулась на крыльцо вся помятая.

— Ух, добрый молодец, насмешил так насмешил, бабушку до слёз довёл, скуку всю за раз увёл. Ух, заставил старушку посмяться.

— Так мы можем вернуться к делу?

— Да-да, конечно, Патрик, — моё имя она выделила особенно.

— Так вот, я хотел бы вернуть тортик.

— Да неужели? Но он мой, — усмехнулась она.

— Да, но до этого я его нашёл, и мои компаньоны уже съели часть.

— Но это ваши проблемы, — рассмеялась она.

Блин, она меня бесит. Так и хочется засадить ей пулю в башку. Теперь я понимаю тех, кто стреляет в таких вот мудаков и далбаёбов.

— Баба Яга, я прошу тебя по-хорошему, давай обратно торт, — сказал я, начиная кипятиться.

— Или что? — улыбнулась она. А потом неожиданно выдала. — Патрик-хуятрик, в жопе застрял ватник!

Ну просто пиздец.

И пиздец не в плане того, что она сказала, а в плане того, что начало происходить. Бабка то вообще, дико смеясь, схватилась за живот, упала и корчилась в судорогах от смеха. Избушка позади неё упала, вытянув ноги и содрогалась деревянным скрипом.

Позади меня моя… верная команда, угорала не хуже. Фемка облокотилась на воткнутый в землю меч, стараясь удержаться на ногах и заливаясь слезами от смеха. Эви не сильно отставала, присев на корточки и заливаясь очень милым и мелодичным звонким смехом и держась за живот. Дядя Боря просто дрожал, гогоча своим басом.

Что касается леса… Бля, ну как описать то, как животные смеются? Вот просто реально ржут надо мной. Скалят зубы, рычат, ржут, кукарекаю, свистят…

Короче, надо мной смеётся вся округа.

А вот мне обидно и больно. Сразу вспомнил, как надо мной класс смеялся, когда я штаны шиворот навыворот надел.

Значит вам смешно? Вот прям от смеха обоссаться можно? Ну ладно, ладно, смейтесь. Сейчас будем вместе смеяться.

Я поднял пистолет и выстрелил в воздух.

Глава 40

Хлопок оружия, что не принадлежит этому миру, подействовал идеально, мгновенно смыв этот гогот. Животные в испуге разбежались по ближайшим кустам. Моя команда вздрогнула и заткнулась. Только бабка ещё некоторое время хихикала, после чего взяла себя в руки.

— Баба Яга, гони мой тортик обратно, — прицелился я в неё.

— Ой-ой, наш добрый молодец-то озверел, — усмехнулась она. — Чего же ты такой? Не боишься меня? До тебя и более сильные приходили, но голову на заборе оставили.

— Я не они. За тортик и двор стреляю в упор. Так что или торт, или твои мозги и всё равно торт.

Она недобро улыбнулась. Её волосы словно наэлектризованные стали расходиться в стороны.

— Угрожаешь мне малец? А ты, смотрю я, молодец. Но вот сможешь ли ты столько же силы показать?

И в этот момент настал пиздец. Правда он пошёл абсолютно с другой стороны, с той, которой я не ждал.

— А ну стоять старая карга!

Послышался щелчок затвора. Моя голова медленно повернулась на звук.

Там, держа пулемёт и перекинув ленту через плечо, стояла фемка и целилась в Бабу Ягу аля Рэмбо в броне. Во время путешествия я ей на всякий случай показал, как пользоваться этим чудом, если вдруг возникнет необходимость в огневой помощи.

И теперь видимо она решила, что её час настал.

Я очень рад, что ты решила вмешаться и помочь мне.

НО ЁБТВОЮ МАТЬ, Я ЖЕ НАХОДУСЬ МЕЖДУ ТОБОЙ И ЭТОЙ БАБКОЙ, ДУРА! Я БЛЯТЬ НА ЛИНИИ ОГНЯ!

Я понял, что меня ща грохнет собственная команда, а не бабка.

Видя мой испуг и полное безразличие к своей персоне, Баба Яга тоже насторожилась и посмотрела с опаской на фемку. Поняла, что раз я испугался, то ей и подавно надо бояться.

— Эм, К-константа, милая, опусти ствол, — попросил я дрожащим голосом. Она вообще знает, как это должно работать? Я-то ей объяснял, но вот поняла ли она?

— Эй, бабка, верни наш торт! — приказала фемка, не слушая меня.

Блин с пулемётом она такая сексуальная, но очково, пиздец, когда в тебя такая дура смотрит с двухсот пятьюдесятью патронами.

— Торт мой! — закричала бабка. — Хотите, попробуйте, возьмите его сами!

И тут она совершила ошибку и бросилась к избушке.

А фемка зажала гашетку…

Это пиздос. Теперь я знаю, как выглядит пулемётная очередь и кости собственной руки.

Дав очередь в её сторону, фемка не удержалась ствол ровно от неожиданно сильной отдачи и тот ушёл вверх. Я дёрнулся в сторону на землю уходя от свинцового дождика. Руку дёрнуло в сторону.

После этой очереди была подозрительная тишина. Я бросил на свою левую руку взгляд и увидел забавную большую дырку в левом предплечье — кожа в разные стороны, кости торчат, кровь течёт, мясо торчит. Спасибо, что хоть боли пока не чувствую.

Я уже хотел было встать и пробить пизды глупой фемке, но тут выскочила на порог Баба Яга с метлой.

Шутит что ли? Решила нас это метлой забить?

Но тут бабка прижала метлу к плечу и направила древко на меня, словно держа винтовку. И я забеспокоился. Кувырок в сторону, а через мгновение очередь из громких хлопков и земля там, где я только что был, взлетела брызгами!

Бля, да чо происходит!?

Я лёг на спину как раз чтоб увидеть, как бабка стреляет древком своей ебаной метлы. Там появляется вспышка и вылетают маленькие фаерболы, которые как пули летят…

В МЕНЯ!!!

Земля рядом со мной взорвалась к хуям. Я же одной рукой прицелился в её сторону и несколько раз выстрелил.

Пули выбили щепки из избы.

А через мгновение разразился ебаный ад.

Фемка, встав нормально, начала от бедра поливать это ебаное строение свинцом. Бабка тут же спряталась за стену и через мгновение в том месте поднялась пыль из щепок. В ответ старая высунула метлу словно автомат и стала палить наугад в сторону фемки, которая тут же перебазировалась к лесу, легла там с пулемётом и начала более прицельно стрелять.

Из деревьев за её спиной полетели щепки, а кусты буквально срезало к чертям. Земля взлетала фонтанчиками по округе.

Бля… зря я показал, как из него стрелять правильно и в каких позах. Теперь надо мной свистят фаерболы и пули, пространство буквально заполнилось шквальным огнём и звуками очередей.

Что ваще за пиздец происходит? Где блять я оказался? Что за вооружённые разборки в фэнтези мире? Разве тут всё не на мечах должны решать? Я словно на встрече братков, делящих территорию, оказался.

Бабка перебазировалась к окну, она выбила его и словно профи-гангстер выглянула, поливая всё фаерболами. Фемка тут же начала буквально заливать всё в той области свинцом. Бабка в последний момент успел выпрыгнуть наружу и перекатом уйти в сторону.

Вскочила и, словно отъявленный бандит, не зассав, начала от бедра поливать укрытие фемки из метлы. Сейчас она смахивала на гангстера из фильмов про мафию.

А я блять буквально прирос земле, боясь поднять голову и получить пулю. Мне и одной дыры хватит пока. Просто двигаться не могу, от страха парализовало. Ведь хуй знает, что у той дуры в голове твориться — увидит движение как тогда в лесу и одной подбитой жопой не отделаюсь.

Эта ебаная перестрелка тем временем переместилась ближе к забору. Баба Яга засела за колодой, выглядывала оттуда и отстреливалась, прорежая лес не хуже газонокосилки. Фемка в свою очередь буквально всё срезала очередями, включая забор, не давая бабке нормально прицелиться.

И вдруг эта старая сука увидела меня.

Мы практически одновременно навели на друг друга стволы и выстрелили. Так как я лежал к ней ногами, правую ступню разорвало к хуям собачим, а моя пуля прошла мимо, царапнув ей висок.

Бабка тут же отпрыгнула, и подгоняемая неточной стрельбой фемки, юркнула в дом через окно. Хуя она запрыгнула.

Фемка же вскочила, подбежала к забору и давай поливать домик из пулемёта. У того аж ствол весь красный, что не к добру.

Лента задорно дергалась, убегая в пулемёт, а тот в свою очередь выплёвывал гильзы в разные стороны. Бабкин гнилой домик на курьих ножках буквально весь взрывался щепками. Дверь оторвало, рама вывалилась, кусок бревна отвалился.

Это безумие под названием перестрелка длилась до тех пор, пока, патроны у фемки не кончились. Она с удивлением уставилась на дымящийся пулемёт, щёлкая гашеткой, которая выдавала лишь металлический щелчок.

Это творилось не долго, пару минут. Зато округа была похоже на поле боя… Бля, да она таким и являлась!

Зато тишина стояла какая… Даже птицы не поют.

А от бабки ни звука. Всё что ли? Хотя, глядя на дом, не удивлён.

Но а если нет? Если она жива? Бля, хуёво дело, если Баба Яга выяснит, что патроны кончились, худо будет. Значит надо брать инициативу в свои руки и проверит, если кто живой или нет.

— Баба Яга! Я предлагаю тебе шанс сдаться. Выбрасывай метлу на улицу и поговорим! — крикнул я.

— А вдруг вы меня убьёте после этого? — спросила непонятно каким образом живая бабка. Как в этом решете то выжить можно было?

— Не убьём. Мне исцеление нужно, ты мне ногу оторвала, карга старая. Да и тортик нужен обратно!

— Нет тортика! Съела я его ещё до вашего прихода. Мне тоже уровни нужны!

Честно говоря, после всего этого я не сильно расстроился. Нет, обидно за тортик, но я, блять, рад что просто выжил посреди этого хаоса. Просто надо оглянуться и увидеть, что тут ближайшие деревья буквально в говно уделаны, а на домике живого места нет.

— Ладно, хуй с тортиком. Ты обладаешь исцелением?

— Естественно!

— Тогда тащи сюда жопу и вылечи меня!

— Хуй тебе я выйду к вам, сам иди сюда! А я метлу выкину.

В окно вылетела метла и упала на землю.

Ну что делать? Времени мало, я скоро кровью истеку. Придётся туда на одной ноге прыгать. Но перед этим я достал Молотов и поджёг его. Если чо, вместе с собой сожгу там всё.

Вот так с Молотовым и пистолетом я заявился к ней.

Её дом выглядел… стрёмно. Теперь всё пространство внутри было буквально изрезано лучиками солнца, что попадали сюда из дырок от пулемёта. Вся посуда побита, мебель в труху изничтожена. Разорванные тряпки, что висят под потолком, одиноко раскачиваются на сквозняке, воздух наполнен пылью.

Кстати, я теперь вижу, как она выжила.

Здесь была добротная печь как в мультиках. Правда та сейчас была вся в сколах, и её побелка осыпалась на пол. А из самой печки выглядывала Баба Яга вся в копоти.

— Ох, молодец, одолел бабушку. Другие герои даже подойти не успевали.

— И стоило это того? — кивнул я на разнесённое убранство комнаты. — Могла бы сразу сказать, что съела.

— Ну кто же знал, что так всё выйдет. А это я починить смогу, — махнула она рукой.

Её взгляд остановился на Молотове и пистолете.

— Те же самые магические игрушки, что у той ведьмы? — видимо она фемку за ведьму приняла.

— Верно, но уменьшенная копия. Мне тортик дико жалко, но после случившегося, пожалуй, мне его и не надо. Если чо, я с миром сейчас пришёл, это скорее подстраховка.

Я сел на единственный относительно целый стул.

— Но имей ввиду, если что, я тут сожгу всё. А теперь лечи и мы разойдёмся на радость друг другу.

Я стянул с лица шарф и капюшон.

Блин, Баба Яга единственная, кто не шуганулась меня.

— От куда? — кивнула она на меня, разглядывая с интересом шрамы.

— Пытались убить, и я случайно сжёг всю деревню вместе с преследователями и жителями.

— Погоди ка, так это ты скормил тот город крысам? — спросил неожиданно она.

— Ну… да, — честно признался я.

Бабка сначала смотрела на меня слегкаошарашено, но потом просияла от счастья.

— Так ты антигерой! — воскликнула она.

Я, честно говоря, предполагал, что будет такая реакция, ведь мы оба отрицательные персонажи. Возможно скажи я это раньше, всё бы обошлось, но вот момента не представилось. Да и тогда я бы слишком злой, к тому же не стал бы разбрасываться перед непонятно кем своими званиями. Но раз ситуация разрешилось, то значит всё в порядке.

Ко всему прочему я махнул рукой и кинул ей часть своей статы со званиями.

Она прямо просияла, когда читала это всё.

— Что же ты внучок, — ого, сразу внучок, — сразу не сказал? Я бы стол накрыла, людишек бы выловила в лесу, пирог с мясо приготовила для тебя. Ты у нас сразу, смотрю, во все тяжкие ударился. И детишек вредных убиваешь, и людей жжёшь, обманываешь, используешь в своих целях… Даже миру войну объявил! Ты, мой лапушка, настоящий антигерой, уважаю. Может останешься? Я тут баньку затоплю, кушать человеченьки приготовлю. Девушек твоих устрою поспать.

— Да не, бабушка, спешим очень, — вежливо отказался я. Нет желания каннибалом становится пока. Да и не считаю я себя злом ещё. Просто так всё вышло.

— Ещё один город уничтожать? — обрадовалась она.

— Если он попробуют меня плохо принять, — отшутился я.

Ну что же. Придётся играть плохого парня при ней.

— Ох, внучек, внучек, прости меня, окаянную, — всплеснула она руками. — Знала бы, что ты антигерой, в жизнь бы не тронула.

— Ты тоже прости. Не сказал, сглупил.

— Ой, да чего уж там, — отмахнулась она и встала около меня, приложив свои сухие морщинистые руки к моей голове.

Я тут же почувствовал тепло, которое начало разливаться по всему телу. Боль начала спадать, по тело прокатилась прохлада и лёгкие покалывания.

— Знаешь, молодец ты. Антигероев уже давно нет. Всех истребили людишки треклятые. Ты, наверное, последний, — запричитала она.

— Серьёзно? — удивился я.

— Верно, — печально кивнула она. — Мы то раньше как жили. Они нас били, мы их били. И баланс был. Иногда даже сотрудничали, вон ко мне ходили девицы приворожить мужика, я их не трогала, а они меня уважали, даже помогали. А потом появились эти герои и стали нас истреблять. Немного наших осталось. А так нельзя, баланс должен быть. Ведь если нет зла, то добро уже и не добро. Оно начинает само против себя потом бороться.

— Значит я типа последнего антигероя, за которым устроят охоту?

— Верно. Но может и получится у тебя восстановить баланс, кто знает? Нас сейчас немного то осталось. Я не говорю про людишек, что воруют и убивают. Они так, мелочь, не зло. Я говорю о настоящем зле. Демоны были последним оплотом, но их истребили. Таких как я, осколков былого зла, осталось не много. Я уже связь не держу с ними. Но если ты встретишь, имей ввиду — они могут и не посмотреть, что ты антигерой.

Значит я типа теперь один из них? Блин, не могу сказать, что рад. Но по крайней мере есть шанс получить помощь. Да и не собираюсь я тут войну развязывать против добра, лучше найду, где жить спокойно или путешествовать стану. Более того, я за добро.

Тем временем моя рука с лёгким покалыванием стала зарастать прямо на глазах, словно кто-то плёнку с фильмом ускорил. Я с интересом наблюдал, как дыра затягивается, как пальцы вырастаю заново. Как нарастает мясо на ожоге, как исчезают шрамы.

Вскоре процедура исцеления закончилась.

Бабушка принесла мне осколок зеркальца, где я увидел до боли знакомое лицо без шрамов и ожогов, которое уже стал забывать. Обычный ботан, что носит очки, хотя лицо всё же изменилось слегка. Стало более угловатым, а глаза какими-то едва замено хищными.

— Ты прямо как библиотекарь, умный преумный.

— Ага, многие так и говорят, — кивнул я головой.

Кстати, заметил, что после исцеления вижу лучше. Но вот Баба Яга дала мне очки, которые достал из маленького сундучка, что чудом уцелел в погроме.

— Держи, внучек. Очки с простым стеклом, но зато умнее выглядеть будешь. Достались от одного покойничка. В этом мире считается, что чем умнее выглядишь, тем слабее будешь. А ты их обманешь видом и хоп ножом по горлышку!

— Спасибо. Хотя в лоб бить сразу, наверное, лучше иногда, — я нацепил очки и глянул в зеркало. Теперь точно ботан каким был раньше. И очки неплохо подошли к лицу. Прямоугольные, как раньше у меня были, не мешаю и не давят.

— Тоже верно. Хотя умное зло нам и нужно сейчас. Силой одной ничего не исправить, — вздохнула она.

Я встал со стула. Стоило отправляться дальше. Я рассчитывал как можно быстрее добраться до города, чтоб оттуда свалить подальше.

— Пойду я, бабушка. Время не ждёт. Ты это… прости за погром.

— Да ничего, новое всё сделаю, — махнула она рукой и протянула мне мешочек. — Держи золотца, внучек. С местных героев сняла. Здесь мало, но всё лучше, чем ничего.

— Благодарю, бабушка, — поклонился я и пошёл к двери.

— Прощай внучок, счастливой дороги, усеянной трупами врагов, тебе. Истребляй людишек налево и направо, девок порти, города разрушай и разграбляй. Порадуй старушку. Ты сильный очень раз даже меня победить смог. У людишек жалких так вообще шанса не будет. Только героев остерегайся окаянных.

— Постараюсь. И спасибо Баба Яга за помощь, — улыбнулся я и вышел на улицу.

А что касается её слов… Кажется мне, что так оно и будет.

Часть восьмая. Хорошие дни плохих начал

Глава 41

— Ты не можешь так со мной себя вести! Я девушка!

— О как, вспомнила наконец, стальные панталоны.

— Ты неблагодарная свинья! Я тебя спасала!

— Бля-я-я-я… Слава богу, что ты меня там окончательно не спасла. Я уже думал, могилу не придётся копать, так меня порвёте.

— Ты сам мне показал, как им пользоваться!

— И не просил, чтоб ты им пользовалась! Или может тебе и меча доверит нельзя? А то вдруг решишь помочь и порубишь к херам?

Наказание за промах неизбежно. Вот что я хочу вбить ей в голову. Чтоб у неё там кроме секса и декларации о чести и доблести были основные правила поведения. Иначе в следующий раз мне может просто не повести.

Я, честно говоря, ещё не полностью отошёл от того, что там произошло. Баба Яга отстреливается от рыцаря с пулемётом. Мир явно дует какую-то невъебенную дурь. Я тоже её хочу! Хочу дунуть и наконец оторваться от этой реальности от проблем, забыться хоть на мгновение. Но нет, я должен принимать всё как есть.

И мир явно спешит сорвать мне крышу своими выходками.

С того момента, как мы вышли от Бабы Яги, прошла пара часов. Как выяснилось, эта особа оказалась очень милой бабулей-каннибалкой с метлой пулемётом, стреляющей фаерболами. И мы смогли найти с ней общий язык. По большей части из-за того, что я антигерой и мы как бы на одной с ней стороне.

Нет, я не причисляю себя к плохим, но и назвать хорошим тоже язык не очень поворачивается.

После того как я вышел из домика на курьих ножках, сразу же поспешил натянуть себе на лицо шарф. Не хочу показывать своё истинное лицо фемке. А то начнёт ещё хрень всякую выкидывать, что я же так умно выгляжу, как мог ступить на этот путь. Она уже пыталась подобное мне выдать, второй раз слушать это не хочу.

А вот Эви явно приободрилась, увидев область вокруг моих глаз целой и без шрама глазу. Ну да, я теперь не супермачо, у которого всё хлебало шрамах, которые возбуждают и заставляют протекать всех девушек в округе. Но Эви может и зайду.

Эх, мечты, мечты…

Что касается фемки, за то, что она меня чуть не убила я поспешил ей назначить наказание. Вернее, хотел назначить наказание, но в последний момент рука дрогнула и ей повезло.

Когда я высказал ей, какая она дура, то фемка сразу начала кричать на меня и качать права. Пыталась мне вдолбить, что я неправ и всё, что произошло — моя вина. Даже подчиняться не хотела! Пришлось усилия прилагать.

Поэтому, чтоб заткнуть её хоть на какое-то время я пригрозил, что ещё что-нибудь выкинет или обидное скажет — шишку в жопу затолкаю. В прямом смысле этого слова.

Сейчас она обиженка, сверлит меня взглядом и пытается строить из себя жертву. Должен отдать должное, обиженное личико ей удаётся сделать просто идеально, меня даже слегка на жалость пробило.

Что касается злополучного пулемёта, который вроде и на руку был и чуть не лишил меня жизни, мы его выбросили. Без патронов он нам лишь как дубинка сгодиться. А показываться с ним на людях лучше не стоит — внимания нам не нужно.

Меня больше интересует город, в который мы идём. Просто уже зная название, можно сказать, что там тебя ждёт. В Мухосранске жопа, в Хотэсе всё сгорело, в лесу кусающихся тортиков… там вообще всё верх дном. Уверен, услышь я название города, сразу смогу сказать, что там нас будет ждать.

— Боря, что за город следующий?

— Швулявайд, — ответил он.

Почему название ассоциируется у меня со шлюхами? Конечно, если там одни шлюхи, это круто, но как бы нас самих шлюхами не сделали. А если там буду я, то вообще всё возможно.

Но название… Мне кажется или это немецкий? Просто у них такие лающие звуки.

— А как пишется?

Но дядя Боря лишь плечами пожал. Не нравится мне это.

— Что ты там опять замышляешь? — начала фемка свою песню.

— Ты лучше молчи иначе в следующий раз шишку в попу запихаю и будешь в раскорячку ходить.

— Только попробуй.

— Жопой клянусь, так сделаю.

Неожиданно мне на плечо легла рука дяди Бори. Это заставило меня повернуться к нему. Его лицо было настороженным.

— Я бы на твоём месте подобное там не говорил, — сказал он мне, пытаясь передать голосом, насколько могут быть опасны мои слова.

Так теперь мне это точно не нравится. Я полез за телефоном, в котором был переводчик. Если верить тому, что я услышал, то получается…

Минут через десять я смог определить, как это дело пишется: Schwulerwald. И ещё через десять минут я выяснил, что там по-настоящему два слова. Методом тыка я нашёл правильное месторасположение пробела и получил перевод этого места.

— Ох ебать… — простонал я, глядя на это. — Пиздец…

Теперь город шлюх не звучит так угрожающе. Потому что город, в который мы направляемся, является прямой угрозой для любого мужчины. И мне очень-очень теперь страшно за свою анальную девственность.

— А мне нравится тот город, — неожиданно заявила Эви. — Там все милые, вежливые и опрятные. Все держатся за руки, словно весь город — это одна большая семья. А по вечерам они водят хороводы вокруг костра. Это что-то типа традиции основателям этого города.

— Стесняюсь спросить, как они водят хороводы? — поинтересовался я, так как в моей голове вырисовывалась только одна картина. И та была самой неприятной. Не хочу оказаться в таком хороводе.

— Я не видел, мы ушли в спешке до наступления ночи, — пожала она плечами.

Я понимаю твою команду. Я бы тоже свалил оттуда.

— Но — улыбнулась она, — это действительно удивительный город. Там все дома деревянные с потрясающей резьбой, которую больше нигде не встретишь.

— С чего вдруг?

— Там в основном живут плотники и дровосеки. Зарабатывают себе на жизнь лесом и всевозможными деревянными изделиями.

Дровосеки, говоришь? Вот после названия меня это ох как не радует и пугает. Причём сильно-сильно. Я даже стишок детский знаю на эту тему. В лесу раздавался топор дровосека, он им отбивался от…

Где-то в дали послышались едва различимые хлопки. Если бы сейчас был ветер и шумела листва, то я бы даже не услышал их.

— Так, а вот и дровосеки, — вздохнул я.

— Обойдём? — спросила фемка.

— Нет, думаю, лучше поздороваться и узнать, куда и как топать. Хотя признаться честно, не радует меня всё это.

— Зря, — улыбнулась мне Эви. — Они очень милые люди.

— Вот именно это меня и беспокоит.

Мы двинулись на звук, который по мере нашего приближения становился всё громче и громче. Вскоре я и песни услышал. Обычные спокойные песни, под которые было удобно работать типа «Эй, ухнем». Даже мотив совпадает. Это, честно говоря, дало мне надежду, что всё пройдёт как минимум, нормально.

Мы вышли на лесоповал. Самый обычны лесоповал, который можно встретить — небольшое поле из пеньков, стволы деревьев, аккуратно сложенные в стороне, телега-фургон, где скорее всего отдыхают в перерывах местные и ещё одна телега, куда затаскивают брёвна и увозят от сюда.

Вообще, я ожидал увидеть здесь множество подозрительных бородатых личностей, которые не видели душа уже неделю и лично смогли бы сразиться с медведем. Но взгляду предстали самые обычные мужчины и молодые парни, что рубили лес или помогали укладывать брёвна в телеги. Единственное, что бросалось в глаза — их ухоженность.

Аккуратные, даже приятные лица, чистая одежда, словно они и не лес валят. Более того, они не выглядели грустными, что весьма и весьма подозрительно. Хотя если вспомнить, что я узнал, то возможно это и есть объяснение.

Стоило нам выйти, все разом повернулись к нам. Пятая точка почувствовала беспокойство, а я сам какое-то неприятное чувство от того, что все буквально не сводят с нас глаз. Бочком, бочком и я занял позицию между фемкой и Эви. Хотя вроде и взгляды не враждебные, но мне всё равно очково.

Я быстро воспользовался «Трусливой душонкой» и прогнал звания одно из них. Ну вроде все в пределах нормы, нет звания ни убийцы, ни насильника, ни извращенца, хотя одно звание явно так намекает на то, кто они такие.

— Добрый день, — поздоровался я с мужчиной, что сразу направился к нам. Хм… от него приятно пах… ёб блять, фу-фу-фу, что со мной? Я непроизвольно сделал шаг назад.

— Добрый день, путники, не часто нам гости из леса захаживают, — оглядел он нас с ног до головы. Особенно меня. Видимо предупреждён об опасности.

— Да вот на охоту ходили, — тут же вмешался дядя Боря. — Тут просто короче…

Ну и начал заливать ему дичь всякую, пользуясь своей способностью и не давая шанса тому обдумать то, что он уже услышал. Мужчин только и оставалось, что стоять и кивать головой с растерянным видом.

Очень скоро дядя Боря смог выбить нам место в повозке с брёвнами, что смогла бы нас отвести в ближайший город.

Ещё десять минут и мужчина уже был рад нашему общению. Те, кто были не заняты работой, так же стали стягиваться на разговор. Честно говоря, я почувствовал опасность и постарался встать так, чтоб мой тыл защищала фемка. Её то стальные панталоны меня точно защитят. А дядя Боря тем временем заливал и заливал. Уже через пять минут нам рассказали, где лучше всего остановиться, где купить снаряжение, а где просто провести время.

— Что думаешь? — спросил я дядю Борю, когда мы отошли в сторону.

— По поводу?

— По поводу них? — кивнул я на машущих нам со счастливой улыбкой дровосеков. Мне даже жутко здесь находиться. Чувствую себя потенциально жертвой, и мой внутренний трус умоляет меня свинтить от сюда как можно быстрее.

— Почти что нормальные и приветливые люди. Редкость, — многозначительно ответил он.

Да, в этом мире такое редкость. Может даже эти весёлые дровосеки окажутся самыми нормальными из тех, кого я встретил за время своей недолгой прогулки по этому миру. Но опять же, как любит этот припёзднутый мир, есть тут одно «но». И это «но» именно их городок, что может стать настоящей проблемой как для меня, так и для дяди Бори.

Уже через час мы направились на повозке, гружёной деревом, в город. Весело по колдобинам мы подпрыгивали, отбивая себе задницу. Судя по всему, здесь со словом «амортизаторы» никто не знаком, а жаль. Раз уж додумались до паровых двигателей и дирижаблей, то до такого тоже могли бы додуматься.

— Патрик, — неожиданно позвала меня фемка, улыбнувшись. Слева от неё хихикнул Эви и закрыла рот кулачком, дела вид, что кашляет.

Моё имя до сих пор вызывает у них смех. Я не могу понять, почему, но причина может крыться банально в том, что мы с разных миров и взгляд на смешное у нас совершенно разный. Вон, даже дядя Боря улыбается.

— Чего тебе?

— Ты какой-то настороженный. С чего вдруг?

— Ты бывала в этом городе?

Она покачала головой.

— А вот Боря бывал. И он мне рассказывает ну очень страшные вещи по поводу этого жизнерадостного места.

— И чем же оно для нас опасно? — поинтересовалась она.

— Не для вас. Для нас, — кивнул я на дядю Борю.

Да, именно для нас там опасно, девушки же могут спать спокойно. Нам вообще в пору труханы стальные надевать.

— Кстати, — фемка внимательно посмотрела мне в глаза. — Ты собираешься снимать этот шарф или нет? Тебе же всё равно придётся показать лицо при въезде.

— А тебя это волнует?

— Я просто хочу увидеть твоё лицо. Ну, чтоб знать, как ты выглядишь.

— Зачем? Придёт момент и увидишь.

— Да чего ты скрываешься то!? Стесняешься внешности своей?

Я посмотрел на неё и вздохнул. Ладно фемка, ты меня уговорила. Я стянул с лица шарф и снял капюшон.

Увидев моё лицо фемка удивлённо захлопала глазами и даже слегка отшатнулась. Потёрла зеньки и снова смотрит на меня, не в силах скрыть свой шок. А рот хлоп-хлоп, и звука выдать не может.

— И ты… антигерой?

Она обернулась к нашим товарищам и те закивали головой.

— Только при мне у него ещё шрам был на глазу, — сказала Эви.

— Но у тебя же внешность какого-то учёного или библиотекаря!

Я достал очки и надел их, чтоб окончательно добить фемку.

— С ума сойти… Ты антигерой… С таким лицом.

— Зло, он такое.

— Но тебе бы… подошло быть учёным или максимум, мастером, — она задумчиво схватила меня за щёку и оттянула её. Бля, с соткой силы это так-то больно! — Блин, не выглядишь ты антигероем. Какой-то дрыщ в очках.

— А ты ожидала перекаченного мачо?

— Или урода, каким ты был. Но сейчас… Ты же так умно выглядишь! Как ты мог вступить на этот путь?

Ну началось. Вот поэтому я и не хотел ей показывать свою внешность. Сейчас просто достанет меня за то время, что мы едем в город. И объясняй, не объясняй, что это не мой выбор, всё одно и тоже. Словно горох об стену.

Глава 42

Мы подъезжали к городу, что располагался на огромном поле, окружённом лесами. Возможно раньше здесь тоже был лес, но по прошествии времени его вырубили. Белые стены города возвышались метров на двадцать и в отличии от прошлого города этот выглядел более жизнерадостным.

На его стенах висели различные флаги со множеством символов. Более маленькие флажки висели над дорогой, словно разноцветные тряпки, весело мотаясь на ветру. Дорога, по которой мы ехали, шла в стороне от главной, но это было и к лучшему.

А: здесь красивее. Мы словно плывём по цветочному морю.

Б: девушки принялись переодеваться в одежду, что мы тогда отжали у семьи. В броне фемки и платье ведьмы лучше в городе не появляться, подозрения вызовем. Это не касалось дяди Бори, у него на лице написано, что он воин.

Так как мне тоже стоило переодеться, я начал стаскивать с себя одежду. И теперь мы в троечка стояли голышом. Фемке похер, Эви слегка смущается, я… я, повернувшись к ним спиной, борюсь со стояком, что голым делать не очень удобно. Ещё и Эви пытается заглянуть и посмотреть на мой член.

Бля да я тут единственная Маша-стесняша, позорище то какое! Стесняюсь стояка и тела. Фемка же, видя это, лишь усмехается. Смейся, смейся, тут то все привыкли жопой светить.

Радости не добавлял и водила телеги. Он посматривал в нашу сторону. Причём не в сторону девушек, а именно на меня. Буквально изучал взглядом моё тело. Бр-р-р-р… Так, спокойно, всё пучком.

Быстро одевшись, я наконец почувствовал себя в безопасности. А фемка с Эви… блин, в простой одежде они загляденье. Фемка похожа на красавицу из наших родных краёв со своими белокурыми волосами, строгим, но красивым лицом. Эви скорее очень милая. Её необычный цвет волос лишь усиливает этот эффект.

Красивые девушки из фэнтези деревни, так бы и смотрел на них вечно.

Пока я радовал взгляд простой красотой своих спутниц, мы подъехали к воротам.

— Я думал, они будут больше, — заметил я.

— Так это технические ворота, — ответил водила. — Сюда завозят лес, чтоб в главных воротах не стоять. Но сейчас вам пешком надо будет идти. Там вон пропускной пункт, стража стоит, заплатите взнос и сможете пройти внутрь.

— Спасибо, — хором ответили мы и слезли с повозки.

Когда я проходил мимо, мужчина меня позвал.

— Эй, парень, а ты интересный малый.

— Э… спасибо… — так, спокойно, всё нормально.

— Не хочешь познакомится?

Меня пробило. Теперь я понимаю, что испытывали те, к кому подходят люди их же пола и предлагают познакомиться. Ты испытываешь шок и хуй чо сообразишь. Наверное, именно поэтому некоторые реагируют агрессивно. Потому что сама ситуация заставляет тебя вынырнуть за пределы того, к чему ты привык.

— Нет, спасибо, — выдавил я из себя. — У меня девушка есть…

В доказательство своих слов я схватил проходящую мимо Эви и прижал к себе. Та удивлённо на меня уставилась, но ничего не сказала.

— Ясно… — расстройся мужчина, от чего меня передёрнуло. — Повезло твоей девушке.

— Д-да, спасибо…

Я поспешил, всё так же обнимая Эви, слинять подальше от опасности.

— Я твоя девушка? — спросила Эви, заглядывая мне в глаза.

— Нет, просто надо было что-то ответить, — ответил я, оглядываясь назад. Мужчина провожал меня взглядом и могу поклясться, что он смотрел на мою задницу.

Как только мы отошли, я отпустил Эви, и она как-то медленно отошла от меня.

Нравлюсь тебе, что ли? Блин, классно, если так. Вполне возможно, что с новой внешностью я имею шансы уложить её в кровать. Однако подставляться как в прошлые разы в родном мире тоже не хочется. Те неудачи отпечатались душевной болью в моём сознании и теперь я буду осторожничать, пока окончательно не пойму, что всё нормально.

Над воротами, к которым мы подошли, развивался очень удивительный флаг с чудесной расцветкой, а именно с радугой…

Пиздец, приехали, как говориться.

Город пидарасов приглашает вас в гости. Я ничего не имею против геев, но… Думаю, «но» вполне достаточно, чтоб дать понять моё мнение по этому поводу. Они может люди и хорошие, но мне всё равно здесь неуютно. А это мы ещё за ворота не попали.

Я как бы между делом встал около фемки и Эви, чтоб они прикрывали мой тыл.

Стража, которая нас повстречала, вроде выглядела нормально. Обычные не обременённые умом мужики, которые пялились на фемку и Эви и не проявляли признаков агрессии. Спросили имена, спросили зачем и от куда идём. После этого мы заплатили за вход два серебряных. Больше всего меня смутило то, что посоветовал один из стражников.

— Я бы на твоём месте, парень, поздно вечером не ходил. Ты не подумай, люди здесь очень вежливые и миролюбивые, но вот напьются и могут глупость совершить. Да и в общественные ванны лучше не ходи, мыло уронишь… ух… потом обзаведёшься девушкой…

— Но это же неплохо, — попытался ответить я.

— …или сам ей станешь, — закончил он.

Бля, я понял. Это очень и очень плохо, срочно забираю свои слова, сказанные по глупости, обратно.

Пройдя через ворота, мы попали во внутренний двор где работали… э… бля… вот же…

Просто идеальные бодибилдеры, словно модели, сошедшие с фотографий журналов мод, с красивыми причёсками, идеально гладкими телами, на которых вырисовался каждый мускул, с открытым торсом и обтягивающими штанами, где достоинство буквально выпирало…

Но моя реакция была такой не из-за их внешнего вида, а их реакции на меня.

Их томные, полные желаний взгляды буквально сверлили меня, заставляя бояться этого место всё сильнее и сильнее. Мои то спутницы сразу конечно и ох, и ах, и уже утекают, и слюни пускают. Но вот парням не интересны мои спутницы, которых, если что, я бы толкнул к ним. Им интересен я. И смотрят они на моих спутниц исключительно как на соперниц.

Я поспешил спрятаться за спинами девушек и принялся их выталкивать из этого голого, потного, перекаченного ада. Даже на зоне мне было не так жутко.

— Какие мужчины… — выдохнула фемка, наверняка представляя, как они её уже во все дыры… хм… изучают. Что же ещё в её пустой голове может быть?

— Они такие… такие… ну прямо… — Эви даже слова не может подобрать, настолько перевозбудилась. Опыта не хватает описать свои ощущения.

А потом они посмотрели на меня с видом «и нам достался вот этот сопляк».

Ой, идите-ка вы нахуй, девчата.

Но моя самооценка получила уже невъебеный удар по себе, пуская трещины на моё настроение.

Мы прошли через ещё одни ворота и попали на улицу.

Надо сказать, что после того качкоада я был приятно удивлён. Очень приятно удивлён. Я ожидал увидеть город полный содомии и разврата, где расхаживают голые мужики, но получил неплохой и красивый город.

Множество деревянных домов с красивой резьбой.

ЕБАТЬ! НОРМАЛЬНАЯ КАМЕННАЯ ДОРОГА!

Я просто не верю глазам. Этот город реально фэнтезийный. И тут-то и геев не видно. Нет, можно их увидеть, конечно — вон в обнимку идут двое, а вон держатся за руки. Но здесь и обычных пар М+Ж немало. Я бы сказал пятьдесят на пятьдесят.

И все опрятные, аккуратные и счастливые.

Вот меня случайно толкнула пара геев-качков и один обернулся ко мне.

— Прошу прощения, — он слегка кивнул головой.

— И вы меня простите, — кивнул я.

Он развернулся и вновь, взявшись со своим другом за руки, ушёл.

Мда… Почему они такие нормальные и в то же время ненормальные? Кстати, тут не только геи, но и лесбиянки. Вон две обнимаются и целуются, а вон так же идут за руки. Может и не так уж…

Я одёрнул себя.

Так, пусть всё и круто, но надо держать себя в руках. А то оглянуться не успею, стану таким же.

Против геев не имею проблем, но становиться им не хочу. Мне девушки по душе.

Но признать готов, город хороший. Мы идём, нам все улыбаются и иногда даже здороваются. Правда со мной в основном мужчины, а с фемкой и Эви девушки. Хотя и обычны пары с нами здороваются. Все чистые, аккуратные, счастливые.

Однако я бы здесь жить не стал. Ну блин, просто вот не могу жить в городе пидорасов, в хорошем смысле этого слова. Я как бы натурал и мне противно видеть накрашенных и прилизанных парней, которые ещё и целуются. Я не запрещаю им это делать, но смотреть на такое не хочу. Так что переночуем и свалим от сюда подальше, пока меня не вырвало от таких сцен.

Не знаю, насколько это безопасно, но я решил воспользоваться советом дровосека-гомосека и пойти гостиницу, что он нам предложил. По пути мы встретили небольшое представление, которое собрало неплохую толпу. Там комики-гомики смешили людей.

Я поспешил подальше от этого рассадника голубых идей, где шутки были уровня «я попросил друга меня подсадить, а он меня насадил». Не знаю, что такого смешного, но люди там хохатывались. Да чего уж, Эви с фемкой тоже смеялись. Мне кажется, что в этом мире у всех совершенно другое чувство юмора, отличное от нормального.

Гостиница оказалась вполне себе приятным местом, недорого, но уютно обставленным. Там меня принял накрашенный парень. Блин, я знаю, что со своим уставом в чужой монастырь не лезут, но это перебор.

Фемка вместо меня заказала номер.

— Вам спец номер?

Фемка вопросительно посмотрела на меня.

— Эм, а что за спец номер?

— Повышена комфортность, — с улыбкой объяснил он.

— Давайте.

Мы заплатили пять золотых за номер и ещё золотой за доставку еды прямо туда.

Комната… мне сначала показалось, что комната довольно хорошая. Уютный зал, небольшой камин, стол для обеда. Потом я заглянул в ванную — обычная ванная с трубопроводом. Вау, тут у них и трубопровод есть и даже вода горячая течёт. Интересно, такие технологии по всему городу или каждый сам себе такое делает?

А потом я заглянул в спальню…

Бля, вот и приехали… Город мечты о всей красе, только стоит заглянуть за угол.

— Э? — видимо Эви не совсем понимает, что это такое. Она с интересом разглядывает всё это.

— Это отвратительно, — сказала фемка, тем не менее зайдя туда. Мда, вот и попала её душа в рай. Вижу, как глаза светятся. — Кто только будет этим пользоваться?

Кстати говоря, о самой комнате.

Передо мной была такая миленькая комната с кроватью по середине и цепями. Тут же на стене висел набор для БДСМ и множество женских игрушек, которые могли бы порадовать такую извращенку как фемка. Некоторые таких размеров, что я даже сомневаюсь, что они поместятся в человеке. Так же здесь были игрушки и для мужчин, хотя количество их было гораздо меньше.

Так, я не понял, где ещё одна спалня? Какого хуя тут одна и та как для пыток.

— Это будет страшным наказанием здесь остаться, — как бы невзначай пробормотала фемка, разглядывая добро.

— Не бойся, я не такой злой, — не подался я на провокацию. — Если вдруг что, я тебя просто заставлю стоять всю ночь в углу.

Он бросила на меня свой гневный взгляд. Да-да, знаю, ты хотела, чтоб я тебя здесь наказал, но мне чот уже и не хочется. Не то, что я против, но это как прыжок с парашютом — мечтать мечтаешь, а до дела доходит и всё!

Обязательно я дойду до этого, но для начала, пожалуй, мне такое не подходит. Даже просто потому что со мной тут самка со сотней силы, которая одну такую дуру засунет себе, а вторую уже мне и хуй я что сделаю.

— Я сплю на диване, — безапелляционно заявил я.

— Слабак, — бросила она.

— А ты бы согласилась со мной? — долбанул я ей вопрос в лоб.

Она оценивающе оглядела меня. Сложно видимо признаться и я её понимаю, однако…

— Ну… — она ещё раз пробежала по мне глазами. — По сравнению обычным людом, ты теперь со своим умным лицом выглядишь нормально. Конечно не воин, но и учёный сойдёт. Так что… — она глазами и кивком головы предложила мне присоединиться к изучению номера.

Ясно — на безрыбье и рак рыба.

Да вот только…

— Откажусь, — улыбнулся я в свои тридцать два зуба, которые отросли после магии исцеления.

Надо было видеть её лицо. Словно ей на голову вылили воды холодной. Знаю, она думала, что тут же соглашусь, типа о да, конечно, спасибо, что разрешила в тебя хуем потыкаться. Мол, раз я такой вот ботан, то рад любому случаю.

Да вот только я не буду тем, кто «сойдёт». У меня есть гордость, не хочешь со мной, катись к хуям или по хуям к другим.

— Думаю, что тебе придётся поискать другого, кто сойдёт, — это слово я особенно выделил. — Жаль, что все те качки поголовно пидоры. Придётся тебе довольствоваться необременёнными грязными мужиками, которые ванну раз в год видят ну или сама с собой.

В комнату постучали. К нам в номер привезли ужин.

Глава 43

Я так подозреваю, что этот номер был исключительно для любителей жёсткого секса. Причём стал он таким усилиями героев, которых, по словам фемки, в последнее время было много. Вообще, как оказалось, здесь диван раскладывается в шикарную кровать — большую и мягкую. Да и комнаты здесь большие.

Единственное, что выбивается из нормы — комната для БДСМ. А так тут нормально. Разложу кровать, устроюсь поудобнее, буду слушать музыку и смотреть в камин.

Еда на радость оказалось очень вкусной. А то заколебало вяленое мясо да хлеб. А тут и жареное мясо, и картошка, и салаты и вообще всё. К сожалению дяди Бори, здесь было мало алкоголя, но я ему дал десять золотых, и он ускакал радостно напиваться.

Фемка и Эви завистливым взглядом проводили самого ценного игрока и протянули свои ладошки ко мне, состроив обе жалостливые мордашки.

Да ну нахуй, фемка умеет выглядеть как миленькая девушка с большими красивыми глазами! Ещё и губки надула, и грудь как бы между делом рукой снизу приподняла, чтоб выглядела та больше.

Ладно, сучка, ты меня уломала. Я выдал им по десять золотых на душу. Знаю, что растраты, но иначе не могу. Они мои союзники и я просто обязан поддерживать моральный дух команды. Особенно после такого представления.

Получив то, что хотели, они тут же ускакали. Ставлю сотню, что шмоток накупят.

Ну а я… Я принялся наедаться пока была возможность. Потом пошёл и помылся в кои то веки в горячей воде. Слава яйцам, у них тут и мыло душистое. Я уже забыл, что такое принимать горячую ванну. В последний раз делал это в своём мире вечером перед тем самым роковым днём, как попасть в этот мир.

Так я нежился в воде, включив на телефоне спокойную музыку, пока окончательно не размок. Кайф… я расплавляюсь… мышцы так расслаблены, что двигаться лень. Не вылезал бы ещё сутки, но хочется испробовать кровать. Очень хочется.

Время было позднее, мне было на всё похуй, и я перебазировался из ванной в гостиную, где улёгся на кровать. Да здравствует нормальная кровать! Блин, я уже и забыл, что такое не спать на грёбаной земле. Здесь прямо всё тело проваливается в мягкость…

Так глядя на камин, я вообще пребалдел. Лежал до тех пор, пока ко мне в номер не вернулись девушки. Своим присутствием они всю атмосферу порушили.

Я бросил на них взгляд: блин, действительно, новые шмотки себе купили.

Теперь на фемке красовалось другое платье — оно было таким же простым, однако теперь более приталенным и подчёркивало её не выдающуюся грудь, визуально увеличивая её. А волосы… Какая красота… Спадают вниз на плечи

Эви переоделась в более развратное платье — длинная по самую голень юбка с двумя разрезами по бокам, которые поднимались до бёдер. Блин, её ножки просто божественны. Беленькие, гладенькие, так и хочется потрогать. Потом шёл своеобразный корсет, который был покрыт заумным узором. И два рукава, которые оголяли плечи и были соединены с платьем посредство тонкой полоски ткани.

Эти две представительницы прекрасного пола сбросили сумку, где подозрительно зазвенели бутылки после чего вдвоём удалились в ванную.

— Так, не шалить там! Чтоб без всяких вздохов! — крикнул я им в догонку.

Блин, надо было дрочконуть пока никого не было. А то шанс упущен и теперь хрен подобным займёшься. А эти там голые, моют друг дружку в самых разных местах…

Бля, процесс пошёл. Проблема в том, что моя одежда сейчас в стирке и на мне только халат, что был любезно предоставлен отелем. И он уж точно стояка не скроет.

Чтоб прервать полёт фантазий, я включил музыку и начал монотонно крутить ручку аккумулятора, погружаясь в свои думы и убегая от возбуждения.

А думы были влажные. Тьфу, блин, то есть важные. Надо было решить, куда топать дальше. Честно говоря, при таком разнообразии я уже и не знаю, чего хочу. Нет, желания завести семью не пропало. Но появилось желание завести гарем. Ещё я подумываю теперь попутешествовать. Может даже на другой континент сгонять.

Вообще, после того, как меня никто не ищет, появилось море возможностей! Это не мой мир, где всё исследовано и где ты хрен выживешь в лесу. Здесь и фауна богаче, и живности больше, и климат более мягкий. Здесь даже места интереснее!

Конечно, лес кусающихся тортиков был перебором, но это лишь доказывает — есть что исследовать! Да, думаю, пока это лучшая идея. Буду брести куда глаза глядят. А потом, как устану от постоянных передвижений, осяду где-нибудь и заведу семью. Как раз деньги накоплю и знания тоже.

Эти места кишат всяким отребьем, однако у меня теперь сильная команда и мне такое не страшно. А с них можно денег снять, что очень важно. Сейчас у меня около сотни золотых, но если вот так зачищать бандформирования, то возможно смогу накопить на домик. Прямо как в игре фармить!

Пока я мечтал, представительницы женской части команды вышли и ванной…

И ТОЖЕ В ХАЛАТАХ, КАК ЖЕ ЭТО СУКА СЕКСУАЛЬНО!!!

Так, тут от стояка даже музыка не спасёт.

Фемка прошла, красноречиво глядя на маленький Эверест в моём халате. Эви же… глянула, отвернулась, снова глянула, снова отвернулась. Бля, да уже или смотри, или нет! Я сам себя теперь чувствую неудобно.

— Мы тут выпить купили, — сказала фемка, доставая бутылки с вином из мешка. — Будешь?

— Нет, — покачал я головой.

— Даже чуть-чуть?

— Повода нет, — пожал я плечами.

— Повод то есть. Благодаря твоей внешности нам теперь практически ничего не угрожает, и мы можем спокойно путешествовать.

А вернуться на защиту правопорядка этой великой страны ты уже не хочешь? Ведь до этого момента только об этом и думала.

Фемка села на кровать и откупорила бутылку, выпила прямо из горла, после чего протянула её мне. С её плеча спал халат, оголяя её нежную кожу. Бля заманчиво, слишком заманчиво. Уж не специально ли ты это делаешь?

Блин, ладно, один раз живём. Я не любитель алкоголя, так как он сука горький, даже вино. Я никогда не понимал, как это можно променять на кока-колу или пэпси. Хотя…

Я глотнул вино местного производства.

Хм… А оно сладкое.

Рядом подсела Эви.

— А мне?

— Маленькая ещё, — ответил я и сделал ещё один глоток. Блин, а неплохо! Действительно вкусное, не чета тому, что я пил. Приятно, очень приятно удивлён.

Фемка тем временем достала другую бутылку и принялась там что-то химичить, после чего протянула её мне.

— Это тебе должно точно понравиться.

Я с подозрением покосился на бутылку. Видя мою реакцию, фемка вздохнула, сама отпила и вновь протянула мне.

— Будешь пробовать или нет?

Ладно попробуем. Я отдал ту бутылку радостной Эви которая тут же присосалась к ней и взял протянутую мне. Хм… я здесь сладость более вязкая. Да и привкус какой-то странный.

— Ты что туда бросила? — покосился я на фемку.

Та же шлангом прикинулась и глазами хлопает.

— Это всего лишь добавка. Я купила её в магазине. Сказали, что с ней пить веселее.

Я присмотрелся к ней. Вроде не врёт, но хуй знает, что у этой дурынды в голове происходит. Я-то не эксперт в по копанию в мозге у других людей. Она может и не врёт, с этими добавками пить может и веселее, но как именно веселее?

Эх, ладно, ещё глоток.

— Я тоже хочу попробовать! — потянулась Эви с радостной физиономией к бутылке. Мне кажется или она поплыла слегка? Ладно, хрен с ней, пусть пьёт.

А фемка тем временем стала доставать из сумки другие бутылки. Блин, вы что, все деньги на это спустили? Хотя плевать, раз уж я в другом мире, надо бы попробовать то, что я упустил в своём. А именно нажраться в щи.

Так началась великая дегустация. Фемка выпьет, я выпью, Эви выпьет. И так с каждой бутылкой. Уже через пол часа нас начало нехило так откатывать в страну мечты и радостных белок. И пусть я держался ещё, но только из-за своего генофонда — мои предки к спирту более устойчивы.

Но кое-какая странность была. Мне было очень жарко. Сука… Фемка… Что ты туда бросила?

— Кста-а-ати, а что-о это-о-о? — слегка пьяная фемка наконец заметила телефон и указала на него.

— Это? — так, что это… А телефон! Точно. — Телефон, музыку проигрывает.

Долго объяснять о его истинных свойствах, так будет проще.

— Му-у-узыка-а-а… Как шкатулка? — догадалась фемка.

— Да. Почти. Разница в том, что здесь музыки больше. Намного больше.

Тут уже встрепенулась Эви.

— А ты можешь включить громко? С музыкой же интереснее и веселее!

Могу, а почему бы собственно и нет? Я пощёлкал в телефоне и запустил лёгкую попсу, что могла бы играть на заднем фоне и не отвлекать. Фемка прислушалась.

— Какая стра-а-а-анная шкатулка… Такие звуки… непривычные. Магия?

— Технология! — поднял я палец вверх. — Обязательно просвещу вас всех. Но потом.

Объяснять им, как это работает у меня желания не было. Слишком долго, слишком муторно, слишком скучно. А они не поймут всё равно.

Фемка тем временем уже принялась осушать новую бутылку.

— Так зна-а-ачит ты геро-о-ой? — она положила мне руку на плечо. — Неправильный герой?

Ты же это уже спрашивала. И если не ошибаюсь, целых три раза. Или уже забыла?

Мой взгляд переместился на её тело. Халат с неё уже спал настолько, что почти открывал грудь, но ту это не сильно заботило. Блин, может подтолкнуть, чтоб он полностью спал?

— Ну есть такое, — кивнул я, нехотя переводя взгляд на её лицо.

А то всё красное, глаза мутные, дыхание прерывистое. Такое ощущение, что она не пьяна, а возбуждена. Как кстати и я, у меня член колом стоит уже, успокоиться не может и болеть от этого начинает.

— Но стал антигероем… Это не по пацански! — заявила она, схватила какую-то бутылку из которой ударило запахом спирта и сделала несколько добротных глотков. После этого вновь обратилась ко мне: — Нет, ну ты понимаешь же, что так неправильно?

И начала заливать она мне про то, что антигерой, это вообще не по пацански. Что в этом ничего крутого нет, и реальные пацаны себя так не ведут. Они отвечают за базар и что-то в этом духе… А ещё мол лучше быть просто никем, чем таким. И пока фемка зачитывал лекцию, в которой была заинтересована исключительно она одна, я уже откупорил следующую бутылку. Мне кажется или алкоголь становится всё крепче и крепче?

Я проснулся от того, что мне дышать было тяжело. Такое ощущение, что мне кислорода банально не хватает.

Но это подождёт. Потому что моя голова… Ох, пиздос, как болит. Прямо глазные яблоки выдавливает… И это я напился вчера с этими дурындами. Бля… как же хуёво… Ещё и темно как в жопе… Нет, не темно, камин даёт достаточно света, чтоб увидеть наше убранство, но не так много, чтоб будить им нас. Но глаза склеились и не открываются.

Мысли в голове медленно складывались в предложения, формируя мысли. Кажется, я ещё не был настолько тупым. Мне потребовалось минуты три чтоб хоть как-то собрать разбросанные по мозгу мысли в одну кучу, словно мусор в моей прежней комнате.

Я попытался протянуть руки, чтоб помассировать виски, которые угрожали лопнуть, но хрена там лысого. Руки чем-то мягким придавлены. Поэтому пришлось мне разлеплять глаза самостоятельно. А как я увидел, что руки придавило, так у меня глаза сами по себе открылись ещё шире. Да и про боль я совершенно забыл.

На груди поперёк меня лежало тело. Как раз животом на уровне груди, а я-то думаю, что так дышать тяжело. Это же тело придавило мне руки. Правая, судя по ощущениям, оказалась в заложниках, так как её прижали к небольшой груди обеими руками. Вторая же…

Так, а где находится вторая?

Я пошевелил пальцами и попал ими туда, где было мягко и влажно. Не со всем понял, что это. Ну-ка, пойдём дальше, вернее глубже… Так, складки кожи? А это у нас…

Пока до меня с бодуна дошло, куда я запустил руки, тело на мне томно замычало и заёрзало, реагирую на несанкционированное проникновение.

И понял я, что исследую своей рукой самые сокровенные места своей подопечной, а именно Эви, которая сейчас валяется на мне.

Так. Я не понял, мы чо, трахались?

Э-э-э-э-э-э-э!!! Какого хуя я не помню этого?

Я, словно партизан, выглянул из-за бруствера под именем Эви и увидел, как на моём хозяйстве между ног расположилась сблаженной рожей спящая фемка.

Бля, что за нахуй!? Я чо, ебался по пьяни с ними двумя и нихуя не помню!? Или же…

Я попытался выловить картинки из памяти, но хуй там плавал — всё в пелене.

Пиздец я лох… Уложил сразу двоих и нихуя не помню… Это же мечта многих, а я свою мечту то и вспомнить не могу… Нет предела обломам.

Ладной, отыграюсь на Эви! Поэтом я стал усиленно проводить этой мелкой засранке, которая начал постанывать и пытаться уползти с меня, усиленный массаж некоторых точек, протискивая свою руку всё дальше. От куда я знаю, что за точки и где? Спасибо порнухе и привет учёбе, хоть какой-то толк есть от них.

Эви попыталась сбежать, вернее уползти, всё так же не приходя в себя, но тут уже я схватил её за плечи, удерживая на месте правой рукой, тем временем левой шаля по чёрному. Ещё немного и…

Эви томно вскрикнула, резко села мне на грудь, оглянулась невидящим взором. Я же как хитрый говнарь затаился и притворился спящим. Эви по оглядывалась, тяжело дыша, пощупала себя везде после чего перебазировалась мне под бочок.

Так, время мщения фе…

Так, что за хуйня?

Я, всё так же притворяясь спящим, в пол глаза наблюдал, как фемка села и оглянулась. На её лице было уже знакомое выражение лица, которое я видел в лесу. Совершенно другой человек, у которого только секс в голове. Большие красивые глаза, наполненные желанием, прошлись по моему телу, после чего остановились на моём хозяйстве.

А после…

А после она принялась его будить и конечно же ей это удалось, особенно когда это делала она ртом.

Как описать ощущения от этого? Наверное, я бы сказал, что удивительные, для меня такой опыт был новым. Да чего уж там, я-то и девушкой одну кровать не делил ещё. Нет, мне не стыдно в этом признаться — я просто не нашёл ту, с которой бы хотел её делить.

Я не эксперт, но она меня довела до точки кипения за несколько минут, что говорит о её мастерстве. Создаётся ощущение, что она тренировалась всё свободное время на бананах и огурцах. А с её сотней силы это вообще незабываемые ощущения.

Я исподтишка поглядывал на неё, испытывая очень забавные чувства. Какие? Ну как бы описать… Как описать то, что гордая и справедливая воительница, оплот надежды и защиты слабых, которую ты видел броне и всю такую правильную, сейчас сосёт у тебя словно шлюха и выглядит так же? Наверное, как то, что ты испачкал кого-то, сделал неправильной, грязной, подчинил.

Короче ощущения были суперские как в духовном, так и в физическом плане. Когда она закончила, то на последок поцеловало мою головку и перебазировалась мне под вторую свободную руку, закинув ногу на меня и прижав к себе так, что кости захрустели.

Бля, я счастлив. Было бы неплохо, если бы я помнил ещё остальное, да и было бы это по любви, а не по пьяни…

Да пох.

Я уснул со спокойной душой.

Глава 44

Утро… Оно было добрым. Разбудила меня фемка. И как разбудила то! Своим ртом и потрясающими способностями она умудрилась заставит меня проснуться буквально сразу. Я вида не подал, что не смущать нашу мисс воительницу света. Та, в свою очередь, пока занималась своим хитрым делом, вороватым взглядом поглядывала, сплю ли я или нет. Думаю, дай я ей знать, что уже проснулся, то она бы тут же убежала, так бы и не закончив начатое, и потом дуясь на меня.

Так что я решил дать нам обоим того, чего хотим. Ей — удовлетворения своих похотливых желаний, мне — отличного минета.

Так я пролежал ещё минут десять и охуевал от её техники. И только после её отхода в ванную комнату встал и я.

Ох, заебись утро началось! Прямо всё включено. Блин, не могу выкинуть и головы фемку. Её строгое и красивое лицо, когда она в своих латах и это лицо грязной извращенки, когда она сосёт. Хороша же жизнь на белом свете.

Рядом со мной была ещё Эви, которая спала с видом невинной девы. Знаем мы эту невинную деву. Я растолкал очень интересным способом — принялся мять ей грудь. Вот прямо жамкал и массировал, не жалея сил. Она с ничего непонимающим видом проснулась и уставилась на меня. Потом резко села и давай себя ощупывать.

— М-мы… получается вместе с тобой… того? — глаза хлопают от шока.

— Ну… Ещё фемка была. Хотя по правде, я ничего не помню, так что предположу, что всё-таки мы с тобой тоже играли во взрослые игры.

Она приняла это довольно спокойно, хоть и была вся смущена. Встав, она натянула на себя халат и присоединилась к фемке.

Ну а я принялся вытаскивать из головы то, что можно было бы сохранить себе в память. Правда после попойки оно всё было… смазано.

Но сейчас, в отличии от ночи, голова работала лучше, и кое-что я всё-таки выудил. А именно, интересную картинку: как я застал бедную бледноватую Эви около унитаза, которая из-за непривычки не смогла в себе всё удержать. И я прочистил ей рот весьма оригинальным способом. В голове отпечаталось её покорное слегка мутноватое выражение лица, с которым она смотрела на меня во время прочистки её ротика… Бля, как я мог просрать такие воспоминания!? Ситуаций таких там, наверное, куча!

Ещё хуже то, что это всплывает из ночи, которую я не помню. Это не воспоминания, а скорее картинки, что несколько портит всё, словно было это и не со мной вовсе. А я так, от первого лица всё просматриваю.

Хотя будь я трезвым, хрен бы сделал подобное.

Эх, ладно, возьму на заметку — больше не пить, но спаивать других. Хотя, думаю, что тут свою роль сыграло и то, что фемка подмешала в ту бутылку. Уверен, что это было что-то типа возбудителя. Зная её, я такому не удивлюсь.

Кстати, а у меня тут новое звание появилось!

«Половой гигант — вы выносливы на столько, на сколько это возможно. И вас не остановит даже десяток девушек. Вы действительно гигант! Гордитесь этим.

Условие получения — заниматься сексом на протяжении всей ночи и довести партнёршу до оргазма как минимум десять раз.»

И в придачу способность.

«Весёлая ночка — вы способны удовлетворить даже самую ненасытную натуру. Так что не бойтесь, что вас не хватит на десяток девушек. Хватит ещё как!

Способность позволяет сохранять эрекцию и получать удовольствие на протяжении двенадцати часов. Отключение способности по желанию или истечению времени. Перезарядка — двенадцать часов.»

Мда… Ну… не знаю даже, как среагировать. Не скажу, что плохо, но и хорошим это тоже не назовёшь, хотя способность интересная. Это только в порнухе парень ебётся с тремя, кончает по сто раз и может дальше продолжать. В жизни даже гипер-ёбырь на такое с трудом способен. Тут как бы перезарядка нужна. А если ещё и каждый день…

Так, ладно, отставить такие мысли, вон, кто-то стучится, наверное, завтрак принесли.

Пока я завтракал, девушки уже успели помыться, привести себя в порядок и одеться.

Фемка вновь одарила меня своим взглядом полным гордости и величия, хотя выглядит она вполне расслабленной. Ну-ну, строй из себя, я-то помню, какой ты была сегодня утром. Моя усмешка дошла до неё, но она и виду не показала, что её как-то это волнует. Эви же в своём репертуаре — стесняется смотреть не то, что мне в глаза, вообще на меня. Но сама-то ничего не помнит.

Обе, позавтракав вместе со мной, отправились смотреть город. Просто удивительно, как они так спелись то. Дядя Боря кстати так и не вернулся.

Я остался один. Не сказать, что как-то расстроен, было чем заняться. Если конкретнее, то рассмотреть свои вещи.

Так, например, я пересчитал патроны для Люгера — четыре осталось и ещё восемь в дополнительной обойме. Я перезарядил его и отложил в сторону. Надо взять на заметку, что его надо таскать с собой всегда. Хрен знает, когда придётся отбиваться от опасности.

Нацепив выстиранную броню, что принесли мне с завтраком, я тут же засунул его во внутренний карман, чтоб тот не выпал. Потом положил в наружный карман огниво, чтоб не искать его в сумке, топорик присобачил к левой ноге, охотничий нож к правой. Закрепил меч за спиной — вытаскивать его было легко правой рукой, но вот засунуть обратно стало проблемкой. Ну да ладно, главное, чтоб вытащить можно было.

Когда я уже хотел снять броню и переодеться в обычную одежду, в дверь постучали.

— Кто? — громко спросил я.

— Уборка комнаты, — раздался девчачий голос.

Уборка комнаты? Хм… Я оглянулся. Да, надо бы убраться, но…

Так, стоп. Моя паранойя говорит о том, что мне надо беспокоиться. Почему? Потому, что любой, кто хочет попасть в мою комнату — потенциальный убийца.

Мда… Я скоро так поеду крышой. Я подошёл к двери и уже хотел открыть её, когда подумал — а если там действительно враги? Я конечно параноик, но на это есть причины. Надо быть аккуратным в мире, где твоей смерти хотят все.

К тому же я уж слишком расслабился чот. Не ровен час, и ко мне убийцы будут стучаться.

Я присел около замочной скважины и прислушался.

Вроде тихо… А нет, шаги. И не одного человека, а сразу нескольких.

Сердце забилось чаще. Интуиция тряхнула сознание тем, что несколько человек — слишком много для уборки комнаты. Я отошёл от двери, выуживая левой рукой топор, а правой меч.

Потом оглядевшись пододвинул небольшое кресло поближе к проходу, а сам встал так, чтоб открытая дверь прикрыла меня.

Затаился.

Несколько минут было абсолютно тихо. Но интуиция, которая проснулась, требовала ждать. И я жду.

Неожиданно дверь распахивается, выламывая замок. В комнату влетают две мелкие фигуры, которые тут же врезаются в злосчастное кресло и вместе с ним падают на пол. Видимо, влетев в дверь, они рассчитывали влететь в комнату сразу, но наткнулись на кресло.

Я не раздумывая пнул дверь, и та захлопнулась, ударив кого-то с той стороны. Раздался «Ой!».

Я подскочил к двум фигурам, что попытались встать ударом топорика в голову, отправил одну к праотцам, вторую, не раздумывая, пнул в лицо. Сразу же обернулся, чтоб увидеть, как в комнату влетела ещё одна фигура. Ей оказалась мелкая девчонка, которой я бы дал лет четырнадцать. Однако её кровожадные глаза принадлежали человеку, которому я бы дал все тридцать.

Увидев своих товарищей на полу, она начала медленно обходить меня по кругу, готовясь напасть. Расстояние между нами было небольшое, а мои фехтовальные навыки скудными, поэтому…

Поэтому я вытащил пистолет и, не заморачиваясь, выстрелил в неё. Страйкбол, которым я увлекался пока были деньги, дал о себе знать. Девчушка дёрнулась, сделала несколько шагов назад и упала на спину. Когда я подошёл к ней, она попыталась встать, но я без раздумий воткнул ей прямо в лицо меч.

Так, осталась ещё одна.

Ту сучку я обнаружил в коридоре.

Очень приятная маленькая девчушка. На ней была беленькая безрукавка и кожаная жакетка. Золотистые волосы и миленькие черты лица лишь усиливали эффект милоты. Правда сейчас она прикрывала свой разбитый носик и плакала, сжавшись в комок. Увы, милая, жалости у меня к тебе нет от слова совсем.

Я схватил эту страдалицу за волосы и затащил в комнату, закрыв за собой дверь. После этого хорошенько отпинал рыдающую дурочку, чтоб не проявляла попытки к сопротивлению и связал. Связал я и ту, что вырубил до этого.

Когда они пришли в себя, я уже успел отчистить топорик от мозгов их подруги. Увидев трупы своих друзей, эти две девушки задрожали всем телом и начали плакать.

— П-пожалуйста, мы не хотели… — начала та, которая влетела в комнату. Это была такая же мелкая девушка, только с чёрными как перо ворона, волосами.

Я не задумываясь пнул её в живот, и она упала на пол, задыхаясь. Не собираюсь слушать эти жалостливые речи. Ишь ты, пришли меня убивать, а теперь просят пощады. Увы, может меня бы и пробило это раньше, но сейчас я не чувствую по отношению к вам жалости. Более того, мне хочется сделать вам больно и не буду сдерживать свою садистскую натуру. Будь вы красивые ангелочки или же мужланы — реакция сейчас у меня будет одна.

— Итак, — начал спокойно я, — я спрашиваю, вы отвечаете. Если не отвечаете, я отрезаю у вас лишние части тела или убиваю. Отвечаете, и можете быть свободны. Вопросы?

Одна испуганно замотала головой. Другая что-то прохрипела.

Я схватил её за волосы и поднял.

— Итак, зачем вы пришли?

Девушка, что получила от меня пинка, попыталась мне что-то сказать, но ей явно до сих пор не хватало воздуха. Ну что же, её проблемы. Я толкнул её на землю после чего наступил ботинком ей на горло. Раздался хруст, и единственная теперь живая лоли вскрикнула. Другая же дёрнулась и перестала подавать признаков жизни.

Я перевёл взгляд на последнюю оставшуюся. От неё так быстро избавляться нельзя. Мне нужна информация и придётся ей страдать, если сразу не ответит.

Эта испуганная девчонка с милым лицом, большими глазами и разбитым носом со трахом глядела на меня, не в силах пошевелиться.

— Итак, зачем вы пришли? — повторил я вопрос.

— Я просто мимо проходила, — сказала она и глазами хлоп-хлоп.

Ну что же.

После двух пальчиков она оказалась более говорливой. Захлёбываясь соплями, она поведала мне, что они вышли на моих компаньонов. Мою внешность они не знали, зато знали внешность остальных.

Они отследили их, отследили, где мы заселились и сегодня утром начали план поимки. Если получится, сразу ловят и отправляют на казнь, если нет, то убивают. Получается сейчас на моих товарищей устроили охоту и скоро их накроют, если уже не накрыли.

— Сколько вас?

Она задрожала всем телом. Её миленькое личико исказилось от страха, и она вновь расплакалась.

— Не убивайте меня, пожалуйста…

Я ударил её рукояткой ножа, разбив ей губу.

— Ещё раз, сколько вас? Есть герои среди вас?

— Один! Нас по четыре на человека! Он в команде против ведьмы! — разрыдалась она. — Отпустите меня, прошу вас!

— Кто в команде? Какие классы?

— Четыре щитовика, четыре ассасина, маг и семь воинов, — ревела она. — Пожалуйста, не убивайте, я жить хочу!

Какое совпадение, я тоже.

Я без раздумий полоснул её по горлу и толкнул на пол, где она начала пускать кровавые пузыри. Я поспешил отвернуться от девушки, которая пыталась ещё бороться с неминуемой смертью.

Надо постараться не думать о том, что я сделал иначе появится жалость. А жалость — главный враг здравомыслия. Врагов надо убивать, будь то воины или вот такие миленькие девушки. Они сами на подобное пошли, значит должны нести ответственность за свой промах.

Да, убивать милых девушек сложнее, чем страшных мужиков. Однако помимо жалости я чувствую садистское удовлетворение. Мда…

Моё прекрасное утро было разрушено вот такими вот подонками. А потом спрашивают, почему вы антигерой.

Значит у меня три человека. Скорее всего на дядю Борю пойдут два щита и два дамагера. То же на фемку. А вот ведьму могут взять штурмом, чтоб не дать ей воспользоваться магией и быстро обезвредить. Значит там будет, наверное, сразу три воина и маг поддержки. Я бы так и поступил. Наверняка местные герои — бывшие задроты-попаданцы, так что они скорее всего так же сделают. А что касается четырёх ассасинов…

Мой взгляд скользнул по трупам молодых девушек. Блин, я вроде и чувствую жалость, но вроде и нет. Конечно, и то, и то имеет плюсы и минусы. Мне бы не хотелось стать бездушным убийцей, но и не хочется, что чувства мешали думать.

Ладно, оставим моральные вопросы.

Значит по четыре человека на каждого сокомандника? Странно, что они не стали идти все разом на каждого. Получается, что на ведьму как на самую опасную пошёл герой, следовательно, надо сразу отрубить эту голову и лишить их командования. А дальше уже как получится.

Одевшись и собрав все вещи, я оглянулся на комнату, где на мгновение я стал и очень счастливым, и безжалостным убийцей. А ведь три с половиной недели назад я был простым парнем и даже представить не мог, что превращусь вот в такое. Интересно, это меня вынудили стать или же я изначально был таким?

Закрыв за собой дверь, на которой была кровавая клякса, я спустился на первый этаж. Несмотря на то, что по словам той девахи, их было шестнадцать, я не терял бдительности ни на секунду. Ведь она могла и соврать. В вестибюле оказался только тот накрашенный парень. Он проводил меня взглядом полным подозрения.

На улице было много народу. Этот город вновь погружался в свои весёлые пидорастические будни, даже не зная, что я снова… БЛЯТЬ СНОВА буду устраивать погромы. На счастье этого города, они теперь будут в более малых масштабах, однако…

Однако нет ни одного города, где я бы не устроил пиздец.

Глава 45

Проблема заключалась в том, что я был без понятия, где остальные члены команды. Они разбрелись по этому городу, и я, как истинный мудак, даже не подумал, что нас могут выследить и ждать здесь. Мне не хватает ни мозгов, ни опыта. И то, и другое мне приходится получать вот по таким ситуациям.

Оглянувшись, я старался прислушаться к звукам.

Пусто, никто нигде не кричит.

Ладно, тогда будем искать активным способом. Я бросился бежать по улицам, попутно прислушиваясь к окружению. В этом спокойном городе все смотрели на меня с подозрением. Ну ещё бы — парень с шарфом на лице и в плаще с капюшоном бегает по городу. Тут любой заподозрит неладное.

Не знаю, сколько я бегал. Могу сказать только то, что довольно долго, несмотря на то, что моя скорость была высокой.

Я уже начал выдыхаться, когда услышал вдалеке крик. Нет, не крик, визг, который шёл на грани срыва глотки. Словно жертву рвали на части. Это этого звука у меня всё похолодело внутри.

Непонятно от куда у меня появились новые силы, которые буквально питались от злобы к будущим врагам, что посмели тронуть кого-то из моей команды.

Если суки вы там пытаете моих людей, то я к чертям вас всех вырежу, богом клянусь.

Буквально через пару минут я уже был у места. Толпа окружила место действия, не давая мне увидеть, что происходит.

Но крик… мне сложно описать его, могу лишь сказать, что он был буквально на грани в пересмешку с таким громким плачем и непонятными словами, что я даже разобрать не мог. Этот голос принадлежала Эви. Она что-то говорила надрываясь, но в одно мгновение её слова прервал её же собственный крик.

Блять, пидоразы, готовите жопы.

Я бесцеремонно расталкивал толпу, пробиваясь к центру. Я уже держал пистолет, чтоб всадить уебанам по пуле. Но картина, которую которая открылась мне заставила остановиться.

Эви расчленяли в буквальном смысле этого слова.

На моих глазах двое человек держали бедную дёргающуюся в судорогах Эви за тело и один держал ногу, которую она пыталась вырвать. Четвёртый занёс свой меч и…

Хруст костей долетел даже до меня. Но он так и не перерубил ногу, занёс ещё раз меч и ещё один удар, потом ещё… А Эви буквально давилась собственным криком, слезами, ревя взахлёб и не имея возможности умереть от болевого шока. У неё жизнь за сто восемьдесят, и она нежить, что может спокойно обходить и без конечностей, не боясь умереть от потери крови.

И на это всё смотрела толпа, которая поддерживала этого парня. Парень был в мантии.

Маг? Маг решил пообрубать части тела девушке, но сил не хватала, что отсечь конечность за раз. А ещё… Только сейчас я увидел, что рядом валяются две руки и нога.

Для верности я проверил его звания. Да, он герой. Жаль сука я не могу тебя помучить, времени нет.

Ей отрубили последнюю ногу под бурные овации в тот момент, когда я выскочил из толпы.

Топорик в левой руке зашёл между шлемом и нагрудником воину, держащему ногу Эви, одновременно с тем, как я приставил к голове уебана-мага пистолет.

Бах и всё. Какой бы уровень у него не был, критического удара он не выдержит. Особенно в голову.

Его мозги к хуям разлетелись, забрызгав того, кто держал Эви. Я не стал вытаскивать топор, оставил его в трупе, что ещё не успел осесть, шагнул третьему уже с ножом и вогнал тому в горло. Четвёртый попытался встать, но получил в голову пулю.

Весь мир замер от шока. Вся ситуация, где герой мучал девушку поменялась в диаметрально противоположную сторону. Повисла страшная тишина, которую нарушали только рыдания Эви.

Эви, господи блять, что за хуйня то творится!?

Я оглянулся, крови почти не было. Её конечности, неровно отрубленные, валялись то тут, то там.

Меня кажется сейчас вырвет…

Тем временем толпа начала шуметь и наступать, приходя в себя после случившегося. Словно одна сплошная лавина, которая начинает сход, они начали приближаться ко мне что-то крича.

Бля, вам недостаточно!? Ладно суки…

Я вытащил Молотов, поджёг и бросил им под ноги, после чего распалил пламя и толкнул на них что было сил. Я даже не собираюсь сдерживаться. Кому не повезёт, тому не повезёт.

Люди испуганно закричали и бросились бежать как можно дальше от огня. Те, кто оказался слишком близко, были практически сразу объяты пламенем и с дикими воплями пытались его сбить.

Но слишком поздно. Там были и девушки, и парни. Их волосы вспыхнули, одежда загорелась словно пропитанная спиртом. Кто-то падал на землю и катался по ней, кто-то то пытался убежать, размахивая руками. Но итог был один. Одиннадцать человек сгорели заживо до румяной корочки.

Не чувствую и грамма раскаяния. Только боль. И совсем не от их смерти.

Я присел около Эви, которая пыталась взять себя в руки и перестать реветь.

— Мои ноги… они… они… отрубили мне их! — она всхлипнула.

Господи, как ты при такой боли ещё умудряешься говорить? У тебя блин яйца крепче чем у меня.

— Тс-с-с, — попытался я её успокоить и поднял с земли, прижав к себе. — Уже всё позади.

— Мои руки… Они отрубили их! Они… Они выхватили меня из толпы, растянули… — она заревела. — Просто растянули… Они не слушали… и рубили-и-и-и-и…

Пока она ревела, мне пришлось положить её на землю. Знаю, что ей нужна поддержка, но времени пиздец как мало. Через минуту другую прибудет стража, и уверен, что огоньком и пистолетом их будет не спугнуть. Я достал одну из её одёжек, сделал узелок и сложил туда конечности. После этого обхватил её как маленького ребёнка.

— Мне так больно… За что они так со мной… Я никогда не трогала никого…

— Тс-с-с-с…

У меня язык не поворачивается сказать ей правду, которую она не догоняет. Дело не в ней, дело во мне. Пока я рядом, её будут ненавидеть. Даже не зная, что она нежить, её будут ненавидеть лишь потому, что она рядом со мной.

— Эви, где остальные? — как можно спокойнее и ласковее спросил я.

— Они… они забрали Конста-а-а… они её забрали…. Без меча её просто подавили… Я пыталась, очень пыталась… но моя магия… а тот маг, он сильнее у-у-у-у-у-у-у…

Конечно сильнее, он же герой. Хотя от пули в голову это не спасло.

Значит фемку утащили. Вот же ебаное блядство, какого хуя я вообще расслабился то!? Забил хуй на предосторожность и постоянную бдительность словно меня никто и не ищет. Это блядски счастливый город заставил меня подумать, что всё окей. Думал, что внешку изменил и теперь меня не раскроют. Не проследил, чтоб все сохраняли осторожность.

Ну и получил. Вернее, не я получил, а другие. Всё как обычно, мир ебашит по самым больным метам, а именно по команде, к которой я стал привыкать.

Ебаный тыж блядский хуй в очко по гланды, теперь надо бежать за фемкой. Знаю, что могу послать её нахуй, но не получается так для меня она часть команды. Будь я на её месте, то же бы надеялся, что меня вытащат. Да и привязался я слегка к этой благородной извращенке.

Но сейчас надо спрятать Эви. И я даже знаю, куда.

Подхватив дрожащую крупной дрожью Эви, я двинулся по улице около обгоревших трупов жителей. Где-то там я уже слышал, как бежит стража.

Пройдя метров сто я заметил небольшой магазинчик и, не раздумывая, зашёл в него. Там практически нос к носу столкнулся с хозяином лавки.

— Эй, — он вежливо попытался оставить меня, — погодите, сюда нель-бхр-бпб-хпп…

Я не задумываясь вогнал ему в горло кинжал и толкнул во внутрь, перешагнул его дёргающее булькающее тело и пошёл в глубь магазина. Прости мужик, не твой это день, нет времени сейчас играть в заложников и прочую хуйню.

Как и в прошлый раз, я нашёл сумку, куда спрятал Эви. Сам переоделся в обычную одежду, нацепил очки и вышел на улицу. Практически везде была стража, однако никто даже не обратил на меня внимания. Они искали человека в плаще с девушкой на руках. Слишком тупы, чтоб провести линию между точками, хотя по их лицам оно и видно.

А я просто дрыщ-библиотекарь, до которого дела никому нет.

Я не спеша шёл по улице к тому двору, где завозили товары. Там наверняка не будет много стражи. А ещё мне нужен был сильный мужчина, который сможет нести Эви на большое расстояние.

По пути к тому двору я увидел кучу мала. Там дрались люди на мечах. Около пятнадцати стражников с пиками, буквально забивали ещё одного моего товарища, держа дистанцию, который из последних сил боролся с противником. Вот он обломал древки, развернулся и срубил ещё одну голову противника, прежде чем человек пять навалились на него. Он прикрылся щитом, но со спины на него так же набросились.

Они закололи его, взяв массовкой. Единственное, что мне оставалось делать, это или наблюдать, или уходить.

Я выбрал второе, оставив умирать дядю Борю на мостовой под ударами противников в одиночестве. Ему было уже не помочь. Вернее, помочь я мог, но тогда шанс вырваться бы резко сократился.

— Прости, Борь. Земля тебе пухом.

Я поджал губы и ускорился. Времени было очень мало. Когда они меня не найдут, то примутся перекрывать выходы. Единственное, что было странно, так это то, что в номер не пошёл сам маг-герой, а отправил туда ассасинов. Решил, что ведьма опаснее? Или просто глупый просчёт в его недалёких планах? Я уже не узнаю этого.

Наконец я дошёл до того самого двора, куда завозили древесину. Здесь как обычно было много народу, а именно перекаченных голых мужиков, которые вновь смотрели на меня томными взглядами. Но сейчас это может сыграть мне на руку.

Отойдя в самый угол между постройкой и стеной, чтоб никто нас не видел, я раскрыл сумку. Оттуда заплаканными глазами на меня смотрела Эви. Я молча засунул ей в рот печать и кратко принялся объяснять дальнейшие действия.

— Слушай внимательно, я сейчас сюда заведу какого-нибудь хрена, и ты поставишь печать. Главное коснуться ею кожи и потом сразу приказать подчиниться. Он может сопротивляться, но тебе главное проявить силу воли мысленно заставить его слушаться. Ты поняла?

Она кивнула.

— Умница, а теперь спрячься до моего приход.

Найти перекаченного добровольца не составило труда. Я просто подошёл к одному из тех, кто смотрел на меня своим томным взглядом и попросил помочь мне. Тот естественно согласился.

Я завёл его в переулок, встал так, что он оказался спиной к сумке и…

И понял, что у этого хрена торс голый, а Эви не дотянется до него! Только до ног. Вот же блядство!

Бля… Да что же за хуйня, ебаны ты в рот!? Что делать!?

Хотя я знаю, что делать.

— Стой смирно, красавчик, — выдавил я из себя улыбку, сел на колени и принялся стаскивать с него брюки. Меня нехило так колошматило. Уж не знаю, от страха или отвращения того, что я делаю. Хотя я ничего особо и не делал, просто собирался спустить с него брюки, чтоб Эви смогла коснуться печатью кожи.

Однако то, как это выглядит со стороны…

Еб твою мать, как я до такого докатился!? Этот день стал и лучшим, и худшим в моей жизни.

Этот качок не сопротивлялся, на его лице появилась радостная улыбка. Видимо он думал именно в том направлении, как это выглядело. Стоило стянуть с него брюки, как мне выпала честь наблюдать его двадцатисантиметровый стояк. Чувак уже дрожал от возбуждения…

А в следующее мгновение из сумки как чёрт из табакерки выскочила Эви с печатью в зубах и коснулась его голой ноги. Если учесть, что она и без рук, и без ног, то это было довольно ловко с её стороны.

Дело, к моему нескончаемому счастью, было сделано.

Я буквально на метр отпрыгнул от него.

Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб, блять, ещё раз что-то подобное делать. Стаскивать брюки с девушек — одно. Но с мужчин… особенно со стояком… Пиздец, самые худшие кошмары становятся реальностью. Может спалить к хуям этот город?

Не, живи сам, дай жить другим. Именно по той причине меня ща гоняют.

После того как Эви смогла взять его под окончательный контроль, я выдал ей очень важные инструкции.

— Эви, я надеюсь, ты помнишь, как мы сюда шли. Тебе сейчас надо вернуться в лес к Бабе Яге. Скажи, что я лично просил ей помочь тебе, так как ты многообещающий мой помощник и ко всему прочему ведьма-нежить. С этим качком пусть делает, что хочет.

— А ты? — тихо спросила Эви.

— Надо ещё фемку спасти, — взъерошил я ей волосы на голове. — А ты двигайся к ней, потом там и встретимся. Прикажи этому перцу спиздить лошадь, чтоб вам быстрее было добраться.

— А Боря… Он… — она не договорила, увидев мою грустную улыбку и то как я покачал головой. — Мне очень жаль.

— Мне тоже, но ему уже не помочь в отличии от тебя и фемки. Он по своей воле выбрал этот путь в отличии от вас.

Верю я в это? Или пытаюсь найти отговорку? Думаю, что второе более вероятно. Не хочу жить с грузом на шее. Но возможно правда тоже есть в моих словах. Я его не заставлял, он действительно сам пошёл на это всё.

— А теперь Эви, лети как ветер как можно дальше, — улыбнулся я ей. — Как приду, пахаваем на славу, помянем дядю Борю и так далее.

Эви, не смотря на боль, что она испытывала, выдавила из себя улыбку.

А потом вытянула губы трубочкой, чем вызвала у меня усмешку. Ох уж эти поцелуи тех, кто целоваться то и не умеет. Ну что же, принцесса без рук без ног, так и быть. Я чмокнул её в губы, чем вызвал у неё и радость, и смущение вперемешку с болью, которую она испытывала из-за ампутированных конечностей.

Уже через десять минут я наблюдал как качок верхом на лошади с сумкой на плече покидает ворота этого города, увозя Эви в безопасное место. По крайней мере я так надеюсь.

Как я и думал, стражи было действительно очень мало, видимо большая участь ушла в город. Слегка странно, что они не перекрыли просто выходы ну да ладно. Быть может они ещё и не знают, что герой тут охоту на меня устроил.

Меня особо никто не проверял. Лишь сверили с тем старым портретом, где у меня всё ебало было обожжено, после чего отпустили.

Отойдя на километра два от стены я посмотрел на запад, куда по идее должны были увести фемку.

Если я правильно помню из разговоров, там в лесу между сопок находится город-крепость, где её должны будут казнить. Почему не здесь? Наверное, потому, что здесь по идее всё ещё есть я. Ну, они так думают. А до столицы ещё топать и топать. Решили отвести её подальше от меня и убить без суда и следствия. Будем надеяться, что я успею до того, как они это сделают. А не успею… Ну на нет и суда нет.

Я улыбнулся. Чую, пиздос я там устрою всем. Покажу сукам, что такое загнать человека в угол. С самого моего появления они дрочили меня вместе с миром. И если до мира не дотянуться, то до них вполне смогу. Держите суки свои яйца, чтоб они от страха не звенели. Антигерой начинает свой поход против вас.

Часть девятая. Бой последнего антигероя

Глава 46

Я порву их на части и только бог им поможет.

Так я думал ровно до того момента, как заебался идти по дороге.

Теперь, как прошёл запал и вся злость, мысли у меня уже такие:

Бля… а как мне туда попасть? А как я смогу пройти стражу? А если меня засекут, то как отбиваться? А как фемку из-под охраны вытащить?

А это я блять на километра четыре всего от города отошёл! То есть, когда злился и был город готов разровнять, я прошёл километра два. И мне хватило ещё двух километров, чтоб потерять свой пыл и желание мести, зассать уже готовить ящиками вазелин как для души, так и для жопы. И я иду теперь только на силе воли, так как трусливая тушка всё пытается развернуться и дать газу в другую сторону.

Я из тех, кто на словах герой, а на деле хуй простой, увы.

Ох блин, чтож так трусливо то? В голову ещё лезут разные мысли, например, как еду добывать? До этого охотился или дядя Боря, или фемка. Или что делать, если ручья не найду, чтоб запас воды пополнить?

Блин, а что делать, если врагов встречу!? Я же никогда не дрался то особо! Ну там нападения в спину и всякое такое конечно я делал, но на честном бою у меня опыта вообще нет!

Короче, я бесполезное говно, которое ничего не умеет. Говорят, что признание проблемы, это уже пол дела, но вот признал, а нихуя не изменилось. Я боюсь сейчас только за то, как добраться. А это я ещё толком не думал, как внутрь забраться туда!

Блин, подумал, испугался.

Это с командой я сражался неплохо. Там и фемка прорубала проходы, и дядя Боря влетал, и Эви магией всех крыла. Я же или за спинами их прятался, или просто зачищал всю площадь боя, как например тогда город крысам скормил.

Тут же меня только ствол и спасёт! А на нём то патронов не так много. Их я специально храню для героев, что отбиться можно было.

Так, объявляется срочная инвентаризация для поиска средств борьбы с врагом!

Итак: кожаный костюм с железными вставками, плащ, шарф, охотничий нож, лёгкий меч, фляга, телефон, зарядка, огниво, Молотов — две штуки, нитки, книга, бинокль, лук со стрелами, пистолет Люгера с девятью патронами и мешочек карамелек. О, одну карамельку я ща захаваю.

Так, для путешествия вроде всё есть, но вот пользоваться этим я не умею. Ну мечом то помахать могу, но это будет уровня «срезка кустов в округе» как тогда с волком. Лук… ну… В принципе может что-то и получится, надо пробовать. Нож… метать? Блин, единственный, кому этот нож может стать угрозой — только я. Буду метать, споткнусь, наколюсь, конец.

Так, пистолет мы оставляем для героев и прочей чепушни. С ними руками не помашешь, надо из далека бить засранцев. А что касается Молотова… Ну это, кажется единственное, чем я умею пользоваться. Вот только у меня их две бутылки осталось. Сильно не разгуляешься.

Ладно, смотрим стату:

Имя: Патрик

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 23

Раса: человек.

Уровень: 13. Хм… Тринадцать? Нормально, но не для ситуации, в которой я оказался.

«Параметры»

Сила — 15.

Ловкость — 14.

Выносливость — 20.

Здоровье — 18.

Мана — 11.

Интуиция — 24.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 4.

Одноручное оружие — 10.

Оружие дальнего боя — 10.

Лёгкая броня — 7.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Медицина — 10.

Рукоделие — 5.

Шитьё — 3.

Торговля — 5.

Красноречие — 7.

Скрытность — 6.

Слабо, очень слабо, что там по перкам?

«Завтрак туриста — ваш визг настолько пронзителен, что собирает орды хищников в округе по вашу голову.

Способность заставляет двигаться в вашу сторону агрессивно настроенных хищников. Перезарядка — двое суток.»

Кажется, единственная способность, которая хоть что-то может. Но в городе она может быть и бесполезна.

«Мягкая подушка — на вас так удобно спасть, что вы даёте прирост к опыту на будущий день.

Способность увеличивает скорость роста опыта тем, кто на вас заснул на двадцать процентов на двадцать четыре час следующего дня при условии, что вас использовали как подушку. Перезарядка — нет.»

Хуйня.

«Трусливая душонка — ваша трусость — союзник в мире сильнейших, и она поможет понять вам, кто перед вами стоит и не пора ли вам бежать.

Способность позволяет вам увидеть звания выбранного объекта. Перезарядка — двенадцать часов.»

Полухуйня, в бою не сильно поможет.

«Весёлая ночка — вы способны удовлетворить даже самую ненасытную натуру. Так что не бойтесь, что вас не хватит на десяток девушек. Хватит ещё как!

Способность позволяет сохранять эрекцию и получать удовольствие на протяжении двенадцати часов. Отключение способности по желанию или истечению времени. Перезарядка — двенадцать часов.»

Это если только противников затрахать до смерти, но вряд ли это мне поможет, да и не так сильно тот город меня изменил, чтоб до подобного спускаться.

Короче, осознание бесполезности заставляет меня всё больше и больше сомневаться в себе. А ведь я так рьяно начинал поход! Думал ух! Всех покрашу. Мда… Реальность она такая, все мечты разбиваются об неё как об стену.

Я брёл до ночи и устроился в ближайшем лесу на привал. Так как я молодец, еды у меня не было, да и поймать ничего не мог, поэтому забрался на дерево и спал голодным.

На утро я понял, что надо кое-что менять.

А именно средство передвижения.

На ногах заебца, но на лошади быстрее. И уставать буду меньше.

Засаду я решил устроить прямо нахожу. Как увижу, сразу нападу. Я пообещал себе, что меня ничего не остановит и если придётся, то я пойду на крайние меры. Главное ни о чём не думать, ровно как я люблю. Лишь действовать.

И первым встречным оказался… оказалась лучница!

Такая счастливая девушка с огненными волосами по плечи и длинными ушами, которая остановилась около меня и первым же делом предложила подвести. И тут я уже понял, всё было заебись.

Заебись до того момента, как я узнал, что иду вообще в противоположную сторону от своей цели! Я сутки, блять, не туда шёл!

Блин, теперь, чтоб нагнать их мне просто необходима лошадь. Взгляд сам по себе упал на эту жизнерадостную девушку. Есть выход? Есть.

Так что…

Рука легла на пистолет в кармане. Однако я встретился с ней глазами. Жизнерадостными, весёлыми глазами человека, который всегда старается смотреть на жизнь с позитивной точки зрения.

Я хотел её пристрелить. Очень хотел. Более того, я уже схватился за пистолет, но меня остановили две вещи — патроны и бесполезность.

Патроны были очень важны, так как в ближайшее время их мне точно не пополнить. А убить её…

Ну не знаю, быстро выхватить пистолет и выстрелить то я могу. Говорят, рука не повернётся, но это хуйня, если сделать всё быстро. Но я понимаю, что потом совесть будет мучить.

Странно слышать это от того, кто уничтожил два населённых пункта, но там я это сделал не специально, а сейчас хочу целенаправленно убить того, кто виноват только в том, что оказался не в том месте и предложил помощь не тому человеку. Просто остановилась и, не спрашивая ни имени, ничего, сразу предложила подвести. Не поступлю я так, особенно с тем, кто предлагает мне помощь. Поэтому…

— Мне нужно в город крепость, что на западе, сколько это дней пути на лошади и пешком?

Девушка задумалась.

— Пешком дня четыре или пять. На лошади… ну, если бодро, то дня два пути, может три. Если с пассажиром, то точно дня три. Но я-то думала, что вам в ту сторону, — кивнула она головой на восток. — Мне просто не по пути будет.

— Тридцать золотых, — тут же выдал я.

Она на мгновение слегка удивилась, но тут же хитро улыбнулась.

— Тридцать? Ну… ладно, мне то не сложно, но деньги то такие будут?

Я повернулся к ней спиной, чтоб она не видела сколько у меня в сумме их, отсчитал тридцать, после чего протянул ей.

— Оплата сразу, естественно, — ответил я.

— Тогда не вопрос! — обрадовалась она и похлопала позади себя рукой.

Хех, блин, я кое-что понял.

— Слушай, я на лошади не умею ездить.

Я умею позориться. Дайте мне шанс, и я опозорюсь. Вот, например, эта девушка пытается помочь мне залезть на лошади, сначала подсаживая меня, потом и вовсе заталкивая. Но это ладно, мы начинаем ехать, и я сваливаюсь с лошади. Потом ещё одна попытка позорного подсаживания, но на этот раз она уже позади меня сидит, придерживая, чтоб я не свалился.

Звучит не очень, выглядит эпично.

Мы скакали, наверное, до вечера. Не сказать, что очень быстро, постоянно останавливались, чтоб дать лошади отдохнуть, но явно быстрее чем я бы сам шёл на своих двоих. Можно сказать, удача на моей стороне.

Хотя удача ли это? Что вообще можно назвать удачей? Ведь я же мог встретить и не её, а кого-нибудь другого. Ну, может отжал бы лошадь и всё, однако в любом случае бы отправился за фемкой. В крайнем случае я бы шёл пешком. Ничего бы не изменилось, просто бы дольше шёл. Или то, что я выживаю, это удача?

Ведь что такое удача? Случайное стечение обстоятельств. Другими словами, даже то, что я не подавился едой можно назвать удачей. То, что я не споткнулся и не упал, тоже можно назвать удачей. Да что угодно, что не приводит к смерти можно назвать удачей.

Как по мне, удача — это слишком редкое и удачное стечение обстоятельств. То, что я выжил, это не удача, это моя заслуга и дело случая. Наткнулся на Бабу Ягу — стечение обстоятельств при которых я чуть не сдох. А вот, например, найти клад в случайном месте — удача. Стоять на месте, когда вокруг всё рушится и ничего не делать, а после выжить — удача. Стать героем в другом мире — удача.

Так что удача ли это?

Нет, лишь случай и моя заслуга.

— Получается ты учёный или библиотекарь? — спросила меня моя попутчица, когда мы остановились на привал, чтоб переночевать.

Кажется, это первый раз, когда мы говорим. И вообще, они кроме библиотекаря и учёного ещё кого-нибудь знают? Ну там лекарь хотя бы? Или эти два слова у них сразу всё означают?

— Учёный, — ответил я.

— О-о-о, по тебе сразу видно. Я сразу это поняла, — гордо выпятила она свою… хм, а у неё грудь вообще есть? А, пофиг, но знала бы ты по-настоящему, кто я.

— А ты… — я глянул на её лицо. И первое, что бросилось в глаза острые уши. Ну не совсем острые, однако и не как у людей. — Эльф?

— Ну почти… — усмехнулась она. — Я полукровка. Любишь полукровок?

— Плевать, — пожал я плечами. — Внутри все одинаковы. Почти. Полукровки, чистокровки, без разницы.

— Ну точно слова учёного! Просто некоторым это противно, типа находится в одной комнате с полукровкой. Хотя трахаться им всё равно с кем.

— Ясно дело, в темноте не видно.

Она рассмеялась на мою не совсем удачную шутку.

— Точно! В темноте не видно! Или сзади тоже! Те, кто со мной в одной комнате не хочет сидеть, часто потом пытаются меня трахнуть.

— Удачно?

— Удачно по своему набухшему достоинству получают. Вот я и удивилась, что ты так просто согласился ехать со мной. Но сейчас я удивилась тому, что ты не узнал во мне полукровку.

— А должен?

— Ну как учёный ты же должен заметит разные черты лица между мной и эльфами.

— Извини, я не сильно с этим заморачиваюсь, — пожал я плечами убегая от неудобного вопроса. Ещё не хватало, чтоб меня спалили. — А ты просто путешествуешь или живёшь где?

— Я путешественница! Искательница приключений и авантюрист! Приеду, получу задание, выполню, сдам и еду дальше.

— Много чего повидала? — поинтересовался я.

— Ты даже не представляешь, — махнула она рукой. — И самоходные паровые машины, и горящий порошок и даже виверну!

— А порошок, ты имелаввиду порох? Типа, чёрный, горит и взрывается?

— Без понятия, как он называется, — пожала она плечами и начала стягивать с себя одежду. — Но да, он чёрный и горит. На счёт взрывается тоже не знаю, не видела.

Так у них тут и порох есть! Только пользуются ли они им?

— А оружие есть, что стреляет им?

— Оружие? — рассмеялась она. — Его же для фейерверков используют! Ну или чтоб горел ярко, осветить там что-нибудь.

Ага, это он на воздухе горит. А если в коробке загорится или ещё где в замкнутом пространстве — ёбнет так, что замучаешься потом себя соскабливать со стен, если останется что. Но я уверен, очень скоро мир распознает фишку пороха и ох, начнётся же в этом ебнутом мире веселуха! Может и сам ручки свои шаловливые и неугомонные приложу.

Эльфийка тем временем успела оголиться до трусов. Чот я не пойму, это мир эксбиционистов или что? Хотя если учесть местные нравы и время, то вряд ли это странно. Сказать, что её оголение хоть как-то возбудило меня нельзя — её грудь так-то от моей только торчащими сосками и отличается.

На мой вопросительный взгляд она махнула рукой в сторону.

— Там я озеро увидела. Мыться не пойдёшь? Или любитель спать грязным?

Второе, но я тебе этого не скажу.

— После тебя.

— Стесняешься? — опять озорная улыбка.

— Нет, стеснять не хочу.

Она махнула рукой и ушла. Да, я стесняюсь, ну и похуй — мы все разные.

Глава 47

Она вернулась минут через десять.

— Я готова, — сказала она, выжимая волосы.

— Тогда моя очередь.

— Слушай, я твой лук одолжу?

Я с подозрением покосился на неё.

— Зачем?

— Просто попробовать, — слегка удивлённо ответила она.

Я махнул рукой, мол бери и пошёл мыться.

Озеро, мягко говоря, было маленьким. Скорее большая, глубокая и чистая лужа в лесу. Зато она была тёплой, видимо за день успела прогреться. А то желания яйца морозить совсем нет. Зато надо было видеть, как лучи падают на него, красотища… Проходят сквозь листву, разбиваясь на лучики, уходят в воду, кристально чистую, прямо на дно.

Быстро искупавшись и подсохнув в лучах уже почти спрятавшегося солнца, я вернулся к месту нашего привала. Здесь мирно паслась лошадь, а на костре, что развела моя новая уже одетая попутчица, жарился кролик. Или заяц? А в чём разница между кроликом и зайцем?

— Будешь? — спросила она и тут же протянула мне ножку, отхерачив её ножом, от туловища.

— Да, давай, — пожал я плечами.

Хорошо, когда в команде есть охотница. Вот бы её к нам. Блин, была бы печать, можно было бы попробовать, но так вряд ли. Ведь у нас вроде только фемка охотиться умеет, однако кроме как в задницу попадать с тридцати метров, я больше от неё навыков в охоте не наблюдал. Жрали при ней только вяленое мясо. Ленивая скотина, надо будет её заставить поохотиться потом.

— Итак, можешь что-нибудь интересное рассказать? — спросила эльфийка, вгрызаясь в ножку кролика.

— Ну… Ты знаешь, что всё на свете состоит из атомов?

— Атомов? Это… А что это?

Принялся я ей рассказывать, что такое атомы. Рассказывал, рассказывал, да и заебался. Теперь я понимаю, почему лекторы некоторые такие уставшие были. Как тут не устать, таких дегенератов как я обучать?

— Ого, — посмотрела она на свои руки. — Я состою из множества частиц. Забавно. А ведь так и не скажешь, — она выставила руку на солнце, видимо пытаясь увидеть, как свет проходит между атомов.

— Не получится, они слишком близко расположены друг к другу, — сказал я и достал флягу.

Открутил… ох, ебать, спиртом заполнена. Тот ударил мне в нос так сильно, что аж глаза слегка заслезились. Да и не только от этого. Дядю Борю вспомнил, сразу пробило на слезу. Мой первый сокомандник с несколько трагической историей и не менее трагической судьбой.

Бля, дядя Боря, за тебя! Я чокнулся с воздухом и глотнул из фляги…

Ох, ебать тут градус… Горло обожгло, словно я ёбнул кипятка. Я поспешил закусить этот спиртовой кошмар ножкой.

— Чего у тебя там? — заинтересовалась эльфийка.

Я молча протянул ей флягу. Она взяла её и принюхалась, после чего забавно чихнула.

— Ого, какая же там крепость у спиртовухи? Да и запах… — она ещё раз принюхалась, только уже аккуратнее. — Хм, так это же не просто спирт! Это у нас вискарь с ягодами! И где ты его достал? Он же ужасно дорогой!

Вискарь? Вы его так зовёте? Мне кажется, что это название опять же принесли сюда герои. Да и то, что он с ягодами, я не сильно почувствовал.

— Можно? — спросила она и я лишь кивнул. Мне одного глотка хватило и теперь у меня голова слегка кружится.

Эльфийка глотнула, тиха пискнула, и со смехом вздрогнула.

— Сильно… А ты меня споить и изнасиловать не собираешься? — хитро спросила она.

Так, ещё одна извращенка?

— Могу забрать обратно, чтоб успокоить тебя.

— Нет, не надо. Когда ещё шанс такое выпадет попить? — она ещё раз глотнула. А потом ещё раз и протянула мне. — С меня хватит… Ох, хорошая выпивка всегда в радость. В голове такое приятное ощущение… Фух…

Она облокотилась на руки.

— А знаешь, я думала, ты со мной мыться пойдёшь.

— Зачем?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Все, с кем я путешествовала, сразу соглашались. Но они всегда почему-то считали, что раз я их искупаться пригласила, то под этим должно что-то быть. Типа это скрытый намёк, а не просто предложение искупаться. Типа я шлюха и со мной так можно обращаться. А я сама решаю, с кем спать!

— Но так оно именно как намёк, — заметил я.

— А плохо! То есть, что не предложи, всё будет выглядеть намёком! — воскликнула возмущённо эльфийка. — Меня вообще в первый раз так изнасиловали. Больно, знаешь ли. Поэтому…

Она вытащила из-за спины такой нехилинький кинжал, которым разделала кролика до этого.

— …теперь, как иду мыться, сразу прихватываю это. Лезет ко мне, я предупреждаю, не понимает — к верхом брюхом всплывает, — улыбнулась она.

— Эм… стеснюсь спросить, — и боюсь тоже, — а зачем тогда предлагать?

— Ну… раньше просто так, а сейчас чтоб понять, что за попутчик, — пожала она плечами и ткнула им в мою сторону. — Вот ты хороший попутчик. Не стал переться, хотя мне всё равно. Решил даму не смущать.

После этого она хихикнула и воткнула нож рядом с собой в землю.

— Дашь ещё? — кивнула она на флягу.

Ну а мне не жалко. Я протянул её ей, а сам накидал листвы, расстелил свою одёжку и лёг рядом с костром дрыхнуть. Хули ещё делать? При ней то телефон не послушаешь.

Уже когда я начал на половину отходить ко сну, рядом со мной приземлилась тушка эльфийки, от которой несло алкоголем. Она легла за моей спиной и положила рукой флягу прямо передо мной.

— Я оставила, — хихикнула она.

— Да нет, спасибо, — ответил я. — Не охота.

— Ну так на завтра пусть будет. Всё равно три дня ехать.

Затихла. А вот меня уже кое-что интересовало.

— Слушай, а кто сторожить будет?

— Мурка, — ответила она. — Лошадь моя. Натренирована она, интуиция хорошо вкачана, сразу учует, ещё задолго до нас и разбудит если что.

Вновь затихла. Потом продолжила.

— Слушай, а ты не это? — как-то непонятно спросила она.

— Что не это? — не понял я.

— Ну… не хочешь там… ещё?

— Ты можешь выразиться чуток яснее? — я повернулся на другой бок к ней.

Она лежала около меня, однако не касаясь, как будто специально сохраняя дистанцию и смотрела на меня своими мутными глазами. Тогда зачем легла рядом?

— Ну… я думала… может ты хочешь… сыграть в кроликов?

— Чо? — кажется я допёр, что она имеет ввиду, но… сыграть в кроликов? Это что-то новенькое.

— Не знаешь такого выражения? — удивлённо вскинула брови эльфийка.

— Я понял, о чём ты, но выражение первый раз слышу такое, — признался я.

— Вот оно что… Я спрашиваю, хочешь потрахаться? — решила он долбануть мне в лоб.

— Я уже понял это, просто странно слышать это от девушки.

— Почему? — удивилась она.

— Ну… обычно это парни предлагают, — как-то неуверенно сказал я.

— Почему? — недоумевала она. — Какая разница, кто предлагает? День неплохо прошёл. Я получила золото, ты — попутчика, который тебя довезёт, мы хорошо поговорили, удачно выбрали место и помылись. Так ещё и поели вкусно, и выпили отличного вискаря. Так почему бы не завершить вечер на все сто, раз уж весь день так хорошо идёт? Или по твоему только парни этого хотят?

Понятненько, хотя что я удивляюсь?

— Ну я так-то не против… — начал только я, дурак что ли от такого отказываться. А она уже вскочила и давай с себя брюки стягивать.

— Ну и отличненько, — повеселела эльфийка. — Давай быстренько по разку прогоним, может два, да и спать. Завтра долгая дорога.

Быстренько? По разку? Я думал, так парни говорят обычно, типа: ща быстро присуну и пойду, а тут она такое говорит. Или может я чего-то не знаю из-за отсутствия опыта?

Забавно, она даже рубаху-безрукавку снимать не стала, просто брюки сбросила. Видимо, у них тут сексом заняться, наверное, так же естественно, как покурить вместе разок и разойтись.

Это у меня в мире чаще всего это что-то да значит, а тут встретил, перепихнулся, пошёл дальше. Хотя с фемкой и Эви было иначе, прошло около месяца прежде чем что-то между нами да было. И то, по пьяни. Или же это мне так «повезло» с товарищами? Ведь припомнить если, ко мне так вот подкатывали ещё в таверне.

И вот, я блин снять брюки не успел, а она уже готовая была. Вцепилась в мои брюки, сдёрнула до колен, запрыгнула сверху, словно куда-то спешила, схватилась за член своими маленькими тонкими пальчиками, пощупала его, примеряясь.

— Большой… — как-то задумчиво пробормотала она сама себе.

Ну хуй знает (забавно звучит в данном контексте), у меня в моём мире баб не было, твоё мнение как бы первое. Здесь были, но я ничего не помню. Так что наверно гордиться должен.

Эльфийка подумала-подумала, направила в себя и села по самое не балуй до упора. Тут не то, что я охренел, так как членом упёрся и я подозреваю, во что; она сама окосела. Аж рот обеими ладонями закрыла, взвизгнув.

— Ты чего? — испугался я.

— Да что-то… слишком большой… не думала… ох…

Бля, чо за хентай такой? Это нормально? Мне как-то неспокойно. К тому же слишком уж узко у неё. Очень. Я ей там не порву ничего?

Посидела она, посидела, привыкая, и погнала как кролик. Я аж прихуел от такого. Для меня это первый опыт. Тогда с фемкой и Эви я даже и не помнил ничего, так что то не в счёт.

Эта попрыгунья так резво меня трахала, что установила бы рекорд по скорости в мире. Вцепилась мне в рубашку, закусила губу и через пару минут практически одновременно со мной как взвизгнет, я аж вздрогнул, думал порвал ей там что-то ненароком.

Ну а она расслабилась, упала мне на груди и сползла в бок. Ни поцелуев, ни обнимашек, чисто секс — сунул, высунул. Как-то мне такое не очень. Словно чего-то не хватает.

— Хорошо… — потянулась за флягой, хлебнула и отдала обратно, — там ещё половина, — сообщила она мне, — хочешь?

— Я пас, — ответил я.

— Ладно-о-о… Хорошо… Пожалуй, теперь можно поспать.

Мне кажется или она ведёт себя как парень? Трахнула, развернулась и захрапела. А мне вот что-то одиноко…

Нихуя!

Через десять минут она меня вновь толкала!

— Слушай, может ещё разок? — слегка заплетающимся голоском спросила она.

— Ты меня затрахать решила?

— Ну пожалуйста? Просто так хорошо идёт всё. Я знаю, что ты мой наниматель, но может ещё по разку? А то прямо сегодня день хороший. Не обломаешь же?

Какой же я подкаблучник, пиздец просто. Пришлось мне первый раз испытать «Весёлую ночку», иначе бы не встал. Эльфийка с завидным проворством запрыгнула на меня и уже аккуратнее насадилась, после чего вновь сыграла в кролика, сползла довольная под бок, и утихомирилась.

Это я так думал.

Она потом на протяжении часа ещё три раза меня драла по-чёрному. Именно ДРАЛА и именно МЕНЯ, а не наоборот.

В последний раз так вообще уже мне больно было, она там до упора садилась, взвизгивала, тряслась чуть не в судорогах, слюни пускала. В свете горящего ночью костра я видел, как у неё язык вывалился, глаза закатились и её просто колбасило, словно током било. У неё во влагалище такие судороги были, что я думал, мне там член сомнёт. И текла как пробитая водопроводная труба. Я уже боялся, не двинет ли она кони с членом внутри.

И только когда её как током прошибло, и она издала звук или визг… Хуй знает, но после её бурного оргазма, когда эльфийка отключилась прямо на мне, я нашёл причину этого.

В способностях.

«Улучшенная весёлая ночка — вы способны удовлетворить даже самую ненасытную натуру до потери пульса. Так что не бойтесь, что вас не хватит на десяток девушек. Хватит ещё как, они ещё и не слезут!

Способность позволяет сохранять эрекцию и получать удовольствие на протяжении двенадцати часов. Партнёр испытывает сильно усиленные ощущения и удовольствие во время секса. Отключение способности по желанию или истечению времени. Перезарядка — двенадцать часов.»

Блять, мир сука, я когда фемку спасу, тебя сам выебу! Это что за хуйня в моих абилках блять!? Какая в пизду ночка!? У меня тут кажись эльфийка только что откинулась! Нет, что бы нормальное что-то дать или апнуть, типа регена или урона, так он эту хуйню мне прокачал! Как мне фемку спасть!? Ебать стражников в жопу до смерти и разрыва прямой кишки!? Тут теперь кого не трахни, они от инфаркта или инсульта сдохнуть могут. Или с хуя не слезут как эта! И на сколько там они усилены!? На сто!? У меня тут кажись эльфийка окочурилась от этого.

Пиздец… Мир сейчас просто дико подъебал меня с этим. Мне необходима способность какая-нибудь, а он мне это сунул под нос.

Бля, у меня припекало нереально… И я-то не заметил, когда получил её. Вроде после фемки и Эви не было такого. Значит после первого секса с эльфийкой? А она…

Я посмотрел в бок, куда сползло её тело. Лежит, слюни пускает, течёт везде где можно. Ущипнул через рубаху за сосок — замычала, попыталась прикрыться и перевернулась на другой бок. Ну хоть жива, и то слава богу. Может ей ещё засадить и помучить таким образом, посмотреть, насколько её расколбасит?

Так, стоп, отставить садистские мысли, потом кого-нибудь попытаю.

И вообще, не нравится мне это. Буквально три недели топал и нихуя. А тут раз ебусь, два ебусь, с одной, с другой, с третьей, словно половой гигант. Словно перед смертью в отрыв иду.

И поэтому меня это слегка пугает.

Глава 48

На утро я проснулся и мог наблюдать помытую, светящуюся от счастья эльфийку, которая готовила что-то кушать.

— Доброе утро! — чрезмерно радостно поздоровалась она. Видимо вчерашняя ночь дала ей буст к энергичности. — Будешь жареные грибы в масле?

— Почему и нет? — пожал я плечами.

Так что помывшись тоже от её обильных выделений, я позавтракал, и мы двинули дальше по дороге через лес. Утро было через чур ранее — солнце даже ещё не появилось, только-только лучи красным небо окрасили. А полукровка бодрая, мурлычет песенку себе под нос за моей спиной.

— Слушай, а мне там алименты платить не придётся? — решил на всякий случай спросить я, а то мало ли.

— Али… что?

— Ты не родишь там случайно мне сына? — объяснил я.

— А… это… Не бойся, я же полуэльфийка и у меня остались ещё знания моего народа. Я тут траву поела, она предотвратит эти последствия. Кстати, от головы отвар нужен? После алкоголя помогает.

— Да нет, спасибо, — отказался вежливо я. Голова то у меня не болела.

Мы ехали примерно часа четыре, резво передвигаясь, прежде чем эльфийка сказала, что нужно сделать привал иначе лошадь устанет. Не сказать, что меня это сильно радовало, но думаю, фемку отвезти далеко не могли. Не будут же они скакать сутки напролёт, загоняя лошадей до смерти. Или будут?

Вряд ли, скорее всего такую как она заковали и в клетку засадили, иначе бы она со своей силой всем шеи бы посворачивала. Получается или мы их нагоним прямо здесь, что будет идеальным вариантом, или прямо у города, что несколько осложнит ситуацию. Там уже придётся через стражу пробиваться и нет у меня желания такое делать. Да и сил не хватит.

Но чую, именно в городе придётся её спасать. Ну просто не может всё пройти гладко!

— О чём думаешь? — спросила меня эльфийка.

Сейчас мы седели в поле у самой дороги. За нашей спиной был лес, а впереди огромное поле, которое, в буквальном слове, отливало золотом и уходило вниз далеко-далеко, где заканчивалось лесом. Сама трава была похоже на пшеницу и под ветром создавала волны, окрашивая поле в другие оттенки золотого. Небо было голубым и только редкие объёмные облака нарушали голубую идиллию. Звучит чот не очень, кстати.

— Да вот думаю, как тут красиво, — ответил я.

— А, понятно, — видимо ответ её не вдохновил. — Просто я подумала, пока лошадь пасётся, может и мы… чем-нибудь займёмся? — ой бля, улыбка до ушей.

Знаешь, после вчерашнего я пришёл к выводу, что дрочить намного лучше, чем трахаться — быстрее, удобнее, приятнее и безопаснее.

— Ты вчера помнишь, что было? — поинтересовался я.

— Ну… помню первый раз. Потом второй, он был просто потрясающим! А дальше алкоголь стал слишком сильно действовать, и я ничего не помню. Хотя сегодня проснулась и такое ощущение, что… вообще не хотелось вставать.

Ага, помню твоё лицо, хотя тут вина скорее не твоя. Девочка просто хотела секса, но сама подсела как на иглу из-за моей способности.

— Не сейчас.

— Ну по быстренькому! Вон, можно там, — кивнула он на деревья, — ну или здесь. Просто скучно же! Всё равно делать него.

Так вот как ты на это смотришь. Типа делать нечего, почему бы и палку не кинуть? Как люди курят, когда скучно, так и ты ножками в разные стороны.

— Чтож тебя так прибило? Ты со всеми попутчиками так?

— Не-а, — покачала она головой. — Только те, кто приглянулся. А с остальными только по одной дороге иду. Я же не шлюха или маньячка.

— И что же тебе во мне приглянулось? — поинтересовался я. Блин, интересно же, что в тебе бабам нравится.

— Ну ты… ничего так, — он обвела меня взглядом. — Тощенький, умненький на вид.

— Я думал, бабам нравятся брутальные мужики.

— А, груды безмозглых мышц, — махнула она рукой. — Да, многим нравятся, но мне не интересно. А вот те, кто интеллигентно выглядят, это уже да.

Ну понятно, как некоторых тянет на девушек-зубрилок, так её тянет на таких же, но парней. Скажем так, редкое исключение.

— Ладно, завязывай. Нам пора двигать уже.

— И точно! — она тут же вскочила и свистнула. Во так просто, только что секс предлагала, а сейчас уже и позабыла. Действительно, как покурить для неё.

Мы вновь двинулись в путь и вновь мы остановились через часа четыре на небольшой привал. Только на этот раз она даже не упоминала о сексе. Просто молча свежевала какую-то птичку, мурлыча песню, после чего быстро пожарила её, мы поели и двинулись дальше.

Раза четыре мы встречали людей на дороге, один раз это был отряд примерно из сотни солдат, что двигался в сторону города. Они остановили нас и спросили, не видели ли мы подозрительных личностей с обожжённым лицом. Мы только головой покачали.

Странно, что они ищут именно того меня и не берут в расчёт, что я мог уже сто раз изменить внешность. Да тут вообще все странные и мне кажется, всё из-за отсутствия ума и логики. Видимо привыкли только по прямой идти. Теперь понятно, что героев они используют.

Мы устроили привал на этот раз в стороне от дороги в лесу у подножья невысокой отвесной скалы, под которой было небольшое озеро. Здесь же был небольшой водопад.

— Здесь значит? — оглянулся я. Блин, а место-то уютное.

— Ага. Тут и помыться можно! — радостно указала она на этот небольшой пруд. — Везёт мне с тобой. А то иногда по неделе воды не видно. Костерок разведёшь пока я буду охотиться?

Я кивнул и принялся разводить костёр, что в своё время делал в детстве в лагере. Правда тогда я к хуям спалил пол лагеря вместе с вожатой, но это уже была случайность. Наверное, уже тогда проявились мои наклонности. Кстати, вожатая выжила, просто ожоги на руках были.

Собрал ветки с листвой, подготовил растопку заранее и принялся огнивом искры выбивать.

Чиркаю я, чиркаю… Хм… мне кажется или…

Ох мать еб твою дивизию через жопу на хуях в пизду с припрыжки, где я?

Теперь я замер как мудак с огнивом посреди… эм… пустоты? Обстановка поменялась ровно за мгновение, стоило мне просто моргнуть. Я сидел на каменном полу, что был вымощен чёрным, как сажа, камнем. Чот мне очково, это так, к слову.

Такое ощущение, что я сейчас посреди огромного поля, где невидно ни конца ни края. И только огниво, которым я продолжал чикать до сих пор, разбавляло эту серость, отдаваясь эхом.

— Патрик… Вот мы и встретились… — жуткий, тихий и очень злой голос разносился по залу.

Казалось, он идёт отовсюду, словно сам воздух со мной говорит. Несмотря на то, что он пытался звучать тихо, он всё равно раскатами проходил по пространству, словно гром.

— Я не Патрик, — тут же сказанул я, сделав невинные глазки.

Повисла тишина.

— Эм… не Патрик? — голос неожиданно стал нормальным, просто громким.

— Нет, я Вася. Патрика я не знаю.

— Оуч… Вот как… — голос замялся. — Блин, прости, ошибочка вышла…

Меня вернули обратно в свою привычную реальность. Я всё так же продолжал сидеть перед костром, пытаясь понять, глюк это был или меня действительно кто-то куда-то перенёс. Не успел я додумать, как снова оказался на чёрном каменном полу посреди пустоты.

— ТЫ ЧО, СУКА, НАЕБАТЬ МЕНЯ РЕШИЛ!? НЕ ПАТРИК ГОВОРИШЬ!?

У меня аж яйки завибрировали от этого полного ненависти голоса.

— Да я просто испугался…

— ЗАВАЛИ ХАЙЛО СУКА! РЕШИЛ МЕНЯ ДЕБИЛОМ ВЫСТАВИТЬ, ПИДОР!?

— Да я больше по девушкам, — попытался я оправдаться.

— ЗАТКНИСЬ!!!

Потоком воздуха меня сдуло назад. Я сделал несколько очень больных кувырков назад через голову по каменному полу.

— Итак, Патрик, у меня к тебе предложение, — прогремел уже более спокойно голос.

— Д-да? — спросил я, трясясь как заяц и сидя на коленках.

— Ты идёшь сейчас же в город за своей драгоценной мясной дыркой?

— Он-на фемка, — поправил его.

— Бля, Патрик, просто завали хлебало.

— Х-хорошо.

— Значит идёшь за своей драгоценной фемкой в город.

— Он-на не драгоценная, — вновь поправил я его.

— ДА ЗАВАЛИСЬ ТЫ НАХУЙ!!!

Меня вновь сдуло к хуям назад.

Когда я остановился, передо мной упал чёрный шершавый кинжал, словно покрытый ржавчиной.

— Я предлагаю тебе помощь, — сказал голос.

— Зачем?

— Я, Бог Скверны, однако поклонников у меня немного. Я практически неизвестен массам и ближе скорее к духам и прочей шелухе. Сил же у меня пропорционально моей известности. Однако я не теряю надежду подняться и ищу алмазы, что не привлекли взгляда других. Если ты используешь этот кинжал на себе, станешь посланником скверны и люди начнут верить в меня. И я поднимусь с уровня «никому не известное божество» повыше. Этот кинжал даст тебе силу, которая поможет тебе справиться с врагами.

Я покрутил кинжал в руках в неуверенности.

— А как им п-пользоваться?

— Просто воткни себе в сердце, — ответил голос. — Он наполнит твоё сердце скверной, и ты станешь сильнее.

— А я-то выживу? — поинтересовался я.

— Проживёшь ещё пол часа. Твоя регенерация станет потрясающей, сила сокрушительной, кости стальными. Ты получишь часть моей силы. Я тоже иду на небольшой риск, отдавая её, но думаю, если ты её заберёшь и используешь, то отдача будет сильнее.

Хм… неплохо. Но блин, в замен я отдам свою жизнь. Мне этот мир конечно не по душе, но сдыхать тож как-то не очень хочется. Повторно.

— А почему именно мне? — поинтересовался я.

— Я заприметил тебя в этом мире по твоим чудесным деяниям. Сильнейшие боги не посмотрят на такого как ты. Они тебя даже и не заметили. Ты так, песок на дороге, слишком мелок для их взглядов, планов и желаний. Они выбираю себе героев, сильнейших из сильнейших, тех, что изменят мир или миры в их подчинении и смогут стать даже больше чем просто людьми. Сильнейшие боги собирают самые сливки, самое лучшее. После них идут другие боги послабее, что забирают оставшееся. Мне ничего не остаётся. Да и мало кто хочет стать под моё знамя. А кто хочет стать на тёмный путь, выберут других богов. Приходится искать таланты из таких как ты, можно сказать, рыться в грязи и искать хоть что-то. Я видел, на что ты способен.

— Но мне умирать неохота, — ответил я.

— Я не заставляю. Захочешь, используешь. Не захочешь, твоё дело, кинжал вернётся ко мне вместе с силой. Просто ты подаёшь хоть какие-то надежды. Я просто дал тебе услугу, которая может помочь и мне в случае чего.

Понятненько. Но смерть остаётся смертью и мне дохнуть не охота.

Я покрутил кинжал в руках, после чего засунул его за пояс. Можно сказать, я принял его предложение.

— Отлично, — сказал удовлетворённо бог. — Если он не понадобится, то потом просто сам исчезнет и вернётся ко мне. А пока…

К моим ногам подкатилась бутылка.

— Считай это подарком от бога. Уверен, твоей подружке зайдёт.

Намёк ясен.

— Да я как бы не очень хочу её спаивать, — промямлил я.

— Не смеши меня. У меня есть способность иногда читать желания. Я вижу тебя. Вижу твою садистскую натуру и твои жёсткие фантазии, где ты… Хотя ты и сам знаешь, — усмехнулся голос. — Это отличный алкоголь. Дай ей, и она от кайфа и наслаждения улетит на всю ночь. Я уверен, она что ничего не вспомнит на утро кроме полнейшего удовлетворения, а в твоё распоряжение на одну ночь попадёт твоя личная рабыня. Сделаешь приятное и себе, и ей.

— Я не настолько низко пал, чтоб спаивать бедную девчушку и пользоваться её беспомощным состоянием, — ответил я.

— Низко пал? Мы оба знаем правду… Не обманывай ни себя, ни меня…

Тёмная площадь начала растворяться перед моими глазами, сменяясь лесом. Словно я просыпался от сна. Передо мной был мой же костёр, который уже весело потрескивал. За спиной я чувствовал кинжал, а в руке была бутылка алкоголя без какой-либо этикетки, зато запаянная чем-то вроде сургуча.

Значит не сон? Плохо… или хорошо.

Я пощупал кинжал за спиной. Если что-то пойдёт не так, то будет резон этим воспользоваться. Какая разница, сдохну так или так. Но со скверной смогу может фемку в случае безнадёги вытащить и положить врагов побольше в отместку. Но умереть…

Блин, не хочется умирать так-то.

Из леса вышла эльфийка с какой-то кракозяброй. Её взгляд остановился на бутылке и она улыбнулась.

— Ух ты, ещё алкоголь? Хороший?

— Говорят, очень хороший и редкий.

Она неуверенно покосилась на бутыль, явно желая попробовать.

— Это… подарок или… ты для себя его взял?

Я посмотрел на запечатанную бутылку. Посмотрел и улыбнулся. Бог Скверны был прав, мне уже можно не беспокоиться о падении вниз. Ведь и так на самом дне, и я не тот, кто будет сильно придерживаться моральным принципам, если получит шанс избежать наказания.

— Нет, для себя взял, думал приберечь, но почему бы в хорошей компании и не испробовать? — Я посмотрел на неё, уже строя на её тело планы на сегодняшнюю ночь.

Мне кажется, что для меня это плохо кончится. Не зря Бог Скверны дал мне кинжал, догадывается, чем всё обернётся. И мне от этого на душе становится тоскливо и очень тяжело, словно я услышал приговор. Конечно, буду надеяться и стремиться к лучшему, но…

Следовательно, можно оторваться. К тому же, она тоже покайфует, так что нам обоим будет плюсик.

Эльфийка так и не поняла моего недоброго взгляда, что не предвещал для её тела ничего хорошего, восприняв мои слова с наивной радостью.

— Тогда сейчас я пожарю добычу и попробуем!

Конечно попробуем. И мясо, и алкоголь, и тебя.

Глава 48,1

(Хентай. Милый хентай. Кому такое противно, можете смело пропустить до 49 главы, так как сюжета здесь ноль. Лишь чернуха и порнуха.)

Быстро пожарив бедную зверюшку, эльфийка ловко нашинковала её ножом и разделила между нами, даже не подозревая, что жарить скоро будут исключительно её. Станет она очень грязной шлюшкой. Или я стану таковой, в зависимости от чего лица смотреть.

— Вот! И… — она покосилась на бутылку, не двусмысленно намекая её раскупорить и попробовать. Ну я чо, я только за.

Раскупорил, разлил и очень аккуратно приложился к стакану. Хрен знает, что там за водица.

Вкус был… странным. Я бы сказал, вязким и тягучим, словно это жидкая карамель. Стоило мне попробовать сие вещество, как по телу пробежала волна тепла, а в голове появился лёгкий туман.

Эльфийка же… её лицо сразу раскраснелось и растянулось в блаженной улыбке. В отличии от меня она сразу осушила кружку, и я учтиво добавил ей ещё.

Покончив с кракозяброй, мы стали уже распивать подаренную бутылку. Вернее, по большей части пила эльфийка, я же после первого раза к ней не притрагивался, занимаясь самым подлым делом — спаивая свою попутчицу и готовя своё маленькое взлётное поле. Уже через пару кружек, я понял, что с неё хватит.

— Всё? — как-то расстроенно икнула она.

— Не всё, — усмехнулся я расстёгивая брюки. — Ты же вроде хотела в кроликов сыграть.

Она как-то довольно улыбнулась.

— То-о-о-очно, — она принялась стаскивать с себя брюки.

Блин, слишком медленно, я уже долбанул способностью «весёлая ночка» и ща член блин лопнет. Он у меня так надулся, что больно стало. Но скоро больно станет не только мне. Поэтому, расчехлившись, я подошёл и просто сдёрнул эти ебаные брюки с неё, оголив её мокренькие небольшие губки (понятно какие) и заставив эльфийку рассмеяться непонятно чему.

Я завалил её на землю, вроде как прицелился и…

— Только аккуратно, я-то не рассчитана для таких нагрузок и размеров.

Ага, щас. Мои садистские наклонности требуют выхода! Я зря на тебя бутыль чтоль тратил.

И я засадил ей до упора. Очень узко, тут даже то, что она течёт вся, не помогает, слишком туго входит. А у неё глаза как округляться, а рот раскроется…

И я оперативно заткнул её ладонью, не хватало крика нам на весь лес. После чего не раздумывая принялся за нехитрое дело.

А она с округлившимися глазами и закрытым ртом что-то там в ладонь повизгивает, дёргается. Её ножки и ручки замолотили по земле, а тело змеёй начало изгибаться. А я тем временем начинаю планомерно двигаться в ней. Не долго, ровно до тех пор, пока её оргазм не простреливает и тело даже под моим весом слегка выгибается.

— Аккуратнее… — как-то более смиренно уже попросила она, тяжело дыша.

— Прости, не услышал.

— Ух… не услышал он…

Я внимательно посмотрел на неё. Её красное лицо, влажные губы, мокрая рубашка, слишком мутный взгляд, словно на глазах какая-то плёнка. И меня нереально потянуло дальше.

— Стой, погоди, ты чо, ещё что ли? — захлопала она глазами.

Плевать что ты там бормочешь, я уже твою рубаху снять пытаюсь.

— Стой погоди, куда ты снимаешь! Нет-нет-нет, погоди… да постой же… мы не так договаривались…

Она что-то как-то вяло пытается сопротивляться и возмущаться, но явно координации не хватает, как и силёнок. По этому её рубаха летит в сторону.

— До погоди ты.

Не хочу ждать!

Я поцеловал её. Я умею целоваться, но не нахожу в этом смысла. Просто обмен слюнями как по мне. На сейчас мне прямо захотелось, почувствовать её ротик, её язычок, её вкус. Прямо проглотить её всю. До того, как она испробует то, что у неё между ног вставлено.

Мы сосались как пуганные, словно играли в догонялки языками, одновременно вновь занимаясь сексом. Она обхватила меня ногами, и я планомерно глубоко входил в неё, от чего она вздрагивала. Раз за разом. Иногда отрывался от её губ, что куснуть разок другой за сосок или устроить им вакуум, от чего она начинала хихикать. Я мял отсутствующую грудь, опускал руку вниз и теребил уже другой бугорок, от чего она протестующе повизгивала и извивалась.

Закончив во второй раз, меня потянуло на эксперименты.

Я одной рукой переворачиваю её на живот. Блин, какое же у неё влажное и горячее тело. Оказавшись на животе, она вальяжно раскидывает руки в стороны, отдыхая. Ну а я целюсь, словно снайпер… в непривычное для её тела место, которое хоть и с сопротивлением, но принимает меня. Визг был такой, что пришлось её лицом уткнуть в одежду, на которой мы лежали.

— Не в ту дырку! — взвизгнула она. Лежит, трясётся с моим членом внутри, уползти пытается. А у меня только сильнее встал. А она ещё сильнее затряслась. — Больно-больно-больно! Вытащи! Вытащи, пожалуйста!

Попыталась уползти подальше, но я просто придавил её к земле и давай разрабатывать пятую точку. Всё равно член весь в её же соке, входит и выходит нормально. Она стонет, повизгивает, сфинктер сжимает, делая только себе хуже. Но мне мало этого. Я схватил её волосы и оттянул на себя, приподнимая голову над землёй.

— Отпусти, — повизгивала она в такт каждому моего толчку, но вот попыток уже уползти не делает. Только слюни пускает.

Её пальцы как-то слабо хватались за землю, но толку то?

Очень скоро я кончил и вытащил свой агрегат из весьма расширившейся дырки в её тугой попке. Надо пойти помыться, благо озеро рядом. Пока бегал, понял, что хочу её ещё.

Судя по всему, способность ещё и скорость перезарядки ускорял, и на мысли подобные толкает. Или же это я сам? Можно сказать, не отходя от кассы её можно дрючить и дрючить.

Застал я её лежащей на боку, и что-то бормочущей. Движением перевернул на живот, раздвинул булки. Нет, не насиловать ещё раз в жопу, лишь проверить, что крови нет и ничего не порвал. Не хочу таких травм ей. Но нет вроде всё нормально, даже сфинктер уже вроде как в норме.

А она как больная хихикает… Так, а что она хихикает то? Мой взгляд упал на бутылку, которая удивительным образом оказалась рядом с ней. Я открыл ту заглянул внутрь, вроде есть ещё две трети. Блин, отрабатывать будет.

Поэтому я схватил её за волосы и заставил сесть. После чего пристроился, встав рядом, открыл рот её и…

— По… Погоди ка, я не бу-м-м-м-м-м…

Не будет она. Будет, ещё как. Засадил я ей до упора в ротик, да так, что у неё спазмы начались лёгкие. Прикольно было смотреть на её лицо, что было слегка удивлённым, возмущённым, но при этом держащим в своём рту член. Ещё прикольнее чувства…

Ай! Она меня за член укусила! Ай! Ещё раз! Бля, да что такое! Хватит!

Тут уже я напугался! А она довольная с улыбкой и членом во рту, продолжает то кусать, то играть языком. Ай!

Я блин вытащить пытаюсь, а она его прижимает зубами, не давая этого сделать! Пришлось на своё страх и риск закончить дело.

Её движения головой, осуждающий взгляд её мутных глаз… покусывания в наказание от которых стынет кровь в жилах. Да уж, она умеет заводить. Конечно, до фемки ей как до неба, но я скорее получаю удовольствие от самого вида лица новой девушки между ног, чем именно от минета.

У фемки было грязное, похотливое и сосредоточенное; у Эви мутное, смиренное; у этой осуждающее. Да в этих лицах что-то есть.

Уже через пару минут я закончил, под конец прижав её носом к моему лобку и вогнав ей в самую глубину.

— Это… я не давала разрешение! — уж слишком весёлым голосом она объявила мне и покачала пальчиком, когда мы закончили. — Плохой мальчик.

— Плохой мальчик не закончил.

— Э?

Тут уже я просто навалился на неё и принялся драть как пуганный. Очень скоро внизу уже было всё мокрое от её жидкостей. А я тем временем, развлекался кусая её за твёрдые соски или выкручивая их, наблюдая за забавно реакцией боли и наслаждения. Иногда кусал её за ушки… Блин, такие прикольные! Так, кусну ещё раз.

После первого раза, она, вскрикнув, прижалась ко мне, словно пыталась соединиться с моем телом.

— Ой, всё, я кажется всё, стой… Стой, погоди, остановись, ой, ОЙ!

Её тельце пробило ещё раз, ножки стали елозить по земле, судороги бежать по телу. Её лицо скривилось.

Потом ещё раз, и ещё. Пока у неё окончательно крыша не протекал, я развернул её спиной и попробовал по собачьи. Тут она после первого же раза расслабленно плюхнулась.

Вернулись к прежней позе.

— Пощади… — простонала она. — Я же не выдержу…

— Выдержишь, никуда не денешься.

Теперь хочу другую позу!

Я завалил её на бок и поднял ногу, с интересом рассматривая её интимные места. Она как-то стыдливо попыталась прикрыть их ладошкой, но я только рукой их отвёл.

— Н… Не смотри… Стесняюся…

Знаю, что стесняешься, вот и смотрю. Хм… Ещё и пальцем потыкаю. А она там что-то всхлипнула от стыда. Ага! Я тогда, видя, что она на меня смотрит, ещё ближе придвинулся, рассматривая её всю. Не стеснялся и пальцами при необходимости раздвигать. А она не знает куда деться. Ну ладно, достаточно.

После этого, держа её ногу, я устроил ей такой марафон, что она только и делала, что повизгивала. Два раза…

Хм, а способность то работает. Обычно там и первого раза достаточно для обоих, а я вот ещё хочу…

— Ещё хочешь?

— Не-е-е-е… Хватит уже, пощади… — запищала забавно она.

— Знал, что так ответишь, но пощады не будет.

Я решил устроить небольшой эксперимент. Судя по всему, она испытывает оргазм также часто из-за способности. Другими словами, моя абилка влияет на скорость перезарядки оргазма как у неё, так и у меня. И мне стало интересно довести её до самого края.

Я и погнал. Вошёл в неё, мокрую, но при этом довольно приятно и плотно обхватывающую дырочку, которая не была уже такой тугой. А она томно застонало и попыталась меня столкнуть.

— Не надо…

— Ща ты с ума от оргазмов сойдёшь.

— Уже не хочу…

Да кто тебя спрашивает. Я заходил методично глубоко, относительно быстро, хотя с моей способностью тут скорость, наверное, и не важна. Пока её я драл, эльфийка потянулась к бутылке, наглоталась ещё немного и вновь расслабилась. Но не долго, через секунд десять её пробило и она выгнулась.

Но это был не конец. Я продолжил.

Уже к третьему разу она что-то щебетала, мастурбируя сама себе и самой себе же выкручивала соски, словно хотела их оторвать. К пятому разу, её колбасило так, словно у эльфийки случилась эпилепсия. Она что-то бессвязно бормотал, дёргалась, пускал слюни. К седьмому разу её просто колабсило, обычные судороги по всему телу. На девятый раз тоже. Просто пробегает судорога, её руки напрягаются, её слегка выгибает.

Ну а дальше уже я заебался. Просто сил нет, поэтому просто плюхнулся на бессознательную эльфийку сверху. Я бы уснул, но вот мой взгляд остановился на шишке, и я вспомнил, как хотел её запихнуть фемке. Фемки нет, есть эльфийка.

Моя душа требует лёгких издевательств и экспериментов.

Поэтому перевернув её тело на живот, взял эту самую шишку и… всунул ей! Пусть зад разрабатывает! Правда она не особо отреагировала на это, что-то промычала, дёрнулась и всё.

Ну а я перевернул её обратно и ещё раз трахнул тело раза два. От неё было ноль реакции.

После этого лёг рядом с ней и прижал к себе. Она как-то инстинктивно оплела меня руками и ногами, ещё сильнее прижимаясь. Я накрыл нас каким-то одеялом, что было у неё что было у неё. Мы мгновенно стали мокрыми и слизкими от пота. Меня это возбудило, и я на сон грядущий ещё раз трахнул её прямо под одеялом, мокрую везде, где только можно, после чего отрубил способность. Вновь обнялись, обвились и в такой печке, просто истекая с ней потом, уснули.

Блин, веду себя как спермотоксикозный школьник, что дорвался… Хотя стоп, я же как раз-таки дорвался! Ну тогда всё нормально.

А проснулся я от шипения.

Уже было утро, и она, стоя раком, пыталась вытащить шишку из попы, но у неё это получалось плохо.

Увидев, что я проснулся, она с подозрение на меня уставилась.

— Как это оказалось у меня… там? — указала она на попу с шишкой.

— Тебя надо спросить, я не помню ничего, — пожал я плечами и соврал, не моргнув глазом.

Она закусила губу, вся покраснела и нехотя попросила:

— Не мог бы ты мне… помочь?

— С чем? — сделал непонятливое лицо я, заставляя испить её этот кубок позора и унижения, при этом получая неизмеримое удовольствие.

— Шишку…

— Что шишку?

— Из попы вытащить.

— А ну так ты бы сразу и сказала, — усмехнулся я.

Нехотя встал и, не парясь особо на счёт наготы перед ней, подошёл ближе. Она тоже голая так-то. Забавно, я её вообще не стесняюсь. Всех стесняюсь, а её нет. Да и не чувствую смущения при ней. Да даже если бы прибило попросить потрахаться, я бы не чувствовал себя неудобно. Было в ней что-то родное…

— Только ты аккуратно, я пыталась, — краснея, лепетала она. — А она так туго…

Я не церемонясь, уцепился за край шишки и выдернул её нахрен. Даже раком ей не дал загнуться. Эльфийка взвизгнула и схватилась за задницу, подпрыгнув на месте.

— Я же попросила аккуратно, — чуть не плача, сказала она с обидой в голосе.

Блин, я тут осознал, почему она её вытащить не могла, я лепестками наружу засунул шишку. И она уцепилась внутри там. Блин, а не порвал я чего её?

— Нагнись, — сказал я.

— Чего? — спросила она как напуганная школьница.

— Нагнись, проверю, не порвала ли шишка там чего.

— Ты лекарь?

— Почти, давай, загибайся раком.

Она, красная как рак, продолжая испивать кубок позора и унижения, загнулась раком, а я развёл булки и вполне профессионально рассмотрел всё. Не поленился раздвинуть, палец просунуть, чтоб всё было нормально. И всё было нормально.

— Всё окей.

— Спасибо, — краснея сказала она.

— Слушай, а можно я тебя сейчас по быстренькой?

— Ну… я не очень хочу, но раз помог… — она вздохнула, всё так же стоя раком. Ну а я быстренько засадил ей и сделал нехитрое дело.

Как закончил, хлопнул её по попе.

— Спасибо.

— Да не за что, — выпрямилась она и посмотрела на озеро. — Пойдём мыться?

Мы так и поступили. Помылись, доели остатки кракозябры и отправились в путь. По пути она мне призналась, что пусть ничего и не помнит, но чувствует удовлетворение, какое ещё никогда не чувствовала. Значит вчера секс был на славу.

И ты даже не представляешь, насколько.

Глава 49

Ночь была действительно потрясающей. Для меня. А вот её тело пережило довольно жёсткие нагрузки и мои бурные фантазии.

Эльфийка… Ей пришлось постелить какое-то одеяло на седло, чтоб было мягче, так как сидеть ей сейчас больно. До сих пор, говорит, всё болит и ноги сводить неприятно. Вообще, это признаки изнасилования, но да ладно.

Да она не жалуется, наоборот едет вся счастливая и душевно удовлетворённая. Говорит, что такого у неё ещё не было и как болеть перестанет, она бы не прочьещё один раз так прогнать.

Мы двигались через лес, который обступал нас со всех сторон. Сейчас это была холмистая местность. Стоило взглянуть влево или вправо, чтоб увидеть огромные холмы, покрытые лесом, словно бархатные, что возвышались на сотни метров.

Помимо всего прочего, здесь встречалось больше путников и стражи. Хотя, честно говоря, я не сильно волновался. Они явно искали одного и пешком, а не двоих. Поэтому до самых ворот мы доехали совершено без проблем.

Город-форт имел слишком скучное название, которое полностью отражало это место.

Даст. Просто и понятно. Настолько понятно, что мне даже заезжать сюда не хочется. Потому, что с таким названием он действительно превратится в то, как называется. Не то, что я постараюсь, но опять же как мистер случайность, сделаю всё ради этого.

Вход, на удивление, охраняло немало так охранников. Человек двадцать выстроилось. Всех проезжающих пропускали через пункт где проводили досмотр. Когда подошла наша очередь, я нехотя спешился и сам протянул свою сумку чуваку около стола, где до этого пересматривали вещи.

Тот лишь открыл его поглядел внутрь, для приличия слегка порылся и вернул обратно. На это и был расчёт — если сам протягиваешь сумку, то люди думают, что тебе скрывать нечего. Особенно так будут думать необременённые умом стражники, что посчитают данную мысль верхом гениальности для своего мозга. Они-то и подумать не могли, что я поменял внешность, о чём речь вообще тогда?

— Уважаемый, а что так охраны много? — поправил я очки с умным видом.

— Да вот предательницу привезли, завтра казнят на площади перед мэрией.

— Предательница? На смерть такой суки я бы посмотрел, — усмехнулся наигранно я, — а где глянуть на дрянь можно будет?

— За вторыми стенами сразу перед мэрией начинается площадь. Там казнь и будет. Говорят, голову отрубят и над воротами повесят.

Завтра значит? Получается, они приехали только сегодня, если не совсем недавно. Блин, чуток не успели, хотя мне кажется, что я бы не успел при любом раскладе.

Мы прошли личный досмотр и попали внутрь этого форта.

Скажем так — каменный, серый, словно пыль, город. Сам он был небольшим — между первой стеной и второй, располагался сам город с ровными квадратными домами, прямыми улицами и грязной дорогой. Но слава богу, не такой грязной как в Мухосранске. В центре, за вторыми стенами, виднелось что-то типа замка или каменного форта, чьи шпили возвышались над городом. На самом высоком был колокол. Там, судя по всему, находилось правительство города и площадь, где будет проходить казнь.

Из-за того, что улицы прямые, я могу видеть, что ворота у вторых ворот открыты. А может их и нет совсем. Получается, попасть за вторые ворота не составит проблем. Проблемы будут именно по вызволению фемки.

Мда… Ставлю сотню, что её охраняют как зеницу ока. То есть, лучше всего будет спиздить её, когда на плаху поведут. Создать шухер и свинтить с ней. Потому что я не знаю ни где тюрьма, ни как туда пробраться, ни как вообще там пройти.

Конечно, мой план рисковый, но думаю, что может что-то и получится.

— Слушай, а ты сюда по делу? — прервала меня эльфийка.

— Ну да, — кивнул я. Чего это она?

— Просто потом, если хочешь, мы можем путешествовать вместе. Я буду готовить и охотиться. Ты… ну, что умеешь и трахаться со мной. Ну как? Повидаем мир вместе?

— Эм, это ты мне предлагаешь так как испытываешь чувства или из-за секса? — уточнил я.

— Чувства? — улыбнулась она. — Боюсь, что нет. Меня интересует исключительно секс и интересное общение в придачу.

Только дело, только бизнес? А это неплохо! Чувства имеют привычку проходить, а вот материальный интерес долговечен. Если она меня видит, как личный вибратор и радио, что не даёт скучать, то я не против — это честно и понятно. Так что почему бы и нет. Как раз заберём фемку, потом Эви и двинем от сюда. Думаю, она не откажется от компании.

Но это при условии…

— Если я смогу удачно закончить дело, то тогда без проблем, — ответил я и протянул ей тридцать золотых.

Она слегка удивлённо уставилась на меня.

— Это ещё одна часть работы. Хотел бы попросить тебя потом отвести меня в одно место завтра. Или же кое-кого вместо меня, если я не смогу отправиться с тобой.

— Ну, если отвести, — она забрала деньги себе.

Немного погуляв по городу, мы нашли неплохую таверну, где эльфийка сдала лошадь и пошла брать номер, ну я просматривать план города.

Это был обычный город.

Я бы разделил его на две части — передняя и задняя. Передняя — город, задняя — тот замок. А за замком идёт стена и практически сразу гора. Такое ощущение, что они раскопали один из холмов и к его основанию приткнули город.

Здесь все улицы были прямыми и, словно лучи, шли к проходу вторых стен. Так как город располагался между холмами, то он был вытянут словно овал. Так что улицы были длинными, но вот в ширь раз-два и уже у другой стены.

Как я и думал, у вторых стен не оказалось никаких ворот.

Сразу после них открывалась большущая площадь, за которой стоял помост для казней и это мини замок или ратуша. Над этим всем нависала гора. Выглядит величественно.

Справа и слева были две толстенные башни, одна выше, другая ниже. И практически обе охранялись солдатами. По крайней мере по два стояло у входа. Можно было ещё попасть через стену, но вот лестницу на неё я не заметил.

И ещё две башни в дальних углах площади, но туда уж точно мне на добраться, так как они располагались за этим мини замком.

Пока я здесь ходил и рассматривал достопримечательности, случайно услышал разговор мальчика и его мамы.

— Мама, а когда злую тётку казнят, фейерверки будут?

— Не знаю, сынок, не могу сказать. Завтра и посмотрим.

Фейерверки?

А где фейерверки, там и порох.

На моих губах заиграла нехорошая улыбка. Если есть фейерверк, то можно что-нибудь взорвать или поднять шум. Паника, толпа и прочее — залечу на этот помост, который сейчас находится перед замком, выстрелы в охрану, фемку в охапку и растворюсь в толпе. Правда если стражи будет много, возникнут проблемы. Всех не перестреляешь, а они в броне как таран сквозь толпу могут пройти.

Я проходил около часа прежде чем услышал громкий голос, который заставил меня вздрогнуть и вспомнить о Боге Скверны.

— Внимание гражданам и гостям Даста! Завтра, после десяти минут от обеденного звона состоится казнь предательницы нашей страны и самого короля, Констанции Бу! Диверсантка, убийца, и помощник антигероя! Спешите видеть!

Этот громогласный голос исходил из огромных труб, что шли от левой башни. Видимо они с помощью магии или акустики усиливали голос говорящего.

Я так понял, чтоб попасть туда, надо было пройти в правую башню, подняться наверх и по стене попасть в левую башню.

И у меня созрел примерный план действий. Правда для этого надо было попасть сначала на стену. Это можно будет сделать только завтра при скоплении людей. Обдумав всё хорошенько, я направился обратно, где мы остановились. Завтра будет плохой день, очень плохой. По плану, жертв будет по минимуму — от силы две или три.

Хотя со мной, это может быть и две-три сотни.

По пути я увидел какого-то мужика, что ставил в конюшню лошадь. Конюх? Хозяин?

Я цыкнул языком, понимая, что придётся вписать в список ещё кое-что. Если не получится миром, возьмём силой. Но сейчас, когда ставки такие высокие и на кону жизнь фемки с моей, речь о других жизнях должна идти исключительно в плане «нужны, не нужны». Так я смогу уменьшить потери среди случайных людей.

Но прежде чем я решил этот вопрос окончательно, пришлось подойти и спросить, сколько стоит самая захудалая лошадь.

— Ну… Есть старая лошадь, думаю в семьдесят золотых смогу отдать.

— Пятьдесят, — тут же отрезал я. — Она старая и скоро сдохнет. Ты ничего не получишь от неё. Мне же нужна лошадь буквально на несколько дней и этого вполне хватит. Решай, нужны тебе халявные пятьдесят монет или нет.

Мужчина прикусил губу, но всё же кивнул, и мы обменялись рукопожатиями. Можно сказать, обошлось без жертв. Теперь я стал обладателем старой, слегка кривоватой, немного жуткой, облезлой лошади. Пришлось звать эльфийку, чтоб она оценила её.

— Ой-ё… — приложила она пальцы ко лбу, увидав лошадь. — Зачем тебе она? Лошадь то гляди, через неделю помрёт. Зря деньги потратил.

— Не имеет значения, — покачал я головой. — Скажи, она сможет скакать без перерыва хотя бы несколько часов?

— Ну сможет, думаю, — критично осмотрела она её. — Но после этого сразу копыта отбросит.

— Плевать, главное, чтоб могла проскакать час другой без перерыва.

— Деньги только выбросил зря, — сказала эльфийка. — Кстати, а как на счёт завтра? Ты говорил, что завтра уедем?

— Верно, только тебе надо будет быть готовой сразу уехать.

— Не нравится мне это, ты что-то удумал? — с подозрением покосилась она на меня.

— Ничего противозаконного, — спокойно соврал я. — Просто отчалить по работе надо будет сразу и двигать к другому месту. В моей работе время — деньги.

Мой ответ её не убедил, но прежде чем она успела ещё что-то мне сказать или спросить, я подошёл и хорошенько схватил её за задницу, от души сжав и заставив эльфийку подпрыгнуть.

Нет, я не стал альфа-самцом. В жизни бы так не сделал кому-либо, застеснялся бы, да и смелости не хватило. Однако если учесть, что я с ней делал ночью, то между нами уже своеобразная связь и мы уже скорее как друзья, которые могут вот так между собой общаться. Штампик бы в неё ткнуть для надёжности, но увы, последний ушёл вместе с Эви.

— Идём. Я поесть хотел, а там глядишь и в кролика сыграем.

Я видел, как неодобрительно покосился на неё конюх. А когда зашёл внутрь, увидел, как на неё косятся другие. В их глазах она была полукровкой и вызывала только призрение.

Я даже услышал, как кто-то сказал ей «шлюхина пизда», а мне пожелали хорошенько выебать её за род человеческий. Мда… расизм такой расизм. Мы поднялись на второй этаж к себе и я заказал еду прямо в комнату, чтоб не делить трапезу с подобными типами, которые словно перекочевали из таверны готик-деревни сюда.

Как только мы покушали, я тут же спустился вниз, купил три бутылки спиртовухи под Молотов, ненужной одежды и свечей. Завтра это всё может понадобиться.

Вернулся обратно и давай мастерить под заинтересованным взглядом эльфийки.

— Что сооружаешь?

— Подарки, — ответил я.

После этого достал пистолет. Она удивлённо взглянула на него, но говорить ничего не стала. Ну а я не стал особо прятаться, больше подозрений вызову. Да и соучастник она уже, так что без разницы, видит или нет.

Я обмотал ствол тканью. Хорошенько обмотал во много слоёв, чтоб если что, звук глушить — спасибо боевикам, которые я смотрел в своём детстве. Не могу сказать, насколько эффективно, но слышал, что для пистолета, у которого скорость пули меньше скорости звука, будет вполне достаточно.

Что касается свечи, то я отрезал от неё очень маленький кусочек. Ну прямо очень малой толщины. Если найду, где хранят эти фейерверки, подожгу там, она за пару минут догорит и порох полыхнёт.

— Вот смотрю на это всё и не нравится мне это, — сказала эльфийка.

— Не парся, всё будет Тип-Топ.

Вот реально, если к Эви у меня отношение как милому ангелочку, которого можно трахнуть; к фемке как к человеку-идеалисту, которого можно трахнуть, то к эльфийке как к другу, которого можно трахнуть. Она ничего из себя не строит и не жмётся — хочет трахаться и говорит об этом.

— Так что ты хочешь сделать? — спросила она. — Ты выглядишь как учёный, но сейчас, глядя на тебя, мне становится не о себе. Словно твоё лицо изменилось и стало острее.

— Пф-ф-ф, я всё тот же учёный и готовлюсь к экспериментам.

— Каким?

— На стрессоустойчивость и охранную способность местных стражей. Посмотрим, как они смогут противостоять.

Надеюсь, никак.

Вот так, подготовив и разложив всё, я встал и отряхнул руки.

— Итак, — я перевёл взгляд на эльфийку.

— Чего?

— Слушай, а я так и не спросил твоё имя.

— Имя, — она улыбнулась так жизнерадостно, что мне захотелось её изнасиловать. Пожалуй, так и сделаю, хотя для неё это будет скорее весёлые поебушки. — Я скажу тебе, когда мы будем путешествовать и станем друзьями.

— А ща мы кто?

— Товарищи. Ну и деловые партнёры.

— Деловые… — усмехнулся я, — ну ка, иди сюда партнёр деловой. Бонус выпишем тебе.

Она не совсем поняла шутку, но всё же подошла ко мне. Ну а я развернул, нагнул, уложив на стол и сдёрнул с неё брюки.

— Так вот какой бонус. Тьфу ты, не мог нор… ай-яй-яй-яй-яй! Больно же! — тихо взвизгнула она.

Я ей засадил по полной. Конечно, у неё узко и очень туго, с трудом вериться, что у неё кто-то был, может сказывается строение эльфов, хз, я не эксперт в такой анатомии. Но вот входить аккуратно желания нету. Уж такой я садист, мне нравится с размаху, чтоб ей стало больно. Ещё лучше, если она это озвучит.

Вон, эльфийка аж на цыпочки встаёт, но я её хватаю и только сильнее насаживаю, от чего она начинает поскуливать.

— Больно так-то!

— Бывает, — ответил я и погнал.

Не знаю, будь здесь фемка или какая другая девушка, я бы вряд ли смогу так спокойно нагнуть раком. Но с эльфийкой я чувствую уверенность в себе. Доминирование над слабым? Или же может это предчувствие? Предчувствие, что это для меня последний шанс оторваться?

Хрен знает, но завтра она вновь будет хромать.

Глава 50

Я приказал ей ждать с обеими лошадьми у таверны, чтоб сразу ускакать от сюда. Ближе подъезжать не стоило, так как взрывы могут лошадей напугать, да и вообще мало ли что.

К этому дню я специально купил две пары одежд и надел друг на друга, чтоб в случае необходимости сбросить с себя одну и тут же оказаться в другой. Подготовил мешок с вещами, разложив всё так, чтоб в случае необходимости сразу достать. Можно сказать, подготовился по крупному.

Сбор народа начался ещё задолго до обеда. Здесь продавали пирожки, играли дети, звучала музыка и даже какие-то конкурсы проводили. Прямо праздник, а не казнь. Мне жутко от таких людей. Чувствую себя со своими садистскими наклонностями совершенно нормальным.

Кстати про садизм — сегодня с удовлетворением наблюдал, как эльфийка сесть нормально не может, как и свести ноги. Не зря всю ночь старался, ну да ладно.

Толпа увеличивалась и увеличивалась, заполняя всё свободное пространство. Было удивительно, как много народу живёт в таком маленьком городке. Судя по всему, здесь собрался практически весь город. Однако не это меня волновало.

Волновали меня герои, которых я видел вдалеке. Блядские хуесосы, что призваны портить мне жизнь. И их там не один-два, там их десятка один-два, если не больше. Нет, больше — три десятка, только сейчас заметил с другой стороны ещё. Плюс их команды, что расположилась прямо вдоль помоста, создавая шеренгу вместе со стражей. Мда… Ну да ладно, пока они сюда не смотрят, стоит начать готовиться.

В такой толкучке никто не обращал на меня внимания, даже несмотря на то, что я натянул на лицо шарф. Будучи уверенным в далбаебизме стражи, могу сказать, что охрана здесь исключительно физическая — другими словами, убери охранников и всем будет похуй, остерегаться надо только прямого контакта.

Когда я подошёл практически к самой двери на башню, увидел как к ней подошли два человека — маг и рыцарь в блестящих латах.

Герои. Просто уверен в этом. Они на меня даже не глянули хоть и прошли мимо.

Их тут же пропустили внутрь без вопросов.

Прождав минуту, я аккуратно проследовал к двери.

Вытащил пистолет с самодельным глушаком.

— Эм, — прошу прощения начал я, подойдя к страже практически в плотную. — Не вы золотой обронили?

Два даблаёба, увидев золото, позабыли о своей главной функции и подошли слишком близко ко мне, пуская слюни на халяву. Два глухих щелчка затвора, что растворились в шуме толпы и оба с дырками в голове стали оседать. Я подхватил обоих и, чуть не обосравшись от натуги, шагнул к двери.

Толкнув её ногой, я не церемонясь забросил два трупа во внутрь и те с лязгом осели на землю. Я закрыл дверь и оглянулся.

Это было просторное круглое помещение с двумя лестницами вдоль стен — одна вниз, другая вверх. И если вверх понятно, куда ведёт, то куда вела лестница вниз? Может запасной выход через катакомбы за город? Так ладно, успею наверх подняться, нужно глянуть нижние этажи, что там.

Я очень быстро спустился вниз и чуть не обосрался от радости. И страха.

Весь нижний этаж был завален бочками. Они были поставлены друг на друга и заполняли всю башню. Единственным светом здесь была бойница у самого потолка. Видимо местные знали, что будет, если искра упадёт здесь.

Содержимое бочек не было для меня секретом — порох. В огромных количествах. Просто достаточно приоткрыть крышку одной из них и взять щепотку в руки. Уж как порох выглядит, я видел, вряд ли они ещё что-то будут держать здесь.

Тут же лежали какие-то трубы, множество фитилей и прочей ерунды. Видимо прямо здесь они и делали свои фейерверки — пришли, засыпали, закрыли, унесли. Я не эксперт в технике безопасности, но что-то подсказывает мне, что это не очень правильно.

Хотя я о чём, просто глянуть на всю эту охрану, которая забыла, что такое охранять! Большая часть солдат сконцентрирована у помоста для казни. Могу поспорить, что часть отправили в тот город пидоров меня искать. Следовательно, охраны здесь мало, от сюда и большое количество героев.

Я достал заранее заготовленную свечу. Вчера межу перерывами, пока драл пьяную эльфийку во все дыры, подсчитал, сколько прогорит за семь минут кусок свечи, после чего отмерил нужно количество и отрезал. Теперь этот кусок свечи выгорит ровно через семь минут. Сейчас мне трудно судить, я думал, будет небольшой складик, который сделает небольшой бабах и напугает народ, однако тут блять складище. Поэтому предположу, что он просто разхуярит основание и башня провалится вниз.

Я аккуратно, чтоб к хуям самого себя не отправить, поджёг свечу и положил её в глубь склада, предварительно сделав дорожку из пороха к одной из бочек. После этого как больной бросился вверх. Догорит, подожжёт порох и будет нам фейерверк.

На втором этаже я обнаружил двух героев. Маг и рыцарь, что весело общались между собой, стоя в центре комнаты, не зная забот и тревог.

— …говорю им. Ну что ещё может быть? — услышал я отрывок разговора из уст рыцаря.

— Всё равно считаю, что надо было усилить не около помоста охрану, а здесь, на площади и стенах. Там то мы справимся сами, но если он здесь окажется…

— Да не окажется! Антигероя видели в городе. Тот новенький герой, что набрал команду, говорят, его загнать пытался и у него это почти получилось. Правда умер он и сейчас тот злобный моб по городу тому разгуливает.

— Да он не единственная проблема. Ты вообще видел, у них тут подвал порохом забит! Они даже не сильно заботятся о нём. Я спросил, знают ли они, что будет если он загорится, а они отвечают, мол гореть ярко будет и небольшой бум ещё. Да их же поубивает!

— Не парся, это не наша забота, — покачал рыцарь головой. — Да и если антигерой появится вдруг здесь каким-то чудом, то пойдёт предательницу спасать сразу, и мы его накроем гурьбой. Мобы особо умом никогда не отличались. Сильные — да, но не умные. Скорее всего он что-то типа промежуточного босса, что даст нам шмот и уровень.

Так вот значит, как они мир видят… Игра, где я просто моб? Ну-ну, больные ублюдки.

— Почему они вообще отправили часть стражи в тот город?

Дальше я не слушал, получив всю нужную инфу. Части стражи нет, охрана вся у помоста, как я и думал. Здесь только мы.

Перехватив пистолет поудобнее, я выскочил из-за угла. Всё как в страйкболе.

Выстрел раз — маг в минус с кровавым фонтаном. Выстрел два рыцарь…

Эм, чего? Выстрел два, рыцарь…

ТВОЮ МАТЬ, ДВА СУКА, ЕЩЁ ДВА, БЛЯТЬ!!!

С четвёртой пули уебан покачнулся и упал. В его руках уже был меч. Честно говоря, я пересрался, когда он даже со второй пули не лёг. Значит, герои могут и такие повреждения пережить. Быстро подойдя и пустив ему контрольный в голову, я подхватил меч, который едва мог поднять (видимо ограничения по уровню) и двинулся к двери.

Там, оказавшись на стене, я подальше от края, чтоб не заметили бросился к другой башне. На выходе из неё я чуть носом не стукнулся с другим стражником и, не раздумывая, засадил ему в голову пулю. От попадания он отлетел обратно во внутрь, и я бросился за ним, заперев дверь за собой. Перезарядил обойму и двинул наверх.

Здесь была небольшая комната, от куда видимо и говорили в трубу. Здесь было что-то типа металлической трубы, что уходила в стену. Теперь согласно плану надо было…

А нет, не надо, вон фемку ведут.

Я достал бинокль, что удостовериться.

Слегка помятая, с подбитым глазом и струйкой засохшей крови в уголке рта, но всё же по-своему родная и близкая фемка. Её то я узнаю.

Она гордо вышагивала перед людьми, ни на мгновение не опуская взгляда в землю и глядя только прямо. Одетая в какое-то рванное платье, словно сделанное из мешка, она даже в нём выглядело величественно и красиво. На ней были цепи, что шли от рук и ног и соединялись у груди вместе. Что более удивительно — они светились мягким розоватым светом. Видимо это была магия и принадлежала парню магу что шёл за её спиной.

Когда она подошла к центру помоста, сразу человек шесть схватили её за голову, руки, волосы, поставили на колени и положили её голову на плаху. Она даже не сопротивлялась. Лишь гордо и молча подчинилась.

Я не понимаю её. Не понимаю её взглядов. Не понимаю, почему она не борется и не вгрызается уёбкам в глотки, если умирать в любом случае придётся. Но теперь это и не важно — с началом этой казни игра начинается.

Я молча дождался, когда к фемке подойдёт хуй в белом балахоне и гордо встанет перед ней, властно оглядывая народ. Хм… ты мне не нравишься, убью ка я тебя при возможности. У меня ещё три патрона и пять молотовых. Плюс запас пороха, что ёбнет скоро. И я решил немного скорректировать план, что бы повысить шансы.

Не знаю, пользуется ли этот перец магией, но его голос добивает аж до сюда.

— Народ и жители нашего великого государства, я великий и могучи…

-=БУ-У-У=-

Мой «бу» разлетелся по площади подобно грому. Блин, прикольно! Мне нравится!

Время туалетного юмора!

— СОСИСКА… ПИПИСКА…

Бля, чот меня пробило на смех. Не могу, стою и ржу как дурак над шутками уровня первого класса. Кажется, это идеально говорит о моём IQ.

Надо отдать должное, человек в белом балахоне попытался продолжить.

— Народ и жители нашего вели…

— ЧЛЕН…

— …кого государства, я велики и могучий…

— ХУЕСОС…

— …мэр этого города хочу сказать, что…

— ОБОЖАЮ СОСАТЬ ЧЛЕНЫ…

— …мне выпала честь…

— ВЫБРАТЬ ПИКИ ТОЧЕННЫЕ ИЛИ ХУИ ДРОЧЁННЫЕ…

— …казнить эту изменницу, предательницу и…

— ВЕЛИКУЮ МИНЬЕТЧИЦУ…

Тут уже фемка посмотрела на меня. Даже без бинокля вижу её красную от стыда рожу.

— …помощницу антигероя…

— У КОТОРОГО ОНА СОСАЛА…

Ага, вижу, вижу, бегут ко мне стражники с несколькими героями. Сейчас меня натягивать будут. Так, а время… Хм… Если повезёт, то ёбнет вместе с ними. Если нет — побегу вдоль стены к замку, а там башня в любом случае ёбнет и будет уже им не до казни.

— Поэтому…

— Я ПИДАРАС…

Тут уже у хрена в бело халате бомбануло.

— Ты, сучонок, когда охрана тебя достанет, я лично казню тебя, если ты…

Бла-бла-бла… опять один трёп.

А тем временем охрана пробралась к башне открыла двери и…

Ёбнуло.

Нет, не так…

ЁБАНУЛО НАХУЙ!!!

Вот так получше. Передают всю эпичность. Те, кто был рядом с башней… их просто скосило взрывной волной и разлетевшимися камнями. Покосило не только стражу, но и людей, что были рядом.

А потом всё пошло ровно не так, как я рассчитывал. Башня не обвалилась. Она начала крениться прямо на площадь с людьми по диагонали, грозясь рухнуть ещё и на помост.

— Ну блин, опять не пошло… — пробормотал я, глядя на результат своих трудов, которые сейчас шли через жопу.

Люди заворожённо смотрели как самая высокая башня, оглашая округу ударами колокола, начинает крениться в их сторону и слишком поздно бросились бежать. Даже если бы они сразу убежали, то вряд ли бы смогли все спаслись.

Башня накрыла всех с чудовищным грохотом, подняв гигантское облако пыли. То разлетелось по округе, заволакивая всю площадь. Сила удара была такой, что пол подо мной задрожал и мне пришлось упереться на стену, чтоб устоять. Казалось, ещё немного и та башня, где я сам, тоже развалится.

Так ладно, времени нет волноваться о таких мелочах.

Я бросился вниз по лестнице к стене и практически сразу попал в пылевое облако. Пришлось натянуть шарф на лицо, чтоб дышать нормально. Видимость была ну просто нулевая. На ощупь бросился по стене к разрушенной башне. Спуститься вниз оказалось не сложно — по обломкам стены спокойно слез вниз и бросился через обломки к помосту. Судя по тому, как разворотило стену, на месте башни вообще должен быть кратер.

Сейчас единственной проблемой в моём плане было добраться до фемки. Её могли казнить ещё до того, как я радостно доберусь до неё. Пришлось усиленно лезть через обломки, по трупам, раздавленным камнями и булыжниками, через ещё живых людей, не обращая внимания на их крики боли и мольбы о помощи.

Здесь, в облаке пыли я мог наблюдать последствия ещё одного своего гениального плана, по которым я сейчас пробирался дальше.

Трупы мужчин, женщин, детей, стариков, что были раздавлены башней. Я практически шёл по телам. Но мне уже плевать, я так уже натворил бед. Ещё от нескольких сотен хуже не станет ни мне, ни миру.

Абсолютная тишина постепенно стала заполняться плачем, криками боли и страха. Где-то кричали дети, где-то женщины, где-то мужчины. Этот рёв усиливался, становясь всё громче и громче.

Наконец я добрался до помоста. Он был разрушен, так-как край башни зацепил его левую часть. Пользуясь облаком из-за которого меня не видно, я забрался на него и нос к носу столкнулся с какой-то девушкой в платье и с посохом.

— Вы це…

Я выстрелил ей в подбородок снизу верх ещё до того, как она закончила фразу, выбив кровавый фонтанчик из макушки, и толкнул её падающее тело с помоста вниз. Никто в такой пыли не видел, что произошло и тем более не слышал.

Я бросился вперёд на ощупь. Где-то послышались крики и приказы, топот ног, лязг доспехов и оружия.

Вот она! Наконец я дошёл до фемки, которая, вся белая, продолжала лежать на плахе. Рядом с ней стоял какой-то маг…

Который тут же получил пулю в голову. Одновременно с его смертью цепи на фемке пропали, и я схватил её за запястья, таща за собой с помоста.

— Быстрее! — шикнул я на нерасторопную, ничего непонимающую дуру.

— Ч-что ты натворил? — чуть ли не плача спросила она.

Я не ответил. Видишь же, что именно. Мы бросились по трупам и завалам подальше от помоста к выходу через толпу, что уже стала собой заполнять полуразрушенную площадь. Они были словно деревья в тумане.

Я без зазрения совести расталкивал их, карабкался по развалинам, продолжая тянуть за собой эту идиотку, которая всё так же тупила. Пришлось ей отвесить пощёчину… Блять, забыл, что у неё ебло бетонное.

— Да очнись же ты!

— Вокруг…

— Слушай приказ! Шаг в шаг за мной идёшь! Не отстаёшь и на метр!

Сопротивления не было. Ну хоть на этом спасибо.

Глава 51

Мы выбрались за вторые ворота, и я тут же сбросил с себя верхнюю одежду. Теперь на мне был другая одежда. Отлично, теперь на счёт фемки…

Я вытащил приготовленное тряпьё и потом лёгким движением руки кинжалом разрезал на ней платье с верху до низу. Пока она его стянет с себя… так быстрее будет.

— Быстрее! — шикнул я, впихнув шмотки ей в руки и оглядываясь.

Улица была пуста, но вот с площади слышался один громкий рёв, наполненный болью людей. А ещё… Вот же блядство. Вдоль ворот у выхода из города выстроилась стража. Хуесосы ебаные. Пусть и далеко, но я могу видеть их доспехи от сюда, что слегка блестят из далека.

— Всё, готова? — бросил я ей, когда она натянула платье. — На, держи меч, будем пробиваться.

— Ты понимаешь, что сделал? — тихо спросила она. — Погубил стольких людей из-за меня.

— Бля, всё должно было пройти намного тише и с меньшими жертвами. Просто опять карта не легла. А теперь валим.

Мы бросились бежать вниз по улице. Город был абсолютно пуст, не считаю редких людей, что выглядывали из домов и смотрели по направлению к площади. На нас никто внимания не обращал.

Конец улицы у самых ворот был перекрыт где-то десятью-пятнадцатью стражниками.

— Так используешь «контрольный удар» и прокладываешь нам путь к воротам, это приказ. Я пойду, соучастницу позову да найду, где ворота открываются.

Мы разделились. От неё я особого сопротивления не почувствовал и уже через минуту тишину наполнил лязг метала и крики боли. Надеюсь, что не фемки. Эльфийку я нашёл в конюшне. Её лицо было слегка встревоженно. Увидев меня, она нервно улыбнулась.

— У тебя голова в пыли. Что случилось? Я слышала грохот.

— Нет времени! Быстрее к воротам.

Она подчинилась, хоть и была слегка напугана моим странным поведением.

Мы выскочили на улицу и бросились к воротам. Там уже стояла фемка, забрызганная кровью в окружении… около двадцати пяти трупов! Нихрена, она покромсала их практически на части. Глядя на обезображенные, практически располовиненные трупы, я могу теперь в полной мере судить о её силе. К тому же меч, который я кое-как поднимал, она держит одной рукой без проблем.

— Так¸ фемка, на дряхлую лошадь! — прикрикнул я на зависшую на месте фемку, после чего обратился к эльфийке. — Ждёшь здесь меня с фемкой.

— Что происходит? Кто ты? Во что я ввязалась?

Я улыбнулся.

— Думаю, ты уже и сама поняла. Кто ещё разносит города в последнее время?

Её глаза округлились, но я не стал досматривать эту шедевральную реакцию, и так часто её видел.

Если мне не изменяет память и не врут учебники истории, то где-то рядом в стене должен быть механизм по поднятию ворот, что-типа противовеса. Нужная комната нашлась практически сразу — огромное колесо с ручками, к которой крепилась цепи, вдоль стен висели противовесы. В этой же комнате был стражник, который получил последнюю пулю.

Так, пистолета больше нет, жаль… Ну да похуй, выход уже близко! Я подбежал к колесу и принялся его крутить. Цепь заскрежетала и начала двигаться. По идее сейчас ворота должны подниматься.

Хм… легко крутится… Та, стоп, нихуя не меняется! Я подбежал к бойнице, что была в комнате и посмотрел на ворота. Те оставались закрытыми. Тогда я принялся крутить их в другую сторону. Нихуя!

Бля, нихуя не происходит! Они механизм повредили! Суки вы неёбаные!

Должен признать, первый раз стража применила мозги и смогла сделать качественную подлянку. Ебаное блядство.

Я проследил за цепью, после чего силой дёрнул её на себя. Я не ожидал чего-либо, но кое-что произошло. Цепь просто выпала и грохотом упала вниз. Значит ворота теперь не поднимутся, если только их не поднять вручную.

Печалька то какая. Ладно, перебазируемся на улицу.

Я выскочил наружу. Со стороны вторых ворот до сих пор поднималось облако пыли и пока никого не было видно. Чот долго они соображают… А нет, вон тени появились.

Я достал бинокль.

— Ха, геройчики спешат к нам. Членососы позорные, — я повернулся к фемке. — Сможешь поднять ворота?

Она взглянула на меня как на идиота, но всё же подошла к ним, схватилась снизу и предприняла попытку их поднять. От натуги её платье лопнула на спине. Эльфийка же с беспокойством наблюдала за толпой, что двигалась в нашу сторону.

— Они идут убить нас?

— А как сама считаешь?

— Но я же ничего не сделала!

— Только со мной трахалась. Вон, она тоже ничего не сделала, только её сегодня казнить хотели. Эй, фемка, ну как?

Она покачала головой.

Ну приехали, ну пиздец, ну уёбы. Хотя главный уёб здесь я, тот, кто только что сотню другую мирняка на тот свет отправил. И теперь, глядя на карательный отряд, у меня от страха в пятки душа ушла. Если мы сейчас бросимся в город, то нас рано или поздно убьют. Если попытаемся спрыгнуть со стены, то разобьёмся. Искать проход? Не успеем, а может его и вовсе нет.

— Твою же мать, — проскулил я, доставая кинжал.

Засранец знал, что так выйдет. Знал и не предупредил, загоняя меня в ловушку. Ох блин, как чуял, что билет в один конец был. Чувствовал и пёр как паровоз. Я бросил взгляд на фемку с эльфийкой. Ну хоть не зря пёр, одну спас, другую трахнул. Хоть какое-то утешение на том свете будет.

— Фемка, хочешь фокус? — спросил я, набираясь смелости.

Пиздец, мне сыкотно. Очень-очень, но в конце все мы получаем то, что заслуживаем. Заслужил я подобного? Ну хуй знает, я же не сам это выбрал. Дали бы мне жить и дал бы жить им. Начали меня давить и начал я давить их. Виновен ли я том, что борюсь за самого себя и тех, кто мне дорог?

Фемка покосилась на меня с некоторым удивлением и подозрением.

— Ты нашёл лучшее время для шуток.

Я протянул ей кинжал.

— Ударь меня им в сердце.

У меня самого духу не хватит. Просто не смогу, не такой я крутой.

Говорят, сложно шагать на верную смерть. Но мол, когда ты всегда рядом со смертью, становится уже как-то не так очково. Пиздёжь! Я рядом со смертью, а страх не проходит, более того сильнее становится! Ща описаюсь от такого напряжения.

— Ты что за чушь несёшь? Рехнулся!? У нас тут герои! — она уже была готова к бою с героями. Вот дура, порвут же.

— Я приказывают тебе, Констанция, ударь меня… — голос дрогнул. Сложно, очень сложно приказать подобное, особенно такому трусу как я.

Пришлось вложить в приказ много сил, и она выполнила его быстрее, чем поняла это. Очень быстрое, едва заметное движение кинжала в её руке в мою сторону.

Ни боли, ни толчка… Словно удара и нет. Боль появилась чуть позже вместе с зудом. Она медленно распространялась от сердца по всему телу. Да, она была в руках, в ногах, в лице, во всём теле, везде, что только может болеть. Даже в яйках моих!

Я посмотрел на руку, посмотрел, как она чернеет, как на ней появляются чёрные, словно вены узоры, которые ветвились, убегая к кончикам пальцев. Те, в свою очередь, вытягиваются, становятся длиннее. Вон из них даже вылезают когти, длинные и острые. Одежда на спине начала рваться. Я пощупал лицо — зубы удлинялись, выпирая из-под губ, лицо удлинялось…

Всё это сопровождалось даже не болью, а скорее зудом.

Фемка с эльфийкой смотрели на меня с нескрываемым ужасом, отшатнувшись подальше. Лошади в страхе заржали.

— Забавно вышло, — прохрипел я, поднял мешок и отдал его фемке вместе со своими вещами из корманов. Нечего добру пропадать. — А теперь вам пора.

Я подошёл к воротам. Вот было бы забавно, если бы я их поднять не смог. Блин, я бы угарнул — подписал себе приговор и сдох. Но нет, мир пошёл на уступки и с невъебеным трудом, чувствуя, как рвутся связки и мышцы, хрустят кости я смог их приподнять.

Подбежала фемка и помогла их поднять ещё выше, потом на плечи мне, ещё немного и…

Ох ебать, кажется я всю нужду справил. Но смог поднять на руки как штангу. Ножки задержали, кости захрустели.

— Быббстрее нахх…

Фемка резво проскочила под воротами, потом эльфийка кое-как с лошадьми пролезла. А позади я уж слышу этих уёбков. Не оставят нас же.

Когда они пролезли, Констанция обернулась ко мне, явно хотя помочь мне перебраться. Но нет, дорогуша, так не выйдет. Плакать хочется, но мне уже пиздец. Я мечтал путешествовать, завести семью и жить спокойно. Но теперь моими мечтами можно мою же задницу подтереть.

— Скачте оттт сда быстро, — от натуги, у меня кровь пошла из… носа? Или что у меня там? Или это слёзы. Похуй. — И Кстанннция, ппрростии.

С этими словами я шагнул назад и отпустил ворота прямо перед охуевшим лицом Констанции, которая явно не ожидала такого поворота событий.

Ну а чего? Пол часа осталось мне, если не убьют раньше.

Если я уйду с ними, за нами бросятся в погоню, нас будут искать, даже если я сдохну потом. Они не успокоятся, пока не поймают всех. Но я сделаю, чтоб все про них забыли, они будут помнить только ужас и боль после встречи со мной. Помнить, как славно бились вместе и теряли товарищей, чтоб одолеть последнее зло в этом мире. Абсолютно все будут помнить лишь меня, антигероя, что стал одним из самых сложных для них мобов. Я постараюсь стать достойным для них злом.

Надеюсь, моя речь была эпичной и запоминающейся. Жаль, что я от натуги обосрался и всё впечатление испортил. Хочется не слезу от момента пустить, а приложить руку к лицу и спросить — как так-то? А я ворота поднимал, своих спасал!

Я обернулся навстречу толпе героев и их подручных. Размял шею и руки. Вроде все порванные мышцы и связки сразу зажили, кости восстановились. Удобно, чего скажешь. Жаль, что так поздновато и при таких условиях это получил правда.

Ну я не унываю. Мне страшно до дрожи в мутированных коленках, но я не унываю. Оставлю в этом злобном, больном, удивительном и слегка несправедливом мире жуткое напоминание о себе. Уж простите герои, мне вас жаль, и я вас очень уважаю за то, что вы делаете.

Но мы на разных сторонах и часть из нас сегодня погибнет из-за глупости этого мира. Я не хотел, чтоб всё так обернулась, но и отступать я не буду.

Я просто тот, кто хотел жить. И я тот, кто хочет защитить дорогое для себя.

Я упёрся руками и ногами в землю, вцепившись когтями в твёрдый грунт. Я окончательно мутировал, только обрывки одежды говорят о том, что я когда-то был человеком. Кожа, слегка шершавая, чёрная, руки длинные с выступающими мышцами и костями. Череп так вообще вытянулся и теперь зубы торчат наружу.

Забавно, наконец я стал монстром, что они так хотели увидеть.

А в голове начала крутится только одна мысль, вытесняя меня самого. Словно я потеряю не только жизнь, но и самого себя. Пиздец хуёво.

Убивать. Всё остальное туманиться, словно это уже и не я и не мои мысли в голове.

И я издаю страшный рёв. Громкий, что герои на мгновение останавливаются.

Они в блестящих доспехах и светлых одеждах.

И я, весь изуродованный, страшный и чёрный… Как символично.

Я рванул на встречу и врезался в толпу, сломив ряды.

Ужасные герои, ни тактики, ни ума, только сила. Они нападают гурьбой, мешая друг другу. Здесь мне не нужен опыт, обилие силы компенсирует всё.

Рывок, удар снизу и чья-то голова улетела в воздух. Прыжок на чьи-то плечи, потом в выше к ведьме, что летает над полем боя. Она закричала, когда я в неё вцепился, но мои челюсти захлопнулись на ей лице, заткнув её.

Мы упали в кучу мала. Снова удары, какому-то герою не повезло, и я оторвал ему руку, после чего пробил броню и вырвал сердце. Кишки, кровь, конечности, они разом наваливаются на меня, забивая к чёрту. Ещё трупы героев и их подручных.

Нужна передышка, регенерация не справляется.

Схватил какаю-то маленькую белокурую девчушку целительницу, что спасала своих из тыла, и забрался на здание. Она визжала, плакала, царапалась, дралась, пока я ей руку отгрызал. Даже не пытался убить, наслаждаясь её болью и отчаянием, пока на глазах целительницы быстро сжирал её же внутренности. Она ревела как пуганная от ужаса и боли.

А её товарищи возненавидели меня ещё сильнее. Я вижу это.

Кажется, это уже и не я.

Только голод, хочу есть, это поможет исцелиться. Я бросаю её изувеченное тело в них и сам бросаюсь в толпу.

Вновь удары. Ещё.

Кто я? Хотя если есть, что поесть, то какая разница.

Есть, кусать, бить. Герои сильны, но и их я могу победить. Рву на части какого-то паренька, потом лучницу-эльфийку. Много крови и боли от потерь. Ещё удары…

Герои…

Нога… Моя нога отрублена.

Удары.

Они сменили тактику. Стали действовать слаженно. Поняли, что я не моб — я зло. Часть отбивает, часть атакует. Часть бьёт из-за спины. Не могу выцепить никого… Для такой регенерации и силы нужна еда.

Я слабею…

Удар…

Ещё удар…

Кажется, эти всполохи света будут последними в моей жизни, по крайней мере здесь. Хорошо, что моё нормальное сознание возвращается, а не то звериное. Хоть умру человеком.

Ещё один удар. Я даже не отбиваюсь, так как нечем. Засранцы допёрли, что можно мне просто конечности пообрубать и уже потом забить. Умнеют сучки, не иначе.

Ещё одна вспышка и мир окончательно гаснет перед глазами.

Ну всё, теперь точно Dead end.

Надеюсь, вы обо мне легенды сложите, засранцы.

* * *

Последнего антигероя похоронили на северном побережье, на склоне, что уходил вниз и заканчивался отвесным обрывом. Все верили, что так его душа не сможет вернуться обратно в тело и он не вернётся к жизни. Её унесёт в море, где она заблудится и будет вечно скитаться, не зная покоя. Древние легенды не могут врать.

Это очень спокойное тихое и отдалённое место должно было стать тюрьмой для его души.

Сначала тело хотели сжечь, но все вспомнили, что это был демон огня и огонь мог не уничтожить тело, а наоборот, вернуть его к жизни. Поэтому решили похоронить на склоне, где душу унесёт навеки в море. Это показалось всем очень хорошей идеей.

На этих странных похоронах присутствовал даже сам король. Решил посмотреть на антигероя, что уничтожил несколько поселений и тысяч человек.

— Мда… столько проблем, и всё из-за одного человека, — пробормотал он.

— Мой король, зло оно такое, — ответил наставник, наблюдая, как труп закапывают.

— Мы не будем его никак закрывать камнем или там ещё чем-нибудь? Запечатать магией? — поинтересовался король.

Он бы расчленил тело и разбросать его по свету, но учёные сказали, что так он может лишь разнести зло по миру. Пусть лучше это зло сдует в море. Не сказать, что король верил им, но спорить не стал.

— Учёные говорят, что если закрыть его плитой или замуровать, то душа может и не выйти наружу, уцепившись за тело. Это же не обычный человек, чья душа легка и свободна. Души таких антигероев всегда тяжелы и цепляются за всё подряд.

— Хуйня какая-то, — высказал своё мнение король. — Напридумывали хуиты всякой и теперь верите в неё. А так бы к хуям бы спалили его тело или в море сбросил и дело с концом.

Он бросил окурок, растоптав его ногой и повернулся к могиле спиной.

— Ладно, заебался я, погнали домой, а то кажись жена моя залетела от меня, сидит, блюёт весь день.

— Волнуетесь за неё?

— Вообще похуй, но надо бы поддержать её.

Король заметил, какна него смотрит наставник. Это был взгляд человека, который видел его насквозь.

— Ладно, вру, слегка беспокоюсь. Я же её муж как-никак. Да и с Дастом надо что-то делать, а то там людей практически не осталось. А ещё герои… Блин, проредил он их количество знатно, хотя по большей части это были всего лишь среднеуровневые пешки. Все высокоуровневые не успели добраться до туда. Может тогда жертв было бы меньше.

Так непринуждённо болтая, они ушли. За ними ушли и те, кто хоронил последнего антигероя этого мира, оставляя это место природе.

Вскоре природа скрыла пребывание людей здесь, где единственным напоминанием о них остался небольшой холмик земли. Но и он потом со временем зарос, сравнялся с землёй. Можно сказать, идеальное место для могилы, где пейзаж выглядел по истине волшебным, где море уходило за горизонт, ветер приносил свежий морской воздух.

Ничто не говорило, что здесь кто-то похоронен и никто так и не пришёл попрощаться с ним. В конце концов, он антигерой и ему здесь были не рады. Не важно, какие цели он преследовал и о чём мечтал — конец закономерен и понятен. Добро побеждает, зло проигрывает.

Ветер продолжал гонять листья над могилой, унося их в море, а лес петь свою песню, шелестя листьями, словно оплакивая никому ненужного человека.

Кто знал последнего антигероя, с уверенность бы сказали, он бы это место оценил.

И с удовольствием здесь бы подрочил.

Кири Кирико Мир, где мне не очень рады

Часть десятая. Осквернительница легенд

Глава 1

Наконец я поднялась на этот холм, огромный высокий холм, что был покрыт густыми и девственными лесами. Единственная дорога через него, по которой я шла, делила его на две равные части, словно кто-то когда-то давно провёл по нему ножом и разделил на две равные половинки. И моя цель лежала ровно за этим лесистым холмом в забытым богами уголке этого мира.

Здесь же, на этой не самой часто используемой дороге, иногда я встречала людей и повозки, шедшие мне навстречу. Все они провожали меня слегка подозрительным и заинтересованным взглядом, словно спрашивая, как я сюда смогла добраться.

Их удивление было понятно — мой род можно было легко спутать с маленькими детьми. Ведь я — лоли. И поклоняемся мы великому богу — Лоликону, защитнику всех маленьких и покровителю девушек невысокого роста. Хотя неприятно, когда тебя путают с ребёнком, это вызывает некоторые трудности.

Однако! Однако, мы — любимицы большинства героев, что приходят из других миров! Да-да, нас герои из других миров очень любят и с удовольствием приглашают к себе в команды. Правда чаще всего у них узкий разрез глаз. А вот другие герои, коих меньшинство, не обращают на нас внимания. И совсем малое количество, единицы, пугаются, бормоча что-то про Роскомнадзор, пати-вэны, бутылки и следственный комитет. Видимо их какой-то бог и его приспешники, которого герои боятся… И при чём здесь бутылки?

Как бы то ни было, мы не маленькие дети. Конечно, среди нас есть и дети, что естественно, но есть так же и двадцати пяти летние, и сорока летние, которые просто выглядят молодо. Не их же вина в этом, хотя всё равно проблем это избежать не помогает.

И сейчас, бредя через этот лес, по дороге, многие, наверное, думают, а что забыла здесь эта маленькая девочка? Хотя они даже не подозревают, что мне уже двадцать шесть и попробуй они напасть на меня, я дам им вполне весомый и сильный ответ. Если получится…

Но меня это ни капельки не пугает, ведь я должна сделать кое-что важное. Настолько важное, что готова рискнуть своей жизнью, если понадобится. И в моём сумасшедшем приключении этот город, что гордо носил название, данное ему одним из героев, будет предпоследним пунктом остановки. Дело в том, что именно от сюда я смогу добраться до интересующего меня места.

Пыхтя от не самого лёгкого подъёма и мозоли, что натёрла себе бедной на ножке, я добралась до вершины холма. И передо мной открылся вид на невзрачный город, что раскинулся между лесов, окружённый от них толстой стеной.

Он был городом-фортом, что располагался на границе территории людей и зверолюдов. И из-за его отдалённости от столиц обоих государств, здесь было довольно небезопасно и грязно. Прямое доказательство того, что бывает с любым местом, над которым нет должного контроля, как в принципе и везде в последнее время.

Сейчас вся эта страна поделена на отдельные графства. И данное графство является самым отдалённым и бедным. От сюда и такая вот грязь, нашествие преступности и разруха. Так мне сказали. Но меня это не интересует. Как только выполню свою миссию, вернусь обратно в свой прекрасный дом, где меня ждёт моя семья, и забуду эту страну как страшный сон.

А до этого…

Сорвав с края дороги несколько листков, я подложила их в ботиночек, чтоб его грубая кожа не тёрла мозоль, и начала спускаться вниз к воротам этого города.

Они встретили меня серостью и запахом сырости с примесью гнилой древесины. Да и сама погода была пасмурной, что не добавляло счастья этому месту. Грозные стражники, что были для меня великанами, смотрели на меня своими похотливыми глазами, явно представляя себе постельные сцены с моим участием. А у одного… Фу! У него слюни текут!

Так, ладно, спокойно…

Я подошла к стражнику, который пропускал внутрь города.

— Чего тебе, девчонка? Родителей потеряла? — спросил он басом, оглядываясь.

— Я не ребёнок, — поправила я его, — а из расы лоль.

— А-а-а… — протянул он. — Не часто вас в этом крае встретишь. Далеко ты забралась от дома, мелкая.

Мелкая… обидно.

— Да. Меня ждут здесь дела.

— Дела, — усмехнулся он. — Ладно, десять меди за проход. Правила обычные, не грабить, не убивать, не насиловать.

— Последнее уж точно не про меня, — ответила я уверенно.

— Ага-ага, я тоже так думал, пока моего рыцаря сразу трое девушек не изнасиловали, как естественным путём, так и палкой от швабры. И это, будь мелкая поаккуратнее, сама понимаешь, время неспокойное.

— Спасибо, я учту, — кивнула я и прошла через ворота.

Город… был серым. Даже будь здесь солнце, вряд ли что-нибудь изменилось. Это не сравнить с моим городом, ярким светлым и жизнерадостным. Здесь обычные каменные двухэтажные здания, некоторые деревянные. Залитые грязью улочки, одни шире, другие уже. Не сильно жизнерадостные люди, которые шли словно бы пригнувшись и злобно оглядываясь. Многие не сводили с меня подозрительных взглядов, поэтому я накинула на себя капюшон плаща и быстро-быстро отправилась по улочкам в одно место.

Так как этот город был пограничным, здесь были как люди, так и зверолюди.

Я петляла по улицам, украдкой оглядываясь, чтоб на меня случаем никто не напал. Быть изнасилованной очень не хочется. На поясе под рукой уже привычно лежала спица с ядом, которая вызывает страшную боль и судороги. А иногда и убить может. Уже испытала её на двух насильниках и обоим не понравилось.

Вскоре я набрела на бар под названием «Старый дуб». Здесь, как мне говорили в прошлом городе, есть один информатор, который может подсказать нужных людей. Не теряя присутствия духа, я зашла внутрь.

Здесь в грязном большом помещении, которое освещалось масляными лампами собралось множество лиц, которым я бы никогда не доверилась. Между ними бегали официантки, на мой взгляд, слишком уставшие и слегка гулящего вида, получающие иногда щипок за попу. Кажется, они уже привыкли к такому, так как не сильно реагировали на это.

Глазами я тут же нашла нужного мне человека. Это был мужчина в капюшоне, что скрывал тьмой его лицо. Он сидел в самом углу, где не светили лампы и где было мало народу. И от него как раз вставал последний клиент. Набравшись храбрости, я шагнула к нему.

— Здравствуйте, — поклонилась я, садясь напротив него.

Он лишь смерил взглядом меня, так и ничего не ответив.

— Я… хотела спросить вас… не за бесплатно, конечно! — тут же быстро договорила я, услышав, как он вздохнул. — Мне нужен хороший сопровождающий, который быстро доведёт меня до нужного места. В целости и сохранности. И чтоб надёжный был тоже.

— От куда ты… такая выбралась, мелочь? Я с детьми дел не веду, — проговорил он низким голосом.

— Я не ребёнок. Я из расы лоль.

— А-а-а… вот оно чего, — он облокотился на стол, пододвинувшись ко мне ближе. Из-под капюшона я почувствовала запах перегара. — Откуда обо мне слыхала?

— Бармен в одном из городов сказал, что здесь, в этой таверне, есть человек, то есть вы. И вы очень надёжны.

— Верно говорят — золотой и я твой путеводитель по городу, — его зубы в оскале блеснули из-под капюшона.

Я с готовностью положила золотую монету на стол.

— Эльфийская… — он попробовал её на зуб, после чего спрятал в один из своих внутренних карманов. — Далеко тебя занесло от города, девушка.

Уже девушка. Приятно, что не мелочь, видимо деньги сразу сделали из меня клиента. Люблю, когда всё так работает.

— Дела, — пожала я плечами. — Так я это, на счёт дела.

— Надёжный проводник? Да-да, говорила уже. Есть тут один малый. Толкает всякие вещества и ингредиенты. Однако времена трудные, поэтому в последнее время он и сопровождающим заделался. Благо знает лес как свои четыре пальца.

— И где мне его найти?

— Короче, ща из таверны сразу направо, там будет улица со шлюхами, через неё прямо. Попадёшь на широкую улицу и сворачиваешь налево. Там в одном из проулков стоит старая телега и за ней всегда стоит проводник. Сразу заметишь, не промахнёшься.

— И как звать его?

— Серый. Он надёжный, многие дела с ним ведут. Так что не бойся его.

— Я не боюсь никого.

— Вот и славно, девушка. Тогда счастливой дороги.

Я кивнула и уже через минуту вышла из таверны. Та-а-а-ак… Значит направо. Я двинулась по указанному маршруту. Дошла до улицы девушек лёгкого поведения и двинулась через неё. Где-то на пол пути меня окликнули.

— Мелкая, ты что здесь забыла?

Я испуганно оглянулась. Со всех сторон на меня взирали, довольно высокие, по моим меркам, девушки и женщины, которые облюбовали стены этой улочки. Их строгие взгляды буквально пронзали меня.

— Ты глухая? Что забыла здесь? Не место здесь мелочи, маленькая ещё!

— Я мимо проходила, — ответила я, отступая.

— Мимо проходила, говоришь? — Я стукнулась спиной об другую девушку, что возникла за мной. Хотела было броситься на утёк, но она ловким движением сдёрнула с меня капюшон.

И тут же все дружно вздохнули от удивления.

— Лоли! Ты же посмотри! — воскликнула одна из них. — Вот уж давно такие не захаживали к нам!

— Помнишь, работала одна у нас? — воскликнула другая. — Тоже из их племени была.

Они принялись обсуждать что-то своё, совершенно позабыв обо мне. Непонятно, чего тогда вообще приставали. И как поняли, что я лоли, а не ребёнок? Хотя если у них одна работала, то уж знают, как нас от детей отличить.

Никак. Просто по чутью.

— Чтож, прости, мы то думали, дитё какое-то забрело сюда, — извинилась та, об которую я стукнулась. — А сама понимаешь, не место им здесь. Вот и гоняем от сюда.

— Если только денег нет, — поддержала другая, что стояла, облокотившись на стенку и скрестив руки, и они рассмеялись. — Но если хочешь и деньги имеются, мы и с такими как ты развлечения водим.

— Да н-нет, я по делам, — ответила я слегка испуганно и попыталась пройти мимо.

Но прежде чем я успела её обойти, та, что перекрыла мне проход, схватила меня за грудки подняла на уровень лица и… Поцеловала в губы! С засосом! Она прямо голову двигает так, чтоб как можно сильнее проникнуть ко мне в рот языком! Боже, да она им мне по нёбу водит, по зубам! И словно втягивает всё в себя!

Я только и могу, что испуганно болтать ногами и мычать! Меня насилуют поцелуем! Мама! Мамочка!

После нескольких секунд такого засоса, она поставила меня на землю и взъерошила волосы. Ч-что это было?

— Ну как? — поинтересовалась одна из них.

— Сочно и нежно, — ответила эта. — Нежная и мягкая, как персик! Узнаю поцелуй лольки. Давно я не целовала таких. А то одни жёсткие, колючие, вонючие мужики.

— О, я тоже хочу попробовать! — отодвинулась от стены в мою сторону другая.

И я испуганно, роняя от страха слёзы, бросилась бежать без оглядки, пока меня тут не зацеловали до смерти другие, под хохот всей улицы.

Выскочила на улицу и бросилась бежать подальше от них, боясь оглянуться. Меня… Меня… Меня ещё не целовала женщина или кто-то моего пола! Фу! Слюняво! Мерзко! Как так можно!?

Я бежала и бежала, брызгаясь грязью, пока не успокоилась.

Так, ладно, это всего лишь поцелуй. Причём девушка намного лучше, чем тот же мужчина с перегаром. Конечно, я рассчитываю на парня, который будет умным, сильным рыцарем, а может даже героем. Но по сравнению с теми, кого недавно я видела в таверне, та девушка не самый плохой исход.

Так я себя успокаивала, двигаясь по оживлённой улице, где постоянно метались гружённые телеги и крытые повозки. Мне надо найти сопровождающего. Нельзя отвлекаться. Поцеловали и поцеловали. Плевать.

Я шла, оглядываясь по сторонам. Людей здесь было немало. Хотя забавно, стоит взглянуть в проулок и там всего два три человека. Вон, например, девушка что-то уронила на землю и её сзади придерживает, задрав юбку… о боги!

Я отвернулась, как только поняла, почему мужчина так странно двигается, чувствуя, как лицу становится жарко. Срамота то какая! На улице заниматься воспроизведением детей! Нет, теперь ясно, что это за город и почему в проулках два-три человека. Я бы тоже постеснялась туда заходить. Слишком сильно отличается культура этой страны и моей родины.

Я продолжила свой путь, аккуратно идя по дороге и стараясь не сильно вглядываться в проулки. И через несколько минут, наконец, нашла нужное место. Сразу узнала по описанию: эту узкую улицу перекрывала старая телега, за которой кто-то стоял.

Я тут же свернула туда, обошла её и встала перед моим будущим провожатым, который смотрел на меня своими пронзительными оценивающими жёлтыми глазами. Я нервно сглотнула от того, кого увидела. Уж слишком неожиданный передо мной оказался эм-м-м… персонаж. Но всё равно поклонилась и вежливо спросила:

— Добрый день, вы Серый?

— И тебе не хворать, — ответил мне он, облокотившись на стену дома, оперевшись на неё задней лапой и скрестив передние на груди. — Да, я Серый. Или Серый волк. Тут как тебе удобно.

Глава 2

— Так тебе чо, мелкая? — спросил Серый волк, оглядывая меня своим пронзительным взглядом. — Ширнуться хочешь?

— Нет, я не такая, — покачала я головой.

— А зря, у меня много чего есть. На любой вкус.

— Ну если только пирожки с вареньем есть… — пробормотала я задумчиво. Сразу вспомнила, как мне мама их пекла.

— Ух… нет, пирожков нет, — вздохнул он. — Их сейчас только Красная Шапочка рискует толкать. Ща она правда у пахана местного, бабушки, булочки с маком толкает. Завтра будет.

— Нет, господин Серый волк, я к вам.

— Прости, я пирожки толкать перестал ещё в прошлом году, как только охотники из госпирожокконтроля прижимать стали. Ща же мэр города всю выпечку под своё крыло берёт.

— Да нет же, мне проводник нужен в одно место…

— Десять золотых, — тут же сказал Серый волк.

— Так много?

— Я лучший. Можешь искать дешевле, но смотри, такую как ты рачком загнут да в жопу выебут. Потом будешь магией исцеления себя лечить.

Нет, меня и мою попу такой исход не устраивает, поэтому я протянула ему в лапу десять золотых монет. Тот взглянул на них, потом на меня.

— Значит от ушастых аж к нам пришла?

Я кивнула.

— Долгий путь проделала сюда. Ну как, тебя ещё не трахнули по пути? А то дороги кишат разбойниками.

— У меня есть своё оружие против них, — ответила я.

— Понятненько, — кивнул Серый волк. — Так куда идём? И когда?

— Прямо сейчас, желательно. На север к побережью.

— В страну зверолюдов? — удивился волк.

— Ну… Мне не к ним нужно. К северному побережью, что находится ещё на земле людей.

— Ясненько, я примерно понял, куда тебе. Путь не близкий…

Он ещё несколько минут думал, смотря на меня, после чего вздохнул.

— Ну да ладно, — Серый волк махнул лапой. — Погнали, ща быстро домчимся.

Мы двинулись в путь и вскоре уже вышли через ворота из этого города. Дадут боги, я не вернусь в него… Надеюсь. Но если учесть, что я решила сделать, всё может быть. Мой путь тернист и страшен.

— Так чо там на севере то? — спросил волк меня, когда мы отошли от города.

Он решил идти через лес, объяснив это тем, что не хочет встречаться с местными разбойниками. Я, естественно, с ним согласилась.

— Это тайна, — ответила я. — Мне просто туда надо.

— Замётано, мелочь. Тайна так тайна, но если нужна оплачиваемая помощь, естественно обращайся.

Лес постепенно становился всё гуще и гуще, но в какой-то момент неожиданно превратился в такой, где не росло ни высокой травы, ни кустарников. Так что здесь даже бегом можно было передвигаться. На мой вопросительный взгляд Серый волк только хмыкнул.

— Лес такой. Сколько люди гадают, от чего так, никто сказать не может. Кстати, запрыгивай на спину.

— На спину? — удивилась я.

— Да. Ты же мелочь лёгкая, так быстрее будет, не хочется мне долго топать туда.

Я кивнула и перебралась к нему на спину, когда он встал на все четыре лапы. Скакать на нём было… необычно. Вроде как на лошади, но в тоже время и не так. И быстро то как! Прямо между деревьями проскакиваем, словно вот-вот врежемся, но всё равно их огибаем. Страшненько.

— Значит у вас запрещают пирожки печь? — спросила я.

Сколько шла по миру этому, везде разные законы, но такой в первый раз слышу. Хотя, по правде говоря, я и не особо раньше ими интересовалась.

— Да… Ща каждый граф по-своему маразмом страдает. Они же как править начали, вроде подчиняются королю и дань платят, но местные законы, не считая главных, свои устанавливают. А наш граф разрешил мэру города свои ещё ввести.

— Он ещё что-то вводил?

— Ага. Пытался запретить пользоваться без разрешения воздухом, но после нескольких опытов и экспериментов они выяснили, что без воздуха люди почему-то умирают и его разрешили обратно. Ещё пытался с камней налоги брать, но те не платили. Они начали камни свозить в трудовые лагеря, но те и работать не стали. Мэр наш и казнил камни, и топил камни, но они просто лежали и всё. Поэтому он сдался от идеи налоги с них брать.

— Но… камни же не живые, верно? — спросила неуверенно я.

— Ага. Это, кстати, воздух запретить он с них решил. Увидел, что камни не дышат и решил, что и людям не надо.

Какой интересный и своеобразный город. Сколько сюда добиралась, видела много городов со своей культурой и традициями, но этот выделялся особенно. Скорее всего, из-за своего дальнего местоположения, где король не сильно будет волноваться, что делают его подчинённые.

Мы продолжали лететь сквозь лес подобно стреле, но за этот день так и не добрались до назначенного места. Пришлось останавливаться на ночлег. Волк по-быстрому словил зайца, разжёг костёр и насадил того на импровизированный вертел.

— Буш? — спросил он, протягивая мне прожаренный жирный кусок мясо.

Ну я и согласилась, поблагодарив его. Лоли пусть и живут в стране эльфов, но мы не травоядные как они.

— Так что тебя ждёт на севере? — спросил он, когда мы ели.

— А что такое?

— Да чот мутно ты выглядишь, пусть и лоли. Я в чужие дела не лезу, но и участвовать в них не хочу.

— Не будешь, — пообещала я. — Как только приедем, поможешь мне и можешь быть свободен. Я дальше сама справлюсь.

— А дорогу то найдёшь? Я могу и обратно отвести, заплаченные золотые подразумевают это.

— Нет-нет, — замахала я руками, улыбаясь. — Всё будет хорошо, я запомнила, как мы двигались и в какую сторону, поэтому проблем у меня это не вызовет.

Потом подумала немного и добавила.

— Не должно. Там мне помогут уже.

— На стрелу едешь что ли? — нахмурился Серый волк.

— Нет, скорее потом меня там должны будут встретить.

Остальное время мы провели молча. Как закончили кушать, стали готовиться ко сну. Правда я всё равно нервно поглядывала на Серого волка, который в свою очередь был весьма беззаботен.

— Итак, ты можешь спать ложиться, а я покараулю, так как могу спать с одним открытым глазом. — Заметив мой взгляд он с усмешкой добавил. — Не боясь, трахать тебя не буду. Клиенты для меня неприкасаемые, от того живу долго и клиентов имею много.

Буду надеяться. Вряд ли имеет смысл лезть на дерево, с которого он сможет меня снять. Он же меня достать сможет и всё равно изнасиловать, если желание появится. Поэтому я достала из волшебного рюкзака после минутной заминки (Серый волк в этот момент странно косился на мня и рюкзак) кожаную подстилку, чтоб от влаги и холода земли защититься, другой накрылась и стала ждать, пока усну.

Этот фурри, кстати, оказался не таким страшным, как я представляла себе. Я думала — они все звери, которые умеют только разговаривать, а оказалось, довольно воспитанные э-э-э люди? Зверолюди? Звери-люди? Наверное, последнее.

Хотя их нельзя путать со зверолюдьми, у которых только, что хвост есть, уши и иногда лапы. Фурри скорее животные, выглядящие как люди, но покрытые шерстью разной длины, имеющие, когда лапы, когда руки как у людей, хвост или морду звериную, или что-то между человеческой и звериной. Словно человека и зверя просто скрестили. И у меня в родном крае они очень и очень редкое явление. Да и здесь они очень редко встречаются, так что я смотрю на него и до сих пор привыкнуть не могу.

Но ещё больше я привыкнуть не могу к тому, кем я стала за эти несколько месяцев. И дело не в том, что я путешествую много, вся грязная и уже не похожая на себя прежнюю. Я и многому научилась, и многое узнала… Но не могу сказать, что в лучшую сторону.

Под эти мысли меня унесло в сон и перед глазами всплыла старая картина, которую я вижу тем чаще, чем ближе к цели.

Маленькая тёмная комнатка, освещаемая одной единственной свечой. Множество всевозможных маленьких фигурок разных божеств, вырезанных из костей, камня, дерева и других материалов, что были собраны мной. И я, одна, с грузом боли на душе, желанием спасти старшую сестру и надеждой на помощь от богов, что правят в этом мире.

Я молилась в этой комнате целые дни напролёт от чего все остальные считали меня сумасшедшей.

Моя сестра решила стать авантюристкой, но попала графу, который правит далёкими землями, на которых я нахожусь сейчас. Не знаю, как получилось, но он заточил её в темнице, где над ней издевается и насилует каждый день. Она слишком далеко и слишком сильны его рыцари. А я слишком слаба и жалка, чтоб спасти её из тёмных подземелий.

Это я узнала из своих ведений, что однажды были вызваны мной, чтоб проверить, как там сестра. Позже это каким-то образом узнали мои родители, которые впали в депрессию. И поэтому я молилась разным богам, божествам и духам, прося дать силу или хотя бы указания, как спасти мою родную кровь.

Шли дни, недели, месяца… Я молилась, становилась тенью себя, молилась, худела, молилась, бледнела от недостатка света, молилась…

Уже мои родители победили горе и просили меня остановиться. Но я молилась каждой фигурке бога, божества и духа, что могла найти или купить у бродячих торговцев. Я не могла оставить свою кровь, ту, которая растила меня, и без устали просила помощи.

Я одна не справлюсь, я это хорошо знаю и мне нужна была сила или помощь.

Но мне никто не помог. Никто из всех, кому я молилась, не ответил. Было несколько, что приходили ко мне в ведениях, но там они всё равно отказывали мне, говоря, что я ничего не могу им дать взамен. Все, абсолютно все отказывали мне или не отвечали, и отчаяние брало верх. Я разрушалась.

Но вот однажды торговец, который знал, что мне нужно, принёс ко мне в дом странную чёрную фигурку.

— Что это? — спросила я, без интереса рассматривая эту статуэтку неизвестного мне божества. Слишком много я просила и вряд ли это божество ответит. К тому же, я в первый раз видела его.

— Это редкое и очень непопулярное божество… пока. Но у него есть послушники, которым он всегда помогает.

— Я ни разу не слышала о нём, кто это?

— Бог Скверны. Он знаменит тем, что однажды его посланник отправил на тот свет не одну тысячу жителей и воинов, сокрушая героев, словно стекло.

— И он поможет?

— Не знаю, — честно ответил торговец. — Но те немногие его почитатели говорят, что он помогает им и защищает их. Возможно у тебя больше шансов чем с другими, так как он очень благосклонен к новым почитателям.

Во мне появилась маленькая надежда. Если есть способ, то надо попробовать.

И этой же ночью я молилась ему при свече.

— О, Бог Скверны, прошу тебя, приди ко мне. Услышь мой зов, бренной души, что не заслужила и капли твоего внимания, но готовая на всё ради твоего расположения и помощи. Прошу тебя, приди ко мне, услышь мои мольбы, что я пою. Я взываю к тебе.

И уже через несколько минут я оказалась на каменном полу, что был вымощен чернейшим видимым мною камнем. Вокруг меня была бесконечность, что оканчивалась тьмой.

По залу неожиданно пронёсся голос, очень громкий, но вполне принадлежащий человеку:

— Бля, ток посрать присел, чтож такое…

И тут же сменился на громогласный, жуткий и угрожающий. Он лился на меня со всех сторон.

— Я, Бог Скверны! Смертная, что взывала ко мне и оторвала меня от дел божественных и важных, я приказываю тебе объяснить причину по которым ты меня посмела отвлечь.

Я тут же поклонилась, ударившись лбом о чёрный камень.

— О, великий Бог Скверны. Я молю тебе дать мне силу или наставить на путь.

— Ты пришла ко мне с такой просьбой? — осведомился голос, который явно начал сердиться.

Я в испуге начала кланяться, ударяясь лбом и разбив его о камень.

— Молю, меня отвергли все, к кому я обратилась. Вы моя единственная надежда, луч света в тёмном царстве.

— Мне не нравится солнечный свет!

— Луч тьмы в светлом царстве, — тут же поспешила я исправиться.

— Да, так-то лучше, — удовлетворённо ответил Бог Скверны и спросил: — Для чего тебе нужна сила, дитя?

— Моя сестра попала в беду. Её держат и мучают. Мне нужна сила чтоб дать ей свободу.

— И много врагов будет на твоём пути?

Моё сердце замерло.

— Эм… возможно целое графство, — всё внутри захолодело от того, что мне сейчас могут отказать, но Бог Скверны лишь радостно сообщил.

— Да, такие масштабы мне, пожалуй, подойдут. Однако все твои враги должны пасть от имени Бога Скверны! Ты, моя последовательница, будешь нести мою силу и волю.

— Да-да-да, — закивала я с готовностью головой. — Они будут умирать ради вас. Все они, включая графа, падут во имя великого Бога Скверны. Я буду нести вашу веру и все другие падут во имя вас!

— Отлично. Очень хорошо, мне нравится твой настрой, — по голосу он был очень доволен. — Значит хочешь силы ради спасения своей сестры? Но я могу дать тебе кое-что получше силы.

— Что бы вы не дали мне, о великий Бог Скверны, я приму это с благодарностью!

— Это нечто лучше и страшнее чем силы, что ты можешь получить. Если сможешь достигнуть этого, то тебе уже не будет страшно ничего. Лишь направь ту силу против врагов своих и содрогнётся земля от его поступи.

Я прослезилась от счастья.

— Я благодарю вас, о великий Бог Скверны! Я, жалкая лоли, не заслуживаю от вас такой чести.

— Да чего уж там, я всегда готов помочь своим последователям, — сказал довольный голос. — Но тебе следует научиться кое-какой магии или найти того, кто сможет с ней справиться.

— Да, я смогу изучить любую магию, у меня есть мана.

— Отлично, тогда я дам тебе путь, по которому ты пройдёшь. Достигнешь цели и всё будет в твоих руках. Ты получишь то, что сокрушит тысячи воинов, что разрушит города и обратит в пепел леса. И мир под твоими ногами содрогнётся, и враги падут в страхе, ужасе и отчаянии. Если удастся тебе удержать эту силу, то сможешь освободить свою сестру.

Я плакала. Плакала и благодарила его. И даже вернувшись в эту коморку из его мира, я продолжала плакать и благодарить его, так как у меня наконец появился шанс. Шанс, который мне дал мой новый Бог Скверны, что не отвернулся от новой послушницы.

Тогда я перестала молиться нашим богам, что проигнорировали меня, молясь ему. На меня злились, на меня кричали, но я не отвернулась от Бога Скверны.

Он единственный, кто помог мне и единственный, кому я буду обязана свои счастьем.

Глава 3

Я проснулась вся в слезах.

Где-то на грани сна я услышала слова моего бога покровителя: «Время… спеши, я не могу держать вечно…»

Бог Скверны действительно связался со мной ради того, чтоб поторопить меня, хотя таких послушников как я у него ещё много! Это так мило и заботливо с его стороны. Это придаёт мне сил для новых свершений.

Солнце только-только начало выглядывать из-за леса, а Серый волк был уже на ногах… Или лапах? Ладно, главное, что он проснулся.

— Серый волк, — позвала я его, вставая. Затёкшие мышцы после сна не сразу отвечали, от чего я вставала очень медленно.

— Проснулась мелочь. Чо, по завтраку?

— Нет, Серый волк, нам надо спешить, — сказала я, вставая и слегка пошатываясь. — Время.

— Опаздываешь чтоль?

— Да, — закивала я. — Очень сильно опаздываю, Серый волк. К сожалению, я вынуждена попросить вас бежать сегодня как можно дальше и как можно дольше, иначе я не успею. И это будет подобно катастрофе.

— Вон оно как, — почесал волк макушку. — Понятненько… Ну ладно, если быстро, то быстро, однако золотой поверх накинь за скорость.

Я с готовностью кивнула головой, вытащила золотой и кинула ему, который волк с завидной ловкостью поймал одной лапой и спрятал куда-то в карман. Хотя от куда у него карманы, он же голый. Непоня-я-ятно.

Собравшись буквально за несколько минут, мы вновь выдвинулись в путь. Лес встретил нас своей утренней прохладой и влажным от росы воздухом. Нестись на спине волка в такую погоду было не самым приятным занятием, но я не жаловалась. Я уже вообще ни на что не жаловалась, так как слишком много было поставлено на кон, и слишком многое зависело от меня. Сейчас было не до этого.

К тому же, если учесть то, что я быстрее доберусь до точки назначения, тем будет лучше. Конечно, то, что мне предстояло сделать, будет не самым лёгким, но мне будет помогать Бог Скверны. Он говорил, что ради меня подключил все свои связи и всё устроил, так что проблем это не вызовет. И у меня нет повода ему не верить. Уже много раз подтверждалось то, что он говорил.

Например, когда я пересекала горы, то последовала его совету и пошла пешком ночью через границу на людские земли. Там ночью, идя по дороге, я случайно заметила разграбленные и перевёрнутые телеги, где повсюду были разбросаны вещи и трупы мужчин. Пройдя чуть дальше я увидела в стороне лагерь разбойников, где тех женщин, девушек, и даже девочек насиловали куда только можно было. Иногда даже вдвоём, а там ещё и очередь выстраивалась. Те пленницы кричали, плакали, просили их отпустить, но их нагибали или бросали на землю, где насиловали.

Эту оргию я наблюдала как заворожённая из кустов, не смея даже вздохнуть. А ведь я хотела изначально ехать с ними! Я даже узнала одну из приветливых девушек-торговок, которая предлагала меня подвести! Но в тот момент её насиловали, и она вся грязная и в слезах кричала, моля остановиться, пока к её голове не пристроился другой разбойник.

Что ещё хуже, глядя на это всё я даже почувствовала жар на лице и внизу живота. Это чувство было столь неестественно для меня, что я испугалась и просто убежала.

Но речь не об этом. Если бы не Бог Скверны, то быть мне среди них. И такое случалось уже несколько раз, когда во сне он мне давал советы, что делать. И если он так говорил, то значит, так и стоило делать.

Поэтому я поторапливала Серого волка, обещая, что накину ещё золотой. Сейчас уже, в конце моего пути, деньги не имели значения. Мы промчались через весь лес и один раз даже нам пришлось проплыть через реку, чтоб оказаться на другой стороне берега, после чего слегка мокрые мы продолжили путь.

И уже к обеду мы достигли нашего места назначения.

Я заметила его ещё до того, как мы пришли к нему. В этом тёмном лесу, где вокруг были лишь деревья насколько хватало глаз, впереди между их стволами стал пробиваться свет. И чем ближе мы были, тем светлее становилось и тем больше света пробивалось сквозь деревья. И когда мы дошли до края леса…

— Ах…

Я не могла отвести взгляд. Солёный и свежий ветер ударил мне в лицо, разметав мои волосы. Из моих глаз он своим порывом выбил несколько слезинок. Это было поистине красивое место.

Лес обрывался, словно сплошная зелёная стена, и начиналась небольшое поле, уходящее дальше и заканчивающееся обрывом. А там начинался северный океан, волнующийся, пускающий пену, по-своему прекрасный и манящий.

— Хороший видок, не так ли? — спросил запыхавшийся волк.

— Не то слово, аж писать захотелось, — выдохнула я и слезла с его спины.

Я прошлась сама до самого обрыва, где внизу эти бесконечные волны, берущие начало в океане, бились об каменную стену. Мне просто хотелось самой пройти и размяться после столь долгой поездки. Казалось, что это край всей земли, всего света, так как этот океан скрывался за горизонтом.

Хоть я и спешила, но потратить время на подобное могла. Сейчас был только обед, так как мы ехали без перерыва с самого рассвета и в данный момент солнце было в зените. К тому же, я никогда раньше не видела ни морей, ни океанов. Моя родина располагалась в лесах гор на территории эльфов дальше на запад и максимум, что я видела — лишь река, что протекала недалеко от моего дома.

— Все восхищаются, когда в первый раз это место видят, — усмехнулся Серый волк.

— Не удивительно.

— И не побоялась же ты так далеко зайти.

— У меня есть, ради чего рисковать, — ответила я, улыбаясь и поправляя непослушные развивающиеся волосы, убирая их с лица.

— И насколько далеко ты готова зайти? Ну так, чисто для себя. Просто личико твоё не под стать виду — уж слишком целеустремлённое.

— Я готова на всё. Даже если придётся отдать свою чистоту.

— О как. Загнула, так загнула… — протянул волк.

— Но довольно слов, нам ещё найти надо нужное место. Вот правда, где оно… — я оглянулась влево и вправо. — Нам надо будет прогуляться в обе стороны вдоль берега, после чего я смогу более точнее сказать.

— Ну, прогуляться можно, — пожал он плечами и встал на четвереньки.

Удача улыбнулась нам с первой попытки. Мы начали свой путь налево, дальше на север, вдоль берега к землям зверолюдов и уже через час я увидела знакомое место. То самое, что видела в своих через чур правдоподобных видениях, которые приходили ко мне ночью во время странствий.

— Это здесь, — похлопала я волка по спине.

— Здесь? — он оглянулся, желая увидеть хоть что-то выделяющееся, но естественно, ничего не увидел. — Точно?

— Я уверена, — кивнула я.

В моих ведениях это место мелькало так часто, что я смогла бы даже нарисовать его. Вот небольшое засохшее деревце в стороне. А во огромное дерево с широкими листами. А вот дерево, у которого ветка похожа на набухший член. Ну точно то место, ошибки быть не может.

— Спасибо, что довёз меня, — сказала я волку, слезая с его спины.

— Тебе точняк помощь не нужна? — на всякий случай спросил он меня, озираясь.

— Точно, — кивнула я.

Мы распрощались как старые друзья и он, нырнув в лес, скрылся за ближайшими деревьями. Шелест травы и листьев, что он задел растворились в ветре.

Я прождала минут десять, убедившись, что Серый волк ушёл, прежде чем приступить к своему делу. Достала из волшебного рюкзака после стишка маленькую лопатку, у которой складывалась рукоять и принялась копать. Сначала в одном месте. Потом уже в другом…

Очень скоро небольшой участок был похож на место заселения стаи кроликов, что прорыли себе норы. А я всё продолжала копать, даже не расстраиваясь. Там пророю яму по самую голову, потом там по голову. А чего расстраиваться, если осталось просто найти на этом участке нужное место? Я-то девушка жизнерадостная, мне не страшна такая работа. Сегодня, завтра буду копать и точно наткнусь.

Правда через четыре часа, когда солнце стало приближаться к горизонту, я на ручках уже мозоли натёрла. Боля-я-я-ят, ух. Поэтому я решила сделать перерыв и облокотилась на дерево, оглядывая место раскопок.

Хм… надо будет, наверное, правее копать, если я хочу найти его, а то вся левая часть уже вскопана.

И тут я поняла, что облокотилась на тот самый сук, что на набухший член был похож! Я сначала испуганно отскочила. Но потом не знаю, что в голову ударило, и я подошла к нему по ближе.

Хм-м-м… Интересно, а так он в близи выглядит? Нет, я знаю, как выглядит он, но вблизи как-то рассматривать не приходилось. А этот словно кто-то специально вырезал. Я даже пальцем потыкала, но нет, деревянный. Странно. Хм, но он такой гладкий, даже на ощупь. Стоп, а вроде девушки же парням делают так, да? Мне девчонки рассказывали.

Я воровато оглянулась, но свидетелем был мне только лес да птицы. И во мне заиграло некоторое желание сделать непристойность, ведь всё равно никто не видит! Вот прямо горит всё тело от одной мысли!

Сначала так, двумя руками, потом взад-вперёд, взад-вперёд, медленно. Потом говорят, что надо быстрее… Вот так? А потом ещё быстрее, а потом надо взят в рот. Эта дылда не поместиться мне, но, если только ротиком хоп самый край.

Но прежде чем я сделала подобное, голос разнёсся над поляной.

— Ты чо, ёбнулась, дура мелкая!?

— И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!

Я отскочила и… провалилась в одну из ям, что выкопала. Забилась там, пуская слёзы от стыда и пряча лицо в руках. Гадать не надо, кто стал свидетелем моего позора.

Бог мой, какая же я дура! Что наделала! Стыд то какой!

Я-то думала, что одна!!!

А меня за шиворот подцепили и, всю сжавшуюся, вытащили обратно на свет. И только тогда я посмотрела, боясь взглянуть в глаза тому, кому чуть минет не сделала.

Энт поднял меня, сжавшуюся в позе эмбриона, над землёй на уровне своих глаз.

— С дуба рухнула? Вообще мелочь обнаглела, распущенная такая пошла в последнее время.

— Дядюшка Энт, прост-ти меня, не знала! — пискнула испуганно я. — Энты же не водятся здесь! Думала… думала…

— Чем ты думала? Не знала она. Энту стоит тут, надрачивает. И ладно бы человеком был, я бы понял, инстинкт, всякое такое. Но я дерево! ДЕРЕВО, ДУРА! И вообще, ты что так от дома далеко!? Вам место у ушастых, но не здесь, в холодных краях.

— Ищу я одно место, дядюшка энт. Захоронение здесь должно быть, — пряча лицо пропищала я. — Очень надо. И… И простите! Я не знаю, что на меня нашло! Не хотела вас обидеть!

— Не обидела, но смутила старика до ужаса… — он вздохнул. — Сколько живу, ещё ни разу такого не было со мной. А ладно, чёрт с тобой. У вас, молодёжи, только одно на уме, — после чего поднял свою руку и указал на одно из мест, где я ещё не копала. — Там труп есть. Давно захоронили тело. Оно тут единственное, так что…

Он опустил меня на землю, после чего вздохнул.

— А я пойду, пожалуй, всё равно давно собирался место сменить.

— Спасибо за помощь, — скороговоркой ответила я и поклонилась в землю.

— Да не за что, мелочь. И вообще, тебе бы с такими ручками мужика бы.

— Я обязательно это учту, — вновь поклонилась я в землю. — И простите меня, пожалуйста.

— Да чего уж там, — махнул рукой энт, разворачиваясь и уходя в лес, оглашая его своими тяжёлыми шагами. — Могу сказать только то, что у тебя талант.

Он оставил меня всю красную, сгорающую от смущения.

Ужас! Как я вообще умудрилась то так!? А тут ещё и звание дали!

«Любовь к лесу — вы настолько любите лес, что готовы любить его всеми возможными способами, даже если это будет обычное дерево. Вы очень любвеобильная душа.

Условия получения — подрочить энту.»

Мне потребовалось ещё несколько минут, прежде чем я смогла прийти в себя после такого звания и приступить к работе. Теперь, по крайней мере, я знала, где точно капать. Можно ли назвать то, что я сделала, ценой? Ну… Так ведь даже быстрее будет, да и я всё равно на многое была готова. Будем считать это платой за информацию, к тому же не такой уж и большой.

Уже к вечеру, позабыв смущение, я достала то, что мне было необходимо.

Белые человеческие кости, что уже давно покоятся здесь. На них даже одежды не осталось, вся истлела. Именно об этом говорил Бог Скверны. Вот он, мой ключ к спасению сестры, и если я его удержу, то любая беда мне не почём. То, что я воскрешу, сломает любую преграду и сомнёт любого врага!

Я аккуратно отчистила их от грязи и земли, разложила в нужном порядке, в центре пентаграммы, постаравшись воссоединить так, как они располагались бы в человеке. Дальше я положила на кости грудной клетки камень, что был наполнен восполняемой из мира энергией. Я отдала за него все свои деньги и все деньги, что выкрала у своих родителей. Уверенна, что они сейчас в ярости, но узнай, ради кого это и меня точно простят. Особенно, если я вернусь обратно с сестрой.

Когда приготовления были закончены, я резанула клинком по руке и капнула на камень кровью, села напротив костей, произнесла магические слова и начала ритуал. К этому моменту солнце своей нижней частью только коснулось горизонта.

Теперь всё зависело от меня. От моего желания и стремления. Поэтому я сидела, покорно думая о том, что хочу воскрешения этого человека. Кем бы он ни был и кем бы не стал, он мне необходим. Мой путь лежит через его воскрешение.

Этот ритуал занял у меня очень много времени. Солнце уже скрылось за горизонт, даря миру последние лучики света, а я всё сидела и пыталась воскресить его. Знала бы, костёр развела. Уже луна начала выглядывать, а я всё сидела. Но я даже не пыталась филонить — моё желание, подкреплённое близостью моей цели, давало сил столько, что я могла бы сидеть здесь всю ночь.

Моё лицо покрылось потом, а дыхание стало очень частым от моей натуги. Я буквально вкладывала свою силу в это желание, всю свою душу, чтоб одной волей воскресить это некогда живое тело…

И под конец мне удалось.

В какой-то момент совершенно неожиданно кости с лёгким щелчком соединились вместе, скрепляясь магией, и вздрогнули, издав характерный стук.

Я в первый раз видела эту магию в действии, от того смотрела на это всё с широко раскрытыми глазами, не в силах отвести взгляда.

Скелет ещё раз вздрогнул, после чего резко сел соткрытой челюстью, словно хотел глубоко вдохнуть. Около минуты или двух он смотрел куда-то прямо, после чего его голова повернулась ко мне. Его пустые глазницы, наполненные тьмой, были направлены прямо на меня; видимо разглядывал своего воскресителя. От этого у меня по спинке мурашки забегали.

После этого его челюсти щёлкнули друг об друга зубами, издав щелчок. Но я отчётливо услышала в этом щелчке голос.

— Пизда тебе, малолетка недоёбанная, — сказал мне скелет и бросился в мою сторону.

Глава 4

Было больно. Очень больно. Словно вонзили тысячи иголок в моё тело и в мой мозг одновременно. Руки и ноги горели адским пламенем, будто кто-то их так неплохо поджаривал на гриле, не удосужившись обезболить. А кожу словно сдирали живьём с меня и тут же посыпали раны солью.

Это происходило ровно через мгновения, как мир потух перед моими глазами и объявил мне Dead End.

Печалька, ничего не скажешь. Я думал, что после смерти будет спокойно, но меня словно черти жарили на гриле.

А может это и есть ад? Блин, тогда вообще мне от сюда же не выбраться!

Не успел я об этом тогда подумать, как вся боль в тот момент резко оборвалась. Осталась лишь безмятежная тьма вокруг меня и непоколебимое спокойствие. Буквально секунду назад я был взволнован собственной гибелью и адскими мучениями, а сейчас так спокойно, словно секунд и не волновался. Будто моя душа сама поняла, что теперь то ей ничего не угрожает и успокоилась. Хотя стоп, я и есть душа. Довольно странное ощущение, если честно.

Особенно меня смущала тьма вокруг. Слишком темно, а у меня нет ни рук, ни ног. Хотя…

Плевать. Тут так спокойно…

В этой тьме очень скоро (спустя минуту или год, не знаю, для меня здесь всё это скоро) я увидел странные звёзды, которые вовсе и не слепили меня. Я не гений, но сразу догнал, что это души. Они спокойно плыли и от них чувствовалась какая-то безмятежность. Так приятно ощущать её. И все они плыли в одном направлении. Вернее, летели, подобно подхваченным ветром семенам одуванчика.

Когда я попробовал следовать за ними, то понял, что в том направлении двигаться очень даже приятно и легко. Это словно идёшь и тебе в спину дует сильный ветер, который подталкивает тебя. И я тоже поплыл с ними туда, куда меня что-то звало, несмотря на то, что позади я оставлял что-то… какой-то груз. Но потом меня и это не волновало.

Сколько я плыл? Секунду? Час? Год? Вечность? Если назвать всё за раз, то ни разу не ошибёшься. Потому что здесь секунда и год равны. Здесь нет времени, так мне показалось. Это сравнимо сну, когда ты спишь и вроде только уснул, но уже утро. Странное ощущение, когда время вроде и быстро прошло, но вроде и медленно.

Но это не главное. В этой умиротворённой темноте это было не самым главным. Намного важнее был свет, что появился в этой темноте. Сначала лучик, потом всё больше и больше, пока не превратился в звёздочку. А потом ещё больше.

Все летели к нему.

Я тоже летел. Глядя на него, я испытывал приятный трепет. Чувствовал, что если я его достигну, то начнётся новая жизнь, новые приключения… Я всё забуду, буду свободным, у меня будет семья, будут друзья, будет школа… Но чем ближе я становился, тем сильнее меня что-то удерживало. Словно петельку накинули.

У меня нет рук или ног, даже тела нет, но я чувствовал сопротивление, которое мешало мне двигаться дальше. Поэтому души вокруг меня проплывали вперёд, пока я боролся с невидимым сопротивлением.

Похоже на подставу.

Я вижу свет и понимаю, что достигни я его и будет мне счастье! Но я не могу, меня словно что-то держит! Словно перегораживает долбаную дорогу! Я хочу со всеми, хочу обрести спокойствие и свободу в этом свете, начать всё заново! Но как бы я не пытался, двигался к этому свету через чур медленно!

Но в этой темноте было уютно.

Пусть.

Пусть я двигаюсь медленно и пусть что-то мешает мне, но рано или поздно я достигну этого материнского и любящего света.

Так я начал своё плавание к нему… эм сколько минут? Или часов? Ай, да ладно, здесь очень классно! Я даже не парился, отдыхая в этой невесомости и наслаждаясь безмерным спокойствием, лишённым каких-либо волнений. В конце концов, я становлюсь к этому свету ближе, пусть и медленно.

Хм… чувствую себя лохом…

Так шло моё продвижение до этих самых пор.

И вот сейчас, после многих часов или годов борьбы я наконец почти достиг этого света. Сейчас он прямо передо мной занимает всё моё поле зрения. Другие души просто подплывают к нему и словно растворяются в нём. Кажется, я могу слышать счастливый и очень чистый смех всех тех, кто попал в него и очистился.

Я тоже очищусь!? Класс! Наконец смою с себя всю грусть и печаль, после чего начну жизнь заново.

Вот осталось чуть-чуть! После стольких мгновений здесь я почти дотянулся! Осталось лишь протя…

…

Э?

Протянуть…

Ну ка, протянуть руку…

Так, стоп.

Чо остановился то? Немного же осталось, тут же меньше метра уже! Ну ка!

Ещё чуть-чуть… Ну давай!

Я приложил все свои душевные усилия, но хрен там. Сдвинуться не могу, словно приклеился к чему-то. А вот души рядом пролетают и прямо растворяются в свете. Я могу до мельчайших подробностей всё здесь разглядеть.

А свет вот он! Совсем рядом!

Так, без паники! Я могу облажаться где угодно, но уж точно не в пустом пространстве!

Ещё разок… Ну!!! Давай!!!

ДААААА!!!! Я ДВИГАЮСЬ!!! ХА-ХА!!! Знал же! Знал, что смогу сдви…

Так, стоп, я не в ту сторону двигаюсь. Нет, серьёзно, меня обратно тащит! Нет-нет-нет, все усилия!!! Ну же, давай! Я же так долго летел через какие-то сраные барьеры, когда другие просто спокойно уплывали к нему! И что в конце!? Остановиться перед ним вот так!?

Я предпринимал всё более отчаянные попытки, чтоб остановиться, но хрен там плавал! Я даже пытался уцепиться за пустоту руками, которых у меня не было! Я отчаянно сопротивлялся за своё мирное и счастливое будущее, но единственное, что получил, так это тягу в обратную сторону подальше от света!

Что за хрень! Почему так происходит!? Я же тоже душа! Или меня и здесь из списка вычеркнули!?

И словно в ответ у меня перед глазами появляется маленькая надпись со страшными помехами, которую я всё-таки могу разобрать.

«Поздравляем, вас воскрешают!»

Блин, вы дрочите!? Какой поздравляем!? Я не хочу там воскрешаться!!! Только блять не это!!! Какого хрена даже не в моём родном, а там!?!?!? В этом долбаном мире, где мне никто нахер не рад!? Ладно ещё в мире, где мама моя, но не там, где меня каждый встречный ненавидит!!!

А меня уносит всё дальше и дальше!

Я кричал, я плакал, я ругался, бился в истерике и старался зацепиться хоть чем-нибудь, но меня с неизбежностью сходящей лавины утягивало в бездну.

Единственный вопрос — за что? Какого хрена я там понадобился? Меня же все убить там хотят, и я там никому не нужен! Кто вообще решил меня воскресить после случившегося, когда меня буквально порвали на части!?

Суки… Даже умереть не могут дать спокойно…

Я резко сел, как мне показалось.

Утро добрым не бывает, утром кофе помогает…

Не знаю, от куда у меня такой бред в голове, но кажется, что я ни хрена толком и не воскрес. Как был во тьме, так и остался.

Хотя, нет, я жив. Вон новое звание система вывела. Хм… восставший из ада… Ну-у-у, не так уж и плохо, если учесть, какие обычно мне звания выпо… Так, стоп, это не восставший из ада, я букву пропустил.

И когда я наконец правильно прочёл звание, мой глаз, которого судя по всему нет, сейчас бы дёргался.

«Восставший из зада — вы умудрились выбраться даже из такой задницы как эта. Это заслуживает должного уважения к вам. Мир упустил знатного проктолога-спелеолога!

Условия получения — вернуться к жизни. Бонус — любое лечение действует на вас в десять раз хуже. Вы теряете навыки чтения.»

Серьёзно? Я умер и мне дали «восставший из зада»? А Эви тогда дали «нежить»…

И ЧТО ЭТО СУКА ЗА БОНУС!? В ДЕСЯТЬ РАЗ ХУЖЕ!? ЕЩЁ И ЧИТАТЬ БЛЯТЬ РАЗУЧИЛСЯ!

Мир решил дрочить меня сразу по прибытию. Теперь я знаю, что точно жив. Но он разве не мог мне дать какой-нибудь нормальный бонус?

«Вы получили дополнительный бонус к «Восставший из зада»!

Бонус — любое исцеление действует на вас в десять раз хуже.»

Если бы у меня был второй глаз, он бы тоже начал дёргаться, и я бы стал семафором.

Мне хочется плакать… Нет серьёзно, я попросил бонус и мне ещё и исцеление снизили в десять раз! Да что это вообще!? Нахрен меня было воскрешать, если теперь пытаются обратно в могилу загнать!?

Я бы поплакал, если бы мог, честно. Но я ощущаю подозрительную пустоту внутри и снаружи. И кстати, когда я сказал, что во тьме, то ошибся. Я не во тьме, просто вижу слегка иначе. Всё вокруг стало… заштрихованным белым карандашом.

Да-да, именно так! Я вроде и вижу, но вижу как-то неправильно. Вижу контуры вокруг, словно кто-то на чёрном листе белыми карандашами всё разрисовал, тени вижу, где сильнее они, там белее, где светлее, там наоборот темнее… Что со мной?

Но желание ответить на этот вопрос сразу отпадает, когда я поворачиваю голову в сторону. Около меня сидит на коленях девочка годков так… хрен знает, и смотрит на меня широкими глазами, словно не может поверить в происходящее. И это точно не Эви, которую я бы простил за содеянное. Это надо мне было так подосрать перед самым концом!

Поэтому единственное, что я смог выдавить из себя:

— Пизда тебе, малолетка недоёбанная.

И я бросился на неё. Ну как бросился, резко прыгнул на неё со своего положения. И слишком поздно понял, что моё тело, мягко говоря, слегка изменилось, чего я и не заметил. А в следующее мгновение мир перед моими глазами закружился, завертелся…

И вот я лежу головой на земле. Я попытался встать и… я всё равно лежу на земле. Стоп, я иду. Нет, голова лежит, но тело явно куда-то идёт!

И тут я вижу скелета без головы, который идёт в мою сторону! Сука, да это кажись моё тело! Бля, да я скелет!!! Боже, меня воскресили, а я скелет, вашу Машу!!! Как дрочить то!?

И прежде чем я успеваю остановиться, меня пинает моя же костяная нога и мир начинает крутиться.

Бля… я только что отфутболил собственную башку! И она ещё сука куда-то катиться!

— Не-е-е-е-е-е-е-е-ет!!! — защёлкали мои зубы.

А-А-А-А-А-А-А!!! Голова укатывается! Сука! Нет-нет-нет! Я бросился спасать свою пустую черепушку, но куда там без головы. В те редкие моменты, когда я мог видеть, пока моя голова катилась, моё тело убегало вообще хрен знает куда! Стоять блять! Не туда, дубина! Нет! Я в лес убежал блин!!! В моей пустой и весело катящейся голове мелькнуло, что укатись сейчас голова и я её вообще не найду, а значит навсегда останусь здесь.

Но мне относительно повезло. Эти головокружительные покатушки продолжались ровно до того момента, пока мою голову кто-то не поймал.

И этого «кто-то» я теперь могу видеть, так как она взяла мою черепушку в руки и поднесла на уровень своих глаз. Я бы назвал эту суку спасителем, но нет, эта дрянь наоборот умудрилась испортить не только мою жизнь, но и моё перерождение. Казалось, что может быть хуже смерти, но нет, хуже может быть.

Моей воскресительницей оказалась обычная девчонка со светлыми волосами по плечи и уставшим лицом, больше смахивающая на какую-нибудь лоли из ранобешек про попаданцев. Там такие обычно помогают ОЯШу становиться из чма героем. А потом появляется у такого чма-героя гарем, его все любят, на него сыплются обилки, спасающие мир…

Да-да, это гнилая чёрная зависть. Короче, не про меня, ведь я как был чмом, так им и остался. Как по статам, так и по характеру. А теперь ещё и мёртвый с урезанными способками.

И именно её я увидел, когда меня воскресили…

О, а вон тело бегает! Так, направляем эту костлявую тушу сюда.

Блин поверить не могу, что я скелет. Хотя странно, что я так спокойно воспринимаю этот метаморфоз… О чём это я!? В этом мире я перестал удивляться, когда слонов летающих увидел! То, что я стал скелетом, ещё не самая страшная вещь.

И вообще, в голове столько мыслей, вопросов и желаний, что я прыгаю с одного на другое.

Неловко управляя своим телом, я смотрел на эту… барышню, пытаясь передать ей всю свою ненависть и недовольство по поводу того, что она натворила. Не знаю, получилось ли у меня или нет, но она как-то смутилась.

— Здравствуйте, — поздоровалась эта пакостливая сучка.

Я лишь хранил молчание.

— Я воскресила вас.

Ага, я уже это понял.

— Вы видимо не рады этому, — продолжила она.

Блять, да ты сама сообразительность!

— Но я вынуждена просить вас о вашей великой силе.

Чего!?

— Мне необходима ваша сила, чтоб сокрушить графа, который держит эту территорию и освободить сестру!

Ты дрочишь меня!? Какая великая сила!? Где? Я чот в прошлый раз её не сильно заметил.

— Для вас, великого антигероя из легенд, что крушил города, какой-то граф с личной маленькой армией не станет проблемой.

Блять, ЧТО!? С личной армией!? Ты гонишь!?

— Поэтому помогите мне.

Ага! Выскочил я против армии!

— И я вам верну свободу.

Так, стоп… Свободу… В смысле вернёшь?

И тут меня осенила одна такая хитрая штука, которую я прозевал. Ведь когда я воскресил Эви, она была под моим контролем и считалась как бы моим рабом. А это значит…

Это значит, что я мало того, что сдох, так ещё и влип по-крупному.

Прощай счастье, здравствуй подкаблучник и мир с роялями.

Глава 5

Срань.

Вот просто срань.

— Антигерой. Пожалуйста, согласитесь иначе мне придётся вам приказывать, — попросила она меня.

Ага, вот так я и сдался тебе! Приказывай, всё равно не буду подчиняться!

И видимо она довольно точно уловила мой настрой, так как вздохнула и произнесла:

— Приказываю вам подчиниться.

Сначала я ничего не почувствовал, продолжая просто смотреть на неё. Вообще ничего. Но потом появился лёгкий зуд в голове, вернее в черепе, словно голова начала болеть. Знакомое ощущение по прошлому разу, когда я подчинял других. Так мне отдавался контроль над ними. Но как сказала в тот раз фемка, это я косячно их поработил. Следовательно, она боли не чувствует.

— Я приказываю вашему телу подойти сюда, — сказала она спокойно и обернулась, наблюдая за исполнением своего приказа.

И тут меня пробило. Тело словно иголки проткнули, а голову от боли скрутило так, что я был готов блювануть собственными мозгами… А у меня их нет! Ну и похуй тогда. Поэтому моё тело просто упало на колени и завалилось на бок.

Девочка терпеливо ждала, пока мою черепушку перемалывало болью. Непонятно, что болит, ведь мозгов то у меня нет. Как звучит стрёмно. Кстати, если мозгов нет, чем я думаю? Хотя в каком мире я задаю такие вопросы…

Череп так не хило раскатывало и от того мне даже мутить начало, если учесть, что я блять скелет. Моё упорство было бы похвально, если бы не бессмысленно. Я прекрасно видел, что на её лице грамма боли не было, когда у меня на её месте уже бы глаза начали слезиться. Помня свои прошлые приручения, могу сказать, что она, в отличии от меня, нормально использовала подчинение.

Хотел бы я сказать, что в этой неравной борьбе я победил, но хрен там. Ещё минута и я понял всю бессмысленность своих попыток. Ей то что, она боли не чувствует, а вот я тут ща сдохну (не был бы против).

Поэтому моё тело медленно встало и подошло к ней, после чего она вернула мой череп обратно на место. Ну хоть на этом спасибо.

— Я прошу у вас силу, — сказала она, на всякий случай отступив от меня на шаг.

И правильно сделала. Я только хотел на её шее ручки свести, но от одной мысли в голове словно сверлом заработали. Значит меня полностью блокирует эта магия приручения? Класс…

— Нет у меня силы, — ответил я, щупая себя.

Мда… пальцы сквозь кости проваливаются. Так непривычно себе руки между рёбер просовывать… Так стоп, у меня трещина на руке. Это же… Я чо, в детстве руку ломал? Это явно несвежая. И на другой тоже… Блин, вот фигня. О, прикольно, я себе в глаз тыкаю пальцем, но всё равно вижу. А про чёрно-белое: в книге говорилось, что у скелетов минус к восприятию. Видимо это оно и есть.

— Прошу вас, мне очень нужна ваша сила! — воскликнула она, глядя, как я хренью маюсь.

— Нет силы, я ещё раз говорю!

— Но мне тогда придётся вам приказывать, раз вы не хотите по-хорошему! — сказала она упёрто и топнула ногой.

Это, наверное, должно было звучать грозно, но прозвучало так, словно ей в сраку витаминов вкололи. Её голос явно угрозы не нёс. В отличии от её целеустремлённого вида. И я бы назвал её топанье ногой милым, если бы не тот факт, что это она нацепила на меня поводок.

— Я приказываю вам подчиняться мне и спасти мою сестру! — громка сказала она и в моей бедной черепушке появился едва заметный зуд вперемешку с болью. Видимо её приказ начал действовать, но не более. Судя по всему, это общий приказ без конкретики, поэтому он особо и не выполняется. Думаю, прикажи она мне сейчас бежать и спасать её, тогда бы реакция уже пошла.

— И как ты себе это представляешь? Что я сейчас брошусь к… К кому ты там говоришь?

— Граф.

— К графу и ворвусь сквозь ворота, после чего убью его?

— Да, — кивнула она.

Вот наивная дура, почему этот мир ещё не истребил таких как она полностью?

— Увы, не получится. Как ты думаешь, какой уровень у графа?

Она задумалась.

— Сороковой, наверное?

— У меня пятнадцатый.

Вот тут у неё глаза на лоб полезли.

— Какой!?

— Пятнадцатый.

— Быть не может! — она в шоке смотрела на меня. Было бы у меня лицо, я бы сейчас улыбнулся её реакции. — Нет-нет-нет, у тебя не может быть такой низкий уровень! Не верю! Ты не можешь быть таким ничтожеством!

Я поморщился (мысленно), меня никто не стесняется унижать в лицо. А возникший порыв придушить сучку успокоила головная боль и неожиданная вялость в конечностях. Хотя вряд ли бы мне духу сейчас хватило её убить. В первые моменты ещё может, но не сейчас.

— Если я ничтожество, какой у тебя уровень?

— Да у меня даже двадцать пятый!

— Это типа маленький?

— Очень! Я-то думала, что у тебя сотый или больше! — разочарование её грело мне душу. Вот нехуй было так со мной поступать. — Я всё равно не верю! Покажи сейчас же свою стату!

— Ага щ… — я так и не договорил. Боль так стукнула по голове, что думать сил не было, все мысли разом сдуло кроме той, что надо кинуть ей стату. Ну я и подчинился.

Можно сколько угодно говорить, что надо сопротивляться, но всё это чушь. Смысл сопротивляться тому, что в принципе одержит верх в любом случае? К тому же, когда даже выбора сдохнуть нет? Всё равно подчинишься.

Девка пробежала глазами по списку моих званий, достижений, умений, изредка бросая в мою сторону косые взгляды. В какой-то момент её щёки раздулись, глаза выпучились, и она покраснела. Дайте-ка догадаюсь, прочитала имя и фамилию.

Когда она наконец успокоилась (прошло минуты три), то посмотрела на меня со странной улыбкой.

— У тебя только одно звание, и то очень странное, — сказала она с подозрением, хотя до сих пор улыбалась.

— Чего?

Я быстро-быстро заглянул в свою стату. И точно, ни одного звания кроме «восставший из зада»! Ни об антигерое, ни об убийце девочек! Блин, это…

Классно! Я чист и могу начать всё с нового листа! Хотя вот способки вроде все сохранились.

Я прямо почувствовал, как в душе всё вспорхнуло!

Девчонка смотрела на меня с явным подозрением, после чего вздохнула.

— Ну да ладно, меня бы он не стал обманывать, так что скорее всего все твои звания сгорели при смерти или как-то скрыты. В любом случае, теперь ты мой товарищ.

— Я тебе не товарищ, — тут же отрезал я, лелея мысль о том, что без званий смогу начать всё заново.

— Нет-нет-нет, мы товарищи. Иначе быть тебе рабом моим!

— С чего вдруг товарищество тебе предлагать? — спросил я с подозрением. По крайней мере, раз она меня понимает, то надеюсь, интонацию тоже слышит, так как я могу издавать только щёлканье зубами.

— Потому, что если ты будешь сотрудничать со мной, то это будет намного продуктивнее. А если мне придётся тебе постоянно приказывать, то… Ты и сам должен понимать.

Понимаю, что сотрудничество всегда лучше, чем тупые приказы сопротивляющимся, у самого подобное было. Достаточно вспомнить фемку. Интересно, а где она и что с ней стало? Не зря же жизнь свою отдал ей, будет обидно, если с ней что-то случилось. Да и вообще, не хочется признаваться, но по своей команде я даже соскучился.

— Ну… допустим я буду сотрудничать и что?

— Как что? Мы спасём мою сестру!

— А мне то до этого что? — упёр я руки в… тазовую кость.

— Эм… ну я тебя сразу отпущу потом.

— И?

— Что и? Я же и так тебя, можно сказать, спасла! Вернула тебя к жизни!

Меня аж перекосило.

— Кто тебя вообще об этом просил!? — набросился я на неё. Она аж отшатнулась. — Я не просил меня воскрешать в этом ебанутом мире!

— Ты так говоришь, будто не рад.

— Не рад! Вот ни хрена не рад! — хотя как ей объяснить это? Ведь для живых всегда будет казаться, что жизнь лучше смерти, на то она и жизнь. А объяснить, что там, на том свете мирно и спокойно… Наверное, это сначала почувствовать надо, чтоб понять. Поэтому я просто махнул рукой.

— Но… тогда, если ты мне поможешь, то сможешь убить себя, — сказала она неуверенно.

Ага, вот тут и вторая проблема этого. Духу мне не хватит на себя ручки то наложить! Пусть я и знаю, что сдохну и там всё будет чики-поки, перерожусь, все дела, но вот само осознание того, что надо умереть нехило так меня останавливает, словно рубильник в голове. Сразу мысли, а вдруг нет, вдруг сейчас уже окончательно, это же смерть и так далее. Короче, инстинкт самосохранения в моей трусливой тазовой кости работает сейчас как надо. И дохнуть мне не хочется.

Что мне вообще остаётся? Я полумёртвый скелет-нежить, сдохнуть вряд ли смогу, да и если смогу, зассу. Мои статы в говно…

Так, что там кстати со статами?

Имя: Патрик

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 23

Раса: скелет.

Уровень: 15.

«Параметры»

Сила — 16.

Ловкость — 18.

Выносливость — 22.

Здоровье — 19.

Мана — 12.

Интуиция — 26.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 4.

Одноручное оружие — 10.

Оружие дальнего боя — 10.

Лёгкая броня — 11.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Медицина — 10.

Рукоделие — 10.

Шитьё — 5.

Торговля — 9.

Красноречие — 10.

Верховая езда — 4.

Скрытность — 6.

Так, чую хуйню и глубокий подъёб. Когда Эви умерла, её живучесть увеличилась там на сто пятьдесят, если не ошибаюсь. У меня ни хрена не увеличилась. Значит ли это, что тычок в меня означает ровно такую же смерть?

И статы то толком не изменились! Как были на низах, так и остались, если не учитывать ещё и минусы, которые мне накидали.

Следовательно… мне-то толком ничего и не остаётся? Убежать не смогу, под контролем, сопротивление тоже отменяется. А если выполню её миссию — отпустит. А раз я умер для всех, то смогу начать всё с чистого листа как попаданец — путешествия, семья. И уже никто не будет на меня охотится.

Вот только имеет ли смысл оставаться здесь, в этом сумасшедшем мире?

Ну если учесть, что ручки на себя наложить я так-то не готов, то выбора и нет. К тому же, проблемы были только из-за того, что я был антигероем. А сейчас я вроде как и умер, звания стёрты и обо мне никто не знает. Значит преследования можно избежать. Типа жизнь, о которой я мечтал. Правда труп я, но здесь может к Бабе Яге обращусь, чтоб советом помогла.

А для этого надо помочь этой… чувырве.

— Так, ладно, допустим, что я решу тебе помогать, кто наш противник?

— Граф.

— Понятно, — вздохнул я. — Мне конкретика нужна. Что о нём известно?

— Ну… он граф.

Блять, да ты дура.

— Кроме того, что он граф, что известно!?

— Он хозяин этой земли, — как-то виновато посмотрела она на меня.

— Всё ясно. Ты пошла против этого хрена, но даже ничего не разузнала о нём? Как ты вообще собралась против него бороться!?

— Я думала, что ты его победишь и всё.

— Окей, ты так думала. Почему?

— Ну ты же разрушил несколько городов и убил тысячи жителей. Если это ты был.

Как слухи то быстро расходятся. Конечно, я ручки то приложил к этому, но вот сказать, что специально, тоже не могу. Просто так вышло. Случайность. Но по крайней мере я понял, от куда у неё такая уверенность в победе.

— Ясно, думала, я сам вопрос решу.

Она кивнула.

Понятненько. Но остаётся ещё один вопрос. После убийства меня, как минимум должны были спрятать, чтоб вот такие некроманты меня не возродили. И судя по всему, я чёрт знает где покоился. Сомневаюсь, что это место было известно обычным смертным, от куда вопрос — как она узнала, где меня искать и что это именно я?

— Но от куда ты узнала, что это именно я и где меня искать?

— А мне твой бог подсказал! — радостно сообщила она мне, словно это должно было меня обрадовать.

Не понял.

— Мой бог?

— Бог Скверны!

Вот же сука! Так вот блять кто мне такую свинью подложил! Какого хера!?

В моей голове тут же раздался громогласный голос:

Ты не рад, щенок!?

Сам щенок! Я после смерти не боюсь тебя! Хоть убей!

Не дождёшься! Считай это подарком.

Какой в жопу подарок! Ты меня жизни нормальной лишил! Я мог переродиться, а теперь на краю света без хуя, да с лолькой! Можешь пугать меня сколько угодно, но сам то ты кто!? Божество, которое ближе к духам!? Эй, ты меня слышишь!? Эй!!!

Тут мне ответил уже другой, автоматизированный голос:

Абонент выключен или находится не в зоне действия.

Дрочите? Тут у богов ещё и автоответчик есть? Пиздо-о-о-о-ос…

Теперь ясно, от куда она узнала обо мне и поняла, где искать. Оказывается, на меня навели. Видимо Богу Скверны я зачем-то нужен здесь, вот он и решил воскресить меня чужими руками. И вот нашлась тот, кто на это согласился. Значит ли это, что даже после выполнения её миссии меня не отпустят?

В любом случае уже как бы и не важно. Я пока других вариантов, как выбраться из этой жопы, не вижу. Поэтому моё решение как бы уже предрешено.

— Ладно, — вздохнул я (хотя на деле просто начал щёлкать челюстью), — я помогу тебе.

Девочка от моих слов чуть не взлетела, светясь как сверхновая пиз… то есть, звезда, от счастья.

— Спасибо! Спасибо тебе огромное! — начала она кланяться мне, чуть ли не плача от радости.

Ага. Если бы твоя благодарность ещё что-нибудь значила. Я ведь даже не представляю, как графа убить. Хотя есть здесь несомненный плюс — если меня убьют, то я смогу переродиться!

Да, здесь ситуация в принципе не такая уж и плохая вырисовывается. Пусть инстинкт самосохранения и не даст мне специально убиться, но при смерти я тоже ничего не теряю! И если нас убьют (что очень наверняка) я только выиграю! Надеюсь на это. Не убьют, ну чтож, жить мне здесь, что тоже не плохо. Для всех я сдох; начну с начала, осуществлю свои мечты.

Так что можно смело поиграть в наёмного убийцу, не боясь последствий. Получится, хорошо; нет — ещё лучше.

Но прежде чем начать, мне кое-что интересно.

— Слушай, а сколько я мёртв был, ты не знаешь?

Просто кости образовываются тоже не через месяц. Для такого процесса нужно около года. Следовательно, я мёртв примерно столько же. Конечно, это хорошо, ведь все будут думать, что я мёртв, но хочется знать точно.

— Знаю, — кивнула она.

— Тогда сколько?

— Двадцать лет.

…

— Чего?

У меня от удивления нижняя челюсть в прямом смысле этого слова отвалилась и упала на землю.

— Вы были мертвы двадцать лет, — повторила девчонка. — С тех пор вы стали легендой среди зла. — Потом она подумала и добавила. — И с тех пор многое изменилось.

Глава 6

Двадцать лет.

Хм… мне же должно быть уже сорок три. Но судя по всему, при смерти возраст так же останавливается. По крайней мере стата не считает его.

Честно, я особо даже и не чувствую ничего по этому поводу. Нет, конечно лёгкий шок был, он так же быстро прошёл, как и появился. Осталось лёгкое неверие в информацию. Это то же самое, что тебе скажут, что ты король там какого-то древнего рода и тебе принадлежит страна. Да, это правда, но всё равно верится с трудом.

Вот я ощущаю похожее. Слишком это странно и необычно. Хотя здесь всё может быть.

Сейчас мы заночевали ровно там, где я был захоронен и мне выпала честь стоять на карауле, как раньше заставлял стоять Эви. Но разница в том, что я ничего не чувствую. Если Эви сохранила тело и могла чувствовать, как голод, так и желание поспать, то кости точно ничего чувствовать не могут. Я даже глаза закрыть не могу. Поэтому я сам вызвался постоять, пока кусок мяса (о как заговорил, став скелетом) спит и бормочет что-то там во сне.

К тому же я получил шанс побыть одному и подумать о делах насущных, так как после разговора с этой девкой с очень жутким именем я узнал очень много.

Вернёмся к моменту знакомства.

— Как звать то, — спросил в тот момент я, когда пришёл себя после услышанного о длительности своей смерти.

— Дариана.

Немного странное имя для фэнтези мира. Да и напомнило оно мне одну старую программу, что шла по одному из каналов. Там тоже была девочка с похожим именем, и она тоже путешествовала.

— Прямо Даша-следопыт, — усмехнулся я (щёлкнул зубами).

Вот тут лицо девчонки и вытянулось.

— Меня все зовут не Даша, а Дара, но… как ты узнал, какое у меня прозвище дома?

Мда… Мне кажется, что от такого у меня даже лицевые кости черепа скривились. Мир не устаёт меня удивлять и пугать. Я невольно покосился на её вроде как обычный рюкзак. Там, наверное, ещё и карта есть. Как вспомню те песни, так передёргивать начинает.

— Бог Скверны не обманул меня! Ты настоящий антигерой, пусть в званиях этого и нет! — восхитилась она. — Прости, что за ничтожество посчитала. Просто уровень у тебя действительно маловат, но судя по всему, твоя сила совершенно в другом. Страшно представить, что будет на сотом!

Ты определила, что я антигерой лишь потому, что я угадал твоё погоняло? Не слишком ли наивно?

К тому же, Дара так восхищена мной, да вот только она ошибается. Судит лишь по последствиям, думая, что это я такой крутой. Нет, это я косячный такой просто. Ты даже не представляешь, насколько я косячный и в этом моя сила. А ещё я привлекаю все рояли из рядом стоящих кустов.

— А тебя зовут… — она зажала рот руками и согнулась в три погибели, сдерживая смех. На мою мысль задушить её, я почувствовал уже знакомый лёгкий предупреждающий зуд в голове. Ясно, сразу магия блокирует на корню эти мысли. — Я… (смеётся) не могу звать тебя по имени… (вновь смеётся) Давай я дам тебе другое имя.

— И какое же?

Уже знаю. Без вопросов, просто знаю.

— Ну…

— Башмачок, верно? Так звали твоего питомца.

— Как ты догадался? — восхитилась она.

Да потому что это баян блин.

— Я не буду называться обувью.

— Ну… тогда… Карта?

— Ты блять дура!? Ты меня ещё стрингами назови, чтоб я убивал своих врагов смехом, когда буду представляться им!

— А ты можешь так?

— Нет, но я могу разгонять их своими не смешными шутками. Ладно, я сам придумаю себе имя.

Имя, имя, имя, какое имя, чтоб было и не пафосным, и нормальным? Но и необычным? Не знаю, почему, но тут же пришло на ум одно слово.

— Пусть будет Мэйн.

— Странное имя, — высказалась она, задумавшись.

— Не страннее того, что ты предложила. А теперь рассказывай, что тут за двадцать лет изменилось?

А изменилось много чего, так за раз и не перечислишь. К тому же и она много не знала. Но общую картину представить можно.

Если брать всё, что я услышал, то в вкратце получается следующее.

После того, как я слегка… ну ладно, почти полностью уничтожил население Даста, зло во всех своих проявлениях, типа некромантов, чёрных колдунов, вампиров, гоблинов и всякой прочей хуйни, и даже внезапно демонов, которых считали вымершими, начали своё восстание. Поняли, что антигерой пришёл, чтоб спасти их ценой своей жизни, взбунтовались, объединились и погнали воевать.

Пиздец, смерть и ужас настали в этом немаленьком королевстве. Дрались по-чёрному — призыв героев поставили на конвейер и начала армия зла против армии добра и героев пиздиться. Этот хаос захватил и другие королевства. Прознали злыдни других стран, что тут шухер поднимается и их брат восстал, и давай везде восставать. Ну и давай везде героев призывать, которые ложились с радостью пачками во имя чужой страны.

Жопа?

Да, причём полная.

Насколько я помню, на юге были страны людей. Были… Теперь там огромнейшая территория, объединённая силами демонов, которые, соединив все те государства, создали свою страну. У эльфов вроде как там норм после боёв. У зверолюдов вообще почти проблем не было. А вот это королевство, с которого всё началось чуть не укатали. Причём сами демоны снизу.

Но тут хитрожопый король, которого все любили, чтоб и власть не терять, и страну в катке против демонов не слить, сделал ход конём. Создал две фракции — добро и зло. Назвал их фракцией Дня и фракцией Ночи.

Понятно, что в День вошли герои, всякие супер-сильные маги и прочая чепушня. В Ночь — всё зло. И самые сильные представители этих фракций, что вели за собой людей и были главными, стали графами и получили земли. И День, и Ночь.

Они все получили земли, где могли спокойно жить и которые могли контролировать, собирать дань расселять при необходимости людей. Там все главные обеих сторон расселили и своих последователей, после чего стали все вроде как спокойно жить. После этих плюшек резона воевать не стало — все были более-менее довольны.

Были однако и условия такой щедрости. Каждый мог вводить свои правила на своей территории, однако были обязательные законы для всех и законы, которые запрещались к принятию так же на всех территориях. Все платили дань королю и являлись его подданными с привилегиями. Они все подчинялись королю и в случае его приказа должны были слушаться.

И получалось так, что если кто-то нарушал эти правила, то сразу становился в немилость королю. Других же раздражал тем, что они придерживаются правил, а он нет. Поэтому такие вот бунтари не жили долго — их или свои быстро резали и ставили нужных людей, или враждебная фракция мочила и присваивала земли. Это все знали и все дрожали за свою территорию.

Хотя здесь была и другая фишка — область влияния. Даже во фракциях Дня и Ночи были соперники. Они объединялись в группы и делили власть ещё и между собой. Хрен знает, сколько групп есть, но вот, например:

Фракция Ночи — там есть несколько групп, которые по-разному смотрят на то, как надо править. Они проводят между собой совет, где решают, в какую сторону фракции двигаться. В каждой группе все равны как бы, но всё равно есть свой негласный сильнейший лидер, вокруг которого все остальные и собираются. За звание этого негласного лидера очень часто мочатся, причём когда тихо, когда с размахом, хотя последнее не часто происходит, так как такое не любят. Ну и между собой грызутся, от чего территории иногда меняют хозяев.

Можно сказать, что негласный глава группы держит за яйца всех, кто под его крылом.

Ну и естественно, среди всех групп во фракции была и главная группа, и главный негласный лидер, который был способен пробить пизды любому, кто рискнёт идти против него без должной силы.

То же самое и во фракции Дня, хотя там всё же помягче будет.

Как эта хрень держалась? А всё просто — на жадности.

Никто терять свою землю, где уже обустроился, не хотел. И если король чувствовал опасность, то просто смещал весы не в пользу засранца и того рвали на части, забирая территорию. И эти контрольные фишки были у короля. Так он и держал всех в подвешенном состоянии, всё равно контролируя королевство.

Я нашёл несколько нелогичностей в этой чудо истории, но о чём это я? Сам мир — логическая ошибка. Уж к чему, но точно не к этому миру предъявлять претензии на логику.

А сам король — хитрожопый уёба, я таких уважаю и боюсь больше всех. У них яйца слишком скользкие, чтоб за них схватить.

Этим самым король спас свою страну от демонов. Получив территорию для себя, зло было уже не согласно отдавать её демонам. Зло и добро этой страны объединились и не отдали эту территорию.

Не пойму, хули демоны раньше всё не захватили? Или это из-за общего восстания удалось?

Короче, пиздец остановился и всё успокоилось. Восстание длилось три года, ещё шесть все приходили в себя и восстанавливали мир. И вот одиннадцать все живут спокойно.

И весь этот хаос произошёл благодаря мне. Вроде бы и гордость берёт, но в то же время чот и стрёмно, что из-за меня такая война по всему континенту была.

Вот такая история за двадцать лет. Когда я спросил, откуда она её знает, то Дара ответила, что в книге истории этого королевства прочитала перед путешествием. Тут уже историю успели написать про эту войну. Ну а часть я уже сам додумал.

И вот сейчас, после этой чудо истории, карауля, я думаю — блин, я же у них легенда! Меня все почитают и уважают как героя! И я мог бы прийти к ним и такой — я тот самый антигерой и меня бы приняли. Я в этом уверен. Приняла бы самая сильная группа, чтоб утвердить своё место ещё и живой легендой. Жил бы припеваючи и плевал бы в потолок. Бабы бы были, деньги… да всё, что угодно!

Но вот блять незадача — У МЕНЯ ВСЕ ЗВАНИЯ СТЁРТЫ!

Кажется, это единственный раз, когда я по этому поводу расстроен. Я-то радовался, думал, о как повезло, с чистого листа начну, хоть на этом спасибо.

Ага, щас. Мир просто не дал мне возможности подняться и жить припеваючи, скинув меня вновь вниз. Ведь без звания «Антигерой» как я докажу, что тот чувак — это я?

Ещё что хуже, так это то, что я скелет. Меня теперь никто не узнает и не представляю, как вернуть своё обличье. Хуже этого то, что у меня нет члена. Я даже подрочить ща не могу, не говоря о том, чтоб потрахаться. До смерти я только начал вкатываться в эту приятную атмосферу, а сейчас меня так знатно откинуло обратно. Короче, меня обнулило по всем основными параметрам, кроме статов. Даже девушки нет опять.

Хотя есть моя нанимательница. Ей то уже двадцать шесть, пусть и на малолетку похожа, а значит можно. Но увы, без члена вряд ли.

Блин, а вид то тут неплохой. На него бы я точно подрочил. Море, лес, поле, уходящее к обрыву. Удивлён, что меня в столь живописном месте похоронили, а не сожгли нахрен.

Кстати, я тут думал придушить сучку во сне, но стоило мне подойти к ней, как зуд в голове стал адской болью, а тело словно онемело. Похоже на ощущения, когда руку отлежал и не можешь ею двигать. Хотя, по правде говоря, я бы всё равно бы не убил её, кишка тонка. Те лоли в гостинице, которым я глотки резал, были непосредственными врагами, она же… Блин, не могу и всё!

Короче, остаётся только с ней выполнить задание или сдохнуть. Если выполню, буду решать, что дальше делать. Хотя мысль о смерти всё сильнее кажется мне не такой уж и заманчивой даже по сравнению с жизнью в этом мире.

Я молча стоял, не чувствуя усталости и глядя на море. Правда с таким зрением его видно просто чудовищно. Почти и не видно, если честно. А ещё я научился забавной фишке. Могу оторвать руку или ногу, после чего прикрепить её обратно. Классно же, могу использовать как оружие!

После того как я наигрался со своей рукой (как двусмысленно то), принялся проверять навыки магии. Вроде мана есть, так что скелет я или нет, уже плевать. Потренировался на костре и хочу сказать, что все умения остались, спасибо хоть на этом. И распалять огонь могу, и направлять его тоже. У меня даже неожиданно получилось его уменьшить и практически потушить. Это из-за того, что я чуть Дару не сжёг к херам и боль в голове дала такой ощутимый буст к тушению. Можно сказать, что я овладел всеми нужными навыками, осталась его только создавать.

Вот так я промаялся до самого утра, пока не проснулась Дара. К концу я уже спокойно распалял огонь и тушил его, хотя, по правде говоря, чувствовал странную усталость, что, наверное, говорило о том, что мана уже почти кончилась.

А там уже мне было не до этого — Дара умудрилась меня и расстроить, и порадовать. Хоть что-то хорошее за это время. Правда не к добру хорошие новости в этом мире.

Часть одиннадцатая. Ошибки во тьме

Глава 7

— Доброе утро, — щёлкнул я зубами, когда это мелкое чудовище-осквернитель встала.

Она сонным милым взглядом обвела округу, видимо пытаясь понять, где находится, после чего кивнула головой.

— Доброе утро, как спал?

Да эта сучка издевается!

— Я не сплю. Я мёртв, — напомнил я.

— Точно… очень жаль, — протянула она, протёрла глаза и начала медленно собирать вещи. Она понимает, что из её уст это звучит оскорбительно!? — Но я знаю, как тебе вернуть тело и жизнь.

Я невольно повернул к ней голову, хотя стоял спиной. Один из плюсов скелета — голова крутиться во всех направлениях.

— Знаешь как? — переспросил я.

— Ага, — сонно кивнула она головой. — Только я не знаю, стоит ли тебе становиться живым сейчас или же лучше не надо. Ведь пока ты мёртв, тебя сложнее убить.

Ага, но вот стата с тобой не согласна. Там как была живучесть девятнадцать, так и осталась. Любой тык и я даже будучи мёртвым сдохну. Не скажу, что это плохо.

Но с другой стороны всё упрощается! Только подумать, что я вновь стану таким же человеком и вновь смогу дро… жить полной жизнью! Найду эльфйку, верну Эви, если с ней всё окей, верну даже Констанцию! Да, будет свой гарем или просто друзья! Хотя, зная эльфийку, можно и на горячую дружбу рассчитывать. А там путешествия и…

Я так вдохновился этой новостью, что готов был прыгать от счастья! А мысли продолжали и продолжали складывать в моём сознании счастливую картинку. Осталось только у этого графа сестру Дары стырить. Правда я сомневаюсь, что у меня получится, но попытка не пытка, верно? Ну умру, воскрешаюсь в другом мире! Везде плюсы!

Эта мысль нереально так вдохновила меня на подвиги.

— И он просил предупредить, что никаких вторых шансов не будет.

— Что? — на радостях я не вполне понял, что она имеет ввиду.

— Ну… — она почесала свою грязную голову, — Бог Скверны говорит, что твоя душа была так долго там, что второй прогулки не выдержит. Я не совсем поняла это, так что…

Внутри всё обвалилось подобно экономике моей родины.

Зато я понял. И почувствовал страх за свою задницу. Такой мощный и хваткий, как зубы ротвейлера.

Радость сменилась отчаянием. Это же получается…

Ох…

От расстройства моя голова отвалилась и укатилась всторону, а я продолжал стоять и думать, что какой же всё-таки пиздец.

Все мысли о том, чтоб сдохнуть и оставить этот мир, сразу исчезли. Никакого потом или Happy end. Только конец моей душонке.

Что я хочу сказать по этому поводу? А вот что:

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Правда слышала крик только эта Дара. А так из моей отвалившейся головы раздалось только щёлканье зубов, иначе бы я тут же бы активировал способку «Завтрак туриста».

Бля-я-я-я… Я не знаю, как описать то чувство, когда понимаешь, что для тебя потом уже не будет, есть только сейчас. Я-то думал, что сдохну и всё. Что в любом случае расклад для меня будет положительным. Что сдохнуть даже предпочтительней, а вот нихуя. Я просто победитель по жизни и не мог не получить главный приз. Аж слёзы сука наворачиваются от внезапно привалившего счастья.

— Что с тобой? — спросила меня Дара, подняв мою голову.

Будь у меня мимика, сейчас на неё бы смотрела жалостливое и заплаканное лицо.

— Дара, если я отращу тело, можно мне тебя трахнуть?

— Конечно нет! — захлопала она глазами.

— Почему?

— А вдруг ты не в моём вкусе? И к тому же, надо по любви этим заниматься, ведь не зря это называют «заниматься любовью».

Какая же чушь… Или я скотина испорченная? Без разницы.

— А если это поможет спасти твою сестру?

— Ну… если только поможет спасти сестру… Однако не с тобой. Ты и так будешь помогать.

Какая боль, поражение по всем фронтам. Мне хотя бы услышать для поднятия духа «да», если даже потом ничего не будет. Но нихуя… Облом полный. Пиздец, я словил депрессняка.

Дара заботливо вернула мою голову на место.

— А чего ты вдруг расстроился? — заботливо спросила она.

Глядя на её больше глаза, я не сдержался и как последний нытик рассказал всё, что на душе и всё, что для меня значит смерть. Да-да, настоящие герои, мужчины, попаданцы, борцы за справедливость и прочий сброд не рассказывают о своей боли и не ноют. Слава богу, что я антигерой и просто конченный говнюк, на которого это не распространяется.

Она слушала меня и кивала головой, попутно собирая вещи. Часть моего рассказа, наполненного болью моей пятой несуществующей точки она выслушала уже во время похода, после чего сочувствующие похлопала по плечу.

— Мне тебя жаль, но я ничего поделать не могу.

— Ты можешь не тащить меня на верную смерть, — напомнил я ей.

— Нет, не могу. Ты мне был дан Богом Скверны…

— Не дан, — перебил я её. — Я только мамин и никому не принадлежу.

— В любом случае Бог Скверны очень помог мне, и я не буду выбрасывать его помощь на ветер. Так что прости, но ты будешь мне помогать.

Я бросил ненавидящий взгляд на эту дрянь.

— Честно слово, выдастся возможность, и я тебя изнасилую в жопу.

Она испугано схватилась за упомянутое место и захлопала глазами.

— А почему туда!?

— Чтоб ты визжала от боли, — сказал я ей с угрозой в голове и отвернулся.

За это день мы так и не смогли выбраться из леса, хотя Дара — следопыт уверяла, прикрывая свою сладкую попу под моим взглядом, что она точно знает, в какую сторону двигаться.

Чот у меня сомнения по этому поводу. Был у меня один знакомый, который утверждал тоже самое, а потом завёл нас хуй знает куда и меня местные так не хиленько побили, что я потом ходил ещё неделю, опираясь на стену.

Ой, этих чудо историй у меня ещё тысяча. Не все они плохие, иногда я с успехом отбивался. А иногда мне дарили на день рождение охуительные подарки! Например, старую добрую Пиху. Бля… Я был счастлив и расцеловывал маму ещё пол дня. Даже в таком мелком возрасте я понимал, какого было горбатиться ей, когда отца нет, чтоб купить мне такой подарок. И пусть мама была на редкость безэмоциональным и отчуждённым человеком, но она всё равно любила меня.

Блин, это был, наверное, единственный человек, который меня любил и не предал бы, за исключением верного борца с трамваями, жиртреста. Правда он меня не любил, но точно бы не предал.

Интересно, какого ей без меня? Наверное, ей тоже досталось после моей смерти. Ей же на тот момент было тридцать восемь. Да-да, она из тех, кто залетел в пятнадцать, но это ей не помешало сделать из меня человека настолько, насколько это возможно в тех условиях. А ща ей вообще пятьдесят восемь…

Да уж, ностальгия прямо хлещет. Как вспомню, так сердце жмёт… душу жмёт, судя по всему.

— Кстати, когда я спросил далеко, то забыл уточнить, куда мы идём.

— К алтарю, — тут же ответила Дара.

— Какому? — спокойно уточнил я.

— Бога, — ответила она.

Она либо издевается, либо безбожно тупит. Поэтому я схватил её за волосы, почувствовав такой нехилый удар в голову от рабской печати; были бы глаза, точно бы слёзы пустил. Да и конечности занемели так, что вот-вот и я её выпущу. Думаю, что хотел бы её убить и меня бы тут же перекрутило до основания.

Она испуганно уставилась на меня, своим невинным взглядом спрашивая, что она сделала не так.

— Ответить мне нормально, что за алтарь, что за бог. Вообще, что, куда, где, как полностью, а не так, что я из тебя по слову выуживаю.

Неожиданный приступ злости спал так же быстро, как и накинулся на меня. Видимо сказывалось общее состояние после весёлого сообщение об Dead end для меня после смерти.

— Т-так бы сразу и с-сказал! — испуганно пикнула она со слезами на глазах. — Храм светлого Бога Терпения И Внимательности, покровителя мастеров тонких дел.

— Тонких дел? — спросил я, отпуская её волосы.

— Ювелиры и те, кому нужна выдержка и точность в действиях, — объяснила она, стараясь держать со мной дистанцию. — Бог Скверны сказал, что этот храм давно заброшен и Богу Терпения И Внимательности на него наплевать. Поэтому, если мы там проведём ритуал, то ничего страшного не будет.

— Почему именно там?

— Ну естественно потому, что в храмах обычно сосредоточенны основные силы! Если даже им не пользуются, то остаточные великие силы всё равно остаются какое-то время. И Бог Скверны сказал, что там они ещё есть. К тому же само место способствует для ритуалов!

Окей, с этим разобрались.

— А что за храм? Как он выглядит?

— Я не знаю, — ответила Дара, отступив от меня ещё на шаг. — Храмы разными бывают.

Вот это мне не нравится. В том то и дело, что храмы бывают разные. Или солнечный храм Зевса, или злоебучие катакомбы фараонов Египта. Два храма, но разница между ними довольно ощутимая и мне не хочется, чтоб тот храм оказался злоебучими катакомбами.

Но это пол беды. Другие пол беды — стоит ли возвращать тело? Пока мы не дошли до храма, в котором по любому не всё в порядке, надо окончательно решить — возвращать тело или нет.

С одной стороны — живучесть на стороне скелета. Тут можно бегать и без головы, и без руки, но критический удар в тот же самый череп и пизда рулю. Да и в город хуй так пройдёшь. Это не Эви, которая была с мясом на костях, я тут слишком сильно палюсь. Даже если накину одежду, можно будет заметить торчащие под ними кости, которые будут слишком сильно выпирать. И лицо тоже будет сложно скрыть.

С другой стороны, с телом любой критический удар может отправить меня к праотцам… нет, отправит в никуда. Но при этом от крита могу и не сдохнуть сразу. Даже с пробитым черепом при должном везении можно выжить и не сдохнуть, дождавшись лечения. Правда с бонусом на лечения, который теперь может меня так нехило скосить, это очень и очень спорно. Однако я буду как человек и даже обзаведусь членом. Тут тоже плюс.

Я раскидывал мозгами довольно долго… которых у меня не было. Азаза, какая шутка… Ладно, в сторону всякую хуйню.

Плюсы есть с обеих сторон. Но если с одной стороны живучесть, то с другой стороны явная скрынтость и плотское удовольствие. Прокрасться к графу легче человеком, а вот пробиться — скелетом. Но пробиться со своими статами я точно не смогу, а вот прокрасться шанс есть. Да и в городе гулять смогу без палева.

Я прикинул — живучесть или относительная скрытность. Но без силы относительная живучесть и не нужна, поэтому я решил всё-таки вернуть себе жизнь. Хоть палиться не буду. Что касается того, как добраться до графа… Слава богу есть такое слово Авось. Всегда его любил. Так что авось смогу пробиться и меня к хуям не грохнут.

Глава 8

Мы вышли к храму только к следующему дню.

Так получилось, что топали мы откровенно медленно, так как в какой-то определённый момент лес вдруг оброс кустарниками и высокой травой, через которые было сложно двигаться. И поэтому пришлось нам заночевать ещё раз в лесу. Благо живности здесь не было особо от чего можно было не беспокоиться о том, что мою хозяйку сожрут.

Хотя признаюсь честно, даже несмотря на то, что я особо Дару и не ненавидел (А за что? Да, она поступила со мной гнусно, но на её месте я бы сделал тоже самое. Не мне её критиковать), однако с радостью избавился бы от неё таким способом. До того момента как во мне заговорила проклятущая совесть.

Эта маленькая сучка выглядела так мило во сне, что хотелось её даже не трахнуть, а обнять, погладить и потискать… ну и только потом трахнуть, естественно. Короче, её невинный вид и вполне высокие цели (спасти близкого вполне достойная причина) сдерживали меня. Всё-таки я ещё не конченный моральны урод, который будет так поступать. Она была явно положительным персонажем, ступившим не по своей воле на тёмный путь.

Вот только не повезло мне стать её собачкой на поводке. Эта мысль вроде заставляет чувствовать к ней неприязнь, но глянешь на лицо и тут же вроде и жаль её. Короче, я на распутье.

И как истинный слабак, я всё же не рискну её грохнуть. Пока что. Да и поводок сразу голову ломал мне при одной только мысли.

К утру мы вновь выдвинулись к храму. Я на всякий случай спросил, ничего ей там Бог Скверны не сказал ещё, но она покачала головой.

— Сегодня спала как младенец, — ответила она с улыбкой. То, что я её вчера таскал за волосы, уже давно выветрилось из её лёгкой головы.

— Да, я заметил это. А не боишься оставлять на меня пост?

— Ну ты же под контролем.

— А если вырвусь?

— Я верю тебе, — пожала она плечами. — Пусть ты и антигерой, но всё же должно же быть в тебе что-то хорошее.

Какая же она наивная, просто ужас. По её чудесной логике любой злодей никогда её не тронет пальцем, если она беззащитна. Это… просто прекрасно. Но есть одно но, которое я всё-таки вижу. В конце концов, эта девушка, будучи такой наивной, не дошла бы аж до сюда.

— Не слишком ли ты наивна и добра? Я могу и придушить тебя, после чего просто смотаться покорять мир.

— Но ты же так не сделаешь? — посмотрела она на меня щенячьими глазами.

Это был удар под дых моей злобной натуре. Не смертельный, но всё же. Я бы так и сделал, если бы она была стервой, но Дара же ведёт себя как… маленькая и слабая сучка. Я знаю, что это её способ заставить меня ей подчиниться. Она манипуляторша и, видимо, прощупав почву моей натуры, стала давить на жалость. И надо сказать, у неё это отлично получается. Именно её милый вид был главным способом защиты от меня. Сука.

— Конечно нет, — улыбнулся я. — Но вот изнасилование не входит в эту категорию. Так что одной прекрасной ночкой ты ощутишь инородный предмет между своих милых нежных ножек и очень сладкую боль.

Вот здесь Дара действительно заволновалась.

— Я… я приказываю тебе не насиловать меня, — сказала она взволнованным и очень прекрасным голосом.

Её маска добродушного доверия треснула, показывая, что она боится меня и не доверяет. А я лишь усмехнулся, хотя этого видеть она не могла. Её приказы иногда слишком не конкретизированы и, например, секс с ней, когда она молчит на моё предложение, уже не будет изнасилованием. Ведь молчание — знак согласия.

Ну да ладно, не буду я её насиловать. Это так сейчас, баловство и простое запугивание. Всё-таки она не конченная дрянь и убить меня не пытается, чтоб нечто подобное с ней делать. Пока не дрянь… Куда больше меня беспокоит перерождение и восстановление тела. Просто будет обидно, если она даст косяка и меня там распидорасит по стенам.

К храму мы подошли в обед. И к моих худшим ожиданиям эта залупа находилась сука под землёй. То есть такой небольшой вход, похожий на склеп и лестница вниз. А там темно как в жопе. Я скелет, но мне всё равно страшно.

— Ты уверена, что это храм светлого бога? А то выглядит так, словно там жертвоприношения делают.

— Так оно и есть, — кивнула Дара, сидя на сумке и жуя какой-то кусок хлеба с травой. — Там проводили жертвоприношения.

— Погоди-ка, не твои ли слова, что это светлый бог?

— Ну так оно и есть. Он не считал приемлемым отнимать жизнь.

— Тогда что приносили в жертву?

— Глаза, руки и ноги. Всё, что отвечает за усидчивость, тонкую и аккуратную работу, да внимательность.

Я, честно говоря, содрогнулся от этих слов.

— И кто лишался этих частей тела?

— Чаще животные, реже люди. Сейчас вроде людей вообще не приносят в жертву ему. А раньше приносили и делали это здесь.

Ёлки-палки, это по-вашему светлый бог? Серьёзно!? Можно сказать, что это хуже смерти! Ничего не видеть, не иметь возможности видеть и двигаться. Нихуя это не светлый бог. И это ещё считается добром? Стесняюсь спросить, какой тогда у вас тёмный бог?

Тем временем Дара запихнула свой обед в рот, отряхнула руки и стала там что-то шептать рюкзаку после чего достала бутылку и какую-то тряпку. Подобрала хорошую такую дубинку, намотала тряпку и облила жидкостью, что была похоже на жёлтые тягучие сопли, после чего чиркнула огнивом.

И мы стали счастливыми обладателями довольно яркого факела.

— Пошли, — позвала она меня, и мы начали спускаться.

И в отличии от меня на её лице не было и грамма волнения. Ступеньки вывели нас практически сразу в довольно широкий коридор, похожий на типичный подземный переход моего мира как по высоте, так и по ширине. Все стены были испещрены рисунками на подобии тех, что можно было увидеть в храмах майя или ещё в каких-нибудь храмах старых цивилизаций. И в свете пламени факела, эти, частично заросшие как мхом, так и паутиной, картинки выглядели довольно жутко.

Но не могу не признать, что в тоже время они и завораживали своей первобытностью, словно я археолог какой-то экспедиции в джунглях, когда все ещё плавали на парусных кораблях.

Только вот, как и в тех красивых историях, этот храм был сраным лабиринтом с абсолютно одинаковыми коридорами, которые друг от друга ничем не отличались. И было здесь, мягко говоря, жутко.

— Ты хотя бы запоминаешь, куда мы идём? — спросил тихо я.

— Естественно, ведь я следопыт. А ещё у нас есть волшебная карта, которая подскажет путь.

— Окей.

Не сказать, что волшебная карта меня успокоила, но приятно знать, что есть запасной план.

Мы всё блуждали и блуждали по этому лабиринту, иногда натыкаясь на комнаты, где были непонятные изображения и фигуры.

— Слушай, а что за храм-то такой большой?

— Древний, наверное. Раньше строили их очень большими. В этих комнатах, например, раньше молились и потом приступали к работе.

— То есть здесь и молились, и работали?

— Ага. Наверное… Я лишь знаю то, что читала. У наших соседей, эльфов, до сих пор есть храмы, где они и молятся, и работают, и живут. Скорее всего, это был одним из таких. Но в отличии от эльфов, люди уже не такие верующие. Им теперь вместо таких вот огромных комплексов достаточно там здания или вообще обычной статуи.

Я внимательно осмотрелся. Ну да, вон, судя по всему, столы, туда даже свет из потолка падает. А вот что-то типа стула. Забавно, что это до сих пор ещё не развалилось.

— И сколько лет этому храму?

— Очень древний. Я даже примерно не скажу.

Мы спустились ещё глубже и под конец вышли в такой интересный большой зал. Здесь были красивые каменные фигуры, интересные стены с вырезанными всевозможными узорами, пол, отделанный гладким камнем, факелы, что уже не горели, копоть от них на стенах и огромный стол, где, я осмелюсь предположить, приносили в жертву людей. С некоторых мест свисали целые густые бороды мха.

Бля, пиздец мне здесь не нравится. Не могу сказать, что конкретно, но очко жмёт неплохо и желания ложиться на этот стол у меня вообще нет. А вот Дара явно очка не жмёт: ходит, рассматривает трогает всё, да с таким заинтересованным видом, словно прогуливается не во тьме, а по солнечному побережью. И пофиг то на свет, я и без него неведомым образом вижу, однако даже так мне здесь очково, так как вижу я не так уж и далеко.

— Слушай, давай-ка быстрее сворачиваться здесь, а?

— Тебе не нравится?

— Нет, сиськи, которые выбиты здесь на стенах, мне нравятся, довольно большие и реалистичные. На статуях тоже, — я даже потрогал их, реально классные. — Но тут жутко так, что у меня копчик вибрирует.

— Да? Ну ладно, — вздохнула она. — Просто такие храмы — редкость.

— Почему?

— Потому, что они или разрушены, или заселены всякой дрянью.

— Дрянью? — я насторожился.

— Ага, гоблинами, например. Или дикими орками.

Бля, ты, дура не траханная, не могла об этом сказать до того, как мы сюда полезли!? Блять, ну что за девка. Тут твари могут всякие затаиться, а она такая спокойная без палева тут гуляет, словно ничего не происходит. А поймают, драть начнут, будет плакать, судьбу проклинать, да причитать, что же ей так не повезло, вместо того, чтоб свои мозги напрячь да внимательнее быть. Мы же тут так шумели, что уже наверняка предупредили всех о своём присутствии.

Ой бля… чё за тиммэйты, просто пиздос…

Теперь уже волноваться поздно, единственное, что могу — быть на стороже да готовиться к возможному побегу. А это значит…

— Эй, у тебя есть запасная пара обуви?

Дара глянула на меня вопросительно, но всё равно полезла в сумку, после чего достала оттуда пару каких-то сандалий.

— Это у нас, лоль, в деревнях таких носят. Чтоб жарко не было.

— Чего? Лоли?

— Ну да, — ответила она, не понимая моего удивления.

— Погоди-ка, вас так и зовут — лоли? — не мог поверить я в услышанное.

— Да, так называется наша раса. А наш бог-покровитель — Лоликон.

Пиздец, да этот мир без тормозов, такую хуйню творит, что мне уже страшно за него. Что там за дурь то он курит, если до такого додумался? Пиздец, раса лолек и бог Лоликон… Ёбаны в рот, куда этот мир катится.

Ладно, не стоит отвлекаться на этот пиздос. Главное, что эти сандалии пусть и маленькие, но без носков, а значит я смогу их надеть и в случае крайнего и неотвратимого пиздеца свалить. Пиздец, и это же надо… Раса лоль… Ещё и бог Лоликон. Бля…

Так, мысленно причитая, я подошёл к этому разделочному столу, уже готовясь, что в случае чего надо вскакивать и тупо бежать, не забыв захватить Дару, так как она дорогу помнит и мне без неё не выбраться.

Кстати, стол пиздец какой стрёмный. На нём даже кровь осталась.

— А ты меня в жертву этому богу терпения не хочешь принести? — поинтересовался я.

— Как? У тебя же глаз нет.

А, ну да. Да и кости вряд ли проканают. Этим же богам кровухи нужно, а не жалких кальцинированных костей какого-то внеочередного лоха-попаданца, который вдруг решил, что ему то удача здесь улыбнётся.

Наверное, вот таких как я и пускали на жертву.

— Итак, как ритуал то проводиться будет? — спросил я до того, как отдал себя этой девчушке-манипуляторше, которая строила из себя лохушку, но мы то знаем правду.

— Ну… Бог Скверны в прошлый раз призвал меня к себе в мир и дал это, — она вытащила хуёвину, больше похожую на вырезку говядины и точно так же выглядящую. — Это — плоть священного дракона.

Ну хоть не его яйца или член, и на том спасибо. А то я уже представил себя с лицом драконьей залупы. Или был бы я человеком с членом дракона, полюбас прирост к атаке бы получил, хуём бы пламя извергал как огнемётом. Сразу бы прибавилась в звании ачивка «драконий хуй» или «звонкие яйца дракона», что тоже не лучше.

— Ясно, а дракона самого, я так понял, на это филе и пустили, так?

— Нет! — воскликнула она испуганно так, что эхо прошлось по стенам.

— Как нет? Мясо его есть, а дракона самого нет. Вывод ясен и без слов.

— Нет! — кажется её эта мысль привела в ужас. — Это не сам дракон! Это так называется артефакт — соединение жизненной силы и материала, из которого создаются люди!

— Сперматозоид и яйцеклетка? — предложил я вариант.

— Нет!

— ДНК и РНК?

— Я даже таких слов не знаю и скорее всего нет! — я и не удивлён.

— Ну тогда это кусок мяса из бедного дракона, которого считали священным. Ну и пиздец же вы звери, я в шоке. Завалили старика дракона ради филе. Охуенно просто.

Дара посмотрела на кусок в руках, потом на меня, её губы задрожали, а глаза стали мокрыми. Кажется, смерть священного дракона она приняла слишком близко к сердцу.

— Это не плоть дракона! Это просто такое название.

— Ладно, харе сопли размазывать, что делать то надо?

— Надо… (шмыгнула носом) лечь на этот стол, для начала.

Окей, надо, так надо. Я лёг, молча ожидая продолжения.

Она в свою очередь стала ставить по краям стола свечи и поджигать их. Потом положила это филе дракона мне на грудину, начертила какой-то символ на полу и огляделась.

— Слушай, а мы не оскверняем это место? — спросил я. — А то не хочу прохватить пиздюлей от бога терпения и стать его жертвой без рук, ног и глаз после обряда.

— Нет… не должны, — как-то неуверенно ответила она.

Ох и не нравится мне это… А ещё мне показалось, или я слышал странные шорохи? Я бросил взгляд в коридор, однако ничего интересного или пугающего там не увидел. Наверное, действительно показалось, так как Дара здесь что-то постоянно копошится, а движения или повторных звуков я не видел.

Да и интуиция молчит, хотя она работает через раз. Именно через раз, так как иногда она спасала меня, а иногда меня спасали быстрое ноги или верные товарищи.

Ладно, поздно бояться. Вот так, лёжа на спине, я стал ждать этого ритуала. Дара ещё что-то приготавливала, чертила и расставляла свечи. Закончив это, она начала что-то говорить нараспев, словно читать стихи.

Её голос был реально очень красивым и чистым. Девственно чистым. Я бы солгал, если бы сказал, что не заслушался её. Она читала и читала это заклинание, довольно мистическое и интригующее, в богами забытом месте под светом факела и свеч. В какой-то момент она неожиданно чихнула, сбившись со своего темпа и разрушив ту ауру, что создала своим прекрасным голосом, но тут же спохватилась и продолжила в том же темпе.

А я слушал и слушал, ожидая, когда что-нибудь начнётся. И в тот момент, когда она закончила, это началось.

Я стал превращаться обратно в человека.

Глава 9

Превращение выглядело очень странно.

Это филе дракона в какой-то момент ещё во время пения стало превращаться в прозрачную слизкую жижу, больше похожую на воду в невесомости. И как только песня закончилась, оно неожиданно, подобно слизи, стекло внутрь моей грудной клетки. Там слизь стала разделяться на множество нитей, которые волшебным образом сплетались между собой, растягивались, образовывали знакомые мне контуры и узоры внутренних органов. Это желе расходилось нитями всё дальше и дальше по костям, сплетаясь между собой и создавая моё новое тело.

В тот момент, когда это всё добралось до головы, я перестал что-либо видеть. Весь мир в одно мгновение стал просто белым. Ослепительно белым, словно мне в глаза ударил прожектор своим светом. Я не чувствовал от этого какого-либо неудобства, наоборот этот свет был очень приятным и по своему успокаивающим. Мою черепную коробку заполнил успокаивающий гул и пульсация.

По телу волнами стала расходиться прохлада, беря своё начало в груди, где по идее должно быть моё сердце. Странная и в то же время приятная прохлада, что была буквально в каждой клеточке моего тела.

Очень скоро я уже начал чувствовать неровности стола. Нет, костями я тоже их чувствовал, но то было совсем другое. Сейчас я ощущал каждый выступ, каждую трещинку своей кожей, каждый острый камушек, что впился в спину по всей длине моего тела. Эти лёгкие покалывания были ещё приятнее от того, что я действительно становился человеком.

Вскоре я почувствовал, что могу вздохнуть грудью. И пусть это было нелегко сделать, словно что-то давило на неё, я всё же это вдохнул — полный вдох грудью и сырой, немного прохладный воздух наполнил мои лёгкие. Я еле удержался, что не закашляться.

Это волшебное действие длилось ещё несколько минут прежде чем я перестал ощущать какие-либо ещё изменения. А как я их ощущал? Скажем так, сначала мне казалось, что стол подо мной становится всё более неровным и жёстким пока нарастали мышцы и кожа спины. А ещё я чувствовал лёгкие покалывания по всему телу. Чувствовал какую-то заполненность, холодок и нарастающую тяжесть. Логично предположить, что, когда они закончились, закончился и обряд.

Я не сразу рискнул открыть глаза, боясь случайно ослепнуть или нарушить достраивание организма, если процесс ещё не закончился. Поэтому просто спросил:

— Всё?

И я услышал свой голос! Он был таким приятным, бархатным… нежным… Разве у меня такой был голос? А пофиг, главное, что тело есть. Возможно я выгляжу теперь иначе, но это плевать — тело есть и всё отлично.

— Д-да, закончилось… — как-то неуверенно ответила Дара.

Я её понимаю, увидеть, как наращиваются мышцы, органы, а потом ещё и кожа, наверное, жуткое зрелище, хотя будь моя воля, я бы с радостью посмотрел на подобное шоу. Вот только я ощущаю какую-то пустоту между ног. Подозрительную пустоту и наоборот, тяжесть в груди.

Я аккуратно раскрыл глаза, слегка приподнял голову, посмотрел на свой пах…

И не увидел его.

Почему?

ДА ПОТОМУ ЧТО БЛЯТЬ ВИД МНЕ ЗАКРЫВАЛИ ОГРОМНЫЕ СИСЯНДРЫ!

ЁБ ВАШУ МАТЬ, ЧТО ЗА ХУЙНЯ!?

— Ч-что это!? — взвизгнул я, тут же сев. Голова резко закружилась, комната поплыла, норовя сменить градус, но я всё же удержался и не упал. Сиськи попытались меня перевесить в сторону, но я героически удержал себя на этом столе доктора Менгеле.

Я схватился за эти два кожаных, набитых жиром баула пальцами и сжал.

Твою же мать, они МОИ! Я их реально чувствую! Чувствую, как лапаю их! Эти сиськи мои блять нахуй! Большие сиськи и я чувствую их, чувствую, как они тянут меня вниз. И соски! Розовые задорно торчащие соски. Я даже дёрнул за один сильно и почувствовал боль. Я бы обрадовался таким сиськам, но НЕ ТОГДА, КОГДА ОНИ РАСТУТ НА МНЕ!

Так это значит…

Мои руки полезли вниз и нихуя не нащупали. Вот именно что. Ни ХУЯ!!! Блять, там ёбана дырка! Две складки и щель! Сука! Что за хуятень произошла!? Я блять баба!!!

Я бросил полный ненависти и шока взгляд на маленькую сучку, которая всё запорола и которую я бы выебал за такое, если было бы чем. Ладно, задушу её сиськами, которые она мне тут создала.

— Это что за хуйня!? — бросился я на неё девчачьим голосом, который внушал страха столько же, сколько и мои новообретённые сиськи.

— Я случайно! — испуганно со слезами на глазах затараторила Дара. — Я читала, читала и чихнула! Видимо это и послужило такому изменению!

— Как так-то!? Сука ты доскообразная, я тебя блять удавлю! Как можно было так чихнуть, чтоб меня так изуродовало!? Это же… Это же…

Я дёргал самого себя за грудь, словно хотел оторвать её. Блин, да что за хуйня то твориться!? Что не срачка, то горячка. Тогда блять меня уродовало и калечило, сейчас же вообще в бабу превратили!

— Ты не уродлива! — она теперь в женском лице обо мне говорит!!! — Ты превратилась в очень красивую девушку с тёмными волосами и большой грудью!

— Не говори обо мне так, словно я баба! Я мужчина, блеать!

— Но смотри на это с положительной стороны! — начала она оправдываться. — Если нас поймают разбойники, они тебя не убьют, а изнасилуют.

Это просто пиздец. Теперь ебать будут меня. Это… это чудесно. Я убью эту дрянь.

На эту вполне понятную мысль мой, уже существующий мозг пронзила боль, пусть и лёгкая, но чувствительная, чтоб напомнить кто она и кто я.

Твою мать… Так, так, надо успокоиться, надо всё обдумать. У меня есть сисяндры, у меня есть влагалище, милое со слов Дары личико, волосы…

Блин, что за хрень!? Что вообще происходит!? Как так вышло то!? Я не соглашусь ебаться с полом, которому принадлежал! Кажется, у меня сейчас будет истерика и я не пойму, то ли из-за того, что моя нервная система тоже изменилась по плану женской, то ли из-за того, что я сам по себе нытик.

Так, спокойствие… спокойствие…

Нет, главное, есть тело и я могу без палева ходить везде. С таким телом я могу соблазнять нужных людей, а трахаться с ними не обязательно. Это волшебный ёбнутый мир, если здесь есть такое, то можно и перевоплотиться обратно в парня. Просто надо узнать, как.

Так, ещё раз вдох, выдох, вдох, выдох…

Моё бедное, быстро колотящееся сердце начало постепенно успокаиваться после такого шока. Всё-таки обнаружить себя бабой это не хухры-мухры. Да ещё и лишиться кое-чего очень важного. Бли-и-и-ин.

Я почесал свой затылок, где явно прибавилось волос.

С одной стороны, это можно рассматривать как плюс, а с другой как минус. Как правильно заметила Дара, теперь меня могут выебать. Но в тоже время мне легче получить инфу с таким телом. А потом уже решить проблему…

— Мэйн… меня кажется… — неожиданно пробормотала Дара.

Я резко обернулся и увидел, как она оседает на пол.

— Дара!?

Вот тут я не на шутку перепугался, так как если она сдохнет, то… Нет, проблем не будет, но вот выбраться от сюда то надо!

— Эй Дара! Что с тобой! Эй, ты…

Остальные слова застряли у меня в глотке, так как в этот момент я услышал барабаны…

Барабаны бьют. Земля едва заметно содрогается…

Я невольно посмотрел на единственный коридор, что вёл сюда. Звуки шли явно оттуда, скорее всего, вибрация тоже.

И только через мгновение я понял одну важную деталь. Это не барабаны — это маленькие ножки! Ножки, которые топают по полу в таких количествах, что аж здесь это эхо слышно.

— Сука! — зашипел я скорее от ужаса, чем от злости.

Моя душонка забила тревогу о том, за моей свежесозданной попкой выехала гвардия.

— Дара! Дара, твою мать! — закричал я ей, уже не парясь на счёт конспирации. За нами уже выехали и скорее всего они знают, где мы.

Я тут же слез со стола… Вернее, попытался слезть и рухнул на каменный пол, отбив коленки. Мои вполне соблазнительные ножки оказались бесполезными кусками мяса в коже, которые отказывались двигаться.

— Что за хрень!? — я в ужасе бросил на них взгляд, но хрен там, они просто лежат, не желая подчиняться мне. Ладно плевать на них, ведь топот ножек всё ближе и ближе. Я уже слышу их писклявые крики.

— Дара! Сука! Дара!

Не обращая внимания на разбитые колени и ушибленные руки, я быстро пополз к этой маленькой проходимке, волоча бесполезные ноги за собой.

Кто у нас водится в пещерах обычно? Правильно, гоблины и тролли. И один рассказ говорил, что гоблины предпочитают ебать человеческих женщин, чтоб размножаться. Другими словами, стал я бабой и вот меня уже сразу пытаются выебать.

Дара была жива, но вот в сознание отчаянно отказывалась приходить. Ей даже оплеуха не помогла. Значит придётся мне так выкручиваться. Ситуация откровенно жопная, но я не собираюсь ждать, пока меня местные твари или завалят, или насиловать будут. Поэтому первым делом я схватил факел, что ещё ярко горел и бросил его в проход. Так я хотя бы увижу, когда срань подземная приблизится, а здесь света и от свечей будет достаточно.

После это я схватил её рюкзак, что лежал рядом попытался открыть его и…

Услышал песню, от которой мне захотелось кричать.

— Я рюкзак, я рюкзак…

— Твою мать, нет! — я перепугался настолько, что биение сердца почувствовал где-то в районе шеи. — Только не песня, блять, только не сейчас!

— Я рюкзак, я рюкзак…

— СУКА БЛЯТЬ НЕТ, ОТКРОЙСЯ!

— Я рюкзак загружен всем, тем что нужно вам…

— О БОГИ, ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!!!

Я в слезах попытался открыть это ебаное исчадие ада, прекрасно осознавая, что мои враги уже близко.

— И всё то, что нужно вам, я с радостью отдам…

— ТАК ОТДАЙ МНЕ БЛЯТЬ! ОТДАЙ!

— Я рюкзак, я рюкзак…

Я сжал кулаки, понимая, что пока эта бестия не допоёт, нихуя он мне не отдаст.

— Я рюкзак, я рюкзак. Да!

Но я не успел. Как бы это печально не было, я не успел залезть в него.

В свете факела, что лежал в коридоре, словно в фильме ужасов, начали появляться фигуры. Много фигур.

Это были маленькие зеленовато-серые уродцы ростом с ребёнка с длинными ушами, как у эльфов, но топорщились в разные стороны. Все они были одеты в какие-то тряпки — кто в набедренной повязке, кто на манер греческой одежды через одно плечо. Они были вооружены так себе оружием: дубинки, небольшие кинжалы, топоры, копья. И практически у всех ублюдков на морде играла похабная, похотливая и очень жуткая улыбка.

Они пришли ебать.

Ну ещё бы, перед ними одна большая и одна маленькая дырка, которые, если верить истории, обеспечат их потомством. Прямо такая себе сочная с хорошими формами и голая, словно призыв на обед. Естественно, они этот призыв приняли.

И когда гоблины бросились к нам, я вскинул свою женственную ручку и поднял…

ЕБАНУЮ СТЕНУ ОГНЯ СУКИ! ЖРИТЕ ТВАРИ НАХУЙ!!!

Твари бежали сквозь этот огонь, их повязки вспыхивали и, подпитываемые моей магией, превращали своих хозяев в факел. Сначала, видимо, гоблины пытались взять это место штурмом, но после многочисленных потерь остановились. Видимо поняли, что через стену огня им не пройти.

Они могли бы спокойно перепрыгнуть эту стену огня, но именно магия их останавливала. Стоило им чуток загореться, как я тут же распалял огонь. Один, пять, десять, без разницы, я не акцентировал внимание на одном, просто сразу давал силы на область, заставляя любое, даже самое маленькое пламя гореть ярко и сильно. А благодаря сильному пламени стены любой из них в любом случае да загорался.

Только вот не знаю, как долго оно продержится, так как моя мана тоже не бесконечна и уже меня так неплохо давит. Так что дело за рюкзаком.

Но тут эта хуятень продолжила.

— Мэйну нужно то, что спасёт ему жизнь.

— Да, мне нужно это! — я схватил и начал трясти этот рюкзак. — Дай мне! Умоляю! Быстрее!

— Может быть ему нужны женский прокладки?

— А-А-А-А-А-А!!! СУКА!!! — я заплакал. Именно заплакал, так как понял, что это просто пиздец. С одной стороны, меня ебёт рюкзак, а с другой скоро будут ебать гоблины. — Что ты предлагаешь мне делать с ними!? Как я буду отбиваться прокладками!?

— Нет, может быть Мэйну нужен мячик?

— Кого ты сука спрашиваешь!? Мы тут блять одни! Одни, ты понимаешь, ебаный рюкзак!?!?!? КОГО ТЫ СПРАШИВАЕШЬ!? ГОБЛИНОВ!?

— Не-е-ет. А может ему нужны бусы?

— ДА! Да, дай мне бусы! — ревел я в три ручья от безысходности и ужаса, пока с другой стороны огненной стены верещали твари. Это конец, меня изнасилуют. — Дай хоть что-то мне, сука! Хотя бы бусы, буду отбиваться ими! Или прокладки блять дай!

— Не-е-ет. — Как эта тварь противно говорит «нет». — А может быть ему нужна ветошь, огниво и легковоспламеняющаяся слизь?

— Да-да-да, умоляю тебя, рюкзачок, дай мне эту фигню, прошу тебя!

И вот это худшее творение человечества открыло своё чрево и выплюнуло мне банку и какую-то тряпку с огнивом.

— А карта!?

— А карта в боковом кармане! — ответил этот рюкзак мне бодрым голосом и окончательно замолчал.

Ясно, благо не надо слушать эту песню ещё раз.

Но сейчас надо было кое-что сделать.

Я направил руку на стену и сделал небольшой взмах, возвращая факелу его прежние размеры. Около него лежали несколько обугленных маленьких тушек этих свинок, что были слишком неаккуратны, а позади, сверкая злобно глазками, стояли их товарищи. Уверен, если до меня доберутся, то пощады мне не знать.

Зачем я это сделал тогда? А вот зачем.

Когда стены не стало, твари вновь бросились ко мне, а я вновь ударил стеной огня. Несколько смогло пробежать через него, но они вспыхнули, и я магией их дожарил. Убрал стену, они ринулись — поднял. И так несколько раз, пока они не перестали пытаться проникнуть сюда. Они с опаской смотрели на факел, понимая, что если полезут, то сразу поджарятся.

Держать ту стену вечно я не мог, уже голова болела. Да и факел как догорит, наступит конец. Это понимали и гоблины, от чего смиренно ждали, не пытаясь больше пробиться. Хотя вру, они ещё раз попытались, но стена огня и несколько обугленных товарищей сбавили их пыл.

Но теперь с этой горящей жижей и тряпкой у меня ещё есть шанс. Шанс прожить несколько лишних минут, если от сюда не выберусь.

Так, ладно я смог выиграть несколько минут и утихомирить орду, что ссалась подойти ближе.

Я полез в боковой карман, достал карту и…

Эта паскуда выскользнула из моих рук и начала петь.

Я взывал, чем взвыл радостные крики маленьких насильников. О боги, спасите мой рассудок в этот неспокойный и сумасшедший день.

Глава 10

Я с ужасом слушал монотонное повторение «я карта» в течении одной минуты, не забывая иногда херачить уже затухающим огнём в гоблинов, попутно подготавливая материал для факела из шмоток. Я не знаю, какой наркоман придумал эту песню, но мне было плохо просто даже от того, что я её слышал.

А ещё меня волновал вопрос — эта жуткая пародия появилась из-за нашего мира или продюсер той программы неведомым образом прознал про эту Дару?

После чудовищного монолога карты, я получил направление, куда надо было идти. Осталось только разбудить Дару, что я и принялся делать. Бил её по лицу, крутил уши, кусал и даже затыкал нос. Всё было без толку.

А ещё я кое-что выяснил по поводу магии подчинения. Стоило мне попытаться уползти без этой дряни, как меня буквально начинало душить, а головная боль крутила мозги словно миксер. Видимо эта магия предотвращала даже от такого предательства. Могу сказать, что я просто чудовищно в прошлый раз наложил магию на Эви и фемку, раз они себе такое позволяли.

Но делать нечего, придётся с ней валить. Примерно прокручивая слова карты в голове, я взгромоздил на свои шикарные длинные ножки лёгонькую тушку Дары, под зад постелил её плащ, чтоб свою прелесть не ободрать об пол и пополз.

Пополз весьма оригинальным и единственно возможным способом. Закинул руки назад, словно упёрся ими, подтянул за собой жопу с ногами на которых покоилась Дара, после чего вновь закинул руки, вновь подтянулся.

Её плащ неплохо скользил по камню и поэтому я довольно резво двигался. Когда я приблизился к факелу, толпа радостно загалдела. Не пойму, они думают, что я прямо к ним в руки поползу? Ага, щас. Подполз к факелу, схватил его и направил на толпу…

Я, как истинный неуч научился только одному. Нет умения — решай силой. С магией точно также. Я особо ничего не умел и поэтому просто вкладывал все силы в огонь, распаляя его и направляя туда, куда надо. Плюс, теперь я ещё и тушить его умею.

Поэтому в этом коридоре я вложил все силы и подобно огнемёту жахнул в уродцев. Пламя ударило прямо в них всей силой, сжигая их живьём. Их одежды вспыхнули, усугубляя ситуацию. Они бросились подальше от огненного ада, который я им устроил и очень скоро в коридоре остались лишь обугленные трупы их собратьев да запах жаренного мяса…

Блин, кушать захотелось. Интересно, если я кусну одного и них, это будет считаться каннибализмом? Хотя нет, фу нафиг. Ещё подцеплю какую-нибудь заразу.

Пришлось ползти дальше, расталкивая довольно лёгкие тельца местных тварей. По пути я намотал на этот факел ещё тряпья и полил жидкостью из банки, так, на всякий, чтоб не потух в самый неподходящий момент.

Дополз я до первого поворота и тут же пришлось вновь гонять этих гоблинов подобно каким-то гопникам, правда на этот раз у меня из носа хлынула кровь, что говорило о критическом объёме маны. Всё, пиздец, если ща не уползём от них, заебут в прямом смысле этого слова.

После повторного огнемёта они уже не рисковали к нам приближаться, хотя я прекрасно слышал их в глубине туннелей, прячущихся во тьме, ждущих удачного момента.

— Направо… направо… Так, вот направо. Теперь налево…

Я бормотал и бормотал про себя повороты, чтоб не ошибиться. Иначе пиздец будет неминуемым. А для меня и конечным. Это, честно говоря, подстёгивало жить ещё сильнее, чем обычный страх смерти.

— Налево, налево… Вот он! Так, опять налево…

Эти злоебучие коридоры были довольно похожими и различались лишь размерами. Практически с каждой стены на меня глядели вырезанные фигуры людей, корявые, непропорциональные, некоторые голые или занимающиеся сексом, словно прославляя это занятие. Но они были по-своему прекрасны и в то же время дико жуткими, будто живыми.

Я вообще ещё то сыкло. Меня пугают: пауки, гопники, темнота, жуткие статуи, паутина, тюремный душ, гниющие трупы, пьяный физрук и высота. Эти вот вырезанные фигуры, которые словно косятся на меня попадают под категорию статуй. Плюс, тут темно и только факел как-то пробивается сквозь эту жопу.

Настал момент очередного поворота.

— Так, отлично, теперь направо…

Этот нескончаемый топот из тьмы, что окутывала нас, тихое хихиканье и бормотание, честно говоря, сводили меня с ума. К тому же технически я был здесь один, от того становилось ещё более жутко. К тому же этот круг света от факела больше пугал, чем давал спокойствия, так как сразу за ним ни хрена не было видно.

Я полз и полз до следующего поворота пока не понял, что поворота нет. Почему?

А потому, что дорогу мне закрывал…

ЗАВАЛ!

Пять очков карте, я эту хуйню сожгу сейчас.

Я искренне верил, что магия выведет меня от сюда, но получилось так, что даже магии доверять нельзя.

Ладно, надо ползти обратно и искать обход. Возможно карта спутала какой-то из поворотов или же я пропустил, что тоже возможно. В любом случае, я слышу эти мерзкие звуки в темноте, но кажется, они не близко, и я ещё вполне могу вернуться. Даже если встречу, на один залп меня хватит. Хотя…

Я ещё раз оглядел этот завал. Только на этот раз внимательно, полностью, под каждый камень заглянул.

И понял, что проход как раз-таки есть. Под плитой, что упёрлась на два валуна, вполне можно пролезть, но глядя на этот невъебенный узкий лаз, уходящий во тьму, у меня сразу появилась клаустрофобия. Как представлю, что это всё упадёт на мою бедную тушку, так сыкатно становится. Но не так сыкатно, как альтернатива с изнасилованием.

Так, пробуем или возвращаемся? Врядли эта насыпь обрушится сейчас, так как до этого же как-то стояло, верно? Верно!?

Блин, чую, обвалится на башку, всё как обычно. Хотя с другой стороны, без маны искать выход — затея ещё хуже.

Я подумал, подумал и решил, что надо пролезать. Карта возможно действительно показала накротчайший путь из этого ада. К тому же, звуки маленьких насильников на мою писечку явно ближе чем были. Возможно для них нифига не секрет, что здесь завал.

Первой естественно я решил протолкнуть Дару. Взгромоздил её на плащ так, чтоб она лежала ровно, и я смог её просто пропихнуть дальше, а в ноги ей положил рюкзак. Потом сложил часть ветоши в проходе, облил розжигом и поджёг — пусть отпугивает, пока мы пролезать будем.

Покончив с приготовлениями, я, не теряя времени, принялся проталкивать Дару в дыру. Факел пришлось на время потушить, так как в таком узком проходе я бы сжарился нахер. К тому же перед собой его не потолкаешь, так как там Дара, а за собой… ну и так понятно.

Стоило мне оказаться в этом лазе, как сердце стало нереально биться. Я будто оказался под прессом, который неминуемо будет меня давить. Руками особо не подвигаешь, слева и справа сразу упираешься в каменные стены. Сверху плита придавливает в прямом смысле этого слова. Мои новые сиськи кое-как пролазят и их так вдавливает в грудь, что дышать тяжело, словно меня сейчас раздавит.

Я вообще с трудом подавляю панику сейчас.

Мало этого, здесь темно, так как единственный свет в проходе теперь закрыт моей прекрасной жопой, которая грозилась застрять. И был бы я парнем, проблем не было, но сейчас я понимаю, что моя шикарная задница и грудь кажись застревают!

Сука, темно, тесно, непонятно куда лезешь! Не знаю, где там кончается этот лаз, честно говоря… О! Кончился! Я это понял так как руки нащупали пустое пространство вместо стенок и потолка узкого лаза. Значит я уже протолкнул Дару вглубь прохода, осталось…

Я дёрнулся, но грудь очень больно сдавило и шершавый потолок буквально начал драть её! Так, назад… Нет, назад не лезет, я себе так с сисек кожу сдеру. И вперёд не лезет!

Блять, кажись я застрял. Ну ка…

Бля, да я реально застрял! Сука, застрял, когда уже почти вылез! А почему! А потому что сиськи слишком большие и в лаз не помещаются! То есть они помещаются, но тут застряли!

Я начал отчаянно пытаться выбраться наружу, понимая, что сука не дай бог сейчас случайно там камни в лазе сдвину, меня к хуям раздавит.

Блин, темно, страшно, тесно. Паника уже начала по мне гулять как по Невскому проспекту, и я сам не заметил, как начал плакать, всё пытаясь выбраться от сюда, всё сильнее и сильнее дёргаясь. Я уже наплевал на то, что обдеру до мяса грудь, но хрена там, застрял и всё тут.

Так, ладно, я ещё пока жив и просто застрял. Человек — существо странное, в крайнем случае всегда можно буквально рвать на себе мышцы, чтоб проползти дальше, так что ничего страшного. Ща всё будет…

Я потянулся к ногам Дары, куда положил рюкзак, потухший факел, жидкость для розжига и тряпки. Потянулся к рюкзаку и попытался его открыть, от чего эта падаль завела свою песню. Ладно, плевать, выслушаю.

Под конец он начал шизофренический разговор с пустотой.

— Мэйну нужно то, что поможет ему пролезть. Может быть ему нужен эльфийский хлеб?

— Чтоб стать ещё более жирным и вообще никогда от сюда не выбраться? — рюкзак явно имеет чувство юмора.

— Нет, может быть Мэйну нужен кинжал?

— Если только сиськи себе отрезать, но это на крайняк, давай дальше.

— Не-е-ет. А может ему нужны запасные трусы?

— Они мне понадобятся, если сейчас гоблины меня обратно потащат. И желательно, стальные.

— Не-е-ет. А может быть ему поможет масло для хлеба?

— Да! Давай масло для хлеба, кожаный мешок! Оно мне сейчас пригодится.

И вот у меня в руке какой-то бумажный мешочек в котором, судя по всему, масло. Жирно, аж блин противно, но оно и к лучшему. Я принялся обмазывать себя маслом подобно какой-то модели, наносящей мало для загара. Обмазал им потолок лаза, выдохнул насколько возможно и попытался обмазать грудь.

Так, вроде…

Тут я почувствовал, что меня страшная еботня за ноги дёргает! Сука! Меня кто-то (хотя и так понятно, кто) схватил и тащит обратно! Блять, эти мерзкие мозолистые ручки схватили меня за ступни!

Но вытащить им меня будет точно не легко. Так как им приходится пролезать в узкий проход, а там даже с их размерами особо не полазишь. Поэтому, я зажал зубы, упёрся руками в стены выхода из лаза и дёрнул наверх. Грудь обожгло болью, словно кто-то мне хлестанул по ней.

Так, ещё раз!

Дёрнул сильнее и мне показалось, что одну сиську я себе оторвал. Плевать! Больно до слёз, но вылезаем нахуй! Ещё раз!

И тут, почувствовав обжигающую боль, я смог выскользнуть. Мои ступни вырвались из цепких лапок супостатов. Не теряя времени, я нащупал бутылку с жидкостью, плесканул её в проход и поджёг после чего слегка дал жару магией. В таком узком лазе у тех гоблинов, что были внутри, не было шансов. Они заверещали, забились, обгорая. А это я слегка дал жару, не используя весь остаток маны полностью.

Так, теперь, пока их трупы закрыли проход, а огонь в нём будет служить своеобразным барьером (пока не догорит) я зажёг факел, водрузил свою задницу на плащ, устроил так же свою временную хозяйку на ногах и пополз к херам от сюда. По пути растолкал карту, она пропела мне страшнейший бред и сказала, куда ползти дальше.

— Так, теперь направо… направо… Вот право! Отлично! Теперь налево…

Я подбадривал самого себя, проползая по этим коридорам. Иногда встречались ступеньки и это было кошмарно. Я себе руки разодрал все, да и накачал, наверное, как стальной Арни. А иногда я натыкался на комнаты, в которых уже ничего не было. Ну как не было: столы, стулья, иногда посуда глиняная, сгнившие шкафы. Я, честно говоря, удивлён, что комплекс такой большой.

В одной из комнат я нашёл скелет.

Это была комната, больше похожая на спальню, несмотря на то, что проход вёл сквозь неё. Здесь, облокотившись на один из столов, лежал скелет в помятых доспехах. Между его шлемом, который открывал лицо, и нагрудником торчало несколько пик. Ещё одна торчала из глаза. Видимо его завалили гоблины, а это значит, что я ещё не в безопасности.

Зато у него лежал старый ржавый меч! Вполне прикольный, можно и одной рукой схватиться, и двумя тоже.

Так, меч забираем на всякий пожарный.

Я оглянулся в поисках ещё каких-нибудь полезных предметов. Здесь же лежало несколько мелких скелетов, которые по-видимому принадлежали гоблинам. Рядом с ними я особо ничего нужного не нашёл, кроме полусгнивших пик и таких же ржавых кинжалов, которыми скорее не резать, а забивать надо.

Чот я заебался ползти, если честно. Руки болят, словно я дрочил на протяжении часа. К тому же, с грузом в виде этой дурынды тоже сильно быстро не поползаешь.

Я бросил недовольный взгляд на Дару, понимая, что теперь-то я повязан полностью. Блин, признаюсь честно, пусть я и стараюсь придерживаться моральных принципов, когда совесть замучит или когда мне это выгодно, но сейчас бы я её бросил. Бросил и свалил, если бы не сраный поводок и головная боль.

Надо бы выяснить, насколько далеко это поводок распространяется и расстояние его действия. Мой поводок работал только от голосовой команды, но здесь же он априори блокирует любые попытки навредить хозяйке, даже пассивные.

Ладно, сделаю перерыв. Свалил с ног тушку девки и внимательно осмотрел себя. Мои знатные сиськи были слегка исцарапаны, но не более. Я-то думал, там их в говнище ободрал. Кстати, в отличии от тех что я видел, эти были не обвисшими, а вполне стоячими, что являлось мечтой любого здорового мужчины. Жаль, что они не рядом со мной, а на мне.

Кстати, а какие сиськи у Дары?

Я без зазрения совести засунул руку ей под одежду и пощупал её… эм… не самые большие груди, которые к тому же ещё и практически отсутствовали, так как она лежала на спине. Мда… не впечатляюще, совсем-совсем.

Ладно, вернёмся к делам насущным. Кроме сисек были ещё повреждены руки. Изрезаны, истёрты и вообще, в не самом лучшем состоянии. К тому же, их размер был явно не женским. Да они выглядели по-женски, но лапа была большой. А всё потому, что скелет у меня остался мужским. Этот факт даёт мне надежду на то, что я смогу вернуть себе член с яйцами.

Глава 11

Пока мы отдыхали, я занимался очень важным делом. Разминал ноги.

Просто в какой-то момент я случайно шевельнул ногой и понял, что двигательная способность к ним возвращается. Они были словно отлежавшеюся конечностью, к которым возвращалась двигательная функция. Ноги нехило так жгло, словно мне по сосудам кипяток пустили, но теперь, по крайней мере я мог встать на них.

Правда сначала ходил я в раскорячку, словно на костылях. Да и грудь не добавляла радости. Скотина была тяжёлой и буквально через несколько минут, у меня болела спина от непривычной нагрузки. К тому же на таких ватных ногах она меня нехило так перевешивала.

Наш пятиминутный перерыв растянулся где-то на час. Знаю, что сидеть в этой жопе, где шастают гоблины, плохая идея, но на руках ползти сил уже не было. Поэтому всё это время я отчаянно разминал свои новенькие ножки, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям. Ходил, приседал, опять ходил, наклонялся и так далее.

Хочу заметить, что ноги вернулись в строй очень быстро… И это странно. Я не был экспертом в медицинской реабилитации, но мог с уверенностью сказать, что люди, которые буквально час назад не могли двигать ногами, а сейчас уже вполне вышагивают как солдаты — это ненормально. Причём очень.

Единственным объяснением могло стать то, что после этого ритуала нервы к ногам как-то передавило на время и сейчас только я смог ими двигать. Ох пиздец, как жжёт только.

Так, ладно, отставить сопли.

Понимая, что выделенные мне сандалии остались в ритуальной комнате, а сапожки лоли были мне маловаты размеров на семь, пришлось топать босиком. Положив её на плащ, словно на воз, я уцепился за его капюшон и, держа в свободой руке факел, двинулся дальше. Правда двигался в раскорячку, слегка пригнувшись, так как плащ был не длинным.

Злоебучие коридоры совсем не собирались заканчиваться, радуя нас только комнатами, как признаком разнообразия архитекторской мысли. На своих двоих передвигаться оказалось заметно удобнее, хотя босыми ногами топать то ещё удовольствие — мелкие острые камушки так и вгрызались в ноги. Да и иногда я неудачно так врезался пальцем в какую-нибудь трещину, от чего один раз сломал ноготь на большом пальце под корень. Мда… неприятно.

И проходя внеочередной коридор и повторяя про себя следующий поворот, я услышал маленькие босые ножки и мерзкий писклявый гогот. Гоблины всё-таки поняли, как добраться до нас и эти суки шли ровно оттуда, куда нам надо было идти.

Всегда так, всё всегда через жопу. Бросив валяться на земле эту тушку, я поднял меч и вытянул факел вперёд. В тот момент, когда передо мной появилась эта толпа, я вложил все остатки силы в огонь и захуярил перед собой огнемётом. Жарил, пока в голове не осталось ничего кроме гула, а перед глазами даже при таком огне не стало темно. Всё, маны нет.

Я бросил факел вперёд, хотя коридор и так освещался горящими тушками супостатов, после чего перехватив меч как биту бросился вперёд. Вообще, я бы убежал, но убегать было некуда и во мне теплилась надежда, что маленькие хуесосы окажутся такими же слабыми, какими выглядят.

Я пронёсся, тряся своими сиськами, через эти трупы (боже, как бегать с грудью большой неудобно, ещё и больно слегка, от того, что её дёргает вверх-вниз) после чего словно взмахом биты отхерачил первому гоблину голову. Он был слегка обгоревшим, от чего видимо и сопротивляться не мог. А вообще трупов было не так уж и мало, что значило неплохие потери в стане врага.

После гоблина в свете факела появились другие засранцы и началось. Благо их было немного.

Я махал как пуганный идиот мечом влево-вправо, словно рубил траву, отходя постепенно назад. Гоблины же, не сильно обременённые умом, пытались на меня наскочить — видимо голое тело лишало их разума. Взмах — голова, взмах — две головы, взмах — вновь голова и кто-то ранен.

Я лупил мечом словно битой, понимая, что такая техника тупо расходует силы, но увы, иначе я не умел. Вряд ли я смогу шедеврально нарезать их одной рукой, а информации, как пользоваться мечом мне, в отличии от других попаданцев, не загрузили.

Потеряв пятерых и поняв, что так им меня не взять, они попытались создать что-то типа тактики. Начали обходить меня с трёх сторон — слева, справа и в лоб, но увы. Я тут же дёрнулся в правую сторону, одним взмахом отхерачив голову одному гоблину и вспоров грудь другому, после чего пнул набросившегося на меня говнюка в грудь и отошёл. Два остальных фланга бросились ко мне, вновь сбившись в одну кучу и я вновь начал махать по дебильному мечом.

Так отходя и отходя, я сократил их количество до трёх и уже умудрялся делать более-менее нормальные выпады. Надо признать, что будь они хотя бы мало-мальски нормальными воинами, меня бы нахуй порвали. Но они были тупы, дрались исключительно рубани-тыкни и лезли напролом. Никаких хитроумных финтов мечом или тактики — только количество. И если бы я не прожарил их огнём, отбиться бы мечом точно не смог.

В конечном итоге я завалил тринадцать гоблинов тупо размахивая мечом. Спасибо моему соблазнительному голому телу, от которого, судя по всему, они не сильно соображали и тупо пытались на меня наброситься.

Как только в коридоре стало пусто, я бросился назад, подхватил плащ, проверив, всё ли на месте, после чего потащил тушку через эти трупы и кровь дальше. Дойдя почти до конца место бойни, я подхватил факел и бросился чуть ли не бежать от сюда, даже не обращая внимания на острые камушки или отбитые об неровности пальцы.

Так здесь налево, здесь направо…

Я бежал и бежал, всё больше подозревая, что карта меня наебала, как вдруг божественный синеватый свет увидел перед собой. Я был готов плясать от счастья и плакать от облегчения… Нет, я уже плачу, но правда то был плач отчаяния и боли.

Даже не церемонясь с мелкой, я потащил её по ступенькам вверх к священному небу, которое для меня означало жизнь. Мне кажется, что я его блин целую вечность не видел… Хотя если учесть, что будучи скелетом, я его действительно не видел, то так практически и есть. Я не мог оторвать глаз от этого прямоугольника неба со звёздами. Счастье было нереальным от того, что я каким-то чудом выжил там внизу.

И вот, преодолев последние ступеньки, я оказался снаружи. Но я даже не остановился, продолжил идти дальше, оттаскивая Дару подальше от входа в этот склеп. Блин, до сих пор поверить не могу, что выжил там. И через толпу гоблинов прошёл, и через завал пролез.

Успокоился я лишь когда отошёл от блядских подземелий примерно на километр. Радости моей не было предела, как и всевозможным вздохам облегчения. Остановившись около какого-то широкого деревца, я принялся разводить костёр попутно выслушивая ещё одну песенку рюкзака, который предложил мне подкрепиться женскими прокладками, бусами, кинжалом и уже под конец хлебом и фляжкой воды. Жаль, что масло потратил, ну да ладно.

Получив неплохую дольку хлеба с вяленной рыбой, я уселся у костра и принялся вдумчиво жевать, прислушиваясь к своим ощущениям. А ощущения… были теми же самыми. Вообще никак не отличались от того, что я чувствовал до этого. Ну значит бабы чувствуют вкус точно так же. Забавно…

И всё же, что мы теперь имеем?

Самое главное — квест на спасение сестры этой проходимки. Её магия меня давит очень сильно и вырваться у меня не получится. Я её просто даже оставить не могу, не говоря о том, чтоб убить. Думаю, сдохну быстрее.

У меня есть, судя по всему, потрясное тело. Если выполнять квест, то оно сыграет мне на руку, если меня не выебут раньше или не сдадут в рабство.

У меня есть Дара, которая следопыт и непонятно что умеет. Не знаю, хороший ли она боевой товарищ или нет.

Если надо спасать её сестру, то естественно, лучше сначала бы нам добраться до города, где мы сможем отовариться… А для этого нужны деньги. Значит нам надо кого-то ограбить, например, работорговцев. Заодно печать заберём у них. Не знаю, удастся ли нам это или нет, но попробовать стоило.

Та-а-ак, после этого нагрянем в город, а там уже будем собирать информацию об этом графе. Может удастся выкупить, может миссию какую за девку надо сделать. А может придётся идти штурмом. У меня есть опыт уничтожения огромного количества врагов, но все они завязаны на роялях и случайностях.

Хотя, если будет печать, я смогу поставить её на Дару и может смогу перебить её силу своей. Да, кстати, если сделать её рабыней, то смогу попробовать приказать отпустить меня и ничего выполнять не придётся! Это интересная мысль.

Так, а ещё меня кажется переместили.

Ведь я сидел в лесу, а сейчас на каменной площади, что уходила во тьму так далеко, как могла. Жуткое место, но здесь я уже бывал.

— Э-э-э… Здрасте…

Мне, как и в прошлый раз, ответил громкий голос, который разносился со всех сторон и заставлял всё внутри вибрировать. Честно говоря, я бы многое ему сказал, но вот в его мире мне чот выёбываться вообще не хотелось.

— Патрик! Я, Бог Скверны, при… — голос осёкся. — Так, не понял, что за хуйня? — его голос стал в одно мгновение удивлённым. — Ты кто?

— Я это… Патрик.

— В смысле, Патрик?

Я услышал звук перелистываемых страниц. Он чё, через громкоговоритель со мной разговаривает?

— Погодь, бабёнка, Патрик мужчина же.

— Так это… тут такое дело, Дариана косяка дала и меня воскресила, но… короче бабой меня она воскресила.

— Серьёзно? А такое возможно?

Ты чо, дрочишь что ли? Я должен спрашивать это.

— Ха, прикол. И точно Патрик. Бля, я даже не знал, что такое возможно. Охуеть просто. Хм… слушай, а в бабском обличии ты неплох, — прогрохотал голос, видимо увлечённо разглядывая меня.

— Нет! — взвизгнул я, обняв себя руками и отстранившись слегка назад. Блин, веду себя как баба.

— И сиськи знатные она тебе дала… Так, ладно, смертный, не по этому вопросу звал тебя. Ты сейчас направляешься же ближайший город, так?

— Ну… надеюсь.

— Я уже знаю, что ты хочешь вырваться из её цепких ручек. Но лучше, чтоб ты выполнил волю девицы. Иначе перекрёстная магия подчинения просто убьёт того, кто слабее.

— То есть её?

— То есть тебя. У тебя уровень меньше, сил меньше, всего меньше. Плюс, она, в отличии от тебя, наложила рабскую печать правильно. Так что сам должен понимать.

Я сдохну. Если я вновь наложу печать хуёво (а именно так оно и будет), то при попытке отбиться я просто сдохну окончательно. А дохнуть я не хочу.

— При всём моём уважении, я так-то не твой послушница. Тьфу ты, послушник. Почему я должен ей помогать? И вообще, почему именно я?

— Я уже говорил. Из всех жалких людишек ты был самым многообещающим.

— Лучший из худших? — криво усмехнулся я.

— Верно. Был бы кто другой убийцей деревень и тысяч жителей, я бы его выбрал.

— Так почему ты другого послушника не выбрал из своих последователей?

— Они все пассивные. Да, поклоняются мне, да, почитают, но живут в своих домах и ничего не делают, не распространяют мою веру и мою волю. Их мало. Ты единственный, что привлекаешь своими действиями внимание к себе и ко мне соответственно. У всех есть свои люди. У Бога Справедливости там рыцарь в доспехах ходит, веру разносит; у Бога Войны шизанутая тоже есть; у Богини Любви и Сладострастия тоже девушка есть, которую все знают. Это, не говоря о тысячах последователей. Короче, у всех есть те, кто привлекает своими подвигами внимание к своим богам и усиливает их влияние.

— И я твой рыцарь и посланник?

— Верно.

Он видимо хочет показать, какая честь мне выпала. Знаю я такое. Типа я такой весь из себя избранный им, необыкновенный, если всё выгорит, станешь моей правой рукой и так далее. Знаем мы, что правые руки делают.

— А если я не хочу быть им? — попытался встать я в позу, хотя понимал, что пиздюлей прохватить могу с огромной вероятностью. Но Бог Скверны явно не собирался физически меня воспитывать.

— Давай так, я ищу способ тебя сделать мужчиной обратно, ты же помогаешь этой девушке.

Блин, соблазнительное предложение. Быть бабой вечно вообще меня не радует.

Да и в принципе я понял, ради чего он это делает. Как и в городе, он просто вкладывается в рискованный проект за неимением лучшего варианта в надежде, что будет выгода. В прошлый раз выгода была и теперь он хочет повторить это.

И я уверен, что он очень точно всё просчитал, взвесив за и против от чего поставил на меня. А значит, что тихо с графом ни хрена не получится. Не то, что я пытаться даже не буду, но стоит приготовиться к конкретной резне с горой трупов.

И встретился сейчас он для того, чтоб я с его ставками не убежал. А что он поставил? Скорее всего ту самую плоть дракона, которая может оказаться вполне дорогим материалом, а ещё… Может это из-за него моя душа так и не дошла до света? Договорился там с кем-то, ушёл в убытки, надеясь всё окупить? И сейчас боится, что если слиняю, то все его затраты улетят в трубу?

Хрен знает, нет желания выяснять сейчас это. Я слишком устал и хочу спать. А ещё бутер надо доесть. Эк, сколько дел…

— Скажи, ты дал плоть дракона этой дуре?

— Верно, — громыхнул голос.

— Зачем?

— Но ведь ты и сам только что всё понял, не так ли? Мне действительно пришлось слегка поторговаться за него. Ты — мой проект. Будет плохо, если ты провалишься, но я готов рискнуть. В конце концов, без риска не добиться вершин.

Как мило.

— Тогда может поможешь мне? Против графа?

— Нет. Есть правила, смертный. Я уже нарушил их тогда с кинжалом. Я нарушил их сейчас. Я больше не могу рисковать. Теперь ты сам по себе.

Вот и всё. Он поставил на меня и теперь будет ждать, что выпадет. Ну а мне, логично, надо выжить, так что, грубо говоря, мы на одной стороне теперь. Даже не знаю, радоваться или нет.

— Ладно, тогда последний вопрос. Раз это была плоть священного дракона, значит я типа драконорожденного? — просто будет круто, если так. Я типа избранный, и сплоти дракона. Авось и способки какие дадут.

— Ты что, дебил что ли? — ответил мне Бог Скверны, словно разговаривал с учеником, который задаёт наитупейший вопрос. — Это просто пафосное название смеси жизненной энергии и всякой волшебной субстанции, которая способна воссоздать живой организм.

Моё и без того убитое настроение рухнуло ещё ниже. Блин, печально. Не быть мне с пафосным названием «Дроконорожденный». А придётся довольствоваться «Восставшим из зада».

Часть двенадцатая. Чудовища в обличии людей

Глава 12

Дара-дура проснулась только под рассвет, пока я сам сидел на мягонькой жопе, щупал от нечего делать свою грудь и бесцельно тыкал палкой в костёр. Вчера я хотел лечь спать, но понял, что один из нас караулить точно должен, чтоб нас не сожрали. И плевать на Дару, меня сожрать могут. Так что пришлось драться на кулаках с Морфеем за то, чтобы не уснуть.

— Э-э-э… мы выбрались? — спросила она, явно не совсем понимая, где оказалась.

— Да, выбрались на наше счастье, — зевнул я, закидывая палку в костёр.

— Но как?

— С моей невъебенной помощью, которая спасла твою задницу и плоские сиськи, — ответил я, от чего она сразу же схватилась за упомянутые места, щупая их. И что же ты хочешь нащупать, дорогая? — Так, короче, я спать.

— Но уже утро!

Борзота и отсутствие мозга во всей красе.

— Слушай сюда, я тащила… тьфу блин, тащил тебя на своём горбу, сиськах, ногах и всём, на чём только можно, спасая твоё тело и свою девственность от гоблинов. Ты не представляешь, как я устал. Поэтому сделай одолжение…

В этот момент я стал перед выбором — нагрубить или ответить спокойно. Ладно, отвечу миролюбиво. Будем проявлять уважение друг к другу.

— …посторожи часков шесть. Я слишком устал и мне нужно хотя бы восстановиться немного после забега по катакомбам.

— А что там было? — спросила она.

— Расскажу сразу же, как проснусь, обещаю.

Я уснул ровно в тот момент как коснулся головой подушки.

Это так я хотел, но ни хрена уснуть не получилось. Почему?

Ответ лежал в сиськах. Эти… блять, нет просто слов. Сипишь на спине — начинаешь задыхаться, они пытаются тебя удушить. Ёбаные сиськи-убийцы. Спишь на боку — они оттягиваются, болят, так ещё и верхняя нижнюю давит. На животе… это было даже не смешно. Хотя я по-честному, попытался вырыть яму, чтоб туда их уместить, но земля оказалась слишком твёрдой.

Короче, я час засыпал, потом через два проснулся, ещё час засыпал, а через два меня разбудила Дура. То есть Дара.

Блин, так имена похожи, это явно не спроста.

— Мэйн, просыпайся, прошло шесть часов, — она толкала меня, хотя я уже не спал. Проснулся от боли в коже на груди, которую словно кто-то или что-то оттягивало. Ясень пень, что.

— Не сплю я, — очень нехотя мне пришлось сесть. Ощущения были такие словно я и не спал совсем, хотя странный гул в голове от усталости и недостатка маны отошёл.

— Вот как. Тогда… может стоит вставать? День сегодня хороший, солнечный на удивление. Мы можем успеть дойти до города. А там уже нанесём удар графу! — последние слова она произнесла уже с нескрываемым счастьем, словно мы уже его победили.

— Всё круто, но в твоём плане есть изъян, — заметил я.

Она удивлённо посмотрела на меня.

— Какой?

— Для начала — я голый, — я встал, демонстрируя ей сказанное.

— Но разве это проблема? — удивлённо захлопала глазами Дура.

Ты серьёзно? Сейчас серьёзно спрашиваешь это?

— Тогда снимай с себя эти сраные шмотки! — я бросился стягивать с неё одежду. — Походи ка сама голая!

— Я поняла! Поняла! — запищала она, пытаясь удержать на себе юбку. — Я всё поняла! Извиняюсь, не подумала!!!

То-то же, сучка. Но проблема остаётся. Мне дико мешаются сиськи и в последнее время мои мысли занимают только они, так как «А»: они мешаются; «Б»: из-за них болит спина. Это значит, что нужен… боже, не думал, что скажу это, но мне нужен лифчик или что-то подобное.

— Ладно, доставай все свои тряпки. Будем что-нибудь мастерить. Я не могу так разгуливать.

— А по мне, ты даже очень нечего, — она задумчиво подошла и схватила… за мою грудь! — Большие… И мягкие… — пощупала свою и вздохнула. — Повезло тебе… — Опять щупает мою грудь.

Блин, её пальчики прямо тонут в моей груди. Как жарко становится, да и дыхание учащается. Блин и приятно то своими пальчиками мне в грудь впилась. А чёрт, кажись я возбуждаюсь и сейчас течь начну…

— Руки убрала, — хлопнул ей по кистям. — Свои сиськи массажируй.

— Их мало, — вздохнула она, пощупывая свои, словно примеряясь.

— Плевать мне на твои. Свои проблем выше крыши доставляют.

Из всех её одежд мне подходила только рубашка зелёного цвета из тонкой просвечивающей ткани. Нет, на меня она не налезла, но я, как истинный гений инженерной мысли, смог сделать более-менее нормальную подвязку под свои дойки. Чтоб не висели, не тянули и не летали при беге в разные стороны. Жмёт сука конечно, но не критично.

Хотя теперь я выглядел ещё страннее. Какая-то повязка на грудь и всё. Полностью голая… Тьфу, голый, хотел сказать.

Ладно, с этим разобрались. Теперь на очереди оружие… Которого мало. Дара оказывается умела обращаться с пращей, и я хочу сказать, что довольно неплохо. По крайней мере с двадцати метров она довольно метко попадала в ствол дерева без единого промаха. По её словам, она могла кидать их где-то до семидесяти-восьмидесяти шагов, довольно точно и убойно.

— А откуда такой навык? — с нарастающим уважением к ней спросил я.

— Ну… — она смутилась. — Эльфы хороши в стрельбе из лука. Очень метко поражают на огромной дистанции даже маленькую цель. Нам из лука стрелять неудобно, поэтому мы используем пращи. Среди нас есть и те, кто даже со ста двадцати шагов поражают цель. Или кинжалы. Из нас получаются первоклассные ассасины и разведчицы.

Да, уже наслышан. И даже успел вашего брата перебить.

Так, что касается ближнего боя, то у нас я — товарищ Мэйн, что срубает всё и вся своим мечом подобно косе и будет чудо, если во что-то попадёт. Ах да, у нас ещё есть магия по типу огненный шквал аля огнемёт. Очень удобно сжигать всё и вся, что только горит, включая людей.

Набор, честно говоря, так себе. Наша пати состоит из скаута-стрелка и… недомагомечника. Нам не хватает как минимум танка или воина с сапортом, ибо я вообще не могу себя назвать хоть каким-нибудь классом кроме как «груз на шее».

Собравшись и кое-как потушив костёр, мы отправились дальше. Я изначально хотел затушить его по-походному, но вот незадача: по-мужски не получится, а так я чуть себе не поджарил задницу.

— Так куда мы двигаемся? — спросила меня Дара, несмотря на то, что шла впереди.

— К дороге.

Да, к дороге. Будем грабить, больше возможности обогатиться я не вижу. Если повезёт, будем грабить одиноких путников, если нет — кого придётся. Поэтому Даре, словно навигатору, я задал пункт на дорогу, к которой она сейчас меня вела.

И вывела только к полудню, где мы двинулись в сторону города. Чтоб не разгуливать всем таким голым, я нацепил на пояс плащ, так как на всего меня он бы не налез. Он был ужасно потёртым и даже в некоторых местах подранным из-за нецелевого использования, однако для юбки пойдёт. А ноги обмотал всяким тряпьём, что осталось в сумке и которое Дара отдала без лишних слов. В этом плане она молодец — не спорит и делает всё, что нужно для достижения цели.

На дороге мы встречали немало путников. И я решил, что идти по дороге вот так слишком опасно для меня. На Дару вообще плевать, на неё никто не смотрит. Но вот мой вызывающий наряд явно привлечёт взгляды. А где взгляды, там и приставания со всеми вытекающими. Конечно, я уже подготовил вещи для розжига огня, чтоб сжечь супостатов в случае необходимости, но разбрасываться ни тем, ни другим не хотел.

Поэтому мы при виде путников каждый раз уходили в лес и двигались там, пока дорога не становилась снова пустой. Ровно так же делал я, когда меня разыскивала стража. Кто бы мог подумать, что теперь я буду прятаться из-за того, что меня могут выебать. Более того, кто бы мог подумать, что я вообще стану бабой.

— Так у тебя есть план? — спросила меня Дара, когда мы вновь вернулись на дорогу. — На мой ты не согласен.

— Твой план, как и извилины твоего мозга, слишком прямой.

— Э-э-э… А прямая извилина это хорошо или плохо?

— Забей, — вздохнул я. — Твой план косячный. Мы не можем вот так прийти и пробиться к графу.

— Но ты же уничтожил город! — попыталась она мне напомнить.

— Да, но там, скажем так, располагала обстановка, удача, полчища роялей и тот факт, что я мог свободно попасть на территорию города. Территория графа охраняется и осмотреться там, выявить слабые участки и так далее я не смогу.

— Ты так тщательно подходишь к истреблению рода человеческого, — её глаза были большими и сверкающими. Она явно восхищалась мной. Какой ужас, кто я в её глазах?

— Я не специально истреблял города, скажу сразу. Но да, я старался планировать всё. Сейчас же, для начала, нам надо раздобыть деньги и печать для рабов.

— Для рабов, — насторожилась Дара.

— Остынь, боюсь, что если поставлю на тебя, то меня придушит первым, поэтому подобного я делать не буду.

Не знаю, насколько правдивы слова Бога Скверны, но проверять ух как не хочется. Я вообще надеюсь на то, что сейчас Дара посмотрит, как сложно пробраться к графу, испугается за свою шкуру и откажется от идеи, оплакав несчастную судьбу сестрёнки. Ну а потом свалит и отпустит меня.

Это же кажется только, что легко. Но по-настоящему это ощущается так же, как ты прямо сейчас на полном серьёзе решишь пойти по-настоящему грабить банк или захватывать мир. Сразу накатывает ощущение нереальности такое сделать.

— Значит… ты рассчитываешь напасть на караван работорговцев?

— Верно.

— Но… их хорошо охраняют, — сказала она, задумавшись.

— Тоже верно.

Честно говоря, даже думая о том, чтоб грабануть работорговцев, я чувствую примерно тоже самое, что и с графом — нереально. Но надеюсь на какой-нибудь рояль типа того, когда я встретил орка.

— Если их будет мало, то мы просто перебьём их, — сказал я.

— А если много?

— Тогда дождёмся ночи, когда они разведут костёр. Думаю, что, если ты поработаешь пращей и покажешь класс, а я воспользуюсь своей магией, то есть шанс на удачу.

— Я ещё ни разу не видела, как ты ей пользуешься, но хочу посмотреть! — как обрадовалась. А то, что из-за этого сдохнет куча народу в адских муках тебя не смущает? Мне кажется, что у этой девочки не совсем правильно установлены понятия о правильных деяниях. — Значит нам только осталось дождаться работорговцев?

— Верно. Будет неплохо, если будет небольшая группа.

— Сомневаюсь, — она приложила палец к губам и посмотрела вверх. — Здесь пограничный город и дорога эта ведёт в другую страну. Мы то встретим немало караванов с рабами, но скорее всего они будут довольно крупными, так как едут в другие страны торговать.

— В любом случае, будем ждать подходящий. Максимум… кстати, а сколько охраны в таких караванах?

— Я не знаю точно, — пожала она плечами. — Несколько раз видела такие караваны, когда они проезжали мне на встречу. Я тогда пряталась в кустах. Обычно на одну повозку приходилось около трёх-четырёх человек и возничий. А так повозок с клетками обычно сразу по три-четыре. И помимо у них были тяжеловооруженные воины, скауты и иногда даже маг.

— Мага сможешь определить по виду?

— Ну… если он будет выделяться.

Понятно. Короче маг — главный враг. Ищем тех, кто без магов. К тому же у меня есть способка читать звания, так что думаю, что смогу в случае необходимости подтвердить, маг это или нет.

Мы шли по дороге примерно до самого вечера, пока солнце не начало опускаться к деревьям, норовя за ними спрятаться и лишить нас единственного источника света.

По дороге помимо путников мы несколько раз встречали караваны и только два были с рабами. Забавно, что караван не стал трогать двоих людей, которые были вполне обычными и среди которых была одна девушка. Видимо работорговцы тоже ловили не всех подряд, основываясь на каких-то своих принципах и правилах.

Хотя встреться я им, и мне кажется, что меня бы тут же засадили в клетку. Удача улыбнулась нам на третьем караване, который состоял из двух повозок с клетками, к тому же одна из них была накрыта. В отличии от предыдущих, где стражи было по двадцать с лишним и больше неплохо вооружённых человек, здесь было всего тринадцать. Два извозчика, два скаута, четыре человека в обычной одежде с мечами, два в неполной броне, два лучника и один танк-убивака, сраку разрывака.

Если учесть, что по количеству охраны здесь было меньше всего, то они и стали нашей целью.

Дара вполне успешно смогла нас отвести от зорких взглядов и ушей скаутов подальше. Затаившись и выждав, пока те проедут, мы двинулись за ними. Кстати, те тоже не трогали особо путников, хотя один раз всё-таки скрутили какую-то деревенскую с сумкой и запихнули в клетку к другим несчастным. Видимо ловили только тех, за кого не хватятся, и кто мог якобы просто пропасть в лесах.

Мы топали за ними до того момента, пока солнце на половину не спряталось за деревьями, превращаясь в красный полукруг. Те, решив, что с сегодня уже хватит похода, остановились и принялись разбивать лагерь, расставив дозорных. Мы же за этим следили на очень почтительном расстоянии, чтоб случайно не быть схваченными.

— И что делать будем? — тихо спросила меня Дара, с необычным сосредоточением вглядываясь в лес.

— Ну как что, — вздохнул я, беря себя в руки и стараясь стать таким же спокойным и сосредоточенным, как Дара (нихуя не получилось). — Мочить их будем.

Глава 13

Мочить…

Сколько пафоса в этих словах и сколько пустого звука. Ведь прежде чем мочить, надо как бы уметь это делать. Моя мать однажды сказала, что у каждого есть свой талант: лечить людей, чинить машины, строить и так далее. До сих пор помню, как я в шутку спросил: «И даже убивать?» Она посмотрела на меня своим вечно уставшим взглядом человека, который уже толком и не живёт, после чего ответила: «И даже правильно и хорошо убивать — талант.»

Так вот, у меня такого таланта нет. Но есть талант косячить на ровном месте, вызывая кучи проблем как себе, так и другим. Поэтому мы постарались подойти к нападению максимально осторожно.

Так как Дара была следопытом, она неплохо находила следы (неожиданно, правда?) и мы двигались на расстоянии от каравана, не боясь потерять цель. И пока мы следовали за повозками по дороге, она успела мне вкратце дать понятия о классах и специализациях.

Дара, например, имеет специализацию следопыта. Таких как она объединяли в общий класс — скрытники. Это и ассасин, и следопыты, и скауты, и разведчики. Это, по крайней мере, самые известные специализации.

С её слов я понял следующее.

Ассасин — чистый убийца, который быстро и тихо убивает цель, подкрадывается незаметно, уходит незаметно. Из общих направлений — поиск, выслеживание, взлом. Особое направление (то, которое сильнее чем у других) — скрытность и убийство в скрытности.

Забавно, что убийство в скрытности не было навыком, который прокачивается. Это скорее было что-то типа умения или опыта убийства в тихую. Например, кидать дротики, душить леской или колоть иглами с ядом, так чтоб сделать это тихо и незаметно для других. Вкаченные «Оружие дальнего боя» и «скрытность» ещё не означали, что ты сможешь действительно скрытно убить. Другими словами, такое не прокачивалось, это надо было просто уметь.

Следопыт — чистая ищейка. Общее направление — скрытность. Особое направление — выслеживание, поиск. Несмотря на малое количество направлений, следопыт был необходим в любой профессиональной команде убийц. Да и в любой команде, которая именно выслеживает цель, он был необходим.

Скаут — что-то типа универсального бойца, который обнаруживает цель, но в то же время отличается тем от следопыта, что плохо идёт по следу. Он же и единственный и скрытников, кто может вести бой в открытую. Не так эффективно, как специализированный воин, но всё же может. Его общие направления — выслеживание, убийство из скрытности, скрытность и несильно вкачанные навыки боя. Особое направление — поиск. Я бы назвал скаута, наверное, воином-разведчиком.

Разведчик — правильнее бы его было назвать вором. Проникнуть, найти, свалить. Общее направление — поиск, выслеживание, убийство в скрытности. Особое направление — взлом и скрытность.

Как люди получают эти специализации? Ну кто куда вкидывает очки, что прокачивает больше, тем и становится. Другими словами, человек-охотник, кто никогда не воюет, естественно вкачает себе по большей части выслеживание и скрытность, после чего станет следопытом. Другими словами, эти специализации дают лишь общее представление, что и в каком направлении прокачивал человек.

Что типа подойдёшь к людям, скажешь, я скаут и сразу ясно, что прокачивал «Одноручное оружие», «Интуиция» и «Скрытность», например.

Мне было бы интересно ещё узнать об этих классах, да и вообще, какие существуют, однако к тому моменту засранцы встали на ночлег, а мы засели в дальних кустах, чтоб из далека наблюдать за ними.

Надо сказать, что Дара вообще молодец в своей специализации. Она ни на секунду не теряла их из виду и сразу же проследила, кто где встал в караул. Один из скаутов сразу забрался на дерево, вооружившись луком. Я бы засранца не заметил, если бы Дара не показала. Да и она сказала, что если бы изначально за ним не следила, то не увидела бы.

Помимо него около деревьев встали караульные, которых было всего три. Их было незаметно, однако даже я, приглядевшись могу их найти без посторонней помощи. Сразу видно, что не вкачана скрытность.

— Они нас от сюда услышат? — практически одними губами спросил я.

— Сомневаюсь, — чуть громче чем я ответила Дара. — Чаще всего такие вот люди тридцатый.

— С чего вдруг. Максимальный — сороковой же.

— Но для этого надо постоянно качаться. Как сила — если поднимать один и тот же вес, то сильнее не станешь. Если они занимаются одним и тем же, не улучшая навыки, не борясь за жизнь и так далее — сильнее не станут. Да и до двадцатого обычно развиваются люди, если только охотой и занимаются.

Короче ясно, если просто заниматься рутиной без риска и постоянной борьбы, то качаться не будешь.

— А чего ты двадцать пятого?

— Я была двадцатого раньше — была ещё той непоседой, а потом и охотницей подалась. А после я путешествовала, постоянно скрываясь, прячась и так далее, вот и подняла на пять пунктов.

— Предположу, что скрытность у тебя хорошая.

— Верно. Скрытность снижает эффективность интуиции. К тому же, когда человек спит, это надо действительно вкачанную интуицию иметь, чтоб почувствовать через сон противника. Сомневаюсь, что обычные работорговцы способны на такое.

Понятненько. Очень понятненько.

Когда наступила ночь и народ в импровизированном лагере лёг спать, мы дождались пары часов, пока внимание караульных притупится, и медленно двинулись в сторону места их остановки.

А дислоцировались они в лесу на небольшой полянке. Две повозки с клетками были в стороне на границе освещённости. С той, что была накрыта, полотно так и не сняли, так что хрен знает, что там. Во второй было около десятка человек. Дара насчитала трёх женщин в возрасте сорока, ещё трёх в возрасте двадцати, трёх малявок около десяти лет и одного пацанёнка лет шести. Короче, везли их скорее всего продавать в сексуальное рабство, включая паренька.

В центре был разведён костёр, около которого разлеглись девять человек, включая танка-хуянка. Думаю, с ним будет больше всего проблем, хотя я надеялся с ним разобраться в самом начале.

Первым мы решили убрать засранца, что сидел на дереве. Этот пидор был самым опасным со своей интуицией из караульных. Единственной проблемой было то, что это хуйло полюбас упадёт вниз и наделает шума. Много или мало — неизвестно, но я на всякий случай уже приготовился жарить всё этим милым небольшим костерком или драпать нахрен.

Мы засели на расстоянии пятидесяти метров за каким-то большим старым деревом, похожим на дуб. Я молча наблюдал, как она отошла от нашего укрытия на шаг, всё так же оставаясь в его тени, и начала раскручивать пращу. Снарядами ей служили круглые увесистые металлическишарики, скорее всего из свинца. Лёгкий свист раскручиваемой пращи терялся в дыхании ночного леса.

Мгновение, она отпускает один конец пращи и… всё. Через секунду я услышал шум листвы, как если бы кто-то упал с дерева, а она уже раскрутила и запустила новый снаряд в цель, после чего махнула мне рукой и крадучись, но быстро двинулась к лагерю. Уже на ходу она раскручивала пращу с новым снарядом, который через пару секунд отправился в новую цель.

Я теперь мог видеть, как один из дальних караульных, обернувшихся на шум, но видимо ещё не до конца понявший, что происходит, свалился на землю. Этому предшествовали брызги крови. Четвёртый, к сожалению, успел за кричать.

— Тревога!

Но не успел ничего толком сделать, так как я уже был готов к этому.

Мне потребовались мгновения, что превратить костёр в гигантское пламя, что спокойно доставало до верхних ветвей деревьев, после чего толкнуть его на людей, а если конкретнее, на танка. Я вложил туда всю силу, чтоб не дать консерве шанса. Он мог стать главной проблемой, если вскочит, так как снаряды Дары его не возьмут, а я вряд ли смогу одолеть его на мечах. Тот заорал, забился, даже не пытаясь встать, начал крутиться. Правда, я могу толкать огонь и наклонять пламя только в одну сторону, в чём и заключалась проблема. Поэтому я целенаправленно жарил только его. Ну и ещё одного, кто попал под пламя.

Дара тем временем метала свои снаряды и уложила помимо караульного ещё одного воина. Оставшиеся вскакивали перепуганные, не понимая, что происходит.

Когда я решил, что с танка-хуянка хватит, тут же направил пламя на скопление засранцев, раздув его до максимальных размеров. Правда под пламя попало всего трое, но на них тут же вспыхнула радостно одежда, да и пламя поджарило их не хило. А я начал водить его из стороны сторону, стремясь задеть как можно большее количество народу. Однако один из засранцев всё же умудрился выпустить в меня стрелу, которая пролетела со свистом мимо и ушла в лес.

Это кажется, что управлять пламенем легко, но по-настоящему это ещё тот геморрой. Особенно когда надо им в кого-нибудь попасть и не спалить к херам собачьим весь лес. Так что аккуратненько пламенем я смог зацепить ещё двоих. Был бы опыт по больше, я бы мог просто распространить пламя на определённой области. Но так только наклонять, толкать и раздувать.

Кажется, что попасть под пламя не так уж и страшно, однако, как я понял, температура его отнюдь не маленькая, так как на человеке (да и на гоблине) всё вспыхивает мгновенно, а кожа практически сразу получает неслабые ожоги. Да, пламя моё не убивает, но под моим магическим воздействием явно поднимает градус и делает противника недееспособным.

Осталось двое. И они угрозы вроде как и не представляли уже. От такого адского шоу они отскочили от костра поближе к деревьям, явно не понимая, что происходит и что им делать. Вернее, уже был только один из них, а второй…

Пока они соображали, я, управляя огоньком, обошёл лагерь с другой стороны и когда предпоследнему снесла голову Дара, занёс меч над говнюком.

Правда в последний момент под моей ногой хрустнула ветка и он успел развернуться, но это не сильно спасло его, явно не хватило опыта, чтоб сразу среагировать. Я опустил меч ему точно на голову. Почувствовал хруст и лёгкое сопротивление в тот момент, когда вогнал ему в череп клинок. Тот, разрубив её напополам, остановился где-то в районе грудной клетки. Меня всего забрызгало его сраной кровью.

Тринадцать человек были убиты каким-то чудом нами, хотя, если честно, они были явно лохами. Те два каравана с рабами охранялись более профессиональными людьми, да и их повозки выглядели более презентабельно. Эти же явно несильно следили за окружением, скорее всего думая, что на работорговцев никто нападать не будет. Все ошибаются, чего тут ещё скажешь.

Так, но это был не конец.

С горем пополам вытащив меч из располовиненного, я тут же подошёл к консерве и опустил меч в щель между шлемом и нагрудником. Так, на всякий случай. Не дай бог, танчик-хуянчик вскачет и начнёт нас тут гонять по полю. Как истинный геймер я знаю одну очень важную вещь — добивай всегда врагов. Иначе враги будут добивать тебя.

После этого я прошёлся по обгоревшим, без особых сожалений добивая всех, кто стонал, кряхтел или просто лежал. Мало ли, вдруг они не сдохли, а притворяются.

И ведь действительно, моё пламя не убивало, оно просто сильно обжигало своей температурой, если долго не жарить человека. Из тринадцати человек пятеро были ещё живы, когда их добивал и двое даже умудрялись ещё что-то говорить мне. Просить не убивать и так далее. Наивность…

— Так, ну вроде всё, — я оглянулся, вытирая меч об уцелевшую одежду одного из засранцев.

Из тени вышла Дара, размахивая пращей, но оглянувшись, остановилась.

— Да, кажется всё… Вот значит какая у тебя магия.

— Ага, ожидала чего-то другого?

— Ну… — она оглянулась. — Я думала, если честно, что ты более искусна в этом. А так получается, ты просто вкладываешь все силы в огонь и направляешь его в людей.

— Ну да, так оно и есть. Я просто ещё не научилась им толком управлять.

Почему я говорю о себе в женском лице? Всё логично, здесь есть свидетели и будет странно, если я начну говорить о себе в мужском лице.

Оглядевшись и не обнаружив больше угроз, мы двинулись к первой телеге, где, сгрудившись в кучу от испуга, жались друг к другу бабы. Наше фаершоу дало отличнейший эффект и можно надеяться на их полное сотрудничество.

— Итак, — обратился я к Даре, подойдя к ним поближе. — Сегодня или завтра их сожжём?

Из клетки послышались жалобные стоны и всхлипы. Женщины сбились в кучу ещё плотнее. Какая прелесть.

— Но они же простые женщины, — покосилась на меня Дара.

Ага, значит ты так-то и не против, раз не приказываешь мне их отпустить. Или же не хочешь портить со мной отношения, вот и не пытаешься сразу же приказывать или спорить? Твоё спокойствие при виде такой жестокости меня слегка настораживает, если честно. Насколько ты тёмный омут? И что в тебе водится?

— Ясно, тогда сожжём завтра.

Стоны стали ещё более громкими и жалобными.

Да ладно, я прикалываюсь. Не буду врать, что мне вкатывает таким образом над ними издеваться, получаю от их и неуверенности в завтрашнем дне, страха и слёз удовольствие. Ну а хули? Я тут жопу рвал, спасая их, значит заслужил.

Конечно же у меня кишка тонка такое сделать и даже если бы они меня слали матом, я бы их отпустил. В конце концов, они мне ничего плохого не сделали и в отличии от работорговцев никого не предавали. Да и не маньяк я, чтоб людей за просто так валить.

Просто мне хочется получить садистское удовольствие, морально поиздеваться над ними, вселяя страх, вот и всё. Ничего плохого, так, шалости.

Одна из тех, что была постарше, подползла на коленях к решётке.

— Милосердная госпожа, — смиренно склонив голову, начала она, но я её перебил.

— Кто сказал, что я милосердна? Вот они с этим не согласны, — указал я мечом на трупы. Те красноречиво валялись в самых жутких позах.

— Я… мы просим отпустить нас. Мы же вам ничего плохого не сделали. Прошу вас, среди нас дети и невинные люди, что были схвачены подлыми ворами людей.

— Но знаете, вы и мне ничего хорошего не сделали. С чего мне вас отпускать?

Они все переглянулись. У некоторых уже даже было отчаяние в глазах, и по лицам вижу, что никто толком не знал, что мне предложить. Уверен, был бы мужчиной, предложили бы себя. В клетке постепенно началась повышаться громкость стонов, всхлипов и мольбы. Некоторые уже начали беззвучно плакать, предвкушая свою поджаренную судьбу. Ну а я стоял и наслаждался зрелищем. Эх… власть над чужими жизнями, как это прекрасно. Не то, что я люблю таких людей, но сам так делать обожаю.

Дождавшись определённой кондиции, когда их страх начал перерастать в истерику, я вздохнул. Ладно, поиграли и хватит. Меня сейчас интересовало другое. Если здесь у нас бабы, то что в соседней клетке? Мужчины? И почему она накрыта?

— Ладно, ладно, — попытался я успокоить этот рассадник душещипательных звуков. — Окей, я подумаю над вашими словами. Типа мы же все женщины, должны заботиться друг об друге в такое тяжёлое время.

Меня чуть не смыло их внезапным воодушевлением.

— Да, да, милосердная госпожа, вы правы! Мы должны помогать друг другу. Мы обязательно поможем вам, если понадобиться помощь, — все согласно загалдели и закивали головой, с проблесками надежды в оживших глазах.

— Так, ладно, цыц всем. Лучше скажите мне, что в той повозке, что накрыта, — показал я пальцем на соседнюю, что стояла в стороне.

Они в одно мгновение стихли, словно выключили звук. Все женщины в клетке дружно обернулись в указанную сторону и испуганно посмотрели на повозку. Нет, они смотрели на неё не испуганно. Они были в ужасе.

— Там зло, — прошептала их главная. — Истинное зло, милосердная госпожа.

Я сам невольно покосился в ту сторону. Видимо и мне стоит теперь бояться того, что там.

Глава 14

— Зло? — переспросил я.

— Да, госпожа, там зло. Истинное зло! Молю вас, не подходите к ней. Лучше… Лучше сожгите как сделали это с плохими людьми.

Её слова были пропитаны первобытным страхом. Да так, что даже я беспокойство почувствовал. Мы с Дарой переглянулись, после чего наши взгляды переместились к упомянутой клетке. Могу сказать, что Дара тоже занервничала от слов женщины.

— А можно поконкретнее, что там за зло?

Но женщина с остальными уже в угол забились и дружно обнялись, словно то, что было в клетке, могло услышать их. Так… Что-то мне неспокойно теперь. А взгляд сам собой возвращается к клетке.

— Чую зубастый рояль в телеге, — высказал я свою внеочередную мудрую мысль.

— Рояль? То разве не музыкальный инструмент? — Дара тоже глядела на эту телегу. Более того, она даже пращу снова зарядила.

— Инструмент. А ещё случайность, которая не случайна.

— Как это? — удивилась она.

— Представь, что ты играешь в игру с другом и он тебе подыгрывает. Всё вроде выглядит как случайность, тебе выпадают удачные карты или ты становишься с каждым ходом сильнее, все ситуации решаются исключительно в твою пользу. Но по-настоящему тебе подыгрывают, подкидывая тебе удобные ходы и случаи, чтоб ты как можно быстрее выиграла или стала сильнее. Это всё наигранно, запланированные случайности. Это и называется рояль в кустах.

— А зубастый рояль тогда что?

— О-о-о… это тоже самое, но он не помогает тебе, а наоборот пытается убить или усложнить тебе жизнь.

— И ты думаешь, что это подстроено кем-то?

— Я бы сказал, что эта хрень не случайна. Такие совпадения слишком уж… натянуты. У вас же есть бог удачи или что-то типа того?

— Есть Богиня Удачи. Ещё вроде кто-то был, но я уже не помню.

Понятно, тогда у меня есть несколько претензий к ней, которые я бы с удовольствием обсудил.

— А с тобой такое случалось уже? — спросила Дара, глядя на меня.

— Ты даже не представляешь, сколько раз. Так, ладно, к этой хуятени мы подходить не будем, завтра утром посмотрим, что там нам Бог Роялей подготовил. — Я повернулся к бабам. — Так, пока мы будем искать ключ, сидеть молча. Чтоб ни звука, ясно?

Все тут же закивали, не проронив ни слова. Вот и хорошо.

Добыча была… маленькой. Ну совсем не очень, словно всё сегодня складывалось против нас. Печать работорговца мы так и не нашли, что меня сильно расстроило, но могу поспорить, что Дара праздновала в тот момент победу.

Нашей добычей стал весьма скудный запас денег с каждого трупа, что был здесь. В сумме получилось шесть золотых, восемь серебряных и девять медных. Конечно же по большей части это всё было медными монетами. Если не изменяет память, то тут в серебряном двадцать медных, а в золотом десять серебряных.

Дальше у нас пошёл лут на вещи. Я забрал слегка опалённые доспехи, которые никому были не нужны, нашёл неплохие высокие сапоги, сняв их с мёртвого скаута. Вместо носков сделал некое подобие портянок из куртки всё того же скаута, чтоб ногу не тёрло. Взял довольно неплохой на мой непрофессиональный взгляд меч танка-хуянка, который был явно лучше прежнего.

Кстати, что касается одежды, то подходящее платье я раздобыл в сундуке, который был на телеге и который использовали как козлы. Обычное деревенское платье с корсетом, который завязывался на груди, желтоватого цвета. Только вот сиськи туда умещались с трудом, их слегка жало. Зато фиксировались знатно, они не прыгали и не дёргались. Спасибо Даре, помогала мне нацепить его.

Что касается остального шмота и оружия с павших врагов, мы просто сбросили его в телегу, где располагались женщины. Тех нам пришлось выпустить.

— А могли бы продать, — пробормотал я, глядя как они вылезают оттуда. Хотя кого я обманываю, никого бы я не продал. — А вообще, чот маловато тут денег и вещей.

— Так это скорее всего просто перевозчики рабов, к тому же не самые богатые. Ловят и возят кого попало. А деньги скорее всего они не с собой брали.

— А с кем?

— Может договариваются с более крупными караванами, чтоб безопаснее было. Может пользуются услугами банков. Ну… там положил, в другом месте забрал, отдав часть денег. Каждый по-разному перестраховывается.

Блин, печально.

Получившие свободу женщины, стараясь не попадаться мне на глаза и держаться подальше от крытой повозки, принялись хозяйничать в рамках приличий. Они вытаскивали одежду, с моего разрешения, из сундука, которую стелили на пол повозки, где до этого сидели, и готовили еду из припасов неудавшихся работорговцев.

А я всё смотрел и смотрел на эту закрытую повозку. Подошёл поближе и почувствовал какое-то беспокойство. Словно солнечным днём заглянул в заброшенную психлечебницу. Жутко даже сквозь это покрывало, а я ещё не вижу тварь, что там сидит. А может к хуям сжечь её и всё?

Нет, не стоит. Сжечь и завтра успею. Мне слишком интересно, что спрятано в той клетке. Может супер-редкий артефакт, а может очень дорого товар типа сиськастой девки. А если всё-таки монстр, то если он до этого не выбрался, то и ночью вряд ли выберется. О том, что монстр может оказаться разумным и специально ждать, пока мы уснём, чтоб выбраться, я старался не думать.

Через пол часа женщины приготовили некое подобие супа, который был для меня вкуснее всего на свете. Особенно когда не жрал супы двадцать лет подряд. Мы молча сидели вокруг костра; иногда кто-то с опаской озирался на ночной лес, но я был спокоен — у нас есть Дара. Уверен, что опасность она почувствует.

Женщины искоса глядели на меня, когда мы ели, а вот дети вообще глаз не сводили. Как закончили есть все, включая меня, забрались в клетку, где было уже расстелено. Дежурить явно никто не собирался, поэтому я просто запер нас внутри неё. Захочет какой-нибудь хищник нас сожрать — не получится. К тому же, пока женщины варили суп, я предварительно оттащил трупы подальше, чтоб не привлекать запахом падальщиков.

А лошади… ну съедят, так съедят их, похуй.

Поэтому скинув сдавливающее мои необъятные формы, я вклинился в самый центр женской кучи, где было тепло и уснул.

Спал я, мягко говоря, хуёво.

Когда я проснулся, солнце уже успело встать и слегка освещало нашу поляну сквозь ветви деревьев. По земле стелился лёгкий туман, а воздух был наполнен влагой. Блин, утро прекрасное. Правда из-под своеобразного одеяла, которым мы были накрыты, вылезать совсем не хотелось. На улице было прохладно, а здесь, благодаря двенадцати телам, было тепло.

Но проснулся я не просто так. Я проснулся от явного дискомфорта и боли в груди. Опустил взгляд и увидел, как в моих сиськах, сладко посапывая и пуская слюни лежала мелкая девка, ещё ребёнок совсем. Зарылась лицом в них и нагло дрыхнет. Я попытался её оттуда выудить, а маленькая дрянь наоборот, только глубже зарылась с блаженной улыбкой и обхватила меня, словно попала в мягкий рай.

Блин, да я бы тоже зарылся туда, если честно. Мир ещё раз меня подъебал, дав такую мечту и в тот же момент сделав её такой близкой и далёкой.

Подождав ещё минут десять, я всё же выудил нахалку и принялся расталкивать остальных, не заботясь о вежливости, после чего в чём Дара создала выбрался на улицу. Женщины с завидно бодростью повыскакивали из клетки, с опаской косясь на меня. Я кажись был единственным, кто спал голым. Ну ещё бы, в маленькой одежде спать я не собирался.

Хм, а метод устрашения работает неплохо. Вообще я приверженец демократичного подхода к вопросам, однако такой метод показывает большую продуктивность. Даже по той причине, что нет этого гомона и спора по поводу того, что нужно делать. Наверное, надо будет взять подобное на вооружение, так как новый мир, новые правила, новый подход. И там, где побеждает сильнейший, стоит стать сильнейшим.

Ну или делать вид, что ты таковым являешься.

— Так, женщины и девушки, слушать мою команду! Дара, помогай мне одеваться, Остальные — часть готовит кушать, часть запрягает лошадей, если их не съели. Всё давайте, иначе я начну злиться.

Женщины повскакивали, словно не спали, и принялись выполнять полученные обязанности. Я же, не стесняясь, принялся одеваться с помощью Дары в платье.

— Ну как? — спросила она меня, пытаясь хотя бы за самые кончики завязать шнурки на корсете.

— Как-как, маловато. Нет, по талии очень даже ничего, но вот сиськам места мало. Сейчас вроде ещё ничего, я бы даже сказала, нормально, бегать вроде удобно будет, так как они плотно прижаты, но со временем, чую, будет давить.

— Ну больше нет.

— Вижу. Ладно, зашнуровала?

— Ага…

Пыхтя, она кое-как завязала верёвочки на груди. Мда… надо будет платье купить потом. Как же легко то парнем быть. Нацепил ближайшие брюки, подвернул, подвязался и пошёл.

— Так, ладно, готовь пращу, идём смотреть, что в той клетке.

Дара кивнула и достала свою убиваку. Я же особо и не парился, ведь тварь в клетке. И что же могли такое везти эти засранцы? Горбуна из Нотр-Дама, которого больше ни один идиот не согласится перекупить?

Правда тот факт, что тварь в клетке, совсем не мешала ей испускать лёгкую ауру опасности, что витала рядом с повозкой. И честно говоря, подойдя поближе, я уже всерьёз подумываю взять меч.

— Ладно, готова?

Дара кивнула, начав раскручивать пращу. Я подошёл ближе чувствуя волнение, схватился за эту простынь и…

Сдёрнул её!

— Э? Чо за хуйня?

Я ожидал увидеть что угодно — от страшного миниатюрного дракона до какого-нибудь Квазимодо после повторной неудачной пластической операции. И то, что было в этой клетке совсем не совпадало с аурой, которая дыхнула на меня, словно затхлый воздух после открытия двери.

Девушка.

Блять девушка. Обычная девушка с чёрными прямыми волосами и чёрном длинном платье. Она словно из звонка сбежала. Да и лица я не видел, от чего пришлось обходить её. Она сидела в центре клетки на коленях и это платье полностью закрывало её ноги, словно тех не было. У неё ещё была ровная подстриженная чёлка.

И хочу сказать, что, глядя на неё, я просто срался от страха. Вот она вроде в клетке, а от ауры жутко до усрачки. Это сравнимо, как если оказаться в заброшенной тёмной психлечебнице ночью, когда вокруг скрипят двери, гуляет жуткий ветер, сыпется штукатурка, так ещё и кто-то бродит. Вот примерно тоже самое я чувствую и сейчас.

А девушка… А ей похуй, сидит на коленях, глаза закрыты, ручки на коленях сложены.

А что я думаю по этому поводу?

— Дара, дай длинную палку.

— З-зачем?

— Я потыкаю в эту девку. Хочу посмотреть, что будет.

Всё правильно. Не знаешь, что это — потыкай палкой. Можно ещё и пнуть, но она за решёткой, да и на такой отчаянный поступок я бы не решился.

Дара дала мне ветку, и я сквозь прутья ткнул ею той в бок. Реакция была шедевральна.

Она медленно подняла голову и самым не жизнерадостным жестоким взглядом, что я когда-либо видел, посмотрела на меня. Ох ебать, словно в душу смотрит. Но по крайней мере я теперь могу видеть этот чудесный… блять, да какое чудесный!? Я ща обосрусь от этого взгляда. Это словно какой-нибудь японский призрак на тебя посмотрит. Да, она очень молода, да у неё приятные глаза, но они сука чёрные как чёрная дыра и когда они на тебя смотрят, такое ощущение, словно на тебя смотрит вся тьма этого мира.

Да ну, в пизду её.

— Эт-то… Дара, н-неси жидкость для розжига и д-дрова. Спалим к хуям это.

Я был полон решимости сделать добрый поступок и избавить мир от проникшего сюда зла, так как ему и меня должно было вполне хватить. К тому же девка меня реально пугала, как давящей жуткой, как бездна, аурой, так и темнейшим взглядом, который воплощал в себе всю суть тьмы. Пиздец, да и только. Как она вообще дожила до сегодня и её не сожгли. Нет, как её вообще умудрились эти дауны купить!?

Дрожащая Дара принесла мне хвороста и жидкость, которой было уже довольно мало. Ладно, хватит и её. За этим сгрудившись в кучу, стояли женщины, пряча за спиной детей.

Я в душе не ебу, что происходит, но девка явно опасная, и мне сложно представить, как ей так удаётся вселять в нас страх. Это ощущение, наверное, можно сравнить, когда ты стоишь под валуном, подвешенным на тонкой нитке где-нибудь на кладбище ночью в окружении онрё.

Забросив хворост под телегу, я уже был готов полить его жидкостью и поджечь, когда девушка в клетке нахмурилась. Совсем слегка, но для меня это было достаточно, чтоб сделать шаг назад. Сука, что это вообще такое!?

Ладно, шутки в сторону, я мужик или кто!?

Я баба! Сейчас я баба, так что нихуя не считается!

Я подошёл к хворосту и облил его жидкостью, после чего поднёс огниво…

И оно подало голос. Лёгкий, приятный, молодой, но холодный голос девушки, который БЛЯТЬ ТАК БЫЛ ПРОПИТАН ТЬМОЙ, ЧТО БЛЯТЬ МНЕ ХОТЕЛоСЬ НАХУЙ БЕЖАТЬ, НЕ ОБОРАЧИВАЯСЬ НА ОДНОЙ СРАЛЬНОЙ ТЯГЕ ДО КОНЦА ЗЕМЛИ!

— Я хочу попросить вас не делать этого.

«Я хочу, чтоб ты завалилась нахуй.»

Я замер, готовясь дать дёру в ближайшие кусты.

Так спокойно, она в клетке. Покажи, что ты не боишься и посмотри на неё. Нет, не на Дару, на это чудо.

Сказать легче, чем сделать. Я с трудом заставил посмотреть себя ей в глаза. Чувство сравнимо с тем, когда надо открыть глаза под водой в солёном море. И мне предстала возможность посмотреть ей в эти бездонные чёрные глаза, от которых кровь стыла в жилах.

Глаза девушки были реально красивыми. Но это не меняло ничего.

— Говоришь, что не стоит тебя с-сжигать? С чего вдруг?

— Мне не хочется погибнуть после всего того пути, что я прошла. Поэтому я прошу вас не убивать меня.

— И ч-что мне за это б-будет?

Она наклонила голову слегка в бок.

— Я могу пообещать вам свою верность до тех пор, пока я не достигну своей цели. Но только при двух условиях.

Так быстро предлагает свою верность? Ещё и условия будет ставить? Серьёзно? Она такая же наглая, как и сотовый оператор, звонящий в два часа ночи и предлагающий мне установить бесплатный интернет.

— Окей, какие?

— Не ставить рабскую печать на меня и ни каким образом не смотреть мою личную статистику.

Нихрена условие. Так ты же можешь быть сраной маньячкой! Так я тебе и поверил. Верность она мне предлагает. Да я матёрому зэку в душе доверюсь больше чем тебе.

Я не доверял ей, и она это видела, от чего первой нарушила тишину.

— Могу поклясться, что я не обману вас.

А, ну да, это сразу всё меняет…

Ты серьёзно думаешь, что меня это убедит!? Нет, ты думаешь, что я такой, а ну окей выходи из клетки это всё меняет!? Хотя мне интересно, что за клятву ты готова принести.

— Окей, давай, — я сказал, желая посмотреть, что хотел посмотреть, что она скажет. И конечно я не посчитал нужным подумать головой перед такими словами.

Девушка встала, заставив меня отступить ещё на шаг назад, после чего подошла к решётке и склонила колено, приложила правую руку к груди и смиренно начала:

— Я, Клирия Стелкори, клянусь вам под взглядом высших богов в верности до тех пор, пока не достигну своей цели. За время нашего совместного пребывания я буду вашим мечом и щитом. Я закрою вас грудью, даже если это будет значить конец моих странствий. Я выполню любое ваше желание, как если бы оно было моим. Я буду верна нам, пока не достигну цели или смерть не разлучит нас.

Пока смерть не разлучит нас!? Во-первых, это фраза из брачной клятвы. Во-вторых, твою клятву очень легко выполнить, достаточно просто грохнуть одного из нас. А именно меня.

— Мэйн… ты же не собираешься выпускать её? — спросила меня Дара, стоя за моей спиной.

Я усмехнулся. Нет, меня можно во многом обвинить, но уж точно не в таком. Выпускать это чудовище на волю… извольте. Я лучше отвезу это обратно в город и перепродам. Да, так и сделаю.

— Дара, скажи, я похожа на долбоёбку?

Глава 15

— Ты же сказала, ч-что не выпустишь её из клетки, — сказала Дара, косясь на девушку с другой стороны костра.

— Да я как бы… э-э-э… не знаю, как так вышло.

Знаю. Просто я тот самый долбоёб, которых искренне ненавижу и понимаю. Хрен знает, что меня потянуло выпустить эту страшилу.

Девушка, которая припёрлась к нам прямиком из японских ужастиков, спокойно сидела на коленях и ела суп, что я лично дал ей. Спокойно, с каким-то изяществом, словно она была аристократкой и сидела на официальном приёме.

Что касается остальных членов моей импровизированной банды, они все сгрудились за моей спиной. Даже тарелку боялись ей дать. Да уж, от неё чувствуется характерная аура, пусть я уже слегка привык к ней. Насколько вообще можно к ней привыкнуть.

Так нервно покушав, мы практически сразу загрузились в повозки. Я уселся на козлах той телеги, в которой была наша милая тёмная леди.

— Так, женщины, вы все из ближайшего города?

Часть закивала головой, часть покачала.

— Отлично, мне всё равно плевать. Я отвезу вас всех в город, а там уже сами. И все вещи, что сейчас здесь, мои как плата за спасение.

Все вновь с готовностью закивали головой.

— Отлично. Дара, умеешь управлять двойкой?

— Да, в детстве…

— Отлично, — перебил я её. — Иди на ту, где сидят женщины и… бр-р-р… Клирия, отсядь от меня, мне страшно.

— Прошу прощения, госпожа, — слегка поклонилась она и отсела от меня на другую сторону козел.

— Так вот, поезжай с обычной скоростью, чтоб тут не было гонок. Так, что касается тебя, Клирия, ты умеешь управлять двойкой?

— Да.

— Отлично, веди.

Очень медленно мы покинули поляну, что стала полем боя и местом смерти для нескольких человек. Проезжая через лес, мы выехали на дорогу и направились в сторону города. Женщины, что сидели в клетке, посматривали на нас с испугом.

— Эм… Итак, Клирия, раз ты служишь мне, можешь рассказать о себе что-нибудь?

— Я была обычной девушкой…

Вот блять уже лжёт, сучка. Не можешь ты быть обычной девушкой. Иначе бы мне не хотелось спрыгнуть сейчас с повозки и бежать до города на своих двоих.

— …жила в обычной семье…

Опять пиздёж. Насколько обычная семья!? Семейка Аддамс? Понятия обычной семьи варьируются от того, кто о них рассказывает. Страшно представить, что таких как ты несколько.

— У меня был отец, мать. Потом я выросла, начала искать себя и однажды получила в жизни цель.

— И к-какую?

— Госпожа, я вам обязательно расскажу о ней, однако чуть позже, когда придёт время.

Не нравится мне это. Такое ощущение, что я выпустил психопатку на свободу и посадил её рядом с собой. Не ровен час, глотку мне перережет. Я всегда удивлялся, от куда такие мудаки берутся и вот, пожалуйста, я один из них.

— Хорошо, а почему ты не хочешь показывать свою статистику?

— Госпожа, это очень лично. Статистика — отражение нашей души и я не могу показывать её другим. Пока не могу.

— Пока?

— Позже я обязательно покажу её тому, кто будет этого достоин.

Вот сейчас я ещё больше убеждён, что она маньячка-психопатка. А может ещё ко всему прочему и садистка.

Я мельком глянул на её лицо.

Ноль эмоций. Лицо словно керамическая маска куклы.

Сейчас я мог разглядеть её намного лучше, чем раньше. Она была, наверное, лет восемнадцати. Худенькая, в чёрном аккуратном платье, которое, наверное, одели бы в элитную гимназию для девушек. Её глаза были строгими, целеустремлёнными и пренебрежительными ко всему миру, словно она оказалась среди отбросов. Лицо больше бы подошло какой-нибудь аристократке — изящное, с аккуратными чертами и контурами лица. Она была бы милой, если бы не выражение полного презрения ко всему миру.

А вот сиськи… ими она была не одарена.

Судя по манерам, да и по осанке, она была очень хорошо знакома с этикетом и умела держаться так, как вели бы себя сливки общества.

Ещё одной отличительной чертой были её волосы. Прямы и чёрные, словно уголь, спускались ей чуть ниже середины спины. Волосы были такими прямыми и гладкими на вид, что хотелось самому потрогать их и почувствовать, какие они на ощупь.

Она мне очень напоминала какого-нибудь персонажа из японских фильмов ужасов на подобии их знаменитых призраков. Даже её глаза с очень тёмной радужкой вполне соответствовали этому.

— А ты достигнешь своей цели, если будешь следовать за мной? — поинтересовался я.

— Я уверенна, что наша встреча не случайна…

Ох как я в этом уверен, ты даже не представляешь.

— …поэтому я буду следовать за вами, пока не достигну цели или не приближусь к ней.

— А когда достигнешь… что будет ждать меня?

— Уверяю, что я не трону вас, что бы не произошло.

Ладно, мне остаётся только верить этой подозрительной девке, так как ничего остального мне не осталось. И вообще, как я мог выпустить её!? Это тоже самое, что заряженный пистолет к голове приставить. Не устаю поражаться собственной тупости, а ведь на других ещё ругаюсь.

Вообще, я бы мог с помощью своей способности просветить её звания, но не думаю, что это хорошая идея. Если вдруг она это выяснит, не знаю, чего тогда ждать. Вдруг там такие звания, что я даже не смогу скрыть свои чувства? Или у неё ест способка на защиту статы. Пока надо подождать с этим.

— Ясно, тогда ты можешь сказать, что умеешь?

— Что конкретно вас интересует? Боевые способности или повседневные?

— Любые.

— Я в бою не сильна, но умею постоять за себя, могу быть очень незаметной, могу незаметно устранять людей. Умею пытать, умею получать нужную информацию и разговаривать людей.

Разве это не к пыткам можно отнести?

— Я, при необходимости, могу обучиться всему, что может оказаться необходимым для моего господина или госпожи. Очень стойка к физической боли. Из повседневных занятий, я могу всё понемногу.

Ясно…

Что ни хрена не ясно. По боёвке она явно ассасин. По жизни, обычный человек, который что-то умеет. Не знаю, чем она может пригодиться, так как в её верность я верю так же, как и в то, что я удачливый человек и меня ждёт светлое будущее.

— От куда тебя везли? — решил я спросить один из важнейших вопросов, о котором совершенно позабыл.

— Меня продали.

— И кто?

— Мой прошлый господин, которому я давала клятву.

— И кто он?

Да, кто он? Кто может быть настолько больным, чтоб нанять её?

— Граф этих земель.

Ну заебись, чо могу ещё сказать.

У меня тут же в голове возникла дельная мысль, а не шпионка ли передо мной сейчас? Засланная по мою душу… Хотя нет, бредом пахнет, откуда ему знать, что я нападу именно сейчас и именно на этот караван. Слишком много неопределённостей.

— Получается, ты ему поклялась в верности, а он тебя продал?

— Именно так.

— Злишься на него?

— Нет. Это было его право. Он был моим господином и когда сказал, что я продана, я лишь ответила: «Я поняла вас». Его слово было законом до тех пор, пока я не покинула ворота его усадьбы и не перестала быть его верной слугой.

— И тебя сейчас везут из его поместья?

— Нет. Меня много раз перепродавали между собой работорговцы и один раз даже продали в бордель, но после того, как те понесли убытки, меня вновь продали. И так несколько раз, пока я не оказалась в этом караване для продажи в землях зверолюдей.

— А тебя в борделе… — начал я неуверенно.

— Нет. Я девственница. Клиентам я была не интересна.

Я понимаю этих клиентов, тыкать хуем в тебя наверно подобно тому, что его в капкан класть.

— Ну… допустим, тебя бы выбрали?

— Я бы приняла свою участь, пусть и была бы не рада подобному.

— То есть ты так же им клялась?

— Нет.

— Тогда почему не попыталась там… ну не знаю… освободиться?

— Во-первых на мне была печать. Даже сейчас была печать, но после смерти хозяина она так же снялась. Во-вторых, я спокойно к подобному отношусь. В-третьих, я просто плыву по течению, пока не достигну своей цели.

Ясно, короче эта жуткая девка просто пассивна. Будут её перепродавать или ещё что, она не будет сопротивляться. Если только её не попытаются убить. Она из тех, кто как бомба — можешь делать что угодно, но одно неаккуратное касание и можешь лопатой собирать собственные кишки.

А ещё я заметил, что она говорит это всё с одним и тем же лицом — спокойным и холодным, со взглядом, полным тьмы. Даже голос не выдал грамма эмоций — всё такой же спокойный лёгкий и холодный. Ей вообще плевать, что она пережила? А может тоже её продать?

Размышляя над столь важным вопросом, мы подъехали к преддверию города. Прямо перед стенами располагался рынок, где, судя по всему, можно было как купить, так и продать всё, что угодно. Здесь мы и остановились, чтоб продать барахло. Тут толпилось не мало народу, что видимо пришли из города. Не меньше было и всевозможных лавок.

С другой стороны было просторнее. Здесь были шатры, клетки с рабами и прочие лавки, требующие больше места. Вон там мы и остановились.

— Итак, милые дамы, можете идти куда угодно, так как здесь мы с вами прощаемся.

— Спасибо вам, — поклонился мне весь десяток.

Эта сцена вызвала ненужное внимание к моей персоне, но увы, ничего здесь поделать я не мог.

Распрощавшись с женщинами, я отправил мою новую помощницу искать человека, который бы выгодно приобрёл все мои вещи кроме двух лошадей. Почему двух, если нас трое? А я ездить на них не умею.

— И пожалуйста, постарайся не испускать свою ауру ужаса, — попросил я её.

— Боюсь, не от меня это зависит госпожа, но я сделаю всё, что в моих силах. И я хотела бы попросить вас оказать милость своей верной слуге и дать денег на оружие.

— Какое? — поинтересовался я, делая шаг назад от неё. Не знаю, само как-то вышло, как об оружии речь зашла.

— Спицы, моя госпожа. Или длинные иглы. А также яды или травы, из которых их можно приготовить.

— Ладно, продай всё и поговорим.

— Благодарю вас, госпожа, — слегка поклонилась она, сложив руки на животе.

— И ещё, никаких «госпожа» и поклонов при людях, — сказал я ей тише, видя, как на нас уже косятся другие люди.

— Понимаю, — кивнула она головой и скрылась в толпе, что расступилась перед ней. Ну да, её ауру все чуют, а может и бессознательно расходятся.

Уже через десять минут она вернулась и привела ко мне какого-то толстяка, который старался держаться от неё подальше. Взглянув на весь товар, он назвал мне цену в сто золотых. Я конечно плохо смыслю в торговле, особенно в местной, но эти лошади, что были явно тяжеловозными, стоят дороже. Ведь ту полудохлую я вообще купил за пятьдесят. Хотя эти тоже… не очень-то, даже мне видно.

Выторговал я лошадей за сто восемьдесят золотых и обе повозки за двести. Броня ушла за девяноста золотых. Остальной шмот и оружие принесли мне в сумме восемьдесят.

И опять чувство, что меня наебали по-крупному, ну да ладно. Главное, что избавились от лишнего и получили неплохой буст в деньгах. Ведь в конечном итоге я стал обладателем пятисот пятидесяти золотых. Это ого-го сколько, хотя если учесть, что потом я увидел полную броню за двести на этом же рынке, а лошадь за двести пятьдесят, понял, что это не так уж и много.

А вообще, надо было сначала по рынку прогуляться, прежде чем идти продавать. Но как и всегда, гениальные мысли приходят позже действий. Да и я жопой просто обожаю думать. Можно назвать это одной из моих супер-способностей.

— Так, ладно, теперь что касается тебя. — Я обернулся к Клирии. — Теперь показывай, что тебе нужно.

— А мне? — спросила тут же Дара.

— Хуй в говне. У тебя уже всё есть, так что молчи. Нам надо вооружить нашу новую жуткую до усрачки спутницу.

— А п-почему ты её не продал? — покосилась она на неё, спрятавшись за мной. Блин, за кого бы мне спрятаться.

— Потому, что она может пригодиться.

По крайней мере я надеюсь, что она пригодиться нам раньше, чем убьёт. В нашей команде явно не хватает нормального убийцы, поэтому нам она нужна. Мне хочется верить в её историю и клятву, но есть и другой неоспоримый аргумент — всех можно купить. Если она меня не завалит и сама деньги не отберёт.

— Если всё пройдёт гладко, то я тебе заплачу, — пообещал я ей.

— Благодарю вас, но это лишнее, — покачала она головой. — Наши отношения крепки и пока условия вами не нарушены, я буду вам верна. Так что можете не пытаться меня подкупить.

Хотел бы я верить. Реально, очень бы хотел.

Но в этом мире, мне кажется, что люди так же часто обманывают, как и говорят правду. Жаль, нет способности у меня смотреть, искренен человек или нет.

Глава 16

Сейчас мы были в городе.

На загородном рынке, помимо мелочи для походов, я смог найти для себя нормальную рубашку с коротким рукавом и шнурками на груди, которая бы не жала мне грудь, но держало её хорошо; что-то типа куртки; нижнее бельё; брюки и плотные носки вместо тряпья под сапоги.

Там же я купил десять длинных острых спиц и разные травы со склянками, те, что попросила Клирия. Однако в руки я ей их не дал, сказал, что, когда посчитаю нужным, тогда и отдам. А Дара достала меня вопросами, почему я от неё не избавился.

Хуй знает, она слишком адекватна для своей ауры, и я надеюсь, что смогу в случае необходимости свалить от неё. Хотя просьба не показывать стату меня очень смущает и голову не покидает мысль, что она засланка.

Я не знаю, какой частью тела думаю (точно не членом, у меня от страха не встанет на неё), но мне кажется, что… Блин, ну она бы напала бы на нас, будь она реально безбашенной психопаткой. А если нет и она имеет свои планы на нас, то мы точно пока будем в безопасности. И это значит, что в случае чего можно использовать её как расходную.

Но хватит об этом ходячем сгустке зла, меня больше волнует этот город.

Ответ вполне очевиден — нет ни единого города, где не был бы пиздец. Даже в том городе педиков не обошлось без пиздоса, где пал наш верный товарищ дядя Боря. Так что в этом полюбому что-то да случится.

Что я могу сказать об этом городе. Обычный средневековый город с двух, иногда трёхэтажными домами. А ещё это внеочередной ёбаный свинарник, где люди так и не научились класть брусчатку и обожают просто купаться по колено в дерьме. Благо мы на лошадях. Я с Дарой, Клирия отдельно, хотя она предлагала ехать с ней. Блин, сидеть на одних козлах ещё ладно, но касаться её… бр-р-р… Нет, хватит с меня острых ощущений.

Первым делом нам нужен был информатор и Дара сказала, что знает, где такого найти. Типа он был верен своему делу, конфиденциален и многое знал. Мне ничего не оставалось как поверить ей на слово.

Кстати говоря, мы закупились ещё и плащами, самыми обычными и невзрачными, которые только могли найти. Дело в том, что даже на рынке все обращали на меня внимание. Вернее, на мою необъятную грудь. Так что сейчас мы не отличались ничем от остальных путников, которые шли или ехали подобно нам на лошадях.

Дара вела нас по этим дорогам всё дальше в город, давая мне возможность оглядеться. Здесь, в отличии от других городов, где я бывал, население было более разношёрстным. Конечно, здесь преобладали люди, но не редко виднелись и зверолюди, и даже одна эльфийка. Глянув на неё, я сразу вспомнил свою попутчицу.

Интересно, где она сейчас? Как сложилась её судьба?

На одном из переулков мы свернули в сторону, проехали чуть дальше, потом ещё раз повернули, ещё проехали (сраный лабиринт) и оказались перед невзрачным баром под названием… А хуй знает, я не умею читать после оживления. Спасибо этому миру.

Спешившись и накинув капюшоны, мы оставили лошадей на Клирию, а сами вошли внутрь. Дара сразу же повела меня к дальнему столу, за которым сидел типичнейший представитель преступного мира в плаще. Сразу видно, что он не из местного контингента, а из тех, кто всё видит и знает, но держится в стороне.

Мы заняли стулья напротив него.

— Добрый день, — поздоровалась Дара, стянув капюшон.

— О, здравствуй-здравствуй, — в его голосе я слышал усмешку. — Не думал, что ещё раз увижу тебя. А кто рядом?

— Знакомая.

Его голова повернулась ко мне. Могу поклясться, что на сиськи смотрит, ведь даже под плащом эти холмы сильно выпирают.

— Новая подружка?

— Партнёр.

— Партнёр… — протянул он.

— Я к вам за кое-какой информацией, — начал я.

— Помогу чем смогу, но деньги вперёд и, если информация потребует от меня усилий, ещё сверх заплаченных.

Я толкнул ему золотой и начал:

— Требуется информация на графа.

Он тут же покачал головой.

— Прости, красавица, такой инфой не торгую, своя голова дороже.

— Ясно, — кивнул я. — Тогда — нужна информация на тех, кто к нему очень и очень неровно дышит.

Мужчина задумался.

— Десять золотых вперёд.

Я с готовностью толкнул ему сумму. Он тут же сгрёб и закинул во внутренний карман, после чего наклонился, чтоб никто его кроме нас не услышал.

— Есть женщина. Очень необычная женщина…

Опять блять женщина. Ещё и необычная. Я скоро их бояться начну.

— Она довольно неровно дышит к графу. Я бы её назвал сумасшедшей маньячкой-садисткой, но она единственная, кто рискует его ненавидеть.

— Всё так плохо?

— Всё хорошо. Кому плохо, уже или в рабстве, или в земле.

— Тогда от чего она жива?

Он недобро усмехнулся.

— А после неё не все живыми уходят. Вернее, мало кто. Она очень опасна, и я бы к ней в здравом уме не ходил, но если у вас такое дело, то вам к ней. Она держит небольшую закусочную во втором переулке от стены на севере. Называется «Тихая долина».

Пиздец название. Это специально кто-то их подбирает, да?

— Погоди, если никто не уходит после неё, то тогда кто в закусочную ходит?

— Она не трогает посетителей. Только тех, кто в личные дела лезет, да к ней в трусы. Был у меня один знакомый, который и рассказал это. А потом его не стало.

Пиздец какой. Мне чот очково. И про графа узналновое, и про жителей местных. Дара-дура, куда ты меня втягиваешь?

— И ещё. Я бы на вашем месте вопросы, которые вы мне про графа задаёте, вообще бы при себе держал. Здесь ушей много. За вашей спиной, сейчас медленно встал один из стукачей и пошёл на улицу. Стуканёт на вас, так что теперь ваш вариант либо уехать, либо…

И так понятно, что именно.

Мы молча встали и тут же направились к выходу, даже не бросив взгляд на мужчину.

Выйдя на улицу, я тут же сказал Даре достать её кинжал. Когда она мне его протянула, я тут же отдал его Клирии. Та стояла в капюшоне рядом с лошадьми.

— Слушай внимательно, ты видела сейчас мужчину, что вышел из бара?

Она кивнула.

— Убери его. Он опасный свидетель.

Вот как раз и проверим как её навыки, так и её способность действовать по приказу.

Клирия без единого слова двинулась за ним. Да как двинулась! Это выглядело так, словно она просто скользит по земле. Она мне напомнила дементора. Мне даже стало интересно, как она его убьёт, поэтому, взяв лошадей, мы как бы между делом двинулись в ту сторону, в которую ускакали эти двое.

Когда мы достигли перекрёстка, я мог лицезреть, как Клирия в плаще как бы невзначай скользнула рядом с тем человеком и ушла в сторону. Выглядело так, словно она просто прошла мимо, легонько теранув его плечом. Тот сделал несколько шагов вперёд, схватился за бок и начал медленно оседать в грязь. К тому моменту Клирия уже достаточно отдалилась от него, чтоб никто не подумал, что это она. Вот серьёзно, я бы не сказал, что это она, если бы не знал.

И я в который раз думаю, а не зря ли взял её с собой? Хотя с другой стороны, сейчас она помогла нам избавиться от свидетеля.

Не дожидаясь её, мы двинулись дальше. Всё равно улица прямая и она найдёт нас без проблем.

Через пару минут, она показалась с боку от меня.

— Госпожа, проблема устранена, — кивнула она мне.

Я невольно вздрогнул от того, как она материализовалась рядом, хотя ожидал её появления. Чую, если бы не ждал, так и обосрался бы от испугу.

— От-тлично, возвращай кинжал.

Она без лишних разговоров отдала мне его, а я, в свою очередь, отдал его обратно Даре.

Кстати, надо сказать, что в плаще, когда ты её не видишь, аура её и не так сильно чувствуется. Думаю, что если ты её вообще не знаешь, то и не почувствуешь. Скорее всего здесь играет роль тот факт, что мы заранее ожидали чего-то, вот и сыканули. Да и вид её внушает ненормальное беспокойство. Наверное, из разряда, когда ты знаешь, что над тобой висит дамоклов меч, тогда тебе и страшно.

Мы вышли к одной из крайних улиц, второй по счёту от стены и пошли по ней к северной части. Надо сказать, что город то не маленький. Совсем не маленький. Конечно, и большим его не назовёшь; даже по сравнению с Мухосранском, он маленький, но всё же.

Улицы, по которым мы шли, не вызывали у меня и грамма доверия. Судя по всему, чем ближе к стене, тем хуже живётся. Тут было серо, ещё грязнее, чем на обычных улицах (а я думал, что это невозможно) и множество странных и подозрительных личностей, что смотрели на нас, и в особенности на меня, с явным интересом.

Несколько человек даже пытались подкатить к нам. Один через чур сильно, от чего я дал ему быка и расхерачил ему нос в говно. Сразу скажу, что это был какой-то дрыщавый алкаш-быдло. Будь кто-нибудь посерьёзнее, хрен бы такое сделал. После этого мы просто сели на лошадей и быстро проехали этот участок.

Да, я дебил, надо было это раньше сделать.

Остановились мы минут через пять около старого дрянного домика (как и все в этом районе), который стоял здесь, наверное, ещё с постройки города. Единственное, что его отличало, так это вывеска с надписью, которую я не мог прочитать. А вот Дара могла, от чего и остановила лошадей. Здесь, кстати, было заметно меньше, а если быть точнее, вообще не было подозрительных личностей. Они стояли поодаль от этого места и явно не горели желанием подходить ближе.

Когда мы слезли, я окинул взглядом здание. Главное окно выходило прямо на коновязь, так что можно было не беспокоиться за сохранность лошадей. Ну или по крайней мере мы сможем увидеть, как их угоняют. Наверное, для того и окно. Какая забота.

Я вошёл в этот притон, сразу готовясь к крупномасштабному пиздецу вселенских размеров. Ради этого я даже построение сделал. Сначала зашла Клирия — замочат, не жалко. Потом Дара — туда же. И последний, прикрывающий тылы, я — если что, сразу выскочу.

Но нет, нас встретила самая обычная… ну не совсем закусочная, скорее что-то типа бара. Барная стойка есть, несколько столов есть. Там за барной стойкой сразу печь, столы и прочее для готовки. Но вот готовит там…

— Ой, да ну вас нахуй.

Я попытался выскочит, но Дура меня затащила обратно.

— Да ты блять посмотри на неё! — зашипел тихо я. — Она же маньячка.

И конечно же сама хозяйка. Женщина лет двадцатипяти-тридцати, с волосами по каре зеленовато-синего цвета и пиздецки хищными глазами. У неё даже зрачки как у кошки! И ещё это лёгкая женская улыбка. Ганнибал блять приветливее улыбался.

Вроде обычная приятная девушка или женщина… не знаю, как правильно, но выглядит молодо. И она мило улыбаясь обслуживала нескольких посетителей, что сидели за барной стойкой и ели. Вот не скажешь ничего плохого, а сука вижу, что она опасна.

Я скоро реально баб начну бояться, если жизнь продолжит мне подкидывать такие кадры.

— Тихо ты! У нас есть план, придуманный тобой. Вот по нему и действуем.

Придуманный план? Нет, я просто предложил сюда зайти, поискать приспешников, который что-то могут знать. Плана нет. Если бы можно было собрать всех стратегов мира, то я занял бы почётное последнее место в самом конце, так как продумать и предугадать — не про меня. Авось и действия «Боже, пусть на этот раз пронесёт» — вот наше всё!

Ладно, делать нечего, но мне кажется, что я окружаю себя не верными товарищами, а беспощадными убийцами и маньяками, которые мне глотку вскроют при удобном случае.

Мы сняли капюшоны, кивнули ей в знак приветствия и сели в самую дальнюю часть барной стойки. Через минуту к нам подплыла эта дева-маньячка.

— Что будите заказывать? — спросила она с милой улыбкой, своим слегка тягучим женственным голоском. — Есть бобы с мясом, есть суп с картошкой, пирог с помидорами.

— Что самое вкусное? — нацепил я на себя улыбку. Сразу вспомнил, как меня на экзамене спрашивают, списывал ли я или нет. И я отвечал, что нет, нацепляя вот такую маску.

Сразу скажу, что меня раскусывали как нехуй делать.

— Лучше всего закажите суп с картошкой. Он на мясном бульоне, — мне кажется или её голос стал более томным? — Лучше снимите плащи, дамы, а то тут жарко.

Ладно, снять, так снять. Только мисс-тьма не распугает всех своей аурой? Я конечно сел подальше ото всех, но всё же.

— На ваш выбор, — улыбнулся я и она, кивнув головой, ушла готовить заказ.

После этого я наклонился к Клирии.

— Веди себя прилично и не пугай людей, — шепнул я на всякий случай, а то мало ли.

Стоило мне снять плащ, как знатные сиськи буквально вывалились. Нет, их придержала рубашка на шнурке, плотно держа их, но всё же размер палился. От того все косили в мою сторону. Но косились странно, посмотрят отвернутся, посмотрят, отвернутся. Клирия служила своеобразным отпугивателем и это выглядело так, словно они пытаются рассмотреть солнце. Благо её аура херачила не так как излучение от урановых стержней.

К тому моменту, как нам подали еду, люди, что были здесь, доели и ушли. Здесь остались только мы. Подозрительно? Очень. Особенно маньячка, что с милой улыбкой подала нам суп.

— Приятного аппетита, — улыбнулась она и отошла.

Знаете, чему меня научила жизнь? Ничему. Поэтому с лёгкой руки я позволил голодной Даре покушать супчика.

Эффект был уже через минуту. Дара странно вздохнула, что-то промямлила и свалилась мордой в суп. Я на всякий случай проверил стату — в четвёртом столбике, что отвечал за команду, до сих пор звёздочка висела над Дарой. Значит не сдохла.

Не сильно церемонясь, я просто столкнул её со стула чтоб она не захлебнулась в супе, после чего перевёл взгляд маньячку, что стояла, облокотившись на стол рукой, смотря на меня очень хищными и жадными глазами и мило улыбаясь. В руке она поигрывала тесаком.

Так и знал. Не зря накормил Дару.

— Ладно, крути эту бестию, — сказал я мисс-тьме, вставая со стула. — И по аккуратнее, мне она живой нужна.

Глава 17

Клирия метнулась к маньячке в своём длинном платье с завидной скоростью. Не уверен, что даже я смогу без платья так же резво передвигаться. В руке она держала ложку.

Маньячка, усмехнувшись, бросилась к ней на встречу с тесаком. Да вот только когда они оказались практически рядом, одно ловкое движение и Клирия отправила в неё стул. Та явно не ожидала такого подвоха и стул врезался в неё, оттолкнув на стол для готовки, от куда посыпались чашки, продукты и прочее.

Забавно, что их разделяла барная стойка… А нет, Клирия ловко перепрыгнула её, перекинув обе ноги на другую сторону подобно профессиональной паркурщице, после чего ткнула ей в глаза пальцами.

— Эй, ты там её не ослепи только! Она нам с глазами нужна.

Маньячка схватилась за лицо, и Клирия ударила её в живот. Та согнулась, и моя личная убивака отправила её в нокаут ударом локтя по затылку.

Бой закончился так же быстро, как и начался. Это было даже не эпично, я не говорю о длительном бое с красивыми финтами. Удар, другой удар, конец.

— Молодец, теперь я понимаю, что мне надо бояться не графа, а тебя, — похвалил я убиваку-врагам-сраку-разрываку.

— Уверяю, госпожа, можете меня не бояться.

— Не верю, особенно после того, что увидел. А теперь принеси мне пару верёвок, свяжем её, пока она не очнулась.

Пока она ходила за верёвками, я ещё раз проверил Дару — та мирно спала с грязной рожей. Ну и отлично. Я вытащил в зал из-за барной стойки нашу маньячку, которая выглядела очень мило, когда спала. Блин, и сиськи нормальные такие. Не мой размер, но тоже ничо так, третий-четвёртый, примерно. Да… мягкие и очень упругие.

К тому моменту вернулась Клирия.

— Госпожа, я удивлена вашим предпочтениям, — спокойно сказала она без тени удивления.

— Отстань, я играю в маммолога. Лучше свяжи её, чтоб не выбралась.

— Да, госпожа.

Клирия кивнула и довольно профессионально упаковала маньячку. Накинула петлю на шею, провела верёвку за спиной, связала руки, после чего провела верёвку ниже и связала ноги. Потом обмотала её по кругу и… завязала бантик на груди. Это так мило! Под конец засунула ей в рот кляп, чтоб та не орала, когда проснётся.

Если учесть, что уже вечер, нам пора было ложиться спать и стоило сделать кое-какие приготовления прежде чем лечь на боковую.

— Отлично, теперь заведи сюда лошадей и закрой таверну, — сказал я

Это может быть и странно, но лошадей, раздобытых кровью и потом, я терять не собираюсь. Поэтому ничего страшного, если они постоят здесь. Завтра поставим в конюшню. Когда она выполнила мой приказ, я кивнул ей на пол. Надо было устранить ещё одну угрозу.

— Ложись, я свяжу тебя.

Молча, без всяких пререканий она выполнила приказ.

Я обвязал её так, что шансов встать у неё не было, к тому же привязал к ней несколько стульев, чтоб она никуда не укатилась и не уползла. Руки ноги, как гусеницу, к стульям, и ещё потом, подумав, пододвинул стол и привязал к нему. После этого бесцеремонно пощупал её везде на предмет оружия. Даже между ног.

Пусто. Надо сказать, что, трогая её, у меня было стойкое ощущение, что я трогаю зубы живому аллигатору, раскрывшему пасть, сидя на противотанковой мине с фальшфейером в комнате залитой бензином и забитой тротилом под взглядами множества онрё, который держали меня за яйца. Жуть, пиздец.

И я до сих пор не могу понять, чо так сыкотно, вроде обычная девка же. Может что-то из абилок есть на постоянную ауру? Скорее всего.

Короче, закончив с завязыванием, я оставил её прямо там на полу и зашёл на кухню, где смог раздобыть себе покушать. После довольно нескромного ужина (спасибо запасам, найденным здесь) я вернулся в зал, где из стульев сложил себе импровизированную кровать.

Уверен, что можно поискать у неё тут комнату, где эта маньячка сама спит и лечь там спать, но кто-то тогда должен будет караулить главный вход. Мало ли кто может заявиться сюда. Но доверить Даре и уж тем более мисс-тьме я такое не могу. Лучше уж сам буду спать здесь с одним закрытым глазом, чем доверю непонятной личности или дуре.

Поставив перед собой горящую масляную лампу в роли главного оружия в случае чего, я лёг спать.

И надо сказать, что спал я исключительно плохо.

Утро добрым не бывает, если спишь не на кровати.

Ещё один дебильный стишок всплыл в моей исключительно пустой голове, стоило мне проснуться. Меня вообще тянет на всякую тупость. Конечно, можно придумать отговорку про плюс и минус, но я боюсь, что проблема в другом.

Но ладно, я слегка отвлёкся. Пристав с этой импровизированной кровати, я сразу нашёл глазами маньячку. Та уже проснулась и совсем не мило смотрела на меня своими хищными глазами. Хуже то, что её глаза были не напуганными или злыми, а весёлыми. А это одно из двух — либо сучка что-то замыслила, либо ей похуй, что ещё опаснее. Таких вот похуистов вообще не предугадаешь.

Что касается мисс-тьмы…

Так, стоп, где она!?

Я вскочил, дико озираясь. Сон как рукой сняло. Мой слух обострился на столько, что я мог услышать каждый шорох в этом помещении. Однако… Однако это не помогло, так как Дара сучка храпела. Ладно, плевать.

Все верёвки лежали так, словно она просто из них выползла, хотя могу поклясться, что я очень сильно их затянул и даже беспокоился, что мог передавить ей сосуды. А сейчас выясняется, что этого даже было мало. Как она вообще умудрилась распутаться? Я очень внимательно осмотрелся. Лошади были здесь, так что она точно не смоталась, хотя по правде говоря, я был бы не против.

Тогда где она?

И словно на мой вопрос эта…Клирия вышла из-за двери с двумя кружками в руках, мирно попивая из одной содержимое.

— Доброе утро, госпожа. Я приготовила вам чай.

Жуть какая. Лучше бы ты спиздела лошадь и ускакала, честно.

— Д-да, спасибо, — я вырвал у неё из рук уже початую кружку, оставив ей свою. Хрен знает. Вдруг насыпала ту что-нибудь. — Почему ты не в верёвках?

— Я думала, что госпожа будет рада увидеть кружечку чая утром. Прошу прощения, я немедленно вернусь на место.

Она просто смеётся надо мной. Смеётся прямо в лицо, хотя сама бесстрастна. Или же она просто говорит, что думает? Блин, надо раздобыть какие-нибудь наручники, иначе с ней мне не совладать. Меньше всего хочу, чтоб рядом, пока я сплю, разгуливало подобное чудо-юдо.

— Нет, сиди уже, раз выбралась. А теперь ты…

Попивая чай, я вытащил кляп из рта маньячки. Не знаю, почему, но меня прямо обдало аурой какого-то безумия. Что за людей я собираю вокруг себя? И интересно, какая у меня аура? Аура неудачника?

— Ну, так зачем нас надо было снотворным кормить?

Она облизнула губки. Ух, какие же они у неё! Блин, соблазнительна на столько же, на сколько от неё мурашки по коже. Я даже представил, как трахнул бы её в рот… Мечты-мечты…

— А ты сладенькая, — томно произнесла она. Не знаю, чего она хотела добиться, но я лишь кивнул.

— Да, я знаю, ты, кстати, тоже ничего.

— Оу, какой комплимент, — её улыбка стала шире. — Тогда развяжи меня и сможем познакомимся поближе.

— Я могу и не развязывая познакомиться с тобой поближе, — улыбнулся я в ответ.

— Любительница жёстких игр? — так, мне показалось, или она возбудилась? — Ты мне нравишься всё больше и больше… Может тогда…

Так, стоп. Разговор тянет не в ту сторону.

— Потом, милашка, лучше ответь мне на мой опрос.

Вообще я чувствую себя вполне спокойно рядом с ней, пока она связана, не смотря, что от неё тянет своей атмосферой. В отличии от неё мисс-тьма что связанная, что развязанная — страшно в любом случае.

— Зачем накормила вас этими чудесными травами? Ну, во-первых, было сразу видно, что здесь по мою душу, а обычно от моей души хотят лишь одного — чтоб она покинула тело и отправилась к богам. Во-вторых, я решила вас сразу не травить, так как…

Она красноречиво посмотрела на меня.

— …хотела поиграть с тобой.

И опять эта похотливая улыбка, полная соблазна и вожделения. Спорим, что после игры меня бы настрогали или бы сделали пожизненным рабом этой маньячки? Хотя я отношусь к тем, кто согласился бы некоторое время побыть связанным и насилуемым такой вот девушкой. Ох уж эти тараканы…

Кстати, тут наблюдается очень интересный набор в моей команде. В ней уже есть постоянная случайность, глупость и зло. Скоро появиться похоть. Возможно я так смогу собрать все грехи человека.

— Тебя хоть мужчины интересуют? — на всякий случай уточнил я.

— Естественно. Только вот…

— Только вот что?

— Ни одного достойного кандидата. Поэтому я каждому из них член отрезала.

Блять. Приехали. Я только что открыл в себе новый дар — находить больных людей.

И тут голос подал тот, кого бы я предпочёл вообще не слышать. И не видеть при возможности.

— Какое интересное увлечение, это так… мило, — неожиданно улыбнулась Клирия.

Меня обдала холодом кошмара ещё до того, как я понял причину этого.

Ох ебать тебя в жопу, вот это улыбка. Это пиздос… Её улыбка — чистая форма тьмы и ужаса, что лежит за гранью человеческого понимания. Это можно сравнить со всеми страхами вместе взятыми, которые обрушатся на сознание единовременно.

А слово «мило»… Мне кажется, что оно несёт угрозы и страха намного больше, чем направленный в лицо пистолет.

От этой улыбки даже маньячку пробрало.

— К-какая у тебя ж-жуткая улыбка, — улыбнулась испуганно и в то же время с каким-то желанием эта больная дура. — Я б-бы попробовала теб-бя.

Ебнулась? Попробовать!? Да ну вас нахуй!

Я искренне боролся с тем, чтобы не убежать и смог удержать себя. Убегу — потеряю лицо, а в этой компании такое будет равносильно сдаче. К тому же Дара не даст мне убежать далеко, а значит я всё равно вернусь сюда, но уже с потерянным лицом. Выживает сильнейший, и мне придётся этому следовать.

Ну или притворяться.

— Боюсь, что вынуждена отказаться от вашего предложения, — улыбка Клирии исчезла так же быстро, как и появилась.

Так значит у тебя такие наклонности? Мне сейчас вообще целесообразно обратно в парня превращаться рядом с такими людьми? Они же мужененавистники!

— Так, меня слушай, — пощёлкал я пальцами перед лицом маньячки. — Как тебя звать?

— Лианора. Для друзей — Лиа. Для очень близких друзей, — она чуть ли не паром выдохнула, — я могу быть кем угодно.

Ты и так станешь кем угодно, если тебя связать, хоть секс куклой, хоть экспонатом в анатомическом музее.

— Отлично, Лиа. Мы вообще действительно к тебе пришли, однако не за твоей душой. Тут у нас дело есть, и ты бы могла заинтересоваться в нём.

— Дело? — изогнула она бровь. — Я очень заинтригована. Может расскажешь по подробнее, душка?

— Если я расскажу, то отказы не принимаются, — предупредил я. Хотя в данной ситуации даже откажись она, итог будем одним, к то не с нами, тот радуется освобождению из физической оболочки.

Лиа задумалась. Её лицо сразу потеряло ту жуткую сумасшедшую черту, и она просто стала жуткой. Но это длилось секунду. Быстро же она приняла решение.

— Давай. Но только если это не связанно с ограблением.

Вот и отличненько.

— Граф, знаешь что-нибудь про него?

Она прищурилась, а её улыбка растянулась до жутких размеров.

— А ты уверенна, что потянешь такую ношу? Я конечно имею претензии к графу, но понимаю, что добраться до него сложно. Это не значит, что я бы такого не хотела, но это нереально практически.

Так, у нас тут намечается проблемка. Вот эти все фразы «а сможешь» и так далее ни к чему хорошему не ведут. Как бы мне не хотелось, но надо сразу расставить все точки над «и» и показать, кто главный в этом предприятии, а кто слушает и делает.

— Клирия, дай мне тесак, пожалуйста.

Та кивнула и в руку мне лёг тот самый тесак, которым наша маньячка до этого размахивала. Хм, а он увесистый.

— Так, Лиа, мне не интересно твоё мнение по этому поводу. Я спрашиваю именно про графа. Или мы сотрудничаем, или находим другой способ общения, — я красноречиво махал этим тесаком.

— Я думаю, что сотрудничество будет как раз по мне. При условии, что мы познакомимся поближе, — опять эта плотоядная улыбка.

— Познакомимся, я просто уверена, но не в том плане, в котором хочешь ты. Сейчас же давай вернёмся делу. Что тебе известно про графа?

— Ничего, — она пожала плечами.

Я красноречиво цыкнул и наклонился над ней, убрал волосы с её виска и схватил за ухо. Блин, такое приятное на ощупь.

Вот тут у Лиа на лице возникло неподдельное беспокойство.

— Ты же вроде говорила, что мы будем сотрудничать.

— Конечно будем, милашка, — сказал я, приставляя тесак к уху. — Да вот я не слышу нужной информации от тебя, но слышу условия. Наверное, тебе уши на мозг давят и мешают говорить.

— Погоди, погоди, — с нервной улыбкой начала она. — Тот факт, что я его ненавижу не говорит о том, что я о нём всё знаю.

— Ага-ага, — я слегка надавил тесаком на основания за ухом и двинул его вниз. Совсем чуть-чуть, но этого хватило для того, чтобы порезать его.

— Мне нравятся жёсткие игры, но это даже для меня перебор. Зачем тебе мои уши? Я могу предложить тебе решить вопрос иначе. Могу помочь расслабиться.

— Была бы парнем, может и согласилась, но увы, — пожал я плечами. — Информация или твои ушки. А потом и пальцы, и грудь, пройдёмся по всему телу. Но тогда наше сотрудничество отменяется.

— Послушай, — она улыбалась, но в глазах было явное опасение за свою сохранность. Значит даже таким маньячкам свойственно бояться за свою шкуру, когда подобное касается их. — Я не знаю ничего про графа. Но я знаю тех, кто его так же не любит. Знаю тех, кто имеет контакт с его людьми. Если ты готова пойти на всё ради цели, то я тебе и без твоих угроз помогу. Необязательно меня на куски резать, я вполне добровольно готова поучаствовать в твоём плане.

Я посмотрел на Клирию, потом посмотрел вновь на Лиа. Проблема в том, что мне придётся довериться непонятным людям. Хрен знает, что им взбредёт в голову и не воткнут ли они мне нож в спину, но…

Есть ли вообще безопасный выход в данном случае? Везде риски и непонятные люди. Само предприятие — сплошной риск и бег по минному полю, где один неверный шаг и взрыв. Можно конечно уповать на то, что как обычно, вместо меня взорвётся кто-то другой, но чем жизнь не шутит. Единственный способ хоть как-то обезопасить себя в этой жуткой погоне, чтоб тебя свои же не толкнули на мину — подкупить. Предложить то, что каждая из них хочет.

— Ладно, Лиа, — я коснулся пальцем её губ, провёл вниз по подбородку, по шее к груди после чего несильно сжал одну из них. Та вздохнула, словно, двигаясь моей руке на встречу. — Если мы теперь партнёры, то думаю, сможем поближе познакомиться.

Я наклонился к её губам. Наши носы практически касались. Она даже поддалась перёд, томно вздыхая, но я отделил её губы своими пальцами (спасибо всяким фильмам, которые я сейчас копирую. Не думал, что мне подобное пригодиться). Облом, который она почувствовала, красноречиво появился на её лице.

— Но сначала бизнес. Если всё выгорит, я обещаю, что ты получишь свою долю. И, — на моём лице появилась милая улыбка, которая по идее должна быть соблазнительной, — естественно бонус за сотрудничество.

Раз у меня есть тело, то что уж не воспользоваться им как наживкой и завлекаловкой. Вот будет забавно, когда она поймёт, что я парень.

— Ладно, Клирия, освободи её.

Уже глядя, как Клирия распутывает нашу новую подругу, я смог вздохнуть с облегчением. Роль опасного человека, который готов идти по самому кровожадному пути, давалась мне пока нелегко. Отрезать ей ухо… Это было вынужденное запугивание и игра на публику. Если бы она отказалась, то… не знаю, смог бы я сделать подобное или нет. Наверное смог, но я всё равно рад, что до этого не дошло. Я ещё не настолько кончен, чтоб подобному радоваться.

Часть тринадцатая. Тёмные делишки

Глава 18

— Клирия, пни там Дару, пусть встаёт, — сказал я мисс-тьме, не сводя взгляда с Лиа.

Вот блять окружил себя конечно. Нет, они все полезны, но это не меняет того факта, что при случае я ни хера не успею сделать. Не привык я, когда надо мной дамоклов меч висит.

В этот момент голову заполнила лёгкая боль. Странно, к чему это? Но через секунду где-то с боку послышался стон и всхлип.

— За что… — кажется это был голос Дары.

Я посмотрел в их сторону и…

И Клирия молча стояла над бедной Дарой, которою, судя по всему, пнула в живот. Вот же… дура.

— Клирия, какого ты делаешь?

— Вы же сами попросили пнуть её, госпожа, — невозмутимо ответила она.

— Блин, я имела ввиду разбудить, толкнуть там, а не пиздить! Посмотри, она там от боли корчится!

Не то, что я как-то жалел Дару, но чот Клирия погорячилась. Того глядишь и забьёт её к херам. Но теперь то ясно, от чего голова болит.

— Клирия, поднимай её тушку сюда на стул рядом со мной.

— Б-больно, — скорчившись простонала Дара, когда та её, не сильно церемонясь, подтащила к барной стойке. — Мэйн, что я сделала не так?

— Блин, сорян, не знала я, что она так тебя пнёт.

Лиа в это время что-то там форганила у плиты, резала, посыпала, заливала… Пахло очень вкусно и мой живот начал бурчать. Вот что было плюсом в скелете, так это отсутствие голода. Ждать нам пришлось не долго — через десять минут перед нами, включая Клирию, стояли тарелки с каким-то замысловатым супом.

— Чот мутно выглядит, — сказал я, ковыряясь в нём ложкой. Он был похож на грибной крем-суп. — Так, подруга, хватай ложку и из каждой тарелки по разу сама.

— Ты мне не доверяешь!? — попыталась она сделать удивлённо-оскорблённое лицо.

— Вообще ни капельки, а то усыпишь меня, а я потом проснусь зализанной во всех местах, где только можно.

Она коварно улыбнулась, ей явно такая мысль понравилась. Фу блять, какая мерзость. Нет, в смысле, это классно, раз у меня женское тело, то почему бы не попробовать всё. К тому же она девушка, что не перечит моим наклонностям. Но всё равно, как представлю, так блять жутко становится.

И всё-таки она съела из каждой тарелки по ложке. Можно конечно предположить, что она приняла антидот или что-то в этом роде, но такое уже не предугадать. Да и паранойей пахнет, хотя в таких делах всё может быть.

— Итак, — начал я, зачерпывая ложкой жижу, — ты говорила, что знаешь нужных людей.

— Сейчас мы так-то кушаем, — заметила она. — Во время еды…

— Самое время поговорить, — перебил я её. — Так что давай, вещай, что ты там нам можешь предложить.

— Я, ничего. Но вот девушки, что работают в одном из переулков…

В этот момент я увидел, как Дара сжалась. Не уж то знакома с ними?

— …обслуживают парней и один из них постоянно избивает одну и ту же девушку.

Вау. Это довольно… интригующе. Блять, я вру. С одной стороны, меня в некоторой форме возбуждает подобное, но с другой, когда я вижу нечто в реале, мне становится жаль таких.

— Не померла ещё? — спросил я.

— Платит он неплохо. С запасом. Ей хватает вылечиться у местной жрицы, и ещё денег остаётся больше, чем за обычного. Но сама понимаешь, что такое не жизнь.

— И парень служит этот в охране графа, верно?

— Да, один из охранников поместья, как он ей говорил. Но ни слова больше.

Ясно… нихуя. Он охранник, но пока толку от этого мало. Надо что-то более конкретное.

— Ещё кто есть?

— Ну… Я только её знаю. Она иногда заходит сюда поплакаться и поесть.

Судя по её улыбке, не только поплакать и поесть, но и ещё и поработать. Да уж.

Этого мало. Что я знаю вообще? Нихрена. Что говорит моя хитрая задница и подлая душонка? Что надо… бить по слабым местам? Блять, это гениально. Естественно, что надо бить в слабые места, но какие слабые места могут быть здесь?

Нет, думаю с хуйни. Здесь есть стата, есть способки, это всё меняет. Я истребил два города из-за статок. Конечно, рояли тож были, но статы сыграли свою роль. Это в моём мире всё подвержено логике, но здесь один человек с прокачанными способностями может сломить десятки других. Здесь не так сильно развит мир, как в моём.

Следовательно, основная слабость — сама структура.

Ох, ебать я мозг. Вот уж выдал… Суп то забористый.

Ладно, здесь есть конечно правила, но они нарушаются этой статой. Имея нужный набор, всё можно перевернуть с ног на голову. Следовательно… Надо просто раскачать лодку.

Раскачать лодку…

С правильной способкой один сметёт десятки…

— Чем занимается граф здесь? — спросил я.

— Он? — Лиа задумалась. — Ну у него есть карьер свой.

— Основное занятие, я имею ввиду. Основной поток денег.

— Ну это и есть один из основных потоков после торговли в городе. Там работают рабы, добывают какой-то сорт камня, после чего отправляют его для построек. Ну… из него там стены строят, замки. Обычный, но стабильный ресурс.

— Клирия, а ты что-нибудь знаешь? — посмотрел я на мисс-тьму.

— Я не была знакома с его бизнесом, но я знала его поместье, — кивнула она.

Честно говоря, меня смущает Клирия. Слишком уж удачное совпадение. Её продал граф и она словно ключ к нему. Чот мне это не нравится, но в тоже время она может быть полезна. Стоит ли мне от неё избавиться? Или же придержать коней? И вообще, не слишком ли она просто согласилась стать рабом?

Блин, чо я такой тупой? Почему я не родился сраным стратегом со способкой подчинять людей и с шагающим роботом? Жизнь не справедлива…

Так, ладно, буду волноваться об этом позже.

— Понятно всё, теперь мне нужна карта этой хрени… В смысле, этого места.

— Города? — спросила Лиа.

— И его тоже. Нужна карта этого графства с отметками на всяких предприятиях, что приносят деньги, деревнях и всём, что может пригодиться.

— Собираешься собрать армию?

Я покачал головой.

— Собираюсь всё здесь выжечь.

— Эй-эй, — встрепенулась Лиа, — горячая девушка, я могу остудить тебя. Но если ты собираешься тут всё жечь и всех убивать, то не забудь, что тут есть и хорошие люди.

Меня так и подмывало ответить: «Лес рубят, щепки летят». Однако это было бы слегка… не очень. Я так-то такой умный, потому, что сам не собираюсь становиться щепкой. И не желаю видеть целенаправленное уничтожение людей по собственной воле. Другими словами, война где-то там всего лишь событие.

Для меня всё хорошо, что сделано по моей воле, но чужими руками. И если это не касается меня напрямую.

Вопрос о морали не стоит, и так ясно, что так поступит только уёбок, заботящийся о своей шкуре. Можно конечно вспомнить, что никого подобное не волновало, когда гоняли меня, но это тоже спорный вопрос.

— Мы ещё посмотрим. Но жечь что-то точно будем. На карте, которую достанешь, отметь банки и прочие места, в которых заинтересован граф.

Вот честно, хуй знает, что делать. Я ща так, наобум буду действовать. Достанем то, достанем то, а дальше посмотрим. Глядишь, что-то новенькое выловим.

— И это, Клирия и Дара. Дуйте пока к связному, который нам инфу предоставил.

— Хочешь его о чём-то спросить? — осведомилась Дара.

— Нет, хочу его убрать. Покажешь Клирии, она его устранит.

— Но зачем!?

— Мозг включи. Он нас знает и знает, куда отправил. Придут к нему такие же, но уже по нашу голову и пиздец нам. Или ты уже не хочешь спасти сестру?

— Я… — она уставилась в пол и буркнула. — Хочу.

— Вот и славно. Нам надо замести следы. Клирия, поняла, что делать?

— Да, госпожа, — кивнула та.

Через пару минут, накинув плащи, они вышли на улицу, за одно выведя лошадей. Я дал им несколько золотых, чтоб те поставили их в конюшню, где за ними будут следить. Держать их здесь не вариант. Они и так уже насрать успели.

Лиа посмотрела на меня.

— Слушай, а раз мы одни…

— А ты себе мужика не пробовала найти? — поинтересовался я.

— Пробовала. И мне понравилось, но хочется чего-то нежного и мягкого, а не груды мышц, — она красноречиво посмотрела на мои сиськи.

— Потом, сначала карты и та девчонка с солдатом.

— Хочешь лишить его финансов?

— Не знаю пока.

Вообще, меня ещё интересует, насколько здесь все связанны. Если одного графа сместят, станут ли на меня потом охотиться? Или же будет действовать принцип, раз место потерял, значит был его не достоин? Другими словами — будут ли последствия как в моём мире или же всем насрать и просто поставят нового?

Если я сейчас всё начну, будут ли сюда высланы войска из столицы? А если им исправно платить? Нет, я не претендую на место графа, просто мне интересно, если для них ничего не изменится, то будет ли им плевать или нет? Этот пункт очень важен, так как решается вопрос на счёт подкреплений из вне. Например, можно душить графа финансами, он не сможет платить дань и лишится поддержки, потом его чирк и вновь платить. Все счастливы, все при деньгах, никто не обижен кроме мертвецов.

Так, мне нужен тот, кто в этом разбирается…

— Слушай, тут есть ратуша?

— Ну естественно.

— И есть тот, кто занимается вопросами политики? Чтоб не главный, но был в курсе дел, как всё обстоит и как что происходит. Связь там со столицей и прочее.

— Ну это тебе нужен казначей или его помощник.

Казначей? Нет, слишком крупно. Нужен помощник или помощник помощника. Короче, чем меньше ранг, тем лучше, при условии, что он в курсе, как всё делается.

— Ты дружишь с проститутками?

— Это оскорбление или вопрос? — Лиа посмотрела мне в глаза.

Так, ладно, дадим ей буст для сговорчивости.

Я поманил её пальцем и когда она подошла, схватил за голову, притянул к себе и поцеловал в губы. Поцеловал от души, прямо с языком. Мгновение и наши язычки уже коснулись, играючи извиваясь, проникая друг к другу. Мы даже голову поворачивали подобно страстным любовникам, словно всасывая друг друга.

Вторая моя рука скользнула к Лиа под рубашку, массируя ей грудь. Хм, судя по соскам, она уже возбудилась. Значит пока с неё достаточно.

Блин, кажется и я уже возбудился.

Разорвав поцелуй, я посмотрел в её слегка влажные глаза.

— Мне нужна информация про казначея. Поговори с проститутками, может они что знают. Или пусть как-нибудь найдут этого… помощника… Короче, нужен самый младший чин, который будет в курсе ситуации с данью, как всё происходит, куда и как платят.

— На самом интересном месте, — выдохнула Лиа. Её рука скользнула к моей груди, но я ловко ей схватил, не давая сделать задуманное. — Знаешь, мне так и хочется взять тебя силой.

Да уж, реально маньячка недотраханная. Она мне что-то Констанцию напомнила, только та держала себя в руках.

— Потом возьмёшь. Пока же иди и узнай то, что я попросил.

— Мы же продолжим потом?

— Как всё устаканится, — ответил я.

Лиа вздохнула, одарила меня похотливой улыбкой, провела по лицу кончиками пальцев и вышла на улицу. Вот ты разочаруешься, когда узнаешь, что я парень.

А вообще, эта маньячка довольно опасная личность. Честно говоря, я не сильно представляю, что делать со всеми, кто вокруг меня. Ладно, побеспокоюсь об этом потом. Сейчас мне нужен план. Сраный план, что делать дальше.

Значит первый пункт — выяснить на счёт денег и связи со столицей. Будут ли вмешиваться или же им важен доход и спокойствие соседей. Будет разница, кто займёт место графа или важен откат и лояльность.

Второй пункт — финансы. Надо обрезать их от графа, чтоб он был более стеснён в действиях и не смог финансами решить проблему. Заодно вывести его из себя. Это поможет заставить его допускать ошибки и промахи.

Третье — нужны люди. Желательно побольше, чем сейчас. Маленькая армия, которая поддержит меня. Ну или нужно кровопролитие, чтоб графу было сложнее контролировать ситуацию, и мы смогли бы раствориться в толпе. Люди и восстание. Что толкает людей на бунт? Плохая жизнь и проблемы. Если людям здесь плохо, то будет достаточно просто устроить пиздец и толкнуть их на разрушение.

Четвёртое — его личная армия. Надо её как-то отвлечь. Отвлечь тем, что граф готов защищать даже ценой собственной безопасности. Скорее всего, это деньги, от которых зависит его положение, но требуется более точная информация.

Пятое — его дом и его люди. Клирия была там, но я не знаю, можно ли ей доверять. Возможно придётся её устранить перед операцией, но перед этим надо вызнать план помещений и проходов. Лиа же должна будет получить инфу про охрану поместья, их патрули, ключи и так далее. И вообще, всё, что только сможет пригодиться.

Ко всему этому можно добавить отвлечение внимания. А именно, пожары, болезни и прочее. Но я даже не знаю, стоит на подобное идти или нет. Честно говоря, я вообще ничего не знаю. Мой план как дым, дунь и нихуя не останется, лишь голые мечты и прикидки. Мне остаётся надеяться, что всё решат мои товарищи. Ну и рояля бы сейчас не помешало, если честно.

Глава 19

Клирия и Дара вернулись к обеду. И если Клирия выглядела спокойной, то Дара явно была подавлена. Видимо работка ей не понравилась. Ну да, это тебе не бабочек ловить в поле. Хотя чего ей расстраиваться? Не она же убивала.

— Ну как? — поинтересовался я.

— Противник устранён, госпожа, — слегка поклонилась мисс-тьма.

— Ясно. А с тобой что, Дара?

— Это было необходимо? Убивать того человека?

Началось в деревне утро, расцвёл в жопе геморрой. Нашу Дару мучает совесть.

— Слушай, ты хочешь спасти сестру? — спросил я ещё раз.

— Да, но…

— Не но. Твою сеструху ща ебут в жопу. Ебут не только граф и его друзья, но и сокамерники. Прямо по двое, пускают её по кругу. А она стоять не может от боли. Скорее всего рыдает от того, что сесть не может. А во влагалище ей засовывают такой прекрасный механизм, который раскрывается и рвёт все стенки в говно, от чего её крики разносятся по всей темнице. Просто представь себе это.

Дара слегка побледнела.

— Я вижу, что ты представила эту картину. Так вот, каждая такая «зачем убивать» увеличивает её шансы остаться дыркой для графа на несколько процентов. И вопрос стоит так — либо они, либо твоя сестра. Хочешь рисковать, пожалуйста, но тогда не надо впутывать меня или кого-то ещё. Ты понимаешь?

— Д-да, — кивнула она головой.

— Вот и хорошо. Если надо убить, значит надо. Не тебе же это делать. К тому же, разве ты не собиралась делать нечто подобное? Пачкать чужие руки в крови ради собственной цели?

— Но…

— Ну вот. Сейчас ничего не изменилось. Поэтому просто молчи, если не можешь помочь. И представляй каждый раз эту картину, когда начинаешь сомневаться.

Вот я представил и возбудился… Но не будем о моих тараканах.

Нашлась моралистка. Я знаю таких, так как сам такой же. Удобно представлять, но как до дела доходит, так сразу съезжаем. К тому же, чужими руками это делать удобно, но когда доходит до тебя, так сразу начинается вот такое. Но рано или поздно всё равно приходиться окунаться в это. Я подобное сделал в Дасте. Ну и не только.

Как вспомню те мгновения, так мороз по коже. Скольких героев я убил? Скольких изуродовал и порвал на части? А скольких сожрал?

Ладно, не время об этом думать.

— Ты тихо убрала его? — спросил я Клирию.

— Да, госпожа. Он ушёл в туалет и там я устранила его. Свидетелей нет.

— Отлично, но плащи всё равно сожгите. На всякий.

В таких делах лучше стать параноиком.

Так, свидетели заговора устранены, это хорошо, теперь нам надо получить информацию по городу и региону. Но с этим вопросом может помочь только Лиа. Конечно, можно было бы спросить информатора, но где гарантия, что после нас к нему не придёт тот же человек от графа и не спросит про предателей. Лучше такие хвосты сразу обрезать.

Лиа ждать долго не пришлось. Она пришла где-то через час после Дары и Клирии. За это время мисс-тьма успела напоить меня чаем и раздобыть на кухне печенье. Просто удивительно, как она свободно хозяйничает на чужой кухне. Интересно, а она знает, что так делать некрасиво?

— Какие новости?

— Для тебя — самые свежие, — улыбнулась она.

— Клирия, сделаешь ей чай тоже?

Та покорно кивнула. Честно говоря, мне сложно представить, что твориться у неё в голове, если она делает это по своей воле. И именно поэтому мне она напоминает подставную личность, которая призвана за нами следить.

— Итак, я поговорила с той девушкой про охранника. Она согласилась разузнать что-нибудь за отдельную плату и возможность перерезать ему глотку собственноручно.

— И сколько хочет?

— Тридцать золотом.

Ну… мы можем себе это позволить. Только вот зависит это от того, какую информацию она сможет у него вызнать.

— Ладно, пусть тогда узнает про его работу. Поспрашивает, по сколько ходят, где, как предупреждают друг друга и так далее. Короче, мне нужна инфа по работе. Раздобудет — получит деньги и может даже премию. Дальше у нас карты…

— Будут, но позже. Знаешь ли, у нас они не на дороге валяются.

— Ладно, давай дальше. Казначей, выяснила что-нибудь о нём?

— Да, есть у него помощник, у того помощника свой помощник. И тот помощник как раз может подойти. Толстячок такой, ходит к шлюхам каждый вторник, четверг и воскресенье, поэтому они знают, где тот живёт. Проживает один, занимается пересчётом налогов и проверкой документов. Ничего секретного и серьёзного он не знает, зато сможет рассказать о структуре, что, когда, где, как, зачем и так далее. Девушки говорят, он постоянно после секса им это рассказывает.

— Значит один живёт… Да, это подходит…

Будет меньше проблем. Пока они там выяснят, что произошло… Да и вряд ли кто схватиться за него, кроме как на работе.

— Отлично, тогда вопрос уже к тебе.

— Отвечу на любой, милая.

— Какой у тебя размер груди?

У Дары даже лицо вытянулось от такого вопроса. Она посмотрела на свою грудь, потом на грудь Лиа, вновь на свою… и вздохнула. Плоскодонка. Почувствуй боль в своей лольской плоской душонке!

— Ну четвёртый. А что?

Ничего. Просто я решил удовлетворить своё любопытство.

— Ладно, мне ещё нужно знать, кто чем здесь не доволен, что людям не нравится, где их притесняют и так далее.

Это будет бунт, блеать! Если я не облажаюсь.

И когда я начал это слушать… то мне показалось, что я вернулся на родину. Как вам, налоги за пирожки, хлеб и прочее, а? Вот как надо налоги собирать. Нет, про неработающие камни я молчу,этот баян и в моём мире ещё ходил, но сука запретить воздух, это уже что-то. Мне кажется, в моём мире они бы создали бы много отличнейших законов.

Но это из разряда бреда про законы, которые пытались ввести или уже ввели. Плюс, к этому можно было суммировать повышение налогов до такой степени, что одна десятая стала бомжами, а потом рабами и их место заняли зверолюди. И всех, кто не смог заплатить налог отправили куда? Правильно, капать камень!

Какая прелесть.

Ну а дальше всё как обычно, платят мало, жрать нечего, платить нечем. Все не живут, но выживают, барахтаясь где-то на границе между бездомными и бедными. Кто может, идёт в бандиты, рискуя своей шеей.

Потом я принялся выяснять, где находится дом графа. И как мне сказали, где-то на юге около одной из деревень. Вдоль одной из его стен проходит река. А река не простая, а какая-то невъебенно странная и вообще, обиталище всякой нечисти.

С другой стороны находится лес, который в принципе не сильно отставал от самой реки. Со слов Лиа я понял, что он был заполнен всякой магической мутью, которая была готова сожрать любому яйца, если тот сунется туда. Слава богу, что их у меня пока нет, так что отбой на время.

Карьер находился на западе, ближе к границе с горами. Там в поте лица работали как рабы, так и должники по коммунальным услугам. Конкретно о нём ничего не было известно кроме того, что там живётся хуёво и столь же хуёво работается.

Кстати, город здесь всего один, а именно этот. Плюс несколько деревень, раскинутых по графству, которое само по себе не очень большое. Короче, разгуляться с уничтожением всё и вся негде. Зато если начнём что громить, то объектов будет немного, не надо будет разрываться.

— Понятненько, — почесал я макушку, складируя всё это в своей голове. — Так, ты говорила про толстяка. Значит не тянем кота за яйца и сейчас идём туда. Раз уже есть одна зацепка, ей сразу и займёмся. Дара, ты останешься здесь, Клирия и Лиа за мной. И это, дай нашей убиваке какой-нибудь плащ, а то слишком уж палится она своим жутким видом.

Город нас встретил как всегда, говном, грязью и ещё хрен знает чем. Мне кажется или воняет сейчас ещё хуже, чем в прошлые разы?

Ах да, название этого города! Моя рубрика, что была забыта под гнётом времени. И называется этот город блять Мидкок. Это было бы смешно, если бы не заезжено и не грустно. Почему так называется, я не могу сказать, но то что это центральный хуй… Думаю, будь сейчас здесь Мухосранск, он бы смог поспорить со званием города года. Потому что на моей памяти тот город выглядел так же, отличалось только его расположение. Этот в низине, тот на холме.

Мы прошли несколько улиц, пока не вышли к невзрачной улочке, где стояли личности неопределённой сексуальной… Короче, я в душе не ебу, баба это или мужик, от чего мне было слегка страшно. Страшно от того, что их пол не определяем. И одно такое чудовище мне сказало:

— Эй пс… девушка, развлечься не хочешь?

Блять, как ты меня развлечь собираешься, мать твою!? И чем? Я даже пол твой определить затрудняюсь.

— Да не… — по моему телу прошла дрожь. — Меня это… мама ждёт домой, — пискнул я и поспешил ретироваться, затесавшись между милыми дамами.

— Ты куда нас завела!? — зашипел я на маньячку, которая уже явно подумывала пойти и развлечься с этим… а оно вообще человек, кстати говоря?

— Просто район такой, — улыбнулась она.

— Район такой… Хуйню выкинешь, и я на тебя Клирию натравлю.

Лиа покосилась на эту жуткую особу… и вздохнула с каким-то желанием. Пиздец… набрал тиммэйтов в команду.

Пройдя ещё несколько кварталов по щиколотку в говне, мы наконец дошли до нужного дома. Внеочередное старое грязное из дерева строение, которое не вызывало ничего кроме суицидальных мыслей. Оно практически сливалось с остальными домами, словно часть какой-то стены.

— Это здесь.

— Я уже поняла, раз ты остановилась напротив него. Какой этаж?

— Второй.

Я двинулся первым. Аккуратно толкнув дверь, заглянул внутрь. Здесь воняло гнилой древесиной, тухлятиной и пробитой канализацией. А ещё было темно и мне понадобилась пара секунд, чтоб привыкнуть к такому освещению.

— Ну и вонь…

— Так сейчас все дома выглядят, — спокойно заметила она.

Я, стараясь лишний раз не шуметь, двинулся по ступенькам.

Не шуметь…

Каждый шаг сопровождался диким скрипом ступенек, да таким, что даже спящий бы их услышал сквозь сон. Прям шаг и СКРИ-И-И-И-И-И-ИП, шаг и СКРИ-И-И-И-И-И-ИП. Хотелось вырвать эти ебаные ступеньки и затолкать их кому-нибудь в жопу. Мой взгляд сам собой покосился на маньячку, возможно она бы оценила подобное.

Добравшись до второго этажа, я оглянулся. Обычный короткий коридор, заканчивающийся окном. И две двери: одна слева, другая справа.

— Какая из них? — спросил я.

Она указала на левую дверь.

Я подошёл и, не церемонясь, выбил её ногой.

Передо мной открылась грязная небольшая комната, которую освещала скромная масляная лампа под потолком. Обставлена комната тоже была… так себе. Кровать, шкаф, стол и печка дровяная. Пол покрывала уже засохшая корочка грязи. Блин, я чот не пойму, здесь полы люди вообще не моют? Или что? Ладно, потом с этим разберёмся. Меня больше интересовал полный мужик, сидящий за столом.

— Тук-тук, говнюк, мы к тебе, — сказал я, входя внутрь. Лиа и Клирия скользнули за мной, закрыв за собой дверь.

— Ко мне? — пискнул мужик и попытался вместе со стулом уехать в другую сторону комнаты.

А ты неплох.

— Да-да, — кивнул я, вальяжно прогуливаясь по комнате и оглядываясь. Я даже не представляю, как можно здесь жить и не покончить жизнь самоубийством. Здесь темно, грязно и вообще как-то стрёмно. Хотя и сам этот город так себе. Здесь постоянно пасмурно и выглядит всё так, словно очень скоро развалится.

Лиа и Клирия обступили сжавшегося от страха мужика с двух сторон.

— Итак… — я внимательно посмотрел на жиробаса. — Слушай сюда. Ты быстро рассказываешь то, что нам нужно и свободен. Ты понял?

Он закивал головой, не сводя глаз с Клирии. Ну да, она особо отличалась в нашей скромной компании. Да и если быть честным, расскажет толстяк нам или нет, он уже не жилец. Оставлять такого свидетеля естественно будет глупо.

— Отлично, — хлопнул я в ладоши и улыбнулся. — Расскажи-ка нам о структуре вашей работы. Как идёт оплата, через кого, сколько раз в месяц, где хранятся деньги, кому и как отправляете.

Я решил пойти пока с общих вопросов, по надобности углубляясь в тонкости.

— Д-да… мы… мы всего лишь выполняем поручения.

— Кто даёт их?

— Начальство, госпожа. Приходят поручения в письмах из ратуши. Мы смотрим и делаем то, что говорят.

— По каким дням?

— Первые два дня недели, госпожа. Точнее не скажу, ибо сам не знаю. Каждый раз по-разному. Выполнил, отправили обратный ответ гонцом, что всё готово и получаем деньги. Они… в сейфе у казначея.

— Кто у вас главный казначей?

— Господин Прински, госпожа. Худощавый мужчина с густыми усами. На его имя приходят все запросы с оплатой. Он же отсылает деньги.

— Ладно, а в столицу когда уходят деньги? В какие сроки?

— В столицу? — он удивлённо посмотрел на меня.

— Да, в столицу, — повторил я. — Когда вы туда деньги отправляете?

— Э… я не знаю, госпожа.

Не знает он. Это печально, но ладно.

— Хорошо. Тогда чем ты конкретно занимаешься? Заполняешь документы, деньги считаешь или может на побегушках просто?

— Я говно прочищаю, госпожа.

Повисла тишина. Я слегка в шоке смотрел на этого жиробаса, пытаясь понять, что он только что сказал.

— Чо?

— Я чищу говно в канализации госпожа, — повторил испуганно он, явно не понимая причину такой реакции. — Я работаю в службе прочистки канализационных труб Мидкока, госпожа.

Кажется, среди нас только Клирия сохраняла абсолютное спокойствие.

Глава 20

Говно чистит?

Погодите, он что, ассенизатор? А если это так, то…

Я медленно повернулся к Лиа, которая с беспокойной улыбкой от меня попятилась. Видимо, на моём лице отчётливо было написано намерение запихать ей в задницу те самые доски, что скрипели под ногами.

— Лиа, детка, что за хуйня? — спросил я ласково.

— Да лжёт же он! Давай я ему хуй отрежу, и он сразу расколется!

— Да правду я говорю! — чуть ли не плача запищал тот. — Клянусь душой матери покойной, дерьмо вычищаю!

Мне кажется, этот человек, наверное, ещё ни разу так не радовался тому, что чистит дерьмо и теперь может этим прикрыться.

А я кажись понял проблему.

— Лиа, подними-ка правую руку.

И Лиа подняла левую…

Вот дрянь, изнасиловать бы тебя за это в жопу.

— Ты, тупая переёбанная шлюха с дерьмом вместо мозгов, это левая рука!

— Нет! Это правая рука, — с возмущением ответила она.

Подойдя поближе я без разговоров ударил её в живот от чего та согнулась и упала на колени.

— Тупая ты дура. Ты же правой рукой пишешь!

— Я не умею писать, — простонала она…

Так, чот она как-то томно это проговорила. Я схватил её за волосы и повернул её голову ко мне лицом. И точно, эта больная сука с блаженным лицом уставилась на меня. Матерь божья, что пиздец. Она мазохистка.

На это спокойно взирала Клирия и наш жиробас.

Я покосился на него. И что теперь делать? Грохнуть его или…

— Канализация под всем городом идёт?

Он закивал головой.

— И куда она выходит?

— Сливается в болото, что находится дальше…

— Труба выходит над водой или под водой? — спросил я ещё один важный момент.

— Над, — испуганно захлопал он глазами.

Ясно… Я вообще удивлён, что у них тут канализация есть, если честно. Думал, всё как по старинке, на улицу. Вон, в Мухосранске такое же было. Просто прогресс на лицо.

— А у графа она есть?

Он вновь закивал головой.

— И насколько большая? Откуда куда идёт?

— С реки идёт, госпожа. Прямо туда в канализационную систему все стоки и уходят, после чего в реку попадают. Можно пройти через канализацию спокойно до поместья. Туда сливают все нечистоты со всего его поместья, от туалетов до ванн. Но вход перекрывает решётка. Я там чистил несколько раз проходы, но…

— Но? — предложил я продолжить ему.

— Там всякая тварь водится. Двоих наших сожрали, пока мы чистили там всё.

Ясненько. Значит у них есть свои канализационные каналы здесь. Весьма и весьма удобно. Если учесть, что нам надо пробраться внутрь, это может оказаться весьма полезно. Главное, не забыть взять пилу по металлу.

— Система сильно ветвится?

— Простите?

— Спрашиваю, там лабиринт или один проход?

— Один проход к поместью, один к конюшне и один к дому служанок и охраны. Всё выводит к общему стоку, — тут же отчеканил он.

Так, нам нужно, чтоб Клирия начертила план этого поместья. Так мы сможем понять, по какому стоку двигаться, если вдруг решим пробираться туда через каналёзу.

Ладно, хоть какой-то толк от ошибки был. Кивнув Клирии, я не церемонясь поднял Лиа за волосы.

— Эй-эй! Я так-то могу…

Рассердиться. Я знаю, что она хотела сказать, но ударил её ещё раз, не дав договорить. Не из-за того, что мне нравится смотреть, как её личико искажается болью и она тут корчится (хотя и это тоже), а просто потому что в нашей команде, где собрались все самые-самые надо наглядно показывать, кто главный. Не хочется мне, чтоб эта маньячка почувствовала себя свободной и чудила здесь. Пусть знает, что как за ошибки, так и за неправильные слова будет следовать наказание.

Я вновь поднял её за волосы и чуть ли не касался её своим носом.

— Послушай сюда, милашка. Не смей мне угрожать, иначе наши пути разойдутся, как бы мне этого не хотелось. — Я поцеловал её в губы. Без всякий выкрутасов с засосами. Просто, чтоб разбавить её настроение. — Ты очень хорошая девушка и я бы с удовольствием с тобой познакомилась поближе, но если продолжишь чудить и мешать мне, то нам придётся разойтись. Я не хочу слышать всякие глупости, поэтому просто делай всё правильно.

Надеюсь кнут и пряник подействовали на неё.

Она как-то несмело улыбнулась и схватила меня за грудь. Блин, это приятно. Реально приятно, если это делать правильно. Я проигнорировал её действие, пусть слегка успокоиться и не теряет надежду.

— Давай, вставай уже.

Я помог ей подняться и обернулся. Несчастный толстячок уже свалился на пол с перерезанным горлом. Жаль чувак, не твой день. Можешь проклинать эту идиотку, если хочешь.

Мы вышли из одной квартиры… И вломились в другую.

— Тук-тук, нахуй. Мы к вам.

Точно такая же комната, но только уже более чистая, хорошо обставленная и светлая.

Аккуратная кровать. Письменный стол, книжные шкафы. Сложно поверить, что они зеркальное отражение друг друга. Совершенно по-другому выглядят. И здесь же за столом за документами сидел старый полный хрыч, который уставился на нас своими испуганными свинячьими глазами.

— Я… ч-чем-то могу помочь вам, дамы?

— Ещё как можешь, — улыбнулся я, впуская Клирию и Лиа в комнату. — Вяжите его, базарить будем.

У меня назрел вопрос — когда человек из обычного лоха превращается в уёбка? Вот, например, я. Сижу тут, кушаю запасы жиробаса, рассматриваю картинки в книгах, пока ему отрезают пальцы, чтоб сделать более сговорчивым. Когда простой такой лошара как я, играющий в комп, умудрился спуститься до пыток и разбоев?

Просто сейчас, разглядывая местный вариант порнушки, я постоянно возвращаюсь в то время, когда подобное для меня было сродни кошмару. Я никогда особо не думал, как сильно человек может измениться. В какой момент крайний случай стал обычным делом.

Просто на эти философские мысли меня натолкнул вид этого толстячка, которому Клирия выкручивала пальцы. Этот перец оказался намного крепче, чем мы могли себе представить, от чего Лиа с Клирией не переставали над ним измываться. Столько преданности и ради кого? Ради графа, что обдирает всех до нитки? Ради денег? Или ради системы, которая даёт ему больше власти, чем в мирное время?

Я не могу понять этого.

Никакой расчленёнки не было, но от проткнутых яиц мне стало не по себе. Особенно, когда Лиа извратилась и ещё одну спицу воткнула в сам член прямо в канал…

Бр-р-р… Озабоченная маньячка, по которой плаха плачет. Уж лучше бы его на куски резали, серьёзно.

Хотя плюсом такого допроса стала информация, которую мы получили.

Как выяснилось, дань гнали каждый месяц под присмотром людей короля. То есть вариант напасть на этот конвой и навлечь гнев короля был так себе. Следующий забор дани должен быть через несколько дней и его возьмут из запасов банка.

А всего банков или правильнее, хранилищ, было два — один в городе, один в поместье. Городское хранилище вроде и было королевским, но по сути принадлежало всё тому же графу, от куда он брал деньги как для собственных нужд, так и для зарплат с данью. Располагалось это хранилище под землёй в ратуше.

Так, вспоминаем навыки из игр про грабителей и идём меситься. Чур мне маска клоуна… Ладно, шучу я.

Что дальше… Прибыль. Бля, это просто лучшее — захватив рынок выпечки он получил нехилый доход в казну от хлеба, который все повсеместно жрут. Уёба знает, как нажиться на бедных жителях, хотя мне на них насрать, если честно.

Но ещё больше капало с добычи камней, что располагалась у гор на границе государства и торговли, что шла через единственный город в этой области. Чтоб подрезать крылышки нашему графу, точно придётся избавляться как от одного, так и от другого. Правда как избавиться от города? Я знаю только один способ, который мог помочь, но сколько будет от этого жертв… Нет, мне то наплевать на жителей, но это не значит, что я не моргнув глазом могу их убивать налево и направо.

Кстати, что конкретно происходит на добыче и какие доходы она приносит, выяснить я не смог. Если брать ещё по мелочи, то были деревни, которые обеспечивали город продовольствием и материалами. И одна деревня прямо у поместья графа обеспечивала того нескончаемыми запасами продовольствия.

— Эй, не отключайся, — пощёлкал я перед лицом толстяка пальцами. — Эй, барышни, полегче, он живым мне нужен. Хули он сейчас на колбасу похож?

— Так может придать ему бодрости? — Лиа притащила с кухни нож. — Отрежем ему что-нибудь.

— Ага, чтоб потом они что-нибудь заподозрили?

— Так они и заподозрят…

— Что его ограбили, — перебил я её. — Грабители вряд ли бы начали яйца с членом отрезать, больная маньячка. Клирия, обыскивай пока всё здесь. Деньги, драгоценности, всё ценное тащи, включая книги по магии и карты. И побольше беспорядка, чтоб выглядело как ограбление.

Зная стражу в этом мире, могу сказать, что девяносто пять процентов из них — долбоёбы и вряд ли поймут истинную причину ограбления. К тому же он был не такой уж и видной фигурой, чтоб кто-то за него беспокоился.

— Эй, — дал ему пощёчину. — Слушай меня.

— Д-да…

— Ты бывал в доме графа?

— Нет…

— Окей, если здесь начнётся буча, будут ли войска короля вмешиваться?

— Если произойдёт переворот? — уточнил он.

— Да, — кивнул я.

— Если это не затрагивает других, не влияет на общие настроения в стране и платится дань, то всё в порядке.

— А если не заплатить?

— Граф станет должником. Но ему всё равно помогут.

Ясно, видимое поддержание порядка. Значит будем гнобить его с того момента, как он заплатит.

В принципе, я узнал всё что нужно от этого жиробаса. Больше он ничего толком ответить не мог, и, следовательно, миссию свою выполнил. Я кивнул Клирии и двинулся к выходу. За моей спиной послышалось бульканье и стоны. Ну чтож, он пал во имя великой цели.

Ужин проходил у нас довольно оживлённо. На этот раз Лиа закрыла свою закусочную и можно было не волноваться, что кто-то забредёт к нам. Она показала настоящий кулинарный мастер-класс, приготовив и первое, и второе, плюс салаты. Это было реально вкусно, даже вкуснее той еды, что я ел в городе пидоров. Домашняя еда всегда самая вкусная.

Томатный суп с мясом и запечённый картофель с зеленью. Эта еда была действительно наполнена домашним теплом, от которого моё сердце слегка застонало. Столько времени прошло, а я всё равно иногда скучаю по своему миру.

Ко всему прочему она с гордым лицом достала несколько бутылок вина, сказав, что это одно из лучших, которое можно достать в этом графстве. Ну что же, поверим на слово.

— Ну, — она раздала всем стаканы, в которые разлила вина. — За удачное уничтожение графа.

Отличный тост. Мы ещё не начали свой план, а вы уже бухать сели. Хотя сегодняшнюю вылазку можно назвать началом, так что повод всё-таки есть.

Мы чокнулись стаканами и осушили их до дна. Алкоголь приятной волной прокатился по телу, а в голове неожиданно стало очень легко, словно и проблем никаких нет. Мне кажется, что градус в этом вине явно больше, чем в том, которое я пил, хотя горло не жжёт, да и заходит легко.

Не сильно задумываясь над этикетом, я прямо за столом раскрыл карты, что мы раздобыли у жиртреста, и стал их изучать. Честно говоря, они меня интересовали больше, чем тот бессмысленный разговор, что завели девки. Поэтому я прямо за столом развернул их и принялся рассматривать. Мало ли, когда понадобиться это всё.

Помимо карт нашей добычей стало золото в размере тридцати двух золотых, семи серебряных и семнадцати медных. Я смотрю, приближённым к власти неплохо платят. Ещё нашей добычей стало несколько колец из золота, цепочка, но явно не его — внутри была фотография женщины и надпись: Моей дочурке. Возможно выменял у кого-то или вообще отобрал.

А ещё мы раздобыли книгу по магии. В душе не ебу, что там написано, но она отличалась о той, которая была у меня. Дара сказала, что это более продвинутый уровень. Возможно, когда будет поспокойнее, я попрошу Дару мне почитать её. Ну или вновь буду учиться читать с нуля.

Так, сидя и рассматривая карты города и графства, я изредка вслушивался в разговоры девушек. Правда только двух, Клирия предпочитала молчать.

— Лианора, а ты давно здесь живёшь? — спросила Дара.

— Ну… лет пять, наверное. Как батька умер, занялась его бизнесом.

— А от чего ты графа ненавидишь?

— Да… в детстве он меня и мамку мою изнасиловал. Мне повезло, я осталась у него, а вот мамку после использования солдатам отдал. Ну и не пережила она их. А меня потрахали во все дыры, да и выбросили.

Дара смутилась и потупила взгляд.

— Прости… я не знала…

— Да чего уж там, — отмахнулась Лиа. Кажется, её эта тема не сильно трогала. — Батька хотел отомстить ему, но сердце прихватило, и он слёг в могилу, а я осталась одна. С тех пор держу таверну и мечтаю ему отомстить.

— Прости… тогда… — Дара разлила всем вина и вновь подняла стакан. — Тогда за твоего отца и мать, пусть им будет спокойно.

— Ага, за них.

Мы вновь чокнулись.

— Так а чего ты парней не любишь? — продолжала Дара.

— С чего ты взяла?

— Нам… — она замялась. — Один человек про тебя говорил.

Лиа со слегка красными щёчками похотливо ей улыбнулась.

— Люблю я парней. Очень. Просто иногда некоторые личности в трусы лезу ко мне, а именно большинство. А некоторые, как я закрываться начинаю, бросаются насиловать меня прямо здесь, в баре. Ну а я чего, ну раздвину ноги, пусть трахнут, зато потом… — её улыбка стала шире. — Видела бы ты их лица, когда я им их же яйца в глотку запихиваю. Или отрезаю им член, набиваю песком и делаю из него фаллос.

Чот мне жутко. У неё с нервами и головой всё в порядке? Или она берёт пример с солдат из Сенд-Крик?

— Правда последнее время ко мне уже не пристают… — грустью вздохнула она. — Приходится самой их затаскивать сюда.

Блять, да ты чёрная вдова! Я ещё могу понять, когда ты мстила, но самой такое вытворять… Хотя о чём я? Тут же все больные на голову.

— А ты? Чего вдруг с… Слушай, а как тебя зовут? — неожиданно обратилась ко мне Лиа.

— Мэйн, — буркнул я из-за карт.

— Мэйн? Странное имя… Ну да ладно. Дара, а чего ты за Мэйн увязалась-то? Такая мелочь, не рано ли тебе таким заниматься?

— Моя сестра… — она шмыгнула носом, — у графа.

— А-а-а, — протянула она. — Тогда помянем твою сестру.

— Она ещё не умерла!

— Оказаться у графа и умереть — одно и тоже.

— Вот и нет! Она жива и я спасу её! — и прежде чем Лиа успела ещё что-то сказать, подняла стакан. — За спасение сестры и уничтожение графа!

И мы вновь чокнулись.

Забавно, что Дару начало развозить уже после третей, хотя вино было вроде не крепкое. К ней даже Лиа подсела поближе и… Эй, Лиа, ты чо там творишь? Почему твоя левая рука под столом, а Дара пытается от тебя отсесть и вздрагивает так, словно на иголке сидит? Ну не за столом же подобное вытворять!

— А ты, Мэйн? Чего тебе от графа нужно?

— Ничего, — ответил я, не отрываясь от карт. — Просто иду убивать всех подряд, не больше, не меньше.

— Да ты опасная девчонка! — восхитилась Лиа. — Обожаю таких. Но разве ты никаких целей не преследуешь?

Боже, да отъебись просто от меня, ненормальная.

— Нет. Просто путешествую и встретила Дару. Она попросила помочь, и я не стала ей отказывать. Мне плевать куда двигаться и кому портить жизнь.

— А если я попрошу, не откажешь мне? — посмотрела она на меня своими полными вожделения глазами.

— Я подумаю.

— А от куда ты?

— С восточной деревни. Эсхоль.

Сразу было видно, что это название Лиа ничего не сказало, но всё же она кивнула головой и больше не спрашивала. Наш весёлый и спокойный вечер продолжался.

Просто удивительно, что все они так мило общаются, хотя за столом сидят конченные отморозки, не считая Дары. Хотя от Клирии как была тёмная аура, так и осталась, но к ней я уже слегка привык. А вот Дара и Лиа до сих пор от неё стараются держаться подальше. Возможно даже сами этого не понимают.

И всё же, Клирия — кто ты?

Глава 21

Весь этот вечер и часть ночи я, по большей части, рассматривал планы канализации, города и графства, примерно прикидывая, что дальше делать. Вообще, планов у меня было много, но все они были такими же нереалистичными, как и рост экономики на моей родине. Каждый из них подразумевал нападать, разграблять, разрушать. И ничего из этого я не смогу сделать ни один, ни с нынешней командой.

Мне нужен был план, где можно действовать хитро и исподтишка, но в голову ничего такого не лезло. В любом случае где-то да приходилось действовать грубой силой, которой в нашей пати катастрофически не хватало. Сюда бы Констанцию И возможно я бы смог что-то придумать. Но…

Я посмотрел на девушек.

С ними мы далеко не уедем.

Очень скоро наш ужин перерос в попойку. Я, честно говоря, старался не бухать сильно, чтоб в случае чего быть во все оружия. Не знаю, от чего так, но моя интуиция изредка, очень изредка мигала в сознании, словно маленький сигнальный огонёк, подающий знаки. Конечно, она у меня развита плохо, но раньше иногда действительно срабатывала и спасала жизнь. Поэтому я решил оставаться на страже.

Ну и вообще, это было вполне логично, что один должен быть всегда начеку.

Но вот остальная часть команды не сильно парилась.

Про Дару я даже не говорю — она что-то с умным видом пыталась пояснить Лиа, которая только и делала, что сидела и похотливо улыбалась, опуская иногда руку под стол и заставляя собеседницу замолкать и вздрагивать. Кажется, они нашли общий язык, однако я думаю, что Лиа использует Дару чисто как партнёршу. Стоит ли это предотвратить?

Нет, пусть сама разбирается. Не маленькая уже. Да и новый опыт ей не помешает.

Что касается Клирии… Она сидела в стороне со спокойным лицом, словно ничего не происходило, однако щёки её порозовели, причём конкретно. Напилась? Я краем глаза начал следить за ней и заметил, что эта мисс-тьма не так уж и редко прикладывается к бутылке. Причём именно к бутылке, а не к стакану, словно его она просто презирала. Видимо для её натуры он был слишком мал. К тому же именно под её стулом было уже две пустых бутылки.

Ясно, Клирия падка на алкоголь. Может это шанс что-нибудь вызнать? Я как бы бочком невзначай подсел к неё поближе.

— Слушай, Клирия…

Она икнула и повернулась ко мне. В этот момент она выглядела даже мило, а её аура ужаса и тьмы на мгновение спала, словно их силы уменьшились вместе с её контролем над собой.

— А какую цель ты преследуешь? К чему конкретно стремишься?

— Стремлюсь? — она склонила голову набок. — Стремлюсь…

Клирия не на шутку задумалась. Видимо решает, стоит говорить свой план или нет. Ей потребовалось минута, чтоб определиться.

— У меня есть цель, которую я преследую. То, к чему конкретно стремлюсь.

Я уже слышал этот ответ в одном видео, только там чувак говорил, что у него была какая-то тактика и он её придерживался. Не твой родственничек, а?

Забавно ещё то, что язык у неё не заплетается, однако говорит она полную ахинею, что как бы намекает на её состояние.

— А что это?

— Цель.

Понятно. Она конкретно в щи. Я, честно говоря, удивлён, что она напилась. Уж слишком не похожа Клирия была на тех, кто станет злоупотреблять алкоголем до такого состояния. Однако её аура от этого ни капельки не пострадала.

— А от куда ты? — спросил я, протягивая ей непочатую бутылку.

Она взглянула на неё, задумавшись, после чего забрала, откупорила и тут же выдула половину.

— Я… Оттуда… — она неопределённо махнула рукой в сторону выхода.

— И зачем тогда ты путешествуешь?

— Счастье… — пробормотала она, глядя куда-то в даль. — Путешествую за счастьем.

— Ясно… А как ты оказалась у графа? — задал я вопрос, который интересовал меня больше всего.

— Нанялась, — спокойно ответила Клирия.

— Сама? Добровольно?

Она посмотрела на меня так, словно я был насекомым. В это мгновение меня словно промыло этой тьмой, которую она излучала. Страшно представить, что заставило превратиться её вот в такое чудовище.

— Я иду своим путём и путь привёл меня к этому графу. Я покорно следую своей судьбе, которая, подобно реке, принесёт меня к цели.

— То есть ты считаешь, что если просто плыть по течению, то в конечном итоге придёшь к цели?

— Не без усилий. Каждое действие — поворот русла реки.

Ну пиздец же ты философ.

— И куда она тебя приведёт, эта река?

— К мечте… — её лицо стало мечтательным.

И она сука словно превратилась в портал тьмы, передавая весь этот ужас сюда тоннами. Даже болтающие Лиа и Дара покосились на неё. Ох бля… как я оказался на другом конце стола? Хотя о чём я — Лиа и Дара вообще отсели к барной стойке. Можно сказать, что я герой, раз у сидел с ней за одним столом. Может разъебать ей башку стулом, пока она бухая?

Соблазн действительно слишком большой, но я не рискну. Она довольно ценный помощник на таком безрыбье и если вдруг выясниться, что она реально сама по себе, то пиздец я облажаюсь. Не то, что бы впервой, но в таких ситуациях это может оказаться критичным.

Ладно потерплю. Преодолевая этот нереальный поток, который действовал на меня подобно смывающему напору в унитазе, я подсел к ней поближе, подтолкнув бутылку. Она посмотрела на неё и вновь прямо из горла отхлебнула. Почему-то она мне напомнила дядю Борю, чем вызвала лёгкое покалывание в сердце.

— Думаешь, сможешь достигнуть своей мечты? — начал я из далека. — Всё-таки то, о чём ты говоришь, наверное, не хухры-мухры.

— Я уверенна, что мой путь ведёт именно к нему.

— И больше ни к чему?

— С детства не находила места, — она вновь приложилась к бутылке. Чую, что это больная тема для неё. — Я поняла, что эта мечта единственный способ стать той, кто я есть. Никто кроме него меня не примет и не поймёт.

— И кто же это?

— Наверное её любовь, — раздалось справа от меня.

Я аж вздрогнул. Маленькая Дура подобралась незаметно и с каким-то влажным от мыслей лицом смотрела на Клирию.

— Её судьба… — с другой стороны уже Лиа пристроилась.

Да ёб твою мать. Бабы ебаные, вы чо суки так подкрадываетесь!? Я же обосраться от страха могу! Тут эта давит тьмой, так и вы ещё пугаете. Кстати, неужели вас так заинтересовала история, что вы аж готовы под эту струю тьмы лезть? Так и знал, что все бабы сплетницы, лишь бы о любовниках или любовных историях поговорить. Не то что мы — мужчины.

Так чо там наша мисс-тьма говорит. Любовничек на стороне значит есть? Или всё-таки любовь всей жизни? Обожаю всякие такие истории.

— У меня нет любовника или любви к кому-то, — холодно ответила Клирия и ёбнула прямо из горла ещё вина.

Просто удивительная стойкость. Ни по голосу, ни по виду не скажешь, что пьяна. Её даже не качает, но вот сами её темы и румянец выдают повышенный градус в крови.

— Думаешь, он тебя примет? — начал я мягко подталкивать эту бестию к ответу.

— Он единственный, кто оценит меня. — Кто этот больной дегенерат? Бля, я бы плюнул ему в ебало за то, что такая бестия из-за него гуляет по миру и пугает всех. — Он сможет оценить меня по достоинству и не прогонит.

— Уверена, что так оно и будет, — кивнул я. — Но ты готова служит ему?

— Да, — кивнула она. — Он единственный, кто сможет принять меня такой, какая я есть. И я буду верна ему. Да, я буду верной слугой своему господину. Потому что служение ему — моя судьба.

Больной ублюдок твой будущий господин.

— С чего ты взяла? — поинтересовался я.

— Потому что я больше никому не подхожу. Я слегка отличаюсь от других.

Слегка!? Ты блять гонишь!? Да тебя нахуй надо выслать с этой планеты! Ты слишком высокого о себе мнения и слишком приукрашиваешь ситуацию.

— И кто он? — спросила Дара, сверкая глазами. — Он сильный? Он красивый?

— Он очень силён. От одного его имени содрогнуться королевства и люди падут хладными трупами перед его ногами. Но его внешность устрашающая.

— Да, он тебе точно подойдёт. Думаю, такой тебя с радостью примет, — кивнула Лиа.

— Думаете?

— Естественно! А устрашающая внешность лишь придаёт мужественности мужчине! Ты увидишь его и сразу поймёшь, что за ним как за каменной стеной. Это же…

— Так романтично! — поддержала её Дара. Не уверен, что именно это хотела сказать Лиа, но да ладно. — Он будет спасать тебя, идти вперёд, сокрушая врагов, а ты как его верная соратница, как тень и его половинка будешь поддерживать его из-за спины! Ведь как говориться в романах — за сильным мужчиной всегда стоит сильная женщина.

Развезли тут сопли и романтичные комедии. Сильная женщина, сильный мужчина… тьфу блин. Это только в романах такая хуйня, а в жизни меч в спину и бегом. Мне просто хочется посмотреть на ёбнутого отморозка, что покорил сердце этой тьмы.

— Да… Да, вы правы, так оно и есть. Он действительно особенный. Я слышала, что он стоял до последнего за свою маленькую армию и что он не боялся брать штурмом города ради спасения своих людей.

— А ты его лицо то видела? — спросил я.

— Нет.

Пф-ф-ф-ф-ф-ф…

Столько слов, столько чувств, но, в конце концов, мы приехали к очень интересному концу. Не видела, не знала, но люблю. Хочу к нему, не знаю к кому. Лица не видела, имени не знаю, но уверенна, что меня он примет. Чего взять с женской логики? Гениально…

Хотя может это и просто красивая история для отвода глаз. Может она хочет прибиться к тому долбоёбу просто ради власти. Знавал я таких. Выглядели влюблёнными в людей. Но любили они не их, а власть, что те держали.

— А как его зовут? — допытывалась Дара. — Или хотя бы как его знают другие?

Клирия задумалась.

Не хочет говорить. Вот именно это меня и смущает больше всего. Она просто говорит размытые фразы, которые ничего под собой не имеют, стату не даёт смотреть, ничего толком не рассказывает. Слишком много вопросов и мало ответов.

Я взял со стола кусок мяса, затолкал в рот и запил вином, глядя на эту мисс-тьму. Блин, рядом с ней даже живот болит. Она реально испускает пагубную ауру, убивающую всё в округе.

— Ну же? Ну как его хотя бы зовут? Мы о нём слышали?

Клирия сдалась и кивнула. Видимо алкоголь всё же подтолкнул её к верному решению.

— Да, вы о нём слышали. Я не знаю его имени, но все остальные знают его как антигероя.

БЛЯТЬ!

Я поперхнулся и вино полилось у меня через нос, а кусок мяса застрял у меня в горле.

Сука, я ща сдохну.

Дико выпучив глаза, я бил себя по груди, пытаясь выбить этот кусок говна, но…

Спасибо Лиа, она ударила меня в живот, и я выплюнул застрявшее мясо, продолжая закашливаться и плеваться вином.

Чего нахуй!? Так это обо мне речь!? Эта дура хочет присоединиться ко мне!? Это её мечта!? Серьёзно!? Да никогда в жизни! Она сама как антигерой! Боже, она так расписывала своего героя, а оказалось, что это был я. Какой ужас, я первый раз не рад, что обо мне девки разговаривают.

Дара выглядела слегка удивлённо, а вот Лиа всплеснула руками, словно только обрадовалась.

— И точно! Ты отлично ему подойдёшь!

Так тот долбоёб, из-за которого это гуляет по лесам и лугам — я? Это же блять роялище просто! Или можно назвать такое судьбой? Как говорят, от судьбы не убежишь… Как и от рояля, если его столкнуть с косогора.

— А ты уверена, что он тебе подходит? — спросил я со слезящимися глазами.

— Естественно. Он сеял зло, хаос и смерть по округе. Он истреблял деревни и города сжигая людей и скармливая их крысам. Аура рядом с ним была такой, что сминала героев в округе десятками. Я стану отличной помощницей. Вместе с ним мы сможем осуществить его мечту и низвергнуть мир во мрак, наполнив его болью и страданиями.

Хуясе, сколько я узнал о себе. И я никогда о таком не мечтал! Это твои влажные мечты, больная идиотка! Я хотел жить спокойно и тихо, иметь семью или путешествовать, но никак не это.

— А ещё он ел девственниц! — поддержала её Лиа.

Да не ел я девственниц, дура ты обосранная.

А Дара странно покосилась на меня и отодвинулась. Ещё одна дура. Все дуры, один я умный.

— Кстати, а у меня осталась ещё листовка с тех времён! — хлопнула в ладоши Лиа. — Ща я принесу.

Глаза Клирии загорелись от интереса. Лиа рванула с места, опрокинув стул, и скрылась за дверью. Через минуту она появилась с листком. Она несла его так, словно он был настоящим сокровищем. Она бережно протянула листовку Клирии. Я и Дара тоже заглянули в листок. Оттуда на нас смотрела обгоревшая рожа с капюшоном и шарфом на пол лица.

Блин, как вспомню, так больно становится.

— Да, именно таким я его и представляла, — кивнула Клирия удовлетворённо. — Страшное лицо, злобный взгляд, полный ненависти ко всему живому.

Ни-ху-я. Они меня нарисовали нарочито злым, явно полагая, что чем страшнее я буду выглядеть, тем больше желания будет меня засадить у других.

— Не сильно он похож на антигероя, — покосилась на меня Дара. — Судя по всему здесь он через чур большой, словно воин, а на самом деле…

Я пнул эту дуру ногой в голень, заставляя её замолчать. Ты блять понимаешь, что говоришь, тупая ты сука!? Или мозг пропила!?

Но её случайно оброненные слова не остались незамеченными. Клирия и Лиа уставились на неё.

— От куда ты знаешь, как он выглядит? — спросила наша мисс-тьма, окатывая нас волной ужаса.

— Да я это… ну… — Дара со скрипом сдвинула стул подальше от Клирии.

— Ты сказала, что он выглядит явно не так. Значит ли это, что ты знаешь, как он выглядит? — в её спокойном голосе чувствовалась такая угроза, что можно бежать на встречу электрички казалось не так опасно.

— Это значит, что в разных местах его описывают по разному. Его же видели и в живую, — погнал я спасать ситуацию.

— И как же? — аура тьмы теперь направлена на меня. Блин, лучше бы она Дару кокнула.

— Да типа… тихий, неприметный, на вид обычный парень, каких множество. Совсем обычный и скучный. Но это только то, что я слышала.

— Да… — Клирия задумалась. — Истинное зло может быть незаметным. Но уверенна, что он вселял ужас в сердца людей своим видом.

Я бы посмеялся над этим, не будь я тем самым человеком.

Тем временем Дара спросила Лиа.

— А эти листовки — редкость?

— Большая, — с гордостью кивнула Лиа. — Во время войны они были очень популярны. Символ восстания. Очень мало и сохранилось, ещё с тех времён, когда был жив антигерой. Блин, вот бы посмотреть на него… А может даже трахнуть.

Ага, щас блин. Я боюсь тебя, ненормальная маньячка, отрезающая писюны.

— Тогда у меня есть тост, — хлопнула в ладоши Дара хватая стаканы и разливая вино по ним. — За то, что каждый из нас хочет! За месть и освобождение!

— За уничтожение и порабощение этого мира злом.

— Секс, деньги и власть!

— За мечты, — пробормотал я.

А ещё за то, чтоб никогда, НИКОГДА больше я не оказывался в пати с такими личностями как вы, больные дряни.

Глава 22

Я был самым трезвым!

Я вообще молодец, мало пью, не кричу почём зря, на неприятности не нарываюсь. Если что, стараюсь их обходить. Ну разве я не чудо? Просто идеальный парень.

Вот только девушки на шею не вещаются, не ценят меня, сучки.

Именно поэтому я как истинный идеальный парень не нажрался в щи в отличие от других.

Уже где-то в середине ночи, когда все наши немилые дамы были в говно, я хлопнул в ладоши и объявил, что всем пора идти дрыхнуть, так как завтра у нас будет насыщенный день.

А что бабы? А они бэ, мэ, кукареку, не согласны. Пришлось тащить за шиворот всех двух в кровать. Я серьёзно подумывал оприходовать их тут (кроме Клирии, на неё не встанет от страха), пока они в отключке, но вот незадача — нечем. Так что просто затащил их в комнату на втором этаже под скатом крыши и бросил на кровать, над которой было небольшое окно.

Почему двух? Потому, что Клирию я трогать не собирался. Просто выбил из-под неё стул, от чего та упала на пол.

— Госпожа? — её слегка мутные глаза (сука пять бутылок выдула! Куда в тебя столько влезло!?) уставились недоумённо на меня.

— Спать! — отдал команду я и та, кивнув головой, уснула прямо на полу. Вот лучше бы ты всегда спала, серьёзно. Сразу так меняешься в положительную сторону.

Охренеть, значит она хочет служить антигерою, то есть мне. Наслушавшись сказок о культиваторе и аннигиляторе, решила, что со своей аурой отлично впишется в его команду. А её не смутило, что он (ну то есть я) сдох хуеву тучу времени назад? Странная девица, её логика хромает как оттраханная в жопу шлюха.

Ну да ладно. Главное, что она не знает, кто я. Разойдёмся и дело с концом, пусть дальше ищет своего избранника. А то не хватало мне под боком такую бестию.

Как и в прошлый раз, я сложил кровать из стульев, доверив караул только себе родимому, так как все всё равно бухие. Перед собой, как и в прошлый раз, я поставил масляную лампу, чтоб в случае чего…

И я уснул.

Надо сказать, благодаря хуёвому и неудобному сну, из-за которого я быстро просыпался наши задницы не оказались на колах.

Плюс? Естественно! Я очень рад, что моя срака цела и невредима, хотя женщин же через другое отверстие накалывают…

А, да ладно, кому кроме меня это интересно? Главное, что я проснулся первым от того, что кто-то стучался в дверь. Стучался добротно и громко, та аж вибрировала.

— Лианора Норгенваль, именем графа Крауса и мэра города Рингера, откройте!

Так, не нравится мне это. Кажется, по нашу душу прискакали охранники. Сейчас, судя по свету из окна, раннее утро и солнце даже не показалось из-за горизонта. Зачем здесь эти членососы?

Я бросил взгляд на масляную лампу. Та стояла в стороне на барной стойке, так что, если даже кто и заглянет сюда, не увидит ни меня, ни спящую мисс-тьму на полу.

— Лианора Норгенваль! Вы обвиняетесь в двойном убийстве граждан нашего города Мидкок! Немедленно откройте дверь!

Так вот чего они пожаловали. Так, стоп, а от куда они знают, что она там была? Видел кто-то? Или отпечатки пальцев? Нет, слишком неразвито это место для отпечатков пальцев. Значит кто-то нас спалил. Но это странно, я вроде постоянно оглядывался по сторонам и никого не видел. Уверен, что мы были не замечены другими. Тогда как?

Ответ на вопрос поступил немедленно.

— Лианора Норгенваль, мы знаем, что вы там! Мы знаем, что вы это сделали! На месте преступления был найден кулон с вашим именем и фамилией!

Просто рука лицо. Ебаная ты дура! Как можно было оставить там свои данные!? Это же просто немыслимо. Насколько надо обосраться, чтоб довести до такого!? Пизде-е-е-ец. А мне теперь разгребать.

Как? Как и в прошлый раз. Оказаться на плахе меня совсем не радовало, так что я был готов сопротивляться до последнего и очень отчаянно. Именно до последнего так как в отличии от них меня перерождение не ждёт.

Я внимательно вглядывался в окно, за которым сновали тенидолбаных засранцев. Очень скоро они начнут ломиться ко мне, а значит самое время давать дёру или готовиться к обороне.

— Клирия! Клирия! — зашипел я, не вставая со своего места. Сучка Клирия… лишь перевернулась на другой бок! Ах ты дрянь нетраханая! А те две дуры вообще лежат на втором, куда я затащил их сегодня ночью, не дозовёшься.

— Лианора Норгенваль, немедленно открывайте!

Дверь содрогнулась и жалобно заскрипела. Кажется, им надоело ждать. Окно, входящее на улицу, разбилось, осколки стекла блеснули в свете факела и влетели внутрь помещения. За ним я отчётливо видел стражника, который орудовал мечом, расчищая себе путь. Ещё чуть-чуть и он пролезет внутрь.

А ладно, плевать на конспирацию.

Я вскочил и, схватив мисс-тьму и лампу, бросился к лестнице наверх.

— Стой, именем графа, стоять!

Ага, щас.

Я развернулся и метнул лампу в стражника, который уже влезал в зал, перекинув одну ногу во внутрь. Та разбилась, облив его маслом, расплескавшись на пол и на его броню, после чего вспыхнула. Он закричал, принялся сбивать пламя и ввалился в зал, грузно плюхнувшись на пол. Ну а я просто дал магической подпитки и изжарил его к чертям, заодно поджигая пол и стены закусочной. Честно говоря, я даже не собирался оставлять здесь кого-то живым.

Дверь затрещала от усиливающихся ударов и через мгновение в дом влетела стража. Я жахнул в них пламенем, но вот незадача… Щиты, причём добротные, которые, наверное, у легионеров были в Риме, оббитые чем-то снаружи и внутри. Они тут же прикрылись ими от пламени, что ударило в них.

Ясно, эволюция не стоит на месте, видимо уже имеют опыт столкновений против огненных магов. Ну и хуй с вами.

Продолжая питать пламя маной, я поднялся по лестнице вверх. Здесь же горела ещё одна лампа над потолком. Подпрыгнув я сдёрнул её на пол и распалил пламя. Возможно щитом от направленных языков пламени они и смогут защититься, но если прыгнут прямо в него, щит уже не поможет.

Я без зазрения совести распалял огонь, после чего бросился в комнату.

А там две голые дуры, плотно обнявшись, лежали и сладко сопели. Обе мокрые, словно занимались тем, чем не занимаются обычно со свои же полом. Долбаные суки, а меня не позвали! К сожалению, порадоваться открывшейся картине и запечатлеть её в своей памяти времени не было. Как и подробно рассмотреть их тела.

— ПОДЪЁМ! ВСЕМ ВСТАТЬ!

Я сдёрнул Лиа и Дару за ноги с кровати, после чего вернулся в коридор и ещё раз подпитал пламя магией. С той стороны, матерясь стояли стражники. Хотите попасть ко мне? Так попробуйте!

Я толкнул пламя в проход прямо на стражников вниз на ступени. Практически все они отскочили, однако один всё же не успел. Дико вереща, он просто скатился вниз. Уверен, что я его не хиленько опалил, хотя вряд ли смертельно. Скорее всего только открытые участки тела и успели пострадать. Здесь им щит не поможет.

В чём разница между этим пламенем и тем? Здесь, можно сказать, самый эпицентр, ядро огня, а там были лишь его языки. Другими словами, это как вода и её струя — от струи прикрыться можно, но вот если попал в воду, прикрывайся сколько хочешь, однако ты уже в ней.

Не имело смысла спускаться через этот проход, поэтому я вложился и распалил огонь, протолкнув его вниз. Теперь к нам не подступятся.

Я вернулся в комнату.

— Подъём вашу…

Слова застряли у меня в глотке так как эти две сучки проснулись и что? Они сука голенькие и мокренькие сосутся! А Лиа уже руку свою между ножек Дары просунула, от чего та стонет, вздрагивает и ещё сильнее присасывается к ней. Прямо вжимается в её сиськи и мнёт их своими пальчиками. Вы чо блять, издеваетесь!? Нас тут за яйца схватили, а вы тут ебаться вздумали!? БЕЗ МЕНЯ!? Суки, я вас не прощу за такое предательство.

Меня даже не то, в какой ситуации они делают, возмутило, а сам факт того, что это делают, не позвав меня! Обидно!

После такой подставы даже спасать вас не хочется… Блин, зуд в голове не двусмысленно намекает, что поводок до сих пор на мне.

Ладно, плевать… спасу её.

Запах дыма и горящей древесины уже начал пробиваться и сюда. По потолку стелился лёгкий слой чёрного дыма, но очень скоро здесь вообще нечем будет дышать.

— ПОДЪЁМ!

Я отвесил обеим оплеухи такой силы, что кажется обеим разбил губы. Плевать, главное, что они раскрыли глаза и посмотрели на меня.

— Осада нас спалили, быстро одевайтесь и уходим!

— Ты о чём? У нас же всё… — начала Лиа, но я влепил ей ещё одну пощёчину, но с другой стороны.

— Быстро! Если через минуту не оденешься, я брошу тебя здесь.

После чего поднял на ноги слегка растерянную и ещё до сих пор не в себе Дару и принялся её одевать. Натянул юбку, накинул рубашку, какую-то куртку, засунул ноги в башмаки.

— Лиа, ты меня слышишь!?

— Да, — её голос стал более… трезвым? Ладно, не до этого. — Ты понимаешь меня?

— Да, что за шум и… что горит!?

— Нижний этаж, но вопросы позже. Стража пришла за нами. Сейчас же всё самое необходимое в сумку и валим. У тебя есть спирт?

— В шкафу в комнате напротив.

Я бросился в коридор вошёл в комнату, что была похожа на кладовку. Схватил какую-то сумку, из которой вытряхнул капусту… Странно, зачем ей капуста, если есть картошка? Так, ладно. Я свалил в пакет все бутылки, что были здесь, после чего сверху, не заморачиваясь, набросал вяленого мяса, каких-то сухарей, забросил её шмотки внутрь, после чего выскочил в коридор. Дышать здесь уже было практически нечем.

— Оделась? Пришла в себя?

— У меня способка на отрезвление, — кивнула она. — Если ты сказал, что горит… то… моя столовая всё!?

— Пизда ей, — кивнул я. — А теперь валим. С тобой, сучка, у нас ещё будет особый разговор о том, как не надо делать.

Я бросился к окну, что судя по всему выходило на крышу, так как сама комната была прямо под ней. Но за мгновение до того, как я успел подойти к нему, свет заслонила тень. Я скорее действовал рефлекторно, чем обдуманно, выхватывая меч, прикреплённый к поясу верёвкой. Мгновение и стекло разлетелось на множество осколков, что влетели в комнату вместе с мужчиной в нагруднике и шлеме. Я нырнул вперёд, выставив перед собой меч одной рукой и…

Надо же, я умудрился попасть в него, причём примерно туда, куда целился. Мужчина выставил перед собой меч, собираясь отбить удар, но он стоял на кровати, а, следовательно, выше, от чего я поднырнул под него и воткнул меч в шею. Тот сделал шаг назад, хватаясь за горло.

— Валим! — скомандовал я и сбросил умирающего говнюка с кровати.

Блин… Надо Клирию на руки брать…Нет, не надо.

— Лиа, хватай её!

— А чо я!?

— Я тебе сейчас сиськи обрежу! Быстро взяла её на руки.

Сам же я дал волшебного пендаля Даре, подгоняя невменяемое существо к окну.

Выскочил я наружу первым, быстро оглянувшись… и чуть не лишившись головы. Слава богу, я был готов к подобному. Поднял свой меч под углом и вражеский клинок скользнул в сторону, после чего я просто ткнул противника остриём прямо в пах. Тот вскрикнул, выронил меч, схватился за промежность, от куда полилась кровь. Ну а я ему тут же засадил прямо через подбородок в череп одним ударом.

Мне кажется, или обращаться с мечом мне стало совсем немного легче? Даже держать его немного удобнее, словно уже привык. Возможно навык повысил, надо будет глянуть потом. Хотя причина того, что я их так раскатал, наверное, в том, что они банально сами плохи в фехтовании.

Выскочив наружу, я оглянулся. Ещё один только залезал на крышу, остальные толпились снизу. Я бросился к краю и просто ткнул того в лицо, когда он почти забрался. Так как одной рукой он до сих пор цеплялся за край крыши, а сам стоял на четвереньках, стражник просто не имел возможности ни отбиться нормально, ни уклониться. Остриё меча встретило лишь лёгкое сопротивление, войдя ему в череп, после чего он просто сполз вниз.

А тем временем на крышу выбралась Дара и Лиа с Клирией.

— Что будем делать?

— Валим по крышам. Думаю, нам придётся сдвинуть график по планам.

— Сдвинуть?

Да, сдвинуть. Один из планов, который витал в моей голове и выглядел более-менее реалистичным, сейчас стал основным. Посеять хаос в городе придётся несколько раньше, чем мы думали, поэтому…

Я оглянулся.

Часть строений была каменной, часть деревянной. В большинстве своём дома находились близко друг к другу, но разделялись улицами. Сам же город выглядел как большая мишень с улицами к центру и улицами, идущими по кругу. Над некоторыми домами я даже видел огромные круглые бочки, созданные видимо для того, чтоб тушить пожары.

К тому же, строение города как бы должно было разделить его на части. То есть, по идее, если эта секция загорится, то другие будут ограждены дорогой. Я теряюсь в вопросе, насколько это эффективно, но, наверное, это имеет смысл.

— Так, за мной. Придерживай Дару, чтоб не упала.

— А что с этой? — указала она на Клирию. По её лицу скользнуло странное выражение, которое можно было сравнить с тем, когда ты держишь на руках тарантула или другое жуткое существо.

— Пусть висит. Нас ждут дела по важнее.

А именно бежать. Бежать со скоростью ветра… ну или по крайней мере не медленнее обычного шага. Мы бросились по крышам дальше, перескакивая с одной на другую, через маленькие улочки между домами.

— Так, стоять бояться! Ждать здесь, пока я не вернусь.

Порывшись в сумке, я достал бутылку и, разбив одно из окон на крыше, нырнул внутрь. Оказался в пыльном чулане, где от моего прыжка тут же поднялось облако пыли. Не сильно заморачиваясь, плеснул часть жидкости прямо на пол и чиркнул огнивом. Темноту чулана осветил яркий огонь, бодро лижущий лужу спирта. Благодаря свету я смог найти лестницу вниз. Спустившись по ней, я попал на первый этаж, который больше напоминал типичные подъезды наших хрущёвок.

Я бросил бутылку в стену после чего поджёг эту кляксу из спирта. Огонь за мгновение охватил стену, языками пламени достав до потолка. Ко всему прочему, чтоб не дать ему затухнуть я вложил силы, распалив хорошенько огонь, пока не услышал весёлый треск древесины. Всё, дело сделано, по крайней мере здесь.

Но так как я не зверь, а здание всё-таки жилое, я во всё горло закричал:

— ПОЖАР! ГОРИМ! ПОЖАР!

Кто у спеет, тот выберется, я дал шанс спастись людям, остальное зависит от них. Заодно создадим панику.

Так, вопя, я бросился наверх в чулан, где слегка дал жару огоньку и вылез в окно на крышу.

— Так, быстро за мной! — скомандовал я.

Нас ждал очень трудоёмкий процесс, который усложнялся тем, что снизу бегала стража и пыталась нас засечь. Ещё несколько уже бежали по крышам в нашу сторону. Конечно, их скорость не была высокой, скользкая под наклоном крыша не располагала к нормальному бегу, однако у нас ещё и пьяная Дара с Клирией в отключке.

Я быстро забрался на конёк крыши и оглянулся. Всего на этом участке домов было два бака. Логично, что при пожаре ими сразу начнут тушить, значит стоило жечь от них как можно дальше. Плюс, часть домов были каменные. Учитывая всё это, мой взгляд упал на самое крайнее здание, которое располагалось на углу и было деревянным.

— Так, Лиа, давай быстрее.

— Я и так тащу на себе одну и тяну вторую! — пожаловалась она.

— Я тебе сейчас руку отрежу, будешь возмущаться, — бросил я ей, после чего указал на здание вдалеке. — Видишь то здание? Иди туда, забирайся внутрь и жди меня.

— А я? — спросила пьяная Дура.

— А тебя клизма ждёт, — пообещал я, после чего покосился на груз.

Блин, бесполезный кусок мяса. Буду служить вам, буду вас защищать, вы моя госпожа… Тьфу блять, как я мог довериться ей даже на чуть-чуть, когда даже себе доверять нельзя!? А сейчас бросишь — схватят, запытают, выяснят, что мы делаем. Убить — чот рука на спящую не поднимается и очково как-то.

Расставшись с частью группы, я стал внимательно наблюдать, как ко мне приближаются двое стражников. Кроме них на горизонте вроде как никого больше и не было.

И первая ошибка — напали по очереди. Явно в паре не умеют работать. Просто один споткнулся и поэтому другой вырвался вперёд. Он попытался меня ткнуть остриём, но я его меч бью сверху своим и тот втыкается в крышу, разбивая черепицу. Я же дёрнулся вперёд и пнул стражника в грудь. Он, видимо не ожидая такого поворота событий, потерял равновесие, упал на спину и кубарем скатился с крыши вниз.

Так, взять на заметку, отбивать удар мечом не остриём а ребром, так как я только что заработал скол на лезвии.

Остался второй. Но тот был явно более матёрый. Он смотрел на меня с усмешкой, видимо понимая, что мой навык меча не такой уж и высокий, размахивая своим мечом словно клоун в цирке.

Ну ладно, ладно, посмотрим, кто кого.

Глава 23

Пафосно размахивая мечом, он двигался мне навстречу. Медленно, чтоб не споткнуться и с видом человека, который знает, что делает. Ненавижу таких противников. В бою должен быть всего один сильный человек и это должен быть я. Если это не я…

То я убегаю.

Что мне и пришлось сделать. Просто развернулся и бросился бежать по крышам от ублюдка в сторону, где мы должны были встретиться. Можно заливать о том, что без разницы, силён противник или нет, надо биться до конца и так далее. Но знаете что? Ваша жизнь и флажок вам в жопу. У меня жизнь одна, и я не собираюсь рисковать ею, если не вижу весомой возможности победить.

Ловко перепрыгивая с крыши на крышу, я нёсся к указанному месту встречи. Позади меня бежал стражник, однако он отставал по той причине, что был менее ловки и на нём была броня.

Вообще мой план заключался в следующем. Поджечь несколько домов и распалить огонь. Хоть город и поделён на части улицами, но при сильном пожаре они уже не спасут и огонь будет перепрыгивать с одного на другое. Там уже не спасут и бочки с водой, что расставлены по округе, если нет каких-нибудь магов, что могут создавать воду и управлять ею.

Я добежал до нужного разбитого окна и аккуратно скользнул внутрь.

— Здесь!? — гаркнул я в тишину.

— Да, ты быстро, милашка.

— Очень… ик… быстро…

— Дара, закрой рот. Лиа на тебе ответственное задание. Ща сюда запрыгнет перец, ты кричишь и отвлекаешь его.

— Хочешь сделать что-то прекрасное и ужасное?

Просто заткнись, больная маньячка.

В этот момент тот единственный просвет из окна заслонила фигура. Я подобно ниндзя скользнул в тень… уебавшись затылком об балку блять чтож такое!? Из глаз аж слёзы выступили.

В это мгновение стражник спрыгнул внутрь. Резко оглядевшись, он взмахнул вокруг себя мечом, словно рассчитывая таким образом достать меня. Хотя в такой темноте он меня точно видеть не мог. Я вообще удивлён, что он рискнул нырнуть сюда. Дебил, чего ещё скажешь.

— Эй, мальчик… — соблазнительный голос раздался с другой стороны.

Стражник резко обернулся на него, чем дал мне возможность его кокнуть. Лезвие меча зашло ему в заднюю часть шеи, перебив позвоночник, и вышло из горла. На пол тут же полился фонтан крови. Ноги стражника подогнулись и он, хрипя, завалился на бок.

— А ты опасна, — уважительно протянула она, выйдя из тени и смотря на труп.

— Есть такое, — ответил я, выдёргивая из него меч. — Так, теперь дальше…

Я вновь вытащил из баула бутылку, облил стену и поджёг её, после чего двинулся к выходу.

— Ты решила спалить всю улицу? — улыбнулась она.

— Бери шире. Я хочу спалить весь город до основания, — улыбнулся я в ответ.

Было заметно, что её улыбка стала слегка натянутой.

— Слушай, я конечно сумасшедшая…

— Никаких слушай, Лиара, — я демонстративно ухватил меч по крепче, как бы невзначай слегка направив его на неё. — Сейчас мы. Не я, не они, не другие… Мы. Или же нам придётся расстаться. Я не хочу иметь за спиной тех, кто только говорит, но как доходит до дела, сразу съезжает. Не твои ли слова, что ты хочешь смерти графа?

Я прямо чувствовал, как между нами накалилась обстановка. Этот момент очень важен — или она пойдёт с нами или отвернётся и тогда мне ничего не останется, как избавиться от неё. В конце концов, мы не в той ситуации, когда может быть два мнения. Я ненавижу брать на себя ответственность и лидерство, предпочитая сидеть на жопе. Но таким больным людям я его взять не доверю.

Лиа не на шутку раздумывала над моими словами и для меня не было секретом то, что она бросает взгляд на мой меч, которым я как бы невзначай поигрывал в руке.

— Да, я с тобой, всегда мечтала надрать задницу графу.

— Я рада, — кивнул я.

Хотя это ещё не конец. Да, она согласилась, но потом надо будет окончательно поставить точку в вопросе, кто среди нас главный. Как бы я хотел избежать этого, но такая личность как она должна как минимум бояться меня. Не дай бог, потом начнётся делёжка места главы в нашей скромной компании. Можно сказать, всё ради её же блага.

Мы спустились вниз на первый этаж, где я вновь разбил бутылку и поджёг её, после чего закричал: «Пожар!» Потом мы выскочили на улицу… и чуть не столкнулись нос к носу со стражей.

Мы вновь нырнули обратно. Те в утренней темноте не сразу нас заметили, от чего нам очень и очень повезло.

Какой у нас выход? А простой.

В коридоры начали выскакивать люди, услышавшие про пожар. А увидев его, они тут же стремглав бросили спасаться. Очень скоро из дома выскочило человек десять, включая детей. Конечно, раствориться в подобной толпе сложно, но и стражников здесь было четверо. Видимо отцепить все дома, что прилегали в плотную друг к другу, им людей не хватало. И мы вместе с этой небольшой толпой хлынули наружу. Дым к тому моменту уже чудовищно сильно клубился и дышать было невозможно.

Четверо стражников попытались остановить толпу, но кричащие дети, их мамы, мужчины, что пытались объяснить стражникам, что у них горит дом, сыграли свою роль. Мы ловко проскочили вдоль стены и бросились бежать.

— Сейчас куда? — спросила Лиа, тяжело дыша.

— Ближе к центру. Будем жечь дома выборочно, все потушить не успеют. А твоя задача, разбудить эту пьяную мразоту. У нас нет ни сил, ни времени таскать её на себе.

Мы продвинулись ближе к центру. На встречу нам несколько раз пробегали стражники, однако не один из них не обратил на милую сиськастую девушку, с малюткой, видимо дочерью. И на ещё одну девушку, тащащую на себе пьяную подругу. А ведь верно, что им эти безобидные на вид девушки, когда за их спинами горят дома.

И судя по дыму, горели они знатно. По пути к центру я ещё несколько раз поджёг дома, что встречались по пути. Так как я не желал людям зла, то любезно каждый раз объявлял о том, что дом горит. А то те с утра сгорели бы вместе с ним.

Кстати, благодаря этому я получил звание.

«Пироманьяк — ваша стихия — огонь, ваша душа — пламя. Вы играете с ним, вы общаетесь с ним, в его любите, так как он ваше детище. И вы готовы отдать ему не одну постройку, ради того, чтобы увидеть, как он взметнётся вверх, сжигая её дотла.

Условия получения — поджечь пять построек.»

Уж лучше, чем «Восставший из зада».

Когда мы добрались до центра, за нами тянулась уже вереница пожаров. Где-то шёл просто дым, а где-то пробивалось пламя. Что касается того района, где располагалась закусочная, то там уже поднималась стена огня, чей столб чёрного дыма уходил высоко в утреннее небо. Я не знаю, смогут ли они потушить такой пожар или нет.

Я, честно говоря, надеялся, что нет. Это не хило так подкосит нашего графа. А то, что люди останутся без крова… Ну раньше как-то с таким графом, который запрещал воздух, выживали, значит и сейчас выживут. Да и если честно, плевать мне на них. Это их проблемы, где жить, не мои. Главное, чтоб со мной всё было в порядке.

Ратуша представляла из себя здание, походящее на коробку, с треугольной крышей, с двумя башнями и куполами на них. Такое же серое, как и весь город, сделанное как из камня, так и из дерева, оно больше походило на тюрьму, чем на ратушу. На это как бы намекали и внушительные решётки, и огромные деревянные двери. И она практически вплотную располагалось к другим домам. Скорее всего это связано с тем, что сам город был пограничным, от того раньше и пытались укомплектовать всё как можно сильнее. Да и защищать улицы с узкими проходами легче.

Но сейчас это им очень аукнется.

— Жди здесь, — бросил я Лиа и принялся обходить все дома вокруг неё, планомерно их поджигая.

Да, вот такое я говно, жгу к хуям город. Но сейчас меня волновало, насколько хватит мне маны. Вроде гудение есть, но из носа кровь не течёт, в глазах не темнеет. Да и я старался сильно не вкладываться, лишь слегка раздувая огонь до того момента, пока доски не схватятся.

Общее состояние города играло нам сейчас на руку. Люди кричали, толпились, некоторые уже спешно собирали вещи, стража бегала, так же кричала, пыталась успокоить людей, восстановить порядок. Часть из них бежала в сторону пожара. Вместе с ними бежали и маги…

Блин, хуёво, что маги есть. С одной стороны, они отвлеклись на пожар, но с другой стороны это может не помешать им его потушить и припереться драть меня в жопу. Ладно, поздно волноваться, главное, что жадность и трусость сыграла свою роль.

Три дома не без покорного слуги ебаного пироманьяка охватило пламя. Люди в это время, особенно, когда все вокруг шумят, не спали. Оттого повыскакивали довольно бодро и мне не пришлось кричать о пожаре.

— Так, Дура, проснулась?

— Я Дара! — возмутилась мелкая. — И да, я пришла в себя, хотя голова болит.

— Отлично, бери спирт и го поджигать остальные дома в округе. У вас десять минут и встречаемся здесь. Чем быстрее подожжёте, тем лучше.

— Но нас не поймают? — спросила она неуверенно оглядываясь.

— Это уже ваша забота.

— А что делать с этой жуткой няшкой? — кивнула Лиа на Клирию.

Блять, эта сраная бестия нас чудовищно тормозит. Ко всему прочему она ещё нас и палит сильно. Не часто увидишь разгуливающую бабу с другой через плечо.

— Можешь пососаться с ней, если хочешь.

— Нет уж, спасибо. Я с тобой хочу. Или с каким-нибудь невъебенно накачанным волосатым воином, который будет больше меня раза в полтора и будет драть меня…

— Я поняла. Тогда давай её ко мне на руки. Сама иди и жги тут всё. Десять минут и возвращайтесь. Сейчас люди в панике, на улицах неразбериха, так что легко затеряетесь в толпе.

— Обязательно весь город жечь? И разве того, что мы уже сделали недостаточно?

— Недостаточно. Очень недостаточно. Я хочу, чтоб этот город к хуям собачим сгорел.

— Я знаю, что от меня это может звучать странно, но что на счёт жителей?

— Похуй. Лес рубят, щепки летят. И нам главное не стать этими щепками сейчас.

Лиа помялась, однако под моим взглядом всё же отдала мисс-тьму и ушла в сторону ещё не горящей части города.

Средневековый город. Большинство домов из старого, уже сухого от времени дерева. Высокая плотность застройки и практически полное отсутствие водоснабжения, не считая водонапорных башен, которые, судя по всему, как раз-таки и должны спасти от пожара. Множественные возгорания и нехватка людей. Паника среди жителей и заторы по улицам. Что может быть лучше для начинающегося хаоса?

Правильно, ещё больше возгораний, но только уже с другой стороны города.

И что будет делать до пизды жадный граф, который пытался заставить платить налоги камни? Правильно, он попытается спасти золото. Или же его попытаются спасти его подчинённые, которые знают нрав графа.

А в такой толкучке мало ли что может произойти.

Я отошёл с пьяной мисс-тьмой в сторонку и сбросил её, словно мешок с картошкой, на землю после чего сел сам и принялся доставать бутылки со спиртом. Уже через пару минут у меня были готовы бутылки Молотова. Не такие качественные, как те, что были у меня раньше, но тоже пойдут.

А обстановка вокруг накалялась. Люди в панике бегали, огонь поднимался всё выше, густой чёрный дым вздымал вверх, заслоняя собой серое небо. Теперь ещё и языки пламени появились из трёх домов рядом с ратушей. И вот не задача, вся стража и маги убежали к огромному пожару, который охватил, судя по всему, уже не одну улицу. Кто же будет тушить пожар здесь?

Никто.

Поэтому под угрозой ратуша и всё золото в ней. Следовательно, я практически уверен в этом, сейчас в панике будут пытаться вывезти золото от сюда. Я не знаю, сколько его здесь, но уверен, что не должно быть прям очень много.

Времени я даром не терял — принялся будить Клирию. Скажу по правде, мне было до усрачки страшно, когда я её вообще трогал. Не так сильно, как раньше, но эффект был заметен. Я даже склонялся к варианту, что это постоянная пасифка так действует у неё.

Кстати, на счёт способок, надо будет заставить показать этих дур свои мне, а то я даже не знаю, что в моём распоряжении и не смогу грамотно использовать ресурсы. В конце концов, как и в игре, надо знать, кто чо умеет.

Удар по щеке. Удар по другой щеке. Я лупил её без устали, не жалея сил и очень скоро её щёки покраснели, а с уголка губ потекла тонкая струйка крови. Но я на этом не остановился, бил её до тех пор, пока…

Эта страшила не очнулась и не схватила меня за руку! Мать твою за ногу, я чуть не обосрался.

Эта ебаная бестия аж в душу заглянула, когда посмотрела мне в глаза. Её бездонные чёрные… Кстати, нихуя не чёрные. У неё зрачки тёмно-красные, если приглядеться. Хм… Ткну ка я ей в глаз пальцем, ибо нехуй так на меня смотреть.

Что я и сделал. Надо сказать, что реакция была забавной. Забавной до жути.

Она издала какой-то непонятный звук, от которого мне кишки в узел завязало, после чего схватилась за глаз, всё так же держа мою руку.

— От-тпусти руку. Иначе я т-тебе второй к хуям выткну.

— Простите, госпожа, — тихо ответила она и встала, всё так же держась за глаз.

Какая кротость и покорность. Я был бы рад такому спутнику, если бы не боялся её. Блин, жопа какая-то. И у меня создаётся ощущение, что она пугает только исключительно нашу группу. Надо будет от неё обязательно избавиться, но после того, как мы здесь разберёмся.

— Так, слушай мою команду. Ща сюда подгонят повозки, и мы будем брать их штурмом. Я скажу тебе, кого надо убить, ты поняла?

— Да, госпожа.

Отлично. Если мы не обосрались… Вернее, если я не обосрался в плане как обычно, то всё будет как надо. Если ратуша сгорит, то рухнет и похоронит под собой золото, а город из-за пожара может стать ещё на многие дни недоступен. Хуй знает, сколько тут всё догорать будет, но по идее очень долго, если только дождь не пойдёт. А так как через несколько дней они платят дань, то попытаются спасти финансы.

И здесь где-то проходит каналёза. Если не ошибаюсь, то вход в неё где-то прямо под стеной этого дома.

Я глазами поискал что-нибудь выделяющееся и увидел деревянные двери, которые словно в погреб вели.

Ух, какой я молодец! Хорошо, что вместо буханий карты посмотрел! Сука просто гений, ща главное, чтоб там диких грибов и всяких итальянцев не было.

На улицах стало очень тесно. Люди даже из негорящих домов уже выскакивали с вещами, явно понимая, что несколькими домами здесь не обойдётся. Те три дома уже во всю горели, радостно обволакиваемые пламенем снизу до верху. Шансов потушить их практически не было. А ещё пламя было непосредственной близости от ратуши…

На радость мне, главные дубовые (ну или из чего они там сделаны) двери открылись и оттуда повыскакивала стража вместе с каким-то наряженным пузатым хером в красных и жёлтых одеждах и в золотой бижутерии. Яркий представитель власти.

Где-то с другой, заполненной людьми, улицы, по которой те сплошным потоком двигались к выходу из города, раздавалась ругань, крики и плач. Стоило просто бросить взгляд, чтоб понять — сюда уже едут. Три большие повозки с закрытыми стенками. Я не думаю, что на таких возят дань, скорее всего притащили первые попавшиеся. Стражники шли плотным строем «Клин», щитами раздвигая толпу подобно ледоколу.

Так, а вот и инкассаторы пожаловали. Честно говоря, я дико ссусь сейчас от страха. Это ведь я иду против государства и власти. Поэтому моя рабская и трусливая натура шепчет мне, что лучше просто свинтить от сюда и найти другой способ с этим разобраться, а лучше вообще, как я люблю, забить хуй. Но другого способа может и не быть, а забить хуй мне не дадут. И от неизбежности данного мне очень и очень очково.

И если мисс-тьма вызывает животный страх, то эта операция вызывает скорее страх моего разума, страх того, что я иду против устоев, что сложили как в моём мозгу, так и в душе целые стены. Государство — сила, что тебя удавит. И вот я иду один против этой силы.

Да и плевать мне на деньги, главное, лишить графа их.

Я оглянулся. Ни Лиа, ни Дары ещё не было. Только Клирия да я. И то, Клирию так нехило штормит, от чего в её дееспособности я очень и очень сомневаюсь. Ёбаная дура, чтоб тебе пусто стало.

А тем временем повозки, расталкивая людей, подъехали к ратуше.

Ну чтож, тогда начнём без них.

Часть тринадцатая. Через отвращение и страх к звёздам

Глава 24

Повозки проехали мимо нас, расталкивая толпу, которая теперь была похожа на бурный поток. В этот момент я успел насчитать около десятка рыцарей спереди, которые были подобны волнорезу. Ещё человека по два у каждой повозки с боку и два замыкающих. И по тихой, два замыкающих это маги.

Значит у нас всего стражников… э-э-э… так, на пальцах… значит здесь шесть… там шесть… тут двенадцать… двадцать два и ещё два… Ага, двадцать четыре!

И ещё двое стоят рядом с нашим мэром. Их сразу выделяло их одеяние, длинные мантии синего цвета. Я даже быстро прогнал одного из них через способку «Трусливая душонка».

«Истинный маг — вы постигли тайны магии, потратив на неё львиную долю своего времени. Вы, не щадя себя, посветили свою юность изучению этой науки и достигли определённых результатов, которые заслуживают одобрения.»

«Авантюрист — этот мир не изведан и опасен, но вы никогда не остановитесь пока есть хоть один нераскрытый уголок. Приключения ждут вас.»

«Страж порядка — вы защищаете порядок и спокойствие. И пусть люди спят спокойно, пока вы несёте свою службу, ведь пока вы на страже, будет царить порядок.»

«Примерный семьянин — вы тот, кто посвятил семье всего себя. Нет ничего дороже для вас, чем те, кто ждёт вас дома. И пусть ваша семья будет уверена, что они самое дорогое в вашей жизни.»

«Экспериментатор — вы обожаете опыты. Опыты это одна из ваших сущностей. Если есть, что можно увидеть, то значит это можно и создать! И вы проведёте не одну ночь за экспериментами, чтоб добиться нужного эффекта.»

Так, всё-таки они маги. Блин, такие душещипательные звания, но… Мне, честно говоря, плевать. Работает на такого уебана, значит должен понимать, чем это ему грозит. Или он думает, что помощь такому уёбу и его отношение к семье как-то уравновесят друг друга? Да и вообще, я о себе больше волнуюсь, чем о каком-то левом пиздолизе-семьянине.

— Клирия, твоя цель… Клирия? Клирия, мать твою! Хватит нюхать стену!

Я за волосы оттащил эту пьяную дуру от стены, которой она касалась носом, и просадил ей пощёчину. Самое забавное, что она выглядит совершенно трезвой и только взгляд слегка плавает и палится. Это немного сбивает с толку, если честно.

— Слушай сюда, алкошня. Видишь тех четверых магов в мантиях? Когда первая повозка будет проезжать здесь, ты их всех перережешь. Если мы не сможем встретиться в этой давке, то жди около тех дверей вниз, что ведут в канализацию. Ты видишь её?

— Да, госпожа, — кивнула она, медленно повернув голову в указанную сторону.

— Ты справишься? — на всякий случай спросил я.

Хотя чего я хочу услышать в ответ? Нет, блять, не справлюсь, завалю всё нахуй на корню? Да даже самый бездарь, у которого нет шансов, скажет, я справлюсь. Господи, я такой же дегенерат, как и те, кто задаёт подобные вопросы, какой ужас.

— Можете не волноваться, госпожа, — слегка поклонилась она.

— Не могу не волноваться, глядя на твоё необычное состояние. А теперь иди от сюда.

А то блин стоять с тобой вообще не комильфо. Даже когда ты пьяная, ты всё такая же жуткая. Но ещё что хуже, тебя вообще понять невозможно в таком состоянии.

Клирия, кивнув, неведомым образом умудрилась смешаться с толпой, при этом двигаясь в совершенно другую сторону потока.

И как ей это удаётся!? Я тоже хочу такие способности.

Чтоб сильно глаза перепуганным стражникам денежных средств графа не мозолить, я занял позицию около стены одного из домов. От сюда и их было видно, и людской перепуганный поток не мешал.

А пожар тем временем уже набирал обороты. Становилось теплее, словно здесь началось лето, да и смог уже неприятно пощипывал как глаза, так и слизистые в носу и горле. Его было видно даже невооружённым глазом — сероватая дымка, что окутывала улицы подобно туману. Очень скоро здесь вообще дышать нечем будет. Если честно, я удивлён, что пожар так быстро всё тут охватил. Ещё минут десять-двадцать, и мы, скорее всего, просто задохнёмся здесь. К тому же, с тех трёх домов пламя уже начало перекидываться на деревянную крышу ратуши. А людей, казалось, стало только больше.

Солдаты вместе со служащими во всю перекидывали небольшие мешочки в повозки. Их плотным строем, подняв щиты, окружали стражники. Однако я видел, как их взгляд то и дело возвращается к чёрным клубам дыма над крышами. Сейчас бы к хуям их всех сжечь, но нельзя, таскать золото сюда я просто заебаюсь. Кстати, в отличии от тех, что штурмовали закусочную, у них щиты были самыми обычными. Значит проблем с их поджогом у нас не будет.

Очень скоро первая повозка сменилась на вторую, а там уже и на третью. К этому моменту дышать было тяжеловато, а глаза слезились, словно в воздухе кто-то распылил газовый баллончик.

Люди превратились в сплошную кучу, которая пыталась протолкнуться подальше от огня. Ор стоял такой, что ничего не было слышно. Дети, старики, женщины, мужчины… Всё смешалось в какофонию. Ратуша уже полыхала, ярко озаряя округу своим пламенем, тем самым накаляя обстановку на улице. Небо над городом заволокло чёрным дымом. Это был реальный ад. И причиной был я…

Кто-то похлопал меня по плечу от чего я аж вскрикнул. Благо крик растворился в общем гомоне.

— Дура?

— Дара!

— Без разницы, ты всё?

Она кивнула. Рядом с ней из толпы выплыла помятая Лиа.

— Я всё, — улыбнулась нервно она. — Я конечно маньячка, люблю пытать людей и так далее, но это перебор… Пол города в огне, люди заполонили главные улицы. Вряд ли мы сможем уйти через главные ворота.

— Да плевать. Мы другой дорогой потопаем.

— Мэйн, — Дара слегка испуганно смотрела на ратушу. — Что это?

— Это магия, — улыбнулся я.

— Это пожар, ты подожгла её, — высказалась она.

— Ой, да замолчи. Ты просто ненавидишь веселиться.

— Веселиться!? Ты смеёшься?

— Ещё нет, но буду смеяться, когда мы нападём вон на тех стражников у повозки, — и тут меня осенило. — Бля… Я же не дал оружия Клирии… А, похуй, справится или же избавимся от неё. Так, вы подожгли там несколько домов?

— Да, теперь вряд ли кто-то сможет потушить это.

Отлично.

До того, как мы к хуям собачим тут чуть не задохнулись, стража наконец задвигалась. Последние мешки были закинуты, и перепуганные лошади двинулись по дороге. Все в том же порядке: подобно волнорезу пробираясь сквозь толпу и расталкивая людей, шли стражники, за ними повозки. Все служащие, что участвовали в загрузке, старались держаться поближе сразу за повозками.

Я выдвинулся к удобной позиции около канализационного входа.

— Слушать сюда, Лиа, возьми у Дары кинжал и режь боковых охранников. Ну и ты Дара, приобщайся к прекрасному.

— А мне нечем, — словно с облегчением сказала она, на что я улыбнулся.

— Отлично, будешь помогать мне, там четыре бутылки осталось. Три кидаешь в стражу впереди, одну на крайняк прибереги, ясно?

Она неуверенно кивнула.

Тогда поехали.

Как только первая повозка вместе со стражей поравнялась с нами, маленькая операция большого ограбления началась. Они буквально плыли через людскую реку и нас за множеством людей просто не могли увидеть. Можно сказать, что мы гуки, засевшие в живой засаде.

Сразу три Молотовых полетело в клиновидное построение. Практически в этот же момент я направил туда большую часть своих магических сил. Пламя взлетело вверх подобно торнадо, распугивая людей. Раздались крики, которые словно волна прошлись по толпе. Люди бросились в разные стороны, началась страшная давка. Я видел, как одна из женщин с ребёнком упала на землю, а через мгновение её буквально затоптала толпа и она скрылась за стеной людской массы.

Мне пришлось прижать к себе Дару, чтоб она не повторила судьбу тех несчастных, что были растоптаны. Но я всё равно жарил там всё в округе. Дело в том, что мы находились в толпе у самой стены и я не видел, куда направлял пламя. Поэтому действовал больше наугад, просто толкая его в разные стороны, наклоняя пламя то туда, то сюда.

Огненный пиздец, судя по всему, выжигал не только стражу, но и обычных людей, однако… Ладно, потом подумаю, какой я ужасный человек. Пока есть делишки поважнее.

Толпа буквально давила нас своей массой, вжимая в стену и стараясь оказаться подальше от огненного шоу. Я прижал к себе Дару, вцепившись в неё мёртвой хваткой, иначе бы её просто унесло.

Помимо криков, я услышал ржание лошадей, грохот, треск и множество криков боли. А огненное шоу продолжалось и вскоре у меня пошла из носа кровь. Голова начала гудеть. Это было сигналом к тому, что пока стоило остановиться. Последний рывок, когда в голове начнёт уже просто темнеть, я оставил на про запас.

К этому моменту толпа значительно уменьшилась, так как большинство в ужасе убежало подальше от огненного ада, растекаясь по соседним улицам. Они же отпугивали и других. Действовал стадный инстинкт во всей красе — если люди бегут, значит есть от кого. От этого улица значительно опустела и настал наш выход.

Подхватив меч, я вышел вперёд, расталкивая тех редких людей, что ещё не убежали.

Картина, которая открылась мне была не самой приятной. Передняя повозка перевёрнута, лошади валялись, все обожжённые, но ещё живые. Тоже самое касалось и людей — стражники, что буквально спеклись в доспехах; обычный народ, который просто неудачно попал под пламя. Я даже увидел двух детей и теперь не мог сказать, девочки это или мальчики, настолько сильно обгорели тела. Повсюду в зоне действия моей магии, уже мёртвые или ещё живые люди. Кому-то повезло больше, кому-то меньше; кого-то лишь слегка задело, а кто-то обгорел очень сильно и даже не мог встать.

Я не говорю уже о растоптанных толпой людях, среди которых так же были и дети. У некоторых таких бедолаг я даже открытые переломы видел.

Ещё трупы были под перевёрнутой на бок повозкой. Я без понятия, как они умудрились перевернуть гружённую телегу, но результат был не самым приятным. Из-под неё торчало несколько рук и ног. И даже один на половину задавленный молодой парень, который захлёбывался кровью, отчаянно и безуспешно пытаясь как-то сдвинуть повозку с размазанной нижней части туловища.

Позади я услышал характерный звук и обернулся к блюющей Даре.

— Слушай сюда, сейчас быстро все мешки в канализацию, ты поняла?

— Люди…

Я отвесил ей пощёчину. Голову прострелила несильная боль, как бы намекая мне, что не стоит увлекаться подобным. А то в последнее время я слишком часто раздаю пощёчины своим товарищам по команде. Хотя в последнее время они тупят страшно. В последнее время…

Блин, а прошло не так уж и много времени! Всего-то пять или шесть дней с момента возрождения.

Но суть в другом. Мои новые тиммэйты тупят как боты в Лэфке, которые в упор попасть в зомби не могут. У них проблема с восприятием мира или что?

— Людям не помочь. Ты сама воскресила меня и должна была знать, как я действую, — как бы я хотел действовать по-другому, но увы, не умею. — А теперь открой тот люк и бросай туда мешки. Быстрее, иначе мы тут задохнёмся.

Огонь, что бушевал где-то там, добрался практически до сюда. Как по дыму, так и по жару. Языки пламени уже возвышались над крышами, а жара была такой, словно я попал на пляж в солнцепёк. Ратуша, так вообще теперь вся горела. Как, в принципе, и дома позади неё. Красный ад… Нет, просто ад, где преобладал красный и чёрный цвета, окрашивая в них остальное. Создавалось ощущение, словно весь мир теперь горит.

Я быстро ходил по округе, добивая рыцарей. Двое из них сейчас стояли с обнажёнными мечами против нашей Лиа, которая хищно улыбаясь, стояла в боевой позе с кинжалом. Но вот нападать она явно не спешила, видимо её навыки фехтования были не очень.

Я быстро шагнул к одному из них, быстрый и сильный взмах мечом и его голова в шлеме улетела в сторону. Второй в этот момент обернулся ко мне, потом обернулся вновь к Лиа и начал отходить, стараясь не терять нас из виду. Однако за его спиной буквально выплыла Клирия. Лёгкое движение рукой, и она вскрыла ему горло. Зря я волновался на счёт оружия. Она орудовала куском стекла, обмотанным тряпкой, чтоб не порезать руки.

— Клирия, всех убрала? Проблемы были?

— Все маги убиты, госпожа. Быстро и незаметно, как вы хотели. Так же убит мэр, который пытался сбежать и несколько человек, которые были свидетелями расправы, свершённой вашей слугой.

— Отлично, Лиа?

— Всё хорошо, ну кроме этих двух… Тот огненный торнадо очень хорошо отвлёк их.

— Отлично, Клирия, подгони те две повозки, Лиа помогай разгружать перевёрнутую, бросай всё в канализацию.

Они обе кивнули и быстро бросились выполнять свои обязанности. Видимо, каждая понимала, что времени осталось немного. Я же бросился к канализационному люку помогать Даре и Лиа.

— Ну, давайте быстрее! — крикнул я, хватая сразу по несколько мешков в охапку и сбрасывая их вниз.

— Зачем нам это? — задыхаясь как от натуги, так и от горячего задымлённого воздуха спросила Дара.

— Надо лишить его золота! Даже если город сгорит, я хочу быть уверена, что он не откопает его потом после пожара. Ну или по крайней мере не сразу его найдёт, что выиграет нам времени.

Я запрыгнул на те две повозки и начал оттуда сбрасывать мешки. Те подхватывали девчонки и продолжали швырять в канализацию. Огонь уже начал перекидываться на дома напротив. Лошади бушевали и Клирия с трудом их умудрялась успокоить. Блин, времени практически нет. Однако даже сейчас я замечал, как люди всё продолжали убегать от пожара. Не в таких количествах, как раньше — по два или три человека небольшими группками. Хотя жители даже не подозревали, что в той стороне, куда они бегут, скорее всего тоже пожар и они просто окажутся в ловушке.

Когда мы закончили, огонь захватил дома перед нами полностью. Из-заэтого нас начало подсасывать в огонь потоками воздуха.

— Клирия, отгони лошадей! — крикнул я ей. — Обе повозки подальше вперёд и бегом обратно.

Мне приходилось кричать так как гул стоял неимоверный.

— Зачем!? Нам надо уходить! — крикнула мне Дара.

— Нет! Надо, чтоб если они вдруг найдут остатки повозок, не смогли сказать, где золото! А то они найдут их рядом с каналёзой и логично, что туда они и заглянут.

Если конечно после пожара что-нибудь останется. Но я рисковать не хотел.

Клирия довольно оперативно отогнала первую повозку. Надо сказать, что она выглядела по жуткому красиво в этом аду. На фоне пожара, с развивающимися волосами на ветру от тяги воздуха, с целеустремлённым лицом. Жуткая и красивая.

Я бы точно захотел её трахнуть, если подобное зло было бы ебабельно.

После первой она отогнала вторую.

— Всё! Спускайтесь! — крикнул я Лиа и Даре.

— А ты и Клирия?

— Да вон она идёт…

Бля, ща спекусь, хули ты так медленно идёшь!?

Когда Клирия подошла, я начал спускаться вниз. Однако спустившись уже на половину, я понял, что никто сверху за нами не спускается. Блять, где эта Клирия, сучка неотёсанная?

Какого хуя я не вижу её трусы под юбкой над собой!?

Конечно, это неплохой способ от неё избавиться, однако она показала себя вполне полезной. И избавляться от такого мутного, но полезного члена команды пока рано и глупо. Да и как-то бросать её…

Блять, звучит странно из моих уст, но бросить я её тупо не могу там. Как-то совестно что ли…

Дожились.

Блин, делать нечего, надо лезть обратно.

Но когда я оказался сверху, я увидел прекрасную картину.

Клирия стояла и любовалась пожаром! Кажется, она на всю голову ебанутая. Ты же так сгоришь нахуй!

— Клирия, мать твою, ты рехнулась!?

Я крепко схватил её за плечо и…

И пизда чуть не настала мне.

Эта шизанутая девка с пустым лицом резко обернулась, держа в руках свой стеклянный кинжал. Им она сделала размашистый удар, явно целясь мне в горло. Я, всё так же держа её за плечо, шагнул назад, спасаясь от удара, и левая нога ушла в никуда. Мгновение и весь огненный ад просто исчез, сменившись квадратом света и фигурой передо мной.

Боль в затылке, невесомость, в которой я зацепился обо что-то рукой, резкая боль, потом опять боль, но уже в другой руке, вновь невесомость и в конечном итоге очень жёсткое падение. Мир перед глазами потух.

Глава 25

Было темно.

Было холодно и пусто. А ещё воняло. Воняло так, что стоило мне начать возвращаться в сознание, как глаза слезятся, а к горлу начинает подкатывать тошнота.

Что это значит? Правильно, мы в канализации! Так что дети, если проснётесь в сырости, холоде и жуткой вони, то знайте, что вас родители смыли в унитаз.

Парам-парам-па!

Ладно, шутка тупая, как и сама ситуация, в которой мы оказались, но по крайней мере мы ещё пока живы. Я жив, не знаю каким чудом. Думал, что мне в тот момент вскроют горло или я разобьюсь… Блин, я жив! Однако легче от этой мысли не становится, так как меня слегка потряхивает от того, что я пережил. А ещё…

Я почувствовал несанкционированное вторжение в свои штаны одной очень нежной и необычайно умелой ручки, которая довольно умело меня начала будить. Начала, если бы секунду назад не проснулся. Стоило ей докоснуться до одного очень нежного и чувствительного места, как по моему телу пробежала непривычная волна тепла и возбуждения.

Да вот только не очень хотелось быть мне игрушкой в чужих руках, поэтому я резко открыл глаза и в свете огня схватил извращённую дрянь за волосы. Резко вскочил, попытавшись вцепиться ей второй рукой в горло, но… та вообще плохо двигалась. Пришлось отпускать волосы и душить ещё дееспособной рукой. После секундной борьбы я придавил руки Лиа ногами, сев ей на грудь.

— Ты чо творишь!? — прошипел я.

— Ой, ты проснулась, — улыбнулась она. — А я просто будить тебя собралась. Ты такая там нежная и пушист…кх-хк-кк-хх-хх…

Я сдавил ей горло сильнее и дальше из неё вылетел только хрип.

— Слушай внимательно, не трогать меня без разрешения, я ясно выражаюсь?

Моя хватка ослабла настолько, чтоб ей хватило воздуха ответить.

— Да, я поняла, — прохрипела Лиа.

— Отлично. У меня есть ещё один разговор к тебе, однако пока меня интересует одна личность, испускающая жуткую ауру.

— Она за твоей спиной.

Наверное, я слегка переборщил, однако чувство страх не оставляло меня и сейчас, несмотря на то, что всё уже было позади.

Я встал с Лиа, которая после меня схватилась за горло, тяжело дыша, и повернулся назад. Там сидя на попе и держа факел, была Дара. Чуть в стороне дальше по проходу стояла Клирия. Всё также невозмутимо, всё также спокойно, словно ничего и не было.

Кстати говоря. Сейчас мы были в какой-то трубе высотой с мой рост, сделанной из камня. По самому дну этой трубы текла очень тонкая струйка какой-то вонючей гадости. И здесь было чудовищно темно, только факел как-то разбавлял мрак своим светом.

Значит мы всё-таки спустились в коллектор удачно.

И раз я не вижу мешков с золотом, видимо мы ушли от входа подальше. В принципе, верное решение, но в канализации есть множество опасных веществ, о которых я сперва не подумал. Например, тот же метан. Они подумали об этом, когда зажигали факел? Очень сомневаюсь и уже можно начать молиться Богине Удачи за то, что мы не взлетели к праотцам.

Только вот плечо… Кажется, я его вывихнул. Пришлось проводить довольно неприятные манипуляции, самому себе вправляя долбанную конечность. Было больно, да так, что слёзы выступили. К тому же я с первого раза умудрился её и не вправить, так что пришлось самого себя за руку повторно тянуть.

С неприятным каким-то хрустом и движением в плече, она встало на место. Блин, спасибо, что я сам себя сейчас инвалидом не сделал. А ведь виновата в этом эта сука. Я взглядом нашёл упомянутую фигуру. Ну да ладно, до неё тоже доберёмся.

— Дара, как далеко мы ушли, — задал я главный вопрос, когда подошёл к ней.

— Мы… не знаю. Тут прямая труба была, по которой мы шли и в которую сбросили золото. В неё входили другие трубы. Мы тащили тебя пока не нашли подходящую.

— Подходящую?

— Да, — кивнула она. — Здесь не текут фекалии и проход дальше завален, так что можно не волноваться о том, что на нас нападут со спины.

Молодец какая. Если речь идёт о чём-то связанном с её навыками, она показывает себя очень неплохо. Вот бы она была такой же умной абсолютно во всех областях. Ну или по крайней мере пыталась быть.

Ладно, раз я примерно выяснил самое главное, стоило заняться ещё одним вопросом, который ждать не мог.

— Клирия, будь добра, подойди ко мне, — спокойно попросил я. Мой голос и грамма не передавал тех эмоций, что я испытывал. И сейчас её аура как раз-таки перебивалась моими эмоциями, которые искали выход. И я им этот выход дам.

Клирия как ни в чём не бывало подошла ко мне и…

Я с оттяжкой впечатал ей кулак в левую скулу. Честно говоря, я думал, что может случиться так же, как и с Констанцией, когда я палец сломал об её железобетонную харю. Однако не здесь.

Клирии хватило одного удара. Совсем лёгкое, приятное сопротивление и она отлетела назад, слегка развернувшись при падении и упав на четвереньки. Я даже не сдерживался. Пока она пыталась встать я провёл рукой по горлу: от его левой части к подбородку шла покрытая коркой полоса, которая вроде не была сильно глубокой. Не оступись я тогда, и она бы вскрыла мне глотку. А чего я не хотел, так это ещё одной пасти под подбородком. От этого мне стало ещё более жутко, а я ведь хотел спасти её!

Клирия, слегка пошатываясь, вновь встала на ноги и подошла ко мне.

— Ты можешь объяснить, что это было там, наверху? — спокойно спросил я, стараясь сдерживаться.

— Мне очень жаль, госпожа, — смиренно произнесла она и поклонилась мне в пол. — Я заслужила наказание.

И всё. Ей просто очень жаль. Жаль, что она чуть не грохнула меня! ЁБ ТВОЮ МАТЬ ТЕБЕ ЖАЛЬ СУКА! Я ЖЕ ТЕБЯ СПАСТИ ХОТЕЛ, ХОТЯ НАДО БЫЛО ТАМ ОСТАВИТЬ, А ТЫ ЧУТЬ МНЕ ГЛОДКУ НЕ ВСКРЫЛА БЛЯДЬ ТЫ БОЛЬНАЯ! БЛЯДИНА, ТЫ ДАЖЕ НЕ ПОНИМАЕШЬ ЭТОГО СУКА, Я БЛЯТЬ ХОТЕЛ ПОМОЧЬ, НО ПРОХВАТИЛ ПИЗДЫ!

Меня перекосило от злости. Очень сильно. Я словно вновь оказался на улице, когда меня избивали.

Эта… сука…

И я, не сдерживаясь, просадил ей второй удар, но уже с колена в лицо. Лёгкий хруст, голова Клирии дёрнулась назад, после чего она завалилась на спину. Но теперь я даже не дал ей шанса встать. Запрыгнул сверху и стоило ей приподнять голову, как я начал бить её. Бить и бить, не сдерживаясь.

Я забью тебя сука до смерти. Или по крайней мере, изуродую так, что ты никогда себя не узнаешь. Блять я прошёл по ёбаной грани, не имея возможности даже переродиться. А с тобой я нахуй и чуть ртом вторым не обзавёлся, так и чуть к хуям голову не разбил, падая вниз! ПОЭТОМУ ТВАРЬ БЛЯТЬ ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МОРЕ МОИХ ЭМОЦИЙ, СУКА, И ДАЖЕ НЕ ВЫПЛЫВАЙ ОТТУДА!

Удар, второй удар, третий. Кулаки очень легко входили в её лицо. Её голова безвольно моталась то в одну сторону, то в другую, иногда брызгая кровью. Ещё удар, и ещё один. Кажется, я ей конкретно изуродовал нос. В костяшки кулака воткнулось что-то острое, скорее всего её зуб. Но и это меня не остановило.

Подобное всегда плохо заканчивается. Порезала раз, порежет второй. Не дай бог ещё Лиа решит подобное повторить. В такой дикой своре приходится показывать, кто главный. Я пытался по-хорошему — не поняли. Будем тогда по-плохому. Они не моя прошлая команда, где знали о чести, добре и верности. Они должны видеть, что за подобное расправа будет жестокой и неминуемой иначе в следующий раз я и оступиться не успею.

А ещё я очень боюсь их, и больше не знаю способов установить порядок в пати.

Не знаю, сколько бил её. Помимо показательного урока я выплёскивал на неё свою злобу. Злобу и страх за свою жизнь, которая чуть не оборвалась.

Да, именно страх сейчас служил мне источником. Когда ты боишься, становишься очень агрессивным, так как это лишь способ выжить. Особенно таких ситуациях. Я боялся. Очень боялся за свою жизнь, за то, что чуть не сдох. И я вобью весь свой страх ей в неёбанную глотку, чтоб она, сука, кишками подавилась.

Когда я остановился, лицо Клирии было похоже на кусок кровавого мяса, где от той красоты не осталось и следа. Просто опухший кровоточащий помидор, где не разобрать ни глаз, ни губ. Да и остановился я лишь потому, что разбил костяшки и теперь они слегка болели.

Клирия больше не двигалась. Кажется, я убил её. Ну и хуй с ней.

Пнув её на последок в живот, я повернулся к Лиа. И зачем я спасал Клирию? Чуть не сдох из-за неё. Зато мне стало слегка легче и спокойнее.

— Так, Лиа, теперь твой черёд.

Лиа покосилась на тело позади меня и отступила на шаг назад. Боится? Отлично, я тоже боюсь, от этого и готов пользоваться силой, чтоб раз и навсегда положить конец в теме первенства. Здесь только я главный и моё слово имеет закон.

— Лианора, подойди ко мне, — спокойно повторил я.

— А я чего сделала? — улыбнулась она испуганно, всё держась за горло.

Хм… мне кажется или она готова драться со мной?

— Скажи-ка, — начал я, медленно приближаясь к ней. — Где твой кулон с именем и фамилией?

Она схватилась за шею и не почувствовав ничего сама посмотрела вниз, оттянула рубашку, заглянула туда, после чего её взгляд вернулся ко мне. Её улыбка едва заметно дрогнула в свете огня.

— Слушай, я виновата, но может я смогу искупить вину по-другому?

— Искупишь. Будь уверена в этом. Однако наказание всё равно будет. Но если ты сама подойдёшь, оно будет намного мягче, чем если подойду я. И клянусь, ты не повторишь судьбу этой суки.

Очень важно. Подойдёт или нет. Если подойдёт за наказанием, то это полное принятие моего авторитета. Если нет… будем вбивать или убивать.

И она подошла. Медленно, опасливо, словно зверь, который идёт к ловушке за мясом. И с её губ не слетала лёгкая похотливая улыбка. Лиа действительно больна.

Когда расстояние между нами сократилось до приемлемого, я резко ударил её в живот. Благо опыт таких неожиданных ударов был. Она согнулась, но я, схватив её за волосы, не дал ей спуститься вниз, после чего ещё два раза ударил, вбивая ей как кишки, так и осознание, кто здесь главный.

— Сейчас этот злоебучий пожар по твоей милости бушует. Вся эта каша заварилась из-за тебя. Могло быть всё иначе, но ты, дура, не следишь за собой. Ещё раз такой промах и я отрежу тебе пальцы и кое-что ещё.

Она нервно сглотнула и кивнула, после чего я добавил ещё один удар для закрепления материала.

Я покосился на Дару, которая сразу отшатнулась.

— Тебя это тоже касается. Ещё какая-нибудь глупость и от наказания, тебя ничто не убережёт. Даже поводок.

Она тут же закивала головой.

Фух, блять… Можно выдохнуть спокойно, кризис кое-как преодолели и теперь я вроде как неоспоримый главный в нашей группе. Правильно один чувак во дворе говорил. Трусы удерживают власть силой. Сильные — уважением.

У меня нет сил и я трус.

Не думал, что буду когда-нибудь сколачивать свою банду. Вообще, я очень боюсь. Боюсь, наверное, сильнее их самих, так как пойди они все против меня и пиздец. Надеюсь страх и эта картина надолго отпечатается в их мозгах.

— Так… какой там уровень воды в главном коллекторе? — спросил я.

— По колено, — ответила Лиа за спиной.

— А чего я сухой?

— Так тебя я тащила. Вон, по колено в дерьме… Бр-р-р, какая мерзость.

Ну да, здесь нехило так воняет, страшно представить, что там будет твориться. Как бы нам не травануться от всего этого.

— А Клирия? Сама шла?

— Да, — подошла сзади ко мне Дара. — Ты как вниз упал, она сразу хлопотать начала. Ничего не говорила, лишь кровь вытирала, рану придавливала, чтоб кровотечение приостановить. Спиртом полила её, чтоб обеззаразить. Она беспокоилась…

— О своей шкуре, — закончил я за неё. — Не зря беспокоилась. Так значит она была здесь нормальной уже?

— Эм… ну да, а что сверху-то произошло?

Пиздец произошёл. Чуть не сдох там. Я до сих пор с ужасом вспоминаю её лицо, этот кинжал и невесомость в бездну. Не дай бог такое ещё раз пережить. Хотя ещё больше я пересрался, когда проснулся и понял, насколько мне повезло. Хотя скорее всего мешки с золотом слегка смягчили падение. Только это теперь и буду вспоминать ближайшие несколько дней.

— Ладно, довольно базарить. Надо идти, а то неровен час и дым здесь будет.

— Разве? — спросила Лиа.

— Хрен знает, я не пожарник, но проверять на себе не буду. Идёмте.

Мы двинулись к выходу из этой трубы к основной. По пути мы наткнулись на… Вот чёрт.

Клирия неведомым образом пыталась встать. Её нехило раскачивало из стороны в сторону, но она придерживалась за стену. А это я бил что есть сил. Насколько она живуча? Может пырнуть её?

— Госпофа… — её нереально штормило. Казалось, что даже её голова не могла нормально держаться на шее. — Госпофа… я фашу пфошениа. Я воивафа певеф вами… Пфо…

Даже слушать не стал дальше. Один удар в живот, эта сумасшедшая согнулась пополам и соскользнула на пол трубы, тяжело дыша. В солнечное сплетение неприятно получать, да?

— А знаешь, — остановился я перед ней и присел. — Я тебе кое-что могу сказать. Такой шизанутой суке как ты, которая должна сгореть на костре.

— Фто именно, госпофа?

— Ты никогда не добьёшься своей цели. Когда ты достигнешь антигероя, он даст тебе отворот поворот. Просто пошлёт тебя подальше, сказав, что в такой как ты он не нуждается. И ты будешь вечно одна в это пизданутом на всю голову мире.

— Нефавда, — её опухшие глаза, больше похожие на красные персики с узким разрезом посередине, уставились на меня. — Госпофа, вы не фавы. Он не фкавет мне это.

— Тогда поспорим? На твою жизнь? Если я окажусь права, то сделаю тебя нежитью и захороню в гробу на веки в глубоком лесу, от куда ты никогда не выберешься и будешь обречена вечно сидеть в коробке. Хочешь? А если проиграю я, то выполню одно твоё желание.

Она смотрела на меня минуту и когда я уже собирался победно улыбнуться, она протянула руку.

И что же?

Моя улыбка стал только шире. Я пожал её, скрепляя договор, после чего наклонился к самому её лицу и прошипел.

— Добро пожаловать в ад сучка. Надеюсь, тебе нравится вечность.

Знаю, что она ещё будет переваривать мною сказанное, так как не надо быть экспертом, чтоб понять — я уверен в победе. А следовательно, в её душонке сейчас две трещины разрастаются. Одна из-за обещания быть захороненной, другая — потерять свой смысл существования и жить с этим вечно.

Мне стало на душе легче и злоба наконец уступила место здравому рассудку.

Оставив за собой валяться Клирию, мы двинулись по относительно сухой трубе. Почему относительно сухой? Ну, во-первых, она не сухая, во-вторых, когда мы вышли к главной трубе, я понял, что по сравнению с ней, та была пустыней Сахара.

— Ох, говорила же мне мама, учись лучше, иначе в говне копошиться будешь, — пробормотал я, вступая в этот поток дерьма.

Причём дерьмо в прямом смысле этого слова. Я прямо видел, как какахи, словно кораблики, прокладывая свой путь через понос и мочу, проплывали передо мной. Им только флажков не хватало. Ещё хуже была вонь и не то, что вонь дерьма, а то, что ею реально можно травануться и мне оставалось надеяться, что мы не задохнёмся здесь.

Единственное, что радовало, так это то, что тот баул был водонепроницаем и в случае падения в воду. Хотя сам факт попадания в воду уже отбивает всё желание кушать мясо внутри.

За нашими спинами раздался «плюх», и мы все трое обернулись на него.

И что мы видим?

Клирия с разбитым лицом фанатично идёт за нами! Я не могу сказать теперь точно, это её фанатизм по поводу госпожи или же страх остаться в полной темноте в говне, но она упорно идёт за нами. Ну и ладно, пусть идёт, только на расстоянии. Я уже немного успокоился и то чувство, когда пуля пролетела у виска стало отступать. Так что я вполне…

Моя нога наступила на что-то скользкое и я в одно мгновение потерял одну из точек опоры. Тело начало крениться и единственная мысль, которая мелькнула у меня в голове была:

— Жратв… (буль-буль-буль)

БЛЕА-А-А-А-А-А-А-АТЬ!!!!

Я каким-то чудом ещё успел подкинуть пакет с жратвой, но сука сам себя я подкинуть не смог. И с криком «жратва», не захлопнув свой ебальник вовремя, я ушёл под воду.

Под дерьмо.

С открытым ртом…

Пиздец, если бы мог материализовываться, он бы так и сделал, после чего похлопал бы меня по плечу и сказал: Сочувствую, говноед. Ещё хуже было то, что я забыл об одном важном моменте — этот мешок затягивался сверху и был водонепроницаем. Моя жертва была напрасна.

Я вынырнул весь в дерьме и тут выплюнул к хуям всё, что было во рту, плюс меня тут же вырвало. Глотнуть не глотнул, но рот промыл дерьмом знатно. Из глаз от шока и унижения хлынули слёзы.

Лиа и Дара смотрели на меня с сочувствием, да вот только нахуй мне ваше сочувствие!?

— Водки…

Прохрипел я, стараясь говорить так, чтоб то дерьмо во рту не попало внутрь. Пиздец…

Пришлось использовать половину бутылки, чтоб прополоскать рот нормально и чтоб кроме вкуса спирта там больше ничего не было. Нет желания у меня чувствовать во рту вкус дерьмеца с нежно-приторными нотками.

Блять, а это мы только начали поход по дерьмостоку. Мне даже думать не хочется, чем закончится наше здесь приключение.

Глава 26

Эти трубы напомнили мне канализации Нью-Йорка, которые я как-то раз видел на картинках. Практически идентичные канализационные трубы в рост человека, отделанные камнем с множеством других труб, что впадали в неё.

Это необычно, видеть в городе, что буквально купается в дерьме, канализацию, которая ко всему прочему ещё и работает. Это лишь подтверждение того, что если задаться целью, то сделать можно всё.

В самой канализации я видел ещё одну забавную вещь. Она была слегка под наклоном, что обеспечивало возможность сточным водам просто стекать вниз и не задерживаться. Довольно просто и практично. У меня даже появилась теория, почему этот город называется именно на английском: его строил или улучшал американец, который, скорее всего и создал эту канализацию.

Простая система отлива дерьма, как мне кажется, работала за счёт того, что сам город находился как бы на возвышенности. Просто даже если вспомнить высоту берега, где я был похоронен и то, что после этого мы ни разу не спустились вниз, уже говорит об этом. А что касается промывки этого дерьма из труб, то я подозреваю, что где-то здесь к трубам в самом начале просто подходит горный ручей.

Ещё более важный момент — здесь нет вроде бы никаких газов. Я не эксперт, но будь они здесь, мы бы или взорвались, или задохнулись. А так просто воняет дерьмом. Можно сказать, повезло, а может просто из-за того, что здесь постоянно идёт движение и говно не скапливается.

Пока мы шли поэтому чёрному лазу, сверху иногда раздавался грохот. Словно что-то огромное разрушалось. Здания, наверное. Помимо этого я иногда слышал эхо треска и прочего, словно где-то что-то постепенно обваливалось. Да и тепло здесь было, интересно, мы тут не сваримся? Хотя вряд ли.

А вот обрушение вниз вполне возможно, если какое-нибудь здание неожиданно начнёт рушиться, и земля под ним просто просядет вниз. Но опять же, я в этом не эксперт и надеюсь на лучшее.

— Ну, как прогресс? — спросил я Дару, которая по обычаю шла первой с факелом в руках.

— Да так…

Не нравится мне этот ответ. Мы идём уже минут десять, а она говорит мне такое.

— Давай точнее, пока я не искупала тебя, — пригрозил я.

— Я заблудилась, — выдавила она стыдливо.

Чего? Как, ты заблудилась? Может я не расслышал?

— Повтори ещё раз, я не совсем поняла.

— Я говорю, что заблудилась.

Не послышалось.

— Блять, ебаный ты Сусанин, мы шли по прямой, как ты могла заблудиться!? — воскликнул я.

— Не недооценивай следопытов! — подняла она голос.

— Это ты мне угрожаешь, что заблудишься ещё сильнее или вопреки своему охуительному умению найдёшь выход?

— Я…

— Мы по прямой блять идём! Объясни мне, как можно заблудиться на прямой линии!? Мне просто интересно!

— Хватит! Хвати-хватит-хватит! Я виновата! Прости меня! — она чуть не плакала.

Но сука вопрос остаётся открытым, как можно заблудиться в прямом туннеле? Я понимаю ещё, туннель шёл бы с крутыми изгибами и хуй отличишь, основной это коллектор или ответвление. Но он практически прямой!

— Так, ладно, — я обернулся назад, где Клирия бодро двигалась за нами. У неё чо, регенерация есть? Хули она такая живая? — Давайте быстрее двигаться от сюда, а то дерьмо повышает свой уровень и нет желания в нём так долго стоять.

Да-да, здесь глубже, уже не по колено, а по середину бедра. Какая мерзость.

— Так ты и сама вся в дерьме, в чём проблема?

Ни в чём. Уже…

Наш путь пролегал всё дальше и дальше, пока из боковых труб вытекали новые потоки говна в общий коллектор. Какой кошмар. Можно только радоваться, что я не бухал рядом с этими идиотками, читал карты. И строение этого канализационного комплекса было довольно простым — оно напоминало жилки в листьях. Правда сам план был… слегка простым и неточным, потому, что я уже заметил, что туннель несколько раз слегка поворачивал, а на карте этого не было. Значит можно было идти просто вперёд и, в конце концов, мы дойдём до выхода.

— Эй, Дара, кидай стату ко мне, — вспомнил я важный момент. Постоянно откладываю столь важный процесс, который может спасти нам жизнь.

— Но я…

— Кидай, я сказал. Время для твоих песенок вышло. Хочешь успеха в нашем плане, делай, что говорю. Я должен знать, какими ресурсами располагает наш отряд.

— Л-ладно… Хорошо, я поняла…

Ко мне прилетела её стата.

Имя: Дариана.

Фамилия: Зен-Флай.

Возраст: 26.

Раса: лоли.

Уровень: 25.

«Параметры»

Сила — 24. Так, она сильнее меня?

Я бросил взгляд на Дару.

— Дара, сожми мне руку как можно сильнее, пожалуйста.

Она слегка удивлённо посмотрела на меня, но всё же выполнила просьбу. Началась игра, кто кому руку в рукопожатии сильнее сдавит. И хочу сказать, что она чуток сильнее, чем я. Сраная лолька, чувствую себя униженным.

Ловкость — 42.

Выносливость — 22.

Здоровье — 20.

Мана — 7.

Интуиция — 37.

Ну, остальное в пределах нормы, в принципе. Хотя про силу обидно!

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 3.

Одноручное оружие — 6.

Оружие дальнего боя — 45.

Лёгкая броня — 4.

Мелкий ремонт — 13.

Медицина — 4.

Рукоделие — 11.

Выслеживание — 47.

Охота — 34.

Шитьё — 13.

Кулинария — 22.

Торговля — 2.

Красноречие — 21.

Верховая езда — 37.

Скрытность — 41.

Мда… Я не знаю, что сказать, если честно. Вообще вроде бы и нормально по количеству, но этого достаточно или нет?

— Дара, а какой максимальный у нас уровень в дополнительных параметрах?

— Обычно сто, но у некоторых может быть и больше, но это уже… из разряда редкостей. А что?

— Да нет, просто спросил.

Ясно, значит всё примерно у более-менее нормального уровня для не воина.

Так погнали дальше.

«Звания»

«Доброе сердце — вы следуете зову своего доброго сердца, спеша на помощь тем, кто в этом нуждается. Вы — луч света в этом злом мире. Мир будет жить, пока есть такие как вы. А ещё вы любите щенят и котят — это очень мило!

Условия получения — неоднократно помогать другим безвозмездно и бескорыстно.»

«Тень — вы много раз спасались тем, что прятались от чужих глаз. Бессчётное количество раз вы прятались под самым носом противников, затаив дыхание. Это действительно ваш талан, прятаться и становиться тенью этого мира.

Условия получения — неоднократно удачно прятаться от смертельной опасности.»

«Меткий глаз — вы действительно хорошо стреляете. Вы научились мастерству поражения противников на дальних дистанциях, так что вы действительно опасный противник. Страшно представить, что будет, когда вы достигните максимума в этом деле.

Условия получения — достигнуть точности в восемьдесят процентов.»

«Любовь к лесу — вы настолько любите лес, что готовы любить его всеми возможными способами, даже если это будет обычное дерево. Вы очень любвеобильная душа.

Условия получения — подрочить энту.»

Сказать, что я испытал шок от последнего звания — не сказать ничего. Да наша девчушка с заскоками, причём очень специфическими. Пиздец, реально тёмный омут.

— Бля… — я покосился на Дару. — Нахуя?

— Нахуя что? — не поняла она.

— Нахуя трахаться с энтом?

Повисло неловкое молчание, нарушаемое только журчанием стекающих сточных вод из прилегающих труб.

— Я случайно! Так получилось с энтом!

Как блять случайно это может выйти!? Типа проснулась на толстой ветке как на колу? И мне отказала, а энту дала!?

— С энтом? — Лиа сначала выглядела удивлённой, но потом расплылась в улыбке. — Боги, да ты у нас любительница необычного?

— Охуеть, да? — поддакнул я. — А мне отказала.

— Блин, я конечно извращенка, но с энтом… ну и как?

— Да я всего лишь подрочила ему! — чуть не плача сказала она.

— Мне кажется, или это звучит ещё хуже? — спросил я Лиа.

— Предположу, что потом она у него отсосала, — высказала свою мысль Лиа. — Только как он в её рот поместился?

— Не знаю, может лизала его просто?

Мы стояли вдвоём с Лиа и обсуждали Дару, словно две подруги-сплетницы, заставляя ту истекать слезами унижения. Ибо нехуй с энтами ебаться.

— Слушай, а чем кончают энты? — спросила Лиа меня.

— Не знаю, смолой, наверное. Надо эксперта спросить.

— Я не сосала ему! Это случайно вышло! — плача, оправдывалась Дара.

— Да, я тебя понимаю, — закивала головой Лиа. — Я тоже однажды увидела паренька авантюриста. А утром обнаружила его у себя в постели. Это тоже случайно вышло.

— И что с ним стало? Хуй отрезала?

— Нет, у меня было хорошее настроение, авантюрист был совсем молодым неопытным мальчишкой, так что я его не тронула.

Слава богу, я даже начал волноваться за неизвестного авантюриста.

— Я отыгралась на следующем.

Блять, я только подумал, что в неё ещё осталось что-то хорошее. Больная сука.

Ладно, дальше.

«Способности»

«Друг теней — вы скрываетесь в тени. Никто вас не увидит пока вы сами этого не захотите, ведь тени — ваше второе я.

Способность делает вас незаметнее в тени на пятьдесят процентов в течении часа. Перезарядка — сутки.»

Вообще одна…

Да уж. Хотя если учесть, что она и не воин, то вполне логично. Однако званий мало. У меня до удаления их около десяти было, а тут у кого не посмотрю, четыре или пять. Это меня только мир удостаивает такой чести?

— Так, Лиа, кидай стату.

— Может я что-нибудь другое дам тебе, — поправила она грудь.

— Дашь, и не раз, но сейчас кидай стату, или оставлю тебя здесь без света бродить.

Она вздохнула и у меня появилась её статистика.

Имя: Лианора

Фамилия: Норгенваль

Возраст: 29.

Раса: шлюха.

Э-э-э… раса шлюха?

Я покосился на Лиа.

— Слушай, у тебя раса слегка… странная.

— Это не раса, — улыбнулась она. — Я просто любвиобильная.

— Насколько, что это даже в стате есть?

— Как и все, — пожала она плечами. — Вон, мужики со всеми трахаются, но их никто шлюхами не зовёт же.

И то верно. Ладно, дальше.

Уровень: 29.

Я вновь покосился на неё. Я могу ещё понять, от куда у Дары двадцать пятый, но с чего у неё двадцать девятый? Неужели она столько людей покрошила и хуёв настрогала, что поднялась до такого уровня!? Она вообще нормальная!?

«Параметры»

Сила — 29.

Сильнее меня… Значит тем более важно не давать ей забывать, кто главный в пати.

Ловкость — 52. Вот же… Ловкость то какая. Она меня закрутит и скрутит, если появится подобное желание. Кстати, если такая ловкость, то почему она от некоторых ударов не уворачивалась? Не уж-то ей такое нравится?

Выносливость — 31.

Здоровье — 34.

Мана — 0

Интуиция — 28.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 13.

Умеет постоять за себя? Ну чтож, главное, чтоб против меня не шла.

Одноручное оружие — 15.

Это она на отрезанных хуях набила!?

Лёгкая броня — 4.

Мелкий ремонт — 7.

Шитьё — 14.

Кулинария — 42.

Неплохо. То-то еда вкусная, это я сразу заметил.

Торговля — 14.

Красноречие — 15.

В принципе, ничего выдающегося. Она бы даже меня смогла уделать при желании. Хотя почему даже? Меня тут любой сможет уделать при желании, что весьма обидно.

«Звания»

«Двуличная дрянь — вы смеётесь и веселитесь с теми, кого потом без зазрения совести убиваете. Для таких как вы нет друзей и таких подонков надо ещё поискать.

Условия получения — веселилась с человеком, чьим заклятым врагом являлась, и он об этом не знал.»

— Слушай, а мне вот интересно… — начал я.

— Двуличная дрянь? — улыбнулась она. — Ну как я ещё могла приблизиться к тому или иному человеку, которому желаю смерти?

Нет, это конечно да, улыбаться и потом нож в спину. У меня самого такое звание было, хотя там был подонок, а не дрянь. Просто я беспокоюсь о том, чтоб не стать ещё одной жертвой.

«Падшая — вы пали так низко, что единственное ваше место — тюрьма. В следующий раз может и так не повезти, хотя вас этим не испугать. Вы продолжите заниматься своим грязным делом, неся зло в этот мир.

Условия получения — неоднократные преступления против людей и их жизни.»

О, ещё одна знакомая ачивка. Кажется, по ней действительно плаха плачет, раз она даже это получила.

«Мастерица — вы благородны, горды, воинственны, великодушны, смелы и… изобретательны. Вы очень изобретательны, ваш избранник будет приятно удивлён.

Условия получения — быть очень изобретательной и жаждущей новых интересных методик.»

О-о-о… Ну это я уже знаю. Точно говорю, она тёмная половинка Констанции. Очень много схожестей, однако в противоположную сторону. Как чёрное и белое.

«Пытатель — вы есть воплощение боли и страданий. Люди в ужасе будут разбегаться при одном понимании, кто вы есть на самом деле. Ни один секрет не скроется от вас, ни один человек не выдержит ваших пыток.

Условия получения — неоднократно успешно пытать людей.»

Успешно пытать людей? Это как? Довести их до безумия или открыть все их секреты? Глядя на Лиа, мне кажется, что она просто пытала ради удовольствия.

«Людоед — вы испробовали человеческой плоти и не раз. Вы узнаете этот вкус из тысячи, по запаху, по вкусу, по мягкости. Пусть людишки знают, что для вас они всего лишь закуска.

Условия получения — съесть человека.»

Я внеочередной раз покосился на неё, а та лишь мило мне улыбалась. Понятненько, значит трупы и на вкус пробовала. Не то, что мне неприятно, я вполне прогрессивный человек и не вижу в этом ничего плохого, но всё же…

«Способности»

«Лёгкая на подъём — ваш опыт в испитии спиртных напитков дал результаты. После множества инцидентов вы научились довольно быстро приходить в себя и теперь вам не страшна никакая пьянка!

Способность скидывает все негативные эффекты от алкоголя. Перезарядка — пять часов.»

— У тебя всего одна способность? — спросил я.

— Да, откуда им взяться ещё? — слегка удивилась она. — У меня хотя бы одна есть.

Значит, способности не у всех есть? Получается, что у обычных людей их и нет. А так как наша Лиа только и делала, что мучила людей, значит она как бы и не воин. Возможно именно экстремальные ситуации как уровень повышают, так и абилки дают. Но уровень у неё есть, а абилок нет.

— Что задумалась? Обо мне мечтаешь? — улыбнулась она.

— У тебя способность не очень полезная.

— Ну так их сложно получить. Конечно, если ты воин, постоянно сражаешься, постоянно ходишь по грани или ударяешься в какую-нибудь область, есть возможность получить её. Но я простая девушка, которая любит… специфические забавы.

Так, а у меня их сколько?

«Завтрак туриста»

«Мягкая подушка»

«Трусливая душонка»

«Улучшенная весёлая ночка»

Аж четыре и такие же ебанутые, как и я. Охуительно ударился в какую-то область. Мне кажется, я их получал так, чисто по фану, чтоб миру было весело. Если здесь есть общий бог, то он явно по приколу мне их добавлял.

Кстати, мне тут и звание новое прилетело.

«Огнепоклонник — сказки о вас ещё многие века будут заставлять детей плакать от страха. Вы не ведаете страха перед огнём, вы не чувствуете жалости к тем, кого отдаёте ему на растерзание. Пламя ваш друг, жар от него — ваша суть.

Условия получения — сжечь населённый пункт вместе с людьми.»

Старое доброе звание, которое я получил ещё в прошлой жизни, случайно спалив деревню. А теперь вот, снова… Эх, ностальгия какая накатила.

Но да ладно, меня беспокоит, что у нас тут способок нет нормальных. Если что произойдёт, то хуй знает, что делать. Я могу драться ровно до того момента, как мана закончится. Лиа тоже что-то там может, Дара — хороший стрелок. Но этого недостаточно. Встреться нам воин в доспехах, как шары Дары ничего не смогут толком сделать, кроме как помять броню, а у Лиа просто не хватит опыта его победить. Остаюсь я.

Моё цыканье разлетелось по туннелю.

— Ладно, ясно с вами всё. Идёмте.

— А может её посмотрим стату? — спросила Лиа кивнув на Клирию.

Мне кажется или её лицо выглядит получше чем в начале? Неужто регенерацией обладает? Она стояла словно призрак на самом краю света и была скорее лёгкой тенью, не входя в освещённую область. Могу поспорить, что и сейчас она стоит, сложив руки на животе и ожидая приказов. Ебанутая, одним словом.

Кстати, если она тогда уделала Лиа, значит ли это, что у неё ловкость как минимум, около шестидесяти.

— Ладно, двинули.

И мы снова отправились навстречу говняным приключениям по колено в дерьме. Остаётся надеяться, что эта хуятень нас выведет туда, куда говорил толстяк. Иначе будет нашей могилой канализация, что меня не сильно радовало. К тому же, карта, которую я смотрел, была из комнаты помощника казначея, а не ассенизатора, и её план был довольно неточным. Поэтому вполне возможно, что мы можем выйти в какие-нибудь отстойники или фильтрационные комнаты.

Хорошо, если с выходом наружу. Если нет… тогда хуй знает. Я не особый эксперт в канализации средневековья.

Глава 27

— Кстати, дорогуша, — позвала меня Лиа, пока мы шли по этой речке — говнотечке, — помнишь, нам тот толстячок говорил о том, что в канализации у графа его двоих людей сожрали?

Да, помню, был разговор.

— Ну.

— А здесь не может быть такого же?

— Да навряд ли, я думаю. Хотя хуй знает, если честно. По крайней мере, если что, сожрут первой Дару.

— Эй! — возмутилась упомянутая особа. — Знаешь ли, нельзя так говорить!

— Тогда не отвлекайся. В твоих интересах заметить чьё-нибудь приближение.

— А если сзади нападут? — спросила Лиа.

— Там Клирия. Сожрут и хуй с ней. Главное, чтоб своим предсмертным криком нас успела предупредить.

И именно в этот момент Дара остановилась. Ну да, вспомнишь говно, вот и оно.

— Т-там к-кто-то… — прошептала испуганно Дара, глядя вперёд.

Ну конечно же кто-то есть.

Вытащив меч и забрав факел, я вышел вперёд. Меч скорее был так, для спокойствия, моя основная атака лежала в факеле. Конечно, мана не успела ещё полностью восстановиться, но после отключки на несколько залпов меня точно хватит.

— Эй, кто впереди! Покажись или изжарю к херам собачьим!

Я, честно говоря, не сильно верил, что мне ответят. Скорее хотел выманить на звук тварь, но вот чудо: из одной боковой трубы выглянуло чумазое лицо девушки. Я даже выдохнул от облегчения — драка с тварями подземелий отменяется.

— С-стойте! Подождите, мы люди! — громко и испуганно сказала девушка.

Она неуверенно вылезла из трубы. За ней вылезли: парень молодой, мужик в возрасте, двое детей, девочка и мальчик, женщина, которая годиться мне в матери и какой-то старик. Всего семь человек. Надо же, как много человек догадались до того же, что и мы.

Первым голос подал старикан.

— Я же говорил, что кто-то ещё догадается воспользоваться этими ходами, — проскрипел он, указывая на нас своим, словно ветка, пальцем.

— Да-да, ты был прав, — пробасил мужик.

Какие мутные люди. Не нравятся они мне.

— Так, слушать сюда, пока я вас не зажарил. Вы…

— Эй-эй! — начал молодой парень, выступив вперёд. — Так-то повежливее, дамочка. Мы…

Что мы, я не дослушал. Просто дал слегка огонька, распалив факел в их сторону. Тот до них не дотянулся, залп выбил из маленькой толпы испуганные крики и возгласы. Парень так вообще в дерьмовую речушку упал.

— Так, слушайте меня, — рыкнул я на них. — Я тут главная! Это вы вышли ко мне, а не наоборот. И судя по тому, что у вас нет факела, МЫ вам необходимы, а не ВЫ нам. Поэтому закрыли рты и ответили на вопросы. Кто ещё раз перебьёт сожгу или утоплю в дерьме. А теперь, кто-нибудь из вас чистил эти трубы? Знает, куда они ведут?

Из всей группы поднял руку только старик.

— Юная леди, они ведут в болото на западе. Мы сможем спокойно выйти, так как труба в надводном положении. Но на ней стоит решётка.

Вот блять, ебал я в рот решётки.

— Так, ладно, есть ещё, ради чего мне стоит мылить жопу?

— Простите? — вскинул брови старик, явно не понимая меня.

— Ещё есть здесь что, чего надо опасаться?

— Ну… кроме всяких тварей…

Кроме всяких тварей. Он это так говорит, что типа, «а… хуйня». Но для кого хуйня, для кого пиздец глобальных масштабов. У нас так-то воинов нет здесь, кроме Клирии, которую я близко не подпущу.

— И что за твари? — поинтересовался я.

— Да разные, — махнул он рукой. — Мало ли их тут обитает. Я уж и не знаю…

Понятно, что нихуя не понятно. Ладно, плевать на это.

Немного поразмыслив, я решил, что пусть идут за нами. В конце концов, они тоже хотят жить, и я вполне могу им помочь. Вряд ли они будут мне как-то мешать, поэтому можно сделать доброе дело.

Хотя кого я обманываю опять? Совесть не даст их здесь бросить в темноте без шансов выбраться. Какая же я мягкосердечная скотина.

— Ладно, хуй с вами. Идите за мной цепочкой, можете по двое если уместитесь, детишек на руки, чтоб под ногами не путались и в дерьме не захлебнулись. И сами в случае чего под ногами не путайтесь. Есть, кто мечом обладает?

Вперёд вышел мужик в возрасте.

— Я умею. Я был наёмником раньше, но потом мне прострелили колено и…

— Я поняла, — остановил я его. Приехали, блять. — Короче идёшь передо мной. Лиа, топаешь за мной. Обо всех странных звуках сообщать мне.

И вот наш импровизированный паровозик двинул дальше по туннелям. Себе я вместо меча взял кинжал, который был у Дары. Мужику я свой тыл не доверю, хрен знает, что за чел он. Надо будет обязательно потом проверить его после отката способки. Пусть лучше идёт спереди, чтоб я его видел.

Вот так, идя цепочкой мы двигались по туннелю уже по пояс в говне под шум капающей и стекающей воды.

За всё это время, что мы шли, нам встретились ещё люди. Две женщины; один мужик; одна раненая в плечо девка и одна целая; два парня, один с сильным порезом на лице; и ребёнок с матерью.

Видимо в городе некоторые знали про то, что здесь можно пройти или даже укрыться, от чего и спустились. Однако, естественно, никто не захватил с собой факела. И я их понимаю, в таком аду не до такого.

В сумме в нашем маленьком отряде, не считая мою группу, было уже шестнадцать человек. Можно сказать, что герой, раз спасаю их, но я уверен, что сверху убил во много раз больше. История вновь повторяется, только теперь подобное я делаю специально.

Мы продолжали идти черепашьим шагом дальше, стараясь не поскользнуться и не упасть в этот говнопоток. Так как наша колона растянулась, пришлось делать ещё один факел. Каким-то чудом выловили кусок швабры из дерьма, намотали шмоток, что были в бауле, вылили остатки розжига из бутылки Дары и теперь у нас два факела. Один у ведущего, один у замыкающего.

Теперь, хотя бы мы сможем (надеюсь) увидеть, если что-то подберётся к нам сзади.

Пока мы шли, мне ещё нашептали, что за нами движется какой-то призрак, держась в тени и пугая до усрачки замыкающих. Ни капельки не удивлён, ей просто деваться некуда. Другой вопрос, куда она двинется, когда мы выйдем на поверхность. Если онареально такая, какой кажется, то увяжется за нами.

Ещё я проверил свою стату.

Имя: Патрик. Блять, боже, как же сука бесит это.

Фамилия: Козявкеев. И это тоже бесит. Какой пиздец.

Возраст: 23.

Раса: человек.

Уровень: 16.

«Параметры»

Сила — 20.

Ловкость — 18.

Выносливость — 23.

Здоровье — 19.

Мана — 16.

Интуиция — 27.

Вот смотрю я на начальные параметры и думаю. Вроде вижу, что там подросло, что там увеличилось. Но если просто бросить на это взгляд, то толком нихуя не изменилось. Дно дном.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 5.

Одноручное оружие — 16.

Двуручное оружие — 6.

Оружие дальнего боя — 10.

Лёгкая броня — 11.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Медицина — 10.

Рукоделие — 11.

Шитьё — 5.

Торговля — 12.

Красноречие — 15.

Верховая езда — 5.

Скрытность — 8.

«Звания»

«Восставший из зада — вы умудрились выбраться даже из такой задницы как эта. Это заслуживает должного уважения к вам. Мир упустил знатного проктолога!

Условия получения — вернуться к жизни. Бонус — любое лечение действует на вас в десять раз хуже. Бонус — любое исцеление действует на вас в десять раз хуже.»

«Пироманьяк — ваша стихия — огонь, ваша душа — пламя. Вы играете с ним, вы общаетесь с ним, в его любите, так как он ваше детище. И вы готовы отдать ему не одну постройку, ради того, чтобы увидеть, как он взметнётся вверх, сжигая её дотла.

Условия получения — поджечь пять построек.»

«Огнепоклонник — сказки о вас ещё многие века будут заставлять детей плакать от страха. Вы не ведаете страха перед огнём, вы не чувствуете жалости к тем, кого отдаёте ему на растерзание. Пламя ваш друг, жар от него — ваша суть.

Условия получения — сжечь населённый пункт вместе с людьми.»

Блин, вычеркнуть бы «Восставший из зада» и всё было бы отлично.

«Способности»

«Завтрак туриста — ваш визг настолько пронзителен, что собирает орды хищников в округе по вашу голову.

Способность заставляет двигаться в вашу сторону агрессивно настроенных хищников. Перезарядка — двое суток.»

«Мягкая подушка — на вас так удобно спать, что вы даёте прирост к опыту на будущий день.

Способность увеличивает скорость роста опыта тем, кто на вас заснул на двадцать процентов на двадцать четыре часа следующего дня при условии, что вас использовали как подушку. Перезарядка — нет.»

«Трусливая душонка — ваша трусость — союзник в мире сильнейших, и она поможет понять вам, кто перед вами стоит и не пора ли вам бежать.

Способность позволяет вам увидеть звания выбранного объекта. Перезарядка — двенадцать часов.»

«Улучшенная весёлая ночка — вы способны удовлетворить даже самую ненасытную натуру до потери пульса. Так что не бойтесь, что вас не хватит на десяток девушек. Хватит ещё как, они ещё и не слезут!

Способность позволяет сохранять эрекцию и получать удовольствие на протяжении двенадцати часов. Партнёр испытывает сильно усиленные ощущения и удовольствие во время секса. Отключение способности по желанию или истечению времени. Перезарядка — двенадцать часов.»

И здесь особо не похвастаешься. Если человек получает способности, гуляя по грани, то страшно представить, глядя на это, по каким граням гулял я.

Так что здесь тоже толком ничего не изменилось, если просто бросить на это всё взгляд. Конечно, я вижу, что, например, одноручное и двуручное подросло, но если просто окинуть стату взглядом, то она ни хера не изменилась. Это лишь говорит о том, насколько все изменения ничтожны.

А я ведь на графа собрался заходить…

Кстати, меня чот тут осенило, а к какой фракции он принадлежит? И к какой группе? Ну допустим, что раз он пытает людей, то к фракции ночи, но какая группа? Я просто подумал, что мог бы попросить помощи у группы их соперников, хотя и сомневаюсь, что мне бы помогли.

Мда… До великого стратега, продумывающего свои ходы на несколько шагов вперёд, мне как до луны.

Где-то вдалеке раздались крики. Сначала это были мужские крики, потом в унисон им начали вторить женские крики, а потом всё стихло. Вот раз и всё, словно звук выключили. Все в неуверенности остановились, озираясь по сторонам. Вот только у меня вопрос.

НАХУЙ ВЫ ОЗИРАЕТЕСЬ, ДИБИЛЫ!? ВЫ БЛЯТЬ В ТУННЕЛЕ! СМОТРИТЕ СУКА ИЛИ НАЗАД, ИЛИ ВПЕРЕД!

Ну и по бокам, когда входящие коллекторы проходим.

Боже, какие долбоёбы… Как вы вообще выжили.

— Дара, чо встала? — спросил я со спокойствием, которое быстро покидало моё сиськастое тело.

— Но… там же…

— Вот именно, что там. А мы здесь. Топай давай! Или тебе охота стоять и ждать, пока до нас они сами доберутся?

— Н-нет…

И она вновь повела нас дальше.

Уже через десять минут крик повторился, только на этот раз мужской. В этот раз он кричал довольно долго, словно его драли на части или в жопу. Слава богу, что его драли, по крикам, где-то далеко. Значит у нас ещё есть время пройти подальше. Я вообще надеялся за сегодня выбраться от сюда, но чую, хуярить нам ещё и хуярить под факелами.

Прошло ещё пол часа прежде чем мы добрались до какой-то центральной комнаты.

Комнатой это можно было назвать с натяжкой, скорее небольшой прямоугольный зал. Три больших желоба — один наш и два из боковых стен. Эти два желоба впадали в наш, который становился ещё больше и уходил в противоположную от нас стену. Там этот жёлоб вновь превращался в трубу и уходил дальше в темноту.

Что касается этой прямоугольной комнаты, желоба были в полу и как следствие, мы могли наконец выбраться из этого ебаного говна на сушу хотя бы на короткий промежуток. Здесь же на этих островках сухого счастья валялся всякий мусор, начиная от веток и полусгнивших коробок, заканчивая трупами.

Да-да, трупами.

А именно, трупом женщины, у которой была обглодана грудь до рёбер, обглодана половина лица и не было руки; и трупом мужчины, чья нижняя часть куда-то пропала и кишочки спокойно вывалились на землю. И судя по крови, это было относительно недавно.

— Дай-ка, — я вырвал факел из рук Дары, выбрался из дерьма и поднял его выше.

Нет, слава богу, на потолке никого не было, а то мало ли.

— Идём дальше? — спросила с надеждой Дара.

— Ага, прямо бежим туда, — усмехнулся я и обернулся к толпе. — Старик, сколько нам ещё топать, не знаешь?

— Долго, молодушка. Мы до сих пор ещё под городом.

— Но нельзя здесь оставаться! — воскликнула мелкая.

— Можно, — спокойно возразил я и ногой столкнул труп женщины в жёлоб. Тот с лёгким «плюх» упал в воду лицом вниз и медленно, сносимый потоками, уплыл дальше по течению. — Мы здесь все слегка устали топать. Могу поспорить, что те твари, позавтракавшие здесь, ещё в трубах.

— Но отбиваться в трубах легче!

— Ага, огромной толпой под потоком дерьма в скользкой трубе без оружия. Так ещё и в темноте.

— Зато там будут атаковать всего с двух сторон.

— Здесь так же можно защищаться. Помимо этого, здесь немало веток, можно будет развести костёр и не один. Там же темно как в жопе.

В принципе, комната была высокой, так что, думаю, что мы не задохнёмся здесь, а лишний дым, если что, просто уйдёт в трубы, чьи верхние части поднимались над полом.

Я хз, где лучше остановиться, но в трубе, без возможности нормально стоять и держать оборону, уставшими… Не думаю, что это хороший вариант. Здесь мы хотя бы можем сохранять подвижность и в случае необходимости разжечь костры. Там же только факела будут нашим светом. Заодно мы отдохнём и наберёмся сил.

А ещё я начал сыковать. Не знаю, почему, но мне очень неспокойно. Вот прямо жопа чешется вместе с зубами от лёгкого и необъяснимого страха. И это практически главная причина, почему я хочу остановиться здесь. Обороняться в трубах будет не так удобно, как мне кажется.

— Короче, Дара, остаёмся здесь. А вы, — повернулся к толпе. — Детей в угол, — указал я на нужное место. — Костёр один сложить перед углом, и два запасных по бокам, но пока не зажигать их.

— Почему ты командуешь? — раздался голос.

И опять этот парень, который в первый раз назвал меня дамочкой. Такой дрыщавый, но в то же время самоуверенный сука как будто он здесь всё. Хотя может он реально что-то знает? Я бы с удовольствием переложил ответственность на кого-нибудь ответственного. Например, на… Констанцию.

Блин, как мне не хватает этой железной леди. Она бы смогла принять нужное решение, взять на себя командование, а я бы просто ковырялся в ухе и делал, что говорят. Ненавижу ответственность и чувство, когда не знаешь, что лучше. Ненавижу вообще думать и командовать. Но думать не люблю больше.

— Что ты предлагаешь? — спросил я в надежде что умный на вид парень выдаст дельную мыслю.

— Нам надо валить от сюда.

Мда… дельная мысля… была бы, если не одно «но». Мы уже это обсуждали и заранее подготовленная оборона всегда лучше, чем оборона во время движения.

— Нет, в пути даже при двух проходах мы хер отобьёмся. В трубе максимум два человека поместятся в ряд. Там скользко и темно. А защищающие фланги далеко друг от друга. Если одному понадобится помощь, то пока с другой стороны подмога добежит до туда… А ещё и мирняк… Короче не вариант.

— Ты много смыслишь в тактике?

— Вообще тупа в этом. Но в трубе отбиваться не будем. Было бы там ещё сухо и не скользко, то ладно, но увы.

— Ты не понимаешь! Ты вообще не смыслишь в тактике. И с чего вдруг ты главная!? Почему мы должны слушать неотёсанную деревеньщину?

Бесит. Даже не смотря на терпимость мою к людям он бесит, так как пиздит много, но нихуя не предлагает. Я тут ща срусь от страха и мой мозг пытается что-нибудь придумать, а он на мозги капает.

Я поманил его пальцем и когда он подошёл… УЕБАЛ ЕГО СУКУ С ПРАВОЙ НАХУЙ. Парень свалился на землю с разбитым носом. Я поднял его за грудки одной рукой и ещё раз несколько раз уебал ему в ебальник, разбив его полностью, чтоб вбить нужную информацию. Хорошенько, от души, расхуярив ему нос в говно.

— В следующий раз, когда раскроешь рот, я перережу тебе глотку и сброшу в воду. Или свяжу и оставлю здесь как корм. Понял?

Он кивнул головой.

— Вот и отлично, — после чего я посмотрел на других. — Кто не хочет быть со мной, можете идти, однако… — я направил руку на факел и тот разгорелся сильнее. — Со мной вам будет безопаснее так как в случае чего я смогу вас прикрыть огнём. Но тогда командую здесь я.

Охуели. Я блять сам тут срусь от страха сейчас, так как мне чот становится всё неспокойней и неспокойней, так ещё и уёбок с хитрожопым лицом и дрыщавой внешностью будет что-то мне говорить.

Все закивали, соглашаясь с моей кандидатурой на роль главного. Я, честно говоря, не рад этому, но бля, видя такой контингент, я не доверю им свою жизнь. Просто потому, что хочу жить.

К сожалению, помимо меня здесь ещё шестнадцать человек (не считая меня и моей команды), трое из которых дети и один долбоёб. И все как я — никто не хочет брать на себя ответственность и принимать решения. Намного легче просто следовать за лидером, даже если он нубло в таких вопросах. Я их полностью понимаю, так же бы сделал, если мог. Но не могу. Нет нужных кандидатов и я хочу жить.

Работа закипела. Детей затолкали в угол. Парни, девушки, женщины и мужчины принялись собирать ветки и делать костры. Я же взял за руки труп мужчины и оттащил его к жёлобу, куда и скинул. После этого веткой сбросил туда же его кишки.

Пока мы этим занимались, где-то в глубине туннелей изредка раздавались крики, то женщин, то мужчин, то детей. А иногда я слышал рычание, которое не сулило ничего хорошего. Сука, как же я ненавижу этот мир.

Глава 28

Вскоре наш импровизированный лагерь на время ночёвки был готов. Не ахти что, но лучше, чем туннель. Мы все дружно сбились в угол кучей, чтоб было теплее, разложив три костра. Один горел прямо по середине перед нами и два запасных были по бокам. Если что, подожжём их и создадим стену.

Ещё один я сложил с противоположной стороны. Если что, подожгу его, чтоб увеличить размеры покрываемой площади. О том, что здесь я могу просто выжечь весь кислород, старался не думать. Как-нибудь пронесёт.

За это время, что мы здесь были, крики раздавались ещё два раза. Один раз где-то совсем рядом. Мужчина орал так, словно его по частям разделывали и в его криках отлично прослушивалось «Не-е-е-ет!». Второй раз кричала баба где-то в ебенях и лишь далёкое эхо разносилось по туннелям, отражаясь от стен.

— Мы здесь не одни, — тихо выдала девушка после второго крика.

Я покосился на неё.

— Ты блять серьёзно? То есть трупы и крики до этого тебя не смутили?

— Но вдруг они просто умерли или упали неудачно?

Бля-я-я-я… Я погладил её по голове, как какое-то несмышлёное животное, которым она и являлась. Ну что же, не всем быть умными, должны быть и просто люди. Теперь я просто уверен, что поступил правильно, что не отдал им управление командой, иначе пизда была бы быстрой и неотвратимой.

Около костра всегда было два человека, которые караулили наш сон и сменялись через два часа. Естественно, я спал, как спала моя команда и мужик с мечом. Один из молодых парней хотел возмутиться, но я тут же спросил, а драться с тварями тоже он будет? И тот заткнулся. Что касается мяса, то его я отдал голодным деткам, мужику с мечом и моей команде.

Я видел недовольные рожи остальных и благодарные лица мамаш. Ну что же, их проблемы. Я разделил хавчик довольно просто — своя команда, те кто сражается на моей стороне и дети. Остальные перебьются, так как от них толку мало.

Конечно, можно было и детям не давать, но я сам был ребёнком и у меня была мать. И я помню, как она старалась прокормить меня. Короче, это дети и мамы, иначе меня совесть замучит.

Так мы и сидели, спя в куче, часов шесть. Вполне достаточно, чтоб отдохнуть и двинуться бодрячком дальше.

А ещё я ожидал, что ситуация сменится, хотя бы немного. Как? Ну там твари наконец покажутся, чтоб мы поняли, с чем имеем дело. Было бы неплохо, если бы они напали сейчас, и мы бы их проредили. Ведь разбираться, что за противник в трубах будет уже несподручно.

Можно сказать, что моё желание исполнилось.

Когда мы проснулись, все начали вставать, подтягиваться и справлять нужду. Естественно, что девушки стеснялись, а мужикам было похуй. Как и мне.

Чувство страха до сих пор плавало где-то на поверхности. Это словно перед экзаменом: ты знаешь, что полностью готов, что всё знаешь от и до, но всё равно страшно. Здесь так же. Врагов нет, всё тихо, но страх просто нудит внутри, как бы намекая, что причина есть и она близко.

Кстати, взглядом я поймал Клирию. Та сидела, сжавшись в комок, в противоположном углу комнаты. Просто удивительно, как ей не страшно. А может и страшно… Больная.

— Далеко не уходим, к каналу близко не подходим, — предупредил я.

— Но… — начала одна из девушек, — здесь же мужчины. Как мы в туалет при них…

— А то они вас голых с мохнатками вашими не видели, — вздохнул я и пристроился у ближайшей стены.

Глаза молодых парней тут же уставились на мою оголённую нижнюю часть тела. Мда… Ещё страшнее то, что я такой же как они — спермотоксикозный ОЯШ. А так, я уже у себя насмотрелся на неё.

Та вздохнула, но всё равно отошла к краю канала, где подняла платье и присела.

— Эй, говорю же, к краю канала…

И тут эту дуру за жопу и схватили.

Я заметил чью-то зубастую голову, вцепившуюся в её задницу, после чего её сдёрнули в канал. Она вскрикнула то ли от боли, то ли от испуга и пропала в дерме. Я и думать забыл, что до сих пор ссу, оперативно, натягивая штаны. Враг, сука, начал атаку в самое неудачное время. Девушка вынырнула и вцепилась в край жёлоба, крича что-то, но мгновение, что-то дёргает её снизу, и она скрывается в дерьме.

— За костёр! Всем блять за костёр! — закричал я. — С мечом, ко мне быстро!

Мгновение, и я, закинув горящие ветви в приготовленные костры, зажёг остальные два. После этого метнул ветку в дальний костёр. Добавил магии и, та, вспыхнув ярким пламенем, подожгла и его. Мы напряжённо вглядывались в края желобов.

И оттуда полезли твари. И выглядели они… странно.

Огромный нос, под которым то ли усы, то ли наросты. На голове какая-то красная опухоль, похожая на кепку. А нижняя часть покрыта синеватой чешуёй, которая сильно контрастировала с его красными, покрытыми волдырями руками.

Мне эта хуйня жутко напоминает кое-кого. Опухоль как кепка, большой нос, что-то типа усов и эта чешуя синеватого цвета с красными руками, словно синий комбез на красной кофте. А ещё эта сука выдала какой-то визг.

— ИЗТ-ЭЗУ-МИ-МАИРИЗО!

Эм-м-м… Что?

Пока я боролся не со страхом, а с охуеванием, становившемся всё больше и больше, на сушу вылезали нелицензированные копии одного героя в искажённой версии, словно его пиратили левой рукой и наспех.

Мой страх пропал окончательно, его сменило недоумение. Что это блять? Я чо, должен бороться с этой хуйнёй!? Где ебаные некроморфы, где хищники!? Где ОНО в конце концов!? Где блять хоть что-то жуткое!? Почему передо мной выполз ебаный цирк шапито в полном составе!?

Кажется, что я был единственным, кто остался разочарован.

— Вы же видите этого хера в кепке? — уточнил я на всякий случай.

Все дружно закивали, хотя я не уверен, что они поняли, о чём я.

Значит всё-таки не штырит.

Думаете это конец? Нихуя, эти твари начали странно двигаться, словно танцевать перед нами. Ночной кошмар превращался в театр абсурда быстрее, чем я успевал это осознать. Что блять они делают!? Какого хуя происходит!? Вы же должны попытаться нас сожрать, а не танцевать!

ЕБАНЫ В РОТ! ВЫ ЧО БЛЯТЬ ДЕЛАЕТЕ! СУКА ПОЩАДИТЕ МОЙ РАССУДОК!

Эти твари кружили перед нами, приседали разводили руками, словно пытались «яблочко» станцевать. Через минуту их уже был не один десяток. Возможно они не танцую яблочко, а так двигаются во время охоты; возможно просто они так сильно похожи на одного героя, но моё сознание уже понесло. В мыслях я уже был неудержим.

Правда их нелепый, на мой скромный взгляд, вид разбавляли охуенно острые зубы, которые я видел, когда те скалились.

Мда…

— Я разочарован, — высказался я, чем вызвал взгляды ужаса и непонимания окружающих. Могу поклясться, что они даже слегка отодвинулись от сумасшедшей девки.

Кстати, а вот Клирии явно не очень легко приходится. Она там кружится, орудуя осколком стекла, около костра. Судя по тому, что вижу, она довольно сильна и быстра, я ей не чета. К тому же, её хлебало целое, что говорит о регенерации, причём очень неплохой.

Ладно, пора кончать этот цирк уродов.

Я направил на этих недомарио руки, слегка напрягся и… Огонь поднялся ровной стеной и языки его пламени ударили в тварей. Дико визжа, суки попытались убежать, спасаясь от огня, но температура не оставляла водным тварям шансов. Практически все они падали, не добравшись до жёлоба. Адская боль не давала им возможности двигаться, они падали корчились, визжали, их слизкая кожа в мгновение ока получала страшнейшие ожоги.

А я-то всего лишь сделал небольшой залп.

— Всё, идём добивать, — кивнул я мужику с мечом. — Остальные в угол и чтоб не вылезали оттуда.

Мы методично валили тварей, что дёргались, корчились и визжали, скаля зубы, готовые в любую секунду нырнуть обратно под защиту костра. Мужчина рубил их мечом. Я же тупо давил их ногами. Эти наросты, которые были похожи на красные кепки, взрывались кровавым фаршем, забрызгивая меня кровью, но не убивали их. Приходилось топтать их рожи. Те скалили зубы и нихуя не могли сделать.

Близко к жёлобу я подходить не рискнул, да и мужика было жалко отправлять, поэтому я позвал парня и приказал ему затоптать тех тварей, что были у самого края.

— А я чего сразу? — возмутился он.

— Я тебя сейчас сама столкну в говносток, если не согласишься.

И он согласился. Злобно косясь на меня, он давил этих тварей около края.

Его, на наше счастье, никто не утащил. Почему на наше счастье? Просто это значит, что тварей мы всё же спугнули. Возможно сейчас от шока они упёрли подальше и это наш шанс. Я бросился к кострам и начал быстро сооружать примитивные факела.

— Так, всем быстро в говносток, — я указал на трубу, в которую уходило всё дерьмо. — Дара, ты первая, мужик, ты за ней. Дети, бабы — в середину, парни в конец.

— Почему мы в конец!?

— Потому, что я так сказала! А я буду в середине. В случае чего помогу и тому краю, и тому магией! Быстро! Все полезли!

Все, понимая, что это наш шанс (по крайней мере я надеюсь, что они понимали), попрыгали в дерьмо, которое здесь было уже по пояс, в нужном порядке.

— Мэйн! Мне слишком глубоко! — крикнула Дара.

— Эй, ты! — Я указал на второго мужчину. — Бери её на руки! Идёшь впереди и полностью слушаешь её. Ты — её ноги.

Он молча кивнул и подхватил мелкую на руки.

Когда мы были собраны, я бросил взгляд на Клирию. Та, изрезанная когтями, в порванном платье и крови, смотрела нам вслед. Она вполне удачно отбилась от тварей, но если бы не я, её, скорее всего, задрали. Уверен, что когда мы скроемся, она тут же отправится за нами.

Сейчас у нас было три факела — один спереди, один у меня в середине и один в конце.

Здесь течение было заметно быстрее, от чего идти было труднее. Я старался даже ног не отрывать от дна, так как то было покрыто слоем скользкого дерьма. Просто шаркал оперативненько ногами, подстраиваясь под темп группы. Иногда кто-то поскальзывался, иногда его ловили, иногда он купался в дерьме. Детей держали на руках мамы. Это кажется, что женщина слабая. А тут мамаши ещё покрепче парней будет.

Эта труба так же была вся в боковых проходах, откуда сливалась вода, повышая уровень дерьма.

— Старик, сколько ещё нам? — спросил я старого пня.

— Не знаю. Но это последний туннель, скоро мы должны будем попасть в прямую трубу. Эти боковые, скорее всего уходят от пристенных пристроек и стен города.

С ума сойти, мы так долго шли под городом, хотя он и не большой вроде.

— А как система идёт здесь?

— Основной ток идёт по полукругу города и уходит дальше. Мы были практически в самом начале этого тока.

Так вот чо труба иногда делала повороты! Бля, а на схеме она прямая. Вот тебе и схематическая карта. Значит мы влезли в эту трубу практически в самом начале и всё это время тупо топали по ней! И здесь ещё живут эти твари! Пиздос…

Вскоре по туннелям стали разноситься рычания местных нелицензированных копий водопроводчика в гоблинской версии. От этого у меня сердце провалилось в желудок и обосралось, от чего я пустил несколько бобров. Благо в дерьме запах растворился.

И кажется не я один зассал, люди так же стали беспокойно оглядываться вперёд-назад и в боковые трубы. Кажется, мы все поняли, что хищники уже близко и теперь вопрос времени, когда они нападут и вопрос случая, кого они сожрут. То, что они кого-то сожрут, я даже не сомневался.

— Так, внимание! Всем держаться подальше от ебаных труб и смотреть в оба глаза!

Я чувствовал, что эти суки рядом. Вот прям чуял, но не мог понять, где именно. Напряжение чувствовалось буквально физически и давило меня с остальными подобно прессу. Поэтому, идя с людьми дальше я оглядываюсь и молюсь про себя, чтоб меня не сожрали первым. Единственным источником звуков помимо чередующегося рычания были звуки капель с потолка, журчания речки-говнотечки и впадающих в неё вод.

Свет факела, вонь, поток уже по живот и постоянное журчание воды… Казалось, что время крутит один и тот же момент, не прекращая, и мы словно на заевшей пластинке всё идём и идём в этом нескончаемом пейзаже. И хуже всего то, что когда всё так повторяется, люди начинают терять бдительность.

Что и послужило нам проблемой.

Мы оказались в очень неудачном месте. Четыре трубы: две с одной стороны, две с другой. Они располагались как бы в шахматном порядке и наш отряд практически в полном составе оказался между ними.

В тот момент, когда мы проходили около одной из труб, оттуда неожиданно вынырнула тварь и, схватив парня с разбитым ебальником за моей спиной своей когтистой лапой за горло, тут же уволокла его за собой в темноту. Его истошные вопли эхом разносились по коллектору. Могу поклясться, что я слышал звуки того, как его рвут на части и жрут прямо живём.

Люди в ужасе застопорились.

И тут же из другой выскочила другая тварь. Она вцепилась в шею женщины, что несла ребёнка. Брызнула кровь, раздался хруст и тварь затащила ту внутрь трубы. Ребёнок выпал из мёртвых рук, но его тут же подхватила девушка, буквально выловив его из дерьмопотока. Если не она, дитё бы утонуло.

Посеялась паника. Бабы бросились в рассыпную от той трубы, одни в мою сторону, другие в сторону Лиа, которая шла за мужиком с мечом. Наше построение развалилось и теперь все пробивались хуй знает куда.

— БЛЯТЬ БЫСТРО ВПЕРЁД, ПОДАЛЬШЕ ОТ ТРУБ НАХУЙ!

Мы пиздецки неудачно встали.

Мужчина с Дарой сделал шаг вперёд… и они оба провалились под воду. Голову прострелила блядская боль.

— БЛЯТЬ ВЫТАЩИ МЕЛКУЮ СЕЙЧАС ЖЕ! — заорал я, направил факел в одну из труб…

Но не успел. Оттуда вынырнула тварь, оттолкнула меня и схватила за плечо своей когтистая лапой женщину с ребёнком (мать этого ребёнка шла за ней и держала другого). Я бы упал, но врезался в парня спиной. Оттолкнулся от него и со всего маха воткнул рукоятку самодельного факела твари в глаз до упора. Тварь взревела и ударом когтистой лапы снесла женщине голову.

Совсем поздно вспомнив, я выхватил кинжал из-за пояса, воткнул твари в горло по рукоять и одним движением выдернул в свою сторону, вспоров горло суке. Попутно я запихнул рукоять факела твари практически полностью, пробив ещё какую-то кость в черепе. Выдернул, направил в боковой коллектор и сделал огнемёт, прочищая пространство.

— ВПЕРЁД! — заорал я, подхватывая парня, которого толкнул в дерьмо, за шкирку и толкая дальше. Тот в руках держал ребёнка, которого выронила обезглавленная женщина.

А он молодец, не терял время и выловил того.

Дару подхватил мужчина с мечом. На моих глазах он довольно метко воткнул в воду меч и вытащил его уже с тварью, которой пробил голову. После этого сбросил её, взмах мечом и практически располовинил другую. Не врал, что был наёмником.

— БЫСТРЕЕ МАТЬ ВАШУ, ВЫ ЧО, СДОХНУТЬ РЕШИЛИ!? ДАРА, ВЕДИ НАС!

Я бросился вперёд, подталкивая парня, за мной бежал замыкающий. И в тот момент, когда мы проходили около внеочередной трубы, оттуда вынырнули две твари за раз. Я-то молодец, понял принцип охоты этих тварей, сразу посмотрел туда. Но не успел ёбнуть магией — те выскочили слишком быстро. Однако я на автоматизме всё равно успел выставить перед собой поперёк факел. И рот твари, что так была похожа на человека, вгрызся в её ручку, прижав меня когтистыми лапами.

Другая бросилась на парня и, прижав его к стене, начала рвать зубами. Вот он не смотрел по сторонам, за что и поплатился. Его факел упал в воду и стало темнее. А наша команда, создавая своими перепуганными криками столько шума и даже не заметив нападения, убегала дальше.

Я знаю, что не в тему, но пиздец ещё никогда не был так близок ко мне…

Вру, каждый раз он близок ко мне, но я буду не уставать кидать эту фразу в голове каждый раз, как моя жизнь окажется на грани.

Глава 29

Тварь конкретно пыталась догрызться до меня своими острыми зубами через ручку факела. Я бы ёбнул в него огнём, но в непосредственной близости я скорее всего изжарил бы своё хлебало и глаза, тем самым ослепив себя. А кинжал достать не вариант — держу факел. Сдвинуться тоже не могу — сука прижала меня своими лапами к стене.

Послышался треск дерева. Я приготовился.

И вот эта хуйня наконец прогрызла ручку и попыталась вцепиться мне в шею. Но и я был готов — тут же отпустил куски факела, обеими руками схватил её за голову и отвёл в бок, уводя её подальше от своей шеи. В это мгновение факел долетел до воды, и мы практически полностью погрузились во мрак. Только оставшийся факел далёкой звездой хоть как-то давал бледный свет, вычерчивая контуры.

Но теперь глазами мне по большей части был слух. Где-то слышался звук рвущейся плоти и рычание; повсюду журчала вода; что-то плескалось; где-то вдалеке я слышал крики своей команды, которая уходила всё дальше и дальше от этого ада; слышал рычания вдалеке и постоянные всплески воды.

А ещё я слышал щёлканье зубов где-то слева от моей шеи.

Тварь была довольно сильна и мне её было не удержать. Медленно, но верно щёлканье зубов приближалось ко мне и очень скоро я их ощущу на своей шее. А что это значит?

Нет, не смерть, хотя и это тоже, если твари удастся.

Это значит…

КУСАЙ ПЕРВЫМ! УКУСИЛА ТЕБЯ СОБАКА, УКУСИ ЕЁ В ОТВЕТ — ПУСТЬ ОХУЕЕТ И ПОЙМЁТ, КТО ЗДЕСЬ ХОЗЯИН!

Но не будем о моём великом прошлом.

Из последних сил я дёрнул руками отводя голову твари в бок и к себе, после чего дёрнул головой вперёд и вцепился зубами в её плоть. Вцепился всей силой и начал рвать её.

Гнилой и странный сладковатый вкус во рту вместе с солоноватым привкусом крови. Чувствую дёрганье под зубами…

Укус, ещё укус, ещё глубже. Вгрызаюсь, вырывая у твари куски мяса, часть выплёвываю, часть случайно проглатываю. Не время думать о мелочах, я вгрызаюсь зубами в тварь с новыми силами. И рву ей мышцы, связки, сосуды, захлёбываюсь её кровью, часть из которой случайно проглатывая, рву мясо ещё глубже и глубже.

Укус, укус, укус.

Вырвал целый клок мяса выплюнул тут же вновь вырвал кусок, тупо проглотил, чтоб не терять времени и вновь жру эту суку.

Она визжит, но не отпускает меня, её зубы где-то около моего уха, но с каждым разом её сопротивление всё слабее.

И когда я понимаю, что силы наши сравнялись, хватаю её за лицо, нащупываю глаза и буквально пропихиваю туда пальцы, оглашая туннели её криком. Перехватываю её башку одной рукой, прислоняю к стене и тут же одним ударом ноги хуярю в череп. Чувствую, как меня забрызгивает её мозгами и кровью.

Ну и кто блять кого сожрал сука!?

Факел к тому моменту уже совсем далеко и нихера не даёт света. Позади меня чавканье обрывается, слышен скулёж, стон, всплески, рык и визг твари и… тишина.

Отовсюду я слышу рычание, но они ещё в трубах, а тварь, что сожрала парня мертва, кажется.

И я испуганно спрашиваю в темноту:

— Клирия?

— Госпожа…

Мне отвечает такой хриплый и измученный голос, что я даже на мгновение засомневался, человек ли мне отвечает или нет. Но твари всё ближе, я удивлён, что они ещё не здесь и не рвут нас. Наверное, потому, что самих тварей здесь не так уж и много, большинство мы сожгли тогда в комнате.

Клирия…тупая сука, которая меня хотела убить. Пусть дохнет.

Но не такой смертью.

Я делаю рывок в сторону голоса, вытянув руку вперёд. И как только моя рука уцепилась во что-то дёргаю на себя и бросаюсь бежать. А схватил я её за волосы у самых корней. Но не время любезничать, твари слишком близко.

Я бегу, спотыкаюсь, поскальзываюсь, буквально захлёбываясь дерьмом, проваливаясь под воду. Но всё равно встаю и бегу, таща за собой мисс-тьму. Надо валить, твари рядом и пизда нам, если мы не поторопимся. Поток играет нам на руку, он толкает нас к выходу. Правда здесь он мне уже по нижние рёбра, от чего бежать очень сложно.

Это преодоление расстояние было самым долгим для меня. Я бесчисленное количество раз наглотался стоков, упал, и вообще поскользнулся, упорно убегая. И наконец я почти их догнал.

— ФАКЕЛ! ФАКЕЛ МНЕ БЫСТРО НАХУЙ! ФАКЕЛ СЮДА БЛЯТЬ! ФАК…

Я опять поскользнулся, глотнув дерьма, но вскочил, просто сплюнув, и продолжил бежать. Ко мне на встречу уже шёл кто-то с факелом. Подбежав поближе, я толкнул Клирию дальше, выхватил факел развернулся и…

Вот что такое ад.

Огонь, в который я без зазрения совести вложил все свои силы буквально прошёлся адом вглубь туннеля.

— МУЖИК С МЕЧОМ, КО МНЕ БЫСТРО!

Я продолжал жарить огнём, ярко освещая всё позади себя. Когда за моей спиной появился мужчина, я сказал:

— Стой и карауль, чтоб под водой никто меня не цапнул.

Это огненное шоу сожрало львиную долю моих сил, но я уверен, что прочистил трубу глубоко вдаль и твари не рискнут в ближайшее время показаться рядом. Пока я прожаривал туннель, чувствовал, как воздух буквально всасывает в огонь, как испаряется вода, как становиться тяжело дышать и зловоние становится всё более сильным. Даже вода начала неслабо греться.

Когда я остановился, только журчание воды было единственным звуком. На всякий случай я сберёг силы, чтоб ещё огоньком попользоваться.

— Бля… — протянул я, глядя в туннель.

Писец был хитёр, быстр и с очень острыми зубами, но я оказался более хитрожопым и быстрым.

Неожиданно меня вырвало. Сплошным потоком вышло всё, чего я наглотался здесь. Пиздец, надо будет желудок промыть. Хотя мне кажется, что я уже дизентерию какую-нибудь поймал. Хотя у меня же сопротивление около полтинника к всякой заразе.

Я оглянулся на поредевшую слегка группу. Ну как слегка: одна девушка, два парня, две женщины и мужчина стали пищей для тварей. Осталось десять человек. Я удивлён, что старик выжил, видимо удачу прокачал неплохо. Ну и дети естественно хорошо, что выжили. Дети — это святое.

— Идёмте, — сказал я, отдавая факел вперёд. Позади я поставил парня, так как не хотелось бы, чтоб меня нагнавшие твари первым сцапали. Бабы вновь были посередине, Дара на руках у мужчины с факелом в руках. Лиа сразу за ним. Клирия… она шла передо мной, конкретно хромая и пошатываясь. Её знатно потрепали.

Я так подозреваю, что она шла на краю света за нами и во время нападения приняла удар тех, кто напал сзади, от чего ей и досталось. Но если она выстояла, какие же у неё характеристики? Не думаю, что огромные, но и точно не маленькие. Может из-за неё мы и живы.

Кстати, раз уж я заговорил о показателях, у меня ещё одно звание! Мир любит меня одаривать ими и мне не терпится посмотреть, что там.

«Пожиратель — вы тот, кто смог пережить заражение, гуляя рука об руку с самой смертью на протяжении долгого времени. Вы доказали, что вас не так уж и легко свалить даже таким. Вы готовы вгрызаться в плоть противника, чтоб выжить, и вы готовы его сожрать при необходимости. Вы — настоящее чудовище.

Бонус — новая способность. Бонус — устойчивость к ядам и токсинам поднята до пятидесяти очков.»

О-о-о… Новая способность! Ещё и бонус! Причём нормальный бонус, довольно нужный в жизни.

Я почувствовал, как на душе стало слегка теплее и…

Я ещё раз блеванул, прочищая желудок. Сука… ненавижу блевать, так как само чувство ужасное. Капец… Но по крайней мере у меня есть сопротивление отравлению теперь. Приятно. И способка новая.

Кстати, это же то самое звание, что я получил тогда в тюрьме, только там было написано «заражённый». Неужели выполнил условие? Наверное, надо было кого-то сожрать. Хм… странное условие, но это напоминает скрытые квесты в играх, где надо самому допереть, что делать дальше!

Ха! И я смог! От этого приятно становится, и улыбка сама собой растягивается на лице.

Ладно, что за способка то?

Я мотанул на столбик, где были мои способки.

«Тварь пустоты — вы настоящее чудовище. Ваша природа — смерть человечеству. Отдайтесь своим инстинктам и погрузите этот мир в хаос.

Способность увеличивает вашу регенерацию на сто, увеличивает прочность костей на сто, увеличивает силу на сто, увеличивает ловкость на сто, увеличивает выносливость на сто, увеличивает живучесть на двести, увеличивает скорость реакции на сто. Ваше тело трансформируется до необходимых размеров. Время действия десять минут. После каждой съеденной жертвы время действия способности увеличивается. После использования способности тело трансформируется обратно. Побочный эффект — повреждения костей и мышц после обратной трансформации. Перезарядка — неделя.»

Я присвистнул, чем вызвал озадаченные взгляды.

— Нет, ничего, идём дальше, махнул я им рукой.

Но способка… Я сразу вспомнил, когда использовал кинжал скверны и превратился в монстра. Теперь, получается, я могу превращаться в нечто подобное при желании, но…

Сохраню ли я разум и смогу себя контролировать? Или опять буду жрать всё и вся, включая своих товарищей как в прошлый раз? И вот этот пункт: «Побочный эффект — повреждения костей и мышц после обратной трансформации» — он меня смущает. Причём очень смущает, когда лечение и исцеление на мне в десять раз хуже.

Я понимаю, что всё это может спасти мне жизнь, регенерация, укрепление костей, скорость реакции и так далее, но всего на десять минут, а потом? Нет, можно жрать конечно людей в округе или животных, но… я там крышей не поеду потом? Здесь не написано, насколько продляется время: на минуту, на пять? Или речь уже идёт о секундах? Да и всё-таки есть людей ради продления времени…

Плюс, тут явно есть трансформация тела и я сразу вспоминаю вервольфов, как те увеличиваются, как изменяется тип их костей и так далее. Но меня всегда смущало, как они уменьшаются. Рост то ещё можно объяснить, но обратная регрессия организма…

Так к чему я, если мне потом возвращаться в форму человека после такого, то наверняка все мои связки будут или порваны, или растянуты, как и кожа, и мышцы. Хотя, скорее всего порваны, если верить пункту, где написано, что будут повреждения. И тогда я просто буду недееспособен ещё на более долгое время, чем длиться перезарядка способности.

Эта способность… больше похожа на последний выстрел в играх, когда решается, будешь ли ты жить или нет, так как после него шансов уже не будет.

Я вздохнул.

Короче, способка крутая, но ею особо не попользуешься. Откат во всех проявлениях будет чудовищным и это надо иметь верного товарища с магией исцеления, который позаботиться о тебе после её использования.

Ну всё равно спасибо, думаю, что когда-нибудь она мне да пригодиться. Особенно в ситуации, когда нет перезагрузки.

Мы двигались по чёрному туннелю и больше боковых коллекторов нам не попадалось.

— Те были последними, — ответил старик, когда я спросил, почему их больше нет. — Шли со стены, скорее всего. Теперь здесь будет только один выход — в болото.

Теперь можно было почти вздохнуть спокойно. Если твари полезут, то у меня есть, чем им ответить. Хотя лучше бы они за нами не лезли, если честно.

Хрен знает, сколько мы шли. Запах дерьма становился всё сильнее и сильнее, уровень воды становился всё выше и выше. Очень скоро говно нам было уже по грудь, а чуть позже и по шею. Старика даже пришлось поднять на руки, что я поручил сделать парню за спиной. А ещё мы все сильно устали.

— Ты же говорил, что труба над водой, — сказал я, отталкивая со своего пути дерьмо. Настолько привык к нему, что даже отвращения не чувствую.

— Так это было когда, девчушка? Мне тогда лет двадцать было. Тогда и тварей этих не было, и уровень сточных вод был ниже. Скорее всего воды в болоте стало больше.

— А как долго нам ещё добираться?

— Да недолго.

Звучит так, словно нам жить недолго осталось. А ведь мы уже почти плывём, отталкиваясь носками от пола. Может ли быть хуже?

Может!

Очень скоро воды стало по самое не хочу. Теперь мы все дружно упирались головой в потолок, задирая её к верху, чтоб рот и нос были на поверхности, просто плывя дальше. Это путешествие реально адовое какое-то: то погоня по канализации, то заплывы вокруг дерьма.

Я сразу вспомнил фильм про то, как группа спелеологов искала выход из пещеры и им так же приходилось плыть по затопленным лабиринтам. Тогда при просмотре я думал, не дай бог так оказаться, где на тебя давят стены, а воздуха так мало.

И вот теперь я на их месте. Вода у самого подбородка, маленькая полоска воздушного пространства, а конца края не видно.

— Дара! Что там на горизонте? Там дальше есть полости с воздухом?

Даре приходилось держать факел прямо над самым потолком, чтоб его не затушить.

— Не вижу. Пока не вижу, но мне кажется, что скоро всё закончится.

— Ты понимаешь, как это звучит?

— Я имею ввиду, что скоро туннель закончится.

По скорее бы, девушкам и женщинам приходиться помогать детям держаться на воде, да и парень сзади тоже со стариком плывёт. Как представлю, что нам придётся плыть под водой…

— Выход! — вдруг крикнула Дара, заставив моё сердце забиться от радости как бешеное.

— Серьёзно!? — переспросил я.

— Да!

Я заработал руками, обгоняя детишек и женщин, чтоб проплыть вперёд. И точно, там дальше узкой полосой виднелся синеватый свет.

На улице была ночь.

И всё ничего, если бы нам выход не перегораживала решётка! Вот же сука.

Я под плыл к ней и попробовал подёргать. Вроде крепко сидит, но хуй знает, может удастся выбить. В конце концов, если каналёза давно построена, то тут всё могло сгнить.

— Эй, старик, есть возможность её как-нибудь открыть?

— Чёрт знает, молодушка. Давно дело было. Решётка то от вторжения внутрь прикрывала, чтоб твари не заползали. Старая она, древняя, с самой постройки этого места.

Древняя говоришь? Ну, если учесть, что всё ос временем разваливается, особенно когда постоянно вода потоком всё вымывает, возможно и есть шанс её просто вырвать к хуям собачим с корнем.

— В ней двери никакой нет?

— Нет, сплошная решётка.

Блядство…

Так, ладно, если что, у меня есть способка и с ней я скорее всего смогу её открыть, но пока попробуем просто грубой силой. А именно…

— Эй мужик плыви сюда! — крикнул я ему. — И парень, старика бабам отдай и тоже сюда ко мне, Лиа, сюда. Дара, тоже, ты можешь пригодиться, только факел отдай назад! И Клирия… тащи свою задницу сюда, поможешь хоть здесь.

Когда все упомянутые личности подплыли, я начал объяснять.

— Короче, набираем воздуха, ныряем вниз, упираемся ногами в пол и пытаемся её сдвинуть. Действуем так, словно поднимаем гигантский валун и пытаемся его перевернуть вперёд. Есть вопросы?

— У нас получится? — спросил парень.

— Я откуда знаю? Ща вот и проверим. Ну… погнали.

Зажмурившись и нырнув под воду, мы схватились за решётку, упёрлись ногами в пол, напряглись и толкнули вверх и вперёд.

Надо сказать, что когда мы это делали, я думал потребуется как минимум несколько заходов, но нам хватило всего одного. Решётка, которая здесь стояла самой постройки канализации, пусть и с трудом, но всё же сдвинулась с места. Мы поднапряглись все разом и просто вытолкнули её наружу.

Нельзя описать чувства, когда ты наконец выбрался из такого пиздеца на свободу.

Просто нельзя. Не придумали ещё таких слов. Сначала бой с тварями, потом бег от них, сражение, заплыв по затопленным территориям, незная, есть ли там выход или нет. И в конце, словно главный босс, решётка, которую мы смогли выломать. Это, не говоря о пожаре.

Пережив всё это, пройдя кучу раз по грани, невозможно сказать, какую лёгкость и свободу ощущает душа.

Место, куда мы выбрались было действительно болотом. Зловонным болотом, над котором вилось множество мух. Но мы, искупавшиеся и наглотавшиеся дерьма, даже не обратили на это внимания. Казалось, что последние силы покинули нас; мы с какой-то тяжестью выплыли из трубы и сразу же, словно боясь, что нас сейчас утянет вниз, хватаясь за трубу, полезли на берег.

Пиздос… Кажется, у меня развивается клаустрофобия. На четвереньках я выполз на крутой берег и просто лёг на спину, глядя вверх. Ночное небо встречало нас светом луны и россыпью звёзд. После всяких таких путешествий оно выглядит всегда настолько красивыми желанным для меня.

Это мерзкое, зловонное болото с полчищами жужжащих мух окружали густые леса. Плотной тёмной стеной деревья выстроились вокруг этого места, словно забор, ограждающий это говно от чистой природы. И звёздное небо было похоже на небольшое красивое озеро, среди тёмных крон неизвестных мне деревьев с луной в центре.

Иногда жизнь действительно прекрасна.

Ещё бы посрать, и вообще бы чудно было.

Часть четырнадцатая. Рыцарь без страха и упрёка

Глава 30

Отвращение.

Отвращение…

Как много это слово значит и какие чувства оно вызывает. Сразу вспоминаем самые противные моменты в жизни, самые противные вещи, противную еду и так далее. Это слово связанно у нас с негативным.

У меня теперь отвращение ассоциируется со спасением. Это странно, но так оно и есть. Её отрицательный смысл для меня исчез, и оно стало просто словом, необходимостью для выживания.

Ведь именно благодаря тому, что искупался в дерьме, я выжил. А ещё отвращение отлично лечится страхом за свою жизнь. Вот мне было противно, а под конец я просто плавал в нём и мне было похуй, лишь бы выжить.

И теперь в дерьме я не вижу ничего такого. Ну говно, ну пахнет, ну на ощупь не очень (про вкус промолчу), но это всего лишь органика. Всего лишь вещь, как та же земля или дерево. Так что встань вопрос ещё раз залезть в него, чтоб выжить, я бы, не задумываясь, так и сделал и мне было бы похую. Можно сказать, что теперь я не чувствую отвращения ни к чему.

Наша новообретённая команда лежала около этого сраного болота на бережку, бесцельно смотря в небо. Все в дерьме и вонючие как бомжи после неравной схватки в коллекторе против других бомжей. Раскинув руки в стороны, на спине, тяжело дыша, мы смотрели на бескрайние космические просторы. Уверен, что каждый, как и я, сейчас ощущал внутри себя пустоту. Обычную пустоту как в душе, так и в мыслях. А ещё я ощущал приятную тяжесть и небольшой зуд в мышцах от нагрузки.

Это путешествие под землёй словно заставило всех ещё раз понять, как хорошо жить. Хотя для меня это путешествие какое уже по счёту? Сколько раз я вот-так вырывался из самой жопы? Но по правде говоря, оно, наверное, было самым длинным.

Однако у нас ещё остались дела.

Хочу дрочить и срать. Надо срочно определиться, что делать первым. И найти для этого подходящее место. Ну и для ночёвки бы место найти неплохо было.

— Так, ладно, нам надо вставать, — нехотя я начал подниматься.

Стоило мне встать на ноги, как желудок поспешил ещё раз опорожниться через рот, освобождая меня от всякой гадости.

— Может стоит ещё немного отдохнуть? — спросил мужчина.

— Ага. Ночью. В лесу. Отдохнуть. Нам хотя бы надо костёр развести для начала. Да и нет у меня желания сидеть около этого, — я кивнул на вонючее болото. — Надо отойти подальше. Авось и нормальную речку или озеро найдём. Дара, сколько сейчас по твоим прикидкам времени?

— Часов одиннадцать, — пожала она плечами.

Я подошёл к факелу, который воткнули в землю, выдернул его и начал подниматься по крутому берегу к лесу.

Моя группа, кряхтя, постанывая и что-то бормоча, последовала за мной. Могу поспорить, что все в говно уставшие, но будет немного обидно, если нас сейчас всех сожрут тут или ещё чего хуже. К тому же далеко я отходить не собирался.

Мы отошли метров на сто от болота и устроили лагерь около большого баобаба. Здесь же около него тёк небольшой ручей. Слава сиськам, можно хотя бы умыться и руки помыть. Хотя ручьёв как раз-таки здесь было много, и все они стекали в это болото. Судя по всему, это какая-то низина, раз здесь довольно много ручьёв стекает.

Пока Дара разводила костёр, я принялся делать каждому промывание желудка. В конце концов, пока эти люди под моим началом, я должен о них позаботиться. Просто я не могу не помочь тем, с кем нахожусь в пати. К тому же они не такие уж и плохие вроде. Вот такой я человек-противоположность: то плюю на всех, то наоборот, помогаю.

Кое-кто сопротивлялся мои процедурам, но мои красочные описания того, что может случиться с ними, помогли с убеждением. Да и сам я промыл себе желудок до такой степени, что из меня потом, как из родника, кристально чистая вода выходила.

Зато было очень заебись в этом холодном ручье мыться. В переносном смысле. Холодно, но хоть ручей относительно глубокий, можно было в него лечь и потереться землёй. Женщины нарвали какие-то травы, что должны были запах дерьма от нас отбить и началась помывка. Короче, прогнал я каждого через ручей, заставляя раздеваться. Я, Лиа, женщины, мужчина и старик вполне спокойно всё восприняли, дети только пищали от холода. Дара вместе с двумя девчонками стеснялась прикрывалась и мылась на корточках, чтоб не раскрываться во всей красе.

Блять, зато парень, пряча стояк, то отводил от нас взгляд, то вновь смотрел, пытаясь с собой бороться. Бедолага, я понимаю тебя.

И да, я видел, как Лиа похотливо ему улыбнулась, повернулась спиной, слегка раздвинула ножки и как бы невзначай нагнулась прямо перед ним, показывая всю свою красоту. От чего я просадил этой шлюховатой личности пендаля под жопу, и она уткнулась лицом в ручей. Честно говоря, будь я на месте парня, сам бы не смог отвести взгляда.

— Нехуй тут парня мучить, — шикнул я на неё. — Хочешь, иди и трахай его, но не надо беднягу изводить своим видом.

Парень! Я полностью тебя понимаю! Будь уверен, я на твоей стороне и не позволю этой сучке издеваться над тобой! Наоборот, в знак солидарности, я подтолкну её к тебе!

Я даже был готов отдать ему честь, но вряд ли он бы понял меня.

— Я готовлю почву, — ответила она, потирая попу.

— Какую почву?

— Готовлю для себя молоденькую кровь, — улыбнулась она. — Нет ничего слаще молодых мальчишек.

— Мне плевать, что ты готовишь, но чтоб без расчленёнки и всяких извращений, ясно? Иначе я тебе сама сиськи подрежу.

После купания мы закинули в ручей шмотки и принялись отстирываться, используя всё те же травы для отбития запаха. Все были против, но я сразу сказал, что спать с вонючими не собираюсь и или они подчиняются, или топают в лес, искать себе другой ночлег. Все сразу зассали мне возражать и молча подчинились.

После помывки и промывки, я раздал всем по куску мяса, немного сухарей и завалился спать, оставив караулит бесполезных баб. Конечно, мясо можно было и не давать им, но после таких приключений… Ну не знаю, просто будь всё там нормально, делиться бы не стал, а тут мы буквально наперегонки со смертью бегали. Да и ребёнок, который потерял мать, всё время хныкал, а так хоть рот на время заткнёт и спать ляжет.

На горе листьев, что мы скинули под корни дерева, теперь лежала груда уставших тел, прижавшихся поближе друг к другу, чтоб было теплее. В отличии от других у меня, Лиа и Дары была сухая одежда, так как я, как мастер-продуман, захватил шмотки у Лиа. Так что спали мы, в отличии от других, сухими. Практически идиллия, но…

— Кто блять храпит, суки!?

— А… чего…

— Сука, ещё раз будешь храпеть, я тебя вытыркну от сюда, ясно!?

— Д-да, простите…

Вообще охуели. Я вновь лёг в груду тел и подтащил к себе поближе Лиа. Какая же сука она тёплая и мягкая. Она была похожа на подушку с подогревом, которую можно обнимать. Это, не говоря о её запахе (женском запахе) и приятной пульсации её сердца.

Вот бы трахнуть её. Но увы придётся довольствоваться сиськами, который я пожмякивал рукой. И уже когда все мирно сопели, а девушки у костра о чём-то шептались, я начал проваливаться в сон. Спокойной ночи, суки, и чтоб меня никто своим храпом не будил, иначе грохну.

Но Лиа имела другие планы…

Я напрягся, так как её рука скользнула ко мне в брюки и, миновав нижнее бельё, оказалась прямо между ног. В этот же момент она обняла меня сильнее. Я слегка растеряно глянул на неё — Лиа смотрела на меня своими слегка светящимися в свете огня глазами со зрачком в форме веретена. Казалась, что она изучает меня, от чего я чувствовал себя слегка неуютно. Эта лёгкая улыбка, хитрый и внимательный взгляд, островатое хищное лицо… Ты заслуживаешь быть оттраханой, хотя трахать сейчас кажись будут меня.

— Хочешь? — тихо шепнула она мне своим бархатным томным голосом.

— Тут люди же… — начал я неуверенно, но она лишь улыбнулась.

Её рука сдвинулась чуть ниже и глубже, и я весь напрягся; чувствую, как её пальчики касаются моих губ, нижних губ.

— Будь хорошей девочкой, — шепнула она, приблизившись ко мне практически вплотную. — Ты была такой смелой… Такой… горячей… Я видела, как ты вытащила ту дрянь… спасла её. И твоё лицо всё было в крови. Ты порвала ту тварь зубами, ведь так?

Я сглотнул. Я могу прекратить это прямо сейчас, но… нахуя? Она девушка, я парень, пусть и выгляжу как баба, всё ок.

— Я…

Она приоткрыла рот, словно желая меня поцеловать, её губы были так близко, и Лиа… лизнула мои зубы.

— Какая ты опасная…

И её пальчики, уже тёплые, скользнули в меня. Не совсем в меня, прямо между губ выше к самому чувствительному месту моего тела.

Я, честно признаться, ещё не экспериментировал с дрочкой. Ни времени, ни желания. Всё время что-то происходит и куда-то спешим. Но сейчас…

Она коснулась его. Это… было очень… неожиданно, словно коснулись пучка оголённых нервов. Это было пробивающе и даже слегка неприятно, однако прежде чем хотя бы вздох успел покинуть меня, она буквально присосалась к моим губам. С каким-то первобытным желанием, словно она хотела меня проглотить или испробовать всего на вкус. Она была главной в нашем маленьком приключении в мир приятных ощущений.

Она слегка навалилась на меня, продолжая целовать и словно наслаждаясь моим слегка растрёпанным видом.

— Ой-ой-ой, неужели моя девочка ни разу… — она растянулась в улыбке.

Меня ещё раз прострелило, только на этот раз не так сильно. Её пальчики нежно и очень аккуратно гладили меня там, слегка массировали мой через чур чувствительный бугорок, заставляя меня слегка прогибаться. Я даже рот раскрыл и мне кажется… что стало как-то легче дышать, и приятнее…

— Б-божечки… — только и выдавил я. Даже из глаз слёзы прыснули.

Сука, почему дрочка у парней не такая!? Там блять пробежит волна в районе таза и всё. А тут ещё и не кончил, а ебашит безбожно по всему телу.

— Тише… разбудишь, — шепнула она и слизнула слёзы. — Ого… да ты девственница…

Её большой палец скользнул в меня, пока остальные нежно поглаживали наружную часть. Она вновь и вновь касалась этого пучка, и я чувствовал, как мне сводит приятно ноги от этого, по телу словно ток пробегает. Это оргазм? Или ещё нет!?

Она наконец завалила меня полностью на спину, и сама легла сверху, оголив свою грудь. Красивую и мягкую грудь с твёрдыми как камень сосками. И я, пытаясь заглушить свои стоны, которые рвались наружу, просто взял её грудь в рот.

Я вцепился в неё губами, слегка сдавливая её, буквально присосался к ней, всё сильнее и сильнее, словно пытаясь уместить во рту её полностью. Жамкал губами, ласкал языком, мацал её мягкую попу руками, буквально мял её, сдавливал на каждое новое ощущение. Какая же она пиздецки приятно мягкая. Иногда я мой взгляд натыкался на её. Она смотрела на меня, словно на своё любимое чадо, которое в первый раз начало ходить или говорить.

А её пальцы уже ласкали меня снизу, то нежнее, то более напористо и, в конце концов, меня накрыло. Я почувствовал, как всю внутри сильно запульсировало, буквально толчок где-то в глубине таза. По телу словно пустили лёгкий разряд…

Я вцепился в Лиа, буквально вжавшись в её грудь лицом, что заглушить все звуки. Хотелось кричать. Не знаю, почему, никогда не испытывал такого, но мне хотелось вскрикнуть, выпустить это из себя или хотя бы застонать, но… я лишь тяжело дышал, используя как кляп её грудь.

А в это время какая-то нереальная волна тепла и наслаждения пробегала по всему телу. Казалось, что что-то выталкивается из тела.

Я заплакал. Хуй знает, но просто начал беззвучно плакать от прилива эмоций и ощущений, словно мою нервную систему сейчас активно заряжали и тут же разрежали.

А потом… всё прошло. Всё внизу ритмично сокращалось и пульсировало…

Странно… И очень ярко. Ни в какое сравнение с мужским… Ебаная дискриминация. Она повсюду.

Она продолжала лежать на мне, а я продолжал дышать её запахом. Хоть и шлюховатая, но знает толк в этом деле.

— Ну как? — шепнула она мне на ушко.

— М-м-м-м-м…

— Ой, прости, — она сползла в бок, давая мне свободы и прохлады ночного воздуха.

Девушки всё продолжали тихо щебетать около костра. Люди мирно посапывали и только я дышал как после марафона. А Лиа была вполне спокойна и не сильно возбуждена.

— Ну как тебе, моя крошка?

— Нечто… — выразил я всё одним словом.

— Согласна. Особенно в первый раз. Просто удивительно, что такая как ты до этого ничем подобным не занималась.

— С чего ты взяла?

— Я вижу это, — улыбнулась она. — Опыт не пропьёшь и мне отлично видно маленьких пташек, что только вступили на этот путь. Ты даже не представляешь, как приятно открывать новый мир другим. Совращать их и спускать в бездну разврата.

Она застегнула на своей груди одежду и чмокнула меня в губы.

— Ты персик. Буду звать тебя персиком, — улыбнулась она. — Хочется даже съесть тебя. Удивительно, что такая хозяйственная и волевая оказалось такой испуганной милашкой и незнайкой.

Я усмехнулся. Хозяйственный? Волевой? Я знал и тех, и других, но сам же… просто тот, кто постоянно пытается выжить. Воля? Ха, я просто борюсь, просто бьюсь и ползу на обрубках, цепляясь за жизнь. Я просто сборник противоречий и странных поступков. Сжигаю города с людьми, но помогаю десятку отщепенцев. Пытаю, но не могу иногда поднять руку на кого-то. Убиваю, но не могу убить ту, что хотела моей смерти.

— Я просто та, кто есть, — ответил я и обнял подушку.

— Снимешь для меня одёжку на груди? — спросила она с хитрым видом.

Ну ладно, хуй с тобой. Я стянул одежду с груди и позволил зарыться в свои сиськи. Было слегка неприятно, но сойдёт.

— Мягко и нежно, — промурлыкала она, буквально зарываясь глубже.

Я обнял её прижал к себе и закрыл глаза. Очень скоро я уже мирно спал.

А проснулся я от того, что к нам затесалась новая единица.

И если быть точнее — Дара.

Эта маленькая, полностью голая извращенка буквально вклинилась между нами и дрыхла, зарывшись в мои и Лиа сиськи… Так, стоп я голый! Нет, я накрыт одеждой сверху, но… почему одежда не на мне!?

И Лиа голая, и Дара. Мы тут что, марафон устраивали? К тому же, мы с Лиа так обнялись, что просто зажали мелкую посередине.

Лиа кстати не спала.

— Это чо за хуйня?

— Это не хуйня, это Дара, — пояснила она.

— Я не об этом. Почему я голая, ты голая, она голая? Что это за сэндвич?

— Ну… ей было холодно с краю, она попросилась к нам. Чтоб согреть бедняжку я разделась, тебя раздела, её раздела и укрыла нас одеждой. Так же теплее будет.

— Ты её не…

— Ну ты меня прямо за зверя считаешь, — вздохнула она и встала, светя своей задницей.

Не за зверя. За извращенку-маньячку.

Остальные тоже стали просыпаться. Я встал, потянулся и оглянулся. У костра сидели две женщины и о чём-то беседовали. Детки сонно потирали глаза, девушки тоже вставали.

Блин, есть хочется…

— Эй, мужик, как тебя зовут? — спросил я.

— Ромель, — пробасил он.

— Отлично, Ромель, охотиться умеешь?

— Есть опыт.

— Очень хорошо, идём, пожрать надо найти.

Ромель кивнул и встал с нашей лежанки. Потом я взглядом наткнулся на парня и…

Он, краснея и пряча своё возбуждение руками, смотрел то на меня, то на Лиа. Как мы встретились глазами, так он сразу отвернулся. И опять повернулся. Вот блять спермотоксикозное недоразумение. Ну ничего, ща я в парня превращусь, будем оба вот так сидеть.

— Чо пялишься?

— Нет… нет, ничего, госпожа.

Мужик только хмыкнул. Ну да, он пусть взглядом нас и одарил, но всё равно так не пялился. Насмотрелся уже, видимо, в своё время на баб. Везёт, вот я до сих пор себя рассматриваю, тыкаю, изучаю… Кстати, о мужике, надо же на нём способку использовать!

Я принялся одеваться под пристальным взглядом парня. Сколько ему? Шестнадцать? Я всё понимаю, но сука я тоже ПАРЕНЬ! И мне неприятно, что на меня пялится так пристально другой парень. Моё мужское я просто просит пнуть его.

Кстати, я бы тоже смущался своего тела, но вот незадача — это не моё тело. Плюс, оно красивое. Будь я в своём, убежал бы переодеваться в кусты, чтоб не смущаться.

— Слушай, если тебе невтерпёж, пойди вон к Лиа, предложи потрахаться, — не выдержал я.

— Да нет…

— Да-да. Хули ты меня рассматриваешь!?

— Не рассматриваю!

— Мне блять по-твоему это приятно? Вон, пойди, скажи Лиа что готов ей засандалить по самые гланды, она обрадуется, — сказал я и ушёл, не слушая его возражений.

Хотя я такой смелый только сейчас. Сам выгляжу как баба, вот и могу смело рассуждать об этом. А стану парнем, чую, буду так же затупать и жаться, боясь сделать первый шаг и услышать нет. Так что я его даже понимаю в этом плане.

А тем временем начинался новый день.

Глава 31

Мы крались среди кустов и деревьев, уходя всё дальше от лагеря. По большей части вёл меня именно мужчина, так как в этом деле он больше знал толк. Да и опыт у него явно был.

— Так, куда ты пойдёшь, когда всё закончится? — тихо спросил я.

— Закончится что?

— Рано или поздно нам придётся разойтись, — спокойно заметил я.

— А ты хочешь позвать меня с собой, красавица? — улыбнулся он.

— Я подумаю над твоим предложением, милый, — усмехнулся я и провёл ему рукой по щеке.

Какой же я артист, пиздец просто. Ну ничего, всё ради великой цели, не трахаться же мне с ним.

Лес радовал нас высокой травой по колено, папоротником, деревьями и кустами, которые росли то тут, то там. На некоторых даже ягоды были, которые срывал и закидывал к себе в рот мужик. Я попробовал одну и с радостью узнал по вкусу старую добрую малину. Правда ягода скорее на виноград была похожа, ну да похуй.

Пока я нажирался сладкого, мужик умудрился несколько раз ущипнуть меня за жопу. В ответ я лишь мило улыбался и подмигивал ему. Ничего, будет ещё у нас время.

Наевшись довольно редкого в моём рационе блюда, мы вновь двинулись дальше. Правда кроме взлетевшего на беленьких маленьких крыльях слона, мы никого больше не увидели. А он был явно большеват для добычи и сомневаюсь, что его мы бы смогли одолеть. Эх, летающие слоны, они так прекрасны…

— Так на кого мы охотимся? — спросил я.

— Желательно, на кабанчика, — усмехнулся он.

— Покажешь для меня класс? — захлопал я ресницами аля первоклассная шлюха.

— Можешь не сомневаться, хотя ты сама класс уже показала в трубе. Но я могу показать тебе другой класс, ночью…

— Обязательно посмотрю на это. А пока веди дальше.

Пока мы шли, я ещё раз проверил свою стату.

Имя: Патрик

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 23

Раса: человек.

Уровень: 18. Хм… поднял на два уровня… неплохо.

«Параметры»

Сила — 21.

Ловкость — 20.

Выносливость — 24.

Здоровье — 20.

Мана — 20.

Интуиция — 28.

В принципе, я поднял себе здоровья, благодаря говноедству и ману, благодаря огненному шоу. Не плохо. Можно сказать, что я практически достиг обычного человека. Правда, чтоб так резво прокачаться, мне пришлось прогуляться бесчисленное количество раз по краю пропасти. Но даже так, я не вкачался как герой или любой другой попаданец, что слегка обидно.

Ладно, план на будущее. Первым делом мне надо избавиться от людей. Не в том плане, как я привык делать…. Ладно, я набиваю себе цену. Беззащитных людей мочить я не могу. Поджигать и косвенно влиять на смерть — да, но не своими руками. Кишочки слишком тонки.

Что касается людей, то я рассчитываю сбагрить их в ближайшую деревню, после чего поговорить с Дарой о будущем. То, что случилось, должно было быть довольно показательным представлением о том, через что нам ещё предстоит пройти. И возможно страх на этот раз возьмёт над ней вверх.

И свобода!

Или нет, если она окажется более целеустремлённой и упёртой, чем мне хотелось бы. Тогда переходим к плану «Б»: идём крушить каменоломню. В душе не ебу, как это всё будет выглядеть, но вот уж там нам будет весело… Ставлю сотню, что ту залупоньку охраняют не хило, особенно после того, что случилось. И граф вполне может знать, что сезон охоты на него открыт, что только ухудшит ситуацию.

Да, он вполне может сейчас знать. Что дальше… Армия. Его армия скорее всего будет устраивать засады. Особенно около каменоломни. Ещё его деревня, которая даёт ему пищу. Не знаю, что там за деревня, но на карте она выглядела довольно внушительно. Я бы сказал, что на карте она скорее была посёлком городского типа по меркам этого мира. Возможно проблем нам стоит ждать и оттуда.

Пока я размышлял над планом, мужчина остановился и махнул мне рукой, показывая засесть, что я и сделал. В конце концов, у него кажись параметры лучше, чем у меня.

Я кивнул головой, спрашивая, что случилось. Он указал двумя пальцами себе на глаза, потом в сторону кустов, после чего приложил палец к губам.

Окей, тихо так тихо. Но что там?

Я скользнул к кустам и выглянул.

И офанарел.

И охуел.

И вообще делал всё, что угодно, попутно пытаясь понять, что за хуйню я вижу.

Потому, что передо мной была поляна. Нет, вроде ничего странного, верно? А что если я скажу, что там стоит избушка, такая большая… для кого-нибудь, кто длиной с мой локоть, высеченная из пня? Тоже нормально. А что если там есть маленькие такие человечки с мой локоть, в зелёных шляпках и с бородами? Уже более странно, верно?

А что, если к этому я добавлю, что они ебуться в жопу?

Во! Картина уже становится более интересной! Но то, что они ебуться, ещё не так страшно в отличии от того, как они это делают. А именно паровозиком, встав в круг и замкнув его. Другими словами, круг из ебущихся бородатых гномиков-гомиков, которые ко всему прочему ещё и изобретательны.

Никто не обделён, никто не обижен.

Сука… Нахуя ты мне это показал, уёбище? Меня теперь кошмары будут мучать.

Пиздец, а они же ещё в такт двигаются, прямо волнами.

— Это что блять такое!? — в шоке спросил я.

— Это домовые.

— Какого хуя они делают!?

— Они передают друг другу свою силу.

Блять, всё, завались нахуй, пожалуйста, ещё мне передающих свою силу гномиков не хватало.

— Нахуй я ты мне это показал!?

— Ну… думал интересно тебе будет.

— Что именно!? То, как бородатые мужики в миниверсии ебут друг друга в сраку!? Блять, вот, по-твоему, чем надо радовать женщину!?

— Да нет же, они передают друг другу силу, — начал оправдываться он.

— И как они это делают?

— Ебут друг друга в сраку.

Блять, и что изменилось тогда!? Что так, что так один хуй!

Я злобно стрельнул в его сторону глазами и махнул рукой, мол идём от сюда. Мы вообще не за этим сюда пришли.

— Жаль, что ты лешего ещё не видела.

Блять, и слава богу. Вообще не хочу знать, как там он силу передаёт. Пиздец просто.

Мы двинулись дальше. Трава и опавшие листья смягчали шум от наших шагов, от чего мы двигались практически бесшумно. Это довольно удобно, если учесть, что мы на охоте. Теперь главное было найти добычу.

И через двадцать минут удача улыбнулась нам.

Кабан.

Слава богу, что обычный, а не ещё одно воплощение безумства этого мира. Этот шашлык мирно пасся на лужайке, что-то ковыряя рылом, и не обращал на нас никакого внимания.

— Ты сможешь его убить? — шёпотом спросил я.

— Естественно, — улыбнулся Ромель. — Сейчас ты увидишь, как дивно я метаю мечи.

— Ну давай, покажешь класс, я тоже тебе кое-что покажу, — поддразнил я его.

Он улыбнулся и в полуприседа двинулся к ближайшим к поляне кустам. Я, подхватив камень, двинулся за ним. Сейчас Ромель был полностью сосредоточен на кабане, и я просто был уверен, что он полностью отключился от окружающей реальности.

Когда Ромель наконец достиг крайних кустов, мы оба замерли. Кабан на мгновение поднял голову оглядываясь. Возможно он почувствовал нас, а возможно у животных тоже есть уровни. Но как бы то ни было, вскоре он вернулся к своему занятию, подписав себе приговор стать шашлыком.

Ромель медленно встал, подняв над собой меч. Не спуская с добычи глаз, он завёл его за спину, резкий рывок и меч улетает в цель. Это был по истине шедевральное метание меча.

Тот пролетел всё расстояние между нами и кабаном за мгновения, ярко блеснув на солнце. Визг умирающего кабана стоял такой, что буквально все звуки на поляне заглушились. Даже звук падающего тела этого мужика. А я молча стоял и смотрел на две туши, которые сейчас были передо мной, держа в руке окровавленный камень. Остаётся надеяться, что Ромель, если конечно его так зовут, сможет ответить мне на несколько вопросов. Вот как лишает мозгов и осторожности соблазнительное женское тело.

Туша кабана не была очень тяжёлой, может килограмм семьдесят. Так что тащить я её мог свободно и без чужой помощи. Что касается мужика, то я его привязал к дереву, причём весьма необычным способом. Руки завязал за спиной, а его самого привязал животом к стволу. Так что, если он попытается развязать руки, я сразу увижу, да и убежать теперь никуда не сможет. Верёвка, одолженная у Дары, пригодилась.

Наёмник блин. Ага, как же. Нет, может он и наёмник, но точно не вышедший на пенсию со стрелой в колене.

Всё-таки способность «трусливая душонка» была очень удобной и не зря я насторожился.

Стоило заглянуть в его звания, как сразу же стало ясно, кто он:

«Внедрённый — вы найдёте способ внедриться в любую группу. Даже если люди и вы совершенно разные, они примут вас, и вы станете частью них. На вас никогда не падёт подозрение, вы есть, но растворяетесь среди других. Вы действительно умеете внедряться.»

Внедрённый блин. Уверен, что получил он это звание после множества удачных внедрении. И в нашу он скорее всего тоже внедрился не зря. Хорошо, что сегодня утром вспомнил его проверить. Это ещё раз доказывает, как система подставляет людей, ведь если бы не она, я никогда бы не узнал правды.

Хотя это может быть страшнейшим совпадением, но я не сильно в это верю.

Мужчина зашевелился и застонал, а я аккуратно приставил к его шее кончик меча. Двинется — убью. Этот намёк был ясен и без слов.

— Узнала значит, кто я — усмехнулся он. — Умеешь читать звания?

— Верно, есть такая способность, — не стал скрывать я. — Однако ты и сам себя сдал.

— И как же?

— Наёмник в канализации, это так удачно, — усмехнулся я. Спасибо, моё недоверие и трусость, вы вновь спасли меня. — Я вообще не верю людям, особенно тем, кто сильнее меня. Поэтому ты сразу попал под подозрение. Другой вопрос, как ты оказался там?

— Следил за вами, — не стал скрывать он. — Вас спалили ещё с момента убийства помощника казначея. Сразу по брелку поняли, чьих это рук дело. Начали пробивать и вышли на Лианору. Копнули ещё глубже и узнали, что причины точить на графа клинки у неё были. Это было очень легко выяснить. Так что она могла действительно что-то готовить против графа.

— И тебе дали задание проследить за ней?

— Проследить и допросить. Я так-то в страже работаю, преступников ищу. А тут смотрю, вы по крышам бежите. Ну и проследил за вами. Проследил вплоть до того места, где вы грабить повозки начали.

Значит видел. Но раз нас тогда сразу не повязали, значит никому не сказал. Решил тупо внедриться, всё как обычно делал.

— Значит ты решил действовать обычным путём, внедриться и выяснить про всю ячейку, чтоб потом всех повязать?

— У… так ты знаешь это дело… Не зря я сразу понял, что ты опасна. Жаль, что недооценил тебя, — вздохнул он.

— Значит потом ты увидел, куда мы скидываем золото?

— Верно. Сразу понял, где вы будете выбираться. Довольно умное решение. Мне просто оставалось найти вход в канализацию подальше от вашего входа и потом встретить вас там как ещё один выживший.

— А люди были как массовка?

— Если знаешь, зачем спрашиваешь? — усмехнулся он. — Я знал примерно эту канализацию, знал примерный план и знал, что выход один. Просто спустился с другими перед вами и всосался в группу.

— Ещё есть внедрённые?

— Думаешь, я тебе это скажу?

Нет, не скажет. Но больше под внедрённых никто не подходит. По крайней мере на первый взгляд. Если избавимся от людей, то останется Лиа, которая теперь оправдана (а может это сговор, хуй знает), Дара, которой это не выгодно и…

Да-да, Клирия, тёмная лошадка. Не знаю, что думать о ней.

— Знаешь ту тёмную девушку? — спросил я.

— Ту ходячую жуть? Нет конечно и слава богу, — выдохнул он. — С ней то и рядом стоять сложно. У неё довольно заметная и тяжёлая аура. Мне кажется, что она из нежити.

Но это не отменяет того, что она может быть внедрёнкой. Или он её покрывает, или они действуют раздельно.

— Граф знает о нас?

Молчание.

Может и нет, не успели сообщить. А может успели и тогда… Не то, что у нас проблемы, но будет уже сложнее. Увеличение охраны и так далее. Благо, выживших свидетелей не будет. Кроме Клирии, о которой толком ничего не известно.

Проблема ещё в том, что вдруг есть способка узнать, прочли твои звания или нет. И тогда у меня возникнут проблемы. Она держалась против тварей одна в темноте, вооружённая осколком стекла. Не надо говорить, что она меня просто порвёт. Получается, её и не проверить, и в открытую конфронтацию не пойдёшь.

— Ладно, раз у нас разговор не клеится…

— Только быстро. Голову чик и всё, — попросил он.

— Ты мне больше ничего не хочешь сказать? Где у вас люди или ещё что?

— А ты бы сказала? — усмехнулся он.

— Нет, — покачала я головой и взмахнул мечом.

Удар и меч воткнулся в дерево. Голова нашего внедрителя откатилась в сторону, словно мячик.

Да уж, вот и верь людям. Вообще, можно было бы его ещё попытать… да это была бы неплохая идея… если бы я подумал об этом до того, как отрубил ему голову! Почему все гениальные мысли приходят так поздно!?

Аккуратно развязав его, я сложил верёвку в пучок и повесил себе на пояс, после чего проверил его карманы. Два золотых и всё. Хотя надо было проверить карманы до того, как связывать его. Эх… умные мысли приходят слишком поздно, надо бы научиться думать не жопой.

Подхватив тушу за ножки, я потащил её к лагерю, оставив тело мужика на корм лесным жителям.

Вокруг крысы, одни крысы и хуй пойми, что делать. Ладно ещё, от людей избавимся на дороге и дело с концом, но вот от Клирии как избавиться? Кто она вообще такая? Что мне с ней делать? Ладно, пожру сейчас мяса и подумаю над этим.

Возможно действительно не стоило её спасать в трубах, но такой смерти я бы не пожелал многим, включая её. Вот графа за милую душу бы им скормил.

Через час девушки и женщины уже разделывали тушку кабана. Хотя правильнее было сказать, девушка. Второй, которая ранена в плечо, стало заметно хуже. Я так подозреваю, что какая-то дрянь попала ей в рану. У неё была температура и её немного знобило. Если это заражение… Ну чтож, не пошло, как говорят.

Когда я вернулся с тушей кабана без мужика, меня сразу спросили, где он. Я лишь сказал, что он решил идти своей дорогой обратно в город. Мол, осталась у него там дочь, и он надеется, что она смогла выбраться и теперь ждёт где-нибудь его у ворот. Женщины и девушка повздыхали, поохали, посочувствовали ему, да сели разделывать тушу.

А вот Лиа явно не поверила мне.

— Где же он? — спросила она, подкравшись ко мне бочком. — Я рассчитывала потрахаться с ним и немного расстроена его отсутствием.

— Стукач, — ответил я. — По твою голову кстати шёл.

— Значит нам больше не надо о нём волноваться?

— Верно. Но меня волнует, есть ли ещё стукачи в группе, — я взглядом поискал Клирию, но не увидел.

Однако жопой чую, она рядом и просто старается не попадаться мне на глаза.

— Думаешь о Клирии?

— Верно.

Если она стукач, то скорее всего побежит рассказывать о нас и скоро сюда нагрянут. Но с другой стороны, она может и остаться с нами, тем самым сделав наперекор ожиданиям и как бы показывая, что ей бояться нечего. Куда не плюнь, везде может быть хитрый план.

— Нам с ней не справиться, — заметила Лиа.

— Я уже поняла это. Но надеюсь, что она не стукач.

— Я тоже так думаю, что она не стукач. Слишком она заметна. В любой ситуации её первую бы и заподозрили. Конечно, можно говорить о том, что на самом видимом месте вещь будет незаметна, но с ней это перебор. Её просто кокнут за её ауру.

Я тоже надеюсь на это. Но всё же подтверждений или опровержений этому нет.

— Кстати, — перевела в другое русло разговор Лиа. — Я тут собираюсь навестить нашего мальчика. Не хочешь присоединиться? Как раз для тебя будет первым разом и для него, скорее всего, тоже, — пошло улыбнулась она. — А я вас поучу.

— Я пас, мне девки больше нравятся, — ответил я, не кривя душой.

— О-о-о… Вот оно как. Но ты смотри, попробуй, вдруг втянешься. Ощущения отличаются.

— Доверю его тебе.

— Хорошо, но если что, — она многозначительно вильнула задом, — приходи, устроимся на троих.

— Нет, не приду. Но ты, — я строго посмотрел на неё. — Без всякий ампутаций, ясно выражаюсь?

— Более чем, — она уже двинулась в его сторону, но я поймал её за руку и кивнул в сторону кабанчика.

— Куда пошла? Твой мальчик не убежит, поэтому иди-ка лучше в готовке помоги пока. Потом ещё успеешь поиграться с ним.

Она с сожалением посмотрела на свою добычу и нехотя отправилась на подмогу к женщинам разделывать уже мою добычу. Ибо нехуй отлынивать.

А я мысленно отдал честь парню. Мы своих в беде не бросаем! Скоро тебе устроят настоящий марафон. Чувак, удачи!

Глава 32

Пришлось нам остаться здесь ещё на один вечер.

Более-менее чистые, мы ужинали жаренным кабаном, похлёбкой, сделанной женщинами из этого самого кабана и каким-то салатом из одуванчиков и листьев неизвестного мне растения. А если учесть, что в готовке участвовала Лиа, то это было всё сука ну очень вкусно. Вкусная домашняя еда, как я люблю такие дела…

Пока мы хавали, я по-воровски оглядывался по сторонам.

В моём списке подозреваемых появился ещё и старик, кстати. Ведь это классика жанра — самый неприметный обязательно будет стукачом. Поэтому я краем глаза всегда следил за ним, но хуй знает, что я должен был увидеть. Он или спал, или жрал, но особо близко к остальным не подходил. Короче вёл себя как типичный представитель тех, кому уже чуть больше чем дохуя лет.

Клирии вообще не было видно, изредка я замечал её в стороне, словно она следила за нами… Боже, конечно она за нами следила и что-то мне подсказывает, что крикни я: «Клирия, ко мне», она бы тут же ко мне явилась.

Не нравится она мне, словно сраный Джейсон из кустов смотрит, ожидая, когда можно будет мачете в сраку вставить и покрутить им. Какая же сука она жуткая, пиздец просто. Не устаю и не устану это повторять при каждом удобном случае. Какая же она сука жуткая, вот так.

Уже когда садилось солнце, я наблюдал как Лиа как бы невзначай отправилась за пареньком в лес. Зная эту сумасшедшую, я направился за ней, чтоб в случае чего спасти от смерти парня… или же помочь прикопать его труп под деревом.

Но нет, обошлось, она просто отсосала у него. Потом он её трахал раком, потом завалил её на землю и ебал, ебал, ебал, раздвигал ноги, переворачивал…

Короче, как качественную порнуху посмотрел. Я, как истинный герой, дождался, когда их резвости закончатся, наблюдая из укрытия, так как наша няша любит мочить именно после спаривания. И слава богу, она просто напоследок оседлала его, трахнула и отпустила. Я уже волновался, что грохнет.

После этого, проследив за всеми, чтоб всё было в порядке, чтоб костёр горел, а за хворостом не пришлось далеко бегать, я вновь оставил баб на страже, а сам лёг дрыхнуть. Кажется, они уже смерились со своей судьбой, так как не сильно возмущались. Особенно когда я шуганул их, распалив огонь.

На этот раз, я постарался лечь подальше от Лиа. А то она там ебалась, сосала, а ща ко мне полезет. Пусть уж помоется для начала. Но Лиа была неудержима, не найдя рядом меня, зацепила другую жертву. Я пол ночи слушал, пока остальные дрыхли, стоны молодой девушки, которая так неудачно легла рядом с ней.

Помянем её чистоту.

На утро раненной стало слегка хуже, хотя по идее она должна была уже сдохнуть. Повинуясь своим навыкам и зову сердца, я осмотрел пациентку, ища хоть какие-нибудь признаки поправки или того, что она скоро окачурится.

Температура — есть, пот — есть, сознание — есть, рана… слегка гноится, но лучше, чем было. В голову сразу пришло заражение крови. Ох уж это ёбаное говно. А у нас то и антибиотиков нет. Хотя, думаю, сойдёт и обычное лечение. Но хуй знает, тут же другой мир, может выкарабкается, ведь ей вроде лучше стало с прошлого раза.

— Что думаешь? — спросила Дара.

А я не думаю, я дебил бэ-э-э-э… Надо бы ещё слюну пустить, но не будем падать в глазах моих неверных товарищей.

— В деревню надо. Хотя бы одного целителя и всё будет ок.

— А может…

— Нет, — тут же обрубил я намерения Лиа на корню. — Помогать покинуть ей мир бренный мы не будем.

Сборы заняли у нас не так уж и много времени. Через пол часа все были готовы, а я вместе с пареньком соорудил носилки, навязав шмоток между двумя палками.

Двинулись мы через лес. Спокойно, не спеша, оглядываясь по сторонам. Дара по обычаю шла первой, как следопыт, потом Лиа, я и парень (мы держали носилки). Ну а за нами бабы с детьми и старик.

И вроде бы всё хорошо, мы шли около часа и вышли к дороге. Там особо никого не было, зато кроны деревьев слегка расступались в стороны, позволяя нормально рассмотреть небо. А именно дым, который должен до сих пор подниматься, это неплохо поможет понять мне, где мы сейчас.

И он поднимался, слева, чуть позади нас, где-то на восемь часов. Значит сейчас мы юго-западней от него.

Порывшись в памяти, я примерно наложил карту на местность. Получалось, если идти сейчас на запад, то есть направо, там будет ещё одна деревня, где мы сможем пополнить запасы, сбагрить жителей и основательно поговорить с Дарой.

Мы потопали по дороге навстречу деревне и новым приключениям. По пути я проверил старика способкой, но ничего кроме многообещающего звания «Знатный онанист» не увидел.

Но пиздец же не может пройти мимо! Как это, я иду спокойно, не волнуясь за свою шкуру? Непорядок.

Нет, я прямо вижу, как идёт такой пиздец по лесу и тут такой: О, Патрик, здорова, братишка! Спокойно живёшь? Ну так я это, к тебе в гости зайти хочу! Но не один! Я захвачу к Патрику в гости полного пиздеца! Ну да, с полным пиздецом всегда интереснее, жизнь играет новыми красками, жопа становится более вёрткой и склизкой. А ты сам открываешь в себе новые грани, да такие, о которых сам не представлял.

Но хватит лирики. На этот раз пиздец был очень занят видимо и прислал к нам своего брата — пиздецка маленького. Такой вот, вроде бы и не пиздец, но и жопой не повернёшься так как оной лишишься. Он обычно мал, хитёр и изворотлив, как студент на экзамене.

Этот пиздецок явился к нам буквально через пару минут после того, как мы встретили бандитов.

Выползли эти долбоёбы, шесть человек из засады, весело улыбаясь привалившей добыче из десятка баб. Явно неотёсанные болваны, которые умеют орудовать дубинками, что были у них в руках, ровно так же, как и я мечом. Но у меня есть магия, значит сила за нами.

Поэтому не теряя зря времени, я принялся спокойно поджигать факел огнивом под весёлые и пошлые взгляды разбой…

Блять Лиа, сука, хватит задирать юбку, светить пиздой, пошло улыбаться и провоцировать их!

Но когда я чикнул второй раз огнивом, пиздецок младший явил себя нам.

И хуйло пришло к нам не из-за нашей спины, не из леса или спины разбойников. Да я даже бы не удивился, если он материализовался прямо перед нами.

Но нет, этот пидор явил себя эпично — десантировался прямо на самого первого разбойника откуда-то сверху, подобно бравому космодесантнику, расхуярив дорогу, о которой в моей стране могли только мечтать, к хуям и образовав кратер и забросав нас грязью и камнем.

Ёб вашу мать!

Я стал ещё оперативнее чиркать огнивом, понимая, что бояться надо отнюдь не разбойников, попутно пятясь от угрозы.

Что касается космодесантника, то это был рыцарь в тяжёлых блестящих доспехах, с огромным щитом и мечом, который просто по виду весил не меньше десяти килограмм. Пиздец, да это не рыцарь, это какой-то моторизированный доспех в форме рыцаря. Кто блять поднимет эту броню!?

И приземлился он эпичненько, на одно колено, воткнув свою дуру-меч в землю с щитом на руке.

Из-под шлема раздался глухой, низкий и очень эпичный голос (слово эпичный станет завсегдаем в его описании, я блять теряюсь, как ещё такое описать):

— Кто сказал, что нужна помощь?

Я в ужасе обернулся к своей команде:

— Какая залупа сказала, что нам нужна блять помощь!?!?

Повисла тишина.

Которую нарушил герой.

— Чо, никто не говорил, что нужна помощь? Блин, ну ладно…

Он медленно встал и стряхнул с ноги кровавый шмат. На мгновение его голос стал обычным.

— Вот блять, каждый раз промахиваюсь… — и снова стал эпичным. — Итак, дамы, вам нужна помощь?

— Нет, не нужна нам помощь, — запищал я, пятясь в ужасе от этого воплощения героя в чистейшем доспехе и прикрываясь так и незажжённым факелом. Пусть чувак и выглядел как герой, но от него моя срака сжималась так, что смогла бы сдержать в себе давление Марианской впадины.

— Нет? Ну ладно… тогда… ФРАГИ! МОИМОИМОИМОИМОИМОИ!!!!!!!!!

Это блять сцуко, воплощение хуй поймичего подобно локомотиву, необычайно резво бросился к охуевшим бандитам, размахивая своим мечом. Клянусь жопой и сиськами, земля просто дрожала под его бегом.

Я серьёзно. Земля. Дрожала.

Это просто врезалось в одного бандита, и того от такого столкновения буквально отбросило, порвав на части, словно он столкнулся с грузовиком. Взмах меча, остались только ноги, верхняя часть бандита улетела в кусты, разбрасывая кишки.

— ХАХАХАХАХАХАХАХХАХАХА!!!!!

Несколько взмахов и бандитов не осталось.

— ДА НАХУЙ! КАТКА ЗАКАТАНА, ДАМАГ ВЫДАН ВСЕМ УЕБАНАМ!!!

Он взмахнул рукой, но тут его меч вылетел из руки и, просвистев, воткнулся прямо у ног Дары, образовав мини кратер. Дара задрожала и, кажется, обмочилась. Однако на фоне этого, её поступок не выглядит детским, я бы вообще обосрался.

Рыцарь-эпичность, огляделся.

— Блять, я перестарался, — после чего вернулся к нам. — Простите дамы, вы тоже хотели?

Хотели блять чего!? Их участи!? Или поучаствовать в этом безумии!? ЕБАНЫ В РОТ ЧЕГО!?

— Хотели… фрагов?

Фрагов? О господи, да он же больной задрот!

Я, не задумываясь, склонил колени, и все тут же последовали моему примеру.

— О великий герой, нам не нужны были эти фраги.

— А ну ладно, тогда всё отлично, — не эпично и быстро проговорил он, после чего вновь начал говорить медленно и эпично. — И позвольте мне представиться! Я Рыцарь без страха и упрёка, Думфолл! Герой из славного королевства, несу счастье, добро и свет в мир людей. Помогаю им обрести покой.

Пиздец, какой нахуй покой!? Какое в пизду добро, свет и счастье!? Ты блять их порвал нахуй! Даже я не такой зверь! Ты вообще знаешь, что такое милосердие!?

Но естественно я тактично промолчал на этот счёт и лишь ответил:

— Благодарим за спасение.

— Благодарим за спасение, — вторили мне все.

— Всегда пожалуйста, я всегда готов протянуть руку помощи девушкам, женщинам, детям и несовершеннолетнему пидору.

Эм… а кто пидор? Все взгляды непроизвольно скрестились на парне.

— Я не пидор, — испуганно пропищал упомянутый парень, словно это был приговор.

— Нет, ты пидор, я вижу это.

— Он не пидор, я могу подтвердить это, — заступилась за него Лиа.

— Нет он пидор. Пидор! — его речь ускорилась. — Пидор он, я чую их. Их тонкий ненавистный запах этих педиков, они как гуки засели на деревьях и только ждут чтоб сделать ещё больше пидоров. Они везде! ДА, ПИДОР ВЕЗДЕ ПИДОРЫ ПИДОРСКИЕ ГЛАЗКИ СУКА ГДЕ ПИДОРЫ УБИТЬ ПИДОРОВ!!!!! ПИИДООООРРРРРРЫЫЫЫЫ!!!! — взревело это нечто. После чего спокойно и эпично добавил. — Ах да, если что, я не гомофоб.

Я боюсь его. Ну нахуй, может уползти как-нибудь? На четвереньках, пока он отвлёкся? Я же типа девушка с большими сиськами, невинная как фиалка. Нет, не вариант, этот локомотив бегает дохуя быстро, вон как расстояние сократил до бандитов. Может Лиа пусть там соснёт ему, ей же не впе…

Хули ты спряталась, блядина неблагодарная, за меня!? Чо, всё? Пиздой светить, подняв юбку, не хочется!?

— Итак, я вижу, что среди вас есть погибшая, — оглядело это чудовище нас, заставив втянуть головы в плечи.

У меня нехорошее предчувствие. У раненой видимо тоже оно появилась, так как она попыталась привстать.

— Я ещё… жива, — закряхтела девушка испуганно, пытаясь подняться.

— Не надолго! Я, герой, помогу тебе, бедняжке, отойти в иной мир и избавлю от мучений!

— Нет… я могу…

Он выхватил меч из земли и, прежде чем мы успели что-либо сказать, воткнул ей в грудь по самую рукоять. Девушка даже вскрикнуть не успела.

Я был в шоке. Да чего уж там, даже Лиа пробрало дрожью. Этот больной ублюдок в латах похуже самого отъявленного маньяка будет, так как он реально танк без тормозов. Но ещё хуже другое, он верит в то, что несёт мир, свет, добро и спокойствие.

— Покойся с миром, — выдохнул он так, словно его опечалила смерть девушки, встал на одно колено и сделал какой-то знак, словно перекрестился. — Я сделал всё что мог.

— Но мы могли её спасти! — воскликнул я, прежде чем понял, что ему лучше вообще ничего не говорить.

— Да? Мы могли? Э-э-э… — он выглядел настолько ошарашенным этой новостью, что даже застыл. Но видимо вера не позволила ему принять убийство невинной. — Нет, у неё не было шансов!

— У неё была рана, но не факт, что она бы умерла от неё!

Рыцарь-долбоёб был шокирован.

— А, да? В смысле нет! Это была смертельная царапина! Я избавил её от мучений!

— Она ещё жива и дёргается! — указал я на девушку.

— Не правда, я воткнул меч в сердце.

— Сердце с другой стороны!

Потому что этот долбоёб от природы воткнул меч в правую часть груди, а не в левую.

— О боже, — воскликнул он и протянул руки к небу, — я должен избавить её от мучений!

После чего выдернул из бедняжки меч, занёс над ней и… принялся избавлять от мучений.

— ОТПРАВЛЯЙСЯ С МИРОМ В МИР ИНОЙ! — взревел герой и опустил на неё меч с каким-то остервенением, словно он блять её в подземный мир хотел отправить. Ты точно хочешь избавить её от мучений!?

Удар был такой силы, что земля вздрогнула. Девушку просто располовинило в районе груди, забрызгав всё кровью. Но ему это показалось мало, и он вновь занёс меч.

— ОБРЕТИ ПОКОЙ!

И вновь удар. А потом ещё один. И всё это время он непрерывно кричал:

— УМРИ СУКА! ОБРЕТИ ПОКОЙ ТВОЮ МАТЬ СУКА УМИРАЙ И НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ В ЭТОТ БРЕНЫЙ МИР УМРИ НАХУЙ УМРИ УМРИ!!!!

Рыцарь рубил её так, что уже через десяток второй секунд от неё целыми остались только ноги и кисти рук. Она словно в мясорубку попала. На месте где когда-то было её тело, остался только кратер в земле и фарш в нём, из которого торчали кости, и кусочки одежды. Я даже затрудняюсь ответить, что это были за кости, настолько они были перемолоты мечом.

— Фух, — смахнул он со шлема кровь, словно выполнил очень ответственную и важную миссию. — Ещё одна душа обрела покой и избавилась от мучений.

И кажется он искренне в это верил. Больной обмудок, от неё ничего не осталось в прямом смысле этого слова.

Я со страхом взирал на это чудовище. Нет, он просто сумасшедший, помешанный на справедливости. Задрот какой-то, что попал в этот мир, получил силушку богатырскую и которому теперь лишь бы поистреблять других. Причём он искренне верит, что творит этим самым добро. Но в тоже время, послать его язык не поворачивается.

Будем подыгрывать.

— О герой, спасибо за наше спасение, — пропел я дрожащим голоском. — Но не мог бы ты похоронить эту бедную девушку теперь. Мы, слабые женщины и маленький пидор, нуждаемся в твоей силе.

Тот явно обрадовался свалившейся на него похвале и выпятил грудь.

— Можешь не волноваться девушка, я помогу вам. Нет, более того, я сопровожу вас до деревни! — НЕ НАДО!!!! — Да, точно, может там есть те, кто хочет обрести покой! И Я ОБЯЗАН ДАТЬ ИМ ПОКОЙ!!! Я СУКА ОТПРАВЛЮ ИХ В ПОКОЙ НАХУЙ БЛЯТЬ ВСЕХ БЛЯТЬ ЗАКОПАЮ И СДЕЛАЮ РАДОСНЫМИ, МЫ БУДЕМ СМЕЯТЬСЯ ВСЕ ВМЕСТЕ, КОГДА Я ИХ ОТПРАВЛЮ НАХУЙ НА ПОКОЙ!!!! ПРОСТО НАХУЙ ПОРУБЛЮ И ОСВОБОЖУ ИХ ЕБАНЫЕ ДУШИ ЧТОБ ОНИ БЫЛИ СЧАСТЛИВЫ!!!!!

Этот обмудок так тяжело дышал, словно пробежал кросс.

— Так, ладно, я отвлёкся. Пока что надо вырыть ей могилу.

И он вырыл её в метрах десяти от дороги. Это хуйло капал голыми руками и мог посоревноваться с грейдером, так как руками выкопал солидную могилу в полтора метра всего за десять минут. Пиздец у него сил. После этого герой руками зачерпывал фарш, что когда-то был девушкой, и клал его на дно могилы. Иначе перенести покойную жертву доброго рыцаря было нельзя.

Прости бедняжка, это всё, что я могу сделать для тебя. Надеюсь ты обрела покой, так как наше беспокойство только начинается.

— Итак, дорогие девушки, возрадуйтесь! Я решил вас сопровождать на всём вашем пути, куда бы вы не шли! — Он явно нам угрожает. — Клянусь честью, что защищу вас от любых невзгод на вашем пути. — Не надо. — И если вдруг понадобиться, то освобожу вас от бренности этого мира.

А этого тем более не надо. Мне нравится этот бренный мир. С недавних пор я питаю к нему очень нежные чувства и не желаю его покидать.

Глава 33

Мы шли словно заключённые под практически осязаемым взглядом рыцаря. Словно овцы, которых подгонял пастух сзади. Я уже не на шутку раздумывал, не использовать ли мне «Тварь пустоты», но бля, будет очень смешно, если превращусь в большого суслика и меня зарубят.

Смешно будет со стороны, я же буду грустить. Хотя может смогу и убежать. Хотя есть и другой вариант.

— Господин герой! — позвал я.

Это стальное чудовище явилось передо мной за доли секунды.

— Что юная мисс хочет сказать рыцарю без страха и упрёка?

Хочу сказать, что рыцарь без страха и упрёка долбоёб.

— Я заметила, — заговорческим голосом начал я, — что за нами следует странная девушка.

— Девушка!? Она ранена!? ХОЧЕТ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ МУЧЕНИЙ!?

— Да, думаю так оно и есть, она…

— ПОЛОЖИСЬ НА МЕНЯ!!!! Я БЕЗ ПРОБЛЕМ ИЗБАВЛЮ ЕЁ ОТ МУЧЕНИЙ!!!

И он убежал, выставив перед собой щит. Врезался в лес, как танк, валя деревья и сминая кусты, с грохотом проносясь всё глубже и глубже, буквально сминая всё на своём пути…

Да только не в ту сторону! Дебил! Она с другой стороны за нами следует!

Мне кажется, ему вообще похуй. Он как северный олень — куда смотрит, туда бежит.

Я вздохнул, провожая этого долбоёба взглядом. В этот момент мне бочком бочком сыкунья подкралась.

— Мэйн, может убежим? Пока он унёсся в лес.

— Дара, ты видела как он бегает? — посмотрел я на эту наивную дурочку. — Ему что через лес бежать, что по дороге. Догонит нас как нехуй делать и хорошо, если просто сразу убьёт. Ты же видела этого больного ублюдка.

— Но… что нам делать?

— Я думаю. Уверена, что это хуйло скоро сам отвалит.

— А если нет?

— Тогда дадим тебя трахнуть.

Она словно сжалась от одной мысли, что может стать разменной монетой и затесалась в толпе.

Кстати говоря, в нашей женской команде сейчас преобладало угнетённая атмосфера. По идее, все должны радоваться, что типа герой к нам пожаловал, мы спасены и защищены. Однако все видят, что он, мягко говоря, болен. И тут ты уже боишься его, вдруг ему покажется, что ты задержался на этом свете? Блин, жалко, что способка в откате, я бы смог тогда глянуть, что там у него в званиях. Наверное, что-то типа «долбоёб» или «безумный».

Рыцарь-долбоёб или как он себя называл, Думфолл, вернулся минут через двадцать. Долго же он бежал, я просто в шоке от его целеустремлённости. Вот бы он её пускал в нужное русло.

— Догнали? — учтиво поинтересовался я.

— Не догнал, — с грустью вздохнул он. — Странно, я вроде быстро бегаю.

Бля… Ты бы послушал, куда для начала бежать, гений. Ведь ты блять в другую сторону бежал. Я бы реально удивился, если бы догнал.

— Ну… в следующий раз повезёт. Может вернётся, как поймёт, какую вы ей услугу решили оказать. И кстати, как долго вы собираетесь нас провожать? Мы вам не будем мешать?

Я старался подбирать слова аккуратно, чтоб случайно не спровоцировать нашего защитничка.

— Не… я пока свободен, — отмахнулся он. — Ща вас доведу и пойду на юг, добро творить и сеять.

Просто стоит заменить слово «добро» на антоним, чтоб понять, чем он по-настоящему будет заниматься.

А вообще, отправляя его на Клирию, я подумывал таким способом от неё избавиться. Просто у меня есть несколько вариантов событий, как всё может кончиться, если я ей скажу это в лицо.

А: я ей говорю, что она свободна и в следующее мгновение мне перерезают в отместку глотку. Это если она реально такая больная на голову, что готова служить первому встречному. Проблема решена не в мою пользу.

Б: я ей говорю, что она свободна и в следующее мгновение мне перерезают глотку. Тот же вариант, но она оказывается внедрённой в нашу группу как тот чувак и избавляется от меня. Проблема решена не в мою пользу.

В: я ей говорю, что она свободна и она соглашается, после чего уходит. Но она внедрённая и следит продолжает следить за нами. Проблема не решена.

Г: Я ничего не делаю и она вот так бродит за мной, потому что больная на голову. Проблема не решена.

Д: Я ей говорю, что люблю её и предлагаю руку и сердце. Она говорит, что я не её типаж, что мы просто друзья и уходит. Проблема решена, но появляется новая — моя самооценка в говно, я в говно, жизнь говно.

Тогда в туннеле я думал, что она не заслуживает такой смерти и в принципе придерживаюсь этого мнения и сейчас. Но в свете того, что в нашей команде уже была крыса, я начинаю жалеть о своём слабом характере.

Теперь от неё и не избавишься. Позвать и сказать, что наш контракт расторгнут — дать ей свободу и хуй знает, что будет, может грохнет, может уйдёт. К тому же меня нереально гложет подозрение, что она и есть внедрёнка. Просто я пытаюсь хоть как-то с логической стороны объяснить её поведение. Я служу потому что это моя судьба; служу любому и делаю что скажут; умру ради любого, но я иду к цели жизни; служение это есть судьба, она меня выведет к моей цели и вот совпадение, эта цель — я. Тут одно сплошное противоречие и чудеснейшее совпадение.

Даже в этом ебанутом мире летающих слонов такое — слишком удачно. Я просто не могу представить, чтоб человек был реально таким ебанутым. От сюда следует, что надо от неё избавиться. Надо было… А сейчас хз, что делать.

Можно конечно попросить рыцаря-долбоёба ещё раз сбегать за ней, только уже в правильное направление, но он же может и подумать, что я над ним издеваюсь. А мне не хочется превратиться в фарш в кратере.

Пройдя ещё дальше на дороге я заметил рыцарей. Человек десять, стояли на ней или седели по краям, явно карауля этот проезд. И завидев нас, они начали подниматься.

Что я думаю по этому поводу? Оцепление. Нас ловят. Вполне возможно, что мужик успел стукануть про нас и теперь меня, Дару и Лиа ищут. Но скорее всего постаралась Клирия. Как ещё объяснить, что завидев нас, они повытаскивали мечи. Хотя может и не нас они ищут, а рыцаря…

— Господин рыцарь! — позвал его я своим взволнованным голоском.

— Что такое, леди?

— Там воины! Это, скорее всего, ужасные люди, что хотят в мир иной, но не могут в этом себе признаться. Видите, как они повыхватывали мечи? Ищут славной битвы в которой смогут пасть с честью!

Я прямо почувствовал, как он начал излучать энергию. Ты чо там, свой костюм урановым реактором питаешь?

— Да… — задумчиво проговорил он. — Вытащили мечи, хотя видят девушек… Подозрительные…

— Вот именно, — поддакнул я и кинул в эту бочку безумия, наполненную керосином, спичку. — Это явно фраги, которые смогут накинуть опыта, статы и лута. Враги героя как они есть.

И рыцарь-долбоёб встрепенулся.

— Фраги!? — он выхватил меч из ножен и поднял перед собой щит. — Фраги! Да, дамаг, ща раздам всем дамага! Дамаг — это самое главное, а потом лут! Поднять стату! ФРАГИ! МОИ ФРАГИ!!! МОИМОИМОИМОИМОИ!!!!!!

С этим диким воплем он бросился на рыцарей, держа перед собой щит. Его противники, поняв, что сейчас будет заварушка, так же повскакивали, похватали мечи и щиты. Некоторые начали наводить на него арбалеты. Вот сейчас и посмотрим, насколько он силён. Если проиграет, то просто убежим в лес и всё. Хотя я в этом очень сильно сомневаюсь.

Болты естественно нихуя урона не принесли, отскочили от щита словно косточки вишни от стены. А потом они сошлись в неравной битве.

Рыцаря, что попытался встретить этот локомотив так же щитом, смыло как консервную банку и отбросило нахрен. Его щит вообще вогнулся в обратную сторону, лопнув в нескольких местах. Двое попытались на него накинуться с двух сторон, но одного он ударил мечом, другого краем щита. Оба прикрылись своими щитами, но от ударов те согнулись в обратную сторону, пусть их хозяева и выжили.

Ещё трое нападают. Одного он пинает ногой, но тот успевает прикрыться, второго бьёт в лицо мечом и пробивает нахрен. Третий попадает по нему и… его меч отскакивает! Вот и всё! Имба и перекаченный перс во всей своей красе!

Рыцарь-долбоёб напал на арбалетчиков. Не надо говорить, что у тех не было шансов. Их разрубали буквально вместе с их лёгкими мечами, когда те пытались прикрыться. Их лёгкая броня вообще была разрезана как масло. Четыре оставшихся рыцарей бросились на него, но… ни хуя не смогли сделать.

Удары отскакивали от брони. Одного рыцарь долбоёб вообще схватил за меч, выдернул из рук на себя после чего просто ткнул того в лицо навершием его же меча. Да так, что бедолагу и забрало не спасло.

После этого он двинулся на троих. Они были заметно быстрее него, но что такое синичка против танка? Клюёт и всё. Ровно так же выглядели их нападения.

— Слушай, Дура.

— Дара!

— Прости, оговорился. Так вот, а на оружие есть какие-то ограничения? Ну там по силе, по уровню и так далее?

— Ну… по силе есть, по ловкости, — подумав, ответила она. — Например, меч может быть просто тяжёлым для тебя, и ты не сможешь нормально с ним работать.

Я сразу вспомнил свой первый бой на мечах, когда дрался против волка. Пиздец был ещё тем. Тогда он мне тоже казался до усрачки тяжёлым, от чего я не мог нормально им работать.

— И… как узнать ограничения? — спросил я.

— Есть соответствующая магия оценки или способность. Ну и ты сам почувствуешь, что тебе сложно управиться с ним. Вот, например, моя праща. Уверена, что тебе будет проблемной её пользоваться, пока пятнадцать-двадцать ловкости и оружия дальнего боя не наберёшь. Но это не значит, что тебе её не взять. Просто будешь косить сильнее, иногда неправильно запускать снаряд и так далее. Но зато с этими ошибками будет прокачиваться твой уровень владения дальним оружием и ты в конце концов, сможешь им управлять.

Понятненько. Я понял, тут нет таких ограничений, скорее штрафы. Например, как на гитаре играть. Ты нормального звука сначала не сможешь выдавить, а пальцы будут резать струны. Но учиться никто тебе не мешает на ней. Играть ты естественно не будешь. Будешь лажать, играть в неправильной тональности и так далее. Но в конечном итоге уровень поднимется до нужного и хоп, тебе играть уже привычно. Пальцы сами ложаться на нужные струны, даже без контроля. И ты будешь играть нормально. А там уже тупо кач выше.

— Получается, это есть на всё?

— Да, — кивнула она. — Должен быть определённый уровень для того или иного оружия, чтоб им нормально работать. Как силы так и навыка. На лук силы не нужно, но нужны очки дальнобойного оружия. Без нужного уровня, ты не то, что попасть не сможешь, ты даже выстрелить правильно не будешь в состоянии.

Я смотрел как наш рыцарь долбоёб голыми руками мочит последнего противника. А именно, сжав его шлем между руками, медленно те сдавливает. Бедолага бьётся, верещит, но ничего сделать не может.

— Дара, как ты думаешь, какой у этого чудика уровень? — спросил я.

— Я… даже не знаю. Может быть за сотню? Причём в нескольких показателях?

— Сила?

— Ну точно не ловкость. А что?

— Просто спрашиваю, — пожал я плечами.

— Надеешься его убить? — спросила она с какой-то надеждой.

Какая кровожадная дура.

— Для этого надо знать его стату. А выяснить её… не думаю, что даже Лиа, затрахав этого мудака, сможет что-то вызнать.

— Тогда что нам делать?

— Молча следовать к ближайшей деревней, после чего валить в леса подальше. Он танк, вряд ли сможет выследить нас.

Тем временем рыцарь-долбоёб вернулся к нам.

— Милые дамы, путь расчищен!

— Мы безмерно благодарны вам, — поклонился я и все остальные сделали тоже самое. Рыцарь буквально засиял гордостью.

— Да чего уж там… Герой обязан помогать нуждающимся, — как бы невзначай отмахнулся он.

Под этим взглядом надсмотрщика мы двинулись дальше.

Правда прежде чем уйти, я попросил его спрятать трупы, обосновав тем, что в противном случае их заметят и никто больше по этой дороге не пойдёт, а он лишиться фрагов. Больной ублюдок с готовностью, кивнув, закинул тела на плечи и свалил их в леске. Блин, я бы с удовольствием облутал их, но не знаю, как это расценит мудак-герой и решил не рисковать. К тому же, он сам успел их полутать и вряд ли там что-то нужное осталось.

— Господин герой, а когда мы придём в деревню, — осмелился спросить я, когда солнце начало садиться.

— А что такое? — неподдельно удивился он.

— Ну… мы как бы женщины, устали, спать хотим, — объяснил я. Нет, я не причисляю себя к женщинам. Я прячусь между ними.

— А почему?

Ты долбоёб? Блять, иди нахуй, удавись в болоте, мудак обоссаный.

— Нам нужен отдых. Ведь настоящий герой должен это понимать. Люди слабы, герои сильны.

Я уже не знаю, на пальцах ему показать, чтоб понял? Но нет, не пришлось, до него дошло.

— Да-да, герой это должен понимать! Кстати, а вы не хотите отдохнуть, привал сделать?

Ебать ты плавно и невзначай перевёл стрелки, сделав это своей идеей. Мне просто интересно, насколько надо быть обмудком.

— Да, было бы прекрасно, — вздохнул я.

По крайней мере я добился результата. Не хочу знать, что твориться у этого дегенерата в голове.

Привал мы нашли… не сразу. Герой-долбоёб не был настроен сам обустраивать место для ночлега, поэтому он объявил, что воспользуется своим супер перком и найдёт нам место. И главное, что нашёл! Этим место оказался лагерь бандитов в леске у озера.

Первый раз мне было так жаль разбойников. Безумный долбоёб присел, напрягся, подпрыгнул и… взлетел ввысь, оставив на месте старта кратер. Я видел, как он взлетел над лесом после чего подобно бомбе стал падать обратно на ничего не подозревающих разбойников. Пиздец да и только.

Приземлился он на одного из них, и я буквально видел, как тот лопнул. Но это не в какое сравнение не шло с тем, что после этого…

Этот ебанутый герой, гогоча как вечный завсегдай психлечебницы, начал бегать и топтать блять этих разбойников как муравьёв! Пиздец блять, что он творит! Смеётся и буквально затаптывает обезумевших от страха людей, которые метались по лагерю, словно курицы в курятнике. Один из них споткнулся, упал, обернулся, лёжа, поднял руку и заверещал.

А Рыцарь-долбоёб…

— Ха-Ха-Ха-Ха-Ха.

… подпрыгнул и приземлился на него обеими ногами, после чего побежал за другими. Не знаю, что меня больше пугает, его смех или то, как он расправляется с врагами.

Из-за того, что он веселился и пренебрегал обычными методами убийства, зачистка лагеря заняла минут десять, пока последний из разбойников от усталости не споткнулся и под смех не был затоптан. Единственное, что можно сказать в его пользу — он убрал все затоптанные трупы, отнеся их поглубже в лес и объяснив это тем, что маленьким детям лучше на такое не смотреть.

Пиздец ты добрый. А то, что ты сделал с той бедной девушкой, тебя не смущает!? Ты её в фарш на глазах детей превратил!

— Место расчищено! — отрапортовал мне этот мудло.

— Благодарю вас, — по своему обычаю я склонил колено вместе с другими. — Мы несказанно благодарны вам.

Были бы ещё благодарнее, если бы вы оставили нас в покое.

— Да не за что! Я и сам получил от этого удовольствие! Вы даже не представляете, как у них забавно голова лопается, если на неё наступить! Такой пшух! — он развёл руками, показывая свой пшух. — И всё. А если он ещё и живой, так его тело потом ещё дёргается, так смешно! Я просто удержаться от смеха не мог.

И он начал обхохатываться, словно вспомнил смешную шутку. Где-то за спиной я услышал плач одной из женщин.

— А как они смешно просят их не убивать! Ахахахахахаха… Боже, я не могу, бедолаги так забавно кричат, когда я топчу им ноги, а они пытаются уползти. Ахахахахахахаха… А я медленно так топ, топ, топ, а они орут, кричат, захлёбываются кровью… Ахахахахаа, бля, я не могу, это так смешно! АХАХАХААХАХА!!! Вы бы видели, как я переломал одному руки и ноги, а он пытался всё равно отползти. Такой умора! АХАХАХАХАХАХАХ!!! А потом его череп так медленно ногой плюх…

Он продолжал смеяться, рассказывая мне дальше, какая участь их постигла.

Я не знаю, зачем он мне описывает эти подробности, так как мне подобное не доставляет счастья или удовольствия, но я вежливо выслушал его. Не хочу приводить в бешенство маньяка-задрота-героя, который может испортить мою жизнь, просто затоптав.

Но одно я могу сказать точно — первый раз в жизни мне жаль разбойников. Да прибудет с ними спокойствие.

Глава 34

Судя по всему, жили разбойники здесь довольно долго и уже основательно успели здесь обустроиться. На это указывало множество факторов. Например, они сделали запруду для рыб, так что сегодня у нас на ужин жаренная рыба с картошкой и уха (спасибо Лиа, я люблю тебя).

Здесь была своеобразная столовая под навесом, где мы все славно покушали, наслаждаясь видом на вечернее озеро. Можно только порадоваться, что рыцарь-долбоёб в это время утопал жрать свою порцию на край базы, объяснив это тем, что ему, как герою, необходимо вести дежурство и следить за округой.

Ага, я так и подумал. Это не мешало ему сидеть там и дрочить в прямом смысле этого слова. Все это заметили и старались не смотреть в его сторону. Привалило же на нашу голову чудовище.

После ужина мы начали разбредаться по лагерю, осматривать имущество, которое на короткий срок стало нашим. К сожалению, нормального оружия здесь не нашлось, мой верный меч со сколом на лезвии оказался в разы лучше по виду, чем те, которые мы нашли здесь. Ржавые, тяжёлые и тупые, как герой-долбоёб, они были намного хуже моего.

Из денег я нашёл семь золотых, две серебряных и одну медную. Не знаю, сколько нашли другие, но вытряхивать из них деньги я не стал. В конце концов, у меня они были и мне их пока хватало. Зато нашёл неплохой мужской костюм, который мне в принципе может пригодиться. По росту нормально, брюки вроде тоже. Конечно, он выглядел достаточно стрёмно, но… есть ли другой выход? К тому же, проходимец, но не конкретный бомж, будет выглядеть вполне нормально.

Жаль, кстати, что я не узнал у тех рыцарей, кого они ловили. Может про меня они ещё и не знают? Хотя Клирия… Блин, каждый раз к ней возвращаюсь! Проблема в том, что доказательств того, что она предатель прямых так-то и нет, но и обратных тоже! А её поведение и объяснение своих мотивов не оставляют даже шанса поверить! И не прочтёшь же её статы, вдруг есть способность, которая перебьёт и определит, кто это сделал?

Вздыхая о своей несчастной судьбинушке, я обошёл остальные палатки. Нашёл себе неплохую походную сумку взамен этого баула, что был спизжен из дома Лиа. Нашёл кошелёк для денег… кстати, у меня то не так уж и мало золота. Пятьсот пятьдесят одна золотая, две серебряных и пять медных. В принципе, могу даже меч себе купить, но… Я им не умею пользоваться. Остаётся тратить только на жрачку, одежду, подкуп и девок. Думаю, сохраню их до того момента, как освобожусь от должностных обязательств.

Кстати, хорошо, что вспомнил.

— Дара, ко мне!

Дара, недовольно надув щёки, подошла.

— Я тебе не собачка, чтоб прибегать на твой зов.

— Э-э-э… честно говоря и в мыслях не было. — Но ты подошла, тебе не кажется это странным? — Я поговорить с тобой хотел.

— Про что?

— Давай присядем, — кивнул я на поваленное бревно около затухшего кострища. Через пару минут, накидав хвороста, что был припасён здесь разбойниками, я разжёг костёр. — На счёт будущего.

— А что на этот счёт? — захлопала она глазками.

Не знаю, от куда такая мысль, но мне захотелось выткнуть их. Просто выткнуть нахрен, чтоб посмотреть, ка она будет валяться, мучиться и кричать от боли. Не помню за собой такой откровенной жестокости… хотя нет, помню, но… у меня крыша случаем не едет?

— Мэйн, что ты хотела спросить на счёт будущего?

— Да, точно, прости. Так вот, ты же уже видела, что произошло с городом?

— Ну… да, — нехотя кивнула Дара.

— И как?

— Что как? — посмотрела она на меня.

— Как ты восприняла это? Насколько тяжело для тебя это было?

Она посмотрела на костёр. Смотрела очень долго, словно перерывала в своей душе архивы, вспоминая то, что видела. Её лицо было нахмуренным, и мне кажется, что я видел, как она мучается. Ну ничего, пусть мучается, полезнее для неё будет.

— Я… Я не хотела, чтоб так всё вышло, — тихо сказала она, ковыряясь в костре веткой. — Я думала, что мы придём и просто убьём графа. Думала… думала, что раз и всё, ведь ты антигерой, тот, кто уничтожал города, всё будет проще. Ну может придётся уничтожить отряд солдат, случайные жертвы, но… не в таких количествах. И кажется, я теперь понимаю, в чём твоя сила.

— И в чём же?

— Уничтожать изнутри. Ты не идёшь в лоб, ты заходишь со спины. Ты не будешь убивать одного человека в доме, ты обвалишь сразу весь дом. Я не хотела такого. Не думала, что будут такие масштабы…

— Но ты знала, что я сделал с прошлыми городами, не так ли?

— Да, но…

Но розовые пони такие милые. Ага, я понял, история историей, а мы хотим видеть то, о чём думаем.

— Ты не думаешь, что пора отказаться от этой затеи? Ведь это ещё не конец, будут ещё жертвы.

Тут её лицо к моему ужасу приобрело кровожадный и целеустремлённый вид.

— Нет. Я зашла так далеко и теперь просто не могу отступить! Столько людей погибло из-за меня, столько жизней разрушилось, но если я отступлю, то получится, что всё было это зазря! Нет, теперь я точно дойду до конца без толики сомнения!

Она смотрела на меня с таким взглядом, словно ожидала услышать: «Да! Так всё и будет! Мы уделаем всех!» Извини, у меня более пессимистические взгляды на это.

Нам всем пизда.

В лучшем случае. В худшем, нас будут пытать. Так, стоп, для меня что то, что то жопа!

— Мы же справимся? — спросила Дара меня с надеждой и не озвученной мольбой.

Я тепло улыбнулся ей, положил руку на плечо, взглянул в глаза и сказал:

— Думаю, тебя и сестру будут пытать на соседних столах.

И она разрыдалась.

Перед самым сном мы все пошли мыться.

Мамаши купали детей, парень, краснея, мылся в стороне. Я мылся рядом с девушкой, Дарой и Лиа. Был бы парнем, краснеющих и жмущихся стало бы двое. И почему меня этот мир не наделил подкаченным телом с красивыми кубиками и внешностью брутального красавчика?

После помывки мы устроились спать прямо там, где ночевали разбойники. Рыцарь кстати так и не подошёл к нам, даже глазком не глянул на купающихся баб. Он только сидел в сторонке и дрочил. Может он так ненавидит пидоров от того, что сам скрытый любитель чистить дымоходы?

И вообще, вот это выносливость, мне даже завидно, если честно, дрочить столько времени.

Обустроились и легли мы спать в соседних палатках, сделанных из веток деревьев и накрытых шкурами животных. Выбрали самые нормальные, где не воняло носками и немытыми хуями. Женщины с детьми, парень и девушка в одной, я, Дара и Лиа в другой.

— Кстати, а о чём вы сегодня говорили? — спросила Лиа. — Вы так мило сидели вместе перед костром, что мне даже интересно стало.

— Да так, не о чём, — вздохнул я.

Дара, сучка плоская, так и не отказалась от идеи спасти свою сестру, что меня весьма расстроило.

— Ни о чём? Почему тогда Дара плакала?

Мы лежали в абсолютной темноте и только голоса были единственным свидетельством, что мы здесь. За охрану можно было не волноваться. Я лично видел, как герой затоптал ёжика, который крался в наш лагерь.

Сука… ёжика жалко…

И я расплакался.

Блядский герой! Ладно грабителей и девку, но ёжика то за что!?

— А ты чего плачешь? — раздался удивлённый голос Лиа.

И чо мне ей сказать? Ёжика жалко!? Блядски герой сука.

— Просто… граф… Это выглядит очень нереалистичным и опасным, — сказала Дара. — Мэйн боится, что ничего не получится.

— Тогда чего она не откажется?

— У нас кое-какой договор. И мне… тоже страшно, если честно. Всё кажется таким хрупким, что вот-вот развалится и нас с минуты на минуту схватят.

Так-так, а мне ты этого не говорила. Я даже плакать перестал.

— Боишься что поймают?

— Да… такое ощущение, что меня вот-вот схватят. Каждый день возникает ощущение, что они уже близко, ещё немного и я окажусь на столе рядом сестрой. Я… боюсь.

Так вот чего ты так расплакалась, когда я это сказал. Попал прямо в яблочко.

— Я тоже боюсь, — раздался спокойный голос Лиа, однако я могу сказать, что сейчас она улыбалась и что-то замышляла. — Столько лет мечтала отомстить и вот он, момент, когда появилась возможность, трушу. Боюсь, а вдруг не получится? Так что бояться не страшно…

Томный вздох. Чуть погодя шуршание одежды и уже более короткий вздох, принадлежащий Даре. Словно она резко набирает воздуха перед прыжком в воду… или её касаются там, где не стоит.

— Мы все боимся… да Мейн?

— Нет. Вообще срать, — тут же отчеканил я.

Вот же я говно, взял и разрушил всю эту милую, тёплую и дружескую атмосферу, где все мы должны объединиться и поддержать друг друга. Ну просто не мог удержаться, чтоб не напакостить всем, хоть я и соврал на счёт этого. Конечно же срусь.

— Хотя да… Мэйн у нас оторва ещё та. Ей вообще на всё плевать, стоит просто вспомнить, как она рвала зубами тварей в канализации.

— А это… ух-х-х… было?

Что за «ух»? Лиа, ты можешь подождать прежде чем она закончит? И что… что за звук? Лиа, ты чо там, языком работаешь?

И точно, если прислушаться, то среди шума листвы снаружи можно было различить едва заметные звуки как кое-кто кое-что лижет. А ещё очень частые вздохи и выдохи. Блин, я сейчас сам перевозбужусь.

Ещё минута и кто-то (я знаю кто) хватает мою руку, вцепляется в неё зубами и едва заметно мычит.

— Так что, — продолжила Лиа, — не бойся… Мы будем держаться вместе. Я буду резать и пытать, ты будешь разведывать… Мэйн… я даже не знаю… Спалит всё дотла и разрушит?

Значит таким меня вы видите?

— Д-да… я… просто всё так быстро происходит… я даже…

— Мы все здесь даже…

Десяток секунд и чьи-то шаловливые ручки стягиваю с меня брюки.

— Мне вообще очень весело с вами. Убийства, побеги от смерти, пытки… Даже не помню, когда в последний раз так отрывалась.

Уже и моё нижнее бельё спущено. Я чувствую, как Лиа разводит мои ножки, после чего устраивается между ними. Я уже, честно говоря, предвкушаю новые ощущения.

Чувствую, как щекочут её волосы внутренние стороны моих бёдер. Как они щекочут всё ближе и ближе к паху. А потом… Она целует меня туда. Потом целует внутренние стороны бёдер и водит по ним языком. Она заводит меня, и я чувствую жар по всему телу. А Лиа, словно добившись нужного эффекта, вновь принимается за мои нижние губы, лижет их… И вот её пальчики касаются их, разводят, я чувствую, её дыхание там и уже блин сам чуть ниже сползаю к ней.

И она ещё раз целует меня туда, но уже в разведённые. И её мокрый язычок нежно скользит по моим губкам, потом по внутренним… о боги, как же охуенно. Какого хуя у парней это чувствуется не так? Везде блять обделяют бедных мужчин… Ох же бля…

Она водила своим язычком медленно, плавно, иногда буквально входя им в меня. Какой же длинны он у тебя, грязная шлюшка?

Её вторая рука коснулась моего ануса. Мягко надавила, начала водить по нему пальчиком, расслабляя, а потом… хоп. Ох же бля… Приятно, она пальчиком внутри и слегка давит от чего мне кажется, что всё чувствуется ещё сильнее. А потом она своим язычком добралась до моего сплетения всех нервов… Бля… Бля… сука… Это слегка щекотно, и невъебенно приятно. Очень медленно самым кончиком языка она проводит по бугорку и снова уходит на второй круг. Буквально каждую складку и потом ещё раз.

Мои ноги напрягаются, а она уже вплотную занимается им. Раз за разом и даже щиплет его губами, но очень нежно, после чего языком проводит по всем складкам, словно изучая их. То настойчиво, то едва касаясь. И вновь к бугорку губками, язычком. И палец в попке слегка давит, иногда массирует вокруг, делая круговые движения. Лиа хочет отвести голову, но я уже сам хватаю её и буквально тыкаю лицом в промежность и удерживаю там. Не уйдёшь, грязная шлюшка, не сейчас. Сегодня ты моя.

И она продолжает. Дразнит, играет, посасывает, очень нежно щиплет губами, наращивает темп, заставляя меня прогибаться. Кажется, её язык исследовал все мои складочки, прогулялся везде и даже внутри побывал. Она… она языком даже к заднему проходу спустилась и водит, и…вводит внутрь. Слава богу, что я мылся. А она возвращается обратно, кладёт руку на лобок, и отводит вверх, языком возвращаясь к пучку нервов.

Её темп нарастает до какой-то границы, и я чувствую, что вот оно. Меня уже слегка стреляет и взводит. А она продолжает и… Бля, ща вскрикну.

Пиздец, если вскрикну прибежит это говно и просто затопчет нас нахуй вместе с палаткой. Поэтому я просто хватаю первое, что попадается под руку, подтаскиваю к лицу и кусаю, тихо мыча. Прямо зубами вцепляюсь.

И меня пробивает. Сильные толчки, может даже сильнее чем в прошлый раз. Словно приятный ток простреливает по всему телу, за которым идёт тёплая волна наслаждения… сука меня сейчас ещё раз ёбнет, остановись дрянь!

Я только сильнее зубами вцепился, мыча и меня вновь блять пробивает… Ща разражусь тут. Но в конце концов, тёплая волна наслаждения прокатывается по мне и наступает нереальный раслабон и умиротворение. Боже, два раза кончил.

Я обессиленно расслабляюсь. Лиа наконец даёт мне отдых. А ведь затрахать может.

Охуенно. Обожаю что-то новенькое.

Я лежу, продолжая цепляться зубами за что-то мягкое… тёплое… эм… я чувствую пульс. Это случайно не…

И тут раздаётся очень тихи голосок.

— Мэйн, отпусти меня пожалуйста, — чуть ли не плача просит Дара. — Ты меня за грудь укусила и мне очень больно.

Уже чуть успокоившись и плотно обнявшись под одеждами, что служили нам одеялом, мы голышом лежали, вслушиваясь в сердцебиение друг друга. Как и положено, Дара была между нами и попала в сиськастый рай. Я и Лиа обняли друг друга, зажав её между нами и теперь вот так втроём потели. И почему, когда женщины любят друг друга, это выглядит красиво, когда мужчины… бля… я даже не знаю, как это назвать… словно два медведя пытаются на друг друге прокатиться?

После того, как нас разрядила Лиа, мы просто разделись, обнялись и вот так лежим. Потно, жарко, но почему-то приятно. Я сразу вспомнил эльфийку, с которой, также обнявшись, спал под одеялом. Когда закончу, обязательно найду её. А ещё Констанцию и Эви. Скучаю по этим дурындам, словно они стали моей семьёй.

Но сначала…

— Что будем делать с героем без страха и упрёка? — тихо спросила Дара.

— Надо натравить его на кого-нибудь.

— Ты имеешь ввиду Клирию?

— Да. И… вам не кажется, что Клирия — стукачка?

Они ответили не сразу.

— После заставы на дороге, где шли мы… Теперь мне кажется, что она стукачка, — высказалась Лиа.

— Она странная. И если бы меня спросили, я бы показала на неё, — поддержала её Дара.

Значит тоже это чувствуют, как и я.

— Но от неё не избавиться. Она точно сильнее меня и Лиа. Пошлю её подальше, и она просто продолжит следовать за нами.

— Значит придётся её терпеть? — спросил Лиа.

Думаю, да. Меня ещё гложет этот обмудок-герой. Я вот думаю, а что если он засланец к нам? Чисто конвоирует нас к месту, где всех и скрутят? Такое вполне возможно. Хотя вряд ли он стал мочить своих же тогда на дороге… если это не многоходовочка, чтоб нас обмануть. Ладно, завтра в званиях и увижу.

— Нет, думаю, что когда доберёмся до деревни, можно будет поговорить с этим ебланом и как-нибудь вывести его на неё. Он довольно резвый и сможет погонять Клирию по лесу, а мы в этот момент просто свалим.

— Куда? — спросила Дара.

— А ты как думаешь? — я ущипнул её за сосок, и она пискнула. — Конечно же к каменоломне. Там рабы работают, так что порушить всё будет легче, чем кажется. Просто надо дать им шанс на спасение.

— А дальше? — Лиа прижалась ближе, чтоб слышать.

— А дальше они сами всё там разрушат. Создадим лавину.

— Будут жертвы, — вздохнула Дара.

— Естественно будут. Куда же без этого. Любая такая акция против власти сейчас будет проходить только с кровью. При любом раскладе кто-то да умрёт.

По крайней мере, я так думаю. Но это не значит, что я не буду надеяться на лучшее и буду специально всех крошить. Нет, просто я готовлюсь к самому худшему, а именно к тому, что все передохнут.

— Это ясно, но люди…

— Ну чтож поделать. Тебе решать — сестра или люди. На как по мне, своя рубашка ближе к телу. Будь у них выбор, они бы выбрали своих родных, а не какую-то неизвестную девочку и сестрой, которую они даже никогда не видели.

Она что-то промямлила, но из-под сисек её было плохо слышно.

Прижавшись с Лиа поплотнее друг к другу и зажав Дару между собой, мы наконец уснули. Завтрашний день обещал быть ебанутым и долгим.

Глава 35

Утро добрым не бывает, герой-мудло его разрушает.

Ох, ебать я стихоплёт, такой поэт во мне погибает. Обожаю утро, ведь это значит, что меня не прирезали ночью, что для меня весьма критично.

Распинав и растолкав голых потных подружек-подушек, я оделся и вышел на свежий воздух. Здесь по утру гулял прохладный свежий ветер, который заставлял мой распаренное тело покрываться мурашками. Сразу чувствуется, что ветер несёт сюда запахи леса: всяких трав и цветов, которые мне неизвестны.

Подтянувшись, я огляделся. Со вчерашнего вечера ничего не изменилось, даже рыцарь-долбоёб всё так же сидит и дрочит. Охренеть, как он умудряется всю ночь этим заниматься? Может стоит его спросить о методике… Не, не стоит.

Настроение было приподнятым, уж не знаю, благодаря вчерашним играм или просто пейзаж располагает.

В голове выскочила незамысловатая песенка, которую я слышал в своём мире, и она сама собой начала крутиться в голове.

{Я хочу быть два-д, оцифруйте меня уже. Надоело жить в этой стране, здесь как ни крути все системы рабы. Крути, крути педали, потребляй, копии на пенсию и умирай. А аниме, оно бессмертно, прям как песни Егора Летова. Хочешь гаремник или некотян, нет здесь предела твоим мечтам.}

Песня очень неплохо легла под воображаемые гитарные переборы и я, мурлыча своим бархатным голосом себе её под нос, отправился к озеру. Буду мыться под музыкальное сопровождение.

С утра вода была до срани холодной, но я всё равно пошёл мыться. Чуть позже ко мне присоединилась Дара и Лиа. Дара по своему обычаю жалась и пряталась, а Лиа светила на всю округу своими прелестями. Даже Эви такой стесняшкой не была. А если учесть, что вчера Лиа лично прошлась по каждой её складочке ниже пояса, то вообще стесняться не имеет смысла.

{Стану твоей два-д богиней. Спасу как сато-Куна от этого мира. Ведь в нем лишь страдания и тлен. Лови четыреста десятый и го ко мне. От прорисовки Синкая тает твоёсердце, с каждым днём понимаешь — ты не на месте. Но правда реалий такова — два-д ты не станешь, лезь в петлю ня-пока.}

Всё, готово!

Домурлыкав песню, я закончил с обмывкой. Зря беспокоился, уже через пару минут вода не казалась такой холодной. Особенно когда ты перестаёшь чувствовать свои конечности и тело.

— Да ты у нас бард, — усмехнулась Лиа. — Красивый голос и песенка, хотя слова… странные. А что такое два-д?

— Рисунок, — пояснил я, не вдаваясь в подробности, и направился к берегу.

— А четыреста десятый?

— Демоническая колесница, которая развозит души. Кто однажды сядет в неё, уже никогда не выйдет.

— О-о-о… — многозначительно протянула она. Ага, уже вижу, как она мечтает прокатиться на нём. Больная дурочка.

В этот момент мы обернулись на страшный топот и застыли. В нашу сторону бежал рыцарь. Бежал блять так, что от берега отходила рябь. Сколько это хуйло весит!? Честно говоря, нам бы убежать, но мы втроём смотрели на него, словно зайцы в свете фар, и только под конец я сообразил, что надо бы сраку в сторону убрать.

Да и причина до меня допёрла ещё до того, как он добежал. Ведь его щит был на спине, а меч в ножнах.

И да, он сделал ровно то, что я думал. С этого чудовищного разбега он прыгнул прямо в озеро.

Последствия были живописны до ужаса. Брызги, наверное, метров на десять поднялись, а нас троих смыло нахер к самому берегу волнами, да так, что мы даже ничего сделать не могли. К тому же кратер от вхождения в воду был таким, что вода разошлась до самого дна, которое я успел увидеть. А ещё волнами расхерачило запруду.

С ног до головы окатанный волной, я поднялся с берега.

— Ёбаный мудак, — тихо прошипел я, глядя на то, как после него по воде расходятся разноцветные пятна как от нефтепродуктов. — Что это? Он робот?

— Кто? — спросила Дара, вставая с берега.

— Не бери в голову.

Пиздец, сколько там сил, что он умудрился создать миницунами и… где он? Рыцарь как нырнул в озеро, так и не показывался больше. Во мне появилась надежда, что это хуйло утонул и избавил мир от своей тупости, но…

Нет, было бы слишком хорошо и просто. Вон он, поднимается из под воды. Сначала буквально волна, потом из-под водной глади появляется верхушка шлема, забрало… Он чо, тридцать три богатыря парадирует, я не пойму!?

Хотя ничего не скажешь, он умеет брутально и эпично явить себя другим. Железной спокойной походкой он вышел из-под воды, не сделав ни одного лишнего движения. Вода спокойны выливалась из щелей его доспеха, из щелей забрала, словно из какого-то механизма. Не глянув на нас, он ушёл на свой пост.

— Я наделся, что эта чувырва утонет, если честно, — сказал я.

Девушки согласно закивали. А на шум и землетрясение тем временем уже начали вылезать другие члены нашей группы. Лагерь медленно просыпался не без участия этого мудака.

Лиа с женщинами вновь захлопотала на импровизированной кухне и вскоре у нас был накрыт стол. Я как самый главный и смелый в группе (не пойму, какая сука пустила слух, что я самый смелый) отнёс ему наш сегодняшний завтрак — жареная рыба с пюре и помидорами.

— Благодарю тебя леди. А то ночные бои очень утомляют.

— Ночные бои? — вскинул я брови.

— Да-да, на дороге ходили и искали кого-то те рыцари, которых мы вчера победили. Фраги были упёртые, но мой дамаг НИКТО не сможет остановить. Я раздал ДАМАГА, РАЗДАЛ ЕГО ЭТИМ СУКАМ ПО САМОЕ НЕ БАЛУЙ НАХУЙ, И Я ИХ ПРОСТО РАСКАТАЛ! ДА У НИХ НЕ БЫЛО ШАНСОВ В ЭТОЙ КАТКЕ!!!!

Я с умным видом стоял подальше от долбоёба и кивал в нужные моменты головой, используя на нём «Трусливую душонку».

Так-так-так… Что у нас тут?

«Герой — вы великий человек, что был призван героем в этот мир, чтоб стоять на страже добра и порядка. Вы — надежда человечества.»

«Герой-авантюрист — вы настоящий герой, ставший благородным авантюристом, что исследует этот мир и помогает нуждающимся. Мир с замирание сердца ждёт ваших открытий.»

«Защитник слабых — у слабых всегда будет надежда, пока вы будете живы! И если надо, вы ценой жизни встанете на защиту тех, кто в беде.»

Блять, да ну нахуй. Защитник слабых? Да рядом с ним все слабые и именно от него надо защищать!

«Неубиваемый — вы гора, вы скала, вы танк. Вы выдерживали такое, что нормальному человеку в жизни не выдержать. Не зря вас знают, как неубиваемого!»

«Выдающийся воин — вы прошли несколькими навыками порог в сто очков. Не все могут похвастаться подобным. Вы действительно выдающийся воин.»

«Доброе сердце — вы следуете зову своего доброго сердца, спеша на помощь тем, кто в этом нуждается. Вы — луч света в этом злом мире. Мир будет жить, пока есть такие как вы. А ещё вы любите щенят и котят — это очень мило!»

Как мир выдаёт звания? Какое нахрен доброе сердце!? Да в терминаторе сострадания и милосердия больше чем в этом чудовище! И любовь к котятам и щенятам не является признаком доброты! Вон, я тоже их люблю, особенно если пожарить, а не сварить.

«Настоящий маньяк — вы беспощадны и безумны. Вы обожаете убивать и вам плевать, кто перед вами. Дети, женщины старики или настоящие воины — все они станут лишь крошевом. Их крики боли и ужаса будут ласкать ваш слух, когда вы медленно будете ломать им кости.»

«Охваченный безумием — вы безумны! То, что одним покажется ужасным, для вас один из самых лучших вариантов. Для вас нет никаких границ, есть лишь внутренние правила, которым вы естественно не следуете. Ваши действия безрассудны и необъяснимы. Безумие — ваше второе я.»

Вот это больше подходит для этого мудака. Чисто его описание, хотя у меня возникает вопрос, как здесь уместилось и «доброе сердце» и «Настоящий маньяк», и «Охваченный безумием». Реально безумный чел, надо от него скорее избавляться.

Что касается людей, бродящих по дороге — нас ищут? Или после города просто патрулируют дороги и ищут подозрительных личностей?

Просто здесь два варианта — или это просто патрулируют после пожара усиленно дороги, или ищут нас. Мне кажется, что второе намного вероятнее. Да и лица, скорее всего, наши у них уже есть. Возвращается старая добрая беготня по лесам от врагов.

И я сразу подумал, а стоит ли идти в деревню? Может лучше пока обойти её, так как наши лица и там могут быть уже известны. Оставим жителей прямо перед входом и линяем в лес. Мне кажется, что в данной ситуации это будет наиболее правильным выходом.

— Господин-герой, а вы не спрашивали у них, кого те ищут?

— Не-а, зачем? — прогудел он.

— Их так много встречается. Напуганным и беззащитным девушкам будет спокойнее, если они узнаю причину такой активности.

— Да-а-а-а… Ну так город сгорел же! Говорят, демоны огненных тварей закинули, диверсии по окраинам. Хотя говорят, зверьё ещё может быть с севера. Им только гадость людям сделать за радость. Я бы их порвал, да затоптал… бегал бы давил детишек, черепа был колол, а они такие плачут умоляют, а я давлю их косточки на глазах родителей, а потом просто рву руками…

— А ещё кого могут искать? — спросил я милым голоском прерывая поток безумного бреда.

— Ещё? Ну может преступников, но я не слышал… иначе сам бы их давил, рвал руками…

— То есть это или зверолюди, или огненная тварь демонов? — спросил я.

— Да… — махнул он рукой. — Такие слухи в гильдии авантюристов ходят. Хотя чёрт знает, может граф что-то мутит.

Ясно, значит если нас ищут, обычные люди пока не замешаны. А если повезёт, то и не нас ищут. Но это так-то не проверишь, пока не выловишь какого-нибудь стража и не запытаешь. Блин, как же я лохонулся тогда с мужиком, что не выбил из него инфу…

— Благодарю вас, господин-герой, — поклонился я, мило улыбаясь, и поспешил дать по съебам от дауна.

Дорога была относительно пуста. Несколько раз нам встречались караваны торговцев, которые двигались на встречу в сопровождении стражи. Видимо граф решил охранять торговцев, что было весьма мудро. И я специально проходил прямо мимо них, подмигивая и виляя бёдрами, привлекая их внимание.

И ни один из них ничего мне не сделал. Нет, они улыбались, тоже подмигивали, двое даже хватанули меня за сиську и за жопу, но на этом всё. Думаю, что будь мы опасными преступниками, то меня бы уже попытались повязать, так как с отражения на меня смотрела красотка и внешность была явно привлекающей взгляд. Они бы точно меня не пропустили.

Кстати, делал я это под прикрытием героя-долбоёба. Если что, я бы просто заорал, что насилуют. Даже договорился с Дарой и Лиа, чтоб они подняли ор в нашей бабской команде. И тогда бы герой, просто следуя своим геройским садистским инстинктам, не разобравшись, порубил их. Всё было спланировано вроде не плохо, но хуй знает, сработало ли бы.

По пути нам ещё раз встретились разбойники, однако герой сегодня был очень милосерден и просто порубил их мечом, разбросав их внутренности по окрестным кустам.

— Значит нас не ищут, — скрывая радость, спросила Дара.

— А вот чёрт его знает, — пожал я плечами. — Может они о нас не знают. А может эти просто ещё не в курсе. А может ищут они только Лиа.

— Так видели же меня, — улыбнулась она. — Вон, даже за попу ущипнули.

Ага. Да только, как и в нашем мире иногда полицейские просто в лицо не знают преступника, хотя его ищут, так же и здесь они могли просто не узнать. Это конечно хорошо, но мне бы более точную информацию.

Только к глубокому вечеру, когда солнце напоследок давало этой части земли свет, мы подошли к деревне. И деревня не простая, а обведённая частоколом; добротным, высоким, из обтёсанных деревьев. К тому же, судя по стражникам, которые выглядывают из-за забора, там позади установлен помост. Но самое главное, выглядит всё это очень свежим.

Возвели после города? Странно всё это.

— Тут у вас что, граф о людях заботится? — спросил я Лиа.

— Не о людях. О финансах. Деревни тоже приносят доход. И теперь, когда города практически нет или полностью нет, он будет стараться защищать остальные свои копилки.

— Фух, а то я уже беспокоился, что у нас тут граф-моралист, заботящийся о людях.

— А это что-нибудь бы изменило?

— Да. Изменило моё внутреннее состояние. Мочить говнаря всегда удобнее чем хорошего человека.

Мы, мило улыбаясь подошли к воротам. Герой — долбоёб вполне враждебно был настроен к страже, что она несомненно чувствовала. От того на частоколе количество лучников и арбалетчиков неожиданно выросло. Хотя они ещё не знают, что его такая хуйня не возьмёт. Чтоб этот долбоёб не наделал бед, я развернулся и поклонился ему.

— Господин-герой, мы искренне благодарим вас за то, что вы сопроводили нас и спасли от разбойников, что ждали нас на нашем долгом и нелёгком пути.

Все остальные так же поклонились.

Знаю, что стражники сейчас на нас косятся, но выхода нет, надо спровадить этого мудозвона, пока он к хуям тут бойню не устроил.

Герой-долбоёб выпятил грудь, вздёрнул голову и махнул рукой.

— Не стоит дамы. Долг любого рыцаря — спасать женщин. Так что ваши слова благодарности лишние.

— Тогда мы пойдём? Уверена, теперь мы будем в безопасности. А на дорогах могут вновь появиться разбойники и раненые, что хотят покинуть этот бренный мир. Вы можете помочь им?

— Да-да! Точно, разбойники и раненые! Кто как ни я принесёт им спокойствие!?

Я вспомнил, что осталось от девушки и содрогнулся.

— Только вы, — кивнул я. — надеюсь, вы успеете к ним до того, как что-то случится.

— ДА-ДА, ТЫ ПРАВА! Я ДОЛЖЕН СПЕШИТЬ! — его эпичный громкий голос вызывал вибрацию у меня в мочевом пузыре, от чего ссать захотелось. — ВСЁ ДАМЫ, Я ПОШЁЛ СПАСАТЬ ДРУГИХ, НЕТ ВРЕМЕНИ!!!!

И это чудовище, громыхая доспехами, убежало. Унёсся как грузовик без фар, заставляя землю вздрагивать при каждом шаге. Оставалось только помолиться за тех, кого он задавит ночью на дороге.

Около ворот повисла тишина. Даже стражники молчали, продолжая вглядываться в темноту, где скрылось это чудовище. Мы все смотрели в темноту, каждый думая о разном. Но уверен, что смысл дум у всех был одним и тем же: «Боже, наконец у съебался».

— Ты же понимаешь, что подписала кому-то приговор? — спросила Лиа

— Ну… он зато ушёл, — подвёл я итог и повернулся к стражникам. — Теперь… можно ли нам пройти?

Он оглядел нас всех, после чего вздохнул.

— Так, у нас теперь налоги на вход в деревню. По два серебряных с человека. Серебряный с детей.

Надо сказать, что у всех оказались деньги. Видимо налёт на базу бандитов прошёл довольно удачно у всех и каждый смог обзавестись собственными сбережениями. Хорошо, что мне ни за кого платить не пришлось.

— И ещё, — продолжил охранник, пересчитывая полученные деньги. — Забор стоит не по всему периметру пока, поэтому будьте аккуратны. Плюс, сейчас активизировался всякий сброд, поэтому… — Он красноречиво посмотрел на мои и Лиа сиськи, — будьте осторожнее. Особенно ночью. Не уходите ни с кем, не разговаривайте и не пытайтесь делать глупости.

— Мы поняли вас, — кивнул я головой.

Пройдя на территорию деревни, мы распрощались с женщинами и парнем. Они горячо нас благодарили и предлагали остаться вместе с ними. Ага, щас, привыкли головой не думать и слушать, когда им говорят, что делать. Хотя некоторые говорили, что здесь у них есть знакомые и они могут помочь нам устроиться, найти работу и так далее. Всё хорошо, но я не хочу работать и у к тому же, она у меня уже есть.

Немного послушав их возгласы, горячие речи благодарности и приглашения в гости, как они устроятся, мы пообнимались и разошлись.

— И куда нам теперь? — спросила Дара, оглядываясь.

— Имеешь ввиду, что будем делать?

— Да.

— Ну-у-у… для начала было бы неплохо найти ночлег. Вроде то большое здание — таверна…

— Гильдия авантюристов, — тут же поправила меня Лиа.

— От куда знаешь?

— Там надпись сверху. Это гильдия авантюристов и по совместительству — таверна.

Гильдия авантюристов? Услышав это словосочетание в моей голове сразу всплыло моё первое посещение такого места, которое больше походило на место сбора всякого страшного сброда, которым место в тюряге. И мне кажется, что там так же. А это значит, что для начала нам надо одеться соответствующе.

Часть пятнадцатая. Тварь начинает охоту

Глава 36

Обычно говорят, что города никогда не спят. Но в этом мире тоже самое можно отнести и к деревням. Они никогда не спят, особенно когда главного города нет. Как поднять малый бизнес? Сожгите большой. И ещё надо подписать как великую цитату: Патрик Козявкеев.

На моё удивление, здесь был небольшой рынок, который даже ночью работал. Он располагался между гильдией авантюристов и домом главы деревни. Небольшой рынок, состоящий из лавок, где преимущественно продавали оружие, броню и всякую ерунду для походов. Еды здесь не было, но меня это и не сильно беспокоило, поедим в таверне.

Одеться соответствующе для меня значило найти одежду, которая скроет нас, а именно — плащи. Поэтому я сразу выбрал себе и своим спутницам самые обычные плащи тёмно-болотного цвета, которые вообще никак не выделялись.

Помимо этого, Лиа просила купить меня кинжал, однако причину этого я сразу обнаружил, стоило взглянуть на упомянутый. Всё в нём хорошо, да вот только рукоять его в конце закруглялось и выглядела весьма странно. Я бы сказал, похожа на гриб.

— Зачем тебе этот фаллос? — тут же спросил я.

— Почему сразу фаллос. Девушка должна иметь при себе оружие. Вон, сама носишь и меч, и кинжал.

— Ага, да вот только ты, чую, будешь потом в себя его засовывать. И мне не хочется потом почувствовать его ещё и между своих булок.

— Скажешь, что тебе не понравилось той ночью? — на её лице расцвела плотоядная улыбка.

— Понравилось. Но желания, чтоб мне целку рвали кинжалом, нет.

— Так я же буду рядом, персик. Мы вместе пройдём через это. А может и Дару пристроим, из нас получится…

Я упёрся ей в лицо рукой.

— Так, достаточно твоей бурной фантазии. Не до этого сейчас. Как будет время, обязательно обсудим, а пока давай будем серьёзными.

Лиа надулась, но я видел её похотливый взгляд, который гулял по мне и Даре. Возможно, меня сегодня будут лизать. А может и я буду подобным заниматься. В принципе с ней и Дарой я бы поиграл в шестьдесят девять. Я не святоша, обожаю разнообразие… сказал бы, если бы трахался налево и направо.

— Мэйн, мне нужны снаряды для пращи. Их надо у кузнеца заказывать.

— Без проблем, далеко тебе?

Она указала на лавку напротив. А, ну ладно, а то ещё топать надо будет ей в ебеня.

Я дал ей золотой, и она удалилась.

— Ты ей дала.

— Тебе тоже даю, — не моргнув глазом ответил я.

— Но не золотой.

— Потому, что ей они нужны для оружия. У тебя же… для ласк. Послушай, я не против твоих игр, и сама может поучаствую в них, но пока давай посерьёзней. В прошлый раз, когда я была в подобном заведении, оно не произвело на меня хороших впечатлений. Уголовники, убийцы и прочий сброд явно не подталкивают к хорошему расположению духа.

— Знаю-знаю, я была один раз там по делам. Но ты слишком сгущаешь краски, персик. Там есть очень интересные личности.

— С большими хуями, небось?

— Истину говоришь! — её глаза заблестели. Маньячка-извращенка заговорила о своей любимой теме. — Я однажды с таким трахалась, ты даже не представляешь! Еле вошёл, мне даже больно было, а как начал… Я аж от боли повизгивала, сидеть не могла потом, всё там кажись порвала…

— Достаточно, я поняла. Но сейчас мы обойдёмся и без этого.

Блять, ей там всё порвали, ей было больно, а она выглядит так, словно хочет ещё раз подобного. Она реально больна. Больная сука, которая обожает пытать, мучить, насиловать, издеваться… и блин, я кажись к ней начинаю привязываться. Насколько надо быть жалким, чтоб привязаться к человеку, особенно к такому? Ответ прост: таким как я.

Пиздец, какие я завожу знакомства…

Дара вернулась через пару минут.

— Я заказала. Сказали, что завтра будут готовы.

— Окей, давай сдачу.

Вот суки, пять серебряных забрали. Обдираловка сплошная.

Что касается этой таверны, включающей в себя и гильдию авантюристов… Вот не ошибся, притон притоном. Бандитские рожи, которых свет не видывал. Хотя с тюрьмой, где я был, не сравнить. Там вообще пиздец был. И ведь такое ощущение, что они из одной таверны в другую кочуют, чтоб оказаться там, где я. Рожи все злобные в шрамах, в наколках, некоторые с золотыми зубами. Словно Ctrl+C Ctrl+V.

Обстановка идентична той. Стулья и столы такие же деревянные и добротные, чтоб когда ими начнут кого-то забивать, сами они не ломались, могу похвалить за практичность. На факелах явно скупились или же специально ставили мало, чтоб не видно было местный контингент. Запах пота и нестираных носков был таким сильным, что казалось, сейчас появится характерный смог и мы все сдохнем. Про чистоту я молчу.

И забавно, в прошлый раз я чувствовал себя маленькой девочкой, заходя сюда. Сейчас… я девушка. Жизнь любит подъебать.

Протискиваясь между столов и стараясь привлекать как можно меньше внимания, мы подошли к стойке, где со скучающим видом сидел мужчина.

— Добрый день, мы…

— Если по поводу охоты на монстра, спалившего город, всё на стойке, — тут же ответил он, безучастно смотря в огромный камин, располагающийся недалеко.

— Боюсь, что нет. Мы хотим снять комнату и заказать еду. Если можно, то в номер.

Мои слова наконец привлекли его внимание.

— О, прошу прощение. А то в последнее время сюда только ради охоты на монстра приходят.

— Монстра? Который сжёг город?

— Верно-верно, его. Говорят, что всё началось внезапно, а потом на площади он явил себя людям огненным торнадо. Всю стражу перебил, людей многих сгубил… Город до сих пор горит. — Ну да, когда мы шли, я видел клубы дыма, которые продолжали подниматься, пусть и не так активно. — Так, вы не член гильдии, я так понимаю?

— Да. И по возможности нас в одну комнату.

— Значит с вас три серебряных. Ужин тут или в комнату? Есть простой набор за серебряную, есть большой, «сытый великан» за три серебряных.

— Конечно в комнату и давайте «сытого великана».

— Ясно, — криво усмехнулся он, окинув зал. — Понимаю, тогда с вас на троих девять серебряных. В сумме двенадцать серебряных или золотой и два серебряных. Комнаты для постояльцев в другом доме, что напротив. Ваша, третья комната на втором этаже, ближняя к лестнице.

Я положил на стол золотой и два серебряных кругляша. Мужик осмотрел их, после чего протянул ключ. Ключ такой, что им можно было забить кого-нибудь… Так, стоп, на нём пятна крови. Неужели кто-то додумался раньше меня до этого или же…

Я покосился на мужика.

Синяя борода, ты там ничего не замышляешь?

— И кстати, девушки, — сказал он нам в след. — Будьте аккуратны, сейчас время неспокойное. Много всякого сброда шатается, а забор не везде установлен. Так что… не открывайте дверь кому попало.

Я с ответственным видом кивнул, и мы вышли из таверны или как они её называют там…

Надо сказать, что дом, где были комнаты для нас, выглядел вполне себе прилично. Я бы даже сказал, очень прилично по сравнению с той таверной. Чистенький пол, ярко освещённые коридоры. Тут даже пахло травами; скорее всего, специально жгли для запаха.

— Так, дамы, прошу вас внутрь, — открыл я дверь.

— А сама словно не дама, — усмехнулась Лиа и зашла внутрь.

Ты даже не представляешь, кто я. Серьёзно.

Мне интересна её реакция, когда раскроется моё настоящее лицо. Я вижу, что к мужикам она дышит неровно, причём в плохом смысле этого слова. Сможет ли она принять меня или ждать проблем? Просто некоторые могут воспринять подобное как предательство и ложь, мол скрывал от меня, как я могу верить тебе. Относится ли она к таким?

Если да… буду пиздить. Пиздить много… ладно шучу, но пизды разочек для профилактики всё равно вломлю. Думаю, что раз она такая помешанная на сексе (прям как Констанция), просто затрахаю её до потери сознания и всё будет окей.

Надеюсь.

Рассевшись около единственного стола в довольно узкой комнате на кроватях, мы принялись обсуждать план дальнейших действий. Были ещё и табуреты, но ими только забивать можно. Кстати, тут и кровати всего две, значит кто-то будет спать вдвоём. А содрали с троих!

— Так, у кого-нибудь появились новые способки? — спросил я самый важный вопрос, но обе покачали головой.

— Я вообще после канализации не подросла ни по каким параметрам, — пожаловалась Дара.

— Потому что ты нихуя не делала. Ни в каналёзе, ни после. Но это не в обиду тебе, я просто факт вывожу.

— А ты подросла? — спросила Лиа.

— Да, немного совсем.

Я решил не говорить, что всего лишь восемнадцатый, так как сразу может возникнуть вопрос, какого хуя та, что жжёт города, такого маленького уровня.

— Ладно, раз мы всё такие же лоускильные, скажите-ка мне, что делаем дальше?

Пойдём от обратного. Сначала слушаем идеи, потом составляем план. Может чего дельного скажут.

— Врываемся и всех убиваем? — предложила Дара.

— Делаем подкопы, что все они обвалились? — выдвинула свою версию Лиа.

Так, забираю слова про дельное обратно. Эти дуры придумывают такую хрень, что даже мне бы такого в голову не пришло.

— Во-первых, копать долго и размеры такого сооружения должны быть огромными; одни мы не справимся. Во-вторых, чем вы атаковать в лоб собрались?

Они переглянулись, словно до них только сейчас дошла вся абсурдность идей.

— Тогда может стоило натравить на них героя?

— Ага. А вы не думали, что может он и долбоёб, но может допереть и уже нас покрошить. Плюс, я даже не представляю, чего от него ждать. А пытаться управлять тем, что катится хуй знает куда, та ещё затея.

А ещё я просто боюсь, что вдруг он каким-то раком связан с местным графом. Чем чёрт не шутит. Поэтому лучше уменьшить количество людей в таком предприятии. Меньше знает, меньше шансов утечки, меньше шансов, что нас раскроют. А с таким долбоёбом я уверен, что нас раскроют, вот просто готов поставить на кон левую сиську Лиа.

— Тогда что предложишь ты, персик? — спросила Лиа.

— Травим колодец, если они воду берут оттуда. Если из пруда, то травим его.

— А если из речки?

— Тогда… поджёг.

— У тебя к поджогам только всё сводится, — заметила Дара.

Ну да, я же больше ничего не умею. Могу живность крикнуть, но они наверняка забором огорожены, да и нас погрызут скорее всего.

— Зато действенно. Вообще, был бы порох, и в зависимости от местности, можно было бы обвалить всё или посеять панику, после чего тупо дорезать остальных.

— Но они быстро восстановят всё, так?

Да, так, и это хуёво.

В этот момент к нам постучали. Принесли ужин.

В принципе, он был не таким уж и плохим. Жаренное мясо, маленький кусочек хлеба, картошка и вино, которое по тихой было разбавленным.

— М-м-м… не очень, — высказалась Дара.

— Да, соглашусь, — сказал я, ковыряя картошку вилкой, которой можно было воспользоваться как оружием. — Хотя мясо ни чо так.

— Это ты человечинку не пробовал, — улыбнулась Лиа.

— И слава богу. Но могу авторитетно заявить, что у тебя вкуснее.

— Ага, — кивнула Дара.

Лиа прямо зарделась вся.

— Уху… Так вот значит, как? Ну тогда может мне порадовать вас сегодня ночью? Прямо несколько раз?

— Да нет, не надо, — смутилась Дара и даже отсела подальше.

Почему? Я вот не против. Заебись же будет! Мне нравится, как Лиа лижет, у неё явный талант к этому делу.

Доев этот не самый вкусный ужин (как же мы зажрались), я встал с кровати.

— Так, ладно… Я короче бомбить Белгород попёрла.

— Кого палить?

— Срать пойду, — пояснил я.

Обе кивнули, и я вышел из комнаты.

На улице было очень свежо. Прямо очень свежо, я даже чуток подмёрз, когда вышел. И не скажешь, что здесь лето. Интересно, а как там Клирия? Ведь она по идее сейчас там в своём рваном-перерванном платье должна дико мёрзнуть. И вроде костра не видно в лесу, хотя я уверен, что она где-то рядом. А, хуй с ней, главное, чтоб под ногами не путалась.

Дойдя до сральника, который я нашёл исключительно по запаху, сорвал несколько листьев лопуха и скрылся внутри… Блять, какая же вонь сука! Даже в каналёзе не пахло так. Единственное, что радовало, так это небольшой козий рог, который служил своеобразным подсвечником и давал свет. Иначе не ровен час, можно вообще провалиться сюда. Всегда ненавидел деревенские туалеты за это.

Но стоило мне об этом подумать, как голову нехилинько скрутило болью, да так, что из глаз слёзы прыснули. Что за… Второй разряд в голову был таким, что я чуть не провалился, тут же справив всю нужду. Вот сука…

Такая поебень лишь значит, что для сраки Дары наступила опасность. А где опасность для неё, там и опасность для меня. Вот дерьмо… Натягивая оперативно штаны, я выскочил из сортира…

Чтоб из одного дерьма вляпаться в другое.

Меня практически сразу схватили за шею и дёрнули в сторону. Удар в живот и всякие попытки к сопротивлению чудесным образом на время покидают меня. Не давая мне опомниться, сразу разворачивают к стене толкана и прижимают к нему лицом. Аля обыск по полицейскому.

И пока одна рука держит меня за руки и прижимает к стене, вторая стягивает с меня штаны.

— Что такое сучка? Хочешь попробовать настоящего мужского хуйца? — мерзкий хриплый голос я слышу практически у самого уха.

А моё нижнее бельё уже стянуто. По ногам пинают, раздвигая их в стороны, и я чувствую, как в ляжку упирается хуец уёбка.

И ХУЙ ТЕБЕ ЗА ЩЁКУ СУКА!

Я просто резко приседаю и отталкиваюсь от земли прямо в него. Чувствую, как по затылку бьёт его детородный орган. Ну ничего, я тебе сейчас его в глотку падаль затолкаю, будешь сам себя оплодотворять, уёба.

Мне удалось его оттолкнуть, правда я растянулся на земле. Но так тоже пойдёт, поэтому я даже не пытаясь встать. Рука спускается к спущенным брюкам.

— Чо, хочешь сначала соснуть!? Так я не против, шлюшка.

Он подходит, а я продолжаю лежать.

— Чо лежишь? Ротик то открывай, сейчас мы тебе его прочистим.

Будущий труп хватает меня за волосы, поднимая с земли.

И стоило ему меня приподнять, как я бью ему во внутреннюю часть бедра кинжалом. Даже если сука попытаешься убежать, то теперь всё равно истечёшь кровью. Но он не пытался, лишь слегка отстранился, даже не вскрикнув от боли. Я тут же резко вскочил, оттолкнувшись ногами, и въебал ему в челюсть головой. Щёлкнули зубы, и он свалился на землю.

Какой бы уровень у него не был, долбоёб останется долбоёбом. Обыскивать сначала жертв надо, мудло блять.

Не теряя преимущества, я просто прыгаю на него. Удар кинжалом в горло, резко в сторону, вскрывая всю глотку и сам ухожу, чтоб меня не забрызгало.

Уёбок. И кто кого трахнул теперь!?

Я оглядываюсь и на мгновение моё сердце замирает от ужаса. Там, в темноте ночи, совсем рядом я вижу тень Клирии. Буквально в пяти метрах. Она просто стоит, глядя на меня, а в её руках в свете из окон, поблёскивает стекло. Сука, она как воплощение смерти…

Нет, она как онрё. И мне кажется, я вижу, как у неё слегка светятся красным глаза. Хочется сказать, что мне это кажется всего лишь, но сука, они реально слегка светятся.

Прискакала спасать? Или сама натравила и решила выставить себя героем? Нет, сомневаюсь. И вообще, не о ней волноваться надо.

Я с трудом свожу с неё глаза. От страха меня буквально парализовало. И причём я мужика не испугался, а её боюсь. Что она вообще за хуйня?

Я стараюсь быстро встать, натягивая спущенную одежду прямо на ходу. Сейчас мне куда интереснее, что с Дарой и Лиа. Вдруг это не просто нападение на меня? Не очень вероятно, но всё же есть такой шанс. А если шанс есть, то в этом мире он сразу поднимается до пятидесяти процентов вероятности.

А зная мою удачу…

— Катись от сюда, Клирия, — бросил я и бросился бежать, оставляя за спиной труп и это чудовище.

Добегаю до этого дома. Головная боль прошла, сменившись просто однообразным зудом. Видимо критичная опасность миновала, но не ушла полностью и теперь висит над Дарой. Но на улице продолжают галдеть и вроде всё в порядке. Значит, проблема непосредственно с моей группой. Не пряча кинжал, я слегка толкаю дверь и заглядываю внутрь.

Тихо, кажется. Я проскальзываю внутрь, готовый тыкнуть ножиком в любого. Здесь довольно светло, факела из рогов дают достаточно света, так что прятаться не имеет смысла. Куда важнее идти тихо, что я и делаю. Крадусь наверх, стараясь не шуметь и вслушиваясь в звуки.

Сколько меня не было? Я вообще обожаю срать долго. Наверное, минут семь. За это время если что-то и произошло, то наверняка уже поздно что-то предпринимать. А может ничего и не произошло.

Однако мои надежды на спокойствие рушатся, когда я поднимаюсь крадучись на второй этаж. Дверь в нашу комнату распахнута и оттуда раздаются едва различимые стоны. Это лишь значит, что одну из двух моих спутниц насилуют.

А ещё это значит, что кто-то сегодня сдохнет. И я могу гарантировать это.

Глава 37

Да-да, я могу гарантировать, что кто-то сегодня сдохнет. Но гарантия широкая и под неё попадаю и я, что весьма печально.

Стараясь даже не дышать, я крадучись двигаюсь к комнате, где раздаются стоны. Ручка то от страха становится потной. Конечно, не так страшно, как перед Клирией, но всё же.

И когда я почти подошёл к двери… подо мной скрипнула половица.

В рот я ебал половицы.

— Чо там!?

Послышался топот и практически сразу мне на встречу выскочили трое. Три говнюка, один лысый, один со шрамом и один просто бандитской внешности. Вот суки.

— Проха! Тут ещё девка. Ух ебать сисяндры и личико! — оскалился лысина.

— Чур сосёт у меня первой, — гаркнул со шрамом.

Хотел бы я сказать, что раздал им пиздюлей, но это будет точно не в этой жизни.

Я даже не успел ёбнуть магией, хотя вряд ли бы успел разжечь огонь до нужного размера, слишком уж они близко. В конце концов, чем меньше изначальное пламя, тем дольше его разжигать. Вот факел или костёр, это нормально, но свеча… Блин… Плюс, требуется время на активацию, меньше секунды, но и здесь этого времени не было.

Втроём они бросились на меня.

Я попытался сразу пырнуть первого, но он ловко уклонился, а в следующее мгновение мне в еблет прилетает кулак. И довольно внушительно. В глазах вспыхивает белым, и я на мгновение теряю ориентацию в пространстве, делая шаг назад и взмахивая кинжалом.

Но они не спешили, и явно насмехаясь надо мной; мой удар вспарывает только воздух. Даже мечи не стали вытаскивать и просто шагнули на встречу.

Как бы мне хотелось быть хотя бы раза в два быстрее. Делаю другой замах и мою руку как нехуй делать перехватывают, дёргают на себя, и я получаю удар в живот. Всё моё сопротивление мгновенно угасает с болью, которая простреливает всё тело.

Я стараюсь отскочить, тут же даю магию на весь коридор, но времени вновь не хватает, эти свечки дают совсем маленькое пламя. И мне просто пробивают от чего я окончательно падаю и на время отключаюсь. Я не эксперт, но мне просадили тройку в хлеборезку. Здравствуй тьма, прощай реальность.

Правда ненадолго.

Я пришёл в себя уже на полу в комнате и практически сразу мне на глаза попалась Лиа.

С синяком под глазом и разбитой губой, голая. И сейчас на моих глазах и её сразу вдвоём насиловали какие-то ебонаты. Но кажется я попал на их кульминацию, так как ударив её по затылку, они отошли и их место занял другой мужик, перевернул её обратно на спину и принялся драть в одиночку. Она лежала просто телом, даже не сопротивляясь. Только на мгновение я заметил её лицо, слегка побитое и безразличное.

Я быстро окинул взглядом помещение. Здесь было человек восемь. Как эти уёбки вообще поместились здесь!? Стоят как в маршрутке. И у меня смутное подозрение, что все они прошли через Лиа.

Более того, они вели себя довольно тихо, что значило, будь в комнатах через стенку соседи, никто бы жаловаться не стал. Ну трахается кто-то и трахается. Не шумят сильно и похуй.

— Смотри-ка! Очнулась! Парни, тащите её в соседнюю. С этой заканчивайте и уводите.

Я попытался вскочить, но меня успокоили ударом в живот и в голову. Я конкретно поплыл. Вот суки…

Почувствовал, как меня подхватили, как тащат куда-то… Я смог наконец более-менее прийти в себя, когда меня бросили на кровать. Хотя бы смог обстановку разглядеть: такая же комната как у нас с двумя кроватями, столом и табуретами.

Взглядом я поискал источник пламени. Тот находился под самым потолком. Вот блядство, был бы он пониже и отлично, пусть даже с таким маленьким пламенем, но я бы смог кое-как раздуть его. Но он сука сверху, пока раздуешь, пока сможешь направить пламя вниз…

Меня ещё раз ударили по голове. Старались не бить в лицо, и на том спасибо. Но в сознании снова туман. Я словно из далека почувствовал, как с меня стягивают верхнюю одежду и где-то на границе сознания слышу, как восторгаются моими сиськами. Кажется, что на мне осталась только рубаха со шнурками на груди, которые уже развязали. Чувствую, как трогают мою грудь и как раздвигают мои ноги.

Меня пытаются выебать уже во-второй раз. Это же просто блять какое-то проклятие! Вы чо блять, охуели!? Я вас сам ща трахну.

Я начал активно сопротивляться, вырывая ноги и извиваясь как змея. Взглядом я попытался сфокусироваться на этой свече под потолком и тут же вложил практически всю силу в неё. Её язычок пламени тут же разгорелся и ударил в потолок. Оно нарастало всё сильнее и сильнее в тот момент, когда один из уёбков боролся с моими ногами.

— Да лежи спокойно шлюха! — тихо зарычал он.

— Бля, смотри, под потолком! — воскликнул другой, что держал меня за руки.

А пламя к тому моменту уже успело распространится языками над всем потолком, словно тот был объят огнём. Это было красиво… и жутко. Два урода в испуге уставились на него, не сразу поняв, чьих это рук дело. А я резко дёрнул ногой на себя, вырывая её из рук ошарашенного говнюка и со всей силы бью ему в лицо.

Вскрик. Я резко крутанулся на кровати, переворачиваясь на живот и дёргаюсь назад — в руках у второго осталась рубаха.

Не дав им времени сообразить, что происходит, я подпрыгнул к потолку сорвал с него лампу, направил на них и…

— Ку-ку, шлюшки, — улыбнулся я, подавая магию в него.

Я не жарил сильно, всего-то подал магии ровно на столько, чтоб обжечь их по самое не хочу. Хотя и такое пламя много огня не даст, слишком маленькое. Те заверещали, а я, подхватив табурет, встал около двери. Ну давайте, кто-то должен войти, это же классика жанра…

Дверь распахнулась и в комнату влетел хуй.

— Вы чо орёте!? — зашипел он. — Вы всех ща перебуди…

Он замолк, увидев обугленных друзей и не менее обугленную кровать.

Хрусть…

Какая бы не была живучесть, проломят тебе голову, и ты недееспособен. Второй удар, третий, на четвёртый… череп был уже неправильной формы. Один из обожжённых уродов наконец смог взять себя в руки. И пусть его лицо с руками было всё в волдырях и потрескавшееся, а одежда опалена, он каким-то чудом и страшной выдержкой умудрился вскочить и броситься ко мне…

Но я бросил в него табурет. Возможно из-за боли от ожогов он и не смог нормально увернуться, тот врезался ему в грудь, и подонок упал.

А я подскочил ко второму табурету и… хрусть! Обожаю этот звук. В лице у говнюка, появилась нехарактерная вмятина, быстро наполняющаяся кровью.

Третий продолжал лежать и стонать. Поэтому я просто вытащил из ножен покойника меч и несколькими ударами избавил его от мучений.

Так, теперь Лиа, срочно надо найти её.

Я прямо так голышом выглянул в коридор. Оказывается, что меня затащили аж в самую дальнюю комнату. Кстати, в коридор из-за дверей уже выглядывало несколько не полностью проснувшихся человек.

— Чо случилось? — сонно спросил один из постояльцев, глядя на меня.

— Да за член укусила мужа, — с улыбкой махнул я рукой. — Прошу прощения за его крик.

— А… Бывает…

Кажется, всех такой ответ устроил. А может они просто не хотели вмешиваться не в своё дело, что было более вероятно. Какая им разница, если не их убивают? В этом я их кстати понимаю.

Перехватив меч и держа в руке свечу, я дождался, пока все вернутся к себе, и быстро двинулся к нашей комнате. Жаль, что это всего лишь свеча. Ведь чем больше огонь, тем сильнее пожарище я могу устроить. А тут скорее такой, мини огнемёт ручного пользования против одного-двух человек. Вот факел…

В нашу комнату дверь была закрыта, но не на замок. Я легонько толкнул её и увидел, как в моих вещах роется членосос. Он даже не обернулся на скрип дверь.

— Чо, Проху опять за хуй девка укусила? — рассмеялся он. — Кстати, не поверишь, но у девки тут около полутысячи золотых.

— Не поверю, — спокойно ответил я и опустил ему на голову навершие.

Но не сильно, у нас ещё будет разговор. А пока… сразу связал уебана и привязал его к кровати, чтоб по съёбам не дал.

После этого я быстро спустился вниз и оглянулся. На улице, не считая толпы у прилавков, никого не было. Хуй знает, куда они утащили Лиа. Я специально отошёл и оглянулся, однако нет, никого рядом не оказалось. Оперативно съебались. Ну да ладно, у меня есть тот, кто сможет всё рассказать.

Вернувшись назад, я начал методично всё собирать.

Рубашки к сожалению, не стало. Пусть я дал и чуть-чуть жара, у подонков всего-то пузыри на лице появились, но этого хватило, чтоб простынь на кровати, да и сама кровать сейчас тлели. У одного из этих ябонтяев я конфисковал свой нож, вернее Дары, но теперь мой.

Оставив три трупа в комнате, я закрыл дверь и вернулся в свою. Можно только порадоваться, что здесь остались мои вещи. А именно моя сумка с деньгами. Только здесь и вещи Дары с Лиа остались. Предположу, что эти должны были их забрать. Ну чтож, заберу я.

Аккуратно упаковав всё я оделся. Блин, придётся куртку на голые сиськи накидывать, ну да ладно. Я начал приводить в сознание это чудо-юдо. И он очнулся где-то с четвёртого удара по морде. К тому моменту боль не усиливалась, но как бы намекала, что хозяйка в опасности и мне было бы неплохо ей помочь. Кстати, интересно, а если она сдохнет, я останусь в живых?

Чмо медленно разлепил глаза и бросил на меня полный ненависти взгляд. Так смотрит, словно это я к нему вломился.

— Ты… грязная шлюха… Ты даже не представляешь, что тебе за это будет, — тихо прошипел он.

Бля, да ты охуел, говнюк. Сам припёрся, так ещё и угрожает. Но ничего, ща мы с тобой поговорим.

— Я тебе ничего не скажу, можешь не надеяться.

— Ага-ага, надеюсь, тебе понравятся твои яйца на вкус, — спокойно ответил я, спуская с него штаны.

Не знаю, чего он ожидал, но его спокойствие сменилось неприкрытым волнением.

— Ты чего делаешь?

Что, уверенность в яйца ушла, уёбок?

— Куда повезли моих подружек? — спокойно спросил я.

— Ты не посмеешь!

Не посмею? Чувак, ты даже не представляешь, что я видел в своё время. Даже в своём мире я успел всего этого насмотреться, так что рука такое сделать не дрогнет. Нет, может быть и дрогнула бы, но не в ситуации, когда я пиздецки зол. Это же надо, чуть два раза не выебали. Так ещё и мою Лиа по кругу пустили. Только я могу пускать её по кругу. А ещё и голова болит из-за Дары. Короче, у меня подгорает жопа от ненависти.

Поэтому я спокойно схватил его за яйца, оттянул и приставил нож. От прикосновения он вздрогнула.

— Куда повезли моих подруг? Если закричишь, я тебе отрежу яйца и вместо кляпа вставлю в рот.

Молчишь? Ну ладно. Я снял с него носок и запихал ему же в рот. Потом надавил клинком на яйца и медленно повёл вниз. Появилась кровь. А мужик замычал и закивал головой.

— Готов говорить? — сделал я наигранно удивлённое лицо.

Кивок.

Как удивительно. Хотя чего уж там, я бы тоже заговорил.

— Ну так что? — вытащил я у него кляп.

— По дороге на восток, через объездную, потом на север. Там будет съезд на запад. Но тебе уже хана. От того…

Я надавил ему на яйца ножом, и он сразу заткнулся, напрягшись.

— Рот прикрой. Только я даю здесь разрешение говорить, уёба. Там, куда их увезли, разве не каменоломня?

— Она дальше.

— И что же там находится?

— Небольшой пункт работорговцев. Там хранят рабов перед отправкой, перепродают или меняют. Рынок.

— Значит недалеко от деревни, что севернее этой?

— Южнее деревни.

— Через лес можно сократить? — на всякий случай спросил я.

— Если только напрямик.

Просто удивительная разговорчивость, когда к яйцам нож приставляешь. Я знаю, что недалеко от каменоломни есть деревушка. Могу предположить, что она предоставляет всякие услуги типа кузнечного дела, еды, спиртного и девокдля охранников каменоломни, на которой работают рабы.

А это ещё южнее… Получается, с ними деревня так же связана? Да, скорее всего.

— Почему их уже увезли, а вещи и меня нет?

— Мы вещи должны были забрать и толкнуть здесь, чтоб не возиться с ними. А на тебя и здесь покупатель был. Просили подогнать красивую и сиськастую блядь. Но он только через сутки будет и чтоб не ждать, мы просто договорились, что их пока увезут, а мы потом уже, как тебя продадим, подгоним.

— Как вы на нас вышли?

Молчание. Полоснул слегка ножом и мужик, заскулив, ответил:

— Всё схвачено. Хозяин этой таверны с нами дружит и иногда товар подкидывает. Вот и вас подкинул. И стража этой деревни тоже знает. Не те, что подогнали недавно, а именно деревенская стража.

— Трактирщик знает, что вы сейчас должны меня взять?

— Нет, мы просто спросили, кто есть подходящий и он на вас кивнул. Он не лезет в наши дела, а мы в его.

То есть хозяин не знает, когда нас повяжут… Просто было бы странно, если бы я сейчас к нему подошёл кое-что спросить, а он бы знал, что по идее мы уже должны быть связаны.

В принципе, всё понятно. Видно, что уже всё отработано и они знают, как действовать. Пришли, тихо скрутили, унесли ночью. Ну может трахнули. Если они справились с Лиа, значит там около тридцати-тридцати пяти лвл у всех.

Дальше пошли вопросы про то, сколько их там, как лучше добраться и так далее. Иногда он не хотел отвечать, и приходилось надрезать ублюдку яйца. Короче, я получил общую информацию о том месте.

Обычный рынок, что стоит в поле. Там куча клеток и загонов, где держат рабов. Ночью там полно охраны, днём — полно людей-работорговцев. Так что днём не вариант туда лезть, много свидетелей, к тому же охрана в полном составе набежит. Надо идти ночью, так будет просто охрана. Забора нет, так как в принципе никто и не нападает. Дань так же платят графу.

Странно, что я не видел то место на картах, да и не слышал о нём от помощника казначея. Незаконное предприятие по отмыванию денег?

Ну чтож… тем лучше.

Я улыбнулся, запихивая ему кляп обратно в рот. Я не страдаю садизмом как Лиа, но сжигающая всё внутри ненависть за то, что меня чуть не оприходовали и оприходовали её, никуда не делась.

И… да, я кривлю душой. В глубине я получаю удовольствие, делая больно другим, но эта хуйня обычно мной тщательно маскируется и скрывается. Я даже забываю о ней. А сейчас она проснулась и требует игрушки. Поэтому в конечном итоге я затолкал говнюку яйца и хуй в рот, после чего отрезал ему уже ненужные пальцы и перерезал глотку. Как в старые добрые времена.

Кстати, на счёт них. Меня чот не покидает чувство, что сейчас я повторяю ровно ту же историю, что и в прошлый раз. Подруг спиздели, иду спасать, сейчас ещё проводника найду… В прошлый раз я сдох. А в этот?

Нет, в прошлый раз я был плохо подготовлен, да и место было другое. Сейчас же надо просто прийти, забрать и уйти. Там же нет заборов, так что скрыться не составит труда. И на крайняк у меня есть способка, которая спасёт мою шкуру в случае чего. Если что, превращусь и перебью всех. А там уже Дара с Лиа помогут.

Забрав все вещи, я вышел из комнаты и направился в таверну. Раз хозяин не знает, когда меня будут вязать, то и вопросов, чо я ещё не продан, у него не должно возникнуть. А вот информация мне была нужна.

— Добрый вечер.

— Здравствуйте, чем ещё могу помочь? — вежливо спросил он.

Ничего, будет время, я и за тобой вернусь. Сколько же ты, уёбище, народу продал? И сколько среди них было обычных девчонок? Не то, что я моралист, но оказавшись на их месте, меня это так нехило задело.

— Мне нужен проводник. Желательно хороший и надёжный.

Я капитан очевидность, но ничего с собой не могу поделать. Такой уж я.

— Ну… — протянул трактирщик, оглядываясь. — Если нужен… О! Вон там, видите? В красном капюшоне?

Я проследил туда, куда он показывал. Там за столом одиноко сидела фигура ребёнка в красном плащике…

— Красная шапочка?

— А вы знакомы.

Ох, ну заебись, приехали, как говориться. Так, где Серый волк? Ведь он тоже должен быть, верно?

— Нет, просто догадался, так как слышал о ней.

— Ну вот, — улыбнулся мужик. — Значит знаете, что ей можно доверять. Обычно она курьером работает, но думаю, что и на проводника согласится, если заплатить.

Глава 38

Я кивнул в знак благодарности трактирщику, пообещав самому себе, что не повторю с ним судьбу прошлого уебана за помощь. Просто прирежу.

Если не сдохну.

Если смогу вернуться сюда.

Если будет не лень.

Я отошёл от стойки, уступив место следующему клиенту, и пошёл в сторону Красной шапочки. Пиздец, мир просто бесится, ей-богу.

Но когда я был на пол пути, у меня в голове раздался голос:

Смертный! Возрадуйся, ибо с тобой говорит Бог Скверны.

Ага, догадался, ведь только ты можешь говорить в моей голове.

Можешь не благодарить, я выполнил твою просьбу.

Я быстро промотал в голове, всё что я в последнее время просил, от Феррари на новый год до спокойной жизни. И…

Ты хочешь вернуть мне тело!? Бля, это так!?

Верно! Можешь радоваться, так как…

Стой, погоди, ты меня сейчас к себе позовёшь, верно?

Да, тебе придётся принять этот дар.

Я понял, но тут есть одна ходячая проблемка. Вот просто пиздец проблемище, как ЕГЭ у школьников. Оно поджидает меня за стенами этой деревни. Ты бы не мог глазком глянуть и сказать, опасна ли она или нет для меня?

С чего вдруг мне надобно это делать?

Просто… я, как твоя инвестиция… Короче, она может меня грохнуть, и мне надо точно знать, опасна она для меня или нет. Раз уж ты меня призовёшь, проверишь и её? А то сам я не могу. Она то тебе ничего не сделает. А я сразу же валить народ побегу. Тут кстати накрошил нескольких ради тебя.

Когда ты их косишь, надо оставлять знак скверны, чтоб все знали, во имя кого это сделано, иначе это бесполезно. Или чтоб они знали, что ты и есть скверна.

Стой, погоди, какой только тогда толк от помощи Дары? Ну уничтожу я графа, что дальше? Как люди узнают?

Я об этом позабочусь, можешь не волноваться, человек.

Ладно, ладно, честное слово, что в следующий раз при возможности так и сделаю. Так что, глянешь для меня её?

Ладно, хуй с тобой смертный, иди к ней и скажи, как будешь готов.

Наконец. Наконец я смогу хотя бы примерно понять, что за тварь там водится. И смогу послать её к хуям подальше.

Выйдя на улицу, я тут же направился к лесу. Уверен, что она стоит там и следит за мной. Следит своим ёбаным взглядом, наполненным тьмой и ужасом.

Я подошёл к лесу, который слегка пугал меня своей темнотой. Да-да, я боюсь темноты. А всё потому, что я ничего не вижу в ней, что меня накаляет. Вот вдруг там тварь прячется, а я и не знаю.

Так, и чо делать? Просто позвать?

— Эм… Клирия? — негромко спросил я лес, чувствуя себя идиотом.

— Да, госпожа, — раздался позади меня голос.

Пиздец, я подпрыгнул! Сердце ёбнуло в рёбра, а в голову ударила кровь. Ёб твою мать сука! Каким же нахуй образом ты оказалась позади меня!? Я же специально огляделся. Ты действительно не человек и заслуживаешь быть сожжённой на костре.

— К-к-клирия, м-мать твою… Как-кого хуя пугаешь!?

— Я всего лишь пришла на ваш зов, госпожа. Прошу прощения за то, что напугала.

Пиздец. Ночью она пугает ещё сильнее, особенно когда рядом никого нет. И её глаза реально слегка светятся красным, хотя днём они чернее ночи. Биолюминисценция? Или следствие внутренней энергии, которую я блять чувствую? Пиздец, её аура ночью ещё хуже, чем днём. И… на ней новое чёрное платье?

— Ты к-когда успела п-переодеться?

— Мне показалось, что появляться в порванном платье будет неуважительно к вам, госпожа.

Ага, признайся, ты кого-то завалила ради него.

И кстати, раз уж речь зашла о Клирии, думаю, ей лучше не знать, кто я на самом деле. Почему? Да потому, что не отъебётся! То есть, сейчас то я не могу послать её нахуй, так как не знаю, опасна она для меня или нет. Вдруг отпущу и она тут же кокнет меня. Но если Бог Скверны скажет, что неопасна, то я просто скажу: Клирия, ты свободна, иди нахуй.

А вот если она узнает, что я антигерой, то посылай, не посылай, она же не отвалит. Будет плестись везде за мной или того хуже, выебон какой-нибудь выкинет. Ведь если Бог Скверны выяснит, что я её реальная цель, то тогда она, находясь рядом с ней, может такое вытворить, чтоб достигнуть её.

Б-бог Скверны, м-мы готовы.

Ты заикаешься?

Она меня до усрачки пугает.

Последнее слово я уже произнёс на площади, окружённой тьмой. Блин, даже здесь не так страшно, как рядом с ней. Я бы отошёл назад, но тогда покажу, что боюсь её. Нет, это и так видно, но я должен показать, кто тут главный!

Надеюсь…

— Здравствуй, — молвил громогласно Бог Скверны. — А это у нас…

На лице Клирии всего лишь на мгновение мелькнуло удивление, однако она сразу же взяла себя в руки. Повернулась в темноту, нацепила лёгкую улыбку и сделала глубокий реверанс. Ох, ебать она умеет… ни дать ни взять, реально из какой-нибудь аристократической семьи… чудовищ.

— О, Великий Бог, прошу простить моё невежество, я Клирия Стелкори, слуга этой женщины, благодарю вас за то, что вы позволили мне познакомится с вами лично. Это честь для меня.

— Женщины? — голос разразился смехом. — Женщины!? Слышь, а ты отличная баба, раз тебя уже девушки признают!

— Это не смешно, — обиженно буркнул я.

Клирия не показывала эмоций, если не считать лёгкой улыбки на губах, которая была не более чем формальностью, но я видел, как она косилась в мою сторону.

— Итак, здравствуй, дитя. Меня зовут Бог Скверны. Этот человек является моим посланником в мире людей, сея хаос, смерти и ужас во имя меня. Врагов моих ждёт страшная кара, однако последователи всегда могут ожидать от меня помощи, как получила её ваша спутница… которая сейчас не свами.

— Я очень, очень рада знакомству с вами и искренне благодарю, что позволили мне поздороваться с вами, Бог Скверны. Я знаю, что Великий Антигерой шагал по земле и нёс вашу волю. Эта встреча делает меня счастливой.

— Не за что, дитя.

Дитя? Серьёзно? Ты так мил с ней, что мне тошно. И почему у тебя такой сладкий голос, словно её лесть на тебя действует!? Или же вы блять два сапога пара?

— Итак, держи смертный, как договаривались.

Ко мне по полу, стукаясь о камни брусчатки, подкатился какой-то деревянный шарик. Ништячок? Вроде так его зовут местные, если не ошибаюсь, хотя подозреваю, что уровней он мне не накинет, что весьма жаль…

Блять, Клирия, отвернись нахуй, я чувствую твой взгляд на себе и меня слегка знобит от этого!

— Мне надо… — начал я, крутя этот кругляш в руках.

— Сломай его пополам. Он мягче чем кажется.

Оке-е-е-й…

Чот нихуя не ломается. Я сначала попытался проткнуть его пальцами как гнилое дерево. Нихуя. Потом попытался сдавить. Тот же результат. Меня начало охватывать отчаяние. Я начал крутить его, продавливать в нём отверстия и даже грызть.

Ни-ху-я.

Может для Бога это и легко, но я пальцы себе так сломаю.

Вокруг нас раздался протяжный вздох.

— Ты просто пиздец. Дитя, открой для этого долбоёба этот шар.

— Слушаюсь, Бог Скверны.

Она подошла, взяла из моих рук шарик (когда мы слегка коснулись пальцами, меня прохуярил холод), надавила пальцами и… раскрыла его напополам.

Ой блять, да это просто подстава. Признавайтесь, специально из меня мудака делаете.

Я забрал у неё из рук ништячок.

— И чо мне делать?

— Поднеси к лицу, мудло! — прогремел голос. Я блять аж подпрыгнул.

А вот шлюха Клирия даже не двинулась с места! Чот не понял, я тут единственное сыкло!? Ваще охерели все.

Я поднёс этот раскрытый шар к лицу ожидая хоть каких-нибудь изменений. Прошла секунда, другая, минута, пятая минута. И когда я уже хотел высказаться по поводу того, как плохо издеваться над людьми, мне пиликнуло сообщение.

Так-так-так, звание и способка… Надеюсь, что что-то нормальное.

«Весёлый шалопай-трансгендр — даже профи в отношениях не скажет, девушка вы или парень, настолько качественно вы шифруетесь. И кто бы мог подумать, что ваша душа настолько разностороння, что одного тела вам будет мало.

Условия получения — сменил пол.»

Даже не сомневался. Ну да, теперь я трансгендр, спасибо, что не пидор. Ладно, способка…

«Она мужчина — девушка или парень? А кто сегодня ты? Ведь теперь ты можешь быть как одним, так и другим. Порадуй свою девушку новым обличием! Ну или парня, каждому своё.

Способность позволяет менять пол с женского на мужской и с мужского на женский. Все ранения тела сохраняются. Перезарядка — сутки.»

Вот она! Наконец-то! Плевать на название и на то, что эта способка издевается надо мной, главное, что теперь я могу превратиться обратно в парня!

Моя улыбка растянулась до ушей.

— Как мало надо для счастья, — усмехнулся Бог Скверны.

— Это точно, а то я уже и забыл, что такое быть собой, — усмехнулся я. — Знаешь, а ты мне кажешься не таким уж и плохим.

— А разве я был плохим?

— Ну… тогда с городом ты же знал, что так выйдет, не так ли? Но не предупредил.

— Я дал выбор. Ты его сделал, хотя мог и убежать. Это была лишь сделка. Я получил своё, ты своё.

— Ясно, — я вспомнил ещё один вопрос, который волновал меня. — Слушай, моя душа… Если я помру, то это конец?

— Сожалею, — молвил голос.

— И нет возможности это исправить?

— Не имеется.

— Скажи честно, твои проделки? — покосился я в темноту.

— Нет.

Пиздит. Уверен, что пиздит, но что мне сейчас делать? Напасть на него с кулаками? Это даже не смешно. Будь он человеком, я бы может и сделал что-то, но сейчас… Короче, можно орать, можно плакать, биться в истерике, но факта этого ничто не изменит. И изменить… я не знаю, надо будет как-нибудь об этом самому выяснить, а то может пиздит. Все пиздят.

— Кстати, Бог Скверны, о том, что я просил…

— Ах да, мне аж самому интересно… Дитя, повернись ко мне.

Ко мне? А ты сам блять где?

Но Клирия каким-то неведомым образом повернулась в его сторону… блин, здесь одна сторона похожа на другую.

— Та-а-а-ак… Ага… ну-у-у-у… Дитя… Благодарю, ты молодец.

— Благодарю вас, Бог Скверны, за столь большую оценку скромной слуги моей госпожи.

— Эм… И?

— Что и?

Блин, ну не при ней же говорить про то, что он посмотрел её звания и стату. Это же будет равносильно тому, что я сам посмотрел. Пидорни её от сюда.

— Кстати, дитя, зачем ты путешествуешь с ним?

— Моя судьба, служить антигерою, Бог Скверны. И я иду к своей судьбе, плывя по течению, словно по реке, пока меня не выведет к цели.

— И какая же у тебя цель?

— Моя цель и судьба — служить антигерою. Только он сможет принять меня такой, какая я есть. Только с ним я стану сама собой. Мир отвернулся от меня, и он единственный, кто сможет понять меня. И я буду верой и правдой служить ему, ведь моя судьба — служение антигерою.

— Хм… Я всё понял, но есть одно «но».

Она вопросительно посмотрела на него. И я тоже, какое «но»? Что она скрывает?

— Антигерой, которого ты ищешь…

Вот блять, я понял, что он хочет сказать!

— Стой, не…

— …стоит прямо рядом с тобой, — закончил он.

— …говори, — уже закончил тихо я. Вот же пиздец.

Я, чувствуя, животный страх, медленно перевёл взгляд на Клирию. Надо отдать должное, лицо у неё не изменилось, но сука глаза. Это как в фильмах ужасов, она медленно поворачивала голову ко мне, словно у неё там шарниры стоят. И её чёрные, буквально пожирающие свет и всё тепло из этого мира глаза теперь смотрели на меня.

— Бог Скверны, прошу простить за мою несообразительность, но… Антигерой разве не мужчина?

— Да. Только вот… А вообще, хули я объясняю? Патрик, давай перевоплощайся, ты же этого хотел.

Я услышал смешок и прямо блять увидел, как она скрыла рот ладошкой, услышав моё имя. Такая тёмная личность, а туда же.

Ладно, меня спалили в любом случае, так что не имеет значения, где проверять это.

Я активировал способность и…

Меня буквально распидорасило.

Я ещё никогда так не охуевал от боли, не считая момента, когда был душой. Лицо словно кто-то буквально срывал с хлебала. То же самое относилось и к остальным частям тела. Каждый миллиметр кожи рвало на части и обильно посыпало солью. Мышцы ощущались так, словно их кто-то рвал на части. Какая же блядская боль. Всё тело рвалось на части и словно собиралось обратно.

В какой-то момент я отключился от боли, но даже будучи во тьме чувствовал её. Пиздец, никогда не буду пользоваться этой способкой.

Я с трудом смог заставить себя открыть глаза и встать после охуительных приключений в мире боли, когда тело наконец отпустило. Ну как, отпустило, я до сих пор чувствовал зуд и лёгкую тяжесть в мышцах, но зато теперь ничего не болело. Слава богу, что аттракцион боли длился не более двух минут.

И первым делом я конечно же полез… в штаны.

О боже! Слава богу, мой друг на месте, и я могу за него подёргать… Как же я соскучился по этому ощущению. А то не привык я к пустоте между ног. В теле, которое освободилось от двух бидонов с жиром, чувствовалась лёгкость. Казалось, что спина сама по себе распрямляется. Да и вообще, тело словно бы стало пушинкой.

— Вау… Блин, чувствую себя обновлённым. Бог Скверны, моя внешность не изменилась?

— Нет. Остался таким же, хотя не могу назвать это плюсом. Бабой ты был явно приятнее.

Ага, спасибо, обосрал.

— Итак, дитя, — обратился он к Клирии. — Я ответил на твой вопрос?

Клирия продолжала сверлить меня взглядом.

— Он… Антигерой? — почему я слышу в её голосе недоверие, словно она спрашивает, как такое насекомое может быть им. Да и её лицо лишилось той милой улыбки, выражая лишь… омерзение? Серьёзно!?

— Убери из своего сердца сомнения, дитя. Или не ты была свидетелем, как он сжёг дотла ещё один город? Этот жалкий юноша, который выглядит ничтожеством с никчёмной внешностью…

Это было обязательно меня так дерьмом поливать сейчас? Почему нельзя сказать просто парень? Или каждый считает своим долгом меня облить помоями, оскорбить и унизить? Что я вам сделал то такого? Я просто дичайше сомневаюсь, что моя внешность настолько ужасна, что на том требуется акцентировать внимание. Обычная дрыщаявая внешность заучки, коим я в реале не являюсь в реале.

— …является тем, кто сминал города и внушал страх в сердца людей. Человек перед тобой, погрузил королевство в хаос, убивая героев и с него началась великая война. Поэтому да, он антигерой и твоя конечная цель. Я даю тебе своё слово.

Она внимательно смотрела на меня взглядом таким, словно просвечивала насквозь, и я с трудом нашёл силы в себе не отвернуться и не убежать.

— Я… поняла. Прошу простить моё поведение, Бог Скверны. Оно недостойно для той, кто хочет быть слугой антигероя. Просто я ожидала…

— Перекаченного воина в вороньем доспехе с жутким лицом и такой же аурой?

— Да, — кивнула она. — Я просто… несколько в шоке от такого метаморфоза.

Это видно, ты даже делаешь в предложениях нехарактерные для твоего спокойного голоса паузы.

— Отлично, а теперь мне нужно поговорить с антигероем наедине.

— Я понимаю вас, Бог Скверны. Спасибо, что уделили такой как я время, — она сделала ещё один реверанс.

А через секунду Клирия просто растворилась во тьме.

— Ну как? — спросил он.

— Что, как?

— Как тебе твоя новая спутница жизни?

Как? Ну… как бы сказать помягче. До этого она чуть глотку мне не вскрыла. Сейчас она буквально смешала меня с дерьмом своим выражением лица и лёгкими фразочками. Я понимаю, что не эталон красоты, но за что так жёстко то меня унижают? Я уже не говорю о том, что от моего имени все почему-то смеются.

— Могу сказать, что я её ненавижу теперь ещё больше, чем раньше.

— Зря.

— Так что ты узнал, Бог Скверны?

— А она тебе разве не показала свой статус?

— Нет, — покачал я головой. — И это меня беспокоит.

— Тогда и я тебе о нём ничего не скажу.

Я был слегка шокирован подобным ответом.

— Почему!?

— А почему я должен тебе его говорить? Дитя не хочет его раскрывать, значит тебе не стоит его знать, поверь мне.

— Ладно, тогда скажи, она… убьёт меня?

— Нет. И оно не предатель, если ты об этом. Она сама по себе.

— Она опасна?

— Как смертельная зараза, но вряд ли для тебя, после того как она узнала, что ты антигерой. Однако не думай, что оно теперь от тебя отвяжется.

Повисла тишина. Даже не знаю, что сказать. Клирия не стукачка и не желает мне смерти, но… я не готов держать за спиной человека, которого боюсь и которому не доверяю. Я не понимаю её. А то, что не понятно — потенциально опасно.

— Значит от неё не отвязаться?

— Попробуй. Вряд ли она убьёт цель своей жизни. Но и отпустит вряд ли.

— Ясно, тогда вопрос такого плана, если Дара умрёт, я умру? — да-да, вопрос очень важный, так как от этого зависели мои действия. Не то, что я не хотел спасать её, но павшим во имя великой цели без возможности переродиться тоже не хотелось.

— Зависит о того, как она накладывала на тебя магию подчинения. Обычная рабская печать не убьёт, если её не настроить таким образом. Что касается тебя… Видишь ли, воскрешённая нежить зачастую умирает вслед за хозяином, если тот её не освободит. Ты живой, но вот привязка осталась от нежити, так что… тут не подгадаешь.

Ясно. Это весьма печально, хочу я сказать. Очень печально и очень грустно. Значит спасать придётся их сто процентов.

— И это… — неожиданно обратился ко мне Бог Скверны и замялся. — Патрик, ты неплохо постарался.

— Где?

— Город. Я подсуетился и теперь… всё хорошо, короче.

— Мне плюшка за это положена?

— Не сейчас. Я играю в разрез принятых правил, помогая тебе.

— Но… разве другие боги не помогают своим избранникам?

— Правила пишут сильнейшие. Им вмешиваться можно, таким как я — нет.

Глава 39

Клирия.

Невъебенная срань, которая пугает меня так же, как и военкомат.

Она не предатель. Бог Скверны сказал это прямым текстом. И она не желает моей смерти. Следовательно, можно отбросить опасения, что она меня сдаст или грохнет, если я ей скажу отъебаться. Но вот только отъебётся ли она?

И я до сих пор не знаю, что у неё на уме. Зачем я этой страхолюдине и героине фильмов ужасов? Хочет использовать меня? Типа ещё одной ступеньки к истинной цели? А какая цель может быть у зла? Правильно, уничтожить мир.

Она пиздит про то, что ей типа хочется найти себя и что её цель — служение антигерою. Скорее всего по сути я лишь ещё один рычаг, может и самый главный в её планах. Хотя может потерял я ценность в её глазах. Она то ожидала, что будет такой мачо в чёрных доспехах с чёрным плащом на вороном коне, а тут облом…

Мда…

Кстати, а вот и эта сука. Стоит со счастливым ебальником. Мило улыбается, глазки вниз, ручки на животе и вроде такая счастливая. Ни дать ни взять, девушка приветствует того, кого обожает. От того аура её просто чудовищна. Ещё хуже, чем была.

Всё ясно, её аура линейна её настроению — чем она счастливее, тем сильнее испускает ауру, словно какой-то скунс. Чем злее… тем аура становится более угрожающей. От этого мне кажется, что в этом теле живёт какой-то злой дух, который родился человеком по ошибке. Да и ещё странное обращение Бога Скверны, это дитя…

Но я не могу и не хочу быть рядом с ней. К тому же…

— Клирия, — выдавил я из себя её имя. Ничего, осталось выдавить ещё десяток другой слов. — Помнишь наш уговор про антигероя?

И тут я заметил одну интересную вещь, у неё слегка дёрнулся глаз, словно она только что вспомнила мои слова. Значит всё-таки можно тебя задавить.

— Помнишь, о чём мы с тобой говорили?

Она тут же приклонила колени, смотря в землю.

— Мой господин, позвольте мне, вашей покорной и верной слуге, которая пойдёт за вами на край света, поклясться в верности. Я, Клирия Стелкори, клянусь своей душой, что буду верна вам, и каждый ваш приказ и желание будет моим смыслом жизни. Я буду для вас разящим мечом и крепким щитом. Ваша цель — моя цель. Ваши враги — мои враги. И каждое ваше слово будет для меня законом.

Какой дешёвый трюк. Так-то это очень удобно, клясться и пытаться давить на жалость типа своей верностью в тот момент, когда тебя хотят послать.

— Слушай, Клирия, тут одна проблема.

— Да, мой господин?

— Наш спор.

Я не без удовлетворения заметил её напряжение.

— Знаешь, ты проиграла, я отказываю тебе и не принимаю тебя.

— Мой господин, я…

— Головка от хуя. — Злость, которая начала просыпаться, слегка снизила её воздействие на меня. Да, страшно, но теперь слегка терпимо, так как перебивается он другим чувством. — Я не хочу иметь за спиной ту, которая мне глотку чуть не вскрыла и которую я даже не знаю.

— Я могу…

— Пойти нахуй. Мне не нужно от тебя ничего. Так что я решил изменить своё желание на другое. Пиздуй-ка от сюда и не приближайся ко мне.

Тишина. Только ебаные сверчки нарушают её своим стрёкотом.

— Ты меня плохо слышишь? Вали, таково моё желание.

— Прошу вас… Я… была не права и заслуживаю наказание за то, какое отношение показала к вам…

Ага, но проблема в том, что отношение не меняется за секунду. Ты просто нацепила маску «Я вас уважаю», хотя в душе видишь меня именно насекомым. Мне не нужен такой союзник, который меня за человека не считает. И тот, чьи намерения я даже примерно не знаю. Ни о каком доверии речи идти не может, если в команде есть такая как она. Особенно в таком деле.

— …но прошу, не оставляйте меня. Вы есть смысл моего существования.

Меня и это пугает, если честно. А что пугает, то лучше держать подальше.

— У нас был договор, Клирия. Уходи, — отчеканил я, стараясь выглядеть уверенным.

— Но…

— Да вали уже! — гаркнул я и сам удивился, от куда столько смелости и злости во мне.

Она молчала. Молчала и смотрела на меня, словно пытаясь понять причину моего решения. Вздохнув, Клирия всё же медленно встала. Её взгляд буквально буравил меня, но я не мог ничего сказать о её чувствах по нему. Так как её глаза были наполнены тьмой.

— Я… понимаю. Я проиграла и заслуживаю наказания. Но можно мне кое-что сказать вам, мой господин?

Последнее слово?

— Давай.

Ща скажет, что я уёбище.

Но нет, она сказала другое.

— Наши судьбы связаны, мой господин. Однако… раз вы приказываете и это является условием спора, то я оставлю вас и не посмею приблизиться по своей воле. Ваше желание будет для меня законом. Но…

Её серьёзное лицо изменилось.

Теперь Клирия улыбалась.

На её лице появилась чудовищная улыбочка, жуткая, внушающая какой-то подсознательный ужас вкупе с её аурой. И этот жуткий взгляд сверху, словно она что-то знает и смеётся над моей недальновидностью. Она словно радовалась чему-то. Знает, что все мои попытки бесполезны? Или уже гадость подготовила? Наверняка эта сука что-то задумала.

И я невольно шарахнулся от этого человека назад. Если она вообще человек, в чём я искренне сомневался.

— …мы с вами обязательно ещё встретимся. Не по моей воле, но нам всё равно будет суждено оказаться вместе. Всё изменится и следующий раз будет другим. И мы будем…

А знаешь что!?

Я со всей дури пнул камень размером с кулак, что так удачно лежал передо мной. Я не особо целился, думал, тот просто попадёт в неё. Однако подача оказалась очень удачной. Камень влетел ей прямо в правую бровь. Клирия оборвалась на полуслове, тихо пискнула от такого удара и тут же рухнула на землю как подкошенная…

Когда она села, её бровь была сильно разбита. Кровь оттуда била чуть ли не фонтаном и заливала её лицо и платье. Она держала за неё, пытаясь зажать рану и жмурясь от боли. По телу пробегала едва заметная дрожь. И всё же, чем бы она не была внутри, телом Клирия обычный человек. Хоть это радует.

Она медленно встала, покачиваясь.

— Можете сколько угодно злиться, мой господин. Если это вы, я стерплю любую боль. Но мы с вами обязательно встретимся и в следующий раз вам будет не уйти от меня.

Да она мне угрожает собой! Приехали, называется.

Глядя мне в глаза своим слегка светящимся взглядом, она сделала шаг назад, ещё один, и ещё, пока окончательно не растворилась во тьме. Что-что, а эффектно свалить она умеет.

И только когда она скрылась до меня дошло какой же я дебил. Ну вот прям образец для подражания тем, кто хочет стать умственно отсталым. Надо было перед тем как послать её, потребовать показать статус, а я с перепугу забыл об этом. Обожаю, когда умные мысли приходят после содеянного.

Форма, которую я прихватил из лагеря разбойников оказалась слегка большевата, однако, хорошенько перевязавшись шнурками на одежде, я смог её надёжно укрепить на теле. А то терять штаны не очень приятно, знаю по своему опыту.

Честно говоря, тот факт, что Клирия свалила нахрен меня несказанно радовал. Я даже чувствовал какое-то облегчение от этого. Не будет этой слежки, не будет непонятного сумасшедшего союзника, который сам себе на уме и которому, даже если очень стараться, доверять не получится. Единственное, что меня пугало, так это обещание вновь пересечься со мной при определённых обстоятельствах.

Но хуй с ней, меня сейчас интересует другое.

Одевшись, накинув плащ и собрав вещи, я вернулся в таверну, где меня встретили десятки недружелюбных взглядов. Однако, как они посмотрели на меня, так вернулись к своим очень важным вещам.

Взглядом я выцепил нужную мне личность и направился к ней. Её красный плащ был ярким пятном в море серости и грязи, словно бельмо на глазу. Я аккуратно, чтоб лишний раз ни с кем не сцепиться, подошёл к её столику.

Что я могу сказать об этой девушке: во-первых, опять лоли. Заебали лоли. Во-вторых, у неё белокурые волосы, до ужаса хитрожопое лицо, словно она уже что-то спиздела. Её огненные глаза дополняли эту картинку девчонки-оторвы. Но раз её советуют, то возможно она действительно лучший вариант в этих местах.

— Красная шапочка? — спросил я, подходя к стулу.

Она, беззаботно махая ногами, словно ребёнок, посмотрела на меня.

— Мы знакомы?

— Ещё нет. Я хотел бы нанять тебя.

— Секс услуги не предоставляю, — тут же сказала она.

Это… обидно. Неужели я так похож на извращенца?

— Нет, никакого интима, никаких действий сексуального характера. Мне нужен проводник, естественно, за вознаграждение, — я тут же поставил перед ней пять золотых. — А это пока так… за время, что я потрачу с тобой сейчас.

Будет весьма обидно, если она сейчас заберёт эти монеты, скажет пока и уйдёт. Да… будет забавно. Но я надеюсь, что жадность и желание заработать окажутся сильнее.

И не прогадал.

— Вознаграждение? — её глаза стали ярче, а на губах появилась улыбка. Она, воровато оглянувшись, сгребла деньги. — Я обычно не работаю проводником, однако готова сделать исключение.

— Отлично. Но прежде, какая у тебя специализация?

— Разведчик. Но найти путь или проложить его через лес я тоже смогу, — тут же поспешила добавить она.

Разведчица… Значит у неё скрытность и взлом хорош? Другими словами, вор.

— Если ты разведчица… то и взломом обладаешь?

— Было дело, — кивнула она.

— И из кармана достанешь что-нибудь?

— Ну… — она замялась, а я подложил ещё пять золотых. Глядя на них, она кивнула. — Да, могу и достать. Но смотря, что именно.

— Думаю, скажу тебе, когда найму.

Да-да, её воровские способности мне пригодятся. Надо бы достать печать у работорговцев, она бы мне не помешала. А ещё мне интересно узнать, какие ещё дополнительные навыки имеются у человека.

— Так куда вам надо? — спросила она, сбагривая деньги.

— Сейчас скажу, но ещё один вопрос. В округе есть тот, кто обладает магией исцеления? Или лечения? Под округой я подразумеваю эту деревню и деревню на севере около каменоломни.

— Эм… ну есть одна знахарка. Она живёт в деревне, может исцелить за отдельную плату или услугу. Однако там это дело проходит через пахана нашего, бабушку.

Бля… Ох уж это чувство, когда сказка твоего детства становится реальностью и пытается подстроиться под жестокий мир. Красная шапочка — воровка, Бабушка, как я понял, — пахан какой-то преступной организации. Однако, взглянув на ситуацию под другим углом, ничего удивительного и нет. Просто в их мире они реальны, а в моём, идеализированные герои историй.

— Если заплачу, меня исцелят?

— Если заплатишь, то да, — она внимательно посмотрела на меня. — Так чего ты хочешь? Куда идём?

— Лагерь работорговцев южнее деревни, слышала о нём?

Красная шапочка насторожилась.

— Ну… допустим, и что? Зачем тебе туда?

— Хочу вернуть то, что по праву принадлежит мне. Мне нужен тот, кто проведёт меня туда. И раз ты взламывать умеешь, то дело упрощается. От тебя особо ничего не требуется. Только выкрасть рабскую печать, открыть клетку с моими людьми и, если что, отвести к целителю. Хотя… раз я знаю, где он, то и сам доберусь.

— Рабская печать… — Красная шапочка явно заволновалась. Могу поспорить, что она боится стать рабом. Но есть средство это исправить.

— Сто золотых за печать, и двести за проводника. Надо всё провернуть очень быстро и тихо, после чего свинтить. Отведёшь и можешь бежать. Деньги, двести монет, получишь после открытия клеток. Как откроешь, можешь сразу бежать, так как там у меня будет уже свой следопыт.

Деньги. Давай, триста золотых, это ох как много.

— Это очень много… — неуверенно протянула она, чувствуя подвох.

— Сто прямо сейчас могу отдать, — тут же отреагировал я. — Ещё могу сказать, что месть — штука дорогая и очень приятная. А я готов платить за приятное.

На моём лице появилась улыбка. Появилась сама собой, растянувшись от уха до уха. Сейчас Красная шапочка могла лицезреть мой оскал.

— Я… ну…

Я протянул руку.

— Клянусь, что не использую на тебе печать, если ты волнуешься об этой части задания, и клянусь, что не буду тебя впутывать в свои дела. Выполнишь работу и свободна.

Ну давай же, триста золотых.

Она посмотрела на мою руку, потом на меня.

— Тогда сто пятьдесят за печать, и пятьдесят прямо сейчас.

— Договорились.

Мы пожали руки, и я аккуратно отсчитал пятьдесят золотых кругляшей, после чего тихо передал ей. Хотя мы сидели в самом углу этой таверны и вряд ли кто-нибудь увидел, если бы я даже их на стол положил.

Она пересчитала и удовлетворённо кивнула головой.

— Тогда пойдём? Я тут кое-что прикуплю ещё, прежде чем мы двинем в путь.

Уже на улице, направляясь к торговым площадкам, я завёл разговор вновь.

— Так как твоё имя? Настоящее или вымышленное, без разницы. Просто называть тебя Красной шапочкой слишком долго.

— Зови меня Мэри.

— Я Мэйн. Как ты здесь оказалась? — я решил, что неплохо будет вообще что-нибудь узнать о нашей девчушке.

— Заказ, — пожала она плечами. — Я посыльная, ну и дурь толкаю иногда…

Пиздос. Красная шапочка, я смотрю, тяжёлые времена даже таких как ты не щадят.

— …хотя и редко. Обычно хожу к пахану отдать заказ или отнести заказ какого-нибудь человека. Все знают, что я надёжна и поэтому работы было нормально… до пожара.

— Клиенты погорели?

— И товар тоже, — вздохнула она. — К сожалению, я потеряла там свой дом и сбережения. А ещё товар, от чего возникли сложности. Вот и приютилась здесь на время. Однако… — её глаза заблестели. — С твоими деньгами, я думаю, ситуация сразу выправится.

Перед отходом я решил затовариться. В конце концов, ожидалось столкновение с врагом и мне просто необходимо было как вооружение, так и средства для защиты. Из припасов я купил довольно много вещей на все случаи уничтожения засранцев в особо крупных масштабах.

Нашёл сильный яд для «крыс». Продавец улыбнулся, кивнул и подогнал мне яд, который можно даже в колодец бросить, и «крысы» с нескольких глотков перемрут. А можно нанести на оружие и тогда меньше минуты потребуется для гибели «крысы». Минус два золотых за яд.

Два запасных кинжала на всякий пожарный — ещё семь золотых.

Купил розжиг и нормальное огниво, которое давало огромный сноп искр. Минус золотой и пять серебряных. Плюс, отличная леска для рыбалки и нецелевого использования за серебряный, набор отмычек для Мэри за четыре серебряных.

Нашёл пистолет-арбалет, каким пользовался в прошлой жизни и тяжёлые болты! Это я беру однозначно. Минус пятнадцать золотых за него и по серебряному за болты. Обдиралово, меч стоит десять золотых, а он полностью из метала, ну да ладно. Потратил я на эту стреляющую хрень в сумме семнадцать золотых.

А ещё я накупил зелий! Подумав, я понял, что от такой хуйни лучше не отказываться, так как есть как на магию, так и на жизнь, и на выносливость. Поэтому купив по три на жизнь, ману и выносливость я отдал тринадцать золотых и пять серебряных.

Во имя замеса, во имя жёсткой катки, да зальём мы округу кишками и кровью.

По крайней мере, я надеюсь, что обойдёмся без этого, но отрицать подобную возможность не буду.

— Ты как на войну собираешься, — усмехнулась Мэри.

— Я собираюсь истреблять, — улыбнулся я. — Или сопротивляться истреблению. Зависит от того, какие силы будут ожидать нас там.

— Большие, — тут же ответила она. — Я была там. Не знаю, сколько человек точно, но много рыцарей. Но… я думала, что мы идём просто красть.

— Да, так оно и есть. Просто я боюсь, что придётся использовать силу, вот и готовлюсь заранее.

Она промолчала. Возможно понимала, что мои слова лишь от части правда, а может решила, что раз ей платят, то остальное её не касается.

Я сомневаюсь, что решится всё без крови, к тому же, раз это приносит деньги графу, то почему бы не убрать ещё одну статью дохода? Думаю, что Дара оценит. Правда план я ещё не продумал, но надеюсь, что смогу определиться на месте и проблем у нас не возникнет. В крайнем случае нажираюсь эликсиров и иду мочить всех налево и направо.

Глава 40

Став парнем, я обнаружил одну очень неприятную и сбивающую с нужных мыслей проблему — хочу трахаться. Или дрочить, один хуй. В любом случае, когда был в теле бабы, такого сильного желания не было, но сейчас отчаянно хотелось почесать об кого-нибудь детородный орган и взгляд падал сам собой на Мэри. Может скрутить и присунуть? Посмотреть, как будет брыкаться и пищать от боли?

Так, стоп, надо думать о деле. Надо думать о деле. Потом успеется. Спасём Лиа, затребуем трах как оплату спасительных услуг, а пока думаем, что делать дальше.

Хотя что конкретно я могу делать? Только кричать, плакать и стрелять из арбалета, надеясь хоть кого-нибудь зацепить кроме самого себя, деревьев и воздуха.

— Нам не стоит близко подходить, — тихо сказала Мэри, когда мы добрались, по её словам, до лагеря. — Скоро утро и будет не совсем хорошо, если мы окажемся при свете солнца где-то рядом с рынком. Повяжут и сделают рабами в два счёта.

— Тогда… ждём следующей ночи?

Она кивнула.

— Ну или поспим сейчас.

И тут меня осенила идея.

— Слушай, там же сразу вроде и продают, и покупают. Что-то типа рынка, да?

— Ну… да, кивнула она.

— Так может просто войдём туда и выкупим тех, кто мне нужен?

Мэри усмехнулась.

— Ну… нас не пустят. Туда не пускают кого попало. Только по знакомству или самих работорговцев. К тому же, раб стоит денег, хотя… вряд ли для тебя это проблема… Но нас всё равно не пустят. Надо хотя бы, чтоб провели.

— Как-то всё… сложно.

— Так пограничный город, чего ты хотел? Зверолюдей сюда везут, людей туда везут. Ещё и эльфов иногда завозят. Вот здесь они и пересекаются. Иногда работорговцы просто обмениваются товаром, одни берут людей, а другие в замен зверолюдей, чтоб не ездить в другую страну. Но это место для своих, здесь цены заметно ниже, чтоб было выгоднее обмениваться. Можно сказать, здесь своеобразный торговый союз работорговцев.

Обожаю союзы… когда я в них участвую, а так они меня жутко бесят. Помогают друг другу, чаще всего разрушая надежду на баланс. Если что, я сейчас про игры.

Так что… расхуярим всё. Если получится.

— Тогда… я поддерживаю твоё предложение лечь спать. Всё равно делать нечего… Кстати, ты говорила, что уже приходила сюда, верно?

Мэри кивнула.

— Значит, ты проходила прямо туда, на поляну, так?

Мэри вновь кивнула, явно не понимая, что я хочу узнать.

— Тебя здесь узнают?

— Ну… я бывала в своё время здесь частенько. Так что думаю, что узнают… А что?

Я порылся и выудил сто золотых, после чего протянул их Мэри. Её глаза жадно заблестели.

— Слушай внимательно. Раз тебя здесь знают, значит твоё появление не вызовет вопросов у людей. Пройдёшь мимо или языком почешешь и скажешь, что просили передать через тебя золото. На крайняк покажешь его. Потому найдёшь какого-нибудь работорговца, всучишь ему золотце и спиздишь печать. После этого сразу ко мне. И имей ввиду, я заплачу тебе сразу две сотни по возвращению, так что лучше не убегай… Хотя может и больше заплачу за риск. Например… триста.

— Подозрительно много, — покосилась она на меня.

Я спокойно вытащил кошель и показал ей золото. Надо сказать, что там его было много и создавалась иллюзия, что у меня имеется вся тысяча. От вида этих кругляшков её глаза засверкали.

— Опасная работа, как ты догадалась, — хмыкнул я. — А за опасную работу платят. Особенно, когда речь идёт о деньгах, я всегда стараюсь перестраховаться, заплатив больше отданной суммы. Так что если убежишь — лишишься этих денег, плюс ещё сотня. Вернёшься, останется тебе ночью лишь клетки открыть, указать направление в деревню и быть свободной.

Я уже видел, как она улетела мечтами туда, где у неё будет около четырёхсот золотых. Правда если учесть, что после того, как я отдал сотню, у меня осталось триста с лишним, выплатить ей всё не хватит.

Но будем честными, я и не собирался. Я пытаюсь быть честным и справедливым, когда ситуация позволяет, когда есть ресурсы, от которых не зависит моя жизнь. Да, иногда я делаю импульсивные поступки, но лишь из-за того, что остаюсь человеком, а не становлюсь маньяком. А когда риск высок и смерть сидит, курит в сторонке и ждёт моей контрольной неудачи, мой альтруизм и честность каким-то неведомым образом уступают желанию не сдохнуть, и я просто стараюсь отбросить это как ненужный мусор.

Как сейчас, ресурсов мало, риск велик. Прости Красная шапочка, я твой серый волк.

— Так ты поняла? — я на её глазах нарочито медленно отсчитывал двести монет на её глазах, которые положил в отдельный карман сумки. — Проходишь внутрь, находишь подходящегомудака с печатью, говоришь, что ему господин… Лейронт, например, передаёт благодарность за товар и просит передать обещанную часть денег. Начнёт спрашивать кто, где, когда, скажешь, что ты лишь посыльная. Какой-то аристократ от его имени передал тебе деньги… Короче, сочинишь историю подобную этой. Думаю, что любой работорговец не откажется от халявы, сразу начнёт кивать головой, делать вид, что вспомнил такого господина… Ты же сможешь украсть печать?

— Я думаю, что смогу.

— Окей, только смотри, чтоб печать была заряженной. Мне ещё использовать её на моих инвестициях.

— Инвестициях?

— Да, тех, кого мы возвращаем, мои по праву.

Мэри кивнула, но по лицу вижу, что моё владение рабами ей не понравилось.

Мы не стали разжигать на ночь костёр, чтоб не привлечь внимание охраны. Плюс, мы были довольно далеко от места, чтоб ночью на нас случайно не набрели патрули, которые вполне могли тут ходить. А чтоб не задрало зверьё, мы забрались на дерево и обвязались верёвкой. Одной верёвкой. Просто мы сели на ветви на одном уровне, от чего смогли обмотать сразу двоих одной верёвкой вокруг ствола.

Я уже и забыл, что такое спать на дереве. В последний раз, если я всё правильно помню, мне так хреново спалось в первые дни прибытия в этот мир, когда пришлось впервые ночевать на дереве после убийства героя. Ох уж эта жопная боль от сидения на твёрдой ветке.

— Эй, Мэри, ты там жива? — тихо позвал я.

— Да, а что?

— Вокруг нас нет никого?

— Эм… нет, а что такое? Кого-то заметил?

— Нет, просто спросил.

Было бы очень забавно спрыгнуть какой-нибудь твари на голову, не заметив её. Я бы оборжался… если бы выжил после такого.

— Ладно, спускаемся.

Развязав верёвку, я аккуратно спустился вниз. А вот Мэри спокойно спрыгнула, видимо прокачала неплохо ловкость.

— Итак, ты поняла, что надо делать? — на всякий случай спросил я.

— Да, — кивнула она. — Прихожу, вешаю лапшу на уши, краду, возвращаюсь… — её глаза заблестели. — Получаю деньги!

Подобно ребёнку она вскинула руки, словно праздновала победу.

— Верно, а потом ночью помогаешь вскрыть клетку и…

— Снова деньги! — кажется она уже и думать забыло об осторожности, мечтая, как станет богачкой.

— Да-да, а теперь иди и удачи, я буду ждать тебя здесь.

Мэри кивнула и скрылась в ближайших кустах.

Она была похожа на ребёнка, который скоро получит конфету и готов вкалывать ради этого очень усердно. Оставалось надеяться на её профессионализм.

Честно говоря, в её честности у меня сомнений не было, слишком искренне она радовалась тому, что скоро станет богачкой. Были сомнения, что ей удастся пробраться внутрь. И чем больше проходило времени, тем больше были эти сомнения. И мне не было жалко денег, просто меня пугала возможность одному идти на штурм этого объекта.

Ведь по сути у меня только две активки «Тварь пустоты» и магия огня. А кто лечить и тащить меня на горбу будет? К тому же, даже если я всех перебью, съем и останется время на ключ, найду ли я его? А если найду, будут ли пальцы открыть замки? Короче, из-за неизвестности способки я даже не знаю, в кого превращусь, может в гигантского суслика или бобра. Поэтому предпочтительнее было, чтоб она вернулась.

Самое страшное в любом деле — ожидание. Оно тебя грызёт, капает, разъедает нервы и толкает на неверные поступки. Поэтому я мысленно поставил себя ограничитель до ночи. Как стемнеет, сам пойду, а пока ждать как профессиональный ждун.

Кстати, пока я сидел, обнаружил ещё один косяк — не взял жратвы с собой. Вяленое мясо мы съели ещё тогда с сухарями. Зато была вода, которую я и выпил.

Мэри вернулась, когда солнце уже было в зените. Было странно её видеть без этой красной накидки на голове. Видимо ходить в капюшоне плаща днём под солнцем ей было не комильфо.

— Долговато ты, — усмехнулся я, вставая между корней дерева, на котором мы спали.

— Зато всё сделала чисто! — сообщила она гордо. — Вышла на дорогу прошла по ней, словно всё время топала. — Подошла к страже и говорю. Добрый день, я Красная шапочка, посыльная, принесла деньги от мистера Лейронта господину… И сделала вид, что забыла. Они мне начали подсказывать, и я такая, ну он работорговец, такой вот, такой. Делала взмахи руками, а они сами мне и рассказали обо всех. Я и выбрала нужного, сказав, да, он. Мне таким его описывали.

— А ты молодец, — похвалил я.

— Ага! Так вот, прошла я внутрь и нашла нужного работорговца. Говорю, что деньги от того-то, того-то. Он вспомнить не может, а я уже деньги протягиваю и говорю, что вот обещанная часть денег за рабов. Ну он и говорит, что кажется я вспомнил, после чего потянулся за деньгами. И в последний момент я их выронила! Они рассыпались, раскатились, я начала извиняться, кланяться. Он такой, ничего страшного, давай мне помогать собирать и в тот момент…

Мэри вытащила из кармана рабскую печать. Это слегка отличалась от той, что была у меня по форме. Она была квадратной.

— …я вытащила её!

Я похлопал в ладоши, аплодируя ей. Она радостная, улыбается. Счастливая, что пиздец просто. Но не думаю, что скоро она будет такой же счастливой.

— Отлично, кидай мне, я сам гляну.

Логично, что из рук я её не буду брать, а то ещё ткнёт в меня ей. Но Мэри безо всякого просто кинула мне печать, которую я ловко поймал.

Печать была как… печать. Блин, я бы описать хотел её как-нибудь эпично, что типа излучает энергию и так далее, но… такая же печать как и прошлая.

— Кстати, её же на шею ставят? — спросил я.

— Работорговцы — да, хотя не знаю, почему. Может традиция от ошейника была. Но вообще на любую часть тела. Ты ей раньше не пользовался?

— Пользовался, но не пробовал ставить в другие места.

Вру, Эви ставила печать на ногу тому пидору и всё проканало. Вот я и спрашиваю на всякий случай. А ещё вопрос…

— Сколько в ней печатей осталось?

— По цвету надо смотреть.

— Эм… и какой цвет?

Она подошла поближе, совершенно забыв о том, что я могу её тыкнуть, но… возможно это была проверка на плешивость. Поэтому я лишь спокойно дал ей посмотреть из моих рук.

— Два раза, судя по оттенку.

— Много ты знаешь о них.

— В своё время однажды печати так передавала между работорговцами. Они были нищими и пользовались одной сразу несколько. Вот так, — пожала она плечами.

— Ясно, тогда… — я полез за деньгами, а Мэри буквально засветилась от счастья. — Деньги.

— Наконец! — она запрыгала и захлопала в ладоши. Сколько ей блин лет!? Я бы сказал, что она младше Дары по поведению. Несдержанная с легко сменяемым настроением.

— Держи, — горсть монет перекочевала из моих рук в… почти в её. В последний момент, когда я начал высыпать их, часть попадала на землю, разлетаясь по траве.

— Деньги падают!

Быстро засунув полученные деньги в карман, она нагнулась и принялась выуживать упавшее золото, повернувшись ко мне спиной. Из-за того, что здесь была трава, её приходилось раздвигать по всей округе, ища кровью и потом заработанные монеты. И в тот момент, когда она была увлечена, я просто протянул руку с печатью и…

Поставил ей на шею.

Вот такой я уёба.

Мэри дёрнулась к шее рукой, слегка подпрыгнув.

— Что-то на шею холодное капнуло, — пожаловалась она, но через мгновение замерла, словно поняв, что на шею могло и не капнуть.

Мгновение и она отпрыгнула с испуганным видом, глядя на меня и хватаясь за шею. Её глаза были широко раскрыты от испуга и ужаса осознанного.

— Эт-то… Эт-то… — её губы задрожали, а на глазах выступили слёзы. — Ты п-поставил на меня рабскую печать?

Я молча показал её штамп.

— Н-но за что? Я же сделала как ты хотел… — она уже начала плакать. По её милым щёчкам скатывались одинокие слезинки. Блин, а когда она плачет, выглядит ещё красивее. — Я же… Я же ничего не сделала! Ты поклялся, и я поверила!

Ну чтож, теперь не будешь верить каждому слову незнакомца. И надо отдать ей должное, она держалась молодцом, всего-то плакала, да губы дрожали.

— Подойди, — спокойно сказал я.

Можно было не волноваться о том, смог ли я её сделать рабом или нет. В четвёртом столбике помимо имени Дары появилась Мэри, и звёздочка висела надо мной, пусть и другого цвета. Вообще я хотел проверить другое, а именно сопротивление.

И ОНО БЫЛО!

СУКА ДА КАК НАЛОЖИТЬ ПЕЧАТЬ ТАК, ЧТОБ НЕ БЫЛО ЭТОЙ ХУЙНИ!?!?!?

Помимо обычного зуда в голове от Дары, к которому я привык и уже не обращал внимания, появилась резкая боль от сопротивления Мэри. Но я тут же подавил её, даже не моргнув. Не надо знать ей, что неудачно наложилась печать.

Мэри пискнула и схватилась за голову.

— Нет-нет-нет! Не хочу! Пожалуйста! Не хочу!

Она упала на колени продолжая бороться, а я продолжал беспощадно давить ей, не изменяясь в лице. И, в конце концов, тихо плача, она подчинилась: медленно встала и подошла. Надо сказать, что я к этому моменту чуть ли сам не плакал. Чот я вообще лажаю, может как-то не так ставлю?

— Итак, — начал я. — Приказываю слушаться меня, никаким образом не выдавать меня, подчиняться мне, не сметь меня даже пальцем трогать без разрешения или вообще каким-либо образом причинять мне вред. В противном случае…

Хм… какие кары на её задницу мне пообещать? Думаю, хватит обычных.

— В противном случае продам тебя в рабство зверолюдям, которые будут трахать тебя в задницу до конца твоей жизни, пока ты сама не станешь половой тряпкой. Ну а потом тебя просто порежут на части и сделают шашлык.

Да, думаю, это отличное завершение моей угрозы.

В ответ на выслушанное рот Мэри приоткрылся, и она начала реветь.

— Заткнулась, — я вложил силы в приказ, и она тут же умолкла, продолжая ронять слёзы. — Подними ко мне голову.

Мэри молча подчинилась. А я… просто нагнулся и поцеловал её в губы. Без извращений и французских техник. Плотное соприкосновение с её маленькими, мягкими и солоноватыми губками. Не знаю, зачем, просто захотелось. От такого она зажмурилась, явно ожидая, что я её трахать буду. Может и буду, но не сейчас. А то боюсь, она тут же сломается и крышей поедет.

— Открой глаза, — потрепал я её по голове. — Отдавай деньги.

Она с убитым видом вытащила свои запасы и, провожая их грустным взглядом, отдала мне. Вот и всё. Золото вернулось, все сбережения у меня, а ещё появилась новая способка!

И называлась она «Взгляд убийцы». Хм… звучит эпично…. чо там? Могу истреблять сотни воинов? Могу культивировать и аннигилировать? Блин, звучит реально круто, но я так подозреваю, что скорее всего смогу или стату посмотреть, или напугать, или что-то в этом роде…

«Взгляд убийцы — не в первый раз вы заставляете маленьких девочек плакать! Поздравляем! Вы настолько суровы, что теперь раз в сутки сможете доводить одну маленькую девочку до слёз! Гордитесь собой! Вы настоящий убийца!

Способность позволяет взглядом заставить расплакаться одну девочку или лоли. Перезарядка — сутки.»

Я даже не знаю, как назвать подобный подъёб. Назвать крутую способку и… Блять, ну серьёзно! Сколько можно!? Почему бы просто не дать что-нибудь нормальное!? Чо за хуйня вообще!? Меня тут кто-нибудь кроме правой руки вообще любит!?

Я посмотрел на Мэри.

— Мэри, посмотри мне в глаза.

Она послушно подняла свою мокрую физиономию ко мне, и я активировал навык. Надо бы проверить, как он работает.

Секунда, её губы задрожали, глазки сузились… и она расплакалась, упав на колени, и словно маленький ребёнок, начала вытирать слёзы кулочками, безудержно рыдая.

Мда, в чём я действительно преуспел, так это в сборке бесполезных способок.

Глава 41

Итак… погнали.

Новый участник пати!

Имя: Мэри.

Фамилия: Турьилиси.

Возраст: 18. Так, а вот и причины глупого поведения. Хотя и занимается таким делом, умом явно не повзрослела, что печально. Теперь в нашей команде, считая Лиа и Дару, две идиотки.

Раса: лоли.

Уровень: 30.

«Параметры»

Сила — 20.

Ловкость — 58. Ого, ловкачка, хотя чего ждать от тридцатого уровня разведчика?

Выносливость — 37.

Здоровье — 22.

Мана — 0

Интуиция — 47.

«Дополнительные параметры»

Одноручное оружие — 21.

Оружие дальнего боя — 12.

Лёгкая броня — 4.

Взлом — 42.

Кража — 50.

Выслеживание — 29.

Торговля — 33.

Красноречие — 21.

Верховая езда — 10.

Скрытность — 56.

«Звания»

«Ловкие ручки — что-то плохо лежит? Но только не для вас! У вас всё хорошо лежит, особенно во внутреннем кармане. Этот непочётный навык дался вам с трудом и кровью. Зато взамен вы обрели действительно ловкие ручки и не менее ловкие пальчики.

Условия получения — неоднократно заниматься успешным воровством.»

«Авантюрист — этот мир не изведан и опасен, но вы никогда не остановитесь пока есть хоть один нераскрытый уголок. Приключения ждут вас.

Условия получения — стать авантюристом и вернуться обратно после первого приключения.»

«Курьер со стажем — кто-кто, а вам можно доверить любой груз. И можно быть уверенным, что вы его донесёте до адресата, потому что вы курьер со стажем! Чужие вещи в ваших руках в безопасности.

Условия получения — три года работать курьером и с успехом завершать задания.»

Так ты у нас уже ветеран?

«Способности»

«Друг теней — вы скрываетесь в тени. Никто вас не увидит пока вы сами этого не захотите, ведь тени — ваше второе я.

Способность делает вас незаметнее в тени на пятьдесят процентов в течении часа. Перезарядка — сутки.»

«Контрольный рывок — желание жить иногда может помочь перешагнуть любой барьер. Вы знаете это не понаслышке, от чего готовы в трудную минуту сделать контрольный рывок.

Способность позволяет на протяжении трёх минут бежать в два раза быстрее и повышает вашу реакцию в два раза. Перезарядка — сутки.»

И всё, две способки. Очень скудно. Хотя если она только и делала, что таскала товары, то особо ничего она бы не получила. Я удивлён, что она не получила способность «грузовая лошадь» или что-то в этом роде. Мир горазд на подобное.

Хотя… вторая способка могла использоваться и при нападении. Буквально три минуты, чтоб устроить настоящую резню. Вполне полезная, а если учесть уровень этой девки, то вполне возможно, что именно так она его и использовала.

Но по крайней мере я знал, кто она и что умеет.

После недолгого разговора мне наконец удалось привести её в чувства. Конечно, пришлось пообещать, что в будущем я обязательно отпущу её и заплачу, но конечно это всё ложь. Однако девочке нужно была надежда, утешение и смысл мне подчиняться, который я с готовностью дал. Ведь что выберет человек: наказание в виде секс-рабыни или же призрачную надежду? Мне кажется, что вывод очевиден.

Операция «Анальная кара работорговцев» началась в четыре. В этот час, по нашим прикидкам, все уже должны быть уставшими, так как первичный запал спал. Можно было конечно наступать и в полночь, и в три, но я посчитал, что четыре — самый идеальный вариант, когда ещё темно как жопе негра, но при этом все уже конкретно подуставшие.

Мы крались среди кустов и высокой травы, заходя с обратной стороны от входа на эту поляну. Вообще поляны была прикольной: небольшой луг, окружённый лесом, словно стеной и единственный выход. Эта поляна неплохо освещалась луной, так что всё было прекрасно видно. Включая клетки, в которых сидели рабы и стражников, которые здесь бродили. Однако я сразу заприметил нескольких, что стояли без факела в тени. Видимо скрытники или ещё кто.

Но больше меня смущало то, что иногда из шлемов у некоторых стражников поблёскивали глаза. Вопрос, какого хуя? Я пока не мог ответить на него, мы сидели слишком далеко от поляны и нам стоило подойти поближе. Однако стоило подойти поближе, и они пропали из виду.

Что за хуйня? Где они? Я внимательно поискал их взглядом и… вон один из кустов выходит, а вон ещё один шастает. Этот воду пьёт…

Ясно, разбрелись значит. Ну и отлично.

Взглядом я сразу нашёл небольшой домик и барак. Видимо там и спала охрана. Правда, судя по всему, у них там что-то было, так как одни входили, другие выходили. Чот у меня не хорошие предчувствие. Но времени нет, мой внутренний герой зовёт меня…

БЕЖАТЬ ОТ СЮДА! БЕЖАТЬ БЕЗ ОГЛЯДКИ!

Вот такой мой герой и почему-то интуиция, которая, сука, вечно спит, сейчас поддерживала героя внутри меня. Мне это не нравится. Особенно, когда я не пойму, от куда угроза. Я прямо вижу как они радостно схватились за руки и убежали в радужные дали на встречу солнцу подальше от проблем.

— Мэри, слушай сюда. Ищи девушку со светлыми волосами по плечи. Она тоже лоли. Зовут Дара. Помни, что если спалишься или выдашь меня, то тебя непременно скрутят и пустят по кругу как соучастницу.

Она нервно сглотнула и скользнула в тени деревьев. Надо сказать, что она практически сразу скрылась с глаз. Видимо активировала способностью «Друг теней». А я…

Зарядил арбалет. Он единственный был мне в пору по лвл. Вряд ли мощность была высокой, броню не пробьёт, но вот убить вполне мог. Я двинулся по кругу высматривая, кого бы грохнуть. Вообще большинство клеток стояло в центре, а вот барак с боку. Ближе к лесу. К нему я и направился.

На вопрос, чего так немного клеток, Мэри мне сказала, что это те, кого здесь отловили. Они ждут своих покупателей. Остальных привозят и увозят, не оставляя здесь надолго.

Тихо прокрадываясь через лес подальше от поляны, я наконец занял позицию напротив барака. Это был небольшой сарай, который можно увидеть на скотном дворе с небольшими окнами без стёкл под самой крышей. И сейчас оттуда раздавались весёлые голоса.

— Давай! Ну же!

— Покажи класс!

— Стойте, давайте по-другому, разворачивай… да, вот так, всё, парни погнали.

Потом был какой-то весёлый хохот, кашель, опять хохот.

Они чо там, бухают?

Я бы сказал, что ща прокрадусь туда как ниндзя, но в памяти сразу всплывают моменты, когда я в говно проваливался по колено, так же пробираясь, но только в храм. А в храме двое стражников… Так, у меня плохое предположение, что там происходит.

Я затаился, ожидая, когда стражник, контролирующий этот район подойдёт сюда. И когда тот проходил мимо, я едва заметно кинул ветку. В шуме леса это можно было сравнить с падением сухой ветки с дерева, что было не редкостью. Я тут сам обсирался от страха от постоянных звуков, боясь, что вот-вот выскочит Клирия и схватит меня за яйца.

Стражник, как я и предполагал, остановился и посмотрел в мой сторону.

— Кто там, — лениво спросил он, явно привыкнув к постоянному шуму в лесу. Но мне этого было достаточно. Он был повёрнут ко мне лицо и его единственный открытый участок тела, а именно лицо, был обращён ко мне.

Удобно положив арбалет на деревянное бревно, я прицелился. Пока мы ждали заката, я успел сделать пару пробных выстрелов и знал, как себя поведёт болт. Выстрел, едва заметная отдача и стрела торчит прямо из лица охранника. Тот свалился на землю, но из-за весёлого гомона шум его доспехов был практически не слышан.

Воровато оглянувшись, я выскочил на поляну, подбежал к нему, схватил и оттащил в лес. От остальной поляны меня отделял этот барак, только что главное было смотреть на лево и направо. Оттащив труп, я вновь в полуприсядя добежал до барака, подпрыгнул, ухватившись за край окна и очень медленно и аккуратно подтянулся, заглядывая внутрь.

И что я блять вижу!?

Эти хуевы хуесосы, что собрались здесь в количестве десятка гоняли по кругу Лиа. Сука я блять вас всех в рот ебал блять нахуй за такое, пидоры! Эти членососы измывались над ней и так и сяк, переворачивая и трахая в таких позах, что даже самая жёсткая порнуха позавидует. И Лиа уже была похоже больше на бездыханное тело, которое просто давало и принимало, подчиняясь и принимая позы с каким-то потухшим взглядом смотря куда-то.

Десять голых членососов. Страшно представить, сколько через неё прошло. Ну ничего, я вам ща хуи пообрубаю, бляди. Только придумаю, как бы туда попасть и всех перерезать.

Ладно, думаю, что Лиа потерпеть ещё минут пять может.

Так, что имею?

Арбалет, леска, яд, кинжалы, зажигалку, зелья, надежду, трусость, похо… Так, стоп, не в ту сторону идём.

Я ещё раз заглянул через окно. В принципе, свет горел только около кровати, где драли во все дыры Лиа. Исключительно каждый присутствующий смотрел на неё, даже не оглядываясь. Значит…

Я вернулся на землю бренную и подошёл к самому дальнему окну от места их праздника, после чего залёг на земле. Вдали ходил охранник. Он остановился, огляделся, постоял так немного и пошёл в обратную сторону.

Отлично! Я взял два клинка, которые приобрёл, обмазал их ядом, засунул за пояс и вновь полез в окно под крышей. Благо сила и страх за свою жопу позволили мне подтянуться. Ногами, за лямку я подцепил рюкзак и затащил его с собой. Окно было как раз под меня, и я, стараясь не шуметь, начал буквально протискиваться в него. Свет здесь не горел, поэтому заметить меня можно было лишь по окну, которое неожиданно оказалось закрыто моей новой тощей жопой. Да и интересовало всех другое.

Блин, меня тоже это интересует, если честно. Я всегда был любителем жёсткий порнушки… Но не с теми, кто в моей пати, поэтому они все ща сдохнут, если я не облажаюсь. Я достал арбалет, зарядил его и двинулся к ним. Уже находясь в десяти метрах от них, навёл арбалет в самого дальнего прямо в голову и выстрелил, после чего откинул его на кровать.

Противник с каменным стояком и пробитой головой, сделал несколько неуверенных шагов, прежде чем упасть. Но даже это не сразу заметили засранцы. А после замечать было поздно.

Неожиданное нападение. Перевозбуждённые кретины не сразу поймут, что происходит, а мне достаточно просто порезать их, чтоб отправить к праотцам. Тут даже умение драться на мечах или ножах не нужно. Как меня научили драки, где я раньше безбожно пиздился и меня безбожно пиздили, в один против всех главное напор и быстрое переключение между противниками. А так как у меня есть ещё и яд (меня заверил яд очень сильный и как только полностью разносится по кровотоку, существо сразу умирает) мои шансы очень высоки.

Главное, чтоб клинки в теле не застряли и самому не порезаться.

Я бросился к двум стоящим мне спиной пидарасам и воткнул им в шеи кинжалы. Оттолкнул в стороны, и клинки сами вытащились из падающих тел. А я бросился на голых, ошалевших уёбков. Правый клинок в спину ублюдку, что не успел обернуться, второй резанул по груди другого. Я толкаю говнюка с клинком в спине на кровать и вновь бросаюсь в толпу. Взмахи, кто-то успевает отойти, кого-то я чиркаю, но с них уже достаточно. Я просто бросаюсь на целых.

Те спотыкаются, и я просто прыгаю сверху на них, устраивая кучу мала и бью, бью, бью… мой навык одноручного маловат, но я компенсирую его настойчивостью. Тупо молотя по противникам, вскакиваю… и получаю в хлебало. Видимо один всё же успел прийти в себя. Я отлетаю, но тут же кидаю в него кинжал, от которого уебан уворачивается. Но мне эти доли секунд дали хотя бы время опять обрести хоть какую-то ясность. Я просто бросаюсь на него, получая удары. Плевать, главное резануть его, что я и делаю, после чего отскакиваю.

Ещё один, он бросается к вещам, но я его настигаю первым. Бросаюсь, валю на землю и начинаю остервенело забивать его кинжалом. Успокаиваюсь где-то через ударов десять.

— Заебался… — выдохнул я и стёр с лица кровь, после чего оглянулся.

Блицкриг удался на славу. Неожиданная атака и отравленные клинки сделали своё дело. Десять трупов благодаря мне. Хотя встреться я с ними в честно бою, порвали бы нахуй. Я мельком бросил взгляд на стату и с удовлетворением заметил, что поднял лвл и несколько дополнительных параметров.

Так, ладно, потом порадуюсь своим невъебенным достижениями. Перешагивая трупы, я подошёл к кровати, мокрой от пота и выделений. Лиа… У неё был пустой взгляд, направленный в потолок. Даже такой шлюхе как она подобное пережить было сложно.

Я отвесил ей внушительную пощёчину, и её голова дёрнулась. Потом я отвесил ещё одну, и ещё. Я бил её до тех пор, пока в её взгляде не появился проблеск сознания и она не начала учащённо моргать.

— Ну чо, как, скучала без меня? — усмехнулся я, схватил её за плечи и посадил на кровать. Ей бы умыться… и помыться, раз уж на то пошло, но увы, не могу ничего предложить. Хотя…

Я сбегал к портфелю, что был со мной, вытащил оттуда бутылёк зелья выносливости, один выпил сам, другой принёс к Лиа и буквально силой залил ей его. Эта сучка сопротивлялась. Пришлось даже рот ей закрыть, чтоб она проглотила. После него ей в глотку пошла зелька жизни.

— Не так уж и стёрмно, да? А ты сопротивлялась, — потрепал я её по волосам.

Она выглядела слегка растерянной, что придавало ей какую-то невинную милоту. Но лишь на мгновение; придя в себя ей вернулись острые черты лица и хищный взгляд. И первый вопрос, который я услышал был:

— Кто ты?

Блять, я же изменился по внешности! Я чот и забыл в пылу боя. Сейчас для неё я ноунейм, который устроил здесь кровавую баню и может оказаться страшнее, чем насильники.

— Не ссы, Лиа. Это я, Мэйн.

Она явно мне не верила. Хм… где второй клинок с отравой… А вот он! Я аккуратно засунул их за пояс.

— Мэйн — девушка. По крайней мере была в последний раз, — можно только удивиться, как после пережитого на её лице появилась хищная улыбка.

— Спешу тебя разочаровать. Я был парнем, парнем и останусь. То, что ты видела — смена внешнего вида, моя способка. Не веришь, спросишь у Дары, когда я её вытащу. Но могу доказать и сейчас. Последний раз, когда мы виделись в комнате, тебя насиловали. Я срать вышел после ужина, мы ещё говорили, что еда так себе. А до этого ты мне куни делала, но сначала сделала их Даре. Что-нибудь ещё рассказать?

Она внимательно смотрела на меня, словно пытаясь поверить в сказанное.

— Ах да, у тебя в расе шлюха стоит и в канализации я спросил, что это за раса, а ты ответила, что ты любвеобильная.

Кажется, это её окончательно убедило.

— Ты Мэйн? — всё равно в её голосе сквозило недоверие.

— Вообще у меня другое имя, — я нашёл какие-то шмотки что были вроде женскими и кинул ей, после чего надел сумку. — Но да, я Мэйн, которую ты знала.

— Как-то ты выглядишь… стрёмно.

Кх-х-х… Это был удар под дых!

— Девушкой тебе больше шло. Можешь превратиться потом обратно?

Кха-кх-х… Это… больно. За что так со мной? Я же вроде нормальный на внешность.

— Не нравятся батаны? — спросил я, превозмогая душевную боль.

— Прости, я больше по накачанным, волосатым брутальным мужикам, которые берут силой меня.

— Как эти? — кивнул я на тела.

— Нет, я не говорила, насилуют. Я говорила, берут.

— Ладно, идём давай. Потом поговорим, — махнул я, когда она накинула на себя одежду.

Однако идти далеко нам не пришлось — в дверь постучали. Вот сука, догадались, что мы здесь? А ведь вроде тихо все померли.

— Никого нет дома! — крикнул я.

— Мы знаем, что вы там, — раздалось снаружи.

— Нет, нас здесь нет! — уверенно заявил я.

Снаружи повисла тишина. Потом дверь легонько раскрылась, к нам заглянул на мгновение мужик, после чего скрылся.

— Они там, — крикнул он товарищам.

Блять, серьёзно? Вы заглянули, чтоб проверить, врёт ли вам голос или нет? Не пугайте меня своей тупостью.

— Выходите, у нас ваши подружки! Сладкие подружки, которым можно много чего отрезать! Если выйдите сейчас, то возможно всё ещё не так плохо для вас обернётся!

Ага, не плохо. Конечно, блин. Меня убьют, Лиа, как самую привлекательную теперь из нашего отряда, буду трахать во все дыры, пусть ей и не привыкать. Но… у меня есть козырь. Да-да, иду на крайние меры, надеюсь, что прокатит… Хотя, там же блять сраные воины, а у меня десять минут и адский прилив сил! Конечно прокатит!

Поэтому я направился к двери под подозрительным взглядом Лиа.

— Ты действительно Мэйн.

— А ты сомневалась, — усмехнулся я.

Ещё раз проверив меч и клинки, я вышел на улицу.

Помимо прохладного воздуха, ночного неба и света луны меня встретило двенадцать стражников, которые собрались у входа в метрах пятнадцати-двадцати. И только пятеро держали мечи, остальные этим пренебрегли. Двое из пяти вооружённых держали Дару и Мэри.

— Блять, ну как знал, что ты облажаешься, — сказал я ей.

— Прости! — пискнула она, но ей тут же закрыли рот.

Вместо неё продолжил массивный мужик.

— Так-так-так, вот кто у нас тут затесался, — усмехнулся один из воинов, что был ближе всех остальных ко мне. — Поверить не могу, что такой дрыщ убил всех ребят в казарме.

Все начали улыбаться, словно вторя ему… И чот их улыбки меня настораживают. Интуиция вновь пиликает на скрипке и предупреждает меня об опасности. Хотя она и не замолкала всё это время.

— Ага, здрасте, — кивнул я. И тут же заметил, что где-то у семи из них глаза слегка желтоватые и, словно как у зверей, отражают свет. Не нравится мне это. — Чот люди там лохами оказались. Пришлось проредить их количество в воспитательных целях. Так что уж извините.

— Это довольно смело, выйти к нам на встречу вот так, — улыбнулся… нет, оскалился он. Только сейчас я заметил, что у него зубы как частокол. — Однако… думаю, что тебе от сюда не выйти.

— А я так не думаю, — возразил я.

И в этот момент Дара, что так упорно крутила головой на мгновение вырвалась и дала мне прояснение ситуации.

— Они оборотни! — но ей тут же закрыли рот.

Оборотни? Они!? Бля… Это же нехорошо, верно?

Мужчина недовольно посмотрел на неё, после чего вновь обернулся ко мне.

— Ну вот, девушка испортила весь сюрприз, — вздохнул он наигранно. — Но… это особо ничего не изменит.

Я снял с плеча сумку, в которую с трудом умудрился затолкать рюкзак Дары и протянул его Лиа.

— Лиа, во имя всего того, что между нами было. Что бы ты сейчас не увидела… Пожалуйста вернись за мной и не бросай тут сдыхать, хорошо? А сейчас, как всё начнётся, просто беги. Дара и Мэри отправятся за тобой.

Я со всей серьёзностью посмотрел на неё, от чего Лиа слегка удивлённо без намёка на улыбку кивнула. И всё это под насмешливыми взглядами оборотней, которым не терпелось поиграть. Хотите игры? Будет вам игра.

У чтож, твари будут драться, твари будут убивать, какие у меня шансы? Только у семерых я вижу жёлтый цвет глаз. Возможно остальные нормальные, хотя и знают об особенностях своих товарищей.

— Тогда у меня предложение, — начал я. — Я показываю вам фокус, а вы смотрите внимательно и потом аплодируете, договорились?

Толпа рассмеялась. Они явно не понимали, что я могу представлять угрозу. А может я и не был угрозой для них. Но сейчас мы это увидим. Ведь сила побеждает разум, самоуверенность побеждает осторожность.

А я… эм… Блин, тут должна была быть эпичная фраза с монологом, ну да ладно. Закончу по-другому.

А я раздаю всем пизды. И никто не уйдёт обиженным, потому что пизды будет много.

Я шагнул им на встречу, активируя «тварь пустоты». Крови, чую, будет много, но главное, чтоб не моей. Шоу «тварь пустоты против зверя» начинается.

И моё тело начало изменяться.

Имя: Патрик

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 23

Раса: человек.

Уровень: 19.

«Параметры»

Сила — 22.

Ловкость — 24.

Выносливость — 21.

Здоровье — 20.

Мана — 20.

Интуиция — 29.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 13.

Одноручное оружие — 22.

Двуручное оружие — 6.

Оружие дальнего боя — 11.

Лёгкая броня — 12.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Медицина — 10.

Рукоделие — 12.

Шитьё — 5.

Торговля — 14.

Красноречие — 23.

Верховая езда — 5.

Скрытность — 14.

«Звания»

«Восставший из зада — вы умудрились выбраться даже из такой задницы как эта. Это заслуживает должного уважения к вам. Мир упустил знатного проктолога!

Условия получения — вернуться к жизни. Бонус — любое лечение действует на вас на десять раз хуже. Бонус — любое исцеление действует на вас в десять раз хуже.»

«Пироманьяк — ваша стихия — огонь, ваша душа — пламя. Вы играете с ним, вы общаетесь с ним, в его любите, так как он ваше детище. И вы готовы отдать ему не одну постройку, ради того, чтобы увидеть, как он взметнётся вверх, сжигая её дотла.

Условия получения — поджечь пять построек.»

«Огнепоклонник — сказки о вас ещё многие века будут заставлять детей плакать от страха. Вы не ведаете страха перед огнём, вы не чувствуете жалости к тем, кого отдаёте ему на растерзание. Пламя ваш друг, жар от него — ваша суть.

Условия получения — сжечь населённый пункт вместе с людьми.»

«Пожиратель — вы тот, кто смог пережить заражение, гуляя рука об руку с самой смертью на протяжении долгого времени. Вы доказали, что вас не так уж и легко свалить даже таким. Вы готовы вгрызаться в плоть противника, чтоб выжить, и вы готовы его сожрать при необходимости. Вы — настоящее чудовище.

Бонус — новая способность.»

«Весёлый шалопай-трансгендр — даже профи в отношениях не скажет, девушка вы или парень, настолько качественно вы шифруетесь. И кто бы мог подумать, что ваша душа настолько разностороння, что одного тела вам будет мало.

Условия получения — сменил пол.»

«Способности»

«Завтрак туриста — ваш визг настолько пронзителен, что собирает орды хищников в округе по вашу голову.

Способность заставляет двигаться в вашу сторону агрессивно настроенных хищников. Перезарядка — двое суток.»

«Мягкая подушка — на вас так удобно спасть, что вы даёте прирост к опыту на будущий день.

Способность увеличивает скорость роста опыта тем, кто на вас заснул на двадцать процентов на двадцать четыре час следующего дня при условии, что вас использовали как подушку. Перезарядка — нет.»

«Трусливая душонка — ваша трусость — союзник в мире сильнейших, и она поможет понять вам, кто перед вами стоит и не пора ли вам бежать.

Способность позволяет вам увидеть звания выбранного объекта. Перезарядка — двенадцать часов.»

«Улучшенная весёлая ночка — вы способны удовлетворить даже самую ненасытную натуру до потери пульса. Так что не бойтесь, что вас не хватит на десяток девушек. Хватит ещё как, они ещё и не слезут!

Способность позволяет сохранять эрекцию и получать удовольствие на протяжении двенадцати часов. Партнёр испытывает сильно усиленные ощущения и удовольствие во время секса. Отключение способности по желанию или истечению времени. Перезарядка — двенадцать часов.»

«Тварь пустоты — вы настоящее чудовище. Ваша природа — смерть человечеству. Отдайтесь своим инстинктам и погрузите этот мир в хаос.

Способность увеличивает вашу регенерацию на сто, увеличивает прочность костей на сто, увеличивает силу на сто, увеличивает ловкость на сто, увеличивает выносливость на сто, увеличивает живучесть на двести, увеличивает скорость реакции на сто. Ваше тело трансформируется до необходимых размеров. Время действия десять минут. После каждой съеденной жертвы время действия способности увеличивается. После использования способности тело трансформируется обратно. Побочный эффект — повреждения костей и мышц после обратной трансформации. Перезарядка — неделя.»

«Она мужчина — девушка или парень? А кто сегодня ты? Ведь теперь ты можешь быть как одним, так и другим. Порадуй свою девушку новым обличием! Ну или парня, каждому своё.

Способность позволяет менять пол с женского на мужской и с мужского на женский. Все ранения тела сохраняются. Перезарядка — сутки.»

«Взгляд убийцы — не в первый раз вы заставляете маленьких девочек плакать! Поздравляем! Вы настолько суровы, что теперь раз в сутки сможете доводить одну маленькую девочку до слёз! Гордитесь собой! Вы настоящий убийца!

Способность позволяет взглядом заставить расплакаться одну девочку или лоли. Перезарядка — сутки.»

Кири Кирико Мир, где мне очень не очень рады

Часть шестнадцатая. Лучшая команда и безумное спасение

Глава 42

Боль, боль, уходи.

Это, если не ошибаюсь, фразочка из Японии. А ещё книга, которая заставила меня взгрустнуть своим сюжетом. Если не ошибаюсь, тот же автор начёркал «три дня счастья», что, по моему скромному мнению, было одним из самых грустных и счастливых произведений. Сука, три дня депресняк крутил на пальце.

Ну так вот, смысл этой фразочки был в том, что надо потереть или подуть на ушибленное место, чтоб боль ушла.

Сейчас мне требовалась, как минимум, толпа, которая бы хором кричала мне: «Боль, боль, уходи» и дула подобно какому-нибудь вентилятору из аэротрубы. Или тёрла меня по всей поверхности тела. Потому, что пидарасило меня нещадно. Кожа словно рвалась, кости ломались, мышцы… там было вообще весело, но боль не супер-сильная, когда ты теряешь сознание. Я вполне мог думать и оглядываться.

В одно мгновение я почувствовал, как ботинки стали мне малы, а через секунду верные сапоги, снятые со скаута, у носков лопнули и из них появились мои не самые сексуальные пальцы ног, на которых росли коготки. Да и тело начало расти ввысь, рубашка тут же порвалась, как порвались и рукава. Руки росли в длину и обзаводились когтями…

Бля, даже сквозь адскую боль я не могу всосать одну фишку — хули мои части тела удлиняются!?

Кстати… враги.

Увидев мой метаморфоз, пятеро охранников отшатнулись. А вот семеро желтоглазых насторожились, приняв странную позу: руки в стороны, спина чуть согнута, голова словно вперёд вытянулась, ноги присогнуты. Аля оборотень в человеческом обличии… Стоп, они и есть оборотни!

— Он оборотень! — закричал их главный. — Превращайтесь!

Какой-то ты тупой и долгий для главного. Хотя… Я уже где-то на половину изменился и происходило это очень быстро, так что не такой уж и долгий.

Секунда и его лицо, да и само тело начало меняться. А вслед за ним меняться начали и остальные шестеро.

И тут я сделал свой ход — бросился на него, даже не обратившись полностью, хотя по ощущениям я стал заметно выше, а конечности длиннее. А ещё мой рывок был слишком сильным с непривычки, и вместо того чтобы подпрыгнуть к нему я врезался в него. Но собрал я не только его, но и ещё одного человека за ним. Мы кучей улетели дальше и, кувыркаясь, приземлились на землю.

Не теряя времени, я тут же воткнул в него кинжал, после чего прыгнул вперёд и… моя одежда лопнула и второй кинжал остался за поясом. Но по крайней мере один потратил. Вот не знаю, есть ли у оборотней устойчивость к ядам, но жизнь ему точно попортит.

А моё тело кажись уже изменилось окончательно. Мой круг обзора… увеличился. А ещё я вижу всё до мельчайших деталей даже на расстоянии. И слух… улучшился. Вон, слышу, как убегают мои подчинённые и даже вижу, как они оглядываются в испуге и ужасе на меня. Охранники, что держали их, повыхватали щиты и мечи.

Я чувствую их запахи… пахнет псиной.

Да и тело моё изменилось… кости торчат, оно самом стало длиннее, худее, бледнее и острее… Ноги и руки длинные. Чот мне оно тело вендиго из одной игры напомнило.

Противник, которого я повалил и воткнул нож, медленно встал, выдернув клинок и отбросив его в сторону. Главного заметно пошатывало, но дохнуть он не собирался. Шестеро уже превращались, их броня спала с тела на землю, руки становились длиннее, кожа отваливалась лоскутами, выставляя на обозрение шерсть, лицо превращалось в морду зверя.

Я быстро коснулся лица рукой. Череп слегка вытянулся, у меня появился конкретный частокол зубов, а носа кажись вообще нет. Ясно, значит зубами орудовать можно.

Интересно получается — вендиго против оборотня. Вернее, против семи оборотней…

А какой у них прирост к статам? Хотя какая уже разница? У меня лапы когтистые, будут как мечи. Что-нибудь да придумаю.

Так, что там по моей стате?

Сила — 222.

Ловкость — 124.

Выносливость — 121.

Здоровье — 200.

Мана — 20.

Интуиция — 29.

Ну… неплохо, есть шансы. Тогда погнали.

Вся эта проверка заняла секунды, к тому моменту звери успели только окончательно обратиться.

Ну чо, устрашающий рёв?

Я упал на все четыре конечности и заорал.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!

Только вот покинули мою глотку звуки отнюдь не человеческие. Это был до усрачки дикий рёв с нечеловеческими нотками.

— Чо за…

Но вместо этих слов меня покинуло бездушное рычание твари.

В ответ все семеро оборотней выпятили грудь, развели лапы с длинными когтями в стороны и заревели. Не так страшно, как я, но тоже внушительно… ну да ладно, время идёт, пора жрать и убивать. Знать бы, насколько сильным стал.

Ладно, устроим блицкриг.

Я бросился первым. Но уже не на двух, а на всех четырёх лапах, так как двигаться на них было быстрее и удобнее. Наверное, со стороны это выглядит так, словно я паук с телом человека. Оборотни бросились на встречу.

В последний момент я сменил траекторию и прыгнул в сторону. Прыгнул так сильно, что просто оказался от них в стороне. К телу ещё привыкать и привыкать, я уже не говорю о чудовищной непривычной скорости. Ещё прыжок и я врезаюсь в оборотня с края.

Несколько кувырков, я оказываюсь сверху, хватаю тварь за морду и отвожу в сторону, после чего вцепляюсь в горло и начинаю его рвать. Кто-то набрасывается сзади, вгрызаясь в плечо и не давая закончиться начатое. Боль прострелила от затылка до копчика. Пиздец как больно!

Я резко отталкиваюсь, всё же вырывая клок мяса у ублюдка и вскакивая на ноги, оборачиваюсь. Ещё одна тварь прыгает на меня, но я выставляю руку вперёд, и она вцепляется зубами в предплечье. Третью я просто бью ногой, и та отлетает в даль.

Я резко крутанулся на месте, пытаясь сбросить тварь, но мне в ноги уже вцепилась ещё одна. Нет две, сука ещё и в плечо, сейчас до шеи доберутся. Кажется, моё сознание занимает теперь только боль, парализуя даже движение.

Подпрыгиваю что есть сил вверх и…спиной падаю на тварей. Вой, писк, я дёргаю ногой, высвобождая её, резко дёргаюсь вперёд и бью по морде твари, что кусала ногу, лапой, выбивая кровавый фонтан с ошмётками мяса.

Тварь на другой ноге отпустила меня, попыталась цапнуть за харю, но я рукой ловко перехватываю пасть и сам кусаю суку за нос, вырывая его вплоть до кости. Вновь падаю на землю, придавливая тварь на руке, и ударами лап начинаю ломать грудную клетку. А на спину вновь набрасываются и начинают меня рвать, даже в шею вцепились…

Вновь резкий рывок в сторону что есть сил, и мне удаётся сбросить с себя их. Однако мнесловно кожу сорвали… возможно так оно и есть. Я бы от боли заплакал, но слёз нет.

Мои раны… они медленно затягиваются. Но время…

Я бросаюсь в сторону. Моя скорость явно выше их, но я пока плохо с ней управляюсь. Достигаю стражника. Он пытается взмахнуть мечом, но слишком медленно. Одним ударом сношу голову, которая улетела вдаль, хватаю тело и запрыгиваю на клетку с рабами, после чего начинаю буквально срывать доспех и жрать. Жрать очень быстро, проглатывая плоть кусками, так как времени на перерыв мало.

Они берут кучей. Слишком много сук, но я могу взять живучестью и силой, которой, судя по всему, у меня значительно больше. Значит…

Я отбрасываю обглоданный частично труп. Звери окружают меня с опаской, понимая, что я не типичный противник. Какая наблюдательность. И я…

Естественно бросаюсь в кучу. Врезаюсь в тварь по центру и через несколько кувырков по земле просто хватаю её и отбрасываю подальше. Резко разворачиваюсь, встречаю сильнейшим ударом прыгнувшую на меня тварь. Её отбрасывает, летят ошмётки плоти с её морды… это сейчас её глаз пролетел?

Пусть их удары и не самые сильные, но кажется, что оборотни тоже не обделены как живучестью, так и ловкостью.

Другой твари, что прыгнула на меня бью снизу вверх прямо в челюсть, но не кулаком, а скрюченной лапой, пробиваю пасть с низу и просто вырываю нижнюю челюсть, которая оказывается на пальцах. Её язык просто вываливается наружу.

Ещё две твари валят меня на землю, но не могут дотянуться так как я схватил их за шею, зато одаривают меня градом ударов, кромсая мою кожу на ремни. Резко упираю ноги в них, разгибаю и откидываю вверх. Кувырок назад через голову, вновь разворот, прыжок вперёд и перехватываю тварь в полёте, что отбросил ранее.

На этот раз я полностью на всей шее смыкаю челюсть и буквально жру её живьём, глотаю и жру. Два быстрых укуса и зубы чиркают об её позвоночник. Резки прыжок вперёд и вновь разворот.

Только одна тварь цела, и это главный, его размеры выдают… У одной грудь подрана, но кажись она регенерирует уже. Пусть удар у меня за двести силы, но живучесть и регенерация со временем сводят всё на нет. Ещё четыре ранены, но кажись не смертельно, хотя без челюсти явно коньки отбрасывает. Я тоже подран и любое движение отзывается либо болью, либо ощущением, что там ожог. А на левой погрызенной руке вообще плохо слушаются пальцы. Ну хоть сама рука двигается. И ещё моё время… хз где.

Я вновь издаю рёв, упав на конечности. Мне отвечают недружным рычанием. Страх теперь гуляет между ними. Кстати, я этот страх полностью разделяю. Я бы ща сказал: расходимся с миром, но вот незадача — у меня вместо голоса только рык. Кстати, регенерация всё хуже и хуже работает. То ли ем мало, то ли время заканчивается.

Ладно, хватит соплей, погнали.

Я резко бросаюсь на них, но в последний момент останавливаюсь и все шестеро оказываются передо мной. Пролети я ещё немного, вместе бы накинулись на меня. И я тут же, не глядя, начинаю молотить своими лапами их, после чего просто отпрыгиваю от ответных ударов и бросаюсь к страже.

Ловлю четыре болта от арбалетов, но боль по сравнению с укусами незначительна. Врезаюсь в строй из четырёх человек. Одного смял, двух других располосовал ударами когтей… Хотел убить, но броня выдержала, а их просто оттолкнуло. Плевать.

Положил руку на шлем, резко придавил к земле, и тот прогнулся словно консервная банка, выплёскивая мозги. Резко схватил руку, несколько раз дёрнул и вырвал из сустава и вновь отпрыгнул, но уже на крышу, где руку и сожрал. И вновь в бой.

Приземляюсь на рыцаря, ломая его как игрушку. Бросаюсь на зверей, врезаюсь в одного, поднимаю над собой и, аля борец, бросаю на землю. Пятеро набрасываются на меня, но я добиваю на земле ублюдка, растоптав ему голову.

Начинаю крутиться волчком, сбрасывая двух вместе с кожей и мышцами, в которые они вцепились, не давая им добраться до шеи. Боль такая, что я реву от боли на всё округу. Дёргаю руку на себя, вырывая из пасти и тут же бью острым локтем в морду, ломая твари кости. Жаль часть мышц оставил у неё в пасти и она в локте теперь практически не двигается.

Хватаю за шкирку другую тварь и швыряю насколько есть сил. Бросаюсь в сторону, унося с собой на спине последнюю. Срываю со спины, словно пиявку (эта сука порвала мне там все мышцы, как я ещё руками управляю!?) бросаю вперёд, после чего прыгаю сам на неё, рву к хуям челюсть. Запихиваю руку в глотку, пробивая череп с низу и рву лапой мозг. И в это же время не переставая жру суку вместе с шерстью, кожей, костями, мышцами… Время, мне нужно время.

Их осталось четыре и один отравлен, один без носа, один без челюсти и один слеп на глаз. Моя регенерация вроде как что-то там возвращает, и левая лапа вновь движется.

Вновь бросаюсь в бой.

Не пойму, почему мне ещё глотку не порвали? То ли меткости не хватает, то ли скорости? А может они так задрать пытаются? Хотя кто-то вроде пытался, но я тогда сбил его.

Твари бросаются все разом, и я ухожу в сторону ударом снося пол морды всё тому же несчастному ублюдку, но теперь он слеп на оба глаза. Разворачиваюсь и все трое валят меня на землю. Прикрываюсь руками, которые дерут и отталкиваю одну ногами, отправляя в полёт главного. И тут же резко перекатываюсь боком, ещё раз и ещё, после чего отпрыгиваю.

Не даю шанса и прыгаю на одну из тварей, что без носа, придавливаю к земле. Левой рукой прикрываюсь от второй твари, что рвётся ко мне сбоку. Хуй с рукой, ей не привыкать. Свободной, несмотря на удары лап по телу я бью в грудь придавленной твари. Удар, удар, удар, треск, ещё удар, рука проходит через рёбра, и я вырываю сердце.

После этого валю тварь, что дерёт зубами руку, на землю, запихиваю пальцы в глазницу руку, всё глубже и глубже, пока не добираюсь до мозга. Осталось две. Отравленный и без глаз. Безглазый пытается унюхать меня, но…

Бросаюсь на вожака, и мы отлетаем, несколько кувырков и я сверху. Руки в пасть. Его острые зубы протыкают ладони, но срать уже, я просто раскрываю ему пасть до максимума и… Резкий рывок, потом встаю на него ногой, ещё один рывок и срываю верхнюю челюсть вместе с черепом. Осталась на теле только нижняя. После этого спокойно добегаю до слепой и ловким движением выкручиваю голову в обратную сторону. Только скулёж тот и выдавил.

Теперь те двое охранников. Они жмутся около барака и, как увидев, что я направляюсь к ним, сразу прячутся в нём. Но мне не нужны двери, стенки слишком хлипкие. Я просто вламываюсь внутрь через неё и бросаюсь на них. Удары мои их броня выдерживает, поэтому я просто рву их. Отрываю ноги руки, головы, пока всё тут не заливает кровь и никого в живых не остаётся.

Подхватив одно из тел, я выбираюсь на улицу и, пожирая его, оглядываюсь, не остался ли ещё враг, но… нет, пусто. На мгновение мне показалось в дальних кустах что-то есть, но приглядевшись я увидел лишь лес.

Всё… бой закончился, хотя я бы не сказал, что он был очень долгим. Возможно я в десять минут уложился. А может и в пять…

Не знаю, каким чудом я их уделал. Вроде дрался как обычно, как мог, как привык, следуя самой логичной тактике. Хотя подозреваю, что прирост статы у оборотней просто меньше. После подобного меня слегка подтряхивает как от страха и адреналина, так и от боли. Но сука, как же всё болит, словно меня пожарили на сковороде и до сих пор рвут куски плоти.

Хавая ногу обмудка, я оглядываю себя.

Ну что могу сказать… Чудовищно… Только одно слово, это чудовищно. Всё тело истерзано, порвано, где-то целые куски плоти вырваны. Меня как будто тащили по гравию на машине, от чего меня всего вот так порвало. Хотя надо признать, всё это регенерирует с болью, на которую я даже не обращаю внимание. А ещё всё тело, где идёт регенерация, щиплет и чешется.

Ужасно…

Кстати, жру я не просто так, надо чтоб тело полностью отрегенилось до обратного изменения, иначе хуй такие раны залечишь. А то страшно представить, что будет, если всё это перенесётся на моё тело. Кстати… а человечина не такая уж и плохая, по вкусу похожа на жёсткую говядину, особенно ноги. Меня бы от подобного бы вырвало, наверное, но сейчас это всё воспринимается так, словно я ем что-то обычное типа курицы или свиных рёбрышек. Видимо психику тоже изменения цепляют, если я до этого не был ещё психом.

Эх… какой же я больной обмудок, лишившийся капельки человечности… Пойду, рабов попугаю, что ли…

Хотя подходить было необязательно, я и отсюда видел перекошенные от страха рожи. Мужчины, женщины, дети, все они сжались в кучу в углу клетки и дрожат. Наверное, кирпичный завод открыли.

Мои раны с болью и превозмоганием заросли лишь к тому моменту, как я закончил доедать труп пятого рыцаря. Мда… регенерация слабовата, хотя с другой стороны тело выдержало столько укусов, что просто поразительно. Ах да… живучесть то там за двести… ну тогда понятно… Хотя нет, нихуя не понятно.

Я медленно обошёл залитую кровью поляну, выискивая своих неверных товарищей, что попрятались в кустах. И надо сказать, что я их сразу заметил. Вон в тех… чувствую как запах, так слышу и звуки.

Кстати, на счёт запаха, кто-то из вас явно напрудил в штаны… негодницы.

Глава 43

Это был отходняк… Нет, не так…

— О-О-О-О-Т-Т-Т-Т-Х-Х-Х-Х-Х-О-О-О-Д-Д-Д-Н-Н-Н-Н-Я-Я-Я-Я-Я-К-К-К-К!!!!!!!!!

Так вот чо бабы при родах орут так, реально легче… но не намного. И не стоит удивляться, что я даже согласную «К» умудрился протянуть в крике. Когда тебя так пидорасит, ты открываешь в себе новые потрясающие возможности! Вот, например, я уже взрослый, а от боли справил позорно всю нужду под себя, так как такого сука я ещё не чувствовал. Вообще, какого хуя так больно то? Разве не наоборот должно быть?

Продолжая орать, как лев, которому прищемили дверью яйца, я, в конце концов…

Отключился. До победного момента от боли удержать сознание я, увы, не смог.

Боль, боль, молю, уходи, я не переживу такой пиздец. Даже в отключке я чувствую, как меня просто штормит, как сердце захлёбывается, и как рвётся сознание… От такой боли я поеду… Нет, Патрик, держись, раз, два, три, четыре…

Я пытаюсь абстрагироваться и не чувствовать того, что происходит со мной, хотя это невозможно. Нельзя умереть от боли, можно умереть от сопутствующих повреждений. А вот свихнуться вполне. Но… кажется я уплываю… Как бы не старался… я плыву…

Сколько я пролежал в отключке? Ну… не знаю, однако если учесть, что я до сих пор на траве и не слышу, как меня спасают, то явно недолго. Почему я уверен, что меня спасут? Ну так Дара с ними, я ей необходим, и она меня не бросит. Надеюсь только, что её не попытаются с испуга кинуть другие, чтоб изгнать меня из команды.

Я с трудом приоткрыл глаза, которые буквально резало светом звёзд. Не помню, чтоб был таким чувствительным к свету… Но сука, как же слепит… не буду их открывать, ну нахрен.

И где этих шлюх носит, когда голый обоссавшийся, обосравшийся воин-победоносец так нуждается в помощи!? Пиздец просто, ни на кого положиться нельзя. А ведь я первый раз оказался в таком уязвимом положении. Всегда я сохранял план для отступления, а тут рискнул буквально всем, положившись на кого-то и сжигая все мосты за собой.

— Где вы, ёбаны вашу мать в рот… — прохрипел я.

Кажется, связкам пиздец. Ну ладно, я в любом случае не любитель петь.

Где-то справа я услышал шаги по траве. Повернуть бы голову, но… Во-первых, двигаться адово больно, во-вторых, всё равно смотреть не могу.

— Дара… это ты? — голос хрипел, как волочащийся по земле деревянный ящик.

— Д-да. Мэйн, это ты?

Нет блять! Не я! Пройди мимо! Сука, ты чо блять такая тупая!? Не видишь, что я!?

— Не я.

— Но… ты же говоришь со мной.

— Дура, я это! Я! Помоги мне уже!

— Как?

— Отсоси у меня! — не выдержал я. — Дара-дура, я двигаться не могу, смотреть не могу, мне адски больно! Хули ты тупишь!?

— Но что я могу сделать? — испугано пискнула она.

— Естественно, сделать для нашего зверя носилки, — промурлыкала Лиа.

Ну слава богу, хоть есть кто-то… АЙ! Больно!

— Ты чо творишь!? — воскликнул я.

— Да у тебя кожа во многих местах порвана. Вот я туда и тыкаю пальцем. Кстати, руки и ноги у тебя тоже не совсем под правильными углами. Смотри…

Сучка схватила меня за руку и О БОЖЕ БЛЯТЬ КАК БОЛЬНО!!! СУКА ГНЁТ ЕЁ В ОБРАТНУЮ СТОРОНУ!!!

— Отпусти, блядина потасканная! — захрипел я. — Иначе я перепревращусь и порву тебя нахуй.

— Ладно-ладно, — ответила она, но её голос не говорил о том, что она собирается останавливается.

— Ты лучше скажи, член на месте? — спросил я о самом главном волнующем предмете на моём теле.

— Ага, — я почувствовал, как на упомянутый орган легла её ладонь, мягко сжала, разжала, будя его и дразня. — Он даже рабочий.

Ну слава богу, самое ценное в порядке! Тогда можно не беспокоиться.

— Отлично, там Мэри у вас?

— В красной шапке?

— Да.

Послушался скулёж, плач, звук удара.

— Й-йя здесь, — всхлипнула она где-то рядом.

— Чо она плачет?

— Они меня…АЙ!

Вновь звук удара.

— Да она тут убежать собралась.

— Не собиралась! Клянусь, пожалуйста, не над…АЙ (звук удара) Стой! (звуки удара, писк) стойте…(плач, звуки удара)

— Лиа, харе пиздить мою собственность, — прохрипел я.

— Ладно, ладно.

Я с трудом открыл глаза. Свет от звёзд уже не был таким ярким, так что я вполне мог оглядеться. И что вижу? У Мэри разбит нос, губа, глаза все красные и заплаканные. Она в испуге жмётся от Лиа, которая держит… кнут? От куда ты его достала?

— Лиа, будешь чудить, не поленюсь перевоплотиться обратно и порвать тебя, — пригрозил я.

Конечно же я блефую, но они-то не знают. А без блефа никуда. Нельзя, чтоб они поняли, что власть и сила утекает из моих рук. Блин, как же бесит быть главным, сплошной гемор.

— Да ладно, ладно, я просто охраняю нашу собственность.

— Й-йя не собственно… АЙ! Пожалуйста-А-А-А!!!

Лиа хлестанула этой плетью Мэри. Та попыталась прикрыться, но рука от плети не сильно спасла. Красная шапочка взвизгнула, попыталась отползти, но получила по спине, от чего скрючилась в три погибели и, ревя, сжалась в комок.

Лиа кажется дорвалась, и теперь вся её натура рвётся наружу, а именно на Мэри, чья задница не прикрыта ни кем. Уверен, оставь я охранника, она бы сейчас его пытала. Наверное, так и надо было сделать.

— Лиа, прекращай, не зли меня. Дара, делайте сраные носилки. Мэри, приказываю помогать Даре и вести нас в эту проклятущую деревню.

Блин, пиздец команда.

В прошлый раз была зомби, алкаш и извращенка. Сейчас садистка, дура и плутовка. Мне страшно просто от того, что сама по себе команда ебанутая. А приписать туда неудачника в роли меня и вообще финальный штрих. Правда несмотря на то, что в прошлый раз команда была разношёрстной, она явно была адекватнее, чем эта. Чего стоит Лиа, которая… только что пнула Мэри и та теперь, свернувшись в калачик, стонет.

— Лиа, чо ты творишь!?

— Она пыталась украсть клинок, что здесь валяется, — она показала мне кинжал, который я обмазал ядом.

Вот же дрянь, грохнуть нас хотела!

— Ладно, влепи ей несколько раз, чтоб уяснила своё положение.

Послышались вскрики, стоны, звуки ударов, свист кнута, опять крики и визги. Скажу честно, мне жаль Мэри: она просто хотела заработать, а её сделали рабом, сейчас избивают, заставляя подчиниться. Но… такова жизнь. Мэри нам ещё понадобится и скорее всего, не один раз, от чего придётся сразу расставить все точки над «и». Вон, Лиа поняла уже, да и Дара примирилась. И ей придётся, иначе в следующий раз она нас просто перережет ночью.

— Лиа, помоги Даре и выпустите рабов.

— Зачем?

— Просто выпусти, — сказал я с нажимом. — Нечего им здесь сидеть в клетках.

— Ладно, ладно…

Слава богу она меня слушается. А то я боялся, что, завидев парня, сразу или прирежет, или пошлёт. Хоть от такого её скорее всего останавливает именно то, что я могу превратиться в тварь обратно и сожрать её. По крайней мере, она в это верит.

— Мэри, ползи сюда.

Я с трудом опустил взгляд, вылавливая в темноте Мэри.

Она, вся красная, стонущая и слегка прихрамывающая медленно шла ко мне, обнимая себя.

— П-пожалуйста, не бейте меня, — всхлипнула она. — Я же ничего…

— Ты хотела взять кинжал, так? — перебил я её.

— Я з-защититься от н-наших врагов…

— Пиздишь же, — проскрипел я. — Вот чую, что пиздишь. Короче, слушай, если будет всё хорошо с твоей стороны, я тебя отпущу с деньгами, ты мне не с боку припёку здесь. Если нет… Лиа будет рада поизмываться над молодым телом.

Мэри вновь задрожала. Блин, пиздец мы довели её. От жизнерадостной плутовки не осталось и следа. Но с другой стороны, сломай и управляй. Прости детка, я не положительный парень в этой истории. И у меня есть отговорка — меня заставляет Дара.

А ведь если так брать, тогда меня хотели убить, и я просто пытался выжить. Сейчас от меня требуют невозможного и мне приходиться идти к этому невозможному всеми путями, даже самыми радикальными. Моя вина? Сомневаюсь… Слишком легко обвинить. Это не делает меня хорошим, но и плохим тоже.

— Ты же врёшь мне? — тихо спросила она.

— Естественно. Просто будешь себя плохо вести, отдам тебя Лиа. Она тебя по кусочкам захоронит.

И меня, если я на ноги не встану. Мне неспокойно быть беспомощным, когда рядом она. Ослабь поводок, и такая бойцовская собака, как Лиа, тут же начнёт всех есть. Или пытать. Не могу осуждать её, но и не хочу становиться объектом её игр. И Мэри тоже не хочу отдавать ей: она нам нужна и меня слегка совесть мучает от того, на что я её обрёк.

Через пол часа подогнали Дара с Лиа, таща на себе импровизированные носилки простыни и двух длинных палок. Ну пусть так хоть, правда между двумя палками надо было крепления вставить. На тот момент я думал, что ничего страшного. Но я даже не подозревал, насколько всё будет страшно.

— Отлично… Теперь освободите рабов, если ещё не освободили и обыщите это местечко. Лиа, будь аккуратна в том домике. Там вроде никого нет, но мало ли. Дара, твой рюкзак у меня в сумке, достань свою пращу и прикрывай её. Тащите любые драгоценности и золото. Они нам понадобятся.

Они кивнули и ушли на обыскивать местность.

— Мэри, рабов они выпустили? Мне от сюда не видно.

— Да, — хлюпая носом, ответила она.

— Далеко от сюда топать до деревни?

— С грузом… около суток.

Отлично, я груз. Хотя ничего не имею против, ибо это правда.

— А там надо будет договориться с паханом, так?

— Да, — шмыгнула она носом. — Заплатить пахану, а потом заплатить знахарке.

— Вещами платить пойдёт?

— Да… но там и продать можно их.

Минут через десять пришла окровавленная и счастливая Лиа с Дарой. В том домике они нашли главного, который прятался под кроватью. И Лиа, как она выразилась, «провела профилактическую беседу». Дара же сказала, что она тупо отрезала ему всё, что торчит, кинжалом. Честно говоря, плевать. Может так она успокоит свою садистскую натуру хотя бы на мгновение.

Добычей же стали шмотки как на парня, то есть на меня, так и на них. Сорок две золотых, шесть серебряных и семнадцать медных монет. Вообще, я ожидал, что золото будет редким металлом, но оно так часто здесь используется, что вызывает некоторые вопросы. И по весу оно… лёгкое. От этого у меня возникают подозрения, что это не чистое золото, а сплав, где его всего половина, а может и одна треть, если не меньше.

Упаковав все вещи, собрав всё имущество, включая моё и забрав с собой, мы двинулись в путь.

Начнём с того, как они меня хотели положить на носилки. Просто взяли меня переломанного словно мешок с картошкой!

— Твою мать! Больно, суки! Вы чо творите!?

— Мы же тебя поднять хотели, — начала неуверенно Дара.

И тут голос подала Мэри.

— Может стоило под него носилки подсунуть? Слегка перевернуть, просунуть, потом на другую сторону…

Блять, да она гений! Трусливый гений!

— Завались! — и Лиа, отпустив меня, стеганула кнутом Мэри, ловко попав ей по заднице и заставив визжать, корчиться и плакать.

А МЕНЯ ВЫРОНИЛА! КЛУХА ЕБАНАЯ!

И я упал спиной на землю, ломая своё переломанное тело ещё сильнее.

Кажется, я только что увидел бога боли… А нет, просто затылком ударился.

Сил не было даже материться на тупость моих последователей.

Со второй попытки уложить меня на носилки им всё же удалось, хотя Мэри старалась держаться как можно дальше от Лиа. Но когда я подумал, что хуже быть не может, то они подняли носилки… И ПОШЛИ В РАЗНЫЕ СТОРОНЫ! Сука естественно они вырвали у друг друга носилки, и я уебался на землю! Мало этого, дёрнув их на себя, они потеряли равновесие и попадали на меня! Я когда-то видел видео с футбола с подобной ситуацией и меня это знатно повеселило. А сейчас вообще не смешно, только больно.

— А-А-А-А-А-А-А-А!!! — крики боли известил об действиях имбецилок весь лес. Я думал, что только Дара дура, но я ошибся, они повсюду! Как можно было умудриться переломанного меня уронить на землю!? Так ещё и плашмя!?

— По крику ему больно, — тяжело дыша сказала Лиа. И дышала она так не потому, что устала!

— П-прости! — Дара бросилась мне помогать сесть… и сделала только больнее, выбивая из меня новый стон боли.

На этот цирк шапито, который сейчас бесплатно давал представление, смотрели перепуганные рабы, где по большей части (естественно, это же классика жанра!) были бабы. Но это в нормальных гаремниках и историях они бы прыгали мне на хуй. Здесь они просто с сочувствием наблюдали, как меня раз за разом роняют на землю дуры, которые не могут определиться, в какую сторону им идти.

Кое-как разобравшись, мы зашагали в указанную Мэри сторону. И когда я подумал, что ад уже позади, я даже не подозревал, что для меня ад только начинался.

Подойдя к лесу Дара неожиданно чихнула и… отпустила одну сторону чтоб носик ёб твою мать почесать! А Лиа, как герой, бросилась меня подхватывать и… тоже отпустила эту же сторону. Как лежал я плашмя переломанный и подранный, так и уебался, упоровшись мордой в землю. Просто охуительно, ничего не скажешь.

Меня принялись укладывать обратно на носилки, и я уже просил этот мир дать мне способку отключить боль, так как такого ада я не выдержу.

Как оказалось, меня легко сломать. Как? Армия? Не-е-е-е… Головорезы и герои по мою голову? Не-е-е-е… Катакомбы с чудовищами? Не-е-е-е…

Две дуры с носилками?

Да! Вот это подход! Кажется, мир долго колупал мою защиту и нашёл самое слабое звено — мою команду. Причём не саму команду, а её тлетворное влияние на мою задницу. Какой ужас, надо брать на заметку её тактику и использовать против врагов, иначе…

Иначе в голову пришло не сразу, так как меня хорошенько уебали бревном по спине, через которое дуры перелезали.

— Да аккуратнее вы, — жалостливо прохрипел я. — И вообще, накройте меня, я стесняюсь. Мэри, приказываю накрыть меня чем-нибудь.

— А что такое? Неужели любительница ходить голышом смущается реального тела?

— Вот именно, это было не моё тело, а это моё. К тому же не самое сексуальное, а теперь рот на замок и неси меня аккуратнее. Пожалуйста.

Мэри, отворачиваясь и краснея, накинула на меня плащ. Чо, парней не видела голых?

Подумал я, сам краснея и отворачиваясь. Боже, какое позорище, удавите меня кто-нибудь.

— Кстати, Мэйн, а каков наш следующий план? — спросила Дара.

— Меня вылечить.

— Нет, я имела ввиду потом?

— Вообще без понятия. Может отправим в ад каменоломню, может изнасилую Мэри. Я пока ещё не решил.

От последней фразы Мэри сжалась. Обожаю пугать дру… АХТЫЖ БЛЯТЬ. Меня уебали в ещё одно бревно. Это словно карма, что нельзя издеваться почём зря над другими. Жалко, что другим надо мной… АЙ БЛЯТЬ!

— Да аккуратнее! Я и так двигаюсь с трудом!

— Да неужели? — улыбнулась Лиа. — А вот твой член двигается нормально.

— Какая жалость, что на нём бегать нельзя! Но если хочешь…

— Прости, персик, ты не в моём вкусе. Но вот в женском обличии что-нибудь да устроим.

Ага, хуй тебе, там тоже пидорасит на части при перевоплощении.

— Дара, а тебе я тоже не по вкусу?

— Прости… — виновато ответила она. — Я мечтаю о герое с мужественной внешностью, чтоб подбородок был квадратным…

Понятно. Мэри я даже спрашивать не стал, так как та сразу покрутила головой, как только на неё глянул. Печаль тоска.

— О-о-о, а тебе нравятся накаченные мужчины? — неожиданно заинтересовалась её предпочтениями Лиа.

— Ну… если лицо приятное…

— И брутальное? Квадратное, с щетиной или бородой?

— Если только аккуратно всё? Я в принципе не против волосатости, они делают мужчину… мужественней.

— Ого, да ты у нас… девушка со вкусом. Может прошвырнёмся как-нибудь по барам, отловим мужика себе, оторвёмся?

— Но… свадьба же должна быть. В первый раз по любви.

— Ой да ладно! В рот и задницу не считается, ведь в таком случае ты не теряешь девственность и сможешь заниматься классической «любовью» с любимым.

— Но ведь…

— Да ладно, говорю со знанием дела. Пока тебя в задний проход драть будут, пошликаешь себе и такое же удовольствие.

Ч-что это за охуительные истории? Блять, что я вообще слушаю? Что за пиздец? Почему моя команда всегда такая… искромётная? Одна на сексе помешана, и вторую такой же делает. И если Дара хочет себя сохранить для любимого, то пусть хранит полностью, а не по частям.

А ещё каждая их фраза забивает гвоздь в гроб моего самоуважения. Эх не вешаются на меня бабы… Как знал, что аниме и ранобе про всратых ОЯШей с гаремом пиздели.

Глава 44

Подстава! Повсюду подстава! В чём она заключается? А в том, что моя стата нихера не изменилась! Я там значит нарубал, жрал, доминировал, унижал, прохватывал пиздюлей, а ничего толком не изменилось!

Нет, конечно кое-что изменилось. Я добил девятнадцатый и теперь у меня гордый двадцатый уровень! Причём, судя по моему расчёту, у меня ровно двадцать. Это всё благодаря двум очкам, которые я получил на живучесть.

Но остальные статы не поднялись!

Ни сил! Ни ловкости, ничего! Я так подозреваю, что они не суммируются, когда ты пользуешься не своим телом. Как тогда со скверной, так и сейчас. И это слегка несправедливо, так как пизды я отхватывал лично. А живучесть поднялась лишь потому, что я тут переломан в говно. Ну как переломан. Пока меня несли и изредка роняли эти… девушки, я успел попробовать подвигать конечностями.

Именно попробовать. Кстати, они вроде целы, по крайней мере те, которыми я могу двигать, остальные… хз. Сухожилия порваны практически на всех конечностях в разных местах. Кости повырывало из суставных сумок, хотя вроде не все: левая что-то до локтя двигается и нога правая вроде как что-то могёт. Шея, слава богу, не повреждена, иначе быть мне инвалидом, хотя с исцелением…

Ах да… в десять раз хуже… как и лечение… Ну что, пиздато живём.

— Мэри, как далеко нам?

— Нам… мы же только отошли.

— Мы уже прошли около полутора километров, — заметила Дара.

— Ну так и деревня — свет не близкий. Сейчас где-то впереди начнётся река. Но лучше может переночевать?

— Тебя забыли спросить, хотя… — перебила её Лиа, и я поймал её взгляд на себе. И нет, не вожделенный, к сожалению, а обычный. — Привал?

— Да… вам отдых нужен. Да и мне не помешае… АЙ БЛЯТЬ! СУКА!

Эти шлюхи (да простит меня женский род) просто бросили меня как картошку. Вернее, они меня положили, но с размахом, от души, так, что я охуел и мне в спину воткнулись камни. Как же больно! Из глаз от обиды, бессилия и боли брызнули слёзы.

— Ой, тебе больно? — спросила Лиа, улыбаясь.

— Слушай сюда, Лианора, — угрожающе захрипел я. — Ещё раз такая хрень, я перетерплю боль, но перевоплощусь в чудовище и буду медленно срывать с твоего личика кожу, обгладывать твои сиськи и задницу, после чего тебе живой в задницу и пизду всуну свои когтистые лапы и выебу ими. И после этого просто трахну твоё полуживое тело. Ты поняла?

— Кажется, я всё уяснила, — улыбнулась она, но вот как во взгляде, так и в напряжённой улыбке читалась насторожённость и намёк на страх.

— Вот и хорошо. Люблю тебя.

— Да неужели? — наигранно удивилась она.

— Ну а хули я жопу рвал там против семерых? Не ради себя родимого. И тех десятерых не ради забавы накрошил.

— Так это ты их убил? — вскинула она бровь.

— В бараке? Я, — Чо? Моего геройства не заметили? Надо сразу заявить о себе тогда! — Или ты не видела?

— Ну знаешь, когда тебя трахают во все дыры на протяжении нескольких часов два десятка человек, мир вокруг… уже не так важен. В голове лишь мысль, когда это всё кончится. Хотя против тех семерых… Знаешь для такого жалкого и хиленького вида ты держался молодцом.

— Да я порвал их!

— Да-да, — она похлопала меня по лбу пальцами и встала. — Пойду костёр разводить.

Костёр? Я покосился на Лиа, которая, что-то шепнув Мэри, ухватила её за задницу и повела в лес. Ага, щас, не дам над Мэри измываться, ей и так уже досталось.

— Мэри, быстро ко мне! Лиа, пожалуйста, хватит мучить её.

Мэри чуть ли не радостно, стирая слёзы бросилась ко мне.

— Так я просто… хворост собрать. Девочку научить взрослому. Может быть напомнить, кто тут главный…

— Ага, знаю я, что ты делать собралась. Одна иди хворост собирать, а она меня тут покараулит.

Лиа недовольно цыкнула и удалилась. Ну да, обломал её, а так бы и изнасиловала, и попытала бы бедняжку.

Так прошла наша ночёвка. Я — ломаный-переломанный, рваный-перерванный спал хуёво не в силах нормально перевернуться, так как тело сразу отзывалась острой и жгучей болью. Кормили меня до жути позорно. Мэри сидела и кормила меня с рук, пока Лиа служила спинкой с божественной подушкой из грудей для головы. И всё бы зашибись, если бы таз не болел. Кажется, я что-то там повредил, хотя сидеть мог.

Что касается Дары и Лиа, то те легли по другую сторону костра и посреди ночи я проснулся от тихого стона. Надо сказать, что Лиа добилась своего и теперь учила Дару на себе искусству, которым радовала нас тогда в палатке. Извращенка развращает глупую девушку. И вот как блять заснуть, когда они друг другу на другой стороне костра куни делают!? У меня чуть член от стояка не лопнул.

Что касается Мэри, то она вполне спокойно устроилась у меня под боком. Почему? Да потому что, по её мнению, я, как её хозяин, был теперь единственной защитой от Лиа, которая нещадно её пиздила непонятно от куда раздобытым кнутом и всячески измывалась. Бедняжка сжалась под моим боком и всё ночь то стонала, то плакала во сне.

Короче пиздец, что я тут набрал в команду.

Утро добрым не бывает, в сортир сразу прибивает.

— Эм… Лиа… подойди пожалуйста.

— Что такое? — с плотоядной улыбкой спросила она.

— Эм… тут такое дело…

— В туалет хочешь? — её улыбка стала ещё шире. — Подержать тебе?

Меня от злости перекосило.

— Да, подержать мне! И спровадь мелких, не могу при них в туалет сходить.

Я не помню, когда ещё так унижался. Ведь даже руки не двигаются нормально! Это настоящее наказание. Особенно когда такая как Лиа придерживает тебе, пока ты ссышь. Пиздец, мне оставалась только плакать от унижения, чувствуя её пальчики. А ещё её голосок, который мне капал на нервы, нашёптывая: «пись-пись-пись». Как отлечусь, я ей блять сифонную клизму сделаю и пробкой заткну, чтоб суке неповадно было. Кстати, я клизму и Даре обещал, так что обоим влетит.

После пережитого позорища, терпя этот липкий насмешливый взгляд, мы отправились в путь.

— Ты говори, если что, я тебе обязательно помогу. И попку подотру, если понадобиться, — шепнула она мне, когда поднимала носилки.

Ух и допиздишься же ты, Лиа.

Моя харя должна была быть сейчас такой же красной как кровь на ранах, которые расчерчивали моё тело в местах разрывов. Наступит момент и… АЙ!

Сучки-криворучки уебали меня ещё раз об какое-то поваленное бревно. Пиздец, если бы в моём мире так эвакуировали людей, то у нас бы до больницы никто бы не доживал. И это благо, что кости и позвоночник не переломаны, иначе бы каждый такой удар вышибал бы из меня дерьмо похлеще учителя начальных классов, который пробивал мне пизды с завидной частотой.

— Мэри… Долго мне ещё терпеть этих криворуких? — простонал я, не в силах даже потереть ушибленное место.

— Сейчас мы выйдем к речке. Она протекает прямо около деревни, так что нам просто надо будет идти вдоль неё.

Речка? Не нравится мне речка. Почему? Ну… я вспоминаю медведей, вспоминаю сломанную ветку, полёт, ебало в воду буквой Г. Ох… даже воспоминания болью отдают. Короче, речки зло, особенно, когда ты в руках ненадёжных друзей. Хотя друзьями их язык не поворачивается назвать. Одна маньячка, которая слушается лишь под страхом смерти, другая обычная девка, которая тупо пинает меня на смерть. И перепуганная дурында, которой прописывают пиздюлей.

Положиться то не на кого. Будь я свободен, съебался бы уже от греха подальше путешествовать в какой-нибудь пати. Да даже тогда, двадцать лет назад, с эльфийкой гонял бы и не парился. А может потом бы осели с этой плоской ушастой и детишек бы делали, а там бы и дом отстроили, и жили бы нормально… Или гарем бы собрал и путешествовал.

Но нет, вместо спокойствия я жру людей, мочу их налево и направо, сжигаю города и делаю диверсии. Кстати да, мне выпала уже знакомая ачивка.

«Людоед — вы испробовали человеческой плоти и не раз. Вы узнаете этот вкус из тысячи, по запаху, по вкусу, по мягкости. Пусть людишки знают, что для вас они всего лишь закуска.

Условия получения — съесть человека.»

Какая прелесть. Я прямо реальный антигерой теперь. Люди для меня закуска… Если бы они при виде этого звания ещё и разбегались в страхе, вообще бы идеально было. А так только убить попытаются.

Лес тем временем плыл вокруг меня красивыми нежными зелёными оттенками и удивительно голубым для этого места небом, которое виднелось сквозь кроны деревьев. Всё в зелени, деревья, земля, кусты. Казалось, что мы просто плывём в ней, где не видно ни конца, ни края. Иногда этот лес сменялся высокими стволами деревьев, чьи верхушки, словно зонтики, закрывали собой небо, а вокруг была лишь короткая зелёная трава. Объяснить такую резкую смену природы я мог только одним словом.

Поебень.

Вот как! А!? Видели!? Одним словом описал всё! Боже, да я просто гений!

Тем временем шум листвы на ветру, пения птиц и звука гнущихся ветвей начало разбавлять едва заметное шелестение. И это шелестение превращалось в однообразный шум по мере нашего приближения туда. Очень скоро я уже без проблем различал характерный шум воды в бурном потоке, который свойственен для горных речек. Обожаю, как речки такие шумят.

Очень скоро взору открылась… почти открылась речка. Как оказалось, мы были сейчас на небольшом возвышении, и она текла где-то внизу. Со своей позиции, я мог видеть только склон, уходящий вниз.

— Мэри, долго ещё?

— Ну… эта речка…

— Протекает около деревни, знаю. Как долго, я спрашиваю.

Она задумалась, стараясь держаться подальше от Лиа.

— Ну сейчас мы спустимся с холма и будем на одном уровне с рекой. А там уже надо просто идти вдоль, пока деревня на другом берегу не покажется.

— А там мост есть на другую сторону то?

— Нет, но есть мелководье. Через него пройдё…

Мэри отпрыгнула от Лиа, которая попыталась её пнуть.

— Лиа, какого хера? — прохрипел я.

— Эта сучка насыпала мне камушков в ботинки.

— Ты меня бьёшь постоянно! — обиженно заявила Мэри, чуть не плача. — Так тебе и надо!

Она вообще пыталась держаться рядом с Дарой, которая относилась к ней вполне нейтрально. Не разговаривала, но и пизды не пыталась прописать.

— Спуск, — объявила кстати недавно упомянутая особа.

— Да, там водопады будут, — шмыгнула носом Мэри.

— Кстати, Мэри, сразу приказываю, не сметь сдавать нас. Скажешь наткнулась случайно в лесу после заказа. Мы мол заплатить обещали, если поможешь. Поняла?

Она тут же закивала головой. Ну да, Лиа способствовала быстрым ответам этой мелкой. А вообще, я бы дал Мэри лет четырнадцать по развитию. Весёлая, когда всё норм, плачет или грустит, когда пиздец точит над ней зубки. И эта смена характера происходит ну очень быстро. Чую, натерпимся мы ещё с ней.

Спуск с холма начался довольно бодро. Дара шла спереди, Лиа сзади. Мэри шла где-то сбоку, стараясь держаться от Лиа подальше. Судя по всему, мы спускались с довольно крутого склона, раз здесь такой уклон. Честно говоря, я не особо заметил, чтоб мы поднимались куда-то, но по-видимому до этого мы просто шли на лёгкий подъём, который даже не заметили.

Однако такой угол наклона меня всё равно смущает. Тут слишком круто. Может стоит сказать, чтоб искали другой путь? А то вон они идут, медленно переставляя ноги, чтоб не оступиться…

И одна из них оступилась. Вспомнишь говно, вот и оно. Ну кто бы сомневался.

А оступилась, если конкретнее, Дара: её нога съехала в бок, она начала крениться в сторону обрыва, утягивая за собой Лиа и…

И ОНИ МЕНЯ ВЫРОНИЛИ!!!

Уронили словно сранный мешок с картошкой! Просто отпустили носилки, хватаясь за деревья, чтоб самим не упасть и не укатиться по склону вниз. Зато мне было заебись рухнуть на землю и катиться как какому-то бревну со склона, собирая телом все неровности ландшафта по пути и подпрыгивая на неровностях как на трамплинах.

— А-А-А-А-А!!! НА ПОМОЩЬ!!! А-А-А-А-А-А-А!!!

Я катился, пытаясь хоть как-то остановиться, используя несчастный кусок левой руки и что-то могущую ногу, но кроме как порций боли мне это не принесло. Я извивался как червь на сковородке, спасая себя, но всё мелькало и крутилось, а мои спутницы отдалялись всё дальше от меня. В последний момент, я увидел, как красное пятно метнулось ко мне по склону и…

СХВАТИЛА!

ЗА ЧЛЕН! БЛЯТЬ, КАК ЖЕ БОЛЬНО!!!

Прямо на самом краю Мэри остановила меня, уцепившись не за что-то, а за самое дорогое, чуть не вырвав! Но кажется до неё дошло, за что ей приходится держать, так как её взгляд опустился вниз… и она, взвизгнув, отпрянула и отпустила меня!

Ой да иди ты нахуй, не целованная девка! Ты же меня почти спасла!!!

— А-А-А-А-А-А-А!!!

И я, как желе с костями, уебался в воду. Благо тут совсем не высоко, что однако не спасло меня от разбитой губы. Но это было наименьшей проблемой теперь.

Мир наполнился множеством пузырьков, холодом, круговоротом воды и нехваткой воздуха. Плевать на боль! Надо спасаться! Я задёргал в безмолвном отчаянии всеми конечностями, которые мотались как тряпки, скрипя зубами от боли. Всё в голове заволокло пеленой от боли.

Вынырнул на каком-то пороге и тут же набрал воздуха. На мгновение я увидел девок, которые втроём столпились у обрыва и смотрели на меня…

А потом я ушёл подводу! Сука, не кричим, не выпускаем кислород из лёгких, иначе не всплывём. Отчаянно молотя своими культяпками я раз за разом выныривал, понимая, что к хуям утону! Сил не хватит так держаться!

И тут мимо меня проплыло спасение! ЕБ ТВОЮ МАТЬ Я СПАСЁН!!!

Деревяшка!

Блять, деревяшка! Вот моё спасение! Эта дубина неслась рядом со мной и я, тратя все свои силы, дёрнулся к ней и… вцепился в неё зубами. Сука, пиздос! Держась за неё зубами, я хоть как-то мог удержаться на поверхности и дышать, хотя мы постоянно ныряли под воду. Попытался закинуть левую культяпку, но хуй там, сил не хватает.

Так, спокойно. Спокойно. Я на плаву. Так, ещё порожек…

Всё уходит под воду, шум, пузыри, по всюду вода.

Но я выныриваю из этого бурного потока, едва дыша. Стоит выпустить весь воздух из лёгких, как я превращусь в простую грушу, которую тянет на дно! А я не хочу на дно, я вообще не хочу тонуть! Божечки! Спасите, люди добрые!

Захлёбываясь водой и собственным страхам, я перепуганными глазами оглядываюсь, когда это вообще возможно. И иногда на моё великое счастье перед ними появляется моя команда, скачущая резво через камни по берегу. Хоть не бросили меня на произвол судьбы и на том спасибо. Но поскорее бы им уже спасать меня идти, а то я после таких порогов зубы в бревне оставлю.

И тут я заметил одну хуйню — Дара раскручивало что-то на верёвке! Блять, что там за снаряд! ЭЙ! ПОГОДИ ДУРА!

— Я сейчас! — закричала она, раскручивая какое-то полено на верёвке!

Сука нет! Не кидай блядь! Сука!!!

И эта дура бросила. И она попала…

МНЕ В ЕБАЛО!!!

Несколько передних зубов так и остались в деревяшке, а меня выбило с неё. Отбросило к хуям и в следующее мгновение помимо воды мне рот наполнила собственная кровь. За что мне всё это!?

В те редкие моменты, когда я бывал на поверхности бурного потока, молотя своими культями и давясь слезами от боли, мой взгляд отчаянно искал, за что бы ухватится. И… Да! Там какое-то бревно! Сука, слава яйцам!

Я отчаянно заработал всем, чем можно, уже и думать забыв, что тело после подобных нагрузок ещё неделю сращиваться будет. Плевать на тело, главное выжить любой ценой. И даже если эта цена будет запредельно высокой, я просто обязан выжить! Меня там, в отличии от других, перерождение не ждёт!

Кажется, удача была на моей стороне, так как это бревно так удачно вильнуло в мою сторону в том месте, где порогов не сильно много было и я, напрягшись, дёрнулся в сторону него…

Каким-то неведомым чудом я умудрился дёрнуться всем телом, а бревно в этот момент поднырнуть под воду. И вот оно всплывает прямо подо мной. Я оказываюсь ровно по середине этого неровного шершавого дерева, причём так, что уже не рискую свалиться в воду, если не будет сильных порогов.

А ведь если посмотреть, то холм закончился, и река дальше идёт довольно спокойная, разделяя лес на две части. Можно сказать, что кризис позади.

Фух… осталось дождаться пока меня выловят или же пока это бревно само не прибьётся к берегу. А пока можно выдохнуть спокойно, пока бревно двигается…

Так, стоп. Бревно двигается!

Глава 45

Чего блять!? Что за поебень!? П-почему оно двигается!?

Я с трудом и перемогой перевернулся на бок и посмотрел на «бревно», которое так «удачно всплыло» передо мной. Ну, во-первых, со страху и адского приключения я не заприметил странную на ощупь поверхность, которая как бы намекала, что бревно-то и не бревно вовсе. Об это свидетельствовали до ужаса симметричные отростки во всю длину.

Но окончательно меня в этом убедил такой миленький жёлтый глаз с вертикальным зрачком, который открылся, чтоб посмотреть на нарушителя спокойствия. Он тут же упёрся в меня взглядом и что я сделал?

— Э-э-э… здрасте.

Глаз охуевши моргнул, потом ещё раз, а следующий момент эта хуйня под названием аллигатор (или крокодил, а может вообще ёбаный бескрылый дракон) раскрыла пасть и…

Завизжала.

На пару сомной.

Я прижался к телу этой хуёвины, а та с перепугу давай блять своими лапками дёргать, словно плавать не умеет и верещать.

— НА ПОМОЩЬ! НА ПОМОЩЬ! — позорно закричал я, понимая, что пиздец не окончил свои игры.

Я, обсыкаясь от страха в прямом смысле слова, оглядывался и кричал. Где-то там, на одном из берегов появилась моя команда из трёх человек с бревном на перевес. Лучший снайпер команды вновь собирался пульнуть его мне.

О боже, только не опять!

— ЛОВИ! — закричала Дара, раскручивая его.

БЛЯТЬ ЧЕМ!? У МЕНЯ РУКИ ПРАКТИЧЕСКИ НЕ ДВИГАЮТСЯ, ДУРА БЛЯТЬ!

— НЕТ! НЕ КИДАЙ, СУКА!

Но поздно, Дура пульнула снаряд в меня. Я молился, чтоб она промахнулась, но у Дуры слишком хорошо был прокачан навык оружия дальнего боя, да и праща была её основным оружием, так что с этой задачей она справилась на ура. Справилась бы, если по привычке целилась не в цель, а чуть вбок от неё. Боевой снаряд «полено» перелетел через половину реки и…

— НЕ-Е-Е-Е-И-И-И-И-И-И-И!!!!

Я без проблем взял и вторую октаву, и третью… А раньше не получалось. Хотя теперь, чую, буду брать их без проблем, так как самое дорогое и больное мне только что отбили поленом.

Дёргающаяся хуйня наконец поняла, что можно просто уплыть и подобно змее, начала изворачиваться, скользя по водной глади, неплохо разгоняясь и вторя мне своим визгом. Спасибо, что мы ещё не ныряем под воду. Просто пиздец, мальчики-зайчики устроили концерт на весь лес. Надо ли говорить, что где есть концерт, там будут и восторженные зрители?

А ими оказались какие-то зелёные индейцы куки-маки. Хуй знает, от куда какие-то нататуированные длинноволосые хуй знает что выскочили толпой в человек десять и с шоком уставились на двух визгунов которые плавали кругами, уворачиваясь от спасительных полений Дуры, которая с завидным упорством хотела спасти меня, но на деле просто пыталась убить.

И как изменилась ситуация? Да никак! Толпа индейцев что-то начала кричать. Мои бабы что-то начали кричать. Индейцы повытаскивали верёвки и принялись кидать в меня лассо. Вот заебись то! Теперь я плавал на визжащем аллигаторе по кругу, а в нас летели лассо и поленья на верёвках. Попутно я слышал, как мои бабы и индейцы переругивались, и там отчётливо слышались слова: шлюхи, членососки, наш, бляди и так далее.

Ох заебись то теперь, но чего-то не хватает!

И это что-то всплыло прямо перед нами. Аллигатор с размаху стукнулся в него носом, останавливаясь. На мгновение стало тихо, потому, что все в шоке смотрели на то, что родилось из-под воды. И это нечто было…

Бегемотом.

— Ох ебать нас в сраку… — пробормотал я, глядя на это.

Тварина была размером с полноценный танк, который мог закатать нас как консервы, хоть и выглядел обычным бегемотом. Даже аллигатор остановился, понимая, что пизда нам. Но вся опасность ситуации показалась нам через мгновение, когда эта тварь открыла пасть и зарычала на нас. Нас даже потоком воздуха назад сдуло. Но ещё хуже вони из рта было количество зубов явного хищника. Не те бивни у бегемотов в моём мире, а полноценные острые зубы, как у динозавра, в четыре ряда, загнутые во внутрь…

— Газуй нахуй! — среагировал я первым. — Газуй от сюда, оно нас сожрёт нахуй! ДАВАЙ БЛЯТЬ ГАЗУ-У-У-УЙ!!!

И аллигатор разделил мои страхи, давая дёру. Но не так, как я ожидал. Это нечто под названием аллигатор расставил в разные стороны лапы, словно хотел взлететь, открыл пасть и… ДЫХНУЛ ОГНЁМ!!!

БЛЯТЬ КАК ИЗ СОПЛА ЖАРИТ!!!

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!! — выдал я своё мнение, когда под такой тягой мы понеслись по реке.

Что за феерический пиздец! И почему я вновь в центре этого!?

Но и бегемот не собирался нас так просто отпускать. Продолжая реветь, он бросился вперёд подобно какому-то судну, норовя нас сожрать. Попутно по обеим сторонам бежали наши сопровождающие, не отказавшиеся от идеи накинуть на нас лассо или полено, что-то визжа и крича.

Что это, блять!?

С одной стороны бегут ебаные разноцветные индейцы с луками и копьями, скачут через препятствия и орут, с другой — ебаные дуры, тоже бегут и тоже что-то орут; попутно обе команды кидают в нас лассо и поленья! А за нами огромнейший бегемот танк с целым рядом зубов хочет сожрать!!! И от этого пиздеца я ухожу на аллигаторе с огненной тягой, как на лодке с реактивным двигателем, скользя по водной глади!

— ДАВАЙ!!! БЫСТРЕЕ!!! БЫСТРЕЕ НАХУЙ!!! ОНО СОЖРЁТ НАС!!!

Словно услышав мои истерические мольбы, аллигатор поддал газку, спасая наши тушки. Зубы щёлкнули в сантиметрах от нас. Кажется, бегемот даже не заметил пламени, что жахнуло в тот момент ему прямо в пасть.

Чтоб самому не слететь с этого болида, я уцепился в твёрдый нарост оставшимися зубами. А наша свита по берегам стала отдаляться. Тягаться с реактивным аллигатором им явно не грозит.

Охуительная поездка по водной глади не длилась слишком долго. Очень скоро у аллигатора то ли топливо кончилось, то ли решил сменить тактику, но прямо на воде, резко крутанувшись головой вперёд и всё так же расставляя лапы в сторону, блинчиком заскользил по водной глади к берегу. Добравшись до него он с охуительной проворностью и скоростью, орудуя лапами, бросился бежать, начав дико верещать.

Да ещё как! Это существо бежало, подняв тело над землёй и переставляя лапы с замахом, словно крутя ими по кругу, а от её крика закладывало уши! С дичайшим проворством оно неслось по лесу, через кусты, траву, под поваленными деревьями… От сука бегемота, который, как танк, сносил перед собой всё или вообще сминал!

Наверное, это заебись выглядит — голый чувак на аллигаторе, бегающем как варан, уносится прочь от бегемота, размером с танк, через лес. Я бы курнул такую забористую травку, если бы она существовала.

Но не время для стонов, надо спасать свою шкуру! А именно, посредством моего любимого лазанья по деревьям. И одно такое уже было на нашем пути, суля нам пусть и временное, но спасение.

Всего на мгновение разжав зубы, я закричал:

— БЫСТРЕЕ НА ТО ДЕРЕВО! НА ТО ОГРОМНОЕ ДЕРЕВО ЛЕЗЬ!

И тут же вцепился зубами в этот нарост, пытаясь покрепче уцепиться своими вырванными из суставов руками и ногами. Кстати, от такого пиздеца, у меня даже голос прорезался, что можно считать чудом.

Не снижая скорости, она бросилась забираться на здоровенный баобаб. Давай блять, быстрее нахуй, оно уже близко!

Этот танк-бегемот врезался в дерево, заставив то лишь содрогнуться. Но нам и этого было достаточно — аллигатор заскользил вниз, оставляя борозды на коре и чуть не угодил в зубастую пасть хвостом. Я же чуть не лишился оставшихся зубов, которыми впился в отросток. Благо, руку в пасть твари засунул, и та прикусила её, держа меня. Да, пиздецки больно, да идёт кровь и кажется там до кости зубы вонзились, но я сука не упал и жив, так что остальное в пизду!

Мы ползли вверх с упорством студента, который пишет курсач за два дня до сдачи. Правда иногда мы слегка скатывались вниз от того, что это хуйло било по дереву, но не сильно.

И очень скоро мы достигли верха, от куда я могу рассмотреть округу, пока моё временное ездовое животное, охуевшее от меня и дичайшей погони, передыхало.

В принципе я могу сказать только одно — мы хуй знает где. Вон там просека и, скорее всего, там проходит река. А вон холм, и ещё один… и ещё… Да там много холмов! Есть низенькие, есть высокие… Ага, вон вижу клубы дыма. Не густого, но заметного на фоне неба; видимо до сих пор город там догорает. Так, по городу, накладывая карту мы примерно…

Я обернулся в другую сторону. И чуть не свалился с аллигатора, так как кроме как правой ноги удерживать равновесие я не мог.

Там вдалеке поднималась целая горная цепь, которая, если верить картам, никому не принадлежала. Её вершины, да и не только, были засыпаны снегом и это действительно захватывающая дух зрелище уходило в обе стороны. Один её конец скрывался вдали, другой заканчивался где-то там. Точнее описать не могу.

Так, получается, если гора за спиной, а горящий город где-то на два часа, то…

Моя голова повернулась влево.

Получается деревня там. Где-то там вдоль просеки, которая уходит к морю. Там и холмов меньше кстати…

Блин, и что делать?

Я глянул на ездовое животное, которое тяжело дышало подо мной. Хуй знает, что оно меня ещё не сожрало, хотя может и травоядное вообще, но сидеть верхом на аллигаторе голым… к этому жизнь меня не готовила, если честно. Да и класть яйца на хрень зубастую, что в моём мире является хищником, то ещё удовольствие. Как и к зубастому бегемоту, который продолжает упорно таранить дерево.

Как вообще до подобного можно дойти? Гонять на аллигаторе по лесу от зубастого бегемота. А там в лесу ещё индейцы бегают.

Жизнь — дерьмо. И за что на мою голову такие испытания? Ведь мог бы найти пати и путешествовать… Никогда не устану рассуждать на эту тему и мечтать о ней. Но увы, это делу не поможет.

Нам надо в ту сторону, к морю, которого не видно. Если верить Мэри, то надо идти вдоль просеки, где течёт река. И мы выйдем к деревне. Думаю, что ждать они меня будут там… или будут искать здесь. О том, чтобы сбежать, я даже не думал, так как одна такая мысль сразу выбила у меня боль и слёзы. Так что никаких побегов и даже мыслей о них, а то без анальгина моя голова от боли лопнет.

А тем временем бегемот устал таранить наше дерево и начал что-то нам кричать. Я особо не прислушивался, но слышал что-то про пидоров, зоофила ебаного, жопу, вазелин и сексуального раба. Даже если просто соединить все эти слова, то получится не самое радужное будущее, которого мне не надо. Так что сейчас нам оставалось просто ждать, пока бегемот не отступит.

— Есть два типа людей. Те, кто идёт вперёд, не смотря на препятствия, и те, кто сидит в доме и боится высунуть нос из норы. Это всегда сложно, покинуть место, где тебе уютно. Ты в своей зоне комфорта, но попробуй выйти из неё. Ну давай же, как говорят, сделай шаг на встречу своему будущему. Если ты попробуешь выйти из зоны комфорта и приложишь усилия, то всё сложится. Ты сможешь изменить свою жизнь. Она заиграет яркими красками, и ты добьёшься новых вершин. А ведь стоит просто выйти из неё.

— Бегемот, отъебись, мы не слезем с дерева, — крикнул я ему сверху.

Уже второй час бегемот играл в психолога и предлагал нам слезть, говоря всякую ересь, в которую кто-нибудь другой да и поверил бы, но не я. К тому же от такого нехило так отбивал его кровожадный вид, который без тонких намёков говорил, что лучше задержать свою задницу на верху.

— Вот я не считаю, что нам надо слезать, правильно, аллигатор? — спросил я у своего товарища.

— Арарарар, — ответил он мне.

— Вот-вот! Пусть из зоны комфорта выходит кто-то другой. А нам это не требуется, мы уверены в себе и нам это не нужно.

Аллигатор утвердительно прорычал, подтверждая мои слова.

Нет ничего удивительного в том, что бегемот и аллигатор со мной разговаривают, причём один вполне себе человеческим голосом. Я вообще перестал чему-либо удивляться в этом мире. То ли у меня крыша едет, то ли мир ещё не до конца мне показал все свои фокусы. И самое плохое то, что сейчас я не могу точно сказать, реально это или нет.

Но валить нам точно надо. И причём, как можно быстрее и как можно дальше от этого бегемота. А то у меня от таких забегов разрывы на коже кровоточат сильно, и чешется всё. Меня бы перебинтовать по-хорошему надо.

— Та-а-а-ак, аллигатор, ты готов? — спросил я, похлопав по его кожаному боку.

— Арарарара, — дал мне он утвердительный ответ.

— Отлично, тогда, раз ты отдохнул, как договаривались, на реактивной тяге.

— Арарарара.

— Нет-нет, нам надо вырваться сразу. Если ты спустишься на когтях и потом побежишь, он нас догонит. А так ща отлетим нахуй куда-нибудь, а конкретнее, в сторону реки, и всё ок будет. Главное, жарь на полную.

Аллигатор что-то пробурчал и встал хвостом по направлению к реке. Я как можно крепче, насколько это возможно, попытался закрепиться у него на спине, используя и зубы, и культяпки. Надеюсь, меня не снесёт к хуям, так как желания лететь потом ещё и вниз в неведомы дали навстречу неведомым приключениям нет желания ну вот просто никакого, как бы это удивительно не было.

— Ну… погнали? — спросил я неуверенно и тут же вцепился зубами в загривок.

— Эй, что вы там делаете!? — крикнул бегемот.

Но увы, ему никто не ответил, потому что аллигатор, прыгнул задом вперёд, широко расставив лапы и… жахнул из пасти огнём, словно ракета.

Как тебе такое Илон Маск? Летящий голый чувак на аллигаторе-драконе, который использует пламя из пасти как ускоритель? Куда тебе до нас со своими ракетами!

Хотя признаться честно, я просто обсирался от страха. Лететь над лесом на выхлопе аллигатора то ещё удовольствие. Особенно когда ты медленно спускаешься вниз. Тяги ему явно не хватало для того, чтобы лететь подобно ракете, но по крайней мере мы двигались по снижающейся траектории над зеленью, пока…

В поле зрения не появилась река.

Аллигатор резко захлопнул пасть, и тяга пропала. Всего какое-то мгновение тишины и спокойствия, после чего мы начали постепенно набирать скорость, падая вниз. Ух, ща ёбнемся в воду. Остаётся надеяться, что аллигатор всё правильно высчитал и мы не упадём на деревья. Ох и пиздец же в этом мире происходит, кто-нибудь, приведите мне психиатра.

Посадка была не то, чтобы мягкой… скорее наиболее безопасной, так как первым вошёл аллигатор в воду, и потом только я. Собой, можно сказать, он разрядил воду для моего входа, но это не спасло меня от другой проблемы. Сопротивлением воды меня отбросила в сторону и… мои зубы остались в том наросте.

Пиздец, я второй раз зубы теряю.

Но это хуйня по сравнению с тем, что я вновь оказался в воде.

В моей нелюбимой воде, когда из конечностей только пол руки и пол ноги. Чтож за хуйня то такая происходит!? И всё же, как бы я её не любил, это не отменяло того факта, что надо выбираться. И я, скрипя зубами от боли, начал дёргать ручками и ножками к милой поверхности, молясь про себя о том, чтоб к хуям не задохнуться сомам и ракам на радость.

Каждое движение отдавалось адовой болью, если учесть, что кости конечностей просто болтались из стороны в стороны, удерживаемые только связками, мышцами и кожей. Больно, но жить то хочется больше. И в тот момент, когда я вынырнул, чтоб захватить побольше воздуха…

НА МЕНЯ НАКИНУЛИ ЛАССО! ДА ЧТОЖ СУКА ЗА ДЕНЬ ТАКОЙ!? ПОЧЕМУ МНЕ ТАК НЕ ВЕЗЁТ!? ИЗ ОДНОЙ ЖОПЫ ПЕРЕБРАЛСЯ В ДРУГУЮ!!!

Эта петля затянулась прямо на моей шее (как символично) и, перекрывая как кислород, так и ток крови в голову, потянуло в сторону берега, где меня уже дожидались какие-то зеленокожие индейцы с длинными волосами. Скорее всего, те же самые, что тогда меня преследовали вдоль речки. К сожалению, рассмотреть их получше не удалось, так как где-то на половине пути всё перед глазами прошлось тёмными пятнами и реальность растворилась в чёрном болоте бессознанки.

Бля, пожалуйста, пусть меня не сожрут. Не хочу я умирать так…

Правда эти мысли потухли вместе с моим сознанием так же быстро, как и возникли.

Глава 46

Удар по моему многострадальному ебальнику. Да такой, что я не то, что очнулся, я обратно отрубился, хотя в принципе был во тьме. Что это значит? Верно, лучше не очухиваться и лежать в отрубе, так как стоит проснуться и меня будут пиздить. Да и боли в отрубе не чувствуется. Уж лучше так лежать; пусть пока там с моим телом забавляются…

Нет, не получится, следующий удар привёл меня в чувства. Ну не сли…

Охж бля… Ещё один удар, но по яйцам… Пиздец, меня привод… Кто-то пнул под дых…

С каждым новым ударом, сознание возвращалось. Правда возвращала его только боль, которая резала меня вдоль и поперёк с каждым ударом. Этот ад из боли и страданий никогда не закончится, кажется. Я уже не знаю, сколько перетерпел, но судьба останавливаться не собирается.

С трудом я разлепляю глаза, пытаясь понять, чей гнев на этот раз вызвал. И буквально краем уха услышал чей-то молодой голос. Судя по всему, голос девушки.

— …так, иначе не придёт же в себя!

И сразу за этими словами мне так не хиленько ударили в солнышко.

В глазах потемнело, а моё возвращающееся сознание застопорилось, явно раздумывая, идти к реальности или вернуться туда, от куда пришло. Пиздец я согнулся в три погибели пытаясь высрать хотя бы вдох из своих сжавшихся лёгких.

— Нет! Надо по-другому! — это уже был голос молодого парня. — Надо так!

И, судя по всему, обладатель этого голоса уебал мне в морду.

Сознание, которое, казалось, вот-вот вернётся, показало средний палец, послало всех нахуй и свалило на задворки моего мозга, а я так и остался в темноте. Это же пиздец, моё тело там пинают! Только… за что? Я вроде от работорговцев спас людей. Никто не знает, что город сгорел по моей вине. От сюда вопрос — за что сейчас то мне пизды прописывают?

Хотя это глупый вопрос. Здесь мне зачастую прилетает просто потому, что.

Не долго мне пришлось радоваться пустоте и спокойствию.

Сознание вновь возвращалось рывками, так как боль простреливала меня раз за разом. Только на этот раз, кто-то хлестал меня по щекам, да так, что кажется мне разбили в говно губы.

Удар, ещё один. Каждая из следующих пощёчин было словно новой каплей в огромной луже, через которую открывался мне этот бренный мир.

— Он не очнётся. Может по яйцам стукнем ещё раз?

— Нет, моя очередь приводить его в сознание! Дайте ту палку, затолкаю ему в задницу.

— Ты уже пинала его! Я сейчас буду!

— Ты тоже его бил! Мафка, заканчивай уже, твоё время вышло!

Блять, судя по голосам они даже моложе меня и их тут явно много! Что это за гитлерюгенд тут собрался!? Дети в подвале играли в гестапо, они бойко пытали деда Потапа? Хотя судя по всему, я не в подвале, и я точно не Потап.

Наконец мне удалось окончательно открыть глаза. Правда всё передо мной кружилось и виляло, словно норовило прыгнуть в сторону, но это не помешало мне рассмотреть садиста… пардон, садистку, которая воодушевлённо била меня по лицу ладонью.

Увидев мой взгляд на себе, она вскочила и вскинула руки в победном жесте.

— Я привела его в сознание!

Галдёж разошёлся со всех сторон. Я медленно оглянулся.

Что могу сказать? Это были… люди. Нет, не совсем люди, скорее кто-то из лесных жителей, типа духов, как их там называют… мавки, лесавки, сыновья лешего и прочая нечисть. Парни и девушки от семнадцати до двадцати. Некоторые были зелёного цвета с зелёными волосами, как та девчонка, которую я видел; некоторые нормального цвета, но в каких-то знаках на коже. У одних в волосах были листья от водных растений или сами растения; у других, листья от деревьев или ветки; у третьих цветки, словно они специально вплетали всё это.

И они все были абсолютно голые.

Красивые стройные голые тела у девушек и подкаченные стройные тела у парней. Их можно было бы назвать эталоном правильного тела молодого человека. Сейчас они все галдели и тыкали в мою сторону пальцем, словно я был… врагом?

— Эй ты, — пнул меня в ногу какой-то белобрысый паренёк в зелёных и коричневых татухах. Та согнулась под неправильным углом в районе сустава, выдавливая из меня стоны. — Мы знаем, что ты не один в этих лесах, где твои люди!?

Судя по всему, видя моё состояние, тварёнок решил поиграть в героя-дознавателя и построить из себя крутого. Особенно, когда руки мои за спиной связаны. И вообще, что за хуйню он несёт?

— Какие блять люди? Ты о чём, парень? — выдавил я из себя, пытаясь закинуть боль куда-нибудь на отшиб сознания.

— Солдаты! Ты пришёл с солдатами, мы точно знаем! — накинулся он на меня. — Где они!?

— Какие в жопу солдаты? От куда ты взял, что я их привёл?

— Потому что вы их всегда приводите!

— А с чего ты вообще взял, что я — один из них?

Я попытался привести его к логичному пробелу в его доводах, сразу поняв, что тут происходит и за что они устроили мне такую побудку.

Из этих нескольких вопросов я сразу смог воссоздать картину. Солдаты наведываются сюда и гнобят их. Детишки их боятся и ненавидят, отчего дают отпор. И сейчас они думают, что я из солдат и мы готовимся к новому нападению. Увидели, приняли за врага по ошибке. Я всё понимаю и готов их простить… Если они сейчас меня распутают и помогут. Все мы ошибаемся, и я бы тоже относился ко всем с подозрением.

— Да врёт он всё! — раздался голос из толпы. — Они девок в рабство уводят, а парней на работы землю копать! Он один из них, точно говорю!

Ну как и предполагал. Правда то, что те уводят людей в рабство, никак не вяжется с тем, что я враг. Разряд людей, которые просто ищут виноватых. Всегда таких ненавидел.

— Да с чего вы взяли то это? — спросил я.

— Ты человек!

— Бля, вы тоже на людей похожи. Например, вон тот, — кивнул я на парня, у которого татух не было практически кроме той, что шла наискосок через грудь, — похож, но это же не значит, что он из солдат.

Опять тишина и недоумённые взгляды. Они явно прониклись к логическим выводам, которые я привёл им.

Можно порадоваться, что местные жители леса ещё могут подумать над словами и найти пробелы в своей теории. Того глядишь, и изви…

В это же мгновение голове всё вспыхнуло яркой белой вспышкой. А потом ещё раз и ещё… Я не сразу понял, что произошло, однако кажется лишился всех оставшихся во рту зубов и теперь мне точно нечем жевать. А ещё гул в голове, который, словно колокольный звон, эхом отдаётся по всей многострадальной черепной коробке, сотрясая и без того ушибленный головной мозг.

Кажется, мне только что прописали троечку в морду.

— Он лжёт! Видите, как он заговаривает нам зубы? Пытается нас убедить в том, что он не человек!

Выплюнув зубы вместе с кровью, я зло посмотрел на уёбка, что только что мне настучал. Знавал я таких, если не знают, что сказать, начинают сразу бить.

— Я не гофорил, что я не челофек, — возразил я, с трудом соображая головой, после такого комбо по морде. — Я гофорю, что не солдат. Просто шёл череж этот лес в дерефню.

— Вот! Я же говорю, что он солдат! Он шёл в деревню, — воскликнул парень, тыча в меня пальцем.

— Блять, а я по-тфоему должен в лесу жить!? Конечно, я шёл в дерефню! Но в дерефне помимо солдат жифут и обычные люди!

Но момент был упущен. Доводы-инвалиды этого парня-долбоёба убедили массу в том, что я один из работорговцев и солдат. Они возмущённо тыкали в мою сторону пальцами, что-то кричали, а некоторые даже кидались камнями. И больно, надо сказать! Про обидно вообще молчу.

Сейчас переубеждать их в чём — либо было бессмысленно. Куда разумнее молчать, чтоб не вызвать на свою задницу ещё больший гнев. Хотя куда больший, я уже не знал.

Хотя… нет, знаю, меня могут вздёрнуть, что крайне плохо скажется на моём самочувствии.

Несколько неудачно брошенных камней угодили мне в грудь, что было весьма больно. Ещё больнее было, когда они попадали в мои ноги, выдернутые из суставов. Особенно больно зарядил камень, который попал мне в колено. Пиздец, какие ощущения я тут же пережил от подобного. По кости вообще мало приятного получать, а когда ещё и по вывернутому суставу, так вообще жопа.

— Так что, подонок, будешь говорить, где солдаты!? — встал в победную позу, уперев руки в бока, парень, светя передо мной своим членом.

— Нахуй иди, мудак ебаный. Ты же не понимаешь, что я тебе гофорю, — прошипел я ему в ответ.

Кажется, не это он хотел услышать перед множеством взглядов восхищённых его тупой логикой девушек, так как лицо его скривилось.

— Как это, не пойму?

— Я ещё раж гофорю, что я не солдат и шёл в дерефню. Но ты же тупой и не понимаешь смысл скажаных слоф.

Вспышка. Слава богу, что уже зубов нет, вылетать нечему, хотя боль никто не отменял.

— Я умный! — взвизгнул он.

Ой бля… вот после этих слов всё абсолютно ясно.

— По хуям дежурный, — парировал я.

Из толпы послышались смешки. От этого рожа парня стала только краснее.

— Где солдаты, скот? — его голос уже был как у свиньи, которую режут. Вот-вот и он сорвётся.

— Мамка тфоя скот, когда я её раком трахал, — улыбнулся я кровавой беззубой улыбкой.

Вспышка. Кажется, ща я отрублюсь. Тем лучше.

— Где вы остановились!?

— У мамки тфоей.

И вновь вспышка.

А потом была ещё вспышка. И ещё одна. Уверен, что он продолжал спрашивать меня свои тупые вопросы, но я успел свалить в бессознанку, где боль меня практически не доставала. Боже, ну и дегенераты. Я раньше думал, что только в телевизоре и тупых русских сериалах подобное встречается. А нет, вот, пожалуйста. Логика как решето, мышление как… тоже решето. Ни мозга, ни логики. Зато фанатичная уверенность в своей правоте.

Знаете, мне вас даже не жалко.

Сознание вернулось… с трудом, однако без посторонней помощи на мою безграничную радость. Всё тело откровенно болело, начиная от вырванных из суставов конечностей, заканчивая лицом и животом, в который успели попинать мои злые новые друзья. Он буквально стонал о том, что ему срочно нужно подлечиться. Я уже не говорю о коже, которая и так была порвана, а сейчас так вообще кровоточила и жгла.

Руки как были связаны за спиной вокруг дерева, так и оставались. Хотя по моему скромному мнению это было лишнее, я всё равно толком двигаться ими не могу.

Вот же сучары, это надо так влипнуть то! Самим бы им руки с ногами к дереву привязать, и потом бы пиздить по почкам, чтоб кровью ссали. Это же надо так отпиздюлить меня! И ладно бы, за дело. Так нет, просто из-за своих тупых подозревалок без доказательств, пытаясь сделать виноватыми тех, кто вообще не причём.

Эх… жизнь — тяжёлая штука.

Ещё хуже то, что я даже не представляю, что делать теперь.

Я очень медленно открыл… глаз. Второй, судя по всему открываться не собирался, от чего стало немного грустно. Скорее всего, я превратился по виду в типичнейшего представителя собутыльника дяди Васи. Интересно, сколько меня тот даун пиздил? Обязательно, как доберусь до него, порежу на ремни. Вот прям возьму и буду резать суку на части, после чего утоплю в деревенском сортире. Ненавижу таких уёбков.

Как только в единственном глазе всё стало более-менее чётко видно, я даже смог различить, что происходит в округе.

А происходило следующее: мы располагались на какой-то поляне посреди леса, наступила ночь, и эти дети леса водили хороводы вокруг такого не хиленького костра. Прямо как в картинках про древнюю Русь, где молодёжь всякие обряды проводит. Взялись за руки и ходят то в одну сторону, то в другую. Зелёные и нормального цвета, девушки и парни. Они что-то поют, причём довольно красиво, иногда из хоровода выходят несколько человек и…

Трахаются прямо на краю этой же полянки, не отходя далеко. Их место занимают другие, видно уже кинувшие палку. Вот не знаю, как описать это, но выглядит их секс каким-то чистым, что ли. Без всякой пошлости, лишь искренние чувства радости и наслаждения. Трутся друг об друга в разных позах, смеются, стонут, весело разговаривают, аж завидно становится.

Я же… вообще на самом краю поляны на границе видимости у самых деревьев и к одному из них, кстати, привязан. Меня, наверное, то и не видно.

В этот момент хоровод распался. Послышалась флейта… нет, несколько флейт, что играли довольно весёлую мелодию, под которую все начали прыгать, танцевать и смеяться. Вот такая своеобразная дискотека. Умудрялись они тут же и потрахаться, от чего мне стало немного обидно. Девушки, пусть и зеленоватые, но красивые!

Так, ладно, хватит жалеть, у меня всё не так уж и плохо, просто я обездвижен, всё болит… конечности вырваны из суставов… часть мышц и связок вообще порвана…

Блять, не об этом думаю. Надо бы их всех разогнать и дать знак, по которому моя тима сможет меня найти.

В голове у меня тут же созрел нехороший и самый очевидный план, от чего на лице расползлась очень злобная улыбка. Сейчас они у меня поскачут. Ох поскачут, суки. Изжарю к хуям всех. Конечно, баб жалко, их бы отодрать, но сейчас явно не об этом надо думать. Заодно дам сигнал таким огнём своим и меня спасут. Уверен, что Дара меня до сих пор ищет.

Я сосредоточился на огне и мысленно поддал в него энергии. И…

…

Ни-ху-я.

Вот просто нихуя не произошло! Так, попытка номер два!

Я вновь сосредоточился на этом сраном костре и попытался его распалить. Даже голова загудела от напряжения. Но тот как горел, так и горит.

Так… Надо срочно понять, в чём проблема. Я быстро вызвал стату, но кроме поднявшейся живучести на одну единичку больше ничего не изменилось. Манна как была на двадцатке, так и осталась. Значит проблема не в этом. Может от удара мне вышибло что-нибудь? Не, тоже мало вероятно. Значит… глушат? Ни разу не слышал о таком, но я и не особо долго в этом мире жил. И если есть маги, то есть и способ их блокировать.

Я с трудом оглядел себя и… Ну естественно, блокируют. Этот ёбаный мир на каждую плюху имеет противовес. И вот сейчас на моей шее висел какой-то кулончик в форме листика. А раньше его точно не было. Ради эксперимента я напрягся, направляя свои силы на костёр, но вместо этого кулончик загорелся мягким зелёным цветом.

Понятненько. Ни разу такого не видел, даже в тюрьме. Хотя там, наверное, просто в самих стенах стоят подобные заглушки.

Печалька… и что делать?

— Правильно мы сделали, что повесили её на тебя. А ведь хотели просто связать.

Девчачий голос… ну как девчачий, молодой. И он раздаётся откуда-то слева, однако моя голова просто не в состоянии на такой угол повернутся, все мышцы словно отбиты. А может и не словно.

— Это… если не сложно, встань передо мной, пожалуйста, — хрипло попросил я.

В поле моего зрения плавной походкой, мягко ступая по траве, вышла лесная дева. Примерно такая же, как и те, что плясали у костра. Зелёные, но довольно объёмные волосы с вплетёнными туда длинными… водорослями с листиками. И лотос у лба сбоку, как любят девушки цветы в волосы на голове засовывать. Хм… а волосы то абсолютно везде зелёные.

Девушке на вид было лет восемнадцать. Малолетка, мне то уже двадцать три! И почему это звучит так жалко? Приятная внешность, зелёные любопытные большие глаза, грудь второго размера (может чуть больше) с тёмно-зелёной ареолой и слегка втянутым соском. Правда смотрела она не на моё хозяйство (насмотрелась уже, наверное, у других и скорее всего уже пробовала), а на моё лицо, словно я был каким-то удивительным видом живности.

Сев на траву, обхватив колени и, оперевшись на колени подбородком, она смотрела на меня своими большими зенками и улыбалась, словно ситуация её веселила.

— Ты кто? — спросила она.

Дура, что ли?

— А как сама считаешь? Лучше скажи, кто ты.

— А ты угадай! — встрепенулась она и её улыбка радостно растянулась до ушей.

— Ну… может мавка или русалка?

— А почему не дриада? Или лесавка?

— У тебя в волосах водоросли. Так ты… русалка?

— Мавка! — она щёлкнула меня по носу, но даже такого касания мне хватило, чтоб скривиться от боли. — Ой! Прости, я не хотела…

— Делать больно? — косо посмотрел я на неё, сдерживая слёзы. — Дрочишь что ли? Вы, недавно созданный филиал гитлерюгенда, меня пару часов назад пиздили безбожно.

— Так мы хотели услышать правду! — воскликнула она, пытаясь оправдать свои поступки.

— И как, услышали? — поинтересовался я.

— Не-а, ты так и не сказал правду, — вздохнула мавка. — Ты должен был признаться…

Еба-а-а-а-а… Пиздец они тупы и упороты, я словно разговариваю с пеньком от дуба.

Ты должен сказать правду. Если правда не совпадёт с тем, что мы хотим услышать, то это неправда. Пробелы в своей логике и логичность доводов подозреваемого пропускаем мимо ушей. Это лишь значит, что пизды мне будут прописывать ровно до того момента, пока я не признаюсь в том, что не делал. Что может быть лучше?

Правильно, только в два раза больше ада.

Часть семнадцатая. Кошмар и его реальность

Глава 47

Я молча наблюдал за пляшущими жителями леса, а за мной, в свою очередь, наблюдала одна из этих жителей, зелёная мавка. Приятная девчушка, но, если честно, меня она нервировала. Жаль, способка в откате, сейчас бы перевоплотиться и порвать всех парней нахуй, а баб скрутить и вытрахать каждую в особо жёсткой форме, используя не только собственное тело, но и шишки, круглые камушки, ветки.

Вот бы я оторвался… Да и тёмненькая сторона моей душонки нашла бы себе развлечение по вкусу, хотя для некоторых оно бы стало бы довольно болезненным.

Плюс, мне тут на мозг стало давить характерным таким зудом. Но самое странное, что я вполне понимаю, от чего это неприятное ощущение сейчас идёт.

Дара.

Она меня потеряла и сейчас пытается достучаться или почувствовать этой способностью. А поводок намекает, чтоб я уже предпринимал попытки вернуться к хозяйке. Какой ужас. Благо, что он не болью мне в мозг стучит, а то я бы такого вообще не пережил.

Кстати, очень интересно то, что я могу по этому зуду или боли понять, что от меня требуется. В опасности Дара или же хочет меня видеть. Это как… как слова, которые ты слышишь и понимаешь их смысл, вот.

И сейчас меня ищут. Хотят видеть. Блин, как я хочу видеть их, словами не описать! И если Даре может ещё и повезёт, то Лиа точно распиздос будет ждать. Хотя нет, будет ждать обеих. Свяжу и сделаю клизму. А Мэри трахну, чтоб в следующий раз не пугалась по чём зря. Что касается поводка, то думаю и здесь есть обход, так как делать я это буду исключительно в интересах самой Дары, чтоб обезопасить её, привив принципы осторожности.

Так, но что делать вот с этими аборигенами? Двигаться не могу, единственная способка в откате и будет только через шесть дней. Превратиться в бабу? Но там все ранения сохраняются. «Завтрак туриста»? Нет, я даже убежать не смогу, к тому же в первую очередь из-за способки сожрут именно меня. «Взгляд убийцы»? Не вижу маленьких девочек. Ну про трусливую душонку и говорить, наверное, не стоит. Вдруг мне она понадобится в течении двенадцати часов?

«Весёлая ночка»? Блин, было бы неплохо… если бы я не был инвалидом! Да мне даже трахаться больно будет!

— Эй, мавка, как звать тебя то?

— Меня? Сенька.

Сенька. Блин, как классическое русское имя. Наверное.

— Ты тут всю жизнь живёшь?

— Если ты про лес, то да.

— И подобные «праздники», — я с трудом кивнул на сходку хиппи, — вы постоянно устраиваете?

— Как только девами становимся и можем дать жизнь, в каждый свободный момент, — кивнула Сенька. — Для нас это как обычное развлечение и способ поговорить.

— И… вам… вот так заниматься сексом… нормально с кем попало?

Просто я заметил, что вот девушка трахалась с парнем и уже через десять минут трахается с другим, а он с другой. Прямо как свингер-пати.

— А что не так? — удивилась она.

— Эм… ну это же… ну… секс… — бля, как объяснить то такое?

— А что такого? Это же приятно! И дарить жизнь ещё приятнее! Так Богиня Лесов и Бог Рек и Озёр завещали делать! Нас ведь мало осталось уже.

— Мало насколько?

— Ну… — она обвела взглядом поляну. — Они и ещё одна группа. Нас уже переловили всех почти. Девушек продали, парней копать отправили. Правда в последние разы и девушек и парней отправляли копать, так как яма, где они работают увеличивается.

Пытается восполнить пробелы в казне после пожарища и наращивает производства? Думаю, если нужно выполнить миссию Дары, то следует поскорее там всё к хуям спалить.

Кстати, она мне так спокойно подобное рассказывает. А вот если бы я был реально их врагом? Вот же бестолочь дубовая.

— А я?

— Что ты?

Меня трахнешь? Но нет, я такого не скажу, я стесняюся… Боже, уебите меня кто-нибудь, почему я такое ничтожество!?

— Что со мной будет? — решил я сменить вопрос.

— Мы отведём тебя к старшему, — ответила Сенька.

— Старший? Леший, что ли?

— Да, верно! — непонятно чему обрадовалась она. — Так ты уже знаешь это.

— Ну так отведёте, и?

— И он умеет видеть истину и сможет сказать, правду ты молвишь или пиздабол ебаный, у параши дранный.

Вот последнее слово никак не подходило ни к манере речи этой девушки, ни к обстановке, взятой словно из фольклора старой Руси, где плясали и давали жизнь духи леса. От куда она вообще это взяла!?

— Эм, позволь спросить, от куда это слово? Последнее, что ты сказала. От куда ты его взяла?

— Ну… — она как-то странно закрутила волосы пальцем, искоса глядя на меня, словно понимая, что ляпнула. — Однажды по речке вниз плыла, купалась, и там были люди. Не солдаты, а… такие… особенные…

— Герои?

— Да-да, они! Ну один назвал старейшину той деревни так. Паханом старейшину звали. Они говорили про лут какой-то, дамаг, ништяки, плюшки, скилы, абилки и ещё много чего.

Герои? Герои это и хорошо, и плохо. С одной стороны, могут помочь, с другой — завалить, так как я отнюдь не положительный персонаж в этом жестоком и беспощадно мире.

— И как… давно ты их видела?

— Когда маленькой была ещё.

Фу-ты ну-ты, а я-то думал…

— Ладно, молвит он, что я правду говорю и что дальше?

— Ну… мы попросим прощения, подлечим тебя и отпустим, — Сенька смотрела на меня так, словно сама в это не верила. — Но ты врёшь, поэтому тебя Леший просто убьёт.

Ага-ага. Если всё так, как ты говоришь, и он умеет отличать правду от вранья, то мне в принципе можно уже не беспокоиться. Просто подождать и всё. Если меня ещё раз конечно не отпиздят, ведь так можно и душу богу отдать, а моя вообще склеит ласты.

— А чтож вы парню не поверили? Ведь он так обвинял меня.

— Правила, — пожала мавка плечами.

— А сидишь ты рядом, потому что сторожить меня надо?

Она грустно вздохнула, посмотрела завистливым взглядом на костёр, на танцующих, на трахающихся, а потом на меня… После чего показала короткую ветку.

Смотрю, даже здесь есть игра в соломинку. Глядя на эту немаленькую пати, я уверен, что в её голове крутится только одна мысль: как же я могла оказаться такой неудачницей.

— Раз ты тут сидишь… может чем-нибудь займёмся? — сказанул я, нагло смотря на неё.

— Чем-нибудь? — хлопнула она ресницами.

— Ты же туда танцевать хотела идти, а потом исполнять «наказы матушки природы»…

— Богини Леса.

— Да-да, Богини Леса. Так вот, танцев не обещаю, но второе можно устроить.

Вот такой я наглый хрен. Ну а хули ещё делать? Не сидеть же здесь просто так и смотреть, как другие радуются жизни.

Сенька критично осмотрела меня.

— Да ты просто…

— Побитый и некрасивый?

Она кивнула.

— Тогда глаза закрой и всё.

— Но… я же сторожу тебя. Если другие увидят, могут на меня рассердиться…

— И кто-то подошёл или хотя бы посмотрел в нашу сторону? — Она покачала головой. — Кто-то обладает способностью видеть в темноте? — Она вновь покачала головой. — Мы сидим на самом краю поляны, куда свет еле добивает, все там увлечены собой. Никто не заметит. Да и к тому же, засранцы бросили тебя, хотя могли бы и подменить!

— Да-да! Я тоже так думаю! — закивала она головой, явно чувствуя обиду на своих. Боже, вот дуболомка.

— Поэтому зачем отказывать себе в удовольствии? Это же просто удовольствие. Как массаж, например.

— Да-да, я полностью согласна!

Меня одного смущает, насколько быстро некоторые девушки соглашаются? А как же… там… э-э-э… чувства? Хотя похуй, секс без обязательств — наше всё.

— Тогда может быть я составлю тебе компанию? — спокойно предложил я.

И не только я. Мой маленький друг тоже был к труду и обороне, мягко намекая девушке присоединиться к нам.

Сенька задумчиво посмотрела на меня, потом посмотрела на моего дружка… схватилась за него! (блин, что ты делаешь!?) Пощупала задумчиво, вновь посмотрела на меня.

— Ну… пойдёт.

Пойдёт? Пойдёт!? Блять, а ты на что рассчитывала!? На двадцать пять плюс!?

У меня от такого аж стояк начал спадать и пришлось «Весёлую ночку» подрубать.

— Ладно, всё равно никто не смотрит, а мне обидно! — пожаловалась она.

— Только аккуратнее, мои кости… слегка вывихнуты, — предупредил я.

Видимо вняв моему предупреждению, она аккуратно начала опускаться и… хоп, я в ней. Довольно приятное необычное ощущение тепла, которое я чувствовал ещё в прошлой жизни двадцать лет назад. Были же деньки…

Сенька же счастливая, как обожравшийся сметаны кот, сверкала глазами и пялилась на меня. А после начала медленно двигаться. Быстрее и быстрее пока под конец не начала жмуриться и улыбаться, словно её щекотали. И…

Поцеловала меня в губы, попутно что-то мыча. Правда вот наслаждение смешалось с болью, так как милаха бухнулась на меня, явно расслабившись. И вкус у неё был… леса. Тяжело описать, я бы даже назвал это не вкусом, а запахом леса: шишки, трава, полевые цветы.

— Это… Это было изумительно! — сверкая глазами сообщила она. — Спасибо!

Спасибо чему? Хотя…

Я сам тяжело дышал. Сказывалось как общее состояние, так и…

Эй-эй-эй! Стой! Погоди!

Поздно. Меня ещё раз трахнули. Эта зелёная бестия со сверкающими глазами даже не парилась особо. Просто попрыгала и вновь…

ОБЛОКОТИЛАСЬ НА МЕНЯ! БЛЯТЬ! МОИ КОСТИ! МНЕ БОЛЬНО!

— Эй… моё тело. Мне так-то больно, ведь все мои кости… чего? Опять!?

Она радостно кивнула головой, но на этот раз прижала моё лицо к своей груди, а сама плавно двигала бёдрами, явно смакуя ощущения. Если учесть, что я чувствовал будучи бабой и сейчас помножить на мою способность… Да там должно вообще башню срывать от ощущений!

От девушки пахло рекой. Чистой рекой, этой мокрой свежестью, которую сложно описать словами. Вообще от каждой девушки пахнет по-разному, и я спокойно собираю в голове все запахи, словно какой-то извращенец. Но этот запах… я его помню, такое не забудешь.

Закончив в третий раз, она так и не удосужилась слезть. Я бы отключил способку, но показать, что у меня упал было бы… слегка унизительно для моего неокрепшего ЧСВ.

А за третьим был четвёртый. Она с каким-то диким азартом насиловала меня не в силах угомониться, становясь всё радостней и радостней. После последнего забега она сбегала в сторону костра и вернулась с тарелкой, наполненной какой-то зелёной жижей и деревянным стаканом с прозрачной жидкостью.

— Это что? — покосился я на принесённые ништяки.

— Это наша еда. Уверенна, что тебе понравится!

По её виду могу сказать, что она просто хочет посмотреть, смогу ли я это есть или нет. Вообще, если учесть, что они тоже живые, то это должно быть, как минимум, съедобно. А так как я не ел с утра, то любая пища мне просто необходима.

— Ладно… Давай попробуем, что тут у вас готовят, — вздохнул я и нехотя открыл рот.

Кашей оказалась… оказался суп. По вкусу онбыл словно из капусты.

— Это капуста? — спросил я.

— Мы не занимаемся каннибализмом.

— Ты чо блять, капуста что ли? — чуть не подавился я.

— Нет! — просто мы рождаемся из капусты.

— Гонишь, что ли?

— Что? — захлопала она глазами.

— Обманываешь меня? Какая капуста? Людей женщины рожают.

— Кого-то из нас женщины, а кого-то лес. Вот я, например, рождена лесом. И нашли меня в капусте! В зелёном большом кругляше.

Так, спокойно, это просто мир, который сбежал из психушки. Здесь и не такое может быть, пытался я себя успокоить, слушая это. Родилась в капусте… Ох уж этот пиздец. И когда же он успокоится?

Пока я раздумывал над этим вопросом, Сенька покормила меня и напоила (жидкость оказалась берёзовым соком), за что я был ей искренне благодарен. Эх… вот же жизнь была бы. Потрахался, поел, поспал, а утром в поле… Сейчас бы поспать, но боль просто не даёт такого шанса. А трахаться не хочется. Да и Сенька вроде как успокоилась и наигралась, поэтому я просто выключил способность.

Бурная ночь продолжалась ещё пару часов. Я глядел на эти танцы, улетая мыслями в те времена, когда сам ездил в лагерь. Девчонки, мальчишки, время, когда всё было по детскому. И были эти воспоминания чем-то светлым и добрым. Подобно светлому пятну в тёмной и пакостливой душонке, которая в своё время нарубила дров по самое не хочу. И как бы старательно воспоминания не были вырезаны, заменены и забыты, стоит просто копнуть глубже и сразу откроется мой красивый и неповторимый мир, который я заменил другими эпизодами и любовно забыл, засыпав пылью. Поэтому даже не собираюсь это говно тревожить.

В конце концов, я просто хотел счастливой жизни и лучиков счастья. Поэтому был готов отстоять это право не самыми этичными методами. Ведь не будь у меня противников, которые хотели бы вытереть об меня ноги, я бы и не стал ничего делать такого. Когда мог — убегал, когда надо — улыбался и подстраивался под течение, чтоб сопротивление было меньше. Иногда унижался, лишь бы всё прошло хорошо и мягко. Много чего делал, чтоб просто не сталкиваться. Но некоторым просто необходимо обидеть, сделать больно и просто самоутвердиться, поэтому мои способности подстраиваться под стадо и ситуацию не всегда помогали.

От того и не судить другим меня. Я делал что мог.

И после всего этого вот такие яркие пятна как летний лагерь, где у меня были летние друзья, хранились в специально деревянной лакированной коробочке на отдельном пьедестале в моей душонке.

Да уж… были времена же. Речка у старых деревянных домиков, которые каким-то чудом сохранились и дожили до моего детства. Да вообще чудо, что тот лагерь, осколок прошлого государства, сохранился, затесавшись между берёзок. Помню поляну, где все гоняли мяч и не было тех, кто оставался в стороне. Весь лагерь был друзьями, а вожатые — добрыми наставниками.

А охранники… это что-то типа старых дедков, которые дают втихаря внуку самогон попробовать. Только там нам позволяли сбегать и купить сигарет или банок пива, чтоб в первый раз (а для кого-то и не в первый) попробовать взрослые развлечения.

Кажется, там я понял, что есть кое-что ещё кроме постоянного подстраивания и борьбы с другими. Есть просто беззаботность. И тот запах, который я почувствовал от мавки Сеньки был запахом той самой речки. Чистой речки без камышей, которую неплотным строем по обе стороны окружал берёзовый лес. Светлый и чистый, который можно было увидеть в сказках. Но это не была сказка, это была реальность.

Я потом ещё вернулся туда, но уже вожатым. Не знаю, везло мне или так оно на самом деле, но все дети, что мне попадались, были нормальными, весёлыми, буйными дьяволами. Делали всё тоже, что и я в их возрасте. Ну а я закрывал глаза, как делали это мои вожатые. И ни разу не было такого, чтоб кто-то кого-то побил или грязно домогался.

Может мне везло, а может место было таким… Но тот запах речки, свежий, сырой запах с утра, когда ты встаёшь с первыми лучами, а туман движется с неё… Спасибо, мавка Сенька, давно я эту шкатулку не открывал и давно не заглядывал в что-то светлое. Обычно в пиздеце копошусь и из одного вылезаю в другой. Вот как сейчас. Только лагерь расчистил, а уже в плену у лесных жителей, которые весело проводят время. Надо будет сделать заметку, что не все лесные жители мудаки и ублюдки. Достаточно просто по ебальнику дать нескольким и всё.

Я продолжал разглядывать фотографии и видеоплёнки того лагеря, вспоминая, что у меня таких шкатулок ещё целый стадион есть. Везде есть свои счастливые моменты, которые надо обязательно глянуть.

Но глянуть я не успел. К сожалению… или к счастью.

Из сна, в который я провалился случайно, даже не смотря на боль в теле, меня вывели крики. И они принадлежали отнюдь не весёлым детишкам леса. Хотя и их там были.

Я с трудом разлепил глаз и увидел, как на поляну со всех сторон влетают люди в доспехах. Много людей, могу без проблем различить в них солдат графа.

Но это была не просто бездумная атака на людей. Нет, они действовали очень умело, расположившись вокруг поляны в лесу. Об этом свидетельствовали множественные факела, что горели во тьме и ровный строй, который сужал круг. Из этого строя выскакивали солдаты, которые валили на землю и крутили детей леса. Кто-то пытался драться, в основном парни, и получали в морду, кто-то пытался убежать, и их тупо ловили и связывали.

Сенька, видя всё это, попятилась. Её било крупной дрожью. Пусть мы и находились в стороне, но до нас тоже очередь дойдёт. Можно быть уверенным.

— Эт-то солдаты, — тихо и испуганно защебетала она.

— Ты не поверишь, но я это заметил.

— Они пришли за нами. Хотят отправить копать!

— Не самая страшная учесть для девушки, — заметил я.

Тем временем, скрутив уже практически всех детишек, в нашу сторону направлялись четыре рослых говноря. Чую, надо готовиться к новым приключениям.

Глава 48

Надо сказать, что все четверо были довольно крупного телосложения, крупнее той стражи, что я видел. Видимо для ловли набирали тех, кто мог просто тупо навалиться на жертву, тем самым обездвижить её. Или перегородить собой проход. Хорошая тактика, ничего не скажу, я бы, наверное, сам к такой пришёл. Причём, если мне не изменяет зрение, то там в кольце стоят более стройные. Скорее всего ловчие, которые должны догнать вырвавшихся.

Сенька прижалась ко мне.

— Ты чего?

— Мне… мне страшно.

— Да ты не переживай так. Мне тоже страшно, будем бояться вместе.

— Защитишь меня? — с мольбой в глазах спросила она.

— Нет, — честно признался я. — Боюсь, что ты сама по себе.

Как бы это неприятно не было, но я просто сказал правду. Не люблю дарить ложные надежды, когда их просто-напросто нет. Плюс, тут просто невъебенная вероятность, что опиздюлят конкретно меня. Всё как обычно.

От моих слов Сенька заплакала.

Когда четверо подошли к нам, Сенька начала отползать спиной назад, но её грубо схватили за руку и потащили к центру поляны.

— Нет! Нет-нет-нет!!! Помогите! Кто-нибудь!!!

Её просто тащили по земле, не особо церемонясь. Она тянула руку ко мне, но я лишь отвернулся. Нет, я не жестокий, просто в душе, глядя на неё, появляется неприятная боль и желание сделать героический и глупый поступок, который обязательно мне аукнется. А боли мне и в теле достаточно.

Так её утащили к другим, где ревущую и связали. А я остался с тремя дружелюбными амбалами, которые имели за душой, наверное, не меньше десятка душ каждый.

— И чо это такое? — спросил один другого, глядя на голого меня с неестественно вывернутыми ногами.

— Хули у меня спрашиваешь? Спроси его, — ответил другой и пнул меня слегка в ногу.

Но этого слегка было достаточно, чтоб нога, не сдерживаемая суставом и связками, согнулась в обратную сторону ещё сильнее. Я заскулил, пытаясь сдержать слёзы. Пиздец, как же больно то!

— Эй ты, дрыщ-кузнечик, кто таков будешь?

— Путник, — выдавил я из себя, стараясь не смотреть на эти чудесные неправильные ноги.

— Путник? — он так удивился, словно такого слова не знал. — Так какого хуя ты тут делаешь, привязанный к дереву и голый?

Блять, ты дебил? Скрутили меня! А если включишь фантазию, то можешь представить, что ещё и пытали! Сука, какие же долбоёбы. Мне уже страшно.

— Поймали, связали, били, пытались выбить из меня информацию, не работаю ли я на вас.

— А работаешь?

Можно было бы сказать да, но проверить такое очень легко. А за обман по головке не погладят. Да и легенда моя уже сказана.

— Нет.

— Тогда чего они тебя пытали и ты к дереву привязан?

Бля-я-я-я… Какие же дегенераты… Сука, что лесные жители, что вы, реально не от людей появились. И даже не из капусты. Из дуба вас выстрогали.

— Я шёл, на меня напали, побили, привязали к дереву, побили ещё раз, искалечили, пытались выяснить, кто таков. Я сразу признался, что путешествую, но они думали, что я привёл солдат и не верили мне. Поэтому раздели, забрали все вещи и продолжили бить, после чего устроили здесь обрядные танцы.

Мне пришлось повторить всю историю, чтоб этим тупым дегенератам, страдающим прогрессирующим Альцгеймером, не пришлось сшивать всю информацию в одно полотно.

— Ясно, — сказал один из них и повернулся к товарищу. — Слушай, я нихуя не понял.

Пиздец… точно пизды прохвачу.

— Я понял, — сказал третий, что до этого молчал. — Раз так, то тебе нечего бояться. Но нам в любом случае надо забрать тебя с собой, чтоб тебе задали несколько вопросов и может… — он посмотрел на мои конечности, — помогли.

А вы хотели оставить меня здесь одного привязанного? Да вы чо блять, охуели?

— Да, конечно, — кивнул я. — Только я не смогу ходить.

— Это не проблема, — они кивнул одному из своих головой на меня. — Развязывай и тащим его.

Здоровяк послушно кивнул и уже через секунды путы на руках спали. Я бы потёр натёртые и перетянутые верёвками запястья, но вот незадача — руками то не подвигать особо. Печалька.

Не сильно церемонясь, меня закинули на плечо. Все мои конечности отправили протест болью до самого затылка, и я не смог удержаться от стона, однако это было не так уж и плохо. Хотя признаюсь честно, быть голым чуваком, которого тащит через плечо здоровяк то ещё удовольствие.

Я бросил прощальный взгляд на детишек леса, которых повязали как гусениц и свалили в кучу. Среди них я выцепил взглядом Сеньку. Она заплаканными перепуганными глазами котёнка посмотрела на меня… и я отвернулся. Не надо тут мне на душу капать, своих проблем полно.

И зная мисс удачу, их может стать в несколько раз больше.

К деревне мы вышли только к утру. Возможно, если бы я гнал по реке на реактивном аллигаторе или шёл бы со своей командой, то мы бы управились быстрее, но вот не задача, я шёл со своими новыми конвоирами.

Сначала меня вели через лес. Было не очень удобно, так как живот передавливало оббитое железом плечо, и мы постоянно то перешагивали ямки, то перелезали поваленные деревья.

Помимо меня и солдафона шли и другие люди, которые охраняли небольшой конвой из лесных жителей. Тем навязали верёвки на шеи, на руки, на ноги, соединили вместе и теперь вели, окружив мощной стражей. Пока мы шли, я внимательно всматривался в лица этих бугаев и у двоих в свете факела заметил отблески жёлтых хищных глаз. Эти личности не были самыми большими или худыми; обычные люди. Но я-то знаю, стоит им стать оборотнями, их размер… увеличивается.

По выходу из леса нас ждало несколько повозок. Три было с клетками и одна простая. Меня как мешок бросили в простую, где лежало множество вещей, от сетей и верёвок до кирок и лопат. Остальных разогнали по клеткам.

— Короче, слушать команду! Отряд два, три, четыре и серые идут к каменоломне. Проследите, чтоб всё было в порядке, и никто из заключённых не свинтил. Сейчас туда будут завозить ещё продукты, так что всё проверьте. Серые, это я вам говорю. Остальные рассредоточатся по каменоломне, надо усилить охрану. Отдых по расписания, вам скажут смены. Группа один, топает за мной в деревню. Отведём калеку в штаб и получим указания по действиям. Всё, разошлись!

Группы послушно разделились. Три повозки уехали вперёд нас в сопровождении охраны, моя же повозка с солдатами двинулась чуть позже.

Дорога, судя по всему, шла параллельно реке и только потом мы сделали поворот в бок. К тому моменту уже начинало светать. А когда мы подъехали, так вообще солнце уже выглядывало.

— Всё, приехали! — крикнул солдат непонятно кому. Ведь даже я понял, что приехали, стоит просто повернуть голову.

Деревня была довольно интересной, на мой не изысканный взгляд, планировки. Она располагалась на небольшом возвышении, окружённая частоколом. На самой верхушке располагался довольно красивый двухэтажный домик, отдалённо напоминающий классический беленький домик из штатов с верандой и вторым этажом.

От этого дома до самых ворот в частоколе вела такая широкая утоптанная дорога, вдоль которой стояли дома. Чуть в стороне стоял небольшой двухэтажный каменный… хуй знает что. Просто прямоугольное строение, которое, скорее всего, служило как тюрьмой, так и административным зданием.

А вообще, хочу сказать, что деревня то не маленькая. Далека не маленькая, хотя на карте она была отмечена скромной точкой. По сравнению с той, где выкрали Лиа и Дару, она значительно больше и зажиточнее. Видимо поднялась за счёт каменоломни и рабовладельческого рынка.

Мы остановились около небольшой дороги, которая шла между домами к тому самому каменному двухэтажному строению. В телегу запрыгнул тот самый солдат, что тащил меня, после чего, не церемонясь, закинул на плечо, выдавив из меня ещё одну порцию слёз от боли и скулёж.

Блин, и так позорно же! Свечу своей волосатой задницей на всю округу. Вон, люди смотрят на нас. Пиздец, стыдоба. Кстати, есть и хорошая новость. Это же та самая деревня, где есть знахарка-целитель. Возможно меня полечат и просто так, хотя я не сильно верю в это. Но вполне возможно, что на официальном уровне без всяких паханов я смогу полечиться за деньги, что вполне неплохо.

Я и солдат в сопровождении главного и ещё двух бойцов направились в административное здание. Стоило нам войти, как в нос ударил запах сырости и плесени. Влажные валуны, которыми было выстроено здание, кидали отблески от ламп. Этот мрачный коридор освещался скудными масляными лампами, которых хватало едва на то, чтобы просто было видно. Потолок укрепляли деревянные балки, которые придавали этому месту вид подземелья. Уверен, что здесь есть и настоящее подземелье.

Пройдя коридор, мы тут же попали в большую комнату с камином, где было несколько стульев, один большой добротный стол, за которым сидел чувак с хитрожопым лицом, и несколько шкафов. На верху висела ржавая люстра с несколькими одиноко горящими свечами. У самого потолка были зарешёченные окна, света из которых едва ли хватило на полное освещение этой комнаты.

Не сказав ни слова, меня посадили на стул напротив стола. Сам стул до жути напоминал мне те, на которых в американских тюрьмах производили казни посредством электричества.

Все четверо солдат встали за моей спиной, мне даже поворачиваться не надо было.

Не надо гадать, чтоб понять, зачем я здесь. Будут расспрашивать. Скорее всего, смотреть звания. Так что я уже придумал ответ на все возможные вопросы. Конечно, такие звания как «Пироманьяк» и «Огнепоклонник» вызовут немало вопросов, но по идее они не смогут увидеть, за что мне их дали, если я сам не покажу. Так что на всё это я смогу дать более-менее нормальный ответ, который если и вызовет подозрения, но не приведёт меня в казённый номер.

Душегуб, как я мысленно его назвал, с улыбкой садиста-маньяка посмотрел на меня. Я не говорю про его глаза, в которых играло безумие. Вытянутое и худое бледное лицо только дополняло картину.

— Добрый день, молодой человек.

— Добрый день, эм…

— Римб, — подсказал он.

— Добрый день, господин Римб, — кивнул я ему.

Могу поспорить, что он уже просканировал меня. В этот момент к нему подошёл главный и что-то зашептал душегубу на ухо, иногда бросая на меня косые взгляды. Тот только кивал, посматривая на меня.

Сразу по окончанию этих шептаний он сказал:

— Солдаты, можете быть свободны, дальше мы сами справимся.

— Так точно, — ответили они хором и ушли.

Зато из противоположной двери вышло два таких чувака с голым торсом, в шортах и колпаках на голове, что мне стало жутко. Вот прямо палачи из сказок. И они встали прямо за моей спиной.

— Итак, ваше имя?

— Ким, — соврал я.

Ни своё настоящее имя, которое вызывает смех у окружающих, ни второе настоящее имя, под которым меня знаю другие, я говорить не собирался.

— А фамилия?

— Синь-синь, — тут же выдал я.

Не знаю, зачем. Просто первое что на ум пришло, а раздумывать над собственной фамилией было бы странно.

— Отлично, Ким. Сейчас мы поговорим с вами и отправим к целителю, так как судя по вашему виду, вам это необходимо.

Вот именно в этот момент я почувствовал, что что-то неладно. Не знаю, как объяснить. Просто наложилось множество факторов. Его странная интонация, эта елейная фразочка, его недобрая ухмылка и просто интуиция. Холодок пробежал по спине, как бы намекая быть более осторожным, вот только к чему именно я должен был готовиться, было не совсем понятно.

— Первое, что я хочу спросить, так это как вы оказались в том лесу?

Я вежливо пересказал всё сказанное солдатам, уточнив место где шёл (а именно, что я шёл по дороге). Рассказал про лассо, про избиение и вывернутые конечности (уж извините, что наговариваю на вас), про то, что забрали вещи, про их подозрения и про то, как меня спасли. Душегуб лишь улыбался и кивал головой.

— Понятненько. Нам уже поступали сообщения, что они воруют людей, но раньше это делали около реки. А этот медальон, он у вас от куда?

— Мне повесили. Сказали, что магию блокирует.

— А вы обладаете магией? — спросил он, внимательно смотря на меня.

— Да, — кивнул я.

Он то вполне мог просмотреть все мои данные. Способки вряд ли, а вот статы очень даже может быть. Поэтому я решил не врать на счёт этого.

— И… какой магией вы обладаете?

— Воды, — соврал я.

— Понятненько. Вы говорите, что путешественник?

— Всё верно, — кивнул я.

— А из какой деревни?

— Эсхоль.

— Не ближний свет, — слегка задумался он, глядя на меня. — Вы прошли через многие графства и повидали, наверное, многое.

— Да, было дело.

Он смотрел на меня со своей хитрожопой тёмной улыбкой, но вот глаза были серьёзными и даже какими-то холодными. Я не могу понять, чего конкретно от меня хотят услышать и в чём подозревают, но ощущение петли на шее становится всё более чувствительным.

— Ваши звания… Они довольно разнообразны.

— Да, жизнь потрепала меня слегка, — кивнул я. — Хотя большинство были получены ещё в детстве.

Если учесть, что моё детство по идее должно накладываться по возрасту на то время, когда шла война, то такие звание имеют место быть в реале. Война, бандитизм и так далее.

— Нелёгкое детство у вас было, я смотрю. Голодное и холодное, — его улыбка говорила о том, что его такое ни капельки не смутило.

— Когда родители хотят, чтоб дети выжили, они иногда готовы идти на крайние меры. А когда хочешь выжить ты, чтоб спастись от разбойников, то готов что-нибудь спалить, даже если это твой дом.

— Ясно-ясно, — закивал он головой. — У вас очень богатая история, но к сожалению, у нас есть несколько вопросов к вам.

— Ну… хорошо, — пожал я плечами. — Задавайте.

— Вы знаете господина Анчутку?

Повисло молчание. Он пялился на меня, я пялился на него. Анчутка? Или как его там? А я должен такого знать? Или не должен? Предположим, что простой странник вообще ничего не знает, поэтому будем отталкиваться от этого.

— Э-э-э… чего? Кто это?

Честно говоря, я даже слова такого не знаю. Это имя или фамилия? И моё удивление было искренним. Но вот кажется душегубу это имя или фамилия о чём-то точно говорит, так как он кивнул головой, а в следующее мгновение…

Мне на головы надели мешок и стукнули по затылку.

Пиздец, приехали, называется. Как жопой чуял.

Честно говоря, я не совсем понял, за что мне прописали дозу снотворного в затылок, так как вроде отвечал всё правильно и особо не где не палился. Ну кроме Анчутки, так как вообще хуй знает, что это такое. Правда, судя по всему, я должен был знать его. По крайней мере, прохватил пизды я ровно после того, как не узнал его. Из чего следует, что я облажался.

Ой, да ладно! Я просто физически не могу всех знать!

Хрен знает, сколько был я в отрубе, который стал для меня вторым способом отдохнуть. Теперь меня отключают ударом чаще, чем я ложусь спать, что чревато кровоизлиянием в мозг. Будет херово если меня инсульт схватит.

Привели в сознание меня совсем не оригинально, пусть и неприятно. По всем старым добрым традициям, которые были унаследованы из средневековья.

Облили холодной водой.

Сука, как же бр-р-р-р… холодно. Но холод, не самая главная проблема, с которой я столкнулся. Потому, что стоило мне открыть глаз, как взгляду открылась чудненькая уютненькая тёмненькая комнатка пыток.

Прямо из какого-то подземелья замка скопировали. Большая тёмная комната из камня, где единственным светом был большой камин прямо передо мной. В стенах оковы и к одним из них, кстати, приковано тело. Именно тело, так как понять, девушка это или парень, я не в состоянии. Тут же на крюках висят хирургические наборы, спизженные со скотобойни. Отличный стол, на котором разложен набор начинающего дантиста-хирурга. Треугольное бревно, на которое так любят сажать женщин, стол, который заляпан кровью, фигня, на которой вытягивают человека, крестовая хрень, на которой ломают суставы и несколько чудных стульчиков, на одном из которых сейчас я. И к которому кто-то ремешками заботливо привязал мои култяпки.

Думаете мне смешно? Нет, я сейчас от ужаса кричать буду, и попытка взглянуть на комнату с такого позитивного взгляда помогает мне держать себя в руках.

На против меня с живодёрской улыбкой и двумя подручными стоял душегуб Римб. Он прямо светился от счастья, что в его скромную обитель кто-то попал и готов весело провести с ним время… Так, что там у вас за железные пруты в камине!? Эй, чот мне уже орать захотелось, хотя мы ещё не преступили!

Глава 49

(Внимание, глава содержит сцены насилия и пыток)

— Э-э-э… пока наш весёлый диалог не начался, — нервно начал я, — хотелось бы спросить, за что?

Улыбка душегуба стала шире.

— А сам ещё не понял?

Я покачал головой, хотя подозрения есть. Причём подозрения конкретные. И мне не хочется слышать, что я прав.

— Дело в том, что наш граф получил информацию об убийце.

Вот же! Всё-таки прав был! Сдали суки! Так блять и знал! Неужели тот членосос из города успел напиликать про меня!? Это же значит, что от сюда только одна дорога! Ёбаны в рот, и чо…

— И послал этого убийцу граф Анчутка.

…мне делать, ждать, пока откат… Так, стоп, какой граф?

Я слегка удивлённо глянул на него.

— Эм… прошу прощение, а можете повторить всю историю полностью? — увидев его нежелание, я тут же поспешил добавить. — В любом случае, времени у нас будет предостаточно поговорить, поэтому минута другая погоды не сделают.

Он немного задумался, после чего кивнул головой.

— Да, дружок, ты прав. Так и быть, расскажу ещё раз. Разведка нашего великого графа выяснила, что подослал к нему убийцу граф Анчутка. И этот убийца должен был идти как раз с границы зверолюдей через Мидкок. И тут нам попадаешься ты. Я уже не говорю про твои звания, которые очень похожи на звания убийцы. Само твоё появление подозрительно. Но сдало тебя то, что ты якобы не знаешь Анчутку.

— И… как меня это должно было сдать? — не выдержав, спросил я.

— Любой убийца, которого я допрашивал, всегда говорил: «такого я не знаю». А потом выяснялось, что он всё прекрасно знал и с удовольствием раскрывал нам свои планы. Вот скажи, как можно не знать этого графа?

Да вот так! Просто не знать! Пиздецки уёбищная и железная логика. А ты не думал, что они могли действительно не знать!? Вот как я!? Блять, да меня пытать будут даже не за то, что я сделал!

— Я вижу, что ты что-то скрываешь. Это моё чутьё. И эта подсознательное желание преступника сразу сказать, нет… не знаю, словно попытка отнекаться от опасной связи.

Что за чушь ты несёшь!? Конечно, я кое-что скрываю, но не то, что ты хочешь знать!

— Вот смотри, дружок, твоё звание «Весёлый шалопай-трансгендр»…

От такого названия мои щёки невольно покраснели.

— …лишь доказывает, что ты уже перевоплощался. Обычному человеку это не нужно. Если только ему не надо скрыться, изменив свою внешность. А как известно, наш граф очень любит девушек. Совпадение? Не думаю.

Знаешь, в моём мире тоже есть чувак один, думаю, вы бы сошлись.

— Я уверен, что твои звания высоки, чтоб незаметно прокрасться к нашему графу, сменить пол, стать одной из горничных, а потом…

Он провёл пальцем по горлу.

— Хорошая маскировка. Не удивлюсь, если я увижу в твоих показателях совершенно другое имя и фамилию.

— Но это не так! — сказал я самую банальную фразу. — Ведь будь я убийцей, как бы меня схватили эти дети мира!?

— Все иногда ошибаются. И ты тоже ошибся. Бывает.

Вот значит, как ты объяснил сам себе ситуацию. Я пришёл, такой тихий и незаметный, но случайно попал в руки лесным жителям. И тут вы удачно меня находите… Что за бред!? Да эта логика хромает как одноногий пират во время качки! Тут изъянов и проколов столько, что даже такой, как я их видит! Ты там случайно с лесными жителями не дружишь? Логика у вас похожа.

— Послушайте, вы ошиблись. Я просто путешественник и меня просто поймали. Звания такие потому, что я просто хотел выжить в трудные времена. И мне приходилось давать отпор противникам. Моя стата такая же, как у обычного человека…

— Именно это и сказал бы убийца, — улыбнулся душегуб, а один из воротил достал из камина кочергу с каким-то клеймом. — К сожалению, здесь не установлены подавители магии, поэтому мы ставим печать, которая не позволит вам пользоваться ей. Старый, но действенный способ.

Ох ебать, ох блять, ох-хо-хох. Моё дыхание, как и пульс, дали такой скачок, что я даже задыхаться стал. И чем ближе была эта раскалённая хуйня, тем сильнее меня колошматило. А потом…

— М-М-М-м-м-м-м-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!

…охуительные и незабываемые ощущения. Сложно описать, когда тебе раскалённый метал прожигает кожу, прожигает нервы, когда тебя сначала дико обжигает, потом вдруг становится холодно, словно лёд приложили, потом ты ничего не чувствуешь и вновь жжёт по-адски. Сдержать крик, как бы я не пытался вытерпеть, было явно выше моих сил.

Когда от меня с лёгким «чавк» оторвали печать, меня не хиленько знобило, а в голове летали сумбурные мысли, основной из которых была: когда это всё закончится? Но и ответ я знал — это только началось. И выбраться смогу… лишь когда закончится откат способки. А откат закончится… ох бля… ещё шесть дней. Да смилостивится боженька над душой моей и тушкой жалкой.

— Так-так-так… — душегуб нагнулся, рассматривая печать. — Прямо ровненько над сердцем поставили, просто идеально!

— Я рад за вас, — простонал я, пуская слёзы.

— Спасибо, мои подчинённые совершенствуются с каждым днём, — он сорвал с меня медальончик, который мне был уже не нужен. — Итак, твоё настоящее имя и уровень? Жаль, что я могу просмотреть только звания, но ты ведь и сам нам расскажешь всё, так?

— С удовольствием… Ким Синь-Синь, двадцатый уровень, путешественник.

— Мда… не то, что я собирался услышать, если честно, — покачал он головой.

Один из верзил подкатил столик с инструментами. Смотришь на них и ух! Дух захватывает. Особенно, когда ты представляешь, как ими будут пользоваться. Мои руки без особых церемоний отцепили от подлокотников, и приковали к подтащенному столу, на котором ещё сохранилась старая запёкшаяся кровь.

— А разве не будет там начальных стадий, — жалобно спросил я.

— Начальных стадий?

— Ну… Пытки водой?

Нет, я не самоубийца и не самомазахист. Просто я хочу оттянуть самый тяжёлые пытки на потом, так как вряд ли их переживу. А водные… скорее пытки психики, которые намного легче тех же ампутаций. Короче из двух зол я выбрал наименьшее. Надеюсь.

Душегуб хлопнул в ладоши, явно обрадовавшись чему-то.

— А я смотрю, ты знаток! Пытки водой? Ох, давно их не делал, заключённые говорят, что ощущения незабываемые. Думаю, что у нас времени много и мы можем растянуть удовольствие, верно?

Я с кривой усмешкой кивнул. Просто выбираю из двух зол наименьшее. Наименьшее, мне просто надо продержаться ещё шесть дней, шесть ебаных дней и не лишиться рассудка… Бля-я-я… Когда-то мне сказали, что трудности закаляют характер. Глядя на все эти чудо-трудности по выдавливанию правды, я могу сказать с уверенностью только одно — они как закаляют характер, так и ломает человека.

Ох… ща будет весело…

Нечего не заставляет любить и ненавидеть жизнь так, как пытки. Любить, потому, что, выбравшись от сюда, ты поймёшь, что всё остальное лишь пустая хрень. Если твои сломанные пальцы смогут срастись, а ноги в состоянии пройти ещё пару километров, ты поймёшь, как хорошо просто жить.

Или возненавидишь жизнь, потому, что тебя пытают. Неописуемое ощущение — захлёбываться и не в силах утонуть. Умирать, но не в силах лишиться жизни. Орать от боли и даже не подозревать, что это даже не конец.

Здесь не было окон, чтоб я мог понять, сколько времени прошло. Сколько минут или часов я захлёбывался под бесконечным потоком ледяной воды. И даже понимание того, что я всё равно не утону, что это просто обман ощущений, не помогало убедить организм в отсутствии опасности. Я всё равно захлёбывался и тонул, так говорили мои рецепторы.

И этим самым они давили на сознание.

— Ну как ощущения? — спросил душегуб, которого я поклялся сожрать.

— Противоречивые… — выдохнул я, стараясь отдышаться.

Мой разум слегка объяло пеленой, поэтому мне было тяжело понимать, что мне говорят. Приходилось сильно напрягаться. Этот день ещё не закончился, а мне уже хотелось сдохнуть, даже если моей душе наступит пиздец. Всё, что угодно, лишь бы не тонуть.

— Ну так что, скажешь нам что-нибудь интересно? — спросил он в который раз.

— Я родился в Эсхоле, — повторил я то, что повторял уже неоднократно.

Дыхание было тяжёлым. Казалось, что внутри застрял острый комок, который дерёт горло и лёгкие. Хотелось откашляться, но вряд ли это поможет.

— Ну бли-и-и-ин, — протянул он расстроено, словно я не оценил его гостеприимства. А возможно, что я действительно его не оценил и сейчас допрос будет идти по-другому. — Вода у нас не бесконечная, приходиться носить её из колодца, знаешь ли.

— Теперь знаю, — кивнул я.

— Ладно, парни садите его обратно на стул и руки к столу.

Даже несмотря на то, что разум твердил, что пиздец начнётся именно сейчас, всё моё тело вздохнуло с облегчением. Просто не могу ничего с собой поделать, так как пытки водой только кажутся хуйнёй, но на деле…

Так, ладно, всё пока ещё в порядке, верно? Всё в порядке.

Я пытался повторять себе это как мантру, пока трое моих новых друзей готовили свои орудия пыток. Главное не отчаивайся, надо просто потерпеть, не отчаивайся чувак, всё будет хорошо! Я просто уверен… О БОЖЕ БЛЯТЬ ВОТ ЭТО РАСКАЛЁННЫЕ КЛЕЩИ!!! Чувак отчаивайся, нам жопа, чувак отчаивайся, это просто пиздец!

Ко мне поднесли раскалённые клещи, от которых прямо разило теплом, добротой и лаской. Вопрос лишь в том, что ими будут делать. Главное, чтоб до члена не добрались.

— Итак, давай я задам тебе ещё раз вопрос, а ты попытаешься ответить мне на него, хорошо?

Я кивнул головой.

— Отлично, мой друг! Отлично! Итак, твоё настоящее имя?

— Ким, — выдохнул я, пытаясь расслабиться.

Не очень-то получилось. Хотел закрыть глаза, но сзади мне обхватили голову и силой разомкнули веки, чтоб шоу не прошло даром.

— Нет-нет-нет, друг мой, шоу только начинается, — улыбнулся он. — Мы были очень добры к тебе и дали просто испить воды, но ты решил проигнорировать это. Придётся идти по-другому.

Он схватил один из моих пальцев клещами. Ощущения… божественные. Я орал так, что мог криком стёкла полопать. И ведь действительно, когда орёшь, легче становится.

— О да, эта симфония страха и боли… — протянул он, закрывая глаза. — Но знаешь, что может быть ещё приятнее?

Как бы мне хотелось сказать нет, но я знаю. И он знает. Поэтому, держа мой палец щипцами, он резко замахнулся кулаком и опустил его на её ручки…

Моё сердце ёкнуло так, что аж в уши отдалось. Не удержался и вскрик, который покинул меня раньше, чем ампутировали мне таким образом палец. Но… нет, кулак остановился прямо перед ручками клещей.

— Ты чувствуешь это? — посмотрел этот безумный долбоёб мне в глаза. — Чувствуешь этот порыв в душе, когда тебе вот-вот отсечёт палец, но в последний момент этого не случается? Словно ложная тревога срабатывает?

Я знаю это под другим названием — инсценировка казни. Только здесь уже в более локальной форме, всего лишь палец. Могу сказать, что ощущения… незабываемые и неплохо так давят на рассудок. Но я уверен, что мне его отхерачат, но вопрос лишь в том, когда именно.

Он вновь замахнулся, я вновь дёрнулся напрягся, а сердце выдало один глухой удар, подняв давление крови до максимума. И это всё под сопровождение страшной боли от раскалённого металла.

В конце концов, он мне отхерчил палец. Неописуемая жгучая и острая боль, которую просто невозможно терпеть, в том месте, где туповатые хлещи отрезали мне палец. Да и как вообще можно подобное описать? Просто достаточно хорошенько укусить себя за палец, а потом представить эту боль в десяток раз сильнее. Вот что-то подобное я и чувствовал. Она прошла по всей руке и затмило моё сознание, выдавливая другие мысли. Есть только боль.

Правда ещё хуже досталось моему разуму. Как… объяснить то, что ты видишь собственный отрезанный палец? Видишь… собственные кости? Видишь, как тебе отрезают часть тела. В голове словно что-то перещёлкивается в этот момент. Словно пробегает холодок по сознанию.

Не знаю, сколько мне пришлось возвращаться в нормальное состояние после помутнения. Этот будущий завтрак твари смотрел на меня и лыбился, крутя в руках мой палец, после чего… засунул его в рот и начал жевать.

— Хочу сказать, что ты не вкусный, — высказался он, но всё равно сожрал мой палец. Я же просто извивался от боли, которая будет ещё долго преследовать меня. — Хочешь повторить?

— Да, — брякнул я.

Всё равно повторит, сука. Меня, как и в прошлый раз, схватили сзади и силой заставили смотреть на это. И вновь море незабываемых ощущений и боли. На втором пальце я сорвал себе глотку и мог только хрипеть.

Теперь я понимаю, почему люди сходят с ума от боли и ломаются. Потому что это невозможно терпеть. Хоть обосрись, ты всё равно не сможешь терпеть боль, которая заставляет сворачиваться трубочкой мозг и сжигает болью конечность. Единственный способ как-то ослабить её — орать благим матом что есть сил.

Мне весело, мне весело, мне весело… боль словно напильником проходит по моему сознанию. Я слышал, что единственный способ спастись от подобного, занять себя. Например, считать: раз, два, три, четыре…

Тем временем лишив меня двух пальцев, безымянного и мизинца, душегуб притащил набор зубочисток… Ох, ебать… Вот ща пиздос будет… Один, два, три, четыре… ПЯТЬ! ШЕСТЬ! СЕМЬ! ВОСЕМЬ!!!

Попутно крича и считая в голове цифры, я чувствовал, как под ноготки левой руки вводят иглы. И не только чувствовал, но и видел.

— Я не пойму, почему ты не скажешь правду, — вздохнул он.

— ДА ПОТОМУ ЧТО Я НЕ ЗНАЮ ДРУГОЙ ПРАВДЫ!!! — это я кричу не на душегуба, а потому, что вогнав три иглы, он начал их поднимать и тем самым отрывать мне ноготь.

— Знаешь, а я же говорил уже, что могу чувствовать ложь? Это как лёгкий ветерок летом. Вроде бы его нет, но всё равно ты его чувствуешь. Тут так же, вроде бы и правда, но я всё равно чувствую ложь.

Отпустив иглы, он схватился за клещи и вырвал мне поднятый перпендикулярно ноготь… К тому моменту я уже дошёл до пятидесяти. Я слышал, что нежелание получать боль толкает человека на поступки, которые даже противоречат ему самому. А когда боль нескончаема, случается… слом. Начинает что-то казаться, появляются панические атаки, сознание работает слегка иначе, лишь бы защититься от боли. Именно поэтому я слышал, чтоб не свихнуться, надо на чём-то сосредоточиться и ни в коем случае не отпускать из мыслей.

Как сейчас…

— Ну дружок, — похлопал меня по лицу душегуб. У него в руке был нож. — Хочешь, я тебе помогу?

— И чем же, — сорванный голос хрипел как старая скрипучая телега. — Только не говори, что глаза вытыкать собрался, а то я расстроюсь и расплачусь.

— Нет-нет-нет, ты что!? — возмущённо ответил он, словно я оскорбил его. — Глаза, очень важный инструмент! Ими ты можешь видеть моё искусство и тем самым…

— Пытать самого себя ожиданием и страхами, — закончил я.

— Верно! — хлопнул он в ладоши. — Ты такой умный, жаль, что по другую сторону баррикад оказался.

Нет, я не умный. Просто я такой же. Мне кажется, что каждый садист в глубине души знает сразу, что и как надо делать.

— Пока не бойся.

С этими словами он тыкнул мне в лицо кинжалом в район опухшего глаза. Была резкая боль, но не так, как от отрезанных тупыми клещами пальцев. После этого душегуб надавил на опухшие веки. Потекла кровь и… через минуту я смог видеть вторым глазом. Своеобразный и не гигиеничный способ снять кровавый отёк, но довольно действенный.

— Итак, мой друг, я бы рад с тобой поговорить, но думаю, надо предоставить слово другим.

Оно отошёл в сторону и передо мной встал верзила в колпаке. И тут же я прохватил по ебалу…

Ох…

Ох бля…

— Только челюсть не ломайте, а то говорить не смогу, — попросил я.

— А ты прав! — закивал головой душегуб. — Слышал? Аккуратнее с нашим гостем.

А потом меня начали пиздить. Пиздить странно. Вроде и бьют, вроде и больно, но от ударов по морде я никак не отключался, хотя очень хотелось. То ли магией поддерживают сознание, то ли бьют как-то по-особенному, чтоб не отключился. В любом случае это было больно. Но лучше, чем вырывать ногти и отрезать пальцы, хочу заметить.

Сколько меня били? Хуй знает, я просто считал цифры в голове, понимая, что мне ещё сидеть здесь и сидеть. Можно сколько угодно плакать и кричать, но меня не отпустят и это не закончится, пока они не услышат правду. А если и услышат, то не факт, что меня просто убьют. Могут продолжить пытать.

К тому же, если он реально чувствует ложь, то это шанс прожить эти пять ночей и шесть дней. Они не убьют меня, пока не узнают правду, а мне то всего надо продержаться. И я продержусь… надеюсь.

А тем временем хуй знает через сколько минут битья, ко мне вернулся мой любимый душегуб с молотком в руках.

— Ну… продолжим?

Как же я ненавижу молотки. Особенно когда его тыльная сторона нависает над моими пальцами…

ОДИН!

Глава 50

Нет окон. Просто нет окон. Нигде.

Меня волокли по тёмному каменному коридору, где единственным светом были уже даже не светильники, а факела. А ещё тут сыро и до ужаса холодно, что сильно сказывается на моём состоянии. Были бы зубы, они бы друг на друга не попадали.

Тащили меня, не особо парясь и заботясь о моих вывихнутых конечностях. А я уже практически не обращал на боль внимание, особенно после той, что испытал недавно. Стоит просто посмотреть на пальцы рук…

Красота то какая. Окровавленные, неестественно согнутые не только в суставах. Я уже не говорю про жгучую, ноющую боль. Она заполняет сознание, заставляя меня конкретно тупеть и ни о чём не думать. А ещё цифры… Кажется я перестарался, так как они до сих пор крутятся в моей голове. Они всё идут и идут, словно другая часть мозга продолжает это страшный отсчёт. Кажется, у меня едет крыша. Это всё, как молоток буквально ломает пальцы, брызгает кровь, хруст… каждый раз это всё повторяется в моей голове.

Да и боль… она действительно тупит, мне с трудом удаётся держаться в голове, чтоб не уступить обычной туманной пустоте, наваливающейся при боли. Чую, если отпущу, то обратно вряд ли вернусь.

Вернусь собой…

Мы дошли до туда, где были камеры. Обычные типичные камеры с решётками. Ничего нового. В одних сидели какие-то деревенские пьяницы и кричали, чтоб их выпустили и что они уже трезвы, в других, какие-то уголовники, в-третьих, такие же голые и несчастные, как я. И судя по всему часть уже отправила свою душу в путешествие.

Но я не могу сдохнуть. И не сдохну.

Меня закинули в одну из самых дальних камер, не сильно парясь о том, что я калека. Просто швырнули на каменный пол. Сил не было даже стонать от боли. Если учесть, что пытки закончились, то вполне возможно, что это уже вторая ночь. Осталось пять дней…

Я пытался отделить себя от боли, всячески откидывая из сознания пелену. И в какой-то момент мне наконец это удалось.

— Удалось что?

— Откинуть боль, — простонал я.

Глаза слипались, но вот нихрена не отрубало. Холодный пол отлично мешал спать, принуждая к бодрствованию.

— На это и расчёт. Без сна людей легче ломать.

Знаю я, знаю. Холод и сырость не убьют, а магия излечит болезнь. Зато жертва не сможет уснуть и сломается.

С трудом перевернувшись, я уставился в потолок. Пальцы… просто ныли болью. Ну конечно, когда по трём фалангам и двум суставам пальца прошёлся молоток, причём обратной, более узкой стороной, тут блять не только ныть они будут. Я в шоке, как выдержал это…

Хотя чего в шоке то? Деваться не куда, выдерживай, не выдерживай, а всё равно не сдохнешь и их тебе сломают. Это просто неизбежно. Кажется, что пережить такое невозможно… Но ты переживёшь. И боль, и слёзы, и крики. Всё переживёшь, потому что это единственный выход, к которому тебя притащат, как бы ты не сопротивлялся.

И теперь я это знаю. Могу говорить авторитетно.

И о чём я вообще мечтал раньше? И когда это раньше было?

— Для тебя, около двух месяцев назад. Для других уже более двадцати лет. Напомнить?

Напомнить что?

— Как всё начиналось?

Я помню. Помню, просто…

— Просто что?

Просто это был риторический вопрос. Я хотел приключений, а не этого. Не такого ада и непрекращающегося кошмара, который медленно крутит мне мозги.

— А чего ждал?Верную команду слезливых самочек, прыгающих на хуй просто потому что и убер-плюшек с приключениями?

Чего-то подобного, да. Думал, что буду путешествовать как в тех историях. Встретил, она дуется, потом влюбляется просто потому, что я такой. Мы трахаемся. Потом ещё и ещё… Получаю убер-плюшки, качаюсь в убер-воина. Хожу по грани, но всегда выигрываю.

— Ну и бред. Извини, что мир не оправдал твоих ожиданий. Хотя часть же ты получил. Ходишь по грани и… почти выигрываешь. Сколько приключений… Или тебе не понравилось, как отрезали пальцы?

Очень смешно. А ещё меня не считают за мужчину девушки, я не могу им доверять, мои приключения состоят из ожившего кошмара, который сменяется другим кошмаром и так без остановки. А под конец меня пытают и у меня медленно едет крыша. Особенно, когда я слышу тебя.

Я посмотрел в глубь тёмной камеры. Там облокотившись на стену и закинув руку на руку, на меня смотрел черноволосый парень с белоснежной улыбкой.

Ебать меня глючит. Значит крыша всё-таки тронулась.

— А ты как хотел?

Не так. Только не сраные галлюцинации.

— От куда ты это взял, что я галлюцинация?

— Потому, что ты сдох, — сказал я хрипло.

Где-то в тёмном углу в ответ на мою фразу послышалось шуршание. Значит я здесь не один? Как мило, ещё изнасилований в камере не хватало.

— Эй ты! — раздался довольно грубый, низкий и хриплый голос, который несомненно принадлежал девушке. — Ты кто такой? С кем тут трындишь?

И по голосу она гопница. Ну заебись, что могу сказать.

— Скажешь, что это не удача? В одной камере с девушкой…

Уголовницей. Отлично просто.

— Я Ким, — завёл я старую шарманку, обращаясь к девушке, — только сегодня привели. А ты кто?

— Я здесь задаю вопросы!

— А я на них отвечаю, — парировал я. — А могу не отвечать.

— Уверен в этом?

В свет дальнего факела, топая босыми ногами по влажному полу, вышла женщина. Тощая, без груди, с угловатым широким лицом и мужественным квадратным подбородком. Я бы дал ей лет сорок. Да и такая внешность пошла бы больше бойцу. У неё были светлые грязные волосы и шрам через левый глаз, которого, судя по всему, не было. Она обнимала саму себя, словно стараясь согреться.

Варварша. Дева-воительница.

В прошлом.

Возможно раньше она была более накаченной и мужественной, но голод и, наверняка, пытки с изнасилованиями выбили из неё все силы и мышцы. К тому же мне открывался от сюда довольно интересный вид.

— Встань! — её приказной тон, пусть и не громкий, но всё-таки давящий может быть из заставил меня подняться, но не после пыток. Да и голос был у неё ослабшим и хриплым. К тому же…

— Не встану. Да и не смогу если даже захочу. У меня конечности из суставов вырваны.

Она нахмурилась, словно не это хотела услышать, однако всё равно присела около меня и холодющими пальцами ощупала сначала руки, потом ноги, словно хотела убедиться в сказанном мною. Блин, приятно то как.

— Не помню, чтоб они так сразу рьяно приступали к допросу, — пробормотала она, оглядывая меня. И уже более спокойно, хоть и грубо спросила: — За что тебя схватили?

— Думают, что я шпион. И надеются, что я неожиданно рожу им план и подельников, — усмехнулся я опухшим ебальником.

— Ясно… И с кем ты говорил?

— Со своей галлюцинацией. Кажется, у меня поехала крыша после пыток.

Варварша усмехнулась.

— После таких пыток любой с ума сойдёт. Думаю, ты им приглянулся, раз так рьяно взялись за тебя.

— Приглянулся? Мне неожиданно не нравится это слово.

— Чувство юмора осталось? Ну тогда тем более в психическом плане ты ещё более-менее.

Она подхватила меня под руки и оттащила в свой угол. Удивительно, но здесь было сено. Хотя бы не голый пол и то хорошо. Аккуратно положила меня туда и сама пристроилась рядом, прижавшись к моей спине своей костлявой грудью. Ого, меня ещё ни разу так не принимали.

— Как-то быстро, — тихо сказал я. — И какое неожиданное пугающее дружелюбие.

— Это лишь способ выжить, не обольщайся, — хрипло ответила она. — Встреть я тебя на дороге, получил бы между глаз за свою дерзость в лучшем случае. Но здесь… Эти камеры — ещё один способ пытки. Холод и влажность делают своё дело, но тебе не заболеть и не сдохнуть. Вдвоём мы ещё как-то сможем согреться, обнявшись, и немного поспать. Это даст сил. Но по отдельности без шансов.

— Ясно. А до этого ты как спала?

— До этого были другие заключённые. И они показали мне этот способ, до того, как их запытали до смерти.

— Как мило. И охрана об этом не знает?

— Возможно, это тоже способ издевательства. Унижение и так далее. Думаю, ты уже познакомился с господином, — в словах слышалась грустная усмешка.

— Душегуб? Да, милый малый, — согласился я. — Мы отлично провели время.

— Да, заметила по пальцам и отсутствующим ногтям.

А завтра мне пообещали поработать с предплечьями обеих рук. Так что…

— Получаешь по заслугам? — послышался насмешливый голос моего старого знакомого.

По каким же?

— По каким? Ты ещё спрашиваешь? — он рассмеялся. Рассмеялся тем смехом, который я запомнил. Это вызывало только боль, которую я поспешил запихнуть туда же, куда и все остальные мысли — в жопу. — Города, посёлки… Да даже последний город, разве ты не заслужил за это наказания?

Не пизди. Я хочу просто жить. Просто выжить и жить своей жизнью, стать счастливым.

— Выстроив счастье на костях других?

Или они выстроят на моих. У меня не остаётся выбора, и мы играем на равных.

— Выбор есть.

— Сдохнуть или нет не является выбором. Особенно для меня.

— А? — это уже спросила женщина уставшим голосом, видимо начиная засыпать. — Тише будь, если общаешься со своей галлюцинацией. А то за мной скоро придут.

— Пытать?

— Насиловать. Но это тоже своеобразная пытка. А может что-то позасовывают мне внутрь. Так что закройся, я не хочу слышать от тебя и слова. Молчи и грейся, пока есть возможность. Мы тут надолго.

— Почему это?

— Это камера… для особых гостей, — нехотя сказала она. — Наш господин… сюда засовывает тех, кого не ждёт ничего хорошего. Можно сказать, это камера станет твоей последней комнатой. Другие заключённые или подозреваемые находятся в других камерах.

Понятно. Очень мило.

— Кстати, почему ты называешь его господином? — поинтересовался я.

Женщина неожиданно сдавила меня руками. А силы то остались ещё у неё!

— Заткнись. Не смей спрашивать меня о подобном. Я свободная женщина, гордая воительница… и… И пройди ты тоже самое, что я, сам бы стал называть его так. Потому, что он умеет ломать. А я… не хочу быть сломанной. Лучше подчиниться… но это не то значит, что…

Короче, она запуталась. Как герой, я поспешил ей на помощь.

— Это тактическое отступление. Дать видимость победы, но потом сокрушить врага. Смеётся тот, кто смеётся последним.

— Да! Да! Именно так! Я просто жду момента! Жду его и коплю силы.

Она сама себя убеждала в подобном. Это было видно невооружённым глазом. А я не спешил её раскрывать, потому что и так знал правду — она начала ломаться. Признала его господином и называет его так даже за глаза. Он её уже подломил, увы. А это… просто отмазка и болеутоляющее для совести и гордости, без которой она окончательно сломается.

— Да ты прямо психолог, — усмехнулась фигура.

Иди-ка нахуй. Я любил психологию и изучал её. Это и помогает мне иногда не чувствовать себя говнюком.

— И оправдывать поступки?

Верно.

— Как тогда в школе?

Я плыл по течению. Не высовывался, против других не лез, подстраивался под сильнейших и просто сгладил кое-что, что мешало мне жить. А теперь я тебя не слышу.

Я начал усиленно про себя считать с одного, заглушая этого трепача. Всего лишь галлюцинация, но блин, какого хера передо мной возникла не сексуальная блондинка, а вот такое чудо-юдо?

Уже после ста пятидесяти я остановился открыл глаза, порыскав взглядом по камере. Парня с белоснежной улыбкой не было. Значит глюки меня отпустили. Ну ничего, осталось пять дней. Мне главное продержаться, а там уже будь, что будет. Способку активирую, отрегенюсь и сожру всех к хуям. Но пока надо держаться.

Держаться…

Позже стража забрала женщину. Просто выволокли её в центр камеры, таким образом будя. Пусть она и старалась выглядеть смелой, но я видел, как испуганно бегают её глаза. Могу только посочувствовать, так как мне самого скоро ждёт очень увлекательное путешествие в мир боли.

И кстати, она права: оставшись один, я не мог согреться. Сырой холод облепил меня со всех сторон, заставляя трястись как лист на ветру. Уснуть просто невозможно и это очень неслабо капает на мозги, особенно когда ты не понимаешь, день сейчас или ночь.

Интересно, Дара меня ищет? По идее должна, но сигналов из головы я не чувствую. То ли метка глушит на груди, то ли из-за безвыходности ситуации магия понимает, что не в моей власти что-либо сделать.

— Или не хочешь.

Опять двадцать пять. Неужели психика у меня такая слабая, что я не могу даже такого одиночества выдержать и всего суток пыток?

— Всего? Не смеши! Некоторые даже и нескольких часов не выдерживают!

Я вновь громко начал считать про себя, глуша голос. Тот пытался пробиться через искусственные помехи, но, в конце концов, затух. Зато цифры начали отсчитываться сами по себе моим голосом, от чего сводили меня с ума. Это слегка отличалось от тех ощущений, что я испытывал в тюряге.

Там на меня давили стены и создавалось ощущения, что я тупею. Словно напился. Но здесь это безумие пёрло изнутри. Хотя безумием это вряд ли можно назвать, скорее так, признаки шизофрении, зацикливание, голоса. Возможно в скором времени ещё что-нибудь прибавится, и я вряд ли смогу такое просто уломать, как сейчас.

Не знаю, сколько не было женщины, но вернулась она бледной, с опухшими глазами и весьма потрёпанным видом. Но я всё равно видел в ней какую-то ещё целую жилку, которая отчаянно не давала женщине сломаться.

С её появлением у меня появился страх, потому что следующая очередь моя. Сердце учащённо забилось, живот заболел, дыхание участилось, а мне захотелось уползти. Ощущение, словно собирался коллоквиум сдавать.

Затолкнув её внутрь, двое верзил обратились ко мне:

— Эй ты, чмо! Быстро на выход!

— Очнитесь, я ходить не могу. Как я, по-вашему, должен выйти?

Один из них, вздохнув, зашёл внутрь, оттолкнув женщину с пути, перекинул меня через плечо и вынес, попутно ударив об решётку головой, от чего у меня брызнули слёзы. Больновато… Но скоро будет больнее. Пока меня несли обратно, я без устали повторял себе, что осталось всего четыре дня, не считая этого. Сказать по правде, не сильно помогало.

Единственное, что пыточную выгодно отличало от камеры, было тепло и отсутствие сырости. Правда я всё равно бы предпочёл остаться в камере. Не нужно мне такого счастья.

Там меня уже ждал любезный душегуб, который мне очаровательно улыбнулся.

— Итак, готов говорить?

— Меня зовут Ким, — устало повторил я.

Душегуб с грустью хмыкнул, расстроившись моему ответу.

— Жаль, я так надеялся, что мы сможем поговорить. А потом бы ты пошёл своей дорогой…

Я посмотрел на него и усмехнулся.

— Признайтесь, вы бы меня продолжили пытать и дальше, даже если бы я признался в том, чего не делал.

— А ты молодец! — похвалил он меня. — В корень зришь! Верно, тебя отпускать не имеет смысла. Тебя и так казнят за покушение.

— Без доказательств?

— Как это, без доказательств, — возмутился он. — Они есть! Мои слова раскрыли твой план. Было бы лучше, если ты бы конечно в слух признался, но и так пойдёт. К тому же, у меня есть право допрашивать человека столько, сколько потребуется. Другими словами, до самой смерти.

— Вау, — только и выдавил я. — Это просто чудесно. Столько общения рядом с вами, я просто сгораю от нетерпения.

— Ну… сгорать тебе ещё рано, успеется. А пока… — он достал клещи. — Я бы хотел проверить твои зубки.

— Зубов нет, — ответил я и раскрыл рот, подтверждая слова. — Выбили их уже до вас. Но можно начать это чудесное утро… или вечер… похуй, можно начать с классического мордобоя. Он так отрезвляет.

И нет, я не мазохист, просто мордобой наименьшее из всех зол. Всё лучше, чем ломание пальцев и кистей рук. К тому же, это займёт время, а значит, что меньше времени останется на прочие пытки. Я, по крайней мере, на это надеюсь. В конце концов, пока надеюсь, не сломаюсь.

На это тоже надеюсь.

— Ну ладно-ладно, — потёр душегуб с радостной улыбкой руки. — Раз ты так просишь… Но потом!

Он вытащил такой небольшой обруч, в который бы смогла поместиться моя нога. Твою же мать, кажется я знаю, что это…

— Потом я познакомлю тебя с этим чудом: труба — «крокодил»! Ты даже не представляешь, как долго я его не доставал. Но ради тебя готов на всё.

Охуительное приспособление. Закрывается эта хуйня на ноге и протыкает её, потом нагревается и мне становится очень весело. И чем же я приглянулся этому засранцу, что он так ради меня старается?

С этой счастливой улыбкой душегуб отошёл в сторону и его место занял верзила.

Я посмотрел на здоровяка, который сделал замах. Ну что же…

«Раз», — уже не так уверенно начал я.

Глава 51

(Внимание, глава содержит сцены насилия и пыток)

Раз, два, три, четыре, пять, вышли клещи погулять…

— Я думал, там будет слово «зайчик», — улыбнулся парень, который стоял в углу комнаты пыток.

Ебаная галлюцинация стала постоянно мельтешить передо мной, но в тоже время спасала от окончательного засыхания мозга, так как с ней я мог хотя бы пообщаться. Пусть вымышленный, но зато собеседник. Помимо женщины варварши.

И нет, там в стихе клещи… Ненавижу клещи… Ненавижу молотки, ненавижу напильники, ненавижу шило, ненавижу множество инструментов, что испытал на себе. Кто бы мог подумать, что ложка окажется таким грозным оружие.

Я с трудом поднял взгляд на душегуба, который щёлкал передо мной пальцами. Сейчас я был в этой тёплой комнате. Но это не отменяло того, что меня трясло. Ведь все эти раны не перестают болеть за несколько минут или часов, про ожоги я вообще молчу.

— Дружок, что-то ты раскис, — улыбнулся он мне как старому другу.

Да, есть такое… когда тебе отрезали пальцы как на руках, так и на ногах, то самое время раскиснуть. К тому же мне настолько насрать, что даже насрать на то, что мне насрать. Какой же я похуист, пиздец просто.

— Не думаю, что ты сильно изменился, — сказала галлюцинация.

Ну если учесть, что мне до этого было похуй на других, а сейчас уже вообще похуй, то нет, я изменился. Кстати, мы оба знаем, что мне не похуй. Например, Констанцию я спас и мне было явно не похуй тогда. Так что ложь, пиздёж и провокация.

— Оба?

Да, оба. Ты знаешь всё, что знаю я и говоришь всё, что я бы сам себе сказал. Совпадение? Не думаю. Поэтому не пытайся пиздеть мне, я тут главный. А теперь вернёмся к нашему душегубу, которого ждёт моя мстя… через неопределённый промежуток времени.

— Я не раскис, — пробормотал я. В отличии от моих бегущих и с трудом удерживаемых мыслей, рот был вялым. Сказывались отбитые мышцы и боль при движении. — Просто жду новую порцайку интересных вещичек.

После этого глупо и глухо захихикал. Я старался поддерживать в себе положительный настрой даже сейчас. Особенно сейчас, так как он служил опорой для моего сознания и для него были причины. Ад не может длиться вечно и когда-нибудь это всё закончится. Главное, просто пережить. Одна пытка прошла, значит, будет другая, а за ней третья. Но никто не хочет работать сутки напролёт, поэтому меня закинут в камеру. Это значит, что день прошёл и осталось ещё… несколько.

К тому же нас, судя по всему, пытают так, для развлекаловки. Я понял это по той причине, что уже и вопросов то не задают, просто раз за разом тушку дербанят. Это лишь значит, что когда я стану куклой, то меня убьют. А так я представляю интерес для товарища, который получает наслаждение скорее не от того, что сломал человека, а от самого процесса.

— Ну-с, давай тогда, выбирай, какую пытку хочешь, — отошёл он в сторону, показывая инструментарий.

Это у нас игра такая. В какой-то момент он сказал, мне что очень рад моей выдержке и тому, что я ещё не поехал, поэтому предложил вот эту игру. Один раз выбирает он, один раз я.

Я оглядел все его игрушки и кивнул на какой-то агрегат для ломания костей.

— Его давай, мне он явно подмигивает.

Душегуб улыбнулся и поднёс ко мне весёлый агрегат, сделанный из двух досок, соединённых петлями, с кольями между ними. Он напоминал аппарат для колки орехов, но мне кажется, что им колют суставы. И я не ошибся.

— У вас хороший вкус, мой друг! Этот механизм ломает коленные суставы!

Ой блять! Какой счастливый то! Я так рад! Пиздец просто, ща ещё раз обосрусь и обоссусь от радости! И боли…

Так, Патрик, крепись. Не теряй надежды, представь лагерь, представь друзей из лагеря, считай циферки…

Ко мне поднесли агрегат.

…и главное, кричи. Крик помогает… так, вдох-выдох, вдох-выдох.

После этого его закрепили там, где по идее должен быть мой сустав. Хз, что там будут давить, так как сустав и так разрушен, но будет точно больно.

Так, ещё один рывок, ещё одна боль, но мне не привыкать. К боли невозможно привыкнуть, и я не буду этого делать. Просто перетерплю.

Механизм начал сдавливать порушенный сустав. А через минуту комнату огласил вой меня любимого. Боли было очень много… Но я выдержу… Просто надо потерпеть…

Сколько прошло? А хуй знает, время летит очень странно, то быстро, то медленно. Да и отходняк от этого омута происходит всё дольше и дольше. Эта пелена пустоты в голове с каждым разом разгоняется всё хуже, словно становится более густой. Не уверен, что смогу её в следующий раз разогнать. К тому же появилась и другая проблема. Теперь, уходя в воспоминания, сложнее вернуться обратно. Словно само сознание не хочет возвращаться в переломанное и изувеченное тело.

Да и галлюцинация стала более настойчивой. Цифры… сами бегут уже в голове. Это я не говорю о мерещащихся звуках, фигурах и спутанности в реальности. Вот кажется вспомнил что-то, а потом вновь ты здесь и теряешься, что реально, а что нет. Может и звучит нестрашно, но когда реальность выглядит как сон, а мысли как реальность, это уже довольно жутко. Особенно когда ты не можешь вернуться в настоящую реальность или определить её.

А ещё несколько раз я чувствовал посылы от Дары, но дальше этого ничего не происходило.

Поэтому пришлось отказаться от желаний вспомнить старое и жить сегодняшним адом, иначе не выберусь.

Интересно, сколько я уже здесь?

И вновь я в камере после пыток и меня обнимает варварша. Грубая и в тоже время единственный источник тепла и общения, который помогает мне не свихнуться в тишине и хоть немного поспать. А то в сырости и холоде пиздецки холодно, а тут какое-никакое, а тепло. Я уже успел это понять, когда её выводили и я оставался один. Хуй уснёшь.

Она не питает ко мне жалости, но всё прекрасно понимает и не пытается вести со мной как стерва. Мы были просто вынужденными союзниками.

— Эй… ты сколько уже сидишь? — спросил я её.

Всё та же поза — я, переломанный, и она, прижавшаяся к моей спине грудью или спиной в зависимости от того, что надо погреть.

— Я? Месяц уже… вроде…

— И… как ты сюда попала?

— Тебе поговорить не о чем!? — рыкнула она на меня. Нервы у неё ни к чёрту.

Я её понимаю, здесь всё давит и раздражает, особенно когда нервы тебе каждый день выкручивают.

— Прости… просто… я с ума схожу. И мне бы поговорить, чтоб сознание удержать.

— А не лучше ли просто свихнуться? Покинуть этот мир? Смерть — единственный выход и чем быстрее, тем лучше. К тому же ему не нравятся свихнувшиеся, их пытать не так интересно.

— Нет, — я даже не покачал головой, мышцы не двигались. — Мне нельзя.

— И почему это?

— Я… смогу уйти от сюда. Просто надо продержаться.

Женщина затихла. Не сразу ответила мне, словно пыталась что-то для себя понять.

— У тебя есть способность, которая даст тебе свободу? — она спрашивала это довольно уверенным тоном.

— Даст нам свободу, — сделал я ударение на слове «нам».

Я тот ещё уёба, но не настолько, чтоб оставить в этом аду кого-либо. Особенно ту, что так отчаянно борется за не самую счастливую жизнь.

— И… сколько нам ждать? — спросила она тихо, от напряжения сжимая меня.

— Не знаю. Я потерял счёт времени. Но осталось немного.

Столько же немного, сколько и живого места на моём теле.

Вновь тихо. Только слышу плач из соседней камеры. Вроде там девушка, которую подозревают в воровстве и сегодня к ней заходили верзилы в колпаках. Насиловали её довольно долго. А эта не плачет. То ли слёз не осталось, то ли она действительно очень стойкая.

— Я здесь месяц, — сказала она. — Я… из девушек-воительниц. Мы наёмницы и в наших рядах ни одного мужчины. Месяц назад согласилась сопровождать одного торговца за неплохие деньги. Но здесь нас схватила стража. Я не знаю, где теперь мой наниматель, но меня закинули сюда. Когда я оказалась в этой камере голой, побитой и изнасилованной стражей, то думала, что меня и тут изнасилуют. Была готова драться с сокамерниками, но…

Она вздохнула.

— Им было не до меня. Сначала я не могла понять, что шесть голых мужиков жмутся к друг другу. Но провела одну ночку и поняла, что это единственный способ согреться и уснуть. Трудно поверить, но ко мне не домогались. Просто сбивались в кучу там, где сейчас мы лежим, и грелись друг об друга.

— И… всех их казнили?

— Нас уводили по очереди. Их тоже пытали, но я не знаю, за что. Не спрашивала.

— Но тебя нет.

— Нет, меня насиловали постоянно, иногда в особо грубой форме и не самыми стандартными методами и предметами. Издевались. Но не пытали, возможно от того я и жива. Нас становилось всё меньше и потом осталась только я. Ко мне подселили человека и всё началось снова — его уведут, меня уведут. Но его пытали, а меня просто насиловали и… и…

Она всхлипнула.

— Иногда давали поесть из собачей миски, словно какое-то животное. А иногда… и вообще… из туалета… есть… это…

Снова всхлип. Я улавливаю, что она имеет ввиду и примерно понимаю, что чувствует. Её гордость свободной женщины-воительницы. Кушать из туалета или миски. В каждом ломают то, что даёт ему силу. Конкретно в ней ломают гордость, унижая чем могут. И сейчас она просто выговаривается, чтоб было легче идти дальше.

— Потом он ушёл с концами, а я ещё жива. И лишь потому, что им надо над кем-то издеваться и кого-то насиловать. Девку в соседней камере отпустят, но не меня. И умереть мне не дадут. А после него через время пришёл ты.

— Так вот ты чего меня потащила сразу в угол… Греться стала?

— А ты думал от большой любви? Единственное, что в камере меня волнует, это как найти тепло. И пока ты жив, я буду греться об тебя. Придёт другой, я буду греться об него.

— Не придёт, — сказал я, вложив всё свою уверенность в голос, словно это уже было решённым вопросом. — Я стану твоим последним сокамерником, а потом… потом это просто станет воспоминанием.

— Ты прав, — хриплым, но уверенным тоном сказала она через некоторое время. — Я переживу эту хрень. Я ещё не полностью сломлена и моё тело… всего лишь тело.

— Просто удивительно! — душегуб смотрел на меня с какой-то радостной улыбкой, словно я выиграл приз. Который раз я уже здесь? Который раз мне так весело? Им ему весело? Я уже сбился со счёта.

Возможно я и выиграл приз, так как рядом с ним в ошейнике стояла эта голая и худая женщина с квадратным подбородком, угловатым лицом и шрамом через левый глаз. Реально, подстриги её, одень в парня и не скажешь, что женщина. Хотя возможно именно худоба даёт ей эти квадратные очертания лица.

И мне кажется, я знаю, почему нас собрали. Я же не тупой, мне уши на мозг теперь не давят, как говорили учителя. А всё потому, что их отрезали! Учителя бы были в восторге, ведь я поумнел и их мечта сбылась.

Я глупо хихикнул ещё более глупой шутке.

Их отрезали, как и мой бедный нос, которому перед ампутацией сделали и крабика, и сливку, и всё, на что фантазии хватило. Я уже не говорю, что мне отрезали щёки и по доброте душевной дали полюбоваться в зеркало. Теперь у меня улыбка от уха до уха… которых нет. Можно девок пугать. Да много чего отрезали у меня.

И скальпик частично сняли. Мой скальпик! Я буду скучать по тебе. Хи-хи-хи…

Я не говорю про обугленную кожу, про раздробленные кости, выжженный один глаз. Про галлюцинацию, что постоянно что-то говорит, цифры, дошедшие уже до квадрильонов, туман в сознании, который уже занимает половину моей черепушки, постоянные слуховые галлюцинации и прочую ересь, которой не может быть.

Передо мной крутятся картины, как меня пытают, водоворотом, и я слегка теряюсь… Мне хочется смеяться от того, что я видел и хочется кричать от того, что творится теперь в моей голове. Словно внутри что-то ползает, прямо в мозгах. И то, что со мной до этого произошло… мне кажется, что это происходит со мной снова и снова.

Короче, мне очень весело! Особенно, когда я слышу голос, рассказывающий несмешные анекдоты и не дающий мне спать.

Бог Скверны, ты меня слышишь?

Абонент выключен или находится не в зоне действия.

Ага, бросил своего послушника? Ну-ну… Потом ещё попроси что-нибудь у меня, я тебе припомню.

А мой друг тем временем продолжил.

— Знаешь, мы столько прошли вместе, всего ничего ты здесь, а испытал на себе столько вещичек! Обычно я стараюсь выловить информацию, но ты… с тобой так весело! — он хлопнул в ладоши. — Признаюсь честно, мне не нужна правда! Мне просто нравится проводить с тобой время!

Какой няшка!

— Мне тоже, — кивнул я.

Вернее, мои уста покинуло нечто похожее, так как без щёк и губ говорить не очень удобно. А голова просто дёрнулась. Но все поняли мною сказанное.

— Я рад! Ты прямо ветеран! Конечно, были и те, кого я пытал дольше, но через столько предметов пыток и с таким упорством ещё никто не проходил, гордись собой!

— Очень горжусь! — гаркнул я и захихикал, чем вызвал сочувствующий взгляд женщины.

Меня кстати покормили. И ни чем-то, а мясом. Варёным! Ещё и с бульончиком. Правда срезали это мясо с моей ноги, но это хуйня. Всё хуйня. Только время не хуйня. Время-время-время… оно не стоит на месте и скоро я увижу, что мой час настал.

— Итак, моя милая шлюха, — он взял её за подбородок и повернул лицо к себе, — пришло время для прояснения ситуации. Или смерть или…

Ей помогают усвоить урок. Если она станет ручной и повторит закреплённый урок, то жизнь, если нет, то смерть. Даже мудло как я это понял. Не зря её ебали и издевались на протяжении месяца.

— На колени.

И наша несломленная воительница, поджав губы встала на них. Видимо всё-таки сломалась. Какая досада!

— А теперь… кто ты?

Она ещё плотнее сжала губы, а из глаз потекли слёзы. Ну да, так унижаться перед человеком, которому ты говорила о том, что не сломаешься. Это весьма и весьма печально.

— Ж-животное… — сказала она хрипло и заплакала.

— Чьё?

— Ваше.

— И что должно делать моё животное?

— Подчиняться… — тише выдавила из себя она и уставилась в пол.

Парам-парам-па! Она сломалась! Её опустили, и она приняла судьбу! А речи были так громки! Хи-хи-хи-хи… боже я уезжаю! На паровозике в страну безумия! Так, стоп-кран, ещё рановато, хи-хи-хи-хи… сначала бойня! После отката правда, но… Бойня!

Бойня-бойня-бойня-бойня!

После этого я наблюдал, как верная собачка выполняла приказы. Встала на четвереньки, лизала сапоги моему лучшему другу, пока те не заблестели, жрала словно собака из его руки, а потом из миски. А в конце…

— А теперь, мой дружок, за столь долгое сопротивление пыткам и несломленность я дарю тебе подарок!

Подарок был довольно необычный и в тоже время обычный.

Новоиспечённая животинка, сломленная воительница и так далее, поджимая губы и молча роняя слёзы унижения, отсосала у меня. Перед этим она посмотрела своими глазёнками, полными боли, но… извини, одним глазом я не могу оценить твою печальку. Зато могу оценить твою натренированность. Могу ещё отдать должное, кое-какую разгрузку моей нервной системе это дало.

После этого мой друг решил похвастаться мне (он так и сказал: хочу тебе похвастаться) тем, как хорошо он приручил её. Она лаяла, бегала на четвереньках высунув язык, лизала ноги, потом сосала, её драли во все дыры, потом засовывали в неё всякие предметы, показывая её растянутость…

Короче демонстрировали мне успехи по дрессировке. Могу только сказать спасибо ей, так как в этот день меня пытали поменьше. Бля, а я-то хотел попробовать вон тот агрегат, который раскаляется и поджаривает в себе кисти рук… правда у меня теперь всего одна кисть, ну да похуй. Хочу-хочу-хочу-хочу…

Если в этом мире есть Бог Милосердия, Бог Добра, Бог Удачи и так далее, то при встрече я им ебальники порву, если силёнок хватит. Это же надо, мне не дали испытать ту весёлую хуёвину с шипами! Я так и не понял, что это, но… Но бля, выглядела классно!

Похихикав в полной темноте, я молча посмотрел в потолок. Женщину за примерное поведение перевели в другое место, а я остался один! Холодно, сука! Вот прямо очень холодно! Ко мне приходила лекарша и магией снимала с меня всякую дрянь типа заразы и болезней. Мой друг сказал, что я нужен ему здоровым.

— Ха-ха-ха-ха-ха! — мой слегка безумный смех огласил подвалы этого жуткого подземелья.

Я нужен ему здоровый! Бля, да я просто бык! Медведь, ёпта! Попавший к браконьерам.

Всего-то не хватает зубов, одного глаза, ушей, носа, скальпа, губ, бровей вместе с кожей, кожи на некоторых участках тела, пальцев где только можно, кистей, ступней, мышц на левой икре ну и там по мелочи. Переломы я просто заебаюсь перечислять, как и всевозможные ожоги. А про пытки, которые не оставляют следов, но приносят море боли… Ух! Я прямо знаток теперь!

Жаль только бабу перевели. Теперь и холодно, и поговорить не с кем. А то галлюцинация настырная, что-то пиздит, так ещё и не одна, вот там моя мамка появилась, а там друг жиробас и ещё уйма народу. Кстати! Я дошёл в уме уже до квинтильонов и не знаю, как эту хуйню остановить.

Как и не знаю, как моё имя… Нет, знаю, но не помню… Туман в голове… Туман… Мгла… Пиздец… Время…

ВРЕМЯ! Бля я забыл о нём. Сегодня же надо проверить его!

Я открыл статку-матку-хатку… о боже, какой же я дегенерат, надо мозг свой похватать и всунуть в одну банку, чтоб не расползался, так как овощем я не стану, а вот безумным вполне.

Так, статка… О, мой имя Патрик, о боже, какой пиздец просто, почему меня так зовут… Фамилия… о господи… глядя на неё, начинаю невольно приходить в себя.

Так, способки…

Посмотрев на нужный пункт, на моём лице… уже есть нужная улыбка до ушей.

А в след за ней по коридорам раскатился мой смех, безумный и не предвещающий ничего хорошего. Ведь очень скоро мы будем жрать. Вот я вам действительно покажу, что такое настоящий кошмар и реальность, которая кроется за ним.

Глава 52

Это был последний раз, когда меня пытали. Последний. ПОСЛЕДНИЙ. ПОСЛЕДНИЙ ЁПТА!

И сейчас я пытаюсь разогнать всё своё безумие и галлюцинации по углам, включая этот божественный отсчёт, который мирно тикает в моей голове.

Я спасён и всех сожру.

Всё в порядке? не умру.

Всех, кого найду — убью.

Жалко, здесь нет очков за стихоплётство, я бы уже стольник вкачал. Зато есть живучесть, которую, благодаря пыткам, я поднял до двадцати восьми и взял двадцать первый уровень. Можно сказать, я перешагнул границу обычного человека, который вкачивается до двадцати только, а дальше при условии, что он борется или ходит по грани.

Короче, всё не так уж и плохо, не считая моего выпотрошенного тела. Осталось дождаться утра и окончательно не сойти с ума. Почему утра? Да просто вдруг решётку не вырвать? Вдруг заколдована? А так всё равно меня вынесут как обычно и там… Будет весело! Главное не пожрать кого-нибудь не того по случайке.

И вновь я рассмеялся. Как же уёбищно жить, пиздец просто! Как я ненавижу свою жизнь! Мне кажется, что я в самой глубокой жопе. Знаю, что немало людей чувствовали тоже самое и возможно проходили подобное, но не уверен, что из призванных хоть один может подобным похвастаться.

А это значит, что раз мне хуёво, то и другим должно быть хуёво! Испорть жизнь другим, сделай свою лучше. Сделай гадость — сердцу радость. Я знаю много такой хуйни для уёбков, которые чувствуют себя лучше, делая другим плохо и сейчас, судя по всему, становлюсь одним из них.

Да и похуй!

Смерть, угар и содомия! Буду жрать всё, что попадётся под руку, исключая мирняк. Я же не конченный мудак ещё. Ну если только сильно не захочется.

Осталось дождаться…

Уже жду не дождусь, когда смогу посмотреть на их испуганные рожи, после чего смогу сорвать их зубами и сожрать. Кажется, я пристрастился к мясу людей…

Как и положено, за мной пришли хуй знает когда. Словно по часам сверялись, где на циферблате есть пометка «хуй знает когда». Двое верзил по обычаю зашли в клетку и один из них молча направился ко мне. Знают, что я обездвижен и любезно несут меня до комнаты пыток.

— Эй, парни, а где баба? — хрипло спросил я.

— Баба? — усмехнулся тот, что собирался меня поднять. — Собачка на поводке в комнате господина Римба, туфли ему вылизывает.

Они рассмеялись. Я тоже рассмеялся.

Нет, ну а чо? Реально смешная шутка! Записываем дополнительное задание: спасти бабу.

— Ну ты дал! — похвалил я завтрак.

— Ну ещё бы. Её долго ломали. Стойкая дрянь оказалась.

Вот так, весело смеясь над удачной шуткой, мы вышли из камеры, оглашая это помещение таким несвойственным звуком как смех. Искренний и, можно сказать, добрый смех. Смех, который вскоре звучал только у меня, так как эти двое неожиданно заткнулись.

А я смеялся. Смеялся, заливая это место смехом.

Весёлым, безумным, злым, ненавистным, жутким, угрожающим, который становился подобным рычанию по мере моего превращения.

Почувствовав то, как ходят под его руками на плече мои кости, верзила колпаке тут же поспешил меня выпустить из рук. А я корчился от боли и смеялся. Что мне эта жалкая боль, когда мне резали ножницами крылья носа? Когда отхерачивали пальцы и ломали кости? Да боль, но она ни в какое сравнение не идёт с тем, что я пережил.

Верзилы стояли, не в силах пошевелиться от страха и смотря, как я, и так довольно жуткий и уродливый, превращаюсь в нечто более жуткое и уродливое. Руки удлиняются, связки регенятся, и я вновь могу ими хоть как-то двигать. А вот ноги… Да и хуй с ногами!

Я не полностью обратился, не хватает сил, а часть тела так ещё и не отрегенилась. Для этого потребуется значительно больше времени. Но мне и нынешнего достаточно. К тому же, поев, я ускорю всё это дело. Поэтом оттолкнувшись что есть силы одними руками, я прыгнул в их сторону.

Очень быстро и метко для двух неповоротливых долбоёбов. Вытянув руки вперёд, я воткнул свои обрубки, на которых ещё не успели вырасти пальцы, им в глотки. Хотя нет, не воткнул, но точно сломал им всё и завалил обоих на землю, где они захрипели и забулькали со своими сломанными гортанями.

А я… А что я? Естественно жрать! Не одна сука не уползёт. Я очень зол, и я очень голоден. Я хочу искупаться в их крови, и я хочу напиться их страха. Никто не уйдёт обиженным и обделённым.

Моё тело как раз к этому моменту преобразилось, и я обзавёлся новыми острыми торчащими зубками. Правда пальцы, кисть и большая часть костей ещё не успела отрегениться, но с такой закуской процесс пойдёт точно быстрее. Поэтому я впился в глотку одному из верзил и вырвал гортань зубами, проглотил, не пережёвывая и дальше. Я жрал и жрал, пока мои конечности восстанавливались. И даже когда я зарегенился, всё равно жрал.

Справился я очень быстро, кости просто мололись в моих зубах. А потом настал черёд другого тела. Я управился довольно быстро, могу сказать с гордостью. Я не чувствовал отвращения, так как моим монсторским искорёженным сознанием воспринималось всё это как обычное мясо, не хуже варёной говядины или курицы. Правда только одежду и кое-какие органы я не стал есть, и то по этическим соображениям.

Закончив с телами, я оглянулся. Напротив клетки, где я закусил завтраками, сидел какой-то парень и в испуге пялился на меня, не в силах пошевелиться. А я не стал его пугать ещё больше и просто пошёл дальше. Именно пошёл на задних ногах. Я должен явить себя во всей красе. Няшка будет очень рад!

На мгновение на меня надавило чувство. Довольно странное… хотелось заплакать от облегчения, что наконец этот ад закончится, но я поспешил затолкать это желание подальше. Будет ещё время, а пока надо закончить все дела здесь.

И только подумать, шесть дней пыток… Мне казалось, что прошло намного больше. По крайней мере, меня таскали чаще шести раз. Возможно это было связано с тем, что мной занимались за день по несколько раз.

Тем лучше, я без проблем нашёл эту комнату, которая кажется повернула мне психику не в ту сторону, перещёлкнув во мне несколько тумблеров.

Не долго думая, я открыл эту ненавистную деревянную и очень тяжёлую дверь. Криков слышно точно не будет.

— Что так долго? Где мой… друг… — последние слова он пробормотал, увидев меня.

Его улыбка спала с лица, сменившись ужасом.

Мне пришлось нагнуться, чтоб зайти внутрь. Я бы улыбнулся, но вместо слов у меня вырвалось только рычание, а улыбка лишь стала оскалом. Дверь закрылась, отсекая нас от внешнего мира.

Я уверен, что ему понравилось. Уверен, что он смеялся от счастья, когда я жрал его ноги и руки. Ведь я смеялся, когда жрал его же внутренности на его глазах. Думаю, он оценил моё стремление показать ему настоящее чудо. Я тоже умею делать больно, только жаль, что времени маловато, не смог я ему удовольствие продлить. Закинув ненужные органы и одежду в камин, я вновь встал на четыре лапы и двинулся в коридор, не сильно шифруясь. А зачем? Всё равно всех сожру при надобности.

Дошёл до коридора, что шёл из комнаты, где меня встретил душегуб в первый раз, глубже к темницам. Здесь же была спиральная лестница наверх. Узко… Я чуть ли не между стен полз.

Практически на самом верху мне встретился охранник в одном нагруднике. Движение рукой и мои пальцы пробивают его шею насквозь, выходя с другой стороны. Ни крика, ни шума.

Опускаю тело на пол, попутно хорошенько покусав мясистую ногу. Второй этаж представлял из себя небольшой коридорчик, где переодевались. Здесь же я одним укусом перегрыз ещё одному горло. А дальше… был зал с кроватями, что стояли спинками к стене и где было немало стражников.

Немая сцена: они смотрят на окровавленное чудовище, то есть меня, а я смотрю на них и думаю, за сколько уложусь.

— Убьёшь их? А ведь не все говнюки здесь. У некоторых есть дети, отцы, жёны, — парень усмехался, сидя на одной из кроватей.

Выживают сильнейшие, слабейшие лишь покорно принимают свою участь. Так ты сказал однажды и мне эта мысля понравилась. Тогда я и понял, насколько ты был прав. Особенно в плане того, что сильнейший не всегда самый сильный физически. А теперь, пройди нахуй, товарищ, я занят, буду кушать.

— Чудовище.

И мне это нравится. Я хочу еды, я хочу рвать глотки, это… весело! Смешно! Да, я хочу убить кого-нибудь.

Больше с глюком я не намерен разговаривать, мне достаточно отсчёта, который продолжался в моей голове, и несмешных шуток, сыпавшихся хуй знает от куда на моё сознания. Я не говорю, про туман и желание дико рассмеяться. Чую, если сделаю так, то потеряю контроль над собой, что нежелательно.

Я нырнул в этот продолговатый зал первым, ударом когтистых лап обезглавив двух самых близких воинов, и ногами врезавшись в третьего. Правда я его пробил к херам, и вошёл в бедолагу по пояс, но хуй с этим, просто схватил и порвал на две части. Кто-то попытался ударить меня мечом, но я схватил его и ударом другой лапы снёс пол головы. Меч всего-то порезал меня…

А вот другой вошёл в тело на половину. Но это уже я решил проверить, насколько всё с живучестью у меня хорошо. Чувак, который это сделал, тут же сдох от удара в грудь. Ещё двое попытались бежать, но я прыгнул на одного и раздавил его и тут же лапой убил другого, оторвав засранцу голову.

Оторвав от одного из них ногу, я быстр обглодал её и… подумав, съел два тела. Ну а чо добру пропадать? К тому же они довольно вкусные, прямо как нежный ягнёнок.

— Монстр.

— Нахуй иди, — ответил я и показал средний коготь галлюцинации. Правда вместо слов вновь из меня вышло только рычание.

Вытащив из себя меч, я двинулся к двери в конце этого зала. Видимо кабинет душегуба.

Я подошёл и молча попытался почувствовать все свои ощущения, которые были весьма богатыми. Так… два, шесть, три, семь, восемь, девять, четыре, шесть… Бля, не то, это так в моей голове квинтильоны пытаются посчитаться. Другие ощущения… Вот чую запахи, но все они перебиваются запахом крови, слышу звуки… но всё равно не могу ничего понять. А, ладно…

Я постучал и очень медленно стал открывать дверь. Да, как и думал, там сидит наша сломленная воительница, бледная как смерть, испуганная как заяц, в ошейнике на поводке, что привязан к ножке кровати. А перед ней ещё и миска, только пустая… Мда…

Она смотрела на меня с каким-то непередаваемым ужасом, словно ждала, что я её тоже сожру. Нет уж подруга, спасать пришёл, чего тебе здесь оставаться?

Поэтому я очень медленно сел на корточки под её взглядом. Потом медленно приложил лапу к сердцу, после чего так же медленно протянул ладонь к ней, но так, словно хотел коснуться её сердца. Думаю, это выглядело миролюбиво. После этих знаков, я так же медленно другой рукой рукоятью вперёд протянул ей меч.

Она испуганно смотрела на него, но должен отдать должное — женщина не кричала, не падала от страха без сознания. Она стояла и пусть со страхом, но смотрела на меня. А как протянул меч, она медленно протянула руку и взяла его.

— Ты тот парень из камеры? — спросила она.

Несмотря на испуг её голос не дрожал и был всё тем же, с лёгкой хрипотцой, низкий и грубоватый.

Я два раза кивнул головой.

— А госп… ублюдок?

Я провёл пальцем по горлу, потом медленно три раза щёлкнул зубами.

— Ты съел его?

Я кивнул два раза.

— Это твой способ выбраться?

Я вновь кивнул два раза.

На её лице появилась улыбка. Женщина изменилась. Теперь на меня смотрела именно боевая воительница, уставшая, худая, но с неровной уверенной улыбкой и взглядом человека, который готов идти дальше.

Может я был и не прав. Может онаи не сломалась, а всего лишь сделала тактическое отступление, чтоб выжить и потом отпраздновать победу. Потому что все эти пустые идеи — лишь слова и сотрясание воздуха, когда нет людей, что смогут их нести.

— Сними с меня это дерьмо… пожалуйста, — показала она пальцем на поводок и ошейник.

Пусть она и знала теперь, что это я, но всё равно её движения выдавали испуг. Поэтому я действовал медленно. Аккуратно подошёл и когтями буквально перерезал этот ошейник на шее. От моих касаний она не удержалась и вздрогнула. После этого мы вышли из комнаты.

Увидев этот фарш, она присвистнула. Но не более, видимо кровью и кишками её было не напугать.

— Я пороюсь тут, хорошо? Мне нужны деньги и вещи, чтоб вернуться домой.

Я лишь кивнул и принялся хавать. Она бросила на меня слегка испуганный и наполненный отвращением взгляд, после чего начала перебирать вещи. Ну а чего? Время то скоро закончится, надо его продлить. Кто знает, что ещё меня может ждать дальше? К тому моменту, как я доедал трупак у лестницы, появилась женщина.

В доспехах, с щитом, мечом, плюс походная сумка через плечо и шлем. Довольно оперативно. По моим цифрам в голове, оделась за пять минут. Она посмотрела на недоеденный труп, что я откинул в сторону и поморщилась.

Ты бы сама попробовала сначала, прежде чем морщиться. Хотя признаюсь сразу, стоило мне подобное представить ещё человеком будучи на носилках, потянуло сразу блевать. Видимо предпочтения меняются с изменением тела.

Оставляя кровавые следы за собой, я спустился вниз в коридор, потом в комнату… где бросился на двух солдат, что зашли сюда с мечами наизготовку. Прыжок на одного, разворот, удар по горлу когтями и потом удар ногой по шлему. Тот смялся в блин и во все стороны брызнули мозги и кровь.

Значит ли это, что нас там ждут?

— Нас там ждут, — словно прочитала мои мысли и продублировала их женщина.

Я, оторвав руку у одного из них и, грызя словно шашлык на вертеле, направился к дверям. И у самой двери махнул рукой, показывая ей остановиться. Лучше сам сейчас посмотрю и если что, разберусь.

Открыл дверь, выскочил и тут же закрыл за собой, отпрыгивая в сторону, не давая возможности засранцам попасть внутрь своими стрелами и болтами. Прыжок вверх, когти без проблем находят выступы, за которые можно зацепиться, и я быстро оказываюсь на крыше.

Ох, хорошо так как, ляпота… Ночь…

Ночь. Так, стоп, а хули ночь!? Разве не день должен быть? Или… а, похуй… С этими пытками я вообще потерял счёт времени. Зато снизу то народу ух! Нет, не так.

УХ!

Вижу обратившихся оборотней, вижу солдат с щитами, вижу обычный народ с вилами и мечами… Даже бабы среди них есть. Вся эта дорога, ведущая к тюрьме утыкана людьми и факелами, хотя и без света я их отлично вижу. Кстати, люди с опаской смотрят на оборотней, которых всего двое. Не привыкли ещё или в первый раз видят? Хотя какая разница? Все, кто пришёл — враги!

— Ты уверен в этом? — спросил парень с извечной белоснежной улыбкой и мечтой рекламщиков из колгейта.

А как объяснить то, что сюда всё больше и больше людей стекается?

— Может причина в том, что они хотят защитить свой дом?

А я свою жизнь. Опять столкновение интересов. И что теперь, мне надо сдохнуть в пыточной, чтоб они смогли сохранить свой дом? Или прыгнуть на вилы!?

— Ну ты конечно же собираешься их вот так сразу убивать, верно? — с усмешкой спросил он.

Они могу убежать, могут спрятаться и держать оборону дома, могут отпустить нас, но они этого не делают! Они стекаются сюда и, судя по их целеустремлённым рожам, отпускать они нас не собираются! Так какого хуя тогда я должен сдохнуть!? Сдохнуть только ради того, чтоб они выжили!? РАДИ ТОГО ЧТОБ ОНИ ПОТОМ УЛЫБАЛИСЬ НАД МОИМ ТРУПОМ И ГОВОРИЛИ, КАК МОЧИЛИ МЕНЯ!?

— Хочешь сказать, что твоя жизнь ценнее их?

ДА, БЛЯТЬ! ОНИ НИКТО ДЛЯ МЕНЯ! ЭТО ИХ ВЫБОР! ОНИ НЕ ЖЕРТВЫ, ОНИ ТЕ, КТО САМИ ИДУТ УБИВАТЬ ИЛИ БЫТЬ УБИТЫМИ!!! ТАК ЧТО ИДИ НАХУЙ, ЕБАНАЯ ГАЛЛЮЦИНАЦИЯ!!! Я ПРОШЁЛ ВЕСЬ ЭТОТ АД НЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ СДОХНУТЬ В КОНЦЕ!!! И ЕСЛИ ПОНАДОБИТЬСЯ, Я ВЫРЕЖУ КАЖДУЮ ЖИВУЮ ДУШУ, ВСТАВШУЮ НА МОЁМ ПУТИ В ЭТОЙ БЛЯДСКОЙ ДЕРЕВНЕ!!!

ОНИ ХОТЕЛИ НАЙТИ ЗЛО, ОНИ ЕГО ПОЛУЧАТ! СО ВСЕМИ ВЫТЕКАЮЩИМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ!

Я заревел на всю округу, оглашая всех о том, что охота началась.

Сейчас я действительно тварь в худших её проявлениях…

И мне это нравится!

Я прыгнул на одного из оборотней. Они мне не помеха, слишком слабые и никчёмные. Одного оборотня просто раздавил так, что его кости ног вышли из плеч, и он ударил кровавым фонтаном внутренностей. И тут же резкий удар по второму, что прыгнул на меня. Бросаюсь вперёд и отгрызаю голову, заливая всё кровью.

Осталась лишь никчёмная толпа людей, что пришли сюда… зачем? Ладно стража, но люди? Дружина по охране порядка? Или решили поиграть в героев!?

Хотя имеет ли это значение?

Я прыгнул в толпу, вытянув лапы вперёд, и вклинился в этот фарш. Удары налево и направо. Они слишком глупо решили дать отпор, встав кучей и не рассредоточившись. Я просто как газонокосилка — куда не ударь, заденешь человека. Иногда смертельно, иногда всего лишь ранение.

Рыцари пытаются пробиться через толпу, которую я успеваю хорошенько проредить, а иногда и скушать кого-нибудь. Вон, откусил женщине плечо вместе с рукой, после чего ударом от паха до подбородка вскрыл её, выпустив органы наружу. Если я правильно помню, их здесь было всего четыре.

Кто-то начинает убегать. А я разворачиваюсь в сторону стражи и врезаюсь в их ряды. Их доспехи спасают от когтей, а щиты блокируют неплохо удары, но мне это не помеха. Бью в сочленения доспехов, бью по суставам, сминаю шлема. Когда нужно, отпрыгиваю к павшим, чтоб подкрепиться быстренько.

Простых людей уже не осталось, кто выжил после этой мясорубки, разбежались, хотя и тех немного. А вот стража собралась со всей деревни.

Но… я взревел в ночное небо.

С таким количеством жратвы я ещё долго смогу здесь орудовать. И на этих меня точно хватит. Так что кто не в домике… я не виноват.

Часть восемнадцатая. Пересекая тонкую грань

Глава 53

Ох бля… Постарался я на славу! Дайте мне скорей медаль! Да ладно цифры в голове, можете завалиться нахуй уже, всё закончилось.

Погрызывая ногу какой-то девки, что пыталась меня пырнуть вилами, я открыл дверь и махнул женщине рукой. Теперь нам надо уходить, пока ещё кто-нибудь не привинтил. А то знаем мы: где два, там двадцать два. И несчастья ну просто обожают сыпаться на мою голову.

Да и сам я… слегка позиции сдаю. Ведь ощущение радости от свободы, радости от мести и боевой раж прошли, оставляя на душе пустоту. И это место сейчас заполняет тяжесть и боль перенесённого, что хочет найти выход. Короче, я, как истинный нытик, хочу поплакаться и попричитать. Иначе это всё меня раздавит. Я не супер-терминатор, который пытки выдержит без последствий для психики. Я просто… я.

Хрен знает, когда обращусь обратно, но пока что съем ещё кого-нибудь и го к реке на ту сторону. Если что, попрошу помочь найти своих эту милую женщину.

Кстати о женщине, она сейчас оглядывает поле боя слегка шокированным видом. Ну ещё бы, тут половина просто порвана мной на части. Ну да! Это всё я! Пробежался по всей деревне, играя в игру «кто не спрятался». Подрал несколько женщин и мужчин. Короче, теперь кровь, кишки и трупы, ну или части трупов, можно найти по всей деревне, что разбросаны словно конфетти. Мстя моя была страшна, мстя моя была кровава.

Подхватив чьё-то тело, я быстро сожрал его вместе с одеждой и костями, чтоб продлить время ещё. Мои то десять минут уже вышли. После чего махнул рукой женщине и указал на выход из деревни. Но не тот, через который мы въезжали, а другой — он выходил к небольшой поляне, по другую сторону которой была река. Сейчас он, как и главный въезд, был пуст. Все, кто не мог держать оружия, могу поспорить, заперлись дома и высунутся даже не утром, а днём. Или когда другая стража придёт. Так что проход свободен.

Мы резво двинулись дальше, оставляя за спиной дорогу, заваленную трупами, целые ручьи и лужи крови. Я постоянно оглядывался, ища противника, но никто даже в окно не смел выглянуть. Видимо мой рёв и картина бойни дала хорошо понять, что мне они не ровня.

Выйдя из деревни, под светом луны, мы быстро дошли до неё. По дороге я ещё съел какую-то собаку, что лаяла на нас, поэтому времени то теперь точно хватит.

Как и говорила Мэри, на другую сторону можно было спокойно перебраться и вброд. Правда женщине здесь было аж по пояс, так что не представляю, как девки бы меня несли здесь на носилках. Утопили бы ведь! Я просто уверен в этом.

Пока мы переходили её вброд, я успел смыть с себя всю кровь и кишочки, что ровным слоем успели облепить меня. Нет желания превращаться с дерьмом всяким на коже. К тому же у меня будет вновь порвана кожа и будет велик риск схлопотать заражение, что мне совсем не нужно. Да и с сопротивлением гарантии, что этого не произойдёт, никто дать не может.

Перейдя на другую сторону, я указал направление вверх по течению и двинулся туда. Женщина лишь молча последовала за мной. Ещё ни слова не сказала. То ли ссытся, то ли просто не хочет со мной разговаривать после увиденного. Плевать, главное, чтоб не прирезала после того как обращусь в человека.

Блин, самая хреновая часть в этой абилке именно превращение обратно, так как я становлюсь просто овощем, который ничего сделать не может. Хочешь, пинай, хочешь, топчи. Вроде бы и мощная, но в то же время зависимая от команды.

Пройдя достаточно далеко от деревни, чтоб нас не было видно, но в то же время не так далеко, чтоб потом топать обратно хрен знает сколько, я остановился. Нашёл ветку, запихнул в зубы и сел у берега. Женщина слегка удивлённо посмотрела на меня, но я лишь похлопал по земле, чтоб садилась рядом. И она села.

А кишка то не тонка, раз не ссытся меня. Мне нравится эта тётка! Вот бы в моей пати была вместо… Вместо всех остальных. Ну может кроме Мэри. Она меня ещё не заебала до той кондиции, когда всё начинает бесить.

Момент, которого я ждал с замиранием сердца, начался так же неожиданно и весело, как и в прошлый раз. Это… пиздец.

Хотя по сравнению с пытками, когда мне даже не давали отключиться, это было… примерно так же. Не больнее, но и не слабее. Однако намного короче. К тому же, это была просто боль, в отличии от того, когда само моё сознание срезалось вместе с моими щеками и ушами. Это боль тела — то было болью моего рассудка.

Деревяшка в зубах слегка треснула, но не развалилась, когда я сжал челюсти, сдерживая крик, который вот-вот вырвется наружу. Кости буквально трещали, как и мышцы, и сухожилия. Тело возвращалось в норму, сопровождая данный метаморфоз болью.

И я кажется опять отключился…

Меня привела в чувство женщина, обрызгав лицо холодной водой. Спасибо, что не стала дёргать за руки или ноги. Как и в прошлый раз ни открыть глаза сразу, ни шею повернуть я не мог. Чтож, придётся подождать немного.

— Я очнулся, — ах да, ещё и голос вновь хрипит. — Только не трогай мои конечности… они вырваны из суставов после превращения обратно.

— Я поняла.

Повисла тишина.

— Спасибо, что спас. Я твоя должница, — сказало она.

В её голосе не было мягких ноток, когда пытаются вложить душу или показать свою признательность; он не был лилейным, как у некоторых. Она говорило чётко, ровно, в её словах чувствовалась сила, словно недавно не она сидела на поводке.

— Ловлю на слове.

— Значит таков был твой план? Стать монстром и убить всех?

— Поправка, не убить. Съесть. Живьём. Хи-хи-хи-хи-хи… Няшки стали вкусняшками… Хи-хи-хи-хи-хи…

— Кажется, на твой разум превращения действуют не лучшим образом.

Я приоткрыл глаза, решив, что теперь светочувствительность будет более-менее. Она смотрела на меня с лёгким прищуром, словно пытаясь понять, насколько я сейчас опасен.

— Боюсь, что не в этом дело… Я тронулся ещё в темнице. Верно?

— Верно, — кивнула галлюцинация.

— Вот. Вон там галлюцинация говорит, что я прав. А раньше её не было. К тому же в голове словно туманом часть сознания закрывает, в мыслях крутятся те кадры из темницы, где меня ломают и режут. А ещё кто-то бубнит в голове, числа считаются… птички поют…

Так, кажется, я поехал. Надо взять себя в руки, а то крыша пытается надеть коньки и ускользнуть из моих рук.

— Ладно, я почти в порядке, просто нужно время. Такое… не прошло мимо для моей головы.

— Я поняла, можешь не объяснять. Так ты теперь не способен двигаться?

— Вообще нет.

— И… что ты будешь делать? — спросила она.

— Что делать? Ну… подрочил бы. Поможешь?

Женщина скривилась, и я буквально увидел у неё в глазах желание разъебать мне хлебало. Не убить, а именно разбить его, так как до смертельного оскорбления мои слова не дотягивали.

Я рассмеялся. Не знаю, почему, но рассмеялся, просто захотелось. Я даже сам слышу в своём смехе какие-то безумные нотки. Кажется, крыша то тронулась конкретно. Бля, я болен, что делать? Болен-хуёлен! Ахахахахаххаахахахаахаххахахахаха!!!

Кстати! А я помню, как ты сосала у меня как грязная портовая шлюшка! Может повторишь? Чмоки-чмоки моему маленькому другу!? Вон, над этим даже люди смеются! Все смеются… Деревья, и те смеются… Почему у меня так много голосов и смеха в голове?

Так, ладно, надо успокоиться… Блин, я до сих пор смеюсь.

Взять себя в руки мне удалось со второго раза… Ну как удалось… После смеха я начал рыдать… Ведь я сука вырвался из этого дерьма. Шесть суток пытали! ШЕСТЬ ЁБАНЫХ СУТОК! Так и не по одному разу за день! Да с меня всё что можно срезали и всё что можно сломали! Блять, конечно я тронулся слегка! Шесть… дней… Сука… я не могу описать это всё. Для меня это словно месяц длился… Просто месяц пыток, хотя прошло шесть дней. Так изуродовать… Постоянная боль и постоянный туман в сознании от нескончаемых мучений, который заволакивали собой весь разум. Эти ампутации, это ожидание новой порции боли, страх… Картины в голове, которые теперь не покидают её, это чувство, когда тебя режут… Желание кричать даже сейчас, чтоб освободить память от воспоминаний.

Шесть… дней…

Я с трудом открыл глаза, понимая, что сейчас уже утро, хотя вроде был… вечер? Отключился пока рыдал? Да, скорее всего, хотя на душе стало явно полегче, да и цифры… нет, эти суки считают в моей голове. Чтож такое. Ну хоть уже и не так громко, как раньше и на том спасибо. И галлюцинации того человека, которого бы я предпочёл не видеть, тоже нет. Хотя это не значит, что он не появится в ближайшее время.

Жизнь однако налаживается!

Передо мной ещё тлел небольшой костерок. А к спине прижимались чьи-то рёбра. Значит всё-таки решила не бросать меня. Тепло то как, даже мокро; она то накинула на нас обоих какую-то одёжку. И ещё сверху какими-то ветками обложила. Короче, своеобразный спальный мешок, чтоб не замёрзнуть ночью.

Так, ладно, надо кое-что сделать.

Эй, Бог Скверны, я знаю, что ты, хитрый засранец, меня слышишь!

Спизданёшь то же самое, если я тебя к себе телепортирую?

Естественно нет! Ты же пизды мне прописать сможешь! К тому же ты не помог мне!

Долбан, я тебе уже говорил, что помогать не могу тебе больше.

Ладно, ладно. Но весточку передай Даре, пожалуйста, а то мы разминулись слегка. Пусть ищет меня на обратной стороне реки от деревни вверх по течению. Я больше ничего не прошу. Это ведь можно?

Ладно, ладно, а то заебёшь же… И кстати, тут короче тебе в гости могут заглянуть.

Не нравится мне это… А кто?

Узнаешь. И постарайся не облажаться!

Так, божественное задания. Подъехала классика жанра и баян. Видимо поднимаюсь по карьерной лестнице, не иначе. И всё же, это хуёво заканчивается во всех книгах. Не нравится мне это.

Речь не идёт о том, нравится тебе или нет. Сделаешь, получишь плюшку, не сделаешь — пизды.

Женской?

Физической.

Бля, тогда не интересно. И вообще, почему ко мне обращается кто-то и, если я откажусь или провалюсь, сразу пропишет пизды?

Потому что ты никто, смирись с этим.

Заебись поговорили. Чую, что теперь на мне будет кататься любой, кому что-то нужно. А если откажусь, сразу угрожать убить будут. И хули? Где справедливость? Это даже не люди, которым пизды можно прописать! Ну мы ещё посмотрим…

Так и запишу, найти способ прописать пизды богам. Но пока остановимся на чём-нибудь более приземлённом… например, на графе. К тому же теперь у меня есть личные счёты к нему. Ведь поймали меня не за что-то, а просто потому, что. Конечно, в другой ситуации я бы плюнул на месть и дал по съебам, но тут так удачно совпало, что завалить его мне жизненно необходимо. Вот и совместим приятное с полезным.

— Эй… Ты проснулась?

— Да.

Я почувствовал, как она выскользнула из под нашего укрытия. Судя по её телу и волосам, она уже успела помыться… какой интересный вид открывается мне от сюда. Не сильно смущаясь моего взгляда и давая лицезреть свои небритые прелести, она облачилась в свою одежду и броню, одолженную у поверженных врагов.

Блин, надо было подумать чем-нибудь ещё и захватить и для себя одежду… Хотя нахуя? Я всё равно не могу двигаться.

— Я пойду, поймаю завтрак. Подождёшь?

Блять, я не пойму манию людей спрашивать тупые вопросы. Нет блять, убегу сейчас.

— По-твоему у меня есть выбор? — скривился я. — Но всё равно спасибо, что не бросила на берегу реки и сейчас помогаешь. И за то, что сказанул… тоже прости.

Она только хмыкнула, подняла миниарбалет, что, наверное, нашла в той тюряге, и скрылась за ближайшими деревьями. Кстати, а оставлять меня здесь одного безопасно? Ну там… дикие звери или ещё какая-нибудь неведомая хуйня меня не сожрёт?

Хотя вряд ли эта женщина бросила бы меня, будь здесь опасно. Вон, например, сумки то оставить не побоялась, значит бояться нечего, и она точно вернётся. А там выйдем к речке… Хотя чего выходить? Вон, её от сюда видно! Ну тогда вообще можно не париться. Дара, Лиа и Мари точно меня найдут. Особенно Даре с её специализацией следопыта не составит труда нас найти.

И тут я прямо жопой почувствовал чужое присутствие. Вот хоть стой, хоть падай, но за моей спиной кто-то был. Об этой пиликнула как интуиция, так и неожиданно забившееся ускоренно сердце. Ведь как известно, иногда организм реагирует на опасность раньше, чем ты успеваешь её заметить.

Я аккуратно и медленно перевернулся на спину, чтоб посмотреть, что за жопа там пристроилась за моей спиной и…

— Ой, иди те вы все… — пробормотал я и тут же попытался съебаться, притворившись большой гусеницей.

Терпя боль в конечностях, пополз подальше от угрозы, которую несла мне эта особа. Знаю же, зачем она явилась. А тут как с военкоматом — не получил повестку, не предупреждён и, как следствие, никому ничего не должен.

— Не думай, что сможешь уползти от меня далеко, антигерой, — молвила гостья и наступила на меня ногой, придавливая к земле и тем самым лишая возможности спастись. — Ты же понимаешь, что не сможешь от меня убежать таким способом, зачем тогда пытаться?

— Я никогда не теряю надежды спасти свою жопу, — честно ответил я.

Блин! Вот же хрень! А я ведь надеялся до последнего убежать от этой шняги типа «божественный квест». Потому что дай прокатится на себе один раз, на тебе прокатятся десять раз, причём каждый из богов. А ещё тебя будут подгонять, запихивая в жопу страпон для пущей резвости. А страпон мне уж точно не нужен.

Но и послать теперь я точно не могу.

— Не в этот раз, смертный, — улыбнулась дамочка.

Ногой она бесцеремонно перевернула меня на спину, и я наконец смог разглядеть её нормально. И сразу видно, что она другая. Явно отличается от обычного человека. Я не говорю про внешность — длинные волосы где-то по пояс, заплетённые в косу, кожаная мини-юбка и топик красного цвета. Плюс, обувь — сапоги по самое колено на шпильке. И конечно же красные стринги. Пусть это несколько и выбивается из местного общего стандарта, но в пределах нормы.

Сама она… странная. Вроде женщина, но в тоже время девушка, возраст трудно назвать. И аура… вот просто чувствуешь её присутствие, даже если глаза закроешь. Точно богиня.

— Так вот значит, кого тут Скверна растит… — она наклонилась надо мной и с интересом начала рассматривать, словно какое-то неизведанное животное. Главное, чтоб как дети, в глаза пальцем тыкать не начала. — Мда… ожидала я… несколько большего.

Это обязательно было говорить!? А!? Вот чего ты добилась этими словами, кроме моего разбитого достоинства!? Но кажется такие мелочи как моё самолюбие её не сильно волновали.

— Итак, раз мы ещё не знакомы, позволь представиться. Я, — она коснулась своей груди, — Богиня Жизни.

— Очень приятно, — с готовностью кивнул я и осторожно продолжил. — И чем такой никчёмный человечишка может вам помочь?

— Никчёмный? Ну-ну, не сильно то тебе это помешало спалить храм в городе с не самым приличным названием, — усмехнулась Богиня.

— Мне… очень стыдно, простите, — вообще срать, но вам этого я точно не скажу.

— Прощаю, — великодушно приняла она мои неискренние извинения. — И в знак твоего раскаяния ты выполнишь для меня кое-какую работёнку. Есть у меня одна последовательница, которая… попала в неприятность. Найдёшь ты её в той деревушке, что рядом. Спросишь, чем помочь, поможешь и можешь быть свободным.

— А ништяки мне за работу? — возмутился я.

— Зачем это? — выгнула Богиня Жизни бровь.

— Я же вам помогать буду! А так где мотивация, которая заставит меня делать это?

— Смерть, как мне кажется, очень хорошая мотивация, — спокойно попыталась придать она мне желание поработать. Ну уж нет, мне нужно что-то ценное.

— Прошу прощения, но угроза смертью… несколько сбавляет стремления. К тому же я не ваш последователь, чтоб беспрекословно слушаться.

Ох и гуляю же я сейчас по острию лезвия… Но с другой стороны, как ещё выбить для себя плюшку? Да и вряд ли она убьёт меня. Смысл валить того, кто просит заслуженную награду и который нужен для выполнения определённой работы. Максимум, припугнёт и ничего не даст. А так может чего и выбью.

Она несколько секунд смотрела на меня после чего усмехнулась.

— Ну ладно смертный, так и быть. Я дам тебе… — она призадумалась. — Две возможности божественного исцеления.

— Всего два!?

— Или ни одного, — пожала она плечами. — Выбирай.

Вот уверен, что меня покупают по дешёвке. Но с другой стороны… Божественное исцеление наверняка проигнорирует моё ухудшенное исцеление. И сейчас бы оно ой как бы мне пригодилось. К тому же, вдруг она сейчас даст заднюю и ничего не предложит, а меня в любом случае заставят?

— Два, — нехотя кивнул я.

— Вот и хорошо, — кивнула она. — Тогда… может тебе использовать сейчас одно?

— Давайте.

Она улыбнулась, убрала с груди сапог и коснулась её пальцами. Довольно необычное чувство от её касания, словно электрофорез прохожу. И это странное ощущение вместе с волной тепла и, как бы это странно не звучало, прохлады, прокатилось по телу. Словно ментола тело ёбнуло. Не было ни боли, ни каких-либо других ощущений, кроме волны тепла и прохлады. В тех местах, где были повреждения, было особенно тепло и холодно.

А потом это всё пропало. Я снова мог двигаться нормально.

Глава 54

Богиня Жизни отошла в сторону, позволяя мне встать.

— Прикольно… — пробормотал я, садясь и рассматривая свои руки. — Интересная способность… А вы Богиня Жизни, значит… дарите жизнь?

— Нет, — покачала она головой. — Я дарю исцеление и лечение. Меня ещё знают, как Богиню Целительства и Лечения, но… это не звучит так эпично, как Богиня Жизни.

Эпично? Серьёзно? Такой бог как ты заботится об эпичности?

Меня так и подмывало спросить, а почему такая важная богиня одевается как последняя потасканная шлюха, но решил, что такой вопрос будет не слишком уместен. Ещё чего доброго расстроится и обидеться, чего мне не надо.

— Тогда можно ещё один вопрос?

— Давай, смертный.

— Почему вы меня выбрали? Есть же более… подходящие кандидаты, чем тот, кто ничего не умеет. Да и уровнем ещё недалеко от обычного человека ушёл.

— Почему, спрашиваешь… — она задумалась, решая, ответить такому смерду как я или нет.

Я ожидал услышать что угодно, от избранного и того, что в твоих глазах я вижу потенциал, до случайно под руку попался или Бог Скверны задолжал. Но нет, вариант оказался ну самым уёбищным, который мог только быть.

— Ты наиболее дешёвый вариант.

Чего!? Я дешёвка!?

— Смотри, если бы я обратилась Богине Мести или Богу Войны, то их люди бы наверняка потребовали артефакта или особого снаряжения. А этот человек… не стоит этого. Но и бросить его не могу. Поэтому я нашла… бюджетный вариант. Обратилась к тому, кто хотел бы стать повыше и готов предоставить дешёвую силу.

Блять, да это оскорбление!

— Так что… удачи! — она подмигнула, хлопнула в ладоши и растворилась в облачке зеленоватого дыма, оставляя на своём месте какое-то зелёное яйцо.

Я ещё несколько секунд смотрел на место, где стояла она, после чего буквально выплюнул:

— Сучка.

Неожиданно мне на плечо легла рука, заставляя меня замереть.

— Я всё слышу. И помни, перед начальством надо показывать себя во всей красе и тогда есть шанс… что начальство повысит тебя.

Её присутствие за моей спиной исчезло, позволяя мне вздохнуть свободно. А то, когда она рядом… словно яйца в кулак зажали.

Вот же блядство! Ну чо за хуйня! Я знаю, один раз дал катнуться на спине, так потом постоянно будут на тебе как на лошади ездить. Все эти божественные квесты и прочая хуйня… просто попытка нагрузить человека своей работой. Это как на работе у меня было, когда нагружали нижестоящих своими обязанностями. А потому это становилось уже твоей второй работой.

Ща её выполню квест, потом ещё кого-нибудь и поедет… А мне ещё с Дарой ебаться. И если бы ебаться просто, но нет, ебать мозги, нервы и прочее. А ща ещё кто-нибудь решит рабсилу использовать, чтоб решить проблемы, на которые выделены ограниченные средства.

Ладно, вернёмся к яйцу. Я так понимаю, что этот маленький артефакт — и есть восстанавливалка, которую мне дали. Хм… очень и очень полезная вещь, которая пригодится мне при последующих нападениях на предместья графа. Превращусь в тварь пустоты, замочу, перевоплощусь обратно, вылечусь и съебусь. Вопрос лишь в том, как правильно применять.

Ладно, решу по ходу дела.

Засунуть бы его куда-нибудь… Но вот кроме жопы больше ничего на ум не приходит, а на такие… методы переноса инвентаря я не согласен. Ладно, в руке подержу.

Стоило ещё заглянуть в звания чтоб понять, что мои страдания были замечены миром. Боже, я так польщён, что аж плакать хочется (нет).

«Несломленный — иногда жизнь поворачивается нам спиной и всё вокруг становится адом. Как ни вам это знать. Но даже если весь мир попытается вас сломать, пусть он знает — ему не выиграть. Вы выстоите всем назло, чтоб в следующий раз была уже ваша очередь пробовать на прочность этот мир.

Условия получения — пережить пытки и выбраться на свободу.»

Ну спасибо, что ещё звание нормально выглядит, а то обычно даёт такое, что хочется просто удавиться. Или удавить того, кто его дал.

Женщина вернулась минут через двадцать после исчезновения Богини Жизни с рогатым кроликом за плечами. Бля, какая только живность здесь не водится. Сколько гуляю, а удивляться не перестаю.

— Ожил? — бросила она на меня косой взгляд.

— Есть такое, — кивнул я. — Что это за… животное?

— Не знаешь что ли? Рогатый заяц.

Интересно, а рогатые мужья здесь водятся? Ну так, для справки. А то было бы забавно… Нет, не забавно. Совсем.

Позавтракав зайцем, который по вкусу… был обычным, в душе не ебу, как описать ещё эту хрень. Мясо как мясо.

— Ты сейчас куда двинешься? — спросил я варваршу.

Она косо посмотрела на меня, словно не желала говорить. Странная… Я что-то не так сделал? Или же у неё просто само по себе отношение ко всем такое?

— На юг. К сёстрам по оружию. Там меня ждёт… дочь.

— Дочь? У тебя есть дочь? Серьёзно?

— А у тебя какие-то проблемы? — смерила она меня взглядом.

Но что для такого долбоёба как я взгляд этой женщины, если буквально всю неделю до этого меня методично разбирали по кусочкам? Вот пытки, это да, страшно. А взгляд… тьфу, мелочь, не более.

— Просто ты выглядишь как мужененавистница.

Она смотрела на меня, словно решая, проломить голову мне или нет, после чего оскалилась.

— Ха, ты почти прав. Но это не значит, что я против хорошо провести ночь. К тому же, я рада, что у меня есть дочь. Она вырастет настоящей воительницей. — Мужененавистницей, ты имела ввиду? — Мы довольно лояльны к мужчинам, но видеть вас среди нас… нет уж, извольте. Не в обиду тебе. Живём своей общиной, никого не трогаем, зарабатываем наёмничеством. Мужики вообще не нужны кроме того, как одолжить на время свой агрегат.

— Да ничего. Слушай, а ты там говорила что-то про бабскую армию…

— Женскую, — с нажимом проговорила она.

— Да-да, так там у вас типа миниармии из одних девушек?

— Да. Мы наёмницы и самые сильные воины, несущие честь и славу в битву против тех, на кого покажет наш наниматель.

Кого не спроси, а пиздёж один и тот же. Мы самые сильные, мы самые лучшие, мы самые-самые. А кончается всегда одним и тем же — кто-то обязательно допиздится и сдохнет.

— Даже если это мужчина?

— Деньги не пахнут, — парировала она.

Ясно, амазонки практически в чистом виде. Так и запишем. Феминистки, дорвавшиеся до оружия и силы, которых надо опасаться.

— А сам то? Разве не этим ты занимаешься, получив силу? — усмехнулась галлюцинация, стоящая в тени деревьев.

Ну опять ты, сука. Я защищался. Это разные вещи, так что иди нахуй, пока тебя не грохнул.

После этого я не смотрел в ту сторону, стараясь не замечать его слов. Пусть пиздит, всё равно ничего больше не может.

— Опять галлюцинации? — нахмурилась женщина.

— Жить не мешают и ладно, — отмахнулся я.

— До хорошего не доведут. Это как печать на душу на всю оставшуюся жизнь, — сказала она. — Была у нас одна… потеряла дочь. Потом всю оставшуюся жизнь её видела. И это свело её с ума.

Бывает, что ещё могу сказать. Буду надеяться, что меня эта участь обойдёт, иначе… А что иначе? Не сдохнуть же? Придётся так вот жить с этим кошмаром. Хотя моя медицина то научилась подобное лечить кое-как (не во всех случаях, но упустим это), так что справлюсь как-нибудь.

Пришли мои примерно к обеду. К тому моменту я успел уже распрощаться с женщиной, попутно поинтересовавшись её возрастом и именем.

— Женева, — гордо ответила она. — Мне сорок пять.

Ох, ебать тебе… А ты очень и очень неплохо сохранилась для такого возраста. Я-то думал, в средневековье долго не живут, а тут сорок пять. Этот мир действительно удивительный, если выкидывает такие выкрутасы. Без нормальной медицины и прочих благ дожить до сорока пяти и выглядеть лучше, чем в моей стране люди, которым за тридцать… Это дорогого стоит.

— Ясно, меня Мэйн, — мы обменялись рукопожатиями. — И спасибо, что присмотрела за мной, пока я был в не самом лучшем состоянии.

Она покачала головой.

— Это тебе спасибо, Мэйн. Ты дал мне новую жизнь, сам пройдя через такое, что другим было бы не под силу пережить. И дочь я увижу благодаря тебе, — она улыбнулась. Не по-женски, скорее, как боевая подруга. — Я твоя должница, так что если вдруг увидимся и тебе понадобится мой меч…

Она многозначительно замолчала, подхватила вещи, развернулась и ушла, оставив эпичную тишину. Да-да, именно так уходят хорошие воины. Не досказав и загадочно промолчав. Надо будет так же научиться потом делать.

Я остался один. Голый. С яйцом в руке. Даже не знаю, как можно выглядеть тупее. Конечно, Женева предлагала мне там оставить вещичек, но я благородно отказался. Так как сейчас мои дурынды подкатят и там у них будут мои шмотки.

Свою неверную команду я заметил минут через сорок после отбытия Женевы-воительницы идущими вдоль берега реки, успев вдоволь надрочиться. В отличии от остальных, Дара заметила меня практически сразу. Даже не смотря, что нас разделяли довольно густые кусты. И только после того, как она толкнула остальных, моя искромётная команда наконец увидела меня.

— Мэйн! — Дара, словно маленький бульдозер прорвалась сквозь кусты. — Мэйн я так… Ты голый!!!

Покраснела и отвернулась. Ну вот тебе и встреча. Так ты меня рада видеть, что даже не можешь взглянуть на голого? А до этого и не сильно смущалась… А, так у меня стояк! Тогда понятно. А вот Мэри, которая выскочила за ней вообще не смутилась. И по её внешнему виду я даже догадываюсь, почему. Разбитая губа, фингал под глазом, кровоподтёки на открытых участках тела. Кажется, Лиа не было скучно.

— Мэйн! — чуть ли не плача, она бросилась ко мне и обняла, не обращая внимания на то, что мой агрегат упёрся ей в живот. — Мэйн! Ты нашёлся!

— Ага, я нашёлся, — похлопал я её по голове.

И последней выползла Лиа. Со своей обычной улыбкой, полной коварства, хищными бесстыдными глазами и лицом человека, который хочет кому-нибудь сделать больно. Так вот что Мэри так рада мне, и ей уже плевать, голый я или нет.

— Мэйн, вот и ты. А мы уже волновались! — облизнула она губы.

— Ага, как же. Чот я не особо увидел у вас желания найти меня.

Пока я это говорил, Мэри плавно переместилась мне за спину.

— Так мы не знали, где ты, иначе бы сразу пошли спасать или выкупать. Кстати, смотрю, ты рад нас видеть? — глянула она на меня «готовому к труду и обороне».

— Тебя — очень. Уже представляю, как буду драть тебя в задницу.

— Я же говорила, что ты…

— Просто заткнись, Лиа, пока я тебя реально не изнасиловал, — устало бросил я на её ответ.

Даже смущения не чувствую. Кажется, что-то во мне слегка переклинило после всего этого. Не знаю, что именно, но чую, ещё множество вот таких приколов обнаружу за собой. Как например отсутствие стеснения перед бабами. Но что главное, навязчивые мысли пока в голову не лезут.

А Лиа тем временем пыталась заглянуть за мою спину. Ищет свою игрушку, больная идиотка.

Бедная Мэри, мне реально тебя очень жаль. Судя по всему, Лиа над тобой измывалась очень и очень долго. Мне даже кажется, что она не постеснялась над тобой и надругаться. Пиздец, не тима, а сборище девок, сбежавших из зоны. Хотя такую атмосферу создаёт только Лиа.

— Так, ладно, слушай команду, сейчас доставайте шмотки, в которые я могу переодеться и топаем в деревню.

— Зачем? Ты же цел, — спросила Дара поглядывая своими зенками на меня сквозь пальцы.

— Задание появилось… побочное. Пока вы тут сиськами трясли, мне уже успели задание выдать… Хули вы бродили по округе и не помогли мне?

— Так мы же не знали, где ты! — начала оправдываться Дара. — Мы обошли оба берега ниже деревни, думая, что тебя снесло вниз. А потом ещё лес обходили. Нашли дерево, на котором прятался какой-то зверь, нашли поляну с кострищем. Но тебя… Мы честно искали. И вот Бог Скверны намекнул, где ты можешь быть.

Блин, как же мне хочется просто накричать на них. Заорать, что они даже не представляют, что мне пришлось пережить, пока их не было. Что все эти ёбаных шесть дней меня или пиздили, или пытали до потери сознания. Я бы многое хотел сказать и сорвать на них злость, но… как обычно. Виноватых нет. А кто виновен, уже мёртв.

Однако…

Мой рот сам по себе растянулся в коварнейшую улыбку.

— Дара, давай сюда вещи. А ты, Лиа, детка, повернись ко мне спиной.

— Зачем? — отступила она от меня на шаг.

— Или я сам тебя сейчас разверну. И Дара к тебе это тоже относится. Я хочу кое-что попробовать. Не бойся, это не опасно.

Дара лишь удивлённо посмотрела на меня, однако повернулась спиной. Вот поэтому она и Дура, что головой не думает. А вот Лиа сделала это нехотя, готовая в любую секунду отпрыгнуть.

Я же спокойно порылся в их вещах и достал верёвку.

Сучки, сейчас вы у меня попляшите.

Естественно, первой я скрутил Дару, так как она могла приказать мне остановиться. Всё это время мою голову наполнял гул, а когда она приказала развязать её, то и боль до слёз, но я успел сделать начатое, после чего заткнул её рот кляпом. Всё это время я неустанно твердил, что это для её же блага, так как пойдёт ей на пользу. В следующий раз умнее будет. И такой самообман проканал. А она, не имея возможности отдать мне прямой приказ, была бессильна. Ну что она там мычит, кто поймёт? Убивать то я её не собирался, да и опасностью подобное не назовёшь.

Скорее, лечебная процедура. И это будет очень полезно для неё.

Так что я не нарушил главных правил: не собираюсь сбежать, не собираюсь причинить вред, не оставляю в беде. Всё ок. Пока что…

Дара только испуганно хлопала глазами, не понимая, что я собираюсь делать.

А вот Лиа даваться сначала не хотела, однако после угрозы, что в противном случае я её просто покалечу и сожру, она сдалась.

— Мне нравятся жёсткие игры, но… надеюсь на твоё благоразумие, — слегка нервно улыбалась она мне.

— Будь уверена, — улыбнулся я в ответ, связывая её руки за спиной. — Клянусь, что не буду делать тебе больно или что-то плохое.

И я не соврал.

А после этого началось самое интересное.

— Итак, милые дамы, думаю пришло время наказаний.

— Наказаний? За что!? — вот Лиа это явно не понравилось. Да и Дара попыталась упрыгать, но я ловко завалил обеих на землю. — Ты же говорил, что не будешь делать нам больно.

— Не буду, — кивнул я. — Это будут лечебные процедуры.

— Лечебные… процедуры?

Я улыбнулся.

— Мэри, девочка моя, достань всю посуду, куда можно залить воду или засунуть в задницу.

Обе дурынды встрепенулись, почуяв упомянутым местом опасность. Пусть боль в голове усилилась, но не настолько, чтоб я прекратил. Ведь я собираюсь делать лечебные процедуры! Это очень полезно. Заодно напомнить, кто здесь главный.

— Стой, что ты собираешься делать!?

— Я, — моя улыбка теперь была от уха до уха. — Сифонную клизму. Для непосвящённых — это когда тебе в задницу для промывки кишечника вливают десять литров воды.

— Десять литров!? — ужаснулась Лиа. — Нет, я люблю что-то необычное, но десять литров — перебор. И почему Мэри не рядом с нами!?

— А она мне ничего не делала плохого пока, — погладил я упомянутую особу по голове, и та, в первый раз за всё время с момента порабощения, лучезарно улыбнулась. — А вот ты… пись-пись-пись, говоришь? Будет тебе пись-пись-пись. А ещё нехрен моих людей трогать. Кстати, Мэри, хочешь поучаствовать?

— Да! — с готовностью отозвалась она.

— Умница, выбирай пациента.

Ну естественно она указала пальцем на Лиа.

— Не смей! Я тебя предупреждаю, Мэри!

— Это только я здесь могу предупреждать, — сел я у её головы. — Пиздить её надо меньше и за языком следить нужно было. А сейчас ты рискуешь получить что-нибудь более серьёзное, чем десять литров воды анально. Кстати, Дара, отвечу и на твой невысказанный вопрос — тебя ждёт это наказание по той простой причине — ты дура. Я давно тебя хотел наказать за твою тупость и теперь время настало. В следующие разы будешь думать головой, что делаешь. Кидать полено она собралась…

Дара только и могла, что испуганно хлопать глазами и мотать головой.

— Не бойся, — погладил я её по голове. — Это не больно. Может даже тебе понравится.

После этого я стащил с обеих штаны, оголив их напрягшиеся жопы.

— На вашем месте я бы булки расслабил, так как в противном случае может быть больно, — после чего шлёпнул ладонью по жопе Дары. Та испуганно замычала. — Да не ссы, я не буду тебя насиловать, просто сделаю промывание, чтоб следующий раз, когда решишь сделать глупость, вспоминала это незабываемое ощущение.

А Мэри тем временем радостным лицом достала воронку. Не знаю, от куда у нас воронка, но она была весьма кстати.

— Мэри ты бы…

Мэри, не дослушав, воткнула эту воронку с радостным лицом Лиа в задницу, заставив ту всю напрячься, вытянуться, и слегка застонать. Видимо, очень туго вошло.

— …смазала сначала воронку, — закончил я чуть тише, наблюдая как Мэри радостно убежала к речке с кастрюлей.

Ну чтож, Лиа сама заслужила это. Будет думать в следующий раз, против кого руку поднимает.

Глава 55

Стало легче.

Нет, серьёзно, после этого наказания мне стало немного легче, словно часть своей душевной боли я влил в их задницы.

Ну или я конченный садист, что тоже верно.

Вещички, что я смог найти, были все… не то, что бы женские, но близко к этому. Не привык я ходить в обтягивающих штанах и курточке в притирку. Однако звенеть яйцами на всё округу тоже не очень-то и хотелось. Да и обуви не нашлось, от чего пришлось топать босым. Радовало то, что в деревне можно будет по скорой отовариться, да сбагрить ненужное, а то такое ощущение, что натянул на себя всё на два размера меньше.

После водных процедур мы двинулись вниз по реке ко входу в деревню с обратной стороны, через который мы в прошлый раз с Женевой вышли. Двигались мы довольно забавно. Мэри прямо светилась от счастья, Лиа шла… возбуждённой. Она чуть ли не паром дышала, бросая томные взгляды на всех подряд. Даре… просто было весело: она жмурилась, напрягалась, чуть ли не на цыпочках шла, стараясь удержать в себе пробку.

Да-да, именно пробку. После того, как мы залили им по десятке литров, Мэри сделала добротные пробки и заткнула ими соответствующие отверстия, чтоб дамы прочувствовали на себе всю мощь наказания. И я сразу предупредил, что кто самовольно вытащит её, получит вторую порцию, но уже в пятнадцать литров.

Правда, пока Мэри заливала воду мычащей Даре в жопу, мне пришлось конкретно помучиться, до слёз и крови из-под носа, но миссию мы выполнили. Видимо магия всё-таки расценила это как опасность, а не как оздоровительные процедуры. Правда вот на Лиа это подействовало несколько иначе, чем я предполагал.

ЕЙ ВКАТИЛО!

Она даже предложила мне перепихнуться, сказав, что хочет испытать новые ощущения.

Нет, ты наказана пока. Может в другой раз. Сейчас же мы идём… мочить. Хочу убить кого-нибудь. Зарубить к хуям и выпустить ебаные кишки. Вырезать всю злоебучую деревню, чтоб нахуй никого не осталось. Всех, от детей до…

И тут я заметил странный взгляд Мэри на мне.

— Чего?

— Да ты просто… — начала неуверенно она, — бормотал что-то… С тобой всё в порядке?

— Спасибо конечно за заботу, но всё в порядке, — улыбнулся я.

Надо бы придержать себя в руках. Хм… а на сколько я тронулся? Обычно психическое состояние можноопределить только со стороны. Для тебя твоё поведение всегда будет правильным и логичным, когда другие будут видеть изменения. Проблемка…

Ладно, вернусь к столь важным вопросам позже.

Уже дойдя до переправы, Дара с жалостливым лицом подёргала меня за рукав.

— Я больше не могу!

— Я тоже, — похлопал я её по плечу. — Будем немочь вместе. А теперь руки в ноги и через реку, пока я тебе дозу в два раза не увеличил.

Деревня нас встретила… мрачной атмосферой траура, которая висела в воздухе подобно туману. Это чувствовалось даже на физическом уровне, словно на нас что-то давило. Это ощутил каждый из нашей команды. Однако если у других это вызвало насторожённость, то я лишь улыбнулся.

Пахло кровью… Пахло смертями… Пахло возмездием…

Я сам не заметил, как рука легла на тот самый меч с работорговцев, что я ношу с собой. Что-то меня клинит…

— Кто-то поехал, — улыбнулся парень.

Да, меня клинит.

Отвернувшись от этого уёбка, я огляделся.

Отсюда было видно, как в телеги загружают тела, некоторые завёрнуты в простыни, а некоторые… части… просто закидывали во внутрь. Там даже лопатами работали, от сюда я видел, как они закидывали туда внутренности. Неужели я вчера так на славу поработал? Вроде же не сильно дрался…

— Ч-что здесь было? — испуганно пробормотала Мэри.

А вот Лиа что-то заподозрила, покосившись на меня.

Косись сколько угодно, всё равно ничего на меня ни у тебя, ни у них нет. А если есть…

— Мэйн? — Дара, придерживая в жопе затычку, настороженно косилась на меня. — Ты слишком напрягся и твоя улыбочка…

Улыбочка?

Тут я поймал себя на том, что оскалился, словно… словно больной ублюдок. А ещё рука вцепилась в меч так, что пальцы побелели. Мне стоило некоторых трудов разжать их. Что блять со мной такое? Надо брать задание и съёбывать подальше от сюда.

— Идёмте, поскорее закончим дела. Мэри, где обитает местная… знахарка?

— С другой стороны деревни, — сказала она и повела нас по дороге.

Дом, к которому мы подошли был самым обычным. Сделанный из брёвен по типу: классическая русская изба. Единственное, что выдавало не наш формат в этом строении — фигурки, что были вырезаны на коньке крыши.

Слоны с крылышками. Как это мило.

Помимо всего прочего, стоило приглядеться, как тут же можно было найти ещё несколько отличий как от нашей избы, так и от остальных, что стояли на этой улице. А именно, всевозможные иероглифы на стенах, какие-то игрушки по типу вуду, травы сушёные и прочая муть. Сразу видно — этот житель отличается от остальных.

— Нам обязательно идти с твоим заданием напрямую к ней? — спросила Мэри, нервно оглядываясь. — Нам бы к пахану бы сначала зайти.

— Мне сказали прямо к ней топать, — пожал я плечами.

Уж кого я боюсь, так это бога, который может мне сраку порвать. Что мне пахан, если тут проблемка по серьёзнее.

Подойдя к двери я, как воспитанный и ответственный чело… да шучу я. Просто подошёл и открыл, заходя внутрь.

— Здрасте, — крикнул я на всю избу, оповещая о своём прибытии. — Есть кто дома?

— Мэйн! Нельзя так, — зашептала Мэри, заглядывая внутрь.

— Можно, — громко ответил я. — Эй! Давайте быстрее! Я здесь по очень важному заданию, о котором вы, видимо, просили недавно одну нашу общую знакомую. Она прислала меня!

Это подействовало лучше, чем мои прежние обращения. Послышалось топанье и из дверного проёма, занавешенного тканью, вышла женщина весьма потасканного вида с толстым слоем разноцветной штукатурки на лице. Вид прямо как аля портовая шлюха не первой свежести на охоте.

Правда вся это облицовка не могла скрыть её заплаканных глаз.

— О, слава Богине Жизни, что вы пришли в мой дом. Я знахарка местная, Прошта Тутка зовут меня.

— Как… символично… — искренне восхитился я её имени и фамилии. — Я Мэйн, пришёл принять заказ от нашей общей знакомой.

Просто не очень хотелось говорить при своих, что меня навещала Богиня Жизни и схватила за яйца.

— Отлично, я очень рада, а то так получилось, моя дочь ушла от меня. Тут и…

— Дальше, — попросил я.

— Мы были счастливы, пока…

— Дальше.

— И вот отправилась она…

— Дальше.

— И только надежда на вас…

— Дальше.

— Найдите её и приведите обратно, — закончила Прошта Тутка. — Начините поиск в таверне, где скорее всего она остановилась. Таверна находится на дороге между нашей деревней и каменоломней.

— Отлично, я берусь, — кивнул я.

— Буду ждать от вас новостей, — поклонилась она мне.

Получив квест, я принялся выталкивать свою тиму на улицу. Конечно, можно было расспросить её по подробнее, но зачем? Дочь свалила — надо вернуть. Тут и так всё ясно.

— Не слишком ли ты грубо её обрывал? — спросила меня Мэри.

— Пойдёт, — отмахнулся я. — Я просто проскипал ненужную чушь.

Но не может же всё пройти заебись и без приключений, верно? Стоило выйти из домика и тут же столкнулся со случайным квестом, который не сулил мне ничего хорошего.

И выглядел он как пятеро мужиков или, если более понятно, вышибал. В широких штанах, свободных рубахах со шнуровкой у шеи на груди и самыми бандитскими рожами, что можно представить в этой миленькой залитой кровью деревне. И дубинками на поясе. И пусть вид их оружия не сильно внушал страх, но я отлично понимал, что орудовать ими намного легче, чем мечом и в случае проблемы преимущество будет на их стороне.

Да вот только они что-то не горели желанием подходить близко. Стояли, наверное, в метрах пяти от нас и нервно переминались с ноги на ногу.

Так что логично рассудив, что лучше следовать за ними я…

— Мэйн, — едва слышно позвала меня Лиа.

— М?

Она глазами кивнула на мою руку, в которой…

Был меч.

Честно говоря, я сам с удивлением посмотрел на него. Когда я вообще успел его вытащить? С моей-то реакцией и скоростью движения, я бы ещё умудрился бы с ним запутаться в этих верёвках. И сейчас непонятно, кто напугался больше — вышибалы или я сам. Просто нету радости в том, что ты не можешь сам за собой уследить.

Закинув меч в петлю на поясе, я обратился к этим обормотам.

— Чем можем помочь?

— Не ты, дрыщ, — как-то неожиданно смело для того, кто сейчас жался, ответил центральный. — Красная шапочка. Тебя и твоих друзей пахан видеть хочет.

— Бабушка? — Мэри нервно сглотнула. — Я же всё ей отдала и все деньги заплатила.

— Меня это не касается. Хочет тебя видеть и сказала тащить к ней.

Я невзначай подтолкнул Мэри к ним. Не стоит сейчас нам ещё с местным бандформированием бодаться. И так проблем выше крыши. Окружив нас со всех сторон, вышибалы повели нас к домику в центре. Пока мы шли наверх, я мельком оглядывался, оценивая обстановку. Стражи, по крайней мере в латах, я не видел. В основном на улицах были женщины и бабки. Мужиков было мало, что как бы намекает, кого вчера я рвал на части у ратуши. Детей тоже не было, видимо попрятали в домах своих чад.

Что касается криминальных личностей, то таковых я заметил ещё четыре штуки. Плюс двоих увидел, когда мы подошли к дому пахана. В этот момент Дара подёргала меня за рукав.

— Мэйн, я больше не могу, — чуть ли не плача зашептала она. — Сейчас всё выйдет из меня.

— Но из Лиа не выходит же.

— Так ей, судя по всему нравится! А я ещё и размерами меньше!

— Терпи. Сейчас не до тебя вообще. Могу только пробку поглубже протолкнуть.

Что за хрень, то одна жопа, то другая.

— А ты не думал, что всё это сейчас из-за тебя? — спросил парень.

— Думал, именно поэтому ты сейчас и спрашиваешь это.

Все удивлённо посмотрели на меня, явно спрашивая, что за хуйню я сейчас несу.

— Мысли в слух, — как можно спокойнее пожал я плечами.

Почти мысли… Вот уёба, подставляешь меня.

— Они вас не чай пить позвали, — сказала галлюцинация.

Да догадался уже. Остаётся понять, чем всё закончится. Бойней или просто базаром. Если первое, то ух как всё хуёво.

А то ведь кинжалы я в сумках оставил, что Дара и Лиа несут. Как и арбалет. С собой только меч. Кстати, после исцеления метка пропала, так что наверняка магия вновь мне подвластна. Так что плюс ещё одно оружие, но всё равно маловато.

Зайдя во внутрь, мы попали в неплохо освещённый коридор. Ну прямо дом из Америки! Небольшой столик, на котором стоят ужаснейшие рамки с кошечками. Картины всяких полевых цветов на стенах, небольшие лампы, что сейчас, к моему сожалению, затушены. Прямо в коридор выходила лестница, что вела на второй этаж.

Пятеро верзил направились вместе с нами наверх. Там мы попали в ещё один небольшой коридорчик с одной единственной дверью. В которую и постучался главный из пяти вышибал. Дверь приоткрылась и оттуда выглянула миловидная девушка с конкретно кошачьим видом.

И это не те девочки-кошки, которых рисуют с человеческим лицом, но с ушами и хвостом. Это была именно девушка-кошка. Что-то между человеком и кошачьими. Зелёные глаза со зрачком веретеном; довольно милый, вздёрнутый слегка вверх носик-кнопка; небольшой ротик, что-то между человеческим и кошачьим. Ну и естественно ушки. Лицо покрывала ну очень короткая шёрстка, похожая очень на велюр. Хочу сказать, что даже не смотря на свой весьма и весьма специфический вид она была очень красивой.

— Мы к Бабушке, — кивнул он.

Она отошла в сторону открывая нам дверь, и мы вошли внутрь. И то, что я там увидел, останется в моём бедном тронутом мозге на всю жизнь.

Бля…

Ебать…

Охуеть…

Туша. Нет, не так.

Огромнейший мешок жира… Нет, тоже не так, это просто не описывает того, что я вижу.

Большая двуспальная кровать, которую полностью занимает гигантский мешок жира. Так ещё и в высоту этот кусок жира как сама эта кровать. Если приглядеться, то можно увидеть в этом жире очертания жирнейших рук и ног. Пиздос… Я думал, что видел жирных людей, но это даже ни в какое сравнение не идёт с этой тушей. Мануэль Урибе просто неровно курит в сторонке и иногда плачет от зависти.

К тому же эта туша абсолютно голая, что логично, так как она, наверное, так потеет, что топит нижние этажи. Оттого здесь довольно прохладно.

Но ещё больше шока вызвала голова этого чудовища.

— Подними меня, кошка, — раздался противный, слегка писклявый голос хозяйки этого.

Кошка тут же с готовностью подошла к рукояти, приделанной к барабану, на который наматывалась верёвка и принялась её с трудом крутить. Этот механизм, как выяснилось, поднимал спинку кровати, так как такое, естественно, уже не могло сесть само. И стоило кошке поднять спинку до середины, как два огромнейших мешка жира с огромнейшими сосками с мой кулак, что именовались сиськами, разъехались в стороны.

Пиздец… кажется, мне уже не нравятся большие сиськи… у меня травма…

Ещё хуже стало, когда я увидел это еблище. Самое забавное, что голова оказалась адекватных размеров, которая могла бы принадлежать обычной жерухе. Короче, пропорции просраны дико.

Это была конкретная щеканка, дочь сенбернара и шлюхи, судя по отвисшим щекам и дичайшем макияже, который, казалось, сейчас будет отваливаться просто пластами, как засохшая краска в подъездах. Напудренное белым ебло с красными румянами, яркие розовые тени на глазах и жёлтыми, словно саньё, кудрявыми короткими волосами. И просто вырви глаз красные большущие губы.

Теперь мне будут кошмары сниться.

Интересно, а как с такой трахаться?

Хм… Хотя с другой стороны, что не тронь, всё сиська. И зимой спать заебись…

БЛЯ! ЧТО ЗА ХУЙНЯ! Я УЖЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ, КАК ТРАХАЮСЬ С НЕЙ!

Пиздец… Вот сейчас меня пробрало конкретно.

Эта Бабушка обвела нас взглядом, после чего обратилась к Красной шапочке.

— Мэри, девочка моя, где твоё уважение?

Мэри тут же поклонилась и подошла к этой туше поближе, после чего из туши выплыла рука, подхватила бедную девчушку и буквально утопила в своём жиру, поднося поближе к голове. Мэри чмокнула ту в щёку как любимую бабушку и… получила свободу.

Фу, ну и мерзость, лучше покажу себя ублюдком, не знающим норм поведения в гостях, чем повторю подобное.

— Итак… мне тут неожиданно сообщили, что вы заходили к нашей знахарке. Это так?

Так, кто ответит? Я оглянулся, но все девчонки смотрели на меня. Ну я так я.

— Да. У нас было… послание от Богини Жизни к ней.

Я до последнего сомневался, говорить ей об этом или нет, но решил всё-таки сказать правду. Не хочется затевать бой с этой мафией. А то, что дело связано с богами вполне может отбить желание лезть к нам.

— Миссия от богини? — приподняла она одну бровь. — И что это за миссия?

— Я не могу сказать вам, так как это поручение богов. Не хочется вызывать их гнев на себя и присутствующих здесь.

— Ясно-ясно… так значит вы у нас здесь проездом, так?

— Да, мы проездом.

— А почему с вами Красная шапочка?

— Она проводник. Я нанял её, чтоб она провела нас по этим местам, так как они ей знакомы.

Бабушка внимательно посмотрела на Мэри, глянула на меня и вновь уставилась на неё.

— И с каких пор Красная шапочка решает, что ей брать, а что нет? Мэри, ты вроде на меня работаешь и только с моего разрешения берёшь чужие заказы, разве нет?

— Так… Бабушка… Но ты же разрешила мне брать заказы.

— По доставке, но не проводником. Или эти два слова так похожи?

— Нет, Бабушка, — тихо ответила Мэри, глядя в пол, словно провинившийся ребёнок.

— И почему у тебя разбито лицо? — скривилась жиробаска.

— Я упала, Бабушка.

Не нравится, что кто-то пользуется её игрушками? Или чего она хочет добиться?

Я стоял, взглядом быстро обегая комнату. Она была довольно большой, но здесь было всего три вышибалы и все они за нашими спинами. Кошка с другой стороны кровати. Двое вышибал караулят с другой стороны двери и ещё двое на улице. Может ещё кто есть в доме, но я больше никого не заметил. Огня здесь нет, так что магия отменяется.

Не самое лучшее место для нас. Не думаю, что что-то произойдёт, но лучше быть готовым ко всему, так как этот мир очень не рад мне и готов подкинуть хуйню в любой самый неподходящий момент. Вот как сейчас.

А ещё здесь нестерпимо стало пахнуть потом и чем-то слегка протухшим, словно рыбой. Блять, ну и пиздец… А ещё с этой бабки градом начал пот литься.

— Упала говоришь? Ну ладно тогда… Однако то, что ты тут занимаешься этим без моего разрешения… Это провинность, девочка моя. Придётся тебе поработать на одного человека, ему как раз нужен посыльный. Надо отработать провинность, так?

Мэри кивнула, глядя в пол.

— Отлично, девочка моя. Так, а теперь вы, молодые люди. Раз вы выполняете задание богини, то думаю, что и не имеет смысла вам больше здесь задерживаться. Можете идти.

Можно идти? Отлично! Только…

— А наша проводница? — кивнул я на Мэри.

— А что она? Она же довела вас. Дальше сможете идти по дороге, куда вам там нужно.

— Да но… деньги, — замялся я. — Мы же ей заплатили.

— Ну так… — Бабушка усмехнулась. — Часть договора она выполнила, часть идёт как штраф.

— Штраф?

— Штраф за то, что вы использовали её без моего разрешения. Она работает на меня и ей дали чёткую инструкцию работать только курьером. Но она ослушалась. Видимо хотела присвоить деньги, часть которых должна отдавать мне. Так что…

Она махнула рукой показывая, что мы можем идти.

Глава 56

Я вздохнул с облегчением. Всё хорошо, что хорошо кончается, особенно, если бескровно. Да и денег я-то не отдавал ей, так что можно спокойно уходить. Ничего не теряем, а то, что надо, уже получили. Сейчас свалим…

— Ты уверен? — посмотрел на меня этот тёмный парень, стоящий у кровати. Опять эта тень прошлого. — Ты вот так просто уйдёшь?

Не ты ли был противником подобных методов? К тому же мне сейчас похуй на всё. Мы целы, нас просто отпускают, ничего не забирают.

— И всё?

А что ещё?

— Ты просто уйдёшь?

Но это был уже не его голос… это был голос… мамы?

Я посмотрел на Лиа… нет, эта была теперь моя мама. Единственный человек на свете, который любил меня. Она никогда меня не предавала и всегда была на моей стороне, но сейчас…

— Ты просто так уйдёшь? Оставишь эту жирную суку жить? — указала она пальцем на эту тушу.

А смысл мне её убивать?

— Убей её, сынок, — ласково сказала она мне, пытаясь давить на нужные клавиши моей души.

— Убей её! — раздался позади меня голос. Это говорил верзила… Нет, не верзила, а мой павший жирный друг. — Убей жирную свинью. Кровь течёт, визг раздался!

Ох… ебать меня понесло… крыша совсем ни к чёрту. Надо что-то делать, например, жрать успокоительное, чтоб окончательно не двинуться. Хуже то, что всё это выглядит слишком реально. Настолько, что не знай я о собственных глюках, мог бы и поверить.

Я закрыл глаза. Закрыл их плотно, отсчитывая до десяти.

Даже и если я наброшусь на них, то как убью?

Ну допустим, вытаскиваю меч левой рукой и взмахом отрубаю голову тому, кто позади меня. Дара низкая, меч пройдёт прямо над ней. Завершаю замах и тут же тычок в шею другому. От такой неожиданности никто не успеет сообразить, что твориться. Последний, допустим, попытается схватиться за дубинку вместо того, чтоб броситься на меня, и я просто подскочу к нему и тыкну ему в шею. Даже если он вытащит дубинку, она слишком короткая, чтоб достать меня.

Всё, трёх нет, что дальше? Бабка начнёт визжать и сюда тут же ворвутся двое, что караулят у двери.

Я отскачу и?

Ну если только в этот момент обосрётся Дара, заливая дерьмом и теми литрами воды, что уместились в ней (уж десять литров в её тушке точно не уместятся), весь пол, делая его скользким, и эти двое просто наступят туда. Тогда можно сделать ложный замах поперёк перед ними, они попытаются отойти от него и поскользнутся. А там рубануть по одному сверху, и потом рубануть по-другому.

Останутся двое снизу.

К тому же как жируху мочить? У неё же блять жира как брони, хуй прорубишься к ней. Да и к тому моменту те двое поднимутся уже. А если они поднимутся, что делать?

Ну… можно затаиться около входа. Прямо напротив него встать, направив остриё на выход. Они же простые вышибалы-деревенщины. Конечно и я не мастер рубания куском железа, но кое-что могу. Скорее всего, ввалятся двое сразу с дубинками на изготовку. Я брошусь сразу вперёд на обоих: вгоняю меч в первого, на второго наваливаюсь всем телом. Ну… получу может дубинкой, но вряд ли по голове, слишком близко окажусь. По плечу, наверное.

Если уж мочить их, то надо всегда делать упор на натиск, особенно когда против тебя обычные дуболомы, которые страшнее куриц не били. Это сбивает с толку, это заставляет их отступать и защищаться. Лишает шанса нанести превентивный удар.

И уже после этого второму просто вытыкаю глаза пальцами.

Всё!

Там просто достаю из сумки нож и перерезаю горло ублюдку.

Готово!

Вот если бы так бой проходил, то я бы всех уделал. Конечно, где-нибудь до получил бы по щщам. Но такой план был бы идеальным.

Но вот незадача, нахуя мне так делать? Они мне ничего не сделали, чтоб я тут устраивал филиал мясного комбината пятницы тринадцатого. Это проблемы Мэри и Бабушки. Вот пусть и разбираются.

Я мысленно дошёл до одного и раскрыл глаза, чувствуя себя долбоёбом. Просто представить, как перед тобой закрывает глаза и стоит так, ни на что не реагирую. Боже, какой же я больной обмудок, какая печалька.

Правда все эти мысли вылетели в тот же момент, как я увидел ёбаную кровавую баню перед собой. В прямом смысле этого слова, кровавую баню…

Причиной которой, кажись, был я сам. Стоило просто оглядеть самого себя: кинжал в руке, весь в крови, словно извалялся в ней.

Всё вокруг до жути было похоже на то, что я представлял себе в голове, отсчитывая до десяти.

Три трупа лежали в крови и дерьме вперемешку с водой; ещё трупы в проходе и трупы в коридорчике. В одном из них торчал мой меч. Бабка, тяжело дышащая, вся мокрая, как после душа, и не спускающая с меня глаз. Служанка-кошка, которая испуганно жалась в углу…

И моя неверная команда, которая жалась в углу не хуже кошки, явно опасаясь меня. Лиа, как самая смелая, буквально прикрывала собой этих двух недоросликов, одна из которых ко всему прочему обосралась, направив на меня безобидный кинжальчик. Вряд ли бы он стал даже для меня помехой. Хотя с её ловкостью…

Но хуй с ней. Когда я вообще успел подобное сотворить?

Или вернее, как не заметил этого?

Хотя не заметил ли? В тот момент, когда представлял себе эту картину в голове, не была ли она слишком реалистичной? Настолько, что её можно спутать с реальностью.

Чот не слишком это всё хорошо. Настолько, что мне слегка жутко теперь представить ещё что-либо, так как сейчас ещё окажется, что представил — исполнил. Не хватало мне в придачу расстройства деперсонализации к галлюцинациям.

Я несколько секунд стоял и думал, что делать. Спросить, я ли это сделал или нет? Боже, да они поймут, что я рехнулся и могут меня кокнуть от греха подальше! Нет, не стоит им знать, что я слегка путаю реальность. Пусть лучше думают, что я больной обмудок, который мочит всех, кто против него. Тогда… надо закончить начатое? Бабушка то жива, и она свидетель.

Засунув кинжал за пояс, я подошёл к трупу и вытащил меч. В теле чувствовалось весьма странное онемение и… ощущение, словно я управляю не своим телом.

— Эй ты, не смей! — завизжала бабка, почувствовав неладное. — Не смей! Ты не знаешь, кто я. Ты не посмеешь!

И в тот момент, когда я подошёл к ней, её жир потёк. В прямом смысле этого слова.

Наверное, у многих в детстве был лизунчик. Такое желе, напоминающее сопли, что не приставало к руке, но если уронить в тот же песок, то заебёшся его выковыривать обратно.

Так вот, сейчас я видел перед собой именно лизучника, сделанного из жира. Только из которого торчали руки, ноги, сиськи и голова. Что за мерзость!

Недолго думая, я ебанул по ней мечом. Тот разрезал кожу, обнажая жёлтый, блестящий жир с красными крапинками разрезанных капилляров. Бабушка завизжала, но всё равно текла в мою сторону. Что за… ужас. Она как будто из фильма ужасов «Капля» приползла. Сюда срочно надо инквизицию со священным ледяным огнём.

Медленно отступая от неё, я не переставал рубить тушку, а она не переставала кричать, медленно перетекая ко мне. Во многих местах её кожа была уже разрезана, да вот только это всё был ебаный жир, который толстым слоем закрывал её тело. Что за пиздец просто, это выглядит не столь эпично как … бредово. Вместо того, чтоб сражаться с монстрами и драконами, я сражаюсь с куском жира, словно какой-то одичавший от бесполезных попыток фитнес-тренер.

— Убью! Убью тебя! Сукин сын, как ты посмел сотворить это в моём доме!?

— Ага, попробую, жира кусок.

И что это блять такое? Магия управления жиром? Ведь стоит попасться к ней, уверен, что затянет как трясина и задушит сиськами. Или утону в её поту. Что за мерзкое создание, заслуживающее смерти. В этом мире вообще есть что-то нормальное, не противное и не вызывающее отвращение или вопроса о психике того, кто это всё создал?

В какой-то момент я изловчился и умудрился ёбнуть мечом по её ноге, отрубив ту нахуй, и выбив из жирухи крик. Надеялся, что без ступни сука истечёт кровью, но… Жиробаска тут же втянула ногу в жир, тем самым и остановив кровотечение! Чо!? Магия блять, да и только.

Туша уже выдавила меня к лестнице, и я поспешил быстро спуститься вниз, так как со ступеней она стекала довольно бодро.

Так… нужно что-то другое. Что-то длинное…

Я выскочил в зал, озираясь. Мне нужно что-то длинное, в идеале — копьё, но в данном случае — всё, что может проткнуть. Что-то такое, чтоб достать эту жирную хуету сквозь жир. Да вот только нихуя длинного здесь не было, не считая кочерги! А эта туша уже медленно втекает сюда, словно магма из жерла вулкана. Сука, какая же криповая Бабушка.

И тут мне на глаза попалась вполне интересная вещица. Карниз, на котором висели внушительные противные красные шторы с котиками. Длинный, деревянный, толстый, круглый; обломай конец и будет копьё. Что мне и требовалось, так как подобное существо из жира можно ещё только выжечь, но палить дом я пока был не намерен. Никогда не думал, что буду использовать подобное в качестве оружия.

Подбежав к окну, я дёрнул шторы на себя и… естественно карниз уебал меня по башке, выбивая не только дурь, но и навязчивые голоса, которые предлагали мне здесь устроить фаершоу. Дёргая на себя эту дуру, я попутно сторонился растекающейся по залу туши. Конечно, растечься далеко она не могла, но это не мешало занимать ей приличное пространство.

Сдёрнув занавески, я отошёл на от неё к стене. Несколькими ударами ноги обломал один из концов карниза, получив хорошее такое заострение. Копьё примерно в два метра длиной было готово. И тут началось самое нудное — тыканье в бабку палкой. Не думаю, что в неё часто тыкают чем-то длинным, так что подобное ей явно не понравилось.

— Сучонок! Я задушу тебя! Ты умрёшь в муках! Тебе не жить!

Ну да, попади тебе в жировые объятия и точно в муках помрёшь. Но я этого делать не собираюсь.

Изредка оглядываясь и пятясь, я не уставал тыкать в неё палкой, стараясь попасть как можно ближе к центру. Её голова так вообще находилась где-то там, в складках, от чего мне было её просто не видно. Интересно, как она ориентируется в пространстве? По тактильным ощущениям и знаниям дома? Или же магическое зрение?

Хитро извернувшись, мне удалось запрыгнуть на внушительное кресло, после чего перепрыгнуть жировой эпицентр и выбраться из западни в виде угла комнаты, после чего продолжил монотонная тыканье. Удар, другой, третий, десятый…

Вот уже деревяшка покрылась кровью, значит где-то попал в нужное место. Вытер об штанину и вновь несколько ударов. Туша вскрикнула, а копьё опять в крови. Значит в том месте у нас часть тела, жаль только непонятно, какая.

— Эй, жирная шлюха, ты там дохнуть не собираешься?

— Поговори у меня сучонок! Думаешь, я тебя не достану!?

— Тебя вообще кто-нибудь когда-нибудь ебал? Или твоя пизда — жировой бруствер, через который ещё перебраться надо?

— Убью!!!

Визжит как свинья. Но по голосу я примерно смогу определить, где её голова. А теперь просто посмотрим, где была кровь, когда я бил, накинем туда примерное строение тела и… Примерный схематичный план, куда бить сразу начёркался в моей голове. Заодно наложился на эту тушу. Оставалось теперь лишь монотонно бить в неё. Удар, ещё удар, визг, кровь, вновь удар…

Я устало выдохнул, глядя на это море жира, что буквально растекалось подобно лизунчику по полу всей гостиной, истекая кровью, жиром и прочими не самыми приятными выделениями. А в центре всего этого торчало копьё. Победу одержала пика точёная с рукой дрочённой. Пиздец, как же я заебался…

Самое забавное, что, убивая эту тушу я прокачал себе охоту на четыре пункта, хотя до этого у меня его не было. Пиздец, что за мир…

Много времени убийство этого у меня не заняло. Однако я с опаской поглядывал на дверь и в окно. Как никак, эта жирная тварь визжала и кричала, чем могла привлечь излишнее внимание к нам. Этого бы мне не хотелось, особенно без каких-либо нормальных способностей, которые бы позволили дать отпор врагу. Хотя почему нет? Огонёк то остался. Но всё равно…

Отряхнув руки, я медленно поднялся наверх, где базировалась моя команда. Все три рожи испуганно выглядывал из дверного проёма и стоило мне появиться на лестнице, как сразу же все попрятались.

Та-а-а-ак… там вроде была ещё кошечка? Вот кого бы я в тиму взял, так это её.

В комнате всё так и осталось, если не считать огромной пустой кровати, всей мокрой от пота жирухи, что покоится на первом. Кошечка… лежала в углу. Её руки держались за шею, спина выгнута, рот приоткрыт, глаза закатились. Мда… видимо была привязана к бабке рабской печатью, так ещё и летальным исходом, если та умрёт. Жаль, жаль…

А вот моя тима продолжала испуганно жаться в углу. Даже Лиа, больная извращенка-садистка, смотрела на меня с едва различимым испугом и целеустремлённым лицом, словно я был жутким монстром.

— Вы так и будете в углу сидеть? — спросил я, делая к ним шаг.

— Не подходи, Мэйн, — как-то неуверенно сказала Лиа, направляя на меня кинжал.

Э… чего?

— Предательница, — прошептал мне знакомый голос на ухо. — Она хочет убить тебя.

Вот пиздёжь же. Хотела бы, не тыкала своим ковыряльником мне в лицо. Тут что-то другое.

— Она плохая девушка, — сказала моя мама, что стояла слегка в стороне. — Я не хотела такую спутницу для моего сына. Надо избавиться от неё.

Слушай, маман, ты осталась в том мир, так и сиди там. А лучше, иди-ка нахуй, так как ты не моя мать, тупая галлюцинация. Моя мама не желала никому смерти.

— Но они тебя предадут, ты же и сам знаешь, — её лицо искривилось, стало хищным и совсем не похожим на то родное.

— Они тебя предадут! — это уже хор из голосов подъехал.

Ох, ебать меня несёт… Всё плохо, очень плохо. А ведь я же могу сейчас шагнуть к ним. Вряд ли это даст что-то, так как Дара наверняка выскочит вперёд и попытается приказом остановить меня. Только… получится ли? Да, будет больно, мне даже кажется, что я чувствую эту боль, но у больных на голову повышена резистентность практически на всё.

Нет, стоп, мне реально больно! Но при этом я буквально вижу в своих мыслях, как даже через боль шагаю…

Стопэ! А если я сейчас представляю, как шагаю к ним с мечом, значит ли это, что так есть и на самом деле!? Типа отчуждённого наблюдения за самим собой!?

Стоило мне об этом подумать, как стало жутко, так как в моих мыслях даже через боль, которую я чувствую частично сейчас, моё тело продолжает двигаться к ним с мечом, заставляя Дару отступать испуганно в угол. Боль, боль…

Приходи?

Стоило мне об этом подумать, как сознание буквально захватила сраная мигрень. Жуткая, сраная мигрень, которая обычно появлялась, когда я хотел пробить пизды Даре. Ну отлично, ну приехали… Ладно бы, обычные галлюцинации, но эта хуйня с отчуждением от собственного «Я» пиздато обходит блокировку и меня самого. А это крайне хуёво.

Запуганные до усрачки девки вжались в угол, словно я был воплощением их кошмара. Не уж-то я такой страшный?

Мой взгляд скользнул на туалетный столик с зеркалом у стены. Оттуда на меня пялился забрызганный кровью парень с щетиной, заострёнными чертами лица, и буквально звериным оскалом чудика, который собирается убивать и мучить. Что-то в этом отражении было… нечеловеческим, присущим только больным людям.

Пиздато, очень. Можно детей ночью пугать. И ещё меч в руке. А я ведь даже не помню, что доставал его.

— В следующий раз думай, в кого тыкаешь своим ножиком, идиотка, — сказал я и, честно говоря, не узнал собственный голос. Тот был низким, слегка хриплым, словно говорил какой-то прокуренный рокер.

— Мэйн? Это ты? — испуганно пискнула Дара.

— А ты кого-то ещё видишь, засеря? — развёл я руками.

Всё втроём вновь сгрудились в кучу, так как я случайно взмахнул мечом. Пиздец, какие же они трусихи… Хотя сказать по правде, меня самого мой внешний видок напрягает. Мышцы на лице напряжены, слегка меняя его очертания. Действительно жутко в виду обстановки вокруг.

— Ладно, Мэри, приказываю, найди что-нибудь выпить. Желательно водки.

— В-воды? — испуганно пискнула она откуда-то из-за спины Лиа.

Ах да, у них же нет слова «водка».

— Спиртовуху ищи. Давай, faster, faster, — кивнул я на дверь, вешая меч обратно на пояс.

Надо сбросить напряжение, иначе эта поебенька набирает обороты. Конечно, есть более… интересные способы (мой взгляд упал на Лиа, и она нервно сглотнула), но нужно что-то сиюминутное. Наркоту вряд ли найду здесь сейчас, хотя… Ладно, пока остановимся на алкоголе, а там посмотрим. Не поможет, будем идти в сторону усиления.

Будем искренне надеяться, что из-за стресса после пыток она само пройдёт, иначе помимо графа мне ещё придётся бороться и с самим собой.

Глава 57

Водка… я никогда особо не прикладывался к подобным напиткам, хотя врать не буду, пробовать доводилось. Но я больше предпочитал что-нибудь сладкое и вкусное, типа колы, так как потребности отлучиться на мгновение из реальности у меня вроде как и не было. Но сейчас…

— Мэри, масло есть?

— Масло?

— Да, пойди на кухню, если таковая здесь имеется, и притащи сюда.

А то на голодный желудок ёбну, так сдохну не от врагов, а от интоксикации. Заебись же будет!

Пока Мэри бегала искать жирный закусон, я оглянулся на ещё двух дур.

— Лиа, ты до сих пор с затычкой в жопе?

Та молча кивнула. Вот это выдержка, стойкая девка, столько держаться и даже в состоянии испуга не пустила поток. Думаю, с неё пока хватит.

— Иди в туалет и просрись, после чего возвращайся.

— А… мы повторим?

Я даже в таком мутном состоянии поперхнулся собственными слюнями. Твою же мать, что это за чудо-юдо она? Неужели так вкатило?

— Я подумаю, а теперь топай.

Она кивнула и скрылась за дверью. Осталась только Дара, нервно переступая с ноги на ногу в своих мокрых штанишках. Ссытся меня даже зная, что поводок работает? Или же теперь не уверена в том, что он действует? Хотя судя по её перепуганной, но в тоже время целеустремлённой роже вряд ли она согласится отказаться от цели. Жаль… очень… Может попробовать в том состоянии кокнуть её?

Хотя стоп.

Мой взгляд сместился на кошечку.

Я могу повторить её судьбу, если трону её. Убежать не могу, вред… даже с промывкой мне ёбнуло. Если только случайно смотаться, но здесь мне такая случайность стоила рассудка и здоровья.

— Они знают, кто я?

Дара замотала головой. С чего вдруг…

— Лиа стала такой агрессивной из-за внешки моей?

Дара закивала головой.

— Ты чо, язык проглотила?

— Нет, — замотала она головой. — Просто… ничего. Ты выглядел слегка не в себе, словно духи в тебя вселились злые.

— Ясно. Когда я начал бойню, можешь описать… как это началось с твоего взгляда?

— Ну… Она сказала, что мы можем идти. Ты закрыл глаза. Она спросила, слышишь ли ты её. Ты вновь открыл глаза и в этот же момент выхватил меч и обезглавил того человека, — указала она пальцем на труп без головы. — А потом… начал убивать остальных. У тебя лицо было пустое, словно у куклы. Потом ты убежал с Бабушкой вниз. А позже вернулся, весь в крови, увидел нас и… стал странно улыбаться. Я пыталась тебя остановить, ну а потом ты пришёл в себя.

Ясненько… Так и запишем: стараться ничего не представлять в голове и не закрывать глаза для успокоения в стрессовых ситуациях, чтоб иметь зрительный контакт с реальностью.

— Мэйн… А что с тобой случилось, когда нас не было? — прервала мои рассуждения серунья.

— А что?

— Ну просто ты был ранен, а когда мы появились, твоё тело было уже в порядке. Тебя же неделю мы искали вдоль берега и в лесу. Даже один раз в деревню заходили, спрашивали нескольких местных о тебе. А тут у них траур, горы тел. Да и ведёшь ты иногда странно, словно сам не свой. Бормочешь что-то, оглядываешься…

— Всё в порядке, — махнул я рукой.

Решил я не рассказывать ей о том, что пережил. Незачем ей это знать. Ни хрена не изменится, а вот взглядов ненужных точно прибавится. Да и ещё просьб женского мудрого совета у другой женской особи, что делать, никто не отменял.

— Но…

— Иди подмойся, серунья.

Она покраснела, схватилась за штаны, словно вспомнив, что устроило собственножопно потоп и, продолжая пародировать запрещающий знак светофора, убежала. Зато сразу после неё вернулась Мэри с маслом. Так себе конечно жрать масло, но на голодный желудок я ёбнуть водку не рискну.

Так, ладно, пока меня не обкатал раслабон, надо бы прошерстить домик на предмет бабла и прочей нужной хуйни, так как деньги лишними не бывают.

— Мэри, у нашей бабки есть здесь заначки? — спросил я.

— Деньги и драгоценности?

— Да, они. Есть?

— Я не знаю, — пожала она плечами. — Но Бабушка была осторожным человеком, так что… сомневаюсь, что мы много найдём в доме.

— Ладно, тогда давай по скорой тут осмотримся и это… стой смирно.

Она непонимающе замерла, а я наклонился и поцеловал её, хорошенько схватившись обеими руками за её задницу. Маленькую, тощенькую, но задницу. Приподнял её за зад к себе повыше, так как гнуться вниз к ней было неудобно, впившись ещё сильнее в её попку руками. Хорошенько так пальцами прямо впился, синячки, наверное, будут. А сам устроил ей французский поцелуй. Она отвечала неуверенно, смотрела мне в глаза испуганными большими глазами, своим язычком аккуратно отвечая мне, словно боялась, что я укушу её.

Забавно, когда целуешься с открытыми глазами, чувствуешь себя… странно.

Так же неожиданно начав это представление для организма, я столь же быстро его разорвал. Почему? Да потому что моей целью было не потешить своё эго или поиграть с ней.

Таким странным способом я попытался перебить собственные мысли. Уж лучше думать, какие у неё сиськи и каково натягивать такую малявку, чем просматривать в голове произошедшее в темнице, так как, глядя на эту кровь и говно, именно о ней я и вспомнил. И этот кинофильм ужасов возвращался, сейчас буквально вламываясь в моё сознание. От этого меня слегка… откидывало, словно всё становилось нереальным. А там, боюсь, недалеко и до нового приступа безумия.

И надо сказать, что организм отреагировал ровно так, как положено. Мысли крутились о том, каково ей засаживать в вареник или в задницу, насколько там узко, вытесняя из головы страхолюдские картинки моего недавнего прошлого.

Мэри смотрела на меня слегка испуганным взглядом, но не спешила давать по съебам. Явно что-то хочет узнать.

— Не парся, — похлопал я её по голове.

— Не париться? — недоумённо переспросила она. — Что?

— Не беспокойся, имею ввиду. Просто мне надо отвлечься.

— Отвлечься? То есть ты меня целовал не потому… — она покраснела.

— Потому, что нравишься? Не совсем. Заняться сексом я-то с тобой не против, но на счёт нравишься или нет вопрос довольно… запутанный. Так что чтоб не было недопонимании — этот поцелуй и жамканье твоей задницы ничего не значат. Просто расслабиться и успокоиться.

Да-да, знаю, что для бабы это звучит очень и очень оскорбительно, как будто она вещь какая-то и её использовали. А ещё она может обидеться. Но боже, мне так насрать сейчас на то, что она там думает, своих проблем с головой хватает. Просто чтоб потом не было всяких недопониманий, обид и попыток претендации на звание девушки я решил сразу внести ясность и расставить все точки над «и». Конечно, с моей стороны это слишком смело звучит, но лучше перестраховаться.

Она смотрела на меня слишком внимательно, от чего мне даже стало слегка некомфортно, после чего заявила:

— От твоих слов… мне обидно стало.

— Не удивлён, но тебе лучше знать причину моих поступков, чем неправильно трактовать их. Сейчас Лиа вернётся, я и её засосу.

— А я не подхожу для этого?

— А ты этого хочешь? Если да, тогда не вопрос, прямо здесь потрахаемся.

Она покачала головой.

— Ну вот. Ко всему прочему, я тебе что, нравлюсь?

— Ну… не очень. Я предпочитаю другой тип парней.

И здесь облом, хотя если учитывать то, что я ей сказал, это обоюдный ответ. Так что норм. Обязательств нет и отлично.

Продолжая фантазировать на тему, как бы классно было бы засадить ей, мы отправились лутать Бабушку. Заглянули под кровать, где нашли всякую золотую бижутерию. Нашли кошелёк с пятьюдесятью пятью золотыми, восемью серебряными, и семнадцатью бронзовыми. С трудом верю, что главная по району держала так мало денег, но больше мы не нашли.

Спустились вниз, где Мэри бросила косой взгляд на растёкшийся в прямом смысл этого слова трупак, после чего прошла в зал и принялась внимательно осматривать обстановку на наличие ништяков.

— Кстати, Мэри, а как тебя угораздило на эту чепушилу работать?

— Бабушку?

— Да.

— Ну… — она замялась. — Я же беспризорницей была. А тут меня раз попросила отнести, второй раз, вот я и зазнакомилась с ней. Раньше она была в разы меньше и, сидя на крыльце, увидела меня. Сказала, что надобно ей посылку отнести и не могла бы я ей помочь. Она уже тогда паханом была, вот я и не отказалась. А там вторая просьба, третья. Мне она платила за помощь, пусть и мало. Другие тоже не трогали, так как знали, под чьим началом работаю. Ну… вот. Лучше, чем шлюхой работать, но хуже, чем на саму себя или стать авантюристом.

— А у беспризорницы есть история до того, как она стала таковой?

— Ну… Меня мама ещё во время войны родила, когда зло и добро воевали. Отец был, с её слов, неизвестным насильником. Проходил их отряд, напал на деревню, мужчин порезал, женщин изнасиловал. Она меня родила, да и оставила у себя. Но как мне семь исполнилось, она умерла. Просто легла и не проснулась. Мы и до того жили бедно, а тут так вообще всё забрали у меня. Ведь что кому-то чужой ребёнок.

— И тогда ты познакомилась с Бабушкой, — сказал я, скорее утверждая, чем спрашивая.

Она кивнула.

Пока мы шастали по Бабушкиному дому, иногда просто шагая по её всеобъёмному телу, смогли найти ещё десять золотых, спрятанных в потайном ящичке тумбочки.

К тому моменту вернулась Лиа с мокрой Дарой. Слава богу, что Дара была мокрой не потому, что пришла с Лиа, хотя кто знает… кто знает…

— Ну, просралась? — заботливо спросил я.

— Ага, — сказала Лиа с какой-то счастливой улыбкой.

— Надеюсь, мылись не на улице.

— Бочка с питьевой водой, — сказала Дара. — На кухне была.

Ну слава богу, додумались не светиться на улице. А то я уже начал беспокоиться.

— А я смотрю, вы не сильно волнуетесь на счёт усопших, — усмехнулась Лиа, глядя как мы тут по трупу гуляем.

— Это вынужденная мера, — ответил я, — иначе не пройдёшь.

Оставив Мэри искать ништяки дальше, я подошёл к Лиа.

— Что там с округой? Бабкины крики должны были быть слышны на всю деревню.

— Никого, — пожала плечами она. — Да и не на улицу я ходила, тут у них в доме туалет есть.

— Ясно… Тогда топай еду собирать, мы скоро свинчиваем от сюда.

Набрав жратвы, среди которой был и алкоголь, включающий водку, мы обшманали быстро дом как профессиональные домушники. И самое печально, что ничего особого здесь и не было. Пока мы рыскали по дому, я поднялся наверх, где лежала мёртвая кошка. Зачем? Спалить дом. Надо избавиться от улик и дать по съебам. Если повезёт, то и вся деревня сгорит. То, что здесь живут люди, меня как-то не сильно колыхало. Не я, и ладно.

К тому же это в их деревне меня пытали, так что тем более похуй на них. А так, если сгорят все дома, то это лишит графа ещё больше денег, так как это место завязано на каменоломне. Кстати о ней,неизвестно, когда припрутся люди оттуда, так что нам следовало поскорее свалить из деревни, пока не пришла случайная подмога.

Я сдёрнул шторы и сложил их в куче, после чего наломал из туалета и нескольких стульев дрова, сделав настоящий походный костёр.

— Персик, ты здесь? — поднялась ко мне Лиа. — А что ты тут делаешь? Играет с трупом кошечки? — она по-садистски улыбнулась. Должен признать, что это слегка заводит меня.

— Не ревнуй. С тобой тоже поиграю скоро. — Причём я не шучу. В голову настырно лезло то, что вроде как было откинуто с помощью Мэри. Что за поебень… Никогда не думал, что психические отклонения так будут ебать мозг. К тому же, желание трахнуть Лиа стало как никогда сильным.

— О-о-о, но ты…

— Да плевать, — отмахнулся я. — Глаза закроешь и дело с концом.

— Я тебе не шлюха, персик, которая ножки раздвигает, — покачала она головой, а в голосе вместе с шуткой я слышал явное предостережение.

— Я не говорил этого. Но глянь-ка на меня, кого ты видишь перед собой?

Я посмотрел ей в глаза.

Она внимательно, ровно так же, как и в момент моего лёгкого безумия, рассматривала меня, словно пытаясь увидеть во мне ту тень. Но улыбнулась, ничего не заметив.

— Тебя.

— А теперь вспомни то, что видела до этого.

— Угрожаешь?

— Предупреждаю. Пока вы там ноги по дороге волочили, я веселился как мог. Так что мне требуется разрядка. Вопрос в том, поможешь ты мне с этим или нет. Силой не буду принуждать… а может и буду. На твоём бы месте я бы не сопротивлялся.

Я шагнул к ней. Она молча смотрела на меня, после чего улыбнулась и хмыкнула.

— А ты изменился.

Ну ещё бы. Начнёт у тебя крыша ехать, так и смелым станешь, чтоб сраку спасти.

Ведь взглянем в лицо правде. Если бы не мой страх перед глюками и тем, что я могу наломать дров, то никогда бы на подобное не пошёл. Застеснялся, раскраснелся и съебался бы. Но как к стенке прижмёт, как смерть на пороге завиляет хвостом, так сразу приоритеты меняются. Жить то хочется сильнее и такие мелочи, как стеснение уже не заметны. Это как горькое лекарство, которое в здравом уме ты не съешь, но присмерти будешь уплетать за обе щёки, лишь бы выжить. А жить я очень хочу и готов на всё, что угодно, лишь бы не помереть. Особенно сейчас. Вон, от говна было противно, а жить захотелось, сразу в него полез, так и ещё искупался с головой.

К тому же, способствует то, что мы в одной команде и уже знаем друг друга. Скажем так, знакомые, причём довольно близкие. Конечно, как меня отпустит, может и продолжу свои реакции нецелованного мудака, но пока… Надо разрядиться, чтоб перескочить этот пиздец.

Поэтому, пока там внизу Дара и Мэри собирались, я шагнул к Лиа.

Она как-то странно смотрела на меня с улыбкой человека, который вынужден что-то делать, слегка грустной и натянутой, но даже не пыталась уйти. А я-то думал, ты у нас та ещё нимфоманка, а оказывается принуждение тебя так нехиленько задевает.

Признаться честно, она не была эльфийкой, с которой я чувствовал себя спокойно. Но других способов разрядить нервную систему я не видел. Мэри трахать… может потом. Дара не вариант, может использовать приказ. Как бы это не звучало, Лиа была самым доступным вариантом. Плюс, желание выебать именно её как бы намекало и подталкивало к действиям.

По идее, в идеале сейчас надо бы антидепрессанты и транквилизаторы ебашить, чтоб пиздец в голове кинуть на тормоза и убрать с видимого горизонта, да вот только в этом мире вряд ли такое водится. По крайней мере транквилизаторы. А вот антидепрессанты можно попытаться заменить. Но пьяным постоянно ходить точно не вариант, а наркотики… всё сложно с ними. Есть ещё время… но бля, надо ещё как бы дожить до того момента. Как ещё остаётся расслабиться? Верно, трахнуть кого-нибудь.

Я подошёл к ней вообще без какого-то стеснения. Алкоголь и понимание, что нужно расслабиться, толкали меня не хуже паровоза, руша все психологические барьеры. Оттого я обхватил её голову рукой и притянул к себе встретив её губы своими. Она не сопротивлялась. И я не встретил ответную реакцию её настырного языка как в прошлый раз, когда она буквально пыталась оплести мой. Не было в поцелуе искренности. Лишь нейтральный ответ.

Вот так, обмениваясь слюнями, мы слились вместе, пока моя свободная рука залезала под её рубаху и мяла грудь. Соски не торчком? Значит всё-таки принуждаю? Ну… плевать. Я плавно толкал её пока не прижал к стене, после чего отпустил её голову, не боясь, что она отвернётся. Мои ручки скользнули вниз, освобождая её от штанов. Да, она не хотела такого, я чувствовал, как она всячески сопротивляется, пусть и пассивно.

Ладно, возиться будем долго, надо бы побыстрее управиться. Потому ловко сделав подножку, я уложил её прямо на пол, придерживая руками и не давая упасть. После чего схватился за штаны и сдёрнул с неё, оголяя нижнюю часть.

Она смотрела на меня с той же лёгкой, слегка грустной улыбкой, от чего мне хотелось её лишь больше. Сделать больнее и лишний раз плюнуть в её и без того загаженную, изуродованную и запачканную другими душу. Сделать больно, вот что я хотел.

Грубо раздвинув ноги и спустив до колен штаны, я навалился на неё. Так уж получилось, что головой она лежала на трупе кошечки. Весьма странное место для секса, но… в этом неправильном что-то есть.

И вот я вошёл в неё. Без сопротивлений, она приняла меня. Эти ощущения заметно отличались от Сеньки или эльфийки. Было словно просторнее, не так давяще и суховато. Посмотрел ей в глаза и увидел всё тот же взгляд, словно я не оправдал её ожиданий, подорвал её доверие.

Ну и ладно!

Я сделал толчок, второй, третий. Буквально вгонял до упора в неё, словно хотел сделать больно и надломить её извращённую душу, которая стала такой не по собственной воле. Сильнее и сильнее, пытаясь сделать ей больнее. Её тело лишь слегка колыхалось от каждого толчка, но это было лишь потому, что я сам её толкал телом. Сама Лиа и не двигалась, давая мне полную свободу над её телом. Уверен, что сейчас разверни её и начни драть в задницу, она бы ничего не предприняла, засунь в неё руку или бутылку в задний проход, она бы даже не шелохнулась и не пикнула. Заставь её отсосать, она бы это сделала без единого слова.

Потому, что ей было плевать. Плевать на меня. Делай что хочешь, мне всё равно, только не лезь в душу где и так насрано. Вот как я это видел. И кажется, в тот момент я осознал, кем был для неё и почему она до сих пор следовала за мной. Человеком, которому можно доверить тыл.

И сейчас этот человек драл её в этот тыл. Волнует меня это? Нет.

Да больная на голову, да садистка и любящая издеваться над другими. Но всё же человек с чувствами, который доверял и чьё доверие я сломал. Такая же больная, как и все здесь собравшиеся.

— Мэйн, мы…

Мэри застыла, заворожённо глядя, как я трахаю на полу, практически на трупе кошки, Лиа. Вся красная как рак и при этом словно загипнотизированная.

— Чего тебе, — пропыхтел я, даже не пытаясь остановиться.

— Я… подожду вас внизу, — брякнула она и выскочила из комнаты.

Я продолжил долбить Лиа, пока, в конце концов, не получил то, что хотел.

А она… усмехнулась.

— Закончил?

И кажется в этот момент меня слегка повело. Я ударил её по лицу кулаком, чувствуя садистское наслаждение. Её голова дёрнулась в сторону. Ощущение было подобно удовлетворению, когда ты почесал зудящее место. Только…

Какого. Хрена. Теперь. Я. Творю?

Лиа медленно повернула ко мне голову всё с той же улыбкой. Из уголка её губ стекала струйка крови. Но лицом она не изменилась.

— Какой же пиздец… — выдохнул я и просто лёг на неё сверху.

В голове всё плавало, и хоть я чувствовал удовлетворение и относительное спокойствие, вместе с этим я чувствовал множество противоречивых чувств и желаний, вызванных тем, что чёрная часть моей душонки наконец начала обретать свободу. Пусть меня наконец отпустило, но… зато я дал волю другому.

— Какой есть, — ответила она, смиренно лёжа подо мной.

Часть девятнадцатая. В объятьях безумия

Глава 58

Стало ли мне легче?

Да, стало. Это можно сравнить с экзаменом, о котором ты постоянно думаешь, но как только сдашь, так сразу все мысли выветриваются. Вот примерно то же самое я и чувствовал. Лёгкую усталость, приятную пустоту и… укол совести.

Проснулась хуйня подзаборная когда не ждали.

Правда галлюцинации остались, продолжая мне нашёптывать, но по крайней мере теперь сознание не пыталось уплыть, оставляя тело ломать дрова и головы. А это самое важное.

Что касается деревни, то сейчас, идя по дороге, я мог просто обернуться, чтоб увидеть, как за спиной поднимается густой чёрный дым. Довольно большой для одного дома, так что смею предположить, что там сейчас во всю полыхает. Минус ещё одна деревня и прибыль для графа.

Было решено бросить все тяжёлые вещи, что мы набрали из лагеря работорговцев. Тащить их за собой теперь не имело смысла, когда у нас было более шестисот золотых. Попутно в доме я нашёл более широкий костюм на себя взамен этих прилегающих… тряпок. Так что сейчас я выглядел как среднестатистический путешественник в мешковатой одежде.

Что касается команды, то среди нас царила… весьма странная обстановка, я бы сказал, натянутая. Мэри шла первой, потом Дара, потом Лиа и я в конце. Лиа не смотрела в мою сторону, хотя продолжала отпускать всякие типичные для неё комментарии. Дара иногда что-то говорила, Мэри отвечала… и чувствовалось, что это всё по большей части спектакль, чтоб не возвращаться к произошедшему.

Плохо конечно… но ещё хуже было бы, если я вновь потерял контроль, впав в это странное безразличие, когда весь мир словно через грязное стекло аквариума проплывает мимо меня и я словно не управляю собой.

Может стоило объяснить это Лиа? Объяснить, почему мне это надо? Я уверен, что она бы поняла, но… больной ублюдок в команде, который может потерять контроль… от такого могут избавиться, и Дара тут не спасёт. Всё-таки, как бы мне тут люди не доверяли, не стоит забывать, что одна маньячка и садистка с не совсем уравновешенной психикой, другая готова на многое ради спасения сестры, а третью я поработил и у неё появится лишний резон меня грохнуть.

— Оглянись, они же все хотят твоей смерти, почему ты этого не видишь? — спросила меня мама. И как у неё получается не идти, но при этом оказываться передо мной? Я тоже так хочу! — Стоит тебе отвернуться, как они всадят тебе нож в спину.

— Она права. Ты же и сам это чувствуешь. Чувствуешь волнение, страх. Смотришь на них с подозрением.

— Обманщицы, шлюхи, те, кто чужими руками делают грязную работу…

— Косятся на тебе. Особенно после того, что ты сделал. Она перережет горло при первой же возможности.

Боже, как же вы заебали! Один блять сдох, так пусть не вылезит из своей ебаной могилы и не ебёт мне мозг! Вторая пусть тоже завалится и сидит у себя в мире. Я уже не говорю о гномиках-гомиках, которые мне мерещатся под каждым кустом. Это же надо так!

А ещё непонятный страх, который иногда буквально сковывает меня, сердце пытается выбраться через рот, а дышится так, словно я тут бегал целый день. Интуиция молчит, а страх как из ведра на голову льётся. Пиздатое добавлении к галлюцинациям, не так ли? Это не считая паранойи, которая теперь мне упорно утверждает, что деревья хотят меня зарезать, сговорившись с моей командой. А Дара так вообще хочет нас сдать графу.

Самое хуёвое, что это всё так реалистично выглядит, словно я сам в это верю. И я верю, хотя умом понимаю, что что-то не так. Так как одно радостно напоминает мне паранойю, а другое панические атаки. И от куда такая поебень пошла?

— Мэри, у тебя наркотики?

Да-да, мы всё же нашли наркоту у Бабушки. Какой-то лёгкий порошок, который, со слов Мэри и Лиа, расслабляет. Вот и посмотрим, насколько, а то меня уже трясти начинает.

— Мэйн… а ты уверен? Просто…

— Просто давай уже, — вздохнул я, едва сдерживаясь, что не начать размахивать мечом и не нарубить галлюцинационных гномиков-гомиков, которые словно собачки пытаются оттрахать мою ногу. Вряд ли другие поймут.

— Мэйн, ты подсел на наркотики? — усмехнулась Лиа. Не персик. Залупилась видимо, да и хуй с тобой. — Решил удариться во все тяжкие?

— Завались, — попросил я.

— Или что, повалишь на землю и снова заставишь потрахаться?

Не знаю какого хуя я сделал. Вот просто не знаю, так как это слегка не вписывалось в то, что я хотел сделать. В следующее мгновение, ещё даже, не дослушав фразу до конца, я шагнул и попытался её ударить. Естественно разница в ловкости дала о себе знать, и она просто ушла от удара. Поэтому с кулаком я просто прыгнул на неё. И она вновь отскочила.

Прыгаешь сука? Я метнулся рукой за пояс и выхватил…

— Мэйн, нет! — взвизгнула Дара, но поздно.

Я прострелил Лиа ногу из арбалета. Она попыталась отпрыгнуть, но не успела — стрела пробила голень, Лиа запнулась и упала.

Я молча смотрел, как она хватается за ногу с гримасой боли, пока я ватными пальцами перезаряжаю арбалет. Пристрелю её и дело с ко…

Так-так-так! Стоп, что блять такое!? Она же просто хуйню сказала, от куда такая ненависть!? Ну дура, ну провоцирует, но уж точно не стрелу в ногу заслужила! Я бы точно до такого не дошёл!

Однако ненависть к этой особе не спешила затухать, буквально задавливая все мои аргументы одной простой фразой…

— Она должна сдохнуть…

ВОТ ЖЕ БЛЯДИНА!!!

Я поднял арбалет и выстрелил в фигуру собственной матери, что стояла на краю дороги. Болт прошёл сквозь неё, рассеяв галлюцинацию в туман и воткнувшись в дерево позади.

Сука… это даже не мои мысли. Собственные галлюцинации уже замещают мне настроение. И ощущения в теле какие-то странные, ватные, притупленные, чуждые…

Опять накрывает?

С пропажей этой подстрекающей хуйни пропал разом и весь гнев на Лиа. Пришло только раскаяние за содеянное. Нельзя стрелять в сокомандников, какими бы они долбоёбами не были. Наказать, но не калечить.

Тишину нарушал только шум листвы и пение птиц.

Лиа смотрела на меня хмурым взглядом, явно не зная, чего ожидать, приготовившись как принять ещё один болт, так и попытаться спасти жизнь бегством. Но мы то знаем, что со стрелой в ноге не убежишь далеко.

— Дара, — вздохнул я, — прошвырнись по округе. Найди место для ночёвки. Сегодня встанем пораньше на привал. Желательно поближе к реке, если таковая имеется рядом.

Дара нервно кивнула и скрылась в кустах, пока Мэри нервно переминалась с ноги на ногу, оказавшись со мной практически наедине, не считая подстреленной Лиа.

— Лиа, поднимай задницу, нам надо свалить с дороги, чтоб не напороться на кого-нибудь.

Ей хотя бы хватило ума не раскрывать свой ебальник, не ухудшая и без того напряжённую ситуацию. А я тем временем искренне боролся с гномиками-комиками, как бы невзначай поднимая выше ноги и давя маленьких тварей с характерным плюх. Я, наверное, как долбоёб выгляжу. И теперь понимаю, что ощущали люди в психушке, убивая невидимых насекомых на себе и не встречая понимания у других.

Уходя чуть глубже в лес, я забрал у Мэри этот странны порошок, на всякий случай спросив, сколько нужно, чтоб не уйти в аут, а слегка расслабиться.

— Совсем чуть-чуть, — показала она пальцами маленькую горсть. — Просто в рот закинуть и всё. Но не глотать первые несколько минут.

Эта хрень, которую я бы при удобном случае обошёл за тридевять земель, была по вкусу похожа на смесь сахарной пудры, лимонной кислоты, чёрного горошка и… зелёного лука? Какой странный набор вкусов. И через минуты три я почувствовал эффект. Довольно странный эффект, если честно.

Детали стали более чёткими, и я стал обращать внимание на то, что раньше бы и не заметил — на насекомых, на то, как движется и раскачивается мой меч, капельки пота на шее Мэри… Всё стало словно более замедленным, ярким и захватывающим. Словно гамму и яркость кто-то выкрутил на полную мощность.

А в голове пропали все посторонние мысли. Ни голосов, ни счёта этих бесконечных чисел… в первый раз с освобождения в голове было просто пусто. Конечно, стоит мне подумать о чём-либо, как эта мысль возникает в голове… но такое ощущение, что она подобна человеку, оказавшемуся в огромном ангаре, где никого нет. Словно эхо в голове проходит.

Я чувствовал приятную расслабленность по всему телу и лёгкое онемение, движения были словно более заторможены.

Дару я заметил ещё до того, как она показалась. Звуки, с которыми она ломилась к нам казались, мне оглушительными и мешали наслаждаться этим светопредставлением под аккомпанемент песни леса.

— Я нашла… — начала было она, но я поднял руку.

— Не кричи так, — чуть ли не шёпотом попросил я.

— Прости, — уже тише ответила она. — Там есть небольшое место. И до реки там тоже близко. Остановимся там, никто нас тогда с дороги не заметит.

Место, куда она провела нас, было действительно уютным. Просто можно порадоваться нашей способности находить уютные места.

— Раскладывайтесь, Дара на тебе жрачка и костёр. Мэри, доставай бинты, спиртовуху и бутылку с красной жидкостью. Будем штопать эту дуру.

— С чего я дура то? — улыбнулась она с натяжкой.

— Завалить варежку-у-у… не можешь… Бля… моя… речь…

Она стала длинной, растягивающейся, с паузами и какой-то томной. Но зато движения пусть и были медленными, зато очень точными.

Мне пришлось постараться, чтоб лишний раз не сделать дуре больно, хотя очень хотелось. Просто потому, что весь пиздец, что кипит во мне должен свалить обратно на закромки души и там оставаться, как он делал до этого. И лишний раз давая ему волю, я просто лишаюсь возможности контролировать ситуацию.

Да, мне нравится боль других, я получаю удовольствие причиняя им боль, я чувствовал бы душевное удовлетворение, убивая людей и заставляя их страдать. Я бы ловил людей, особенно девушек, красивых и полных стремлений, надежд и незримого счастья, после чего пытал бы их, ломал, заставляя гаснуть в их ещё живых глазах свет. Я ещё то уёбище где-то внутри.

Но я знаю, что это ненормально. Знаю, что не хотел бы подобного по отношению к себе. Поэтому я всегда себя контролирую, чувствуя иногда странное ощущение. Смотреть на человека, искренне радоваться вместе с ним, но в то же время представлять, как скидываешь его в бездну отчаяния и несчастий.

Сейчас должен прибежать какой-нибудь даун и сказать, что нет, я не прав. Если я хочу это делать, то должен! Если моё сердце просит этого, то значит в этом нет ничего неправильного. И тогда бы я с удовольствием запытал бы мудака. Просто бы показал, куда такая логика может завести.

Нет ничего хорошего в убийствах. Нет ничего хорошего в том, чтобы делать больно другим без причины, как и убивать. Пусть другие считают иначе, тогда я с радостью продемонстрирую на них правильность своих доводов.

Я так долго это топил в себе, прятал и закрывал, носил маску, что уже сам стал нормальным и только изредка мои наклонности как-то да проявлялись. А тут с поехавшей крышей всё дерьмо как из пробитой трубы рвануло. Пиздец? Пиздец.

Теперь, когда я уже привык быть нормальным и уравновешенным, такая хуйня, вылезшая изнутри и являющаяся такой же неотъемлемой частью моего «Я» словно делит меня теперь пополам.

С одной стороны, я садист и любитель делать больно, с другой — в принципе более-менее нормальный человек со своими заскоками. И эти две хуйни конфликтуют внутри меня. Можно на фоне этого жизнерадостного пиздеца появляется и такая агрессия.

— Держи, — протянул я ей последний пузырёк с жиськой, как я её называю.

После этого достал кинжал, медленно отрезал одну часть стрелы и вытащил за наконечник с другой стороны. Хорошо, что ногу пробило насквозь, вытаскивать легче. Да и кость вроде как не задета. Потом я залил всю рану водкой и забинтовал. Вроде как всё, красная хрень даст иммунитет и по идее заражение должно как бы пройти мимо.

— Готово… — я отряхнул руки.

— Ага, спасибо конечно… но было бы неплохо, если бы ты не стрелял в меня больше.

— Не провоци-и-и-ируй… больше… — пропыхтел я. Ох… и ведёт же меня…

Вставая и слегка покачиваясь, я направился в сторону реки, ориентируясь по шуму.

— Ты куда? — спросила Дара, провожая меня взглядом.

— Умыться… надо… — пробормотал я. — А то чот… несёт нехило.

Да… речь тоже так себе стала… Зато как спокойно! Как тихо, как ярко, как красиво! Никаких галлюцинаций или бредовых видений! Ради такого стоит жить. Хотя, признаться честно, я не рад, что попробовал наркоту. Нет, это прикольно, но жопой чую, как эффект закончится, сразу появится желание ещё раз принять, чтоб убрать всю хуйню. А потом ещё раз… и ещё…

Блин, уже хочу!

Какой же пиздец… С каждым разом только хуже… И жопа только глубже…

Река была… рекой. Правда удивительно? Хотя теперь у меня появилась некоторая боязнь воды, так как вдруг сейчас оттуда бегемот выйдет? Это пиздец будет! Хотя на бегемоте я ещё не катался.

— Хахахахахахахахаха…

Я истерично рассмеялся и лёг прямо на берегу, раскинув руки. Ох… заебись… Ни голосов, ни гномиков, не этого мёртвого уёбка, ни матери. Я наконец один, жаль что только до конца действия этой хуйни.

Пока я лежал и смотрел на небо, которое плавно сменяло свой цвет на более розоватые тона, рядом заскрипел песок.

— Мэйн, ты как?

О, заслали парламентёра! Мэри, девочка моя, хули ты нарушаешь мой покой, когда он мне так нужен? Проявите уважение! Хотя я подозреваю, что она уже его проявила и долго стояла там до того, как выдала себя.

— Чего тебе, Мэри?

— Ну… Меня послали узнать, как ты. Просто в последнее время ты ведёшь себя подозрительно странно, — она умолкла на мгновение, после чего уже не так уверено добавила. — Это началось после твоего недельного отсутствия. С тобой что-то… случилось? Тебя изнасиловали бритоногие медведи?

Я аж сел и окосел.

— Чего? И такие существуют!? — ужаснулся я.

— Ну… я слышала о них. Часть водится в лесах на юго-западе. Часть в горах здесь. Иногда они спускаются сюда… пошалить.

— И… как они шалят? — решил я уточнить.

— Рушат постройки, грабят дома… насилуют дровосеков.

Какой ужас. Я сразу вспомнил стишок: «В лесу раздавался топор дровосека, он им отбивался от гомосека. Но силы иссякли, упал дровосек. Над ним, ухмыляясь, ходил гомосек».

Помянем дровосека и запомним, что неведомым образом детский глупый стишок в том мире является довольно неприятной реальностью здесь, которая может обрушиться на мою нежную и неподготовленную жопу.

— Ладно, парламентёр…

— Кто?

— Не бери в голову. Кто тебя послал? Дара? Лиа?

— Э-э-э… Лиа, — нехотя ответила она.

Лиа значит. Послала ко мне. Такая забота, которая не свойственна для неё. Что это значит? А то, что она спровадила лишние уши и теперь давит на Дару, пытаясь выяснить, кто я, пока рядом меня нет. Видимо почувствовала беспокойство за свою задницу и теперь хочет понять, с кем имеет дело.

Стоит ли ей знать правду? Не знаю, зависит от того, насколько я могу доверять ей. Дара то ясно, но Лиа? Конечно, она с нами прошла уже многое, что как бы говорит о её преданности, но мы то знаем правду. Сегодня предан, завтра нет. И раскрытие карт может как укрепить нашу команду, так и закопать её до основания. Сейчас бы варианты действий не помешали.

— Ладно, пойдём к ним обратно, пока не стемнело, — нехотя начал вставать я.

Эх просрал такой момент… Так было спокойно, пока не припёрлась Мэри. А теперь, зная правду, я просто не могу закрыть на это глаза. Пришлось пробираться обратно, стараясь удержать равновесие, так как кажется наркотик в организме дошёл до самого пика и теперь меня плющит. И плющит забавно, всё качает, всё несётся, всё бросается в глаза, но в тоже время нет ни желания смеяться, ни желания плакать… эмоции отпали все.

Как и чувство самосохранения. Ох… не к добру это…

И что я увидел, когда вернулся обратно в лагерь? Естественно то, что и ожидал — Лиа уже придавила Дару к земле, одну руку запустив ей в штаны, а другой держа за шею. И стал невольным свидетелем её вопроса.

— Ну же, Дара, детка, кто он такой? — спросила она милым, добрым и очень томным голоском.

— Может меня об этом спросишь? — поинтересовался я.

Лиа медленно повернула голову в мою сторону с застывшей улыбкой, словно боялась увидеть источник голоса. Ну хоть боится и то хорошо. Я сделал шаг в её сторону, а Лиа, в свою очередь, быстро встала на ноги, словно кошка, которая готова бросится на меня… или от меня.

Её лицо было напряжено так, что даже улыбки не было.

— Ну так что, спросишь или… будешь жаться здесь?

Она сглотнула, словно готовилась прыгнуть в пропасть и спросила. От напряжения её голос был каким-то писклявым.

— Мэйн, кто ты такой? Или… что ты такое?

Кажется, мой рот растянулся в очень нехорошей улыбке.

Глава 59

Что такое быть грязной? Что другие понимают под этим? Да и вообще, что они знают об этом?

Когда я была мелкой, мне в первый раз показали, какого быть взрослой, давать и брать. Мне было тогда всего-то одиннадцать. Неприятный опыт, хоть я, к счастью, его и не помню. Помню, что было мерзко, больно и страшно.

Маме повезло не так сильно, как мне, если такое можно назвать везением. Трахнули и отдали солдатам. А те звери, война только шла и здесь шли пусть и не ожесточённые, но довольно агрессивные войны. Именно в этот район посылали много героев из-за обилия оборотней, которые здесь концентрировались.

Поэтому не надо говорить, как пришлось ей, когда несколько сотен уставших солдат получили её и ещё нескольких баб как игрушки. Тогда я и видела её в последний раз. Меня же поимели, всё порвали, да и толкнули на дорогу, где меня подобрали…

Кто?

Герои! Вот так ирония судьбы. Подобрали, привели в город и вручили бате. Он не был идиотом, хотя иногда я именно так и считала. Понял, через что я прошла, особенно когда сидеть не могла, а ходила, только растопырив в разные стороны ноги, словно инвалидка (кто бы мог подумать, что такой способ перемещения я буду ещё не раз использовать).

Время шло, город рос и был… ну не самым прекрасным местом в стране. Особенно я это понимала, когда несколько раз меня изнасиловали путники, проходившие через город. В городе нашем изнасилования были такой же обыденностью, как и воровство с пьянками. Дальний город на границе, что с него взять? Стражи тогда было ещё меньше, чем гробовщиков.

Ну изнасиловали, ну и чёрт с ним. Женщины повздыхают, вернут юбку на место да пойдут дальше. Это было практически нормой в городе. К этой норме пришла и я, стараясь воспринимать это как телесный контакт, не принимая близко к сердцу. Наверное, каждая была изнасилована в то непростое время хоть раз.

Отец жил, мечтал, что сможет отомстить, строил планы, пытался отомстить путникам, что изнасиловали тогда меня.

Жизнь прекрасна!

В пятнадцать я поняла, что от этого можно получать удовольствие. Просто случайная встреча, просто интересный разговор, просто отвёл, просто нежно обнял и пошло дело. И я поняла, что не так уж это и плохо. Я вообще быстро привыкала ко всему. А когда этого не было… я поняла, что сама хочу этого. Ходила по подворотням и получала между булок, но естественно добровольно.

Вообще мне нравился секс, если меня не принуждали. Я ходила по барам и тавернам, искала партнёров на ночку, те меня кормили, поили и давали хорошенько размяться и развеяться. Что может быть приятней? Знал бы отец, какой была я блядью, удавился бы, наверное. Хотя кому меня судить то!? Сам он трахался налево и направо, может даже чаще чем я! Кто ещё блядь подзаборная, вопрос ну очень спорный. Я по крайней мере выбирала себе приличных партнёров, а не… пьяных бездомных бабок.

А в восемнадцать я поняла, какого это, держать в руках чужую жизнь.

Тогда надо мной надругался какой-то авантюрист. Он был очень неплох, я даже получила удовольствие. Если бы он просто предложил, то, наверное, ничего бы не случилось, но он предпочёл взять силой. За что, после ебли, когда натягивал штаны, получил камнем по голове. Испугавшись, что убила его, я утащила тело в какой-то подвал дома и связала, после чего… решила сама изнасиловать его.

Раздела, связала, и как он проснулся, выебала в задницу ручкой от его же топора. Боги, он плакал как ребёнок! Что за ничтожество! Я и то в мелком возрасте так не плакала от унижения и боли как он.

И знаете что? Мне понравилась его боль. Понравилось видеть, что в моих руках здоровье и жизнь человека. Он так забавно ругался, пока не почувствовал в жопе ручку. Сломался. И как он плакал ещё два дня, когда я возвращалась в тот подвал и проводила кое-какие опыты. А потом просто убила.

Игрушка была потеряна, плак-плак. Но вот новое изнасилование и новая игрушка!

Мужчины такие ничтожества! Просто поразительно, как они становятся из насильников жертвами. Вот насилует меня, а вот насилую его я. Как собой, так и продолговатыми предметами. Рыдал как ребёнок. Хорошо, когда появляется собственная ебабельная игрушка. Ещё веселее оказалось его шинковать прямо во время секса. Это было как-то неправильно и очень возбуждающе… Правда не долго он прожил после такого.

Время шло дальше, я трахалась в барах и попутно пытала засранцев, что нападали или пытались напасть на меня. Да и изнасилования стали просто сексом. А я продолжала совершенствоваться, перейдя уже к отрезанию ненужных частей тела.

А потом меня попыталась обворовать какая-то девчонка, молодая ещё, неопытная в таких делах, глупая.

Хлопала глазёнками, когда я прижала её, боже это так мило! Такая плачущая, молящая отпустить, клянущаяся, что так больше не будет. Боги, эта невинная девка, ступившая на такой грязный путь с голода была прекрасна. Тогда меня и потянуло на новое. Ведь девушка, в отличии от мужчин, пахла иначе, она была нежной, гладкой, трепещущей от моих касаний. Покрывалась такими маленькими мурашками, что невольно вызывала у меня смех.

Я опробовала очень много на ней. Я узнала многое о сексе с девушкой, заставляя её подчиниться, и пришла к выводу, что с девушками по-своему прекрасно. Её красное личико, её перепуганное дыхание. Было очень интересно рассматривать её со всех углов и сторон, открывая для себя что-то новенькое. Там потыкать, там открыть…

Правда, как и любая игрушка, она мне надоела, от чего пришлось от неё избавиться — а именно продать. Ведь она была не порчена мужиками, да и на лицо смазливой.

Так что я открыла для себя новую сторону мира. Потом отец умер, и я смогла перенять его бизнес, а заодно и получить место для своих игрищ. Были насильники, были грабители, каждый хотел получить от меня порцию ласки.

Дело в том, что я была одинокой. Рано или поздно в этом городе каждую да изнасилуют, но мне везло больше. Наверное, потому, что я не боялась ходить одна, провоцировать и искать беду, зная, что после этого будет игра. Я очень любвеобильная и широкая душа, мне не лень раздвинуть ноги, как и вам спустить штаны. Только вот расплачиваться вы будете… по-особенному.

Отец умер, так и мечтая о пустом плане мести. Я жила, просто мечтая, что вдруг там смогу убить графа. Убивала, пытала, насиловала, убивала. Это было весело! Попробовала в качестве пищи тех, кого сама убивала и надо сказать вкус был специфическим, но приятным. Так что иногда я баловалась таким блюдом.

Я довольно далеко продвинулась в выбивании нужной информации. Я очень терпеливая и усердная девушка! Даже звание получила. Так я тешилась и игралась с людьми, которые попадались мне в руки. А в моменты, когда было безрыбье, сама заманивала их. Открыла для себя совсем юную кровь, которую было приятно совращать и опускать в разврат. Другими словами, жила скромно и не высовывалась, занимаясь своим хобби.

И какова была моя радость, когда ко мне вошла аж ТРИ девушки! Правда одну я тут же вычеркнула, уж слишком от неё веяло опасностью, а вот с двумя я бы развлеклась. Особенно с той, что сиськи имела большие, а то такие бидононоски мне не попадались ещё. Сразу было видно, что пришли по мою голову.

Но… все мы иногда ошибаемся. Они выглядели как те, кто знает, чего хочет. Они говорили не очень убедительно, но выбора мне не оставили. Да и не жалела я о том, что смогла с ними прогуляться.

Да, потеряла таверну, но зачем она нужна, когда вокруг столько всего крутится!? Там попытать, там побегать на грани жизни и смерти через дерьмо, там совратить молодую кровь. И какого было моё удивление, когда я узнала о невинности этой особы. Так что показать ей мир под другим углом с новыми ощущениями было для меня в десяток раз приятнее.

Что я чувствовала рядом с ними? Ну… меня стукали иногда, заставляли подчиняться под угрозами, которым я вняла. Не хочется быть убитой, если честно. Но я и не собиралась их предавать уже с того момента, когда мы пошли пытать! Смысл идти против них, когда мне так хорошо!? Я видела, что они готовы действовать. Это была весело! Боже, как было забавно смотреть на выпученные глазки той свинки, когда спица протыкала его яйца. Я еле сдержалась от смеха!

Но это ушло на второй план, когда я почувствовала себя своей.

Да-да, пусть это звучит странно, но я чувствовала себя своей в этой группе. Всегда была одна, а тут верные боевые подруги, это так классно! Прямо как сёстры, которые тебя не бросят. Милашка Дара, которая была глупенькой и невинной. Как приятно было её совратить! Жаль, что не малолетка, но её вкус всё равно был свежим. И Мэйн… Невинная сискастая тушка, это так приятно было доставить им удовольствие и смотреть на их реакцию. Спать в обнимку в тепле где-то в лесу. Уютно как!

К тому же мне не надо было ничего решать, всё решала за меня Мэйн. Словно знала, что делать. Так что знай себе, что путешествуй и слушай её. Можно было ни о чём не волноваться, так как она всё решала.

Да, была чёрная полоса. Я вспомнила, что такое быть изнасилованной, что такое боль. Но я верила, что меня рано или поздно спасут. Так что просто терпела, пока через меня проходили эти ублюдки.

И меня спасли, правда…

Эм…

Мэйн… оказался парнем. Не то, что я против, но… он не удовлетворял моих вкусов. Не воин или гибкий лучник, а… а… больше похож на учёного. Или алхимика. Так что желания трахнуть отпадало сразу, как и возбуждение. Я знаю тех, кого такие заводят, но в их число не вхожу. Я ему так и сказала это.

Однако мы всё же были командой и это грело душу. Я знала, что могу довериться и что мою слегка тёмную натуру знают и принимают. Этот дрыщ вернулся за мной и продемонстрировал несколько… жутких фокусов. Тем самым лишний раз показав, что силой он как раз-таки не обделён. Так что я не сильно волновалась, зная, что меня всегда прикроют и спасут.

Конечно, потерять такое тело было грустно, но осталась Дара. Что касается Мэйн, то меня на него не тянуло от слова совсем.

Но вот мы его потеряли на неделю. Рыскали по всей длине реки, пытаясь отыскать нашего не сексапильного плывуна. Никто не собирался его бросать, ни я, ни Дара. Мэри не спрашивали, эта девка вызывала у меня раздражение и желание лишний раз сделать больно, что я и делала.

Однако, найдя его, я сразу спросила себя, а что я о нём знаю? Кто он вообще такой?

До этого меня такие вопросы не волновали, потому что он был адекватным. Но прошла неделя, он явился весь целый, что в принципе невозможно, что-то бурчит под нос, смотрит в стороны, словно кого-то видит.

Мэри предположила, что его выебали в задницу бритоногие медведи и его ранимая душа то ли теперь страдает без их ласк, то ли наоборот, страдает от того, что через его задницу прошло. Но он сам говорил, что может перевоплотиться в ту тварь в любую секунду, от чего такой вариант частично отпадает.

А потом мы пришли в деревню. Запах смерти витал в воздухе. Совпадение? Или Мэйн наведывался сюда? Если конечно у него были на это причины, то ладно… я и сама не против поделать людям больно, но а если просто так?

А с Бабушкой? Нас отпустили, а он… перебил всех. Стал неуправляемым, безумным, жутким. Я думала, что Мэйн убьёт и нас, потому что он даже выглядел как другой человек.

И опять странности: Дара приказывала ему, словно имела какую-то силу типа рабской печати. Тогда… почему она на него не действовала? Кто он вообще такой и почему Дара с ним?

Эти вопросы кружились у меня в голове.

До тех пор, пока он меня не поимел.

Кажется, за много лет мне не было на душе ещё так противно. Да, меня силой не ломали; да, не рвали задницу; не били. Но дали понять, что возьмут, если не дамся добровольно. Я словно из соратницы стала вещью. Меня практически изнасиловали и не кто-то, а тот, кому я доверяла. От этого вдвойне больно … как бы от такой, как я, это странно не звучало. А теперь моего мнения не спрашивают, раздвинь ноги и всё.

Конечно, такую как я это не сломает, но осадочек остался. Даже для такой мрази как я это неприятно.

А сейчас я думала меня вообще убьют. И за что? За фразу? За неаккуратное слово? После всего того, что мы прошли? Да, сменились с сестёр на сестёр и брата, но… Болт в голову за простое глупое слово? Словно я уже и не часть команды?

Кто он? Словно сорвавшийся с цепи человек, который получил волю и Дара, пытаясь приказать ему, лишь толкает меня к этой теории. Словно она утратила власть и теперь перед нами во всей красе предстаёт сам Мэйн. А может его и не так зовут. Мне плевать, пусть трахает меня, но… я чувствую себя преданной. Поэтому я хочу всю правду.

Всю дорогу мы негромко переговаривались, хотя той обстановки, что была раньше уже не было. Мэйн, так вообще вёл себя странно и немного жутко. Часто моргал, взгляд бегал, иногда он вздрагивал, хотя причин на это нет. Я не говорю о том, что он иногда что-то бормочет про себя, но что именно не слышно.

В какой-то момент он вообще схватился за меч, словно кого-то увидел, но потом успокоился. А другие, Дара и Мэри, которые были скрытниками, ничего так и не заметили. Но они бы точно заметили врага. Мне было слегка не по себе, когда он шёл за мной. Словно специально так встал, чтоб воткнуть мне между лопаток меч. Я уж точно помирать не хочу.

Вообще, его поведение меняется очень странно. После того как Мэйн поимел меня, он стал спокойнее что ли, словно дорвался, но… уже в дороге его вновь стало пробирать, пока он не шырнулся. Жаль только, что после того, как прострелил мне ногу. Хотя могло быть и хуже. Мне казалось, что ещё немного и стрела будет торчать у меня из глаза. Совершенно безумным взглядом смотрел он на меня, после чего с трудом смог взять себя в руки.

Может что-то произошло за те шесть дней? Что-то не совсем хорошее и он тронулся умом?

Раньше я не замечала, чтоб он пил и принимал наркотики. К тому же, не хочется признавать, но под наркотиками он стал более-менее собой. Спокойный, правда слишком заторможённый.

Он перевязал мне ногу, аккуратно, я бы даже сказала, нежно, но… Всем неспокойно. И мне, и Даре, и Мэри. Мы уж не дуры, видим, что он не в себе. Или был всегда таким, но только сейчас показал своё лицо…

Хотя с приёмом наркотиков он точно успокоился и у меня возникла мысль подмешивать ему их, чтоб он не буянил. А то не сильно хочется становиться его личной шлюшкой, которая будет раздвигать ножки по первому требованию. Не то, что для меня это впервой, нет, привыкла уже, но… мы же команда. Если ему так нужно, попросил бы, а не заставлял.

— Готово… — отряхнул он руки, перебинтовав довольно профессионально ногу.

— Ага, спасибо конечно… но было бы неплохо, если бы ты не стрелял в меня больше, — сказала я в шутку.

— Не провоци-и-и-ируй… больше… — как-то странно растянул он слова, словно уже поплыл. Его зрачки были расширены настолько, что даже от сюда я это видела. Кажется, мальчик пошёл по стране розовых снов.

Он встал, слегка покачиваясь, и побрёл в сторону ближайших кустов.

— Ты куда? — спросила Дара, уже порываясь встать, но я ухватила её за одежду.

— Умыться… надо… — невнятно промямлил он. — А то чот… несёт нехило.

Мы втроём вздохнули с облегчением. Казалось, что с ним ушла и эта безумная аура. Более того, меня успокаивало то, что теперь он где-то там. А то чего доброго станет тварью и реально трахнет меня. Я абсолютно за новые ощущения и техники, но при условии, что меня не будут травмировать и мучить. Вот самой — да. Порезала бы кого-нибудь сейчас… кого-нибудь миленького, хорошенького, маленького.

Взгляд сам собой упал на Мэри.

Та, словно почувствовав, посмотрела на меня. Да, ей почему-то мне хочется сделать больно. Ну вот не знаю, почему. Просто смотришь на неё и прямо хочется сдавить её пальчики, чтоб они захрустели, вывернуть ручку, надругаться, довести до слёз… Но нельзя, мы команда. К тому же сейчас, боюсь, его реакция может оказаться куда более бурной на мои действия, чем раньше.

Да и вообще, отошлю я её ка подальше, нам поговорить с Дарочкой надо.

— Мэри, иди и проследи, чтоб он никуда там не делся. А то в таком состоянии ещё утонет в реке.

В этот момент мы все услышали истерический смех, который ну никак не мог принадлежать нормальному человеку. У меня от него мурашки пробежали по телу. Да и Мэри с Дарой сжались, почувствовав себя явно некомфортно. А ведь это ещё день, светло.

— А может… тут его подождём, — глянула на меня Мэри.

— Детка, или я тебя изнасилую бутылкой, после чего сломаю твои пальчики, или ты идёшь и смотришь, чтоб Мэйн там ничего не учудил, — улыбнулась я ласково.

Мэри слегка пробрало, и она молча юркнула в кусты за нашим «мужчиной». Пусть ещё спасибо скажет, что я её не покарала за то, что воронку в задницу мне воткнула, так ещё и без смазки. Ну да ладно.

Я повернулась к Даре.

— Дара, милая, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Глава 60

Мне кажется, я понимаю, почему он её зовёт дурой. Она действительно делает иногда глупые вещи и не догоняет простых истин. Интересно, что он успел с ней пережить до того, как встретил меня?

Я не имела удовольствия разговаривать о прошлом Дары и того, что её связывает с Мэйн, но кажется пришло время лезть в чужие дела. Иначе может оказаться, что в следующий раз меня не просто трахнут, а ещё и придушат за просто так. Я спокойно отношусь к убийствам и смертям, если это никак не связано со мной.

— Лиа? — хлопнула она глазками, строя из себя дурочку, только на этот раз специально.

И кого ты пытаешься обмануть? Я же также из себя дурочку строила, когда людей заманивала в свои подвалы. Поэтому я вижу неискренность, дурочка.

— Дарочка, детка, ты прекрасно понимаешь, что я имею ввиду, — сказала я сладко, подползая к ней на четвереньках.

Она спокойно смотрела на меня, однако реакция на моё приближение и на определённые интонации моего голоса у неёпоявлялись практически сразу. Дышит чуть чаще, губки облизывает, глазки стыдливо бегают, пальчиками одёжку перебирает. Покраснела вся. Могу сказать, что покраснели у неё не только щёчки. Какая… грязная девочка.

Вообще, я поняла, что многие люди уже привыкают к чему-нибудь и на что-нибудь реагировать. Я успела проделать несколько интересных опытов над теми несчастными, что имели глупость прыгнуть ко мне в объятия. Они все привыкали к множеству звуков и движений. Одни возбуждались, когда я говорила грубости, так как привыкли, что после этого всегда было приятно. Другие чуть ли не плакали, когда я их кормила и разговаривала ласково, так как потом от них отрезались кусочки.

И множество реакций было ещё до того, как я начинала себя так вести или говорить. Лёгкое движение, лёгкий вздох и они словно слышали музыку, под которую нужно танцевать так или иначе. Вот, например, одна девчушка-ворушка на мои дёрганые движения обычно сразу текла ещё до того, как сама понимала это. Ведь мы с ней так хорошо проводили время. Или начинала ёрзать, когда я двигалась плавно, так как после этого ей наглядно показывали, что организм иногда можно очень сильно растянуть.

И Дара… такая же. Ещё сама не понимает, а уже мокренькая везде, где только можно.

— Ну же, сама скажешь или мне… достать из тебя это? — я сделала характерные движения пальцами, от чего она заморгала, поняв, что будет.

— Я… я не понимаю, о чём ты. Мы просто путешествием вместе! Вот как с тобой.

— Врёшь же, негодная девчонка. Хочешь, чтоб я спросила иначе?

— Нет, — пискнула она.

— Вижу, что хочешь.

Какая же она… ненасытная. Словно дорвалась наконец до сладкого. С ней очень интересно проводить время наедине. Схватывает всё на лету и в отличии от некоторых не только получает ласки, но и сама может поласкать. Пошленькая душонка в теле невинной на вид девушки.

— Итак… — моя рука коснулась её шеи, пока вторая, не встречая сопротивления, пробиралась к ней в штаны. — Кто такой этот Мэйн?

— Он… партнёр… мой, — вздохнула она, когда я почти добралась рукой до места.

— Партнёр говоришь? Тогда… почему партнёру ты приказывала так, словно он твой раб?

— Я не… — она вздрогнула всем телом. Ого, да ты уже готова трудиться… девочка, тебе бы мужика.

Я придавила её к земле, продолжая аккуратно играть с ней.

— Ты-то знаешь, что он не самый обычный человек. Я бы назвала его чем-то типа оборотня, раз он умеет превращаться в такое.

— Я сама… удивилась, — выдохнула Дара. — Я не знала о том, что он на подобное способен.

— Значит ты знаешь, какие у него звания?

— Нету… званий… Лиа, хватит, я сейчас… я… перестань!

Забавная реакция. Довести до точки и… отпустить. Довести до точки и… отпустить. Её прямо судорогой сводит.

— Нет уж, хочешь конфетку, ответь на вопросы. Мне не хочется получить меч в череп или стрелу в глаз. Он слишком странно себя ведёт, в чём проблема, ты потеряла контроль над ним?

— Да! Ой, нет! Я имела ввиду… Стой! Ой Лиа… Стой, ост… хватит!

Она уцепилась своими ручками в мою грудь. Ну да, она всем нравится.

Значит потеряла контроль? Всё-таки он у тебя на поводке… Ха, а выглядит наоборот! Видимо даже с поводком у вас обозначился лидер. Или же он просто обладает подобным? Вон, город он жёг вполне бодро, не задумываясь о жертвах. Словно имел уже опыт. Интересный опыт…

Ухуху… внешность так себе, но вот что он ещё умеет? Довольно интересная личность вырисовывается. Возможно даже душеньки то наши рядом лежат.

— Давай же, Дара, ты же хочешь… конфетку? — я наклонилась к ней так, что могла почувствовать её тоненькое и горяченькое дыхание. — Ты же знаешь, что я могу иногда делать очень приятно?

Она судорожно кивнула.

— А я могу тебя радовать и радовать. Ну же, скажи мне, кто он.

— Я… я не могу! А вдруг он убьёт меня?

Убьёт? Так, что-то я запуталась. Она же под контролем его держит. Если даже неполный контроль, коряво наложенный как на Мэри, то он всё равно есть. Можно ограничить даже таким.

— С чего ты взяла?

— Он… он же не слушается меня. Ты сама видишь, что он теперь сам не свой. А вдруг на…

И тут же плотно сжала губы. Ну же, ты почти сказала. Я шевельнула пальчиками, и она начала выгибаться.

— Ну же, Дара, детка, кто он такой? — спросила я, заставляя её гулять на границе наслаждения.

— Может меня об этом спросишь? — раздался тягучий, но при этом жутковатый голос из кустов…

Я нехотя посмотрела в его сторону. Вот же… Слышал меня. И Мэри, сучка, стоит с виноватым видом. Удержать там ещё немного? Тебе уже восемнадцать! Не могла отсосать ему!?

Он сделал шаг в мою сторону, а я, в свою очередь, быстро встала на ноги, готовая юркнуть в кусты, если ему захочется сделать во мне ещё одну дырку. Да вот только успею ли? Уже который раз он вроде и выглядит как какой-то дрыщ, а потом вытворяет такое, что на голове волосы шевелятся. Сейчас быть выебанной не так уж и плохо, если учесть, что останешься целой.

— Ну так что, спросишь или… будешь жаться здесь? — спокойно спросил он, склонив голову в бок.

Спросить? Ну ладно, спрошу, раз ты так хочешь.

— Мэйн, кто ты такой? Или… что ты такое? — последнее как-то само собой вырвалось.

В ответ он улыбнулся жуткой улыбкой от уха до уха. Это не тот человек, что был. Или же под влиянием чего-то. Дара не боялась его до этого, я точно знаю, а теперь боится. Вон, села, даже не смотрит на него, голову в коленях спрятала. А его руки уже тянутся к мечу…

— Я ничего ей не сказала! — пискнула она, словно нашкодивший ребёнок.

— Да я это понял. Тебе вообще в последнюю очередь надо, чтоб другие знали.

Дара с видимым облегчением от того, что её оправдали, вздохнула.

Мэйн в последнее время слишком часто тянется к мечу.

— Что я такое? Звучит так, словно я какой-то монстр.

— Но в него ты точно превращаешься.

— Ой, да ладно тебе…

— Именно поэтому ты так вцепился в меч?

Он слегка выгнул бровь, после чего посмотрел на свою руку, словно в первый раз её видел, после чего вздохнул и отпустил рукоять.

— Хочешь знать, кто я? Ну ладно… Тогда я свяжу тебя перед этим, идёт?

И опять эта жуткая улыбочка. Она возбуждает… Умеет же произвести хорошее впечатление, когда хочет. Но пока речь о другом.

— Связать? Зачем?

— Ты же мне веришь?

— После такой улыбки… как-то не очень, — улыбнулась я, стараясь держаться спокойно. Хотя по сути мне хотелось сжаться и забиться куда-нибудь, чтоб меня не нашли.

Какой-то он жуткий. Страдает тяжёлой болезнью недотрахуса?

И всё же, он хочет меня связать. Игра в доверие? Я могу спокойно попытаться уложить его и даже убить, пока он не превратился, по ловкость он точно ниже меня. Но… если на это и расчёт? Если он этого хочет? Или же даёт выбор? Мне нравится наша группа, но сделаю я что-то не то и всё, пока Лианора. Вот же… привязалась к ним… Беда-беда.

Но с ними так интересно, они похожи на меня и мне удаётся иногда… поиграть. Так что…

— Ладно, хорошо, связывай меня, — повернулась я спиной.

— Дара.

Я почувствовала, как её пальцы сплетают не самые простые узлы. Она не та тёмная личность, которую Мэйн избил, но тоже умеет что-то.

— По ногам?

— Да, чтоб не сбежала.

Вот так меня связали. Это уже во второй раз, когда это происходит. Не везёт мне…

— Ну так, ты ска…

Меня небрежно толкнули на землю. И ещё спиной то ударилась об камень! Больно…

Я аккуратно перекатилась на удобную позицию и посмотрела на него.

— Я связана.

— Я заметил. Ладно, давайте кушать.

— Эй, а сказать!? — возмутилась я.

— Про это уговора не было. Скажи спасибо, что я из тебя ужин не сделал.

Обманщик. Долбаный скользкий червяк. Я бы с удовольствием тебе бы поотрезала все выступающие части тела. Уёбок.

После этого они сели и начали ужинать без меня. Нет, я кушать не очень хочу, просто… немного это обидно. Хочу кого-нибудь попытать после такого. Например… Мэри! Добраться до неё… пальчиками её похрустеть, попку разработать, огоньком подпалить…

Эти мысли принесли мне душевное спокойствие. Чуть позже ко мне подошла Дара и покормила, пока Мэйн… Блин, вообще спать готовится.

— Эй, так ты расскажешь, голубчик или нет?

— Я искренне подумаю, только не капай на мозги, договорились? Дай поспать.

— О! А давай я составлю тебе компанию, а ты мне расскажешь?

— Ты мне и так составишь компанию, если мне захочется, — ответил он, и не сильно заморачиваясь бросил вещи около костра, после чего лёг там же.

Вот это… было обидно. Словно вещь. Нет, будь чужой человек, то плевать, но мы команда же… нет? Или я слишком близко к сердцу это восприняла? Когда я вообще успела стать такой тряпкой, которую тянет к людям? Раньше мне хватало общения в подвале с теми, кто попадался мне под нож. А сейчас вдруг команда, сёстры… обида… Это неприятно. И вряд ли он понимает это; вроде и мозг имеет, но в тоже время тупой как пробка.

Несмотря на то, что Мэйн лёг спать, девчонки продолжали сидеть и трещать о своём. А именно, о прошлом Мэри, как она здесь оказалась, кем были её родители, от куда приехали и как она попала в руки Мэйну.

Хочу сказать, что ей просто не повезло. Я вообще заметила за пареньком то, что он просто использует всё и вся ради цели. Сжечь город? Пожалуйста. Положить стражу? Да как угодно. Вырезать деревню? (я уже уверенна, что это его рук дело) Вообще не вопрос. Да, я пытала людей, которые делали мне больно. Насильники, воры и прочие, но не трогала обычный люд. У него же вообще нет границ.

Он словно валун всех давит.

Когда начало темнеть, мы разделили дежурство. Я, потом Дара и под конец Мэри. Парня мы решили вообще не трогать, а то на утро ещё все лишней дыркой на шее очнёмся или чувством порванной задницы.

Меня никто так и не рискнул распутать, боясь, что на их голову свалится кара не совсем адекватного Мэйна.

Договорившись, что в случае чего я толкаю Дару, мы легли спать.

Ночь медленно опускалась на лес. Люблю лес. Некоторые не любят, так как он полон шорохов, теней и прочего, но мне нравится. Не знаю, просто он такой тёмный… как и я внутри. И пока я следила за местностью и радовалась темноте, с меня медленно начали стягивать штаны. Маленькие и нежные ручки Дары. Маленькая извращенка.

Очень скоро между моих ног была её щёлоковая голова и её язычок начал своё путешествие по моим сокровенным местам. Не слишком умело, но больше удовольствия доставляло, что делает такая милашка. Приятно осознавать, что я сделала из правильной недотроги такую грязную девчонку.

Иногда она слишком сильно и неаккуратно проводила своим язычком, заставляя меня вздрагивать. Ей ещё учиться и учиться. Быстрее, медленнее, везде, где только можно… Иногда пальчиками поможет, погладит, губами пощиплет и вновь язычком.

Это было классно. Я бы вскрикнула, но боюсь, что Мэйн с перепугу нарубит нас. Хотелось бы схватить её за голову и ткнуть туда носом, как делала до этого, но увы, связана. Поэтому ограничилась дрожью. Как расслабляюще.

— Это типа «прости»? — выдохнула я с трудом.

— Он не хочет говорить, но я считаю, что он не прав, — тихо сказала Дара.

— Если считаешь, что лучше не стоит, то и не говори. Нам ещё его буянящего не хватало. Поубивает же.

— Но мы … команда, верно? — тихо спросила она. — Мы должны доверять друг другу, иначе… мы станем просто врагами. А недоверие поражает страх и ненависть.

Вот наивная дурочка, верящая в светлое будущее. Будь я слегка другой, будь все слегка другими, и эта логика довела бы её до могилы. Однако я хочу того же, как это не странно. Иногда просто хочется быть не одной.

— Ну Мэйн так и делает. В его взгляде я вижу только то, что он не верит нам. Опасается, готов в любую секунду дать отпор, словно мы и не вместе. Конечно, я не ромашка-добряшка, но…

Дара перелезла через мои ноги и поцеловала меня в губы. С язычком! Ух, а ты ещё та засранка, мужика бы тебе…

— Я схожу с ума, — пробормотала Дара, закончив поцелуй. Мне кажется или она плачет? — Я… устала от всего этого. Устала от смертей, от трупов. Я знала, что этим всё закончится, но не в таких же количествах. Я дура и трусиха, толкнула его на этот путь и теперь сама жалею об этом. Он предупреждал, что весь путь будет залит кровью, но… я схожу с ума?

— У нас уже есть один, — тихо ответила я. — Не нужна нам вторая.

— Я целуюсь и сплю с женщинами, пью, участвую в массовых убийствах. Я словно в пучину упала, от куда нет выхода.

— Выход есть, — ответила я. — Он будет, когда ты спасёшь сестру. Вы уедите и забудете всё. А всё остальное… это грязно и неправильно, если только ты так считаешь. Не вижу ничего плохого целоваться с девушкой.

Она молчала, вытирая слёзы о моё плечо, после чего продолжила.

— Он был мёртв. Я воскресила его несколько недель назад.

Э? Мэйн нежить!? Вот тут меня пробрало. Все знают нежить как тварей, что ненавидят живое. А тут нечто подобное лежит рядом.

— Он… был… мёртвым, но я вернула его к жизни, сделать из нежити человека. Не совсем удачно и вместо парня он стал девушкой. Он был спокойным и довольно рассудительным. Я чувствовала какое-то спокойствие рядом с ним, знала, что найдёт выход. Но сейчас мне страшно. Он плохо реагирует на приказы, он пугает своими действиями. Он словно… озверел. Я знаю, что это он устроил бойню в деревне. Если верить тому, что я слышала из историй — устроить резню для него плёвое дело.

— Но… если ты его воскресила, то сколько он был мёртв?

— Двадцать лет.

— И… кем был он? — не нравится мне это. Она словно плывёт против течения, отвечая на вопросы.

— Он… он был антигероем, — нехотя пробормотала она, словно боялась, что Мэйн услышит.

Сказанное не сразу усвоилось в моей голове. Потому что я знаю только одного антигероя. И такое громкое заявление — словно шишки на голову в поле.

— Это…

— Тот, что был двадцать лет.

Я не знаю, что думать. В голове просто пусто. Что я могу вообще сказать? Если только «Вау». Хотя чего думать? Рядом спит чудовище, которое разрушило два города и целую деревню положив немало героев и солдат! Боги, да за то, что я сказала, он же сожрёт меня, глазом не моргнув!

Мне стало душно, мне стало страшно. Мне хотелось кричать. Куда я полезла… Зачем я вообще его провоцировала?

— Я хотела сильного союзника, думала он был сильным. Но его сила была в другом. В том…

— Чтобы сеять хаос и разрушения по всему миру, — закончила я за неё, но скорее уже для себя.

Мой взгляд скользнул на парня. Такой хлипкий и странный, однако с чем-то нехорошим внутри. Появилось противоестественное желание убить его. Убить скорее, чтоб он не убил нас. Но… вопрос ещё, кто кого убьёт. Нельзя первой начинать это. Иначе перевариваться мне в желудке той твари, в которую он превращается.

— Я боюсь его. Особенно сейчас. А что, если он сейчас и есть тот, кем был до этого? Что, если он получил свою силу обратно? И сейчас его даже рабская печать не удержит? Я просто не знаю, что думать.

Я чувствовала страх Дары. Да и самой мне становилось страшно. Я многое слышала об антигерое. О его силе, о его возможностях. Я даже игралась с собой, представляя, как меня берёт этот антигерой силой. Однако реальность оказалось куда более… необычной.

И что, если под таким хиленьким тельцем кроется жуткая сила, которая может всё разрушить? Ведь этого не проверить и не узнать. Об антигерое ходило много слухов и историй и все они… обнадёживающие. Поверить сейчас, что антигерой — обычный человек… Блин, бред же! Это тоже самое, что сказать: героев нет, а боги — обычные люди! Антигерой был чудовищем и это всем известно. Ему плевать на людей и на сопутствующие жертвы. Город тому подтверждение.

— А его уровень?

— Был пятнадцатым. Но… многое в нём не то. Он мог и вырасти с того момента, а мог изначально как-нибудь изменить, чтоб уменьшить. А ещё то, что он перевоплощается, этого не было.

Получил потом способность? Возможно, но скорее всего имел в прошлом. Говорили же, как он превратился в тварь скверны и перебил не один десяток человек, включая героев. Тот город после него вымер. И сейчас вот он опять превращается в тварь скверны. Значит что-то типа второй сущности?

А уровень… ну он не попал тогда кулаком по мне, но мог просто притворяться. А может ему и не требуется это, когда он может руками рвать всех тварью. Но есть только один способ выяснить, что он за… существо.

— Я знаю, что делать, — сказала я.

— Что?

— Я… поговорю с ним. Возможно он стал таким из-за того, что произошло за шесть дней, пока он был один. Возможно сможем понять, с чего он стал таким… дёрганым.

— А если он и есть такой?

— То тогда хуже не будет, — ответила я, и Дара прижалась ко мне.

Такое ощущение, что я собираюсь потыкать веткой в дракона.

Глава 61

Антигерой, накачанный рельефный воин, может волосатый, а может и нет, но обязательно в шрамах и с огромным хуем, которым он трахал своих рабынь и заложниц. Его верные спутники и спутницы. Способный порвать героя голыми руками и один выступить против целого города. Он должен был быть воплощением зла.

Реальность куда более прозаичная. Худощавый паренёк, больше похожий на библиотекаря, который своим видом вызывает угрозы столько же, сколько и ромашка в поле. Он уж точно у женщин стойкого желания наброситься на шею не вызывает, как не вызывает и чувства угрозы. Ему бы ещё очки…

И всё же именно это, как теперь мне кажется, и является самым страшным. Он словно зараза, словно эпидемия просачивается и уничтожает всё. Разрушить город своими руками? Пф-ф-ф… Да он просто спалит его с жителями! Освободить рабов? Ну тогда он просто сожрёт всех, чтоб свидетелей не осталось. Отдать своего раба? Зачем, если можно убить тех, кто его забирает.

Да, он не страшен. Но именно то, что мы не чувствуем от него опасности, делает его более смертоносным. И он не стесняется идти по трупам, не стесняется убивать и вообще сам себе на уме.

Это… возбуждает. Опасность вызывает у меня желание попробовать её на вкус. Если это меня не убьёт. А убить то он может. Да и быть снова использованной не хочется, хотя теперь, если только этим и обойдётся, можно будет вздохнуть с облегчением.

Встали мы под утро. Дара так и уснула на мне, уткнувшись в мои сиськи. Хорошая девчонка, хоть и дура, в этом Мэйн прав. Нельзя верить, нельзя привязываться, нельзя думать о других, выступая на такую авантюру. Но мы все люди и у всех есть слабости.

Ну к Мэйну это не относится, он на своей волне, ему не впервой убивать десяток другой человек.

Все вставали медленно, и я поспешила толкнуть Дару, поднимая её с меня. Только вот Мэйн не спешил просыпаться. Может умер? Хотя глупая надежда, такие не дохнут. Зло вообще очень живучее.

Мэри подошла к нему и аккуратно потрясла за плечо.

Мэйн медленно поднялся и оглянулся, словно пытаясь понять, где он. Его рука тут же легла на меч. Взгляд забегал и остановился на дереве, не знаю, что он там увидел, но с него взгляд переместился на меня. Внимательный и нехороший. Потом Мэйн посмотрел на Дару… Которая тут же спалилась, отвернувшись и покраснев, и вновь на меня. Понял, он всё понял.

— Дара, Мэри, идите там… воды наберите или ещё чего…

— Но у нас есть вода… — начала была Дара.

— ПИЗДУЙТЕ НАХУЙ, ПОКА Я ВАС НЕ ПОЗВАЛ, ТВАРИ! — гаркнул он неожиданно, заставив нас троих вздрогнуть. И если Мэри ещё не знает, с кем свела её судьба, то вот мне стало страшно.

Перед смертью хочу потрахаться, только ласково и нежно.

Две девчонки юркнули в кусты, спасая свои плоские задницы от неоправданного гнева и на поляне остались только мы.

Мэйн посмотрел на меня. Иногда его голова едва заметно дёргалась, глаза моргали так, словно ему туда что-то попало. Лицо искажалось разными гримасами, словно он не мог подобрать нужную для этой ситуации. И всё же его взгляд буквально сверлил меня, словно пытался что-то нащупать. Нащупать так же, как нащупали и вытащили его пальцы меч. Которым теперь Мэйн им угрожающе покачивал.

— Значит Дара рассказала, — сказал он тихо. Видимо спрашивать он не видел смысла.

— Да.

— И? Что думаешь по этому поводу?

— Ну… мне с тобой теперь жутковато, — честно призналась я.

Он зашагал ко мне, и я невольно выпрямилась. Уж как-то подозрительно кончик меча смотрел на меня.

— Слушай, мы же можем решить вопрос иначе, верно? — попыталась откупиться я. — Как тогда на втором этаже, не обязательно применять насилие.

Да-да, я вот такая я шлюха, как до жизни дошла речь, так торгую собой. Ну уж извините, жизнь дороже.

— Всегда ненавидел шлюх, — улыбнулся он. Его лицо сейчас было каким-то неправильным. Не тем, что было раньше, словно передо мной был другой человек.

— Погоди-погоди-погоди! Мы же вроде неплохо уживались, — уже паниковала я, выговаривая всё скороговоркой. — И я тебя не трогала, и ты меня… Погоди!

Он остановился прямо передо мной.

— Шлюхи должны сдохнуть, — пробормотал он, скалясь как больной ублюдок в подворотне, пытая детей.

— Да за что!? Чем я тебе не угодила!?

— Я тебе не верю, — оскалился он ещё сильнее.

— Но… мы можем решить вопрос иначе. Поговорить или…

— Твоей тушкой? Если надо он и так возьмёт.

— Но… Стой, кто, он? — выпалила я до того, как мне выпустили кишки.

Мэйн замер. Просто замер, словно замёрз на месте. Секунду другую стоял, после чего покосился на меч в руке. Вздохнул, задрал голову к верху и пробормотал:

— Крыша едет у меня, ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла. Боже, когда же этот пиздец закончится…

Мэйн откинул меч к моему огромнейшему облегчению и радости. Честно говоря, меня так сильно за задницу хватают впервые. Ещё бы немного, и мне бы кишки выпустили. Чем не веселье? И воздух теперь кажется слаще.

Подойдя к одной из сумок, он выудил бутылку спиртовухи и сразу жахнул оттуда, после чего вернулся ко мне.

— Допизделась? — присел он рядом на корточки.

— Я молчу, — поспешила я заверить его.

— А пиздела… — Мэйн потёр виски. — Чтож за пиздос… И почему вы такие тупые… Ну и? Знаешь, что я антигерой, что дальше? Зачем тебе это нужно было?

— Ну… я просто думала… — сказать правду или отговориться? Скажу правду, а то вдруг ложь ещё чувствует. — Ты странно себя ведёшь. И тогда, когда меня заставил… мне было обидно. Ты изменился, вот я и подумала, кто ты и что происходит. Меня твой поведение пугает и хочется знать, что ещё мне ждать. Не хочу… проснуться с перерезанным горлом.

Мэйн задумчиво посмотрел на меня, потом протянул руку и ухватился за грудь и начал ритмично её сжимать. А мне то что, не жалко. Главное, что кишки не выколупывает из меня.

Он разминал свою руку на протяжении минуты прежде чем вновь нарушил тишину.

— Это… ты прости, что я тебя тогда… заставил. Просто мне необходимо было слегка расслабиться и… короче, ты была… ближе всех. Короче прости, — он похлопал меня по голове, словно маленького ребёнка.

Честно говоря, было странно слышать извинения от того, кто только и делает, что убивает всё и вся. И всё же, хотя бы на мгновение я смогла выдохнуть спокойно. Вроде как кризис немного отступил и надо мной теперь не висит топор палача. Значит можно продолжить разговор, так?

— Мэйн… получается, ты антигерой. И это ты разрушил двадцать лет назад те города? — не удержалась я и спросила.

— Ну да, было дело, — почесал он затылок.

Было дело? Это так звучит, словно случайно по пути ногой задел и разрушил. То есть тебя вообще не трогает, что погибли тысячи? Хотя кого я спрашиваю, он же антигерой; тот, кто поднял восстание.

— А что случилось, когда нас не было? Мы тогда потеряли тебя на шесть дней, и ты вернулся другим.

Он внимательно посмотрел на меня, но уже своим нормальным взглядом, без этого безумия и странной мимики, после чего подошёл и развязал узел на руках.

Вот так просто.

— Скажем так, мне досталось. Досталось… неслабо.

— Ты сошёл с ума? — брякнула я до того, как сообразила, что вообще несу.

Он покосился на меня и вздохнул.

— Да, я сошёл с ума. Вижу людей, которых не существует, слышу голоса, которые шепчут и от которых нет покоя. Цифры в голове, подстрекающие фигуры. Вот сейчас она, — он указал на дерево пальцем, — говорит, чтоб я тебе ничего не рассказывал. Говорит, что надо тебя убить. А он, — Мэйн указал на другое дерево, — говорит, что ты меня точно убьёшь и надо сделать это первым.

Он схватился за голову и помассировал виски. Он ходил из стороны в сторону, словно отсчитывал шаги.

— Эти голоса сводят с ума. Я и так тебе несильно доверяю, но они… Это всё из-за того, что едет крыша: паранойя, необъяснимые страхи, агрессия… Тогда я выстрелил тебе в ногу… не случайно, конечно, но и не специально. Просто словно мой взгляд поменялся на секунду на тот, что нашёптывают эти голоса. Типа ты враг. И… вот. Но иногда я полностью теряю контроль над собой. Тело орудует само по себе. Тогда в доме… я отключился, а очнулся уже когда вокруг были одни трупы. Но я видел это… только словно со стороны. Как сейчас.

— Но… там в деревне…

Он посмотрел на меня, потом посмотрел на лес. Минуту стоял, куда-то всматриваясь, словно задумавшись. Когда он снова обернулся, то я впала в ступор.

У него из глаз текли слёзы.

Вот так просто. Антигерой, убийца тысяч плачет. Словно маленький мальчик…Я в шоке. Теперь то я всё видела. Мне нравится смотреть на слёзы людей, мне нравится видеть их боль. Но не боль команды, к которой я чувствую привязанность. И не на боль того, кто может меня убить. Особенно того, кто может меня убить, потому, что вдруг ему поднимет настроение моя смерть? С Мэйном я вообще подобному не удивлюсь.

Может его принуждение было лишь последствием такого состояния? Попыткой найти успокоение? Я мягкая, во мне и на мне можно найти успокоение. Вон, Дара не жалуется.

Вообще, забавная ситуация, передо мной плачет мальчишка. Первый раз вижу мужчину, что плачет передо мной и готов раскрыть некоторые тайны. Это интересно. Очень интересно.

— Ты можешь выговориться, — поманила я его рукой. — Я не злюсь за тот случай. Честно. У тебя едет крыша, ты пытаешься найти успокоение у женщины. Я всё понимаю.

Я говорила как можно тише и ласковей, так как не хотелось его спугнуть… и потом почувствовать на себе, каково получать мечом по голове.

Он сделал глубокий вдох, раздумывая над моим предложением. А я ждала. Сейчас он или согласится, или уберёт ненужного свидетеля мимолётной слабости. Но кажется, сегодня был мой счастливый день — Мэйн с убитым видом подошёл и сел рядом. Ну а я прижала его голову к сиськам. Не сильно то он и сопротивлялся. Ничего не лечит лучше, чем чужое тепло. Могу сказать это по своему опыту.

— Меня выловили лесные жители… — начал он.

Чем дальше шёл рассказ, тем более безэмоциональным становился Мэйн.

Честно, я не понимала, как можно свихнуться, до того момента, когда он дошёл до темницы.

Ну… Это было довольно жёстко. Даже для меня. Нет, я бы так же попытала с удовольствием, но самой через такое пройти… извольте. Да и не подвергала я таким увечьям своих жертв. Всё-таки должна быть граница. Но её не было у того чудика.

С его слов, Мэйн провёл там шесть дней, прежде чем смог наконец вырваться. Почему не раньше? Он не сказал, а я не спрашивала. Но одно то, что он не сломался и сохранил свой рассудок хотя бы в таком состоянии после всего этого, уже говорит о многом. Какого приходится, когда тебе методично ломают пальцы, и не сразу, а предварительно попугав? Как ломают суставы и кормят собственной плотью? Отрезают щёки, нос, уши… медленно, мучительно. Ломают все части тела, заливая разум болью. Я знаю, что такое боль и могу сказать, насколько трудно держаться.

Тут бы любой тронулся. А он вроде как ещё и борется, и вырваться смог, и перебить уйму народу.

Хотела бы я сказать, что ему просто не повезло, но такое невезением язык не поворачивается назвать. Кажется, после этого рассказа я стала проявлять к нему… симпатию? Серьёзно!? Меня растрогала его история!?

Я немного сама ошалела от такого откровения. Но сердечко то бьётся быстрее. Да и обнять его хочется, желание немного почудить с ним появляется. Прямо как Дару прижать, но скорее более сильно, чтоб прям прочувствовать его всего.

Хотя меня привлекла не его история, а его попытка выжить. Обожаю тех, кто грызёт глотки другим и всячески выживает. Как говорят, стержень, сила внутри человека, несломленность и непоколебимость, это действительно прекрасно. Да, мне нравятся люди, что готовы бороться до потери пульса. И тот, кто заливает город кровью, меня тоже возбуждает. А он так вообще съел половину своих обидчиков. И меня может съесть… Ух… мне это нравится, словно сидишь рядом с драконом и каждое твоё неловкое движение может его разбудить. Это возбуждает.

Крепким оказался, несмотря на свой нескладный вид. И держался долго… Эх ты… сказал бы, что всё так плохо, дала бы сама. Хотя сейчас… попробуй он меня взять, я бы, наверное… согласилась. Посопротивлялась бы для приличия, но дала бы. Потому что в данный момент я вижу уже другого человека.

Антигерой… Кажется я понимаю, почему он стал антигероем. Интересный мальчик, опасный мальчик, желанный мальчик… Стоит только представить, что меня берёт вот такая тихая невзрачная личность, убивающая тысячи людей. Тебя трогает тот, кто сложил головы не одного героя. Человек, что несёт такую опасность, сейчас рядом с тобой. Тот, кто изменил мир… Тот, кто может меня порвать…

Горячо становится.

Когда он закончил свой рассказ, я просто сидела, прижимая его к сиськам. Хочется попробовать его. С новыми знаниями он уже не выглядит как обычный хлипкого вида парень, способный на решительные действия. Скорее, как чудовище. Да… именно чудовище, решительное и готовое грызть других. Как нечто опасное, что скрыто в этом теле.

Не буду врать, что я его теперь боюсь. Смысл нападать или сопротивляться, если он может или прирезать, или просто сожрать? Лучше просто договориться. Но это не отменяет того, что мне хочется с таким чудовищем покувыркаться.

И кажется…

Он уснул. Пф-ф-ф-ф… Вот и всё. Я вообще-то рассчитывала на продолжение! Горячие ласки там, поцелуйчики, секс… Не? Не интересно теперь?

Разочарование и лёгкая обида словно холодная вода вылилась мне на голову.

Хотя у меня смутное чувство, что за мной следят. Кажется, я теперь тоже буду страдать галлюцинациями после таких рассказиков. Может втихушку его раздеть, связать и трахнуть? Нет, ну а что? Ему можно, мне нельзя? Да и раньше же делала такое и не член же отрезать собираюсь.

Помучившись с моральным выбором, я решила, что безопасней не трогать его. Так-то он вроде как успокоился и не пытается никого грохнуть. А сейчас растормошу и проснётся блин то перекорёженное существо. Бэ-э-э…

Аккуратно убрав Мэйна с себя и положив его голову на сумки, я встала и размяла затёкшие плечи.

Жизнь прекрасна! Кризис преодолён и мне хочется жить с необычайной силой. Как же иногда хорошо подвергаться опасностям, ты прямо чувствуешь силу после них идти дальше. Особенно когда выжила. Сейчас правда у меня есть стойкое желание кому-нибудь сделать больно. Вот прямо с милым лицом вывернуть несколько пальцев.

На ум пришла Мэри… но нет, нельзя! Команда и прочая муть! Пусть меня она бесит, но вот Мэйн уж точно относится к ней мягко. А то только кризис преодолён, а я дам ещё одну трещину по нашим нежненьким отношенькам.

И всё же, когда я вышла к реке, где мирно сидели Мэри и Дара, не удержалась и пнула ту в бок.

— За что!? — взвизгнула она, свалившись.

— Ты мне просто не нравишься, — пожала я плечами. — Напоминаешь такую скользкую и мерзкую лягушку, к которой в душе сразу же чувствуешь отвращение и хочется тут же ударить. Что я и делаю.

— Да что я тебе сделала!?

— Лицом смазливым вышла.

Ну вот не могу объяснить чувство. Просто она мне не нравится. Вижу и сразу же хочется сделать ей больно. Пнуть ещё раз?

Пока я раздумывала над столько сложным вопросом, Дара подёргала меня за штаны.

— Как Мэйн? — посмотрела она на меня вопросительно.

Рассказать или нет? Хотя… мы же как команда. Нет, я не дура, знаю, что все тут на нервах и верить никому нельзя и ля-ля ля-ля, и ля-ля ля-ля. Но мы команда и пока что мне хочется надеяться, что мы вместе ещё. Ну кроме Мэри, ей мне только сделать больно хочется.

— Мэйн… — подобрать бы ещё слова. — Ну… его попытали немного.

— Попытали немного? — задумчиво пробормотала Дара.

— Попытали немного? Лиа, ты знаешь, как звучит попытали немного? Словно он споткнулся и пошёл дальше. То, что его пытали… — Мэри, которая пыталась задвинуть мне тут грозную тираду, увидев мой взгляд осеклась. Молодец, есть правильная реакция.

— Я имею ввиду, что его пытали. Не более, не менее. И он слегка не пришёл в себя.

— Он свихнулся, — тут же брякнула Мэри, от чего получила пинок в живот и теперь вновь скуля, скрутилась в калачик.

— Можно и так сказать, но он пока держится, значит будем считать, что просто не в себе. Он довольно спокоен, если не трогать его.

— А он… не опасен? — озвучила наши страхи Дара. — Если вдруг обезумеет, мы точно не справимся. Тут и герои не все справились, а нас он просто не заметит.

— Но нам же не обязательно доводить до такого состояния его, — пожала я плечами.

— Да тебя просто заводит сидеть рядом с ним! — всхлипнула Мэри. — Ты же получаешь удовольствие от одной мысли, что он может всех нас перебить. Изварщенка!

Ну… она права. Будь он простым парнишкой, меня бы такое не завело. А тут прямо как на потухшем вулкане, готовом в любую секунду разразиться, сидеть и трахаться.

— И что нам делать? — вот нравится мне Дара, спокойная, не выёбывается как Мэри. Тихоня, одно наслаждение с ней общаться.

— А что можем? Мэйн же всё тут планировал. Вот ему и флаг в руки. Остаётся только ждать, пока сам проснётся и скажет, что делать.

— А сами? — спросила Мэри, медленно вставая.

— Нет, если ты такая умная у нас, то пожалуйста! — махнула я ей рукой в сторону лагеря. — Иди к нему, буди или тащи нас. Но только потом не реви, когда тебе он задницу порвёт.

Она поджала губы и злобно посмотрела на меня. Я же в свою очередь гордо выпятила грудь. Знает же, что я права, тогда хули сопротивляться? Как маленький ребёнок. Вот бы ты мне попалась раньше, когда я могла затащить тебя в свой подвал. Вот бы я оторвалась… Да… оторвалась бы я на тебе, и ты бы у меня хранилась до конца, чтоб я могла раз за разом возвращаться к такой сучке как ты.

Мечты, мечты…

Но остановимся на них.

— Ладно, идёмте в лагерь что ли, займёмся чем-нибудь.

— Своими непристойностями займёшься, — тут же брякнула эта не знающая страха идиотка.

Я подошла к ней, присела и обняла, прижав к груди. Хорошо так прижала. Она пыталась вырваться, но не сильно то у неё получилось.

— Ты даже не представляешь, какими непристойностями я могу заниматься. И заниматься не только с Дарой, но и с тобой. Так что… хочешь стать взрослой девушкой?

— Я и маленькой себе нравлюсь, — пискнула она и попыталась вырваться.

— Этот вопрос только с одним правильным ответом, — начала медленно я её вдавливать лицом в грудь.

Однажды я поняла, что сиськи — страшное оружие. Случилось это давно, когда меня насиловал какой-то ублюдок, пока второй обчищал комнату. Я прижала его к груди и… задушила. Второму повезло меньше, умирал неделю.

Всё сильнее и сильнее, пока она не начала истерично дёргаться, пытаясь вырваться из моей хватки. Вскоре она брыкалась всем телом, её ножки разбрасывали землю и песок на берегу, а ручки пытались дотянуться до моего лица. Ещё минута и Мэри дёргалась так, словно её било молнией. Дёргалась хаотично и…

Я её отпустила.

Мэри с круглыми глазами, словно рыбка на берегу, хватала ртом воздух, валялась на моих коленках, пытаясь прийти в себя. Она такая милая, когда мучается или находится в таком состоянии. Я даже невольно провела кончиками пальцев по её лицу и волосам. Нежно, практически с любовью.

После чего нагнулась к самому уху и прошептала:

— Не зли меня, иначе я тебя действительно изнасилую и пропущу через такой же ад, что тебе и не снился.

Глава 62

Увы, не все люди сильны.

Это я уяснил ещё в начальных классах, когда среди нас были как большие мальчишки, так и совсем мелкие как я. Кто сейчас скажет, что в первых классах всё не так страшно, как в старших, я… соглашусь.

Пиздец начинается уже во вторых, в третьих и так далее, когда вы уже более менее знакомы и начинаются выяснения отношений. Дети — не взрослые. У детей нет границ, нет морали, нет принципов. Самые жестокие твари, которых я знаю. Для них всё игра, для них всё просто так. Они не понимают, что делают.

В моём детстве я знал девочку, которая сожгла бомжа, просто потому, что хотела посмотреть, как он горит. Весело же? Вообще пиздец, оборжаться.

Это лишь показывает, насколько детство становится опасным, если его не контролировать. И у меня оно не контролировалось. Поэтому, предоставленные сами себе, мы выживали кто как мог. Были те, кто давал отпор, были те, кто пытался, но становился изгоем. И были те, кто подлизывался, притирался и искал защиты у сильнейших, чтоб не прохватить порции пиздюлей. Уважение и глупый смех в поддержку глупых шуток взамен на защиту от других.

Я был тем, кто подлизывался. Но даже это не всегда спасало от драк и унижения. Кто-то стойко переносил их, а кто-то, как я, ревел в сортире, размазывая сопли по лицу.

Сейчас надо набежать всяким тру-альфачам и сказать, что мужчины не плачут и прочую хуйню. Но мы то понимаем, что пидорам дай попиздеть о «настоящих» мужчинах, они мозг прополощут, но как дойдёт до дела, завалятся.

К сожалению, мне не хватало ни силы духа, ни силы характера перенести все радости счастливого детства. Ну не все могут с гордо поднятой головой идти вперёд, не обращая внимания на крики в спину или на то, что над тобой смеётся весь класс. Некоторые это выдерживают, некоторые пропускают мимо, а некоторые копят в себе.

Поэтому иногда мне было жизненно необходимо просто выплакаться кому-нибудь в жилетку, пожаловаться на жизнь и выпустить всю боль из себя. Как давление из котла сбросить, чтоб не взорваться. Поплакал, пошёл дальше. Своеобразный способ пережить трудности, которые даются нелегко. Ведь какая разница, как ты преодолеешь проблему, если итог будет положительным? Плакать, сраться, убиваться, наносить телесные повреждения… Не все могут пройти с каменным лицом трудности. Некоторым требуется выпустить пар, чтоб не взорваться. Другое дело, делать это на людях, плакаться кому-нибудь или убиваться наедине.

Давно же это было…

Уже и не помню, когда мне хотелось просто поплакать и выговориться. Да, плакал от боли и от обиды, да рассказывал то, что беспокоит. Но именно выплакаться и выговорить всё, что накипело… Да, я слаб. Не быть мне тру-героем. Но я и не хочу. Не всем быть героями, не всем быть суперсильными доминаторами-нагибаторами-культиваторами-ебаторами, которые плевать хотели на остальных.

Крыша окончательно поехала, и я чуть не прибил Лиа. Да, она сучка, да, маньячка, но по сравнению со мной она просто невинная овечка. Как это не прискорбно, самое худшее зло то, что готово идти к своей цели любыми способами. Не обязательно, что цель будет плохой. Просто любая цель требует определённых затрат. И то, готов ли ты затратить подобные ресурсы на цель, определяет то, кем ты являешься.

Голоса, тени прошлого, те кого я любил и те, кого предал, они шептали мне, они приказывали, угрожали, умоляли выпустить ей кишки и потом просто отпустить сознание, в которое я вцепился. Даже моя бывшая девушка затесалась. Их стало слишком много, а туман стал просто непробиваемым. И ведь почти получилось у них. Безумие такое безумие…

Что меня остановило?

То, что я говорил о себе в третьем лице. Это резануло слух, это было неправильно. Да и галлюцинации казались уж через чур умными, словно их уже рисует не моё сознание, а кое-что покруче. Оно и выдернуло меня из аквариума, заставив взять контроль обратно. Я ведь даже не заметил, как потерял его. Жутковато немного, когда понимаешь это.

А потом… потом, словно заноза, вытащенная из тела, дающая наконец покой измученной плоти, всё, что накипело во мне, хлынуло потоком наружу. Просто сил уж не было держать в себе. Хотелось говорить, плакаться, жаловаться. А Лиа, сучка, выглядела такой понимающей и внимательной, что я не выдержал и раскололся.

Чтоб идти дальше, надо избавиться от груза.

Я говорил, рассказывая, что произошло, что со мной делали и что я чувствовал. Рассказывал, как я боялся, как ждал и как мучился каждый день. Мою боль и обиду за то, что меня пытали вообще по ложным обвинениям, тем, что я не делал. Говорил и жаловался на все эти сраные дни, пока наконец не понял, что меня начало отпускать.

Становилось легче.

Естественно, всё я рассказать не мог. Про то, как мне обидно было получит звание антигероя и спасаться от неоправданной жестокости. О том, что мне приходилось делать, и как всё в итоге получалось. Терпеть издевательства этого мира как физически, так и морально. Да много чего я не рассказал ей, так как не стоит рушить и без того подмоченную репутацию антигероя-нытика. Однако за эти все шесть дней я от души выговорился.

Стало как-то пусто.

Так всегда, когда тебе плохо и слёз уже нет, становится просто плевать на всё. Единственное, что хотелось, так это спать. Галлюцинации, что мучали меня всё больше и больше вместе с голосами стали тонкими и призрачными. Словно выпуская из себя накопившуюся боль, я делал их слабее.

Так я и не заметил, как просто уснул.

Это был бред.

Это была галлюцинация. Маленький мир, что я хотел видеть всей душой. Куда хотел вернуться. То место, где мне были рады.

Это был мой дом.

Я был в старой квартире, где раньше жил.

Как я понял? Очень просто — в отличии от сна я могу соображать здесь своими мозгами. Скорее всего это последствия моего лёгкого безумия.

Этот запах, что можно почувствовать в старых квартирах, нельзя было ни с чем спутать. Старый и добрый, говорящий, что ты дома.

Старые железные полки с обувью, которые не изменились по прошествии стольких времён. Те, которые я запомнил когда-то давным-давно. А вон коробка с игрушками, что я вытаскивал на улицу. Старая, от посылки. И вешалка с одеждой. Кажется, я сдал в росте, так как не могу дотянуться до неё.

Зал… Такой типичный советский зал. Я в шоке, как мать умудрялась поддерживать его даже после того, как прошло столько времени. А сейчас он вообще выглядел как с картинки — красный ковёр, вездесущий советский диван, шкаф, которыйбыл во всех квартирах, покрытый лаком. Интересно, были вообще другие модели этого шкафа?

И конечно же телевизор, тот старый бегемот. Мать купила китайского представителя с японским названием позже, когда я поступил во второй класс. А этот старый, добротный, созданный для того, чтоб его можно было сбрасывать с окна на голову незадачливым пьяницам.

И запах. Не запах смерти или стариков. Это был запах того мира, той культуры и той атмосферы. Кто хоть раз чувствовал этот запах, сразу поймёт меня, так как теперь его уже и не почувствуешь нигде.

Но меня интересовало другое.

Кухня.

Там было светло, очень светло. Точно такая же, как я себе её запомнил.

Этот белый кафель, обеденный стол у стенки, шкафы и кухонные столики вдоль другой стены, которые до сих пор были заставлены кружками, тарелками и прочей кухонной утварью. Подвесные шкафы с посудой и всякими вкусняшками, которые при таком росте мне недоступны.

И там, за этими столами копошилась моя мама.

Я не спутаю её ни с кем. Да, девка, залетевшая в пятнадцать, да, ведущая шлюховской образ жизни, пока в её жизни не появился я. Но теперь заботливая, вечно уставшая, любящая и родная. Кто бы мог подумать, что она породит такого как я?

Знала ли она, что в будущем где-то там я буду убивать людей сотнями?

— Мам? — спросил я по своему обычаю, как делал это раньше.

Мой голос был тонким и тихим.

— Ты вернулся? — обернулась она.

Всё тот же человек, прикрытые глаза, уставшие от такой жизни, улыбка, которую она выдавливала из себя нам. И лицо, которое было на всегда худым.

Но это не она.

Мы оба знаем то, что знаем. Её голос пусть и похож, но едва заметные интонации выдают качественную подделку. Если не вслушиваться, ты никогда не заметишь их. И всё же…

Я просто подошёл и уткнулся лицом к ней в живот. Я был действительно мелким. Приятная галлюцинация, добрая и тёплая. Не чета кошмару, который меня преследует. Хотелось бы остаться здесь.

— И ты можешь, — погладила она меня по голове, прижимая к себе.

— Мы оба знаем, что нет, — вздохнул я и отстранился.

Это не моя мать, она улыбается так, как не улыбалась моя. Я вижу её острые зубы, её тёмный взгляд, пусть всё остальное и повторяет её вплоть до запаха.

— Садись, сейчас будет обед, — кивнула она на стол.

Ну… обед есть обед. Я занял место у входа на кухню. Форточка на улицу была открыта, и я мог слышать шум ветра, детские крики и смех, едва заметный гул машин. Но, к сожалению, ничего не было видно. Свет с улицы был настолько ярким, что окно буквально заливало белым. Мне это невольно напомнило врата в рай.

Мама, как и обычно, поставила передо мной тарелку моего любимого горохового супа, после чего села напротив и, уперев руки в подбородок, смотрела на меня.

Вкус был действительно старым и добрым, таким, каким я его запомнил. Хотя уверен, что чувство насыщения было ложным. Хотя кого это волнует?

— Спасибо, — улыбнулся я, вставая из-за стола, после чего подошёл как маме и обнял за шею.

— Ты знаешь, что я ненастоящая, — напомнила она мне.

— Да.

— Тогда почему обнимаешь? — она не вырывалась из объятий.

— Ну не бить же мне тебя.

— И то верно, — усмехнулась мама и развернулась ко мне.

И вот старая как мир картина. Я сижу у неё на коленях, и она обнимает меня, прижимая к себе. Вечная и красивая картина. Сколько мне сейчас? Шесть? Пять? Скорее всего в этом диапазоне. Может даже меньше.

— Ты не боишься меня?

— С чего вдруг?

— Я не та, за кого выдаю себя. Многие, понимая это, злятся, ругаются, пугаются. Кричат, чтоб я не смела осквернять своим присутствием и копированием их любимых, — было в этой усмешке что-то тёплое, материнское. Словно мать, усмехающаяся над глупым поступком несмышлёного и злящегося ребёнка.

Я пожал плечами.

— А мне приятно. Приятно видеть тебя, пусть и ненастоящую. Так что… спасибо, что пришла ко мне в этом бреду. Я действительно благодарен. За то, что смог вновь увидеть это всё. Старый дом, старую кухню. Тебя. Потому что вряд ли мне выпадет возможность ещё раз узреть те маленькие и тёплые воспоминания, что остались у меня. Всё стирается, всё теряется и ломается.

— Ты можешь остаться, — тихо сказала она. — Остаться здесь, со мной. Жить этой жизнью.

— В иллюзии?

— Отпусти реальность, и иллюзия станет реальной. Как… виртуальный мир. Отпусти то, за что держишься и забудешь. Это станет реальным для тебя. И ты сможешь играть во дворе, становиться старше, жить… и я буду заботиться о тебе. Заботиться, как делала бы это твоя мать. Обычно люди не замечают смены. Это как сон, когда ты уснул, но во сне не можешь понять, что спишь. Однако… твоё отчаянное сопротивление и постоянная борьба… дали свои результаты. Однако всё можно вернуть.

Я прижался к ней сильнее. Приятное чувство. Слышать её стук сердца. Чувствовать родной запах. Её мягкость.

— Но это нереально. Это иллюзия, это галлюцинация… — неожиданная догадка заставила посмотреть в её чёрные глаза. — Ты богиня снов?

Она усмехнулась. Грустно, прямо как моя мама.

— Нет, я Богиня Безумия.

— Безумия? То есть все те галлюцинации… твои? Ты их послала?

— Правильнее сказать, ты меня позвал. Моя сила и твои мысли создали их. Люди хотят спрятаться, хотят найти место, где будут счастливы, и я прихожу, постепенно заполняя собой их разум. Предлагаю выход, и они соглашаются… в большинстве своём.

— Не слишком ли добрая? — недоверчиво выразил я своё мнение.

— А должна быть злой? — она улыбнулась и поцеловала меня в лоб. Приятно. Действительно, знает, как вести себя со мной. — Я дарю мир людям, что не смогли выжить в своём. Они сходят с ума и попадают в мои объятия. Я дарю им спокойствие, дарю то, что они потеряли или то, что хотят приобрести. Пока их тело там, пока они пускают слюни и творят глупости, веселя людей, их души и сознания со мной. Они приходят ко мне, когда боль невыносима и я просто избавляю их от неё. Как тебя.

— Прости, но мне не нужна такая реальность, — сказал я виновато.

Она погладила меня по голове, вглядываясь в мои глаза, словно желая там что-то увидеть.

— Но тебе здесь будет лучше. Я смогу позаботиться о тебе. Там тебя будет ждать лишь боль и разочарование.

Заманчиво. Очень заманчиво. Я вылез из её объятий и подошёл к окну, от куда так нестерпимо светило. И стоило мне оказаться рядом, как свет наконец отступил, позволяя взглянуть на этот мир своими глазами.

Там была небольшая площадка между пятиэтажными хрущёвками, залитая солнцем. Вокруг зелёные деревья и такая же яркая зелёная трава. Картинка была такой, словно кто-то выкрутил контрастность, яркость и жизнерадостность.

Там, на середине площадки бегали дети, среди которых я увидел одну девчонку. Помнится, мне она очень нравилась, но вместо того, чтоб признаться, я дёргал её за волосы. Её все звали вороной из-за чёрных волос, но я упорно называл её сорокой, показывая тем самым свою симпатию. Правда потом она уехала с предками и не стало у нас возможной свадьбы. Эх-х-х… Дети такие дети, что аж затылок чешется.

Сейчас это выглядит как маленький рай, очень старый и добрый мирок, что живёт где-то внутри сердца.

— И ты можешь жить здесь тоже, — положила она мне руки на плечи. — Можешь вырасти, завести семью и умереть. Когда это случится, твоя душа покинет и твоё реально тело, так что не о чем волноваться.

— Но… это не то. Это не реально. Это всё ненастоящее кроме тебя и меня. Так что… мне здесь не место. Даже несмотря на то, что я тебя люблю.

— Я не твоя мама. Почему ты повторяешь, что любишь меня?

— Плевать мне на это, — я обернулся. — Ты выглядишь как она, ты пахнешь как она и поведение у тебя такое же. Может… мне хочется на мгновение поверить в это всё, а может ты моя вторая мама, кто знает. Нянчишься же со мной.

— Это звучит странно. Первый раз меня называют мамой, при этом зная, кто я.

— Всё бывает в первый раз. Так что притворись, что ты не знаешь, что знаю я. А я притворюсь, что не узнал правды. Пусть на это мгновение, но я хочу представить, что моя жизнь сложилась иначе. Не было никаких съеденных тортиков, оставивших отпечаток в моей душе. Ни на кого не нападали белки и дрозды, никто не умирал от рака, никто не писал в цветочные горшки из вредности, и никто не калечил других. Мы просто представим, что этого никогда не было, что мир остановился в этом момент, стал вечным, ярким и добрым, где дети всегда счастливы, а родители всегда любят.

Потому, что этот момент станет ещё одним кусочком, что я сохраню в лакированной коробочке на пьедестале. Я ничего не помню об этом времени, поэтому это была возможность вновь увидеть то, что я забыл. Мне ничего не остаётся, как собирать свои счастливые моменты в коробочки, пока мир пытается вырыть мне могилу.

— Хорошо, сынок.

И вновь мы обнимаемся. Чем старше становишься, чем дальше дом и страшнее мир, где ты живёшь, тем больше хочется обнять человека, которого возможно ты больше никогда не увидишь, и не отпускать. Такая гениальная мысль, но так поздно пришла. Хотя… не до того тогда было.

— Ты ещё…

— Погоди, — перебил я её. — Давай ещё немного постоим.

— Хорошо.

Здесь так светло. Так красиво, несмотря на то, что это просто квартира. Яркое воспоминание. Не чета как моему реальному миру, так и миру, где мне все нихрена не рады. Я бы действительно хотел остаться здесь навсегда. Но жить в иллюзии… Нет уж, я лучше выберу реальность, суровую и беспощадную, но ту, где все настоящие и живые.

Минут пять мне понадобилось, чтоб наконец понять — всё хорошее надо заканчивать, иначе можно подсесть. Как например на мир, которого не существует.

— Я думаю, что мне пора, — вздохнул я, отстраняясь.

— Я вижу это, сынок. Твоё упорство, твоё желание выжить… Оно заслуживает уважения. Ты так отчаянно сопротивляешься мне, не хочешь обрести покой и счастье, которые можешь получить.

— Прости уж, мама. Лучше реальная боль, чем приятная иллюзия.

— Зовёшь меня мамой, даже зная, кто я. Ты очень странный.

— А нельзя?

— Можно, просто… удивительно это, антигерой.

— Знаешь уже мои достижения?

— Мне всё равно на них, — она провела по моим волосам пальцами словно гребешком. — Я Богиня, мне подобное не важно. Просто ожидала я увидеть… что-то более злое.

Я усмехнулся.

— Самое страшное зло — человек, который готов добиться своей цели.

— Чьи-то слова?

— Нет, только что придумал. А теперь… я вернусь?

— А сможешь? — улыбнулась она.

— Естественно, — я встал на цыпочки и напоследок поцеловал её в щёку. — Прощай ма, я рад, что ты меня навестила напоследок.

После чего развернулся к окну. Всегда есть выход и этот выход — окно. Девиз любого потенциального самоубийцы.

Я разбежался и прыгнул в него головой вперёд. С таким ростом я по идее не должен был допрыгнуть, но иллюзия есть иллюзия. Она изменяется, стоит тебе захотеть этого.

Тёплый и свежий, пахнущий утром, поток воздуха в лицо. Детские крики, которые становились всё громче и громче, после чего я коснулся лицом асфальта. Мягко и нежно.

Со стороны это мягко и нежно должно выглядеть как арбуз, который сбросили с верхнего этажа, но мне это уже и не видно. Потому что…

Я проснулся.

Часть двадцатая. Таверна упокоенных

Глава 63

«Познавший безумие — вы знаете не понаслышке, что такое безумие. Вы были в её объятиях, вы слышали её голос и чувствовали её тепло, но нашли в себе силы вернуться обратно. Вы познали то, что другим никогда не будет дано узнать.

Условия получения — победить безумие. Бонус — сопротивление негативным воздействиям на сознание.»

Да ладно…

Я протёр глаза, чтоб лучше разглядеть надпись, которую сейчас видел. Она слишком отличалась от тех, что я видел до этого. Потому не сразу верилось в то, что мне её дали.

Нет, ну серьёзно! Не сумасшедший, не мудло, не больной дегенерат, а познавший безумие. Звучит? Звучит! Это даже не стыдно показать другим, хотя делать такое, наверное, не надо. Мало ли что подумают. Я бы вот решил, что передо мной посетитель психлечебницы.

Но надо сказать, что эта абилка знатно упростила мне жизнь. Как? Да очень просто! Теперь никаких голосов и никаких галлюцинаций! В голове тихо и спокойно! Не думаю, что обычный человек сможет это оценить, но на мгновение просто представьте, что находитесь в шумной комнате где все вас зовут и всячески достают. А потом хоп — и вы оказались на природе.

Хотелось просто рассмеяться, покричать и побегать на радостях.

Однако… в след за разрешением одной проблемы поспешила припереться другая.

А именно, Лиа.

Хули она на меня пялится? Вот блять не нравится мне этот взгляд.

Просыпаешься ты посреди ночи, темно, костёр и только его свет хоть как-то даёт видимость. И сидит около костра девка, что прямо глаз с тебя не спускает. Конечно видеть, что я проснулся, она не может, мои глаза совсем чуть-чуть приоткрыты. Но легче от этого ни на каплю не становится. Жуть, да и только.

Может после того, как узнала хочет меня прирезать? Ведь я такого там наговорил… Будь я на её месте, точно бы прирезал. А она то маньячка, ей подобное вообще как нефиг делать.

Хорошая теория, но…

Она бы тогда меня сейчас прирезала. Судя по времени, я спал довольно много, с утра до ночи, часов двенадцать, если не меньше. За это время она бы успела и удушение сделать, и ещё что-нибудь придумать, чтоб спихнуть на несчастный случай. Так что в сторону эти версии ничего не говорит.

Тогда хули она пялится?

— Хули ты пялишься? — так и решил я спросить её прямо в лоб.

Лиа вздрогнула так, словно ей в задницу кол вошёл.

— Т-ты не спишь!? — она моргала как сломанный светофор, пытаясь взять себя в руки.

— Как видишь, — вздохнул я, вставая.

Лиа лихорадочно стала оглядываться, словно в поисках оружия или поддержки, после чего поспешила слегка отодвинуться. Боится? Серьёзно? Хотя… возможно именно её страх сейчас держит её в узде и не даёт меня прирезать. Плюсуем сюда её знания о том, кто перед ней, и в её глазах я выгляжу подобно ядерной бомбе, готовой к детонации.

Хм… отличный способ держать её в узде…

— Как ты?

— Как я? Хм… — я прислушался к своим внутренним ощущениям, садясь с ней рядом. — Хочется кому-нибудь сделать больно. Хочется убивать, хочется разрушать и заставлять плакать.

И это я не вру. Такие желания действительно летают в моей душе. То ли затолкать в задницу тёмную сторону не получилось, то ли остаточный эффект, то ли эти изменения уже окончательны. Ладно, поживём, посмотрим чо да как.

Тем временем я внимательно посмотрел на Лиа. Рука сама собой потянулась к её лицу. Пальцы скользнули по её приятным, хищным очертаниям, по губам, щекам к её глазам.

— Э-э-э… Мэйн? — а мне нравится испуг в твоём голосе.

— Знаешь, хочется действительно сделать кому-нибудь больно. Вот прям очень. Не знаю, с чего такое желание, — мои пальцы начали сдавливать её лицо, но она, испуганно смотря и выдавливая из себя улыбку, даже не отодвинулась.

— Но… не мне же?

— Почему?

— К-как почему!? Мы же в одной команде! — а страх творит с людьми чудеса. — Причём мне нравятся некоторые виды боли. Может стоит всё это сделать по-другому?

Хитрая сучка облизнула заманчиво губы, и её рука легла мне на ноги.

— Можешь даже взять силой, можешь связать… — она ускорила темп речи, — и… высечь меня. Я не против таких игр. Можешь взять меня как угодно, — последнее она уже тараторила. — Я хорошая девочка… послушная… только не выдавливай мне глаз!

Мой палец методично вдавливал её глазное яблоко внутрь, а она даже не пыталась вырваться. Лишь откупиться.

Страх действительно интересная штука.

Я отпустил её лицо и с удовлетворением отметил, как она выдохнула от облегчения, потирая свой глазик.

— Ладно, иди спать, я покараулю пока.

— Спа-а-ать?

Вот же неугомонная извращенка с садистскими наклонностями. Стоило отпустить, а она пытается ко мне прильнуть. Хули тебе надо?

— Я мог-м-м-м… — что она там может, я не стал дослушивать, просто удерживая её за лицо.

— Спать, иначе я тебя сам уложу.

— Можешь уложить меня силой, если тебе станет легче. А можешь прямо здесь… — она опустила голову и взглянула на меня своим блестящим взглядом исподлобья, попутно обеими руками сдвигая одежду с плеч, и грозя вывалить свои груди на моё обозрение, — взять меня.

— Пошла. Вон, — отчеканил я.

— Но ты же…

Я схватил её за руку и, не сильно церемонясь, подтащил к остальным, где просто бросил на землю.

— Спать. Мои слова не обсуждаются… хотя… может быть ты хочешь развлечь меня? — я оскалился той самой улыбкой, которой пугал их до этого. Только на этот раз специально.

— Да нет… как-то передумала. Я-то что? Спать, так спать.

И юркнула к Даре.

Вот и всё. А то заебала меня. Я не против почесать об кого-нибудь хуй, но граница то должна быть. К тому же мне сейчас подобного ну вообще меньше всего хочется. Ни желания, ни сил.

И что на неё нашло? Решила таким образом выбить для себя безопасность? Типа я ножки раздвину, а ты меня не трогаешь? В принципе, будь я сам бабой, так бы и поступил, но… чот не то. Не похоже было на то, что она так хочет выбить моё расположение. Тогда же я её спать отправил, а она всё равно лезла, словно сама хотела меня. А может…

Да ну нахуй, бред же! Сама говорила несколько раз, что я не в её вкусе. Да и тогда, когда я её взял силой, тоже была не в восторге. В жизнь не поверю, что она так быстро изменилась. Значит где-то есть подвох. Все пиздят, а если не пиздят, то уже напиздели. Сучка явно что-то задумала… Надо будет провести воспитательную работу.

Или может избавиться от неё? Хм… ну… есть резон, однако… нет. Пока нельзя. Замочить сокомандников я всегда успею. А резать их без причины у меня рука не поднимается. Надо было делать подобное, пока был в безумии. А сейчас уже поздно. Да и подрывать доверие остальных таким поступком не очень хочется.

Как же всё сложно!

Хотя когда было легко?

Мы вышли только к обеду.

Так уж получилось, что пришлось наказывать Лиа. Как говорил, надо показать, кто главный.

— Стой! Погоди! Я же ничего не сделала! А мы ведь в одной команде!

— Ничего-ничего, — приговаривал я, завязывая узел на её руках. — Одно другому не мешает.

Она валялась на земле и испуганно улыбалась, пытаясь найти поддержку у других, пока я её с любовью запутывал, предварительно стянув с неё штаны. Сначала я не мог понять, чему она радуется, но как почувствовала верёвки на руках, её лицо стало меняться в обратную сторону.

— Ты же не будешь меня убивать? Я же ни разу тебя не предала.

— Это типа угроза? — поинтересовался я.

— Нет! — тут она уже перепугалась, когда я потянулся к мечу. Да и Дара, и даже Мэри, которая не любит Лиа, напряглись. Кого вы во мне видите. Но мне их страх нравится. — Я не угрожаю! Мне нравится наша маленькая команда. Просто ты… Погоди!

Я взял меч и задумчиво оглядел его. Сколько же времени прошло с тех пор, как я его забрал… Не сказать, что много, но кажется, что столько воды утекло.

— Мэри, держи, отрежем ей пальцы на ногах, — похлопал я по голой заднице Лиа.

— Стой! Да за что!?

— Не верю я тебе, — пожал я плечами.

— Но… мы можем же договориться! Я могу доказать тебе свою верность!

— Окей, что ты удумала?

Повисла тишина, которую нарушал только шум леса. Дара и Мэри пялились на Лиа, пытаясь понять, о чём я говорю. Сама же Лиа… пялилась на меня, пытаясь понять, что говорю я. Её рот забавно открывался и закрывался, словно она пыталась найти оправдание, но не могла. Так, я ошибся? Слишком уж правдоподобно выглядит её удивление. Или надавим?

Конечно надавим! С такими маньячками лучше держать ухо в остро. Пусть знает, что лучше даже подозрений не вызывать.

— Ну чтож, пожалуй… отрежем тебе ножки. Нет, сначала мы будем срезать кожу с твоей наглой и вёрткой задницы.

— Стой! Погоди! Да не знаю я ничего! — теперь она без штанов пыталась от меня уползти. — Клянусь, я ничего не замышляла! Мэйн, погоди! Ты же опять обезумел! Одумайся!

Как же забавно она пищит, когда боится, как пытается уползти. Блин, прикольно! Мне нравится пугать людей, кажется я понимаю полтергейстов и призраков.

Я шёл с коварнейшей кровожадной улыбкой, помахивая красноречиво мечом, пока она, перепуганная и связанная пыталась меня образумить. Хм… а мне нравится, когда меня умоляют сохранить жизнь. Нравится играть ей как шариком в руке. Нет, это не значит, что нравится убивать, просто запугивать и чувствовать власть.

— Прошу тебя, хватит… — уже всхлипнула она, уперевшись в дерево.

— Так ты мне ничего не хочешь сказать?

— Я просто не знаю, что сказать, так как никогда не думала о предательстве.

— Не верю.

— Женщины милые и пушистые! Они никогда не врут!

Ебать загнула. Ты ещё скажи, что все мужики предпочитают товарищей, а не баб.

— Ну… в некоторых местах вы действительно пушистые. И очень даже милые. Правда это никак не связывается с верностью, — я направил на неё меч. — Ну так что?

Кажется, я довёл Лиа до точки кипения. Губы дрожат, глаза распахнуты до максимума, вся сжалась. Интересно, урок усвоен?

Думаю, да. Но потом же опять будет хрень пороть.

— Мэйн, — меня неуверенно подёргали за одежду. Мэри стояла и смотрела на меня щенячьими глазами. Блин! Милаха! — Может, если она заслужила наказание, обойтись клизмой?

Мэри, ты чо, защищаешь её? Неужели я действительно так похож на зверя!?

— Да-да! Можно обойтись и этим! — обрадовалась Лиа предложению. — Ведь необязательно мне отрезать что-нибудь!

Короче, порешили на клизме. Промыли мы Лиа до самого не хочу, накачав водой так, что у неё даже живот начал выпирать. Ну и классическая пробка в задницу. Она молчала, покорно принимая наказание, несмотря на то, что слегка кривилась лицом.

Надеюсь, выебоны её на время закончатся и Мэри она перестанет трогать.

И вот, после воспитательного процесса мы двинулись дальше. Путь не должен был быть долгим, однако каменоломня находилась ближе к горам. А нам ещё предстояло посетить таверну, местный перевалочный пункт, где отдыхали люди. Где-то здесь ещё была деревня, но это надо было сворачивать с основного тракта, чего делать весьма не хотелось.

Вообще по-хорошему нам надо раздобыть лошадок, а то чот я заебался ходить пешком. К тому же наши рожи в скором времени могут подать в розыск. Учитывая местный уровень информативности, такими темпами нас будут ещё несколько лет искать, но рисковать всё же не очень хотелось.

Я посмотрел на свою пати. Те, увидев мой взгляд на себе, поспешили отвернуться и сделать самое безобидное и милое лицо, на которое были способны. Бояться? Отлично, значит показательная порка Лиа подействовала на них благосклонно. Боятся, значит уважают. Хотя наказывал я Лиа не ради них. Просто сама извращенка меня слегка напрягает. Не могу понять, что она хочет и о чём думает. И как следствие — боюсь её.

А если боишься кого-либо, то заставь его бояться тебя, что я активно и делаю. А то не хватало мне тут разбушевавшейся маньячки. Ведь если она почувствует, что я не могу дать ей отпор, что сделает? Правильно, будет гнуть свою линию. Нам это надо? Нет. Вообще, было бы проще поставить печать…

И тут меня осенила гениальная идея.

Можно же поставить на неё печать и дело с концом! Прошлую пати я опечатал и поэтому мог не волноваться на счёт предательства. Сейчас можно сделать точно так же… Но имеет смысл тратить её на Лиа, бесполезную девку, которая и так запугана?

Нет, прибережём на потом. А то Лиа как персонаж вообще не сильно нужна. Я её держу, потому что она там знала какую-то шлюху и имела выходы на каких-то там людей, с которыми общалась. А ещё её можно использовать как разменную монету. Не в плане смерти, а как подкуп: заставить перепихнуться с кем-либо за инфу, если такая необходимость возникнет.

А вот драгоценную печать я потрачу, пожалуй, на кого-нибудь сильного, типа силовика. Или ходячую аптечку. Хм… может поставить на целительницу? Хотя… нет, слишком блядовато выглядит. Это уже на крайняк если всё плохо будет.

Дорога шла скучно. Единственное, что служило мне развлечением, так это мучения Лиа. В неё я влил на этот раз под самую завязку. Конечно, десять литров разом не поместятся в кишечник, их просто заливают в него частями, вымывая всё. Но это не помешало мне влить в неё несколько небольших кастрюль. Теперь она словно бочка, слегка покачиваясь, шла с весьма болезненным лицом.

— Ты как? — похлопал я её по животу. От такого у неё глаза выпучились, и она рукой схватилась за пробку.

— Я… осознала свою ошибку. Может хватит?

— Тебе же нравилось.

— Ну… не в таких количествах. Живот тянет и болит.

Я ещё раз похлопал её по животу заставляя кривиться и буквально одной силой воли удерживаться от того, чтоб не лопнуть.

— Ничего, тебе на пользу. Подумаешь о своём поведении. Научишься кроткости.

— Уже научилась, — заверила она меня.

— Ничего, ещё поучись.

Пока я радовался мучениям маньячки, которая сама теперь испытывала на себе все прелести пыток, меня позвала Дара.

— Мэйн! Там бревно поперёк дороги!

Ну блин, нельзя же просто так дойти до пункта назначения.

Вздохнув, я прошёл вперёд.

Ненавижу бандитов. Особенно тех, которые встречаются именно на моём пути.

— Так, Мэри, драться умеешь?

— Ну… если только под «Контрольным рывком».

— Отлично, так, Дара, дай сумку. Мэри, топай вперёд. Как дам команду, под способку и в атаку, но сначала найди этих засранцев, которые не спешат появляться. Дара, в кусты, будешь снайпером. И тоже их ищи. Убирай тех, кто будет прятаться. Лиа, со мной.

Вроде всех распределили.

Раскидав указы, я двинулся вперёд, пока Мэри бодрым бегом направилась к бревну. План прост. Увидят Мэри, Лиа и меня, вылезут. И тут Мэри их всех чик-чик, я магией бах, Дара пах-пах. Ну а Лиа, надеюсь, не обосрётся.

Но вот незадача, мы уже подошли к дереву, а никого нет! Вообще никого; что Мэри, что Дара молчат. Да и моя трусливая жопа не спешит бить тревогу. От сюда вопрос, где враги? Я вижу, что дерево срублено, вижу вон пенёк, щепки, что говорит о свежести постройки этой баррикады. Значит они должны быть здесь.

Чот мне это не нравится.

Подхватив Лиа под локоть, я утащил её в ближайшие кусты.

— Ты… ты меня хочешь прямо здесь?

— Ты чо, дура? Мы прячемся.

В этот момент к нам запрыгнула Мэри.

— Ну как, увидела кого-нибудь?

— Неа.

— Тогда марш к Даре и быстренько осмотритесь. Если не найдёте врагов, просто валим подальше. Ты же… выдёргивай свою пробку. Если что, налегке побежим.

— Прямо здесь?

Ты чо, Лиа, покраснела? Неужели стесняешься?

— Да, здесь. Я в своё время насмотрелся на срущихся и сущихся людей. Так что давай быром.

И она, закрывая красное от жгучего позора лицо руками, принялась за нехитрое дело. Ничего, унижение тоже способ воспитания. Меня больше интересует, что за хрень тут происходит. Потому, что если нет разбойников и грабителей, то есть те, кто их убил. И хорошо, если там благодарный рыцарь, а если интерпретация той же Клирии? Да нас всех покрошат тогда.

Глава 64

Мэри и Дара вернулись через пять минут. Довольно спокойно и расслабленно, словно и не пиздец вовсе. Я, глядя на их вид, сам расслабился; значит всё в порядке.

— Ну как? — поинтересовался я вставая.

Их взгляды тут же скрестились на красной Лиа, которая отворачивалась и просто была не в силах смотреть ни на кого. Кажется, я нашёл её слабое место.

— Ну… разбойники мертвы, — сказала Дара, косясь на Лиа.

— Да не смотри ты на меня! — не выдержала та.

— А что случилось? — заинтересовалась Мэри.

— Да обосралась она, — махнул я рукой. — Давай лу…

— Я не обосралась! Ты сказал при тебе справлять нужду!

— И?

— И!? За что ты так со мной!? Я девушка! Я же тебе ничего плохого не делала!

— Слушай, Лиа, — решил я сыграть в доброго полицейского. — Ты красивая девушка, которая своим одним видом возбуждает у людей обоих полов нездоровый сексуальный интерес. Как ты думаешь, за кем бы ринулись разбойники в первую очередь?

— Эм… за мной?

— Верно, — погладил я её по голове. — И ты бы далеко не убежала. А отпускать тебя, чтоб ты там случайно на кого-нибудь наткнулась, я тоже не могу. Поэтому пришлось так поступить. Случись что, я бы тут же порвал бы засранца… — Или бы порвали меня. — …и защитил тебя.

Пиздец на словах я герой, но на деле хуй простой. Но показуха — наше всё.

— Хочешь сказать, это типа ради меня?

— А по-твоему, почему я отправил их вдвоём? Чтоб прикрывали друг друга. Прибило бы меня в туалет, я бы так же тебя попросил покараулить меня. Так что…

Не знаю, насколько хорошо она уяснила мои слова, но я сказал, в первую очередь, главную причину такого решения. Конечно, мне было приятно её унизить, но это лишь последствие. А так не дай бог она бы наткнулась на засранцев. Это был бы пиздец.

— То есть ты это сделал не для того, чтоб унизить меня?

— Нет, мне было приятно посмотреть на твою красную моську, — не стал скрывать я, — но сделал это для того, чтоб тебя не убили в кустах и я смог бы прикрыть тебя.

— Ну… если так…

Пока она обдумывала мои слова, я вернулся к прерванному разговору.

— Так что там? Разбойники мертвы?

— Ага! — кивнула радостно Мэри. — И мы встретили ту, кто эта сделал!

Так… мне это не нравится. Почему? Да, во-первых, «ту», то есть баба. Я люблю баб, но я уже их боюсь блять. Больные, шизанутые, пизданутые. Тут нормальные девушки перевелись что ли? Во-вторых, что там за культиватор? Ненавижу всех, кто сильнее меня — они могут пробить мне пизды, что плохо скажется на моём здоровье.

— И вы сразу вернулись ко мне, как заметили её, верно?

— Да, — закивала Мэри, — сразу же…

Ну слава богу.

— …как поздоровались с ней.

БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я!!!!!! НАХУЯ!?!?!?!?

Кажется, реакция была очень красноречива на моём лице, от чего все как-то бочком-бочком и подальше от меня.

— Так, клухи мои любимые, кто сделал столь необдуманный шаг?

Мэри с дрожью подняла руку. Боится? Правильно делает.

— Мэри, милая моя девочка, что получит своё наказание в ближайшем будущем, скажи-ка мне, нахуя? — спросил я ласково.

— Ну… она вроде как герой.

А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!! ЕЩЁ ХУЖЕ!!!!!

— Ясненько, ещё что-нибудь сказать можешь?

— Ну… она ещё там больше сотого уровня.

Нет, ну тут вообще грех не покричать.

А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Просто чудесно.

Я подошёл и обнял Мэри, эту маленькую дуру, которая решила занять почётное место Дары. Та слегка растерянно хлопала ресницами, не понимая причины моей реакции, пока… я не начал любовно сдавливать её в моих объятиях.

Вот так, плюща её в руках, я встал. Та только ножками дрыгала.

— Итак, она нас ждёт, верно?

Дара опасливо кивнула.

— Ясненько, — сказал я, сдавливая сучку ещё сильнее. — Лиа, тебе нужна Мэри?

— Ну… давай, а то, ты её скоро убьёшь.

Я отпустил Мэри, позволяя упасть ей на землю. Ну? Твои действия, Лиа?

И та… подошла к ней, когда я повернулся спиной и тихо, едва слышно спросила:

— Ты как?

Ну слава богу. Наконец вы хотя бы по женской солидарности сошлись блять. А то заебали друг друга пиздить. Хоть какой-то толк от наказаний. Значит смог разбудить хоть какое-то чувство уважения и сопереживания к товарищу, и то хорошо.

— Ладно, давай, веди нас к этой машине смерти. Убежать мы не убежим, но притворимся нормальными людьми.

— А почему не убежим? — спросила Лиа, помогая Мэри встать. От меня не укрылось как она как бы невзначай пнула ту под зад. Значит всё-таки свои разборки между собой вы не оставите. Ну хоть помогаете друг другу.

— А если она решит догнать нас? Подумает, что мы плохие. Ведь если убегаешь, то значит есть что скрывать. А у неё там стольник лвл, значит ну совсем не проста дрянь. У неё по минимуму по сто двадцать в каждом показателе.

Лиа присвистнула. Да-да, вот на столько всё плохо. Я ещё просто невольно вспоминаю рыцаря-долбоёба без страха и упрёка от которого мурашки по коже пробегают табуном. Не дай бог там такая же будет, вообще пиздец тогда.

Мы выдвинулись к месту, где засела эта валькирия стоуровневая. Я ещё раз подумал о варианте свалить нахрен, но она может вполне нас догнать. И тогда доверия к нам точно не будет. Герои вообще пугали меня своей недалёкостью, словно воспринимали это всё как игру или просто были тупыми. А возможно и то, и другое. А тут сами придём, поклонимся, скажем спасибо, да свалим. Ведь если не убегаешь, значит и скрывать нечего.

Буквально через пять минут Дара привела нас на небольшую поляну с костром в центре.

Уютная такая, с палатками, окружённая с трёх сторон густыми кустами и одним высоким деревом на самой поляне в середине, на котором построили навес. Сразу видно, что отстроились они знатно. Правда вид портила гора трупов разбойников, но нам не привыкать. Куда важнее и страшнее была девушка, что стояла у костра.

Ох ебать, я еле удержался чтоб просто не свернуть и не уйти обратно в лес. Сыкло я, что ещё сказать.

Это была девушка, моя ровесница, наверное, с короткими и красными волосами. В красном платье с корсетом, длинными рукавами, красными перчатками и такой интересной бронеюбкой с рюшечками, которую в нормальном бою никто бы одевать не стал. Видимо, чем легче и красивее наряд, тем лучше защищает.

Но платье, должен признать, красивое. С ремешками, всякими блестяшками золотыми.

За её спиной, чтоб ты не спутал её с простыми плебеями и мусором, развевался красный плащ, внутри обшитый белой тканью. Хули он развивается!? Здесь блять ветра нет! Ну и красные сапоги на шпильках, чтоб было удобнее бегать по грязи и камням.

А оружие…Конечно же две катаны. Ну без катан некуда. Если нет катан в мире, где все одеваются в броню от танка, то ты не герой и не воин. Ведь против меча и щита, где ещё и кольчуга есть, катана так важна, что просто пиздец. Но чтоб ты понял, насколько перед тобой герой, у неё было две катаны. Видимо, по каждой на руку.

Эпичность зашкаливала так же сильно, как и температура у больного гриппом. Вынужден признать, что столь броский и неудобный наряд очень впечатляет.

Скрашивает это всё её красивое, серьёзное личико.

Я уже успел обдумать вариант поставить на неё печать и решил не рисковать. Сотый уровень не хухры-мухры. Поставит то поставлю, но я же опять накосячу и у неё вполне останется время, чтоб меня грохнуть. А может вообще сопротивление есть, ведь сотый уровень.

— Добрый день, путники, — поздоровалась она с нами и слегка поклонилась. Её голос как у какой-то бизнес леди, вежливый, но строгий и уверенный. Естественно она не из этого мира. Особенно палится она по одежде. Ни один нормальный человек не будет одеваться так.

— И вам доброго дня, — поклонился я и вслед за мной моя недокоманда. — Приятно видеть дружеское лицо в этом невзрачном и негостеприимном мире.

— Спасибо. Мне тоже приятно видеть дружеские лица в этом месте.

— Эм… а вы не местная? — спросила Мэри, мило хлопнув глазами.

Та перевела взгляд на Мэри и улыбнулась. Так и запишем, милую Мэри и Дару ставим в ударную группу по героине.

— Нет, я с графств, что поддерживают фракцию Дня.

— Тогда почему вы здесь? — спросила Дара.

— Нам, героям, разрешено ходить по всей стране. Нам нельзя нарушать законы графства, однако в остальном мы свободны.

— А здесь вы почему? — спросила вновь Мэри.

— Мой долг требует от меня вмешаться в ситуацию в этом графстве.

И пока кто-то не спизданул какой-нибудь хуйни, а они могут (в чём я никогда не сомневаюсь, так это в своей команде), голос подал уже я.

— Это очень хорошо, — выдохнул я, сделав жалостливое лицо и показав на нём облегчение. — В последнее время такое твориться… такое твориться…

Говорил я с придыханием, словно какая-то бабка, весь из себя такой никчёмный перец, что аж блевануть хочется.

— То город сгорит, то там вновь что-то на горизонте полыхает. И ведь никто народу не помогает более. Моя жена, — я положил руку на Лиа, — и я потеряли таверну. Благо деньги успели забрать, да что-то по мелочи.

При слове жена, Лиа немного странно на меня посмотрела, но остальные не подали виду. Лиа, сучка, не пались так!

— А вы пришли найти виновников этого? — спросил я, вкладывая надежду в голос. Надежду, что она свалит сейчас.

— Да, — кивнула она, вздёрнув подбородок вверх и выпятив грудь. — Я, герой маренового клинка, Кэйт, ловчая душ. Услышав о бедах этого графства, я поспешила предложить свой клинок графу, на что он с радостью согласился.

Говорила она спокойно, твёрдо, но в тоже время женственно. Кто хоть раз общался с бизнеследи, сразу поймёт, о чём я говорю. Это голос лишь показывал, насколько она уверена в себе и не привыкла спорить с кем-либо. Опасная личность.

— Но он же из фракции Ночи.

— Когда горе спускается на земли, не имеет значения, какая фракция. Мы одна страна. И если графу этих земель нужна помощь, то я просто обязана предоставить её.

Боже, как же вы любите заливать про долг и прочую хуйню. Этого пафоса хоть вёдрами отгружай. Что ещё хуже, так это то, что она тут ща шастать будет. Ещё хуже станет, если она припрётся к графу и там засядет. Тогда вообще хуй знает, что делать.

— И… кого вы здесь ищете? — поинтересовался я.

— Монстра! Ужасного монстра, что терроризирует это место! Я слышала, что это огненный демон! Он спалил тот город, а потом его видели в лагере работорговцев. Вернее, видели, что от них осталось. И сейчас деревня. Поэтому я надеялась его перехватить, однако… наткнулась на этих подонков. Не могла позволить им дальше грабить и убивать людей.

Ну и хорошо. Нам проблем меньше, а то хрен знает, какой у них уровень вообще. Вдруг там сороковник, а у нас тут средний по команде двадцать пять.

Но теперь мы знаем, что появился ещё один охотник за головами по мою душу, так ещё и сотня лвлов. Хотя…

— А правда, что у вас сотый уровень? — спросил я, придавая своему лицу мимику восхищения. Талант, приобретённый в школе, не пропьёшь.

— Да, — улыбнулась она как-то скромно, потупив взгляд. — Действительно сотый, правда я стараюсь не распространяться об этом.

Пиздец, лицемерие. Старается не распространяться, но об этом рассказала двум незнакомым девкам из леса.

— Тогда я просто уверен, что скоро эта тварь поплатится за свои злодеяния, — сказал я уверенно. — Благодарю вас, герой, что вступились за нас, простой люд, так как немного помощи было от графа. Спасибо вам большое.

Поклонился я и моя команда повторила манёвр за мной.

— Но теперь нам надо идти, а то скоро закат, а мы планировали найти место для ночлега.

Кстати да, мы шли с обеда, а уже ближе вечер. Надо бы успеть и пожрать приготовить, и место найти, чтоб в потёмках этого не делать. А завтра уже встать пораньше и двинуть дальше. По моим прикидкам, если выйти спозаранку, то к обеду вполне доберёмся до таверны. А там уже двинемся в сторону каменоломни, которая пусть и показана на картах близко, но по сути надо топать к самым горам.

И когда мы уже собирались дать по съебам от ходячей тяпки для прополки сорняков, она бросилась нас останавливать.

— Погодите, я не могу вас просто так оставить! — Можешь! — Дороги опасны, и я, как герой, не могу вас просто так оставить на произвол судьбы, — её голос был таким твёрдым, что пиздец просто. Если откажемся, то свяжет и бросит рядом.

— Но…

— Я не могу здесь оставаться, — пришла на помощь Лиа. Я даже был немного благодарен. — Я беременна и вид этих трупов вызывает у меня тошноту!

Забираю слова на счёт благодарности обратно. Ты чо сказала щас, дура? Ты понимаешь, что если она герой, то сразу же скажет…

— Тогда я точно не могу оставить вас на произвол судьбы! — Вот именно это она и скала. Как с языка сняла. — А трупы… сейчас.

Героиня практически мгновенно переместилась к телам, подхватила одно и…

Просто швырнула в лес как какой-то камушек!!! Это же пиздец сила! Уже меньше чем через минуту ни одного трупа не было.

Теперь то нам точно от неё не отвертеться! Блин, так и хочется тебе вмазать, Лиа. Судя по всему, тупость заразна до ужаса. Стоит одной тупить, как другая подхватывает эту неизвестную науке болезнь и начинает ею страдать.

— Готово, — сообщила нам она официальным тоном, словно мы тут сделку подписываем. — Теперь располагайтесь. Я сегодня буду караулить и могу заверить, что ни одна мышь к вам не подберётся.

Даже не знаю, хорошая это новость или нет. Но делать было нечего, пришлось нам под надзором этой девицы расположиться на ночлег прямо здесь. Я ещё на всякий случай прогнал её через свою способку и выяснил что она не врала.

Честно говоря, тут я откровенно забеспокоился за свою жопу и жопы своих товарищей. Было два звания, которые как бы говорили про сотый уровень и не несли угрозы.

«Выдающийся воин — вы прошли несколькими навыками порог в сто очков. Не все могут похвастаться подобным. Вы действительно выдающийся воин.»

«Легендарный герой — легенда. Это то, что можно сказать про вас. Вы достигли сотого уровня. О ваших силах будут петь в песнях и слагать легенды. Ваши достижения не забудутся и через века.»

А вот другое как бы намекало, что наша героиня не простая девчонка.

«Пожиратель душ — вы поглощаете души врагов, что даже хуже смерти. Для вас не существует норм и правил, вы плюёте на чувства и жизни других людей. И даже после смерти им не обрести покой.»

Пиздец, да и только. Нет, у неё в званиях есть «Доброе сердце» и «Защитник слабых», что говорит о её правильности и доброте, но «Пожиратель душ»… Это пугает, если честно.

Вот и всё, у нас на жопе сидит тянка с сотым уровнем и жутким званием. Хотя в остальном типичный представитель семейства «яжгерой». Добрая, верная, справедливая и так далее, но пиздецки опасная. Надо будет выяснить, от куда такое у неё звание взялось.

Что делать? Думаю, если дойдём до таверны, то там и распрощаемся. Не думаю, что ради четырёх занюханных странников она будет тут жопу рвать. Хотя героизм их поражает, если честно. Одни конченные мудаки, другие — испившие пафоса высокомерные придурки, думающие, что весь мир у их ног. Ну и чокнутые фанатики.

Один я такой весь правильный и нормальный. Прям не придраться.

Улёгшись на свою импровизированнуюкровать около костра, я напоследок огляделся. Дара, Лиа и Мэри пристроили рядом со мной. Героиня же наша… её нет, но интуиция шепчет, что… а нет, вон она, из кустов выходит, юбку на место возвращает. Ну чтож, приятно знать, что герои не лишены человеческих нужд.

Ну всё, спать, а то я чот заебался уже. Хочется уже по скорее закрыть глаза и забыться. Вообще ничего не хочу. А тут ещё и тепло, хорошо, со всех сторон тела, что защитят меня от ночного холо… Так, я не понял, кто ко мне тут сиськами жмётся!?

Я развернулся и практически нос к носу оказался с Лиа.

Пиздец. Ночью её хищные черты лица только сильнее выделяются. Особенно глаза кошки. Они сука свет отражают.

— Тебе чего, радостная моя жёнушка, — спросил я.

— Я подумала, что может муженёк встревожен и требуется помощь? — она хищно улыбнулась.

— Нет. Не встревожен и пока спокоен как кит, выброшенный на берег. И вообще, разве не жена мне говорила, что такой тип не в её вкусе?

— Жена решила, что мужу требуется помощь и решила предоставить её, — она протянула руку и чуток стянула с себя рубаху, оголяя грудь.

— А произошедшее в доме?

— Ну, теперь то я в курсе. Бояться выйти из-под контроля и натворить бед, навредить команде… И ты же извинился. Теперь я всё понимаю и не в обиде. Если бы знала, сама бы предложила.

— Тогда чего тебе сейчас от меня надобно? — вздохнул я.

— Вдруг тебе ещё раз надо пар сбросить.

— Нет, спасибо, я ценю твою заботу, но не сегодня.

И не завтра. Вообще, я спать.

Перевернулся на другую сторону и чуть не придавил Мэри, что хлопала глазками и пялилась на меня.

— А тебе чего?

— Ну… я могу тебе помочь успокоиться, — тихо прошептала она, заливаясь краской.

Так, я всё понял.

— Герой! — позвал я её, вставая. — Я сегодня с тобой дежурю!

Глава 65

Выдвинулись мы с первыми лучами солнца. К сожалению, у героини не было лошади, а то я надеялся попроситься проехаться на ней, а то ходить заебался. А ещё лучше, сесть и ускакать нахуй. Но вряд ли Дара даст мне это сделать… Нет, схвачу Дару и ускачу к хуям с ней. В рассвет нового дня, словно с возлюбленной.

В голове тут же предстала картина как я с ней на руках уезжаю в рассвет, словно рыцарь на белом коне. Но тут она выпадает у меня из рук и к хуям разбивает башку о придорожные камни. Мда… некрасиво бы вышло.

Ну а так как герои с какого-то хуя предпочитают передвигаться исключительно пешком, двигали мы на втором номере.

На наше счастье, один раз на нас напали ещё какие-то бандиты, явно ошибившись с целью. Почему на наше счастье? Да потому, что я смог увидеть, на что девица эта похожа. Начнём с того, что это был пиздец. Бегает она как обычный человек, но судя по всему, обычный бег просто и во время боя различается. Стоило ей добежать до них на определённое расстояние, как она начала двигаться рывками, да так, что я даже не успевал уследить за ней взглядом. Про удары я вообще не говорю.

А потом она продемонстрировала нам свою способку, скорее всего боевой навык. Дальний из бандитов, что избежал радости встретиться с ней, бросился на нас, словно хотел отомстить за товарищей хоть так. Не получилось.

Она вытянула руку и катана исчезла. Практически сразу, как оружие исчезло у неё из руки, оно появилось прямо перед бандитом, остриём к нему. И тут же полетело в руки к своей хозяйке, пробив того насквозь. Героиня ловко схватила катану быстрым движением, сбросив кровь на землю, засунула её в ножны.

Ох ебать, как она может. Типа телепорта перед врагом оружия и возвращения в руку… Опасненько.

— Эй, Мэри.

— Что?

— Будет что говорить, тут же заваливай её вопросами о способностях, кем была и так далее, ясно?

Мэри кивнула. Вот и чудно. Героиня явно относится к Мэри как к миленькому ребёнку. Так что, если нас будут расспрашивать, уверен, Мэри сможет её отвлечь. Обычно показушники обожают рассказывать, кто они и какие крутые у них есть плюшки.

Но тревога была ложной. Героиня то и не сильно говорила… до поры, до времени, пока Дару не потянуло за язык. А так как сучка стояла далеко от меня, я не мог незаметно прописать ей волшебного пендаля, чтоб заткнуть.

— Госпожа Кэйт. Раз вы герой, то из другого мира?

Она смерила её строгим взглядом, после чего кивнула. Ну ни дать ни взять, строгая учительница или деловая бизнеследи. Её поведение уж слишком официальное, хотя иногда и проскальзывает что-то человеческое.

— И… какой ваш мир?

Все сразу навострили уши.

— Другой. Более современный, более безопасный и без магии.

— Без магии? — удивилась Дара.

— Безопасный? — это уже удивилась Лиа.

— Современный? — надо ли говорить, что это была Мэри?

— Да, — ответила она на все три вопроса. — У нас нет магии, но есть технологии, как… как ваши паровые машины. Только более модернизированные. И таких технологий у нас очень много. У нас есть полиция и армия, которая ловит преступников. У нас есть технология, через которую можно их позвать, и они вас защитят, где бы вы ни были.

Ага, а если это наши полицаи, то могут и отпиздулить тебя заодно.

Дара и Лиа как бы невзначай бросили на меня взгляд.

— А войны? У вас воюют?

— Да, у нас воюют. Однако наши войны намного страшнее чем у вас. У нас есть оружие, которое может убивать миллионы людей.

— Миллионы? — удивилась Дара. — А это сколько?

— Это тысяча тысяч. Или сто по десять тысяч.

— Это же огромное количество людей, — выдохнула Лиа. — И вас столько живёт?

— Есть крупные города, где живёт ещё больше.

— Вау… и вы оттуда? — захлопала глазами Мэри, словно увидела чудо.

— Естественно, — выпятила грудь героиня.

— Класс… А этот меч, который вы не достаёте, он тоже из вашего мира? — показала пальцем на него Дара.

— Нет. Это я его здесь получила, — погладила она его по рукояти.

Я присмотрелся к нему. А ведь действительно, он слегка отличался от другого. Рукоять из красного дерева обёрнута золотыми нитями, оставляя только ромбики, гарда (или что там у катаны) тоже из золотого металла. А от красных ножен идёт словно мареновый дымок.

Как я понял, что дымок именно маренового цвета? Да просто я гений… Ладно, шучу, она так назвалась. Я вообще не ебу, как этот цвет выглядит и описал бы его как слегка тёмно-красный. Однако именно этот дымок как бы намекает, что клинок пиздецки опасен и завернёт тебе собственную залупу в задницу, если тебе посчастливиться встретиться с подобной хренью.

Он мне напоминал всякую светящуюся жутким зеленоватым светом хрень. Просто чувствуешь, что хуйня опасна.

— А что это за клинок? — Мэри с интересом рассматривала его. Ты ещё пальцем потыкай, чтоб наверняка.

— Это, — Кэйт хоть и говорила всё так же спокойно и официально, но в её голосе неприкрыто звучала гордость, — клинок «Ловчий душ».

— Ловчий душ? — удивилась Лиа. — Магический артефакт?

— Верно. Он позволяет забрать душу противника. Стоит просто проткнуть врага и нажать на этот выступ на рукояти, — она указала пальцем на небольшой бугорчик, расположенный на самом конце рукояти.

— А куда душа помещается?

— Она помещается в тебя, — коснулась она сердца. — Запечатывается внутри и, если надо, ты можешь к ней обратиться.

— Зачем это нужно?

— Если, например, надо найти базу бандитов. Так ты сможешь убит бандита, забрать его душу и держать при себе, так как она хранит воспоминания. Сможешь спрашивать дорогу, после чего отпустить. Или же умирает твой товарищ, ты забираешь себе его душу и потом переселяешь в другое тело, где нет души или подселяешь к другой.

Знаешь, что жутко в этом всём?

Да то, что ты это рассказываешь совершенно посторонним людям! Вот был бы среди нас подонок, который бы решил завладеть этим мечом, прикинь, как было бы плохо? Вдруг он бы захотел забрать твою душу ради эксперимента, потому, что он боится героев, а так иметь одного под рукой, который в случае чего подскажет, весьма полезно? И выглядит он совершенно невзрачно, так что ты бы даже не заметила его.

Хорошо, что среди нас таких нет.

Хм… как бы скомуниздить этот клинок…

— А в тебе есть сейчас чья-нибудь душа? — спросила Лиа.

— Нет, я всех отпускаю, — отрицательно покачала головой Кэйт.

Ясно. Теперь, по крайней мере, мы знаем, от куда такого звания и что происходит с душами.

— Герой, а уровни привязаны к телу или к душе? — неожиданно спросил я. Знаю, что подозрительно, но этот вопрос требует прояснения.

— А зачем тебе? — сразу же покосилась она на меня.

— Я с женой спорил, — обнял я свою «жену» Лиа, — что если умру, то обязательно переселюсь в другое тело и буду защищать её, на что она мне ответила… что?

— Что? (х2) — спросила Лиа и Кэйт.

Блин, Лиа, нахуя ты-то спрашиваешь и палишь меня!?

— То, что я буду первоуровневым слабаком, за которым ей придётся ухаживать.

И поцеловал я её в лоб, словно любимую женщину. Та аж раскраснелась.

Блять, да она возбудилась! Лиа, что с тобой, я же не в твоём вкусе!

— Ну… боюсь, вы проспорили жене, — ответила та, расслабившись. — Все навыки и уровни привязываются к телу. Даже если останется от него один скелет и некромант возродит его, то тот сохранит уровни и способности, хотя может получит и сильные штрафы на статы. Так что да, вы возродитесь первоуровневым человеком без способностей в новом теле. Ну или если в чужом, то у вас будет уровень и способности того тела.

Вон оно как… Ясно-ясно… Надо взять на заметку, а то мои сокомандники имеют плохую привычку иногда дохнуть в самый неподходящий момент. Мало ли…

Где-то к полднику мы поднялись на небольшой холм. Отсюда вниз убегала дорога, где проходила мимо таверны, что расположилась на полянке, окружённой лесом. От сюда же было неплохо видно горы вдалеке, которые возвышались над миром своими заснеженными пиками. Казалось, что за этими горами уже ничего нет, так как там светло-голубым красовалось небо. Они были высокими и величественными и даже от сюда чувствовалось, насколько они огромны.

Потрясающий вид, ничего не скажешь.

Таверна представляла из себя два здания. Одно — типичнейшая таверна, которую можно только представить, а другая — трёхэтажный дом, в котором, судя по всему, жили люди и который соединялся с таверной коридором. Там же между ними располагался двор с конюшней и прочей нужной утварью для дома: от колоды и всяких вёдер с тазиками до корыт и поленницы.

Я тут же увидел конюшню, где располагалось как минимум десяток очень даже хороших лошадей. Мы все понимаем, о чём я уже думаю. Как же низко может человек пасть, стоит его просто прижать. Хотя будем честными, я просто говно, вот и всё. Меня все заебали, так что пусть идут лесом. Чо хочу, то ворочу.

Ещё с горы я заметил необычно большое количество людей, которое здесь было. И только спустившись, смог понять кто это и примерную причину такого количества.

Солдаты. К тому же не простая стража или солдаты, судя по неплохой броне. Тут были и рыцари в тяжёлых доспехах; и солдаты в нагрудниках, кольчуге, шлемах, наручах и поножах; и арбалетчики в лёгкой кожаной броне. Я даже видел человека в довольно дорогих на вид доспехах, который сильно выделялся из числа остальных. Предположу, что он как раз-таки и ездит на тех лошадях, что я видел в конюшне.

Кто может подобное себе позволить? Правильно, наёмники, у которых жизнь зависит от брони и оружия. Зачем здесь наёмники? Естественно их пригласили и единственный оставшийся человек, который мог это сделать — граф.

Всё просто и понятно. Теперь же надо решать эту проблему. Как? Вот хуй знает, но если подобная гвардия дойдёт до графа, то я могу банально не пробиться. Вдруг там семидесятый уровень затесался или того хуже, сотый. Они уязвимы как раз сейчас, когда в походе и не ожидают нападения. Уверен, что граф такую стражу для себя любимого в поместье заказал, а не для люда простого.

Кажется, об этом подумал не я единственный, так как Дара заволновалась и что-то всё пыталась мне сказать.

— Наёмники, — сухо прокомментировала Кэйт. — Граф, трусливый шакал, к себе на защиту их пригнал, а на ловлю людей героев и свою стражу отправил.

Ну в этом есть логика. Герои бы этого монстра на раз два зарубили… если бы он существовал.

— Мы остановимся здесь? — Мэри смотрела на них слегка нервно, когда мы шли ко входу через эту небольшую толпу. Здесь, кстати, было видно и их лагерь: небольшие палатки, расположившиеся рядками.

— Не беспокойся, девочка, — спокойно сказала Кэйт. — Они вряд ли будут сейчас делать что-то. А если и будут… то познают правосудие.

Ох… вот это пафос.

— Кстати, вы говорили о героях. А вы случайно не знаете такого огромного рыцаря, который кричит слово «фраги», прыгает с неба и бегает, тараня всех щитом.

— Знаю. А он вам попадался?

— Да, один раз. Он убил одну из девушек, избавив её от мучений.

Она вздохнула, прислонив два пальца ко лбу.

— Да уж… Он то человек не плохой, но боюсь ещё в своём мире слегка тронулся… из-за игр. И здесь ему кажется, что это новая игра. Он довольно сильный, играет роль защиты, однако уровнем меньше меня, так как значительно позже появился. Правда его не поймаешь, он вечно где-то бродит и кого-то убивает. Постарайтесь больше с ним не встречаться.

Уж поверь, специально к нему никто никогда не подойдёт.

Внутри было народу не меньше. По моим прикидкам, если брать и тех, что на улице, и здешних, то в сумме около сотни наёмников. Вполне неплохо. Хватит, чтоб удержать оборону. А если учесть их бронирование, то для меня даже в виде твари возникнут проблемы.

— Так, мы с женой пойдём и узнаем, есть ли свободные места, а вы займите пока столик, — кивнул я Даре и Мэри, а сам утащил Лиа через толпу к стойке.

— Женишок то что-то удумал, — усмехнулась недобро она.

— Верно. Но для тебя есть задание.

— Задание? — нахмурилась Лиа.

— Да. Идёшь, охмуряешь одного из солдат и узнаешь, куда они идут, когда прибудут, от куда, сколько отрядов всего, сколько их здесь и так далее.

— И как мне это узнать?

— Мне не хотелось бы подобное озвучивать, но, думаю, и сама поймёшь.

Она вздохнула и оглянулась.

— Выбора у меня нет, так?

Я обворожительно улыбнулся.

— Выбор есть всегда.

Кажется, она восприняла это слегка по-своему, от чего сразу отшагнула.

— Ладно, пойду, поищу кого-нибудь.

— И не попадайся на глаза нашей героине, а то не хочется мне объяснять, что моя беременная жёнушка гуляет по мужикам.

Отпустив Лиа, я подошёл к трактирщику.

— Добрый день, есть номера?

— Естественно, — кивнул он.

— Естественно? — я слегка удивлённо оглянулся. При таком количестве народа странно, что места есть.

Видя моё недоумение, трактирщик внёс ясность.

— Так они не в номерах спят. Видели палатки? Так вот, это их. В номерах только главные их спят.

— Они надолго?

— Не волнуйтесь, они только вчера приехали. У них тут что-то типа привала. Ждут что-то; то ли приказа, то ли просто караулят. Издалека пришли.

— Наверное сложно их прокормить, да воды столько найти, чтоб все напились.

— А чего сложного? Вон, из колодца воду таскают, если надо. И еды у нас пока хватает.

— И не пьют? Не дебоширят? Алкоголем не балуются?

— Можете не волноваться. Если и заказывают алкоголь, то разбавленное вино.

— Ясно-ясно… — я примерно начёркал план, который вырисовывался у меня в голове. — Ладно, давайте мне комнату на четверых если есть. Или два на два. И еды на пять персон за тот столик, — указал я пальцем туда, где сидели мои товарищи и героиня.

— Будет сделано, — кивнул он.

Отдав за весь заказ золотой и пять серебряных, я вернулся за стол, примерно прикидывая дальнейший план действий.

Он был довольно прост и должен был пройти идеально, если всё удастся. Конечно, будут и сторонние жертвы ну тут уж ничего не поделаешь. Да-да, я уёбок, знаю. Однако это не моя вина. И не их. Самое страшное, что в этом нет ни чей вины. Почему? Потому что мы все что-то делаем, чтоб выжить. Я пытаюсь разобраться с угрозой, которая может меня убить, люди пытаются жить дальше после всего кошмара, граф пытается удержаться на своём месте.

Мы все боремся и все пытаемся что-то сделать. И если одни не замечают и не отдают отчёт, как своими действиями убивают или делают хуже, я всё прекрасно понимаю. И мне плевать. Плевать, потому что или я, или они. Дай им возможность, и они бы меня сдали, потому что боятся меня. Но я такой возможности им не дам.

Увы, как бы это не было печально, но такова жизнь. Кому-то всё равно придётся умереть.

Сев рядом со своей командой, я улыбнулся:

— Скоро принесут еду.

— А где ваша жена, — тут же спросила Кэйт.

Не верит мне? Или просто её «герой» того требует?

— Её тошнит, и она отправилась в снятую комнату. Вам есть, где остановиться, герой?

— Да, у меня есть деньги, так что я сниму себе место или переночую в лесу. Это не страшно.

— Отлично, а пока я заказал нам еду. Кстати, Мэри, помоги мне с вещами, пожалуйста. А вы подождите нас, скоро мы вернёмся.

— Я могу… — уже было поднялась Кэйт, но я поспешил её успокоить.

— Не стоит. Мэри хорошо ладит с женой и во время таких приступов ей лучше побыть с ней. Остальные почему-то доводят мою жену в таком состоянии до бешенства. Так что Мэри придётся ещё и посидеть там с ней. Прошу, не обижайтесь и поймите.

— Ничего страшного, я понимаю, — кивнула она спокойно, хотя я прямо видел её желание бежать и помогать.

Мне вот кстати интересно, а плохие герои здесь есть? Ну конченные подонки? Я встречал задротов, придурков и фанатиков, но вот гнилых ещё пока ни разу. Значит ли это, что призывают только нормальных? Или же я просто таких не встречал?

Раздумывая над этим вопросом, я подхватил сумки и вместе с Мэри двинулся к нашему номеру. Пора было готовиться сеять зло и хаос.

Глава 66

— А где Лиа? — спросила Мэри, когда мы уже вышли из таверны в коридор, соединяющий её с жилым домом.

— Она у мужиков. Выпытывает информацию.

— А они её не… — Мэри не закончила, так как было прекрасно понятно, что она имеет ввиду.

— Не знаю. Но это в принципе ожидаемо, так что думаю, для Лиа это проблемой не станет. А вот для нас неведение может стать таковым. Так что пусть пожертвует своей девственной чистотой и поможет.

— А зачем ты меня позвал?

— Сейчас узнаешь.

Мы поднялись на второй этаж из трёх и нашли свою комнату в середине коридора. Обычная не очень толстая дверь и столь же обычная комната. Только вместо четырёх кроватей было всего две, но большие, двух спальные. Посередине был стол. И всё, мебели больше не было. Какой-то слишком бюджетный номер. Он выглядит самым голым из тех, что я видел.

Закрыв за собой дверь, я бросил все наши сумки на кровать.

— Так, теперь…

Я нашёл свой рюкзак, что купил в той деревне до похищения Дары и Лиа. Внимательно начал оттуда всё вытаскивать и… бинго. Бутылка с ядом.

Ну вот в принципе и всё, что нужно для плана. Правда… Я достал свои кинжалы, что были куплены ещё до этого, смазал их ядом на всякий. Достал арбалет и, зарядив, повесил на пояс. Огниво, флягу со спиртом внутри… ну и всё. Остальное пока не нужно.

— Так, Мэри, слушай внимательно. Сейчас тебе надо будет спуститься вниз и как бы невзначай спросить, наливают ли они из бочек вино или оно в бутылках. Это важно.

— Ясно, спросить про вино, — кивнула она ответственно.

— Да, правильно. Дальше, тебе надо будет узнать, когда ужин и когда все садятся за столы и заказывают. Если что, скажешь, что просто мы хотим поесть до или после основного застолья, когда клиентов слишком много. Любим тишину. И про солдат спроси, когда жрать начинают.

— Ясно, — кивнула она.

— Отлично. Ещё, ты же слышала про задание? Нам девчонку надо найти.

Она кивнула.

— Отлично, расспроси трактирщика об этой девке. Узнай, как выглядит и где она сейчас. Ну или куда собиралась. Это важно. Как только будет ужин, я тебе скажу, возьмёшь эту банку и разольёшь её по бочкам с вином. После этого выльешь почти всё оставшееся в колодец, ясно?

А вот тут у неё глаза расширились.

— Но это же яд! — тихо воскликнула она.

— Я знаю, — кивнуло я.

— Люди умрут!

— Не люди, а наёмники. Они уж точно не хорошие парни. Пришли из чужих земель убивать людей за деньги. Я их не осуждаю, но и не жалею.

— А посетители?

Я пожал плечами.

— Если эти сто воинов дойдут до графа, то тогда будет действительно жопа. Мы не сможем прорваться и убить его, понимаешь? Сейчас мы своими диверсиями выводим его из себя. Заставляем бояться и забиваться глубже в нору. И в конце мы просто там его и удавим. Но если эти наёмники дойдут, то мы хрен его достанем, даже если я буду тварью. Так что…

Мэри не знала, что сказать. Её взгляд бегал, а она сама, плотно сжав губы, не спешила тянуть руки к этой бутылке.

— Мэри, послушай. От этого графа помрёт ещё больше людей, чем от яда, если его не остановить. И не обязательно, что посесители помрут.

Я лгу. Я хочу отделаться от Дары, а единственный способ — грохнуть графа. Ну и отомстить за себя. Не факт, что при нём сдохнет ещё больше народу, но действовать придётся жёстко.

— Нальёшь во все бочки по чуть-чуть, после чего выльешь почти всё в колодец. Оставь немного и принеси ко мне. Потом мы поднимемся в номер и… всё в принципе. Я бы сам это сделал, но у меня нет той скрытности, что у тебя. Да и у Дары нет.

Мэри продолжала молчать, плотно сжав губы и смотря на эту банку. Минута, другая… И когда я собирался её растормошить, она протянула руку и взяла её к себе под плащ.

— Хорошо, — глухо ответила она, понурив голову.

— Отлично. Я пока спущусь вниз к ним. Приходи минут через тридцать, я постараюсь их там удержать за столом. Старайся до ужина не попадаться Кэйт на глаза. Для неё ты с Лиа. Вечером как разольёшь всё, иди в комнату сюда. И ещё, — вспомнил я самое главное, — найди Лиа и предупреди ничего не пить. А ещё не показываться до вечера в таверне. Отдашь ей ключ, я сам вечером за вами зайду перед ужином.

— А героиня? — спросила она.

— Боюсь, нам с ней не по пути.

— Но она же за добро!

Я скептически хмыкнул.

— Знаешь, однажды я попросил помощь у героя и его спутницы. Мне тогда была она просто необходима. Но в ответ они решили меня убить. Подумали, что я разбойник и даже слушать не стали. Поверь мне на слово — герои, что приходят из того мира, на деле могут оказаться ещё теми подонками. Для них ваш мир не более чем игра, вот они и играют в добрых. Но прижми к стене… и ты увидишь их реальное лицо.

— Но не все же такие… — тихо пробормотала она.

— Не все. И на их несчастье я не самый добрый человек.

Закрыв за собой дверь, я пошёл вниз. Там уже вовсю радовались жизни солдаты. Нет, они не буянили и не дрались, но чувствовался рядом с ними дискомфорт. Словно в клетке с дикими обезьянами, которые держат палки, сидишь.

Однако к нашему столику благодаря Кэйт никто подходить не рисковал. Еду уже принесли, и они мирно кушали.

— С вашей женой всё в порядке? — поинтересовалась Кэйт.

— Да, только сейчас я отнесу Мэри и моей жене поесть.

Подхватив тарелки, я отнёс их в комнату, где всё ещё сидела Мэри. Она тихо поблагодарила меня. Видимо для неё подобное дастся тяжело. Я бы мог ей посоветовать не брать все эти жертвы на свой счёт, как делаю это я, но пусть лучше сама до этого дойдёт. Если же будет всё плохо, сам поговорю с ней. А пока надо бы поговорить с Кэйт, отвлечь от мира сего.

Разговор был практически односторонним. Дара что-то спрашивала и с неподдельным интересом слушала разнообразные истории этой девушки. Начнём с того, что этой девушке так-то тридцать пять. Ну так, к слову. А сохранилась она потому что… магия! Вот неожиданность! Кто бы сомневался. Заебись же все несостыковки списывать на магию и случайность.

Здесь Кэйт уже обитала лет пять. Она выполняла всякие поручения, убивала монстров и по различному фармилась. В конечном итоге ей удалось случайно в одном из подземелий найти этот древний артефакт. Говорила, что для этого ей потребовалось пробиться через орды монстров и какого-то там босса локации. Наверное, какого-нибудь сторожа дядю Васю забила камнем.

После этого она много путешествовала и вершила добро со справедливостью. Мочила разбойников, спасала деревни от монстров и творила прочую общественно полезную работу.

— А вы за континент выбирались? — поинтересовался я.

— Нет, — покачала она головой. — Здесь интересных вещей не меньше. Я была у эльфов, у демонов, у зверолюдей, была в государствах, что находятся за эльфами. Там прогресс скакнул чуток сильнее чем у вас. Была у гномов, что обитают в своём подземном царстве.

Короче, есть, где размяться. Нет, я не про хаос и разрушение. Просто будет классно попутешествовать там. Больше меня заинтересовало государство, что за эльфами было. Паровые технологии? Обожаю стимпанк.

Пока мы сидели, количество людей в зале всё увеличивалось и увеличивалось. А Кэйт всё говорила и говорила, спокойно, словно презентацию своей фирмы показывает, но в то же время довольно интересно. Однако все её рассказы сводились к культивированию и превозмоганиям. Хорошие истории, чтоб послушать один раз.

Однако время не ждёт и, кажется, уже пора.

Отлучившись от них и объяснив это необходимостью проверить состояние моей дорогой жены, я отправился к нам в номер. Добрался без особых приключений, не считая случайных посетителей, что шли в зал ужинать. Ох, пиздец же сколько их тут…

Меня начало не хиленько гложить так сомнение, чувство вины и понимание неправильности моего поступка. В конце концов, я же не конченный ублюдок, тоже сохранил в себе человека. Но это чувство я тут же постарался удушить на корню. Или так, или никак. Да, жалко, но иначе может стать только хуже. Для меня.

В комнате меня уже ждали Лиа и Мэри. И обе, судя по лицам, были недовольны.

— Итак, прежде чем вы начнёте меня грузить, Мэри, ты сделала то, что я просил?

— Я всё узнала. Сейчас ужин будет. Всё вино в бочках, даже то, что разливают. И судя по всему, его тоже разбавляют водой из колодца. Воины зайдут примерно в тоже время, но едят они на улице у своих палаток. Так что в зале будет относительно пусто.

— Про ту заблудшую девку?

— Спросила, сказали, что была тут одна странная девица. В ней узнали дочь лекарши, которая довольно популярна в округе. Сказали, что она ушла дальше, в сторону каменоломни. Что-то там про любовь.

— Опять любовь, — фыркнул я. — Ладно, по крайней мере, не здесь, уже хорошо. Будет где развернуться. Тогда заказываем еду сюда. Лиа, как ты?

— Да как бы сказать… когда тебя в два ствола сразу… — она вздохнула. — Недотраханные все до ужаса, думала, не отпустят. И чуть ещё не получила, пока возвращалась сюда. Но в принципе ничего нового и страшного, так что я в порядке.

— Ясно, спасибо, что помогла, — правда спасибо в карман не положишь и она наверняка что-нибудь да попросит. — Попозже расскажешь мне всё, что узнала от них. А теперь…

Я достал из сумки все бутылки, что мы скомуниздили у Бабушки, и принялся открывать каждую по очереди, пробуя содержимое. Мне нужно было то, от чего не откажется наша героиня. И в конце я нашёл приемлемый вариант. Бутылка с какой-то жидкостью… настойка, судя по всему. На вкус она была довольно приятной, с травами и… молоком. Да, ликёр напоминает. Туда я и капнул яда. Хорошо капнул, чтоб наверняка, после чего взболтал содержимое. Вылил немного на пол, чтоб она выглядела уже початой и забрал себе.

— Так, держи банку Мэри и трави всё, что есть. Я пока пойду и закажу еду, заодно приглашу людей.

— А что будем с героиней делать нашей? — поинтересовалась Лиа.

— Ща увидишь. И переоденься, а то помятой выглядишь.

Честно говоря, меня уже подзаебало ходить туда-сюда, но увы, дело требует усилий, как это не прискорбно. Я вышел с Мэри и, та, ловко скользнув около меня, практически на глазах растворилась в тени между факелами. Нет, её видно, но если не приглядываться или стоять боком, то и не заметишь.

Коридоры уже были пустыми; все, кто хотел уже спустились вниз. Честно говоря, у меня слегка сосало под ложечкой от того, что я хочу тут устроить. Ещё сильнее, чем в городе, так как тут я практически напрямую прикладываю руки.

Ладно, выживает сильнейший, а мы так… следуем этому правилу. Так себе оправдание, если честно. Да, я и до этого убивал, но сейчас уже это выглядит иначе. Там были диверсии и борьба, а тут тупо убийства по принципу «трупом больше, трупом меньше». Или может только сейчас меня слегка пробило, и я понял, что собираюсь устроить. Чувствую от этого какое-то отвращение к себе.

Ох, и пробило же меня на пиздострадания так не вовремя.

Зал действительно опустел и выглядел теперь весьма… заброшенным. Солдат, не считая нескольких офицеров, не было. Бармен спокойно что-то там делал, официантки разносили еду, люди сидели за столами.

Я сразу подошёл к бармену и заказал как можно больше еды со спиртным. Нет, спиртное мы пить не будем, просто будет странно, если не закажем. И пока они готовили заказ, я подошёл к столику.

Дара продолжала увлечённо слушать Кэйт, которая с явным удовольствием рассказывала о своих похождениях. И не надоело же.

— Мэйн! — обрадовалась Дара непонятно чему. — А Кэйт оказывается однажды спасла женщин и детей, когда тех увели орки к себе в пещеры! А ещё спасла деревушку на юге, когда там все болели! Представляешь, ходила и работала как медсестра!

— Да чего там, это долг любого, кто наделён силой, — отмахнулась она, слегка смутившись и покраснев.

Это блять специально, да? Чтоб я прочувствовал, какое же говно на самом деле. Вот просто не нахожу объяснения такому! Ну и похуй.

— Я очень рад, что вы оказались рядом с нами, — улыбнулся я ей. — Если бы не вы, то кто знает, что было бы снами тогда, встреть мы разбойников. Поэтому мы собираемся поужинать в номере. Составите компанию?

Я как можно милее улыбнулся, как делал это раньше, выпрашивая хорошие оценки у преподов. Талант не пропьёшь.

Кэйт несколько секунд смотрела на меня, после чего улыбнулась.

— Я буду благодарна.

Ещё как… ещё как…

А вообще, было удивительно видеть на её лице улыбку, так как её стиль общения и манера держать себя никак не совмещались с такой простотой.

Поднявшись из-за стола, мы направились в сторону номеров. Попутно я захватил поднос с едой и передал его Даре. Тот не был тяжёлым, так что она без проблем его донесёт. И тут же по пути перед нами появилась Мэри. Просто выскользнула откуда-то между столов.

Но бля… Её лицо было таким напряжённым и встревоженным, что это мог заметить даже слабовидящий. Тут не хватало надписи — что-то происходит, внимание! Естественно это увидела и Кэйт, от чего нахмурилась.

Блин, Мэри! Сделай лицо попроще!

— Мэри? Что с тобой? — тут же спокойно спросила она.

Взгляд Мэри забегал от вопроса так, что тут блять всё сразу стало ясно. Она что-то скрывает. И это что-то ну очень важное.

Блять, Мэри, ну ты пиздец конечно! И хули делать!? Как мне объяснять твоё ёбнутое поведение!?

Ладно, ща придумаем.

— Кхм-кхм, — нарочито громко произнёс я, привлекая внимание Кэйт и остальных. — Дара, иди с Мэри, успокой её. Госпожа Кэйт… на два слова.

Когда они достаточно далеко ушли, я заговорчески наклонился к Кэйт.

— Вы не пугайтесь. Тут такое дело… женское дело… у Мэри… в первый раз… — я не закончил, нагоняя на себя краску и стараясь выглядеть смущённым.

— В первый раз… — она посмотрела на меня. — Месячные?

— Верно, но… я не знаю, — я как бы нехотя кивнул. — Просто у неё сейчас это началось. Ну где-то дня два назад. В первый раз она аж чуть не кричала. Думала, что страшно ранена и истекает кровью. Жена еле успокоила её и смогла объяснить, что всё в порядке, у девушек такое случается. И вот… у неё это происходит сейчас, и она такая перепуганная. Всё-таки кровь… молодая девушка, первый раз.

Боже, ну и залил я сейчас хуйню. Да даже по её внешнему виду видно, что такое должно было уже давно начаться. Однако Кэйт это не смутило, и она вняла моим словам и с ответственным видом кивнула.

— Я понимаю, у меня было так же. Но если хотите, я могу поговорить с ней.

Вот бы я удивился, если бы у тебя такого не было.

Я осветил своё лицо счастьем и схватился за ей руку, после чего начал её трясти.

— Огромное спасибо. Я был бы так вам благодарен. Возможно вы сможете её успокоить и объяснить всё. А то тут такой стресс, город сгорел, она потеряла родственников. И… всё это… Мы стараемся держаться вместе, но сами понимаете… семья…

— Да, я понимаю, — кивнула она. — И могу заверить, что больше такого не повториться. Монстр будет повержен!

Я вздохнул с облегчением и кивком предложил идти дальше.

— А откуда вы узнали, что это монстр? — спросил я. Просто мне дико интересно, от куда такой слух пошёл.

— Очевидцы. Они сказали, что видели, как огонь накинулся на стражников и съел всех. Возможно это была магия, но никто бы не стал жечь город и нападать на стражу. А потом было нападение на работорговцев. Я считаю, что они заслужили это, но… там явно поработал зверь. Хотя были следы простого боя, но это уже скорее всего рабы попытались вырваться. И тут его тоже видели, в соседней деревне. От того я здесь. Просто раньше уже нападали огненные твари, но на юге. Картина была похожа — выжженные поселения, порванные тела жителей…

Ясно, они просто гребут всё под одну гребёнку. Было уже такое? Значит это тоже самое. Зачем раздумывать и разбираться, если можно послать героев и войска, которые рано или поздно уничтожат угрозу? Да и, наверное, сыграл тот факт, что никто и подумать не может, что это всё против графа. Видимо они тут не страдают паранойей и уверенны в собственной безнаказанности и неприкосновенности.

Забавно…

Уже подходя к нашей комнате, я вновь позвал Кэйт.

— Слушайте, погодите, тут такое дело, я бы хотел попросить вас об одной услуге. Если можете, — виновато посмотрел я на неё.

— И какая?

— Вы бы не могли мне помочь… с кое-чем. Моя жена просто иногда любит чуток расслабиться и ей нравятся алкогольные настойки. И я тут приобрёл одну…

Я вытащил заготовленную бутылку и показал ей.

— Она с травами, ягодами и молоком. Сладкая, но как по мне, слишком не крепкая. Мне, как мужчине, трудно судить о таком. Поэтому, как девушка, не могли бы вы попробовать и сказать, понравится такое женщине или нет?

— Но ваша жена беременна, — с сомнением произнесла она. — Ей лучше не пить алкоголь.

— Я знаю. Но время такое, стресс… Я знаю, что ей нравится примерно, вот и хочу порадовать хотя бы сейчас, а то столько навалилось. Но для меня как мужчины этот напиток не очень. Хотя заверяли, что женщинам нравится. Мэри слишком мала, как и Дара, спросить некого. Поэтому…

Вот я бы не согласился.

Кэйт смотрела на бутылку, явно не горя желанием пробовать это, но бросив взгляд на мою жалобную рожу, вздохнула. Бутылка перекочевала из моих рук в её. Всё что мне теперь осталось, смотреть, как она делает один единственный глоток. Если судить по тому, сколько я туда капнул, то даже этого будет много.

Глава 67

— Очень приятный и мягкий вкус, вас не обманули, — она вернула бутылку. — Только чуть-чуть горчит.

— Ясно.

Я толкнул дверь, пропуская героиню внутрь.

— Прошу, заходите, — улыбнулся я.

Вернее, выдавил улыбку. На душе как-то противно было от содеянного, но исправить я теперь ничего не мог. Да и не собирался.

В комнате уже нас ждали.

Мэри со легка встревоженным видом, абсолютно спокойная Лиа, и всё так же улыбающаяся Дара, которая до сих пор не отошла от рассказов и не знала, что за пиздец скоро будет.

— А вот и мы, — объявил я, закрывая за собой дверь.

— Ну наконец-то, — обрадовалась Дара. — Кэйт, а можете рассказать, как вы… Кэйт?

Она замерла, непонимающе смотря на героиню. А та словно застыла. Её руки потянулись к шее.

— Мне… мне нехорошо…

Теперь, уже схватив шею руками, словно пытаясь себя задушить, она рухнула на колени. Не знаю, какое у Кэйт было выражение лица, но от такого вида даже Лиа встревожилась. Про остальных вообще молчу.

— Меня… меня душит… Ч-что… что это!? — Голос Кэйт сменился. Стал испуганным и тонким, как у девчонки. — Что происходит!?

Происходит? То, что и должно. Устраняются угрозы.

Я спокойно вытащил меч и ударил навершием её по голове. И знаете что?

Ничего! Она просто слегка завалилась вперёд, оперевшись руками в пол и закашливаясь, после чего тут же попыталась встать. И Кэйт бы встала, если не яд, который теперь гулял по организму, от чего её скорость явно была меньше, да и закашливалась она во всю. А вот руки тут же скользнули к мечу. Ничего не скажешь, хорошая сноровка.

Но и я ожидал подобного.

Поэтому сразу второй удар навершием, третий… И всё это время она отчаянно пыталась или отползти, или встать.

Только с шестого удара героиня рухнула на землю. Нормальному человеку хватило бы и одного, но на неё ушло шесть, причём довольно сильных удара. Как ей голову то не проломило? Но даже после этого она не умерла и не успокоилась. Она пыталась встать! Вот же живучее создание.

Я, не сильно церемонясь, наступил ей на спину, после чего вытащил «Ловчий душ» из ножен.

Ох ебать… стоило мне его вытащить, как он стал до пизды тяжёлым. Кило десять, наверное, не меньше. Таким особо не помашешь. Кажется, я теперь понимаю и чувствую ограничения на оружия, о которых рассказывала мне Дара.

— Нет! Нет! Не смей! — хрипела наша неудавшаяся героиня.

Кэйт пыталась встать или уползти. Но силы покидали её. Не сдохла, наверное, лишь потому, что есть какое-нибудь сопротивление отравлению. Да попробуй она, наверное, вино из отравленных бочек, с ней бы ничего не случилось. Но здесь концентрация была конкретной, я не собирался рисковать.

Я ногой перевернул её на спину.

Наша героиня и спасительница мира плакала, осознав всю тщетность своих попыток и незавидную судьбу. Её строгая внешность спала. Сейчас передо мной была обычная девчонка, плачущая, продолжающая бороться за жизнь и непонимающая, из-за чего с ней так обошлись.

— Кто ты? — спросила она.

— Я? — не знаю, почему, но я усмехнулся. — Я та тварь, на которую ты охотилась.

Она поджала губы… и разревелась пуще прежнего.

А я поднял с трудом тяжёлый клинок и опустил остриём вниз ей на живот.

Стоило ему проткнуть её, как по лезвию побежали мареновые потоки чего-то похожего на языки пламени.

— Не-е-е-е-т!!!! Не смей!!! — испуганно захрипела она, схватившись за клинок и пытаясь его вытащить.

Поздно.

Я нажал на выступ на рукояти меча. По лезвию пробежала едва заметная красноватая вспышка и она успокоилась. Теперь на полу лежало ещё живое тело с безразличием смотрящее в потолок.

А в душе стало тоскливо. Я попытался прислушаться к своему небогатому внутреннему миру. Я должен был поглотить душу. И сейчас она заперта внутри…

Вся моя команда смотрела на меня слегка испуганным взглядом, переводя его иногда на тело, которое всё ещё дышало.

Хм… а сиськи у неё нормальные были?

Оставив клинок, я помял её грудь. Ну так… размерчик второй наверное. Не очень, короче.

— Ч-что ты делаешь!? — это уже Дара подала голос.

— Заткнись, пока не заняла её место, — спокойно ответил я, получив разряд в голову. — Я делаю то, что ты хотела. Пробиваюсь к графу. Она была угрозой и теперь я её устранил.

— Какой угрозой!? Она была героем!

— Героем, которого попросил о помощи граф. Спорим, что она бы тут же прискакала нас убивать, когда бы мы пошли на штурм твоего графа? Или ты предпочтёшь её жизнь жизни своей сестры?

Она поджала губы. Да, я уверен, что Дара бы хотела многое сказать, но именно из-за её сестры такое и происходит. И мы оба об этом знаем. Так что её чистые ручонки приложились к этому всему не слабее, чем мои. И всё же мне от этого ни холодно, ни жарко. А на душе так вообще погано.

И радостно.

Боже, какой же я уёбище.

Кстати, новое звание получил.

«Пожиратель душ — вы поглощаете души врагов, что даже хуже смерти. Для вас не существует норм и правил, вы плюёте на чувства и жизни других людей. И даже после смерти им не обрести покой.

Условия получения — поглотить душу.»

Странно, что не дали антигероя за убийство. Хм… Не то, что я прям жажду его, но всё-таки интересна причина отсутствия этого звания. Ведь я, как и в прошлый раз, убил героя.

Я оглядел присутствующих.

— Так, Дара, Мэри и Лиа, собирайтесь, будем убивать народ. Вернее, я буду убивать, а вы прикрывать.

— Убивать? — Дара то ещё не в курсе.

— Сейчас большая часть народу в округе перемрёт. И нам надо перебить всех рыцарей, что есть. Они двигались к графу, — посмотрел на Лиа. — Верно?

— Да, граф нанял их для охраны поместья и деревни рядом, — кивнула она.

— Ну вот. И нам надо лишить его такой силы. Поэтому собирайтесь и валим. Заодно сейчас обзаведёмся лошадьми.

Я вытащил катану из тела, после чего засунул её в ножны. Её вес, стоило ей там оказаться сразу стал обычным! Чудеса, да и только. Так что с транспортировкой проблем у нас возникнуть не должно было. Тело, после раздумий я всё же убил — воткнул меч в сердце, обрывая мучения бездушного тела. Всё равно её душа уже не там.

И тут же за убийство мне капнуло сразу по единице на каждую характеристику, и я перескочил на двадцать второй. Неплохо. Значит уровень убитого существа так же влияет на всё это, как и тренировки.

Попутно я обшарил её карманы и выловил несколько сумочек с золотом. Восемьсот двадцать три золотых! И ещё восемь серебряных и тринадцать медных. Охуеть, вот это куш! В сумме у меня вышло тысяча четыреста тридцать две золотых, семь серебряных и две медных. Это очень и очень неплохо.

Плюс, кинжал, не чета моим. А остальное… неплохие трусы. Кружевные красненькие. Но боюсь, не для меня.

— Ладно, кому что надо, осмотрите её.

— Но… она же… — начала Мэри.

— Мертва. Ей это не нужно, а вот нам может понадобиться.

И пока они там собирали всё, что успели разложить, я заглянул в себя.

Как мне найти эту душу? Так…

Я попытался сосредоточиться на себе. Прислушаться к внутренним порывам и прочей белиберде. Попытался мысленно найти ту часть, которая отвечала за душу Кэйт. И после нескольких минут ворочаний внутреннего мира, я наконец услышал её. Это было похоже на внутренний голос, который хоть раз каждый слышал у себя в голове.

Сейчас это был очень тихий плач какого-то перепуганного ребёнка.

«Эй, ты меня слышишь?» — тихо позвал я её.

Плачпрекратился, остались только всхлипы.

— Это ты? Тот, кто поместил меня сюда? Ты! Подонок! Как ты мог! Я же поверила тебе!

«Верит надо меньше незнакомым людям.»

— Ненавижу тебя! Отпусти меня! Сейчас же!

«Не-а. Прости, но теперь тебе придётся быть со мной.»

— Нет! Я хочу свободы!

«Свободы говоришь?»

Во мне появилось довольно жестокое чувство кинуть эту душу ещё в большее отчаяние. Тот, кто сопротивляется, может принести проблемы, особенно когда внутри тебя, поэтому ломать, ломать и ещё раз ломать.

«Ты получишь её», — сказал я как можно честнее.

— Да? — в голосе послышалась надежда.

«Ага. Знаешь, а ведь душа не умирает. Если ты умрёшь, то полетишь на перерождение, точно тебе говорю, однако…» — я зловеще замолчал. — «К тебе это не относится.»

— Почему!?

«Потому что, если душу расщепить, от неё ничего не останется.»

— НЕТ!!!

«Да. Думаешь, зря я тебя взял? Твои крики и угрозы ничего не значат. Ты не переродишься. Ты просто исчезнешь и вся твоя показная гордость — лишь мусор на дороге.»

— НЕТ!!! НЕ СМЕЙ!

«Поздно. Так что сиди там в темноте и жди своего часа.»

— Прошу тебя, нет! Не надо! Отпусти меня! Отпусти меня сейчас же!

«Счастливо расщепиться», — сказал я ей весёлым голосом.

В ответ мне раздался крик с плачем и какими-то мольбами, но их обрубило, стоило мне перестать сосредотачиваться на них.

Вот я говно, пиздец просто, сам себе поражаюсь.

Честно говоря, мне было как приятно, так и дичайше погано на душе. С одной стороны, я делал человеку больно, можно сказать, помучил его и оставил в темноте наедине с мыслью о неминуемой гибели. С другой стороны, хотелось успокоить и сказать, что всё будет в порядке. И вот эти два чувства, сталкиваясь создавали странное третье чувство, которое сложно описать. Оно было как приятным, так и отравляющим душу.

Возможно из-за этого чувства люди и мучают других людей. Это странное чувство, когда ты хочешь помочь, но пинком отправляешь человека в бездну отчаяния.

Противоречивость действий. Злобные действия вопреки добрым желаниям.

Да уж. Но мучил я не просто так её. Мало ли, когда она понадобится. Пусть пока маринуется в ожидании своей казни. Станет покорнее, авось и место найдётся для её душонки.

— Готовы? — оглянулся я.

Мэри с задумчивым видом крутила ремешок, стянутый с героини, а Лиа стянула с той трусы и рассматривала их, прикидывая, как бы они смотрелись на ней. Даже Дара приложила руку к мародёрству, взяв себе какую-то перевязь.

— Так, Мэри, дуй в таверну и посмотри, насколько там всё плохо. Дара и Лиа со мной. Дара идёт первой и смотрит путь. Мэри, сразу возвращайся к нам. Мы спустимся на первый и, если будет там выход, подождём тебя около него. Если нет, найдёшь сама.

Как только Мэри выскочила из комнаты, мы двинулись следом.

Было тихо, ни разговоров за дверьми, ни шума или чего либо-ещё. Всё вокруг просто вымерло.

На лестнице первого этажа нам встретилась первая жертва — мужик, который облокотился на стену спиной, держась за шею. Глаза раскрыты и выпучены, мышцы лица напряжены. Умирал явно в муках.

Мы прошли в противоположную сторону от коридора к таверне. Здесь проход заканчивался окном. Ну тоже неплохо, через него и выберемся. К этому моменту к нам из теней выскользнула Мэри.

— Там… там много тел. Есть живые, есть мёртвые… Там… словно с ума посходили. Те, кто выжил, насиловали разносчицу. Остальные разбежались. Кто-то трупы обкрадывал. Я…

Я глянул на её руку. Та была забрызгана кровью и держала такой же запачканный кинжал.

— Ты помогла разносчице?

Она кивнула.

— Молодец, — похлопал я её по плечу. — Серьёзно, молодец. То, что там происходит, это всё из-за меня, так что не бери в голову. Если бы ты не пошла, пошёл бы я и всё бы повторилось.

Так себе утешение, но пусть лучше на меня валит всё, иначе мозгами как я погорит. Человеку просто надо найти козла отпущения, на которого можно свалить всю вину, чтоб на душе стало легче. И я великодушно поспешил ей предоставить такого козла.

— Ладно, давайте уходить. Если солдат осталось мало, то мы перебьём их. Если много, то просто свалим. К тому же, там были лошади. Нам не помешает транспорт.

— А я не умею ездить на лошади, — тут же сказала Лиа.

— И я не сильна в этом, — тут же поспешила сказать Мэри.

— Нам и не надо много. Лиа, сядешь с Дарой, Мэри со мной. А теперь погнали.

Я вытащил меч и ударом разбил грязное окно. С весёлым звоном то осыпалось на землю, оповещая о вредителях, но никто не поспешил прийти. Мы ещё минуту постояли, ожидая случайных свидетелей, после чего вылезли на улицу.

Было уже темновато, зато отлично видно костры, которые горели вокруг палаток. Отсюда я даже видел, как поблёскивали доспехи солдат, что окочурились там. Как видел и тех, кто ходил и обчищал их.

— Так, мочим всех, кого можем, — сказал я.

— А сможем? — закусила Лиа губу, разглядывая то место.

— Да, будь уверена. Нам нужны в первую очередь лошади, поэтому Дара, сейчас идёшь в конюшню. А то вдруг выжившие решат перехватить наши средства передвижения. Отведёшь двух лошадей в лес и потом пулей к нам.

— Как? — не поняла она.

— Быстро. И если понадобится помощь — не стесняйся кричать. Мэри, ты у нас ударный отряд, держи кинжал и режь всех. Если что, мы поможем.

Разделившись, мы двинулись каждый по своим делам. Мэри сейчас было лучше видно, чем раньше, так как её перк на скрытность прошёл. Однако даже так, со своей вкаченной скрытностью она неплохо шкерилась по углам и кустам. Мы же двигались чуть позади, чтоб не выдать её своим присутствием.

Палатки находились практически на краю поляны, где располагалась таверна. По краям этого городка горели костры, однако караульных нигде не было видно. Хотя…

Стоило нам подойти, как тут же увидели несколько трупов. Видимо те, что решили испить водицы. Их руки, как и руки мужика на первом этаже, тянулись к шее. Уверен, что их гримасы столь же красноречивы. Пройдя дальше и не встретив сопротивления, мы вышли к палаточному городку. Я зарядил болт и приготовил кинжалы. Здесь орудовать мечом будет неудобно, да и навык у них будет, скорее всего, выше моего. А вот перерезать глотку — пожалуйста.

Первая же жертва, которую мы устранили был солдат тащащий на себе целый мешок вещей. Увидев нас, он тут же бросил его, хватаясь за меч… Но в этот момент Мэри выпрыгнула на врага из темноты, куда не добивал свет установленных факелов. Бросилась на спину словно кошка, обвив его ногами, одной рукой обхватив голову, а другой принялась бить с остервенением в шею. Фонтаны крови ударили в разные стороны. Охранник попытался кричать, но вылетело только бульканье. Она остановилась, когда он рухнул на колени, после чего завалился в бок.

Стоило мне подойти, как я заметил дрожь в её руках.

— Я… я убила его, — Мэри трясло так, что клинок ходил ходуном.

Даже меня не трясло так, когда я в первый раз убил в этом мире… хотя. Ну да ладно.

Я подошёл к ней и очень нежно взял забрызганные кровью руки.

— Ты просто сделала то, что сделал бы он.

— Меня сейчас вырвет… — она посмотрела на меня глазами, в которых собирались слёзы.

— А ты не плоха, — усмехнулась за моей спиной Лиа и подошла к мешку на земле. — Просто порвала его.

От её слов Мэри только расплакалась и уткнулась в меня лицом. Боже, какой же ты ребёнок ещё.

— Но ты же и раньше убивала, — тихо сказал я.

— Но… но только при самообороне. А тут столько мёртвых… И всё это я…

— Не ты, — я присел и оказался ниже Мэри. Но так хотя бы видел её глаза. — Ты просто вылила яд. Помни об этом. Я так решил и сделал бы так сам, но попросил тебя. Ты лишь выполняла. Твоей вины здесь нет. Все эти смерти на моей совести. Вот у тебя увеличилось что-либо от убийства в статистике?

Она покачала головой.

— Вот… А мир не ошибается, — или ошибается, но не с тобой. — Это потому, что ты никак не причастна к их смерти. К тому же, все они убили бы тебя и изнасиловали, будь у них возможность. Поэтому…

Я многозначительно промолчал.

Она внимательно смотрела мне в глаза, пуская слёзы и о чём-то думая.

— Мне всё равно больно в душе.

— Как и многим из нас, — коснулся я её груди рукой. Не сисек, груди. — Потому что здесь ты ещё человек, которому это противно. И это хорошо.

— А тебе противно? — тихо спросила она меня, словно спрашивала страшную тайну.

— Мне? — я попытался прочувствовать всё внутри себя. — Да, чувствую, хотя зависит от ситуации. А когда перестану чувствовать, то стану ещё одним монстром, что не видит больше лучиков света, — улыбнулся я и щёлкнул её несильно по носу. — Убивать плохо, но и не бороться за своё будущее тоже плохо. Особенно, когда другие готовы перерезать тебе глотку.

Она внимательно смотрела мне в глаза, после чего едва заметно приблизилась. И ещё немного. И ещё… в свете огня было прекрасно видно, как она сомневается и краснеет. И я не дурак, поэтому просто потянулся вперёд и поцеловал её. Просто один не совсем долгий поцелуй, но в то же время уже взрослый и несущий в себе определённый посыл.

Я не пытался схватить Мэри за филейные части, просто обняв её.

После чего отпустил, и она отстранилась, дёргая себя за одежду и не смотря мне в глаза.

— Я пойду разведывать, — тихо сказала она, скрываясь в темноте.

Зря я сделал это. Потому, что дал ей какую-то надежду и мысль. А ни то, ни другое не доводят до добра. И остаётся надеяться, что в нужный момент я смогу помочь.

Глава 68

Могло показаться, что лагерь спал. В какой-то мере так оно и было, но мы то знаем правду. Он спал особенным сном, устроенным покорным слугой этого мира, который стал таким же убийственным, как и чума в средневековье. Где бы я не появился, горели костры и гибли люди. Я как сраная эпидемия.

Но скоро это всё закончится.

Осталась долбаная каменоломня, а потом поместье графа с его окрестностями. Я даже уже решил, как буду устраивать пиздец. Рискованно, но довольно действенно. Если удастся, то всё будет в шоколаде. Если нет… ну… конец есть конец.

Однако я не теряю надежды. И даже сейчас, крадучись передвигаясь по лагерю, я методично с компаньонами вырезаю остатки. А их и не так уж и много. Видимо, в не такой сильной концентрации яд начал действовать не сразу, и люди успели конкретно покушать, прежде чем всех прихватило. Некоторые даже успевали уйти куда-нибудь, прежде чем помереть.

В той сумке, что мы нашли, было немало денег, целых сто тринадцать золотых семь серебряных и три медных. Видимо засранец обокрал всех, до кого успел дойти, попутно собирая у них кольца. Но кроме денег и жрачки мы больше ничего не нашли. Здесь же мы обнаружили шесть померевших командиров. Их выдавала хорошая броня и отличнейшие мечи.

Вернее, только троих отличала хорошая броня, на других троих она просто отсутствовала. Как я понял, что они главные? Это только предположение, но будь они простыми солдатами, стали бы раздевать их, когда рядом вон сколько трупов?

Из трёх, что сохранили на себе одежду, двое были обворованы частично. И только один цел и не обобран.

Правда из всех мечей, что мы нашли у командиров, я смог поднять только один. Вернее, и те я мог поднять, однако орудовать ими не позволяли мои статы. Ситуация схожа с той, что была с катаной.

Этот же меч не казался мне тяжёлым и не тянул вниз. Принадлежал он командиру девушке, обладательнице сисек третьего размера и ушей с хвостом. Нет, не кошка, а девушка с кошачьими ушами. Она относилась к тем, кто был частично обобран. Кстати говоря, кто-то ещё и надругался над её телом, судя по спущенным штанам и раздвинутым в стороны ногам.

Мда, о времена, о нравы, как говорил кто-то. Хотя что я лезу в эту мораль; другой мир, другие правила. Это для нас подобное выглядит омерзительно, а здесь может быть вполне нормальным явлением. Вон, у нас сейчас люди могут пол менять и ничего, мир живёт.

Но вернёмся к мечу. Гарда у него была заострённой, чтоб было удобнее бить ею. Как и заострённое навершие. А сам клинок от гарды опоясывала золотистая змея, раскрывающая пасть у кончика.

Выглядело классно, как и ножны, но пришлось обмотать их тряпкой, чтоб не бросались в глаза. А обидно, хотелось бы попонтоваться такой находкой.

Чуть позже к нам прибилась Дара, и они уже на пару с Мэри прочёсывали лагерь. В этом проблемы не было — немногочисленные выжившие наёмники, увидев своих товарищей мёртвыми, поспешили по-быстрому свинтить, подхватив всё, что плохо лежит. Это было видно по раздетым частично товарищам и разбросанным вещам. Поэтому мы ещё встретили раза два три по наёмнику, но их укладывали ещё до того, как те успевали что-либо сделать.

Там же в лагере я нашёл арбалет. Вернее, их было много, но только сейчас я заметил, что они выгодно отличаются от тех, что я видел в этом мире. Наёмники знали толк в этом деле. Зарядка была у него рычагом. Потянул на себя — закинул тетиву. Такой и в моё мире встречался. Здесь же была такая подставка, куда вставлялись стрелы. Выстрелил, взвёл и тут же вставил, а не лез в колчан.

А ещё у него были сошки… Ну всё, теперь точно всех уделаю! Ещё бы нож с сошками найти и вообще полный класс. Считай, сотый уровень.

Палатки командиров уже были разворованы. Практически полностью вытряхнуты наружу и переворошены. Засранцы уже успели добраться и до сюда.

— Как ты думаешь, сколько их ушло? — поинтересовался я у Лиа.

— Ну… может около двадцати, наверное. Сколько охраны было вокруг, столько и выжило.

— Постовые скорее всего не ели, — кивнула головой Мэри… пристроившись подозрительно рядом со мной. Мэри, не пугай меня. Я боюс. Именно боюс, без мягкого знака. Так как твои действия подозрительны. Меня вообще пугают отношеньки, так как они суки непрочные и у меня травма профессионального ОЯШа.

К тому же, отношеньки значат и ответственность! Ох, ебать, как я ненавижу ответственность! И вообще, я всегда боюсь, что сначала понравлюсь, а потом девушка разочаруется и такая: «я думала ты другой». Или ты думаешь, что нравишься, подходишь, а она такая: «прости, но ты не в моём вкусе». Последнее я вообще чаще всего слышу.

Вот столько внутренних терзаний вызвало то, что Мэри оказалась рядом со мной. Можно смело спросить, кто ещё кому нравится. Теперь каждый должен понять глубину моих проблем и комплексов. Это блять я трахаюсь, взял один раз силой и вообще с левыми иногда ебусь. А всё один хуй. Такое не лечится.

Ладно, шутки шутками, сейчас есть дела поважнее…

Например!

У меня новая способка!

Правда… название обнадёживает.

«Четыреста десятый спешит на помощь — ты сам выбрал этот путь. Ты показал себя беспощадным жнецом, и этот товарищ поможет собрать тебе кровавый урожай, спеша на твой зов из пучин ада. Пусть визжат враги под его рёв, пусть бегут союзники, видя его пыл. Потому что с ним вы отправляетесь устраивать ад.

Способность вызывает четыреста десятый на страх и риск призывателя. Возможна утеря четыреста десятого. Времени на восстановления может потребоваться больше, чем неделя. Нельзя отозвать раньше, чем через пол часа. Перезарядка — неделя.»

Чот жутковатенько… Но звучит эпично!

Правда на страх и риск призывателя как бы намекает. Плюс, пункты типа времени на восстановление говорит о том, что если его коцнут, то ему может понадобиться больше времени, чем неделя. Похоже на то, что это что-то живое. И, скорее всего, одушевлённое.

Но главный вопрос — что за четыреста десятый? Я знаю только одну хуйню с таким названием, и пиздец как мне не внушает это доверие! Особенно в этом мире. Тот же просто… ай да ладно, решу по ходу действий. В крайнем случае использую в каменоломне и посмотрю, что будет.

А пока…

Оглядываясь, я скользнул взглядом по округе и заметил приближающуюся проблему.

Со стороны таверны к нам двигались люди. Они были ещё далеко, да и немного их, человек десять…

Нет, чот дохуя их. И с мечами идут ещё… Никак по нашу голову топают. Так, один из них командир, сразу видно по броне, которая даже ночью сверкает в свете звёзд. Любой бы культиватор обзавидовался. Что касается остальных… есть люди в простых повседневных шмотках, а есть наёмники в броне. Объединились? Может быть, но сути проблемы это не меняет. Надо устранить угрозу.

Я присел, и остальные повторили за мной. Все их взгляды остановились на приближающихся людях. Не нравятся они мне. Да мне вообще мало кто нравится, так как каждый угрожает моей жопе.

— Кто это? — спросила Лиа.

— Вестимо, что враги. Может из таверны топают проверить, что да как здесь. А может знают каким-то образом, кто тут диверсию устроил. Но сути не меняет. Так, Дара, уходи и прячься, будешь стрелять в них со стороны, твои цели те, что без брони. Лиа и Мэри со мной. Берите арбалеты, будем класть гондурасов с расстояния.

Дара кивнув, бросилась в сторону и скрылась за палатками. Я же передислоцировался чуть ближе к краю лагеря, где залёг и взял на прицел из нового арбалета фигуру в центре. Да здравствуют сошки, ща будем снайперить.

Лиа и Мэри залегли по бокам от меня. В отличии от бывалого компьютерного вояки, они толком и не знали, как стрелять, судя по их неуверенным лицам. Но будем надеяться, что кто-нибудь да попадёт.

Припав к прикладу, я навёлся на командира, что шёл впереди, выдохнул… и выстрелил.

Да вот только не попал. В какой-то момент, он махнул едва заметно мечом, и я буквально услышал удар метала о метал. Отбил? Да ну нахуй…

Я бросился перезаряжать арбалет. Две мои подруги естественно промахнулись и теперь не знали, что с этим агрегатом делать. А у меня времени не было показывать.

Зарядил, прицелился и тут же выстрелил.

Ещё один взмах и стрелы как не бывало. Понятненько… С ним мы разберёмся потом. Тогда план «Ц». Отходим и устраиваем засаду в густо застроенном месте, лишая их возможности маневрировать. А заодно повышая боевую мощь меня любимого.

— Лиа, Мэри, за мной, — тихо сказал я и скользнул между палатками.

Вполне возможно, что суки нас увидели, но пока преимущество на нашей стороне, так как…

— Бегите дальше, я вас догоню, — сказал я девкам и, не мелочась, лёг прямо в центре прохода между палатками.

Будем играть в «испугай-разбей-убей». Тактика, старая как мир и надёжная как презерватив. То есть, иногда даёт проколы. Ну без риска никуда.

Я ждал, припав к прицелу, чувствуя, как жопа срочно консервирует единственный проход из страха в надежде спастись от опасности. Ну ничего, сейчас всё будет…

Прошла минута. Моё волнение достигло пика. Враги явно не торопились явит себя под стрелы. То ли осторожничают, то ли не видят угрозы. И мне ничего не оставалось, как напряжённо вглядываться в проход между палатками, ожидая появления этих десяти друзей Оушена.

И вот они появились. Все вдесятером. Значит всё-таки не чувствуют угрозы. Могу поспорить, что из-за главного, который ловко отбивает стрелы. Возможно в этом и причина такой вальяжной походки и кучкованности группы. Его способность отбивать стрелы покрывает определённый радиус, и они держатся кучей, а пойдут быстрее, то ли способка собьётся, то ли ещё что. Но это всё предположения и это мне это на руку.

Вот главный дёрнулся в сторону, взмахнул мечом и что-то с металлическим лязгом улетело в сторону. Скорее всего, снаряд Дары. Значит он прикрывает всех… А как тебе такое!?

Один из костерков, который они проходили, неожиданно взвился адским пламенем вверх. Я ловко направил языки пламени прямо в толпу, подпитывая огонь всеми силами. Там сейчас должна быть такая температура, что любой попавший под него сразу станет недееспособным.

Толпа мгновенно развалилась.

Главный сразу ушёл в сторону и его практически не зацепило, а вот те, кто кучковался за ним, попали под огонь толпой. Крики, вспыхнувшие одежды, обожжённые тела, разбегающиеся в разные стороны противники. Это было божественно.

Но я не отвлекался, получив возможность нанести удар — тут же одного из наёмников пробила стрела. Его не спасла и броня. А я тем временем уже перезаряжался, дёргая за рукоять двумя руками. Закинул стрелу, лёг на землю, навёл, выстрелил. Ещё один схватился за живот и упал, но то был вроде не наёмник. Значит порушив строй, главный не может теперь их прикрыть. Вполне возможно, что ему нужно определённое состояние или радиуса способности не хватает.

Вообще, я не особо целился. Просто наводил примерно на глазок и стрелял. Куда попадёт, туда попадёт. Куда важнее вывести из строя как можно больше людей. К тому же я попутно жарил врагов огнём и тушил ненужные очаги возгорания магией, что неплохо отнимало как силы, так и концентрацию.

Вон, ещё один свалился с разбитой головой.

Так, всё, валим.

Подхватив арбалет, я поспешил спрятаться между палатками. По моим подсчётам, осталось ещё трое человек, один из которых главный и два наёмника. Если получится, буду гонять их по всему этому городку, выбивая по очереди, и потом уже налягу на этого перекаченного засранца.

И уже когда думал, что скрылся между палатками, я обернулся… И чуть не получил по ебальнику мечом. Лишь желание обернуться спасло меня от смерти или крайне нежелательных ранений. Отшатнулся и вспышка резанула рядом, выбивая арбалет и буквально разрубая его на половинки. Пидорас оказался проворнее, чем я думал и нагнал меня.

Не теряя присутствия духа, я шагнул назад, выхватывая уже маленький арбалет. И тут же ударил в него пламенем, заставляя съебаться в сторону. Благо костры здесь натыканы повсеместно. Выстрел… уёбок умудрился отбить и эту стрелу. Вновь метнулся ко мне, но пламя не дало ему приблизиться.

Я выжигал территорию, создавая круг огня и понимая, что время истекает. Я не смогу так долго его сдерживать. Но это и не нужно. Есть одно очень действенное средство против любой брони. Вернее, против человека внутри.

Я сбросил рюкзак и вытащил бутылку водки. Плевать на запал, тут везде костры, изжарится как в печке. После этого просто опустил стену огня. Главный стоял за ней, не торопясь подходить ко мне. Но при этом он довольно вальяжно держал меч. Даже не пытался встать в стойку, что лишь показывает его самоуверенность.

А это значит…

Я размахнулся и бросил в него бутылку.

Это значит понты. Человек, который чувствует силу, всегда стремится её продемонстрировать. Отсюда его ленивые взмахи мечом. Стреляйте сколько угодно, моя реакция такая, что я отбиваю всё подряд. Но не в этот раз, дружок.

Бутылку он, как я и предполагал, разбил мечом. Да даже если бы не разбил, то она бы сама разбилась. Единственный его шанс был увернуться, но станет ли человек, который может всё отбить стрелу, уворачиваться? Самоуверенность — она убивает также беспощадно, как и воспаление лёгких. Ты думаешь, что всё норм, но когда понимаешь, что происходит, уже слишком поздно.

Не знаю, понял ли он, или говнюку было не до этого, но я отпрыгнул и шмальнул со всей дури огнём в его сторону. Да, он увернулся, но языки пламени всё равно успели до него дотянуться. И он проиграл. Я дал силы на пламя, что теперь питалось спиртом. Да, спирт выгорает быстро, но жара будет достаточно, чтоб хорошенько пропечь ублюдка. Магия, ёпта.

И он заорал. Заголосил на всю округу, пытаясь сбить пламя руками, после чего упал на землю. И только ухудшил всё. Трава загорелась и пламени стало больше. Я быстро перезарядил миниарбалет, после чего вытащил меч и, выцепив момент, ударил засранца в щель между шлемом и нагрудником.

Хрип, дёрганья, попытка ударить меня. Пришлось отскочить и вновь нанести удар, добивая ещё живого командира. Просто охуительная живучесть.

Выдохнув и затушив огонь, я оглянулся. Победил. Хитростью, магией, удачей и интуицией, которая спасла от удара в тыл, я смог одержать победу над превосходящем количеством противником. Почему? Да потому, что самоуверенность и глупость. Мне казалось, что наёмники должны быть опытными в таких делах, но на деле всё оказалось прозаичнее. Может в бою они и хороши, но не в таких ситуациях, когда требуется в первую очередь думать.

И ведь один против… ах да, ещё двое…

Я развернулся в сторону лагеря, не спеша прятать меч. Ещё двое где-то шастают. Чую, скоро он вновь понадобиться.

С чувством выполненного долга, мы шли к лошадям, которых Дара отвела в лес. С последними двумя вообще не возникло проблем. Я отвлёк, Мэри под способкой «Контрольный рывок» их убила. Быстро и красиво.

Было бы ещё лучше, если бы я не споткнулся после всего этого и не разбил себе нос.

По пути мы заглянули в таверну. И… там были все убиты. Теперь я понимаю, что они шли сюда. После такого они видимо решили, что кто-то из постояльцев отравил всех и пришли убивать. Убили, вернулись и увидели нас. На своё горе. Что касается таверны, то там перебили всех, даже разносчицу, которую спасла Мэри.

Весьма и весьма печально. Я ща не шучу, чувствуется слегка подавленное настроение от того, что произошло. Хуй с наёмниками, но мирняк валить было лишним. Это лишь доказывает, что наёмники были уёбками. И несмотря на то, что я заварил эту кашу, не моя вина была в смерти посетителей.

Когда мы уходили, Дара, наша командная совесть, оставила табличку напротив колодца с предупреждением, что вода отравлена. Попутно устроив потоп в таверне и вылив всё вино на пол.

Благородно. Я, честно говоря, даже не подумал об этом.

— Как ты думаешь, когда граф догадается, что его солдаты мертвы?

— Это надо у Лиа спросить, — я повернулся к ней. — Когда они собирались отчалить?

— Послезавтра. Тут у них что-то вроде пункта ожидания было. Им должны были сказать, куда идти дальше — к графу или на каменоломню.

— И куда они выдвигались?

— К графу, — ухмыльнулась она. — Естественно, своя шкура дороже бизнеса.

— Да в каменоломне, наверное, и без них просто охраны хватает, — ответил я.

Мы подошли к лошадям, что привела сюда Дара. Это были самые обычные скакуны. Я быстро оглядел их, но не заметил вещей, которые бы сильно выделялись. Обычное седло, типичная уздечка, без всяких там вшитых золотых нитей и прочей лабуды. То, что надо для обычной езды, чтоб не выделяться.

— Ты уверен, что нам нужны лошади? — спросила Дара. — Тут до каменоломни…

— Далеко, — перебил я. — Чёрт знает, кто карту составлял, но она точно не близко, так как расположена ближе к горам. А горы вон там аж, — кивнул я на вершины подсвеченные звёздами и луной. — Так что на лошадях за день, думаю, доберёмся.

— А дальше? — поинтересовалась Мэри.

— А дальше… — я улыбнулся, от чего все как-то бочком от меня отступили. Боятся? Правильно делают. Боятся, значит уважают. — А дальше будет бойня, Мэри. Всё как обычно, ведь иначе мы не умеем.

А может быть и не хотим. В этом вопросе стоит разобраться по подробней.

Часть двадцать первая. Создание из ада

Глава 69

Покидал я таверну с чувством выполненного долга, чувствуя себя героем.

Ну ладно, ладно, я возможно совсем капельку перестарался, отправив на тот свет помимо наёмников ещё и немногих путников, что здесь останавливались. Ну вышла небольшая ошибочка, ну дал косяка слегка. Но они-то, в отличии от меня, переродятся. Я, когда сдох, сначала боялся, а потом кайфовал. Становясь душой, ты даже не жалеешь, что умер. А потом перерождение и вуаля!

Другими словами, здесь грустно только тем, кто скучать по ним будет.

Так что я практически одолжение им сделал! Освободил от оков бренных…

Говорю, как тот полоумный рыцарь. Может он тоже сечёт фишку?

Что касается другой, неблагодарной части команды, что не хочет порадоваться нашей молниеносной и решительной победе, они все какие-то преунылые.

Да ладно вам. Неужели вы расстроились? Ну ладно Мэри, она сама по себе плакса, а Лиа? Она же ёбнутая на всю голову! Ей такое по кайфу должно быть.

А сейчас едет по дороге рядом, и косится в мою сторону.

— Эй, Лиа, — позвал я её.

Она так встрепенулась, что чуть с лошади не свалилась.

— А я что? Я ничего, еду просто. — И тут же с завидным средоточием принялась вглядываться в дорогу.

И как понять, что с ними происходит? Она так дёрнулась, словно её током ударило.

Дара тоже косится с опаской на меня.

Блять, да что с вами!? Хули вы все какие-то пришибленные напуганные!? Аж бесит! Бесит-бесит-бесит-бесит! Ещё больше бесит, что никто не сказал, насколько я невъебенно расправился с теми людьми!

Боже, да я был охуенен! Срочно, скажите, что я охуенен! Блять, да кто-нибудь! Ну похвалите меня, суки! Я же блять почти десятерых завалил!!! Сука… Почему меня никто не похвалит… Вот мне обидно! Мне тоже хочется услышать доброе слово типа: а ты был неплох, спасибо и так далее. Я их так редко слышу. Ну как в тех книжках про героев, где девки текут и прыгают ему на шею.

А у меня ситуация… Нет, не диаметрально противоположная. Она какая-то изгибистая, что ли. То меня боятся, то неожиданно домогаются и тут же опять боятся. Короче, всё сложно. Настолько, что даже я сам не могу разобраться в этом.

Из-за этого моё хорошее настроение чередовалось откровенным унынием, глядя на эти рожи. И что прикажете делать?

Ладно, наведаюсь в душу, найду Кэйт, может чо скажет интересного.

Я закрыл глаза и погрузился свой богатый мир… Пиздец он у меня богат, напоминает пыльный чердак с паутиной. Почему напоминает? Потому что именно его и представил. Ну да ладно. Я напрягся и послал мысленный сигнал в глубину самого себя.

«Эй, Кэйт, Ты меня слышишь?»

Прождал секунд десять, но ответа не последовало. Пусто? Ладно, попробуем так.

«Просто я хотел сказать, что настало твоё время расщепляться. Не бойся, ещё минут десять ты будешь мучиться в адской боли, а потом успокоительное расщепление.»

— Ты не посмеешь! Не смей! Ты не имеешь права! — раздалось из темноты.

Её писклявый перепуганный голос вызвал у меня улыбку.

«Тогда отвечай, когда с тобой говорят. Я спрашиваю ты тут же даёшь ответ.»

— Я тебе не рабыня!

«Нет, ну дело то твоё, конечно. Но десять минут чудовищных мук перед расщеплением, думаю, тебе пойдут на пользу.»

Послышался плачь, стоны, всхлипы и, в конце концов, мне тихо ответили.

— Чего тебе надо?

«Скажи-ка, какой твой мир?»

— Мой мир? Зачем тебе?

«Хочу сравнить со своим.»

— Так ты тоже не из этого мира!? Ты призванный герой?

«Не совсем. Я погиб и очнулся здесь. Без способностей, ускоренного роста, да без всего. Пришлось с нуля раскачиваться. Но мы отвлеклись. Вернёмся к твоему миру: какой он? Машины там, дома, какая эра, есть ли компьютеры?»

Как оказалось, её и мой миры отличались. Не то, что прямо очень сильно, отличительные особенности были. У них уже летали в космос, колонизировали соседние планеты. Была компьютерная реальность, когда, надев шлем, ты просто перемещаешься в игру и там всё практически так же, как и в жизни. Есть андроиды и киборги, но как я понял, уровень там у них ну не самый качественный.

Послушав её рассказ, который становился всё живее и живее от того, что она там уже конкретно ностальгировала, я понял, что её мир не сильно утопал от нашего. Где-то сильнее, где-то слабее. Да, у них были космические корабли, но про атомную энергию они даже не слышали. У них есть искусственные интеллекты, суперкомпьютеры, андроиды, роботы. Но с её слов у них до сих пор ламповые экраны. Пузатые, как те, что были в двадцатом веке у нас.

Короче, развитие где-то сильнее, где-то слабее, хотя по космическим разработкам они ушли явно дальше.

Как я понял, общение теперь для неё было единственным способом развеется. Спать она не могла, вокруг темно и пусто, ничего нет и только мой голос являлся единственным источником как информации, так и развлечением.

«Сколько ты уже здесь? В этом мире?»

— Я? Ну… лет пять.

«Пять лет? И всего сотый уровень!?»

— Я никогда не ставила себе целью раскачаться! — возмутилась она. — Я больше путешествовала.

«И тебя призвал… Король?»

— Нет. Вернее, да, он. Но не лично. Есть специальная комиссия, которая устраивает обряды и призывает героев. Нас призывают с определённой периодичностью, когда мы необходимы. Меня призвали пять лет назад и отправили сразу помогать на южных территориях. А потом я отправилась в путешествие.

«Вот так сразу?»

— Я быстро прокачалась до приемлемого уровня. И когда заданий от короля нет, мы можем заниматься своими делами при условии, что не нарушаем законы или интересы страны.

«А в других странах призывают героев?»

— Да. Практически все страны призывают героев. Это довольно трудоёмкое занятие, как я слышала. А ещё запрещено под страхом смертной казни призывать кому-нибудь ещё кроме короля.

Пять лет здесь пробыла. И только недавно докачалась до сотого уровня.

«Слушай, а есть кто больше двухсотого уровня?» — поинтересовался я.

— Я ни разу о таких не слышала, — честно призналась она. — Но один раз десяток героев собирали, чтоб убить героя сто пятидесятого уровня.

«За что?»

— Ну нам сказали, что он стал отступником и попытался захватить власть в королевстве. И ещё одного, кажется, сто пятьдесят второго уровня убивали, но я в том рейде не участвовала. Говорили, что он обезумел и стал убивать всех подряд.

«Значит больше ста пятидесяти никого нет?»

— Я не слышала.

Не кажется ли это странным? Ну, то что двоих героев убили, когда они были примерно сто пятидесятого уровня? Я вообще человек мнительный, всех подозреваю, многим не доверяю. Поэтому моя душонка требует теории заговора по этому поводу, так как что-то здесь не то.

Я был здесь двадцать лет назад. И могу поклясться, что видел перед смертью героев, которым было лет двадцать. Да даже взять того героя, что линчевал Эви, он был совсем молодым. Сейчас им было бы по сорок, пятьдесят лет. В принципе, нормальный возраст чтоб ещё побегать и покрошить монстров. И за двадцать лет уж можно было докачаться до двухсотого. И таких монстров все бы знали.

Но их нет.

Я бы ещё поверил, в то, что человек может их не знать, если бы мне рассказывал это какой-то задрыпанный герой-чмошник двадцатого уровня, призванный совсем недавно. Но уж точно не героиня сотого уровня, которая здесь уже пять лет. Она просто обязана была знать героев в лицо. Но она не знает, а значит, что их и нет.

А если нет, и никто не докачался даже по прошествии стольких лет, это значит, что их убирают.

Вот как Кэйт убивала того сто пятидесятого. Вполне возможно, что таким образом эта царство-государство не даёт возникнуть угрозе, которая сможет составить королю конкуренцию. Забавно.

Конечно, это теория, но я больше не вижу причин, почему нет двухсотых, если только они не умирают от переизбытка сил при его достижении. Хотя стоп, это тоже вариант.

От столь важных размышлений меня оторвала личность, что трясла моё плечо.

Нехотя я открыл глаза и моему взору предстала Мэри, сидящая передо мной на лошади и трясущая меня за плечо.

— Ну чего тебе, мелкая? — вздохнул я.

— Прости, что я тебя буж…

— Не будишь, — перебил я её. — Я думал. Думал над очень важной мыслёй. Так чего тебе?

— Мы будем останавливаться на ночлег? Мы уже довольно далеко ушли от той таверны и может нам стоит встать на привал?

Я оглянулся. Ебаный тёмный непроглядный лес, окружающий нас стеной. Вот вообще никакого желания нет лезть туда. Я темноты боюсь. Особенно я её боюсь после Клирии, которая в ней бродила. Мне сразу кажется, что она там в кустах сидит и караулит меня. А интуиция шепчет, что эта сучка готовит неплохую такую подлянку, чтоб прижать меня к стене. Я уж не знаю, какую, но стоит быть настороже.

— Эй, Дара, сгоняй и найди нам место для ночёвки.

Дара кивнула, спрыгнула с лошади и была такова.

Уже через пол часа мы вставали на привал в кромешной темноте где-то в лесу. Вообще, мне это место не сильно нравится, но Даре, как никак, виднее будет. В прямом смысле этого слова. Пока я стоял и тупил, ничего не видя, она уже разжигала костёр, давая немного спасительного света. Тот сразу заиграл своими жутковатыми тенями на деревьях, создавая причудливые фигуры, словно это танцевали дикари.

— Так… долго мы ехали? — сразу спросил я, раскладывая вещи.

— Около часа без остановки, — сказала Лиа, привязывая лошадей к дереву, чтоб те не дали по съебам.

Блять, мне время вообще ни о чём не говорит, если честно. Ну вот вообще. Мне бы расстояние сказать, чтоб понять, насколько близко мы сейчас к каменоломне. А ещё же план придумать надо, как его штурмовать.

Я-то план один придумал, но он относился чисто к штурму поместья графа. Там ух… пиздец сотворю. Всё в лучших традициях. Но вот каменоломня… На ум сразу приходили всевозможные поджоги, отравления, тихое устранения и тупо прорыв тварью на территорию и последующим уничтожением всего.

Да вот только нам надо найти по заданию там девчонку. Тварь ещё пока в откате, прошло вроде пять дней с того момента, как я использовал её. Да и использовать её сейчас… Я рассчитывал на поместье графа, так как лечилка осталась одна. А так бы я пробился туда, всех съел, освободил, вылечился и получил бы свободу, после чего рванул на все четыре стороны, имея неплохой золотовалютный запас, оружие и спутницу в лице Мэри. Про Лиа хз-хз… стоит ли оставлять или послать куда подальше.

Может обратиться за помощью? Я присел перед разгорающимся костром и закрыл глаза.

Так, нырок во внутренний мир…

«Эй, Кэйт, ты тут.»

— Ты просто бросил меня! — тут же выдала она заплаканным и обиженным голосом.

«Чего?»

— Ты говорил, говорил со мной, а потом ни привет, ни пока. Просто исчез!

Да ты чо блять, жена моя, чтоб такие предъявы кидать!? Хотя понять её тоже можно.

«Так получилось. Мир требовал вмешаться, поэтому надо было срочно переключиться на реальность.»

Она не ответила, зато я отчётливо услышал, как она шмыгнула и высморкалась во что-то. Эй! Ты там не в мою душу высмаркиваешься, а!?

— Ясно, — уже более спокойно ответила Кэйт. — Но в следующий раз говори, когда уходишь, пожалуйста. Мне тут в темноте… не сильно уютно. Просто темно, просто ничего нет.

«Окей, если будет время, сообщу сразу. Но я тут по другому вопросу. Ты хоть раз была на местной каменоломне?»

— Каменоломня, что близка к границе этого королевства?

«Да.»

— Я там была один раз. Когда искала тебя! Тебя искала, сукин ты сын! Взял и поглотил меня! Как ты мог!?

Ну началось… Стоило вспомнить, с кем она так мило общается, как посыпались на меня шишки.

«Так, спокойнее будь, а то твоя задница в моих руках, не забывай об этом. Я могу переселить тебя в тело, потом пытать, потом забрать опять твою душу и переселить в другое. И так гонять по кругу, не давая тебе покоя. А теперь опиши мне эту каменоломню. Накидай примерный план.»

Она обиженно молчала. Я прямо слышал, как она дуется на меня, но, понимая, в чьих руках её сиськи, ответила.

— Если брать план сверху, то она выглядит как неправильный круг. Типа овала, что уходит в глубь горы. Такая большая яма, что вгрызается в гору и уходит вниз. Со стороны горы практически никем не охраняется, так как там ни спуститься, ни подняться нельзя. Со стороны выезда стоят два барака, где живут солдаты. Бараки рабов, что работают там, находятся на дне этого карьера.

«Как этот карьер выглядит?»

— Видел хоть раз обычный карьер? Вот так и выглядит, только, естественно, масштаб меньше.

«А охрана?»

— Охрана? Я не могу судить, но…

Но было ещё много каких но. Забор по периметру — добротный частокол и вырубленная полоса перед ним, чтоб можно было увидеть, если кто-то подбирается из леса. Ночью, естественно больше охранников, чем днём. Есть ещё баллисты (я тупой, первый раз такое слово услышал, пришлось просить объяснить, что это), но их всего три. Думаю, даже если я буду тварью, стрела из такой дуры меня укокошит.

Точно количество стражи я так и не выяснил. Примерное, тоже. Она описывала всё как: «ну там они есть, ну не десять, и не двадцать, ну примерно пять или шестнадцать. Они как бы есть перед глазами, но их вроде и нет, а так смотришь вот они». Это я процитировал, если что. Короче, их там чуть меньше чем много, но намного больше чем мало. Значит между много и средне.

Ухудшало это всё то, что она была там вообще хуй знает когда. Ну то есть была она там три месяца назад, когда в этих лесах завёлся вепрь-людоед. Эта хрюша жрала людей, скотину, деревья, камень, да всё подряд. Ну и солдат, естественно. Даже двоих героев сожрала, которые были слабоваты уровнем. Удалось убить его только магу. Тот её просто сжёг.

В принципе, если ты маг, то тебе вообще похую всё. Особенно, когда огнём обладаешь. Тут главное, чтоб дождь не шёл.

Так, возьмём на заметку, здесь есть опасные дикие звери.

Что же касается этой каменоломни, три месяца, это дохуя с учётом последних событий. За это время могло измениться всё. Не удивлюсь, если там сейчас вторая стена возведена. Спорим, там ещё и оборотни есть?

«Ясно… Ладно, я возвращаюсь в свой мир, та что пока.»

— Ты уже уходишь!? — то ли испуганно, то ли возмущённо воскликнула Кэйт.

«Ага. Пока-пока.»

— Но я тут одна буду!

«Обещаю, что ещё раз загляну,» — сказал я нечестно и вынырнул в реальность.

Задерживаться с ней мне не очень хотелось, так как такие разговоры отдавали шизофренией, когда ты сам с собой разговариваешь. А мне такого было не надо. Хотя с пассивкой мне такое и не страшно, наверное, теперь.

Я вынырнул в свою реальность и открыл глаза. И первое, что заметил, так это… Кто-то проявил ангельскую заботы и накрыл меня пледиком. Блин, а это пиздецки мило! Ведь я как сидел перед костром, так и сижу. Это значит, что кто-то обо мне думает! Приятно… Блин, реально приятно, я сейчас прослезюсь от такого. Я бы сказал спасибо тому, кто мне это сделал, но тут есть загвоздка.

На меня облокотились сразу две головы.

С одной стороны мне на плечо облокотилась Мэри, мило уткнувшись в руку лицом и пуская слюни на мою не самую чистую рубашку. С другой — Лиа, которая ещё подложила под голову ручки и мило сопела, словно невинная девушка. Интересно, ей спать удобно в такой позе? Напротив же сидела Дара и что-то хомячила.

— Эй, Дара, давно они в отрубе лежат? — спросил я, кивая на тушки.

— Ну как ты уснул сидя… час, наверное, — спокойно ответила она, хотя её взгляд меня буквально сверлил. Не верит, боится. Остерегается.

— Ясно… А что на мне? И кто плед накинул?

— Ну так они думали, что ты того… опять… уплыл. А накинули обе. На тебе два пледа.

Охуеть, какая забота. Я сразу почему-то ищу подвох. Естественно потому, что пизды прохватываю постоянно. Это нормальная ответная реакция на любую непонятную и необъяснимую ситуацию.

Но в тоже время я был безмерно имблагодарен за это. В душе появилось чувство давно забытой нежности к тем, кто тебе дорог. Не скажу, что девчонки прям дороги мне, но всё же такое чувство к ним проклюнуло не за просто так.

Глава 70

Аккуратно, чтоб не разбудить девушек, я, медленно двигаясь, подхватил их и опустил на землю, после чего расстелил импровизированную постель с сумками вместо подушек и положил их туда. Вот такой я заботливый. Ну а чего? Мне добро делают, и я добро делаю.

Уложив обеих и посмотрев, как Лиа и Мэри практически одновременно обнялись, ища тепла у друг друга, я накрыл их вторым пледом.

— Дара, можешь поспать, я покараулю.

Она слегка недоверчиво посмотрела на меня.

— Чего?

— Нет, ничего, просто лучше я…

Я вздохнул.

— Спать иди. Я уже понял, что вы меня боитесь, и ты тут скорее не нас охраняешь, от меня их. Но я пока в порядке и вырубаться неожиданно, как это делал, не собираюсь. Давай, присоединяйся к лёжке тюленей.

— Тюленей?

— Вот этих, — кивнул я на Лиа, которая буквально вдавила себе в грудь Мэри. Та в свою очередь с каким-то детским лицом ничего не имела против. — Давай, а мне хочется одному посидеть.

Дара сомневалась. Очень сильно сомневалась, и я понимаю причину таких сомнений, но против меня она идти тоже боялась. Как я понял, она теперь вообще не уверена в поводке, а все они втроём считают меня настоящим чудовищем. Чудовищем, которое скромно прячет свои навыки. Пусть будет так.

— Давай, Дара, — щёлкнул я её нежно по носу и улыбнулся. — Пиздуй спать, всё в порядке.

Она, видя мою приветливую улыбку, скромно улыбнулась и ушла к двум другим тюленихам спать. Хотя сказать по правде, я с таким же милым лицом мог бы отрезать пальцы, и моя мимика ни в край не обозначала моё настроение. Уметь притворяться очень важно для тех, кто умеет подстраиваться. Но делать подобного я был и не намерен.

Наблюдая, как Дара забралась к ним под плед, я подкинул ещё дровишек и сел на её место. Сейчас мне больше всего хотелось просто посидеть и подумать о вечном. То есть ни о чём. Просто с пустой головой сидеть, так как в последнее время она то и дело была чем-то занята.

То Богиня Безумия в мою маму играет, то героиня Кэйт появляется, то таверна или ещё какая-либо неведомая хуйня, готовая оторвать мне яйца, завернуть в уши запихать в жопу, вытащить вместе с кишками и на них же повесить. Постоянно о чём-то волнуюсь, скоро так нервную систему пожгу.

Вот так сидел я, ни о чём не думая и подкидывая дровишки в костерок, пока ночь гуляла по миру, радуя темнотой подростков и преступность.

Но вот спокойную ночь нарушила интуиция. Такая маленькая тварь, которая начала нагонять на меня необъяснимый страх, как волнение перед чем-то важным. Что это значит?

Верно, или пиздец уже начался, или только готовится начаться. Если учитывать то, насколько интуиция слабенькая у меня, то скорее всего пиздец уже где-то близко.

Я, не делая резких движений, начал крутить головой, выискивая угрозу и попутно вытаскивая свой новенький, сверкающий, меч, с выгравированной змеёй, который был сделан на заказ. Если хотите приобрести такой же меч, звоните прямо сейчас и получите второй под рёбра совершенно бесплатно!

Короче, вытащил я свой меч, и медленно развернувшись в сторону леса, попытался найти угрозу. Найти в темноте. Без ночного зрения. Без прибора ночного видения. Какая же это тупая затея…

Ладно, разбужу своих. И только я обернулся, как чуть не обосрался от страха.

Передо мной сидел лемур. С таким похуистическим видом, как на интернет картинках, он сейчас смотрел на меня своими красными глазами и явно не спешил сыковать или творить хуйню. Пиздец он жуткий!

— …………………………!

Только и смог сказать я. По идее там должно было быть «ДАРА, ЛИА, У НАС ГОСТИ!», но рот открывался и закрывался, не выдавив и звука.

И тут лемур меня окончательно добил — вытянул лапу с похуистическим видом и произнёс:

— Узбогойся, всё в борядке.

БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я-Я!!!!!

Визжа немым криком как баба, я замахнулся мечом, занося его над головой, и… Тот нахуй выскользнул из моих рук, улетев куда-то в лес. Вот и всё. Пиздец-приехали.

— Збогойствие, только збогойствие, товарищ. Нервные гледки воззтанавливаюдся очень медленно.

Сука! Да как тут успокоишься, ты блять себя видел!?

— Товарищ, я от Богини Жизни.

От богини жизни? Где блять она таких работников набирает?

Я не проникся тут же доверием к этой твари, которая коверкает слова, но если он от богини, это многое объясняет. НО БЛЯТЬ НЕ ТО, ЧТО ОН ИЗ-ЗА СПИНЫ ВЫТАЩИЛ ДВЕ СТОПКИ И НАЛИВАЕТ В НИХ ИЗ БУТЫЛКИ! ТЫ БЛЯТЬ ОТ КУДА ЭТО ДОСТАЛ!? ИЗ ЖОПЫ!?

Видя мой шок, он вновь вытянул лапу и совершенно спокойно произнёс.

— Збогойно, друг мой. Боговорим, выпьем, обзудим. Зегодня я угощаю.

Я недоверчиво покосился на склянку с жидкостью, припоминая то, как сам травил людей несколько часов назад. А если это месть? Хотя блять кто мог прислать ещё ко мне говорящего лемура, как не богиня? Да и отказаться такому гостеприимному гостю, как бы странно это не звучало, было некрасиво, особенно когда он разливает.

Ладно, допустим я ему поверю. Допустим…

Я аккуратно присел напротив этого индивида, готовый в любую секунду ёбнуть куда-нибудь в кусты, спасая тушку, заодно прожаривая окрестность магией. После палаточного городка у меня как раз там что-то осталось. На божественного лемура надеюсь хватит.

— Итак, товарищ, Богиня Жизни везьма обезбогоена твоим бозтупком.

Моим? Я указал на себя пальцем, состроив удивлённое лицо.

— Да, твоими.

А каким? Блять, как спросить то? Я тут уже столько успел натворить, что даже не знаю, за какой именно. Недовольно тем, что я к хуям отравил всех в таверне? У неё там был любимчик?

Кажется лемур смог понять мой немой вопрос.

— Она не довольна тем, что ты зжёг деревню. Её не замая важная позлушница выжила, но больше Богиня Жизни так бопрозила не делать. Двоё здоровье, товарищ.

Он взял свою стопку и протянул мне. Ну что делать? Невежливо, наверное, отказываться. Я взял другую, чокнулся и выпил. Не сразу конечно, проследил, чтоб он сначала опустошил свою. А то мало ли.

— Так вот, товарищ. Богиня Жизни хочет тебе зделать одолжение и зказать, кого тебе требуется изкать. А то ты-то и не знаежь, наверное, а целительница и не зказала, скорее всего.

И точно. Я чот и не подумал над этим… Нет, вру, подумал, но надеялся действовать по принципу: «Ты дочь целительницы, нет? А ты дочь целительницы?»

И как ты мне поможешь? И вновь лемур проявил чудеса дедукции.

— Зейчас я всё объезню, товарищ. У неё на шее езть обязательно гулончик в форме золнца.

Солнца? Я знаю, как солнце выглядит, но можно ли картинку?

Лемур посмотрел на меня, потом кивнул головой, словно услышал мои мысли и пальцем ноги начертил… квадрат. Обычный квадрат. Я посмотрел на рисунок, после чего посмотрел на лемура. У меня на лице так и было на писано: Что это за хуйня.

— Не збрашивай меня. Сам в шоке. Но это золнце.

Ладно, окей, ты меня убедил. Может, выпьем за правильное солнце?

— Не вопроз, товарищ.

Он разлил из бутылки по стаканам, и мы ещё раз выпили.

Вообще, я ожидал, что этот алкоголь будет как водка, но ошибся. Вкус был мягким, кофейным с какими-то слегка кислыми ягодами и совсем немного отдавал алкоголем. Он приятно грел и в то же время не спешил опрокинуть сознание в бездну опьянения. В общем, классная штука.

Итак, значит…

Позади меня гаркнула птица. Так неожиданно, что я даже вздрогнул. Я обернулся и увидел какое-то подобие вороны, что сидела на ветвях. Она была тёмно-синего цвета, а под светом так вообще отливала красноватым. Красивая, если бы не её крики. Она ещё раз противно гаркнула. Это было похоже на дебильный смех из видео про повара с хрипотцой. Бесило безбожно.

Ладно, так о чём я? Мне, получается, надо будет найти её в лагере? Она хоть как выглядит то?

— Волозы рыжие, морда безтыжая, с тебя розтом, — тут же описал лемур.

Не уж-то реально читаешь мысли?

— Вижу, что зпросить хочешь. Я же не обычный лемур.

Да я уже заметил.

Ворона вновь открыла свой ебальник, разрывая тишину своим противным криком. Блять, уебал бы.

Но даже если бы я захотел бы это сделать реально, то всё равно не успел. Меня опередил лемур. Как? Думаете, он стал мучиться всякой хуйнёй типа стрел, миниарбалетов и прочей хуйни? Нихуя. Лемуры, как оказалось, поцыки правильнее.

А именно, вытащил ЙБАНЫЙ ХРОМИРОВАННЫЙ DESERTEAGLE!

Блять, что я удивляюсь? В этом мире подобное в порядке вещей. Лемур со стволом пятидесятого калибра. Я просто уверен, что они все с такой ручной пушкой разгуливают.

Лемур лениво, но довольно резво его вытащил, и даже не особо прицеливаясь, выстрелил. Грохот был такой, что я чуть к хуям не оглох. Когда я обернулся, от птицы только ноги и остались.

Так, запомним, с лемурами не ругаться. Поцыки с понятиями, но опасные.

— Заебала, — прокомментировал лемур, пряча пистолет, у которого из ствола шёл дымок, за спину.

Пиздец, она меня конечно тоже заебала, но ты же девок побудишь!

— Збогойствие, они не проснутся.

Блять, ты их случаем не завалил!?

— Взё под готролем, на них магия сна, — протянул он ладошку, успокаивая меня.

Значит под магией сна? Стой, если под магией сна, то чего я говорить не могу?

— Збогойствие.

Понятно, значит, чтоб спокойно было. Окей, тогда ладно. Ещё по одной?

— Без проблем, товарищ.

И мы накинули. Стало вообще тепло и хорошо. Причём тепло не так, что становишься мокрым и весь в поту, а именно приятное тепло. Ништяк.

— Таг, за косяк Богиня Жизни хочет, чтоб ты выболнил доболнительное здание.

Э-э-э… Как ещё, за какой косяк!? Я же не убил целительницу!

— А мог.

Блин…Ладно, окей, что требуется?

— А это она ботом зкажет. Когда придёт время.

— И ты ради этого пришёл?

— Нет, згазать, как девга выглядит. Ещё по одной?

Я с сомнением посмотрел на это чудо-юдо. Уж больно это походило на проверку инвестиций, типа: а как там поживает мой работничек?

Ладно, плевать на это. Всё равно ничего не изменишь, так что можно и не беспокоиться.

Мы ещё раз хряпнули. А потом ещё. А потом я подкатил закуску с водкой, и мы хряпали уже земную водицу. Короче было неплохо.

Однако вот то, что меня начинают использовать боги, мне совсем не нравится. Я становлюсь мальчиком на побегушках. Типа выполни-ка это, выполни-ка это, сбегай за тем, сбегай за тем. И не откажешься! Это нормально? Нет, серьёзно, это теперь в порядке вещей? Типа ты раб, мы господа.

Где справедливость!? Я не марионетка так-то. Я вообще не из этого мира! С чего я должен выполнять их условия!? Пролетариат! Надо объединиться и низвергнуть злобных господ с наших шей, ибо нехуй на них кататься!

Короче, я нажрался в щи под конец.

А потом было весело! Да-да, лемур умел отжигать!

Мы короче начали расстреливать лесных птиц из desert eagle. Лемур показал класс, стреляя сразу из двух стволов, и ни разу не промахнувшись. Там же в лесу мы обнаружили бритоногого пидараса-медведя и гнали его санными тряпками до посинения. Подгоняли его выстрелами. Ибо нехуй тут разгуливать.

После этого напоролись на дикого вепря. Я попытался его подстрелить из одолженного пистолета, но отдачей расхуярил себе нос и долго плакал, попутно жалуясь лемуру на жизнь. А потом мы нашли озеро, купались, стрелял по рыбам, гоняли русалок, пиздили у них лифчики и всячески развлекались.

Я уже и не знаю, где кончалась реальность и начинался бред моего больного мозга. Потому что потом кажется… я пришёл в лагерь… Да, кажется в лагерь… Побудил там всех, буянил…

Что-то было ещё… очень важное… что-то связанное с алкоголем… и тем, что мы все нажрались под конец… С лемуром? Был он тогда ещё или раньше свалил?

А, похуй…

Проснулся я с тяжёлой головой и полным нежеланием вставать. Нет, не то что вставать, двигаться не хотелось. Хотелось лечь и сдохнуть. Голова практически не болела, был лишь лёгкий зуд. К тому же, тело было в таком состоянии, словно я принимал расслабляющий массаж. Двигаться не хотелось от слова совсем, так как я сейчас представлял из себя больше вату, чем человека.

Я аккуратно привстал и… моя рука нащупала маленькие сисечки. По телу пробежала какая-то странная волна возбуждения и вины.

Опля… А вот это я попал. Вернее, засадил.

Моя голова нехотя повернулась в сторону и… увидела Мэри. Ох, ебать капать сосать и бегать, я что, трахнул Мэри? Бля… я же нихуя не помню! Или же…

Я оглянулся. Уже было позднее утро, Лиа и Дара что-то готовили и щебетали между собой, сидя спиной к нам, так что моя побудка оказалась незамеченной. Что касается Мэри, то та спала, светя своими маленькими и невзрачными, но довольно милыми сиськами. А так как мы были укрыты, то мне было просто не видно, голая она снизу или нет.

Ну я же джентльмен, я… просто обязан проверить!

Поэтому, не заморачиваясь я поднял одеяло. Та-а-ак, а что тут у нас такое…

Да, всё верно, она голая. Честно говоря, не смотря на треугольничек густого волосяного покрова на лобке, что говорило о её половозрелости, выглядело там всё слегка маловато. Не уверен, что она сможет принять меня. Хотя судя по тому, что я голый, вполне возможно, что она это и сделала ночью. И пока наша девочка спала, я не поленился её всю оглядеть.

Красота. Ничего не скажешь. Девственная красота. Хотя возможно, что уже и не девственная. На эти две аккуратных складочки, которые всё прячут за собой, я бы смотрел вечно. Ещё бы поближе там всё рассмотреть… но это потом.

Я ещё раз оглянулся. Если учесть, что бутылок не видно, всё цело, а Дара и Лиа не караулят меня, вчера всё было в пределах допустимого. Следовательно, волноваться мне пока не о чем. Поэтому, не раздумывая, я укрылся по самую шею, обхватил это практически игрушечное, живое тело руками и прижал к себе. Хоть и плоская, но ощущения неописуемы. Такая миниатюрная, тёплая и нежная, я бы обнимал её тушку вечно.

Правда такие обнимашки разбудили и Мэри. Она сонно открыла глаза. Но стоило ей увидеть, в чьих объятиях она оказалась, как глаза стали просто огромными, а лицо красным то ли от возбуждения, то ли от стыда. Но вырываться она не спешила. Только хлопала своими зенками, не зная, как реагировать.

— Ну? Признавайся, как так получилось, что мы с тобой голые рядом лежим.

— Я… так ты же сам ко мне пришёл.

Та-а-ак… Чот мне это напоминает один фильм. Ты ещё скажи, что не виноватая.

— Ну ка, напомни мне вчера, что было.

— Ну… ты был пьян, что-то начал громко говорить, и пить спиртовуху прямо из горла. Дара и Лиа стали аккуратно тебя успокаивать. А ты начал злиться и грозиться, что перебьёшь всех. А потом… — она покраснела ещё сильнее, хотя я даже не думал, что это возможно. — Ты стал приставать ко мне. Говорил, типа раздевайся… ну и… я разделась… А ты говоришь, что сейчас мне будет хорошо… и сам разделся, начал целоваться… и… занялся сексом с Лиа.

Э!? Так, а каким образом там Лиа затесалась!?

— Погоди-ка, если я приставал к тебе, то как Лиа между булок засандалил?

— Ну… ты это… целовался со мной. Лиа сказала, что сейчас кто-то станет женщиной. И ты ответил «не завидуй». А она, «было бы чему». Ты сказал, что ты умеешь доставлять удовольствие… ну она говорит, что не верит. Ты её и завалил тут же, после чего вы пол ночи занимались сексом. Она так кричала, что всех зверей, наверное, перепугала. И ты её, не останавливаясь, так… гонял. Она под конец вообще что-то бессвязно говорила.

Ох бля… я что, способку свою использовал на ней. Так, а если я Лиа трахал, хули Мэри расстроенная?

— Мэйн, я тебе не нравлюсь? — неожиданно лупанула она мне в лоб, тем самым отвечая на вопрос. — Моё тело слишком непривлекательно?

Глядя на её слезливое лицо, я сразу почувствовал себя слегка неудобно.

— Да дело и не в теле, Мэри. Более того, твоё тело очень и очень милое.

— Это значит детское?

— Это значит милое. Тебя сразу хочется обнять и прижать, что я и делаю. У тебя пусть грудь и отсутствует практически, зато эти маленькие холмики мне очень нравятся. Пусть ты и обделена попой, но меня очень даже устраивают твои булки. — Я схватился за упомянутое место пятернёй и хорошенько помял. Так, судя по вставшим соскам, процесс у неё пошёл. — К тому же для тебя это в первый раз?

Она кивнула.

— Ну вот. И какой кайф тебе заниматься сексом с человеком, который даже не вспомнит того, как ты отдала ему свою чистоту. Не вспомнит твоего лица, когда ты становишься женщиной. Тебе разве понравится, что тебя трахнут и забудут?

Она покрутила отрицательно головой.

— Ну вот, — кивнул я. — Поэтому лучше заниматься этим на свежую голову в более романтичной обстановке после вина, лёгкого ужин на кровати при свете свечей.

— И ты займёшься со мной этим?

Я даже… не знаю, что сказать.

— А я тебе нравлюсь настолько, что ты готова со мной переспать?

Она смутилась, но всё же кивнула. Блин, чувствую себя засранцем, который портит ей жизнь, забирая её чистоту. И всё же она сама выбрала, её никто не принуждал. Правда надо будет ещё наставить её на путь истинный. А то не тот я человек, с которым будет ей норм. Хотя то, что я ей нравлюсь, мне ужасно льстит. Хотя кому-то нравлюсь.

— Тогда настанет момент всё будет, — тихо сказал я и поцеловал её в губы.

Глава 71

Мы вновь выдвинулись в путь, надеясь, что доберёмся до каменоломни где-то к полднику. Или к ужину. То, что на карте было расположено относительно недалеко, на деле оказалось в глубокой жопе.

Пока мы ехали, Лиа поглядывала на меня своими чуть ли не искрящимися глазами, полными желания продолжить ночной марафон. Причём продолжить где угодно. Стоило нам встать на коротенький привал, как она тут же оказалась рядом.

— Тебе… не хочется чем-нибудь заняться?

— Чем именно? — покосился я на неё.

— Ну, например, сбросить пар, — сказала она, покачивая бёдрами. — Я могу помочь тебе.

— Нет, спасибо.

— Ну почему? Можно прямо здесь тихонечко всё сделать. Можешь взять меня силой, если хочешь.

Вот и всё. Она попробовала, ей понравилось, она хочет добавки. И вопрос не стоит, трахну я её или нет. Ничего подобного. Он стоит так — трахнет ли она меня или нет.

И так постоянно. Нахуя, спрашивается, я использовал на ней «Весёлую ночку»? Чего хотел добиться? Выебнуться? Ну выебнулся, а теперь она глаз с меня не сводит, пытаясь буквально принудить к потрахушкам. Я-то не против, но просто сейчас как-то не хочется. А вот ей хочется и очень, судя по всему.

Я уже успел перетереть с ней то, что произошло ночью, и если описать наш разговор в дух словах, то получалось следующее — ни о какой обиде речь не идёт. Её ещё никто так долго не трахал, никогда ещё она так часто и так сильно не испытывала оргазм и ещё никогда ей не хотелось, чтоб он не заканчивался.

Плюс в первый раз её довели оргазмом до такого состояния, что она даже поплыла. И теперь Лиа готова предоставить себя в любою секунду, если мне понадобиться отвести душу.

Пиздец, да и только.

Только вот не она готова предоставить себя, а это я должен предоставить себя как её ебабельную игрушку.

Плюс, тут ещё Мэри косится на меня. С чего вдруг? Я же был не в её вкусе. Когда она успела так поменяться? Или вернее, сменить мнение обо мне. Боже, да посмотрите на меня — худощавый, слегка вытянутое лицо, надень очки и стань батаном. Я не урод, но в этом мире точно не занимаю место красавчиком. Конечно, мне льстит то, что она в меня втюрилась, но мне бы ещё и причину этого понять.

Ну и под конец задание от Богини Жизни. Боюсь, если я попытаюсь его отвергнуть, то вернётся лемур и прострелит мне башку из той пушки. А распрощаться с мозгами мне чот не очень хочется.

Кстати, этот пушистый ублюдок оставил мне весьма неприятный подарок. Сегодня я обнаружил, что мне тут подогнали бонус. Просто бонус.

«Бонус — любое слово с корнем «спокой» теперь будет произноситься на манер лемура!»

Хуй знает, к чему это относится, к какому навыку или званию, но я попытался сказать слово успокойся, а из моих уст вылетело слово «узбогойся». Это пиздец просто. Мир извращается как может и спешит меня затянуть.

Как я и предполагал, мы приехали к каменоломне где-то к полудню. По пути мы никого так и не встретили, и причина крылась в одной простой вещи. Здесь была ещё одна дорога. В отличии от нашей она была шире. Скорее всего, по ней и возили камень с каменоломни, а наша выполняла роль служебного проезда, по которому можно было провозить продукты или быстро доезжать до основного тракта.

То-то мне дорога слегка заросшей показалась.

Однако въезд на территорию этого миленького концлагеря был один как это не печально. Ещё хуже, так это то, что мы как бы находимся не на холме. Будь здесь сопка, мы бы могли забраться на неё и осмотреть вражеский стан врага сверху, но единственная ближайшая сопка — та, в которую вгрызается этот карьер и которую я сейчас вижу.

Если забираться на неё, это надо огибать каменоломню через лес и есть шанс встретит лохматых друзей. Да и чтоб заглянуть с этой сопки, надо будет подойти к самому краю, что как-то не очень и круто, если учесть, что нас самих увидят.

Вопрос — как узнать, что там да как.

Ответ — никак.

Обожаю квесты со слепым исполнением. Ещё больше мне доставляет, когда от него зависит твоя жизнь.

— Итак, подруги-разведчицы, что делаем? — спросил я, сидя на верхушке какого-то дерева и смотря на чудеснейший частокол, на котором дежурили люди. Нас они-то вряд ли увидят.

— Сжечь? — предложила Дара.

— Съесть? — выдвинула вариант Лиа.

— Отравить? — высказала свою идею Мэри.

— Пиздец вы звери… — выдохнул я. — Вас матери не учили, что жестокость до добра не доводит?

Они каким-то странным взглядом смерили меня, что мне даже неуютно стало.

Ладно, вернёмся вновь к вопросу методом исключения.

Так, нам для начала надо пробраться туда, но вот незадача — там наверняка есть оборотни. Я не эксперт в них, но они же как волки, а значит обоняние хорошее. Нас могут вычислить по запаху, если мы попытаемся пробраться в телеге. Да и если переоденемся, тоже смогут вычислить по запаху. По крайней мере есть такой шанс.

Пробиться? Да, это можно, но без подстраховки… Мне до твари ещё… два дня. Не очень хочется использовать её, так как тогда на графа лечилки не останется. И как это будет выглядеть? Убил графа, а свалить не можешь и тебя берут тёпленьким. Нет, меня могут и спасти мои товарищи, но лучше бы полагаться только на свои силы.

Что ещё остаётся? Диверсия? Ну отравы у нас практически и нет. Я оставил его ровно на клинки. Для воды не хватит. Поджёг? Да, это уже ближе к реальности. Поджечь стену с двух сторон, после чего аккуратно проникнуть с третей стороны.

Ну подкоп и разрушение грубой силой не считаются. С боем точно не пробьёмся…

Четыреста десятый. Можно попробовать эту способку, но я в душе не ебу, что должно явиться на мой зов. У меня есть смутные подозрения, но они такие же нереалистичные, как и моя счастливая жизнь. Скорее всего какой-нибудь воин или того хуже. Он может воевать до бесконечности, но отозвать я его не могу и судя по ахтунгу, он может и меня самого уебать, что очень нежелательно.

— Так, дамы, сейчас короче становимся на ночлег. Будем ожидать подходящего момента, — сказал я, не желая признаваться, что у меня способка в откате.

— А чего ждать? — поинтересовалась Лиа, сидя на ветке снизу.

— Чуда, блин. Короче не спрашивай и жди.

Я ещё раз бросил взгляд на тот лагерь. От сюда было ужасно видно, не хватало бинокля, чтоб нормально рассмотреть стену. Однако я сразу заметил, что стражи на стенах немного. Где все? Я думал, тут через каждые десять метров стражник будет стоять.

Я хорошенько обдумывал весь план действий. По крайней мере, пытался, молясь, чтоб звёзды сошлись на небе. Конечно, в большинстве своём стража тупая. Но этого не скажешь о тех, кто ей управляет. С тем, что я придумал, тут вообще пиздец-конец будет, хотя всё просто как дважды два. А раз так, нужна подстраховка в виде твари, ведь не дай бог, что-то пойдёт криво. Да и ждать осталось не долго — сегодня уже пятый день, получается осталось, не считая этого два дня подождать и получу откат. И если что пойдёт не так, я им воспользуюсь.

Поэтому, спустившись вниз, я первым делом отвёл нас чуток подальше. Вернее, отвела нас Дара, но под моим чутким руководством. Без меня ну просто никуда!

Остановились подальше, чтоб обратно дорогу найти, но и чтоб не заметили наш костерок.

— Мэйн, ты как? — очень томно и очень тихо спросила Лиа, пока я сидел и постигал искусство разжигания костра с помощью огнива. Вот подстава, на вид разжечь искрами так легко, а тут ну нихуя не получается! Полюбас, сырая хрень.

— Погоди немного, Лиа… Дара! У меня костёр не разводится! Всё мокрое, видимо.

Подошла Дара, взяла огниво, чиркнула, искры полетели на сухую траву и…

Ой, да идите вы все нахуй. Мне прям расстройство взяло, когда я увидел, как костёр весело разжёгся. А так всегда — выглядит пиздец как легко, берёшься сам и нихрена не получается.

— Так чего ты спрашивала? — повернулся я к ней.

— Мэйн, ты как? — мня её томностью чуть не смыло.

— Я норм, — тут же сказал я.

— Тогда может… поможешь мне собрать хвороста на ночь?

— Так и скажи, может пойдём и потрахаемся?

— Может пойдём и потрахаемся? — тут же спросила Лиа.

— Нет, мы пойдём собирать хворост, — похлопал я её по плечу.

Пусть мучается. Пусть хочет, пусть течёт, пусть желает. Я слышал, что воздержание помогает формировать стойкость и внутренний стержень. А ещё меня забавляет, как она изнемогает. Мне то чо, я не сильно хочу, а вот у неё и крыша течёт, и другое место течёт. Прямо как бочка. И вид у неё такой, словно она жрать хочет.

К тому же вон там копошиться в вещах Мэри, но зенки то золотистые с меня не спускает.

Ну да ладно. Кстати, что у нас там… забавная способка восстановилась значит…

— Ладно, Дара, ты на стрёме, Мэри, распаковывайся, Лиа со мной за хворостом и поиском воды.

— Может я с тобой на поиски воды? — тут же спросила Мэри.

— Нет, распаковывайся.

Серьёзно, я если и трахну её, то не в таких условиях. Молодая девушка, у которой ничего не было. Уж точно не диким сексом в лесу ей заниматься. Не знаю, от чего, но хочется мне, чтоб у неё впечатления о первом сексе были положительными, а не в кустах с комарами на жопе. Подобное вон, Лиа больше подойдёт. Потому что она скорее как парень к этому относится.

Углубившись в лес, я наконец посмотрел на Лиа. Та ну просто выжидающим взглядом смотрела на меня, словно какая-то охотница, поджидающая добычу. Вот прям дай отмашку, вцепится в тебя. Что я и сделал.

Остановился, тут же шагнул, прижимая её к дереву и целуя. И её ответ был иным, чем в прошлый раз. Радостный, активный… слюнявый. Тут же её язык уже касается моего, оплетает, скользит глубже, по зубам, по моему рту, словно она пробует какое-то блюдо. Да, у меня стойкое ощущение, словно меня пробуют на вкус. И судя по тому, как она пробует, мой вкус ей нравится.

Попутно она уже сбрасывала с себя куртку, рубаху, обнажая её хорошую добротную грудь. Тут же стягивала с меня одежду, помогая мне. Я переместился ниже, к её груди. К её задорно торчащим соскам, попробовал их губами. И пока мой рот был занят одним, рука играла с другим под аккомпанемент её тяжёлого дыхания.

Я говорил, что мне не очень хочется? Аппетит приходит во время еды! Теперь мне хочется. Хочется запихнуть в неё так глубоко, чтоб она охренела. Хочется долбить её тело и целовать, сосать, обмениваться слюной. Это не любовь, это просто секс, животный инстинкт.

Мне это довольно быстро надоело, поэтому я поспешил стянуть с неё брюки. Да и с себя тоже, после чего просто положил её на одежду. Её лицо… Бля, оно смешное, всё такое красное, возбуждённое, словно сейчас она взорвётся. И когда я только начал входить, сразу остановился.

Реакция была шедевральная. Сначала ожидание, потом тут же удивление: она захлопала глазами, словно не поняла, а что за остановка, посмотрела на меня, посмотрела вниз, на предмет как их либо препятствий… И возмущение… нет, гнев с полным непониманием происходящего и немым вопросом: «Это что за хрень!? Почему мы остановились!?»

Увидев мою усмешку, у неё бомбануло.

Нет, она не пиздила меня.

Обхватила руками и ногами, прижимая к себе, после чего чуть ли не сожрать пыталась. Ртом и так, и так пытается обхватить мои губы, пока её через чур длинный язык обследует всю мою ротовую полость, словно мороженое и щекочет нёбо.

Мы перекатились и… я оказался уже не на лесном настиле. В спину не очень приятно кольнули старые ветки и камушки, лежащие на земле. А Лиа продолжая буквально присасываться ко мне, второй рукой схватилась за член, чтоб тот не попал куда не следует, и приняла меня. После чего начала очень быстро и агрессивно двигаться, словно кричала своим телом: «Хочешь, да!? Получай, получай, ещё сильнее, ещё глубже!» Возможно, если бы тела имели голоса, именно это её тело и кричало.

И естественно первый же оргазм пробил её до самой макушки при включённой «Весёлой ночке». Она просто очень громко промычала, наконец дав мне вздохнуть ртом.

— П-п-потрясающе… Боги… Это… это потрясающе… к-как тебе удаётся? Ты случаем не приспешник Богини Похоти и Страсти? — она с трудом дышала, не спеша слезать с моего большого друга. Я прямо чувствовал, как у неё там всё пульсирует и это только раззадоривало меня. Забавная способность позволял ну очень быстро нам обоим перезарядиться и быть готовыми к следующему раунду. Словно силу эту мы делили на двоих.

Поэтому минуты не прошло, как он уже начал в ней увеличиваться.

— Стой, погоди… — я грубо перевернул её на спину. Моя очередь тебя трахать. — Да стой же ты… Дай хотя бы…

Что там дать, я уже не слушал, но сейчас точно что-то да дам. Вцепившись в её грудь пальцами, я сдавил их, наслаждаясь тем, как те мягко мнутся под моей рукой. Сдавливал их сильнее и сильнее, делая соответственно больнее Лиа. Она зажмурилась, губы поджала… и я начал второй раунд. Да ей было больно, но было и приятно. Боль иногда бывает приятной, особенно когда ты возбуждён и сам этого хочешь. Оттого я дёргал её за грудь, не спеша отпускать.

За этим раундом был практически сразу третий и четвёртый. Да, я намеренно её вводил в такое состояние. Она только и могла уже повизгивать и что-то говорить. Вся мокрая, она дёргалась от каждого моего толчка, её грудь колыхалась, а мне хотелось ещё больше.

Уже после пятого я переместился выше, использовав её рот не по назначению. Ощущения были очень и очень, так как опыт у неё явно имелся, причём хороший. Видимо, практиковала навыки с заглотом. Было ли мне это достаточно? Не-а.

Я не поленился встать, поднять эту бестолочь за волосы и ещё разработал её ротик, двигая её голову руками, так как сама она уже была делать это не в состоянии.

Закончив с нетрадиционной техникой, я поспешил ещё раз выебать эту ненасытную женщину, которая приходила в себя.

— Ты… ты меня так затрахаешь, — сказала она тяжело дыша. — Ты мне чуть глотку не порвал.

— Не порвал бы, — ответил я, долбя её. — Скажи-ка мне, с… с чего такая смена отношения… ко мне?

Говорить было тяжело, отдышка мешала.

— Опасность… Я обожаю всякие опасные вещи и опасных личностей. И тех, кто является сам по себе… грозным оружием. Да давай уже глубже. Хочу глубже!

Глубже? Не стану ей говорить о том, что девушка по большей части чувствует на входе, так как там концентрируется большинство нервов. А в глубине то можно боль только почувствовать, так как кажется я упираюсь уже. Но ей, судя по всему, это и нужно. Больная извращенка.

Я гонял её по всем кругам райского ада. А один раз она попросила укусить её за грудь. Просила всё сильнее и сильнее. В конце концов, у неё чуть ли не везде были следы укусов, некоторые ещё и кровоточили. Ей нравилась боль, ей нравилось быть сумасшедшей. А мне просто нравилось.

Мы испробовали несколько поз, ну ладно, не несколько, но мне всегда хотелось их испробовать: мы и дельфинчика сделали, и можжевельник попробовали (пиздец неудобно, но пиздецки возбуждающе), на коленях прогнал сучку ненасытную, в японском стиле опробовал, в наездницу сыграли, в героя, крест-накрест…

А под конец я долбил её в задницу, рукой играя с её бутончиком. Разработал до такого состояния, что после меня её попка ещё и не могла захлопнуться, а сама Лиа голая и мокрая лежала, тяжело дышала и смотрела на меня.

— Поиграй со мной ещё, а? — попросила она меня.

— Сама же можешь. Да и ты не устала от этого?

— Устала… Натрахалась. Знаешь, с тобой и другие уже не нужны… А самой себе. Когда кто-то это делает, совершенно по-другому воспринимается.

Ну… я сегодня добрый. Поиграл, погладил, ущипнул, заставив её прихуеть и выгнуться. И в конце она вздрогнула и опала, словно листва.

— Давай, вставай, надо ещё хворост собрать, — сказал я одеваясь.

— Ничего не хочу…

— А надо. Хворост сам себя не соберёт. Давай, будь добра поднять красивую, аппетитную задницу и поработать.

Нехотя, очень медленно, но с лицом человека, который наконец получил того, чего хотел, она встала и принялась одеваться. Ну да, работа — не ебаться, удовольствия мало приносит.

Глава 72

Эти два дня на удивление пролетели довольно быстро. Казалось бы, вроде сидим в лесу, ждём на море погоды, а тут раз и нужный день. О нём я узнал и по тому, что способка перезарядилась. Горела ярче, как бы намекая, что кушать подано. Но использовать её — использовать свой шанс на спасение в доме графа, если что-то пойдёт не так.

Да и рассчитывал я по большей части на товарища четыреста десятого, который должен был нести кровь, боль и анальную кару любому живому существу, которое только могло появиться на нашем пути. Только надо сразу взять на заметку, что использовать подобный пиздец стоит только при условии имеющегося отхода или безвыходной ситуации.

Все эти два дня мы только и делали, что спали, разговаривали, играли в какие-то странные игры по типу домиков, где меня обували все три валькирии, трахал несколько раз Лиа, чаще всего раком, и ел. Научился более-менее сносно стрелять из арбалета, хотя просрал десяток другой стрел и просадил запас на половину.

Зато охоту ещё вкачал, что было полезно, учитывая наш образ жизни. Правда на четыре пункта, всего, но это тоже дело. Всё лучше, чем было. И, честно говоря, день нашей атаки я встретил с гулко бьющимся сердцем и дрожью в коленках. Однако по виду, я был единственным таким, так как все остальные вполне спокойно собирались и не подавали виду, что боятся. От чего мне приходилось строить из себя не пойми кого, раздавать приказы и ходить с таким видом, словно мы уже победили. Положение требует.

Мы пробирались сквозь кусты, сразу оставив лошадей в заранее заготовленном месте, чтоб потом сломя голову валить отсюда.

Честно говоря, я даже не знал, что делать. Ну найти девку, это понятно. А ещё? Разрушить каменоломню? Ну не засыпать же карьер?

Я несколько раз обращался к Кэйт, которая встречала меня с радостью и обидой. От неё ответа нормального я так и не получил. Она говорила, что там есть всевозможные агрегаты для колки камней, дома, отвалы, склады и прочая муть, включая склад с порохом. Обожаю склады с порохом, ручки уже чешутся. А на вопрос, где можно наговнить, она предлагала просто ломать всё подряд.

Героиня помогает антигерою сеять зло — вот так ирония судьбы.

Вариант ломать всё подряд был конечно очень даже ничего, но вот долго это и силы нужны соответствующие. Поэтому я остановился на общем плане. Сжечь всех солдат в бараках, выпустить рабов и свалить.

Ну или сжечь всех рабов, выпустить солдат и свалить — зная самого себя, я не исключаю и такой вариант.

Первой шла Мэри как та, у которой самая высокая интуиция и скрытность. Если что, она должна была первой заметить пиздец и маякнуть нам. За ней с пращей на изготовку шла Дара. Её функция — разъебать череп любому, кто появится перед нами до того, как он поднимет тревогу. Потом шла Лиа. Я просто поставил её перед собой, так как эту маньячку ебанушку лучше держать перед глазами.

Ну и собственно главный долбоёб и источник хаоса — я.

Я экипировался по полной. Коктейли Молотова, огниво под рукой. Тряпка, наспиртованная для фаершоу. Клинки в яде, арбалет за спиной, миниарбалет за спиной на поясе и оба заряжены отравленными стрелами. Остальные так же отравлены, чтоб творить смерть, хаос и ужас.

Двигались мы к лагерю ближе к вечеру, когда ночная смена должна поменять дневную. Я так полагаю, что ночная смена — оборотни, логично почему. Дневная — люди. Я несколько раз оглядывал стены лагеря как днём, так и ночью. Но забавно то, что стражи, казалось, становилось только меньше.

Крадясь через лес, Мэри подняла руку, и мы резко сели, даже не смея дышать. Просидели так минуту, прежде чем она махнула рукой. Ложная тревога. Мы договорились… ну как договорились, я заставил всех выучить знаки, по которым мы могли бы общаться. Двигаться, стоп, враг, осторожно и так далее. Знаков не много, нормально не поговорить, но и этого было достаточно. Плюс, я закинул Лиа к себе в команду и теперь видел её имя в четвёртом столбике, где были все участники нашей пати.

Мы ещё и всякими травами обмазались, чтоб запах сбить. Кожу, одежду, лицо. Теперь от нас несло лесной травой, так что можно надеяться, что нас не унюхают.

И вот сквозь листву начала появляться стена — добротный частокол, за которым, судя по всему, были установлены подобия строительных лесов, по которым могли ходить стражники. Только они крепились к стене. Я подобные видел в деревне, где всех сожрал.

Мэри вновь остановила нас, вглядываясь в стену. Тут с ней уже поравнялась Дара. Два глаза хорошо, четыре глаза лучше. Мы же, как самые шумные и невнимательные, оставались сзади. И в этот момент случилось то, что я никак не мог ожидать.

— Прпрппрпррпрпрпрпрпрпрпрпрпррппрпрпрпрпрпрпрпрпрпрп…

В этот момент в абсолютной тишине кто-то конкретно пёрнул.

Так блять не просто пёрнул, «пук» и всё. Этот диверсант из нашего отряда проперделся с оттяжкой, сука, словно сирена просвистела. Так, что меня чуть не сдуло. Продолжительно, секунд пять очком пел. Нас не то что унюхать, нас со стены услышать можно. Да блять, о чём речь!? Оборотни задохнуться нахуй, если унюхают нас…

Блять, да я задохнусь первее!

Оперативно закрывая пропитанной спиртом марлей нос, я злобно огляделся.

— Какая сука это сделала? — зашипел я.

Пока Лиа пыталась справиться с этим слезоточивым газом, в нашу сторону повернулась Мэри с тёмно-бордовым виноватым лицом.

Блять, так это ты сделала!? Ты чо нахуй!? Такая маленькая, а воняет так, словно бомбу сбросили!

— Я… я случайно, — едва слышно выдавила она. — Я грибочков съела.

Каких нахуй грибочков!? Каких грибов надо было нажраться, чтоб устроить такое!? От тебя даже Дара съебалась подальше!

Злобно пропыхтев, но не рискуя открывать рот из-за газа, я лишь стрельнул глазами и махнул рукой, чтоб все смотрели на забор. Притаившись, мы ждали, если вдруг кто-то решит проверить, что за воздушная тревога тут поднялась. Но прошла пара минут, а было пусто. Значит на этот раз повезло, и мы могли продолжать.

Теперь Даре и Мэри надо было вдвоём обойти лагерь и поджечь в нескольких местах стену. Одна прямо у въезда и две по краям. Лезть я решил недалеко от входа, так как там, скорее всего никто нас ожидать не будет. Плюс, Кэйт сказала, что там рядом с проездом находится склад, который может прикрыть нас.

Крутанув пальцем и показав растопыренные пальцы, Мэри и Дара вместе двинулись жечь стену. Можно было разделиться, но это была бы плохая идея. Все проблемы происходят, когда люди разделяются, а так Дара своей пращей вполне сможет её прикрыть. На прощание Мэри бросила виноватый взгляд и скрылась в кустах. Пердунья.

Мы же с Лиа затаились.

Прошла минута.

— Ты нравишься Мэри, — неожиданно шепнула она мне на ухо.

Блин, нахрена мы знаками пользуемся, если ты говоришь и палишь!?

Но вопрос животрепещущий.

— Я уже заметил и надеюсь, что последняя химическая атака была не проявлением симпатии в их народе, — ответил едва слышно я. И прибило же её поговорить. — Только не пойму, чем я ей вкатил.

— Потому что дура впечатлительная. Ты что-то сделал, и её ещё каким-то неведомым образом не повзрослевшее осознание решило, что ты не такой уж и плохой.

— Ясно, — в голове всплыли случаи, когда я её просто целовал в губы без причин. — А зачем ты мне это говоришь?

— Она смотрит на меня волком, а на тебя с обидой и непониманием, почему её ты предпочёл такой шлюхе как я.

— Твоя самокритика поражает.

— Ну так она думает. Поэтому лучше бы тебе не разбивать ей сердце и засадить по самые почки.

— Зачем тебе советовать мне? Разве она не твоя соперница по партнёру на ночь.

— Ну… для меня ты как секс-товарищ. А для неё как предмет возможной любви. И мне не хочется, чтоб… — она покраснела, что было весьма удивительно для неё, — чтоб наша команда развалилась.

Значит… вот как ты это видишь? Команда? Вместе?

— Ты ради команды с нами?

— Ну… мы многое прошли, не так ли? Мне приятно ощущать себя частью чего-то. Мне с вами хорошо, интересно. А приключения приятно щекочут нервы. Поэтому мне бы хотелось сохранить команду.

Так… я тут единственный моральный урод? Единственный, кто не верит другим и воспринимает всех как потенциальных врагов, которым нельзя доверять? Хотя сказать по правде, я не совсем такого мнения о них и готов помочь в случае чего, но вот доверием полным точно не обзавёлся.

А они… Да даже Лиа, которая явно на дуру в отношениях не тянет, считает нас командой.

Что-то неприятное скользнула по душонке.

— Ладно, я понял. Но я не хочу становиться объектом собственности. Обычно такое кончается тем, что девушка начинает претендовать на человека.

— Ну будет ревновать, однако ей придётся делиться. Главное, чтоб она думала, что предпочтение будет ей отдано.

Странная логика. Не так строятся отношения в моём мире… но это и не мой мир.

Однако то, что Лиа, сучка и больная дрянь, воспринимает нас именно так. И даже Мэри, которую она с любовью ненавидит. Кажется, что мир ещё не на столько прожжён чёрствостью и злобой, как я думал. Или же это я прожжён этим.

Где-то с боку начал подниматься дым. Добротный дым растопки, словно кто-то развёл костёр. Предположу, что сейчас они уже устремились к другой части территории. Помолюсь за них.

— Есть один.

— Вижу.

— Думаешь, купятся?

— Думаю, чтоесли у них хороший командир, то тот сразу допрёт, что это разбивка внимания и будет ждать нападения откуда дыма нет. Поэтому полезем рядом с пожаром.

— А дальше?

— Склад с порохом. Будет большой бум. Отвлечёт внимание. Он находится где-то в середине. После этого отпускаем рабов, устраиваем давку и панику. Сами же рушим всё, до чего сможем добраться.

— От куда знаешь его расположение?

— Не знаю, просто предположил. Кто станет располагать порох близко к стене, где его можно достать или же близко к рабам, которые могут им воспользоваться.

— Получится, думаешь?

— Каждый план — это лишь надежда на удачу с надбавкой на вероятность положительного исхода.

Самый классный план может обломаться, потому что что-то может пойти не так. Любая мелочь. План даёт лишь вероятность и последовательность действий. Да и вероятность такая штука… У тебя может быть семьдесят процентов на удачу, но это не помешает постоянно выпадать тридцати процентам.

Вскоре дым поднимался уже с другой стороны. Значит скоро будет гореть главный вход. Если уже не горит.

Девушки прискакали, когда дым ещё даже не поднимался.

— Как? — одними губами спросил я.

— Горит ярко, но вот солдат как-то на стенах не видно, — так же ответила Мэри.

Не видно солдат?

За этим сразу следует логичный вариант — засада?

Если да, то лезть туда верх тупости. А если они просто большую часть отправили к графу, так как своя голова важнее чем бизнес, от того людей мало? Вопросы, вопросы, вопросы… Но у меня есть способка, так что риск не велик. Нет, он велик, но если что, я смогу всех вытащить оттуда.

Поэтому…

— Мэри, поехали. И это… ты не пали нас так больше.

Мэри покраснела до корней волос и, ничего не ответив, юркнула первой. Она оглядела забор и, не заметив стражи, которая смогла бы её спалить, нырнула вплотную к стене.

После этого кинула лассо, закрепила его на одно из заточенных брёвен. Дара тем временем внимательно следила за забором и в случае опасности должна была чирикнуть. Именно чирикнуть, как птица.

Мэри довольно ловко и резво начала забираться на частокол. Добралась до вершины, замерла, вслушиваясь и не спеша высовывать любопытную мордашку. Кстати, свой красный плащ она сменила на зелёный. Теперь она у нас Зелёная шапочка. Провисев секунд десять, она наконец рискнула выглянуть.

Приподнялась, крутанула головой в разные стороны, после чего указала рукой в сторону ворот, подняла кулак и начертила круг, потом показала ножницы и махнула рукой два раза. Значит там есть люди. И эти люди со стороны ворот; дальность до них, относительно средняя. Можно спросить, как это, но ответ прост. То есть они не очень далеко, но заметить тебя не смогут, если специально в твою сторону не повернуться.

Остался ещё один знак.

И… она показала козу, после чего показала в левую сторону.

Это значит, где находится ближайший к забору амбар, за которым можно спрятаться. И находится он довольно удачно, так как слева она людей не показывала. То ли они очень далеко, то ли вообще нет.

Ещё раз оглянувшись, она подтянулась и перемахнула через забор.

Всё, наш выход.

Первой бросилась Дара как скрытница. Она ловко запрыгнула на верёвку и через мгновение уже была у верха. Быстро оглянулась и перемахнула через стену. Следующей была Лиа. Не так резво, как девчонки, но всё же ей удалось забраться. И последним был я.

Побежав к верёвке, я умудрился растянуться прямо на вырубленной полосе во весь рост. Просто удача всегда на моей стороне. Быстро поднявшись, я принялся карабкаться. Не так быстро, как Дара и Мэри (они лоли, живут рядом с эльфами, лазить наверняка у них в крови), но тоже неплохо.

К тому же все тяжёлые вещи мы оставили с лошадьми.

Добрался доверху и наконец смог оглянуться и понять, что здесь за территория такая.

Это было огромное вытоптанное до земли поле, которое уходило в разрытый холм. Там же прямо у разрытого холма была огромнейшая яма. Конечно, не тот карьер, что были в наших мирах, но тоже внушал уважение.

Два барака, где скорее всего жили охранники, стояли около въезда на территорию вдоль въездной дороги. Они были своеобразными стенами, удлиняя проезд внутрь. Ещё один барак стоял вдали по правой части этой вытоптанной площади. Один левее нас и целый набор всяких амбаров, сараев и прочих технических построек в центре.

У края карьера я видел какое-то деревянное сооружение, но не мог понять, его назначение. Но было оно большим и с колесом в центре.

Что касается стражи, то естественно большую часть я видел около пожара: они что-то там суетились и толкались, несколько выделяющихся людей отдавали команды и что-то кричали. Ещё часть вываливалась из бараков, но они были какими-то не резвыми, словно плохо себя чувствовали.

Да и хуй с ними.

Я перебрался через забор, прихватив с собой верёвку. После чего, сыкуя как последний сыкун (как сказал то!) спрыгнул на землю, молясь, чтоб не сломать себе лодыжки. А то мало ли. Тут как бы не высоко, но не в том случае, когда ты стоишь на краю.

Но всё обошлось.

Сделав не самый удачный перекат по земле и набив себе внеочередную шишку, я нырнул как можно ближе к забору, прячась в тени. Оглянулся и чуть ли не бегом бросился к амбару, где меня ждали остальные.

— Так, пол дела сделано, что у нас внутри, кто-нибудь уже заглянул? — кивнул я на постройку.

Все покачали головой.

— Ясно, Мэри, ты, как самая скрытная, пробей, что там, ну и сожги естественно. Мы же двинемся к тем застройкам в центре. Дара, отдай ей своё огниво. Если тут порох, то возьми его в руки и выведи дорожку на улицу, после чего подожги. И не вздумай его поджигать внутри! Даже не вытаскивай огниво, поняла?

Она кивнула.

— Отлично. Дара, ведущая. Погнали.

Я стащил со спины арбалет. После того разрубленного я скомуниздил другой и теперь уже бегал с ним. Заодно стрелы пропитал ядом.

Большая часть солдат теперь бегала вокруг пожаров, пытаясь их затушить. Остальная половина поднималась на стены, смотря исключительно на лес. Вестимо, что нападение, так что решение было правильным. Но вот спохватились они слишком уж поздно. Да и теперь вылезти будет проблемно.

Дождавшись, когда пробежать можно будет относительно безопасно, Дара махнула рукой и мы бросились, пригибаясь, к постройкам в центре. В принципе, там могут оказаться и дома рабов. Добежав, тут же нырнули в спасительную тень и затаились. Здесь они стояли довольно плотно, создавая своеобразный лабиринт, напоминающий постройки каких-нибудь беженцев, возведённых незаконно.

Я глянул на амбар, от куда мы пришли. Оттуда как раз выбралась Мэри и очень резво бежала к нам. Стража же на заборе вообще в нашу сторону не смотрела, вглядываясь в лес.

— Что там?

— Всякие продукты. Мешки с крупой, овощи, ящики с какими-то зёрнами, вяленое мясо, бочки с водой. Я подожгла мешки с зерном, так что скоро будет дым.

А дым значит, что обратят уже внимание на эту сторону.

— Дара, Мэри, ищите порох. Песок, чёрный или серый. Не пропустите. Как найдёте, сразу меня зовите, а то ненароком нас всех на тот свет отправите.

Я с Лиа остался ждать, пока девчонки быстро и планомерно прочёсывали эти застройки.

И всё же кое-что мне не нравится. А именно стража. Какая-то она… больная… Не, в смысле не на голову, а по здоровью. Словно все разом тут заболели. И охраны возможно мало, что все отлёживаются. Странно, очень странно… Я человек мнительный и мне кажется, что к не добру это. Но причину… хуй знает. Я знаю тупость стражи, куда берут явно не самых умных, но…

— Мэйн, мы нашли, — тихо шепнула мне на ухо Мэри, заставив меня вздрогнуть. Чот я отвлекаюсь.

— Отлично, веди.

Мы нырнули в тень этих бараков и, плутая между маленькими и не очень сараями, вышли…

Вышли к абсолютно не отличающемуся от других сараев. Пиздец, их история с Дастом ничему не научила?

Я сильно не мелочился, взял мешок, который сшила мне Дара, зашёл внутрь и засыпал его полностью. Вышло где-то килограмм пять, наверное. Это на всякий, если вдруг пригодиться бум. После этого сделал аккуратную дорожку на улицу.

— Ну-с, девушки, готовы большому буму? — усмехнулся я, доставая огниво. Да будет бабах.

Глава 73

Дав искру на порох, мы бодренько бросились бежать. Пробегая между построек, я мельком бросил взгляд на склад продуктов. Оттуда уже поднимался дымок, но он не привлекал ничьё внимание, так как все смотрели на лес, а остальные тушили заборы.

Бегая между этих построек, мы выбрались с другой стороны. Но на этот раз я даже останавливаться не стал, просто толкнул в спину Мэри.

— Бежим к карьеру, иначе тут ща так ёбнет, что нас в фарш переработает.

Она лишь кивнула, и мы бросились бежать. Благо расстояние было не самое большое. Часть мы пробежали от забора к этим постройкам, часть пробежали между ними. И осталась ещё одна треть до карьера. Так вчетвером мы ринулись через поле, даже не оглядываясь. Важно добраться до карьера до того, как там ёбнет, потому что тогда всё внимание будет на этом месте. И привлекать к своей персоне внимание мне ой как не хочется.

Добежав до края карьера, я быстро окинул его взглядом… и тут же лёг. Прицелился и выстрелил в цель. Расстояние было не маленькое, но я уже набил руку в лесу. Человек, что стоял в одиночестве на одной из вышек, видимо исполняя функцию сигнализации, получил стрелу в поясницу. Схватился за неё, упал на колени, его начало скручивать и, в конце концов, он завалился на пол. Яд по кровотоку добрался до сердца меньше чем за минуту.

Второй получил свою стрелу на другом конце карьера. То ли спал он, то ли смотрел в сторону, но смерть товарища осталась для него незамеченной. Да и тут даже было важно не убить, а просто попасть, так как яд распространялся очень быстро. Так что я молодец.

И в этот момент за спиной прогремел взрыв.

Такой, что на жопе волосы у меня зашевелились.

— Ложитесь! — крикнул я, но те уже лежали. Легли вместе со мной, когда я целился.

Этот взрыв можно было сравнить с тем, когда рядом раздаётся раскат грома и его звуковые волны буквально проходят через тебя. Попутно нас обдало тёплым ветром, песком, щепками и даже досками. Можно радоваться, что никакая дура не упала мне на череп, хотя со своим везением я бы не удивился такому.

— Так всё, быстро сползаем через край вниз, — скомандовал я.

Карьер имел примерно такое же строение, как и в нашем мире. Здесь была дорога, что шла, как резьба по кругу, вниз. Стены хоть и были круты, но по ним можно было вполне соскользить вниз, а вот подняться… очень сомневаюсь. Этот карьер даже уходил немного вбок, словно здесь хотели сделать пещеру под гору. А на самом дне были постройки. Предположу, что там жили рабы. А раз так, то надо их освободить!

— Дара, Мэри, спускайтесь вниз и освободите людей, после чего жгите всё подряд и поднимайтесь. Держите бутылки. Лиа, за мной, будем держать оборону.

— Смеёшься? Мы вдвоём против армии?

— Не армии, а группы солдат. Во-вторых, не недооценивай меня, — я ей лучезарно улыбнулся, от чего она так же неуверенно и напряжённо улыбнулась.

Видимо, её радовало то, что я, с моих слов, смогу дать отпор. И совсем не радовало то, как я улыбаюсь, так как такая улыбка не значила ничего хорошего для окружающих. Ну а я… Я естественно надеялся на авось, свои способки и магию. Пусть у них перезарядка и была большая, но сейчас они были готовы и смертоносны.

Правда одна хуй знает как работает, да и похуй. Обожаю метод тыка.

Взрыв образовал маленький миленький грибок. Конечно не те пылевые грибы, как при сбросе тяжёлых бомб, но нормальный для этого мира. С неба до сих пор продолжали сыпаться мелкие щепки, камушки и песок. Всё было в пыли, по всюду были разбросаны куски сараев, амбаров и прочих построек. И где-то за всем этим уже поднимался дым от пожара склада.

От сюда мне было видно, как бегут в ту сторону люди. Они что-то метались, что-то кричали, что-то тащили… Хм… А где баллисты? Я ни одной здесь не увидел. Перенесли? Или убрали? Ладно, плевать. Я залёг прямо на дороге, которая спускалась по кругу вниз на дно карьера. Лёг так, чтоб только арбалет и торчал. Рядом лежал Молотов на случай, если понадобиться стену огня сделать.

— Что делать будем? — тихо спросила Лиа. — Нам же надо ещё вывести людей.

— Плевать на людей, — ответил я. — Мы их отпустили, остальное их забота. Нам надо найти будет девчонку с квадратным кулоном, наглой рожей и рыжими волосами. Бьём по морде и вытаскиваем, если решит сопротивляться.

— Но как выбраться?

— Есть мысля.

— Превратиться в монстра? — покосилась она на меня

— Нет, есть более странный и… небезопасный способ разобраться со стражей.

Вот тут Лиа уже смотрела на меня с опаской. Да чего уж там, я сам опасаюсь этой способности, чьё описание не тонко намекает о пиздеце космических масштабов, который обрушится на наши головы. Но это не значит, что я не буду его использовать.

Буду, ещё как! Хочу глянуть, что же это такое.

Вот из пыли показалась часть солдат в составе десяти человек, что побежали в нашу сторону. Я тут же нашёл среди них желтоглазых. Их глаза словно фары машины пятнами выделялись, словно были флуоресцентной жёлтой краской покрашены. Два человека — две первоочередные цели.

— Лиа, будешь помогать перезаряжать миниарбалет, — сказал я, целясь из него.

Не такой мощный, как большой, но с ядом на болтах это и не важно, главное попасть.

Я положил его на руку, затаил дыхание, нажал на крючок… лёгкая, едва заметная отдача. Судя по тому, за что схватился желтоглазый, я ему угодил в самый край ноги. Его товарищи приостановились, явно не понимая, что происходит, как я уже припал к большому арбалету, отдав маленький Лиа. Мгновение, выстрел… и попадание в плечо другому.

Всё, они покойники, так как вряд ли успеют превратиться. Можно вспомнить того оборотня в лагере рабов, но тогда он уже превращался и успел стать оборотнем до того, как яд дошёл до сердца. Здесь же… помянем блохастых ублюдков.

Я встал и принялся перезаряжать большой арбалет, оттягивая ручку на себя, пока солдаты пытались понять, откуда стреляли. И они поняли. Однако я уже ещё два раза выстрелил и сократил их до шести. Два отравленных оборотня попытались переродиться в волков, но померли в середине процесса, так и оставшись полулюдьми-полуволками.

Ещё два выстрела, и я даже не стал перезаряжать, просто бросился с Лиа по дороге вниз. Против четырёх человек мне никаких навыков не хватит. Надо бы слегка отступить назад. Чуть спустился вниз, поджёг Молотов, развернулся и кинул в одного из них. Ну естественно тот разбился об нагрудник. Брызнул спирт, который тут же подожгло пламя, немного магии, и карьер огласил крик поджариваемого человека. Попутно пламя ёбнуло ещё в двоих, подпаливая им рожи.

Ещё один…

Я забрал уже заряженный миниарбалет у Лиа, присел и выстрелил в него.

Всё! Десять человек как не бывало. Хотя будем честны, они чот тормозят сильно. Вытащив меч, я оборвал мучения тех, кто был опалён. Правда один попытался дать отпор, но его взмах даже школьник бы отбил. Или же у меня скилл более-менее поднялся до начального. Как-никак одноручный поднял до двадцати девяти.

Ну… первая волна кризиса преодолена.

Я поспешил перезарядить большой арбалет, после чего закинул его за спину. Снизу уже собиралась толпа, которая стекалась к единственному винтовому подъёму из карьера. Разные сооружения, предназначение которых я затруднялся определить, уже начинали гореть. Значит осталось… Всего лишь выйти и найти девку. Не хочется мне богиню то расстраивать.

Вернувшись на исходную позицию, от куда я вёл стрельбу по супостатам, мне с сожалением пришлось констатировать, что трупы уже давно замечены и солдаты несутся сюда целенаправленно ебать нас в сраку. Бегут разрозненно, не кучей, спереди единичные фигуры, за ними уже толпа. Словно каждый хочет первым принести наши головы. Пусть они ещё, где пылевое облако, но минута и они уже будут здесь на подъёме.

— Лиа, короче слушай, — начал я, не поворачиваясь к ней. — Какой бы пиздец ты не увидела, что бы не услышала, дождись Мэри с Дарой и бегите к забору. Там дождитесь, пока стража стечётся сюда и ищите в бараках девку. Рыжую, с квадратным значком на цепочке, с меня ростом. Делайте что угодно, но вытащите её живой.

— А чем ты займёшься?

— Тем же, чем и всегда, Лиа, попробую посеять смерть.

У меня в голове заиграла соответствующая песня о гении и тупице.

Она кивнула и, одарив меня улыбкой, бросилась вниз. Верит мне? Вот бы мне её веру. Потому что, глядя на толпу, у меня трясутся коленки. Пиздец как страшно. Ладно, если что, есть «Тварь пустоты».

Ну… погнали.

Я вышел на встречу солдатам, что мчались на меня. Обычно способка активируется рядом или на самом человеке, но я никогда не выполнял призыв. Возможно эта хуйня появится рядом или где-то в стороне поэтому, чтоб не призвать её случайно в карьер, откуда ей ещё выбраться надо будет, я вышел на поляну.

Активировал мысленно способку и…

И…

И чо блять? Где тварь? Я оглянулся в поисках четыреста десятого, но кроме стражи никого не увидел. А люди всё ближе и ближе. Мечами сверкают, рожи скалят, они проявляют ко мне явно не симпатию. Вот сейчас мне вообще сыкотно. Ладно, тогда переходим к запасному плану.

И когда я уже хотел активировать вторую способность, округу огласил звук трубы.

Звучал он подобно пароходному гудку, словно корабль огромных размеров затаился в ближайших кустах и говорит нам: «Surprise Motherfucker!» Я блять прямо слышу этот голос весёлого негра.

Такой инородный звук, что прокатился громовым раскатом по округе, заставляя вибрировать кишки внутри тела, ну никак не мог оказаться незамеченным. Тут не то, что я перепугано замер, смутно догадываясь, что за пиздос только что провёл в этот мир, сами солдаты остановились, озираясь, сбиваясь в кучу и ища источник таких звуков.

Вслед за этим корабельным гудком раздался страшный рёв…

Нет, не так…

РЁ-Ё-Ё-ЁВ!!!!

Словно толпы сракеров открыли портал в этот мир и теперь передислоцируются сюда, чтоб заявить на весь лес о том, как заебись приварены у них глушаки. Хотя вру, этот рёв был благородным, доисторическим, злобным и кровожадным. А ещё он так неслабо заставлял открыть кирпичный завод.

Это неведомое миру зло ревело с стороны частокола и солдаты, трезво оценив угрозу, повернулись мне спиной. Их было немало, поэтому они вполне смогли встать стеной, выставив перед собой щиты. Оборотни, что были среди них, уже перевоплощались, готовясь дать бой неведомому зверю, который жаждет крови.

Ага, удачи вам, а я пока нахуй съебаюсь.

Не обращая внимание на приближающийся рёв, я по широкой дуге обежал стену из стражников и бросился к баракам, где, по моему скромному мнению, должна была затаиться девица выше обозначенная.

И когда я достиг уже середины пути, двигаясь вдоль стены, нам явил себя он.

Он вышиб ворота и, оглашая своим пароходным гудком округу и сминая незадачливых стражников, словно одуванчики, влетел на территорию каменоломни.

Гордый, красный доисторический ЛиАЗ. Гроза невнимательных пешеходов и провожатый навечно потерянных в ад, собирающий за проезд частички их душ.

Если я не ошибаюсь, но это ЛиАЗ шестьсот семьдесят седьмой. Красный, как и кровь тех неудачников, которых только что он смял вместе с воротами. Потрескавшиеся, но каким-то неведомым чудом не разбившиеся, лобовые стёкла. Колёса, большие, словно снятые с какого-то камаза, чтоб удобнее было давить черепушки незадачливых неудачников. Но самое жуткое, что было в нём, так это фары.

Они светили абсолютно красным светом, словно заливали этот мир кровью. Такой насыщенный и кровавый цвет завораживал и одновременно заставлял сжаться внутри до дрожи в коленках. Эти фары словно смотрели на тебя, желая попробовать твою тушку на прочность. И сейчас их свет гулял по полю, остановившись… нет, не на мне. На солдатах. Это были глаза автобуса, жестокие, беспринципные и полные кровожадности. Этот маршрут ведёт только в ад. И этот автобус сейчас готов набирать пассажиров.

За его стёклами клубится дым, словно кто-то усилено пыхтит кальяном. А из кабины слышны раскаты тяжёлого метала, который словно скрежет отвалившегося глушака, режет пространство инородным звуком. Правильно, в ад только под хэви-метал.

Он остановился перед пересравшейся стражей, газуя движком на месте, словно разъярённый бык. После этого он начал буксовать на месте, выкидывая из-под колёс песок и камни, которые словно мини снаряды пробивали хлипкие деревянные постройки.

Этот момент, казалось, длился вечность и даже я не смел двинуться с места, боясь привлечь к себе ненужное внимание автобуса-убийцы.

Мгновения тянулись как минуты и вот он ринулся с места. Взревев двигателем и поднимая облако пыли, он ринулся на довольно большой отряд стражников. Секунда… другая… Их храбрость похвальна, действия пусть и вялы, но имеют смысл… против чего-то живого.

Но не против этого. Страшного порождение советского автопрома, который в своё время был отличной шуткой, а в этом стал чудовищной и страшной силой. Не знаю, имел ли он эмоции, но если бы таковы имелись в этом металле, то он бы сейчас смеялся и радовался скорым смертям.

Об этом же свидетельствовала тяжёлая музыка, льющаяся изнутри. И как бы это странно не было, именно в этот момент, когда он врезался в строй солдат, я услышал строки из песни: «Наш автобус отправляется в ад!!!»

Скрежет металла о металл, крики боли, рёв двигателя и ЛиАЗ, словно и не заметив, пронёсся сквозь строй. Куски разорванных тел и смятые доспехи, превратившиеся в консервные банки с телами внутри, разлетелись по округе. Своеобразный дождик из останков тел.

Проносясь дальше, автобус даёт по тормозам и делает такой брутальный разворот, практически полностью остановив перед, в то время как зад часовой стрелкой дрифтит, разворачивая тушу монстра на сто восемьдесят градусов. Рычат покрышки по земле, летит песок, ревёт двигатель и автобус, развернувшись полностью вновь бросается за пассажирами, которым предстоит прокатиться на нём.

Одна эта атака поставила на боеспособности стражи жирный крест. Невозможно драться с тем, что в принципе невозможно убить. Та лёгкость, с которой оно прорвало строй заставила их души сжаться от испуга и забыть всё, чему их учили. А что надо делать, когда боишься? Правильно, надо бежать.

Что я и делал. Что делали и другие, пока автобус, весело рыча двигателем, набирал ход.

Крики, вопли, скрежет сминаемых доспехов, рёв двигателя и этот пароходный гудок. Автобус давил всех словно тараканов, что бегут из-под холодильника, размазывая и перемалывая их колёсами. Те с весёлым лязгом бьются об его бампер, который уже красный от крови. Некоторые отлетают, а некоторых автобус словно сжирает, утягивая под днище и выплёвывая из-под заднего бампера кровавый переломанный металл.

Единственным правильным решением было то, что они не бежали кучей, а как бы растекались по территории, отпрыгивали в стороны и играли в кошки-мышки с этим исчадием ада. Вот один попал под колёса. Автобус кидает в дрифт, и он задней частью бьёт оборотня, которого переломанным отбрасывает в сторону. Ну и в которого я выстрелил из арбалета в голову, чтоб не отрегенился и не ебал потом мозги.

Добежал до барака и… рёв двигателя известил меня о пиздеце. Я просто сменил траекторию и резко ушёл в сторону. Автобус, весело ревя движком, врезался в угол хлипкого строения, снеся его к чёртовой матери. Пронёсся дальше, едя так, что стена здания была ровно по центру автобуса и с весёлым треском разлеталась в щепки.

Доехав где-то до середины, он резко свернул в сторону, врезался в другой барак и, просто проехав его насквозь, двинулся на встречу убегающим солдатам, которых постепенно становилось всё меньше и меньше.

А там, на краю каменоломни уже показалась толпа рабов, которые с ужасом наблюдали за неведомой тварью, что устроила здесь погром.

Спорим, что там, среди них есть ещё и мои девчонки? Ну… в принципе ничего почти и не изменилось в плане.

Кроме того, что теперь мне надо было срочно увести четыреста десятый маршрут, собирающий за проезд душами, от сюда. Как? Да как обычно.

Я выхватил арбалет из-за спины и выстрелил в толстую задницу этого автобуса, заказывая себе билет в ад.

(То, что играло в кабине автобуса: Between August and December — 410)

Глава 74

Попал я не в сам металл, иначе бы мог и не пробить, хрен знает, из чего автобус сделан. Стрела угодила в заднее стекло и пробила его. В принципе, даже стоя, такое было ну не самым сложным, так как автобус был большим, окно было тоже большим и двигался он равно от меня, а не нырял по сторонам.

Автобус замер где-то на половине поляны так и не доехав с радостным гулом до людей. Рык покрышек об песок, резкий бросок автобуса и вот он входи в красочный дрифт, поднимая стену пыли. Прокрутился ко мне своей мордой и остановился в пол оборота, как любят это делать дрифтеры. Да этот уёба ещё тот показушник!

Его колёса уже были выкручены в мою сторону, как бы намекая о намерениях. Кровавый свет фар обратился ровно на меня, осветив словно из софитов. Его перед весь в крови, на одном дворнике, что сейчас стирал с лобового стекла кровь, вообще кишки были намотаны. Были видны вмятины и продольные порезы от мечей, которые больше ничего и не смогли сделать. И когда успел он так себя разукрасить?

Это была немая сцена, словно вырезанная из вестерна. Я, автобус, кровавый свет, безлюдное поле перед нами… О! Перекати поле прокатился между нами! Ну слава богу, а то я подумал, что картина уже будет не полной и успел расстроиться.

И всё же вопрос у меня был: что теперь делать? Ну привлёк я его внимание, а что дальше?

И тут автобус мне подсказал, дав резко по газам и делая классическую пробуксовку, при которой зад кидает то влево, то вправо.

Надо бежать нахуй.

Я развернулся, забрасывая арбалет за спину, и стрелой устремился к частоколу. Там передо мной была как раз лестница на эти леса. Заберусь на неё и перепрыгну на ту сторону. А там лес, стволы деревьев, все дела. Вряд ли он сможет за мной там угнаться. Останется только дождаться пол часа и отозвать это обратно. Конечно, можно и через ворота пройти, но так я пройду напрямик, а автобусу или объезжать, или ломиться сквозь забор придётся.

Я вообще иногда открываю в мире новые особенности. Вот, например, если за тобой едет забрызганный кровью автобус, ревя двигателем, ты каким-то неведомым образом бегаешь быстрее. Магия, да и только. Интересно, если бы за нашими футболистами ездил комбайн, как в одной игре, они бы играли лучше?

Естественно, что автобус оказался быстрее. Я оглянулся через плечо и дёрнулся в сторону, уводя автобус за собой, после чего резко ушёл в противоположную. Потрошитель пронёсся мимо, обдав меня ветром, дал по тормозам и боком влетел в какую-то постройку, снеся её к чертям собачьим. Доски разлетелись волной, когда автобус бортом просто снёс её и проскользил так ещё дальше, поднимая облака пыли. А свет кровавых фар вновь сошёлся на мне.

Я не терял энтузиазма и надежды, открывая в себе и второе дыхание, и третье, и пятое, и жопную тягу. Пока автобус там буксовал от злости заливая округу рёвом двигателя, который бы заткнул бы любого сракера, и гудком, я бежал дальше к лестнице. Бежал так, словно за мной сама смерть… Хотя о чём я? Это и есть сама смерть! Он же души в ад отвозит!

Добежал, буквально взлетел по лестнице наверх и на последней ступеньке её снёс автобус; пролетел дальше, врезавшись в какой-то сарай и скрывшись в нём, подняв облако пыли. Я едва не упал вниз, ударившись грудью о доски и повиснув на локтях на этих полках. Заскрипел зубами, натужился и залез.

Ладно, у меня есть ещё пара секунд, пока автобус там в сарае.

Я быстр осмотрелся, оценивая обстановку. Рабы толпой бежали к выходу. Часть солдат делали тоже самое, но кто-то пытался остановить беглецов. Я видел, как один из солдат ударил мечом девушку, отрубив той голову, но тут же на него накинулся парень и вогнал кирку в череп.

Такие локальные столкновения виднелись везде, но поредевшая стража просто не могла ничего сделать, её давили толпой. Кто-то стрелял в рабов из арбалетов, кто-то пытался собрать отряды и противостоять побегу.

Столкновения очень быстро переросли в бои. Рабы подхватывали оружие и бросались на стражу. Они явно проигрывали в умении сражаться, но их было теперь больше. На одного стражника набрасывались сразу трое — одного убивали, двое забивали стражника. Я пытался выискать фигуры своих среди этого кошмара, но так и не смог. Зато видел немало голых, как зелёных, так и обычных людей. Видимо, лесные жители. И на удивление, дрались они очень даже ничего.

Тем временем рёв вновь прокатился по округе. Крыша сарая рухнула, а стенки попадали в стороны ровными прямоугольниками. Вся эта груда хлама и мусора задвигалась и из-под неё выбрался наш ЛиАЗ. Сука явно не спешит дохнуть или глохнуть; просто подозрительная выносливость.

Ну да похуй.

Я дождался, пока автобус выберется и развернётся ко мне мордой, после чего поспешил показать ему средний палец и перелез на другую сторону. Небольшое чувство полёта, падение, перекат, что-то ударило в спину, и я уже на другой стороне, готовый бежать.

Частокол за моей спиной дрогнул и жалобно задрожал. Помимо этого, обтёсанные брёвна накренились, показывая зазоры, через которые поглядывало на меня это чудо. Его кровавый свет фар сразу нагоняет подсознательный страх и неуверенность в завтрашнем дне. Словно на остановке автобус жду до военкомата.

Ку-ку ёпта.

И как эта сука вообще умудряется пробиться!?

Я вновь ринулся к спасительному лесу, где скрыться от погони будет в разы легче, чем на открытом участке. А тем временем за моей спиной раздался скрежет металла, треск деревьев, грохот, рёв и гудок, который пробирал до самого кишечника вибрацией. Это четыреста десятый пробился сквозь ограду.

Обтёсанные столбы разлетелись, поднялись в воздух комья земли и гроза пешеходов вырвался на свободу. Весь его перед был конкретно помят, краска содрана, кое-где торчали щепки от дерева. И только светящиеся фары каким-то чудом остались целы и давали свет, словно были сделаны из бронебойного материала. Лобовое стекло лопнуло, хотя дым не спешил покидать салон, образуя своеобразную стену внутри. Один из дворников отвалился, а другой теперь торчал словно рог вперёд.

Завидев меня, он не стал играть в гуделки и трахтелки, сразу дал по газам, поднимая куски дёрна колёсами в воздух. Так, я не понял, с каких пор у ЛиАЗов полны привод? Он же всеми четырьмя гребёт! Или у них реально привод полный? Хм… ни разу не задумывался. И не буду.

Я нёсся среди деревьев, оглядываясь назад. И что вы думаете, естественно он нёсся за мной!

СУКА! РЕЗВО ЕДЕТ!

Эта тварь откровенно презирала такие понятия как бездорожье, непроходимость, вопросы физики и прочую муть. Он просто нёсся за мной, желая раскатать меня как дерьмо по земле, подлетая на корнях и кочках, ударяясь об стволы деревьев и выбивая дождь из стекла, разбивая себе боковые окна. Под ним хрустели молодые деревья, он подминал кусты, рвал корни деревьев. Иногда это нечто двигалось рывками, словно подпрыгивало, выбираясь из труднопроходимых мест.

Не хватает для полноты картины бирюзового фордика, что радостно гонял бы здесь по лесу, доставляя не меньше, чем ЛиАЗ продирающийся сквозь заросли.

Я бежал пусть и резво, но не так быстро, как хотелось бы. Автобус, как это не странно, двигался бодрее и в какой-то момент эта сука…

Да хуй тебе!

Я резко прыгнул в небольшую ямку и ЛиАЗ с дичайшим скрежетом пролетел надо мной и улетел в кусты. Попутно вспомнив, что автобусы вроде как и не должны уметь лазить по деревьям, я, преисполненный бодростью, полез на самое толстое, что здесь нашлось. Ох, ебать… Вспоминаю медведей.

ЛиАЗ довольно ловко и резво развернулся, ломая и давя всё, что можно, попутно огибая деревья, после чего с разгона врезался в моё укрытие.

Треск дерева, скрип металла и звон бьющегося стекла. Дерево дёрнулось, но мне не составило проблем удержаться на нём. А вот на ЛиАЗе по середине образовалась чувствительная такая вмятина с торчащей из щелей корой. Да и на самом дереве осталась красная краска со следами крови.

— Да когда ты заглохнешь, ошибка советского автопрома!?

Автобус заревел двигателем, дал задний ход, уезжая всё дальше и дальше. Вот он задом нырнул в кусты, осветив меня напоследок кровожадными фарами и был таков. Только звук двигателя ещё напоминал об его присутствии. Но и тот спокойный тихий ровный становился всё тише и тише, пока, в конце концов, не пропал.

Хм… не нравится мне это. Металлический Чингачгук что-то явно придумал. Куда он там спрятался?

Я стал вытягивать голову стремясь разглядеть затаившуюся угрозу. Не думаю, что он меня просто так отпустил, после того как я ему столько наговорил.

Где-то там в лесу взревел двигатель. Взревел надрывно, словно кто-то страдал поносом и мучился с газами. И этот рёв приближался сюда. Он становился всё громче и громче как бы намекая, что пиздец спешит на встречу.

Так, кажется я только что допёр, что эта сука собирается делать! Ебаный самоубийца!

Я схватился за ствол дерева, обняв его руками и ногами. Пиздец, пиздец, пиздец…

И вот упомянутый мной ублюдок, надрывно рыча двиглом, выскочил из кустов и на полном ходу врезался в дерево.

Еба-а-а-а…

Удар был такой силы, что меня просто сбросило со ствола, как бы я не пытался за него обхватиться. Еба-а-а-ать… я полетел…

Ну не очень-то и далеко, кстати, просто упал на нижние ветви, а потом на ещё одни, и ещё, пока наконец не уцепился за них руками, разодрав те в кровь. И проблема не в том, что мне больно. Хуй с болю. Теперь руки скользят! Но благо само дерево шершавое, за него хвататься удобно. Ещё и мордой ударился об ствол, набив себе синяк.

Но это не проблема, есть куда более насущные вопросы. Например, тот, что этот монстр мало того не заглох, так ещё и продолжает таранить дерево! Да у него перед конкретно разъёбан, как он вообще ездит ещё!?

— Остановись окаянный! Одумайся, что ты делаешь! Рушишь моё убежище!

ЛиАЗ не внял моим мольбам и, взревев на полную катушку, начал буксовать, вскидывая в воздух куски земли и устраивая своеобразный земляной фонтан. И надо сказать, что получается же! Вон, дерево крениться! И сейчас… сейчас упадёт сука!

Я кое-как спрыгнул чтоб не переломать себе кости и оглянулся. Конкретно помятый автобус продолжал светить на меня своим кровожадным светом, не спеша принимать идею о том, что пора остановиться. Его упорности позавидовал бы даже студент в последний вечер перед экзаменом, готовящий шпоры.

Дав по газам, он ринулся на меня, и я…

Просто встал за дерево.

Вот и всё. Поздно до меня дошёл тот простой факт, что не обязательно лезть, когда он хуй объедет дерево нормально.

Это понял и автобус. Боже, какой же он сука умный! Умнее чем многие мои знакомые и это пугает.

— Послушай, чувак, — решил я взять перерыв. — Давай-ка миром всё решим, а? Незачем тебе меня давить.

Я примирительно поднял руки.

А вот автобус взревел, явно не горя желанием идти на мировую и высказывая по поводу моего предложения рёвом вполне конкретные инструкции.

— Чего ты блять там вякнул!? Кто из нас пидор!? Да я твой конвейер ебал, понял!?

Автобус взбесился из-за упоминания родившего его объекта, засигналил и врезался в дерево, которое нас от друг друга отделало. Потом отъехал, дал по газам, пытаясь объехать, но я просто шагнул в сторону. И вот он боком ко мне. Ни объехать, ни достать.

— Вот блять и всё! Так что слушай сюда металлоломная жертва неудачного проектирования. Я тебя призвал, так что нехуй тут выёбываться. Хочешь давить людей, пожалуйста, мне вообще похуй. Но только попробуй…

Вот что попробуй, я не договорил, потому что пришлось срочно давать по съебам. Автобус каким-то образом бортом зацепился за дерево, газанул и буквально начал крутиться вокруг него. Его бампер, поломавший не один десяток костей, пролетел совсем рядом со мной. Пиздец был рядом, пиздец промахнулся на сантиметры.

— Да ты охуел!

Автобус взревел.

— Да иди ты нахуй. Сам любитель давать в глушак. К тому же оного у меня нет, вот так-то!

Автобус вновь выдал рёв и бросился на меня, но я прыг за дерево — скрежет металла, треск дерева, но я цел. Пока.

— Слушай сюда чмо ты облупленное, или ты подчиняешься…

И снова автобус выполнил финт с деревом, непонятным образом просто прокрутившись рядом с ним и чуть не переехав меня. Словно он прицепился к нему канатом и его, как машину Бэтмена у столба, крутит.

— Ну всё, ты доездился, сучонок! — выругался я. — Даже на такого как ты найдётся управа!

И бросился бежать.

Ну и автобус бросился за мной, больше походя на танк, чем на автобус. Главное, чтоб меня ненароком не переехал, а то я себе целенький нужен. Мечась между деревьями и изредка поглядывая на местоположение автобуса, я бежал через лес.

Сейчас мы спускались вниз с холма от чего бежать было как легче, так и сложнее. Вроде не сложно, но не дай бог зацепишься — тебя намотает на колёса или кардан, если таковой у этого автобуса имеется.

Надо ещё немного, ещё чуть-чуть и… я резко остановился и нырнул под корень. А автобус, каким бы он не был умным, опять повёлся на этот трюк и просто пролетел надо мной. Но только на этот раз его ждала не земля, а озеро!

Хуй соси губой тряси, уёбок!

Победа была рядом, победа попалась в руки!

Автобус с рёвом обиды улетел в это озеро, подняв огромнейшую волну-цунами. Шедеврально вошёл в воду, качнулся на ней и очень медленно начал тонуть.

— Ну и кто из нас теперь пидор!? — крикнул я на правах победителя уёбку.

Ха, я даже не вспотел! Это было слишком просто. Я его просто порвал, просто…

Просто устал. Боже, как я просто заебался… Когда этот пиздец закончится? Когда реальность перестанет выкручивать мне мозги и даст насладиться фентези миром, а не бешеными автобусами, летающими аллигаторами и летающими тортиками.

Стараясь не сдохнуть прямо на берегу от неожиданно накатившей тоски, я сел на корень, глядя на то, как из-под воды поднимаются пузыри. От куда я знаю об озере? Так успели обстановку разведать. Я же не дебил, должен знать, что твориться вокруг.

Утопил ли я этого пидараса? Не-е-е… тут надо гаубицу или танком давить. Если не ошибаюсь, в обычной ситуации надо ебашить двигатель, как одну очень злобную сучку-автомобиль, что страдала недотрахом и так же всех давила. Но этому кажись вообще похую. Ну просто похую… Затопило движок, а он жив. Вон, прямое доказательство тому, что говно не тонет.

Вода приподнялась лёгкими волнами и явила нам на свет крышу автобуса. Не пойму, как он едет, заглохнуть же должен был. Или двигло не является его сердцем?

На всякий случай встал я за деревом, наблюдая, как монстр выползает на берег. Медленно, величественно, толкая перед собой волны, но в тоже время без резких движений. Просто выкатился. Мокрый, грязный, в тине.

И пиздецки злой.

Прокашлялся двиглом, крутанул несколько раз и завёлся. А туман то внутри остался. И как ему удаётся? Кто вообще это мог создать? Хиппи, которые сейчас там дымят внутри? Кто-то из богов? Инопланетная цивилизация? Или советский автопром реально был настолько беспощаден? Надо была на американцев просто наслать вот такие постройки, они бы их укатали бы за несколько месяцев.

Двигатель взревел.

— Ой, да иди ты нахуй, неженка, водичка ему не понравилась!

Он вновь взревел.

— И что? Я тебя призвал, чмо ты неблагодарное! Если надо будет, я тебя обратно отправлю!

Автобус взревел, пробуксовал на месте и прогудел.

— Так значит, да!? Раз тебе похуй, то и мне тоже! Ща откат пройдёт, я тебя изгоню из мира.

Рёв движка.

— Ага, слава богу, ну-ну. Потом обратно призову тебя, говнюк. Будешь батрачить на меня до потери пульса.

Человек разговаривает с автобусом. Уверен, что вполне обычная картина в этом мире.

Вот так глупо переругиваясь с этим ушлёпком, я наконец дождался отката. Узнал об этом, просто заглянув в способки и увидев, как она загорелась более ярко, но не так, как те, что можно использовать. Теперь можно было его отзывать обратно.

Кстати, мне интересно, как это будет выглядеть. Поэтому, помахав ему ручкой на прощание, я активировал способку и…

ПУХ!

В одно мгновение автобус взорвался розоватым облачком дыма, словно фокусник, который пытается скрыться от зрителей. Довольно большое облачко, хочу сказать. Так ещё и не сразу исчезло, вися, словно какой-то газ, некоторое время на месте, пока не стало рассеиваться.

Но теперь я хотя бы мог вздохнуть с облегчением. Каменоломню уничтожил, ещё одного постоянного потока денег лишил. Насколько я знал, с каждой повозки графу капало в кошелёк, а теперь ему придётся затянуть пояс, что неудовлетворительно скажется на его боеспособности и возможности пополнить воинский состав.

Осталось то… убить самого графа. Настало время для выполнения контрольного квеста и получения свободы.

Часть двадцать вторая. Затишье перед бойней

Глава 75

Я бодрым шагом возвращался обратно, не боясь случайно заблудиться.

Почему?

Да наш милый монстро оставил за собой такой след, что даже слепой сможет его палкой прощупать. Выкорчеванные деревца, разбросанная земля по округе, смятая трава, переломанные кусты. Казалось, что здесь пробежало целое стадо буйволов, хотя на деле проехал один единственный автобус. Зато какой! ЛиАЗ! Красавец, комсомол, уравнитель, поработитель, пешеходов давитель! И ещё много чего, но перечислять мне лень.

Уверен, что природа будет зализывать раны ещё очень долго.

Шёл я не спеша. Зарядил арбалет, с грустью заметив, что сломал часть стрел и эта была последней. Проверил запасной, проверил кинжалы, спиртовую тряпку, которая не пригодилась. Коктейли Молотова отдал, меч при мне… ну вроде всё.

Ах да, ещё проверить команду!

Вызвал четвёртый столбик, где она отмечалась, и пробежался по ней глазами. Ну… пойдёт. Все живы, хотя вот Дару я бы предпочёл не видеть главой нашей пати, ибо я тут главный и всё за всех делаю, включая умственную активность.

Идя через лес, я не ленился оглядываться и прислушиваться к окружению, ибо вояки, что так смело убежали от миленького автобуса, с таким же успехом могли смело вернуться к дежурству. И чего мне не хотелось бы, так это столкнуться сейчас с ними. Хотя если верить запечатлённой картине,которая отложилась на подкорке и которую я теперь мог просмотреть, их били рабы и довольно успешно.

Что касается оборотней, то таковых я не заметил тогда, кажись автобус смял их всех ещё в начале. Вот механический негодник.

Через десяток минут мне показался уже знакомый просвет, что говорило о моём скором возвращении к разрушенной каменоломне.

И тут я уже не спешил идти так же вальяжно, как и в лесу. Нырнул в кусты и внимательно осмотрелся, попутно прислушиваясь к окружающему миру. Тихо… слишком тихо. Нехорошо…

Двигаясь в полуприсядя аля бравый вояка с арбалетом на изготовку, я не спускал с частокола глаз. Но никого на нём не было. Как и не было никого в пробитом ЛиАЗом заборе. То ли никого не осталось, то ли они сейчас в другом месте. Внимательно оглядевшись, я быстро перебежал к забору. Замер, прислушался, оглянулся — тихо. Выглянул в пролом.

Там царила запустение. Виднелись трупы солдат и рабов. Они были разбросаны то тут, то там и большая часть виднелась у выхода, куда, судя по всему рабы и ринулись. Но больше никого не было. Я аккуратно зашёл на территорию и двинулся вдоль забора, не спеша куда-либо уходить. Надо проверить, есть ли здесь кто ещё. Вдруг кто-то из моих здесь стоит и ждёт меня?

Но никого не было от слова совсем. Только тела; какие-то изувечены, какие-то зарублены мечами или пробиты стрелами. Я видел и лесных жителей. Среди одного из тел я даже узнал парнишку из леса, который ловко разбивал мне хлебало, выбивая правду. У него были выпущены кишки. Тут же рядом лежал страж, которому кто-то всадил кувалду в череп, да так и оставил там, видимо забрав меч.

Были здесь и девушки… немало девушек. Со стрелами в теле, зарубленные, но не в таких количествах, что парни, которые грудью пытались защитить прекрасный пол. Приятно видеть, что понятие честь здесь и храбрость сохранились. Среди некоторых тел попадались и мавки. Сразу вспомнил Сеньку и сердце слегка защемило. Да уж, жизнь вообще неприятная штука, когда идёшь такой же дорогой, что и я.

Каменоломня была пуста. Абсолютно.

И судя по количеству трупов стражи и рабов у входа, то поработители потерпели сокрушительное поражение. Судя по трупам в доспехах, их просто под конец взяли количеством и те не смогли устоять. Четыреста десятый сделал своё дело, проредив стражу; не зря призвал. На каждое тело раба приходилось около четырёх тел стражи.

Больше никого не заметив, я вышел через главные ворота и двинулся к лесу. Надо было двигаться к месту нашей дислокации, где сейчас должны были находиться лошади. Надеюсь, Даре, Мэри и Лиа хватило ума не привести за собой хвост в виде скулящих и просящих помощи бывших рабов. А то мне как-то стрёмно посылать таких самому, надеюсь, что грязную работу за меня сделали другие.

К счастью, в лесу я тел не встретил. Это значило, что за ними никто не гнался и они ни от кого не отбивались. Но… На траве я заметил кровь. Много крови. Холодок пробежал по спине как бы говоря, что у меня могут быть потери. Я ещё раз вызвал столбик с командой, но тот упорно твердил, что все живы.

И всё же мне нехорошо.

Сам не заметил, как прибавил шагу.

В душе было очень неспокойно и тревожно.

И казалось бы, меня они бесят. Одна дура, другая дура, третья извращенка-маньячка и тоже дура. Жалеть то и некого. Но на сердце неспокойно, так как признаться честно, я за них волнуюсь. Вот хоть тресни, но волнуюсь. И судя по крови, которой здесь чот немерено, волнуюсь не зря.

Конечно, это может быть рыжая дочка целительницы, но и тут пиздец тогда. Если сдохнет, явится лемур и угостит меня двенадцатимиллиметровым кусочком свинца, чего мне противопоказано. У меня аллергия на свинец.

От этих мыслей я шёл всё быстрее и быстрее, пока не вышел на поляну и не понял, кого наша команда в конечном итоге лишилась. Нет, не Дары, она была на удивление целой. Досталось знатно другим, менее защищённым судьбой людям.

На земле, тяжело дыша и явно сознанием не находясь в нашем мире, лежала Мэри. У неё из груди так инородно и неестественно торчал арбалетный болт. Хотелось подойти и вырвать его нахрен. Над ней сидела девушка с рыжими волосами, бледным лицом и уже знакомым квадратным кулончиком в виде солнца. Она держала руки прямо у самой раны и оттуда сквозь пальцы лился мягкие зеленоватый свет.

Наверное, именно поэтому Мэри ещё держится, хотя я отчётливо вижу лужу крови на земле под ней. Девчонке осталось недолго. Кажется, на этот раз удача от наивной дурочки отвернулась.

Сказать, что именно от неё столько крови я не мог, так как, прислонившись к дереву, сидела Лиа. Ещё одна жертва террора. И если из Мэри торчал только болт, то по Лиа прошлись более знатно. Правой руки у неё по локоть не хватало, плюс нехиленькую рану я видел и на ноге. Но небрежно наложенной повязке я видел кровавое пятно, которое расходилось всё шире и шире.

Короче, по моей команде конкретно проехались. И если одна ещё может прожить, то вторая отживала свои последние мгновение в не самом приятном окружении при не самых приятных обстоятельствах.

И ведь стоило мне отвлечься, оставить их, как я потерял одну и скоро потеряю другую. И пусть не моя это вина, почему… я чувствую боль? Чувствую, что это из-за меня все полегли?

Ведь продумай я немного лучше, и не оставь их…

Неприятно.

Меня встретили грустными взглядами, которые с меня переместились на Мэри. Будто все говорили мне попрощаться.

Я подошёл к дурочке со стрелой в груди и тихо присел около неё. Думаю, что ещё минут десять есть у неё в запасе, если не лечить. Если лечить, пол часа, но это всё равно бесполезно. Девушка, видимо посчитавшая меня союзником, раз никто не дёрнулся, спокойно продолжала свои действа.

— Сколько она уже так? — тихо спросил я.

— Минут двадцать.

— Каким образом?

— Меня нашли они… в бараке, сказали выведут. В этот момент напал один из стражей и… — её взгляд переместился на Лиа. — Она нас прикрыла от него, но подскочил второй и нанёс эти удары. Она же, — кивок на Мэри, — уже когда утаскивала её, получила.

Я посмотрел на Лиа. Та, увидев мой взгляд, отвернулась. Глаза на мокром месте. Значит чувствуешь себя виноватой?

— Ладно, иди к Лиа, помоги ей.

— Но она…

— Ей уже не поможешь твоей магией. Помоги тем, у кого ещё есть шансы, не надо cилу попусту тратить.

Она как-то нехотя кивнула и пошла к Лиа. Та, завидев, что я отослал от тяжёлой пациентки лекаршу, тут же встрепенулась.

— Мне нормально! Я себя хорошо чувствую! Мэри…

— Просто закрой рот! — рявкнул я на неё, но вздрогнули все.

Я обвёл всех тёмным взглядом. Да, я зол и не пытаюсь скрыть моего перекошенного от злобы лица. Это же надо… просто отошёл от них…

— Вы теперь видите, почему вы дуры? — указал я рукой на умирающую Мэри. — Взгляните на неё, давайте, скажите мне что это нет так!

Все молчали. Ну ещё бы, что им ответить то?

— Я вас оставил на несколько сраных минут. Совсем на чуть-чуть! Я увёл ебаное чудовище, пробил ебаный забор, уничтожил половину ебаной стражи! Вам же блять оставалось ну просто выйти! Выйти блять, захватив эту курицу с собой! Как можно было так облажаться, что одна сдыхает, а другая искалечена!?

— Мэйн, мы… — начала было Дара, но я перебил её.

— Да ты вообще молчи, конченная идиотка! Ты же блять головой не думаешь, когда делаешь! У тебя мыслительные процессы включаются, когда ты срать идёшь и то, для того, чтоб не забыть трусы снять! Вы теперь блять понимаете, почему надо меня слушать, а не пытаться творить хуйню!? А!? Ну, где ваш ответ, клухи!?

Все кивнули, даже рыжая. Лиа так вообще плакала. Совесть то давит. Просто удивительно, ведь ей Мэри не нравилась. Я у меня знатно так пригорало от сложившейся ситуации.

— Оставил на несколько минут, а вы умудрились опиздулиться чуть ли не полным составом! Я удивлён, что Дара цела, ведь она вообще первой косячит. Когда я был рядом, этого не происходило, а как оставил, так всё блять! Свобода, давайте все вместе нахуй убьёмся! А знаете почему она умирает!? Потому что вы виноваты! Ты, Дара, и ты, Лиа. Вы обе. Мозгов не хватило всё сделать правильно.

— Нас просто… — начала Дара, уже плача.

— Что блять просто!? Что просто!? Вот именно, что просто! Это вам не от ЛиАЗа бегать по лесу! Но вам это оказалось слишком просто. Давайте сделаем сюрприз Мэйну и преподнесём в виде подарка помирающую Мэри.

— Мы пытались! — воскликнула такая же плачущая Лиа.

— Что блять вы пытались!? Убиться!? Да, я это вижу! И могу сказать, что на этот раз вы даже себя превзошли!

— Я пыталась отбиться! Их было двое! И Мэри… Мэри пыталась меня оттащить, от чего и получила…

— Блять, ну давайте, соприте всё на случай. Так какого хуя у меня такого случая нет!? Да, меня сильно опиздюивало, но ни разу до такой степени! Вы теперь понимаете, кто главный, понимаете, кого вы должны беспрекословно слушать!? Ведь вы нихуя не можете одни! Никаких подъёбов, никаких своих мыслей без моего разрешения! Чтоб блять даже не пытались хуйню творить, потому, что большую часть времени я только и гадаю, что блять они на этот раз удумали!

— Мы тебя и так слушаемся, — сказала Дара.

— Да блять слушаетесь, а на уме другое! Своё что-то! И вот ваше что-то своё лежит, умирает. Надеюсь для вас это будет хорошим уроком.

Возможно они и не виноваты. Возможно действительно такая ситуация, когда просто выхода нет и они сделали всё, что было в их силах. Но меня это взбесило. Всё так хорошо шло, так гладко. Но нет, обосрались с полным составом. Возможно этот случай послужит им уроком, так как расплачиваться придётся мне за их ошибки.

— Чо ты её не лечишь? Тоже из их командного состава?

— Я, нет, — вздрогнула она. — Я сейчас…

— Отставить, иди сюда.

Она быстро подошла, видя моё лёгкое раздражение. Пиздец, это так обосраться, когда уже всё практически сделали. Я отошёл в сторону, чтоб остальные не слышали и не видели, что я тут говорю и показываю.

— Ты знаешь, как этим пользоваться? — вытащил я зелёное яйцо.

Девушка удивлённо заморгала, но кивнула головой.

— Как?

— Разбить и вылить на голую кожу, желательно на грудь, где сердце.

— Отлично, теперь топай, лечи эту дуру.

Сам же я вернулся и присел над помирающей Мэри. Сердце скрипело.

Скрипело как от нежелания бросать Мэри, так как это глупое дитятко притащил сюда я, так и от нежелания тратить артефакт, который мог бы спасти мне жизнь. Ну естественно совесть не даст потом вздохнуть, если я её брошу. Моя вина, что она теперь умирает, придётся брать ответственность за своих подопечных.

Поэтому я аккуратно оголил грудь, подрезав рубашку ножом. Так… а теперь…

Я взялся за стрелу и срезал верхнюю часть, после чего перевернул Мэри на бок. Болт пробил её насквозь. Аккуратно потянул на себя. По мере вытаскивания стрелы, из раны шло всё больше и больше крови. Блять, так она от кровотечения сдохнет! Пришлось довольно резво вытащить болт.

После этого перевернул обратно на спину и, не теряя времени, разбил яйцо.

Сначала эффект был нормальным, всё содержимое начало выливаться в рану с зеленоватым свечением, словно из простого яйца. Но стоило всему вылиться, как сама скорлупа стала превращаться в эту зеленоватую слизь, после я просто не могу удержать её в пальцах, и она также стекла в рану.

Магия, да и только.

В том месте, где была рана, появилось зелёное свечение. Казалось, что оно идёт откуда-то изнутри Мэри. Словно зелёный фонарик светился у неё под рёбрами и теперь давал свет. Её раны начали медленно срастаться, кровь перестала идти, дыхание стало более спокойным. Я ждал, пока это светопреставление под рёбрами закончится. Ждал до тех пор, пока рана окончательно не затянулась.

Готово?

Думаю, да. Дышит, кровью не истекает, хоть в сознание не пришла.

Ладно, пусть лежит.

Я встал, отряхивая испачканные кровью руки.

— Ты спас её? — тихо спросила Дара.

Я кивнул. Сил говорить не было. Хотелось лишь плакать. Плакать от обиды, что под конец просрал редкий ресурс. Ведь дошёл практически до конца, всё сделал, а эти курицы умудрились запороть квест в самом конце! Вот как их назвать после этого!? Может пиздануть по почкам? Чтоб ссали ближайшие дни кровью? Нет, я не ненавижу женщин, среди них есть очень умный и мудрые. Однако в моей команде такие не затесались.

Подумав хорошенько над мыслью физической расправы над кем-нибудь, я с сожалением отказался от этой идеи.

Лиа тоже смотрела на меня своими мокрыми глазами.

— Она… будет жить? — спросила она. Видимо допёрла, что я там сидел.

— А что, желаешь смерти ей? — спросил я.

— Она меня раздражает, но… мне не хочется, чтоб из-за меня эта сучка померла.

Ага, теперь я могу помереть вместо неё. Не сказать, что мне жаль по поводу того, факта, что она спасена, но это не меняет факта, что я лишился второго шанса. Есть теперь только один, да и тот рискованный как торчащая шпора на государственном экзамене перед комиссией.

Короче всё как обычно, шансов мало, жопа близко, что делать, не знаю. Типичная ситуация типичного парня из типичной страны. Пиздец, да и только.

За моей спиной кто-то начал закашливаться. А вот, кажись, и наша принцесса соизволила очнуться.

— Ладно, лечи эту бестолочь, — кивнул я на Лиа, которая даже отнекиваться от звания не стала. — Я пойду, проведаю другую. После, сразу по коням и нахуй валим.

Мэри выглядела… бледновато. Уперевшись на руки, она с трудом оглядывалась, словно пыталась понять, где она.

— Ну чо, чудо недоношенное, очнулась? — спросил я, пощёлкав перед её лицом пальцами.

— Мэйн?

— Ты кого-то ещё видишь перед собой?

Она медленно опустила голову, оглядывая грудь, пощупала её рукой, проверяя наличие лишних отверстий, после чего вновь посмотрела на меня.

— Мэйн…

— Ты так пытаешься запомнить моё имя?

— Я думала, что умираю… стрела же в груди была. Меня пыталась подлечить целительница, а потом… потом темнота…

И она расплакалась. Вот же плаксы. Хотя мне тоже плакать хочется, но уже по другому поводу. А в следующую секунду она бросилась ко мне на шею и поцеловала меня в губы. Поцеловала как взрослая девушка, наклонив голову, чтоб удобнее обхват был, и пуская свой маленький язычок в свободное плавание ко мне в рот.

Вот молодёжь. К тому же она умудрялась плакать и целоваться одновременно. Какая поразительная способность. Хотя длился наш поцелуй недолго. Она закончила его и положила мне голову на плечо.

— Спасибо, что спас меня… — поблагодарила Мэри.

— А кто сказал, что это я?

— Некому больше, — ответила она и шмыгнула носом. — Целительница не могла справиться с ранами, а остальные так вообще не обладают магией.

— Я тоже не умею исцелять, — заметил я.

— Но ты… ты… находишь выход всегда. Дара говорила, что ты уже спасал её несколько раз, Лиа тоже. У тебя всегда есть план, ты знаешь, что делать.

Ага, это очень классно конечно… но жаль, что мои планы не рассчитаны на меня самого. Каким-то ну просто неведомым образом в них я не помещаюсь.

Глава 76

Кого я имею на данный момент.

Какая шутка бы могла быть сейчас, но увы, не до них и не в такой момент. К сожалению, всё довольно хуёво складывается для меня, хотя казалось бы, до этого мы просто были победителями.

Но немного подробнее о проблемах. И первая из них — маньячка.

Лиа, мягко говоря, не дееспособна. Руки нет, на ногу хромает. Я вроде как наложил ей нормальную тугую повязку, остановив кровотечение, да и лекарьша вроде как заживила раны, но этого мало. Эта рыжая была только ученицей, которая толком ничего не умела. Я не приуменьшаю её заслуги и благодарен за помощь, но её навыков не хватает. Нам нужно полноценное исцеление.

Лиа просто ничем не поможет, зато будет тормозить группу.

Минус один член команды.

Мэри… ну… тут тоже не айс. Да, её раны зажили, но она, мягко говоря, не в лучшем состоянии. Казалось бы, всё, она цела, но проблема вылезла вполне естественная, хоть я даже не думал о таком раскладе.

Сейчас мы едем на лошади и мне приходится её держать руками, чтоб она ненароком не свалилась. Мелкая облокотилась на меня и мирно спала, явно не спеша просыпаться в ближайшее время.

Я так подозреваю, что хоть тот артефакт и заживил все раны, но вот объём циркулирующей крови он не восстановил. От того она такая холодная и постоянно спит. Пришлось распрощаться со своей курткой и накинуть на неё, так ещё и пледом обмотать, а то мёрзнет она, понимаете ли. И поить приходится это мелку засранку постоянно, чтоб хоть как-то улучшить ситуацию.

Короче, недееспособна, требуется выхаживание, хотя на первый взгляд казалось всё ну очень неплохо.

Остаётся только Дара и я. С чего начали, к тому и пришли, какой же пиздец. Хотя могло быть явно хуже. Классика же! Начинаешь привязываться — все начинают дохнуть. В таком плане меня можно сравнить с опасной заразой.

Пока ехали на лошадях, приходилось молчать, так как лишние уши нам были ни к чему. Но вот стоило встать на привал, как я сразу разузнал у Лиа, что она там выяснила у солдат. А выяснила она пусть и немного, но всё же важные вещи.

Первое — что это за солдаты-ебонаты были.

Как выяснилось, это были всё свободные наёмники, бандиты и прочий сброд, который неожиданно собрали вместе, вооружили, обмундировали и поставили во главу довольно уважаемых и широко известных среди них авторитетов или воинов. Ну естественно, как заставить сброд слушаться? Поставь тех, кого они боятся.

И что меня смутило в этой истории?

Ну кроме как… всё? К примеру, сами наёмники. По сути, большая часть денег ушла на обмундирование. Им, со слов Лиа, платят всего ничего, даже меньше, чем самой захудалой страже в самой далёкой деревне. Сама Лиа говорила, что некогда знавала наёмника и он рассказывал, сколько им платят. Так вот, этих взяли задаром. По большей части, оплата была именно экипировкой, которую они собственно и не могли себе позволить.

Ясень пень, что профессионализм тех, кто действовал по одиночке или вообще разбойничал, был ну не самым высоким. Они не были профессиональной армией. Да, они что-то умели, но на этом что-то всё и закончилось. Достаточно вспомнить то, что после отравления часть попыталась съебаться, прихватив всё самое ценное.

Но это мои выводы по поводу того, что я услышал. Возможно граф нанял просто самых слабых наёмников, а может тот пиздел и дезинформировал. Но я всё же склоняюсь больше к своей теории.

От сюда у меня другой вопрос — зачем? Обожаю этот вопрос. Особенно когда ты случайно разбил что-то, а тебя мать спрашивает, зачем ты это сделал. Захотелось, блять! Ну естественно случайно.

Ладно, отвлёкся. В данной ситуации этот вопрос довольно уместен. Зачем нанимать армию и одевать её так? Моя гнилая душонка шепчет о том, что так делают для дезинформации. Напугать кого-нибудь. В этом есть толк, но по моим скромным прикидкам, легче было бы купить нормальных наёмников, чем одевать сброд — и пугать нормас, и для прямых целей подойдут. А тут…

Словно отвлечь внимание кого-то. Типа, смотрите, какая армия там! А настоящая армия уже здесь.

Неспокойно мне. Моя натура, которая ищет подвох, шепчет мне, что это всё неспроста. Вот как например Мэри своей головушкой всё ко мне поближе тулится. Неспроста это. И с солдатами тоже. Именно мнительность позволяет мне спасать задницу, поэтому я соглашусь с ней в этом.

Рукой погладив спящую красавицу, зарывшись пальцами в её волосы и почёсывая её черепушку, я посмотрел на Лиа. Та о чём-то разговаривала со знахаркой (о том, какой длины член она предпочитает). Очень содержательный разговор.

Ещё один вопрос, зачем их остановили и заставили ждать у таверны? Почему не погнали в город или сразу к графу? Ведь будь они там или там, то даже такой сброд в составе ста человек стал бы настоящей проблемой. А так расслабленные, без всяких оборонительных сооружений они были просто мишенью.

У меня есть подозрения, что здесь могут затесаться интересы ещё и других графств. Обходочки, многоходовочки, заговоры, подставы. Возможно, что на графа лезет ещё кто-то под шумок, пока тот находится не в самом хорошем состоянии. Хотя мне и говорили, что фракции Дня и Ночи вроде как в мире, но пнуть под зад друг друга и сделать гадость они вроде как и не против.

Думаете моя мнительность остановится на этом? Да она неудержима! Дай свободу, и она тут всё разберёт по частям! Но у неё пока что уже есть привлекательная цель — каменоломня.

Уж слишком всё было просто.

Мой взгляд скользнул по Мэри и по Лиа, которая ответила мне своеобразно — облизала свои губки.

Короче, не совсем просто.

Но суть в другом.

Я ожидал какого-нибудь сопротивления там, стену стрел и прочего… Нет, это всё было, но… ну как-то не активно, что ли… Сложно объяснить подобное, если только сравнить с чем-нибудь. Вот соревнования — все бегают, пытаются прийти первыми, но не видно в их глазах желания бороться. Не видно желания завоевать победу. Словно бегают на отъебись.

Вот тут тоже самое. Я очень сомневаюсь, что граф стал бы так похуестически относиться к месту, которое даёт ему нехиленькую такую прибыль, но факт остаётся фактом. Это дело пахнет тухлятиной, и я лезу туда. Это лишь значит, что будут проблемы. В этом мире, где проблемы, там и резня. И если я буду там, то резня приобретёт действительно жуткие масштабы, потому что со мной почему-то всё выходит именно так.

Только к вечеру мы доехали к таверне. Её можно было найти даже без ориентира, так как о приближении к этому чудесному месту говорили как крики ворон, так и соответствующий душок, когда ты подъезжаешь к месту.

Чтоб не дышать смрадом гниющих тел, я остановил нас подальше от пиздеца. Оставил Дару создавать лагерь для ночёвки, я отправился на разведку и возможное пополнение запасов вооружения. Вооружившись арбалетом с единственной стрелой и миниарбалетом, прихватив меч и коктейли Молотова, я двинулся быстрым шагом через лес, пока солнце ещё не зашло за горизонт.

Мне предстала… отличнейшая картина. Всё весьма изменилось с того момента, как мы от сюда уехали.

Наверное, самой выделяющейся чертой была сожжённая таверна. От этих двух домов остались только обугленные основания, да валяющиеся недогоревшие балки. Так что искать там что-либо было бессмысленно. Выглядело теперь это как-то… неправильно. Словно чего-тоне хватало.

Но меня в первую очередь интересовал палаточный лагерь… которого, к слову, теперь уж и не было. Я так подозреваю, что его спиздили те, кто проезжал мимо. Ведь так же ткань, что уходит на палатки тоже материал, который можно если не использовать, то продать. Я не говорю уже о доспехах и мечах.

Подойдя ближе, я мог лицезреть это кладбище во всей красе. Были только тела, разодетые, подгнивающие, некоторые весьма… подранного вида. Видимо звери уже успели сюда добраться. И по всюду были вороны.

— БУ!!!

Своим вскриком я поднял целую тучу пернатых падальщиков, которые свои ором разбудили, наверное, все окрестные леса. Это было очень страшно. Я серьёзно, выглядело это жутко и как-то неестественно, когда ты смотришь на то, чего не должно быть. Это жуткая и живая туча, поражая своими размерами, взлетела вверх и растворилась в небе, разлетевшись по окрестным деревьям, откуда теперь она смотрела на меня своими маленькими пернатыми представителями. И только несколько трупоедов осмелились вернуться на место.

Накинув рубаху на нос (не сильно помогло) я шёл по этому полю, ища, чем бы поживиться.

Тела действительно были раздеты, постарались те, кто уже побывал здесь до меня. С некоторых даже были стянуты трусы. Большая часть уже была подрана местной живностью и мне то и дело попадались на глаза тела, сверкающие позвоночником, кишками или отсутствием глаз.

Я даже классическую картину увидел, где ворона сидела с глазом в клюве.

Само место отдавало какой-то угнетённостью. Стоял здесь не только смрад, но и тяжёлая атмосфера. Не добавляло радости и внимание десятков сотен глаз пернатых ублюдков, которые буквально следили за каждым моим действием. Мне казалось, что на меня смотрит сам лес, от того хотелось поскорее от сюда съебаться.

В конце я всё же нашёл то, что искал. Под одним из трупов. Правда они провоняли этим запахом, но по крайней мере теперь у меня были стрелы. Получив то, что хотел, я чуть ли не бегом ушёл оттуда.

А за моей спиной вороны возвращались к своей жуткой пирушке.

— Что-то случилось? Опять что-то тебя тревожит? — спросила Лиа довольно странно выдохнув. И пусть её поведение сейчас было, как у самки во время течки, глаза выдавали её насторожённость.

— Побывал на кладбище.

— На кладбище?

— На кладбище, которое сам устроил, — кивнул я в сторону, от куда пришёл. — Все уже раздеты, всё разворовано, таверна сожжена. И там везде падальщики. Атмосфера так себе.

— О-о-о… Неприятно, наверное… — она подсела поближе.

— Где Мэри?

— Спит она, — махнула она рукой на маленький свёрток. — Как ты сказал, напоили, накормили, спать уложили. Может… и меня уложишь?

— Никак не угомонишься?

— Ну надо чем-то заняться. Когда я была в городе, то или работала, или пытала. А сейчас… — её взгляд скользнул по Мэри. — Помучить некого, скучно. Так хоть потрахаться.

— А тебе не стыдно при них? — кивнул я на неспящих девушек.

— Ну Дара есть Дара. А в деревнях, где один дом на несколько семей, там все чуть ли не на одной кровати спят. И что им делать? Так и трахаются при всех. Тебе ли не знать.

— Не знал, я не из этого мира.

Хотя нечто подобное было и в наших культурах, особенно на Руси, когда обычные крестьяне жили по несколько семей в одном доме.

Лиа удивлённо посмотрела на меня.

— Не из этого?

— Странно, что ты не поняла это. Я же антигерой.

— Но… просто… я думала, ты из этого мира.

— Не-а. Так же призвали, — спокойно ответил я. — Только не король или ещё кто, а так, случайно появился в лесу, после того как велосипедист сбил.

— Это такой монстр?

— Ну… если брать с такого плана, то… да, монстр.

Лиа смотрела на меня так, словно открыла для себя что-то новенькое.

— Да уж. Вот от чего у тебя такая внешность… специфическая. Так что, потрахаемся?

Ну фу-ты ну-ты, тебя вообще что-либо ещё волнует кроме этого?

Короче, потрахались мы, в конце концов. Несколько раз. Только в этот раз Лиа потянула на нежность и спокойствие. Стоило засадить ей поглубже, как она тут же просила поаккуратнее. Стоило быть пожёстче, и она мяла меня об сиськи и просила быть нежно с «хрупкой девушкой». Я так и не понял, кого она имела в виду под «хрупкой девушкой», но старался быть нежным.

Забавно, что она была права. Если Дара вообще боялась подходить, то той же лекарше было откровенно похуй.

Уже позже, мы лежали под одним пледом. Я обнимал её чертовски приятную и мягкую в нужных местах тушку и попутно мял без передышки грудь. Просто лежал и мял. Ну а хули, не запрещают же, да и успокаивает неплохо.

— Вы останетесь у знахарки, пока я буду там… разбираться с проблемой, — сказал я, глядя на звёздное небо. Стоило заранее прояснить ситуацию, чтоб потом не было возгласов и споров. Тащить их с собой было как бесполезно, так и банально опасно. Сами помрут и нас погубят. Ну или наоборот, что более вероятно.

— Я поняла, — тут же ответила Лиа. Урок был усвоен. Она не спорила, лишь сказала да.

— Мэри останется с тобой. Вернее, ты с ней. Проследи, чтоб с ней ничего не случилось, но только не смей трогать, иначе я сделаю тебе кое-что похуже, чем клизма.

— Эй, так-то я раненая, — возмутилась Лиа.

— А она ещё слишком неопытна. Не могу же я её за главную оставить.

— А-а-а… Тогда ладно, — тут же согласилась она. — А что ты сделаешь?

— Поверь, такое тебе не доставит удовольствия, но вот боли и унижения будет море. Потом будешь ещё всю жизнь вспоминать и проклинать, что меня не послушалась.

— Да ладно, ладно, поняла я. Какой-то ты перевозбуждённый. Мы же только что наигрались.

Наигрались? Ну да… Для неё это так же просто, как для эльфийки, что весьма удобно.

Вот с Мэри, если она не передумает и не изменит отношение ко мне, будет море проблем, начиная с ревности. А отношения… ох уж эти отношения… Хотя сомневаюсь, что она не передумает. ЛюбоФ обычно такая, что вроде ты любишь, а потом видишь кого-нибудь приятнее и убегаешь. Я знаю не понаслышке. Очень неприятно.

Так полежав и дождавшись, пока Лиа не уснула, я выбрался из-под пледа и оделся. Проверил, жива ли там Мэри, проверил сохранность рыжей, после чего сел рядом с Дарой.

— Ну, готова? — спросил я, подкинув хвороста в костёр и подняв сноп искр.

— Готова к чему? — выражая недоумение, посмотрела на меня Дара.

— Предавать, убивать и сеять хаос? — улыбнулся я.

Она грустно вздохнула и кивнула головой.

— Уже готова. Хуже не станет.

Я посмотрел на её расстроенную моську, после чего полез в сумку. Нашёл алкоголь со вкусом лимона. Приятный, не крепки, кисленький и сладкий. Ей будет в самый раз.

— Держи, — протянул я ей бутылку.

— Но… кружки?

— Из горла, по-нашему, — улыбнулся я и взъерошил ей волосы.

— По-нашему? — захлопала она ресницами.

— Ну да. Мы тут уже все «наши». Почти как старая моя команда, — улыбнулся я.

— А почему почти?

— Ну… — я задумался, стараясь подобрать правильные слова. — Наверное они просто были первой командой у меня. Да и провёл я с ними времени больше. Как-то больше пережили, что ли…. Короче они немного роднее для меня. Но и вы скоро такими же станете, — тут же добавил я и обнял её.

— Родными? — она посмотрела на меня, после чего улыбнулась. — Ну да… столько прошли, что в пору родными становиться.

— Ага, сводный брат или сестра, — улыбнулся я.

— А они? — кивнула она на Лиа и Мэри.

— Они… ну… почти. Надо получше их узнать, подольше с ними побыть, чтоб чувствовать такую же привязанность.

Дара, глядя на них, запрокинула бутылку и сделала несколько глотков.

— Кислит, — поморщилась она с улыбкой и протянула бутылку обратно.

— Ну так с лимоном же, — улыбнулся я и тоже сделал несколько глотков. Бля, реально кисло.

— А что будешь делать, когда я отпущу тебя? — спросила она.

Что делать?

— Пойду на запад, к эльфам. А там всё дальше и дальше. Хочу посмотреть мир, после чего осяду, заведу детей и забуду всё как страшный сон.

Дара захихикала.

— Чего?

— Да просто… — она прикрыла рот ладонью, хихикая, — …представила тебя работающим на грядке.

— А что такого!? — возмутился я. — Я хочу жену, детей и грядку! Буду работать в поле, дружить с соседями.

— Не знаю, просто… наверное, я привыкла видеть тебя таким. С арбалетом, с мечом, такого… необычного библиотекаря. Представить тебя семьянином мне тяжело. Образ такого тихого и опасного человека тебе больше подходит.

— Первый раз слышу, чтоб вид бандита с большой дороги мне больше подходил. А сама? Останешься в своей деревне или рванёшь дальше путешествовать?

— Приглашаешь?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Я до сих пор на тебя обижен за то, что со мной ты так обошлась. И до сих пор не простил за то, что толкаешь на верную гибель. Но когда всё закончится, то обида сразу пройдёт. Всегда так.

— Ну тогда… — она забрала у меня бутылку, после чего сама к ней приложилась, — когда ты простишь меня, тогда и поговорим.

Глава 77

Остальные сутки прошли в сплошной езде на лошадях. Изредка мы встречали людей на дороге, однако старались проехать тех как можно быстрее. Да и люди не стремились с нами лишний раз заговорить. То ли опасались, то ли спешили. Короче, ехали мы спокойно.

Ближе к вечеру мы добрались до той деревни, где я устроил бойню. Стоило проехать ворота, как моему взору тут же открылась выжженная деревушка, у которой единственными уцелевшими постройками были сам частокол и ратуша, где меня пытали. Это тёмное здание не вызвало у меня никаких эмоций кроме как грусти. Странно, да?

Всё остальное было спалено до основания.

Сразу видно, что постарался на славу.

Однако люди, что были здесь не выглядели какими-то убитыми горем или сильно расстроенными. Нет, они не кричали от радости и не смеялись, однако довольно спокойно разгребали завалы после пожара, освобождали территорию, подготавливая место для новых домов. Сразу видно волевых людей, которые наперекор судьбе будут жить дальше, если даже отобрать у них всё. С одной стороны, хорошие люди. С другой, очень удобно на таких ездить и обдирать. Возможно от того граф здесь и держится.

Я уже видел, как они складировали брёвна у въезда, готовясь к постройке первого дома. Тут же рядом были разбиты землянки, где жили оказавшиеся без дома селяне.

Когда рыжая увидела деревню, вернее, то, что от неё осталось, она сразу же бросилась искать мать, расспрашивая своих соседей и очень скоро нашла её. Через знакомых, через друзей, она перепуганная металась с паникой на лице, боясь, что осталась одна. И расплакалась, когда нашла. Повисла на шее, плакала и просила прощения.

Честно говоря, я тоже выдохнул с облегчением, когда она её нашла. А то квест было бы некому сдавать.

— Добрый день, — кивнул я знахарке с довольно специфическим именем и фамилией, дождавшись, когда рыжая слезет с её шеи. — Рад видеть, что вы в добром здравии.

— Здравствуйте, путник. Хочу выра…

— Хотел бы попросить у вас одолжение, — перебил я этот монолог, который был бы похож на монологи из игр. — У меня есть раненые и я бы хотел попросить вас о них позаботиться.

Я отошёл в сторону, показывая израненную Лиа и бледную как смерть Мэри. И если Лиа неплохо держалась сама, то Мэри стояла и качалась даже от дуновения ветра, словно хлипкий осенний листок на ветке. Даре даже приходилось придерживать её.

— Девушку без руки исцелить, а мелкую поставит на ноги, — кивнул я на них головой.

— Вижу-вижу… — задумчиво пробормотала она. — Но сейчас у меня нет сил таким заниматься. Поймите, мы многое пережили и…

— Семьсот золотых.

— Согласна, — резво ответила она. — Заводите в мою землянку, там найдётся место для обеих.

Вот и всё. Вот так просто можно купить человека, стоит предложить правильную сумму. А то не знаю… мне надо подумать… тьфу блин. Практически всё можно купить. Если нельзя купить, значит ты мало предлагаешь или требуешь невозможное.

Да и с деньгами проблем не было. У меня ещё оставалось восемьсот золотых, так что проблем оплатить лечение у меня не возникло. Тут же отвёл двух свои подопечных к ней в землянку, усадил на довольно широкую кровать и отсыпал обещанную сумму на стол.

— До какого числа мне их поставить на ноги? — спросила Прошта Тутка.

— Как будут хорошо себя чувствовать, так можете и заканчивать.

— Ясно-ясно, я не думаю, что это много займёт времени, так что через дней пять обе будут как только что родившиеся детки.

— Надеюсь, не в умственном плане, — улыбнулся я. — Можно я поговорю с ними наедине пару минут? Хочу перетереть с ними наши планы и объяснить, где я их буду ждать.

— Хорошо-хорошо, почитатель Богини Жизни может чувствовать себя здесь как дома, — с улыбкой кивнула эта заштукатуренная женщина и вышла из землянки, оставляя нас наедине.

Проводив её взглядом и убедившись, что она ушла, я обернулся к двум сидящим на кровати особам и тут же столкнулся с их взглядами. Не самыми дружелюбными. Вернее, одна то смотрела нормально, так как уже знала план, а вот другая была категорически не согласна.

— Мэри, не смотри на меня волком.

— Ты уходишь один, — с нотками обвинения сказала она мне.

— Так, не становись занозой в жопе, мелкая. Как я сказал, то так оно и будет.

— Даже если я не согласна?

— Ты прикинь, да. Боюсь твоё мнение до сих пор не имеет силы. И не надо говорить со мной так, словно у тебя таковая имеется.

Она скривилась. По милому, как кривятся дети, которые хотят чего-то сказать, но не могут. Возможно мои слова и были грубыми, но я был прав и сказал всё как есть.

— Я ничего не значу? — спросила она, переменившись в лице. Ох уж эти дети…

— Ты — значишь. Твои слова — нет. Если бы ничего не значила, я бы не оставлял тебя здесь и не тратил на тебя деньги. Просто ты не видишь ситуацию полностью и твоё глупое упрямство, которое не соответствует твоему возрасту, просто погубит тебя.

— Я могла бы помочь, мои способности…

— Да тебя ветром сдувает. Даре приходится тебя придерживать. Я бы тебя с огромным удовольствием взял…

— В каком смысле? — неожиданно спросила Лиа, хитро прищурившись.

— Просто заткнись, пожалуйста, — вежливо попросил я её и вновь обратился к Мэри. — От тебя действительно много толку. Ты не часто тупишь. Хоть поведение как у ребёнка, но ты умеешь решительно и хладнокровно действовать. А твоя скрытность — вообще отличнейшее оружие. Но ты с трудом стоишь на ногах. И кончится всё тем, что мне придётся не графа мочить, а тебя спасать.

Мэри не знала, радоваться тому, что я её похвалил или расстраиваться. И пока она раздумывала над правильной реакцией на мои слова, я поспешил свалить.

— Ладно, — я протянул Лиа мешочек золота. — Здесь шестьсот золотых. Вам обеим за глаза хватит, чтоб жить дальше. Захотите — свалите, захотите — дождётесь. Если не поделите ровно на доли, — я строго посмотрел на Лиа, от чего та слегка сжалась. — Я лично приду на тёплый разговор.

— Да отдам я Мэри её триста, если решит уйти, чего ты так сразу?

— Ничего, просто предупредил. Я в любом случае заеду к вам, а там сами уже решите, что делать. И это…

Я вызвал таблицу со своими сокомандниками. Там до сих пор висело четыре имени. Два из них были под моим началом, ведь именно я присоединил их. Одну добровольно, другую нет. Поэтому я просто взял и мысленно исключил обеих из группы.

Да-да, чтоб освободить раба, надо просто исключить его из группы, и рабская печать дезактивируется без возможности снова работать. Вот так всё просто. Мне это Дара объяснила, когда мы ночью сидели.

Я решил, что будет правильнее дать свободу Мэри, чтоб она сама для себя решила, хочет она остаться со мной или хочет жить своей жизнью. На привязи понять, чего ты хочешь будет не очень-то и удобно. А так, глотнёт свежего воздуха, одумается и уже своей головой примет решение.

Какой же я моралист, пиздец просто.

Видимо, и Мэри пришло сообщение, что от рабства она освобождена, так как она нахмурилась, что-то там начала смотреть, после чего подняла взгляд ко мне.

— Ты меня… освободил? Зачем?

— А ты не рада уже? — усмехнулся я.

— Это выглядит как…

— Как то, что я тебя освободил, — перебил я её. — Подумай, вздохни полной грудью и реши для себя, чего хочешь. За мной потопать ты всегда успеешь. К тому же, я сам вернусь сюда.

— А выглядит так, словно ты не хочешь, чтоб мы узнали о твоей смерти, — задумчиво сказала Лиа, видимо тоже рассматривая свой статус.

Ну ладно, я тоже об этом подумал, но это не являлось основной причиной моего решения. И вообще, нахуя ты тут умом своим стреляешь? Вон, Мэри теперь, кажется, расстроилась.

— Это правда? — жалобно спросила меня она.

— Мэри, ты дура? По-твоему, я собираюсь дохнуть? Да стоит мне в тварь превратиться, как все там сдохнут. Я даю в первую очередь тебе свободу, чтоб ты не была привязана и могла начать… что ты там хотела до того момента, как я тебя поработил. Я знаю, что ты там испытываешь и так далее, но подумай черепушкой, действительно ты хочешь этого или это влияние момента. Как раз на золото своё посмотришь, и сама поймёшь.

Мэри промолчала. Остаётся надеяться, что она вняла моим словам.

— Ладно, Лиа, за главную, Мэри не пинать и не издеваться. Узнаю, будет наказание. Я вернусь… через неопределённое время. Как раз вы сможете подлечиться.

Правильно ли я делаю? Естественно! Они больше тормозить будут меня со своими ранами. От лишнего груза надо избавляться. Хотя Мэри и была бы полезна, но в таком состоянии… нет, рисковать не буду. Да и совесть меня теперь не будет мучить по поводу Мэри. Не сказать, что она и до этого меня мучила, но теперь то точно не будет.

Наше прощание не вышло горячим. Просто обнялись, Мэри чмокнула меня в губы, Лиа просто обняла и помяла мою задницу, после чего я выбрался на улицу, где попрощался со знахаркой, сказав, что в будущем к ним заеду.

— Готова? — спросил я Дару, которая сидела на лошади. Вторую я решил оставит им, так как она бы нам мешала.

— Я, да.

— Вот и отличненько, — пробормотал я, забираясь на лошадь.

Навык верховой езды повысился у меня до десяти и теперь я мог свободно залазить сам на лошадь. Прогресс однако!

— Куда мы теперь?

— Помнишь деревню, где вас похитили? Вот туда и едем, нам надо отовариться.

— Опять займёшься массовым убийством?

— Нет, есть идея получше. Будем целенаправленно истреблять стражу графа в той деревне, что расположена у его поместья.

План был действительно прост, если Дара сможет сделать всё, что я попрошу. Тут уж зависит от случая. А я в свою очередь попытаюсь этому всему всячески способствовать. Кинув прощальный взгляд на отстраивающуюся деревню, мы двинули дальше.

Занял путь до той деревни у нас сутки. Почти сутки.

После спалённой деревни, где меня пытали, мы остановились в лесу на ночёвку, а ранним утром вновь двинулись в путь. Довольно скоро мы достигли того самого поворота, что вёл к рынку рабами. Вряд ли он теперь функционирует после меня. Вот я бы зассал бы туда ехать после того, как всю охрану порвала неизвестная тварь.

— Думаешь, Мэри и Лиа уйдут? — спросила Дара, пока мы ехали.

— Уйдут? В смысле, выйдут из группы и пойдут своей дорогой?

— Да.

— Хрен знает, — пожал я плечами. — Лиа вполне может так сделать. Мэри… если я ей действительно нравлюсь, будет ждать. Но думаю, тоже пойдёт своей дорогой. Деньги и новые возможности удивительным образом меняют людей.

— Ясно, — вздохнула она.

— А ты расстроена? — попытался заглянуть я ей в лицо.

— Ну… мы были командой же. Столько прошли вместе. Тебе разве самому не грустно?

— Мне? Да хуй знает, если честно. С одной стороны, что-то есть. С другой… я вроде долги отдал им, да и времени провёл не так много.

— Просто я думаю, что после этого вернусь с сестрой домой и прощай такая жизнь. Нет, я рада спокойной жизни, но в голове крутится, что вот, больше такого дикого и опасного путешествия не будет.

— Понравилось мочить людей? — подколол её я.

— Нет! Я считаю это плохо, но… — она неуверенно замолчала.

— Но-о-о?

— Но это была часть приключения. Борьба с плохими людьми, бег по грани. Но вспоминаешь и на душе становится тепло. Ведь мы победили, выжили. Тевечера, что сидели у костра…

— Вау, мы ещё не закончили, а тебя на ностальгию пробило, — восхитился я.

— Потому, что я потом вернусь к себе в деревню и вряд ли осмелюсь выйти за её пределы. Буду сидеть там, выйду за муж, буду нянчить своих детишек и вспоминать это всё, — улыбнулась она тёплой улыбкой. — А ты чем займёшься?

— Я? Пойду искать свою старую команду. Их осталось двое… по крайней мере, должно было остаться двое. Одной сейчас… под полтинник должно быть. Другой… под сороковник… А мне всё двадцать три… забавно.

— И? Когда найдёшь, что будешь делать?

— Просто хочу их увидеть, показать, что я жив. Вряд ли они настроены на путешествия. Пятьдесят лет — не тот возраст, когда приключения зовут тебя. Хотя вторая скорее всего… даже не знаю…

Мне стало немного грустно. Грустно от осознания, что я остался один в этом мире. Один в обоих мирах. Что меня ждёт? Кто? Констанция, которая, наверное, уже обзавелась детьми или даже внуками? Эви, которая могла найти способ стать обратно человеком и осесть где-нибудь? Хотят они видеть человека, который оставил за собой только трупы, смерть и разрушения?

Я как-то обходил эту тему. Тему того, что теперь остался один. Мать? Она, наверное, уже мертва или нашла себе мужа.

А здесь? Мэри? Лиа?

Я сомневаюсь, что они согласятся на такое сомнительно предприятие как путешествия по миру.

Я дал им свободу, но тем самым лишил себя товарищей. Забавно, да? У меня есть совесть, которая сама и ставит мне подножки.

— Мэйн?

— А? — вынырнул я из пессимистичных дум.

— Просто ты слегка уснул.

— Нет, просто… Короче пойду искать своих, навещу их. А потом пойду куда глаза глядят.

— Пессимистично как-то. Ну да ладно. Что на счёт деревни, что ты хочешь купить?

— Кольчугу простенькую, да стрел. Заодно надо долг вернуть одному человеку, — усмехнулся я.

Долги надо возвращать.

— А потом? Каков наш план?

— Тебе предстоит сложненькая и неприятная работа по розыску одной личности. Я, в свою очередь, подготовлю почву для будущих делишек. После этого мы двинемся… дальше, пока будут отвлекать внимание. Я несильно обдумал ту часть, но мы проберёмся в поместье через канализацию. Там уже всё и вся мочить и крушить. Потом ты меня потащишь на себе.

— На себе? — удивилась Дара.

— После твари я не смогу двигаться. Тот артефакт предназначался мне.

— И ты пожертвовал его на неё? Зная, что останешься недееспособным?

— А ты считаешь, что надо было её оставить умирать?

— Нет, но… это странно.

— Ну вот тебе и но. Люди вообще странные. Я знал человека, который ненавидел животных, но любил своего кота. Нам свойственны противоречия. Просто потому, что, глядя на одного, ты ничего не чувствуешь, а глядя на другого, не можешь пройти мимо, — пожал я плечами.

Глубоким вечером мы приехали в ту деревню, где работал недобросовестный говнюк.

И первым делом я естественно двинулся в таверну. Там не было сильно многолюдно. Я имею ввиду, что прям ступить некуда. Уселся с Дарой за свободный столик, заказал покушать, стал ждать момента. Пока ждал, успел поесть с ней, немного выпить и мило пообщаться о том, какой тип женщин и мужчин нам нравится. Хочу сказать, что влияние Лиа на неё было колоссальным. Пусть я этого ей и не сказал.

Чуть погодя уёба, что продавал людей, вышел из-за барной стойки и его место заняла официантка. Я бочком-бочком и пошёл за ним. Вышел на улицу, прошёл дальше, около дома и… увидел, как он направился к тому самому туалету, в котором меня чуть не выебали.

Будем мочить уёбков в сортире!

Дождавшись, пока он скроется в деревянном толкане, я спокойно двинулся по дорожке, как бы невзначай вытаскивая меч и оглядываясь. Ночь, тишина, покой… Всем насрать. Здесь то и людей практически нет.

Ждал я не очень долго. Минут пять и серун открыл дверь, давая мне возможность лицезреть себя.

— Чего? — испуганно спросил он, явно не ожидая гостя перед своими дверьми. Забавно кстати звучит.

Но вместо ответа я воткнул ему меч в живот, вталкивая уёбище обратно в сральник. Клинок вошёл по самую рукоять и очень скоро стукнулся об противоположную стену. Да, урод был ещё жив, но я и не собирался его сразу убивать. Потому что хотел дать знать, почему он сдохнет.

— Наверное классно сдохнуть в сортире, — улыбнулся я.

— Но за что? — спросил он, хватаясь за гарду и пытаясь вытащить меч.

Бесполезно.

— За что? Девушки в номерах. Информация о заселениях. Думал, никто так и не хватится за это?

Его глаза округлились. Да, он понял. Понял, за что за ним пришли. Возможно, смерть от меча была слишком простым способом оборвать его жизнь за содеянное. Вот если бы пропустить его через то, что было со мной… но боюсь, на это нет времени и средств.

— Я не… — открыл он рот и уже не смог его закрыть.

Я загнал ему в рот болт из миниарбалета, пригвоздив голову к задней стенке сортира. Кончик древка болта забавно торчал своим оперением из его рта, словно тот съел кого-то пернатого. Бросив на труп прощальный взгляд, я закрыл дверь и, оглянувшись, пошёл обратно к таверне.

У нас ещё было, чем заняться.

Глава 78

Два дня беспрерывного пути, и мы приехали к деревне, что находилась около поместья графа. Все эти два дня мы больше не затрагивали тему того, стоит ли идти туда или нет. Настроение попортит, а толку никакого. Дара не откажется, а у меня лишнего желания рисковать не появится. Наоборот, мы старались поговорить о стороннем, рассказать что-нибудь интересное или ещё раз повторить план на тот случай, если где-то что-то упустили.

Но план был прост как дважды два, и упускать там в принципе было нечего.

Теперь у нас было всё необходимое для будущего плана, начиная с одежды, заканчивая припасами. Я купил себе кольчугу без рукавов. Латанную перелатанную, но всё равно защищающую от тычка клинка в тело. Стрел купил, спирта, смолы и прочей мелочи, что могло неожиданно понадобиться. Я не сильно распланировал траты, однако старался купить всё, что могло понадобиться. Даже очки с простыми стёклами купил, чтоб быть похожим на интеллигентишку. Дара долго улыбалась, глядя на меня и говоря, что теперь я действительно учёный из столицы.

Оставалось надеяться, что всё пройдёт отлично.

— Вот оно, — выдохнул я, когда дорога через лес пошла прямо и мы смогли увидеть ворота, что вели в деревню. — Финишная прямая, а Дара?

— Что? — посмотрела она на меня, отрываясь от собственных мыслей.

— Готова? — спросил я.

— Ну… я же не могу сказать теперь нет, так? — улыбнулась она.

— Всегда можно дать задний ход, было бы желание.

Сейчас настало время разделиться. Ей заняться своей частью плана, а мне своей. Не то, что я не мог сделать всё сразу и сам, но так будет и быстрее, и безопаснее. По крайней мере, в моей голове.

А общий план был таков.

Я пробираюсь в деревню, нахожу там себе местечко, чтоб пожить и не тужить. В это время Дара отправляется искать нашего друга — рыцаря без страха и упрёка. У неё на это три дня, и мы уже успели выяснить, где он примерно находится (такого сложно не заметить). Она находит его и рассказывает страшную историю про то, что здесь в деревне завёлся огненный монстр, что терроризирует людей. И помогают ему в этом некоторые из стражников, что мучают женщин и приносят их в жертву.

Зная умственные способности этого чудика не понаслышке, могу сказать, что он примчится сюда во имя добра, справедливости и фрагов. И когда он окажется здесь, я создаю конфликт между стражей и какой-нибудь несчастной. Он его видит, Дара его подначивает, и начинается пиздец.

Это чудило вряд ли успокоиться пока всех не перебьёт. Могу поспорить, что сюда стянут значительные силы. Стоит вспомнить, как он уже мочил стражу графа и сомнения в том, что он это повторит, отпадают.

И пока все будут отвлечены погромами, мы спускаемся через каналёзу, пролазим внутрь и мочим пидоров в сортирах. Пардон, в поместье. Пока стража будет занята героем, графу будет не от куда призвать подмогу. Если что, становлюсь тварью и устраиваю геноцид. Как только спасём сеструху, уходим, Дара мне помогает, и мы уезжаем на лошади в рассвет. Это обязательно, что именно в рассвет, иначе нихуя не эпично. А там… ну там уже посмотрим.

Звучит просто и легко, но не уверен в том, что это всё будет так же на самом деле. Вдруг он не поверит? Или не вмешается? Или ещё что? Хотя на этот случай тоже план есть. Мы просто лезем без подготовки в канализацию.

— Итак… разделяемся? — спросил я.

— Д-да… давай… — как-то тихо и неуверенно ответила она.

Ну пиздец, ну начинается.

— Да не ссы ты, — хлопнул я её по спине. — Узбогойся, всё будет тип-топ. Заверю тебя, что всё пройдёт гладко. Главное, найди это чудовище и притащи сюда, а дальше дело за малым.

— Да я не боюсь, просто…

— Просто что? Пришло время разделиться и побыть одной без меня? — усмехнулся я.

Она вздохнула и кивнула, после чего посмотрела на меня щенячьими глазами.

— Мэйн, ты же справишься? — мне кажется или она не уверена во мне? Ладно, я тоже не уверен в себе.

— Можешь на меня положиться, — положил я руку ей на плечо. — Я облажаюсь везде, где только смогу и как только смогу. Ты даже удивишься, насколько сильно можно облажаться и пробить дно.

— Это не то, что я хотела услышать! — воскликнула она.

— Но услышала, а теперь харэ задавать тупые вопросы и скачи за нашим чудилой. Я один тут работу не сделаю.

Она покорно вздохнула.

— Тогда… удачи?

— Ага. Тебе тоже удачи. Она нам понадобится.

Мы не прощались, не зачем. Скоро всё равно встретимся и будет очень, ну просто очень весело. Проводив взглядом Дару, которая спрыгнула с лошади и довольно быстро скрылась в лесу, я поехал к воротам.

Вообще, попасть туда не должно быть огромной проблемой. Да, её охраняют заметно лучше, чем остальные из-за её стратегического значения для графа. Но как и любая деревня, в эту можно было въехать и выехать, пройдя лёгкий досмотр, так как главная дорога проходила через неё. После деревни дорога разделялась. Одна сворачивала и уходила на юго-восток вдоль реки, а другая шла через реку к графу, строго на юг.

Примерно, до поместья графа после моста было ещё около километра. Это надо было преодолеть небольшой лес и поле перед стенами территории поместья. И то, знал я это со слов случайных людей, с кем имел честь попиздеть в таверне. Они же сказали, что теперь до графа вообще не доехать, так как весь мост превратился в неприступный пропускной пункт.

Но нам это было и ненужно. Не в лоб же пойдём.

Я спокойно подъехал, нацепив себе на нос очки. Уже и забыл, каково это очки носить, пусть и с простыми стёклами.

Атмосфера у въезда царила сонно-ленивая.

Встретили меня у входа сразу десяток стражников, но могу сказать, что мой вид их абсолютно не впечатлил. Не впечатлил настолько, что, казалось, ещё немного и они просто попадают на землю, засыпая. Восемь человек из стражи, которые по идее должны были стоять тут стеной и окружать любого въезжающего, занимались более важным делом и подпирали забор. Они даже не потрудились поднять щиты для видимости, которые облокотили на частокол. Лишь лениво смотрели на меня как на ещё один компонент пейзажа.

Один из тех, кто на одной силе воли заставил себя сдвинуться с места, откровенно зевая, со скучающим видом начал открывать большую книженцию, пока другой, совершая настоящий подвиг, обходил лошадь по кругу. На мгновение в его пустых, полных печали глазах вспыхнула жизнь. Он остановился около катаны и с интересом осмотрел её.

— Что это? — спросил он, ткнув пальцем в артефакт.

— Меч, — спокойно ответил я. — Выполнен по заказу одному господину из столицы. Мне вытащить его?

— Нет, — всё, теперь ему похуй. Кажется, он сейчас уснёт и упадёт здесь же. — Ещё мечи есть?

— Да, на мне один, — похлопал я по ножнам, обтянутым тряпками.

— Ясно… Арбалет вам зачем?

— Для самозащиты. Дороги у вас не спокойные, а мне как курьеру необходима защита. Им и от волков отстреляться можно, и от разбойников.

Стражник кивал, явно пропуская мои слова мимо ушей и с трудом подавляя зевоту.

— Ага, ага… сумку откройте.

Но и там он ничего не увидел интересного. Смола, спирт, тряпки разные и всякие походные вещички. Его разочарованию не было предела. Солдат скользнул взглядом по вещам и встал рядом с другим, который всё это время молчал и что-то искал в книге.

— Чист.

— Ясно, — он сделал какую-то пометку в большущей книге. — С какой целью приехали в нашу деревню?

— Отдохнуть несколько дней, купить провизию и двинуться дальше.

— Ясно… Имя, фамилия.

— Ивоан Взар.

— Ага… — Это он не «ага» сказал, это он с таким звуком зевнул. — Так Ебан Взад…

Пиздец же ты исказил моё имя и фамилию!

— …не буянить, не насиловать и не убивать, только если очень сильно не захочется. У нас комендантский час. Кто будет на улице после заката солнца и до его восхода, подвергнется наказанию — порке.

То есть, если очень захочется, то всё можно? Какая у вас тут демократия однако, я просто поражён.

— Ясно, не нарушать закон и комендантский час.

— Верно… всё, проезжайте, не задерживайте очередь.

Я не стал с ним спорить и двинулся через ворота, хотя прекрасно знал, что за мной вообще никого нет. Боже, что за люди, лишь бы не работать.

Деревня была действительно зажиточной. Это чувствовалось как по её размеру, так и по её благоустройству. Во-первых, здесь дорога брусчаткой покрыта. Это единственная деревня, где я подобное видел. Во-вторых, дома — это не застройка по принципу, кто где успел, там и поставил. Сразу виден определённый план, по которому всё здесь строилось.

Я бы сказал, что большая часть самых хороших домов выстроена вдоль главной дороги. Не сраные избы, а вполне аккуратны покрытые чем-то типа штукатурки дома. Блин, да в деревнях моей страны дома выглядят в сто раз хуже!

Что касается других домов, что стоят не вдоль главной дороги, пусть они и не выглядят так же классно, но тоже вполне себе аккуратные деревянные домики. Причём камнем выложены все дороги, что здесь проходят. Прямо по середине деревни стояла ратуша, больше напоминающая маленький Капитолий. Дорога обходила её с двух сторон, тем самым образуя вокруг ратуши кольцо.

И мало этого, здесь везде были уличные лампы со свечами!

Мне эта деревня напомнила большие американские городки с застройкой из частных домов. Вот что-то похожее. Возможно, что эту деревню и проектировал один из попаданцев, что пришёл из моего мира или схожего. Не верю, чтоб местные умы дошли до подобного сами.

Таверна, что была в этой деревне, напоминала мне салун. Очень похоже, хотя разница тоже видна, например, в том, что вытроена она из цельных брёвен. А так, два этажа, на втором балкон, на первом веранда. Коновязь перед входом, хотя чуть в стороне была конюшня.

Чтоб не лишиться единственного средства передвижения, я туда и направился. Конюх встретил меня с какой-то радостной улыбкой, словно соскучился по людям.

— Добрый день, вы к нам надолго?

— Как получится, сколько у вас тут за сутки лошадь оставить?

— Две серебряных.

Был приятно видеть жизнерадостное лицо, а не сморщенную харю человека, у которого всё семейство именно в этот день покончило жизнь самоубийством. Протянув ему шесть серебряных, я забрал все вещи с лошади и вошёл в таверну.

Что хочу сказать.

Самое главное — свет. Здесь блять светло! Очень светло, словно люди наконец прозрели и поняли простые истины.

Вторая отличительная черта — чистота. Здесь не воняет блевотой или ссаньём, пол чистый и не покрыт засохшей коркой дерьма. Кажется, что его здесь каждый час протирают. Столы и стулья аккуратные, а не сколоченные из подручных материалов. Светлые стены, картины, какой-то чел играющий на пианино приятную мелодию…

Сразу видно, что до этого места не добрались ещё всякие отбросы. Я никогда не имел ничего против людей, но мне кажется, что в классовом неравенстве есть свои плюсы. Ну не могут некоторые вести себя как люди. Им нормально плевать на пол, сморкаться на него, бросать мусор и гадить везде, где только можно. Где живут, там и срут. Пусти их в подобное место, и они тут же его изгадят. Есть конечно и нормальные, но в этом мире они в явном меньшинстве.

Оттого, оказавшись здесь, я получал несоизмеримое удовольствие от всего. Тихие спокойные разговоры путников, смеющиеся авантюристы в уголке. Я даже бросил на них взгляд — классическая эльфийка в лёгком прикиде, какой-то молодой мечник в тяжёлых доспехах, маленькая магичка с ушами кролика и парень в костюме ниндзя и с плащом. Прямо классические авантюристы.

Это место действительно походило на гильдию авантюристов, что описывают в книгах.

— Добрый день, — поздоровался я с трактирщиком.

— Добрый день, путник, чем могу помочь?

— Мне номер и еду в него. Можно?

— Без проблем, путник. Четыре серебряных за день, пять — за еду. И ваше имя с фамилией, пожалуйста, — он виновато улыбнулся. — Правила такие.

Дороговасто. Причём очень, да ещё и имя с фамилией просят. Теперь то понятно, что здесь так мало сброда. Хотя с другой стороны, такие цены помогают им поддерживать эту таверну и отсеивать ненужных посетителей, а просьба предоставить личные данные взята явно не с этого мира. Да и не буду юлить, мне просто хотелось пожить в нормальной таверне. Просто поспать в нормальных условиях.

Поэтому на стойку лёг золотой. Забирая его, трактирщик улыбнулся.

— У нас есть ещё услуги… за две золотых… — он глазами указал на разносчиц, что стояли в стороне и что-то между собой обсуждали.

— Из этих услуг… я могу выбрать любую?

— На ваш выбор.

Я внимательно оглядел девушек и мой взгляд зацепился практически за самую молодую. У неё было смазливое наивное личико, большие глаза, добрая, почти детская улыбка. Были конечно и по старше, уже из разряда привлекательных женщин, но та брала своей смазливостью. Но стоит ли брать? Всё-таки девушка. Да и спать за деньги со всеми по…

Хотя хули я тут выёбываюсь!? Норм же девчонка! Хочется потрахаться — надо потрахаться! И даже не слушая крики своего внутреннего ОЯШа, который стеснялся и не хотел спать со всеми подряд, я положил ещё две золотых. Будем ломать собственную неуверенность! Да и перед пиздецом лучше погулять.

Трактирщик забрал их с улыбкой, сказав, что мне всё занесут в номер, после чего положил на стойку маленький ключ.

И уже через две минуты я был у себя в комнате.

Хорошей комнате. Бля… как же здесь классно! Я просто хуею от всего этого!

Отполированный пол из досок. Небольшое кресло с пледом, кровать, с (о чудо невъебенное) матрацем и чистое бельё, которое пахло свежестью. Тут же стоял стол и два стула. А окно прикрывали шторы. Ну прямо пять звёзд местного разлива, ничего не скажешь.

К тому же окно выходило на обратную сторону таверны, и я мог рассмотреть эту деревушку более хорошо. А ведь действительно, похожа на американский городок.

В этот момент в дверь постучали.

— Войдите, — крикнул я, не оборачиваясь.

Послышался скрип двери. Лёгкие шаги, стук подноса о стол.

— Господин ещё чего-то желает? — послышался мелодичный голос девушки.

Я обернулся. Да-да, передо мной стояла та самая разносчица, что была выбрана мной. Милая. Головку опустила и повернула слегка в бок, в глазки не смотрит, краснеет, теребит пальчиками юбку. Реально, девушка первый раз находится в комнате с мужчиной. Я просто был поражён такой натуральной игрой! Талант!

— Да, — повернулся к окну. — Господин желает узнать имя девушки.

— Ринта, — незамедлительно и застенчиво ответила она.

— Ринта значит… Скажи-ка мне Ринта, ты давно в этом городе? — спросил я.

— Как стала подростком, гос…

— Давай без господина, — перебил я её. — Хорошо?

— Как пожелаете.

— Отлично. Ты со мной до скольки?

— До утра, если вы захотите. А там… Надо спросить разрешения у трактирщика.

— Ясно, я учту это. Итак, раз ты здесь живёшь, то должна знать этот городок, так? Как строился, как развивался, кто главный и так далее, верно?

— Ну… да.

— Ты тут сама работаешь? Не рабыня, не по принуждению?

— Нет, я сама выбрала это место, — сказала она.

Да, я чувствую это. Лёгкий оттенок в голосе. Под этой наивностью и смазливостью скрывается знающая жизнь девица. Просто под этим ня-ня-ня и краснеющим личиком, я вижу хитрый взгляд и слышу такие же нотки в голосе. Плохая девочка. В моём бы мире она была бы отличницей днём и стервой, гоняющей с подругами по клубам, ночью.

— Платят хорошо? — спросил я, улыбнувшись.

И тут девушка моргнула. Моргнула, словно испугалась меня и сделала шаг назад. Милота на лице сохранилась, а вот нотки в голосе и взгляд сменились на слегка подозрительные и испуганные.

— Хорошо, — осторожно ответила она.

— Ясно… — я вытащил золотой и крутанул его на столе. Тот с характерным звуком закрутился, пока со звоном не остановился на месте. Девушка переводила взгляд с него на меня. — Знаешь, мне нравится история. Расскажешь мне историю этого города? Как строился, кто главный, что делают? Просто он так отличается от остальных, что перед отъездом мне бы хотелось узнать его получше.

— Если вы хотите… — она вновь отступила.

Теперь её милота трескалась, пропуская испуг. Не пойму, чего она боится. Хотя… я же улыбаюсь. Эта особенная улыбка, что досталась мне после безумия как бонус. Удобно… очень удобно. Никогда бы не подумал, что улыбка маньяка будет такой полезной.

— Хочу, загибайся.

Могу поклясться, что у неё на лице мелькнуло облегчение, так как теперь она займётся тем, чем умеет.

Загнувшись раком, она спустила свои панталоны и задрала юбку, открывая мне свою красоту. Ну а я пристроился рядом. Да, вся неуверенность и мысли «да нахрен мне это надо» сразу уходят, как приходит похоть.

— Итак, — я вошёл в неё с хорошим таким толчком, что она даже заскулила. — Поведаешь мне об истории этой чудесной деревни?

Глава 79

Нужна была мне эта история деревни по-настоящему?

Не-а, ни капельки, просто было интересно.

Была ли мне нужна шлюха?

Тоже нет, просто её смазливое личико и большая грудь вызывали у меня желание ей присунуть, а в деньгах проблем не было.

Но только сейчас до меня вдруг дошло, что как бы неплохо было всё это время препровождение; и разговор; и то, что я, в конце концов, узнал. Короче, провёл время не зря.

Уже в начале разгара нашего бурного веселья до меня дошло, что было бы неплохо выяснить у неё не только историю города, но и вообще, что творится здесь и кто чем занимается. Как это сделать, чтоб она не вспомнила? Естественно споить и трахать до потери сознания, чтоб у Ринты так же, как и у остальных, крыша протекла.

Что касается самой девушки, то блин, сиськи знатные, большие и чертовски мягкие. Удивительно, что на таком маленьком теле она умудрилась отъесть такие. Короче, мордой зарываться одно удовольствие.

С бутылкой водки и «Весёлой ночкой» выдолбить из неё нужную информацию было не проблемой. Она повизгивала, смеялась, ненасытно пыталась меня затрахать, попутно заплетающимся языком рассказывая мне много чего интересного и сопровождая это «хи-хи-хи».

Как я и предполагал, деревня эта действительно имела дела с попаданцами. Один из жителей, который здесь решил на старости лет заселиться, был героем. Ему так вкатила деревня, что он поднял это место, помог многим жителям, смог развить несколько перспективных дел, которые принесли деньги. А после так вообще отстроил её практически заново. И естественно, отстроил так, как было у него дома; сразу чувствуется стиль.

Графу, что жил тут под боком, такое положение дел было на руку — деревня стала сырьевым придатком для поместья, обеспечивая его абсолютно всем. От того герою многое позволялось. Но два года назад герой умер, остался его сын, что продолжает мудро править деревней, от чего она до сих пор процветает.

Конец чудесной истории деревни. Я примерно такую историю и ожидал.

Ну а дальше Ринта без конца лепетала, рассказывая всевозможные сплетни и даже тайны, причём без моего участия. Просто говорила, прыгала на мне и смеялась.

Можно сказать, я получил сведения о положении дел из первых уст.

Первое, что меня заинтересовало, так это проблемы у одной женщины с местной стражей. Из всех сплетен, что я услышал, именно она показалась мне наиболее удачной жертвой. Живёт одна с мелким сыном и дочкой, не очень богата. То ли отказала стражнику, то ли сказала грубое слово в их адрес, но теперь их отношеньки довольно натянуты. И стража только и ищет повод, чтоб вздёрнуть её на ближайшем столбе. Выяснил я и то, как можно её встретить — она каждый день ходит на рынок.

Так и запишем — она стала частью плана.

Дальше — стукачи. Да-да, здесь есть стукачи, которые бегут сразу же к графу стучать на того или иного чела, который посмел сказать про него плохо. Или просто из зависти. А на следующий день этого человека совершенно случайно убивают или же обвиняют в ложном преступлении и казнят.

И тут есть три стукача — два обычных и один скрытый. Про двух обычных знают все, но вот третий никому не известен. Он просто стучит на всех, и никто не знает, кто это. Никто кроме неё, так как несколько раз, работая ночью, Ринта видела парня, что уходит в сторону графа. А один раз этот же парень трахал её и на кого-то ругался; говорил, что тот ещё получит. И тот получил — его убили.

Короче, Ринта уверена, что тот парень и есть стукач.

Значит запишем ещё — не попадаться на глаза стукачам или перебить их. На всякий случай я выяснил, кто же эти молодые люди. И она мне сказала… после того как выпила ещё, и я несколько раз сделал ей приятно.

Охрана… мои любимые стражники, куда же без них. Помимо того, что они враждуют с одинокой женщиной, больше особо ничего не делают. К тому же, не они охраняют поместье. Их стезя — деревня, охрана моста и выполнение роли армии в случае чего. Большая часть концентрируется в специальных домах на юго-западе деревни, где они живут. Меньшая часть — на мосту. Вернее, на мосту они дежурят, а вот живут в временных землянках за ним.

Вот что плохо, так это её неосведомлённость по поводу того, что там твориться. Как бы я её там не наяривал, она лишь повторялась, что ничего не знает, после чего уснула со счастливой улыбкой, предоставив мне своё тело. Жаль-жаль, я не ебу брё… Да ладно, шучу, всегда хотел потрахаться с девушкой в отрубе, что я и сделал. Довольно забавно получилось. Особенно когда она лежит такая вся спящая, а ты её оприходоваешь.

Ладно, отвлёкся.

Ещё я узнал по мелочи про реку. Лиа говорила, что река тут невъебенно опасная, что там что-то вроде обитает, но, со слов девушки, детишек, которые в ней купаются, ещё ни разу не съели. Про лес, в котором пусть и обитает всякая хрень, но если быть аккуратным, то там в принципе довольно безопасно. Короче, ложь, пиздёжь и провокация.

И ещё важный момент — река вот нихуя не рядом со стенами поместья проходит. Ринта говорила, что однажды подрабатывала там разносчицей во время праздника и смогла увидеть само поместье.

Река действительно проходит недалеко, но стены поместья и её берег разделяла поляна. Как я примерно представил себе, поместье располагалось в середине большого поля. С юга и запада поле окружали леса, с севера не очень большой участок леса. С запада поле омывала река.

Если я правильно помню те многочисленные карты канализаций, то труба в каналёзу, предположу, выходит где-нибудь ниже поляны, чтоб, если приспичит покупаться, в дерьмо не нырять. И насколько помню, её чувак, который стал нашей жертвой, чистил. И говорил, что можно спокойно дойти до самого поместья. Это значит, что она должна быть в надводном положении и её должно быть видно.

Ещё один ну очень важный момент — девушка. Какая? Та, о которой мне рассказывала Лиа. Девушка, которую избивает один из охраны поместья и которой щедро платит. Не знаю, жива она или нет, но проверить стоило. Так как без дома, она бы наверняка пошла бы к единственному шансу выжить, пусть и болезненному. По крайней мере, я так надеялся.

Честно говоря, мне пришлось хорошенько потрахаться (во всех смыслах), чтоб добыть более-менее чёткую информацию об этой девушке. Действительно, в деревне имелось несколько человек, что приехали из сгоревшего города. Среди них были и девушки. Так что пришлось погонять девчонку до радостного визга, прежде чем я смог получить адреса. Теперь предстояло как бы невзначай пройтись по ним.

Короче, ночь была продуктивной. Девушка сходила с ума, уже сама меня под конец осёдлывая. Сразу было видно, что девушка стесняшка имеет довольно богатый опыт в таком общении с клиентами. Особенно мне вкатили её большие сиськи. Так классно раскачивались, так классно подпрыгивали, когда она на мне скакала. Они реально завораживали. Особенно их мягкость… кайф. Я доволен.

Утро явно располагало к хорошему настроению. В этом крае, где постоянно пасмурно, и солнце не является частым гостем на небе, солнечные лучи, которые радостно проникали в комнату, настраивали на нужный лад. Особенно, когда рядом лежит стройненькая миленькая и реально сиськастая девушка. Правда к тому моменту она уже проснулась и смотрела на меня своим хитрым взглядом.

— Как утро? — спросила она.

— Прекрасное, — кивнул я и, взяв её головушку, медленно направил к нижней части тела. — Но ты можешь сделать его ещё приятнее.

Так что утро было действительно классное, особенно когда ты можешь наблюдать за девушкой, которая делает первоклассный минет.

Уже чуть погодя мы медленно одевались.

— Ну как тебе ночка? — поинтересовался я.

— Довольно… необычная. Знаешь… — она хитро прищурилась и улыбнулась. Плутовка. — …сегодняшняя ночка была что надо. Первый раз я получила такого приятного клиента.

— Да, я мастер в этом, — кивнул я. — Ты тоже очень приятная. Во всех смыслах.

Я протянул руку и помял её грудь сквозь надетое деревенское платье с корсетом на груди. Девушка даже глазом не моргнула, словно это было обычное дело.

— Ты кстати помнишь, о чём мы говорили?

— О чём?

— Ну же. Шевели мозгами. Тебе они даны не только, чтоб делать приятно.

Это конечно было прямое оскорбление, но Ринта глазом не повела. Она нахмурила мило лобик, пытаясь вспомнить ночь.

— Э-э-э… ну… я помню… мы пили… потом занимались сексом всю ночь… эм… — она посмотрела вопросительно на меня. — Ночью я что-то не то ляпнула?

Значит не помнит то, что я спрашивал? Вот и отличненько.

— Тебе штраф за плохую память, милая девушка, — я положил ей руки на плечи и слегка надавил, усаживая её на пол, после чего расстегнул брюки. — Штраф должен быть оплачен.

— Ну ладно-ладно, но только в последний раз, — вздохнула она и принялась за работу. Было забавно смотреть сверху на её светлую макушку, которая дёргалась взад-вперёд.

Уже закончив, она довольно профессионально застегнула мне брюки и встала.

— Так… что я говорила?

— Сказала, что обязательно сама лично наведаешься ко мне, — соврал я, улыбнувшись.

— Э? — на её лице была полнейшая растерянность. — Ты имеешь ввиду заказать?

— Нет-нет-нет, сама придёшь, — поправил её я.

Она посмотрела на дверь, после чего скосила глаза на меня, улыбнувшись.

— Ну… может быть. Знаешь, с тобой ночью было приятно. Выпить, потрахаться, давно работа не доставляла удовольствия. Так что может и загляну сама… — она приблизилась ко мне и шепнула на ухо. — Бесплатно… но надеюсь, что вы себя проявите так же ярко, но без алкоголя. Не хочу забыть всё снова.

— Да без проблем, — кивнул я.

И когда она уже уходила, я её окликнул.

Она обернулась, и я ей кинул тот золотой, что оставил на столе.

— Ты была чудесна. Особенно твоя грудь.

— Это моя гордость, — подмигнула она, демонстративно приподняв свою грудь на ладонях, после чего ушла.

Классная. Как в принципе и Лиа. И те, кого мне удалось познать. Просто у каждой из девушек есть свои особенности. Кто-то дикий, кто-то нежен, кто-то стеснителен, кто-то игрив. Я всё это чувствую. Хз как, но для меня это ощущается как ритм музыки или оттенки вкуса. От сюда несколько разные ощущения в эмоциональной окраске, даже если оргазм один и тот же.

Одевшись и обдумав, чем бы сегодня заняться первым, я спустился вниз. Там царило солнечное настроение. Люди сонные, некоторые улыбающиеся спускались с верхних этажей, они спокойно переговаривались между собой, рассаживались за столы. Засуетились разносчицы, собирая заказы.

Ко мне подошла уже знакомая миленькая и наивная большегрудая девушка.

— Что закажите?

— Просто удивительно, как ты преображаешься из лисы в наивную девушку.

Она по милому приложила палец к губам и надула щёчки, после чего наимилейшим голоском ответила:

— Я могу быть такой даже наедине с вами, если вам нравится спасть с глупенькими миленькими и смущающимися девицами. Но если хотите… — образ разрушился, превратив её в хитрую лисицу с плутоватым прищуром и лукавой улыбкой, — … я могу быть и такой.

— Давай ту, где ты наивная милая глупышка.

— Как пожелаете, — хлопнула она глазками. — Чего закажите?

— Просто неси то, что подаёте на завтрак, если только это не каша.

— Как пожелаете, — поклонилась она и удалилась.

Завтраком оказался хлеб с маслом и каким-то вареньем, зелёный горьковатый чай и творог с ягодой. Даже если это звучит как лёгкий перекус, количество было такое, что я обожрался. Обошлось это в три серебряных.

Позавтракав, я ленивым шагом выбрался на улицу. И практически лицом к лицу столкнулся с анонимным стукачом. Я лишь скользнул по нему ленивым взглядом, оценивая его внешность и форму.

Обычный дрыщ, как и я, с конопатым лицом, кудрявой рыжей головой и длинным носом. Он был таким худощавым, что я даже засомневался, в деревне он живёт или нет. Просто быть таким дрыщом… Кажется, я себя со стороны увидел только что. Я не стал оборачиваться за ним; просто вышел на дорогу и пошёл по своим делам. Потому, что сегодня рассчитывал сделать как минимум одно дело.

Я шёл прямо, не сильно оглядываясь, чтоб не привлекать внимание людей. Конечно, здесь то в деревне, где все друг друга знают, меня сразу заметят, но таких странников как я здесь много. Нас сразу выдаёт внешний вид путешественников. Однако согласитесь, на того, кто озирается постоянно, обратят внимание сразу.

У меня было описание четырёх домов, в котором теперь живут беженцы из города. Я точно не знал, какой из них принадлежит стражнику из поместья, но решил просто планомерно заходить в каждый и спрашивать «девушка из города со специфической работой, которой должен деньги». Обычная отговорка, которая в принципе не сильно привлечёт внимание. Меня конечно запомнят, но это лучше, чем заходить и спрашивать: «Вы знаете Лиа? Она просела вас раздобыть информацию.»

Вполне возможно, что девушки здесь и не окажется, но поспрашивать стоило. Хуже не станет, кроме лишнего внимания, а вот если найду, то пользы может быть много.

Как говорят, удача — штука сложная. Ты можешь быть её любимцем, но она может так и не явиться с тобой на встречу. Со мной удача соизволила встретиться не сразу. Только во втором доме, где мне открыла девушка с уставшим видом.

— Если вы к хозяину, то его нет дома, — тут же ответила она и попыталась закрыть дверь, однако я просунул ногу, пресекая попытку.

— Я не к хозяину дома. Я хочу вернуть деньги девушке с довольно специфической профессией.

— Девушке со специфической профессией? — она вновь открыла дверь.

— Да, оказывала сексуальные услуги в городе, прежде чем он сгорел и сейчас должна была приехать сюда. И я теперь ищу её везде. Не знаете такой?

Она замялась.

— Ну… я оказывала кое-какие услуги клиентам… вы сказали, что должны ей деньги?

— Вы знаете девушку Лианору?

Имя явно ассоциировалось у неё с кем-то, так как девушка сразу прищурилась.

— Допустим, мне она знакома.

— Отлично, — улыбнулся я. — Тогда я хотел бы поговорить с вами… на рынке, где много народу. Если вы та девушка, то я вам верну деньги.

С этими словами я ушёл.

Да, возможно меня видели другие соседи, но что с того? Плевать на них. Скоро меня уже здесь не будет. Да и отговорка у меня есть на этот случай. Тут вообще, что не сделай, будешь выглядеть подозрительным, но без этого никак.

Рынок здесь был на удивление оживлённым и пестрил путниками, которые как продавали, так и покупали. Это немного необычно, ведь когда я заезжал в город, не видел очереди из путешественников, да и на улицах было довольно пустынно и спокойно, а тут прям оживление.

Я ходил и рассматривал всевозможные вещи, от мечей до продуктов. Видел здесь даже довольно странную вещь. Такой пирожок, который готовился на пару. Не удержавшись, купил и опознал в нём довольно знакомый вкус. Та-а-а-ак… колитесь, герои, какой засранец здесь уже успел устроить бизнес, приперевшись в этот мир с востока нашей необъятной страны?

Пока я радовался довольно старому и забытому вкусу, сбоку от меня встала девушка, с увлечением что-то разглядывая.

— Вы знали Лианору? — тут же спросила она.

— Это мой вопрос. Хотелось бы, чтоб вы сказали то, что может знать только её знакомая.

— Хорошо, — кивнула она, попутно заказывая себе такой же пирожок. — Лесбиянка, любит извращения, имела таверну в довольно нехорошем месте, комната была у неё на втором этаже под крышей прямо под окном. А ещё она спала со мной.

— Довольно точное описание, хотя я бы не назвал её лесбиянкой, — ответил я, идя дальше по рынку через толпу. Кажется, это единственное оживлённое место в деревне. — Она вас кое-что должна была попросить, взамен на плату и возможность перерезать горло одному человеку.

Я вытащил тридцать заранее отложенных золотых.

— Кое-что? Да, я узнала кое-что, хотя уже и не думала, что это важно.

— Важно, — кивнул я. — Так что можете начинать свою увлекательную историю.

Глава 80

У графа была своя личная гвардия. Целых сто человек, хорошо вооружённых и обученных. И все они давали клятву кровью. Это своеобразный магический договор, отличается от рабской печати только тем, что ты не раб, есть условия выполнения и срок контракта. У них основным пунктом была защита интересов графа. Если он умрёт — умрут и они. Довольно действенный способ заставить защищать себя.

Ну и у него были обязанности как, например, зарплата. Только с её слов, если он перестанет им платить, то не умрёт — просто контракт перестанет действовать.

Дальше — у него есть целая армия красивых служанок с рабской печатью. С её слов, это отборные красотки, которые трудятся в его доме и которых граф, а иногда и его стража, потрахивает.

Этот момент очень опасен, так как я не горел желанием вырезать мирняк под корень. Это не значит, что я не опущусь до подобного, но всё-таки хочется такого избежать.

Охрана, естественно, круглосуточная. Ходят они по двое, а ещё у каждой такой группы есть брелок, который может подать сигнал тревоги (парень ей даже показывал его, круглое зелёное стекло). Дежурят непосредственно там всегда по пятьдесят человек, однако в свете последних событий вся гвардия находится там.

Дальше было много чего по мелочи. Про расписание смен я так и не узнал, так как подобное незаметно ей выяснить не удалось. Как и их маршруты. Но думаю, что это уже и не так важно. Ещё у него там под поместьем есть обширные катакомбы, но о них она вообще ничего не знает. Её любовник лишь между делом рассказал об этом.

Ещё один факт, что я смог выяснить — у него есть дочь. Не знаю, как это поможет, но не стоит забывать о возможных заложниках, что можно будет использовать против него.

Короче, пусть инфы было немного, но я хотя бы смог понять, какими силами он располагает. Сто профессиональных наёмников и хуева туча служанок. И все подчиняются ему беспрекословно. Я даже не надеюсь, что его гвардейцы такие же лохи, как и наёмники, нанятые им. Да и если все служанки набросятся на меня, возьмут просто массой.

Или может это боевые горничные? Так, если вдруг граф окажется скелетом, надо захватить молот.

Я отдал девушке её заслуженные тридцать золотых, сразу сказав, что не обещаю, что дам ей возможность перерезать глотку тому челу. Она же ответила, что ей будет достаточно и просто его смерти.

Чем полезным заняться дальше?

Естественно, посмотреть на реку!

Поэтому я направился в южную часть этого поселения.

Не устаёт меня радовать эта прогрессивная деревня. Например, дорога: по ней, покрытой брусчаткой, идти одно удовольствие. Ни грязи, ни пыли, ни луж. Чистая, словно её моют. Так ещё и очень ровная, камни не выпирают, от чего ты не рискуешь запнуться и разбить себе лицо. Это не может не радовать.

Практически каждый дом огорожен невысоким заборчиком на манер американских деревень, за которым около дома выстраивались грядки. Уверен, что это не все грядки, так как эти слишком маленькие даже для того, чтоб прокормить одного человека. Возможно, у них где-то есть территория, предназначенная именно для посадки, так как в жизни не поверю, что в средневековье, где всё повязано на сельском хозяйстве, крестьяне не имеют огорода.

Гуляя по этим улицам, скопированных со страны мечты на манер средневековья, я вышел к берегу. Блин, да у них даже к берегу брусчаткой дорога выложена! Здесь же стоят беседки, скамейки, песочек у самой кромки воды. Ну просто чудо, я даже в своей стране такое не часто вижу, чего уж говорить об этом мире.

Дойдя до самого берега, я с интересом оглянулся. Река, надо заметить, имеет довольно своеобразное строение берега. Здесь она имеет довольно большой залив. С одной стороны, это хорошо — детей, что здесь будут купаться, не унесёт течением. С другой… залив настолько глубоко уходит в берег, что мне нихуя отсюда не видно противоположную сторону!

Это значит, надо выходить за пределы деревни, чтоб нормально посмотреть противоположный берег. Хотя надо признать, расположить деревушку около такого залива — неплохая идея. От того, наверное, сюда всякая мерзость и не заплывает.

Где-то через пол часа я смог без лишних проблем выйти за пределы территории, миновав частокол по левой стороне. Каким образом? До просто вдоль берега прошёл и обошёл частокол по воде. Пришлось закатать штаны по колено и снять сапоги, но не более. Вообще, странно, что они такой очевидный проход и не охраняют, если честно.

В голове сразу проносится похуистичный вид стражи у въезда в деревню, которая даже оторвать задницы от забора неудосужилась. А ведь знают, что твориться. С такой стражей не удивительно такие вот проколы в охране.

С другой стороны, они могут ожидать огненную тварь, что жрёт людей, рушит деревни и им нет дела до обычного путника. Однако меня всё равно смущает этот вопрос — почему они до сих пор верят в монстра и не предположили, что всё это может делать человек? Странно…

Ещё через десяток минут я стоял в прибрежных кустах недалеко от моста и осматривал местность.

Да, мост действительно стал пропускным пунктом, на нём даже ворота отстроили. Я старался не сильно высовываться, но даже с такого ракурса было видно, что стражи на мосту довольно много. На противоположной стороне располагались небольшие временные сооружения, где солдаты, скорее всего, могли поспать, пожрать и отдохнуть.

Однако не это было моим главным открытием.

Канализация! Блять, как я её ненавижу, пиздец просто. Труба, ведущая в систему отлива дерьма, находилась слева от моста. Над водой была только малая часть, но в принципе достаточная, чтоб спокойно туда заплыть. Там вроде ещё решётка внутри должна быть…

Мой список пополнился ножовкой по металлу или чем-нибудь похожим, ломом, кожаными плащами, воском и прочей мутью. Как же не хочется лезть в дерьмосток, но попасть под стражу не хочется ещё больше.

Второй день был таким же ленивым, как и сама погода, которая сменила ясный день на пасмурность, серость и высокую влажность. Скорее всего, завтра будет уже дождь, что как сыграет на руку, так и испортит нам жизнь. С одной стороны, дождь — чудесный способ спрятаться. Особенно когда ливень, так через пелену вообще ничего не видно. С другой стороны, все пожары отменяются, да и канализацию может подтопить. Не знаю, насколько страшно всё будет, но утонуть в трубе и потом, чтоб мой труп там вечно плавал, как-то не очень хочется.

Ладно, будем надеяться на лучшее.

Вчера я закончил все закупки и приготовления. Купил пилу, которая, как меня заверили, даже металл перепилит. Лом, несколько кожаных плащей, воск, уже готовый факел и отмычки. Я потратил в сумме ровно двадцать золотых. На счёт денег я не сильно волновался, так как всегда мог добыть их как естественным способом, так и простой работой.

Попутно зашёл по адресу, который сказала мне пьяная Ринта и посмотрел, как выглядит моя жертва в не самом приятном плане. Честно говоря, мне стало очень нехорошо, когда я увидел женщину. Она была так похожа на мою мать. Не внешним видом, но этим выражением постоянной усталости и невидимой силы, которая позволяла ей тащить на себе семью.

В этот момент я почувствовал себя конченным уёбком, коим и являлся, но поспешил наступить ногой на совесть. Не сейчас, не время ещё.

Эту ночь и весь день я только и делал, что развлекался со своей новой подругой, которую притащил к себе ночью, заплатив ещё две золотых. Обожаю её сиськи, в которых тонут руки, обожаю её соски, которые довольно крупные и за них удобно щипать. И обожаю её смазливую мордашку. Особенно, когда она строит из себя всю такую правильную недотрогу. С таким лицом трахать её в два раза приятнее.

Сейчас было уже утро и мы не спешили вылезать из кровати. Как заверила меня Ринта, у неё сегодня выходной, от чего она может провести здесь целый день. Устроившись поудобнее, чтоб половину моего лица закрывала её грудь, мы сидели и разговаривали о всякой ерунде. Прикольно, мякота-то какая.

— Значит с шестнадцати лет работаешь здесь? — удивился я. — Погоди-ка, а со скольки выходят у вас за муж?

— Ну как женщиной становишься, так и выходят. Или у вас в столице по-другому? — она навалилась на моё лицо грудью и мило хлопнула глазами, словно наивная дурочка.

— Да нет, так же… — пожал я плечами.

Она думает, что я из столицы. Возможно свою роль здесь сыграло то, что я выгляжу слишком по-учёному. Особенно ей нравились мои очки. Она практически каждый раз просила меня надеть их, когда занимала позицию сверху.

Что сказать — обычная деревенская девчонка, по нашим меркам, которая не сильно стеснена нормами. Возможно от этого с ней довольно просто, хотя до уровня эльфийки она не дотягивает.

— Так что, сразу пошла услуги предоставлять клиентам? — спросил я.

— Ну как разносчицей устроили, мне сразу трактирщик подошёл, сказал, что есть возможность дополнительного заработка. Говорит, на койку ляжешь — пять серебряных тебе.

— С двух золотых?

— Ага. Но нас здесь охраняют, у нас права, за исполнением которых следит старейшина, нам дают травы, чтоб не забеременеть, нас здесь кормят во время работы. Так что почему бы и нет? Я даже не подозревала, что это, вот и согласилась.

— И как? Какого было получить первого клиента?

— Первого… — она задумалась, приложив пальчик к губам. Знаю, что жест специально для меня сделан. — Был какой-то воин, орк что ли. Большой и вонючий, просто ужас. К тому же он был у меня первым, от чего было очень больно. Он не сильно мелочился, помню, как сразу вошёл в меня. Боль была адская, словно он мне всё там порвал. Я ещё ему в грудь лицом упиралась, так что он моих слез и не заметил. Он мне там до внутренних органов доставал, наверное. А ещё своими руками так грудь мял, что у меня синяки только благодаря магии лечения спали. И так всю ночь меня трахал, словно мешок какой-то.

Она вздохнула.

— Из его комнаты я только утром выбралась. И то, на руках выползла. Ужас, да и только. Мне потом помогли другие разносчицы и трактирщик, когда я на руках вот-так по ступенькам спустилась. Подняли, отнесли в заднюю комнату. Помню, как хлопали меня по спине девчонки, поздравляли с посвящением и первым клиентом. Мне было больно, и я постоянно плакала. А они только смеялись и пытались меня успокоить.

— Ты вспоминаешь это с улыбкой, — заметил я.

— Ну, так просто сейчас это выглядит иначе, — пожала она плечами. — Тогда я думала, что они смеются надо мной. Так оно и было. Только смеялись они не из-за злого умысла, а скорее от моего перепуганного вида. Все видели, что я-то думала, работёнка лёгкая, а оказалось вон как. Вон, у нас некоторые ушли, их место заняли другие. И одна такая же была, как я в начале. Ну и первый клиент у неё. Так на утро она выскочила с такими большими глазами, чуть не плача. Ножки не сводятся, сесть не может, бледная как смерть, хотя клиент был самым обычным и довольно чистым. Я над ней тоже смеялась, настолько это забавно выглядит.

— Профессиональный юмор, — усмехнулся я.

— Да, можно и так сказать. Так что… работа нормальная. Пришла, легла, повздыхала. Получила деньги. А в последнее время, к тому же, клиентов большой поток был из города. Это сейчас здесь спокойно, а недельку назад было не протолкнуться. Обслуживали некоторых прямо на улице. Я даже семье смогла отправить часть.

— Что, прямо две золотых за раз?

— Не-а. За пять серебряных. Две нам, три хозяину.

— А где твоя семья?

— А… — она махнула рукой. — Графство фракции Дня, на юго-западе. Далеко они.

— Ну и занесла тебя нелёгкая… — удивился я.

— Да была в группе авантюристов. Ходили, путешествовали, а потом напали дикие твари и подрали почти всех. Осталась я и ещё один парень. Он пошёл дальше, а я струхнула, да и осела здесь. Сейчас и домик свой есть, и еда нормальная.

— Дорого дом стоил?

— Ну… мне его так отстроили. Я здесь как два года отжила, так пришёл старейшина, говорит, что теперь я полноправная жительница, могу дом получить за определённую сумму. А это были все мои деньги и ещё сверху надо было добавить. Но это лучше, чем в таверне в подсобке спать. Отдала всё, получила дом.

— Просто удивительная деревня.

— Я тоже так думаю. Здесь свои законы, отличающиеся от остального мира. От того мне здесь нравится. Наверное, деревня эта такая потому, что сам герой здесь жил и помогал всё отстраивать, деньги свои вкладывал. Она действительно не похожа на другие места, где я бывала. Словно маленький рай.

Ну то что рай, это да, если сравнивать с другим миром. Где ещё можно встретить защиту прав проституток, как не в прогрессивном обществе. И я не считаю эту профессию плохой. Есть десятки профессий, которые намного хуже. Например, наёмники, которые за деньги так же продают своё тело, но вместо наслаждения дарят только смерть.

— Так… — она постаралась строго посмотреть мне в глаза, полностью ложась на меня и закрыв нижнюю часть моей головы грудью. — Я тут рассказываю о своей жизни нелёгкой, путешествиях сложных, работе любимой, но от тебя слова не услышала.

— М-м-м-м-м… — спокойно ответил я в её грудь.

— Ах да… Что-то мешает тебе говорить, — усмехнулась она, сдвигаясь вниз.

Если учесть её худое, стройное тело и большую грудь, то выглядела Ринта как девушка из хентай-манги. Там тоже любят рисовать большие сиськи и необычайную стройность. Однако, как это не странно, на ней всё каким-то образом сочеталось и не выглядело как: «Мешки картошки, что баба Света на грудь повесила».

— А что ты хочешь услышать от простого путника? — усмехнулся я, пока мои пальцы от массажа её пятой точки переходили к другим более интересным местам.

— Чем занимаешься? — тут же спросила она.

— Курьер я.

— А выглядишь как учёный, — поправила она на мне очки.

— Это потому, что я и тем, и тем занимаюсь. Всё понемногу.

— Так ты у нас умный, — восхитилась Ринта.

— Почти, — улыбнулся я, чувствуя рукой, что снизу девушка готова к труду и обороне.

Небольшой забег на короткую дистанцию, и мы вновь уставшие и мокрые лежим рядом. Я даже «Весёлую ночку» не использую. Ей и так достаточно этого. Её я на ночь приберегу, чтоб напоследок погонять девицу.

— Кстати, говорят, что у графа есть дочь. Ты её видела?

— Дочь? — она задумалась. — Ну… видела мельком. Вполне себе красивая, но сука редкостная. Видела, как она обращается с другими. Однажды кушала в таверне, уж не знаю, почему. Она так кричала и возмущалась, несколько раз ударила одну из наших разносчиц, за то, что та посмотрела на неё. Короче, дай поиздеваться и почувствовать власть над другими.

— Избалованность, — пожал я плечами.

— Возможно, но… — её руки скользнули вниз, где просто играли с ещё не отдохнувшим другом. Это взаимно, я не уставал мять её грудь. — Ты так и не ответил. Чем занимаешься?

— Сказал же, курьер и любитель поизучать что-нибудь.

— А арбалет такой тоже для курьерской службы?

— А мне, по-твоему, руками надо отбиваться?

— Ну… почему бы и нет? У нас были герои из страны зверолюдей. Так они могли одним ударом медведя убить.

— Ну ты и сравнила, — усмехнулся я. — Героя и меня.

— Ой, да ладно, если есть желание, то можно чего угодно добиться.

— Враньё. Половина, это чистая удача, что ты попадёшь именно на то, что тебе поможет, а не угробит. Вот ты начала здесь работать. Но ведь могла прийти, а места нет. И всё, кто знает, как бы твоя судьба сложилась.

— Отправилась бы в королевство эльфов через горы, — ответила она.

— И кому ты там нужна?

— Всем, кому хочется помять сиськи, — Ринта вновь навалилась на меня. — Я там даже один раз была.

— И как?

— Необычно. Все такие… правильные и возвышенные. Умные. Они… это… как же их…

— Аристократия? — подсказал я.

— Да, верно. Они словно все такие. И я даже не могла понять, кто тогда занимается обычной работой.

— Может те же люди, что не мешает им быть аристократами? Или… рабы помогают.

При упоминании рабов, Ринта слегка поморщилась.

— Что, не нравятся рабы?

— Мне не нравятся те, кто делает их рабами, — ответила она. — Как-то раз я сама чуть не стала подобной. Искала в лесу кое-какие травы и наткнулась на трёх человек. Бежала очень долго от них. Благо путешествия сделали меня довольно выносливой, и я успела добежать до стен деревни.

Она вздохнула, вспоминая не самые счастливые моменты в своей жизни, после чего оседлала меня, подловив момент, когда я вновь был готов к труду и обороне.

— Но знаешь, зачем воспоминать грустное, когда мы уже здесь? — улыбнулась она, начав строить из себя няшу-стесняшу. — Может лучше сделать что-то весёлое? Ты же не дашь заскучать девушке?

— Не дам, — кивнул я, резко переворачиваясь и ложа её на кровать. — Могу гарантировать, что тебе будет очень весело.

Часть двадцать третья. Предатели чужих надежд

Глава 81

Вопреки моим опасениям сегодня не было дождя. Несмотря на то, что тучи были тяжёлыми и казалось, что они вот-вот просто рухнут на нас, дождь не спешил смывать грязь с этого мира. Можно сказать, что расклад был довольно удачным.

Дара наведалась ко мне с утра спозаранку, застав меня с Ринтой, которую я трахал в довольно обычной и красивой позе.

— Прости! — она это взвизгнула ещё до того, как я успел обернуться на звук открывшейся двери.

— Кто… кто там, — тяжело дыша попыталась обернуться Ринта, но я лишь хлопнул её по заднице.

— Не отвлекайся. Это мой деловой партнёр.

— Девушка?

— Да. Но мы с ней не спим, — сразу на корню я обрубил вопрос.

Тяжело дыша, мы закончили и завалились обратно в кровать. Полежали так немного, после чего Ринта принялась одеваться, а я наблюдал, понимая, что в ближайшее время вряд ли удастся что-то подобное увидеть. Зато кровухи и дерьма будет хоть жопой жуй. Ну зато как справлюсь, так можно будет пуститься во все тяжкие. Хотя, признаться честно, ебаться я заебался. Всему должна быть мера.

— Значит сегодня уезжаешь? — спросила Ринта.

— Ага. Но, скорее всего, ещё заеду сюда.

— О как. Ну тогда, если не будешь против, зови меня, — последние слова она сказала с лицом девочки стесняшки, которая первый раз познала мужчину. Пиздец, она актриса.

Ринта аккуратно выскользнула из комнаты, бросив взгляд на Дару, после чего ушла вниз.

— Она приятная, — заметила Дара, заходя в комнату и стараясь не смотреть на меня. Хотя от чего, я же одет уже.

— Дара, не пугай меня. А то такое ощущение, что тебя Лиа укусила, и ты в неё превращаешься.

— Да я просто заметила! — покраснела она.

— Ага. Заметила… Ладно, закрывай дверь на замок. Будем перетирать план ещё раз.

Дара послушно закрыла дверь, после чего подошла ко мне. А я в свою очередь принялся раскладывать вещи, что купил загодя как раз для этого дела. Кожаные плащи, воск, мешок с порохом, пила для металла, выглядящая как обычная, и прочая мелочь.

— Так… слушай план. Я подкидываю одной женщине кошелёк с деньгами, после чего ты выходишь на сцены и натравливаешь нашего долбоёба без страха и упрёка на стражу. Всё просто и понятно.

— А… как я пойму, что настал момент?

— А ты просто постарайся понять, — ответил я. — Ты не маленькая, должна уж заметить, когда настанет лучший момент, чтоб натравить его.

— Ясно. Тогда женщина, где мне её найти?

— Просто следуй за мной. Если что, скажешь ему, что пытаешься найти предателей из стражи, которые убивают милых дам. Кстати, он где?

— В лесу оставила. Сказала, что разведаю обстановку.

— Всё рассказала, как договаривались? Огненный монстр, которого всё графство ищет, жертвы среди женщин, охрана, фраги, освобождение бренной души?

— Да, всё как надо, — кивнула Дара.

— Отлично. Просто отлично. Итак, как только пиздец закрутится-завертится, ты руки в ноги и за мной. Нам придётся плыть через реку, так что… — я вытащил зелье на выносливость, что купил ещё с Мэри, и кинул ей. — Оно понадобится. Как только побежишь за мной, сразу выпьешь.

— Ясно.

— Тогда пошли.

Я ещё раз напоследок окинул комнату взглядом, но кроме пустых бутылок и тарелки больше здесь ничего не было. Всё, что было нужно, я уже забрал с собой. Теперь оставалось надеяться, чтоб не самый гладкий план с множеством изъянов и неточностей проканал, иначе… Да плевать, там и посмотрим.

Я помахал рукой Ринте, которая ответила скромным кивком и вышел на улицу. Было очень влажно. Казалось, что сами тучи готовы уже начать оплакивать тех несчастных, что сложат голову во имя великой (или не очень) цели.

— Ну… Давай Дара, удачи тебе. И постарайся не опоздать, договорились?

— Хорошо, тебе тоже удачи.

Мы разошлись, словно и не были знакомы особо. Она сразу двинулась уверенным шагом к северному выезду из деревни, а я направился к рынку. Как тогда сказала Ринта, она должна отовариваться там. И если мне повезёт, то я найду её очень и очень быстро.

Свернув уже на знакомую улицу и пройдя между домами, я взглядом окинул толпу, которая не рассосалась даже в преддверии дождя. Более того, мне казалось, что их стало больше. Повсюду мелькали люди и не совсем люди. Везде раздавались громкие зазывы торговцев, что хотели распродать свои товары до того, как лупанёт дождь и им придётся свернуть торговлю на сегодня.

Я выискивал взглядом эту женщину и пусть не сразу, но нашёл.

В руку скользнул нож с кошельком. Вся хитрость была в следующем. К кошельку была привязана часть верёвочки; другая часть была привязана к моей куртке. Закину к ней нож и кошелёк с обрезанной верёвочкой. Всё будет выглядеть так, словно она специально обрезала её и закинула к себе.

Скользя вдоль толпы, я как бы невзначай остановился около неё. На её плече висела типичнейшая сумка средних размеров, что носят иногда женщины в моём мире. Быстрое движение, толчок плечом и мои вещи у неё в сумке. В такой толкучке это выглядело совершенно естественно. Правда мне пришлось ещё раз затоптать собственную совесть.

Отойдя от неё, я оглянулся, ища очень примечательную персону, вернее две персоны. Уж сильно рыцарь без страха и упрёка выделялся. Их не было видно, но скорее всего они сейчас на главной улице. Ладно, подождём.

Я следил за женщиной минут десять, попутно не теряя из виду стражу, которая патрулировала улицы. Заодно я посматривал по сторонам, выискивая Дару. И вот боковым зрением я наконец заметил маленькую девчонку и более большое блестящее чудо-юдо, в котором с замиранием сердца опознал долбоёба без страха и упрёка. Глядя на него, в душе становилось очень неспокойно.

Но это значило что операция началась. С этого момента смерть графа стала лишь вопросом времени.

Женщина уже успела отойти от рынка и направлялась к себе домой, когда я быстрым шагом подошёл к страже.

— Уф, как я рад, что здесь есть стража, — придав лицу напряжённости и испуга, пробормотал я.

— Мы всегда здесь, — зевнул стражник. — Чего тебе путник?

— У меня украли кошелёк! Мне нужна помощь!

— Прости, путник, но искать того, кто это сделал, мы не будем. Да и бесполезно это, всё равно не найдём, — ответил другой.

— И не надо! — воскликнул я рассерженно. — Я видел эту дрянь! Женщина… в толпе которая…

Я как бы случайно повернул голову в сторону, и тут же крутанул головой.

— Да вон она! — ткнул я пальцем. — Это стерва украла мой кошелёк! Такой кожаный, коричневатый, на верёвочке! Там внутри было тридцать пять золотых и две серебряных! Остановите её!

Стражники посмотрели в указанную сторону и на их лицах появилась заинтересованность.

— Она говоришь?

— Да! Она! Рядом стояла в толпе, я за кошелёк, а нитка обрезана, и она тут ножичек с моим кошельком в сумку закидывает! Я за ней, а она в толпу и затерялась.

— Вот сучка, — сказал один другому. — Я-то думал, от куда деньги у неё, а оно вон как…

— Теперь прижмём дрянь, сходи за остальными, — кивнул другой стражник, после чего обратился ко мне. — Идите за мной.

Мы быстрым шагом направились к женщине, которая даже не подозревала о том, какая беда сейчас обрушится на её голову.

— Эй, Линда! Стоять! — грубо позвал он женщину.

Та обернулась.

— Чего тебе надо? — посмотрел она на него хмурым, полным подозрения взглядом.

Страж подошёл к ней вплотную и практически навис над ней, но женщина даже не двинулась с места, смело смотря ему в лицо.

— Этот человек обвиняет тебя в воровстве, — кивнул он на меня

Теперь она посмотрела на меня.

— Не крала я ничего. Не дура же. А теперь оставьте меня, мне ещё детей кормить.

— Значит ты не против, если мы посмотрим? — спросил он со злобной усмешкой, кивнув на сумку.

В этот момент к нам подошли ещё пять человек. Во взгляде каждого я видел откровенную неприязнь и презрение к этой женщине.

— Вот так-так, Линда, не думал, что нам выпадет возможность наконец схватить тебя за твою скользкую задницу, — сказал один из пришедших солдат.

— Свою жену за задницу хватай, — тут же ответила она, гордо выпятив грудь.

Солдат хотел что-то ответить, но его остановил другой, подняв руку.

— Линда, раз ты не причём, то тебе нечего боятся, верно парни? До этого мы тебя не трогали и сейчас не тронем, если это ошибка.

— Знаю я вас! Вы же давно мне жизнь хотите испортить! — воскликнула она с обидой в голосе, прижимая к себе сумку.

— И испортили бы. Но закон есть закон, поэтому мы тебя терпели. И сейчас будем терпеть, если это всё ошибка. Ведь тебе нечего боятся, так? — он улыбался, но в этой улыбке не было ничего доброго.

Женщина, поджав губы, переводила взгляд по нам, пока не остановила его на мне.

— Это ведь ошибка, верно? — спросила она меня, умоляюще.

Но я отвернулся. А в ситуацию вмешался стражник.

— Линда, ты давишь на свидетеля. Показывай сумку.

Она вздохнула и протянула её страже.

— Так парни, разошлись, — сказал тот, кто был среди них главным, после чего взял у неё из рук сумку и положил на брусчатку, где было почище. Просто удивительно, как он старается действовать по закону даже с теми, кого ненавидит. — Дайте места, досмотр идёт.

Он начал по очереди вытаскивать вещи. Сначала шли продукты, потом какой-то платок. А потом…

Нож.

У женщины руки дёрнулись к груди. А глаза с презрительных стали испуганными и осознающими, что найдут у неё в сумке.

— Это не моё! — воскликнула она испуганно и хотела было броситься к сумке, но её остановила стража.

Главный усмехнулся.

— А чего ты испугалась? Ножи носить не запрещено, верно, парни?

Все со злобной усмешкой закивали головой.

— Да не мой это нож!

— Но в твоей сумке. Сам, наверное, залетел.

Он вновь опустил руку в сумку и вытащил мой кошелёк. Его лицо озарила победная и злобная улыбка.

— О как!

— Не моё! — воскликнула женщина и бросилась к нему, но её за руки тут же схватили стражники и не дали сдвинуться с места. — Мне подкинули! Я не трогала ничего! Никогда не воровала!

— Ага, может быть… но я смотрю, что на кошельке верёвочка перерезанная. Путник, у тебя есть другая часть?

Я кивнул и показал другой обрубок.

— О как! А сколько у вас было меди? — спросил он провокационный вопрос, заглядывая во внутрь. — Монет тридцать?

— У меня не было медных. Только золото и серебро. Два серебра и тридцать пять золотых.

Стражник пересчитал монеты и оскалился.

— Линда, сидеть тебе за это, сучка ты плешивая.

— Неправда! Это неправда! Я не воровала! — закричала она испуганно. — Я бы не стала воровать! У меня же дети! Зачем мне так рисковать!?

Надо признать, что главный обыск вёл довольно честно и, даже желая засадить Линду, вёл всё это максимально беспристрастно. Взять хотя бы попытку подловить с медными монетами, не смотря на очевидное доказательство, как верёвочка.

— Стойте! Я имею права! Если простят, то меня не имеют права судить! Мужчина! Мужчина, погодите! — она сопротивлялась страже, которая пыталась её увести. На её глазах выступили слёзы, а в глазах читалось отчаянье. Кто как не я мог понять, что она чувствует. Обвинённая в том, чего не делала. — Мужчина, прошу вас, у меня дети. Дочка и сынок, они совсем маленькие, без меня никак! Они будут голодать без меня, прошу вас, мужчина, будьте милосердны! Мы можем решить этот вопрос иначе!

Да она плакала. Плакала конкретно. Стража не спешила её уводить, давая мне право определить судьбу простого человека, которого я использовал в своих грязных играх.

Прости, нам с тобой не по пути.

— Вор должен сидеть в темнице, — отчеканил я, пытаясь спрятать за твёрдым голосом, всю грязь, что сейчас лилась внутри меня.

— Какие слова! — хлопнул меня по плечу главный. — Блин, метко сказано. Парни, познакомьте её с местом, где ей предстоит провести ближайшее время. А ты, путешественник, держи и больше не теряй.

Они стали уходить.

— Стойте! Я не крала у вас, клянусь, хватит! Остановитесь!

Женщину утаскивали, не смотря на то, что она всячески сопротивлялась. Ну… момент настал, верно?

И словно прочитав мои мысли, за спиной раздался глухой, низкий и очень эпичный знакомый голос одного ебоната.

— Кто сказал, что нужна помощь?

Герой-мудло в своём репертуаре. Только на этот раз он попал в точку.

— Мне нужна! Помогите, прошу вас! У меня дети! — плача, закричала женщина.

Этого было достаточно. Процесс запустился.

Герой тяжёлым шагом двинулся к жертве насилия.

— Эй ты! Ну-ка стоять! — главный встал перед ним. — Я глава стражи этой деревни! Она обвиняется в краже, у нас есть свидетели!

— Вы трогаете целой толпой бедную плачущую женщину, никчёмные мобы.

— Чо? — на лице главного показалось ну совсем тупое выражение лица. А вот другие как бы невзначай потянулись за мечами. Кроме одного — тот очень быстро отступал спиной назад, не сводя с героя глаз. Бежал звать подмогу. Обстановка быстро накалялась и это чувствовали остальные.

И тут Дара сделала свой ход. Она быстро нырнула к герою, дёрнула его за руку, обращая его внимание на себя, и что-то очень быстро зашептала. Он явно угукал из-под шлема, после чего выпрямился, достал меч и выудил щит из-за спины.

— Теперь ясно, фраги, приспешники огненного демона. Вы хотите забрать МОИ фраги. Хотите получить МОЙ опыт. Думали забрать МОЙ лут. Нанести домаг, который должен нанести Я!

Солдаты и думать забыли о женщине, выхватывая оружие. Стражник, что отступал, уже сменил шаг на бег и скрылся за домами. Как и женщина, которая просто бросила сумку и убегала в сторону своего дома.

Что он за хуйню несёт!? Уверен, что этим же вопросом задались другие.

— Именем графа этих земель! Приказываю бросить оружие! — крикнул главный.

— ТЫ ЩА СУКА ПОЛУЧИШЬ ДАМАГ БЛЯТЬ! МНОГО ДАМАГА, ТУПОЙ МОБ, ЖИВОЙ ФРАГ!!!!!

И с этими криками Думфолл начал резню. Половинки главного разлетелись от одного удара, оставляя за собой след из кишок, словно брошенная туалетная бумага. Уверен, что во время полёта он ещё был жив. Все остальные стражники бросились на героя.

Которых он встретил чудовищными ударами, не оставляющими шанса.

Где-то вдали раздался колокольный звон.

Я бросился бежать, понимая, что теперь здесь будет настоящая бойня. Дара не отставала. Нам навстречу бежала патрульная стража с мечами на изготовку.

— Там убивают! — крикнул я с испугом в голосе, указывая направление.

Эти двое кивнули и бросились в ту сторону. Помянем их.

А мы тем временем бежали в сторону пляжа. Выскочив на главную улицу, я сразу заметил, как в сторону героя бегут люди. Причём явно со знанием дела идут сражаться. Арбалеты, полексы, копья, двуручные мечи. Даже герою-танку будет трудновато, если они все накинутся на него разом.

Я тут же сбавил ход и уже быстрым шагом направился к пляжу. Рядом со мной пристроилась Дара.

— Уже выпила? — спросил я, доставая свои два зелья: одно для магии, другое для выносливости.

— Да.

— Отлично.

Мы свернули с главной улицы на соседнюю. Где-то в деревне продолжал надрываться колокол, и я видел, как солдаты бегут в сторону героя. Как они узнают, где он? Или же… Я прислушался. Да, колокол бил не хаотично. Были определённые промежутки. Теперь, слыша их, я мог почувствовать определённый ритм ударов. Видимо, было несколько ритмов, которые должны были указывать район. Очень умно.

— Что будет с той женщиной? — спросила Дара. — У неё ведь дети были.

— Не наша забота, — бросил я, хотя на душе кошки скреблись. — Лучше сосредоточься на работе.

От меня не укрылось и то, что Дара вела себя несколько дёргано. Это я заметил ещё и в таверне: бегающий взгляд, пальцы кончики волос перебирают. Иногда она словно что-то хотела сказать, но не решалась. И сейчас она поворачивалась ко мне, открывала рот, но… вновь отворачивалась и смотрела прямо.

И я её понимаю. Мне самому так страшно, что просто пиздец, обосраться хочется. Зубы бьются друг об друга, словно мне холодно, живот крутит, сердце гулко бьётся, пальцы слегка дрожат. И голову не покидают мысли что мы провалимся.

Возможно, мне даже страшнее, чем ей, потому, что я чувствуя ответственность. За неё, за план, который составил я, за возможную неудачу и трудности, которые могут встретиться. Всё это давит на меня, потому, что я главный. И я теперь отвечаю за успех операции.

Ненавижу ответственность.

Глава 82

Мы быстро двигались к пляжу обходной дорогой, попутно встречая редких стражников, что неслись на место событий. Я даже видел на соседней улице толпу из человек пятнадцати, которые ровным строем бежали, готовясь встретить противника. И вид у них был явно получше и повнушительней, чем у тех, кого я встречал до этого.

Звуки боя доносились даже до сюда. Крики и лязг металла разносились эхом по окрестностям, заставляя всё внутри сжаться. Ещё более пугающе это звучало под не затыкающийся колокол, что захлёбывался звоном на всю округу. Это было действительно жутко.

Но не так, как то, что нам предстояло сделать.

Когда мы наконец подошли к пляжу, я перешёл на бег. Дара следовала за мной по пятам. Добежал до берега и бросился вдоль него, на ходу снимая ботинки.

— Мэйн?

— Снимай обувь. Нельзя мочить её, — сказал я не оборачиваясь.

Дара послушна принялась сбрасывать свои сапожки.

Мы дошли до берега, обошли частокол и чуть ли не бегом бросились к нужному месту. Добежали туда за пару минут. С этой стороны берег зарос кустарником, так что можно было не бояться, что тебя кто-то да заметит с того берега.

Хотя замечать то было и некому.

Я слышал, как по мосту чуть ли не бежали десятки пар ног в сторону деревни. Видимо вся стража, что была здесь, бросилась спасать население деревни, просто наплевав на охрану моста. В принципе, логика в этом есть — там семья, там их жизнь. Не сохранят её, не смогут нормально жить дальше.

Но это всё равно странно, так как я не верил, что они рискнут бросить свои посты сами.

— Так, раздеваемся и плотно заворачиваем вещи в плащи, чтоб не намокли, — сказал я, сбрасывая брюки.

— Раздеваемся!? — тихо пискнула Дара. — Но зачем!?

— Во-первых, тут пусть течение и не сильное, но мокрая одежда будет мешать и, в конце концов, может потащить тебя на дно. Во-вторых, в доме ты будешь оставлять мокрые следы и это будет равносильно крику: «Я здесь!»

— Но… — Дара неуверенно мялась.

— Да раздевайся ты, — рыкнул я. — Что я там не видел!? Твоих лобковых волос? Или твоя писька от других чем-то отличается?

— Нет, — шмыгнула она обречённо носам и принялась стягивать с себя одежду.

Свою я уже снял и закинул в кожаный плащ, который завернул в другой и очень хорошо обмотал. То же самое сделал с факелом, который нам понадобится.

Пока Дара раздевалась, я, не сильно церемонясь, схватил её вещи и так же завернул их в плащи. Специально для этих целей покупал. Надеюсь, что ничего не промокнет.

— Всё, готова? — бросил я взгляд на неё.

Ну… нормальненькое тело. Сисек, естественно, практически нет, но зато всё такое милое и миниатюрное. Да и треугольник волос тоже прикольный. На нём мой взгляд задержался особенно долго. Дара, заметив это, тут же прикрылась.

— Так, видишь брёвна? — Она кивнула. — Кладёшь на него вещи, чтоб не топить лишний раз и чтоб не тянули тебя они на дно. И сама держишься, после чего плывём вон до той трубы, — показал я пальцем. — Видишь?

— Да.

— Отлично. Течение не должно быть сильным, но всё равно будь аккуратней.

Да-да, я заранее подготовил своеобразные плоты для вещей, хотя на деле это обычные куски дерева. Так вещи топить нас не будут (железный меч всё так не хухры-мухры, на дно утянуть может). Хотя признаюсь честно, чувствую себя последним долбоёбом, который решил сыграть в одного агента.

Ещё раз бросив взгляд на противоположный берег и не обнаружив присутствия вражеских супостатов, я под хватил брёвна и бросился к берегу. Дара же подхватила наши вещи.

— Стараемся плыть под мостом. Плывёшь передо мной, если что — просишь помощь. И старайся плыть быстрее так-как здесь всякая тварь может водиться.

Дара кивнула.

Я скинул в воду брёвна, подхватил свой мешок и закинул сверху, после чего уцепился руками за кору. Напомнило мне это такие доски в бассейнах, которые позволяли держать голову над водой.

— Давай, Дара, передо мной плывёшь.

— Но… — она так покраснела, что чуть ли не светилась. — Ты же будешь всё у меня видеть…

Я, честно говоря, даже не думал о подобном.

— Ты чо, с дуба ёбнулась!? Мы тут блять на смерть идём, а ты со своими закидонами. Я вон, свечу всей своей красотой и не стесняюсь, потому что голова другим забита. А чем забита она у тебя?

Вот именно от того что мы тут на смерть идём, я не и волнуюсь. Не до этого. Дара посмотрела на меня, на нижнюю мою часть, отвернулась и перестала прикрываться, после чего схватила вещи, закинула на бревно и оттолкнулась от берега. Я поплыл за ней.

Я слегка ошибся, течение было неслабым. Мы слегка спустились вниз, чтоб оказаться под мостом, после чего поплыли к другому берегу. И надо сказать, что нас сносило знатно и приходилось постоянно подруливать. Это изматывало, так как мы не только плыли прямо, но и боролись против течения.

Казалось, что мы никогда не доплывём. А сверху всё слышался топот людей, крики, приказы. Со стороны деревни продолжал надрываться колокол, хотя он уже сменил свой ритм. Видимо герой перебазировался на другое место.

— Дара, ты как? — пропыхтел я.

— Удивительно… но не сильно устала, — ответила она.

— Отлично, половина пути, старайся метить под мост, а там просто спустимся ниже.

Честно говоря, мне было страшно ещё и по другой причине. Я нихуя не вижу, что под водой. Там просто не видно дна. Мутная вода не способствует моему душевному равновесию, особенно когда в голове крутится мысль, что там под водой затаилась какая-то тварь. Несколько раз у меня замирало сердце, и я едва сдерживался, чтоб не заорать и не забиться лихорадочно, когда нога чего-то касалась.

Но нет, паника плохо. Утащат, так утащат.

С такими мыслями и гулко бьющимся сердцем я доплыл до противоположного берега. И каково было моё облегчение, когда ноги коснулись илистого дна. Пиздец, почти спасён… почти… Сейчас бы ногу не проколоть случайно, а то нам в дерьмосток лезть ещё.

— Дара, ты как? — спросил я.

Она посмотрела на меня… и отвернулась.

— Я нормально… И… Мэйн, прости меня.

— Прости за что? — не понял я.

— За это.

А-а-а… ну теперь ясно.

— Да забей, — отмахнулся я. — Моя обида никуда не денется просто потому, что ты сказала «прости». Однако я не зацикливаюсь на ней, так что… погнали?

Дара виновато посмотрела на меня и вздохнула.

Я её в этом плане понимаю, чем ближе конец, тем сильнее накатывают эти чувства, желание попросить прощение или быть прощённым. Становится грустно, становится тоскливо, становится стыдно. Но не сейчас. Не когда мы по уши в дерьме. Пусть радует меня своей грустной мордашкой потом.

— Идём, — взъерошил я ей волосы. — Добьём засранца.

Мы крадучись прошли метров десять к трубе. Здесь берег сразу углублялся и уходил вниз. Судя по всему, специально углубляли. Что касается трубы… то она не радовала. Высотой всего метр и на половину заполнена вонючей водой. Конечно, здесь не столько же дерьма, как в городе, так как всего одно поместье, но тоже неприятно.

— У меня так клаустрофобия скоро появится… — пробормотал я, заглядывая внутрь.

Да, воняет, но не сильно. Пойдёт, скажем так.

Оглянувшись на мост, где я ещё видел солдат, убегающих к деревне, достал из кожаного свёртка факел, отмычки, огниво и пилу. Сейчас день, так что наш факел не будет сильно заметен, а лезть в трубу без света я не рискну.

Кожаный свёрток из плаща, который был плотно завязан отыграл свою роль на ура. Всё было абсолютно сухим. Хотя в воду я и не ронял его. Быстро разжёг факел, и вернул свёрток с огнивом Даре, попросив завернуть и нести на себе все наши свёртки. Мне нужны были свободные руки.

Взяв меч в правую руку, а факел в левую, я заглянул в трубу.

Пусто.

Факел освещал нормально, так что можно было не боятся, что прямо передо мной кто-нибудь выплывет. Хотя двигайся он с большой скоростью…

Я тряхнул головой, стараясь не думать о подобном и нырнул в темноту. Так как высота трубы была около метра, а заполнена она была в половину, уровень воды оказался мне где-то по грудь. Пространство хватало, чтоб держать перед собой факел, но вот о том, чтоб двигаться быстро, речи не было. Плюс, путь под водой перед собой я прощупывал мечом.

Буквально через десяток метров я уже был перед решёткой. Добротной решёткой, которая была с большими промежутками, чтоб всё могло спокойно сливаться вниз, но недостаточно, чтоб пролезть человеку или твари. В ней же была дверца с большим замком. Видимо, чтоб можно было пройти внутрь.

У меня сразу возник вопрос, как сюда смог пролезть тот жирный чувак ассенизаторщик и как в такой трубе у них умудрились сожрать двух человек. Я-то рассчитывал, как минимум, на трубу, что была в городе. Хотя быть может, что и установили решётку уже после того, как их тут съели.

— Держи, — отдал я факел Даре за спиной. — Свети мне.

После чего достал отмычки и принялся колупаться в замке. В принципе, замок большой и старый, так что не должно возникнуть проблем с этим. По любому ключ тут как в мультиках, с двумя зубчиками и висит исключительно, чтоб защититься от монстров.

Возился минуты три, прежде чем раздался протяжный скрип проржавевшего механизма. Пришлось ещё и силу применять, чтоб нормально раскрыть его, после чего открыть саму дверь. Та радостным скрипом оповестила всех о том, что кое-кто прошёл внутрь.

Я вернул Даре все инструменты, попросив их сложить в плащ, после чего пролез внутрь. Мда… воняет. Но не так уж и сильно, скажу ради справедливости.

— Дара, закрой на замок дверцу, — попросил я.

— Зачем?

— Затем, чтоб никакая тварь за нами следом не увязалась.

Дождался, когда она обезопасит тыл, после чего двинулся по трубе в глубь. В кромешной тьме, где только факел давал свет. Хотя потухни он, вряд ли мы бы заблудились здесь. Проползя несколько изгибов, мы перестали видеть свет за спиной. Жутко… и страшно.

Я сразу вспомнил отрывок фильма о том, как чувак полз пять футбольных полей через узкую трубу, наполненную дерьмом. Я тогда думал, насколько надо быть реально сильным, чтоб проползти вот так там? Чтоб побороть страх быть в таком узком пространстве, где дышать тяжело? Кто бы мог предположить, что я буду ровно в таких же условиях?

Не знаю, сколько мы ползли, но не думаю, что очень много, так как двигались очень бодро. Возможно со скоростью медленного шага передвигались. И где-то через пол часа мы доползли до развилки. Так-с… куда нам?

Я не на шутку задумался, оглядываясь по сторонам. На право пойдёшь, между булок получишь, налево пойдёшь, в рот возьмёшь, прямо пойдёшь, смерть найдёшь… Если бы был такой расклад… Я не скажу, куда бы я пополз. Но вот по запаху вполне можно понять, что один из путей ведёт в конюшню. Значит два других из дома стражи и из самого поместья.

— Эй, Дара, какой-ты путь выберешь — лево или прямо?

— Прямо, наверное.

— Почему?

— Ну… обычно в центре располагается главный дом, а по краям не столь важные жилые строения.

Вот и я так подумал. В центре поместье, с боку дом охраны.

Поэтому мы поползли прямо. Ползли… Ползли… Очень скоро стали встречаться боковые трубы, через которые сливалась вода. Была даже одна большая, которая по вони намекала, для чего она используется. И чем дальше мы шли, тем чище вода становилась, а её уровень меньше, пока, в конце концов, мы не добрались до ещё одной решётки.

За ней не было ничего видно, однако слышалось журчание воды. Да и не пахло здесь уже. Видимо сюда провели ручей, который и тёк по трубе в реку, смывая нечистоты. Технология, схожая с той, что в городе. Я вновь взялся за отмычки. Замок не был сложным и уже через несколько минут я его открыл. И в отличии от того, этот не скрипел как хрен знает что. Как и дверца, через которую мы выбрались.

— Так, быстро обмываемся и одеваемся, — отдал я команду, наконец расправляя плечи и подтягиваясь.

Мы оказались в каком-то подвале, сделанном из камня. По середине был с жёлоб, куда из дыры в стене лилась вода. Сбоку были каменные ступени, уходящие вверх к деревянной двери.

— Так… было бы конечно неплохо знать план этого здания, — почесал я затылок и всунул факел в специальный держатель на стене. — Хз, куда нам сейчас. Придётся так плутать.

— А я знаю, куда, — сказала Дара обмываясь под водой, стекающей из стены.

— От куда?

— Мне… кое-кто сказал.

Ага, я смотрю Бог Скверны подыгрывает тебе. Почему мне он ничего не говорит и не показывает? Разве не я его главная инвестиция!? Не то, что я горжусь этим, но помощь мне точно бы не помешала.

Дождавшись, когда Дара закончит купание, я сам полез под холодную воду, смывая с себя всю грязь. Нет желания ходить таким, хотя в принципе там было относительно чисто по сравнению с прошлым разом.

— Ты говоришь, что знаешь, как здесь всё устроено?

— Да.

— Знаешь, где и темница расположена, так?

— Да.

— Значит нам необязательно графа грохать? — понадеялся я.

— Боюсь, что… — она вздохнула. — Он тогда будет мстить. Да и я хочу отплатить ему за содеянное.

— Разве, лишившись графа, это место не придёт в упадок? — поинтересовался я.

— Помнишь, я тебе в самом начале знакомства рассказывала о том, что у нас есть фракции? — спросила Дара, одеваясь.

— Ну помню и что?

— Его место просто займёт другой. Может займёт дочь. Всё равно вместо него кто-то будет сидеть здесь. Хуже, лучше, я не знаю, но место это не развалит.

— Ты так хочешь мести?

— Да.

— А если я умру? — покосился я на неё.

Она смутилась и, стараясь мне не смотреть в глаза, пробормотала:

— Мы так много прошли. Неужели оставим его? И ты же сам сказал, что не умрёшь.

— Но вероятность есть. И я естественно хочу её избежать.

— Но о тебе Лиа рассказывала мне, его люди пытали тебя. Ты должен ненавидеть его!

— Ненавижу. Но не на столько, чтоб лезть в опасную для жизни драку. Я предпочту остаться живым трусом и свалить,если будет возможность, а не сдохнуть как герой. Можно сколько угодно говорить о чести, достоинстве и прочей мути, но мёртвому они уже не нужны. И если риск высок… — я пожал плечами. — Логично убежать от него.

К тому же, чем ближе я к нему, тем сильнее мои кишочки завязываются в угол, и я ссусь от страха. Сейчас, под холодной водой, в прямом смысле этого слова.

— К тому же, ты упускаешь одну важную деталь. Если мне придётся драться с ним, то что мне делать? Ну превращусь, а как дальше?

— Я же помогу тебе, — но в глаза мне Дара не смотрела. Понимает, о чём речь. Но ничего, я всё равно озвучу.

— Да, знаю. Но между сестрой и мной, кого ты выберешь? Ту, кто твоя кровь, и кто до последнего не терял надежду, ожидая тебя? Или того, кто сражался за тебя до последнего и верил, что ты вернёшься и поможешь ему?

— Я… я… — она посмотрела на меня, вытирая глаза рукой. — Не заставляй меня приказывать тебе, пожалуйста.

— И ведь такой выбор у тебя не из-за сестры, — вздохнул я. — Это всё из-за твоей мести.

Да, я смело думал, что буду убивать графа. Но признаемся, проблема не так страшна, когда находится за десяток километров от тебя и выглядит маленькой. Зато стоит тебе подойти, и начинаешь осознавать масштабы. Я могу понять Дару, могу понять её желания и стремления. Но окажись я на её месте…

Ну да, легко сказать, что я бы выбрал тебя, а не месть. Легко, потому, что я не могу представить, что она испытывает. Ведь со мной похожего не было. Свою обиду проглотить я могу, но вот если речь идёт о родственнике?

Я вздохнул, отходя от потоков воды, что лились из стены.

— Мэйн… прости меня, — вновь пробормотала Дара.

— В последнее время ты часто извиняешься, — грустно усмехнулся я, распаковывая кожаный свёрток. — А ведь сама способствуешь подобному исходу событий, не так ли?

— Чувства и мысли идут не всегда рука об руку.

— Жутко правильные слова от тебя исходят, — покосился я на неё. — Это пугает.

— Иногда я могу быть умной. Ведь смогла до тебя добраться тогда.

— К сожалению, ты пускаешь свой ум не в то русло и не тогда, когда надо, — вздохнул я, вытаскивая одежду.

Можно было порадоваться что она сухая. Мокрых следов на полу не будем оставлять.

Глава 83

Одежда.

Это всегда самое главное. Чтоб нигде ничто не тёрло, не звякало, не хлюпало и не болталось. Обычно пиздец начинается всего-то с маленькой петельки, за которую ты зацепляешься и от чего застреваешь, а потом тебя убивают нахуй. Возможно я сгущаю краски, но всё начинается с мелочи.

Поэтому я подошёл к сбору очень ответственно. Так… Сначала одеться. Прям каждую петелечку… Ух сколько сейчас будет описаний и воды! Прям можно будет ещё один роман настрочить!

Ладно, шучу. Ясень пень, что всё одел, повязал настолько туго, чтоб не спало и не развязалось, но при этом не передавливало. После этого закрепил ножны с мечом, которые так и были обмотаны тряпками. Два кинжала за пояс, чтоб если что, вдруг, мало ли и так далее. Туда же повесил и миниарбалет. Большой закинул за спину, предварительно зарядив. Огниво в нагрудный кармашек, тряпку заспиртованную, чтоб сразу поджечь (да-да, я тренировался; теперь не будет такого как с костром).

Ещё один кинжал прицепил на ремешок к бедру. Тот самый, что с героини снял. Кстати, давно с ней не общался, она, наверное, там обезумела уже.

Потом я достал перстни. Добротные перстни, большие, с камнями, что спиздил у Бабушки, но так и не продал. Надел их на пальцы, чтоб как кастет были. Молотовы, что с любовью сделал и положил их в сумку за спиной, которую купил ради данной цели. Там же лежало пять свёртков из ткани с порохом внутри, камнями и с присобаченной спиртовой тряпкой. Этот гений инженерной мысли не убьёт, скорее всего, но жизнь подпортит. Как раз спирт на тряпке загорится, подпали ткань и порох…

Надеюсь так оно и будет, так как шанса испробовать его не было.

После этого повязал на лицо тряпку по самые глаза, чтоб скрыть морду и бросил плащи с пилой в угол. Если будем возвращаться тем же путём, что навряд ли, то заберу.

Дара тем временем вооружилась пращей, повесила небольшой мешок на пояс, где были её снаряды (мы забрали тот самый заказ, что она сделала до похищения у кузнеца). Засунула на мой манер кинжал за пояс. Ну в принципе и всё. Мы были готовы.

— Погнали? — нервно улыбнулся я.

— Да, — кивнула она с такой же улыбкой.

Я поднялся по ступенькам. Дверь была естественно закрыта, но с такой замочной скважиной я мог спокойно справиться и отмычками. Около двух минут и замок приветливо щёлкнул. Я спрятал их и, держа наготове кинжал, приоткрыл дверь. Медленно выглянул…

Это был обычный каменный узковатый коридор с редкими масляными лампами, которых едва хватало, чтоб осветить путь.

— Так… ты говорила, что знаешь, куда идти. Тогда веди, — я пропустил её вперёд.

Она молча протиснулась мимо меня и тенью скользнула вдоль стены. Я лишь последовал за ней.

В этом коридоре больше дверей не было, если не считать той, что была в конце коридора.

Пройдя довольно длинный коридор, мы наткнулись на ещё одну запертую дверь, которую я открыл. Так мы попали в другой коридор, однако уже значительно шире. Высотой метра четыре и шириной… столько же, наверное.

— Так, где мы? — едва слышно спросил я, оглядываясь. Стражи здесь не было.

— Один из главных коридоров подвала, — тихо ответила она. — Дальше идут… склады. Тут всего два подвала. Один здесь, он не большой по длине. И второй — скорее, как темница. Он больше, так как там камеры. Они между собой не связаны, поэтому надо подняться в поместье и перейти туда.

— Ясно. Тогда… веди.

Мы двинулись направо. Про себя я молился, чтоб никто нам по пути не встретился, ибо драться со стражей… Ну блин, это даже не смешно!

Пройдя по подземелью до конца коридора, мы затаились, прислушались, и очень медленно начали подниматься по винтовой широкой лестнице. Буквально половина оборота и мы уже у ещё одной двери. Заебали двери. Правда эта значительно отличалась от тех, что были до раньше. Аккуратная, с маленькой замочной скважиной, из цельного дерева.

Дара толкнула дверь и выглянула. Выглянула и тут же подняла один палец вверх.

Окей… значит там кто-то есть. Я тихо прошёл мимо неё и выглянул. Дверь выходила в богатый коридор, нижняя часть которого было отделана деревом, а верхняя то ли покрашена, то ли обоями обклеена. Пол был покрыт досками из какого-то тёмного дерева, а по середине лежал красный ковёр. Короче классика жанра.

И буквально в метрах десяти спиной к нам стояла девушка в длинном чёрном платье служанки с белым чепчиком. Держа в руках щётку, она стряхивала пыль с какого-то шкафа, что стоял здесь.

Так… вот и мирняк пошёл. Будь я графом, то приказал бы поднимать шум любой служанке, что увидит постороннего. Значит этот граф мог сделать примерно то же самое. Что из того следует?

Правильно.

Я скользнул в коридор. Ковёр глушил все шаги, поэтому я смог без проблем добежать до служанки, прежде чем она засекла меня. Вот она оборачивается на шаги и… удар ей в морду. Перстни порвали девушке кожу на скуле, а сама служанка начала заваливаться на спину.

Я подхватил её падающее тело и быстро оттащил его за дверь в подвал, оставив прямо на ступеньках. Очнётся с головной болью и может со сломанной скулой, но в мире магии не думаю, что такое станет проблемой.

И кстати надо сказать, что она была действительно красивой. Аккуратное лицо, яркие каштановые волосы и мягкая грудь третьего размера. Да-да, я успел её полапать.

— Так… ты знаешь, куда мне теперь надо идти? — спросил я Дару.

— Граф, как мне сказали, живёт на втором этаже. У него есть свой церемониальный зал, который имеет дверь в его комнату.

— Другими словами, мне надо подняться, найти двери в церемониальный зал, после чего попасть к нему?

Она кивнула.

— А запасные ходы у него есть?

— Я не знаю.

А вот мне кажется, что есть. Я бы сделал, и другие вряд ли дураки: тоже сделают. Тогда остаётся топать наверх и искать двери в этот зал.

— Тогда разделяемся? — спросил я.

Дара посмотрела на меня и… заплакала? Серьёзно?

Мало этого, она меня обняла.

— Будь осторожен, — сказала она мне в одежду. — Удачи и… прости меня.

— Да говорили уже об этом, — погладил я её по голове. — Всё будет тип-топ. Ща расправимся, я вытащу в своём состоянии сеструху твою, потом переберёмся на ту сторону реки, где я верну свою форму. А там на лошадь и к целительнице.

Я поднял её лицо к себе пальцами за подбородок и сказал:

— Тебе тоже удачи.

Она выдавила улыбку, отстранилась, стёрла слёзы и, больше не говоря ни слова, скользнула за дверь. Я даже не услышал её шагов, настолько она аккуратно двигалась.

Та-а-а-ак, остался я один и мою жопу так нехило жмёт от страха. Мне бы сейчас просмотреть собственные шансы на победу… И трусы в задницу так неудачно лезут… А в голове крутится мысль, что я теперь один, больше надежды нет ни на кого. Если смогу — молодец, если нет — сосу конец. Никто руку не протянет, если облажаюсь.

Ну ладно, не будем тянуть кота за яйца.

Я стянул арбалет с плеча и выскользнул в коридор.

Так… мне нужен второй этаж. Второй этаж…

Мысленно повторяя это как мантру подобно какому-то дауну, я аккуратненько вдоль стеночки топал по коридору. Тишина в поместье стояла чуть ли не гробовая. Что слегка накаляло. К тому же, проходя боковые двери, я с замиранием сердца ждал, что кто-нибудь сейчас оттуда выйдет.

И одна из таких дверей была приоткрыта. На мгновение остановившись, я рискнул заглянуть во внутрь, знаю, что глупо, но может смогу как-то сориентироваться?

Комната оказалось каким-то подобием мини библиотеки. Небольшой камин, книжные полки, кресло посередине с масляной лампой. Опять же, на полу махровый коричневый ковёр с золотым узором, а на стенах, что не закрыты книжными шкафами, на меня косились портреты всяких непонятных людей.

Но привлекло меня отнюдь не это.

Окно. А если быть точнее, то, что за ним происходит.

Оно выходило на главную площадь перед поместьем. Это было обширное, аккуратно выстриженное поле, уходившее к самым стенам, которые внушительно возвышались метра на три вокруг территории. Там же были решётчатые ворота, от которых к поместью подходила большая подъездная дорога, попутно огибая с обеих сторон огромный фонтан посередине. То тут, то там на поляне стояли редкие деревья, под которыми были лавки для отдыха. По нему же с расходились выложенными камнем тропинки до самого забора.

И сейчас на подъездной дороге я видел толпу солдат в блестящих латах, которые ровным строем уходили через ворота.

Так… или спешат на помощь к солдатам в деревне, или же это в их окружении покидает поместье граф. Хуй знает, но если второе, то на одну проблему стало меньше. Но проверить правильность второго варианта мне ещё предстоит.

Вздохнув, я перехватил поудобнее арбалет и выскользнул в коридор, после чего вновь двинулся налево.

Куда иду, зачем иду… вообще хуй знает, но иду.

Уже через пару минут я достиг лестницы наверх. Такой добротной, большой, метра два в ширину с резными перилами. Правда… тут же я столкнулся с другой интересной вещью. На этих ступенях лежал труп. На вид лет тридцать, мужчина в тёмном костюме и забавной козьей бородкой.

Быстро обшмонав труп, я обнаружил у него два коротких клинка, и такую довольно презентабельную шпагу. На вопрос, кто это мог быть, я видел два варианта — мой конкурент и возможный союзник, которого убили, или кто-то из личной охраны.

Правда в пользу второго говорил его костюм дворецкого; сомневаюсь, что убийца бы стал разгуливать в таком на задании. Это значит, что помимо меня здесь ещё кто-то есть… Блин, ну всё не слава богу.

Практически сразу я нашёл другой труп. Тот лежал на лестничном пролёте между этажами. Ещё один мужчина, только уже с седыми волосами на голове и без бороды, лет пятидесяти на вид, с изрезанным морщинами лицом. Одежда всё та же самая.

На этот раз я провёл более тщательное обследование, но никаких ран не заметил. Но одно то, что они не достали оружие, говорит или о внезапном нападении, или об отравлении, или о том, что среди них есть тот, кто жаждет смерти графу. Хотя отравление и смерть графу можно смело объединять. Вот только я в душе не ебу, кто он и зачем это делает. А всё, что непонятно — теоретически опасно.

И пока я обследовал этот труп и раздумывал над тем, кто тут ещё бродит по поместью и не несёт ли он угрозы как мне, так и Даре, умудрился прозевать другую проблему. На лестницу вышла… служанка!

Я знаю, что мудак. Что нельзя в таких ситуациях отвлекаться и так далее, но было бы заебись, если бы люди вообще не делали ошибок.

Заметил я её по характерному цоканью её туфелек по деревянному полу, когда она свернула с ковровой дорожки в сторону. А когда обернулся, она уже стояла на вершине лестницы. Тут хоть сто раз обосрись, я бы всё равно не успел бы подняться и её вырубить. Решение было в моих руках.

В тот момент, когда она открыла рот, набирая воздуха для предупредительного крика, стрела пробила ей сердце. Можно было порадоваться за мою реакцию и меткость, да вот только не чувствовал я подобного от этого поступка.

Девушка служанка так и не испустила ни единого звука. Всё с таким же открытым ртом она сделала шаг на лестницу… и свалилась с неё кубарем. Несколько раз я отчётливо услышал хруст, когда она ударялась об каменные ступени. К моим ногам скатился уже красивый труп с неестественно согнутыми в некоторых местах конечностями и обломанной стрелой в груди.

Та-а-ак… сейчас, если граф посмотрит в список, то наверняка заметит, что слуг стало меньше. Или пиликнет ему. Нет, не пиликнет, когда дядя Боря умирал, пиликанья не было… Хотя я и не прислушивался тогда. Ладно, там же ещё возможности расширяются, так что берём худший вариант.

Я быстро перезарядил арбалет и поднялся на второй. Так-так-так, куда нам? Пойду направо, так как там, судя по всему, находится большая часть поместья. И стоило мне пройти десяток метров от лестницы, как начали открываться двери и в коридор повыходили служанки.

Немало служанок.

Немало красивых перепуганных служанок, фотографии чьих лиц в моём мире украшали бы журналы мод. Ни Лиа, ни Ринта, ни кто-либо ещё не был рядом с их красотой.

И я бы умилился, если бы каждая не держала при себе оружие. Мечи, ножи, топоры для мяса, тесаки… кочерга? Их намерения были настолько понятными, что было слегка жутко. К тому же, за моей спиной тоже были служанки, которые смотрели на меня с испугом и опаской, но не спеша прятать оружие.

Это пиздец. Красивый, но пиздец.

Я по середине коридора с арбалетом в руках чувствую себя неловко, словно оказался в женской бане голым. И служанки, напуганные, жмущиеся, но в то же время держа оружие, направленное на меня. Вижу, что они сами не рады такому и с удовольствием бы слиняли, но выбора у них нет.

— Послушайте, — всё-таки предпринял я попытку. — Мне не нужны вы, только граф. Отойдите или попадайте на мгновение на землю, чтоб я смог проскочить и всё. Станете свободными.

— В-вы не понимаете… мы не можем, — ответила та, что была ближе всех. Её прямые белокурые волосы спускались до пояса. Очень красивая аристократичная внешность, тонкие черты лица, изящные глаза. — У нас приказ… мы не можем вас пропустить. — Она плакала, продолжая оправдываться. — А ещё, если граф умрёт… мы все умрём. У нас просто нет выбора. Умереть от меча или умереть вместе с графом.

Опля… А вот это проблема. Большая проблема, если учесть, что я не хочу стольких смертей. Да, я знаю, что есть рабская печать, которая связывает жизнь слуг с жизнью хозяина, но не думал, что… встречу это здесь.

И пока я стоял, слегка поражённый неожиданно возникшей проблемой и пытающийся найти способ избежать бойни… эта самая бойня началась.

Служанка, которая разговаривала со мной, бросилась на меня занося нож над собой, словно хотела меня разрубить на половинки. И я просто выстрелил в неё. Стрела угодила ей в сердце. Служанка сделала несколько шагов, запнулась и упала. Нож выскользнул из её рук, отлетел и ударился стену.

И в этот момент все как один бросились на меня.

Я отбросил арбалет, тут же выхватил другой и выстрелил в ближайшую девушку. Стрела угодила ей ровно в глаз. Её голова запрокинулась, и она упала на спину. Я тем временем даже не заморачивался с попыткой повесить его на пояс и тоже отбросил в сторону. Выхватил меч и бросился назад в сторону лестницы. Там была всего три служанки и стоило сразу расчистить тыл.

Одна из них держала меч. Как только я поравнялся с ней, она попыталась рубануть меня сверху, но я просто принял его мечом, отводя его в сторону. Сократил расстояние и ударил её гардой прямо в лицо. Та пробила кости черепа, и служанка обмякла.

Я бью ногой другую, отталкивая от себя, и тут же тычок в шею мечом второй, что была с кинжалом. Резко оборачиваюсь, взмахивая мечом, и сношу голову какой-то девушке с кочергой.

Отступаю назад и вот они вновь бросаются на меня толпой. Рублю наискосок одну, отпрыгиваю и тут же тычок в другую служанку, но та с разбега насаживается на меч по самую гарду и, падая, уволакивает его с собой.

Вытаскиваю кинжалы.

У ближайшей одним принимаю удар, отводя в сторону, другим бью в шею. Тут же его отвожу в сторону и полосую другой по горлу. В грудь мне попадает меч, но кольчуга, которую я купил, выдерживает удар. Будь они мало-мальски воинами, меня бы уже нашинковали. А так служанки то и дело, что хаотично бьют и, не прикрываясь, бросаются на меня.

Вновь шаг назад, удар левым клинком прямо в грудь той, что ударила меня мечом. По руке пришёлся удар ножом; вновь отпрыгиваю, попутно ударяя кинжалом ещё одну служанку.

Взмах, ранил, тычок, убил, взмах, отбил.

В ответ на меня сыплются удары. Много ударов. Все служанки тянутся ко мне подобно зомби, словно главной целью их жизни является попытка ударить меня. Часть попадает по моим многострадальным рукам. Один удар даже успел лишить меня пальца. От боли простреливает всю руку. Я отпрыгиваю и тут же врезаюсь в толпу. Служанки, перепуганные до ужаса, пытаются что-то сделать, но я просто пробиваюсь вперёд, иногда нанося удары. Вот втыкаю какой-то милашке кинжал через подбородок в череп и тот так и остаётся там.

Но зато я оказываясь рядом с мечом. Дёргаю его на себя, вытаскивая из погибшей и чувствуя, как хрустят её рёбра. Оборачиваюсь, ударяю поперёк мечом какой-то бедняжке просто вспарывая грудь и ломая ребра.

А конца этой бессмысленной резне даже не видно.

Глава 84

Удар, ещё удар, и ещё один. Полуоборот, замах мечом, удар, брызги крови, вскрик боли, толчок…

Я уже тупо размахивал мечом, не подпуская их к себе, иногда делая рывки и убивая служанку другую, которой не повезло. Такая расчистка пути займёт слишком много времени. А они всё тянутся ко мне своим оружием, словно цветки к солнцу.

Поэтому я тянусь в рюкзак, достаю Молотов. Очень жестоко перед теми, кому просто ничего другого не остаётся, тем, кто оказался меж двух огней. Но выхода я не вижу. Поджигаю искрой огнива и бросаю на пол, после чего…

Мне действительно очень жаль. Но сделать я ничего не могу, они меня просто убьют, взяв толпой.

Пламя взметается, и я направляю эту огненную стихию прямо на них. Коридор оглашают визги и крики боли, которые, наверное, слышны во всём поместье. Теперь уж о моём появлении точно знают все. Платья и волосы молодых девушек что были позади, радостно вспыхивают. Те, что оказались ближе, практически мгновенно обгорают под чудовищной температурой.

Мне потребовалось секунды три. После этого я оборачиваюсь назад — ко мне с ужасом на лице бегут явно не по своей воле ещё пятеро.

Удар наотмашь мечом, и кинжалом отвожу удар мачете. Эта девушка просто пролетает с ним мимо. Другую я пинаю в живот, отбрасывая назад. Выдёргиваю меч и тыкаю в грудь следующей. Она на скорости насаживается практически полностью. Пятая бьёт меня ножом в живот, но… там кольчуга. Она это понимает и смотрит на меня заплаканными испуганными глазами. А через секунду плюётся кровью и оседает на землю, увлекая мой кинжал, что застрял у неё в шее, за собой.

Оборачиваюсь к той, что пролетела мимо. Она уже встала и дрожит всем телом, но… всё равно идёт на меня. Ловкое движение, взмах и её обезглавливает мой меч.

После этого, не теряя времени иду добивать тех, кто обгорел. Это не жестокость, это желание избавить их от мучений и страданий, что приносят эти страшные раны. Многие ещё живы и стонут от боли. Здесь пахнет опалёнными волосами и мясом. Стены, что сделаны из дерева, обуглены и дымятся.

Я прошёлся по коридору, отбирая жизни девушек. На душе было просто пусто, словно все эмоции выжгло. Может будь на их месте бравые воины, мне было легче. Увы, такова логика — всегда легче убивать какого-нибудь мужчину, к тому же воина, чем молодую девушку. Могу поспорить, что многим не было и тридцати. И в чём их вина? В том, что они встали на пути мести? Или стали служить тому, кто любит пытать людей?

Закончив начатое, я двинулся дальше. Бросил безразличный взгляд, заметив, что поднял навык одноручного оружия с двадцати девяти до тридцати двух. Да и уровень взял новый. Хочешь стать сильнее, умей идти по трупам. Сам мир как бы подталкивает к этому.

Я подобрал арбалеты, перезарядил их и вернул на место. Вытащил кинжал и двинулся дальше по коридору.

Нужную дверь я нашёл сразу — большая, с резьбой, вся из себя кричащая, что за ней находится нужная комната. Взяв в руки арбалет, я пинком открыл её… и обнаружил за ней большой светлый зал. Столики, диванчики, тумбочки у стен; шкафы со всякими вещами, скорее для декорации, чем для практического использования, дорогие ковры на полу картины, большие, во всю стену; окна, камин…

И ещё десяток другой служанок. Плачущие, дрожащие и перепуганные, но не в силах уйти и понимающие, что теперь при любом раскладе их ждёт только смерть. Забавно, что обе стороны толкает приказ. Что меня, что их. Уверен, что вернись сейчас назад и Дара отправит меня обратно силой. Но тогда я упущу момент и прорваться будет сложнее. Вдруг и гвардейцы вернутся?

Что же за пиздец…

Я молча вытащил бомбу, поджёг и бросил в эту безмолвную толпу, незнающую, что делать; потом вторую и третью. Раздались взрывы, комнату заполнил едкий дым. Вслед за взрывами раздались визги, крики боли, потекла кровь… Многих посекло, кто-то падал уже мёртвой, получив шрапнель в жизненно важные органы, кто-то оседал, хватаясь за раненую конечность. Да, раненых было много…

Вслед за бомбами пошли стрелы из арбалета. Только после стрел толпа побежала на меня. Полетели две оставшиеся бомбы, которые ещё сильнее проредили толпу. Остальных я встретил в проходе ударами меча. Не хотел использовать коктейли Молотова. Удар, другой, кого-то обезглавил, кто-то слёг от удара в сердца.

Меня несколько раз ранили, но ничего критичного, если не считать того, что мизинец на правой руке теперь не могу разжать. Зато противник потерпел сокрушительно поражение. Множество стонущих от боли раненых девушек, что были ещё живы после взрыва. Оставлю я их в живых?

Это очень глупый вопрос. Настолько, что только больной человек задаст его. Оставлять за спиной тех, кто даже раненым поползёт выполнять приказ своего хозяина…

Я молча шёл и добивал оставшихся. Одни плакали, другие молча ждали своей участи, третьи были словно в прострации. Сюда бы Дару, пусть посмотрит, на что меня она отправила. Но… уверен, что она бы всё равно сказала мне сделать это. Убивать чужими руками — не своими.

Когда я закончил с последней, комната представляла из себя жуткое зрелище. Повсюду кровь (на полу вообще целые лужи), обугленная от взрывов мебель, трупы.

Сколько я уже положил собственноручно народу? Могу сказать, что пять десятков здесь наберётся. Уверен, что будет ещё больше, но… если смогу сейчас всё закончить, то это к лучшему. С ума то сойти не смогу, но вот душонку подпортить, это без проблем. Чувствую, буду напиваться.

Из этого большого зала, что скорее всего служил местом для приятных разговоров и обсасывания костей другим людям, были ещё одни двери. Такие же пафосные, из цельного дерева с картинкой волка. Могу поспорить, что там и есть тот церемониальный зал.

Перезарядив арбалеты и проверив снаряжение, я пинком открыл дверь…

И тут же выстрелил.

Стрела пролетела весь зал и должна была попасть в человека, что сидел на огромном резном троне с головой волка на вершине спинки, но его прикрыли. Тень метнулась между ним и стрелой, взмахнув мечом и отбив её. Однако выпущенная практически сразу вторая стрела пробила телохранителю горло.

Да-да, я держал в руках сразу два арбалета — правой рукой целился и стрелял из большого, положив его на левую руку, в которой держал мини арбалет. Выстрел одним, тут же вытянул вторую и тоже выстрелил. Не знаю, чего он не отбил вторую, но по крайней мере я лишил засранца телохранителя.

Как я и думал, это был человек в одежде дворецкого. Таких же я встретил на лестнице. Теперь в этом большом зале, который очень напоминал мне бальный в каком-нибудь дворце, были только мы вдвоём.

Неожиданно этот человек, что сидел на стуле, поднял руки и… захлопал. Это был мужчина в возрасте с бакенбардами, что доходили до подбородка, где поднимались вверх и соединялись над верхней губой. В дорогом пиджаке, который было не стрёмно носить даже в моём мире и густой кучерявой шевелюрой. Однако его чёрные волосы уже начинала постепенно захватывать седина, проступающая то тут, то там.

— Браво, молодой человек. Браво. Вы действительно сильный воин, раз умудрились убить всех моих девятерых телохранителей, что охраняли дом, пока нет моей личной гвардии.

Та-а-ак, стоп. Девять? Я видел двоих… и это значит, что где-то ещё разгуливают семеро человек. Вернее, разгуливали, так как на такие крики и взрывы они бы точно прибежали. Значит в доме ещё кто-то орудует.

Не нравится мне это. Интуиция пищит, что пиздец близко и точит зубки.

— А ещё этот выстрел из арбалета… потрясающе, — продолжил он. — Хотя вынужден признать, что на счёт служанок я расстроен. Мне потребовалось немало усилий и денег, чтоб собрать рабынь и не только для такой коллекции.

Я перезарядил арбалет, пока он говорил и выстрелил, но… тот просто отвёл голову в сторону, пропустив стрелу мимо. Нехиленькая реакция и скорость.

— Уж не думал ты, что сможешь так просто меня убить? — рассмеялся он. — Хотя вынужден признать, что потрепал ты мне нервы знатно. А мы то думали, что демоны тварь опять закинули. Город, каменоломня, армия наёмников… Сколько же в тебе целеустремлённости. Но прежде чем помрёшь здесь, скажи, ради чего?

Сказать, не сказать? Скажу.

— У тебя в подвале есть девушка из расы лоль. Меня наняли тебе отомстить и спасти её, — сухо ответил я.

Сначала мужчина сидел с таким лицом, словно не верил в сказанное, но потом рассмеялся.

— О боги!!! Ахахахахахаха… И всё? Ради этого!? Боги мои… — он смеялся, словно я сказал какую-то смешную шутку, от которой он сейчас просто умрёт.

Это, кстати, было бы очень неплохо.

— Отомстить… — он смахнул слезу с глаза. — Чтоб отомстить, надо иметь силы, молодой человек…

Он посмотрел на меня, улыбаясь, однако его глаза были слишком холодными и расчётливыми.

— Хотя последнее у тебя точно имеется. Ну да ладно, раз ты так долго и упорно точил моё графство, заставляя думать, что проблема идёт совсем не оттуда, я сделаю тебе одолжение и позволю… сразиться со мной.

Ясень пень, что здесь что-то нечисто. Слишком нечисто, от чего мне становится неспокойно. Граф встал со своего трона и хлопнул в ладоши. Этот звонкий звук разлетелся по залу. Вот жопой чувствую, что ничего хорошего ждать не стоит, хотя опасности пока и не видно.

Не видно кроме графа. Почему? Да потому, что если он не сыкует со мной оставаться в одном зале, то явно что-то умеет.

Я вытащил меч, выставив его перед собой. Вроде как я что-то умею, но вряд ли это поможет против того, кто от стрел уворачивается. Плюс, он даже не спешит нападать.

И в тот момент, когда я уже начал думать, чего он стоит и не нападает, как ответ почувствовал вибрацию и грохот со стороны… Стены? Значит он просто ждёт.

Грохот тем временем повторился. А потом ещё раз. И шёл он по правую сторону от меня. Я уже как-то сам собой развернулся к стене, готовый…

ПРЫГАТЬ БЛЯТЬ!

Я нырнул в сторону дверей, так как в этот момент в комнату влетел какой-то железный пиздец. Нет, не пиздец, огромные доспехи высотой под три с половиной метра и шириной метра два, разбрасывая куски стены словно шрапнель.

Там, где я только что стоял, опустился его огромный кулак, который рисковал меня размазать по полу, оставив там кратер. Второй замах и я… отпрыгнул в комнату, где были служанки…

Но тут же пригнулся, проскользив на коленях, так как здесь меня тихо поджидал такие же доспехи. Проскользив и выронив меч, я вновь вскочил и тут же отпрыгнул в сторону, потому что меня попытались раздавить ногой.

Всё, о мече можно забыть. Хотя против этих версий танка на средневековый манер он всё равно не поможет. Да вообще можно забыть о многом, так как доспехи не возьмёшь так просто. И судя по звону, который раздаётся внутри них при ударах, они внутри полые. Магия блять! Даже Молотов не поможет. Зато поможет кое-что другое.

Я выскочил в коридор. Выскочил, словно ужаленный в пятую точку, и побежал к лестнице. За моей спиной двери вместе с кусками стены вылетели и в коридор ввалились эти два пидораса, что жаждали меня раздавить. Здесь им было не отойти в сторону, не протиснуться. А это значит…

Я активировал способность.

Подавитесь суки!

Спереди от меня послышался грохот разрушающихся стен и мебели. Чуть погодя, по коридору разнёсся кровожадный и уже знакомый рёв другого демона, тоже железного, и тоже полого внутри, но уже из другого мира, который жаждал славной битвы. В сопровождение этому ужасающему грохоту, всё здание задрожало.

И в тот момент, когда я нырнул на лестницу, в коридор, вышибая боковую стену, ворвался мой старенький добрый ЛиАЗ.

На огромной, по его меркам, скорости, он вылетел в коридор, разбрасывая деревянные куски стены, и понёсся дальше, едва не сбив меня. На такой скорости его отбрасывало от одной стороны к другой, по которым он шаркал боками, сшибая попутно мебель у стен и портреты. Но ЛиАЗ не спешил тормозить. Более того, он поддал газку, заливаясь рёвом двигателя, после чего на полном ходу врезался в доспехи, сминая и таща их перед собой. Замкнутое пространство огласил его полный ненависти гудок.

И так, таща перед собой эти консервы, он доехал до конца коридора, который заканчивался окном, после чего…

Вылетел через него вместе с ними на улицу.

Теперь о доспехах можно временно забыть.

Я вернулся в разрушенный коридор, теперь больше напоминающий картинку из фотографий про войну. Я уже молчу про то, что автобус перемолол под собой тела несчастных, разбросав их по всему коридору. Мне приходилось сдержаться, чтоб не проблеваться от такой картины. Уж насколько я привычен к подобному, но порванные тела и разбросанные внутренние органы кого угодно выбьют из колеи.

Кого угодно кроме графа. Тот спокойно вышел, оглянулся и вздохнул.

— Видимо мне ничего не остаётся, как лично заняться тобой, так?

Да давай уже! Я заебался с этим всем возиться!

И кажется это был единственный прокол, который я пропустил и упустил. Сразу же стало понятно, почему у этого гондураса на дверях был вырезан волк, а на спинке трона волчья голова. Да и если вспомнить слова Лиа о том, что здесь преобладали оборотни, было совершенно логично понять, чей это район и кого сделают графом.

Самого сильного.

Оборотня. Ну естественно! Боссом этого сраного квеста длинной в неебучий ад была сраная блохастая шавка!

Эта чепушила стал превращаться в оборотня вальяжно, если так можно выразиться. Медленно рос, медленно отслаивались куски кожи, показывая под собой шерсть, вытягивалась мода, рвалась одежда. Но что было отличительным, так это его усмешка. Даже, когда голова уже стала волчьей.

Жаль, что у меня выхода не осталось. Дара, молю, не забудь обо мне.

И теперь стал превращаться уже я. Не чета ему — быстро, рывками, буквально ломая и разрывая кожу, спеша успеть до того, как он бросится на меня.

Могу сказать, что мой метаморфоз подействовал на него внушительно. Даже на волчьей морде было видно его удивление и неверие. Хотел сразиться, ну давай сразимся, уёбище ты блохастое.

И теперь уже знакомая картина — тварь на тварь. Мы решаем вопросы и отстаиваем свои интересы кровью и болью противника. Раньше я не понимал, почему люди решают всё кровью и убийствами, но вот я уже один из них и готов убивать. Как же быстро мы меняем своё мнение.

Мой противник разительно отличался от других оборотней. Теперь он сам был под два с лишним метра. Чёрный, слегка отливающий синевой, густой и красивый мех. Практически идеальная морда настоящего волка, длинные чёрные когти и очень мощное тело. Не чета моему, страшному, натянутому и острому.

Я дёрнулся первым, рывком сокращая дистанцию и… получил по ебальнику когтистой лапой, чувствуя, как ломается челюсть, вылетают зубы и трескается лицевая кость. Вылетел в комнату и тут же подскочил, принимая на себя тушу волка, которая попыталась вгрызться мне в глотку. Его скорость была такой высокой, что мы просто вылетели на улицу.

Секунда невесомости…

И мы упали на землю. Земля взметнулась кусками дёрна, пока мы катились по ней. И в этом клубке, я умудрился упереться в него ногами и что было сил оттолкнуться, отправляя ублюдка в полёт подальше от меня.

Вскочил на привычные четыре лапы. Челюсть с хрустом вставала на место. Быстро огляделся и…

Ох же блять!

Увернулся, так как на то место где я был, приземлились доспехи, оставив на том месте кратер.

Я тут ж отталкиваюсь от земли, разбрасывая землю, и плечом, словно тараня дверь, врезаюсь в его ногу, вышибая её к чёртовой матери, после чего пролетев несколько метров хватаю, делаю разворот и…

Уёбываю словно дубинкой блохастого супостата, отбрасывая его в сторону. Нога доспехов разлетелась на пластины. Плохо, всё очень плохо.

Я вновь прыгнул на злоебучие доспехи, раскрыл с трудом ему забрало и… Меня схватили за ногу. Сдёрнули, потом удар об землю… потом полёт и вновь удар… Доспехи махали мной, словно тряпичной куклой, ударяя об землю. Ещё один и я втыкаю три свободные лапы в землю, получая опору и резко дёргаюсь в сторону, выскальзывая из руки и ломая себе лапу, которую держали доспехи…

Но стоило мне выскользнуть, как тут же в меня врезается оборотень. Его челюсти сходятся на моей шее, но прежде чем он успевает их сомкнуть я бью своими острыми пальцами ему в глаз.

И мы оба отпрыгиваем.

У меня порвана глотка, чувствую, как захлёбываюсь кровью, просто блядски больно глотать и дышать, но дохнуть я пока не собираюсь. Регенерация с болью держит меня.

Оборотень лишился глаза, но и у него есть регенерация, хотя она может быть и не такой сильной, как у меня. Но самое главное, что он намного сильнее и быстрее других. Можно сказать, что он мне ровня, если не лучше. Значит всё-таки батя всех оборотней или, как говорят, альфа-самец. Ну ладно, мне и на бете нормик.

Однако сражаться так дальше я не могу. Два против одного… Я с оборотнем практически на равных и малейший перевес в силе приведёт неизбежно к проигрышу одного из нас. А так как мне доспехи сломали ногу, и она ещё не отрегенилась, то в данном случае просру я. Что говорить, когда их вообще тут двое.

Поэтому я бросился бежать к хуям от супостатов. И в отличии от сраных доспехов, которые остались с одной ногой, волк бежал резво. Ну а я как обычно, рывками, как-то неестественно, словно из фильмов ужасов тварь бежит. Правда моя скорость явно проигрывала ему, так что где-то на середине я резко обернулся и ударил его.

Почти попал… Почти… Оборотень очень ловко ушёл под ударом и когтистой лапой вломил мне под дых. Захрустели рёбра, боль залила мои органы и сознание. И не успел я прикрыться, как тут же второй удар в морду — куски кожи, зубы, кусочки костей разлетелись в стороны. И тут же удар снизу в челюсть. Та буквально вошла мне в череп, зубы переломались, а в голове на мгновение вспыхнуло белым светом…

Кажется, я сделал сальто назад от удара. Но даже не успел упасть на землю — меня пнули с вертушки, и я отлетел назад.

И каким-то чудом смог приземлиться на лапы. И тут же ещё удар, от которого я прикрылся рукой. Потому ещё один в бок… и кажется лопнула печень. А тут уже удар сверху по голове подоспел, да такой силы, что ноги подогнулись. Я падаю на землю, но там мою морду встречает хук снизу.

Кажется, вновь сальто в воздухе. И вновь удар, от которого я отлетаю и вновь падаю на землю.

В голове мелькнуло, что это очень похоже на старые драки в школе, где ты дрался с тем, кто сильнее тебя. Правда там тебя не пытались убить. Но зато там можно было её прекратить, просто выведя драку под взгляд учителя, который сразу нас разнимал.

Учителя здесь нет… но есть кое-кто более действенный.

Глава 85

Даже не пытаясь закрыться, я просто отпрыгиваю в сторону, получая несколько ударов. Попутно прислушиваюсь к рыку двигателя, который вроде как приближается к нам. Правда помимо него там ещё слышен скрежет металла, удары, тяжёлая музыка, ну да ладно. Главное, что ЛиАЗ ещё жив и может вершить добро во имя мира.

Моя нога наконец с хрустом восстанавливается, позволяя мне хотя бы отпрыгивать нормально, что я и делаю. Прыжок, другой, уворот и…

Вот выскакивает мой любимый ЛиАЗ, чуть не задавив меня.

Правда, судя по его виду, пришлось автобусу несладко. Очень несладко.

Весь помятый, с разбитыми стёклами, смятой крышей. Он словно свалился с горы, по которой катился кубарем. А перед собой он тащил останки доспехов, которые, цепляясь за бампер, пытались не попасть под брюхо автобуса, куда их утаскивало.

Но вот бампер отвалился, доспехи засосало под днище автобуса, тот подпрыгнул, раздался скрежет металла о металл.

ЛиАЗ остановился, когда из-под него вывалились доспехи, и дал заднего ходу. Вновь скрежет и уже из-под переда появился грязный и смятый кусок железа, который раньше был волшебными доспехами. И так несколько раз, пока в конце концов, автобус не успокоился… Да вот только по одной разбитой фаре и другой, мигающей кровавым светом, я могу сказать, что он прохватил неслабых пиздюлей.

Видимо именно поэтому один доспех ускакал ко мне, оставив другого. Как оказалось, зря. Тому в одиночку победить даже потрёпанный ЛиАЗ было не под силу.

И что мы будем делать? Верно, давать пизды врагам!

Я встал на четыре лапы и заревел. Громко, на всю округу, оповещая всех о своей жуткой и страшной натуре. Но по настоящему я сказал ЛиАЗу: «ДАВИ БЛОХАСТОГО УБЛЮДКА! ПОКАЖИ, ЧТО ЗНАЧИТ ИДТИ ПРОТИВ СОВЕТСКОГО БЕСПОЩАДНОГО АВТОПРОМА!»

И ЛиАЗ отозвался. Его закашливающийся движок взревел, выдавая из себя остатки мощи, единственная фара ярко блеснула красным, и он стартанул на оборотня, заставляя того увернуться и отвлечься от меня.

Я же бросился на одноногие доспехи, что подоспели к нам и попытались наброситься на автобус, защищая хозяина.

Разделяй и властвуй!

Оттолкнувшись, что было сил, я прыгнул на одноногого железного ублюдка и своей инерцией свалил его на землю. После этого подпрыгнул к его голове, упёрся ногами в его плечи и выдернул на себя шлем. Отпрыгнул и бросил его к автобусу, который в порыве игры в кошки-мышки, просто переехал его и смял как консервную банку.

А я тем временем извернувшись, пролез внутрь через довольно широкую дыру, учитывая размеры доспеха. Внутри было жарко, но и не сидеть мне здесь долго.

Я начал планомерно ломать броню изнутри, не боясь, что меня тут достанут. Несмотря на то, что броню нехило гнуло от ударов, которые обрушивали на самих себя доспехи, угрозы для моей тушки не было. Поэтому я безбоязненно гнул их, выдавливал конечности, после чего разобрал доспехи на части.

Потребовалось мне меньше минуты.

Так, остался только оборотень.

Я выскочил из доспехов и тут же бросился бежать. Нужно подкрепиться. Попутно я рыкнул, приказывая автобусу отступать. Несмотря на то, что он был из металла, оборотень умудрялся его коцнуть. Он не рисковал запрыгивать во внутрь, видя подозрительно плотный дым, но порвал тому покрышки, оторвал все дверцы, что мог, побил стёкла, вырвал зеркала заднего вида и всё, что можно вообще оторвать.

Хуй знает, что он там ещё оторвёт, но четыреста десятого терять не хочу.

Несколько прыжков к разбитому окну поместья, и я в церемониальном зале. Подхватываю труп и быстро-быстро стачиваю его. Не доел, отбросил, прыгнул в комнату, где тел больше, схватился за другой и так же сточил. И так штуки четыре, пытаясь не думать о том, что это были тела тех самых несчастных служанок. Мёртвым тела ни к чему.

Уже на пятом трупе меня настиг оборотень. Он ловко запрыгнул в зал через окно. Я бросил в ублюдка тело и тут же прыгнул сам на него. Тело то он отбил, но вот меня уже не успел. Я на полном ходу врезался в него и мы, прокатившись по полу, ударились об трон и разломали его.

Оборотень попытался достать меня зубами, но удар со всей силы когтистой лапой по морде, и он отшатнулся. Второй удар ногой, такой же когтистой, в грудь и его отбросило. Прыгнул и я сам нанося удар сверху по черепушке. Удар то прошёл, он аж на колени встал. Но и он мне просадил в живот, отбрасывая назад.

И вот мы опять друг на против друга. Оба уставшие и злые. Оба готовы порвать друг другу глотки. И мы порвём. К тому же, теперь мы на равных. Никаких доспехов, которые помогают, никаких хитрых помощников. Один на один. Теперь победит тот, кто сильнее и хитрее. Пожалуйста, пусть это буду я.

Мы бросаемся друг другу на встречу одновременно. Вцепляемся в друг друга зубами, рвём кожу когтями, бьём, ломаем кости, пытаемся добраться до горла. Однако то мы щёлкаем зубами мимо, то кусаем не то, что нужно.

Удар по мне, удар по нему, вновь удар по мне и вновь удар по нему. Летят ошмётки плоти с кровью, забрызгивая этот зал. Вот прописываю ему троечку в грудь ломая рёбра и пробивая лёгкие, но в ответ от задыхающегося оборотня получаю пинок в колено и падаю со согнутой на манер кузнечика лапой. Вновь бросаемся в надежде убить друг друга.

Удар ему в морду, удар мне в живот и тут же в голову. Бью в ответ в ногу выбивая опору, он падает на одно колено, и я ему с размаху просаживаю в висок. От такого он заваливается, и я бросаюсь сверху…

Но чуть-чутьне достаю до его шеи зубами — он хватает меня руками из последних сил, не давая мне его куснуть за шею; щёлкаю зубами совсем рядом. Вот он резко отводит одну руку и удар мне в висок. Ещё один… в глазах плывёт. Меня сбрасывают с себя и пытаются напрыгнуть сверху, но я успеваю перехватить ублюдка и отшвырнуть его в сторону.

Устал… дико устал, хотя время ещё есть. Не знаю, сколько, но есть. Можно лишь порадоваться что и оборотень не в лучшей форме. В самой нелучшей форме. Подранная морда, которая с трудом зарастает, отсутствие кусков кожи, тяжёлое дыхание. Он слегка покачивается, всё-таки удары в двести силы не проходят бесследно.

Нет, надо добить ублюдка или добьют меня.

Я прыгаю к оборотню, но, оказавшись перед ним, резко торможу и ныряю в левую сторону под лапу, которой он пытается ударить меня. Наношу удар по голове, отпрыгиваю, подхватываю остатки стула-трона и резко бью по сучаре, что прыгнула за мной. Летят щепки и его отбрасывает. Оборотень падает на грудь и только пытается встать, как я прыгаю ему на спину и вгрызаюсь в загривок зубами. Вцепляюсь и начинаю рвать.

Он взревел, начал метаться словно бык на родэо. Но я обхватил его руками и ногами, сдавливая. Я слабое звено здесь. Мы равны по силе, от того сражаемся на равных. Но у меня нет времени в отличии от него. Видимо граф раньше и не дрался с теми, кто способен дать отпор, а может не ожидал такой прыти, кто знает. Но если сейчас не закончу, пока инициатива в моих руках, то не закончу вообще, потому что он оклемается и пробьёт мне пизды.

Поэтому я рву его кожу, тут же проглатываю и пытаюсь догрызться до позвоночника. Его мышцы действительно очень жёсткие, даже зубы вязнут. Такое и меч не возьмёт сразу, не говоря о когтях. Да, порежет, но не более, а там уже регенерация справится. Но меня это и не остановит.

Укус, ещё укус. Кусь-кусь-кусь…

Оборотень вполне оперативно сообразил, как решить проблему в лице меня. Он бросается спиной на стену и ударяется об неё, раздавливая меня. Я слышу, как хрустят кости, чувствую, как меня буквально расплющивает от такого удара. После этого оборотень делает несколько рывков в разные стороны, словно разъярённый бык, пытаясь меня сбросить, подпрыгивает и спиной приземляется на пол. Тот пошёл трещинами, а мне, кажется перебило позвоночник, так как я не чувствую ног; они безвольно обвисли. Да, я не могу ими управлять…

Оборотень, сука блохастая, воспользовался моей секундной слабостью, завёл руки за спину, вцепился в меня и содрал вместе с кусками мышц и кожи, после чего швырнул через весь зал. Я несколько раз крутанулся в воздухе, кувыркнулся по полу и оказался в комнате с трупами служанок. Обернулся — оборотень стоял, слегка покачиваясь.

Блин, его бы добить да только сука ноги не слушаются. Вообще. Пока там регенерация у меня закончится… Я быстро в поисках ну хоть чего-то оглядываюсь и тут же замечаю меч, что выронил. Пытаюсь схватить, и не с первой попытки у меня получается кое-как его взять когтистой лапой.

И в этот момент оборотень, переведя дыхание, бросается на меня. Молниеносный рывок, прыжок на меня… И уже когда он на подлёте ко мне, взяв меч поудобнее, я наотмашь бью блохастого. Бью так, что удар отдаётся даже в руку. Лёгкий звон, чувство, словно меч пошёл чуть легче, чем в начале.

Говнюк отлетает в сторону, а у меня в руке остаётся только… ручка от меча. Ох…

Мне не надо долго складывать два и два. Острый меч и двести силы.

Ноги до сих пор не двигаются, и я на одних руках бросаюсь к оборотню, словно инвалид безногий. У того, практически перерубив наполовину грудь и дойдя до грудины, торчало обломанное лезвие меча. Граф тяжело дышит и пытается встать, но из его рта хлещет кровь, из раны хлещет кровь, а сил ему явно не хватает. Такое не зарегенится быстро, если вообще сможет.

Он попытался сопротивляться мне. Вяло, очень вяло… Может для обычного человека он бы и смог представить угрозу, но не для меня. Не теперь.

Я отбиваю его лапу в сторону, другую придавливаю рукой, и зубами вцепляюсь в горло. Кусь-кусь-кусь мразь. Один укус, другой… и только с третьего я смог нормально пустить ему кровь, после чего просто отпрыгнул на руках в сторону, наблюдая за настоящим кровавым фонтаном, что бил у него из горла. Прям брандспойт, блин.

Я молча наблюдал, пока оборотень не перестал биться, после чего подполз и несколькими укусами для уверенности отхуярил ему голову и отбросил в сторону. Теперь сука точно не встанет. Как и я… Хотя…

Ноги вроде как отозвались болью, и я медленно встал, после чего покинул это залитую кровью и заваленную трупами комнату. Времени осталось немного, скоро будет перевоплощение и недееспособность, от этого мне не очень хочется валяться в сраной комнате. Вон, лучше в зале поваляюсь, здесь и крови заметно меньше, и найти единственное тело будет легче. Дара не дура в вопросе поиска людей, уж догадается поискать там, где граф должен обитать.

Иначе я сам её найду и выебу за тупость.

Перевоплощение прошло так же весело, как и раньше. Было больно, было грустно и я на время отключился. А когда очнулся, был таким же подвижным как и полено. Единственное, что я мог, так это ползти как гусеница или перекатываться, если вдруг появится такая необходимость. Но далеко я так не уйду. К тому же голым. За это время я дождался, пока откатиться время и отозвал четыреста десятого, чтоб он ненароком не сдох там. А то второго такого не будет, а он может пригодиться.

Другими словами, сейчас я был уязвим как никогда.

Как всегда. Нихуя не изменилось. Будь тот артефакт, смог бы перевоплотиться. Но без него хуй там плавал, остаётся надеяться на Дару.

Которой нет!

Уже прошло минут десять, где-то пахнет дымом, ещё пока совсем чуть-чуть, но как бы намекает на неприятности, а Дары нет! Корявая сучка, где её носит!? Вот меньше всего желаю сгореть в ярком пламени, после всех моих страданий и превозмоганий.

Я вздохнул и посмотрел в потолок. Сейчас ничего не оставалась как просто ждать помощи. Уползти всё равно далеко не смогу.

Хлоп.

Одинокий хлопок разлетелся по пустому поместью.

Э?

Хлоп. Хлоп.

Чо за…

Сейчас я отчётливо слышал, как кто-то хлопал в ладоши, словно аплодировал мне. Звук шёл откуда-то из коридора.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Хлопки были всё ближе, и моя интуиция заверещала об опасности. Потому, что, по её мнению, главный пиздец как раз-таки приближается. Приближается с неотвратимостью повышения цен на бензин в моей стране.

Хлоп. Хлоп. Хлоп. Хлоп.

И тут, вслед за аплодисментами, раздался голос, который я бы предпочёл вообще забыть. Забыть к хуям и стереть из этого мира вместе с его обладательницей.

— И вот, прорвана последняя линия обороны, пал последний враг и наш антигерой одержал кровавую победу над неприятелем, закрепив звание настоящего беспощадного чудовища.

Я с трудом повернул голову на голос, уже зная, кого увижу, и всё равно едва сдержался, чтоб не завизжать от ужаса. Появилось стойкое желание закатиться под какой-нибудь стол или диван и затаиться там.

Медленно, словно плывя по полу, в чёрном платье, чем-то похожим на платье служанки, но без белых передников и чепчика, ко мне приближалась Клирия. На её устах играла мягкая зловещая улыбка победительницы, человека, который обошёл всех и вся. Глаза, которые несли в себе только тьму и зло, сейчас словно просвечивали меня, заглядывая прямо в душу. Мне казалось, что в этой светлой комнате стало заметно темнее.

Потому, что она сама по себе была той ещё тьмой.

— Давно не виделись, мой бывший господин, — слегка поклонилась она. Но её глаза смеялись. Смеялись от приятного чувства победы. Мне казалось, что я буквально слышу её радостные раскаты злобного хохота, от которого любой нормальный человек содрогнулся бы.

Тварь.

Она села на японский манер, поджав под себя ноги, прямо около меня.

— У нас был уговор, сучка, — прохрипел я. — Ты говорила, что не подойдёшь ко мне. Та какого хуя ты здесь!?

— Но я его сдержала от и до, мой бывший господин. Я не посмела осквернить слово, данное вам. И… я здесь не по своей воле, и не ради вас.

— Не… ради меня?

Мне не нравится это. Потому, что я чувствую, как капкан, поставленный именно на меня, теперь захлопнулся.

— Нет. Я служу… — она слегка повернула голову в сторону комнаты, наполненной трупами. — Служила моему господину, которого вы убили. Поэтому я здесь не по своей воле.

Вот же… блядь.

— Сейчас сюда придёт Дара и выбьет из тебя…

— Не придёт, — мягко улыбнулась она.

Неожиданно мне от её слов стало очень холодно.

— О чём ты говоришь?

— Но вы уже и сами поняли, не так ли? — показала она мне ослепительно белые и острые зубки. — Вы не глупы, не принижайте свои способности.

Понимание всей ситуации пришло ещё в тот момент, когда она появилась. Пусть я и пытаюсь до последнего верить, что это не так, но… Да… я понял. До меня всё дошло. Дошло настолько хорошо, что хотелось кричать и плакать, хотелось истерить и прибить эту суку. Опасную и хитрую суку, которая ловко всех обвела вокруг пальца ради своей цели.

Нас всех наебали.

— Ведь… вы уже догадались, верно? — склонила Клирия голову чуть в бок. — Например, на счёт наёмников? Как удачно, что они оказались такими неумелыми. Кто их взял? Кто нанял их себе на службу, при этом одев так хорошо? Кого они хотели обмануть этим видом? Ведь об это вы подумали?

Её глаза искрились. Искрились от радости и счастья из-за того, насколько всё прошло гладко. И ведь она словно прочитала мои мысли. Потому, что я именно так и подумал.

— Или почему стража на каменоломне такая нерасторопная? Может… они отравились и очень плохо себя чувствовали? И кто же отвечал за поставку продовольствия? Или где сейчас личная гвардия графа, вы не задавались этим вопросом? Может… их отправили на устранение ложной угрозы? И кто мог так глупо поступить, оставив это место без присмотра?

— Бред, — выдавил я из себя. — Ты не могла знать про это!

— Я так рада, что вы не теряете веру в людей, — она ласково и нежно провела кончиками пальцев по моей щеке. — До последнего верите им. Верите, даже уже зная, что вас предали. Я вижу это. И оттого мне очень, очень жаль, что свою веру вы отдаёте не той, кто готова служить вам. Это разбивает мне сердце. Не ваши ли слова, что все предают, мой бывший господин?

— Дара не стала бы…

— Если только она не получит взамен что-то столь же ценное, как и доверие. То, от чего она бы не смогла отказаться.

То, что Дара тогда плакала; странно вела себя на улице, словно хотела что-то сказать… хотела признаться; просила прощения и знала строение поместья… То, что она так хотела отправить меня мочить графа…

Это была сделка. Сделка, обмен сестры на меня. Чувства не всегда идут рука об руку с мыслями. Я не её семья и не её кровь, и какую бы она не чувствовала боль… родная кровь всегда дороже.

— Когда? — хрипло спросил я, уже зная, что Клирия поймёт меня.

— Когда вы разделились перед деревней. Я предложила ей сестру взамен на то, что она отправит вас в нужное место и не будет больше вмешиваться.

И план про героя она узнала оттуда же. Узнала и погнала его личную гвардию на смерть.

— Как ты смогла это провернуть, сучка?

Клирия прямо светилась тьмой. Явно желала поделиться со мной своими достижениями.

— Люди такие слабые существа. Особенно, когда что-то происходит и им не на кого положиться. Бедная служанка возвращается к графу в не самое простое для него время, когда тому так необходима помощь в свете последних обстоятельств, и, покорно склонив голову, просит принять её обратно на службу на тех же условиях, на которых она и работала. Без договоров и печатей. Бедная, бедная служанка, которой мир не рад и иного выхода, как вернуться к нему, она не видит. На её рабовладельцев напала тварь, она сама её видела. А ещё слуга видела, куда люди графа спрятали деньги для сохранности, что пропали у него, и она посчитала своим долгом об этом сообщить.

— Да кто бы тебя принял обратно!? — ужаснулся я.

— Но приняли, — оскалилась она в ответ. — Граф давно знает меня и у него нет поводов удивляться этим условиям. Сколько же лет я проработала на него, делая всю работу идеально. И как же граф счастлив, что его верная слуга вернулась. Вернулась, когда всё рушится. Когда город горит, а рынок рабов уничтожен. И почему он верит ей? Может потому, что она никогда его не обманывала? Никогда не лгала и всё делала в лучшем виде? Может потому, что ему не на кого больше положиться? Слишком глупый и привыкший полагаться на неё? Думающий, что его не посмеет никто обмануть, особенно эта серая мышка? А в довершение ко всему, сама пришла и сказала, где деньги, хотя могла сбежать с ними.

Она рассмеялась. Очень красиво, словно звонкий колокольчик зазвонил. Я бы слушал этот смех бесконечно, если бы он не был пропитан тьмой и не внушал ужас.

— Люди так доверчивы и слабы, если зажать их в угол. Жалкие и ничтожные существа. Они ищут того, на кого смогут положиться и в этом их беда. Отчаяние, страх, глупые поступки… вы не этого ли добивались от графа? Страх за своё место затуманил ему взгляд. По глупости он избавился от той, которая так сильно помогала ему и вот она вновь вернулась. Счастье то какое. Ведь в такой сложный момент она поймёт, что надо делать. Она так глупа и верна своему идеалу. Столько лет служила и не дала даже повода усомниться в себе. Сейчас она будет очень полезна. Верная моя слуга, останови это, делай, что посчитаешь нужным, но убей тварь. И слуга делала.

— Ты обманула его.

— У меня есть только один господин, которому я служу, — погладила она меня по голове, и я не нашёл в себе смелости отвести её. — Когда он есть, остальные… лишь пыль. Это не обман, лишь ступенька к цели.

Я бы в жизнь не поверил в эту притянутую за уши историю, если бы сейчас Клирия не сидела передо мной. И ведь хуже всего то, что именно такие тупости зачастую и происходят. Самые невероятные глупости зачастую становятся реальностью, и ты думаешь: Блять, да как ты так вообще умудрился!?

Насколько можно быть таким тупым как граф? Настолько же, насколько умным как эта сука, которая пошла просто в лоб. Эта дрянь… С самого начала… И тогда на рынке рабов ночью мне не показалось, что я видел кого-то. Видел ту, которая узнала мой секрет. Выяснила, что я могу превращаться. Просто лишила меня всего, разрядила все способности. Стравила с графом и вот неожиданность, она рядом. И как бы договор не нарушила. Те убийства телохранителей были её рук дело, но она и на это причину найдёт. Вернее, уже нашла, раз они мертвы были.

— Я не твой господин. Лиа и Мэри…

— После того как получили деньги, с которыми они смогут начать новую безбедную жизнь? Думаете, они вернуться? Не смешите. Вы никому не нужны, мой бывший господин. Вас все предали, вас все ненавидят. Все кроме меня, — она положила свою ладонь мне на грудь. — Я верна вам, была и буду. И я никогда вас не брошу. Никогда не отвернусь, какую бы глупость вы не сделали. И даже если боги против вас ополчаться, я всегда буду рядом. Я шла по этому пути ради вас. Всё это ради вас. Я полностью ваша и любой ваш приказ будет для меня законом если…

Она коварно улыбнулась.

А вот и капкан.

— Если?

— Если мы заключим новый договор.

— Новый договор? — нахмурился я.

— Да, — кивнула она. — Новый договор взамен старого. Клятва кровью со мной, мой бывший и будущий господин. Вы не можете убить меня, не можете выгнать меня, не можете смотреть мои личные данные, не ставите рабскую печать и выполните всего одно желание, которое будет очень простым. Взамен я буду всегда верна вам, буду беспрекословно слушаться вас, если это не нарушит условий договора. Я буду вашим щитом и мечом в любую секунду и никогда не покину вас.

— Ты хитрожопая сука… — выругался я.

— Из ваших уст это звучит как похвала. Я очень терпеливая девушка и готова очень долго ждать вашего решения, но в поместье разгорается пожар и вам лучше поспешить.

— Я же умру тогда.

— И я буду очень расстроена. Но у нас был уговор — я не могу к вам приближаться, так что вы сами по себе. Ваше желание и слово данное мной вам — закон для меня. Здесь я лишь из-за того, что мой бывший хозяин умер и мне некуда идти. И если вы умрёте, то умру и я. Это будет очень печально, но я ничего не могу поделать.

Она склонилась надо мной. Склонилась над моим лицом, испуская ужасающую ауру. Даже моё сопротивление воздействию на разум не помогает, что значит, что она сама по себе такая. Вокруг стало темно…

— Мой бывший господин, разве вы не хотели выжить любой ценой? Выжить, несмотря ни на что? Оглянитесь, всё это было сделано вами ради того, чтоб выжить и теперь вы хотите сдаться в самом конце? Вы столько прошли и теперь просто умрёте? Вы действительно хотите умереть вот так?

Клирия наклонилась так низко, что практически касалась меня носом. От этого мне хотелось кричать. Меня как будто тарантул огромный паутиной обматывает.

Хочу ли я умереть?

Это очень глупый вопрос, ведь что бы не произошло, я буду бороться за жизнь. Бороться за неё любыми способами, даже если это значит смерть кого-либо другого. Потому, что теперь у меня нет вторых шансов в отличии от остальных. Я хочу жить. И ей это прекрасно известно.

Её лицо было так близко к моему, что казалось, Клирия заслонила собой весь мир. Тьма от неё заполнила всё вокруг и мне теперь казалось, что я вижу не человека перед собой. Вижу просто чистое зло. Сгусток всего самого страшного, что можно только собрать. И её белоснежная улыбка, на фоне всей этой тьмы лишь добавляет ужаса, не говоря о глазах, которые в темноте начинают светиться тёмно-красным.

И хуже всего то, что я знаю заранее её просьбу. Не знаю зачем, хотя догадки есть, но я знаю, что она попросит. У тьмы есть только одно желание — чтоб не было света. У зла есть только одно предназначение — чтоб быть противовесом добру. У Клирии будет только одно желание…

Девушка-тьма улыбнулась.

— Время отдавать долги. Так каков ваш ответ, мой господин?

Эпилог

Огромный зал, где преобладающим цветом был белый. Многие знали это место, как небесный зал из-за того, что здесь было белым бело, словно ты находишься в небе среди облаков.

Абсолютно белые плиты из камня, отполированные до зеркального блеска, которыми выстелены полы этого места. Белоснежные стены, покрытые тканью с причудливыми узорами, что были цвета слоновой кости. Они создавали удивительные узоры, глядя на которые начинала слегка кружиться голова и стены начинали казаться объёмными. Окна были занавешены естественно столь же белоснежным тюлем. Вся мебель была сделана из очень редкого белого дерева, что произрастало в далёких землях и которое очень дорого стоило. Однако здесь его было в избытке.

Глядя на это место, первая ассоциация, которая приходила в голову человеку — бальный зал. Да-да, именно на него и было похоже помещение, однако для балов и важных встреч существовало совершенно другое место.

Этот зал был личными покоями главы сильнейшей группы во фракции Ночи и соответственно, главой всей фракции Ночи. И в этот гостиный зал пускали только избранных, что могли удостоиться встречи с ним.

Правда никто не горел желанием встречаться с главой, так как если он вдруг решил тебя вызвать аж к себе, то вопрос очень серьёзный. А если вопрос серьёзный, то жди беды. А беда в мире, где решает сила и все друг другу враги, чаще всего стояла рядом со смертью.

Что было известно о главе фракции Ночи?

Немного. Глава поднял восстание, повёл за собой армии, у него был действительно сильный и мудрый наставник, научивший его многому, и верный помощник, который не раз закрывал его грудью. Казалось бы, как два таких простых фактора сделали такого человека настоящим монстром, внушающим страх союзникам и заставляющий уважать себя противников.

Но самое страшное в главе фракции Ночи была именно его внешность.

И кому, как не служанке, что всегда была рядом с главой, знать это. Ведь она была одной из тех немногочисленных доверенных лиц из прислуги, кому позволялось заходить в покои главы.

Более того, она не раз помогала главе мыться, одеваться, приносила еду и так далее. Можно сказать, что она была руками главы, когда это было необходимо. И она была одной из немногих, кому это всё доверяли.

Несмотря на то, что на служанке стояла рабская печать, она никогда не жалела о том, что стала такой. Жизнь здесь была намного лучше, чем где-нибудь у больного хозяина, который в лучшем случае мог просто изнасиловать.

К тому же служанка чувствовала, что участвует в нечто большем, чем простом принеси-подай. Она прислуживает главе центральной группы и всей фракции Ночи, что значило о доверии непосредственно к ней. Служанка всегда гордилась этим и старалась лишний раз доказать, что не зря ей доверили эту роль. От сюда рождалась и её преданность.

Именно поэтому сейчас она быстрым шагом направлялась в личные покои главы, чтоб передать секретное письмо. Ведь именно ей доверили принести его. Доверили, когда многие, выполняющее более важные задачи даже близко бы к письму не смогли приблизиться.

И вот она подошла к огромным белым дверям и на секунду замерла, вслушиваясь в голоса. Нельзя прерывать своим бесцеремонным стуком главу, если только сообщение не очень срочное. Дождавшись нужного момента, она постучала.

— Да-да? — послышался из-за двери голос молодой девушки.

Служанка скользнула во внутрь и тут же поклонилась.

— Моя Хозяйка, письмо с информацией о ситуации в западном графстве на границе.

В центре этой белой комнаты перед шахматным столом сидела очень милая и хрупкая девушка.

Глава не была лишена грации и обаяния. Она много улыбалась, удачно шутила и имела отменные манеры настоящей леди из знати. Многие считали, что она из какого-нибудь древнего рода, что пал в давным-давно. Такого же мнения была и служанка.

Из-за доброй улыбки, что часто присутствовала на губах девушки, многие недооценивали своего противника и потом она с той же доброй улыбкой смотрела, как их казнят на площади замка, в котором проходили собрания. Если тех не устраняли где-нибудь в другом месте.

Однако таких глупцов было немного.

Многие её знали и боялись. Она была той, кто поднял восстание, той, кто повёл за собой других. Она была той, кто знал легенду их фракции. Того, кто дал шанс угнетаемым жить своей жизнью. Многие говорили, что она не только знала его, но и состояла с ним в довольно близких отношениях, что добавляло ей политического веса. Маленькая и хрупкая девушка, несущая совсем немаленькую и точно не слабую угрозу.

Сейчас она, одетая в белый лёгкий сарафан, пыталась обыграть своего оппонента.

— О! Спасибо, неси сюда, — обрадовалась девушка, хлопнув в ладоши.

Служанка быстро скользнула к своей хозяйке, подобно верной собачке, которая чувствует радость от того, что смогла услужить, и обеими руками протянула конверт. И как только его забрали, низко поклонилась и поспешила скрыться. Негоже было своим присутствием мешать главе.

— И чая, — напоследок сказала оппонентка главы фракции Ночи.

— Слушаюсь, моя госпожа, — поклонилась низко служанка и скрылась за дверью.

И когда та ушла, оппонентка девушки сделала ход ферзём.

— Шах и мат, — объявила она с победной и гордой улыбкой.

— Нет-нет-нет! Этого просто не может быть! — воскликнула девушка, пытаясь понять, как так произошло, что её обыграли.

— Увы, это не твоя стихия, — пожала соперница плечами.

Эта женщина тоже была знаменита в фракции Ночи. Правая рука главы, сильнейшая из воинов и гениальный стратег (тут можно спорить, так как гениальность, штука довольно растяжимая). И если глава вызывала умиление, то эта вызывала трепет. Сильная, непокорённая, верная идеалам. Многие её ненавидели, многие её уважали, и немногие смогли выжить, бросив ей вызов.

Она всегда возвышалась за хрупкими плечами девушки, отбивая желание у глупцов сделать что-нибудь не так. Ведь от её руки слетел не один десяток голов на площади.

Девушка надула мило щёчки, с лёгкой обидой глядя на соперницу. Это было чудовищно мило и не похоже на того, кто возглавляет фракцию Ночи, или как другие говорили, фракцию Зла. Но внешность бывает до чудовищности обманчива.

— Можешь не делать так, меня ты этим не проймёшь, — отмахнулась та. — Не маленькая же.

— Почему опять? Я всё правильно сделала.

— Не опять, а снова. Не дано тебе такое. Лучше занимайся своими политическими и подковёрными играми.

— Злая ты, — вздохнула она, убирая фигурки, которые стоили дороже, чем полное добротное обмундирование воина со всем необходимым для долгого перехода. После этого она открыла письмо, пробежалась по нему глазами и вздохнула.

— Кажется, нет больше графа.

— Дай-ка, — её оппонентка вырвала листок и тоже быстро пробежалась по нему глазами. — Хм… а ведь говорил, что тварь от демонов шастает там.

— Может оно и так. Может шастала и добралась до него, но это вряд ли. То ли кто-то воспользовался чудовищем и быстро устранил его, то ли и чудовища не было никакого.

— Думаешь…

— Это всё изначально было подстроено, — кивнула девушка. — Возможно дочка захотела взять власть. Она мне не очень нравится, да и видимых заинтересованных личностей, что могли приложить к этому руку не видно кроме неё самой.

— В любом случае он был никчёмным и тупым, что типично для дворняги, — пожала её оппонентка плечами и положила листик на стол. — Хорошо, что сдох.

— Плохо… — покачала девушка головой. — Очень плохо, так как теперь баланс может нарушиться. Хорошо, если это стычка внутри западной группы и место займёт кто-нибудь из них. А если восточная влезет туда? Баланс нарушиться и это может плохо сказаться на нас. Пока ни одна из групп не набирает силу, мы можем контролировать ситуацию и держать равновесие.

— Думаешь, кто-то рискнёт пойти против нас, против центральной группы?

— Ну кто-то уже рискнул его убить. Жаль, очень жаль… — девушка достала откуда-то из кармана, которого даже не было видно, маленький прямоугольник, от которого отходило две верёвочки.

Любой житель из мира антигероя сразу бы узнал телефон и наушники в этих предметах. Это было её сокровище, которое осталось от дорогого ей человека. Для многих это было атрибутом власти, даром, что остался от последнего антигероя той, кто первой его поддержала.

— Констанция, проследи, чтоб всё было гладко, пожалуйста. Если займёт место его дочь, то всё в порядке. Но если нет… надо, чтоб там обосновался кто-нибудь из западной группы. Баланс очень важен.

— Ты слишком волнуешься из-за мелочей, Эви, — отмахнулась та. — Всё будет в порядке. Обычный передел власти в их группе. Такое не раз уже случалось.

— Не раз… — вздохнула она.

Констанция, видя её лёгкое напряжение, задумалась.

— Ладно-ладно, я скажу нашему человеку, чтоб он внимательно следил за ситуацией. Но раз ты так волнуешься, то может взглянешь своими глазами на нового графа? Проявишь свои проницательные способности?

— Думаешь? — Эви приподняла голову, глядя в потолок и мило коснувшись пальцем подбородка. — Но… не будет ли это неожиданно? Всеобщий обязательный бал… мы его проводим раз в году.

— А почему нас должно это волновать? — гордо улыбнулась Констанция. — Увидишь сама нового графа или графиню и успокоишься. Думаю, что такая громкая смена власти в графстве заслуживает должного внимания. Пусть все знают, что мы всё держим под контролем. К тому же, не им нам диктовать, когда эти балы устраивать.

Эви промотала в голове несколько раз эту идею, обдумывая возможные проблемы и последствия, что тот принесёт, но таковых не обнаружила. Всё-таки они были сильнейшими и это знатно упрощало дело. Поэтому утвердительным кивком ответив Констанции, Эви включила музыку, позволяя себе улететь в страну грёз. Эти инородные миру звуки, что полились из наушников, для неё уже стали родными и дарили какое-то успокоение.

И всё же Эви сейчас слегка терзали лёгкие опасения. Или, если быть точнее, интуиция, которая очень долго молчала.

Мелочи… Именно из-за такой мелочи она стала нежитью и мир вокруг неё так изменился. Из-за мелочи началась буря, что положила начало новому мировому порядку.

И именно мелочь может стать стартом для новых непредсказуемых событий.

Кири Кирико Мир, где мне пока не рады

Часть двадцать четвёртая. Первые шаги по сцене

Глава 86

Тяжёлый дух подземелья. Не пещеры или подвала, а именно классического подземелья, катакомб, что привыкли мы представлять, когда слышим ключевое слово — фэнтези.

Стоит это услышать, как в голове выстраивается мрачный образ длинных коридоров, чьи стены, пол и потолок выложены чёрным, слегка выпуклым камнем. Его влажная поверхность отражает свет тех редких факелов, что установлены здесь. В некоторых коридорах встречаются деревянные подпорки, подобные тем, что можно встретить в шахтах.

И в подобных катакомбах сейчас нахожусь я. Такие архитектурные решения никак не добавляли спокойствия. Особенно когда я слышал, как то тут, то там скребётся камень о камень.

Вот не дай бог эта вся хуйня обвалится мне на голову.

Часть коридоров были закрыты деревянными массивными дверями. С большой, просто чудовищной замочной скважиной, куда мог поместиться мой палец, сколоченные из толстых досох и скреплённые полосками добротного металла. Эти чудовища висели на не менее чудовищных петлях, как бы нескромно намекая, что ты их хуй откроешь и они здесь явно не для красоты.

За некоторыми из них встречались обычные комнаты. А некоторые открывали проход в другие коридоры, уходящие чёрт знает куда. Оставалось молиться, чтоб не в преисподнюю или в гости к тупым друзьям каннибалам.

Ещё одной отличительной чертой здесь можно было назвать сам воздух. Нет, наверное, это была основная отличительная черта этого места. Что-то типа души этого места. Тяжёлый, вязкий, сырой, пропитанный этой затхлостью и плесенью. Тут даже одежда становилась влажной, впитывая эту влагу из воздуха в себя. Да чего уж там, руку вытяни, и она становится по мерзкому слизкой и потной.

Отсутствие нормальной вентиляции на лицо.

Короче, мечта любого монстра в любой игре. Зайдёшь сюда и сразу понимаешь, что здесь есть сокровища.

Стоит учитывать, что я нахожусь где-то на самом дне этих катакомб. Ну просто на самом дне, где скапливается весь тяжёлый не сменяющийся и непроветриваемый воздух. Хотя мне то не привыкать, я всегда на самом дне и пока выбираться оттуда в ближайшие дни не собираюсь. Если так дальше пойдёт, я превращусь в донное животное.

Ну не жопа ли?

Нет, это не жопа.

Жопа — это та, которая сейчас тихо сидит рядом со мной. Вот она занимает ну просто почётнейшее место в списке всех жоп, которые случались со мной, занимая место сразу за дроздами и моей окончательной смертью в этом мире в случае неудачи.

Иногда я не перестаю поражаться своей способности находить на сраку неприятности, которые медленно режут её на ремни.

Правда обычно, когда ты знаешь, что это за неприятность, тут всё очень понятно — беги или дерись в зависимости от ситуации. А вот жопа, что схватила меня за яйца, ну блять слишком неоднозначная. Я не отношу себя к великим стратегам, да и вообще считаю, что эти все гениальные многоходовочки, если разобраться, совсем и не гениальные, а вполне обычные и предсказуемые, когда знаешь, чего ждать. Но вот с ней…

Проблема в том, что ты как раз не знаешь, чего ждать. Чего ждать от человека, который добровольно надевает на себя поводок, но при этом запрещает тебе её убивать или выгонять? Зачем? Влиять и нашёптывать, чтоб чужими руками сделать дело? Да, это возможно, но такая же хрен что-то незаметно нашепчет! Да с ней в одной комнате страшно находиться! Как такая повлиять незаметно сможет!? К тому же, можно просто заставить сделать это уговором, чего она не сделала.

Возвращаюсь немного назад, к тому моменту, когда Клирия спросила меня, каков будет мой ответ. Тогда я думал, что желание будет банальным до ужаса: захвати мир, уничтожь мир, победи королевство и так далее. Короче всё самое наитипичнейшее, что может попросить истинное зло.

Да вот только Клирия не относилась к тем типичным злым людям, которых я знаю. Она не просила власти или денег.

— Время отдавать долги. Так каков ваш ответ, мой господин? — спросила она тогда.

Она специально выделила два последних слова, чтоб показать, насколько широк мой выбор.

— Прежде чем получишь ответ, может скажешь своё желание? — предложил я.

Но хитрая сучка лишь покачала головой.

— Договор, мой будущий господин.

— Ты, скорее всего, уже знаешь ответ, не так ли? — спросил я, попутно запуская «Трусливую душонку».

Да-да, нельзя смотреть её стату, но когда за меня так плотно взялись, в этом я не вижу уже ничего плохого. Хуже не станет, а так я пойму хотя бы примерно, с кем имею дело. А она вряд ли что-либо предпримет.

Быстрая активация…

Имя: Клирия.

Фамилия: Стелкори.

И всё.

Вот просто блять всё! Имя и фамилия, но дальше дело не уходит, просто нет текста! Блять, да даже раса скрыта! Может она и не человек совсем! Это чо за хуйня!?

Кажется, моё негодование и неподдельное удивление было слишком сильно видно на лице, хотя я старался выглядеть беспристрастным. Клирия слегка склонила голову на бок, после чего очень нехорошо и недобро улыбнулась.

— Ай-яй-яй, мой будущий господин. Так нагло пытаться заглянуть в мою душу… — с этой нехорошей улыбкой одной рукой Клирия погрозила мне пальчиком и расстегнула несколько верхних пуговиц на платье.

Оттуда вывалился маленький кулончик на цепочке. Кулончик в форме женщины в плаще, которая словно клубком свернулась над своим ребёнком. Маленький, круглый, из потёртого чёрного металла на такой же металлической цепочке. Магическая хрень, блокирующая стату? Да ты чо, охуела!? Это же читерство!

— Мой будущий господин, неужели вы думали, что я не подготовлюсь к самому очевидному ходу? — улыбнулась она, пряча кулон обратно. — Прошу вас, не делайте мне больно, не думайте, что я так же глупа, как и те, кто встречался вам до этого. Теперь это другая лига, другие люди, другие правила. Пусть это будет для вас маленьким уроком на счёт того, как нельзя поступать.

Сучка… просто сучка… В жопу тебе раскалённую кочергу за такое. Да от куда ты вообще поняла, что я в твоей стате роюсь. Хотя надо признать, мой ход был довольно очевидным, когда знаешь, чего ожидать… Только знала ли она о моей способности? Или действовала так, на всякий случай? И вообще, что знает Клирия?

Хотя это тупой вопрос, так как из него следует куча других вопросов, один из которых — кто она на самом деле. Короче, задавать себе такие вопросы тоже самое, что озеро ложкой вычерпывать — толку ноль.

— Мой будущий господин, торопитесь, — погладила она меня по голове. — Поместье по большей части обшито легкогорючими материалами, а мне надо ещё успеть спасти вас.

— Будь ты проклята, сука, — прохрипел я.

— Слишком поздно. Я уже проклята. Меня проклинали так часто, что я даже не знаю, какое из проклятий действует. — Кажется эта мысль веселила её. — Так каков ваш ответ?

Я заскрипел зубами. Я бы мог подготовиться, мог бы придумать, как действовать… если бы это так неожиданно не свалилось на голову. А после всего весёлого пиздеца, что прогулялся по мне, после такого вот чуда, что свалилось на меня, мои мозги просто выдают многоточие. Что сделать, что спросить, что активировать? Конечно, сиди я сейчас дома, наверняка бы сказал: Так ты можешь поступить так! Сделай, чего тупишь!?

Но вот незадача, именно в этот момент мне никакого такого решения не приходит в голову. Может потому… что я не сижу целый и здоровый дома, а уставший и переломанный валяюсь здесь?

И в конечном итоге я просто ничего не придумал. Хотя мне простительно, я никогда не входил в категорию супер умных.

— Я согласен, — выдавил я из себя.

Клирия не была удивлена, не была обрадована. Она уже знала исход. Оказалась довольно подготовленной ко встрече со мной. Уверен, что трюков у неё ещё море на все мои возможные выходки, однако я не знаю, что предпринять.

Она достала маленький нож и порезала свою ладонь, после чего взяла мою и так же сделала разрез. Взяла её, соединяя нашу кровь, наши раны, после чего закрыла глаза.

— Мой будущий господин, принимаете ли вы условия договора? — тихо спросила она.

— Принимаю, — ответил я, скрипя сердцем и чувствуя себя шестнадцати летней девчонкой, которую выдают насильно за муж за столетнего старика. — Чтоб тебя кочергой с жопу ебали.

— Как вам будет угодно, мой господин.

— Раз я твой господин, ответь мне, что за желание ты хочешь, чтоб я исполнил?

Да, я ожидал уничтожение мира, ожидал власти и денег. Ожидал, что меня будут использовать как марионетку и так далее. Но Клирия была слишком… нет, не непредсказуемой. Слишком странной.

— Я хочу, чтоб вы получили то, чего желаете, мой господин, — ответила она мягко.

— Чего желаю? — вскинул я бровь.

Я еле удержался, чтоб не спросить: «Что за хуйню ты несёшь, ненормальная?»

— Боюсь, что вы сами не понимаете этого, поэтому я просто подтолкну вас к верному решению. Я хочу, чтоб вы взяли под контроль и правление эти земли. Вот моё желание.

Так-так-так… Открываем блокнотик в моей душонке. Есть ли в списке моих желаний такое? Так… Стать счастливым — есть, путешествовать с командой — есть, завести семью и жить в дали от мирской суеты — есть, иметь свой гарем — есть, поиграть в игру «Half-Life 3» — есть, наконец запомнить, как правильно говорить, тОрты или тортЫ — есть, перестать позориться и запомнить, сколько букв в русском алфавите — есть.

Странно, в списке желаний нет пункта «стать правителем земель». Почему же? Может потому…

ЧТО Я БЛЯТЬ НИКОГДА НЕ ЖЕЛАЛ ТАКОГО!? Я НЕНАВИЖУ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ!!! НЕНАВИЖУ ЗА ВСЕХ ОТВЕЧАТЬ!!! НАХУЙ МНЕ ЭТОТ ГЕМОР НУЖЕН!? КАКОГО ХУЯ Я ДОЛЖЕН МЕЧТАТЬ ТОГДА БЫТЬ ТАКИМ!?!?!?

Нет, сразу оговорюсь, что мне нравятся игры, где надо строить своё государство, распределять там налоги и бла-бла-бла. Да, мне нравится подобное, где надо управлять, но то игра, а это реальность! Тут нет рестарта! И там, в отличии от реальности, нет ответственности!

Вот так Клирия выбрала ловко за меня мою дальнейшую судьбу, решив, что для меня будет лучше. Ну не сука ли? Как восстановлюсь, побью её на правах господина, благо на это ограничений нет. Отпизжу её так, что кровью ссать будет.

К тому же, я уже думаю о том, как бы эту сучку грохнуть. Так, чтоб договор меня не убил. Но вот незадача — оставить тёмную дрянь на смерть, зная, что для неё это смерть — явно убить. Если я это понимаю, договор это тоже поймёт (сужу по рабской печати). Да и если я отправлю её хуй знает куда, то в первую очередь сдохну первым, ведь я недееспособен.

Потом отправить подальше? Это неплохая идея, держать её подальше от себя, но не знаю, будет ли договор рассчитывать это как выгнать её. Плюс, если учитывать её нелёгкую просьбу, то в моём будущем тяжёлом пригодиться любая помощь. А эта сука пиздец как может оказаться полезной. И боюсь, что она именно на это и делает ставку. Без неё я просто провалюсь, а там и нарушение договора.

Позвать на помощь Лиа и Мэри? Ну… сами они наверняка не полезут её мочить, а если я буду приказывать это сделать или даже там через кучу посредников, то это тоже будет считаться убийством. Да и не верю я, что такая, как Клирия не продумала столь очевидный ход. Особенно после пиздеца, что она тут устроила.

И вот я там, где я есть.

Не знаю, сколько прошло точно времени с момента как мы спустились в сраные катакомбы. Может суток двое или трое. Клирия уволокла меня сюда, словно паук в свои сети, сказав, что здесь безопасно и пожар нам тут будет не страшен. От такой аллегории мне становится реально страшно. Ведь мы тут вдвоём, практически в полной темноте, и она слишком похожа на паука, затащившего несчастную жертву в свой кокон.

Не могу сказать, что поверил ей на слово и что я вообще горел желанием отсиживаться здесь, но ей, наверное, виднее.

В этой комнате, кроме одинокой свечки, больше ничего из освещения нет. И Клирия, словно чудовище, сидит постоянно около меня, нехорошо улыбаясь и светя своими тёмно-красными глазами в темноте. Иногда мне кажется, что я вижу в её глазах пламя.

Пиздец, жуткая особа.

И я же пока в её сраной власти! Хули я сделаю, когда обездвижен?

Единственное, что говорит в пользу этой сучки, так это её подготовка. Место она уже заранее для меня выбрала. Это было видно как по кровати, которая представляла из себя хороший матрац, заправленный чистым бельём и лежащий на деревянных коробках, так и по мешкам с одеждой и едой, которые к тому моменту, как мы спустились, уже стояли здесь.

Здесь же находилась большая деревянная бадья, в которой я мог уместиться, и которую Клирия не ленилась наполнять, чтоб мыть меня. Я не буду описывать, насколько это унизительно, когда тебя вот так моют. Особенно жуткая девка примерно твоего возраста. Единственное, что могу сказать — она мыла меня тщательно и везде.

Удивительно, как я от стыда и смущения там же и не растворился.

Короче, Клирия действительно ухаживала за мной без всяких нареканий. Молча, послушно, аккуратно. Про то, как я ходил в туалет, тоже отдельная тема, я чуть не сдох от позора, а вот эта жуть-сучка воспринимала подобное вполне спокойно.

И сейчас с наглой милой мордой сидела передо мной и протягивала ложку с злоебучей кашей. Это была борьба. Борьба, которую я не собирался проигрывать.

— Скажите «А», мой господин. Сейчас к вам в ротик заедет тележка с едой, — Клирия сама раскрыла мило рот буквой «О», словно мама, показывающая неразумному дитя, что надо сделать. Как она меня вообще видит?

— Блять, Клирия, я похож на ребёнка!? Ты не прихуела издеваться!?

— Скажите «А», — снова раскрыла она ротик.

— «Б» бле…

Клирия оперативно запихнула мне ложку в рот. Я бы выплюнул это дерьмо ей в лицо, да вот только она так закинула мне его, что я ненароком всё и проглотил. Сука.

— Я тебе в жопу затолкаю эту кашу, — сказал я, подавляя рвотный позыв.

— После того, как выздоровеете — всё что пожелаете, мой господин, — вполне спокойно отреагировала на это стерва. — Но пока вам надо хорошо питаться, в противном случае ваше здоровье может быть подорвано.

— Какого хрена я должен жрать это говно? — поинтересовался я.

— Она питательная.

— Да она без всего! Даже без молока!

— Если бы у меня была лактация, то каша была бы смолоком, мой господин. Но увы… я девушка нетронутая и без ребёнка. А зелий, чтоб запустить процесс нет. Простое же молоко нецелесообразно было брать сюда.

Я даже слегка прифигел от заявы про лактацию, если честно. По большей части потому, что чувствовал — Клирия нихуя не шутит и будь возможность, она бы так и сделала.

— Я ненавижу каши. Любые.

— Мой господин. Сейчас на дворе утро, хоть вы и не можете этого знать. По утрам принято подавать кашу, — настоятельно объяснила она мне. — Но я очень сожалею, что нет ничего другого.

Хуже то, что голосом она действительно сожалела об этом. Вот и пойми, где она притворяется, а где говорит искренне.

— Да как нет!? — я махнул головой на мешки. — Там полно жрачки!

— И она уже рассчитана на определённый срок. Если бы я знала, то подготовила бы что-то более приятное для вас.

— Я не буду это есть, — отвернулся я в сторону.

Клирия вздохнула. Вздохнула так, словно она была матерью непослушного ребёнка. Вот же…

И эта сука стала тыкать мне в щёку ложкой с кашей!

Блять, да ты вообще охуела!

— Знаешь чт…

И тут же мне в рот запихнули кашу, после чего оперативно вытащили ложку. Я было попытался выплюнуть в неё, но дрянь ловко закрыло мне рот рукой, и я в конечном итоге это всё проглотил.

Сука. Просто сука.

— Я не буду это есть, — категорично ответил я. — Просто буду голодать, если будешь и дальше меня ей тыркать.

— Прошу вас, мой господин. Это всё для вашего же блага.

— Выглядит так, словно ты издеваешься.

— Я хочу для вас только всего наилучшего.

— Я всё равно не буду это есть, — ответил я. — Сдохну с голода.

Она внимательно посмотрела мне в глаза своим жутким взглядом, своими тёмно-красными слегка светящимися глазами, в которых словно играло пламя. Я, собрав всю силу воли ответил ей таким же взглядом.

— Мой господин, я забочусь о вас. И если понадобится, я буду кормить вас силой, — угроза звучала ещё более устрашающе при её спокойном голосе.

Приехали называется. А мне ещё хуй знает сколько тут с ней сидеть.

Глава 87

Надо ли говорить, что под конец я просто выплюнул ей всю кашу прямо в лицо? До сих пор вспоминаю, как она сидела рядом, а с её лица стекала эта мерзость. Надо сказать, что она даже бровью не повела. Я ожидал, что она съязвит или ещё чего сделает, но Клирия молча вытерла лицо полотенцем.

После этого наша жизнь потекла дальше. А именно, никак.

Вообще никак; такое ощущение, что нихрена не меняется, кроме места расположения коварной тёмной сучки.

— Клирия, сколько мы здесь? — спросил я.

— Прошло двое суток, мой господин, — ответила она.

— И сколько… нам сидеть здесь?

— Я рассчитывала в случае необходимости продержаться здесь неделю. Однако можно выйти уже и завтра, если понадобиться такая необходимость.

Уже и завтра?

— Слушай, на счёт твоего желания, что ты конкретно подразумевала под ним? — решил я уточнить.

— Что подразумевала? — задумалась Клирия. — Но я сказала всё открытым текстом, мой господин. Я не ни в коем случае не смею вкладывать двойной смысл, который можно будет трактовать по-разному.

— Взять под контроль и правление эти земли. Другими словами, ты хочешь, чтоб я стал заменой графу?

— Верно, — кивнула она.

— Но… если тебе нужна власть, то чего ты сама не займёшь его место?

— Мой господин, вы неверно меня поняли. Мне не нужна власть, мне не нужны деньги, мне ненужно ничего от этой жизни.

— Тогда…

Она улыбнулась, словно рассказывала прописные истины ребёнку.

— Я уже сказала, что делаю всё ради вас.

— Мне не нужна власть.

— Действительно? — скептически склонила она голову. — Вы так… уверенно говорите об этом.

— Я знаю, чего я хочу.

— Жаль, что этого не видно, — улыбнулась Клирия. — В любом случае, я приму любое ваше решение.

— Ага, заставив действовать меня по договору, — скривился я.

— Я ни в коем случае не намерена сдерживать вас этим договором долго. Лишь до того момента, пока вы сами не определитесь, мой господин, — поклонилась она. — А теперь я прошу меня простить. Мне стоит заняться своими делами.

— Своими делами?

— Постирать вещи, мой господин, — уточнила Клирия и с поклоном вышла из комнаты.

Честно говоря, меня пугает Клирия. Нет, она меня в любом случае пугает, но сейчас она меня пугает несколько иначе. Словно знает то, что мне ещё недоступно.

Её слова о счастье, что они значили? Чего я хочу? Нет, я знаю, чего я хочу, но она говорит так уверенно, словно уже наперёд знает всё. Наперёд…

А не пытается ли она мне мозги случаем закомпостировать? Типа самовнушения как у всякий там гадалок, что внушают тебе что-то. Они говорят это так, что ты сам начинаешь им верить и сомневаться в своём решении. И, в конце концов, сомневаешься так, что думаешь — это не то, чего я хочу. Нечто подобное заметно и на детях, которые перенимают мнение родителей.

Клирия случаем не так же делает?

Подозрительно всё это.

Третий день, если верить Клирии, прошёл так же скучно и бессмысленно, как и предыдущие два дня. Я лежал и нихуя не делал. Клирия меняла постельное бельё подо мной, стирала, кормила, убиралась. На мою просьбу повесила в комнате дополнительный факел, и я наконец смог нормально рассмотреть это место.

Обычная каменная комната, которая была похожа больше на подвал какой-нибудь тюрьмы. Здесь ещё не хватало всяких цепей и оков для полноты картины.

— Клирия, а здесь есть вентиляция? — спросил я, оглядывая комнату.

— Я не могу знать, мой господин. Возможно раньше была вентиляция, но вряд ли сохранилась. Если верить моим знаниям, эти катакомбы были здесь ещё задолго до того, как граф отстроил своё поместье. После этого по его приказу оно было полностью зачищено и освещено, чтоб здесь не рождалась нечистая сила.

— Зачем эти катакомбы графу?

— Здесь находилось хранилище его золота.

— То есть правильно я тебя понял, здесь хранится его золото?

— Верно, — кивнула она.

— И ты имеешь доступ к нему?

— Вы имеете к нему доступ, мой господин. Оно теперь принадлежит вам.

Кстати да. В четвёртом столбике, несмотря на то, что я имел теперь подчинённого в виде Клирии, под моим началом теперь значилась и эта территория. Просто надпись: «Хозяин западной приграничной территории». В принципе, на этом всё и заканчивалось. То есть после убийства графа за мной закрепилось это место, но…

Но давайте взглянем правде в глаза. Я не могу быть хозяином земель. Любой придёт и скажет: Эй ты, хули забыл здесь? Думаешь, если грохнул графа, то тебе всё можно? Давай лучше проверим, как хорошо твоя голова смотрится на колу.

Естественно, могут сказать и по-другому, но мне совсем не хочется проводить ещё одну неделю в темнице. А то, что всё именно так и обернётся, я даже не сомневаюсь. Никто не пожелает видеть ноунейма без политической или кровной силы на месте графа. Вот если бы это сделал другой граф и поставил своего человека — другой разговор. Или если бы это сделала его дочь, тоже другой разговор.

Но не для меня. Я просто убийца, который вряд ли получит что-то больше, чем кинжал в спину.

— Клирия, ты говорила, что рассказала про золото под городом, оно ещё там?

— Да, граф решил не трогать его, мой господин. Это бы потребовало времени и людей, которых он хотел держать при себе.

Вообще, я рассчитывал после всего пиздеца и того, как получу свободу, наведаться туда и забрать всё золото. Видимо так и получится. Правда, я не думал, что сделаю это в роли хозяина этих земель.

Ха-ха, я хозяин этих земель, кто бы мог подумать.

— Сколько здесь золота?

— Примерно столько же, сколько и под городом. Три полных повозки золота.

— И… насколько нам его хватит? Если мы не будем его пополнять?

— Не учитывая налоги, что платятся страже, королю каждый месяц увозят по две трети телеги. Иногда полную, зависит от того, сколько потребуют с наших земель.

— И сколько потребуют?

Клирия задумалась на секунду.

— Прошу меня простить, — поклонилась она слегка, — однако я не могу точно сказать. Этим занимался казначей графа, который после его смерти тоже умер. Однако по тому, что я знаю, с графа из-за проблем на территориях брали всего две трети повозки в этот раз. Скорее всего две трети возьмут и в этот.

— Ясно… не сильно они обременяли это место налогами.

— Этот край считается неперспективным.

— Серьёзно? — покосился я на неё. — Он же как бы пограничный, не? Типа налоги на ввоз и вывоз?

— Боюсь, что данную структуру не доверили графу. Ею занималась столица. Никто не хотел по-видимому давать такой приток денег фракции Ночи и возможность спекулировать товарами с земель зверолюдей. Есть множество ограничений, оговорок и правил, что существуют в королевстве. Они созданы, чтоб сохранить баланс. Возможно за такое каждому даётся поблажка в какой-то другой сфере деятельности.

— Много ты знаешь, однако.

— Я служила графу несколько лет, мой господин. Ваша слуга очень образована и может заниматься с документами, чем естественно занималась и при графе. Так что я знаю некоторые вещи, что неизвестны другим.

Какая… опасная и интересная личность. Завалить бы тебя от греха подальше, но нельзя. Ну ничего, управу на тебя найдём. Желательно на цепь в подвал, чтоб до конца жизни бумажками занималась.

— Кстати, Клирия, раз ты так всё хорошо продумала, может быть ты поняла и то, что я не могу стать графом? Что ты думаешь на этот счёт?

Но Клирия в ответ лишь мило улыбнулась и сделала глубокий поклон.

— Слуга не смеет говорит своему господину, что делать. Она лишь может предложить в самый трудный момент вариант, который её господин естественно давно заприметил. Но сейчас… — она посмотрела на меня хитрыми глазами, — господин и так знает, что делать, не так ли?

Да… я об этом думал… очень долго думал и от того я размышляю, что делать с тем, что надумал. Вроде решение есть, но вот как его родить на свет…

Я не могу управлять этим местом. Не могу управлять открыто, а вот за спиной вполне можно. Да, именно за спиной другого человека, который будет гарантировать, что на это место никто не покусится. Другими словами, положить на стул сумку, чтоб показать — здесь занято. А так как политической силы у меня нет, как и кровной, надо это всё позаимствовать.

— Клирия, ты знаешь дочь графа? — спросил я.

Клирия словно ожидала моего вопроса и улыбнулась.

— Да, я знакома с этой особой.

— Значит… ты можешь и заманить её сюда?

— Я бы с удовольствием, но боюсь, данная особа не пожелает с вами сотрудничать. Она отличается довольно скверным характером.

— Окей, но где она сейчас?

— Отправлена в столицу отцом подальше от местных бед.

Решил от греха подальше отправить своё сокровище в безопасность? Это, в принципе, на руку мне, так как она ещё не знает, что её папаша стал корейским деликатесом. Вряд ли вообще кто-либо знает, что случилось, от того очень важно, чтоб до поры до времени всё оставалось в тайне.

План прост. От лица бати позвать её сюда, скрутить и принудить плясать под мою дудку. Конечно, желания становиться хозяином этих земель у меня нет, но это же делать на прямую не обязательно, верно? Посадим сюда человека, который всё умеет и будет представлять власть. И всё, что останется — сказать сделать то или это. Довольно удобное решение.

Правда никто не согласится работать на ноунейма, который просто решил взять власть в руки, поэтому здесь на сцену выходят всевозможные фокусы, что помогут справиться с ситуацией. Много фокусов. Но до этого момента надо ещё подготовиться. Очень много готовиться.

Я не собираюсь вечно просиживать в этой пещере и тем более не собираюсь сидеть на жопе и править этим сраным куском земли. Я немного поиграю в графа, причём сам хотел попробовать подобное, потом поставлю куклу, которой можно управлять и буду свободен. А там глядишь, что-нибудь да изменится. Мир вообще любит меняться.

А тем временем настало время мыться.

Просто удивительно, как аккуратно и нежно Клирия на себе отнесла меня в бадью, стараясь лишний раз не уронить меня, хотя я видел, как от натуги на её лице появлялись сосуды. Так что, хоть она и сука, но спасибо за это я мог ей сказать. К тому же, она втирала мне в тело каждое утро какую-то вонючую хрень, которая приятно грела и убирала боль. Я так подозреваю, что она слегка закупилась на казённые деньги, планируя всё это заранее. Ну чтож, спасибо.

Забавно, что мыла Клирия меня, не раздеваясь, от чего после моей помывки была мокрой. Но это не было проблемой, так как она выходила за дверь, где переодевалась. И вот она уже опять чистенькая и свеженькая, а та одежда шла в стирку. Продуманка, ничего не скажешь.

Особенно стеснительно было, когда она мыла моё хозяйство, без всяких там выкрутасов и пошлостей. Аккуратно, с губкой, тщательно. И пока я краснел, она не выдавала даже грамма беспокойства. Помыла, так же подняла и с огромным трудом положила меня на кровать, где обтирала полотенцем. Потом меняла бельё и… на этом в принципе всё.

Кстати, спала она на стуле рядом, словно нянька с ребёнком, готовая в любую секунду помочь. Я иногда просыпался до того, как она успевала сама очухаться и мог наблюдать довольно милую картину. Она не была похожа на то чудовище, коим являлась, когда бодрствовала. Обычная молодая девушка со слегка уставшим лицом.

И вот, помытый и обтёртый до суха я вновь лежу на кровати.

— Клирия, слушай, а зачем тебе это нужно? — поинтересовался я, когда наши водные процедуры закончились. — Зачем ты хочешь стать добровольно слугой, если можешь быть свободной?

Не сказать, что это был вопрос очень важный, но мне просто было интересно узнать её мнение.

Она немного странно на меня посмотрела, словно спрашивала, зачем я интересуюсь и лезу в её самые сокровенные мысли. Кажется, за всё это время на её лице появилась ещё одна эмоция, которая выражала чувство внутренней борьбы по типу «сказать, не сказать».

— Я была рождена для этого, мой господин, — в конце концов, ответила она.

— Почему ты это решила?

— Я чувствую это. Это была моя мечта, служить антигерою, служить вам. Я верю, что вы сможете понять меня.

Какая наивная ложная надежда, просто восхитительно. Тебя только электрический стул поймёт.

— Понять что именно?

— Всё, — ответила она спокойно. — Понять и принять меня такой, какая я есть. Это моя мечта. Вы антигерой, я — просто тёмная личность. Мы отлично подходим друг к другу.

— Ну… а остальные? Если ты всю жизнь стремилась стать слугой зла в понимании местных, то как можешь знать, что тебе больше нигде места не найдётся?

Она странно посмотрела на меня, что-то решая, после чего вздохнула. Как-то с грустью, обнадёживающее, словно её вынудили что-то сделать.

— Мой господин, не примите ли вы это за оскорбление, если я разденусь перед вами и кое-что покажу? Это послужит хорошим примером для вашего понимания.

— Э-э-э… ну… давай, раз так, — неуверенно пробормотал я.

Обычно под фразой «кое-что покажу» все мы понимаем своё, извращённое и неприличное. Однако боюсь, что здесь мне предстоит увидеть не то самое.

Клирия кивнула и повернулась ко мне спиной, после чего, судя по движению рук, начала расстёгивать пуговицы на груди. Потом лёгкое движение плечами, верхняя часть её платья спадает вниз и мне открывается её спина.

Я бы хотел сказать, что это было нежная и гладкая спина молодой девушки, но то, что я увидел, под такое описание никак не попадало. Это… эм… ну как туша, подранная когтями. Я бы охарактеризовал это, как спину человека, которого привязали к машине и тащили на спине по грунтовке. Ну или стегали кнутом с металлическими вставками на кончиках. И может разжигали на спине костерок.

Да, больше всего раны на её спине походили на страшные ожоги. Кожа, грубая, уродливая и вся изрезанная рубцами, словно неровный ландшафт. Ни одного целого места, начиная с шеи и заканчивая поясницей. Если учесть, что это находится на теле девушки, к тому же ещё и молодой, можно понять, какой удар был для неё. Честно говоря, прогоняя быстро всё, что мне доводилось видеть, я не мог вспомнить, где ещё мог видеть такие же жуткие шрамы как эти.

— Люди не могут принять того, чего не понимают. А когда они не понимают чего-то, начинают этого бояться и ненавидеть. И для таких, как я, не найдётся больше места нигде, кроме как с тем, кого так же не признали в этом мире. Однако в отличии от слабой души, которая ни на что больше не способна, как принять покорно свою судьбу, вы отчаянно боролись и вгрызались в тех, кто хотел вашей смерти. Вы смогли пойти против всех, от того я восхищаюсь вами.

Клирия стоя спиной, повернула голову в бок, словно пытаясь меня увидеть.

— Слабые хотят прибиться к сильным, чтоб наконец почувствовать себя в безопасности. Изгои стремятся найти друг друга, чтоб не жить в одиночестве. Увы, не все мы способны быть такими же как вы, мой господин. Теми, кто идёт дальше, гордо подняв голову и складывая головы противников вдоль своей дороги. Я отличаюсь от остальных и в этом моё проклятие. А вот с вами мы похожи.

Да нихуя мы не похожи. Я конечно проникся этой душещипательной историей, которая, между прочим, ещё не полностью рассказана. Но где гарантия, что тебя там не за дело рвали? Хотя её ненависть я отчасти могу понять.

— Так что… я ваша слуга, мой господин. Прошу, примите меня, и я буду служить вам верой и правдой. И вы сможете меня понять. Понять и принять такой, какая я есть. Я просто уверена в этом. А потом…

Я просто уверен, что в этот момент она улыбнулась.

— А потом эти низшие существа зальются криком боли, когда их тела будут гореть на кострах. Скот должен знать своё место. Я буду следовать за вами, верно складывая их головы около вашего трона, пока последний глупец не падёт от ваших рук.

Ненависть. Она просто ненавидит людей и хочет мести. Типичная история о добре и зле. Я не удивлюсь, если она в принципе всех подряд ненавидит. Ясень перец, ей досталось от них и, скорее всего, именно за эту жуткую ауру, от чего Клирия и возненавидела их. И теперь, оставшись одна, она просто мечтает найти того, кто примет её в свою маленькую семью, чтоб не быть одной. Естественно, имея такую ауру, она будет искать кого-то столь же злого и тёмного. Как антигероя, например.

Пиздец, какая жуть же.

— Ну а если мне это не нужно? — спросил я. — Если мне нравятся люди, и я хочу бегать по полю, радоваться жизни и играть с бабочками?

— Тогда я приму всё как есть и буду бегать рядом с вами, — ответила Клирия. — Однако… сможете ли вы действительно придерживаться этого взгляда после всего того, что пережили и всего того отношения, что люди сохранили к вам? Вы уверены в том, что вас примут?

— Они думали, что я зло. Меня оговорили, они поверили. Просто недопонимание. Да и вообще, они думают, что я сдох.

Клирия очень легко рассмеялась.

— Так наивно, мой господин, так наивно… Хорошо, что теперь я буду рядом и смогу вас остановить, если вам действительно захочется проверить свои слова на деле.

Глава 88

Четвёртый день.

После сказанного Клирией, я, кажется, наконец стал понимать её мотивы. По крайней мере я надеялся на это, так как такую тёмную сучку понять ну пиздец как сложно. Мы мыслим в разных плоскостях.

Она не ищет мести. Таким как она такое не нужно. Она метит шире — пробить пизды сразу всем, не зависимо от того, виновны они или нет. Причём сама она это сделать не сможет, от того решила, что тот, кто уже шатал этот мир, сможет пошатать его ещё раз. Сколько доверия ко мне, я аж прослезился.

И несмотря на то, что, по её словам, она будет меня слушаться, ощущения слежки вышестоящих надзорных органов из моей душонки никуда не делись.

Она может сколько угодно говорить о преданности, но мы то уже видели, как Клирия подобно профессиональному адвокату находит лазейки в договоре. Поэтому для того, чтоб лишний раз прижать меня, у неё наверняка найдётся способ. Это и заставляет меня теперь усиленно думать, как обезопаситься.

Пуcть её желание и было взять под контроль эту землю, но это нихера не значит, что ей не захочется потом развязать войнушку моими руками. Да, она кое-как приоткрыла занавес над своим прошлым, но это лишь убедило меня, что у неё есть веский повод желать кровопролития. А ещё это нескромно намекает на то, что я лишь марионетка в игре, где просто остаётся выбирать варианты из предложенных.

Другими словами, Клирия служит до тех пор, пока я делаю как она хочет. Потом меня в случае чего начнут давить. Не знаю как, ведь по договору она полностью в моей власти, но подобное она наверняка продумала.

Хотелось бы, чтоб её слова на счёт веры, правды и службы были правдивыми, но мы то не в детском саду, чтоб в подобное просто поверить. И ведь я уверен, скажи ей сосать, она это сделает, так как подобное вряд ли её как-нибудь тронет. Но скажи, что я не буду в этому участвовать… даже не хочу думать о том, что она предпримет. Клирия у меня ассоциируется с человеком без принципов и готовым на всё.

Хотя может она и говорит правду на счёт всего этого… но я в это не верю.

Сегодня меня вновь накормили кашей, которую я героически съел, пообещав ей вмазать. И пусть она будет уверенна, я сдержу обещание. А пока…

— Слушай, Клирия, я слышал, что дочь графа конченная сука. Реально всё настолько плохо?

— Достаточно плохо, чтоб с ней не связываться лишний раз, мой господин. Помимо ужасного характера ей свойственна страшная упёртость, да такая, что даже поводок её не удержит. Она очень злопамятна, мстительна и глупа. Настолько глупых людей я ещё не встречала.

Ясно, тупая, мстительная и упёртая. Лучше с такой не связываться. Значит переходим к другому плану.

— Клирия, тебе надо подняться и посмотреть, насколько там всё плохо, — сказал я, когда она убирала посуду. — Горит ли что ещё или уже можно выйти наружу. Нам надо приготовиться к скорым гостям.

— Вы собираетесь встретить дочь графа? — поинтересовалась она.

— Да, — кивнул я. — Она рано или поздно приедет. Но лучше будет, если мы позовём её от лица графа, чем она узнает сама, что тут камня на камне не осталось.

А то вполне логично, что, узнав о таком погроме, у неё включится режим «задница семьи графа в опасности, версия пять тысяч» и потом ищи затаившуюся сучку по всему королевству. Подумает, что охота на неё открыта и спрячется. Я уже не говорю о том, что другие могут её перехватить и использовать как ключик к этим землям.

А так позовём до того, как она сама прознает, а там… А там уж будь, что будет.

— Но сначала принеси сюда все вещи, что были со мной. Среди моих вещей есть то, что нам понадобится. Потом возьми денег из хранилища, найди нормальных наёмников, что согласятся на опасную авантюру.

— Вас поняла, мой господин.

— Это не всё. Найдёшь их, напишешь письмо… Кстати, а ты сможешь написать ей? Не вызовет подозрений, что ты пишешь, а не граф?

— Можете не беспокоиться, — улыбнулась Клирия. — Граф был безграмотным, и все документы с письмами заполнялись мной под его диктовку. К тому же его дочь знает меня. Поэтому подозрений, что письмо будет написано мной, не будет.

— Ты же сможешь написать, как написал бы граф? — на всякий случай уточнил я.

Вообще, это очень тупой вопрос. Не скажет же она: Нет, я блять не смогу. Ну мы люди обычные, обожаем задавать тупые вопросы без смысла, чтоб успокоить самих себя.

— Могу заверить, что смогу повторить стиль его писем, — кивнула спокойно Клирия. — А так же найти правдоподобную причину для её скорого возвращения.

— Тогда отлично. Пишешь, нанимаешь наёмников и похищаете её на подъезде сюда. А то боюсь, что, завидев разрушенное поместье своими глазами, она по съебам даст от сюда.

Да-да, увидев разрушенный дом, от куда пришло письмо, даже конченный долбоёб поймёт, что тут что-то не чисто, и свалит. А так возвращаешься по просьбе любимого или не очень отца. И пока ты ничего не подозреваешь, тебя крутят.

— Я всё поняла, мой господин, — с лёгкой улыбкой затаившегося зла поклонилась Клирия. — Могу заверить, что всё будет в лучшем виде.

— Вот именно после такой фразы мне и незбогойно.

— Но я не ваши прежние товарищи. Можете довериться мне как себе.

А вот сейчас мне стало ещё неспокойнее, так как себе я ещё больше не доверяю. Однажды просто пукнуть хотел, а пришлось штаны с трусами менять.

— И это… Задание секретное. Никто не должен знать о том, что похитили дочь графа. Даже похитители. Ты понимаешь, о чём я?

Клирия зловеще показала белоснежные зубки.

— Можете положиться на меня. После дела я позабочусь как о наёмниках, так и о их телах. Кроме меня и собственно графини никто больше о случившемся не узнает.

После этого она с уважительным поклоном удалилась.

Конечно, возможно покажется странным, что я так легко сдался и тут же бросился исполнять договор, но с этой хуйнёй не так всё просто. Я могу сколько угодно думать и сопротивляться ей, но удачный момент с графиней может быть упущен. И не факт, что мне удастся от Клирии отделаться, а выполнить задачу уже станет сложнее.

Поэтому лучше сразу разобраться с этим вопросом, пока есть возможность, и подстраховаться, а потом уже решать проблему с мисс-тьмой.

Ну а пока сосредоточимся на поставленной задаче. Клирия свою задачу получила, так что будем надеяться, что графиня уже в моих руках. Значит теперь надо подготовить почву уже с моей стороны.

Героиня Кэйт, бесславно пропавшая в моей душе. Давно я к ней не заглядывал, наверно соскучилась уже.

Нам по сути не нужна графиня, только её внешность. От сюда следует, что вместо хуёвой и непослушной душонки мы просто всунем нужную. И все звания и статы графини так же останутся, что избавит нас от подозрений и угроз со стороны возможных попыток развеять магию. Просто если как-нибудь магически создать внешность графини, то нет гарантии, что это нельзя будет так же развеять контрзаклинанием.

А что касается смены характера… ну тут такое горе, девушка лишилась отца, шрам на душе на всю жизнь.

Короче, всё можно будет списать на трагедию.

Я закрыл глаза и попытался заглянуть во внутрь себя. В темноту моей душонки, которая тут же предстала передо мной в виде грязного полного хлама чердака.

Мда… мой внутренний мир такой богатый и красивый… пиздец, слов нет. Ну да ладно, не за этим здесь.

Я напрягся, пытаясь буквально всей душой почувствовать неудавшуюся героиню, после чего позвал её.

«Кэйт, ты здесь?»

Ответ поступил не сразу и каким-то неживым бесцветным голосом, лишённого красок жизни.

— А? Кто здесь?

Немного странный вопрос, она там не ку-ку случаем?

«Это я, Мэйн», — и на всякий случай решил уточнить. — «Тот, в чей душе ты сейчас заперта.»

— Мэйн? — бесцветно повторила за мной Кэйт. — Мэйн… Мэйн…

Повторяя моё имя, она словно пробовала его на вкус. И чем больше пробовала, тем живее сама становилась, пока вдруг как не закричит мне в бедное сраное ухо… ну или не ухо, а душу.

— МЭЙН!!! МЭЙН, ЭТО ТЫ!!! ТЫ ЗДЕСЬ!!!

После чего она расплакалась. Пусть я не видел её, но мог представить, как Кэйт сейчас сидит в темноте на коленках и рыдает, вытирая сопли и слёзы рукавом. И ревела она так, словно решилась её судьба. Хм… чувствую себя говном… Как-то это не к добру.

«Кэйт, ты чего?»

— Ты спрашиваешь, я чего? (шмыгнула носом) Я ЧЕГО!?

И она снова разрыдалась, но уже пуще прежнего. Бля, неужели там в темноте настолько хуёво?

— Т-ты… (плач, шмыганье носом) ты… ты здесь… я не одна… Боже, я… (всхлип, шмыганье носом) я не одна… Я уже думала, что останусь здесь навечно… Навечно в темноте одна, без тела и с пустым осознанием того, что я здесь и больше ничего нет… (всхлип) Вечно одна! У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у…

И вновь ревёт, да так, что меня глушит. Однако я на мгновение представил себя в полнейшей темноте наедине с самим собой и возможностью вечно вот так висеть. Даже умереть нельзя. Да… кажется, я могу понять её облегчение.

— Ты же говорил, что будешь навещать меня! У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у…

Хуясе, насколько там должно быть одиноко, чтоб довести героиню до такого состояния? Хотя…

Ведь если по сути, героиня — обычная девчонка, которую призвали сюда и дали силу. Она не герой, не сильная личность, не тот, кто сам добился своей силы, попутно закаляя свой характер. Ей всё это просто досталось, и она не знает трудностей.

Так что её напыщенность и храбрость тогда — не она настоящая, а лишь маска благородной воительницы и избыточная самоуверенность. А на деле — обычная напуганная девушка, на которую стоит просто надавить, и она сломается.

Как по мне, отличный кандидат.

— Я думала, что мне никогда не выбраться. Одна на веки в темноте без тела… — пожаловалась она мне и снова разревелась.

Хотя ревела Кэйт от облегчения, что говорило о её более-менее нормальном состоянии. И я, как истинный джентльмен, дождался момента, когда она закончит свой скулёж, после чего позвал её.

«Кэйт, у меня есть…»

— Ты всё-таки вернулся… Не смей бросать меня здесь, — шмыгнула неудавшаяся героиня носом. — Я не хочу оставаться одна, только не здесь.

«Это очень хорошо, так как у меня для тебя есть предложение.»

— Ты выпустишь меня? — тут же оживилась она, с надеждой спрашивая меня.

«Верно, но при условии… что ты станешь рабыней.»

— Р-рабыней? — переспросила она, словно не поверила в услышанное. Ну да, так себе карьерная лестница из героя в рабы.

«Да. Ничего интимного или плохого, просто делай, что скажут. Будешь как офисный работник. Печать лишь для того, чтоб ты не сбежала.»

Повисла тишина, которую нарушила Кэйт спустя минуту.

— Я была героем… И чтоб стать рабыней…

«Ты никогда не была героем,» — перебил я её. — «Ты была простым человеком, который получил силу. Ты получила её и играла в героя, убивая всех налево и направо. Ты ничего не добилась сама, всё что ты имела, падало тебе с небес. Так что всё типа «я была героем, а стала рабом» оставь в стороне. К тому же у тебя есть шанс действительно сделать мир чуточку лучше и стать кем-то большим, чем человеком, которому привалило.»

— И как я стану лучше?

«Зависит от тебя», — ответил я спокойно.

— У меня же нет выбора, да?

«Выбор есть всегда.»

— Но это не выбор, — вздохнула она.

И я, кстати, с ней в этом согласен. Подобное не является выбором.

«Тебе решать. Но увидишь, что ничего сверхсложного не будет. Или можешь остаться здесь и ждать тех редких моме…»

— Я согласна, — перебила она меня.

Оперативненько. А как же всякие там ломания типа «ну я не знаю» или «нельзя так»? Но не успел я задать вопрос, высказывающий подозрения, как она уже сама ответила.

— Я… я не могу здесь больше сидеть, — пробормотала Кэйт. — Не так… Это просто невыносимо. Лучше быть рабом, чем так. Будучи живой, я хотя бы смогу убить себя, если что.

Довольно позитивный взгляд на жизнь.

«Тогда договорились. Тебе придётся ещё посидеть здесь, пока я всё не подготовлю. Поверь, тебя ждёт очень увлекательное дело, так что можешь помечтать, как будешь играть в повелительницу земель.»

— Повелительницу земель?

«Ну вот тебе и тема для размышлений. А я пока покину тебя. Так что теперь просто жди.»

Это будет просто. Я так надеюсь, потому, что Кэйт практически готова на всё, лишь бы не вернуться во тьму. Уверен, что стоит просто напомнить в будущем ей, что ждёт её за неисполнение, и она будет послушной собачкой.

Короче, одна проблема решена. Дело оставалось за Клирией.

Эта жуткая особа соизволила вернуться ближе к вечеру, когда настало время ужина. Девчонка видимо сразу рассчитала всё, чтоб вернуться вовремя. Я могу только похвалить её за такую пунктуальность и лишний раз удивиться, насколько она тщательно подходит ко всему.

Сейчас эта милая комната пополнилась и моими вещами, которые Клирия забрала тогда вместе со мной и сложила их куда-то. Я с облегчением увидел среди них и ту самую катану, что могла вытащить душу из тела. Можно сказать, основная часть нашего плана.

— Ну как? Всё сделала? — задал я самый очевидный вопрос.

— Всё прошло как положено, — кивнула она, разжигая небольшую печку, что стояла здесь, и начала готовить мне ужин. — И я прошу прощения, что пропустила ваш обед, мне очень жаль, — смиренно добавила она.

Блин, как отыгрывает роль то!

— Ничего, главное дела, еда потом, — хотел бы я пожать плечами, но лишний раз тревожить тело не захотел. — Что там в деревне? Как люди? Они уже знают, что здесь случилось, так?

— Всё… не очень радужно, мой господин. Вся стража была перебита героем, а он сам исчез в неизвестном направлении. Личная гвардия погибла вслед за графом, как и некоторые очень важные люди. Мужчины, что жили там, так же попытались дать отпор герою, но…

— В конечном счёте, там нет теперь мужчин, — вздохнул я.

— Есть, но мало. Очень много вдов с детьми. Эта деревня известна ещё тем, что хорошо охранялась, от того разбойники близко не подойдут к ней в ближайшее время. Но не надо забывать о путниках, что проходят через город. Известия о том, что там случилось, расползутся и это вопрос времени, когда туда нагрянут шакалы.

— А про то, что графа не стало, известно?

— Они видели дым. Когда я пришла, они сразу спросили, что случилось с графом. Отправили ко мне старосту деревни.

А сами сыканули подойти к Клирии. Значит они её тоже боятся.

— И что ты ответила?

— Я посмела предположить, что смерть графа лучше оставить в тайне, — сказала она, сбрасывая накрошенные овощи в кастрюлю. — Поэтому сказала, что в поместье был пожар, но граф жив и здоров.

— Ладно, это уже хоть что-то.

Хоть что-то…

Можно сказать, что мы выиграли время. Ведь неизвестно, как поведут себя жители, узнав о смерти графа. Если, например, до них допрёт, что гвардейцы могли сдохнуть из-за контракта. Они могут воспринять это спокойно, а могут с катушек слететь. От того нам нужно как можно скорее притащить сюда графиню, которая является своеобразным олицетворением власти как наследница графа. Ведь когда есть хоть какая-то власть, народ чувствует себя более-менее защищённым.

Я быстро прикинул всевозможные шансы и возможности, что у нас сейчас были. Нужен план, который даст нам хоть какие-то надежды не быть разграбленными.

И первое… стража деревни.

Деревня находится рядом с поместьем и является его лицом, можно сказать. И если в деревне есть стража, то и поместье защищено. Скажем так, она нужна для виду, чтоб бандюков отпугивать. Значит надо…

Надо-надо-надо…

Ладно, пусть тогда броню надевают бабы, что ещё делать? Пусть надевают, закрывают забрала, чтоб лиц не было видно и стоят на воротах. Так никто и не поймёт, что перед ними обычные женщины в доспехах. Деревню закрыть, чтоб никто не мог через неё проехать и узнать новости о том, что случилось. Пусть в обход валят.

Так мы сможем создать видимость боеготовности и наличия способных сражаться воинов. Заодно на время сможем пресечь утечку информации о проблемах. Да, экономику это пошатнёт, но всё лучше, чем деревни лишиться.

За главного в страже поставим мужика или бабу с басом, кто будет отвечать на вопросы путников.

Да, так пока и поступим. Создадим видимость, чтоб отпугивать незадачливых ублюдков. Но надо теперь найти каких-нибудь наёмников, что возьмут на себя роль бывшей стражи. Деньги пока не проблема, так что раскошелиться мы… я смогу.

Да, именно я. От этого в душонке стало немного неспокойно, так как теперь я глава этих земель.

Ну не пиздец ли?

Глава 89

Пока Клирия быстро готовила для меня ужин, я примерно расставлял приоритеты и строил планы.

Первое — что делать с деревней, я уже решил. Наряжаем баб в доспехи и ставим как пугала на стену, создавая видимость боеспособности и боеготовности. Запираем деревню, чтоб новости не выпускать в мир. А сами тем временем ищем наёмников. Желательно заключить такой же контракт с ними, как и у графа.

Попутно зовём сюда графиню и переселяем души. После этого выводим её в свет, где она с трагическим лицом сообщает о кончине графа и, строя преданное и милое лицо, говорит, что позаботится обо всех. Но надо потерпеть, так как повсюду враги. Могу поспорить, что и здесь подобное проканает. Люди увидят, что власть есть, что власть имеет планы на будущее. В конце концов, все хотят стабильности и наличие графа — один из её гарантов.

И даже если эта стабильность будет суровой, они всё равно предпочтут её неизвестности.

Так, ладно, с графиней и стражей вроде как есть план, простой и суровый. Дальше…

Дальше… дальше-дальше-дальше… Деньги.

Да, именно деньги. После охраны и обезопасивания графства от возможных посягательств со стороны, они идут в первую очередь.

Нам нужно… вообще в душе не ебу, что нужно. Я же не экономист. Нет, ну логично, что производства, рынки и прочее. Но поднять ли налоги? Или это только ухудшит ситуацию? Или наоборот, снизить, чтоб можно было быстрее бизнес развить? А в мире средневековья вообще подействует такой план?

Я читал там что-то когда-то скорее всего. Самый главный двигатель экономики вроде был бизнес. Малый бизнес. Хуй знает, я не экономист, но там говорилось, что один человек создаёт бизнес, чтоб улучшить своё положение. Логично, что создаёт востребованный и приносящий деньги бизнес. Туда подтягиваются работать люди — безработных меньше, налогов больше. Один бизнес требует другой и так далее…

От этого, когда благосостояние растёт, люди хотят больше и думают не только о выживании. Появляется уже бизнес развлекательный и вновь деньги.

Блин, кто мне скажет, так это работает или нет? Я вот читал «Унесённые ветром», где Скарлетт держала лесопилку. После войны многие дома нуждались в починке, или вообще, должны были быть отстроены заново. И так как все дома были деревянные, всем требовался лес, от чего лесопилка стала процветать. Как следствие, появились деньги.

А там уже рабочие и так далее…

В этом я вижу логику и смысл, но будет ли это так работать? Нужен профи, который знает это графство, и знает, что нужно людям.

Почему я не учился на экономиста, пиздец просто… Ладно, как говорили мудрецы, хочешь чего-то добиться, найми того, кто поможет тебе в этом.

— Клирия, тут у нас остались экономисты?

— Прошу прощения, но я не совсем поняла, что вы хотите узнать, — ответила она, не отрываясь от готовки.

— Казначей. Нам нужен тот, кто разбирается в экономике. Или знает, как вести бизнес. Надеюсь, слово «бизнес» тебе объяснять не надо?

— Нет, мой господин, я знаю, что такое бизнес. А на счёт казначея… — Клирия задумалась. — Я не могу сказать точно, есть ли нужные люди в деревне. Казначей то имеется, но насколько он будет компетентен, сказать я не в силах, мой господин.

— Окей, тогда вопрос отложим до появления графини. Но нам нужны какие-нибудь дельцы, что могут организовать бизнес здесь. Да и не только здесь. Надо бы найти самых прогрессивных. Мы будем им содействовать и… короче ты поняла. Больше бизнеса, больше работников, больше налогов.

— Я поняла вас, мой господин, — кивнула она.

— Отлично. Дальше, нам нужны чернила для рабской печати.

— Мой господин, а печать у вас есть? — покосилась на меня Клирия.

— Да, но всего на раз ещё осталось в ней. Она нам пригодится для графини и некоторых важных людей, что будут здесь работать. Ты кстати письмо отправила?

— Да, мой господин. Я решила, что стоит выбрать самый быстрый способ доставки. Магией.

— Молоток, — похвалил я её. — Как долго ей сюда добираться?

— Я написала довольно провоцирующее и побуждающее к действию письмо, так что при доступных ей финансах она выберет телепортацию. Столица нашего графства уничтожена, поэтому ей придётся ехать со столицы соседнего графства, так как телепорты установлены только по столицам. И того, её путь займёт около недели.

Неделя… Ну… народ здесь точно терпеливый, так что недельку потерпят. А вот…

— Мой господин. Ужин, — спокойно произнесла Клирия, отходя от печки.

Так… суп… Ну ладно, не так и плохо. Не каша же.

Я до сих пор не могу понять, как Клирии удаётся так грациозно двигаться и уметь держать себя подобно какой-то аристократке, которая всю жизнь только и делала, что якшалась в кругах всяких графов и графинь. По сравнению с ней я больше похож на… быдло.

Присев рядом с моей кроватью, она по своему обычаю принялась меня кормить. Но сказать, что делала она это своеобразно, это ничего не сказать.

— Скажите «А», — Клирия открыла вновь рот буквой «О», словно кормила маленького ребёнка. Да она просто получает от этого удовольствие! Сука!

Ну хули делать, я послушно открыл рот.

— Вы молодец, мой господин, а теперь за свою верную слугу Клирию…

Ещё одна ложка.

— Очень хорошо, а теперь за здоровье своей верной слуги…

Короче, любой приём пищи был похож на это. Или мы кушали за здоровье Клирии, или за моё здоровье.

— Слушай, Клирия…

— Прошу вас, не разговаривайте за едой, мой господин, — проворковала она. Это жутко. Нет, реально, это жутко! А тем временем Клирия уже новую ложку мне тулила. — Скажите «А».

Да, она слишком усердствует. Более того, пусть я и не эксперт в людях, но мне кажется, что она получает от этого удовольствие. Я не имею ввиду издевательство надо мной. Нет, ей нравится сам процесс кормёжки, словно она представляет, что играет в игру «дочки-матери». Своеобразный способ развлечься и отвлечься.

Я бы сравнил это с маленьким ритуалом, который даёт ей возможность почувствовать себя человеком. Типа обеденного перерыва во время работы, когда хоть на мгновение ты можешь выйти из пыльного цеха на улицу и вдохнуть полной грудью. В первые дни меня кормёжка бесила, дико бесила, так как мне казалось, что она издевается и показывает свою власть таким образом. Но сейчас я чуток по-другому взглянул на ситуацию.

Прикажи ей так не делать, и она бы подчинилась, так как у нас есть уговор, который работает в обе стороны. Но… зачем так делать? Если Клирия хочет поиграть, то, пожалуй, я подыграю. Может так пойму, кто она и что творится у неё в голове. Плюс, если не брать в расчёт этот сраный договор, то уважение к её маленьким прихотям — это знак доверия. И в следующий раз я так же смогу претендовать на более глубокую помощь, если так возможно выразиться, с её стороны.

Нет, я не про секс. Тут уж лучше проститутка, чем она.

И хоть у нас такие интересные отношения, где она использует меня в своих целях, при этом отдавая власть над собой мне, я считаю, что надо всё равно старатьсяподдерживать уважительное дружелюбие. Пусть даже мы тут все такие интересные личности, уважение друг к другу может иногда давать интересные результаты.

Поэтому я подыграл и позволил себя покормить, словно мне годик.

— Итак, Клирия, через тебя проходили документы, верно?

— Верно, мой господин.

— Значит… документы о всяких бизнес-планах, предложениях о сотрудничестве и прочем тоже проходили через тебя?

— Да.

— И они сгорели, — закончил я.

— Сожалею, мой господин, но это так.

Обожаю, когда всё через жопу. Это добавляет лишь ненужных квестов по типу: сделай то, сделай это; вот так, не знаю как.

— Отлично, тогда вот тебе задача, помимо всего прочего, тебе надо вспомнить о предложениях, что были написаны там, — тут же сбагрил я чудеснейшую работу на плечи своей подчинённой. — И ещё, граф имел дела с наёмниками?

— Да, граф имел контакт со многими из них.

— Другими словами, и ты знаешь всех наёмников, с которыми он сталкивался, так?

— Верно, мой господин.

— Отлично, вот тебе ещё задание. Найми… сто человек. Да, сто человек будет достаточно. Найми лучших, что есть и заключи на… на себя контракт. Всё тоже самое — полное подчинение за зарплату. Смерть в случае смерти работодателя. Короче, стабильный план.

В принципе, Клирия по договору под моим началом и выполняет мои приказы, так что и наёмники будут под моим началом. Нет, я конечно предполагаю, что Клирия что-то мутит и давать ей власть в руки небезопасно, но если вообще всего бояться, то мы с мёртвой точки не сдвинемся. К тому же, она так и так подчиняется мне, а все эти приготовления и наймы, можно сказать, двигаются именно из-за её желания. Так что смысл ей перехватывать власть или мешать мне, если сейчас я конкретно на её просьбу работаю?

Короче, ей можно доверять, пока речь идёт о графстве. Я так считаю.

— Собираетесь набрать сразу маленькую армию, мой господин? — поинтересовался Клирия.

— Ну… не маленькую армию. Скорее, верных последователей, что смогут меня защитить. Часть осядет в деревне. Часть будет здесь. Хоть какая-то защита. Плюс, надо достать деньги из канализации, что тоже очень важно. А ещё же зарплаты платить и дань собирать. Короче, это всё очень важно. Можно сказать, что именно от будущей личной гвардии зависит наша экономическая сохранность. Они будут как охранять нас, так и сопровождать деньги по графству.

— Тогда… я могу сразу посоветовать вам наёмников, что удовлетворят ваши запросы, — ответила Клирия после недолгого раздумья.

— Так быстро? Окей… кто они?

— Отличные воины. Жители королевства под горой. Все их знают, как боевых гномиков.

…

… …

Кажется, я немного завис. Потому, что услышал совершенно другое слово.

— Прости пожалуйста, ещё раз, как ты их назвала? Гомики?

— Нет, мой господин, гномики.

Бля-я-я-я-я… Скажем честно, у меня травма на этой почве. Сразу вспоминаю, гномиков-домовых, что увидел однажды на поляне и которые, встав в круг, долбили друг друга в жопу.

Теперь же у меня перед глазами момент, где я выглядываю на свой задний двор, а там, встав в кольцо, сотня бородатых, мускулистых и грязных гномов ебут друг друга в жопу, встав в дружный круг.

Не знаю, как другие, но я не хочу, чтоб подобная картина встречала меня на рассвете. А то утро, птички поют, солнышко светит, ты выглядываешь в окно на поляну, а там бородатые гномы долбятся. Просто охуительная картина.

— Эм… нет, давай других.

— Но гомы… (она сказала гномы, но теперь я слышу исключительно гомов.)

— Не надо мне такого счастья, — попросил я.

— Они хорошие воины.

Ага, будут тут у меня на лужайке ебаться. Нет, прости, у меня кажется психологическая травма.

— Давай других, это приказ, — отчеканил я.

— Как пожелаете, мой господин, — кивнула Клирия головой без единого возражения. — Орки с земель зверолюдов. Яростные и очень верные.

— Ага и доверяют тому, кто сильнее их. А теперь посмотри на меня и скажи, кого ты видишь?

Она так и сделала.

— Великого антигероя, который разрушил не один город?

— Нет! Кого ты действительно видишь!?

— Великого антигероя, который разрушил не один город? — повторила она без грамма смущения.

Да Клирия меня дрочит!

— Нет, я хлюпенький, тонкий и не представляющий угрозы парень. Хозяин должен внушать уважение и его должны бояться. Я сомневаюсь, что армия перекаченных орков будет бояться меня, а у них это чуть ли не главное.

— Тогда гвардия наёмников из столицы. Хорошие и честные воины. На их счету многие контракты и они не раз выполняли услуги защиты и эскорта.

— Ты говоришь, что они располагаются в столице?

— Да, мой господин.

Ага… А теперь один момент, кто согласится держать у своего бока армию наёмников, которую каждый может нанять и заставить делать то, что захочет? Особенно в столице? Король? Зачем? Может потому, что ему не надо бояться? Почему? Потому, что он знает, что эти наёмники ничего ему не сделают? Почему? Потому, что они уже под его крылом?

Моя любимая паранойя и мнительность, как я вас люблю, вы единственные мои друзья, что думают о сохранности моей жопы. А вот тупая сука явно этого не видит! Нет, может я и не прав, но лучше не рисковать. Серьёзно. Наёмники в столице.

Даже если я не прав по поводу того, что не разумно держать под боком наёмников, это не убирает того факта, что они могут быть куплены королём, который находится рядом. Я бы так и сделал.

— Не то, давай дальше.

— Дикие дровосеки.

— Блять, что это!?

— Будет правильнее спросить, кто это. Дровосеки, которые обитают в лесу бритоногих…

— Достаточно! — остановил я её. Не могу слушать такой бред от человека, который рассказывает это с каменным лицом. — Не хочу дровосеков.

— Тогда… южные наёмники.

— Южные наёмники?

— Да, — кивнула она. — В этих землях они не сильно популярны из-за количества собственных.

— И… без всяких подвохов? Ни пидоров, не гомов, ни орков или тех, кто может быть связан с властью?

— За ними подобного замечено не было. Их расположение на юге, и популярностью они не пользуются, так что уверена, что этот выбор будет наилучшим. Ручаюсь за свои слова, мой господин.

Я задумался.

Южные воины, нормальные наёмники, здесь не популярны из-за обилия своих людей, от чего местные, скорее всего, не имеют власти над ними. Возможно внешность будет выделяться, но под забралом все одинаковые.

Идеально?

Идеально.

Рояль?

Рояль.

Мне кажется, или это такой огромный воз роялей сейчас на горизонте появился? И движется он на БелАЗе без тормозов? Я не верю в плюшки, которые облегчают жизнь, но я верю в плюшки, которые её отравляют. Не является ли такое удачное войско огромнейшей проблемой?

Хотя… видеть во всём плохое тоже нехорошо.

— Ладно… ещё один вопрос — мне нужен целитель. Такой имеется в деревне?

— Вы хотите целителя для… последствий вашего состояния?

— Да.

— Тогда бы посоветовала схватить и поработить целителя бродячего. Выкрасть его и поработить, чтоб только он знал ваш секрет и никому не смог вас выдать. Деревенского целителя лучше не трогать потому, что это большой удар по самой деревне. Да и знающий ваш секрет — удар уже по вам, мой господин. Оттого должен быть под контролем.

— Логично… — задумался я. — Тогда… могу я на тебя рассчитывать?

Клирия сделала лёгкий реверанс.

— Можете на меня положиться, мой господин. У меня даже есть претендент на это место.

— Живым и здоровым, — предупредил я.

— Уверяю вас, я не трону вашего человека и пальцем без приказа.

— Ладно, поверю на слово. Но скажи, от куда этот человек, если не из деревни?

— Он из семьи, что странствует по стране. Они торговцы. Сейчас, после случившегося, их услуги пользуются популярностью, оттого они задержались на наших землях, мой господин. С начала ваших действий, раненных и нуждающихся в помощи оказалось немало, поэтому они до сих пор здесь.

— То есть, он член семьи, — уточнил я.

— Верно, мой господин.

— Ясно… ну тогда без крови, просто выкрасть, понятно?

— Как пожелаете, мой господин.

После этого меня вновь мыли. Аккуратно и нежно, словно ребёнка. Клирия, что же ты за сука?

Меня на этот вопрос пробивает всё чаще и чаще. Я почему-то уверен, что она хочет меня использовать в своём плане, но при этом она вполне адекватно исполняет свои обязанности. К тому же, как я погляжу, она сама не лишена слабостей.

Так, например, к алкоголю она явно неровно дышит. И эти игры в «дочки-матери»; по ней не видно, что она хочет издеваться надо мной, скорее она даёт свободу своей фантазии…

Клирия, ты случайно о ребёнке не мечтаешь?

Нет, я не хочу быть твоим претендентом, но… такое отношение, я вижу какую-то нехарактерную искру в твоих глазах, когда ты подобным занимаешься. От чего у меня логичный вопрос — связанно это с тем, что в своём возрасте ты хочешь ребёнка и, играя со обездвиженным мной, ты представляешь что-то другое?

Например… своего ребёнка?

Ведь какой бы сукой беспринципной ты не была, материнский инстинкт работает беспощадно.

Главное, чтоб меня до смерти не затискала.

Глава 90

Пятый день.

Помню, что первым днём был тот, когда я подрался с графом. Тогда Клирия меня обломала и затащила сюда, спасая от пожара. Я посчитал его первым днём моих мучений. Но признаюсь честно, мучения ещё никогда не были такими не мучительными в этом мире для меня. Ну а чо, ешь, пьёшь, срёшь — всё за тебя сделают и всё за тобой уберут.

А вот второй день оказался не такой радужный.

Тогда я выяснил, что на завтрак у меня каша. Была ругань, были споры, были крики (и всё это с моей стороны), но кашу в меня запендёрили. Этот день я провёл с Клирией наедине и смог вдоволь насладиться её присутствием. Её жуткой аурой, не менее жуткими глазами и постоянным ощущением, что меня хотят сожрать.

Но потом третий, четвёртый и вот уже пятый день.

Не солгу, если скажу, что у меня теперь иммунитет на неё.

Нет, серьёзно! Пусть она меня до сих пор пугает, а встреть её по пути к туалету, эффект был бы как от слабительного, однако нахождение с ней рядом теперь не вызывает у меня такого мандража. Я бы даже пальцем мог в неё потыкать, если бы в этом была необходимость. Возможно через месяц я вообще не буду чувствовать этого. Но я и не собирался так долго торчать с этой… девицей рядом. Устрою тут на земле всё как положено и дело с концом.

Кстати, сегодня, если верить Клирии, у нас появится свой целитель.

Она ушла сразу перед тем, как я лёг спать, попросив прощение за то, что возможно мне придётся поголодать сутки. Но что такое сутки голода по сравнению с тем, что скоро я вновь смогу двигаться?

Поэтому, проснувшись, я стал терпеливо ждать мисс-тьму и свою стационарную аптечку, которая будет меня лечить. Возможно, после всего этого, я даже заберу его с собой, чтоб в будущем помогал. Ведь компаньон, что тебя излечит, никогда лишним не будет!

Не знаю, сколько займёт времени у Клирии всё это дело, но мне оставалось молиться, чтоб недолго. Я так-то в туалет хочу, а без чужой помощи… Короче, я реально недееспособен. И здесь, в этих сраных катакомбах, я ощущаю это всё лучше и лучше. Темнота, сырость, игра теней из-за постоянных плясок огня на факеле, звук разбивающихся о камень капель. И сраное одиночество.

Нет, мне не грустно.

Мне неуютно.

Не дай бог какая-нибудь хуйня припрётся сюда и всё, пизда бедному Патрику (что за имя, какой же пиздец просто!) — человеку, который правил этими землями меньше всех.

А ещё мне даже звания не дали за подвиг, что немного странно. Тут такое событие, а его нет. Конечно спасибо, что мне не дали там звание долбоёба или ещё чего, но… это странно, если честно. Словно мир затаился и теперь ждёт дальнейшее развитие событий.

Нехорошо… Или хорошо, может про меня забыли.

И пока я раздумывал, к добру это или нет, на голову спустился мой наниматель, что не имел чувства такта и мешал мне жить.

Ты не оборзел, говно!? Как ты разговариваешь с Богом Скверны!?

А вот нечего в голову лезть. Ты мне не помог, когда я просил, подорвал доверия верного слуги в себя, теперь я верю в Богиню Безумия, вот!

Эй, погоди, харе сразу пургу гнать. Чо сразу Безумие. Я к тебе вообще с подарком пришёл, червь.

С подарком?

Я даже удивился подобному. Чтоб Бог Скверны сам пришёл ко мне со способкой…

Не боись. Ты отлично выполнил свою задачу. Взял под контроль целую территорию! Теперь туда подтянутся с моего пинка люди, что верят в меня и целое графство будет поклоняться мне!

Как ты быстро… решил взять всё в свои руки.

А тебе то чего? Для тебя нет разницы, в кого они верят. К тому же, узнают, что тебя поддерживаю я и ещё больше будут тебя почитать.

Разве ты не собираешься вмешиваться в жизнь здесь?

Нахуя? К тому же даже самым сильным богам напрямую вмешиваться нельзя. Только косвенно, артефакт там подкинуть или силы дать… Да и мне важны только последователи. На твоё правление мне чихать, даже если ты там воевать будешь. Только постарайся моих последователей не крошить.

Ну… в принципе, как я понял боги сильнее тогда, когда последователей у них больше. Так что дел до управления землёй им немного. Ну подкинут что-то максимум и всё. Это хорошо, хотя… будет враг, которому подкинут силу и будет не очень удобно. Надо взять это на заметку.

А пока что там у нас по поводу подарка. Что это? Способка?

Ну… почти…

Почти? Не нравится мне не уверенность в голосе.

Молчи, смерд. У меня просто есть способ получить эту способку.

То есть, ты скажешь мне инструкцию, как её достать, так? Ну… это тоже неплохо, хочу сказать. Конечно не готовенькое, но не менее полезно! Давай, я готов!

Верно. Поэтому слушай…

Информация была охуительной. Настолько, что я даже слова не сразу смог подобрать.

И что блять я мог ожидать!? Съешь то, съешь то, выпей это? Или пройди столько шагов и присядь столько раз?

Вот ни-ху-я!

Способность действительно была сверхредкой и сверхудобной. По словам Бога Скверны, даже у великих героев не было такой. Почему?

Да блять потому, что никакой долбоёб на это не согласится!

Кратко о способности. Она даёт полный иммунитет на все направленные на тебя особые способности. Например, использует кто-то на тебе способность поджога тела, а его нивелирует моя способка! Кто-то хочет использовать на тебе магию кинжалов (это когда вокруг появляются призванные кинжалы и втыкаются в тебя), а эта способка нивелирует это! Тебя пытаются прибить способкой, но тебе похуй.

От прямых ударов, выстрелов из луков, магических атак… короче любой простой атаки способка не спасёт.

Но вот незадача, я не видел ещё ни разу прямонаправленные способности. Например, тот же самый меч Кэйт — это просто телепортирование и возвращение предмета. А на абилки типа Мэри она не действует, так как те накладываются на хозяина. От удара абилкой по области тоже не спасёт!

То есть она спасает только от направленного конкретно на тебя удара!

Ну да ладно, это ещё пол беды.

Но вот способ получения…

Как развивается иммунитет? Правильно, тебе надо заболеть, чтоб организм выработал антитела на заразу. Или прививку получить. Как тут можно получить иммунитет к направленной на человека способности?

Правильно! Надо ебашить по нему способностями, пока не появится эта способка!

Ну не пиздец ли? Я просто представил, как меня пидорасит всякими направленными способками как в доте, и содрогнулся. Причём нужны не просто способки, а направленные на цель. Это ещё потом пережить надо! А если говорить об исцелении… короче весело.

Теперь-то понятно, что герои не берут её. Да ты свихнёшься раньше, чем получишь её! Зачем тебе это говно, когда при дикой живучести тебе даже голову не отрубят сразу. Зачем иметь иммунитет на способки, когда они даже убить тебя не смогут?

И раз уж зашла речь о таких вещах, то я всегда хотел кое-что узнать ещё. Но это уже касалось богов.

Бог Скверны, а что будет, если я вступлю в конфликт с представителем другого бога?

Ничего.

А если я буду целенаправленно истреблять их? Например, сжигать храмы и убивать его сторонников?

Он будет зол на тебя. Но на прямую вмешаться… нет, этого никто не сможет.

Не сможет?

Чего ты хочешь, смертный? Уже придумал план по уничтожению всего?

Просто хочу узнать, могут ли боги спуститься сюда и прописать мне пиздюлей, если захотят. Или призвать меня к себе и грохнуть уже там.

Бог Скверны ответил не сразу, словно боялся затронуть неудобную тему.

Нет, они не спустятся к тебе. Нельзя вмешиваться напрямую. Конечно, бог может появиться в этом мире, чтоб направить своего человека и так далее, но, во-первых, это рисково, во-вторых, он не имеет права участвовать ни в чём: ни в боях, ни в убийствах, ни в чём-либо другом. Ещё они могут призвать тебя как я, но в том пространстве… вы будете как в двух разных комнатах. То есть вы рядом с друг другом, но всё равно ничего сделать не можете. Но невозможность вмешаться на прямую они компенсируют своими послушниками.

Кажется, я понял. Мы как в двух мирах. И они могут лишь влиять из своего мира на наш.

Верно. Так что, если ты будешь творить хаос смерть и разрушение, единственное, что они смогут сделать — дать определённую часть силы своему верному воину и отправить его по твою голову.

Ясно… Нет, я не собираюсь тут мочить всех налево и направо, но лучше узнать о возможном вмешательстве свыше заранее. Ну а хули, вдруг завалю героя, а тут такой бог спускается и прописывает мне пизды по самую селезёнку. Я даже об этом не задумывался раньше.

Но слава богу, что…

Не за что.

Да блять, я не тебе это сказал!

В смысле не мне!? Ты чо, рамсы попутал, щен!?

Почему ты разговариваешь как уголовник?

Абонент выключен или находится не в зоне действия.

Да ты посмотри на это! Как что, как неудобный вопрос, так съёбывается!

Клирия вернулась к вечеру, когда я думал, что уже точно схожу под себя.

Эта мисс-тьма влетела в комнату, словно какая-то ворона, быстро озираясь по сторонам и словно ища угрозу. Мотнула головой в разные стороны, после чего подлетела ко мне.

— Мой господин, я вернулась и прошу прощения за столь долгое отсутствие, — склонилась она.

— Клирия, неудобно тебе об этом говорить, но я сейчас в туалет под себя схожу.

Мда… позор позором. Не помню, когда я ещё так унижался… Даже с Лиа не так всё плохо было, так как там я всего сутки мучился. А тут…

Но кризис прошёл, Клирия с непоколебимым спокойствием вернула меня обратно, а я постарался выкинуть подальше из головы позорные воспоминания. Тем более, очень скоро я смогу вернуться обратно на ноги и забыть это всё как страшный кошмар.

— Итак… ты притащила целителя?

— Да, он в отдельной комнате в кандалах, мой господин, — засуетилась Клирия у плиты.

— Не спеши готовить, сначала дело, — остановил я её и, заметив желание опять протестовать против меня, тут же добавил. — Это приказ, Клирия. Без обсуждений.

Она сопротивлялась, она была не согласна. Я прямо видел, как гуляли тени по её лицу, как тогда с кашей, но всё что она сделала в конце, так это просто поклонилась и смиренно произнесла:

— Слушаюсь, мой господин.

Честно говоря, когда она скрылась за дверью, я осознал насколько же я дебил и как много мне ещё предстоит учиться. Например…

Тогда с кашей я мог просто приказать готовить другой завтрак, а не давиться ею.

Признаюсь, я не считаю себя гением и в некоторых ситуациях просто не успеваю принять правильно решение. Конечно, возвращаясь потом назад, вижу, что были другие выходы. Однако на тот момент я просто даже не думаю или не вспоминаю о них.

Печалька.

Очень скоро я услышал, как дверь в комнату отворилась. И в этот самый момент моё сердце сжалось от нетерпения и любопытства. Я с нескрываемым интересом посмотрел на тех, кто вошёл и… вздохнул.

Потому что, сказать честно, целитель меня… слегка разочаровал.

Клирия, буквально волоча за волосы, затолкнула в комнату девушку.

Блять, а… нет, я не имею ничего против девушек, но… почему опять девушка? В смысле, я не против девушек, но… опять баба? Нет, ну серьёзно! Чо это такое!? Где парень!? Я думал, старикан какой-то будет или мужик-лесник, а тут опять баба! Или там на земле мужики вообще перевелись?

И нет, я не пидор, просто такое обилие женщин вокруг меня… напрягает. Вот с кем мне попиздеть о мужских делах?

Клирия с ней не сильно нянчилась. Всё так же держа девушку за волосы, Клирия дёрнула её голову вниз, заставляя встать на колени. Ни капли сострадания или жалости. Сейчас я видел её за работой — хладнокровная, без единой эмоции и даже намёка на какую-то человечность. На её приятное аристократичное лицо словно падала тень.

А на заплаканном лице жертвы я видел только испуг и смиренность.

— Она… целитель? — с разочарованием, однако не без любопытства я оглядел эту девицу.

— Да, мой господин, она целитель, — ответила Клирия тут же изменившись в лице и став более живой. — Подрабатывала в городе, исцеляя людей. Они уже и раньше здесь были. Год назад, если не ошибаюсь. Пользуются определённой популярностью у людей благодаря низким ценам.

— И ты её вытащила без крови, так?

— Без единой капли крови, мой господин. Вытащила её ночью прямо из кровати. Думаю, завтра её родные весьма удивятся пропаже.

А… то-то я смотрю, на ней ночнушка.

— Итак, как тебя зовут? — обратился я к девушке.

Та испуганно посмотрела на меня, позволяя получше разглядеть внешность.

Конопатая, рыжеволосая, с длинным слегка крючковатым носом и вытянутым лицом. Обычные карие глаза, ничего выдающегося.

Ничего особо красивого в ней не было, как, например, в Лиа или Мэри. Я бы сказал, что это просто типичнейший житель деревни; не красавица, но и не уродина. Обычная девушка со своими изъянами во внешности. Она мне неожиданно напомнила какую-нибудь библиотекаршу из магической школы. Не хватало для полноты картины остроконечной шляпы и очков.

На мой вопрос она начала испуганно крутить головой. Вместо неё ответила Клирия.

— Она нема, мой господин. Но могу заверить, что она бесконечно уважает вас.

С этими словами она дёрнула ту за волосы вниз, заставляя смотреть в пол.

— Я не спрашиваю про уважение. Её имя какое?

— Какое дадите, мой господин. Она будет носить то, которое получит.

— Она что, вещь?

— Да, мой господин.

Понятно, вот как видит других Клирия.

— Так, — решил я сразу расставить все точки над нужными буквами. — Клирия, у нас нет вещей. Есть только служащие мне добровольно, служащие недобровольно и враги, понятно?

— Да, мой господин, — слегка поклонилась она.

— Отлично. Пока она в ранге тех, кто служит добровольно. Подними её теперь и относись как к своему товарищу.

— Да, мой господин, — ответила Клирия и подняла за волосы девушку, не спеша её отпускать. — Однако боюсь, что она ещё не потеряла надежды обрести свободу. Могу предположить, что, если я ослаблю над ней контроль, без рабской печати или клятвы кровью она тут же попытается сбежать. Вы уверенны, что хотите ослабить над ней контроль, не получив гарантий?

— Не уверен… — уже более задумчиво пробормотал я.

Ведь Клирия то, не смотря на довольно жестокие методы контроля, права. Отпустим и та съебётся при первой же возможности. Да-да, права человека, свобода выбора и так далее, но извините, это другой мир с другими правилами. Так что на хуе я теперь вертел все моральные принципы и мнения моралофагов. К тому же, я не пытать её собрался.

— Ладно, но без вот этих усердствований, ты поняла? Не надо её пиздить почём зря и мучить. Следи за ней, но помни, что теперь она часть нашего коллектива, — с трудом кивнул я на девушку.

— Да, мой господин, — ответила Клирия и схватила жертву уже за плечо, да такой хваткой, что я невольно подумал о возможных синяках на её руке. Если Клирия такой хваткой вообще не сломает ей кости.

— Окей… Так, значит она немая, верно? И имени мы её не узнаем. — Можно попросить сейчас дать карандаш и лист, чтоб она написала его, но, во-первых, мне лень, во-вторых, их надо искать, а мне опять же лень. Хотя… нахуя? Я могу просто попросить кинуть имя из статы! Блин, иногда такое элементарное просто пропускаю.

— Ладно, немая, кидай своё имя мне.

Девушка кивнула и её стата появилась передо мной. Так-так-так, Рубека… отлично. А остальную стату гляну уже во время исцеления. Пока же…

— Ты понимаешь, зачем ты здесь?

Неуверенно, словно боясь прохватить целебных и живительных пиздюлей, она кивнула.

— Будешь сотрудничать — сможешь насладиться нормальной жизнью. Будешь выёбываться — будешь страдать, — сразу расставил я точки над «и». — Как видишь, я слегка сломан и боюсь, что такое состояние будет для меня вполне обычным в ближайшее время. Твоя задача — при первом же моём зове бежать и исцелять меня. Процесс будет не лёгким, так как я исцеляюсь и лечусь в десять раз хуже обычного человека. — Думаю, на первое время информации для неё хватит. — Есть вопросы?

Девушка смотрела на меня ну со совсем несчастным видом, после чего показала пальцем вверх, какие-то знаки и прочую лабуду, которая должна была что-то значить. Я вопросительно посмотрел на Клирию.

— Думаю, что она спрашивает, сможет ли вернуться потом к семье.

— К семье? Боюсь, что нет, — покачал я головой. — Теперь у тебя новая семья, хочешь ты этого или нет. Так что советую привыкать и делать, что говорят. Потому что, если мне придётся тебя заставлять… ты будешь очень не рада, что родилась с таким даром. Я ясно выражаюсь?

Девушка естественно не ответила, лишь кивнула головой. Из глаз у неё потекли слёзы, блестя в свете факелов.

И знаете что? Ничего. Если раньше бы меня это тронуло, то сейчас мне было глубоко насрать. Перегорел я к этому. Постоянно везде боль, кровь и страдания. С таким переизбытком эмоций меня теперь не тронуть обычными слезами.

Глава 91

Исцеление… было очень своеобразным. Особенно в самом начале, когда Рубека села около меня, протянула руки к голове и начала что-то делать. И как я мог сомневаться в людях вокруг меня? Сомневаться в том, что они сделают всё обязательно через жопу?

Я не сразу допёр, чего она хочет, ведь с головой у меня было всё пока в порядке (ну почти). Но спорить не стал, ей виднее. Да и по голове стало растекаться какое-то приятное и тёплое чувство, от которого я стал невольно засыпать. Однако уже через пару минут она убрала руки и начала что-то говорить своим немым языком, активно жестикулируя.

Клирия с умным видом знающего человека смотрела на неё, но с каждой последующей жестикуляцией немой её лицо становилось всё мрачнее и мрачнее. Движения Рубеки же становились всё неувереннее и неувереннее, а лицо становилось всё более испуганным.

Так… что они там говорят?

Я вопросительно глянул на Клирию, которая была мрачнее тучи.

— И что она сказала?

Клирия явно не горела желанием отвечать.

— Мой господин, её слова могут быть не то…

— Что. Она. Сказала? — буквально по словам спросил я её, показывая, что мне нужен ответ. — Клирия, когда я спрашиваю, ты отвечаешь, даже если это неприятно мне будет услышать.

Да и что там может быть? Рак!? У меня рак мозга!? Да!? Что ещё так может расстроить!?

— Да, мой господин. Она сказала… — Клирия запнулась, — сказала, что вы сказочный долбоёб от природы и такое не лечится. Медицина и магия здесь бессильны, — последние слова она сказала очень тихо.

Если даже Клирия прихуела от такого, то обо мне и говорить нечего.

— Чо? — выдал я своё любимое слово на любую непонятную ситуацию.

Это блять типа заболевание такое мне определили? Да вы что блять…

А тем временем я уже получил отличнейшее звание.

«Долбоёб от природы — медициной доказано, что вы сказочный долбоёб от природы. Увы, медицина и магия здесь бессильны. Вам можно только посочувствовать, пожелать удачи и держаться там.

Условия получения — получить медицинское подтверждение о том, что вы редкостный долбоёб.»

То-то я чувствовал, что званий давно не получал. А оказывается мир тут во всю готовится меня поддержать. Охуеть, какая честь, пиздец просто.

— Мой господин, всегда есть вероятность ошибки…

Блять, это ты меня сейчас так успокаиваешь!?

— Клирия…

Но ту уже было не остановить.

— Мой господин, если эта дрянь говорит, что не может вас исцелить, то это не значит, что такое не лечится, — быстро проговорила Клирия, пытаясь меня утешить.

То есть ты уже записала меня в долбоёбы, верно?

— Клирия, просто завали хлебальник, пожалуйста, — вежливо попросил я.

— Да, мой господин.

— И ударь Рубеку, чтоб хуйнёй не страдала. Я её тело просил вылечить, а не голову.

Клирия незамедлительно выполнила приказ и влепила кулаком перепуганной идиотке по морде, от чего та свалилась на пол. И тут же подняла её за волосы, проговорив прямо в лицо:

— Ещё одно такое неаккуратное слово в сторону твоего хозяина, и я отрежу тебе пальцы.

Это было сказано таким холодным и замогильным голосом, что даже меня пробрало. Чего говорить о перепуганной, сжавшейся в комок деревенской девчонке, которая имела дело с Клирией в первый раз. Она вообще была белой как снег, с глазами человека, который только что познал ад.

— Итак, приступим к лечению, — отогнав это неприятное чувство страха, сказал я. — Не надо мне в голову лезть. Тело лечи, оно всё переломано. Понятно?

Рубека, ни живая ни мёртвая, кивнула и поднесла руки к моему телу под пристальным взглядом Клирии, который был подобен ножу у горла. Того глядишь и порвёт её на части за неправильное движение. Чувствовала это и Рубека, от чего не спешила делать быстрых движений.

И так началось моё долгое лечение с сопротивлением в десять раз. Попутно я глянул статы немой. Уверен, что Клирия сама всё заранее проверила, прежде чем допускать ко мне не пойми кого. Но лучше всегда самому всё увидеть, чем потом пожалеть. В конце концов, я должен знать, кто мои подчинённые (Клирия не в счёт, с ней отдельная песня).

Не сказать, что её статы меня удивили. Самые что ни на есть обычные. Я бы даже сказал, что они лишь подтвердили слова Констанции. У обычного люда выше двадцати уровень не поднимался.

Имя: Рубека.

Фамилия: Брумер.

Возраст: 22. Почти моя ровесница.

Раса: человек.

Уровень: 16

«Параметры»

Сила — 15

Ловкость — 14

Выносливость — 17

Здоровье — 14

Мана — 27

Интуиция — 11

«Дополнительные параметры»

Одноручное оружие — 4

Лёгкая броня — 5

Зельеварение — 41 А тут, я смотрю, у неё вкачено неслабо. Значит, не только целительством занимается, но и такие зелья варит.

Мелкий ремонт — 14

Медицина — 23

Рукоделие — 21

Шитьё — 27

Кулинария — 31

Торговля — 13

Верховая езда — 7

«Звания»

«Молчунья — вы молчунья. Из вас даже слова не выдавишь, так как вы немы. Проклятие это или дар, никто не скажет, однако не петь вам колыбельные своим детям.

Условия получения — быть немой.»

«Доброе сердце — вы следуете зову своего доброго сердца, спеша на помощь тем, кто в этом нуждается. Вы — луч света в этом злом мире. Мир будет жить, пока есть такие как вы. А ещё вы любите щенят и котят — это очень мило!

Условия получения — неоднократно помогать другим безвозмездно и бескорыстно.»

Это у нас классика жанра, даже не удивлён.

«Целитель — этот дар является подарком богов. Знайте это и искренне цените то, чем вас наградила природа. От того вы выбрали путь целителя. Благодаря вам многие обрели утраченное здоровье. И не будет ложью, если сказать, что многим вы спасли жизнь.

Условия получения — исцелять людей.»

«Настоящий ценитель грибочков — кто как не вы можете оценить… грибочки! Любые: красненькие, беленькие, синенькие, чёрненькие. Какая разница, что за гриб, если знать, как их готовить, чтоб получить настоящий полёт. А потом можно и в жопу дать.

Условия получения — создать наркотическое варево из грибов.»

Эм… не то, что я хочу такое звание, просто интересно: а после этого варева в жопу давать обязательное условие? Да и, кажется, я теперь знаю, от куда зелье так прокачено.

«Любовь к животному миру — вы настолько любите животный мир, что готовы любить его всеми возможными способами, даже если это будет обычное животное. Вы очень любвеобильная душа.

Условия получения — заняться сексом с собакой.»

Э-э-э… Ну-у-у… Э-э-э… Вы… вы не подумайте, я не осуждаю зоофилов, если учесть, что многие мечтают трахнуть девушку, являющуюся отчасти животным (да-да, любители кошкодевочек и фури, я о вас)… просто… ну… девушка… с собакой… Неужели парня не нашла? Или переход был долгим? Кстати, то что она любит щеночков и котят, уже звучит слегка иначе, нежели раньше.

Мой красноречивый взгляд на целительницу заставил её залиться краской. А вот Клирию это ни капельки не смутило. Ну… ладно, пусть. Хотя это странно.

«Способности»

«Лечебные руки — ваши руки обладают даром исцелять любые повреждения и буквально вытаскивать людей с того света. Даже заражение не будет страшно вам.

Способность позволяет вам исцелить цель. Перезарядка — нет»

«Зельеваритель — никто даже не подозревает, что вы можете сварить. И только вам будет известен результат, ведь чутьё профессионального зельеварителя не обманешь.

Способность — позволяет интуитивно чувствовать правильные ингредиенты, что надо добавить, незначительно увеличивая вероятность создания правильного рецепта. Время действия — два часа. Перезарядка — двенадцать часов.»

Так, но я теперь понял, откуда зельеварение вкачено, хотя возможно именно после вкачивания его появилась способка. Но зоофилия… блин, я в ауте, если честно.

— Сколько займёт времени на исцеление? — спросил я Рубеку.

Та посмотрела на меня, не отрывая рук от тела, из-под которых разливался мягкий зеленоватый свет, потом на Клирию. Явно не понимала, что лучше — прервать лечение и ответить мне или нет.

Подсказала ей Клирия.

— Отвечай, когда тебя спрашивает твой хозяин.

Рубека оторвала руки от меня и что-то быстро стала показывать.

Сказанное мне перевела Клирия.

— Она говорит, что с вашим сопротивлением, мой господин, это займёт около недели.

— У тебя пять дней, — тут же ответил я.

Нам лучше уложиться до приезда графини, а то мало ли что потребуется.

Рубека только испуганно кивнула.

— Кстати, когда ты прерываешь процесс лечения, он откатывается или останавливается там, где перестала лечить?

Она что-то показала и Клирия ответила.

— Процесс останавливается там, где она остановилась, мой господин. Никакого отката нет.

— Ясно… Тогда ещё вопрос, почему она себя от немоты не исцелила?

Рубека вновь что-то показала руками.

— Говорит, что её навыков не хватает на такое. Надо иметь способность, чтоб исцелить то, что изначально было сломано.

— То есть, как я понял, если человек изначально был с чем-то с рождения, вылечить его можно только до исходного состояния? Например, врождённая слепота не излечится, но приобретённую можно исцелить?

Девушка закивала.

Понятно. Интересное ограничение. Сколько же ещё всяких таких нюансов существует.

Лечение проходило не быстро. Рубека сидела, покрывшись капельками пота, беспрерывно держа ладони надо мной, но за это время я почувствовал изменения только в районе ключицы. Теперь я могу без проблем двигать плечом. Всё это время по телу расходились от того места, где она держала руки, волны тепла и приятной щекотки. Правда всё слегка чесалось, но в пределах нормы.

Просидев так около часа я уже не стал мучить нашего нового и очень важного товарища дальше и отпустил её. После того, как Клирия её отвела и вернулась обратно, я подозвал эту мисс-тьму к себе.

— Клирия, чтоб вела себя с ней нормально.

По лицу этой злобной сучки скользнуло лёгкое недовольство.

— Мой господин, с ней я…

— Уже знаю, что ты хочешь сказать, — перебил я, — но теперь она часть нашей команды. Я не хочу, чтоб мои люди меня потом боялись и за спиной ненавидели. Потом проблем не оберёмся. Они должны понять, что с нами им будет лучше и мы их ценим. Уважение, Клирия, это довольно важно в этом деле. Поэтому хватит её гнобить. Контролируй её, чтоб не сбежала, но старайся вести себя с ней как с младшей подчинённой, которую ты уважаешь и ценишь. Это ясно?

Клирии это пришлось не по вкусу. Ох как не по вкусу, я прямо вижу тени на её лице, что придают ей жутковатый вид. Но меня этим не возьмёшь.

— Это приказ, так что убери это выражение лица. Чтоб никаких побоев или унижений. Корми нормально и чтоб спала не в темнице, а в нормальной комнате.

А то подозреваю, что как раз-таки в темницу она Рубеку и засадила.

Клирия ответила незамедлительно.

— Будет исполнено в лучшем виде, мой господин, — уважительно поклонилась она, убирая с лица всякий намёк на недовольство.

Остаётся надеяться, что она поняла ситуацию.

— Отлично, хочется верить, что мы поняли друг друга, — вздохнул я. — Ладно, как там дела с наёмниками. Ты отправила им приглашение?

— Ещё нет, мой господин, я жду вашего приказа.

— Ясно. Отправь, чтоб они явились ровно после графини. Думаю… что лучше контракт сделать на графиню. А то мало ли.

Я бы и на себя сделал, но я же косячу вечно в этом деле. А Клирия всё равно будет рабскую печать ставить, поэтому та в нашем подчинении будет.

— Сколько им добираться?

— В прошлый раз это заняло неделю, мой господин.

— А графиню ты позвала… вчера, так? Получается, она будет здесь дней через пять. Значит завтра на почту и самой быстрой почтой к ним письмо. Оплата после заключения контракта.

— Будет исполнено, мой господин, — слегка поклонилась Клирия.

Так, что ещё нужно? Размеры катакомб, точно.

— Слушай, эти катакомбы, насколько уходят глубоко?

— Я не могу сказать вам точно глубину, мой господин. Пять этажей вниз, если не ошибаюсь.

— И мы сейчас…

— На пятом, мой господин, — кивнула она. — Здесь же находится хранилище золота.

— И никаких потайных ходов здесь нет? — уточнил я.

— Таких не было обнаружено, — покачала она головой. — Потайные ходы были в самом поместье, однако то сгорело. Эти же катакомбы сообщаются с землёй только одним проходом — главной лестницей вниз. В прошлом, по приказу графа, она была заделана до маленького прохода, но всегда можно снести стену и расширить его обратно.

— А известно, что здесь было?

— Нет, мой господин. Это одни из тех катакомб, что были отстроены здесь ещё в далёкой древности. Никто теперь и не скажет кто и для чего это строил.

Занятно…

Я невольно оглядел комнату, в которой сейчас был. Этот чёрный камень… Если подумать, то он был привезён сюда откуда-то и им выкладывал кто-то эти стены. Только подумать, что, например, тот камень напротив меня кто-то трогал много веков назад. А сейчас к нему могу прикоснуться я и тем самым практически коснусь того человека много веков назад.

— Если хотите, мой господин, — оторвала меня от мыслей Клирия, — я могу найти книги по истории, что расскажут вам об этом месте.

— Бессмысленно, — отмахнулся я (мысленно), — я читать не умею.

Я не сразу понял, что в комнате повисла подозрительная тишина. Такая, что волосы у меня на жопе зашевелились. Мои глаза невольно покосились на Клирию, которая, не стесняясь, буравила меня взглядом. Какой… нехороший взгляд.

Эта минута тишины дала мне так нехиленько прочувствовать недовольство этой сучки. Как же тебе… не понравилось это.

— Мой господин, не сочтите за грубость, но… вы действительно не умеете читать? — она прямо старалась скрыть под своим спокойным голосом… что именно? Своё жуткое недовольство. Даже непробиваемый я это чувствовал.

И ещё, почему я слышу там вопрос: Ты чо, дибил?

— Ага, не умею, — самым бессовестным тоном ответил я, смотря, как Клирия хмурится.

Хм… да кажись её эта новость взбесила… Вернее, не то, что бы взбесила, скорее, не даёт покоя, типа как-так, он не умеет читать. И теперь это недовольство и желание исправить проблему рвётся наружу. Да тебе не нравится, когда что-то идёт не так! Ха!

Кстати, а в том, что ты её бесишь, есть что-то забавное… Она так смешно сердится… Нет, конечно она жуткая, но её злость, так ещё при осознании её бессилия, забавляет меня. Вроде и злится, но и сказать ничего не может.

— Я вообще не умею читать, — подлил я масла в огонь. — И писать не умею.

— Но… как же так?

— При моём воскрешении, в котором ты, верная слуга, не участвовала, я лишился способности понимать, что написано. — Я попал по больному месту. Клирия скривилась так, словно удар пришёлся ей по плоским сиськам. — Конечно, научиться можно обратно, но…

— Прошу прощения, но вы не можете быть безграмотным.

— Могу. Я сказочный долбоёб, это сказала целительница. Так что мне можно не уметь.

— Я убью эту суку и найду вам другую целительницу.

Вот это целеустремлённость, я в шоке. Клирия была не похожа на себя — вся такая спокойная, теперь она была похожа на ракету, которая вот-вот стартанёт. Неожиданно стала возбуждённой до предела, словно моя безграмотность на что-то влияет.

— Так, Рубеку не трогать, это приказ, — сразу отсёк я её намерения. — А читать… ну что же, быть мне дебилом. Правитель земель не умеет читать. Интересно, через сколько я наломаю дров?

— Но… я не могу так всё оставить, — она даже дышать стала странно, словно желание что-то сделать в жопе засвербело. — Вы должны уметь читать и писать, — настоятельно сказала Клирия.

— Зачем? — задал я встречный вопрос.

— Вы должны уметь прочесть документы и подписать их.

— Ты это будешь делать, — вальяжно ответил я.

— Нет. Это исключено. Я не могу допустить, чтоб вы были безграмотны.

С этими словами она выскочила из комнаты ещё до того, как я успел её остановить. Вообще, я сам уже подумывал над тем, чтобы научиться читать и писать. Эти навыки были необходимы даже для того, чтоб прочитать книги по магии. Однако… дразнить Клирию мне показалось более интересным.

Уже через пару минут она вернулась с непонятно откуда взявшейся стопкой чистых листов, перьями и чернильницей.

— Книг нет, мой господин, но я уверена в своих силах и смогу вам дать знания, — уже более спокойно сказала Клирия.

Казалось, что она успокоилась. Типа я принесла, сейчас научу и всё. Да хуй тебе, буду трепать нервыдальше.

— Я не буду, — зевнул я и отвернулся. Краем глаза я смотрел на застывшее лицо Клирии.

Буквально за пару секунд её лицо прошло несколько фаз. Гнев, возбуждённость, тихую ненависть и целеустремлённость. В конечном итоге она сделала вдох и спокойно продолжила.

— Мой господин, прошу вас оду…

— Я отказываюсь.

Я буквально видел, как её лицо потемнело, получив такой ответ.

— Прошу вас, одумайтесь. Вам это необходимо.

— Я долбоёб, не могу одуматься.

— Мой господин…

— Не, не буду, не хочу, — ответил я, с трудом сдерживая улыбку от вида буквально пылающей тьмой из-за бессилия Клирии.

Не тебе одной нервы другим трепать, сучка.

Часть двадцать пятая. Тёмная девушка на охоте

Глава 92

Наконец я мог позволить себе прогуляться по месту, которое, можно сказать, стало моим новым домом-крепостью. Об этом же свидетельствовала и надпись в четвёртом столбике, которая закрепляла за мной власть над этим местом.

Был ли я рад тому, кем стал?

Не совсем. Конечно, ощущать себя кем-то большим, чем говном на подошве, приятно, но с такими привилегиями и плюшками на голову тут же отсыпались и последствия. Например, теперь мне следовало закрепиться здесь, организовать оборону, восстановить экономику и так далее. Список не ленился увеличиваться благодаря Клирии, которая каждый раз находила новые проблемы, которые требовали решения. Короче, количество работы и ответственность полностью убивают всякие приятные ощущения осознания своего положения.

Ухудшает всё ещё тот факт, что я в душе не ебу, что и как делать. Я и до этого умудрялся косячить и не замечать самые очевидные ходы, однако сейчас это будет носить ну просто катастрофический масштаб. Единственное, что приходит ко мне в голову — нанять тех, кто шарит. А чего? Не можешь сам, найди тех, кто сможет! Как по мне, отличная идея. Осталось только их найти.

Ещё конечно можно было бы всё это дело бросить, но договор как бы не мягко намекал, что мне нужно это место. Мне нужно им управлять и контролировать. Если всё бросить на самотёк и это выйдет из-под контроля, смогу ли я и дальше контролировать это место? Очень сомневаюсь.

А там разрыв договора и неизвестные последствия. Намного проще просто всё сделать нормально, поставить марионетку и съебаться, изредка давая указания. Да и знать, что здесь есть гавань, где ты можешь отдохнуть, тоже очень приятно и очень полезно.

Рубека-зоофилка справилась с моим исцелением за четыре дня. Всё это время она сидела в моей комнате и практически не уходила, изредка беря перерыв на то, чтобы поспать, сходить в туалет или поесть. Всё остальное время она водила своими руками по телу, испуская мягкий зелёный свет и попутно исцеляя сломанные конечности.

Это было… долго. Это было ещё и очень нудно. Рубека после такого магического марафона даже ходить сама не могла. Пришлось её Клирии оттаскивать, так как та вся была бледной, исхудалой и мокрой от пота.

А я взял на заметку, что в случае чего так сильно магичку не загонять. В противном случае погорит и помрёт, а мне ищи другую.

И вот, освободившись от оков, я в первый раз вышел из своего чулана, чтоб оценить размеры этого места.

И надо сказать, что они были… впечатляющими. Очень впечатляющими.

Сначала я попал в довольно большой коридор шириной метра три и высотой, наверное, все четыре. Внушительно, хочу сказать. По крайней мере, не создаётся ощущения, что я попал в какой-то склеп на задворках мира.

По стенам на равном расстоянии были развешены факела. Не сказать, что их было много, подставок под них я видел куда больше. Однако те, что были, давали тот мизер света, что был необходим, чтоб не заблудиться и не уебаться. Хотя спотыкаться здесь не обо что, так как пол выложен ровным гладким, и может когда-то отполированным камнем. Прошёл чуть дальше, встречая немало дверей, что, скорее всего вели в другие комнаты, пока не вышел в зал.

Нет, не так… В ЗАЛ.

Так-то получше.

Не, ну зал реально такой эпичненький! Тут блять далеко не четыре метра. Высокий, на самом верху он закругляется, образуя купол. Этот огромный потолок поддерживают не менее внушительные арки, что расставлены здесь. Как я это увидел в тёмном подземелье, где горят одиноко несколько факелов?

Не недооценивайте меня! Я взял один из этих факелов и стал бросать вверх! И, в конце концов, смог докинуть до потолка.

Мне открылся гладкий полукруглый потолок с какими-то картинами, что покрывали его полностью и судя по всему уходили ещё дальше. Я не могу сказать точно, что там было, но по отрывкам, которые я заметил, на потолке были изображены монстры, которые убивали какую-то тварину. Типичная картина для каких-нибудь храмов, где почитают какое-нибудь божество.

Помимо этого, я увидел сами арки, которые были совсем не простыми. На них были вырезаны всевозможные формы, завитки, изгибы. Чтоб такое сделать, наверняка потребовалось немало ресурсов и знающих своё дело людей. Так же верхние части стен были покрыты чем-то вроде штукатурки. Правда она вся потемнела, потрескалась и частично осыпалась.

Значит эти камни, что я вижу сейчас напротив себя — голая стена без облицовки. Видимо там ещё что-то сохранилось, но здесь, у пола, из-за влаги всё уже давно разрушилось.

Да, классный зал… Ничего не скажешь. Вот так слегка углубившись в историю, я увидел много чего интересного для себя. Только при такой высоте потолка у меня невольно появляется вопрос: на какой мы сейчас глубине? Допустим, что только этот зал такой высокий, а остальные этажи намного ниже, примерно как тот коридор… это всё равно дохуя! Блин, целый замок в выстроенный в обратную сторону! Я в восторге!

— Мой господин, прошу вас, прекратите бросать факел к потолку, — раздался за моей спиной голос.

Блять, аж мурашки по коже пробежали.

— Клирия, блин, не подкрадывайся ко мне! Ты пугаешь.

— Вы испугались? — Клирия как-то странно на меня взглянула, словно сверху вниз. К губам она поднесла пальцы, словно хотела прикрыть улыбку. — Мой господин, это так мило.

А вот сейчас меня пробрало. Нет, серьёзно, эта высокомерная улыбочка, взгляд, словно она смотрит на меня сверху вниз, эти тени на лице… Пиздец, жуть, да и только. Я еле сдержался, чтоб факелом в морду ей не ткнуть, чтоб не пугала.

Хотя рука всё равно дёрнулась.

— Чего тебе? — недовольно отвернулся я, оглядывая зал.

— Мой господин, я думала, что вы хотели осмотреть это место.

На мгновение в моём больном мозге предстала картина, где парень стоит в дверях квартиры своей девушки, и она такая говорит: Может ты хочешь осмотреть мою квартиру?

Хм… картинка эротичная… Вот только на Клирию смотришь, и её неведомая тёмная сила сбивает всякий стояк не хуже старой жирухи прошлого века.

Я глянул на Клирию.

Нет, я выберу жируху. В темноте всё равно не видно, а эту хочешь не хочешь, а почувствуешь.

— Да… хотел… Кстати, ты говорила, что здесь он хранил сокровища. Где именно?

— Желаете посмотреть?

— Да, веди.

Блин, если там реально столько же золота, сколько было в повозках, то, по идее, там должна быть целая гора! Просто представлю, сколько там будет… и перед глазами сразу появляется золотое хранилище одной жадной утки, которая там любила купаться.

Клирия, явно зная это место, сразу провела меня из этого огромного зала в какой-то коридор, который под лёгким наклоном уходил вниз. Здесь не было боковых дверей, как в других коридорах. Да и факелов здесь не было. Единственным источником света служил тот факел, что Клирия забрала у меня и теперь, идя впереди, освещала дорогу.

В конечном итоге мы вышли к внушительно железной двери. Клирия неведомо от куда достала внушительную связку ключей, которые весело зазвенели в тишине. Их эхо пролетело через весь коридор. Найдя нужный ключ, она отворила мне дверь.

Ожидания — комната, заваленная золотом, мягко блестящем в свете факела. Я прыгаю в него и словно тону. Оно мягко проваливается подомной, и я чуть ли не купаюсь в золоте.

Реальность — нихуя не видно толком. Только если поднести факел ближе к золоту, можно заметить, как-то вроде как отражает свет. Его действительно много здесь, но… Когда я прыгнул на него спиной… ощущения были, словно я прыгнул на гальку. Мечты поплавать в золоте можно откинуть.

— Мой господин, возможно мне стоило предупредить вас, что плотность золота несколько выше, чем плотность той же воды, — спокойно заметила Клирия, глядя, как я, поднимаясь, потирая спину.

И могу поклясться, что её это повеселило. Да-да, именно так! Пусть её лицо беспристрастно, но странный взгляд и едва заметная интонация выдают её. Сучка… Ну хоть не без эмоций, хотя если её веселит то, что людям больно, это слегка напрягает.

— Тут у нас три повозки? — спросил я рукой беря горсть золотых.

— Да, мой господин. Практически половина от всего.

— Ясно… Ты же письмо уже отправила наёмникам?

— Да, мой господин. Они согласились на наши условия.

— Отлично… — Я медленно встал с золотой кучи, чувствуя лёгкое разочарование.

Я всегда представлял этот момент по-другому. Словно попаду в волшебный мир, будет радость, необычные ощущения, чувство волшебства. Но сейчас ничего подобного я не испытывал. Ну золото и золото, чего тут ещё скажешь? Металл, жёлтый, драгоценный. И всё. Вообще никаких эмоций.

Печально.

Клирия закрыла дверь в хранилище, и мы двинулись обратно.

— Какое место ещё мой господин хочет посетить? — спросила она.

— Место? — я задумался. — Может… ванную? Я же не могу мыться вечно в том тазике.

— Почему? Вам не понравились наши купания?

— А тебе понравилось мыть мои яйца?

К сожалению, моя фраза не возымела должной реакции. Клирия отреагировала на это, не смутившись.

— Если будет такова воля моего господина, я буду мыть вас как и где угодно.

— Нет, спасибо, — как представлю эту картину, нехорошо становится. — Я хочу просто нормальную ванную комнату. Душика там, ванну побольше… ну чтоб всё как у людей было.

— Я вас поняла, мой господин, — кивнула Клирия.

Мы вновь двинулись по этим тёмным коридорам.

— Кстати, что там на счёт принцессы? — поинтересовался я. — Уже едет?

— Не волнуйтесь, мой господин. Я контролирую ситуацию лично, — ответила Клирия, идя впереди меня с факелом, словно какой-то дворецкий в огромном замке Дракулы.

— Уже прошло с тех пор… эм…

— Пять дней, мой господин. По сведениям моих наёмников, что сейчас следят за ней, завтра она уже прибудет сюда.

— Сюда?

— Не именно сюда. На место нашей встречи. Это находится достаточно далеко от деревни, но в тоже время её можно будет быстро доставить в поместье. Всё уже подготовлено, нет поводов для беспокойства.

По классике жанра, именно с этой фразы надо беспокоиться. Уж кто как не я знает это. Правда… вот незадача, чтоб беспокоиться, надо понимать, что и как делать. А я… ну, мои знания не уходят дальше прочитанных книжек. От сюда следует, что я вряд ли предложу что-то гениальное. Более того, от сюда именно и начинается вся проблема, так как я с трудом представляю, что делать дальше.

И дело касается не только графини, но и всего графства. Что, как, где. Просто есть люди, у кого есть талант к подобному. Мой же талант сводится к массированному косячеству.

Тем временем мы вышли в огромный зал, прошли дальше и попали в боковые большие коридоры.

— Значит завтра она уже будет здесь. Хорошо. Ты же знаешь, что делать со свидетелями?

— Не оставить ни единого намёка, что в этом участвовали вы, мой господин, — кивнула Клирия. — Можете быть уверенным, никто кроме наёмников не знает обо мне. Что касается их самих, то они будут устранены быстро и эффективно.

Войдя в какую-то дверь, мы прошли дальше, вновь вошли в какое-то помещение, и…

Оказались в ванной комнате.

Большое помещение из всё того же чёрного камня. Где-то из стены текла вода и уходила в похожую щель в земле, а по центру стояла…

Стояло корыто.

Да меня просто дрочат! Может мне ещё и жрать из него?

— И ты хочешь сказать, что вот это… там, где я буду мыться?

— К сожалению, я пока не могу исправить ситуацию, мой господин, — поклонилась она.

Я тем временем подошёл к стене и потрогал воду. Та была на удивление горячей. Не кипяток, вполне комфортная температура для купания.

Горячие источники?

Возможно Клирия увидела моё удивление, так как сразу раздался её голос.

— Да, мой господин, здесь расположены геотермальные источники. Не прямо под катакомбами, но рядом. На самой территории есть ещё несколько выходов горячих вод, однако граф не имел привычки купаться там.

— Понятно…

И слово то какое умное знает. Слишком умное…

Я недоверчиво покосился на Клирию, которая всё так же невозмутимо стояла с факелом. Глазки в пол, лицо сосредоточенное. Словно она готова бросится. Выполнять приказ или на меня, непонятно.

Меня уже не в первый раз пробивает мысль, что она знает многое. Слишком многое. Обычной деревенщине такое неоткуда знать. А она знает. И вот такой поток мыслей по кругу заставляет меня беспокоиться.

Опять классически вопрос — кто такая Клирия, из-под какого камня она вылезла и чего хочет. Опять вопрос — чего она добивается, надевая на себя поводок, который лишает её свободы, но заставляя меня брать такой глупый контракт на владение этой территорией. Ведь по сути, она могла просто заставить меня подчиняться, что упростило бы дело, но этого не сделала.

Я уже много раз думал, как она может навредить, если обязана подчиняться мне. Я первым делом перечислил главные заветы: не убей, не предай, не укради, слушайся. Короче, установил рамки договора. И вроде всё смог углядеть, но опять же, вон, её стату из-за медальона не смог посмотреть. Может есть такой же на печать?

— Мой господин, вас что-то беспокоит? — поинтересовалась Клирия.

— Ты меня беспокоишь, — вздохнул я. — Веди на другие этажи, моя мутная личность.

— Ваши слова стреляют мне в сердце, мой господин. Я ваша верная слуга…

— Не раскрывающая карты. Знаю-знаю. Лучше покажи, где Рубека у нас живёт.

Клирия вывела меня вновь в коридор, где мы направились в главный зал. Там свернули в самый его конец, где главная широкая лестница уходила вверх.

Это была главная парадная лестница, уходящая вверх по спирали. Я сразу ассоциировал её с главной лестницей в замке. Несмотря на то, что здесь перила были не нужны, они всё же были вырезаны в каменных стенах, таким образом являясь одним целым с ней. Прикольно выглядит.

Поднявшись на второй этаж, или на четвёртый, в зависимости от куда считать, попали в широченный коридор. Правда вот высотой он был уже явно ниже, чем первый.

— Здесь точно больше нет никакого подъёма? Ведь так заебёшься же каждый раз спускаться и подниматься.

— С другой стороны, это будет воспитывать в вас выдержку и силу, мой господин.

— Дрочишь меня? — бросил я острый взгляд в её спину.

— Ни в коем разе, мой господин, — покачала она головой, не оборачиваясь. — Лишь вывод на основе моих наблюдений.

— Всё равно, нужен другой проход, чтоб не шляться по всем этажам. Дай я догадаюсь, лестница на третий с другой стороны, так?

— Совершенно верно, мой господин. Таким образом этот лабиринт должен был задержать тех, кто будет сюда прорываться. К тому же третий этаж представляет из себя довольно большую пещеру, через которую ведёт каменная тропинка к следующей лестнице. Там же есть подземное озеро.

— Хера се, коммуникации здесь. Стой, погоди, если здесь такие большие пещеры и длинные коридоры, то как золото поднимали от сюда?

— Им пользовались только в личных нуждах графа, мой господин. И когда его от сюда выносили, нанимали ведьм или орков.

А тем временем мы уже вышли в боковые коридоры с дверьми по разные стороны. Здесь так же, как и на пятом, горели одинока факела.

— Вот за этой дверью спит ваша новая служанка, мой господин, — остановилась Клирия около двери.

Не сильно заботясь о каких-либо манерах, я открыл дверь и заглянул в комнату.

Да, Клирия сделала то, что я просил. Спала Рубека на матраце, который так же стоял на ящиках. Здесь же был деревянный, похожий на те, что из таверны, добротный стул, такой же стол, и свечка.

Сама же Рубека-зоофилка была буквально примотана к кровати цепями. Но подобное ограничение не мешало ей сейчас мирно спать. Более того, Клирия не поленилась укрыть её одеялом и положить под голову подушку.

Какая забота, я аж прослезился.

— Вижу, ты о ней позаботилась, — взглянул я на неё.

— Естественно, мой господин, — поклонилась мисс-тьма. — Ваши люди — мои товарищи. Могу заверить, что каждый под вашим началом обретёт снисходительность и с моей стороны.

— Только цепи…

— Не волнуйтесь, это для её же блага, если в пустую деревенскую голову вдруг взбредёт, что она обретёт счастье где-либо ещё, — спокойно ответила Клирия.

— Вот как ты это видишь. Направь человека во имя него самого, даже если это будет значить приковать к постели.

— Верно. Иногда люди не всегда понимают, чего хотят и что для них будет лучше. И мой долг… — я обернулся, так как почувствовал её взгляд. И не ошибся, её тёмно-красные глаза были устремлены на меня, — …направить их на путь истинный.

— Даже если они этого не хотят? — спросил я.

— Верно. Потому, иногда приходится людей заставлять сделать правильный выбор, чтоб они потом не пожалели о своей ошибке.

Глава 93

Для Клирии это был важный день.

Поправка.

Для Клирии каждый день был важен, но сегодняшний день занимал наиважнейшее место во всех остальных близлежащих планах. Именно он окажет огромное влияние на будущее и именно сегодня Клирия сможет показать себя.

Можно задать риторический вопрос — перед кем? Перед каким-то парнем, что недавно смог каким-то чудом выбиться на такое престижное место? Можно сказать, подросток, что до сих пор смотрит на задницы девок и мастурбирует, когда других нет? Кто постарается показать себя перед таким человеком?

Клирия бы спокойно смогла назвать себя. Если она покажет себя, сможет проделать всё гладко, то между ней и Патриком (как непривычно и забавно имя звучит для неё, главное при нём не улыбаться) смогут установиться доверительные отношения. Это важно для будущего. Очень важно.

А то сейчас он видит её исключительно как угрозу, которую нужно устранить любой ценой или же, как минимум, обезопасить себя. Клирия была бы рада такому осторожному подходу с его стороны, если всё это не было направленно против неё самой. Ведь именно из-за этого могут возникнуть всевозможные недопонимания, а за ними…

Сегодня она встала очень рано. Её внутренние часы никогда не давали сбоя и могли поспорить даже с настоящими механическими часами. Система этого мира была действительно удобна и иногда можно было получить поистине удивительные способности. И пусть её часы не относились к подобным, однако пользы от них было много.

Хотя иногда мир выдавал сюрпризы.

Не теряя времени, которое было для неё золотом, особенно в данный момент, Клирия запрыгнула в тазик с холодной водой, сжав плотнее зубы, чтоб не издать ни звука. Не положено ей реагировать на такую мелочь. Быстро обмылась, потёрлась мочалкой, выскочила и вытерлась. Готовила она этот таз всегда заранее, ещё с вечера, чтоб утром оставалось просто запрыгнуть в него.

Обтерев себя душистой водой, которая избавляла от любых запахов (дезодорант по версии этого мира), Клирия быстро одела на себя уже привычное чистое платье из десятка тех, что хранились в шкафу. Всё то же платье, чёрное как уголь и строгое как форма уважающей себя слуги. Напоследок, перед тем как надеть его, она оглядела своё тело, богатое на всевозможные истории, что оставили свой маленький отпечаток на нём. С её губ едва не сорвался вздох, но она его тут же подавила. Не положено.

Теперь дело пошло за её оружием. Да-да, она всегда была вооружена, это её работа и обязанность. В любую секунду она была готова отправить к предкам любого кретина и ничтожество, что рискнёт пойти против её господина.

В специальные плотные кармашки, что было не видно невооружённым взглядом легли спицы. Те самые, что купил ей когда-то Патрик. Дальше по потайным карманам были расфасованные ещё спицы, два кинжала, удавка, склянка с ядом и парализующей субстанцией.

Она критично осмотрела себя, поправила платье, быстро навела марафет на своей голове, уже выученными движениями создав шишку волос на голове и закрепив её всё теми же смертоносными спицами. Обычно она носила распущенные волосы, однако сейчас они бы просто мешались.

А сегодня ничто не смеет ей мешать. Она сделает всё как положено, и, возможно, после этого Патрик проявит хоть немного доверия к ней. Это необходимо.

Иначе всё, что она делала и ради чего трудилась, полетит к в бездну.

Закончив с подготовкой, Клирия вышла из комнаты, захватив за собой узкий кожаный ремень. Он мог пригодиться в ближайшее время, если вдруг что-то пойдёт не так. Закрыла за собой дверь на ключ, закинув связку в ещё один потайной карман. Да-да, у неё много карманов.

В отличии от многих людей, она неплохо видела в полумраке. Поэтому, чтоб двигаться там, где остальные бы шли только вдоль стеночки, ей не требовалось факела. Да и ориентировалась она здесь неплохо. Все эти коридоры, каждая комната, каждый угол были ей знакомы. Здесь невозможно было спрятаться от неё, хотя… всё же оставались неоткрытые участки, но туда и она сама попасть просто не могла.

Дойдя то импровизированной кухни, которую она здесь устроила, Клирия принялась готовить. К сожалению, она не могла похвастаться своими кулинарными способностями. Любой хороший повар дал бы ей десять очков вперёд, но её талантов хватало, чтоб сделать что-нибудь приличное. Быстро состряпав завтрак своей новой подчинённой, Клирия уже более медленно и качественно занялась завтраком для Патрика. И пусть это заняло много времени, но не зря же она вставала так рано утром. И только после этого она сделала сама себе поесть.

Села за стол, что стоял здесь и размеренно, как и положено леди, стала кушать. Однако её мысли были не здесь. Они крутили и крутили план и всевозможные варианты, что могли случиться. Да и сам план, что предложил Патрик, уже был в её голове до этого. Да, она сразу подготовила почву, напев графу, чтоб тот отправил свою любимую дочку в безопасность. Таким образом Клирия получила будущую марионетку, которую будет весьма просто взять.

От одной мысли об этой графине, ложка в руках Клирии слегка согнулась, не рассчитанная на такое давление. Но она этого даже не заметила, всё так же на автомате продолжая кушать.

Хорошо, что Патрик сам дошёл до этого плана, это показывает, что он уже соображает и ей не придётся толкать его дальше. Следить — да, но не толкать как камень в гору. А там глядишь и уже волноваться не надо будет.

Доев не самый вкусный, но довольно питательный завтрак, она быстро помыла посуду, подхватила поднос с едой и выскочила за дверь. Нет, она не готовила ему кашу. В прошлом она действительно волновалась, что придётся задержаться, но сейчас, как оказалось, тревога была ложной и ей можно было не волноваться о запасах. А то получать плевок кашей в лицо… то ещё удовольствие.

Тихо скользнув в комнату Патрику, она оставила на столе еду. В другой ситуации она бы дождалась его пробуждения и приготовила бы сразу, чтоб было свежим, но времени на подобное не было. А будить его Клирия не собиралась.

А вот со своей подчинённой она сюсюкаться не собиралась. Зайдя к ней и положив тарелку на стол, она громко хлопнула в ладоши.

— Подъём, Рубека.

В ответ ей было лишь посапывание. Клирия терпеливо подождала и ещё раз хлопнула в ладоши и уже громче позвала её. Эхо её голоса ушло даже в коридор и разлетелось по замку.

Ноль реакции.

Глаз Клирии слегка дёрнулся. Такая пренебрежительность…

Подойдя к Рубеке, она сняла все цепи кроме той, что была прикована к её шее, после чего сбросила ту на пол. Девушка свалилась словно мешок картошки и тихо ухнула, после чего попыталась медленно встать.

Слишком медленно. Для Клирии это было равносильно тому, что кто-то откровенно над ней издевается. А ей хватало уже Патрика. При всём отношении к нему, некоторые его шутки и откровенные издевательства били её словно током. Вторую она не выдержит.

— Подъём Рубека, — громка сказала она.

Но та даже не спешила вставать, медленно садясь на пол. Это было даже удивительно, насколько та была сонной или просто безразличной к словам, что даже аура Клирии её не брала.

Это стало последней каплей для Клирии. Спокойно, даже можно сказать, грациозно нагнувшись, она подобрала цепь, после чего с размаху, словно ремнём ударила медлительную тушку по спине.

Короткий свист и…

Это подействовало мгновенно. Та тут же схватилась за спину, и чуть завалилась на пол. Но это не было концом. Сохраняя беспристрастность, Клирия ударила её второй раз, потом третий, четвёртый…

Девчонка вскочила, но тут же получила по заднице от чего свалилась на кровать, филейной частью к верху. И тут же ей прилетело ещё раз. И ещё. Удар такой цепью не то, что обжигал, он оставлял кровавые синяки на коже. Уже не в силах что-либо делать, Рубека свалилась на пол и забилась в угол, где Клирия продолжала монотонно вбивать в неё правила. Ту не спасли ни заплаканное и молящее выражение лица, ни вытянутые руки, чтоб как-то прикрыться от ударов.

Наконец Клирия решила, что с неё будет достаточно.

— Встать, — спокойно произнесла она.

Девушка, дрожа всем, телом кое-как встала. На ней, не считая лица, теперь не было живого места — всё в кровоподтёках и синяках. Но стоило ей встать, как она тут же получила по спине цепью, и вся скрючилась.

— Когда я бужу тебя, ты должна немедленно просыпаться. Ты понимаешь это?

Рубека отчаянно закивала головой, безмолвно плача.

— Когда я говорю тебе что-то делать, ты делаешь это без вопросов, это тоже понятно?

Вновь быстрые кивки головой.

— Очень хорошо. Уважение к тем, кто старше тебя, Рубека, это ты должна усвоить сразу. Если тебе говорят, ты молча и сразу выполняешь. А теперь ночнушку сняла, ко мне спиной, руки на стену и стой смирно, тебя ждёт второе наказание.

Деревенщина состроила жалобное выражение лица.

— Что я сказала про подчинение? Или ты хочешь получить это наказание цепью? — Клирия демонстративно махнула упомянутым предметом, да так, что воздух засвистел.

Что оставалось Рубеке делать? Да ничего. Дрожа всем телом, она сбросила с себя ночнушку, оставшись полностью голой, повернулась спиной, положила руки на стену над головой.

Клирия критично осмотрела всё её тело. Да, синяки были впечатляющими, с кровоподтёками. От одного тычка пальцем в синяк, Рубека содрогнулась. Значит хорошо так прошлась по ней. Клирия рассудила, что теперь она лучше запомнит этот урок. А для закрепления…

Не зря она захватила ремень.

Воздух со свистом рассекла эта кожаная полоска. Щелчок, Рубека вздрогнула и всё так же беззвучно заплакала, она хотела было прикрыться, но голос Клирии остановил её.

— Не вздумай. Сделаешь такую глупость, и я возьмусь за цепь, а потом вновь за кожаный ремень. Не ухудшай положение и вытерпи заслуженное наказание.

И Рубека осталась так стоять. Удар, ещё удар, уже появились маленькие кровавые полосы на попе и спине. Вновь удар и ещё один. Рубека продолжала вздрагивать и давиться слезами.

Клирия бы восхитилась её выдержке, если бы та имела голос, но… Она продолжала пороть неотёсанную слугу, вбивая простое правило — ты подчиняешься, тебя все любят. Если не подчиняешься или тормозишь — будет наказание. Если слуга этого не понимает или не хочет понимать — значит это плохой слуга. А с плохими слугами ни одно поместье долго не проживёт, чего уж говорить о целом графстве. Поэтому без единой капельки сомнения Клирия выпорола её до такого состояния, что вся спина и попа были в крови.

Больно? Естественно. Но сама Клирия проходила и через более жуткие наказания, так что такое можно было назвать наименьшим из зол. К тому же Рубека могла себя исцелить и это Клирия тоже приняла во внимание.

После наказания Клирия кивнула на стул за столом.

— Садись.

Рубека испуганно перевела взгляд с Клирии на стул. После такого наказания, сесть на стул было ещё одним наказанием, особенно когда твоя пятая точка один сплошно синяк.

— Мне повторить? — осведомилась Клирия таким голосом, словно спрашивала погоду на сегодня. При этом её руки уже были сложены на животе, как и положено служанке.

Рубека замахала головой и, давясь слезами, села за стол.

— Отлично, — удовлетворённо кивнула Клирия и пододвинула к ней тарелку. — Кушай и слушай меня. Теперь ты служанка нашего господина. Хочешь, не хочешь, но теперь это твой дом. Веди себя соответствующе и будет к тебе уважительное отношение. Будешь вести себя вот так…

Клирия не договорила, давая той самой прочувствовать и понять ситуацию. И та поняла. Она что-то начала жестикулировать руками.

— Как это, не можешь рано просыпаться, — улыбнулась Клирия, от чего та буквально превратилась в маленькую едва заметную девочку. — Если ты не можешь, то я тебе помогу. Если не умеешь, то научу. Тебе понятно?

Та закивала головой.

— Значит в следующий раз мне не придётся тебя наказывать за подобное, правильно?

Та закивала ещё сильнее и быстрее головой.

— Хорошо. Мне приятно слышать, что мы нашли с тобой общий язык и поладили.

Правда вряд ли бы кто-то осмелился это назвать «поладили и нашли общий язык».

— Теперь ты можешь покушать и выспаться, сегодня для тебя дел нет. И даже не пытайся сбежать, иначе… — её улыбка была красноречивее слов. — Так же разрешаю тебе исцелить себя. Негоже появляться в таком виде перед хозяином. К тому же… — Клирия поморщила нос, — тебе надо помыться. Когда вернусь, мы обязательно этим займёмся.

Вот из уст Клирии в купе с её аурой и жутковатой внешностью подобное звучало ну совсем обнадёживающее.

С этими словами она оставила наказанную девушку одну, заставив тем самым ту облегчённо выдохнуть и уже стоя продолжить кушать.

Клирия не считала, что поступила неправильно. Она дала три возможности той встать, три раза предупредила, но дурочка не вняла её словам. Зато теперь она в первую очередь вспомнит эту боль. К сожалению, не все люди сразу понимают слова. К тому же наказание то было довольно гуманным. Самой Клирии доставалось намного сильнее и ей не выпадало возможности исцелиться сразу, в отличии от этой девушки.

Забрав свою сумку из комнаты и поднимаясь всё выше и выше по лестницам, Клирия попутно оглядывала этот замок в обратную сторону. Охраны не было, так что теперь она была единственной, кто мог защитить это место, пока не приедут наёмники.

Поднявшись ещё выше, она наконец вышла к основному коридору. Первый этаж. Место, что было входом в эти катакомбы. Длинный коридор с множеством бойниц и окон в него. Параллельно этому коридору по бокам с двух сторон шли другие коридоры. Тем самым, любой, кто бы рискнул сюда сунуться, сразу бы оказался зажат с двух сторон, поливаемым огнём и не имеющий возможности дать отпор. Это, не говоря о конкретных баррикадах, созданных с самой постройки, которые бы так же преграждали путь дальше.

Практически идеальное место, чтоб сдержать врага. Впереди несколько хорошо защищённых баррикад, по бокам бойницы и окна для атаки с флангов. Здесь же была хитроумная система сливов, чтоб на головы нападающим можно было лить масло.

Строили это место явно знающие толк в этом деле. И необязательно, что это были люди. Несмотря на то, что система полива с потолка не работала (Клирия самолично проверяла её обычной водой), её можно было починить, стоило просто пригласить профессионалов.

Все боковые комнаты и коридоры от главного входа использовались как склад, где граф хранил вино и запасы провизии, но и их было расчистить несложно.

И тогда получалось, что буквально неделька работ и это место стало бы практически непреступной крепостью.

Это может показаться странным, но Клирия уже готовила план работ и на этом фронте, хотя по большей части тут строить планов не надо было. Просто знай себе, что убирайся. Это лишь говорило о том, насколько она тщательно ко всему подходила и старалась сразу всё взять под контроль.

Дойдя до самого конца этого широченного коридора, она подошла к большущей лестнице, уходящей вверх. Первый этаж катакомб был глубже чем обычные подвалы поместья, поэтому Клирии пришлось преодолеть ещё один длинный подъём, который заканчивался…

Стеной с обычной дверью, которая казалась на фоне всего этого пространства просто маленькой.

Клирия вышла и оказалась прямо по середине разрушенного поместья. Вокруг была только зола и обгоревшие остатки дома, которые торчали обугленными досками и брёвнами, словно скелет животного. Эта немаленькая площадь теперь была обычным пепелищем с руинами некогда большого особняка. Здесь даже можно было встретить кости тех, кто погиб в тот день и чьё тело сгорело вместе с домом.

Однако Клирию такое совсем не трогало. После всего пережитого она не относилась к впечатлительным людям. Не обращая внимания на окружение, она аккуратно шла среди обугленных обломков, пока не оказалась на подъездной дорожке, что уходила к воротам.

Здесь, если не оборачиваться назад, ещё сохранилось то великолепие — подстриженные и ухоженные лужайки, работающий фонтан, деревья, скамейки. Но Клирия не обращала на это внимание. Уже насмотрелась в своё время. Сейчас она куда больше волновалась о том, что будет скоро происходить.

Утро только начиналось, судя по едва-едва встающему из-за горизонта солнцу, а ей предстояло выполнить задание, что выдал ей господин. Да и проверить дела тоже не помешает. Всё сказанное Патриком уже было исполнено и оставалось посмотреть, как это всё выполнялось.

Уверенным шагом Клирия направилась к деревне.

Глава 94

С тех самых пор, как здесь побывал антигерой, ничего практически не изменилось. Клирия могла вздохнуть спокойно от того, что он решил не уничтожать это место до самого основания, как делал это раньше. Это значительно всё упрощало и избавляло её от множества проблем и головных болей. Если получится, то ей удастся наставить его на правильный путь.

Ну или он всё опять уничтожит.

Деревня встретила её закрытыми воротами, перед которыми стояла стража. Шесть рыцарей в полной экипировке. Ещё столько же было на самой стене за частоколом. Скорее всего, до этого они стоили под самодельным навесом, что был рядом, прячась от солнца.

— Госпожа Клирия, — отдали честь все двенадцать человек под предводительством женщины.

Она была не зря выбрана главной. Её низкий голос было сложно отличить от мужского, особенно из-под забрала.

— Я смотрю, вы времени даром не теряли, — недобро улыбнулась Клирия, бросая взгляд на навес.

— Госпожа Клирия, просто под солнцем многие…

— Открывайте ворота, у меня нет на это времени, — перебила её она.

Женщина быстро кивнула, и отдала приказ, чтоб другие открыли ворота. Она была очень рада избавиться от подобного гостя как Клирия. За глаза её все называли не иначе, как чёрная блядь, потаскуха и подстилка бомжей. Будь у них возможность, они бы самолично закапали её, но увы, возможности у них такой не было, да и не уверены они были, что силы хватит Клирию одолеть.

Клирия же просто не обращала на это внимание, привыкла к подобному отношению.

Войдя внутрь, она быстро огляделась, оценивая обстановку, после чего сразу пошла к старейшине.

Сейчас с утра этого не было заметно, однако в деревне царила мрачная атмосфера, которую неплохо дополняла постоянная пасмурность. Мужчин, как правильно заметила Клирия, здесь практически не осталось. Не будет преувеличением сказать, что деревня практически полностью состояла из одних женщин.

Это было проблемой, если учесть, что стражи не было. Правда фальшивая стража неплохо пока отпугивала своим видом всякий сброд. А чуть позже здесь уже будут наёмники и можно будет совсем не волноваться. Но проблема осталась — мужчин не было. Нет мужчин, нет рабочей силы.

И если даже рабочую силу заменить женской, так как женщины неплохо могли выполнять то же самое, то вот детей делать они одни не могут. Пусть проблема пока не стаяла остро, но в будущем могут возникнуть трудности.

Проблему могут решить путники, что проходили через деревню и которые могли здесь остаться. Но заполнять деревню непонятно кем (алкашами и бандитами) никому не хотелось. То есть придётся решать это уже на уровне управления. Принимать решение, давать право на проживание здесь или нет. Так что пока вопрос стоял именно о графине и наёмниках. Появятся они — деревню можно будет вновь открыть и там уже решить недостаток мужчин.

А пока мужчины, что остались, могли радоваться огромному вниманию среди женщин, даже те, на кого раньше не смотрели. Все понимали возникшую проблему и теперь стремились быстренько её решить.

Клирия постучалась в дверь старейшины деревни. И уже через пару минут ей открыл дверь молодой юноша. У него то вообще теперь отбоя от предложений не было. Как не было отбоя и от всевозможных проблем и нерешённых вопросов.

В отличии от многих (возможно играет роль воспитание отца героя) он всегда встречал Клирию спокойно, пусть и слегка настороженно.

— Чем могу служить, го…

— Я пришла удостовериться, что проблема с охраной решена. Я видела стражу, но мне нужны списки людей. Если мне не изменяют глаза, то их явно меньше, чем я говорила поставить.

— Да-да, я уже почти составил их, если подож…

— Завтра я обязательно приду за ними, — перебила его Клирия. — И скоро у нас будет важное собрание. Дату назову позже, но постарайтесь, чтоб все пришли.

— Ясно, я займусь этим, — кивнул устало он.

— Вопрос с продовольствием. Списки, количество, сколько сможете выделить и сколько деревня может себе позволить заказать, — это уже было важно для наёмников.

В принципе, с учётом того, что гвардии не стало, как и стражи, появилось много свободных ресурсов.

— Я вас понял, завтра будут готовы, — кивнул он.

— Отлично, тогда всё остальное как обычно, — кивнула она и уже собралась уходить, когда её окликнул староста.

— Госпожа Клирия. Меня просили поговорить о закрытии ворот. Многие люди жили торговлей и…

— Не обсуждается, — холодно отрезала она. — Деревня будет закрыта до особого распоряжения. Контакт с путниками осуществляется только стражей.

— Но даже купить…

— Меня это не волнует. Вас тоже не должно волновать. Если есть вопросы, обращайтесь к графу, но на вашем месте я бы была сейчас более терпеливой. Скоро ситуация должна будет восстановиться.

— Я… понял, хорошо, — вздохнул он.

— Очень хорошо. Завтра зайду за документами.

Клирия ушла.

Да, было ещё много вопросов, которые стоило обсудить. Например, при таком количестве урожая для деревни многим жителям придётся выйти на поля, иначе они просто рискуют не собрать всё до срока. А это значило голод. Естественно, будут те, кто не согласится идти туда, но… Это уже дело старосты. Она его предупредила и теперь он должен решить этот вопрос. В конце концов, Клирия не могла всё тащить на себе.

И это была не единственная проблема.

А её ещё ждали всевозможные чудесные и очень интересные отчёты из других деревень, документы о налоговых сборах, рекомендации на будущие месяцы, запросы на помощь, доклады о состоянии посевов, просьбы о финансировании и так далее. Короче, ей ещё решать и решать проблемы. Единственной надеждой было то, что Патрик решит нанять больше людей для этого, но пока ей придётся возиться с этим самой.

Попутно Клирия зашла в таверну, где её поклонами встретили разносчицы и трактирщик.

— Посылка, — кратко бросила Клирия.

Трактирщик тут же метнулся в заднюю комнату и через минуту вернулся с небольшим свёртком размером с музыкальная шкатулка. Многие как раз и подумали, что именно это ей и прислали.

Однако то, что лежало внутри, было намного ценнее любой шкатулки. Чтоб достать подобное, Клирия воспользовалась связями покойного графа, который обожал собирать в рабство служанок. Это были чернила для рабской печати.

Клирия не стала открывать её, уже зная, что там. Просто положила в сумку. Не боялась она и того, что кто-то вскрыл её. Посылка была адресована графу и на ней стояла печать. Попробуй кто-нибудь заглянуть в неё, и он бы отправится в темницы поместья, от куда ещё никто не выбирался. Это знали все.

Теперь, закончив все дела, можно было отправляться на важное задание. В зависимости от того, как она всё сделает, будет зависеть, пойдёт ли всё по плану или нет. С уверенностью, которой позавидовали бы даже самые смелые воины, Клирия вышла из таверны и направилась к северным воротам.

Шесть профессиональных наёмников, которые своим видом не вызывали ничего, кроме опасения. Не самые симпатичные рожи в сочетании со шрамами и странными пропорциями лица, которые бы больше подошли для обезьян, чем для людей. И среди этих шести человек была одна холодная, жуткая, но красивая девушка в плаще.

Каждый уже не раз подумал о том, как трахнул бы эту суку в ближайших кустах, но каждого из них останавливало от подобного два фактора — она жуткая и она платит неплохие деньги. А трахать тех, кто является их работодателем, не входило в планы наёмников.

Да и вообще, дальше тех мечтаний дело бы не ушло, так как в мыслях эта девушка была вся такой милой и аристократичной, а в реальности глянешь и как-то уже не хочется.

— Где она? — тут же спросила Клирия, когда вышла к шести мужикам, что вальяжно расселись в лесу и ждали своего часа.

— О, госпожа, тёмная личность, — усмехнулся один из них, что носил усы и был главным в этой группе. — Наш скаут сейчас как раз идёт за ними.

— Сколько человек охраны?

— Десять. Пятеро спереди, четверо сзади, один ведёт карету. Пятеро ещё щенки, четверо и так и сяк, на козлах довольно сильный воин. Будет проблемно с ним справиться.

— Я для этого вас и нанимала, — бросила Клирия. — Поднимай людей.

— Они ещё…

— Поднимай людей, — уже более холодно и жёстко повторила она, после чего двинулась спокойным шагом через лес к месту засады.

Наёмники переглянулись, пожали плечами и медленно начали вставать. Начальство сказало, они подчинились.

— Шлюха, — бросил один.

— Да ёбаря у неё давно не было. Пизда чешется, сума сходит, — усмехнулся другой.

— Так пойди, почеши ей.

— Ебанулся? Да в неё хуем тыкать только больной станет. На лицо нормас, но сука в дрожь бросает рядом, — словно в подтверждение своих слов, наёмник обнял себя за плечи и словно задрожал от холода.

— Слышь чо, откуда прорва появилась эта? — спросил заговорческим голосом один из наёмников усача. — Всё спросить хотел.

— В деревне когда был, проходила мимо меня в плаще. Пока проходила как бы невзначай мимо, сказала есть разговор и дело. На северной дороге встречаемся, если интересно. Тут же бросила как бы невзначай деньги в мешочке на стол. Ну вот и сказала о деле, — ответил тот так же тихо.

Так тихо, что это всё слышала Клирия, словно они рядом в полны голос разговаривали.

— Скрытная шлюха, — пробормотал другой. — Кого пиздим то?

— Ебанулся, щенок? В первый раз этим занимаешься? — покосился на него усач. — Ты блять пойди, спроси, кто она ещё такая.

— Да ладно, ладно, чо так сразу то, — примирительно поднял руки наёмник.

Клирия, шедшая впереди, не обращала внимания (по крайней мере старалась), что о ней говорят и в какой манере. Смысл обращать внимание на мусор перед ногами? Да и к тому же, не сильно долго то им осталось землю топтать. Эта мысль грела ей душу и давала сил. Стоило представить их рожи, когда последний подонок отправляется к своим всратым родственничкам с пеной у рта, выпученными глазами, не понимая, что происходит…

Клирия сделала глубокий вдох, после чего медленно выдохнула.

Ещё будет время помечтать о подобном. Ещё будет время…

Проходя через довольно густой лес, она вышла к кустам и остановилась. Её взгляду тут же предстала дорога. От сюда было неплохо видно её в обе стороны и можно было не волноваться, что цель слишком поздно заметят. Это место было выбрано ей не случайно, так как Клирия уже захаживала сюда вместе с главой наёмников и лично показывала, что нужно убрать, а что оставить. Поэтому со стороны это место было неприметно, а вот сам наблюдающий видел всё.

По прикидкам Клирии, зная характер графини, та будет лететь по этой дороге во весь опор. Терпения ей не хватит, чтоб ехать спокойно последние километры. А нетерпение, как известно многим, губит.

— Так, у нас всё готово, — подошёл к ней наёмник.

— Тогда приступайте, — кивнула Клирия. — Одного на юг, другого на север, пусть контролируют дороги. Любого случайного путника устранять.

— Чо, прям всех? — вскинул бровь наёмник. — Не, приказ есть приказ, но…

— Всех. Без исключений.

Но если там будут женщины и дети.

Вот что он хотел сказать, но лишь кивнул головой.

Во-первых, ему очень хорошо платили, чтоб задавать вопросы. И убивает не он, убивает наниматель. Во-вторых, эта работа с самого начала подразумевала подобный подход. Не платят так много за простое убийство или сопровождение. Сразу было понятно, что будут устраняться все свидетели. В-третьих, он не верил, что их отпустят живыми. Как раз-таки потому, что все свидетели должны были быть устранены.

А он не собирался умирать просто так. Слишком долго усатый работал и крутился в данной стезе, чтоб вот так быть убитым. И его чутьё говорило, что эта тёмная дамочка как раз-таки по их голову прислана. И как они дело сделают, отправит червей кормить. В конце концов, не в первый раз он встречался с подобными заказами, однако раньше всегда избегал их.

В этот раз…

Да, деньги, особенно большие, решают многое.

Однако и здесь он не собирался складывать голову. Возьмут цель и сразу же разберутся с этой сучкой. Она скорее всего захочет проверить, того ли они взяли и в этот момент он и его команда нанесёт удар.

Подготовка не заняла много времени. Натянули верёвку, зарядили тяжёлые арбалеты, рассредоточились. За это время на дороге появился только один путник, тело которого забросили подальше в лес. Можно было и не убивать, однако он бы стопроцентно увидел верёвку на дороге, когда бы проходил мимо. И мог бы понять, зачем она здесь.

А свидетели здесь были не нужны.

Теперь оставалось только ждать.

И кроме Клирии, которая стояла словно статуя среди кустов, оглядывая дорогу, все остальные расселись, о чём-то переговаривались и иногда даже смеялись.

Клирия лишь изредка бросала на них пренебрежительные взгляды, даже не пытаясь понять, почему они ведут себя так, словно на пикник приехали. Они вызывали теперь у неё не только омерзение, но и презрении.

Только через час они получили сообщение, что цель приближается. Прочитав записку, что была принесена почтовой птицей, усач громко объявил:

— Всё, по местам парни, цель близко!

— Чтоб всё прошло как надо, я ясно выражаюсь? — неожиданно выросла перед ним эта девка.

— Более чем, — буркнул он и скользнул через кусты, попутно поцарапав руку об ветки. Себе же он пообещал, что эта сучка ещё договорится.

Этот кусочек леса на мгновение затих. Даже и не скажешь, что здесь кто-то был, если не брать в расчёт то, что, хорошенько приглядевшись, можно было увидеть фигуры между деревьями. Да те сливались с лесом, и такая задача становилась непосильной для обычного человека.

Очень скоро в поле видимости появилась и цель. Пять всадников, что мчались вперёд, карета и ещё четверо за ними. Вообще, в такой ситуации им следовало ехать намного медленнее даже просто потому, чтоб на скорости случайно не улететь куда-нибудь с каретой. Но по убеждению Клирии, мозгов у графини было ровно столько же, сколько и у новорождённой улитки. А вот чего было много, так это жестокости и мстительности.

Именно поэтому желание приехать домой поскорее было для неё сейчас важно. Словно эти лишние часы, выигранные скоростью, что-нибудь решат. И они решили, только не в пользу графини.

Когда они оказались достаточно близко, чтоб не успеть затормозить, верёвка натянулась прямо на уровне всадников. И всех как одного сбросило на землю. А вот человека, что правил лошадьми на карете, дёрнуло назад. Он был единственным без брони. Ударившись спиной о кабину кареты с громким хрустом, его просто сбросило на землю. Карета, оставшись без кучера, укатилась чуть дальше где и остановилась.

Но Клирия оставалась на месте, молча наблюдая за представлением. Даже если графиня попытается убежать, догнать её проблем не составит.

Тем временем в тех четверых, что ехали сзади и успели остановиться до того момента, как налетели на верёвку, полетели болты. Тяжёлые добротные болты, что при диком натяжении тетивы пробивали броню и не оставляли людям шанса.

Только один из болтов не нашёл свою цель, его хозяин в последнее мгновение дёрнул арбалетом вверх и тот ушёл поверх головы охранника. Сам же горе стрелок медленно оседал на землю, хватаясь за горло и не издав и звука.

Клирия, держа между пальцами спицы, без какого-либо сожаления посмотрела на него и двинулась к месту действий.

Там уже наёмники во всю дрались с теми, кто ещё мог после такого падения держать оружие. И казалось бы, солдаты, только что кувырком слетевшие с лошадей и хорошенько так приложившиеся об землю, должны были проигрывать, но…

Вот один наёмник не успел защититься и получил удар в шею, вот другой наёмник как-то вяло машет мечом, от чего получает свой контрольный удар наискосок. Клирия вышла на дорогу, наблюдая за тем, как наёмники дерутся со стражей.

Немного подумав, она двинулась к этой драке. Настало её время.

Глава 95

У Клирии не было много сил, её можно было уложить прямым ударом в лицо. И умением драться на мечах она не могла похвастаться — любой мечник мог с ней справиться, возьми она клинок в руки. Как боец, она была ужасна. И именно поэтому она компенсировала это ловкостью. Не очень высокой, но достаточной, чтоб дать отпор.

А вместо ножей, мечей и прочего оружия она предпочитала… спицы.

Обычные спицы без крючков, которыми можно было вязать (вязать она тоже умела, если что). Довольно безобидное оружие на первый взгляд, однако не в руках человека, который умеет ими орудовать.

Грациозно шагая в своём жутковатом плаще к драке, между её пальцев появились спицы. Идя к заварушке, она попутно метнула одну из спиц в шею тому, кто управлял каретой. Просто взмах, словно она что-то стряхнула, и спица ушла бедолаге в шею. Секунда, другая и он забился в конвульсиях.

Для спиц, смазанных ядом, такое не является проблемой.

А Клирия, даже не удостоив его взглядом, шла дальше, подходя всё ближе к людям, словно смерть.

Вот один из стражников обернулся, ища противника, и наконец обратил на неё внимание… но спицы вошли прямо в прорези забрала. Даже не пытаясь вытащить их, она ловко ушла в сторону, избегая меча, которым ослепший и кричащий от боли рыцарь взмахнул, и пошла дальше.

Ещё одни наёмник, стоящий спиной, получил свою спицу прямо в шею между позвонками. В это же мгновение парализованный и не имеющий шансов он замер и получил удар от стражника. И в этот момент Клирия нырнула к ударившему стражнику, ещё две спицы вошли прямо в открытый участок между шлемом и нагрудником. Он захрипел, а она уже плыла дальше.

Удар мечом и спица уходит в место сочленения доспехов на руке. Ещё взмах меча, но она просто уклоняется назад и тут же вновь шагает на встречу и ещё три спицы торчат из незадачливого нападающего. Махнула рукой и две спицы воткнулись в лицо наёмнику… который через пол минуты уже упал, умирая от яда.

И остался только усач. Каким чудом он ещё не помер, известно только богу, которому он поклонялся, но сейчас, глядя на дорогу, заваленную трупами, ясно было что главная угроза перед ним. Девушка в плаще со спицами. Если оглянуться, то можно было увидеть, как похожие спицы торчат из двух наёмников, что не отбили таких элементарных ударов.

— Тупая блядь, — зашипел он. — Я тебе кишки выпушу.

Клирия сбросила капюшон, полностью открывая ему лицо. На её губах играла радостная улыбка.

— К сожалению, господин наёмник, ни разу не блядь и точно не тупая, так как сейчас не на вашем месте.

Мужчина перехватил поудобнее меч. Пусть он чувствует усталость, но на ещё один бой его хватит, а там с деньгами бежать куда-нибудь подальше. Да, мышцы на руке болят, но он и не такую боль терпел. Он сможет. Да-да, он был самым опытным из группы и уже взял сорок первый, что делало его практически исключительным. Он не может проиграть какой-то шалаве со спицами.

Но его оппонент не спешил нападать. Девушка с жуткой аурой лишь стояла и улыбалась ему в лицо своей зловещей победной улыбкой.

— Ну давай же, блядина! Нападай!

Он сможет. Даже если она кинет спицы, он сможет их отбить, способка позволяет. А потом сократит расстояние и прибьёт её.

Но Клирия лишь улыбалась. Медленно подняв одну руку на уровень лица, она пальцем другой указала ему на тыльную сторону ладони. Так, чтоб он увидел.

И он понял.

Усач мельком взглянул на руку и его сердце бешено заколотилось.

От пореза, оставленного веткой, что был на его руке, расходилась паутинка, раскрашивающая сосуды в жуткий синеватый цвет.

— СУКА!!!

Он понял. Понял, что ему уже не достанется золото. И что тот порез был не от ветки. Но по крайней мере он надеялся достать её. Это будет платой за работу. Если он сможет…

Но его движения из-за яда были слишком медленными и неуклюжими.

И Клирия с улыбкой ловко увернулась от удара, после чего ткнула в него спицей. Он вскрикнул от боли, резко взмахнул мечом, но Клирия и здесь играючи увернулась, ткнув в него ещё раз спицей. И дикая боль пронзила его.

Нет, она не собиралась его убивать сразу, эти спицы были без яда. Она просто играла, забавляясь над жертвой. Она била в те места, где были нервы, заставляя того скрючиваться от дикой боли. Она буквально танцевала около него, позволив себе немного расслабиться.

Взмахи наёмника становились всё медленнее и под конец он даже не мог поднять меч, а она продолжала тыкать в него спицей и заставляла заливаться криком боли. Очень скоро его уже мёртвое тело упало на дорогу с выпученными то ли от боли, то ли от страха глазами.

Клирия вздохнула и оглянулась. Больше живых видно не было, но она всё же прошлась и ткнула в каждого спицей с ядом. После этого она двинулась к карете.

Как и ожидала Клирия, дверь была открыта, а самой графини не было. Но она не могла далеко уйти. Не в тех платьях, что она любила надевать — больших, широких, со всевозможными рюшечками, словно праздничный торт. Такое платье будет цепляться за каждую ветку, это, не говоря о его весе и размерах.

Мода действительно убивает.

Но надо было спешить. Перехватив между пальцами две спицы с парализующим ядом, Клирия очень быстро и грациозно нырнула в лес. Она бежала по лесу, не смотря на своё платье, с красотой лисицы на охоте, которая ловко лавирует между деревьями. И уже через пять минут она нагнала графиню.

Один взмах и обе спицы воткнулись той в шею.

Ещё два шага и графиня упала, полностью парализованная.

Теперь дело было практически сделано. Осталось только замести следы. И, не скрывая улыбки, Клирия лёгкой походкой пошла к месту боя, схватив небрежно графиню за руку и таща обратно к дороге. Графиня в ближайшие несколько часов без антидота никуда не денется, поэтому её стоило забрать из леса. Будет обидно, если графиню съест какой-нибудь зверь.

Вернувшись обратно, оглядевшись и не обнаружив свидетельства ненужных глаз, она принялась убирать тела с дороги.

Очень скоро прискакал седьмой наёмник, но дурак так и не успел ничего понять и сделать, как его труп с ядовитыми спицами, торчавшими из шеи упал на землю. После этого первым делом она обвязала все трупы верёвкой, привязала к двум лошадям и оттащила поглубже в лес, где их точно никто не найдёт. Заодно она сняла броню, которая стоила немало, особенно такая; забрала деньги, мечи и всё, что могло пригодиться. Не забыла она забрать и спицы.

После возни с телами, Клирия кое-как отвезла карету поглубже в лес. Это была непростая задача, так как надо было лавировать между деревьями, переезжать ямы и небольшие обрывы. Однако это не было невыполнимым. Конечно, карета стоила денег, но довезти её до поместья не представлялось возможным. Такую все заметят. А там могут подняться вопросы о том, где стража и так далее.

Клирия долго думала об этом, но в конечном итоге решила просто избавиться от неё.

После этого она ещё раз вернулась на место засады. Увела лошадей в лес, так как эти были породистыми и стоили дорого. Да и вообще любая лошадь была нужна. Забрала верёвку, подняла несколько обломанных болтов, присыпала землёй пятна впитавшейся крови, кое-как прикрыла тропинки от кареты и оттащенных трупов, что она утащила в лес, ветками и травой.

Теперь этот участок дороги, если сильно не всматриваться, бы идентичен всем остальным. Ни единого свидетельства того, что здесь был бой или кто-то что-то пытался спрятать. Даже кусты и трава, через которые протащили трупы и карету были не сильно заметны.

Ещё раз напоследок окинув округу взглядом, Клирия скрылась в лесу. Все вещи, включая графиню, что были собраны ею, теперь несли лошади. Возможно, в скором будущем они понадобятся.

Уже уйдя глубже в лес, Клирия достала один из бутыльков, макнула в него спицу, после чего вогнала её графине прямо в задницу, чуть ли не во всю длину. Она знала, что та почувствует всю эту боль до последней капли.

После этого она сбросила её с лошади, ногой перевернула на спину и с улыбкой стала ждать, пока к графине вернётся подвижность.

Та, в свою очередь, глядя на Клирию, выпучила глаза так, что казалось у неё сейчас они лопнут. Это, не говоря про то, что они кровью налились.

— Т-ты… ядь… я, — наконец эффект парализации стал спадать.

Клирия наклонилась и притронулась к её губам пальцем, заставляя замолчать.

— Ну же, графиня Элизиана, не стоит так утруждаться ради меня. Прейдите в себя для начала.

— Не… думай… что тебе… сойдёт… всё… с рук… — выдавила из себя с трудом она.

— Да, да, да, я так и подумала, — пропела Клирия, достала обычную спицу и воткнула её в тело графини. И не просто в тело, а одну из точек. Попав туда спицей, человек мог почувствовать целый спектр боли во всех её проявлениях. Клирия знало это по себе. Ведь было бы очень нехорошо предлагать такой знатной особе то, что сама не пробовала.

Элизиана уже было взвизгнула, но Клирия закрыла ей рот ладонью.

— Ну что вы так, графиня. Небольшой укольчик, неужели вам больно? — улыбнулась она, дёргая спицу в разные стороны.

— Сучка, предательница недотраханная! Я убью тебя, мой отец… — та ревела от боли, силясь высказаться до того, как её голос сорвётся на крик.

— Убьёте? — рассмеялась совсем невесёлым смехом Клирия. — Ну… это смелое заявление.

Тут же за её словами ещё одна спица зашла графине ровно под ноготь до самого упора. Та выпучила глаза… но Клирия опять заткнула ей рот.

— Убьёте значит… Но… я даже не знаю, как вам сообщить. Мне так радостно, но ваш отец умер.

Клирия умудрилась сказать это таким голосом, словно объявила, что графиня только что получила выигрышный лотерейный билет.

— То письмо, которое я написала, было ложью. Теперь у земель новый хозяин и вы ему понадобились. Будьте уверены, что ваши мучения только начинаются. Вы бы видели, как ваш отец умирал. Как вшивая дворняга, которая поперхнулась костью на помойке. Это было так смешно, что могло бы сойти за цирковое представление, где ваш отец стал бы главным номером. Жаль, графиня Элизиана, что вы этого не видели. Я уверена, что вы бы гордились своим отцом после такого. Главный шут графства: плешивая псина, подавившаяся костью.

— Блядь! Я не верю тебе! Мы подобрали тебя, шлюха, на помойке, дали тебе нормальную жизнь, о которой все МЕЧТАЛИ! ТЫ БЛЯДЬ ПРОДАЖНАЯ! Я НЕ ВЕРЮ ТЕм-м-м-м-м-м-м-м…

Графиня что-то неразборчиво кричала через ладонь, но было и так ясно, что она сыплет проклятиями.

— Дышите глубже графиня Элизиана, дышите глубже. Не трате силы на пустой крик, — мило ворковала Клирия, протыкая той губы спицей и как бы продевая ей и верхнюю, и нижнюю, чтоб та не смогла раскрыть рта.

Она могла её обездвижить. Но она так делать не будет. Зачем тратить яд паралича, если можно вот так спицами прикрыть ей рот.

Закончив своё дело и повязав графиню по рукам и ногам, Клирия с чувством удовлетворения отряхнула руки.

— Говорите, что дали мне новую жизнь? Ту, о которой все мечтали? Вы действительна так думаете? — с той же жуткой улыбкой Клирия расстёгивала пуговицы. — Странно, я не помню, чтоб мечтала о подобном.

Она сбросила с правого плеча одежду, оголяя правую грудь. В глаза сразу бросался грубый, чуть ли не рваный шрам на самой груди, который шёл крест на крест и в буквальном слове делил её на части. Ещё несколько уже зарубцевавшихся порезов было по окружности, словно кто-то пытался ей отрезать грудь.

— Помните это, графиня Элизиана? Это вы оставили их. Вам было довольно весело. Как вы сказали тогда? Давай проведём вместе время? А знаете, графиня, я чуть не умерла тогда от заражения. Хорошо, что я была так полезна, что меня спасли. Так что… — она одела одежду обратно, — давайте вновь повеселимся. Я не могу вас уродовать, но это и необязательно, ведь так? Есть множество других способов, например…

Клирия достала одну из спиц и покрутила её в пальцах, после чего взмах… и та торчит из груди Элизианы. Графиня громко замычала, задёргалась, но верёвки из-за попыток вырваться только стягивали её руки сильнее.

— Вам больно? — удивилась Клирия. — Как так? Я думала, что это приятно.

Ещё одна спица торчит из ноги. Но опять же, Клирия попала ей в одну из точек от чего у графини ногу схватило страшной судорогой.

Ещё один взмах рукой. А потом ещё и ещё.

Чуть позже Клирия сидела прямо около Элизианы и тыкала в неё спицей, словно ребёнок, тыкающий палкой в медузу, которую выбросило на берег. Её холодный и очень внимательный взгляд не сходил с глаз Элизианы, полных боли и ужаса.

Тычок, ещё один тычок.

Графиня мычала, уже не помня себя, а Клирия всё продолжала и продолжала. Всё равно двигаться дальше они будут ночью, так что времени было полно.

Сегодня была лунная ночь… Нет, здесь всегда луна. Так, почему здесь не соблюдается лунный цикл? То темно как в пещере, то наоборот, как днём светло?

Клирия тоже задумывалась над этим вопросом в своё время, но потом забросила это пустое дело, так как шансов разобраться в этом вопросе у неё не было. Более того, сейчас для неё они были выгодны. Со своим зрением Клирия видела всё так же, как и днём, поэтому могла везти лошадей через лес, избегая мест, где животные могли сломать себе ноги.

И на одной из лошадей болталась полуживая графиня.

Она, словно кукла, была перекинута через лошадь и свисала без малейшего признака жизни. Нет, Клирия естественно не убила её, однако довела до такого состояния, что та просто ушла в себя. Возможно оттого Клирия сейчас была в приподнятом настроении. Она бы даже начала напевать себе под нос песенку, но в ночном лесу следовало соблюдать тишину и осторожность. Пусть эти леса и были вычищены графом от всяких опасных тварей, но это не значило, что оные не забредут сюда случайно ночью.

Только выйдя к реке, обогнув деревню с восточной стороны, Клирия наконец могла вздохнуть спокойно.

Оглянувшись и убедившись, что никого поблизости нет, Клирия быстро повела конвой из двенадцати лошадей через мост. Провела их дальше и…

Вздохнула от облегчения. Скинула капюшон с головы и вдохнула полной грудью. Теперь Клирия была дома. Немного странно было называть это место домом, учитывая то, что она здесь пережила, но многое изменилось. Теперь здесь была её жизнь, и это место было ступенькой к её нормальному будущему.

И это здание, что неожиданно стало для неё родным возвышалось своими руинами. То тут, то там торчали деревянные опоры или балки. Странно, что граф, имея каменоломню, не стал строить дом из камня, но это теперь не играло никакого значения. Более того, теперь не придётся сносить старое поместье, чтоб построить новое.

А может Патрик будет довольствоваться и подземным замком. Клирия была уверена, что сделай там нормальный ремонт и там будет ещё прекраснее, чем в любом другом месте. Пусть Клирия и походила на жуткую версию девушки из одной игры, но желания её совпадали с обычными желаниями других девушек и женщин. Она уже думала, как сможет всё обустроить, когда Патрик возьмёт на себя управление и снимет с неё часть работы.

Первым делом Клирия отвела лошадей в конюшню.

Трофеи, подумав, оставила в углу, чтоб уже завтра разобраться с ними и разложить. А вот графиню стащила с лошади и за волосы потащила к поместью. Выйдя из конюшни, она присела рядом с Элизианой и, держа её за волосы, повернула голову в сторону руин.

— Посмотри, как красиво, — выдохнула Клирия, действительно наслаждаясь пейзажем выгоревшего поместья. — Посмотри, как торчат эти опоры, как твой дом превратился в красивое олицетворение того, что всё можно уничтожить.

Графиня плакала. Даже для такой пустоголовой дуры было понятно, что её не ждёт ничего хорошего. Особенно в руках Клирии. Про хозяина, которому она вдруг решила так радостно служить, та вообще боялась думать. В глазах появлялся сразу монстр, который мог сломить целое войско.

И от него точно не стоит ожидать милосердия.

— Пойдёмте, бывшая графиня. Скоро вас будет ждать тёплый разговор с моим новым истинным господином. Так что постарайтесь вести себя как подобает, — проворковала Клирия и потащила Элизиану за волосы к руинам поместья.

Глава 96

Эта нахуй была война. Нет, серьёзно, это ебаная война.

Я был настроен очень решительно и был готов применить силу против сраного говна, что решило восстать против меня. Я не потерплю такой хуйни в замке, что честно отвоевал кровью, потом и дерьмом у графа. И если на него у меня сил хватило, то на эту напасть у меня её точно хватит!

Поэтому, подобно бравому рыцарю я вооружился шваброй и гонял…

Маленьких троллей по комнате.

Эти пидоразы спиздили мой правый носок! Суки! Я блять всегда знал, что носки пропадают не просто так, как и долбаные последние чистые трусы! Я всегда говорил маме, что их кто-то пиздит! Специально подставляет, чтоб у меня в каждой паре было по одному носку. И обязательно, чтоб пары были разноцветные!

Я уверен, что каждый из нас, братьев по несчастью, сталкивался с этой проблемой. Ты просыпаешься, начинаешь одеваться на работу, а… носка нет! Одного носка из пары нет! Ты ищешь его днём и ночью, но найти не можешь! Тогда ты берёшь новую пару и… Та же самая история! На утро одного носка нет!

Ты начинаешь доказывать родным, что вечером их было два, но тебе никто не верит! Ты говоришь, что положил их вместе, а тебе говорят, что ты просто их разбросал! И никто не верит тебе. Возникает ощущение, что кто-то их ворует, так как очень скоро все твои пары состоят из одного носка! И это ладно, если они одинаковые, а если нет!?

И вот, по прошествии стольких лет я наконец смог доказать, что их пиздят!

Мой правый носок пытаются утащить ебаные маленькие тролли! Они специально это делают, чтоб у меня остался один носок! Я просто случайно обернулся к чистой одежде утром, которую так любезно оставила мне Клирия, и увидел, как маленькие супостаты схватили мой правый носок.

Сначала я не поверил своим глазам, но одна из этих сук мне сказала:

— Хули вылупился?

И всё, война была объявлена!

Теперь я пытаюсь прибить грёбанных пидоразов шваброй и уже разнёс половину комнаты. Остановит меня это? Нет! На войне как на войне. Я отстою честь мужчин и остановлю носочный апокалипсис, при котором в мире бесследно исчезают миллионы носков, подставляя миллионы мужчин.

Взмах шваброй, но в последний момент тролль, который размером примерно двадцать или двадцать пять сантиметров, подпрыгнул и, словно в матрице, сделал заднее сальто, увернувшись от швабры.

— Сука! — выругался я.

— Сам такой! — ответил маленький зелёный уёбок и скользнул под тумбочку.

Ага! Вот ты и попался, падла!

И когда я уже нагнулся и хотел нырнуть под тумбочку… дверь открылась.

Ну естественно, когда ещё заходить случайному свидетелю, как не в тот момент, когда я раком со шваброй стою.

— Мой… — кажется, даже Клирия потеряла дар речи от такой картины, — господин…

Блин… Я-то думал, что она там с графиней ещё возится, похищает её, а эта мисс-тьма, судя по всему, уже всё сделала и вернуться обратно успела.

Я, словно ничего не случилось, выпрямился и повернулся к ней лицом.

— Клирия, это не то, что ты подумала, — спокойно сказал я.

— Честно говоря, я пока даже не знаю, что думать, мой господин.

— Вот и хорошо, мне нужна твоя помощь.

— Мне тоже раздеться надо? — склонила она голову чуть в бок.

— Нет. Пока нет, но… — тут я увидел, как из-за тумбочки выглядывает тролль и показывает мне язык! Сука!

Взмах, и швабра лишь ударяет камень.

— Ты видела!? Нет, ты видела это!?

— Что именно, мой господин? — непонимающе посмотрела на меня Клирия.

— Тролля!

— Тролля? — она посмотрела на место, куда я указывал. — Я ничего не вижу, мой господин.

— Да как!? Он только что был здесь! Вернее, они, их было несколько! И они украли мой правый носок! Я же не долбоёб! Видел это сам!

— Прошу вас, мой господин, не надо так, — проговорила Клирия, заботливо вытерев мои слюни на губах непонятно от куда взявшимся платком.

Так, я не понял, это ща камень в меня был? Клирия, ты чего!? Хочешь сказать, что я долбоёб!?

— Да я докажу сейчас это! Вот смотри туда, под комод.

Я перехватил швабру по удобнее, обошёл комод с боку, приставил ногу и со всей силы толкнул его. Тот тут же сдвинулся и…

Я УВИДЕЛ ТРОЛЛЯ! СУКА, ДА ОН С МОИМ НОСКОМ, ТВАРЬ!!! ЗА НОСОК НАХУЙ!!!

Я ПОДОБНО ВИКИНГУ, ДЕРУЩЕМУСЯ С ВОДНЫМ ЗМЕЕМ, ЗАМАХНУЛСЯ ШВАБРОЙ…

Глухой удар… чьё-то «ух»…

Я только и успел заметить, как Клирия с разбитой головой потеряла равновесие и ударилась лицом… об табуретку. После чего с глухим стуком рухнула на пол. Её лицо медленно заливала кровь.

Вот же… как неудобно получилось-то, ударил её случайно в порыве борьбы. И кажись она кровью заливается. Тролль же показал мне средний палец и убежал в дальний угол.

Бля-я-я-я-я… Чтож так не везёт.

Я взглянул на эту бедолагу, которая сейчас лежала без сознания, истекая кровью. Несмотря на моё мнение, что поделом ей, вот так бросать Клирию совсем не хотелось. Да, ударил случайно; да, свалилась; да, она может умереть… и мне за это ничего не будет, наверное, так как я её убить не хотел… Хотя если она сдохнет, это может быть посчитано как убийство и тогда уже каюк мне самому.

Блин, рисковать не хочется. Да и как-то стрёмненько её бросать после того, как она в прямом смысле этого слова мне жопу подтирала. Это же получается, что она заботилась обо мне (не будем о мотивах), а я в благодарность по ебальнику шваброй?

Найдя несколько достойных причин оправдать свою слабохарактерность, быстро напялив штаны и ботинки, я бросился бежать с ней на руках к целительнице, которая была на четвёртом, или на втором, если считать от моего этажа вверх.

И тут же уебал Клирию головой об дверной косяк! Блин, одно из правил новобрачных — не ударь головой об косяк. Как я мог затупит!?

От такого удара Клирия глухо ухнула и медленно открыла глаза.

— Патр… Мой господин? Я… Вы меня ударили?

— Лежи смирно, — сказал я и…

Бам.

— Ух-х-х… — Клирия с трудом удержала себя в сознании после того, как я ненарочно ударил её об угол на повороте.

Кажется, я ей ещё раз разбил голову, так как кровь уже стекала по моим рукам.

— П-прошу, мой господин, я сама дойду… — пробормотала Клирия.

— Да ща всё будет! Погоди, перехвачу тебя поудо…

Я подхватил её и попытался закинуть на плечо как мешок с картошкой, чтоб лишний раз не бить головой об углы в тёмных коридорах. Однако… я перестарался и перекинул Клирию через плечо, словно профессиональный борец. Клирия выскользнула у меня из рук, перелетела через плечо и с глухим стуком рухнула на землю.

Да твою мать!

Я в ужасе обернулся, так как отчётливо услышал хруст костей.

Клирия лежала в небольшой луже собственной крови и как-то медленно дёргала рукой, словно пыталась уцепиться за что-то. Блять, кажись, звание мне про долбоёба не зря дали.

И такими темпами я её вообще убью. А это я даже до главного зала не дошёл.

Впереди нас ждало ещё много чего интересного.

Можно сказать, что до целительницы я добрался без происшествий. В смысле, что больше я Клирию не ронял, головой не бил и ничего не делал, что могло ещё сильнее её покалечить. Вот так потом хватай невесту на руки и неси её. Невольно вспоминаю всевозможные видео, где бедняжек роняют, бьют и так далее.

Я подскочил к двери (вроде она, боже, пусть будет та дверь), что шла к целительнице и понял, что дверь закрыта! Вот же сука. Наверняка Клирия её заперла. Пришлось рыться по её карманам. Сначала я даже не нашёл ни одного, но стоило более спокойно пройтись по платью, как тут же начал вылавливать спицы, какие-то пузырьки, записки… о, связка ключей. Большая такая, добротная.

Сука, как же много ключей!

А дальше пошла игра «подбери ключ». Часть я сразу отсеял, часть почти влезла, и часть действительно влезла. Но конечно только один открыл дверь. Как победителю по жизни, мне достался самый последний ключ.

И каково было моё облегчение, когда замок тихо щёлкнул и от моего толчка рукой дверь начала открываться. Моему взгляду тут же открылась уже знакомая комната, в которой я был в прошлый раз с Клирией. Там же на кровати с ошейником на шее сидела наша немая любительница животного мира и испуганно пялилась на меня.

Правда увидев окровавленную Клирию, она стала ещё испуганней.

— Свалила с кровати, — бросил я ей, подходя ближе.

Рубека послушно спрыгнула на пол, а я в свою очередь аккуратно положил Клирию на кровать. Кровь уже не била фонтаном как раньше, однако всё равно стекала по рукам и капала на пол. Простынь сразу начала окрашиваться красным пятном, расходившемся в разные стороны, стоило голове Клирии коснуться её.

— Она головой ударилась, — ответил я на невысказанный вопрос, однако встретившись со взглядом Рубеки, добавил. — Несколько раз ударилась. Очень неудачно ударилась, она была прямо неудержима и стремилась собрать каждый косяк и угол. А, ладно… хули я тут оправдываюсь. Лечи давай её и как можно быстрее.

А то боюсь, кровью истечёт. Как показала практика, объём циркулирующей крови магия не восстанавливает.

Я отошёл в сторону, освобождая место Рубеке-зоофилке.

Та испуганно и осторожно подошла к кровати, и как-то неуверенно протянула дрожащие руки к Клирии, словно та была не девушкой, а аллигатором с открытой пастью.

— Да быстрее, твою мать! Иначе я тебя сам сейчас выебу, — рявкнул я.

Нет, я не зверь и понимаю её, однако пусть боится её в другой раз. Сейчас эту сучку надо вылечить.

Девушка вздрогнула и, словно ошпаренная, протянула руки к Клирии. Из-под её ладоней тут же появился зеленоватый свет, который словно впитывался в раны. Довольно быстро дыхание Клирии стало более равномерным. Можно сказать, что у меня от сердца отлегло. А то сам же сдохнуть могу, да и с ней как-то некрасиво вышло. Знаю, что сука и тварь, но она за мной как бы ухаживала…

А-а-а-а! Я уже слабину даю! Уже ищу оправдания этой тёмной сучке, типа она бедная несчастная и так далее. Вот же блин, я-то избавиться от неё хотел, а тут какие хуёвые мысли полезли в голову. Они явно прогресса не добавят.

Пришлось ждать минут пять прежде чем Клирия подала ещё какие-нибудь признаки жизни кроме равномерного дыхания. Не с первого раза ей удалось раскрыть глаза, которые слиплись из-за засохшей крови — ей пришлось помогать себе руками.

И стоило ей двинуться, Рубека с испугом отпрыгнула от неё. Мне кажется, или Клирия успела хорошенько поболтать со своей подчинённой? От куда такая зашуганная реакция?

Тем временем Клирия, издав стон, попыталась встать.

— Мой господин… ух-х-х… я… вы меня уронили, так?

— Без понятия, о чём ты говоришь, — упёр я руки в бока и сделал вид, что тут не причём. — Ты сама упала.

— После того, как вы ударили меня шваброй.

— Не было такого.

Она вздохнула и потёрла голову, после чего огляделась. На мгновение её взгляд остановился на Рубеке, и та словно попыталась провалиться сквозь землю.

— Ясно… Спасибо, мой господин, что позаботились обо мне, — сказала она слегка тихим голосом и села на край кровати. — И тебя, Рубека, благодарю.

— Ты уверенна, что стоит? Ты… слегка не очень выглядишь. Мне наплевать на тебя, но может лучше отлежишься?

Рубека, прячась за моей спиной, согласно закивала головой.

— Прошу, не беспокойтесь за меня, мой господин, я в поря-я-я-я…

С этим «в порядке» она встала и… тут же потеряла сознание. Плашмя, даже не пытаясь выставить руки, чтоб смягчить падение, Клирия упала вперёд и со всего маха ударилась лицом об табуретку. Я, честно говоря, даже не подумал её схватить. Как истинный джентльмен я наблюдал как она шедеврально оставила часть зубов в табуретке, забрызгав всё кровью под звук ломающихся костей.

— Ну пиздец… — вздохнул я.

Поднял Клирию с конкретно сломанным лицом и положил обратно на кровать на бок.

— Лечи эту дуру, а то она в собственной крови ещё захлебнётся, — кивнул я Рубеке на Клирию.

Пришлось ждать ещё минут пять, прежде чем лицо Клирии стало прежним, если не считать крови, в которой она была вся измазана.

И надо сказать, что стоило Рубеке перестать лечить, как эта бестия сразу пришла в себя. С трудом раскрыла глаза и огляделась.

— Я упала…

— Ага, ты не поверишь, но мы это тоже заметили, — сказал я, выдёргивая один из зубов Клирии, что торчал из табуретки.

Аккуратный, белый, красивый. Просто удивительно, как в такой жопе у человека могут быть такие образцовые зубы. Хотя если глянуть на саму Клирию, то девушка сама по себе была образцовой. Может она того… одна из сверженных аристократов? И теперь, как во множестве фильмов, пытается вернуть то, что принадлежит ей по праву?

Блин, каждый раз возвращаюсь к Клирии и каждый раз мои мысли разнятся о ней. Вроде видишь одно, а оказывается другое, а показывает она вообще третье. Вроде сука, использует в своих целях, но заботится. Невольно пропитываешься к ней симпатией. Но стоит подумать, что делает она это для своих планов, так сразу всё отбивает. И так крутятся эти мысли в голове, не давая покоя.

Наверное, надо пока просто смириться и сделать договор, а потом уже решать, как валить. А может уже по ходу всё пойму. Хотя тут же приходит мысль, что тебе она ничего плохого не сделала, чего ты избавляться от неё собрался.

— Так, ладно, потащу тебя в твою комнату, — вздохнул я и наклонился, чтоб подхватить на руки эту жуть.

— А может не надо? — вежливо спросила Клирия… как бы невзначай отодвинувшись от меня. — Я могу сама дойти, мой господин, не стоит тратить на меня силы.

— Ага, и оставишь во всех табуретках свои зубы.

Вообще, я волнуюсь не о ней. Просто представлю, что она по дороге убьётся и оставит меня одного. Не то, что я волнуюсь… Да и план избавиться от неё неплохой… Хм… может так и поступить?

Я посмотрел на эту сучку, что сейчас пыталась встать и… Чуть блять опять не упала лицом об стул. Я успел поймать чувырву в последний момент, не дав оставить ещё одну коллекцию зубов на стуле. Нет, такими темпами Клирия убьётся, а я буду знать об этом и мне придётся её тащить обратно. Иначе оставить её умирать будет равносильно тому, что я сам её убил. Не знаю, как считает договор, но мало ли что он решит для себя.

Ну ладно, ладно… мне её немного жалко, что странно. Не могу оставить эту дурочку вот так после того, как она мне помогла, пусть и не за бесплатно.

Поэтому мне всё же пришлось подхватить её и перекинуть через плечо, словно раненого бойца.

— Мой господин… не стоит…

— Молчать! — хлопнул я её по заднице. — Показывай, где твоя комната.

В этот момент Рубека что-то начала показывать мне.

— Тебе то чего? — вздохнул я. — Сказать нормально не можешь?

Она пальцем указала на кровь.

— Поменять тебе простынь? Новую принести?

Рубека кивнула.

— Не смей своему хо… — начала там причитать Клирия, но я слегка подкинул её на плече, и она выдала свой «ух-х-х…» Нехуй тут влезать со своими замечаниями, бестия. Я и так чувствую себя неуютно, словно паука держу, так что не выёбывайся там.

— Ладно, понял, сиди здесь. Ща я Клирию отнесу только.

И вышел с ней в коридор. Подумав, взял факел с ближайшей стены, а то вообще ничего не видно. Ещё ударю её, потом вновь бежать и исцелять.

— Так, госпожа бестия, где ваша комната и где хранится бельё.

— Вам не обязательно… ух-ух-ух…

— Молчи давай, — сказал я, ещё раз слегка подбросив дуру на плече. — Я спрашиваю, ты отвечаешь, ясно? Говори, плоская задница, где комната и простыни.

— Она не плоская, мой господин, не судите о том, чего не пробовали. Моя комната на первом этаже. Запасные простыни есть в моей же комнате в комоде.

— Да, да, я понял. Все умничают тут…

Я наконец смог спуститься и найти её комнату.

Замок. Сука, опять замок. Нет, я не могу с ним бороться. В этом замке я заипался подбирать нужные ключи. Поэтому не желая бороться со столь страшным противником, как замок и связка ключей, я поставил аккуратно Клирию на пол.

И она тут же попыталась познакомиться поближе с полом. Пришлось обнять её под мышку, чтоб придерживать и не давать шанса назначить свидание Рубеке ещё раз.

— Открывай, — протянул я связку. — Мойся, спи, что ты там ещё делаешь… я отнесу простынь и займусь борьбой с вредителями. А может… да, пожалуй, я прогуляюсь по замку.

— Вам не стоило вмешиваться.

— Дура что ли?

— Да.

Блин! А чо ответить?

— Ладно, всё, харе стонать и жаловаться. Давай простынь, я отнесу нашей аптечке. А то как сляжешь, так потом проблем не оберёмся. Уж один день могу что-нибудь сделать.

Клирия с какой-то жуткой улыбкой покосилась на меня.

— Вы заботитесь о своих людях, это так… мило.

Ой бля, иди ты со своим «мило». Каждый раз дрожь пробирает.

— Просто считаю, что выгоднее выполнить договор с тобой и свалить куда подальше, — ответил я.

— Вот значит как вы на это смотрите.

— Именно так, — кивнул я.

— Ясно… Тогда я рада, что вы решили довериться мне. Уверена, что со временем вы сами всё поймёте.

Бесполезно спрашивать, что она подразумевает под этим. Спрошу, всё равно не ответит, скажет, что это её личное и так далее. Короче, выкрутится.

А может я действительно всё потом пойму. Иногда действительно что-то делаешь, думая, что поступаешь правильно, но оборачиваешься, а слишком поздно. И тебе становится грустно, что никто не направил тебя в нужную сторону, так как иногда ты действительно не видишь, куда двигаешься. Нет того человека, который сможет тебя уберечь от страшной ошибки, кроме того, кому ты дорог.

Часть двадцать шестая. Тайны, что скрывает мир

Глава 97

Клирии хватило буквально одного дня, чтоб встать на ноги. Только вчера вечером, если верить ей по времени, она была вся в крови с разбитой головой, шатающаяся из стороны в сторону. А сегодня она вновь встречает меня завтраком (слава богу не кашей), новой чистой одеждой и известием, что план по поимке графини удался.

— Удался? — честно говоря, я не сомневался в Клирии, но всё равно не удержался и переспросил её.

— Да, всё прошло идеально. Нашей добычей стали двенадцать лошадей, девять комплектов первоклассной брони, кожаная броня наёмников — семь комплектов, десять отменных мечей и семь обычных. Плюс, тысяча триста шестьдесят две золотых, пять серебряных и девятнадцать бронзовых, что были сразу добавлены в казну. И вещи графини: золотая бижутерия графини…

Она перечисляла этот сраный список ещё минут пять. Клирия подошла к делу довольно обстоятельно, составив целый список на бумаге и сейчас не стеснялась мне его зачитывать.

И я по-честному пытался во всё это вникнуть. Нет, я серьёзно пытался это запомнить, так как подумал, что надо отнестись к подобному со всей ответственностью. Мать всегда меня учила, что копейка рубль бережёт, пока тот не обесценится. А ещё мне предстояло заниматься всякой хуйнёй в будущем, поэтому стояло втянуться пораньше. Сделаю всё как надо — свалю нахуй побыстрее.

И вообще, неудобно в этом признаваться, но меня всегда забавляли игры, где надо управлять чем-либо. Обожаю такие стратежки и меня всегда интересовало, а чтобудет, если мне выпадет такая возможность?

И вот возможность выпала. Меня страхует Клирия, так что почему бы и не попробовать сыграть уже по-взрослому? Поэтому я решил временно примерить на себя эту роль.

Дослушав её до конца, я задал главный вопрос:

— Ты то графиню саму привела? В твоём списке её нет.

— Естественно привела, мой господин, — мне показалось или в её голосе проскочило возмущение? — Я могу привести её прямо сейчас.

— Да, пожалуйста, — кивнул я, вставая с кровати. — И Рубеку приведи тоже. Её способности нам понадобятся.

Когда Клирия ушла, я подошёл к углу, где лежали мои вещи и вытащил катану. Редкий артефакт, если верить Кэйт, теперь поможет мне осуществить задумку, что меня несомненно радовало. После этого я мысленно обратился к ней.

«Эй, Кэйт, ты здесь?» — позвал я пустоту внутри себя.

— Да! Я готова! Вытащи меня от сюда! Вытащи! — она чуть ли не кричала.

«Эй-эй, полегче, сейчас всё будет…»

— Вытащи! Я больше не могу! Это невозможно! Я не могу сойти с ума, не могу ничего делать, даже спать не могу. Просто сижу в вечно темноте! Вытащи меня! Я буду рабыней! Молю только вытащи от сюда! Я не могу больше сидеть здесь!!! ВЫТАЩИ ОТ СЮДА!!!

«Если ты не заткнёшься, останешься там», — грубо ответил я.

И она тут же заткнулась. Заткнулась так быстро, что даже было удивительно слышать такую тишину в голове после её криков.

Так-то лучше.

«Я спрашиваю, ты отвечаешь точно и быстро, ясно?»

— Да, — очень глухо и подавленно прозвучал её голос.

«Отлично. Как вытащить из тела душу и потом отпустить?»

— В смысле поместить в себя?

«Нет, в смысле забрать из тела, а потом выпустить из себя, чтоб душа как ты не сидела в клетке.»

— Надо нажать на бугор на катане, когда она в теле, и после этого, когда душа окажется внутри вас, просто прижать рукоять к себе и нажать ещё раз бугор. Сама катана не держит душу, она просто выбросит её и тем самым освободит.

«А в тело надо точно так же закинуть? Воткнуть и нажать на бугор?»

— Прижав рукоять к груди. Вы мне нашли уже тело? Тело здесь!? Я буду жить!? — уровень эмоций поднимался с каждым разом, словно назойливый комар, который, не прекращая, пищит под ухом.

«Да, ты получишь тело в течении часа. А пока посиди ещё немного, я подготовлюсь.»

— Да-да-да, меня вытащат, хи-хи-хи-хи-хи… Меня вытащат…

Дальше я не слушал. Хоть она и сказала, что сойти с ума там невозможно, слыша такой истеричный смех, я не могу согласиться с ней. Кажется, она всё-таки поехала. Ну… зато я знаю, как наказывать теперь тех, кто посмеет со мной пререкаться.

Через пять минут Клирия привела какую-то бабёнку, видимо графиню, и Рубеку. И если первую она притащила за волосы, вторая пришла на своих двоих.

Графиня, которая была заплаканной и какой-то немного ёбнутой на вид, имела кудрявые чёрные волосы, мордаху с забавными щеками, большими губами и желтоватыми глазами. Бля, она похожа на одну из тех кукол, что были раньше популярны. Нет, она не уродина и не толстая, но внешность вполне соответствует какой-нибудь избалованной девке.

Бля, ну реально кукла.

— Это она? — уточнил я. — А то как-то не похожа на графиню.

— Да как ты смеешь сме-и-и-и-и-и!!!

Клирия довольно ловко воткнула спицу той куда-то в плечо, заставив недографиню визжать от боли. Рубека, глядя на это, как бы между делом постаралась оказаться подальше, чтоб ненароком не получить свои несколько сантиметров боли.

— Для тебя он хозяин, — настоятельно проговорила Клирия голосом заботливой наставницы.

— Никогда, ни-и-и-и-и!!!

— Повтори, пожалуйста, — попросила Клирия, активно шерудя спицей в плече графини.

— И-и-и-и-и-и!!! Я поняла!! Хватит!!! Мой хозяин!!! Он мой хозяин!!!

— Отлично, а теперь представься нам.

— Я Элизиана Транстава, мой хозяин!!!

Клирия выдернула спицу и удовлетворённо кивнула. Элизиана же обессиленно обмякла и свалилась на пол, хныча и держась за плечо.

— Жалкое зрелище, — бросила Клирия. — Мой господин, я привела её. Что прикажете делать?

Я молча наблюдал за этой картиной и не вмешивался. Если честно, мне даже понравилось смотреть на ту боль, что испытывала графиня. Смотреть, как она кричит, как плачет, как мучается от того, что ей ужасно больно. Да-да, я садист и меня такое возбуждает. Ведь есть в этом что-то неправильно прекрасное, смотреть как такая вот графиня ломается и становится… вот такой валяющейся на полу тряпкой.

Ну да ладно, пора бы нам уже приступить к делу.

— Клирия, можешь её обездвижить? — спросил я.

Мисс-тьма кивнула и тут же метнула в лежащую графиню спицу. Очень скоро я уже и звука от неё не слышал.

— Отлично, а теперь переверните её на спину. Клирия, видишь тот клинок? Тебе надо воткнуть его… давай-ка в живот, чтоб наверняка.

Глаза графини испуганно выпучились и забегали, но ничего сделать она уже не могла. Парализованная, она только и могла что бегать по нам глазами. А я не испытывал особой жалости к ней.

Рубека и Клирия медленно перевернули её на спину, вытянув руки вдоль тела, после чего Клирия взяла в руки катану, по лезвию которой едва заметно пробежал мареновый отблеск, словно клинок облизнулся. Это слегка меня напрягло, так как такая ассоциация выглядела жуткой.

А Клирия тем временем вытянула руки с катаной так, чтоб лезвие было ровно над животом графини. И без единой эмоции воткнула клинок той в живот. Могу поклясться, что приложила она к этому удару усилий больше, чем требовалось. А Рубека наоборот зажмурилась, отвернулась и при звуке того, как клинок прошёл тело насквозь и ударился уже об пол, вздрогнула. Она продолжала слегка дрожать, не открывая глаз и не поворачиваясь.

Что касается самой графини, то её глаза были выпучены как от боли, так и от страха, но не более.

— Так, а теперь нажми на бугор на верхушке рукояти.

Клирия послушно сделала то, что я попросил. По клинку пробежала мареновая лёгкая вспышка.

На мгновение глаза Клирии слегка ушли в сторону; видимо получила звание. Я же внимательно наблюдал за телом графини. Её выпученные глаза вновь стали обычными… Нет, даже не просто обычными, они стали абсолютно пустыми и стеклянными, словно у очень правдоподобной куклы. Графиня мне сразу напомнила одну из супер реалистичных секс-кукол, что можно приобрести за немаленькие деньги.

Она была сейчас ровно такой же, как и Кэйт, когда я забрал её душу.

— Всё верно, — ответил я на её возможный вопрос. — Ты поглотила её душу и сейчас она в тебе. Попробуй связаться с ней, чтоб убедиться.

Клирия кивнула и несколько секунд молчала, после чего ответила с довольно жуткой улыбкой.

— Она во мне, мой господин.

Как до ужаса двусмысленно.

— Отлично, вытащи клинок, приложи рукоять к груди и ещё раз нажми на выступ. Так ты отпустишь душу.

— Мой господин, — неожиданно обратилась ко мне Клирия. — Это обязательно делать? Я могу оставить её в себе?

— Зачем? — с подозрением прищурился я.

— Хм… просто её крики внутри… так успокаивают меня, — улыбнулась плотоядно Клирия.

От такой улыбки даже я отшатнулся. Чего говорить о Рубеке, которая пусть и не открыла до сих пор глаз, но сжалась в комок и дрожала всем телом, словно сейчас её через подобное пропустят.

— Нет, — сказал я как можно твёрже. — Нельзя порабощать души. Отпускай её, это приказ.

— Слушаюсь, мой господин, — кивнула она, приложила рукоять к груди и нажала на выступ.

Лёгкая вспышка маренового цвета на клинке.

Клирия слегка подняла взгляд, словно хотела что-то увидеть и вздохнула. А я подумал, можно ли подобное использовать на Клирии? Ну, чтоб избавиться от неё. Я ведь не убью её таким образом. Хотя… Ладно, успеется, если что. Сейчас я смотрю на ситуацию слегка иначе, чем неделю назад. Теперь я не против слегка попробовать себя в роли правителя, так что пока буду следовать договору.

— Ладно, отдавай мне клинок и сними парализацию с тела. Сейчас я закину в него другую душу. Рубека… Рубека! — я пощёлкал пальцами, привлекая её внимание. — Когда я скажу тебе лечить, ты это сразу же делаешь, ясно?

Та закивала головой.

— Отлично.

— Клирия, готовь печать. На эту и на ту сразу, — я бросил взгляд на Рубеку, которая вся сжалась. — Рубека, без глупостей, — сразу предупредил я. — Поставим печать и будешь жить збогойно. В противном случае… ты сама захочешь получить эту печать.

Вообще, её надо было уже давно сделать рабыней, но руки не доходили. Да и печать всего одна была. В смысле, чернил на одного человека. А тут чот забегались слегонца, я язык этот учил, пока меня лечили… Короче, сейчас поставим её.

Перехватив катану, я аккуратно опустил её лезвие в туже самую рану в животе графини. Незачем делать лишние дырки в теле без надобности. Ещё раз бросил взгляд на абсолютно безразличную к миру физиономию, после чего прислонился грудью к ручке катаны и нажал на бугорок.

Лёгкая мареновая вспышка.

Я тут же вытащил катану из раны.

— Рубека, лечить. Клирия, печать готова?

— Да, мой господин, — кивнула она.

А тем временем графиня заморгала глазами. Очень медленно, словно в воде, она поднесла к своим глазам руки. Медленно сжала их и… расплакалась, спрятав лицо в ладонях. Рыдала громка, попутно смеясь как сумасшедшая. За то время, что она приходила в себя, Рубека успела её исцелить.

— Клирия, поставь пока на Рубеку.

А сам я присел около новой Элизианы.

— Эй, — громко позвал я её. — Давай, быстрее приходи в себя, есть разговор.

Элизиана-Кэйт кивнула, всё так же прикрываясь ладонями, её всхлипы и смех стали сходить на нет. Очень скоро она уже могла открыть нам свою зарёванную красную физиономию и сесть на задницу. Естественно, что первым, на которого она посмотрела, был я.

— Мэйн? — она не выглядела удивлённо. Скорее вспоминала моё лицо.

— Для тебя он господин или хозяин, девушка, — холодно заметила Клирия.

Элизиана-Кэйт удивлённо посмотрела на неё, потом посмотрела на Рубеку и… широко распахнула глаза.

— Я тебя знаю! Ты… ты та самая девушка в повозке, что однажды лечила меня. Да-да, точно, это ты!

Рубека тупила и до сих пор не могла всосать, кто перед ней. Да чего уж там. Даже я бы не смог сказать, кто передо мной, будь на её месте. Была графиня, а сейчас уже непонятно кто.

— Ты не узнаешь меня? Мы встретились на дороге после драки с дикими волками, что напали на вас, я… — Элизиана-Кэйт приложила руку к груди и кажется только сейчас осознала, что обстоятельства этой встречи изменились.

Её лицо стало грустным.

После этого она вновь посмотрела на меня.

— Ты хотел поставить на меня метку, так?

Забавно, но даже интонации похожи. Пусть голос другой, но сейчас она разговаривает ровно так же, как и будучи той Кэйт. Ударения, растяжения слов, да вообще, вся манера речи.

Не дождавшись ответа, она поднесла руки к волосам, пощупала их, после чего убрала в районе шеи, чтоб можно было беспрепятственно поставить туда печать. Какая… Блин, я хотел сказать, что-нибудь эдакое, красивое и эпичное, но слов не нахожу нужных. Да и похуй.

Я кивнул Клирии, и та молча поставила ей печать на заднюю часть шеи. Хотя можно поставить печать вообще где угодно, насколько я знаю.

Вот и всё.

— Готово, теперь тебя будут звать Элизиана.

— Ясно. Прямо как дочь графа, — ответила спокойно и слегка бесцветно она.

— Да, потому что ты в теле этой самой графини.

Вот тут уже Элизиана подняла на меня удивлённые глаза. Потом окинула себя взглядом, посмотрела на руки, пощупала лицо, потрогала волосы и даже сиськи свои помяла.

— Ты… не может быть, ты засунул меня в тело графини! Ты воспользовался катаной! Это же значит, что ты… — она увеличивала громкость с каждым словом и наверное бы под конец кричала, если бы Клирия не ткнула спицей ей в спину.

— Подумай ещё раз, с кем разговариваешь. Для тебя он хозяин и господин. Так что не смей поднимать свой голос на него. Понятно?

Надо отдать должное новой Элизиане, она выдержала боль, выпустив лишь лёгкий скулёж, когда прежняя графиня визжала как свинюшка на скотобойне.

— Или же вернёшься обратно во тьму, — добавил я, посчитав, что это будет страшнее для неё, чем обычная боль.

И не прогадал.

Она испуганно посмотрела на меня и быстро пробормотала.

— Я поняла вас, господин.

— Мой господин, — поправила её Клирия, надавив на спицу.

Элизиана зажмурилась от боли, но всё же выдала:

— Мой господин.

— Вот и хорошо, — кивнула удовлетворённо Клирия и вытащила спицу.

Я окинул взглядом свою команду. Теперь, можно сказать, что мы имели полный набор для будущих действий и установления нового порядка на этой территории. Более-менее верная и умеющая всё понемногу помощница — есть. Официальное лицо, которое будет давать нам связь с внешним миром — есть. И аптечка в случае чего — есть. Отличный набор. Да и сами люди, как бы это странно не звучало, были вполне себе адекватными, что не могло не радовать.

— Отлично, — потёр я ладоши. — Теперь мы можем приступить к следующему этапу. Тебе, Элизиана, я всё заново объяснять не буду. Ты не дура и должна была уже сама понять, что происходит, — удивительно, но она кивнула мне. — Поэтому… Сейчас прибудут наёмники и мы возьмём с них клятву крови на несколько лет. После этого из-за отсутствия нормальных воинов на первое время наберём людей из деревенских баб и научим их быть стражей, пока нормальные мужики не наберутся.

— А почему мы не можем взять из других деревень стражу? — спросила неожиданно Элизиана, которая подозрительно быстро втянулась.

— Потому что тогда мы ослабим другие деревни, и они могут подвергнуться нападению разбойников. А на эту нападать боятся из-за близости поместья графа. Как только с этим закончим, заберём кое-что из города и решим, надо ли его восстанавливать или нет. А пока что…

Я хлопнул в ладоши.

— Клирия, введи ограничения нашей Рубеке, чтоб не сбежала, не сдала, не убила и так далее. Научи её быть служанкой.

— Да, мой господин.

— Отлично, теперь Элизиана будет твоей госпожой на людях. Так что старайся вести себя с ней вежливо. А ты, — я посмотрел на новую графиню, — не думай зарываться. Душ я найти могу много, а вот сидеть тебя в темноту помещу уже на годы.

— Я… я поняла, — пробормотала она.

— Отлично. И Клирия, научи её вести себя как подобает. Ещё нормальную комнату найди, чтоб сразу было видно, что она графиня и самая главная здесь, если гости заявятся.

— Я поняла, — слегка поклонилась она.

— Ну раз ты поняла… тогда все свободны, — хлопнул я в ладоши.

И тут все трое сделали весьма странный жест. Они втроём поклонились мне. Сначала Клирия, потом за ней как-то слегка испуганно последовала Элизиана. И увидев, что две остальных кланяются мне, это же повторила и Рубека.

Блин, я честно говоря, немного смущён, но…

Но мне нравится! Приятно ощущать, что тебя уважают и тебе кланяются. Кажется, я начал понимать, чего хочет добиться Клирия.

Глава 98

Я наконец смог выбраться наружу и тут же поставил перед Клирией вопрос о том, как бы нам можно было быстрее передвигаться между этажами. А то это же ну реально пиздец! Постоянно вот так дёргаться вверх и вниз! Да я скоро смогу марафоны бегать, а это только один раз поднялся наверх.

Пиздец просто.

Облокотившись на какую-то деревяшку, я оглядывал свою территорию.

Мда… от такого поместья осталось только пепелище. Всякие обугленные доски торчат, гвозди слегка расплавленные на глаза попадаются. Вон, куски фундамента видны…

Меня похлопали по плечу.

Я даже знаю, кто это.

Обернувшись, сразу встретился глазами с немой зоофилкой. Она была одета в полноценный наряд горничной. Белый чепчик, чёрное платье с белым передником, по краям которого шли кружева. Видно, что ткань очень дорогая, так что удивительно, что Клирия доверила такую одежду ей. Хотя…

Если вспомнить методы воспитания Клирии, то тут само по себе получится себя вести нормально. Не удивлюсь, если она ещё и порет Рубеку.

Со вчерашнего дня, когда мы получили последний ключик к власти над этим местом, я только и делал что учился читать и писать. Надо сказать, что прогресс просматривался неплохой, так как я уже мог осилить их народные сказки и написать сочинение «Как я провёл время при своём заключении». Возможно от того, что я уже знал этот язык, все знания возвращаются быстро, стоит просто попытаться запомнить то или иное слово.

Рубека показала мне на мою ладонь.

Блин, в саже измазался. Отряхнул кое-как руки, после чего воспользовался платком, что протянула мне служанка.

Я ещё раз окинул взглядом территорию, после чего направился гулять по руинам поместья. Рубека двигалась за мной. Надо заметить, что Клирия кое-чему уже научила неотёсанную деревенщину. По крайней мере сразу заметна её осанка, которую она почти всегда старается держать. Конечно до идеала далеко, но фирменную походку заметно. Да и поведение тоже видимо уже уяснено ей. Ручки на животе сложены, взгляд опущен вниз, вся такая… служанка.

Вообще я искал определённое место. У поместья же были подвалы, так что…

А вот и спуск!

Заваленный досками и незаметный сразу, если не знать, чего ищешь. Тут практически ничего кроме лестницы и не осталось. Вся верхняя часть выгорела вместе с домом, так что можно было спокойно попасть сюда.

Откинув обугленные доски, что мешались здесь и, поднапрягшись и сдвинув мешающую балку, я наконец мог спуститься вниз. Даже заранее подготовленный факел вытащил. Вообще, я рассчитывал здесь один походить, но увы, за мной увязалась эта служанка. Ну… ничего не попишешь.

Факел дал столь нужный свет, и мы начали спускаться по винтовой лестнице вниз. И практически сразу встретили труп служанки. Блин, воняет! Она уже гнить начала, вот опарыши по коже ползают и в глазах шевелятся.

Значит не то подземелье, я рассчитывал найти другое, где были пыточные.

Выбрались наружу и вновь принялись ходить по пепелищу. Так-так-так, где тут у нас другой вход? Я точно знаю, что есть ещё одно подземелье, что ведёт в пыточные камеры. Мне Дара говорила, что там сидит её сестра. Зачем мне туда? Да просто посмотреть хочу, что там да как.

Пришлось мне конкретно поблуждать по развалинам, чтоб найти другой вход. И он, кстати говоря, отличался от прежнего. Конечно, выход на лестницу пришлось вновь разгребать, чтоб попасть туда, однако после того, как я освободил проход, сразу смог увидеть лестницу, которая уходила вниз. Всё та же — винтовая в пол оборота, заканчивающаяся стеной с единственной железной дверью, которая была закрыта на засов. Рядом же лежал уже воняющий труп солдата в доспехах, вокруг которого кружило облако мух.

— Блять, ну и вонь, — пробормотал я, затыкая нос.

За мной повторила и служанка, слегка изменив свой окрас кожи и зажав нос рукой. Она отвернулась, старательно не смотря в ту сторону, чтоб случайно не опорожнить желудок.

Пройдя мимо трупака, свободной рукой я дёрнул засов, пнул ногой дверь, открывая её, и тут же отошёл. Ну так, на всякий случай, вдруг нежить какая там обитает теперь? Я просто слышал, что в тюрьмах, на кладбищах и в прочих злачных местах, связанных со смертью и страданиями иногда может появиться нежить. Не знаю, актуально ли подобное для этого мира, надо будет узнать об этом.

Кстати, раз уж вспомнил об этом…

Я нагнулся и вытащил из ножен мертвеца меч. Обычный добротный меч, коих много можно встретить у привилегированной стражи. А у меня как раз одноручное уже тридцать четыре, если что, смогу дать отпор.

Вот так, вооружившись мечом и факелом, я начал спускаться в довольно тёмный данж. Вернее, уже спустился. Сразу за дверью был коридор из камня, уходящий дальше. Пройдя по нему, я собственно попал в пыточную с камерами.

Ну… что могу сказать? Это, короче, длинный коридор, уходящий в конец, где, судя по всему, есть ещё несколько дверей. Слева и справа в этом помещении установлены решётки камер, которые ещё и между собой разделены решётками. Получаются такие квадратные камеры для заключённых.

А ещё здесь относительно светло. У самого потолка в каждой из камер есть небольшое окошко, из которого льётся свет. Возможно, прямо сразу над нами поверхность, и они как бы выходят наружу. Вылезти через них не получится, слишком узко и ещё решёткой заделано, но вот чтоб не задохнуться этого вполне хватит. Судя по всему, эта секция находилась не под замком и есть возможность, что здесь заключённые не задохнулись.

А если они не задохнулись, то умерли с голоду, так как прошло с момента пожара десять дней. Сомневаюсь, что заключённых кормили хорошо, от чего вряд ли они пережили эти дни.

Держа меч наготове, я двинулся между решёток, оглядываясь по сторонам.

Часть камер была пустой, а часть…

Я бросил взгляд на тела, что были там. Над ними ещё не вились тучи мух, они не воняли, как те трупы, что говорило о недавней смерти. Может дня два назад. А ведь если…

«Не если», — тряхнул я головой. Не надо нам «если». Кому-то повезло, кому-то нет. Я не могу всех спасти и всем помочь. Так что умерли и умерли, хуй с ними. Главное потом трупы убрать, чтоб место освободить для будущих пленников, которые могут появиться.

Однако не только мертвецы были здесь.

Пройдя чуть дальше, я заметил девушку, которая что-то делала, сидя у решётки в соседнюю клетку. Мне открывался вид на её спину и короткие, светлые, грязные волосы. Худая… пиздец, просто скелет. Я могу прямо от сюда разглядеть все её косточки. А ещё на её голом теле я отчётливо видел следы пыток типа прижигания, вырезанных лоскутов и прочие прелести, что могут прийти человеку в голову сделать с другими.

Только подойдя поближе, я понял, чем она занималась. Сейчас это чудо кушало ногу какого-то бедняги, что помер в соседней клетке. Ела с какой-то жадностью, ненавистью, словно пыталась укусами вывалить свою злость на конечность. Она впивалась в ногу зубами и рвала мясо, словно ненавидела эту ногу и хотела сделать ей больно.

И на нас она никак не отреагировала — то ли не заметила, то ли не считала нужным повернуться.

Ещё раз оглянувшись и не заметив больше движения, я подошёл к клетке и слегка ударил по решётке лезвием. Подвал наполнил металлический звон.

Девушка сразу замерла. Очень медленно она повернула к нам голову, словно боялась увидеть на нашем месте призрака, и я наконец смог увидеть её лицо.

Пиздец же она жуткая! Практически череп! Реально, скелет обтянутой кожей! А ещё девка неплохо пародировала семафор во время проезда поезда через переезд. Она моргала глазами так часто и сильно, что это от сюда было заметно.

Девушка смотрела на нас несколько секунд, после чего её губы задрожали, и она бросилась… попыталась броситься к нам, однако её ноги просто не могли удержать тело. Поэтому она поползла по земле к нам.

— П-п-п-поиог-г-г-гиите! П-п-п-пош-ш-ш-шу!!! П-п-п-поиог-г-г-гиите!

Интересно, она сможет доползти до нас?

Девушка чудовищно заикалась. Так чудовищно, что я даже не мог понять, что это чудовище говорит. В голове мелькнула мысль уебать её по голове мечом, да и отправить в мир другой, чтоб не мучилась.

Я молча наблюдал, как она медленно ползла, плача без слёз. Скорее всего, из-за обезвоживания их уже не было.

— Рубека, иди за Клирией и… Нет, только за Клирией, пусть пулей сюда летит. И отмычки захватит с печатью.

Вряд ли она поняла, что такое пуля, но тут же бросилась бежать, приподняв платье руками, чтоб на подолы не наступить ненароком.

Я ещё хотел позвать и Элизиану, но подумал, если та принимала участие этих играх, что вполне возможно, то выжившая помрёт от испуга ещё до того, как мы ей поможем. А у меня есть подозрения, что графиня могла так же участвовать в подобном.

Девушка же к этому моменту, подобно страшному зомби, доползла до решётки и протянула через неё ко мне руки, пытаясь что-то нечленораздельно сказать. У неё даже сил кричать нет.

Она вообще выживет или зря шухер поднимаем? А она вообще в своём уме? Если свихнулась, то как бы мне не хотелось, легче будет грохнуть. Сейчас у нас нет возможности возиться с психически нездоровыми и как бы мне не было её жаль, девушку придётся умертвить.

— Эй, ты меня слышишь? — громко спросил я, но девушка продолжала что-то, заикаясь, говорить и тянуть руки.

Ладно… Тогда я просто встал ботинком на одну из рук, придавливая её к полу и присел. Надавил ботинком сильнее. Девушка перестала говорить и лишь издала странные стоны.

— Ты меня слышишь? — повторил я вопрос.

На этот раз она меня услышала.

— Д-д-д-д-д-да.

— Отлично. Сиди и жди, тебя скоро заберут от сюда. И не кричи, ясно?

— П-п-п-пмог-г-г-гите, — потянула она тут же руки, стоило мне отойти в сторону.

Ладно, будем надеяться, что если она меня понимает, то с головой у неё не всё ужасно. К тому же здесь была и другая девушка, что выжила. Так, стоп, а хули только бабы выжили!? Я не понял, сучки вы облезлые и дрыщавые, где парни!?

Я тут же огляделся. Кроме того, кого ела заика, было ещё трое, но увы, они все сдохли. Бля… ни одного парня. Это может показаться странным, но извините, когда тебя по тихой окружают бабы, тебе просто необходим кто-то для общения из своего пола. А то я чувствую себя окружённым и в западне.

Ладно, потом к ним вернусь. Пойду ко второй, что выжила, посмотрю, кто там за девка.

И это у нас не просто баба, это у нас эльф! Даже не просто эльф! Негр-эльф. Хуй знает, как правильно, но потом спрошу.

В отличии от первой, негр-эльф была более живой. Ну… я не имею ввиду тело, так как у неё были отрезаны сиськи и грубо всё там зашито. Помимо того, что опять же куча ожогов, порезов, пальцев на обеих руках нет, уши конкретно подрезаны, одного глаза нет, как и нет одной ноги. Ну и ещё там по мелочи.

Она с подозрением смотрела на меня, если не с презрением.

— Ты меня понимаешь? — сразу спросил я её.

— Да, человек, — кивнула недовольно она, словно я её отвлёк.

— Ты живее, чем она, — кивнул я на зовущую на помощь девушку.

— Я питалась лучами света, — ответила она на полном серьёзе.

Ты чо, из разрядов тех, кто типа как не нуждается в еде? Чтож такая худая то?

— А… ну и как, вкусно? — поинтересовался я.

— Смеёшься человек? — нахмурилась она. — Если бы была свободна, смог бы ты мне то же самое повторить в лицо?

Не, ну всё, теперь я обиделся. Сразу угрозы посыпались мне на голову.

— Тогда не буду тебя освобождать, негр-эльф, сиди и кушай лучики света, — повернулся я спиной к ней и пошёл к зовущей на помощь дуре.

— Я не негр-эльф, я дроу! — гаркнула она обиженно мне в спину.

— Да всем плевать, — ответил я, не оборачиваясь. — Хоть саранча.

И вообще, сомневаюсь, что она знает, кто такой негр. Но когда я дошёл до девушки, которая была слегка не в себе, негр-эльф вновь позвала меня.

— Стой, человек, погоди. Мы можем поговорить.

Почему твой голос звучит так, словно ты делаешь мне одолжение?

— Мы можем, но хочешь ли ты этого? — спросил я, покосившись на неё.

— Хочу, ты ведь видишь это, человек. У меня нет выбора.

— И… что ты мне хочешь предложить за освобождение? — поинтересовался я.

Вот тут негр-эльф забуксовала. Она обернулась, словно ища что-то. Боже, ну ты и тупня, хоть себя предложи.

И кажется она подумала ровно в том же направлении, так как уже не так уверенно произнесла:

— Меня.

— Ага, это конечно неплохо, но вот незадача, ты в любом случае моя.

— Нет! — тут же отреагировала она.

— Да, — ответил я.

В этот момент сюда спустилась невозмутимая Клирия и зоофилка.

— Короче, вот ваша цель, освободите эту заику и… поставьте на ноги. Потом проверьте другие клетки на наличие живых.

— Вы думаете, что это целесообразно? — тут же спросила Клирия, критично осмотрев девушку.

— А тебе её не жалко? — поинтересовался я, вглядываясь в её глаза. Мне было просто интересно, что она испытывает.

— Жалко, — кивнула Клирия. — Я даже понимаю её. Но если она безумна…

— Она не безумна, — перебил я её. — Она не в себе, но отнюдь не безумна, как ты говоришь. Она может ответить да или нет, что пока достаточно. Потом возможно придёт в себя и… отработает спасение. Или ты предлагаешь её здесь оставить?

— Нет, мой господин. Я не считаю, что это стоит делать. Лучше подобной участи тогда вообще просто добить и избавить от мучений.

— Тогда уводи её, пусть встанет на ноги, а там посмотрим. Думаю, что работать она сможет, раз понимает, что ей говорят.

— А вторая? Собираетесь… — она скользнула по негр-эльфу взглядом, — освободить её?

— Да. Будет у тебя ещё слуга.

После этого я вернулся к клетке с эльфом, или как она себя называла, дроу. Та не сводила с меня глаз, прекрасно понимая, что я предложу.

— Я не соглашусь на это, — пробормотала она.

— Тогда… может мне сразу тебе ногу того парня кинуть, чтоб ты смогла поесть впрок, — спросил я с улыбкой. — Или лучиками будешь обедать?

— Я не раб, — вздёрнула она голову к верху.

— Нет, ты раб. Сидишь тут как животное, от былого величия осталось лишь название. Ты полностью принадлежишь мне сейчас. Если захочу, то просто открою дверь и выебу тебя. А могу бросить здесь. Ты этого хочешь?

Она медленно покачала головой. Я не пойму, ты ещё и задумываешься над ответом? Я тебе свободу, кров и еду предлагаю взамен на работу!

— Ну вот, — развёл я рукам. — Я даю тебе выбор. Печать и работа служанкой или я просто буду тебя здесь мучить дальше. Работа на человека или пытки дальше. Работа, пытки. Ты чувствуешь же разницу?

— Тебе не унизить меня, человек, — ответила высокомерная идиотка.

— Унизить? — я не могу понять, с каких пор работа стала унижением? — Я же предлагаю тебе работу. Нет, гордость конечно мешает тебе работать на человека, но сразу подумай, что хуже — клетка или мытьё полов. Ведь ты там просто работаешь, платишь за спасение, если так будет угодно. Может быть раком загнёшься под меня. А здесь ты в моей власти. Всё, что захочу, сделаю. Будешь, если пожелаю, подстилкой для воинов, что сюда прибудут. Только подумай, сто человек будут через тебя проходить каждый день. Наверное, это будет приятно.

Почему я уговариваю её быть спасённой. Почему происходит сейчас не наоборот? Я что-то где-то упускаю?

— Ты ублюдок, — выдавила она сквозь зубы.

— Хорошо, что та тёмная девушка не слышит этого, — ответил я. — Она бы тебя порезала бы на отличные чёрные кожаные трусы для БДСМ игр.

— И её я знаю. Она помогала графу.

— А теперь мне. И за оскорбления меня она тебя медленно запытает. Однако… будешь работать на меня, и она тебя не тронет. Наверное… Так что вот тебе и весь выбор. Глупая гордость, которую ты потеряла уже давно, — это я про то, что она предлагала себя и наверняка предлагала себя графу. Лицо у неё даже после побоев и пыток приятное. — Или же работа на меня и протекция. А там жизнь и мелкие радости.

Она плотно сжала губы, смотря мне в глаза своим чёрными зенками.

— Ты знаешь, что я не смогу тебе ничего сделать и что я практически пустое место без права выбора. Почему просто печать не поставишь?

— Почему? Ну… просто я показываю уважение к тебе как к личности. Поэтому предлагаю добровольно пойти работать на меня. Да, у тебя нет особого выбора, но я хочу, чтоб ты сама на это подписалась.

— Типа верности? Сама согласилась? — усмехнулась как-то странно она.

— Верно. Что-то типа верности. Так каков твой ответ?

Она несколько секунд ещё молчала. Я буквально видел, как её лицо морщится от преодолеваний самой себя и своей гордости. Да-да, иногда желание жить позволяет нам перемахнуть через то, что раньше было неприступной горой.

И когда я уже собирался позвать её и напомнить о своём присутствии, она дала ответ. Но вместо слов дроу лишь обернулась, убрала волосы с шеи и прислонилась к решётке спиной. Вполне понятный ответ, не требующий пояснений.

Поэтому…

— Клирия, ты где? Печать надо поставить!

Глава 99

Аве Патрик, нахуй. Какой же я пиздец-молодец. Пополнил свои ряды негром-эльфом-девушкой и заикой скелетообразной. Клирия не сказать, что была очень рада тому, что я их поработил, но ничего против не сказала. А я же не стал её лишний раз злить.

Да-да, можно сказать, что ты главный, покажи, кто тут хозяин, но именно такая тупая логика и ведёт к краху. Ты главный, но не забывай, что другие тоже люди (наверное) и если ты относишься к ним с уважением, то и они будут мягче и легче многое переносить. А то общая напряжённость до добра не доводит, говорю как эксперт.

Вчера, после открытия того самого подвала, где мы нашли целых полтора выживших (они настолько худые, что на два не тянут) и десяток трупов, я ещё некоторое время погулял, после чего стало темнеть и мне пришлось вернуться в свою нору.

Сегодня же я обошёл всё остальное поместье, осмотрел на наличие ещё чего-нибудь интересного. Спустился в тот подвал, где была мёртвая служанка и нашёл запасы продовольствия. Часть правда уже испортилась, но крупы и алкоголь были в вполне нормальном состоянии.

После этого я обошёл территорию, которая была ну очень большая (имею ввиду всё, что огорожено). За руинами поместья была небольшая лесополоса, которая скрывала за собой ещё поле. Здесь были небольшие горячие озёра, что, скорее всего, были образованны благодаря геотермальным источникам под землёй.

Я даже рискнул там ноги помочить, чтоб проверить — кислота это или нет. Но ноги вроде не растворились, так что там можно смело купаться. Да и случись что, рядом шастала Рубека, которую ко мне наверняка отправила Клирия. Ведь так положено.

Больше ничего интересного я не обнаружил и был вынужден вернуться в своё поместье. Свою пещеру. Свою новую тюрьму… Последнее мне кажется наиболее точным.

И практически на входе, к своему глубочайшему сожалению, встретил Клирию, которая спокойно дожидалась меня. Когда я подошёл, она слегка поклонилась.

Нахуя, мы же знаем, что ты не обязана этого делать. Или это такая у неё игра?

— Мой господин, вижу, вы осмотрелись.

— Клирия, нафиг эта церемониальность, поклоны и прочее?

— Ну вы же мой господин, хозяин этой земли.

— Ложь, пиздёжь и провокация, — ответил я. — Ты сама так решила, Клирия. Спорим, что ты можешь збогойно называть меня по имени?

— А вы этого хотите? — посмотрела Клирия на меня с хитрой улыбкой.

Блин, она же… Да она дрочит меня.

— По тому имени, которое я назвал тебе при знакомстве, — сказал я с нажимом.

— Боюсь, что, учитывая все обстоятельства, это будет некорректно и немного странно выглядеть со стороны. Но этот разговор не для чужих ушей. — Взгляд Клирии скользнул по Рубеке.

— Оставь нас, пожалуйста, — кивнул я ей и та, поклонившись, свалила.

До сих пор не могу привыкнуть к подобному поведению, если честно. Немного странно видеть, что тебе все кланяются.

Оставшись наедине, Клирия внимательно посмотрела на меня.

— Вам не стоит говорить о подобном рядом с другими, мой господин, — сказала она.

— Да… я уже понял, — почесал я затылок. Ну затупил, ну бывает. — Но всё же, ты зовёшь меня «мой господин». Это слегка… сбивает и смущает.

— У нас есть определённая иерархия, мой господин. Не может слуга разговаривать со своим господином иначе. В противном случае авторитет господина может пошатнуться и возникнут проблемы.

— И тебе это нравится?

— Не вижу ничего дурного в этом. И вам следует к этому привыкнуть. Есть главные, есть слуги. К тому же, ваше имя. Вы же заметили, что оно слегка… специфическое?

— Ты имеешь ввиду то, что все ржут надо мной, когда слышат его? Даже животные?

Блин, вспомнил избушку на курьих ножках и то, как надо мной все животные ржали. Было обидно! До слёз обидно! Одно дело, когда люди над тобой смеются, но другое дело животные. До сих пор помню, как там олень рогатый надо мной зубоскалил.

— Вижу, вы понимаете, о чём я, — хитро улыбнулась сучка.

— Ладно, хуй с тобой. Но можешь хотя бы наедине называть меня по имени?

— Патрик? — Я сейчас не поверил своим ушам. Клирия хихикнула. Я думал, она только злобно смеяться умеет.

— Нет, Мэйн.

— Хорошо, Мэйн, — кивнула она. — Вы хотите ещё что-нибудь узнать?

— Нафиг ты отправляешь за мной паству постоянно?

— Потому что так положено, — и тут же подняла ладонь, не давая мне сказать. — Уже знаю, что вы скажете, но нет, без сопровождения вам лучше не ходить. Так положено.

— Чтоб было куда хуй присунуть? — не выдержал и съязвил я.

— Это если вам очень захочется. Но главная цель, выполнять ваше поручения. Тогда в подземелье вы смогли отправить свою сопровождающую за мной и спасти человеку жизнь, не так ли? Плюс, вам следует привыкать к правилам высшего света. Мне кажется, что нам ещё предстоит заняться уроками этикета.

— Кого ты из меня лепишь, чудовище!? — ужаснулся я. — Какой этикет, какие правила!? Отъебись от меня!

— Увы, но не могу. Единственную служанку вы отослали и она, скорее всего, пошла спать, за что её накажут. Остаюсь только я.

— Ты убьёшь её когда-нибудь, — пожалел я бедную Рубеку.

— Ничего подобного, — возмутилась Клирия. — Я отношусь ко всем так, как они этого заслуживают.

— И… чего они заслуживают? — поинтересовался я. — Как ты вообще определяешь, кто чего заслуживает?

— Ненавидь и истребляй врагов, уважай и дисциплинируй подчинённых, защищай и помогай товарищам, — выдала она мне, словно эту фразу заранее выучила.

— Дай догадаюсь, наказание ты относишь к дисциплине, так?

— Естественно, — кивнула она. — Считаю, что лучше сразу вложить в человека правила, чем потом мучиться и исправлять его. И лучше всего для дисциплинарного взыскания подходит боль.

— Ты сука.

— Я знаю.

— Ты даже не отрицаешь этого!

— Не вижу смысла.

— Мне кажется или тебе нравится, когда тебя называют сукой?

— Из ваших уст любое оскорбление теряет негатив и приобретает похвалу.

— Ты садомазохистка.

— Все мы не идеальны.

Какой ужас, то есть, если бы я ей в жопу ложку запихнул, то ей бы понравилось просто потому, что это я? Может сломать ей нос, вдруг понравится?

Клирия совершенно верно перевела мой взгляд.

— Только пожалуйста, не бейте меня. Это больно и немного обидно, если делается ни за что. Хотя я слово не скажу, если вы начнёте меня избивать.

— Даже до смерти?

— Если не убьёте, то да. Но так вам придётся умереть со мной, что не очень хорошо, Мэйн.

— Ясно… Ладно, мы отвлеклись, ты чего вышла? Что нужно? Ты же не просто так от своих дел оторвалась.

— Верно, по моим данным, скоро прибудут наёмники. Скорее всего, завтра, поэтому нам надо подготовиться. Я осмелюсь предложить сделать договор на Элизиану.

— На Элизиану? — слегка удивлённо посмотрел я на неё. — А почему не я?

— Вы слишком плохо заключаете любой контракт. Будь то рабская печать или поднятие нежити. Я бы предпочла не рисковать договором кровью с наёмниками. Будет весьма печально, если они вырвутся из-под контроля и поймут это.

— Почему тогда не ты? — спросил я.

— А вы мне уже начали доверять? — сделала наиграно удивлённое лицо Клирия.

— Ну, договор же действует, ты мне подчиняешься, поэтому… ну ты понимаешь. А Элизиана… Даже не знаю, что думать о ней.

— Вы не верите ей, — подсказала Клирия.

— Что-то типа того.

— Я очень польщена тем, что мне оказывают доверия больше чем герою, но пусть будет лучше всё на неё. К тому же, можете не беспокоиться, я полностью её контролирую печатью.

— Ладно… Что там на счёт двух новеньких? Негр-эльф уже может на ноги встать?

— Негр-эльф? Вы имеете ввиду дроу? Да, её исцелили, и она уже на ногах. Работает в катакомбах, хотя я ей не доверила что-то более сложное, чем мыть полы или развешивать факела. Она слишком худа и слаба.

— Быстро её исцелили… Ладно, а вторая? Ещё не померла?

— Худая девушка, что заикается? Нет, она жива и выживет. К сожалению, она не в силах убираться или даже стоять на ногах, поэтому не вижу в ней необходимости. Мы её выходим естественно, но не факт, что она будет нормальной.

— Плевать, пусть отлёживается, а потом её в одёжку и на работу. Проверила её стату?

— Смогла вызнать, хоть это было и не просто. Ничего особенного, если не считать званий «Людоед» и «Заика».

— Кушала соседа по камере, когда мы пришли, — решил я объяснить ей сразу причину такого странного звания. — Что там по уровням?

— Обычный и типичнейший представитель сельской местности. Пятнадцатый уровень, сильных сторон нет. Но место ей найдётся.

— Ясно… Как там новая графиня? — решил я спросить о самой проблемной личности в нашем скромном обществе. — Она… готова?

— Готова к чему? — улыбнулась Клирия.

О БОЖЕ! ШУТКА ОТ КЛИРИИ, СЕЙЧАС НЕБО РАСКОЛЕТСЯ ПОПОЛАМ, И Я НАУЧУСЬ НЕ ПИСАТЬ МИМО УНИТАЗА!

Перевод её шутки: готова к зачатию детей. Я бы не догадался, если бы сам не любил так шутить. Кажется, тупые шутки заразны, хотя не помню, чтоб когда-нибудь шутил рядом с ней или кусал её.

— Очень смешно, — похвалил я Клирию. — Я имел в виду, готова ли строить из себя «явластьблеать» или кого-то в том же духе. А то вчера она выглядела немного ёбнутой.

— Вы продержали Элизиану, по её словам, в темноте на протяжении нескольких недель. Ей надо немного времени, чтоб оправиться от этого.

— Пусть оправляется быстрее, уже больше суток прошло. Нам нужно лицо в деревне; чтоб она пришла и речь толкнула там. что всё ок, всё будет ещё лучше и так далее.

— Думаете, люди прислушаются? — спросила Клирия, явно отнесясь к идее скептически. — Графиня была известна своим чудовищным нравом.

— Скажет, что поставит часть своей гвардии на охрану деревни… Кстати, что там на счёт доспехов от гвардейцев? Их там не распродали?

— Нет, они на складе, Мэйн, можете не волноваться. Но всё же Элизиана; я не уверена, что она придёт в нормальное состояние.

— Никуда не денется, — отмахнулся я.

— Но она не вы.

— В смысле?

— Её разум ничем не защищён в отличии от вашего. Ей самой придётся с этим справляться, со своими страхами, со своей болью и прочим. Вы же боролись, сами понимаете, что это нелегко.

— Да, я понимаю, просто… Погоди-ка, — я остановился, словно врезался в стену, потому что до меня только что дошла одна мысль.

Очень простая и в тоже время интересная мысль, которая резанула моё сознание словно ножом.

Я посмотрел на ничего не понимающую мисс-сучку. Посмотрел уже другим взглядом. Такое уже случалось со мной. Случалось, когда одна простая мысль заставляла меня взглянуть на ситуацию немного иначе. Многие называют этопросветлением. Можно сказать, что неожиданно я прибавил плюс сто к интеллекту, словно нажрался ментатов.

— Клирия, откуда ты знаешь, что мне приходилось с этим бороться? А ещё, от куда ты знаешь, что у меня иммунитет на подобное?

Клирия хлопнула глазами, явно всасывая свой промах быстрее чем кто-либо. И я знаю, что она уже приготовила отговорку.

— У меня есть способность, кото…

— Правду, — отрезал я. — Говори мне правду, это приказ по договору, который мы скрепили кровью. Говорить только правду на мой вопрос.

Клирия менялась на глазах. Она теперь смотрела на меня с опаской, отступая назад. Клирия, детка, даже ты умудряешься иногда опарафиниться, да? Ведь никто из нас не идеален.

— Вы не можете мне такое приказать.

Я недобро улыбнулся.

— Могу, в нашем договоре была речь только про статистику. Но не про прошлое. Мой приказ: от куда ты знаешь про мою способность и то, что я пережил? — холодно спросил я отступающую Клирию.

Если я действительно ошибся и это моя паранойя с мнительностью (кстати, это они и толкнули меня на этот вопрос), то Клирии достаточно ответить правильно. Если это связанно с её способкой, что относится к стате, то меня самого тряхнёт, что не страшно, а ей не потребуется отвечать.

Да вот только, судя по всему, она врёт, иначе такой реакции не было бы.

— У меня есть способность, — упрямо повторила она, но начала сильно моргать и жмуриться. Её голова дёрнулась, словно она получила затрещину.

— Врёшь, была бы способка, тебе бы не пришлось за мной следить, чтоб узнать про тварь, — я наблюдал, как Клирию конкретно штырит. Теперь она начала краснеть и тяжело дышать, а её руки потянулись к шее. — И тебя бы не колошматило так, если бы это была правда. Колошматило бы в первую очередь меня.

— Мне сказал Да… Кха… — Клирия закашляла, словно подавилась. — Мне сказала Дара…

И она вновь закашлялась, но уже кровью. Кашляла, словно туберкулёзник или заядлый курильщик, который откашливает собственные лёгкие. Из носа потекли две струйки крови. Я смотрю, договор всё же работает.

— Ты лжёшь мне?

— НЕТ… — взвизгнула Клирия и схватилась за лицо… после чего начала царапать его.

— Откуда ты знаешь обо мне? Говори! — начал уже кипятиться я.

А вот Клирия начала конкретно истекать кровью. Из глаз, ушей, рта кровь полилась так, словно в голове у неё лопнули все сосуды. Возможно оно так и было. И несмотря на то, что я видел много смертей, такое зрелище выглядело противоестественно, оно выглядело жутко. Было что-то неправильное в нём, что-то нереальное. Голову Клирии дёргало в лучших традициях изгнания дьявола.

— Да твою мать, говори уже! — кажется не выдержу я такого зрелища первым.

— НЕТ! — она упала на колени и её вырвало кровью. Но на этом Клирия не остановилась. Она начала шкрябать по какой-то обугленной доске, обламывая до мяса ногти, которые торчали, словно пеньки или оставались в деревяшке. Она ломала пальцы, сгибая фаланги в обратную сторону.

— Ты сдохнешь, если не скажешь!

— НЕЛЬЗЯ!!!

И тут её выгнуло дугой. Практически идеальный мостик, если только не брать в расчёт, что она упиралась не на руки, а на голову. При этом продолжая истекать кровью, которая, к слову, уже текла по её ногам из-под юбки. А ещё я слышал, как трещат её кости. Или же это были её сухожилия и мышцы?

Помимо этого она начала страшно визжать, словно из неё выковыривали душу.

Такое сложно передать словами, так кричит… я не знаю, что так может кричать.

— Говори!

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!!!!!

— Ты сдохнешь, если не скажешь правду!

— НЕЛЬЗЯ НАРУШАТЬ!!!!!!

— Что нельзя нарушать!?

— ВСЁ!!!

Я мог понять только одно — она не расколется. Ни при каких обстоятельствах не расколется, даже несмотря на то, что её сейчас конкретно ломает в фарш в прямом смысле этого слова.

Что она действительно хочет скрыть? Своего тайного покровителя? Да нет, бред это. На кой покровителю такой как я и почему он не надел ошейник на меня? Игры в тёмную? Попытка разрулить ситуацию в стане врага? Нет, тогда бы договор опять же надевал на меня ошейник, а не на неё. Хочет мной управлять? Ага, и сделала себя слугой без свободы. Это всё пиздецки нелогично. Или просто в этой нелогичности не хватает маленького кусочка, с которым всё станет сразу ясно.

Сейчас у меня был способ завалить Клирию, но… нужно ли это? Нет, серьёзно, откинем всё типа жуткой ауры и прочей чуши. Что реально делала Клирия против меня?

Перерезала глотку? Но возвращаясь назад и хорошенько обдумав ту ситуацию, я сразу вспоминаю её глаза, словно она была не в себе… или испуганна до невменяемого состояния. Ладно, там она пошла против меня, но что ещё?

Договор? Да, это единственное, что меня прижало, но опять же, меня держит только задание на управление. В остальном Клирия моя, хоть пизди и насилуй. Не похоже на действие того, кто желает плохого. Ведь по сути она за мной ухаживала всё это время.

Я ломался как баба. От прошлого настроя избавиться от Клирии теперь не было и следа. После этих одиннадцати дней, где она дерьмо за мной убирала и после её маленького откровения про ненависть других к ней, я стал немного терпимее к сучке.

Да, я знаю личностей, что режут людей, делают другим больно и готовы воткнуть нож в спину ради выгоды. Знаю тех, кто при смене ветра, не задумываясь, спокойно кидает тех, кто рядом. У них нет понятия жалости или чего-то подобного. Я знаю, что правильнее подрезать концы, убрать последнее препятствие. Правильнее хладнокровно разобраться с любой угрозой, даже той, которая не спешит портить жизнь…

Но я не могу. Если бы она пошла против меня, то да, убил бы; если бы напала, то ладно, тоже бы убил. Да хотя бы предательство. Но не тогда, когда она ходит по пятам, слушает каждое моё слово и делает, что ей говорят.

— Ладно, достаточно, — вздохнул я и окровавленное тело Клирии обмякло.

Шлёпнулось в золу, словно ей подрезали все нитки и после этого она уже не двигалась. Только её грудь быстро-быстро вздымалась вверх.

Теперь то я знаю, что договор есть и что он работает довольно жёстко.

А знала ли Клирия, что я не смогу завершить начатое? Может быть это и был план, пробыть со мной рядом, поухаживать, чтоб потом у меня просто рука не поднялась доделать желаемое? Зная её, я бы не удивился этому.

Я подошёл к Клирии и присел у её головы, убрав окровавленные волосы с лица. Кажется, у неё даже кожа лопнула в некоторых местах. Видимо договор не убивает сразу в некоторых ситуациях, давая шанс исправиться.

Сначала я думал, что Клирия отключилась, но нихрена подобного. Клирия умудрялась ещё что-то бормотать севшим голосом. Пришлось прислушаться, чтоб понять, что она там говорит. Не сразу, но её слова я всё-таки разобрал.

— Забери меня… забери меня от сюда… пожалуйста, забери меня… — она бормотала это, словно заклинившая пластинка, жалобным голосом, не похожим на свой обычный, пока неожиданно не умолкла и не расслабилась.

Я даже забеспокоился, не померла ли она. Но нет, Клирия дышала. Натужно, с хрипами и бульканьем, неровно, но дышала.

Блин, я так долго думал, что прибью её, но в последний момент рука дрогнула. Дрогнула и я просто не смог доделать начатое, хотя возможность была. Да, легко сказать — убей её. Но реально пришить того, кто тебе жопу подтирал и терпеливо кормил с ложечки, оказалось не так-то просто.

Признайся, сучка ты тёмная, ведь это один из способов защиты от меня, так?

Я вздохнул и поднял её тело на руки. Стоило теперь отнести Клирию вниз, чтоб Рубека привела её в порядок.

Глава 100

Сучка Клирия соизволила свалиться в не самое подходящее время. А именно тогда, когда наёмники должны были прибыть.

Рубеку я застал скучающей в своей комнате. Вот просто сидела в режиме ожидания и ничего не делала! Вообще охуела. Пришлось ей дать живительного пендаля и слегка подёргать за волосы, чтоб дать понять, что таким как она скучать и сидеть не положено. Довольно доступно я ей объяснил, что, если ей ничего не приказали делать, она идёт и спрашивает у старшей, чем помочь. Если старшей нет, а в нашем случае Клирии, то идёт к заместителю старшей. Ею я пока назначил дроу…

Блин, как по мне негр-эльф звучит лучше.

Кстати, что касается дроу, та методично мыла и чистила комнаты, попутно развешивая дополнительные факела. И не сказать, что вчера она была в клетке вся изуродованная. Я её обнаружил в одном из коридоров. Не могу сказать, что здесь стало чище, но точно стало светлее.

— От куда они у тебя? — спросил я, кивнув на факелы, что лежали рядом.

Она посмотрела на меня недовольно, но всё же ответила с почтительным поклоном. Мне интересно, это расовая особенность ли она просто вечно недовольная?

— Госпожа Клирия дала указание развесить их.

— Откуда у неё они и их хватит на всё подземелье? — поинтересовался я.

— Я спросила госпожу об этом, мой господин. Госпожа Клирия говорит, что на верхнем этаже хранили всякую утварь и там есть ещё.

Её голос был пиздецки недовольным, словно у какой-то вахтёрши, пусть она и делала свою работу в отличии от зоофилки. Надо будет потом поговорить с ней об этом, а то звучит так, словно я ей тут должен и она делает мне одолжение.

— Ясно… Но я к тебе по другому поводу. Ты знаешь, что с нашей Клирией приключилось несчастье, так?

— Да, я знаю, — дерзко ответила она, не сводя с меня глаз. Дай догадаюсь, подумала, что это я её так ушатал. Правильно, думай так и бойся.

Как там…

Доминируй и унижай!

Нет, не то… А, вот!

Бей одних, чтоб другие боялись!

— Отлично, видишь эту немую мохнатку? — кивнул я на зоофилку, которую держал за плечо. — Так вот, твоя работа будет находить ей работу. Ты назначаешься заместителем Клирии. Будешь отвечать за служанок на этом этаже.

— Благодарю вас, но… я с Клирией одна работаю здесь обычно. Больше никого нет.

— Ничего страшного. Скоро заика поправиться, эта освободиться от очень важной миссии и будет на твоём попечении сразу две помощницы. Тебе не надо объяснять обязанности?

— Управлять ими, чтоб всё было чисто? — проявила она зачатки догадливости. Отлично, для заместителя Клирии такая догадливость пойдёт. Причём говорят, что эльфы умные, вот и проверим.

— Верно. Но это на будущее, ща я пока ей другую работу дам. Как освободиться, к тебе пулей прилетит.

— Я вас поняла.

Отлично, теперь можно не бояться, что Рубека без дела будет сидеть. Что касается Клирии… Так, нам надо, чтоб эта зоофилка лечила и заику, и мисс-тьму. Что это значит?

Верно, нужна санчасть, где можно собрать всех раненых сразу. А появятся наёмники, так вообще наверняка каждый день будет что не срачка, то горячка. Поэтому, раз целитель есть, нам просто необходимо место, где она будет работать.

Насколько помню, комнаты служанок все находятся на четвёртом этаже. Клирия на пятом этаже. Если брать из практичности, лучше конечно, чтоб санчасть была на четвёртом. И сверху бежать удобнее, и людей там проживает больше.

— Так, слушай сюда, знаешь, где проживает Клирия? — спросил я зоофилку.

Рубека быстро кивнула.

— Отлично, приказываю, иди и лечи её. Я пока займусь другими делами.

На счёт приказов можно не волноваться. Они по приказу Клирии должны повиноваться мне так же, как и ей. Конечно, при столкновении интересов её приказы будут в приоритете, но пока все будут слушаться меня. Да и я имею власть над Клирией и в конечном итоге это значит, что все нити власти сходятся на мне.

Отправив её заниматься делом, я в первую очередь спустился и спросил у дроу, где находятся матрацы. В конце концов, она же на чём-то спит. И знаете где?

В жопе! Ну, в смысле на первом аж! Сука, это туда и сюда тащиться надо!

Но делать было нечего, попёрся я наверх, захватив связку ключей, без которой никуда просто. Заодно захватил стату дроу, чтоб понять, что за фрукт это такой. Звали её Сиианли Буусваль-Нора… язык блять сломаешь. Имеет тридцатый лвл и, как оказалось, является не самой крутой эльфийкой, имевшей по умолчанию всего лишь прокаченный лук, и тот до сорока девяти. Всё остальное было посредственностью. Даже способки были не очень-то и крутыми.

Например:

«Удачный ветер — ветер стал вашим союзником. Теперь при выстреле вы можете не беспокоиться, что он будет дуть не туда, куда нужно. Более того, он будет дуть так, что ваша стрела станет ещё смертоноснее.

Способность позволяет активировать поток воздуха, что поможет вашим стрелам определённое время лететь дальше и точнее. Перезарядка — двенадцать часов.»

Короче, пусть лучше полы моет, толку больше будет, так как в роли бойца она вообще никакая. Надо ещё статку Элизианы глянуть будет.

Поднявшись до первого этажа, я нашёл этот минисклад, где помимо матрацев и факелов лежали тряпки, лопаты, кирки, шторы, простыни, подушки и так далее. Нет, судя по тому, что я вижу, это тянет на полноценный склад. Подхватил я сразу три штуки матрацев и потащил их обратно вниз, от натуги чуть не обосравшись. Дошёл до четвёртого, поискал комнату, где будет попросторнее, после чего бросил матрацы прямо на пол. Развесил факелы для света и… вуаля!

Можно сказать, санчасть начала двадцатого века! Я даже не поленился стопку простыней захватить с подушками и одеялами. Теперь оставалось сюда загрузить Клирию и заику, чтоб за ними следила Рубека: убиралась, кормила, мыла. Сразу двоих сможет поставить на ноги.

Это очень важно, так как Клирия занималась всеми внешними вопросами — наёмники, продовольствие, зарплаты и прочее, и прочее. Без неё я хуй что сделаю, так как ни опыта, ни знаний. Весь документооборот шёл через неё, и я в душе не ебу, что и как там должно быть. Да, я читаю более-менее благодаря всё той же Клирии, но…

Короче, надо будет на всякий случай глянуть, что там за хуйню она настрочила в своих доках. Может я что полезного и вызнаю у этой дурынды, а пока…

Пришлось вновь метаться между этажами, чтоб забрать Клирию, над которой шаманила Рубека.

Надо сказать, что… нихуя не изменилось. У Клирии внешних повреждений особо и не было, так что сказать, вылечила ли её Рубека, я не мог.

— Как она? — спросил я.

Зоофилка сразу стала что-то мне показывать руками, на что я только вздохнул.

— Я нихуя не понял, что ты имеешь в виду. Давай так, я спрашиваю, ты киваешь или качаешь головой, ясно?

Она кивнула.

— Отлично. Ты обнаружила повреждения у неё?

Кивнула.

— Они были внутри?

Кивнула.

— Ты её исцелила?

Кивнула.

— Полностью?

Вот тут Рубека пожала плечами.

— Не можешь сказать, потому, что не можешь оценить количество повреждений?

Ей пришлось немного подумать, чтоб переварить сказанное мною, после чего она кивнула.

— Отлично… Она приходила в сознание?

Покачала головой.

Ясно. Значит договор может и не убить сразу. Ну как печать, только она тебя ломает болью, а эта хрень тебя просто корёжит на живую. Получается, если я попытаюсь что-либо сделать, меня или убьёт, или распидорасит так же? Наверное, если буду выгонять, будет пидорасить, как нарушение правил. Если убью…

Ну логично, в принципе.

Я подхватил Клирию на руки и потащил в санчасть, кивнув головой Рубеке, чтоб та следовала за мной. И шёл я очень аккуратно, чтоб головой Клирии косяки не побить. Голова то ладно, заживёт, а вот косяки отмывать и чинить замучимся.

Дойдя до санчасти, я аккуратно положил Клирию на матрац.

— Ты знаешь, где наша заика дрыщавая находится?

Рубека кивнула.

— Отлично, веди.

Честно говоря, я в шоке, как Рубека тут ориентируется и всё запоминает. Вроде недавно, а уже ходит так, словно давно здесь находится. Вон, сразу привела к нужной комнате. Там за дверью дрыхла наша заика. И как только я подхватил это маленькое чудовище, она сразу проснулась.

— Ч-ч-ч-ч-ч-чт-о-о п-п-п-п-п…

— Просто заткнись, пожалуйста, — вежливо попросил я. — На тебя печать ставили?

— Д-д-д…

— Я понял. Лежи смирно, я просто отнесу тебя в другую комнату, где о тебе смогут заботиться и всё.

Я особо не стеснялся её. Нёс голой, не сильно утруждая себя как-нибудь её прикрыть. Ну а чо, Рубека тоже баба, а мне похуй. Пусть радуется, что вообще о ней заботимся, а ведь могли бы бросить где-нибудь или убить.

Нести такую дрыщуху оказалось так себе удовольствием, если честно. Мне было очень непривычно держать нечто столь лёгкое для подобного размера. Причём, когда сознанием ты прекрасно понимаешь, что человек должен быть тяжелее. А ещё эти кости, которые я аномально хорошо чувствую… Создаётся неприятное впечатление, что стоит мне слегка сдавить их, и те рассыплются под моими пальцами.

Даже когда я положил её обратно на кровать, от этого ощущения я просто не мог избавиться. Не знай, что произошло, подумал бы, что она больна раком.

— Слушай приказ, Рубека, — сказал я, зная, что благодаря Клирии она воспринимает мои приказы ровно так же, как и приказы той, кто ставил печать. — Заботишься о них, кормишь, особенно дрыщавую, моешь, меняешь, стираешь и так далее. Ты же всё это умеешь?

Рубека активно закивала головой.

— Отлично. Как только очнётся Клирия, сразу зови меня, тебе ясно?

Кивает.

Ну вот и отлично.

— Тогда они на твоём попечительстве. Если что случится, отвечаешь не то, что головой, душу вырву, — предупредил я и не без удовольствия отметил, что она побледнела. Видела и помнила, что произошло с Элизианой. — Так, а ты, заика, кидай мне стату.

Несмотря на то, что её уже смотрела Клирия, я решил сам глянуть на неё. Надо сказать, что стата у неё была так себе. Не самая вдохновляющая. Вообще никакая. Можно сказать, вторая Рубека.

Найти комнату Элизианы удалось не сразу. Пришлось приказать дроу помочь. Именно приказать, господин никогда не просит подчинённых, так что, решив воспользоваться советом Клирии, я сразу показывал себя как главный. Да и дроу что-то не спешила мне помогать, говоря, что занята, пока я не приказал.

Надо сказать, что Клирия дала комнату Элизиане неплохую. Конечно, всё тот же камень, всё та же сырость, однако здесь было довольно светло. Очень много факелов. К тому же, она состояла из нескольких комнат, как и подобает графине. Тут и зал есть, и кабинет, и комната с… тазиком… Бля, комната с тазиком для графини, чтоб помыться можно было. Неплохо…

Но саму графиню я обнаружил в комнате с кроватью… Опять же, матрацы на коробках. Хоть простыни заправлены, и на том спасибо.

Ну а сама графиня соизволила закутаться в эти одеяла и не показывать своего носа.

— Эй, Элизиана, подъём!

Ноль реакции.

— Элизиана, ты соскучилась по темноте?

— Нет! — испуганный писк разнёсся по всей комнате.

— Тогда вылезай.

Нехотя эта кукла с кудрявыми чёрными волосами показала свою голову из-под одеяла.

— Меня зовут Кэйт, — жалобно пробормотала она.

— Нет, тебя зовут Элизиана. Ты конченная сука и дочь графа. Запомни это.

— Я не хочу быть конченой сукой.

— Тогда подними задницу с кровати и прояви себя. Скоро тебе надо будет выйти к людям, что живут в ближайшей деревне. Они напуганы и не уверены в своём будущем. Вот где пригодится реальная помощь.

— Но я уже не герой.

— Да всем насрать, кто ты. Люди хотят утешения, и ты можешь это предоставить. Поэтому в твоих интересах всё сделать нормально. Ты же хотела помогать людям, вот он, реальный шанс всё изменить. Скажи, ты хотела спасать мир?

Элизиана неуверенно посмотрела на меня и медленно кивнула.

— Здесь сейчас ужасающая обстановка. Всё разрушено, скоро не будет у людей денег, везде разбойники. А ты графиня, глава этих земель.

— И ваша рабыня. Вы же будете мной управлять, — заметила тихо она.

— Да. Но повлиять на ситуацию и ты можешь. Вот захочется мне сжечь деревню, так как на неё только деньги тратятся, а ты раз и находишь для них работу, которая окупает затраты. Или находишь более выгодный вариант в некоторых вопросах.

— Красивые слова.

— Ну или я запечатываю тебя в себя, раз ты так пессимистично настроена. Найдётся кто-нибудь более сговорчивый, — лупанул я козырем.

Реакция не заставила себя долго ждать.

— Нет! Я поняла! Я просто немного… не в себе ещё…

— Тогда реще приходи в себя. Скорее всего, завтра прибудут наёмники и тебе предстоит заключить с ними клятву кровью. Знаешь, как делается?

Элизиана кивнула.

— Вот и отлично. Проведёшь её, потом надо будет выступить перед людьми, сказать, что…. Короче, там решим, что сказать.

Я окинул взглядом комнату и увидел сундук графини с вещами.

— И ещё, приведи себя в порядок. Накрасься, оденься в вычурное платье, помой голову. Я хочу видеть перед собой ту самую Кэйт, что была до этого — уверенная и желающая помогать людям. Все слуги служат и тебе, если твои приказы не нарушают правил и не противоречат моим. Так что в случае необходимости зови их. Я предупрежу негра-эльфа.

— Правильнее говорить, афроамериканца-эльфа, — поправила она меня.

— Нет уж, я тут главный, я решаю, как их называть. Плюс, в моей стране это не считается оскорблением.

Я направился к двери и практически перед самым выходом вспомнил ещё кое-что.

— Когда приведёшь себя в порядок, загляни ко мне.

Она слегка опасливо посмотрела на меня.

— Нет, я тебя трахать не буду, — успокоил я её. — Мне нужна будет помощь с документами. Разобраться там, прочитать и так далее. Я буду в комнате Клирии.

С этими словами я покинул её комнату.

Теперь дело оставалось за малым. Разобраться с доками. Сомневаюсь, что всё будет так просто — приехали наёмники, расположились на территории и охраняют нас. Нет, надо же и продовольствие, и зарплаты. И места, где они и посрать смогут, и помыться будут иметь возможность. Такая блять морока сейчас будет. Уверен, что Клирия знает, что делать, она с подобным дело имела. Но её пока нет, а провал её желания для меня ну пиздец как не простителен.

А это я только про наёмников вспомнил. Тут же ещё и другие деревни, их потребности, их нужды, каменоломня та же самая, которую бы восстановить надо. Пиздец, да и только.

Комната Клирии заметно отличалась от комнаты остальных. Сама атмосфера была другой, это улавливалось прямо на входе. Не сраного подземелья, но довольно уютной комнаты.

Во-первых, здесь не влажно от слова совсем. Не знаю, как ей это удалось, но здесь очень даже сухо. Плюс ко всему, в отличии от всех остальных комнат, здесь не пахнет затхлостью или плесенью. Здесь я сразу уловил какой-то мягкий и нежный аромат, который можно сравнить разве что с запахом цветов на лугу. Не знаю, что она тут распшикивает, но пахнет приятно и по-домашнему.

Что касается света, то тут темно как в жопе негра, и только у самого стола весит сразу несколько факелов, ярко освещая рабочее место. Правда, мне пришлось сначала их разжечь.

Кстати, стол. Даже у меня его не было, что как бы намекает, кто чем занимается.

Аккуратный стол, который она каким-то образом умудрилась притащить сюда. Нет, серьёзно, она на своём горбу спустила сюда стол! Не дубовый, но всё же. Да даже если она его по частям разобрала, это же надо было туда-сюда бегать.

Честно говоря, я немного в шоке от того, как Клирия обстоятельно подходит к делу. Она словно всю душу вкладывает в это. Просто настолько основательно подойти ко всему, это надо иметь не только выдержку, но и реальное желание.

Взять, например, её подготовку. Продукты, вещи, разведать, есть ли тут вода и безопасно ли тут находиться. Прикинуть примерные планы; распланировать, что и как будет происходить; составить план дальнейших действий (она его точно составила, так как у неё на каждый мой ход уже есть, что сказать или сделать). Я знаю, что для всего этого требуется не дюжинная сила воли и ум.

Теперь что касается документов.

Я сел за её стол. Он был заставлен ровными стопочками листов, которые были подписаны. От налогов, до прогноза цен на продукты. От происшествий в деревнях на моих землях, до политической обстановки в королевстве (кстати, я до сих пор не знаю, как оно называется). Всё буквально по пунктикам расписано.

Открыл первый ящик, а там ещё стопки документов, которые между собой разделены перегородками, чтоб те не смешивались. И так везде.

И не заебалась же она этим заниматься! Я бы бросил всё, наверное, где-нибудь на одной десятой пути, свалив бы всё в кучу.

Бросил бы…

Бля-я-я-я…

Вздохнув, я поискал глазами нужную стопку. Охуительно, путешествие в мир документаций начинается.

Чувствую себя попаданцем в мир бухгалтерии. Уверен, что таких ещё здесь не было.

Глава 101

Мне пришлось изрядно порыться в документах, чтоб найти всё необходимое. Благо Клирия всё по полочкам здесь разложила. Это сюда, это туда и всё подписано.

Вот, например, доклады об урожае, что написаны чужой рукой. Здесь же какие-то расчёты… это сколько потребуется человек… так… что за хуйня… им же не хватит людей. А, похуй, их проблемы, Клирия разберётся.

Здесь же я нашёл доклады о сраных наёмниках. Расчёт их на деревню, сколько патрулей должно быть, сколько встанет на воротах и сколько будет охранять поместье. Сколько надо запросить продовольствия … Так… Чот здесь косячно написано.

Я ещё раз просмотрел все доки с графиками и планами. Нет, с наёмниками надо менять всё. Тут предлагается их в караул на двенадцать часов ставить, но мы-то знаем, что это не эффективно. Восемь часов, как СанПиН велел, иначе они уставать будут и хуёво службу нести начнут. Знаю, знаю, это мелочь, но именно на мелочах строится вся система. Меня этому ещё в институте научили.

Так, а это у нас… Не понял… у них выходные вообще есть?

В конечном итоге, прежде чем я всё смог достать и найти, прошло, наверное, часов семь или восемь. Я через сраное «не могу» и «не хочу» всё это делал, пытаясь сопоставить, сравнить и рассчитать. Это казалось, что просто возьми это, привези сюда, потом привези сюда и так далее.

Вот нихуя.

Это надо привезти сейчас, а это завтра. Вот этого надо в таком количестве, а этого только по определённым дням и совсем немного. Это портится и надо хранить здесь, а этому вообще похуй, бросим прямо в коридорах.

А выходные? Их вообще никто не расставлял! Но я знаю, что без них люди устают. Они не могут провести день ради себя любимых, раздражаются, теряют концентрацию и в конечном итоге допускают ошибку. Надо всегда давать людям возможность отдохнуть денёк и посветить время себе. Не знаю, чего Клирия этого не сделала, но такое явно не порядок. Если уж делать всё, то делать нормально. А то какой толк делать столько работы, чтоб всё потом через жопу пошло?

Может показаться странным, что я проявил такой интерес и усердие к этому вопросу. Но в этом ничего странного нет, просто моё усердие подстёгивалось договором. Дело в том, что в какой-то момент я психанул и послал всё нахуй. Сказал в душе, что пусть валят в пизду со своим договором, я нихуя делать не буду, нихуя работать не буду, просто свалю и пусть Клирия сама разбирается. Что-то в этом духе, короче.

Ебать же меня пробило после этого… Теперь я примерно представляю, что Клирия испытывала. Я сдался уже на втором этапе, когда мне показалось, что под кожей что-то копошится, режет и щиплет плоть, а из носа закапала кровь.

Значит договор пресекает любые активные попытки пойти против него. Неплохо…

Нет, это плохо! Просто ужасно, мне аж срать захотелось.

Однако после такого моя мотивация сама по себе увеличилась, и я продолжил заниматься делом, словно надо мной моя мама стоит и заставляет делать уроки. Желание повторить историю Клирии полностью отсутствовало.

Поэтому я просидел за документами, стараясь откопать и посчитать нужные данные хуеву тучу времени. Я не говорю уже о том, что все подсчёты вёл по старинке без калькулятора, что меня убивало. Каждая строчка, каждый лист… как же меня это раздражает. А как ошибёшься и неправильно посчитаешь. А потом нихуя не совпадает… И ты ищешь ошибку…

Под конец, когда я был готов бомбануть ещё раз и послать всё нахуй, даже рискуя получить живительный разряд от договора, мои мучения оборвал стук в дверь. Я уже так устроился за этим столом с документами в руках, что мне было даже лень выбираться оттуда. К тому же вокруг меня были целые башни из документов. Один раз я уже всё уронил, после чего час, наверное, ползал и заново всё раскладывал. Моё мнение о той ситуации уместилось в одну, но очень затяжную букву «А». Второго раза как-то не хочется.

Поэтому я просто крикнул:

— ВОЙДИТЕ!

Дверь раскрылась и в комнату вошла дроу. Вечно недовольная дроу с видом человека (или эльфа, хуй знает, как правильно сказать), которой через силу заставляет себя разговаривать с другими. Особенно об этом свидетельствовал взгляд на меня, который словно говорит: «Боже, на кого я работаю».

— Я привела… — начала было она.

— Эльф, ты дура? — сразу же поинтересовался я, перебивая её.

На её лице отразилось недоумение. Не это она ожидала услышать.

— Простите?

— Я повторяю, ты дура или нет? — раздражение во мне кипело так, что желания смотреть на высокомерную дроу вообще не было. Я был сейчас как паровой котёл, который от давления вот-вот взорвётся. Особенно когда она заходит с таким видом, словно к себе домой попала, а я к ней доёбываюсь.

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — с возмущением ответила она.

— Не понимает она, — вздохнул я. — Тогда приказываю, ударься хорошенько головой о стену.

Дроу на мгновение застыла, а через мгновение скривилась, подошла к стене и хорошенько приложилась к ней головой.

— Ну как, прочистила себе голову? — поинтересовался я.

— Я не понимаю… — пробормотала она, злобно посмотрев на меня. Вот же сучка…

— Тогда я тебе помогу. Ударься ещё раз об стену головой.

После второго удара она разбила себе лоб в кровь, в глазах появились слёзы обиды.

— Я…

— Не понимаешь, — кивнул я. — Тогда позволь тебе объяснить. Ты входишь сюда с недовольной рожей, словно тебе все должны. Говоришь таким голосом, словно тебе все должны и просто раздражаешь своим видом, так как выглядишь так, словно тебе все должны. Напомни, кто ты?

— Служанка, — ответила она. Капельки крови в этот момент медленно стекали по её лицу, словно пот.

— И?

— Что и?

— Как служанка должна вести себя? — подсказал я.

— Почтительно, — ответила наглая дрянь.

— Тогда где твоё почтение? Где поклон, где «мой господин»? Бля, да даже тон. Я бы слова не сказал, если бы ты говорила со мной нормально, а не так, словно я тебе тут чем-то обязан. Где уважение?

— Я уже высказала достаточное количество уважения, — выдала она мне. А потом как вишенку на торте добавила. — Или вы не заметили?

Это… был пиздец. Об меня только что вытерли ноги. Я ещё бы понял, Клирия бы это сказала. Она тут большинство работы делает и возможно имеет право на такое. Но не какая-то рандомная шлюха, которую я спас и которая тут такое отчебучивает. Не тогда, когда я несколько часов сидел над сраными бумагами, пытаясь в этом дерьме разобраться.

Всё-таки мне пришлось встать. И всё-таки я уронил сраные стопки листов, которые с весёлым шелестом разлетелись, натянув моё терпение до предела. Я еле удержался, чтоб не взвыть, глядя как стопки разваливаются и перемешиваются.

— Ещё раз… как тебя зовут?

— Сиианли.

— Будешь Синой, окей? Так вот, Сина, ещё раз говорю, сбавь тон и веди себя нормально, как положено той, кого спасли от голодной смерти и приютили. Ты понимаешь, что такое уважение?

— Я проявляю уважение, — буркнула недовольно она.

Опять, двадцать пять. Тогда поступим по-другому.

— Приказываю, раздевайся.

Сина посмотрела на меня недовольным взглядом, но выполнила приказ без споров.

Мда, а на деле то и смотреть не на что. Сплошные кости. Судя по всему, она и в жизни была худышкой, а тут вообще после нулевой диеты ничего не осталось.

Я протянул к ней руку с карандашом.

— Приказываю, возьми его, — кивнул я на ладонь.

Она с видимой неохотой взяла карандаш в руки, явно ожидая подвоха. И не зря.

— А теперь приказываю — выткни себе правый глаз.

А вот тут она прихуела.

— Но… Нет! — она уже получила разряд в голову, судя по лицу. — Нет! Зачем!?

— Затем, приказываю, вытыкай правы глаз себе.

— Нет-нет-нет! Погодите! — но вот дрожащая рука, сжав карандаш, медленно начала приближаться к её глазу. — Я… Я поняла! Стойте!!!

— Очень хорошо, что поняла. Тогда это просто закрепит результат, — кивнул я и отвернулся.

Смотреть на подобное зрелище желания не было. Она ещё что-то говорила, чуть ли не кричала и просила остановиться, но… боже, как я хочу услышать твой крик боли, тупая ты сука. Может это тебя научит тому, что здесь ты просто никто.

И вот раздался её крик. Просто крик. Я ожидал услышать какой-нибудь звук, типа «чпок», когда лопается глаз, но нихрена подобного. Только крик этой дуры.

Когда я обернулся она уже стояла на коленях, залитых кровью из глаза. Не зря приказал снять форму.

— Ты понимаешь, кто здесь главный? — спросил спокойно я.

Видимо не в силах говорить, она закивала головой.

— Так какого ХУЯ ТЫ ВОШЛА СЮДА БЛЯТЬ НЕ ПОКЛОНИВШИСЬ!?!?!? КАКОГО ХУЯ ТЫ НЕ ДОБАВЛЯЕШЬ «МОЙ ГОСПОДИН» И ХОДИШЬ С ТАКИМ ВИДОМ, СЛОВНО Я ГОВНО!? ТЫ БЛЯТЬ ОХУЕЛА!? Я ТЕБЯ БЛЯТЬ СПАС СУКА!!! А ТЫ ЗАХОДИШЬ С ТАКИМ ЛИЦОМ, СЛОВНО ТЕБЕ ВСЕ ДОЛЖНЫ И ГОВОРИШЬ С ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ ТЕБЯ ВЫТАЩИЛ ИЗ КЛЕТКИ, СЛОВНО ОН МУСОР!!! ТЕПЕРЬ ТЫ БЛЯТЬ ПОНИМАЕШЬ, КТО ЗДЕСЬ МУСОР И ЧЬЯ ЖИЗНЬ НИХУЯ НЕ СТОИТ!?!?!?

Пиздец, у меня бомбануло… Но хочу признаться, мне стало легче.

Эх… нервы ни к чёрту.

— П-п-ростите… — пробормотала она.

— ПОШЛА НАХУЙ И ВОШЛА КАК ПОЛОЖЕННО!!! — заорал я, сдерживаясь, чтоб не кинуть в неё чем-нибудь, ведь пожалею потом об этом.

Эльфийка выскочила за дверь, словно её ужалили, а я почувствовал себя немного лучше.

Скажу по правде, я просто сорвал на ней свою злость и раздражение. Я уже буквально разряды тока пускаю после всех этих документов. Каждая блять циферка, каждое блять слово, это всё в куче надо найти, прочитать, рассчитать и так далее. Словно я скользкий бисер на проволоку натягиваю. Кто хоть раз занимался подобной документацией, поймёт меня, насколько можно быть взведённым.

А тут ко всему прочему заходит пизда с таким видом, словно «ой бля, сидит тут, ну ладно, сделаю тебе одолжение». Словно пила по нервам ходит. Естественно у меня пукан просто лопнул от такого. Ещё блять я не наблюдал здесь, как какая-то чувырва за говно меня держит.

В дверь постучали.

— Войдите, — уже спокойнее ответил я.

В комнату зашла голая дроу, дрожащая как вибратор на полной мощности. Её руки были сцеплены на животе, поэтому я мог отлично разглядеть карандаш, торчащий из глаза. Блин, так и хочется за него дёрнуть.

— М-мой господин, — поклонилась она. — К вам госпожа Элизиана.

— Не так уж и сложно себя вести уважительно к тому, кто сохранил тебе жизнь, не так ли? — спросил я, подходя к ней поближе. Сина вся напряглась.

А я… быстрым движением выдернул карандаш. Вопреки ожиданию, глаза на нём не осталось. Сина негромко вскрикнула и схватилась за глаз, расплакавшись.

— Сопли подотри, — бросил я, вытирая карандаш об её волосы.

Хм… длинные ушки, прикольные такие на ощупь… Я не отказал себе в удовольствии сжать одно, от чего Сина заскулила. Приятно смотреть на её боль и испуг. От этого хочется сделать ей ещё больнее.

От её гордости практически ничего не осталось. Но это на первый взгляд. Естественно она не сдалась, просто отступила на время. Поэтому надо закрепить урок, надо сразу дать понять, что любая такая хуйня будет пресекаться и в её интересах не доводить ситуацию до такого.

— Знаешь, мне нравятся гордые девушки. То, что ты знаешь себе цену не так уж и плохо, — я отпустил её ухо. — Но это не значит, что тебе можно вести себя со мной вот так. Даже потому, что я спас твою жизнь и теперь она принадлежит мне и я здесь главный. Тебе понятно?

— Да, — и немного подумав, добавила, — мой господин.

— Хорошо. Поэтому чтоб я такой хуйни не видел, ты поняла? Вежливо спросила, вежливо ответила, вежливо сказала, я в свою очередь проявлю уважение к тебе и твоему труду. Чтоб твой тон был всегда почтительным, иначе…

И я её ударил в живот, от чего она согнулась, упала на колени и свалилась на бок. А я присел рядом.

— Иначе я тебя нахуй запытаю. И пытки графа тебе покажутся просто детской забавой. Я буду тебя резать на куски, Рубека тебя будет восстанавливать, и этот процесс будет повторяться множество раз. Так что в следующий раз следи как за языком, так и за своими действиями. Если ты думаешь, что сейчас выйдешь и потом вновь сможешь попытаться своим поведением что-то доказать мне, то ты сильно ошибаешься. Любая следующая такая хуйня и ты сильно пожалеешь о своей глупости, ты поняла? Любая малейшая попытка проявления неповиновения, блять, да даже если мне это просто покажется, я прикажу тебе отгрызть себе руку и съесть её. Тебе ясно?

— Д-да, — с трудом выдавила она из себя.

— Вот и хорошо. А теперь позови сюда Элизиану, а сама бери форму и беги к Рубеке. Пусть тебя исцелит. Потом мыться и работать. Всё понятно?

— Д-да, мой господин.

Сина медленно встала и вышла из комнаты. Буквально пара секунд и здесь уже стояла Элизиана, испуганно смотря на меня. А дроу забрала форму и быстро-быстро, поклонившись, свалила.

— Ты заставил выткнуть её себе глаз? — спросила Элизиана, стоило двери закрыться.

— Да, верно, — устало кивнул я, возвращаясь к столу собирать бумаги.

— За что?

— Она буквально вытерла об меня ноги, показывая, что я никто. Не то, что я говорю, что это не так, но всё равно обидно. Я знаю, что ты скажешь, но она в моём доме (уже зову это своим домом), так при этом правила качает.

— Дроу всегда отличались высокомерием.

— Мне насрать. Пусть выёбывается где-нибудь в другом месте. Здесь она слуга и никто больше.

— Но она тоже имеет…

— Она нихера не имеет, — перебил я её. — У нас тут не демократия и к тебе тоже это относится, имей в виду.

— Я… поняла. Просто я не считаю такое правильным.

— А мне насрать. Это бунт, блеать. И я буду подобное нещадно подавлять.

Ещё не хватало, чтоб из-за этой хуйни меня потом убило. А то знаем, начинается бунт, смена власть, и как итог, вы проиграли, вы умерли. Нет, чтоб такого не произошло, надо сразу всех придавить, побить, обругать и дать понять, что против меня лучше не идти. Подчинитесь и будет вам счастье, нет… ну… ваша воля, что сказать.

— Ладно, зачем я тебе нужна?

— Хочу, чтоб ты мне отсосала.

— А? — она слегка удивлённо взглянула на меня. Хочу заметить, что не испуганно, а именно удивлённо.

— Да ладно, шучу, мне нужно, чтоб ты тут с доками разобралась, пока Клирии нет.

— А что именно надо делать? — поинтересовалась она.

— В душе не ебу. Но что-то делать точно надо, так как Клирии нет, а заниматься этим кому-то надо. Я тут только начал, уже понял, что ещё столько же надо сделать. Вот, например, — я взял один и листов. — Тут у нас заготовки на зиму. Сколько нужно для солдат, сколько нужно для поместья… хм… листа не хватает… А, вот он! Так, отлично… Так вот, количество провизии на зиму. Не хватает более точных расчётов. Примерное число на всех… кажется Клирия собирается ещё служанок нанимать к нам, судя по цифрам.

— Много?

— Достаточно. Только… Так, тут ещё какие-то расходы… На какую-то службу… Блять, опять листа нет.

Я принялся искать подходящий лист из всех разбросанных.

— Так… вот он. Она… ещё одна служба, короче…

Дальше я не стал озвучивать ничего, так как, судя по документам, она собиралась сделать что-то типа разведки. Шпионы, стукачи и так далее. Тут даже примерное количество было…

А она не плохо всё продумала. Я тоже думал над подобным. Правда, в отличии от неё, я придумал это не сам, а взял из других книжек, фильмов и рассказов, где берущие в свои руки власть люди сразу расставляют своих людей, чтоб те предупреждали об приближающихся со стороны угрозах.

Ладно, тогда это в сторонку.

— И… ты занимался этим всё это время?

— Верно. Сидел тут до посинения. Но теперь твоя очередь.

— Моя? — удивилась Элизиана.

— Именно. Ты же хотела помочь людям. Вот и помогай. Тут надо и с налогами вопрос решить, и с урожаем, и с продовольствием. Что они будут заказывать. Что делать с экономикой деревни и так далее. Вот это действительно будет помощь им. Сделаешь всё правильно, они будут жить счастливо. Ты ведь этого хотела? Помогать обычному люду?

— Но… что мне делать?

— А вот это твои проблемы, — похлопал я её по плечу. — Сама думай, что ты можешь сделать для них, имея на руках эти бумажки. В принципе, можешь высчитать все расходы, посчитать, сколько надо людей нанять на уборку урожая и будет ли это выгодно. Короче, дать ценные указания, которые, выполнив, они поднимут свой уровень жизни.

По крайней мере, тебя это займёт, а то мне обидно мне сидеть здесь одному. Так хоть какая-то помощь. А то надо ещё к приезду наёмников подготовиться же… Кстати, а сейчас сколько времени?

— Элизиана, сейчас у нас что, вечер, ночь? — спросил я у неё.

Она посмотрела на меня словно на идиота.

— Уже утро.

Я даже дар речи потерял. Вот же блять… Это же получается… Что наёмники очень скоро приедут… если уже не здесь… Сука, и что мне делать? Одному идти их встречать?

Однако стоит просто оглянуться, чтоб понять — больше и некому. Клирия в ауте, Элизиана не подходит, её роль другая. А остальных вообще речи быть не может.

Короче всё как обычно, я опять всё должен делать один.

Часть двадцать седьмая. Самое страшное войско

Глава 102

Я почувствовал себя полностью недееспособным и непонимающим, что делать. Оказавшись без Клирии, я был не в состоянии даже понять, в какую сторону двигаться и что делать. Дело не в том, что я тупой, просто меня теперь никто не подстрахует и, это в лучшем случае, всё закончится провалом.

Так, спокойствие… Всё, что мне нужно, это…

КЛИРИЯ!!! КЛИРИЯ, ПОМОГИ МНЕ!!! А-А-А-А-А-А!!! КЛИРИЯ!!! НА ПОМОЩЬ!!!

Да-да, именно это. Но так как Клирия в ауте благодаря как своей глупости и упёртости, так и моему активному участию в выбивании правды, на это рассчитывать не приходится. Может сжечь всё нахуй и свалить куда подальше? Ведь этой… АЙ БЛЯТЬ!

Меня конкретно приложило по голове, что даже в глазах побелело. Ебаный договор. Стоит просто подумать о побеге — похуй. Но стоит уже серьёзно задуматься о том, чтоб нарушить договор и свинтить — прохватываю пизды. Короче, он довольно своеобразно хуярит. Скорее всего, он основываетсядаже не на словах, а на нашем понимании. То есть, слова словами, но если ты реально хочешь что-то сделать против, он включится.

Это плохо. Но не хуже, чем нынешняя ситуация.

— Элизиана, приказываю, отгрызи себе ногу, — сказал я, глядя на недографиню.

Та сразу и не поняла, что я сказал, но вот она неожиданно зажмурилась, а из глаз хлынули слёзы.

— Стой, что ты делаешь!? За что!? — Чуть ли не закричала она, заваливаясь на бок и буквально вцепившись в голову когтями. — Пожалуйста, остановись!!!

Я просто мысленно отказался от приказа, как Элизиана сразу же расслабилась. Я тут же подошёл к ней и помог встать.

— Прости. Я не хотел, чтоб ты реально отгрызла себе ногу.

— Ты проверял печать, — тут же отреагировала она, стирая слёзы.

— Верно. Я должен знать, что она работает. Теперь… ты знаешь, как работает клятва кровью?

— Да, я заключала её, — кивнула она. — Ты хочешь, чтоб я заключила с наёмниками договор? Ты поэтому проверял печать?

— Всё, хватит умничать, — я потянул её за собой, оставляя на полу разбросанные бумаги. Потом вернусь и всё уберу. — Идём, мне надо переодеться, чтоб выглядеть твоим слугой.

— Не хочешь показывать, кто главный?

— Если знаешь, зачем спрашиваешь, — тут же отреагировал я.

Мы вышли в коридор, и я потащил её в сторону своей комнаты. Уверен, что Клирия подготовила какую-нибудь одежду для слуги, чтоб я мог шифроваться. Буду играть в тёмного дворецкого, что дёргает за ниточки. А ещё заберу у какого-нибудь ребёнка его душу. Забавно.

Но ладно, оставим это. Надо только вспомнить все фильмы, что я видел, и отыграть свою роль.

В комнате, после недолгих поисков, я обнаружил нужную одежду. Приталенный пиджак… нет, не пиджак… Это…

— Фрак, — тут же сказала Элизиана, видя моё недоумение. — У него есть ласточкин хвост.

А, ну да, сзади свисают два кончика. А это у нас узкие брюки, в которые с трудом влезаю. Садиться вряд ли в них можно, так как лопнут чего доброго; накрахмаленная рубашка; воротник, которой я даже согнуть не могу и платок, что вешается на шею. Этакий набор восемнадцатого века. Такое вообще носят здесь?

Мне с трудом удалось надеть это всё не без помощи Элизианы, которая сама, ко всему прочему, была в вычурном платье, что стесняло движения. Особая проблема возникла с платком, так как я даже с галстуками не дружил, а тут вообще чёрт знает что.

Благо Элизиана помогла.

— От куда ты знаешь, что и как надо делать? — поинтересовался я.

— В прошлой жизни мне нравилось подобное, — нехотя ответила она. — И в этой жизни мне не раз приходилось посещать королевские балы и балы фракции Дня. Иногда с мужчиной, от того я и знаю, что да как.

— С мужчиной… Он твой муж?

— Любовник. Боюсь, у героев нет семьи и только редкие экземпляры отказываются от своих сил в пользу семейного очага, — она проговорила это ровным осуждающим голосом, и я невольно вспомнил её прежнюю, до того, как грохнул в таверне.

Ту самую Кэйт, что спасала людей и была рассудительной. Удивительно, но сейчас, отойдя от всего, она выглядит… точно так же. Быстро подстроилась под новые реалии. На мордахе этой графини очень ответственное выражение, а голос спокойный, рассудительный и слегка поучительный, словно у какого-то лектора. Возможно я правильно сделал, что дал ей тело графини. Со своими взглядами и стремлением она вполне может потягаться с Констанцией, это значит, что земли с таким правителем будут процветать (я так надеюсь).

— Ты не любишь таких героев? — спросил я.

— Нет, — покачала она головой, — завязывая платок на моей шее. — У каждого есть работа и обязательства. Наша работа — защищать мир, раз уж нам досталась эта сила. Так, готово.

Она отошла в сторону, окидывать меня взглядом.

— Думаю, теперь ты очень похож на дворецкого. Идеальная маскировка.

— Отлично. — Жаль, я сам не могу себя оглядеть со стороны. — Тогда… Так, погоди.

Надо составить небольшой план.

— Так, слушай приказ, я сейчас пойду наверх. Тебе же следует топать в санчасть.

— Где она?

— Ладно, я отведу тебя. Там ты поднимаешь Сину, эту глупую негра-эльфу, приводишь в порядок и чтоб она от тебя ни на шаг. Ну и себя в порядок приведи, после чего иди к себе в комнату. Как что, я сразу спускаюсь к тебе, где ты с умным видом сидишь за столом и занимаешься тем, что я тебе поручил.

— Мне забрать бумаги из кабинета Клирии, так?

— Да. Короче, создаёшь иллюзию бурной деятельности и занятой личности согласно твоему статусу… Кстати, сбрось стату, я гляну, что там у тебя есть.

Тут же мне прилетела… ну не её, а графини стата.

Имя: Элизиана.

Фамилия: Транстава Дэ Санта Де Карсон Де Мартин Дэ Парилиони Дэ Капуста.

Во-первых, немного ли «Дэ»? Во-вторых, почему фамилия кончается словом «Капуста»?

Возраст: 19.

Раса: Человек-оборотень.

Уровень: 17.

«Параметры»

Сила — 15

Ловкость — 26

Выносливость — 16

Здоровье — 24

Мана — 0

Интуиция — 21

«Дополнительные параметры»

Одноручное оружие — 3. Судя по всему, она тяжелее перочинного ножа ничего не держала.

Лёгкая броня — 3. Это она так платья наносила, что у неё всего тройка?

Устойчивость к ядам и токсинам — 20.

Устойчивость к болезням и заражениям — 20.

А вот сопротивляемость у неё по двадцать. Видимо сказывается волчья кровь.

Шулерство — 31. Ого, и такой навык есть!? Это получается, она неплохо в азартные игры играет? Возьмём на заметку, в азартные игры с ней не рубиться.

Красноречие — 41.

Пение — 52. Это получается у неё должен быть божественный голос? Я бы с удовольствием послушал какую-нибудь оперную песню. Надо будет её попросить о подобном.

Верховая езда — 15.

Регенерация — 20. Значит всё-таки это связанно с тем, что она относится к оборотням. Наверное, что-то есть в её звании или способках.

«Звания»

«Человек-оборотень — в ваших жилах течёт кровь волков. Тех самых, что дали жизнь другим оборотням. Так что нет ничего удивительного, что вы сильнее и выносливее других

Условия получения — родиться человеком-оборотнем. Бонус — у вас открывается регенерация и увеличивается на двадцать очков. «Устойчивость к ядам и токсинам» и «устойчивость к болезням и заражениям» увеличивается на двадцать очков.»

«Конченная стерва — вас стоит остерегаться и обходить десятой дорогой. Те глупцы, что посмеют пойти против вас, могут лишиться не только чести, но и жизни. Уж кто-кто, а вы умеете раздувать скандалы и делать человека виноватым.

Условия получения — устроить скандал и опозорить своего противника.»

«Наследница — вы дочь графа. Его земли — ваши будущие земли. Пусть каждый знает, что это место по праву принадлежит вам!

Условия получения — стать наследницей земель.»

«Способности»

«Пронзительный голос — ваш голос — страшное оружие! Вы можете им очаровать, а можете оглушить и дезориентировать. Пусть ваши враги не недооценивают вас, так как вы можете быть, если не опасны, то совсем небезобидны.

Способность заставляет спокойного противника, слышащего ваш голос, реагировать на события в полтора раза медленнее. Ваш визг заставляет на полторы секунды дезориентировать противников ниже сорокового уровня, что слышат вас. Перезарядка — двенадцать часов.»

Хочу заметить, что способность довольно хорошая и опасная. Даже если брать в расчёт, что ей никогда не придётся сталкиваться с другими напрямую (не берём нынешнюю ситуацию), она может вполне помочь с атакой или защитой как поддержка.

Я просмотрел её стату ровно тогда, когда поднимался наверх, чтоб встретить нашу будущую миниармию. В крайнем случае, если что-то пойдёт не так, будем их этим голосом очаровывать.

Появились обещанные наёмники через три часа после того, как я вышел наружу.

За это время я успел обойти территорию ещё раз, но уже вдоль самого забора и во время обхода в самом углу территории в небольшом лесочке обнаружил беседку. Очень маленькую беседку, представляющую из себя несколько аккуратных досточек, что стояли на камнях, и навес над ними. Возможно её некорректно называть беседкой, но именно такое впечатление она произвела на меня.

Я бы с удовольствием там посидел, но пришлось караулить наёмников. Не улучшала ситуацию и одежда, которая тёрлась везде, где только можно, особенно воротник. Хуже стало, когда я вспотел — казалось, что эта накрахмаленная рубашка разъедает мне кожу.

Поэтому увидеть вдалеке доспехи, что не отражали солнечные лучи, было для меня настоящим счастьем. Серьёзно! Пусть мне и предстояло сейчас разрулить ситуацию, но это намного лучше, чем просто ждать и волноваться.

Чувствую себя как перед экзаменом.

Так, ладно, не ссать прорвёмся блеать! Клирия смогла, чем я хуже!? К тому же у меня будет собственная маленькая армия! Будем драть этот мир нахуй!

Да, именно так! Этот мир меня заебал! Буду шатать его и шатать до потери пульса!!! Убил меня сука!? Заставил мучиться в бабском теле!? Ну сука, держись! Ты меня тогда не убил и теперь об этом сильно пожалеешь, потому что настала моя очередь!!!

И начнём мы с этой маленькой армии! Я не прощу мир за то, что он со мной сделал и во что превратил, так что пусть сраку мылит!

Так, подбадривая громкими словами и ненавистью к этому миру, что толкнул меня на дорогу разрушения и убийств, я встал как положено дворецкому. Одну согнул в локте и завёл за спину, другую согнул в локте и прислонил к животу. Надеюсь, правильно и мультики не врут.

Надо сказать, что ненависть, которую я разжёг, действительно дала свои плоды. Только весьма… своеобразные. Страх действительно отошёл, но вместо него пришла… обида. Обида за то, что я сейчас здесь, а не где-то в путешествии с друзьями в дальних странах. Ведь если бы не та записка о том, что хотят мою голову, не то убийство Эви и надпись в статах о том, что я антигерой, моя нога никогда бы не вступила на путь разрушения, меня бы никогда не воскресила Дара, и никогда бы не нашла Клирия.

Почему-то с этой мыслью мне стало слегка больно и обидно за себя. А где боль и обида, там и ненависть. В первую очередь к этому сраному миру. Может Клирия и права в этом? Может это просто шанс поквитаться с теми, кто мне устроил головомойку?

Чем больше я думал над этим, тем сильнее меня это охватывало.

И я поспешил сбросить с себя это наваждение.

Нет, не сейчас, ещё успею подумать над тем, что делать, и кто меня обидел. Сейчас главное разобраться с наёмниками.

Я с самым умным, сдержанным и величественным видом, на который был способен, дождался, пока они не подойдут ближе. На свою наглую рожу я нацепил ещё очки, чтоб окончательно создать вид интеллектуала, который всё знает. Таким образом сделал так, чтоб у них вообще не осталось сомнений по поводу того, кто я.

Блин, я думал, что сто человек будет выглядеть… нет так много, если честно. Нет, серьёзно, их слишком много! Хули, тут их случаем не двести разом припёрлось!?

Я быстро посчитал количество. Нет, вроде плюс-минус сто. Но они всё равно занимают много места!

Они зашли строем по три человека в ряд, чётко чеканя шаг. По крайней мере они пытались так делать, но ни один не мог попасть в такт и выглядело это как глубокий рассинхрон. Пройдя всё поле, этот отряд борцунов за деньги выстроился прямо передо мной по десять человек в ряд.

Все в полных доспехах, не блестящих на солнце. Совершенно не гордо выглядящие и своим видом не внушающие спокойствия. Рядом с ними прямо ощущалась неуверенность и чувство незащищённости и ненадёжности.

Короче идеальные рыцари, если бы не куча «не», что приходится вставлять перед каждым прилагательным. Клирия, мразота ты жуткая, что блять ты к нам привела за разбойничье войско?

Но что-то они явно знали, так как ко мне сразу подошли трое наиболее сурово выглядящих рыцаря.

Пардон, два с половиной. Один был конкретным гномом и выглядел так, словно на ребёнка нацепили мини версию доспехов, что были на остальных. Другой, по центру, был детиной в два метра. Это чо, типа так они хотят произвести на меня впечатление? Благо третий был просто толстым. Ну не прям круг, но довольно широкий, что заканчивало картину «рыцари из кунсткамеры».

Мне стоило огромных трудов остаться невозмутимым.

Когда они подошли, я, как и положено дворецкому, поклонился и величественно произнёс.

— Приветствую вас в поместье…

Бля, а как поместье то называется!?

— «Уголёк», — закончил я с невозмутимым лицом, даже не сделав интервала между словами.

— Это… довольно символично, — произнёс толстый.

И я с подозрением покосился на него. Почему?

Да голос подозрительно тонкий.

Кажется, другие восприняли его слова и мою реакцию несколько иначе, так как главный и, по совпадению, самый высокий, что стоял в центре, произнёс:

— Прошу прощения за моего товарища. Ему не хватает такта.

Произнёс с хрипотцой, словно всю ночь он или орал, или курил. Наркоман шоли?

— Идиотина, — бросил третий и самый низкий…

Да вот только такой голос ну просто не мог принадлежать гному!

У меня теперь закрались самые что ни на есть плохие предчувствия. Потому что голос толстяка я ещё могу списать на то, что голос такой. Бывают парни с тонким голосом. Но вот голос мелкого точно лолькин!!! Или гнома-гома, что тоже не может радовать!!!

— Кхм-кхм, прошу меня простить, но не могли вы бы снять шлемы?

— Зачем? — раздался полный подозрения писклявый голос мелочи из доспехов.

— Прошу понять меня, я, как слуга моей госпожи, обязан защищать. Прошу прощения за такую просьбу, — поклонился я слегка, давая понять, что это всего лишь акт вежливости.

— Да, мы понимаем, — сказал мужик по середине, снял шлем…

И ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ЭТО БЛЯТЬ БАБА!!! ВЫ ДРОЧИТЕ!? НА ТЕБЯ НАДЕЖДЫ БЫЛО БОЛЬШЕ ВСЕХ!!!

Я с трудом подавил желание высказать своё «Чо», «Чо за хуйня», «Чего блять» и т. д.

Нет, баба более-менее нормальная, не очень длинные светлые волосы (для меня волосы все делятся на белые, рыжие, коричневые и чёрные, если расцветка обычная) перевязанный тряпкой лоб, и очень тяжёлый взгляд. Вернее, наркоманский, так как глаза были прикрыты, словно она обдолбалась.

Следующим шлем снял… женщина-жируха. У этой наоборот рожа весёлая, взгляд весёлый, на губах улыбка. Интересно, она с таким же лицом сражается?

Третей сняла шлем мелкая. То, что это баба, я уже не сомневался. Вся такая мелкая; глаза злобные, смотрят на меня недовольно из-под чёлки. Она меня раздражает.

— Что смотришь, что тебе надо, книжный червь, — недовольно подняла она на меня мордаху с видом «я тебя сейчас укатаю».

Ах так, сука!?

Не успела главная и слова сказать, а я уже ёбнул в мелкую способкой «Взгляд убийцы».

Та посмотрела на меня. Вот её губы сузились в маленькую полосочку, мордаха сморщилась, глаза наполнились слезами и…

— Беги и подумай над своим поведением, дитя, — выдал я улыбкой маньяка.

И сразу после моих слов (удачно совпало, да?) она разревелась на всю округу. Так громко, что многие повернули к ней голову, явно не понимая, что происходит. А та, разревевшись ещё сильнее, бросилась бежать прямо через строй, подобно ребёнку, расталкивая там стоящих людей.

Блин, реально на маленького ребёнка была похожа.

— Я… — хрипло и явно не поняв, что произошло, продолжила главная, — прошу прощения за свою подопечную. Она резка, но такое выдала в первый раз.

— Я всё понимаю. Дети, они такие, — кивнул я с вежливой улыбкой.

— Так-то она не ребёнок, — тут же заметила пухляшка. — Ей тридцать пять.

— Ох, прошу прощения, её поведение ввело меня в заблуждение, — слегка поклонился я, угорая над их вопросительными рожами.

Спорим, они её такой в первый раз видят?

Глава 103

Забавная ситуация получилась.

Честно говоря, у меня очень плохое предчувствие. Если эти трое женщины, то остальные девяноста семь…

Я нервно сглотнул, стараясь держать себя в руках.

— Осмелюсь попросить снять шлема всех наёмников. Прошу простить мою осторожность, но мой долг требует подобного, — вновь поклонился я, с замиранием сердца ожидая того, чего увижу.

Главная, не задумываясь, кивнула и махнула рукой своим. И те послушно давай снимать шлема.

Ох ебать… Ох сука…

Пиздец предстал мне во всей красе. Потому что все сто человек были бабами, совершенно разными во всех отношениях. Расы — от зверолюдей, до эльфийки, что с краю; рост — от лоль до вот такой вот дурынды в два метра; вес и тело сложение — от пухлика передо мной до конкретных тростинок.

Это была солянка. Это был конкретный подъёб.

Ёбаны в рот, Клирия! Дура ты неотёсанная! Ты чем думала, когда вызвала сюда этот бабский легион!? Ты блять понимаешь, что натворила, тупая ты шлюха!? Тут блять в ближайшем километре никого из мужиков нет! Ёбаны это место я крутил на хую вместе со всеми вами! Нахуя ты баб сюда блять притащила!?

Бля-я-я-я-я!!! Да у нас деревня из одних баб состоит, дура ты не траханная!!! Ты чо блять тут, бабское государство решила устроить!? Ты блять какого хуя натворила, бестия блять ебанутая!?

Да ты посмотри на них!!! Они же все, ВСЕ БЛЯТЬ БАБЫ!!! Да у них ещё и рожи бандитские!

Гарем!? ГАРЕМ, ДА!? Да это не гарем! ЭТО ГАРЕМНОЕ ВОЙСКО!!! Какой мудло может о так мечтать!? Хотел гарем? Ну так получи сразу сотню мужланок-убийц-феминисток.

Я причитал внутри себя и ругался благим матом, позволив себе только сдержанно улыбаться. Они не должны видеть, что я в конкретном ахуе. И мой ахуй сейчас катается по сознанию на трёхколёсном велосипеде по кругу и дудит в дудку с криками: ЕБАТЬ МОЙ РОТ, ЕБАТЬ МОЙ РОТ, ЕБАТЬ МОЙ РОТ.

— Позвольте узнать ваши имена, леди, — поклонился я им.

— Ой, леди, это мило, — улыбнулась пышка. — Я Тулика, а это, — она указала рукой на главную, — Мамонта.

Видимо пышка была у них за секретаря. А Мамонта это… погоняло или имя?

— Прошу вас за мной, леди, — развернулся я и пошёл в сторону руин.

Мы двинулись через пепелище уже по протоптанной дороге, что вела к подвалу.

— Прошу прощения, но наша будущая наниматель живёт… в подвале? — раздался голос пухлика.

Не знаю, почему, но её голос вносит какое-то тёплое хорошее настроение, как кружка тёплого молока или горячего какао. Не раздражает и не выводит из себя как у некоторых.

— Нет. Моя госпожа живёт в подземном комплексе, что выстроен здесь, — ответил я, не вдаваясь в подробности.

Мы наконец дошли до двери, что вела вниз.

— И это… комплекс? — раздался слегка разочарованный голос.

— Тулика, — раздался хриплый и глухой голос главной, который без шлема звучал намного женственнее, — умолкни сейчас же!

— Молчу-молчу.

— Прошу простить мою помощницу, — уже ко мне обратилась Мамонта. — она говорит слишком много.

— Ничего страшного, — кивнул я, открывая дверь.

Спустившись по ступеням, мы попали в длинный коридор, что был, судя по всему, и блок-постом, и пропускным пунктом, и местом основной обороны одновременно.

— А у вас тут довольно знатная оборонительная система, — уважительно хмыкнула пухляшка. — Даже для масла есть протоки в потолке.

Вот как она узнала, что это для масла, так ещё и протоки? Я, во-первых, не увидел их, пока она не сказала. А во-вторых, как увидел, не мог понять, с чего она это взяла. Дырки как дырки, ничего особенного.

Сразу видно пропасть между её знаниями и моими.

Дальше был коридор на втором этаже. Насколько я понял, здесь было несколько коридоров, что выходили к главному и здесь же было много комнат, как больших, так и маленьких. Как я предположил, это было помещение для стражи, чтоб они могли здесь жить. Как раз до верха было недалеко бежать.

Это помещение женщины разглядывали с интересом и молча.

А вот в пещере они выразили мои мысли. Вернее, выразила их пухлик. Наверное, из-за того, что она заменяла голосовые связки.

— Ого… вот это… помещение… — выдохнула она, оглядываясь. — Графиня здесь живёт?

— Боюсь что нет, — ответил я. — Она живёт на нижних этажах.

Кстати, только сейчас заметил, что, когда подходишь к лестнице, что ведёт нас с третьего на четвёртый, сам проход к ней оформлен как замок в прямом смысле этого слова. Замок был буквально вырезан в скале со стенами и башнями как красивая объёмная картинка. И в стене вместо ворот была арка к лестнице.

Дальше мы спустились на четвёртый, неплохо освещённый, но пустой коридор. И позже на пятый. Главный холл, где потолок терялся во тьме, даже не смотря на обилие повешенных здесь факелов (спасибо негру-эльфу Сине). Хоть пухлик и удержалась от вздохов, но оторвать взгляда от потолка не могла.

Потому что его не видела и пыталась разглядеть.

— А у вас тут пустовато, — наконец выдала она, но я промолчал.

Мы прошли дальше, в самый конец холла, где попали в коридор поменьше, но с таким же закруглённым потолком. Он заканчивался двойными дверьми, что вели в комнату графини. Клирия верно рассчитала, дав нашему лицу соответствующую её статусу комнату.

Я остановился у дверей и постучал. Подождал пять, секунд, десять, двадцать… Блять, где она!?

И когда я уже хотел стучать ещё раз, дверь тихонько приоткрылась и оттуда выглянула дроу. Увидев меня, её рука почти было потянулась к глазу, а лицо стало слегка испуганным. Запомнила урок значит, вот и хорошо.

— Леди Мамонта и леди Тулика прибыли к нашей госпоже Элизиане.

— Я… я сейчас спрошу разрешения, — пробормотала Сина и закрыла дверь.

— Ваша госпожа очень занятая, так? — спросила меня Тулика.

Не знаю, что именно слышали они о Элизиане, поэтому решил говорить наиболее близко к правде.

— Да, несмотря на первый взгляд, к работе она подходит всегда ответственно. Просто её характер может иногда дать ложные… представления о ней.

В этот момент дверь широко раскрылась, и Сина почтительно отошла в сторону.

— Госпожа Элизиана ждёт.

Я молча прошёл мимо неё вместе с женщинами. Сина закрыла дверь, быстро обогнала нас и открыла дверь в кабинет.

Там, за не совсем новым и чистым столом в окружении бумажек и свечей сидела Элизиана и что-то делала. Цирк для двоих, вот что мелькнуло в моей голове, когда я это всё увидел. Мы разыгрываем представление для двух дам.

Элизиана, даже не глянув, кивнула на кресло.

— Садитесь.

Это выглядело довольно властно, хочу заметить. Причём говорила она это непринуждённо. Тут играла роль и её манера речи (я имею в виду прежней героини Кэйт) — спокойная, рассудительная и слегка властная. Человек, что добился высот.

Что-то дописав, она посмотрела на двух гостей. А Сина тем временем встала за её спиной. Ну просто идеально играют в хозяина и слугу, хотя Клирия сама отдала приказ, что Элизиана по отношению стоит выше остальных слуг, но не имеет власти. Другими словами, её все обхаживают, но нихрена приказать она без разрешения или отмашки не может.

— Итак, значит это вы? — облокотилась она локтями на стол, сплетя пальцы между собой.

Не договорила, позволяя им самим закончить.

— Приветствую вас, графиня Элизиана, — встали обе и поклонились.

— Оставим это. Как видите, я слегка занята, поэтому предпочла бы поскорее заключить договор. Клятва кровью, верно? Надеюсь, вы помните наш договор.

— Да, графиня Элизиана. Как вы и писали, пять лет и клятва кровью. Оплата после заключения.

— Отлично-отлично, — кивнула она. — Итак, я сейчас выйду, давно хотела прогуляться и отдохнуть от этого подземелья. Поэтому будьте добры, подождите меня в коридоре.

— Есть, — ответили обе, встали и направились к выходу.

— Так, Сиианли, отведи их. Мэйн, останься.

Так ты выучила имя эльфийки? Блин, я тупо сократил его, чтоб легче было. Я тут тупой чтоль самый?

Когда они вышли, мы подождали ещё секунд тридцать, прежде чем шёпотом начать разговор.

— Нет, ты видела!? Ну ты видела это!?

— Наёмниц? — спокойно осведомилась Элизиана.

— Да там их целое войско! Там просто одни бабы. Нет, там есть ещё и бабищи! Да там… я… ну ты просто представь!

— И? — со спокойным лицом она смотрела на меня. — Ну женщины-наёмницы, и что?

— Не, да там… там одни бабы! Там войско бабское во главе с этой черноморкой! Ты просто… не ну ты… а, ладно… — я махнул на неё рукой, всё равно не поймёт. — Нашла? Расходы на наёмников?

— Да, пришлось повозиться, — она толкнула лист с примерными расчётами на человека за месяц, туда входили расходы на зарплату, на обмундирование, еду, лечение и так далее. Короче, Клирия знатно всё расписала.

— Здесь… не хватает тупо денег. В смысле, голой суммы на зарплаты, что надо выделить в месяц.

— Да-да, сейчас… — она стала интенсивно рыться в бумагах, пока не явила на свет ничем не отличный от других листок. — Вот. Здесь только зарплаты.

— Отлично… Кстати, там тебе могли попасться документы, что не предназначены для чужих глаз. Поэтому приказываю никогда и не при ком, кроме меня и Клирии не поднимать эти вопросы, ты поняла? В противном случае я запру тебя в темноте на долгие годы.

— Я… поняла, — испуганно пробормотала она, сразу потеряв всю важность и уверенность. Никак отпечаток на душе остался.

— Кстати, ты неплохо работаешь с бумагами.

— В прошлой жизни, когда была в своём мире, работала бухгалтером, — ответила Элизиана.

— Ясно… Тогда иди пока подписывать клятву кровью. С них полное подчинение в любом вопросе и смерть в случае твоей гибели. С тебя — зарплата вовремя.

Выйдя из комнаты, мы разделились. Я вежливо откланялся и направился в сокровищницу, подхватив один из факелов и связку ключей с листком. Выдам пока им сразу за два месяца, чтоб потом не ебаться.

Дошёл до двери, открыл и оказался в комнате, забитой золотом. А дальше начался нужный процесс пересчёта денег. Десять, двадцать, тридцать, сорок… Методично отсчитывая их, я складировал монеты в один из мешков, что были свалены в кучу в одном из углов. Те же самые мешки, которые я видел в сгоревшем городе. Как закончил, закинул довольно тяжёлый мешок на спину и вышел, закрыв на ключ дверь.

И всё, и пизда… Ебашить мне с этим мешком за спиной на самый верх. А ведь говорил Клирии, что надо придумать другой подъём, а то обосрёмся здесь подниматься. Вот первый результат — я с мешком золота пытаюсь взять штурмом пять этажей.

Пиздец… моё любимое слово выражает практически любую ситуацию, в которую я попадают, потому, что они все подозрительно похожи.

Добрался я до первого… с трудом. Ножки мои бедные уже дрожали и сгибались под тяжестью. Зато поднялся практически за то же время, что шёл бы без мешка, так как я выдавливал из себя все силы, чтоб поспеть наверх к моменту, как они заключат договор.

И почти поспел.

В тот момент, когда я поднялся, Сина и Элизиана стояли с листком бумаги, что был весь залит кровью. Элизиана, проткнув палец, что-то проговорила и прикоснулась к этому листу.

Предположу, что договор был подписан.

И тут же…

До меня дошла одна простая и понятная мысль, которая разрушила всю фишку нашего прикрытия.

Четвёртый столбик.

Он конкретно обозначает, кто над кем стоит. И раз теперь они служат мне, то будут видеть, всю иерархию.

Я быстро открыл его, чтоб убедиться в этом.

Да, верно, вот Мамонта, вот Тулика, вот ещё девяноста восемь имён. Уверен, что можно было бы как-то скрыть то, что Элизиана стоит на ровне со слугами под начальством Клирии, а та, в свою очередь, подо мной. Но я же дебил, я об этом подумал вот, только сейчас, как и положено человеку, имеющему в званиях недвусмысленный диагноз.

Или может я успею попытаться…

— Эм… госпожа Элизиана. Не поймите нас неправильно, но почему вы находитесь на ровне со слугами? — настороженно и очень серьёзно спросила Мамонта своим хриплым голосом.

Тулика тоже не выглядела жизнерадостной, а её рука легла на меч. Ясненько. Всё-таки после заключения контракта они автоматически вписались в группу как её слуги и увидели всю картину целиком.

Тогда время проверить, подчиняются ли они мне или нет. Вернее, приказать Элизиане, чтоб она приказала им подчиняться мне.

Я сбросил мешок на землю, который своим звоном сразу привлёк внимание этих двух и ещё десятка воинов, что как бы стояли подозрительно рядом к графине. Казалось, что после обнаруженного обмана они стали дружно стекаться к ней поближе. Зачем, хуй знает, всё равно ничего не сделают из-за договора.

Но если вдруг попытаются кинуться, придётся под тварью всех перебить.

— Элизиана, приказывай им подчиняться мне, — тут же сказал я.

Не успели они понять, что происходит, как она произнесла:

— Приказываю подчиняться моему господину и главе этих земель.

Не знаю, что должно было измениться, но я в свою очередь громко сказал:

— Всем преклонить колено перед вашим господином!

Сказал громко, уверенно (не чувствую я уверенности сейчас), чтоб вся сотня услышала.

И они услышали. Даже сами не осознавая, все склонили колено предо мной. Некоторые выглядели весьма удивлёнными.

— Что это значит!? — возмутилась Тулика.

— Молчать! — рявкнул я.

Нет, я не приобрёл неожиданно смелости. Лев рычит, чтоб запугать и показать, кто здесь главный. Я тоже это делаю, имея полную власть теперь над всеми. Нельзя дать слабины перед бабьим войском, иначе сожрут и поводок не спасёт. Сразу покажу, что не боюсь их и что я тут главный. А там уже свыкнутся и всё будет нормально.

Главное отыграть свою роль и прилюдно не обосраться.

Я спокойной походкой подошёл к наёмникам и графине со служанкой, волоча мешок.

— Это ваши деньги, Мамонта. Сразу за два месяца, — кивнул я ей, выдерживая этот злобный взгляд женщины, которую кинули.

Да куда тебе до взгляда Клирии, дилетант. Вот у той взгляд так взгляд, сразу в душу смотрит.

— Спасибо, Элизиана, ты неплохо поработала. Можешь встать, — кивнул я ей. — А что касается вас…

Я обвёл взглядом сотню моих людей. Все смотрели только на меня. Кто-то злобно, кто-то с интересом, кто-то непонимающе.

Бля, неуютно-то как под столькими взглядами. Хочется забиться куда-нибудь под камень, хотя чувство, что они под моей властью, греет.

— Итак, позвольте ещё раз представиться, я Мэйн, глава этих земель и ваш господин.

— Нам сказали…

— Это не имеет никакого значения, что вам говорили, — перебил я её. — По сути для вас ничего не изменилось. Ни условия договора, ни условия оплаты. Никто не собирается вас отправлять на войну. Цели всё те же — охрана. Или вы не согласны?

— Нам не нравится, что вы скрыли от нас правду.

Я присел так, что оказаться на уровне её лица.

— А это уже не ваше дело, — сказал я твёрдым голосом. — Теперь ваш голос здесь не играет роли. И да, я запрещаю вам как-либо контактировать без моего разрешения с вашими людьми, — это я уже сказал громче, чтоб приказ услышали остальные. — А теперь встаньте. Ваше место будет на втором этаже подземелья. Или на четвёртом, если считать снизу. Сина!

Вот только сделай глупость, сучка, я убью тебя. Но дроу уяснила уже урок.

— Да, мой господин.

— Покажи им где матрацы с бельём лежат. Если не хватит… то не хватит. Скажешь и мы закажем ещё.

Сина кивнула.

— Пройдёмте за мной, — а вот это она уже сказала недовольным голосом, словно как так, её посмели потревожить. Вот прям раздражение сквозит, что не заметить его невозможно. Значит только со мной сыкует. Ну чтож, тем лучше для меня, сразу видно, что всё поняла и сыкует пиздануть хуйню.

С ней ушла Тулика, и то, после кивка Мамонты.

— Итак, что касается вас, завтра я выдам вам графики. Часть будет сторожить поместье, часть будет охранять ближайшую деревню, что вы здесь видели рядом. Часть в это время будет отдыхать. Мы разобьём время для вас. И ещё, — тут я вспомнил очень важный момент. — Вам надо будет обучить жителей деревни сражаться.

— Всех? — прищурилась недовольно Мамонта.

— Нет естественно. Только самых-самых. Недавно на них напали, и они потеряли всех стражников. Мужчин там практически нет, так что вам придётся обучать женщин. Не думаю, что вам впервой, но я решил предупредить. А пока можете устраиваться, я ещё наведаюсь к вам.

С этими словами я развернулся и, не оборачиваясь, ушёл. Глава никогда не оборачивается, потому, что он уверен в себе и не смотрит назад. Это я в одной эпической книжке прочитал. Элизиана скользнула за мной, подобно послушной служанке.

Когда мы уже спустились на первый, где никого не было, я позволил себе выдохнуть. На мгновение дрожь пробежала по всему телу, выдавая то, насколько я обосрался под давлением как этих баб из легиона, так и от проблем на свою голову. Не каждый день строишь из себя крутого перед головорезами.

Глава 104

Я спустился на первый этаж (буду считать с верху вниз) так, словно мне в задницу засунули палочку для анализов, да так её там и забыли. Ноги вообще не гнулись, а дыхание было где-то на самой вершине лёгких, не желая становиться глубже.

Сказать, что я пересрал, это ничего не сказать. До сих пор отойти не могу. Казалось, что вся та напущенная смелость давила меня не только морально, но и физически.

Попытавшись глубоко вдохнуть, я облокотился на стену.

Мне нужна ебаная Клирия. Она тут самая умная, вот пусть и разгребает, а не в отключке сидит.

— Элизи. Я буду тебя звать Элизи, хорошо?

— Мне всё равно. Это не моё имя.

— Только не сказани это при других, а то проблем не оберёмся, — предупредил я, оглянувшись на случай, не слышал ли кто. — Наша задача следующая, я спускаюсь в санчасть, смотрю, как там наш мозговой центр. Ты же в свою очередь идёшь за бумагами о продовольствии. Нашла же их уже?

— Да.

Так и захотелось срифмовать «пидора еда». Боже, какой же я даун, даже в такой обстановке остаюсь ёбнутым.

— Отлично. Надо будет в город заехать, продовольствие забрать. А завтра или послезавтра отправимся в сгоревший город, заберём оттуда кое-что.

Для этого надо будет взять побольше людей. Может человек семьдесят или восемьдесят, чтоб наверняка. Я не могу точно сказать, надо будет посоветоваться с Мамонтой. Так как она имеет опыт в этих делах, стоит к ней прислушаться. Вообще, стоит побольше умных людей собрать вокруг себя, а то сам я мало чего могу и знаю. Пакости строить, это всегда пожалуйста, но и то, если о них не догадываются.

— Ты окружил себя довольно опасными людьми, Мэйн, — сказала Элизи, когда мы спускались вниз.

Она перешла на «ты», а я не спешил её поправлять. Вот если бы это сделала дроу, которая меня слегка подбешивает, или Рубека, если бы она вдруг говорить научилась, я бы им напомнил их место. Но Элизи меня как-то не бесила от слова совсем. Она действительно выглядела как умная и уверенная бизнес-леди, которая знает, что и как делать. К такой хочется прислушаться, а не послать.

— Ты о чём? — спросил я.

— Эти женщины, ты знаешь, кто это? — спросила она, двигаясь как настоящая графиня. Пальцы сплетены, руки под грудью, спина ровная, шаг тоже ровный. Когда только успела научиться подобному?

— Не-а, Клирия их наняла. Они вроде были самыми нормальными из всех, кого я знал.

— Гномы…

— Достаточно! — оборвал я её. — Никаких гомов, пока я не успокоюсь.

Нет, у меня не предвзятое отношение, просто мне надо немного успокоиться и самому поговорить с ними, чтоб развеять эту хуйню в голове.

— Ладно. Что касается наёмниц, все они — кочевники с южных территорий.

— Типа скачут по степям на лошадях? — задал я тупой вопрос. Да, я считаю, что это надо уточнить.

— Нет, боюсь здесь южные территории лесисты и плавно перетекают в джунгли, что отделяют страну демонов от нашего королевства узкой полосой. Они обитают как раз в тех джунглях.

Не зря спросил про лошадей.

— Приходилось встречаться с ними? — поинтересовался я.

— Сталкиваться. Именно сталкиваться и ушла я победителем. Они живут в джунглях и промышляют набегами, как свойственно это кочевым племенам.

— Хочешь сказать, что мне надо остерегаться их? Или их родственничков? — забеспокоился я.

— Нет, они верны слову, что неплохо. Наёмничество составляет половину их доходов, если не большую часть. Однако… они наёмники.

— Ты так чудесно описала угрозу, — восхитился я. — Теперь-то я точно знаю, от куда её ждать! Ты можешь перевести на русский?

— Я не знаю такого языка, — спокойно ответила она.

— Ладно, объясни нормально и подробно, чтоб даже такой как я понял.

— Наёмники. Ни принципов, ни моральных устоев, ничего. У южных так особенно. Они жили в притеснении между демонами и людьми, от чего очень жестоки и беспринципны. Если надо, они вырежут целое поселение мирных жителей вместе с грудничками. Отдай приказ, и они убьют всех детей в деревне. Так понятнее?

— Да, понятнее. Но разве это плохо? Хороший наёмник — исполнительный наёмник.

— Ты хочешь собрать армию зла? — покосилась она на меня.

— Да ты посмотри на меня, — вздохнул я. — Я и есть зло. Города жгу, людей убиваю ради своих целей, чужие жизни ломаю.

— Понятно. Но на твоём месте я бы старалась не концентрировать таких личностей рядом. То же самое касается и Клирии. От неё этим веет.

Ну от Клирии вообще много чем веет. Хотя, если верить ей самой, люди знатно так прошлись по ней, от чего у Клирии есть все поводы их ненавидеть и желать им сгинуть в огне. Если ненавидят тебя, ты будешь ненавидеть в ответ.

— Я это учту, — ответил я.

— Учти. Власть ещё надо удержать.

— Могу начать с тебя. Как там обстоят дела со тьмой? До сих пор при свете спишь?

Элизи слегка напряглась и отвернулась. Вот и отлично, значит она всё помнит. А раз помнит, лишний раз желания идти против меня не будет. Вообще, лучше и без этого обходиться, так как обычное уважение всегда лучше, чем угрозы. Но это если только ты сам обладаешь подобной силой, что заставит других уважать тебя.

Кстати, надо будет катану куда-нибудь потом спрятать.

Но Элизи действительно права от части. Убийцы, тёмные личности, ещё и со слугами не всё понятно — одна людей хавает, другая строит из себя недотрогу и саму гордость.

Разойдясь на четвёртом этаже, я сразу направился медсанчасть. Прошёл по тёмным коридорам, что были неплохо так освещены, после чего зашёл в одну из комнат… Блять, не та…

Может эта? Нет, опять не то… Блин, а куда я их отправил? Где сделал её? Твою же… сраный лабиринт…

— РУБЕКА! Если ты меня слышишь, выйди в коридор и хлопни в ладоши громко-громко! — крикнул я и мой голос эхом разнёсся по коридорам. Прошло секунд двадцать. Немного подумав, добавил. — ЕСЛИ ТЫ ЭТОГО НЕ СДЕЛАЕШЬ, ТОГДА Я ХЛОПНУ ТЕБЯ ПО ТВОЕЙ ЗАДНИЦЕ КНУТОМ, КОГДА НАЙДУ!

А вот тут я сразу услышал хлопанье. Подействовало, надо же. Неужели без приказа и угроз, они меня не слушают?

По хлопкам я вышел к немой зоофилке.

— Ещё раз будешь игнорировать, я тебя Клирии на съедение отдам, поняла? — спокойно спросил я.

Она кивнула, потом покачала головой, потом начала показывать в комнату. Я заглянул и увидел там таз с водой и заику, которая сейчас там сидела и испуганно смотрела на меня.

— Ты её мыла?

Она быстро закивала.

Бля, косяк… Ну ничего.

— Вот как… Эм… Тогда прости. Я-то думал, ты меня игнорируешь.

Страх и наказание, это конечно хорошо, но только когда это за дело. А так надо просто показать, что ты уважаешь их самих и их труд. Сделал хорошо работу — получил похвалу, не сделал — пизды. Всё просто. Ты ошибся — попроси прощения. Нет ничего зазорного, чтоб признать вину. Зато потом они не будут чувствовать себя обиженными.

Я всегда умел адаптироваться ко многим ситуациям, поэтому подобное я понял ещё давно. Хоть где-то подобный опыт пригодился.

Прав ли я в своих суждениях?

Вот, Рубека немного успокоилась и неуверенно улыбнулась. Её плечи слегка расслабились, а губы не перестали быть такими сжатыми. Значит я действительно прав.

— Так, мой её пока… Кстати, а твоя магия влияет на её вес? Ну, я имею ввиду, что она так исхудала; твоя магия помогает ей восстанавливаться?

Рубека задумалась, после чего подняла ладонь параллельно полу и слегка покрутила ей.

— Ясно, типа не так быстро, как с ранами, но какой-то эффект есть.

Она кивнула.

— Понятно… Ну-ка, как тебя там…

— А-а-а-а-в-в-ви-и-сс…

— Будешь заикой. Вставай, посмотрим на тебя.

Она вся покраснела, что я даже от сюда это увидел, но всё равно встала, покачиваясь и прикрывая себя руками.

Нет, ну это прогресс! Она сама встала, кости пусть и торчат, но не так сильно. Её уже не штормит и не клонит в разные стороны как раньше. Магия исцеления пусть и не очень эффективна тут, но видимо накладывает плюсы на неё.

— Ладно, прячься обратно. Рубека, когда она сможет встать на ноги?

Зоофилка задумалась на мгновение, после чего показала мне один палец, а потом два.

— Один два дня? — Кивок. — Ясно, ну и отлично, а то нам не хватает горничных. Но я сюда по другой причине прискакал. Что с Клирией, есть изменения? Приходила в себя?

Качает головой. Хуёво…

Я сел на кровать рядом с уже умытой Клирией. Только вчера эта дура драла ногти о землю и рвала ими лицо, а сейчас чистенькая, голенькая и целая. Лицо нормальное, коготки на месте. Жуткая, но когда в отключке, её аура словно тоже отключается и она превращается в обычную милую девушку.

Я приподнял одеяло и слегка прихуел — вся грудь больше походила на грудь воина, но никак не девушки. Шрамов по количеству было просто… много. Не то, что каждый квадратный сантиметр, но предостаточно. Это… из-за этого ты так людей ненавидишь? Дай догадаюсь, твоя аура действовала на них специфически, и они боялись тебя. А чего боятся, то пытаются уничтожить, верно? Об этом ты говорила?

Я взял одну из её рук и посмотрел на ладонь. До этого как-то не обращал внимания, а сейчас заметил — как на тыльной, так и на внутренней стороне руки были круглые шрамы. Подобное бы могло остаться, если бы человека приколачивали к чему-нибудь.

Я вздохнул.

Блин, вроде бы миры такие разные, но кажется везде людей обожают приколачивать к крестам. Почему я считаю, что её приколотили к кресту? Ну а к чему ещё можно приколотить человека? Не к бревну же. А тут руки в стороны, на костерок отнесли и заебись будет гореть.

Я не стал уже разглядывать тело своей подчинённой, но вот руки осмотрел. Ни единого следа попытки перерезать себе вены, кроме…

Я поднёс руку поближе к глазам, чтоб разглядеть непонятный и очень старый шрам на внутренней стороне предплечья, что был уже практически незаметен и выделялся лишь лёгкой белой полосой на коже. Нет, тут не одна полоска, их много и все они пересекаются, составляя слово…

«Антигерой».

Антигерой? О! Так это же я!

Да вот шраму годиков так дохуя. Ябы сказал, что такие шрамы остаются с детства. Знала уже с детства, чего хочет? Уважаю.

А ещё я обожаю шарады! Надо теперь узнать, кто такая Клирия. Как? Хуй знает, но что-то мне подсказывает, что начну давить её приказом и она хуй расколется. Скорее всего предпочтёт откинуть копыта мне назло, как это практически и сделала. Ну не сука ли после этого!?

Тогда сменим подход. Умный в гору не пойдёт умный возьмёт лопату и сделает сквозной туннель. Вот и мы будем делать туннель. Только вот понять бы, куда и от куда.

Непонятно… Ладно, хуй с ним, надо проверить состояние Клирии.

Я ущипнул её за ухо, потом хорошенько сжал плечо… есть реакция, но пиздецки слабая. Хорошенько встряхнул за плечи, громко звал — ноль реакции. Открыл один глаз — зрачок вроде как реагировал на свет, но тоже слабо.

Так, Клирия, я не понял, ты чо, от меня в кому съебаться решила? Вот же сучка. И проблема в том, что её как бы Рубека исцелила, а вот приходить в сознание она не спешит. Значит ли это то, что Клирия специально как бы съебалась куда-то сознанием? Говорила же забрать её кому-то. Может богу своему?

А кто её бог?

— Эй, Рубека, где её вещи?

Та показала пальцем в угол.

Я подошёл и очень скоро выловил из вещей потёртый медальончик из чёрного металла, где была изображена мать, которая как бы скрутилась и закрыла собой младенца. Посмотрел на него внимательно, после чего подозвал Рубеку.

— Знаком символ? — показал я его ей.

Та посмотрела и покачала головой. Тогда я подошёл к заике.

— Знаком символ?

Та тоже покачала головой.

Ну чтож ты будешь делать!?

А тем временем зашла Элизи.

— Эй, Элизи, тебе знаком символ? — показал я медальон.

Она подошла, посмотрела на него внимательно и покачала головой.

— Первый раз его вижу.

Хотя я и не удивлён. Уверен, что многих героев не сильно заботит история и культура этого мира. Им бы гаремы и веселуху подавай.

Поняв, что ничего больше не добьюсь, я положил его обратно в вещи Клирии и вышел в коридор.

— Ну чо?

— Нашла. Список небольшой. На одну полную повозку, поэтому проблем возникнуть не должно.

— Ты так говоришь, словно они могут возникнуть, — усмехнулся я. — Ты же графиня!

— Да, но вот у деревни тоже жители есть. И велик шанс, что их количество увеличится.

— Ну… окей, ты права. И что?

— Ничего, — покачала головой Элизи. — Клирия уже всё рассчитала. По крайней мере, на ближайшее время.

Это типа ты её хвалишь? Хотя надо признать, Клирия вела дела действительно неплохо. Всё её почерком исписано, куча заметок, куча подсчётов. Даже глянуть так, всё подрасчитала, сучка. Я бы даже похвалил её за такое.

— Ладно, погнали наверх, поднимем с собой нескольких человек вместе с главной.

Уже поднявшись на второй этаж, мы столкнулись просто с подозрительной активностью. Было здесь куча баб, что ходили, что-то таскали, разговаривали, смеялись, шутили… Короче, типичная обстановка общаги или подобного места. Здесь даже светлее стало, так как факелов развесили побольше.

— Госпожа Элизиана и… господин Мэйн, мне следует так вас называть, верно? — я обернулся и увидел Мамонту. Хотя даже не оборачиваясь, я мог узнать её по голосу. — Я хотела сообщить, что на всех матрацев не хватит.

— Сколько осталось? — спросил я.

— Пятьдесят.

— Так заебись же. Будете по двое спать.

— Я не против, но люди будут не высы…

— Да узбогойся, потом докупим.

Она слегка странно посмотрела на меня, слыша, как я сказал слово «успокойся». Ну извини, это меня лемур один научил.

— Лучше давай, поднимай своих людей. Помимо тебя нужно ещё человек пять, самых что ни на есть обычных по размерам, чтоб можно было на них броню нормальную надеть. Надо в деревню сгонять за жрачкой для вас. Заодно доспехи забрать на ваших людей. Буду ждать вас наверху.

Больше не ожидая их, мы поднялись наверх. Я сразу же пошёл в конюшню, где были лошади и, скорее всего, все вещи. Не идти же нам пешком?

Я не ошибся. Там действительно были вещи, а именно доспехи с мечами, которые явно принадлежали гвардейцам графа. Правда только не было таких доспехов, что могли бы уместить Мамонту. Кстати, а у неё имя от слова мамонт пошло?

Пока я осматривал вещи, Элизи нашла себе коня по вкусу. Белого, красивого, сильного. Что-что, но даже я оценил его.

— Ты сможешь на нём проехаться? — спросил я на всякий случай.

— Хоть мой навык и утрачен, но у графини имеется навык верховой езды. Не такой высокий, но всё же есть.

— Ясно… А ещё какие-нибудь знания тебе от неё передались?

— Да, практически все, что у неё были в голове. Можно сказать, что я просматриваю картотеку. Например, она знала об этом подземелье, а ещё она считала отца тупым. Она ненавидела это графство и ей очень нравилось проводить время в столице.

— Короче, её воспоминания стали твоими, — подвёл я итог.

— Не совсем. Просто сухие знания. Я не могу узнать, что она делала неделю назад. Голые факты без воспоминаний о том, как она это узнала. Можно считать, что я знаю, то что знает она, но не могу сказать, какие именно эмоции она испытывала к тому или иному. Только приблизительные по типу: люблю, не люблю.

Понятно. В принципе, могу объяснить это тем, что мозг остался и все знания, что были записаны в него так же сохранились. А вот воспоминания, что могли забыться, просто стёрлись. Не все, но большинство. Довольно интересно, если учесть, что я всегда думал над вопросом — почему, попадая в чужое тело, ты не можешь воспользоваться его знаниями? Ведь мозг всё тот же.

— Значит… ты знаешь в деревне к кому идти и кого спрашивать?

— Примерно.

— Ну вот и отличненько, — сказал я, выбирая наиболее чистые и неповреждённые доспехи средних размеров, которые по идее должны были налезть на всех, кто не выделяется огромными пропорциями. — Тогда будешь гордо вышагивать перед нами и везти куда надо. Если кто что скажет, смотри как на говно и разговаривай как с говном. Ещё тебе придётся ещё речь толкнуть перед всеми, но там постарайся быть уверенной в будущем и так далее, ясно?

— Я поняла, — кивнула она ответственно.

А тем временем к нам присоединилось ещё шесть человек.

Глава 105

Стоило Мэйну и Элизиане уйти, как Мамонта недовольно цыкнула языком. Неприятное чувство предательства ещё не прошло, хотя по сути для неё ничего не изменилось. Работа осталась всё той же работой. Грабить, убивать, запугивать, защищать — не имеет значения, чем их заставят заниматься, пока деньги будут платиться.

Но неприятный осадочек всё же остался. Мамонта привыкла, что всё всегда понятно и ясно. Конечно, их и раньше использовали для закулисных игр, однако то, на кого они работают, всегда было понятно. А тут она заключает с одним, потом позже выясняется, что служит другому. Мелочь, а неприятно.

Ну ничего, ей плевать… должно быть плевать; деньги заплатили, кровом и едой обеспечили, что не всегда входило в договор при других работах. Да и работка была непыльной, знай себе, что истребляй разбойников, да гоняй пьяниц. Чем не халява? Да она бы в одиночку могла бы пойти, покрошить десяток оборванцев с дубинками просто ради забавы, чтоб косточки размять.

И всё же, неспокойно ей как-то.

Та же самая графиня. Да, о ней она уже была наслышана — тупая, жестокая, мстительная. Мамонта всегда узнавала, на кого ей предстоит работать. И никогда не было никаких вот таких эксцессов.

Что же видят её глаза?

Спокойная девушка без единого признака стервозности или ещё чего.

Явно не та, кого она ожидала увидеть. Но в списках подчинения в четвёртом столбе указана именно графиня, так что сомнений в её личности нет.

А вот её слуга, или её хозяин, смотря как смотреть, был совершенно непонятен. Вроде обычный, но что-то нехорошее пробивается. Мамонта неплохо разбиралась в людях, так как понять, что перед тобой за противник — увеличить шансы на победу. И сейчас она примерно могла сказать, что парень явно небезобиден. Конкретнее сказать она не могла.

— Мамонта, — позвали её сзади.

Мамонта обернулась, уже зная, кто её зовёт. Своих людей она могла отличить прекрасно по голосу.

Перед ней стояла плотная со слегка кругловатым, но не толстым лицом, мужественным, квадратным подбородком, светлыми волосы по каре и шрамом через левый глаз.

— Чего тебе, Женева, — кивнула она ей головой. — Что своей комнатой не занимаешься? С Гартой же делишь, та не любит, когда грязно.

— Да, но по поводу парнишки пришла перетереть, Мамонта. Минута будет?

— Не думала, что тебя на дрыщей тянет, — усмехнулась Мамонта, представляя картину, как Женева берёт его силой. Учитывая особенность их общества, изнасилования мужчин не были такой уж и странной вещью для них. Раньше девок от мужиков прятали, сейчас мужиков от девок прячут.

— Нет, не тянет. Но он и не дрыщ, Мамонта. Я знаю этого парнишку, сидели вместе.

Лицо Мамонты тут же помрачнело. Видя это, Женева закивала головой.

— Во-во, и я о том же.

Да, Женева уже рассказывала о парне, с которым сидела. Того бедолагу, с её слов, резали по кусочкам очень долго, однако он всё твердил о том, что сможет вырваться из западни. И он вырвался. Вырвался, перебив добрых пять десятков человек и двух оборотней, порвав тех на части.

Хорошая история. Мамонта бы с удовольствием взглянула на это чудовище… в своих мечтах, но никак не наяву.

— Это точно он?

— Верь мне, сидели с ним долго, насмотреться на его лицо, до момента, когда его не срезали, я успела. Говорю тебе, там такая тварина, что даже тебе он может быть не по зубам он. Если всей сотней только накинемся…

— Не будем мы ни на кого кидаться, — обрубила эти мысли на корню Мамонта. — И рот закрой, чтоб о подобном вообще молчала. Они нас наняли не для того, чтоб жрать. Поэтому плевать кто он, просто будем несколько осторожнее.

И не зря же она чувствовала, что с этим дрыщём не всё так просто. Сильный зараза. Хотя с другой стороны, он же спас одну из них, так что явно не больной ублюдок, которому нравится кровь. Может даже они найдут с ним общий язык. И всё же…

— Идём, поздороваешься с ним, — кивнула Мамонта и пошла набирать ещё пятерых человек.

Вот я прихуел, когда среди тех шести баб увидел одну знакомую рожу. С шрамом через глаз. Блять, это же специально, да? Ну не бывает таких совпадений! Сука, мир, ты меня порядком подзаебал с этим приколом, честно! А кого дальше я встречу? Эви с Констанцией в роли каких-нибудь блять представителей зла!?

Пиздец, штамп на штампе, верхом на рояле и на нём катятся.

И всё же я попытался сделать самое что ни на есть спокойное лицо, словно мне похуй.

А вот ей явно не похуй! Сразу ко мне пошла. Тебе чо, лень сделать вид, что мы не знакомы?

— Здорова Мэйн, — протянула она мне руку. Всё тот же грубый, мужицкий голос, всё те же мужицкие повадки. Мужик с сиськами и пиздой, короче.

— Добрый день, Женева.

Она хохотнула.

— Не думала, что ты запомнишь моё имя.

— Не думал, что встречу тебя при таких обстоятельствах.

Она замолчала, явно не зная, как бы ещё поддержать разговор. Ну а я хули? Пошёл, взял доспех и протянул ей.

— Держи, будете одеваться как гвардейцы графини, — кивнул я на упомянутую особу, которая восседала теперь на лошади, свесив ноги на одну сторону. — Только вот… — мой взгляд скользнул по Мамонте, — тебе нечего дать. Придётся в старом идти, пока новый не закажем.

— С этим нет проблем, — хрипло ответила та, ни капельки по виду не расстроившись.

— Вот и отлично. Значит так, другие разбирают наиболее чистые и целые доспехи, после чего седлаете свободных лошадей.

— Но у нас свои есть доспехи, — сказала одна из женщин с конопатым лицом и вытянутым подбородком.

— Вот в своих доспехах по своим делам и будете в них ходить, — тут же ответил я грубо. Пусть знают, что я говорю, то и делать. — С графиней вы носите только эти доспехи.

В первую очередь потому, что они красивые и сразу видно, что едет знать. Грубо говоря, своеобразный имидж. Не будет же бизнесмен или хозяин какого-нибудь предприятия приезжать на убитом жигуле в потёртых трениках. В глазах других людей мы должны быть красивыми и сильными.

— Так как ты здесь оказался, Мэйн? — спросила Женева. — Смотрю, поднялся с последней нашей встречи.

Ясно, прислали как разведку узнать, что я за чёрт. Наверняка она растрепала, что знает меня, вот её и отправили мельком поговорить и вызнать, связан ли я со смертью графа. В принципе, ничего страшного в правде нет, так как они договором повязаны и уже знают, кто главный. Но всё раскрывать я тоже не собираюсь, ибо и этого им вполне достаточно. К тому же договор рано или поздно закончится, так что…

— Не твоего ума дело, — отсёк я её.

Грубо? Естественно. Зачем сделал так? Чтоб показать разницу между мной и ей. Я главный, я могу послать, ей же остаётся подчиниться. То, что мы были когда-то там товарищами по несчастью, нихрена роли не играет. Пусть обижается, всё равно ничего не сделает.

Но Женева и не собиралась обижаться.

— Зубы отрастил ещё больше, как погляжу. Тебе кстати очки идут.

— Чего тебе надо, — сразу лупанул я в лоб. — Хочешь узнать, не позавтракаю ли я вами или что?

Полюбому уже все знают, что я умею.

— Чо сразу, надо. Просто узнать решила, как сам, — попыталась возмутиться она.

Ага, сама. Просто так.

Я скосился на Мамонту.

— Твои проделки, так? Мамонта, если есть вопросы, просто спроси, я на них отвечу без задней мысли и настолько честно, насколько смогу. Но засылать ко мне людей не надо, мы договорились?

Я не задавал вопросов, я утверждал.

Она нахмурилась, но головой кивнула.

Вообще, я бы в жизнь не рискнул так с ними разговаривать без силы. Может быть это и трусость, но такова реальность — права качают сильнейшие. И в данном моменте, пусть у меня нет физической силы, но зато есть клятва кровью, что сильнее любой другой силы. Плюс моя способка, которая теперь их слегка тревожит.

Сборы много времени не заняли, хотя пришлось несколько раз на отдельных девушек искать другую броню из предложенных, так как их сиськи явно требовали свободы и не желали быть закованными в броню. Максимум — бронелифчик.

Поэтому выехали мы буквально через какой-то час. Блять, это же надо так долго собираться! Порядок составляла Мамонта, и я особо не вякал — ей виднее, ей и флаг в руки. Нехуй дилетантам как я лезть.

Надо отдать должное, мы выглядели именно как слуги новой графини. Шесть человек по краю образовывали своеобразный вытянутый шестиугольник. Во главе ехала Мамонта, я же замыкал.

— Элизи, тебе надо будет выступить с речью перед людьми.

— Хочешь дать им уверенность в завтрашнем дне? — не обернувшись, спросила она.

— Что-то типа. Скажешь, что всё будет хорошо, что всё будет тип-топ и так далее. Они должны видеть, что власть ещё здесь и готова их защищать.

— Можешь не беспокоиться. У меня есть опыт в речах, — спокойно ответила она.

Ну чтож будем надеяться.

Тем временем мы подъехали к деревне.

Реакция была практически мгновенной, стоило женщинам в доспехах увидеть графиню, окружённую личной гвардией под предводительством большого воина. Люди на стенах тут же засуетились; те, что были у ворот бросились их открывать. Остальные просто кланялись.

— Приветствуем вас, графиня, — сказала одни из женщин, сняв шлем, басом. — Мы рады, что вы вернулись к нам.

Вернулись к нам… В принципе этой фразой всё сказано. Проблем с переходом власти и возможным недовольством точно не будет, так как они сами рады ей. Не могу их винить по той причине, что власть — залог хоть какой-то защиты даже просто от тех же самых разбойников.

— Я тоже рада, что вы все ждали меня. Спасибо за вашу службу, — кивнула Элизи и вызвала неподдельное удивление у женщины.

Та даже голову слегка приподняла, чтоб посмотреть на неё. И не только она, все покосились на неё, словно видели перед собой волшебное явление. После чего все ещё раз поклонились. Мне они казались заведёнными игрушечными солдатиками.

— Мы рады служить вам, графиня Элизиана.

Вот с такими почестями мы заехали в деревню.

— Элизи, — тихо, но чтоб она услышала, начал я. — Тебя всегда так встречают?

— Ну… нет. Хотя кланяются в ноги всегда.

Изголодались бедные по твёрдой руке хозяина что ли? И ведь вроде здесь все свободные, не крепостные.

Мы проезжали по улицам, встречая других граждан, что сразу кланялись, даже дети. Графиня же отвечала лишь кивком, но даже такое приветствие было, мягко говоря, шоком для многих, так как от меня не укрывалось то, что все они проводят нас взглядом.

Чот я очкую. Не сильно ли переигрывает Элизи? А то как закричат, что графиня то ненастоящая, да на пики нас посадят.

Но мои подозрения и очкования так и остались в голове, а мы сами тем временем подъехали к ратуше, которая так смахивала на Капитолий и которую дорога обходила с двух сторон, образовывая круговое движение.

Первой слезла Мамонта. Спрыгнув с лошади, она тут же подошла к графине и протянула руку, позволяя той аккуратно спрыгнуть. Уверен, что Элизи и сама бы спрыгнула вниз без особых проблем, однако так было не положено и она это знала.

А вот я чуть не уебался, зацепившись ногой за стремя. Благо, никто не обратил на меня внимания.

Окружив Элизи с двух сторон под предводительством Мамонты, мы двинулись в ратушу.

Распахнулись двойные двери и Мамонта спокойным уверенным шагом дошла до центра небольшого зала, где были люди, после чего отошла в сторону. Вперёд вышла графиня и тут же направилась к местной версии регистраторши, оставив всех шестерых рыцарей позади. Она подошла к столу, за которым сидела испуганная девушка.

Та, завидев нашу пати, сначала окаменела, а как увидела графиню, вскочила, чуть не опрокинув стул, и тут же поклонилась, едва не ударившись лбом о стол.

— Графиня Элизиана, мы рады видеть вас. Вы к…

— Да, — даже не дослушав, ответила Элизи и прошла дальше.

Стража осталась в холе, а я, как её слуга, двинулся следом. Мы-то понимаем, что я просто как главный обязан присутствовать везде, а Элизи скорее служит своеобразным пропускным билетом.

Я вообще заметил, что как Элизи, так и Мамонта умеют себя вести. Знают, что можно, а что нет. И ладно ещё Элизи, предположу, что это связано с тем, что она была героиней и ходила на встречи к высшему обществу. Но вот от куда о манерах знает наёмница с южных земель? Уже удостаивалась чести сходить на подобное мероприятие? Я бы хотел задать эти вопросы и задам, если не забуду.

Я поспешил вперёд, открывая перед Элизи дверь (я видел, как подобное делают в фильмах другие слуги) и, с лёгким поклоном отходя в сторону, пропустил её. Та, величественно сплетя пальцы под грудью и гордо вздёрнув подбородок, прошла вперёд, после чего я последовал за ней, закрывая дверь.

И мы оказались в небольшой вытянутой комнате, чьи стены были закрыты книжными шкафами, которые буквально ломились от обилия макулатуры. Это не говоря о тумбочках и диванах, что были завалены бумагами.

Завидев её, как я понял, мэр деревни, молодой парень, встал и поклонился.

— Госпожа Элизиана, вы решили сразу навестить меня после приезда?

Не графиня, а именно госпожа. Они что, находятся в более тесных отношениях. Мне кажется или засранец на что-то намекает? Его вежливая улыбка, которая словно говорит: «Вновь твои шалости» и спокойное выражение лица говорили, что подобные встречи были обыденностью.

Боже, да я блять гений! Как людей-то понимаю! Ох сука, горжусь собой, ща обосрусь от счастья. Вижу людей насквозь… если конечно они показывают свои чувства.

— Добрый день, Артур (забавно, здесь они делают ударение в имени на «А»).

Я бесцеремонно быстро смахнул книги и бумаги с одного из стульев, так как они все были заставлены, чем вызвал недовольный взгляд юноши. Похуй на него. Я быстро поставил стул у стола прямо под Элизиану, которая не глядя села.

Было бы забавно в последний момент убрать из-под неё стул, ну да ладно.

— Вы, госпожа Элизиана, сегодня немного серьёзны, что необычно, что-то случилось? И у вас, я смотрю, новый слуга? — его взгляд опять скользнул по мне.

— Мой отец умер, — тут же расставила все точки над «И» Элизиана.

Вот тут лицо паренька застыло, словно время остановилось. Но он быстро взял себя в руки и тут же сел за стол. Его голос стал сугубо деловым.

— Я понял. Примите мои соболезнования, это огромная утрата для всех нас. Во имя наследия, что он оставил нам, я буду работать ещё усерднее.

Засранец, твоя рожа не выглядит сильно удивлённой. Я знаю, как оно выглядит и уж точно не так. Ты же всё понял, так? Понял, когда сдохла гвардия, не так ли?

— Благодарю. Но оставим это, сейчас нам надо решить кое-какие вопросы, что имеют первостепенную важность.

Элизи, не слишком ли ты ринулась в бой? Та Элизи была тупой напыщенной дурой, и я не удивлюсь, если её трахал вот этот парнишка, от куда и такое отношение. Не вызовет ли это ненужных подозрений? Простой люд то ладно, но вот этот хуй явно поумнее других будет.

Но увы, предупредить я её не мог.

— Я понял вас, графиня Элизиана. Пока вас не было, мы работали с госпожой Клирией, выполняя её поручения и отвечая на вопросы. Если надо, я могу проду…

— Нет необходимости, — перебила она его. — Я видела все отчёты. Мной были доверены ей все дела, пока я сама не разберусь во всём. А пока я хочу, чтоб вы подготовили это.

Она протянула лист, который он с интересом взял.

— Продукты питания? — посмотрел он на неё поверх листа. — Подобные затраты могут быть ощутимыми для деревни.

— Ещё ощутимее станет, когда мирных жителей станут уводить в рабство. Вы заметили, что мы лишились стражи, а также личной гвардии графа, не так ли?

— Да, верно, но мы уже собирали продовольствие для стражи…

— И оно сгорело.

— Я понимаю, но люди…

— Это не обсуждается, — отрезала Элизи. — Нам нужно охранять людей. Без новой стражи этого не сделать, а её не будет, если не будет еды. Ещё я хочу видеть всё, что есть в документе и к завтрашнему дню подготовите три повозки с высокими бортами и грузовыми лошадьми.

— Я… Да, я понял вас, графиня Элизиана. Но можно вопрос личного характера?

Я слегка насторожился, однако попросить его заткнуться, а её не отвечать, не мог.

— Разрешаю.

— С чем связана ваша резкая смена… отношений к ситуации?

Его взгляд буравил её и мне это не нравилось. Чо он хочет услышать? Между ним и графиней есть связь? Они ебутся, верно? Тогда он почувствовал, что человек перед ним уже слегка не тот?

— С тем, что ситуация изменилась, — ответила спокойно она.

Глава 106

Вышел я из комнаты вслед за Элизи, напоследок поклонившись мэру.

Не нравится мне пиздюк (хотя так я получается тоже пиздюк). Он знал, что гвардия сдохла. Но вот что ещё знал засранец? Если гвардию перебил герой, до вообще похуй, но если она сама взяла и сдохла после смерти графа? Тут даже гением не надо быть, чтоб сложить три тысячи четыреста сорок два и две тысячи двести пятьдесят семь.

Если он знал, то почему молчал?

С одной стороны, не хотел раскачивать лодку после произошедшего и просто ждал, когда всё разрешится. С другой, чот он мутит.

Я больше склоняюсь к первому варианту, так как парень не глупый. Но если второй? Если он что-то мутил с графиней, раз они на короткой ноге? Не думаю, что Элизи бы промолчала об этом, скорее всего не знает. Она уже говорила, что все её знания как картотека — сухие факты. Нет таких воспоминаний типа повседневных, зато есть сухие факты. А если не знает такого важного, то значит ничего и нет.

Но всё равно надо быть настороже.

Выйдя в зал, где нас ждали рыцари, Элизи обратилась к девушке.

— Объявляй срочное собрание здесь, перед ратушей. Готовьте место, где я смогу обратиться к людям.

— Я поняла, — быстро кивнула она и юркнула в одну из дверей. Мы остались здесь одни.

Я воровато оглянулся и подошёл поближе к Элизе, после чего шепнул.

— Ты хочешь ща речь толкнуть?

— Да, — кивнула она.

— Откуда знаешь, что делать? Воспоминания Элизианы?

— Да. Я порылась тут в её памяти и выудила много чего интересного. Пусть она тратила свои мозги на глупости, однако они забиты и нужной информацией, которой я сейчас пользуюсь.

— А что про мэра? В каких отношениях он был с графиней?

— Любовных, — ответила она. — До постели не дошли.

— А до куда дошли?

— До оральных ласк, — невозмутимо ответила она, даже не покраснев. Да уж, Элизи такая Кэйт, что просто ужас. Спокойная, с умным лицом, представительная. Мне кажется, что эта работа идеально подходит ей.

Когда мы вышли на улицу, минут через пять к двери ратуши женщины стали подталкивать небольшую тумбу со ступеньками. Кивком, словно полноправная хозяйка наёмников, Элизи отправила свою охрану помогать им.

Ещё через пять минут раздался звон колоколов и на улицу перед ратушей стали стекаться люди. Всё это время, закончив двигать тумбу, стража стояла вокруг Элизи, создавая стену.

Ещё десять минут и на широкой дороге, что шла к ратуше собралась практически вся деревня. Я был готов перекреститься, так как тут были ОДНИ бабы, не считая детей. Но тем ещё до поры, когда они смогут портить девок, ещё долго.

Пиздец, бабское государство. Феминизм радуется и аплодирует в моём мире, передавая сюда приветы. И хоть я видел несколько мужчин, они все держались вместе и не горели желанием подходить к этому собранию ближе.

Да чего уж там, даже я чувствовал эти взгляды, что скользили по мне. Причём многие были подобны взгляду хищника, который оценивает, стоит ли покуситься на цель или нет. Я бы обрадовался такому вниманию, если бы не чувствовал себя жертвой.

Но потом на тумбу начала подниматься Элизи, собирая на себе взгляды. Не было видно, чтоб она волновалась или смущалась от такого внимания. Она поднималась гордо, не оглядываясь по сторонам, смотря прямо, словно это её не касалось. Когда Элизи поднялась, толпа притихла, готовая ловить каждое её словно.

И вот она оглянулась, словно учитель на учеников.

— Дорогие жители этой деревни, жители нашего графства и верные поданные моего отца. У меня для вас печальные новости. Несколько дней назад мой отец скончался.

Был пиздецкий шум. Тишину буквально разорвало криками, стонами, плачем и возмущениями, словно у людей весь тот страх и стресс наконец рванул наружу. Толпа подняла огромный ор, который напоминал какой-то однородный шум на подобии звука водопада.

Элизи, спокойно стояла, дожидаясь, пока он не пойдёт на убыль, даже не пытаясь перекричать людей. Пришлось ждать около десяти минут. После этого она деловым тоном начала:

— Дорогие жители деревни…

И дальше началась огромнейшая речь о том, как нам грустно без графа, как мы будем по нему скучать и какие великие дела он сделал.

Больше это было похоже на перечисление информации. Вот серьёзно, я слушал и мне казалось, что она читает по слайдам лекцию. Да живо, да с интонациями, но как-то… по рельсам.

Потом она начала говорить, что уже принялась за дело и взяла на себя всю работу отца, что скоро деревню будут охранять профессиональные стражники и можно будет открыть ворота. Говорила, что все силы пущены на восстановление графства после кризиса и так далее, и тому подобное.

Хорошо заливала, громким уверенным голосом, который мог бы заставить последовать за собой многих людей. Элизи словно знала, что делать, она действительно предлагала план, который мог привести всех к счастливой и безбедной жизни. Она выглядела как та, кто сможет всех вывести из кризиса. Стоило послушать её спокойный, убеждённый в правоте голос, как в душе становилось спокойнее и увереннее. Казалось, вот оно, всё же так просто, сейчас всё будет.

Короче, она заливала воду людям в уши с мастерством умелого афериста.

Когда она закончила, все ей аплодировали, кричали, восхваляли. А она не глядя запрыгнула на лошадь, свесив ноги на одну сторону с помощью рыцарей, после чего величественно двинулась в окружении стражи обратно к поместью.

Кажется, Элизи стала сверх популярна, особенно благодаря тому, что теперь ворота деревни будут открыты. В глазах людей она, наверное, выглядит как дочь, что пришла и навела порядок. Короче, неплохо вышло.

— Ты молодец, — похвалил я её, когда мы поравнялись. — Я думал, ты там бумажки в своё время перебирала.

— Да. И потом рассказывала о том, что и как было. Я была главным бухгалтером.

— То есть опыт у тебя есть, так?

— Естественно. Выступление перед другими входило в мои обязанности, когда надо было рассказать положение дел в фирме, — ответственно кивнула она головой.

Когда мы вернулись к поместью, нас встретили стражники, которые, завидев нас, тут же открыли ворота. Все они были в доспехах. Когда мы проезжали мимо, они просто проводили нас взглядом, после чего закрыли ворота. Надо будет перетереть Мамонтой, чтоб они честь отдавали нам, а то хули хозяина не приветствуют.

— Я смотрю, вы уже выставили своих людей, — огляделся я. Помимо этих четверых у ворот, я увидел двоих патрульных у стены.

— Мы обычно ответственно подходим к любому роду занятий, — хрипло ответила Мамонта.

— Ага, я понял. Однако вот незадача, я не знаю об этом.

— Я решила…

— Никаких решила, — с нажимом сказал я, перебивая её, после чего подъехал к ней поближе.

Все, кто ехал рядом с нами, посмотрели на нас, однако и слова не сказали, сохраняя тишину.

— Сними шлем, Мамонта, — сказал я спокойным уверенным голосом.

Та послушна выполнила приказ. Мне предстал её недовольный взгляд, который недвусмысленно говорил, что она бы меня прибила, будь её воля.

— Без самодеятельности, ты поняла? — посмотрел я ей в глаза. — Если ты что-то делаешь, то в первую очередь об этом должен знать я. Не Элизи, не твои люди и даже не Клирия. Я должен знать это. Я тут главный, я твой господин, я закон тут. Я надеюсь ты понимаешь о чём я говорю, так?

Она смотрел на меня таким взглядом, словно хотела им удавить меня. Я ответил ей тем же.

— Если тебе что-то не нравится, то мы можем решить вопрос иначе. Женева, наверное, уже сказала тебе, кто я. Если считаешь, что уважение заслуживает только сильный, то я быстро тебе это устрою. Хочешь?

Я внимательно смотрел в её серые и полные злости, если не ярости, глаза. Она бы мне много чего сказала и уверен, что, если бы не клятва кровью, меня бы уже прирезала, однако я был защищён. Надеюсь на это.

Причина того, что я начал это, проста. Они должны понимать, что здесь не должно быть самодеятельности. А то сегодня они решат одно, завтра другое, а потом решат, что и моих слов не надо слушаться. Я знаю, о чём говорю. В юности имел удовольствие крутиться в таких группах, где лидер потом становился сам мальчиком на побегушках. Нельзя давать садиться себе на шею и вообще позволять делать что-то без твоего ведома. Все должны понимать, что ты тут главный и каждая самодеятельность будет караться.

— Я не слышу ответа, Мамонта.

— Я поняла, — кажется её голос хрипел ещё сильнее и прыгнул на октаву ниже. Казалось, что она вообще рычала.

— Я надеюсь на это. Выполняйте то, что от вас требуют, а не то, что вы там решили, — спокойно ответил я и поддал скорости, чтоб поскорее доскакать до конюшни.

Правда ещё я хотел поскорее от них отъехать, чтоб отдышаться. От волнения я начал задыхаться, а зубы начали стучать друг об друга, словно я замёрз. Про то, что руки дрожат, я вообще молчу; кое-как смог их удержать, а сейчас вообще ходят хоудном.

Кажется, малейшая эмоциональная нагрузка на меня действует слегка… тяжело. Хотя блять о чём речь!? Она же убийца! А я тут подобное ей в лицо высказываю, конечно тут у каждого мандраж будет!

Но иначе нельзя. Она решила, что может распоряжаться и ставить людей как вдумается. Решила, что может что-то делать без одобрения. Потом будет спорить, потом качать права, а потом моё мнение вообще ничего не будет весить. Подобное надо пресекать на корню, иначе потом будет поздно. Элизия права — я окружил себя ебаными отморозками, хотя этого даже и не заметил.

Выдохнув и взяв себя кое-как в руки, я вышел из конюшни, когда они только подъехали.

— Мамонта, позже зайдёшь ко мне. Надо будет кое-что обсудить.

И что выдумаете было?

Ничего! Вот именно, что ничего! Ни ответа, никакой-либо реакции! Вообще ничего!

Я знаю, что это, как не прискорбно. Игнорирование. Может в нормальном обществе можно на такое просто забить, однако там, где всё решает сила, это подобно просто плевку в лицо. Типа ты пустое место и тебя не замечают.

Я пожалел, что нет рядом Клирии, которая бы смогла на неё воздействовать.

Бля-я-я… опять начинать…

— МАМОНТА БЛЯТЬ! СТАЩИЛА ЗАДНИЦУ С ЛОШАДИ И ПОДОШЛА КО МНЕ! — заорал я.

Подействовало моментально. Она тут же спрыгнула с лошади, словно ждала именно этого. Подошла ко мне тяжёлым шагом, словно гопник, который собирается тебя бить, и встала передо мной, выпятив грудь. Встала так близко, что мы чуть ли не касались друг друга. Мне приходилось задирать голову, чтоб смотреть в её глаза.

— Ответь мне, кто из нас тут главный, — прошипел я.

Не сразу, но она всё же ответила.

— Ты.

— Не ты, а вы, господин. Приказываю, повторила слово в слово.

Она скривилась. Скривилась не от мысли, а от боли из-за сопротивления приказу.

— Вы… господин… — выдавила она сквозь зубы.

— Я хочу, чтоб, когда я спрашиваю, мне отвечали в подобающей форме. Ты понимаешь, что я говорю?

Я не отступал, стоя и задирая голову. Если сделаю шаг назад, это может быть вполне воспринято как слабость. Сразу вспоминаю драки, где в начале двое толкали друг друга, словно петухи, грудью. Кто первый сделает шаг назад, тот проявит слабость и проиграет в глазах других. Тупо, но так оно и работает, когда заканчивается культура и начинаются инстинкты. Поэтому даже несмотря на то, что мне было неудобно, я задирал голову к верху.

— Да, — ответила она, глядя на меня сверху вниз в буквальном смысле слова.

— Когда я что-то спрашиваю или говорю, ты отвечаешь. На «вы» и при необходимости добавляешь «мой господин». Ты работала на других и должна знать элементарное. Если продолжишь качать права дальше и творить подобную хуйню, я тебя искалечу. Оторву сначала руки, а потом ноги. После этого выпущу кишки и запихаю тебе их в рот, а на десерт обглодаю твоё лицо.

Я немного помолчал, давая ей уяснить сказанное и продолжил.

— Теперь по вопросу, который я хотел обсудить. Завтра мы выдвигаемся к сгоревшему городу с тремя повозками. Надо забрать оттуда очень ценный груз. Сколько потребуется человек для этого?

— По шесть на повозку и по десять впереди и сзади, — голосом, словно она мучается запором, ответила Мамонта.

— Ясно, тридцать восемь в сумме… сорок, включая тебя и меня. Ещё два на вторую и третью телегу, что будут везти её. Мы поедем вместе на первой. Тогда завтра мы выдвигаемся с рассветом. Сегодня подгонят телеги — одну с едой, три других для груза. Подготовите их, продукты разгрузите себе куда нужно. Подбери выносливых людей. Придётся топать далеко, так ещё и поработать там надо будет.

— Враги предвидятся? — выдавила хрипло она из себя.

— Есть возможность… Нежить может появиться там, где было много смертей без помощи людей?

— Естественно, если только это место не освещено.

— Тогда могут быть. А ещё хищные дикие твари. Нам придётся спуститься в катакомбы. Не сильно далеко, но всё равно опасность будет.

— Сколько переход будет длиться?

Длиться? Бля, хуй знает, я даже примерно представить не могу. Хотя вру, могу примерно прикинуть.

— Может дней пять, плюс минус один. Это в одну сторону, — подумав, ответил я. — И ещё, Мамонта, чтоб у тебя не было никаких ложных представлений обо мне. Если ты будешь мне подчиняться и следовать моим правилам, будет тебе соответствующее уважение. Попытаешься выкидывать при других такие фокусы и унижать меня, я тебя унижу так, что ты не сможешь потом людям в глаза смотреть, так как своих глаз не будет. Я сейчас не угрожаю, а предупреждаю. Надеюсь, ты подумаешь надо моими словами. А теперь готовьтесь к завтрашнему дню.

С этими словами я развернулся и неспешно отправился к поместью, чувствуя на своей спине тяжёлый взгляд полуприкрытых серых глаз. А хотелось, если честно, бежать без оглядки подальше от неё. Да и вообще, меня слегка трясёт. Надо успокоиться, успокоиться… Вдох, выдох, вдох, выдох…

Когда я спустился на первый этаж, тут во всю орудовали воительницы. Разгребали завалы хлама, убирали продукты, что хранил здесь граф, чистили проходы и так далее. Короче, готовили место к обороне. Без приказа, но я уже решил не доёбываться. Не до них было.

На втором было несколько спокойнее и светлее, так как заметно прибавилось факелов. Здесь сновали женщины и девушки, часть из которых сменила броню на рубаху и свободные штаны. Они носили простыни, вещи, всякую утварь и прочее, готовя для себя любимых места.

А вот третий, четвёртый и пятый представляли из себя всё те же заброшенные катакомбы, которые едва-едва начали оживать.

И первым делом я спустился в медсанчасть.

Там, склонившись над заикой, сидела Рубека.

— Тебя не учили, что надо вставать, когда господин входит? — поинтересовался я, и когда она уже собиралась вскочить, махнул рукой. — Сиди уже, чучело. Просто чтоб в следующий раз знала, иначе, пожалуй, сдам тебя к Клирии. Она, судя по всему, имеет больше влияния на тебя. Клирия не вставала?

Покачала головой.

Я сел на кровать рядом с этой бестией и ещё раз пощипал её за ухо, за плечи, проверил зрачки.

Ноль реакции. Вернее, реакция слабенькая есть, но она просто не приходит в сознание. Сучка… Вот именно сейчас мне нужна её сраная помощь, а она съебалась в свой внутренний мирок. Как её после подобного назвать как не сучкой?

Пока я делал небольшие тесты, сюда зашла наша графиня.

— Есть результат?

— Нет, — вздохнул я. — Она в коме, насколько могу судить, и не собирается оттуда вылезать.

— И… что делать будем?

— То же, что и сегодня. Свои дела. На тебе документы, а я завтра поеду с Мамонтой за баблом. Надеюсь, что не поубиваем друг друга.

— Ты был очень груб с ней, — сказала Элизи.

— Дрочишь меня? Она хозяйничает тут, словно главная!

— Но её работа…

— Слушать нас, — перебил я её. — Если дать ей свободу, она потом на шею сядет. Знаю я такое быдло, у них тормозов нет, так как любая поблажка воспринимается как слабость. Поэтому, когда я поеду с ними, ты контролируешь этих бестий. Расставляешь, объясняешь график дежурств и заставляешь соблюдать порядок, ясно?

— Я не считаю, что всё так серьёзно.

— Ага, не считаешь. До тех пор, пока сама не будешь за место них полы мыть, — буркнул я.

Часть двадцать восьмая. Город мёртвых

Глава 107

Я боюсь.

Мне не стыдно признаться в том, что меня волнует, так как это помогает определить проблему наиболее точно. А чем точнее знаешь, что перед тобой за проблема, тем лучше ты можешь с ней бороться.

Чего я боюсь?

Их.

Мой взгляд скользнул по людям, что готовились к небольшому путешествию к золоту.

Их я боюсь.

Так уж получилось, что я главный, как какой-то бандит в группировке. И ладно бы здесь были какие-то люди, что знают о чести, достоинстве и прочем. Нет, это гопницы, убийцы и сброд, что за деньги делает грязную работу. Тут даже не работает тот факт, что ты наниматель. Никто не будет уважать бесхребетного.

Здесь надо показать, что ты наниматель и самый главный.

И если у Клирии есть её чудесная аура, которая давит тебя как таракана, а у той же Элизи какая-то внутренняя стойкость и стержень, что чувствуется, когда ты с ней разговариваешь (эта её уверенная манера говорить, словно деловой человек), то у меня ничего подобного нет.

Сила твари? Так она сразу порежет мои возможности, потом буду просто телом. Харизма? У камня она и то больше. Какое-нибудь умение? Ну если только их затрахать до полусмерти… Хотя… А это как вариант, если уж вообще будет плохо. Буду трахать её, чтоб ей в голову кроме следующей ночи ничего не лезло. Но это тоже так себе перспектива.

Хотя признаться честно, такой крупной особе я бы запендёрил.

Но всё это не что-то моё, чем действительно можно заставить следовать за тобой и уважать меня. Всё это перки, полученные каким-то чудом. А власть, строящаяся на подобном, пиздецки хрупкая.

— Сегодня отбываете, я полагаю? — подошла сзади ко мне Элизи.

— Блин, я же вчера ещё сказал тебе, что сегодня уезжаю, ты жопой слушаешь или что?

— Я уточнила. Не надо на меня кричать.

— Да я даже голоса не поднял на тебя! — возмутился я. — Но могу поднять на тебя кулак.

— Нельзя бить женщи… ай!

Я костяшками пальцев хорошенько стукнул ей по голове, от чего у неё даже слёзы выступили.

— Поговори мне тут, нельзя женщин бить. Где ты тут таких женщин нашла? Там убийцы, снизу сама тьма спустилась. Остальные наглые до ужаса или глупые. Ни одной мудрой женщины я не вижу вокруг себя.

— Это было больно и несправедливо, — пожаловалась Элизи спокойно, потирая ушибленное место.

— Могу добавить.

— Не стоит, я поняла.

— Вот и отлично. Остаёшься здесь за главную, следишь, чтоб остальные наёмницы соблюдали расписание… блин, я забыл разбить смены по восемь часов. Займёшься этим?

— Да, с этим проблем у меня не возникнет, — с серьёзным лицом кивнула она.

— Спасибо. Разбей по восемь, так чтоб у каждой был хотя бы день отдыха в неделю. Потом, как только встанет на ноги заика, найди для неё работу. Вообще, ты же занималась бумажками? Вот тебе работа, расставь служанок по их интересам и способностям, чтоб поэффективнее было.

— Я поняла. Мне вас ожидать когда?

— Десять дней, примерно, если всё тип-топ будет. А тип-топ не будет, потому что с ними еду я, — вздох сорвался с моих губ сам собой.

— Может мне стоит ехать вместо тебя? — спросила Элизи.

— Ага, а как я проконтролирую всё? Сиди тут, нельзя дом оставлять без присмотра. К тому же Клирия ещё не очухалась и за ней требуется глаз да глаз.

— Что делать, когда она очнётся?

— Её слушаться. Она не дура, знает, что делать.

Подготовка уже подходила к концу и мне стоило тащить свою задницу ближе к нашим друзьям. Помолимся, чтоб всё прошло гладко и без всяких «случайностей».

— Кстати, ты уже пыталась превратиться в оборотня? — спросил я. — У тебя есть эта способность же? Просто раса стоит «человек-оборотень».

— Не получается. Но я не пробовала специально, а каких-то активаторов илиспособностей у неё нет. Может быть, что она не обладает этим даром.

Не обладает? Ну тогда плевать, он и не особо нужен той, кто собирается стать лицом всего графства.

— Ясно. Ладно, чтож поделаешь. Тогда оставляю всё на твоё попечительство, — кивнул я Элизе и направился к телегам.

Первым делом я выцепил Мамонту.

— Всё подготовили? — спросил я, окидывая людей взглядом. — Потом не выяснится, что мы что-то вдруг забыли?

Мамонта ответила нехотя, смотря на меня своим наркоманским тяжёлым взглядом.

— Всё схвачено. Взяли скрытников, четыре человека, что будут идти спереди и сзади для обнаружения и прикрытия. Ещё…

— Охотницы есть? — перебил я её.

— Я только хотела сказать, что есть охотницы, так что в крайнем случае проблем с провизией не будет.

— Ясно. Спасибо, — кивнул я ей. — Тогда выдвигаемся, хочу успеть отъехать достаточно далеко до того, как начнёт темнеть.

Наш отряд не был очень большим, поэтому, чтоб быстро собраться и двинуться в путь, не заняло много времени. Уже через десять минут мы покидали территорию поместья, чтоб отправиться в увлекательное путешествие (нет) на север к сгоревшему городу.

Проезжая через деревню, мы собрали на себе множество заинтересованных взглядов, которые непонимающе смотрели на нас, словно спрашивая, что происходит. И практически все не рисковали подходить к нам близко, явно опасаясь непонятных вооружённых людей.

Лес на северной стороне деревни нас встретил спокойствием и тишиной. Можно сказать, что в катакомбах я всегда нахожусь в тишине и спокойствии, однако здесь есть значительная разница. Там просто загробная тишина в темноте и сырости, где иногда можно услышать, как капает вода. Ночью это ну просто пиздец как раздражает!

А здесь солнышко светит, птички поют, светло, свежо, кто-то пёрнул, судя по звуку… Пидоразки, всё настроение испортили.

Я вздохнул и оглянулся. Вся моя орава чеканила шаг молча, не оглядываясь, смотря ровно вперёд. Если бы у них ещё и шаг был синхронным, вообще бы цены не было. Но даже без этого они создавали ощущение образцового отряда, что мог дать фору многим другим солдатом на государственной службе.

Правда прошёл час, и они расслабились, показывая мне свой настоящий переход. Женщины разговаривали, смеялись, шептались… Многие сняли шлема, чтоб было не так жарко, хотя здесь вечно, блять, пасмурно и жарко явно не про этот район. А ещё меня напрягало то, как часть девушек и женщин перешёптываются и кидают в мою сторону косые взгляды, словно о чём-то сговариваясь.

— Ты же понимаешь, что если я умру, умрёт и Элизи, а вслед за ней и вы все? — на всякий случай решил спросить я, глядя на тех, кто слишком хитро перешёптывался и кидал в мою сторону взгляды.

— Да, — хрипнула Мамонта.

— Отлично. Тогда объясни, хули они там шепчутся? — кивком указал на девушек впереди.

— Не знаю. Но зная своих людей, предположу, что обсуждают, как тебя бы… вас бы связали и выебали.

Повисла неловкая тишина.

— Эм, прости, повтори-ка ещё раз?

— Обсуждают, как бы вас хорошенько изнасиловали.

Блять, да ну нахуй. Быть не может.

— С чего вдруг? — слегка обеспокоенно спросил я.

— По-вашему, что будет, если в отряде из ста не трахавшихся мужиков будет одна девушка, пусть и не самая красивая замухрышка?

— Будут обсуждать, как её бы они натянули… — пробормотал я, понимая, какая засада образовалась вокруг меня.

— Вот и они без мужика уже несколько месяцев ходят. А деревня ваша явно небогата на них.

— Они меня не изнасилуют?

— Могут, но навряд ли. У нас настолько помешанных нет.

Нет, я мечтал о всяких ролевых играх где меня «насилуют» девушки, но реально быть изнасилованным не хочется. Это в мыслях так всё классно, а в реале на хуй верёвочку набросят, чтоб не спал и будут тебя ебать. Такое уже никак не попадает под мои фантазии.

Уже ближе к вечеру мы получили первую порцию приключений.

Откуда-то из леса выскочила одна из девушек в плаще, который был зелёного цвета. Не скрылся от моих глаз лук и кинжалы, что были при ней.

Махнув рукой, Мамонта тут же остановила колону и кивнула девушке, чтоб та говорила.

— Впереди на дороге семь человек. Ещё столько же в лесу, сто метров справа. Плюс, около десятка женщин с детьми. Пленники.

— Опять разбойники, — вздохнул я. — Мужики среди пленников есть?

— Нет. Они есть среди разбойников.

Женщины вокруг зашушукались, косясь на дорогу впереди. Ну началось… Раньше мужики баб насиловали, теперь бабы мужиков насилуют. Мир не перестаёт заниматься хуйнёй.

— Так, слушай мою команду, — начал я. — Разбойников в расход, баб с детьми не трогать!

— А может наоборот? — начала одна из женщин. — Женщин с детьми в расход, мужиков не трогаем.

— Ты чо, самая умная?

И тут к моему сожалению, все переглянулись и закивали головой, типа да, самая умная среди них. Ну блин, приехали.

— Нет, баб не трогать с детьми. Они мирняк, они нам нужны.

— Ну может одного оставим? — с просила другая так, словно предлагала котёнка приютить.

— Ты знаешь, что такое сифилис? — спросил я. — Или гонорея? Или хламидиоз?

— Это… такие животные? — спросила одна.

— Да нет же, это птицы! — толкнула её другая.

— Дура что ли? Это такие ящерицы, которые бегают между камнями, — высказалась третья.

— Да быть не может! Если бы это были ящерицы, стал бы он спрашивать о них? Это, наверное, такие ручные животные типа собак.

Я смотрел на этих идиоток, не в силах поверить в то, что они выдвигают такие теории. Пиздец, вот это необразованность… Бля, они хоть что-то знают?

Пока бабы спорили, что такое сифилис, хламидиоз и гонорея, я покосился на Мамонту.

— Э-э-э… а ты знаешь, что это такое? — не так уверенно спросил я её.

— Может болезнь, которая может возникнуть во время секса? — прохрипела она, смотря на меня из-под полузакрытых век.

Ну слава богу! Хоть кто-то знает… вернее не знает, но догадывается, что это такое. Я несказанно рад этому! Нет, серьёзно, Мамонта не зря самая главная у них.

А женщины тем временем пришли к выводу, что это злые духи, которых можно натравить на человека и которые будут его мучить, пока его не очистят от них или пока он не умрёт. Можно сказать, что они почти угадали.

Но блять, такая необразованность, это же просто пиздец. Я уже не удержался и спросил:

— А какой формы земля?

— Естественно плоской, — фыркнула одна.

— Ты идиотка? Она треугольная! — тут же начала другая.

— Вы обе идиотки, она куполообразная! — вклинилась третья.

— Она не может быть треугольной, она квадратная! — женщина начала отстаивать свою теорию, уперев руки в бока.

— А где его сторона!?

— Да вон те горы и есть одна из его сторон! — ткнула она пальцем в горы.

Я посмотрел на этот форменный пиздец необразованности и повернулся к Мамонте.

— А ты знаешь, какой формы земля?

Та лишь отвернулась. Понятно… Ну… можно в принципе порадоваться тому, что они хотя бы знают, что такое квадрат, а что такое…

Я осёкся в собственных же мыслях, так как увидел, что они рисуют и называют квадратом, а что треугольником.

Треугольник оказался у нас параллелограммом. А вот другая умудрилась нарисовать тессеракт, если я правильно его называю и правильно помню, как он выглядит. Мне кажется, что она просто тупо чёркала по земле палкой.

— Это не круг! Это тессеракт! — воскликнула одна из них, ткнув пальцем в картинку.

О господи блять, ты ещё и знаешь, как это фигура называется!? Блять, ты не знаешь, как выглядит круг, но знаешь, как выглядит тессеракт!? Серьёзно!?

И ведь их даже дурами не назовёшь после этого!

— Так! — хлопнул я в ладоши, привлекая внимание. — Вернёмся к делу, мы никого не будем брать в заложники и насиловать.

— Даже если очень хочется?

— Даже если очень хочется, — кивнул я и обратился к Мамонте. — Командуй. Но только я иду с вами.

Она кивнула и очень скоро было образованно два отряда по семь человек, которые включали в себя по скрытнику. Я как бы был пятнадцатым и ни к какому отряду не относился. Просто контролировал их, чтоб потом не пришлось бегать с квестом по поиску антибиотиков в мире меча, магии, гопников и летающих слонов.

Мы двигались через лес, пустив двух скрытников, которые взяли наизготовку луки. На минуту они ушли дальше и вернулись обратно, сообщив, что устранили двух отходивших поссать. Мамонта отдала какие-то указы им руками, строя непонятные мне фигуры. Те лишь закивали головой и вновь скользнули в кусты.

Я потрогал Мамонту за плечо, привлекая внимание. Она же в свою очередь приблизилась ко мне максимально близко и в самое ухо шепнула.

— Здесь не только они. Помимо четырнадцати разбойников здесь есть ещё и трое неплохо вооружённых людей не из бандитов. Что нам делать?

Я так же зашептал ей в самое ухо.

— Одного берём, остальных в расход.

Она кивнула и что-то показала другим. Те в ответ закивали, показывая, что поняли, после чего пятеро из них двинулись в сторону, куда отправились разведчицы, а мы остались ждать. Не сказать, что наёмницы выглядели встревоженными. Скорее сосредоточенными и по-своему красивыми.

Блин, а я понял, что их красота проявляется, когда они оказываются в своей стихии. Жёсткие, целеустремлённые и незнающие жалости. Они были как военная техника — в ней есть тоже что-то завораживающее, невидимое и красивое, несмотря на то, что в любую секунду эта техника готова раскатать сотню другую людей, разорвав их тела пулями.

Девушки вернулись через пять минут, кивнув и обменявшись с главной знаками, после чего двинулись в сторону, как я предположил, лагеря.

Через две минуты мы двинулись за ними через кусты и заросли высокой травы. Мамонта шла впереди, а я плёлся сзади. Лес буквально стягивался над нами, словно горловина мешка, в котором ты сидишь. Я не слышал абсолютно ничего кроме птиц и сраных кузнечиков. До того момента, пока мы не подошли ближе.

Вскоре отряд вновь остановился. Теперь я мог расслышать негромкие, но спокойные мужские голоса, которые басом разносились по округе. Часть из них я мог определить, как прокуренные, гопарьски и угрожающие. Скорее всего бандиты. Но среди них раздавались и нормальные голоса, которые бы больше подошли образованным людям.

Все воины распределились в цепочку перед полем, затаившись и двигаясь так, что даже ни единая ветка не хрустнула под их ногами. На мгновение они замерли, после чего Мамонта подняла руку и ладонью махнула в их сторону. Скрытницы тут же скрылись в кустах, а ещё через десять секунд туда нырнуло четырнадцать человек.

Тишина была практически ощутимой. Даже всеебучие кузнечики не рискнули раскрыть свои ебальники. Единственное, что я услышал, так это звуки доставаемых из ножен мечей, которые, словно дуновение ветра, практически сразу растворились в воздухе. Иногда я слышал, как что-то падало на землю, а ещё через минуту в кусты, не сильно скрываясь, зашла Мамонта.

— Готово, можете выходить.

— Отлично.

Я встал, отряхнул колени и вышел на поляну. Моим глазам открылась одна большая клетка, набитая людьми; трупы мужиков, которых уже обшаривали женщины; костёр посередине; навес и сидящие на коленях мужики, которых держали наёмницы.

И те уже пытались качать права.

— Вы не знаете, на кого на…

Я даже слушать не стал бред побеждённого и пнул его в живот, после чего посмотрел на Мамонту.

— Отрежьте ему все пальцы на правой руке, он мне не нравится, — после чего встал напротив более молчаливого.

Кстати, они-то и людьми не были. Глаза имели горизонтальный зрачок, зеленоватые волосы, уши как у эльфа, только оттопыренные в сторону, торчащие верхние зубки, зеленоватые волосы и лоб в складках, не смотря на довольно молодой возраст. А ещё на их руках были такие характерные длинные костистые пальцы с широкими «звериными ногтями».

— Итак, вы оказались на земле графини Элизианы. Зачем?

Он посмотрел на меня волком, словно я тут враг народа и попытался отвернуться, но его удержали за волосы.

— Ясно, отрежьте ему ухо, — и перешёл к другому, которому уже удалили ненужные пальцы.

Единственное, что он выдал за это мгновение — мычание, и то, потому, что ему зажали рот.

— Теперь я буду спрашивать тебя, друг мой. Зачем вы на территории графини Элизианы? Если не ответишь, я отрежу от тебя что-нибудь и перейду к твоему другу. И буду так переходить, пока не сделаю из ваших частей тела суповой набор, после чего накормлю их вами, исцелю и начну заново. Так зачем вы здесь?

В меня плюнули. Причём плюнули довольно метко, прямо в лицо. Ну и ладно. В меня и до этого плевали, так что ничего страшного в этом нет. Я лишь вытерся и спокойно сказал.

— Перережьте ему носовую перегородку, — и пальцем показал неучам, где это, после чего перешёл к совсем нерадостному его другу без уха.

— Итак, расскажешь нам свою чудесную историю или мне надо отрезать у твоего товарища яйца и запихнуть их тебе в рот?

Глава 108

Имя: Мамонта.

Это был первый раз, когда я не увидел у человека фамилии, если честно. Значит встречаются и в системе этого мира исключения.

Возраст: 36

Милфа! Всем любителям милф посвящается. Кстати, я её ещё без брони не видел.

Раса: человек

Уровень: 70

Неплохо… вот это у нас воин… Так, надо будет ей найти более хорошее применение, чем просто начальница стражи. А потом, по возможности, поставить рабскую печать, как только договор пройдёт.

«Параметры»

Сила — 104

Ловкость — 64

Выносливость — 102

Здоровье — 107

Мана — 0

Интуиция — 26

Вот это параметры… Я, честно говоря, до этого ни разу ещё не видел именно семидесятый уровень и то, как при нём выглядят уровни стат. Теперь вижу, что конкретно вкаченные. Правда ловкость мелковата, что характерно для всяких берсеркеров, танков и воинов, заточенных на силу.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 51

Одноручное оружие — 85

Мне уже говорили, что сто, это типа порога, что лучше уже нереально, так как идеал невозможно улучшить. Но также говорили, что есть вероятность поднять выше сотни. Интересно, а что тогда получится в случае этого?

Двуручное оружие — 61

Оружие дальнего боя — 41

Щиты — 23

Лёгкая броня — 11

Тяжёлая броня — 51

Мелкий ремонт — 33

Медицина — 19

Рукоделие — 26

Шитьё — 35

Кулинария — 22

Торговля — 24

Красноречие — 9

А вот это ощущается, причём сильно. Я удивлён, что она даже до девяти смогла добраться.

Верховая езда — 24

Да, Элизи уже говорила, что они кочевники, но не те, что скачут на лошадях. Так что ничего странного.

Скрытность — 17

«Звания»

«Ученица героя — герой стал вашим наставником! Возрадуйтесь, ибо это такая редкость, что люди даже не могут оценить того счастья, что свалилось на них. Вы обретёте могущество, которое многим и не снилось, благодаря вашему наставнику.

Условия получения — стать ученицей героя. Бонус — снятие ограничения на сороковой уровень.»

Так вот как она получила семидесятый. Бонус снял ей один ограничитель. Интересно, если её будет учить герой сто пятидесятого лвла, она сможет получить бонус и снять ограничение на семидесятый?

«Выдающийся воин — вы прошли несколькими навыками порог в сто очков. Не все могут похвастаться подобным. Вы действительно выдающийся воин.

Условия получения — пройти барьер в сто очков тремя навыками.»

«Неубиваемый — вы гора, вы скала, вы танк. Вы выдерживали такое, что нормальному человеку в жизни не выдержать. Не зря вас знают, как неубиваемого!

Условия получения — получить четыре критических удара и выжить.»

«Настоящий маньяк — вы беспощадны и безумны. Вы обожаете убивать и вам плевать, кто перед вами. Дети, женщины старики или настоящие воины — все они станут лишь крошевом. Их крики боли и ужаса будут ласкать ваш слух, когда вы медленно будете ломать им кости.

Условия получения — убить мирных жителей всех возрастных категорий, двадцать раз повторит цикл.»

Хера себе, сколько же ты мирных жителей накрошила?

«Несломленная — иногда жизнь поворачивается нам спиной и всё вокруг становится адом, как ни вам это знать. Но даже если весь мир попытается вас сломать, пусть он знает — ему не выиграть. Вы выстоите всем назло, чтоб в следующий раз была уже ваша очередь пробовать на прочность этот мир.

Условия получения — пережить пытки.»

О… а вот это мне знакомо, если честно. Хотя я и не могу сказать, сколько её пытали, они могли заключаться просто в порке, но всё равно, если даже так, это довольно тяжело.

А вообще, я заметил, что многие звания повторяются, как самые популярные. Видимо, здесь не выдают их рандомно. И за каждым определённым действием есть определённое последствие.

«Способности»

«Лидер — вы настоящий лидер. Глядя на вас, ваши люди не могут не стать лучше, получив настоящий заряд уверенности и мужественности. Под вашим предводительством вы можете всё.

Способность увеличивает силу и выносливость союзников на пятнадцать процентов на пол часа в радиусе ста метров. Перезарядка — двое суток.»

«Мастер меча — вы искусно владеете мечом. Немногие смогут похвастаться таким же мастерством и ещё меньше смогут вас одолеть в бою.

Способность увеличивает ловкость на десять пунктов. Перезарядка — двое суток.»

«Стальное тело — сколько ран вы пережили. Сколько шрамов осталось на вашем теле как отпечаток былых битв. Сколько ещё битв вы переживёте, проходя по самой грани и вытаскивая себя с того света на одной силе воли благодаря вашему стальному телу.

Способность мгновенно прекращает любое кровотечение. Перезарядка — неделя.»

Что я хочу сказать: набор перков у неё довольно мощный. Их немного, но крайне полезные. Правда перезарядка всё портит. Кстати, я заметил, что чем сильнее способка, тем дольше перезарядка, словно таким способом она пытается компенсировать и уровнять силу, чтоб человек не стал имбой из-за неё.

И у Мамонты этот набор перков внушителен. Они делают из неё очень неплохого воина, если все врубить разом. Это при условии, что и её статы высоки, начиная от живучести, заканчивая владением одноручным оружием.

Я очень серьёзно обдумываю теперь сделать её рабом после…

Хотя зачем? Я же не собираюсь здесь оставаться! Блин, уже думаю на будущее, словно останусь здесь.

Но всё равно, она довольно ценное приобретение.

Раздумывая над этим, я посмотрел в сторону, куда утащили незадачливых засранцев, которых мы раскололи. Обещание запихнуть яйца одного в глотку другому подействовали на ура, поэтому я получил всё, что нужно нам знать.

Девушки, в свою очередь, в знак моей доброй воли, получили себе две игрушки. Не думаю, что такие цивильные люди чем-то больны (я так надеюсь), поэтому я позволил опоить их какой-то травой, от которой член не спадает и утащить в кусты. Возможно это покажется раем для кого-то, но не тогда, когда через тебя проходит сороковник озабоченных женщин, которые ещё и по второму кругу идут.

Иногда рай становится кошмаром.

Хотя их вкусов я понять не мог. Парни явно не были людьми и имели не самую привычную внешность, однако мне сказали, что член в большинстве своём у всех одинаковый, а на остальное похуй.

Что касается пленниц, то среди них было четыре женщины, три девочки и три мальчика. Причём один уже в более-менее готовом возрасте, от чего мне пришлось приказами отбивать его. А чуть позже вообще держать рядом, так как бабье войско недвусмысленно пыталось совратить его. Теперь я вижу, что бабы от мужиков не особо отличаются — как захочется почесаться, так блин сами тебе на голову залезут.

Поэтому, оставив выживших ночевать под нашей защитой, мы устроились в этом же лагере на ночлег. Завтра мы тронемся в путь, а беженцы двинутся в сторону деревни, куда они и направлялись изначально в поисках лучшей жизни. До нападения бандитов их было двадцать шесть. Тринадцать мужчин, семь женщин и дети. Однако сначала на них напали одни, потом эти, и вот их исходное количество.

Что же касается самих бандитов и тех чубриков, что мы встретили — это были люди графа Анчутки, уёбка, из-за которого меня пытали в прошлом. Он находится на востоке и, кстати говоря, из его города к нам приехала графиня.

Эти трое чубриков, которые имели не совсем человеческие корни, припёрлись сюда создавать вот такие банды из бывших жителей города, которые в большинстве своём работали там стражей, всякими уборщиками, вышибалами и прочими сбродными профессиями. После этого ставили их на дороги, чтоб те грабили, насиловали и убивали.

Не нравится мне это.

Больше походит на ослабление территории врага. Если бы здесь графом был мужчина, то я бы подумал, что они хотят начать войну. Но так как здесь теперь правит девушка, то предположу, что они хотят вынудить её искать помощь и выйти за муж за… парам-парам-пам… Анчутку!

Ну, может не за него, а за сына или за кого-то ещё. Но засранец граф явно имеет к этому отношение и пытается расшатать обстановку. Хотя план может быть и другим. Довести до свержения или чтоб король за ужасную обстановку сам снял её.

Хуёвенько. Это противоречит моим планам.

Более того, это подставляет меня под удар, от чего нельзя допустить подобного.

Больше засранцы ничего не знали, кроме того, что есть и другие их люди здесь, которые занимаются непонятно чем. Надо срочно создавать секретную службу, давать агентам циферки и пускать гонять на красивых лошадях, стреляя из миниарбалетов.

Ну а пока девушки развлекались, я сидел у костра и кушал чупокабру, которую отловили наши охотницы. Чуть в стороне, сгрудившись в кучу кушали всё ту же чупокабру женщины с детьми.

— Слушай, Мамонта, а ты не собираешься к ним присоединиться? — кивнул я на радостных девушек, сбросивших пар.

Она покачала головой.

— Чего так?

— Главная должна уметь держать себя в руках, — буркнула хрипло она. Боже, да она как маленький ребёнок, которому запретили купаться, когда остальные во всю резвятся в воде.

— Вот оно как… Ну смотри, твой выбор. Кстати, у тебя в стате есть момент, что тебя учил герой. Это правда?

Она кивнула.

— И как так вышло? Как так, что ты стала учеником героя?

— Учила она нас, — хрипнула в ответ Мамонта.

— Она?

— Да. Героиней была она, мне тогда шестнадцать исполнилось. Говорила, что женщины должны быть сильными, что мужчины не имеют права приказывать, что делать и пользоваться нами как вещами. Мы должны уметь давать отпор.

Феминистка. В их мир попала феминистка. А там, если я правильно посчитал, война шла как раз, все друг друга рубили. Победители убивали мужиков и насиловали баб. Уверен, что слова феминистки легли на благодатную почву, особенно во времена, когда женщинам приходилось несладко. Хотя я не ругаю её, вон спасла значит их.

— Она пришла, — продолжила свой рассказ Мамонта, — сказала, что ей надоели мужские войны, что мужчины нужны лишь для потомства и мы сами вольны строить будущее, после чего увела нас в лес. Мы там жили, она нас обучала военному делу, защищала от разбойников и работорговцев. Позже мы набрали силу и уже сами начали делать набеги. О нас прознали и стали за наши услуги платить. Героиня умерла, её место заняла я и мы продолжаем там жить, зарабатывая себе на хлеб войнами.

Ясно, какая прекрасная история. В принципе, быть может, феминистка спасла жизни этим девчонкам своими суждениями и словами. Однако раз они согласились служить нам несколько лет, значит, что не так там теперь и радужно. Предположу, что войн нет и запросов на их услуги тоже нет. А если что, обратятся к другим, более внушающим доверие людям.

К вечеру, когда темнело и видимость ухудшалась с каждой минутой, девушки придумали себе новое развлечение. Они подвесили мужиков к дереву и стреляли по ним из луков. Ну или метали на спор кинжалы. Довольно специфическое развлечение, но им нравилось — ставили ставки медью, смеялись. Спорил, кто сможет метнуть кинжал так, чтоб убить с одного броска.

Я обнаружил это, когда пошёл поссать в лес. Они заботливо не стали травмировать психику людям и занимались этим в метрах пятидесяти от лагеря.

Пиздец, да и только. Я был слегка в шоке, но всё равно дал им поиграть в их игры.

А на утро мог наблюдать подвешенные трупы, которые были, мягко говоря, помяты после вчерашних игр. Так себе зрелище, когда пошёл поссать. Благо амазонки не страдали всякой фигнёй типа отрезания мошонок или ушей, как любили это делать индейцы или американцы в начале двадцатого века, так что я избежал дозы отвращения.

Пришлось правда заставлять их снимать и прятать тела в лес, чтоб потом никто не нашёл этих геройств.

Что касается мирняка, то для них так и осталось секретом, что стало с их поработителями. Когда мы вновь собрались в путь, они кланялись прямо до самой земли, благодаря нас.

— Можете идти дальше спокойно. Больше никаких разбойников вы не встретите, дорога безопасна.

— Мы благодарим вас, господин, — в который раз поклонились они, правильно поняв, что в этой пати я главный.

Уже отъехав от них, Мамонта спросила:

— Думаешь, было правильно их отпускать?

— А что? — посмотрел я на неё.

— Они были свидетелями того, как мы убрали тех людей.

— И вряд ли они поняли, кто это был. Для таких как они все разбойники на одно лицо.

— Стоило зачистить свидетелей.

— Ага. Но мирняк мы не трогаем. Меня больше волнует, что сейчас дороги наводнят вот такие чудики.

— Что предлагаете? — спросила хрипло она.

— Нанять ещё людей из твоего клана. Пустить их в свободное плаванье, чтоб зачистили дороги. За каждого убитого деньги.

— Думаю, им придётся по душе охота на таких условиях.

Охота. Они это воспринимают несколько иначе. Для них это не война и убийство. Для них это охота и игры. Жуткое восприятие насилия. Как бы оно боком нам не вышло.

По пути в город мы ещё несколько раз натыкались… Нет, это разбойники натыкались на нас на своё несчастье.

Это было действительно больше похоже на охоту. После предварительной разведки девушки ставили ставки, кто сколько перережет. Среди разбойников мы странных личностей больше не обнаруживали, что давало свободу наёмницам.

Я был свидетелем довольно странных и для кого-то шокирующих вещей.

Ладно, когда они нападали и рубили их. Но вот то, как они ставили деньги и заставляли разбойников сражаться между собой, было реально странно. Или как они тыкали острой палкой в говнюка, заставляя того отбиваться. Специально не убивали, нанося удары ему и ослабляя с каждым тычком, пока тот не падал без сил под их смех, после чего ему голову… Нет не отрубали, отрезали ножом.

Я был свидетелем и того, как более опытные в таких жутких играх обучали более молодых. Показывали, куда надо тыкать, как надо резать глотки и так далее, позволяя тем опробовать знания на деле. Я был и свидетелем того, как у некоторых не сразу это получалось, от чего жертва мучилась.

Но если честно, я их не останавливал. Почему? А почему я должен избавлять от мучений тех, кто ломал жизни другим? Грабил, насиловал и убивал. К тому же в каждом таком лагере мы обнаруживали пленниц, которые, как мне показалось, вызывали недовольство наёмниц. И его они обрушивали в разных формах на разбойников.

По пути мы проезжали развилку, которая вела на север к нескольким деревням, среди которых была та, где я оставил Мэри и Лиа. Интересно, как они там? Я же говорил, что вернусь к ним, а тут вон как обернулось. Хотя теперь я могу взять их на службу и им больше не придётся ни о чём думать. Мэри спрячу среди служанок, чтоб водилась с более-менее нормальными личностями. Лиа…

Я оглянулся.

Думаю, что Лиа будет чувствовать себя так, словно оказалась в семье. Стоит просто оглядеться и посмотреть на эти копии психологического портрета Лиа, как станет ясно — они найдут общий язык.

И вот мы выехали к городу. Забрались по большому холму на самый верх, откуда открывался вид на чёрное пятно, окружённое стенами от леса. Это место навивало на меня лёгкое уныние, так как просто стоило вспомнить, что причиной этого пожара стал я и все эти люди, что лишились крова, теперь шастают по миру из-за меня.

Нет, меня не мучает совесть от слова совсем. Просто немного грустно. Грустно, что благодаря мне этот мир стал ещё чернее и грязнее, и в нём стало ещё больше сломленных людей.

— Нехорошее место, — пробормотала Мамонта, глядя на город. Её прикрытые глаза неотрывно смотрели на тот выжженный городок, похожий на язву.

— Ещё бы нехороший, там, наверное, столько людей полегло.

Мы начали спускаться с горы.

— Я думал, тебе на такое плевать, — сказал я, мельком поглядывая то на город, то на Мамонту.

— Плевать, — кивнула она. — Но это не значит, что меня такое радует.

— А что тебя радует тогда? — поинтересовался я у неё.

— Что радует? — Мамонта на мгновение задумалась. — Радует… Радует место, где я родилась.

— И? Почему ты туда не вернёшься?

— Его уже нет. Сожгли во время восстания зла.

Глава 109

Спускались мы, не торопясь. Скрытники были сразу отправлены дальше, чтоб разведать обстановку. Мамонта, как и я, в принципе, сразу предположили, что рядом с городом вполне могли осесть люди, начиная от обычных жителей, которым больше некуда идти, заканчивая отморозками и бандитами, что остановились там поживиться. А может и то, и другое сразу.

В любом случае они могли представлять для нас серьёзную опасность, если вдруг решат попробовать нас на прочность. Хорошо, если их там немного, а если половина города? Возьмут же массовкой и хуй что сделаешь. Конечно, остаётся всегда тварь, но мне бы не хотелось крошить одичалых людей, что просто хотят есть или что-то в этом духе.

Вот бандитов валить я бы за милую душу начал. Заодно и фехтование бы поднял, но никак не мирняк, которому я сам такую свинью и подложил.

Всё так же спокойно двигаясь вперёд, мы спустились с горы, где Мамонта отдала несколько приказов. Люди рассредоточились, прикрывая повозки, скрытники разбежались по округе, пытаясь обнаружить возможную засаду.

Которой не оказалось.

Зато они обнаружили небольшое поселение, что образовалось около города.

По словам всё той же скрытницы, люди там были вполне обычными, там так же имелась и стража, которая несла дозор и даже небольшой рынок, где они торговали.

— Что скажешь? — спросила Мамонта.

— Я… хуй знает, если честно, — почесал я репу. — Надо бы заглянуть к ним, посмотреть, что да как. Всё-таки мои граждане.

Звучит-то как пафосно, если честно. Мои граждане… Товарищи…

Чёт меня на ха-ха пробивать начинает от этой мысли.

— Что? — хрипнула Мамонта, глядя на то, как я улыбаюсь.

— Да чот… а, ладно, не бери в голову, — я бросил на неё взгляд и почему-то зацепился глазами за тряпку, которая была намотана на голову.

Такие вроде наматывают на голову, чтоб пот со лба на лицо не тёк, если я не ошибаюсь. Зачем ей это? Не жарко же.

— Слушай, а зачем тебе на лбу эта тряпка? — поинтересовался я.

Она слегка недовольно посмотрела на меня своим обкуренным взглядом. Видимо личное трогаю.

— Там шрам. Вот его и скрываю.

Шрам? Я оглядел её и вынужден заметить, что она вся в шрамах от рук до лица. Не сильные конечно, но тоже заметны. Чтож там за шрам, что даже повязку себе на лоб нацепила?

У меня в голове вспыхнуло всё, что угодно, начиная от неприличных татух, заканчивая рожками и прочими странными образованиями. И раз уж я затронул тему рожек…

— Мамонта, а у вас есть кто-нибудь с рожками? — поинтересовался я.

— С рожками? Если вы думаете, что среди нас есть демоны, то вы правы, однако они на вашей стороне.

О… так тут и демоны есть.

— Нет, не поэтому, я уверен в вашей верности и нужды это подтверждать нет, — ответил я ей. — Мне просто интересно глянуть.

— Ясно, — она повернула голову к солдатам, что шли впереди. — Дини! Сюда!

Одна из девушек обернулась, после чего сбавила шаг, пока не поравнялась с нашей телегой.

— Мамонта? — кивнула она, повернув к нам голову. Из-за шлема я не видел её лица, да и голос был приглушённым.

— Сними шлем.

Та без лишних разговоров сняла шлем, открыв мне своё лицо. Она… была приятной. Действительно приятной, с плавными чертами лица и выразительными глазами, в которых я почему-то видел холод и страшную расчётливость. Казалось, что передо мной и не человек вовсе, а чудовище, что видит только выгоду и невыгоду.

Но самой отличительной чертой были её рога. Они были чем-то похожи на бараньи рога. Они выходили из её виска чуть выше уровня ушей и шли ко лбу. Там они слегка изгибались вдоль него, после чего острыми концами смотрели вперёд. Напоминало это слегка своеобразную корону.

Девушка внимательно посмотрела на меня, и я буквально прочувствовал, как она просканировала меня глазами, словно решая, стоит тратить на меня время или нет. И кажется, по её милой улыбке, которая появилась на её лице и в которой я видел что-то угрожающее, демонша восприняла меня по категории как: «сгодится».

— Чем я могу помочь нашему господину, — лилейным голосом спросила она.

— Он желает глянуть на твои рога.

— О-о-о… вот оно как… И как вам? — она провела рукой по рогу.

— Это… очень симпатично, — кивнул я. — В этом есть что-то очень притягательное и красивое.

— Только симпатично? — склонила она голову в бок.

— Знаешь, если рога на девушке вызывают желание не только посмотреть их, но и потрогать, то это о многом говорит. К тому же они тебе идут, — честно ответил я.

Нет, серьёзно, они ей идут!

— Вот оно как… — промурлыкала она, гладя их так, словно волосы поправляет. — У меня ещё и хвост есть. Если хотите, могу показать. Может вечерком я смогу вам его… Ай-ай-ай! Мамонта! Прости меня! Прости-прости-прости!!! — неожиданно запищала она под конец.

Мамонта неожиданно вытянула руку и схватила её за рог, после чего без видимых усилий подняла одной рукой… Нет, от натуги она покраснела, а на лице появились крупные сосуды. И подняла она не вытянутой, а полусогнутой рукой. Но подняла же!

— Я тебе говорила об этом, Диниарис, — хрипло, но угрожающе зашипела она, держа ту за рог. — Я тебя предупреждала о таких вещах, так?

— Пожалуйста, отпусти! Оторвёшь! Мне очень жаль! Я не сдержалась!

— Ты активировала это сама.

— Пожалуйста, я виновата! Прости-прости-прости! — тут она посмотрела на меня, жмурясь от не самых приятных ощущений. Её глаза были мокрыми, но она плакала отнюдь не из-за боли. Это скорее, как тебя за нос ущипнут и слёзы сами собой текут. — Мне очень жаль, господин! Простите меня! Пожалуйста!

— Десять ударов плетью, Диниарис.

— Я поняла! Десять ударов! Только отпусти!

Но Мамонта не собиралась её отпускать, держа так рукой, пока мы продолжали двигаться дальше. Но вот мне было довольно интересно другое.

— Эм, прости, что влезаю в воспитательный процесс…

— Чего, — чуть ли не рявкнула она на меня, но потом вдохнула, выдохнула и уже спокойно спросила своим хриплым голосом. — Что такое?

— Просто… а я должен был что-то почувствовать?

Причину этого я не понял, от чего посмотрел на неё вопросительно. Мамонта в свою очередь посмотрела уже на меня вопросительно. Нет, я подозреваю, что что-то было использовано, но что именно?

— Ты… то есть, вы ничего не чувствуете? — посмотрела она на меня. Забавно, что из-за полузакрытых век любой её взгляд был один и тот же. Злобный, недовольный, вопросительный — один хрен, получался наркоманский взгляд.

— Не-а.

Тут уже демонша смотрела на меня вопросительно и… разочарованно.

— Она использовала свою ауру соблазнения, — объяснила Мамонта. — На девушек она действует значительно слабее, чем на мужчин. Сейчас вы должны почувствовать жар, желание и страшный стояк с непреодолимой мыслью, что вам надо эту девушку трахнуть. Или, если не её, то кого-нибудь вообще.

После этого она посмотрела на демоншу.

— Десять ударов. Я лично выберу плеть и высеку тебя. Твои шуточки меня порядком заколебали.

— Да, я поняла, — уже более смиренно ответила та. — Десять ударов.

Мамонта кивнула и отпустила её на землю.

А я прокрутил воспоминания и вспомнил, где уже её видел. Это она отрезала пальцы тому парню в лагере разбойников и предлагала всевозможные варианты развлечений над пленными. И её идеи были действительно жуткими и жестокими. Кажется, кое-какие принципы поведения всё-таки зависят от расы.

Уже через пол часа мы приехали к городу. Уже знакомые стены возвышались перед нами и ворота были открыты. Было довольно странно и непривычно видеть, что за ними начиналось просто выжженное поле обломков на сотни метров, где отдельными могильными плитами возвышались полуразрушенные каменные дома.

Здесь же перед воротами, где раньше был большой рынок, собрались люди, много людей, не только женщины, но и мужчины, что теперь в большинстве своём строили, таскали брёвна, капали ямы. Здесь же уже были выстроены небольшие домики, больше похожие на курятники, куда входили и выходили женщины.

Я быстро оглянулся, чтоб оценить количество беженцев, что здесь было. Как оказалось, ещё больше людей устраивали себе дома в лесочке. Только приглядевшись, я понял, что очень много жизни кипит именно там, между деревьями, где было множество навесов и землянок. Своеобразный городок, что был выстроен прямо в лесу.

Правда, глядя на это, моя интуиция пиликнула. Пиликнула, словно на радаре появилась опасность.

Когда мы подъезжали, к нам на встречу вышли… целых одиннадцать стражников во главе с каким-то усатым дядькой с поднятым забралом, что смотрел на нас с тревогой. Количество стражи явно не соответствовало людям, так как их было значительно больше. Да даже обычная банда разбойников могла бы подпортить им жизнь!

Но пара слов Мамонты, и я понял хитрый замысел местных. Ещё десятка два располагалось в лесу между деревьев. Так что в случае проблем они рассчитывали просто застать нас врасплох, хотя теперь их самих уже пасли и любое движение окончилось бы бойней, где жертвы были бы преимущественно с их стороны.

Сказав Мамонте остановить нашу ораву чтоб лишний раз людей не пугать, которые, к слову, уже разбежались по домам, завидев нас, я спрыгнул на землю и спокойным шагом направился к страже.

— Добрый день, — поздоровался я, держа расстояние метров в пять между нами. — Я от графини Элизианы и госпожи Клирии, господин Мэйн. — Поклон с моей стороны. — С кем имею честь говорить?

— Я глава стражи города, стражник Нордланд. Я не слышал, чтоб граф отправлял к нам кого-нибудь.

— Как и не слышали о кончине графа, как погляжу, — кивнул я и спокойно подошёл к ним поближе, но так, чтоб руки мои были видны. — Теперь главой этих территорий является графиня Элизиана, дочь графа.

Он был весьма спокоен, услышав эту новость.

— Мы об этом ничего не слышали.

— Знаю. Графиня приказала держать это в тайне до тех пор, пока она не возьмёт в руки всю власть. Теперь же это не является тайной. Думаю, такую новость надо сообщить гражданам и вы, как глава стражи, обязаны это сделать.

— Но от куда я знаю, что это именно вы? Тот человек, кто от графини Элизианы? — спросил он и я понял, что не взял никакой бумажки, подтверждающей мои слова. Блин, откуда я знал, что здесь будет кто-то!?

— По-вашему, кто-то ещё будет ехать с таким большим отрядом, с тремя телегами сюда, чтоб просто ввести вас в заблуждение?

— Нет, но…

— Я рад, что вы остались и охраняете людей здесь. Уверен, графиня оценит ваши старания. Однако вы бы не могли попросить ваших людей выйти из леса и не прятаться там. Они нервируют солдат графини.

Он нехотя кивнул и махнул рукой, после чего из леса вышли партизаны местного разлива.

— Отлично, — кивнул я. — Но мы, собственно, не к вам пришли. Нам нужно в руины города к ратуше, если там что-то ещё осталось. Плюс, мне нужны списки всех солдат, что остались здесь на охране и списки жителей этого поселения. Нужны списки тех, кто чем занимался: каменщики, плотники, пекари, ткачихи и так далее.

— Прошу простить, но откуда я знаю, что вы не бандит и не используете это против нас? — спросил страж.

— Ниоткуда, боюсь. Однако списки к моему отъезду должны быть у меня. В первую очередь, списки стражи нужны, чтоб выдать вознаграждение за службу. А списки людей для того, чтоб оценить количество требуемого продовольствия для их обеспечения и найти кандидатов на некоторые должности. А пока люди графини устроятся там, — я указал пальцем на место у дороги, — чтоб не смущать своим присутствием вас. Доброго вечера. Если будут вопросы, обращайтесь.

С этими словами я утопал к своей маленькой армии.

— И? — спросила Мамонта.

— Что «и»? Привал делаем. Вон там, чтоб от них подальше, — я кивнул на место у дороги. — Завтра уже пойдём за золотом.

— За золотом?

— Да, часть казны, что осталась здесь. Нам придётся спуститься в канализацию, чтоб забрать его.

— Ты не сказал нам об этом.

— Не посчитал нужным, — ответил я.

Может это звучало грубо, однако она должна знать, что я не обязан ей всё говорить. Если считаю нужным, говорю, если нет, значит нет. И её претензии типа «ты не сказал» должны оставаться при ней. Я, как главный, не обязан отчитываться перед Мамонтой.

К сожалению, большую роль играет как репутация, так и внешний вид человека. Как он выглядит, так к нему и будут относиться. Была бы у меня репутация матёрого волка или внешность настоящего воина, то тогда бы ещё ладно.

Но кого она видит перед собой? Обычный ботан дрыщавого телосложения. Сможет ли она при первой встрече сразу же проникнуться уважением? Да нихрена. Она будет видеть слабака, к которому можно не прислушиваться. И таким меня видят другие. Поэтому единственный способ заставить всех слушаться, который я вижу — тотальная тирания. Не подчиняются — наказание, спорят — наказание, грубят — наказание. Подчиняются — ответное уважение и прислушивание к их просьбам.

К сожалению, сейчас я на стадии, когда прислушиваться не удастся, пока ситуация не изменится.

Мы остановились в стороне от этого городка, и я не без интереса наблюдал, как из-за деревьев выплывают люди и вновь наполняют это место жизнью. Как эти жители, подобно муравьям, суетятся между деревьев, торгуют между собой, обмениваются, помогают.

Кстати…

Я пошмонал по своим карманам, где нашёл несколько золотых, прихваченных для всевозможных нужд, что могут возникнуть по пути. Нужд в данный момент не было, однако я хотел прогуляться по рынку и посмотретьчто-нибудь интересное. Например… книги по магии, а то прошлую я где-то потерял.

Но идти туда один я не собирался, поэтому попросил Мамонту дать сопровождающего.

— Сопровождающего? — она тут же выцепила одну из своих и толкнула ко мне. — Она будет сопровождающей.

— Отлично, — кивнул я.

Рынок здесь конечно был не самым богатым. Дорога, что шла через город, была перекрыта и теперь это место было тупиком, от чего сюда никто не заезжал.

Я не ожидал многого, но тут вообще ничего толком не было. Ни инструментов, ни оружия. Видимо всё, что можно было продать, типа украшений, они уже давно продали или обменяли на нужные вещи, а то, что могло пригодиться в быту, оставили при себе. Поэтому я без проблем нашёл то, что никому толком не было нужно — книги. Много книг.

Пришлось лишний раз постоять, чтоб прочитать, что на них написано, но зато я нашёл кучу интересных книжек.

Например, воспитание рабов.

Во! Это берём, будем воспитывать… ну не рабов, однако какая разница? В моём подчинении? В моём! Я ещё в своей стране слышал о подобной книге, однако не удосужился почитать. Теперь надо исправить эту страшнейшую ошибку.

Потом я нашёл книгу по истории народов, которая, по заверению автора, содержала все известные народности и виды существ от людей до… огнедышащих осликов? Ладно… окей… Возьмём, чтоб в свободное время поохуевать можно было.

Потом была книга об всевозможных изобретениях. Довольно странная книженция, если честно. Однако здесь какой-то особо одарённый конструктор предлагал всевозможные изобретения.

Взял я её не просто так, там я увидел оружие, которое было подозрительно похоже на мушкет. Если так подумать, то здесь такого оружия я ещё не видел. Хрень сильно отличалась от реального мушкета, так как это была просто металлическая трубка с упором для плеча и дыркой, куда надо было самому чиркать огнивом, придерживая другой рукой саму пушку. Однако порох, пуля и какая-то хрень, которая запихивалась в ствол, чтоб пуля не выкатилась, были как у мушкета.

В первую очередь меня интересовал металл для ствола и его толщина, чтоб ствол не рванул в руках. И метод его изготовки, естественно, так как раз чувак смог, то я со своими новыми финансами тоже смогу. Найду нужных людей и запилю вундервафлю для активного истребления себеподобных.

Ну а чо, будет армия с огнестрелами! Может здесь есть другие виды металлов, что будут легче и крепче чем привычные моему миру и тогда вообще огонь будет.

Короче, на радость продавцу, я взял три книги, щедро отсыпав ему просто потому, что у меня деньги есть, а ему они понадобятся. Уже возвращаясь назад я подумал, что надо было бы поспрашивать их о том, от куда они берут продовольствие до сих пор…

Ну да ладно, уверен, что в записях у Клирии я найду и это. А ещё я надеюсь, что дура скоро встанет на ноги.

Глава 110

Устроился я в одной из палаток, что была в центре, захерачил себе свечку и начал читать. В первую очередь, изобретения безумного учёного, который расписывал жутковатую картину, где эти механизмы смогут изменить мир. Перед глазами встали сразу кадры второй мировой. Да уж, они изменить точно смогут мир, дай волю людям, которые злы и желают мести за свои страдания.

Если дать волю таким как я.

Ну не будем о грустном.

Здесь же я нашёл нечто похожее на пушки и их пропорции. Ещё нашёл снаряды, которые содержали зажигательную смесь. Их клали в катапульты и кидали в противника. Те, в свою очередь, сыпались бедолагам на голову и вспыхивали ярким пламенем. И такую хрень было не потушить. Были всевозможные довольно странные машины, было странное оружие, которое по функции напоминало огнемёт. И двигалось оно на паровой установке. Правда, судя по размерам, я даже не представляю, где это использовать.

Вот так, рассматривая это безумие, я уснул, уткнувшись ебальником в книгу.

Утро было как всегда прекрасным и пасмурным. Когда я вылез, наёмницы уже были на ногах. Они спокойно ели, разговаривали между собой и собирали вещи.

Стоило мне вылезти, как мою палатку тут же принялись сворачивать. А передо мной выросла Мамонта.

— Вы поздно.

— Да, я заметил.

— Вам стоит вставать пораньше, — хрипнула она.

— Если мне понадобится совет от тебя, я обязательно его спрошу, но в остальном я буду решать сам, ясно? — посмотрел я на неё.

Она молчала. Молчала пару секунд, после чего развернулась и бросила.

— Мы готовы.

— Я рад за вас. Сообщу, когда выдвигаемся.

Она меня бесит. Блять, ладно Клирия даёт советы непринуждённо, ей я ещё могу простить это, но Мамонта… Мне кажется, что она просто пытается меня задавить невзначай. Там совет, там упрёк, там вновь совет, здесь указание, тут настоятельное указание, здесь уже приказ. Такое ощущение, что она забывает своё место и стремится каждый раз взять меня штурмом. Взять главенство, если так правильно выразиться можно.

И меня это бесит.

Я знаю единственный способ показать ей её место в нашей иерархии, но использовать его… ну не знаю, как-то стрёмно, зная последствия. А по-другому она не понимает! Я очень уважаю, когда каждый знает своё место. Сам это любил, работая в помощниках — сказали, выполнил. И вся работа шла как часовой механизм. Но когда кто-то начинает вот так выёбываться…

Короче, я просто давился от бессилия и незнания, что делать. Сюда бы Клирию, она бы поставила её на место. Но на Клирию я не смогу всегда полагаться. Значит надо своими силами решать проблему.

Ладно, подумаю над этим попозже.

Первыми в город мы пустили скрытников, которые тут же затерялись в этом поле обломков, скрывшись между ними.

Мы же двинулись следом. Благо дорога просматривалась и по ней можно было проехать. Возможно дальше придётся разгребать её, но не зря у нас сорок человек. А ещё по пути к воротам нас остановил стражник.

— Будьте осторожны, господин. — Видимо поверили, что я от графини. — Там водятся падальщики и прочая нечисть. Мы больше охраняем граждан не от разбойников, сколько от тварей за стеной, что там появились недавно.

— Благодарю вас за предупреждение и вашу службу, — кивнул я и мы двинулись дальше.

— С разведчицами всё будет в порядке? — спросил я, когда мы отъехали.

— Они в бой не вступают, как заметят кого или чего, сразу вернутся.

Если их не сожрут, на что я очень надеюсь. Не хочется терять людей.

А тем временем мы оказались по эту сторону стен. В городе, что был выжжен вашим покорным слугой.

Это была огромная поляна, травой для которой служили обгоревшие руины домов, а деревьями отдельные полуразрушенные здания. Это мне напомнило один немецкий городок после налёта бомбардировщиков. Мы медленно двигались в хуй знает каком построении, которое сделала Мамонта.

Не сказать, что все были напряжены, однако никто больше не издал и звука. Только колёса скрипели, да доспехи слегка шумели. Уже через пять минут нам на встречу выскочили скрытницы.

— Обнаружена нежить на северо-западе, — сказала одна.

— Ещё отряд нежити на западе прямо по курсу и на юге, — сказала другая скрытница.

— А что за нежить? — поинтересовался я. Сомневаюсь, что та, которую я в своё время поднял.

— Неизвестно. Некоторые обуглены, а часть словно мутированная.

— Ясно, тогда следите за ними, — приказала Мамонта. — Только…

— Нет, — покачал я головой. — Вас же четверо?

Они кивнули.

— Отлично. Встаньте в пределах нашей видимости и охраняйте возы. Чёрт знает, что здесь ещё может водиться, если вы этих не можете определить.

— Мы не можем их определить… — начала недовольно отвечать Мамонта, но я её перебил.

— Не можете, потому, что не видели ни разу. Я вас не обвиняю, просто говорю, чтоб остальные оставались в пределах видимости. Может ещё какая хуйня тут есть, о которой мы не знаем. Просто людей зря потеряем.

Девушки скрытницы не ответили, пока сама Мамонта не кивнула им, подтверждая приказ. Нехорошо. Воины должны быть верны только мне и никому более. Но с этим мы ещё разберёмся. А пока сосредоточимся на окружении. В любом случае, если что произойдёт, я перевоплощусь и прикрою их.

Первую партию нежити мы встретили уже через пару минут. По сути это были обычные зомби. Почти обычные. Часть из них были слегка опалёнными и полусгнившими, а часть обугленными до чёрной корочки. Зомби шли, пошатываясь из стороны в сторону. Завидев нас, они тут же сменили своё направление и двинулись в нашу сторону, протягивая к нам руки, словно бомжи-попрошайки.

— Стоять! — оборвал я намерения сразу десятка девушек, что попытались ринуться на врагов.

Мамонта недовольно посмотрела на меня.

— Не надо командовать моими…

— Моими людьми, Мамонта. Ты меня порядком достала уже. Я могу приказать, чтоб твои же люди связали тебя и бросили в одну из телег, если ты не можешь уяснить правило — тут только один главный и это я. Так что умолкни. А вы, — я обратился к лучницам, — слушайте мой приказ! Убить тех тварей из луков.

Лучницы попытались посмотреть на Мамонту, но по лицам видно, что приказ недвусмысленно их заставил подчиниться мне. Поэтому они вытащили луки и уже меньше чем через минуту уложили всех тварей.

Я спрыгнул на землю.

— Мамонта и вы четверо, — кивнул я на упомянутых девушек головой, — за мной. А ты, отдай мне свой меч.

Я протянул руку, и стоящая рядом женщина отдала свой меч, всем видом показывая, что я этого не достоин.

Заебали уже. Бабье войско. Наверняка из-за того, что я мужчина, и не дают мне проходу. Просто потому, что я мужчина, и они считают, что мне здесь не место и я тупой. Сучки. Ну ничего, мы ещё посмотрим, кто кого.

Спокойным шагом я двинулся к тварям, что были убиты нами. Возможно они меня не понимают, но мне и не нужно.

Я сыкло, параноик, подонок, человек без принципов, когда хочется жить, обожаю теории заговора, мнительный до ужаса и что? Это не раз мне спасало жизнь. Отсутствие сильного ума я перекрываю сыкунством и умением наступать на людей. Это не раз мне спасало жизнь. Если я вижу то, что логически не укладывается в моём сознании (например, этот мир), я сразу думаю, что может за этим скрываться (например, гомосеки-мутанты).

И вот, зомби в сгоревшем городе. Всё ничего, я бы не удивился, увидь здесь скелетов или каких-нибудь тварей пепельных, но зомби…

Остановив всех в метрах пяти, я аккуратно подошёл к трупу, готовый в любую секунду отпрыгнуть. Знаю, что они смотрят на меня насмешливыми взглядами, но интуиция пиликает как радар, говоря, что здесь что-то не чисто.

Подойдя достаточно близко, я тыкнул в труп мечом и тут же отпрыгнул.

Ноль реакции.

Тыкнул уже сильнее и всё равно ноль реакции. Я уже ударил по трупу мечом, но тот просто вошёл в тело.

Только после этого я махнул рукой, подзывая других.

И с удовлетворением заметил, что в отличии от остальных, Мамонта не смотрела на меня насмешливым взглядом. Видимо, не смотря на наши тёрки, понимает, что есть какая-то причина моего поведения.

Я присел около трупа и внимательно его осмотрел. И вот что странно — трупы практически не обгорели. Вернее, часть из них была практически не обгоревшей, а другая была почерневшей. Я сначала думал, что они сгнили так или обгорели, но ничего подобного — это была какая-то корка, похожая на чешую. Я попытался её содрать мечом, как убирают чешую рыбе, но та сошла до самого мяса.

— Кто скажет, что это, того порадую кое-чем интересным, — сказал я, после чего попросил кинжал у Мамонты и стал препарировать тварь.

Все сразу задумались, но никто так и не ответил. А я тем временем грубо вскрывал тварь — воткнул кинжал у правой ключицы и резко дёрнул вниз, ломая рёбра. Тоже самое сделал и с левой стороны, после чего срезал кожу сверху, сломал грудину, подцепил кинжалом и откинул грудину словно люк.

Мне сразу предстали во всей красе внутренние органы. Немного покопашился ножом, чтоб сердце было полностью видно.

И что я вижу? Оно всё в чёрных прожилках, которые буквально входили внутрь него, словно корни. С лёгкими та же тема — эти прожилки, словно корни деревьев, оплетали внутренние органы. Уверен, что подобное я найду и в других частях тела, так как даже на обратной стороне грудины эти корни есть. А ещё везде, где они есть, плоть темнеет, словно они подают через себя чернила, окрашивая всё в чёрный цвет.

— Так… теперь кто-нибудь скажет что-нибудь интересное? — поинтересовался я, не сводя глаз с трупов.

— Некромантия, — сказала Мамонта.

— Думаешь?

— Да. По крайней мере похоже на опыты или нечто подобное.

— От куда знаешь?

— Иногда слышала от других подобное, — ответила она.

Ясно, но то, что это некромантия, меня нихера не радует. Может… проделки графа Анчутки? Вполне возможно, что решил тут насоздавать проблем нам. Ухудшить обстановку и поставлять палки в колёса. Вот же сука…

Но всё равно, это немного странно, трупы не выглядят обугленными от слова совсем. Выползли из подвала, где задохнулись? Или уже после пожара выживших кто-то скрутил и превратил в это? Боже, стоило стать графом, как проблемы начали расти в геометрической прогрессии! Вот что за…

Ёбаным чудом я успел отпрыгнуть назад, попутно, действуя на автоматизме, ударяя клинком по башке супостата. Практически одновременно с этим эту же голову пробил меч и пригвоздил к земле, после чего она задёргалась. Нет, не умерла, задёргалась.

Труп, который мы вроде как и убили, и который я препарировал, неожиданно ожил и попытался меня грохнуть. И только моя и Мамонты реакция не дали ей сделать задуманное. Я прикрылся, Мамонта остановила.

Секунда, кто-то грубо схватил меня за шкирку и дёрнул назад, после чего прямо передо мной встали четверо бойцов, обнажив мечи. А тварь не собиралась дохнуть, даже с пробитой головой она щёлкала зубами и тянулась в нам руками.

— С-сердце… бей в-в сердце, — заикаясь, сказал я.

Секунда и одна из воинов ударом пронзила открытое нам сердце мечом и тварь замерла. За это время, что она тут щёлкала зубами, те успели выпасть, уступив место настоящим клыкам, а пальцы удлиниться, обрадовав нас длинными звериными когтями. И это за несколько секунд.

Зомби-мутант?

Я с трудом стал дыша так, словно пробежал километр. От испуга меня до сих пор колотило.

— Расчлените остальных и пробейте им сердце, давайте быстрее, — скомандовал я, стараясь взять себя в руки. Бля, пиздец, чуть не сдох от испуга, сердце до сих пор бьётся где-то у самого горла.

— Вы как? — хрипнула рядом Мамонта.

— Нормально, — ответил я, наблюдая, как девушки разрубают мечами трупы. — Пусть они двигаются к нам, мы должны побыстрее закончить здесь.

Мамонта махнула рукой каравану, после чего вновь обратилась ко мне.

— Откуда знали про сердце?

— Баян потому что, — буркнул я, но, видя её вопросительный взгляд, начал объяснять. — Классика жанра. Либо мозг — центр управления, либо сердце — источник силы. Если не то и не другое, то надо жечь или…

В этот момент Мамонту окликнули.

— Мамонта! Враги!

И тут же одна из разведчиц выпустила стрелу, которая улетела куда-то за обломки.

К этому моменту наш караван уже подъехал к нам.

Меня грубо толкнули ближе к первой повозке, после чего окружили одну её, оставив те две на произвол судьбы. Видимо решили сконцентрировать оборону на одной. Мамонта тут же надела шлем, который ей дали, и принялась раздавать приказы. Четыре скрытницы уже во всю орудовали луками, распуская стрелы по разным сторонам, но я даже не видел, в кого.

И только десяток секунд спустя на руинах домов стали появляться твари. Зомби и чёрные обуглиши, которые были по-настоящему покрыты чем-то вроде чешуи, медленно поднимались на вершину, после чего падали обратно в руины.

А ещё были конкретно мутировавшие твари — длинные когти, большие зубы, яйцеголовые черепа. Они были резвее и одна стрела была их не в силах остановить. Зато их встречали женщины.

Когти встречали броню и щиты, а зубы даже не успевали добраться до тела — одна принимала тварь на себя, другая обезглавливала.

— Бейте в сердца! — крикнула Мамонта, отойдя от толпы и отманивая на себя сразу двух.

Когда одна из тварей уже прыгнула на неё, она одним взмахом буквально разрубила её вдоль всего тела, достав таким образом до сердца и отбросив тварь в сторону. Развернулась, но ударить вторую мечом не успела. Зато успела ударить ту рукой. Металл на перчатке слегка смялся, а тварь со сломанной мордой отбросило назад. Но та даже не собиралась дохнуть. Она встала, зарычала и получила на голову себе меч, который спокойно разрубил череп и дошёл до самой грудной клетки.

Таких тварей было немного, штук шесть. Их в первую очередь и покрошили. Больше было всяких зомби и почерневших чубриков. Но пока они доползли до нас… Короче, порубили их всех быстро.

Далеко никто не отходил, чтоб случайно не стать одиночной жертвой, которую погрызли. Ждали, пока зомби подойдут поближе, после чего разрубали на части.

Я, честно говоря, ожидал нечто более… агрессивное. Думал, тут будет армия зомби, а оказалось, что шесть штук чубриков и полтора десятка зомби с обуглишами. Наша хоррор битва превратилась в скучное рубилово.

После того, как всё закончилось, ко мне подошла Мамонта, стряхивая с меча налипшее дерьмо.

— Странные зомби, — высказалась она, глядя на останки.

— Ага, честно говоря, когда ты сказала про некромантию, я думал, что все эти твари будут более расторопными, а тут классические зомби.

Ну и мутировавшие твари, что словно из подземной лаборатории вместе с зомби сбежали.

— Классически зомби?

Блин, лень объяснять ей это, но то, что я видел, было классическими зомби — увидели, поползли к цели, их убили. Хотя мне кажется, что эти были просто без души.

Помню, я читал о них и там говорилось как раз о трупах. Многие необразованные дауны типа меня называют любую восставшую саму по себе из останков тварь нежитью, однако по местной классификации нежить — воскрешённый труп с душой. А вот зомби — воскрешённый труп, но без души. Они вроде из-за этого намного тупее и медлительнее, хотя ими тоже можно управлять.

От сюда следует, что данная атака была кем-то направленна. Сомневаюсь, что к нам неожиданно потянулись все местные зомби.

— Надо двигаться к ратуше, — сказал я, не ответив на вопрос. — Чем быстрее, тем лучше, а то у нас тут кажется некромант завёлся.

— Ты так думаешь?

— А по твоему зомби случайно сюда пришли? Пёрлись с округи целенаправленно к нам. Да и судя по трупам, это не сгоревшие здесь люди, а свежачок. Возможно, кто-то из тех, кого уже после пожара завалили. Поэтому поднимай людей, двигаемся быстренько, но осторожно.

Мамонта кивнула и раздала указы людям. Наш конвой вновь двинулся в путь по пепелищу, между сгоревших домов, что раньше здесь стояли. По той дороге, что осталась здесь, заваленной обугленными досками и всяким мусором. Иногда на глаза нам попадались кости и сильно обугленные тела.

И пока мы ехали, я невольно оглядывался по сторонам. Мне постоянно казалось, что нам в спину кто-то или что-то смотрит.

Глава 111

Основная дорога в этом городе была видна сразу. Она представляла собой низину, где её края были завалены пеплом, золой и обломками. И только в середине ещё виднелась высохшая от высокой температуры грязь, ставшая твёрдой и сохранившая в себе следы бывших жителей этого города.

Слева и справа тянулись руины, от которых зачастую целым оставался фундамент и иногда печки. Кое-где белели кости тех несчастных, которым было не суждено вырваться на свободу из огненного ада. Часть из них была слишком мала для взрослого человека.

Девушки после небольшого столкновения явно только разогрелись. Их нетерпение и жажда крови были буквально видны. Все притихшие, напряжённые, но совсем не испуганные; шагали так, словно шли на какой-то долгожданный праздник — с выпрямленной спиной, ровной походкой, держа меч в руках или закинув на плечо. Они постоянно оглядывались, выискивая цели.

А такие попадались, причём ещё три раза. Один раз, когда мы дошли до обломков и пришлось быстро расчищать путь: тогда на нас вышла небольшая бродячая группа зомби из тринадцати тварей. Они бы прошли мимо, если не грохот с нашей стороны. Два других раза те выскакивали из домов, пытаясь нас застать врасплох. Нередко среди них были и обуглиши. Часть успевала мутировать после ранений, но таких было меньшинство — остальных закалывали в сердце и расчленяли на куски.

Наверное, хуже всего было то, что два раза нам среди зомби попадались дети — один раз девочка в платье и второй раз паренёк. Их наёмницы порубили без единого сомнения. Мне кажется, что их вообще не парило, что перед ними дети. А вот меня слегка пробрало.

Слегка.

Дорога к ратуше у нас заняла больше времени, чем я планировал, так как нам приходилось иногда разгребать завалы. Да и лошади иногда сопротивлялись, словно чувствовали эту незабываемую атмосферу мёртвого города.

— Гиблое место, — пробормотала хрипло Мамонта.

— И ты только сейчас это заметила? — усмехнулся я, оглядываясь. — Блин, словно на родину вернулся.

— У вас тоже была война?

— Нет, — покачал я головой, вспоминая заброшенные и разрушенные заводы, где мы иногда бегали, играли в прятки или мерились, у кого писька длиннее. Про то, у кого дальше струя летит, я лучше промолчу (я всегда выигрывал, так как по жизни сыкло). — Наши умудрились такое сотворить и без войны. Не недооценивай нас.

— Ты говоришь это с такой гордостью…

— Ну да! Надо чем-то гордиться, верно?

— Я не могу смотреть с такой точки зрения на это, — ответила она.

А зря.

Тем временем перед нами появилась наша любимая ратуша. Вообще, она появилась перед нами ещё давно, просто только сейчас мы смогли подъехать к ней поближе.

Она слегка отличалась от того, что я видел до этого.

Треугольная крыша полностью обвалилась во внутрь. Одна из башен была разрушена наполовину, а вот вторая рухнула на руины домов, где сейчас и покоилась. В окнах без стёкол без проблем было видно внутреннее убранство, которое представляло из себя закопчённый дочерна камень. На окнах даже решётки остались! Все остальные дома в округе развалились, а оно ещё стояло и будто стерегло город.

— Добрались, — сказал я. — Всё, останавливаемся. Это где-то здесь.

— Где-то здесь? — Мамонта оглянулась. — А где именно?

— Ближе к ратуше, — я спрыгнул на землю, подняв облачка золы. — Вон, видишь кости и две железные конструкции?

Я указал пальцем на то, что раньше было телегами. Можно было заметить не только белые кости лошадей, что сгорели здесь, но и железные конструкции, что применялись в самой телеге.

— И?

— Эти две телеги были отогнаны вниз, чтоб сбить с толку тех, кто решит здесь что-то искать.

— Откуда ты знаешь? — прохрипела Мамонта, глядя на меня.

А я улыбнулся, в свою очередь, ей зловещей улыбкой маньяка и ответил.

— Это я спалил этот город.

Не знаю, что она испытывала от моих слов, так как хорошо держала себя в руках и у неё даже глаз не дёрнулся. А вот некоторые из воинов повернули на секунду свои головы ко мне, явно услышав мои слова.

Да, я хотел произвести впечатление на них. Дешёвые понты своими низкими заслугами, чтоб завоевать уважение.

Это как шалупонь сидит перед подъездом, матерится громко и курит, пытаясь привлечь к себе внимания. Мол смотрите какая я невъебенная шалупонь, тоже матерюсь и бухаю, как и великовозрастные дегенераты. Мы круты.

Ну вот примерно тем же самым я и занимался сейчас, пытаясь набить себе очки в репутации таким заявлением. Все способы хороши, когда надо заставить себя уважать. Особенно подобных. Мамонта может и притихла, но в будущем она точно выкинет ещё какую-нибудь хуйню.

— Итак, — хлопнул я в ладоши. — Я пойду и проверю ратушу, может что осталось там. Как обычно, четыре сопровождающих со мной. Мамонта, останься с другими, ищите лестницу в квадратный колодец, дно которого будет завалено мешками. Или деньгами, если те успели сгореть.

— Думаешь, это хорошая идея? — спросила Мамонта.

— Ты что! Конечно же да! Если я так не сделаю, то не будет никакого интересного момента, когда группа разделилась и начался пиздец. Без этого будет очень скучно! Так что притворимся, что мы не умеем думать и разделимся, как следует поступать по классике жанра.

Ну а то какое это приключение, когда ничего не происходит?

Ладно, шутки шутками, но я просто хочу глянуть, может в ратуше что-нибудь осталось. Всё-таки там были подвалы, и они могли уцелеть. А что в подвалах хранится? Правильно, плюшки и ништяки.

Окружив себя четырьмя стражницами, я двинулся к ратуше. По пути пришлось преодолевать сраные обломки зданий, что рухнули прямо на дорогу и мешали пройти. Пришлось карабкаться по ним и в конце, когда я оказался с другой стороны, был весь словно дроу из печки. Да уж…

Зато теперь ратуша была передо мной и оставалось просто пройти через поле. Кстати, на нём же я увидел несколько обугленных трупов тех несчастных, что не смогли найти выхода из ада. Человек семь сжались в кучу и мне было прекрасно видно, что своими телами взрослые пытались прикрыть своих детей. Это была словно скульптура, апофеоз того кошмара, что я несу за собой.

Хотя могу сказать к своему утешению, что их души освободились и полетели на белый свет, где нашли успокоение и новую жизнь, как однажды это почти сделал я.

В отличии от меня наёмницы вообще никак не отреагировали на это. Только одна подошла к телам, и то, чтоб снять с пальца золотое кольцо. Многие скажут, как так, это немыслимо. Но как по мне, вполне приемлемо, им не нужно, а живым пригодиться. Мы же не могилу раскопали.

Двери во внутрь были выбиты, поэтому попасть в ратушу не составило проблем. Однако там мы обнаружили ещё одного обуглиша, что застрял ногой между балками. Уже через десяток секунд вопрос был решён.

Сказать точно, что и как раньше здесь было, я не мог, слишком уж всё сильно обгорело. Теперь это был просто огромный зал без крыши, чей пол завален её конструкциями. Однако здесь же были видны следы стен, что, скорее всего, были сделаны из дерева. Естественно, от них толком ничего не осталось. В самом конце здания был проход вниз. Первой туда пошла девушка воин со щитом, попутно прихватив с собой каким-то чудом уцелевший факел на стене, который был чуть ниже по лестнице.

Пройдя вниз, мы тут же попали в ещё один узкий коридор, который вывел нас в хранилище.

В два хранилища. В одном, судя по всему, было золото. В другом были всевозможные бумаги. Часть была в виде свитков, часть была представлена книгами. Не мало было и просто деревянных коробок, в которых хранилось множество исписанных листов.

Кстати, книги, это не единственное, что я нашёл здесь. Помимо всего прочего здесь было несколько сгнивших трупов, над которыми жужжали мухи и которые воняли на весь зал. Я старался близко не подходить к ним, чтоб лишний раз не портить себе аппетит и сновидения. Тот ещё кайф, скажу я.

— О! А тут золото! — сказала одна из женщин, заглянувшая в тот зал, где, по моему предположению, хранили золото.

Я подошёл, чтоб посмотреть, где она там нашла его. Как выяснилось, между камней. И если приглядеться, то здесь было, чем поживиться. Видимо деньги они собирали в огромной спешке.

Стражницы вопросительно глянули на меня, спрашивая разрешения.

— Можете забрать себе при условии, что разделите на всех, — пожал я плечами.

— Мы поняли, — уже с приподнятым настроением кивнули они и увлечённо принялись искать золото.

Ну а я тем временем снял затухший факел, прикурил от горящего и прошёлся вдоль полок, что здесь были. Практически каждый стеллаж здесь был подписан, от чего не было проблем найти то, что нужно. Например, на одном хранились дела всяких бандитов, на другом — истории урожаев…

Кстати, вот сюда я и зашёл. Нашёл и забрал последнюю и предпоследнюю книгу, где говорилось о посевах и прогнозе об урожае, после чего двинулся дальше. Забавно, но у них, в отличии от нас, нет такого понятия как неделя. У них есть зимний период в девяноста дней, летний в девяносто пять дней и промежуточный, который объединяется в сто восемьдесят. То есть начался промежуточный период, потом начался и закончился летний, после чего вновь с числа, на котором остановился, продолжается промежуточный. Другими словами, он не начинается заново.

Тупая система.

Но меня не это волнует.

Очень скоро я нашёл списки стражи, которые тоже приватизировал. Потом расходы на них и расходы на деревни — это чтоб знать, сколько тратится денег.

Но самым ценным были книги об экономической ситуации в графстве.

Благо каждая книга была подписана. Все они мне были не нужны, но вот налоги, предложения для развития и возможные статьи доходов я прихватил. Ну и ещё рекомендации от казначея на предыдущий год.

И того набрал аж семь нелёгких томов. И когда обернулся, чуть носом не стукнулся с наёмницей.

— Чего тебе, — недовольно спросил я, чуть не выронив книги.

Наёмница сняла шлем и моему взору предстали уже знакомые рога.

— Не ждал? — усмехнулась она.

— Но догадывался, — парировал я. — Чего тебе?

— Да вот… — её рука коснулась моей груди, — подумала, может господин чего изволит?

Видимо от идеи потрахаться хоть с кем-нибудь она не отказалась.

— Да, чтоб ты его пропустила и помогла с книгами, — ответил я.

— А ещё? — прищурилась она.

— Слушай, я же не в твоём вкусе. Чего ты клеишься?

— Ну так что делать, мужиков то нет в округе. А ты хоть какой-то, но носитель члена.

— Очень приятно это слышать, — хмыкнул я и аккуратно положил на пол тома. — Однако нет.

— Неужели тебе не нравятся такие девушки? — спросила она неожиданно томным бархатным голосом.

— Нет. И твоя магия на меня не действует.

— Чёрт!

Из-за её спины появился хвост. Классический хвост демона с пикой на конце. Он шатался из стороны в сторону, словно показывая настроение своей хозяйки. Та проследила за моим взглядом и усмехнулась.

— Нравится мой вха…

И всё, и умолкла. Могла только хлопать своими неожиданно широко раскрытыми зенками, краснеть и тяжело дышать. Смотрелась как школьница, которую спросили, как пользоваться презервативом, а она не ожидала такого вопроса.

Просто я схватил её за этот самый хвост.

Стоило мне отпустить хвост, как из неё с шумом вышел воздух, а лицо стало прежним.

— Это было…

И вновь схватил. И вновь она похожа на школьницу.

Да её парализует!

И хвост такой бархатный…

Я аккуратно положил факел на пол, после чего второй рукой провёл кончиками пальцев по хвосту. Демонша судорожно выдохнула. Забавно. Я кстати чувствую там лёгкую пульсацию и кости, что проходят внутри. Видимо неслабо так кровоснабжается; и нервов там много. А демонша и не полностью парализована, глаза то следят за мной, хотя выглядит как школьница.

Я отпустил хвост.

— Тебя парализует, когда я тебя за него хватаю, — я утверждал, а не спрашивал. — Это со всеми демонами так?

— Нет. Моя особенность! — выпятила она грудь. — И вообще, хватать его, это тоже самое по ощущениям, что за цветочек меня хватать!

— И чего ты от него не избавишься? Он же твоё слабое место.

— Дурак? Ты себе яйца отрежь тогда, так как они твоё слабое место. А благодаря хвосту я всё чувствую острее и…

Я вновь схватил её за хвост пятерней, и она вновь изменилась в лице, превратившись умилительную школьницу. А я… взял и лизнул её хвост.

А потом ещё раз. И ещё. А она дышала всё быстрее и быстрее.

А потом я взял в рот её пику на хвосте и стал посасывать и слегка погрызывать, от чего наша демоняша начала очень часто дышать и издавать звуки, словно сейчас расплачется. Ну а я зубками совсем чуть-чуть кусь, лизь-лизь, потом пососу, потом вновь её бархатный хвостик кусь.

Под конец она, уже делая за секунду вдоха четыре и сопровождая их звуками похожими на те, когда человек заплачет, стояла и дрожала.

Ну а я… взял, да и отпустил её хвост, после чего поднял факел и тома.

— Эй! Ты не доделал! — чуть ли не истерическим голосом громко сказала она, чем привлекла внимание других.

— Я знаю, — кивнул я. Знаю-знаю, довёл до самой точки, ещё чуть-чуть и… отпустил её. Боже, ну я и уёбок, закончил всё перед самым ответственным моментом. Вот она сейчас испытывает, наверное, кошмарное разочарование и облом. — А ты харе канючить. Иначе Мамонта узнает, чем ты тут промышляла.

И с этими словами оставил демоншу, чуть ли не плачущую от облома и обиды, одновременно пылающую яростью, за своей спиной.

Не в её вкусе… на безрыбье… ну-ну.

Позвав всех остальных и окинув напоследок взглядом место, куда, скорее всего, уже никто не вернётся, я поднялся наверх. Пришлось очень аккуратно пробираться через завалы обратно, так как доспехов на мне нет, а вот напороться на гвоздь или острую деревяшку можно запросто. Пришлось даже поделиться своей ношей.

А моя остальная тима тем временем усиленно разгребала один из завалов.

— Мы, кажется, нашли то, что ты искал, — сказала Мамонта, когда я подошёл. — Мы нашли тут трупы лошадей и остатки телеги, а ещё множество скелетов в оплавленных доспехах и без.

— Мда… были времена, — окинул я взглядом это место. Вот честно, и не сказал бы, что именно здесь был проход, настолько всё изменилось.

А тем временем одна из наёмниц крикнула:

— Есть проход!

Я тут же поспешил туда и глянул вниз. Толком нихера видно не было, хотя вон, что-то лежит на дне… слегка отражает свет.

— Нашли, — выдохнул я. Ну слава богу.

— Его там… не мало… — пробормотала Мамонта, глядя в колодец.

— Ладно, нечего смотреть, доставать надо, — сказал я. — Там раньше обитали всякие твари и вполне возможно, что они и сейчас там обитают, поэтому туда спустится несколько человек. Но первого надо обязательно обвязать верёвками.

— Зачем? — спросила одна из наёмниц.

— Затем, что там могли скопиться газы. И если ты начнёшь задыхаться, мы сможем тебя вытащить. Ну или тварь накинется.

Добровольца выбрали быстро. Им оказалась демонша, которой теперь предстояло отработать своё наказание уже не плетью, а разведкой. Мы обвязали верёвками её за пояс и под подмышками, после чего спустили вниз вместе с факелом.

— Ну!? — крикнул я вниз. — Чо, как?

— Нормально! Тут… Тут очень много мешков с золотом, правда часть из них конкретно обуглена и порвана. А ещё они образовали тут плотину. Немного золота вниз водой смыло!

— Тварей слышно? — спросила Мамонта громко.

— Мне, нет! Всё чисто!

Ну если она ещё орёт и не задохнулась, то действительно всё чисто.

— Ладно, спускайтесь, — дал я добро.

Мамонта тут же начала раздавать указания. Часть встала на караул, часть спустилась, а часть принялась сооружать подъёмник, чтоб золото достать. Ну и я не отставал от этого, помогал чем мог. Не потому что был охуительно трудолюбивым, просто вчера в книжке прочитал, что всегда лучше быть неотрывным от коллектива. На тех, кто не работает, косо смотрят и потом начинают недолюбливать. Никому не нравится, когда кто-то отлынивает в некоторых ситуациях.

И что-то мне подсказывает, что это именно та ситуация. Не то, что я не знал подобного, но всё же это было лишним подтверждением.

Глава 112

Сбор золота занял довольно много времени.

В первую очередь потому, что нам приходилось вытаскивать золото из колодца. Золото так-то не самый лёгкий металл, поэтому доставать его было сплошным мучением. Нам даже Мамонта помогала со своей силой.

Однако золото вытаскивали не все.

Четверо стояли в трубе на шухере, чтоб дать в случае необходимости отпор тварям. Ещё пятнадцать стояли на шухере около нас, изредка уничтожая приближающихся зомби.

После того, как все мешки были загружены в телеги, девушки в трубе спустились вниз по течению и ещё прошарили дно, отлавливая монеты, что были унесены потоком. Его было немного, но всё равно приятно. Нечего там золоту пропадать.

Только после этого они все вылезли, и я смог вздохнуть спокойно. В первую очередь потому, что теперь можно было не волноваться. Да, я действительно волновался, что что-то может пойти не по плану. Вдруг там тварь на них нападёт или же задохнуться в газах. Или здесь на нас нападут. Хуже, наверное, была тревога потерять кого-нибудь. Не то, что я испытывал к ним симпатию, просто хотелось подобного избежать.

Но вот все мешки с золотом собраны, телеги загружены, и мы разворачиваемся обратно к выезду.

Я бросил прощальный взгляд на канализационный вход, куда больше никогда не вернусь. Ох, и пережил я там… Кто мог подумать, что вернусь сюда уже графом.

Возвращались мы заметно быстрее, так как все завалы на дороге были уже нами расчищены. Правда два раза встретились зомби, которые целенаправленно шли к нам, однако этим всё и ограничилось.

А вот интуиция пиликнула в голове, что это нихрена не конец и рано расслабляться. И я ей поверил так как уже до тридцати трёх вкачал.

Пока мы ехали, я ожидал подвоха с любой стороны, даже из-под земли. Но повозки двигались, ничего не происходило, и перед нами уже маячила арка в стене.

— Ничего так и не произошло, — сказала Мамонта. Она видимо тоже чувствовала моё напряжение, от чего сама сидела как на иголках, оглядываясь.

— Ничего не произошло, — кивнул я. — Однако то, что зомби целенаправленно на нас нападали, меня напрягает.

— Где-то есть некромант?

— А может и не один, — пожал я плечами. — Я не силён в подобном. Однако он вряд ли просто так нас отпустит.

— Отпустит. Вон, уже стражу видно.

И точно, в арке стояла стража. Сразу несколько человек, как тогда, когда мы въезжали в город. Но…

— Стоять! — отдала приказ Мамонта, вставая на ноги и приглядываясь к ним.

Все тут же остановились. Тишину наполнили звуки вытаскиваемых мечей. Все дружно напряглись, и это напряжение растеклось по воздуху, заражая всю группу.

— Что такое? — я тоже встал. — Что ты видишь?

— Стража стоит спиной к нам, — тут же ответила она.

Я сначала хотел сказать «ну и что», но потом до меня полностью дошёл смысл слов. Вся странность того, что она увидела.

— Он сказал, что больше охраняет людей не от разбойников, а от тварей из города. Почему тогда они стоят спиной к тому, что должны защищать? — объяснила она то, что я и так понял.

— Засада… нет, слишком палевно…

Я задумался. Стоят спиной… почему? Сами так не встанут. Для засады они слишком палятся, так что нет. Их так поставили? Или может их как-то пригвоздили к тому месту? Например, магией? Ну не знаю, паралич там? Жаль, что я в подобном не силён, но это объясняет, что они так палятся своим странным поведением.

— Это ловушка, — сказал я. — Нас заперли здесь. Я подозреваю, что они или уже нежить, или под какой-то магией.

— Да, я думала над этим. Магия, что не даёт тебе двигаться.

— Как?

— Через твой мозг, — коснулась она шлема пальцем.

— Понятно…

Я ещё раз оглядел стены с той стороны. Возможно это даже просто сигнализация такая.

— Можно попробовать через другие ворота, — предложила Мамонта.

— Нет, я узнавал, они завалены и там не проехать. А золото мы не оставим. Так, мне нужны доспехи со щитом и мечом; плюс, ещё одна сопровождающая.

— Ты…

— Вы, — тут же вставил я. — Мамонта, пожалуйста, просто проявляй уважение к тому, кто тебя нанял, и я буду проявлять уважение к тебе. В противном случае для тебя выйдет это боком. Вот теперь я уже угрожаю тебе, поэтому задумайся над моими словами.

Опять игра в гляделки. Кто первым отведёт взгляд, тот и проиграл. И хоть я очкую в такие моменты, но сдаваться не намерен.

Правда на этот раз мы не доиграли партию, так как нас позвали.

— Мамонта, опять зомби по правому флангу.

Можно сказать, что меня спасли от бессмысленно потраченных минут в моей жизни.

Зомби оказалось не так уж и много, около семи штук обычных и трёх обуглишей.

После этого я получил с одной из наёмниц броню, которая была прямо под мой размер.

— Собираетесь сами проверить? — спросила Мамонта.

— Да. У меня иммунитет на подобное. А вторая нужна как подопытная. Если это магия по зоне действия, то она впадёт в ступор, и я смогу её вытащить. Вы же будете медленно двигаться за нами на расстоянии. Если что, мы просто развернёмся и будем искать другой выход.

Которого нет.

— А что будем делать с людьми?

— Что у ворот? Да и хуй с ними. Конечно, они жители моей территории и так далее, но тут мы рискуем сложить свои головы с ценным грузом за плечами. Что-то сделать будет очень глупо. Поэтому просто оставим их там.

Может показаться такое жестоким, но извините, кто-то заморозил всех (а может не всех, мы ещё не знаем точно). Верхом глупости будет искать этого человека, имея золота три повозки без должной поддержки и прикрытия. Между героизмом и долбоебизмом находится очень тонкая грань.

Получив всю нужную экипировку, я вместе с отмычкой двинулся к воротам. Может быть кстати и другое — мы сейчас подходим, на нас бросаются со всех сторон. Однако это было нестрашно, наёмницы без проблем отобьются. Хуже, если на нас накинут магию и потом нападут. Но в этом не было смысла — зачем тогда заранее предупреждать нас о себе, оставляя стражников на видном месте. Куда логичнее было неожиданно всё это сделать.

Чем ближе мы подходили к воротам, тем тяжелее становилось на душе. Чувство тревоги сдавливало сердце, заставляя то трепыхаться. Да и интуиция достала скрипку и теперь активно играла в моём мозгу произведение: «проблемы на задницу близко».

Девушка-отмычка, которая шла рядом и была показателем того, есть ли здесь магия или нет, вела себя довольно спокойно. Не спешила застопориваться или умирать, продолжая спокойно шагать рядом со мной. Значит всё-таки тут нет области, на которой действует магия, так?

Мы уже достаточно близко подошли, чтоб можно было нормально разглядеть наших друзей, что стояли спинам к пепелищу. Вроде те же стражники, трое человек, вставшие в ряд; броня, шлема, ножны с мечом на поясе. Всё нормально, но стоят спиной к нам, что странно.

— Эй? Вы слышите меня?

Ноль реакции.

Окей… подойдём поближе.

Я медленно приблизился к ним, готовый броситься назад, прикрываясь щитом. Ну чо за хуйня, почему меня игнорируют? Я поднял камушек и бросил в одного из истуканов. Тот с характерным звуком отскочил от брони. И ноль внимания! Ну чтож ты будешь делать…

Тогда, воровато оглядываясь, я решил подойти к ним вплотную.

Кстати говоря, оказавшись рядом с ними, я вышел за пределы стены и мог наконец увидеть,что происходит. Практически все, кто здесь был, замерли. Просто остановились, словно время для них тоже остановилось. Женщины застыли, неся тазики, дети застыли, бегая друг за другом. А вот мужик в кустах застыл… фу блять, он срал и застыл в процессе. Ёбаны в рот, сука, да из него дерьмо торчит!

Я быстро отвернулся.

Блять, мне нужно срочно вычистить эту картинку из памяти. Нахуя я вообще туда посмотрел!? Весь страх и напряжение как рукой сняло. Вся мистическая, таинственная и пугающая атмосфера разрушилась из-за какого-то убеана! Ну вот и как после этого радоваться миру? Я тут крадусь, ожидаю подвоха, чувствую, словно оказался в жутко стрёмном месте, и тут… такое!!!

Всё, я обиделся. Никаких подыгрываний.

Поэтому я спокойным шагом подошёл к одному из стражников и без палева похлопал его по плечу. И этот чёрт неожиданно стал медленно поворачивать свою голову в мою сторону. Поворачивать, нарушая все законы анатомии. И лицо у него было жутковатым. Абсолютно круглые глаза и огромная неестественная улыбка от уха до уха.

Теперь его голова была повёрнута на сто восемьдесят градусов ко мне. И не только его — ещё двое стражников с такими же лицами, как и у семейки из астрала, смотрели на меня, повернув головы под жуткими углами, но не сдвинувшись с места.

И знаете что?

А ничего! После срущего мужика это уже не страшно! Блять, и надо было такую атмосферу запороть то, я просто в шоке и глубоко разочарован.

Это… это обидно! Тут такой хоррор намечался, а превратился в какой-то театр абсурда и нелепостей. Как я должен пугаться после этого? Ко всему прочему, когда ещё и день на дворе. Хотя с другой стороны, из-за подобного я и не сильно испуган, от чего могу более-менее реагировать на ситуацию.

— Так, давай сдвинем этих долбоёбов с дороги и проедем, — вздохнул я, поворачиваясь к отмычке.

Но отмычка застыла.

— Эй! Ты слышишь?

Ноль реакции.

Ну ясно, попала под воздействие.

Я обернулся и помахал рукой, показывая, что здесь есть площадь воздействия магии, но… ноль реакции. Так, или меня игнорируют, или нас накрыли куполом. Только смысла не вижу, если честно — получается купол увеличился? Или ещё один накинули? Если второе, то почему не накинули ещё в городе?

Какие нелогичные враги.

Но всё же, что делать?

Уклоняться блять!

Я прихуевши отпрыгнул, но меч чиркнул меня по броне. Моя отмычка чуть меня не помяла! Отмычка, ты чего!? А она вновь пытается меня пырнуть!!!

— Приказываю, остановись! — крикнул я.

Воительница замерла с поднятым мечом, словно наткнулась на стену. Но через мгновение затряслась и плашмя упала на землю, где начала дёргаться. Это было похоже на приступ эпилепсии.

Я на мгновение выдохнул, но тут же опять насторожился. Ведь отмычка не посмела бы меня атаковать, если только её не взяли бы под контроль. А если это так, то её сейчас дерёт и клятва, и магия. Я поспешил снять с неё шлем, чтоб подтвердить свои догадки. И точно, история была как с Клирией — она сейчас вся покраснела, глаза слегка выпучены и испуганно бегают, а из носа уже бежали две струйки крови.

Ладно…

Я мысленно отменил приказ, после чего ударом кулака в железной перчатке уложил её в аут. Теперь она в более-менее безопасном состоянии как для себя, так и для меня.

Но если её взяли под контроль, то…

Ой блять, кто бы сомневался! Я обернулся на приближающийся бабский легион, который объявил мне восстание в полном составе. Вон, блять, маршируют ко мне суки. Ёбаный гарем, как знал, что от них будут проблемы.

Но как бы и тактика была мне примерно понятна. Кричу «остановиться» на секунду, бью в морду, отпускаю, чтоб долго не сталкивать приказы, вновь кричу «остановиться» и повторяю. Так их не пожгу этими приказами и успокоить смогу. Но стоило мне только об этом подумать, как они все остановились.

Просто замерли.

Я отошёл от них подальше, не очень жаждя подходить ближе, если вдруг они решат бежать на меня.

Но причина их остановки стала появляться буквально через пару секунд.

Люди в чёрных, матовых и очень стильных доспехах (надо будет затариться для гвардии такими же) без опознавательных знаков выходили из леса. Стандартная экипировка — меч, щит, у некоторых тяжёлые арбалеты. А перед ними, явно являясь главной, шла баба в остроконечной шляпе. Ну конечно же баба! Кто ещё мне скажет, что все проблемы не от баб!?

Помимо остроконечной шляпы, которая как бы намекала на её магические таланты, на женщине ещё был такой тёмно-синий шарф со звёздочками. Вот прямо типичнейшая ведьма, только… стоп, где развратный костюм!? Где платье с декольте до пупка, прикрывающая только соски и юбка с разрезом по линии бедра до того же пупка, чтоб все поняли, что ты не носишь труханы? Они ну просто обязательны, чтоб магия лучше в тело проходила. Без подобного платья ты не ведьма, а просто позорная шлюха в плаще!

Даже у Эви было подобное платье, пусть и не настолько развратное, как я описал.

Пидоразов было не много, человек двадцать пять. Плюс, магичка шлюха.

— Добрый день, человек новоизбранной графини Элизианы, — сказала шлюха-ведьма. Как по голосу, так и по лицу я бы дал ей лет сорок, наверное, однако вынужден признать, что смотрелось её личико шикарно. — Вообще, изначально мы не планировали выходить, однако тот, кто смог увернуться от контроля разума достоин моего внимания.

О боже… какое же клише…

Моя рука сама по себе потянулась к лицу, насколько это просто… Думаю, словно «просто» очень неплохо описывает эту ситуацию. Злодейка, перед тем как убить, выходит и показывает себя. А ещё она может рассказать свой коварный план, но в такую тупизну я не поверю.

— Чем имею честь быть не прибитым сразу, госпожа… — я сделал паузу, чтоб она назвалась.

— Просто госпожа подойдёт, — кивнула она. Вот же сука, не говори, что ты из умных злодеев. Мне здесь только такого не хватало. — Мне просто стало интересно, как вам удаётся сдерживать мою магию? Вы маг?

— Это огромная сложность? — поинтересовался я.

— Если знать, что вас собираются взять под контроль, то нет. Однако… мне интересно для себя, вы поняли, что это магия парализации, так?

— Допустим, — не стал я отвечать напрямую.

— Но смогли защититься и от контроля. Вы знаете универсальное заклинание?

Кажется, до меня дошло, о чём она. Да-да, дошло, я читал ещё в прошлой жизни здесь об этом в книге о магии. И я понял, что это был за цирк.

Суть в том, что каждое такое вот ментальное заклинание должно отбиваться своим контрзаклинанием. Контроль разума и тело своим, вот такая парализация через мозг своим, чтение мыслей своим. Можно сказать, что на каждую болезнь свои таблетки. Это была основа ментальной магии, как там написано.

И судя по этой ситуации она применила парализацию, чтоб, если здесь был маг, долбанул контрзаклинанием от парализации, а она в этот момент возьмёт нас под контроль. Другими словами, стража была выставлена специально для того, чтоб мы приняли неправильные методы защиты на обманный манёвр. Но вот мы выходим, она кидает контроль разума и… я вне контроля. Она это видит и скорее всего попыталась кинуть парализацию, но тоже мимо. А вот моя команда застыла, попав под неё.

А может она ещё что-то кидала на меня, от чего решила, что я имею контрзаклинание сразу на всё. Да, скорее всего ещё что-то использовала на меня.

Все эти рассуждения пролетели в моей голове за секунды.

— Я не буду отвечать на этот вопрос, — спокойно ответил я.

— Артефакт?

Я промолчал.

Женщина за сорок задумалась.

— Может хотите занять место среди нас? — она повела рукой, словно приглашая меня. — Место среди победителей?

— И кто же этот победитель? Граф Анчутка? Нет уж, спасибо.

Я увидел смешок на её лице.

— Анчутка? Победитель? Эта группа вряд ли станет победителями. Поэтому я предлагаю сменить не только непутёвую хозяйку, но и саму группу. Таким талантам как вы незачем прозябать среди неудачников.

Опа, да тут у нас блять заговор! Тут не только внутри группы есть претенденты на мои земли, но и из других групп уже припёрлись. Вы чо блять, охуели?

— Боюсь, что нет, — покачал я головой и сделал шаг назад.

Женщина за сорок скептически усмехнулась.

— Верность даже в такой ситуации… тоже похвальна. Но тогда знайте, ничего личного.

Ага, ничего личного. Вот именно когда говорят такую фразу с таким лицом, то значит, что теперь это стало личным. Личное настолько, что мелочиться со мной не будут.

Глава 113

Женщина за сорок-шлюха-ведьма махнула рукой и двадцать пять человек в чёрных матовых доспехах двинулись ко мне.

— Уж не думала, что настолько всё далеко зайдёт, но подстраховка, дело святое, не так ли?

А ещё… я прихуел, глядя на то, что рождается предо мной.

Те самые стражники, которые стояли перед воротами, начали меняться. Их тела увеличивались, кожа рвалась, обнажая мясо, одежда и броня спадали на землю, словно шелуха. Ко всему прочему они соединялись между собой, сплетались и растворялись в друг друге. Трое стражников становились одним целым. И из этого куска мяса появлялись новые конечности, длинные, словно лапки паука с острыми отростками, похожими на мечи, на конце.

Отлично, мы из фентези мира переместились в космос. Кто-нибудь, срочно подайте мне плазменный резак и стальные сапоги, мы идём убивать некроморфов.

Думаете это всё? Нихуя. Все мои люди, кроме той, что я вырубил, двинулись на меня. Ну пизда… двадцать пять плюс пятьдесят и ещё залупа, которая отрастила шесть острых лапок и похожа на кусок фарша с гигантской круглой пастью по центру туловища. Эта хуйня была сейчас размером с пассажирскую газель.

Сказать, что моё сердце ушло в пятки, это не сказать ничего. Даже страха не было, была какая-то странная обречённость. Шестьдесят пять человек и тварь с магичкой. Плюс, большая часть — мои люди, которых я не хочу убивать.

Те испуганные глаза девушки, когда я её обездвижил — она же понимала, что происходит. Это не управление разумом, это управление телом. Другими словами, они всё понимают, но нихуя не могут сделать. Да, я готов идти по трупам, готов жертвовать, но целенаправленно мочить всех подряд… это перебор. Начни раз, и во второй раз это уже покажется обычной необходимостью.

— Вы же не думали, что я дам вам возможность выжить? — улыбнулась она.

А, ну ясно, подумала, что я маг и лупанула всеми способностями. Ну не шлюха ли она после этого? Особенно так поступать с моими людьми.

Я бы четыреста десятый сюда ёбнул, но он же всех подряд будет валить, а ещё люди в лесу, что мирняк.

Никогда не было легко, верно?

Боль резанула тело, а я поспешил скинуть с себя свою броню. Если они думают, что меня это остановит, то глубоко заблуждаются.

В голове заиграл уже знакомый когда-то услышанный мотив, и я невольно начал напевать под него. Текст как раз под подобную хуйню.

— И я знаю, что не остановлюсь, пока не останусь один. Борюсь, пока не умру, ем, пока не наемся.

Они увидели, что что-то происходит и бросились ко мне, а я сам бросился бежать в лес, ломаясь и превращаясь на ходу. Стрела пробила плечо и прошла к чертям на вылет… но поздно, я уже меняюсь, всё теперь неважно.

— И я не собираюсь останавливаться, пока не переведу дыхание.

Вот уже даже идти неудобно, удобнее бежать на четырёх лапах, а из моей пасти вылетает лишь рык. Однако я всё равно слышу свои слова. Ухожу подальше, чтоб мирняк, что живёт в леску у поляны, не мешался, выискивая взглядом преследователей. Здесь лес, здесь у меня преимущество над людьми.

— Борюсь, пока не умру, ем, пока не наемся, а потом я сделаю всё это снова, — рычал я. — И это не из-за денег, работа у меня в крови, я буду нести это дерьмо на своём ебучем горбу.

И вот среди деревьев нагнал меня первый воин в чёрном. Он остановился, опустив меч и щит, явно слегка поражённый тем, что увидел. Уж точно не меня такого он хотел застать. А я встал во весь рост и огласил всю округу своим рёвом.

— Я УБИВАЮ, ПОТОМУ ЧТО Я ГОЛОДЕН!!! — и бросился под играющие мотивы в голове на ублюдка.

(То, что напевал под нос Патрик: HUNGRY By Rob Bailey and The Hustle Standard)

Мгновение, он прикрывается щитом, и я ударом отбрасываю его в дерево. Не смертельно, но неприятно, только отлетел он как-то с трудом. А на меня в этот момент прыгает сбоку моя наёмница, подняв над головой меч. Правильно, расходники вперёд. Но я лишь метнулся в её сторону и ударом тыльной стороны руки отбросил дуру, отправив в полёт. Броня её защитит от удара.

По земле тут не вариант бегать, поэтому я запрыгиваю на деревья и скачу по верхушкам, выискивая цели. А их много, очень много.

— Он на деревьях! — закричал кто-то.

Но поздно, я спрыгнул на одного из чёрных и смял его как консерву. Но в меня тут же воткнулась аж три болта.

На мгновение драка превращается в какое-то безумное месиво, где я тупо молочу руками по всем подряд, при этом не в силах пробить броню и убить их. А они, стойко выдерживая удары, не могут подойти ближе. Это выглядит так, словно я их тупо раскидываю по сторонам.

Ещё удар мечом справа. Я уворачиваюсь, но меня всё равно цепляет и чуть ли не полностью отрубает руку. Сука, с какой силой надо это рубить, что руку чуть не отхерачило?! Я бью кулаком тому в ебальник, несильно сминая забрало и откидывая его назад.

Но блин, если он бьёт с такой силой…

Я вновь прыгаю на дерево, и стрела втыкается мне в спину. Прыжки между кронами деревьев подальше от толкучки, и я выискиваю ещё одного, прыгаю…

Но он замечает меня и слишком резво встречает мою тушку щитом. И мы кубарем катимся несколько метров, после чего оба вскакиваем. В другой ситуации и другого противника я бы смял даже с щитом, но этот не только успел заметить, но ещё прикрыться и отбить. Он не отстаёт в скорости, уже вновь подняв щит перед собой и отступая, не спеша нападать. А к нему тянутся уже другие, включая…

Я отпрыгиваю, пропуская удар, и бью в ответ кулаком в корпус наёмницы, ногой отпинываю другую, и та врезается в дерево, после чего сползает по нему на землю. Третью хватаю за руку и просто выкручиваю, ломая конечность. Отталкиваю. Вновь проходит удар по мне в корпус и меч чёрного входит по самую рукоять. Я хватаю его за шею и отпрыгиваю подальше, после чего пытаюсь сорвать шлем, чтоб сожрать.

Но сука отбивается, причём очень сильно. Сколько у них сил…

Нет, какой у них уровень? Я блять даже грохнуть его нормально не могу, так как он умудряется руками меня отталкивать!

Вновь мои наёмницы настигают меня, и я принимаю бой. Удар в корпус, удар тыльной стороной руки, я практически врезаюсь в толпу своих, просто их раскидывая в стороны.

Вижу чёрного, бросаюсь на него, но меня отбрасывает другой засранец, ударяя щитом. Это быстро. Очень быстро для сорокового. Нет, у них всех семидесятый, это точно. Их удары буквально крошат меня.

Тут меня настигает удар сзади. Меч, подобно брошенной пике, просто пролетает сквозь меня в руки к другому чуваку. Я отпрыгиваю в сторону, но сзади никого нет. Значит способка как у Кэйт?

А эта маленькая армада уже смыкает ряды. И это мне жутко напоминает уже увиденную картину в прошлом, когда герои меня убивали. Эти не та шалупонь, что была встречена мной ранее. Тут у них умение действовать в команде видно, и сила чувствуется. Чот мне кажется, я с ними не потягаюсь. Ещё три-пять может, но не двадцать пять.

И они вновь строем нападают на меня, однако теперь бьют по конечностям.

Да эти суки тактику из Даста используют!

Тут блять плевать, насколько я буду сильным, они щитами прикроются и будут держать оборону, тесня меня, а при моей атаке бить в конечности. А у меня время не бесконечно!

Тогда валим нахуй, надо вынести командование и огромную тварь, обеспечив себя пищей.

Поэтому, ударив кулаком наёмницу, я запрыгнул на дерево и помчался в сторону поляны. Спорим, женщина за сорок-шлюха-магичка там? Добрался я до туда подозрительно быстро и тут же подтвердил свои догадки — она стояла под защитой десяти воинов.

А тварь…

Я отпрыгнул в тот момент, когда этот кусок мяса попытался меня цапнуть. Его коготь однако зацепил мою ладонь, разорвав её на две части. Это было… больно. Но ты то мне и нужен, чмо ходячее.

Отпрыгнув от этого недопаука на другое дерево, я оттолкнулся от ствола и врезался всем телом в тушу.

И мы оба, ломая ветки, полетели вниз. Попутно я рвал когтями ублюдка и втыкал в его брюхо руки, разрывая плоть. По мне же молотили эти сраные лапки и уже к земле на мне не было живого места. Кости пусть и прочны, но не против подобного.

Я закашливался кровью, попутно проглатывая то, что смог содрать с твари и держа дистанцию, чтоб меня не поймали. Шаг в сторону, ещё один и я бросаюсь на неё. Недопаук замахивается лапой, удар… но длинный коготь цепляется за дерево. Я же падаю на колени, проскальзывая под ней, после чего резко встаю и начинаю рыть внутрь туши. Недопауку просто тяжело достать меня, стоя на земле. Он может орудовать всего двумя лапами, но и те с моей живучестью не скоро меня кокнут.

А я уже практически внутри этой хуйни: рву, жру, тянусь лапами куда попало, пытаюсь встать в полный рост. И всё жру-жру-жру… Действительно, тварь пустоты, сколько ем, но не могу наесться. Это созданное существо не кричит, однако дёргается в судорогах, пока я копошусь в нём. Повсюду кровь, повсюду мясо и кишки.

И только когда тело перестаёт дёргаться, его мышцы перестают содрогаться, я позволяю себе прогрызть и прорвать путь наружу. Наверное, я сейчас выглядел как чужой, который вырвался из твари.

А вокруг меня вновь шеренга из щитов. Ой, да ну вас нахуй!

Прыгнул и, цепляясь когтями за дерево, я вновь поднялся наверх. Сейчас у меня есть время, поэтому можно заняться другими. В крайнем случае, смогу вернуться сюда. Только надо…

Я спрыгнул вниз прямо на стражников. Тот, на кого я упал, прикрылся щитом. Но я его всё равно придавил засранца к земле, после чего, выставив вперёд лапы, прыгнул на самого дальнего. Он вытянул меч, вместо того, чтобы прикрыться щитом. Тот пробил мне подбородок, вошёл в правую часть груди по самую рукоять, а я оказался так близко, что смог своими когтями попасть ровно в стык между бронёй и шлемом.

Чуток глубже… я буквально почувствовал, как проткнул шею, как кровь хлынула по пальцам, пульсацию тела… После чего выдернул пальцы и бросился бежать. Его ошибка стоила ему жизни. Правда я чуть сам не сдох. С трудом вытащив меч, я отбросил его в сторону. Такая страшная рана зарастала благодаря моему обеду довольно быстро, хоть и с болью.

Чёрные, тем временем, вновь бросились за мной. Я уводил их всё дальше и дальше, иногда делая ложные выпады, чтоб держать их в тонусе. Иногда я даже доставал кого-то, но и то поверхностно, зато тем самым подбадривал их к атаке на меня.

Так, уведя людей в чёрном достаточно далеко, я подпрыгнул на дерево и понёсся в сторону, уводя их ещё дальше, после чего резко сменил направление и бросился к поляне. Бросился прямо по деревьям, так как прыгать со ствола на ствол было сподручнее. Я не встретил ни одной из наёмниц, однако причину этого уже знал.

Стоило мне выйти на поляну (попутно я закусил мутантом), как мне просто открылась стена из наёмниц, что была готова меня встретить. Но с ними проблем будет меньше, они практически в два раза слабее чёрных (то, что те семидесятого, я просто уверен).

Поэтому я ринулся вперёд. Удар, другой удар, пинок, кто-то по мне попадает, но это не так критично. Одну я хватаю за ногу и начинаю крутить вокруг себя, сбивая других, после чего отпускаю в гущу толпы, и она, как боулинговый шар, всех сбивает. Прыжок дальше, вновь пинки, удары и…

Мне прилетает мечом так, что отрубает руку. Прыжок назад, врезаюсь спиной в кого-то и падаю. А ко мне приближается Мамонта, словно сраный мамонт. Вот она ближе, уже заносит меч надо мной…

И ХРУСТЬ! Её нога сгибается в обратную сторону от моего пинка во всю силу. Я дёргаюсь на встречу, хватаю за руку с мечом и выкручиваю, вырывая суставы, рвя сухожилия, после чего пинком отправляю её нахуй подальше.

Вон уже из леса появились чёрные мечники, видимо осознав свою ошибку. Женщина за сорок-шлюха-магичка же готовит для меня невъебенный подарок, который грозит меня испепелить, а именно фаерболл. И пусть пока его размеры с её ладонь, но он увеличивается в размерах.

Ах так, сука!? Ну и жри тогда свой же фаерболл!

И я направляю все силы в этот огонёк шара. Мана практически мгновенно бьётся в ноль, о чём свидетельствует потемнение в глазах и слабость. Но зато фаерболл, пусть и не сразу, словно она пыталась удержать его, но взрывается в руках магички.

А я оборачиваюсь, звериным чутьём чувствуя, что сзади враги и ударом отправляю подальше ещё одну наёмницу. Я бью не сильно, скорее чувствительное толкание, чем удар. Потом ещё удар и ещё двух отбрасывает в сторону.

Я разворачиваюсь и прыгаю на магичку, чтоб закончить начатое, так как сейчас она вся обугленная, покачиваясь, стоит с охуевшим видом.

Но прямо перед моим носом она оказывается в коконе из щитов! Да вы дрочите, блять! Да чо за хуйня! Читеры ебаные! Да я на вас блять в божественную тех. поддержку напишу, криворукие уёбки!!! Донатеры донные!!!

Раскидывая ругательства, я отпрыгиваю от кокона, так как к нему уже подходят чёрные рыцари. Членососы ебаные. Хуесосы обоссаные. Просто пидоры. Мамку ебал вашу. Раки клешнерукие. Конечно, накачались там, заданатили себе шмотки, суки. А по одному, а не тимой слабо, да?

Правда вместо слов я просто рычал на них, медленно обходя по часовой стрелке. Мои наёмницы уже спешили встать, чтоб прикрыть их собой.

Блин, только не говорите, что там у неё ещё и хиллер есть, это вообще будет жульничество.

Однако они так и не напали. Более того, кокон из щитов исчез и все мои помятые наёмницы рассыпались, словно им подрезали нитки. Помимо этого, по лесу сразу разнёсся гул небольшого городка, что до этого мирно спал.

А что это значит?

Шлюха-ведьма-женщина за сорок съебалась!

Это значит мою сокрушительную победу! Бля, да я просто нахуй бог! Просто батя, пришёл, увидел, разрулил! Бля, да у этой шалупони просто не было шансов, их проигрыш был вопросом времени, я нахуй даже не парился, как отец-основатель затащил катку, gg вам, мрази, ща, только коленки трястись перестанут, и я полностью оценю свою победу, то, как сука по краю прокатилась моя трусливая задница.

Это было реально близко. А ещё это было хорошим наглядным примером того, что «Тварь пустоты» — не ответ на все вопросы. Мелких уровней она конечно неплохо раскидывает, если не учитывать последствия, но вот с теми, кто за сорок, идёт уже намного тяжелее.

Броню и щиты я не пробиваю, а если прибавить сюда силу людей и их способности, то я уже и не выгляжу непобедимым. Против двух-трёх-пятерых я справлюсь, однако против скоординированной толпы шансов практически нет. Их не откидывают нормально пинки, они выдерживают намного лучше удары. Я даже наёмниц раскидывал, а их так не получалось. Я не говорю про опыт, хитроумные ловушки и способки, которыми меня успели жахнуть несколько раз.

Про стольников я молчу, там меня и один сможет раскатать при должном умении, пусть силы и будут примерно равны.

Короче, всё как в игре, добро пожаловать на новый уровень. Теперь ты противодействуешь своему уровню силы и имбовать за счёт этой способки не получится. Чую, даже магичка, если бы знала фишку про огонь, смогла бы мне пиздюлей провешать конкретных. Блин, а я рассчитывал, что с такой способкой стану непобедимым.

Выдохнув, я медленно направился в сторону наёмниц, которые приходили в себя и спешно расползались или расходились от меня в страхе. Но мне нужна только одна.

Мамонта, тварь ты облезлая, чуть не убила меня, ты где?

Нашёл я нашу сломашу пытающейся встать. Завидев меня, она замерла. А я без застенчивости взял её за шкирку и потащил в кусты.

Нет, не ебать. Скоро будет превращение обратно. Я не хочу, чтоб меня видели местные, поэтому хочу спрятаться в лесочке, пока не превращусь в изломанного человека. А как превращусь, Мамонта меня оттащит обратно. И хуй с тем, что нога её сломана, пусть выкручивается и искупляет мою отрубленную руку, которая с болью вырастает обратно.

И только я блять отошёл, таща её, как меня попыталась кокнуть одна из своих! Сука!

Проблема в том, что они должны мне подчиняться по приказу Элизи. Но вот не трогать приказа не было. Это уже они сами понимают, так как знают цепочку, в которой при моей смерти сдохнут все мои рабы и связанные клятвой (вернее Клирия их убьёт за это). Но страх, видимо, выбил последние мозги.

Я поймал меч, который должен был опуститься на меня, рукой (тот мне разрубил всё вплоть до кости), забрал, откинул в сторону, снял дурынде шлем, поднял на уровень своего лица и как рыкнул! У неё даже волосы назад потоком воздуха отнесло назад! Потом я её просто поставил обратно и похлопал по голове, после чего потащил Мамонту вновь в лес.

Думаю, что она поняла намёк.

Отойдя достаточно далеко, я просто бросил Мамонту и сел, облокотившись на дерево.

Она медленно встала, хмурясь от боли. После чего оглянулась и вновь посмотрела на меня.

— Не хочешь, чтоб тебя видели сельчане? — спросила она.

И снова на «ты». Мне кажется или она непроходима? Мне так-то плевать, если она не будет творить хуйню, но именно с «ты» и «вы», когда человек считает себя тебе ровней, всё и начинается.

Я в ответ кивнул.

— Ясно. А меня взял за собой как главную.

Я вновь кивнул. Меня её догадливость пугает.

— Понятно. Я думала, ты меня порвать решил, как тогда сказал.

Я лишь махнул лапой и прорычал что-то в ответ. Может быть мы вернёмся ещё к вопросу о том, что я хотел с тобой сделать, но сейчас есть кое-что поважнее. Сейчас меня начнёт ломать обратно.

Ну… раз!

Часть двадцать девятая. Гости и знакомые нового дома

Глава 114

Я возвращался с ужасной болью во всём моём несчастном теле. Тряска в телеге никак не способствовала тому, чтоб она прошла. Эта ебаная телега собирала каждый камень, каждый бугорок, так как была без амортизаторов. Пусть мне и подстелили вещи под тело, но легче не стало.

Взять на заметку — придумать сраные амортизаторы, а то это вообще жопа.

Ещё ужаснее было то, что половина моей команды возвращалась поломанная: кто с рукой, кто с ногой, кто вообще с позвоночником. Съездили, называется. Ещё забавнее то, что это я их так распидорасил.

Но никто не жаловался, так как знали — им просто повезло. Все они хоть и находились под контролем, но видели и помнили абсолютно всё, что произошло. И они знали, что я мог с ними сделать, от того судьба побыть просто поломанными их не смущала. Надеюсь, подобное зрелище поможет им раз и навсегда усвоить, кто здесь главный.

Мы, кстати, даже две дополнительных телеги отжали, чтоб загрузить туда раненных.

Но вместе с ними мы получили и целую армию беженцев, что жила у стен…

Клирия меня убьёт. Боже, пожалуйста, пусть я смогу ходить к тому моменту, как она очнётся, иначе ничем хорошим это не закончится. Знаю, что я главный и она должна мне подчиняться. Но если я примерно представляю, чем грозит такое переселение народов, то про Клирию даже говорить не надо — её удар схватит. От того я и сыкую увидеть её реакцию.

Но зато мы отстояли три воза золота! Да-да, мы его смогли отстоять в неравном поединке, где мне чуть не надрали задницу и где я понял, что «Тварь пустоты» отнюдь не универсальный ответ на все вопросы.

Но всё равно, это не давало ответа на то, что делать с остальной часть людей. Ладно жить — в землянках перекантуются, ладно есть — поля-то остались, а собрать уже дело техники. Проблема была в работе и канализации. Может звучит и смешно про канализацию, но оттуда начинаются все болезни и эпидемии. Ну а работа логично — деньги то надо от куда-нибудь брать.

Короче, нам нужен экономист.

Помимо дел насущных, я мысленно возвращался к бандформированиям как Анчутки, так и неизвестных людей в чёрном. И мотивы каждого я примерно понимал.

Один пытался просто душить понемногу графство, чтоб такая дура, как Элизи (та, что была раньше, а не Кэйт) начала не справляться с делами. После этого она бы побежала за помощью или люди стали бы её гнать и тут является Анчутка, весь такой спаситель и берёт территорию под крыло. Ну или ставит своего наместника.

Вторые же решили бить больно и сильно — по доходам. Кто знает, как прознали про золото, но они прислали людей его забрать, чтоб сразу и конкретно подкосить графство. Возможно, ещё бед как-нибудь натворить хотели. А после этого сделать как Анчутка — предложить покровительство или тыкнуть наместника.

Короче, сразу две силы к нам лезут и быть может, что обе ещё и действуют за одно, но это вряд ли.

Блин, всё так сложно… А я-то надеялся, что пришёл, сделал и ушёл, а тут блять только граф помер и уже грызня за территорию. Что за хуйня, всё не слава богу.

Сраных пять дней я отбивал себе спину в телеге, таща за собой не только золото, но и людей, которым теперь предстояло найти место. Кстати, они ничего не помнили из того, что случилось перед воротами. Видимо парализация работала исключительно на всё, парализуя даже сознание и останавливая его.

Можно было ещё порадоваться тому, что ко мне никто не приставал. Например, демонше я сломал позвоночник, поэтому она лежала около меня, не в силах пошевелиться, и злобно пыхтела, понимая, что счастье так близко и так далеко. Под это пыхтение я и доехал до долгожданной деревни. Пять дней пути обратно, и я почти дома.

— Мамонта, скажи своим людям, пусть зайдут к целителю, тут вроде есть один, и скажут топать к поместью сейчас же. Приказ графини.

— Ясно.

Она там кого-то позвала, но я уже не прислушивался, ожидая долгожданного приезда обратно.

Очень скоро мелькнули уже знакомые ворота поместья, а ещё чуток позже повозка остановилась. Я замиранием сердца ждал, когда нас начнут вытаскивать. Уж очень не хотелось, чтоб Клирия оказалась на ногах и застала…

Вот же сучка! Уже на ногах!

— С возвращением домой, мой господин, — она поклонилась. — Вижу, вы не сидели без дела.

— Клирия! Чтоб тебе пусто было! — Лучшая защита — это нападение! — Вырубилась и такая умная пришла в себя, да!? У нас ещё будет с тобой разговор!

— Как прикажете, мой господин, — поклонилась она. — Но вам пока лучше соблюдать постельный режим. Позвольте…

Она шагнула ко мне с вполне целеустремлённым лицом.

— Погоди-ка, ты чего делать собралась?! — забеспокоился я, понимая, что на носилках далеко не уползёшь.

— Ничего, мой господин. Просто помогу вам выспаться.

— Чего…

Я бы ещё много чего спросил или сказал, однако моё сознание начало уплывать. Хитрая сучка кольнула меня чем-то острым, и моё сознание поспешило отправиться в весёлое путешествие в страну снов. Но даже так, даже в таком состоянии я смогу тебе кое-что сказать…

— Клирия — ты официально признаёшься сучкой!

Клирия отошла от носилок, после чего кивнула женщинам, что держали их, в сторону входа в подземный замок.

— Рубека, будь добра, сопроводи их до лечебной и займись господином Мэйном.

Рубека кивнула и поспешила увести двух женщин.

Официально признана сучкой… Она, наверное, может порадоваться, так как уже успела занять в этой иерархии место главной сучки.

Клирия обернулась к другим прибывшим.

Она ещё не видела ни одной из них здесь, так как, к её глубочайшему сожалению, была без сознания. И теперь искренне об этом жалела. Стоило ей отвернуться, как поспешил Патрик искалечить не только себя, но и одну пятую отряда. Поразительная способность находить проблемы и потом решать их.

Так ещё и о взаимоотношениях его и главы наёмников ходят весьма тревожные и неприятные слухи. И знала она это не из последних уст. Элизиана тоже присутствовала здесь.

— Могу ли я попросить, чтоб ты позже приказала тем двум девушкам, что ушли, слушаться меня? — не поворачиваясь, спросила Клирия Элизиану, что стояла за спиной.

— Я прикажу им.

— Благодарю. А теперь, пока все не разбежались…

— Я поняла, — кивнула Элизиана, после чего громко обратилась к наёмницам. — Прошу внимания. С этого дня вы так же подчиняетесь госпоже Клирии! Каждое её слово будет моим словом и должно выполняться беспрекословно, таков мой приказ!

Все сразу посмотрели на упомянутую особу: кто с интересом, кто с опаской. Однако все сразу сошлись на мнении, что бояться в первую очередь надо не Мэйна, а именно её. Наёмницы не были новенькими в своём деле и профессиональное чутьё было для них обычным делом. Очень важно определить, опасен ли противник перед тобой или нет.

Так вот, все сошлись на мнении, что Клирия абсолютно опасна.

Клирия удовлетворённо кивнула, после чего дождалась, пока не появится сама глава наёмников. Она спокойно стояла, пока та не подошла ближе, после чего обратилась к ней.

— Я так полагаю, что ты, глава нанятых мною людей, так? — спросила она вытянувшуюся во весь рост Мамонту.

— Верно.

— Очень хорошо. Тогда на колени, мне неудобно с тобой разговаривать, задирая голову вверх.

Край губ Мамонты дёрнулся от неудовольствия, однако она подчинилась. При этом Клирия заработала десяток другой недобрых взглядов её соратниц.

— Итак… Мамонта, если меня не подводит память, так?

— Да, — буркнула хрипло та.

— Отлично-отлично… Знаете, я всегда с уважением отношусь к людям. Практически ко всем, кто является частью моей команды. Ведь уважение — это очень важно, не так ли?

Мамонта кивнула.

— Рада, что ты считаешь так же. Всё-таки надо уважать тех, кто работает на тебя. Ведь одни стирают твоё бельё, другие готовят кушать, третьи убираются. Если не они, ты не сможешь делать свою работу качественно, тратя время на всё это, и под конец всё просто рухнет. Но уважением должно быть взаимным. Я всегда не любила тех, кто пытается гнуть свою линию, находясь под моим начальством или тех, кто не выполняет свою задачу, отлынивает и так далее. Таких обычно ждёт наказание, суровое и бескомпромиссное. Ведь если я их уважаю, то ожидаю подобного в ответ. Их уважение ко мне выражается подчинением и выполнением своих обязанностей. Ты согласна?

Естественно Мамонта была согласна. Что ей ответить на простые истины? Нет?

— Ясно, но тогда скажи-ка мне, Мамонта, кто стоит по старшинству выше, ты или господин Мэйн? — Клирия слегка нагнулась к стоящей на коленях Мамонте так, что расстояние между их лицами составило всего несколько сантиметров. Та даже невольно отклонилась подальше назад.

— Господин Мэйн.

— Так скажи мне, — Клирия слегка поддалась вперёд, вновь сокращая расстояние, — почему до меня дошли слухи, что ты с ним спорила и делала что-то без его ведома?

Как бы невзначай Клирия поигрывала непонятно откуда взявшейся спицей, от которой Мамонта не могла отвести взгляда. Было действительно в её ауре что-то нехорошее и Мамонте оставалось только гадать, как такая как она работает на такого как он? Намного логичнее было бы, если всё было наоборот.

— Я решили-и-и… — тихий писк сорвался с её губ, когда спица вошла той куда-то в шею. Теперь Мамонта выглядела так, словно её бьёт током — лицо напряглось, пальцы согнулись, словно она собиралась что-то царапать, тело буквально окаменело.

— Ты решила? — как-то легко осведомилась Клирия, словно чего-то не расслышала. — Хочешь сказать, что это ты теперь решаешь такие вопросы?

— Эй, что вы… — одна из наёмниц хотела вмешаться, но Клирия, даже не глядя, метнула в неё спицу.

Лёгкий, но быстрый взмах рукой, и та угодила женщине в шею. Она, словно окаменев, просто рухнула на землю с дико выпученными глазами. А Клирия выпрямилась и обвела всех взглядом.

— Давайте усвоим один урок. Когда я разговариваю с кем-то, то я разговариваю только с этим человеком и ни с кем другим. Если надо, я обращусь к вам сама, это понятно? В противном случае вы будете мучиться и мечтать о смерти.

Все как-то неуверенно закивали головой.

Клирия же удовлетворённо кивнула в ответ.

— Я рада, что мы нашли общий язык. Теперь ведите и несите всех раненых по комнатам, скоро к ним прибудет целитель. А что касается тебя, — Клирия вновь посмотрела на буквально замерившую из-за судорог Мамонту, — я хочу сразу всё объяснить. Здесь ты лишь подчиняешься, делаешь то, что тебе скажут. Если тебе разрешают управлять охраной поместья, значит ты этим занимаешься, если тебе доверяют защищать деревню, делаешь это так, как считаешь нужным. Если тебе говорят сидеть ровно и молчать, ты беспрекословно слушаешься. Прояви уважение к тем, кто старше тебя по рангу, и они проявят уважение к тебе и твоей воле, это понятно?

— Да, — прохрипела Мамонта, словно тащила на себе непомерный груз.

— Отлично, так как по моей вине я не смогла с тобой сразу обсудить этот вопрос, в этот раз тебе ничего за такую дерзость не будет. Следующий вопрос, почему господин Мэйн вернулся таким, словно его уронили со скалы? Почему вообще весь отряд вернулся таким, словно вы дружно прыгали со скалы, взявшись за руки?

Вот здесь над Клирией словно тучи сгустились. Кажется, что новость о Мэйне её беспокоила больше, чем неподчинение. Жуть, не то слово, которым можно было описать ауру, исходившую сейчас от Клирии.

И Мамонта рассказала всё. От момента, когда они встретили бандитов, до случая с людьми в чёрном.

С каждой частью Клирия становилась всё темнее, а голос Мамонты всё тише. Наиболее точно Мамонта могла описать Клирию как человека, который забирает надежду на будущее, оставляя лишь пустоту и страх. Способность или врождённый дар, это не имело значения, так как легче от этого не становилось.

Под конец истории Клирия выглядела так, словно своей тьмой прожжёт дыру в земле.

Однако она выпрямилась, вдохнула полной грудью, и аура полностью улетучилась.

— Чтож, вижу, вы сделали всё, что могли, — она протянула руку и вытащила спицу. Тело Мамонты мгновенно расслабилось, словно превратилась в желе. — Тогда можешь пока возвращаться к себе в комнату и ждать целителя. Служанка занесёт вам списки дежурств, по которым вы будете дежурить. Кого и куда ставить будет уже вашей заботой. Так что благодарю вас за службу. И да, ваша подопечная сможет двигаться через три часа, так что пусть пока так и лежит в наказание за неуважение.

Едва заметно поклонившись, Клирия развернулась и пошла к поместью. Элизиана последовала за ней.

— Не слишком ли жёстко с ней вы обошлись? — спросила она у Клирии, когда они уже спускались на первый этаж.

— А разве можно в волчьей стае иначе? — посмотрела она на Элизиану. — Не мне вам рассказывать, кто они. Сила уважает силу.

— Вы так… остро среагировали из-за Мэйна?

— Они должны знать, что за пререкание с хозяином следует наказание. Разве собак воспитывают не так же?

— Значит вот как вы видите своих подчинённых?

— Не надо морали, мы не в том обществе, где такая точка зрения может существовать, — отмахнулась от её слов Клирия. — Мы во фракции Ночи, здесь всё решает страх, который рождает уважение. Доброта здесь является слабостью. Вам следует это запомнить для вашего же блага. Новое общество — новые правила.

Клирия и Элизиана нашли общий язык довольно быстро.

Клирия очнулась практически на следующий день, после того как уехал Патрик. Естественно она не собиралась сидеть, сложа руки, и, раздав указания, принялась за дело. Тогда она и познакомилась с Элизианой, которая сидела в своём кабинете и разбиралась с бумажной волокитой, которая накопилась за всё это время. Пока не было Патрика они уже успели и пообщаться, и сработаться, и разобраться частично с документами.

Клирия вообще легко находила общий язык с людьми, если они вели себя как положено и не отлынивали. Так Элизиана работала с ней и не стеснялась задавать вопросы, если ей было что-то непонятно. И Клирия не ленилась это объяснять, если даже приходилось повторять по четыре раза. От того за эти десять дней они более-менее со всем справились, проводя сутки напролёт за бумагами.

А вот с Рубекой проходило не всё так гладко. Та отчаянно не хотела просыпаться и Клирия ещё три раза жестоко её наказывала за то, что та не встаёт вовремя. Никакая порка, никакое другое наказание не принесли результатов. Поэтому просто пришлось смерилась с этой особенностью. Клирии пришлось уяснить, что некоторые просто не могут бороться со своей природой и наказывать их бессмысленно. Легче просто подобрать им подходящую работу, что будет и проще, и эффективнее, что она и сделала. Просто поставила дежурства Рубеки в другое время, и проблема решилась.

Век живёшь, век учись.

Что касается ещё одной служанки, то там было всё…

Грохот ломающейся мебели и бьющейся посуды огласил коридоры четвёртого этажа.

— Ависия, — вздохнула Клирия. — Я просто уверена, что она уронила шкаф с посудой, который мы вчера сюда спустили.

Заика Ависия. Наверное, только у Клирии было достаточно терпения, чтоб поговорить с ней. Однако особым даром у заики Ависии было всё делать случайно. Клирии уже хватало одного человека, который всё делал случайно, но только уже в промышленных масштабах; второй такой радости она не хотела.

Обнаружила она ходячую проблему естественно на кухне, где большой шкаф лежал на полу, рассыпав по округе крошево из белых тарелок, которые, словно снег, тонким слоем покрывали пол кухни. И рядом стояла всё Ависия, которую била крупная дрожью, переводя взгляд с Клирии на шкаф и обратно.

— Й-й-й-й-й-й-яа-а н-н-н-н-н-е-е-е-е-ех-х-х…

— Прошу тебя, замолчи, — вздохнула Клирия, глядя на это всё. Помимо шкафа и сотни тарелок был ещё разломан и стол, на который это всё упало. Поразительная способность к разрушению. — Элизиана, будьте добры, позовите Сиианли сюда.

— Конечно, — кивнула та и скрылась за дверью.

Клирия и заика Ависия остались на кухне одни.

Глава 115

— Мне, наверное, не имеет смысла спрашивать, как это всё произошло, так? — спросила Клирия, обходя погром стороной.

— Й-й-й…

— Нет, не надо, ты можешь просто молчать, — остановила она Ависию. — Ты полезла на стул, начала доставать тарелки. Тут тебя охватила дрожь, и ты начала падать. И естественно ухватилась руками за шкаф, после чего опрокинула его. Я… ничего не упустила?

Ависия замахала головой так, что хруст позвонков долетел даже до Клирии.

— Знаешь, тебе стоит быть более… собранной. В наказание ты будешь отрабатывать это на других работах. Хотя мне изначально не стоило тебя сюда ставить. Так что тут есть и моя оплошность.

Клирия была уже в нескольких шагах от Ависии, которая чуть ли непрыгала на месте, настолько её колошматило. Но вот лёгкое движение руки, спица входит в шею и Ависию парализует. Не так как Мамонту; Клирия просто обездвижила Ависию, после чего ловко подхватила её падающее тело и усадила на стул.

После Рубеки она уяснила, что от некоторых бесполезно что-либо требовать, если они просто не могут этого сделать. Одно дело, когда кто-то типа дроу Сиианли сопротивляется намерено, то да, надо ставить на место самыми жёсткими способами, чтоб впредь даже мысли такой не было. Но с такими, как Ависия или Рубека подобное делать было бесполезно — наказывай, не наказывай, результат будет одним и тем же.

Поэтому единственным правильным решением было найти им нужную работу. И Клирия нашла Ависии ну самую неподходящую. Пусть лучше полы моет и бельё разносит. Может даже подстригать траву на поверхности отправить можно, ведь поместье должно выглядеть ухоженным.

Клирия спокойно стояла, пока не пришла Сиианли. Та, увидев такое на кухне, перевела своё недовольный взгляд на парализованную Ависию, и потом уже на Клирию.

— Чем могу служить, госпожа Клирия? — тихо и спокойно поинтересовалась она.

— Будь добра, убери это.

— А я вас предупреждала, что до добра это не доведёт, — не удержалась дроу и высказала своё мнение. Дроу не дроу, если не вставит своё веское слово даже под угрозой расправы.

— Да, теперь я вижу твою правоту, — проявила Клирия божественное терпение к Сиианли, после чего вытащила спицу из шеи заики и давая ей возможность вновь двигаться и говорить. — Теперь дрожь прошла?

Ависия незамедлительно кивнула и встала, словно боясь лишний раз заставить Клирию ждать. Вся её дрожь действительно пропала. Клирия не знала, откуда у неё такое появляется и от чего, но единственным способом получить от неё пользу было поставить туда, где она ничего не разобьёт и не сломает. Выгонять её было уже нельзя, а убивать слишком расточительно.

Уже через пятнадцать минут, дав Ависии работу, она вместе с Элизией спускалась к кабинету.

— Мне сообщили, что к деревне прибыло не меньше двух сотен человек. А может и все четыре сотни, — неожиданно сообщила Элизиана, когда они спустились на пятый этаж. Она словно боялась сказать это сразу.

Клирия на мгновение остановилась с лицом-маской. Она так простояла несколько секунд и Элизиана даже успела забеспокоиться, прежде чем та вновь проявила признаки жизни.

— Говоришь, от двухсот до четырёхсот? — на всякий случай уточнила Клирия.

— Примерно. Может быть и больше. Мне трудно судить об этом, так как мне это передала целительница, которую позвал Мэйн.

— Надеюсь, целительница принимает всех на улице?

— Да, так что можете не беспокоиться.

Однако от Клирии уже исходила убийственная аура. В её голове крутились цифры от количества человек, что притащил сюда Патрик. Ей хотелось подойти и спросить напрямую, как ему удалось сотворить хаос на ровном месте?

Нет, она знала причину, но легче от этого не становилось. Совсем не становилось.

Через лес здесь, на южных территориях графства располагались поля, что кормили всех жителей этой территории. И если с недостатком еды можно было справиться этим или в крайнем случае закупками продовольствия, то что делать с безработицей?

Чем людям платить налоги? На что им покупать ту же еду? Вещи? Где им найти работу? Это, не говоря о возможных последствиях типа снижения зарплат, подорожания продуктов и всевозможных спекуляций, которые только ухудшат ситуацию. Надо было что-то делать и срочно.

— Наши действия? — спросила Элизия, когда они в молчании преодолели весь холл и подошли к дверям её покоев.

— Действия? Думаю поручить это более умным и образованным людям чем мы, Элизиана. Есть уже претенденты у меня. Нам очень не хватает людей. Сейчас мы плывём ещё на том, что осталось от прежнего графа и его структуры. Все вопросы, что мы решаем — лишь основные, которые позволяют сохранять жизнь графству. Дальше это не может продолжаться.

— Строим систему управления? — спросила Элизиана.

— Думаю да. Денег хватит на подобное по моим расчётам. Отстроим то, что продержит нам жизнь — финансовую службу, строительную службу и торговую службу. Самый минимум, чтоб люди не умерли с голоду и не замёрзли зимой. И, чтоб управлять всем этим, нужна главная система управления. Так было примерно при графе.

— Вы многое знаете об этом.

— Я работала с его бумагами. Этот край всегда отличался чудовищной экономикой, но я не считаю правильным ровняться на то, что было.

— Понятно… А что нам делать с нашими новыми врагами? — спросила Элизиана.

— С ними… я поговорю об этом с моим господином.

— Думаете, он знает, что делать? — слегка скептически спросила Элизиана. Она явно не считала Мэйна хорошим стратегом.

— Но вас то он смог поймать, — улыбнулась в ответ Клирия. — Я не могу делать ничего без его разрешения. Только если он будет не в состоянии справиться с угрозой, я предприму определённые действия.

— Какие?

— Те же, что и всегда. Будем сеять смерть, — спокойно ответила Клирия. — К тому же, моему господину, как он очнётся, предстоит обрадоваться ещё одной новости, думаю, он будет в восторге.

— Вы уверены? — как-то с подозрением спросила Элизиана, глядя на неё.

— Можете быть уверены. А пока… Думаю, надо подсчитать, сколько мы продержимся до того, как люди начнут голодать. К тому же, мой господин захватил кое-какие документы, что нам могут оказаться полезны, поэтому нам будет чем заняться сегодня.

Клирия, сраная ты мразота. Усыпила меня словно животное. Чтоб тебе в письку этими иглами тыкали, дрянь. Не было всего двенадцать дней дома, а она от рук уже отбилась!

Но надо признать, я проснулся без какого-либо дискомфорта или неудобств, если не считать то, что я опять не двигаюсь! Нет, ну так не интересно. Каждый раз использовать способность и опиздюливаться по полной, кому будет приятно? Я конечно несказанно рад, что лежу на кровати, мягкой, застеленной свежими простынями, однако то, что я ломан-переломан, портит всё настроение.

А когда я открыл глаза, увидел человека, который слишком распускает руки.

— Клирия, ты знаешь, что ты мразота? — спросил я нагло сидящую напротив меня девушку.

— Доброе утро, мой господин, как вы выспались? — учтиво поинтересовалась Клирия.

— Нормально, — нехотя признался я. — Но это не значит, что тебе можно тыкать в меня своими спицами!

— Прошу прощения, я лишь хотела, как лучше, — спокойно ответила она.

Как лучше… Нет, действительно, я выспался сейчас неплохо, в чём не хочется признаваться этой сучке.

— Ладно… оставим этот разговор, — вздохнул я. — Думаю, ты уже знаешь, о чём я хочу с тобой поговорить, не так ли?

Клирия не показала ни грамма эмоций, кроме своего спокойствия. Она лишь с милой улыбкой вежливости смотрела на меня своим совсем несмеющимся взглядом.

— Ты меня подставила, знаешь об этом?

— Мне очень…

— Пиздёжь, — перебил я. — На твоём лице нет и грамма раскаяния. Скажи мне, почему ты не хочешь раскрывать своё прошлое? Опять чушь про то, что оно должно принадлежать только тебе и не надо рыться в чужой жизни?

Молчит. Но и не улыбается. И не смотрит на меня, взгляд отвела, что странно.

— Ты сказала, что нельзя нарушать. Когда я спросил, что именно, ты ответила, что всё. Что ты имела ввиду? — уже мягче спросил я, чтоб не пробиваться с ломом в хрупкие воспоминания.

— Если вы боитесь, что я на кого-то работаю или же хочу подставить вас, то мы можем принести клятву крови прямо здесь, Мэйн. Клятву только с моей стороны о том, что я не работаю ни на кого и не подставлю вас ни сейчас, ни потом, — спокойно сказала мне Клирия.

Ну и хули думать? На понт меня берёт? Хотя тут так легко всё проверить, стоит мне просто протянуть руку и получить клятву. Не думаю, что Клирия такая дура (не будем о том, что она облажалась со своим запретом), что так рисковать, потому, что здесь она просто умрёт и всё.

Или есть подвох? Нет, с Клирией всегда есть подвох. Она сама по себе подвох.

— А на мой вопрос ты не хочешь отвечать, так?

Она вновь воспользовалась правом промолчать. Ну чтож ты будешь делать с ней? Опять заставлять? Ну я тогда не сомневаюсь, что она вновь тут же истечёт кровью из всех своих дырок, после чего отключится.

Зато обо мне оно кое-что да знает. Причём то, что не говорила ей ни Дара, ни я, ни кто-либо ещё. От куда она ещё могла узнать, что я имею такую способность? Если только…

Сама Богиня Безумия ей сказала? Так… А Богиня Безумия и эта сучка не связаны?

Надо бы спросить это у самой богини.

Богиня Безумия? Я бы хотел спросить насчёт девицы, которая сейчас около меня сидит, ты не знаешь её случаем?

Я прислушался к внутреннему «я», но никакого голоса в моей голове так и не появилось. А с Богом Скверны связаться получается сразу, если только он не игнорирует меня. Тут два варианта: либо мне специально не хотят отвечать, либо так просто до богов не дозовёшься и это у нас с Богом Скверны просто связь уже налажена.

Хотя это логично, иначе бы каждый бы стучался к ним, и они были бы как справочная служба, которая может ответить на любой вопрос.

— Я думаю, что в своё время вы сами всё узнаете, — неожиданно сказала Клирия.

— В своё… время?

— Просто поверьте мне, если сможете. Если вы узнаете это сами, то будет намного лучше, — тихо, чуть ли не скромно произнесла она. — А пока, я думаю, есть более важные вопросы, которые мне очень необходимо с вами обсудить.

Я помолчал ещё несколько секунд, прикидывая, стоит ли дальше расспрашивать или же нет.

Нет, это бессмысленно, она не расколется. А вломиться к ней в голову с помощью магии или чего-то ещё… Не знаю, чот рука не поднимается.

— Ладно, давай, не думаю, что там что-то страшное.

— Намечается всеобщий обязательный бал, который устраивают во фракции Ночи, — произнесла она.

— Я забираю свои слова обратно. Это страшно. Отправь туда Элизи и пусть отдувается.

Я бы ещё и на другой бок перевернулся, чтоб продемонстрировать свой настрой, но увы это больно и сложно, от чего я не буду подобное делать.

— Боюсь, что не всё так просто. Вам тоже следует побыть там.

— Зачем? — покосился я на неё. Мне даже было немного интересно, что она предложит. — Скажи мне хоть одну причину, по которой я там должен быть.

— Хорошо, — кивнула она. — Вам говорят о чём-нибудь имена Эвелина Руденвайт и Констанция Бу.

Я не знаю, от чего, но всё внутри похолодело.

— Допустим я слышал эти имена и фамилии, — осторожно ответил я, уже понимая, что теперь узнаю много хуйни, которую лучше не знать.

— Эти женщины были напарницами антигероя во время его похода против королевства, — напомнила Клирия, показывая мне, что не имеет смысла скрывать очевидное.

Поход против королевства? Вот как это называется?

— Ладно, я знаю их, но при чём тут они?

— Госпожа Эвелина — глава фракции Ночи.

Повисла молчание.

— Погоди-ка, — начал неуверенно я. — А фракция Ночи у нас символизирует зло, так?

— Абсолютно верно, — кивнула Клирия.

— Да ну нахуй, быть не может, — я даже задышал тяжело. — Эви была маленьким ангелочком! В смысле, она была добра и всегда относилась к добру положительно! С чего вдруг она стала главой зла? Про фемку… то есть Констанцию я вообще молчу, та на добре и справедливости помешана!

Я просто не мог поверить в это, настолько абсурдно звучали её слова.

Блять, да это ебаный бред! Быть такого не может, я просто не верю в это! Как Эви может быть злой? Маленькая милая Эви, которую я грохнул и превратил в нежить. Блять, я действительно сожалел о своём поступке, так как она не заслуживала такой судьбы. Но как она до такого докатилась?

Я очень рад что они живы и здоровы, но… главы тьмы? Главы зла? Те, кто из себя представляет само добро? Справедливость, доброту, мягкость и правосудие?

Мне… я чуток путаюсь, так как в мыслях подобное не укладывается.

— Я… не верю. Быть не может, чтоб они были главами зла. Это ошибка…

Клирия кивнула, словно ожидала именно такого ответа. Она восприняла мои слова спокойно и достала из-за спины небольшую папку, после чего раскрыла перед моими глазами.

Оттуда на меня смотрели чуть ли не родные девушки, которых я утащил за собой. Одна вечно молодая с обаятельной улыбкой и добрыми большими глазами, что смотрели на меня.

Вторая со строгим взглядом человека-закона, которая до последнего будет биться за справедливость и добро. На её лице не было улыбки, да и глаза не назовёшь добрыми, но всё же она никак не походила на зло.

Мне даже слегка защемило в сердце от вида старых друзей, которых я уже успел позабыть. Может я и тот ещё уёба, который убивает, порабощает, истребляет и ломает, но во мне есть ещё чувства. Даже те, которые возникают от воспоминаний, когда мы своей компанией просто путешествовали по миру.

— Это они, не так ли? — спросила Клирия.

— Знаешь же ответ, зачем спрашивать. Более того, зачем мне там быть?

— Чтоб быть в курсе событий. Иногда словами не передать то, что можно увидеть, Мэйн. Поэтому я считаю, что вам просто необходимо там присутствовать.

— Я… не думаю, что это хорошая идея, — покачал я головой. — Если они стали такими, то я просто не знаю, кто они теперь.

— Боитесь, что их отношение к вам изменилось?

— Власть меняет и развращает. Глянь на меня. До появления я был обычным ссыкуном, который избегал драк, который подстраивался под любую ситуацию. Я сидел перед компом и гулял с другом. Я бы никогда не стал порабощать людей, не стал бы их пытать и так далее. Но… вот я здесь, я пытаю, убиваю и принуждаю. Я не говорю, что это плохо, просто такова жизнь, таковы правила, если ты действительно хочешь выжить среди хищников, а не стать ещё одним донным животным. Но тоже самое относится и к ним. Кто знает, если раньше они не смели даже пальцем никого тронуть, сейчас могут валить всех налево и направо.

— И они убивают своих противников, — подтвердила Клирия.

— Ну что и требовалось доказать. Завидев меня, не решат ли они, что власть для них дороже чем я? А мне кажется, что они именно так и решат, особенно за то, на что я их обрёк. Поймут, что я угроза и всё, пизда Патрику.

— Вы такого плохого о них мнения?

— Нет, просто я смотрю на то, кем они были и кем стали. От сюда выстраиваю возможные последствия от встречи. Может они обрадуются мне, а может и нет. Поэтому лучше вообще им на глаза не попадаться, чтоб они обо мне и не знали. Иначе один раз прознают и мне каюк. Если они главы фракции, то что-то мне подсказывает, что меня из-под земли достанут.

— Я думала так же, — кивнула удовлетворённо Клирия.

— Другими словами, ты проверяла мою реакцию? Брошусь или начну осторожничать? — недовольно посмотрел я на неё.

— Просто хотела убедиться, что, узнав о том, кто они, вы сможете адекватно среагировать. А насчёт бала, я думаю, что вам следует там побыть. Даже просто, чтоб знать графов, политическую обстановку и так далее. Воспользуетесь сменой личности, которая у вас есть, и никто не сможет узнать, кто вы.

— Ты действительно считаешь, что это разумно?

— Я считаю, что это необходимо. Вы должны быть всегда в курсе всего, что происходит, Мэйн. Это будет полезным опытом на будущее.

— На будущее? Мне не нравится это.

— Уверена, что вы будете в восторге, — улыбнулась Клирия.

Клирия опять что-то мутит.

Глава 116

Как случилось, что те, кому было чуждо зло, стали его воплощением для других?

Их историю знал каждый.

А я не каждый, я её не знаю.

Поэтому Клирия меня просветила. Причём просветила куда подробнее, чем знали другие, так как была близка к графу, а тот участвовал в той гражданской войне.

Я погиб, меня не стало. Но отнюдь не это послужило причиной восстания. Я был лишь символом борьбы, символом того, что один может изменить всё.

И этот символ создала Эви.

Она начала свой поход против тех, кто был виновен в моей гибели.

Как такая, как Эви смогла поднять восстание, не имея ни опыта, ни знаний? И с чего вдруг она из-за меня пошла на подобное?

Возможно у неё были кое-какие чувства, если просто вспомнить поцелуй, когда я последний раз её видел. А может Эви подтолкнули к этому. А ещё у неё был наставник, который был известен всем. И мне тоже.

Баба-Яга.

Забавно, да? Бабка-то была не промах. Как многие говорили, это она помогла Эви встать на ноги, это у неё были связи, которые помогли молодой, красивой, но в тоже время уже своей для злого мира девушке пойти против всех. Эви, создав из меня символ (мне кажется не без помощи Бабы-Яги), сама стала им. Восставшая нежить — олицетворение красоты и ненависти тех, кто угнетён. И что может вдохновить ещё сильнее других, если не рыцарь, что перешёл на сторону зла, поняв, на чьей стороне правда. Свет, ставший тьмой.

Я так подозреваю, что Баба-Яга натаскала Эви в магии и многом другом, так как та умеет поднимать зомби, скелетов, создавать нежить. Она действительно стала сильной некроманткой (зомбяша стала некроманткой, приехали), сколачивая себе армию и ища союзников не без помощи бабки. И многие, видя как такую талантливую девушку, так и её довольно знаменитую наставницу, встали под её знамёна. Я подозреваю, что многих бабка или уговорила, или заставила.

Я не знаю, чем руководствовалась Эви и Констанция, когда выбрали этот путь. Я не представляю, что должно быть в голове у них, раз обе на такое пошли. Но Баба-Яга постаралась на славу и смогла научить их многому. Они развязали войну, они повели за собой не без помощи бабки людей и монстров, что хотели справедливости. Они смогли прижать целое королевство и выбить для себя территорию.

Именно Эви, прекрасная, но опасная девушка была той, кто участвовал в переговорах с королём о мире. Милая, с доброй улыбкой и счастливыми глазами, девушка, которая выложила к своему трону тропинку из трупов. Поэтому я даже не представляю, кого увижу, когда встречу её.

И после этого она смогла занять главное место во главе фракции Ночи, на пару с Констанцией истребляя конкурентов и противников. Её место — это трон из костей тех, кто рискнул пойти против них. Эви могла с улыбкой наблюдать, как казнят людей на площади, она могла мило общаться с теми, кому оставалось жить несколько минут. А Констанция без раздумий уничтожала любую угрозу, и говорят, что уже давно дошла до сотни уровней.

Доброта, жёсткость и жестокость действий создали ядерный коктейль, который отпугивал всех, отбивая желание идти против Эви.

Ходят слухи, что с её подачи появились группы. Легче было контролировать других, зная, что они разбиты и борются между собой за власть, при этом сохраняя контрольную часть сил.

А групп было всего три.

Первая, к которой принадлежу я — магические твари полулюди и недолюди (чудно описал). Оборотень (был), Леший, Ачутка, Вий, Алконост, Тина (именно тина, подозреваю, что болотная) и ещё кто-то, которых к людям не причислить. Насколько я понял, довольно слабые и занимающее чуть ли не последнее место среди трёх групп.

Следующая группа — чисто злые дядьки. Не бандиты, а скорее монстры в обличии людей, среди которых есть и другие расы. Например, злобный, коварный граф с синей бородой, который любит страдания людей, демон (чего он затесался, у него же есть своя страна), вампир, весёлый чувак в маске с мачете (пятница, ты хули забыл тут), лепрекон и другие.

Ну и группа Эви. Там, со слов Клирии, у них вообще целый ковен. Туда входят исключительно чёрные маги, ведьмы и другие, обладающие магическими способностями люди и существа. И Эви там всем заправляет. Какая же у неё сила?

Короче, я блять оказался ну просто в глубокой жопе. Просто представить, что ты в группе каких-то чудовищ и становится не по себе. Это у меня ещё люди живут, а у некоторых территория на половину тварями заселена, если не больше. Это получается, что соберутся все члены группы вместе, я такой прихожу туда и словно попадаю в scp, где меня окружают сраные мутанты.

Жуть да и только.

Такое ощущение, что я какой-то повелитель, даже подземный замок есть, пусть и не в девять этажей.

Кстати, моя территория ещё считается обычных размеров. На лошади проехать с одного края на другой, если задаться целью, но не скакать во весь опор, можно за несколько дней. Это мы с повозками так медленно двигались, так ещё и с солдатами в доспехах. А так путешествовать можно довольно быстро.

Просто эти земли не слишком то и нужны кому-то были — не сильно плодородные, кроме хорошего камня для строительства ничего не нашли, деньги от налогов с товара при ввозе и вывозе идут королю. Так себе место. Но естественно, почему бы и не прихватить даже такую землю, если есть возможность.

Кто решил покуситься на территорию? Ну одного мы знаем. Другой, по моему предположению, может быть из группы обычного зла. Эви смысла нет забирать эту территорию, слишком много мороки. А вот второй группе наоборот имеет смысл, ведь таким образом они увеличат свои территории и силы.

Я, честно говоря, считаю, что этот вариант наиболее близок к реальности. Может ещё затесаться фракция Дня, но я сомневаюсь, что добро пойдёт против порядков. Да и Эви незачем тормошить и вызывать на себя гнев других групп, которые могут объединиться из-за несправедливости. Про Анчутку и так ясно, значит остаётся последняя группа.

От сюда вопрос — что делать? Они пока поостерегутся ещё раз лезть в открытую на конфронтацию, но то, что им захочется попробовать свои силы ещё раз на этой земле, сомнений нет.

— Что ты предлагаешь насчёт Анчутки? — спросил я.

— Я надеялась, что вы сами ответите на этот вопрос.

— Спрашиваю мнение советника, — выкрутился я. — Мне надо знать все возможные варианты, которые я мог бы случайно упустить.

— Я… — она задумалась. — Предложила бы распространить об этом информацию. Это принесёт графу Анчутке очень много проблем, если не уничтожит его полностью. Никому не понравится, что кто-то играет за их спинами и пытается присвоить себе территорию, тем самым обманув своих товарищей по группе.

Да, это действенно. Никто не любит крыс. Если уж делить, то делить со всеми. Но есть более действенный и простой способ.

— Травим колодцы и поджигаем поля, — высказал я свою мысль.

— Вам нравится устраивать пожары, как я погляжу, Мэйн, — улыбка едва заметно тронула её губы.

— Если бы было что-то столь же универсальное, то я бы обязательно воспользовался этим способом. Например, потоп или что-то в этом духе, но увы, кроме огня нет ничего.

— Не слишком ли деструктивно?

— Нормально. Ещё нам нужна эпидемия. Проще всего это сделать с пищей и водой. Так что можно заменить травлю колодцев на их заражение. У него есть города?

— Два города. Один, столица графства, другой в основном занимается ремеслом и торговлей через море.

— Отлично, вот в столице и долбануть. Надо выяснить, откуда поставляется вода и заразить её.

— Погибнут люди, — напомнила мне Клирия. — Вы уверены в своём решении?

— Люди всегда гибнут, — пожал бы я плечами, но не могу. — Но так будут гибнуть уже не наши люди, а их. Надо вынудить его заняться своими проблемами и оставить нас в покое. Эпидемия с голодом будут самое то.

Жестоко? Очень. Эффективно? Ещё бы.

Я конечно был бы крайне возмущён подобным поступком, если бы был на их месте. Сразу бы возник вопрос, а я тут причём, за что меня, валите друг друга и так далее. Но я не на их месте. И взглянем правде в глаза — в таких ситуациях всегда будут страдать люди, как это не прискорбно. Они грабят и убивают людей на моей территории, я буду делать это на их.

Это ужасно, если судить от лица одного человека, и вынужденная необходимость, если судить от всего общества.

Все войны построены на том, что ради интересов всего государства будут гибнуть определённые люди. А если речь не об открытом боестолкновении, то самым эффективным способом ослабить противника будет удар по его подданным. Разрушить основу любого государства как экономически, так и морально. Я знаю, что моралисты сейчас меня съели бы с говном, но тут немного другой мир со своими взглядами на жизнь. О чём говорить, если здесь рабство процветает. Поэтому и правила другие.

А они бы могли и дальше сидеть, говорить, как плохо так делать и смотреть как их люди, включая близких, дохнут из-за их же лицемерия.

Плюс, расскажи об этом всем, совсем не факт, что другие товарищи из нашей группы осудят Анчутку и пропишут ему пиздюлей за крысятничество. Ведь для Эви не будет разницы, если это всё происходит в пределах группы и не влияет на распределение сил. Может случиться так, что они его немного пожурят как старые знаковые, да присоединяться за долю. Поэтому проблему надо решить без вмешательства других.

— Сколько займёт это? — спросил я.

— Не могу сказать, Мэйн. Но с поджогами можно всё провернуть быстро. Заразить воду займёт около недели или двух. Я могу заняться этим немедленно и расспросить о таких услугах главу наёмников Мамонту. Уверена, что она знает, к кому обратиться.

— Отлично… Так… пусть этот хуесос займётся своими делами. Думаю, эпидемия прямо в его городе станет для него проблемой, которая заставит отказаться от нас. Теперь, что касается той группы людей в чёрном, есть идеи?

— Кроме того, что они из фракции Ночи и второй группы (мы решили пока их по номерам звать, первая — моя, третья — Эви, вторая — злые дядьки) больше я ничего добавить не могу. Но то, что они пытаются тихо взять под контроль территории лишь значит, что, скорее всего, это неизвестно госпоже Эвелине.

— Да, я тож уже думал над этим. Эви не выгодно отдавать эту территорию и делать кого-то сильнее. Так что с ними можно справиться лишь тем, что настучать на них во время бала. А там уже Эви, если она настолько ужасна, как ты сказала, за них возьмётся. Кстати, ты видела, что я вам принёс?

— Мне ещё никогда не дарили таких оригинальных подарков, как тома по посевам и прогнозы по урожаю, — улыбнулась она.

— Ха-ха, смешно. Разберётесь там? Или вам нужны люди для этого?

— Я хотела обсудить это с вами, Мэйн. Думаю, что нам было бы неплохо сделать финансовую службу, строительную службу и торговую службу.

— А чо эти именно? — спросил я, примерно понимая, что она имеет в виду. — Почему бы не налоговую?

— Налоговая будет входить в состав финансовой службы, Мэйн, — принялась объяснять мне Клирия. — Финансовая служба позволит управлять налогами, распределять их между другими службами, платить зарплаты, строить при необходимости дома и так далее.

— Окей… А строительная?

— Постройка домов, мостов. К ним же отнести тех, кто будет ремонтировать каменоломню, делать дороги. Но в первую очередь постройка домов для тех, кого вы привели. Нельзя просто настроить домов без отлива сточных вод и доступа свежей воды.

Видимо, в связи с приходом беженцев, Клирия решила серьёзно заняться обустройством деревни и понастроить здесь ещё домов. Хотя я предлагаю часть этих людей отправить к каменоломне. Там всё равно работать нужно кому-нибудь. А так им и деньги будут, и работа, и бизнес простаивать не станет.

Ну а если говорят, что этот камень отлично подходит под строительство, то почему бы просто не продавать его дороже? Я видел примерные расчёты, и мне кажется, что графа обували как последнего лоха, который ничего не смыслит в экономике.

— Ладно. Ну а про торговую я понял. Есть ещё служба, которую вы хотите сделать?

— Главная система управления. Чтоб координировать их.

— Дохера денег уйдёт? — спросил я самый важный вопрос.

— Ощутимо, Мэйн. Это зарплаты, это отстроить место, где они будут располагаться. Однако они помогут взять под контроль всю территорию. Например…

— Да знаю, знаю…

Я в курсе. Например, даже налоги собрать с отдельной деревни, это надо заказать, посчитать сколько людей и сколько должно прийти, если обманули, ехать туда, вешать или раздавать пизды. Решать, сколько налогов надо брать. Тут двоим и даже троим не справиться, если учесть, что деревень у нас…

— Клирия, а сколько у нас деревень?

— Пять. Одна находится около северного моря, одна находится на дороге, что соединяет тракт на восток от зверолюдей с трактом на юг от зверолюдей. И три других вы знаете, так как сами бывали там.

— У нас есть деревня около моря? — удивился я.

— Верно.

— Тогда… почему мы не создадим порт и не начнём торговать с кем-либо?

— Потому что порт надо построить, — принялась Клирия мне объяснять так, словно я был глупым ребёнком. — Боюсь, что после этого у нас будет очень мало финансов. К тому же у графа Анчутки уже есть порт и мы вряд ли сможем составить ему конкуренцию. Нам нужны будут корабли и товары, однако в городе графа Анчутки уже всё налажено для ведения бизнеса. Нам же помимо города придётся проложить туда дорогу и создать комфортные условия для бизнеса.

— Понятненько. Ладно, если ты считаешь нужным, то делай. Чего могу сказать ещё. Я кстати там прикупил ещё книжку одну.

— Изобретения безумного гения? — спросила Клирия.

— Да-да, они. Ты знаешь эту книгу? — встрепенулся я.

— Да. А ещё то, что того, кто написал её, сожгли на костре. Так что вы хотите почерпнуть из этой книги? — посмотрела на меня Клирия. — Там я видела довольно много интересных вещей, как, например, лопатки для движения веществ. Он утверждал, что ими можно двигать воду. А паровые агрегаты на западной земле создали по его чертежам.

— Это круто, но я хотел бы создать ружьё.

— Ружьё? — бровь Клирии вопросительно приподнялась.

— Да. Такая труба, ты туда засыпаешь порох, кидаешь снаряд, через дырку поджигаешь порох. Он взрывается и выталкивает снаряд с огромнейшей силой. Сильнее, чем арбалетный болт.

— И почему я не удивлена, что именно это изобретение вас заинтересовало, — вздохнула Клирия.

— А чо такого-то? — возмутился я. — Классно же.

— Я поняла вас, Мэйн, — кивнула она. — Вы, наверное, хотите, чтоб я нашла тех, кто этим займётся, так?

— Да, но… тебе идея не понравилась?

— Я отношусь к любой вашей идее с уважением и восхищением, Мэйн.

— Но? — я всем видом показывал ей, чтоб она продолжала.

— Никаких «но» с моей стороны, Мэйн. Я считаю это отличной идеей. А пока я позову Рубеку, чтоб она как можно быстрее поставила вас на ноги. Нам предстоит подготовить вас к балу. Например… — она очень нехорошо и коварно улыбнулась, — найти вам платье.

— Ах ты сучка некрашеная! Вот чего хочешь!? — был бы на ногах, пендаля бы просадил целебного.

— Ох, прошу вас, не ругайтесь. Я слышала, что плохое настроение ухудшает излечивание. Мы же не хотим, чтоб вы очень долго пробыли в кровати? А нам ещё стоит научить вас ходить в отличном ровненьком платьице на каблуках.

— Выебу тебя! — бля, да она дразнит меня! Вот же мразота неблагодарная! — Ей богу, Клирия, можешь жопу вазелином смазывать уже!

— Ну раз вы так серьёзно настроены, то я обязательно подготовлюсь к нашим отношениям. Надеюсь, что вы будете со мной помягче, я девушка слабая, невинная и очень беззащитная, — состроила она скромняшку, после чего оскалилась.

— Да ты блять льстишь себе!

— Естественно. У меня очень острые зубы. Кстати, Ависия…

— Кто? — не понял я.

— Девушка, которая сильно заикается. Её имя, Ависия. Я просто хотела сообщить, что она уже приступила к выполнению своих обязанностей.

— И что? Как работает? — поинтересовался я.

— Удовлетворительно.

— То есть хуёво? Иначе бы ты мне это не говорила.

— Нет, просто мне показалось, что, как хозяин этого места, вы должны знать, что она выкарабкалась и уже работает. Поэтому, я очень жду, когда и вы сможете нас обрадовать своим исцелением. Нас ждёт много работы.

Это типа мотивация такая? Да у меня теперь с кровати желания вставать нет!

Глава 117

— Это очень важный разговор, мой господин, вы можете проявить хоть немного уважения и отнестись к нему серьёзно?

— Да, могу! Но ты же сама видела!!! Элизи, скажи ей!

— Я поддерживаю госпожу Клирию.

— Блять, да когда вы спеться успели!? Это заговор!?

— Вы мнительны, мой господин.

— Мэйн, тебе надо отнестись серьёзнее к этому вопросу, если учесть, что его причиной послужил ты.

— Это не я, это Бог Скверны.

Бог Скверны, скажи им!

А я что, на меня не смотри, это твои мирские проблемы.

Абонент выключен или находится не в зоне действия.

А-А-А-А-А!!! Меня окружают сплошные предатели!!!

— Мой господин, мы не смеем вас смущать своим присутствием и подождём на поверхности. Прошу вас, проявите серьёзность.

— Клянусь богом, это маленькие тролли спиздили мои трусы!

— Вы уже не маленький, прошу вас отказаться от этих детских суеверий. К тому же, сегодня ночью, пока вы спали, произошло кое-какое событие и я настоятельно прошу вашего участия, так как этот вопрос лучше решать вместе с вами, как с хозяином этих земель.

С этими словами Клирия и Элизи вышли из моей комнаты.

Сучки, когда только спеться успели?!

В этот момент из самого дальнего и чёрного угла выглянуло несколько рож довольных троллей.

— Мы же говорили, что тебе никто не поверит!

— Да пошли вы в жопу!!!

Я схватил табуретку за ножку и пульнул в них, но… промахнулся. Табуретка разлетелась в щепки.

Блин, а это были мои любимые трусы! С медвежатами! Я специально нашёл такие в этом мире. Мои любимые трусы, я буду оплакивать вас и отомщу сраным говнюкам, что вас спиздили.

Так, поплакав над судьбой горькой, пришлось мне надевать трусы с сердечками. Уж лучше бы их спиздили. Я уверен, что эти тролли троллят меня.

Меня к сегодняшнему утру только поставили на ноги, а уже терроризируют своим присутствием. Четыре дня исцелялся и стоило только на ноги встать — всё, опять проблемы! Оказывается, к воротам моего поместья пожаловали те самые люди, что поклонялись Богу Скверны. Я помню, как он предупреждал меня, но не помню, чтоб я предупредил Клирию. Вот она и недовольна.

Пожаловало их немало, Клирия говорит о сотнях трёх примерно. Причём там все разномастные: орки, кикиморы, водяные, мавки, дриады, какие-то мутные личности типа готов, гоблины, минотавры, горгоны, кто-то типа онрё, а ещё… о боже… арахны. Это люди, которых вместо ног тело паука. Боже… за что…

И ещё куча всяких других тварей, что зовутся мифическими. Это прямо целая кунсткамера! От этого Клирия «слегка» недовольна, да так, что я аж проснулся ещё до того, как она постучалась. Это недовольство было подобно радиоактивному излучению, которое проходит сквозь тебя.

Но делать было нечего, я оделся и пошёл наверх, понимая, что меня ждёт ещё куча проблем. И чуть ли не сшиб заику прямо у двери.

— П-п-п-п-п-п…

— Ничего страшного. Просто не стой так близко в следующий раз, — прервал я её. — Тебя Клирия оставила меня проводить, потому, что ходить мне одному не положено по статусу?

Она закивала.

Ну и бред же… А если я подрочить захочу?

Кстати, Ави, как я её решил называть, довольно сильно преобразилась за то время, что меня не было. Я бы даже сказал, что она стала очень красивой и милой девушкой. Большие добрые глаза, неуверенная, слегка напуганная улыбка, коротки светленькие волосы. Блин, ей идёт! И бантик чёрный этот, и фартучек белый.

И сиськи больше стали.

Хотя дроу тоже идёт. И Рубеке, но у той лицо не слишком интеллигентное, поэтому этим двум сдаёт позиции.

Заика вопросительно глянула на меня.

— Мило выглядишь, — улыбнулся я. — Ладно, идём, меня сейчас Клирия сожрёт с потрохами и не подавиться, а Элизи ей поможет.

Нет, Клирия меня не сожрала, как и Элизи. Они были весьма сдержаны… Это я блять был не сдержан!

— Блять, да ты посмотри! Посмотри на это! Там ёбаны чудовища! О господи, оно на меня смотрит!!!

— Никто на тебя не смотрит. Они просто хотят поговорить с тобой. Они считают тебя вестником божества! Многим из них пришлось плохо, особенно от людей. И то, что Бог Скверны помог им выжить, стало для них чудом. Не знаю, о чём они, но это чудо подарил им ты! Со мной они отказываются говорить, — Элизи неумолимо пыталась вытянуть меня на свет из прохода вниз за руку в то время, как Клирия подталкивала сзади.

Благо, это позорище никто не видел.

— Нет! Нет! Не хочу! — блять, я чуть не плакал, глядя на чудовищ. — Ёбаны в рот! Да там девочка из звонка и вся её семейка!!!

— Они просто жутко выглядят, — попыталась их оправдать Клирия.

— А пауки тоже «просто жутко выглядят»!?

— Но у них верхняя часть человека. Вон там девушка, красивая, — пыталась меня убедить Элизи. — Посмотри, какая милашка.

— А низ как у паука!!! Ёбаны в рот, пиздец у неё лапищи!!!

Да-да, у меня арахнофобия. Блять, но увидь такого монстра, и она у любого появиться!!! Да там не только она страшная. Хуй с минотаврами и прочими тварями, но онрё и арахны пиздец же стрёмные!!! Это звучит не страшно, но оказаться рядом с такими, это то же самое для меня, что оказаться в заброшенной психлечебнице, когда на тебя куча тварей вылезает!

Ебать, это ещё монстры меня не видят, так как я в проходе застрял.

— Так хули вы туда не пойдёте?! — спросил я у Элизи.

— Ну…

Вот, блять, и всё!!! Сыкухи!!! На «ну» вас и хватило.

А Клирии вообще похуй, она с кем угодно попиздеть может, так как сама из их общества.

— Прежде чем я прикажу вам идти туда самим, объясните, что сами не поговорите?!

— Мы уже говорили, что нас они не хотят слушать. Они хотят видеть тебя, — объяснила мне Элизи.

А, да точно, она мне буквально минуту назад это говорила. Это всё из-за тебя, Бог Скверны! Хули ты их притащил сюда!? Сидели бы там и сидели!

Молчишь?! Вот она, твоя поддержка во всей красе.

— Одумайтесь, — с натугой сказала Клирия выталкивая меня на свет.

— Не хочу! Не буду! Стой! Мамонта, не смей меня трогать! — пресёк я попытку наёмницы меня вытащить. — К тому же там гоблины! Они ебут женщин!

— Все занимаются сексом с женщинами, если вы не знали, — сказала Клирия. — Просто с теми, кто их расы, чаще всего. И это цивилизованные гоблины.

— А к арахнам всё равно не пойду!

— Там ещё и люди, что будут на нас работать, должны были прийти. Казначеи и дельцы, тебе надо будет встретиться с ними, — сообщила мне Элизи. — Как они взглянут на то, что ты так боишься выйти к своим подданным.

— Да ебал я таких подданных!

— Ну вот и этим сейчас и займёшься, — сказала Элизи.

В конечном итоге минут через пять меня отпустило, и паническая атака начала сходить на нет.

Блять, ну серьёзно, ты вылезаешь из своей конуры, а там невъебенный паук, у которого вместо головы тело человека. Да тут у любого паническая атака начнётся, объясняй ты ему или нет! Особенно когда пауков боишься.

Но вот сердце перестало пытаться сбежать через кишечник, ручки прекратили дрожать, ножки трястись, а мочевой пузырь с кишечником сбросить лишний груз. Я даже дышать стал ровнее.

— Так, всё, я узбогоился, можете меня не держать, — сказал я, выравнивая дыхание. — Так, всё, вроде… вроде живой… — глянул в сторону ворот, где иногда мелькали силуэты. Правда там в несколько рядов выстроились ещё и наёмницы ради безопасности, перекрывая частично вид.

— Мне интересно, от куда они узнали, что я подставное лицо? — спросила Элизи.

— Не боись, сейчас поймёшь.

Я же ей ещё не говорил, кто я такой и чем успел прославиться в своё время. Вот она удивится. Да и не только она.

— Так, Клирия, Элизи, за мной. Будете группой поддержки.

И как же мне не хочется с ними встречаться… не словом сказать, не пером описать, благо набор матов поможет выразить мои чувства. Злоебучый охуительный пиздец, как мне не хочется встречаться с ними. Более того, когда я подошёл ближе, мог видеть, что наёмницы слегка напряжены такой активно…

Ой блять, ну нахуй, арахна на меня смотрит, фу, пиздец, паук… Я едва сдерживаюсь, чтоб не задрожать всем телом, потому что у неё…

Хм, не, ну сиськи у неё зачётные, ничего не скажешь.

Так, о чём это я… ах, да… Потому, что у неё все эти лапки в маленьких волосках. Я ещё вижу две толстых, но коротковатых лапы в теле паука под человеческим туловищем, словно они созданы для того, чтоб хватать кого-нибудь. И руки у неё вроде как человеческие, однако пальцы длинные и острые. Про чёрные глаза и ещё две пары лишних небольших глаз на лбу я вообще молчу.

Здесь есть и вторая страшила — онрё. Ну тут классика… почти классика. В походном плаще, но волосы так же спадают на лицо, полностью закрывая его. Девушка из звонка собралась в путешествие, ей-богу.

— В сторону, — уверенным голосом сказал я рядам стражи, что создали собой целую стену.

Ебать, как Моисей нахуй раздвинул.

— Открыть ворота.

Четыре наёмницы нехотя начали их открывать, давая мне пройти дальше.

Вот честно, открыли ворота и словно я голым перед толпой оказался. Ну ничего, если прям очень невтерпёж будет, захуярю четыреста десятого, пусть тут аннигилирует нечисть.

Именно нечисть, так как по-другому назвать то, что я вижу, не могу. Здесь собрались твари, что в моём мире считаются злом и нечистью, которую надо нещадно убивать и которая несёт погибель людям.

Орки среди всего этого разнообразия выглядят самыми безобидными и обычными. Кикимора… ну просто чудовище: морда лошадиная, вытянутая; рот в самом низу находится; вместо носа две дырки; глаза как у инопланетян; кожа как у лягушки. Это существо было худым, высоким, с длинными руками, ногами и пальцами. Чёрный, ты чо блять, возвращайся в свои туннели.

Ну а водяной явно был в прошлом боевой жабой и спасал принцесс. Вернее, боевой жабой он и остался, только принцессу куда-то дел. Мавки на фоне этого выглядели наиболее нормальными и близкими к людям. Готы… блять, они и в Африке готы, только стайл явно средневековый. Да и более жуткие они здесь, словно безбашенные сектанты. Гоблины вообще безобидными выглядят, хотя их количество здесь огромно. Минотавры… ох… ебать… прибежали прямиком из дума.

Горгоны, это вообще пиз… а нет, вру, на вид обычные девушки, у которых вместо волос змеи, очень тонкие и едва заметные. Если не знать, выглядят как обычные девушки. Только версия их не совсем правильная — я думал горгон хвост, а не ноги.

Хотя тут были и обычные люди, которые выглядели совсем как другие и так же с опаской косились на своих соседей. Однако, судя по всему, никто трогать своих не собирался.

Ну и арахны с онрё. Онрё тут так вообще целая семья: дети, женщины… Так, где мужики? Вот у арахн мужиков вижу, у мавок вижу, кикимор… я затрудняюсь определить пол, но вроде тоже есть. Да тут у всех есть, а вот семейка онрё без мужчин. Или онипочкованием размножаются?

Когда я подошёл к толпе через открытые ворота, то вся нечисть тут же сгрудилась вокруг меня полукругом, но при этом держа дистанцию и не спеша подходить. Многие на меня смотрели с нескрываемым любопытством и интересом, хотя у тех же орков я видел лёгкое недоверие. Видимо, никто не мог сразу поверить, что именно я являюсь их «правителем», за которого они пришли прятаться.

А я ещё под завершение очки надел.

— Итак, Бог Скверны сообщил мне, что вы прибудете, пусть и не назвал точной даты. Здесь все или ещё кто в пути? — спросил я громко и уверенно.

Ну… может и не так уверенно, как бы мне хотелось, но точно громкой. И возможно голос у меня как у испуганного мальчишки, кричащего «ау» в лесу. Надо будет потом над голосом поработать, а то им только тараканов распугивать на кухне. Хотя, если учесть, что вокруг меня практически одни чудовища…

После моих слов поднялся гомон, в котором слышались не только голоса, но и рычания, и какие-то чавкающие звуки, и стрёкот. Короче, много чего слышалось, но что они говорят, я разобрать не мог.

— Так! Кто будет говорить от вас всех!? Я не собираюсь стоять тут и слушать этот ор!

Шум стал ещё громче. Теперь все решали, кто пойдёт от их лица говорить. Блять, это невозможно.

— ВСЕМ ЗАМОЛЧАТЬ!!! — заорал я, понимая, что меня и скушать за такое могут.

Хотя почему? Они же пришли к избраннику Бога Скверны, с чего им кушать меня? Да и если что, я успею убежать за спины наёмниц, а там четыреста десятый подоспеет, и они пожалеют, что вообще припёрлись. Сразу пусть знают, что тут я главный. А то пиздец, теперь помимо убийц и отморозков окружает меня всякая страшная опасная нежить.

— БЫСТРО ОПРЕДЕЛИЛИСЬ, КТО ИЗ ВАС БУДЕТ СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ ОТ ЛИЦА ВСЕХ ПРИСУТСТВУЮЩИХ!!!

Все притихли. Буквально сразу вытолкнули мне на встречу…

Ну ёбушки-воробушки… арахна.

Я даже почувствовал на пояснице руку Клирии. Уж не знаю, так она меня успокаивала, что я здесь не один или же готовилась спицу ткнуть, чтоб парализовать меня. Но делала она это наверняка не заметно, стоя за мной. Хотя пожелай убежать, всё равно бы не смог — меня от страха парализовало, так как теперь я мог ну просто отличнейше разглядеть её. Прямо каждый коготок, ворсинку щитки хитина ниже туловища.

Так, надо взять себя руки, это всего лишь чудовище. По сравнению с бабой Маней, вахтёршей в общаге, она просто маленький паучок. Вон та действительно была всегда и везде, любя подвывать свою фразу: «Кто это тут шастает!?»

— Я-с арахна, Шенсассель, господин, — поклонилась она не только торсом, но и телом паука, который склонил передние лапки. Её голос был тихим, шипящим и каким-то бесцветным. Но всё равно он был красивым. Это странно.

— Ясно, Шенсассель. Твой голос будет голосом всех присутствующих? У меня нет желания слушать вас всех по сто раз, — выдавил я через силу из себя. Даже говорить от страха приходится через силу. От этого мой голос получился ещё ниже, чем обычно, зато не дрожал. Ладно, будем говорить эпичненько, чтоб выглядеть эпичненьким. Аля простак, но внутри настоящее монстро.

— Да-с, господин, — она до сих пор кланялась.

— Я знаю причину вашего прибытия. Бог Скверны сообщил мне о вас. Но знаете ли вы, кто я?

— Вы-с вестник Бога Скверны. Бога всех обиженных и угнетённых. Мы-с пришли под вашу-ш милость, так как нам нет места в других местах.

А ещё, помимо шипящего голоса, иногда проскальзывало откровенное шипение.

— Если… я не ошибаюсь, то орки явно таковыми не являются. Как и мавки, им так вообще можно к лешему идти.

— Боюсь, мы-с поклоняемся Богу Скверны. Мы-с держимся особняком. Каждому из нас пришлось обратиться к Богу, когда другие-с отвернулись, от чего мы-с слегка отдалились от остальных.

— Ясно… подними голову… э-э-э…

— Шенсассель, господин, — подсказала она.

— Да, прошу прощения, Шенсассель…

— Прошу вас, не извиняйтесь, — поклонилась арахна.

— Так вот, прежде чем я возьму вас под своё крыло и смогу дать вам новый дом, вы должны поклясться в верности до конца ваших дней. Клятвы кровью будет достаточно.

А то нет у меня желания отпускать рассадник нечистой силы прямо у себя под боком. Не дай бог эта кунсткамера решит тут свои охотничьи угодья устроить.

Да вот только с моими словами некоторые были не согласны. Например, орки. Выглядели они недовольными.

— Я-с… — было начала арахна, но я её остановил.

— Стой, — остановил я её, подняв руку, — погоди. Среди вас есть и те, кто не доволен моим предложением, так?

Я смотрел прямо на орков и ни один не отвёл от меня взгляд. Блин, значит на понт в гляделки не взять. Ну сила пока на моей стороне, так что можно давить их напущенным бесстрашием. Остальные тоже посмотрели на орков — кто-то с боязнью, кто-то с неприязнью, кто-то просто недовольно. Блять, ну что не срачка, то горячка. Надо сразу расставить все точки над «и».

— Орки, я не буду тут сейчас перекрикиваться со всеми. Главный пусть сразу сюда выходит, если ему есть что сказать мне.

И мне на встречу вышел лоб, ростом с Мамонту. Весь в шрамах, с красивыми татухами на плечах, выпирающими мышцами и… без волос на груди. Не то что я тащусь по волосам, но мне просто интересно: орки что, себе эпиляцию на груди делают, раз у них волос там нет? И вообще, они их по всему телу удаляют? Типа посвящения через боль? Просто кроме как на голове (в штаны не заглядывал) у них волос так-то и нет. А этот вообще лысый.

— Ухтунг я, глава и голос орков. Я говорить с тобой буду, — пробасил он мне.

Так, я не понял, это стрела? Стрела блять!?

Глава 118

Большой орк. Очень большой орк.

Вот прямо так и вижу картину, где я чуток согнул колени, руки в стороны, словно у меня синдром большой спины, и с быдловскими интонациями начинаю: «Ты чо!? У тя чо, праблемы, падём атадём!? Не, ну я не понял, у тя праблемы или чо!? Падём атадём, пагаварим!?» Особенно «падём атадём», у меня сразу при таких словах ассоциация, словно мне гомосексуалист подкатывает, а не гопник подходит.

Было бы забавно, если я ровно так же к нему сейчас подошёл. Пацанчик на районе пытается втолковать орку, что тот не правильный пацан и раскидать по понятиям.

Ладно, это всё шутки от нервов.

— Ты не понял, орк, — придал я угрозы голосу. — Это я с тобой говорю. Мне не придётся объяснять, кто здесь главный и хозяин положения, так?

— Мы, орки, себе не хотим хозяина.

— Так какого чёрта вы пришли? — шагнул я к нему через силу. А потом ещё раз шагнул, сжимая сфинктер, словно там давление в Марианской впадине сдерживаю. Этот орк может одной рукой взять мою голову сверху. И я уверен, что сдавить её одной рукой он тоже сможет. — Что вы тут забыли, если не хотите подчиняться?

— Пришли мы по зову…

— Бога Скверны, — перебил я его и увидел ну прямо красноречивое недовольство. Наверное, то, что я вестник Бога Скверны сдерживает его, чтоб меня не убить. А может быть ещё что-то. И я догадываюсь, что. — Но я его посланец здесь. Я здесь несу его слово, и я защищаю всех тех, кто принял его веру и любовь.

Теперь я подошёл к нему вплотную и буквально задирал голову вверх. Я опять играю в бойцовских петухов. Хоть чему-то дворы научили.

— Говоря мне это, орк, ты хочешь меня оскорбить? Ты же говоришь за весь свой род, ты не думал, что слова имеют последствия?

Я очень медленно и показательно снял очки, после чего повесил их за заушник на грудь.

— Ты знаешь, кто я, не так ли, орк?

— Да, — рыкнул он. В смысле, не то что зарычал на меня, а просто говор у него был с рыканьем.

— А теперь скажи это вслух. Я хочу убедиться, что мы знаем одно и тоже, а то такое ощущение, что ты не представляешь, с кем говоришь.

Да-да, много пафоса и выёбистости, но куда без этого? Тут как в животном мире — кто сильнее бьёт в грудь и рычит, тот и молодец. Главное запугать, чтоб не довести до конфликта, ведь судят по упаковке все. А у меня ещё и наёмницы за спиной есть. Думаю, что, если начнётся резня с орками, за них никто не вступиться.

— Антигерой ты.

— На «вы» со мной говори, орк, а не на «ты». Я тебе тут не друг и не товарищ и не помню, чтоб позволял кому-то так с собой разговаривать. Ты меня понимаешь?

Молчит.

— Я тихо говорю? Последний орк, которого я знал, всегда был полон достоинства. Орки так сильно изменились за двадцать лет, что стали безмолвны?

— Нет! — это он уже гневно рыкнул, от чего я буквально почувствовал шевеление за спиной.

— Тогда имей достоинство, как орк, и отвечай на вопрос, когда тебя спрашивают, а не молчи как вещь! — с ненавистью чуть ли не заорал я. — Орк блять никогда не молчал как хуй знает что! Они всегда гордо отвечали на любой вопрос! Покажи блять что ты орк и говори со мной!

Ну это уже лесть, пусть и слегка прикрытая.

Такова жизнь — гневно выскажись, ставя на место, но так, чтоб твои слова льстили и невзначай показывали, что ты уважаешь его, и тогда сможешь удержать равновесие. Иначе просто обидишь и всё. Заставь говорить такого тяжёлого собеседника не только напором, показывая, кто хозяин положения, но и скрытой хитростью. Например, вот такая лесть, когда ты говоришь слова, что льстят ему. То, что я знал орков; знал, что орки имеют самоуважение и поэтому не будут отмалчиваться как рабы и всегда ответят на вопрос.

Другими словами, показать, что, отвечая, в первую очередь, он сам показывает своё достоинство. Заставь делать то, что тебе нужно, подкладывая свою идею и делая её его.

Ох, ну и выкручивался я так в школе, когда надо было улизнуть, но чтоб и в глазах других не упасть, и чтоб тебя не побили.

— Я понял, — прорычал он.

— На «вы», ты понял? — повторил я более спокойно вопрос.

— Да.

— Я Антигерой, тот кто уничтожал города и тот, кто начал войну. Если тебе не нравится моя кандидатура, я тебя не держу, можешь идти. Хочешь со мной драки… сначала подумай над этим хорошенько, потому, что убить я тебя всегда смогу. Для меня это не проблема, орк. И уж ты должен знать это.

Я говорил вновь низким и полным угрозы голосом, показывая всем видом, что его не боюсь и внося столько пафоса, что обосраться можно было. А внутри я весь боюсь!!! Пусть способка и откатилась, так как я пяток дней ехал с золотом обратно и ещё четыре лечился, но пиздиться с ним желания нет. Практика уже показала, что против семидесятых я и не так хорош. А вдруг у него и его людей по семьдесят?

Просто даже тот факт, что у меня двести силы, а у них примерно по сто будет, ни о чём не говорит. Впятером меня, если действовать будут очень слаженно и умеючи, уже опиздюлить смогут. А если их больше…

Короче, драка, это не вариант.

— Так тебе до сих пор не нравится моя кандидатура? Или желаешь проверить силы? А может быть мой вид тебя не устраивает? — развёл я руками. — Худой, щупловатый, неприметный. Многих это смущало и многие об этом тебе уже не расскажут. Поэтому вопрос — принимаешь меня как главного или нет?

— Да, — нехотя и не сразу ответил он. Блять, ты не мог быстрее сказать это!? Я тут пересраться уже успел десяток раз! Знаешь ли, орк, не легко строить из себя вот такого вот бесстрашного антигероя!

— Отлично, — кивнул я. — Моя помощница всё вам объяснит, после этого клятва кровью с ней и…

— С ней почему? — подал тут же голос орк.

— Потому что ты увидишь, — ответил я. — Она полностью подчиняется мне и её душа тоже принадлежит мне. Она отвечает за такие вопросы.

— Я не…

— Ты можешь всегда уйти, орк, и скитаться по землям, пока не принесёшь клятву кровью, — перебил я его. — У меня нет времени на уговоры. Однако если останешься, я хочу видеть тебя у себя сразу по заключению клятвы.

С этими словами я развернулся и пошёл обратно в поместье, едва сдерживаясь, чтоб бегом вприпрыжку не свалить туда. А то странная картина будет — антигерой, гроза всех, вприпрыжку устремляется к себе в замок.

И уже оказавшись под сводом каменного потолка, я смог вздохнуть спокойно.

Фух… кажется, мне начинает нравиться темнота. Здесь так безопасно, что писать хочется. Я вообще удивлён, что здесь даже для туалетов есть места. Тот, кто это строил, знал толк в своём деле.

И какого уровня он там? Семидесятого? А у меня какой? Ну-ка.

Имя: Патрик

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 23

Раса: человек.

Уровень: 25.

«Параметры»

Сила — 28.

Ловкость — 31.

Выносливость — 27.

Здоровье — 29.

Мана — 24.

Интуиция — 33.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 14.

Одноручное оружие — 34.

Двуручное оружие — 10.

Оружие дальнего боя — 26.

Лёгкая броня — 17.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Медицина — 12.

Рукоделие — 16.

Взлом — 4.

Охота — 8.

Шитьё — 5.

Торговля — 20.

Красноречие — 31.

Верховая езда — 11.

Скрытность — 17.

Я, честно говоря, роста не вижу. Хотя я особо и ничем не занимался в последнее время…

— Мэйн?

Я едва удержался, чтоб не взлететь с визгом.

— Ч-чего тебе, Элизи, хули ты подкрадываешься так сильно?

— Так сильно подкрадываюсь? Разве так можно говорить? — осведомилась она.

— Мне можно. Мне вообще всё можно. Так чего ты хотела? Я немного занят.

— Чем?

Вот же… Тебе обязательно спрашивать, чем именно?

— Ладно, — сдался я. — Дела важные ради тебя откладываю. Чего хотела?

Она ещё раз на меня посмотрела, словно спрашивая, как можно таким быть, после чего продолжила.

— Вообще, я хотела поговорить на счёт антигероя. О том, что ты сказал. Если честно, многие сейчас слегка удивлены твоими словами…

— Давай-ка потом, окей? Позже, ещё будет время перетереть это. Ещё что-нибудь?

— Мы поймали шпиона. Вчера вечером охрана его схватила ну и Клирия… она немного с ним побеседовала.

Клирия немного побеседовала? А там вообще есть, с кем ещё разговаривать сейчас? Зная Клирию, там, блять, любой расколется. Она же как ходячее чудовище, которое сожрёт всех недовольных. Вон, не зассала там наедине с мифической сранью остаться.

Забавно, но меня эта новость даже не удивила. После Клирии любой шпион и наёмный убийца кажется ерундой. Пока он до меня не доберётся, естественно. И вроде она уже что-то говорила мне утром о важном деле, где требуется моё присутствие. Это речь о шпионе что ли шла?

— Ну и? Ну грохните шпиона и дело с концом. Я-то тут причём?

— Мы с госпожой Клирией подумали, ты захочешь с ним поговорить. Он сказал, что ты был его целью.

— Тем более. Зачем мне с ним говорить? Вы с ним говорили и этого достаточно, — пожал я плечами. — В топку его.

— Лучше всегда самому убедиться, чем довериться чужим словам, если есть такая возможность. Возможно тебе он скажет больше, чем ей.

— Привыкли делать всё сами, — хмыкнул я. — Где хоть поймали?

— Через забор в районе реки перелазил.

Я прикинул в уме, чем ещё можно заняться, но дел и не было особо.

— Ладно, давай глянем, что там за чудик такой дурной был, — вздохнул я.

Только пришлось мне вылезать из своей спасительной норы на свет. Мало этого, ещё и дойти до темниц надо было. Какой ужас, я так перетрудился.

Зато я смотрю, спуск к темницам расчистили почти полностью. Удивительно, но здесь было довольно чистенько и никаких трупов не валялось. А на ходе в темницу, как и положено, дежурили две наёмницы. Клирия даже об этом подумала. И не зря, как оказалось. Надо бы ей рассказать о трубе, через которую мы сюда попали, пусть и там всё обезопасит, а то если я догадался, то и другие догадаются.

Наёмницы, словно солдаты, отдали честь и открыли засов, чтоб мы могли попасть внутрь. Здесь нихрена не изменилось кроме того, что в клетках больше не было трупов.

— А где пленник? — спросил я у одной из наёмниц.

— В комнате, господин. Госпожа Клирия допрашивала её вчера вечером.

— Ясно… так, погоди, ты сказала «её»?

— Да, господин, кивнула наёмница.

— Скажи-ка, как она выглядела, эта шпионка? — спросил я в то время, как моё сердце проваливалось всё глубже и глубже в кишечник от того, что предчувствие буквально скручивало мне всё внутри.

Почему? Предчувствие у меня плохое.

— Ну… она белокурая. Глаза… рубиновые? — она вопросительно глянула на свою соседку, и та кивнула. — Да, правильно. Волосы длинные, лицо худое…

— Раса какая? — спросил я волнующий меня вопрос.

— Человек.

Человек? А… ну тогда ладно, а то я уже подумал…

— Только она ребёнок ещё совсем…

— Ёб твою мать! Это лоли, дура! — рявкнул я, направляясь прямо к двери.

Пизда. Если Клирия думала, что это шпион, то там и живого места на ней не останется. Она не из тех людей, кто проявит милосердие или сострадание.

Дверь естественно была закрыта.

Ключ! Где этот ебаный ключ!?

— Быстрее! — рявкнул я, хотя уже понимал, что это ничего не изменит.

Наёмница засуетилась и принялась подбирать ключи.

— Ты! — тыкнул я пальцем во вторую. — Быстро за Рубекой!

Она, даже не кивнув, развернулась и бросилась бежать. Вторая тем временем уже подобрала нужный ключ. Щёлкнул замок, и я бесцеремонно оттолкнул наёмницу в сторону, толкнув дверь так, что она ударилась об стену и чуть не прилетела мне в ебало.

Не знай я, как выглядела Мэри до этого, никогда бы не узнал в этом тельце мелкую весёлую плутовку, взгляд которой на мир был слишком детским и наивным. И если Дара была просто дурой, не плохой, но дурой, то Мэри можно было назвать милой дурёхой. Девушкой, которая ещё умом не повзрослела.

Сейчас же передо мной было тело, что когда-то было ею. Просто тело, которое было подвешено за цепи к потолку. Маленькое и выглядевшее до ужаса безжизненным.

Клирия не мелочилась. И даже не думала, видимо, сбавить обороты, когда начинала это. Если дурёха вторила: «Я пришла за Мэйном» (а я уверен, что этой дурёхе кроме подобной фразы в голову ничего и не пришло сказать, иначе бы Клирия не устроила здесь филиал инквизиции), то естественно Клирия даже бы и не остановилась. Она не знала Мэри; не знала, как она выглядит; никогда с ней не встречалась лично, так как познакомились мы уже после неё.

И результат их первой встречи был очень красноречив.

Начиная от переломанных пальчиков без ногтей, которые торчали в разные стороны, заканчивая опухшими веками, похожими на персики, из-под которых шли дорожки крови. Её волосы, испачканные в крови сосульками спускались вниз; судя по всему Клирия разбила ей голову. Про отрезанные соски, сломанные ноги, отсутствие ушей и другие вещи я старался не думать.

— Помоги мне снять её, — сказал я наёмнице, вставая около бедного тела, которое дышало. Оставалось надеяться, что Мэри не рехнулась.

Несколько секунд и её тело уже было в моих руках. Она даже не отреагировала на свободу, но мне стало немного легче от того, что её тщедушное тельце теперь дышало у меня в руках, а не висело на цепях.

— Элизи, пусть готовят комнату, — сказал тихо я.

Она молча кивнула и вышла из камеры.

Я даже не знаю, для кого это делал — для себя, чтоб заглушить вину и всё то, что в моей душе сейчас бурлило. Или для самой Мэри, которой это уже будет ненужно.

Что-то мне подсказывало именно второй вариант.

Я сидел в той же тёмной комнате, подобной множеству других в этом замке. Факел, матрац на коробках, стол, стул, тумбочка.

Передо мной сидела Рубека, держа руки над тельцем Мэри. Даже несмотря на то, что она уже её исцелила, Мэри не приходила в сознание. Я попросил Рубеку ещё раз прогнать исцелением по телу, хотя понимал, что это бесполезно. А Рубека не стала спорить и так же тщательно проходила по каждому сантиметру магией.

Может она понимала, что я испытываю, а может ей не давало пререкаться моё тёмное настроение. Мне казалось, что малейший вздох заставит меня взорваться как сраную бочку с порохом.

В этой же комнате помимо меня, Рубеки и Мэри была Клирия. Виновница торжества. Она молчала, опустив взгляд в пол, хотя по сути она всегда так стоит. Я позвал её практически сразу, как мы перетащили Мэри сюда. Скорее всего, она поняла, какую ошибку допустила, от чего не проронила ни слова.

— Рубека, ты хорошо потрудилась, можешь идти, — похлопал я по плечу слегка бледную от непрерывной работы целительницу.

Она встала, поклонилась и удалилась из комнаты, оставляя нас с Клирией практически наедине.

Мне казалось, что тишина, повисшая между нами, была осязаема. Типа протяни руку, и ты почувствуешь её вязкость, словно руку в желе засунул. Но это тишину должен был нарушить я, как тот, кто имеет на это право. В конечном итоге за властью тянуться последствия, за которые приходится так же отвечать и тебе. Мэри стала лишь маленькой птичкой, что стукнулась об стекло и напомнила мне об этом.

— Клирия, сядь рядом, — кивнул я на место, что освободила Рубека.

Та подчинилась беспрекословно. Сейчас только от меня зависело, как будет всё развиваться. Не только эта ситуация, но и последующие. Потому, что на таких мелочах строится жизни. И в начале мы можем сделать выбор, однако потом этими выборами будем сделаны мы сами. Я уже успел частично отстроить себя, теперь вопрос в том, как закончится моё строительство.

На ком лежит ответственность за этот промах.

Мне естественно хотелось накричать на Клирию, ударить её и не раз. Сделать её виноватой, чтоб самому легче стало. Увидеть на её лице слёзы, но… она была не виновата, как бы странно это не звучало. Она поступила ровно так, как поступал я с другими, на подобии людей Анчутки. И как бы поступил со случайным гостем. Тут уже была моя вина за случившееся, так как я не дал указаний на текущую ситуацию, и она поступила по умолчанию.

— Клирия.

— Да, мой господин, — подняла она на меня взгляд.

— Мэйн, мы договаривались, что ты так будешь звать меня.

— Мэйн, да, прошу прощения, — кивнула она.

— В следующий раз любых пленников просто запирать и ждать меня. Или же спрашивай совета у Элизи. Без разрешения или совета я запрещаю их трогать или убивать. Если задерживаете, несколько синяков при сопротивлении и максимум переломы. Пытаются убежать… я даже слышать не хочу, что они убежали. Но если такое случиться, пусть стреляют по ногам, но не убивают.

— Я поняла, — кивнула она и, подумав, добавила. — Мне очень жаль, Мэйн, я не знала…

Я поднял руку, останавливая её.

— Я знаю. Поэтому и не виню тебя.

Уж кто тут виноват, так это я. Всё как обычно и ничего не меняется. По крайней мере, можно порадоваться тому, что мне уже хватает сил не перекладывать вину на других.

Жаль, что Мэри это не поможет.

Глава 119

Всеобщий обязательный бал должен быть уже через две недели с этого дня. Если верить Клирии, письмо прислали буквально за день до моего возвращения. Это получается, что времени у нас было мало. Неделю только будем добираться до самого портала в городе столице графа Анучтки. И будет чудесно, если нас не попытаются грохнуть.

— Не попытаются, — сказала Клирия, услышав мои опасения. — Боюсь, что госпожа Эвелина не оставит подобное просто так. Ей важен баланс и такое посягательство со стороны другой группы будет объявлением войны для её власти. А она никогда не мелочится. В прошлый раз головы семей заговорщиков хорошо продемонстрировали её готовность к решительным действиям и скорость реагирования на угрозы. А графу Анчутке это не нужно. Скорее всего он действует за спиной от всех остальных и не будет предпринимать столь громких и необдуманных поступков.

— Хочется верить, — пробормотал я.

Хотя я так же считаю. Если верить Клирии, Эви держит всё в ежовых рукавицах. Вернее, не сама Эви, а её правая рука, Констанция. Она отвечает за безопасность и армию, когда та является политиком и мозговым центром.

Но меня куда больше Баба-Яга интересует, которая стала наставницей Эви. Мне кажется, что бабушка эта и нашептала ей встать на путь возмездия. Не знаю, каким образом, но всё же. А может она и до сих пор рулит Эви, убеждая её действовать именно так, а не эдак.

Мы подошли к одной из дверей в коридоре, после чего я без стука вошёл.

Это была комната Мэри, где какое-то чудовище сейчас её кормило… весьма странным образом.

Дело в том, что Клирия заключила абсолютно со всеми клятву кровью и теперь они до конца своих дней будут под моим крылом, а я до конца своих дней буду их защищать и оберегать. Клирия естественно настрочила кучу пунктов, чтоб дать нам выгодное положение, но смысл примерно такой. И сейчас она привела монстра, который кормил Мэри. Только вчера я вытащил её из оков, и она ещё не приходила в себя.

То, что случилось… мне хочется кого-нибудь обвинить и наказать, но Клирия говорит, что ни разу не видела Мэри в лицо и в свете последних посягательств на территорию думала, что это шпионка. А та только и кричала, чтоб ненавидит её и пришла за Мэйном.

И столкнулись две силы — одна дурёха, другая… я даже не знаю, к чему причислить Клирию. Просто Клирия, мне кажется, этим всё сказано.

Почему тогда Элизи не остановила её, хоть и знала Мэри?

А Элизи блять не спускалась! Ей блять пытки не нравятся, понимаете ли! Она припёрлась, когда Мэри уже утащили в камеру и чисто на словах всё от Клирии узнала. Я довольно точно (без матов и ругани) сказал, что она должна так же всё контролировать.

Мда уж.

Что касается монстра в комнате, он был похож на какую-то х… Нет, какое-то приведение, которых рисуют в мультиках для детей. Типа духа под простынёй. Только здесь у него не простыня, а кожа. Из-под низа торчит кучка щупалец, на которых он передвигается. Глаза абсолютно чёрные и овальные, как у мультяшек, а вместо рта длинный тонкий хоботок.

Этим хоботком он набирает пищу, после чего запихивает его до самого желудка Мэри в рот и быстро эту пищу туда выплёвывает. Как меня заверили, это просто трубка, которая ведёт ко рту и которую Клирия с этим монстриком предварительно помыли.

Я не знал более эффективного способа покормить Мэри, поэтому согласился на это. Ведь просовывая обычную трубку до желудка, мы можем перекрыть дыхательные пути, и она задохнётся. Монстр кажется мне самым нормальным вариантом: просунул туда, куда нужно, словно слон, выплюнул в желудок и вытащил быстро обратно.

Как только он закончил, я сразу поблагодарил его.

— Благодарю тебя за помощь.

— Буль-буль-буль-буль-буль, — ответил он и захлопал своими прикольными чёрными глазами, после чего вежливо попятился назад.

— Благодарим вас, — слегка поклонилась Клирия. — Ависия, проводи гостя.

Та находилась всё это время здесь, следя за процессом. Она закивала, чтоб не раздражать никого своим заикающимся голосом, открыла дверь и вышла вместе с этим монстриком.

Вообще, Авасии сложнее всех приходится сейчас. Она этих монстров боится так же, как и Клирию. Однако выбора у неё немного, поэтому она старалась из-за всех сил, чтоб не убежать с визгом, как это случилось в первый раз. Или не упасть в обморок, как это случилось во второй раз. И не описаться, как в третий, когда она просто стояла и ревела от унижения. Тогда уже Клирии пришлось вмешаться и отвести её помыться и переодеться, потому что Авасию практически парализовало страхом.

Спокойнее же всех к новым жителям отнеслась дроу. Лишь вздёрнула подбородок повыше и добавила во взгляд больше своего гонора.

Ну главное, что не на меня так смотрит, а остальное похуй.

Я отвёл взгляд от Мэри, которая была похожа на заснувшую девушку. Оставалось надеяться, что она проснётся. Мне хотелось попробовать вытащить её душу мечом, но ручки оказались коротковаты, а душонка слишком труслива. Не дай бог что, сама Элизи говорила, что это очень страшно.

Ну а если я вытащу её? Ну поговорю, ну верну обратно, но придёт ли она вновь в сознание? Может не от души зависит, находится человек в сознании или нет, а от нервной системы, которая блокирует саму себя. Но тут уже к нейрохирургам надо обращаться, не спец я в этом.

— Она не очнётся, если вы будете заходить сюда каждый раз и смотреть на неё, — сказала Клирия.

— Ну а вдруг? — посмотрел я на неё. — Вдруг я особенный?

— Вы действительно особенный. Но боюсь не в этом.

— Ага, а в разрушении и создании проблем. Практически супер-перк, если бы только он не бил по территории вокруг меня.

Я молча стоял в комнате с какой-то подозрительной пустотой на душе. Хуёво это, сейчас как депресняк скрутит, потом хуй отойдёшь.

— Ладно, идём. Всё равно сюда скора кто-нибудь из прислуги придёт. А нам ещё подготовиться надо.

Подготовится, это я про всеобщий обязательный бал, который, по словам Клирии, начался слишком рано. И она разделила мои подозрения, что это связанно с нами. Как раз силовая смена власти, надо самой посмотреть, стоит ли оставлять человека или же заменить его кем-нибудь другим.

Ну а пока надо было решить дело с внутренним фронтом работ.

Вчера я так и не удосужился поговорить с орком, поэтому придётся с ним говорить сегодня. Благо Клирия уже описала всем ситуацию, кто является самозваной главой, отвлекающей на себя внимание, и кто реальный правитель. Поэтому каждый должен был следовать легенде, но знать, кто босс. Иначе мало ли что случится, и они могут нас спалить своим неправильным поведением. А так ей кланяются, но вне чужих глаз кланяются мне.

Для таких супер важных встреч мы решили использовать кабинет Элизи. Он и по размеру был заебись, и располагался недалеко. Может позже мне сделают свой кабинет, но я в душе не ебу, чем в нём заниматься, если честно. Пока что все мои дела сводятся к «приехал забрал, уехал, подписал, заполнил, решил, прохватил феерической пизды». Всё остальное решает Клирия и Элизи. Короче, вся работа на них.

В кабинете меня уже ждал мой любимый орк в два метра ростом, Элизи, которая сидела спокойно напротив него, и дроу Сина.

Когда я вошёл, Элизи почтительно встала и сделала лёгкий реверанс одновременно с Синой. Мелочь, а приятно. Орк вообще никак не отреагировал. Может не принято?

— Здравствуй, Ухтунг, — кивнул я. На всякий случай я потрудился запомнить его имя, а то нам ещё обиженного орка в два метра ростом не хватало.

— Вы звали, — сказал он.

— Да, звал. Есть небольшое дело к вам. Надо бы кое-кого поубивать.

— Согласны, — тут же отреагировал он.

— А чо так быстро? Я же ещё не объяснил, в чём заключается дело.

— Готовы орки к битве всегда. За мир мы, но тоже не против повоевать. — Видя, что я не совсем понял, он продолжил. — Это как для людей охота на животное страшное.

— Пощекотать себе нервы? — догадался я.

— Верно. Это всегда весело.

Ага, но вы миролюбивы. Хотя… для таких, как вы, наверное, подобное и есть охота на опасных животных, чтоб пощекотать нервы.

Вообще, изначально я думал нанять ещё наёмниц, однако раз тут привалило счастье в виде орков, почему бы не воспользоваться и ими. Я не собирался их просить делать это за бесплатно, однако их услуги наверняка выйдут значительно дешевле.

— Тогда вопрос решён. Чуть позже вам сообщат, сколько требуется орков. Среди вас есть же скрытники?

— Да.

— Отлично. Они тоже понадобятся. А ещё с вами поедут девушек пять или десять. Они буду…

— Приманкой, — кивнул он.

— Верно. Тогда на этом всё, — кивнул я ему, садясь около стола Элизи.

Могу конечно сесть прямо за него, но там уже сидит наша графиня, а гнать её с места как-то некрасиво. За орком меня ожидала встреча с будущими экономистами, которые будут вести наш финансовый отдел. Клирия сказала, что надо будет выбрать, кого оставить.

Но подойдя к самой двери орк остановился.

— Хочу я спросить от лица моего народа, босс, — я смотрю, у орков принято главного боссом называть.

— Если смогу, отвечу, — кивнул я.

— Сказали вы, что знали орка.

— Да, я знал его, — кивнул я, понимая, что он хочет услышать. — Его звали Грунд. Он был славным воином. Может слышал про город, что был сожран крысами при моём участии?

Он кивнул.

— Грунд тогда славно постарался вместе со мной, устраивая на его улицах хаос и разрушения. Правда он пал в бою. Жаль, что его жизнь оборвалась, но бойню он устроил знатную, — вздохнул я.

Не то что мне было очень грустно, просто это игра на публику. Подкуп своим отношением. Да и приврал я слегка, упустив те моменты, которые могли бы оскорбить или унизить орков.

Реакция на это была не сильно понятной. Однако надеюсь, что я удовлетворил как его интерес, так и чувство гордости за свой род, что тоже немаловажно.

— Ясно. Благодарю я вас, — глухо ответил он и вышел, оставляя в комнате едва заметную Клирию, Сину и Элизи.

Проводив его взглядом, я посмотрел на дроу.

— А теперь… Сина, пожалуйста, позови наших казначеев.

Она вежливо поклонилась и вышла из кабинета. Стоило ей уйти, как ко мне пристала Элизи.

— Ты не говорил, что был антигероем, — сказала она. — Помнишь, ты хотел поговорить со мной?

— Ну и?

— Это правда?

— Ну правда, — кивнул я, наблюдая, как лицо Элизи посерьёзнело. Не уж то думала, что я вру? — В своё время я действительно уничтожил два города, деревню, устроил бойню с героями и ещё там по мелочи, о чём никто и не узнает. Я действительно антигерой, о котором ты слышала.

— И госпожа Эвелина с госпожой Констанцией…

— Обеих знаю, причём очень близко. Одну спас, другую… тоже спас, но сдох, — спокойно пожал я плечами. — А потом восстал из мёртвых и вот я опять здесь.

— Я стала рабом антигероя…. Герой стал…

— Ты не была героем, — перебил я. — Ты просто играла в него. Ни сил, ничего ты не приложила, чтоб стать им. Всё было получено. И вообще, тебе плохо живётся? — развёл я руки.

Ну да, не сахар место, но тут всё можно отремонтировать. А она ещё и не на последних рядах в нашей иерархии.

— И ты стольких убил… — начало было Элизи, но её остановило предупреждающее покашливание Клирии.

— Не думаю, что стоит начинать разговоры об этом, — сказала она. — Мой господин сделал то, что было необходимо.

— Необходимо убить столько людей?

— Случайность, — махнул я рукой.

— Так это ты ещё и случайно их убил? — ужаснулась она, воспринимая слова немного иначе. — Ты понимаешь, что люди слегка встревожены? — продолжила Элизи. — Особенно наёмницы. Я разговаривала с некоторыми, и они весьма обеспокоены таким соседством и хозяином.

— Плевать на них, — отмахнулся я. — Если они просто будут себя нормально вести, то ничего не будет. Я прошу лишь подчинения и уважения. Так и передай этим дурам.

Это так похоже на подобных отморозков. Они воспринимают только язык силы и страха. Спорим, что теперь они зауважали меня? Теперь будут смотреть мне в спину и шептаться, накручивая самих себя страхом, слухами и подозрением. Я и так выяснил, что своей победоносной походкой, оказывается, уничтожал всех налево и направо. И это только один из слухов моих злодеяний. Сейчас же к этим слухам ещё десяток другой прибавиться.

Да даже Сина: я видел, что она хоть и строила из себя мебель, но косилась на меня изредка с опаской, словно поняла, что стоит рядом с ядерной бомбой.

— Мэйн, стоит ли мне тоже… опасаться тебя? — спросила меня Элизи.

Я бы воспринял эти слова как шутку, но её серьёзный тон и взгляд говорили об обратном.

— Нет, — покачал я головой и с самым серьёзным выражением лица посмотрел ей в глаза. — Я никогда не трогаю своих. Ваша верность мне в обмен на мою верность вам. Не предайте и не оставляйте меня, и я никогда не предам и не оставлю вас.

Она несколько секунд смотрела в мои глаза, силясь там что-то прочитать, после чего выдохнула и кивнула.

— Я поняла.

— Вот и отлично, — кивнул я.

Хотя признаюсь, по большей части это всё понты. Дешёвые понты, так как капни глубже, и станет ясно, что их страхи беспочвенны. Но… на таких понтах мир держится. И во что верят, то и становится истиной, как, например, антигерой, который восстал.

Вскоре к нам постучали и в кабинет заглянула дроу.

— Господин Джин и господин Мерил прибыли по вашему приказу, — поклонилась она.

— Давай их сюда. Элизи, ты у нас пока главная и скорее всего этих в тайны не посвящаем, — с этими словами я удалился в самый дальний угол комнаты, поближе к Клирии и стал наблюдать за претендентами.

В комнату вошли два человека. И если одного можно было назвать учёным, то второй припёрся к нам из байкеров.

Первый был интеллигентным человеком с козлиной бородкой, которую уже тронула седина. И полностью седые волосы, которые спускались ему до плеч. На нём была мантия до пола. Чувак явно пародировал Дамблдора, хоть и был значительно моложе.

Второй… Нет, ну точно с байкерского съезда. Чувак был в кожаной куртке, каких-то штанах, напоминающих потёртые джинсы и с банданой на голове. У него была короткая борода и волосы по плечи пшеничного цвета.

— Я Мерил Икс, — поклонилась пародия Дамблдора.

— Я Джин Урда, — намного вальяжнее и проще поклонился второй.

Не, ну теперь то со вторым всё понятно! Имя и фамилия явно символизируют.

— И так, — спокойно, не вставая, начала Элизи, облокотившись на спинку своего стула и сложив пальцы домиком. — Я почитала ваши досье. Обоих. Вижу, что каждый из вас имел опыт, причём весьма богатый в своём деле. Что вас побудила прийти к нам?

Сразу было видно в ней бизнес-леди. От манеры, до первого начального вопроса.

Старик только было начал говорить, как его уже перебил Джин Урда.

— У вас баб тут много. Я как увидел, ну блять сразу понял, моё! Всё думаю, решена нах, устраиваюсь сюда! Хотя изначально просто искал работу.

Господи, да у него голос похож! Такой же басовитый, пропитый голос рокера, который трахает всё подряд.

— Ясно… — даже Элизи растерялась от такого откровения.

Пока Элизи задавала вопросы, я бочком-бочком и к Клирии.

— Что скажешь? — шепнул я.

— Не могу сказать ничего про господина Мерил, но господин Джин успел завести интимные отношения с пятью наёмницами.

— Это… до того, как они стали работать у нас?

— Нет, это пока он спускался через четвёртый этаж. Если бы его не поторопила Сина, то он бы ещё с двумя успел бы завести интимные отношения.

— Бля, да он просто чудо! — искренне восхитился я его целеустремлённости. — Берём его!

— Мой господин… вы слышали, что я говорила? — покосилась она на меня.

— Он трахает баб. Ничего не упустил? Как по мне, он просто отличнейший вариант! У нас тут целое неёбаное войско, которым не хватает мужиков.

— Но… он… я не вижу, чтоб он был силён в экономике, мой господин.

Как раз в этот момент Элизи спрашивала, сколько будет пять плюс пять у него.

— Семь, — с видом человека, который оказался в выигрышном положении, ответил он.

— А два плюс два? — спросила Элизи.

— Пять, — так же вальяжно ответил Джин.

Я посмотрел на Клирию.

— Как по мне, идеальный вариант.

— Он только что сказал, что два плюс два пять.

— Не понимаю, о чём ты. Как по мне, всё верно, — сделал я невинное лицо. — Да и вообще, главное не математика, а мышление.

— Он нас разорит с такой математикой. И у него всё сводится к девушкам, — сказала Клирия. — Он даже ко мне, пусть и осторожно, но пытался подойти и познакомиться поближе.

Бля, да мужик отчаянный!

— Клирия, — начал я объяснять всё этой дурынде. — У нас тут сто баб. Сто! Разница от мужиков в том, что не они входят, а в них входят. Всё остальное то же самое. И им просто жизненно необходимо сбрасывать пар. А я шлюхой тут работать не собираюсь и превращать трахание баб в работу не хочу. Вот он и будет заниматься этим, раз ему это нравится.

— У нас есть орки, мой господин. Я знаю, что некоторые воинственные девушки предпочтут их обычному мужчине.

— Ага, и у нас тут около сорока орков. А баб сто. Ты чувствуешь разницу? Да всем не хватит! К тому же среди орков я видел и женщин-орков, так что совсем не факт, что вообще кто-нибудь им достанется.

Я знаю, что Клирия понимает, о чём речь. Просто её не радует то, что мы практически нанимаем ёбаря для девушек. Да-да, именно такая постановка вопроса не устраивает её.

— Считай, что он будет психологом, — сказал я, глядя на то, как он предлагает бизнес-план. Значит в торговле он что-то смыслит. — И если ты до сих пор сомневаешься, то это приказ, Клирия.

Она лишь кротко кивнула.

— Я вас поняла, мой господин.

Часть тридцатая. Патрик опять испортил всем праздник. Глава 120

— Это невозможно, — пробормотал я, стоя посередине комнаты. — Нет, ну серьёзно! Это же просто немыслимо блять!

— Прошу вас, не материтесь, мой господин. Вам следует быть сдержанней.

— А то как скажешь что-нибудь при других графах… Это будет катастрофой.

— Блять, да я же не при других графах сейчас! Просто Джин Урда… блять, у меня не слов, есть только маты, которыми я могу разбрасываться, — я сел на свободный стол, за которым сидели Клирия с Элизи и заполняли на пару множество документов.

— У вас расходы на мосты? — спросила Элизи.

— Да… где-то… Вот они, прошу вас, — Клирия протянула несколько листов.

— Благодарю!

— Эй, вы меня хотя бы слышите? — возмутился я такой похуистической реакции.

— Ты сам его выбрал, если моя память меня не подводит. Для того, чтобы девушкам было чем заняться. Как ты выразился, купил им е… кхм-кхм… игрушку? Тогда какие вопросы?

— Я помню это! И я всё понимаю. Но я блять просыпаюсь, а на моей кровати лежит пьяный Джигу… Джин Урда, обняв меня! Уж чего-чего, но не бородатого байкера, обнимающего меня, я хочу видеть в своей постели по утрам!

— Мой господин, прошу прощения за нескромный вопрос, но вы себя проверяли? — поинтересовалась Клирия с серьёзным лицом.

— Это не смешно, — буркнул я.

— Но я не смею смеяться над вами, — спокойно ответила она.

— Да, проверял я, не было пробития. Блять, он клялся, что даже пьяным в жизнь не полезет к мужикам ебаться, он пидоразов за версту чувствует и ненавидит их.

— Тогда ничего страшного, верно?

— Блять, то есть ты не понимаешь, что я проснулся в одной постели с бухим байкером!?

— Но между вами ничего не было даже в мыслях, так что нет, не понимаю.

Ей не объяснить.

Что касается этого Джина Урды, то он клялся… дословно: «Бля, клянусь, пидором буду, если вру! Шёл после баб, так как они меня чот затрахали, а их там телега и тележка поменьше. Иду, заблудился! Зашёл в одну комнату, там баба, не лезть же в постель без приглашения. Зашёл в другую, там вообще пусто! Ну а тут смотрю, ты. Ну мужская дружба же, бро, no homo, просто на ночь приютить!»

Это типа после фразы «no homo» я должен успокоиться? Может стоило этому кадру сказать, что я главный и чтоб он не выёбывался?

Кстати, на счёт работы. Теперь он в финансовом отделе.

Тот«Дамблдор» прошёл проверку на отлично, показав свои отличные знания и был назначен главой финансового отдела. Сейчас на четвёртом этаже ему выделили комнату, где он сможет пока работать. Позже построят ему дом с отделом финансов, где он сразу сможет работать.

Что касается Джина Урды, то он проявил довольно неплохие знания в… ну ладно, он был ушлым предпринимателем, который много чего знал и много с кем был знаком. Его коньком была не экономика даже, а именно находить людей и проводить сделки. Стал он у нас заведующим по развитию экономики графства и бизнеса.

А я стал для всех главным советником графини и её правой рукой. Таким образом всё теперь проходило через меня как через её советника. Я могу везде присутствовать, всё слушать и так далее. Другими словами, занимать её место на официальных правах. Довольно удобно, если учесть, что надо скрыть нам тот факт, кем я являюсь.

Просто все должностные — это свободные люди и им знать то, кто я совершенно не обязательно.

А вот служанкам и личной гвардии знать своего начальника в лицо надо бы.

— Кстати, раз уж речь зашла о тебе, — Элизи встала и направилась в дальнюю комнату, где лежало множество коробок. Она раскрыла верхнюю из них и достала… тряпку?

— Это чо?

— Не чо, а что, мой господин, — поправила меня Клирия. — Эта часть вашего наряда.

— Моего наря… Блять, так это платье?! — ужаснулся я.

— Красивое платье, — сказала Элизи, словно это как-то исправило ситуацию.

— Клирия, это же не обязательно? — чот не хочу я в платье лезть.

— Мой господин, мы уже обсуждали это, — встала она из-за стола и подошла к коробкам. — Мы не можем все туда поехать, кто-то должен остаться. Элизиана точно едет, а вам не помешает познакомиться с людьми, пусть и в обличии девушки.

— Хуёвая затея, вдруг меня спалят?

— Прошу вас, не материтесь. Затея хорошая и вас никто не сможет раскрыть. Максимум, вы опозорите имя Элизианы.

Я так подозреваю, что Клирия что-то мутит. Но… довериться ей? Она же вроде как не подводила меня ни разу, если не считать момент с Мэри.

Про то, чтоб идти туда в своём обличии и речи не могло идти. Никто не знает, как отреагирует на меня Эви с Констанцией. Может обрадуются. А может они так изменились, что захотят видеть меня на колу, испугавшись за свою власть. Я конечно же в это не верю, но я бы и не поверил в то, что они тут войну развяжут.

А они развязали!

Короче… не буду признаваться, но мне самому хочется увидеть её. Очень хочется. Они относятся к подтипу людей с пометкой «очень близкие». Я провёл с ними чуть ли не два месяца вместе и по-своему ценил каждую. Поэтому желание у меня увидеть их было. Правда другой причины я не видел, а слова Клирии про то, что надо самому всё узнать, были явно натянуты. Мне кажется, что есть в этом ещё что-то, но что конкретно, сказать не могу.

— Мой господин, вы не могли бы перевоплотиться, чтоб мы смогли подогнать под вас платье? В будущем вам предстоит его надеть перед самым балом и нам хотелось бы, чтоб не возникло никаких проблем.

До самого бала оставалось девять дней, включая этот. Если так брать, то нам было необходима неделя, чтоб добраться до столицы города Анчутки и телепортироваться. Плюс, там дополнительные сутки, чтоб переодеться, выспаться и подготовиться. И того, нам необходимо выехать за восемь дней, чтоб добраться нормально и подготовиться. То есть, завтра нам уже надо выдвигаться в путь.

Жаль только, что я Мэри оставляю одну. Она была в отрубе уже пять дней и не спешила приходить в себя. За ней поочерёдно ухаживали Сина, Рубека и Ависия, плюс, кормил тот странный монстр. А ещё я беспокоился за Лиа, почему послал за ней несколько человек, чтоб они её притащили, не объясняя ситуацию, запихнули в комнату и держали там, пока я не вернусь. Не хочется мне, чтоб вся команда сейчас чудесным способом поубивалась без меня.

Бывшая команда. Но всё равно, смерти я им не желаю. Лиа… ну да, мутная, однако товарищ вроде как. Пусть здесь, под боком в деревне живёт. А то одна уже полезла и вон что получилось.

— Мой господин? — позвала меня Клирия, выдёргивая из своих мыслей.

— А, да, чот улетел в свои мысли просто.

— Только прежде чем вы активируете способность, разденьтесь. Иначе вещи порвёте.

— Тогда кругом, — скомандовал я.

И когда обе дамы отвернулись, сбросил всю одежду, после чего активировал способку… и понял, что она же пиздец, какая болючая, а я не подготовился!

Ощущения были всё теже, как и в прошлый раз: кожа словно рвётся на части и снова срастается. Помимо всего этого раны словно солью посыпают, мышцы рвутся, конечности отрываются. Пиздецки больно до слёз… и я отключился.

Блять, так и в отключке больно! Я уже и забыл об этом!

Пришёл я в себя уже на полу, на своих вещах под спиной и двумя мордахами сверху, которые внимательно на меня смотрели.

— Ты потерял сознание, — проинформировала меня спокойно Элизи.

— А то я не заметил, — съязвил я и приподнялся.

Тело моё… ну вот, опять весь обзор закрывают сиськи. Пришлось через них заглядывать, как за забор, что осмотреть тело. Ну… члена нет, мохнатка есть, вся пушистая к тому же. Волосы на голове длинные и…

— Слушай, дай зеркальце.

Элизи кивнула и через минуту я мог полюбоваться на себя в отражение.

Блин, ну ни чо так, хочу сказать. Красивые длинные чёрные и прямые волосы. Слегка хищный взгляд, аккуратное лицо. Я похож на одну из таких хищных моделей, что печатаются в журналах. Причём, увидь бы я такую, сам бы захотел в койку утащить. Короче, могу наносить удары по мужикам! Но только видом, отдаваться я им совсем не горю желанием и готов отстаивать гордость девичей жопы до смерти.

— Знаешь, ты приятнее в таком обличии, — задумчиво сказала Элизи.

— Ты что, по бабам?

— Нет, по мужчинам. Однако девушка способна оценить красоту другой девушки. Как в принципе мужчина может оценить красоту другого мужчины.

— Может то может, только не сделает так. Иначе пидором заклеймят.

Хотя странно это. Если ты можешь оценить красоту парня, это не значит, что у тебя появится патологическое желание засандалить ему между булок. Это как бы… в разных плоскостях. Но подобное сложно некоторым объяснить.

— Ладно, — сказал я, вставая. — Давайте, наряжайте меня, раз хотели.

Быстрее сделаем это, быстрее закончим. Что касается тела, то ещё раз такую феерическую боль я переживать не собираюсь. Да и перезарядка целые сутки, от чего смысла перевоплощаться и нет.

Ну и принялись меня дамы наряжать. Трусики притащили кружевные, лифчик начали учить застёгивать на себе.

— Я-то помогу тебе, но будет неплохо, если и ты сможешь подобное сделать в случае необходимости, — сказала Элизи, заковывая мои необъятные буфера в ткань. Эй, ты чего их жамкаешь!? — Большие, мягкие. Повезло тебе с перевоплощением, Мэйн.

— Ага, только бегать неудобно.

— Не думаю, что природа дала их для бега, — заметила Клирия. — Скорее для соблазнения.

— Это Дара мне их дала. Она, когда воскрешала меня, неправильно заклинание прочитала и одарила меня сиськами.

С горем пополам мы нацепили нижнее бельё. Меня ещё учили, что чёрное надевают лишь под чёрное, а белое под белое. После этого притащили туфли на каблуках и начали меня учить на них ходить.

Блять, бабы, вы мутанты, ей богу, ходить на таком… потом только скажите, что вам не нравятся извращения и прочее фи. Ходить на каблуках для красоты, это то же самое, что отрезать себе пальцы для того, чтобы увидеть, как они отрезаются.

Уже через пять минут я овладел этим средством садомазохичного передвижения, так как мой входной порог по ловкости и выносливости позволял привыкнуть к ним быстро. Но они не позволяют привыкнуть к трусам, которые лезут в задницу! Почему девушкам такое нравится?! Что за грёбаное извращение.

Хотя признаюсь, выглядит стильно.

Когда я уже разгуливал на каблуках, покачивая своей шикарной задницей так, что мог вскружить голову любому, в дверь постучали, и я чуть не разъебал нос об угол стола, споткнувшись от неожиданности. Спасибо Клирии, которая поймала меня и кое-как удержала, помогая сохранить равновесие.

— Кто это? — спросил я. — Мне не надо прятаться?

— Нет, — покачала Элизи головой, подходя к двери. — Мы именно её и ждали. Она раньше шила платья и поможет тебе прихорошиться.

Дверь открылась и в комнату.

— Ох бля…

Я чуть не упал, увидя арахну, которая скромно заползла в комнату.

— Приветствую вас, — склонила она колени. — А это…

— Это твой господин в другом обличии, — кивнула Клирия, придерживая меня, после чего шепнула мне на ухо. — Прошу вас, держите себя в руках. Это просто девушка.

С телом паука! Гонишь что ли!?

Это сложно описать, но просто можно постараться представить, как такое вот тело подходит близко. Хочешь не хочешь, а душевное спокойствие потеряешь от такого вида, когда тело размером с добрую половину тебя, если не больше. Блин, да просто представьте любое членистоногое по пояс себе и больше. А она больше мне чем по пояс! Ей приходится вниз смотреть, чтоб видеть меня!

Однако эту арахну я ещё не видел. Она была по моложе прежней, хотя сиськи были знатные. Видимо это особенность расы.

— Добрый день, мой господин, я-с рада служить вам, — поклонилась она мне.

— Да, я рад тебя видеть, — выдавил я через силу. — Только чтоб не было недоразумений, лучше зови меня пока в женском роде. Не хочется объяснять непосвящённым, что ты со мной как с мужчиной говоришь.

— Я-с поняла вас. А теперь, если позволите…

И начались переодевания меня в платье. Паучиха знала толк — ловкими движениями она вытаскивала шмотки и, встав на четыре лапы, четырьмя другими подхватывала части платья из коробок, которые подавали Элизи и Клирия. Она кружилась вокруг меня, придерживая часть платьев, соединяя их и тут же сшивая своей паутиной.

— А паутину… видно не будет? — спросил я, стараясь держать себя в руках.

— Она-с прозрачна, моя-с госпожа, — тихо ответила арахна, сосредоточенно сшивая верхнюю часть корсета с нижней юбкой.

— Я не сильно буду наряжен… — потом подумав, сказал. — Наряжена? Может стоит как сопровождающей быть более скромной?

Надо привыкнуть к женскому роду, а то как сказану о себе в мужском.

— Нет, — покачала головой Элизи. — Меня… ну, то есть её в прошлом сопровождала такая же помощница и была она одета не хуже самой графини. Это подчёркивает статус госпожи. Естественно, моё платье будет шикарнее.

— Поверю на слово, — вздохнул я. — Но мне как-то стрёмно в нём.

— Вы привыкните, уверяю вас, — сказала Клирия.

— Да куда я денусь? — усмехнулся я. — Просто… как наебнусь там… И вообще, как его надевать перед балом без помощи?

— Уверена, что в гостинице, где мы будем ночевать, можно будет заказать служанок, что помогут нам, — сказала Элизи, распаковывая следующую коробку.

А дальше…

Короче, было интересно, иногда вокруг меня кружили, иногда я кружился. Вокруг меня все ходили, всё примеряли, всё сшивали и в конечном итоге я был одет в чёрно-белое платье с красными рюшечками и розочками на пышной юбке. Словно из фильмов про вампиров прискакал, ей богу. Волосы мне распустили, причесали, вставили цветочек. Хотели ногти подготовить, но отказались от этого — за неделю лак стереться успеет.

Как же хуёво быть бабой… Вот я понимаю мужики — треники надел и пошёл на бал петухов в брюках на два размера меньше гонять кедами от абибаса.

На следующее утро я уезжал с чувством какого-то беспокойства. Не знаю, от чего — от того, что оставляю Мэри в таком сознании; или может от бала, который будет очень скоро. А может от предстоящей встречи с бывшими товарищами? Правда они меня не узнают…

Я представлял это немного иначе, если честно. Думал, что они живут в деревне или путешествуют где-то. Мы встретимся, обнимемся, посидим за костром или столом, выпьем, поговорим, перекусим. Они расскажут, как пережили свои двадцать лет. Я расскажу, как воскресился и чудом выполнил миссию Дары.

Я думал, что это будет дружеская тёплая компания, однако всё пошло не так.

Я хуй знает кто, они хуй знает кто. И теперь может выйти то, что мы окажемся по разные стороны баррикад. Это уже не те люди, не те, кого я знал. И я уже не тот, кем был. Мои мечты, пропитанные розовыми соплями, так и останутся в моих мечтах. Реальностью станет какой-нибудь богатый зал, наполненный холодным светом, расфуфыренные люди и нелюди. И мы напротив друг друга, не в силах узнать тех, кого видим перед собой.

Клирия заказала нам экипаж, в котором можно было спать, с шестёркой каких-то странных, я бы даже сказал, демонических лошадей, чёрных, как смоль, и с красными глазами, как натёртая задница бабуина. По словам всё той же Клирии, эти лошади очень выносливы и могут скакать чуть ли не целый день.

Вместе с нами ехали две скрытницы, Мамонта с Ухтунгом, который оказался семидесятого уровня, и ещё шесть наёмниц и орков, отобранных по своим способностям лично Клирией. Уж она-то подойдёт к подобному со всей ответственностью.

Мы выдвинулись всё под ту же пасмурную погоду, что вечно была здесь, в сопровождении нашей верной гвардии.

— Волнуешься? — спросила Элизи, когда мы выехали.

— Да, — кивнул я.

— Я уверена, что всё будет в порядке. Я там всех знаю. Тебе остаётся лишь улыбаться и кланяться.

— Я волнуюсь не по этому поводу.

— Тогда… — она предложила мне продолжить.

— Такие, как я умеют две вещи, — пробормотал я, глядя на то, как мы подъезжаем к мосту. — Мы умеем находить врагов, разрушать и находить проблемы на пятую точку.

— Ты самокритичен.

— Нет, просто я основываю свои знания на своём прошлом. И я боюсь, что теперь я найду врагов в лице тех, кто мне по-своему очень дорог.

К тому моменту мы переехали мост.

Глава 121

Дорога…

Что может быть скучнее? Единственное, что меня как-то успокаивало, так это возможность помять собственные сиськи, развалившись на кровати. Да-да, в этом экипаже была кровать, на которой можно было лежать. Она находилась на месте задних сидений в то время, как спереди находился столик. Я смотрю, они тут прошаренные в долгих путешествиях.

Мы доехали, как и планировалось, за семь дней до столицы графа Анчутки в окружении орков, одетых в латы, и наёмниц. Никаких эксцессов по дороге не было, кроме двух отрядов бандитов, что были благополучно выпилены нашей охраной. Не то что они рискнули напасть на нас, тут скорее я приказал их выпилить, чтоб дороги чище были. Нехуй тут людей грабить, гнусные пидоры.

Вот так мы и доехали сначала до границы графств, где нас встретил небольшой пропускной пункт. Денег с нас не брали, но спросили куда и зачем едем, после чего почтительно отдали честь и пропустили. Забавно, что с их стороны был пост, а с нашего нет, словно на наших территориях красть и забирать нечего. Будто бы дикие земли.

А вот столица графа Анчутки производила довольно приятное впечатление. Если у меня был какой-то грязный городок до того, как превратился в пепелище, то у него пусть и не очень большой, но добротный город на холме среди полей. Благодаря своему положению он возвышался над полями и со стороны можно было заметить три ряда стен — наружные, посередине и те, что отгораживали центр.

Конечно не эпический замок из фентези, который возвышается над равнинами и лесами своими белыми шпилями и стенами; чьи ряды стен видно за километры, но тоже норм. Скажу так, миниатюрная версия из чёрного камня.

— За последними воротами находится административные здания и жилища самых-самых, включая графа Анчутки, — объясняла Элизи мне построение города. — Потом за ними находятся дома состоятельных граждан, всевозможные магазины, лавки и прочее, и прочее. У крайней стены район уже для обычных граждан — там находятся рынки, жилища, ремесленные и другое грязное производство.

— А бедняки?

— А они живут за стеной. Сейчас ты увидишь дома и хибары.

И точно, стоило нам подъехать ближе, как глазам предстали старые домишки, которые уже успели покоситься и прогнить в некоторых местах. Здесь бегали грязные дети, сидели у домов старухи, провожающие… Блять, мне бабка одна фак показала! Карга старая!

Я не поленился выглянуть и показать ей в ответку фак. Старая блядина…

Так вот, чем ближе мы подъезжали, тем лучше становились дома. У самых стен дома уже были похожи на цивильные избы древней Руси. Вдоль дорог здесь выстраивались ряды лавок, где торговали всякой хренью от мяса до де… чего? Здесь детьми торгуют?

Я невольно проследил взглядом за каким-то парнишкой лет десяти с верёвкой на шее, которого держал типичный деревенский мужик.

— Э-э-э… Элизи, я может чего не понимаю, но… — я показал пальцем за окно.

— И? — посмотрела она на меня.

— Да там… Да хули я тебе объясняю, ты чо, дура?! Там детей продают!

— Ну да. Работорговля же не запрещена. А так родят родители детишек десяток — пять продадут, пять зато прокормят и смогут дать им будущее.

— Это ясно, но рабов то продают на рынке рабов, да и вообще, обычно отдельно. А тут их вместе со скотом и мясом продают, словно на корм.

— И, по-твоему, так не положено?

— Ага, я пойму ещё, если продавать на рынке для них, но как обычную одежду…

Я просто слегка прихуел от того, что если рабов ещё продают на специализированных рынках и стоят они дорого, то этих детей, судя по виду, продают как скот на убой.

Мне на глаза попалась целая группа таких товаров, где детей от четырёх — до двенадцати буквально на поводке держали, привязав к столбу, что и коз, которые были здесь же. Те сидели или стояли в грязи, все учуханые с ног до головы в каких-то мешках. Кто по младше, играли в этом дерьме. Кто по старше — стояли с самым несчастным видом, иногда поднимая глаза на проезжающих и проходящих мимо, видимо уже понимая, какая участь их ждёт.

Это чо блять, древний Рим? Или каменный век?

Я много чего видел и пережил, много чего сделал, но даже мне как-то не очень на такое смотреть. В сердце сразу щемящее чувство появляется.

Благо мы проехали этот скотный двор и его сменили уже более цивильные лавки.

— А если ребёнка… ну не знаю… Какой-нибудь каннибал купит или маньяк?

— Ну так вещь же, — пожала она плечами. — Раб — то, что не имеет души. И пока ребёнок не обеспечивает себя или свою семью, он лишь груз. Дети обычно стоят намного дешевле, чем раб или та же скотина, так как ничего не умеют и толку от них, в отличие от той же коровы или собаки, меньше. В лучшем случае их покупают для удовлетворения своих сексуальных предпочтений. Но нередко ещё, чтоб утолить жажду в жестокости или на мясо.

— Кто будет есть человека? Да даже не человека, а ту же мавку?

Просто я только что увидел девчонку лет восьми и лет четырнадцати, что держались за руки с характерными верёвками на шее.

— Есть те, кто кушает человечину, из той же нечисти, как ты их называешь, например. Потому что скот они позволить себе не могут, а дети дешевле. Или живность покормить, ящера или виверну, например.

— Детьми? В смысле, живьём?

— Да, — как-то спокойно ответила она. — Бросают в клетку и их съедают. Так дешевле, чем, например, козы или овцы.

— Но это…

— Бесчеловечно? — как-то горько усмехнулась Элизи. — Но согласись, продавали бы как пищу для животных какую-нибудь нечисть наподобие той, что кормит твою лоли; совершенно непохожую на людей или человекоподобных и не умеющую говорить на нашем, ты бы не почувствовал бы подобного. Тебе неприятно от того, что они похожи на людей. Но плевать на тех, кто на них не похож. Да будь даже здесь орки или эльфы, ты бы воспринял это не так близко к сердцу.

— Просто это другое, мы едим животных…

— И в глазах некоторой нечисти люди такими и являются. А во фракции Дня картина в точности наоборот. Граф, которого ты убил, был отчасти человеком и активно боролся с этим. Но он был скорее исключением. По сравнению с некоторыми регионами, у него рабства практически не было. Только на крупных или специализированных рынках.

— И… — я проводил взглядом ещё одну небольшую связку детей, — здесь нет никаких детских домов?

— Зачем? Их же можно продать, — вздохнула Элизи и отвернулась от меня, показывая всем видом, что разговор окончен.

Нет, я понимаю, что не мне о таком говорить, но… я никогда специально не делал подобного. Я не убивал детей ради забавы или посмотреть, как те умирают. Я не разменивал их на выгоду для себя. Да, кто-то погиб по моей вине, но я не хотел этого и по возможности бы избежал подобного. Не буду врать, если бы мне пришлось спалить город, чтоб выжить, а там есть дети, я бы его всё равно спалил. И мне приходилось это делать, но у них были бы шансы спастись. Но если была бы возможность, то я бы подобного обязательно избежал. Потому что это… ну это дети, что я могу сказать?

А тут я смотрю как этих детей продают их же родители на ровне с мясом. Родные родители! Это просто разрыв шаблонов. Блять, да у меня мать рвала за нас жопу, чтоб прокормить и дать нормальное образование. А тут…

Но опять же, это моя мораль. Мораль моего мира. Дети — святое; дети — личность и так далее.

Здесь такое не действует. Здесь уровень древнего мира или какого-нибудь средневековья со взглядами Рима, где живёт тот, кто может прокормить себя. Зависишь — не имеешь права голоса и мнения. Раб не человек; он вещь и отношение к нему такое же. Глупо мне лезть сюда с криками: вы не правы, это бесчеловечно, такого не должно быть.

Может и должно, может мы и правы. Но таковы их правила. Таковы были правила и моего мира до того, как он шагнул дальше. Если человек такой умный и считает, что это неправильно, то пусть возьмёт и изменит всё. Поменяет взгляд мира на это и принесёт свою мораль, если не согласен с их моралью. Попиздеть все мастаки.

И я не согласен. Я не считаю подобное правильным. Меня это раздражает, мня это бесит. Я делал страшные вещи, потому, что меня вынуждали и мне не оставалось выхода: или они, или я. Я просто выживал и не считаю себя хорошим человеком. Однако моя мораль не изменилась. От того…

Хочешь изменить, возьми и измени.

— Ты был прав, — тихо сказала Элизи. — Я никогда не была героем. Я не изобрела лекарства от болезней, не сделала мир лучше. Я лишь пользовалась силой. Да, я защищала других и хотела помочь им, но… Это не делает тебя героем. Это как лечить симптомы у больного человека, но не его болезнь.

— Всё будет, — ответил я.

— Что именно?

— Всё. Абсолютно всё. Но пока разберёмся с проблемой, которая нас ждёт дальше.

А тем временем мы подъехали к воротам. Хочу сказать, что они не превышали размеров стен, что были в сгоревшем городе, который отныне я буду звать пепелищем. Может совсем чуточку выше, но не более. Наши сопровождающие о чём-то говорили с охраной, после чего в нашу карету постучали.

— Моя госпожа графиня Элизиана, стража просит разрешения посмотреть на вас и удостовериться, что это именно вы, — прогудел один из наших сопровождающих.

Элизи молча встала, подошла к двери и распахнула её. Стража города тут же отдала честь.

— Прошу простить мою дерзость, госпожа графиня Элизиана. Я лишь следую правилам, — сказал старший из стражи.

Элизи кивнула.

— Я знаю. Вопрос решён?

— Да, госпожа графиня Элизиана, — слегка поклонился он. — Ещё раз, прошу прощения за дерзость и добро пожаловать в Шмаровий.

Чо? Я даже подался вперёд.

— Не могли бы вы повторить название города?

Все сразу повернулись ко мне, кто-то вопросительно, кто-то с непониманием.

— Шмаровий, госпожа, — слегка удивлённо прогудел стражник.

Нет, я конечно знаю, что на моей родине есть Шмаровский сельсовет с селом Шмарово, но я никак не ожидал, что это и сюда доберётся. Какой… я не знаю, какое слово подобрать, а то боюсь, в следующий раз встречу именно такой город и оскорблю всех его жителей.

— Что случилось? — спросила Элизи, когда мы уже въехали в город.

— Ты знала, что тут есть такие поселения типа Эсхоль или Хотэс?

— Одну я знаю, а о другой слышала, так как её больше нет. Ты сожгла её.

— Ну… да, было дело, пусть и случайно, — почесал я затылок. — Но суть в другом. Тебя названия не смущают?

— Смущают, — совершенно спокойно кивнул она.

— Ты даже не покраснела!

— А должна? — совершенно спокойно осведомилась она. — Но я поняла тебя. Да, это немного странно, если честно.

— Ну вот. Название этого города из того же разряда.

А город… о боги! Да тут дорога камнем выложена! Хотя если глянуть в подворотню, тут же видно, что начинается слякоть, дерьмо и месиво. Но всё равно это прогресс, с моей деревней не сравнить, однако всё лучше, чем ничего.

Что касается домов, то сразу видно, что здесь живут более-менее зажиточные люди. Двух или трёхэтажные, аккуратные и чистые настолько, насколько это возможно для среднестатистического средневекового города.

Здесь конечно есть грязь на главной улице, но до того же Мухосранска или пепелища ему далеко. Однако есть крысы! Вот уж точно главный разносчик инфекций. Опять же, немного, но надеюсь, что для эпидемии сойдёт.

Мы проехали первую часть города. На глаза ещё попадались всякие кузнечные, плотницкие и прочие дворы, где работали люди и не только. Здесь я заметил разнообразные расы, начиная с мавок, заканчивая людьми, которые словно из веток были сделаны. Никак дети Буратино.

За вторыми воротами город преображался. Очень немало здесь было всяких не самых прекрасных как мужчин, так и женщин, которые напоминали тех, кого мы поймали с наёмницами. Скажем так, гоблины, скрещённые с людьми, на максималках. Зеленоватые волосы, торчащие длинные уши, у половины ещё и нос картохой. Лоб всегда в лесенку, словно брови приподняты. Ну и горизонтальный зрачок. Людей было ну очень мало.

Дороги здесь были выложены камнем практически везде. Дома выглядели заметно больше и богаче. Встречались магазины с открытыми витринами, лавки, всевозможные бары и забегаловки. Нечисть была здесь одета лучше, чем люди, что как бы намекает.

Проезжаем следующие ворота, проезжаем вдоль богатых домов и попадаем на ровную горизонтальную площадь — вершину холма. Здесь в самом центре расположен фонтан, а вокруг стоят довольно красивые большие дома, как бы намекая, кто здесь хозяин по жизни. Предположу, что то здание, что было вторым по «скромности» — ратуша, так как там толпятся люди. Первый же, скорее всего, принадлежит графу Анчутке.

— А вон и сам граф, — кивнула Элизи, когда мы подъезжали к одному из домов, стоящего вдоль площади.

То существо представляло собой… ну… такой человек с крыльями за спиной, уши в сторону, лоб в складках, лицо слегка скукоженное, верхние зубы торчат. Он на беса похож, только безрогого. Ща бы в него святой водой зафигачить.

Мы остановились напротив дома, который словно говорил — здесь есть магия! Весь такой вроде бы и роскошный, но в то же время серый, с непроницаемыми окнами и вообще, навивающий тоску. И от него чувствуется какая-то магия. Хз, как такое объяснить. Наверное, что-то типа чувства нереальности.

— Не забудь сделать реверанс, когда будешь здороваться с графом, — напомнила Элизи, готовясь выйти.

— А что не поклон?

— Поклон делают мужчины. Реверанс — женщины. Слуги — исключение, они просто кланяются своим хозяевам.

— Окей, замётано.

Мы выбрались из кареты и практически сразу нас позвало это чудище.

— Элизиана, добро пожаловать, — то ли пробасило, то ли прорычало это, а может всё вместе. Он был одет в одежду, которая мне напомнила времена, когда люди ещё на балы ходили и надевали белые парики. — Рад видеть тебя. Только жаль, что нашу встречу омрачает смерть твоего отца. Прими мои соболезнования.

— Спасибо, — кивнула она, едва заметно присела и приподняла края юбки. Он в свою очередь слегка поклонился. Ну а я сделал реверанс. — Я пока до сих пор не отошла от такой потери.

— Я понимаю, — кивнул он. — А это что за новая игрушка у тебя?

Анчутка с интересом пробежался по мне глазами. Особенно его глаза с горизонтальным зрачком задержались на моих бидонах и лице. Со слишком большим интересом. Не нравится мне это.

— Поделись секретом с дядей Анчуткой, где ты достаёшь служанок. Одна другой краше.

— Это секрет, — игриво улыбнулась Элизи.

— Подаришь мне эту особу, когда она тебе надоест? Я найду ей применение.

— Ох вы негодник, — рассмеялась она и сделала вид, словно отмахивается.

Он тоже рассмеялся, и они вместе отправились к дому, где в теории располагался телепорт. Я же двинулся следом, вместе с его слугой, девушкой эльфийкой со знатными бидонами, подрезанными ушами и смиренным лицом.

А вообще, это выглядело так, словно они довольно близки. Элизи уже говорила, что прежняя хозяйка тела была тупой и позволяла себе многое. И, по её словам, благодаря такому раскрепощённому характеру у неё были друзья и среди более знатных людей, которые воспринимали её как милую дурочку. Так, например, она вольно разговаривала с Анчуткой. Элизи не могла сказать, что она испытывала к нему, так как эмоций в картотеке не было, однако они часто вот так непринуждённо общались.

Мы прошли в само здание, где было так же стрёмно, как и снаружи. Сразу с входа дыхнуло чем-то отдалённо похожим на запах гнилой древесины, хоть здесь был самый обычный зал. Просто обычный голый зал без всего, не считая символов на полу, которые были сделаны из металла, с единственной дверью в конце.

Здесь же нас уже ждало несколько чуваков в мантиях, которые пародировали профессоров из школы магии и волшебства, а может, зная мир, сбежали оттуда. Может здесь вообще это место у них типа тюрьмы.

Всё так же по-дружески общаясь, они встали в центр этого круга. Я и эльфийка встали рядом, опустив головы, хотя мой взгляд гулял по округе. Было настолько тихо, что я даже не понимал, что должно произойти. А в следующее мгновение стало просто ослепительно светло.

Глава 122

Добрались мы до своего гостиничного огромного пятизвёздочного номера без проблем.

После вспышки мы телепортнулись в охуительно белоснежный зал с красивыми золотыми узорами, но такой же пустой. На полу были всё те же символы, только уже из золота. Такое ощущение, что здесь пытались сказать, что мы теперь не где-то, а…

А я не знаю где. Чот я и не спросил, куда мы телепортировались.

А выйдя из этого здания попали на оживлённые улицы с довольно неплохими домами и разношёрстным населением. От людей до каких-то существ с копытами, длинными руками и лицом орангутангов. Там же нас сразу ждала карета, которая доставила меня и Элиз до гостиницы, где мы смогли бы переночевать перед балом.

И мы доехали без проблем, если не считать, что это бесовидное уёбище успело меня и потрогать за жопу, пока мы шли, и обе сиськи помять, когда Элизи отошла в сторону. Прижал меня к стене и дышал мне в ебало. Мерзкое ощущение, когда его рука мне по внутренней стороне бедра к промежности поднималась. Вся блять мозолистая, грубая, шершавая и вообще, он мужчина. А под конец предлагал продегустировать ртом мне его друга.

Я уже подумывал ёбнуть его коленом по яйцам, но прискакала Элизи и как бы с улыбкой просила не портить вещь.

Однако уёбище успел ещё потом меня потрогать за жопу и сиськи.

— Больше чтоб ни на шаг от меня, ясно? — с угрозой сказал я, когда мы оказались в номере. В богатом номере.

— Прости, я не знала…

— Что он мужчина? Что мужчина с властью, который разрешает торговлю детьми как мясом и имеет рабынь, полезет к рабыне не совсем далёкой девушки? Элизи, ты что, превращаешься в неё, в ту графиню, которая была в теле?

— Я не думала, что он успеет это сделать, пока я буду в туалете, — ответила она.

— Он так-то ничего и не успел сделать, — пробормотал я, сбрасывая одежду. — Сиськи мял, жопу мял, руки в трусы хотел засунуть. Я-то могу тисканье филейных частей потерпеть, но вот чувствовать руку между ног не хочу. И уж тем более сосать ему.

Вот же засада. Надо было подумать о том, что моя внешность может сыграть со мной злую шутку.

Ванная комната здесь оказалась большой. Помимо самой ванны здесь был и душ. И всё это располагалось на каменном полу, где было несколько сливов для воды. Поэтому душевых кабинок здесь и не было, только лейка от душа.

Мне кажется, что здесь приложили руку уже герои, так как что ванна, что душ с кранами выглядели слегка инородно в мире меча и магии. Покрутив вентили на кранах, я с радостью обнаружил, что здесь есть и холодная, и горячая вода. А ещё куча тюбиков для пены и запаха.

Наполнил водой, накапал туда этих веществ для пены, да и забрался сразу в воду. Хотелось поскорее поскрести места, где меня трогало это уёбище. Благо хоть в сами трусы не залез и мохнатку не потрогал. Хоть тело и не моё, но проникновение я бы точно почувствовал во всей красе как телом, так и душевно.

Залез в воду и минут десять тёр себя, после чего просто лежал там и кайфовал.

— Что там мозг твоей бывшей может выдать нам ещё? — поинтересовался я.

— Только то, что ты знаешь. Завтра вечером подъедем на выделенной для нас карете до их замка и…

— Так тут у них замок? В смысле, со стенами, с башнями и так далее? — удивился я.

— Да, — кивнула она, заходя в ванну в одном полотенце. — Полноценный замок, что был отстроен госпожой Эвелиной сразу после мирного договора. Он должен был, в случае нового конфликта, стать главной крепостью, что примет удар на себя. Однако войны не было и теперь это просто её замок.

— Надо нам чего-то опасаться? — на всякий случай спросил я. — Например того, что прочитают наш статус?

— В прошлый раз ничего такого не было. Поэтому можешь не волноваться.

Элизи сбросила с себя полотенце, выставляя на показ свою пушистую прелесть и грудь хорошего третьего размера.

— Э! Стопэ! Я тут моюсь!

— И? — непонимающе посмотрела она. — Ты же тоже девушка.

— Нет, просто ванна моя! — попытался оккупировать её руками… но хуй там плавал, длины рук не хватает, чтоб коснуться одной и другой стороны.

Поэтому она спокойно залезла в воду. Через десять минут какой-то неприятной для меня тишины, я подсел к ней поближе.

— Слушай, а…

— Нет, я натуралка, — тут же ответила она.

— Да ладно, я тоже!

— Но в теле девушки. Прости, но я не из таких.

Блин, обломили с лесбийским сексом. Везде подстава.

Следующий день настал слишком быстро.

Элизи позвала мне целых три служанки, которые вымыли меня абсолютно везде. Опять же, везде обтёрли душистой водой и принялись одевать. Сраные стринги. Корсет, в котором я кажется задохнусь раньше, чем доеду и само платье…

Пиздец, сколько же оно весит и как в нём чешется тело! По сравнению с доспехами платье не тяжёлое, но оно явно намного тяжелее обычной одежды. Меня особенно бесили швы, которые своими краями, казалось, протрут мне кожу до самых костей. А потом меня пудрили. Блять, как же я устал, а это ещё даже не вышел на улицу!

А потом была причёска, где мне пытались под проговаривания «потерпите» навести шмон на голове. А под конец Элизи сказала, что…

— Мне кажется или ты красивее меня вышла?

На неё самой платье было такое объёмное, что я очень сомневался в её возможности передвигаться. Да и причёска представляла из себя какую-то башню из пучков, истыканную спицами. Глядя на неё, становится понятно, что она «А»: очень богата; «Б»: очень любит выёбываться.

— Не слишком броско? — поинтересовался я и, подумав, добавил. — Моя хозяйка?

Просто здесь до сих пор служанки, которых заказала Элизи, и они до сих пор приводят нас в порядок под руководством какой-то старой и очень строгой на вид леди.

— Так я люблю броское, яркое и пышное, — ответила она.

— Я поняла.

Когда с нами закончили, мы были похожи на какие-то… Я не знаю, как сказать. Вроде одеты в дорогущие платья подстать статусу, но я чувствую себя клоуном, которого выводят в свет. Ну или попугаем в зоопарке, так как подобные наряды уж точно не по мне. Я из другого мира и в этом обитал лишь на уровне обычных людей, которые одевались куда проще и не так вычурно.

— Эм… прошу прощения, но у меня сиськи вываливаются, это нормально? — поинтересовался я, глядя на то, как граница корсета на платье проходит прямо надо ареолами. Ещё немного и они выскочат наружу, радуя всех окружающих своим видом. У меня такое ощущение, что они держатся исключительно на том в корсете, что мои розовые соски за него зацепились и не дают груди выскользнуть.

— Можем вас заверить, что не выскочат, — сказала старая.

— Точно? Что-то как-то не видно, — пробормотал я, слегка попрыгав на одном месте. Груди колыхалась словно волны Чёрного моря, но всё же удержались в корсете.

— Ты прыгай меньше, — сказала Элизи. Для этого и сделано, чтоб все её видели. А теперь идём, — и проходя мимо зачем-то хлопнула меня ладошкой по груди и мои сиськи пустили по себе волну.

На выходе из гостиницы нас уже ждала дорогая белая карета, впряжённая двумя единорогами…

Да ладно, шучу, какие единороги? Туда были впряжены покрашенные носороги. Уже внутри, когда мы двинулись к замку, я спросил Элизи.

— Слушай, а чего мы едем на белой карете? Разве это фракция Дня?

— Фракция Ночи.

— Тогда чего всё вокруг выглядит таким счастливым?

Просто в те моменты, когда я видел людей здесь и не только, никто не выглядел униженным и оскорблённым. Вот в городе Анчутки сразу было видно то, что людей там не любят; они все выглядели зажатыми и слегка несчастными. Здесь же… я бы сказал, что город этот больше похож на город фракции Дня.

— Здесь правит госпожа графиня Эвелина. Пусть она и очень жестока, но она не лишена доброты и рассудительности.

— Это немного странно, не находишь?

— Странно слышать о том, что в этом мире что-то странно, когда он сам по себе необычен.

— Ну… и то верно.

Ну хоть не я один считаю, что этот мир очень странный.

— А ты ожидала увидеть, что здесь будут распяты дети на крестах и женщин будут жечь на кострах? — спросила Элизи.

— Ну не прям так… Что-то типа вездесущих стражников в чёрных доспехах, серых людей, город, над которым всегда тучи и так далее. То, что я вижу… не выглядит, словно здесь живут несчастные люди.

Вот мой край или город Анчутки, это да. Там это заметно, но и то, лишь в некоторых местах, а так вполне себе нормальные люди.

Тем временем мы проезжали по вечерним улицам к замку, что возвышался над городом, словно мрачный страж. Может звучит не очень, но производил он не самые радужные впечатления. У меня он ассоциировался исключительно с Дракулой, демонами, призраками замурованных людей и так далее. Это отнюдь не маленькое строение было усыпано маленькими огоньками факелов, которые выглядели как россыпь драгоценных камней в куче дерьма.

Мы спокойно подъехали к стенам этого монстра, проехали через них…

И с вечерних улиц попали на большую поляну, залитую светом огромнейшего количества факелов. Причём часть из них горела не привычным желтоватым оттенком, но зелёным, синим, красным и… чёрным. Чёрным, как нефть, огнём.

По этой поляне дорога шла к самым ступеням, где уже выстроилась целая очередь однотипных карет, в которых были запряжены крашеные носороги.

— Вон граф Анчутка, — показала Элизи на этого беса, что вышел из своей повозки и подошёл к…

Моё сердце защемило чем-то и дышать стало нелегко, словно корсет резко сжался.

Там на ступенях стояла девушка с фиолетовыми длинными волосами в белом пышном платье, которое отдавало нетипичной для этого замка чистотой. За её спиной возвышалась другая особа, с длинными белокурыми волосами, собранными в пучок. Я не мог разглядеть их лица, но я знаю кто они.

Девушка в белом платье протянула грациозно ручку и граф, низко поклонившись, поцеловал её.

— А это…

— Я знаю, кто это, — хрипло ответил я, вызвав слегка встревоженный взгляд Элизи. — Уж свою команду я смогу узнать.

— Ты как?

— Я… нормально, — я сделал глубокий вдох, беря себя в руки. — Просто непривычно видеть их. Представь, что ты увидела свою родню.

— Это навряд ли. Они все погибли, когда мне было два года. Захочу, не вспомню.

— Эм… прости, я не знал.

Да уж, неловко вышло.

— Ничего, — отмахнулась она. — Я никогда по этому поводу не волновалась.

Мы стояли в этой очереди не очень долго. Очередь двигалась довольно быстро, и к девушке в белоснежном платье выходили всё новые и новые люди. И те, кто на них был не похож.

Вскоре из карет начал выходить прекрасный пол. Ну как прекрасный, во-первых, мне их лица от сюда невидно; во-вторых, глядя на них, у меня появилось лёгкое чувство беспокойства и ощущения, что волосы на лобке шевелятся. Это лишь значит, что они опасны и от них сраку надо держать подальше.

Все они были разными: кто-то старше, кто-то младше, одни выше, другие ниже. Кто-то был в броском зелёном платье; кто-то в вызывающем обтягивающем для коктейльных вечеринок с разрезом на юбке до самых бёдер; кто-то в классическом для балов; кто-то вообще в мини-юбке и корсете, словно из секс-шопа.

Все они подходили к ней, но вместо поцелуя в руку обменивались поцелуями в щёки, словно старые подруги. Именно эти девушки вызывают у меня беспокойство.

— Её ковен, — сказала Элизи.

— Я поняла это уже. И одни бабы…

— Раньше они были единственными девушками во фракции. Она смогла сделать себе действительно очень сильную команду. Однако теперь появилась ещё одна девушка.

— Думаешь, они захотят тебя присоединить?

— Вряд ли. У меня нет магических способностей, да и нарушать баланс госпожа Эвелина не рискнёт.

И вот настал наш черёд.

Карета остановилась. Дверца открылась и там уже стоял мужчина во фраке и протягивал руку, чтоб Элизи смогла выйти. А позже протянул мне, и я смог без происшествий спуститься на ковровую дорожку и посмотреть на хозяев этого поместья.

Эви…

Это была действительно Эви, такая миниатюрная и светлая в своём белом милом платье на фоне огромного тёмного замка, похожего на чудовище. Она выглядела совсем маленькой на этом огромном пустом пространстве, на этих огромнейших ступенях, что вели к не менее маленькой арке с дверьми. А за её правым плечом, словно телохранитель, в платье для коктейльных вечеринок стояла Констанция с пучком её белокурых волос на затылке.

Но я не остановился ни на секунду.

Они ждали нас на ступеньках.

Мы сделали реверанс.

— Я Элизиана Транстава Дэ Санта Де Карсон Де Мартин Дэ Парилиони Дэ Капуста, приветствую вас, госпожа графиня Эвелина, — после чего Элизи потянулась к руке Эви, чтоб поцеловать её.

— Ой, да ладнотебе! Мы же обе девушки, — улыбнулась Эви и подставила щёку. — Мы не целуем руки.

— Да, гос…

— Эви, сегодня просто Эви, Элизия.

Они обменялись поцелуями.

Я всё это время искоса следил за ними. И если Эви выглядела очень беззаботно, так как я её запомнил, то Констанция буквально не спускала с Элизи глаз. Она словно что-то хотела увидеть или заметить.

— Прими мои соболезнования, Элизия. Мне очень жаль, что твой отец покинул нас. Он был хорошим человеком и очень помог нам при свершении правосудия. Он был настоящим волком, что готов был защитить своих людей.

— Благодарю вас… Тебя за тёплые слова, Эви, — слегка поклонилась Элизия, после чего посмотрела на Констанцию. — Госпо…

— Просто Констанция, Элизия. Сегодня же бал, — улыбнулась та.

Ничего не изменилось. Ни голоса, ни повадки — одна всё такая же беззаботная, другая всё такая же внимательная и строгая. Однако видя то, с кем они якшаются, могу поспорить, что Эви тут блять большей части сто очков даст. Невозможно сохранить власть в таком змеиннике, не умея чувствовать и видеть больше, чем остальные.

И пусть сейчас они вежливо встречают её, они тут же её и оценивают. Просто на лице Констанции это более заметно. Моя жопа подсказывает, что Эви помогает скрывать это её обаяние. Она просто не притворяется и ведёт себя так, как привыкла, при этом присматриваясь к собеседнику.

Взгляд Констанции на мгновение скользнул по мне. Но я ни дать ни взять, стою в сторонке от своей хозяйки. Глазки в пол, сама скромность и незаметность.

— Ну, идём Элизия. Я тебя давно не видела, — подхватила её под руку Эви и зашагала по ступенькам вверх.

— В прошлом году. Мне так стыдно, что я тогда сделала, — прикрыла одну из щёк Элизи, краснея.

Возможно там было чего стесняться, но мне кажется, что она просто притворяется.

Они продолжили щебетать, пока я наравне с Констанцией поднимался ровно за ними как слуга. Забавно, что поведение Констанции тоже как у слуги, однако она спокойно проявляет инициативу без разрешения. Словно просто играет роль с подругой.

Пока они поднимались, Констанция обратилась ко мне, и я аж вздрогнул от неожиданности. Слышать её голос было непривычно, но ещё более непривычным было то, что она обращалась ко мне.

— А тебя как звать?

— Мэйн, госпо…

— Пока просто Констанция. Мы же не на людях разговариваем. Ты, я так поняла, прислуга Элизии?

— Да, Констанция.

— Раб или… — она молчанием предложила мне закончить.

— Раб.

Мне это напоминает допрос. Такой, как между делом. Пока Эви занята с Элизи, Констанция, как более опытный дознаватель спрашивает меня.

Возможно, они ещё поменяются, потому что я уверен — бал из-за Элизи и такого громкого убийства графа. Они хотят просто посмотреть на нас и понять, а не кроется ли за этим нечто большее. Сейчас нам будет уделено очень много внимания от них. Не то что я не рад поговорить с ними, но не при таких обстоятельствах.

— Давно у Элизии?

— Я… не могу сказать точно, Констанция. Я постоянно чем-то занята и очень часто не замечаю, что прошёл уже целый день. Для меня неделя или две превращаются в дня два-три.

— Так много работы? — сочувствующе спросила Констанция.

— Да. После того, как меня купили, я то и делаю, что помогаю госпоже Элизиане.

— Знала прежнего графа?

— Нет.

Мы шли не так далеко от Элизи, так что она должна была слышать, о чём мы говорим. Да и в карете, пока добирались до города Анчутки, мы успели обсудить историю, которую будем выдавать — от моей истории жизни до того, сколько раз на дню я подтираю графине задницу.

А тем временем мы прошли через огромные входные двери и попали в холл замка.

Глава 123

Холл замка был подстать его размерам. Один только потолок здесь был на уровне пятого этажа обычной хрущёвки, наверное. Он был довольно длинным и очень мрачным, словно преддверия миссий про боссов. Заканчивался этот холл огромной лестницей, которая поднималась к такой же большой двойной двери. По бокам от неё вверх поднимались лестницы, что вели на балконы, которые нависали над нами. Это, не говоря о страже, что в чёрных доспехах выстроилась вдоль стен, сливаясь с тенями.

Было бы забавно, если мы сейчас поднимаемся к дверям, а оттуда финальный босс выскакивает.

Но ничего подобного не было.

Двое человек, поклонившись, без видимых усилий открыли эти массивные двери, пропуская нас…

И мне открылся совершенно другой зал.

Огромный, светлый и белый.

Первое ощущение, которое возникло у меня — попал на небеса (в хорошем смысле). И только когда глаза стали привыкать к такой резкой смене цветовой гаммы, я смог рассмотреть его нормально.

Пол из ослепительно белого камня, наполированный до такой степени, что отражал свет. Стены были такого же ослепительно белого цвета, правда некоторые зачем-то прикрывали огромные шторы мягкого молочного оттенка. Над потолком висели люстры, а с одной из сторон шли огромные панорамные окна, что были занавешены белоснежными шторами. Потолок здесь был значительно ниже, чем в холле, но от этого зал не выглядел маленьким.

Только если приглядеться, можно было заметить на стенах мягкие узоры, которые добавляли им объёма. Словно 3D смотришь. Предположу, что этого и добивались архитекторы.

А ещё здесь дохера народу. Ну вот просто аэрстрайк вызывай и ложи всех пачками. Гул от них создавал какую-то своеобразную спокойную атмосферу, звуча вместе со звоном бокалов, лёгким смехом кого-то из присутствующих и музыкой на фоне.

Двери за нашими спинами закрылись. С этой стороны они были белого цвета. Что касается Констанции, то она… куда-то свинтила.

Блин, и Элизи куда-то свинтила. А ещё…

— Оу, госпожа, позволю себе предположить, что вы чья-то слуга, — раздался голос около меня.

А ещё меня начинают окружать какие-то засранцы! Блять, это же какие-то монстры!

— Вы правильно предполагаете, господин, — улыбнулся я и начал отступать.

— Разрешите узнать, кто таков, этот счастливый обладатель такой как вы?

Передо мной сейчас был такой конкретный викинг с ярко-синей бородой. Предположу, что это Синяя борода. Только вот борода у него через чур синяя, словно он ею стены в синий цвет красит. Причём такая ярка и… насыщенная. Я не понял, ты там не панк случаем?

— Госпожи Элизианы, — пробормотал я.

— О, так госпожа Элизиана стала полноценной графиней, — раздался глухой голос за моей спиной.

Я обернулся и чуть не обосрался. Передо мной стоял Джейсон в таком элегантном костюме восемнадцатого века, гольфах по колено и в маске.

— Здравствуйте, господин Джейсон, — поклонилась я, чувствуя, что меня окружают.

И тут меня кто-то встал и приобнял меня за талию, вскользь ущипнув за задницу через платье! Да вы чо!? Причём умудрился сделать это между делом, чтоб было незаметно другим!

Этим кто-то оказался какой-то скелетообразный хрыч, стоило мне просто повернуть голову в бок.

— Здрасте, — только и смог я выдавить из себя от испуга.

— Ну здравствуй, — прохрипел он как несмазанные петли. — Господа, я украду у вас её?

— Зачем же красть, если можно прогуляться всем вместе.

Блять, да тут групповое изнасилование намечается! Элизи, шманда ты тупая, где тебя носит!? Спаси меня!

— Эвелина не оценит, но… девушка может желает посмотреть на звёзды? — это уже Анчутка подкатил. — У Эвелины прекрасный парк, что сделан из деревьев. Там целый лабиринт. Говорят, можно заблудиться.

— Ни разу не видел, — кивнул Синяя борода. Ему идея понравилась. — Может дама захочет прогуляться с нами?

— Не захочу, — пискнул я и тут же потянулся к так удачно проходящей разносчице бокалов. — Госпожа ждёт, сказала ей принести бокалы вина.

— Но это шампанское, — заметил Джейсон.

— Ей пойдёт. Пусть пьёт то, что дают, — сказанул я, схватил бокалы, чуть не уронив поднос, и бросился бежать куда глаза глядят.

А везде почти одни мужики!

Сука! И все на меня смотрят! Причём смотрят с конкретным видом!

— Вы что-то потеряли? — поинтересовался… поинтересовалось… Блять, а что передо мной!? Какая-то жижа в пиджаке с тентаклями.

— Уже нашла! — ответил я и скользнул мимо этого.

Я довольно быстро зашерудил ножками на каблуках, двигаясь по залу куда глаза глядят, и понял, что забрёл ну в самый угол к столам, где стояли закуски и напитки. А ещё здесь никого не было…

— А вы проворны, — опять Джейсон! Стоит сбоку от меня, облокотившись на стол. — Мне так и хочется узнать вас поближе и съездить с вами на озеро. Вы так прекрасно бегаете, что мне уже хочется побегать за вами.

Ага, знаю я твои увлечения.

— Не стоит, — ответил я испуганно. Одно дело знать Джейсона. Другое дело, видеть его перед собой и слушать, как он хочет тебя прирезать.

— Интересно, сколько Элизия отвалила за это тело, — промурлыкал мне в ухо кто-то, прижавшись сзади и схватив меня за грудь. — И ваша грудь… на ощупь она бесподобна.

Вот мне кто-нибудь объяснит, где я сейчас? Это бал или бордель, куда приходят, чтоб баб за сиськи пощупать? А то я уже и не знаю. Все так фривольно себя ведут, что можно спутать эти два места. И главное то, что вроде огромный белый зал, а не подворотня, много людей (а чо так людей много, разве бал не для своих?), высшее общество зла, а пристают по-чёрному. Или же всё объясняется тем, что я типа раб и вещь?

— Предположу, что очень много. Но Элизия всегда любила дорогие игрушки, и папа ей ни в чём особо не отказывал.

Я аккуратно отошёл в сторону, выскальзывая из рук супостата. Это был… чувак с заострёнными чертами лица, прилизанными назад чёрными волосами, с красными зрачками и островатыми ушами.

— Господин Д-дракула?

— Так ты уже знаешь меня. Тем лучше. Я уже смотрю, что из всего притащенного товара ты оказалась самой интересной. Интересно, сколько запросит Элизия за тебя.

— Я не продаюсь, — пробормотал я.

— Ага, ну-ну, это видно. Надо бы выкупить тебя до того, как кто-нибудь перехватит инициативу, а пока позволь мне прогуляться с тобой.

Да чтож вас так гулять-то тянет!? Вы что, как собаки, которым надо погулять, чтоб под деревом помочиться!?

На мгновение у меня в голове появилась картина, как все, кого я видел: Дракула, Джейсон, Синяя борода, тот скелетон, Анчутка и другие стоят в рядок и мочатся на розы Эви в саду. Это вызвало у меня улыбку.

— Тогда, пока вы будете прицениваться ко мне, я позволю себе вернуться к своей хозяйке, как послушная слуга, — слегка присел я в знак уважения и поспешил свалить. Однако рука, которая легла мне на плечо, остановила меня и развернула к себе.

— Не так быстро, красавица. Сначала мне хотелось бы прогуляться с тобой, и хорошенько познакомится поближе, — продолжал этот вампир.

— Боюсь, что я не могу, так как принадлежу своей хозяйке, графине Элизиане. Моё здоровье и чистота — её собственность.

— Ничего страшного, уверен, что она меня простит.

Это к Элизи все хреново относятся, что их не волнует, чья по идее я собственность?

— Прошу прощения, господин Дракула, но нет, — я вежливо улыбнулся и попытался сделать шаг назад.

— Ты отказываешь мне? — его глаза полыхнули красным.

— Да, я отказываю вам, господин Дракула именем моей хозяйки графини Элизианы. При других бы обстоятельствах я бы согласилась, но не сейчас.

— А твоего согласия никто не спрашивал, — вот сейчас у него в голосе была угроза.

— Эй, Драк, ты тише, не твоя она, — уже Джейсон начал вмешиваться.

— Погоди, — поднял он перед ним руку. — А ты, кроха, делай то, что тебе скажут.

— Не буду. Я не ваша и вам не подчиняюсь.

— Будешь делать то, что тебе говорят, — теперь он практически шипел, сдавив моё плечо до боли.

— Иначе что? — неожиданно раздался дерзкий голос молодой девушки, и кто-то облокотился на моё плечо. — Что ты от неё хочешь, Дракула?

— Ничего такого, Нури. Мы просто хотели прогуляться, так, милое дитя? — спросил он меня с намёком.

Да хуй тебе за щёку, любитель пососать.

— Нет, он хотел увести меня против моей воли и воли моей хозяйки, графини Элизианы, после чего насильно познакомиться со мной поближе, — сдал я его с самым невинным и глупым лицом.

Боже, он сейчас обосрётся от злости.

— Драк, ты случайно… не попутал? — как-то холодно поинтересовалась девушка, чьего лица я не видел.

— Ты веришь этой шлюхе? — прошипел он, сдавив моё плечо.

Ну а я…

— Вы делаете мне больно! — мой голос на грани слёз разнёсся дальше, чем ему бы хотелось.

Те, кто услышал мой голос, с интересом обернулись к нам. Ну чо, что-нибудь ещё спизданёшь, сосунок?

— Сосун, ты чего, забыл в чьём доме находишься? — теперь здесь была просто убийственная аура, наполненная жаждой крови и насилия.

Девушка убрала с моего плеча руку и вышла вперёд, после чего я наконец смог разглядеть её.

Это была та самая девчонка в мини-юбке и корсете из секс-шопа. Её руки были разведены в разные стороны, словно она собиралась что-то сделать или собирает в ладони какую-то силу. Дракула в свою очередь выпрямился и расправил плечи, словно его тоже переполняла энергия. Это выглядело так, будто они сейчас сорвутся с места и убьют друг друга.

Да вот только обстановку охладил очень милый и добрый голос…

— А что тут у вас происходит?

…который почему-то не нёс той доброты, с которой звучал.

Я даже не смел обернуться. Но это и не надо было. Эви сама появилась в моём поле зрения становясь с боку от Дракулы и Нури. Ни один, ни вторая почему-то даже не посмели на неё взглянуть. Одна тут же расслабилась, а другой сдулся.

— Ничего не про…

— Он домогался до служанки Элизианы и насильно хотел её трахнуть, — тут же перебила его Нури.

Лицо Эви вытянулось и покраснело как у девчонки, которая в первый раз член увидела. А вот Нури забеспокоилась.

— Я… я имела в виду, что…

— Я поняла, — остановила её Эви, после чего посмотрела на Дракулу. — Господин Дракула, это… не красиво, особенно в гостях, особенно в моём доме.

— Я… они всё врут!

— Вы обвиняете девушек во вранье? — она посмотрела на меня. — Что произошло?

— Он сильно сдавил мне плечо и пытался увести в сад, чтоб познакомиться поближе. Я сказала, что я слуга моей хозяйки, госпожи Элизианы, но господин Дракула пытался силой меня увести.

Повисла тишина, несмотря на то, что на заднем фоне ещё играла музыка. Дракула как-то весь сдулся и скукожился, а в это время за спиной Эви выросла уже Констанция. Вид у неё был… убийственный.

— Вы в моём доме хотели сделать подобное? Это очень, очень некрасиво по отношению ко мне, — мило возмутилась Эви, но вот от её слов становилось жутко.

— Вы против меня сговорились, — вдруг перешёл в наступление Дракула. — Если ты думаешь…

— ВЫ думаете, — с холодным нажимом повторила Констанция, но Эви подняла руку, останавливая её.

— …что тебе всё можно, и ты действительно можешь решить каждый вопрос, то ты ошибаешься.

— Но это правда. Или вы, господин Дракула, хотите проверить? — Эви неожиданно подняла руки в верх и хлопнула в ладоши.

Музыка тут же смолкла, как и все присутствующее. Теперь всё внимание было обращено на нас.

— Вы бросаете мне вызов, господин Дракула? — с милой улыбкой спросила Эви, хлопнув глазами.

— Я не браса… кха-х-кх-х…

Но он не договорил; схватился за горло с диким лицом. В следующую секунду у него появились зубы, а лицо стало по-хищному заострённым. Он бросился к Эви, вытянув руку с длинными когтями и целясь в шею. Это было так стремительно, что его движения смазались, но… Но Дракула не прошёл и метра: его колени подогнулись, и он упал, проскользив на них прямо к ногам Эви. На его лице стали вздуваться вены. Казалось, что его голова сейчас лопнет.

А Эви как ни в чём не бывало продолжала невинно улыбаться. Однако глаза у неё совсем не смеялись. Они стали бездушными и пустыми, словно их заменили на стекло. И они смотрели не на тебя, а в тебя.

— Господин Дракула, как поживает ваш старший сын, который должен стать наследником? — спросила она с заботой.

Тот с огромным трудом поднял голову, глядя на неё глазами полными страха и ненависти. Он хотел что-то сказать, но его рот покинули только хрипы.

— Ой, не слышу-не слышу, — сложила она ладошки перед собой, улыбнувшись доброй улыбкой и нагнувшись к нему поближе. Да вот только глаза…

Если ты не умеешь замечать подобного, то для тебя она будет выглядеть обычной милой девушкой, у которой красивая улыбка. А если можешь… то это будет одним из самых жутких зрелищ.

А вокруг нас стали собираться другие девушки и женщины разных возрастов из её ковена, желающие посмотреть на шоу. И практически у всех на лице играла улыбка: жёсткая, садистская и беспощадная. Они буквально наслаждались зрелищем и Эви выглядела лишней среди них.

— А знаете, до меня дошли слухи, что люди из вашей группы решили… — она замолчала на мгновение, словно рассказчик, нагнетающий атмосферу. — Решили попытаться производить диверсии на территории графства госпожи Элизианы.

— Л-ложь… — с натугой прохрипел Дракула.

— А мне так не кажется. Мне не нравится, когда за моей спиной что-то делают, вы же знаете об этом. Да и я предупреждала об этом неоднократно. И вы всё равно решили поиграть в эту игру, — вздохнула она. — Но я предположу, что вы знали, насколько будут высоки ставки.

Эви выпрямилась.

— Неужели вы думали, что это не станет явью, господин Дракула? Но как бы то ни было, у меня плохое предчувствие насчёт вашего сына и его жены. И мне что-то подсказывает, что ваш старший внук останется без родителей.

Она сделала взмах рукой и развернулась к нему спиной, собираясь уходить.

— Ты… — прохрипел Дракула, стоя на коленях и хватаясь за горло. — Ты с…

— Будьте осторожны, — вежливо предупредила его Эви, не оборачиваясь. — Ваши неаккуратные действия уже аукнулись вам, господин Дракула и не говорите, что не знали о последствиях. Я вас неоднократно предупреждала. Действия за моей спиной — ужасное преступление, а оскорбление при всех — ещё хуже. Не забывайте, что у вас недавно родился внук от средней дочери и ещё два внука от теперь уже старшего сына, плюс, младшая любимая дочурка, которую вы увезли к эльфам в своё поместье. Кто знает, что может случиться с каждым из них.

После этого она ласковым голосом спросила.

— Мы ведь не хотим, чтоб с такими красивыми детьми что-то произошло?

— Н-не хотим… — выдавил он из себя.

— Вот и хорошо, — кивнула Эви. — А пока я вас оставлю. Наслаждайтесь вечером и ведите себя хорошо. Мэйн, присоединитесь ко мне?

— Да, естественно, госпожа графиня Эвелина, — тут же кивнул я.

И вместе с Эви я покинул этого хуесоса. Попутно заметил, как некоторые из ковена Эви плюнули прямо перед ним, прежде чем уйти.

Да уж, сказать, что Эви изменилась — ничего не сказать. Она абсолютно другая. Совершенно не тот, человек, что был раньше. Нет, её поведение не сильно отличается от неё прежней, той, которую я запомнил. Однако сцена с Дракулой дала понять, что стоит ей перейти дорогу, и она становится чудовищем. Любая попытка покуситься на неё или её власть… закончатся смертями.

Хотя чего я ожидал? Пушистых кроликов? То, что она сможет править центром всяких отморозков и исчадий ада одной лаской и добротой?

Смешно…

Не смешно ни капельки. Может в жизни она и осталась милой слегка наивной девушкой, которую можно легко удивить, однако на работе (именно работой я это и считаю) она становится просто милым на вид тираном, который жестоко подавляет любого несогласного.

Спорим, что убитый в будущем сын Дракулы и его жена не единственные на её счету? Я уже не говорю о войне и прочих разборках. Именно вот такие способы — убийство родных и близких людей с целью запугивания, прессинг, заложники и прочее держат всех в узде. И глядя на данную ситуация, я невольно спрашиваю себя — насколько опасна Эви и не уберёт ли она меня как ещё одну помеху?

Ведь как известно, дружба дружбой, а бизнес никто не отменял. Если я становлюсь таким кадром, который идёт по трупам, то что говорить об Эви, которая живёт уже двадцать лет здесь и успешно держит власть в руках.

И Констанция… Могу поклясться, что даже если бы Эви не успела, то Констанция бы его бы остановила. Убила бы на месте, если бы с Эви хоть волос упал. Что касается ковена, то они, скорее всего, были абсолютно уверены в её победе. А если бы она оплошала, то палец о палец не стукнули, чтоб помочь, так как правит сильнейший. Они бы отбросили её в сторону и заняли её место.

Это ещё один плюс в сторону того, что Эви которую я знал, осталась в прошлом.

Глава 124

— Вам надо быть осторожней, особенно служанке, чьё мнение здесь не замечают, — начала Эви, когда мы отошли подальше. — И эти хамы умудряются делать пакости даже в моём доме! — она вздохнула. — Только подумать, заниматься подобным у меня на приёме… И так каждый раз. Чему их родители учили…

— Возможно, ничему не учили, — сказал я вежливо.

— Я тоже так думаю. Но вот отсюда и начинаются проблемы. Они вырастают невоспитанными и наглыми. Думают, что можно мир весь прогнуть под себя, творить хаос и сеять зло, словно это не жизнь, а площадка для детей. Перестают что-либо замечать вокруг себя и только «я», «я», «я».

Мы прошли практически на другой край зала подальше от заварушки. С нами сюда пришли и бабы в полном комплекте. Подозреваю, что не все они графини, часть, скорее всего, из высших чинов.

— Классно ты обломала этого членососа, — неожиданно обняла её одна из ведьм, словно старую подружку.

Эви слегка смутилась.

— Да я просто…

— Кстати, а ты от куда узнала про заговор с целью захвата территории блохастого? — спросила одна из женщин в чёрном обтягивающим платье.

— Это тайна, — улыбнулась как-то неуверенно Эви. — У меня есть люди, что знакомы с ситуацией.

Подозреваю, что это Элизи. Значит она уже успела нашептать о случившемся Эви. А Дракула, получается, один из главных в группе обычных людей. Так, надо будет запомнить — прописать пизды графу по самые гланды и напомнить ему о том, что произошло здесь. Месть — дело святое.

Хочу заметить, что в этом обществе Эви выглядела как девушка, попавшая в группу оторв. Все такие дерзкие, а она смущается и ведёт себя не уверенно. Однако, несмотря на её такой вот забитый вид, все старались держаться определённой грани. Они вроде и разговаривают с ней фривольно, однако я почему-то чувствую, что каждая сохраняет определённую дистанцию.

Но если не обращать на это внимание, то их группа выглядит вполне нормально.

— А это что за детка, которую ты вырвала из когтей страшного буки? — Поинтересовалась девушка в зелёном платье.

— Я Мэйн, госпожа графиня, слуга моей хозяйки графини Элизианы.

— Вот оно что… Я смотрю, среди графов появилась ещё одна девушка. Ну что же, ей будет нелегко в таком обществе мутантов выжить, — пожала она плечами.

У девушки в зелёном были прямоугольные очки на носу, словно у библиотекарши, чёрные кучерявые волосы, которые были собраны в два хвостика-дрели, и вообще, какой-то зеленоватый оттенок всего — от глаз, до ногтей. Словно она сама по себе зелёная.

— Ладно, раз самое интересное уже прошло, пойду, потрещу с графом Синей бородой, — сказала девчонка в костюме из секс-шопа. — А может и не только. Ты со мной?

Она дёрнула подбородком в сторону женщины в огромном бальном платье.

— А почему бы и да, — усмехнулась она и посмотрела на Эви. — Тебе даже не предлагаю, ведь что тебе другие, когда ты спала с самим антигероем.

— Мне просто не нравится Синяя борода.

— Зато у него тело мускулистое и член здоровый.

Эви вновь мило покраснела и отмахнулась рукой, а девушки из секс-шопа и в огромном платье рассмеялись, прикрыв рот ладошками и удалились. Другие тоже начали расходиться, перекидываясь парой слов с Эви, на что она всегда вежливо отвечала.

Так мы остались практически одни.

— И как тебе бал? — спросила Эви.

— Необычно… — ответил я. — Но больше меня поразил сам зал. Он словно в небесах находится, таково было моё первое впечатление. И ведь не сказать, что на улице сейчас ночь.

— Да, этот зал прекрасен. Пришлось потрудиться, чтоб сделать его таким.

— Я просто удивлена. Мне всегда рассказывали, что этот замок принадлежал злой ведьме, но попав сюда… я даже не знаю, что и думать.

— Злой ведьме? — рассмеялось весело Эви. — Вот как меня некоторые величают? Это забавно! Но… возможно я действительно злая ведьма. Позволь…

Она взяла один из бокалов, который я до сих пор держал, и отпила.

— Я всегда хотела, чтоб бал был местом, которое объединит людей, однако все сюда приходят сплетничать, мериться силой и искать свою половинку на эту ночь или минуту. Печально это, — вздохнула она. — Ну ничего, скоро будет время танцев.

— А это правда… — начал я играть неуверенную и любознательную девушку, — что вы знали антигероя?

Эви улыбнулась, отпивая из бокала, и кивнула.

— И… каким он был?

— Каким? — она задумалась. — Был… стойким, сильным, целеустремлённым. Он был хорошим другом и товарищем, который никогда не бросал своих и всегда смело шёл вперёд.

Блин, да я сейчас лопну от гордости, так она меня расписала. Только вот силу, стойкость и целеустремлённость надо вычеркнуть, это всё ложь и пропаганда.

— Вы скучаете по нему?

— Скучаю? Интересный вопрос, меня ещё никогда о подобном не спрашивали, — посмотрела на меня Эви с лёгкой улыбкой, и я как-то весь внутри сжался, настолько мне не понравился её взгляд. — Мне его действительно не хватает. Он очень сильно повлиял на мою жизнь и очень много сделал для меня самой, хоть и не всегда хорошего. Но он был рядом, можно было знать, что он не бросит тебя и придёт спасать, сея хаос и разрушения. Так что я могла бы назвать его действительно дорогим мне человеком.

— Ясно.

Забавно то, что в её словах чувствуется искренность. Возможно потому, что она действительно говорит искренне. И мне кажется, что в этом её сила. В искренности.

Нет ничего более хуёвого и опасного для любого человека как искренность. Будь он плохим или хорошим, искренность вводит тебя в заблуждение. Она заставляет тебя видеть человека лишь наполовину и думать, что он тебе открывается. Некоторые умеют очень хорошо прикидываться, но если ты лишён этого таланта, то просто говори искренне. Люди это почувствуют, как лёгкий ветерок, что дует из дыры толчка тебе в жопу.

И тогда этот «искренний человек» тебе клизму и сделает. Обманчивое впечатление — страшная сила. Ну хоть добрая половина в ней осталась.

— А что касается тебя, Мэйн? — спросила Эви. — Как ты оказалась слугой?

— Я не помню, госпожа графиня Эвелина. Я была ребёнком, когда это случилось. Потом меня покупали, продавали. И в конце меня привезли в пасмурный край. Там меня купила госпожа, от чего я ей благодарна от всего сердца. Быть её слугой намного легче чем рабом у других.

— Ты выглядишь довольно свободной для раба, — улыбнулась Эви. — В тебе есть внутренняя сила, которой нет в зажатых слугах.

Похвала ли это? Нихрена, это констатация факта. И я боюсь, что Эви просто делает выводы. Мне становится не по себе, так как возникает ощущение, что я на допросе. И сейчас она прощупывает меня, смотрит, насколько я действительно та… тьфу ты, тот, кто есть.

— Некоторые рабы, с которыми я работала, никогда не теряли надежду. И они меня научили этому.

— Не терять надежду? — рассмеялась Эви. — Ты довольно оптимистичная… — но видя моё непонимание, она улыбнулась. — Извини, я думала, ты поймёшь.

— Пойму? — не понял я.

— Шутку, — пояснила она. — Потерять надежду, которой и так нет, — но вновь встретила мой полный непонимания взгляд. — Но… ты видимо и не знаешь эту легенду про надежду, да?

— Извините, я не очень образована, — поклонился я.

— О, это очень интересная легенда, — засветилась Эви, желая рассказать кому-нибудь её. — Хочешь послушать?

— Я была бы очень благодарна.

— Отлично! — она допила из бокала, отдала одной из разносчиц и принялась мне рассказывать эту историю, видимо обрадованная благодарным слушателем. — По легенде раньше в этом мире не было систем, не было званий или чего-то другого. Это был обычный мир. Было зло и добро, но, как и в сказках, добро побеждало зло. Но вот однажды в этом мире поселилось зло. Оно дало статистику людям и зло стало сильнее, так как оно постоянно убивало других и качалось. Чтоб остановить это, герои собрали огромную армию и пошли на то зло, давшее статистику, войной. Они почти дошли до неё, но проиграли, из-за чего потеряли надежду. От горя Богиня Надежд умерла и исчезла из мира. Теперь здесь нет надежды.

Она закончила на мажорной ноте, словно это был хэпи энд.

— Поэтому и говорят, что в мире больше нет надежды. Есть лишь боль, отчаяние и злоба, — развела Эви руками.

— А это правда? Про систему? — спросил я.

— Кто знает, — вздохнула Эви. — Людям она как помогала, так и мешала. Поверь мне, Мэйн, она может сделать тебя великой, а может… — на мгновение её лицо стало грустным, — сделать злом и заставить всех ненавидеть тебя. А когда тебя ненавидят, когда ты постоянно обитаешь рядом со злом, то ты сама становишься им. И не система сотворила зло.

— Но она, получается, послужила причиной?

— Может только дала толчок. Но мне кажется, что герои виноваты сами. Они сделали зло только сильнее.

— Но разве они не пытались победить зло? — слегка озадачено спросил я.

— Они пытались бороться со злом, что стало сильнее, силой, но это бесполезно. Они лишь укрепили его. Хочешь победить зло, уничтожь его изнутри. Просто стань злом и возьми всё под контроль, после чего сделай его лучше.

— Это… разве поможет? Зло останется…

— Зло лишь в наших головах, — коснулась пальцем она моего лба.

Мягкое касание её холодных пальцев, заставило меня буквально замереть на месте.

— Всё можно исправить, Мэйн. Не вернуть к тому, что было, но исправить. Как например с Элизианой — нельзя исправить то, что случилось, но в её силах всё отстроить заново. Помочь людям и сделать их край лучше. Возможно ты сможешь помочь ей.

— Я… вряд ли, — замялся я.

— Ясно, — улыбнулась она. — Просто в моих глазах ты выглядишь довольно смышлёной. Слишком смышлёной.

От её слов у меня пробежал холодок.

— Если бы я не знала, что графиня Элизиана является прямой наследницей, то подумала бы, что это ты стала графиней, — она мило рассмеялась, прикрыв ладошкой рот.

— Я понимаю вас. Меня многие находили смышлёной, хоть им это и не нравилось, — сказал я, чтоб хоть что-то ответить.

Но Эви меня пугает. Она не пытается взять вопросами, она словно прощупывает меня. Я не помню подобного за ней, но блять, прошло двадцать лет. Она за это время уже успела научиться армии мёртвых поднимать.

— Смышлёные слуги, это хорошо. Но лишь в меру, — улыбнулась она, после чего посмотрела за мою спину. — А вон и Элизиана идёт.

Я поспешил встать так, чтоб и спиной не повернуться к Эви, и чтоб видеть Элизи, после чего поклонился.

— Моя госпожа, — поприветствовал я её.

Та молча, как и положено избалованной девушке, взяла из моих рук бокал.

— Надеюсь, моя слуга вам не мешала? Я очень благодарна, что вы помогли ей в вопросе с господином Дракулой.

— Ой, да не стоит, — отмахнулась с улыбкой Эви. — В конце концов, это не бордель, а мой дом! Уж очень некрасиво так поступать в гостях. Хотя их это не останавливает, и даже мои подруги занимаются подобным, — её взгляд скользнул по одной из ведьм, которая вышла в парк в сопровождении какого-то перца.

В этот момент музыка сменилась.

Сменилась весьма странно — люди перестали играть на инструментах, а по залу прошёл звук… помех? Нет, это помехи? А в следующее мгновение по залу разнёсся звук, совершенно непринадлежащий этому миру. Я в полном шоке огляделся, у меня даже рот приоткрылся.

А Эви, видя мою реакция, звонко рассмеялась.

— В первый раз вызывает шок, не так ли?

— Ага, — только и ответил я, понимая, что по залу разносится музыка моего мира. Довольно эпичненькая музыка, которую пел женский голос.

Это был мой телефон. Да, ведь он остался с вещами, которые я вроде отдал Констанции и эльфийке. И теперь… стоп, а у него там акум разве не должен был сдохнуть? Я бы спросил об этом Эви, но… блин, ну логично, что не могу. Как не могу спросить и про эльфийку.

Во мне пролетело мимолётное желание признаться в том, кто я, но было мной тут же подавлено. Нельзя, только не сейчас. Если я это сделаю… то просто не знаю, что будет. А когда не знаешь, то и не делай. К тому же я уже видел, насколько сильно изменилась Эви и Констанция. Ещё будет время для подобного.

Сейчас играл конкретный клубняк, который неплохо подходил для танцев… чем все и занялись. Выглядело это настолько необычно и эпичненько, что я завис.

Элизи тут же отправилась танцевать, но не из-за того, что хотела, а потому, что положено. А может ей и самой хотелось потанцевать. А вот слуги, большинство которых были девушки, скромно отошли в сторонку, где, опустив голову, ждали своих хозяев. Что я сам и сделал — отошёл и ждал Элизи, молясь, чтоб сейчас не подкатил Дракула или кто другой.

Хотя тот получил таких пиздюлей, что вряд ли станет рисковать в ближайшее время. А ещё я теперь знал, кто глава группы злых дядек. Тоже полезно, если вдруг начнутся тёрки и надо будет решать вопрос. Вот только кто у нас главный? Я даже не задумывался об этом. Надо будет спросить потом Элизи или Клирию, а то как-то стрёмно получается, не знать врагов в лицо.

Очень скоро танцы такого вот клубняка сменились на музыку, где надо танцевать парами и мужское общество принялось выбирать себе партнёрш. Естественно, что женщин из обычных на всех не хватило и те решили компенсировать нехватку слугами. Нет, ну а хули? Бабы? Бабы. Могут танцевать? Могут. А то, что слуги, так здесь это не играет роли.

Мне в пару достался какой-то чувак в очках, что имел широкое лицо, причёску афро, длинные нечеловеческие когти слишком и худое высокое тело. Больше он походил на одуванчик, если честно. Но всяко лучше, чем Анчутка, который проявляет ко мне нездоровый интерес. Поэтому я тут же согласился, спасаясь как от графа, так и от других не очень интересных личностей.

Никогда бы не подумал, что буду танцевать медленный танец с парнем, который… щупает меня за задницу и прижимается к моим сиськам.

Танец закончился, одуванчик меня нехотя отпустил и… начался новый! Блин, где одуванчик?! А, блять, нет его! С другой танцует! Сука-сука-сука, Анчутка, как злобная акула к добыче, ко мне идёт! Сука…

В приступе паники, видя, что не только Анчутка хочет потанцевать меня (а потом отвести в кусты и пёхнуть), я схватил какого-то паренька и тут же прижался к нему сиськами. Ну давай же, парень, ты-то лучше чем они! И я с благодарностью начал следующий танец с парнем, который ростом мне был по сиськи, от чего иногда тыкался туда.

Походу это был лепрекон. И в отличие от других, он не клал мне руку на задницу, не тыкался специально в сиськи (мне так показалось) и не пыхтел как паровоз, готовящийся к старту. Просто галантный карлик. Видя моё лёгкое недоумение во время танца, он спросил писклявым голосом:

— В чём дело?

— Да… просто вы отличаетесь. Нет трогаете меня за попу, не пускаете слюни.

Нет, серьёзно, я восхищён! А он просто хмыкнул.

— Просто я гей.

…

Понятно. Неприятно признаваться, но я ещё никогда не был так счастлив от того, что познакомился с геем.

Танец закончился и начался следующий, но я уже зарезервировал себе безопасный островок, от чего другие лишь бросали на меня вожделенные взгляды и кусали губы от зависти. Вообще, я не любитель танцевать. Особенно танцевать с парнями. Но из зол надо всегда выбирать наименьшее, поэтому я просто рад, что меня сейчас не ебут в жопу.

Только через час, наверное, танцы закончились, и я вежливо сделал реверанс, а лепрекон поклонился. Можно сказать, что коротыш спас меня и мою девственность от каких-то спермотоксикозников. Можно порадоваться за это.

Я взглядом поискал Элизи: та выходила в группе двух девушек из ковена и трёх мужчин в парк. Увидев меня, она кивнула в сторону улицы, мол иди за мной. Я лишь послушно кивнул.

Видимо не судьба нам держаться вместе и мне придётся таскаться за ней везде. Вернее, даже не таскаться, а бегать и искать её, так как она мой бронежилет от проблем и посягательств на мохнатку. Пусть мы и договорились держаться вместе, но её тягают за собой супостатки, и я так подозреваю, что это связано с тем, что её прощупывают. Прощупывают по приказу Эви и Констанции.

Бочком проскользнув мимо людей и избежав лишних взглядов, я выскользнул на улицу.

А здесь прохладно и свежо! Блин, слишком свежо. Я поискал взглядом Элизи и заметил, как та вместе с другими бабами, смеясь, скрылась за зелёной оградой. Конечно, она могла бы просто отнекаться и подойти ко мне, да вот только Элизи старается вести себя так, как вела бы реальная Элизи.

А та была дурой и ей было похуй на других. Вот и бегай за ней теперь.

Глава 125

Я быстро дошёл до зелёной ограды, где в последний раз видел её. Вообще, мы договаривались держать друг друга в поле зрения и если свободен один, то он невзначай следует за другим, если тот не может по какой-либо причине быть рядом. Другими словами, держать друг друга в поле зрения.

Но ситуация вон как развивается. Можно было ожидать, что ничего не будет идти по плану. Всё как обычно.

Пусто.

Здесь её нет. Потому что здесь начинается лабиринт! Сука! Блять!

Но идти в лабиринт тоже не вариант. Если шагну туда, то заблужусь или чего хуже, попаду в лапы мужскому населению. Так, ладно, тогда надо валить к Эви и Констанции, рядом с которыми никто не рискует вести себя вальяжно. А вообще это мне напоминает выезды за город на природу в домики. Там тоже все по шашлычкам, а потом по домам и кустам.

И нет, я там ни разу не был, мне знакомые рассказывали, как катали туда.

Я развернулся, но не сделал и шагу. Передо мной в полсотни метров стоял Анчутка.

Да ты заебал, спермотоксикозник ебаный!

Судя по его улыбке и хитрожопому лицу, пидор следил за мной. Видимо понял, что бессмысленно подкатывать и надо меня вылавливать, когда рядом других не будет. Честно говоря, я раньше мечтал привлекать взгляды девушек, но никак не мужчин. Не такой я.

— Да ты никак воздухом вышла погулять, девочка. Составить компанию?

— Боюсь, что нет, — ответил я, сразу же отступая. — Если притронетесь ко мне, я закричу. Госпожа Элизиана этого просто так не оставит.

Он оскалился.

— Оставит. Деньги всё решат. Да и крик… ну крик. Бывает, здесь и не так кричат в конце бала, когда все напьются. А я как раз ищу ту, что выносит мне детей. И ты выглядишь здоровой кандидаткой, что выносит и выкормит их.

Ой, да ну вас нахуй. Я даже не буду озвучивать то, что думаю по этому поводу.

— Подумай только, у тебя всё будет, начиная от слуг, заканчивая деньгами. И всего-то надо…

БЕЖАТЬ!

Я заранее сбросил туфли и теперь босиком бросился по каменной дорожке бежать, придерживая подол платья. Ещё меня в задницу не драли в этом мире. Я всё могу выдержать, и даже это.

Но не хочу и не буду. Буду отбиваться всем, чем придётся. Пизда всем!

Я ринулся в лабиринт и начал наугад сворачивать то влево, то вправо, пытаясь затеряться. На мгновение я остановился прислушиваясь. Где-то там, среди кустов я слышал шаги туфель по камню.

— Можешь не прятаться, самочка, я найду тебя по запаху духов.

Фу блять! Сам самочка, дрочер позорный!

Я подхватил подолы и вновь бросился бежать. Всё глубже и дальше, молясь, чтоб сраный дрочер меня не поймал и не сделал самкой. Не хватало мне ещё детей вынашивать.

— Куда же ты бежишь, милая?

Его голос был уже подозрительно рядом, заставляя моё сердце забиться чаще.

Так, сменим тактику, если он здесь, то проход к балу свободен, а это значит мой шанс уйти не изнасилованным. Поэтому я развернулся и побежал обратно.

Поворот, другой. И…

Когда я был у самого выхода, у самой свободы… одна из рук обхватила меня за талию, а другая закрыла ладонью рот, после чего меня дёрнули обратно в лабиринт. В ухо ударило горячее дыхание.

— Какая же ты бойкая. Мне нравятся такие. Уверен, что такой бойкой как ты понравится мой нефритовый жезл.

Я даже не знаю, чего испугался больше — того, что меня выебут, или то, что он свой член нефритовым жезлом назвал.

Я попытался лягаться и ёбнуть черепушкой в морду, но ногам мешало платье, а мою голову крепко держали рукой. А ещё меня утаскивали всё глубже в лабиринт, отсекая шансы на спасение. Меня точно выебут. Значит буду биться до конца.

— Не бойся, всё будет быстро, тебе понравится… — шептал этот уёбок, которого я убью при возможности.

Одна из его рук перехватила меня за грудь, а вторая уже полезла под юбку. Я уже даже отбиваться перестал, так как смысла не было. Возможно он воспринял это по-другому, так как уже обе руки пытались преодолеть мою густую юбку (спасибо вам за такое платье). Но не отбивался я по другой причине. Всё уже сделано. Оставалось лишь…

Ночную тишину огласил сигнал. Чудовищный, разрезающий пространство сигнал от парохода, который заставлял даже моё сердце задрожать, чего уж говорить о местных. Он был настолько же инородный, насколько пугающий и внушающий ужас в сердца жалких людишек, коих он забивает в своё чрево. Он буквально пробирал тебя насквозь своей вибрацией, которую даже в кишках можно почувствовать.

Руки, которые пытались подлезть под юбку, остановились, а дыхание отдалилось от уха. Кажется, этот спермобак почувствовал то же самое что и я — пиздец межгалактических масштабов.

А вслед за гудком раздался страшный рёв, который пробрал меня до глубины души, но сейчас он был самым желанным близким. Я вырвался и рук придурка и, не оглядываясь, бросился бежать к выходу.

В четыреста десятом всё хорошо кроме двух вещей — он хуй знает от куда появляется и давит всех подряд. Стоило мне выскочить из западни, как я тут же столкнулся лицом к лицу с Элизи. Дура блять, явилась, когда уже не нужна.

— Что это… — начала она, но я не слушая схватил её за руку и потащил к залу.

— Бежим! — гаркнул я, озираясь.

Пространство вновь было оглашено диким гудком, который теперь был ближе. И когда я уже почти добрался с Элизи до входа в зал, позади меня раздался рёв и треск молодых деревцев, что пали в неравной борьбе с беспощадным СССРовским монстром.

Всё, пизда, приехали.

Я остановился иоглянулся, ища глазами… А, так вон он же!

Это чудовищное хуйло было сразу видно по фарам, из-за которых деревья лабиринта словно начинали светиться. Ещё мгновение и, поднимая целое облако листьев, на свет из окон явился ЛиАЗ. Ревя двигателями и вспахивая газон не хуже культиватора для земли, он поддал газу, поднял комья грязи и дрифтанул, вылетая из лабиринта.

Ещё мгновение и я успеваю оттолкнуть Элизи и отпрыгнуть сам от заднего бампера, который пролетел в считанных сантиметрах от моего сиськастого тельца. А это красное безбашенное чудовище пролетает мимо и уносится дальше по саду, взрывая клумбы и уничтожая кусты. И только его задние фары жуткими огоньками светили из тьмы.

— Ч-что это? — перепугано спросила Элизи.

— То, что жрёт маленьких пионеров и давит старушек по утрам на мостовой, — ответил я, поднимаясь и рывком ставя её на ноги, после чего потянул в зал.

Благодаря панорамным окнам все прекрасно видели это чудовище и то, как оно чуть нас не переехало. Это даже плюс, так как мы выглядели как жертвы, которые ели спаслись от смерти. А вот Анчутку, этого гнойного пидораза, я надеюсь, монстр переехал.

Нас встретили испуганными взглядами, после чего поднялся тихий гул голосов.

— Вы видели?

— Что это было?

— Монстр, может виверна или дракон?

— Мне кажется, что это была огненная гиена, которая жрёт гомосексуалистов.

Каждый выдвигал свои отличнейшие теории.

А тем временем толпа расступилась и к окну с вполне целеустремлённым видом подошла Эви с Констанцией. А вот они, кажись, пропустили представление.

Подойдя ближе к стеклу, Эви внимательно посмотрела на улицу, не спеша выходить наружу. Где-то справа был слышен рёв двигателя, крики людей, звук корёжащегося металла и визг покрышек. Кажется, четыреста десятый празднует свободу. Надо будет его как-нибудь утихомирить и взять под контроль, ведь на нём кататься можно и силы у него хоть отбавляй.

— Куда он делся? — громко спросила Констанция и все как один показали пальцем в правую сторону. — Он поехал к воротам?

— Пусть закроют их, — спокойно сказала Эви. — Я не хочу, чтоб это чудовище попало в город, — она развернулась к нам. — Раз всё так сложилось, то боюсь нам…

Не знаю, что она хотела сказать, но в этот момент ЛиАЗ решил вернуться, чтоб добраться до нас. Ловко выскочив из кустов и подсвечивая округу кровавыми фарами, он, не снижая скорости, свернул в нашу сторону. Кто-то из ковена успел выстрелить магией, кто-то даже успел возвести голема из земли, но…

НЕ НЕДООЦЕНИВАЙТЕ НАШ СОВЕТСКИЙ АВТОПРОМ!

ЛиАЗу вообще было похуй. Голем? Пф-ф-ф… Он развал Советского Союза пережил и умудрялся ещё после этого выпускаться. Он ваших големов на заднем колесе катал.

Правда, хоть я и горжусь автобусом, но предпочёл бы чтоб голем его всё-таки остановил.

ЛиАЗ на полном ходу врезался в него и его перед слегка подлетел. Переднюю часть со стороны водителя смяло, лопнули стёкла… но фара горела. А вот голема просто разбросало комьями земли по округе. Часть земли заколотила по стеклу в то время, как огромный красный засранец нёсся к нам. Прямо через стекло полетела магия, из земли вырастали корни, поднимались люди, сделанные из земли, но ЛиАЗ давил их, неумолимо приближаясь.

Люди начали расступаться. Все кроме Эви, которая стояла с подозрительно сосредоточенным видом. Она осталась единственной перед несущимся на неё автобусом, который уже через секунду другую должен будет влететь в зал и…

Он остановился. Остановился на месте, словно влетел в грязь и теперь не мог выбраться. Его шины буксовали, разбрасывая комья грязи, двигатель буквально ревел, заглушая любой звук в округе. В него вновь полетела магия, начали подниматься големы, что обрушивали на его бока удары. И если магия типа огня и электричества была ему не страшно, то вот големы были вполне себе большой опасностью. В прошлый раз его именно рыцари чуть и не разобрали, обрушив удары на него.

Эви стояла напротив него, опустив руки и разведя слегка в стороны, словно упираясь ими на что-то невидимое. При этом она накренилась вперёд, словно ей на встречу дул сильный ветер.

Я конечно за нашу победу, но не хочется мне, чтоб автобус помер. А его такими темпами разобрать могут. Вон, крышу уже смяли и стёкла все побили.

И автобус кажется тоже понимал это, так как, вместо того чтоб дать газа вперёд, он резко газанул назад и… кажется вырвался из магического удержания, которое, судя по всему, было стеной для него. Газанув назад и вырвав корни, что пытались его оплести, автобус сделал полицейский разворот, сшиб кучу земляных человечков и… уехал в темноту.

Все смолкли, со страхом и интересом наблюдая за улицей. Вот честно, у меня такое ощущение, что мы на маленьком плоту, а вокруг нас под водой плавает акула-людоед.

Уехал ли автобус? Да не-е-е… Наверняка хитрый засранец ищет, как бы пробраться к людишкам, что так плотно стоят в зале и начать буянить. Я просто уверен в этом, так как автобус показывает зачатки ума и память с прошлых событий.

А это значит, что сейчас он продумывает стратегию, как бы пробраться к нам.

И на вопрос «как пробраться» ответ мы получили минуты через три абсолютной тишины… Ну не совсем полной, до сих пор играла музыка с моего телефона на весь зал, усиленная то ли динамиками, то ли магией.

Сверху что-то загрохотало и люстры у потолка встревоженно задрожали. Все невольно подняли голову наверх.

Как… как он на второй-то этаж поднялся!? По ступенькам!? ЛиАЗ, ты меня пугаешь.

Вновь грохот и с потолка начала сыпаться штукатурка. А потом вновь грохот и уже целые пласты с треском отпадали и разбивались об пол на множество кусочков и понимали облачка пыли. Люди тут же разошлись в стороны от эпицентра, чтоб случайно не получить по голове. А грохот продолжался.

Вот ещё один пласт летит вниз, но это уже перекрытия. Однако тут народ прожжённый, бывалый, даже звука не издал. Вновь посыпались камни и…

Через дыру в потолке к нам заглянул ЛиАЗ. Заглянул своей кровавой фарой, осветив на мгновение зал красным светом. Этот луч пометался по толпе, после чего ЛиАЗ… куда-то свалил.

Вот теперь меня волнует вопрос, как он умудрился заглянуть? Нет, серьёзно, если бы он заглядывал к нам сверху, то мы бы увидели его днище. А так получается, что он ВСТАЛ на перед ВЕРТИКАЛЬНО. То есть поднял зад к потолку… я просто пытаюсь представить, как он это сделал и как, словно маньяк потрошитель, умудрился ещё и в бок спрятаться. Типа выглянул глазком и обратно.

Я чую запах. Пахнет бредом. Может я накурился?

Стало вновь тихо. Люди не смели и слова сказать в то время, как ведьмы кастовали заклинания и готовились к бою. Вон, со двора голема подтянули, земляных людей. Анчутка выполз…

СУКА! АНЧУТКА! ТВАРЬ БЛЯТЬ! ТЫ ПОЧЕМУ ЕЩЁ ЖИВ!? ИЗ-ЗА ТЕБЯ ЭТО ПРОИСХОДИТ!!!

А тем временем грохот переместился со второго этажа на первый и раздавался где-то за стеной, становясь всё громче и громче. Кстати, а где стража? Он уже всех перебить умудрился?

— Элизи, на улицу, — скомандовал шёпотом я, пока все испуганно косились на стену. И ведь никто не уходит.

— А ты? — едва слышно спросила она.

— Прослежу, чтоб всё ок было и за тобой.

Она кивнула и бочком стала отходить.

Просто боюсь, сейчас это чудовище выскочит, и кладка стены будет подобно шрапнели разлетаться. И я боюсь, что Эви, которая страха не ведает, прохватит этим самым камнем в ебальник. Не хочу каркать, но опыт мой подсказывает, что стоит мне отвернуться и команда начинает усиленно выпиливаться мне на зло самыми извращёнными и нестандартными методами, чтоб я страдал потом больше.

Грохот становился всё громче, кажется автобус начал усиленно проламывать стены к нам. Какой хитрый автобус. Люди вновь начали расступаться и только Эви осталась в центре. Констанция что-то пыталась ей втолковать и утянуть в сторону, но та лишь махнула рукой, прогоняя её.

Эви, ебать, ну ты и дура. У меня есть очень жёсткие подозрения, что Эви будет лупить по нему магией из всех стволов. Но вот незадача — он неживой, и я не знаю, поняла она это или нет. И второе — он очень живуч и его такой хренью не остановить. Я уж теряюсь, как его ушатали так доспехи, но стены он ломает без проблем.

Грохот был всё ближе, люди разошлись к стенам, оставив Эви в центре. И вот, в момент, когда ЛиАЗ должен выскочить перед нами, всё стихло. Эви стояла напряжённая, смотря на стену так, словно хотела её взглядом разнести. Пальцы на руках напряжены, лицо сосредоточенное, я прямо чувствую, что она готова взорваться.

Констанция же медленным шагом, готовая отпрыгнуть в любой момент, двинулась к неприметным дверям, что как раз должны были вести за стену, за которой ЛиАЗ буйствовал.

Да вот только ЛиАЗ сейчас затих. Где эта залупа?! Хотя с другой стороны, если бы я был ЛиАЗом, я бы не ломился бы так громко. Я бы пошумел, пошумел, а потом на головы…

АХ ТЫЖ ПИДОРАЗ ХИТРОЖОПЫЙ!!!

Одновременно с этой мыслью в моей голове в дыре на потолке мелькнул красный бок. Хитрожопы всегда думают в одном направлении.

Я бросился со всех ног к Эви и прыгнул к ней в тот самый момент, когда потолок начал обваливаться. Не знаю, чем она сильна, но точно не ловкостью. Констанция же среагировала быстрее, но до Эви она бы в любом случае не успела добраться.

Обломки, что зашибили бы бесстрашную дурёху нахер, остановились над самой её головой благодаря магии, а я, схватив эту недотёпу, отпрыгнул в сторону. В этот момент послышался треск и пространство, над тем местом, где была Эви, пошло синеватыми трещинами. Ещё мгновение и весь потолок обвалился, а на то место, где я был секунду назад, рухнул автобус. Мне неслабо прилетело в спину куском камня, от чего я споткнулся вместе с ней и упал, проскользив по полу. Но всё равно встал, скрипя зубами, и бросился на улицу, огибая монстра со спины.

И так уж совпало, что в этот момент в моём телефоне, который продолжал играть, началась уже знакомая и бесящая меня песня:

{Я персона вип-вип, у меня есть джип-джип. Обгоняю, подрезаю, все сигналят бип-бип.}

И под такую страшную песню не менее страшный автобус газанул и врезался в первую партию неудачников. На моих глазах один из булыжников вылетел из-под его колёс и снёс уже знакомой мне эльфийке Анчутки голову, забрызгав округу мозгами, кровью и кусками костей. Синяя борода в свою очередь подскочил и со всей дури ударил автобус, оставив на нём вмятину. Такой удар мог, наверное, убить и человека, но…

Это было гениально. Ты его ещё укуси, вдруг поможет.

И таких вот молодцов было немало, однако ЛиАЗу было похуй, и он продолжал давить всех. Ну не всех, так как многие ловко уворачивались. Однако под колёса попадали незадачливые служанки. Эви выпрыгнула с моих рук и взмахнула рукой снизу-вверх, словно подбрасывала мяч. От неё в сторону говнюка тут же прошла ударная волна, которая взрывала на своём пути пол подобно ледоколу. Эта магическая сила врезалась ровно в борт автобуса и буквально порвала тому бок. Состороны это выглядело так, словно в нём по середине бомба взорвалась.

Автобус закряхтел, замигал фарами, явно помирая, натужно взревел, сделал дрифт, подняв в воздух пыль и куски камня, после чего вышибил двери и нырнул в холл. После этого вновь послышался грохот — кажись он вышибил парадные двери. А потом ещё несколько раз грохот — это, видимо, он вышибал ворота, которые успешно пали под его натиском.

Никто даже пошевелиться не смел, пока его злобный кашляющий рёв не стал отдаляться.

— Так и знала, что надо было починить входные ворота, — вздохнула Эви и оглянулась.

Весь зал был… немного разрушен. От той чистоты и красоты мало чего осталось. Многие люди, включая меня и Эви, были с ног до головы грязные, а некоторые ещё и в крови. Я уже молчу о телах, которые раздавил автобус.

Элизи аккуратно зашла в зал, оглядываясь. Сюда же вбежала и стража, которая была знатно потрёпана; видимо им тяжело дался этот автобус. Место вновь оживало, пусть и таким образом.

— Вроде убежал, — пробормотала Констанция, подходя ближе. — Эви, ты как?

— Я нормально, Мэйн, ты как?

— Я нормально, моя госпожа Элизиана, вы как?

— Я нормально, Констанция, а вы как?

— Я нормально.

Ну давайте-ка ещё раз по кругу пройдёмся, чтоб наверняка убедиться.

— Мэйн, спасибо, что помогла, — улыбнулась Эви и сделала реверанс. — Вряд ли он бы меня убил, но… проверять не хочется. Поэтому с меня будет любое выполнение одного твоего желания. Если это не передать власть тебе, естественно, — рассмеялась она чистым смехом.

— Ты бы сказала, что в пределах разумного тогда, — вздохнула недовольно Констанция.

— Я… Я благодарю вас за щедрость, Эвелина, — ответил я.

Она улыбнулась. На мгновение я вспомнил её улыбку, когда она зашла ко мне в комнату и когда я отнял её жизнь. Почему? Потому, что тогда она тоже искренне улыбалась. И сейчас я видел ту же самую искреннюю лёгкую улыбку весёлой девушки. Возможно где-то внутри Эви осталась собой, спрятав от других своё истинное «я». И если это так, то всё ещё наладиться, и мы вновь встретимся в тёплой обстановке.

Или я вновь повторю ошибки прошлого.

Глава 126

Эви сидела у себя в комнате на тахте и задумчиво смотрела в окно. Сегодня на удивление шёл дождь, хотя вчера ещё было солнечно. Дождь монотонно барабанил в окно, словно хотел достучаться до всех в округе и сказать: «я здесь, я иду».

Из-за дождя нижнюю часть замка, что была разрушена, заливало водой. Конечно, это не очень хорошо, но с другой стороны не надо было смывать кровь людей, которые там погибли, плюс, всю грязь сейчас вымоет и останется лишь убрать мусор и заделать дыры.

Правда теперь у Эви не было никакого желания спускаться на первый этаж. Поэтому она забралась на свою любимую тахту перед огромным панорамным окном в своей комнате, откуда открывался вид на немаленький город и природу за стеной. Отсюда Эви могла видеть очень далеко, даже через пелену дождя. Более того, именно в дождь и другую непогоду она любила здесь сидеть больше всего. Это вызывало в ней чувство покоя.

— В этот раз бал прошёл более захватывающе, не так ли? — спросила Констанция, зайдя в комнату.

— Плохой знак, — ответила Эви, не обернувшись.

— Да уж… То граф гибнет, то монстр врывается и всех пытается убить, — Констанция посмотрела на затылок Эви, словно там были её глаза. — Как ты думаешь, связано?

— Не знаю. Монстра нашли?

— Нет, — покачала головой Констанция. — Его словно призвали, но… обычно призванные существа имеют полупрозрачную форму. Если нет, то они уж точно не могут быть настолько живучими. Ты ему бок вскрыла, а он как ни в чём не бывало убежал.

— Механизм?

— Сомневаюсь. Ты почувствовала от него жажду крови? — дождавшись, когда Эви кивнёт, Констанция продолжила. — Вот. Механизмы не живые, от них жажды не почувствуешь. Это было со своей душой и желаниями. Значит живое. Но меня волнует тот, кто призвал его. Твои варианты?

— Я бы сказала, что… Дракула? Он всегда славился своей изворотливостью. Если бы его не сдали, то он бы продолжил чудить за моей спиной. А тут в отместку за унижение и его сына он вполне мог выпустить зверя. Слишком явное совпадение, чтоб быть случайностью.

— Мне тоже так кажется, — кивнула Констанция. — Хотя я думала ещё на Элизиану с её слугой.

— Смысл привлекать столько внимания в первый же раз? Да и сил у неё подобных никогда не было, она не ведьма, — покачала головой Эви.

— А слуга?

— Что касается её слуги, Мэйн, кажется, то та чуть сама не погибла. Может и подстроено, конечно, но тоже смысла нет. Если только таким образом она пыталась защититься от приставаний, но… вряд ли найдётся идиотка, которая устроит такие погромы ради защиты, не имея возможности им управлять. Хотя нет, был один, но… — Эви вздохнула, — его и нет уже с нами. Мотив был только у Дракулы.

На её слова Констанция лишь кивнула, словно это подтверждало её собственные догадки.

— Кстати, как тебе Элизиана?

Эви на мгновение задумалась.

— Я бы сказала, что Элизиана словно изменилась, — сказала она после пары секунд, приложив пальчик к подбородку. — Не могу сказать, в чём, но я чувствую это. Говорит, смеётся над глупостями, слишком развязана, но в этом есть какая-то наигранность. На прошлом балу она была более… не сдержанной и искренней в поступках.

— Я с ней говорила. Отвечала может слегка официально, но не более, — словно отчиталась Констанция. — Не забывай, что она потеряла отца и теперь на её плечи легли его земли с людьми.

— Да, но мне кажется… что в ней что-то кардинально поменялось.

— Все проходили через магическую арку — любая магия превращения или контроля сознания бы сразу спала. К тому же, любой поменяется после подобного, Эви. Вот мы с тобой, кем были и кем стали. Скажи, что ты будешь так разбираться со своими противниками, а я буду устранять угрозы, в жизни бы не поверила. Но жизнь вынуждает.

— Да, вынуждает… — вздохнула Эви и наконец оторвала взгляд от окна и посмотрела на свою давнюю подругу. — И мне это не нравится.

— Много чего может нам не нравиться, но этого не изменить, — пожала плечами Констанция. — Как тебе её слуга?

— Та, к которой все домогались? Странная она. От неё чувствуется что-то, но я не могу сказать, что именно. Она говорила, что она раб, но в ней не видно сломленности или покорности. Зато в ней видна свобода.

— Как думаешь, может быть так, что она и не раб?

— Я уже думала над этим. Есть возможность, но тогда вопрос встаёт другой — если не раб, то кто? Элизиана точно та самая, пусть и слегка изменилась. А она? Советник? Тогда это многое объясняет — советник под печатью. Её хозяйка? Я… даже и не знаю, что думать, если вдруг она управляет Элизианой. Слишком… маловероятно. Я больше поверю, что Патрик возродился, чем это произошло.

После этих слов повисла тишина, нарушаемая лишь стуком дождя в окно. Каждый погрузился в свои мысли и не спешил нарушать безмолвие.

Эви вернулась во времена, когда сама была ещё ребёнком, девочкой, живущей в далёкой деревне на востоке. Та, что обнаружила у себя в статистике пункт с «маной» и начала учиться магии, чтоб стать сильнее и потом побеждать зло. Были же времена…

Констанция же… возвращалась ночь, когда у неё был секс с Патриком и Эви. Кто о чём, а Констанция о сексе.

— Значит думаешь, что она советник под печатью? — спросила Констанция, накупавшись в своих воспоминаниях и нарушив первой тишину.

— Думаю, что да, — кивнула Эви. — Без умного человека Элизиана не справится, но она не настолько глупа, чтоб давать той полную свободу. Но всё равно пусть нас держат в курсе событий. На всякий случай. Не думаю, что что-то будет, но лучше подстраховаться. И отправь людей к Дракуле и всей его семье. Я хочу знать всё, что происходит у них настолько, насколько это возможно. Если он провернул это со зверем здесь, то сможет провернуть это и ещё раз. И думаю, что очень скоро он что-то да учудит.

— Я поняла, — кивнула ответственно Констанция, доставая из-за спины коробку. — И раз мы решили этот вопрос и ещё не приступили к следующим, может… в шахматы?

Эви в ответ, как маленький ребёнок, надула щёки.

— Ты всегда мухлюешь.

— В шахматах невозможно мухлевать. Просто маленькие девочки ещё не доросли до моего уровня, — усмехнулась Констанция, дразня её.

— Маленькие? Ну-ну, — встала Эви с тахты. — Тогда сейчас я покажу, кто из нас маленький!

Так началась внеочередная партия между ними.

Если что, проиграла опять Эви.

Я возвращался ну с наихуёвившим настроением, которое только может быть. Ну вот просто хуже некуда. Мне хотелось как кричать, так и биться головой об любой ближайший столб, попутно всё сжигая.

Да, именно сжечь всё в округе будет наилучшим способом.

Я не знаю, как так происходит… Нет, я знаю, что мир тесен, что всё вертится и крутится, что пути наши неисповедимы и так далее. Но…

Что я имею. Мэри отправили в отключку, Лиа хуй знает где, и я надеюсь, что она цела. Эви и Констанция теперь зло и может получиться так, что мы окажемся по разные стороны баррикад (но меня радует, что в них проглядываются те, кого я знал, а значит не всё так плохо, но спешить не будем).

Кого я упустил?

Никого кроме Дары и… эльфийки.

Которую увидел в прислужниках Анчутки. Той самой полукровки, которую я знал ещё в своё время.

Она пришла, когда мы телепортировались обратно в Шмаровий. Когда я в первый раз её увидел, то не мог даже слова сказать, из-за чего заслужил встревоженный взгляд от Элизи. Тупо смотрел на неё, смотрел на то, как она кланяется с натянутой улыбкой этому хуесосу и то как он её за жопу щупает. А её милые ушки были подрезаны. Этот членосос своим разговором с ней дал понять, кто она для него. Мир тесен и жесток.

Да, с моей подачи Элизи пыталась её выкупить под предлогом, что ей лицо понравилось, но Анчутка согласился её менять только на меня.

Хочешь меня, косорылое ты уёбище? Ты меня получишь. Получишь меня во всей красе. Я вернусь к тебе Анчутка, вернусь весь и принесу всего себя. Надеюсь, ты будешь рад мне и всему моему прогнившему внутреннему миру.

Я ехал обратно с таким ощущением в душе, что хотелось убиться или убить. И вновь смотрел на этих детей, которых продавали. Смотрел и понимал, что я никуда не денусь. Сам мир меня заебёт. И бессмысленно бежать, так как рано или поздно я устану, а жопа никуда не денется и поспешит меня порадовать новыми проблемами.

На глаза мне попались те две мавки, что я видел по пути сюда.

— Остановить! — рявкнул я злее, чем обычно.

Нет, нельзя, хули я как чмошник на других срываюсь? Не они причина моей ненависти. Приберегу злобу на этого хуесоса.

Выпрыгнув из кареты, я подошёл к этому «товару». Эти две мелкие сжались под моим взглядом, словно я их сожрать хотел.

— Зачем они тебе? — спросила Элизи, выглядывая из кареты у меня за спиной, в то время, как хозяин этих мавок подскочил с лизоблюдской улыбкой.

— Чем могу служить вам, госпожа? — с улыбкой до ушей спросил он весь сгорбившись.

— Я беру этих, — кивнул я на двух мелких.

— Да-да, конечно, с вас…

Я, не дослушав, вернулся в карете, чтоб достать деньги. Виню ли я его в работорговле? Нет. Он лишь выживает как может, занимаясь тем, чем может и что не запрещено. Как занимался подобным и я. Виноват не он, виноват мир вокруг.

— У нас и так людей много, куда ещё? — тихо спросила Элизи. — Ты стольких привёл.

— Мавки в лесу живут. Им не особо нужны условия, привычные нам, — ответил я спокойно.

Вскоре мы ехали дальше, обзаведясь двумя мавками, что сидели на козлах снаружи рядом с лакеем.

Зачем я купил их?

Захотел. И захотел, потому что на горизонте намечаются проблемы, которые я хочу устранить. А для этого нужна поддержка.

Что сделают люди, когда увидят, что их собратьев освобождают от рабства? Как они станут относиться к этому человеку? И что сделают другие, видя, как человек помогает детям совершенно другой расы? Пусть там и два человека всего, но зато дети. Что будут делать люди, когда увидят, что к ним относятся не как к вещам? И что будет, если они увидят, что ты хочешь освободить других их собратьев?

Одно дело подчиняться, другое дело — хорошо относиться.

Может я уже гнию изнутри, ведь в этом поступке я вижу лишь возможную выгоду. Но это может сработать, эта благодарность, когда ты спасаешь людей, когда ты думаешь о них. А благодарность и верность — вещи дорогие и полезные. Они очень могут помочь в будущем.

Но начнём с самого малого. Начнём с капли в море и обычного поступка, что как бы между делом сделан. Усердствовать тоже не надо пока, а то это будет слишком приторно и подозрительно. А для верности подозрения вредны. На мелочах мир строится. Там чуть-чуть, там чуть-чуть…

Разобравшись с мавками, я закрыл глаза. Было ещё одно дело, которое надо было сделать с самого начала, но я даже не подумал об этом. А сейчас пришлось хорошенько сосредоточиться, чтоб выкинуть из головы лишние эмоции. А именно, разобраться с ошибкой Клирии.

Но действительно ли это была ошибка? Я уже думал над тем, что Клирия могла сделать это специально. Она не из тех, кто проявит милосердие или сострадание. Но подозрения в намеренности действий всегда рушились об один вопрос.

Нахуя? Мотив какой? Для чего?

Если хотела так избавиться от неё, то чего тогда сразу не убила? Да даже грохнула бы Мэри, сбросила в реку, и я бы никогда не узнал, а она бы никогда не сказала. А если бы стал искать, то кто знает, куда ушла Мэри и где она пропала. Вдруг по дороге передумала или её убили бандиты. А страже было бы похуй, если бы ещё Клирия и монетку накинула, приказав никому не говорить, даже мне. И я бы не спросил стражу, так как не знал об этом. Смысл ей вызывать на свою голову проблему и показывать мне искалеченную Мэри? Она же сама меня звала по этому делу с утра. Для чего? Клирия же знает, что я сам могу её убить вопросом. Или не убить, но пытать каждый день и держать в кандалах, так как договор подобного не запрещает.

Единственное, что подходило логически — она не знала. Она знала нас со слов Дары, но что Дара сказала? Красная шапочка? Со светлыми волосами? Да тут у половины волосы светлые, а лоли очень часто, я заметил, здесь орудуют именно скрытницами. Как Дара с Мэри, так и те ещё убийцы в городе гомиков.

Поэтому я думал, что это случайность, если только не многоходовочка. А наказывать лишь из-за подозрения тоже тот ещё вариант.

Прислушавшись к тишине и абсолютной пустоте в голове, я постарался вызвать Богиню Безумия. Она точно сможет вытащить Мэри, если та сознанием впала в безумие. Если нет, то, скорее всего, тогда Мэри сама очнётся.

Богиня Безумия, я прошу тебя, ответь мне. Если слышишь, я бы хотел… попросить тебя о кое-чём.

О кое-чём? Я заинтригована тем, что ты обратился ко мне, сынок. Столько молчал, а тут раз и просишь что-то.

Привет ма, рад слышать твой голос.

Я даже слабо улыбнулся, услышав что-то успокаивающее и родное.

Я… я хотел попросить помочь пробудить одну девушку, чьё сознание сейчас находится… эм… где-то. Если оно в теле, то разбудить, если у тебя, то вернуть.

Девушка, что носила красный капюшон?

Так ты её знаешь?

Ещё с прошлой нашей встречи. И она… сейчас без сознания?

Да. С ней случилось несчастье. Я не знаю, сделано ли это намерено или случайно, но я хочу спасти её.

И что же случилось?

Её пытали, и она не очнулась. Одна… особа головой не подумала просто. Сможешь помочь той девушке?

Девочке с красным капюшоном? Я могу вернуть её в сознание из любого состояния, но она может лишиться некоторой части памяти.

Не нравится мне это. А какой именно?

Например… о тебе.

Амнезия? Нет, даже не простая, а избирательная амнезия. Приехали… Но это и не имеет значения. Я хочу, чтоб она вернулась в сознание. Сможешь помочь ма?

А взамен? Можно я попрошу тебя об услуге, дорогой?

Давай… да, давай, что нужно?

Нужна услуга. Одна. Любая. Она не будет связана с убийством дорогих тебе людей или самоубийством. Один из людей тебе однажды скажет: «Безумный долг обратно тянет». Услышав эти слова, ты выполнишь одну просьбу.

А… если откажусь?

Уверена, что не откажешься. Я верю тебе и сомневаюсь, что тебя попросят сделать то, что будет претить тебе. Ты согласен на условия?

Я ожидал чего-то подобного, поэтому лишь кивнул. А потом одумавшись уже в мыслях сказал да.

Тогда… я сделаю всё, что смогу и постараюсь не дать ей забыть ничего, но ты сам понимаешь.

С этими словами в моей голове стало пусто.

Пусто и слегка одиноко.

К тому моменту, как я открыл глаза, мы бодро въезжали в лес. Значит прошло минут сорок. Я бросил взгляд на лес, что сейчас начинал сгущаться вокруг нас.

Забавно, как всё выходит… Но ничего, я прорвусь. Прорвусь и всё исправлю. Сделаю свой маленький мирок, где все будут счастливы и мне не придётся ждать подъёба от мира. Я вновь посижу с Эви и Констанцией на диване перед камином, вновь поговорю с Мэри, Дарой и Лиа. Я верну свободу эльфийке. Я даже может смогу понять Клирию. Потому что я не хочу видеть, как из-за глупости гибнут и страдают те, кто оставил тёплые воспоминания в моей душе. Я не хочу видеть близких мне людей в рабстве. Я не хочу видеть, как продают детей. Не хочу видеть, как реальность перемалывает всё светлое и тёплое в этом мире.

И я не хочу быть героем, который всех простит и поймёт.

Нет, я не хочу прощать, я хочу видеть боль и страдания тех, кто сделал мне больно. Я подлый и очень мстительный. Я хочу видеть, как те, кто мне противен, будут унижаться передо мной.

Если тебе что-то не нравится, пойди и сделай лучше — вот что мне говорили другие.

Ну чтож, я именно так и поступлю. Мир не изменится сам, поэтому я ему помогу. Я выжгу и разрушу всё, что меня бесит, изменю всё, что мне не нравится. Если раньше у меня получалось как-то пробиваться, то и сейчас получится. Всего-то масштаб изменился.

Как я это сделаю в таком мире?

Очень просто. Эви была права насчёт того, что если хочешь победить зло, уничтожь его изнутри. Поэтому я не стану с ним бороться — я стану самим злом. И если мне придётся испачкаться, чтоб сделать мир чуток чище для себя и других, то так тому и быть, мне хуже не станет.

Вот теперь Патрик реально обиделся. Можете дальше смеяться, пока я готовлю мстю.

И пока мы едем… Я закрыл глаза и в углу моего сознания появились новые звания, которые я так давно не видел. Пусть одно слегка и изменилось, но всё же чувствовалось от них что-то родное. Значит очень скоро мы будем шатать этот мир.

Получено звание «Последний антигерой».

Получено звание «Объявивший миру войну».

Эпилог

Клирия сидела в комнате одна напротив кровати при свете факела, что играл тенями, и смотрела на девушку, которую она пытала больше недели назад. Та так ещё и не пришла в сознание и не было видно, чтоб она собиралась так сделать.

Сейчас Клирия была не сильно похожа на себя — слегка лохматая, под её глазами были синяки от усталости из-за избытка работы, которая пока ложилась на неё. Она даже несколько раз останавливалась около кухни, раздумывая, не взять ли алкоголя и не расслабиться, но каждый раз отказывалась, вспоминая, как чуть не прирезала Патрика.

Не стоит. Она и так уже ошибается часто. Слишком часто. Можно всё свалить на то, что она постоянно занимается всем подряд, от бумажной волокиты, до разрешения проблем повседневных, но это не исправит и не повлияет на результат — она допускает ошибки. Она сама недолюбливает тех, кто ошибается и тут же пополняет их ряды.

Клирия сидела молча, взывая к тем, кто сможет вернуть эту девчонку в сознание.

И надо было так ошибиться… Красная шапочка, так сказала Дара. Команда из неё, Лиа и Красной шапочки, которую она в глаза не видела.

Кто же знал, что красная шапочка полезет в зелёном маскировочном плаще через стену? И она сама тоже молодец… Увлеклась и не подумала, что не всё может идти так как было задумано. Значит кто-то решил вернуться, кто-то верил и хранил надежду…

Ошибка. Не фатальная, но неприятная. Ошибка, которую надо исправить. И ведь что этой дуре мешало сказать что-нибудь кроме: «Я тебя ненавижу, сдохни» и «За мной придут, и вы пожалеете об этом». Как и другой, что могла или дождаться господина, или просто додуматься самой. И хотя никто не пришёл, Клирия уже жалела. Такая маленькая, такая хлипкая и такая упрямая…

— Ты долго, — сказала Клирия и потёрла глаза, почувствовав присутствие за спиной.

— Можешь не говорить, я знаю, зачем ты звала, так как только что от твоего друга.

Клирия посмотрела на расплывчатую тень с другой стороны комнаты.

— Только что? Бог Неслучайных Случайностей решил поиграть?

— Нет, он сейчас занят тем, что знакомит какого-то новенького героя с красивой лучницей и подготавливает меч, который тот найдёт совершенно случайно под кроватью, после чего один убьёт тридцать диких волков и спасёт деревню. А у нас просто так совпало.

— И не скучно же ему, — вздохнула Клирия и кивнула на кровать. — На счёт девушки. Мне нужно, чтоб она вернулась в сознание.

— Зачем тебе? Из-за него?

— Пожалуйста, просто помоги мне, — устало ответила она. — Я… допустила ошибку и мне надо исправить её, чтоб всё закончилось нормально.

— Ошибку? Ты это называешь ошибкой? — посмотрела тень на тельце, укрытое одеялом. — Клирия, ты в себе?

— Это случайность. Я увлеклась, не подумав, что кто-то действительно решит вернуться, плюнув на то, что имеет… Никто не должен был вернуться обратно, он им отдал такие деньги, что можно было начать всё заново. И они должны были забыть его, — было непонятно, Клирия пытается убедить в этом себя или кого-то ещё. — Им должно было плевать на него…

Тень хоть и не двигалась, но вздох всё равно был слышен.

— Ладно, я поняла. Кстати, я тебе и небольшой подарок приготовила.

— В последний раз, когда я это слышала, меня закидали камнями, — спокойно заметила Клирия, потерев висок.

— Не будь такой. Это желание твоему другу. Тебе стоит сказать просто «Безумный долг обратно тянет» и…

— Нет, — тут же отрезала Клирия.

От такого даже тень растерялась.

— Но… почему? — казалось, что в голосе слышится негодование.

— Мне это не нужно, — ответила она.

— Да как ненужно? Я знаю, чего ты хочешь, но если что-то произойдёт? Сможешь ли ты его остановить? Сможешь ли ты его удержать под контролем?

— Я не собираюсь его контролировать, — покачала она головой. — Мне нужна его самостоятельность.

— Ты…пускаешь всё на самотёк? А если он пойдёт… против тебя?

— Не пойдёт. У нас договор.

— Клирия, одумайся, — тень подошла ближе. — Успокойся и подумай, что к чему. Всё может выйти из-под контроля.

— Я спокойна, — резче, чем хотела, ответила Клирия, но сделала вдох, беря себя в руки, и уже более спокойно сказала. — И всё в порядке.

— Не в порядке, — покачала тень головой и села на корточки перед Клирией, взяв её руки. — Посмотри на себя. Ты сама уже выходишь из-под контроля и не можешь трезво оценить угрозу.

— Угрозы нет, всё нормально.

— Нормально? Оглянись вокруг себя и скажи, как ты стала такой? Твоя душа… Она черна, как смоль. И сколько она не проходила через отчистку, сколько ты сохранила в себе? Посмотри, сколько скопила в себе и чем под конец становишься, — кивнула она на кровать, — и до чего это довело. Это нельзя назвать «в порядке».

— Мне плевать. Меня окружают сливки общества и их надо контролировать. Контролировать только тем, что они сами понимают. И если их понадобиться удержать и подчинить, я стану для них настоящим личным ожившим кошмаром. Иначе ничего будет не изменить.

— Это не выход, ты идёшь не в том направлении. Ты можешь потеряться, Клирия. Ты так долго плывёшь в том, с чем боролась, что сама становишься этим. Ты уже изменилась не в лучшую сторону.

— Потому, что всё изменилась, — губы Клирии дрогнули. — Я лишь меняюсь вслед за остальными. Уже почти никого не осталось…

— Я знаю, и мне тоже очень жаль, но… Просто остановись и сделай то, что сделали другие. Отпусти и забудь. Очистись и просто живи дальше. Ничего не вернуть и не исправить. Или же можешь вернуться обратно.

— Неправда. Я смогу всё вернуть и исправить. С ним у меня всё получится.

— Он уже точит топор войны против других. И его будет не остановить. То, что есть, треснет. Такие как он… они безнадёжны, у них нет будущего. У них только есть свои идеи и свои желания, злость и ненависть, боль и страдания. То желание сможет его удержать в узде.

— Ты не права, — отобрала Клирия руки у тени. В её глазах полыхнул гнев. — Именно поэтому все и ушли. Вы решили, что этого хватит, что пойдёт и так, что можно держать всё в такой вот узде и закрыть глаза, претворяясь, что ничего не происходит! ВЫ ПРОСТО СБЕЖАЛИ!

Она встала со стула и тот упал на пол. Звонкий удар дерева о камень разлетелся по комнате, разрушая тишину. Клирия, отошла в сторону, подняла голову и посмотрела в потолок, часто моргая.

— Люди отвернулись от меня, эти… эти мрази решили, что я не нужна. Меня все отвергли, меня все возненавидели и мне не хватило сил идти дальше, несмотря на то, что я верила в своё дело. Те, кто был со мной, умерли и оставили меня одну. Ничего не осталось и всё было бесполезно, мои попытки терпели крах. Эти твари сами не давали мне помочь! Каждый раз… столько раз…

Клирия обернулась к тени. В её глазах горело пламя целеустремлённости.

— Но я подходила к проблеме неверно и с ним всё изменится. И он не остановится, его ненависть станет для него опорой, его желание всё исправить станет его оружием. И если таков мой путь, если мне придётся раствориться в этом дерьме и стать худшим кошмаром, я так и поступлю, зная, что сделала всё, что было в моих силах. Я останусь верна себе и утащу это во тьму за собой.

— Это может стать твоей последней попыткой, Клирия, — чуть ли не жалобно ответила тень. — Больше шансов может уже и не быть. Подумай об этом. Хоть раз почувствуй сомнение и одумайся.

— Пусть, — покачала головой Клирия. — Я пойду до конца. И если я провалюсь, если всё рухнет, если ничего не выйдет, то этот мир просто не оправдал моих ожиданий. Он действительно заслуживает того, чего получил.

— Он не оправдал ни чьих ожиданий, — вздохнула тень.

— Значит… пора это исправить, — ответила Клирия, держа в руке медальон. — За тех, кто боролся и пал ради этого.

Кири Кирико Мир, где мне когда-то там будут рады

Часть тридцать первая. Древнее зло пробуждается

Глава 127

Признаюсь честно, я всегда ненавидел манипуляторов.

Вот серьёзно, для меня они были всегда самыми отвратительными людьми на свете, которые заслуживали помимо пули в затылок так ещё и вечных мук в самой жопе ада, чтоб неповадно было. Гнусные уёбки. Ведь по сути они единственные, кто вызывает всеобщие проблемы, а когда приходит момент расплаты, они тихо сваливают в тень и как бы не причём.

Как итог, знатных пиздюлей прохватывают отнюдь не те, кто виновен, а те, кто по глупости или по нужде был вынужден играть под их дудку.

Таких засранцев всегда тяжело взять за жопу, но тут всегда есть два момента. Вернее, даже не момента, а две ситуации.

Первая — все знают этого сраного кукловода. Чаще всего подобное происходит там, где есть порядок. Все видят и знают, что он виноват, но никто не может его привлечь без доказательств. И он продолжает творить зло, хуйню и содомию. Единственная возможность прижать — свидетели или подельники. Но те или молчат или дохнут раньше назначенного срока. Тут всё вроде легче.

Вторая — его никто не знает и тот действует из тени. То же самое, что и первое, только на хардмоде. Открыто действовать ты не можешь, и любая информация о тебе станет для тебя фатальной. Даже если намёк на тебя будет, то считай, что ты доигрался. Чаще всего такое есть там, где закон типа туалетной бумаги для бегемота — он вроде и есть, но хуй используешь и вообще, непонятно зачем он нужен.

Так вот, чего это меня потянуло на философию, просто по сути я сейчас являюсь тем самым редкостным уе… нехорошим человеком второго типа, который делает нечто подобное. Всегда таких ненавидел, но сам делать так обожаю… Ладно вру, выхода нет. Или так, или никак.

Сейчас я вроде как управляю всем графством, но мне нельзя светиться, иначе придёт добро-злая Эви с властелином справедливости Констанцией и покарают меня. Может полюбят, тепло встретят и будут мне рады… но покарают точно, чтоб другим неповадно было.

Не думаю, что меня они убьют, но проверять я всё равно посыкиваю.

Ещё хуже то, что я как бы и не в курсе особо, что делать. Нет, бравые и крутые речи всегда были заебись, но вот после них приходит вопрос: а что конкретно делать-то? Войной не пойдёшь, тихо действовать тоже сложно.

Пришлось проводить мозговой штурм.

В конечном итоге я удумал кое-какой общий план, так как времени было много, но не более. Выглядит план ещё более «не более» и труднодостижимым.

По сути я буду действовать как обычно — через Элизи, и обо мне вообще никто не будет знать. Типа души зла, что обитает внутри тела. А Элизи, в свою очередь, будет действовать через всяких наёмников, бандитов и прочее отребье, склоняя на свою сторону людей. И когда обретёт власть, станет неформальным лидером, передав видимые бразды управления какому-нибудь лоху. Она будет моим телом.

И самым первым в планах будет Анчутка как главный уебан, и только потом уже все остальные.

Правда после размышлений и планирований я пришёл не к самым утешительным выводам — его убивать будет нельзя. И от этого у меня зубы начинает сводить, а в стульях появляться прожжённые дыры. Я столько имел на него планов от отрезания ушей до вскрытия на живую, но мозг подсказывает отбросить чувства, если я хочу добиться успеха в этом деле. В противном случае, нарублю дров и замучаюсь это расхлёбывать.

Ладно мозг, ты убедил меня.

Этот бесовидный уёбок нужен мне живым, чтоб добавить сил власти Элизи. Так мы один за другим в тихую присоединим всех и в конце просто количеством заставим принять новую главу группы, пусть и скрывающуюся в тени. Это поможет не навлечь гнев Эви на наши мелкие (пока что) жопы.

Потом берём под контроль вторую группу, захват третей и победа!

Но это так, взгляд с высоты птичьего полёта и очень обобщённый план без конкретики, чтоб понять, куда двигаться. К тому же, всё легко и просто, пока не возьмёшься за дело. Да и мысли эти не совсем мои, если быть честным. Ничего мной не придумано, всё взято из прочитанных книг, услышанных истории, просмотренных фильмов и прочего. Все гениальные идеи уже высказаны, надо просто найти нужные и воспользоваться ими. А найти как раз-таки нужные — самое сложное.

Я старался проработать план ещё более точно, чем движение по таким вот чекпоинтам. Но в конечном итоге через несколько дней мозгокапания и попытки распланировать точный план, дума привела меня к одной простой мысли — всё самому не сделать. Моё дело — обозначить примерную цель и примерный путь от одной к другой. От одного графа к другому. Что касается того, как двигаться от одной цели к другой, то это можно доверить Элизи и Клирии.

В конце концов, капитан задаёт курс, а его помощники его прокладывают и обдумывают, как проплыть лучше, советуясь с ним. Да и если есть тот, кто может помочь или знает это дело лучше — доверься им. А Клирия ещё та хитрожопая заноза, так что насчёт хитрых планов можно быть спокойным (я надеюсь). На крайняк, всё проходит только с моего разрешения и если что, я смогувсегда отменить план.

Поэтому наша цель — Анчутка. Примерное движение — вынудить его заняться своими проблемами, ослабить и потом прижать. Как это сделать, кем и когда — уже решат Элизи с Клирией. К тому же, идеи я им подкинул.

Но одновременно с этой целью надо было решить и другую проблему — стукачи.

Эта гениальная мысль посетила меня, когда я подумал о том, как ловко Эви контролирует всё.

Почему должны быть стукачи? Да потому что я бы никогда не доверился таким отморозкам и захотел знать, что они там делают, сбившись в кучку. Вдруг заговор готовят? И если я до этого САМ допёр, то Эви, держащая власть, и подавно об этом позаботилась. Об этом говорит и то, что Эви была неплохо осведомлена о расположении родственничков Дракулы. Значит всех контролируют.

Поэтому в группе среди главных полюбас есть стукач. Он, работая на Эви, в свою очередь, наверняка раскидал своих людей по графствам, чтоб знать всё обо всех. И те сливают инфу о графе, на которого работают. Я просто уверен, что так и должно быть, так как невозможно узнать, кто что готовит, не имея сети шпионов.

Кто же именно стукач?

Ответ прост и очевиден для любого.

Кто-то, кто и далеко, чтоб не быть заподозренным, и близко, чтоб знать всё. А так как у нас состав правительства графства сделан с нуля, основной город уже давно сгорел, то значит ближайший возможный стучащий источник может быть в ближайшем населённом пункте. В деревне. Тот, кто ближе ко всем и тот, кто вроде как и не причём.

Я об этом ещё подумаю, хотя определённые подозрения уже есть. И Клирию попрошу подумать. Но нам нужна служба дезинформаторов, что сможет противодействовать вот таким вот уёбкам.

Так что, обобщая всё это, получается следующее — нашей целью стал Анчутка и его надо заставить подчиниться. Обескровить и прижать. Как именно — пусть Клирия с Элизи решают. Помимо этого надо разобраться со стукачами — поменять на своих или заставить работать на нас. Скорее всего их несколько и работают они отдельно друг от друга. Возможно к нам ещё подвезут, учитывая случившееся.

Но это всё потом. Чуток позже.

Сейчас меня волновало немного другое. А именно то, что меня блять окружают всякие туши. Нет-нет, вы не ослышались. Меня окружают туши. Я буквально лежу, справа от меня тушка девушки, слева тушка девушки. Можно порадоваться и похлопать, типа: о, уложил сразу двоих, какой молодец и так далее, но нет. За ними на краю там три орка и ещё семь тушек баб.

Довольно странное сочетание. Можно свалить всё на то, что у нас тут груповушка, но нет. Чтоб стало понятнее, что сейчас происходит, надо объяснить, где мы сейчас. А именно: в заснеженных лесах тех самых гор, что цепочкой проходят с севера на юг и около которых располагается моё графство. И то, что мы так здесь лежим, отнюдь не наша прихоть, а вынужденное обстоятельство, ибо сейчас ночь и спать как-то надо.

Короче, это дело выглядит так — довольно большое полотно, плотное, многослойное и толстое, из которого сделан один большой мешок. Внутри мешок обшит мехом. Он кладётся прямо на снег и туда все дружно забираются.

Так как снег туда лучше не заносить, предварительно все скидывают себя верхнюю часть одежды. Эта верхняя часть не защищает от ветра и холода: она тонкая, лёгкая и создана исключительно для того, чтоб защищать одежду от снега. Так вот, именно её скидывают, потом забираются внутрь, где уже стягивают с себя остальные накидки прижимаются друг к другу. Кто в нижнем белье на подобии пижамы, кто просто голым.

В конечном итоге у нас получается такой вот своеобразный большой спальный мешок, глубокий, но не сильно широкий, от чего всем приходится друг к другу жаться. От этого становится теплее, что все в куче друг дружку греют. Это помогает нам не замёрзнуть нахер, а мешок удерживает тепло и защищает от ветра и снега. Залезаем мы в этот мешок с головой, чтоб та не торчала, после чего верхний край по-хитрому закрывается, не давая холодному воздуху попадать внутрь.

И сейчас с одной стороны меня придавила сиськами Мамонта, которая головой отвечает за меня, а с другой — какая-то девушка с неплохой грудью прижалась. Правда из-за того, что мы тут как шпроты в банке, они меня слишком плотно собой придавили, от чего даже пошевелиться не могу нормально. Так ещё одна мне в ухо дышит, а другая в лицо. А ещё здесь жарко и кто-то ебётся! Нет, серьёзно, вы уже заебали ебаться! Я блять уснуть не могу от этих вздохов, стонов и дёрганий!

Но, кажется, эта проблема волновала исключительно меня, так как все остальные спали. Но увы, я такой человек, который засыпает в тишине или при монотонных звуках. А храп под ухо и вздохи со стонами никак не попадают под него! Ещё и Мамонта в ухо дышит!

Это у них так называется поход, кстати говоря. Типа так ночуют небольшие группы типа разведчиков, охотников и других отрядов, чтоб долго не делать лагерей — кинули, залезли, уснули.

В принципе, ничем не отличается от наших походов за исключением того, что у нас ещё палатки ставят, которые должны защищать всех внутри от ветра, а у них эту функцию спальный мешок выполняет. И несмотря на недостатки, получается довольно уютно, хочу заметить. Приятно осознавать, что за слоем этого мешка мороз, ветер и зимний лес. А здесь тепло, вокруг мягко (спасибо, что не орки меня обложили со всех сторон), если закрыть глаза на ебунов. Даже тесная обстановка добавляет своей романтики, пусть и не очень комфортной.

Снаружи нас караулили четыре человека — два орка и две женщины, что заняли позиции около этого мешка. Ну и естественно они сменялись с другими три раза за ночь. Вообще, можно было сделать здесь и четыре смены, так как нас семнадцать: одиннадцать баб и шесть мужиков, включая меня. А чем меньше ночная смена, тем больше времени выспаться. Однако причина, почему этого не делали, была во мне.

Как бы это сказать… мне нельзя перенапрягаться. Не потому что я главный или сильно хитрожопый. Просто я напрягаюсь именно днём.

И так мы плавно подходим (как я плавно вышел к проблеме, а?) в причине, какого хуя я забыл в заснеженных горах.

Меня отправили качаться и набивать лвлы. А то, как выразилась одна особа, двадцать пятый уровень слегка не создаёт нужный имидж тому, кто собирается расправиться с группой.

Во-первых, откуда они знают такое слово, но ладно, спишем на героев. Во-вторых, нормальный уровень, мне это не мешает жить и выживать, но если Клирии что-то взбредёт в голову, она не отступит. Так было с кашей, так было с обучением и деланием меня графом, так получилось и здесь. До сих пор вспоминаю, как она меня доёбывала.

А вообще по прибытию домой после встречи с Эви и Констанций много чего случилось…

— Прошу вас, мой господин, обратите на это внимание, — Клирия капала мне на мозг, стоя прямо напротив уха и конкретно нудя.

Тёмное подземное и родное поместье, намекающее, какое же я донное животное, встретило меня в тот момент Клирией.

Честно говоря, я её не сразу и узнал — она выглядела ну очень помято. Синяки под глазами, осунувшееся лицо, лёгкая лохматость. Видимо работа, которая свалилась на неё как из-за отсутствия Элизи, так и приходом новых жителей, которым теперь требовалось найти место, сильно её измотала. Значит и у неё предел какой-то есть.

Но моя мимолётная жалость была выбита её доебательствовами, так как она горела желанием присесть мне на уши и потрахать мой мозг насчёт маленького уровня. Я тут с планами на будущее ебался всю поездку и надеялся на спокойствие, а тут по приезду меня вновь пытаются поиметь. Что за люди…

Вторила ей Элизи. Спелись сучки.

— Она права, твой уровень очень маленький.

Я вздохнул и посмотрел на этих вот чувырв, которые мне выносили мозг. Даже в моей комнате меня достали, хотя это я по глупости их впустил.

— У меня двадцать пятый. У обычного человека вообще пятнадцатый-двадцатый.

— Тебе надо иметь сороковой. Это самый минимум, — настоятельно произнесла мне Элизи, словно предлагала пути продвижения моей компании на конференции. — Люди будут смотреть на тебя и знать, что у человека с таким статусом всего двадцать пятый… Тебе в идеале нужен семидесятый. Сороковой — это лишь минимум. От этого зависит отношение людей к тебе.

— Если ты держишь людей за яйца, то у них по умолчанию уважительное отношение, — ответил я.

— А если нет? Если переговоры? Уважение строится не только на страхе, Мэйн.

Я покосился на Клирию. Та согласно кивнула.

— И что ты предлагаешь? Идти и мочить всех налево и направо?

— Нет, мой господин, мы…

Уже «мы». Я там случаем не проморгал момент, когда за моей спиной формируется главная опасность в лице бабского легиона, наполненного феминистическими взглядами? Хьюстон, а нам не нужна случайно инквизиция?

— …посчитали…

Так блять вы за моей спиной ещё и сами решаете! Ну точно пора инквизицию заводить и выжигать вас.

— …что есть претенденты, которые смогут вам помочь.

— И? — кивнул я головой. — Кто эти помощники?

— Ухтунг и Мамонта, — тут же ответила недографиня.

— Вторую я знаю, а первый кто?

Элизи лишь вздохнула и приложила пальцы к переносице. Вместо неё ответила Клирия.

— Это орк, мой господин.

— А… вспомнил, точно.

— Тебе надо запоминать имена тех людей, кто у тебя в подчинении, — настоятельно заметила Элизи.

— Я запоминаю только имена тех людей, что мне важны. Для остального есть Клирия и ты. Так чем они помогут мне? Будут отлавливать тех, кого я смогу завалить и набить уровень?

— Боюсь, что просто набивание лвла не даст вам того опыта, который необходим человеку вашего уровня. Как доказал пример с графом, уровень — не ответ на все вопросы. Как и доказал опыт вашей встречи с представителями другой группы около сгоревшего города. Важны знания, опыт, умения и многое другое, что пригодится вам в будущем. Это смогут дать только наставники и реальные ситуации.

— Погоди-ка, ты предлагаешь меня закинуть в пекло? — прищурился я.

— Ни в коем случае, мой господин. Я лишь предлагаю вам их способы прокачки. Ухтунг и Мамонта имеют богатый опыт и не раз уже тренировали других. Для таких, как они очень важно поднять уровень своих подопечных, поэтому они знают множество эффективных способов тренировок. Их знания и опыт помогут вам быстро прокачаться и получить нужный минимум знаний и опыта.

Нет, звучало заманчиво, но почему-то в тот момент я видел у себя в уме местный вариант армии. Оттого ответ мой был однозначным.

— Нет.

— Но мой господин…

— Нет. Никаких прокачек. Мне это не нужно.

— Смею не согласиться…

— Да сколько угодно можешь не соглашаться, — отрезал я. — А теперь вон отсюда. Хочу порадоваться тому, что буду спать не в трясущейся карете.

Своими словами в тот момент я объявил войну упёртости.

Глава 128

В тот момент Клирия задалась вполне конкретной целью сделать всё, что в её силах, чтоб заставить меня принять её точку зрения или хотя бы последовать её совету. Не силой, но мозгоёбством. И зная Клирию, я понимал, что тут запретами, которые у меня против неё только и были, не отстреляться.

Сначала она нудила мне под ухо везде и всегда. После того, как была послана с приказом не затрагивать эту тему, мне на ухо начали нудить ВСЕ СЛУЖАНКИ! Господи, да она решила не мелочиться, заставив всех нудить мне при каждом удобном случае, и взять меня измором.

Я принял вызов и приказал всем заткнуться на эту тему. Никто и слова не сказал мне после приказа об этом. Я мог бы её наказать за занудство, но… Ну блин, я знаю причины её поведения, и выстроены они отнюдь не на злом умысле, а на вполне себе нормальных мотивах сделать меня сильнее. Просто в моих мыслях это ассоциировалось с конкретными проблемами (а именно разновидностью пыток тренировками), от чего я на это соглашаться не хотел. Я знаю, что она права, но не хочу этим заниматься просто из-за чувства противоречия и собственных предубеждений. Оттого и наказывать, зная её правоту, как-то рука не поднималась.

Однако Клирия была вполне готова к такой вот своеобразной войне.

Взамен слов я стал получать массу записок. Везде, где только можно, даже в туалете. Спасибо, что говном на стене и дверях не писала. Их подсовывали под дверь, клали под подушку и так далее. Клирия не жалела дорогостоящую бумагу, посчитав, что моя прокачка важнее денег. Может это и выглядит не страшно, но меня подобное конкретно заебало, и я снова приказал им оставить меня в покое.

На смену этому пришли надписи на стенах (спасибо, что не говном).

Запретил.

Мотивирующие картинки.

Запретил.

Попытки подкатить ко мне со стороны стражниц, которые косвенно намекали, что могут прокачать мне лвл. Блять, какой лвл вы мне прокачивать собрались!? Видимо Клирия не собиралась сдаваться, раз и это пустила в ход.

Запретил. Хотя стражницы выглядели весьма расстроенными. Не уж то им Джигу… Джина недостаточно?

И чем больше Клирия придумывала способов меня заебать, тем больше я запрещал, и под конец ощущал себя Роскомандзором, который борется с телеграммном.

Моё терпение лопнуло, когда мне начали подавать кашу на завтрак обед и ужин, в которой чудесным образом угадывались слова «уровень», «поднять» и так далее, написанные каким-то красителем. Я вроде запретил писать что-либо, но Клирия всё равно находила способы доебаться и подозреваю, что кашу готовит вообще кто-то левый, кому я ещё не запретил.

Короче, после трёх дней приезда я был побеждён. Какое же я ничтожество… Зато в отместку я отправил драить Клирию туалеты. Жалкая месть, но для душевного равновесия этого было более-менее достаточно.

И вот уже через пять дней после моего приезда Клирия, одержав победу надо мной, собрала мне пати из шестнадцати человек, куда входили Мамонта, Рубека-ходячий-пункт-скорой-помощи и Ухтунг. Их задача стояла в обучении меня любимого боевым премудростям и поднятии уровня. Остальные тринадцать — в охране.

Вообще то я бы мог и сам постоять за себя, но Клирия отпускать меня без защиты была не намерена. А ещё я подозреваю, что она провела с Мамонтой особый разговор, так как та теперь меня слушалась, хоть и обращалась на «ты». Орк тоже вёл себя довольно интеллигентно, насколько для их расы это возможно. Понять их было можно, так как я уже привык к Клирии, а вот для них она была чем-то новеньким. Она умела убеждать и заставлять подчиняться, и немалую роль в этом играла её аура. Та вызывала в тебе какое-то патологическое отчаяние и страх. Даже моя защита сознания не могла полностью выветрить этот эффект.

В конечном итоге пробыл я дома всего шесть дней, после чего Клирия снабдила нас семнадцатью лошадьми и одной грузовой, на которой мы везли провизию, и отправила в путь. Из провизии был этот спальный мешок, всякая мелочёвка для похода и сухие пайки на всякий случай. Хотя они нам и не понадобились — жрачку мы позже добывали в лесу охотой. Это тоже было частью моего обучения.

Но эти шесть дней состояли не только из моего противоборства с Клирией. За те две недели, что меня не было, Мэри пришла в сознание не без помощи Богини Безумия… и не узнала меня.

Нет, поправка, она узнала меня. Но не так, как я ожидал. Ведь если есть шанс пустить всё через жопу, то этот шанс обязательно сбудется. Лучше бы она вообще не узнавала меня в таком случае.

Потому что Мэри вспомнила меня ровно до того момента, как я поставил на неё печать. То есть она помнит, как мы встретились, как мы шли через лес, как я тыкнул печать, сказав ей пару не самых ласковых слов и всё. Дальше мрак. И попытка объяснить ей ситуацию привела к тому, что она начала прятаться за Клирию, от которой секунду назад шарахалась.

Не могу примерно описать, какого это видеть, как человек, признающийся к тебе в любви, сейчас прячется от тебя за того, кто довёл её до такого состояния, испуганно хлопает глазами и обвиняет во всех смертных грехах. Ещё хуже то, что эти грехи за мной имеются, и оправдаться я не могу. Ну не пиздец ли?

— Мэри, просто послушай, — пытался я как-то сгладить обстановку. — Ты можешь хоть как-то объяснить, с чего вдруг ты здесь? Почему проснулась на кровати, а вокруг тебя хлопотали служанки?

— Ты обманул меня! Ты поставил её! Поставил печать, хотя клялся, что не сделаешь этого! — она смотрела на меня с той самой детской обидой, с которой смотрела в прошлый раз. Мне… больно.

— Окей, но ты же без рабской печати сейчас, не так ли?

— Ну… да, — неуверенно ответила она.

— И ты сейчас не в лесу, так? — кажется, у нас намечается просветление.

— Ну… это тоже верно…

— Это всё потому, что ты не помнишь части произошедшего.

Её глаза округлились, и я понял, что она восприняла мои слова совершенно иначе.

— Ты… Ты со мной делал ужасные вещи, что я даже потеряла сознание и память!? — Мэри перепугано полезла рукой проверять, чиста ли она или нет. Но видимо поняв, что ещё чиста, полезла щупать уже другое место. — Что ты со мной делал!?

Да ёб твою бабушку, пиздец приехали, слов нет, я могу только петь. Я даже не представляю, как ей сейчас донести информацию. Хуже то, что она прячется за той, кто как раз-таки сделал самое страшное с ней. Я даже не представляю, как она преодолевает ауру Клирии.

— То есть, меня ты боишься, а её нет? — тыкнул я пальцем в Клирию.

— Да, она страшная и жуткая, но в отличие от тебя мне ничего плохого не делала!

…

Без комментариев.

Если учесть, кто причина твоего состояния, то я просто не могу ничего сказать. Хочется залезть на стену, притвориться тараканом и заугукать, настолько это бредово выглядит.

Клирия же вела себя невозмутимо, словно ничего не происходило и мне очень сильно захотелось разок другой двинуть ей промеж глаз. Хотелось увидеть хоть какое-то выражение на её морде, хотя бы смущение или ту же неловкость. Но она была такой же невозмутимой, как и всегда.

— Ясно, понятно, — вздохнул я, после чего кивнул Клирии на дверь.

Было бессмысленно Мэри что-то объяснять, пока она не успокоиться. Позже, когда она немного привыкнет ко мне, когда привыкнет к этому месту, я смогу ей всё объяснить. И быть может она даже поверит, но…

Это не вернёт отношений.

Да, я лично Мэри говорил, да и себе тоже, что не хочу портить собой её жизнь. И я не был взаимно влюблён в неё также, как она в меня, но всё равно испытывал к ней симпатию и тёплые чувства. Может в будущем моё дружеское и тёплое отношение к ней переросло бы в нечто большее…

А, ладно… уже поздно. Ничего не изменишь, так что нечего ковырять душу. Как её влюблённость, так и наши просто дружеские отношения канули в лету. Теперь я для неё просто ублюдок, что нарушил клятву и поставил печать на шею. Просто несколько печально понимать, что ты потерял хорошее, даже особенное отношение к себе.

— Скажи мне, Клирия, как получилось, что ты оказалась её лучшей подружкой? — спросил я, подавляя желание сорвать свою злость и неприятную опустошённость ударом локтя ей в хлебальник.

— Я здесь не при чём, Мэйн, — спокойно ответила она. — Возможно сказалось то, что я была одной из первых, кого она увидела. К тому же, я не её лучшая подружка. Она просто спряталась за мной от вас, но не более.

— Окей, тогда приказываю, скажи мне правду. Как она очнулась и о чём вы говорили, пока меня не было. Прямым текстом то, что произошло и от чего у неё такое отношение к тебе. Без всяких увиливаний, недоговариваний и утаиваний. Без всяких обходников и прочей хрени.

— Я клянусь вам, Мэйн, что я говорю правду. Мне сообщили, что она очнулась, когда я была в кабинете Элизианы и занималась бумагами. Когда я зашла, она уже пришла в себя и над ней стояла Рубека. Она естественно не могла той ничего объяснить, поэтому постаралась всё объяснить я. Объяснить то, где она сейчас и что ей ничего не угрожает. Она испугалась меня и забилась в угол кровати, но всё же выслушала. Но она сразу вспомнила вас. Причём воспоминание о вас было последним у неё, и оно было… не самым лучшим, поэтому я ничего ей больше не говорила. Решила оставить её до вашего приезда и к ней заходили только служанки Ависия, Сиианли и Рубека. Они по очереди дежурили и могут подтвердить, что я ни разу не заходила к ней в комнату. Я клянусь, что с момента её пробуждения всё так и было. И я ей ничего не сказала.

Она смотрела мне в глаза. Сейчас они были спокойны, просто очень тёмно-красные. Без того пламени, что играет в ней иногда. Обманывает? Но я вроде всё правильно приказал: не скрывать, не пытаться юлить, не пытаться обманывать.

Да и зная Мэри, скажу, что такая реакция была вполне закономерна, учитывая то, как с ней я тогда обошёлся. И Богиня Безумия предупредила меня, что она может потерять часть воспоминаний. Жаль, что они потерялись ровно с того момента, как я так поступил. Если только сама Богиня не решила мне нагадить, но тут… смысл?

— Ладно… этого следовало ожидать, — вздох вырвался из меня сам по себе. Я двинулся по коридорам подземного поместья. Клирия не отставала. — Что там с Лиа?

— Боюсь, что её мы не нашли. Наши люди не обнаружили её в деревне. Жители сказали, что она ушла вместе с Мэри.

Значит она могла как прийти сюда, так и разойтись с Мэри потом? Ну хоть цела и то слава богу. Хотя надо будет приказать всех прошерстить в округе. Вдруг она здесь остановилась. Хотя если Мэри не вернулась, она могла сняться с якоря и дать по съебам подальше от угрозы…

Боже, что так всё сложно?

— Ладно, что там с графом Анчуткой? Траванули ему воду и сожгли еду?

— Боюсь, что наш план не удался. Пожары затушили дожди, что там начались, а заражение… оно практически не дало эффекта.

— Погоди, если там были дожди, то зараза должна была только распространиться, нет? — глянул я на неё, вскинув бровь.

— Но ничего не произошло, — слегка пожала плечами Клирия. — Мамонта предоставила нам знакомых, что имели знакомых в южных землях. Там у них буйствует зараза, которая передаётся через воду, вызывает понос, рвоту и в конечном итоге смерть.

— И хочешь сказать, что во время ливней ничего не произошло? Вы там сколько дерьма этого использовали?

— Достаточно, Мэйн. Практически ведро заражённой воды и почвы были брошены в колодцы и пруды в местах сбора воды, однако всё ограничилось лишь десятком заболевших.

Это… странно. Вообще, по описанию это холера. И сейчас довольно тепло, поэтому она не могла просто сдохнуть. А дожди должны были поспособствовать распространению заразы. Тогда хули у них там не эпидемия?

— У вас в этом мире не изобрели антибиотиков? То, чем лечат людей от всяких заболеваний?

— Нет, — покачала головой Клирия. — Подобного у нас нет.

Значит засранцу повезло. Если это холера, то при нынешней температуре пиздец там будет твориться до зимы. Главное, чтоб нас не коснулось. Кстати, раз уж заговорили о весёлых заболеваниях, то стоит поговорить и о том, как с ними бороться. Тот же пенициллин, например. Если у них есть кудесники, что смогут выделить пенициллин из плесени, будет вообще чудно.

— Значит всё-таки им повезло… Ладно, повторите ещё раз. Заразите колодцы, что питают город и озёра. Только те, откуда люди воду берут. Смерти среди знати мне не нужно.

Это из-за слуг, которые пользуются той же водой.

— Я не могу гарантировать, что смогу обеспечить именно такое распространение заразы, — заметила резонно Клирия. — Это надо заражать воду напрямую.

— Окей… тогда заражайте вручную. Пусть там будет наш человек, что сможет заразить воду напрямую. В чём она у них там храниться, в бочках? Вот пусть ту, что непосредственно будет использована для, и травит.

— Нам нужно соблюдать границы в плане возраста заражённых? — спросила Клирия.

— Нет, — покачал я головой. — Они не должны знать, что это делают специально. Зараза не выбирает, кого убить, и мы не будем.

— Я вас поняла, — кивнула она.

Ублюдочно? Естественно. Но и выбора то и нет. Тут или мы, или они. И выбор, как их топить не сильно играет роли, так как в противном случае будут топить нас. И уже топят, кстати говоря.

На тот момент за время моего двухнедельного отсутствия, помимо проснувшейся Мэри были и другие новости. Наше графство потихоньку оживало. Клирия успела кое-как расселить людей вокруг деревни по землянкам до ближайшей зимы, когда они замёрзнут нахуй, если ничего не предпринять. А всякую нечисть заселили около моего поместья за стеной недалеко от реки. И теперь они пугали жителей своим видом. С другой стороны, жители потихоньку привыкали к таким вот соседям.

Помимо всего прочего наш любимый Джин Урда нашёл продавцов довольно большого количества скота. Я не вникал в подробности, а тот не спешил раскрывать карты, каким образом он смог договориться и откуда этот скот. Но с его общих слов я понял, что дело там не чисто. То ли скот ворован, то ли за долги хозяин распродаёт, то ли просто избавляется от всего быстро и скидывает товар. Но Джин заверил, что скот здоровый и без всякой заразы, пусть и с тёмным прошлым.

Правда блять выходит это довольно… дорого, так как продаются по полной цене. Но с другой стороны, по словам Клирии, такого количества нам просто не достать другим путём, а кормить людей надо. А тут сможем ферму свою сделать, что хоть как-то прокормит голодные рты и даст рабочие места. В крайнем случае, при каком-либо косяке Джина будет ждать пыточная.

Попутно этот торгаш нашёл несколько дельцов, что были готовы открыть у нас в деревне склады, некоторые мастерские и одну небольшую лесопилку. Не за бесплатно естественно. Вернее, они рассчитывали на уменьшенные налоги к их производству и бизнесу. Это естественно было пропущено через уже настоящего экономиста — Мерила Икса (или Дамблдора, как я его называю), чтоб он посмотрел, насколько низко с выгодой для себя мы сможем сделать скидку в налогах.

И пока умные люди решали вопросы с экономикой и бизнесом, в чём я не шарил, у меня возник вопрос. Если со складами было ясно — у нас тут граница недалеко, товар, туда-сюда, то какой резон открывать лесопилку и мастерские здесь.

— Так если мы налог будем брать значительно меньше, чо вдруг и нет? — пожал Джин плечами. — Тут река рядом. Она глубокая, довольно широкая и ведёт на юго-восток к центру королевства. Поэтому транспортировка товара не займёт много времени. И со сниженными налогами будет дешевле и выгоднее всё сделать здесь и довезти до места продажи, чем там устроить дело.

— А откуда ты знаешь этих людей? — поинтересовался я.

— Так для того меня и наняли, — подмигнул он. — У меня, дружище, есть много полезных знакомых. Плюс, я хорошо нахожу общий язык со всеми, особенно с девушками.

Нет чувак, ты не прав. По-настоящему тебя наняли, чтоб ты баб трахал. Но твои знакомства не могут не радовать.

— И чего тогда здесь решил работать, а не на другого графа?

— А кому нужен тот, кто ничего не умеет и только знает самых обычных людей? Графы со своими там и рулят; им до такой мелочи, как мастерские, лесопилка мелкая или скот дела нет. А вот у нашей графиночки таких связей нет. Конечно, с высшим светом не дружу, крупных сделок не предложу, но вот среди простого люда могу найти много интересных личностей.

Мне кажется, что именно отсюда и берётся сила. Из таких людей, как Джин, а не из графов, что привыкли вести дела исключительно со своими. Те, кто выше, чаще всего не замечают то, что лежит у них под ногами. Привыкают всё решать со своими и пренебрегают вот такими бизнесменами и дельцами.

А по сути, именно на таких дельцах и строится всё. Маленький бизнес может принести немаленький доход, дать жизнь другим бизнесам, что принесут ещё больше дохода, и стать совсем не маленьким со временем. Да, у них всё по-крупному с крупными деньгами и нам такое пока не светит. Но зато теперь мы можем найти много чего мелкого здесь, что даст людям как работу, так и деньги. А нам, соответственно, налоги. А как известно, там чуть-чуть, там чуть-чуть, и уже у тебя много чего есть.

Так что можно было сказать, что обстановка в графстве чуть-чуть, но налаживалась. Оставалось лишь подправить главное — самого меня. А если быть точнее — мой уровень.

Глава 129

Я ушёл, оставив графство на Элизи, Клирию и их помощников. Уверен, что они справятся. В первую очередь потому что я там вообще нихрена не делал. Вообще ничего. Всё делают за меня. И что я там есть, что меня там нет роли не сыграет.

Плохо это?

Не-а, это прекрасно.

Лучше всего всегда то, когда работу доверяют профессионалам. Джин найдёт нужных людей; Мерил посчитает, насколько это дело прибыльно; Элизи и Клирия распланируют и решат, стоит ли это делать или нет. Да, всё это мелко, но зато у части людей уже будет работа.

Мне там не место, оттого мне незачем туда лезть и мешать своими пустыми советами, от которых пользы ноль. Да, нашёлся бы супер-мупер-пупер-хуюпер герой, который бы пришёл и одним взглядом разрулил ситуацию. Поднял бы экономику с колен, поставил на них всех остальных, включая врагов. Интриги бы разгадывал как нехуй делать; многоходовочки бы проводил, на которые бы все велись. В одиночку управлял армиями, которые разнесли бы профессиональных военных… Нет, он бы выступил один против армий и разрулил их как нехуй делать. А потом бы по нему потекли бы все девушки мира из-за чего устроили бы потоп. Всех бы затопило, все бы утонули и всё — конец света.

Слава богу я не такой; можно сказать, спасаю мир от наводнений и конца света. Просто герой. А если без шуток, то хули делать, если я не такой. Если у человека нога болит, он бежит к врачу, а не сам лечит её (не берём таких, как я, которые: а… похуй, поболит и само перестанет). Поэтому нет ничего плохого в моём подходе.

Лучше действительно пойти и научиться чему-то новому. Именно с такими мыслями я покинул поместье. Не забыл я напомнить ей, что она должна была найти тех, кто создал бы мушкет для нас по чертежам, о котором мы говорили ещё до бала. Она лишь кивнула и сказала, что всё в процессе.

Попутно я получил квест от Клирии. Это было что-то типа предложения к будущему бизнесу и если я захочу, то могу взяться за это, так как всё равно меня уведут в ту сторону.

Почему именно туда, мне рассказал орк. В горах обычно водится что-то типа дикого ледяного тролля, за убийство которого можно получить неплохой рост. Так обычно качают новичков в его отряде. Попутно там водится что-то типа снежного тигра. А на этих кошачьих уже охотятся амазонки, тем самым так же прокачивая своих новичков. То есть, у каждого есть свои способы прокачки, но пользоваться я буду обоими и это должно дать мне хороший рост.

Что же касается квеста, то суть заключалась в следующем: здесь есть путь, ведущий через перевал. По нему можно попасть к эльфам (не совсем эльфам, там у них ещё какая-то страна оказывается есть). И проходит он между высокими горами по узкому проходу в единственном возможном месте.

Идти через этот перевал значительно быстрее и дешевле, чем через зверолюдов, но при этом и опаснее.

Опасность заключалась в следующем:

В первую очередь, идя через этот перевал, что проходил между горами в лесистой части, был шанс наткнуться на засаду бандитов. Дороги от них никак здесь не чистились. Раньше, когда не было гражданской войны, а страна на той стороне процветала, проблем никаких не было — и те, и другие следили за дорогой.

Но теперь у тех проблемы, а прошлому графу нахуй это не нужно было — в любом случае пошлина на ввоз и вывоз товара через границу шла в столицу. Поэтому дорогу перестали контролировать, и здесь обосновались такие вот личности, зато товары из страны эльфов резко подорожали, так как везлись через зверолюдей.

Если ты не попадёшь в руки бандитам, то был шанс попасть в метель. В лучшем случае это будет просто снег с сильным ветром. В худшем — конкретная буря, где ты замёрзнешь. Она приходила и уходила неожиданно, поэтому оказавшись на перевале у тебя не оставалось выхода как укрыться где-нибудь. Под где-нибудь понималась таверна, которую… барабанная дробь… контролируют бандиты! То есть, поднялся ты такой на перевал, тут видишь — буря. И деваться некуда, или на перегонки со смертью валишь с перевала, или идёшь к этой таверне. Там тебя оберут до нитки, но хоть жив останешься.

Если же не хочешь терять товар, то конечно можешь попытаться успеть преодолеть перевал. Но тогда есть шанс не успеть уйти и попасть в метель. В лучшем случае она будет обычной и ничего не случиться. В худшем — бандиты заберут товар уже у замерших насмерть трупов.

Короче, место действительно стратегически важное, но бандиты всё портят и ключевым элементом является таверна. Даже если просто ты хочешь отдохнуть не на морозе и съесть горячего, она остаётся единственным местом для тебя.

Не надо гадать, какой квест выдала Клирия, если у меня возникнет желание, как она выразилась: «посеять смерть, страх и ужас». Предположу, что если Клирия решила предложить мне заняться этим, то там ничего страшного нет и мы их без проблем вырежем. Или же она понимает, что прятаться за юбкой всегда я не смогу, и мне надо научиться действительно уметь разбираться с проблемами в условиях смертельной опасности, раз уж качаться отправила.

Но это я умею лучше всего.

Какой нам прок от этого, если вся пошлина идёт в столицу? Тут даже я допёр без объяснений.

Причины было две — таверна и бонусы.

Бонусы от того, что мы откроем ещё один путь, который даст довольно большой приток денег. Столица естественно заинтересуется этим, так как будет выгоднее вести товары через перевал, а не через зверолюдов, а это огромные доходы с пошлин. Взамен мы можем попросить за это значительные поблажки.

Таверна. А это уже интереснее — горы ведь никому не принадлежат. А эта таверна является единственным местом, где можно переждать озверевшего Деда Мороза, который устраивает нереальную морозную анальную кару непослушным ублюдкам. И как следствие, она является единственным местом, где смогут остановиться люди даже просто, чтоб отдохнуть. А кто контролирует её, тот контролирует дорогу.

Другими словами, нам и бонусы от правительства, и своеобразный налог за пользование дорогой. За соседнюю страну можно не волноваться — раз уж они до этого не спохватились, то значит у них действительно не до этого.

Мы были в походе уже несколько дней. А может даже недель. Более точно сказать я не могу, так как мне вообще не до этого. Я засыпал без задних ног и просыпался, зная, что день будет весёлым. Можно ответственно заявить, что вкалывал я больше всей нашей группы вместе взятой.

Ухтунг и Мамонта конкретно взялись за меня, обучая каждый тому, что сам лучше знает. Начиная от того, как охотиться и что можно жрать, чтоб не сдохнуть, и заканчивая тем, почему нельзя вытирать жопу листочками с таким бархатным покрытием (оказывается, что это маленькие ворсинки с ядом и жопа потом волдырями покроется).

Группой поддержки мне служит орава баб, которая весело и задорно поддерживает меня в начинаниях. К примеру, когда я первый раз охотился на кабанчика, это выглядело следующим образом.

— Давай! Мочи его!

— Тыкай его палкой! Давай в глаза!

— Сбоку обходи его, с боку!

— Сильнее! Сильнее бей!

— Аккуратнее! Он побеждённых противников может изнасиловать!

Ну ещё хряк меня не ебал.

Я даже не мог бросить злобного взгляда на них в тот момент, так как был слишком занят кабанчиком, которого поймал и привязал к дереву на верёвку Ухтунг, чтоб тот не убежал. Он с Мамонтой внимательно смотрели на меня, словно оценивая мои навыки, пока этот сраный кабан гонял меня как пуганного по кругу.

— Отвратительно, — прокомментировала Мамонта.

— Слабак, — рыкнул Ухтунг.

— Не хватает скорости. Не стой на месте, всегда держи колени слегка присогнутыми, чтоб быть готовым отпрыгнуть.

— Сил мало. Бей чаще, нанося раны. Не умрёт кабан от одного удара, ослабят его много маленьких ударов и дадут возможно тебе дело закончить.

И всё в таком духе.

Девушки, сопровождавшие нас, неплохо так развлекались, окружив поле боя и подбадривая меня, а Мамонта с Ухтунгом иногда показывали свои особые способности. Например, Мамонта показала довольно странный приём, когда, раскрутив копьё в руке, она одной рукой неведомым образом смогла проткнуть кабана снизу-вверх.

В тот день я смог убить кабанчика и меня поздравили с удачной охотой бурными дружными овациями и криками. А вечером меня учили, что можно жрать в нём, что нельзя, как это готовить или есть сырым при необходимости.

Надо сказать, что это было даже приятно, оказаться в такой компании, где все весело проводят время, поддерживают и подбадривают тебя. Я даже почувствовал к ним какую-то симпатию, от того, насколько это выглядело приятно — словно поход с друзьями.

Но я и не забывал, что все они отморозки и убийцы. Сегодня они мне рады, завтра меня убьют. Поэтому, даже при такой обстановке, я всё равно не тешил себя иллюзиями на счёт этого. Я веселился вместе с ними, когда была сила после тренировки, но был готов пробить пиздюлей при малейшей провинности.

В тот момент я бросил прощальный взгляд на свою вполне обычную стату, понимая, что скоро мне её подправят, причём конкретно.

Имя: Патрик

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 23

Раса: человек.

Уровень: 25.

«Параметры»

Сила — 28.

Ловкость — 31.

Выносливость — 27.

Здоровье — 29.

Мана — 24.

Интуиция — 33.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 14.

Одноручное оружие — 34.

Двуручное оружие — 10.

Оружие дальнего боя — 26.

Лёгкая броня — 15.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Медицина — 12.

Рукоделие — 16.

Взлом — 4.

Охота — 9.

Шитьё — 5.

Торговля — 20.

Красноречие — 30.

Верховая езда — 11.

Скрытность — 17.

Не ахти что, но это я собрал за то время, что путешествовал здесь. А ведь в самом начале у меня было всё совершенно иначе. Я даже помню, как.

Сила — 2.

Ловкость — 7.

Выносливость — 2.

Здоровье — 1.

Мана — 0.

Интуиция — 10.

И всё. Даже дополнительных параметров не было. А сейчас вон как вырос, причём сам. Многие на это жизнь убивают, а я всего за несколько месяцев поднялся. И сейчас меня поднимут ещё сильнее.

Вот так проходили мои весёлые дни до момента, как мы поднялись выше. Здесь уже шёл снег и пусть было не очень холодно, мы сразу укутались в тёплую одежду.

— Всегда, абсолютно всегда одевайся так, словно готовишься к худшему стечению погодных условий, если только это тебе не мешает, — наставляла меня хрипло Мамонта.

— Ноги беречь должен. Всегда в сухости быть должны они, — прорычал Ухтунг. — Обмотал тряпками и в сапог. Намокли, обмотал другой стороной.

— А если и они намокли?

— Если и они намокли, засунул под одежду к телу и намотал новые тряпки. Пока те промокнут, эти на теле высохнут.

— А ещё не ешь жёлтый снег! — сказала одна из девок и рассмеялась вместе с остальными.

Кроме одной — та вопросительно на всех посмотрела.

— А почему?

— Нет, ты-то можешь есть, — похлопала её по плечу подруга. — Он полон полезных веществ, которые могут тебе помочь.

— Да-а-а? — протянула та вопросительно.

О боже, не говори, что ты поверила.

— Да-да, — подключилась другая и с совершенно серьёзным видом начала учить ту уму-разуму. — Он полезен, но найти его очень сложно. Как увидишь, сразу ешь, не пожалеешь.

— Лучше заглатывай, не прожёвывая, — уже советовала с умным лицом третья.

И так они начали убеждать её, что жрать жёлтый снег не только можно, но и нужно. И чем больше, тем лучше.

Я не знаю, что хуже: то, что те разводят её как последнюю лохушку или то, что та конкретно ведётся. Ещё хуже всего этого то, что они так и не признаются, что за жёлтый снег такой это и почему его не стоит есть. Я уже насмотрелся на их шутки, и они были довольно жёсткими.

— Нельзя жрать жёлтый снег, — вмешался я, понимая, что эта лохушка, увидя его, обязательно сожрёт, и её никто не остановит. — Он жёлтый оттого, что на него поссали.

Её лицо вытянулось, после чего она посмотрела на своих подруг. Те буквально давились смехом, стараясь не заржать во весь голос.

— Ах вы сучки! Вы хотели, чтоб я ссанины нажралась!?

— Может быть мозгов стало бы больше, чем у кабана, которого мы ели, — усмехнулась одна из баб.

— Я никогда не была в снежных районах, сучка ты перекошенная! Откуда я могла знать!?

— Это я перекошенная, мисс правая сиська больше левой!? — тут же отреагировала она.

— Да пошла ты, шлюха!

И одна баба бросилась на другую с кулаками. На следующий день они были с финагалами под глазом — у одной под левым, у другой под правым, и обе общались как ни в чём не бывало.

Какие весёлые бабы, пиздец просто.

Помимо этого я несколько раз занимался чудесной охотой, на которую меня водил Ухтунг с Мамонтой. Причём Мамонта буквально стояла за моей спиной, словно была готова прыгнуть передо мной и принять на грудь любую тварь, что рискнёт напасть на меня. Я бы мог порадоваться такой защите, если бы меня это не раздражало.

Подозреваю, что Клирия описала ей животрепещущие кары на задницу, если со мной что-то случится. Иногда я даже невольно ловил её взгляд на своей спине, когда поссать отходил. Мамонта даже спала рядом со мной, пока мы не переселились на время ночёвок в спальный мешок. Нередко было так, что я просыпался на своей лежанке, а она за моей спиной меня рукой обхватит и буквально прижимает к своим сиськам, которые, учитывая её рост в два метра и подкачанную комплекцию, были довольно большими. Это выглядело аля медведь обнял свою игрушку.

Кстати о медведях. Тут действительно водятся бритоногие медведи. Я немного прихуел, когда случайно их заметил на другой стороне пруда, что встретился нам. Те с лысыми ногами помахали нам и подмигнули. А некоторые словно шлюхи на трасе, начали выставлять свои ноги.

Я никогда к геям плохо не относился, каждому своё, но, блять, меня тогда чуть не вырвало. Можно лишь порадоваться, что хоть не отпидорасили меня и на том спасибо. Но мир, я умоляю, прекрати, моя психика не всесильная.

Вот в такой обстановке я постигал искусство охоты и выживания.

Уже в заснеженной местности, когда поднялись выше, мы вышли на ледяного тролля. Это оказалось такое мохнатое нечто, которое имеет шесть лап. Морда этого чудовища походила на морду обезьяны типа орангутанга.

— Это твоя добыча, — кивнул Ухтунг.

Мы заняли позицию в замерших и покрытых снегом кустах.

— И чо ты мне предлагаешь делать с этой тварью? — спросил с некоторой опаской я.

— Убивать. Держи. — Он буквально бросил мне копьё. — Я помолюсь нашему Богу о твоей душе.

— Блять, по-твоему, это должно менявзбодрить!?

Я покосился на Мамонту, которая не отходила от меня ни на шаг.

— Мы будем прикрывать тебя отсюда. В случае чего можешь на нас рассчитывать, но не думай, что мы сделаем за тебя работу. Это часть твоего обучения.

— Ясень пень, что не сделаете, — вздохнул я, перехватывая копьё по удобнее и выходя из укрытия.

К этому моменту я уже сам мог охотиться на кабанов и расправляться с ними. Я даже один раз дрался против волка вполне успешно. Как оказалось, борьба против животных значительно отличается от борьбы против людей, поэтому тут мой навык одноручного оружия не сильно пригодился. Зато качалась охота.

Надо сказать, что я прохватил сказочной пизды под конец, хоть и смог одолеть тварь. Ухтунг не вмешивался до последнего и останавливал видимо Мамонту, пока я месился с этой тварью. Уже когда мне сломали руку, порвали когтями грудь до костей и повредили что-то в животе, я ухитрился поднырнуть под эту залупу, подняв копьё.

Бросился к ней и резко лёг. Та, подумав, что я упал, прыгнула сверху и не смогла остановиться, когда я поднял копьё и упёр его в землю. Всей своей массой она насадилась прямо на него, и я буквально почувствовал, держась за древко, как сломались рёбра, как рвались мышцы и как дрогнуло в последний раз его сердце, отдавшись в копьё стуком.

Это было жёстко. Но и не менее приятно от того, что я победил.

На поляну вышел орк, удовлетворённо оглядывая добычу.

— Лучше могло быть, но сойдёт и так. Главное победа, — кивнул он. — Для начала справился ты неплохо. Для человека простого.

— Ага, спасибо, — прохрипел я, выползая из-под ледяного тролля.

На поляну уже выскочила Мамонта с Рубекой, готовой к труду и обороне.

Ну чтож, видимо не прошли их уроки зря. Вряд ли бы я справился с этой тварью без магии или твари до этого.

Глава 130

И вот он, тот момент, когда я лежу в спальном мешке, зажатый с двух сторон девушками.

Естественно Мамонта легла рядом за моей спиной, чтоб прикрывать меня даже здесь. Попутно она разогнала всех желающих «погреться об меня». А спереди ко мне прижалась другая особь женского пола, которая дышит мне в морду.

Вскоре вздохи и шебуршания прекратились, видимо наебались люди с края, и этот мешок наконец погрузился в тишину и покой. Казалось, вот оно счастье, но куда там. Девушка напротив начала принимать довольно смелые попытки доебаться до меня. Доебаться… хм… в это ситуации такое слово описывает так много…

Я почувствовал это в тот момент, когда её дыхание было прямо перед моим лицом. Я предположил, что она просто придвинулась поближе во сне, так как тут тесно. Но уже через минуту моих губ коснулись вполне себе мягкие, пухленькие губы моей соседки. Сухие и из-за этого немного шершавые, но тёплые.

Замерли.

Вновь задвигались, шаловливо прижимаясь к моим сильнее, словно проверяли реакцию и вновь замерли.

Слегка приоткрылись и мои губы лизнули и очень аккуратно куснули. Замерла с моей нижней губой, прикушенной её зубами. Вновь задвигалась, уже прижавшись телом вплотную, хотя казалось, куда плотнее. И начался классический французский поцелуй, когда она накрыла мои губы своими и пропихнула свой язык ко мне в рот.

Я вообще никак не реагировал, для интереса наблюдая, когда ей надоест играть со мной пассивным. Ведь ответа на поцелуй она не получила.

Но ей кажись и так сойдёт, так как она продолжала меня целовать, попутно запустив руку мне в трусы. Сжала мой член, расслабила хватку, вновь сжала, заставляя того проснуться. Так, сладко сжимая его, она доводила меня до определённой кондиции. Вот её рука уже водит по нему вверх-вниз, пальчики самыми кончиками проходят по всей длине, резко спускаются вниз и хвать за яйца. Блин, это вроде и неприятно, но вроде и приятно. Особенно когда она очень аккуратно и нежно их в руке слегка сдавливает. А её другая рука уже стягивает с меня брюки.

Стоило ей это сделать, как «яужеготов» упёрся ей в пушистый лобок. Хм, а когда в последний раз я трахался? Эм… давно, ещё до взятия графства. Гонял тогда ту девчонку в трактире.

У меня появилось стойкое желание задолбить эту особу перед собой. Я бы её на колени поставил и прочистил ей ротик известным способом, но ограничимся классикой, а то здесь места нет.

Взяв член пальцами, она словно примерилась, после чего провела головкой по своим нижним губам.

— Поиграем? — шепнула она сладко мне в ухо.

— Сейчас ты со мной поиграешь, — неожиданно совсем несладкий хриплый голос раздался мне в то же ухо, но уже от другой женщины.

Я почувствовал, как на мне дёрнулась её совсем нелёгкая рука, немного вошканья, и вот уже девушка (или женщина) напротив меня застонала.

— Я что говорила про это? — тихо зашипела Мамонта ей через меня.

— Порвёшь! — зашипела та в ответ. — Мамонта, дура, ты мне всё порвёшь, хватит!

— Ты, шлюха подзаборная, я предупредила всех на счёт этого. Или ты тупа настолько, что не поняла моего приказа?

— А он сам-то и не против! И вон, с краю все трахаются!

— Это с краю. Надо, ебись с орками. Или думаешь, я не слышу, как ты к нему тут сиськами жмёшься?

— Я поняла! Я всё поняла, хватит, ты действительно мне всё порвёшь там! — чуть не плача застонала уже та.

Я не совсем понял, что Мамонта имела в виду, если честно. Это типа она меня от баб охраняет? Нахера? Я так-то не маленький, могу и сам послать, если не захочу.

В темноте послышалось опять вошканье и секунду спустя облегчённый вздох.

— А вообще, я был не против, — внёс шёпотом я свою лепту в разговор.

— Она знает, за что, — ответила Мамонта хрипло.

— За то, — неожиданно подала хнычущий голос та, — что ты сама мечтаешь его трахнуть, ведь так, недотраханная? Всё смотришь ему в спину со сгоревшего города, когда он тебе вломил. Тебе же нравятся сильные и те, кто тебе пиздюлей прописывает!

А вот и ответ, что Мамонта так себя ведёт, прискакал. Если честно, не ожидал подобного. Как не ожидала такого предательства она сама.

— Ах ты сука!

Ну всё, началось, бабские разборки. Только разница в том, что в моём мире те царапаются и дёргают друг друга за волосы, а здесь душат и пытаются набить морду. И сейчас это ничем хорошим точно не закончится. Мамонта тут же придавила меня своим телом, и я услышал, как женщина напротив захрипела. На этот весь шум стали просыпаться остальные. Завошкались, сонно забормотали, пытаясь понять, что происходит и кто шумит.

— Пошла нахуй дежурить, сука! — буквально прорычала Мамонта, отпуская ту.

Женщина тут же обиженно выскочила наружу в чём мать родила, захватив одежду, которую на ходу начала натягивать, явно не горя желанием оставаться здесь и на секунду. В спальник тут же хлынул холодный воздух. А вместе с ним и очень обиженный голос женщины.

— Недотраханная дура! Найди себе мужика, чтоб он тебя уже наконец выебал, вернул мозги на место, и ты не ебала мозги другим! — крикнула она.

Это услышали абсолютно все.

Я не мог видеть, какого конкретно цвета было лицо Мамонты, но судя по её выражению: или серого, или красного. Понятно, что подобная заява при всех была как плевок в её сторону и та явно не привыкла подобное слышать в свой адрес. Но её реакция была слишком агрессивной, как мне показалось.

Ещё секунда и Мамонта, несмотря на мороз, выскочила босиком прямо на улицу в лёгком нательном белье типа пижамы. Женщина попыталась увернуться, но куда ей от Мамонты убежать. Та проворно дёрнулась за ней и уже через мгновение её руки вцепились в шею женщины и подняли над землёй с конкретно понятным намерением задушить.

— Я убью тебя, блядь!

Ситуация быстро выходила из-под контроля на моих глазах, и теперь напарницы были готовы убить друг друга. Причём если верить той женщине, у Мамонты реально могли шарики за ролики закинуться. Эх, разборки, взаимная ненависть и вражда в коллективе, это всегда так прекрасно…

И самое странное в этой ситуации то, что никто даже не вмешался! Словно так и должно быть!

Может конечно и должно, но не при мне. Во-первых, только я могу применять насилие как главный. Во-вторых, при мне должен быть только порядок и никакого самосуда! Поэтому, как бы мне не хотелось и как бы я не сыковал взбесившейся Мамонты, отсидеться в сторонке не получится. Придётся сжать булки покрепче и лезть к дуре, которая явно не в себе. А ведь всё так хорошо шло…

— Мамонта, мать твою, оставь её! — вылез я на холод собачий из спальника. — Оставь её в покое!

Вообще ноль внимания. Кажется, Мамонта крышей слегка поехала, раз не отзывается. А женщина в её руках уже ногами замолотила, пытаясь отбиться от Мамонты, но та стойко выдерживала удары, продолжая её душить. Да она убьёт её так!

— Мамонта, ты глухая!? — закричал я на неё и попытался дёрнуть за руку. — Отпусти…

Но что отпустить она должна была, я так и не договорил. В следующее мгновение я просто почувствовал невесомость и то, как всё тонет в ослепительно белом свете. Не знаю, что произошло, но предположу, что мне врезали. Причём судя по мимолётной боли, прямо в ебало. Обидно…

Однако, как и любая такая отключка, заняла у меня она примерно минуту… в моём понимании и по моим ощущениям. Потому что, когда я пришёл в себя, было уже светло. По крайней мере свет пробивался в спальный мешок через щель, и он был явно не от луны.

Блин, а кажется, что только секунду назад стоял на холоде голый около Мамонты и вот уже в тёплом спальнике.

Рядом со мной на коленках слегка сгорбившись сидела Рубека. Увидев, что я приоткрыл глаза, она облегчённо вздохнула, словно решилась её будущая судьба. Её можно было понять — кажется, судя по свету, я провалялся так часов шесть, если не больше. Это было явно много для того, кто просто отключился.

Стараясь сильно не тревожить тело на случай, если меня не полностью залечили, я аккуратно приподнялся, прислушиваясь к ощущениям. Но нет, всё цело, ничего не болит.

Однако это не отменяло того, что меня ударили. Только вот кто? Хотя глупый вопрос. Пусть я и не увидел, кто это сделал, но только одна личность могла такое учудить. Просто сделала она это с такой скоростью, что я и не заметил, и теперь даже сомневался, вдруг от другого человека прилетело.

— Эй, Рубека, это меня Мамонта вырубила? — тут же спросил я напрямую, чтоб точно быть уверенным.

Та на мгновение замерла, после чего нехотя закивала.

Что и требовалось уточнить. Ну всё, пизда Мамонте. Не то что я горю желанием её убить, но наказание точно сейчас получит, а то в конец охуела.

Вообще, я бы предпочёл реально не вмешиваться во все эти дела, терпеть не могу все эти разборки и мозгоёбства. Но теперь удар был уже по моему авторитету и пропустить его было нельзя. Она тронула меня и все должны увидеть, что кара за подобное будет неумолимой и неизбежной. Поэтому я, нехотя одевшись, вылез наружу искать виновницу происшествия.

И там меня встретили сразу пятнадцать пар глаз. Казалось, что все только и ждали моего пробуждение, причём с очевидной целью — все хотели посмотреть, что я буду делать с Мамонтой. Другими словами, я должен был показать себя, иначе упаду в их глазах.

Одна из особ, что ёбнула мне в хлебало, смотреть в глаза не спешила и стояла в сторонке. Даже когда я подошёл ближе, Мамонта не посмотрела на меня. То ли было стыдно, то ли просто неприятно было понимать, что она умудрилась учудить вчера, и моё лицо служило напоминанием этому постыдному поступку.

А может она боится. Боится и понимает, что получит пизды. Причём я даже не совсем уверен, что она боится наказания именно от меня. Возможно Клирию она боится ещё больше, так как та расправится с ней за подобное, не глядя.

— Ну и? Доигралась, дура? — спокойно обратился я к ней.

Мамонта промолчала. Даже в глаза не посмотрела, сверля землю взглядом.

— В глаза смотри, когда я с тобой разговариваю, — поднял я голос. Не из-за понтов и желания показать себя бесстрашным удальцом. Просто это игра на публику, показ того, кто здесь главный. Мне-то похуй, смотрит она на меня или нет, но вот для остальных может быть и нет. Они должны видеть, что я здесь власть и закон.

Мамонта посмотрела на меня полным злости взглядом.

— Чо смотришь как на врага народа? Мамонта, понимаешь, что ты тупая дура?

Молчит.

— Когда я с тобой разговариваю, то ты отвечаешь, это приказ, — подошёл я ближе. — Ты понимаешь, что ты дура?

— Да, — выдавила она из себя.

— Тогда ты понимаешь, что тебя сейчас ждёт?

— Да, — всё так же, словно тужась, выдавила она.

— Что? — решил убедиться я.

— Наказание.

Я удовлетворённо кивнул. Хоть это и выглядело забавно, мелкий тут качает права двухметровому воину, однако никому это так не казалось. Может быть и подсознательно, но все ждали моей реакции, и отпустить её я просто так не мог.

— Снимай верхнюю одежду, оголяй спину, — сказал я и обернулся к остальным. — Привяжите её грудью к дереву за руки. Ухтунг, тащи кнут, пороть будем.

Уже через минуту Мамонта была привязана к дереву. Если откинуть мои садистские наклонности, то это было просто необходимо. За любой проступок следует наказание, особенно когда ударили самого главного. Мне не хотелось, чтоб пиздец набирал обороты и стоило пресечь такое на корню. Одно дело, когда на тебя рычат, но другое дело, когда начинают кусать. И остальным это послужит хорошим уроком.

Что касается наказания… то мне просто в голову ничего не пришло больше. Можно было вылупить ремнём, но это было бы слишком слабо для того, кто поднял руку на хозяина. Да и наказание должно было вселять страх в сердца остальных, поэтому кнут подходил для этого идеально.

— Пороть ты будешь? — спросил орк, когда принёс кнут. Такой длинный, кожаный, тугой. Классика жанра.

— Нет, тебе доверю.

— Пороть сильно?

— Что есть сил бей, — кивнул я.

— Могу и до костей порезать им, — предупредил Ухтунг.

— Думаю, что она это заслужила. Бей, пока не скажу стоп.

Орк без единого слова кивнул мне. Ну а я… А что я? Отошёл в сторону и начал смотреть за экзекуцией. Не меня же порют.

Ухтунг подошёл к Мамонте, взмахнул кнутом, примеряясь, после чего быстрое и ловкое движение, громкий хлопок, и на её спине появилась кровавая полоса. Из неё довольно бодро стала проступать кровь, маленькой полоской стекая вниз. По этому можно было судить, какой силы был удар. Но от самой Мамонты послышалось лишь приглушённое мычание.

Ухтунг вновь замахнулся и ударил — прямо поперёк первой кровавой полосы появилась вторая. А потом третья, четвёртая… Очень скоро снег под Мамонтой окрасился в красный цвет. Ухтунг молча продолжал нещадно лупить её по спине, и ударов через двадцать ему наконец удалось из неё выбить что-то кроме мычания. Мамонта негромко вскрикнула.

И с каждым следующим ударом она вскрикивала всё сильнее и сильнее, пока не начала просто кричать на весь лес. Теперь каждый удар сопровождался её вскриком, полным боли и слёз, которые катились по лицу. Ещё через десяток ударов, когда её спина была похожа на фарш, Мамонта просто плакала.

Вообще, не только наказание Мамонты было моей целью. Просто на ней, как на самой сильной из них, было удобнее всего показать свою власть. Сломишь её, сломишь всех остальных, так как они явно ориентируются на неё. Может после города она изменила отношение ко мне в лучшую сторону и захотела трахнуть, но это отнюдь не значило, что она стала послушной. Вообще, тот случай в городе может и дал понять, что со мной лучше не спорить, но видимо результат теперь надо было закрепить. И сейчас выпал шанс наконец прижать её. А вместе с ней и всех остальных.

И почему люди не понимают просто слов?

Надо сказать, что это действительно подействовало на других. Девушки, видя, что их командир сейчас просто рыдала и кричала, принимая всё новые и новые удары, как-то неуверенно начали переступать с ноги на ногу и коситься на меня. Их привычный уклад был нарушен, и они не знали, как реагировать на это. Казалось, что вместе с решимостью и стойкостью Мамонты теряется и их стойкость. И кажется, мне всё же удалось пробиться через их похуизм, раз на их лицах появилось лёгкое волнение.

— Может… достаточно? — как-то неуверенно обратилась одна из них, бросая взгляды на то, как кнут, красный от крови, оставляя красные брызги на снегу, брал новый замах.

— Ты займёшь её место? — тут же спросил я.

Но та лишь как-то испуганно покосилась на Мамонту, что уже сползла на колени, не в силах стоять, и отошла от меня.

Остановил я эту экзекуцию лишь когда Мамонта безвольно повисла на несчастном дереве и больше не издавала ни звука. Нет, она была жива, но просто отключилась. Я лично проверил её пульс, чтоб убедиться.

— Надеюсь, больше ни у кого не возникнет желания делать глупости, — обратился я к остальным, стоя около Мамонты. — В противном случае повторите её судьбу, это понятно?

Все промолчали, нервно переводя взгляды с меня на Мамонту, а потом на кнут в руках Ухтунга. Кажется, у всех появилась новая фобия. Я обвёл всех взглядом и удовлетворённо кивнул.

— Вот и отлично. Теперь собирайтесь, мы слишком задержались. Отвяжите её, пусть приходит в себя.

— Может… её стоит подлечить? — неуверенно обратилась та, которую Мамонта чуть не задушила.

— Нет, не стоит, — покачал я головой, — отвяжите и бросьте здесь же. Как придёт в себя, двинемся дальше.

— Но…

— Это бесчеловечно? — усмехнулся я. — Я мог бы Мамонту отправить в пыточную за то, что она руку на меня подняла. Но она отделалась лишь поркой.

Бесчеловечно… Блин, да если бы они эту хуйню не затеяли, ничего бы и не было. К тому же, в следующий раз Мамонта, впадая в ярость, может меня вообще грохнуть. А теперь будет каждый раз вспоминать эту порку и думать головой, прежде чем чего сделать. Да и другие подумают головой ещё сто раз прежде чем что-то отчебучить. Конечно ничего такого они пока не сделали, но я пресёк подобное на корню. Ведь и Мамонта не должна была трогать меня, а вон что получилось.

Вздохнув, я бросил взгляд на Мамонту, которая, всё так же облокотившись на дерево со связанными руками и заплаканным лицом, сидела, не приходя в себя. Сейчас она выглядела совершенно безобидно и не было в ней видно той обычной мужественности, что была раньше. Обычная женщина, множество коих можно встретить в этом мире.

На мгновение мой взгляд уцепился за ту самую повязку, которую она носит на лбу и отказывается снимать. Я не считал правильным лезть в личные дела людей, но… После случившегося почему бы и нет? Я имел все права узнать о ней всё что хочу. Поэтому, немного поразмыслив, я просто подошёл и стянул эту тряпку.

И что вы думаете там было? У неё на лбу было криво вырезано красноречивое слово «Шлюха».

Мда… а история у моих спутниц очень даже богатая.

Глава 131

Мы медленно продвигались всё дальше в горы. Спешить было некуда, а здесь было немало дичи, и что забавно, разбойников. Стоило нам просто углубиться, отойдя от границы королевства, как разведчики стали докладывать нам о них с завидной регулярностью. Предположу, что хитрые засранцы специально сюда перебазировались, чтоб их солдаты не достали, а потом при необходимости просто спускались вниз.

Ну… нам это в плюс. Будет на ком навыки оттачивать.

Поэтому охота на снежных тигров и ледяных троллей сменилась на более интересную дичь в лице людей. Именно дичь — так называли их как орки, так и наёмницы. Те всегда имели маленький уровень (тридцатка для них был маленьким) и расправиться с ними было довольно просто, если напасть первыми. И не заметил я сам, как тоже начал их называть дичью.

Нет, ну а чо? Реально же как дичь! Людьми их точно не назовёшь.

За то время, что мы обитали в заснеженных предгорьях, я успел уже слегка научиться стрелять из лука. Тут в команде была классическая эльфийка — без сисек, без жопы, с острыми ушами и худая, как беженец из Африки. Поэтому меня брали на охоту и учили стрелять по зайцам и иногда по разбойникам. Попутно я успел наубивать семь ледяных троллей и четыре тигра, коих для меня выискивали другие. Могло быть пять, но в первый раз тот меня чуть не задрал, и Мамонте с Ухтунгом пришлось меня спасать.

Кстати о Мамонте.

Эта чудесная особа, что прохватила заслуженных пиздюлей, теперь была серее тучи, вся какая-то подавленная и не поднимающая взгляда. Я запретил её лечить, поэтому спину ей просто перебинтовали. Ясень пень, ей было больно и очень неудобно от того, что одежда тёрла ей раны (хотя там сложно назвать такое ранами), но я не спешил менять решения. Пусть ей в пустую голову хорошенько въестся, на кого нельзя поднимать руку.

Забавно ещё то, что остальные смотрели на неё с жалостью. Даже та, которую она чуть не убила. Нет, меня по виду никто не ненавидел, так как все знали, за что Мамонта получила, но это не отменяло того факта, что её жалеют. Кажется, чего-то я в их обществе не улавливаю, так как недавно они хотели друг друга убить, а сейчас уже жалеют. Да и я уже серьёзно подумываю выебать Мамонту, может так ей хотя бы немного мозги вправит? А то нервная какая-то.

Плюс, то, что я вырезанную надпись на её лбу увидел, её не порадовало. Когда Мамонта это поняла, мне казалось, что она расплачется как маленькая девочка, настолько жалко она выглядела, завязывая повязку на лбу и сдерживая слёзы.

С того момента, как её выпороли, прошла неделя. Сутки она отходила и остальные шесть дней продолжала исправно за мной приглядывать. Как бы странно это не звучало, но Мамонта продолжала учить меня всяким фокусам и уловкам, охотиться на тигров, но её лёгкая отрешённость была видна. Это не очень хорошо, так что мне предстоял довольно… какой-то короче разговор.

И вот мы вновь крадёмся в составе небольшой группы к разбойникам, что устроили небольшой лагерь на опушке. За это время мы устранили уже три лагеря, но я в набегах не участвовал. Девушки приходили, устраняли часть врагов и приводили по несколько пленных к нам, с которыми я устраивал фехтование. Конечно, они отбивались и наносили ответные удары, но ничего смертельного. Каждый их бой со мной заканчивался смертью последних.

Так меня учили всяким приёмам и способам борьбы с ними.

На них же, как на манекенах, меня учили правильно резать глотку. Это было забавно, хотя и немного неприятно, когда у тебя с первого раза не получается, и бедолаг, дёргаясь, захлёбывается кровью. Я резал их так, словно пытался отрезать хлеб тупым ножом, продлевая им муки, хотя по идее это делалось лишь одним взмахом. Не скажу, что мне прям нравилось, но отвращения не испытывал почти.

Вот так меня натаскивали в правильном убийстве себе подобных. Уверен, Клирия от таких методик была бы в восторге.

И сейчас, можно сказать, был мой экзамен.

Разведчики, как обычно, точно описали их место расположения. Этот лагерь оказался самым большим — двадцать пять или двадцать семь человек. Ещё, судя по всему, здесь же был и какой-то главарь. Разведчицы затруднились сказать, какого именно он уровня, но Мамонта и Ухтунг решили, что если даже он каким-то чудом перескочил сороковой, то точно не больше семидесятого.

— Командуй, — кивнул мне Ухтунг, когда мы подобрались ближе и засели в дальних кустах.

До этого обычно налётами командовала Мамонта, как более опытная. Орк же больше подходил как обычная сила. Я не был против подобного, так как был лохом в тактике. Но меня учили, и сегодня я должен был показать свои знания. Конечно, в будущем я доверю это более опытным людям, но базовые навыки было полезно знать.

— Окей. Мамонта, видишь вон те бочки, откуда берут воду остальные? — указал я пальцем из кустов в сторону. Она кивнула. — Отлично, бери вот эту хрень, — дал я ей небольшой мешок, — и прикажи закинуть его в бочку.

— Мы не будем нападать? — покосился орк на меня. Другим оркам тоже хотелось почесать руки, оттого такой метод их не радовал.

— Пока нет. Сейчас они сами прибегут к нам, — усмехнулся я.

Не имеет смысла рисковать. Сам Ухтунг учил меня, как выкуривать живность из нор, и сейчас я сделаю то же самое. В мешочке были листья одного растения, что мне показала одна из наёмниц. Растение вызывало страшный понос уже через пол часа.

Мамонта сделала как я и просил. Уже через пару минут эльфийка, которую звали Таарилин, ловким броском траванула бочки с водой этим засранцам. Если учесть их численное превосходство, то какими бы крутыми мы не были, стоило быть по аккуратнее. А то помню, во дворе был парень боксёр. Однажды он довыёбывался и какой-то шкед, не мелочась, вломил ему по ебалу камнем.

Вот и сейчас лучше не выёбываться, а сразу уравнять их количество.

— Мы бы могли напасть. Почему так и не сделаешь? — спросила Мамонта.

— Их больше. Незачем рисковать.

Та кивнула, словно я дал ответ, который крутился у неё в голове. Возможно она действительно ожидала подобного от меня ответа. Бля, как на экзамене, ей-богу. Ещё таблицу умножения спроси.

Правда, я действительно не был силён в планировании. Вся моя тактика всегда сводилась именно к подобному, но как говорят — если это работает, зачем менять? Нагадил, подождал, нагадил ещё раз — всё просто.

Подействовала наша отрава только часа через три, когда говнюки начали подходить к бочке и по очереди пить. К этому моменту я уже успел замёрзнуть и могу сказать, что начали замерзать и остальные, иногда дыша на руки.

Сначала один, потом второй отправлялись в кусты, где им тихо перерезали глотки девчонки. Очень скоро уже целая толпа отправилась справлять неожиданно прижавшую их нужду.

Нескольких человек я собственноручно прибил, но довольно необычным методом, что показал мне Ухтунг. Вместо перерезания горла, я бил кинжалом в шею сзади, стараясь попасть между позвонков. Так я перерубал им спинной мозг, от чего они тихо и быстро сдыхали. Правда, приходилось бить со всей силы, так как я мог и не попасть в нужное место, а так хотя бы переломаю позвонок и всё равно перережу спиной мозг.

Таким нехитрым образом я сократил им количество на тринадцать человек.

— Эй, парни! — заорал один из мужиков, когда все разбежались по кустам. — Вы там что, заблудились!? Хули вы срать убежали все?

— Убери крикуна, — кивнул я эльфийке Таарилин, и через пару секунд мужик уже падал на колени с древком стрелы, которая торчала из открытого рта. Забавно выглядит.

Теперь уже дело оставалось за малым.

Кивнув остальным, я приказал нашей группе, что кольцом окружила это место, начать крадучись его сжимать.

Этот лагерь представлял собой несколько больших палаток, похожих на юрты. Только эти, в отличие от варианта из моего мира, были обделаны шкурами. Здесь же чуть в стороне стоял небольшой сарай, который, судя по всему, служил им складом.

Девушки, медленно двигаясь, сжимали кольцо, и когда приблизились к этим юртам, начали довольно проворно их зачищать. Внутрь заскакивало сразу семь человек, включая разведчиц, как самых тихих и скрытных среди нас. Через десятка два секунд тишины они выходили оттуда с окровавленными мечами. При этом оттуда даже звука не доносилось, настолько тихо они работали.

Такая участь постигла все юрты кроме двух. Одна выделялась своим размером и там явно разместилось начальство. Вторая была поменьше и нужна была для расходников на наши нужды. А именно, для моих тренировок. Сарай же был действительно складом и там девушки обнаружили много интересных вещей, включая одежду. Как мужскую, так и женскую. Предположу, что их обладатели уже не в этом мире.

— Так, Мамонта, Ухтунг, берёте четыре орка и заходите в главную юрту. Главарь нужен живым. Оставшиеся — быстренько вяжите и вытаскивайте на свет божий остальных из оставшийся юрты.

— Чего? — не поняла одна из наёмниц.

— Из домика того, — объяснил я. — Всё, выполнять.

Все мгновенно разошлись по указанным домикам, и мне осталось просто ждать.

Блин, прикольно быть главным, раскидал задания и ждёшь! Если бы только не это сраное волнение по поводу того, что кто-то может облажаться… Нет, серьёзно, я немного волнуюсь за своих людей, хоть и наказываю их. Всё-таки мои люди!

И да, мои люди умудрились каким-то неведомым образом облажаться на ровном месте.

Если у Мамонты с Ухтунгом было тихо, то в другой юрте неожиданно раздался женский визг, который быстро перерос в целый хор визжащих баб. От такого крика ужаса у меня волосы дыбом не только на голове, но и на жопе встали. Я даже невольно вытащил меч, готовый превратиться в тварь и вступить в бой с хуй знает чем. Хотя, судя по визгам, это что-то ещё мне фору даст.

А там в юрте шум и гам (принимай испумизан… ладно, это нервы), что-то затрещало, кто-то из мужиков заорал благим матом словно ему яйца прищемили. Вторили ему женские визги. Что-то там упало и через мгновение эта юрта просто сложилась.

Честно говоря, моей первой реакцией было броситься туда, но я тут же подумал, что неловко выйдет, если они с испугу в неразберихе меня и зарубят. Я же расстроюсь такому повороту событий.

Поэтому я благодаря героической выдержке просто стоял подальше оттуда и наблюдал, ожидая развязки. Даже коленки дрожать начали, не говоря про парализующий страх. И интуиция мне злобно нашёптывала, что моя команда сейчас знатно сократиться.

Вот упавшие шкуры зашевелились. Через минуту оттуда начали выскакивать девушки с таким видом, словно они увидели воплощение своих кошмаров и мне даже стало интересно, что там произошло. Неужто кого-то настолько страшного увидели?

Или может… древнее зло?

Тем временем все мои бабы уже успешно выскочили наружу с визгами и нескрываемым ужасом на лицах. Одна из них тут же подпрыгнула к костру, что горел на этой поляне, подхватила горящее палено и бросила в руины юрты. Не знаю почему, но та сразу загорелась. Разве шкуры хорошо горят?

Хотя о чём я, интересоваться в этом мире насчёт логики…

Стоило пламени охватить остатки юрты, как там начали раздаваться уже мужские крики (они и не прекращались, просто стали ещё громче), но так ни один из говнарей и не выбрался. Теперь они жарились там живьём. Но хуй с ними, чего наёмницы-то испугались!?

— Ч-что там блять происходит!? — чуть не заверещал я испуганно, когда подскочил к ним. Если так продолжится, то я присоединюсь к их испуганной кучке.

Но ответом мне были визги баб, которые жались в кучу и были мёртво-бледными. Их глаза казалось вот-вот вывалятся из черепа.

Глядя на них, мне становилось как смешно, так и страшно. К этому моменту уже из другой юрты вышли орки с Мамонтой и несколькими связанными людьми. Судя по лицам, они явно ожидали увидеть здесь кровавое побоище. Каждый из них выглядел настолько кровожадно, что я чот заочковал и еле подавил желание спрятаться уже от них.

— Что происходит!? — закричала командирским голосом Мамонта. — Всем быстро ко мне!

Бесполезно. Девчонки (именно девчонки, женщинами теперь язык их не поворачивается называть) вообще были не способны ни на что кроме того, чтоб жаться друг к другу и плакать.

И когда думал, что пиздец, которого они испугались, остался там, шкуры, что ещё не были охвачены огнём, зашевелились.

Все тут же затихли настолько, что единственным звуком остался лишь этот шорох, да треск огня. Казалось, что сам мир остановился, устремив взгляды на это богом проклятое место. Я даже уже успел пожалеть, что мы вообще сюда полезли, разбудив неведанное зло.

Я почувствовал, как по спине стекал пот и как рука судорожно сжала меч, словно её пробило судорогой. Казалось, ещё немного и сам тут взлечу. Девушки, что сбились испуганно в кучу, просто замерли, не в силах пошевелиться. Они напоминали мне статую, апофеоз страха и ужаса, которые только могут быть.

Даже Мамонта с орками выглядели слегка напуганными, пусть и более решительными.

Те доли секунд, когда решится момент, как действовать и что делать. Вот край горящей юрты приподнялся и…

Блять, я даже не успел понять, что за хуйня выползла, а бабы с такими визгами и криками начали разбегаться, что можно было этим ором весь лес на ноги поднять. Они просто как тараканы из-под холодильника разбежались. Кто-то так и не сдвинулся с места, просто потеряв сознание. Хочу заметить, что люди за моей спиной тоже испарились. Я настолько был поражён бурной реакции, что даже не заметил, как на мои плечи залезла эльфийка Таарилин, попутно обоссавшись на мне. Она вцепилась в меня словно ребёнок, не умеющий плавать, тыча пальцем в то, что выползло.

А выползло… выполз…

Утконос.

Ну наконец-то настало время моего излюбленного вопроса.

Чо?

Нет, даже не так, а:

ЧО-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О?

Я даже не знаю, чему удивился больше — утконосу или реакции людей на него. Тот вразвалочку мило выполз из-под шкур и огляделся.

Девчонка, которая случайно оказалась прямо перед ним в неразберихе, так и не успев убежать, запрыгала с ультразвуком из рта, словно это была страшная крыса, после чего отключилась и упала.

Ёбаны в рот, кого я набрал…

Таким образом на поляне остался только я, утконос и эльфийка Таарилин, которую била дрожь, и которая сидя на моих плечах ещё кажись и обосралась.

Это же шутка, верно?

Все же остальные просто разбежались по округе. Неужели они испугались утконоса?

— Какой малыш, — восхитился я милой мордахе этого животного.

А вот на моих плечах стало явно легче. Таарилин отключилась и мешком свалилась в снег. Мда…

— Увидите его! — раздался душераздирающий визг, в который я с трудом смог узнать голос Мамонты.

Ко мне сзади подскочили три наёмницы — две подхватили меня под руки, а третья попыталась прикрыть меня собой, держа перед собой меч. Но стоило утконосу подойти ближе, как она расплакалась, задрожала, выронила меч и стала, подпрыгивая на каждой ноге, отступать после чего просто убежала.

— А ну отпустили меня! — приказал громко я, и те тут же не то что отпустили, испарились на скорости света, оставляя меня на поляне.

Зато выскочила Мамонта, подхватила меня под мышку словно ребёнка и бросилась бежать. Не далеко — её так трясло, что она запнулась, растянулась… и притворилась мёртвой. Нет, я серьёзно, она претворилась мёртвой, замерев и закрыв глаза.

Ух, ебать… какой же мир пизданутый, пиздец просто. А то я уже стал забывать, что тут пиздец творится на каждом шагу. Ведь если вспомнить, то в первые месяцы я прихуевал от каждой выходки — Лес кусающихся тортиков, танк, медведи, летающие слоны, баобабы, город пидарасов… Хотя в моём городе пидорасов не меньше, но те пидорасами были в плохом смысле этого слова.

И вот, он вновь во всей красе — утконос, что заставляет писаться взрослых тёток, имеющих за спиной не один труп, а орков неведомым образом превращать в ниндзя и заставлять просто испаряться, словно их и не было.

Я просто уверен, что с этим существом мы найдём общий язык.

Глава 132

— Милый-милый утконос. Чтож ты чтож ты к нам принёс? — промурлыкал я, слегка согнув колени и похлопав по ним руками, словно звал к себе собаку.

Утконос радостно вразвалочку заработал своими перепончатыми лапками и направился ко мне. В тот момент, когда он подошёл ближе, я на мгновение подумал, что может не зря все его испугались? Но стоило ему подойти ближе, и все страхи прошли сами собой.

Ничего не произошло.

— Какой милаха, — искренне восхитился я этому чуду и без задней мысли взял его на руки.

Бля, весит кило так десять. Разве они не должны быть легче? Хотя его шерсть… сука, какой же он пушистый и тёплый! Хотя и это странно, они же вроде не теплокровные… или теплокровные? А… похуй.

Я с удовольствием прижал эту тушку к себе и уткнулся лицом в мех. Кажется, мир может и приятно удивлять.

Однако я единственный так думал.

Мамонта смотрела на меня огромными безумными глазами полными ужаса.

— Да ты посмотри, какая лапочка! — протянул я ей на руках это чудо.

Мамонта только безумно закрутила головой, не в силах говорить, и спиной быстро-быстро начала отползать, в конце просто спрятавшись в юрте, где по идее располагался босс. Блин, неужели и здесь я оказался один? Никто не разделяет моих взглядов даже в этом плане?

Немного… обидно.

Но зато у меня есть утконос! Всегда о таком мечтал. Ровно с тех пор, как увидел его, вылезающего из-под шкур юрты!

— Эй, дружок, дать тебе имя? — спросил я утконоса.

— Р-р-р-р, — раздался в ответ рык, больше похожий на мурлыканье кошки.

Хм, а утконосы рычат? Да похуй.

— Тогда… как тебе… — я на мгновение задумался. — Маленький Пожиратель Человеческой Плоти?

— Р-р-р-р, — согласно зарычал Маленький Пожиратель Человеческой Плоти.

— Нравится, да? Мне тоже, — улыбнулся я. — Тогда так и будем звать тебя.

После этого я обернулся к лесу, где прятались ссыкухи.

— Эй, кто хочет погладить Маленького Пожирателя Человеческой Плоти? — крикнул я со счастливой улыбкой, подняв его двумя руками перед собой.

Кажется, с именем я немного переборщил, так как те, кто прятался за деревьями и с ужасом наблюдал за мной, с криками просто разбежались.

Мда… тогда может…

Я обернулся к той, что лежала в снегу. Она как раз пришла в себя.

— Эй, хочешь погладить? — сунул я ей под нос утконоса.

Ответ был очень красноречив.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!

Да ещё на такой ноте, что она могла бы стёкла поколоть, будь они здесь. Она буквально взлетела и бросилась бежать.

— Да ты просто потрогай! Он же пушистый! — не унимался я и бросился за ней, держа утконоса перед собой. — Да погоди ты! Ты не понимаешь, что упускаешь! Этот Маленький Пожиратель Человеческой Плоти очень мягкий!

Так я бегал за этой девкой, пока она не споткнулась и не упала.

— Умоляю, не надо, — начала рыдать она с таким видом, словно я убить её хотел. — Прошу, мой господин… Мой хозяин, смилостивитесь над своей рабыней! Я сделаю что угодно! Возьмите моё тело… У меня дочка дома… прошу вас… будьте милосердны… она одна останется, я денег ради неё коплю… как же она без меня… одна…

Под конец она сжалась в позе эмбриона и просто рыдала.

Блин, неужели все боятся его настолько, что падают в обморок и ревут?

— Эх, никто нас с тобой не понимает, да Маленький Пожиратель Человеческой Плоти? — вздохнул я и прижал его к себе.

— Р-р-р-р-р, — ответил он и невообразимым способом свернулся в пушистый мячик у меня на руках.

— Вот-вот, я о том же. Никто нас не понимает, лишь гонят да боятся.

Блин, утконос оказывается, понимает, что я чувствую. Он такой классный!

— Вот видишь, какие все трусы, — вздохнул я. — Даже орки испугались тебя.

— Мы ничего не боимся! — раздался гордый голос Ухтунга… с дерева, где он расположился с другими орками. — Мы опасаться только можем!

— Тогда чего на дереве?

— Тактический манёвр это, — ответил он.

— Может хотите погладить Маленького Пожирателя Человеческой Плоти?

— Нет!

Да чтож такое. Всё нет и нет. Какие вы ограниченные и скучные, да, Маленький Пожиратель Человеческой Плоти?

— Ладно, ясно с вами всё, — вздохнул я. — Может кто объяснит, чего все боятся его?

— Древнее зло он, — пробормотала Мамонта, скромно выглядывая из юрты.

— Ага! Мамонта! Проштрафившаяся! Ну-ка выползла сюда, это приказ!

Мамонта, белее снега, который был в округе, вышла и подошла ко мне. Кажется, ей хватило сил взять себя в руки, но дрожь по ней всё равно иногда пробегала.

— Ну-ка, гладь его, это приказ.

— Может, — Мамонта оглянулась и тихо, чтоб никто не услышал, продолжила, — я вас… порадую ночью. Чем угодно. Или прямо сейчас…

— Нет, гладь давай.

— Не надо, — промямлила она, словно цеплялась за спасательную соломинку.

— Надо. Коснулась его быстро.

И она, зажмурившись, положила на его шерсть руку. И…

Короче, она окаменела. Стоит, жмурится, руку держит. Я даже забеспокоился.

— Эй, Мамонта, ты чего?

Ноль реакции.

— Маленький Пожиратель Человеческой Плоти, она чего? — решил я спросить конкретно уже у источника страхов местных жителей.

— Р-р-р-р.

— От страха оцепенела?

Блин, кто-кто, но Мамонта…

В этот момент система меня тут же порадовала сразу двумя званиями, что замигали в моём сознании. Так… первое звание.

«Друг чудовищ — вы находите общий язык с теми, кто в этом мире является чудовищем и воплощением человеческих страхов. От глупости или от смелости, но вы действительно уникальный человек.

Условия получения — подружиться с жутким монстром.»

И это жуткий монстр? Ой, да ладно вам! Нормальный зверёк. А что второе…

«Сказочный долбоёб, разговаривающий с животными — вы настолько сказочный долбоёб, что даже сказка не настолько сказочна. Вы можете разговаривать с некоторыми животными и предметами. Вряд ли такое вообще можно вылечить. Поэтому просто узбогойтесь.

Условия получения — быть долбоёбом и разговаривать с животными.»

Ага, спасибо, блять. Теперь я просто двойной долбоёб. Мама, знай, ты родила ну просто сказочного двойного долбоёба, что даже мир отказывается его принимать нормально и систему мира из-за этого коротит. Интересно, меня в роддоме не роняли головой?

Ладно, хуй со званиями, они никому не видны. Главное, что у меня утконос!

— Итак, Мамонта, — начал я, сделав шаг назад, — чего вы все его боитесь?

Стоило ей перестать касаться Маленького Пожирателя Человеческой Плоти, как тут же пришла в себя.

— Я… он… мы…

— Очень информативно, — похвалил я её. — А ещё подробнее можно?

— Монстр он. Смерть несёт с разрухой. И кто коснётся его, тот будет обречён стать проклятым и умереть в самых страшных муках, — ответила она хрипло, испуганно косясь на клубок шерсти.

— Ясно… какой же бред.

— Вам может и не страшно. Вы сами по себе зло, проклятый антигерой, — ответила она. — А мы просто люди.

То есть ты меня ещё и в другую категорию возводишь? Серьёзно? Типа я не человек?

— И всё? Только суеверие? Никаких фактов?

— Факт в том, что он несёт погибель. — Ага, прямо как я. — Он несёт смерть. — Ну-ну. — И он долгое время спал. Ходят легенды, что его замуровали в каменной коробке, что должна была сдержать его. Но видимо её кто-то нашёл и открыл. Скорее всего, эти люди.

Боже, ну и пиздёж, просто ужас. Оговорили бедного утконоса. Ну ничего, малыш, теперь мы вместе.

— И? Об этом утконосе все знают и у всех такая реакция будет как у вас? — поинтересовался я.

— Не знаю, — покачала головой Мамонта и сделала шаг назад. — Люди его очень боятся. Орки тоже очень боятся. Демоны… они и не люди, но тоже остерегаются. Кажется, страна на другой стороне гор их почитает.

— Эльфы?

— Нет, эльфы… я не знаю, что они думают по поводу этого монстра.

— Ну эта эльфийка ихиспугалась, — кивнул я на упомянутую личность.

— Она жила среди людей и стала как мы. Те эльфы сильно отличаются своими взглядами от людей.

— А что насчёт той страны? Она его почитает? Это получается… она находится где-то между горами и эльфами?

— Да. Они почитают, — кивнула она.

— Ясно. Тогда ещё вопрос — откуда вообще взяли, что он несёт погибель?

Мамонта открыла рот… и закрыла его, не зная, что сказать.

Понятно. Слухи и слухи, помноженные на слухи. Один сказал, все повторили. Прямо как со мной.

Пока мы тут лясы точили об истории утконоса, к поляне уже подтягивались слегка успокоившиеся девчонки. Пусть они и выглядели испуганно, но вряд ли продолжат такую вакханалию, если он у меня на руках. Первичный испуг прошёл, поэтому они по идее сейчас более спокойно подойти к ситуации.

— Пойди, скажи, что он под контролем, и пока я рядом, им боятся нечего, — сказал я, кивнув на ссыкух в лесу. — Пусть не беспокоятся, рядом со мной им никакие проклятия не страшны, я их глушу.

— Это правда? — спросила меня Мамонта.

Блин, вроде глава наёмников, такая вся спокойная и немногословная. Серьёзная, уверенная и смелая, но ведётся на такую хуйню и ведёт себя как дура. Хотя надо отдать должное, сейчас она стоит рядом со мной и пытается держать себя в руках.

— Да, это правда, — кивнул я.

Кажется Мамонта облегчённо вздохнула, после чего направилась к своим людям. А я, держа это чудо на руках, решил его испытать ещё на ком-нибудь. Например, на бандитах.

Поэтому я, недолго думая, зашёл в юрту, где лежало сразу четыре связанных человека. Один из них выделялся особенно. Как более крупными размерами, так и дорогой одеждой. Но его трогать я не собирался, он для других целей нужен. Опробуем на его подельниках.

— Погладь утконоса! — тут же сунул я дружка под нос одному из них.

Тот даже закричать не успел. Его глаза закатились, и он просто обмяк. Блин, он кажись от испуга сдох.

Зато за него начали орать другие. Да так орать, что я чуть не оглох. Двое так вообще обмочились. Главарь не обмочился, ведь на то он и главарь — он сразу обосрался.

Мда… реакция видимо у них одинаковая.

Вообще, я примерно понимаю эту фишку. Людям твердят, что это зло из поколения в поколение, из раза в раз. С малых лет рассказывают о том, что это страшный монстр. Они в это верят. И тут приходит сказочный… сказочно хороший человек и суёт то, что у них является смертью воплоти под нос. Это если бы у нас отрубленную голову тебе в руки сунули, а она бы ещё и разговаривала.

Хотя с другой стороны, если показать, что он не страшен, то к нему просто привыкнут и всё будет окей.

Ещё я подумал о том, что может им надо попугать других графов? Ну там типа зло и так далее? Напугать и заставить подчиниться. Но потом отказался от этой идеи, так как если они боятся его, то, скорее всего, просто попытаются сразу уничтожить вместе со всеми, кто рядом. Если чего-то боишься — сразу постарайся уничтожить. Даже если им описать то, что он может на расстоянии силой мысли убить, они всё равно попытаются его уничтожить. А наше графство можно дуновением ветра сдуть.

А так как наш план состоит в скрытых действиях, то такое нам не годится. Если бы он реально нёс анальную кару всем на голову, то тогда рискнуть ещё можно было, а так смысла нет. Наоборот, лучше, если мало кто про него прознает — меньше желающих потом будет его грохнуть.

Я посмотрел на трёх оставшихся.

— Итак, мои друзья. Я спрашиваю, вы отвечаете. Иначе Маленький Пожиратель Человеческой Плоти отведает вас, понятно?

— Да! — тут же в разнобой начали они кивать головой, готовые, казалось, даже без парашюта с самолёта сигануть.

— Отлично, — кивнул я. — Тогда вопрос — сколько ещё групп таких как вы на дороге?

— Мы не знаем, — тут же быстро-быстро затараторил главный. — Клянусь бля, не знаем. Мы лишь часть банды, наш главный…

— Так вы банда? — нахмурился я. — То есть вы не по отдельности?

— Нет! Ваще нет! Мы все часть банды ёпта! Пахан в курсах. В таверне сидит, бабло считает, баб ебает, с фраеров, что там остановятся, вещи забирает. Иногда в рабство жён и дочерей тех лохов берёт.

— А вы? Где ваши «слуги»?

— Всё к нему в таверну отвозим! Клянусь я! Вот ваще всё отвозим! У него там пещера есть, где всё хранится! Золото, вещи, всё-всё-всё! Он потом это отдаёт другим.

— Другим? В смысле, другим? Не продаёт, сам не тратит, просто отдаёт?

— Да-да! — закивал тот головой. — Кто-то приезжает и всё забирает, оставляя ему маленькую долю.

— И кто это?

— Не знаю! Я всего лишь на побегушках! Клянусь, ваще не рублю, чо там и как! Чо знаю, то говорю!

Так-так-так, да тут у нас заговор! Нет, я серьёзно, тут заговор зреет!

Хотя заговор, это слишком громко сказано. Скорее кто-то просто промышляет или грабежом, или перекрытием дороги. Естественно, если чуваку хватает силы держать целую группировку отморозков, то сил и денег у него должно быть много. А если так, то маловероятно, что он это ради награбленного делает. А это что значит?

Верно, делает, чтоб проход перекрыть. Чтоб все боялись туда идти из-за грабежей и шли в обход. Кому выгодно?

Тут два варианта — или зверолюди, которым выгоден поток через их страну, или с той стороны кто-то специально палки в колёса вставляет тому государству, что у гор, не давая им этот проход.

Ставлю на зверолюдов, хотя… А может быть против государства того мелкого делают, чтоб лишить потока денег.

Это может быть выгодно только соседям, например, эльфам, рядом с которыми граничит то государство.

Я вообще не сильно увлекался географией этого мира. Знаю, что делят его в общем так: люди на востоке, север у зверолюдей, у запада эльфы и на юге демоны. Но это лишь примерно, так как за эльфами есть ещё одно государство. Возможно их намного больше чем я думал, поэтому надо будет внимательно изучить этот вопрос.

К тому же, если мы выбьем отсюда бандитов, сомневаюсь, что кто-то войной пойдёт на нас. Будут пакостить, но и мы будем пакостить в ответ. Армию для такого точно не закинут, в открытую претензий не предъявят, так как это и территории ничейные, и не скажут же они, что мол эти наших бандитов перебили. И пробраться сюда с теми же наёмниками будет сложнее, так как этот путь выгоден обоим государствам и ими же он прикрыт.

— Так… а пароль у вас для своих есть? Чтоб ваши не нападали?

— Нету ваще никакого пароля! Того в лицо знают.

— А таверна? Она охраняется?

Так я и спрашивал его пока не выяснил более подробно, куда нам направляться.

А после этого без зазрения совести перерезал им глотки. Они визжали, молили и плакали. Честно говоря, это зрелище было очень забавным. Уверен, убивая своих жертв они так же насмехались над ними, оттого валить их было намного приятнее.

Что касается таверны… Ну а чо нам сделают, если мы сейчас их выбьем? Если это другое государство, то максимум, своих людей будет сюда посылать, чтоб взять под контроль её обратно. Войной идти не осмелятся ради подобного, а для мелких пешек у меня есть Тварь пустоты и четыреста десятый. Как придут, так лягут. Даже если к нам сунуться, чтоб убрать, с ними быстро разберёмся.

А если кто-то из более мелких, типа графов… Пф… тем более, далеко не уйдут.

Окинув взглядом всё, я вышел из юрты. У входа полукругом стояли перепуганные девчонки и уже взявшие себя в руки орки с Мамонтой. Глядя на то, как я держу утконоса, они все напряглись.

— Не боясь, — успокоил я их. — Сейчас он не злее обычной кошки и благодаря мне никакое проклятие вам не страшно. Ведь если бы угроза была, я бы уже умер, верно?

— А вдруг не сразу подействует? — спросила одна из них.

— Я антигерой, мне ничего не будет. Да и вам тоже, можете поверить мне на слово.

На слово мне естественно никто не поверил, но и разбегаться никто не стал. Поэтому через час мы загрузили то, что могли увезти, на лошадей, а остальное спрятали, чтоб на обратном пути забрать. Пока мы занимались сборами и мылись в снегу от неожиданного испуга, девушки слегка поуспокоились, а одна даже потрогала утконоса. Правда после моего приказа, правда помолившись, правда на коленях моля утконоса не убивать её… правда у неё нервный тик теперь…

Но это был прогресс, верно? Глядишь, вскоре тискать его начнут.

Часть тридцать вторая. Дикий перевал

Глава 133

Чем выше мы поднимались, тем холоднее становилось (логично, не так ли).

Лес остался где-то там, за нашими спинами, и мы оказались на продольной снежной равнине, уходящей наверх. Его сменили снежные барханы и куски скал, торчащие, словно надгробные плиты, из-под сугробов то тут, то там. А по бокам чуть ли не отвесно поднимались огромные заснеженные горы, создавая вот такой широкий коридор.

Здесь был нескончаемый жёсткий ветер, причём не простой — он нёс острые снежинки, что впивались тебе в кожу. Было такое ощущение, что мне хлебало стеклом натирали.

Когда мы выбрались сюда, то снег уже и не думал прекращаться. Здесь он скорее был тем же самым, что на равнинах обычное солнце. А вот если начиналась метель… Ух! Тут заносило тебя вместе с лошадьми прямо на ходу. Обычно такая метель выглядела как стена, что шла на тебя и ровно так же уходила. От неё можно было конечно не прятаться, но блин, нет ничего приятного становиться пародией на снеговика.

И если честно, мне просто удивительным образом не хочется знать, как выглядит буран, которого все боятся. Просто тут градация какая: солнечно — обычный снег, пасмурно — обычный снег и темно, дождь — снегопад, сильная непогода — пизда вам, кожаные ублюдки.

Однако это не останавливало разбойников, что здесь обосновались. Хитрые засранцы, по моим подозрениям, при приближении бури сразу уходили в укрытие. Те, что ниже — в долину, где нет снега. Те, что выше — в таверну. Из-за этого они спокойно караулили это место, и я ума не могу приложить, как тут вообще можно проехать, чтоб не попасться к ним в руки.

Даже отсутствие леса разбойникам не сильно мешало — хитрые скоты в этом районе прятались уже не между деревьев, а среди торчащих скал и снежных барханов, что возвышались по округе.

Правда в плане охоты на них ничего не изменилось.

— Здесь уже ветра нет, не надо сильно прицеливаться. Сделай вздох, почувствуй то, как стреляешь душой… — эльфийка Таарилин шептала мне это под ухо так, словно рассказывала пошлые истории. — Представь, как она пробивает его тело… Лёгкое движение, плавно и нежно, словно трогаешь лепесток…

Блять, ты о чём!? Я вообще ни слова не понял! Что представил, как представил? Какой лепесток!? Я дебил, объясни мне технически, что куда прижать и как оттянуть!

Но Таарилин, которую приставила мне Мамонта для обучения в стрельбе, кажется вообще забыла, зачем она здесь. Сначала всё было нормально, она объясняла про поправки на ветер и снег, то как натягивать тетиву, как держать лук и стрелу. Но потом что-то пошло не так.

— Очень нежно возьми меня, натяни, трогай, целься и отпуская, входя…

Её понесло, вообще хуй знает что говорит и по ходу явно забыла, где мы. Я ни слова не понял, но это вряд ли можно связать с обучением стрельбе из лука.

— А потом ты можешь взять меня силой. Засади мне до упора. После этого укуси за грудь так, чтоб я кричала от боли и долби меня. Я буду твоей верной сучкой… Да, дери меня.

Блять, да ты мне лучше объясни, как целиться правильно, дура! Нахуй мне ты далась вообще, когда под нами три разбойника стоят!?

Я не обольщался. Вообще не обольщался, так как такая реакция вызвана не моей невъебенной красотой и мужественностью, а отсутствием мужиков. Они, равно как и парни без баб, пристают ко всем, кто был противоположного пола. Орков, ясное дело, всем не хватало, поэтому ещё же был я. Вот некоторые и проявляли такие подкаты, чтоб увести меня. Надо отдать должное, это был редкий случай. Не все были такими несдержанными; чаще всё сводилось к очень пошлым шуткам и нетонкими намёкам с щипками и толчками.

Однако один на один у некоторых срывало границы дозволенного. Как у неё.

Мы тут в засаде, сидим на скале, под нами три разбойника-постовых, я с лука тут в них целюсь, а Таарилин хуйнёй занимается и развлекается сексом на ушко. Она уже дошла до стадии, где оргазм получает и такое ощущение, что она его сейчас реально получит.

Ладно, не хочешь помогать, хрен с тобой.

Я резко натянул тетиву и отпустил её.

Выстрел был бесподобен… если бы я попал в того, кого нужно! Промахнулся и угодил вообще в другого.

— Вот же блять, — выругался я тихо, подхватил меч, другой рукой схватил кинжал и шагнул с уступа ровно им на головы, держа оружие клинками вниз.

Напарник, что стоял рядом с товарищем, слегка охренел от того, что из подбородка и макушки того торчит стрела. Оттого он не успел ничего крикнуть, давая мне шанс исправить ситуацию и не дать подать сигнала своим.

Всё должно было выглядеть очень эпично и красиво — я прыгаю с уступа им на головы. Втыкаю клинки в черепа двум оставшимися постовым, пролетая между ними, и приземляюсь на одно колено, буквально пригвоздив оружием тех к земле. Меня этому учила Мамонта — типа засада с дерева очень эффективна, если у тебя достаточно ловкости, чтоб нормально приземлиться и случайно себе ничего не сломать. И у меня вроде как получалось до этого…

Но всё вышло иначе. Спасибо за это эльфу Таарилин. Будь твоя талия во веки веков плоскими как мой юмор.

Я прыгаю. В последний момент эльфийка зачем-то пытается дёрнуть меня назад, и я спотыкаюсь. И в конечном итоге я просто хуй знает как кувырком падаю этим дебилам на головы. Мало того, что я рухнул на них, так ещё и меч выронил, попутно вогнав себе в ногу собственный кинжал, сломав левую лодыжку и левую кисть.

Охуевшие от такого поворота событий разбойники не сразу начали вставать на ноги, давая мне шанс их добить. Вот один привстал, потянулся рукой к мечу, но я бросился на него и придавил к земле. Оглянулся в поисках второго, чтоб тот мне в спину не засадил. Но тому повезло меньше — мой меч воткнулся ему в спину. Теперь он быстро истекал кровью, закашливаясь ею и не имея сил даже крикнуть.

Ну хоть что-то.

Значит остался второй. И я ничего не придумал лучше, чем ногами придавить его руки к земле и сомкнуть уцелевшую культяпку на шее. Как только он отключился, я тут же нащупал его кинжал и воткнул по самую рукоять в горло.

Можно было порадоваться победе, но… Боже, я опиздюлил себя лично намного сильнее! Чудо, что я вообще не убил себя самолично сейчас, вот это был бы поворот.

Таарилин спрыгнула практически сразу за мной, но все уже были мертвы моими усилиями и её помощи не потребовалось. Поэтому эльфийке просто оставалось смотреть, как я душу засранца. Она выглядела очень напуганной и виноватой, понимая, что сейчас она мне ох какую хуйню подложила. А ещё за это её по голове погладят только кулаки Мамонты.

Несмотря на то, что я её выпорол, люди её всё равно уважали и слушались. Короче, авторитет её не был подорван, так что всё норм.

— Я помогу, я помогу ща! — бросилась она ко мне.

— Не надо! — успел пискнуть я, понимая, что она сделает первым делом, но было поздно.

Эта дура выдернула кинжал из раны, и кровь фонтанчиком ударила наружу.

— Что ты творишь, дура!? — чуть не взревел я, с ужасом попытавшись передавить рану рукой и остановить кровь. — Нельзя вытаскивать его!

А та с перепугу не нашла ничего лучше, чем воткнуть кинжал обратно в рану. Молодец, умница, ты гений.

Правда, воткнула она его прямо сквозь мою ладонь не сломанной руки.

Пиздец уже давно так не веселился. Пиздец давно не был в таком ударе.

— А-м-м-м-м-м-м-м… — я закусил рукав, давясь слезами от боли и давя крик, что рвался наружу. Что за хрень!? Они же профессионалы! — Зови Рубеку, мать твою, дура! Я тебя реально иначе выебу, только уже сучковатой палкой и в жопу!

Она испуганно кивнула головой и бросилась бежать за подмогой, что стояла в ожидании нас.

Какой же… звиздец.

Мне даже стыдно будет смотреть после такого им в глаза.

Кто тебя так?

Да это я с горы свалился.

Позор, хочется закопаться под снег и претвориться подснежником.

Но забудем о позоре, так как сюда ещё и другие идут!

Сука!

Эльфийка!

Где блять подмога!?

Ясень пень, что сидя здесь в окружении трупов меня заметят. Сразу. Просто стоит им бросить взгляд сюда. Меня ещё не заметили, так как мы находимся около горы в тени, и они о чём-то увлечённо болтают.

Поэтому, не теряя времени даром, закрыв пасть покрепче, я дёрнул относительно целую руку вверх и выдернул кинжал из ноги. Кровь весёлым фонтанчиком начала бить из раны. После этого, уже схватившись зубами за рукоять кинжала, выдернул из самой кисти. Здесь кровь тоже шла, но не так обильно, как из ляшки. Ай, да и ладно.

Я несколько раз сжал кисть, проверяя, работает она или нет, после чего подполз к луку, который так любезно оставила мне эльфийка. Теперь самое сложное, стрельба с одной сломанной и одной проткнутой рукой. Ладно, пробуем.

Я вытащил из колчана стрелу, взял в сломанную руку лук… блять, как же больно! Нет, кисть двигается, но дико больно и потихой образуется синяк. Но главное, что она двигается!

Ладно, мне просто удержать лук надо, не до переломов сейчас. Двигается и слава богу.

Я стиснул зубы, пуская слёзы, схватил лук, резко натянул тетиву и прицелился на глазок.

Надо почувствовать то, как произойдёт выстрел… как стрела полетит в цель…

Боль блять чувствую! О боже, мои двадцать девять очков в дальнобойном оружии, помогите своему хозяину.

И в тот момент, когда я выстрелил, один из людей поднял голову и наконец увидел меня. Он резко остановился, что-то крикнул и потянулся за спину в тот момент, когда стрела пробила ему башку.

Да нахуй! Хэдшот сучка!

Правда там ещё четверо за спину тянутся и… Твою же! Да у них арбалеты! Я тут же бросился уползать, к трупам, чтоб использовать их как щиты…

И в этот момент мне в мою мягкую задницу попал болт. Блять! Больно! Как же больно, сука!!!

Я растянулся, но всё же сделал рывок вперёд, перекатился и схватил труп, используя его как щит. Тот два раза дёрнулся и мне в лицо брызнула кровь от наконечника, что прошёл того насквозь. Я отбросил щит, стиснул зубы и схватился за лук, натянул тетиву, выстрелил… мимо. Однако у меня преимущество, арбалеты дольше перезаряжаются. Ещё одна стрела легла на тетиву, прицелился, выстрелил.

С той стороны один из уёбков схватился за ногу и упал.

Можно считать, что минус один. Я третий раз прицелился, натянул тетиву…

И в этот момент моя драгоценная кисть хрустнула! Она согнулась под самым неестественным и страшным углом, сопровождая это дичайшей болью. Пальцы разжались и лук со всей дури прилетел мне прямо в ебальник.

Рука, ну такого предательства я от тебя не ожидал…

И мало того, что в глазах конкретно поплыло, так ещё и через секунду плечо обожгло болью и дёрнуло в сторону. Знакомое чувство; кажется, мне прострелили его.

Я тут же лёг, пропуская все остальные болты над собой. Зрение довольно резво возвращалось мне обратно, поэтому я мог лицезреть…

Блять, в ноге ещё один болт! Прям в ступню! Когда успели?!

И почему я не почувствовал!? А, в пизду…

Так как теперь у меня подбиты обе ноги, мне оставалось только на четвереньках уползать. Я тут ещё и замерзать начинаю. Это лишь доказывает, что я кровью истекаю. К тому же, мои люди должны были уже…

А вот и они.

Я с облегчением это понял, когда фигуры напротив меня, что стояли и сейчас перезаряжали арбалеты, все как один начали падать в снег. Я только и заметил, что каждый из них покосился со стрелой в шее или в груди, словно те просто выросли в них. А ведь следующий раз мог стать для меня последним.

Но всё же… Ебать… это было реально близко. Хотя как и обычно.

Буквально передо мной, пародируя героя без страха и упрёка, тут же спрыгнула наша доблестная Мамонта, готовая грудью защитить меня. Чот ты поздновато, меня уже моя задница защитила, и твоя помощь не требуется. Жаль, что всё приходит, но не вовремя.

— Эй, — позвал я девушек, что подбежали ко мне. — Рубека где? Тащите её сюда, после чего бегите и зачищайте лагерь. Нам не нужно, чтоб в таверне узнали раньше времени о нас.

Одна из них кивнула и тут же убежала в тот момент, криком собирая всех. Мамонта в свою очередь уже присела около меня.

— Как? — напряжённо спросила она.

— Нормально, — поморщился я. — Правда я скоро сдохну.

Мамонта побледнела.

— Ладно, не парься, сейчас Рубека меня вытащит… А вон кстати и она.

Я сразу заметил укутанную девчонку, больше похожую на колобка (видите ли, мёрзнет она постоянно) которая бежала ко мне, сбрасывая на ходу перчатки. Когда она оказалась рядом, я тут же кивнул на ногу.

— Эту рану. Быстрее, — поднял голову к главной. — Мамонта, накинь жгут пока на ногу. А то я кровью истеку до того, как она закончит.

Ну а дальше пошло-поехало. Нас здесь осталось пятеро, включая меня. Остальные дружной оравой бросились валить лагерь бандитов, что был перед нами. Не хочется, чтоб таверна стала неприступным фортом для нас. Я рассчитывал нанести к ним визит до того, как те поймут, что происходит.

— Как это произошло? — спросила Мамонта, перебинтовывая мою пробитую ножом руку. Пока Рубека сюда доберётся, хрен знает, сколько времени пройдёт.

— Я думаю, ты уже знаешь, — усмехнулся я. — Вон на лице эльфийки всё написано.

Да-да, я видел её лицо. У той сейчас под глазом был такой красноречивый фингал.

— Хочу убедиться в том, что ничего не утаила.

— Ничего не утаила, — ответил я. — Только…

Ух, как больно то! Блин, не везёт так не везёт.

— Я знала, что плохой идеей будет отпускать вас вдвоём, — пробормотала она и уже начала перебинтовывать мне плечо. Сюда Рубека точно дойдёт нескоро.

— Ты мне ещё сиську дай, чтоб мне кушать не хотелось, — усмехнулся я. — Просто узбогойся. Тебя со мной отправили не дрожать за спиной, а учить. Кто-кто, а Клирия уж точно не дура и лучше всех понимает, что это за тренировки и какой риск они несут. К тому же это, — я кивнул на ногу, которую лечила Рубека, — так, фигня, по сравнению с тем, через что мне действительно иногда приходилось проходить. Так что хватит бояться.

— Я не боюсь, — хрипло буркнула Мамонта.

Ну-ну, это прямо-таки и видно по твоему поведению.

К этому моменту к нам уже возвращался карательный отряд. И судя по тому, что состав их был полный, можно было предположить, что миссия прошла удачно. И первым к нам подошёл Ухтунг.

— Буря приближается, — тут же рыкнул он.

— Ты бы хотя бы сказал, как зачистили, что ли, — вздохнул я.

— Всех перебили, никто не ушёл.

— Ясно, хорошо. Так, на счёт бури, откуда вы узнали?

Он молча кивнул головой в сторону одной из заснеженных пик, на вершине которой виднелось белое облако. Отсюда оно выглядело как небольшое густое облако пара. Но когда эта хрень спустится сюда, нам станет очень весело.

И ведь единственный способ узнать о её приближении, это вот так заметить облачко. И если бы не орк, я бы и не заметил его.

Мда… не везёт так не везёт.

— Ладно. Значит так, кто из вас двух хороший тактик? — спросил я Ухтунга и Мамонту.

— Орки, лучшее воины, но мы не стратеги, — тут же ответил гордо орк.

— Ясно, тогда Мамонта, собирай людей. Нам надо добраться до таверны. Сейчас туда будут стекаться все местные жители этого перевала, так что там будет многолюдно. Только сначала пусти скрытников вперёд. Пусть они всё разведают и узнают. Мне тут напели, что у местного пахана есть пещера, в которой он прячет всё добро. Пусть они хорошенько осмотрят окрестности и поищут его. Если что, нам придётся переждать бурю там. В бой ни в коем случае не вступать, да и вообще на глаза пусть не попадаются.

Мамонта кивнула и отошла к своим людям.

— Так, Рубека, долечивай ногу побыстрее, а то времени нет. Главное, чтоб кровотечения не было. После этого сразу лечи кисть и стопу. На остальное пока плевать, со мной и по хуже бывало, так что смогу некоторое время и с ними пожить.

Эх, как приятно раздавать указы. Особенно хорошо, что в команде есть стратег, который сам организует взятие таверны. Не придётся строить планы, продумывать ходы и так далее.

Правда вместо этого мне придётся строить совершенно другие планы. Тот главарь успел мне нашептать много интересного. Например то, что очень скоро в таверну явится человек с несколькими своими людьми (полюбас их там дохрена будет) забрать всё, что бандиты здесь награбили. А если конкретнее, сразу после этой бури.

А мне очень хотелось бы поговорить с ним и узнать, кто они и на кого работают. Настолько, что я даже готов организовать нашу встречу лично.

Глава 134

Мы нашли пещеру — она находилась сразу за таверной прямо в скале. Туда можно было попасть через небольшую щель. Снаружи она никак не охранялась, однако внутри стража была. Причём скрытницы говорили, что те там даже ворота деревянные сделали.

Что касается таверны, то туда уже стекались сливки общества. Я сдерживался от соблазна сжечь её к херам собачьим вместе со всеми остальными, чтоб избавиться от проблемы. Но тогда нам негде будет спрятаться. Плюс, отстройка новой таверны займёт слишком много времени и сил с нуля, и в наши планы подобное не входило.

Хотя чего я волнуюсь? Вон, Мамонта пусть волнуется, ей же поручено этим заниматься.

Сейчас она сидела рядом со мной на одном из барханов и выглядывала из-за него, разглядывая таверну — довольно большое здание с сараями и конюшней, чтоб было где спрятаться, спрятать добро и лошадей. Маленький форт в заснеженных горах. Там во всех окнах горел свет и люди до сих пор продолжали стекаться туда. Явно на её постройку ушло не мало времени.

К этому моменту погода уже успела испортиться конкретно. Температура знатно упала и теперь одежда не сильно спасала от мороза. Плюс, метель была такой сильной, что через десяток второй метров превращалась в стену. Так что мы как раз были в двух десятках метров от неё. Добрались мы до неё за день. Почему так долго? Да мы просто местными красотами любовались, да и бандюков добивали, что встречались. Да и Рубека успела меня кое-как на ноги поставить, залечив основные раны.

А вообще, разбойников тут реально пруд пруди. Как вообще люди умудряются через них прорваться? Если только быстро-быстро, не оглядываясь, заранее проверяя путь и обходя засады. Если бы не они, то добрались бы мы довольно быстро.

Хотя есть у меня одна догадка по этому поводу, но она требует подтверждения.

Сейчас наша миникоманда дружно ждала момента, когда можно будет идти штурмом на таверну. Не прям штурмовать, а так, как угарный газ, просачиваться и убивать почти всё живое.

И вот Мамонта, дождавшись, когда последний человек зайдёт внутрь, махнула рукой. Несколько скрытниц тут же нырнули во мглу ко двору, где ещё осталось несколько человек, что готовили хозяйство к буре.

Уже через пару минут ворота открылись и нашу огромную свору пустили внутрь. Ни одного трупа я не нашёл, однако скрытницы вместе с несколькими девушками уже встали у двери, а орки очень быстро заводили лошадей в амбар. Туда же юркнули и другие девушки с мечами наизготовку.

— Там есть коридор, соединяющий амбар и таверну, — объяснила мне Мамонта.

Мы скользнули за девушками в амбар, после чего крадучись направились в коридор. Здесь было темно и я скорее почувствовал, чем увидел, как около меня прошла скрытница. Мы действительно попали в самый обычный, но очень холодный коридор. По нему мы прошли чуть дальше и… встретили первую жертву.

Это была девушка в фартуке, похожая на разносчицу. Она облокотилась спиной к стене с перерезанным горлом. Ей от силы было лет шестнадцать.

Буквально в следующей тёмной комнате я увидел ещё двух убитых разносчиц лет так сорока с перерезанными глотками. Видимо скрытницы не мучились моральными вопросами. Это у парней рука дрожит, глядя на противоположный милый пол, особенно если тот безоружен. Ведь все милые девушки кажутся такими беззащитными и милыми. У этих наёмниц ничего не дрожало — они сами бабы.

Очень много шума шло откуда-то спереди. Предположу, что там и находился главный зал, где сейчас все были.

— И что дальше? — тихо спросил я.

— Мои люди зачистят боковые коридоры, чтоб никто к нам в спину не вышел. После этого дождёмся, пока часть набухается и пойдёт спать. Там мои люди их всех порежут. И уже потом мы возьмёмся за остальных.

— А как же главарь?

— Будем искать по ходу дела. Но предположу, что перед приездом важных людей он вряд ли будет веселиться.

Ну да, логично.

— Значит берём его?

— Да. Как найдём, я и Ухтунг возьмём его.

Мы продвинулись ещё дальше и, кажется, подошли к тому месту, где было больше всего персонала. Кажется, те места, где мы были, являлись техническими и там особо много людей не было. Зато здесь…

Стоило мне просто взглянуть через щель, чтоб понять, что людей там дохера и больше. Повара, разносчицы, какие-то мутные типы. Поэтому нам оставалось устроиться здесь, в коридоре, где было набросано несколько мешков с крупами, какие-то бочки и прочая хрень.

— Вы собираетесь всех резать? — спросил я, хотя ответ уже знал. Знал, потому что сам составлял план встречи со связным и там не было место другим. Правда я предполагал, что мы их просто скрутим и бросим в подвал.

— Да, — уверено сказала она. — Это ещё один урок. Никогда нельзя в таких ситуациях оставлять неизвестных людей за своей спиной. Если нет возможности их контролировать — просто избавляйся и не трать силы. Мы не знаем, что это за люди, как и не знаем, служат ли они пахану добровольно или нет. Сейчас она будет плакать и умолять её не убивать, а через минуту перережет тебе глотку. Поэтому никогда не оставляй потенциальных врагов в таких ситуациях за спиной. Здесь нет места жалости.

Если только с такой точки зрения смотреть, то она права. Нельзя рисковать своими людьми ради не пойми кого. Но разносчиц всё равно жалко.

И стоило нам об этом подумать, как одна из разносчиц с той стороны крикнула:

— Я в туалет!

Она подошла к двери, открыла её, зашла внутрь. И тут же одна из наёмниц тихо закрыла дверь, когда вторая закрыла разносчице рот рукой и перерезала глотку, после чего оттащила дёргающуюся и ещё пока живую девушку в сторону.

Блин, мне их немного жалко… Но нельзя. Мамонта права, хрен знает, кто они. Вдруг мы их пощадим, а они нас потом прирежут. Сейчас не время для благородств… блять, что вы делаете!?

Я с ужасом наблюдал за тем, как две наёмницы раздевали убитую разносчицу.

— Какого хуя вы творите!? — зашипел я.

— Мы спорим, что у человека две почки. Она не верит, поэтому я ей сейчас это продемонстрирую.

В эту же секунду она воткнула нож в живот и вспорола его, после чего начала ножом ковыряться, вытаскивая девушке кишки.

— Блять, да две у них почки, дуры!

— Я ей тоже говорю, а она не верит.

Пиздец, они так издеваются над трупом… что у меня даже слов нет.

— Не обращай внимания, — махнула рукой Мамонта. — Поиграют и перестанут.

Вы это ещё и играми зовёте!? Пиздец, с кем я в пати…

Короче засели мы в этой комнате на час. В конечном итоге они нашли у этой девушки две почки, после чего завернули труп в тряпки и утащили на улицу. Туда же вынесли и другие два трупа.

Всё это время за дверьми шумели повара, ходили люди, метались разносчицы. Чего мы конкретно ждали, я так и не понял, но Мамонта сказала, что её люди пока занимаются зачисткой. Несколько раз к нам из тени выныривала скрытница и что-то сообщала, после чего уходила в скрытность снова.

— Они нашли пахана, — хрипнула Мамонта. — Будем брать сразу.

— Не потом?

— Потом может быть поздно.

Я бы сначала всех перерезал или потравил, а потом бы уже за босса взялся, чтоб он подмогу не смог позвать, но им виднее. Мамонта всем заправляет, вот пусть заправляет до конца.

— Окей, тогда жду здесь.

Мамонта кивнула и протянула мне кинжал, нескромно намекая, что мне придётся делать, если вдруг. Конечно, здесь было ещё две девушки, плюс скрытница где-то рядом, я её чувствовал каким-то образом. Но убить, как я понял, предстояло мне.

Ну… чтож, не впервой.

И это «не впервой» явилась через минут пятнадцать, как Мамонта ушла. Девчока, совсем ещё юная, вышла в комнату и не заметила нас в темноте. Закрыла дверь и… я одним ударом в шею перебил ей спиной мозг. Она практически сразу осела мне прямо в руки. Я подхватил её тело и уволок к мешкам.

Что я чувствовал в этот момент? Может совсем немного жалости, но лишь на мгновение, так как времени на раздумья не было, и я просто действовал. Я больше боялся, что облажаюсь, и она вскрикнет, привлекая внимания. Поэтому воспринял это так же обыденно, как и убийства других людей. Просто убил, просто движение руки, ещё один труп на моём счету и совсем не последний. К тому же это работа, а здесь чувства не нужны; они лишь мешают. Ведь закричи она и всё накроется медным тазом. А раз она работает на разбойников, то она потенциальный враг.

А может я просто уёбок и этим всё сказано.

Как бы то ни было, ещё через пятнадцать минут пришла Мамонта и сказала, что всё готово, и мы можем идти в кабинет к пахану.

Коридор, куда мы вышли был залит кровью и завален трупами. Рубека уже лечила кого-то и ещё кто-то лежал раненым рядом.

— Сколько наших задело?

— Три, все ранены.

— А пахан, какой лвл у него?

— Сороковой. Взять его проблем не составило.

Такой мелкий… чот я сомневаюсь, что увижу именно бандита.

И точно, стоило открыть дверь как мне предстал квадратный кабинет, в центре которого на коленях сидел какой-то жирный очкастый свин с узкими глазами и со спущенными штанами. Он был похож на одного из задротов-азиатов. Около стола, стоявшего у противоположной стенки, лежал труп девушки, под которым растекалась лужа крови.

Кажется, Мамонта собиралась убивать всех, кто здесь есть. Хотя с другой стороны, нам в любом случае надо всех убрать, чтоб занять их место и принять гостей. Как это не прискорбно, на ни служанки, ни повара нам не нужны, когда приедут гости. Они нас могут просто выдать и тогда проблем будет выше крыши, чего мне не надо. Просто я думал сначала их связать, но метод Мамонты был более быстрым и надёжным, исключая шанс, что кто-нибудь сможет случайно выбраться и предупредить гостей.

Я вальяжно огляделся. Это был типичный кабинет — шкафы, стол, люстра со свечами. Ничего необычного. Единственное, что было необычно, так это свин, который был паханом. Ну не тянул он никак на главаря преступной банды.

К тому же рожа у него была не европейская. Какой-то азиат больше… Борец сумо, вот, точно, он напоминал на относительно худого борца сумо.

Увидев меня и видимо поняв, кем я являюсь, он весь сжался.

— Итак, друг. Я же могу тебя звать другом, верно? — спокойно начал я, присев на корточки перед ним.

— Д-да, конечно.

— Отлично. Так вот, друг, как так оказалось, что ты здесь всем заправляешь. Ты явно не пахан. Значит кто-то типа казначея?

— Д-да…

Понятно. Намного понятнее, чем было.

— Получается, весь тот сброд кто-то нанял, чтоб они тут всё чистили, так? И скорее всего они атакуют только определённые повозки, верно?

— Да, — закивал он головой.

Так и знал. Да я просто гений!

— И по какому принципу выбираете, кому проезжать, а кому нет? — Я посмотрел на его морду, которая вся покраснела и покрылась капельками пота. — Давай так, или говоришь, или мы тебе отрежем… головку члена. Мы же не звери, сразу весь не будем отрезать. Будем по чуть-чуть. А потом девушка целительница тебе его исцелит и начнём заново. Ну как?

— У… у н-нас есть пропуск.

— У нас?

— То есть у них, — быстро поправил себя толстяк. — Нам сообщают, какие пропустить.

— Зачем? У них есть связи?

— Нет, просто чтоб кто-то проехал.

Понятно… создать видимость того, что проехать здесь всё же можно. Пропустят несколько рандомных туда-сюда, а остальных ловят. Довольно забавная тактика, чтоб не иссяк поток караванов. Все всегда будут думать — я смогу проскочить, я буду аккуратен, но здесь такое не действует. Оттого и постов много, чтоб никто не проскочил случайно.

Я даже подозреваю, зачем.

— И? Причина этого?

— Страна с этой стороны гор.

— Королевство? — удивился я.

— Нет, с той стороны. В них.

— Зачем?

— Я н-не знаю.

Я может быть знаю. Кто-то специально грабит, но при этом создаёт видимость того, что здесь проехать можно. Видимо не может перекрыть путь по какой-то причине. И может бывший граф знал это и потому ничего не предпринимал.

— Слушай, у них там что сейчас происходит? Они разделены между собой или может война?

— Делят власть две политические группы.

Понятно. Но тут есть несколько вариантов.

Первый — у них политическая проблема создана искусственно. Другая страна пытается эту страну захватить таким образом, поставив своего человека. И, чтоб удушить и вынудить страну сильнее, они перекрыли этот проход. А так как это секретно, ведь не положено другой стране влезать в чужие дела, делают они это через бандитов.

Второй вариант — всё то же самое, но это происходит без вмешательства из вне. Политическая проблема настоящая. И делает такую блокировку одна из групп, чтоб насолить другой. Возможно, этот проход просто принадлежит той, которую сейчас душат.

Но каков правильны ответ на этот вопрос, мы не узнаем; надо ждать советника.

— Так, жирный, у меня есть к тебе деловое предложение. Ты работаешь на меня, так как уже здесь всё знаешь, а я тебя не убью.

В ближайшие дни, по крайней мере.

Жирный именно об этом и подумал, так как посмотрел на меня недоверчиво и со страхом.

— Выбор у тебя не велик. Ты нам не нужен. Нужны нам те люди, что к тебе придут. Тебе лишь надо отыграть себя обычного и встретить их, а там мы уже сами.

— Я согласен, но…

— Без «но». Сделай дело и работай дальше, но уже на меня. Попытаешься кинуть меня — узнаешь вкус своих жаренных на сковородке яиц, и какого быть отраханным собственным членом.

Видимо от такой щедрости он дар речи потерял, так как просто закивал головой.

— Ну вот и отлично. Теперь вопрос, когда приезжают те люди, что добро забирают?

— На следующий день после бури. К вечеру.

— К вечеру? Понятно… Ладно, отведите нашего друга тогда пока в отдельную комнату. Не в склад или куда-нибудь ещё, а именно в комнату, — на всякий случай уточнил я. — И глаз с него не спускайте.

А то ещё вскроется нам на радость.

Бабы кивнули, подхватили его под локти и тут же утащили.

— Не разумно это, лезть в такое дело, — высказалась Мамонта.

— Да плевать. Мы люди графа, вряд ли нас тронут за это, так как лишь внимание привлекут к себе. К тому же это бандиты, а не солдаты. И мстить за них будет верхом странности. Мы открыто заявляем свои права на это место, а они так не могут, слишком много ненужного внимания привлекут. Лучше скажи, как там дела в зале?

— Бухают до сих пор. Некоторые уже отправились спать и их перехватили.

— Почему сразу их не отравить?

— Уровень. Тебе же нужен уровень. А они как уснут, будут простой добычей. Просто те, кто отходят, могут случайно наткнуться на то, что им видеть не положено, поэтому их убирают.

Так вот чего ты всё хочешь… Ясно-ясно, всё выполняешь задание по прокачке лвла. Ну ладно, чего уж, раз ради меня стараются.

— А что остальные? Кухня и так далее?

— Дождёмся, пока все не уснут прямо в зале и потом сами зачистим кухню. Тебе же останутся спящие. Потренируешься резать глотки как раз, — прохрипела Мамонта.

Оставалось только ждать. Как мне сказали, буран будет дня два. Два дня ожиданий, после чего настанет небольшой момент истины. Разобравшись с этим вопросом, мы наконец сможем сделать таверну своей и рубить деньги. Правда… придётся, скорее всего, потратиться на наёмников, что будут зачищать местные леса, но думаю, что всё окупится.

Надеюсь на это. Или просто брошу нахрен это место.

Надо будет ещё предупредить, чтоб они одежду служанок не портили, так как им самим нечего будет надеть в противном случае. Просто я хочу замаскировать их всех под прислугу и потом напасть на приезжих гостей. Типа троянского коня наоборот. И жирный будет успокаивающей приманкой для них.

А пока… надо бы чем-нибудь заняться.

Мой взгляд скользнул по Мамонте. Хорошая женщина, большая (не жирная, а большая — два метра роста, это не хухры-мухры), будет где разгуляться. А мне нравится что-нибудь необычное, например, такие вот размеры. Всегда приятно что-то новое открывать для себя. Думаю, что спою её, пожалуй, да выполню её тайное желание, зарядив «Весёлой ночкой». Пусть оторвётся и перестанет беситься. Блин, а получится её жёстко взять, интересно? Если приказать, то да, но взять самому интереснее же.

Заметив мой взгляд на себе, не подозревающая о счастье на свою задницу Мамонта вопросительно выгнула бровь, и я лишь покачал головой. Ничего-ничего, Мамонта, всё в порядке. Скоро я из тебя твоё нервное напряжение постараюсь выбить. Если меня не побьют за это.

Глава 135

Ближе к вечеру все присутствующие соизволили напиться до беспамятного состояния, что засыпали прямо в зале. Когда я вышел туда, весь зал был заблёван, зассан и засран. И посреди этого всего лежали пьяные бандиты, которым было плевать, где засыпать.

Кухня к тому моменту была зачищена, однако я приказал им не устраивать тут централизованный геноцид. Поэтому часть разносчиц мы оставили в живых, так как кто-то должен был убирать всё это дерьмо и рассказать нам, как здесь всё работает. Ведь если мы собираемся притвориться служащими, нам надо знать, что и как делать. Да и вообще, мы не ебанутые каратели. Одно дело, убирать тех, кто мешает миссии, другое дело просто убивать.

Правда в живых осталось всего шесть человек, так как остальных мы уже успели прирезать, пока забирались сюда.

— Держи, — протянул мне меч Ухтунг. — Постарайся убивать с одного удара.

— Почему?

— Не хочется слушать визги боли.

Ясно…

Я молча забрал меч и принялся монотонно убивать одного за другим. Очень скоро меня это достало, и я начал экспериментировать, типа что будет, если воткнуть меч сверху вниз через плечо, или если ударить прямо в рот. Было интересно наблюдать, как приходили в себя бандиты, когда ты им ломал ногой или мечом позвоночник в районе пояса. Они довольно забавно с ошалелым видом приходили в себя, после чего пытались уползти и получали мечом по черепушке.

А ещё я понял, что череп так просто не растоптать, как показывают в фильмахи играх. Вот у Ухтунга это получилось сразу; он словно на арбуз наступал. А я максимум убивал, но вот так лопнуть череп у меня не получалось. Только с пятого удара, и то, без кровавого фонтана.

Зато грудину проламывал сразу. Правда Ухтунг, опять же, ломал её так, что нога проваливалась туда. Я же просто ломал и всё.

На этих же телах я пытался ломать шеи. Выходило не очень, хотя Ухтунг настаивал, что это очень важно, научиться работать без крови. Потом пришлось идти и мыться от крови, так как ходить вот таким желания не было. Кстати, помыться сходили уже многие, пока я тут тренировался и сейчас больше половины стояли чистые и счастливые.

Пока я учился на дичи правильно убивать, повышая попутно свой уровень, девушки не нашли себе более интересного занятия, как притащить одну из оставленных служанок и начать с ней играть. Игра была довольно своеобразной, хотя для меня это были обычные издевательства над пленной.

Какая-то девушка лет двадцати пяти, вся растрёпанная с испуганным лицом сидела на коленях в окружении десятка воительниц и озиралась с лицом затравленного животного. Минуту спустя она пила алкоголь прямо из горла.

— Давай, выпьешь всё и не вырвешь, мы тебя отпустим, — смеялись они, подавая ей новые бутылки и ставя на то, сколько ещё она продержится.

Кончилось это тем, что девушка впала в беспамятное состояние и умерла. Подозреваю, что наёмницы специально это сделали, доведя её до алкогольной интоксикации, из-за которой та и откинулась.

Когда с одной они закончили, то притащили за волосы другую и повторили процесс. Другая оказалась более стойкой к алкоголю и выдержала больше, но пить дальше не смогла. Тогда они её уложили на стол и сами влили ей остатки силой. После этого надавливали на её живот, от чего девушку рвало.

Вскоре им это наскучило, и они просто запихали ей в задницу бутылку, пока та чуть ли с ума не сходила от боли. После этого они приволокли ещё одну и заставили их заняться лесбийским сексом.

Не буду отрицать, меня это возбудило, но это не отменяло того факта, что они переступают черту. Причём ту, которую лучше вообще никогда не переступать и даже не приближаться, иначе лишишься тормозов.

— Мамонта, — позвал я её, глядя на то, как они уже второй засовывали бутылку, и та не визжала лишь потому что ей закрыли рот. — Скажи своим, что если они продолжат измываться над пленными, я буду уже измываться над ними. Они там в конец ебанулись?

— Они выпускают пар, — пожала та плечами. — Все так делают.

Несколько жестоко… Блять, да ты гонишь?! Не, я знаю, средневековье, морали ноль, прав человека нет. Победители насилуют побеждённых, убивают, отрезают головы и накалывают на пики, но подобное разве не перебор?

Хотя при том, что я перечислил, подобное перебором и не выглядит. Если учесть, что в середине девятнадцатого века американцы отрезали индейцам яйца и делали из них мешочки для табака, а из половых органов всякие украшения и вешали их на шляпы, то подобное вообще детским лепетом выглядит. А это мой мир и уже более-менее цивилизованный.

Но всё равно, есть кое-какие границы, которые я соблюдаю, а остальные могут идти нахуй.

— Ебать… Это называется выпускать пар? И кто кроме них так делает?!

— Например, солдаты фракции Дня. Ещё во времена войны, когда в мою деревню, где все мужчины ушли на воевать за добро, пришли солдаты. Они изнасиловали каждую девушку, даже тех, кто ещё не мог иметь детей. А потом часть насадили на кол в подозрении в помощи злу, других сожгли на кострах, над третьими просто измывались — прижигали пятки, отрезали соски, вставляли во влагалище раскалённые железные палки. Много чего интересного делали. Я жива только потому, что меня спасли, но последствия всё равно остались, и ты их видел. Так что да, все так делают, даже те, кто причисляет себя к добру.

Да-да, знаю, ведь зло на то и зло, что его можно угнетать. Будучи добрым, ты имеешь право наказывать зло как угодно, ведь оно это заслужило. Даже если доказательств, что это именно зло у тебя и нет.

— Если они это не прекратят, я сам пар на них выпущу.

— Не думаю, что они будут против, — ответила она.

— А, да? То есть они не расстроятся, если одной в задницу я запихну раскалённую кочергу, а другую за руки приколочу к потолку? А остальных заставлю сидеть рядом с утконосом и гладить его.

— Им такое придётся не по душе, — слегка встревожилась Мамонта.

— Тогда передай им это. Не заставляй меня с ними проделывать подобное.

Мамонта кивнула и направилась к группе, которая веселилась и измывалась над девушками, после чего что-то начала им говорить. Они видимо спорили, потому что Мамонта ни с того ни с сего ударила ту, с которой разговаривала, в живот. Наёмница согнулась, упала, свернулась калачиком и предпочла уже не вставать.

Остальные испугано попятились, что-то говоря и кивая, после чего подхватили двух обессиленных жертв и утащили.

— Я потом приду и пересчитаю, сколько их осталось, — предупредил я. — А то вообще ебанулись.

Нет, я не против издевательств. Но не над всеми подряд — только над теми, кто это заслужил. А эти… да, знаю, работали на подонков, но раз они сдались, это не значит, что теперь можно творить всё что угодно.

После нас зал выглядел ещё грязнее, чем был. Ко всему прочему добавилась ещё и кровь с трупами, которые надо было теперь убрать.

— Ухтунг, пусть твои парни приведут ещё целых служанок, что в силах держаться на ногах, сюда и контролируют уборку.

— Наёмницы? — рыкнул он вопросительно.

— Они больные, я не могу им доверить сторожить девок. Сам видел, что делают.

— Наёмницы потому что. У орков настоящих честь и правила есть. Противников жрать, но не измываться над ними, — выпрямился он, прямо испуская лучи гордости.

Ну… ладно, жрать противников, это классика жанра.

— Окей. Вот именно поэтому пленниц я могу доверить только вам. Только не ешьте их, — на всякий случай предупредил я. А то вернусь, а они тут бутеры из разносчиц делают.

— Понял я, — кивнул Ухтунг и направился к своим людям.

Ко мне вновь подошла Мамонта.

— Нам осталось только ждать. Насколько уровень поднял? — прохрипела она.

— До двадцать девятого, — ответил я и кинул часть своей статы, исключив настоящее имя с возрастом и способности со званиями. Да-да, здесь можно и так.

Уровень: 29.

«Параметры»

Сила — 32.

Ловкость — 40.

Выносливость — 33.

Здоровье — 31.

Мана — 24.

Интуиция — 35.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 20.

Одноручное оружие — 38.

Двуручное оружие — 17.

Оружие дальнего боя — 30.

Щиты — 7.

Лёгкая броня — 20.

Тяжёлая броня — 5.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Мелкий ремонт — 4.

Медицина — 12.

Рукоделие — 16.

Взлом — 4.

Выслеживание — 12.

Охота — 20.

Шитьё — 5.

Торговля — 20.

Красноречие — 35.

Верховая езда — 11.

Скрытность — 20.

— Я ожидал, что будет под сороковник, — вздохнул я.

Мамонта же посмотрела на меня как на идиота.

— Ты поднял четыре уровня уже за границей двадцатого, после которого всё замедляется. Четыре уровня за то время, что мы путешествуем. Я не знаю людей, кроме героев и тех, кто имеет огромное влияние, что могли бы поднять его быстрее. Многие больше года пытаются столько поднять.

— Это так тяжело? — удивился я.

— Мы тебя таскали на тварей, которые приносят много опыта. Ты охотился на опасных зверей, постоянно тренировался. Ты убил не один десяток людей. Тебя постоянно обучали и тянули два человека, у которых огромный опыт. Можно сказать, тебе просто дали их. Остальным не так везёт, и они сами себя качают.

Вот оно как.

— Слушай, а есть градация уровня помимо общеизвестной? Ты говоришь, что типа после двадцатого замедляется, но мне говорили, что замедляется после сорокового, семидесятого и сотого.

— Это основные, — начала объяснять она. — Разделение идёт чаще всего по блокировке твоих возможностей. Это сороковой, семидесятый и сотый, как ты и сказал. Но есть другая градация — по скорости прокачки лвла. Заметное снижение скорости прокачки начинается после двадцатого, потом после тридцатого, потом после пятидесятого и шестидесятого, потом после семидесятого, и девяностого перед сотней. А дальше обычные люди прокачиваются очень и очень редко. А кто прокачивался, вряд ли скажет. Это касается и дополнительных параметров. Во многих оружейных параметрах тридцатый уровень является уровнем новичка, так как до него прокачиваешься быстро.

— А потом?

— Потом после тридцатого идёт замедление до сорокового, потом до пятидесятого, потом до семидесятого, до восьмидесятого и там уже до сотни. И в военном деле привыкли по ним обозначать профессионализм человека. До тридцатого ты зелёный новичок. После тридцатого — начинающий и что-то умеешь, ты что-то можешь. С сорокового — обычный, большинство таким обладает. С пятидесятого уже идут умеющие люди, которые хорошо сражаются. С семидесятого — профи своего дела, с восьмидесятого — мастера. Сотня считается границей — ты достиг совершенства, но некоторые переступают и её, открывая что-то новое, сильное и неизвестное другим.

— То есть сотня может быть границей, но не обязательно?

— Да. Тут есть граница — ты чему-то научился и уже умеешь обращаться с мечом. Потом ты знаешь основные навыки и можешь сражаться. Дальше ты уже бывалый, знаешь техники, имеешь свой стиль и приёмы. Потом ты уже профи, хорошо владеешь мечом, умеешь в баланс и определённые финты, потом ты уже мастер клинка — знаешь всё или почти всё, почти все стили и можешь подстроиться под любого противника.

Забавная градация. Очень забавная. Хотя я, честно говоря, подозревал о чём-то подобном, так как если бы не было замедления, то все бы давно тут с мечами ходили по сотому уровню. А так отбросы не могут особо подняться выше тридцатого, да им и не нужно больше, чтоб мирняк грабить.

А военные доходят до пятидесяти, и, скорее всего, там остаются.

— Кстати, Мамонта… — начал я, глядя снизу-вверх.

Блин, два метра, я хуею. У меня там сто семьдесят пять или сто семьдесят три, не помню уже. Смотреть вот так немного неловко. Ещё более неловко, что я до её лица дотянуться не могу.

Чот я просчитался в этом моменте, не говорить же мне ей: «нагнись ко мне вниз, пожалуйста» или «погоди, я сейчас табуретку принесу, ты только стой и не двигайся.»

Как знал, что понадобится стремянка.

— Чего? — спросила уже она, не дождавшись ответа от меня.

— Да знаешь, я тебя поцеловать хотел, а потом предложить заняться чем-нибудь интересным. Но тут такая незадача, ты настолько высокая, что я банально не дотягиваюсь. Разве что в живот могу тебя поцеловать или в грудь лицом уткнуться. Но и тут незадача — на тебе броня. Вот и думаю, что делать.

Ага! Покраснела! Внимание! У нас моральное пробитие невозмутимости!

— Так что… давай, потопали.

— Я шлюха что ли? — нахмурила брови Мамонта.

Пиздец, всегда бесило, когда кто-то так говорит.

— То есть я шлюха? — возмутился я. — Я же не приказываю. Не хочешь, как хочешь.

Пойду, найду кого-нибудь более сговорчивого. А то вообще офигела.

Но стоило мне отойти, как за моей спиной сразу послышались сначала неуверенные, но потом более твёрдые шаги. Всё-таки решила? Интересно, а то, что сказала девушка в спальном мешке тогда, это была правда? Или же она из тех, кто с орками не любит (есть и такие), и я единственный вариант?

Хотя какая разница? Я пользуюсь ей, она мной и всё окей.

Только когда я подошёл к рандомной двери, то соизволил обернуться и сделать удивлённое лицо.

— О, так ты со мной?

— Ты слышал меня, — хрипло возразила Мамонта, шагнула ко мне, схватила за грудки и подняла на уровень своего лица, после чего засосала. Причём так, словно меня хотят скушать. Она поворачивала голову и так, и сяк, словно пыталась всё моё лицо губами обхватить.

А под конец она укусила меня за язык! Блин, а мне больно! Не хочу больше с тобой целоваться!

— Слушай, Мамонта, скажи, а то что сказала та девушка…

— Той девушке тридцать шесть, — тут же хрипло вставила она.

— …это была правда? С чего тебе вообще нужен такой как я?

— Ты? — она задумалась. — Ты выглядел как ничтожество до города. Сопляк, который умеет только приказывать, но ни разу тяжелее вилки не держал. Но мне нравятся сильные и опасные… Да, сила важна. Я люблю тех, кто силён.

— Я слабак.

— Антигерой, что уничтожил три города, две деревни и не одну тысячу человек? Слабак? Наверное, тебе с твоей горы такое кажется мелочью, но не таким людям, как я. Плевать на внешность, хотя я бы предпочла кого-нибудь побольше. Однако сила многое значит. Особенно в наших кругах. Не питай иллюзий, я не испытываю к тебе ничего, но как партнёр ты меня устраиваешь.

Хорошо, что у нас это взаимно.

Всё это время она держала меня за грудки, словно я ничего не весил.

— Так что, зайдём или мне тебя прямо здесь уложить?

— Тебе сил хватит, щенок? — прохрипела она и выдавила подобие улыбки. Кажется, я первый раз вижу улыбку на её лице. — Не боишься, что злая женщина тебя сама тут уложит?

— Злая тётя? — обожаю ролевые игры! — Силёнок то хватит?

Она недобро усмехнулась, подхватила меня под мышку, открыла дверь и бросила аж через всю комнату на кровать. Тут явно до нас уже побывали, так как стоял тазик, бутылки с алкоголем, но вот хозяина видно уже отправили в мир иной.

Ебать… а вот сейчас я пересрал. А если бы ты промахнулась!?

Но Мамонте похуй, кажется она уже на своей волне. Она, подобно хитрому злобному сексуальному маньяку, закрыла дверь, не сводя с меня глаз, словно я могу убежать. После этого повернулась ко мне и нарочито медленно начала расстёгивать броню.

Нагрудник упал с железным звоном на пол, но она даже не обратила внимания. Потом спали и остальные части доспехов, после чего, подходя ближе, Мамонта начала плавно переходить к другим частям своего гардероба.

Я более быстрый. К тому моменту, как она сбросила свою броню, я уже оголился полностью и ждал её. Ручки по швам, сам вытянулся на кровати ровненько, нужная часть тела колом торчит, готова к труду и обороне. (Вот бы я угарнул, если она в этот момент сказала бы, что пошутила и отовсюду повыскакивали бы девчонки и начали надо мной смеяться).

Увидев мою готовность, стоящую колом, она улыбнулась до ушей, показав зубы. Ты это… только не кусайся, если решишь его продегустировать на вкус.

Мамонта, всё так же медленно раздевалась, скидывая с себя одежду. Очень скоро она осталась в одних трусах и с перебинтованной грудью. Это у них такая версия спортивного лифчика в этом мире — перебинтовать потуже грудь. Что касается спины, то её ещё до штурма Рубека исцелила, чтоб той ничего не мешало и ничего не отвлекало.

Она завела руку за спину и сдёрнула с себя этот бинт. Ух… сиськи… Я думал, у неё меньше. Нет, серьёзно, размер там второй, так как она всегда была в одежде или броне. Даже когда в мешке спали, она была в подобии ночнушки. Так это она бинт носила? Однако с её ростом и размерами такая грудь ей в самый раз.

Видя мою реакцию, она ещё сильнее улыбнулась. После чего начал скидывать трусы.

И к тому моменту, когда она оказалась рядом со мной, на ней вообще не было одежды. Голая, большая, она со знатными сиськами, в которых можно зарыться лицом. И я, худоватый (вообще я подкачался, но по сравнению с ней дрыщ ещё тот) и готовый к бою. А буря только начиналась.

Глава 136

(Глава полностью хентайная. Чернушка, порнушка, секс, насилие. Кому такое неприятно, можете пропустить, здесь нет сюжета. Почти)

Она шагнула ко мне, после чего залезла на самый край кровати, где у меня были ноги. И медленно начала подниматься, скользя по мне своим телом. Вот она дошла до моего друга, при открыла ротик и… просто лизнула его, губами, обхватив головку, после чего двинулась выше. Видимо минет отменялся. На мгновение она задержалась, прижавшись к другу грудью и вновь продолжила движение, пока наши лица не поравнялись.

— Я очень злая женщина. Готов ли ты отработать свои провинности, мальчик.

Ого, да она ролевичка! Нравится ролевые игры в постели?

— Злая женщина может попробовать наказать меня, — улыбнулся я. — Но сил хватит?

И тут Мамонта просто легла на меня, придавив к кровати.

— Ни куда не денешься, — ответил она, нащупала мой агрегат и тут же сунул в себя.

И следующие несколько минут конкретно долбила меня, придавив к кровати. Самое забавное и интересное было то, что она реально была большой. Нет, она была стройной, но относительно своего роста. Было приятно обхватывать её руками, понимая, что она крупнее всех, кто тебе встречался. Такая крупная, что душа радуется.

Всё закончилось тем, что Мамонта просто открыла рот и как пылесос начала дышать. Словно всосать весь кислород хотела из комнаты. Она даже дугой выгнулась, не спеша слезать с меня.

— Это… — она говорила так, словно съела что-то острое. — Это сильно… очень.

Попутно Мамонта мяла себе грудь, словно это могло что-то исправить.

— Неплохо… Очень…

Она схватила одну из бутылок и ополовинила её, после чего предложила мне, но я лишь покачал головой. Нихрена се, я отсюда запах спирта чувствую, а она половину выжрала.

Я обхватил её шею и подтянулся к ней после чего поцеловал в губы. Хорошенько, слюнаво, с язычками. Правда её язык был огого каким длинным, и успел и побороться с моим, и обшерстить мой рот. После этого она медленно перевернулась и раздвинула по шире ноги, позволяя теперь мне уже поработать.

И второй раз я подумал, насколько же она большая. Даже сейчас, хорошенько войдя в неё, я чувствовал себя маленьким. Её большие ляхи, между которыми я был; её немаленькая грудь, которую я сейчас дегустировал, посасывал и щипал губами, а вторую мял рукой, практически со всей силы сдавливая; её руки, которые придавливали меня к ней.

— Будь хорошим мальчиком, накажи плохую женщину, — прохрипела она.

И я наказал. Двигался в ней всё сильнее и сильнее, от чего её грудь колыхалась вверх-вниз. Чувствую себя миниатюрным.

Мамонте нравилась жёткость. Она просила сильно сдавливать её сиськи, кусать соски, даже просила хлестать по щекам как можно сильнее.

Ага, да у тебя ебальник как у Констанции, хотя и более мягкий. Я даже её за самое чувствительное место схватил пальцами, от чего она ошалело выпучила глаза, начав хватать воздух ртом, словно рыба. И вдавила меня в грудь так, что я чуть не задохнулся.

Но чаще всего, я просто оттягивал её за волосы, или дёргал за них из стороны сторону.

Я подхватывал её ноги и делал с ней классические позы, когда колени партнёрши к её голове подтягивают. Ох, это было непросто. Особенно с такой необъятной. Ножки то не пушинки, накаченные.

Естественно, что я веселил её «Весёлой ночкой». Долбил и так, и так. А потом перевернул на живот, развёл ножки и спросил.

— Грязная женщина хочет, чтоб ей было больно?

— Грязная женщина хочет, чтоб её наказали, — прохрипела мне Мамонта.

Ну я и вошёл ей прямо в попку без смазки. Вернее, смазка то была, на моём друге от неё самой, но не думаю, что этого именно для неё было достаточно. Она хрипло вскрикнула и выгнулась дугой.

— Ах ты хуев снайпер! Ты что, влагалище от жопы отличить не смог!? — злобно зашипела Мамонта, при этом не спеша меня сбрасывать, а я как ни в чём не бывало начал её долбить.

— Помолчала бы, — ответил я, схватив её за волосы и оттянув её голову назад к себе, а второй вцепившись ей в грудь. Она аж мостиком выгнулась. Ещё забавнее то, что Мамонта даже не сопротивляется, хотя ей точно больно как от того, что её за волосы тянут, так и от попки, которую я активно ей разрабатываю.

— Тогда давай сильнее. Долби сильнее, щенок, или это на всё, что ты способен!? — захрипела она.

Мне эта поза напомнила наездника на лошади. И я естественно выдолбил её хорошенько, от чего она после нашей «поездки» поспешила сжаться в позу эмбриона, прикрывая попку руками, пока я подмывался в тазике.

Я, честно говоря, даже забеспокоился, как она там. Лежит эмбрионом, стонет.

— Эй, ты как? — потряс я её за плечо.

— Больно… Это классно…

— Эм… — я не понял, больно или классно?

— Давай. Отжарь меня, трахни, я хочу больше, — прохрипела она. — Возьми силой.

— Слушай, просто ты немного…

Она неожиданно обернулась и схватила меня за руку. Я даже дёрнуться не успел.

— Ещё хочу. Трахни меня силой. С тобой так сильно всё получается, что мне кажется, что я уплыву. Хочу забыться и быть грязной шлюхой, как написано на моём лбу. Просто делай своё дело.

Ей нравится боль? Нет, ей нравится настолько жёсткий секс, чтоб ноги потом не сводились? Нравится быть грязной шлюшкой в таких играх? Я слышал, что некоторые хотят побыть противоположностью себя в жизни — типа если ты по жизни лидер, то в постели хочешь почувствовать себя беззащитным. Не все, но такие кадры встречаются. Мамонта, я погляжу, одна из них.

— Давай же, личной шлюшкой, грязной шлюшкой, твоей подстилкой…

Я покосился на бутылку. Та была пустой. И не только она, вторая уже на одну треть опустела. Это значит, что в перерывах она умудрялась нажраться и теперь была явно на весёлой ноте. А что у трезвого в уме, у пьяного на языке.

— И зачем ты хочешь быть грязной шлюшкой?

— Хочу… это возбуждает. Затрахалась воевать уже. Затрахалась убивать. Хочу ебаться, хочу детей, хочу готовить жрать, — проскрипела своим голосом Мамонта, всё так же одной рукой держа меня, а другой прикрывая попку. В глазах появились слёзы. — Хочу жить.

— Слушай, просто…

— Да трахай меня! — рявкнула она и дёрнула меня на себя. Я приземлился ровно на её сиськи, на её животик где под жирком скрывался железобетонный пресс. — У тебя стояк, сам хочешь, так трахай меня! Давай же, — заплакала она.

Я не знаю, что тут происходит в головах у девушек, если честно.

Эльфийка была просто активной, Эви и Констанция… я не помню ничего, но одна была озабоченной. Сенька — мавка из леса, была просто озорной, активной и быстрой как кролик. Лиа была помешанной на сексе и очень страстной. Ринта — разносчица в таверне, была самой адекватной из всех моих партнёров, обычная девушка.

Мамонта была садомазохисткой. В жизни она была не очень многословной женщиной с хриплым голосом и сдержанным характером. В постели она любила или роль сильной, или роль слабой. Плюс, чтоб её били и унижали.

Она чем-то напоминала Констанцию: обе волевые и любили трахаться, но та была помешана на справедливости, чести и вела себя довольно пафосно. Эта предпочитала молчать и вела себя очень сдержано.

Странные у меня партнёры.

Но я сделал, что она просила. Мамонта стонала, когда я лупил её по лицу ладонью. Когда ставил её собачкой и тянул назад за волосы, долбя её в задницу, она говорила пошлости о том, какая она послушная рабыня, а её грудь раскачивалась взад-вперёд, словно метроном.

Потом, когда Мамонта стояла на четвереньках, я просто ложился на неё сверху и продолжал её трахать. Забавно, что при таком росте я даже не мог дотянуться руками до кровати, когда она стояла на четвереньках. Я просто лежал на ней как на столе. И со стороны в такой позе мы, наверное, выглядели так, словно ебущиеся сенбернар и чихуахуа.

Потом я уже просто лежал на спине и схватив Мамонту за волосы, трахал её ротик до самой глотки, из-за чего она иногда закашливалась, но просила не останавливаться, так как принадлежала мне.

Мда… Мамонта, какие же у тебя пи… странные пристрастия в половой жизни.

Кончилось это тем, что мы просто налакались оба и уже трахались, не помня себя. Я вроде даже бил её ремнём по заднице и использовал бутылку, как фалоиметатор, а она стонала, кричала, и говорила, что моя личная сучка.

Позже мы просто обнялись, мокрые, разгорячённые, обливающиеся потом. А она была мокрая ещё и внизу. Мы обнялись, спрятавшись под одеяло, где было просто нереально душно и из-под которого торчали наши головы, и трахались, трахались, трахались. Словно в печке выпекались, были мокрыми настолько, что скользили друг по другу, что наши волосы были как после душа, но мы продолжали трахаться. Мамонта обвила меня руками и ногами прижав моё маленькое тельце к огромной себе, из-за чего было ещё жарче.

Я иногда буквально тонул в её мокрых грудях. Прикладывал к ним голову и слышал бешеный ритм сердца. И ни на минуту не останавливался, от чего она просто начала хрипло кричать, не сдерживаясь, чуть ли не раздавливая меня своей хваткой.

— Пожалуйста, не останавливайся, — бормотала она, прижимая меня к груди словно ребёнка, и я словно в трансе сосал и лизал её грудь, её большие твёрдые соски. Мы целовались, в свободные промежутки, но ни на секунду я не прекращал её трахать.

А потом мы ещё сильнее нажрались и… Я трахал… но уже не Мамонту, так как она лежала, раздвинув ноги и ей кто-то вылизывал, а она говорила: «Дрянь, лижи лучше, я здесь главная». А потом, кто-то у меня сосал, но Мамонта уже кому-то лизала… А потом кто-то кому-то лизал, а я рандомно трахал первую попавшуюся…

Пиздец… я забухал…

Проснулся я с новой способкой. Это первое, что меня встретило помимо завывания холодного ветра за ставнями.

А способка была…

«Супер-улучшенная весёлая ночка — вы способны удовлетворить десяток самых ненасытных натур до потери сознания. Так что не бойтесь, что вам не хватит времени на десяток девушек. Теперь хватит всего и на всех, повелитель женских тел!

Способность позволяет сохранять эрекцию и получать удовольствие на протяжении двадцати четырёх часов. Партнёр испытывает сильно усиленные ощущения и удовольствие во время секса. Отключение способности по желанию или истечению времени. Перезарядка — нет.»

Ох… ебатеньки… что я учудил-то!?

Я резко сел и только сейчас понял, что лежу на ком-то. А именно на девушках. Подомной была Мамонта, там та, которую Мамонта чуть не удушила. В ногах с членом во рту, дрыхла ещё одна. Пол был так же выстелен матрацами и там спали другие голые девушки.

А ещё было очень много бутылок от спиртного.

Теперь то ясно, откуда способность. Я тут, кажется, оргию устроил. Прекрасно, очень прекрасно.

Пиздец. Не дай бог кто-то залетит от меня… Хотя вряд ли, всё же в… Блять, не дай бог Мамонта залетит от меня!

Надо будет поговорить с ней об этом.

Я оглядел поле брани. Тут были все девушки из отряда, плюс, Рубека. Её рыжие волосы палились конкретно среди остальных оттенков волос.

Да уж, умудрился оттрахать всех девушек в группе.

Но раз такое дело… что за утро без минета! Я тут работал, пусть и они поработают. Поэтому я начал прогуливаться среди девушек и решил первой трахнуть именно рыжеволосую лечилку. Поднял её за подмышки и встряхнул, от чего она медленно открыла глаза и, видимо придя сразу в себя, покраснела и отвернулась от меня голого. Ну да, я уже готов и дальше к подвигам.

— Давай, говори: «А».

Она только голову отвернула. Я взял её за голову и потыкался ей в щёку, от чего она ещё гуще залилась краской и всё же повернулась ко мне, после чего, краснея и пуская пар, губами взяла в рот самый кончик. Ну а я, как джентльмен, помог ей. Схватил за челюсть, приоткрыл и просунул глубже.

Она делала его неумело, иногда цепляла зубами, пыталась словно высосать всё как пылесос, но в этой неопытности было что-то прикольное. После того, как я решил, что с Рубеки хватит, повалил её на пол, застеленный матрацами. Раздвинул ноги и вошёл, после чего нещадно начал её долбить. Тело Рубеки моталось туда-сюда, а она сама прятала лицо в ладонях.

Я не мелочился, входя в неё полностью, а она всё равно ничего не могла мне сказать. Потом я перевернул её и то же продел с её задницей. Она дёргалась, дрожала, вытягивалась в струну, но молчала. А молчание — знак согласия!

Правда после меня она ладони к жопе приложила и оттуда полился зелёный свет. То-то так туго вошло.

— Потом то же самое с задницей Мамонты сделай, ясно? — спросил я.

Она со слезами на глазах закивала головой.

Ага, сделал больно. Уверен, что она тут наравне с остальными резвилась, иначе бы не уснула рядом с двумя аж бутылками и рукой между ног. Кто приходит на потрахушки просто так? Хотела? Получила.

После этого я помылся в том же самом тазике, который затолкали в самый угол.

А потом вновь на охоту! Нашёл эльфийку и поднял её за уши. Эта как была пьяной, так и осталась. Зато сосала хорошо, с чувством. В награду, я её трахнул. Два раза. Нет, три раза, так как слезать она не хотела.

Так я прошёлся по всем девушкам, будя их минетом и сексом с утра. Рубеке, кстати, не сильно повезло — когда она шла к Мамонте, её схватили повалили на пол и начали тыкать лицом в мохнатую промежность. Та сопротивлялась, но в конце смерилась и занялась делом. Так бедняжку пустили по кругу, заставив пройтись язычком по каждой девушке. Там и я пристроился к её рыжей заднице и поимел, только классикой, чтоб ей заново не пришлось лечиться. А потом поимел другую, пока она лизала другой. А там ещё одну пёхнул, и ещё одну. Но закончил на несчастной Рубеке, которая сделала мне минет.

Таким хитрым образом я добрался до Мамонты.

Она была вообще никакой.

Но и её участь не избежала, правда я начал с классики, по ходу которой она проснулась.

— Ты… Мы… — прохрипела она, собираясь с мыслями и пытаясь понять, где она сейчас.

— Ага, ты и мы, — кивнул я.

И уже через несколько минут она вновь хватало ртом воздух. А я стояком, который она точно чувствовала, уже поглаживал им по её животу, как бы намекая.

— Знаешь, что должна делать послушная слуга?

— Сейчас уже утро, — прохрипела она, словно это что-то значило.

— Ага, но буря не утихла, — усмехнулся я. — Но если нет, то нет. Если тебе хватит, Мамонта, просто скажи, так как это лишь игра, и я не собираюсь тебя принуждать или оскорблять, — тут же добавил на всякий пожарный.

На всякий, потому что так и считаю. Игры играми, но не мне осуждать предпочтения людей, которым нравится побыть грязными во время бурной ночи. Я так вообще всегда грязный в самых худших вариантах этого слова. А оскорблять и принуждать своих людей я считаю неприемлемым. Пока.

Мамонта подумала и оскалилась, хрипло добавив.

— Грязная шлюха сделает приятно кое-кому, но сегодня, кто-то будет маленьким послушным и забитым мальчиком ночью, которого хозяйка будет трахать до потери пульса.

— Замётано, — подмигнул я.

Мамонта сказала хрипло «ам» и я приспустился прямо к ней, после чего хорошенько трахнул её ротик. Она даже заглатывала яйца, практически отполировав мне всё там.

Как же хорошо налаживать контакт со своими подчинёнными. Но хорошо и то, что их так мало. Всю сотню я бы физически не осилил и подобного мне ещё на месяц хватит.

Уже выйдя в коридор в гордом голом одиночестве с не опавшим стояком, я направился проверить остальных, оставив бедную Рубеку одну, которую пускали до сих пор по кругу все подряд и пытались разработать ей обе дырочки. Кажется, она получила звание пассивной и теперь всегда будет лизать. Мне кажется, что она слегка втянулась, так как сопротивления было не видно, но видно было её какое-то стремление и рвение.

Сначала я заглянул в комнату, где должны были быть наши связанные заложники. Но нашёл я там всего троих. Это были те две, над которыми издевались девушки, и одна, которой повезло. Они лежали связанными на кроватях и спали.

Так, где ещё две?

Я начал заглядывать в каждую комнату и нашёл связанного жиробаса, который валялся на кровати и тоже дрых. Видимо следить всем было лень, поэтому его просто намертво привязали к кровати и оставили.

Ясно… Пойдём дальше…

Вот так комната за комнатой, и я нашёл четырёх орков. С одной девушкой.

Я зашёл ровно в тот момент, когда они её драли в двоечка, пока ещё двое выпивали и кушали. Бедняжка принимала ртом и задом двух гостей и выглядела очень уставшей. Её даже придерживали, чтоб она не упала. Охренеть, вот это у них агрегаты… Бля, да там больше двадцати точно есть. Представляю, каково ей такое через себя пропускать.

Орки о чём-то гулко рычаще разговаривали и смеялись. Было видно, что они хорошо проводят время.

Завидев меня, Ухтунг тут же встал.

— Ничего, — махнул я рукой. — Смотрю, развлекаетесь.

— Не трогаем мы раненых. Только здоровую взяли.

— Вижу. Ничего страшного, главное её не сильно тут убивайте.

В этот момент оба орка закончили и девушка обессиленно села, уперевшись руками. Видимо её драли всю ночь, и теперь она больше походила на так, словно мешки с цементом разгребала всю ночь. Но стоило девушке освободиться как к ней подошёл другой орк, поднял её голову за волосы и пропихнул ей в рот свой агрегат. Она лишь молча принялась за дело. Быстро закончив, он отпустил её, позволив отдохнуть.

Блин, словно порно смотрю. Мне они напомнили больших негров, только зелёных, если честно.

— Присоединиться хочешь? — пригласил меня орк.

Он поднял её передо мной, словно куклу. Вся грязная, ясень пень в чём, и с измождённым взглядом.

— Нет, развлекайтесь, — отмахнулся я. — Где пятый?

— Караулит он четвёртую. Она полы моет в зале, — пробасил Ухтунг.

— Ясно. Но только проверяйте остальных, окей? И других девушек не трогайте, только её.

Девушка подняла на меня несчастный взгляд, словно прося не оставлять её на такую судьбу, но Ухтунг тут же загнул её. Он засадил девушке в задницу, когда второй подошёл и дал ей в рот. Ну а что? Работала на убийц, что перебили столько народу, вот и расплата.

А про оставшихся… ага, моет. Знаем мы. Тут таверна в бордель превратилась. Хотя с другой стороны, людям надо выпустить пар. И эта девушка не такая уж и большая плата. Пусть хоть затрахают её тут, главное, чтоб воины были сыты, здоровы и бодры духом.

Оставив их веселиться в скромной компании, я спустился в зал. Я ожидал увидеть ещё одну сцену, но…

Ничего такого.

Орк просто сидел на стуле. Напротив него сидела девушка и они мило общались. Прям удивительно — брутальный орк низко, слегка рычаще что-то говорит девушке, а она, прикрывая рот ладошкой, смеётся. Но завидев меня, он тут же вскочил.

— Босс, убираемся мы, я слежу…

— Ага, вижу я, что вы тут делаете, — усмехнулся я, подойдя ближе. Ведь я тут главный! А главный должен всё оценить. А ещё кажись я до сих пор под градусом, так как слишком развязано себя веду и хожу голый со стояком.

Взял девушку за подбородок, повернул голову влево-вправо, оценивая. Помял её грудь — мягкая, но упругая. Ну чтож, типичная хорошая девушка — нормальная грудь, которую только платье с корсетом и держит, обычное лицо, не самый умный взгляд. Как по мне, идеальный вариант.

— Ты только это, приглядывай за ней, а то она повторит участь другой, которая стала личной шлюхой для остальных, — предупредил я, уходя к барной стойке за спиртным.

— Я понял.

— Отлично. Я просто тут за едой, пусть она сбегает, приготовит и дальше «мойте» что и сколько угодно.

Девушка тут же кивнула и скрылась в подсобных помещениях. Уже через десять минут я возвращался с подносом жратвы для милых дам и себя. Прямо еда в номер.

Буря всё не заканчивалась, а значит мы продолжим наш марафон.

Глава 137

Конец бури можно было определить по тому фактору, что ветер наконец перестал выть под окнами и ставни не скрипели так, словно сейчас их в комнату к нам закинет. А это значит, что нас ждёт долгожданная встреча с интересными людьми. Боже, пусть нас всех не перережут.

Я, как настоящий командир, встал раньше всех, попутно порадовав Мамонту отличным сексом два разика перед предстоящей встречей. Командир должен быть сытым, отдохнувшим и с хорошим настроением, чтоб хорошо работал днём.

Но тут у нас это можно отнести к каждой девушке в комнате. И как же так получилось, что начиналось всё с одной Мамонты, а закончилось массовой оргией… Мне это непонятно. Все эти два дня смешались в чередование мокрых от пота тел, стонов, извиваний и алкоголя.

Возможно ответ лежит в бутылках, которыми завален здесь весь пол. Возможно сначала одна зашла в комнату на страстные хрипы Мамонты, потом другая, а потом они все сюда привалили, потому что кто-то сказал, что я трахаюсь отлично. Нет, «Весёлая ночка» реально прикольная вещь, но не перегнул ли я палку, кинув её всем девушкам моего отряда?

Только ещё немного обидно, что по сути все девушки здесь только из-за моей способности и из-за того, что я тут практически единственный парень-человек. Может это и глупо, но мне всё равно немного грустно. Да, мы получили друг от друга то, что хотели, но… Это то же самое, когда люди общаются с миллионером лишь потому, что он богат. Ему с ними весело, ему с ними интересно, но понимание того, что привлекает не он, а его деньги, всё портит.

Я чувствую примерно то же самое. Даже Мамонта тут только потому, что признала во мне партнёра, и ей хочется потрахаться. Но отнюдь не потому, что ей приятно проводить со мной время. Всё равно хочется, чтоб тебя принимали как человека, а не только как неплохого ебальщика. Теми немногими, кто проявлял мне ко видимую симпатию, была Эви и Мэри. Может Констанция ещё, но там не точно.

Я аккуратно подошёл двери, попутно разбудив Рубеку и сказав ей, чтоб она будила остальных, и те топали мыться, переодеваться в разносчиц и готовиться ко встрече. А потом оставил её в комнате, зная, что её сейчас по кругу пустят, прежде чем встанут. Повезло же Рубеке стать полизухой для всех, но чот не видно, чтоб она как-то сопротивлялась. Я бы мог вмешаться, но только если попросят.

Там внизу, где меня должен был ждать обед. Попутно я заскочил к оркам в комнату, где обнаружил их дрыхнущих в обнимку с этой разносчицей, зажатой между ними. Судя по её виду, работала она, не переставая.

— Эй! — ударил я по стене, заставляя всех тут же сесть на кровати, кроме девушки. Та продолжала дрыхнуть. — Подъём. Всем мыться и готовиться. Мамонта за главную в плане-операции по поимке контакта. Девушку тоже будите и…

Я хотел сказать, чтоб она шла мыться, но по виду она вряд ли сможет сама это сделать.

— Раз девку трахали, вам за неё и отвечать. Отнесите, помойте, покормите и положите где-нибудь спать, а то она никакая.

— Не няньки мы, — рыкнул Ухтунг.

— А я вас няньками и не назначал, — парировал я. — Она часть команды на данный момент. И раз так, то вы должны позаботиться о ней, раз довели до такого. Не мне вам рассказывать о чести.

Спокойно надавив на то, чем они гордятся, я без проблем добился того, что хотел от них услышать и, кивнув, спустился вниз. Попутно заглянул к жирному, который просился в туалет, и к двум девушкам, что после издевательств чувствовали себя более-менее. Их даже покормить не забыли, так как я обнаружил несколько тарелок и бутылки от вина. Увидев меня, они просто сдвинулись в угол, обняв друг друга, словно бедные сиротки.

Я не знаю, почему, но у меня было мимолётное желание забить их до полусмерти из-за их жалобных рож. Но как это появилось, так это я тут же и подавил. Таким приколам не место в жизни.

— Скоро будет ваш выход, — сказал я. — За вами зайду, будете работать разносчицами, как обычно, заодно покажите всё девушкам. Отыграете роль и…

А что «и»? Убить? Они-то надеются, что их отпустят. Хотя с другой стороны их точно отпускать нельзя.

— И там посмотрим, насколько хорошо справитесь. Если всё пройдёт отлично, то считайте, что жить будете. Ясно?

Они закивали головами, не проронив ни слова.

Вновь запрев их, я спустился в зал. И что я там увидел?

Спиной ко мне с голым задом делал характерные движения орк, из-за него торчали две ноги, светя грязными пятками, которые он придерживал. И всё это они устроили на столе… блин, надо запомнить, чтоб за тем столом я ничего не кушал. А вообще, они очень даже лампово смотрелись: разговаривали, смеялись. Не чета тому, что мы там вытворяли.

Ну и я как настоящий понимающий человек, просто сел за барную стойку, надыбал мешки, в одном из которых был хлеб, а в другом вяленое мясо. Мясо в мешке… мда… антисанитария полная, подумал я, делая себе из этого бутер. Какой кошмар, не научились они тут чистоте, офигевшие люди.

Вот так я завтракал, наблюдая за бесплатным театральным представлением. Даже кушать было как-то интереснее, что ли.

Меня заметили только когда девушка начала покрикивать низким глубоким голосом. Она резко села, обняла орка… и только тогда заметила меня, округлив широко глаза.

— Да ничего, не обращайте внимания, я просто кушаю, — отмахнулся я.

Тут уже и орк ко мне обернулся, и вот такая картина маслом: он её держит, она на нём повисла, обхватив ногами и руками, с голым задом. И оба выглядят как застуканные детишки за порнухой.

— Мы это… — начал орк своим рычащим низким голосом, — убирались тут и… разговорились.

— Ага, вижу, неплохо вы тут разговорились, я погляжу, — кивнул я. — Заканчивайте потихоньку и за работу. Сейчас здесь будет многолюдно.

Девушка быстро спрыгнула с него, застегнула платье, вернула на место фартук, спустила юбку и быстро-быстро, словно её здесь и нет, ушла, опустив голову.

— И покушать чего-нибудь принеси! А вообще, готовь жрать всем! Нас здесь много! — крикнул я ей вдогонку.

Когда она ушла, ко мне подошёл орк портить аппетит своим слегка виноватым видом. Теперь, пройдя не один километр, я наконец смог нормально разглядеть их мимику, а то мне они казались вечно недовольными и злыми.

— Босс, спросить хотел я, — начал он.

— Давай, — кивнул я.

— Что делать будем с пленницами.

Я внимательно посмотрел на него.

Понятненько. Хотя понятненько мне стало ещё в первый раз, когда я увидел их вместе.

— Как что, по горлу ножом и выбросить, — ответил я.

Орк стал слегка встревоженное.

— Я просто…

— Понял-понял, — поднял я руку и с самым серьёзным лицом и голосом продолжил. — Хочешь сам всех перебить? Окей, разрешаю расправиться с той, которая только что ушла и той, которую использовали орки. Можешь не благодарить. Остальными я сам займусь, уровень набью.

— Да нет, хотел я спросить пощадить одну, — тут же быстро вставил он.

— Одну? Нет, одну пощадить не могу. Надо или всех, или никого. А всех щадить не буду. К тому же, зачем мне щадить ту, кто в нашего Бога не верит?

— Так она это… верит… поверит! Я поговорю с ней…

Я встал, подошёл и положил ему руку на плечо, как непутёвому ученику. Если учесть, как выгляжу я и он, и то, что он выше меня ростом, это выглядело забавно.

— Об этом не говорят. Это надо самому принять. Она не приняла, её в топку.

— Куда?

— На кладбище, — объяснил я. — Наш Бог суров, пусть имилосерден.

— Но вдруг исключение… там он же… Да! Он же принимал других! Он примет её.

— Ты чо, указывать нашему Богу будешь, что ему делать? — низким, полным угрозы голосом спросил я и посмотрел на него самым грозным взглядом.

В этот момент в зал вошла Мамонта.

— Мэйн, мы… Что происходит? — её взгляд тут же пронзил орка.

Что бы не говорили, но орки те же люди. Пусть и выглядят они суровыми, но это лишь они так выглядят из-за торчащих нижних клыков, низкой надбровной дуги, хмурому взгляду. Вот сейчас этот орк был явно напуган и не знал, куда бы деться — по глазам метящимся видно.

— Мамонта, ты же знаешь на сколько я могу быть опасным так? Объясни этому орку, насколько я могу стать сильным при желании.

— Настолько, что сможет разобраться со всеми сороковыми в этой таверне. И скорее всего с Ухтунгом и со мной одновременно, — хрипло известила она его.

Вообще, Ухтунг был неплохим охотником, но у меня был значительный перевес в силе. Таких, как он, требовалось как минимум трое или пятеро, чтоб дать мне отпор. А так я его просто задавлю.

— Не играй со мной орк. И не указывай моему Богу, что делать, иначе я быстро разложу вам всем по полочкам.

— Да я… прошу прощения босс. Просто девка… ну я… там… семья… типа жена… а у меня нет ещё… нас мало орков… а тут орчата… я мужик, охотник, дом построить, семью кормить… долг любого орка… баба мне нужна, дети… Ну а эта деловая, работящая, отличная баба… интересная… тело доброе… дети здоровые будут… — начал мямлить он.

— А-а-а… Так ты бы сразу и сказал, что жену нашёл, — хлопнул я его по спине с видом, словно мне всё стало понятно. — Если готова жить в нашей дружной разношёрстной семье, то пожалуйста, а то тянешь тут как кота за яйца, а я не врублюсь, чего хочешь. Только пусть Бог Скверны… я поговорю с Богом Скверны, раз такое дело у тебя. Постараюсь его убедить в её полезности.

Ну ладно, ладно, подъебал я орка. Не мог удержаться, чтоб не развести его. Ну забавно же было! Особенно там, где он оправдываться начал. И вообще, пусть не расслабляются. У нас тут не ясли, лишний раз им показать, кто здесь главный, не помешает. Да и с Богом Скверны я нагло напиздел. Никому это не нужно, просто захотелось подразнить и попугать его.

И её тоже в скором времени.

Да и теперь в его глазах я должен быть тем, кто великодушно разрешил ему взять ту бабу. Типа добрый повелитель, что заботится о своих подчинённых и всячески за них горой. Может быть звучит глупо, но именно на таких моментах и складываются отношения. Когда видят, что они не безразличны и за ними заботятся, то и их верность возрастает.

— Да! Спасибо! Я поговорю с ней. Я благодарен, босс, — я испугался, что он полезет ко мне обниматься, но обошлось. Он чуть ли не бегом убежал за ней.

Я проводил его взглядом.

— Ты разрешил ему? — прохрипела Мамонта.

— Раз девушку под крыло возьмёт, то почему бы и нет. Интеграция в общество будет. Люди боятся нечисть. А этой придётся жить среди арахн, мавок, онрё и прочих. Будет пугаться, но потом привыкнет и может даже сдружится. Другие тоже увидят это и будут менее осторожно относиться к ним. Процесс долгий, но надо с чего-то начинать.

— Я думала, ты не разрешишь.

Блин, ты чо, поверила в этот спектакль? Да как божий день было ясно, что я стебусь! Но я всё же ответил:

— Я добрый. А ты как? Где люди?

— Готовятся. Сейчас часть из них переодевается в разносчиц, готовят пахана.

— Ясно… там с наружи намело, так что пусть ваши походят там, последят хорошенько и разойдутся по сторонам, чтоб выглядело так, словно здесь реально были люди, но все разошлись.

— Ясно, — кивнула она.

Ну а дальше пошло-поехало. Мы ещё раз обговаривали план, расставляли людей, девушки тропинки вытаптывали, чтоб всё казалось живым. Я выпустил Маленького Пожирателя Человеческой Плоти, чтоб он размялся. И он размялся, пугая всех девок, включая разносчиц до слёз и криков.

В такой дружной компании мы позавтракали.

Девушки довольные и расслабленные, как нажравшиеся сметаны коты, непринуждённо разговаривали между собой. Орки что-то там обсуждали; потихой то, какую избранницу выбрал их товарищ, так как взгляды орков постоянно скрещивались на ней. Та косилась испуганным взглядом, особенно на меня; видимо орк ей сказал, какая судьба её будет ждать, если она провалит встречу с Богом Скверны. Я же всё время молчал, связавшись с Богом Скверны.

И сначала он был явно недоволен.

И нахуя? Я должен теперь с каждым общаться?

Ну а с другой стороны, ты поглядишь на неё, посомневаешься, попугаешь, но дашь добро. Орки будут думать, что ты очень великодушен, что принял её под своё крыло. И всё, тебя любят, это будет на слуху. Новые люди будут приезжать сюда и им тож будут это рассказывать. Тебе то всего несколько раз появиться!

Вот так я убеждал Бога Скверны, что это и в его интересах. И убедил.

Вот насколько мне хотелось напугать девку до усрачки.

Какой же я гнилой, нравится мне людей пугать и смотреть на их слёзы страха и ужаса.

Но это того стоило. К тому же, не для одной забавы я это делал, были у меня и конкретные цели.

Я потом подозвал девушку и увёл её в комнату, после чего мы оказались в уже знакомом зале. Там я как положено представил её и Бог Скверны начал своё театральное представление.

Он оглядел её, порасспрашивал довольно суровым, низким, полным угроз голосом, заставив её заикаться и бледнеть. Кончилось тем, что девушку потом трясло и она плакала от страха. После этого Бог Скверны великодушно принял её.

— Так и быть, девушка. Смотрю, ты готова принять веру, пусть твои побуждения нечисты. Поэтому я смилостивлюсь. Но знай… один промах, и мой гнев будет страшен.

Она отчаянно закивала головой, словно была уже сама не рада этому.

А насчёт нечистых помыслов я уже и сам думал, Бог Скверны лишь подтвердил мои догадки. Девушка подозревала, что от них могут избавиться, и поэтому, закусив губу, нашла лоха и раздвинула ножки перед ним. Мне кажется, она не очень рада тому, что ей придётся стать женой орка, но жить хочется сильнее, оттого она и пошла на эту авантюру.

Уже после возвращения в реал, я решил сразу расставить точки над «и».

— Слушай сюда, леди, — придавил я её к стене. — Я в курсе, чего ты тут такая вдруг влюбилась в орка, которых чаще всего девушки, особенно имеющие внешность и более богатые перспективы в будущем, обходят стороной. Особенно в не самого симпатичного из них. Знай, что ты будешь его очень верной, любящей и заботливой женой, будешь ему в рот заглядывать и тапочки по его приказу носить. И если мне просто покажется, что ты забыла своё место, я не посмотрю, сколько детей нарожала ему — отправлю на вечно в пыточную, а потом к Богу Скверны.

Девушка задрожала и закивала головой.

По сути, она сама себя приговорила жить и ложиться под очень милого орка всю оставшуюся жизнь. Хотя пообвыкнет и может даже притрутся, будут счастливы. Статистика показывает, что браки не по любви держатся крепче.

А вообще, я заступился за орка ещё потому, что меня бесят такие. Да-да, больная тема, в своём мире меня бесили те девушки, которые тебя использовали, не чувствуя никакой к тебе привязанности. Ох уж эти травмы детства…

Я считаю, что каждый волен выбирать свою судьбу и не обязан жить вечно с кем-то, но… Таких я ненавижу. И она одна из таких вот девушек. А это значит, что эта девушка может его потом и бросить. Могла. Теперь уже не сможет, придётся ей губу закусывать и жить с ним, улыбаясь двадцать четыре на семь.

Вот так мы подготавливались к встрече с визитёрами, которые должны были прийти ближе к вечеру или вообще ночью, если я не ошибаюсь. Наёмницы переоделись, попрятали кинжалы, скрытницы ушли караулить гостей, чтоб из далека заметить, остальные вытоптали дорожки, хотя мне потом сообщили, что именно дороги и не занесло.

Как?

А вот хуй знает, мне сказали магия. Заебись же любую несостыковку и непонятную ситуацию сразу сваливать на магию.

Орки приготовились к тяжёлому столкновению с высокоуровневыми противниками, да и я тоже приготовился к этому. После этого мы ещё расставляли людей, которые должны будут напасть или перегородить путь отступающим, спрятали группу, которая разберётся с теми, кто может остаться на улице и так далее.

К вечеру, когда визитёры подъехали, мы были уже готовы.

Глава 138

Первыми пришли разведчицы, заранее сообщив нам, что заметили шестёрку коней и сани, в которых сидело пять человек.

— Отлично! — хлопнула в ладоши Мамонта, привлекая внимание. — Как планировали, первая группа — на второй этаж к окнам. Вторая группа на улицу к амбарам. Третья группа занимайте здесь позицию. Четвёртая группа, готовьте угощение.

Сама Мамонта присоединилась к третьей группе, когда Ухтунг направился со второй.

План был следующим и основывался на словах толстяка.

Связной вместе с тремя людьми, что семидесятого лвла останавливаются и входят в таверну. Ещё двое семидесятого откатывают сани к амбару, откуда они потом направятся к пещере. Лучники должны будут накрыть тех, что на санях. Попутно их атакуют орки. Ухтунг сможет взять на себя одного семидесятого, а четыре лучницы и четыре орка возьмут второго.

В это время здесь буду я, как его новый помощник, и разносчицы. Две из них разведчицы и две ближники. Ещё одна с Мамонтой будет прятаться рядом, чтоб нанести удар. Опять же, Мамонта берёт на себя одного, пятеро берут другого. И главный, по заверению толстяка не является высокоуровневым.

Попутно мы сдобрили напитки и еду дерьмом, попадание которого даже просто в рот вызывает слабость (спасибо Рубеке и награбленному, что бандиты оставили здесь). Не убьёт, но затормозит. Как по мне, это было важнее, так как они могут и не сдохнуть сразу, но пробить пизды. Но вот с ослабленным телом даже живые они не сильно смогут сопротивляться. К тому же один из них нам нужен был живым.

Я сделал глубокий вдох… и понеслась. Я замер с толстяком на входе, чтоб ненароком ничего не пропустить. Всё было обсуждено и распланировано. В крайнем случае, под тварью я смогу справиться с этими, а потом ещё с двумя, но надеюсь, что подобного не понадобиться.

Дверь скрипнула, послышалось, как в зал задул ветер и потом хлопок двери.

После этого раздался жизнерадостный голос одной из наших.

— Добрый день, добро пожаловать в…

— Главного нам, — произнёс довольно молодой голос.

— Да-да, мы уже позвали его, — ответила она.

Вообще там была ещё две: одна наша и одна та, что с орком. На всякий, чтоб они увидели знакомое лицо. Те делали вид, что отмывают столы.

Выждав десятка два секунд в зал вышел толстяк и следом за ним я. Жирный натянул на себя счастливую улыбку.

— О! Одзин СинСу, мы ждали вас, рад вас видеть у нас.

Я шёл за его правым плечом, и мы оба низко поклонились до самого пола, при этом расслабив руки. Те свесились и коснулись пола. Так было положено приветствовать тех, кто выше тебя родом в их стране.

— Улыбка твоя натянутая говорит, что радости в тебе, сколько тепла на улице, — спокойно и очень мелодично ответил чувак. Выглядело и звучало так, словно он стих толкнул нам.

Он и его приятели были одеты в длинные балахоны, словно снятые с трупов пожирателей смерти. Только вместо масок у них был чёрный шарф, натянутый по самые глаза. Выглядела одежда очень легко, но не видно, чтоб им было холодно.

— Ох, вы не представляете, одзин СинСу, что произошло! — начал причитать жирный, рукой предлагая им сесть за ближайший стол. — В этот раз буран был сильнее чем обычно и быстрее чем раньше!

— Не замечено мной было это, — ответил человек посередине и скинул с себя капюшон и шарф.

Бля, да это японец! Я не понял, во второй мировой проиграли, решили здесь повоевать? Мой дед вас бил… так, нет… Прадед мой вас бил… так, стоп, да у меня же вообще никто не воевал. Да похуй, деды блять воевали! Вы чо тут забыли ускоглазые!?

Мне бы ещё для убедительности начать рвать на себе рубаху, но это будет странно — неожиданно помощник начинает орать: «деды воевали», скалить зубы с лицом, словно сейчас обосрётся и рвать на себе рубаху. Тут любой испугается. К тому же, мне одежду жалко.

Это был молодой человек с вытянутым, женственным лицом и косой из чёрных волос на затылке. Типичный самурай. Хотя в отличие от японцев, его разрез глаз был немного другим. Совсем чуть-чуть. Ну вот совсем. Я это только сейчас заметил.

Не нравятся они мне, надо бы атомную бомбу на них сбросить.

Мы сели за стол.

— Погляжу, новую паству завели вы, — посмотрел он на меня. Я даже для умного вида очки нацепил, но они были не мои, тут все плюс десять были и мне плохо видно через них. — Разве не милый пол вам близок?

— Так! — закивал он головой. — Просто дела, одзин СинСу, требуются люди.

— Дела? — не понравилось мне его интонация, но жирный не обратил на это внимания. — Будь по-твоему, но изволь ответить, что за горе, о котором ты сказал минутою ранее?

— Буря спустилась и часть не успела дойти до нас. Ещё ни разу такого не было на моей памяти, чтоб так быстро она пришла. Часть товара тоже утеряна, как и часть людей. Теперь нам требуются новые люди.

Вот так мы решили объяснить пропажу людей. Их замело с товаром. Всё просто.

— То-то виделось мне, что людей маловато на дороге, — кивнул он сам себе, но чувство, что нас проверяют, меня не покинуло. Мне кажется, что вскоре наш план довольно бодро вскроется и будут у нас проблемы.

Сраные мутные типы…

Я использовал «Трусливая душонка» на ближайшем засранце. А то мы знаем хитрых азиатов. Ща как на…

Ебануться…

Мне радостно высветился списочек его званий, один из которых нескромно говорил мне:

«Легендарный герой — легенда. Это то, что можно сказать про вас. Вы достигли сотого уровня. О ваших силах будут петь в песнях и слагать легенды. Ваши достижения не забудутся и через века.»

Пизда жирному. Даже если не знал, на кол ушлёпка.

Я так подозреваю, что у второго тоже сотый. А у тех, что на улице сотый? Или…

В этот момент одна из наших служанок споткнулась и расплескала ведро с водой, после чего начала быстро убирать лужу с лицом полной вины. Это был знак — люди на улице устранены. Значит только эти сотого лвла?

А сам засранец не сотого? Блин, они вообще кто? Я-то ожидал связного, а не группу быстрого реагирования с тяжёлым вооружением. Хоть на моём лице похуистическое выражение — натренировался за многие пары делать его, когда спрашивали, кто не выполнил задание, данное на дом.

— Хотите поесть? Вам как обычно, одзин СинСу?

— Да, изволь накормить нас, — кивнул он.

Мы с этим жирным встали из-за стола и направились к кухне, чтоб, как и положено, накормить гостя лично, чего требуют правила.

Только зайдя туда, я сразу шикнул.

— Нужно отрава сильнее чем в кастрюле. У его людей сотый, предупреди других, что будет жарко.

Никто ничего не ответил: одна из наших служанок сразу сыпанула в тарелки отравы, быстро размешала и отдал нам, после чего мы отнесли еду этому Суйхуйю, или как его там, и его товарищам.

— Так значит была сильная буря и весь товар, что они должны были привезти, пропал? — спросил Суйхуй.

— Именно так, одзин СинСу, — кивнул жирный.

А, СинСу его зовут, точно.

— Ясно… — парень задумчиво посмотрел на него. — Но мы только что от склада, и они говорят, что люди весь товар завезли и никакой необычной бури не было.

Оп-па… засада… А он говорил, что они сразу сюда едут…

Но прежде чем я успел что-либо сказать, один из телохранителей быстро метнул в голову жиртресту сюрикен. Я даже не успел толком уловить его движений, кроме чёрного смазанного пятна. Сюрикен вошёл толстому точно в лоб. Голова жирного косоглазого запрокинулась, его рот по-дебильному открылся, и он свалился спиной на пол.

Охереть… Я едва сдержался, чтоб не сделать хуйни и не приказать атаковать их. Не уверен я, что справимся с двумя сотнями. Нет, у нас шансы есть, если накинется Мамонта, Ухтунг и я. Возможно в твари я бы смог побороться с одним сотым. Но вот трупов наших будет море.

Поэтому… Ждём-с. Атаковать всегда успеем. Или нет.

В голове у жирного азиата торчало подобие сюрикена — в отличие от обычного сюрикена звёздочки у этого наконечники были длиннее, сантиметров так восемь, и походили на гвоздь. А ещё я заметил у них на поясах катаны. Ну да, куда же азиатам без катан и сюриков.

Теперь молодой японец с вытянутым лицом повернулся ко мне.

— А тебя он позвал помочь, так. С чем же, мой новый друг?

Не друг я тебе, чудовище. А ещё из-за тебя придётся план перекраивать на ходу. Дай предположу: ты подумал, что он хочет спиздить товар? Значит логично, кем должен быть его новый знакомый.

— Я оценщик одного из торговых домов, господин, — трусливым голосом ответил я, поправив очки. — Мне сказали, чтоб я давал примерную оценку товару, который мне будут давать, и отправлял на продажу.

— Вот оно как… Я так и знал, ибо товар был на месте, а он врал мне в лицо, что его замело. Да, отец мой всегда говорил — чем дольше человек на посту, тем он больше себе позволяет.

Интересно получилось, мы пытались скрыть недостаток людей, а чел проверил склад и подумал, что толстый пытается утаить часть товара от него, сказав, что тот замело вместе с людьми. Забавно ситуация складывается.

Нет, нихуя не забавно! Тут две сотни лвла!

— Скажи-ка, друг мой, он что-то добавлял в суп? — спросил меня этот СинСу.

— Он добавил трав, мой господин, сказав, что вам нравятся они, — ответил я.

— Понятно… Чтож, наполни ещё раз мне несколько чаш на нас троих. И на себя тоже, поговорим о делах насущных.

— Слушаюсь, — кивнул я и отправился на кухню. Правда за мной тут же увязался один из его телохранителей.

Там нас встретили служанки и набрали четыре плошки прямо из кастрюли. Телохранитель внимательно следил за нами, и мне казалось, что он готов нас прирезать в любую секунду. Благо травили мы всю кастрюлю, не тарелки по отдельности. Хотя хватит ли на них? По идее, если нет сопротивления ядам, то подействует оно так же как на всех. А оно вряд ли есть, я смотрел статы многих людей в поместье и кроме меня с покойным дядей Борей больше ни у кого их не помню.

Вернувшись обратно, я сел напротив них.

— Изволишь попробовать первым? — кивнул он на тарелку.

— Благодарю вас, господин, — ответил я, молясь, чтоб сопротивление ядам справилось хотя бы частично. А то я тут мордой в супе утону через пару минут.

Поэтому, затаив дыхание, я с невозмутимым лицом взял ложку и зачерпнул из тарелки. Съел… ничего. Пока ничего. Если будет сопротивление работать, я ещё не скоро почувствую эффект, а может и вовсе не почувствую.

Этот СинСу внимательно смотрел, как я ем. Я уже доел, а он всё смотрел на меня. Так прошло где-то пол часа, прежде чем он кивнул.

— Уж прости друг мой за осторожность. Как видишь, все пытаются предать тебя, стоит лишь глаза прикрыть.

— Я понимаю, — кивнул я, чувствуя, как слабость слегка окутывает меня. Не сильно, но чувствуется, что она есть. И если бы не сопротивление, я бы мог уже уснуть тут. А так…

Мои гости стали кушать, хотя я чувствовал, что телохранители при этом не спускают с меня глаз. Поэтому я даже руки на стол положил, чтоб лишний раз не провоцировать их. А то прирежут меня почём зря из-за подозрений по глупости.

— Итак, — продолжил он. — Предложить хотел бы я тебе работу, изволишь выслушать?

— Да, пожалуйста, я заинтересован в сотрудничестве с вами напрямую, — подался я вперёд.

— Отлично, я рад это слышать, мой новый друг. Дело в том, что требуется нам товар довозить до сюда, а потом большую часть обратно возвращать. И нам человек требуется, кто будет вести учёт этого добра здесь и следить за порядком. Попутно людьми управлять, которые этот товар будут приносить сюда. В награду я могу предложить забрать определённую долю от всего привезённого добра.

— Правильно я вас понял, господин. Привезти товар сюда, подержать его и вернуть обратно?

— Да. Более подробные инструкции я выдам, если согласишься.

— Конечно, прошу вас, мы заинтересованы в сотрудничестве.

— Отлично, — удовлетворённо кивнул он. — Однако клятву заключим мы. Правда не спасла она от предательства, но так надёжней для нас.

Обана, клятва. Клятва — это плохо. Очень плохо.

— Подождите, прошу вас. Я давал клятву своему дому и не могу быть уверенным, что его интересы не пересекутся с вашими. Могу ли я попросить времени на обдумывание этого вопроса?

Он внимательно посмотрел на меня, но куда ему против такого лицемера и обманщика как я.

— Соглашусь я с тобой на этот раз, интересы своих людей превыше всего. Но времени у тебя будет ровно до минуты, когда вернуться мы сможем. А пока что прошу извинить, мы тронемся в путь к товару, что нам принадлежит.

Он начал вставать и… закачался, словно у него кружилась голова. Его телохранители пусть и не качались так же, но один тряхнул головой, словно сбрасывая сон, а другой слегка облокотился на стену. Наконец, а то меня уже потихоньку самого сваливает.

— Что с вами? — встревоженно спросил я.

— Кружиться голова моя.

— Тогда может вам помочь? У меня специальные лекарства.

И всё, кодовое слово сказано, операция началась.

Практически сразу я лёг, и над моей головой пролетели стрелы. Дверь тоже распахнулась и оттуда вылетели наши люди. Я, честно говоря, не видел, что точно происходит, поспешив сначала убраться подальше, пока меня не затоптали и не задели, так как туда хлынула уйма народу.

Тактика моего отряда заметно отличалась от той, которую мы обсуждали — они не пытались молниеносно теперь напасть, как хотели изначально. Видимо Мамонта сменила её на более действенную против высокорангового противника. Вперёд бросились девушки, держа перед собой щиты или то, что могло их заменить. С улицы так же появились орки, таща перед собой то, что можно было отнести к щитам.

И ими они тут же начали стеснять противников к стене. Не пытались атаковать, только дружной стеной двигались вперёд, не создавая брешей. Те двое телохранителей метнули сюрикены и попытались пробиться, но мои люди буквально стеной оттесняли их, не давая перепрыгнуть живую стену и тыкая через щиты мечами, загоняя в угол.

И когда тех почти прижали, моя команда резко бросилась вперёд. Тех, кто нёс щиты спереди, толкали те, кто шёл сзади. Поэтому толпа просто придавила телохранителей вместе со смазливым парнем к стене, после чего заработали те, что были сзади. Они запрыгивали на саму эту кучу людей и наносили колющие удары сверху телохранителям, которые, прижатые к стене, не могли ни ответить, ни защититься.

Очень скоро бой закончился.

Но я не мог сказать, что это была чистая победа.

Один из сюрикенов угодил в грудь нашей лучнице эльфийке Таарилин. Он попал ровно в сердце, поэтому шансов у неё не было. Она лежала на спине в луже крови, всё так же сжимая в одной руке лук, а в другой стрелу. Хочется надеяться, что для неё всё прошло очень быстро.

Другой жертвой стала девушка, которая бросилась вперёд с щитом. Я её тоже знал, это та девушка, что хотела жёлтый снег попробовать. Не услышать теперь в команде у нас весёлой ругани. Катана пробила её, но не спереди. Сзади. Видимо та способность, что телепортирует оружие тебе за спину и потом возвращается к хозяину, довольно распространена. Вот её и пригвоздило к щиту со спины.

Третей жертвой стала наёмница, что переоделась горничной.

Почти стала, так как сейчас Рубека, изливаясь потом, держала руки на шее, из-под которых лился зелёный свет. Рядом на полу лежал ещё один такой сюрикен. Девушка захлёбывалась кровью, но Рубека не сдавалась и возможно имела все шансы выцарапать её у смерти обратно к жизни.

Из раненых один был из орков. Он с цыканьем, словно доставал занозы, вытащил пятнадцатисантиметровый кинжал из ноги. Ещё одной раненой была Мамонта, но у той было пробита рука, где до сих пор торчал обломок катаны. Остальные получили порезы, но ничего смертельного.

Я встал с пола и подошёл к Мамонте, которая наблюдала за тем, как отсекают телохранителям голову и как скручивают нашего парня.

— У нас потери, — сказал я.

Она бросила взгляд на эльфийку с девушкой и вновь посмотрела на телохранителей.

— Видела, — хрипло ответила она. — Но могло быть и больше. Не будь это замкнутое место, где мало места для манёвра и где можно зажать их, не будь они ослаблены ядом или не узнай мы об их уровне, трупов было бы больше. А так всё прошло более чем удачно.

Если так смотреть, то два сотых уровня разменять на два сороковых… Можно действительно сказать, что всё прошло хорошо. Но от этого веселее не становится.

— Мне жаль, Мамонта, — сказал я. Мне действительно было жаль их, хоть они были отморозками. Ведь мы были в одной команде и этих девушек знал.

— Не надо жалеть нас. Такова судьба наёмников, — пожала она плечами. — Рано или поздно мы всё равно погибаем. В конце концов, мы сами подписываемся на это и сами несём смерть. И в конце сами её и получаем.

Глава 139

Классно, против той хрени, которую мы подсыпали, не было антидота. Хотя в отличие от парня, который потом мирно уснул, будучи связанным, я продолжал держаться на ногах благодаря своему резисту. Но состояние было такое, словно я к коллоквиуму готовился всю ночь.

Никто не оплакивал гибель девушек, но никто и не веселился.

Мы сели, молча выпили за их покой и поели. Никто ничего не говорил и не пытался завести разговор. Однако девушки не выглядели грустным. Возможно для них смерть была слишком обычным явлением, чтоб сильно расстраиваться, но и веселиться никто не собирался. Тела мы завернули в простыни и вытащили на улицу, где они лучше сохранятся. Перед уходом надо будет наделать ледяных блоков и обложить их, чтоб, когда мы спустимся вниз, они не начали в дороге гнить. Всё-таки они из моей команды и бросать их так же как остальных я не собирался.

Кстати, ту девушку с пробитой шеей всё-таки спасли.

После того, как мы поели, Мамонта собрала новую группу, но уже для нападения на пещеру, где были ценные вещи. Надо было полностью завершить начатое; не оставлять же добро, верно? А повезём обратно его мы на санях, которые притащил с шестёркой лошадей этот Суйхуй. Шесть грузовых лошадей никогда лишними не будут.

Но я в той операции не участвовал, так как мне предстояло пообщаться с этим Хуйчайем или как его там. Этот парень, что лежал на полу, явно был не простым перцем, раз имел таких телохранителей (или они его товарищи?).

Так что в зале с нашим новым другом остался я, две девушки и два орка. Если тот что-то попытается сделать, орк за его спиной опустит ему на голову занесённый топор.

Как и говорила Рубека, выветрился эффект довольно быстро. Я сам это почувствовал уже через два часа после его поимки. А это значит, что и парень скоро придёт в себя

И я угадал.

Вскоре тот зашевелился, открыл глаза и сел на полу.

— Значит вон оно как, — усмехнулся он.

— Ага. Сюрприз, ёпта, — ответил я без намёка на улыбку. — Раз уж ты проснулся…

— Хотел бы попросить позволить сесть на стул мне. С пола неудобно говорить, — тут же сказал он.

Я нахмурился, но всё же кивнул орку и тот, грубо подняв его, посадил на стул. Мы не знали его уровня, поэтому помимо верёвок обвязали его цепью. Уж её-то он точно не порвёт.

— Благодарствую, — кивнул он.

— Ага, обращайся. Итак, у нас с тобой есть много времени и я бы с удовольствием с тобой поговорил. Нам столько нужно обсудить, но!

Я поднял палец вверх и достал мешок с инструментами, что нашёл здесь.

— Чтоб разговор шёл более конструктивно, для тебя я подготовил подарки, — и начал демонстративно класть их на стол.

— Нож, очень удобная вещь. Если тебе что-то будет мешать, я помогу тебе это убрать.

Следующим на стол лёг агрегат для колки орехов.

— Это мы для твоих яиц оставим. Или для суставов, если захочешь.

Потом достал молоток.

— Ну это классика жанра, не мне тебе объяснять, зачем он нужен.

Дальше я достал отвёртку, гвозди, клещи и пилу, устно представляя ему каждую. Надеюсь, парня начало впечатлило, и он не будет испытывать мою готовность к пыткам. Не то что я этого не сделаю, но желанием точно не горю.

— Так… Сразу спрошу, мне тебе отрезать яйца, чтоб продемонстрировать свою целеустремлённость?

— Не стоит, я всегда за конструктивный разговор, — ответил Суйхуй совершенно спокойно.

— Да? — я внимательно посмотрел на него. — Ну ладно, поверю пока на слово.

Ну слава богу, а то я уже боялся.

— Итак, кто ты? Только без выебонов, коротко и понятно.

— Одзин, — тут же ответил он.

Чо? Моё лицо, наверное, тот же вопрос задало.

— Нет, ну ты точно хочешь лишиться пальца, — пробормотал я, выбирая между клещами и молотком. — Тебе перекусить его или бить молотком, пока он сам не оторвётся?

— Одзин, это человек, кровью родственный с Императором.

Вот у меня сейчас такой желание со словами «да пошёл ты нахуй» воткнуть ему отвёртку в глаз и быстро свинтить отсюда к ёбаной матери. Но нельзя, кашка то уже заварена.

— Окей, — кивнул я, вкладывая все силы в непроницаемость ебальника, словно мне вообще похую всё. — В следующий раз так и объясняй. Тогда следующий вопрос, что ты забыл здесь? Такой… знатный шастает в такие места.

— Это наше место. И дела эти государственные. Не могу ответить.

— Орк, поверни его спиной, — вздохнул я. Просто у чувака руки за спиной связаны. — Проведём операцию по ампутации без местной анестезии.

— Однако могу я сделать исключение, — тут же заверил меня Суйхуй.

— Отставить поворачивать спиной, — остановил я орка. — Давай. Мы тут все друзья, а с друзьями можно делиться секретами.

Не видно, чтоб он был рад нашей новосозданной дружбе, но всё же принялся объяснять.

— Борьба идёт в империи моей. Две семьи сошлись в борьбе за власть и нет сейчас покоя ни им, ни нам.

Меня одного раздражает, как он говорит? Словно стихи читает.

— Одна сторона императору нашему принадлежит. Другая его ближайшим родственникам. Клана оба силой обладают великой, но равной. Борьба эта тихая и медленная, сосущая жизненные соки из тела врага.

У меня тут шутка назрела: у меня тоже недавно сосали жизненные соки. Правда, я мастер шуток и никто кроме меня смеяться над ней не будет. Это будет обидно, и я расстроюсь, поэтому промолчу.

— Этот путь торговый — один из них. Один из соков, что сосёт жизнь из врага. Это наши вещи, мы лишь возвращаем то, что принадлежит нам.

— Нахрен грабить своё же?

— Сбить с пути правильного. Мы отправляем свои товары, за кои пошлины берут. Но они не доходят, товар утерян и пошлину не платим мы. А груз возвращается никому не известный, и скрытно мы продаём без пошлин потом.

— Отмывание денег?

— Я не знаю такой фразы, но предположу, что значит это сокрытие доходов.

Ясно.

Довольно интересный способ, хоть и старый как мир. Наверное, они таким образом наживаются и прячут деньги за товары, тем самым копя силы. Правда всё, что он сказал надо делить сразу на три, так как не верю я, что такой важный план, который значительно обогащает влиятельный род в одной из стран, скажут рандомному чуваку.

Но даже с этой информацией я могу сказать, что был прав — это грызня между ними. К тому же, мне выгоднее притвориться, что я поверил. Портить отношения с сынком шишки другой страны (если он тот, за кого себя выдаёт) мне не хочется. Можно, не ударяя в грязь лицом, всё спустить на тормоза. К тому же то, что это ничейная территория и мы давили бандитов, играет нам на руку — мы-то и не виноваты. Плюс, мы люди королевства, и так как они точно не знают, чьи, можно прятаться за влиятельных людей.

— Значит, вот во что вы играете… — пробормотал задумчиво я.

— Теперь вы понимаете, на кого напали и что вас ждёт? — спросил он спокойно.

— Да, конечно, — улыбнулся я. — Нас ждёт шоу с отрезанием пальцев за наших людей. Мы тут по заданию территорию от отморозков чистим, что на людей нападают, а тут вы пытаетесь нас убить. Это объявление войны. Но играм приходит конец, друг мой, — хлопнул я бодро в ладоши. — Это ничейная территория и никому не принадлежит. Ваше нападение на людей королевства — объявление войны этому королевству. Я слишком мелок, чтоб решать эти вопросы, но это заинтересует его величество.

— Он в курсе событий. Он сказал, что не будет вмешиваться, поэтому вы не от него.

Блеф? Или реальность? Какая разница, когда он не может спросить короля лично?

— Ага, — кивнул я, ухмыляясь. — Я процитирую начальству «он не должен вмешиваться» и уверен, что это быстро дойдёт до его величества. Я не знаю, заключало его величество такой договор или нет, не моего ума дело. Но его величеству будет приятно, что ему указывают на его место. Мы всегда знали, что вам нельзя доверять и теперь у нас будут перед его величеством доказательства. Вы облегчили нам работу.

Я тоже умею придавать значимость себе. Умею вводить людей в заблуждение. Если он врёт про короля, то пусть. Даже если король знает, то я же создам иллюзию, что за мной есть крупные силы, которые неровно дышат к империи. Создам иллюзию, что этот случай даст моим вымышленным хозяевам возможность изменить мнение короля не в пользу империи, а если конкретнее — тех, кто пошёл против нас. Естественно мне надо его убедить в том, что если связи с королём и имеются, то ему они теперь не помогут.

Но мне кажется, что он лжёт. Лжёт насчёт того, что нам что-то угрожает, так как они проворачивают это точно за спиной у кого-то, и лишний шум привлечёт ненужное внимание. Устроить разборки с людьми из королевства, которых они не знают? Которые действительно могут быть из крупных политических групп, что тут же об этом доложат как королю, так и противникам нападавших в империи?

Тут даже мне ясно, что это им не нужно. Следовательно, им надо либо запугать нас, либо подкупить.

Этот Суйхуй посмотрел на меня внимательно, словно хотел что-то понять, но хуй там плавал.

— Тронуть родственника императора — войну объявить.

— Ага, но что-то подсказывает, что не в ладах наш родственничек с императором. Другими словами, находится с другой стороны баррикад. Иначе зачем ему прятать доходы от империи? Интересно, мне дадут титул в твоей стране, если я тебя сдам?

— Уверен в этом?

— Я даже готов проверить это лично, — растянулся я в улыбке. — Ведь пальцем я тебя не тронул, лишь застукал на месте преступления. Да, пожалуй, сдать тебя будет хорошей идеей. И путь откроем, и вознаграждение получу.

Парень был очень спокоен для того, кто положил свои яйца в капкан, но ясень пень, что сейчас он ищет пути отступления. Которые нужны и мне. Даже если я его сдам, неизвестно, что будет.

Даже получив расположение империи, те будут там не последними людьми. И когда всё вскроется, они проиграют свою партию империи и им будет нечего терять. Естественно они будут мстить и попытаются утопить нас вместе с собой. А мы… а что мы? За нами нет силы, особенно, когда мне нельзя светиться. Будь у нас за спиной королевство, то ладно. Но если что произойдёт, и королевство вмешается в это дело, меня могут раскрыть раньше времени, и это плохо на мне скажется.

Но если его не сдавать, а заключить сделку, то они уже мстить не рискнут, так как им будет что терять. Нападут, мы сдадим их. И им придётся отсыпать нам за молчание, чтоб продолжить свои игры с империей.

Короче, мне так же нужно тихое разрешение, как и ему.

— Нам не нужна война и чужаков на землях своих мы видеть не хотим, — наконец ответил он. — Знаю я, что группы политически делятся по фракциям, а те по группам. Смею предположить, что вы действуете по приказу графа, что работает на группу, а та на фракцию.

— Вы можете предполагать сколько угодно, друг мой, — пожал я плечами.

— Возможно данную неувязку решить можно более… выгодно для вашего графа и нас.

— Возможно. Если графа устроит, — усмехнулся я. — И что вы хотите предложить?

— Узнает ваш король и что? Несправедлива жизнь и вам может не перепасть ничего за труды. Да и сдадите вы меня и род мой будет мстить. Мы утонем вместе, и вы получить не сможете толком ничего. Но сделку заключим и останемся при своём. Граф ваш будет получать больше пользы от соглашения тайного, чем от предательства.

— И как мне объяснить, почему путь нельзя проложить?

— Путь выходит в империю нашу, — объяснил Суйхуй. — Стоит границы нам закрыть и не пройти будет. Скажите, что границы все закрыты и не смогут путь они использовать.

— А доказательства? — спросил я.

— Есть люди верные нам в имперском дворце. Ложный документ официальный смогут они дать. Он развеет сомнения слов ваших.

— Окей, что насчёт оплаты за молчание?

— Десятая часть от…

— Одна четвёртая, — перебил я его.

— Одна десятая, — повторил он.

— Хм… я уже вижу одну десятую вашего распятого тела… — задумчиво посмотрел я в потолок.

В конечном итоге мы порешали на шестнадцати с половиной процентах и всём добре, что сейчас в пещере в мою пользу. Через неделю мои и его люди вновь встретятся, чтоб он передал нам документы о закрытии границ (которые нам нахуй не нужны, так как я напиздел и работаю на себя) и передать первую часть денег. И здесь будет как и прежде — разбойники будут грабить часть караванов, а мы будем получать долю.

А вообще, я узнал много чего об этом проходе и человеке. Например, он один из членов рода, отвечающий за торговлю и входит в главенствующие позиции. Зачем парень сам сюда приезжает, мне непонятно, но скорее всего он и от своих деньги прячет. Скажем так, играет против своих и чужих.

Ещё я узнал то, что здесь грабят абсолютно все караваны других стран, чтоб они не пользовались этим путём, и империя не получала с этого денег. Или то, что в каждом караване есть специальные замаскированные люди империи, из-за которых караван просто нельзя остановить и развернуть обратно. Они просто сразу сообщат об это и всё раскроется. Единственный путь — забирать товар силой. Так получается, что они сами себя грабят и получает собственный, но уже теневой товар, который продают. То, что им не задают насчёт этого вопросов, уже не моя проблема, но тоже странно.

Просто удивительно, какие люди разговорчивые, если задавать вопросы и щёлкать клещами перед их лицом.

Мы возвращались обратно. Этого чела посадили на коня и отправили своей дорогой. Сдаст нас? Мы сдадим его. Попытается нам нагадить? Мы сдадим его. Пошлёт армию на нас? Будет война с королевством, которое вряд ли они потянут, и мы сдадим его. Кинет нас? Мы сдадим его. Короче, самым безопасным вариантом было просто молчать и платить нам отступные.

Ну а нам… а нам рассказывать нечего. На словах я создал впечатление, словно за нами тут стоят крупные политические силы, но увы, это ложь.

Жаль, что мы не открыли там проход конечно, но получать деньги, которые будут нам передавать в таверне каждый месяц тоже будет полезно, особенно в реалиях дефицита денег.

Правильно ли я поступил? Думаю, что да. Убить мы его не могли, иначе бы нам мстили, создать путь нам бы не дали. А так хоть деньги имеем, что тоже неплохо.

Плохо то, что у нас два покойника. Мы уже спустились в лес и бредём в сторону поместья. Два тела мы обложили льдом, поэтому они не успеют начать гнить, и их мы сможем нормально похоронить. По крайней мере, похоронить хотели девушки, и я поддержал эту идею из соображений хороших взаимоотношений. Да и жаль их было, если честно.

Плюс, мы захватили оставшихся разносчиц с собой. Клирии нужны были служанки? Она их получит. Не бог весть что, но тоже пойдёт, а то убивать их мне не хотелось.

А ещё, если Клирия не забыла, там должны были собраться ремесленники и сделать первое огнестрельное оружие. Естественно, оно будет выглядеть как на картинке — труба с прикладом. Но когда я вернусь, то смогу объяснить им, как делать деревянный приклад и курок со спусковым крючком. Я не знаю, как он делается, но смогу объяснить, как должен тот выглядеть и что делать. А там они уже пусть сами что-нибудь придумают. Это важно для будущего.

Не менее важно была зараза, которую Клирия должна была распространить. За это время люди у Анчутки должны были уже дохнуть сотнями. Если это так, то можно будет приступать к следующей части плана, прижимая уёбка к стене, откуда ему будет не скрыться. А там один за другим…

Как же хорошо всё на словах.

Естественно, добрались обратно мы быстрее, чем ехали туда, что не мешало мне ещё поохотиться немного в перерывах. Что не мешало ко мне домогаться другим, которые жили дальше, словно ничего не произошло.

По пути мы ещё несколько раз встретили разбойников, но те скорее были так, мелочью. Три-четыре человека ничего не могли нам сделать. А мы могли. И сделали.

Только теперь убивал их я один, словно это был экзамен на то, чему научился за всё время. Сказать, что прямо разобрался с ними как бог, я не мог. Против двоих мог выстоять. Против троих… ну да, мог, с натяжечкой. Против четверых уже нет. Поэтому я всех убивал, пользуясь эффектом неожиданности и только один раз получил ранение.

Ну… неплохо, я собой доволен.

Часть тридцать третья. Милый дом

Глава 140

У меня было очень много планов. Так много, что времени на их осуществление практически не было, всё надо было успеть.

Поэтому по приезду я сразу пошёл спать.

Пошло всё нахуй.

Попутно я не поленился выпустить побегать Маленького Пожирателя Человеческой Плоти прямо на втором этаже, где жили девки. Криков было… ебать… До истерики, слёз, потери сознания и справления от страха нужды под себя.

Кстати, ни Клирия, ни Элизи его не испугались. И если Клирия знала, кто это, то Элизия пребывала в полном недоумении, глядя как убийцы запрыгивают на кровати, визжат от ужаса, писаются, тыкают пальцем в милого утконоса.

— Вы могли бы отдать его тому человеку, Мэйн, — высказалась Клирия, присев на корточки и гладя утконоса по голове. — Уверена, это бы сыграло бы для них большую роль и возможно они смогли бы победить. А иметь благодарных правителей страны, пусть и небольшой, бесценно.

Утконосу видимо надоел шум, и он спустился на этаж ниже в пещеру, где теперь вразвалочку гулял.

— Нет. Пусть здесь будет. Я ещё не знаю, что там за вторая сторона. И пока не узнаю, помогать никому не намерен. Кстати, думаешь, я правильно поступил?

— Думаю, что это был ваш выбор и я его поддерживаю.

— Нет, — покачал я головой. — Мне нужно твоё личное мнение по этому поводу.

— Моё личное мнение то, что надо было его убрать.Тогда бы никто не узнал о нас. Теперь же они знают о том, что есть кто-то знающий о них из королевства. Другими словами, ниточка пусть и тонкая, но проведена к нам.

— То есть плохо?

— Не совсем, Мэйн, — покачала она головой. — Вы выбрали один из нескольких вариантов. Убрать свидетеля и закрыть себе возможность обогащения таким способом. Или же договориться, рискнуть и получить деньги. Вы выбрали риск. Он мал, так как им не выгодно предпринимать против вас действия, но он есть.

— Понятно, значит не стоило?

Клирия вздохнула, шагнула ко мне и положила руку на плечо. Блин, а я на мгновение подумал, что меня сейчас ушатают.

— Вы сделали выбор. Это ваш выбор и ваш путь. Путей без рисков не бывает, поэтому вам придётся рисковать ради выгоды. Главное, оценивайте, насколько высок риск и каковы шансы того, что это обернётся против вас.

— Здесь шансы малы.

— Поэтому вы сделали всё правильно, решив получить выгоду, — кивнула она.

— Буду верить, но… не могла бы ты убрать руку с плеча, а то у меня мурашки по коже бегают.

Клирия легко улыбнулась, убрала руку и с лёгким поклоном отошла назад. Ну слава богу, как секатор от яиц убрали. Даже дышать легче стало.

— Слушай, а какие страны я ещё не знаю? Что это там за империя, можешь точнее сказать?

— Её называют Горной Империей. Она больше чем ваше графство, но меньше чем королевство или страна эльфов. Они имеют древние традиции, что соблюдаются до сих пор. У них есть Император, который передаёт власть наследникам. А ещё они не пользуются героями. Кажется, они единственные, кто ими не пользуется. Я не могу сказать, что происходит у них, но это можно выяснить при желании.

— А тот парень, которого мы поймали?

— Если верить тому, что сказал вам тот человек, то он кровный родственник Императора, но не его сын. Возможно племянник или кто-то дальше по родословной, кто не имеет права на престол. Но если учесть ситуацию, то видимо некоторые готовы ради власти нарушить порядок.

— И уже нарушили. По-твоему, почему он сам ездил за товаром?

— Мог утаивать от своих часть себе на пользу. Но, скорее всего, структура у них уже чётко разделена и каждый занимается своим делом. У Императора, скорее всего, кровных родственников немало. И у них принято важными делами заниматься лично. Это видимо было одно из важных дел.

— А другие страны? Какие я ещё не знаю?

— На востоке есть небольшая морская страна, она располагается между страной демонов и королевством вдоль побережья и на островах. Ещё одна страна, о которой я знаю, находится в горном районе между страной демонов и эльфов. Ниже эльфов тоже горы и там находится страна гномов. Ниже них пустыня. Как таковой страны там нет, но это родина кочевников и у них там есть города. За Эльфами страна, известная своими странными изобретениями. За этой страной на полуострове ещё одна страна есть. Это все, что я знаю. Возможно есть ещё, но мне они не известны. Ещё есть другой континент, но он далёк и стран, что там есть я не знаю.

Блин, сколько стран. Но чего я ожидал? Того, что здесь всего три страны и всё? Хотя больше всего меня интересует та, где есть высокие технологии. Интересно, они уже умеют делать тротил? Или метамфетамин? Или героин? Доку два? Ну или хотя бы туалетную бумагу, а то бумага здесь как наждачка. Мне страшно представить, как девушки подтираются.

— Ясно… Кстати, ты сейчас куда?

— А вы хотели что-то попросить? — задала она встречный вопрос.

— Да нет, просто интересуюсь, — пожал я плечами. — Должен же я знать, чем займётся моя помощница.

— Ваша помощница займётся своей важной и ответственной работой, которую вы приказали выполнять перед отъездом.

— Документы?

— Нет, я буду мыть унитазы, — ответила она. — А теперь прошу меня простить, ёршик и грязные туалеты не могут ждать. — Клирия слегка поклонилась и ушла.

Мне кажется или она слегка обижена? Наверно надо было сказать, что приказ не обязательно выполнять всё время, что меня не будет… Ну чтож, ничего не поделаешь, зато сортиры чище будут.

Поэтому, откинув все сожаления, я пошёл в свою комнату и сегодня уже из неё не выходил. Решил первый день хорошенько выспаться, чтоб потом работалось хорошо. Поэтому я просто спал и жрал. Все остальные дела могли и подождать. А дел было много.

Во-первых, найти общий язык с четыреста десятом. Краснокожий ублюдок всё прекрасно понимает. И тем не менее он открыто игнорировал всё и пробивал фантастических пиздюлей всем подряд. Надо направить его деструктивные наклонности в мирное русло — например, отправлять в стан врага и пусть там сеет ужас, смерть и хаос.

Во-вторых, узнать, как там дела с отравлением графства Анчутки. Расшатаем ему стабильность, а потом придём и прижмём его. И спасём эльфийку! Я наконец-то узнаю её имя.

В-третьих, ствол. Мне было лень интересоваться, занималась она им или нет, но я обязательно у неё поинтересуюсь об этом. Нам нужны огнестрелы, чтоб делать бо-бо людям. К тому же с моими знаниями из видеоигр мы настрогаем огромную армию и захватим мир!

Ладно-ладно, я шучу. Просто патрон будет всяко эффективнее делать, если знаешь, как он должен выглядеть и что туда должно входить. А тут реально есть гении инженеры, если до паровых машин додумались. По крайней мере я надеюсь на это.

В-четвёртых, выяснить, кто нажрался чеснока и лука. Раньше этого запаха сто процентов не было. Я заметил, что этот душок летает по коридорам и комнатам, словно дух, но вот от кого — непонятно. Я не скажу, что не люблю чеснок, но блин, желания нюхать подобный аромат в коридорах у меня нет. Пусть плесенью лучше пахнет.

Правда, по второму пункту меня ждало сразу же разочарование.

На следующий день я двинулся решать эти самые вопросы с единственной личностью, которая была полезна. И Клирию я нашёл в её кабинете, где она занималась (вот неожиданность) бумажной волокитой после моего разрешения не натирать сортиры днём и ночью. Она перебирала стопки бумаг, которые для меня были ну чисто одним и тем же. Вот прямо смотришь, и нихрена непонятно, одна чушь.

И, о боже, она была в очках! В таких классически очках-половинках, которые можно было увидеть у библиотекарей. Сука, не побоюсь этого слова, но она выглядела мило.

Практически сразу она бросила взгляд по верх них и вновь вернулась к бумагам.

— Добрый день, Мэйн, чем я могу вам помочь? — спросила вежливо Клирия, не отрывая взгляда от бумаг.

Нет, это не признак неуважения, это просто она так работает, делает всё и сразу. Стоит мне сказать, и она будет смотреть только на меня. Но лучше пусть смотрит в бумаги.

— Ты выглядишь в них мило, — всё-таки решил я озвучить свою мысль.

Теперь Клирия уже внимательно посмотрела на меня. Настолько, что мне стало неуютно.

— Спасибо, Мэйн, мне очень приятно, что нашли в моей внешности милые черты, — наконец ответила она, не сводя с меня взгляда.

Блять, смотри обратно в свои бумаги! Я уже жалею, что сделал комплимент тебе.

— Не за что, — кивнул я, — но я здесь по делу.

— Осмелюсь предположить, что это по поводу Анчутки, — сказала она, откладывая бумаги в сторону.

— А ты не плоха, — похвалил я её чудовищную проницательность.

— Благодарю. И боюсь, что у меня для вас плохие новости.

Ага, я понял. Зараза не подействовала.

— Хочешь сказать, что во второй раз тоже ничего?

— Верно. Наш человек заражал уже напрямую источники, откуда берётся вода. Но люди заболевали и излечивались. Были те, кто заболевал — их рвало, поносило и они умирали, но таких было мало.

— То есть…

То есть болезнь протекает в лёгкой форме. Почти у всех. Бред какой-то.

— Вы точно то кидали?

— Я взяла на себя ответственность проверить эту заразу на одной из деревень графа Анчутки. Четыре пятых, бравших из того колодца воду, погибли с теми симптомами, о которых я говорила. Ещё две трети из выживших мучились с теми же симптомами, что и у остальных, но выздоровели. Одна пятая слегка заболела и всё.

Меня не особо волновало то, что они испытали это на мирняке. Я не отношусь к лицемерам, которые кричат о том, какую боль они испытывают при этом даже в глаза не видя тех, кому плохо. Максимум, вздохну и скажу — слава богу, что не с нами. Для меня куда важнее было то, что городских людей зараза не брала.

Почему?

— У вас точно в мире нет никаких антибиотиков?

— Нет, в этом мире нет таких зелий, Мэйн.

— То есть люди одни и те же, но городские не дохнут, а в деревне дохнут?

— Верно.

Может температура воды? Вода должна быть тёплой. Но сейчас совсем не холодно. Может какой-то врождённый антиген у тех жителей? Там есть другие расы, но людей там не меньше половины, по крайней мере в нижнем районе, трупов должно было быть больше.

Блин, косяк… Причина наверняка есть, но я её просто не вижу. Ладно, похуй, пусть пока лежит в памяти, может что придёт в голову потом.

— Ладно, оставим это. Скажи, что там насчёт оружия, о котором я говорил, оно готово?

Клирия внимательно посмотрела на меня и её губы тронула улыбка.

— Здесь я могу вас порадовать.

— Да ладно! Сделали!? — я не мог скрыть восторга. — В смысле, работает!?

— Более того, мы уже проверяли это. Она действительно работает и очень действенно.

— Хочу попробовать, — выдохнул я, готовый броситься обнимать Клирию.

Хотя нет, воздержусь.

Я чуть ли не пулей вылетел на улицу с лицом «Что!? Где оно!?», озираясь по сторонам.

Кстати, немного о моём поместье.

Обугленные обломки уже разобрали на половину и то место, где было здание, начали потихоньку засыпать землёй. К этому пристроили ту нечисть, что прибилась к нам. Клирия использовала все доступные ресурсы.

Так, например, здесь работали гоблины и минотавры. Одни грузили мусор, другие его уносили. Причём они занимались не только уборкой, но и ремонтом самого поместья, потихоньку заделывая осыпавшиеся стены. Другую нечисть я так же видел работающей по территории.

А в служанках я встретил нескольких горгон и одну арахну — совсем молодую паучиху с опять же большой грудью. Видимо Клирия решила пополнить ряды слуг. И если Ависия, Рубека и Сиианли относились к таким слугам спокойно, то вот новеньких из таверны трясло. Да-да, я решил их забрать с собой. Убивать было и жалко, и расточительно, а здесь они будут бесплатно работать на нас.

Хотя Клирия вроде всё равно им платит немного на личные расходы… Но тут её дело, она занимается этим, и я не должен лезть в это. Считает подобное правильным, значит так надо — ей я доверяю (пусть и не до конца).

А ещё было приятно, когда ты проходишь и все встречные тебе кланяются (не в пол, конечно) и приветствуют фразой: «Мой господин» или «Здравствуйте, мой господин». Привыкнуть до сих пор не могу. Зато привык, что ко мне как говну относятся… Мда…

Так вот! Вышел я на улицу, оглядываюсь, и Клирия сзади подходит.

— Как вам наша уборка, мой господин? Мы скоро закончим и будет здесь красивое гладко выстриженное поле.

— Нормально. А где оружие?

— Идёмте, я вас провожу, — улыбнулась едва-едва Клирия.

Наверно в её глазах я выгляжу как ребёнок, но блин! Кто не мечтал иметь мушкет как у пиратов! Правда, он вряд ли будет сейчас похож на тот мушкет, но всё же.

Клирия отвела меня к дальней части поместья, где была лесополоса. Там расположились небольшие домики, сделанные совсем недавно из подручных материалов.

— Я заключила клятву с теми, кто этим занимался. Если кому-то они расскажут, то умрут раньше, чем успеют произнести слово.

— Хорошо, — кивнул я.

Ну да, подстраховка — это важно.

Пока мы шли, я услышал отчётливый хлопок. До этого я даже не слышал, как стреляют обычные ружья, однако звук был слишком инородным. Уже подойдя ближе, я увидел десяток другой наёмниц, столпившихся полукругом и троих мужиков, двое из которых уже приближались к почётному званию стариканов. Там же была и Элизи.

Перед ними, держа в руках трубу с прикладом, похожу на трость, стояла наёмница, облачённая в тяжёлую броню для безопасности. Она целилась в сторону мишеней, что стояли у стены, уперев ствол на подставку.

Вот поднесла огниво, чиркнула им и…

БАБАХ!

Вспышка на конце, крупное облачко дыма, и мишень на другом конце дёрнулась.

— Есть! Ещё одно попадание! — объявила одна из девушек в толпе, и все захлопали, радостно поддерживая стрелка.

— Оно пробивает лёгкие доспехи, но вот с тяжёлыми пока проблемы, — сказала мне Клирия. — Однако арбалеты и этим не могли похвастаться.

— Ничего, это всё дело наживное. Найди лучше экспертов по пороху, которые смогут более мощную смесь сделать, — ответил я.

Блин, руки так и чесались попробовать эту хрень.

Но перед этим Клирия поблагодарила мастеров и отпустила их. Нечего им меня видеть. Только после этого я смог взять в руки драгоценное оружие и испробовать его.

— Страшную вещь ты создал, — тихо сказала Элизи, подойдя ко мне и наблюдая, как я заряжаю огнестрел.

— Ну почему же. Вполне безобидное и эффективное оружие.

— В твоём мире тоже есть огнестрельное оружие, не так ли? Сам знаешь, к чему это приводит.

— Рано или поздно они о нём узнали бы. Рано или поздно нашёлся бы умник, который бы смог сделать это. Просто я был первее. А теперь не нуди, сама перебила уйму народу и стоит тут, лекции читает.

Элизи недовольно отошла в сторону.

— Сможете поразить цель так же, как и она? — крикнул кто-то из толпы.

— Да! Покажите нам класс! — поддержала другая.

— Оно реально мощное, вам понравиться!

Вот так группа поддержки начала меня подбадривать.

А я тем временем почистил ствол шомполом, засыпал уже заранее отмеренное количество пороха, протолкнул пулю и… Вуаля! Теперь можно было стрелять.

А вообще, это оружие походило больше на ножку от старой кровати с упором для плеча. Раньше вроде такое дети делали. Только это было в разы тяжелее. Настолько тяжелее, что с плеча без упора им не имело смысла целиться, ты его просто не удержишь. Надо или метал легче, или специальную подставку, как для фотоаппарата.

Но ладно, пока обойдёмся и этим.

Я положил ствол на деревянную подставку, что была здесь установлена. Мишень располагалась в метрах двадцати от меня, и пусть я не стрелял ещё ни разу не из какого оружия, но попасть по такой мишени точно смогу. Или это будет позор.

Ну, тридцатка дальнего боя, не подведи!

Я выдохнул, чиркнул огнивом около дырки и выстрелил…

По крайней мере должен был, так как был оглушительный грохот и последнее, что отпечаталось в моём сознании, была яркая вспышка прямо перед носом. Кажется, я потерял ориентацию в пространстве. А ещё я слышу звон, но ничего не вижу… и не чувствую, хотя… Нет, что-то жжёт лицо.

Я хотел потрогать это что-то, но рука ничего не нащупала. Зато во рту было много крови, которая так бодренько наполняла мой рот. Она попала в лёгкие, и я закашлялся. Вся кровь во рту тут же вылетела, оросив меня мелким дождиком, и практически сразу вновь начала заполнять его.

Где-то там, словно в другой вселенной, я чувствовал, как меня кто-то трогает. А ещё я услышал спокойный и мягкий голос Клирии.

— Всё в порядке, только лежите и не двигайтесь. Сейчас придёт Рубека и поможет вам.

Блять, Клирия всегда до пизды жуткая, и я бы предпочёл, чтоб она была рядом, но не близко ко мне. Однако признаюсь, что, услышав её голос, мне стало несколько спокойнее. Если она всё ещё рядом, то всё окей. Должно быть окей.

Я закашлялся, но всё же выдавил из себя несколько слов.

— Ухо уавфиолз? Хеуфу фуфмемфу? — правда мой рот покинул только бессвязный бред.

— Мой господин, ружьё взорвалось у вас в руках при выстреле. — Что-то туго затянулось на моей руке. — И боюсь, что вы лишились своих рук и глаз.

Сука!

Вот блять ни на секунду не сомневался, что эта хрень на мне рванёт! Блять-блять-блять!!! Ведь столько людей стреляло, но именно на мне оно взорвалось! Каким образом!? Как это могло произойти!? Почему именно на мне!?

И вот как после этого любить мир, а!?

Глава 141

Ушло больше суток, прежде чем Рубека смогла мне вернуть зрение и руки.

Везение такое везение… Я явно не любимчик удачи, от чего становится немного грустно. Если мне в чём-то и везёт, то обязательно это следует из другого несчастья. Как пример, я подцепил заражение от стрелы, но меня исцелили. Исцелили, когда я попал в тюрягу к сексуальным хищникам! Это нихуя не удача!

Взорвавшееся ружьё поработало на славу. На левой руке мне оторвало кисть, а на правой я лишился руки до локтя. Торчащие кости с кусками мяса сложно назвать предплечьем. А ещё мне порвало ебальник в говно. До кости сняло всю плоть, и на всех некоторое время взирал в прямом смысле этого слова череп.

Как я не сдох, одному богу известно, однако помимо всего прочего меня конкретно так нашпиговало шрапнелью. Я лежал на кровати, голый, страдающий от боли, слепой, а служанки методично вытаскивали из меня осколки и мыли. Уверен, что иногда им помогала и Клирия, так как её ауру было ни с чем не спутать.

Быть слепым и без рук стрёмно. Как и тогда, в начале моего становления графом, меня кормила лично Клирия. Не ленилась приператься и кормить с ложки со своим «Скажите А». Пусть я не видел, но могу поклясться, что в эти моменты она вновь вытягивала рот буквой «О», кормя меня. Можно лишь сказать спасибо, что там не было каши.

Но всем моим мучениям рано или поздно приходит конец. Хорошо, что не мне самому.

— Можете открыть глаза, мой господин, — сказала Клирия, держа в руках повязку, которую мне наложили на глаза. — Как вы себя чувствуете?

Было непривычно смотреть на них без повязки, если честно. Даже столь неяркий свет факелов резал глаза, заставляя их слезиться.

Клирия внимательно посмотрела на меня, после чего махнула рукой и служанки, что были здесь затушили факела, оставив лишь несколько скромненьких свечей.

Здесь помимо Клирии и Рубеки была Ависия, девчонка из таверны, которую драли орки и горгона.

— Как вы? — ещё раз спросила Клирия.

— Никак, — ответил я. — Рад, что снова вижу и могу пощупать своё лицо. Оно же не изменилось?

— Вы выглядите так же, — кивнула Клири, а в этот момент ко мне поднесла зеркальце Горгона.

Я только наклонился посмотреть, а меня за нос змея тяпнула! Сука!

Клирия тут же ладонью саданула по волосам, от чего змеи то ли от боли, то ли от обиды зашипели и поскорее прильнули к голове хозяйки. Горгона же виновато посмотрела на меня и с испугом на Клирию.

— Я… я очень извиняюсь, — тут же поклонилась она, протягивая мне зеркальце. — Я обязательно займусь воспитанием своих змей.

— Будь добра, — ответила Клирия, прожигая её взглядом. Мне кажется, что в комнате темнее стало.

Я же взял зеркальце и оглядел себя любимого.

— Да, тот же, хоть что-то, — я отдал зеркальце. — А что там с ружьём?

— Оно вас чуть не убило.

— Но не убило же, — пожал я плечами. — Так что с ним?

Клирия вздохнула, но ответила:

— Мастера сказали, что металл оказался недостаточно прочным, а порох даёт слишком много нагара, из-за чего ствол забивается. Они сказали, что скоро дадут новый образец, только уже из другого металла. Но тот выйдет дороже.

— Плевать, если это укладывается по финансам. Но я хотел бы кое-что обсудить на счёт ружья дополнительно.

— Напрямую с ними…

— Связываться лучше не надо, я понял, — кивнул я. — Я через Элизи. Мы с ней из похожих миров, поэтому… Они же все под печатью? — тут же спросил я, глядя на служанок.

— Да, ни одна бы не посмела сюда явиться без печати, — кивнула Клирия. И она так сказала «не посмела», что служанки сжались.

— Отлично. Так вот, мы из похожих миров, поэтому она лучше поймёт, о чём я говорю.

— Я обязательно об этом сообщу ей, — кивнула Клирия.

— И ещё, мне нужна глубокая яма метра три глубиной, метров пятнадцать длиной и шириной.

Кажется, все служанки кроме Клирии были удивлены.

— Вы собираетесь кого-то ловить?

— Ты слышала об железном монстре на балу? — задал я встречный вопрос.

— Железный монстр… — она задумалась на мгновение. — Элизиана говорила о нечто подобном, однако точно мне ничего не сказала, видимо не получив вашего разрешения на это.

— Ну тогда сама и посмотришь. А теперь дайте мне одежду, я вас стесняюсь.

Одевшись, я первым делом заскочил к Элизи. Я объяснил и даже нарисовал, что должно быть на ружье, и что они должны сделать. Точную схему ударного механизм кремнёвого замка я не знал, но показал, как он должен работать. Что крючок нажимаешь, что курок бьёт в… железку? Я не помню, как она называется, но не суть. Она бьёт кремнём в железку и выбивает искры. Те попадают на порох, и он взрывом выталкивает пулю.

— Ты пропустил пороховую полку, — сказала Элизи.

Я с подозрением покосился на неё.

— А ты откуда знаешь?

— Ну так у нас тоже был он. Ну в нашем мире. Курок с кремнём бьёт об кресало, выбивает искры на полку. На полке есть порох, он загорается и через отверстие попадает в ствол где уже есть пуля с порохом.

— Э-э-э… ясно…

А я думал, что искры напрямую попадают в ствол.

— Ну раз ты знаешь, тебе и флаг в руки, — сказал я. — Пусть думают, как сделать спусковой механизм, но там есть пружина, если что.

— Я поняла, хоть и не поддерживаю твою затею.

— Ага, как знаешь, — отмахнулся я. — И ещё вопрос, ты случайно не знаешь, кто нажрался чеснока с луком и от кого теперь несёт? Всё подземелье провоняло уже, скоро без респиратора ходить будет невозможно.

— Я чувствовала, да, но не знаю, кто это делает, — пожала она плечами.

— Ясно, — вздохнул я и вышел из её кабинета.

Сраный пожиратель чеснока и лука… Это же надо, ещё так шифруется, что и не поймёшь, от кого.

А что касается ружья, не поддерживает Элизи эту затею… Ага, её забыл спросить. Сама там людей резала налево и направо. Так что без разницы, что я в этот мир принесу, люди всё равно найдут способ друг друга покрошить. Я лишь помогу с планомерным истреблением народа.

К тому же не меня ей судить. Я имел ровно такие же шансы, как и остальные, но как-то выкарабкался. Так что ничего не мешает и другим выкарабкаться.

Проходя через первый этаж, я заметил, что он стал несколько чище и аккуратнее. Видимо Клирия действительно занялась ремонтом, если здесь так ухоженно. Даже приятнее ходить.

На улице тоже продолжала кипеть работа. Нечисть носила мусор, планомерно разгребая завалы, где-то вдалеке наёмницы проводили свою зарядку. Правда, не все — часть ходила в доспехах патрулируя границу поместья.

И всё бы это выглядело жизнерадостно, если бы не сраная пасмурность. Здесь очень редко солнце, от чего меня тянет свалить в более сказочные и солнечные края. Хотя зная мою удачу, над моей головой будет вечно идти дождь. Или хуже, я заражусь на своё несчастье какой-нибудь заразой и сдохну на радость другим. И никто мне не поможет…

Я вздохнул и посмотрел на небо. Может попросить Бога Скверны защищать меня от таких…

Неприятностей…

Бога попросить защищать от неприятностей…

И тут меня озарило по поводу одного вопроса, на который я искал ответ.

А если бога можно попросить защищать тебя от неприятностей?

Если можно восхвалять его, приносить дары и строить в его честь храмы, а взамен получать его благословение?

Мои ржавые шестерёнки прокрутились и сопоставили другой вариант.

А что если Анчутка может попросить кого-нибудь прикрыть его хитрую задницу? Того, кто имеет власть над эпидемиями? Например Богиня Жизни? Или как её там в реале… Богиню Целительства и Лечения? Она же может помочь излечиться больным.

А ещё она очень любит всякие договоры, и Анчутка мог взять божественный квест взамен на хороший иммунитет себе и людям. Хотя она может и не уметь давать иммунитет напрямую, но там Бог Скверны говорил что-то про передачу сил и так далее… Не суть, он мог заключить с ней сделку. И она поднасрала и там, и там.

Сука. С ней мы далеко не продвинемся.

Надо как-то решить этот вопрос. Попросить? Переподкупить? Попросить не вмешиваться взамен на квест? Но вряд ли я смогу перекупить договор её и Анчутки. И она продолжит помогать засранцу. Да и повлиять я на неё не могу.

Бог Скверны уже говорил мне об этом. Они могут говорить с нами через мысли, они могут общаться в том мире, но там как две разные комнаты и нас достать нельзя, как и их соответственно. Здесь они появляются в своём теле редко.

Только если окажется здесь в своём теле, я смогу взять её, но она не дура, до такого не додумается. Хотя нет, додумается. В прошлый раз так и получилось.

Нет, стоп, о чём я… Рассуждаю так, словно хочу убить богиню. Не могу, так нельзя. Да и не получится с моим двадцать девятым взять такого противника. Плюс, пусть я и не ебанутый моралист, но даже мне понятно, что она помогает многим людям. Я не могу тронуть ту, кто помогает другим и в своё время помогла мне. Да, с квестом, но помогла. Тот квест был настолько по пути, что проблем практически не возникло.

Всё-таки границы я должен соблюдать и буду это делать, иначе переступив единожды, потом будет переступать всё легче и легче. Одно дело убивать врагов, убивать свидетелей и портить графство врага. Совершенно другое — убивать того, кто помогает многим людям целительством, одаривая даром своих последователей.

И не дотянуться мне до неё, силёнок не хватит.

Придётся горестно повздыхать, да и забыть об идее создания эпидемии в городе. Будем травить его деревни и жечь… блин, а там дожди. Ещё классно будет, если он в сговоре с несколькими богами, тогда только валить в сортире останется.

На следующий день огромная яма была готова. Клирия не стала рыть её на территории поместья. Поэтому вырыли её в поле подальше от деревни и стен моего дома. Правда туда надо было ещё добраться, но это дело несложное.

Вместе со мной шла Рубека, Ухтунг, Клирия, пять стражниц и минотавр для поднятия тяжестей. Орк и минотавр тут же нашли общий язык и по разговорам, что я слышал, они обсуждали славные битвы и то, какого хорошенько оторваться, а потом завести семью. Прямо две нашедшие друг друга души.

И пока я их слушал, ко мне подкралась стражница.

— Господин…

— Мой господин, — тут же поправила непонятно откуда взявшаяся Клирия. Блять, ты даже меня напугала! Хватит! Успокойся.

— П-простите… — пробормотала стражница, испуганно смотря на Клирию. — Я хотела спросить, мой господин, об одном вопросе.

— Валяй.

— У нас намечается праздник по поводу «Дня воительниц».

Это ты мне угрожаешь? Угрожаешь своим бабьим войском, да!?

— И? — спросил я, не давая свободы тем мыслям, что были у меня в голове.

— Мы бы хотели попросить провести его. Это очень важный праздник. В тот день великая девушка по имени Фемка…

Чего простите?

— …пришла к нам и увела в леса учиться…

Видел я блять, чему вы там учитесь. Извращенки и садистки.

— … искусству войны и правильному бою.

Моего хуя с твоей губою.

— Поэтому мы каждый год празднуем тот день, когда наша жизнь изменилась.

Вы ушли от мужчин и вскоре поняли, что всё заебись, но трахаться не с кем. Ага-ага, я ту же проблему наблюдаю у мужского пола, когда они гордо уходят от жён, а носки стирать и жрать готовить себе не научились. Что одни, что другие… Но вот я!

Сейчас бы рифму, но не буду.

— Поэтому мы хотели попросить вас разрешить нам провести этот праздник. И мы хотели бы вас пригласить тоже. И госпожу Клирию, естественно, — она бросила быстрый взгляд на неё. — Это же женский праздник.

— Так, погоди, то есть ты мне говоришь, что это женский праздник и приглашаешь меня на него!?

Она тупо открыла рот, не зная, что сказать. А говорить и нечего! Дура.

— Я… я… я имела в виду, что воинов. Ну и женских. Но если придёт мужчина, то ничего страшного! Это женский праздник, но гости могут быть мужчинами!

— Ага, а кто охранять поместье будет с деревней?

— Так праздник два дня длится! Мы сменим их, и они вместо нас отдохнут. И госпожу Элизиану позовём. И… — она внимательно посмотрела на меня, словно думая, стоит говорить или нет, после чего решилась, — новенькую. Ничего не объединяет так, как праздник. И ничего не делает людей ближе, чем радость. Особенно с теми, кто позволил этот праздник сделать.

— Та-а-ак… Кто про мелкую сказал тебе? — прищурился я, и она как-то сама собой словно стала менее заметной.

— Так она сама ходит по замку. Мы спросили кто она, а девушка и рассказала. Мы к госпоже Клирии, а она нам объяснила всё. Иногда радость возвращает радостные мысли, кстати говоря.

Пиздец… Ебаные сплетницы. Нет, классно, что они останавливают всех подряд, кого не знают и кто бродит по поместью, но сплетни… чего же ещё вы там наговорили друг другу?

Не то, как я там сразу десяток баб на член натягивал? Или то, как Рубеку по кругу пускали? Пиздец…

Но с другой стороны, любой праздник — хороший способ если не реанимировать отношения, то хотя бы заново их завести. Да и боевой дух всегда повышается, когда есть выходной, когда все могут отдохнуть.

— Ладно, окей, я даю добро, но чтоб без всяких глупостей, ясно?

— Да, конечно! — тут же обрадовалась девушка и притормозила, чтоб сообщить о новости своим подружкам.

Мне даже интересно будет посмотреть, как они празднуют — чисто по-мужски или по-женски. По-мужски в моём понимании, это когда все нажрутся в щи и начнут приставать противоположному полу. По-женски — всё будет аккуратно, тихо, милые беседы, нормальные разговоры… хотя бабы иногда так отрываются, что фору всем вперёд дадут.

А глядя на этих…

Я обернулся и краем уха услышал их мечты о том, как они нажрутся.

…могу сказать, что они ещё хлеще, чем вдвшники будут.

Главное подальше от их озабоченного полка оказаться.

А тем временем мы вышли к полю. Большому такому добротному полю, которое уходило примерно на километр в разные стороны от нас. Где-то там я видел, как копошатся маленькие человечки, которые быстро-быстро маскировали яму ветками и травой, от чего издалека она была практически неотличима от остального поля.

Мне было видно, как они сделали из длинных веток и листьев большой настил, которым накрыли яму. Под него гоблины поставили ветки, не давая настилу прогибаться под тяжестью травы, которую они накидывали сверху. Но стоит туда кому-то зайти или заехать, как он тут же провалится.

Как по мне, идеальное место для засады. Только жаль бежать некуда, кроме как в лес. А это значит, что у автобуса будут шансы меня догнать.

— Вы хотите поймать его? — спросила Клирия.

— Не совсем. Я хочу его обездвижить и поговорить. Надеюсь, он оттуда не выберется.

Мы подошли к краю леса. В принципе, если быстро ехать, то можно и не заметить ловушку. Правда я сам хрен убегу оттуда, если он будет гнать. До ближайших деревьев вон сколько топать.

— Так, ладно, — хлопнул я в ладоши, оглядывая команду. — Слушайте внимательно. Сейчас сюда прибежит страшный монстр. Ни в коем случае не спускайтесь с деревьев и не пытайтесь спасти меня. Я-то сам выкручусь, а вот рисковать жизнью, спасая вас, мне не очень хочется. Клирия и Ухтунг, это приказ и вас двоих в первую очередь касается.

— Тварь страшна настолько? — спросил орк.

— Ты даже не представляешь, как. Наши мечи, щиты и доспехи не более, чем трава для этого монстра, поэтому просто не стойте перед ним.

— Но если он вас настигнет? — резонна заметила Клирия. — Мы не можем дать вам погибнуть.

— Слушай, ты меня отправляла в горы не для того, чтоб потом мне сопли подтирать, верно? — ответил я ей. — Вот теперь сиди на дереве и жди, пока я не закончу.

После этого я обернулся к гоблинам, которые только что закончили ловушку.

— Так, а вас, мои дорогие друзья, я попрошу уйти, так как не хочу, чтоб вас переехал этот монстр. И большое спасибо за труд.

— Не за что, — хором ответили они и в мгновение ока, словно тараканы из-под холодильника, разбежались по кустам.

Здесь без них стало непривычно тихо.

Убедившись, что вся моя паства забралась на деревья, я двинулся к ловушке.

Я не знаю, откуда возьмётся красножопый монстр, но лучше держаться поближе к яме, чтоб иметь возможность отбиваться в случае чего. Вернее, не отбиваться, а прятаться, так как с таким тягаться, явно мне не по силам. И я надеюсь, что он не устроит фокус с появлением из неоткуда, как это любит.

По моим скромным расчётам, он должен будет разогнаться на меня, после чего я резко свалю в сторону и загоню его в яму. После этого останется просто молиться, чтоб он оттуда не выбрался, пока я буду говорить. А то он может, я знаю уже по дому Эви. Там он такие пируэты вытворял, что страшно становилось.

Глава 142

Я сделал вдох, закрыл глаза и активировал способность этого богом проклятого автобуса.

Если удастся с ним найти общий язык, то возможно у нас появится адекватный и очень полезный союзник. Если нет… Ну чтож, будем тогда как обычно его использовать — залезать в тыл и запускать способность, сея смерть, ужас и разрушения.

Ну всё же, пусть всё пройдёт нормально. Я знаю, что он понимает меня, и знаю, что с ним можно нормально говорить. Я уже общался более-менее с ним у озера после штурма каменоломни.

Значит и сейчас есть шансы повторить это.

Способность была активирована и я ждал характерного…

О, а вот и рёв на горизонте! Одновременно с этим рёвом раздался классический гудок, который нескромно намекал на то, что сюда едут карать мягкие сраки железным глушаком.

Я обошёл яму с той стороны, где по звуку должен был появиться автобус. Встал на краю, замер.

Секунда, другая… писать от страха хочется.

А рёв раз за разом повторялся, как бы намекая, что четыреста десятый летит подобрать бренную душу на свой борт.

Вот этот чудовищный гудок повторился, заставляя ближайших птиц, что ещё не свалили после первого гудка, подняться облаком в небо и улететь, спасая свою хрупкую психику. Кажется, моя психика тоже улетает.

И вот, через десяток секунд волнительных ожиданий, красный свет появился среди деревьев и начал очень быстро приближаться к границе леса. Я видел, как начал мелькать между стволов корпус ЛиАЗа. От одного его вида душа в пятки уходит. А всё потому что каждая встреча с ним, это игра в кошки-мышки, где ставкой служит твоя жизнь. Смог выжить, молодец, живи дальше. Нет — твои кишки намотает на колёса, что для тебя будет ну очень печально.

И вот, сломав кусты на опушке леса и подняв облако листьев, на поле выехал ЛиАЗ. И он совсем не собирался тормозить; наоборот, поддал газка, что быстрее настичь меня.

— Эй! Чувак, давай поговорим, прежде чем ты допустишь страшную ошибку! — крикнул я автобусу, чувствуя себя круглым идиотом.

Но ответ всё же был: громкий рёв двигла, который давал довольно точные инструкции, куда мне следует идти со своим разговором. Вот же пидор.

— Ты бы тише был и притормозил! Разобраться всегда успеем! — закричал я. — Можно всё решить миром.

Опять рёв и опять меня послали куда подальше.

— Ты понимаешь, что сам роешь себе могилу?! — крикнул я напоследок, так как было самое время готовиться отпрыгивать.

В ответ на мои слова автобус лишь поддал газа.

И в то мгновение, когда я должен был отпрыгнуть… я облажался. В принципе, ничего удивительного.

Просто я уже был готов прыгать в сторону — развернулся и напрягся. Но в тот самый момент моя нога соскользнула с края ямы, и я практически свалился в неё. Каким-то чудом в последний момент умудрился вцепиться руками в траву, чтоб не провалиться в западню. Ещё так странно получилось — одна нога на поверхности, другая провалилась вниз, отчего я неслабо ударился яйцами об угол ямы.

А ещё я увидел, как мне навстречу несётся железный отполированный бампер!

Блять, да я сейчас с бампером его поцелуюсь!

Поэтому, помолившись, я разжал пальцы и провалился в яму, которую копали для него. Буквально через мгновение надо мной пролетел и сам ЛиАЗ.

И тут я понял, что допустил второе упущение — автобус нёсся на скорости, так что вполне логично, что он имеет шансы проскочить эту участь.

Что в принципе практически и вышло.

ЛиАЗ пролетел над моей головой, снёс настил, который закрывал яму, пролетел вперёд и влепился нижней частью переда на уровне фар в стену. Его зад подлетел, словно автобус сейчас перелетит на крышу. Мне казалось, что говнюк сейчас так и сделает (я бы не удивился) — просто преодолеет эту яму, банально перекувыркнувшись на крышу, а потом вновь встанет на колёса.

Но ЛиАЗ оказался не столь продвинутым, как я думал. Он на мгновение замер в такой позе, после чего его зад начал опускаться вниз, и автобус рухнул в яму. И я бы сказал круто, всё случилось, как и планировалось, если бы сейчас сам не сидел в этой же яме.

Браво! Аве Патрик нахуй. Я запер себя с больным автобусом.

Пока ЛиАЗ приходил в себя, я пытался забраться по стене наверх, но хрена там — зацепиться не за что. Тогда мой взгляд упал на сам автобус. А что будет, если я заберусь в него? Нет, ясно, что там дым и всё такое, но шансы же есть, верно? Или это портал в ад?

И пока я думал, лезть или не лезть туда, автобус очухался. И ему не понравилось то, где он оказался. Об этом автобус меня рёвом двигателя и оповестил.

— В смысле охуел, ты говна железного кусок! — оскорбился я. — Ты меня сбить пытался! Так что получи пизды и распишись!

В ответ ЛиАЗ газанул и обстрелял меня камнями и песком. Сука, с той скоростью, что они вылетают, это нихрена не слабо! Причём несколько особо острых камушков пробили мне кожу и застряли в теле.

Я поспешил уйти с линии огня и… в этот момент он дал задний ход!

Сука! Я успел кое-как отпрыгнуть и меня едва не распидорасило.

— Ты, чмо ебаное! Неудивительно, что тебя все ненавидят!

Рёв двигла в ответ.

— Кто любит!? Кто эти блять все!? Покажи мне их, а то я не вижу!

Я встал специально около бока автобуса. Ездить боком он слава богу не умеет, лишь сдавать вперёд и назад, но с длиной в почти во все одиннадцать метров в пятнадцатиметровой квадратной яме это сделать непросто.

Естественно автобус попытался меня переехать, но моё хитрое расположение не давало ему шансов достать меня. Он только и мог, что реветь мне в ответ.

— Кто эти люди, что тебя любят!?

Рёв двигателя.

— Где они есть!? В твоих влажных масленых мечтах на кровати!?

Рёв двигателя.

— Да лучше быть дрыщавым уебаном, чем жирным пассажирским автобусом, который представляет, что возит в себе людей!

Рёв двигателя.

— Да, считаю себя умным. И считаю, что многого добился! Я жив в этом безумном мире, где меня все хотели убить и сам мир показал мне средний палец!

Рёв двигателя.

— Да чот не видно, что тебя убить хотели. Ты вообще мастер пиздеть, как я погляжу!

Вот это автобуса реально обидело. Он перестал пытаться развернуться и задавить меня. Нет, он…

НАЧАЛ ПЕРЕВОРАЧИВАТЬСЯ НА БОК!!!

Я еле успел отпрыгнуть, когда ЛиАЗ рухнул на борт и заставил вздрогнуть землю. Зазвенели стёкла, затрещал и заскрежетал металл. Двигатель заревел. Автобус беспомощно закрутил колёсами.

— Да как же, достанешь, ага. Держи карман шире, — ответил я, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Остановился ли на этом автобус? Не-а, он продолжил переворачиваться, пытаясь меня задавить. А я, как умный человек, сразу с занял позицию у кормы, чтоб он не смог меня достать.

— И какого это, быть так близко и так далеко, автобус? — пнул я его по заду, а в ответ он только заревел и попытался меня вновь раздавить. Но тут вопрос о том, кто устанет первым. Хотя я могу его сразу отозвать, если у меня возникнет такое желание.

Вот так, кувыркаясь как собака он встал обратно колёса, рассыпав по земле стёкла, краску и… а что тут у нас такое? Я подошёл к заинтересовавшему меня предмету и поднял его с земли.

Да это же кукла Зина! Старая советская резиновая кукла Зина, которая ещё у моей мамы в детстве была! Я не видел их лет сто уже, так как до моего поколения они не дожили. Такие теперь хранятся или у кого-то в коробках на чердаке, или в музее. Остальное всё на свалке.

Офигеть.

— Эй, жирный-пассажирный! Ты кое-что уронил! — потряс я куклой, держа ту за ногу. — Ты чо там, в куклы играешь?

Автобус, не знаю, как он увидел её боком, взревел благим матом.

— Да хуй тебе отдам. Подойди и возьми, чмо!

Автобус начал биться задом и передом о стены, довольно резво разворачиваясь в мою сторону. Но даже так я смогу увернуться.

— Эй, скажи-ка, а где хозяйка этой куклы? Сделал то же самое, что и с остальными? Где твои пассажиры? С чего ты стал тем, кто возит людей в ад?

Автобус явно потерял тормоза, он разгонялся и врезался, сдавал полный зад, разбивая его о стены, и вновь по газам. Его рёв двигателя был настолько громким, что конкретно глушил меня.

— Можешь орать сколько угодно! Отвечай на вопрос, ведро на колёсах, где хозяйка? Или ты пассажиров живыми не довозишь?

Рёв двигателя.

— Как это, неправда? Где они? Умерли по дороге?

Рёв двигателя. Автобус вновь пытается протаранить меня.

— Кого ты довёз? Что ты сделал? Ты ебанутый маньяк убийца, который только и делает, что давит всех!

Рёв двигателя.

— Что нет!? Что нет!?!?!? Я тебе предложил мир, но ты хотел убить меня. Ты убил стольких людей и говоришь, что не убивал пассажиров!? И девочку ты тоже убил!? Переехал задними колёсами небось!?

ЛиАЗ взревел. Он не пытался сказать, просто ревел. Рёв не страшного монстра, который нёсся ко мне, но полный боли и страданий рёв старенького автобуса, уставшего и потрёпанного временем. Автобус на полном ходу врезался в то место, где должен был быть я, но мне удалось без проблем увернуться.

Был такой скрежет металла, что я засомневался, что переживёт ли он такой удар. Но ЛиАЗ выжил, хоть и смял весь перед. Автобус отъехал медленно назад. Все его стёкла были побиты, металл был изуродован, передние колёса были сдуты, и он словно волочился после такого удара. Сломленный автобус — не думал, что подобное увижу. Он отъехал задом к стене ямы и остановился.

Его фары помигивали, но теперь они не испускали страшного красного цвета. Это был обычны свет фар, который я привык видеть у нормальных автобусов, а не полоумных маньяков. Его двигатель тихо и грустно урчал, словно ЛиАЗ оплакивал потерянную куклу, которая была для него своеобразной ценной вещью.

Под его фарами начало скапливаться масло и стекать вниз. Создавалось ощущение, что автобус плакал. А если учесть, что там не проходят масленые трубки, то возможно он действительно плакал маслеными слезами.

Старый автобус плачет над куклой ребёнка, которую он потерял. Странное зрелище. Ещё иего чихающий рокот двигателя, словно он действительно плачет.

Я не знал, стоит подходить к нему или нет.

Блин, я даже автобус до слёз довёл. Мне даже немного становится жутко оттого, какой же я подонок.

— И? — начал я, подходя ближе. — Где все пассажиры?

Автобус в ответ лишь планомерно ревел двигателем, не спеша отвечать.

— А девочка? Хозяйка куклы? Где она?

Тут он слегка громче зарычал двигателем.

— Как это, никого не осталось? И в смысле, нет её? Она…

Автобус утвердительно рыкнул. А потом ещё и ещё…

Это была довольно короткая история без начала и конца. Лишь маленький отрывок автобуса ЛиАЗ, который ездил по своему маршруту и тогда ещё не обладал собственным сознанием.

Обычный, коих в его мире тысячи. Но именно его использовали для перевозки не только людей между остановок, но под заказ, когда надо было отвезти группу людей куда-нибудь. И кукла, которую я держал, принадлежала девочке по имени Маша. Обычный ребёнок в голубом летнем платье в цветочек. Это была её кукла.

Ключевое слово: «была».

А ещё с его слов я понял, что не только кукла была в его кабине. Там лежало ещё много вещей, но кажется именно резиновая Зина, как кусочек воспоминания, была для него самым главным.

Да уж, даже у автобуса есть своя история. Я посмотрел на раритет в своих руках, а потом на ЛиАЗ.

— Держи, — протянул я ему куклу. — Я просто хотел с тобой мира, не более. Хотел, чтоб мы действовали в одной команде, а не пытались убить друг друга.

Хоть фары и не двигались, я знаю, что он следит за мной. Я медленно, избегая траектории, по которой автобус может достать меня, подошёл к борту и закинул куклу обратно в салон.

— Скоро время закончится, и я отправлю тебя обратно. Я хочу, чтоб следующий раз ты был более адекватным. Так что будь добр, не пытайся задавить меня, иначе опять всё повториться.

Он рыкнул двигателем.

— Я тебе не угрожаю. Но следующий раз будет тем же самым, что и сейчас. Я надеюсь на то, что мы найдём общий язык. Иначе ты так и будешь возить в себе лишь разбитые воспоминания тех, по кому скучаешь.

ЛиАЗ лишь ответил мне своим монотонным рокотом двигателя.

Когда я отошёл на самый край ямы, куда он врезался и где грунт осыпался, он своим рокотом позвал меня.

— Чего? — обернулся я.

Негромкий рёв двигателя.

— Какая разница, зачем ты убиваешь? Ты это делаешь, и всё этим сказано. Чем бы мы не оправдывали свои поступки, мы оба лишь убийцы, — пожал я плечами. — Но если хочешь, можешь сказать.

Автобус негромко прорычал.

— Странный способ почувствовать себя живым. Не все, кого ты убил, были плохими или злыми, и ты точно мстил не тем людям, так как они даже не знают, что ты такое.

Рычит двигателем.

— Откуда я тебя знаю? Таких, как ты у нас просто много, но… твою версию ЛиАЗа я очень давно видел и удивлён, что ты жив.

Рычит двигателем.

— Нет, у нас не было войны, хотя зла тоже хватает.

Его двигатель загудел чуть громче.

— Да, я знаю, что такое терять близких мне людей. Поэтому я знаю, что ты чувствуешь и это не выход. Потому что выхода нет. Остаётся жить и убеждать себя, что ты сделал всё правильно, что это был единственное правильное решение. И что самое страшное, надо забыть тех, кто тебе дорог, чтоб они не отравляли тебе душу. Это называется жить дальше, ЛиАЗ.

Я отвернулся и оглядел уступ, после чего подпрыгнул, зацепился пальцами за край и подтянулся. Только после того, как сам оказался в безопасности (относительной), я обернулся. ЛиАЗ всё так же стоял там в яме. Мне кажется, будь он человеком, то сейчас сидел бы в обнимку с куклой, которую я ему отдал.

Он зарычал двигателем, увидев, что я смотрю на него.

— Конечно, в следующий раз поговорим, куда денешься.

ЛиАЗ вдогонку рыкнул двигателем.

— Уедешь от меня? Ну-ну, — усмехнулся я.

Уедет… От меня вряд ли кто-либо уйдёт. Даже я сам.

Удивительно, но никто из моих так и не слез с дерева, словно ничего и не происходило. Мне оставалось порадоваться тому, что всё прошло более-менее удачно и без жертв, если не считать…

Я аккуратно схватился за край острой гальки и вытащил её из руки словно занозу. И так несколько крупных камней. Более мелкие только пинцетом или иголкой достать можно будет. Можно сказать, что это малая плата за то, что я смогу получить, если удастся наладить контакт с ЛиАЗом.

Время шло и вскоре я смог беспрепятственно отозвать автобус. Единственным напоминанием о нём осталось битое стекло на дне, да побитые стены этой ямы, которые скоро засыплют землёй.

Я подошёл к деревьям, где прятались мои люди.

— Всё, можете слезать, всё закончилось.

Все тут же поспрыгивали на землю. Ко мне сразу подошла Рубека и принялась лечить раны, оставленные камнями.

— Как всё прошло? — спросила Клирия, грациозно спрыгнув вниз с ветки. Её юбка задралась вверх и это выглядело красиво, словно кадр из фильма. — Вы нашли с ним общий язык?

— Почти, — уклончиво ответил я. — Мне пришлось слегка попотеть, чтоб договориться с ним, но в конце концов, я победил.

— Рада это слышать. Ведь звуки оттуда были такие, словно он вас порвать пытался.

— Он и пытался. Как видишь, неудачно. Да и не он первый пытается это сделать, так что мне не привыкать, — пожал я плечами, после чего обратился к Рубеке. — Давай, завязывай с этим, потом полечишь меня, а сейчас пошли домой. — И вновь повернулся к Клирии. — Пусть засыплют эту яму, а то тут потом болото будет.

— Я обязательно передам гоблинам ваше распоряжение, — поклонилась она.

А ведь мне ещё раз надо встречаться с этим ездящим чудовищем. Но уже после отката, когда он сам себя там восстановит. Хотя мне интересно, как на нём всё восстанавливается? Как на Кристине? А может они брат и сестра? Интересно…

Мы вернулись домой ближе к вечеру, а я всё возвращался мыслями к этому автобусу и его короткой истории. Пусть толком ничего сказано и не было, но я жопой чую, что история грустная. Иначе бы он так не скрывал её.

Забавно, даже обычному автобусу есть, что скрывать, есть, чего боятся и за что мстить. Просто удивительно, насколько человек готов изуродовать мир вокруг себя, если даже техника начинает его ненавидеть.

Глава 143

— Выглядите невоодушевлённым, — заметила Клирия, когда мы возвращались на территорию поместья.

— Я всегда воодушевлён, когда жив. Но как представлю, что мне ещё раз встречаться с ним, мне становится очково, — признался я.

— Вы боитесь? — сделала она наигранное лицо.

— А в этом есть что-то странное? — в ответ спросил я.

— Вы столько пережили. У вас должен быть иммунитет к подобным ситуациям.

— Серьёзно? Блин, мне хочется тебя стукнуть.

Что я и сделал — костяшками пальцев не сильно, но чувствительно приложился ей по макушке, от чего она моргнула и молча потёрла ушибленное место.

— Это было неприятно, мой господин.

— Знаешь, мне хочется стукнуть тебя ещё раз.

Что и сделал в следующее мгновение.

— Блин, чувствую себя лучше, когда тебе по голове стучу, — признался я удовлетворённо.

— Это очень плохое качество: бить беззащитных девушек.

— Беззащитных девушек? — удивлённо покосился я на неё. — Только не говори, что ты о себе. Это не я запугал орков и наёмниц до такой степени, что они боятся в мою сторону смотреть. И это не у меня аура убивает всё живое в радиусе десяти метров.

— Вы преувеличиваете. Я просто нашла общий язык…

— Доминирования и запугивания, которой они и понимают, — закончил я вместо неё. — Так что кто-кто, но ты точно не беззащитная. Ты жуткая, упрямая и очень своевольная, которой нельзя полностью доверять.

— Это было обидно. Я ничего не смею скрывать от вас.

— Ну пиздиж же, — посмотрел я на неё. — Я даже не знаю твоих целей. И не загоняй мне про службу антигерою и что тебе больше некуда податься.

— Но это правда. Только антигерой поймёт меня. И только с антигероем я смогу жить дальше, так как мы все ищем сильных, к кому надо прибиться.

— Ага, и складывать головы к ногам, — напомнил я ей.

— Не без этого, — спокойно ответила Клирия. — Те, кто сопротивляется, кто борется против нас, они должны погибнуть. Такова их судьба.

— Даже если это будут дети?

— Вы же знаете ответ. Или хотите услышать из моих уст? — спросила Клирия с улыбкой у меня. Вернее, у неё всегда улыбка, но эта улыбка была какой-то другой, тёмной и коварной. — Хотите услышать, насколько внутри меня черно и всё прогнило? Не поймите неправильно, я не считаю правильным убивать вообще, кроме тех, кто этого заслуживает. Эти скоты, что займут почётное место на кострах, заслуживают должного внимания с моей стороны.

— Но это не отменяет, что ты от меня многое скрываешь, — вернул я разговор обратно к теме. А то Клирия словно пытается плавно увести меня от щекотливого разговора. — А именно, своё прошлое. Я не лезу в чужие заморочки. Но твои могут конкретно на мне аукнуться, поэтому тебе и нельзя полностью доверять.

— От чего же аукнется, позвольте спросить?

— Оттого, что ты ближе всех находишься ко мне, — назидательно ответил я. — Отсюда, возвращаясь к теме страха. Да, я боюсь. Именно поэтому я жив, а другие нет. В страхе нет ничего постыдного, если он не мешает жить и выживать.

— Я не могу спорить с вами, так как ваши слова имеют долю истины, но я смотрю на это иначе.

— Смотри сколько угодно, но тебя я тоже боюсь. Ты непонятная, я о тебе ничего не знаю, и не понимаю твоей мотивации. И эта ещё аура, которая отпугивает как дым комаров.

— Вам нечего бояться, — спокойно ответила Клирия.

— Ага, заливай мне. Я не удивлюсь, если ещё много чего всплывёт о тебе интересного. И не факт, что всё это интересное было сделано в моих интересах.

Промолчала. Промолчала, значит прав.

Но тут такая тема — давить бесполезно, Клирия не скажет и слова; не обращать внимание на то, что она скрывает, тоже глупо. Остаётся только искать о ней информацию, чтоб выяснить, чтож Клирия за личность такая.

— И всё же, вы можете мне верить, — сказала она упрямо. Видимо мои слова всё-таки её задели.

Я удивляюсь Клирии. Она ведёт себя то холодно и чёрство, то открывается, то ведёт себя слишком… упрямо и слишком чувствительно к словам, словно пытается что-то доказать. Может Клирия из-за того, что слишком долго со мной, начинает проявлять какие-то эмоции. А может она и до этого такой была, но только сейчас я заметил эти черты.

— Ага, если так хочешь, то расскажи, кто ты есть на самом деле? — тут же задал я вопрос.

Клирия промолчала.

— Что и требовалось доказать. Я не могу доверять человеку, который отказывается хоть немного о себе рассказать.

— Но я могу принести клятву крови, что вы узнаете всё обо мне потом, — посмотрела она на меня, словно это был выход исправить наши недопонимания.

— Ага, я уже вижу эту заебисестую картину…

— Не материтесь, прошу вас, — неожиданно вклинила она мне замечание. Я аж ошалел от такой вставки, настолько это было неожиданно и нагло, словно она тут моя мама.

— Ты что, мамой заделалась мне? — скосился я на неё недовольно.

— Нет. Просто вам предстоит ещё кое-что. Мне бы не хотелось, чтоб вы сказали на людях нечто подобное.

— Так, — остановился я и схватил её за плечо, развернув к себе. Вся команда остановилась и поспешила отойти, чтоб не слушать наш разговор. Ну а я сделал голос по тише. — Слушай сюда принцесса. Своим слугам приказывай и говори, что делать. Я не собираюсь тут прыгать под твою дудку и делать, что скажут.

Как бы мне не хотелось к Клирии даже рукой притрагиваться, надо обрубить эти попытки на корню.

— Прошу прощения за свои слова, — поклонилась Клирия мне в ноги, после чего продолжила. — Я неправильно выразила свои мысли и не хотела вам указывать, что делать. Я лишь хотела сделать вас сильнее.

— Я тебе с советом не обращался.

— Прошу вас, мой господин. Вы дойдёте до границы сорокового уровня и там уже понадобится преодолеть барьер. Очень мало шансов сделать это без помощи других. Поэтому я хотела лишь помочь вам в этом и подсказать вариант.

Я внимательно посмотрел на неё, понимая, что она права. И именно в этом кроется проблема!

Клирия права, и я понимаю, что правильнее поступить по её совету. Но именно из-за этого я буду чувствовать, что мной словно управляют и манипулируют: мне говорят и я это делаю. От этого хочется сделать не так, как она говорит. А лучше вообще противоположное — даже зная то, что это в корне неправильно, лишь бы не чувствовать себя подкаблучником, которому говорят, что делать.

Другими словами — или сделать по уму и чувствовать себя марионеткой. Или же не делать, как тебе советуют, но повышать шанс ошибки.

Является ли это манипуляцией? Или просто совет?

— Я прошу прощения за свою настойчивость, мой господин, — поклонилась Клирия. — Я слишком не вовремя дала вам совет и такими словами, будто вы мне что-то должны. Но я лишь даю варианты и совсем необязательно им следовать.

Ты же понимаешь, что я чувствую, так? И если судить через призму паранойи, то твои слова такая же попытка манипулирования мной.

— Сначала скажи, что за способ повысить уровень.

— Да, мой господин, — поклонилась Клирия и мы вновь двинулись дальше. — В королевстве есть университет. Там преподают много разных дисциплин, от стрельбы и боя на мечах, до магии, алхимии и зельеварения. И там преподают люди, которые помогут вам пройти сороковой барьер.

— И?

— Я хотела бы предложить вам вариант поступить туда и повысить уровень, переступив границу.

— Меня туда вообще пустят? — поинтересовался я.

— Уверяю, что проблем не возникнет, мой господин. Всё решают деньги и чтоб туда поступить, люди платят огромные взносы. Такие, что простой народ не может себе их позволить. Только дети графов, богатых купцов и мэров крупных городов могут позволить потратить такую сумму на пересечение границы. Это так же позволяет, чтоб власть имела силу, а обычные люди практически не имели шанса стать сильнее и принести проблем королевству. Деньги являются барьером для достойных.

— Ты хочешь закинуть меня в универ? — удивился я.

— Не совсем. Я лишь предлагаю вам поступить в, как вы выразились, универ, — ответила спокойно Клирия.

Поступить в универ? Хм… А с чем у меня ассоциируется универ?

В голове сразу пронеслась следующая картина:

Парень говорит, что сможет залезть в маленький ящик. Он залазит, но вот вылезти уже обратно не может. Или как мы на перегонки бегали по коридору на четвереньках. Или как все напились и потерялись.

Эти воспоминания сменяли друг друга, словно калейдоскоп, тем самым составляя мои ассоциации с институтом.

— Да знаешь… просто… — но уровень. Уровень нужен, если я хочу стать сильнее, а там меня поднимут. Это слишком заманчиво…

— А ещё там вы сможете обучиться магии, мой господин. Использовать то, что у вас есть, на полную силу, — подлила масла Клирия. — Не только огонь, но и воду, и электричество, и стихию земли. Там вас обучат, как делать то или иное, и вы действительно сможете, пусть и на начальном уровне, но освоить магию. Понять её основные принципы.

Блин, это ещё заманчивей! Мне реально не хватает этого! Я могу управлять огнём, но не создавать, поэтому понять, как всё устроено, было бы ну очень полезно. Клирия, сучка, ты знаешь, на что давить.

И что хуже, она права в том, что институт мне тот нужен.

— И… сколько там обучаться? — спросил я.

— Год, мой господин.

— В смысле, ровно год? — ужаснулся я. — Двенадцать месяцев?

— Верно, мой господин, только… у нас не месяцев. У нас есть периоды: зимний, летний, промежуточный.

Какой ужас. Целый год. Я даже не представляю, как это переживу.

А тем временем, пока я серьёзно раздумывал над тем, чтоб вернуться в универ, мы вернулись к поместью. Мы всегда обходили деревню, чтоб никто меня не видел и не знал. Здесь меня нет, а кто знает, тот не скажет.

И в этот раз мы тоже обошли её по восточной стороне. Стража встретила меня, отдав честь и открыв ворота.

Девушка, которая со мной говорила, тут же подошла и что-то сказала стражнице. Та кивнула.

Наверное, переговариваются по поводу того, что я дал добро на праздник.

Кстати, а когда он будет конкретно? Я и забыл спросить у них.

— Ладно, Клирия, я подумаю насчёт того, что ты сказала, но позже. Я хотел с тобой давно поговорить о другой теме.

— Слушаю вас, — кивнула она.

— Стукачи. Они же есть у нас, не так ли? — спросил я сразу в лоб.

— Вы имеете в виду наших или вражеских? — решила уточнить Клирия.

— Вражеских.

— Если говорить о поместье, то среди нас нет ни одного предателя, так как все они под клятвой или печатью. Я давала довольно точные приказы, поэтому они не могут нас предать, — уверенно ответила она.

— Тогда в деревне. Мне кажется, что один по крайней мере есть.

— И кто же это, позвольте спросить, — тут же заинтересовалась Клирия. Её глаза нехорошо полыхнули пламенем.

— Я не могу сказать, что это он, на сто процентов, но хочу, чтоб за ним установили слежку. Поставьте кого-нибудь незаметного и заурядного, чтоб этот человек мог следить за ним. А что касается предателя то мне кажется, что это мэр деревни.

— Мэр деревни? — Клирия выглядела очень серьёзной. — Позвольте поинтересоваться, почему?

— Он выглядит хитрожопым, — поделился я своим мнением. — Мэр не был удивлён смерти графа, видимо понял по гвардии. Он имеет… имел какие-то отношения с графиней, так как его косвенные намёки на это намекают. И он выглядел так, словно у него с Элизи было что-то общее. Не только, что она ему отсасывала, но и какие-то деловые отношения.

— Считаете, что…

— Моя мнительность говорит, что у Элизи и мэра мог быть сговор с целью передачи инфы. Он довольно близко расположился к поместью, а она раньше была дурой. Он красивый, а она тупая.

Клирия задумалась на несколько секунд, прежде чем ответить.

— Я работала с ним и не замечала подобного.

— Ага, он напишет на себе табличку по-твоему, что он предатель? У меня есть несколько фактов в пользу того, что он стукач. Первое — их не может быть у нас, так как состав новый. Второе — в таком случае предатель должен быть и близко к системе, и далеко от проблем. Идеальное положение — мэр в деревне, которая обеспечивает поместье. Третье — он умный, чтоб не делать глупых ошибок, по которым его можно спалить. Четвёртое — он имел связь с графиней, а та, в свою очередь, имела доступ ко всем секретам. Плюс к этому — она у него сосала, что говорит об их близости. Пятое — он мне просто не нравится, так как удался на лицо лучше, чем я.

— Ну последний пункт точно делает его виновным, — улыбнулась Клирия. — Однако с остальными вашими доводами я вынуждена согласиться. Я немедленно распоряжусь, чтоб к нему поставили людей. Но если он окажется тем, кто предавал нас, то что делать?

— Выясните, с каким графом он связывается. Мне нужно знать графа, который сливает инфу Эви. Пускайте дезинформацию и так далее, чтоб забить их внимание. И создайте группу, которая будет искать вот таких грызунов. В деревне должен быть ещё кто-то.

— Откуда вы знаете?

— В книгах и фильмах про шпионов они зачастую не одни в городе. Должен быть тот, кто инфу от него передаёт другим. Ах да, и пусть Элизи сходит к нему, расскажет, как ей сложно и поработает ртом. А то подозрительно, что она так отлучилась от своего дружка. И объясни ей ситуацию.

— Я поняла вас, — кивнула Клирия.

— Отлично, тогда иди и сегодня же займись этим, а я пока займусь очень важным делом.

— Позвольте полюбопытствовать, каким? — спросила с интересом Клирия.

— Прислушайся, — сказал я тихо. — Ты слышишь эти мелодичные переливы криков, наполненных первобытным ужасом?

На заднем фоне действительно слышались крики девушек. Если учесть, что они были на втором, то по идее утконос сейчас гонит их на первый этаж.

— Так вот, я пойду спасать их, — ответил я и бодрым бегом направился ко вхожу в поместье.

Но стоило мне спуститься, как в мои объятия попала полуголая девушка со старым шрамом, начинающимся от левого плеча, проходящем через левую грудь и заканчивающимся где-то у пупка. Её било дрожью так, что она даже говорить не могла.

— Т-т-т-т-ам дем-м-м-мон-н… — указала она вниз пальцем, откуда разносились душераздирающие крики, словно девушек жрали живьём.

— Сейчас я с ним разберусь, — сказал я уверенно, посадил её на ступеньки и спустился вниз.

Здесь мне на встречу выскочило ещё несколько заплаканных перепуганных девушек. Какие же трусихи. Некоторые меня чуть с ног не сбили, убегая от неизвестного монстра.

Спустился я ещё ниже и что вижу? Бабье войско носится толпой по коридору, словно одичавшие. Просто такая куча мала проносится, за которой бегут отстающие и… за ними бежит в перевалочку Маленький Пожиратель Человеческой Плоти. Кто-то сидит в уголке и тихо плачет, словно они там не утконоса увидели, а негра с большим членом, который их изнасиловал.

Блин, надо спасать ситуацию. А то добром это не кончится

— Маленький Пожиратель Человеческой Плоти! Беги в обход, — закричал я. — Они сейчас оттуда выбегут!

Блин, вообще я хотел сказать: «Утконос, хватит пугать девок», но чот само собой вырвалось.

Я тут же указал на один из проходов. Утконос посмотрел на меня, посмотрел на проход и засеменил к нему. И в тот момент, когда он оказался рядом, толпа как раз добежала. Крики были такими, что меня оглушило. Ещё забавнее выглядело то, что передние в ужасе остановились, и попытались бежать назад, в то время как сзади на них напирали и толкали к утконосу.

Часть потеряла сознание, часть залезла в прямом смысле на стену, часть буквально полезла на голову наступающим сзади. Утконос повернулся ко мне и кивнул. Я в свою очередь приложил руку к груди и тоже кивнул, как верный боевой товарищ. И утконос зашагал на них, заставляя девушек биться в истерике.

Но как и любой праздник, это надо было заканчивать, поэтому я поймал Маленького Пожирателя Человеческой Плоти на руки и унёс его подальше от девушек, которые ревели в три ручья, не в силах пошевелиться от страха. Недолго думая, я решил его отпустить погулять на природе…

В БЛИЖАЙШИЙ НАСЕЛЁННЫЙ ПУНКТ ГДЕ ЖИЛА НЕЧИСТЬ! АХАХАХАХАХАХАХАХААХАХАХАХААХ!!!

Какой же я уёбок, пиздец просто.

Глава 144

Бабский праздник начался на следующий день сразу после того, как они отмыли второй этаж от своих испугов.

Девушки перетащили всё на улицу в лесополосу, полностью оккупировав то место. Они расставили свои столы, завалили их едой, купленной на свои деньги, и выпивкой. И уже к вечеру начали свою вечеринку, которая сопровождалась музыкой и танцами друг с другом.

Я даже заглянул туда для интереса. Ожидал, если честно, увидеть там типичный праздник с пьянкой, драками и так далее, но был приятно удивлён. Больше всего это было похожу на какой-то деревенский праздник, где праздновали день урожая. Девушки в лёгких платьях, повсюду развешаны цветы, украшены столы. Играет весёлая музыка, которая напоминала мне ирландские мотивы. Под неё, весело смеясь, танцевали девушки.

Они даже Элизи решили пригласить, спустившись вниз. И сейчас две наёмницы в простых платьях, не похожие на убийц, стояли в кабинете перед нами и уговаривали её оторваться от дел.

— Давайте, госпожа Элизиана, отдохните с нами, где вы ещё сможете развеяться?

— На балу, — ответила она, не отрываясь от бумаг.

Сейчас я сидел вместе с ними и пересчитывал расходы на всевозможные нужды. А именно на: мастеров по созданию ружей, мастеров по созданию пороха, зельеварителей, алхимиков и местных учёных, материал для всех этих опытов и так далее.

В конце концов, это были мои предложения, и я решил, что раз уж всё это предложил, то было бы неплохо и помочь с этим. Да и подсобить девушкам стоило, ведь вместе как бы работаем, а мне всё равно заняться нечем. Я чувствовал себя не очень приятно, когда сидел без дела и плевал в потолок, в то время как остальные не вылезали из бумаг. А так хотя бы пользу принесу.

И сейчас я был свидетелем того, как они уговаривали Элизи пойти с ними.

По её характеру мне казалось, что Элизи не согласиться. Ну никак она не подходила на роль девушки, которая забухает или решит зависнуть на пьянке. К тому же она была слишком ответственной, чтоб бросить всё, не закончив. Но работе конца и края не было видно.

— Вам понравится, госпожа Элизиана, вы только попробуйте. Там весело, там танцы… — и девушка заговорчески прошептала. — Там можно посплетничать. И там все друг другу рады.

— Нет, я не могу, я должна помогать здесь, — спокойно ответила она, откладывая один лист и начиная заполнять другой.

— Но вы ведь всегда здесь, госпожа Элизиана. Вам надо отдыхать.

Этот разговор длился уже пять минут и не сдвинулся ни на сантиметр. Стоило подтолкнуть бестолочь в нужную сторону.

— Эй, Элизи, — позвал я её. — Иди на праздник, тебе не помешает развеяться.

Просто я только сейчас понял, что она только и делает, что работает здесь. Реально, сколько вижу Элизи, она всегда в кабинете сидит и бумажки разбирает, изредка поднимаясь наружу. Я всё понимаю, но такое перебор. Любому нужен отдых. Хотя бы маленький.

— Я должна закончить, — покачала головой Элизи. — У нас же ещё…

— Работа не убежит. Вали бухать и отдыхать, это приказ, — перебил я её, не желая спорить. — Не хочешь бухать и разговаривать, тогда просто отдохни. Там же у нас горячие источники на заднем дворе, можешь в воде полежать.

— А у нас есть горячие источники? — встрепенулись девушки.

— Я думал вы знаете… На заднем дворе за лесополосой находятся озёра, они горячие и там можно неплохо отдохнуть.

Хоть сам я там ни разу не купался.

Девушки переглянулись… и улыбнулись. Как бы они там не утонули в приступе радости.

Элизи, вздохнув, встала из-за стола.

— Тогда я сначала переоденусь во что-то более подходящее, — сказала она и скрылась за дверью своих покоев.

— А вы, госпожа Клирия? Пойдёте с нами? — переключились девушки на тёмную особу.

— Вы хотите видеть меня на своём празднике? — внимательно посмотрела на них Клирия с жуткой улыбкой. Девушки как-то растеряли сразу свой настрой.

— Да конечно хочет, — вмешался я, пытаясь понять почему у меня пять плюс шесть выходит двадцать. Где же я ошибся? — Клирия, приказ: иди и отдыхай на вечеринке, напивайся, нажирайся, общайся и делай то, чем должны заниматься нормальные люди. А если будешь распугивать людей, будешь мыть унитазы.

Делаю ли я правильно? Естественно да. Пусть отдохнут, а то Клирия так же нонстоп ебашит. Они так погорят, если не остановятся. А тут пообщаются, лучше людей узнают, повеселятся… Клирии пора вклиниваться в общество, так как это слегка ненормально. Сейчас ещё ладно, но если человек так сильно отстранён от остальных, это может вызвать в будущем проблемы.

Хотя Клирии, наверное, на вечеринке среди готов подошло бы место, а не на шумной вечеринке буйных девок.

— Мой господин, я думаю, что это…

— Отличная идея, я знаю, — кивнул я. — Клирия, развейся. Когда мы вернулись в поместье с Элизи, ты была похоже на больную раком. И с тех пор у тебя не было выходных. Будь ближе к людям.

— А если мне не хочется?

— Значит я приказываю, — тут же ответил я.

Да и пиздит же. Я знаю, что Клирия не прочь побухать хорошенько. Я помню, как она тогда налакалась в таверне Лиа, потом разговорилась и уснула.

Клирия внимательно смотрела на меня. Словно хотела увидеть, что я шучу. Но я не шутил и взгляд не отводил.

— Хорошо, как прикажете, — кивнула она наконец.

Девушки, кажется, обрадовались ещё больше чем те, кого они пригласили.

— Тогда мы ждём вас на улице, — ответили они и убежали.

Когда они скрылись, Клирия вновь обратилась ко мне.

— Зачем это, Мэйн? К чему мне присутствовать там, если я могу быть полезна здесь?

— Потому что надо и тебе отдыхать, — ответил я. — Ты только и делаешь, что работаешь. Развейся, перестань пугать людей, поговори, отдохни, напейся, потанцуй. Там праздник и на утро вряд ли кто вспомнит, как ты себя там вела.

— Думаете, мне это интересно?

— Думаю, что тебе это не помешает, — высказал я своё мнение.

— Говорите, словно мне это нужно.

— Возможно и нужно, кто знает кроме тебя. Просто стань немного теплее и светлее, Клирия, — пожелал я ей.

Она довольно странно на меня посмотрела, потом посмотрела на свои руки.

— Светлее, говорите? — задумчиво произнесла она. — Но если я не хочу становиться светлее?

— Из-за того, что произошло с тобой в прошлом?

Она не ответила. Лишь кивнула головой, словно боялась, что открой она рот, и вылетит больше, чем я должен знать.

— Держаться за него не выход, — пожал я плечами и вернулся к бумагам. — Чем больше держишься, тем медленнее двигаешься вперёд. Я не говорю о мести или цели, к которой ты стремишься из-за прошлого. Я говорю о нём самом. Постоянно возвращаться туда не имеет смысла.

— А вы знаете, какого это? — спросила Клирия, словно это был провокационный вопрос.

— Жить прошлым? Да, знаю, — поморщился я. — Иногда ты что-то делаешь и не можешь исправить. Мыслями ты возвращаешься туда и каждый раз: а если бы я сделал так, а не так. Это ничего не исправить, только душу расковыряешь. Поэтому я просто закрыл глаза и сделал вид, что ничего не произошло. Иначе бы перед тобой мог бы сидеть совершенно другой человек.

— Ну чтож, а я не такая, Мэйн. Я не могу сделать так, — пожала она плечами.

— Потому что ты и не пыталась, — ответил я.

В этот момент вышла Элизи, одетая в лёгкий белый сарафан.

— Я пойду… — она посмотрел на Клирию. — Вы тоже идёте?

— Думаю… да. Немного развеюсь, — ответила она.

— Тогда Мэйн, мы тебя оставим, — кивнула Элизи. — Будут вопросы, не стесняйся обращаться.

— Ага, и бежать наверх через все этажи, чтоб задать вопрос. Для такого я слишком ленив.

Они ушли, оставив меня одного.

Я не чувствовал обиды, что меня оставили, или тоски. Просто сидел и перебирал бумаги, которых скопилось чуть больше, чем дохуя. Мда… с таким количеством хуй справишься, надо нанять побольше людей, которые будут этим заниматься. Неудивительно что Клирия и Элизи так много времени проводят здесь. Каждый день что-то меняется, что-то происходит, что-то нужно решать.

Вот, например… деревня, где жили Лиа с Мэри. У них опять нехватка финансирования, домов на всех не хватает. А из-за того, что они занимаются домом, никто не может убрать урожай. Или другая деревня на побережье. Недавно из-за шторма у них унесло три рыбацких лодки. Надо решать, выплатить всё, выплатить часть или же вообще не платить. А ещё у них там колодец засыпало из-за непогоды.

Всё это деревенские и сами бы решили, если бы не платили исправно налоги, или как они называют это, сборы за жизнь. То есть, часть денег они отдают как раз на решения таких событий. Но проблем много, а денег мало.

Мда уж, одни расходы. А это Клирия и Элизи не приступили к реализации планов по созданию управляющих систем.

Я просидел до хрен знает скольки, прежде чем решил, что на сегодня хватит. А то у меня уже цифры в голове бегают. Лучше пойду, посмотрю, что там за праздник у них. Может даже участие приму.

Поэтому, недолго думая, я поднялся наружу. Проходя второй этаж, я специально там огляделся, но никого не было. Все действительно ушли на праздник. Но это не относилось к служанкам, которых я встречал на своём пути. Их это веселье не касалось, и они уже заканчивали работать, готовясь ко сну.

На улице уже было темно и только свет факелов, что были около входа, в поместье как-то освещали округу. Вдоль забора можно было заметить огоньки — стражницы не прекращали патрулировать территорию. Но я не могу сказать, что это хоть сколько-нибудь было полезно. Кто хочет, найдёт способ пробраться.

Но на улице было отнюдь не тихо — смех и музыка слышались со стороны лесополосы, где горело немало факелов и где виднелось не мало женских фигур в платьях.

Подойдя поближе, я заметил, что здесь было всего лишь две трети от всех отдыхающих. Несколько девушек играли на музыкальных инструментах: кто на скрипке, кто на чём-то напоминающем гитару. Под их музыку схватившись за руки танцевали разгорячённые девушки. Иногда они останавливались и начинали плясать на месте.

Среди них я увидел и Элизи в сарафане, которая сейчас танцевала, крутясь на месте, от чего края сарафана поднимались вверх. Вокруг неё стояли девушки, смеялись и хлопали в ладоши. Но вот она остановилась и к ней подскочила другая девушка, после чего они стали танцевать вдвоём.

Я смотрю, они веселятся как могут.

Так, а где остальные?

Я стороной обошёл праздник и увидел, что остальные залезли в озеро, где сейчас отмокали. Если бы меня спросили, где сейчас Клирия, то я бы предположил, что там. Среди танцующих я её не видел, а значит…

А нет, вон Клирия.

Её тащили за руки и толкали в спину сразу человек семь. Девушки смеялись, что-то кричали и до меня долетали слова типа: «давай», «купаться», «попробуй». Клирия же сопротивлялась, упиралась ногами и пыталась вырваться. Предположу, что она уже напилась, так как никогда бы не позволила, чтоб её вот так тащили против воли.

Да и вообще, по моим наблюдениям, алкоголь является её слабостью. Клирии стоит просто начать, и она не остановится, пока не напьётся до невменяемого состояния. Вот как сейчас.

Вообще ничего по сути сделать не может.

Девушки дотолкали её до озера, где уже сидел десяток другой девушек. Ну как сидел: они плескались, прыгали, ныряли, кричали что-то, смеясь, боролись и занимались другими глупостями. И это не мешало им попутно бухать.

Девушки, толкавшие Клирию, остановились, сбросили с себя одежду и принялись раздевать борющуюся мисс-тьму. Уже через полминуты превозмоганий и борьбы, они стащили с нашей мисс-тьмы платье, и та оказалась такой же голой, как и окружающие её люди. Блин, я так далеко стою, что толком ничего мне и не видно кроме их белёсых тел. Вот девушки подняли её на руки после чего…

Швырнули в озеро и прыгнули следом.

Да уж. Видимо алкоголь выбивает её ауру и притупляет восприятие у других, так как иначе это не объяснить.

Стоило им оказаться в воде, как они тут же начали дёргать Клирию из стороны в сторону, плескать в неё водой и вообще, играть с ней. Да вот только она была не слишком рада этому и через несколько минут смогла вырваться, сесть на самом краю озера и… вновь забухать.

Блин, Клирия, ну ты и алкошня.

— Подглядываете? — раздался у меня под ухом голос. Не то что я испугался, но было слегка неожиданно даже несмотря на то, что я слышал, как кто-то сзади шастает. Надо бы быть более осторожным, а то глядишь, в следующий раз могут и глотку перерезать.

— Привет, — ответил я, не оглядываясь. И так знаю, кто сзади.

Это была весёлая пышка, помощница Мамонты. Довольно нормальная девушка, но с ней я много не общался, поэтому не мог сказать, действительно она нормальная или просто шифруется. Как её там звали? Тулика, кажется?

— Почему не присоединитесь? — спросила она, прижавшись своими сиськами к моей спине. Если учесть её комплекцию, то сиськи у неё большие. Нет, огромные и толстые, в которых можно утонуть; даже больше, чем у Мамонты.

— Потому что не хочу. Просто пришёл посмотреть, не убила ли вас Клирия, — ответил я, глядя на то, как та прямо из горла осушает бутылку.

— Нет, она милая, когда выпьет, — усмехнулась Тулика. — Становится более милой, замкнутой и спокойной. Только пьёт не в меру.

— Это дело она любит, — кивнул я.

— Волнуетесь за неё? — спросила пухлик, тоже глянув на Клирию.

— Не за неё, за вас беспокоюсь. Как бы она тут не поубивала всех ненароком. Кстати, раз ты уж здесь…

— Хотите меня? — озорно улыбнулась та.

— Ага, как же. Я знаю, что не в твоём вкусе.

— Ну это да… Так что вы хотели?

— Клирия же поручала знакомым ваших знакомых достать кое-что? — начал я из далека, проверяя, в курсе дел Тулика или нет.

— Зараза для соседнего графства? — спросила она тут же. — Да, поручала.

— А кто заразу распространял?

— Одна из наших девушек, — ответила она. — Она обычно занимается подобными делами. Девушка тихоня, скрытая, неприметная, без особых моральных принципов. Если что-то надо, то мы её в первую очередь просим, и она это делает.

— Раз уж она в городе, то может кое-что узнать? — поинтересовался я.

— Если сможет, — ответила уклончиво Тулика. — Не хочется посылать её на верную смерть из-за невыполнимого задания.

— Оно не смертельное, — тут же ответил я. — Мне надо кое-что знать о том, как они борются с заразой. Я так подозреваю, что там без божественного вымогательства не обошлось. Поэтому мне надо выяснить, как Богиня Жизни нейтрализует заразу и помогает Анчутке.

— А Богиня Жизни помогает ему? — удивилась Тулика. — Разве он поклоняется ей?

Тут уже я удивился.

— В смысле, а разве не ей?

— Не-е-ет… — начала вспоминать Тулика. — Я была там один раз, но не видела храмов, посвящённых ей. А без них она не будет оказывать такие огромные услуги ему. Обычно каждый выбирает себе Бога, которому он будет поклоняться, и который будет ему помогать. Он строит храмы, устраивает в честь бога праздники и так далее, а бог, в свою очередь, присматривает за ним.

— Окей, тогда чьи там храмы? Кому он поклоняется?

— Богине Удачи, — тут же ответила она. — Её храмы везде там. Он даже огромный храм в столице графства отстроил.

Богине… Удачи?

Я даже дар речи потерял.

Почему? Да потому что оказывается ему помогает такая ветреная шлюха как Богиня Удачи! Такому конченному уебану, который участвует в продаже людей и поработил мою подругу, помогает не менее мерзкая падаль!

Эта сука ни разу не посмотрела в мою сторону! Ни разу! Она есть, но исключила меня из своего списка. Хоть раз мне улыбалась удача?

Ну вот не будем брать в расчёт то, что у меня в руках на днях взорвался ствол и меня чуть не убило. До этого хоть раз она мне помогла? Например, появление в этом мире: это можно назвать удачей, что я тут же наткнулся на местных жителей медведей? Или то, что наткнулся на героя в огромном блять лесу? Это моя удача? Почему мне не повезло просто идти своей дорогой и жить своей жизнью, но зато подфартило мочить всех направо и налево?

Да любое счастье и удача, которые со мной происходили, повязаны на несчастье! Я встретил сраных наёмников в деревне, убил Эви. Блин, меня вылечили от заражения и это можно назвать удачей, но только я попал в тюрьму, где меня чуть не выебали! Оторвало пальцы пулей, которая именно в тот момент взорвалась! А город геев? Какая удача, что на меня смогли выйти! Как мне повезло в Дасте, я аж сдох от счастья! Стал хозяином земель? Классно, но… это не её заслуга, а моя и Клирии!

Да тут много чего можно вспомнить, потому что мне никогда не сопутствовала удача. Эта сука просто сыпала на меня проблемы! И ладно это, не хочет помогать, ну чтож, её дело. Но теперь выясняется, что она мешает мои карты и помогает тому, кого я ненавижу!

То есть конченому уебану она помогает, а мне нет!

Богиня Удачи нагло вмешивается в наши дела и всё рушит, словно имеет на это право. Нечестно подыгрывает тому, кто ей в прямом смысле слова заплатил. И пока она будет ему помогать, у нас не будет шансов. Даже самая простая операция против Анчутки будет заканчиваться крахом, так как все случайности будут помогать исключительно ему. Нам не выиграть, потому что ему всегда будет вести. Даже если загнать его в угол, Богиня Удачи даст ему шанс вырваться. Эта Богиня… просто набор читерства мира. Она не помогает, она исключает возможность, что с Анчуткой что-то произойдёт.

И если она помогает ещё кому-либо, то… то пиздец. Нам просто не выстоять и не сделать того, чего мы хотим.

Нельзя, чтоб в мире был тот, кто одним желанием может всё изменить и поменять исход боя. Нельзя, чтоб такое вообще существовало.

Богиня Удачи явно не относится к тем, кто делает всех равными и соблюдает баланс. Нет гарантии, что ей не заплатят, и она просто не убьёт нас. И если Богиня Жизни спасает людей от заразы и даёт способности лекарям, то эта просто читерит.

Поэтому…

Мир будет играть по правилам, а не по божественным взмахам. Никто не имеет права решать, что и как будет происходить. Никто не имеет права вмешиваться по своей прихоти, ничего не теряя. Никто ни имеет права рушить чужие надежды и мечты.

И ради этого я разберусь с этой проблемой раз и навсегда.

Я убью Богиню Удачи.

Часть тридцать четвёртая. Тёмные планы и чесночная душа

Глава 145

Я хмуро смотрел на то, как девушки развлекаются в озере, играют и плещутся.

Казалось бы, хорошая обстановка, весёлая музыка на заднем плане с задорными мотивами, а мне в душу как носорог насрал. Одно понимание того, что на мою судьбу могли влиять вот такие простые взмахи шлюхи, которая решала твою судьбу за деньги, превращала меня в советский кипятильник.

Оказывается, все мои неудачи были связаны с тем, что на меня ни разу не обратили внимания. Все мои мечты и планы рухнули, потому что кто-то просто слишком продался, чтоб обратить внимание на другого человека.

Но это ладно. Мир не должен крутиться вокруг меня. Хоть она и должна по идее как богиня распространять удачи и случайности равномерно, но совершенно не от неё зависело, какой выбор я сделаю (если она только и за неудачи не отвечает). Не Богиня Удачи посылала ко мне головорезов, хоть она и могла помочь мне. И не Богиня Удачи привела к такому исходу Эви и Констанцию, хотя тоже могла помочь.

Но теперь она играет против меня.

Но одно то, что теперь тот, кто должен быть беспристрастен, подыгрывает Анчутке и рушит все планы, меня выводит из себя. Не удивительно, что никто не заболел. Возможно в тот момент стало резко холодно, а может люди перенесли это всё в лёгкой форме, и иммунитет справился с этим. А может просто никто не заболел по её волшебному взмаху.

В любом случае она разрешила вопрос несколько раз, забив хуй на жителей деревни, которые померли. Это говорит о том, что ей плевать, и она как шлюха — кто платит, тому даёт.

И нам с ней не по пути.

— Тулика, у вас есть скрытники высокого уровня? — спросил я.

— Вы хотите кого-то убить? — задала она встречный вопрос.

— Есть или нет? — повторил я. — Сколько их у вас?

— Четыре человека, который действительно высокого уровня, — задумалась Тулика. — Но есть не мало и низких, но талантливых, которые могут заняться делом.

— А те, ктоможет действовать на вражеской территории?

— Да все, правда надо сразу уточнить, насколько вражеская?

— Подозреваю, что в самом центре, — хмуро ответил я. — Но пока неизвестно точно. Просто на будущее спрашиваю.

— А-а-а… Ну есть конечно и они могут действовать где угодно, если заплатить, так что можете не волноваться, — кивнула Тулика и пошла в сторону озера. — Не хотите присоединиться к празднику? Как-никак, но вы тоже воин и часть нашей команды. К тому же… — она очень выразительно посмотрела на мой пах. — О вас очень много интересного рассказали девушки. Хотелось бы самой убедиться в их словах.

— Как-нибудь в другой раз, — улыбнулся я неуверенно. — А пока иди, отдыхай пока время есть.

— А потом его не будет?

— А потом Клирия придёт в себя и вас всех гонять начнёт.

Тулия как представила себе эту картину, сразу поёжилась.

— И всё же, если что, присоединяйтесь, — кивнула она и убежала к озеру, на ходу стаскивая одежду.

Хоть она и пухлик, но пухлик в теле. Такая мягкая с виду, что потрогать хочется.

Я ещё раз бросил взгляд на то, как девушки поят Клирию, сами поднося ей ко рту бутылки. Мда… решили видимо поиграть, пока она не в своём обычном состоянии. Ну и ладно.

Я отвернулся от этой довольно сексуальной картины и направился к столам, где более трезвые личности просто танцевали и радовались ночи.

Меня интересовала еда.

Хочу кушать. Да и за едой подумать можно.

Здесь продолжались танцы и музыка. Кто-то наоборот вернулся сюда с озера и сейчас мокрыми танцевали среди остальных. Здесь действительно царила атмосфера какого-то деревенского уютного доброго веселья, и скажи, что это все конченые маньячки, я бы в жизнь не поверил.

Никто уже не сидел за столом, поэтому я смог без проблем найти себе свободное место, приземлиться на него и начать есть.

Попутно мои мысли пытались достучаться до Бога Скверны, который не хотел мне отвечать. Ну давай же! Отзывайся!

Мне просто нужен был советник по таким делам, который хорошо разбирался в этом. Бог Скверны говорил, что есть несколько возможностей поговорить с богом. Одна из них — в мыслях. Там все безопасны, и никто особо не подвергается риску. Вторая — призыв в то пространство. Это так же нерисково, так как бог и призванный находятся практически в разных комнатах. Но зато можно передавать предметы друг другу.

И третья — бог сам спускается на землю, чтоб вступить в контакт с избранным. Грубо говоря, насколько я понял, бог приобретает оболочку и его можно убить. Скорее всего он совсем неслабый, так как бог, но убить его точно можно.

Это значит, что Богиню Удачи тоже можно вызвать на личный разговор и убить. Как? Я не знаю и именно поэтому хочу поговорить с Богом Скверны, чтоб он мне рассказал. Но он не берёт трубку!

Я продолжил к нему упёрто стучаться, не замечая вокруг себя ничего, пока наконец он не ответил недовольно мне.

Ну чего тебе? Всё стучишься и стучишься ко мне.

У меня очень серьёзный разговор. Вызови меня к себе.

С чего вдруг? И вообще, хули ты указываешь мне, что делать!?

Слушай, нет времени, просто вызови меня к себе. Будь это хуйнёй, я бы к тебе не стучался как назойливый оператор.

Бог Скверны вздохнул.

Ну ладно, хуй с тобой.

И в следующее мгновение я уже был на знакомой площади, покрытой чёрным камнем, которую окружал туман, такой же чёрный, как и всё вокруг. Интересно, а если я побегу через него, то куда выйду? Или здесь нет конца? А может это платформа, и я свалюсь вниз в реальность мира богов? Проверять не хочется, но я бы с удовольствием спросил об этом Бога Скверны. Жаль, разговор сейчас пойдёт о другом.

— Ну и? Что случилось? От тебя кто-то залетел? — спросил недовольно Бог Скверны.

— Нет, у нас тут образовалась проблема с кое-чем…

Я кратко описал ситуацию,

О том, что сейчас происходит, что мы делаем, чем занимаемся и кто к нам неожиданно полез на территорию.

— Какой-то Анчутка значит хочет влезть сюда? — недобро и задумчиво пробормотал Бог Скверны.

— Верно. Уже есть план, как с ним разобраться. И даже есть план, как сделать его земли своими. А через его земли проходит один из торговых путей и, как следствие, многие люди проходят там.

Я знал, чем привлечь внимание Бога Скверны. Наверное, этим можно было привлечь внимание любого бога.

Нет, этим можно привлечь внимание любого человека, что уже раз ступил на скользкую дорогу. Любого, кто хоть раз смог пойти против правил, провернуть опасное дело и выйти сухим из воды. Если тебе повезло раз, то тебе может повезти и второй. И третий, и четвёртый… Логика преступников, которые раз за разом нарушают закон. В конце концов, я тоже следую этой логике, потому что мне удавалось уйти от наказания не раз и не два.

Потому что нет ничего более действенного, чем то, чего ты хочешь. То, что тебе нужно, заставит тебя раз за разом перешагивать черту, всё меньше боясь последствий и всё больше чувствуя уверенность, повышая градус того, как далеко ты готов зайти. Особенно когда оно так рядом, перед твоим носом. Именно такие ситуации иногда толкают любого подобного к действию, если он до этого переходил черту и весьма успешно избегал наказания. Стоит просто немного надавить и повернуть в нужную сторону.

У нас обоих были рыльца в пушку, поэтому мы могли перешагнуть черту ещё раз для более крупного дела.

— И? Что тебе мешает захватить то место? — я чувствовал нетерпение Бога Скверны. Та территория даст прирост к его последователям ещё больше, чем моё графство. Попутно, расположив там храм, он сможет распространять вести о вере дальше по землям. Для него это была золотая жила — большой торговый город, через которых проходит множество людей.

— Да есть кое-что. Помимо того, что я рискую потерять эти земли, он хочет сюда перетащить и свою веру. — Я вру, но кого это волнует? Мне просто нужен правильный результат. А для этого мне нужны самые густые мрачные краски. — Он неплохо подкован и это будет война за существование. Не открытая, но не менее жестокая. Если победим мы — будут в наших распоряжениях его территории и много людей. Если нет — мы всё потеряем. Поэтому я прошу содействие, иначе мы проиграем. Уже проигрываем.

— Что нужно? — тут же спросил Бог Скверны. Видно, что он не собирался терять то, что получил с таким трудом. Он был готов бороться.

— Все наши планы проваливаются потому, что ему помогает один из богов. Они хотят получить эту территорию и теперь нас давят. Но при этом контрят все наши попытки ответить.

Бог Скверны, понимая, к чему идёт разговор.

— И… кто этот бог?

— Богиня Удачи.

Повисла тишина, которая была вязкой, словно сильный туман.

— И… что ты предлагаешь?

— Каждое наше действие проваливается потому что удача на его стороне. Богиня Удачи не даёт нам победить, а он активно наступает на нас. Скоро мы просто не сможем сопротивляться, и графство падёт. Это нечестная и грязная игра, она ему открыто помогает.

— Нет, — мне показалось, что в этот момент Бог Скверны покачал головой. — Такова сила её благословения. Она старше чем я и сила её выше. Оттого сила, которую она дарует, так же выше. Видимо он неплохо ей заплатил, раз она присматривает за ним.

— Как бы то ни было, у нас нет шансов против неё. Чтоб мы не сделали, надо чтоб она больше помогала ему. Надо, чтоб она больше не ломала баланс в мире. Надо избавиться от неё.

— Избавиться? — мне кажется, что Богу Скверны стало не по себе.

— Надо устранить её раз и навсегда, — закончил я. — Я не собираюсь останавливаться на этом, поэтому дальше мы будем действовать против других графств. Будет проблемно, если она будет вмешиваться и там.

— Ты хочешь убить её, так?

— Верно, я хочу убить её. И мне нужна твоя помощь.

У меня есть причины её убить, не только из-за графа, но и из-за меня самого.

— Но… мы боги, мы вместе. Я не могу идти против своих.

— Поэтому они и оставили тебя на обочине, так? — спросил я с ехидством.

— Не смей разговаривать так обо мне, — с угрозой прошипел он.

— Но это правда. Где эти боги были, когда ты пытался подняться? Они забирали твоих послушников, вот что они делали. А ведь могли помочь своему товарищу! Но ты поднялся, и что они делают сейчас? Они забирают твою территорию, — чуть ли не гневно сказал я.

— Ты не прав.

— Они так вместе, что готовы отобрать твоих людей просто потому, что они сильнее. Поэтому они и говорят, что вы вместе, чтоб создать иллюзию отношений…

— Нет.

— И поэтому они могут прикрываться ей, сами попутно забирая то, что твоё. Мы же, боги, вместе, ты не пойдёшь против нас, верно? А мы дадим нашему человеку силы, и он заберёт твою территорию. Но не мы, а наш человек. Это же не мы. И ничего, что мы лишим тебя сил, — передразнил я их. — Вот что получается.

— Это ложь.

— Пока ты пытался подняться из небытия, собирая крохи, меня пытались убить во имя глупости. Мы боролись. Пока ты строил свою веру, я собрал свою команду. Мы добились чего-то и теперь у нас хотят вновь отобрать это. Нас предали. Нас с тобой. Теперь остались только я и ты, мы вместе. И теперь мы одни против всех. Нет никаких «они» и «дружба». Боги видят в нас угрозу и хотят задавить в зародыше, по-другому не объяснить, почему они лезут на наше графство.

— Я поговорю с ней.

— И это ничего не решит. Она улыбнётся, скажет, что она не знала, извини, она всё решит. А потом меня захватят, и она скажет, что прости, это не я, это всё человек. Да вот только её человек сейчас штурмует наши территории, и ты останешься без всего. И если начнёшь против них идти без силы, то тебя задавят. Это равносильно предательству с их стороны.

Я замолчал, позволяя ему насладиться тишиной и собственными раздумьями. Мне нужна его поддержка. Кто бы там ни был, я должен заставить его не доверять и ненавидеть того человека. Только так у нас будут шансы. Даже если мне придётся приукрасить факты.

Бог Скверны долго молчал, собираясь мыслями, прежде чем ответить мне.

— Надо будет всё сделать быстро и за раз, — сказал он глухо. — Богиня Удачи должна просто пропасть, не издав и звука.

— Она будет высокого уровня?

— Не знаю. Я ни разу не спускался на землю, но предположу, что она будет очень сильной. Однако не такой, как в своей божественной форме. Когда Богиня Удачи окажется на земле, то она, грубо говоря, отрежет себя от своих сил и с ней останется только то, что внутри неё. Но она будет иметь связь с той силой и при необходимости втягивать её сюда, если будет находиться у себя в храме.

Ясно. Как разделить что-то на две части, но соединить их ниткой, чтоб они находились в связке между собой. И храм будет порталом, который соединяет её ресурсы там и её ресурсы, что будут с ней.

— Есть способ забрать все её силы?

— Есть возможность сделать её обычной. Это лишит её божественных сил и её можно будет… покончить с ней.

— Каким образом? Что для этого надо сделать?

— Забрать то, что будет с Богиней Удачи и отрезать от того, что она может забрать.

Эм… я не понял, что и как.

— Ещё раз. Что сделать? — переспросил я.

— Истощить её силы. Боги появляются там, где есть храм или хотя бы маленькое святилище. Да даже святилище, которое стоит дома, сойдёт. Но она вряд ли появится где-либо ещё кроме как не в своём храме. Там-то её и можно будет взять.

— А если она обратно вернётся?

— Она не вернётся, если это не будет её храмом, — ответил Бог Скверны. — Сделай этот храм моим в тот момент, когда она придёт, разрушь всю её атрибутику и поставь мою. Это отрежет Богине удачи пути к возвращению и её основные силы, если только она не перейдёт в другой свой храм. А так как она будет без своих основных божественных сил, то останется просто вынудить её израсходовать все остальные силы. Или забрать их.

— Как?

— Как угодно, — ответил он. — Атаки оружием или магией. Какие-нибудь высасывающие энергию предметы, они будут эффективнее и быстрее.

— Какие именно? — заинтересовался я.

— Пустые энергетические кристаллы. Как вы, смертные, называете те штуки, которые используете для воскрешения мёртвых?

— Камень с энергией? — предположил я, пытаясь вспомнить, как он назывался в книге про магию.

— Без разницы. Его наполняют энергией. Точно так же его можно использовать так, чтоб он впитал всю её силу, которую Богиня Удачи излучает. Можно сказать, что они её обескровят.

— Я понял. А как их настроить так?

— Вот ты и узнай это — ответил он глухо. — Я постараюсь уговорить её на личную встречу с тобой в одном из её храмов, где она будет чувствовать себя в безопасности. После этого сделай всё, чтоб Богиня Удачи не вернулась обратно.

— Остальные боги не узнают? — поинтересовался я.

— Ты сделаешь всё быстро и чисто. Я тоже буду молчать. Она просто исчезнет. Не забудь после этого уничтожить её храм со всеми следами и кристаллами, которые могут выдать тебя. Позже я свяжусь с тобой.

Боги не всесильны, они не могут видеть абсолютно всё. Только то, на что обратят внимание или то, что будет в их поле зрения. Никому не будет интересно, что происходит в её храме, если ты провернёшь всё быстрее, чем они поймут, что теперь их стало меньше.

— Я понял. Можешь довериться мне, Бог Скверны, всё будет в лучшем виде и нам больше не придётся унижаться перед другими и принимать их правила. Ты сказал, что правила пишут сильнейшие. Так вот, скоро настанет наша очередь, — сказал я спокойно, стараясь его приободрить.

— Да. Если это необходимо, — пробормотал он.

А через мгновение я оказался вновь среди музыки, танцующих девушек с куском мяса в руках, который держал до того, как поговорил с Богом Скверны. Я переместился так быстро, что музыка ударила по ушам и слегка меня дезориентировала. Однако вскоре я уже мог различить буйствующих девушек, которые теперь играли в какую-то игру, метая меч и кинжалы в манекены под хлопанье и весёлые крики.

Праздник не собирался заканчиваться.

Я посмотрел на кусок мяса в руках да и запихнул в рот.

Вкусно…

Правильно ли я делаю? Кое-кто играет против правил. Может я и приукрасил ситуацию, может поговори Бог Скверны с Богиней Удачи, она бы остановила Анчутку. Но мне это не нужно — мне нужно, чтоб она вообще не могла никому помочь своей удачей.

Даже если с ней можно договориться, надо отсечь все возможности исхода, где могут вмешаться удачные божественные силы. Даже если придётся разбираться с противниками, которые куда сильнее чем я.

К тому же я жажду мести за свои неудачные моменты в жизни, когда удача просто отвернулась от меня. Долги рано или поздно придётся вернуть всем.

Глава 146

Я наблюдал, как там вытанцовывают девушки, веселясь по полной, и не собирался им мешать. Пусть веселятся, так как они должны чувствовать себя хорошо.

Хороший работник — довольный работник. Более того, я хочу, чтоб обо мне ходили только хорошие слухи. Мне возможно придётся воспользоваться ещё услугами их племени и создать подобие личной гвардии, что будет решать проблемы.

Но это в будущем, пока мне нужны люди, которые смогут разобраться с богиней, пустые кристаллы для энергии, порох и планы города.

Если начнётся звиздец, а он обязательно начнётся, надо быть готовым действовать быстро и больно. Если мы лишим Анчутки удачи, я хочу сразу стравить этот ебаный город нахуй, после чего пройтись по улицам, заваленным трупами и накрутить ублюдку уши.

Пока самые весёлые мысли пролетали в моей голове, девушки не переставали танцевать. Вот вновь появилась Элизи в белом сарафане и стала вытанцовывать хитрый танец, видимо местный, под хлопанье девушек. Было видно, что она совсем не против потанцевать и ей это нравится. Следовательно, Элизи пиздела.

Все пиздят, какой ужас. Сказала бы, я бы ей давал выходные. Хотя это я мудак, даже не подумал, что она с Клирией тоже должны отдыхать в то время, когда солдатам и служанкам выходные выставить не забыл.

Кстати, а где Клирия? Чот её не вижу. Она там в озере бухая не утонула, а то как бы без неё будет очень проблемно. Блин, если она нажравшейся утонет в озере, будет очень плохо! Хотя стоп, там другие бабы, они не дадут ей утонуть, так как сдохнут вместе с ней. Но всё же надо посмотреть, в каком состоянии эта жуткая алкоголичка.

Я встал из-за стола и попытался пройти незамеченным мимо толпы. И я уже почти свалил, скрывшись в лесополосе, когда меня неожиданно дёрнули за руку обратно.

— Я поймала господина! — закричала какая-то девушка, и толпа, которую я почти избежал, начала бурно меня приветствовать.

Не сильно церемонясь, та закинула меня на плечо и дотащила до их танцпола, после чего поставила обратно на ноги и толкнула к Элизи прямо в объятья. Та, как и все остальные, была навеселе.

— Танец! Танец! Танец! Танец! — начали скандировать остальные.

Элизи не скандировала, она со слишком счастливой улыбкой и красными щеками отошла на два шага и протянула руку, приглашая меня на танец.

Послать или нет? Просто я танцевать не умею. Хотя… ладно, раз у всех такое хорошее настроение, то так и быть, попытаюсь что-нибудь станцевать.

— Только я танцевать не умею, — предупредил я её заранее.

— Я тоже! — весело ответила она и подмигнула.

Это точно Элизи? Слишком она уж весёлая. Не похожа на степенную, уверенную девушку, которую я знал.

Но танцевать всё равно пришлось. Не то что я не мог сказать «нет». Просто это «нет» будет означать подпорченное настроение. Сам знаю, что иногда одна единственная угрюмая рожа может испортить всем праздник. Это не значит быть подкаблучником, это значит идти на встречу.

И я станцевал с ней.

Довольно странный танец под весёлые мотивы гитары и скрипки, где мы, держась за руки, прыгали, крутились, менялись местами и наступали друг другу на ноги. Но её это ни капельки не смутило. За первым танцем пошёл второй, где мы так же крутились, вертелись, дёргали руками и ногами, обнимались. А потом было ещё танцев пять с другими девушками, включая Мамонту, которая хоть и была обычной со своим наркоманским взглядом, но всё же слегка повеселела от повышенного градуса в крови.

В конце концов, я отстал от этой группы, с улыбкой сказав, что мне надо отойти в туалет. Естественно возвращаться я не собирался.

Клирию, как и ожидалось, я отыскал в этом озере около довольно крутого невысокого бережка пол метра высотой, на который она облокотилась. Я подошёл к ней сзади и аккуратно сел на корточки, после чего позвал её.

— Клирия, ты там не уснула?

Попутно я оглянулся и увидел, наверное, так пять или семь пустых бутылок около места, где она сидела. Она решила собственные мозги пропить?

— Клирия, ты здесь? — позвал я её ещё раз, только уже громче, не дождавшись от неё ответа.

На этот раз эта тёмная леди соизволила обратить на меня внимание. Она запрокинула голову назад и своим мутным взглядом посмотрела на меня. Кажется… она пытается узнать меня.

— Господин? — наконец выдала она. — Это же вы?

Её голос был… слишком… как бы это сказать… мягким. Обычно это спокойный холодноватый рассудительный голос. А сейчас она словно тает в озере, оттого её голос слишком мягкий и словно «детский».

— А что, есть кто-то ещё с такой внешкой? — усмехнулся я и слегка щёлкнул её по носу пальцем.

Клирия начала морщиться, зажмурилась и в конце просто выдала:

— Чхи! — тонким голоском.

Бля… это было слишком мило. Клирия, не делай так, а то у меня разрыв шаблона будет. Меня же сейчас таким потоком милоты смоет.

— И почему ты не можешь быть такой всегда? — спросил я у неё, вздохнув.

— Какой? — хлопнула она глазами и раскрыла их по шире, чтоб лучше видеть меня. Главное, чтоб не съела.

— Не жуткой, страшной с пугающей аурой.

— Я страшная? — она задала этот вопрос с такой интонацией, словно это стало для неё откровением.

— Не внешне, внутренне.

— Вы заглядывали в мои внутренности? — с неподдельным ужасом спросила меня мисс бухая тьма.

Я недовольно посмотрел на девушек, которые всё это слышали и теперь смеялись над нами.

— Сколько она выпила? Пять бутылок, семь?

— Всё, — ответила одна из девушек.

— В смысле, всё? — я оглянулся, видя здесь десятка два бутылок (или даже больше). — Хотите сказать, что она это всё выдула?!

— Не всё, — покачала головой девушка. — Две выпили мы.

Херасе. Клирия, ты себе печень не посадишь таким количеством алкоголя?

— Эй, Клирия, а ты помнишь, кто ты? — поинтересовался я.

— Сука? — тут же спросила она и девушки рядом рассмеялись.

— Так, быром на другой конец озера и чтоб не подслушивали! Это приказ! — рыкнул я на них, и девушки, смеясь, перебрались на противоположную сторону.

— Мне нужно выпить, — пробормотала Клирия и потянулась к ближайшей бутылке на берегу рукой. Схватила, медленно поднесла к себе, посмотрела в горлышко и голосом, словно случилась вселенская трагедия, пробормотала. — Пусто…

Такое ощущение, что она скорбит по этому поводу.

Потянулась к другой и обнаружила, что та ещё не допита. Там была половина…

А через считанные секунды вообще не осталось ничего. Пиздец, Клирия бухает по-чёрному. За раз выдула бутыль…

— Вкусновато, но маловато… — пробормотала она, глядя на бутылку, после чего положила её на землю за своей спиной и вновь запрокинула голову ко мне.

— Господин… вас покормить?

— Чем? — перепугался я не на шутку.

— Кашей. С ложки.

— Нет, спасибо. Клирия, ты как себя чувствуешь? Такое ощущение, что ты сейчас растаешь и расползёшься мазутовым пятном по озеру.

— Мне хорошо, тепло, — ответила она, смотря своим дико мутным взглядом на меня. Мне кажется, что у неё в глазах сейчас облака летают, серьёзно. То я вижу настоящее пламя, то облака.

— Вы хотели поговорить, мой господин? — спросила она

— Да… хотел… но боюсь, ты не совсем адекватна для такого.

— Я полностью адекватна и смогу вспомнить каждое слово, что вы мне нашепчите, — пока она говорила, медленно сползала с отвесного коротенького бережка, служившего ей спинкой, под воду, — так что можете смело го… буль-буль-буль-буль…

Мне кажется или, даже полностью уйдя под воду, она продолжает говорить?

— Клирия? — спросил я, глядя на то, как пузырьки поднимаются из-под воды.

Проходит десять секунд, меня начинает терзать беспокойство.

— Клирия?!

Ещё десять секунд и уже пузырьки перестали подниматься и до меня дошло, что, наверное, это слегка ненормально.

— БЛЯТЬ КЛИРИЯ!?

Он же уже тридцать секунд под водой! Вот тут я пересрал и, не раздумывая, прыгнул в воду за пьяной Клирией.

И практически сразу нашёл её на дне. Ёб твою мать, Клирия, какая же ты дура, когда пьяная. Я подхватил её и вытащил на поверхность, отплёвываясь. Пиздец…

Ко мне уже подбежали девушки с другой стороны, такие же голые, как и Клирия.

— Оденьте её. На сегодня с Клирии веселья хватит.

И пока они послушно её одевали в чёрное платье, я вылез из воды, попрыгал на месте, попытался выжать на себе одежду, но плюнул на это дело. Лучше стирать отдам и новую возьму.

Уже через пять минут Клирия стояла твёрдо на ногах кое-как одетая с трусами в руках. Правда в отличие от её твёрдой стойки в глазах было белым бело.

— Клирия, ты меня слышишь? — спросил я её.

— Да, мой господин, вас слышно слишком хорошо, — кивнула она.

Слишком хорошо? Ты на что намекаешь?!

Пока я возмущался мысленно её фразе, Клирия подобрала бутылку и попыталась оттуда отпить. Я в последний момент успел вырвать у неё бутыль из рук. Клирия словно маленький ребёнок, потянулась к ней руками.

Блин, она нажралась ещё сильнее, чем тогда в городе!

— Клирия, держи себя в руках, — сказал я, одной рукой удерживая её, а другой держа бутылку.

— Но я хочу бутылку, — сказала она жалобно с такой вселенской болью в её круглых глазах, что мне даже стало неловко. Сука, это было просто пробитие моего сердца её снарядом из няшности и милоты.

— Возьми себе другую бутылку.

— Но они пустые. Вы меня ненавидите. Я столько для вас делаю и что получила в конце? Я кормила вас кашей, мыла вас, стирала вам одежду, занималась делами бумажными, вела хозяйство, наказывала непослушных слуг, а в благодарность вы забрали у меня бутылку.

Сколько обиды в голосе, пиздец… Клирия-алкоголичка.

Кто у меня в пати? Жуть-алкоголичка, главнокомандующая-садомазохистка, служанка-зоофилка, людоедка и сломленная, плюс жертва массового изнасилования. И ещё нечисть. Команда мечты, как по мне.

— Верните мне бутылку, — пробормотала Клирия. — Хотя бы глоток.

— Ладно, — сжалился я. — Только глоток, поня… КУДА!?

Клирия буквально сразу принялась осушать бутылку, в которой было две трети! Я попытался отобрать её, но мисс-тьма так присосалась, что хуй там плавал. Её способности в другое бы русло пустить.

Кончилось тем, что она выжрала всю бутылку.

— Я готова, — сказала Клирия, оставив бутылку в покое.

— К чему? — слегка не понял я, думая в другом русле.

— К разговору, мой господин.

Вот гляжу на Клирию, и думаю, насколько она адекватна? Смогу ли развести её на разговор и выпытать из неё нужную информацию? Или лучше не экспериментировать?

— Боюсь, что ты не в состоянии нормально ответить мне сейчас.

— Я сохраняю трезвость логики и ума, — возразила она мне. — Однако поведение и настроение моё очень, вы слышите, очень меняются. Почему так?

Ты чо меня то спрашиваешь? Я откуда знаю, почему ты становишься такой припёзднутой?

— Ладно, давай я отведу тебя спать. С тебя праздника будет достаточно, — вздохнул я, взял её за плечо и повёл в сторону входа в подземное поместье, стараясь избегать весёлую толпу. Чую, увидь они Клирию в таком состоянии, безвольную и обессиленную, сразу начнут над ней шутить и издеваться. А важный разговор придётся отложить.

А это очень плохо, когда образ ломается и теряется к человеку уважение.

Там же, кстати говоря, я заметил Мэри. Она была одета в зелёненькое платье с корсетом и белой блузкой под ним. Стоя в круге, Мэри сейчас вытанцовывала босиком какой-то красивый и явно сложный танец, в то время, как все остальные аплодировали ей. По-видимому, она потихоньку втягивалась в жизнь, что мне действительно грело душу.

Что касается её памяти… может это и к лучшему. Начнёт всё с начала, без воспоминаний. Не будет помнить ни о смертях, ни об убийствах.

— …не буду, — только и услышал я обрывок фразы Клирии, возвращаясь из своих мыслей в реальность.

— Прости, что ты не будешь? — переспросил я, пытаясь вспомнить, о чём мы вообще говорили с ней.

А она подняла взгляд на меня и ответила:

— Я не помню.

— Погоди, ты же недавно заливала мне про то, что сохраняешь ясность ума и логики!

— Про память речи не было.

— Но про это ты помнишь.

— Точно… — Клирия не на шутку задумалась. — Наверное это тайна столетия и пока на неё ответа не найдено, — очень задумчиво ответила она, словно реально что-то важное обдумывала.

— Нет, просто кто-то нажрался в щи, — высказался я по этому поводу.

— Точно… — она посмотрела на меня огромными глазищами. — Да вы гений, мой господин…

Такое ощущение, что меня дрочат.

Но это был не конец. Интереснее началось, когда мы до ступенек дошли.

— Я… я не могу… — пробормотала она с таким видом, словно сейчас начнёт плакать.

Когда видишь кого-то с таким лицом, думаешь, что что-то очень важное случилось и человеку надо выговориться. Я тоже сначала подумал, что разговор пойдёт о том, что она устала от такой жизни, от войн, убийств и вообще, от всего. Я думал, что сейчас выйдет задушевный разговор, но несколько ошибся.

— Что ты не можешь? — очень тихо и ласково спросил я, готовясь выслушать долгую речь, наполненную болью.

— Ступеньки, я же разобьюсь, если споткнусь на них.

Блять, Клирия, я сейчас тебя сам столкну!

— Что ступеньки!? Как ты до этого спускалась!?

— До этого я поднималась.

— А до того, как поднималась? Как ты спускалась?

— Я… я не помню… — всё, пиздец, заглохла. — Но если я разобьюсь, кто вас покормит?

Какая же ты трудная!

Пришлось брать её на руки и тащить по ступеням вниз, ведь ей страшно, твою мать. Хотя доля правды здесь тоже есть, причём немаленькой — если она разобьётся, то будет трудно и мне придётся, скорее всего, её воскрешать.

Дотащил я Клирию до первого этажа, поставил её около двери в комнату, открыл ключом и отошёл в сторону.

— Вот твоя комната, можешь идти и высыпаться.

И тут Клирия меня убила.

— Я… я не могу пройти…

Я не знал, что сказать, молча наблюдая, как Клирия бьётся головой об стену, пытаясь пройти через неё. Стукнулась, отошла от стены, в шоке посмотрела на неё, всем видом не понимая, что происходит и откуда эта стена здесь, после чего пошла вновь вперёд, опять стукнулась. И так по кругу.

Шок, это по-нашему.

Пришлось взять Клирию за плечи и направить в правильную сторону.

Однако покоя мне так и не было, потому что в тот момент, когда я подумал, что всё, можно её оставить так, понял — Клирия может и не проснуться завтра. Если она сейчас во время сна блюванёт, то утонет в собственной рвоте, что будет не только грустно, но и плохо для всего графства. Поэтому пришлось взять терпение за яйца и остаться её караулить.

Вообще, я хотел с ней поговорить о предстоящей жизненно необходимой операции, но в таком состоянии у неё в одно ухо влетит и хрен знает откуда вылетит, поэтому я, пожалуй, пока подожду до завтра, когда её голова немного протрезвеет.

— Вы умеете прощать, мой господин? — неожиданно спросила Клирия, ложась на кровать.

— Что? Прощать? В каком смысле?

— Если бы вас предали, вы бы смогли простить этого человека?

— Знаешь, когда ты спрашиваешь такие вопросы, то я невольно начинаю думать, что ты меня кинуть хочешь, — высказал я своё мнение. Нет, серьёзно! Сейчас у меня уже закрались подозрения!

Хотя Клирия точно не такая дура, чтоб так глупо спалиться. Или же она хочет, чтоб я так думал?

— Я не хочу предать вас. И я вас не предавала, ведь мы всё ещё под клятвой. Просто сможете ли вы простить человека, если он признается вам?

— Смотря в чём, — пожал я плечами. — Хотя если я выживу, и человек будет просить прощение… И если я буду знать, что он был вынужден сделать это ради себя или родных, так как выхода не было, то я бы простил. Наверное. Зависит оттого, насколько он сломал мне жизнь. Просто иногда приходится что-то делать, даже если сам этого не хочешь.

По себе знаю.

— Но ты так спрашиваешь, словно натворила что-то за моей спиной, — усмехнулся я.

— Я ничего не делала за вашей спиной, — пробормотала Клирия. — Пока я служила вам, то никогда не действовала за вашей спиной.

— Ну тогда и вопрос этот несколько бесполезен, так как с другим человеком будет другой разговор, — пожал я плечами.

— Ясно… — её голос стал тише. — Прощение, это хорошо…

Ага, если сил на подобное хватит.

Глава 147

Клирия всю ночь ворочалась и что-то бормотала во сне, но я не смог разобрать и слова. Мне было бы интересно взглянуть на её сны, если честно. Ставлю на то, что там будет один из двух вариантов:

Первый — пытки смерти и ужас, источником которого выступает мисс тьма.

Второй — множество розовых пони, мягких игрушек и девчачьей утвари. Это было бы разрывом шаблона и классикой жанра.

Или ей сняться накаченные мужики?

Не-е-е… Накаченные девушки! Вот это было бы реально удивительно, я бы угарнул над этим.

Всю ночь я пугался, когда Клирия издавала булькающие звуки — думал, что она захлёбывается в собственной рвоте, что не очень хорошо скажется на её будущем здоровье. Но нет, она просто издавала булькающие звуки. Интересно, она всегда так спит?

Пока Клирия дрыхла, я боролся с Морфеем на кулаках, устроив нереальный внутренний махач, и бродил по комнате. Я не залезал в ящики и тумбочки, хотя желания было огромное. Ведь порыться в нижнем белье девушки, что может быть интереснее!? Интересно, она носит стринги? Или может носит кружевные трусы? Чёрные, как её душа, или красные, как её глаза? Или найти её игрушки, как плюшевые, так и другого характера.

Но это было бы слишком грубо.

От нечего делать я сбегал в кабинет к Элизи и перетащил бумаги, чтоб занять себя хоть чем-то.

И начал я с расчётов наших трат на ещё сто верных наёмников, которые обходились значительно дороже, чем обычное войска из-за своей преданности по контракту. Но тут ещё вопрос, поэтому надо посоветоваться. В предстоящей операции было важно найти людей, которые бы смогли заблокировать границы, если зараза вместе с людьми хлынет в разные стороны. К этой мысли меня подтолкнул блокпост, что я видел, когда въезжал в графство Анчутки. С нашей стороны был необходим такой же.

Поэтому мы закажем ещё людей.

Помимо прочего я увеличил траты зельеварителей и алхимиков, так как лекарства нам были нужны как можно быстрее. Ведь если они могут делать зелья на увеличение регенерации магии, сил и устойчивость иммунитета, они должны и суметь выделить пенициллин из грибка.

К тому же я немного узнал от Рубеки (ох уж эти разговоры с немыми), что исцеление и лечение не борется против заразы, хотя многие необразованные думают иначе. Вообще никак. Другими словами, исцеление и лечение действуют на организм, но не на микробов, которые в нём.

Теперь было понятно, чего меня зельем в тюряге напоили. Я честно пытался заняться вопросом, что мне за хрень тогда дали и выяснил, что это было что-то из трав и магии вперемешку (спасибо Рубека, я думало-то, что ты тупа и ничего кроме исцеления не можешь). Поможет ли такая перемешка от эпидемии, я не знаю. Потому нам и нужны антибиотики, за ними будущее.

Мы нашли золотую середину в этом вопросе — не сильно известных, но и не слабых учёных, что смогли бы нам намешать подобное лекарство. С теми знаниями, что у меня есть, им останется просто найти нужный путь. А тут магия, алхимия — полный букет для удачи. А в будущем, перед тем, как им придётся сесть за работу, мы подпишем с ними контракт о неразглашении. И, скорее всего, уже до конца их дней в прямом смысле этого слова (нет, мы не будем их убивать, если они сбежать с инфой не попытаются).

С порохом было всё более-менее лучше, так как эта хрень уже имелась в этом мире и была более распространена. Не то что ей пользовались люди, но химики не раз экспериментировали с ней, так что у нас были разные смеси, мощность которых сильно разнилась. Я даже не уверен, что все они были порохом, так как здесь были и жёлтые, и чёрные, и белые, и серые порошки.

И таких вопросов было много. Поэтому я сидел за столом Клирии и перебирал бумаги, попутно планируя план захвата Анчутки по самому хорошему и плохому варианту. Это будет весело, если всё выгорит.

Так я работал над планом, пока проснувшаяся Клирия, словно будильник, не встала и не отвлекла меня.

Она была абсолютно лохматой и заспанной, но в то же время взгляд был трезвее. Сразу было видно, что она уже в себе и может адекватно оценивать ситуацию и реагировать.

— Ну, девушка, которая пытается проходить сквозь стены рядом с открытой дверью и возмущаться, что не получатся, как выспалась?

— Терпимо, благодарю за заботу, Мэйн, — кивнула она и посмотрела на бумаги. — Вы всю ночь караулили меня?

— Боялся, что захлебнёшься в собственной рвоте, настолько сильно ты напилась.

— Вы настоящий джентльмен, Мэйн. Спасибо, что проводили и проследили за мной, я вам действительно благодарна, — потом Клирия замолчала и посмотрела на меня внимательно. — Я говорила что-нибудь лишнее?

— Спрашивала, могу ли я простить человека, что предал меня.

— Да, кажется я припоминаю разговор. Как и многое другое, от чего мне стыдно перед вами. Простите, что так напилась и спасибо, что вытащили меня из источника, когда я чуть не утонула.

— Ты помнишь это даже, будучи в таком состоянии? — удивился я.

— Да, к сожалению, я не могу забыть то, что делала, будучи под действием алкоголя, как и не могу контролировать себя в такие моменты.

— Ясно, хотя я удивлён, что ты боишься лестниц.

— У меня был плохой опыт с ними.

— И ты конечно же мне не расскажешь об этом, да?

— Если хотите, я вам могу рассказать, но история уместится в одно предложение, — ответила она удивлённому мне и, после моего кивка, продолжила. — Однажды меня просто столкнули с высокой лестниц и, падая, я сломала себе приличное количество костей.

— Ну хоть выжила.

— Ну… да, можно сказать и так, — на мгновение задумавшись, ответила Клирия. — А вы, если я правильно помню, хотели о чём-то поговорить со мной?

Она встала с кровати, после чего посмотрела на меня.

— Могу я переодеться здесь или мне выйти? Просто так будет быстрее и я не хочу отрывать вас от работы.

— Да, конечно, я не буду смотреть, — кивнул я и уткнулся в стол.

Будь это другая девушка, то я бы подумал, что меня или хотят соблазнить, или не принимают за мужчину. С Клирией было удобнее — она просто не стеснялась ничего и никого. Да и желание смотреть на стриптиз Клирии не было — мне достаточно той жути, которую я вижу через её лицо и руки. Голой она будет, наверное, как урановый стержень без защиты.

И уже через минуту Клирия сказала:

— Я всё, Мэйн.

Когда я поднял взгляд, она уже расчёсывала свои волосы.

— Вам принести сюда завтрак?

— Нет, сам спущусь. Я пересчитал доходы связи с новыми возможными тратами.

— Новые траты? — вопросительно посмотрела на меня Клирия. Она подошла к столу и взяла один из листов, что я протянул ей. Около минуты пробегала по нему глазами, после чего посмотрела на меня. — Вы хотите ускорить исследования? И… — она ещё раз глянула на лист, — вы хотите увеличить личную гвардию в два раза?

— Мы же умещаемся в бюджет, верно?

— Да, вы правы, но позвольте поинтересоваться, зачем вам новая гвардия?

— Нужны скрытники высоких уровней, — объяснил я. — И ещё нужны люди для постов границы, чтоб её блокировать.

— Обычные солдаты не подойдут? Я могу посоветовать нанять лишь нужных людей, а остальное забить обычными солдатами. Так будет дешевле, а эффективность вряд ли будет ниже. Но зачем вам это?

— Будем брать Анчутку в ближайшее время. Я бы хотел, чтоб стволы были уже готовы, поэтому поторопи Элизи и найми людей. Нужны скрытники. И заразу надо будет повторно закинуть туда.

— Хотите напасть на графа? Я думала, что мы будем давить его медленно.

— Нет, пока не на графа. Я хочу раскидать ту, что ему помогает избегать неприятностей. Богиню Удачи.

Клирия молча посмотрела на меня. Интересно, какая реакция у неё внутри на эту новость? Шок, интерес, недоверие, или усмехается над моим планом? Как бы то ни было, я был настроен довольно решительно (до первой неудачи, с которой буду потом идти через не могу).

— Я не совсем понимаю, почему вы хотите разобраться с Богиней Удачи, Мэйн.

— Она благословила Анчутку, защищает его от проблем и даёт ему возможность выходить сухим из воды. Потихой Анчутка Богине Удачи там храмов понастроил и даров столько дал, что она хорошо приглядывает за ним. И бодаться с ублюдком, пока она за его спиной, бесполезно. Ты знала, что он поклоняется ей?

— Нет, если честно. Я могу сказать, что король её любимчик, причём большой, так как он очень удачлив и умудрялся выходить победителем из самых безнадёжных ситуаций. Значит вы готовитесь схватить её?

— Бери шире, мы идём убивать её, — усмехнулся я.

Клирия внимательно посмотрела на меня, словно пыталась понять, не шучу ли я.

— Это не вызовет проблем? Ведь боги могут не оставить того, что вы убили одну из них, причём ту, кто старше многих богов.

— Всё схвачено. Но мне кое-что нужно, — я толкнул ей листик. — Это надо переправить в столицу Анчутки, после чего мы сами туда тронемся. Но перед этим нужны скрытники высоких уровней под клятвой. Нужны маги с последующим их… устранением или порабощением. Смотри сама, как будет правильнее.

— Я поняла, — кивнула она. — Но прежде чем мы начнём, я хочу спросить: вы готовы? С этого момента пути обратно не будет.

— Я уверен.

Клирия кивнула.

— Я начну подготовку и буду ждать вашего приказа, Мэйн.

— Спасибо, — кивнул я ей.

С этого момента началась подготовка.

Я поторапливал Элизи, чтоб она поторапливала мастеров по оружиям. У нас не было времени на долгие подготовки и уже надо была нафигачить хотя бы десяток стволов. Если учесть, что новый ствол уже прошёл успешные убийственные испытания, оставалось приделать приклад и спусковой крючок с курком. Вообще, нам он не был обязателен к встрече с Богиней Удачи, но я бы предпочёл, чтоб всё-таки они были с нами.

Лекарства будут готовы ещё не скоро, поэтому рассчитывать на них было глупо. Я так думаю, что нам потребуется ещё несколько месяцев на это. Намного эффективнее было бы просто закупорить границы, отстреливая заражённых, а нам самим почаще мыть руки, еду и кипятить воду.

А вот с пустышками кристаллов, как и с магами вопросов не возникло. Нашлось всего несколько желающих, которые были не против поработать на нас даже под клятвой на вечную службу при условии, что им будут платить.

Не сказать, что это были супермаги, но Клирия посоветовала не раскидываться ценным ресурсом. Всё-таки, несмотря на то, что здесь была магия, количество магов было небольшим. Оттого даже обычный или слабоватый маг, способный накастовать щит и фаерболл, были полезны.

Правда щит тут рассчитан на определённы урон. Другими словами, если долго и упорно кидать в него камешки, то он, накопив критический урон, сломается. Но это другой разговор.

Помимо всего прочего мы подключили тихоню, о которой говорила тогда Тулика. Конечно, её профиль был диверсией, но теперь ей за вознаграждение придётся поработать и тем, кто ищет нужных людей. Поможет в переговорах ей наш Джин Урда, которого мы отправили туда обычным путешественником, и который действительно умел находить общий язык со многими. Они должны будут договориться о контрабанде пустышек кристаллов, чтоб не везти большое количество через стражу и не вызывать подозрения.

Попутно мы заказали скрытниц, что составят нашу ударную мощь в скрытых операциях. Наняли мы аж две семидесятки — всех, кто был в распоряжении наёмниц из высоких лвлов. Плюс к тем четырём ещё шесть сороковых.

Сейчас у нас было всего четыре скрытницы — два следопыта, что лучше всего шли по следу; и два скаута — универсальные скрытницы, которые умеют всё понемногу. К ним добавится две убийцы семидесятого лвла, три разведчицы (те, что из скрытников лучше всехвзламывают), один скаут и два следопыта.

Эти особы отправятся под видом обычных путешественниц в столицу, где будут ждать нас. Ещё пятнадцать наёмниц пройдут скрытно с помощью тех, кого найдёт Джин.

Что касается раскрытия нашего плана, то все были под клятвой о молчании. Откроешь рот — не договоришь и сдохнешь. А предполагаемого стукача мэра теперь пасли, но пока тот не спешил как-либо выдавать себя, хотя всю почту, отправляемую им, мы контролировали.

Но сука жопой чую, что стучит, возможно с помощью магии или чего-то подобного.

Вскоре мы решили направить нанятых скрытниц сразу в Шмаровий, чтоб не тратить время на их движения туда-сюда. Туда же отправил и тех четверых, что у нас были. Попутно к нам пришли два мага, но как выяснилось, у обоих тёмное прошлое и справедливость жаждет их видеть в суде, а может потом и на плахе. Но нам не выбирать, верно? Главное, чтоб соблюдали правила и не чудили, а я прикрою глаза на их прошлое.

А вот, например, с пустышками возникла проблема. Такое количество найти сразу не удалось. А то, что нашли, пришлось везти хрен знает откуда, от чего всё приходилось задержать. С одной стороны — успеем доделать ружья, с другой — наши дороги потихоньку наводнили бандиты, и некоторые деревни подверглись нападениям. Пришлось вместе с Ухтунгом отправлять орков зачищать территорию.

Около нашей деревни они тоже появлялись и пытались даже напасть у ворот. Но как выяснилось, если распять четыре человека около дороги и прибить их мошонки к бревну, то желающих подойти в следующий раз становится меньше. Особенно когда им живым вороны глаза начинают выклёвывать.

Что касается людей Анчутки, то их мочили и хоронили сразу.

Короче, Анчутка наседал на нас сильнее. И пусть это пока не критично, но со временем станет реальной проблемой. И кто ему мешал сидеть ровно на заднице и ждать, когда я приду и покараю его? Зачем сопротивляться?

Не пойму я людей.

Уже через четыре дня после начала подготовки первое ружьё было готово. Правда…

— Стесняюсь спросить, а с какой стороны подходить? — уставился я на это произведение искусства.

— Ну как, с какой? — удивилась Элизи. — С этой.

Так, значит это приклад. Окей… тогда…

— А почему курок с другой стороны от приклада? И… стой, у него есть затвор?

— Ну тут схема другая, — пожала плечами Элизи. — Ты сам сказал придумать. Мы и придумали.

— Погоди-ка, а что вы придумали? — нет, выглядит прикольно, но как этим пользоваться?

— Крючок скидывает стержень. Тот под пружиной отталкивается и дальше скидывает курок. Этот стержень возвращает на место затвор, как ты его назвал. Ну а дальше…

— А дальше знаю, — перебил я её. — Но разве он бы не весил меньше, если бы этот механизм не проходил по всей длине ружью?

— Ну мы не придумали ничего кроме этого. Я не оружейница, я бухгалтер. И они тоже ничего другого не придумали.

Ладно… попробуем, чего уж. Хотя брать его однозначно непривычно, и он довольно тяжёлый. Без сошек прицельно особо не постреляешь.

Но способ зарядки был тем же самым, что и в тех мушкетах, которые я видел до этого.

Я прижал это чудовище плечу и навёл на мишень. Дистанция была около двух десятков метров, но я даже не знаю, такая дура попадёт с этого расстояния или нет. Но мне не об этом надо было волноваться, так как не это оказалось её основной проблемой.

Я кое-как прицелился, выдохнул и нажал на спуск.

Сначала, была типичная вспышка снаружи, когда сгорает порох в пороховой полке. А потом…

ХУЯК!

И я нахуй улетаю вместе с пушкой из-за отдачи, оставляя на том месте только внушительную дымовую завесу.

— Ёб вашу мать, вы чо отстроили!? — в ужасе воскликнул я, сидя на жопе с пушкой в руках в полутора метрах оттого места, где стоял. — Я просил ружьё, а не сраную противотанковую пушку!

— Но она мощная, — заметила Элизи.

— Я вижу, но она должна врагов убивать, а не рокетджамп делать! А то получается, я стреляю у улетаю нахуй. Это удобно, тебя самого в укрытие откидывает, но блин!

Блин, у меня от такой отдачи руки онемели. Такую пуху только Мамонте дать можно, иначе всем остальным руки поотрывает. Однако такая минипушка имела и свои плюсы — манекен конкретно порвало. Может стоит попробовать ещё раз? Вдруг я неправильно встал?

Второй раз было более-менее терпимо по отдаче, хотя меня чуть не отбросило назад снова. Однако от подобной отдачи ощущение было такое, что мне руки вырывают. Зато плечо не болело, я его просто не чувствовал.

Это же ненормально, да?

Вообще, тут потихой калибр… ебать, да тут больше двадцатки миллиметров! Все тридцать, наверное! Это же полноценная артиллерийская пушка! Пиздец, они кого убивать из этого собрались?! Мы против людей, а не против динозавров хотим воевать.

— Мэйн, ты как? — спросила меня Элизи обеспокоено, подойдя ближе.

— Да как, нормально… Ствол хорош, но пусть калибр убавляют, это уже пушка, а не ружьё. Пусть хотя бы миллиметров пятнадцать или на крайняк двадцать делают, но не тридцать. А то после таких выстрелов я плеча не чувствую.

— Это потому, что тебе его вывихнуло.

О, и точно… Так, стоп, а чо я боли не чувствую?!

Глава 148

После проверки мушкета мы готовились ещё целых три недели.

Целых три недели. Три недели разрабатываний основного плана, запасных планов, разработка обходных путей отступления, тех мест, где мы должны будем дать бой и так далее.

Готовились мы тщательно, ведь второго раза уже не будет. И, скорее всего, нам придётся задержаться там, чтоб разрешить все вопросы по поводу Анчутки. Очень скоро начнётся похолодание и хотелось бы заразу раскидать до того, как она потом начнёт дохнуть. Заодно антибиотики не потребуются. Плюс ко всему, его деньги нам были нужны для финансового благополучия, так что вопрос о захвате стоял остро.

Не острее, чем стукач в его городе, которого сейчас искали скрытницы. Дело это, ясень пень, не простое, но мы сразу вывели круг лиц, которые могли знать или же сами участвовали в этом предприятии. Мы покупали любую информацию, связанную с этой деятельностью, но ближе не становились, поэтому было решено делать переворот точечно. А именно, берём только Анчутку и делаем его рабом под страхом смерти с помощью клятвы кровью. Именно ею, так как только её можно было скрыть, потому что она считалась договором, а не подчинением.

Потом… пушки, они тоже были немаловажны.

Создание стволов оказалось не большой проблемой — оборудование здесь имелось, основным из которых являлись свёрла. И пусть занимало просверливание ствола много времени, но опыт уже был и это теперь делалось куда быстрее. Особенно когда каждый делал свою часть работы, следовал инструкциям, которые были подробны, и просто не косячил.

Расположение спускового крючка мы всё же переработали под классику. Правда он отличался от того, что я видел, ну да ладно. К концу срока мы успели сделать двадцать один ствол и пули к ним. Проверили их по разу и те вроде как работали. Но хуй знает, что будет после долгой работы с ними.

Когда время подходило к концу, пустышки были уже перевезены в Шмаровий и хранились на одном из купленных складов. Попутно там же хранились наши вещи для операции, включая порох и доспехи с оружием. Будет весело.

За главную мы оставили Элизи вместе с помощницей Мамонты Тулией. Элизи была просто необходима здесь, чтоб не вызывать подозрений у мэра, которого я до сих пор подозревал в шпионаже.

Я кстати думал на него просто печать поставить, но посчитал, что лучше наобум не действовать. Ситуация пока не вынуждала действовать быстро и грубо, поэтому можно было спокойно разведать обстановку, узнать, что к чему. Рубануть с плеча я всегда успею.

Ебаные стукачи, ненавижу их.

— Элизи, — я стоял на пороге, прекрасно понимая, что назад уже могу и не вернуться (но я все равно вернусь чисто всем на зло ибо нехуй), — давай, береги себя и будь аккуратна с этим мэром.

— Я и так с ним аккуратна. Он пока в моих руках, так что можешь не беспокоиться.

Или во рту. Элизи пришлось поработать девушкой лёгкого поведения, чтоб вернуть отношения и снизить градус недоверия со стороны уёбка. Теперь они вроде как были вместе — он, со слов Элизи, вновь смеялся, а она жаловалась, как сложно ей приходится. Мэр даже в шутку настойчиво предлагал поработать у неё вторым личным секретарём, чтоб помочь ей. И Элизи обещала подумать.

Но меня вот это насторожило, так как разговор об этом мэр заводил неоднократно. Пусть это и была шутка, но он умный и должен понимать, что шутки приедаются. А раз он этого не понимает, то или туп, что навряд ли, или специально так давит на Элизи.

— Всё равно будь аккуратна. Вообще нет желания лететь сюда и разгребать тот ужас, что команда обычно успевает сделать за время моего отсутствия. И за Мэри присматривай. Захочет уйти… попроси подождать меня.

— Я поняла, можешь не беспокоиться.

Клирия тоже оставила какие-то инструкции делового плана, и они с Элизи… пожали руки друг другу? Ну точно спелись! Патрик, внимание, враги за спиной!

Но шутки шутками, а мне приятно, что Клирия хоть с кем-то нашла общий язык. Если конечно она Элизи это не под пытками заставляет делать.

— Готова? — спросил я, когда Клирия села на лошадь рядом. Так непривычно видеть её в походном плаще вместо её чёрного платья.

— Я всегда готова, мой господин, просто позовите меня, — кивнула она со своей классической улыбкой.

— Отлично, тогда погнали.

Мы двинулись на большое дело, после которого, как выразилась Клирия, обратного пути не было.

Ха, да для меня не было обратного пути с того момента, когда я убил первого человека, которым оказалась девушка.

Помимо нас в группе ехала Мамонта со своей пушкой, четыре девушки, которые везли с собой по пять стволов каждая (и один ещё вёз я), Рубеку и два новых мага с контрактами на всю жизнь, которые скрывались теперь у нас от правосудия. Один был худым, как скелет, весь в татухах магом, от которого веяло холодом. Другой обычным на вид парнем, если не брать в расчёт зубы как у акулы, уши волка, животные ногти и метки на руках, которые он прикрывал перчатками.

В принципе, нормальные парни, правда один говорил холодным безжизненным голосом, а второй таким голосом, словно постоянно стебался над тобой. Правда и одного, и второго я переносил спокойно, зная, что смогу их удавить при первой же херне. Знали это и они.

Ехать нам надо было целую неделю. Естественно с самого начала мы объезжали через лес деревню, чтоб не попадаться местным на глаза. После этого следовали по дороге, пуская вперёд двух девушек, что разведывали путь. Если они кого встречали, подавали сигнал, и мы уходили быстро в лес.

Несколько раз встречали разбойников, но нам приходилось обходить их стороной, так как на глаза попадаться совсем не хотелось. Я уже про лагеря молчу, которые зачищали орки. И весьма успешно, так как иногда мы натыкались на гниющие разграбленные трупы и разрушенные лагеря этих чудиков. Один раз мы даже видели людей Анчутки.

Так и двигались до границы, после чего через лес по большой дуге обошли блокпост. Лишние вопросы нам были не нужны. После этого, уже не боясь ничего, двигались в сторону города, зная, что нас там будут ждать.

Ехали мы кстати разобщённо. Одна девушка с Клирией, потом две пары, где магом и девушкой, ещё одна девушка с Рубекой, и я с Мамонтой. Ехали на значительном расстоянии, чтоб нас нельзя было связать вместе, хотя кто внимательный, мог и догадаться. Но всё лучше, чем ехать вдесятером. Это уж точно палевно.

Вскоре нас уже приветствовали стены, окружавшие холм, на котором стоял город среди полей. На дороге было немало путников, больше, чем в прошлый раз, когда мы ехали в карете на праздник. Сейчас было не только много людей, но и повозок со всевозможными грузами. Большую часть здесь составляли мешки с зерном и овощами.

— В прошлый раз здесь было меньше людей, — пробормотал я, оглядываясь.

— Прошлый раз был, когда вы ездили с графиней. Это было полтора месяца назад и это было лето, — объяснила Мамонта. — А сейчас промежуточный период и люди, собрав урожай везут на продажу или как налог.

На сколько помню, у них промежуточный период длится сто восемьдесят дней. Зимний период — девяносто дней, летний — девяносто пять дней. Промежуточный период начинался после зимы и заканчивался с началом летнего. А после конца летнего продолжался с числа, на котором остановился (то есть начинается с девяносто первого дня) до зимнего. Странная система.

Промежуточный период, это по-нашему осень и весна. Сейчас уже была осень и первые её тридцать дней были тёплыми. Остальные шестьдесят дней были холодными и чем ближе было к зиме, тем ниже падала температура. То есть нам оставалось всего шесть дней тёплых осенних деньков до того, как станет холодать.

А оживили меня весной.

— Офигеть… — пробормотал я. Мамонта вопросительно посмотрела на меня. — Да просто я в этом мире сто сорок три дня, включая этот. И только сейчас это понял. А кажется словно год уже сижу в этом мире.

— Ты же был и до этого.

— Но потом я умер и меня воскресили. Воскресили… весной. Хотя у вас нет такого понятия… Воскресили в первый промежуточный период на шестьдесят шестом дне, а сейчас сто четырнадцатый день второго промежуточного периода.

— А сколько ты прожил до того, как погиб?

— Двадцать восемь дней, — ответил я.

Мамонта задумалась.

— Получается, ты призванный герой?

— А… я же тебе не говорил, — вспомнил я и горько усмехнулся. — Призванный. Но отнюдь не герой.

— Если призван, то герой, — уверено прохрипела Мамонта.

— Я только и делаю, что с первых дней убиваю людей из-за того, что хочу жизни себе и своим друзьям. Наверное, я воплощение человека, который слишком хочет жить. Вряд ли так делают герои.

— В этом нет ничего, — хрипло ответила Мамонта. — Все хотят жить.

— Не совсем верно. Я убивал, не глядя на последствия. Любые способы и методы ради того, чтоб выжить и спасти близких. Плевать на других, лишь я и мои друзья. Десяток, сотня, тысяча — плевать. А потом началась борьба против графа и любые жертвы ради победы над ним. И вновь плевать. Там тоже моя жизнь висела на волоске, но… А, ладно. Я к тому, что одно дело — хотеть жить. Другое — как ты это делаешь.

— Ты не виноват, — спокойно ответила она. — Все мы боремся ради чего-то.

— Убиваете в таких количествах? — хмыкнул я. — Я не строю иллюзий, Мамонта. Я виноват, пусть и не во всём. Но хуже то, что я не чувствую сильного раскаяния оттого, что сделал, хотя знаю, что сам тот ещё подонок.

Стоило об этом подумать и как на душе кошки начали пробовать свои когти. Ненавижу о подобном думать. Ненавижу возвращаться в прошлое.

— Правда иногда мне становится очень грустно, что всё так сложилось, и я испытываю жалость к жертвам и себе самому. Но ещё хуже то, что я понимаю это, но иду дальше, зная, что смертей станет лишь больше. Иду, зная, что погибнут многие сотни и может тысячи. Ведь если я уже грязный, то почему бы ещё сильнее не испачкаться, чтоб наконец-то почувствовать себя счастливым и попытаться всё исправить. Борьба за жизнь сменилась на «потому что так хочу и плевать».

— Потому что ты антигерой, — хрипнула Мамонта. — И тебе приходится…

— И? — улыбнулся я. — Это лишь отговорки, Мамонта. Когда это всё началось, я действительно действовал по обстоятельствам, но потом несколько сраных раз удача улыбнулась другим, и я начал переходить грань раз за разом. Ещё одна жертва, ещё одна смерть ради чего-то. Поэтому всякие отговорки типа я не виноват, я лишь жертва, у меня трудное детство, меня сделали таким уродом люди, одноклассники… тьфу, блять. У многих людей прошлое ещё хуже, но они не пали так низко. Все отговорки о тяжёлом детстве, все отговорки о злом мире и о том, что выхода нет — такие люди всегда ищут причину, чтоб переложить вину на другого, чтоб показаться чище, чтоб обелить себя перед другими. Кучи конченных уёбков, которые выставляют себя жертвой, пытаются строить из себя страдальцев и оправдывать всё это своим тяжёлым положением, не желая признавать вину. Словно маньяки, оправдывающие свои деяния трудной жизненной ситуацией. Но это всё ложь — то, что те делают, это их осознанный выбор, который они хотят скрыть. Не хотят сказать честно, что они конченые уёбки и никто более.

Я вздохнул и оглянулся на проезжающих мимо людей.

— Я ненавижу лицемерие. Я стал тем, кем являюсь, потому что в какой-то момент не захотел искать иного пути. Мои поступки выстроены на моих решениях и в этом виноват только я.

— Другими словами, ты…

— Конченый уёбок, который делает то, что хочет, плюя на других. Не более. И по крайней мере я могу в этом признаться.

— Но то что ты мне сказал не выбор, — прохрипела Мамонта. — Не пытайся они тебя убить, и ты бы не убил их.

Возможно. Но чище меня это всё равно не делает.

Мы подъехали к началу города, где были всякие халупы, после чего свернули во дворы подальше от дороги. Вновь среди грязных домов, грязных детей и грязных людей. Мелочь бегала перед лошадьми и что-то весело кричала. Я не обращал на них внимания, потому что иначе они не отстанут. А вид удручающей обстановки вокруг лишний раз капнул мне на душу.

Пиздец, поговорили называется…

Очень скоро из говнистых улочек мы выехали на более нормальные сухие дороги между изб, где помимо домов стояли и небольшие склады для хранения продовольствия.

Перед одним из таких нас уже ждала какая-то худющая девка с платком на голове в грязном платье. Рядом был мужик явно бандитской наружности.

— Дай догадаюсь — та девка ваша, так?

— Верно.

Мы подъехали, и мужик сразу схватил лошадей за поводья, стоило нам спешиться. Мы договорились, что за ними присмотрят, пока мы будем заняты.

— Здравствуй, Мамонта. Здравствуй, господин, — сказала она совершенно бесцветным голосом. Да и её лицо было столь же бесцветным, как и её одежда. Я бы сказал, что она практически незаметна, настолько она какая-то бесцветная.

— Всё готово? — тут же спросила Мамонта.

— Да. Идёмте. Нас ждут в сарае. Нам надо перейти.

Мы пошли за ней во двор какой-то избы, где, не обращая на нас внимания, стирали женщины. Прошли вглубь двора к постройке, похожей на небольшой амбар. Здесь было довольно темно, однако свет сквозь щели в досках позволял хоть как-то ориентироваться.

Тут уже стояли двое мужиков, которые ждали нас с факелами в руках.

— Оп-па… наш босс пришёл, — усмехнулся один из них и подошёл к Мамонте. — Будем знакомы. Может даже близко, — улыбнулся он и протянул руку. — Зови меня Рикки.

— Не я босс, — хрипло ответила Мамонта и кивнула на меня. — Он.

— Он? — бросил Рикки на меня взгляд.

— А у тебя какие-то проблемы? — с вызовом спросил я и сделал шаг ему на встречу.

Не потому что я крутой и смелый, просто за моей спиной два воина, а они местные бандиты, причём моего уровня. В подобном обществе кто сильнее, тот и прав. Ну или кто громче рычит и бьёт себя в грудь. Поэтому стоило сразу расставить, кто из нас главный, а кто нет.

— Не выглядишь ты как главный, — улыбнулся он, обнажая зубы.

Блять, ну вот почему даже те, кому ты платишь, не могут знать своё место!? Почему мне приходится заниматься подобным!? А именно:

Я демонстративно, но быстро достал кинжал, в то время как Мамонта обнажила свой меч с характерным звуком. Мысленно беря себя в руки, сделал шаг вперёд к напрягшемуся засранцу и спросил:

— Повтори-ка ещё раз последнюю фразу, я случайно прослушал, — сказал я спокойным бесцветным голосом.

Я знал, что ему так и хочется посмотреть на кинжал, но он всё равно уставился мне в глаза. Опять игра в то, кто первый отступит. Это было важно в будущем. Главный — подчинённый. И битва петухов закончилась в мою пользу. Противник ссыканул и дал заднюю.

— Да ладно, ты чо так сразу? Шутканул я, ёпт, — сделал уёбок шаг назад. — Я Рикии.

Я спрятал кинжал и пожал ему руку.

— Ник.

— Отлично, тогда за нами. Ща быром до города дойдём.

И только когда они отвернулись и пошли вглубь амбара, я расслабиться. Нет, серьёзно, почему каждый считает своим долгом повыёбываться? А мне потом волноваться ещё надо из-за них! Вон, сердце у горла бьётся.

Вздохнув от облегчения, чтоб никто не заметил, и унимая сердцебиение, я прошёл за засранцами. Блин, столько раз на краю гуляю, а всё привыкнуть не могу. Я уже иммунитет должен иметь к подобному. Хотя, наверное, проблема как раз-таки в том, что сил пока мало, оттого и чувствую себя незащищённым.

Мы дошли до огромных бочек в углу на которых висела паутина. У одной Рикки ковырнул ножом стенку и вытащил её часть. Оттуда сразу ударил неяркий свет факелов.

Мы впятером спустились вниз по пологому спуску, по которому можно было завести телегу, и попали в довольно большой зал. Здесь складировались коробки и ящики с мешками. Предположу, что вся бочка разбиралась, чтоб спустить сюда груз на конных повозках. Иначе столько не перетащишь. А паутина не более чем декорация.

Мы двинулись по этой шахте по направлению к городу. Не знаю, как другие, но я чувствовал себя весьма неуверенно — не привык крутиться в бандитских кругах.

А эти бандитские рожи, перекаченные уголовники и явные маньяки действовали на меня как раздражитель. Чувствовал себя словно белый дрыщ, уронивший мыло в душевой, полной негров, на зоне. Я чувствовал себя жертвой, вынужденной строить из себя хищника, не имея ничего под собой. Ну кроме двадцать девятого лвла и твари с наёмницами.

Не пойму, чего я вообще боюсь с таким набором, но всё равно боюсь.

Глава 149

Здесь было сыро, но что удивительно, крыс практически не водилось. По опорам на равном расстоянии висели факела, давая тот минимум света, необходимый, чтоб было хоть что-то видно. А ещё здесь было тихо, и только шаги разбавляли эту тишину.

— Сегодня у нас прямо проходной двор, — усмехнулся мужик. — Вы от Шустрого?

— Мы говорили, от кого мы, — бесцветно ответила тихоня.

— Скрываетесь от кого-то?

— Делай, за что платят, — сухо отрезал я. По крайней мере постарался так сказать.

Мужик повернул ко мне голову.

— Парень, ты вообще по…

Нет, я сказочный долбоёб, я ничего не понимаю! Заебал уже…

Я выхватил меч до того, как мужик успел понять, что происходит, и прислонил кончик меча к его шее, когда он уже обернулся. Мамонта просто вытащила меч и направила в его сторону. Тихоня вытащила два кинжала.

Его напарник, подняв руки, сделал несколько шагов назад, показывая, что он молчок и не пределах.

— Тебя не учили, как надо разговаривать со своими нанимателями? — низким голосом спросил я. По-настоящему я так пытался скрыть дрожь от прилива адреналина и волнения. — Я могу прямо сейчас укоротить тебя и мне нихуя за это не будет.

— Да ладно-ладно, я…

— Не ладно, — отрезал я. — Тебе платят за то, чтоб ты молча делал работу. Так что делай.

Я медленно убрал меч в ножны. То же самое сделали девушки. А мужик ещё несколько секунд стоял, прежде чем вновь обрести способность двигаться. После этого он, слова не сказав, развернулся и повёл нас дальше.

Ну хоть что-то… Блин, чо так сложно всё!? Приходится строить тут из себя неебического головореза, чтоб наконец заставить работать засранцев как положено.

Мы шли по шахте всё дальше и дальше, иногда встречая людей и один раз встретив повозку с запряжённой лошадью. После этого вышли в такой же подземный зал, который был ещё одним складом и где был пологий подъём наверх. Поднялись вместе с двумя сопровождающими, после чего нам открыли часть ворот, и мы смогли выйти наружу.

И оказались мы в конюшне, где одновременно с другой стороны держали телеги. И ведь по сути ничего такого — завезли в конюшню телегу с грузом. Кто будет разбираться, там она ещё или нет. Дверью же были стены этой конюшни, которые за нашими спинами тут же закрылись.

— Мы на месте, до свидания, — тут же поспешил свалить чувак, которому я угрожал. Его друг тоже бочком-бочком, да и скрылся.

Дождавшись, когда они уйдут, я вздохнул от облегчения.

— Ну наконец-то, заебали… Неужели так трудно выполнить свою работу?

— Люди такие, — пожала Мамонта плечами. — Способ заработать, попробовать наехать и, если человек слаб, вытрясти деньги. Или дать им вот так отпор, если они с первого раза не поняли, что деньги лучше с вас не трясти.

— Просто продолжай так же отвечать им, господин, и не давай сесть на шею, — бесцветно ответила тихоня. Мне кажется или она под наркотой?

— Ладно, хуй им в сраку, идёмте в нашу точку. Кстати, а где это?

— Бордель, — тут же ответила Мамонта.

— Чо? В смысле?

— Бордель, — начала пояснять тихоня. — Место где мужики траха…

— Я знаю, что это за место. Я о том, почему там?!

— Там есть подходящее место, там мы можем раствориться с толпой, там процветает преступность, и никто нас там не будет искать, — перечислила достоинства Мамонта.

— И это всё? — с подозрением прищурился я.

— Господин Джин предложил это место, — добавила тихоня.

— Вот! — ткнул я в их сторону пальцем. — Вот что и требовалось доказать! Знал же, что не спроста!

Хотя с другой стороны плюсы действительно были, глупо подобное отрицать. Реально, где ещё могут раствориться тридцать одну девку? Поэтому Джин может и выбирал по своему вкусу место, но оно было действительно тем самым, что нам требовалось. Что касается меня, то я вообще где угодно могу затеряться. Мама меня в своё время постоянно теряла.

— Ладно, ведите меня, — согласился я.

Мы вышли в обычные район и практически сразу попали в толпу всякого народа, где людей явно было не большинство. Грязь, слякоть, вонь, все черты не самых богатых кварталов. В прошлый раз, когда я сюда приезжал, именно боковые дороги между домов были не вымощены камнем. Предположу, что здесь так же.

Блин, но здесь людей реально мало! Фуррии, сородичи Анчутки, какие-то… кикиморы что ли, жабоподобные существа, полулюди с клешнями и жалами вместо рта… мерзость. Короче, весёлый народец. Так и становятся расистами, наверное.

Мы шли по этим забитым улочкам, но никто не обращал на нас внимания. Всем было откровенно насрать, кто мы, что мы, откуда мы, что несомненно играло нам на руку.

Хотя и одеты мы были обычно — у тихони типичная одежда крестьянки: платье с грязными подолами и корсет зелёного цвета. На мне были брюки, рубаха, куртка и походный плащ, под который можно было спрятать как меч, так и моё ружьё. Мамонта накинула на себя просто походный плащ, который скрывал её броню и ручную пушку. Последняя правда слегка выпирала, но никого это не волновало.

Мы переходили с одной улицы на другую, из плотной толпы в практически пустые улочки и обратно. Крутились между домами, которые были сделаны из камня или дерева. Некоторые дома даже соединялись между собой переходами над улицами. Над нашими головами на верёвках висела одежда, словно флажки. И практически отовсюду, включая окна домов, слышались голоса, смех, крики, детский плач и так далее. Это был просто большой муравейник.

Здесь я часто видел работающих женщин, которые выливали вёдра грязной воды на улицу или стирали одежду, детей, что играли в грязи, собак, крыс, кошек. Иногда попадались рабочие, которые что-то строили, иногда местные гопники. На некоторых улицах прямо в грязи стояли прилавки, где продавали еду.

Та ещё антисанитария.

Это всё было вне основных отделанных камнем дорог. Грубо говоря, мы были в центре жизни обычного города.

Так, углубляясь по засранным улочкам, мы попали, наверное, в самый криминальный район. Здесь дома были сделаны из досок и стояли так близко друг к другу, что здесь могли поместиться только двое. По бокам от этой улицы были проходы ещё уже. Там только один человек мог пройти. И в этих проходах я иногда видел ебущихся.

Иногда, потому что один раз нам попался насильник, который трахал какую-то плачущую девку с кроличьими ушами.

— Погоди-ка, — придержал я Мамонту за руку и подошёл к чуваку.

Он меня даже и не заметил, пока я ему не свистнул.

— Чо?

— Хуй через плечо, — ответил в рифму я и стукнул ему в ебальник, после чего подхватил девушку, которая чуть не упала с ним, за локоть. — Так, крольчиха, а ты беги отсюда.

Она кивнула и с заплаканным лицом свалила. Ну а я напоследок ёбнул ногой в морду поднимающемуся с земли бандюку, отправив его на боковую. После этого я вернулся к своим.

— Это было обязательно? — спросила Мамонта.

— Не-а, — пожал я плечами. — Просто глянул, увидел, что плачет, и захотел помочь. Мимолётное желание.

Нет, просто я посмотрел на зарёванную морду девчонки и мне стало её жалко. Вот и всё.

Просто иногда смотришь на человека и никаких эмоций у тебя не возникает. А иногда тебе становится неожиданно его жаль и возникает желание ему помочь. Вот тут так же. Увидел, захотел помочь. Да и чувак явно был низкоуровневым, так что даже я смог бы с ним справиться при необходимости.

И то, что я убиваю людей и травлю города, нихера не значит, что мне не может быть жалко кого-то. Я тоже испытываю эмоции, и мне тоже нередко бывает жалко людей, ещё как.

Мы прошли дальше по этой грязной улице, пока не попали к большому дому с толстой деревянной дверью. Это место сразу палилось, так как даже из закрытых окон я слышал женский смех, вскрики, голоса.

Тихоня толкнула дверь, мы прошли узкий коридор с вышибалой и попали в зал обычного стрип-клуба. Полумрак, столы с шестами на которых в одних трусах танцуют разномастные девицы. Такие же девицы, но уже с прозрачным передником, разносят еду и алкоголь. И повсюду бандитские рожи. Те лапали девок, которые сидели у них на коленях, разговаривали, смеялись.

Тихоня тут же повела нас в самый угол зала, где была неприметная дверь. На нас никто не обратил внимания. Наверное, потому, что тот, кто обращает много внимания на других, долго не живёт.

Пройдя ещё один длинный коридор с дверьми по бокам, мы дошли до лестницы, поднялись и попали в относительно небольшую комнату. Это помещение было под самой крышей, оттого потолок здесь был покатым и нам приходилось пригибаться, чтоб не стукнуться головой об балки. Для Мамонты это было особенно актуально.

Здесь было немного места, всё свободное пространство представляло одну огромную общую кровать. Подозреваю, что это просто ящики с накинутыми на них матрацами.

И на этой большой кровати сейчас сидели девушки, разговаривая между собой. Кто-то был в группе, кто-то что-то отдельно делал, кто-то просто дрых.

Увидев нас, они тут же приветственно вскинули руки.

— Мамонта, привет! Здравствуйте, господин, к нам пришли?

Опа, да ну вас нахуй!

Я попытался тут же свалить, но рука Мамонты, которая легла мне на плечо, остановила меня.

— Ты куда?

— Подальше от будущего изнасилования, — ответил я тихо, видя, как на меня уставилось несколько десятков глаз с вполне понятными намерениями.

— Никто не будет…

— Ага, да как же! Ты посмотри на их рожи, кто распиздел то, что случилось в таверне между нами?

— Наверно, все… — как-то неуверенно прохрипела Мамонта.

Понятно. Мамонта наравне со всеми растрепала о том, что я умею. Мамонта, ну и баба же ты, пиздец просто. Спалила меня. Не буду тебя больше трахать.

— Ладно, плевать, — я посмотрел на баб. — Клирию рядом положу, чтоб всех отпугивать.

Хотя я же сам её боюсь. Уснуть то смогу рядом с ней? А… плевать, выстрою стену из подушек.

Лишь бы не изнасиловали. А то что такое может случиться в реальности, я не сомневался. Все смеются, но такое действительно бывает, когда бабы насилуют мужиков. Пополнять их ряды я не намерен.

Поэтому скинув ботинки и верхнюю одежду с оружием, я пополз в самый угол.

— К нам не хотите? — спросила одна из девушек лет сорока (смешно звучит, но я строю их возраст на поведении), которая сидела и рубилась в карты с другими.

Все остальные хищницы подняли голову.

— Нет, спасибо, я в уголке сегодня, — указал я пальцем на Клирию.

Все недоумённо переглянулись и зашептались.

— Будет трахать эту тёмную, смельчак.

— Интересно, Клирия ему хуй не откусит?

— Ему нравится по жёстче?

— Ты видела её тело, на ней живого места нет.

— Наконец-то трахнет её и она успокоится.

Эй! Я всё слышу! И Клирия тоже! Вы чо!? Я блять даже покраснел, подползая к ней.

— Клирия, ничего подобного, о чём они говорят, — начал я оправдываться.

Блять, нахуя я оправдываюсь!? Я же ничего не сделал и даже не думал о подобном!

— Но мысли были, раз вы говорите об этом, мой господин, — холодная улыбка тронула её губы. Про глаза вообще молчу, там было жуткое, вгоняющее в отчаяние пламя. Кажется, девки растопили в ней печку тьмы.

— Всё, молчать, — сказал я, беря себя в руки. — Я по делу.

— Как скажете, мой господин, — кивнула она и достала из небольшой походной сумки карты, которые разложила между нами.

— Поехали… — я обвёл в тысячный раз картинку перед собой. — Значит так, мы должны будем… так, стоп, кто слово «хуй» на карте написал? — охренел я.

Клирия вопросительно посмотрела на меня, потом на карту, потом снова на меня.

— Прошу прощения?

— На карте слово «хуй» написано! Чо за хрень?!

— Это не слово, это линии, как будут двигаться наши.

— Почему они будут двигаться словом «хуй»?

— Так совпало, — спокойно ответила Клирия.

— Ладно, допустим, — вздохнул я, не сильно веря, что так действительно совпало. — Что с прилегающими домами?

— Всё под контролем, — кивнула Клирия, — мы…

Обсуждение и повтор длились до вечера.

Нам было что обсудить, так как проблемы шли в комплекте с подготовкой. И, к сожалению, всё предусмотреть невозможно.

Взять, например, тот факт, что у Анчутки так же есть стукачи. И они, скорее всего, есть среди бандитов. Это значило, что нам надо быть очень аккуратными. Если не стража, то эти ушлёпки точно могут заметить странных вооружённых людей.

Добавить сюда и его людей, которые здесь что-то типа секретной службы и будет вообще букет проблем. Правда секретная служба сейчас больше занята нашей территорией, так что от них я ожидал меньше всего проблем.

Плюс, помимо ушлёпков стукачей сами бандиты, которые могут воспринять нас как конкурентов. Война среди криминальных группировок… Хм… А это неплохая идея, теперь я знаю, чем тряхнуть другие земли. Но до них пока дойти надо… Ладно, бандиты тоже проблема. И теперь нам надо избегать всех этих сил по мере возможностей.

Что касается храма, то он находился за вторыми стенами в районе состоятельных граждан. Это несколько усложняло всё, но не в плане того, как туда попасть. В воротах второй стены стражи не было, поэтому тот же порох можно было пронести в мешках от муки, а пустышки в ящиках и не вызвать подозрений.

Проблема была именно в том, что самой стражи было много. Было решено устроить погром на рынке и в этот момент сделать дело. С погромом нам поможет тихоня. Там как раз проблемы делёжки территорий у криминала и надо всего лишь добавить искры, чтоб вызвать стычку. А так как район для состоятельных, стража мигом прилетит туда.

Так же мы взяли две комнаты — одна в доме около храма под свой контроль. Не буду говорить, что стало с хозяевами, но они старались выбрать тех, кого не жалко. Странно звучит, но ничего не поделаешь.

Нам необходимы штаб-квартиры поблизости, где можно будет сохранить все вещи и оружие. Не тащить же нам всё это на себе, с нижнего района в средний, верно? А так понемногу разными группками перетащили, да оставили в комнате. Теперь оставалось лишь затащить всё в храм.

Вторая комната была в другой стороне от храма, где мы сможем переждать бурю, которая поднимется после нашего предприятия.

Правда с храмом тоже не всё ясно — куда девать её приспешников? Убить? Этот вариант самый очевидный, но уж слишком как-то по брутальному. Во-первых, она может засечь, во-вторых, следы останутся. Да и жалко как-то, хотя моя жалость играла здесь самую последнюю роль. Мы с Клирией обдумали этот вариант и решили, что логичнее будет тогда сделать всё ночью, когда вся обслуга уйдёт спать. Стражи будет, естественно больше на улицах, но мы можем уйти по крышам. Тогда вычёркиваем погромы на рынках, это будет ни к чему.

Порох, ружья, кристаллы, всё это мы занесём через балкон на задней части храма, по которому сможем попасть во внутрь и забаррикадировать двери, чтоб никто не смог попасть туда тем путём.

После всех подготовок мы вызовем Богиню Удачи. И раз уж так удачно совпало, я напоследок передам ей несколько ласковых слов по поводу того, что она сделала и в кого меня превратила. Тот факт, что я умудрялся сжигать города не меняет того, что я совершенно не горел желанием это делать и предпочёл бы подобному обычную жизнь в деревушке с семьёй.

Обязательно ей всё это выскажу, прежде чем отправлю нахуй.

— Вроде и всё, — я оглядел исчерченную карту и несколько листов, на котором было всё частично расписано. Позже Клирия всё уничтожит, но пока для лучшего усвоения информации требовалось всё расписать. Как я выяснил, так действительно удобнее.

— Да, всё. Вы говорили с Богом Скверны?

— Нет ещё. Думаю, ночью свяжемся.

Я глянул на руку, по которой пробежала дрожь. Блин, завтра заходим на бога и тогда станет ясно, как сложится наша судьба. Но я вообще всегда очкую, это, наверное, новое заболевание «Ссыкунус Очкунюст», которое развивается у тех, кто для подобного не подходит. Но кого это волнует?

Глава 150

Проснулся я от неожиданного чувства опасности. Оно пилило сознание и душу, намекая, что мне скоро придёт пиздец, если я ничего не сделаю. Оно буквально ворвалось в мой сон и словно наждачной бумагой по разуму провела, заставляя меня проснуться.

Интуиция, давно тебя слышно не было. Если уж ты тут на визг исходишься, то произошло действительно что-то очень страшное. Или произойдёт в очень близком будущем.

Я практически сразу открыл глаза и понял, что интуиция опоздала всего на пару секунд со своим предупреждением. И весь кошмар, который только мог быть, спустился на меня. На моё лицо.

А именно…

ОГРОМНЫЙ ЖИРНЫЙ ПАУК!!!

Словно ученик Витаса, сдающего итоговый экзамен на параде геев, я завизжал, вскочил…

И уебался головой об балку, да так что в голове практически всё утонуло в ослепительно белом свете. Но естественно я не забыл визжать, буквально убегая спиной назад от опасности.

Если бы в мою тупую башку пришло осознание, что я совершенно не один нахожусь здесь.

Если бы я вообще умел думать…

Первым прохватил пизды тот, кто лежал около меня и не спасла того человека стена из подушек. Под ногой что-то смялось, хрустнуло, я запнулся, делая попутно ещё один шаг и ещё раз на кого-то наступая.

Вот я, визжа, падаю и приземляюсь на мягкие и не очень тела тех, кому не повезло оказаться подо мной. Крики, шум, гам, кто-то вскакивает, вновь крики, удары по дереву. Уже кто-то спотыкается и падает на меня. Моим яйцам достаётся локтем, и я уже хрипло дышу, пытаясь побороть давящую боль.

Весь этот кошмар кончился ровно в тот момент, когда зажглась довольно яркая свеча, и мы наконец увидели причины и последствия.

Спасителем оказалась Рубека в длинной ночнушке. Рядом с ней стояло Мамонта с очумелым видом. Казалось, Мамонта сейчас просто побежит куда глаза глядят и начнёт всех убивать. Помимо неё поподскакивали ещё девушки, держа кинжалы, мечи и даже мини-арбалет.

Правда не у всех получилось вскочить вот так без проблем. Одна из девушек случайно загнала меч другой в спину, а другая напоролась на собственный кинжал животом. Третья проткнула мечом свою ногу и ногу своей соседки.

Я молчу о тех, кто покалечился о балки или кого вот так случайно затоптали. Кстати, Мамонта тоже голову разбила. У неё по лицу кровь стекает и капает на девушку, которая, скрючившись, держится за живот и стонет.

Бешеный взгляд перепуганной и раненой Мамонты остановился на мне, словно спрашивая, что происходит.

— Там паук, — указал я пальцем на стену, по которой полз паук, а потом хоп, и в щель между досок уполз.

Вот же сука… Как некрасиво вышло.

Повисло неловкое молчание и мне казалось, что сейчас Мамонта меня самого удавит. Про других я вообще молчу, у них шок на лице такой, что в ближайшие пять минут они вряд ли будут что-то воспринимать.

Сраный паук, правильно интуиция о проблемах предупреждала.

Я встал со стонущих девушек.

— Рубека, лечи людей; начни с тех, что себя и других проткнули мечами и кинжалами. Мамонта… сделай лицо проще и придави рану на голове, пока кровью не истекла. Исцеление не лечит недостаток крови, а ты нам завтра понадобишься.

Стыдливо пряча рожу, я начал помогать девушкам встать. Проверял, кто ещё чего себе сломал или повредил. Ещё две сломали себе руку, одна ногу и одна пальцы на руке. Большинство отделалось ушибами и синяками.

Отлично, я опиздюлил собственную команду на ровном месте.

Правда в последнюю очередь я вспомнил о Клирии, так как она просто лежала.

Просто лежала…

У меня от этих слов сердце замерло и покрылось коркой льда.

Я чуть ли не подлетел к ней, не спеша переворачивать её с бока на спину.

— Клирия? — пусть у меня и мурашки по коже от её прикосновений иногда, но сейчас я затолкнул всё это глубоко себе в задницу. — Клирия, ты как?

По-настоящему она не молчала всё это время. Она стонала. Просто из-за общего гама я не услышал этого.

— Клирия, ты меня слышишь?

— Мой… мой позвоночник… я не чувствую ног, Мэйн… И мой живот… он сильно болит.

Бля-я-я… Пиздец.

— Так, аккуратно сейчас на спинку переворачивайся

Я очень аккуратно помог ей лечь как положено, после чего без зазрения совести задрал ей ночнушку.

Хм… обычные чёрные трусики и серая ночнушка… Блять, о чём я думаю!?

Стараясь не обращать внимание на то, что весь её живот был в жутких шрамах, я как можно мягче потрогал его. Даже можно было не спрашивать, по лицу видно, что больно.

— Рубека! Рубека, пулей сюда! — я обернулся к ней. Сейчас она лечила девушку с проткнутой спиной. — Пусть подождёт пока, у нас сейчас Клирия откинется.

Та не истекала кровью? Не истекала, тогда подождёт — всё просто.

— Быром живот лечи, кажись я ей там что-то порвал сильно, — сказал я, когда Рубека оказалась рядом. — А то она быстро сейчас помрёт.

Что будет весьма обидно, кстати говоря.

Рубека засияла своими ладошками над её животом, и Клирия буквально на глазах начала оживать. Блин, она выглядит недовольной, а в её зенках появилось пламя. Она что, сердится наменя? И пламя так нехорошо играет в её глазах, что даже Рубека напряглась.

Уже через десяток другой минут Рубека принялась долечивать оставшихся пациентов, а Клирия села, потянула носки на себя, согнула ноги, пощупала их и после этого посмотрела на меня…

Ох, ебать, пробрало так пробрало…

— Значит паука вы увидели, мой господин, — очень спокойно, с обычной классической лёгкой улыбкой спросила она.

Но могу поклясться, внутри Клирия просто в бешенстве и сейчас может сожрать меня. Так, главное сейчас не делать и не говорить глупостей. И я решил отшутиться.

— Знаешь, вблизи ты выглядишь ещё более стрёмно, чем из далека.

…

……

А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! ЧТО Я БЛЯТЬ НЕСУ!!!

Лицо Клирии превратилось в маску. Даже улыбка пропала.

Мне кажется или все наблюдающие эту сцену отсели подальше?

И вообще, нахуя я это сказал!? Это всё нервы… надо успокоиться. Я тут главный и надо это показать!

— Да ладно, ты чо такая не юморная, — я схватил её за нос и подёргал из стороны в сторону.

Кажется… я просто целеустремлённо в промёрзшей земле рою себе могилу. Я даже не могу спросить себя, нахуя это делаю, так как не знаю на это ответа.

Сейчас Клирия просто источала жуткую ауру.

— Неюморная, говорите? — спросила она тихо. Голос вроде её, но в то же время и не её. Словно механический. Я бы сравнил его с холодным металлом, который стал звуком. — Мой юмор слишком плоский для вас?

— Ага, такой же как твоя грудь.

Если бы у нас была армия долбоёбов, то я бы стал её генералиссимусом. Кажется, удар головой не прошёл для меня бесследно. Вообще, я хотел отшутиться, но… чот пошло не так. Эх, я был всегда не в ладах с шутками и анекдотами, а ведь просто хотел разрядить атмосферу шутейкой. Ха-ха, очень смешно вышло, меня сейчас кастрируют.

— Хотите покажу вам свой юмор, мой господин? — очень тихо и зловеще спросила она. В комнате даже темнее стало.

— Да не… знаешь… я тут что-то забыл кажется там… где-то…

Но прежде чем я успел вскочить, Клирия прыгнула на меня, прижав мои руки своими и буквально оседлав. То ли от страха, то ли Клирия такая сильная, но я не мог из-под неё выбраться.

Лицо Клирии уже с натяжкой можно было назвать человеческим. Я бы назвал это просто бледной маской без единой тени эмоции и жизни с прорезями для глаз, за которыми в прямом смысле горело пламя. И голос у неё был бесчеловечески чистым и холодным.

— Говорите, я плоская как мой юмор, мой господин? — её губы едва двигались, наполняя пространство звуком.

— Я… я этого не говорил, — мне едва хватало сил, чтоб не начать заикаться.

— Он это сказал, — раздался ото всюду шёпот. Ебаные предательницы! Век вас палкой в сраку ебать!

— Нет, не говорил, — ну хоть на писк не срываюсь. Хотя другие знатно так отошли, прижавшись к стенам… Ах да, способка защищающая разум. Спасибо тебе. Но меня всё равно пробивает, и я сейчас дрожать начну.

Клирия наклонилась ниже. Её глаза были широко раскрыты. На бледной маске это выглядело пиздецки жутко. Вот она стала так низко ко мне, что мы касались носами. Её носик и мой нос. Теперь мне хотелось кричать от ужаса, потому что теперь у неё словно сорвало клапана.

— Ещё что-нибудь хотите сказать мне, мой господин? — прошептала она замогильным голосом.

Ага, последнее желание хо… Так, стопэ!

Я на мгновение принюхался, не показалось ли мне. Запах был очень знакомым!

Блять, чем воняет!? Так, я знаю, чем воняет!!! Клирия!? Ты чо!

Мой страх в мгновение ока сменился праведным возмущением, полностью разрушая её ауру.

— Клирия, — посмотрел я на неё очень строго. — От тебя чесноком воняет жутко. Если ты собираешься высосать из меня душу, то не могла хотя бы для приличия отодвинуться или там зубки почистить перед этим? А то у меня глаза слезятся и это рушит всю жуткую атмосферу, которую ты тут создала.

Казалось, что Клирия даже в таком смогла всё прекрасно понять. Её лицо довольно бодро возвращало себе живые оттенки и пропорции, а глаза вновь становились обычными тёмно-красными. Она оперативно встала с меня и отошла подальше, не забывая про балки. Попутно дыхнула себе в ладошку, словно хотела проверить, правду ли я говорю или нет.

Теперь напротив меня была обычная Клирия, которая выглядело слегка…

О БОГИ, ДА ОНА СМУТИЛАСЬ!!! КЛИРИЯ СМУТИЛАСЬ, СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ!!! ДА ОНА ЕЩЁ И ПОКРАСНЕЛА!!!

Ебать, надо это запомнить.

Она ещё секунды две смотрела мне в глаза, после чего потупила взгляд.

— От меня не воняет чесноком, мой господин, — сказала она спокойно.

— Хочешь сказать, что я вру!? — возмутился я и аккуратно встал, чтоб не проломить головой балку. И тут до меня всё дошло. — Так вот оно что! Я блять думаю, какого хуя чесноком пахнет! Я думал, что это мне уже просто кажется, но нет! Чесночная душа лежала рядом! Клирия, ты сколько его сожрала, что от тебя аж фонит?!

— Я… — Клирия не знает, что сказать. Сегодняшний вечер — время открытий. — Я… От меня не пахнет чесноком.

— Тогда чего ты взгляд прячешь?! Или по-твоему я вру?! Ты нажралась чеснока и дышала всю ночь в мою сторону! — тыкнул я обвинительно в неё пальцем. Клирия же продолжала краснеть.

— Если только немного, — попыталась она спокойно ответить, сохраняя в голосе свою ясность.

— Немного? Это сколько? Зубчик? Пол головки? Или… — я внимательно посмотрел на неё и понял правильный ответ. — Ебануться, ты чо, головку чеснока постоянно жрёшь!?

— Мне всего лишь нравится его острота. Я сожалею, что доставила вам неудобства, — ответила она, но нотки в голосе изменились.

— Неудобства!? Я блять его на кухне обыскался! Весь замок провонял этим чесноком, выветрить теперь не можем! Везде эта чесночная вонь! Ты вообще зубы чистить пыталась!? Или у тебя зубная паста со вкусом чеснока!? Или ты вообще его на шею вешаешь!? Блять, Клирия, да за тобой шлейф остаётся!

К тому моменту чесночная душа уже теребила свою серую ночнушку, явно не зная, куда деваться. А мне куда деваться!? Тут же воняет им!

— Что ты от меня ещё скрываешь!? Может быть луком тоже от тебя несёт!?

Она ничего не ответила и стала просто пунцовой. Её взгляд буквально буравил пол перед собой, а губы стали тонкой линией.

— Ебануться… Пиздец… ну ты и предательница, — выдохнул я. — Ёбаны в рот, я спрашивал у всех, кто жрёт чеснок с луком, и ты сказала, что это не ты. Клирия, я доверял тебе, а ты оказалась настоящей пиздоболкой!

И тут Клирию прорвало. Кажется я ебанул по больной теме, так как она подняла на меня взгляд и… её глаза становились мокрыми. Она заморгала, задрала голову, чтоб как-то это скрыть, начала шмыгать носом. Но тут и слепому ясно, что она сейчас расплачется.

Я довёл Клирию до слёз. Ну вот что я за уёбок — я не то что автобус, Клирию аж до слёз смог довести.

А перед глазами всплыла ещё одна способность. Вернее, просто улучшенная.

«Улучшенный взгляд убийцы — вы заставляете плакать теперь не только маленьких девочек, но и взрослых женщин! Ваша суровость настолько сильна, что теперь вы раз в сутки сможете доводить до слёз одну девушку! Ну теперь-то точно вам есть чем гордиться!

Способность позволяет взглядом заставить расплакаться девушку. Перезарядка — сутки.»

Ага, но мне теперь на это и способности не надо.

А Клирия, опустив голову и посмотрев на меня своим тёмно-красными глазами, начала плакать. Из одного глаза слезинка, из другого, вот она нос сморщила, губы сжала и… отвернулась, чтоб скрыть лицо. Только шмыганье и слышно. Хуя её задело моё замечание по поводу вони из рта, по больному попал.

— Это было жестоко, — сказала за спиной Мамонта. — Сказать девушке, даже такой как Клирия, что от неё воняет чесноком и луком. Вы действительно умеете делать людям больно и находить их слабые места. Вы настоящий антигерой.

Всё это было произнесено очень серьёзным тоном. То есть то, что я довёл её до слёз, делает меня антигероем. А то, что её дыхание меня чуть до слёз не довело, это нормально?

А Клирия уже села и до нас доносились отдельные всхлипы.

И тут вообще случилось что-то очень странное. К ней подошла Рубека, присела рядом, приобняла одной рукой и начала гладить по голове другой. Уже через пару секунд рядом с ней села другая девушка, а потом ещё одна и ещё. Очень скоро там была просто большая куча девушек, которые сели кружком около Клирии и утешали её. Я не знаю, как там эта чесночная душа, но я слышал более частые всхлипы, чем в начале.

Бабы… Вы же её боялись. Что это теперь за женская солидарность у вас проснулась?!

Вообще блин… Только Мамонта стояла рядом со мной, да и то, наверное, потому что не хватило ей там места.

— Вам не стоило…

— Ой, всё, умолкни. Она бы душу из меня высосала.

— Вряд ли. Вы на неё наступили и сломали ей позвоночник. Помимо всего прочего, повредили ей внутренние органы. А потом наговорили много глупостей. Естественно она была рассержена. Никакой девушке не понравится, что её называют плоской. К тому же она не плоская.

— Даже не начинай, — ответил я и лёг там, где стоял, после чего укрылся.

Будут мне тут мораль читать. Я ещё и виноват. Она тут чеснок жрёт, людей своих смертоносным дыханием травит, а меня обвиняют. Зачем нажираться-то так? А я? А как же я? Я же умереть могу от такого запаха! Грустно всё это и несправедливо. Застукал её за тёмным делом, так ещё и виноват теперь. А то, что она меня чуть не убила своим зловонием, это не страшно?

Очень скоро девушки стали расходиться по своим местам. Не знаю, злятся ли они на меня или нет, да мне и плевать…

НЕТ, НЕ ПЛЕВАТЬ! Неприятно знать, что за твоей спиной тебя все ненавидят, поэтому мне очень важно знать, что они думают! Мне будет очень обидно, если меня возненавидят!

С такими мыслями я медленно засыпал, пока передо мной не легла Мамонта. Приехала блин.

— Тебе чего?

— Ничего. Я здесь сплю, — хрипло ответила она. — Чтоб ты больше никого не раздавил.

— Очень остроумно, — хмыкнул я и перевернулся на другой бок…

И тут же попытался перевернуться обратно! Но Мамонта, вшивая предательница, придавила меня, не давая сдвинуться!

А передо мной, широко раскрыв глаза, в которых играло жуткое пламя ада, лежала Клирия.

— Говорите, от меня чесноком и луком пахнет, мой господин? — она придвинулась ко мне поближе так, что я буквально оказался зажат между этими бабами.

— Ну… теперь нет, пахнет мятой, — ответил я тихо.

— Я очень рада, мой господин, что смогла вам угодить. Но от ваших слов мне было очень грустно.

Вот знаешь, по твоему хлебалу и не видно. Своими зенками жуткими смотришь на меня.

— Ты это… могла бы ото…

— Тс-с-с-с… — приложила она к моим губам палец и придвинулась ну совсем близко. Бля, а мне страшно! Нет, реально страшно, словно я в заброшенном доме маленькую девочку, сидящую ко мне спиной и смеющуюся, увидел! Особенно её глаза, которые неотрывно смотрят на меня. — Мой господин, спите. Я посторожу вас от пауков.

— Да нет… знаешь, я как бы могу и так…

— Доверьтесь мне, — она словно пыталась загипнотизировать меня своим жутким взглядом.

Более того, она обняла меня! Блять! Сука! Клирия! Не надо! Прижалась ко мне, напрямую передавая свою тьму! Теперь опять носами касаемся и взгляд хуй отведёшь! Лежим как влюблённая парочка. Клирия так близко, что я чувствую мяту которой она нажралась. И её глаза… Её бездонные огненные глаза…

— Я не смогу так уснуть, — пробормотал я.

— Сможете, вы всё сможете, — ещё немного и мы губами коснёмся. — Просто я не могу позволить вам перекалечить нас до того, как мы вообще примемся за миссию.

Я понял. Она мне мстит. Сейчас она пользуется своей аурой и мстит мне за сказанное. А всё потому что я сказочный долбоёб. Хорошо, что теперь у меня хотя бы отговорка на все случаи жизни есть.

Часть тридцать пятая. Ни богов, ни господ

Глава 151

Какого спать рядом с ожившим кошмаром?

Ну… примерно так же, как и с Клирией. Открываешь глаза, а в абсолютной темноте на тебя смотрят два огонька. Не ярких, едва заметных, но они прямо перед тобой. И когда бы я глаза не открыл, постоянно видел эти два огонька, которые неотрывно на меня смотрят. А ещё эта аура долбанная.

И ведь с одной стороны тебя обнимают с двух сторон, тебе тепло, тебе мягко, ты чувствуешь, что тебя окружают живые люди. Ты должен чувствовать себя в безопасности, но хуй там. Клирия душу своим присутствием травит.

И это несколько мешает спать!

Я понимаю, что это месть за мои слова. Сам я пресно отношусь к любым шуткам практически всегда, но у Клирии попал кажись по больному месту. Многие люди воспринимают всё ну слишком близко к сердцу. Поэтому помимо всего прочего я чувствую сраную вину и понимание, что сам как бы за свою тупость это из заслужил.

В конечном итоге я заснул. Просто устал смотреть в эти бездонные светящиеся тёмно-красным глаза и уснул, не заметив, как это произошло.

Правда и во сне мне было не суждено оказаться одному, так как завтрашний день нескромно подразумевал, что мне ещё оставалось кое-что сделать.

Да и знал я, что Бог Скверны ко мне обратится.

Знал? Ну да, когда же ещё будет время. Ты всё сделал?

Да, всё готово. Наши люди ходили в храм под видом обычных посетителей, осмотрели его, так что мы знаем, что делать. Расположение всей атрибутики, что там есть, мы уже запомнили, так что большую часть мы заранее…

Я понял. Не надо пересказывать мне весь ваш план. Просто сделайте всё чисто и как положено.

Ещё мгновение и я оказался на чёрной площади, окружённой таким же чёрным туманом. Это место скоро станет мне вторым домом.

— Слушай, всё хотел спросить, а если пойду через туман, то куда попаду?

— Никуда, — ответил он. — Ты вернёшься на исходную позицию. Это замкнутый круг, так что считай, что будешь ходить по шару, каждый раз возвращаясь туда, откуда начал. Но ты отвлёкся, человек.

— Мог бы звать меня моим именем.

— Твоё имя скоро может стать нарицательным и будет вызывать не улыбку, а чувство опасности. Не думаю, что тебе подобное понравится.

— Ага, зато когда над тобой смеются, это классно, — бросил я.

— Ты дебил. Но если повезёт, ты поймёшь разницу очень скоро, — ответил Бог Скверны. — А теперь к делу. Атрибуты, которые сделают этот храм моим на тот момент, когда она придёт. Обычно люди сами делают атрибуты и чем их больше, тем сильнее привязывается место к Богу, которому они посвящены.

— Стой, погоди, ты же говорил, что Бог может даже в маленькую святыню в доме телепортнуться.

— В любое место, где есть его святыня. Но чем больше там атрибутики, тем сильнее привязано то место к Богу и тем сильнее он там. Можно сказать, это его крепость и таким образом она становится более неприступной. Оттого некоторые боги если и спускаются, то только в свои главные храмы, где их сложнее всего достать и где они успеют уйти.

— Ладно… я понял. Тогда, — посмотрел в туман, — чего ты хотел мне передать?

— Свой знак, наполненный моей силой. Если поместишь его на алтарь, то он сразу покроет весь храм моей силой и сделает его моим. При условии, что большую часть атрибутики ты уничтожишь, приблизив храм к статусу ничейного. Поэтому, если вы вдруг что-то забудете уничтожить, то он перебьёт его силу и не даст ей уйти.

В этот момент я услышал глухой стук. Я шагнул вперёд и увидел такую небольшую фигурку, которая…

— Что это за покемона ты мне дал? — в недоумении я начал крутить эту фигурку из красного отполированного и покрытого лаком дерева.

— В смысле, покемона? — не понял Бог Скверны.

— Что это за рожа китайца на твоём знаке, спрашиваю?

— Сам ты блять китаец, дебил ебанутый, — искренне возмутился он. — Я всю ночь думал, какой бы знак сделать, так как у меня ни разу их не было! А ты тут ещё и выебываешься!

— Да не выёбываюсь я! Реально, он на китайца похож, или на покемона!

— Ты его не той стороной держишь потому что!

— А, да? — перевернул я его нужной стороной. — Теперь он похож на вилку со сломанными зубчиками.

— Слушай, ты, блять, мудло с вакуумом в голове, — не выдержал Бог Скверны, — стань богом и делай то, что тебе там нравится, а сейчас завалил хавальник и береги эту хуйню как зеницу ока. Я запихнул туда больше половины своих сил, чтоб наверняка перебить её силы. Если что случится, и ты потеряешь её, то сдам тебя.

— Но я могу тоже сдать тебя, — напомнил я ему.

— Значит пойдём на дно вместе щенок, — ответил он. — Помни об этом и сделай всё как положено. Я поговорил с Богиней Удачи и смог её уговорить, чтоб она сделала исключение ради меня и встретилась с тобой. Поэтому у тебя будет один шанс или нас обоих ждёт плаха.

— Я всё сделаю как надо, — уверенно сказал я.

— Да… Да, ты сделаешь всё как надо, я тоже в этом уверен, — сказал он наконец голосом Бога, а не неуверенного задрота. — Тогда вот тебе ещё печать молчания.

— Зачем? — спросил я, поднимая печать, которая подкатилась к моим ногам. Обычная канцелярская печать на вид.

— Чтоб она не смогла связаться с другими богами. Здесь тоже моя сила. Эта печать отрежет её вообще от богов, и Богиня Удачи даже вызвать, как ты мыслями это делаешь, не сможет. Просто поставь ей на кожу.

— А если сотрёт?

— Если только срежет вместе с кожей, — ответил Бог Скверны. — Я буду ждать новостей от тебя. Лучше сразу после её… устранения верни мою силу, чтоб ничего не случилось. И… сделай всё быстро.

Мне кажется или Бог Скверны испытывает угрызения совести и жалость? Нет, серьёзно, мне кажется, что он буквально перешагивает через себя, делая это.

— Всё будет окей, — ответил я и показал ему большой палец.

А через мгновение почувствовал себя в объятиях девушек. Судя по всему, что Клирия, что Мамонта, обе мирно спали и ничьи глаза на меня сейчас не смотрели, светя красными огоньками.

А в руках я чувствовал печать и ту деревянную фигурку отдалённо напоминающую крест. Хотя мне строением она напоминала лицо китайца. Фигурка словно бы излучала тепло и слегка пульсировала в моих руках, отчего могло создаться впечатление, что она живая. Хочется верить, что подобная вещица сможет перебить атрибутику Богини Удачи, если мы действительно что-то упустим.

С такой мыслью я уснул.

И проснулся от чувства опасности, которое естественно исходило от…

Клирии. Опять смотрит на меня.

— И тебе доброе утро, — кивнул я. — Как спалось?

— Очень хорошо, мой господин, — тихо ответила она. — Я выяснила, что когда тебе никто не ломает позвоночник и не наступает на тебя, то спать становится куда более приятно.

— Ага, рад за тебя. Теперь двигайся, а то пугаешь тут меня.

— Да, мой господин, — кивнула она и отодвинулась назад. — Я вижу, вы имели возможность поговорить с Богом Скверны?

— Ты про этот символ? — показал я деревяшку. — Да, выпала возможность. Это вещица будет нашим ключом к победе, так что держи. Приказываю защищать её ценой своей жизни.

Это я без шуток сказал.

И Клирия без тени улыбки с самым серьёзным лицом забрала фигурку.

Просыпались все практически одновременно. Это было обычным делом. Если долго живёшь по одному и тому же распорядку, то привыкаешь к нему настолько, что тебе даже будильник по сути не нужен.

Девушки вставали, подтягивались, переговаривались. Несколько сразу ушли в низ, чтоб через десять минут вернуться с едой, напитками и тазом с водой. Мы быстро умылись, помыли руки и позавтракали довольно тяжёлой пищей — мясо, хлеб, жирная картошка. После этого я сделал небольшое объявление.

— Так, внимание. С этого момента мы соблюдаем одно важное правило — держим себя в чистоте. Значит так, моем всегда руки. Абсолютно всегда. Никогда не тяните их в рот если не помыли. Моем продукты. Все. Никакие яблоки в рот без помывки не совать. Лучше вообще их сунуть сначала в кипяток. Вот только после кипячения…

Я перечислял всё, что нужно делать и что не нужно делать, так как сразу после Богини Удачи может стать жарко. Очень жарко и мне бы не хотелось, чтоб кто-то из команды потом сгинул из-за собственной глупости или по незнанию. К тому же, прежде чем они помрут, будут ещё долго мучиться.

— Это настолько опасно? — спросила одна из девушек, когда я закончил. Это была новенькая семидесятого уровня. Худая и высокая, словно вешалка, с короткими волосами по типу каре, только по уши.

— Да. Это яд, — не стал втирать им про бактерий, а то всё равно не поймут. Лучше объяснить понятным языком. — Перед смертью вас будет тошнить, и вы будете безудержно срать. Будет казаться, что вы сейчас кишки выплюнете. Вам будет больно, плохо, и в таком состоянии заблёванные и засраные вы умрёте.

Я не ленился в красках всё описать, а потом напоследок отдал приказ вообще руки в рот не совать, ничего не пить и не есть без моего приказа. Были недовольные, были лёгкие возмущения насчёт того, что может им и срать с моего разрешения. На что я ответил, если это поможет спасти им жизни, я ещё и жопу им лично вытру, и помою. После этих слов возражений вообще не было.

Одевшись, вернув матрасы и расставив коробки по углам, мы небольшими группками начали выходить вниз.

План уже был проработан и выстроен, причём не только мной. Мамонта, Клирия и Элизи приняли участие в постройке этого плана, стараясь предусмотреть всё, что можно было, и предугадать любые действия со стороны противника. Такой подробный план я вряд ли бы смог составить, не имея опыта вообще в подобном. Я лишь называл основные цели, примерные пути их достижения, одобрял те или иные варианты плана и обращал внимание на некоторые моменты.

В конце концов, я мог составить всё сам, но вряд ли смог бы предусмотреть всё. Где-нибудь что-нибудь да упустил. А тут это сделали знающие люди, попутно научив меня правильному планированию.

Так что выходили мы разными группами и уходили в разные стороны этого района, чтоб не привлекать внимания. Кто-то был в рабочей одежде, кто-то в походных плащах, кто-то в повседневке.

Я с Клирией и Мамонтой ушёл последним. Правда вот Мамонта палилась из-за своего роста конкретно. Её вроде и оставить нельзя, но и таскать по улицам слегка палевно. Но тут выбора особого не было, поэтому мы лишь делали то, что можем.

— Идёмте в паб. Выпьем, — сказал я.

— Не сильно подозрительно? — поинтересовалась Мамонта.

— Подозрительнее шататься здесь. Ты нас выдаёшь своими размерами и привлекаешь лишние взгляды, — ответил я. — К тому же, наша очередь приходить в штаб-квартиру будет примерно в… короче перед вечером.

— Я скажу вам, мой господин, когда придёт время, — произнесла Клирия.

— А ты откуда знаешь? — прохрипела Мамонта.

— У меня хорошо развито чувство ориентации по времени. Мы не пропустим нужный момент. Я предупрежу, когда нам будет пора.

Зная Клирию, скажу, что оно и будет.

Не скажу, что я очень хотел в паб. Но блин, если её кто-то спалит, то сразу будут спрашивать — видели высокого человека? На Мамонту слишком просто будет выйти, так как высоких людей, по моим наблюдениям, здесь немного. Наверняка один из десяти прохожих да глянет в её сторону и сможет потом на неё указать.

Поэтому мы зашли в какой-то не самый чистый бар, сели в дальней стороне, где воняло хрен знает чем и заказали себе обычной водки для отвода глаз. Или спиртовухи, как они здесь её называют. Правда пить никто из нас не спешил; не хватало миссию пьяными начинать.

Это место можно было назвать удачным, так как здесь собиралось немало всяких «подозрительных» личностей. Мы отлично вписались в это место.

— Клирия, надеюсь ты не хавала чеснок, иначе Богиня просто унюхает нас.

Щёки Клирии тронул румянец.

— Нет, я не ела.

Значит твоей слабой стороной является запах из-за рта? Мисс невозмутимость волнует запашок от нечищеных зубов? Какие ж люди странные, один я нормальный.

— Отлично, — кивнул я.

Мы молча сидели, уткнувшись в кружки и иногда для приличия поднося их ко рту, но даже не глотая.

Все, кто сюда заходил, даже не оглядывались, поскорее утыкаясь лицом в землю, и проходили к свободным столикам или местам у барной стойки. Царила зловещая атмосфера.

Пока мы сидели здесь, я заказал нам обед и мы перекусили.

Честно говоря, кусок в горло не лез, так как я дико волновался. Живот от страха скручивало узлом и казалось, что туда еда физически не может поступить. Мне хотя бы вилку удавалось держать нормально, хотя и та иногда вздрагивала, от чего я ронял еду обратно в тарелку. Ебаное волнение… нет, ебаный страх, как же заебал. Всё же будет нормально, чего волноваться? Привыкнуть должен был уже! Ведь по сути ничего не изменилось, кроме того…

Что я иду убивать бога.

Докатился.

Из-за этого ощущение ещё такое… неправильное, нереальное, словно я замахнулся на святое. Словно я хочу прямо этим вечером захватить весь мир. Эта нереальность происходящего меня нехило выводила из себя.

Эти душевные терзания компостировали мне мозги, и я уже молился, чтоб время шло быстрее. Меня так и подмывало спросить, как долго ещё, но я понимал, что от этого время быстрее не полетит.

— Время, мой…

— Погнали, — тут же встал я и положил на стол несколько монет. — Сдачу оставь себе.

Бармен посмотрел на меня странным взглядом.

— Здесь не хватает.

— А, да? — Чот переволновался.

Я смущённо доложил монет, и не глядя бармену в глаза, вышел на улицу.

— Всё будет нормально, — сказала Мамонта.

— Уже приходилось чем-то подобным заниматься?

— Нет, это первый опыт. Но… я тоже волнуюсь, что удивительно. Я буду одной из первых, кто пойдёт на такое, — в её голосе проскальзывало возбуждение. — Правда если ничего не получится, то моя душа будет проклята и…

— Не будет, — ответил я. — Ты просто переродишься в другом мире другим человеком без памяти.

— Откуда знаешь? — хрипло спросила она, бросив на меня вопросительный взгляд.

— Потому что я умирал и знаю, что там, — спокойно ответил я.

— Но это всё равно не сильно успокаивает. Даже после твоих слов для меня это выглядит как конец.

— Тогда не парся. Сегодня только один человек сдохнет, — постарался добавить я уверенно. — Потому что у нас сила.

— Мой господин, — подала голос чесночная душа. — Вы уверены, что стоит её убивать? Всё-таки она богиня. Другие боги разгневаются на вас за это.

Да, я об этом тоже думал. Но не только мне одному это выгодно, поэтому большой брат, что следит за мной, прикроет меня. В его интересах, чтоб никто не узнал, кто сдал нашу Богиню Удачи.

— Никто не узнает, можешь не бояться, — ответил я.

— Но это не слишком разумно, ведь если мы убьём…

— То уберём главную несправедливость этого мира, — парировал я. — Уберём ту, что одним своим «хочу» решала судьбы людей, давая удачу конченным отморозкам, которые этого не заслуживали.

— Мне кажется, что это не очень хорошая идея, — высказалась Клирия.

— Чтож ты сейчас об этом задумалась?

— Чем ближе этот момент… тем больше мне кажется, что мы действуем неправильно, — ответила Клирия, заставив меня на мгновение посмотреть на неё удивлённо.

— Первый раз слышу неуверенность в твоём голосе.

— Потому что первый раз мне приходится через подобное проходить, и я не могу сказать, правильно ли это или нет.

— Тогда просто не парся, — ответил я. — Это моё дело. Я всё сделаю, и тебе необязательно об этом волноваться.

Мы прошли грязные улочки, вышли на каменную дорогу и поднялись наверх. Здесь нас встретили большие арочные ворота второй стены, отделяющей обычный район от зажиточного. Тут не было стражи и было очень много людей, поэтому мы прошли незамеченными, растворившись в толпе.

В этой части города действительно чувствовалась иная жизнь, даже потому что здесь все дороги были покрыты брусчаткой и не было этой вездесущей грязи. И люди здесь были куда более цивильно одеты, чем в обычном районе.

Мы практически сразу свернули в сторону и двинулись вдоль стены и домов. Иногда я бросал взгляды по сторонам и замечал общие колодцы, откуда, по-видимому, набирали воды люди из соседних домов. Это удобно, видимо у каждого района есть свой колодец.

Очень скоро мы подошли к одному из типичнейших домов, располагавшихся около стены. Это было весьма удобное расположение, так как если возникнет подобная необходимость, мы сможем практически сразу добраться до стены и перейти в обычный район. Пусть выбирала его Мамонта, но я мог оценить глубину её плана.

Не зря трахал, сразу видно свежий ум.

Глава 152

— Дом целиком наш? — спросил я на всякий случай.

— Да. Мы… подчистили его от прошлых жителей.

Не хочу знать, кем были прошлые жители, потому что ответ вряд ли мне понравится.

— Только выбирайте своих жертв так, чтоб там детей не было, ясно? — решил я на будущее дать указ.

— Ясно, — кивнула Мамонта.

Не знаю, были там дети или нет, но выяснять не хочу. Толку уже не будет, а настроение испортит конкретно.

Мамонта подошла к двери и несколько раз негромко постучала в определённом ритме, после чего нас впустили внутрь.

И первым делом я посмотрел, не было ли здесь детей. Нет, я знаю, что скоро их погибнет явно больше, но почему-то для меня было важно, чтоб сейчас их не убили. Может потому что там будет просто дело случая как в лотерее, а здесь без шансов? Да, скорее всего именно так и есть. Ох уж эти успокоения для совести.

Но детей, к счастью моей совести, здесь не было. Ну чтож, моя совесть частично чиста.

Практически все девушки собирались на первом этаже, где была кухня. Сейчас многие здесь проверяли своё снаряжение, чистили мечи, осматривали броню и ружья. Я окинул взглядом всех тех, кто сейчас сюда пришёл и нашёл взглядом худую скрытницу семидесятого уровня. Девушка была новенькой и отвечала за разведку и поиск стукачей. И это она спрашивала меня про болезнь, настолько ли опасна та.

— Есть новости? — спросил я.

Девушка с короткой стрижкой посмотрела на меня таким взглядом, словно хотела наброситься и сожрать. Я даже шуганулся слегка. Правда голос оказался противоположностью глазам — нежным и добрым.

— Никаких новостей, господин. Мы пораспрашивали усиленно у одного человека насчёт того, что он знает, однако тот ничего не рассказал. Поэтому и я не могу ничего вам рассказать.

— Окей, ладно, — кивнул я. — Информатор у них тут был?

Эту часть плана пусть я и знал, но разработала её Клирия. Практически все такие вот части плана, где надо было сделать нас как можно более незаметными (убить всех свидетелей) прорабатывала Клирия с Элизи, когда Мамонта больше отвечала за необходимые операции с применением силы.

— Да, мы его уже устранили, как и несколько других. Теперь мало кто сможет просто так узнать о всех делах незаконного мира.

— Отлично. Остальные уже на месте?

— Да, готовят переброску.

Не все тридцать три человека пошли сюда. Часть людей сразу направилась в ту квартиру подготавливать оборудование для миссии. Например, там уже были два мага, что готовили пустышки, Рубека, несколько скрытниц и обычных воинов. Всё-таки, если бы все пришли сюда или туда полным составом, шансов спалиться было бы больше. А так разбились на группы и в нужный момент просто соберёмся.

Поэтому теперь нам оставалось туда просто прийти, сделать дело, после чего свалить обратно в этот дом. А потом мы переедем в третью штаб-квартиру, которую подготовил для нас Джин с тихоней.

— Клирия, сколько времени? — громко спросил я Клирию на другом конце комнаты, где она с Мамонтой и ещё несколькими девушками склонились над картой.

— Ещё рано, мой господин, — ответила она.

Рано отправлять наших людей в ту квартиру. Здесь сейчас было двадцать человек, а там тринадцать.

Стоило их сейчас, кстати, окинуть взглядом, и можно было заметить в их лицах напряжённость. Каждая из них знала, что мы будем делать. И для каждой это было чем-то нереальным. Убить богиню, причём довольно известную. Скажи и никто не поверит. Они, наверно, даже не верили, что у них хватит сил на это.

Но блин, что такое сила? Не физическая, а вообще?

Один человек сказал, что сила в правде. Но это были лишь красивые пафосные слова. Хорошо звучащая ложь. Была бы у него правда и что, изменил бы он что-нибудь? В правде никогда не было силы. Сила всегда у тех, кто готов идти на всё ради своих целей. Ты можешь быть прав и закопан из-за этой правды под сосной. Но если ты готов на всё, под этой сосной будут закопаны те, кто хотел твоей смерти и вся их семья. Даже тот человек доказал это, убивая врагов на своём пути.

Поэтому наша сила именно в этом.

Подумает ли богиня, что кто-то готов так далеко зайти, чтоб отомстить ей? Нет. Поэтому она просто придёт на нашу бренную землю, не подозревая, что с ней будет. Вот она, сила.

Прошло, наверное, ещё около двух часов, прежде чем девушки маленькими группками начали выходить из дома. Сейчас как раз был вечер и начинало темнеть — идеальное время, чтоб выйти незамеченным и раствориться в толпе.

Так, с промежутком в десять минут девушки группами по три человека покидали дом. Скоро настала и наша очередь.

Блин, я нереально очкую, меня всего трясёт, если честно. Даже руки уже заметно дрожат, как бы я не пытался это побороть.

— Погнали, — как-то слишком хрипло сказал я, и мы двинулись в путь. Со мной сейчас была Мамонта, Клирия и худая скрытница, которую звали Эстани.

Мы выскользнули наружу, закрыли дверь и двинулись в нужное место. На улицах действительно было немало людей, и они сейчас быстро-быстро шли домой к семьям. Мы удачно вклинились туда, позволяя потоку людей отнести нас туда, куда нужно.

Правда по пути скрытница расхерачила кому-то лицо в говно ударом локтя. Этот кто-то был какой-то девушкой в поношенной одежде. От лица толком ничего не осталось, поэтому сказать про внешность я не мог. Скорее всего, она уже была мертва. Вот оно моё общество — сразу убивает. Окружил себя отморозками.

— Ты чего? — спросил я, когда мы поспешили отойти подальше. Никто даже и не обратил на этот момент внимания, настолько быстро и аккуратно она сделала это в толпе. Только потом за спиной послышались возгласы.

— Пыталась мои карманы обшмонать, — спокойно ответила скрытница.

— А убивать обязательно?

— Она это заслужила.

— Да я не об этом! Нехрен к нам внимания привлекать! Как всё случиться, они могут тут каждый подозрительный случай подмечать.

Хотя, честно говоря, сомневаюсь на счёт этого. Стража в средневековье — не полицейские в реальности. Им глубоко похуй, насколько я заметил, если только преступление не происходит на их глазах. Я могу списать это на следующее: общий интеллект набираемых людей; общее культурное развитие, когда смерть не такая уж и проблема; структура самой системы, когда в таких крупных городах идёт по типу — трупом больше, трупом меньше; похуизм ко всему, если только не мочат людей постоянно.

Да и если возьмутся, найти злоумышленника будет не просто — криминалистика явно в этих краях появится не скоро. Поэтому, скорее всего, никто и не берётся за это.

Но зачем рисковать?

В скором времени мы вышли к храму Богини Удачи. Большое строение из дерева и камня (пироманьяк во мне ликует) прямоугольной формы с закруглённой крышей. Там наверху стояла фигура в виде палки и обмотанной вокруг него ленты. Высотой здание было с обычную пятиэтажную хрущёвку и длиной в её половину.

— Что там с этой фигурой? Каменная или деревянная? — спросил я, кивая на крышу.

— Недавно забирались скрытницы, говорят, деревянная, — ответила Клирия.

— Отлично, тогда просто спилим его.

Ну хоть взрывать раньше времени ничего не придётся, а то я боялся, что символы на крыше каменными будут, для этого даже мешки с порохом притащил. Ну ничего, для другого пригодятся.

Мы вынырнули скромненько из потока людей на боковую улицу и прошли вдоль жилых домов. Здесь людей было поменьше, однако не настолько мало, чтоб наша группа сильно выделялась. Поэтому мы без проблем прошли до нужного нам дома.

Зашли во внутрь и попали на лестничную площадку, слишком сильно напоминающую подъезды моих домов. Правда здесь этажей было всего три. И наша комната располагалась на третьем. Выше всех, дальше всех, а заодно практически напротив балкона.

Почему практически?

Я так посмотрел и понял, что допрыгнуть тут можно раз что до брусчатки, чтоб порадовать утром жителей своими мозгами. Разделяло дома и храм метров десять. С одной стороны, это плюс, сожжём и никакую постройку не затронем, хотя здесь это не критично, так как дома каменные. С другой — надо туда как-нибудь добраться.

Хорошо, что об этом позаботятся девки ох ебать их набилось!

Я открыл дверь и слегка ошалело увидел, что вся эта квартирка забита людьми, которые тихо переодевались. Как сельди в банке, серьёзно. Каждый метр был занят людьми, и, если бы я сам не увидел, то не поверил бы, что так много народу может сюда набиться.

— А чо, больше не нашлось квартиры? — спросил я, разглядывая баб, который массово устраивали стриптиз.

— Выбирали как можно ближе к балкону, — пожала скрытница плечами, после чего начала раздеваться.

Но тут же остановилась.

— Отвернитесь, пожалуйста, я стесняюсь.

Я своим ушам не поверил.

— Чего прости?

— Я стесняюсь, отвернитесь, а?

— Ебануться. В этом мире остались бабы, которые стесняются. Дай я тебя обниму, милая наша скрытница.

Сказано, сделано. Правда вот стесняться там нечему, не в обиду будет сказано этой девушке. А вот что касается остальных…

Ну… так, средне. У кого-то есть, у кого-то нет. Хотя для бойцов грудь была реально лишней, так как очень мешала. По себе знаю.

— Мой господин, для вас тоже мы кое-что приберегли, — сказала Клирия и развернула передо мной кольчугу. — Для вашей сохранности.

— Вряд ли подобное спасёт меня от богини.

— И всё же, прошу вас на всякий случай надеть ради вашей же безопасности.

— Ладно… спасибо.

— Рада служить, — слегка поклонилась она и принялась сама раздеваться.

Ну а я отошёл подальше в угол и скинул с себя одежду.

Блин, я словно в маленькой раздевалке оказался, так как здесь было ну очень тесно. Повсюду полуголые девушки, которые с видимым профессионализмом готовились к будущему бою, что по идее должен закончится за секунды и пройти бескровно. Почти. Но даже к подобному они готовились знатно. Мне это сразу напомнило видео, где солдаты шнуруются, подгоняют броню, развешивают магазины, проверяют автоматы. Потому что девушки занимались тем же. Кто-то обматывал грудь бинтом, чтоб не мешала, кто-то подтягивал ремешки и легонько подпрыгивал на месте, проверяя подгонку. Некоторые крепили ножны, рассовывали кинжалы или проверяли ружья.

Те, кто освободился, помогали своим соратницам. Причём не просто на отъебись, а конкретно: осматривали, дёргали, проверяя крепежи, спрашивали, всё ли нормально сидит и ничего ли им не мешает. Реально, боевые сёстры. Ещё немного и сопли начнут вытирать друг дружке. И нет, это не плохо. От такого вида сердце греет и ещё больше хочется, чтоб все вернулись обратно.

Мне же… в принципе ничего не требовалось. Я просто заранее подготовил ружьё, подвесил что-то типа фляги с порохом и хитрым механизмом который отсыпал определённое количество. А вообще надо будет сделать специальный бумажный патрон, в котором сразу отмеренное количество пороха есть. Я видел такой по телеку.

Заняла у нас подготовка около получаса.

Один раз на меня даже грудью девушка навалилась, одевая штаны под броню. Ничего такого, просто «простите» и дальше одевается.

После этого наша миссия наконец началась.

Две девушки семидесятого лвл, когда уже конкретно стемнело, выглянули в окно и осмотрелись. Они были одеты в обычную обтягивающую кожаную броню с капюшоном ассасина. Не увидев никого, девушки показали большой палец в комнату и взялись за верёвки с крюками. Теперь действовало правило — ни звука без дичайшей необходимости, оттого все молчали и только иногда слышался звук трущегося металла.

Через несколько секунд две крюк-кошки были перекинуты на ту сторону и закреплены здесь. Обвязав две другие верёвки вокруг талий, девушки быстро-быстро засеменили ножками по канату, сохраняя равновесие. Добрались до балкона, спрыгнули на него и замерли, вслушиваясь в тишину.

Прошло десять секунд, и они вновь начали действовать — закрепили верёвки, которые были на поясе, так, что на ту сторону получился канатный мост, полом для которого служила очень мелкая сеть. Теперь можно было перебраться на ту сторону даже с ящиками, которые нам нужно было перенести.

Следующими на ту сторону двинулись Мамонта, все скрытники и пять воинов. Они оперативно добрались до балкона, открыли дверь и скользнули во внутрь. Их задачей было прошерстить весь храм и, если там кто-то остался, устранить его.

И пока они этим занимались, на ту сторону двинулись девушки с ящиками. Те были небольшие, но их всё равно тащили по полу, чтоб случайно не перевесить и не перевернуться. И каждая тащила за собой за ручку по ящику. Таких ящиков, забитых до краёв пустышками, было четыре. И на середине, когда тащили третий ящик, на эту улицу вышла стража из трёх человек.

Практически сразу у девушек появились тяжёлые арбалеты с болтами, а та, что была на середине моста, быстро-быстро засеменила вперёд и спрыгнула на балкон.

Все замерли. Казалось, что никто не смеет даже дышать.

Вот стража подошла ровно под наш переход и до меня донеслись голоса:

— …просила. Ну получается, шо я пытаюсь чувака остановить, кричу: зачем ты женщину пытаешься из окна выкинуть. А он в ответ: это не женщина, это моя тёща!

— А ты?

— Ну а я шо, не человек шоле? Клялся помогать жителям этого города. Ну мы эту жирную мразь за руки и за ноги, да в окно. Потом рассказывал, что сам видел, как та случайно выпала…

То чувство, когда смешной анекдот становится для кого-то суровой реальностью. Но кажется я понял, откуда тот анекдот взялся. И кажется, только меня эта ситуация рассмешила, так как остальные были с каменными лицами. Честно говоря, смотрю на них и чувствую себя зелёным солдатом среди жёсткого спецназа.

Стражники дошли до конца улицы и свернули в один из проулков. Минута ожидания и наша орда вновь зашевелилась.

Перешли улицу воины, потом перелез аккуратно я. За мной следом перешла Клирия в лёгкой боевой броне, которая состояла как из металлических деталей, так и из кожи. За нами примерно в такой же броне перешла Рубека.

На шухере здесь остались две наёмницы по обеим сторонам улицы на случай чего.

Я кивнул головой одной из девушек, мол можно ли заходить.Девушка закивала головой, только прислонила указательный палец к губам, мол тихо.

Вот и отличненько.

В этот момент нам на встречу выскочили две наёмницы и с пилой полезли на крышу, чтоб избавиться от главного знака Богини Удачи. Мы же скользнули вовнутрь и попали в узкий коридор.

Хоть здание и было сделано как из камня, так и из древесины, однако здесь всё было облицовано чем-то похожим на маленький кафель — такие каменные отполированные плиты одного оттенка, которые покрывали как пол, так и половину стены.

Ход направо заканчивался дверью, в то время как налево уходил к лестнице и спускался вниз.

Около двери уже стояла девушка, которая пальцем указала на лестницу, типа нам надо туда. Спустившись вниз, мы попали в ещё один коридор с дверьми по бокам, где нам на глаза попался первый труп. Какой-то старик со знаком Богини Удачи на робе и сломанной шеей, так как крови не было.

Мы прошли по коридору дальше, и я мимолётом заглянул в комнаты — практически все они были завалены старыми книгами или вещами. И всего несколько были сделаны под спальни. В одной из них был ещё один труп — девушка в белой ночнушке. Её красная кровь резко контрастировала на белом одеянии, придавая какой-то своеобразный шарм. У неё в груди была маленькая дырочка. Видимо пришили из миниарбалета.

Ещё один труп на пути в зал принадлежал молодому юноше, что был даже моложе меня.

И в принципе на этом потери паствы Богини Удачи заканчивались. Можно сказать, что обошлись малыми жертвами.

Зал этого строения был ну дико классическим — вытянутый зал с круглой крышей на самом верху. Лавки со спинками стояли рядами и оставляли проход между ними. В одном конце этого зала вход, который уже закрывали за запор наши люди, с другой стороны — площадка за которой стоял этот классический стол, что можно увидеть в католических церквях, застеленный белой скатертью.

Другими словами — всё дико напоминало католическую церковь за исключением того, что здесь были символы Богини Удачи — палка с лентой вокруг неё.

Ко мне подошла Мамонта.

— Мы закончили, — негромко сказала она. — Три жертвы, вы их уже видели. Теперь мы можем начинать?

— Да, пора уже завязать с этой проблемой, — кивнул я.

Глава 153

В нашем распоряжении была вся ночь. Однако это совершенно не говорило о том, что теперь нам ничего не угрожает. Мало ли какому блудному сыну захочется помолиться здесь или священнику приспичит проверить, не занимаются ли непотребством его подчинённые. Да даже поссать кто-нибудь заскочит.

Первым делом мы принялись уничтожать все труднодоступные символы, которые относили этот храм к Богине Удачи. Мы стирали нарисованные знаки, отрывали и ломали фигурки, рвали картины. Девушки табуном прошлись по всем комнатам, портя всё, что имело отношение или могло иметь отношение к Богине Удачи. Мы даже раздолбали пол, уничтожив выложенный камнем символ.

На крыше в это время две скрытницы спиливали фигуру, закрепив заранее его верёвками, чтоб тот не сорвался вниз и с грохотом не ударился об землю, будя всю округу своим треском.

После подобной зачистки единственное, что мы оставили, была большая фигура у стены в конце зала, которая была сделана из камня, да несколько фигурок для вида, что можно было разрушить движением руки. Плюс какая-то деревянная стойка в конце, где располагались горящие свечи и около которой было расположено множество однотипных символов.

Честно говоря, я даже не знаю, как разрушить статую. Взорвать? Но тогда точно людей побудим. Такое имеет смысл делать лишь в том случае, если иного выбора не останется. Я-то и ружьями не собирался пользоваться, принеся их лишь для того, чтобы в случае крайней необходимости у нас было чем отбиться. Но только в этом случае и ни в каком другом.

Нужен срочно звонок другу.

Эй, Бог Скверны, ты говорил уничтожить всю атрибутику Богини Удачи. Тут у неё каменная статуя. Что нам делать?

Правда ответили мне не сразу, минуты через три, когда я уже успел известись.

Фигура из камня?

Он наконец подал голос. В туалете что ли был?

Очень смешно, смертный. Вы сейчас в храме?

Ага, уничтожаем все символы и атрибуты богини. Только у меня вопрос, как правильно их уничтожать, чтоб потом она не имела связи с этим местом?

Просто сломайте, сотрите или разбейте. Большую статую достаточно просто расколоть. Короче, достаточно просто сломать и тогда считай, что любой атрибут или символ уже непригоден.

Окей… Тогда другой вопрос, как только мы уничтожим всё, оставив что-нибудь лишь для того, чтоб можно было её призвать, что нам делать с твоей фигурой?

Там есть самое главное и почётное место, видишь его?

Я оглянулся, пытаясь понять, о чём он говорит. Стол с белой скатертью в одном из углов… не то, деревянный стол со свечами, что стоит перед самой фигурой? Очень на это похоже.

Допустим… я вижу особенное место, где множество всяких символов и знаков Богини Удачи.

Это центр храма, место концентрации силы. Именно оттуда она распространяется по всему храму. Ну вон туда и поставишь. Как он там окажется, то моя сила покроет всё помещение. Ты это почувствуешь.

Окей, я понял. Что с кристаллами? Мы их настроили на то, чтобы они всасывали в себя силу, но этого будет достаточно? Не надо там расставлять в определённом порядке или ещё что?

Просто расположи их по всему храму примерно вокруг того места, где она явится.

А они не высосут энергию из твоего знака?

Не высосут.

И… где она явится.

В моей голове прозвучал недовольный и раздражённый вздох.

Там, где её лучше всего будет видно и там, где будет больше всего места.

Да-да, тупые вопросы, но я вообще не ебу, что и как правильно делать. А если не знаешь — спроси. А то классно самому всё знать и вздыхать, типа ну ты и тупой.

Договоришься, человек.

Место, где её будет лучше всего видно… На глаза попалась сразу та область, что расположена перед скамьями. Такая площадка, которая как бы намекала, что если кто и призовётся, то именно туда. В остальных местах было или слишком тесно, или… Блин ну не буде же Богиня Удачи в сортире призываться или в углу между колоннами.

Ладно, значит осталось её призвать. С твоей стороны всё будет в порядке?

Я слёзно просил её встретиться со своим послушником и благословить его лично, на что она согласилась. Боги не сильно друг с другом встречаются. Когда поймут, что одна из них пропала, то к тому моменту её уже будет не найти. Без своих божественных сил она будет обычным человеком. Как только она услышит твой зов…

Настанет мой час.

Верно, поэтому не облажайся и… удачи.

Ну ты молодец, пожелал мне то, что я собираюсь уничтожить. В пизду удачу, только хардкор, только холодный расчёт.

Но мне уже никто не ответил. Блин, словно с собственной шизофренией разговариваю.

— Мамонта, — позвал я. — Все кристаллы что есть, расположите вокруг того места, — я указал на этот участок перед скамьями, где обычно любят стоять проповедники.

— Она там явится?

— Буду молиться за это, — усмехнулся я. — Пусть маги приступают к настройке, хочу расправиться с этим поскорее. Когда всё будет готово, уведи подальше своих людей, чтоб не палиться. Ну а дальше по плану.

— Ясно.

Стоило Мамонте отойти, подошла Клирия. А тебя чего прорвало, любительница острого?

— А тебе чего, чесночная душа? — вздохнул я.

Клирия слегка покраснела, но вот в лице не изменилась.

— Я по поводу Богини Удачи, мой господин. Прошу вас подумать над её убийством.

— Всё сказано уже. Будь умницей, проверь ещё раз всё, поешь мяты и займи позицию, чтоб по моему знаку установить этот символ.

Клирия внимательно посмотрела на меня, после чего кивнула.

— Да, мой господин.

Ещё около часа мы подчищали храм от всего, что могло послужить телепортом или источником энергии для Богини Удачи. Оставили только каменную статую, несколько знаков на деревянном столе или, как выразился Бог Скверны, центре силы, да на стенах несколько полотен. Около статуи заложили небольшой заряд пороха, от которого провели дорожку до двери — будет фитилём. Чем-то другим камень было не сломать. Кристаллы тоже уже ждали своего часа.

Ну чтож… пора.

— Давайте, на позиции, — объявил я, стараясь унять дрожь как в голове, так и во всём теле. Кишки, казалось, сейчас в узел завернутся. — Уже время.

Девушки нервно переглянулись и быстро-быстро двинулись к единственной двери, которая вела к лестнице, оставляя меня одного. Уже через два десятка секунд казалось, что в храме кроме меня никого нет. Едва-едва слышались поскрипывания перекрытий в самом здании.

Блин, очково! Ладно, яйца в кулак и вперёд.

Я сделал глубокий вдох, выдох, подпрыгнул на месте несколько раз, встряхивая себя. Стресс не снимет, но кровь разгонит и станет немного легче. Я подошёл и встал на колени между передними рядами лавок перед этой площадкой свободного пространства, повторяя всё, что когда-то видел. Я не был верующим, но вот моя мама вроде как в кого-то и верила, хотя я никогда не видел у неё крестика или другого атрибута верующих.

Так…

Блин, а как молиться? Неожиданная мысль застигла меня врасплох. Всё хорошо, но как правильно молиться Богине Удачи? Эм… Ладно, как умеем.

Я сложил ладони вместе и просто закрыл глаза.

Сердце уже херачило так, что я мог без проблем бежать до собственного поместья и обратно сюда.

Богиня Удачи, я, послушник Бога Скверны, прошу у тебя благословения. Услышь меня и яви себя мне, человеку простому. Смею молить тебя о помощи, чтоб жить веселее было.

Я повторял какую-то бредятину раз за разом, не двигаясь с места. Если Бог Скверны сказал, что она будет меня ждать, то значит так оно и будет. Просто надо упорно долбиться к ней в дверь.

Богиня Удачи, молю тебя ответить на мой зов, прошу тебя. Я нуждаюсь в тебе и твоей удаче. Прошу твоего благословения. Молю, яви себя словно солнце цветку, словно рассвет земле, словно одной девушке зубную пасту с запахом мяты…

Тебя уже понесло не в ту сторону.

Рассмеялся в моей голове мелодичный голос. Очень звонкий молодой голос, словно колокольчик утром. Я так красочно описал, потому что именно этот образ появился в моей голове. Яркий, тёплый и дарящий умиротворение.

Я стряхнул наваждение.

Оу-оу-оу, такое сильное сознание.

Рассмеялась Богиня.

Снёс мою картинку! Просто удивительно! Но тебе она понравилась?

Картинка была действительно красивой, Богиня Удачи. Я благодарен вам за это.

Ой, да ладно! Не стоит. Лучше смотри на это!

Теперь передо мной открылось красивое поле, покрытое ромашками. Словно большее белое море. Мне казалось, что я нахожусь на самой вершине холма и смотрю в даль, в самый горизонт, куда это море уходило и переходило в ослепительно голубое небо.

О! Или вот! Да-да, вот это смотри!

Другая картина — я стою на пологом каменистом берегу перед зеркальным озером, которое расположилось прямо под высоченными горами, уходящими вверх. Их вершины обрамляла снежная шапка и нимб из облаков, что кружились над заснеженными пиками. Здесь пели птицы, журчал где-то за спиной ручей…

Ну как? Как тебе!?

Умиротворяюще. Только такое слово затесалось в моём скромном словарике кроме матов, чтоб описать это.

Я знала, что тебе понравится!

Как много самодовольства.

Это какие-то образы?

Да. Образы, что я составляю, когда делать нечего. Как картины рисовать, если переводить это на язык людей.

Знаешь, вообще я ждала тебя в главном храме. Всё жду и жду, а тут стук такой настойчивый. Смотрю, и точно! Ты стучишь! Бог Скверны просил меня прийти тебе, но я не думала, что ты аж оттуда явишься ко мне. А я ждала тебя там!

В голосе была какая-то детская обида.

Прошу прощения, Богиня Удачи, это самый крупный храм в округе, который я мог найти. Главный храм слишком далёк от нас, простых людей.

Ну ладно, я тебя прощаю. Но раз уж ты тут и хочешь встречи со мной лично, значит готов на подвиги, верно?

Верно…

Я слегка насторожился.

Отлично! Мне картины некому показывать, так что пройдёмся по тебе! Готов увидеть их!?

Да, это честь для меня.

Ой, ну да ладно тебе, я не такая великая художница. Но очень близка к этому! Смотри!

И все последующие картины начали сменять одну на другую.

Вот я на вершине горы смотрю на облака сверху, которые подсвечивают солнечные лучи.

А вот я уже на высоте птичьего полёта над океаном, залитым лунным светом.

Вот какие-то руины в горах. Вот храм в степи. Вот замок в японском стиле на склоне холма перед рекой.

Картины, картины, картины… под конец у меня кружилась голова и тошнило. Сейчас проблююсь.

Всё-всё-всё, не блюй в моём храме! А то что это такое, пришёл к Богине Удачи и проблевался! Все же точно не то подумают!

Богиня Удачи, позволите ли вы покорному человеку увидеть вас?

Ой! Точно! Сейчас, погоди, я подготовлюсь…

Подготовлюсь?

Ну не может девушка появиться в плохом виде! Как же так, чтож я не подумала. Сейчас-сейчас, секунду…

Да, конечно, я буду ждать вас хоть вечность.

Да я не настолько долгая! Девушки очень быстро собираются, мне нужно всего годик или два, чтоб подготовиться!

Но боюсь, для человека это ощутимый срок.

Ладно-ладно, я всё, я сейчас…

Изначально у меня в голове рисовался образ статной женщины или старухи. Потом девушки. Сейчас у меня такое ощущение, что передо мной появится…

— Всё! Я всё! Говорю же, что быстро!

Я открыл глаза и увидел перед собой миниатюрную девушку, ростом примерно с Мэри или Дару.

— Ну! Восхваляй меня! Я вся здесь, Богиня Удачи!

У неё были чёрные волосы до самого пояса, слишком большие… нет, аномально большие глаза, полные чудовищной жизнерадостности. И эта слишком безумная счастливая улыбка человека, который сложнее подъёма вилки до рта ничего не делал.

Я смотрел на неё и не мог поверить, вот она уничтожила моё счастье. Не дала ни шанса, чтоб стать нормальным человеком. Я не сахар и по мне ад плачет. И всё что я сделал, это был мой выбор, но именно с этой девки началось всё. Именно её удача заставила меня двинуться в противоположном направлении навстречу всему этому.

И когда я почти выбирался, каждый раз находилось то, что возвращало меня обратно в это русло. Даже смерть не принесла мне покоя. Мне в тот самый момент в начале было необходима лишь толика удачи, чтоб вырваться. Совсем немного, самая малость удачи, чтоб уйти и обрести своё счастье.

А теперь я строю счастье на костях…

Я виновен в том, что происходит. Но не один.

Её лицо могло вызвать у любого приступ умиления, чувство чего-то тёплого и хорошего, от простой улыбки до желания обнять её.

У меня чувства были диаметрально противоположные.

Мне хотелось ударить её, ударить несколько раз, увидеть в этих глазах, которые ничего страшнее облака не видели, слёзы боли. Услышать, как её звонкий голосок, который только и делает что смеётся, перейдёт с крика на визг, когда я буду забивать её и ломать ей пальцы. Мне хотелось разбить это лицо, выбить из него всё счастье. Хотелось сломать его, разрушить в нём всю красоту, выбить из него каждым ударом то, что делало её счастливой. Я хотел увидеть кровь, боль, агонию и ужас с осознанием того, что теперь ей никогда не стать прежней.

Я хотел убить её, но перед смертью протащить через боль другую.

Мне хотелось уничтожить что-то красивое.

И оттого мне будет приятнее ломать ту красоту, которая повинна в моих бедах. Та, что ни разу не повернулась ко мне и протащила по аду, от массовых убийств до пыток.

— Ты какой-то скучный, — состроила грустную моську девушка. — Стоп, или ты поражён моей красотой!?

— Второе, — пробормотал я, зная, что от части это правда.

— Так вот оно что! — засветилась та. — Ясно! Ты точно заслуживаешь моего благословения!

Её голос был всегда звонким, что в голове, что в реальности, словно она страдала гипереактивностью. Богиня говорила так взбудоражено, словно каждую секунду что-то происходит, и она готова сорваться с места этому навстречу.

Взбудораженное счастье — вот какое определение пришло мне в голову.

Интересно, если сломать ей ноги, этой суке, она будет так же резво ползти, как и говорить?

— Итак, раз уж ты позвал меня в… — она оглянулась и поморщила носик, — не самый презентабельный храм… Он же самый главный в этом графстве, верно?

— Да, Богиня Удачи, — поклонился я.

— Отлично! Итак, мой юный… а тебе сколько лет?

— Двадцать три пока.

— Значит юный… Так вот! Итак, мой юный послушник! Я дарю тебе благословение богини. Я дарю тебе частичку своей силы на те мгновения, когда они тебе понадобятся. Я дарю тебе свою защиту и свою любовь и пусть… Ачхи! Ой, я сбилась…

Она ещё хуже, чем Дара-Дура. Какой же кошмар. Я вообще в шоке.

Я, не задумываясь, хлопнул себя по лицу ладонью, делая классический фэйспалм. Я мог наконец получить немного удачи, но всё обломалось в самом конце. Будет ли конец этому пиздецу?

И в этот момент я заметил, как на стенах играет свет от огня, а в зале помимо эха от «Ачхи» разносится шипение, с которым горит порох. Вот же сука… Ведь хлопок по лицу могли воспринять и иначе.

Бля, да даже рядом с Богиней Удачи может удача сопутствовать мне или нет?! Но времени думать то особо не было, я дёрнулся вперёд схватил Богиню Удачи за её одеяния и дёрнул на себя в тот момент, когда заряды рванули.

Ёбнуло так, что в ушах зазвенело. Мало этого, так ещё и осколки разлетелись шрапнелью, но в нас ни один не попал. Я бы сказал, что чудом и оказался бы прав, так как она в моих руках сейчас и была.

От взрыва той статуе в виде палки с обёрнутой вокруг неё лентой разнесло основание. Под собственным весом она слегка опустилась вниз, накренилась и рухнула на пол, раскидав по сторонам осколки камней и подняв самое настоящее пылевое облако.

Но оно скрыло, и кое-что очень важное. В комнату нырнули тени и, словно дуновение ветра, пронеслись, руша оставшиеся знаки символы и атрибутику, что связывали Богиню Удачи с её божественными силами. А на том столе, центре сил лежал знак Бога Скверны.

Я буквально почувствовал мороз по коже и то, как волосы словно наэлектризовались. В этот самый момент со всех сторон появилось мягкое свечение — пустышки активировались и теперь поглощали энергию из Богини Удачи, которая до сих пор не поняла, в какой жопе оказалась.

— Фух… Это было близко, — посмотрела она на то место, где стояла. — Если бы не ты… то, наверное, ничего бы и не произошло! Ведь я Богиня Удачи! Так что ты точно заслужил моё… расположение…

Последние слова Богиня Удачи сказала уже неуверенно.

Она посмотрела на меня. Её взгляд стал слегка испуганным, а улыбка натянутой, словно она начала осознавать что-то, но до сих пор надеется, что всё кончится хорошо.

Очень зря, мелкая дрянь.

Богиня Удачи отступила на шаг.

— Что-то произошло? — встревоженно спросила она.

— Ничего хорошего, — улыбнулся я своей чудесной улыбкой. — Ничего хорошего для тебя. Кажется, на этот раз удача от тебя отвернулась, Богиня Удачи.

Глава 154

— О-о чём ты говоришь? Я Богиня Удачи! Я самая удачливая! Удача не может отвернуться от меня, ведь я и есть удача! — она пыталась разговаривать весёлым голосом с натянутой улыбкой.

Жалкое зрелище.

— Тогда… покажи мне свою удачу, Богиня. Прошу тебя, яви мне её, — мой рот уже просто не мог шире растянуться, показывая ей все мои зубы. Я был действительно сейчас похож на маньяка.

— Эй, погоди, я… я Богиня Удачи, не подходи ко мне так близко, иначе удача отвернётся от тебя!

Это было так неожиданно, что я даже на мгновение опешил. Но потом очень громко рассмеялся, от души веселясь над тем, что эта чувырва мне сказала.

— Удача!? Отвернётся от меня!? Ахахахахахаххахаха… — Это было действительно смешно. Нет, серьёзно, удача отвернётся от меня. Пусть отворачивается, тогда я засажу ей между булок, чтоб она потом валялась и корчилась от боли. — Ты так и не поняла ничего, тупая дура? Где твоя сила?

— Я… моя сила… — шлюшка запаниковала, округлив и без того огромные глаза. — Я Богиня Удачи, ты не можешь со мной так разговаривать!

Но это были лишь слова испуганной до ужаса дуры.

— Посмотри в моё лицо, блядь, ты никого не узнаёшь в нём? — спросил я, улыбнувшись. — Давай же напряги свои куриные мозги.

Богинька поджала губы, испуганно смотря на меня и покачала головой.

— Всё верно. А всё потому, что ты никогда не посещала меня. Зато одаривала остальных своей силой и они поразительным образом меня всегда и везде находили на своё недолгое счастье. Даже под землёй откопали. А теперь посмотри по сторонам и скажи, ты видишь это прекрасное свечение у стен из камней? — указал я пальцем на него.

Богинька проследила за пальцем и побледнела.

— Н-нет, это не правда! Нет!

Я сделал ещё один шаг к ней.

— Нет, не смей или я использую божественную силу. Я Богиня!

— Так использую, блядинка, я весь в нетерпении, — развёл я руки, чтоб она точно не промахнулась.

Богинька вытянула руку.

— Я предупреждаю! Стой!

Но я всё равно сделал шаг вперёд. Не знаю, что должно было произойти, но она вытянула в мою сторону руку, словно железный человек, а через секунду с нескрываемым ужасом повернула ладонь к себе.

И прежде чем она успела убрать вытянутую руку, я схватил за неё и дёрнул на себя. На её лице читался ужас.

— Что такое, силёнок не хватает? — улыбнулся ласково я, сдавливая руку.

— Нет! Стой! Хватит! Я приказывая! Ты делаешь мне больно! Я Богиня Удачи! Не смей!

— И где твоя удача?

— Мне больно! Стой! Хватит!

Она забилась, пытаясь вырвать руку из моей хватки, но я схватил её за эти шёлковые гладкие волосы и оттянул назад. Она закричала от боли и испуга. Блин, её крики действительно такие звонкие, как и её смех. Не хочу признаваться, но мне нравится этот крик. И кажется теперь я не могу сдержать в себе то, что так долго прятал на несчастье Богиньке.

— Остановись! Рука! Хватит! Ты сломаешь её! Пожалуйста!

У неё действительно на ощупь была очень тонкая и хрупкая рука, однако ломаться она никак не хотела, даже когда я стал её выкручиваться сильнее и сильнее.

— Погоди! Рука! Я могу дать тебе силу, только отпусти меня! Пожалуйста! Рука! ААААА! СТОЙ!!!

Наконец я с удовлетворением почувствовал под ладонью хруст. Такой приятный, звонкий, как и её голос.

Богиня закричала, и из её больших глазищ брызнули слёзы. Она дёргалась, словно заяц в капкане, пытаясь вырвать руку.

И я, как истинны джентльмен, отпустил блядь, даже не пытаясь убрать улыбку с лица. От этого она потеряла равновесие и рухнула на задницу. Поджала под себя ноги, придерживая руку с неправильно согнутой кистью, и принялась её убаюкивать.

— Моя… моя рука… моя ручка… — ревела она.

А я немного подумал и хорошенько пнул её ещё и в ногу. Богинька вскрикнула и, ревя пуще прежнего, завалилась набок, хватаясь за ушибленное место. Спорим ей ходить теперь больно будет?

Я замахнулся ещё раз ногой, и она испуганно выставила перед собой руку.

— Не надо! Хватит!

Но я всё равно пнул её в колено той же ноги, и она закричала, на мгновение выпучив глаза, а потом зажмурившись. Слёзы потоком текли по щекам. Она сжалась в комок, прижав к себе свою несчастную конечность. Ничего… скоро мы переедем на другое место, я там добротную металлическую кочергу видел. Будет, чем тебя отпиздить.

Мда… Я бы с удовольствием ещё поговорил с ней, но надо уходить. Правда её здесь я не оставлю. Возьму как заслуженный трофей.

— Эй! — позвал я одну из девушек, что вышли в зал и теперь наблюдали за этим. — Выруби её и в ящик.

— Стой! Не надо! Я Богиня Удачи, меня не…

Одна из девушек несильно опустила навершие меча дуре на голову и та отрубилась. После этого не сильно церемонясь схватила за руку и утащила. Перед этим я ткнул в богиньку печатью, чтоб она не смогла связаться с богами как делаю это я.

А ещё я вновь получил звание.

«Угроза богам — вы беспринципны и целеустремлённы. У вас нет чувства страха и инстинкта самосохранения. Вы даже готовы напасть на бога, что встанет на вашем пути. Вы становитесь для них угрозой.

Условия получения — напасть на бога или богиню.»

Звучит неплохо. Обязательно похвастаюсь этим званием перед Богиней Удачи, когда вы падет шанс и если сам не забуду.

— Мамонта, — та, стоя около меня, просто кивнула головой, спрашивая, мол что такое. — Мы сваливаем. Поэтому как по плану теперь, поджигайте и уходим.

— Ясно. А что с богиней?

— Я ещё хочу поговорить с ней, — ответил я. — Давайте, надо поторапливаться, пока по наши задницы стража не пришла. Скорее всего кто-то да слышал крики.

Мы быстро-быстро стали собираться. Камни с божественной энергией внутри мы побили прямо в храме, чтоб вообще не оставлять за собой ничего и не брать того, по чему на нас могут выйти. Фигурку Бога Скверны тоже не забыли забрать. После этого быстро поднялись на второй этаж к мосту через улицу, где до сих пор дежурили девушки.

— Всё чисто, — шёпотом сообщила одна, когда я появился на балконе.

— Стража ходила?

— Да, недавно была, так что можно смело лезть, они появятся нескоро.

Отлично. Удивительно, без Богини Удачи всё складывается куда более удачно чем с ней. Можно сказать, что я очистил мир от ещё одного зла. Это так прекрасно! Аж сука прослезился.

Первыми на ту сторону переползли воины как самые тяжёлые и неловкие. Попутно они забрали с собой всё золото и драгоценности, что нашли в храме. Это в пользу казны моего графства.

Потом мы аккуратно перетащили ящик с вырубленной Богиней Удачи в квартиру.

Практически самым последним перелез я.

После этого согласно плану девушки семидесятого уровня помогли оцепить и перекинуть нам канатный мост с крюк-кошками. Сами они спустились вниз и подожгли храм Богини Удачи, заметая следы. Потом ровно таким же путём поднялись на балкон и воспользовались уже своими крюк-кошками, чтоб выбраться из храма на крышу противоположных зданий и уйти во второй сейвхаус.

Вообще мы хотели тоже по крышам перебраться до той квартиры, дома здесь располагались близко друг к другу. Однако теперь со сундуком это будет сделать весьма проблематично.

Поэтому сейчас тридцать три человека забились в маленькую квартиру, чтобы решить, что делать дальше. Это выглядело довольно странно и жутковато. Совершенно тёмная квартирка, где ничего не горит. Но полностью забита молчаливыми людьми в броне, которые стоят словно истуканы.

— Значит разделимся, — сказал я после озвученной проблемы. — Я, и скрытницы по низу. Плюс, одна из наёмниц поможет с ящиком. Скрытницы — наши глаза и уши. На всякий мы возьмём с собой ещё пять ружей (помимо моего). Остальные по крышам.

— Мой господин, я…

— Нет, Клирия, ты вместе с Рубекой по крышам. Рубека не понадобиться, а ты должна контролировать остальную группу. Без обид, Мамонта, — тут же добавил я, а то вдруг обидится.

Но Мамонта только рукой махнула.

— Так, всё, мы идём первыми. Как только они поймут, что начался пожар, здесь будет не протолкнуться. Девушки, по коням!

Мы вышли первыми. Выскользнули в коридор, где никого не было, и быстро спустились на первый этаж. Скрытниц было едва видно. Они действительно сливались с тенями.

Сразу четыре девушки приоткрыли дверь и юркнули наружу. Через мгновение дверь приветливо открылась, предлагая нам выйти.

— Погнали, — кивнул я.

Теперь нам надо было избегать главных улиц и передвигаться исключительно по переулкам. Я и наёмница на ящике, остальные шарятся по округе. Как мне кажется, это был неплохой план, так как девушки имели уже опыт в подобном, и можно было на них положиться.

И в первое время мы вполне удачно двигались, бодро блуждая по переулкам, сворачивая на нужных поворотах, огибая людей и стражу. Несмотря на то, что из-за патрулей и прохожих нам пришлось сильно отклониться в сторону от первоначального маршрута, это не сильно что-то изменило. Да, мы должны были двигаться параллельными путями с группой по крыше, но сраная реальность внесла коррективы, и сейчас мы конкретно отошли. Но я не парился, как и не парились девушки, так как мы рано или поздно придём в назначенное место.

Зря не парился, потому что, убегая от одной проблемы, мы нарвались на другую.

В одной из подворотен мы вновь свернули.

— Долго ещё?

— Мы делаем крюк, наш господин. Там люди, видимо праздник или ещё что-то.

Блин, ладно… Можно конечно задать кучу тупых вопросов типа: «А может проскочим?» или «А как много там людей?». Но блин, если она говорит, что не пройти, значит не пройти. Не думаю, что она настолько глупа, чтоб не рассчитать шансы.

И мы вновь двинулись в обход. Несколько минут и вышли на прямую улочку.

Остановились.

— В чём дело? — спросил я.

— Прямая улица.

— Я рад, что знаешь, как выглядит прямая улица, но в чём проблема?

— Не знаю. Интуиция.

Интуиция… Эта хуйня может как лгать, так и помогать. Но блин, играть в рулетку…

Скрытницы переглянулись и кивнули друг другу, после чего двинулись по улице вперёд. Мы дождались, пока они её не преодолеют, после чего двинулись за ними следом. По сути, нам надо было просто преодолеть этот переулок.

Но на середине этой улицы одна из дверей неожиданно открылась и оттуда выскочили двое человек. Я с наёмницей были практически единственными, кого здесь было видно, так как скрытницы на то и скрытницы, что их хер заметишь. Словно сговорившись мы резко дёрнулись… в разные стороны. Это было настолько гениально, что даже специально не придумаешь. Готов аплодировать нам обоим стоя. Один долбоёб, вторая долбоёбка. В мгновение ока мы просто вырвали друг у друга ящик и тот с грохотом рухнул на землю.

И естественно нас тут же заметили. Даже тот факт, что мы прижались к стенам, не сильно смог скрыть нас двоих в длинном проулке.

— Заряжай, — сказал я достаточно отчётливо, чтоб те, кто рядом услышали меня, попутно сам снимая с плеча ружьё. В принципе, порох и пуля уже были в стволе, поэтому нам просто надо было засыпать пороха для кремнёвого замка.

А на улицу со стороны бандитов уже выскочило человек десять. Ну заебца, ещё нам разборок не хватало. Я, как меня и учили, поставил скрежало, взвёл курок, приложил к плечу. То же самое сделали и напарницы.

И засранцы бандиты, которые взвели арбалеты.

Сука… на мне брони нет.

В принципе, у нас было преимущество, так как четыре человека оказались за спинами бандюков местного разлива и шесть с этой. Если что, все шесть стволов у нас, залп, а там со спины те и всё. Если только нас болтами не нашпигуют.

Остальные девушки сделали ровно то же, что и я — прижались к стенам. Но вот бандюки не спешили так делать. Мы все на мгновение замерли, словно время остановилось. Но через секунд десять, пока мы друг друга оценивали, вперёд вышел чувак с двумя мечами, похожими на сабли, ловко крутя их в руках.

Дай-ка догадаюсь, если он так выёбывается, то там явно семидесятый.

— Парни, мы не ищем проблем и идём своей дорогой. Давайте просто разойдёмся, — решил начать я с мира, хотя желание было всех перебить к чёртовой матери.

— Вы идёте своей дорогой по нашей дороге, — ответил тот, что крутил сабли в руках. — Как так оказалось, что десять человек шастает тут без нашего ведома?

Вообще, надо бы решить эту проблему тихо, но вот незадача — если он реально семидесятый, то значит у нас будут жертвы. А жертвы мне не нужны, от чего следует, что придётся воспользоваться оружием. А это шум и палево. Вот и выбирай — жизни или палево.

Не, может и кажется, что мне похуй на жизни, но только не на те, что под моим началом. Начиная от жителей деревень, кончая наёмницами. Мои люди — моя ответственность, остальных в топку.

— Потому что мы идём по своим делам, — сказал я с нажимом. — Они не пересекаются с вашими и никак не угрожают вам. Поэтому мы предпочли бы просто уйти.

— Или что? — усмехнулся он.

Или я тебе ебальник продырявлю. Но так я естественно не скажу.

— Ничего. Просто уйдём и сделаем вид, что вас никогда не видели.

— То есть вы на нашей территории ещё и будете одолжения нам делать?

Хуесос явно нарывался. И не просто, потому что я что-то не так сказал. Таким людям лишь нужна возможность доебаться. Ты что не скажи, они найдут причину и попытаются прибить тебя из-за неё. А всё потому что они ебаная гопота без тормозов, и чувствуют себя сильными.

Другими словами…

Да сука, я сейчас тебе ебальник продырявлю!

— Парни, давайте мирно разойдёмся? — сделал я последнюю попытку.

— Угрожаешь? — он шагнул в мою сторону. — Или боишься? И что у вас в ящике?

— То, что принадлежит нам.

— Да неужели? Вот только всё, что в этом городе, принадлежит нам, следовательно… — он сделал ещё один шаг в нашу сторону.

Ну чтож так не везёт, а? Надо будет отпинать Богиню Удачи за это.

И ведь он прав — я действительно боялся. Но отнюдь не их, а последствий, которые могу последовать за ними. Если действительно задаться целью, то можно без проблем прошерстить город и выйти на нас. Уверен, что бандформирования это и сделают, так как это явно неслучайные грабители и после их смерти будут последствия.

Да в пизду их!

Я не стал даже отвечать — нажал на спуск. Курок выбил искры и перед моими глазами расцвела ослепительная вспышка. Ещё доля секунды и раздался грохот, который сопровождала отдача в плечо.

С такого расстояния мои тридцать очков дальнобойного оружия показали себя отлично, и я смог выбить самого опасного противника. Не знаю, пытался ли членосос отбить пули или нет, но конечный итог был один. В морде в районе левого глаза у него появилась конкретная дырка от пули, а из затылка вылетело чудесное конфети из мозгов, крови и костей. Всё-таки тут калибр не девять миллиметров, дырки оставляет большие.

Мой выстрел послужил сигналом атаки. Грохот разнёсся эхом по улицам, вызывая звон в ушах. Вся наша сторона была объята облаком дыма. В ответку полетели болты. А через секунду скрытницы бросили ружья и, пользуясь своим классом и облаком пороховых газов, скрылись из моего поля зрения.

Я не был хорошим бойцом и рисковать жизнью, влезая туда, не собирался. К тому же там я буду мешаться, так как скрытницы подозрительно хорошо работали в паре. Поэтому мне оставалось дождаться, когда всё просто закончится.

А закончилось всё довольно быстро. С жертвами как с нашей, так и с их стороны.

Вернее, у них все были покойниками. У нас же их была пока что одна. Девушка получила стрелу прямо в глаз и теперь лежала с грустным взглядом, смотря куда-то в тёмное небо. Ещё одна получила символичную стрелу в колено. Когда моя команда закончила, выяснилось, что с той стороны ещё две получили по стреле и одна к концу боя успела истечь кровью. Вторая была просто ранена в плечо. Плюс одна из нападавших наёмниц лишилась кисти.

То есть с нашей стороны два трупа и трое раненых. Могло быть и больше, если учесть, что тут был семидесятый лвл, но даже такие потери меня не устраивали.

Единственное, что можно было извлечь полезного из этого боя — технологии стирают разницу между уровнями. Будь ты хоть сотым, пуля убивает одинаково. Возможно именно благодаря этому мы и избежали больших потерь.

А ещё я понял, что наёмницы не выход и гибнут так же резво, как и противники. Побеждать без потерь мы не сможем и чем больше будем замахиваться, тем сильнее будет ответка.

Глава 155

Наши нашли нас на улицах в тот момент, когда мы чуть ли не бегом двигались к штаб-квартире.

Две наёмницы спрыгнули с третьего этажа прямо на землю и приземлились так, словно с небольшого уступа прыгали. Блин, я тоже так хочу! Правда в голове пронеслась картина, как я падаю и ломаю себе ноги, кости торчат наружу, кишки вываливаются из лопнувшего живота… Блин, даже мысли против меня и спешат укокошить настроение на подходе!

Я заметил, как их взгляд скользнул по трупам, которые я и наёмница-воин закинули на плечо.

— Засада? — тут же прозвучал вопрос.

— Нет, случайность. Сейчас уходим.

Они кивнули, подхватили сундук, словно тот ничего не весил и бросились бежать вместе с нами. Хотя тут и бежать было недалеко. Всего метров пятьдесят.

— Вас Клирия послала?

— Да, она услышала выстрелы и забеспокоилась. Мы выждали несколько минут и вышли.

Зачем выждали? Подозреваю, все подумали, что нас вычислили и началась зачистка. Уверен, там сейчас в доме…

Мы подошли к упомянутому дому и открыли дверь.

Я так и думал. Тут уже мини баррикады были с множеством наёмниц, которые держали мечи наготове.

— Отбой тревоги, — пропыхтел я, и аккуратно положил тело на пол. Ещё не хватало на их глазах тела соплеменниц бросать. — Где Клири… О БЛЯТЬ ГОСПОДИ! Клирия блять. Какого хуя ты подкрадываешься!?

Я не знаю, что меня убьёт быстрее — враги или инфаркт от Клирии. Блин, боже, пожалуйста, пусть это будут враги. Ведь если сдохну из-за Клирии, то моя душа не обретёт… Так, стоп, а если я сдохну, то я вообще перестану существовать! Нет тогда ваще не вариант.

— Мой господин, что произошло? — её голос был словно у мамы, которая спрашивает сына, что он натворил.

— Всё в порядке, чесночная душа, — успокоил я её, заставив краснеть. Неужели для неё это такая больная тема? — Но у нас тут другая проблема.

Я вытащил из кармана медальон и протянул его Клирии.

— Знакома хуйня?

— Знак местной преступной банды? — задала она встречный вопрос.

— Я в душе не ебу, но боюсь, что мы могли развязать небольшую войнушку. Где Тихоня? Она шастала здесь и должна знать, что это за люди.

Вперёд вышла упомянутая особа и взяла протянутый ей Клирией брелок.

— Банда зубастого ану́са, — ответила она бесцветно, стоило ей разглядеть, что лежит в её руках.

— Чего? Зубастого ануса? — прихуел я.

— Ану́са, — поправила меня Клирия. — Ударение ставится на «У».

— Ану́са? — блин, а я услышал про зубастый анус. — Такое слово вообще существует?

— Естественно, это… — одна девушка решила мне объяснить, но взгляд Клирии заставил её как-то сжаться. Видимо чесночная душа не любит, когда кто-то встревает в разговор. Меня такое не сильно бесит, ведь сам так делать обожаю!

— Так что это за слово?

— Животное Ану́с. Вид длинной изумрудной ядовитой ящерицы, что водится на юге страны. Очень много людей гибнет от её укусов.

— Знаешь, дали бы мне такое имя, я бы тоже всех кусал, серьёзно, — признался я. Ящерица, я тебя так понимаю.

— Эта группировка контролирует часть ввоза контрабанды и связана с несколькими другими бандами по всему королевству. Их люди есть даже в столице.

— Широко корни пустили, — задумался я. — Клирия, что скажешь.

— Вы думаете о том же, о чём и я? — спросила она.

— Нет, я не думаю, как бы поскорее нажраться чеснока, — Клирия вспыхнула красным в то время как лицо не изменилось. — Я думаю о том, что они могут быть со стукачами.

— Я тоже об этом думала.

— А, да? — сделал неподдельное удивление я на лице. — Прости меня, пожалуйста, а я-то думал, что ты только и думаешь, что похавать чеснока и лука.

— Как видите, вы ошиблись, — спокойно ответила она, хотя теперь была красной до самых корней волос.

— Да, вижу, — я посмотрел на Тихоню. — Итак, эти зубастые анусы…

— Ану́сы, — тут же меня поправила Клирия.

— Я так и сказал, так вот, зубастые анусы, где они располагаются?

— Не знаю, — у Тихони так и написано на лице «мне ваще похую всё». Она настолько бесцветно говорит и выглядит, что хочется взять кисточки с краской и раскрасить её. — В районе обеспеченных у последней стены есть бордель, который принадлежит им. Можно узнать там.

— Мы собираемся воевать с ними? — тут же спросила Мамонта.

— Силёнок не хватит на войну. К тому же они тут же позовут Анчутку, который с радостью им поможет. Мы просто стравим их с кем-нибудь. На фоне эпидемии это будет выглядеть прекрасно. Кстати, Тихоня, у тебя завтра ответственное задание, ты помнишь?

— Я всё сделаю.

Звучит как: «Ебать мне поебать».

— Окей. Тогда сейчас мы тихо ночуем здесь, а завтра перебираемся в другую штаб-квартиру. Всё то же самое, так что просто действуем по намеченному плану.

— А что с телами? — спросила одна из девушек.

— Придётся их оставить, — пожал я плечами. — По городу с ними не походишь, а похоронить, к сожалению, мы их не можем. Эй, Клирия, займёшься этим? Я имею в виду планом?

— Да, мой господин.

Вот и отлично. Как приятно, когда такие мелочи можно переложить на кого-нибудь другого.

Позже мы разложились кто где смог на ночёвку. Пусть места было здесь и больше, но кроватей на всех не хватало, что было весьма печально. Я как истинный джентльмен… нет, не занял место на койке. Я лёг на пол, уступив кровати девушкам. Я нихуя не делаю, поэтому им выспаться куда важнее чем мне.

Перед сном мы ещё успели поговорить о будущих планах на эту недельку, да и вообще на всё в целом. Если в общих чертах, то война с бандформированиями была не самым страшным, что могло произойти.

Мы с девчатами хорошенько поработали над трупами, которых пристрелили, поэтому все подумают, что их просто убили мечом. Очень сомневаюсь, что здесь будет судмедэксперт, который поймёт, что под колотыми ранами скрываются раны от пуль. Оттого подумают в первую очередь на тех, для кого это имело смысл. Конечно, они попытаются решить всё миром, но можно подлить масла в огонь, верно? Их война сыграет на руку в прижимании Анчутки к стене.

А пока нам предстоит начать массовое заражение.

На следующее утро Тихоня, подхватив ведро и небольшую сумку, вышла ну улицу.

Все остальные за исключением дежурных продолжали нагло дрыхнуть. Сегодня можно было не подниматься ни свет ни заря, от чего девушки могли выспаться.

Я бы тоже выспался, если бы мне под нос не совали свои сраные караси. Пиздец. Лягу в один угол, уже под носом носки. Лягу в другой — опять носки под носом. Казалось, что бабы специально мне под нос свои носки суют, сучки.

Короче спал я не ахти как и моим спасением оказалась Мамонта, чьи сиськи я использовал как подушку. Только там никто не рисковал пропихнуть биологическое оружие мне под нос. Правда Мамонта потом прижала меня к себе как плюшевого медведя, но это я мог перетерпеть.

На утро, быстро и плотно перекусив, мы начали выходить на улицу группами.

Первыми мы отправили группу разведчиц семидесятого уровня, которые должны былипроверить на всякий, есть ли слежка за нами или нет.

Через час одна из них вернулась, чтоб огорчить меня. Как же вам нравится меня огорчать.

— Двое напротив дома, — сказала она. Это была всё та же худая девушка с короткой стрижкой, злым взглядом и добрым голосом. В руке она несла сумку. — Я решила сделать вид, словно за покупками вышла, чтоб не дать знать, что заметила их.

— Хорошо, — кивнула Клирия и посмотрела на меня. — Что нам делать?

— А у тебя какие мысли? — сразу поинтересовался я у своего чесночного советника.

— Надо выследить их. Предлагаю пустить по ложному следу и накрыть скрытницами, после чего нанести им визит и расспросить.

Если она будет их расспрашивать, то лучше бы им умереть ещё до встречи с ней. Причём это скорее дружеский совет. Но у меня другая идея. Возможно в этой другой идее и скрыт мой образ мышления. Там, где Клирия планомерно будет давить, я буду устраивать хаос.

— Я предлагаю их убить, — высказал я свою идею. — Сейчас уберём их, и быстро свалим в штаб-квартиру. Этим мы развяжем их на действие.

— Если они нашли нас здесь, то найдут и там, — заметила Клирия. — И будут ещё злее, чем тогда.

— Поэтому мы найдём их первыми. Думаю устроить хороший рейд и взбодрить городок немного. Чем злее они будут, тем быстрее выдадут себя. Это лишь расшатает общий порядок и посеет смуту. Разве подобное не сыграет нам на руку?

— Опаснее чем мой вариант, мой господин, но если такова ваша воля.

— Не бойся. Всё будет тип-топ. Главное первыми сделать ход и не дать им шанса.

Жаль только, что мы самолично убрали всех информаторов в городе. Единственных людей, что были своеобразной нитью между всем. Но с другой стороны, теперь и к нам было сложнее добраться. А эти, скорее всего, после вчерашнего на нас вышли. У меня подозрения, что мы просто не всех убили и всё. И если сейчас хорошенько подчистим концы, то проблем уже не возникнет.

— Как желаете, мой господин. Тогда каков ваш план? — поинтересовалась она.

— Сколько следящих? — тут же спросил я у скрытницы.

— Три на той стороне следят за домом. Ещё трое на улице. Двое ушли за второй.

— Ясно… — мой взгляд остановился на скрытницах. — Значит так, мне нужны три девушки с самыми высокими показателями стрельбы и шесть скрытниц. Ты, — я указал на девушку семидесятого лвл, — бери с собой двух скрытниц и незаметно устрани людей на улице. После этого зачисти область от других наблюдателей. Скорее всего мы просто кого-то не добили вчера. Вы, — кивнул я на оставшихся, — уберите тех, что в доме. Трое стрелков вас прикроют и уберут угрозу, если та попытается смыться.

Под незаметно я подразумеваю убийства в стиле любителей отрезать себе безымянный палец

— Думаете, что если мы их убьём…

— Хуй с ними. Главное, чтоб нашу штаб-квартиру не выследили.

Три лучницы нашлись без проблем, набирали команды с учётом того, что будем пользоваться ружьями. Две эльфийки, одна из… короче эта была помесью орка и человека. Они заняли позицию у комода, который мы специально пододвинули к окну, чтоб тем было, на что упереть ружья.

— Вам через занавески видно?

— Не недооценивайте эльфов, господин, — сказала эльфийка с кровожадной улыбкой. Я вообще заметил, что очень многие здесь отличаются особой кровожадностю.

Скрытницы в свою очередь спустились на улицу к троим друзьям и в дом напротив, откуда велось наблюдение.

Мы же (а нас тут два десятка) сидели и ждали, придётся ли валить их из ружей или нет.

— Я бы хотела по людям из него пострелять, — мечтательно сказала одна за моей спиной между делом.

— Может потом? — предположила другая. — Всё же не сидеть приехали.

— Блин, я хочу выстрелить кому-нибудь в голову. Мне одна из скрытниц рассказывала, что у семидесятника голова с обратной стороны просто лопнула и мозги разлетелись во все стороны.

— Да ладно, прямо лопнула?

— Ага, словно наступили, и та пух! — та для демонстрации, насколько пух развела руки.

— Я хочу кому-нибудь выстрелить в голову!

— Я тоже. Может будет шанс, когда пленных возьмём?

Я слушал этот разговор, который вели увлечённо наёмницы с некоторым напряжением. Просто я до сих пор не могу привыкнуть к тому факту, что эти девушки напрочь отморожены. Скоро они будут подходить ко мне и спрашивать, могут ли они немного позабавляться и пострелять в людей в камерах. То ли это я лезу со своей моралью, то ли они действительно сумасшедшие.

Мне кажется, что самыми нормальными были маги. Те сидели в стороне с бутылкой вина, разливали по стаканам друг другу и мило пили, наблюдая за этой картиной. Их вообще не слышно, не видно всегда. Вот это наёмники, вот это я понимаю.

Вскоре прогремел первый и единственный выстрел.

— Один есть, — сказала орчиха.

— Сука, он мой был, — пробормотала эльфийка.

— Заткнись.

— Жируха.

— Доска.

Мило переругиваясь орчиха принялась заряжать своё ружьё. Уже через минуту эльфийка вздохнула.

— Ну вот, они всех убили, вон возвращаются.

— Может в следующий повезёт, — пожала плечами другая.

— Всё из-за орчихи, — буркнула та.

— Это потому, что тебе уши целиться мешают.

Заебали.

В дверь вошла одна из скрытниц.

— Всех устранили, больше никого нет, но надо уходить. Они уже могут знать, что тех убили.

А, ну да, их система подчинения. Если не смотреть и не вспоминать о ней, то ты и не узнаешь, что кто-то помер. Или если там более сотни, как у меня. Но если задаться целью, то всё можно узнать и увидеть, что весьма неудобно для нас.

— Тогда валим, — кивнул я.

Мамонта повернулась к девушкам.

— Выходим по шесть через каждые две минуты и разбиваемся на три. Скрытница по одной на каждую. Ждём время, Эстани (оказывается, что тощую с короткой стрижкой, злым взглядом и добрым голосом так зовут), идёшь с господином. Орчиха туда же. Клирия, вы со мной.

— А Богиню?

— Легче убить её, — ответила Мамонта.

— Нет, убивать пока рано. Кто понесёт?

— Тогда вон те, — она кивнула на одну из троек людей, — и понесут.

Ну да, самое заметное лучше отдать тем, кого не жалко. Жестоко, но верно.

Клирия не спорила.

В каждой ситуации, в каждом моменте у нас была своя иерархия. Ну я конечно мог её разрушить, но причин для этого не было. Мне было непонятно, почему по шесть, а не по девять — слишком заметно? Или почему по одному не выходить? Чтоб было прикрытие? Надо будет спросить потом на будущее. Если меня не грохнут.

Очередь нашей группы была третей. Я шёл с Эстани и одним из магов. Тем, что весь в татухах. Вышли и, не оборачиваясь, свернули вправо, потом ещё раз и ещё, пока не оказались на небольшом рынке. Двинулись сквозь толпу, вновь свернули на боковую улицу. И в этот момент меня осенило.

— Знаете, что мы забыли? — остановился я как вкопанный.

Маг молча кивнул, предлагая мне продолжать.

— Тихоня. Она выходила первая. Её же могли взять.

Кажется, моя предельно простая мысль дошла до… Ну не до каждого, так как по лицу мага вообще непонятно что он думает. Однако Эстани поняла.

— И? Что делаем?

— Ну а что делать? — пожал плечами я. — Ничего. Идти и ждать времени, когда наступит наш черёд в новую штаб-квартиру топать. Если она там не появится, значит будем решать.

— Но её могут там и пытать, — напомнила Эстани.

— Всё равно ничего не сделаем, поэтому ждём. А искать своих, чтоб обговорить это будет верхом тупости.

Никто не возражал. Я даже не видел, чтоб Эстани как-то волновалась по этому поводу, хотя и она и задала тот вопрос. Возможно просто эмоций не выдаёт своих как хорошая скрытница.

Только через два часа мы пришли в свою новую штаб-квартиру. Обычное здание, которое внизу имело большой глубокий подвал. Мы здесь в тридцать человек могли разместиться без проблем. Но здесь собралось аж двенадцать человек. Клирии и Мамонты не было. И какого, спрашивается, хуя они не пришли сюда первыми? Начальство должно приходить первым!

Надо будет одной по сиськам настучать, а второй запретить жрать чеснок и лук. А то вообще охерели. В принципе, в другой ситуации мне было бы насрать, но сейчас мне надо было понять, схватили Тихоню или нет. Если да, то у нас проблема. Если нет… ну и слава богу.

Но как оказалась, беспокоиться мне надо было не только о ней.

Где-то через два часа нас было двадцать восемь. Не хватало всего лишь…

МАМОНТЫ И КЛИРИИ СУКА!!!

Времени уже прошло хрен знает сколько, и они уже должны были явиться, но никого не было. Это меня напрягает.

— И никто не знает, где они, так? Эти пёзды сквозь землю, по-вашему провалились!?

— Но мы не шли вместе, — сказала осторожно одна из девушек. Они явно старались держаться подальше от меня. Может из-за того, что видели, что я не в духе. А может чувствовали что-то.

Например, что сейчас во мне буквально клубилось всё дерьмо, которое требовало крови, смертей и мести.

Та извращённая часть меня, которой нравилась боль и страдания потихой просыпалась и лезла наружу, как бы я не пытался спрятать нелицеприятную часть себя. Желание сделать больно и порадоваться мучениям становилось так же желанно, как и передёрнуть на очень красивую девушку. И это лезло из всех щелей меня самого. Это происходит не потому что я схожу с ума. Просто это и есть я. Часть меня, которую я не показываю. А от себя не убежишь.

Надо было что-то делать. Прямо сейчас. Клирия никогда бы не опоздала.

— Так, Эстани, бери несколько человек и осмотри округу, чтоб никого не было здесь из уёбов. Увидишь — возвращайся.

Та кивнула и скрылась с двумя девушками за дверью.

— Так, а тебя как? — обратился я ко второй семидесятой.

— Лафей.

— Так, Лафей, ни на шаг от меня без команды. Пасёшь всю округу и даже это место на наличие скрытников и прочего дерьма. Все остальные — чистите ружья, готовьте броню и так далее, без меня знаете. Возможно ближайшие дни будут очень жаркими.

Количество глав в этой части нечётное, поэтому сегодня только одна глава.

Часть тридцать шестая. Зачистка

Глава 156

Без Клирии и Тихони я потерял всяческий контакт с Джином и не мог рассчитывать на его помощь. Поэтому оставалось лишь искать тех, кто может знать об этих ану́сах хоть что-то, начиная с расположения их штаба.

А ещё я не стал выёбываться и тут же отправил двух наёмниц с приветом к Элизи о том, что тут у нас происходит. Надо сделать связь между нами и базой. Может она что-то подскажет?

Попутно я сменил свою одежду и ушёл в город вместе с Лафей, которая не выдавала нас своим ростом, но имела семидесятый уровень скрытницы. Это была самая заурядная девушка с каштановыми волосами, родинкой над левой бровью и стандартной грудью. Мне вместе с ней надо было разведать обстановку и найти что-нибудь или кого-нибудь. В этом деле я решил действовать сам.

Остальных наёмниц я оставил в штаб-квартире. Если что произойдёт, то я вполне смогу справиться с ублюдками и один, защитив Лафию. Но вот если все начнут прогуливаться и пропадать, то тогда будут проблемы.

И именно за такими поисками через час гуляний мы нашли Тихоню.

Подвешенную за волосы и собственные кишки к дереву на одной из небольших площадей. Кажется, они ещё у неё со спины сняли кожу и тоже приколотили к дереву. Судя по тому, что я ещё смог разглядеть, Тихоне, помимо всего прочего, не только выпустили кишки, но и вырезали глаза, грудь и половые органы. Ставлю сотню, что и кости переломали. Это был такой нескромный намёк, что будет с теми, кто пойдёт против них.

Хочется верить, что она умерла от договора, пытаясь выдать нас, а не терпела это до последнего. Я был бы на неё не в обиде. Ещё хуже было то, что при таком количестве людей в команде, потеря одного была просто не замечена мной. Возможно увидь, что она умерла, мы бы смогли перехватить их у дерева.

Но вот Клирия, Мамонта и ещё одна девушка были живы, это точно. Значит нам оставалось всего лишь найти их в ебаном большом городе.

Помимо всего прочего проснулась Богиня Удачи и пищала, чтоб её отпустили. Пищала не долго — один удар по ебальнику, один выбитый зуб, и она уже просто висела на цепях и ревела. Ни времени, ни желания с ней общаться пока не было. А я так рассчитывал взыскать с неё за все свои проблемы.

— Оглядись-ка, есть кто подозрительный в округе, — между делом бросил я, стоя в толпе зевак и делая вид, что разглядываю труп.

— Не вижу.

— А ты получше посмотри. У самых…

— Вижу.

Я еле как сдержался, чтоб не сказать «где?» и не начать оглядываться.

— Отлично, следи за ним. Надо глянуть, куда нас он приведёт.

— Я поняла, — кивнула она.

— И раз уж ты его заметила, скажи — где?

— Стоит с краю и не один. Рядом человек с татуировкой ану́сы на лице. Они не смотрят на труп, словно их это не интересует, стоят и переговариваются. Плюс, интуиция.

— Ну-ка, поточнее, где они стоят? — попробую способкой прошерстить звания.

— От вас ровно по плечу слева около одной из дверей какого-то бара.

Я как бы невзначай бросил взгляд налево и увидел тех двух человек. Ну один точно уголовник, да ещё и с татухой. А вот второй выглядел более цивильно. В обычной светлой рубахе, заправленной в плотные штаны, и в кожаных сапогах. Кого сканируем? Ну второй то точно из этих, а вот цивильный меня заинтересовал.

Я пробежался взглядом по званиям и сразу нашёл то, что мне требовалось:

«Падший — вы пали так низко, что единственное ваше место — тюрьма. В следующий раз может и так не повезти, хотя вас этим не испугать. Вы продолжите заниматься своим грязным делом, неся зло в этот мир.

Условия получения — неоднократные преступления против людей и их жизни.»

«Пытатель — вы есть воплощение боли и страданий. Люди в ужасе будут разбегаться при одном понимании, кто вы есть на самом деле. Ни один секрет не скроется от вас, ни один человек не выдержит ваших пыток.

Условия получения — неоднократно успешно пытать людей.»

Мне кажется, что это нормальный набор для того, чтоб сказать — виновен, расстрелять.

— Идём за цивильным, — решил я. — Надо перетереть будет с ним кое-что.

— Принято.

Мы постояли ещё минут пять перед Тихоней. Может Лафия просто ждала, когда цивильный уйдёт, чтоб следовать за ним, но я почтил память бесцветной девушки молчанием. Не всем было наплевать на тебя. Пусть я и знал её всего ничего, но мне было реально жаль, что я не смогу её похоронить нормально. Всё-таки наш человек, который боролся за меня, пусть и за деньги. А теперь её сбросят в безымянную яму на чужой земле, и никто не узнает, что такая вообще девушка была.

Да-да, я люблю так мыслить. Да и вон, стража уже топает сюда.

Самое незабавное то, что это происходит в цивильном районе. Интересно, что там твориться в обычном районе и за воротами. Вообще, наверное, гирлянды из кишок делают.

Вру, не интересно ни капельки.

— Идёмте, — подхватила она меня за локоть, словно любимая жёнушка. — Надо спешить, если не хотим его потерять.

— Да-да, конечно, веди, — кивнул я.

За нашими спинами стражники уже снимали Тихоню.

Мы следовали, мило разговаривая вообще не о чём, за мужиком. Я предполагал, где они могут прятать Клирию и Мамонту, она же выдавала свои варианты. Забавно, что со стороны мы выглядели как вполне счастливая семейка. А в свободной руке Лафия держала ещё и плетёную корзинку, дополняя образ.

Мы спустились в район обычных граждан, следуя за ним, иногда приостанавливаясь и разглядывая прилавки, стараясь держаться толпы. Несколько раз пришлось свернуть на боковые улочки, после чего Лафия попросила меня подождать, так как вдвоём здесь мы привлечём больше внимания, чем она будет красться за ним одна.

— Если что, возвращайся сразу. При любой опасности, это приказ, — придержал я её за руку. — Я не могу терять таких людей как ты. Тем более сейчас.

— Принято, — кивнула она и скрылась за углом.

Ну а я… А что мне делать? Стоять и ждать.

И ждал я, надо сказать, минут двадцать, прежде чем она вернулась. К тому моменту я успел переволноваться раз десять, размышляя, не пора ли мне туда нагрянуть, чтоб навести шухер.

— Ну как? — практически с облегчением выдохнул я, увидев её.

— Всё сделано. Я знаю, где он живёт, — отчиталась Лафия сразу же, подойдя ко мне.

— Отлично, — кивнул я. — Сейчас на базу и соберём несколько человек. Надо как можно быстрее взять его.

Мы двинулись обратно, не сильно спеша, чтоб не выдать себя. Попутно Лафия мониторила горизонт на предмет шпионов и преследователей, однако никого вокруг нас не было. Только один раз встретили этих анусов, что стояли, что-то обсуждали и смеялись, хлопая друг друга по спине.

— Ну и что скажешь о нём? — поинтересовался я, когда мы вновь оказались в районе состоятельных людей.

— Женат, видела детей…

— Дети, это хорошо, — кивнул я, и она бросила на меня вопросительный взгляд. — Да просто некоторые слишком неразговорчивыми иногда оказываются. А так сразу заговорит. А может и не сразу, посмотрим короче.

— Сможете ребёнка тронуть-то? — скептически спросила она.

— Это легче, чем кажется.

— Значит занимались подобным?

— Как бы сказать… — задумался я. — Скажем так, у меня есть опыт работы в области, где людям всегда больно, и они всегда кричат. Там и дети были. Сначала это трогало за душу, а потом привык и стал относиться похуистически к подобному. Со временем у всех так становится, это защитная реакция и адаптация.

— Я не поняла и слова, но уяснила, что вы занимались подобным.

— Вот деревня… — вздохнул я. — Даже на интеллектуальные темы не с кем поговорить. Да, считай, что занимался.

Мы вернулись в штаб-подвал. Было решено взять с собой десяток человек, вооружившись огнестрелами, которые спрячем или под походными плащами, или завернём в шмотки. Если встретим там слишком высокий уровень, то таким образом у нас хотя бы будет шанс отстреляться от ублюдков. Тварь же я приберегу на самый крайний случай, если ну совсем плохо будет.

Попутно с воительницами я взял Рубеку. Вообще, на боевое задание было не очень разумно брать её, но я исходил из того, что случись что — мы просто можем не успеть донести раненую до штаб-подвала. Так что лекарь нужен здесь, на передовой, а не где-то в тылу.

Двинулись мы по обычаю вечером, когда людей было слишком много. Раствориться в такой толпе можно было даже группе из двенадцати человек. К тому же мы не сильно то и жались друг к другу, чтоб лишний раз не привлекать внимания однородной массой. Среди нас десяти было четыре скрытницы, включая одну семидесятую, которая притворялась моей женой на время прогулки. Вторую было решено оставить там, в штаб-подвале как главную на случай чего.

Хотя, учитывая то, что там остались ещё около шестнадцати человек, включая магов, думаю, что и длительная осада не будет им проблемой.

— Мы близко, — сказал я. Могло показаться, что я сказал это жене, но рядом со мной по правую сторону шла одна из скрытниц.

Она замедлилась, растворяясь в толпе.

Вообще, работать с ними было одно удовольствие. Во-первых, сказал и они сделали без споров. Во-вторых, они имели опыт и это помогало избегать ситуаций, где кто-то тупит и не может понять, что ему делать. Всё протекало настолько слажено, что могла показаться чрезмерная наигранность их действий. Как результат — слаженность работы без затупов на ровном месте и тыканья в стены носом.

— Лафия, иди первой, — притормозил я, пропуская её вперёд. — Будешь вести остальных.

Таким образом мы протиснулись в не самые широкие улочки, забитые в этот час людьми, возвращающимися с работы. Даже наша цепочка из-за этого была не сильно заметна, что не могло не радовать. А вообще, это время было самым идеальным для подобных рейдов, когда можно было легко спрятаться среди толпы в случае необходимости.

Как бы между делом, дойдя до двери супостата, Лафия остановилась.

Пришли значит. Первым подошёл к ней я.

— Эта дверь? Там он один живёт? — спросил я, так как сам здесь не был.

— Верно.

Дом из себя представлял такой своеобразное деревянное строение, расположившийся между двумя каменными. Он был довольно узким, может метра три или четыре в ширину и вообще никак не выделялся своей серостью среди остальных. Кажется, в Испании подобное строят, если я не ошибаюсь.

Забавно, что и не скажешь о том, кто здесь живёт. Хотя по сути все опасные личности выглядят как самые обычные и невзрачные люди.

Ну чтож, заглянем в гости?

К нам подошли ещё две наёмницы в то время, как остальные остановились в сторонке, чтоб большой толпой не привлекать внимания. Сейчас мы напоминали одну из многочисленных групп соседей, которые после рабочего дня вот так останавливаются перед дверьми и разговаривают.

— Короче, там есть дети. А так как я заражён таким ужасным заболеванием под названием гуманизм, мы постараемся их не трогать. Поэтому глаза им…

— Выколоть? — тут же предложила одна.

— Нет, — покачал я головой. — Закрыть. Калечить деток не будем, если только нас не вынудят.

Дождавшись определённого только мне известного момента, который я решил выбрать по зову своей хитрой задницы, мы зашли внутрь и попали в не такой уж и грязный коридор.

— Разделились. Всем, кто кричит под дых и по приказу ко мне, — тут же тихо сказал я и сразу с поддержкой направился на верхний этаж, от куда разносились женский и мужской голоса.

Несмотря на то, что сам дом со стороны выглядел очень не очень, внутри было довольно чистенько и аккуратно. На втором этаже был ещё один коротенький коридор с тремя дверьми. Из той, что находилась в самом конце, слышались разговоры.

— …разбила. Ты должен поговорить с ней, иначе слух плохой пойдёт, — слышался мягкий женский голос.

— Успокойся, женщина, — пробасил мужской голос. — Будет всё, повзрослеет, поумнеет.

— И всё же поговори с ней. Некрасиво так себя вести, девушке то этакой, как она. Не пять лет дочери твоей уже.

Некрасиво… какая счастливая семейная пара, надо бы внести разнообразия в их личную жизнь.

Я кивнул девушкам, что были рядом со мной и пять человек разом нырнули в комнату. На мгновение послышался женский вскрик, потом вздох, звук бьющейся посуды, что-то упало на пол, звуки борьбы. Меньше чем через минуту ко мне выглянула Лафия и кивнула.

Ну и отличненько. Вот честно, я был бы очень расстроен, если бы там оказался семидесятник, кои, как оказалось, водятся в местном преступном сообществе. А ещё я был бы очень счастлив, если всё пройдёт как вопрос-ответ, и он не даст мне повода кого-либо трогать.

— Тук-тук, вашу мать, — улыбнулся я, входя в комнату как хозяин положения.

Да я и есть хозяин положения! Не будь я таковым, хуй бы вошёл так смело туда. Но кто хозяин ситуации, тот и имеет право выёбываться. То есть это я.

Засранца, как я понял, уже привязали к стулу, на котором он сидел. Поэтому можно было пока не волноваться, что он тут броситься бить по мордасам. Я спокойно сел напротив него.

— Итак, чтоб у тебя не было никаких сомнений по поводу моей серьёзности, я сразу предупрежу тебя — я задаю один вопрос и хочу слышать на него один и правильный ответ. Если ты не даёшь его, я начинаю убивать всех, кто в доме, по старшинству. Поэтому я прошу тебя как человека — просто дай мне то, что я хочу услышать. Бесполезно утаивать что-либо, так как я знаю, кто ты.

Я действительно прошу его как человека, так как у меня желание сейчас броситься на него, вцепиться в его горло зубами и рвать его, рвать, убивать, отрывать, кромсать. И бить, бить, бить… Я хочу этого, очень хочу, потому что таков я есть и это не убрать. И не буду обманывать себя, что не жду момента, когда он даст мне повод сорваться и выплеснуть всю злость на него и его семейку.

Но сначала я дам ему шанс. Шанс, который должен быть у каждого.

— Итак. Недавно схватили четырёх девушек. Одну из них мы уже нашли на дереве. И я знаю, что три оставшиеся живы и находятся у зубастого ану́са. Так вот, я спрашиваю тебя — где они?

А когда я закончил, мне прилетел в ответ меткий харчок прямо в глаз.

Блять, вот… просто… Вдох, выдох, вдох, выдох… Так, я спокоен, спокоен… я не хочу на его глазах перебить всех.

Вытерев его слюни с лица рукавом и взяв себя в руки, я ещё раз повторил вопрос. На этот раз мужик удостоил меня пусть и кратким, но ответом.

— Не знаю.

Честно, я дал шанс ему. Я даже на всякий случай спросил Лафию.

— Это же тот самый дом, верно?

— Да, тот самый.

Ну это так, чтоб как с Лиа не получилось.

Я вздохнул.

— Как я и предполагал, подобный подход ни к чему не приведёт. Но скажи, неужели ты думаешь, что я припёрся сюда, точно не зная, кто ты? Ну кого ты хочешь обмануть? Себя? Меня? Свою шлюху? Мужик, я не сунулся бы сюда просто так не будь уверен в твоей причастности, подумай над этим.

— Я не знаю никаких людей, носящих имя ящерицы.

— То есть не знаешь вообще, так? Я лично видел, как ты разговаривал с одни из них. Ты уверен, что не знаешь никого?

— Да, — ответил он с наглой ухмылкой, не ведающий страха.

Бог свидетель — сделал всё, что мог.

— Окей, — встал я и поднял руки, словно сдаюсь. — Я понял. Ты не знаешь. Тогда может стоит спросить у твоей жены?

Я стянул с её глаз повязку, и на меня уставились испуганные глаза ничего непонимающей женщины. Я даже уводить её из кухни не стал зная, что он соврёт.

— А ты знаешь что-нибудь о зубастых ану́сах?

— Ч-что?

— Понятно… — Я обошёл её со спины, отодвинув наёмницу, которая держала её. — Никто ничего не знает… Тогда может…

С этими словами я резко схватил женщину за волосы, оттягивая голову назад, и воткнул кинжал ей в глотку. Тот вошёл с поразительной лёгкостью, и я даже смог почувствовать через рукоять, как её мышцы резко напряглись при этом. Если бы женщина могла, то точно бы закричала. Но вместо криков её рот покинуло лишь бульканье и хрипы, а из раны брызнула кровь. Она судорожно забилась.

Но я не остановился — продолжал наносить удары ножом в горло, словно хотел её таким образом отрубить. Раз удар, два удар, три удар. Я остервенело бил её, словно хотел выпустить всю злость этими ударами. То, что не мог отрубить ударами, перерезал, буквально отсекая её голову от тела. Женщина, ещё живая, дёргалась, кровь фонтаном била во все стороны.

Вот клинок чиркнул по позвоночнику, и я начал бить кинжалом, пытаясь его перерубить. Не с первой попытки, но мне это удалось, и её обезглавленное тело упало на пол, продолжая изливать кровь.

Да уж… даже омерзения не чувствую. Лишь какое-то душевное удовлетворение, словно наконец смог почесать давно зудящее место.

Я поднял за волосы голову на которой застыло лицо полное боли и ужаса с закатившимися верх глазами и струйками крови, сбегающими с уголков рта. Её рот был безвольно открыт.

— Знаешь, твоя жена была красивее, будучи живой. — Я спокойно поставил её голову на стол перед ним. — Теперь она всегда будет рядом с тобой. Сможешь на цепочке её носить, если захочешь. На вот, посмотри пока.

Мужик не орал. Не орал потому что ему заткнули рот. Но на вид он выглядел так, словно сейчас лопнет.

— Не лопни, — с улыбкой похлопал я его по щеке и вытащил кляп. — Так, что вспомнил?

— Я убью тебя сука, я убью тебя и всю твою ебаную семью! Я ум-м-м-м…

Кляп вернулся на место.

— Да-да, всё классно, но у меня нет семьи. Да и ты ничего не сделаешь, как бы тут не пыжился. И раз уж мы начали со старших… — я обернулся к девушкам, которые с безразличием смотрели на это всё. — Кто там самый старший из детей? Ведите сюда, продолжим наш задушевный диалог.

Глава 157

— Это было не так уж и сложно, верно? — присел я перед ним на корточки. — Всего-то надо было рассказать. Блин, чувак, а ведь ты мог спасти свою жену и детей, сделай это раньше, прикинь? — сделал я наигранно удивлённое лицо.

Я измывался над ним. Уничтожал всё, что у него было в душе, чтоб это чмо в последние секунды своей жизнь лишь страдал и жалел, что не сделал иначе. Я хотел сделать ему нестерпимо больно, чтоб душевная боль заставила его желать смерти больше, чем что-либо ещё. Уёбок это заслужил, пусть даже ради этого пришлось убить ни в чём неповинных людей. Они всегда гибнут, такова реальность, как бы её не приукрашали.

— Не только тебе пытать нравится, дружок, — взъерошил я его волосы. — И утри слёзы, подумаешь, твоя родня сдохла как собаки.

— Ты сдохнешь, — сквозь слёзы прогудел мужик. — Будь ты проклят…

— Да-да, всегда одно и тоже.

А я только двоих детей убил.

И было ради чего ему молчать? Ни клятвы он им не приносил, ни печати не имел. Просто какая-то извращённая верность отбросам. Настолько извращённая, что он предпочёл глянуть как умрёт родной человек, чем сдать их.

Но я всё равно добился своего. Возможно потому что какой-то части меня нравилось всё это. Нравилось смотреть на ужас, боль и страдания, отчего подобное воспринималось притуплено и приносило моральное удовлетворение.

Его сына, который был старшим в семье, я облил кипятком. Просто поставил его в центре комнаты, схватил кастрюлю с длинной ручкой и плеснул прямо ему в лицо. Два литра кипятка… Он орал не долго — ровно до того момента, как я ударил этой кастрюлей его по голове. А потом ещё и ещё. Бил до тех пор, пока череп паренька не лопнул и мозги от каждого удара не стали разлетаться по комнате.

Потом настала очередь его дочери. Здесь я проявил признаки гуманизма и забил её табуреткой на его глазах. Правда забивал долго, с чувством, толком, расстановкой, давая папаше насладиться зрелищем того, как его дочурка тянет к нему руки и молит помочь. И знаете, в тот момент мне было плевать.

Третьему ребёнку из четырёх повезло, и его папаша наконец раскололся. Потому что все ломаются. Абсолютно все, главное правильно это делать. Я бы тоже сломался, попади на его место. Только больной человек не сломается, глядя, как его родню планомерно вырезают.

И теперь я смотрю, как он оседает на стуле с ножом в горле, продолжая булькать, словно хочет что-то сказать. А у меня мигает уже знакомая ачивка: «Детоубийца».

— Я сильно грязный? — повернулся я к девушкам.

— Да, — кивнула одна из них. — Может вам одежду найти?

— Да, пожалуйста. Только быстрее, а то нам надо спешить.

Двух оставшихся детей мы связали и бросили на первом этаже, где были их спальни. Лиц они наших не видели, оттого и смысла трогать их не было. Да даже если и видели, вряд ли смогли бы описать нас.

Что касается моего бывшего собеседника, то он работал кем-то вроде наёмного рабочего, когда надо что-то вызнать. Вот надо было вызнать что-то у Тихони, он пришёл и начал пытать её, насиловать, ломать пальцы и так далее. В конечном итоге она раскололась. Но прежде чем сдала нас, умерла от клятвы, из-за которой она только и успела сказать, что «работает на». На кого, они так и не поняли, так как она захрипела и умерла.

Тихоня, лучше бы ты себя не мучила и умерла сразу. И если на детей и жену уебана мне было плевать, то вот Тихоню мне было действительно жалко.

Этот их анус, который символизировал своим названием всё их предприятие, представлял собой раскинутое по королевству бандформирование. И несмотря на то, что они вроде как были и вместе, никто особо не спешил другому помогать, хотя дела вели совместно. Словно жадные и злые братья, которые готовы удавить друг друга за кусок хлеба.

Их направления — похищения и торговля людьми (у меня подозрения, что дети на въезде по большей части их работа), контрабанда, рэкет, нелегальный бизнес, проституция, торговля наркотой и краденым. Список был обширный, но однотипный, так что всё не имело смысла перечислять.

Короче, друзья товарищи здесь держали часть города и то столкновение с нами им не понравилось. Как я и ожидал, мы перебили не всех и скрытницы прозевали того, кто в тот момент ещё оставался в доме. Предположу, что он имел сороковой уровень, раз его не раскрыли.

Кстати, куда делась Клирия, Мамонта и скрытница, я так и не выяснил, что очень печально.

Говорит, что его позвали утром на Тихоню и её же он помогал приколачивать к дереву, но насчёт других трёх ничего не слышал. Может стоило запихнуть в печку и сжечь на его глазах младшенького? Вдруг память прочистилась бы?

Ладно, вру, я бы так не сделал.

Короче, я смог выяснить только несколько мест, где можно было прознать про этих уёбков. Это их бар, их склад и их бордель.

— Что делаем? — спросила одна из наёмниц, когда я нашёл себе одежду, более-менее подходящую и не весящую мешком.

— Убивать. Убивать как можно больше, а самого главного оставить Клирии, как маленький подарок на будущее и источник информации. Знаю, что ей будет приятно поговорить с тем чуваком о былых временах.

— Не опасно ли? Преступная мафия как-никак.

— Знаешь в чём сила этой всей мафии? — спросил я, глядя на неё.

— В том, что их много и они сильны?

— В страхе. В твоём страхе потерять то, что у тебя есть. Например, семью или жизнь. Они знают это и угрожают у тебя их отнять. Но если тебе нечего терять, то они просто бессильны. Что они сделают? Убьют? Да это даже не смешно. Не боясь ничего потерять, ты перестаёшь бояться их. А они такие же люди, которые мрут от пули или удара ножа. Одного за другим, раз за разом, везде и всегда. Тихо, быстро, без жалости. И уже они боятся. Они ничего не сделают, пока не будут знать, кто это творит, а ты просто не оставляй следов. И всё — они превращаются просто в дичь.

— Откуда вы знаете это?

— В книжках читал, в фильмах смотрел, слышал реальные истории, хотя сам с организованной преступностью дело имею в первый раз.

— А вы боитесь их?

— Нас в данный момент много, поэтому мне похуй. Благодаря своей анонимности, вам и ружьям, я чувствую свою безнаказанность и силу. Поэтому именно в данный момент я их не боюсь. А обычно естественно боюсь. Я чо, дебил безбашенный по-твоему?

— Я думала, что вы ничего не боитесь, — усмехнулась другая наёмница, что стояла рядом и слушала наш разговор.

— Только мудак ничего не боится, отчего дохнет быстро. Я же боюсь, если не имею сил против кого-то или чего-то. Боюсь и делаю.

Ладно, разговор разговором, но куда бы нам направиться? Бар, бордель, склад? Где бы стали держать заложниц? Бар был слишком мелким и очевидным местом. Кто будет в баре держать заложников? Там-то, учитывая планировку, места было меньше всего, да и приспособлен для подобного он должен быть плохо.

Склад… да, склад имел смысл, но мне кажется, что важных пленных потащили бы к боссу на базу. Стал бы босс сидеть на складе? Сидеть там, где мешки ворочают, коробки таскают, пахнет навозом и ссаньём? Может для того, чтобы держать там ночью пленных, место и подходит, но я бы его вычеркнул. Вряд ли босс или заместитель босса там бы стал ошиваться.

И бордель. Бабы, деньги и бухло. А ещё свободные комнаты, где можно как повеселиться, так и допросить. Фильмы научили меня, что классический бандит должен сидеть именно в подобном месте, которое приносит деньги и радует глаз.

Да, идём в бордель! Всегда мечтал это сказать, только…

Оглядываю комнату, залитую кровью с мозгами и заваленную трупами.

В такой обстановке как-то звучать будет… не очень. Блин, а я не перестарался? А то как спадать это состояние начинает, так сразу как-то и не по себе от такого зрелища становится.

А, в пизду всё!

— Ладно, поднимаемся, надо заскочить в бордель, навести там шухер.

— В бордель? — подала голос одна из наёмниц.

— Да, в бордель. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что это такое. И вообще, ты сидела со мной в одной комнате, когда он это рассказывал. Ты не слушала его?

— Слушала, но… есть ещё склад.

— Ты бы стала в складе сидеть, будучи боссом?

— Нет.

— К кому бы потащили высокоуровневую девку и ту, которая жуткая и подозрительная?

— К боссу.

— Ну вот, — похлопал я её по плечу. — Не так уж и сложно понять, почему я выбрал бордель, так?

Нам пришлось возвращаться на базу и собирать людей для рейда в бордель. Всех людей. Я сомневался, что там будут основные силы противника, но не собирался просто так рисковать. Не дай бог… Короче, надо прижать уёбка прямо в норе. Разобраться с ним намного быстрее, пока он не понял, что его спалили. К тому же, если есть здесь и конкурирующие с ними банды, то никто не отменял правило: «Враг моего врага мой друг».

А потом в жопу пук, но до того момента надо ещё дожить.

Ждать утра я не собирался, так как вряд ли Клирию, Мамонту и ту девушку пригласили чай попить. Минус пальчик, минус глаз и так далее, вряд ли им подобное понравится. Поэтому надо найти их до того, как мне начнут в почтовых конвертах присылать их по принципу «собери сам».

Естественно, вперёд мы вновь выпустили скрытниц, которые должны вернуться к нам при первом же признаке опасности.

Мы старались двигаться подальше от основных улиц. После вчерашнего пожара те усиленно патрулировались. Дым, кстати говоря, до сих пор поднимался, что как бы говорило о том, что тушили они очень хуёво. И только то, что большая часть домов каменная, спасало этот город от полного выгорания. Эх… не покатит классика жанра — выжечь всё до основания. Тут практически девять десятых — камень, гореть будет плохо.

— Ну что? — тихо спросил я скрытницу Эстани, спрыгнувшую откуда-то сверху.

— Нашли. На входе охрана. А ещё там много посетителей.

— В пизду посетителей. Да и не через главный ход мы собираемся лезть. Ищите чёрный вход, скрытый и так далее. Короче то, где мы можем скрытно пролезть. При первом же признаке опасности возвращайтесь назад. Я вас прикрою.

Эстани странно на меня посмотрела, но плевать, она просто не знает кто я. Правда, как раз-таки лесть туда тварью я вообще хочу меньше всего. Один раз залезу и что? Я потом буду четыре дня под лечением и стану просто лежачим балластом. За это время Клирию и Мамонту успеют разобрать по запчастям.

Да и вообще, минусов было слишком много, чтоб использовать её без видимых причин.

Эстани ускакала в темноту, оставив нас во мраке подворотни, рассосредоточившихся по углам. Сам бордель находился у самой крайней стены в районе обычных людей, и постройки здесь были соответствующими. Пусть люди и жили здесь значительно лучше, однако дома сами по себе напоминали коробки друг на друге с треугольной крышей.

Мне такое построение напомнило домики в Мегатонне, серьёзно. Единственное отличие, они из камня и выглядят намного цивильнее.

Правда один раз девушки умудрились учудить. Прирезали какого-то насильника, который затащил сюда девушку. Его грохнули, её не тронули. Странно, я думал, что они всех подряд мочат. Или же насильников они больше всего не любят?

— Мы нашли проход, — вынырнула через двадцать минут скрытница, но на это раз уже не Эстани, а Лафия. — На крыше через чердак. Мы оторвали частично обшивку крыши.

Я бросил взгляд на крышу борделя, который представлял собой монолитное каменное здание, похожее на версию трёхэтажной хрущёвки, но из камня и с покатой крышей.

— Дрочите? Как мне туда подняться по отвесной стене?

Она указала пальцем на слив.

— Бля, да он же подомной нахуй свалится. А ещё я как бы не очень люблю высоту.

— Боитесь её?

— Нет, боюсь последствий падения с неё. Так что… есть ли другие варианты?

Нет, если надо, я полезу, но всё же, может есть и другой путь?

— Есть и другие варианты, — кивнула Лафия.

Пять минут спустя

— Знаешь, под другим вариантом я подразумевал нечто другое, — пробормотал я, стараясь не глядеть вниз.

— Не бойтесь, я не сорвусь.

— Я боюсь, что труба нас не выдержит.

Я много чего позорного делал, но это кажется войдёт в топ. Я сижу на плечах… Именно на плечах, то есть голова её между моих ног. И Лафия таким образом со мной лезет по водосточной трубе на верх. Хочу заметить, что Лафия меньше меня ростом, от чего позорнее это выглядит. Я не говорю, что девки снизу вообще от смеха усыкались, как и те, что сверху, когда Лафия с невозмутимым лицом со мной полезла наверх.

До сих пор усыкаются.

— Мы на крыше, можете отпустить мои волосы?

— А, да? Вернее, я хотел сказать, что ни капельки не испугался, — сказал я и слез…

Хотел слезть с неё, но что-то пошло не так. По сути мне надо было спрыгнуть ей за спину, но она попыталась наклониться, видимо, чтоб я спрыгнул через голову. Ну я и спрыгнул… почти… Просто зацепился за её голову то ли штанами, то ли яйцами…

И ёбнулся плашмя на крышу!

Мало того, что ёбнулся на крышу, так ещё крыша треснула подомной, так как была черепичной.

Треснула, хрустнула, и я, лёжа на ней со взглядом «ёбушки-воробушки», проваливаюсь нахуй вниз.

Остановил ли меня пол злоебучего чердака снизу? Да нихуя! Доски подо мной также предательски скрипнули, треснули…

— Ой блять, да я даже не сомневался в этом ни на секунду!

И провалился нахуй вниз!

Пролетел мгновение вместе с досками на более-менее твёрдый пол.

От такого падения весь дух вылетел через меня как из не завязанного шарика. Но даже это не помешало услышать, как кто-то закричал женским голосом… нет, мужским… Нет, дуэтом.

Так, это бордель, верхние этажи наверняка под комнаты отданы, а значит я свалился в комнату кого-то ебущегося с проституткой.

Было больно, было реально больно и казалось, что мне уже не вдохнуть полной грудью, но помереть можно и чуточку попозже.

Я вскочил, словно меня мама за дрочкой спалила, быстро оглянулся и сразу распознал цель. Какой-то голый подкаченный мужик на бабе с ошарашенным лицом и татухой ануса плече. Враг обнаружен.

Ну всё, пизда тебе!

Я выхватил кинжал и бросился на него. Хуйло слегка повернулся на бок, поднял руку, пытаясь меня остановиться, но это его не спасло. Я поднырнул под руку и воткнул кинжал ему в сердце. Ну и как тебе…

Так… а хули он жив.

Мы озадачено переглянулись, словно спрашивая, почему он ещё жив и посмотрели на кинжал. Я его вытащил, а у него…

ЛЕЗВИЕ БЛЯТЬ ОБЛОМАНО У ОСНОВАНИЯ! При падении сломал!

И вновь посмотрели друг другу в глаза…

И я вломил ему быка!

Лоб в лоб. Ебать я дебил.

Он свалился обратно на кровать, а я на пол со звоном в ушах. Зрение не сразу перестало плясать лезгинку, а я уже опять на ногах и, ориентируясь по очертаниям, прыгнул на супостата!

В полёте я получил по морде, сменил траекторию и врезался в стену. Сполз на кровать, перевернулся на спину и попытался встать, но говнюк напрыгнул на меня сверху и начал душить. Сознание только вернулось в норму, а уже опять пытается свалить. Попытался дотянуться до его глаз, но мужик лишь отклонил голову назад и максимум что я мог — царапать ему подбородок.Такими темпами он меня задушит, потому что в глазах быстро темнело, а сознание уходило всё дальше и дальше.

Но дебил — это вообще проблема, особенно когда опыта в подобном не хватает. А именно: помнить о том, что у тебя с собой есть.

Стоило этой мысли мелькнуть в моей голове, как руки сами собой скользнули к поясу, схватились за ЕЩЁ ДВА КИНЖАЛА, О КОТОРЫХ Я ЗАБЫЛ. Мгновение, руки с кинжалами расходятся и потом что есть сил в стиле ножницы сходятся обратно. И прямо ему в бока, ломая клинками рёбра. Один кинжал пробило лёгкое, а второй точно достало сердце.

Его руки начали быстро ослабевать, давая мне вздохнуть нормально. Я поднапрягся, сбросил его с себя и быстро встал, резво оглядываясь. Темнота отступала медленно и казалось, что голову забили ватой. Только несколько секунд спустя я наконец смог разглядеть, что в комнате помимо меня и трупа есть ещё девушка. Она вжалась голая в самый угол, смотря перепуганными глазами на меня.

Блин… мочим свидетельницу?

Конечно… нет. Я не маньяк убийца.

А в дверь тем временем постучали. Причём громко, настойчиво, та аж затряслась и затрещала.

— Я тебе говорил шлюх не бить, сука!? Открывай дверь, тварь!

— Не бил я её, — крикнул я в ответ.

— Пиздишь сучонышь! Я крики её слышал. Если с этой шалавы хоть волос упал…

Дальше я не слушал. Услышал достаточно, чтоб понять — убивать того, кто за дверью или нет. Нормальный человек свою работницу шалавой не назовёт. Следовательно, там злобный сутенёр, который гнобит проституток.

— Лезь под кровать, здесь сейчас будет жарко, — кивнул я девушке.

Она испугано закивала и кошкой скользнула в указанное место. Ну а я встал, глянул в дыру на потолке, но никого там не увидел. Видимо моя кавалерия свинтила куда-то в обход, чтоб прийти мне на помощь. Ну ничего, с одним я и сам разберусь, не маленький.

Я подошёл к двери, отодвинул защёлку и смело открыл дверь.

— Ой.

«Ой» само собой вылетело, так как там помимо толстоватого сутенёра стояло двое амбалов. Чот я погорячился дверь открывать.

Глава 158

Обычные люди редко повышаются больше сорокового лвла. А самый распространённый среди боевых людей здесь является тридцатый. Обычные среднячки, коих немерено. Сороковой считается среди обычных людей уже чем-то продвинутым. Что-то типа профи в своём ремесле.

Так вот, хорошо, что они не были большого уровня. Обычные середняки тридцатого, несмотря на то, что оба были реально вкаченными. Скорее именно вот так качаясь они и набили себе тридцатник. Но я тоже не тощий! У меня пусть банок и нет, но мышцы теперь видны, как и кубики на прессе.

Но блин, несильно мне они помогли, когда эти двое принялись меня пиздить.

Удар одного в ебало, удар другого, я что-то там пытаюсь ударить, потом меня хватают за шею и со всей дури бьют об стену. Я, пиная в ответ и отталкивая противника, получаю по ебалу, бьюсь затылком об стену, наугад бью в ответ, попадаю во что-то мягкое, вновь удары, я бью в ответ уже кинжалом…

Короче, я победил!

Ну да, у меня не хватает передних зубов, ну и глазом ничего не вижу. Ну нос сломали, губы опухли, палец указательный на левой руке сломан. Ну так ещё по мелочи…

Но я победил! Правда благодаря тому, что у меня были кинжалы, а так бы завалили… Да похуй. Победители не судят! Более того, мне нужно срочно спешить!

Правда, моих на горизонте совсем не видно. Это немного странно.

Я проверил команду — все живы, но никого здесь нет. Не уж то никто не спустится протянуть руку помощи? У меня нехорошее предчувствие по этому поводу.

Однако там двадцать одно ружьё (своё я выронил на крыше, когда рухнул на неё) — пять у скрытниц на крыше и шестнадцать на земле. Там достаточно просто одного попадания и человек или покойник, или калека. А у нас лучниц немало (из-за ружей и набрали), так что вряд ли что-то страшное случится.

С другой стороны, если у них проблемы, судя по данной ситуации, значит мы на очень верном пути. Если учесть, что Мамонта, Клирия и скрытница не бессмертные, то пока я буду ждать, могу потерять те самые минуты, которые всё решат. Девушки в любом случае меня не бросят и нагонят, а здесь вроде как нет хайлвлов. И у меня есть на всякий «Тварь пустоты». А дрожать над собственной жопой, зная, что можешь спасти…

Блин, угробит меня это когда-нибудь.

Поэтому, раз ещё на ногах стою, головой соображаю. Глаз…

Я быстро проткнул кончиком, предварительно обработав его краем рубашки, в опухшую часть и надавил. Кровь быстро-быстро начала капать из раны, и отёк спал.

Всё, теперь я ещё и вижу. Остальное в пизду.

Я ринулся по коридорам навстречу приключениям.

Этот коридор был обшит деревом и по стенам висели подсвечники, которые кое-как освещали проход. Я проходил около дверей и прислушивался. За многими я слышал имитацию бурного женского секса, словно они не трахались, а лобковыми волосами за что-то зацепились; где-то я слышал уже мужские вздохи.

Из-за некоторых дверей я ничего не слышал и без зазрения совести врывался туда. Некоторые комнаты были пусты. В некоторых были люди, и я дико извинялся, быстро закрывая дверь. Несколько раз на меня наезжали, и я просто молча сваливал от греха подальше, пока мне не прописали. Один даже бросился на меня, но кажись мой уровень был выше, и я просто пробил ему грудную клетку в районе сердца на подходе.

Ещё я нашёл комнату управляющего, которого зарезал, но там ничего не было.

Верхний этаж был пуст. Второй наверняка тоже пуст, поэтому там смысла искать нет.

Первый этаж у нас наверняка чистый стриптиз клуб с потрахушками и баром. Значит подвал.

Я аккуратно дошёл до лестницы, по пути встретив одну из проституток. Удостоился лишь странного испуганного взгляда. Ну да, морда в крови и разбитая, по бокам кинжалы в крови, а сам в пыли мусоре и той же крови.

Дошёл до лестницы, сыканул от страха про себя по привычке, включил режим очконавта и медленно начал спускаться по лестнице. И где, спрашивается, остальные?! Вот мне нужна помощь, и что!? Нету! Никого нет!

Как всегда, вокруг одни предатели чужих надежд.

Я спустился на второй, оглянулся и двинулся на первый.

И к моему сожалению, здесь лестница кончалась.

Плохо!

Я бросил взгляд на зал, в котором находился местный стриптиз-бар. Там царил полумрак, громкая музыка, облака какого-то дурманящего дыма, запах алкоголя и табака. Ну хоть полумрак и на том спасибо. Можно будет с разбитым ебальником проскочить.

Так, ну других путей я не видел, даже если они и есть. Поэтому, гордо выпятив грудь, словно я тут хозяин положения и мне ничего не страшно, я двинулся через зал. Лица не видно в полумраке, а вот по ходьбе могут спалить. Вряд ли здесь много сороковых, так как это ещё пока обычный бордель с обычными бандюками, которые воинами не являются. Но всё равно не стоит рисковать.

Попутно я бросил взгляд на команду — все были живы, даже те, что в плену, поэтому пока я могу вздохнуть спокойно.

Зал был отделан на славу, хочу сказать. Стены закрыты шторами, деревянный пол, множество нормальных кресел вокруг больших столов, на которых танцевали девушки. Везде были люди, которые выкрикивали пошлости, но никто не спешил приставать к стриптизёршам. Здесь я кстати видел очень много и обычных людей. Оттого вариант бойни был сразу отметён — есть возможность не трогать мирняк, значит так и надо поступать.

Пока я шёл по залу, рыскал взглядом по округе, ища заветную дверь или проход, что выведет меня на базу самих бандитов. И дойдя до самого конца, наконец заметил заветное место — невзрачную дверь, наполовину прикрытой шторой около которой стоял громила. Кажется, вход был обнаружен. Что касается охранника… чей-то день оказался по истине чёрным.

Я пошёл к нему, слегка покачиваясь, словно пьяный в говно.

— Эй! Эй ты, уважаемый! Сортир здесь? — помахал я ему рукой.

— Нет, справа от тебя в углу дверь, — показал он пальцем.

— А здеся чо?

— Не твоего ума дела, — обрубил охранник.

— Не, ну я не понял, ты мне это говоришь!? — Я подошёл ещё ближе. — Ты мне сказал это, щенок!?

— Вали отсюда.

Он подошёл ко мне для того, чтоб спровадить, но в темноте и лёгком дыму, который тут висел, видимо не сразу увидел лица. А может такое лицо было обычным для них. В любом случае он подошёл слишком близко. И будь охранник хоть сто раз сильным, без высокого уровня у него не было шансов, чтоб выжить.

Уже приготовленный кинжал скользнул в руку, когда тот оказался рядом. Удар, второй, третий, пятый, седьмой. Быстро-быстро, словно швейная машинка. Попутно подныривая под охранника, чтоб взвалить его тело на себя, и толкая к двери. Вот прижал его к стене, свободной рукой открыл дверь и с трудом затолкнул его внутрь, заскочил сам. Закрыл за собой дверь и вздохнул с облегчением.

Жив, почти здоров и удачно проскочил. А вот охранник уже мёртв и под ним сейчас растекалась лужа крови.

Ладно, плевать, что тут у нас?

Я огляделся. Хотя и оглядываться особо не на что — обычная лестница, уходящая вниз и хорошо освещённая. Ну… деваться некуда, верно?

Поэтому я набрал побольше воздуха, словно собирался нырнуть, и начал спускаться по лестнице. И чем ниже я спускался, тем мне страшнее без поддержки становилось. Я говорил, что не боюсь, так как за спиной ружья и товарищи? Так вот, сейчас ни того, ни другого не было. А значит я на свободном плавании и мою ошибку никто не исправит.

Ненавижу ответственность. Блин, я кажется это уже много раз говорил… А, плевать, буду продолжать говорить, пока не устану.

Лестница была как в подъезде: спустился на пролёт между этажами, развернулся, спустился на нижний этаж, который служил этому зданию подвалом.

Ух, какая жизнерадостная дверь-то прикрывает вход! Так, а это что на ней? Следы ногтей? Хм… как… нежизнерадостно. Вот сразу видишь и понимаешь, что там тебя ничего хорошего не ждёт. Словно у двери на приём к проктологу-гомосексуалисту стоишь. Ну да ладно, девушки ждут, что их спасут, поэтому вперёд и с песней.

Я перехватил поудобнее кинжалы и со всей дури пнул хлипкую деревянную дверь. И чуть себе ногу не сломал, так как дверь оказалась нихуя не хлипкой! Пиздец!

Понты не вышли, пришлось аккуратно рукой открывать.

И попал я в большую комнату из камня. Валуны, из которых были сделаны стены, поблёскивали в свете факела влажной поверхностью, слегка отражая свет. В некоторых местах между ними рос мох. Вдоль стен стояли тумбочки, шкафы с бутылками и стойки с оружием.

Так, оружие… Возьму вот этот меч и тяжёлый арбалет, а то без ружья мне становится немного грустно.

О, это что? Какая короткая деревянная отполированная дубина, блин, прикольно. Похожа на полицейскую, только с набалдашником на конце… так, погодите, это же…

Я отпрыгнул и отдёрнул руку, словно говна коснулся. А в голове крутился вопрос: какого хуя фалоиметатор делает на стойке с оружием!? Извращенцы. Хотя таким можно без проблем кого-нибудь забить. К вам попаданцы из южных островных штатов не попадали? Это они там любители такого оружия.

Ладно, что тут ещё есть? Я заглянул в шкаф и несколько тумбочек, но кроме эротических костюмов и предметов обихода в доме извращенцев садомазохистов ничего не нашёл.

Из комнаты вела и ещё одна дверь. За ней был коридор с факелами, уходящий дальше. По нему я дошёл до железной двери с засовом с этой стороны; видимо там было что-то типа тюрьмы для неугодных. Однако в данный момент она была открыта и за ней слышались голоса: Весёлые, полные издёвки и высокомерия.

Эти голоса ассоциировались только с одним моментом у меня — с тем, как насиловали Лиа.

Сейчас вопрос стоял такой — кого там насилуют: Мамонту или скрытницу? Про Клирию молчу, её даже больной насиловать не будет.

Поэтому, перехватив арбалет поудобнее, я тихонечко толкнул дверь, чтоб воспользоваться эффектом неожиданности.

И она открылась со звуком:

СКРИ-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-П!!!

Ну просто блять с чудовищным скрипом отворилась. Если ты глухой, то всё равно бы понял, что дверь открылась по той вибрации, которую она при этом издавала. Пиздец я незаметно прошёл. Да меня, наверное, по всему подземелью было слышно!

И абсолютно все повернулись ко мне, и у каждого на морде была кожаная маска для садомазо. Плюс у каждого стояк. Ну блять чтож так не везёт!? Почему я дерусь не с эпичными врагами, а с… такими!? На меня посмотрели все кроме той, что сейчас была привязана к какому-то столу раком с широко расставленными ногами, чтоб трахать было удобнее. Это, скорее всего, скрытница. Значит Мамонта где-то в другом месте.

Я выстрелил первым, засадив стрелу одному ровно в сердце и тут же бросился к ним, не давая шанса взяться за оружие. За оружие они не взялись, но в руках у них оказались конкретные фалоиметаторы, подобные дубинкам.

И вот я бегу уже от врагов, потому что боюсь, что меня забьют этими дилдоками и выебут.

Причина смерти: забит фалоиметаторами. Мне не льстит подобная геройская смерть, если честно.

Я думал прикрыть зад и держать оборону в коридоре, но прямо перед моим носом дверь закрыл ещё один любитель в кожаной маске. А вот говорил мне Ухтунг проверять всё перед таким нападением, а я дебил, я учусь на своих ошибках, а не на словах.

Перехватив арбалет за приклад я с размаху ударил его железным плечом прямо в череп, словно киркой, и пробил ему башку. Тут же сменил траекторию, чувствуя задницей опасность, убегая дальше по кругу.

Оборачиваюсь с мечом в правой руке и наотмашь бью. Промахнулся — все успели вовремя остановиться. Но зато я открылся, и тут же на меня бросился тот, что был ближе всех. Сократил дистанцию и врезался в меня. И напоролся на мой кинжал, который в нём и застрял.

Под напором делаю несколько шагов назад и отталкиваю его; тут же парирую удар меча, отклоняя его в сторону и бью его хозяина в морду левым кулаком. И сам же получаю от следующего извращенца деревянной дилдой по морде, получаю второй удар и меня отшвыривает к стене. Роняю меч, но он всё равно не нужен на такой маленькой дистанции.

Мужик замахивается ещё раз и уже бьёт, но я ныряю ему под руку, избегая удара этой дубинки, и сам отвечаю ударом кинжала в правой руке прямо в подмышку. Пинаю стоящего за ним.

Доля секунд и на меня бросается чувак с мечом, пытаясь воткнуть его мне в живот. Но я словно танцор живота пропускаю меч мимо и тот просто чиркает по прессу. А я встречаю ублюдка ударом локтя в морду.

И бросаюсь на следующего. Кинжал входит тому прямо в шею. Прыгаю вперёд и оборачиваюсь. Остался хуй с мечом и тот, которого я пнул. Я перехватываю кинжал за лезвие и метаю в мечника.

Попал прямо в шею! Сука, да я снайпер! Мамонта, спасибо, что научила их метать и вкачала мне дальнобойное.

Остался последний. Блять, да у него ещё стояк не спал! Вас такое заводит что ли!?

Я быстро оглядываюсь в поисках оружия и не нахожу ничего лучше, чем схватить дилдо. Выбор здесь не слишком велик.

Кончилось тем, что я его забил им. Под кожаной маской словно фарш был. Пиздец… чёрный гангстер одобряет, Бог Разврата поощряет, Патрик от стыда сгорает. Хорошо, что все свидетели сдохли, а то век не отмоюсь от позора — антигерой сражается на фалоиметаторах против голых мужиков в масках. Подобные битвы через чур эпичны.

Ладно, что с привязанной?

Я подошёл к девушке с длинными волосами синеватого оттенка, у которой из обеих дырок торчали слишком уж большие фаллосы. Вся её задница в красных выступающих линиях от ударов плетью, и из некоторых мест сочилась кровь. На голове была такая же маска без глаз, но со ртом, в который был вставлен мячик. Чую, без попаданцев не обошлось, так как до подобного местные вряд ли бы додумались.

Я снял с неё маску вместе с кляпом, и в меня упёрлись заплаканные, но полные ненависти глаза.

Блин, мне страшно, может обратно натянуть маску?

— Ты… Вы, господин? — поправила она себя.

— Здорова, смотрю, ты тут развлекалась как могла.

— Было не так весело, как кажется.

— Оно и видно. Погоди, сейчас отвяжу.

Я отвязал ей руки, развязал ей ноги. А вот затычки пусть сама вытаскивает, а то ненароком ей там что-нибудь порву.

Девушка не слишком уверенно встала на ноги, после чего начала медленно вытаскивать из себя посторонние предметы, пока я собирал оружие.

— Где Мамонта с Клирией? — спросил я самый главный вопрос.

— Я не знаю, они были здесь, — ответила она. — Но нас разделили.

— Разделили?

Получается они где-то недалеко… Это хорошо, а то нет желания лезть в центр вражеской базы. Если я уже не в ней.

Я окинул девушку взглядом.

— Погуляешь пока голой, так как одежды нет. Ноги свести можешь?

Она молча покачала головой. Жаль, значит о её помощи скрытницей придётся забыть.

— Тогда идёшь за мной и будешь поблизости. Держи арбалет, зарядишь мне.

Блин, плохо, силу теряем. Но увы, приходится решать всё на ходу. Можно пока утешать себя мыслью, что осталось ещё две жертвы.

Мы двинулись к следующей двери.

Это была аналогичная комната той, где была скрытница — чисто для садомазо. На одной из столов кстати лежала жертва лет тридцати. Правда она была в отключке. Судя по всему, с ней тоже играли, причём довольно жёстко. Предположу, что пирсинг с цепочками на некоторых местах ей нацепили здесь.

Это место прямо мечта любого извращенца.

Но я добрый, поэтому развязал женщину; как очнётся, сможет уйти.

— А как вас взяли-то? — спросил я, оглядываясь.

— У них есть скрытник-семидесятник.

— И? Вы его не засекли?

— Мы засекаем врагов или по интуиции, или зрительно. Его мы не видели, но когда я поняла, что происходит, нас повязали.

Это… немного странно.

— И Мамонта не смогла дать отпора?

— Там был воин-семидесятник. Плюс сюда скрытника семидесятника, напавшего из укрытия, и у неё не осталось шанса, хотя отбивалась она ещё долго.

— Клирия?

— Она что-то в них тыкала, но десять человек, неширокая улица и они просто зажали её. Как и меня, как и Мамонту.

Прямо как мы тогда в таверне. В бою ты можешь всех уделать благодаря ловкости и навыкам. Но вот с силой так не прокатит. Даже если у тебя сотня, то одновременно четыре человека с тридцаткой всё равно будут сильнее тебя. Поэтому все действовали по одинаковой тактике: наваливались кучей, подавляя силу количеством, тем самым обездвиживали, лишая преимущества в других навыках, и брали.

Ну да, высокий уровень отнюдь не выход, хоть и даёт большое преимущество. Ведь люди могут ко всему приспособиться и практически против всего найти способ защиты, было бы желание.

А тем временем нас ждала следующая дверь.

Глава 159

Блин, пусть Мамонта с Клирией окажутся здесь. Ну во просто нет никакого желания скакать из места в место и искать их. Естественно, я буду скакать из места в место, пока не найду их, но блин!

Пожалуйста, пусть будет…

Чулан? Серьёзно?

— Эй, — позвала меня девушка.

Я посмотрел в её сторону и облегчённо вздохнул. Ну слава богу, а то думал, что тупик.

Скрытница показывала на ещё одну дверь.

Я подошёл к ней, открыл…

Тоже чулан! Ну чтож ты будешь делать. Я то… О, швабра! Прикольно, у меня тоже в классе такая была, мы на неё тряпку вешали и представляли, что это флаг. А ещё…

— Кхм-кхм.

Я слегка пристыженно посмотрел на скрытницу, которая явно не понимала, чем меня швабра заинтересовала. Ну ладно-ладно, отвлёкся.

— Так, значит Мамонта и Клирия были здесь, так?

— Не могу сказать про госпожу Клирию, но Мамонта точно была здесь.

Мамонта здесь, но её нет. Как нет и дверей. Что это значит? Правильно, потайной ход. И он находится в одном из чуланов.

Я со сосредоточением постучал заднюю стенку того чулана, где обнаружил швабру. Потом попинал её ногой. Попытался ковырнуть заднюю часть.

Ничего. Пусто. Значит идём к другому чулану, в который ломился я.

А вот здесь нам улыбнулась удача. Когда я пнул её, то мне показалось, что она слегка шевельнулась. Я пнул ещё раз и понял, что стена слегка движется, однако найти, как её открыть, я не мог. Пришлось облазить весь этот чулан, пока не был найден рычаг. Им оказалась деревяшка, к которой крепилась полка; её надо было просто вниз сдвинуть для того, чтоб открыть дверь.

Стоило мне дёрнуть ту деревяшку, как за стеной что-то щёлкнуло. Я аккуратно толкнул стену и та, подобно двери, открылась без какого-либо сопротивления. Она даже не скрипнула, когда открылась.

Нам сразу открылся такой нежизнерадостный коридор, что желания туда лезть вообще не было.

— Не нравится мне это. Там явно зло обитает, — пробормотала скрытница, и в её голосе я услышал страх.

Блять, ну спасибо тебе, подруга, теперь мне в сто раз спокойнее.

— Единственное зло, которое есть здесь, это я, — сказал я уверенно низким голосом. — И если какая-то хуйня решила поспорить с этим, то пусть роет себе зубами могилу. Она ей скоро понадобится.

— А если…

— Не если, — я с серьёзным лицом посмотрел на неё. — Ты была с нами в сгоревшем городе Мидкок?

— Нет, — покачала она головой. — Меня наняли недавно.

— Ну вот можешь Мамонту спросить, чем я могу стать и чего прописать любому. Тебе потом все ужасы детским лепетом покажутся.

Вижу, что моя уверенность убедила её.

Да вот мне самому страшно! Кто мне скажет то же самое?! Да из коридора жутью так и веет!

— Теперь идём.

Назад! Вот что я хочу сказать! Я чувствую примерно то же самое, что и от Клирии в том коридоре. Это лишь значит, что там что-то пиздецки страшное.

Он уходил куда-то вниз под землю и мне совсем не хотелось знать, что там. Однако раз уж Мамонта там, то что я? Хуже? А вот и нет, поэтому как долбоёб лезу туда, надеясь, что меня не убьёт сразу.

Слабоосвещённый коридор вывел нас в небольшой зал.

Мы оказались на небольшом балконе, с которого вела вниз круговая лестница. Там, на первом этаже, было множество коробок. Я так подозреваю, что это что-то типа подпольного склада. Возможно здесь ещё выходы есть наружу, но искать их не было ни сил, ни времени, ни желания.

По залу были расставлены небольшие чаны, в которых горел огонь и освещал округу.

Караулило этот зал не так уж и много людей: четыре человека. Двое у балкона подо мной, двое напротив довольно большой двери с другого конца зала.

— А где остальные девушки? — шёпотом спросила скрытница, пока я оценивал расстановку сил.

— Я не знаю. Вполне возможно, что на улице борются с врагами.

Я так подозреваю, что когда я провалился и боролся сначала с постояльцем, а потом и с вышибалами, девушки на крыше могли столкнуться с противником. А так как перед выстрелом надо ещё засыпать порох в пороховую полку, то никто просто не успел этого сделать. Оттого и выстрелов не было слышно. А на земле… может быть такая же ситуация. А потом я спустился ниже и в каменном здании выстрелов просто не услышал. Другого объяснения я не могу найти.

Поэтому, пока они там, мне следовало быстренько обыскать всё.

— Ноги ещё не сводятся? — спросил я.

— Нет.

— Как тебя зовут?

— Зира.

— Отлично, Зира, слушай внимательно. Видишь тех двух? — указал я на охранников у двери.

— Да.

— Я сейчас спущусь, зачищу всё. Но один из охранников у двери будет твоим, вали его из арбалета. А потом стой здесь на шухере. Если кто придёт с другой стороны, хлопни в ладоши, ясно?

— Да, ясно.

— Вот и отлично, а я пойду и повыёбваюсь, — похлопал я её по голове.

Я крадучись подошёл к краю балкона и взял в руки кинжалы. Теперь-то у меня получится пафосное убийство! Наконец применю то, чему научила меня Мамонта.

Поэтому я сделал вдох и спрыгнул вниз.

Это было так же эпично, как я и представлял.

Подобно монстру я приземляюсь между охранниками. Попутно в полёте обоим втыкаю кинжалы в заднюю часть шеи и валю уже мёртвых на землю.

Бросаюсь вперёд.

Те двое общаются и не сразу понимают, что происходит. Одному пробивает голову стрела, а второй резко оборачивается и видит меня.

Вообще, у него должен быть тридцатник, но если учесть то, что тут у них в запасе есть и семидесятники, то лучше не рисковать. Да и место явно важное, так что не станут тут с охраной фальшивить.

Охранник бросается мне на встречу и в тот момент, когда пробегает мимо одного из чанов с огнём, в него бьёт со всей дури пламя. Хоть на нём и был нагрудник, но всё остальное неприкрыто. Мужик вскрикивает, хватается за лицо, и в этот момент я прыгаю прямо на него, вгоняя ублюдку меч прямо в шею.

Ну и кто здесь батя, а? Лохи недоношенные.

Я ещё раз огляделся. Ну вроде зачистил всех. Можно прямо медаль выдавать за то, что сделал. Мамонта и Ухтунг были бы мной довольны.

Кстати, на счёт Мамонты.

Я открыл менюшку и пробежался взглядом по списку.

А вот моей команде пришлось несколько хуже. Хоть с Мамонта и была ещё жива, но команду уже успели проредить — я потерял скрытницу Эстани семидесятого уровня, и ещё двух скрытниц сорокового. Среди наёмниц тоже были потери — пяти человек не стало. Мне сложно представит, что случилось, но потерять восемь человек… это много. Это… неприятно.

Мне должно было плевать на пешки, ведь я убивал тысячи, среди которых были и дети. Но это были мои пешки, мои люди и товарищи, и я почему-то не мог абстрагироваться от потерь. Глядя на то что их не стало и теперь у меня осталось двадцать три человека, мне не хватало сил, чтоб сделать вид, типа ничего не произошло. Ведь я их сюда привёл, и они погибли из-за меня.

Я ненавижу ответственность.

Ладно, вдох-выдох, Патрик. Потом поскорблю.

— Эй, спускайся реще, нам надо торопиться, — позвал я Зиру.

Девушка кое-как сбежала по лестнице.

— Разрешите узнать, что-то случилось? — тут же обратилась она ко мне.

Поняла по голосу? Или по лицу видно? Хотя плевать, не важно.

— Глянь столбик с командой.

Она сделала, что я сказал и посмотрела туда; её губы стали тонкой полосочкой. Мне даже показалось, что она назвала чьё-то имя и шмыгнула носом. Да уж, всегда тяжело терять товарищей, даже если ты конченый отморозок.

— Теперь идём.

Я толкнул двери и попал в ещё один склад.

Здесь было больше коробок и две двери, но выбор казался более очевидным. Одна была большой, явно для завоза грузов. Вторая была обычной. И оттуда как раз… выходил человек, который сейчас оседал со стрелой в голове.

— Помнишь, когда мы заходили, то почувствовали ауру зла? — спросил я.

Она кивнула.

— Она… как действовала? Просто страх?

— Нет, давила на душу, словно когти запустила туда. И сейчас я это чувствую. А вы нет?

— Я антигерой, мне похую такое.

Да, повышаю рейтинг в глазах людей. Потом она расскажет об этом другим и меня будут уважать ещё больше.

Но ответ в моей способке — мне плевать на всевозможные ментальные воздействия. Тогда я просто зассал, но сейчас я ничего не чувствую. Но аура-то есть, значит где-то происходит хуйня. Очень нехорошая хуйня.

— Тогда веди меня, — кивнул я. — Аура должна усиливаться при приближении к ней.

Скрытница кивнула и повела меня к той двери, откуда выходил чувак. Здесь опять была лестница вниз, однако в отличие от других она создавала ощущение древности, да и этот коридор вниз выглядел каким-то старым. Видимо какие-то катакомбы, на которых стоит город.

Ещё один коридор, только на этот раз он был укреплён подпорками и в некоторых местах жутковато проседал. По обеим сторона этого коридора шли железные двери с решётчатыми окнами: скорее всего, ещё одна тюрьма. Вернее, не ещё одна, а единственная тюрьма. То место было чем-то типа комнаты развлечений для ВИП-персон. Это кстати хорошо, есть шанс, что в одной из этих комнат затесалась наша Клирия и Мамонта.

Девушка практически на входе в коридор остановила меня, подняв руку и между нами завязался разговор знаками.

Я дёрнул подбородком, спрашивая, что такое.

Она приложила одну руку к уху, словно слушает, а другой сделала вид, словно разговаривает. Слышит голоса.

Я одними губами спросил, Мамонта или Клирия.

Она пожала плечами.

Ясно, кто-то впереди есть, но мы пока не знаем, кто именно. Но это сути не меняет, мы идём спасать человека. Даже если какой-то левый, всё равно идём спасать, так как он может чего-нибудь интересного нам рассказать. А всё, что интересно может быть очень полезно.

Я махнул рукой, предлагая ей продолжить нашу стелсс-миссию.

Мы медленно двинулись на голоса. Попутно я заглядывал в камеры: иногда там было пусто, иногда попадались побитые пленники, без живого места на теле и с отсутствующим выражением лица. Видимо должников и врагов у местной банды было мало, раз уж не все камеры заняты. Как следствие, о них тут знают.

Зира подкралась к двери, из-за которой теперь и я слышал голоса, и замерла. Слегка приподнялась и выглянула в окошко. После этого посмотрела на меня и показала два пальца.

Два врага.

Я подкрался поближе и сам заглянул туда.

В отличие от остальных камер здесь у них была полноценная пыточная с набором всего необходимого, начиная со столов и пил, заканчивая печью. Я бы даже подумал, что это комната столяра, если бы не следы крови на двух столах, полу и стенах. Видимо раньше здесь была кузнечная или что-то подобное, так как вон наковальня, а вот печь стоит. А может и до сих пор её пользуются.

Нам спиной стояли два человека и за их спинами угадывался контур третьего. Слишком большой, чтоб быть Клирией.

Так… Мамонту мы нашли и осталось теперь её просто вытащить. Но вот сраное просто не будет так просто, как мне бы хотелось. Потому что Зира показала мне пальцами некоторые знаки, которые я мог перевести как семидесятый уровень и лоулвл. Это значит, что с одним я справлюсь без проблем и сам, а вот второй натянет меня, натянет Зиру. А потом ещё успеет натянуть всю мою драгоценную команду, так как он скрытник и его ещё надо достать.

Сраные скрытники (кроме тех, кто работает на меня естественно). В принципе, против воина у них шансов будет меньше, но вот если его не видно, то начинаются проблемы. А тут ещё и перекаченный пидор, так что вообще проблем выше крыши. Сюда бы ружьё, но своё я выронил где-то…

Из-за дверей раздался хриплый женский крик, наполненный болью.

Я бросил взгляд через окошко — кажется Мамонте только что прижгли какую-то часть тела. Вон, лоулвльный засранец держит кочергу с кругом на конце, который светился приятным оранжевым цветом. Правда Мамонта вряд ли могла оценить красивый цвет в данный момент.

Зира кивнула мне головой, что мол делаем.

Блин, я вот в душе не ебу, если честно. Интуиция шепчет, что если мы выстрелим, то он полюбас отобьёт стрелу, даже стоя спиной. Но ведь это нереально.

Хотя говорить в этом мире о том, что какая-то вещь нереальна слишком глупо.

Но выбора нет, будем стрелять, а там уже по моему стратегическому мини плану, который образовался в моей гениальной (нет) голове. Минутная подготовка, если он всё же увернётся и поехали! Воинов кстати легче убивать в этом плане — они заточены больше на силу и скорость атак. А вот у скрытников при той же скорости подвижность выше, что как бы не очень.

Ебать, страшненько! Но не время звенеть яйцами! Спасаем Мамонту!

Я кивнул и скрытница тут же встала. Она быстро прицелилась и выстрелила в затылок скрытнику, после чего тут же ретировалась в одну из камер, оставив меня одного.

Как я и боялся, скрытник просто отвёл голову и в одно мгновение развернулся. На его лице играла улыбка. Не, ну так не честно, серьёзно! Способка на предчувствие какая-нибудь небось? Или что-то типа последнего шанса? Хотя не удивительно, что ему удалось взять Клирию с Мамонтой, вон какой вёрткий.

— Я так и думал, что мы здесь не одни, — ну начался пафос… почему вам надо сказать что-то пафосное, но при этом, чтоб звучало в два раза уёбищней?

— Да, пришёл сообщить, что твой новорождённый брат стал моим сыном, чмоня, — ответил я и показал ему средний палец.

Мне казалось, что сейчас чувак обосрётся после недельного воздержания, потому что именно так можно описать его лицо. Я сделал несколько шагов назад в то время, как он наоборот подошёл к двери и открыл её.

— Ты будешь умирать медленно, ублюдок.

— Ловлю на слове, — кивнул я, отступая назад.

Но не успел я и среагировать как мне в левое плечо попал кинжал!

— Эй, какого хуя, пиздомеля!? Ты же меня чуть не убил! — возмутился я. — А говорил, что убивать будешь долго!

— Это только начало, — прорычал он, наступая.

— Да ты просто хуйло, я же сдохну раньше, чем мы закончи-и-и…

Я отпрыгнул в сторону, запнулся и ввалился в одну из камер, но всё равно получил в ляху кинжал.

Сука… Ладно, больно, но на рывок хватит.

— Не думай, что уйдёшь от меня, трепло, — ухмыльнулся он и подошёл к камере.

Однако в последний момент остановился, явно что-то заподозрив. И надо сказать, заподозрил он действительно правильно. Потому что в этот момент в него вновь выстрелили.

Скрытник довольно ловко ушёл в единственное место, где можно было стопроцентно укрыться от стрелы. Ушёл ко мне в камеру.

Его реакция на опасность и скорость была бесподобной, но ею он загнал себя в ловушку. В это же мгновение я распалил факела, что принёс в эту камеру, создавая настоящую высокоградусную стену огня. Это заставило его отпрыгнуть от входа ещё дальше. Я же, в свою очередь, наоборот в этот момент бросился вперёд, закрыв глаза рукой и сбавив напор магии.

Буквально нырнул через огненную стену, и тут же за моей спиной захлопнулась дверь.

Вот и всё! Не можешь победить врага? Загони его в ловушку! Ухтунг, ты бесценный учитель.

Вся прелесть подобных ловушек в том, что ты хуй догадаешься в подобной ситуации о них. Ну не будешь же ты думать, пока мочишься на смерть с чуваком: «хм… может это ловушка? Или эта? А что за ловушка? Камень на голову упадёт? Или взорвусь?» По сути ты просто действуешь самым предсказуемым образом, тем самым сам загоняя себя в западню. А распознать, есть ли она или нет в данный момент… Ну вот чувак понял, пусть и поздно. А я бы не догадался до последнего, пока бы меня не заперли.

Правда и расплатился за такую ловушку я тоже довольно брутально. Судя по всему, моё хлебало сейчас покрывается пузырями. И рука тоже… А с некоторых мест кожа слазит… Блин, ну глаза целы и ладно.

Хорошо, что я рукой их прикрыл, так как тот участок кожи и остался единственным не обгоревшим. Остальные в прямом смысле слова оплавились. Но мне не привыкать.

— Вам больно? — спросила меня Зира.

Я посмотрел на неё таким взглядом, что она аж покраснела.

— Нет, мне очень щекотно, сейчас буду смеяться, — ответил я сквозь слёзы.

Чо за мания спрашивать о таком!? Неужели они думают, что мне будет не больно!? У меня тут ожоги второй и третей степени блять, как мне может быть не больно!?

Глава 160

Мамонта-хуёнта.

По версии моего друга, любое имя можно срифмовать со словом хуй. Ваво-хуёва, Марина-хуина, Патрик-хуятрик, Тарас-хуетряс, Клара-хуяра…

Пиздец, какая же важная информация собирается в моей тупой голове в такие моменты.

Ну да ладно, похуй на это. Нам надо разобраться с проблемой раз и навсегда, очистив этот мир от ещё одного семидесятника, враждебно настроенного по отношению к нам. Поэтому я снял факел со стены, аккуратно подошёл к клетке и тупо ёбнул туда магией.

Судя по крикам, которые раздались из камеры, крематорий чуваку понравился. Правда это мгновенно опустошило все мои запасы, что весьма печально. Но зато на одного опасного врага стало меньше. Попутно Зира заглянула туда уже после прожарки и прострелила ублюдку голову на всякий пожарный, чтоб уж точно наверняка.

А вообще странно, раньше мне казалось, что магии мне хватало на большее количество времени.

— Второй где? — спросил я Зиру.

— Остался в камере с Мамонтой. У меня не было времени его обезвредить.

— Значит полюбас взял её в заложники. Сейчас заходим туда, и ты тут же стреляешь в ушлёпка, но не убиваешь его, ясно? Мне он нужен живым.

Она ответственно кивнула и зарядила арбалет, после чего мы медленно и тихо тронулись к пыточной, где была Мамонта с главным хреном. Зира шагнула первой к проходу и тут же выстрелила. В ответку прилетел вскрик засранца.

Вслед за ней заглянул и я, увидев, как по полу катается чувак, схватившись за плечо, из которого торчит болт.

— Привет всем, — поздоровался я и тут же поморщился, чувствуя, как волдыри на морде лопаются и заливают своей жидкостью лицо. Ну хоть своё. — Зира, урода придержи, у нас будет долгий разговор.

Я подошёл к Мамонте, которая на мой голос медленно подняла голову. Я в свою очередь присел перед ней на корточки.

— Ты как? — тихо спросил я.

— Бывало и хуже. Моя команда…

— Да, — вздохнул я, — видел, нас проредили. Правда я не знаю, как это случилось.

Я быстро глянул список, но количество оставалось прежним. Значит бой закончился и пока это потерь не будет.

— Давай тебя вытащим и расспросим нашего любезного друга, где прячется Клирия.

— Не нашёл её? — посмотрела она на меня, когда я встал и начал пытаться её освободить.

— Не-а, но нашёл скрытницу.

— Я уже заметила.

Привязали её очень оригинально (надо будет взять на вооружение). Вернее, не привязали, а прибили гвоздями с широкой шляпкой. Руки, ноги, в районе локте и бёдра. Судя по всему, занимались они этим долго, так как кровотечения не было и приколачивали они в определённых местах.

— Так, здесь клещи должны быть… О, вот… эм… Мамонта, твоё? — я поднял со стола, на котором лежали клещи, зуб и ухо.

— Да.

— Ладно… — я бросил всё это в печь. — Ничего, ща вернёмся, и Рубека тебя на ноги поднимет.

Процесс много времени не занял, только вот Мамонте было совсем не щекотно. Даже несмотря на то, что я старался делать всё быстро, она вся извивалась и скулила, пуская слёзы. Да, знаю, у самого вся морда обжарена, могу представить, каково тебе.

Я наконец вытащил из неё последний гвоздь и Мамонта, морщась от боли, встала. Потянулась, крутанула торсом влево-вправо, покрутила руками, разминая их.

— Ну как? Воевать сможешь?

— Бывало в сто раз хуже, — кивнула она. Ну и хорошо.

— Отлично, тогда… — я кивнул Зире и та, предварительно стукнув по башке мужика, чтоб не сопротивлялся, затащила его на стул.

Я уже было взял гвозди, когда Мамонта протянула руку.

— Позволь мне.

— Да, конечно, он твой. Только не убивай, пока не скажет то, что нам нужно.

Она кивнула и с жутковатой улыбкой встала перед мужиком, который после удара по голове ещё не полностью пришёл в себя. А как его стали приколачивать, запел соловьём. И Мамонте приходилось каждый раз его усаживать обратно ударом в морду.

Когда мы закончили, он был похож на ребёнка, которого выпороли. Однако это не было для него концом. Зира и Мамонта стянули с него всю одежду, выставив на показ его достоинства. Мамонта взяла большой секатор, который выглядел довольно грозно в её руках. Зира вооружилась раскалённой кочергой.

И тут же ткнула в него. Крик был оглушительным.

— Ты бы вопрос задала сначала, — скривился я от громкого звука.

— Мне было интересно, какой звук, когда живого человека на раскалённом металле поджаривают, — спокойно объяснила она и тут же во второй раз прислонила к нему раскалённую кочергу.

— Да хватит, раздражает, как он кричит, — поморщился я. — Лучше проведём викторину и узнаем, где Клирия. А то пока тут сидим, её по кускам могут резать.

Возражающих естественно не было. Девушки лишь кивнули на моё предложение, и я наклонился прямо напротив заплаканных глаз мужика. Надо заметить, что пусть он и не был одет вычурно как богачи, однако одежда явно не была дешёвой. Это видно практически сразу, стоит просто посмотреть на то, какую одежду ношу я.

— Давай сразу кое-что объясню, чтоб мы друг друга поняли. Мы многое знаем, поэтому имей в виду, что поймать тебя на лжи будет просто. До этого я разговаривал с одним человеком, и он решил, что у меня кишка тонка. Он сломался, когда я убил его сына и дочь. Так что не думай, что мне не хватит духа с тобой расправиться. Причём буду это делать не я, а вот эта дама, которую вы обидели, — кивнул я на Мамонту, которая демонстративно почикала секатором. — Поэтому первый вопрос, где девушка с чёрными волосами и жуткой аурой.

— Обещайте, что если убьёте, то сразу, — пробормотал он.

— Обещаю, — легко согласился я.

И он рассказал.

Во-первых, о том, где Клирия. А она в каком-то другом подземелье, где хотят провести какой-то обряд. Обожаю обряды, но не когда они кровожадные, а там потихой именно такой будет. Хуйло всё хочет призвать какого-то монстра, что поможет ему взять власть над криминальным миром как здесь, так и в других городах. Логично, что выше он не метит, так как придут герои и пропишут сказочной пизды ему и его монстру.

Во-вторых, здесь так пусто, так как у банды возникли проблемы с неизвестными людьми. Зубастый ану́с являлся в городе основной силой. Однако в ходе последнего дела они потеряли своих людей и хайлвла. И теперь большая часть зубастого ану́са поднята с целью найти и уничтожить столь сильных противников или хотя бы понять, кто это такие.

В-третьих, у них два скрытника семидесятого и два воина семидесятого. Одного скрытника и воина я убил. Остались значит ещё двое. Предположу, что их мои люди и встретили. Вообще ружья должны были уложить высокоуровневых, если попасть в жизненно важные органы. Да и я ещё не видел никого быстрее пули. Но они могли и пиздулей огрести.

В-четвёртых, попасть в другое подземелье можно было и через зеркало, что было в этом секторе катакомб.

В-пятых, та жуть, которую чувствовали на себе Мамонта и Зира, исходила от артефакта. Но сейчас его аура пропала, так как его незадолго до нас должны были перетащить через зеркало на ту сторону. На этих аура тоже действовала, но они уже привыкли к подобному.

В-шестых, стукач. Оказывается, такой действительно был и им являлся главарь банды. Он имел много знакомых со связями, которым исправно платил за стукачество и передавал… хуй знает кому. Этого мужик мне сказать не мог. Однако теперь есть резон растоптать этого ублюдка. Не всю банду, а именно его. Не имеет смысл рубить всю систему, если достаточно просто срезать верхушку и всё само развалится. А если не развалится, то и хуй с ними, пусть Анчутка этим займётся, когда станет нашим человеком.

Поэтому, получив всю нужную информацию, я похлопал его по голове.

— Вот и отлично. Люблю разговорчивых людей. Мамонта, у тебя пять минут.

— Но ты же говорил, что убьёшь меня сразу! Ты обещал!

— И я обманул, — совершенно спокойно ответил я ему. — Приятного времяпрепровождения.

Явышел в коридор, чтоб не смотреть на то, как Мамонта будет его расчленять. Не то что я не видел подобного, но подозреваю, что она ему хочет отрезать. И всё моё мужское я было против того, чтоб смотреть на это.

Надо сказать, что Мамонта действительно уложилась в пять минут. А останки мужика засунула в печь.

— Отлично, — кивнул я, когда она и Зира появились передо мной. Правда обе голые… Блин, одежду бы раздобыть вам. — Теперь идёмте, посмотрим, что там за зеркало такое.

Выход к помещению, в котором находилось чудо-зеркало для перехода из одной точки в другую, находился в конце этого коридора с камерами. Открыв дверь, мы попали в круглый, заставленный всяким хламом зал. Старые шкафы, кровати, колёса от телеги, вилы, косы, манекены для брони и так далее. Короче, всё, что не нужно или сломано лежало здесь.

Мамонта молча взяла сломанный меч, покрутила его и бросила в кучу, откуда раздался звук бьющегося стекла.

— Мамонта, если это было зеркало, я тебя выебу, — предупредил я.

Мамонта посмотрела на меня, оглянулась, подняла какую-то деревянную фигуру и бросила в то же место, после чего встала передо мной, мол, я вся твоя. Да это провокация! Теперь моя угроза изнасилованием не работает!

— Обойдёшься, — буркнул я и протянул ей свой меч. — Держи. У меня кинжалы есть.

Зира немного странно посмотрела на эту сцену, видимо не до конца улавливая мотивов Мамонты. Но она не в теме, новенькая же.

Нам пришлось помучиться, чтоб найти то зеркало. Не в том плане, чтоб разгрести завалы, а в том, что мы ходили по этому сраному лабиринту, а я волновался о том, что Клирию успеют разделать. Кто уж имеет право разделать её, так это я. Но этого я делать не буду.

Пока мы искали, я даже подыскал одежду для нашей команды. Мамонта облачилась в зайку (уши она тоже по моему приказу нацепила), а Зира в медсестру. Во-первых, гулять голыми не вариант, это как-то… бля, это просто… я даже не могу объяснить. Просто одно дело видеть при сексе человека, а другое — как он разгуливает голый. Во-вторых, в этих костюмах они выглядели очень даже ничего. Поэтому я захватил костюм и для Клирии, если она окажется голой — огромный балахон, закрывающий абсолютно любой участок тела. По моему мнению сексуальная Клирия — Клирия без единого открытого участка кожи в парандже и балахоне.

— Нашла! — крикнула Зира с какого-то конца…

— Крикни ещё раз, я кажется потерялся.

— Здесь! Мой голос! Сюда!

Да понял, что твой голос.

Я двинулся по завалам к месту откуда кричала Зира, оглядываясь, чтоб случайно на меня чего не свалилось, я на что-то не наткнулся или не напал враг. А то уже из-за этого огрёб пиздюлей буквально недавно.

Я наконец добрался до Зиры, которая стояла перед большим зеркалом.

Надеюсь, это не то зеркало, что показывает наши самые сокровенные мечты. Страшно представить, что у меня в мечтах, так как я сам не знаю, о чём мечтаю. Но раньше точно мечтал об огромном живом плюшевом пони с рогом, на котором смогу кататься, и он будет срать золотом. Антигерой на розовом пони… найс.

— Так, как это работает? — я стал обходить зеркало со всех сторон. — Тут кнопка или что-то подобное?

— Наверное… надо коснуться?

— И точно.

Однако касание нужного эффекта не принесло. Зеркало на ощупь было (вот неожиданность!) зеркалом.

— Это точно оно?

— Сюда ведут следы, — указала она на пол.

И точно, целая грязная тропинка, вытоптанная на полу. На ней и пыли не было, что как бы намекает. Но я бы и не заметил, если Зира бы пальцем в пол не ткнула.

Значит всё-таки это зеркало…

— Ладно, аккуратно сгоняй и глянь, может ещё где есть, а я пока посмотрю наличие какого-нибудь тумблера или кнопки. И кстати, где Мамонта? — Я повернулся в сторону склада. — Мамонта! Ты где?

— Тут, — раздался хриплый голос из-за завалов. — Иду.

— Иди быстрее! Нам лучше не разделяться!

Сказал я, но сам отправил Зиру искать другое зеркало. Л — логика. П — Патрик. Теперь в таких ситуациях можно просто выражаться ЛП и всё станет ясно.

Ладно, плевать.

Я принялся искать на самом зеркале что-то похожее на переключатель. Оказалось это дело не лёгким, так как само оно было винтажным, с множеством завитушек, каждая из которых была детализировано вырезана. Того глядишь и любое из них можно сдвинуть. А зеркало само выше меня, так что осматривать было что.

Но даже через пять минут я не нашёл ничего, что могло бы запустить портал.

— Надо было спросить мужика, как пользоваться зеркалом, — осознал я свою ошибку. К тому моменту И Мамонта и Зира стояли рядом.

— Я не нашла ничего, кроме маленьких зеркал, но мы туда не пролезем, — отчиталась скрытница.

— Да ясень пень, что это должно телепортировать, но как? Может… слово? Типа скажи друг и входи, я не знаю.

Или там активатор типа другого предмета?

Я оглянулся в поисках оного. Но из мусора любой мог быть активатором, вот в чём проблема. Хоть шкатулка, хоть флейта, труба типа саксофона.

Я ещё раз обошёл сраное зеркало. Только на этот раз я искал уже не кнопки на нём, а предметы, что могли запустить эту хуйню. Ведь по сути, если это их база, то зачем прятать ключ от телепорта, которым все пользуются? Если это не телепорт для босса конечно.

И в этот раз меня привлёк скромно стоящий в стороне деревянный столик на высокой тонкой ножке. На таких столиках обычно вазы с цветами стоят. Однако на этом вместо вазы был потёртый колокольчик. Активатор? Вполне возможно, но сказать точно можно лишь поэкспериментировав.

Поэтому я взял его, подошёл к зеркалу и зазвенел на всю округу. Оглушительно, аж уши заложило. После этого я сразу пощупал стекло, ожидая, что по нему пойдут волны или что-то в этом роде. Ну или пальцами я почувствую нечто похожее на желе или воду.

Но нихера — стекло есть стекло.

— Не то, — прохрипела Мамонта.

— Вижу, что не то, — ответил я. — Но мне казалось, что это сработает.

А в следующее мгновение я чуть не обосрался. За нашими спинами появилась онрё. Классическая онрё в белом балахоне с волосами спускающимися на лицо и не дающими его рассмотреть. Она буквально выплыла из-за куч мусора за нашими спинами в лучших традициях фильмов ужасов.

Тут не только я пересрал — мы все втроём резко развернулись назад, готовясь отразить атаку или любой прочий пиздец, который подготовил нам мир.

Но вот незадача: позади нас была только куча мусора. А девушка…

Когда я обернулся она уже стояла прямо у самого зеркала перед нами. То есть по идее, чтоб получить такое отражение, онрё должна была стоять сейчас прямо перед зеркалом. И раз перед нами никого не было, то логичнее предположить, что она находится там.

Время бежать, так? Кричать, паниковать и прятаться? Блин, кто-нибудь, сделайте это, чтоб мне не быть первым и не позориться!

Но нет, женщины стояли, обнажив клинки в своих костюмах медсестры и зайки. Пиздец… мне тоже придётся стоять.

Но кажется этого призрака ни капельки не смутило наше поведение.

Она лишь молча протянула руку к стеклу… вот её рука оказалась уже здесь, словно просто прошла сквозь зеркало как через обычную плёнку. В том месте, где рука прошла сквозь зеркало, появились волны, словно на воде.

Казалось, что жестом она предлагает мне взяться за её руку.

Блин, я не тупой и понимаю, что, скорее всего, это и есть телепорт, но всё ровно нереально очкую. Плюс какого хера онрё на зубастого ану́са работает? Я же вроде всех онрё к себе перетащил. Или это другая? Блин, да они все на одно лицо, когда как такового и не видно! Но выяснить это можно было только одним способом.

Сжав зубы, чтоб не ударить в грязь лицом и не завизжать при столь паранормальном явлении, я медленно протянул руку к её ладони. Но конечность всё равно по предательски немного дрожала от страха. Ну чтож, к такому не привыкнуть, да и плевать, ссышься или нет, главное сделать.

Я очень аккуратно коснулся холодной как из холодильника руки. Честно говоря, я ожидал, что онрё вцепиться в меня что есть дури и дёрнет на себя, затягивая в отражение. Но эффект был другим — в ответ ладонь лишь очень легко сжала мою и немного потянула в зеркало, словно приглашая войти туда.

Значит всё-таки она и есть телепорт. А раз так, будем выбивать информацию.

Я что есть сил сжал руку и со всей дури дёрнул девушку на себя.

Глава 161

Вытащить оттуда её было куда легче, чем я предполагал. С испуганным вскриком она просто вылетела из зеркала, пуская напоследок по его поверхности рябь, и упала на пол. Какой бы жутью не веяло от онрё, я всё равно тут же бросился на неё — придавил её грудную клетку коленом, а к горлу приставил кинжал.

— Что-что-что-что-что-что-что, что не так?! За что?! Я же ничего не сделала! — по голосу, она сейчас расплачется.

— Ты кто? — я сильнее придавил кончик кинжала к её шее.

— Онрё! Я онрё! — едва сдерживаясь, чтоб не расплакаться, ответила девица. — Не убивайте, я всего лишь здесь работаю. Делаю, что скажут!

— Фашисты тоже делали, что скажут, — ответил я. Хотя нет, это совсем, совсем другое. Не стоит сплетать разные вещи. Девчонка действительно просто работает здесь телепортом. Но всё же. — Хули онрё работает здесь? Разве вас всех не отправили к антигерою?

— Кто? — испуганно пискнула она. — Я здесь работаю давно. Я не знаю ничего про антигероя. Мне ничего никто не говорил. Пожалуйста, я просто работаю здесь!

Значит не нашей веры? Но при этом, как и вся нечисть, она отщепенка.

— И? Чо вдруг на них работаешь?

— Кормят. Платят. Онрё очень нежелательные гости везде. А здесь есть работа, знай, что перетаскивай.

— Значит сегодня ты сменяешь работодателя и работаешь на меня. Будешь хорошей девочкой, я дам тебе нормальную работу и дом. Интересует?

Она быстро закивала головой. Ну ещё бы, здесь нет варианта «не согласна», и мы оба это понимаем.

Блин, раз уж осмелился на онрё посягнуть, почему бы и не глянуть и лицо? Всё так же держа кинжал у её горла, я свободной рукой, чтоб случайно не испугаться, очень медленно начал убирать волосы. Блин, волосы такие приятные на ощупь.

Аккуратным движением я убрал их с её лица и моему взору открылась миленькая маленькая мордашка девушки-няшки, смотрящей на меня испуганными глазами. Единственное, что её отличало от нормального человека — глаза и веки. Это были абсолютно чёрные глаза, как если бы это были два обычных чёрных стеклянных шарика. И эти чёрные глаза смотрели вроде как на меня. Ну и веки вокруг них были тёмные, как в фильмах ужасов, но сейчас они такого эффекта не производили.

Пиздец… чего боялся, непонятно. Мне даже стыдно.

А вот за моей спиной Мамонта и Зира издали два «Фу» и пять раз топнули ногой. Я вопросительно покосился на них.

— Примета. Увидь онрё, вдохни несчастий.

— Очнитесь, вы со мной, вы уже попали в эти самые несчастья. А ты, как тебя зовут?

— Кстарн, — жалобно сказала она.

— Окей, милаха Кстарн. Веди нас на другой конец этого зеркала. Мы следим за тобой так что без глупостей, иначе… иначе по-другому разговор пройдёт.

— Милаха? — озадачено спросила она. — Я милая?

— Да, есть что-то, хотя я и сам в шоке, — кивнул я серьёзно и помог ей подняться. — Добро пожаловать в нашу сумасшедшую семейку.

Та аж засмущалась, начала волосы поглаживать, отворачиваться и так далее. Да уж, комплименты — страшная сила.

Не глядя на меня, Кстарн подошла к зеркалу и коснулась его рукой. Я же сам взял её за руку, чтоб она не попыталась слинять без нас. После того как пошли рябь, она полностью прошла через него и потянула меня. Я в свою очередь взял Мамонту (а та Зиру) и шагнул в зеркало.

Ощущение было такое, словно я касаюсь поверхности холодной воды, но всё равно попадаю на сушу.

— Не отпускайте меня пока не проведёте всех, — предупредила меня Кстарн.

— А если отпущу?

— Зеркало станет непроницаемым и их разрежет.

Поэтому я дождался пока пройдут обе девушки, прежде чем отпустить её. Но моё второе «я» требовало отпустить и посмотреть, действительно ли так будет или нет. Ох уж этот великий и могучие дух желания всё проверить и всё потыкать.

— И следуйте ровно за мной. Это не тот мир, что за зеркалом.

А выглядит так же. Правда здесь словно туман и звуки более приглушённые. Однако это ощущение прошло, стоило нам пройти подальше, где, по моему предположению, зеркало не могло отражать. Здесь начинался густой светло-серый туман, который заволакивал всё на расстоянии десяти метров от нас. Кажется, теперь я понял, почему мы должны держаться вместе.

— А ты можешь через все зеркала проходить? — спросил я Кстарн.

— Нет, только тех, которых смогу коснуться самолично. И то, есть исключения и иногда я не могу соединить их.

— Другими словами, ты можешь держать множество проходов?

— Нет, — покачала она головой. — Те, которыми я редко пользуюсь, исчезают, словно я являюсь источником магии, поддерживающей между ними связь.

Не может быть, а так, скорее всего, оно и есть.

— А как ориентируешься?

— По потоку. Я думаю, куда мне надо и мне словно ветер в спину дует, толкая меня к выходу. Другие этого не чувствуют.

— И ты здесь живёшь?

— Меня здесь никто не трогает и не гонит, — ответила она. Кажется, онрё это вообще никак не трогало.

Кстати, странно, что их онрё зовут. Это вроде как призраки, но эта то не призрак, просто ещё один вид нечисти. Как между расы людей, например: негры, европейцы, азиаты и двачеры. Предположу, что доблестный легион и дал им это имя, логично найдя схожести между ними и призраками. Я знал, что мои товарищи по оружию думают точно так же, как и я.

— Мы почти на месте, — известила меня Кстарн. — Видите?

Ей даже не надо было показывать пальцем. Среди тумана, словно он именно в том месте рассеивался, появился каменный коридор, который вёл к зеркалу. В этом отражении зеркала начинался чёрный коридор, освещённый какими-то тусклыми факелами и уходящий к двери.

— Сегодня они принесли артефакт. У меня от него мурашки по коже, — пожаловалась Кстарн.

— Да, нам уже говорили. А как давно?

— Может… двадцать минут? — она словно меня об этом спрашивает.

Окей, значит по идее они ещё не успели разделать мою Клирию без меня… В смысле, я не дам им этого сделать!

Онрё первая прошла через зеркала, после чего мы вышли паровозиком. Я боялся, что Кстарн решит меня кинуть, отчего вцепился в её руку. И если ей было больно, она этого не показала.

Возвращение в мир реальностей сопровождался сильным запахом влаги и сгнившей древесины. Могу поспорить, что и там они были, просто в зазеркалье такого не чувствуется.

Несмотря на то, что скрытница у нас ещё та хромоношка, именно она пошла первой из-за своей интуиции, которая могла ей подсказать об опасности. Потом Мамонта, я и Кстарн.

За первой же дверью, вопреки моим опасениям или ожиданиям, сразу же открывался полигон для боя с главным боссом. Это был большой не высокий круглый зал с колоннами, которые подпирали потолок и несколькими дверями. Типичнейшая подземная арена для невъебенного махача с тварями из преисподни.

Но вот однако босса то и не видно. Так… вообще никого не видно! Где все!? Я не понял, где мой босс!? Э!

Так, стоп, хули я выёбываюсь. Слава богу, что его нет! Хватаем Клирию и валим.

И кстати о Клирии, вон она висит. Там в центре располагался большой камень, на котором даже отсюда виднелись иероглифы и всякая магическая тарабарщина. На этом же камне, подобно Прометею, была прикована Клирия. Кстати, на ней сейчас красовался не тот кожаный костюм, что был во время миссии, а чёрное платье. Словно Клирию пригласили на коктейльную вечеринку.

Может это и есть коктейльная вечеринка? Хотя навряд ли.

— Так, Мамонта, Зира и милаха Кстарн, вы меня ждёте здесь и никуда не суётесь, понятно?

— Может я пойду? — спросила Мамонта.

— А из засады я буду нападать? Лучше уж я сбегаю, а вы нападёте им в спину, если те вообще появятся. Только при кодовом слове «мандарин», ясно?

Все трое кивнули, и я, вздохнув бодрой вольной походкой вышел в зал. Смысл бежать, если всё равно не добежишь, но можешь наступить на ловушку? Или красться, если всё равно заметят? Просто можно идти спокойно и ожидать от них реакции, которая последует рано или поздно.

И, судя по всему, поздно, так как я никого так и не заметил. Ну и ладно, зато здесь Клирия и какой-то посох, видимо являющийся ранее упомянутым артефактом.

У всё, пизда, хочу потрогать его! Во мне проснулся великий дух проверяльщика, которым страдает, наверное, половина населения моей родины.

Этот артефакт посох был больше похож на ухват из русских изб. Его рукоять была вся из серебра или похожего на него металла. Рога в свою очередь были золотыми. И посередине между рогов располагался такой прикольный алмазик тёмно-красного цвета. И этот посох словно говорил — я нечто похожее на оружие массового поражения, ебашу по территории, выжигая всё похлеще термита, поиграй со мной.

Конечно, дружище! Меня дважды просить не нужно!

Но прежде чем взять, я потыкал в него сначала кинжалом на всякий, потом пальцем. Всё это заняло у меня каких-то несколько секунд, что было не очень критично. Ну а раз жив, то можно его и взять!

Посох приятно лёг мне в руки, и я почувствовал энергию что текла в нём. Только вот как его использовать, чтоб устроить здесь маленький ад?

Через минуту я с сожалением обнаружил, что палка-убивалка всех врагов разрывалка никак не активируется. Честно говоря, я слегка разочарован, так как надеялся на плюшку в конце данжа, но видимо довольствоваться пока придётся одной Клирией. Авось потом как-нибудь активирую.

Я отложил артефакт обратно на место и подошёл к Клирии. Моя верная слуга была в отрубе, прикованная цепями к камню с иероглифами. Блин, какая милая, когда спит и какой пиздец, когда просыпается. Хм, а что, если потыкать в неё этой палкой? Хотя нет. Плохая идея.

— Эй, Клирия, ты меня слышишь? — тихо позвал я её.

Молчит.

Я рискнул и подёргал её за ногу.

Молчит.

Раскрыл ей один из глаз. Пиздец, хоть он и закатился, в нём продолжает гореть огонёчек ненависти. Даже в отрубе она всё ещё злая сука.

Ладно, теперь нам нужен ключ, так как цепи ни оторвать, ни снять. Даже Мамонте сил не хватит выдернуть их из камня. Можно попробовать взломом, но у нас ни отмычек, ни шпилек, что весьма печально и грустно. Надо будет в будущем озаботиться подобным. А пока на поиски за ключом.

Правда через пару секунд ключ сам ко мне пожаловал в полной делегации. И хоть я их ещё не видел, но шаги отчётливо слышал, причём совсем не далеко. Судя по всему, они уже в зал вошли. Ну а мне и прятаться негде, кроме как за дверью, где Мамонта, но туда я не добегу. Да и зачем сдавать друзей в засаде? Лучше на себя отвлечь, чтоб они нанесли удар в спину.

Поэтому я гордо встал перед Клирией аля защитник невинных дев. Однако реакция пришедших была выше всяких похвал.

Меня открыто проигнорировали.

Люди в синих балахонах, что вошли в зал, паровозиком прошли по кругу, словно водили вокруг нас хоровод. Каждый из вошедших поочерёдно останавливался на своём месте и в конечном итоге все они встали в идеальный круг на равном расстоянии друг от друга. Только несколько секунд спустя до меня дошло, что на полу был вычерчен круг, из которого выходило несколько радиусов, что соединялись в центре прямо под Клирией.

Ритуал. Хотя блин и до этого было ясно.

Одеяние на пришедших людях было темно-синего цвета и представляло из себя балахоны с глубоким капюшоном, который скрывал их лица в тени. Ни цепей, ни знаков, ни кулонов, вообще ничего на них не было, просто балахоны. Поэтому даже точно сказать, что это за люди: маги или священники, я не мог.

Странно это. И если в тот момент, когда я их увидел, во мне проснулся страх, то сейчас он уже сменился давящим чувством чего-то ужасного от слишком непонятных и непредсказуемых действий. Эти чуваки просто встали в круг и стоят, словно ничего не происходит, а у меня в голове крутится только один вопрос — какого хуя? Разве они не должны испугаться, рассердиться или попытаться атаковать?

— Удивлён? — неожиданно раздался за одной из колон басовитый голос. — Чувствуешь страх перед неведомой силой?

— Буквально секунду назад — да. Но сейчас меня пугает голос какого-то извращенца, что прячется за колонной, — честно признался я. Долбанное эхо мешало точно определить, откуда говорит человек.

— Ох, не стоит бояться. Хоть я и рассчитывал провести это всё сам, но против стороннего зрителя тоже не против.

И вот на свет вышел кандидат на звание главного долбоёба мира — какой-то чувак с кризисом среднего возраста и тростью, который на вид вызывал угрозы столько же, сколько спящая Клирия. Минимум.

А почему кандидат на звание долбоёба мира? Да потому что по классике жанра он сейчас мне будет втирать о том, какой гениальный план по захвату мира приготовил, как его исполнит. Потом начнётся базар о его тяжёлом детстве, судьбе и так далее.

Почему? Да потому что клише. В противном случае меня или убили бы, или я уже бы дрался.

— Я много лет вынашивал этот гениальный план и наконец, собрав все компоненты, я могу приступить…

Вот! Вот оно! Ну! Что я говорил!? А сейчас он скажет искомое им само пришло к нему в руки после стольких лет поисков.

— И вот после стольких лет поисков то, что я искал само пришло ко мне в… ты почему зеваешь?!

А? Чо? Я зевнул? Наверное, случайно вырвалось.

— Да нет, это очень интересно, ты продолжай-продолжай.

— Оно сам пришло ко мне… ты опять зевнул, ублюдок!

— Блин, прости, вырвалось, — извинился я. — Продолжай, я весь во внимании.

Я даже руку к сердцу приложил.

— Ладно… сам пришёл ко мне, поэтому ты станешь первым свидетелем и жер… Да ты заебал зевать! Не мог блять выспаться, прежде тащить свою задницу сюда?! Если ты думаешь, что ты, сука…

Проблема всех злодеев в том, что они слишком увлекаются. Ну просто возьми и убей, хули ты распинаешься? Ты бы ещё во время драки решил бы мне подробно описать, как и зачем ты это делаешь… О нет, он расписывает, как сейчас проведёт на мне атаку, в какой последовательности и как её активирует. Может как начинающий антигерой я просто ещё не просекаю фишку?

Но нам было действительно пора заканчивать и поэтому:

— МАНДАРИН!

Честно говоря, в последний момент я почему-то вспомнил старый случай с Эви и испугался за план. Но Мамонта всё сделала без нареканий. Она выскользнула пусть и громко из-за двери, но очень быстро, и через мгновение уложила хромого паршивца нокаутом. При этом никто из людей в балахонах не дёрнулся.

И… Это всё? Нет, после всех превозмоганий это всё?

По правде сказать, мы так долго сюда шли, так долго прорывались, потеряли людей, прошли через портал… Я ожидал как минимум перекаченного воина, который сразится со мной. Максимум — призванное чудовище. Но вышло не эпичненько: чувака уложили с одного удара. Никто на нас не накинулся, никто не погиб. Даже битвы не было.

При таком динамичном путешествии концовочка оказалась на троечку с минусом. Не то что я против, но ожидал, если на чистоту, большего. Хотя бы шлюх и блэк-джек, а не хуесоса с палочкой, сраку разрывалочкой.

— Мамонта, свяжи, прошарь его карманы и освободи Клирию, — сказал я, вытаскивая кинжалы. Надо было ещё понять, что за люди в балахонах, а то уж слишком друзья спокойные.

Я медленно подошёл к одному из них и, вытянув руку, быстрым движением сдёрнул капюшон с человека. Передо мной стоял мужчина с пустым взглядом, словно его глаза были сделаны из стёкла. Он не двигался, не дышал и даже не вздрогнул, когда я махнул прямо перед его носом кинжалом.

Я кажется знаю, кто это. Держа наготове кинжал, чтоб в случае чего пробить человеку череп, я пощупал пульс на шее.

Как и предполагал, передо мной был покойник. И кажись, этот был без души. В этот момент Мамонта отыскала ключ от оков Клирии и, проходя около людей в балахонах, двумя ударами снесла двум голову, очистив путь — не стала рисковать проходить между ними. Крови не было совсем.

Мамонта тоже это заметила, из-за чего посмотрела на меня.

— Зомбари, — кивнул я, и стал методично убивать зомби, которые стояли кружком вокруг камня.

Мне было насрать, что он хотел сделать и как он это хотел сделать. Мне было насрать, можно было бы с этого получить силу или нет. Это было его дело, и он его завалил. У меня же уже был план и отклониться от него — заработать проблемы на задницу.

Да и мне это было ни к чему. Я уже имел всё, что было нужно для маленького, но счастья. Продуманный план. Практически верную тёмную слугу (не будем о прошлом, пусть с ней и остаётся. У меня тоже есть прошлое, которое я не хочу вспоминать, поэтому понимаю её). Бог, который прикроет и поможет, команда верных наёмников и некоторые люди, к которым я хорошо отношусь.

А ещё богиню, к которой у меня были вопросы. И если до этого я мог проглотить всё, то сейчас она перешагнула ту самую грань, и нам будет, о чём поговорить. И от неё зависит, чем наш разговор кончится.

Часть тридцать седьмая. Сломанные жизни

Глава 162

Наша операция в подземелья прошла довольно просто. Можно было бы похвастаться, что я прошёл данж без особых усилий с минимумом крови со своей стороны. Сильно не мучился, со сложными врагами особо не воевал, ничего не лишился и практически раскатал катку.

Пришёл, увидел, победил…

Хотел бы я сказать именно так, учитывая то, как мы ловко и практически без пыли всё провернули на базе этих анусов, но глядя на потери, которые были на поверхности, язык как-то сам собой не поворачивается такое сказать. За довольно лёгкую прогулку внизу мы потеряли четырнадцать человек. И пока мы обшаривали практически пустые подземелья, на поверхности была настоящая резня.

Так что, если не досталось мне, то от души досталось моей команде.

Мы потеряли пять скрытниц на крыше, включая семидесятника Эстани (худую девушку со злым взглядом и добрым голосом) восемь воинов на земле и одного мага (тот, что имел звериные когти). Вот такая цена за меня целого. Можно сказать, что в той или иной форме всё всегда возвращается.

А ведь всё прошло с моей стороны так гладко… Обожаю, когда всё так легко на словах. Зато в реальности ты оглядываешься и видишь, что шестнадцать человек уже не вернуть.

Добро пожаловать в относительно реальное сражение, где у наших были ружья, а у врагов семидесятый уровень. Где за одно ты расплачиваешься другим.

Я примерно смог восстановить ход событий со слов выживших, что произошли, пока я был в данже.

Я провалился через крышу и начал драться. Девушки собирались спуститься, но два наших семидесятника спалили одного скрытника хайлвла и девять обычных сороковых. Завязалась драка — десять на семь, где наши победили в чистой рукопашке, не сделав ни выстрела, так как не успели.

Внизу на наших напали семидесятник воин и около тридцати пяти плюс-минус самых разношёрстных бандюков от двадцатого до сорокового. Залп из шестнадцати стволов (пять были на крыше) — минус семидесятник и ещё около десятка полтора врагов, а потом обычная поножовщина. Как итог: профессиональные наёмники понесли потери почти в половину, враг в две трети или три четвёртых и позорно бежал.

Итого нас четырнадцать — десять воинов, включая Мамонту, один маг и три скрытницы. Или семнадцать, если ещё считать Рубеку, меня и Клирию.

Но сильнее всего меня гложило то, что я не могу их похоронить нормально. Всех тех девушек пришлось оставить, и их потом захоронят в безымянных могилах. Тащить за собой тела не имело смысла — хоронить в черте города негде, а выйти за его пределы было рисково.

Не знаю почему, но эта мысль не давала мне покоя. О покойниках беспокоился чуть ли не сильнее, чем о живых. И даже понимание, что их души свободны и найдут перерождение, где смогут обрести новую жизнь, меня не сильно успокаивало. Не знаю, чего меня так тяготит подобное.

Плюсом из всей этой операции можно было считать, что у нас был босс местной ячейки этих анусов. И с ним действительно было интересно общаться на некоторые темы. Он проливал свет на довольно важные для нас вещи.

— Значит… как ты его назвал? — посмотрел я на изуродованного мужика, который сейчас остался без ручек, без ножек, без яиц и многих других частей тела, кои мешают ему жить и общаться. Добрая доктор Клирия помогла ему от них избавиться и теперь пациент стал более разговорчивым.

Клирия была зла. Очень зла. За вмешательство в план, за похищение, за убийство людей из нашей команды. И она с удовольствием решила расспросить его обо всём, что нам нужно было знать. А спрашивать она умела.

— Алгай… — пробормотал наш гость, в ответ на мой вопрос.

— Алгай… понятно.

Алгай. Так звали графа в нашей группе, кто собирал всю информацию о графах и сливал её Эви.

По-настоящему это даже не был человек. Это была тина. Большая болотная тина, которую я, кстати говоря, видел на балу у Эви. У меня кстати есть подозрения, что это совсем и не тина, а какая-нибудь разумная амёба, которая захватила власть в одном из графств. В любом случае мы теперь точно знаем, кто стоит в нашей группе за стукачевством и кого надо или опасаться, или прижимать.

Помимо всего прочего, я узнал, как он связывается обычно со своими людьми. У каждого из них было кольцо на пальце. Самое обычное кольцо, однако суть заключалась в том, как это кольцо было надето — на правой или на левой руке.

На правой — всё окей.

На левой — есть донос.

После этого к мужику приходил следящий и забирал инфу.

Куда он уходил — загадка века, так как нашему другу его отследить не удалось. Подозреваю, что речь идёт о сотом скрытнике, раз он уходил даже оттого, кто имеет семидесятый.

Откуда он тогда знает, кто наниматель? Если вспомнить, что эта преступная группа имеет множество ячеек по всей стране во множестве городов, то такое вполне возможно. Кто-то сболтнул, кто-то заметил, и понеслось.

Не знаю, есть ли у мэра нашего такое кольцо, но у этого хромого мужика оно было.

Я поднял с земли его отрезанный палец, на котором оно было надето. Обычное золотое кольцо с янтарём. Я бы даже и не сказал, что оно супер-шпионское какое-то. А значит и другие не заметят, если только не будут подозревать в человеке шпиона и не будут целенаправленно искать именно его.

Мда… Значит нам надо с ним разобраться, но так, чтоб на нас внимание не обратили. Одна проблема порождает другую. Один вопрос заставляет задавать другой. Всё всегда не слава богу.

Но вернёмся к нашему мужику, которого допрашивает Клирия. Мы ещё много чего интересного узнали от него. Например, про посох. Эту хрень ему, как выяснилось, продал за бесценок какой-то торговец.

Тут уже мы с Клирией переглянулись, но не было похоже, чтоб он врал.

Продали. За бесценок. Мощный артефакт.

Продать за бесценок артефакт то же самое, что его просто отдать. Это то же самое, что мне бы мерседес последней модели бы продали по цене старых жигулей. Тут или наебать пытаются, что вряд ли — сила в нём реально есть. Или хотят избавиться — за артефактом охотятся.

Или специально ему продали, что чот как-то странно и подозрительно. Это то же самое, что гранату ребёнку давать. Клирия предположила, что возможно именно гранату ему и дали, словно ребёнку.

Отсюда у меня складывается неприятное ощущение, что помимо меня самого есть ещё кто-то из любителей закулисных игр.

Город с обуглишами, группа Дракулы, артефакт — на кого и для чего это? Окей, спишем зомби в Мидкоке (сгоревшем городе) на вторую группу, где заправляет Дракула. Ведь мы там же с ними и сцепились.

А артефакт? Ведь не факт, что артефакт вызовет именно монстра. А если вызовет, то не факт, что мужик его удержит. Как Клирия сказала, артефакт действительно содержал достаточно сил, чтоб породить какую-нибудь хуйню, но к чему её появление приведёт, предсказывать не бралась. Другими словами, к Анчутке забросили бомбу.

Беря в расчёт ценность подобного артефакта, за этой проделкой должны стоять довольно обеспеченные и влиятельные люди.

Снова Дракула? Даже после разговора с Эви? Я просто теряюсь — это настолько ебануто так поступать, что может быть вполне правдой. Или же другая правда — артефакт закинул кто-то из вне. Ещё одна правда — как Дракула, так и артефакт лишь игры между политическими силами из вне.

Жаль, что я слишком туп для того, чтоб капнуть глубже мозговым штурмом и всё понять.

Хотя чем глубже копаешь, тем больше дерьма…

Я вздохнул и бросил взгляд на этого мужика, которого продолжала ласково допрашивать Клирия. Допрашивать не только за себя, но и за Тихоню, которой досталось куда больше. Этот чувак уже у нас два дня и мне интересно, сколько он ещё продержится.

Шёл уже второй день, как мы скрываемся в штаб-квартире. В первый день, как только мы вернулись, сразу легли спать. И целые сутки тупо отсыпались, радуясь пусть и не самой мягкой, но всё же кровати, ища тепла друг у друга. Никакого интима, просто приятно чувствовать после такого, что ты не единственный выживший.

Можно похвалить Джина, что он нашёл нам этот подвал, так как здесь было более-менее комфортно и никто на нас ещё не вышел. Нам просто надо было ждать, пока всё не уляжется или же Анчутка не сделает свой ход.

И ждал я этого хода по той причине, что в городе потихоньку набирала обороты эпидемия. А первая реакция при эпидемии — свалить подальше. В конце концов, у меня не было бы желания сидеть там, где можно заразиться, пусть колодцы знати мы и не травили.

За двое суток процесс заражения уже шёл полным ходом и скрытницы докладывали о массовых заболеваниях среди людей, которые потихоньку оккупировали все улочки из-за обильного поноса. Улицы превращались в канализацию, когда туалетов стало не хватать, а люди не успевали даже отойти к стене. Всё это вызывало лавину заболеваний, так как о гигиене здесь не слышали. Пока ещё трупов не было, но одна четвёртая уже веселилась на полную катушку.

У меня на этом фоне возникли подозрения, что холера тут может быть куда сильнее, чем у нас — до тяжёлых форм в моём мире она не часто доходит. Но с другой стороны — сильнее картина, больше шансов выбить Анчутку.

А по улицам продолжали шастать люди этого сраного ануса, или как меня поправляют, ану́са. После стычки с нашими наёмницами их рвение явно поубавилось на некоторое время и, даже имея численное преимущество, но без командования, они не сразу рискнули сунуться за нами. А как решились, мы залегли уже на дно.

Поэтому, оставшись без боса и нормального функционирования, они, словно слепые гиппопотамы, тыкались то туда, то сюда. Попутно количество трупов этих бандитов пополняли улицы, что говорило или о войне внутри группировки за место босса, или о войне с другими бандформированиями. А может и то, и другое.

Короче, им было явно весело и без нашей компании, так что шансов быть обнаруженными были минимальны, если действовать аккуратно.

Что касается Богини Удачи, то мне ещё предстоял с ней разговор. Так как сначала мы выбивали инфу и спасали Клирию, скрытницу и Мамонту, а потом сутки дрыхли, поговорить с ней времени не было.

Бросив взгляд на мужика и Клирию, которая увлечённо его расспрашивала, я вышел из этой комнаты. В принципе, всё интересное я уже узнал, поэтому мне там делать было нечего. А если что ещё интересное скажет, Клирия мне обязательно об этом расскажет.

А я пока поговорю с Богиней Удачи.

— Тук-тук, — поздоровался я, входя в одну из дальних комнат в этом подвале, который мы приспособили под камеру.

Здесь у дальней стены была подвешена Богиня Удачи и теперь она выглядела куда более спокойной и уставшей, чем при прошлой нашей встрече. Её белое одеяние было запачканным в грязи, пыли и капельках её крови. Во рту был кляп, чтоб ей не хотелось лишний раз кричать.

— Сейчас я вытащу кляп и ты, как хорошая девочка, будешь молчать, ты поняла? — спокойно спросил я.

Не знаю, но глядя на неё, у меня возникало патологическое желание переебать ей. Это было немного странно. Её бодрое милое личико раздражало меня так сильно, что хотелось его изуродовать, сломать и вообще ничего не оставить от этой красоты. Сломать каждую черту этих аккуратных изгибов, словно её красота была для меня худшим раздражителем.

Наверное, она для меня тот тип людей, который раздражает с первого взгляда.

Не меньше меня раздражали её глаза. Большие милые глаза, которые вызывали жалость к этой девушке. Но помимо жалости, я испытывал какую-то потребность увидеть в них боль. Почувствовать это состояние, когда тебе и жаль человека, но при этом ты делаешь больно, от чего столкновения противоречивых чувств дают какое-то удовлетворение.

Когда я вытащил кляп, первое, что я услышал было:

— Я Богиня Удачи! Как ты смеешь!?

Это было сказано таким бодрым голосом, словно она вообще не теряла надежды освободиться. И более того, была абсолютно уверена, что освободится.

Молодец, ты подлила масла в огонь. Поразительное свойство копать себе могилу. Хотя тут все такие.

Так, вдох-выдох, вдох-выдох… Я пришёл сюда поговорить.

— Просто удивительно высокомерие. Даже сейчас ты выёбываешься так, словно твой голос имеет силу. Но это не так.

Казалось, сейчас я взорвусь дерьмом и забрызгаю стены. Словно всё моё напряжение, все нервы натянуты подобно тонкой струне, которая вибрирует от нагрузки. Чот мне совсем не очень.

Но надо понять, ебала ли меня она всё это время или же ни при чём. Ведь если богинька помогала королю, как мне сказали, то могла помогать и найти меня. Это ничего не изменит, но я просто хочу знать. Просто чтоб успокоиться и похоронить это. И помимо того, вдруг есть ещё кто-то, кому богинька помогала, и кто играет против меня. Хочу узнать всё, что связанно со мной в данный момент.

— Поэтому я предлагаю тебе ответить на несколько вопросов, от которых будет зависеть для тебя очень многое. Ответишь, будет хорошо и я тебя не трону. Не ответишь…

Я так и не договорил, потому что мне метко плюнули в рот. Божественная меткость. От такого я прихуел и отскочил, после чего быстро начал сплёвывать ебаные чужие слюни.

Ч-что блять это?! Какого… Она ебанутая? Почему никто не хочет просто ответить?! Вы чо такие бессмертные! И какого хуя когда я плюю, то попадаю обычно в самого себя?!

Мне казалось, что я сейчас брошусь на неё с кулаками и разъебу эту дуру нахуй. Просто моё состояние можно сравнить с тем, когда ты на протяжении часа пытаешься соединить две супер-маленьких детали, в то время, как все вокруг шумят, дёргают твою руку и всячески тебя достают. И вот ты их соединил… зацепил рукой и разъединил. Начинай заново.

Я чувствую сейчас то же самое. Высшую точку напряжения.

В меня который раз плюют, несмотря на то, что есть другой вариант. Почему? Я не знаю, честно. И даже если я проявляю сказочную терпимость, все воспринимают это как слабость, пока ты не перейдёшь к активным действиям.

— Послушай, сюда, пизда с ушами, — наконец отплювался я. — Я тебя сейчас ещё по нормальному прошу. Отвечай или…

— Я не предательница, грязный подонок! — крикнула она мне. — После того, что ты сделал, тебе вообще не следует жить в этом мире. Пусть несчастья преследуют тебя всю твою оставшуюся жизнь!

Это было последней каплей моего терпения и нервов, которые хоть как-то удерживали мою бушующую психику.

Поэтому я не отказал себе в удовольствии ударить её в живот. Ударить хорошенько, чтоб у неё спёрло дыхание. Богинька согнулась бы, но цепи удерживали её, поэтому она практически повисла на руках подтягивая к животу рефлекторно ноги. Богиньку покинуло только «ух». Я сделал шаг к Богине Удачи и ударил её в лицо сначала левой, потом правой. На этот раз она пустила лишь слёзы вперемешку с тяжёлым дыханием.

— А знаешь, это и не так уж больно, Богиня Удачи, — я наклонился, схватил её за волосы и повернул её лицо к себе. — Куда больнее, когда тебя на протяжении недели режут на куски без единого шанса оттуда вырваться. Раз за разом, день за днём, когда от твоего лица не остаётся ничего человеческого. Мне до сих пор иногда снятся из-за этого кошмары, — прошипел я ей в лицо, едва сдерживаясь, чтоб не проломить ей череп, ударив затылком о стену.

После этого я отцепил её наручники и молча наблюдал, как она сползла по стене держась за живот. Ей потребовалось около двух минут, чтоб вновь встать.

— Глупый человек, ты не понимаешь кто я! — выкрикнула она мне в лицо с вызовом, когда встала. Находила же силы на это. Я наотмашь ударил её по лицу.

Богинька вскрикнула, полетела на землю и не сразу смогла сесть. Кровь брызнула из разбитого носа, оставив капли даже на мне. Она упала на землю и разрыдалась вновь, держась за сломанный нос руками, из-под которых струилась кровь.

Это вызывало у меня лишь желание вообще забить её нахер.

— Я помогаю всем одинаково, — всхлипнула она, глядя на меня заплаканными глазами с земли.

— Да неужели?

— Да! Я Богиня Удачи! Я никогда не ошибаюсь! Возможно ты и заслужил тех мучений! — бросила она мне.

Это было слишком метко и больно.

И в этот момент меня пробило. Я быстрым шагом подошёл к ней, одной рукой схватил за грудки её белого одеяния, которое уже была залито сверху кровью и поднял к себе.

— Не смей! — она испуганно вскрикнула, но этот голос вызвал у меня лишь раздражение и усугубил её положение, заставив сделать всё в обратную сторону. Она так пищит, что хочется затолкать ей этот голосок в жопу. Вырвать ей глаза и заставить их сожрать её. И я со всей дури ударил суку по лицу.

Богинька пыталась прикрыться руками, но ей это не сильно помогло. После первого удара она вскрикнула и вновь зарыдала от боли; попыталась схватиться за кулак, но и это ей не помогло. А я бил ещё и ещё: по её рукам, по голове, по телу, по лицу, после чего бросил её, словно мешок, на пол и начал пинать. В живот, в грудь, по ногам. И чем больше я бил, тем тише становились её вскрики и рыдания.

Уже через минут пять передо мной были просто серые кровавые лохмотья, в которые была завёрнута некогда бывшая Богиня Удачи. А мне немного стало легче.

— Ты чертовски угадала. Я заслужил это за то, что сделал. И когда-нибудь я сполна расплачусь за это. Но если бы ты, пизда, дала бы мне в самом начале малюсенькую удачу. Да хотя бы одну случайность того, что меня не будут гнать как собаку через королевство или что мою сраную могилу никогда не найдут! Дала бы возможность просто умереть! Дала бы мне хоть какой-то шанс не стать таким, я бы никогда не ступил на этот путь добровольно.

— Я не могу за всеми уследить, — всхлипнула она и встала на четвереньки. И откуда силы берутся?

Богиньку трясло, она обоссалась, с лица капала кровь и то так опухло, что вряд ли она что-то могла теперь видеть.

— Но смогла каким-то волшебным образом дать наткнуться на меня ебаным героям в лесу! — чуть ли не закричал я и ударил её в живот. Богиньку слегка отбросило, а я подошёл и со всей дури наступил ей на колено.

Раздался хруст, раздался крик; её ручки потянулись к сломанной конечности, пока она безудержно кричала. Я поднял ногу и опустил её богиньке уже на руки. Одна и так была сломана, но, судя по всему, не серьёзно. Однако теперь я приложился от души.

Мне пришлось запихнуть ей кляп в рот, чтоб из каменного подвала под землёй вдруг не просочился её визг. После моего удара её руки были неправильно согнуты в тех местах, где не должны. Оттуда заструилась дорожками кровь, наружу показались острые осколки костей.

А наши посиделки только начинались.

Глава 163

Я не всегда был ебанутым, но стал таким за долго до появления в этом мире. Просто именно здесь всё начало обостряться и раскрываться во всей красе. Возможно именно из-за этого я вписался в этот мир и смог выжить.

Время беседы с богинькой летело незаметно. Не могу сказать точно, сколько прошло, примерно минут десять, но Богиня не спешила умирать. В той ситуации, когда обычный человек уже давно бы сдох, она проявляла чудеса живучести. Я ей сломал все конечности, но она всё равно умудрялась ползти. Я разбил костяшки рук так, что они опухли, но она не спешила даже терять сознание. Я выбил ей все зубы и сломал челюсть, но она почему-то говорила членораздельно.

В конечном итоге я нашёл железный прут и стал пользоваться им. Я думал, что смогу забить её до смерти, но кажется переоценил собственные силы. Богиня Удачи от такой мелочи дохнуть явно не собиралась.

И вот передо мной лежит бесформенная кровавая тушка, которая всё равно умудряется плакать и двигаться.

Я делаю шаг к ней и из этой тушки доносится тихое жалобное хриплое бормотание:

— Не надо…

В ответ я лишь внеочередной раз опускаю на неё прут. Второй, третий… Я уже сам не уверен, зачем это делаю. Если она смогла выжить после такого… то может действительно оставить пока живой?

Я посмотрел на тело и во мне тут же проснулась злость, которая, казалось, уже улеглась. Мне просто хотелось делать ей больно. Странное чувство наслаждения, которое можно сравнить с другим чувством — дарить людям счастье. Разнице в исходник — счастье или боль, однако всё остальное такое же. Я чувствовал моральное удовлетворение от всего этого. И если раньше я контролировал себя и иногда даже не чувствовал этого странного садистского чувства, то сейчас оно занимало практически всё. Словно ты что-то съел вкусное и тебя тянет съесть это ещё раз.

Я ещё мог закрыть глаза на то, что она могла с помощью «повезёт не повезёт» рулить моей жизнью, ведь в конце я добился более-менее нормального существования (не будем о том, что я сделал ради этого). Но сейчас она в открытую мне противостояла и травила жизнь, была подсобником врага. Словно не могла успокоиться, раз за разом пытаясь всё у меня отобрать. Поэтому надо было её устранить. Раз и навсегда.

Это снова разожгло во мне ненависть к ней.

Но избивать не было смысла, сука просто не дохнет.

И в тот момент, когда я раздумывал, проткнуть её прутом или лучше уже мечом поорудовать, явилась Клирия.

— Мэйн, — поздоровалась она со мной и бросила взгляд на кровавое тельце богини. — Осмелюсь предположить, что это Богиня Удачи.

— Ага, — выдохнул я. — Живучая… Если бы я таким живучим был, то, наверное, вообще бы ничего не боялся. Что там с мужиком? Есть что рассказать?

— Он жив, — кивнула Клирия. — Ничего серьёзного, Мэйн. Но может вам стоит отдохнуть?

— Отдохнул, отдохни ещё раз? — усмехнулся я. — Нет, надо бы покончить с ещё одним делом.

— Может не стоит делать поспешных поступков?

Я не мог объяснить это словами, но чувствовалось что-то в её голосе. Слишком долго мы трёмся рядом друг с другом и начинаешь подмечать подобное. Например, её голос слегка, едва-едва напряжён. Это говорит о том, что она не в восторге от моей идеи.

— Стоит, — ответил я и ещё раз приложился ботинком к богине. Та издала лишь всхлип. Кажется, она перешла в режим экономии звуков. А потом ещё раз пнул и ещё.

Стоило мне успокоиться, как ненависть просыпалась с новой силой, и я был готов забивать эту суку тут часами. Я даже не пытался её контролировать. Раньше это всё было маленьким чёрным пятном, но сейчас оно занимало большую часть меня, и я даже не прикладывал силы, чтоб хоть как-то контролировать это.

Однако в этот момент моего плеча коснулись пальцы и меня буквально пробрало, сбивая во мне всё — от ярости, до этого безумного желания сделать больно.

— Клирия? — я слегка удивлённо посмотрел на её, спрашивая, что такое.

— Может стоит остановиться, Мэйн? — спросила она.

— Нахрен?

— Вы уже и так отомстили. Она не двинется с места, не вернётся и не свяжется из-за печати. Она получила своё.

— С каких это пор ты стала такой правильной? — прищурился я. — Мужика тебе это не помешало пытать.

— Он заслужил.

— Как и она, — кивнул я на тело. — Ты его пытала за то, что он продержал тебя всего сутки, но даже толком и не бил.

— Он сделал много чего, за что заслужил такой участи.

— Как и она. Скольким она не дала удачи и поставила крест на их жизни? Да даже тебя, сколько на тебе шрамов оттого, что в какой-то момент удача улыбнулась твоим врагам? Она бог, она сидит там наверху и плюёт людям на голову, потому что она выше! Она могла давать нормальным людям шанс, а подонкам их не оставлять, но нет! И!? Ей воздалось!? Да плевать она хотела на это!

Я размахнулся и ударил тело.

— Она думает, что может решать судьбы, что имеет право щелчком пальца сломать кому-то жизнь! Что есть какая-то неприкасаемая каста. Но достать можно любого!

Я ударил её ещё раз.

— И когда мне требовалось немного удачи, чтоб сойти с того пути, она лишь отворачивалась! Блин, да убила бы меня и всё, чтоб я не мучился и не проходил через всё это!

Удар.

— Вы убьёте её, — попыталась вразумить меня Клирия, но я уже её не слушал.

— И даже после смерти мне не дали покоя, словно всего того наказания было недостаточно! Я же сдох! За что!? За то что я слишком хотел жить!? За то, что не хотел умереть ради их больной идеи, не хотел стать козлом отпущения!?

Удар.

— Остановитесь, Мэйн, — Клирия сказала это более напряжённо. Богиня же издала какой-то хрипящий звук, словно двигатель, который вот-вот заглохнет.

— И даже после смерти меня толкнули на этот путь!

Удар.

— Остановитесь!

— Я виноват! Я убил всех, кто вставал на моём пути! Но она виновата не меньше! Она дала мне возможность сорваться и стать тем, кто я есть! Подтолкнула меня к такому, хотя я пытался убежать!

Удар.

— ПРЕВРАТИЛА В ТОГО, КОГО Я НЕНАВИЖУ!

— Мэйн! Хватит!

Удар.

— КЕМ Я НЕ ХОТЕЛ СТАТЬ, НО ВСЁ РАВНО СТАЛ!

— Патрик! Ты убьёшь её!

Удар.

— НЕ ДАЛА МНЕ ШАНСА ОБРЕСТИ СЕМЬЮ И ПОКОЙ! ЗАБИРАЕТ ТО, ЧТО У МЕНЯ ЕСТЬ!

— Прекрати! Патрик, остановись!

Удар.

— И ДАЖЕ ПРОСТО СДОХНУТЬ, ОБРЕКАЯ НА СУЩЕСТВОВАНИЕ!!!

— Хватит! Хватит! Безумный долг обратно тянет! — Её голос эхом разнёсся по комнате. — Моё желание — сохрани ей жизнь!

…

……

………

Тишина повисла гробовая. Только капли крови одиноко капали с прута, разбиваясь об пол.

Если б я сказал, что в шоке оттого, что услышал, то… не знаю… это было слишком неожиданно и в такой момент… Шок от поступка Клирии, который пробил меня, оказался ведром ледяной воды, что просто вылилось на мозг, отрезвляя его, заставляя забыть о ненависти, злобе и всём-всём, что меня наполняло.

И кажется, только желание Клирии, которое я не ожидал от неё услышать, вернуло меня к реальности. Неприятной, суровой, но всё же настоящей реальности. Той, что создавал я, той, которая потихонечку теряла для меня границы, и от которой не спасало даже «Познавший безумие» — я слишком далеко зашёл. Со своим желанием отомстить, со своим желанием сделать другим больно, с желанием спасти, создать, стать счастливым…

Одна единственная фраза сработала как шоковая терапия, помогла на мгновение моему разуму отчиститься от наваждения, жестокости и взглянуть ясно на ситуацию, чтоб понять кое-что. Помимо всей ненависти, мести, боли и злобы есть очень простое, понятное и важное для меня самого слово — человечность. То, что становится мне всё более чуждым с каждым шагом.

Этот мир хотел сделать из меня монстра, которого они смогут ненавидеть. Они хотели видеть кошмар, против которого смогут бороться. Добро не добро, если нет зла. И в конечном итоге они получили того, кого заказывали — слетающего с катушек озлобленного маньяка, для которого перестали существовать границы. Который даже перестал различать добро и зло, а мораль и милосердие стали лишь пустым звуком.

И теперь передо мной результат — изуродованная богиня. Маленькая плачущая едва живая богиня, которая оказалась настолько глупа, что умудрилась спуститься хрен знает куда ради того, чтобы дать благословение чудовищу. Не отморозок, убивающий людей, не маньяк и не тот мужик — всего лишь испуганная полуживая богиня.

Действительно ли я настолько стал чудовищем, что перестал видеть границы между необходимостью и банальной жестокостью? Между местью и собственными больными желаниями? Стал тем, кого сам и ненавидел в себе?

Я так и замер с занесённым прутом, с которого капала божественная кровь, пытаясь прийти в себя от того, насколько это выглядело бредовым.

Я посмотрел на Клирию — напряжённую, слегка напуганную девушку, которая пережила куда больше, чем я, но не упавшую настолько низко. Та, кто смертельно устала от всего не меньше чем остальные.

— Хватит, — тихо сказала Клирия. — Пожалуйста, остановись, Патрик. Это ничего не изменит и это уже даже не месть.

Я ещё раз посмотрел на богиню, всё больше приходя в себя.

Безумие… забавно, что, уйдя от одного безумия я припёрся в другое.

И чего добился? Ещё одной разрушенной жизни, как и у меня? Тонешь сам — топи других? Чтоб кому-то было так же больно, как и мне? И чтоб мне не было настолько больно оттого, что я единственный, кто протащил тот крест на себе?

В конечном итоге я просто изуродовал чью-то жизнь, так и ничего не добившись. И осознание этого было… неприятным. Мягко говоря. И пытаясь заделать в себе одну трещину, я пустил множество других.

Казалось, что хуже не будет, но… всё стало хуже. Всегда есть, чему открыться.

— Мне… очень жаль… — прохрипела Богиня, привлекая моё внимание. Меньше всего я хотел, чтоб она что-то сейчас сказала. Но, кажется, этой идиотке именно сейчас захотелось мне всё рассказать, а не десятью минутами ранее. — Я… всего лишь сделала… что… что попросили… мне… так жаль…

Я замер.

— Попросили? Что попросили? — пробормотал я, понимая, что ничего хорошего не узнаю.

— Город… это была лишь просьба… меня попросили защитить его от несчастий… просьба… я просто сказала да…

Просьба? Серьёзно? Ты мне сейчас об этом решила сказать!? Ёб твою мать, ты же врёшь, верно?!

— И… кто это попросил?

— Бог Скверны…

Теперь я хотел ударить её за то, что она не сказала это десятью минутами раньше, когда я мог ещё остановиться. Мне казалось, что внутри всё сейчас просто треснет и рассыплется. И я не был уверен, что мне хватит сил удержать это всё вместе. Весь тот пиздец, что я устроил…

— Попросил меня…. Попросил меня защитить этого хозяина… земель… дать благословение ему… и… и дать благословение тебе… чтоб твоя миссия закончилась успехом…

— И… ты поверила?

— Сказал мне… ты… нуждаешься в этом… очень… Он так просил меня… я просто хотела… помочь…

Я понял, что прут выскользнул из пальцев, лишь по громкому звуку, который разнёсся по комнате.

— Почему ты мне не сказала?

— Я… всего лишь думала… не предать… своих…

Богиня замолчала, так и не договорив. Больше она не предпринимала попыток что-либо сказать.

Идиотка. Тупая доверчивая идиотка, которую развели и использовали ради своих целей. И которой, в конце концов, досталось за всех.

Я молча вышел из камеры.

Добро пожаловать в большой мир, здесь не только ты умеешь играть грязно. Вынужден признать, что это был действительно неплохой план и меня раскатали как щенка. GGWP Патрик, на этот раз ты крупно обосрался, гуляя далеко за границей.

Если бы не подстава, то я бы никогда её не вызвал. А теперь чуть не потерял кое-что для меня лично ещё важное. Я даже не злился на Клирию, так как внутри стало просто пусто. Пусто, тихо, одиноко…

Но теперь нас действительно можно было назвать квитами. Оба разбитые, избитые, уничтоженные, со сломанными жизнями.

Только легче мне не становилось. Казалось, что я просто разрушил чужую жизнь, надеясь сделать свою лучше. Но лишь выкопал могилу поглубже…

Разговор будет тяжёлым.

Я не знал, чего ждать. Однако угрозы всегда были козырем, когда ты всё знаешь. Поэтому если что произойдёт, я буду топить нас обоих. И себя, и Бога Скверны. И зная то, что он может потерять, Бог Скверны не пойдёт на конфронтацию. Мне же… Ну блин, я Патрик, мне можно. Уйду на дно, зная, что засранца с собой утянул.

Мне удалось достучаться к нему не сразу.

И ответил мне встревоженный голос.

Ну? Как оно?

Нормально. Лучше, чем могло быть.

Всё кончено?

Да. Всё кончено, хоть и пришлось попотеть.

А сам как?

Примерно… консистенция говна. Это, наверное, самое точное описание, которое я смогу тебе дать.

Ясно, тогда…

Декорации сменились на чёрную площадь в тумане. Я был вновь на том самом месте и, честно говоря, мне отсюда не хотелось вылезать, так как здесь я был отгорожен от всего. Ещё бы Бога Скверны выгнать.

— Я боялся, что ты оступишься и мы оба просто провалимся, — вздохнул он.

Он играл довольно реалистично. Перенеси сюда ситуацию, где я не знаю правды, и не заподозрил бы его. Но вот только я знаю правду.

— Я уже, честно говоря, жалею, что мы сделали, — пробормотал он.

— Я тоже, — кивнул я.

— Удивлён. Думал, ты будешь рад ей отомстить за такое предательство.

— Да. Я тоже думал об этом, пока не выяснил, что только предал меня ты, — я посмотрел в чёрный туман.

Я ничего не чувствовал — ни страха, ни боли, ничего. Мне было плевать и только разум сейчас участвовал в моей жизни, заменяя собой эмоции и подсказывая, где надо бояться, а где злиться.

Бог Скверны не пытался оправдываться или строить несознанку. Он был умнее людей, которые даже при очевидных доказательствах упираются. Тишина продлилась секунд двадцать, прежде чем она была разрушена одним из нас.

— Она тебе рассказала, — спокойно ответил он. В его голосе не было теперь ни подавленности, которая была, когда мы обсуждали план, ни злости из-за раскрытия, ни испуга. — И что она тебе ещё сказала?

Совершенно спокойный расчётливый голос. Ни приступов гнева, ни злости, которые были у него до этого. Удивительно, а я думал, что хоть немного знаю его. Он словно отключил в себе эту функцию, превратившись, судя по голосу, в расчётливого бизнесмена. Бессмысленно кричать и что-то требовать, я уже и так довыёживался. Только прийти, забрать и уйти, без дополнительного мозгоебательства.

— Зачем? — спросил я.

— Причины, которые я тебе сказал, являются правдой. Ради власти я и хотел устранить её.

— И ты понял, что хочу я.

— Понял, естественно. Ведь я твой Бог, а ты мой послушник. Неужели ты думал, что я не буду приглядывать за тобой. Тебе нужны территории, мне нужна сила. Я лишь дал то, чего ты хочешь.

— Ты использовал меня.

— А ты меня. Хотел заставить меня думать, что она претендует на мою территорию. Ты хотел натравить меня на неё, хотя она мне ничего не сделала. Я просто сделал это раньше.

— Но я хотел это сделать, думая, что она мне враг. Если бы не ты, я бы на такое не пошёл.

— Да, — только и ответил он. — Но ты это уже сделал. Сделал нечто плохое, изуродовал её до неузнавания. И это был твой выбор. Однако подозреваю, что ты не добил её.

— Верно. Ты уже знаешь, зачем я здесь, так?

Мы знаем. Оба. Потому что оба те ещё подонки.

— Партнёрство. Ни богов, ни господ, лишь партнёры, повязанные одной тайной, которая утянет нас обоих на дно, — усмехнулся он. — Знаешь, ты мне нравишься.

— Завязывай с этим шоу. И так ясно, что все твои эмоции — лишь цирк.

— Верно, — не стал он отрицать. — Но ты мне действительно нравишься. Твоя хватка, готовность топить всех, до кого дотянешься. Идти в некоторых ситуациях до конца.

— Ни богов, ни господ, лишь партнёры, — бесцветно повторил я за ним. — Если ты сдаёшь меня, я сдаю тебя. Если ты отказываешься, я ломаю твою статуэтку и отбираю силы, после чего сдаю. Ты знаешь, что тобой заинтересуются. Если уберёшь меня, об этом обязательно узнают. И если я могу как-то притвориться бедным, то вот тебе за предательство своих такое не светит.

— Что я получу взамен?

— Свою силу, что оставил и лояльного партнёра по лодке.

— Окей, — просто согласился он.

Сейчас он был другим. Хитрым хладнокровным дельцом, знающим, где надо выёбываться, а где стоит просто согласиться, так как пользы от споров не будет. И так прекрасно ясно, что выёбываться никому не имеет смысла. Все эти игры… пусть останутся для детей. Мы оба знаем то, что знает другой и здесь игра в покер не проканает. Возможно он уже изначально понимал, что я вызнаю, оттого знал, что ему ничего не будет.

— Клятва кровью, — протянул я руку.

— Клятва между богом и человеком. Вот боги бы оборжались, узнай об этом. Тогда не против, если я перенесу тебя кое-куда?

— Помни, что тебя сдадут, если я не вернусь, — бесцветно ответил я. — Богиня Безумия будет не рада подобному.

Я услышал лишь смешок.

Если что случится, Клирия сдаст его. Даже с её предательством я ей нужен, и она не простит того, кто порушил ей игру. Учитывая её близкие отношения с Богиней Безумия, испортить жизнь Богу Скверны будет легко.

Я очень сомневался, что Бог Скверны рискнёт и избавится от меня. Он ничего не терял, просто становился чуть более уязвимым, но и эта уязвимость исчезала, стоило ему просто быть равным мне. А так… он понимал, что в будущем нас ещё ждут новые земли и новая власть. Я был нужен ему, как он был нужен мне в случае чего.

Всего мгновение, и я был на какой-то горе. На заснеженной горе, которая возвышалась над миром. Я был на самом её пике и мог видеть леса, реки, поля и даже маленькие островки городов и поселений, которые терялись вдалеке. Я был над всем миром. Здесь не шёл снег и бушевала метель, просто дул холодный ветер. Но я особо ничего не чувствовал. Даже умиротворения.

— Красиво, не так ли?

Я медленно обернулся, но увидел лишь чёрный густой туман, словно дым. Даже здесь он шифровался.

— Клятва, — сухо сказал я.

— Тяни тогда руку.

Я молча протянул руку в эту чёрную мглу и мою ладонь полоснуло что-то острое.

— Клятва о партнёрстве. Предатель сдохнет, — спокойно сказал Бог Скверны.

— Обманщик сдохнет, — ответил я. — И каждый получит то, что хотел.

Простые слова несли смысл, мы знали, что можно, а что нельзя, даже если не говорили об этом в слух. Вся прелесть клятвы кровью, или как другие называют её, магического договора.

Мою руку на мгновение сжали и вновь отпустили. Даже если пожал не он, то тогда я просто не буду следовать клятве, так как я подразумевал того, с кем её заключаю. Надеюсь, он понимает это. Да и сдадут его при любом раскладе.

— Ну чтож, партнёр. Статуэтку, как договаривались.

Я молча протянул статуэтку и печать в туман, и они исчезли из моих рук.

— Ну, партнёр, поздравляю с повышением, — он насмехался надо мной. — Теперь ты уж точно не самый обычный борец за власть.

— Естественно. Сложно назвать антигероя обычным человеком, — ответил я, разглядывая пейзаж.

Глава 164

— Не хочешь постоять здесь ещё? — спросил Бог Скверны меня.

— Чтоб я замёрз сам, и ты не исполнил клятву?

— Боюсь, если ты скажешь: забери меня отсюда, то клятва сработает. Сам захочешь сдохнуть — уж я точно не буду тебя останавливать. Но зная, что рядом с тобой водится твоя подружка, я рисковать не стану и лучше закину тебя к ней, чтоб на её глазах ты и кончил сам себя.

— Ты знаешь, кто она?

— Примерно, но тебе не скажу, так как не вижу смысла, — спокойно ответил он.

— И ты её боишься?

— Я остерегаюсь всех, даже людей. Так как в любую секунду может случиться что угодно. Передо мной стоит живой пример. А вот Богиня Удачи не остерегалась, и где она теперь?

Он рассмеялся.

— И ты всё это время играл роль, да?

— Пытающийся строить из себя бога высокомерный полубог? И тот, кто начинает мямлить, говоря «спасибо» или срываться, крича «щенок», чтоб показать, кто хозяин? Да, ты прав. Знаешь почему?

— Никому не нравится слишком умный и расчётливый. Ему не доверяют.

— Верно! — усмехнулся он, и присутствуй здесь, наверняка бы хлопнул меня по спине. — Хотя чего мне такому как ты рассказывать, сам знаешь, партнёр. Ты сам такой.

Я не строил иллюзий. Бог Скверны не откровенничал, просто говорил то, что и так ясно. Лишь иллюзия того, что он откровенничает передо мной как с равным. А по сути я всего лишь ещё одна проблема, которой он пытается притупить внимание. Он не раскрывал карты и у него могло быть ещё не одно дно.

— Не боишься, что богиня вернётся? Что я её исцелю, она придёт в храм и станет богиней?

— Пф-ф-ф… Знаешь, почему я Бог Скверны?

— Оскверняешь всё, к чему притронешься? — предположил я самую логичную причину.

— Гениально. Но в принципе ты почти прав. Я действительно оскверняю всё своей силой. Как Удача повышает твои шансы, так я оскверняю. Особая фишка каждого бога. Осквернённой богине не вернуть свои силы, как бы она не старалась. Ведь она осквернена, загрязнена, разрушена, называй как хочешь. По крайней мере мне не известно, чтоб можно было снять моё осквернение, от чего ей не стать богом.

— И…

— И раз ты хочешь ещё кое-что спросить, отвечу. Нет, осквернённые предметы отталкивают любую силу. На неё ничего не будет действовать. Ни исцеление, ни лечение, ничего. Она осквернена. Поздравляю, ты искалечил Богиню Удачи!

От этой новости я ничего не почувствовал, хоть Бог Скверны и пытался капнуть на мозг. Мне было плевать. Была какая-то апатия и, если бы мне сейчас сказали, что осталось мне существовать пять минут или я стал властелином мира, мне было бы глубоко наплевать.

— Значит ты обманул. Твоя сила не блокирует.

— Да, я обманул, — совершенно спокойно согласился он. — Я не блокировал, я осквернил и теперь срезай метку или нет, ничего не изменишь. Скверна теперь как яд в ней.

Понятно. Ну чтож, быть богине человеком. Вообще ничего не чувствую по этому поводу. Но раз так уж пошло, стоило действовать не с плеча.

— Отлично, тогда, партнёр, небольшая услуга партнёру в копилку нашего будущего, — посмотрел я на дымку, в которой скрывался Бог Скверны.

— В копилку будущего? — улыбнулся он (я почувствовал это).

— Верно, в копилку будущего, чтоб урвать побольше от тех, кто по другую сторону баррикад, — кивнул я. — Уверен, тебе не составит труда её оказать.

— Только стали партнёрами, а уже эксплуатация! — воскликнул гневно он.

Ёбаный актёр. Ёбаный лицемер. Ёбаный предатель. Ничего, рано или поздно всё возвращается.

Скоро шаги Патрика стихли, оставив после себя тишину, наполненную болью, страданиями и едва заметным запахом раскаяния.

Клирия так и не осмелилась поднять взгляда ему в след. Она могла представить, что он сейчас чувствовал, получив под дых сразу два удара с разных сторон. И в этом была его слабость — он начинал доверять людям, что рядом с ним. Даже если верить им было опасно, Патрик всё равно со временем начинал доверять им. Она оказалась отличным примером его слабости, несмотря на то, что он сам понимал, что ей доверять нельзя.

Клирия могла его уберечь от подобных ошибок, но не могла уберечь от себя самой. И не могла уберечь от тех, кого не видит и не слышит.

Она не винила Патрика и не осуждала, понимая, что у него была своя правда и свои претензии к Богине Удачи. Они были бы справедливы, если бы в этой игре Богиня Удачи не стала бы всеобщим козлом отпущения, на кого в конечном итоге посыпались шишки лишь за то, что она согласилась просто помочь. Это был хороший урок, который поможет ему в будущем, если он сможет пережить его и восстановиться после подобного.

Клирия сделала глубокий вдох, беря себя в руки. Остановить его было единственным верным решением и у неё не было выбора — так она себя успокаивала.

Это она себе повторяла раз за разом, словно мантру, хотя прекрасно знала, что значило подобное для него. Успокаивала, зная в глубине души, что сделала это не ради Патрика, а ради себя.

Клирия подошла к некогда могущественной, но глуповатой и через чур наивной Богине Удачи. Той, что стала заложником собственных сил, забыв, что такое борьба и осторожность. Забыв, что бывают действительно целеустремлённые люди, готовы на многое. И ей не посчастливилось встретить одного из них. Не самого худшего, но тоже не цветочек.

Теперь у Богини Удачи от былой красоты не осталось и следа. Патрик действительно постарался на славу.

— Я… я ничего не вижу… — прохрипела Богиня Удачи.

Плохой знак. Клирия аккуратно перевернула её на спину и осмотрела. На глаза сразу попалась печать, от которой так и сквозило скверной. Клирия знала, что это значит для богини. Знала, что это значит в целом, ведь осквернённые вещи — грязные вещи, и они отражают любую чистую и положительную силу, принимая родственную себе. Другими словами, исцеление здесь не поможет. Богине удачи остаётся лишь жить с тем, что оставил после себя Патрик.

— Я… заслужила это… так? — спросила богиня её.

— Я не знаю, — покачала головой Клирия.

Зачем она спасла Богиню Удачи? Кроме того, что Патрик начал теряться сам в себе, Богиня Удачи, наверное, была меньше всех виновата в случившемся, как это не странно. Просто одного сдали, а другая не смогла смотреть на это молча. В противном бы случае Патрик никогда бы правды и не узнал. Может и стоило промолчать…

Богиня очень медленно повернула голову на голос.

— Я узнаю твой… голос, девушка в чёрном платье… — прохрипела Богиня Удачи и закашлялась. Капельки крови вылетели и осели, словно морось, на неё саму. — Ты… Клирия?

— Да, — кивнула она.

— Двадцать лет… назад… тоже ты?

— Да, это была я, — кивнула Клирия.

— Теперь я поняла… твою просьбу… вот чего ты добивалась… Дать удачу героям с письмом… И метка… — Богиня вновь закашлялась, и Клирия приподняла её, чтоб той было легче дышать. — Я помню тот день… то, как ты молилась двое суток, не уходя, зовя меня… И я согласилась… Я такая дура, что согласилась… Но ты… как ты смотришь ему в глаза?

Клирия промолчала, поджав губы.

— Я лишь делаю…

— Что должна?

— Чего не изменить. Я это делаю… потому что иначе быть не может.

— Я просто ответила… на просьбу… Просто хотела помочь… — пробормотала богиня и расплакалась. — Я не должна была идти на это…

Богиня плакала. Тихо, не двигаясь, роняя кровавые слёзы. Клирии оставалось лишь смотреть на Богиню Удачи, чувствуя неприятное покалывание в сердце, которое в сердце появлялась так редко.

— Я унесу тебя отсюда. Потерпи, — Клирия подхватила богиню на руки, напряглась и подняла, после чего вынесла из камеры.

Можно было теперь опираться на желание и не бояться, что богиню забьют, убьют или ещё что-то сделают. Да и вряд ли теперь Патрик станет её трогать. Она уже получила своё, хоть это было и не заслуженно.

В комнате, где стояли кровати, было около десяти девушек, которые разговаривали между собой, играли в карты, шутили. Однако чувствовалось, что настроение здесь отнюдь не радостное и беззаботное. Глядя на пустые койки, в головы сами по себе лезли мысли, что их осталось меньше половины и это не могло радовать.

— Госпожа Клирия? — Все практически разом посмотрели сначала на богиню, потом на Клирию, которая аккуратно положила её на кровать. — Разве господин Мэйн не должен был её… устранить?

— Планы изменились, — ответила она и взглядом нашла Рубеку, после чего махнула ей рукой, подзывая. — Помой её, перебинтуй и пусть лежит.

Рубека сделала несколько знаков.

— Нет, твоя магия здесь не поможет, — покачала головой Клирия, после чего посмотрела на девушек. — Кто-нибудь видел господина Мэйна?

— Он вроде как прошёл расстроенный в коридор, который ведёт к складу, — ответила одна из наёмниц. — А разрешите спросить, почему богиня жива?

— Потому что так надо, — отрезала Клирия.

— Мы что, зря потеряли своих товарищей? — нахмурилась другая.

Клирия посмотрела на девушку и в её глазах полыхнули огоньки.

— Хочешь сказать, что твой товарищ, Мамонта и я должны были остаться в плену изнасилованными и растерзанными? То есть теперь мы будем делать, как ты считаешь правильным и поступать как ты скажешь, я правильно поняла? Например, бросать свою командиршу и товарища на произвол судьбы?

Наёмница быстро покачала головой, испуганно отведя взгляд, и пробормотав что-то типа «я не это имела в виду». Жутковатость Клирии достала её даже через всю комнату.

Хотя Клирия прекрасно понимала, что имела та ввиду. Если бы не богиня, то они бы не выбрались на улицу и не встретили тех бандитов, из-за которых начался весь этот сыр-бор. Но ничего не изменить и ничего менять она не собиралась. Так было нужно, и тут даже было уже не её желание. Некоторые вещи нельзя изменить.

Она прошла туда, куда указала наёмница. Её сопровождали слегка напуганные и недовольные взгляды. Никто из них не возмущался, привыкли, что их используют как пешек. Такова была их судьба. Жили они одним днём, умирали быстро и тех, кто мог порадоваться своим внукам, просто не было. Ещё одно напоминание, оставленное антигероем, который тряхнул весь мир.

На складе никого не было. Тогда Клирия подошла к девушкам, караулившим выход.

— Господин Мэйн, он выходил?

— Не-а, — покачала головой орчиха. — Никого, госпожа Клирия.

Значит он всё ещё здесь.

И возможно пошёл разбираться с Богом Скверны. Вряд ли бог рискнёт тронуть его, а Патрик не настолько безумен, чтоб попробовать его убить. Скорее всего, решил заключить сделку и обезопасить себя и других.

Следовательно, очень скоро он появится здесь.

Клирия огляделась и уже собиралась уходить, когда её внимание привлёк посох, гордо стоящий в углу. О подземелье, где его нашли рядом с ней, Клирия не помнила ничего, так как была без сознания, но сейчас же она имела возможность рассмотреть занятную вещицу.

Она подошла и остановилась около артефакта, внимательно разглядывая его. С золотыми рогами, между которыми крепился кристалл, и серебряной рукоятью. Хоть он и был очень старым, но выглядел так, словно его сделали совершенно недавно. Она коснулась его рукояти из металла, холодного, но приятного на ощупь. В нём чувствовалась энергия.

Подумав, Клирия взяла его в руки и тот лёг в ладони словно влитой. Она пробежала пальцами по рукояти к самой верхушке и нащупала вырезанную надпись. Старый, очень старый язык павших королевств, от которых остались лишь руины да легенды, что постепенно все забывают. Раньше эту надпись вырезали на многих посохах жриц, что посветили себя служению. А надпись гласила: «Мир, любовь, надежда, жизнь». Имена четырёх сестёр богинь. И своеобразный девиз всех жриц того времени, когда сказка имело место быть в этих краях.

— Я так и не понял, как оно активируется, — тихо произнёс за её спиной Патрик.

Я вернулся в то место, откуда отправился поговорить с Богом Скверны. И не совсем был счастлив увидеть перед собой Клирию в первые же секунды своего появления здесь.

Она стояла ко мне спиной и рассматривала посох.

— Я так и не понял, как оно активируется, — тихо сказал я.

Клирия даже не вздрогнула, словно ожидала услышать мой голос.

— Зачем вам это было нужно?

— Хотел устроить минибабах в пределах подземелья, а потом пострелять по лягушкам, — ответил я спокойно. — Ну или устроить анальную кару, если она стреляет подобно ядерным зарядам.

— Понятно, — только и ответила она. — У вас большие запросы, Мэйн.

Нейтральное вступление. Но мы-то оба знаем, что нам надо кое-что перетереть между собой. Я столько раз говорил, что это важно, что это сыграет свою роль, но неустанно наступаю на те же грабли с радостью конченого долбоёба, подтверждая свой диагноз.

— Значит, водишь дружбу с Богиней Безумия? Но сразу приказываю: говорить правду, — предупредил я, хотя мне сейчас был откровенно на всё плевать. Просто стоило сазу всё узнать.

— Она знает меня. Знает довольно хорошо, поэтому хотела помочь мне и дать это желание.

— Контролировать меня? — спросил я первое, что пришло на ум.

— Верно, — не смутившись ответила Клирия.

— Зачем?

— Она хотела, чтоб в случае чего вас можно было остановить.

— Как сейчас?

— Да.

— Если ты водишь дружбу с богиней… значит ли это, что ты тоже богиня? — спросил я догадку, которая пришла мне на ум.

— Нет, я не богиня, — тут же ответила мне Клирия без тени сомнения. — Вы тоже не бог, но знакомства с богами водите.

— Я особенный.

Сейчас хуже всего-то, что я просто не знаю, что делать. Всё внутри… пусто. Просто пусто и нет никакого желания вообще что-либо делать или обдумывать. Выяснять кто Клирия и что она хочет. Плевать на это. Хочется просто сказать: знаете, я открыл портал в волшебную страну «нахуй» и прошу вас всех туда перебазироваться.

Кажется, я словил апатию.

Клирия. Долбаная Клирия… Опять Клирия… Скоро её имя станет нарицательным.

Сейчас, немного успокоившись, я могу понять, что она была права — богиня не заслуживала смерти. А ещё она меня выдернула из-за черты, которую сам всё-таки перешёл.

С другой стороны, я чувствовал себя преданным. Даже при всём при том, что возможно Клирия не дала мне окончательно сорваться, это не отменяет того, что она играет за моей спиной. Играет в грязные игры. Предательница или человек, который видит чуть больше чем я сам?

Тут даже слово предательство не совсем подходило, так как меня вроде и не предавали. Не переметалась к другим, не пыталась сдать, не пыталась слить информацию, не действовала против меня или поперёк моей воли, если не считать последнего. Она лишь остановила меня, и, к сожалению, я не могу сказать, что это было против моей воли, так как именно в тот момент я не мог адекватно оценить свой поступок. Сам себя бы ушатал.

Если уж на то пошло, надо было сразу убить богиню, а не мстить ей, удовлетворяя свои нелицеприятные потребности.

Что я могу сказать против Клирии? То, что она дружит с Богиней Безумия? Имеет кое-какие связи за моей спиной, которые могут влиять на меня? Скрывает от меня ещё много таких приколов? Это я и до данного момента знал. Знал, но всё равно доверил ей эту работу; выбора особого то и не было. Вот если бы Клирия воспользовалась в другой ситуации правом желания, то я бы причислил её к предателям, но ситуация скользкая и быть может, она бы не воспользовалась им вообще.

Но самая худшая часть в том, что на Клирии слишком много повязано — от клятв до работы, которую просто некуда деть.

Вот и решай, что делать. Она в принципе выдернула меня из какого-то угара, но играет при этом на стороне и может влиять на мои решения. Речи о том, чтобы выгнать идти не может. Убить тоже. Но и оставлять это нельзя.

Сраная Клирия… возможно я действительно несколько привязался к ней.

— Клирия, — честно говоря, я ничего не испытывал по поводу того, что хочу сказать.

— Да, Мэйн.

— Тебя ждёт наказание. Тебя сегодня будут пороть долго и больно. Это наказание за вмешательство и всякие дела за моей спиной.

— Да, Мэйн, — совершенно спокойно отреагировала она.

— Ты хотя бы понимаешь, что я чувствую, зная, что ты имеешь дела за моей спиной?

— Не чувствуете доверия ко мне, так как боитесь предательства с моей стороны или того, что я найду возможность управлять вами.

— Верно, — кивнул я.

— Но я бы могла это сделать уже много раз, — спокойно возразила она.

Вот я об этом и думаю. Ты скорее как надзиратель, который просто наблюдает за мной и в случае чего вмешивается. Знать бы только, какие цели ты ещё преследуешь.

Я молча прошёл мимо неё.

— Сегодня. Мамонта тебя высечет. Ты должна понимать, за что.

— Я всё понимаю, — кивнула она.

Я бы ещё что-нибудь сказал ей, но говорить было нечего. Мне было плевать от слова совсем. Мне кажется, что даже если бы ко мне пришёл Бог Скверны в латексном БДСМ костюме, я бы не удивился ни капельки и вызвало это у меня столько же эмоций, сколько и сейчас.

Я вернулся в зал и практически сразу обратил внимание на Богиню Удачи, над которой хлопотала Рубека.

Значит Клирия решила позаботиться о ней? Это меня наталкивает на мысль, что Клирия знакома с ними куда более тесно, чем мне кажется. Клирия говорит, что она не богиня, но тогда кто? Жрица какого-нибудь храма? Жрица отчаяния? Я бы поверил в это, кстати говоря; чем-чем, а этим от неё веет. А вот про то, что она богиня верится с трудом. Богиня на службе у человека…

Это так же нереалистично, как если бы я стал хоть на мгновение умнее.

Глава 165

С начала заражения прошло около семи дней. Всё это время, мы то и делали, что сидели в подвале, ели, спали, играли в карты и смотрели в потолок. Выходить разрешалось только скрытницам, чтоб лишний раз не подвергаться опасности как заражения, так и отслеживания нашего укрытия. Скрытницы же поочерёдно выходили на улицы, чтоб отслеживать ситуацию, которая происходит в городе.

А там ничего хорошего не происходило.

В первую очередь война между группировками. Все, судя по всему, уже и забыли о нас, устраивая рубилово даже посреди дня, активно сокращая количество бандитов в городе. Они даже устраивали стычки со стражей. Ночью уже было обычным делом, по словам скрытниц, пырнуть кого-нибудь ножом, перерезать глодку или устроить набег на вражеское место, устроив бойню.

Всё это происходило одновременно с распространением заразы. Болезнь разгулялась не на шутку и теперь начала косить людей налево и направо. Сейчас город в прямом смысле этого слова был покрыт дерьмом, и трупы без колото-резаных ран стали обычным делом. Как и трупы, покромсанные в стычках. Особенно доставалось детям и старикам — тем, чей иммунитет банально не мог справиться. Усугубляло это элементарное несоблюдение обычных норм гигиены.

Это коснулось и нас. Одна из девушек подцепила это дерьмо, и Рубеке с Клирией и мной пришлось за ней ухаживать. Почему мне? Потому что я знал, что опасно, и контролировал процесс. В это время Рубека и Клирия под моим руководством за ней ухаживали. Ту рвало, поносило и она хреново кушала. Мы чуть ли не силой заставляли пить её воду, чтоб хоть как-то спасти дуру от обезвоживания. И через три дня… нет, не сдохла, мы её откачали и организм смог побороть заразу на её счастье. Но это тупо повезло ей, так как девушка крепкая, живучесть позволяла подобное перенести.

После этого я ввёл приказ не есть и не пить без моего разрешения и ближе чем на десять сантиметров руки к лицу не подносить. Кто-то возмущался, но пинки под зад в прямом смысле слова утихомирили девушек. Спасибо Мамонта, твои волшебные пендали иногда так помогают.

Что касается Богини Удачи… Клирия ухаживала за ней, кормила, поила, меняла бельё. Я подозревал, что их что-то связывает — или совесть Клирии за что-то, или дружеские отношения, что более вероятно. С Богиней Безумия карифанилась, значит и с Богиней Удачи была на одной волне, что объясняло нашу встречу на дороге. Предположу, что если она не богиня, то жрица или кто-то в этом роде. Хотя её наплевательское отношение на жизни людей меня слегка сбивают с толку, так как я не уверен, что жрицы именно так себя ведут и вообще кому-либо служат кроме бога, в которого верят.

Всю неделю мы сидели в ожидании момента, когда Анчутка поймёт, что здесь оставаться небезопасно и попытается свалить или в столицу, или в прибрежный город. В любом случае дорога была единственной и шла через лес. Поэтому мы точили мечи и кинжалы, чистили ружья, засыпали в пороховницы порох, раскладывали пули, заготавливали уплотнители.

И вот неделю спустя, когда болезнь в городе достигла апогея, к нам прибежала скрытница с важной новостью.

Дело было ночью, когда все спали и я с Клирией стоял на стрёме. Почему мы?

Рубека должна всегда отдыхать, чтоб быть готовой работать на пределе своих целительских способностей. Девушки должны отдыхать, так как они всегда должны быть максимально бодры перед миссией, которая хрен знает когда начнётся. А мы можем и потерпеть. По крайней мере я могу потерпеть; не знаю, что там Клирия.

Поэтому я был тем, кто застал стучащуюся скрытницу. Несколько ударов в определённой последовательности и у меня отлегло от сердца. До этого нам ночью никто не стучался.

— Кто? — тихо спросил я.

— Я, время пришло, — голос девушки я узнал, так как немного скрытниц у нас осталось.

Я открыл быстро дверь, и к нам юркнула девушка, которую я тогда спас в подвале. В капюшоне, вся запыхавшаяся, стирающая капельки пота со лба, Зира смотрела на меня сверкающими глазами, полными бодрости.

— Я караулила где обычно и увидела сборы. Подогнали большую карету с шестёркой к воротам. Во дворах мельтешат служанки и слуги, вещи заносят. Бегают солдаты, снуют туда-сюда. Все высыпались наружу, свет в его доме горит ярко, сразу видно, что уезжать собрался.

Вообще, может показаться странным, как она смогла пробраться туда, ведь там огорожено стеной и живёт там элита. Чужака сразу видно. Но ответ просто — она была на стене. Если проход ещё как-то караулится, то вот на стену никто не лезет. Это и понятно — без крюк-кошки не подняться. Да и кто вообще додумается лезть туда? Не война же. Оттого и безалаберность успокоившихся стражников.

А вообще, я мог жидко обосраться с этим всем. Я только сейчас понял, как близко был к провалу — там был телепорт, на котором можно было свалить в другую столицу другого графства. Но видимо Анчутка не хотел показывать, что у него здесь пошло всё по пизде. Эви вряд ли понравится такое после того, как другое графство хорошенько так встряхнуло. Так что повезло мне.

— Клирия, поднимай людей, готовь свою подругу кпереброске. Зира, как долго они будут готовиться?

— Мне кажется, что они спешат и времени осталось немного.

Ясно. Отлично, это нам даже на руку.

— Очень хорошо. Готовься к переброске.

Чем быстрее они будут ехать, тем лучше. Этот план был составлен ещё за долго до того, как мы прибыли в этот город. Вообще, всё было достаточно точно спланировано и единственной деталью, которая пошла не по плану, была встреча с бандюками. Я рассчитывал их использовать в своих целях, но не судьба. Ну ещё и Кстарн — девушка онрё и её способность ходить через зеркала. Однако она оказалась для нас большим плюсом и всё упростила.

Плюс мой новый партнёр подсуетился, и теперь мы имели зеркальный переход в лес.

Я затарился двумя большими зеркалами. Онрё коснулась обоих, проверила возможность перехода, после чего мой партнёр перекинул его в лес на место засады. Я хотел попросить ещё одно зеркало доставить в поместье, но Бог Скверны сказал, что всего одна услуга с его стороны.

Ну и хуй с ним. Зато теперь у меня есть быстрый переход, и мы можем не нестись сломя голову к тому месту, пытаясь перегнать засранца Анчутку.

Нам потребовалось минут десять, чтоб собраться и подготовиться к переброске, включая обездвиженную богиню.

— Забыл спросить, сколько человек с ним?

— Я видела десятку лошадей. Предположу, что личная гвардия у него семидесятого уровня.

— Маловато, не? — удивился я.

— Это норма для сопровождения, если вы не ожидаете нападения, мой господин, — объяснила Клирия. — У бывшего графа тоже были семидесятые уровни.

— А чо с графиней были сороковые?

— Как вы думаете, кто отправлял графиню в столицу? — улыбнулась она. — К тому же у графа их было значительно меньше, чем у Анчутки, так как наше графство беднее, и он решил не тратиться на них. Уверена, что он об этом пожалел.

Ясно. Хитрая чесночница.

— Тогда норм, у нас по два выстрела на уёбков. Мамонта, распредели, кто в кого будет шмалять. Кстарн, пожалуйста, начинай.

— Да, я… я слушаю… то есть принимаю…

— Слушаюсь, — спокойно подсказала Клирия, недовольно глянув на неё.

— Да. Слушаюсь, — быстро повторила Кстарн, схватила за руку одну из наёмниц и скользнула сквозь зеркало, пуская разводы.

Брови наёмницы слегка выгнулись, однако она послушно прошла через зеркало, зажмурившись. За руку она держала другую, та третью и так далее. Уже через минуту, здесь осталась Клирия, калека богиня и я. Перед самым выходом я ещё раз прошёлся по комнатам, проверил, не оставили мы что-нибудь. Прошёлся по складам и заглянул в комнаты, где держали пленников. Там кроме трупа мужика, которого сегодня кончила Клирия, ничего не было.

Мешки пороха мы тоже забрали, оставив здесь лишь кровати, труп, да продукты. Ничего, что могло бы дать указания на нас. Ну и отлично.

Когда я вернулся, Клирия и Кстарн затаскивали носилки с богиней. Я дождался, когда онрё выглянет и заберёт и меня. В самый последний момент я дёрнул зеркало и нырнул во внутрь. Уверен, что оно разлетелось осколками по полу, так как зеркало за нашей спиной так же рухнуло на пол, засыпав его осколками… которые совершенно не резались.

Это так, на всякий случай, если вдруг они смогут как-то пройти за нами.

— Так, держимся ближе к Кстарне и не отходим ни на шаг. Не теряем друг друга из вида, иначе вам веками ходить здесь.

Ну не веками, однако они точно здесь помрут. А вот этого я пытаюсь избегать ну вот всеми прямо возможными способами, несмотря на то, что девушки прикладывают все усилия к этому. Ладно, шучу, просто они слишком легкомысленны. После боя их и так мало осталось, и я не хочу, чтоб их стало ещё меньше. А то нас возвращается обратно в два раза меньше, чем пришло. И мне слегка не по себе оттого, сколько я загубил своих людей.

Не совру, если скажу, что мне от этого грустно.

— Мамонта, — позвал её и, дождавшись, спросил. — Вы готовы? Там семидесятники, и второго шанса у вас не будет, если что случится.

— Готовы.

— Я надеюсь, что вы их сначала остановите, прежде чем стрелять будете, — на всякий случай намекнул я. Ничего поделать не могу. После стольких бед не хочется, чтоб мы все жидко обосрались под самый конец.

— Я была с тобой на планировании. Я слышала план, — напомнила она.

— Да-да, прости, просто уточнил на всякий случай, так как не хочу, чтоб кто-то ещё погиб.

— Всё схвачено, — хрипло ответила она. — На этот раз всё пройдёт идеально.

Вот после таких фраз всё идёт не по плану. Но надеюсь, что свой лимит косяков мы на этот раз уже разыграли и больше их не будет.

Мы шли через густой туман, словно попали в астрал, и я чувствовал напряжение девушек. Они старались держаться как можно ближе друг к другу, попутно затолкав Рубеку между собой, чтоб та точно не потерялась.

Маг рассматривал округу с явным интересом и выглядел так, словно сейчас убежит в эту мглу.

Клирия держалась совершенно спокойно, неся богиню с онрё.

Ну и я замыкал это шествие, следя, чтоб никто не отпочковался от нашей группы.

Уже через двадцать минут мы заметили чёрное пятно впереди, которое становилось всё больше и больше. Подойдя ближе, я сразу узнал отдельно стоящие кусты прямо на светло-серой земле. Дальше их количество увеличивалось, как увеличивалось количество травы с пятнами обычной почвы.

В скором времени мы уже шли среди молчаливого леса, который окутывал нас ночной темнотой и лёгким светом. Здесь даже луна появилась. Предположу, что на зеркале появляется всё, что оно только может отразить под любым из доступных углов обзора. И пару минут спусти мы стояли перед зеркалом.

Выходили так же цепочкой, после чего аккуратно вынесли богиню. Зеркало мы разбили на всякий случай. Вообще это я сделал, чтоб онрё не слиняла. Печати у нас не было, оттого стоило подстраховаться. Я становлюсь параноиком рядом с этими девушками.

— По местам! — скомандовала Мамонта. — Рубите дерево!

Девушки кивнули и разделились, одни рубили дерево, другие ушли далеко в сторону города, где начали устраивать засаду.

Маг тоже не сидел на месте, наводя какие-то чары.

— Что он делает? — спросил я Клирию, которая шаманила над богиней.

— Наводит чары скрытия, мой господин. Эта магия подавляет интуицию и возможность почувствовать противника, однако от прямого взгляда она не поможет, — ответила чесночница и слегка поморщилась вставая.

Порка не прошла для неё бесследно. Естественно я собирался её исцелить, однако пусть пока мучается. Её Мамонта порола так же долго и сильно, как порол её саму Ухтунг. Однако максимум, до чего дошла Клирия, были слёзы и стоны, а потом она отключилась. После этого несколько дней ей во всём помогала Рубека, включая перевязку.

Ничего, как приедем, исцелит её, может и другие шрамы уберёт. Заодно позорную надпись Мамонты попрошу убрать, если сама Мамонта этого захочет. Вообще, раз у нас есть целитель, надо попросить пройтись по девушкам и убрать желающим шрамы и всякие старые травмы. Да, надо заняться этим. А ещё нанять наёмников мужчин, а то бабский легион меня смущает.

— Не далековато ли расположились мы от дерева? — спросил я, подойдя к месту, где девушки устроили засаду.

— Они скорее всего поедут по наживке, — ответила хрипло Мамонта.

— Чо?

— Такая тактика сопровождения, когда впереди на значительном расстоянии едет скрытник и заранее предупреждает других. Едут они в пределах видимости, а здесь…

— Дорого извилистая… Им придётся ехать в относительной близости, чтоб видеть наживку, да? — ебать я гений, где пирожок?

Мамонта кивнула и продолжила:

— Они остановятся здесь, — кивнула она на дорогу. — Мы обездвижим одним выстрелом повозку. И сразу устраним залпом охрану. При крайней необходимости у нас есть вторая попытка благодаря ружьям. Маг скроет дым и звук выстрела на этот момент.

— А свет?

— Маг попытается скрыть его, если ему хватит сил и навыков, — она глянула на мага.

— Я сделаю всё, что в моих силах и возможностях, можете не сомневаться во мне, — спокойно ответил он.

Такие подробности я не знал, несмотря на то, что был знаком полностью со всем планом. Этой частью занимались Мамонта и Ухтунг, как люди, имеющие опыт в этом деле.

— Надеюсь, вы справитесь с одного захода, — сказал я. — Второго шанса, зная нашу удачу, может и не быть. Плюс из-за вспышки вы можете на время ослепнуть и тогда это будет пиздец.

— Всё будет хорошо, — уверенно заявила она.

— То, что темно, вам не помешает?

— Луна яркая. Проблем не будет.

Буду надеяться… Нет, буду верить в вас.

— Ты волнуешься? — спросила Мамонта, когда я отошёл. Честно говоря, я даже не заметил, как она проследовала за мной.

— Скорее, хочу закончить это всё. И так многих потеряли.

— Удивительная забота.

— Это сарказм или издёвка? — покосился я на неё.

— Это факт, — прохрипела Мамонта. — Ты слишком волнуешься о своей команде.

— А надо забить на вас? — поинтересовался я.

— Да.

Блин, это не смешно. Хотя эту неделю я вообще не помнил, чтоб смеялся. Хочется удавиться, словно я обернулся назад и понял, что учудил. Что-то убивало меня не сильно, что-то будет преследовать меня долго. Второй раз мне приходится проходить подобное.

— Мы наёмницы, холодный ум позволит правильнее оценивать всё. Нам наплевать, любят нас или нет, лишь бы платили. Но ты считаешь нас чем-то более близким, чем следует.

— Это уж моё дело, — поморщился я от нотаций.

Но Мамонта предпочла не замечать этого и продолжила.

— Да, твоё. Но ты проявляешь при этом чудовищную жестокость к остальным.

— А вы разве нет? — посмотрел я ей в глаза.

Мамонта покачала головой.

— Девушки развлекаются этим, сбрасывают злость, мстят. Но у тебя другое.

— И что же?

— Я не знаю, — покачала Мамонта. — Мы безразличны к подобному, оттого на жестокость смотрим спокойно. Но мы видим твоё отношение к этому. Все замечают это и некоторых подобное слегка пугает, потому что ты меняешься.

— Это тебя попросили со мной поговорить? — догадался я.

— Да, — кивнула она. — Некоторые девушки знают, во что ты можешь обратиться и боятся, что в следующий раз ты увлечёшься. Потому что в отличие от них ты наслаждаешься этим и тебе это нравится. Ты хочешь ещё. Это опасно. Потом ты можешь просто делать это из-за собственного желания. Смерть ради смерти. Безумие. Такое будет необратимым.

Масленое масло прямо.

— Я буду иметь ввиду, — кивнул я.

— Предоставь подобное нам. Ты слишком остро реагируешь на всё это. Или же… — Мамонта задумалась, явно решаясь сказать что-то острое в мою сторону, по лицу вижу. Решилась: — Или держи себя в руках.

Но на подобное я спокойно отреагировал.

— Я буду иметь в виду.

— Да, спасибо. Я вернусь к месту готовиться.

— Да, давай, — кивнул я.

Она уже отвернулась и отошла на несколько шагов, но остановилась и слегка повернула голову в мою сторону.

— Знаешь, девушкам приятно, что ты видишь в них товарищей и людей, а не расходные вещи. Приятно быть тем, о ком беспокоятся. Мы очень ценим это.

С этими словами она ушла, оставив меня слегка удивлённым услышанному.

Глава 166

Тишина нарушалась лишь ночными насекомыми, пением птиц и животными, которые иногда пробегали рядом. Главное, чтоб хищник не прискакал сюда, а то блин проблем потом не оберёмся.

Мы лежали на земле в кустах, прислушиваясь к звукам ночного леса. Казалось, что нас самих здесь и нет, словно мы стали частью этого места и теперь можем наблюдать за ним глазами той же травы или кустов. Видеть и слышать то, что видят и слышат они каждую ночь — дорогу, залитую лунным светом, шум листвы, пение живых существ в округе, огромное звёздное и очень красивое небо.

Честно говоря, после всего ада, что я пережил и устроил самолично, такого мне очень не хватало. Мне становится намного спокойнее и умиротворённее, словно ветер теперь гуляет уже во мне самом. Ещё немного и я сам превращусь в кустик.

Девушки заняли позиции с одной стороны, чтоб не устраивать перекрёстный огонь. Лежали рядком, прямо перед собой положив уже готовое заряженное с отведённым курком ружьё, чтоб в случае необходимости сразу сделать второй выстрел. Мамонта же достала свою пушку, готовая сделать одну большую и неаккуратную дырку в цели…

Ещё четыре девушки заняли позицию у поваленного дерева, чтоб разобраться со скрытником, вооружившись двумя ружьями.

Рубека и богиня были оттащены в сторону под наблюдение Клирии. Не дай бог что, и… короче, мирняк в тыл!

Мне хотелось поиграть в ослика, если честно, и поспрашивать приехали они или нет. Но сейчас надо было держать себя в руках. Мне даже ружья не доверили, Мамонта попросила оставить это на них.

Мне кажется или она пытается меня оградить от действий в этой операции? Знает, что я натворил с семейкой пытателя, как знает, что я сделал с богиней. Может чувствует, что у меня личные счёты к Анчутке? Или ей шепнули, чтоб я не наломал дров?

Я бросил взгляд на её сосредоточенное лицо. Она знает план, так как я сам сказал, что Анчутка нужен мне живым. Может быть поэтому она пытается меня отстранить? Чтоб мой же план не был разрушен мной самим? Типа игра против хозяина ради хозяина?

Нет, ну до такого я не докачусь. Всё-таки с богиней был другой разговор, там мне просто было больно, и я делал больно ей. Здесь же я ничего подобного делать не собирался. Я же не ради этого сраку рвал.

Вот сидя в засаде, меня легко толкнули в бок и шепнули.

— Едут.

Пусть я ничего и не видел, но всё равно старался напрячь слух и зрение, чтоб разглядеть или расслышать засранцев. Надеюсь, что он не чёрных набрал в команду, а то вообще не айс будет их разглядывать. Через минуту я услышал топот копыт и мимо нас рысью проехала лошадь с всадником в чёрном плаще.

Проехал, даже не глянув в нашу сторону в то время, как в ближайших кустах сидел маг, подняв обе руки и с сосредоточенным лицом смотрел куда-то вдаль. Видимо магия действительно действовала, раз он даже не обратил внимания на нас.

Хотя тут такая тема. Будучи высокоуровневым, он просто может нас не заметить и не почувствовать в то время, как сороковой и увидит, и почувствует. Дело было в процентном шансе распознать противника. Здесь не действовало то, что ты сто процентов заметишь врага, просто твои шансы заметить его будут значительно выше.

Когда всадник уехал дальше, послышался топот множества копыт и скрип кареты, которая перевозила важный для нас груз. Десяток секунд спустя мы увидели всадников: пять человек на лошадях проехали напротив нас и… остановились.

Ровно на том месте, где Мамонта и сказала. Точность её предсказания была чудовищно точной. Странно, что она прозевала засаду в городе тогда.

Сразу за лошадьми остановилась карета, большая, широкая, отдалённо похожая на ту, что была у нас, но более богатая. За ней было ещё четыре человека в таких же чёрных плащах, но я уверен, что под ними скрыта отнюдь не слабая броня.

Они встали прямо перед нами. Тот, что был во главе этой церемонии приподнялся, напряжённо вглядываясь вперёд, где, судя по всему, ему что-то показывала наживка. В это время все остальные оглядывались, пытаясь засечь опасность. Мне казалось, что многие уже не раз провели по нам взглядом, но так и не заметили нас.

Девушки едва заметно зашевелились. Напряжение витало в воздухе подобно туману, который облепляет тебя с ног до головы. От такого напряжения яйца чешутся. Ну чо, когда вы…

Практически одновременно на мой вопрос грохнули стволы. Заволакивая всё газами и ослепляя слишком яркой вспышкой. Да блин, я глаза не закрыл! В глазах белым бело, а ещё звон в ушах!

Не успел я очухаться, как грохнули повторные выстрелы, и я вообще потерял ориентацию (нет не сексуальную, хотя шутка была бы забавной). А рядом со мной уже вскакивали девушки, что-то говорили, кричали. На меня даже кто-то наступил! Э!

Я попытался встать, но меня силой придавили обратно к земле рукой, намекая, где я должен находиться.

После этого я ещё два раза услышал выстрелы, громкие голоса, которые что-то приказывали, шум, ржание лошадей. Но ни одного удара металла о металл и вскриков боли, что как бы намекает. И к тому моменту, когда я вновь вернул себе способность видеть и слышать, всё было кончено.

Погодите, я единственный лох, который перед выстрелом не закрыл глаза и которого так знатно ослепило!? Бля…

— Эй, Мамонта, хватит меня прижимать к земле. Я и так слышу, что всё закончилось.

— Погоди, — тихо сказала она.

— Только не говори, что вы кого-то упустили.

— Нет, мы зачищаем территорию, — она замолчала. — Так, всё, можно идти.

Мамонта отпустила меня, позволяя подняться. Блин, словно с ребёнком! Или вы так боитесь, что я налажаю где-то? Хочу заметить, что я лажаю уже намного меньше! И вообще, сучки неблагодарные, это я ваши задницы спас несколько раз; особенно в последний раз! Так что кому тут прятаться надо, так это вам.

Но всё равно приятно, что работу сделали и без меня, как ни крути.

Я встал, отряхнулся, бросил на абсолютно похуистическое лицо Мамонты злобный взгляд и вышел на дорогу.

В общем-то такой картины я и ожидал: трупы людей, что лежали около лошадей. Некоторые зацепились ногой за стремя, некоторые так и не упали со своих скакунов. Другие валялись на земле, запутавшиеся в собственных плащах при падении.

Ещё один труп, принадлежащий кучеру, лежал около переднего колеса кареты с огромной дырой во лбу и ещё одной в районе сердца. В руках он держал меч, но видимо девушки не стали даже рисковать и просто расстреляли его с расстояния. Сейчас они с довольным видом стояли, слегка наклонившись над трупом, и рассматривали его, обсуждая, что будет, если ёбнуть в человека из пушки Мамонты.

Кстати, остановили они карету тоже весьма обычным и не сильно искусным способом — Мамонта выстрелила в передних лошадей из пушки и эти тридцать миллиметров свинца пробили нахуй одну животинку, и застряли в другой в этом ряду, убив обоих. Блин, мне, честно говоря, лошадей больше жалко.

Но главным призом, из-за которого мы столько ебались, и из-за которого мы попортили здоровье одной богине по ошибке. Ну ладно, не мы, а я, но меня дезинформировали, так что я не виноват…

Ладно виноват, но не полностью.

Всё равно неубедительно звучит даже для меня самого.

Похуй, главное, что теперь Анчутка с собственной персоной стоит перед нами на коленях, пусть и не по своей воле, и готов к конструктивным переговорам. За его спиной расположилась Лафия, приложив остриё ножа к его горлу, и ещё несколько девушек, держащих мечи наготове. Остальные перезаряжали мушкеты или же целились в него, нескромно намекая, что выёбываться не стоит.

Забавно, мы столько ебались, столько мучились и столько потеряли людей, когда заключительная часть операции заняла всего несколько минут. Никакого финального босса и превозмоганий, всё быстро и просто, как на финишной прямой. Кажется только в сказках и рассказах всех ожидает тяжёлый босс, так как я встречаю здесь немного другое.

Анчутка водил по нам злобным взглядом, пока его глазёнки с горизонтальным зрачком не остановились на моей персоне. Он правильно понял, кто здесь главный.

Когда я подошёл ближе, Анчутка разразился угрозами.

— Ты не знаешь, на кого наехал, парниша. Ты даже не представляешь, что тебя ждёт, когда все узнают о том, что ты сделал. Тебя и твоих шлюх…

Надо отдать должное, он говорил очень спокойным, уверенным, низким и угрожающим голосом, словно у него всё было схвачено и ему ничего не грозит. Его уверенность слегка поразила меня, если честно. Иногда мне кажется, что местные страха не ведают.

Окей… давай я тебе покажу мой взгляд на ситуацию…

Я молча отобрал у одной из девушек мушкет и, прежде чем кто-то успел меня остановить или сказать что-то, выстрелил ему в колено. А может никто и не пытался меня остановить или что-то сказать, так как все стояли абсолютно спокойно и даже глазом не повели. Казалось, что всё так и должно быть и никто не удивлён.

Анчутка вскрикнул, дёрнулся, но его удержали, прижав кинжал плотнее к горлу и затянув сильнее верёвки вокруг него. Он тут же закрыл рот и выдавил из себя болезненное мычание и шипением. Стойкий засранец, я бы тут слезами зашёлся.

— Я могу заниматься подобным всю ночь и весь день. И никто не хватится, что граф куда-то пропал. Поэтому не думай, что сможешь выкрутиться. — Я отдал ружьё и присел перед ним. — Поэтому не выёбывайся и внимательно слушай. Сейчас у тебя осталось три варианта: или ты сотрудничаешь. Или я тебя пытаю и, в конце концов, ты сотрудничаешь. Третий — я от тебя избавляюсь и ставлю на твоё место другого. А теперь посмотри на меня и скажи, по-твоему, в каком месте я шучу или блефую?

Анчутка посмотрел на меня полным ненависти взглядом. Умей он пускать лучи из глаз как супермен, мои кишки бы тут по деревьям раскидало. Но слава богу, он не умеет. Хотя хочу признаться, мурашки всё же пробежали по моей спине, несмотря на то, что он был уже схвачен. Я даже услышал как он тихо зарычал. Но мне было плевать, я смотрел ему в глаза вообще ничего не чувствуя.

Не дождавшись ответа, я кивнул, принимая молчание как согласие.

— Если ты думаешь, что мне не хватит смелости тебя прижать, то прямо сейчас подумай хорошенько над этим. Я тебя буду пытать и в конце ты всё равно согласишься на мои условия. Однако можно обойтись и без пыток. Всё быстро, просто и твоя власть сохранится за тобой с некоторыми условиями.

— Чего ты хочешь, человек? — спросил он так, словно угрожал мне. — Полного моего подчинения?

Надо признать, что Анчутка всё-таки обладал мозгами, раз принял безвыходность ситуации. Двое прошлых типов, которых я имел честь пытать лично, долго спорили и сопротивлялись. Этот же оценил ситуацию и сразу принял решение. По крайней мере, он был готов к диалогу.

— Верно, — не стал ходить вокруг до около я. — Ты сохраняешь власть, но теперь слушаешься нас и делаешь то, что мы говорим. Деньгами твоими управляем теперь тоже мы, хотя ты можешь себя развлекать и тратить их на всякую чушь в пределах разумного. В случае чего ты поддерживаешь того, кого мы скажем, как бы ты не относился к нему. Если нам нужна помощь, то по первому же слову ты её оказываешь.

— Хочешь, чтоб я стал рабом? — чуть ли не прорычал он.

— Да. Хочу, чтоб ты был послушным рабом, — практически в тон Анчутке прорычал я и приблизился к нему так близко, что он сам слегка отодвинулся. — Или я клянусь, что эта ночь для тебя только начнётся. Ты пожалеешь, что вообще отказался от моего приглашения. А потом я выковыряю твою сраную душу из тела и уничтожу, вставив более сговорчивого претендента.

Вообще я бы хотел избежать подобного. Несмотря на то, что знания сохранятся, многие могут заметить изменения в характере, и чёрт его знает, как это выльется. Плюс надо ещё найти кандидата достаточно верного и умного, который согласится влезть в тело Анчутки, покинув своё. Конечно, такие найдутся, но справятся ли?

Вон, Элизи сразу палится, что она не та, кем была, по своему трудолюбию. Но это ещё можно списать на потерю отца и возросшую ответственность. А он?

Так что пусть лучше остаётся в своём теле, но подчиняется мне.

Он молчал, злобно буравя меня взглядом. Буквально ненавидел меня, и я чувствовал это словно волны, которые исходили в мою сторону. Блин, давай ещё чувак, я не хочу ждать тебя всю ночь.

— Не думай, что моё терпение резиновое, Анчутка, — сказал я. — Я могу проявить и большую активность, начав с секатора и твоих антенноподобных ушей.

И в этот момент он сдался. Я буквально увидел, как он отвёл взгляд в сторону, словно проигравший, принимая свою судьбу. Подобно собаке, принимающей хозяина. В конце концов, у него не было выбора. Да и не был он героем, который ради своих идеалов и чести готов отдать жизнь. Просто бандит у власти, который понимает силу и который сменил хозяйку на хозяина. Практически вся фракция Ночи была обычной сворой такого контингента, который понимал только язык силы.

И именно на это я старался делать упор.

— Хорошо, — рыкнул он. — Я согласен.

— Руку и клятву, Анчутка. Клятву на рабство.

Ему распутали руку, и я чиркнул ему по ладони, после чего чиркнул и себе. Хотелось поскорее покончить с этим.

— Ты будешь беспрекословно подчиняться нашей воле. Любая попытка сдать и выдать нас тем или иным способом будет означать смерть. Ты согласен на это?

Анчутка мгновение помедлил, я буквально слышал, как он скрежетал зубами, но всё равно потянул ладонь, пробормотав «да».

И мы пожали друг другу руки. Один ноль в пользу меня. Победа была сокрушительной.

Что я должен был почувствовать в этот момент? Радость? Грусть? Или… надежду на будущее?

Вообще не знаю. Единственное, что я почувствовал, так это желание похавать и мокрую ладонь Анчутки, который буквально скрипел зубами от негодования. И ради такого простого движения и действия был устроен такой пиздец. Никаких супер-сражений добра и зла, никаких противостояний на финальной прямой, никакого эпического противоборства друг с другом. Всё тихо, скромно, серо…

Оно и к лучшему.

— Первый вопрос, который я хотел сразу задать. У тебя была эльфийка, плоская как доска, с подрезанными ушами.

— У меня куча таких эльфиек, — ответил он, буравя меня взглядом.

— У неё волосы по плечи огненного цвета, — описал я её как мог. — Она встречала тебя после бала, когда ты вернулся.

Он внимательно посмотрел на меня, словно пытался вспомнить, мог ли он меня видеть и не встречались ли мы. Не вспомнит, так как я был под другой личиной.

— Я продал её. Неделю назад, — наконец ответил он.

…

Теперь у меня есть чувства.

У меня есть очень много чувств и все они одного цвета. Цвета говна.

Я едва удержался, чтоб не пнуть его прямо в ебальник ногой. Чтоб не схватит ружьё у одной из девушек и не сделать в нём ещё несколько лишних дырок, отправив уебана бороздить просторы другого мира в виде души, которые мне уже никогда не грозят. Или забить его прикладом, чтоб он собственные кишки выплёвывал. В моей голове пролетело много всяких желаний, которые готовы были вылиться в реальность.

Однако закончились они одной простой картиной.

Богиней Удачи в подвале. Ошибкой по вине множества обстоятельств, которые сошлись на дурочке, ставшей козлом отпущения. И на долбоёбе, который перестал быть человеком.

Потому что нельзя путать необходимость с собственными желаниями.

Видимо мои чувства красноречиво были написаны на лице, так как Анчутка подался назад. Боится? Ну и славно, боится, значит уважает. Так себе конечно уважение, но лучше, чем ничего, особенно в таком обществе, которое кроме боли ничего не понимает.

— И? Кому ты блять продал эту девушку? — спросил я, потирая переносицу. Я не знал, чего мне хочется больше, разреветься или убить его. Это был действительно сложный моральный выбор.

Наверно разреветься… Нет, Мамонта и девки не поймут. А ещё, если будут утешать, то моя самооценка станет лопатой, которой я смогу копать землю. О боже, как представлю, что меня Клирия утешает…

Остановлюсь на ни чём. Обожаю нейтральные позиции, они словно бухточка спокойствия.

Эпилог

— Что ты хочешь от меня услышать, Клирия? — посмотрел я на неё.

— Ответ, Мэйн. Точный ответ, чтоб я могла начать готовиться или наоборот, не предпринимала никаких действий.

— Я… не знаю, — пожал я плечами. — Хоть убей, не знаю. Да, убей, мне кажется, что это отличный выход из любой ситуации.

— Вы не обязаны это делать, если не хотите, — попыталась она как-то повлиять на меня.

— Да вот я сам толком не знаю, хочу я или нет.

В кои-то веки я решил не проводить время в подземелье, а подышать свежим воздухом. Это немного странно звучит, если учесть, что мы приехали только вчера. Однако дома я редко бываю снаружи, поэтому да, подышать свежим воздухом. К тому же погода располагала.

— Вы не должны себя заставлять, — повторилась Клирия. — Но я прошу вас принять решение побыстрее, чтоб я могла подать документы и перевести деньги на их счёт до конца отмеченного срока.

— Да… Да, я понял, хорошо, сегодня же скажу, окей?

— Конечно, — она слегка поклонилась и удалилась.

И как она меня нашла? Нет, серьёзно, я нахожусь в самом углу нашего поместья, там, где находится подобие беседки в небольшом леске. Как она догадалась, что я тут? Она что, яндере?

От одного этого слова захотелось перекреститься. В этом мире подобные личности слишком опасны. Не хочу видеть, как в моей комнате она с пошлым видом мои труханы нюхает.

А пришла она ко мне с излюбленным вопросом, который я слышал ещё шесть лет назад — вы будете поступать в университет?

Бля, не думал, что меня это и здесь догонит и не думал, что ещё раз это услышу. Навивает воспоминания. Хотя с другой стороны, может здесь и не такой универ как у меня, а что-то типа школы колдовства и магии? Они вроде говорили, что там много чего преподают и много чему обучают. Магия входила в список предметов, так что…

Идти или не идти?

Барьер в сороковой разрушить можно будет, что так-то очень полезно. А минусы…

А минусов нет кроме моего «не хочу».

Но с другой стороны универ на год — неплохой способ отдохнуть от поместья, постоянного выбора, мозгоёбства и нескончаемого насилия. Побыть немного человеком, которым я когда-то являлся. В любом случае в ближайшее время будет очень долгая мозгоебательная операция по стравливанию, которую продумывали Элизи и Клирия. Я буду лишь мешаться или вновь выступать в роли того, кто зачистит неудобные места.

Зачистить…

Перед глазами всплыла Богиня Удачи. Её я тоже зачистил. Если так брать, то я убрал возможность вмешательства. Но ведь, если признаться честно, не из-за этого я её искалечил. Причина куда более прозаичная — я просто нашёл, на кого выплеснуть всё, что накипело. Нашёл виноватого и сорвал на нём всю злость и боль, которая была во мне.

С одной стороны, мне должно было стать легче.

Но я просто сломал ей жизнь и в какой-то мере мне стало хуже. И ничего это не изменило кроме того, что ещё одному человеку в этом мире стало больно. В принципе, теперь я точно соответствовал званию антигероя. Поэтому, несмотря на то, что операция удалась, я всё равно не мог избавиться от чувства, словно провалил всё и вся.

Что касается эльфийки… Я был так близок, чтоб вернуть её обратно, но в последний момент просто не успел. Почти… Это слово может стать постоянным попутчиком в моей жизни. Я всегда везде почти. У меня скоро будет погоняло как у одного индейца «Почти». Он тоже армагеддон своей цивилизации принёс, что символично.

Но с эльфийкой всё же вышло обидно. Я был действительно близко, всего сраная неделя и пожалуйста, она продана в южные графства. Я был готов забраться на потолок от злобы и обиды, но обижаться было не на кого кроме как на случай.

Я раз за разом вспоминаю её вечно весёлое лицо, когда мы встретились на дороге. Вспоминаю тот момент, когда мы сидели в поле, где ярко светило солнышко и жизнь ещё не сделала крутой оборот. Тогда всё было иначе, да и я был совершенно другим человеком.

Кажется, что прошёл не один год, хотя по сути… Ну для неё и не один год прошёл, а вот для меня почти четыре месяца, что было весьма и весьма недавно. Возможно она меня уже и не помнит, но я её помню! Отлично помню!

Ненавижу. Не знаю, что, но я точно что-то ненавижу!

Мы уже успели вернуться обратно к себе в графство в моё родное поместье, которое стало для меня домом где мне рады. Ну… почти рады, по крайней мере девушки-наёмницы встречают меня или нейтрально, или с улыбкой, что не может не радовать. Элизи тоже неплохо себя чувствует и встретила меня поздравлением с удачно завершённой миссией. Удивительно, но она даже улыбалась и говорила, что сработали очень даже не плохо.

Я положил семнадцать человек. Вот что я ей сказал, на что она ответила, что я мог положить абсолютно всех и не реализовать план. Видимо она исходила из той же логики, что и я — определённые цели оправдывают определённые средства. Про жертв со стороны мирняка я даже не стал заикаться.

Что касается Богини Удачи, то Клирия её уложила в отдельную комнату и теперь за ней ухаживали. Прохожу около той комнаты и в душе становится ещё более пусто.

Я, можно сказать, собрал почти всех людей этого мира под одной крышей. Моя команда растёт и ширится, правда с методами приглашения в эту команду у меня что-то не так — на одной рабское клеймо, у другой перенесённая душа, у третей всё сломано, четвёртая без памяти, пятая по своей воле.

Мне кажется или чот вообще не так идёт? Где-то видимо я ошибся, раз команду собираю таким своеобразным образом. Про то, что у меня теперь есть целый список от каннибалов до богов лучше вообще не вспоминать, тут я любого коллекционера переплюну как нехрен делать.

А ещё предложение Клирии про этот королевский университет.

Поступать или не поступать? Надо не надо? Сила или нет? Пусть со стороны всё ясно, но внутри я чувствовал какое-то противоречие и нежелание поступать туда. Не могу сказать, почему, это даже не связано с чувством противоречия к Клирии. Скорее личный бзик, причину которого даже я не вижу.

И пока я размышлял над столь важными причинами, заметил тень на земле.

Сегодня был один из тех редкий дней, когда в этих краях светит солнце и вездесущие тучи не закрывают небо. Оттого сейчас среди теней деревьев, что прикрывали моё местечко, я видел тень маленького человека, который потихой сидел на ветвях прямо надо мной.

Я знаю только одну девушку невысокого роста, которая могла незаметно подкрасться. Ну и спалиться таким образом.

— Привет, Мэри. Удивлён, что решила навестить меня.

Я задрал голову… и понял, что Мэри в лёгком сарафане.

— НЕ СМОТРИ!!! — взвизгнула она, схватилась за юбку и… свалилась с дерева.

Да ёбаны в рот!

Я бросился ловить эту недоразвитую, споткнулся об скамейку и растянулся на земле, в то время как эта шалупонь приземлилась спокойно на ноги рядом со мной! Да ты чо, дрочишь!? Хочешь сказать, что я зря уебался, спасая тебя!?

Она посмотрела на меня, словно спрашивая, какого я делаю. Я бы тебе сказал, мелкая…

— Будто я твою мохнатку не видел, — буркнул я, вставая. — Хотя ты всё равно в трусах.

Тоже зелёных.

— Откуда видел?! — ужаснулась она.

— Очнись, мы с тобой в одной постели голыми лежали.

— Когда?! — ужас был красноречивым. Он мне нравился. Но Мэри, знаешь ли, это оскорбительно!

— Когда ты память имела, — ответил я. — До того, как… ты её потеряла.

— Я бы не стала торговать собой! И я чистая.

— Так ты не торговала, — ответил я. — Мы просто дрыхли, обнявшись. Хотя ты сама предлагала мне, на что я ответил, что нам стоит повременить.

— И… — Мэри была такой же красной, как и её плащ, который сейчас она с собой не носила, — почему ты отказался?

— Мне показалось, что нам будет рановато заниматься подобным.

— Хочешь сказать, что я тебе не нравилась? Моё тело слишком непривлекательно?

— Ты даже не представляешь, насколько точно повторила те самые слова, что сказала мне тогда, — искренне ужаснулся я под её пристальным взглядом. Правда пристальный взгляд Мэри был настолько по-детски пристальным, что от него можно было отмахнуться.

Мэри пыталась смотреть на меня, словно датчик детектора лжи, который старается поймать меня на вранье. Прямо буравила своими глазёнками, будто это могло заставить меня признаться. Ага, щас. Во-первых, признаваться не в чем. Во-вторых, взглядом меня уже не проберёшь, спасибо Клирии.

— Странный ты, — сказала она после явно очень напряжённых раздумываний, когда я сел на скамейку.

— Абсолютно с тобой согласен, — кивнул я. — Сам иногда поражаюсь себе. Ну а ты? Чего прибежала ко мне? Ты же вроде как меня ненавидишь.

— Ну… — она замялась. — Ну… я… это… вот.

Вот? В смысле, вот?

Пиздец. Информативность как у меня, когда я у доски преподу пытался рассказать тему: «Ну это, ну там такие штуки, ну я того, и это, там потом вот так получил, и там…» Препод был так поражён информативностью моего рассказа, что попросил меня сходить к логопеду. Он подумал, что у меня проблемы с речью.

— Я так и подумал, — кивнул я головой.

— Да? — непонятно чему обрадовалась Мэри.

— Если ты не имела в виду что хочешь моей скорой смерти, — уточнил я.

— Но разве это не значит, что ты не понял, что я сказала? — посмотрела она на меня вопросительно.

— Именно это и значит.

Повисло молчание. Мэри как бы между делом села на ту же скамейку и болтала ногами, так как не доставала до земли. И с таким интересом рассматривала противоположную стену, что даже я невольно заинтересовался. Блин, а в той стене действительно что-то есть. Так, стоп, там дырка. Чо за… Какого хуя в моём заборе дырка?!

Пока я искренне возмущался тому, что в заборе дырка, Мэри вновь заговорила.

— Просто… тут такое дело… ну… я… это…

— Очень информативно, — кивнул я.

— М-м-м…

— Мэри, я верю, что у тебя получится.

— Э-э-э…

— Но моя вера с каждой секундой улетучивается.

— Почему ты не хочешь в университет? — быстро выпалила Мэри.

Я с подозрением посмотрел на неё. Знаю, что не это она хотела сказать. Ну да ладно, раз уж спросила…

— Не знаю. Вот хоть ударь меня, не знаю.

— Но разве это не хорошо, открывать в себе что-то новое, бывать в других местах?

— Да как бы тебе сказать…

Ты даже не представляешь, на что приговариваешь бедных людишек, отправляя меня к ним. Не будь чудовищем, стань милосерднее и не подписывай им смертный приговор. Гильотина и то гуманнее меня будет. Побывал я уже в новом месте, теперь там царят болезни и хаос. И много нового узнал о себе. Например, мне дай волю, и я не смогу остановиться, так как не умею абстрагироваться и безэмоционально взвешивать всё. Ещё хуже, что мне это нравится.

— Я думаю над этим короче, — закончил я.

— Просто… может тебе понравится? Новые люди, новые знакомства, ведь это столица и центр фракции Дня!

Словно это что-то меняет. Та же самая монета, только с другой стороны. Восхваляют одних, угнетают других.

Мэри тем временем встала со скамейки, поправила подолы платья и отошла, после чего обернулась. Она была смущена.

— И… вот… Просто ты приехал весь хмурый… я подумала, что что-то случилось, и мне стало жаль тебя, хотя ты меня в рабство затолкнул, — она густо покраснела. Кажется, сейчас скажет то, что хотела сказать до этого. — Просто… я смотрю на тебя и словно что-то тут, — она коснулась ладошкой сердца, — становится теплее. И… вот… я живу как не жила до этого. Без наркотиков, прессинга со стороны стражи и бандитов, без смертей, без ночёвок в переулках. Могу общаться с другими… Просто может ты и не плохой человек, подумала я. Может ты просто… борешься как умеешь. Просто ты пытаешься стать счастливее… и… отвечаешь на зло ещё большим злом. Потому что может именно этому тебя и учили. Может… я это… понимаю… А может ты и не врал насчёт меня и тебя…

Сейчас я не знаю, кто был краснее — я или она. Но Мэри на пятёрку вывела меня в смущение.

— Я тебе не пара, Мэри, — кое-как справился я со смущением настолько, чтоб смог выдавить из себя членораздельные звуки. — Не потому что ты мне не нравишься. Просто я не лучший вариант для тебя и тебе лучше не связываться со мной. Я могу обеспечить тебя деньгами, ты сможешь уехать хоть на край света и найти своё счастье. Но рядом со мной ты его не найдёшь. В конечном итоге я антигерой, мой удел — смерть и разрушение.

— Что и требовалось доказать, — странно улыбнулась она, смотря в землю и краснея. — Ты всё равно стараешься заботиться обо всех при всём, что пережил. Даже ты хочешь иметь семью и дом. Просто пока не нашёл путь, по которому пойдёшь.

Она посмотрела на меня, и в её глазах блеснуло что-то отдалённо знакомое.

— Спасибо.

С этими словами Мэри развернулась и ушла. Легко, словно плыла над травой, и гравитация была лишь словом. Под солнцем, которое так редко посещало наше место.

На моих губах впервые за долгое время появилась улыбка, а на душе стало легче. Моё прошлое дало мне передышку. Да, я виновен и буду ещё виновен во многих грехах этого мира. Но я пока сохранил себе хоть что-то человеческое.

Я встал и направился к поместью. Может мне стоит действительно стать сильнее и глянуть на мир. Может действительно я увижу что-то новое.

С этими мыслями и приподнятым настроением я спустился вниз, прошёл через второй этаж, где жили девушки. Кто кивнёт мне, кто подмигнёт, кто помашет рукой. Казалось, что я стал видеть немного больше, немного шире.

Я спустился вниз, приветствуя служанок, которых стало заметно больше, включая онрё Кстарн, которая теперь одна из нас. Здесь даже чище стало, так как мы начинали делать ремонт, восстанавливая подземное поместье.

Я дошёл до кабинета Клирии, постучался, подождал, пока мне разрешат войти, но… глухо. Да ладно! Клирии нет! Филонит, сучка! Унитазы вне очереди драить хочет!

Я толкнул дверь, и та совершенно легко отворилась, открывая мне комнату, где пахло… не чесноком. Подозрительно… Почему пахнет чем-то сладким, словно она хомячила сладости или где-то лежит труп? Хомячила труп? Не-е-е, она же не служанка Ависия, которая кушала трупы в клетках. Кстати, надо будет к ней заглянуть и всё проверить, а то мало ли чо там каннибалка делает.

Значит всё-таки перебивает запах какими-то ароматизаторами.

Кстати, с прошлого раза её комната изменилась. Здесь стало немного уютнее. Кровать уже не представляла из себя коробки с матрацем. Это была одноместная настоящая кровать на ножках, аккуратно заправленная с одеялом и простынёй в голубой цветочек. Здесь же на стене висел ковёр, который закрывал собой убогую каменную стену. Да и пол был чище и более ровным, словно она сама тут его выкладывала. Старую мебель сменила новая из белого и кремового цвета — туалет, тумбочки, шкаф, комод и так далее.

Это у меня до сих пор матрац на ящиках, старый комод и прочий мусор, который нашли на свалке, а она постаралась сделать всё аккуратно и уютно. По сути, оставалось сделать ремонт самого помещения, и это будет ничем не уступающая комнатам в поместье спальня.

Ну… раз дверь не заперта, то значит скоро мисс-чесночница вернётся. Поэтом я решил пока подождать её здесь.

Я прошёлся по её комнате, оглядывая то, как она всё тут устроила и не поленился даже сесть за стол. Тот стол она сменила на более новый, добротный, лакированный стол. В нём было множество ящиков, подставок и прочих вещей, которые помогали ей держать документы в порядке. Я вообще не был против трат, если они шли на благо. Ятолком нихуя на благо не делал, потому и ничего не тратил.

Блин, но стол заебись, ничего не скажешь, я бы даже подрочил на него. Это типа компа, который ты с любовью собираешь, крепишь каждый проводок, ставишь его так, чтоб всё было уютно и потом сидишь за ним. Здесь я ощущаю то же самое. Клирия делала своё уютное гнёздышко.

Пока я сидел за её столом, представляя, как уютно она тут устраивается при свече с кружкой чая и разбирает документы, зацепился взглядом за один из ящиков, который был приоткрыт. Не то что я любитель лазить по чужим столам, вообще никогда подобным не страдал, однако всё равно открыл его.

Стопки бумаг. От крыл другой — стопки бумаг. Открыл третий… конечно бумаги.

Блин, да тут всё бумагами с отчётами, расчётами и прочим забито.

И когда я уже собирался свалить отсюда, заметил ещё один ящик, он был меньше остальных, практически незаметный, и располагался прямо под крышкой стола. Туда бумаги явно не могли поместиться. Интересно, чо там?

Понимая то, какой же я конченный не моралист, что лажу здесь, быстро протянул руку и открыл ящик. Как и предполагал, здесь не было бумаг. Лишь вещи, который видимо были дороги Клирии. Тут были спицы, что купил я ей ещё в первые дни знакомства, всякие безделушки типа перьевых ручек, резинок для волос, подобия скрепок.

Но не это меня интересовало. Вернее, не это сразу привлекло моё внимание.

Здесь я увидел фотографию. Она была в самом конце ящика, слегка потёртая, старая, со сломанным уголком. И меня не смутило, что делает фотография в этом мире, где подобное было на уровне фантастики.

Меня интересовали люди, что были на нём изображены. Это был… какой год? Судя по заднему фону зелёного двора, я тогда ещё не ходил в школу и был единственным ребёнком в семье.

В центре этой фотографии стоял паренёк, который в будущем убьёт не один десяток людей, перейдя все границы. Но тогда он был запечатлён маленьким, не ведающим своего жуткого будущего дитём со счастливой улыбкой, на которую способны лишь дети. Маленькое чудовище.

Это был я.

В сердце кольнуло грустью.

Но на этом мои открытия не заканчивались.

Там же был изображён ещё один человек, рядом с мальчишкой. Маленькая девочка, махавшая в объектив фотоаппарата, с чёрными волосами, из-за которых её звали все вороной, а я сорокой. На этой фотографии она была таким же счастливым ребёнком лет пяти-шести как и я.

Однако я уже видел, насколько она была похожа на себя сейчас. Можно сказать, что маленькая версия. Просто черты были куда мягче и добрее, так как ребёнок.

Я молча разглядывал это фото, чувствуя в сердце противоречивые чувства от ностальгии до грусти и удивления.

Кто же знал, что нас вот так сведёт снова вместе в другом мире, и мы снова будем рядом, как в те старые добрые деньки. По крайней мере я могу устроить с ней свадьбу.

Несмешная шутка.

Но теперь я действительно знаю, почему она тогда пропала и мне сказали, что сорока уехала. Быть может её просто перекинуло в этот мир, как и меня, но намного раньше. Может с этим и связанно её отношение ко мне. А может просто я до сих пор не вижу картины в целом.

Клирия-луковица… Снимешь одну кожуру и видишь другую. У неё столько тайн, что могло бы хватить на всю нашу команду. А правда в конце будет слишком простой и ясной. Настолько, что ты и не догадаешься в жизни, пока не узнаешь.

Просто удивительно, Клирия, мы с тобой в детстве жили в одном дворе и вместе играли. А теперь вместе точим этот мир, словно не можем оторваться друг от друга. Как в старые добрые времена.

Клирия-сорока.

Я положил фотографию обратно в дальнюю часть ящика и закрыл его, после чего вышел из её комнаты. Потом зайду к ней. И не буду ничего спрашивать про прошлое и то, как она сюда попала. Возможно Клирия действительно понимает что-то лучше, чем я, и мне стоит прислушаться к её совету: со временем я всё пойму.

А пока… а пока определю своё будущее на ближайший год. Думаю, что на время уйти от постоянных убийств, планов, смертей и весёлого окружения будет полезно.

Может открою что-то новое… в самом себе.

Научусь дрочить левой рукой.

Имя: Патрик.

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 23

Раса: человек.

Уровень: 30.

«Параметры»

Сила — 33.

Ловкость — 43.

Выносливость — 33.

Здоровье — 32.

Мана — 25.

Интуиция — 36.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 22.

Одноручное оружие — 39.

Двуручное оружие — 18.

Оружие дальнего боя — 33.

Щиты — 7.

Лёгкая броня — 21.

Тяжёлая броня — 5.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Мелкий ремонт — 4.

Медицина — 12.

Рукоделие — 16.

Взлом — 4.

Выслеживание — 12.

Охота — 22.

Шитьё — 5.

Торговля — 20.

Красноречие — 37.

Верховая езда — 19.

Скрытность — 20.

«Способности»

«Завтрак туриста — ваш визг настолько пронзителен, что собирает орды хищников в округе по вашу голову.

Способность заставляет двигаться в вашу сторону агрессивно настроенных хищников. Перезарядка — двое суток.»

«Мягкая подушка — на вас так удобно спасть, что вы даёте прирост к опыту на будущий день.

Способность увеличивает скорость роста опыта тем, кто на вас заснул на двадцать процентов на двадцать четыре час следующего дня при условии, что вас использовали как подушку. Перезарядка — нет.»

«Трусливая душонка — ваша трусость — союзник в мире сильнейших, и она поможет понять вам, кто перед вами стоит и не пора ли вам бежать.

Способность позволяет вам увидеть звания выбранного объекта. Перезарядка — двенадцать часов.»

«Супер-улучшенная весёлая ночка — вы способны удовлетворить десяток самых ненасытных натур до потери сознания. Так что не бойтесь, что вам не хватит времени на десяток девушек. Теперь хватит всего и на всех, повелитель женских тел!

Способность позволяет сохранять эрекцию и получать удовольствие на протяжении двадцати четырёх часов. Партнёр испытывает сильно усиленные ощущения и удовольствие во время секса. Отключение способности по желанию или истечению времени. Перезарядка — нет.»

«Тварь пустоты — вы настоящее чудовище. Ваша природа — смерть человечеству. Отдайтесь своим инстинктам и погрузите этот мир в хаос.

Способность увеличивает вашу регенерацию на сто, увеличивает прочность костей на сто, увеличивает силу на сто, увеличивает ловкость на сто, увеличивает выносливость на сто, увеличивает живучесть на двести, увеличивает скорость реакции на сто. Ваше тело трансформируется до необходимых размеров. Время действия десять минут. После каждой съеденной жертвы время действия способности увеличивается. После использования способности тело трансформируется обратно. Побочный эффект — повреждения костей и мышц после обратной трансформации. Перезарядка — неделя.»

«Она мужчина — девушка или парень? А кто сегодня ты? Ведь теперь ты можешь быть как одним, так и другим. Порадуй свою девушку новым обличием! Ну или парня, каждому своё.

Способность позволяет менять пол с женского на мужской и с мужского на женский. Все ранения тела сохраняются. Перезарядка — сутки.»

«Улучшенный взгляд убийцы — вы заставляете плакать теперь не только маленьких девочек, но и взрослых женщин! Ваша суровость настолько сильна, что теперь вы раз в сутки сможете доводить до слёз одну девушку! Ну теперь-то точно вам есть чем гордиться!

Способность позволяет взглядом заставить расплакаться девушку. Перезарядка — сутки.»

«Четыреста десятый спешит на помощь — ты сам выбрал этот путь. Ты показал себя беспощадным жнецом, и этот товарищ поможет собрать тебе кровавый урожай, спеша на твой зов из пучин ада. Пусть визжат враги под его рёв, пусть бегут союзники, видя его пыл. Потому что с ним вы отправляетесь устраивать ад.

Способность вызывает четыреста десятый на страх и риск призывателя. Возможна утеря четыреста десятого. Времени на восстановления может потребоваться больше, чем неделя. Нельзя отозвать раньше, чем через пол часа. Перезарядка — неделя.»

«Звания»

«Восставший из зада — вы умудрились выбраться даже из такой задницы как эта. Это заслуживает должного уважения к вам. Мир упустил знатного проктолога!

Условия получения — вернуться к жизни. Бонус — любое лечение действует на вас на десять раз хуже. Бонус — любое исцеление действует на вас в десять раз хуже.»

«Пироманьяк — ваша стихия — огонь, ваша душа — пламя. Вы играете с ним, вы общаетесь с ним, в его любите, так как он ваше детище. И вы готовы отдать ему не одну постройку, ради того, чтобы увидеть, как он взметнётся вверх, сжигая её дотла.

Условия получения — поджечь пять построек.»

«Огнепоклонник — сказки о вас ещё многие века будут заставлять детей плакать от страха. Вы не ведаете страха перед огнём, вы не чувствуете жалости к тем, кого отдаёте ему на растерзание. Пламя ваш друг, жар от него — ваша суть.

Условия получения — сжечь населённый пункт вместе с людьми.»

«Пожиратель — вы тот, кто смог пережить заражение, гуляя рука об руку с самой смертью на протяжении долгого времени. Вы доказали, что вас не так уж и легко свалить даже таким. Вы готовы вгрызаться в плоть противника, чтоб выжить, и вы готовы его сожрать при необходимости. Вы — настоящее чудовище.

Бонус — новая способность.»

«Весёлый шалопай-трансгендр — даже профи в отношениях не скажет, девушка вы или парень, настолько качественно вы шифруетесь. И кто бы мог подумать, что ваша душа настолько разностороння, что одного тела вам будет мало.

Условия получения — сменил пол.»

«Людоед — вы испробовали человеческой плоти и не раз. Вы узнаете этот вкус из тысячи, по запаху, по вкусу, по мягкости. Пусть людишки знают, что для вас они всего лишь закуска.

Условия получения — съесть человека.»

«Несломленный — иногда жизнь поворачивается нам спиной и всё вокруг становится адом, как ни вам это знать. Но даже если весь мир попытается вас сломать, пусть он знает — ему не выиграть. Вы выстоите всем назло, чтоб в следующий раз была уже ваша очередь пробовать на прочность этот мир.

Условия получения — пережить пытки.»

«Познавший безумие — вы знаете не понаслышке, что такое безумие. Вы были в её объятиях, вы слышали её голос и чувствовали её тепло, но нашли в себе силы вернуться обратно. Вы познали, то, что другим никогда не будет дано узнать.

Условия получения — победить безумие. Бонус — сопротивление негативным воздействиям на сознание.»

«Пожиратель душ — вы поглощаете души врагов, что даже хуже смерти. Для вас не существует норм и правил, вы плюёте на чувства и жизни других людей. И даже после смерти им не обрести покой.

Условия получения — поглотить душу.»

«Долбоёб от природы — медициной доказано, что вы сказочный долбоёб от природы. Увы, медицина и магия здесь бессильны. Вам можно только посочувствовать, пожелать удачи и держаться там.

Условия получения — получить медицинское подтверждение о том, что вы редкостный долбоёб.»

«Объявивший миру войну — этот человек восстал против остального мира. Он не перед чем не остановится, пока не достигнет своей цели. Он тот, кто объявил ему войну.

Условия получения — объявить миру войну.»

«Друг чудовищ — вы находите общий язык с теми, кто в этом мире является чудовищем и воплощением человеческих страхов. От глупости или от смелости, но вы действительно уникальный человек.

Условия получения — подружиться с жутким монстром.»

«Сказочный долбоёб, разговаривающий с животными — вы настолько сказочный долбоёб, что даже сказка не настолько сказочна. Вы можете разговаривать с некоторыми животными и предметами. Вряд ли такое вообще можно вылечить. Поэтому просто узбогойтесь.

Условия получения — быть долбоёбом и разговаривать с животными.»

«Угроза богам — вы беспринципны и целеустремлённы. У вас нет чувства страха и инстинкта самосохранения. Вы даже готовы напасть на бога, что встанет на вашем пути. Вы становитесь для них угрозой.

Условия получения — напасть на бога или богиню.»

«Детоубийца — вы не задумываясь убиваете даже детей, если понадобиться. Моральные принципы и душевные угрызения совести точно не про вас.

Условия получения — убил человека младше восемнадцати лет.»

…

«Последний антигерой — ты тот, кто упорно пытается что-то доказать миру. Тот, кто пытается бороться, когда все остальные уже сдались и сложили оружие. Да будет так, антигерой, мир принимает твой вызов. Но потянешь ли ты эту войну? Готовы ты стать последним, кто ради других бросит ему вызов? Стать последним кошмаром этого мира?

Условия получения — выбрать своё будущее.»

Кири Кирико Мир, где мне будут рады

Часть тридцать восьмая. Подготовишки для антигероя

Глава 167

— Наш господин, давайте! Давайте, ну же! Ещё немного!

Девушки хлопали и поддерживали меня так, словно речь шла о том, выживу я или сдохну. И они, в свою очередь, искренне желали мне выжить. Они улыбались, кричали, прыгали на месте и делали всё, чтоб показать, что у меня всё получится. По крайней мере мне хотелось верить в это, а не в то, что меня сейчас тупо дрочат.

Сраный бабский легион.

— Ну же! Ещё сантиметр. Отлично, ещё один! — подбадривал меня мой личный хор.

Их здесь было человек тридцать, они стояли вокруг меня, хлопали в ладоши, кричали, прыгали и всячески поддерживали.

Или дрочили по чёрной.

Дрочить человека так, чтоб он не понял, дрочат его или же поддерживают. Мне кажется, это ещё один вид искусства на уровне профессионального троллинга, который бывает таким тонким, что ты его не замечаешь. Или же таким толстым, что он автоматически становится очень тонким.

Ёбаные тролли.

Может показаться, что им нечем заняться, но заняться как раз-таки им есть чем, и очень скоро меня будут весело любить. Любить так, что боже, дай мне всё это пережить быстро. Под «любить» я подразумеваю совершенно иное, не то что обычно приходит в голову при этих словах. Короче, будет весело.

А всё началось с того, что я согласился на университет. Тренировки возобновились с новой силой, стоило мне вернуться и немного отдохнуть. Клирия быстро всё оформила, дав в дополнение моему имени Мэйн фамилию Синителлер. На вопрос, не спалят ли меня Эви и Констанция по имени, Клирия ответила, что они не будут соваться в столицу королевства, а если и увидят парня с таким именем, то вряд ли что-то заподозрят.

— Они умны, у них есть люди, следящие за всем, — сказала она тогда, внимательно посмотрев на меня. — Но они не ясновидящие, Мэйн, помните об этом. Они просто люди, которые смогли подняться на вершину и держаться там благодаря своему нетривиальному уму. Слишком много чего крутиться вокруг них и выловить именно вас, соотнести всё и суметь даже просто предположить такую маленькую вероятность, что вы можете обращаться в другой пол, не говоря о том, что вы живы, будет очень и очень сложно. Просто будьте осторожны. Чем больше имён вы имеете, тем больше вероятность запутаться.

Это намёк в мою сторону про любовь косячить даже там, где это специально физически сделать невозможно.

И всё же я бы сменил имя.

Доки были подписаны, отправлены, личина придумана и так далее.

Моё прошлое было так же создано и в реале, типа бизнеса, который как бы вела моя семья много лет. Кто захочет копнуть, найдёт моё прошлое и упрётся в единственного наследника (что не редкость при моральных устоях, царящих в этой жопе мира), который теперь владеет всем бизнесом. Сам бизнес уже имеет свою историю в графстве Анчутке не без его помощи и махинаций с его документациями. Если вкратце, то я типа работал на графство, оказывая свои услуги.

Так что теперь я имел настоящее и долгое официальное прошлое, к которому было не подкопаться.

Что касается проверки статы, то тут была довольно скользкая тема. В действительности никто стату не просил, так как обычно на руках у них была твоя история: кто ты, где живёшь, кем являешься и так далее. Никто не любил, когда к нему лезли в личные звания (практически в его личную жизнь и душу), смотрели его реальные грешки. Поэтому обычно никто стату не требовал. Все что-то скрывали, поэтому ходило негласное правило чужие статы не смотреть без необходимости.

Но вот где эта необходимость? Не попросят ли они меня показать свою стату?

Клирия сказала, что в таком случае надо вставать в позу и устраивать скандал, а там мы Анчутку заставим прибежать и поручиться за меня. Хотя вряд ли кто-то (с её слов) будет рисковать нарваться на проблемы и лезть туда, куда не надо без видимых причин.

Хотя было бы неплохо, если можно изменить свою стату. Знаю, что при клятве кровью можно из списка подчинения скрыть человека и поставить всех в рандомной форме. При печати этого сделать нельзя, привязка действует намертво. Хотя может и можно, просто я не знаю.

Решив два вопроса — деньги и моя личность, оставалось решить третий и самый проблемный лично для меня вопрос. А именно, теперь мне предстояло подняться хотя бы к самому минимуму лвла, который принимали туда.

А если быть точнее, то к тридцать седьмому лвлу.

У меня же был на начало тренировок тридцатый.

Мне предстояло поднять ещё СЕМЬ уровней.

Моя боль была красноречивее чего-либо, когда мне это сказали. Ещё красноречивее были лица Мамонты и Ухтунга, когда Клирия недвусмысленно сказала, что им надо сделать и что сделает она, если они не справятся с задачей. Их целеустремлённость поднять меня до проходного лвла тогда не на шутку пугала.

Я не ошибся, их рвение не знало конца.

Именно поэтому я сейчас пытаюсь подтянуться, в то время как остальные меня поддерживают.

Мышцы буквально отказывались выжать ещё несколько сраных сантиметров, чтоб я хотя бы коснулся подбородком до перекладины. С тем же успехом я мог двигать дом или пытаться выкопать поместье из-под земли.

— Давайте! Давайте! Давайте! — начали скандировать девушки. Для них это стало своеобразным развлечением, смотреть на мои муки. Те, что были свободны, тоже приходили поддержать (подрочить) меня. Бля, я сдохну.

В тот момент, когда я уже собирался сдаться, в голове отчётливо промелькнула картина, как я падаю, из толпы выходит Клирия, смотрит на меня сверху вниз, странно улыбается и произносит: «Вы устали? О боги, это так мило.»

Стоило мне представить это, как мышцы от ужаса сократились, и я всё же дожал. Дожал, коснулся подбородком перекладины и спрыгнул на долгожданную и любимую землю.

Пиздец… завтра я не встану, не выдержу. Повторяю себе это уже три недели подряд, но каждый раз нахожу силы. Это я тоже повторяю каждый раз если что.

Девушки, лицезревшие мои мучения, зашлись в радостных криках и аплодисментах, буквально утопив это место в шуме. Такое ощущение, что я тут мир завоёвывал, а не подтягивался. Но ещё хуже стало секунду спустя.

— Поздравляем, вы смогли подтянуться один раз! — хором поздравили они меня, размазав мою самооценку как дерьмо по земле и разбросав её по окрестностям. Пиздец, я ещё не чувствовал себя настолько униженным.

Не считая вчерашнего дня.

И позавчерашнего.

И поза позавчерашнего.

И поза поза позавчерашнего…

И меня всё-таки дрочат.

— Очень смешно, — пробурчал я, не глядя на них.

— Но вы действительно молодец! — начали хвалить они меня. — Один раз подтянулись!

— Я знаю, — я бросил на сучек злобный взгляд. — Тогда мой приказ: всем сто раз отжаться!

Но даже это не спасло меня от их весёлых взглядов, улыбок и подначек в мой адрес. Они не были злобными, скорее дружеские подтрунивания, но сейчас для меня всё что угодно было как соль на голые мозги.

И, честно говоря, я теряюсь, что вообще против них я могу выставить. Есть конечно один вариант… Но боюсь, что у них теперь уже есть определённый иммунитет к моему Маленькому Пожирателю Человеческой Плоти — теперь они просто молча стоят, дрожат и изредка мочатся под себя. Им даже хватает выдержки не терять сознание от касания его шерсти. Глядишь, скоро привыкнут.

А это плохо! Сраные бабы, мужиков на вас нет. Никогда бы не подумал, что проблема возникнет именно отсюда.

Хотя я уже решаю этот вопрос наёмом ещё одного войска, но уже из мужиков. Нам в любом случае требовались люди, так что я мог убить двух зайцев одним выстрелом. Скоро они должны будут прибыть в графство и как-то компенсировать слишком сильный перевес женской аудитории на этой земле.

Но это касается наёмниц. С женским населением тоже всё должно решиться.

Джин Урда действительно умел находить людей и те теперь усилено осваивали новый рынок, располагая у нас свои филиалы или предприятия. Открывая в деревне рядом всевозможные бизнесы, мы неизбежно привлекли сюда рабочих и теперь количество мужчин хоть как-то увеличилось. Да и сама деревня начала конкретно расти, и вокруг забора уже выстраивались дома. Да, не самые красивые и комфортные, однако способные защитить людей от холода и долговечные. Всё лучше, чем землянки.

Здесь же появлялась работа, которая привлекала всех остальных людей, что лишились крова из-за пожара. Они стягивались сюда, пытались найти работу, строили собственный бизнес, крутились, жили, давали жить другим.

Деревня жила и, кажется, я стал невольным свидетелем того, как появляется город.

Хоть и была до сих пор нехватка рабочих мест, однако один бизнес вёл за собой другой, и многие могли хотя бы свести концы с концами и пережить будущую зиму.

К тому же из-за стройки в нашей деревне разрушенную и заброшенную каменоломню вновь запустили. Там расположились другие беженцы из города, которые нашли для себя новую, пусть и не очень хорошо, но оплачиваемую работу и стабильный заработок. За две недели они кое-как устроили там производство (мне сказали, что там буквально всё на говне и палках работает вкупе с людской силой) и теперь поставляли сюда камень.

Конечно, это всё и звучит радостно и позитивно, словно жизнь налаживается. Вон, все находят себе работу, все находят себе кров, восстанавливают старый бизнес, строят новый. Словно солнце выглянуло из-за туч, и этот мир стал неожиданно добрее.

Но на деле это был тот ещё пиздец. Я уже не говорю про смертность среди народа и про то, что даже дети теперь ебашили на уровне взрослых. Речь шла о том, что такая радужная картина складывалась из-за отчаяния людей, которые бросались на любую возможность заработать и хоть как-то пережить предстоящую зиму. Которая для некоторых станет последней.

Не от хорошей жизни люди припёрлись на каменоломню и бросились восстанавливать её. И не от жгучего патриотизма бросились работать там словно проклятые и продавать камни в нашу деревню. Как и не от желания новых открытий люди приходили в нашу деревню, строили дома, устраивались на работу и мирились с новым, не самым комфортным, но всё же домом.

Люди просто хотели выжить.

И мне хватило единственного взгляда на прибывших, на этих чумазых детей, уставших женщин и мужчин, стариков без единого огонька жизни в глазах, чтоб понять — им просто некуда деться. И этот бурный рост всего в нашем графстве выстроен на отчаянии и страхе. Может оно и спасёт людей, но…

Но это пиздец и комментировать здесь что-либо бессмысленно.

Плюс нам всё равно придётся закупать еду у других графств для этих людей. Уже по предварительным подсчётам Клирии это знатно просадит нашу казну, если мы хотим, чтоб люди не померли. Но это лучше, чем массовый голод. Никто не говорил, что будет легко. К тому же я как бы тут главный и просто послать всех, глядя на массовый голод, не могу. Толщина кишочков и совесть не позволяет. Раз уж мои люди, то и мне придётся отвечать за них.

Спасибо, Анчутка, твоя довольно богатая казна как нельзя кстати здесь пригодится и забьёт некоторые дыры. Да и деньги от СуйХуя или как его там тоже пусть совсем чуть-чуть, но помогали.

Кстати, если верить Клирии, Элизи и другим, то снег пойдёт где-то на сто семидесятом дне. Дней за пять или десять резко похолодает, что как бы намекнёт. Не сказать, что сейчас тепло (такая типичная осень), но там начнётся конкретный дубак с минусом как в горах.

Если переводить на наш язык, то в осени три месяца, по тридцать дней каждый. И похолодает в третьем месяце где-то на десятом дне. Сейчас же двадцать седьмой день второго месяца или, по их времяисчислению, сто сорок седьмой день промежуточного периода.

Поэтому осталось нам не так уж и много. А институт начнётся на тридцать первом дне зимнего периода.

Время ещё было… и до него надо было ещё дожить…

Пока девушки по моему приказу отжимались, ко мне подошёл Ухтунг. Всё это время он стоял и молча наблюдал за моими потугами. Уверен, что будь он несдержанней, то давно бы сделал фэйспалм и произнёс что-нибудь на вроде: ёбаны в рот, с кем я имею дело…

— Один раз. Слабо, — высказался Ухтунг, не щадя моего и без того упавшего достоинства.

— А чего ты хочешь? — бросил я в ответ и развёл руки. — Очнись! Я в полной экипировке!

Кстати да, в мою защиту скажу, что на мне сейчас висит меч и броня! Блять, да это около сорока килограмм! Естественно, что с таким грузом меня всего на раз хватило! Без него я больше подтянусь.

— Не оправдывает, — ответил он рыком. — Нужно больше.

— Ой бля, самый умный?

— Нет, — не моргнув глазом, ответил он. — Госпожа Элизиана и госпожа Клирия куда умнее меня.

— Так, погоди, а чо ты меня не назвал? — Я не понял, это камень в мой огород?! Хотя сейчас поднимать эту тему… Я лишь рукой махнул, надо поскорее всё закончить. — А, ладно, хуй с ними. Давай дальше, что там по программе?

— Отжимания и бег.

Да-да, стандартные упражнения. Выглядит странно, но они тоже способны поднять стату, хоть и ненамного. А учитывая количество и частоту упражнений, они действительно давали мизерный рост. Поэтому к девушкам присоединился и я, делая то же самое, но уже в броне. Сложно, пиздецки сложно: ручки гудят, зудят, отказывают, болят, и мышцы словно рвутся, но я продолжаю.

В голове как мантра повторяется одно и то же: это ради будущего. Надо попотеть, чтоб потом всё было хорошо. Единственным утешением в этом всём является рост статы и красивая рельефность, что появляется на моём теле.

Занимает этот пиздец около часа. Учитывая, что и до этого я ебашу как проклятый, то к этому моменту моя усталость ну просто достигает апогея и грозит сломать меня. Каждый день. Но каждый день я держусь.

— Я всё, — выдохнул я, подходя к Ухтунгу. Блин, а это ещё и не конец! — Всё, давай, чо там у нас дальше… Мамонта, верно?

Я бросил взгляд на выплывшую фигуру упомянутой особы из-за спины Ухтунга. Помимо Мамонты здесь же уже была Рубека, скромно стоящая в сторонке и одетая в форму медсестры (да-да, это я постарался), и Клирия. Видимо подошли пока я тут помирал от нагрузок.

Ничего необычного в их появлении не было. Рубека была в прямом смысле слова жизненно необходима здесь. Клирия, в свою очередь, вообще всегда приходила на эту часть занятий, так как этот момент предпочитала контролировать лично. Слишком… опасно это было для меня. Но при этом не менее необходимо.

Речь идёт об способке, о которой говорил мне ещё Бог Скверны. А именно, полный иммунитет к любой способке, направленной исключительно на тебя. Другими словами, бьют по площади чем-то — тебя коцает. Бьют способкой конкретно в тебя — ты её игнорируешь. Очень удобно.

Но вот способ…

Я это проходил уже несколько раз, поэтому всю процедуру знал наперёд.

Мы отходили подальше в сторону. Я снимал весь комплект брони и поворачивался к девушкам. И после этого… они начинали активировать на мне навыки. Я же говорил, что они будут меня любить особенным способом, верно?

Каждая из них обладала именно направленным на человека навыком. Одна заставляла тебя замедляться. Другая могла на мгновение скрутить твоё тело судорогами. Были и те, что были не такими безобидными. Например, разрыв некрупных сосудов по телу, резкое притягивание тебя прямо под удар (выглядит так, словно ты сам прыгаешь ей на меч), дальний удар (она делает взмах там, но разрез на теле получаешь ты здесь).

Самым топом была способка, которая образовывала вокруг тебя множество спиц и те пробивали твоё несчастное тело. Ирония в том, что оно не могло убить, однако боль была адовой. И так все тридцать человек использовали поочерёдно свои способки, помогая мне выбить для себя иммунитет к направленным способностям. Это было пиздецки… не весело и долго.

И конец у таких занятий был один и тот же.

Я валяюсь на земле, не чувствуя себя и буквально утопая в адской боли, которая заволакивает весь разум, в то время как надо мной суетиться Рубека и лечит мои раны. Конечно это занимает не четыре дня, как с переломами и разрывами по всему телу, и к вечеру я уже на ногах, однако всё равно долго.

Жаль, что этот раз ничем не отличается от других.

— Мой господин, есть прогресс? — спросила Клирия, наклонившись надо мной, валяющемся на земле, пока Рубека пыталась привести моё тело в более-менее нормальное состояние. Моё сознание каждый раз пытается свалить в другую страну, где я не подвергаю себя добровольным пыткам, но мне пока хватает сил его удержать.

— Нет… по способке пусто, — пробормотал я, быстро проверив стату. — Хотя в остальном у нас явный прогресс. Например… я уже более устойчив к боли.

Она слегка улыбнулась и приподняла одну бровь.

— Ага, я знаю, о чём ты думаешь, — пробормотал я и поморщился, когда Рубека неаккуратно коснулась раны на руке, оставленной спицей. — Неделя в пыточной… Но боюсь, там была другого рода боль.

Хоть и звучит странно, но там действительно была другая боль. Она сводила тебя с ума, в то время как здесь тебе просто больно.

— Вы уже должны были привыкнуть к ней.

— Боль — единственное, к чему человек никогда не привыкнет. Это защитный механизм для того и создан, чтоб к нему нельзя было привыкнуть. Можно лишь смириться и более стойко его переносить. Как я, например.

— Вы герой, — не могу сказать, с сарказмом она это говорит или нет.

— Хз, чувствую себя садомазахистом. Но надеюсь, что успею к началу учёбы.

— Я просто уверена, что вы успеете поднять нужный уровень к тому моменту, — ответила Клирия.

Она так спокойно это говорит… Ну ещё бы. Не она физически тут ебашит, а потом переживает адскую боль из-за разнообразных способностей, которые сыпятся на мою голову.

Хотя у неё своя работа которая выматывает не меньше — документы.

И пусть мы уже создали систему из строительной, финансовой и торговой служб под управлением главной системы управления, где сейчас работают нанятые и образованные люди, на Клирии и Элизи до сих пор много чего висело. Да, им стало значительно легче, когда часть работы можно было распределить на других, но полностью освободиться от бумаг они пока не могли.

Наверное, учитывая это, можно сказать, что мы страдаем на равных.

Глава 168

Меня ставили на ноги ровно до того момента, когда я мог сам встать и доковылять до кровати. Там меня продолжали исцелять, но мне не приходилось лежать на холодной земле. В конце концов, уже осень и как бы свалиться в данный момент от банальной простуды перед поступлением, когда мне надо срочно раскачаться, было бы верхом эпического долбоебизма.

Как раз то, что я люблю.

Рубека мотнула головой, спрашивая, как я.

— Кажется… — я медленно поднял руку. Ощущение, что мне её переехали, и она стала сплошным синяком. Другими словами, всё как и в прошлые разы. — Вроде терпимо. Спасибо, Рубека.

В подтверждение слов я медленно встал, воспользовавшись предложенной помощью нескольких девушек, что отрабатывали на мне свои удары. Всё-таки хоть они и сучки, и маньячки, и садистки, но не лишены человеческих черт. Иногда, вдали от всего этого пиздеца они бывают действительно милыми обычными девушками.

— Ага спасибо, — кивнул я. А теперь, настал заключительный момент моих тренировок. А именно… — МАЛЕНЬКИЙ ПОЖИРАТЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПЛОТИ! КО МНЕ!

Могу представить, как это звучит со стороны. Могу и поэтому так делаю. Весело наблюдать, как девушки бледнеют и быстро-быстро расступаются в стороны, желая поскорее свинтить подальше от чада из ада. Или, если быть конкретнее, милого утконоса.

Зачем я его зову?

Просто зачем идти к поместью от места, где мы тренируемся, если…

Можно доехать на утконосе! Не, ну заебись же тема, верно? Это я сам догадался!

Более того, он действительно обладал сильным телом и был способен меня спокойно покатать на спине. Я уже проверял это. Не буду отвечать, как я дошёл до подобной мысли, но это действительно было возможно.

Через минуту или две я увидел, как от поместья в нашу сторону довольно шустро бежала покрупневшая тушка утконоса. Издалека он напоминал большой такой коврик или бегающую подставку для ног. И только вблизи был виден его хвост и клюв. И как его можно бояться?

К тому моменту, как он подошёл, все девушки необъяснимым образом испарились. Трусихи. Осталась только Рубека, которую за руку держала Клирия, и Мамонта, которая пряталась за Ухтунгом. Тот, как настоящий бесстрашный воин, стоял, не двинувшись с места и скрестив руки на груди. Но я-то знаю, что он просто от страха словно каменеет. Его сейчас можно словно статую на землю уронить.

Хм… Кстати говоря, смотрю на них и думаю, если бы у орка уже не было детей и жены, из них получилась бы отличная пара.

— Ах ты мой ненаглядный, — погладил я по голове утконоса, который подошёл ко мне. — Все тебя боятся, да?

— Р-р-р-р-р-р…

— Не, Элизи с Клирией не в счёт. Одна не из этого мира, а другая мутная.

За моей спиной Клирия недовольно нахмурилась. А я даже не стал обращать на неё внимания.

— Р-р-р-р-р-р… — прорычал беззлобно утконос.

— Э, так-то я тебя тоже чухаю! Причём чухаю куда больше чем они!

— Р-р-р-р-р-р…

— Вот то-то же. Слушай, подкинешь до поместья?

Утконос не ответил (иногда я думаю, что действительно тот ещё сказочный долбоёб), лишь встал боком, как бы предлагая мне сесть на него.

— Спасибо, дружище, — улыбнулся я и, недолго думая, сел ему прямо на спину, приняв позу лотоса.

После этого утконос вразвалочку быстренько направился ко входу в поместье.

Это, наверное, интересно со стороны выглядит — чувак в позе лотоса, словно Алладин на ковре-самолёте, едет на маленьком утконосе ко входу в поместье через всю поляну, так как ему тупо лень дойти. Но по сути идти мне было действительно больно и у меня не было желания просить, чтоб девушки меня дотащили. Поэтому данный способ был реально классным.

Мало этого, когда мы доехали до поместья, утконос ещё и по ступенькам начал спускаться со мной на спине, сидящем в позе полулотоса и со скрещёнными руками на груди. Так что довезут меня до самой комнаты. По пути я встретил нескольких девушек, которые, взвизгнув, сразу юркали в проходы или прижимались к стене, закрыв глаза и поджав губы, пропуская нас. Ну хоть сраться и ссаться перестали.

Так, распугивая абсолютно всех, мы спустились до моей комнаты, где я, поблагодарив маленького чудика, проковылял дальше и лёг на кровать. Было слышно топанье утконоса, который отправился на свой третий этаж, где он обычно бродил по большой пещере или плавал в подземном озере.

Уже через десять минут ко мне спустилась Клирия с Рубекой, чтоб долечить меня до конца. Долечить, чтоб завтра меня вновь искалечили. Хочется надеяться, что мы действительно добьёмся успеха.

— Завтра вы идёте на охоту, мой господин, — напомнила мне Клирия.

— Да, помню, — вздохнул я в то время, как Рубека села на уже подготовленный стул и принялась исцелять мои раны.

Под охотой подразумевалась зачистка дорог от бандитов. Засранцы хоть и потеряли поддержку от Анчутки, но в преддверии зимы резко активизировались. Скорее всего, готовились набить карманы прежде чем рвануть на юг. И были это всё те же бывшие жители города, которые и во времена существования Мидкока вели не самую нормальную и законопослушную жизнь.

Теперь Ухтунг специально их не трогал — наоборот выслеживал, словно зверей, после чего мы шли их убивать. Вернее, я шёл их убивать в то время, как остальные меня подстраховывали. Таким образом мы поднимали мой лвл.

Если бандитов не попадалось, меня тащили мочить живность или просто гоняли на тренировках. Гоняли до такой степени, что под конец мышцы просто отказывали. Раньше я всегда думал, что это бред — тебя хотят убить, а ты не можешь пройти сраный последний метр! Сейчас я понимаю, что мышцы просто банально не работают от усталости, сколько бы тебе не осталось. Ощущение, что они не тебя поднимают, а здание или гружёный вагон.

Возможно ещё один плюс от тренировок в том, что я могу работать до упора, пока мышцы не откажут. Что-что, а силу воли я прокачал точно.

— Вы сегодня хорошо поработали.

— Ты решила наравне с остальными подрочить меня? — бросил я на неё взгляд.

Клирия же легко улыбалась, не показывая и грамма эмоций.

— Я лишь отметила ваше усердие, чтоб поднять вашу целеустремлённость.

— Да даже если бы ты нечего не сказала, я бы продолжил себя убивать, — вдохнул я. — Кстати, Клирия, а когда у тебя день рождения?

— День рождения? — лишь глаза удивлённо дрогнули. Так что я бы и не заметил, если бы не проводил с ней столько времени. — Вы хотите знать дату моего дня рождения?

— Блин, по-твоему, зачем я ещё могу спрашивать его?

— Может потому…

— От вопроса не увиливай, — тут же пресёк я её попытку. — Когда твой день рождения?

Несколько секунд молчания и ответ.

— Боюсь, я не знаю, мой господин.

Не выглядит расстроенной. А вот Рубека с какой-то жалостью посмотрела на неё.

А вот я примерно помню. Ещё в детстве у нас с сорокой дни рождения были примерно в одно время — середина весны. Сорока, ну пиздишь же.

А вообще странно: узнал, что она и есть та милаха сорока, за которой я гонялся по двору в детстве и отношение к ней стало более… другим. Просто я помню её одной, а сейчас она уже другая, но я-то знаю, как мир умеет уродовать тебя, когда ты хочешь выжить. Поэтому мне хочется верить, что милаха сорока осталась в ней, пусть хотя бы немного.

— А ваш день рождения? — задала она встречный вопрос. Но у меня подозрения, что она уже знает ответ.

— В середине весны. Если на вашем, то… где-то… сорок седьмой день промежуточного периода.

— Ясно, — кивнула она. — Очень жаль, что мы не будем иметь возможность вас поздравить и отпраздновать день рождения.

— Забей, я его не праздную с тех пор, как поступил в пятый класс.

Рубека на мгновение оторвалась и начала мне что-то показывать. Я не смог толком перевести её жесты и посмотрел на Клирию, прося помощи.

— Рубека спрашивает, сколько вам исполнится.

— Двадцать четыре.

Вновь море жестов и Клирия опять переводит.

— Она удивляется, что вы так молоды.

— Ну да, с тобой, Рубека, мы почти ровесники.

Та непонятно чему улыбнулась, кивнула и продолжила своё занятие.

В этот момент в комнату постучали.

Клирия совсем немного повернула голову на стук, словно прислушиваясь. Ей вообще чаще всего не требовалось смотреть или спрашивать, чтоб понять, кто там находится рядом с ней. Магия, не иначе.

— Предположу, что это Юсув.

Кстати, у нас уже было пополнение, помимо наёмников, которые ещё не прибыли к нам.

Теперь у нас была своя служба безопасности, которая отвечала за противодействие шпионам и разведку. Сделали мы эту службу из скрытниц и поставили во главу Лафию — скрытницу, что была со мной в Шмаровии и пережила те события. У неё хватало как опыта в такой работе (мне хочется верить в это), так и знакомств.

Очень скоро её подразделение пополнилось другими людьми: одни были девушками из их клана, что согласились на работу и приехали сюда, другие были знакомыми, с которыми ей раньше приходилось работать.

Одним из них был Юсуф. Парень двадцати семи лет, наёмный убийца, работавший в южно-восточной части королевства. Всё было как обычно — его опрашивали Элизи, Ухтунг, Клирия, Мамонта и сама Лафия, как глава подразделения. Здесь было довольно важно не облажаться и не пропустить в свою развед-структуру шпиона, оттого так много людей и было на опросе.

Я в душе не ебу, как это всё должно происходить и как происходит в нашем мире, но здесь мы брали уже знакомых и заслуживающих доверие людей, долго опрашивали, после чего брали клятву со множеством ограничений. Естественно, у уже согласившихся пройти собеседование, отказов мы не принимали. Тут выход, как говориться, был только один и очень болезненный.

И Юсуф был один из тех людей, что согласился, прошёл собеседование и теперь работал на нас.

Странный тихий чувак двадцати семи лет, который отвечал за разведку и конкретно за нашего графа и выяснения того, кому тот сливает инфу.

— Откуда ты знаешь, что это он? — поинтересовался я.

— Я довольно точно могу запомнить особенности каждого человека, начиная с шагов и заканчивая стуком. Юсуф, например, каждый раз стучит совершенно по-разному, словно пытается не повторяться и сбить с толку.

— Ладно, пусть входит, — махнул я рукой и тут же пожалел, что вообще решил ею двигать.

Уже через пару секунд в комнате стоял невзрачный парень, на которого словно падала тень. Если честно, он мне напомнил Тихоню, которая погибла в городе. Только если та была бесцветной, то этот был каким-то неприметным. Даже сейчас, стоя в комнате, его словно бы и не было.

— Здорова, Юсуф, чего тебе? — кивнул я ему.

— Добрый день, господин, — он пробежался по мне взглядом. — Я с отчётом.

И ещё одна проблема всего моего графства — ко мне вечно приходили, чтоб отчитаться. Приходила Элизи, чтоб рассказать, как проходят дела по восстановлению графства, Клирия отчитывалась о финансовой составляющей, Мамонта с Ухтунгом о бандитах и безопасности. Сейчас сюда прибавились монотонные отчёты Юсуфа о том, кого и куда они внедрили, кого они купили, что они узнали.

Чаще всего это была неинтересная туфта, под которую я бы с удовольствием поспал, настолько потрясающе интересно она звучала. Но зная, что люди не поймут, приходилось из себя строить интересующегося абсолютно всем человека. Типа мне не похуй, сколько один граф перетрахал проституток, а другой закупился наркотой чтоб повеселиться. Да, это может сыграть нам на руку, но…

Блин, я реально засну такими темпами!

И чем дальше всё уходило, чем больше развивалось наше графство, тем монотоннее всё становилось. Кажется, я понимаю, как выглядит истинная работа по управлению графством. Боги, дайте сил мне не уснуть.

Когда он закончил отчёт, егоместо заняла Элизи, потом Мамонта и уже в конце Клирия, которая отчиталась по своей теме и обобщила всё ранее услышанное. Это заняло времени ровно до того момента, как меня излечили.

И примерно так проходили все мои дни. Тренировка, лечение и попутный отчёт. После уже по необходимости принятие решений по некоторым вопросам или свободное времяпрепровождение. Не так весело быть графом, как я думал. Мне, честно говоря, уже хочется сменить обстановку и уехать в институт, чтоб как-нибудь безопасно разнообразить свою жизнь. Именно безопасно — хватит с меня пиздеца, который неминуемо появляется там, где я есть.

Я молча сел на кровать, когда Рубека закончила свои манипуляции, и посмотрел на руку. Синяки спали, отверстий было не видно, всё двигалось так словно ничего и не было.

— Вы помните, что завтра вам ещё предстоит магическая тренировка, мой господин? — напомнила мне Клирия, нарушая тишину.

Кстати да, тут такое дело… Я решил поступать на факультет связанный с магией. Нахер мне экономика или военное дело, когда этому можно и самому обучиться? А вот магия, это сложнее и куда интереснее. Меня очень интересовали некоторые аспекты в ней, в особенности некромантия. Вряд ли там обучают подобному, но базовых навыков, которые я получу там, точно должно хватить для того, чтобы самому суметь освоить эту тему. Это типа научись читать и считать, а там уже и сам дальше справишься.

Правда для поступления на тот факультет надо было ещё показать достаточный уровень магии. Если я правильно понял, то показать, насколько сильна моя способность передавать энергию в ту или иную магию, что является по сути главным атрибутом. Типа как я энергию в огонь передаю.

Так что завтра мне предстояла тренировка с нашим единственным магом. Меня должны были замерить и понять, хватит мне сил пройти экзамен или стоит ещё добавить и магические тренировки.

— Да-да, помню… — Блин ещё один гемор. — Не думаю, что проблемы будут.

— Не стоит быть таким самоуверенным, мой господин, — покачала головой Клирия.

— Но до этого я же использовал её, верно?

— До этого вы могли размахивать мечом, но каков был ваш навык мечника? — парировала она. Знает, куда бить, сучка.

— Там важна энергия, которую я смогу выпустить, а не умение ею пользоваться. Подобному они сами научат.

— И всё же, прошу вас отнестись к этому очень серьёзно, — произнесла она, словно была моей старшей сестрой или мамой. — Ещё один вопрос, который нужно вам решить — слуга. Вы можете взять с собой при необходимости одного слугу, правила это позволяют.

— Слугу? В универ? — вот этого, честно говоря, я не знал.

— Это королевский университет и люди там имеют соответствующий статус. Так что да, там разрешены слуги.

— Ясненько… И?

Клирия вопросительно склонило голову на бок.

— Кого посоветуешь? Ты же обязательно посоветуешь, так что говори.

Она улыбнулась, словно подтверждая мои слова.

— Советую взять Юсуфа. Вам необходим будет незаметный телохранитель. Лафию брать не советую, она глава разведки, так что отрывать её от работы будет нецелесообразно. — Клирия бросила взгляд на Рубеку. — Рубеку тоже не советую, она может только лечить и будет бесполезна вам. А ещё её не поднять с кровати.

Услышав подобное, в ответ Рубека обиженно надула щёки и исподлобья посмотрела на Клирию.

— Ты нам необходима, Рубека. Ты единственная целительница и случись что, нам ты потребуешься. Там же ты ему будешь не нужна.

Возможно так Клирия пыталась смягчить свой ответ, сказав, что Рубека отнюдь не бесполезна. Забавно, что она вообще Рубеке что-то объясняет. Видимо привыкла к ней и может немного привязалась. Я вообще заметил, что с теми, кого Клирия знает относительно давно, обращается довольно тепло (насколько это вообще возможно при её характере).

Что касается Рубеки, то ей, скорее всего, просто хотелось увидеть столицу.

— Окей, говоришь Юсуф? — я на мгновение задумался. — Не нравится мне он, мутный парень.

— Он удерживается клятвой крови, так что проблем быть не должно, мой господин.

— А если возникнут?

— Уверяю вас, я подбираю людей очень тщательно, чтоб исключить подобное.

— Ещё шестьдесят четыре дня, я успею выбрать кого-нибудь, — отмахнулся я. — К тому же это ведь не обязательный аспект, так?

— Верно, не обязательный. Но всё же, начните об этом думать уже сейчас, мой господин, — настоятельно произнесла Клирия. — Не стоит откладывать подобное в долгий ящик.

Блин, и всё же иногда Клирия бывает такой занудой, что хочется её стукнуть, честное слово.

Глава 169

Вряд ли Клирия сгущала краски, предупреждая меня. Она не из тех людей, что будут попусту нагнетать обстановку без видимых причин.

Не недооценивайте столицу?

Хех, мне и там покоя не будет? Так… сжечь или взорвать? Какой сложный выбор, ведь ручки чешутся и потому, и потому. Одна идея навязана личными предпочтениями и грешками, вторая со стороны выглядит нормально. Ведь если по чесноку, поджоги стали частью меня ещё до того, как я оказался здесь. Неудивительно, что первым делом я подумал о Молотовых.

Блин, мир вытряхивает всё моё прошлое и вытаскивает наружу то, что я успешно забыл! Вот же сука, а ведь удавалось не помнить об этом лет пятнадцать… Мир, ты официальный уёбок и заслуживаешь ещё большей встряски!

Возвращаясь к столице, было глупо ожидать, что там будет всё как-то иначе. Место другое, суть одна и та же. Просто я надеюсь, что мне удастся на время оторваться от всего и окунуться в прошлое, когда я ещё был в универе, меня окружали интересные люди, и мы неплохо общались. Я даже надеялся в этом мире в универе попасть на какую-нибудь вечеринку, чем чёрт не шутит.

Да и не собирался я отправляться с голыми руками. Естественно у меня будет связь через зеркало благодаря онрё Кстарн, которая теперь жила у нас. Милаха… Поэтому если что, я всегда смогу заручиться поддержкой или свалить.

Плюс я собирался захватить с собой ствол. Наши мастера смогли уменьшить чудо ствол. И пусть тот потерял часть мощности, зато теперь его можно было беспалевно носить под одеждой. Это был типичный кремнёвый пистолет, что был в своё время популярен. Конечно, он слегка отличался формами и некоторыми деталями, но суть была та же.

Поэтому, если что…

Но всё же я надеюсь, что всё будет тип-топ.

Следующий день у меня начался естественно с магических тренировок и проверок, смогу ли я пройти экзамен или нет.

По словам Клирии суть была в следующем — передо мной стоит пустышка и мне требуется запитать её до определённого уровня. Обычно у людей, которые обладают магическими способностями это выходит быстро и просто, но…

Но я-то не обычный человек!

— Ебануться… — выругался я, выдёргивая из лица и руки осколки пустышки, которые напоминали стекло. — Вы же говорили, что это безопасно…

Ай-яй-яй! Сука!!! Один из осколков я вытащил из глаза. Пиздецки неприятно и больно. Мне аж мозг пробрало, однако теперь я могу нормально моргать и нет чувства, словно что-то типа ресницы в глаз попало. Да и вообще, я уже умею переносить боль более отстранённо, не выказывая эмоций.

— Вам надо было запитать его, — очень сухо и безжизненно произнёс маг, снимая барьер, которым он прикрыл наблюдающих. — Это типа у меня энергии очень много?

Сука, а я типа вообще не нуждаюсь в барьере? Или вы исходите из того, что меня всё равно исцелят… Ай! Ещё один осколок из руки.

— Нет, это типа вы его просто взорвали. Разница, — он поднял две руки словно весы. — Взорвать, — приподнял правую. — Запитать, — приподнял левую.

— Блин, но я пытался запитать! Я направил всю энергию в него!

— Но в конечном итоге вы его взорвали. Люди, когда запитывают что-то, тоже направляют всю энергию в это. Мне интересно, что вы умудрились сделать, чтоб он рванул.

Ещё за барьером укрылась Клирия, которая даже не дрогнула, Элизи, которая слегка дёрнулась, когда кристалл взорвался, несколько девушек, которым зрелище понравилось, Рубека, подпрыгнувшая на месте, и Мэри, которая зажала рот руками. Вот их он прикрыл, а я? Чем я хуже?!

— Держите, — он протянул мне второй кристалл. — Запитайте его.

— Ты меня без глаз решил оставить? — глянул я на него.

— Я прошу запитать его, а не взрывать. Уверен, что в этот раз всё пройдёт нормально.

— А мне защита не нужна?

Маг постоял, подумал, достал очки и надел их мне на нос.

— Думаю, для вашей безопасности этого достаточно, — сказал он, отошёл в сторону и… наложил щит. А потом второй… третий… пятый… Очень скоро их словно мутное стекло отделяло от меня. — Всё, можете начинать.

Э-э-э… А почему на мне одни очки, а вас отделяет сраное количество щитов?

— Чот я очкую…

— У тебя всё получится! — неожиданно поддержала меня весёлым голосом Мэри и хлопнула в ладоши, подпрыгнув на месте. Наверное, это у неё в душе, быть всегда жизнерадостной и стараться поддерживать людей. Не была бы ещё малолетней дурёхой, цены бы не было. — Давай!

Её тут же подхватили другие девушки, начали хлопать, кричать: «Давайте! У вас всё получится!» и подпрыгивать на месте. Даже Клирия с Элизи сдержанно захлопали. А вот маг не хлопал, по его лицу стекали капельки пота оттого, как он держал щиты… Эй, а это точно безопасно?!

Однако такая поддержка меня действительно вдохновила. На душе стало немного светлее и моей уверенности стало явно побольше. А раз так…

Окей… Попробуем.

И надо сказать, что у меня получилось.

Получилось оторвать себе нахуй кисть и изрешетить ебальник осколками! Кстати, очки реально помогли, хотя щит бы мог уж добавить, не пришлось бы из тела сейчас осколки выковыривать.

Я недовольно выплюнул осколок, который пробил мне губу и попал в рот. Все притихли, а Мэри вся красная прятала свою стыдливую рожу в ладошах. Стыдно, да? Правильно, что стыдно! Однако прогресс явно наблюдался, пусть и не в ту сторону, которая была мне необходима.

— Я не понимаю, — пробормотал маг, запитав пустышку и заставив ту светиться мягким слабым светом в тот момент, когда мне наложили жгут и Рубека исцеляла конечность. — Как вам удаётся…

Он конкретно напрягся, но единственное, чего добился, так это светящейся ярким светом пустышки и тяжёлой отдышки.

— А как это должно выглядеть? — спросил я. — Что я должен чувствовать?

— Так же как разжигаете огонь, но вместо этого всю энергию направляете в кристалл. Ладно… попробуете ещё раз?

— Это типа использовать надо обе руки? — усмехнулся я.

— Может не стоит? — пробормотала Мэри.

— Мой господин? — вопросительно глянула на меня Клирия. — В любом случае сегодня на охоту вы не успеваете, поэтому решение за вами.

— Ну… ну а хули? Рука же есть, — вздохнул я. Стоило добиться хоть какого-то результата, кроме деструкции всего, что попадало ко мне в руки. — Тащи пустышку.

— Это плохая идея, — пробормотала Мэри, глядя на меня.

— Не твоё дело, решает только господин, — тут же обрубила её мисс-тьма.

— Клирия, — слегка повысил я голос и обратился к Мэри. — Не парься. На мне всё зарастает, да и Рубека мне поможет.

— Вы калечите себя.

— Ты бы видела, что я делал с собой ещё, когда мы путешествовали вместе.

Клирия явно была недовольна Мэри, однако вряд ли что-либо скажет. Просто будет хранить молчание и злобно зыркать, пока я сам не дам ей повод поговорить с Мэри. По крайней мере я надеюсь, что она глупостей не наделает. А то пусть Клирия и друг детства, но ремня по заднице я до сих пор всыпать ей могу.

Тем временем маг протянул мне в руку ещё один кристалл пустышку. Боже, помоги мне…

Все, завидев в моей руке потенциально опасный предмет, тут же поспешили ретироваться подальше. Даже Мэри, которая на мгновение затупила, Элизи схватила за руку и потащила подальше. Вон как заботятся друг о друге, аж душу греет. Тепло так становится в груди…

А нет, это там осколок торчит, и из-за крови, которая стекает, я чувствую тепло. Ну и ладно.

Дождавшись, когда все наконец скроются за укрытием, я вновь напряг все свои силы и попытался влить их в кристалл. Забавно, что огонь высасывал всю ману очень быстро в то время, как здесь она тратилась порцайками. То есть это как лить воду в колодец и стакан. Там вода будет пополняться вечно, а тут стоит стакану наполнится и всё, энергия больше не тратится.

Сейчас я сменил тактику. Начал медленно пытаться наполнить кристалл силой, вместо того, чтоб сразу залить в него всё, что есть и как бы переполнить стакан. Может так что и выйдет.

Лёгкое напряжение, небольшая вибрация и…

На кристалле пустышке появилась трещина, и я сбавил количество передаваемой маны. Вибрация уменьшилась, и я буквально почувствовал, как мана начала плавно перетекать в пустышку. По ощущению было похоже на то, как несильный ток проходит через руку.

Кристалл начала греться, но вместе с тем он начала слегка подсвечиваться. Получилось? Вроде… да! Ха, получилось! Блин да я гений, только…

Неожиданно кристалл пошёл множеством трещин. И прежде чем я успел убавить силу, он неожиданно начал очень быстро раскаляться, буквально плавя мою кожу, которая с характерным запахом зашипела словно на сковороде.

Я вскрикнул и попытался отбросить его, но хуйня приплавилась к руке. И мало этого, она сама по себе начала плавиться. Плавиться, словно это было стекло или какой-то металл.

— Блять! Бля-бля-бля!!! — я буквально закричал, пытаясь стряхнуть этот пиздец с руки, но только разбрызгал расплавленную хрень. — Сука!!! Клирия!!! На помощь!!!

Забавно, как проблемы, так сразу зову Клирию. Словно кричу: Мама! На помощь! Позорище ещё то конечно… Но блин, когда тебе руку до кости плавит какое-то стекло, как-то вообще не до этого! Да и она единственный человек помимо Элизи, кто умеет пользоваться головой, а не рубить с плеча.

Клирия тут же вместе с магом ринулись ко мне, перепуганному, с вытянутой рукой, с которой капала расплавленная пустышка. Я конечно уже кое-как могу не обращать на боль внимание, но не на такую.

Ещё на подходе маг буквально запустил мне в руку шарик воды, который тут же обволок ладонь, шипя, пуская пузыри и пар. Стекло медленно стало терять свою яркость превращаясь в обычную стекляшку, которая намертво приварилась к моей несчастной ладони. А я только и мог, что стоять, трястись и ронять безмолвно слёзы, глядя на пиздецок, который забежал на огонёк.

— Тихо, мой господин, — начала приговаривать подлетевшая Клирия, схватив обожжённую конечность, которую обволакивал до сих пор водяной шар. — Тихо, мой господин, сейчас мы исправим всё.

— Да я и так тихий, — прошипел я сквозь зубы. — Куда уж тише.

Маг тем временем пытался что-то там химичить с рукой, видимо стараясь освободить от стекла, которое уже остыло и успело затвердеть. Поймав угрожающий взгляд Клирии, он лишь покачал головой.

— Я без понятия, госпожа Клирия. Даже не представляю, как у него вышло подобное.

— Да блять не представляй, — шыкнул я. — Сними это дерьмо с руки.

— Боюсь, что тут это не снять. Она приварилась руке. Тут только… — он не двусмысленно замолчал.

Ну кто же сомневался! Зачем снимать стекло, если от руки там ничего и не осталось, когда можно просто отчикать её.

Поэтому я лишь сжал зубы и посмотрел на одну из девушек, понимая, что сегодня быть мне искалеченным. Всё через жопу, всё вечно хуёво… Остаётся лишь улыбнуться, пропустить всё мимо, не заострять внимание на очередной неудаче. Если бы я зацикливался на всём подряд, то давно бы спёкся.

Поэтому я выдавил улыбку сквозь боль.

— Думаю, ты знаешь, что надо делать, — обратился я к девушке.

Клирия тоже ничего не сказала, прекрасно всё понимая. Поэтому буквально через несколько секунд мне произвели очень быструю и точную ампутацию изуродованной руки, после чего подлетела Рубека и принялась лечить меня.

Ну… можно себя успокоить, что у меня почти всё получилось, так? По сути я просто что-то делаю не то, потому мне надо нащупать ту самую грань и аккуратно влить ману в пустышку. Просто если учесть тот факт, что меня никто не обучал и я тупо вливаю силы в магию, то возможно причина именно в этом. С дуру можно и хуй сломать. Это примерно сродни тому, что место аккуратных движений мечом, я тупо машу им и под конец ломаю обо что-нибудь.

А так почувствую поток или что — там и будет всё тип-топ. Короче, я уже знаю, что можно делать и что нельзя. Осталось просто потренироваться. Главное, что мне хватает сил это сделать и поступление у меня в кармане.

Так я себя успокаивал вплоть до того момента, как оказался в комнате, где меня раздели и принялись вытаскивать осколки из тела. К счастью, я смог сам туда дойти, избежав позорных носилок, которые предлагала принести Элизи. По виду я, наверное, напоминал того, кто попал под шрапнельный снаряд или получил порцию дроби.

Печалька, глубокая печалька… Ай!

— Клирия! Твои проделки! — я стрельнул взглядом в тёмную сучку, которая как бы невзначай только что вытащила из меня немаленький такой осколок стекла.

— Ох, прошу прощения, мой господин, — наигранно прикрыла рукой рот бездушная скотина. — Я такая неуклюжая.

Так… да этой девке скучно! Она кажется нашла для себя способ развлечься! Охерела что ли на мне развлекаться?!

— Не думай, что я тебя не выпорю.

— Абсолютно уверена, что спите и видите, как будете пороть меня, — кивнула она и выдернула ещё один осколок. — Если это даст вам душевное равновесие, я с радостью дам вам того, чего вы хотите.

— Ты даже не представляешь, как двусмысленно это звучит.

— Представляю, потому и говорю, мой господин, — кивнула она.

Кажется… я покраснел. Вот же сука! Ладно, один ноль в твою пользу.

Остановилась ли на этом Клирия? Ага, как же…

— Вы покраснели? — она отыграла на лице смущённую и удивлённую рожу. — О боги, мой господин, неужели вы смутились? Это так мило.

— Изнасилую.

— Можете приступать хоть сейчас, — без тени сомнения или смущения ответила сучка и выдернула из меня ещё один осколок.

Ладно-ладно, два ноль… Ай!

— Клирия, это реально больно!

— Я знаю, мой господин. Но прошу вас, потерпите, осталось ещё… — её рот растянулся до ушей, обнажив беленькие зубки и сделав её нереально жуткой. — Осталось ещё очень много.

— Да ты изверг! Тебе нравится издеваться надо мной!

— Нахожу это заслуженным, — ответила она.

— Сучка. Тебя убить мало за это. Бессмертной себя возомнила?

Однако здесь Клирия меня удивила. Вместо очередной колкости она на мгновение замолчала, глядя на меня задумчивым взглядом. Не знаю, что она решала у себя в голове, но выдала под конец следующее:

— А знаете, в каком-то плане… да, вы правы.

Это был не тот ответ, который я ожидал услышать.

— Серьёзно что ли? — слегка офигел я от такого неожиданного заявления. — В смысле бессмертная? Ты сейчас на полном серьёзе это говоришь?

— Да, — кивнула она и выдернула ещё один осколок.

Я на мгновение задумался, собирая всю известную мне информацию воедино.

— Это ты подразумеваешь перерождения? — догадался я.

— Кто знает? — пожала она плечами.

— И… кем ты была в прошлой жизни? — сделал я попытку.

Клирия буквально сверлила меня взглядом, в котором начали плясать недобрые огоньки. Она наклонилась к моему лицу и коснулась своей холодной носопыркой моего лба. Теперь наши глаза разделяло всего несколько сантиметров.

— Но вы же знаете ответ на этот вопрос, не так ли? — спросила она ласково (нет). — Или не вы смотрели фотографию в моём кабинете?

— Э-э-э… а ты откуда… знаешь? — как-то слишком неуверенно пробормотал я, чувствуя себя смущённым из-за того, что меня всё-таки застукали.

— Патрик, — шепнула она так, чтоб Рубека, которая была рядом, не услышала. — Неужели ты думаешь, что я такая глупая девушка? Что я не догадаюсь, что один невоспитанный мальчик порылся в моём шкафчике?

— Н-нет.

— Я тебя неплохо знаю, пусть иногда ты меня всё равно удивляешь. Поэтому не недооценивай меня, — прошептала она мне и отстранилась, после чего вновь спокойно продолжила. — Но всё же я не злюсь на вас. В конце концов, рано или поздно вы бы это выяснили.

— Не злишься? — кажется я спросил именно то, что меня волновало.

— Нет, не злюсь, — улыбнулась она. — Возможно это и есть тот момент, когда вы бы выяснили всё.

— Тот момент? Это типа про то, что со временем я сам всё выясню? Тогда… Ай! Нахрена так больно мне делать, раз не злишься?!

— Просто лазить по вещам очень некрасиво.

— Да так-то это мои вещи! Я тут главный!

— Я знаю. Да вот только вспоминаю я, — начала она, коварно улыбаясь, — что кто-то меня постоянно за волосы дёргал в детстве, стоило этому человеку меня увидеть. Дёргал больно и сильно, крича что поймал сороку за хвост и таская за волосы по всему двору.

— Так это я любя, — брякнул я, не подумав.

— О как, — усмехнулась она. — Ну и вас… искренне от всего сердца, любя.

Ай!

Глава 170

Из-за того, что произошло на поляне при тренировке с пустышкой, охота была перенесена на следующий день. Хотя на этот раз меня исцеляли вплоть до полуночи, так как отращивать новую конечность та ещё морока. Рубека была такой разбитой после этого, что Клирии пришлось самой помочь той добраться до своей комнаты, буквально таща шаркающую туфлями по полу целительницу на себе.

Я тоже порывался помочь, но Клирия сказала, что мне лучше бы отдохнуть перед завтрашним днём. Мне будет ещё куда свою энергию девать. Возможно она была права. Вспоминая тренировки Мамонты и Ухтунга, невольно начинаешь волноваться за свою сохранность. Там уж точно надо быть хорошо выспавшимся, иначе или до конца дня не дотянешь, или помрёшь по неосторожности.

Однако как бы выспаться я не хотел, встал почему-то рано. Меня никто не будил, и никто не шумел под моей дверью. Просто я проснулся и в какой-то момент понял, что уже не усну. Хоть убей, ни в одном глазу не было. Обычно, когда мне надо было рано встать, меня будила Клирия, однако сегодня я смог обойтись без неё.

И чо теперь делать? Сидеть здесь? В любом случае утром я должен был топать вместе с Ухтунгом на охоту, но раз меня не будили, то проснулся я черезчур рано. Сидеть здесь теперь и ждать его?

Да не-е-е… В пизду это подземелье, лучше подняться. Нахрен сидеть в четырёх стенах, если можно с тем же успехом сидеть на природе? К тому же пока ещё не слишком холодно, а здесь сыро, тускло и тоскливо. Навевает воспоминания о тюрьме, если честно.

Тихо выйдя из комнаты, я попал в до сих пор спящее поместье. Даже вездесущие служанки, коих стало больше в последнее время, не бегали по коридорам, выполняя поручения.

Лишь один раз я встретил нашу дроу, которая носила вещи куда-то. Помню в своё время я заставил её выколоть себе глаз за то, что она слишком много пиздела и выёбывалась. А кажется это было так давно…

— Привет Сина, чо не спишь? — поздоровался я с эльфой.

Она смерила меня недовольным взглядом, словно спрашивала, хули я забыл и докапываюсь до неё.

— Я выполняю поручение госпожи Клирии, мой господин, — тем не менее слегка поклонилась она.

— И… чо за поручение?

— Мы собираемся делать ремонт на этом этаже, мой господин. Я переношу вещи и слежу за нашей гостьей.

— Гостьей?

— Той, что… у которой сломаны руки и ноги, — её взгляд как бы намекал, что в этом она подозревает меня. Ну да, об этом сильно не распространялись, однако не надо быть гением, чтоб понять, кто мог покуситься на мелкую.

— Ясно. И… где она сейчас?

— На улице. Попросила оставить её там, чтоб она могла встретить рассвет.

— Она уже видит? — удивился я.

Просто после… недоразумения, что произошло между нами… Ладно, я её искалечил так, что она перестала видеть. Короче, я облажался, да так сильно, что испортил богине жизнь по полной программе, практически сделав её овощем. Хотя даже в таком состоянии она умудрялась сохранять свою энергичность и высокомерие.

— Боюсь что нет.

Тогда смысл ей этот рассвет встречать? Да и холодно уже на улице. В моём мире при такой температуре уже куртки надевают.

— И она ещё там?

— Да.

— И что ты её там оставила? — спросил я.

— Она хотела побыть в одиночестве. Я лишь исполнила волю гостьи.

Ясно.

Ничего больше не сказав, я пошёл дальше, оставив за спиной Сину, которая наверняка проводила меня недовольным взглядом, после чего, цокая по камню туфлями на низкой подошве, пошла по своим делам.

Честно говоря, мы оба питаем друг к другу одинаковые чувства. Уверен, что, как и я, стоит ей увидеть мою рожу и у неё появляется желание мне стукнуть.

Я поднялся до самого верха, встретив на втором этаже девушек, которые только-только стали просыпаться. Некоторые встречали меня абсолютно сонными глазами, не понимая, кого видят, некоторые были бодры и приветствовали меня кивком, улыбкой или взмахом руки. Одна была настолько сонной, что просто врезалась в меня и… уснула, устроив голову на плече. Это было странно.

— Она всегда такая, — усмехнулась одна из наёмниц, подхватила девушку и потащила в сторону комнат. — Минут десять просыпается.

— Понятно…

На первом этаже кроме стражи никого и не было.

Поверхность же встретила меня довольно прохладным утром.

Чот я переоценил свою устойчивость к холоду, аж мурашки по коже бегают. Температура так нескромно намекала, что очень скоро здесь будет очень холодно. А может и снегом нас порадуют.

Небо, вечно пасмурное, закрытое тучами и подталкивающее к досрочному освобождению из мира, уже светлело и не было здесь видно даже намёка на солнце. Тут даже было тяжело разобрать, утро или вечер. Действительно, идеальное место для антигероя.

Поскорее бы выбраться в более солнечное место…

Слегка дунув на руки, я двинулся куда глаза глядят. Приятно осознавать, что это моя территория, если честно. Осознавать, что я имею право делать здесь всё, что захочу. Словно мой маленький мирок, который больше никому не принадлежит. Карманный заповедник. Вон лесок, в котором можно спрятаться, вон геотермальное озеро, с которого поднимались небольшие клубы пара, растворяющиеся в прохладном утре.

Кстати о нём. Подойдя ближе я с неудовольствием заметил там несколько девушек. Я как бы был не прочь погреться в воде, но один. Желание купаться с кем-то отсутствовало, так как они ещё и полезут к тебе наверняка. А мне хотелось посидеть в спокойствии.

Хотя признаться честно, вид был знатный, прямо смотришь на голых и мокрых девушек, и душа радуется. Ничто не поднимает настроение так, как вид красивых сисек по утрам. Хотя я так их часто вижу, что уже приедаться начинают.

Меня девушки встретили улыбками и предложениями составить им компанию и не только.

— Нет, не в этот раз, дамы, — я присел у края озера и попробовал рукой воду. Горячая. Жаль, что тут они, так бы точно погрелся.

— Странный вы… — посмотрела одна из девушек на меня.

— Странный, что не хочу потрахаться?

— Ага. Вы же мужчина! Вон Джин Урда всегда хочет.

— Ну так с ним бы трахались.

— Так он устаёт! — возмутилась она, словно Джин делал что-то противозаконное. — А про вас многое говорят.

— И? — вопросительно изогнул я бровь.

— Ну… разве вам не всегда хочется?

— Да чото нет. Да и с тем же успехом я могу сказать, что ты девушка и тебе не положено так часто хотеть с кем-нибудь перепихнуться.

Кажется, её эта мысль знатно расстроила.

— А вы точно не хотите присоединиться? — спросила уже другая, улыбнувшись и как бы невзначай проведя рукой по груди, ещё раз закидывая удочку.

— Нет, — покачал я головой. — Может в другой раз, когда настроение будет получше.

— Вы действительно странный, — буркнули они хором расстроенно.

— Какой есть.

Нет, может и стоило порезвиться прямо здесь с ними, потереться о гладкие женские тела, но чот настроение было подстать небу. Хотелось просто посидеть в одиночестве и не в сыром подвале.

Отойдя подальше, я окинул взглядом территорию, ища место где бы приткнуться.

Лесок в углу территории? Да, пожалуй подойдёт.

Однако и там меня ждала неудача. Место уже было занято. И не кем-то, а Богиней Удачи… Пардон, бывшей Богиней Удачи.

Недалёкая дурочка сидела на кресле качалке, полностью укутанная в одеяло, уставившись невидящим взглядом куда-то в небо через листву. Это выглядело настолько уютно, что у меня появилось желание подойти, вытряхнуть её из одеяла и самому забраться туда. Прямо подойти, сдёрнуть её на землю и самому туда сесть.

Хм… Может реально вытряхнуть её оттуда со словами: «Слышь, делись»?

Подобное, наверное, выглядело бы странно.

Но я всё же подошёл к ней. Тихо, крадучись, словно партизан, чтоб лишний раз не привлекать к себе внимания. Ведь в тишине можно сидеть и вдвоём. Правда если заметит…

Ну естественно заметила! Ну и хули тебе быть такой внимательной?!

Бывшая Богиня Удачи слегка напряглась и повернула голову в мою сторону. Отменный слух, сучка. Её невидящие глаза буквально упёрлись в меня, словно она ещё могла видеть. И её лицо было слегка напряжённым, словно богиня шестым чувством ощущала, кто пришёл к ней.

— Это… ты?

С того раза я впервые слышу её голос. И он, кстати говоря, вернулся в норму.

Я промолчал, не выдавая себя. Тогда богиня сделала вторую попытку.

— Я узнаю шаги. Я же богиня. Это ты? Тот, кто избил меня?

Всё-таки узнала.

— Да, — вздохнул я и, не видя смысла шифроваться, спокойно подошёл и сел на скамейку.

— Пришёл… завершить начатое? — как-то неуверенно спросила она всё так же напряжённо.

— Дура что ли? Хотя глупый вопрос, ясно что дура…

— Я не дура! — тут же гордо вытянула она голову из своего кокона, словно цыплёнок, выглядывающий из яйца. — Я Богиня Удачи и я очень умная! Я смогла узнать тебя, даже не видя, человек! Будь поражён моей проницательностью!

— Я поражён тем, насколько ты страха не ведаешь, — усмехнулся я.

— Я бесстрашная.

— Это заметно.

Мы замолчали. Наконец-то. Но, к сожалению, ненадолго, так как богине всё неймётся.

— Я думала, что ты пришёл за мной, довершить начатое, — начала нарушать она тишину своим энергичным голосом. — Всё думала, что захочешь поквитаться.

— Поквитаться? Хотел бы, сделал это куда раньше. Но вроде бы уже решили, что тогда всё спихнули на тебя. Как бы я виноват.

— И я тебя прощаю! — тут же радостно объявила она мне, словно меня тут в герцоги посвящают.

— Так просто? — покосился я на неё. — Я так-то тебя искалечил, изуродовал, осквернил и лишил возможности стать обратно богиней. И ты хочешь сказать, что простишь меня за это?

— Ну… это да… — как-то погрустнела она, но тут же опять засияла. — Но я жива. И я Богиня! Я умная, мудрая и щедрая…

— И очень скромная.

— И очень скромная, — без задней мысли повторила эта идиотка. — Так что я прощаю тебя за совершённое. В конце концов, прощение тоже важно! Мы совершаем ошибки, мы делаем страшные вещи и иногда не понимаем, что делаем всё только хуже. Я ведь ещё мудрая! Я видела это не раз и… — её голос стал немного печальным, — становится грустно оттого, что ты не можешь быть прощённым. Когда ты поняла, что совершила ошибку.

— Удивительно… меня прощают за то, что я сломал кому-то жизнь, — пробормотал я. Наверное, хорошо быть идиотом. Ты готов простить целый мир просто потому что можешь.

— И я… тоже хочу попросить прощения.

— У кого? — не понял я.

— У… тебя…

Не нравится мне это.

Я поднялся со скамейки и встал перед ней. Видимо богиня почувствовала это, так как вся сжалась, будто кролик, ожидающий свою порцию дроби.

— Я нарушила одно правило, — продолжила она. — Меня кое-кто попросил, и я нарушила важное правило. Отмахнулась, подумав, что ничего страшного; подумаешь, нарушу правило и кому-то не повезёт.

Я даже стал догадываться, о чём она говорит.

— И… то, что с тобой произошло, — она подняла голову ко мне. — Это я лишила тебя удачи и навела на тебя героев.

Стало тихо. Только птицы изредка пели, да деревья шумели от налетающего ветра, добавляя к этой неприятной картине красок.

Я даже не буду врать о том, что почувствовал — ничего. Это словно ты упал и плохие новости тебя перестают добивать. Они просто есть, как есть холодный ветер, сильный снег, боль в душе и нескончаемая грусть. Изменят её слова теперь что-то?

Нет. Это прошлое. Я за него расплатился, она за него расплатилась. Хотя узнать, отчего мне прописывали пиздюлей было всё же интересно.

Богиня ожидала какой-то реакции, невидящим взглядом смотря куда-то мне за левое плечо. Было видно, что она напугана тишиной сильно напряжено, ожидая продолжения экзекуции. И не дождавшись ответа, она продолжила.

— Есть правило — любой, кто попадает в наш мир должен получить удачу от меня. Хотя бы немного, иначе он не выживет. Неприспособленный к нашим реалиям без удачи он запросто погибнет. Это было очень важное правило. Но меня попросили…

— Сделать для меня исключение? — спросил я. Хоть я и ничего не чувствовал, но голос был холодным.

— Да, — она выпрямилась, упрямо смотря на меня, словно человек, который решил идти до конца. — Я лишила тебя удачи и навела на тебя героев. Но поставила на тебя метку. Она снимала всю удачу в определённом радиусе. Кто бы не подошёл к тебе, он имел ровно такие же шансы, что и ты. Это бы позволило тебе дать шанс выжить.

Опять молчит, ожидая моей реакции. И судя по тому, как она жмётся, ожидает определённой реакции.

И даже сейчас. В этот момент, когда она просит прощение выясняется, что её попросили. Опять подставили, и все шишки будут сыпаться на неё. Ведь по сути она просто выполнила просьбу и тогда, и сейчас.

Идиотка…

В тот раз мне было не очень интересно, что она обязана, а что нет. Я лишь выплеснул наболевшее на неё. На идиотку, которая оказалась так не вовремя под рукой, и которая не могла сразу всё рассказать и играла в благородность. Хотела быть честной и правильной.

И благодаря ей я слегка дал по тормозам, не позволяя себе сойти окончательно с ума. Чую, не раз ещё та картина всплывёт у меня в голове, как напоминание того, как далеко я могу зайти. Не то что это было для меня секретом, один раз уже такое было. Просто это более сильно отпечаталось в голове из-за относительной свежести.

Сейчас она вновь пытается играть честную и правильную, упорно прогибая свою линию. Получая пиздюлей, но всё равно веря, что именно так и надо.

Упорная идиотка.

— Но это было неправильно. Теперь я вижу, что натворила. Ведь ты стал таким из-за меня. И получила я за свою гордость и непонимание, как сильно от меня зависят люди. Мне стыдно. Поэтому…

Она с трудом вытащила руки и протянула их ко мне. На правой руке её кисть безвольно висела, словно листок на дереве. Было видно, что далось ей это не без проблем.

— Поэтому я хочу попросить прощение. Мне действительно очень жаль, что я такое сделала. Что сделала из тебя такого человека. Решила твою судьбу и не дала никакого шанса на жизнь. За то что помогла найти одной девушке твою могилу. За то что дала шанс удержать твою душу. Мне жаль, что я обрекла тебя на подобное и забрала у тебя твоё будущее. Ты простишь меня?

Глупая богиня. И очень странная.

И в то же время честная. Удивительно, что она просит у меня прощение за это, после того как я самолично её довёл до такого состояния. Просит прощение, после того как я во всей красе предстал перед ней. Не смотря на то, что могла смолчать.

А я так и не попросил прощения за ошибку. Просто одно слово, чтоб показать, что я осознал, что натворил. Да, после подобного «прости» будет звучать странно, но это лучше, чем молчание.

И всё же она тянет руки с какой-то неведомой целеустремлённостью.

Ладно, хрен с тобой, Богиня Удачи. Возможно ты действительно права и стоит просто попросить прощение и простить. Может быть это и значит быть человеком.

Я слегка нагнулся к ней, и она зажмурилась, словно ожидая удара. Но нет, мелкая идиотка, я просто отвечаю на твой жест. А именно просто взял и обнял её. Мгновение богиня напряжена, а потом её руки неловко обхватывают меня.

— И ты меня прости, — подавляя непонятное смущение, пробормотал я. Слишком уж наигранно мило и няшно всё выглядит. А ещё мне стыдно. Странно, давно это чувство не приходило ко мне. — Мне действительно жаль, что я сделал такое с тобой. Не разобрался ни в чём и просто вынес приговор. Прости меня.

Это было самое странное и неловкое утро в моей жизни, если не считать того момента, когда меня мама спалила за мастурбацией. Правда в отличии оттого раза, сейчас мне стало теплее, и кажется, словно все прошлые вопросы окончательно решились.

Глупая, гордая, но добрая идиотка. Или просто Богиня Удачи.

Глава 171

Мне жаль за многое, что я сделал и у многих я уже не попрошу прощения. Да и многим в будущем ещё сломаю жизни. Виновным, невиновным… многим ещё достанется. Я бы сделал то же самое, повторись ситуация, но хочется иногда сказать: прости, мне жаль, что мне приходится на такое идти.

Звучит странно и высокомерно, но зато это правда.

— Я прощая тебя, человек, — сказала она по-доброму, таким голосом, словно обнимала свою любимую плюшевую игрушку. — Да и я же богиня, как я не могу не проявить своё великодушие и не сделать шаг первой! А ещё я считаю, что каждый, если даже и не может прощён, всё же должен иметь шанс исправиться.

— Идиотка ты, — сказал я по-доброму и выбрался из объятий.

— Ты же не будешь меня бить?

— А ты думала, что буду?

— Ну… нет, я верила в тебя! — тут же гордо сказала она, но потом чуть менее уверено добавила. — Однако такая вероятность была. Но я же своё получила, так что я верила в тебя!

Богиня прямо подтянулась вся, словно человек, оказавший великую услугу и теперь гордящийся этим.

— Знаешь, а мне стало легче! Да, я поступила правильно. Мне действительно стыдно за содеянное, так как я не должна была бросать тебя на произвол судьбы.

— Слушай, ты сказала, что тебя попросили верно? Кто попросил?

— Я не скажу. Пусть это остаётся на совести того человека, который это просил, — ответила она неуверенно.

— Пусть будет на совести того человека? То есть, по идее он и не мой как бы враг?

— Я ничего подобного не говорила! — встрепенулась испуганно богиня, полностью выдавая правду своим видом. — Я не буду её сдавать!

— Её?

— Нет!

— Клирия, что ли?

— Нет-нет-нет! Нет, я не говорила этого! — богиня прямо сейчас, казалось, взлетит со своей качалки в небо от напряжения.

— Да ладно, успокойся, я не буду ничего делать и предпринимать, — взъерошил я ей на голове волосы. — Можешь успокоиться, Удача.

— Я ничего не говорила!

— Ничего не говорила, — кивнул я головой.

— Я молчала! Честно! Это не она, я ничего не сказала!

— Да, ты ничего не сказала, — успокоил я её.

Дурында, как же ты там богиней была, если такая простая.

Однако Клирия… стоит ли мне удивляться? После всего того, что я узнал.

Скажу по правде, я ничего не чувствую. После того случая я словно выгорел по прошлому. Это примерно то же самое, когда ты злишься очень сильно на кого-то, потом прокричишься хорошенько, побесишься и вот тебе уже плевать. Ну было и было, хуй с ним.

Вот примерно я то же самое чувствую сейчас.

Да, она сделала это, да она конченая сука, но чувств это не вызывает уже. Куда больше мне интересно, зачем? С какой целью? Чего она добивается? Уж точно не мстит за то, что я её за хвост в детстве дёргал.

Можно лишь сказать, что меня тупо тащат по определённому пути.

Да, это более вероятно.

— Слушай, Удача, а Клирия случаем не богиня? — знаю, что она говорила «нет», но спрошу лучше у другого. Так, на всякий…

— Богиня? Девушка в чёрном? — Удача задумалась. — Ну… я ни разу не видела такую богиню и ни разу не слышала о ней. Хотя в ней что-то действительно есть.

— Есть? Что?

— Сложно сказать. Вот я, — она ткнула в себя пальцем. — Я богиня и у меня есть определённая аура, которую может почувствовать кто-то из моего уровня. У неё тоже есть аура, но… я не могу сказать ничего по ней.

Ничего сказать не может?

И всё же Клирия явно больше знает, чем та же Богиня Удачи. Она не случайно попросила меня выполнить ту просьбу, при этом надев на себя ошейник. И она сама говорила, что со временем я сам всё узнаю.

Она видит будущее? Знает будущее?

Навряд ли, тогда бы она вообще бы оплошностей не допускала и провела бы меня из точки «А» в точку «Б». Здесь же… скорее план с пониманием того, что должно быть в конце всего. Клирия… Сучка некрашеная.

Кстати, а вон и она скачет.

Через поле довольно спокойно шла Клирия, хотя это была иллюзия — по-настоящему она не сводила с меня взгляда. Видимо понимала, чем может закончится разговор и что я могу новенького узнать. И непонятно, волнуется она о своей тайне или же о сохранности богини. Наверное, второе, так как про правду о себе ей было плевать.

— Смотрю, вы хорошо проводите время, — она очень внимательно окинула взглядом богиню, явно ищя, не сломал ли я той ещё чего-нибудь, пока с ней разговаривал. За кого ты меня принимаешь?! За маньяка антигероя, который мочит всех без разбору?!

Так, стоп… я же это и делаю…

Однако богиня восприняла это иначе и опять всё испортила.

— Я ничего не говорила!

Просто фэйспалм. Причём не у меня одного потянулась рука к лицу. Клирия тоже повторила жест, правда не с таким шлепком как я — плавно и аккуратно, вздохнув, словно встретила маленького ребёнка.

— По крайней мере я рада, что с вами обоими всё в порядке, — сказала она тихо. После чего убрала руку от лица и внимательно посмотрела на меня. — Мой господин?

— Чо? — посмотрел я на неё как ни в чём не бывало.

— Просто я думала, что вы хотите что-то сказать или что-то спросить, — закинула она удочку на мою реакцию о её участии в моём прошлом. Но честно, мне уже плевать. Я уже перегорел по этому поводу.

— Да, зачем пришла? Боялась за богиню?

— И это тоже. Но ещё, мой господин, я пришла сказать, что Ухтунг готов отправиться с вами на охоту. Он ждёт вас у входа в поместье.

Она явно хотела продолжить, но я тут же выпалил:

— Ясно… тогда я потопал. — И быстренько слинял от неё, чтоб избежать дополнительных вопросов или намёков.

А то знаю, сейчас будет пытаться понять, насколько я рассержен новостью о том, что мои мечты были порушены её действиями и большинство моих страданий были именно из-за её стараний. Клирия тот ещё манипулятор и чую, если она будет пытаться копошиться во мне сейчас, то я действительномогу вновь взорваться.

Что было, то было, я уже закапываю это прошлое. Смысла трястись над ним нет. Как и капать на это, вновь разжигая то, что потухло. Да и что мне сделать? Убить её за это? Искалечить? Пф-ф-ф… Мы тогда даже незнакомы были. А сейчас она не давала повода усомниться в ней, по крайней мере сильно.

Да и… то, кем она была раньше… это тоже немного всё меняет.

Уже уходя, я услышал как Удача разговаривала с Клирией.

— Я ничего не говорила! Честно! Я богиня и умею хранить секреты!

— Я знаю… просто ты глупая и у тебя всё на лице написано, — вздохнула она.

Ухтунг ждал меня у входа в поместье. Оттуда мы практически сразу направились в сторону поселения нечисти. Сказал, что всю снарягу он оставил там и мы сейчас её заберём.

— Но ты мог притащить её с собой, — заметил я.

— Мог. Но не притащил, — рыкнул басом он в ответ. — Своё сам всегда готовь. Даже друзья если рядом лучшие с тобой всегда, всё сам готовь. Только так сможешь проверить всё ты. И уверенным быть, что не забыл ничего.

— Но ты-то не забыл бы ничего.

— Ошибаются все, — пробасил он. — Но своё сам готовь. Если вдруг враг за спиной и не знаешь ты этого, спасёт подобное тебя.

— Личный опыт?

— Сражаются орки за право главой племени быть. Некоторые не по орчи сражаются. Не в бою честном. Подкупают друзей противника и те портят снаряжение. А противник и не знает, сам не проверяет. Знай это.

Мы вышли за пределы поместья, где нам у ворот помахали рукой стражницы.

— Удачи, господин.

— Удачной охоты!

Я улыбнулся и махнул им в ответ. Удивительно просто, как им удаётся вечно быть в приподнятом настроении и не унывать? Я ещё ни разу не видел кислой рожи.

Видимо вопрос на моей харе был очевидным, так как Ухтунг сказал:

— Халява.

— Чего? — не понял я.

— Халява для них. Деньги неплохие платят, еду и кров дают, жизнью рискуют по минимуму. Чаще всего нанимают наёмников, чтоб в пекло бросить. Чем ранг ниже, тем страшнее работа предстоит и меньше платят.

— Приходилось работать наёмником? — посмотрел я на него.

— Приходилось, — ответил он, глядя вперёд. — Риск за копейки. У нас семьи. Хочешь вернуться домой к детям и жене. Хочешь денег. Не хочешь умирать. Спроси, сколько детей имеет каждая. Уверен, что одна четвёртая с детём уже. И выжить хотят, чтоб вернуться и увидеть его. А тут работа без риска почти и высокий шанс с деньгами к ребёнку вернуться. Или сюда его перетащить.

— Там настолько плохо? — спросил я.

— Был я один раз там. Не очень плохо, но и не очень хорошо, каждый сам за себя. Здесь же цивилизация и безопасность.

Тем временем мы вошли в деревню нечисти, которая уже проснулась. Эта деревушка располагалась прямо около реки в том самом пролеске, который отделял её от поместья со стороны моста. Расположились на берегу, чтоб иметь доступ к воде.

Это даже было неплохо, так как их постоянно с другой стороны видели люди и, как следствие, привыкали к ним.

Плюс? Плюс.

Эта деревушка расположилась прямо между деревьев. Часть из деревьев срубили, часть оставили, и теперь это было довольно уютное поселение между стволов, создающее ощущение сказочности. Аккуратные избушки и домики из досок между домов и дорога, которая шла между ними. Часть из них уже была огорожена невысокими заборчиками из веток. Лесной городок, не иначе.

Здесь они уже успели даже что-то типа мастерских сделать — такие большие открытые сараи, где стучали по металлу молотки или слышались звуки пилы.

Здесь я, кстати говоря, видел не только нечисть, но и обычных людей. Немного, совсем немного, но они были. Предположу, что это беженцы, которые остались без всего. И теперь они были готовы перебороть предрассудки и вести дела с чудовищами, лишь бы не помереть с голода. Так, например, я видел двух женщин, что работали в довольно крупном доме, где виднелись и арахны. Предположу, что они помогали арахнам с тканями, которые те плели.

Повсюду бегали дети, начиная с арахн и маленьких мавок (я увидел и тех, что купил тогда у города), заканчивая орчатами и маленькими кикиморами. Работали во дворах женщины, развешивали бельё, стирали, подметали двор, носили вёдра. Куда-то топало мужское население, что-то строило, тащило. Здесь было заметно чище, чем в тех деревнях, где я был. Дорога была конкретно утоптана. Шаг влево, шаг вправо — уже трава.

И все, кто нас видел, бросали дела и кланялись. Те несколько человек, что были здесь, видимо не совсем понимая поведение других, тоже на всякий случай оставили свои дела и поклонились нам.

Даже дети и те обратили на нас внимание. Только вместо поклонов они окружили нас толпой и весело галдели. Одна особо упрямая личность в виде маленькой девочки арахны даже набралась смелости и подошла ко мне.

Блин, даже несмотря на паучье тело она пиздецки милая! Вот реально, миленький ребёнок. Я даже хочу потискать её!

— Чего тебе, чудо? — остановился я и нагнулся к ней, улыбнувшись.

— С-с-с-с… Я-с… — потупила взгляд, покраснела, начала теребить свои чёрные волосы. — Доброе утро…

— И тебе доброе утро, — ответил я и похлопал её по голове.

Ну всё, девочка расцвела — заулыбалась, заискрилась, прямо счастливыми глазами в меня упёрлась, словно я сделал нечто очень хорошее для неё. Такое ощущение, словно сейчас она бросится ко мне на руки. Только как её держать? За туловище паука, или за тело человека?

Но всё же, блин, дети везде дети — милые и вызывающие тепло в душе. После такого мира они словно лучики света. Обожаю из-за этого маленьких детей, от них чувствуется чистота. И что бы мне не приходилось в своё время делать, это не отменит того, что я всё же люблю детей. Хотя за такое в некоторых странах меня могут упечь как страшного педофила, домогающегося к детям. Хотя чего там, они просто сами больные ублюдки, готовые извратить всё что угодно.

А девочка действительно красивая, даже несмотря на то, что на половину паук и ещё очень мелкая. Есть же очень красивые дети в детстве, вот и она относится к таким. Видимо особенность вида. Хотя я вижу и другую особенность их вида — из всех детей, у девочки-арахны грудь была самой большой, словно она уже достигла пубертатного периода.

— А ну кыш, мелочь! — рявкнул громко орк и топнул ногой, от чего дети разбежались…

Нет, не в страхе. Со смехом и весёлыми криками, словно только этого и ждали от него. Вон, та девчушка с весёлым смехом аж на дерево вскарабкалась. Цап-цап-цап, и буквально на вертикальном стволе стоит и смеётся, прикрыв ручками рот.

Пиздец, я тоже так хочу! Так хоп-хоп-хоп и стоишь на вертикальной стене. Можно было бы от вездесущей Клирии на потолках нижнего этажа прятаться.

Но ладно, я отвлёкся.

Я вообще заметил, что жизни в этой деревне намного больше, чем в деревнях людей. Даже эта постоянная пасмурность, которая застилает собой всё, не усугубляет картину. Обычно смотришь, тучи на небе, деревня грязная, мрачные люди, словно блять сейчас все сдохнут. А тут лесок, да пасмурно, но жизнь как-то всё разбавляет. И мне кажется, что в той нечисти человеческого намного больше, чем в людях, которых я знаю.

— Вы сможете пережить зиму? — спросил я, разглядывая деревню.

— Волноваться не надо. Сами сможем мы позаботиться. Скоро на нерест рыба пойдёт, помогут мавки наловить её. Помогают лесавки с охотой. Не люди мы. Выживаем лучше. Жили и в более плохих условиях. Земля есть, лес есть, нас не гонят, всё в порядке.

— Вот бы остальные были бы такими же…

Хотя с другой стороны, если все сейчас бросятся на охоту, в лесах просто ничего не останется.

— А вас часто гнали с других территорий?

— Прибиться нежити тяжело. Оркам проще. Особенно арахнам и онрё достаётся. Выделяются. Ну кикиморам тоже. И другим, что слишком противны на взгляд человечишек.

Последнее он сказал чуть ли не с отвращением.

— Так-то я тоже человек, — заметил я.

— Ты? Человек? Не смеши, — рыкнул он. — Положил ты людей столько, что мне за всю жизнь не убить. Встал ты на нашу сторону. Посланник бога ты, что помогает нам.

Правда бог этот ещё тот сукин сын.

— Отличаешься ты. Воспринимают тебя не как человека. Внешность, но не суть.

— И кто же я?

— Антигерой.

Сказал так, словно это ответ на все вопросы.

Мы дошли до одного из домов, который стоял около большого баобаба. Орк без разговоров подошёл к двери, толкнул её и нырнул внутрь, слегка пригнувшись. Я последовал за ним.

Внутри пахло свежим деревом и землёй. Ещё пахло какими-то травами и жаренным мясом.

— Женщина, где ты?

Дом был сделан из трёх комнат. Одна, судя по всему была и прихожей, и кладовой. Вторая, куда я прошёл, была кухней. Предположу, что третья будет спальней. Оттуда и послышался басовитый голос женщины.

— Я тут. Чо кричишь, мужчина?

Из спальни вышла женщина… Добротная женщина, не уступающая орку размерами. Нет, она была ниже, слегка полнее, лицо было явно женственнее, добротные хозяйственные сиськи, чтоб детей кормить, и пронзительный взгляд.

— Чо кри… — и тут, завидев меня, она осеклась. На лице отразилось удивление с лёгким испугом, словно её муж притащил в дом бритоногого медведя, который стал её соперником и хотел теперь отбить у неё мужа. Орчиха тут же поклонилась параллельно полу, и вежливо произнесла: — Приветствую вас, господин мой. Не знала я, что вы придёте, стол бы накрыла. Но быть может вас угощу …

Она тут же превратилась в хозяйку, которая заспешила, что-то приговаривая, к грубо сколоченному шкафу.

— Отставить, женщина, по делу мы.

— По делу и иди, господина встретить надо, — запричитала она, лезя в шкаф. Везде, судя по всему женщины одинаковые.

— Не стоит, — остановил я её. — Я уже ел. Мы действительно по делу заскочили, кое-что забрать надо.

— Ох… за мужа прошу прощения, мой господин. Идиот он, вынудил вас прийти к нам.

— Молчи жен…

Она стрельнула в его сторону злобным взглядом, оборвав орка на полуслове. Он же в ответ угрожающе зарычал.

Какая счастливая семейная пара, сразу чувствую любовь и семейную идиллию. Уверен это у них такое в порядке вещей и ночью не помешает заняться более приятным делом.

— Прошу прощения ещё раз, — поклонилась она, и мне стало неловко.

— Да всё окей, — ответил я и быстро нырнул в комнату. Не хватало мне ещё в семейных скандалах участвовать.

В их спальне стояла одна добротная двуспальная кровать и ещё одна широкая кровать поменьше, скорее всего для детей. На той, что была добротной, лежали вещи — мечи, броня, сумки, сапоги.

— Глупая женщина, — прорычал басом Ухтунг. — Место забыла своё.

Я не обратил на его возмущения никакого внимания.

— Это всё мне? Типа выбирай чо хочешь?

— Умение выбирать экипировку и проверять её — успеха залог.

— Да я как бы и до этого умел, — я окинул взглядом все вещи.

— Госпожа Клирия сказала тебя учить и качать. Делаю я, что приказали. Так что будь уверен, до твоего отъезда сделаю я тебе твой необходимый уровень.

Кажется, мне угрожают.

Часть тридцать девятая. Яркая сторона медали

Глава 172

Снег выпал несколько позже, чем мы все думали, за несколько дней до моего отъезда. Это можно было назвать подарком природы, так как благодаря этому у нас было больше времени подготовиться к зиме — отбабахать побольше домов, закупить побольше еды, заготовить растопки.

Правда всё равно это было весьма неожиданно. Особенно неожиданно было, когда ты открываешь дверь, а тебя сносит к херам снежным потоком. Очень блять весело, оборжаться можно. И ведь знаю, что стражницы были в курсе, но специально промолчали, чтоб посмотреть на шоу.

— Хули ржёте? — стрельнул я в их сторону глазами, схватил снежок и отправил одной из них прямо в морду.

Смеха стало ещё больше. Снег принёс с чистотой и весёлое настроение.

Да уж…

Надо признать, зрелище заснеженной территории поместья было действительно удивительным и красивым.

Выходишь и на многие сотни метров просто белая равнина, скрывающая под собой все неровности. А там чуть дальше начинался такой же белый, облепленный снегом лес, словно из сказок. При этом воздух был наполнен искрящимися снежинками, которые то ли с неба падали, то ли поднимались из-за ветра с земли. Оттого казалось, что сам воздух искрится.

Мир на мгновение стал девственно чистым.

Только забор рушил картину и скромно торчал вдалеке, как бы намекая, что это всё ещё та самая бренная земля. Да ещё и ходы через сами сугробы были, словно окопы.

Если честно, я никогда столько снега ещё не видел. Хотя вру, видел. Когда был ещё мелким — роста как раз было достаточно, чтоб неглубокий сугроб казался для меня непреодолимым препятствием по самую грудь. Тогда всё это воспринималось иначе, всё казалось более… сказочным, что ли. Сейчас кстати было ровно также, как и тогда — снега было по самое не хочу.

Вход в поместье завалило где-то на половину. Благо стражницы уже успели протоптать проходы через сугробы глубиной мне примерно по грудь. А в некоторых местах я мог просто провалиться по самую голову. Проходы доходили до ворот и там расходились вдоль стены в разные стороны. Ещё несколько шли по территории к пролеску и озёрам.

Кстати, озёра были единственным тёмным пятном на этом пейзаже. Там снега было мало, чем активно пользовались девушки, постоянно обитая в том месте в свободное от службы время. Прикольно же сидеть в горячей воде в то время, когда вокруг холод и снег.

— Навевает воспоминания, да? — пробормотал я, любуясь окрестностями.

— Вы про те времена, когда толкали меня в сугробы? — поинтересовалась Клирия.

Сейчас, перед моим отъездом, мы забрались на крышу входа в поместье и отсюда оглядывали белоснежную равнину, испещрённую ходами, которую ограждал заснеженный лес. Клирия стояла рядом, одетая в серебристую шубу с пушистым-пушистым воротником. Зверёк, павший ради этого воротника, хочу, чтоб ты знал — твой мех реально красивый.

Я же был одет в какое-то утеплённое чёрное длинное пальто, что прикупили для меня на этот случай.

— Тебе нравится вспоминать только плохое, я погляжу.

— Почему же? По сравнению с тем, что я пережила, то были одни из самых счастливых воспоминаний. Беззаботность и маленькое детское счастье.

— А самые счастливые воспоминания какие?

— Я воздержусь от ответа. Однако точно не те, где вы мне в трусы снег запихивали, Мэйн.

— Блин, тебе действительно нравится вспоминать плохое! — возмутился я. — Я был тогда ребёнком, и мы играли вообще-то.

— О-о-о… — протянула она с наигранно удивлённым лицом. — Наверное мои визги и просьбы так не делать были тоже частью игры… Прошу прощения, я запамятовала это.

— Самая умная?

— Нет, — покачала она головой, всем видом говоря мне, что да, самая умная.

Ах так? Ну всё, пизда тебе, тёмная.

И я без зазрения совести толкнул её с крыши.

Клирия элегантно приземлилась в сугроб вниз головой, выставляя на всеобщее обозрение свои ноги, дёргающиеся в разные стороны как в мультиках, облачённые в рейтузы, которые она надела под юбку.

Хм-м-м… блин, рейтузы так сексуально обтягивают её попку… я раньше не замечал это из-за юб…

Ёб блять, чо за хуйня?! Какого хуя я её в таком плане рассматриваю?! Это же Клирия! Это же жуть блять во плоти. Капкан ходячий… Хотя… нет, стоп, чего меня на извращения-то тянет?

Аккуратно спустившись вниз, я оставил Клирию торчать в сугробе верх ногами, отправив к ней на помощь одну из стражниц. И практически у самых дверей встретил Элизи. Та была в довольно странном наряде, по виду напоминающую шубу, но сделанную в виде платья с мехом на подолах и воротнике.

— Где Клирия? — спросила она, поплотнее закутываясь в свою шубу-платье.

Я молча кивнул на наёмницу, которая тянула ту за ноги из сугроба.

— Понятно… Тебе скоро отправляться. Держи, — она протянула мне зеркальце. — Кстарн будет всегда на связи. Для перехода найдёшь большое зеркало, поднесёшь это зеркальце. Кстарн протянет через него руку, чтоб коснуться того, которое ты выберешь.

— Ты же была там, верно? Может что расскажешь?

— Боюсь, что прошлая хозяйка тела лишь изредка бывала в королевском университете в вертикальном положении.

— Погоди, но ты же девственница.

— Всегда есть запасной ход, — невозмутимо ответила Элизи.

Пиздец…

— Надеюсь тебя теперь геморрой не мучает.

— Спасибо за заботу, ты сама учтивость. Нет, не мучает. И прошу, не вздумай ляпнуть нечто подобное там.

— Не парься, я уже бывал в универе…

— Нет, я парюсь, — неожиданно строго сказала она, схватила меня за грудки и развернула к себе лицом. Да так близко притянула, что я чувствовал её дыхание. — Мэйн, не вздумай там делать глупости. В этом королевском университете учатся действительно важные дети. Сыновья и дочери генералов короля, глав сильнейших графств, самых влиятельных купцов, судей, чиновников и других людей. Там знать, там золото королевства.

— Я понял…

— Ты не понял, — тряхнула она меня, словно глупого ребёнка. — Ты ничего не понял! Никаких шуток, глупых слов и матов! Матов! Чтоб ты не матерился там! Мэйн, это не шутки! Не вздумай, иначе у нас будут проблемы и всё, ради чего ты тут старался, пойдёт прахом, — она понизила голос. — Если госпожа Эвелина не поймала нас, то это не значит, что она не держит руку на пульсе. Если ты прогремишь там с чем-нибудь, она сразу узнает и явится сюда. И если боги будут милостивы, мы просто станем её вассалами.

— Ты моей мамой заделалась?

— Это не тот институт, что в наших мирах, там всё слегка иначе. Там обиды личные становятся обидами семейными. Там есть те, что чтут традиции, и твои слова могут стать проблемой. Там все из высоких семей и замашки у них могут быть соответствующими. Для них ты лишь плебей, чудом пробившийся туда. Поэтому будь осторожен и аккуратен.

— Я всегда такой, если ты не заметила, — я аккуратно выбрался из её хватки. — Поэтому можешь не париться, Элизи, всё будет хорошо.

Она очень серьёзно посмотрела на меня после чего кивнула.

— Буду надеяться на твоё благоразумие. Нам пришлось постараться, чтоб протолкнуть тебя туда.

— Да-да, я уже понял.

— Я буду надеяться на это. Там будут детки всяких высокопоставленных людей и ты для них лишь мелкая рыбка. Однако это твой шанс…

— Знаю-знаю, завести знакомства и может узнать что-нибудь новенькое о наших потенциальных врагах. Может кого-нибудь убрать там или…

Ужас на лице Элизи был красноречив.

— Нет! Научиться новому! Мэйн, ты туда не воевать едешь!

— А… блин, а я чот и забыл уже, — почесал я репу.

— Как можно забыть о таком?! Или ты не видишь, к чему твои постоянные «повоевать» приводят?

— Так, а вот эту тему не надо трогать.

— Мэйн, — она буквально упрашивала сейчас меня. — Просто отдохни. Ты едешь туда научиться новому и отдохнуть, не забывай об этом.

— Слушай…

— Это ты послушай, — перебила Элизи меня. — Мы не из этого мира. Многое для нас слишком чуждо. И это плохо на нас влияет, всё сильнее прогибая нашу психику. Мне уже сказали, что произошло в городе.

— И что?

— А то, что ты начинаешь ломаться. Тебе нужно время прийти в себя. Просто наслаждайся жизнью. Ты и так много сделал уже и заслужил перерыв.

— Да у меня перерыв на перерыве. Там три недели отдохнул, там…

— Очнись уже, — она щёлкнула пальцами перед моим носом. — Для многих героев бои как забава, так как они намного сильнее других. Для тебя это стресс, причём очень сильный. Твоя психика не привыкла к подобному. Тебе надо просто уехать подальше от всего этого. Уехать и просто пожить как обычный человек в красивом солнечном городке, а не здесь.

Ну… в чём-то она права. Жить при постоянной пасмурной погоде то ещё удовольствие. А в последнее время я то и делал, что бегал по лесам и добивал оставшихся разбойников, практически полностью истребив их. Это помогло мне поднять самый минимум, но устал я конкретно.

Серьёзно, постоянные убийства, кишки, отрубленные конечности, крики боли и страха. Из одного лагеря в другой. От одной смерти к другой. По тёмным лесам и грязным дорогам. Мы даже до сгоревшего города дошли. Не рискнули зайти внутрь, однако поубивали разбойников снаружи. Я собственноручно большей части глотки перерезал…

Интересно, в какой момент я превратился из обычного человека в хладнокровного убийцу, которому отнять жизнь так же просто, как зажечь спичку?

А ещё мне стало интересно, Элизи обо мне заботится или же заботится о будущем нашего графства, понимая, что многое зависит от меня? Я бы задал этот вопрос ей, но вряд ли она ответит честно. А я вряд ли пойму, врёт она или нет.

— Я понял, — вздохнул я, сдаваясь. — Отдохнуть и не париться.

— Именно, — кивнула она удовлетворённо. — Я буду надеяться на твою благоразумность.

Вот это ты зря. Я бы сам себе даже чай заваривать не доверил. Так однажды решил его маме заварить и спутал сахар со стиральным порошком. Не стоит спрашивать, каким образом, но я до сих пор иногда вспоминаю, как я стаял перепуганный и плакал, пока у ошалелой мамы из рта пена валила.

Мда… были же времена…

— Ладно, сделаю всё, что в моих силах, — ответил я.

— Это меня слегка и пугает, — ответила Элизи и слегка повернула голову в бок, поймав взглядом одну не очень довольную особу. — Клирия идёт. Ты её рассердил.

Наверное, Клирии пришлось не по душе то, что я сделал. Вся её голова была в снегу, волосы стали белыми, на ресницах снег, по лицу стекают капли, вся шуба тоже в снегу. Зато красные огоньки аж отсюда видны.

— Надеюсь, что Элизиана уже поговорила с вами, мой господин, — сказала Клирия, нацепив на лицо классически улыбку. С ней она выглядела ещё более жутко.

— Да, я прослушал лекцию о том, как надо себя вести, — заверил я её.

— Отлично, мой господин. Надеюсь, вы наигрались и будете вести себя с этого момента более серьёзно.

«Или я убью тебя, сука!» — примерно это я читал в её глазах. Вряд ли прямо убьёт, но на мозг капать точно будет.

— Кстати… — Клирия обернулась ко входу в поместье, откуда вышла одна из служанок, таща мой чемодан. — Ваши вещи, мой господин. Вы ничего не забыли?

— Уверяю, всё с собой взял, — ответил я и забрал чемодан у служанки.

Блин, чот он тяжёлый. Мне казалось, что будет легче.

— Списки книг и предметов…

— Взял, — ответил я. — Можешь не париться по этому поводу. Деньги взял, одежду взял, зеркальце взял, список взял.

Ещё взял пистолет, но вам этого не скажу.

— Очень хорошо, мой господин.

— Всего один чемодан? — удивилась Элизи.

— Ну я же не вы, девушки, — усмехнулся я. — Мне не надо по сорок чемоданов тащить за собой, чтоб держать при себе всё необходимое. Только самое нужное — трусы и носки.

Клирия и Элизи непонимающе переглянулись. И первой подала голос Элизи.

— Не хочешь же ты сказать, что всё, что ты с собой взял — трусы и носки?

— Нет, ты чо?! — возмутился я. — Я и тапочки прихватил.

Дружный фэйспалм. Дабл килл!

Всегда хотел посмотреть, как Клирия и Элизи сделают их одновременно.

Хотя я шучу, взял ещё по одному комплекту одежды на выход. Или этого мало? А, похуй, там закуплюсь если что. Деньги есть, надоело считать каждую копейку. А то в своём мире считал их, в этом считаю. Пора уж пожить немного до того, как друзья герои меня грохнут.

— Ну как, проводите меня? — спросил я, кивнув на окоп через снежное поле.

И они меня проводили. Там ещё и Мамонта вышла, так как она всегда сопровождала нас, если этого не делал Ухтунг. Я так подозреваю, что это правила Клирии.

Самое удивительно, что стоило нам выйти и мы тут же попали на очищенную дорогу. Хотя чего тут удивительного, это же магия ёпта. Она дороги чистит. На моей родине тоже магия есть, там дороги всегда засыпаны снегом. Даже когда он в других местах растаял, дорога будет засыпана снегом.

Но блин, дорога идущая через заснеженный лес, когда над тобой свисают снежные шапки, это действительно сказочно. Словно такой туннель. Ещё более сказочно было бы, если одна из таких шапок не упала на меня и не погребла под собой.

Так мы дошли до самой деревни, которая успела разрастись до внушительных размеров. Её улицы уже были чисты от снега. Стоило нам зайти туда, как мы тут же окунулись в бурную жизнь большой деревни. Повсюду укутанные люди, все куда-то бегут, спешат, что-то делают, что-то продают. Суета стоит. Вся дорога буквально забита, и повозки с лошадьми, что здесь ездят, двигаются очень медленно.

Стоит отойти в сторонку, там в сугробах бегают и играют дети: кидают друг в друга битое стекло, камни, гвозди, строят снежные усыпальницы, закапывают друг друга в снег, дерутся на розочках от бутылок…

Э-э-э… так и должно быть?

Мы прошли по главной улице и свернули к только что отстроенному каменному зданию. Никто из людей в такой суматохе не обратил внимания на то, кто посетил деревню. Все были заняты своими проблемами, которые принесла зима. Оно не было каким-то супернавороченным или сильно выделяющимся — обычное добротное здание.

— Надеюсь, всё будет окей, — сказал я, оглядывая лавки, где охотники продавали зайчатину.

— Всё под контролем, мой господин, — заверила меня Клирия. — Будет трудно, но пусть радуются, что на их столах вообще что-нибудь будет.

— Пусть будут рады тому, что дают? Обычно такая логика до добра не доводит.

— Не доводит, но сложные времена требуют радикальных решений, чтоб они вообще могли быть потом недовольными.

В том здании, к которому мы направлялись, теперь располагался телепорт, который мы отстроили. Оно не было точно таким же пафосным, что и здание Анчутки — всё скромно и тихо. Но для телепорта и такое сойдёт. Спасибо деньгам Анчутки, мы смогли себе это позволить благодаря ему, потратив свои деньги на другие нужды. Спасибо Анчутка, ты настоящий раб.

Внутри было довольно темно, словно все, кто работает в этом бизнесе, пытались показать — смотрите, какие мы невъебенно серьёзные, важные и таинственные. Настолько, что блять у нас в доме темно как в жопе, так как мы зажали на свечи, вот насколько таинственны.

Там внутри нас уже поджидали люди, которые были наняты Клирией. Практически все, кто имел непосредственное дело с нами и вершил важные дела, были под клятвой и знали настоящего хозяина. Это было сделано для того, чтоб не возникло недоразумений. Все остальные, типа мелких чиновников или обычных охранников, что были наняты нами для охраны деревни, обо мне не знали ничего кроме того, что я слуга госпожи графини Элизианы.

— Итак, всё взял? — спросила Элизи.

— Да, мама, — кивнул я.

— Остроумно, — спокойно отреагировала она. — В крайнем случае Кстарн тебе передаст всё необходимое.

За ней меня спросила уже Клирия:

— Вы уверены, мой господин, что вам не нужна слуга? Любая из скрытниц или скрытников. Юсуф, например? Или, если вы действительно так хотите, Лафия? Вам нужна охрана.

— Нет, спасибо, мне не нужен надсмотрщик, Клирия. И не надо охранять от меня других. Думаешь, я не понимаю, что ты боишься не за меня, а за тех, кто будет рядом со мной?

— Ваше умение находить приключения очень опасно, — улыбнулась она. — Но как пожелаете. Однако вы могли бы взять с собой и обычную слугу.

— Всё нормально, — поморщился я. — Не надо тут меня опекать как ребёнка, не маленький уже.

— Твои поступки иногда говорят об обратном, — ответила Элизи.

— Ага. И возможно именно благодаря этому я ещё жив. А теперь…

Я молча шагнул с чемоданом в центр металлического круга, идентичного тому, что был в телепортационных домах Анчутки и Эви. Видимо они создавали между собой какую-то связь.

— Удачи, мой господин, — попрощалась со мной Клирия. — Желаю вам хорошо и полезно провести время.

— До свидания, Мэйн. Мы будем связываться с тобой.

— Только не каждый вечер, — попросил я. А то будут мне там через зеркальце названивать постоянно, как надоедливые мамы. Боже, какая опека…

А через мгновение меня ослепило яркой вспышкой, которая подразумевала, что я телепортируюсь.

Глава 173

Я оказался в большом красиво обставленном зале.

Нет, слово «большой» здесь неуместно.

«Огромнейший». Да, это слово больше подходит.

Зал, куда меня телепортнуло, оказался настолько большим, что я даже начал невольно чувствовать уважение и восхищение, оказавшись здесь. А ещё свою никчёмность… Кажется, на это чувство всё и рассчитано. Нет серьёзно, огромнейший зал, где потолок примерно на уровне этажа седьмого! Бля, я не знаю, нахер такое огромное строение нужно, однако должный эффект оно точно оказывает. Ты сразу понимаешь, что это столица и центр королевства.

Весь зал обрамлял белый, молочный, светло-серый или коричневый мрамор, хотя не реже встречалось и красное дерево. Пол выстелен чем-то наподобие коричневатого гранита со странным природным узором. А ещё огромнейший потолок, поддерживающийся исполинскими колоннами из белого камня, где висели чудовищно большие люстры (как они свечи на них поджигают?). Для обхвата такой колонны наверно требовалось человека три.

Здесь даже было четыре балкона, словно зал был под театр сделан. Ещё удивительнее то, что здесь было не многолюдно. Возможно потому, что все люди тупо терялись в этом зале.

Чот я чувствую себя каким-то мелким…

Но самой привлекающий взгляд была огромнейшая во всю стену картина, с которой на тебя как на говно смотрели три человека. Хрен в короне, красивая женщина и маленький пухлый младенец. Вот под этими взглядами я действительно чувствовал себя так, словно оказался перед великанами.

Младенца смысла описывать нет — ребёнок как ребёнок, милый маленький младенец. Женщина… ну красивая, чего тут скажешь, изящная, умная, и начитанная на вид. У неё не было той красоты, что есть у хищных моделей. Наоборот при тонких чертах, она выглядела интеллектуальной и по хрупкому милой.

И король… мужик с короткой бородой и короной на голове. Бля, ну не знаю… у него такая улыбка, что становится не по себе. Хитрая, как у чувака, который успел не раз наговнить и выйти сухим из воды. А взгляд как бы намекает, что он видит тебя, видит, что ты хочешь сделать. А ещё… почему на этом огромнейшем полотне с портретами слева от короля нарисована бутылка? Это типа символ власти? Или он сам ею пользуется?

Я так увлёкся этим всем, что не заметил, как ко мне подошли двое чуваков в мантиях.

— Добро пожаловать в Нью-Лайто-Хайцурбергшвильцград, столицу нашего чудесного королевства, коим правит великий король всея земель.

Мне кажется, что тот, кто давал название этому городу, пытался собрать воедино все частички известных городов моего мира, действуя по принципу — не можешь придумать сам — спизди. Главное, чтоб звучало эпично и трудно выговариваемо. А вы неплохи… Патрик одобряет.

— Просим вас отойти с телепортационной платформы, так как на неё прибудут сейчас другие люди.

— А, да, конечно, — кивнул я и быстро сошёл с неё.

И практически сразу там появился другой человек. Тот, даже не глядя на других, тут же спустился со ступенек и пошёл к выходу. Кажется, теперь я знаю, как они поняли, что я первый раз здесь.

Кстати, сам телепортационный круг располагался на такой небольшой каменной платформе и только сейчас, сойдя по ступенькам с неё и оглянувшись, я понял — тут таких платформ довольно много. Весь зал практически заставлен ими. И все они используются, кто-то входит, кто-то выходит из них.

Короче местные авиалинии типа.

Ладно, хули стоять тут, пойду, посмотрю, что за столица такая расчудесная здесь…

Преодолев такой нехилинький зал, я подошёл ну к очень маленьким по сравнению со всем зданием дверям и вышел на улицу.

И первое что меня встретило…

А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!! СУКА!!! ПИЗДЕЦ!!! О БОГИ, ЧТО ЗА ХУЙНЯ!!! Я СЕЙЧАС…

Так, стоп… так это же солнечный свет… Блин, а я уже и забыл, как он выглядит… думал, опять пиздец по душу спустился.

Я протёр глаза и с трудом смог оглядеться. Из-за такой дичайшей яркости глаза нещадно болели и слезились. По сравнению с моим серым краем, где практически всегда пасмурно, здесь ну очень светло. Вот прямо слепит, что даже глаза слезятся. И мне так хочется забиться в угол с криками: «А, сука, свет бля-я-я!!! Как светло!!! Уберите свет, уберите его!!!».

Кажется, я превратился в одно из тех существ, что не переносит солнечного света и всегда скрывается в тени — двачера.

Какой ужас.

Ухудшал всё ещё и белый снег, который покрывал улицу передо мной. И как бы странно это не звучало, он был реально белым, а не серым, как в моём мире в городах.

Я попал на ужасно светлую, покрытую утоптанным белым снегом улицу, где ходило ОГРОМНОЕ количество людей. Будет где разгулять… Так, стоп, Патрик, фу, нельзя жечь и убивать, нас же просили. Но ручки всё тут разрушить уже чесались.

Я сошёл со ступенек огромнейшего здания, со стороны напоминающего увеличенную версию миланского собора, и тут же попал в плотный поток людей. Забавно, здесь была как проезжая часть, где ездили повозки, кареты и прочие экипажи, так и тротуары, забитые людьми. Что, кстати говоря, не мешало людям идти и по самой дороге, отчего они тормозили движение.

Первое, что бросилось в глаза, так это сам город. Яркий, светлый, с сочными красками. У меня в графстве словно настройки яркости и сочности красок были выкручены в самый минимум. Здесь же на самый максимум. Чистенькие дома вдоль улицы, имеющие слегка готический вид.

Это место больше всех напоминало классическое фентези. Яркий чистый город, живые, энергичные люди на улицах, стража в блестящих доспехах, повозки, лошади, кареты. И всё это сука яркое, светлое и насыщенное.

Словно картинки из историй с прекрасными строптивыми принцессами, которых надо спасти и трахнуть. Или драконами и прямолинейными ОЯШами долбаёбами, которые всех спасают и об которых вытирают ноги. Или же они пытаются косплеить плохих парней, осёдлывают божественных куриц и превращаются в педофилов с комплексом братика.

Блин, кажется я зареспаумился не там, где надо было… Пока я ковылял по пасмурным, грязным и жестоким землям, здесь, оказывается, был такой классический светлый город.

Правда в такой толпе я чуть не попал под карету, залюбовавшись местными красотами. Пиздец я пересрал, когда эта скрипящая дура пронеслась мимо. В моём мире обычно таких, как я сбивают грузовики. Видимо этот мир тоже перенял эту тему, только использует вместо грузовиков кареты.

Дурной пример заразителен.

— Так… — я полез в карман за списком покупок. — Чо там у нас…

И понеслась.

Первым делом надо было найти вообще ту улицу, где толкали книги. Мне пришлось подобно дауну тыкаться туда-сюда, пытаясь понять, в какую сторону идти. В голове даже мелькнула мысль, что надо было согласиться на служанку, хотя…

Бля, какая разница, что так я тыкаться буду, что со служанкой, которая тоже ничерта не будет знать.

Пришлось подходить к страже и просить у них помощи.

И что блять удивительно, меня не послали, не обсмеяли, не смотрели как на говно и вообще, вели себя как люди. Начали пытаться объяснить, как пройти в нужный район, после чего один вообще вызвался меня проводить. Подозрительно…

Забавно то, что все, кто ведёт себя как нормальный человек в этом мире теперь у меня вызывает подозрение. Ведёт как уебан — нормальный человек. Ведёт как нормальный человек — скрывающийся уебан.

Мир действительно умеет искажать твои взгляды.

Так вот, скрывающийся уебан сопроводил меня до улицы, где толпились… люди. Пиздец неожиданность.

Хотя сразу видно, что максимум, кто здесь встречается — эльфы и редкие зверолюди. Большая часть же всё те же люди. О мавках, кикиморах, арахнах и прочих выделяющихся расах я вообще не говорю. Да, всё круто здесь и сказочно, но кажется мне, что расизм имеет место здесь быть.

Не пнув меня под зад, а вежливо попрощавшись, товарищ стражник оставил меня перед длинной улицей, вдоль которой ютились кучи домов с витринами. И практически полностью вся улица была забита людьми. Дети, подростки и уже довольно взрослые люди моего возраста ходили здесь, шныряли по округе парами или в одиночестве. Некоторые были с родителями, кто с матерью, кто с батей.

Только пройдя дальше, я понял, что примерно это место из себя представляет. Чисто одни магазины, чаще всего со шмотками, книгами или обмундированием, предлагающие разнообразный выбор всего — от местной версии камасутры и латексных костюмов ведьмочек до кулинарной книги юного анархиста и пороха. Хотя попадались мне магазины и с ингредиентами для зельеварения и алхимии.

Кстати, я зашёл в некоторые магазины чисто так по приколу посмотреть на то, что здесь есть.

Я конечно всё мог представить, но метла с воздушным баллоном для полётов в стратосфере это… не знаю даже… не то, что надо предлагать ученикам, не? Или штурмовая метла с шестью залповыми системами фаерболов. Я не эксперт, но у меня вопрос — каких учеников тут ещё готовят? Что им с этим делать? Преподам за оценки мстить?

Были тут и другие забавные вещи — например, сердце истинного пидора.

Нет-нет, тут так и написано — ингредиент для зелий, высокая редкость. Сердце истинного пидора. Они не поленились даже описание присобачить: сердце истинного пидора очень редко встречается в природе, так как этот вид слишком хорошо научился мимикрировать под обычных людей.

То есть по версии этого мира пидоры не люди? Я всё могу понять, но отнести их в отдельный вид… Мне даже немного за геев обидно. А с таким подходом, когда тебя на ингредиенты продают, я бы тоже зассал показываться на люди.

Были тут и пальцы пидора, и почки пидора, и много чего другого. Да вы бедного пидора просто разобрали на части! На мой вопрос, зачем они, мне сказали, что из них получаются отличные снадобья.

— А я после таких снадобий сам пидором не стану? — задал я вполне логичный вопрос.

— Нет, красавчик. Я сам пью такие зелья иногда и ничегошеньки, нормальный, — ответил мне огромный бородатый дровосек и покрашенными губами.

Чот я не уверен в твоих словах, чувак.

Но в принципе большинство магазинов укладывались в пределы нормы. Но нормы этого мира, а не моего, так как стоило мне подумать, что охуевать дальше некуда, как я сразу открывал новые доселе невиданные для себя границы охуевания.

Например, книга «Сорок шесть способов засунуть себе в жопу бутылку». Причём книга написана самим королём. Чувак знает толк в развлечениях. Или книга «Нагота — путь к власти», и тоже королём написана. Или «Правила толкания дури» и тоже королём написана… эм… «Как правильно забухать» и то же король…

Ну… я… даже не знаю, чо сказать. Вижу король этой страны довольно весёлый чувак. И развлечения у него интересные, необычные. Какая многогранная личность…

С другой стороны, какой король, такая страна.

В конечном итоге я нашёл тот самый магазин, который продавал форму для нашего универа. Его название было вписано в список как место, где надо закупиться вещами.

И надо сказать, я понял, что говорила Элизи про золото королевства.

Начнём с того, что сам магазин был явно отбабахан на широкую богатую руку. Начиная с облицовочного камня, заканчивая орнаментом и узорами на здании.

Вокруг него, в отличие от остальных магазинов, толпились совсем необычные люди. Просто бросаешь взгляд и видишь, что это сливки сливок общества. Дорогая одежда, две-три слуги за спиной, дорогие кареты, что выстроились на специально площадке перед магазином. Наверное, для того, чтоб золотце не дышало тем же воздухом, что и смерды.

Я подходил туда с чувством, что мне здесь не место. Особенно глянешь на эти высокомерные, надменные лица людей, что подходили и уходили — сразу хочется или убежать, или вмазать кому-нибудь в морду, чтоб смыть это выражение.

У них даже одежда отличалась от моей. Казалось бы, что одежда есть одежда, но по сравнению со мной они выглядели так же, как я в своей одежде на фоне обычного простолюдина, вернувшегося с полей. Сразу видно провинцию и столицу.

Боже, ну я и днище.

Стараясь стать как можно меньше и вообще никого не касаться, я прошмыгнул в магазин.

Не буду описывать насколько он богато обставлен. Тут около каждой стены диван, словно я попал в больницу для людей с дефектами ног, которым надо через каждый метр присесть.

Здесь богатого люду было ещё больше: парни, девушки, их родители, слуги, прислуга магазина… Бля, да даже прислуга магазина выглядит лучше!

Я скромно прокрался к вешалкам, где вроде как висела форма нашего универа…

И случайно толкнул какую-то тёлку, что стояла и разглядывала платья. На мгновение сердце ушло в пятки, а я приготовился дать дёру к херам подальше от сирены в виде этой девки, которая повернулась ко мне. Повернулась с таким видом словно мне подписывают смертный приговор, а в следующее мгновение…

— Ох, прошу прощения за свою неаккуратность, — девушка сделала книксен. — Я не заметила вас.

Эм… погоди, а ты разве не должна была сказать что-то типа: ты что делаешь нахал или куда прёшь казлина? Или ещё лучше закричать на весь зал, что как я посмел коснуться тебя?

Я так прихуел от подобного разворота событий, что даже не сразу сообразил ответить девушки, которая стояла, спокойно ожидая ответной реакции от меня, сложив руки на животе.

— Эм… я… это…. Прошу прощения… — пиздец, мне стыдно за свой богатый словарный запас из бэ, мэ и кукареку.

Но ещё хуже, что с этими словами я сделал… реверанс.

Ебать.

Приехал.

И это осознание пришло в тот момент, когда я его полностью сделал, приподняв подолы невидимой юбки.

Патрик, хоть я и есть ты, но бля… ты реально конченый долбоёб. Пожалуйста, убейся и избавь меня от меня же.

Эта неловкая ситуация… была просто… пиздец…

Однако девушка хоть и взглянула удивлённо на меня, но промолчала.

— Я… это, ещё раз прошу прощения, — на этот раз я поклонился.

— Я вижу, вы новенький в подобном месте, — сказала она, полная самоуважения и величия. — Я Милионильда, дочь генерала Гранс-Треверского.

Я без понятия, кто это, но звучит как угроза.

— Позволю предположить, что вы тоже смогли поступить в наш институт.

— Э-э-э… да…

Бля, да я вообще могу сказать что-то без «э-э-э»?!

— Э-э-э…

А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!! Какой же я долбоёб!!! Мне ещё слюну не хватает пустить для полноты картины, а то я как дебил, который стоит перед стеной и мычит в смирительной рубашке.

— Я рада за вас, примите мои поздравления. Тогда смею предположить, что вы ищите одежду для юношей. Она висит вон там, — изящным движением она указалане менее изящным пальчиков сторону одежды, что висела на другом конце зала.

— Я… я благодарю вас за помощь, — я ещё раз поклонился.

— Ох, прошу вас, не стоит, — прикрыла она рот одной рукой и грациозно отмахнулась другой. — Я рада, что смогла помочь вам.

Чтоб ещё раз жидко не обосраться я поспешил слинять подальше от неё к тому месту, где висели мужские шмотки.

Странно, я думал, что на меня накричат. Неужто реально город добра? Или же она просто чувствует своё превосходство над людьми? Хотя я так долго привык крутиться в дерьме, что только его и привык видеть. И вполне возможно, что есть ещё искренне честные люди.

Я подошёл шмоткам, что были мужскими и… блин мантии? Может мне ещё шрам на череп нанести и начать гнобить бедного чувака после радио и химиотерапии? Бред какой-то…

Придётся немного повозиться, чтоб найти нужные вещи, которые могли бы прийтись мне в пору. По-настоящему тут что не наденешь, всё мешок и вряд ли будет видна разница.

— Вам помочь, молодой господин? — прямо за моей спиной выросла миленькая женщина с видом человека, готового зализать мне жопу при первой же просьбе. Она так учтиво смотрела на меня, что словно пытается понять, не ошибся ли я магазином. — Смею ли я предположить, что молодой господин поступает в королевский университет?

— Смеете, — ответил я. — Поможете выбрать мой размер?

— Сию минуту, молодой господин.

Она быстро подошла, пробежалась пальцами по одежде и вытащила одну из мантий на вешалке.

— Прошу вас, молодой господин. И вот, — отошла в сторону и взяла одну из пар туфлей на полке. — Смею ли я подготовить для вас полный комплект одежды, необходимый для поступления в королевский университет?

— Да, будьте так добры, — кивнул я.

— Слушаюсь. Примерочные находятся в той стороне, молодой господин.

Женщина задала мне направление и поспешила слинять за другой одеждой.

Интересно, как она мой размер определила? Или же магия какая-то есть на проверку размеров одежды? Или перк?

Под эти мысли я двинулся к примерочным, осматриваясь. Они продавали здесь и обычную одежду тоже. Я даже видел вполне себе нормальные наряды, которые и в моём мире будет не стрёмно носить. Отсюда, наверное, такое количество народу, пришедших и на обычный шопинг.

Кстати, хоть тут и закупались самые-самые, однако они оставались всё теми же людьми. Я слышал и видел, как эти ненаглядные детки вместе с родителями (практически все с матерями) подобно обычным людям выбирали себе одежду. Спорили, смеялись, примеряли.

И даже несмотря на то, что они уже не дети, матери всё равно им помогали. Видимо, чтоб те не опозорились, надев какое-нибудь дерьмо.

А вот я стеснялся с мамой ходить, боясь показать себя маменьким сынком. У них же это в порядке вещей. Пока я шёл через зал, слышал множество разговоров.

— Не думаю, что это подойдёт тебе, мой сын, — сказала какая-то женщина.

— Как по мне, отличные туфли.

— О боги, ты позорно выглядишь в них и бросаешь тень на семью.

Или вот.

— Как тебе, матушка? — девушка крутанулась на месте, отчего края платья слегка приподнялись.

— Доча, уверена, что ты хочешь именно это. Оно слишком… просто.

— Матушка, в простоте заключена красота.

А ещё такое:

— Оно такое красивое. Тебе понравилось?

— Оно неплохо выглядит. И тебе идёт.

— Ясно. Жду не дождусь, когда тёть Эви увидит меня на церемонии в нём.

Или, напри…

ЧЕГО БЛЯТЬ?! ТЁТЯ ЭВИ?!

Я в полнейшем ужасе, чувствуя, как сердце замирает и прилипает к позвоночнику, а спину пробивает холодом, поднял голову и увидел, как в мою сторону направлялась та, кого бы я предпочёл не видеть. Констанция с какой-то девушкой, которая, даже если не слушать разговор, была точь-в-точь её копией.

Другими словами, её дочка.

И они шли прямо в мою сторону.

Глава 174

Стоило Констанции просто поднять взгляд, и она бы смогла лицезреть мою ошарашенную рожу. Вот кого-кого, а её я здесь не ожидал увидеть. Одну из важнейших фигур злого мира в центре столицы добра.

Здесь.

Сейчас.

Пиздец.

Мне.

Если она увидит… Если сейчас она заметит… Спалит… Бля, проблем будет пиздецки много. Все планы, все попытки… А если она изменилась и стала реальным злом? Блин, даже думать не хочу об этом да и времени нет! Надо линять от сюда, пока не заметила.

Я было бросился обратно, но мне дорогу преградили люди. Проталкиваться через них? Ага, шум поднимут и спалят. А другой выход, это ей на встречу!

Сука! Она уже близко, ща голову поднимет!!!

В отчаянии я развернулся и понял, что здесь есть примерочные.

СУКА!!!

СПАСЕНИЕ!!!

Я нырнул в самую ближайшую, прямо слыша шаги нашей воительницы фемки за спиной.

И понял, что из огня прыгнул в полымя.

Потому что в этой сраной раздевалке стояла девушка в одних труханах. Блин, а труханы красивые, кружевные… чёрненькие… не о том думаю…

Она как раз держала перед собой какую-то одежду, достаточную, чтоб прикрыться от меня. Однако это не отменяло того факта, что я влип.

Лицо девушки менялось под стать её реакции на внезапное вторжение. Сначала удивлённые глазки смотрят на меня, и я буквально слышу от неё «У?». Потом они расширяются из-за смущения и испуга от осознания того, что происходит. Щёки (именно щёки, а не лицо) становятся жутко красными, губы превращаются в тонкую полосочку. Через мгновение её глаза становятся гневными она открывает рот и…

Сейчас будет крик.

Понимая это, я просто делаю шаг к ней и прижимаю своим телом её к стене, свободной рукой затыкаю рот, а другой подношу к губам и говорю:

— Тс-с-с-с…

И вот стою я, прижав собой девушку к стене, нас разделяет моя одежда и та тряпка, которую она мерила. А за шторкой разгуливает злобная фемка со своим дитём, которая хер знает как отреагирует как на меня, так и на мои игры за их спиной и по сути, направленные против них.

Бля, вляпался по самую щитовидку. Пиздец просто…

— Ма, я примерю?

— Да, вот здесь…

А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! СУКА!!! КУДА ТЫ ЛЕЗЕШЬ!?!?!? ТЕБЕ КАБИНОК МАЛО?!?!?!

Наполненные сталью и исполинской силой шаги фемки уже за шторой, ещё немного и она откроет её. А тут увидит меня, жмущегося к девке и зажимающего ей рот!!! Тут без слов можно представить этот пиздец в нужном свете! Бля, да её внутренняя справедливость к хуям меня испепелит ещё до того, как она сама что-либо сделает!

Фемка, шлюха ты недотраханная!!!

И спасая свою тушку, я сделал первое что пришло в голову — я убрал ладонь с её рта и, прежде чем девка успела пикнуть, поцеловал её взасос, обхватив руками так, чтоб та не вырвалась.

И в эту же секунду штора за моей спиной отодвинулась, секунда и я услышал характерное недовольное:

— Тц.

Ну чиста Констанция. Сейчас полюбас в ней мысли: что это такое, как они смеют подобное здесь делать и так далее. Фемка же, что с неё взять.

Но блин… с хера ли она здесь… Нет, стоп, причина, по которой она здесь как раз-таки в том, что рядом стоит эта причина — почти полная уменьшенная копия фемки. Будет фемкой МО-два. И хули она здесь делает? Нет, реально, её доча что, хочет тоже в институт поступать?

И вообще, откуда у фемки дочь? Нет, тупой вопрос; правильнее спросить, от кого? И сколько дочке лет?

Ведь если ей двадцатник, то…

Бля…

Нехорошая мысль пронеслась в голове словно молния с одним единственным вопросом.

А если от меня? Нет серьёзно, а вдруг я успел наломать дров перед своей смертью.

Например, обрюхатить фемку…

Нет, бред, быть не может, её дочь выглядит… моей ровесницей. Блять…

Нет, всё равно не может быть. С тем же успехом дочь может быть от любого другого залётного хера, что попал в цепкие лапки извращенки, которая трахала бы всё, что можно, и мечтала, что её толпой изнасилуют зэки. Так что не факт, что дочь моя.

Но мысль всё равно неприятная и теперь она крутится в моей голове так же назойливо, как и мысль, что я конкретно запопал.

Если фемка здесь ошивается… Я же не могу тут вечно стоять в раздевалке и сосаться с этой девкой.

Кстати о девке, чот я забыл, что до сих пор сосусь тут с ней.

Я отвлёкся от своих мыслей и отстранился от девушки, которая… кажись превратилась в кашу. Вся красная, словно одурманенная, глаза слегка мутные немного скрещённые на носу. Её лицо напомнило мне лица девчонок, коих рисуют на хентай картинках, когда они на хую скачут — скрещённые глаза, слюна из-за рта, вид наркоманки под сильным кайфом. Так ещё блять и ниточка слюны соединяет наши губы.

Фу бля, какая мерзость.

Так она сейчас ещё и осядет, если я перестану её держать.

— Эй ты, давай очухивайся, — тряхнул я девку.

— А? — она совсем чуть-чуть пришла в себя, но этого было достаточно, чтоб её ноги смогли удержать её тушку. — Мы… всё?

— Да, всё, до встречи.

Я молча выглянул из-за шторы и, не увидев угрозы, вышел, оставив слегка ошарашенную и не пришедшую в себя девушку в раздевалке. Пора валить, товарищи, отступаем!

Я быстро-быстро ринулся ко входу и…

— Ваши вещи подготовлены и упакованы, молодой господин, — неожиданно выросла передо мной женщина.

ДА БЛЯТЬ!!!

Я воровато оглянулся.

— Да-да, хорошо! Давайте, я очень спешу!

— Слушаюсь, — ответила женщина и с необычайным проворством повела меня на местную версию кассы.

При это я озирался так, словно уже что-то спиздил или натворил. Но про второе, кстати говоря, так-то правда.

Мы подошли к такому огромному столу, отдалённо напоминающему барную стойку, где стояли люди и оплачивали свои покупки. Я тут же на ходу принялся доставать кошелёк с деньгами, чтоб поскорее расплатиться и свалить уже нахер отсюда.

— Прошу вас сюда, молодой господин, — она подвела меня к стойке, которая была завалена платьями, женским нижним бельём и прочими шмотками. Целая гора блин. Хотя такие горы были практически на каждой стойке. Там же уже лежали коробки с моими вещами. — Позволите сложить вашу мантию?

— Нет. Просто запихните её поскорее, я очень спешу.

— Слушаюсь.

И всё же она её сложила, пусть и быстро, после чего положила в одну из коробок. Ладно плевать… Я тут же отсчитал ей нужное количество золотых монет (а тут всё так дорого, что ниже золота ничего не стоит) После чего подхватил коробки и…

— Тёть Эви, мы здесь!

Я бы обосрался, если бы дерьмо не замёрзло во мне со всеми остальными органами. Дыхание стало тяжёлым, а сердце стало очень гулко отбивать ритм. Но ещё хуже, что второй голос я услышал буквально за своей спиной.

— Фемия, здравствуй! — не менее жизнерадостный голос, звучащий буквально за моей спиной, от которого мне захотелось визжать как сучке.

Меня обложили со всех сторон. Мне пизда, меня спалят, они узнают, что я творю и сожрут к хуям, меня спалят… мысли повторялись, отчаяние и чувство западни обволакивало меня словно пищевая плёнка.

Видимо это было так красноречиво на моём лице, что даже женщина забеспокоилась.

— Молодой господин, вам помочь?

— Да, — ответил я низким и хриплым не похожий на мой собственный голосом и указал пальцем на кучу женских шмоток. — Я покупаю всё это.

— Но… прошу прощения за дерзость, но это женские наряды.

— То что нужно. Сколько с меня.

Практически негнущимися пальцами я высыпал нужную сумму на прилавок перед женщиной. И в тот момент, когда к прилавку подошла Эви, я схватил какую-то розовую шляпку с большими полями и натянул себе на башку по самые брови. Я даже не смел поднять на неё взгляда.

Более того я схватил эту огромную кучу женского белья, как верхнего, так и нижнего, и буквально полностью спрятался за ней от окружающих. Это гора вещей была словно спасительный бруствер под свинцовым дождём. И так вот, прячась за вещами и приподняв их повыше, чтоб скрыть лицо, я медленно двинулся к выходу.

— Может вам всё упаковать? — вдогонку спросила женщина.

— Не надо, — осипшим от страха, но в то же время ровным голосом ответил я.

Я знаю, что Эви сейчас смотрит прямо на меня слегка удивлённо, думая, что это за ёбаный мудак в женской шляпке. Но мой голос сипит, а лица она не видела. Может только интуиция пикнет ей, но откуда ей знать, почему интуиция дала сигнал. Здесь в магазине Эви не бросится проверять, кто я. Да и вряд ли вообще будет размышлять о рандомном странном чуваке в женской шляпке

С этой же горой вещей я прошёл прямо перед фемкой и её дочерью Фемией.

Просто прошёл, чуть не столкнувшись с ней, но та просто отошла в сторону, даже не подозревая, что человек, который погиб двадцать лет назад, только что прошёл рядом.

И не сбавляя темп, я вышел с горой женских шмоток на улицу. Многие смотрели на меня странно, но мне плевать. Главное съебаться подальше от этого эпицентра случайных встреч. На улице я сразу заметил слишком много людей в броне и чёрную карету, которая слишком контрастировала с белоснежной улицей и сочной красочной обстановкой. Видимо на ней приехала Эви.

Выглянув из-за кучи, я быстро обвёл взглядом улицу и тут же заприметил магазин, название которого гласило о том, что там я могу приобрести себе чумадан. Почему именно чумадан, я не знал, но название подсознательно вызывало у меня чувство опасности. Но не такое, как Эви или разгуливание с женскими вещами по улице!

Поэтому я очень быстро пересёк улицу и оказался в небольшом уютном магазине, заставленном сумками, рюкзаками, коробками, чемоданами, комодами и прочими вещами, куда можно что-нибудь сложить.

— Добрый…

— Мне вот этот чемодан, — тут же кивнул я на первый попавшийся чемодан, который был копией того, что был со мной.

— Отличный вы…

— Я знаю. Откройте его.

Продавец послушно сделал, что я сказал. И стоило ему раскрыть чемодан, как я тут же небрежно скинул туда свои новые вещи, запихнул розовую шляпку и закрыл. После этого тут же заплатил за него и очень быстрым шагом поспешил свалить подальше отсюда. Подальше от этого места, где я умудрился чуть не спалиться перед Эви и Констанцией.

Хотя с другой стороны, узнай они меня и что? Что бы случилось?

Я мог привести сразу несколько вариантов.

Первый — меня убьют. Да-да, Эви милаха и добряха, но жизнь штука сложная. Я тоже был обычным дрыщавым задротом с другом жиртрестом из другого мира. И мне потребовалось меньше месяца, чтоб стать убийцей-террористом; около пяти, чтоб стать ещё и маньяком. А я из другого мира, которому было слишком чужда такая чернуха и где насилия было очень мало.

Чего говорить о Эви, которая родилась здесь, которая жила здесь, и которая помимо всего прочего ещё потом воевала и боролась за власть двадцать лет подряд. Люди меняются и меняются очень сильно, чего бы другие не говорили. И они могут сменить приоритеты, устраняя угрозы для своей власти. Даже если я символ, она может устранить меня, чтоб потом этот символ не взял власть в свои руки. Ведь зачем нужна она, если есть сам антигерой?

Второй вариант — меня встретят как своего. Это слишком радужно. Я антигерой и, взяв меня под крыло, Эви укрепит свои позиции. И она не будет волноваться за свою власть, что я могу перехватить её. Или же ей вообще на власть плевать.

Третий вариант — всё будет окей, но потом она узнает, чем я занимаюсь за её спиной и станет первый вариант.

Короче, я не хочу рисковать собой. Легче всё сделать самому и не оставить другим выбора. Тогда ни её, ни мои интересы не столкнуться, так как под конец её интересов не останется.

Это был единственный выход. По крайней мере я так думаю.

Блин, но как же так лохонуться надо было и встретиться с ними в одном магазине?

Серьёзно, это же пиздец. И девчонка? Она моя дочь или нет? Столько вопросов, а ответов кот наплакал.

С такими грустными мыслями я протопал к следующему на моём пути магазину, где продавались учебники. Судя по тому направлению, которое я выбрал, читать мне предстояло очень много. В списке сразу значился магазин, который торговал нужными книгами, как это было с одеждой. Да вот только этот магазин разительно отличался от того.

Старый дом, слегка покосившиеся стены, кривой дверной проём, из-за которого дверь плохо закрывалась. Бля, а туда безопасно входить? Я-то не против, но… он нахуй не обрушится мне на голову, когда я войду?

Ещё интереснее стало, когда я оказался внутри. Теперь точно создавалось ощущение, что всё здание держится не на соплях, а на колоннах из книг, на которые упирался потолок. Хм… Интересно, а если я вытащу вот эту книгу, то дом этот развалится?

Гениальная мысль, что я сам как бы нахожусь в этом доме, пришла ко мне в голову лишь в тот момент, когда я резко выдернул книгу из середины этой колонны. Колонна просела ровно на одну сука книгу, но балка, которую они подпирали, уже нахуй отвалилась, рухнула вниз, сломав попутно книжный шкаф, раскидав книги и чуть не проломив мне голову.

Ну теперь я по крайней мере знаю, на чём всё держится.

На этот шум тут же выскочил продавец.

— Стойте, не вытаскивайте! — испуганно остановил он меня в тот момент, когда я собирался вытащить книгу из колонны, что подпирала потолок посередине, для того, чтобы посмотреть, как тут нахуй всё обвалится. Блин, а я был так близок… — Вам помочь?

— Да, пожалуйста, — я протянул список книг, который был заранее заготовлен.

— Королевский университет? — практически сразу с этими словами его лицо стало ну блять таким просто подхалимским, что мне захотелось выйти и проблеваться, прежде чем вновь говорить с ним. — Да-да, конечно, сейчас всё подготовлю. Очень редко мужчины поступают на магический факультет. Обычно все выбирают экономику или военное дело.

— Ага, я слышал.

Уже через десять минут передо мной были две стопки книг, обтянутых чем-то типа ремней. Сами книги тоже представляли из себя произведение искусства — аккуратные обложки, на некоторых золотой краской были написаны названия. А некоторые имели даже обивку. Тут даже книга как бы намекает, что она дороже чем жизнь обычного простолюда.

Пока я ждал своих учебников, то успел насмотреться на людей, что сюда входили. По правде говоря, сердце замирало, так как я ожидал, что каждый раз увижу заходящую сюда Эви с Фемкой и её дочкой. А тут-то прятаться негде, хоть убейся, уже не спрячешься.

Но нет, это были всё те же богатые дети, золотая молодёжь, которой повезло значительно больше, чем остальным. Было весьма удивительно то, что они приходили в такой задрыпаный магазин, явно не стремаясь его. В моём мире подобные побрезговали бы даже просто подойти близко к нему.

Правда каждый из них буквально прощупывал меня взглядом, словно пытаясь понять, я случайно здесь оказался или тоже их круга. Иногда я даже ловил на себе многозначительные взгляды, которые как бы подразумевали, что я могу «случайно» вклиниться в их разговор.

Бля, ну нахуй вас. Не нужно мне таких знакомых, которые обсуждают такие важные политические дела, как бедность, вздыхая и говоря, что вот они точно её побороли, если бы не… вставь нужную причину. Забавнее это слушать, когда сам с подобным сталкиваешься, из-за чего можешь отличить домыслы и реальность.

А потом я слушал охуительные рассказы о том, как сложно приходится обычным людям и как они сталкивались с этими трудностями сами. Например, грязь на дорогах. Я не эксперт, но это точно не самая главная трудность в этом мире.

И ведь это реальные темы, на которые они разглагольствовали и которые я слышал, пока ждал свои книги. Такие зализанные, чистенькие люди, не поднимавшие ничего тяжелее духов или детского меча, разговаривают ну с таким важным ебальником на подобные темы, что мне даже неловко как-то. Я сам, сталкиваясь с этим, не могу сказать, что от куда берётся и как с этим бороться, а они тут раскидали всё по полкам.

Как оказалось, клуб диванных аналитиков теперь является выездным, и если вы не стали одним из них, то он едет к вам полным составом. Какой же пиздец.

Глава 175

— Зелья… зелья… зелья… — я бормотал эти слова, чтоб не забыть об ещё одном пункте, оглядывая окрестности в поисках нужного магазина.

По сути я уже купил всё необходимое и теперь на собственном горбу тащил невъебенное количество вещей, словно боевой ослик. Книги, чемоданы, склянки-хуянки, какие-то приборы… Ебать, надо было слушать умную Клирию и брать с собой боевую служанку. С другой стороны, я вспоминаю старые добрые деньки, когда тащил на своём горбу кучу книжек из библиотеки. Правда тогда вес был заметно поменьше.

Я прошёл вдоль всей улицы и понял, что здесь нужного мне магазина нет. Хотя дойдя до конца этой я понял, есть ещё одна улица, идущая параллельно, на которой так же было дохуя магазинов. Блин, знал бы, сначала купил всякую хрень для зелий, не пришлось бы сейчас всё на горбу своём переть.

— Бля-я-я-я… — выдохнул я и попёрся словно каторжник на вторую улицу.

Правда эта улица значительно отличалась от той.

Здесь обосновались по большей части всякие ресторанчики, продуктовые магазины, забегаловки, пабы и так далее. И выглядели они действительно презентабельно даже по меркам современного мира. С ними улицу делили книжные магазины, в которых можно было посидеть и почитать книгу. Зачем тогда покупать? Я хз, может мой менталитет не позволяет этого понять.

Ещё бросалось в глаза обилие молодых людей. Ну как молодых — кто-то моего возраста, кто-то младше вплоть до лет шести. И практически во всех взрослых я сразу распознавал родителей, которые пасли своих чад.

Стоило зайти в любой ресторанчик, как там все места были оккупированы молодёжью (так говорю, словно сам не молодёжь).

Сидели, весело галдели, не знали горя…

Навивает воспоминания…

Я тряхнул головой и вышел из ресторанчика.

В конечном итоге я нашёл этот магазин, но… бля, добровольно я бы туда не зашёл, честно. Чего стоит фасад, который украшали кости. Не только животных, но и людей. Видимо у них такое воспринимается вполне нормально, что-то типа светильника из человеческого черепа. Причём череп-то настоящий, я лично убедился, подойдя и рассмотрев его.

И мне надо… туда? Бля, я не хочу. Мне страшно. Это место у меня ассоциируется с подвалом, в котором меня пытали. Хз почему, может черепа так пугают, а может цветовая гамма похожая, но сука место явно стрёмное и туда не один человек в здравом…

Тут же передо мной прошла лоли в белой шубе и спокойно как ни в чём не бывало зашла внутрь. Я проводил её взглядом, понимая, какое же я сыкло.

Окей… ладно, допустим это меня убедило, но где гарантия, что она вый…

Тут же на мой вопрос эта же лоли вышла со свёртком в руках и ушла дальше по улице.

Ясно.

Сделав вдох и взяв смелость за яйца, я подошёл твёрдым шагом к двери и открыл её…

И с визгом девки вылетел обратно спиной вперёд, запнулся и приземлился на задницу, раскидав все свои вещи по улице. Моей скорости бы позавидовала онрё Кстарн, пытающаяся спиздить печенье с верхних полок под носом у Сиианли, которая чаще всего заведовала именно кухней. Моё сердце в этот момент попыталось катапультироваться через горло, а в глазах всё пульсировало, словно этот мир качали басы.

А всё потому что…

ПРЯМО НА ПРОТИВ ВХОДА СТОЯЛ ОГРОМНЫЙ СРАНЫЙ ПАУК!!!

Вернее, его чучело.

Но это нихуя ничего не меняет! Я блять чуть не обосрался, а вот про обоссался не могу сказать однозначно, надо проверять трусы. Это же… это…

Можно в принципе остановиться на «это», так как лучшего объяснения не найти подобному. И ведь сука он как живой выглядит! Эти лапки, глаза, ворсинки, жала… сука, я же чуть не сдох!

Меня конкретно трясло от одного вида этой пиздатени, отбивая всякое желание приближаться к этому магазину вообще.

Ещё хуже то, что я чувствовал себя помимо всего этого униженным, словно надо мной злобно и некрасиво подшутили, и все окружающие теперь смеются за моей спиной. Это всегда так, ты упал и тебе кажется, что все на тебя смотрят. Да, они понимают, что это может случиться с каждым, но тебе всё равно стыдно и кажется, что над тобой насмехаются.

Вот и я сейчас сижу на жопе, облокотившись на руки, около меня валяются мои вещи, а вокруг ходят люди. И все смотрят на меня, тяжело дышащего и перепуганного. Мягко говоря, неприятно.

Сжечь бы сраный магазинчик…

Вздохнув, я встал хоть с чистого снега и начал молча собирать вещи под взглядом других прохожих. И хули вы все смотрите на меня словно на какой-то экспонат? Нет, серьёзно, вы не можете просто пройти?

Подобрав все вещи и мысленно поблагодарив богов за то, что чемодан с женскими шмотками не раскрылся, я медленно двинулся к магазину. Даже несмотря на то, что это было скорее всего чучело, меня слегка трясло от страха. Я могу привыкнуть к чему угодно, даже к этому, но бля, точно не таким образом.

Очень медленно, чтоб лишний раз не травмировать свою нежную детскую психику, я открыл дверь и заглянул во внутрь. И прямо на входе стояло это невъебеное чудовище. Практически как живое, оно блестело своим множеством глаз, словно блестящими стеклянными шариками, создавая иллюзию, что оно живое. Я так и стоял несколько секунд, просунув голову в дверной проём, убеждая себя, что мохнатая залупа останется на своём месте, а не будет гонять меня как долбоёба по магазину.

Убедил себя, шагнул внутрь, чуть ли не бегом проскочил эту тварь и оказался в затхлом, пыльном магазине, который буквально дышал старостью и пылью. И здесь было очень душно, словно в чулане. Множество всяких склянок, вещей и прочей мути громоздились на полках, на полу, на шкафах, на комодах и вообще везде, где только это возможно. Оставалась только узкая тропинка, петляющая змейкой вокруг этих сокровищ.

Однако уходя от одного ходячего кошмара, я столкнулся с множеством других.

Отвернувшись от паука, я нос к носу столкнулся со свисающими засушенными головами. От такого зрелища я пересрал ровно так же, но крик умер ещё на подходе. А причина этого в том, что из рта засушенной головы передо мной выполз паук. Теперь я уже пытался справиться с тем, чтоб не упасть в обморок.

Это небольшое противостояние кончилось моей победой, и я на абсолютно ватных ногах сам не свой отошёл от этих милых сувениров.

Оглянулся. Нашёл взглядом стойку продавца. Направился к ней.

Попутно я с ужасом озирался.

По сути здесь были и куда более жуткие экспонаты, просто я их замечал заранее, а не перед самым носом.

Например, одна из банок, в которой была прогнившая рука и где копошились черви была надпись «Опарыши для зелий. Скидка». Или другая банка, где в растворе плавали глазные яблоки. Или ящик с личинками чего-то… даже не хочу знать, чего именно.

К тому моменту, когда я подошёл к стойке, мне приходилось бороться с чувством, чтоб не сжечь всё к херам.

Подойдя к ней, я стукнул по небольшому золотому звоночку, что обычно стояли на ресепшенах отелей. Буквально через несколько секунд ко мне из-за шторы, отделяющей этот зал от задних комнат выплыл низенький худой мужчина в очках. Подойдя к стойке, он видимо встал на какую-то табуретку и стал заметно выше, практически на моём уровне.

— Добрый день, приветствую вас в магазине «Волшебный ингредиент». Могу ли я вам чем-нибудь помочь? — я который раз стал свидетелем заискивающей улыбки.

— Да, можете, — я очень медленно непослушными руками протянул ему список. — Найдите ингредиенты и всё по списку. Упакуйте.

Завидев сам список, его лицо стало ещё более лизоблюдским.

— Да-да-да-да, сию секунду, господин сейчас всё будет.

Быстренько спрыгнув, он скрылся за шторой.

Вообще, может показаться, что я недолюбливаю таких людей, которые готовы языком полировать твой карий глаз, однако это не так. Не буду врать, что мне это даже нравится. Ведь на деле я здесь покупатель и это в их интересах вести себя нормально. А не как в моём мире, когда ты покупаешь, а отношение такое, словно ты ещё благодарен им должен быть за оказанное внимание. Да и деньги, которые я здесь трачу, довольно большие за какие-то ингредиенты. Так что, можно сказать, я оплачиваю такое отношение к себе.

Да и вообще, я люблю, когда все знают свои места. Продавец оказывает услугу, покупатель её получает. Будь на его месте, я бы ровно так же бы себя вёл и не видел в этом ничего плохого. Это бизнес, это услуга за которую оплачено и я бы честно выполнил свою часть договора.

И пока чувак там суетился, мне пришлось стоять в этом обители кошмаров арахнофобов. И надо же создать такой жуткий магазин, это пиздец как стрёмно! Хотя… если они варят зелья, то такое должно быть в порядке вещей.

Пока я ждал, магазин успел наполниться целым одним покупателем, который точно страха не ведал. Какой-то конкретный ботан, на фоне которого даже я кажусь дворовым подкаченным оболтусом. Щуплый… нет, дистрофичный, чуть ниже меня, словно он прямиком из Ленинграда сюда заскочил. И с такими окулярами на лице, что ими можно было бы создать фокусионную пушку для стрельбы по людям солнечным светом. По любому дают бафы на интеллект.

Он встал рядом со мной и буквально начал сверлить меня взглядом, словно подозревал меня в чём-то. Нет, серьёзно, повернул ко мне голову и смотрит, словно пытается своими лупами и своим недолазерным зрением испепелить меня.

Блин, чувак, если ты хочешь пригласить меня в свой клуб девственников, то боюсь уже поздно. Хотя я бы всё равно в него вступил, так как поддерживаю общество парней, которые стесняются или которым тупо не дают. Сам был таким, понимаю твою боль бро, давай обнимемся.

— Предлагаю вступить тебе в свой клуб.

Я удивлённо взглянул на худощавого. Бля, я конечно сказал про клуб девственников, но не слишком ли ты чувак оперативно решил этим заняться?

— Э… чего?

— Предлагаю вступить тебе в свой клуб, — повторил он механически, словно какой-то запрограммированный робот. Такой голос… я не знаю… у Тихони был, наверное. Чувак явно имеет проблемы с выражением эмоций.

— Парень… я не уверен, что именно так это работает, — я вообще не знаю, как это работает, меня ни разу никуда не приглашали. — Ведь мы даже ещё не знакомы.

— Кто ты?

Э-э-э… Не достаточно, надо ещё раз. Э-э-э-э-э-э… Да, вот так пойдёт. От такого прямого вопроса я даже слегка растерялся.

— Я Мэйн.

— Вступи в клуб.

Бля, от такого охуительного предложения я чуть не сказал да. Это прямо как «слышь, купи». Настолько неожиданно и нагло, что хочется сказать окей. Чувак, ты на маркетолога учишься?

— П-погоди… — я тряхнул головой. — Стой, я даже не знаю, кто ты.

— Я Фиалка. Вступи в клуб, — у него даже интонация на одном тоне.

— Погоди, а Фиалка это имя или фамилия?

— Имя.

— Но… ты уверен, что мы вообще в одном институте? В смысле, ты приходишь сюда ко мне, когда я покупаю ингредиенты, приглашаешь меня в свой клуб, но просишь это даже без должного уважения, не называешь меня другом и даже не знаешь, в одном мы институте или нет.

Он внимательно смотрел на меня, словно переваривал информацию, которую я сказал. Но было глупо надеяться, что такой как он не найдёт что ответить. По лицу видно, что он точно не относится к простым людям.

— На коробке указана форма королевского института, — он указал на маленький значок на коробке, который я даже не заметил. — Мой дорогой друг, прошу с уважением тебя: слышь, вступи в клуб.

Это типа он всё сконвертировал в одно предложение? Бля, а ты не плох.

— О-о-кей, — протянул неуверенно я. — Если ты тоже в королевском университете, может скажешь, что за кл…

— Алхимия, — в этот момент его глаза зловеще сверкнули. Бля, чувак, я уже боюсь тебя.

— Алхимия? Не зе…

— Зельеварение — подраздел алхимии, — тут же отчеканил он как робот.

— Но… я на…

— Я на магическом. Ты на магическом. Вступи в клуб.

— С-стой, погоди, — не хочу признаваться, но он меня пугает. Откуда он понял, что я тоже в магический поступаю, ещё можно понять. Но откуда он вообще меня нашёл? Выследил? Бля, это слишком крипово. — Мне нужно подумать.

— Хорошо, — и тут же через две секунды. — Подумал?

— Погоди я не успел…

— А теперь?

— Нет! А теперь дай мне минуту хотя бы! — в ужасе от такого напора воскликнул я.

Этот мудак дал мне ровно минуту.

— Вступи в клуб.

— Нет!

— Вступи в клуб.

— Да п…

— Ждут тебя после посвящения, — тут же отчеканил он механически и направился к выходу.

— Э?! Чо?! Стой! Погоди! Я же не согласился!

Я хотел было броситься за ним, но куда там через эти завалы с баулами бежать. Я больше рисковал уебаться по пути и сбросить на себя какие-нибудь банки с личинками или прочей хренью. Да и к тому моменту пришёл карлик с моим заказом.

— Прошу вас, господин, всё ровно по списку и ровно в нужных количествах, что были отмечены у вас в списке.

— Да-да, благодарю вас, сколько с меня?

Быстро расплатился и поспешил вылезти из этого душного чулана, наполненного всякой мерзостью. Когда я проходил мимо паука, то отчётливо услышал шелест, и мне показалось, что кто-то коснулся моей спины.

Тут же получил плюс сто процентов к скорости открывания двери и выходу из магазина.

И как неописуемо было выбраться оттуда на морозный воздух, наполненный свежестью и запахом зимы, где ярко, солнечно, чисто и как-то жизнерадостно. И людьми. Нет, я ничего не имею против таких людей. В отличие от тех, кого я видел до этого, в не самых чистых одеждах, в грязных ботинках, вонючих вне зависимости от пола, грустных и унылых, словно сгорбленных под тяжестью жизни и плетущихся по грязным улицам в пасмурные дни, эти прямо светились жизнью. Идут по покрытой белоснежным снегом улице, разговаривают, смеются, одеты в нормальную одежду. Глядишь на них и мир действительно выглядит не так стрёмно.

Действительно разные стороны монеты. Однако это не меняет того, что, если монета сделана из чугуна, сколько не верти, какие узоры не выбивай, она останется чугунной. Это относится к этому миру.

Но вот только того паренька, которого я хотел видеть, уже и не было. Свалил куда-то подальше, видимо, чтоб я ему не всёк за его охуительную дерзость. Пиздец, ещё не поступил, а уже мозги компостируют.

Вздохнув и хорошенько погоревав о своей нелёгкой судьбе, я взглянул на список. Теперь то всё было куплено и готово, оставалось лишь дождаться самого поступления. Или как я слышал, посвящения.

Клирия мельком рассказывала об этом. По сути универ являлся ещё и школой. То есть богатенькие папики и мамики с детства отдавали туда в школу деток учиться, а потом, после обучения те оставались ещё и на универ. Вообще, можно было провести в универе и больше года, однако это никому не было нужно. Получил уровень, получил знания и немного опыта — здравствуй жизнь.

И в этом универе были клубы. Да-да, клубы то же были, видимо сама система была взята совсем не из этого мира, а из другого — нашего или параллельного ему. Видимо кому-то показалось классно сделать клубы как в манге или аниме, чтоб наверстать то, что он упустил. А потом это и осталось.

Ох уж люди из моего мира, какие же вы иногда засранцы, ужас просто.

Однако мне и самому было бы приятно принять участие в клубах. Но не в клубе алхимии блять. Я ещё со своего времени обучения химию ненавидел всей душой, а тут опять надо ею заниматься. Сраный ботан. А я ведь рассчитывал на читательский кружок, кружок танцев или фехтования, а не строить химические соединения в условиях сказочного мира. Хотя с другой стороны просто не буду ходить туда и всё. Хуй меня кто заставит.

В действительности всякая там муть типа дружбы, отношенек, любви мимолётной и всего, чего я хотел бы испытать, меня действительно интересует, и я был бы не против получить её. Прямо как в ламповых аниме и ранобе. Только подумаю о такой возможности и готов просто растаять от сваливающейся на сознание няшности. Да-да, это всё для школьников, но я уяснил одно — люди взрослеют медленно и иногда просто надо оказаться в нужной обстановке, чтоб вновь стать ребёнком.

Я двинулся дальше по улице искать место, где можно было бы пристроиться, похавать, отдохнуть и провести ночь. Завтра у меня будет ещё один день, так что будет время прогуляться по столице и полюбоваться красотами, а пока займусь делом.

Глава 176

Отель. Не просто какая-то забегаловка или гостиный двор, или ещё что, где я бывал до этого, а именно отель. Гордое здание из красного кирпича с потрясающими узорами как на стене, так и на карнизах, и на декоративных колоннах и везде, где только представить можно. Даже на земле, которая перед ним очищена от снега.

Я никогда в подобных заведениях не был (даже в городе пидоров было скромнее), хотя частенько мечтал зайти туда с видом, словно я невъебенный босс-магнат-филантроп-миллионер с комплексом любителя чёрных рейтуз и спасения людей от клоунов, кинуть на стойку денег и сказать так, словно мир мне обязан всем: номер мне. И чтоб все вокруг бегали. Носились, лизали мне жопу и так далее.

Видимо, чем ниже в социальном статусе человек, тем сильнее он хочет выёбываться и показывать свою власть и деньги. Какой же я низкий человек, пиздец просто…

Но зато с деньгами!

Поэтому хоть и не буду ноги на стол закидывать, однако пожить в отеле с пятью звёздами (если здесь такое есть, и он внутри такой же уютный, как и снаружи) смогу. Мечты иногда сбываются! Жаль, расплачиваться иногда приходится за них многим.

Правда подойти мне было слегка… не очень. Не то что я сыкло или Маша-стесняша. Просто смотрю на тех людей, что там ходят, останавливаются, входят и выходят, потом смотрю на себя, на свою одежду… ну понятно короче.

Боюсь, что меня при всех остановят и скажут: «а куда ты собрался? Здесь только для обеспеченных». И все будут на меня смотреть, тыкать пальцем, обращать ненужное внимание, смеяться, говорить, что нищеброд забыл своё место. А я буду смущаться, краснеть и оправдываться.

Пиздец, как же я иногда бываю зависим от чужого мнения. Хотя, наверное, иногда все этим грешат, ведь никому не хочется быть посмешищем. И когда человек говорит, что ему плевать на чужое мнение, он или действительно имеет за душой что-то, или пиздит, или ему пока похуй на всё.

Взяв себя в руки, я уверенным шагом направился к отелю. Пересёк широкий проспект, по которому гоняли кареты, прошёл небольшую площадь перед отелем, постоянно оглядываясь на предмет того, есть ли здесь Эви или фемка.

Перед дверьми стояли два швейцара, и в какой-то момент я забеспокоился, что они остановят или скажут что-то парню из провинции, гружённому вещами. Однако…

— Позвольте помочь вам, господин, — один из них тут же метнулся ко мне.

— Э-э-э… спасибо… — промямлил я. Чот как-то непривычно. Вроде в поместье все так со мной общаются и ничего, но здесь я сразу сдулся.

Он с вежливой улыбкой взял у меня практически все вещи. На мгновение в его лице я рассмотрел очень знакомые черты, присущие оркам — выпирающий подбородок, косой лоб, едва заметный оттенок зелёного цвета.

Второй швейцар открыл нам дверь, и мы попали в богатый холл, обставленный дорогой, обитой красным бархатом, мебелью. По всюду были картины, но главная из них висела прямо над ресепшеном — естественно король со своей семьёй и… бутылкой. Король, я уже понял, чем ты увлекаешься. Это как минимум странно. И я даже не представляю, как такое назвать. Анальная гимнастика?

— Добрый день, господин, желаете ли снять номер?

Нет, я по приколу сюда подошёл, чисто поржать и погонять вашего швейцара. Чо за тупой вопрос.

— Да, номер.

— Вам люкс? — поинтересовалась она.

— А какие есть? — Просто если есть деньги, почему бы и не снять самый дорогой?

— Супер-люкс. Супер-мупер-люкс. Супер-пупер-мупер-люкс. Супер-пупер-мупер-люкс-икс два. Супер-пупер-мупер-люкс-икс-два-драйв-комплейт-эдишен.

Я не знаю, что удивительнее: названия или то, что она это с серьёзным лицом перечисляет. Чисто поржать я спросил:

— А ещё выше есть?

— Есть, — с готовностью кивнула она. — Супер-пупер-мупер-люкс-икс-два-драйв-комплейт-эдишен-трипэл-хай-бэст-ван-трай.

Что-что-что? Я просто сбился после слова «триппер».

— Это вы с листика прочитали?

— Нет, я знаю названия наизусть, господин, — вежливо ответила девушка.

— Оке-е-ей, — я на мгновение задумался. — А чем тот последний отличается от первого?

— Мы добавляем два кубика льда в ваши коктейли и кладём на подушку белый шоколад.

— И это всё?

— Ещё мы заменяем вашу туалетную бумагу с белой на коричневую.

Так, стоп, а как я пойму, что жопу вытер нормально?

— И всё? Типа кубик льда, туалетная бумага и шоколадка.

— Два кубика льда, — сказала она с таким таинственным, гордым и важным видом, словно я тут блять должен охуеть до бессознанки и сказать: «о боги, быть не может». Везде пытаются развести на бабки, что бы ты не делал.

Но у меня другое мнение.

— Похоже на развод. Давайте просто люкс.

У девушки лицо от моих слов стало таким няшно грустным, что на мгновение мне стало очень жаль её. Я даже в тот момент подумал всё-таки взять тот последний супер-мупер-триппер номер. Но потом заметил цену на него, и всё сразу прошло. Я и в люксе скромненько поживу.

Через пару минут я получил маленький аккуратненький и очень хитроумный ключ, после чего швейцар вежливо предложил проводить меня до номера. А так как тут лифтов не было, топали мы по широкой лестнице до пятого этажа.

А ещё я понял, почему швейцарами орки работают. К тому же по-настоящему у этих орков спилены клыки и нанесена пудра, чтоб скрыть их реальную расу. До меня допёрло это только, когда мы дошли до номера.

Честно? Мне стало жалко их. Хз, счастливы они или нет, но если нет, то мне их жаль. Поэтому, увидя, что он ждёт чаевых, я молча дал ему золотой. Орк улыбнулся, подтвердив мои догадки и показав ряд довольно звериных зубов.

— Благодарю, господин, — поклонился он, придерживая фуражку.

— Да, вам тоже спасибо, — кивнул я и закрыл дверь.

Номер был действительно хорошим. Тут не было бассейна, однако был огромный зал с не менее огромным ковром на полу, множество кресел и такой внушительный диван перед большим камином. Спальня… да тут целый полигон был. Здесь даже не трёх местная кровать, а шестиместная, наверное. И то, ещё место другим останется, если потесниться.

Ванная комната… Ох уж эта ванная комната. Тут не бассейн, но сама ванна может вполне претендовать на это звание, если не по глубине, то точно по ширине. А ещё отдельный душ, множество баночек с мылом, душистой водой и прочей хренью. Тут даже чашка с лепестками свежих роз была.

Но самым важным изобретением было биде. Блин, этот мир не так уж и неразвит, если додумался до такого! Всё, плюс бал в карму этого мира.

Но куда больше меня заинтересовало огромное зеркало. Пусть я и могпоговорить с той же Клирией и Элизи через маленькое зеркальце, однако предпочёл, чтоб они были здесь передо мной или я там. Нет, пусть они лучше будут здесь, а то не хочу спускаться в это подземелье.

Как и было оговорено, я постучал по зеркалу в определённой последовательности и стал ждать. Уже через пять минут там появилось лицо Кстарн.

— Привет, милашка Кстарн, нужен проход.

— Здравствуйте, мой господин, — смутилась она.

Я поднёс зеркало к тому большому зеркалу (зачем оно в ванной комнате? Чтоб любоваться собой голым?). Из маленького зеркальца высунулась рука, что выглядело довольно крипово, и коснулась той поверхности. Большое зеркало, словно водная гладь, пустило волны по стеклу. И уже через пару минут передо мной в полны рост стояла Кстарн.

— Можешь перетащить сюда Элизи и Клирию? Нет желания тащиться в подвал.

— Слушаюсь, мой господин, — поклонилась она и ушла.

Кстати, Кстарн изменилась.

Их особенностью был рост их волос. Они были направлены так, чтоб закрывать лицо. Но стоило их убрать, как онрё практически перевоплощалась. Становилась миленькой девушкой с чёрными как уголь глазами. Слегка необычная и можно схватить инфаркт, встреть её ночью, но в остальном довольно милая девушка.

Через минут десять пятнадцать, когда мне уже принесли похавать, из зеркала в ванную комнату вышли Клирия, Элизи и Кстарн.

— Хороший номер, — одобрительно кивнула Элизи, словно оценивала место, куда вложила свои деньги. — Мне нравится.

— Рад за тебя. Будете? — я кивнул на хавчик. — Не в обиду Сиианли, но здесь готовят лучше.

— Потому что она не повар, мой господин, — спокойно заметила Клирия.

— И всё же могла бы научиться уже, — вздохнул я и протянул какое-то подобие креветки, скрещенной с кузнечиком милахе Кстарн. — Держи милаха Кстарн, попробуй.

Ставлю сотню, что она подобного не ела.

Та молча приняла этого кузнечика-креветку, попробовала, кивнула.

— Благодарю, мой господин. Мы любим их.

— В смысле? Ты их уже ела?

— Мы часто питались в своё время ими, мой господин. Когда жили в южных графствах и нас выселили, вот так, — пожала Кстарн плечами и закинула себе эту креветку в рот, надув забавно при этом щёки. Хомяк блин.

Элизи приземлилась на одно из кресел и изящно (у неё всё получается изящно) взяла бутер с какой-то синей икрой. Клирия же просто скромно села на одно из кресел с прямой спиной и сложенными руками на коленях. Она хоть иногда кроме как напьётся расслабляется?

— Так о чём вы хотели поговорить, мой господин? — спросила она, внимательно сканируя меня. — Предположу, что вопрос действительно важен, раз вы связались со мной.

— Да, — кивнула Элизи. — Меня гложет сомнение по поводу того, что ты просто соскучился по нам.

— Нет, не соскучился, — спокойно признался я. — Я встретил Эви и Констанцию.

— Здесь? — слегка удивилась Элизи.

— Да. И мне кое-кто говорил, что их здесь не будет, — я с обвинением во взгляде посмотрел на Клирию. — Каково же было моё удивление увидеть их тут. И вообще, странно, что они в столице добра.

— Не сильно, — покачала головой Элизи и прикончила свой бутер, после чего потянулась за вторым.

— Будешь много есть, потолстеешь, — с серьёзным видом сказал я.

Элизи замерла с таким видом, словно её пристыдили. Это забавно.

— Да шучу, бери, — махнул я рукой. — Что там насчёт странно не странно?

— Это не сильно странно, так как королевство — свободная страна. Каждый волен передвигаться где хочет. Это касается фракций Дня и Ночи. Член одной фракции может гулять по территории другой фракции, хотя и не факт, что ему будут там рады. Однако каждый старается всё-таки сидеть у себя дома, а не ходить на чужую территорию. Хотя столицу в этом плане и считают нейтральной территорией всего королевства, в головах у всех она всё же остаётся местом фракции Дня.

— Они бы не появились здесь просто по желанию. Но вы же знаете причину их появления здесь, не так ли, мой господин? — поинтересовалась Клирия, всё так же внимательно смотря на меня.

— Верно, чесночная душа (Клирия мило зарумянилась), знаю. Кто-нибудь из вас знает Констанцию?

— Правая рука госпожи Эвелины, — кивнула Элизи. — Ответственная за их армию и всё, что связанно с силовыми структурами и безопасностью. Главный стратег фракции Ночи.

— Понятно… Вы знали, что у Констанции есть дочь?

Элизи и Клирия переглянулись. Потом обе внимательно посмотрели на меня, словно пытаясь понять, шучу я или нет.

— Главный вопрос, который стоит прояснить — откуда ты знаешь, что тот человек, которого ты видел, её дочь? — спросила Элизи.

— Они похожи. Очень похожи. Настолько, что это сразу бросается в глаза. Я же не дебил, чтоб не заметить это.

Они опять переглянулись.

Э! Это было грубо!

— Хорошо… — задумалась Элизи, уйдя в свои мысли. Вместо неё взяла слово Клирия.

— Они вас видели, мой господин?

— Нет, не увидели и не узнали, что я вообще был там. Слушай, как ты думаешь, а если прийти к ним? Ну если я сам приду и объяснюсь?

— Не думаю, что это хорошая идея, мой господин. Власть развращает и меняет человека. Делает его более жадным и готовым идти на всё ради неё.

— Она права, — всё так же задумчиво поддержала её Элизи. — Двадцать лет прошло и неизвестно, какой стала госпожа Эвелина. Люди меняются и меняются очень сильно. То, что вы предлагаете — огромный риск. Может она и примет вас, а может устранить как угрозу. Ведь зачем она, если есть настоящий антигерой? Лучше всё подготовить ко встрече, чтоб потом не жалеть об этом.

Мои слова. Ну хоть в одном направлении мыслим.

— Сколько было дочери лет? — спросила Элизи.

— Я бы сказал, что на глаз примерно моя ровесница плюс-минус.

— То есть ей может быть и двадцать?

— Верно мыслишь, — кивнул я.

— Ты не знаешь, это твоя дочь?

— Э! Это мой вопрос! Ты не знаешь, это моя дочь?

Элизи посмотрела на меня со вздохом.

— Я не знаю. Первый раз слышу о том, чтоб у неё вообще была дочь, — она посмотрела на Клирию. — Ты слышала об этом что-нибудь?

— Нет. Я удивлена не меньше вашего. Однако можно предположить, что у неё были партнёры и после нашего господина. Так что нельзя что-то сказать точно. Да и факт наличия у неё дочери ничего не меняет.

— Меняет! — воскликнул я. — Многое меняет!

— Так просто не надо с ней спать и дело с концом, — пожала плечами Элизи.

— Бля, да это здесь причём?! Хотя если она не мой ребёнок, то почему бы и нет. Хотя ребёнок фемки… некрасиво выйдет… Ладно, дело не в этом.

— А в чём? Что же это меняет, мой господин? — спросила меня Клирия.

— Ну… если она моя дочь… Блин, да мой ребёнок! Если она мой ребёнок, конечно. Я в шоке буду.

— Но ничего этого не меняет.

— Меняет. Моя кровь, моя плоть, мой ребёнок! Бля, да это всё меняет. Вернее, не всё, но многое. Просто… эм… ну…

— Это твой ребёнок, — закончила за меня Элизи. — Можешь не объяснять, мы поняли. Если она твой ребёнок, то ты будешь чувствовать за неё ответственность. И вообще захочешь защитить её. Но это не меняет пока наших планов по взятию всех групп под контроль, верно?

— Верно, — кивнул я. — Просто чтоб случайно… ну вы поняли, не навредить ей.

— А если она не ваш ребёнок? Тогда вредить можно? — поинтересовалась Клирия.

— Нет, она ребёнок Констанции и этого достаточно. Максимум — выкрасть и шантажировать, но без насилия.

— Как бы сейчас не выяснилось, что и у Эви есть ребёнок, — заметила Элизи.

— Она же нежить. Это возможно?

— С магией всё возможно, верно? — Элизи посмотрела на Клирию для подтверждения.

— Думаю да. С сильной магией всё возможно.

— Не надо мне такого счастья. Ещё не хватало, чтоб у меня тут потомство было.

— Не любишь детей? — осведомилась Элизи.

— Люблю. Но не желаю сейчас иметь детей. Не в такой ситуации и не в таком мире. А то при такой мути в таких условиях… Как-то странно, не находишь?

— Ну я пробыла здесь дольше твоего, — пожала плечами Элизи. — Я привыкла к такому укладу, поэтому не вижу ничего странного. Но я понимаю, о чём ты говоришь.

— А ты сама как? Ребёнка хочешь?

Элизи задумалась над моим вопросом не на шутку и на долго. Пришлось переключить своё внимание на Кстарн. Та, услышав вопрос, покраснела и потупила свои глазки. Кстарн, хватит повышать уровень милоты, это нещадно давит психику!

— Я… хочу детей. Мальчиков хотелось бы, чтоб выросли защитниками. И дочку, чтоб они её защищали, — Кстарн на мгновение ушла в свои розовые мечты. — Но мы онрё, нам сложно найти мужа, а наш вид полностью женский. Мало кто согласится с нами провести ночь, если только не изнасилуют. Некоторые этим и пользуются, чтоб получить детей.

— Я тоже хочу детей. Сына, — наконец определилась Элизи. — Чтоб вырос настоящим мужчиной, а не местной версией рыцаря. Хотя в данном случае муж и не обязателен, но я считаю, что было бы неплохо иметь мужчину, которого любишь. Да и чтоб он воспитывал сына, они вместе занимались чем-либо. Для галочки о нормальной полноценной семье.

— Ты основательно подошла к вопросу.

— В своём мире, к сожалению, я не успела завести ребёнка, хотя суженный был, и мы даже обручились. Хочется здесь наверстать упущенное. Будет ещё и муж — отлично. Просто ребёнок — тоже отлично.

— А если девочка? — спросил я.

— Мой ребёнок, — пожала она плечами. — Хочу мальчика, но, если будет девочка, буду любить её. — Элизи посмотрела на Клирию. — А ты? Хочешь ребёнка?

— Не думала об этом, — спокойно ответила Клирия. — Даже не рассматривала такой вариант, поэтому этот вопрос ставит меня в тупик. Однако исходя из логики, ребёнок полезен, но не обязателен. Как со стороны будущего потомства, так и со стороны здоровья самой девушки. Плюс её социальный статус…

— О боже, — вздохнул я. — Ты всё через подобное пропустишь?

Клирия с непониманием захлопала глазами, глядя на меня, словно она сказала истину, а я её оспорил.

— Клирия, — Элизи посмотрела на неё с каким-то сожалением или… жалостью? — Разве ты не хочешь просто иметь ребёнка, чтоб воспитывать его, чтоб вырастить, чтоб любить? Не ради цели или пользы, а просто потому что это будет твой ребёнок, к которому ты будешь питать нежные чувства?

— Зачем? — с неподдельным непониманием спросила Клирия. — Для чего мне ребёнок, если его нельзя использовать?

Мда… просто рука-лицо. Не хотел бы я быть твоим ребёнком.

Глава 177

Это было надолго. Очень надолго, так как Элизи начала пытаться объяснить Клирии, в чём смысл ребёнка. Она очень долго ей пыталась втолковать, что ребёнок — это твой ребёнок, что твоё чадо, твоя кровь и так далее.

Клирия же пыталась понять, чем такой ребёнок отличается оттого же обычного человека, которого она видит на улице.

— Это бесполезно, — сказал я Элизи, которая выглядела как после долгого марафона. — Она не поймёт. Вряд ли вообще кто-либо действительно поймёт, пока сам этого не прочувствует. А она точно не поймёт, так как у неё никогда не будет ребёнка.

— Почему? — спросила Элизи. Клирия же просто взглянула на меня, явно уже предвкушая мой ответ.

— Потому что она пугает всех. Никто не согласится с ней… делать ребёнка. Без обид, Клирия, — тут же добавил я.

Та подняла ладошки, показывая, что всё в порядке.

— Ты… это было оскорбительно для девушки, — Элизи была недовольна, словно какой-то учитель по этикету. — Сказать, что… с ней никто не будет…

— Клирии вон плевать, — кивнул я на мисс-тьму. — И если серьёзно, от Клирии такая аура исходит, что ни о каком стояке речь не может идти. Только когда она под градусом, становится обычной милой девушкой.

— Вот! Значит у неё есть шанс, Мэйн. Твоё отношение к Клирии очень и очень оскорбительное.

— Ты сама только что сказала, что у неё есть шанс, — возмутился я. — Это звучит так, словно она замухрышка.

— Я не говорю такого, — дала Элизи заднюю.

— Но понимается это именно так.

— Я не могу отвечать за то, что ты понимаешь.

— Ты говоришь. Твои слова несут смысл. Это твоя вина, если они несут некорректный смысл.

Спор с Элизи это как спор с каким-то менеджером, который защищает свой проект — вечная официальность, сдержанность и умение показывать себя умным человеком.

— Прошу вас обоих, перестаньте обсуждать то, насколько мало у меня шансов стать женщиной, — голос Клирии не был недовольным или злым. Он был холодным как ночь на улице или мороженка. Блин обожаю мороженное, интересно, а здесь такое есть?

— Неправда, — возмутился я недостоверности. — Я никогда не говорил, что у тебя мало шансов. Я говорил, что у тебя их вообще нет.

Клирия смерила меня холодным взглядом.

— Да ладно, не дуйся, — вздохнул я, и протянул ей зубчик чеснока. — На, возьми чесночок.

Клирия… Клирия была зла. Она переводила с зубчика взгляд на меня и обратно, словно думала его запихнуть мне куда подальше, после чего…

Взяла его!

Со слегка покрасневшими щеками просто протянула руку и взяла. Боже, Клирия, ты настолько любишь чеснок, чесночная ты моя душа? Я аж обнять от умиления готов тебя.

Клирия скромненько запихнула его себе в рот и хрум-хрум-хрум. Помолчала, посидела, потянулась к алкоголю и…

— Стоять! Куда руки тянешь?!

Её рука замерла. Клирия посмотрела на меня таким странным взглядом, что мне даже стало неловко. Но руку она вернула на место, так и не притронувшись к бутылке.

А Элизи… Я обратил внимание на нашу графиню, которая как бы между делом хомячила! Раз съела, два съела, уже пол подноса нет, а Элизи всё жрёт и жрёт как бы вроде между делом. Ебать ты обжора, Элизи. Всё теперь с тобой ясно.

Эти две милые леди, из которых одна сточила весь чеснок и лук, а другая всё остальное, просидели у меня ещё часа два, обсудив некоторые вопросы по поводу того, что мне предстояло делать и сделать, включая новое обстоятельство с дочерью Констанции.

— Сомневаюсь, что она знает ваше лицо, мой господин.

— На сотике были фотографии. Если она моя дочь, то вполне возможно, что могла попросить свою добрую тётю Эви показать ей отца.

— И вряд ли она соотнесёт их с вами. Часто картины отличаются от реальности, — заметила Клирия. — К тому же прошло двадцать лет. Если даже схожесть и заметит, не поверит, что это вы.

— А если поймёт?

— Ты же не будешь с ней каждый день видеться, вы в разных общежитиях будете жить, — заметила Элизи. — А если и будешь видеться, то мельком и между делом. Вот мы тогда и посмотрим по обстоятельствам. Но вероятность раскрытия очень маленькая.

Ага, но чот это не сильно меня и успокаивает. Всё держится на «маленькой вероятности». Хотя когда было иначе?

Проводив их до зеркала, я напоследок попрощался с обеими, мне пожелали удачи, и они отправились на свою сторону через зазеркалье, оставив меня одного.

После этого я принял ванну, в которой чуть не утонул и лёг спать. Завтра я ещё собирался погулять по городу. Да, можно сказать, что рисково, но блин, каков шанс, что я вновь натолкнусь на них? Мизерный!

К тому же постоянные мысли вокруг фемки и её дочки меня начали потихоньку нервировать. Эти игры в «моя не моя» просто выжимали все соки. Я решил, что позже как-нибудь да выясню это, а пока надо отвлечься, будет ещё время побеспокоиться о подобном. К тому же послезавтра будет сложный день и не стоило так нервничать перед ним.

Поэтому я сделал то, что делал лучше всего — я забил хуй.

— Господин, нам подать обед или ужин в ваш номер? — спросила меня девушка на ресепшене, когда я спустился вниз.

— Да, ужин, пожалуйста, — кивнул я и вышел на улицу.

Лафа! Солнышко светит, мороз кусается, свежий воздух, слюни застываю до того, как долетают до земли… Нет, у меня всё то же самое кроме солнца. Наверное, в этом и причина.

Настроение всегда выше, когда солнечно, чем замогильный пейзаж с такими же замогильными личностями.

Первым делом я собирался позавтракать. Хотелось посмотреть, чо да как тут, чем кормят, чем поят. Я обычно не сильно прихотлив в еде, мне и жаренное мясо с солью зашебенно заходит. Однако это не значит, что я против попробовать чего-нибудь новенького.

Гуляя по городу, я искал самый, САМЫЙ дорогой ресторан. Не потому что зажрался, а потому что хотел побыть белым человеком. Всё-таки сидеть в подземелье и жрать что дают не совсем то, чего ты ожидаешь от жизни графа. А до этого я ел именно нормально всего пару раз, один из которых был у Лиа в забегаловке и ещё один в городе пидоразов. Это то, что я ещё могу вспомнить.

А ведь обычно вспоминаются самые яркие моменты.

Значит разбавим их!

Я долго гулял по городу, целых семь минут, прежде чем попал на главную улицу. Она шла через весь город к огромным воротам замка, где жил король. Насколько я знаю, сам замок находился за городом и отгораживался от него высоченными стенами.

Что касается главной улицы, она делила город пополам. Вдоль неё располагались дома почти самых-самых вперемешку с магазинами и ресторанами. Почему дома почти самых-самых? Потому что самые-самые живут в замке, а здесь самые-самые, но которым не хватило совсем немного, чтоб жить в там. Оттого и почти.

Магазины, которые были здесь… пиздец же там дорого. Не для меня, конечно, но я знаю цену деньгам и не уставал охуевать от расценок на то, что можно было купить раз в сто дешевле. Я мог сказать, что простым смертным там светит купить только резинку от трусов. И то, если хватит.

Короче типичнейшие магазины для богачей.

А вот рестораны были куда доступнее. Не для обычного люда естественно, но даже простой купец мог позволить здесь себе поесть несколько раз, не боясь разориться.

И на радость своему ЧСВ я выбрал самый дорогой ресторан.

Возможно летом он располагался частично на улице, однако сейчас места были только внутри. Как в случае и с отелем, меня сразу проводили ко столику, принесли меню и «комплимент» от повара.

Я всего несколько раз бывал в подобных заведениях ещё в своём мире, но знал, что это такое. И сейчас это была маленькая чашка какой-то жидкости.

Я залпом осушил её.

Ум-м-м… вода со вкусом воды из-под крана… моя любимая.

Так, ладно…

Даже несмотря на такое убожество, как «комплимент», ресторан всем остальным создавал довольно приятное впечатление. Уютная обстановка, тихая и приятная музыка, люди, что сидели в округе — пожилые и очень богатые на вид пары, купцы, молодёжь в углу, влюблённые голубчики. Короче, настроение располагало.

И какого было моё удивление, когда я сделал заказ и мне принесли… это.

Бля, видимо они решили не ограничиваться «комплиментом» из-под крана.

Что я заказывал изначально (по крайней мере на нарисованной картинке) — огромный такой стейк под соусом с салатом.

Что я получил — эм… э-э-э… ну тут вот сеточка из соуса, вот тут кусочек подорожника, который сорвали с дороги… а это… похоже на сосок, который у кого-то отрезали… Желание пробовать это отпало само собой, если честно. Я… не хочу такое есть.

Ладно, окей… Рыба «Сургунси»!

Что получил от рыбы — передо мной лежала какая-то сантиметровая рыбка, которая даже на вилку натыкаться не хотела, настолько была маленькой. Ну… это пескарь, не? Тут… блин, я его даже подхватить не могу! А что жрать то?!

Но когда я думал, что хуже не будет, мне принесли третий заказ.

Фриозиль. Это вроде как гриб местный. По крайней мере на картинке он напоминал классический гриб, который рисуют в книжках для детей. Но получил я какую-то… хуйню.

Там была какая-то коричневая хрень с одной стороны тарелки и какая-то розовая хрень с другой. И это всё было обильно полито соусом. И у меня вопрос, а что есть из этого? И даже если съесть это всё, то… я вообще наемся?

Нет, кто-то скажет, что это искусство. Что тут не наедаются, а пробуют. Типа гамма вкуса из маленького кусочка, чтоб ты оценил весь спектр и так далее. Бля, простите меня пожалуйста, но разве на картину смотрят сквозь замочную скважину в галерее? Нет блять, её рассматривают со всех сторон! И здесь я хочу запихать в рот и почувствовать вкус, а не слизывать харчки повара с тарелки.

Моё разочарование было настолько сильным, что даже официант подскочил и спросил, в чём дело.

— Что из этого гриб? — спросил я.

— Вот он, господин, — указал он на левый кусочек.

— А чо он такой маленький? Чо я есть должен?!

И тут мне начали вешать лапшу на уши про спектр вкусов, наслаждение, что количество не важно и так далее. Короче, лохов, хотящих почувствовать себя супер эстетами за бешеные бабки, хватает.

Заплатив за эту ну просто ужаснейшую хуйню, я вышел на улицу. Наелся пиздец просто. Всегда знал, что рестораны для богатых — тупой развод на бабки, чтоб с лохов деньги трясти. И теперь я чувствую себя не богатым, а скорее лохом, которого развели по-крупному. И вряд ли я пойму тех, кто ест вот такие харчки и восхваляет вкус. Потому что с тем же успехом на Моно Лизу можно было бы смотреть только со ста метров и через щель в двери, если переводить на их логику.

Настроение было подпорчено, но всё же я потопал гулять дальше.

Удивительно, но минут через десять меня отпустило. Стоило просто прогуляться по округе, как стало немного легче. Мало этого, на одной из улиц перед очень красивым храмом произошла довольно интересная ситуация.

Когда я проходил через ту площадь, то остановился посмотреть на возведённый белоснежный храм и буквально через пару секунд понял, что тот принадлежал Богине Удачи. Та самая палочка, вокруг которой была обёрнута лента, красовалась на самом верху. Лента по тихой была из золота, так как отражала свет и конкретно слепила.

Там же перед храмом на площади проходил какой-то праздник. Я видел девушек в белых рясах, рукава которых были словно обвиты жёлтой лентой. Они, как раздающие флаеры в моём мире, стояли и что-то давали людям, пели песни, танцевали.

Что ещё более странно, люди их не нахуй посылали, а наоборот присоединялись — что-то брали, вставали в дружный круг и пели нечто похожее на рождественские песни. Некоторые даже танцевали.

Ещё более странно то, что там были отнюдь не бедные люди. То есть там был и самый обычный люд вплоть до оборванцев, но ими толпа не ограничивалась. Я видел и богато одетых личностей от женщин с детьми до мужчин. И никто не оттолкнул или не послал девушек, которые подскакивали, хватали под руку и тянули к общему празднику. Даже блять суровые мужики, которых я бы причислил к хладнокровным дельцам или даже мафиози, присоединялись.

Не верю. Слишком ярко, слишком, няшно, слишком лампово, слишком по-доброму.

Чот не чисто… Я не верю в это.

Но… там что-то есть… там… есть халява.

Нюх-нюх. Да, точно халява. Халява detected!

Патрик чувствует халяву, Патрик идёт к халяве.

И пока я стоял, прогружал информацию и просто тупил, как обычно люблю это делать, задаваясь вопросом, как бы получить халяву и не получить пизды, ко мне подскочила какая-то девушка в белой рясе. Она подскочила ко мне и слишком жизнерадостно сказала:

— С наступающим праздником вас, господин!

Это было слишком жизнерадостно. У меня появилось стойкое желание зашипеть на неё и заползти обратно в своё сырое и тёмное подземелье. Может месяцев шесть назад я бы и обрадовался всему этому, но чот после прожитого… у меня появляется некое отторжение и непривычка к подобному. Словно я пытаюсь искать везде подвох. От этого конкретно напрягаюсь и не могу расслабиться.

— Ш-Ш-Ш-Ш-ШАААА… Ой… Эм… В смысле, и вас с праздником. Наступающим. Каким-то…

— Идёмте! Идёмте к нам! — потянула она меня с чудовищно жизнерадостной улыбкой.

— Да я это…

— Мы угощаем всех желающих соком и выпечкой в честь наступающих праздников!

— Праздник не ждёт! Вперёд за праздником! — потащил я её к толпе.

— Да! — она вскинула кулачок и подпрыгнула на месте. — Вперёд за праздником!

Я протолкнулся в толпу людей, которая стояла полукругом перед входом в храм. Все они дружно пели какую-то хуйню о счастливой жизни, о поддержке, о том, что друзьями станем вновь и так далее. Короче муть… счастливая муть… Ну ладно, хорошая песня и смысл песни тоже красивый, который говорит о единстве и счастье.

Правда как это связанно с удачей, мне не понятно, однако мотив был чертовски знакомым… Где-то я уже его слы… О! Булочку мне принесли!

Булка реально была вкусной. Жирненькой, молочной, сладкой и очень вкусной, хоть и без всего. Соком же оказалось нечто похожее на морс. И пока я хрумкал, я понял, что за песня это была.

— Гимн… это же гимн, — пробормотал я. — Гимн Евросоюза…

Я вслушался в знакомые мотив. Да, это он, а музыка вроде как «Ода к радости» называется. А тем временем толпа беспрерывно пела под аккомпанементы оркестра, который состоял из жриц храма. Пела с какой-то радостью, верой и твёрдостью. Словно верили в каждое слово. Даже грубые мужланы, даже вычурные женщины с лицами стерв. Они пели песню.

— Радость, пламя неземное, райский дух, слетевший к нам, опьянённые тобою мы вошли в твой светлый храм. Ты сближаешь без усилья всех разрозненных враждой. Там, где ты раскинешь крылья, люди — братья меж собой.

Они живут надеждой даже когда та мертва. С какой-то целеустремлённость пытаясь сохранить сказку на этом островке. Предположу, что гимн подвёз кто-то из попаданцев моего мира. Какой-нибудь приверженец добра, который искренне верил, что можно всех объединить.

Мне стало неловко находиться здесь. Неловко оттого, что песня была явно не про меня, и я чувствовал, словно оказался вообще не в своём месте. Мой удел — смерть, хаос и разрушение, а не такое.

На глаза попались дети, которые танцевали на залитой солнцем площади перед толпой — кто в рваной одежде, кто в дорогих шмотках, словно поддерживали подобно батарейкам дух людей.

Песня крутилась и повторялась несколько раз, прежде чем закончилась.

Люди зааплодировали.

— А теперь, господа жители нашей страны, приглашаем вас зайти в наш храм и помолиться Богине Удачи. Или же помолиться в храме тем, в кого вы верите всей душой, ибо боги — братья и сёстры меж собой и позволяют молиться своим братьям и сёстрам.

Какая интересная политика. Обычно чужую религию выжигают огнём и смывают кровью, устанавливая свою. Например, как… как я с Богом Скверны.

Я вошёл в храм, который внутри выглядел ещё больше, чем снаружи, и сел на одну из лавок, выстроенных в ряды лицом к алтарю, где стоял старец. Люди рассаживались на свободные места, кто-то до сих пор дожёвывал еду и допивал сок. Толпа безудержно галдела до тех пор, пока не расселись по местам. По залу разносилась лёгкая ненавязчивая музыка.

После этого старикан у алтаря предложил помолиться и все замолчали, сплетя пальцы перед собой в молитве. Я отложил стакан и сделал то же самое, чтоб не выделяться из толпы. Но молиться мне было некому. Ту же Богиню Удачи я лично спустил на землю, остальных я и не знал. А если бы знал, вряд ли бы стал им молиться.

А люди молились. Странно было видеть в их лицах какую-то… не знаю, светлую сторону. Сказочную сторону…

Видеть в их лицах сказку. Сказку, где есть зло, но побеждает в конечном итоге добро. Маленький островок сказочного мира, который ещё существовал каким-то чудом, полурастворившийся в чудовищной реальности.

Видимо столица неведомым способом сохраняла эту реальность, пока не поддавшись другой, более печальной. А может герои, которых призывали и которым внушали, что они есть добро так, что те сами верили, являлись барьером, который мог сдержать пока это всё.

Как бы то ни было, столица действительно отличалась от того, что мне приходилось видеть до этого. Это был настоящий сказочный город.

Часть сороковая. Горькое торжество. Глава 178

— Просыпайтесь, мой господин, просыпайтесь. Утро. Вам пора. Прошу вас, просыпайтесь!

Кое-кто безудержно толкал меня и уже начал стаскивать с кровати, когда я окончательно проснулся. Будильник работал на полную.

— Милаха Кстарн, узбогойся, я проснулся, — сказал я и смачно зевнул. — Ванна готова?

— Да, господин. Вам помочь помыться?

— Спину потрёшь, — сказал я и медленно встал, не обращая внимания на то, как Кстарн вся покраснела. Не собирался я её заставлять мыть меня полностью, просто спинку потрёт и всё.

Вообще я не зря позвал сюда Кстарн. Постучался в зеркало и сказал ей, что сегодня она будет спать со мной. В смысле не в одной кровати, а в том же номере и разбудит, если вдруг я сам не проснусь. Просто дело в том, что вчера я знатно так нагулялся и боялся фанарно проспать подъём.

Ну вот и пригодилась милаха Кстарн.

Быстро встав, но ещё толком не проснувшись, я поковылял к ванной комнате. Кстарн же скромненько семенила за мной.

— Отвернись, будь добра, — попросил я, быстро спустил трусы и прыгнул в ванну.

Слегка намылился, потёрся мочалкой после чего позвал Кстарн потереть мне спину. Не знаю, какого цвета она была, но подошла к своей работе через чур ответственно. Мне казалось, что она пытается стереть с меня кожу мочалкой, а не помыть. Это надо же с таким усердием тереть, чтоб потом мне казалось, словно спину вылупили хворостиной.

Хорошенько так потеревшись не без помощи служанки, быстро ополоснулся, оделся и был готов к новым приключениям.

Вернее, к новому дню. Сегодня я поступал в универ.

Даже несмотря на то, что всё должно было пройти более чем гладко, я всё равно боялся, что в какой-нибудь самый роковой момент я где-нибудь ошибусь и здравствуйте проблемы. Это было что-то типа злого рока надо мной, и с этим я ничего поделать не мог.

После помывки я быстро вытерся, оделся, съел завтрак, что принесли в номер, проводил Кстарн в зеркало и напоследок разбил его, оборвав проход через него в зазеркалье. Не думаю, что это обязательно, но мы условились убирать порталы если они не ведут куда-то в важное место. Ведь если кто вдруг умеет так же путешествовать через помеченные зеркала, у нас могут возникнуть проблемы.

Уже внизу я подошёл к ресепшену, где дежурила девушка.

— Добрый день, господин. Могу ли я вам помочь чем-нибудь?

— Можете. Я случайно упал в ванной комнате и разбил зеркало. Так что… сколько там возместить ущерб? — вообще я мог просто свинтить оттуда, но если вдруг опять придётся здесь задержаться, не хотелось бы иметь плохие отношения с отелем.

— О, прошу вас, не беспокойтесь, всё в порядке, — поклонилась она. Просим прощения, что вызвали этим инцидентом ваше беспокойство.

— То есть я вам ничего не должен, верно? — на всякий случай уточнил я.

— Нет, господин. Мы обо всём позаботимся. Могу ли я ещё что-нибудь для вас сделать?

— Да, мне нужна карета до королевского университета. У вас можно её заказать?

— Да, конечно, господин. — Девушка подняла колокольчик и зазвонила. Звон от него был очень тихим, но тем не менее она сказала: — Карета сейчас будет, господин. Могу ли я ещё что-нибудь для вас сделать?

— Да в принципе и всё, — задумавшись, ответил я. Интересно, если я бы попросил отсос, она бы и это сделала?

— Я вас поняла. Тогда мы искренне благодарим вас, что воспользовались нашим отелем и желаем вам хорошо провести время, — поклонилась она, после чего кивнула одному из швейцаров.

Тот подошёл ко мне, и я уже без лишних слов отдал ему свои вещи.

Карета, надо сказать, была неплохой. Конечно не первый класс в самолётах или салон Роллс-Ройса (я не ебу, как там должно быть, но полюбас удобно), но куда удобнее тех, что я видел. Даже потому что здесь были амортизаторы и её не так сильно трясло, как ту же обычную телегу. Правда абсолютно ровная спинка обнадёживала до ужаса и заставляла меня сидеть так же ровно, как и в военкомате перед приёмной комиссией.

Мы медленно (быстрее, чем пешком) двигались по улицам, буквально проплывая через толпу вездесущих снующих повсюду людей. Уже очень скоро мы покинули центральный район города и попали в ту часть, где жили обычные люди. И надо сказать…

Что ничего толком не изменилось.

Нет, реально — да, стали дома куда скромнее; да, люди скромнее одеваются; да, есть бедняки, которые стояли у стен и клянчили мелочь или собирались в проулках между домов. Но даже так эта часть города выглядела в сотни раз лучше городов на западе.

Те же бедняки не выглядели столь же несчастными, как те, что клянчили мелочь в том же Шмаровии. Грязные и слегка пошарпанные, но довольно живые по сравнению с теми больными, покрытыми язвами и струпьями, грязными до ужаса, в абсолютно непригодной одежде и тощими там. Мир отличался кардинально.

Правда я не уверен, что можно судить всю фракцию Дня по этому маленькому городу. Вполне возможно, что в других графствах процветает пиздец, насилие и смерть в обмнимку с работорговлей. А этот город живёт за счёт высасывания соков из всех остальных. Поэтому судить о всей фракции по одному городу, тем более столице некорректно.

Ещё немного и мы стали выезжать уже в пригородные районы. Это я понял по более обширным территориям вокруг домов.

— Эй, — я постучал по окошку, которое соединяло кабину с кучером.

Оно открылось, и я услышал голос.

— Господин?

— Куда мы едем? Это же вроде пригород.

— Всё верно, господин. Королевский университет находится в пригороде. Скоро мы его увидим.

— А что он из себя представляет? Территорию, окружённую забором, где располагаются здания?

— Всё верно, господин. А вон и королевский университет, о котором вы спрашивали.

Я бросил взгляд в окно и увидел то, о чём он говорил. На вершине пологого холма, занесённого снегом, виднелись кирпичные стены. За ними возвышались здания в готическом стиле, чем-то напоминающие здания того же Оксфорда.

А ещё я заметил, как рядом с нами по дороге катится колесо. Хм… дай те ка подумать… дорога, мы единственные на ней… катится колесо… Мой великий ум подсказывает, что колесо от нашей кареты.

Чо я могу сказать, хуёво, очень хуёво.

И стоило мне об этом подумать, как карета накренилась, послышался треск, шум, меня бросило в сторону и хуяк! Мы перевернулись.

Бля, приехали…

Судя по всему, мы ещё некоторое время ехали… вернее нас ещё некоторое время тащило вперёд. Стекло на окнах со стороны земли лопнуло и располосовало мне хлебальник. Плюс я чуть в это же окно не вывалился. Если бы не удержался, то меня бы тупо туда засосало и распидорасило между землёй и самой каретой. Не хочу даже думать, что за фарш бы там был.

После недолгой поездки на боку повисла слишком тягучая тишина, нарушаемая только ржанием лошадей и треском отваливающихся деталей кареты.

Вот сука… Пиздец блять.

Я встал в перевёрнутой на бок кабине и открыл, словно люк, над своей головой дверцу. Откинул, выглянул подобно партизану, осмотрелся…

О! Вон и универ! Почти доехал! Хоть топать не надо далеко. Правда…

Я провёл рукой по лицу, чувствуя, как по нему словно пот стекает. Не пот, кровь, но не так много, чтоб бояться сдохнуть от кровотечения. Легко отделался.

Я аккуратно вылез из кабины, попутно забрав некоторые вещи, что были со мной внутри. Спрыгнул на снег, зачерпнул, умылся от крови, принялся разбирать свои баулы. Я хоть и выехал сильно заранее, однако теперь планы надо было срочно корректировать, так как быстро теперь я туда не прибуду.

Да уж, доехали.

Пока я развязывал верёвки, ко мне подошёл кучер и принялся кланяться в ноги, причитая, что я не я, корова не моя и вообще, это другие виноваты, починить должны были, а он лишь возит. Ух! Чувствую в нём дух родной страны, там тоже обожают ответственность перекладывать — это не из-за нас, это из-за… вставить нужный вариант. Но чаще там враги за бугром фигурируют или собственные люди. Здесь практически то же самое говорит, только масштаб помельче — люди из отеля.

— Господин! Прощения просим, — он встал на колени и стал буквально на землю ложиться, кланяясь. — Молим о прощении. Я скажу главному, вам всё возместят за это. Прошу вас о прощении за весь наш отель, что доставили столько неудобств.

— Ага, ловлю на слове, — вздохнул я, открепляя последний чемодан от крыши. По крайней мере вещи были целыми и то радость.

Хотя в принципе ничего страшного не произошло. Ну лицо поцарапало, ну пешком пройдусь, но на этом всё. Хотя пешком я-то кстати и не против пройтись. Тут холм очень пологий и подъём практически не чувствуется. И погодка пиздатая, солнечная, свежий воздух и просто белоснежная равнина, которая так и просит залить её кровью… Эм… сделаю вид, что не думал о подобном.

Хотя картинка в голове уже была нарисована.

— Позже ещё наведаюсь к вам в отель на разбор полётов, — сказал я, подхватил все вещи и двинулся в сторону универа, не обращая внимания на причитания мужика, которые неслись мне в спину. Уверен, что он там тупо оправдывается и что они всё возместят.

Конечно возместят, иначе я их отель нахуй сожгу вместе со всеми посетителями и персоналом. Этот мир, к моему счастью, плох в криминалистике, поэтому проблем с нарушениями закона при должной осторожности и построении плана можно избегать, что довольно удобно. Не то что я жажду насилия, но месть всегда радовала душу.

Пока я поднимался наверх, около меня несколько раз проезжали кареты и экипажи, запряжённые как лошадьми, так и странными тварями от страусов, до… чего-то типа ночного охотника из фолыча, только размером с пони и рогами. Такую хуйню ночью встретишь, научишься по воздуху бегать.

Но моя неплохая прогулка правда омрачалась тем, что, когда кареты проезжали мимо, я буквально видел, как из них выглядывают люди. Вот прямо как в зоопарке. И у каждого было лицо с выражением: «а кто там у нас идёт с сумками на плечах?». Может конечно стоило взять того мужика, чтоб он нёс мои вещи, но чот я уже и не доверяю ему. Да и идти с кем-то было бы не так приятно, чем прогуливаться одному.

Но блин! То, как все пялятся, просто пиздецки неприятно. Неужели я настолько интересен?

И чем ближе я подходил к универу, тем больше проезжающих было. Очень скоро они чуть ли не караваном ехали и смотрели на меня счастливого, иногда тыкая пальцем в мою сторону. Теперь я понимаю, что чувствуют животные в зоопарке.

Вскоре дорога подошла к стене и свернула вправо вдоль неё. Ещё пять минут, и я оказался около очереди из карет, которые выстроились, по-видимому, ко входу. Длинной очереди. Однако я двигался пешкодрапом, поэтому спокойно проигнорировал её, дойдя до самых ворот.

А здесь был прямо целый парад. Я даже прихерел немного от такой встречи поступающих.

Каждая из карет останавливалась перед широко раскрытыми огромными воротами прямо напротив широченной ковровой дорожки, выстеленной на очищенной вымощенной дороге, ведущей к универу.

У входа стояло четыре человека — один открывал дверцу, другой помогал спуститься, если там была девушка. Ещё двое стояли для красоты.

После этого человек шёл дальше к стоящим прямо по центру широченной ковровой дорожки в середине пути, между воротами и зданием, приятной женщине средних лет в мантии, остроконечной шляпе и очках с огромнейшей книгой, и старцу в такой же одежде. На глазах у всей толпы человек передавал запечатанный конверт (там были твои документы, подтверждающие твою личность) старцу, а женщина вносила какие-то данные в эту книгу.

Потом человек шёл по ковровой дорожке в здание в то время, как по краям неё стояла толпа. Потихой это были учителя, школьники, студенты… странно, я думал, здесь учатся год… Все люди при параде с улыбками на лицах встречали пришедших, аплодируя им и всем видом показывая, что рады такому пополнению. И их было действительно много. Мне даже интересно, сколько там людей учится. Наверное, не меньше тысячи.

А ещё там играла музыка, судя по звукам, целый оркестр.

Правда до всего этого чуда я не дошёл.

Один из четырёх швейцаров с взволнованным лицом быстрым шагом направился ко мне, остановив и не дав подойти близко.

— Господин! Господин, вы ранены? Сейчас я вас проведу через задний ход в лечебницу! Идёмте, господин…

Он попытался подхватить меня под руку.

— Да погодите, — я сделал шаг назад. Не надо меня через задние ходы водить. — Всё в порядке, я жив и здоров. Просто на своих двоих пришёл.

— Ваше лицо…

— Просто царапины. Ничего страшного. Просто я хочу пройти… это…

— Торжественную регистрацию новоприбывших, — подсказал швейцар.

— Да, верно, её. Хочу пройти. Поэтому не надо лечебницы или чего-то подобного. На лице просто царапины.

Мужчина с сомнением посмотрел на меня, но всё же кивнул.

— Ваша карета, господин… — он взглядом поискал её среди стоящих.

— Мы попали в аварию, — отмахнулся я. — К сожалению, остаток пути мне пришлось пройти на своих двоих. Так что, я могу зарегистрироваться?

— Да, но здесь очередь, — он указал на выстроившиеся кареты, что ждали своей очереди. Оттуда на нас с интересом смотрели люди. — Мне очень, очень жаль, но, если с вами всё в порядке… вам придётся стоять в этой очереди. Но вы можете пройти со мной в лечебницу!

Ебать у вас как всё строго.

— Но потом мне всё равно надо будет пройти эту регистрацию, да? — спросил я. — Так же при всех?

— Но… это будет уже через год.

— Разве просто зарегистрировать меня нельзя?

— Боюсь, что таковы традиции этого университета, — извиняющимся тоном сказал швейцар. — Но мы хотя бы убедимся, что с вами, господин, всё в порядке и вы целы!

— Да со мной всё в порядке, — нет у меня желания год ждать следующего раза, мне сейчас надо. Поэтому, если даже я бы и сломал что-то, всё равно бы плюнул и зарегался, раз такое дело.

Я бросил обречённый взгляд на очередь из карет.

— Значит мне надо занять место среди них, так?

— Боюсь, что так… — кажется он и сам понял, как это будет выглядеть.

— Окей… ладно, я понял.

Мне не привыкать…

С этой мыслью я, гружённый чемоданами, поплёлся в конец очереди под взглядами людей в каретах. Я даже не знаю, как так умудрился… Хотя знаю и тут не моя вина. Но всё равно неприятно. Это же ещё получается, что все оставляют вещи в каретах и потом уже забирают их. А мне по тихой с собой тащить придётся через всё это… Как-то позорно…

И как это выглядит со стороны. Идёт очередь из дорогих карет. Кареты, кареты, кареты и тут раз! Я такой гружённый сумками и чемоданами чисто в середине очереди среди этих повозок стою. Не хочу думать, насколько странно выглядит человек, тащащий на своём горбу сумки в очереди среди карет.

Мало этого на меня через заднее окно конкретно пялился пассажир, просто не сводя глаз. Ну да, чувак с окровавленным лицом, весь в сумках, наверное, забавное зрелище. Так я медленно продвигался со всеми, терпя свою нелёгкую и неловкуюношу. Всё же традиции, и раз я здесь буду учиться, то просто не имею права их нарушать.

Хорошо, что меня не видит Клирия и Элизи. Одна бы промыла мне мозги, а другая просто своим видом заставила бы меня ещё неделю чувствовать себя неловко. Хотя казалось бы, куда ещё более неловко. Можно порадоваться, что я ещё не сломал ничего и могу вполне спокойно стоять… в очереди из карет, гружёный чемоданами. Позор ещё никогда не был таким горьким.

А ведь когда я подойду к воротам, все наверняка охуеют. Ничего не скажут, но охуеют. Вряд ли у них ещё кто-нибудь так эпично являл себя. И если бы я хотел привлечь к себе внимание, то это было бы просто идеальным способом.

А очередь неминуемо двигалась вперёд. Вскоре я уже мог слышать оркестр, который беспрерывно наяривал одну и ту же мелодию по несколько раз, и аплодисменты толпы, приветствующие новых учащихся. Ещё через десяток минут я уже видел вход на территорию. И от этого вида у меня заныло сердце. Я всегда меньше всего любил внимание толпы. Особенно в таких ситуациях. И теперь мне предстояло как раз в ней и побывать.

Глава 179

Заебца стою, далеко гляжу… Ну не так далеко, как хотелось бы, но ворота уже вижу. Вот осталась передо мной две кареты. Я набираю побольше воздуха в лёгкие и пытаюсь успокоить себя. Не, ну реально, я грабил, я насиловал, я убивал, я пытал, я ходил по такому краю, что другие бы просто сдохли! Чего мне эта хрень сделает?! Мне здесь ничего не угрожает, и никто не пытается убить. Ну позорно немного, но не более!

Однако это меня нихрена не успокоило. Как вспомню, как надо мной класс однажды смеялся и тыкал пальцем под предводительством училки, что кричала: «насмехайтесь над ним, презирайте его!». Как тебе в психушке теперь сидится, старая сука, а?! Но я отвлёкся от главного. Теперь я конкретно так стремаюсь всего подобного.

Очередь сдвинулась.

Передо мной осталась всего одна карета. Очко выдало давление в несколько тысяч Паскаль. Сердечко трусливо забилось. Не так, как при смертельной опасности, когда оно просто гулко бьётся внутри у самого горла. Тут скорее оно пыталось отыграть на моих рёбрах «Полёт шмеля».

Последняя карета остановилась и оттуда… чуть не растянувшись во всю длину, вывалилась девушка, запнувшись о собственный дорогой на вид плащ. Я с неприятным ужасом опознал в ней ту девку, которую сосал в раздевалке.

Швейцары синхронно шагнули и вытянули руки, мягко поймав девушку и поставив её на ноги. Та сделала книксен в знак признательности и уже аккуратнее, приподняв подолы плаща, двинулась к воротам.

Прежде чем скрыться за ними, она бросила на меня взгляд. Странный взгляд, мой внутренний переводчик отказался его переводить.

Ну… зато теперь я знаю, почему она так смотрела на меня. Узнала… Ладно, потом этот вопрос решим.

Теперь оставался я. Сейчас по идее, когда она всё закончит, карета отъедет и настанет моя очередь. Меня ещё и не видно из-за забора, так что они даже не подозревают, какой тут кадр нарисуется. Я слышал, как играет музыка, как кого-то объявляют. Потом слышал, как аплодируют, встречая новенькую.

Сердце замерло и вновь забилось с дикой частотой. Стало очень жарко и пот буквально стекал по лицу.

Вот карета отъехала, и настал мой черёд.

Патрик, ты сможешь, ты пережил унижения в классе и поставил себя, ты пережил сраных гопников, ты выжил в этом мире и сделал много хуйни. И всё равно ты жив, так что с подобной парашей ты точно справишься. Давай, будь мужчиной, блеать!

Да, нехуй! Я тут сделал больше, чем все они вместе взятые, пережил то, что им не снилось даже в самых страшных кошмарах. Кто они такие, чтоб осуждать меня?!

Я выпрямился и шагнул вперёд на место кареты.

В тот момент, когда я появился в воротах, гружённый чемоданами и сумками, кто-то из оркестра чудовищно сфальшивил, что только скрасило ситуацию не в мою пользу. Мало этого, если ещё старикан держался нормально, женщина в остроконечной шляпе буквально открыла от удивления рот, не в силах что-либо сказать.

И кажется я понял причину их шока, когда заметил, что мне на туфли капает кровь. Блин, как не вовремя. Я сейчас, наверное, выгляжу как маньяк, переживший поножовщину и получивший пизды по голове.

Тишина нарушалась только оркестром, который кое-как справился с фальшем и наконец более-менее заиграл приветственную мелодию. Кажется, он являлся своеобразным индикатором всеобщего настроения. И сейчас одновременно с музыкой все начали потихоньку приходить в себя после подобного зрелища. Первичный шок прошёл. Толпа оживилась, зашепталась, показывая признаки жизни. Женщина с книгой захлопнула рот и с пониманием кивнула, словно благодарила за соблюдение традиций даже в такой ситуации.

Мне это значительно придало уверенности в себе. Я же говорил, что иногда приходится делать трудные шаги. И вот они были оценены по достоинству. Слава богу, всё в порядке. Действительно, нормальные люди.

Я двинулся к женщине с книгой и старцу.

Двинулся уверенной походкой с чувством выполненного долга и победителя, который всё-таки одержал победу. И хоть все молчали, я всё равно чувствовал поддержку толпы к парню, которому просто не повезло, но который всё же сделал всё как надо. Вот бы все такими были…

О, Пиздец! Здравствуй! Как же ты вовремя заскочил ко мне!

В тот момент, когда я был уже на пол пути к старцу и женщине, то почувствовал, как один из чемоданов, предательски выскользнул из скользкой ладони! Этот ебаный чемодан! В последний момент я попытался подцепить его ногой, но перестарался и сделал только хуже — отфутболил прямо к женщине и старцу.

Чемодан шедеврально подлетел, кувыркнулся в воздухе и приземлился на угол прямо перед ними.

Ударился, раскрылся…

И оттуда вывалилось женское бельё, включая нижнее… Красное, чёрное, белое… Оно рассыпалось прямо перед их ногами на глазах у всех.

Повисла неловкая тишина…

Я даже не знаю, как придумать оправдание тому, что сейчас передо мной валяется МОЙ чемодан, забитый женским бельём, которое валяется на виду у всех. Пиздос… Нахуя его взял…

Где-то на заднем плане конкретно зафальшивил оркестр, превратив все звуки: «И-И-И-И-И-И-Э-Э-Э-Э-э-э-э-э-и-и-и-и…» и затих. Как затихла и вся толпа. Женщина в полнейшем шоке выронила толстенную книгу, которая с глухим «БУХ» ознаменовало апофеоз всего зрелища.

Тишина, замеревшая в шоке толпа, замеревший я, замеревшие старец с женщиной, женское бельё из моего чемодана, разбросанное перед ними.

Эта живописная картина увековечится у меня на всю жизнь.

— Блеать, — невольно выругался я и слишком поздно понял, что только что сказанул. Слово эхом разлетелось над головами зрителей этого шоу. И тут же я выругался уже из-за мата. — Блеать…

В полнейшей тишине.

Пытаясь хоть как-то скрасить положение и действуя скорее на автоматизме, чем осознанно, я выдал ну просто чудо-фразу.

— Это не моё.

В такой же полнейшей тишине. Мои слова, казалось, эхом разнеслись по округе. Только ветер неожиданно налетел, слегка посвистев в ушах, и пропал.

Моё падение было таким же стремительным, как и падение звезды с неба. А моё достоинство зашкрябало об землю, как отвалившийся глушак об асфальт.

Было очень тихо.

Мир замер на мгновение.

Блин… хотя с другой стороны, чо делать-то? Не стоять же здесь вечно, верно?

И я, буквально преодолевая давление всего мира и внимания, сделал первый шаг вперёд. Ноги, казалось, кто-то залил свинцом и привязал к ним камни.

Шаг, другой шаг к ошарашенной женщине под не менее ошарашенными взглядами людей. Я постарался абстрагироваться от этого позора, постарался сконцентрироваться на своей цели, а именно — дойти сначала до них, а потом дойти до того здания. Где я смогу укрыться от взглядов людей.

Но всё же как бы я не старался, мне с трудом удавалось сдерживаться чтоб не выкинуть какую-нибудь глупость. Например, заплакать или убежать, сгорая от стыда. Нет, нет и нет, я этого не сделаю, я не для того сюда шёл, чтоб такое меня остановило. Это не смертельная опасность, а значит плевать на всё остальное.

Подойдя ближе, я заметил, что единственным человеком, сохраняющим самообладание, был старик. Он совершенно спокойно разглядывал вещи, словно его это и не сильно беспокоило.

— Красивое бельё, — похвалил он, когда я подошёл ближе.

— Спасибо.

— Твоей девушки?

— Спутал одинаковые чемоданы, — соврал я. Но так как моё лицо буквально сгорало от стыда и заливалось кровью, увидеть что-то на нём он не мог.

— Отлично-отлично. Молодость, прекрасная пара… мне бы так ошибаться. Хотя в прошлом году один человек от волнения обделался. Это было куда более… неловко, — улыбнулся он и локтем толкнул в бок женщину. Та словно очнулась, встрепенулась, и, стараясь не смотреть на бельё, подняла нелёгкий на вид том.

Спасибо, старик. Твои слова меня успокоили и заставили выпрямиться!

— Э-э-э… господин, ваше… имя… — в нос пробормотала она это, стараясь не смотреть мне в глаза и так же заливаясь ярким девичьим румянцем. Вроде бы взрослая женщина, а смутилась от такой хрени.

— Мэйн…

И…

Бля, я забыл, какую фамилию мне дали. Хотелось приложиться головой об землю из-за того, что я всё забыл. Конечно, я просто переволновался, но того факта, что я запопал, это не отменяет.

— И… ваша фамилия?

И я не нашёл ничего лучше сказать, как:

— Для вас я могу быть просто Мэйном.

Теперь женщина была пунцовой, и своё смущение она попыталась скрыть, подняв повыше книгу, чтоб спрятаться за ней. Только смущённые глаза видны. А тем временем я лихорадочно доставал конверт, на котором была написана моя фамилия.

Вот… Вот он! Моя фамилия Синителлер.

— Синителлер, госпожа преподаватель, — сказал я, передавая конверт старцу.

— Отлично-отлично, — закивал старик. — Соберите пока свои вещи, юноша.

Я бросился собирать не свои вещи пока старец вскрывал конверт, а женщина, пытаясь справиться со смущением, записывала мою фамилию в книгу.

Когда я выпрямился, старец лучезарно улыбнулся.

— Дамы и господа, хочу представить вам нового члена нашего королевского университета. Господин Мэйн из семьи Синителлеров. Теперь он станет нашим товарищем и нашим учеником. И пусть он принесёт университету славу, а мы взамен принесём ему нашу мудрость и силу.

Никто не хлопал.

Да уж, пришёл Патрик и всем испортил праздник.

— Я прошу вас, идите и присоединиться к нашему обществу, господин Мэйн.

Я, не сказав ни слова, обошёл их и быстрым шагом направился к зданию напротив через дорогу позора. Ну хоть спасибо, что все были в таком шоке, что даже сказать ничего не могли. Это радовало, а то как представлю, что начнут на меня пальцем показывать и смеяться, готов расплакаться как маленькая девочка.

Как можно быстрее я дошёл до здания, где передо мной два охуевших швейцара открыли двери.

Я, не задумываясь, нырнул внутрь, слыша, как за закрывающимися дверями вновь начал играть оркестр. Какая честь, меня встречали в тишине, обосраться можно.

Ну да ладно, плевать на это. Я оглянулся в поисках того, куда идти дальше. И единственным указателем была всё та же ковровая дорожка, которая здесь была заметно уже.

Но хотел было я идти дальше, как меня окликнули.

— Господин Мэйн! Господин Мэйн, подождите!

Я обернулся, ожидая увидеть то, как мне вручают трусы, которые я оставил там, но нет — ко мне спешила полная женщина в синем платье и белом переднике и чепчике. За ней шёл один из швейцаров.

— Эм, да? Что-то случилось? — спросил я с замеревшим сердцем. Вдруг чо узнали или поняли?

— Господин Мэйн, я госпожа Анна, заведующая медицинской частью при университете. Пойдёмте со мной, вам не стоит разгуливать в таком виде.

— А вещи…

— Их отнесут в вашу комнату.

— Мою комнату? Их уже определили? — удивился я.

— Естественно. Это делают, как только приходят ваши документы. Идёмте за мной, господин Мэйн.

Я и пошёл. Отдал вещи швейцару, который с лёгким поклоном принял все мои баулы, и двинулся за госпожой Анной.

Мы вышли в боковой коридор и через несколько секунд попали в небольшой внутренний двор, окружённый зданиями словно стеной. Здесь росли деревья, в данный момент покрытые снегом, стояли лавки. А в самом центре возвышался фонтан в виде…

Короля, который держал бутылку и откуда, по-видимому, должна была бить вода. Король, да ты просто везде свои шаловливые ручонки приложил!

Уважаю!

Пройдя этот двор, мы вошли в другое здание, прошли его насквозь и вышли…

— Ох… — выдохнул я, глядя на открывшийся пейзаж.

Это было реально красиво.

Особенно когда ожидаешь увидеть другие скучные, пусть и красивые дома. Но вместо этого за дверью тебе открывается огромное ровное поле, убегающее далеко вниз, за забор всё дальше и дальше, покрытое снежным белоснежным покровом. Как же бело…

— Красиво, да? — улыбнулась госпожа Анна.

— Да… действительно красиво.

Я оглянулся и увидел довольно симпатичный двухэтажный домик, стоящий в стороне в отдалении в поле под большим деревом. Пиздец, как же это сказочно выглядит… Нет, реально, это очень сказочно. Особенно то, как он стоит среди искрящегося снега. И словно светится сам.

Мы двинулись к нему по волшебным самоочищающимся тропинкам (видимо весь снег с них телепортируется на дороги моей родины). Дошли, вошли внутрь, и мне сразу ударил в лицо запах трав.

— Садитесь, господин Мэйн.

Она захлопотала, полезла в шкафчик. Достала какие-то склянки, тряпку, небольшой тазик, бутылку чего-то.

— А теперь сидите. Может чуть-чуть жечь.

С этими словами она поставила мне на колени тазик и плеснула водой из какой-то склянки.

Ощущение были такие, словно мне плеснули кипяток в морду. Я так охуел, что не сразу закричал, сидя с ошарашенным лицом. А потом…

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!! БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я!!!! МОЁ ЛИЦО!!!!!!

Я бы схватился за него руками, но они держали тазик, в который стекала вода. Не дай бог эта хуйня ещё куда-то попадёт.

— Ну чтож ты так кричишь? — недовольно нахмурилась она. — Не так уж и больно.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!

Не больно?! Да ты гонишь нахуй!!! Моё лицо!!! Ты меня чо, святой водой окропила?! Нечто подобное я чувствовал в детстве, когда мне говорили, что сейчас комарик меня укусит в пальчик и будет совсем не больно. Надо ли говорить, что было дико больно, и комар по идее должен был быть размерами с мой локоть. А потом говорили, смотри, сейчас в трубочке паровозик будет. Да вот только в трубочке я свою кровь видел.

Хорошо, что этот кошмар быстро стал сходить на нет. Попутно в тазик начали падать какие-то камушки. Приглядевшись, я распознал в них осколки стекла.

— Это… что? — пробормотал я, приходя в себя.

— Зелье. Я же не могу исцелять тебя с осколками внутри тела, они же там и останутся. А так они выпали и теперь можно приступать.

Она заботливо вытерла мне лицо полотенцем и направила на меня руки. Уже знакомый свет полился из ладоней, и я почувствовал приятное тепло кожей лица. Ранки немного начали чесаться. Но уже через десять минут она странно взглянула на меня.

— Странно… У тебя такое медленное исцеление…

Я лишь сделал вид, что без понятия, о чём она говорит.

— Ладно. Скоро начнётся посвящение, так что тебе стоит поторопиться. Кровь больше не идёт, хотя раны сохранились. Позже зайдёшь ко мне, и мы продолжим. Не могу позволить, чтоб кто-нибудь ходил раненым или больным.

Она с таким видом посмотрела на меня, словно хотела обнять и затискать до смерти, но лишь вздохнула.

— Я понял, — кивнул я, встал и вернул ей тазик. — Тогда я поспешу.

— Да-да, иди, не стоит опаздывать, — кивнула она расстроенно, словно не хотела меня отпускать.

Вернулся я обратно тем же путём, что и пришёл. В конце концов, здесь было сложно заблудиться.

К счастью следов кроме шрамов о том, что было, не осталось. Одежда на мне была тёмного цвета и крови практически не было видно, что огромный плюс.

Я скользнул на ту самую ковровую дорожку и двинулся по ней через это строение. Почему строение? Да потому что я не знал, отнести его к замку или же к обычному строению. Вроде бы здесь и обычный дом, комнаты, залы и так далее. С другой стороны, похоже на замок — каменные стены, в некоторых местах подпорки, всё из камня, который ещё переживёт этот мир, бойницы в некоторых местах вместо нормальных окон.

По общему впечатлению я бы мог предположить, что универ отстраивали в случайной последовательности — сначала отстроили одно, потом другое, третье и так далее. И так отстраивали друг на друге, пока не получилось то, что есть. Словно складывали кубики в случайном порядке, выстраивая башню.

Главное, чтоб здесь лестницы не двигались и не было приведений. Не хочу срать и понимать, что в любую секунду оттуда может появиться чьё-нибудь лицо.

Очень скоро я оказался перед деревянными дверьми, которые открылись передо мной сами по себе. Открылись в довольно большой и красивый зал со стеклянным потолком. Здесь же располагались длинные столы от одного конца до другого с такими же длинными лавками. Он был ещё не заполнен. Скорее всего, по той причине, что большая часть сейчас приветствовала приезжих.

На меня никто особо не обратил внимания, так как все были приезжими и в тот момент либо были в каретах, либо уже здесь.

Я остановился, оглянулся, примеряясь, где бы сесть.

Один стол был заполнен одними самыми обычными парнями. Другой довольно симпатичными девушками, которых уж точно нельзя было назвать заурядными. Выбор был очевиден.

Естественно парни! Заебали меня уже бабы, одни бабы кругом, везде, всегда, я уже забыл, что такое мужское общество! Так что свят-свят. Может будучи обычным дрыщём я бы и выбрал стол… Шучу, не выбрал, засмущался бы. Но я бы всё равно думал о том, как классно было бы сесть там. Но сейчас я понял, насколько это сложно, и не попадусь на эту уловку. Хватит с меня личного бабского легиона.

К тому же там я практически сразу заметил копию фемки, её дочь Фемию. Так что даже если меня неожиданно прибило бы там сесть, я бы не рискнул этого сделать даже просто, чтоб не рисковать быть раскрытым.

Глава 180

Я, честно говоря, не знал, чего конкретно ожидать от местных личностей, садясь к парням. Всё могло быть с точностью наоборот от ожиданий. С одной стороны, они могли быть теми ещё уебанами, завистливыми подонками и пидоразами, мечтающими засадить тебе нож в спину или просто засадить тебе. С другой стороны, могли оказаться обычными положительными людьми, как и все в этом месте.

Но чтоб лишний раз не агрить судьбу, я сел на свободное место, скромненько смотря в стол и не спеша знакомиться с кем-то.

Правда если я не хочу говорить, это не значит, что другие не хотят говорить. Буквально через пару минут меня уже звали.

— Эй, парень! — Какой-то высокий и тощий, как кощей, парень смотрел на меня, явно пытаясь привлечь к себе внимание.

В моём мире, там, где я учился в школе на такое надо было отвечать: «своей маме эйкай». Все исходили из того, что если ты позволяешь кричать тебе «эй» то ты слабак и так далее. Так себе логика, но чего взять от дегенератов?

Поэтому я спокойно ответил:

— Своей… то есть, что такое?

— Тебя как звать? — спросил он, словно эта информация была жизненно необходима ему.

— Мэйн, а что?

— Да ничо, мы просто тут уже все перезнакомились. Меня зовут Кащей. Его…

И понеслось. Имена, имена, имена, ещё имена… Чувак, неужели ты веришь в ту чушь, что я действительно запомню все имена, которые ты мне говоришь?! Да вас тут несколько десятков! Как я вас запомню?!

Давай лучше так, вон тот парень похож на пидора, будем звать его «Педик», вон этот слишком перекаченный, будем звать его «Крепыш». Или вот этот, он такой тихий, что так и просится на имя «Чмоня». Тебя оставим Кащеем, а вот я уже имею второе имя — долбоёб. Мне кажется так будет проще, чем по именам запоминать.

Уже где-то в середине раздался голос одного из парней.

— Эй, а я сбился!

— Ничего страшного, я начну сначала, — ни капельки не смутившись, ответил он. — Его зовут Мэйн, меня Кащей, его — Диего…

Ясно, ты не Кощей, ты Говорун.

— Э-э-э… ну… когда… будет это… праздник? — растягивая слова и конкретно думая над каждым, спросил неожиданно один из парней. Он был довольно приятной внешности… естественно no homo, умным и вообще создавал впечатление человека, который всё знает и должен быть мозгом группы.

Но речь…

Ясно, будешь «Тугодумом».

Тугодуму ответил качок. Но и тут меня удивили. В отличии оттого, кто должен был быть как бы умным, этот заговорил ну чудовищно интеллигентно.

— Думается мне, очень скоро, — он достал из кармана очки и нацепил их на нос, оглядываясь. — Да. Почти всех собрали, судя по всему.

Пиздец, качок с туповатым лицом и скошенным лбом оказался чуть ли не ботаном, в то время, как ботан мог претендовать на место тупого качка, будь он хоть немного подкаченным.

— По скорее бы, — подал голос местный мачо. Идеальная фигура просматривалась даже через одежду. Модельное лицо, уверенный взгляд, классная причёска, короче всё как надо. — После этого можно по девушкам.

Он посмотрел на противоположную сторону, где сидели девушки и помахал им рукой. Те включили режим «смущенька», захихикали, разулыбались, зашептались, прикрывая рот ладошкой. Некоторые особо смелые помахали в ответ.

Так, ясно, наш мачо…

ДА ТЫ ЧО?! ТЫ ЧО, ПОКРАСНЕЛ?!

Я в лёгком шоке смотрел на того, кто тут должен был быть главным ёбарем и сердцеедом. Но кажется наш ёбырь был ёбырём только собственной руки, так как он сейчас был дико красным и смущённым, готовым провалиться под землю. Это не поведение настоящего мачо.

И чем больше я приглядывался, тем сильнее видел различия с моими стереотипами. Тот, кто выглядел как педик, сейчас вёл себя довольно нагло и борзо, словно заводила в драках. Чувак со счастливым лицом, который должен в моём мире уметь шутить, сейчас толкал такую пессимистичную речь, что даже я, просто услышав её, схватил дозу негатива, способную довести слона до самоубийства, а лошадь разорвать на куски.

И таких кадров был весь стол.

Сидящий напротив парень, который вроде выглядел нормально, спросил меня:

— Эй, Мэйн, ты откуда?

— Я с графства Анчутки.

— Чо? Есть такое графство, — вытянулось его лицо.

— Прикинь, есть, — подал голос, сидящий рядом с ним чувак с белыми длинными волосами, которого я прозвал мысленно белоснежкой. — Это это… ну… фракция Ночи, если не ошибаюсь…

— Фракция Ночи? — чувак, вновь посмотрел на меня. — Так ты из фракции Ночи?

— Я живу на её территориях, — поправил я его. — Я Мэйн Синителлер.

Я протянул ему руку. В ответ он посмотрел на меня, посмотрел на руку, после чего поднялся и потянулся ко мне. И тут я совершил ошибку — никогда нельзя ни к кому в ответ тянуться.

Я потянулся к нему, а через мгновение меня обняли и поцеловали в щёку.

— Я Мартин, будем знакомы.

И как ни в чём не бывало сел на своё место, словно так и должно быть. А я так и остался нависшим над столом, пытаясь сейчас понять, что это блять было.

— Чувак, не заворачивай мозги в трубку, — сказал белоснежка. — Это южные пидорастические графства фракции Дня так приветствуют.

— У нас не пидорастические графства! — возмутился Мартин.

— Настоящие мужчины так не здороваются!

— И как же они здороваются?!

— А вот так!

Белоснежка потянулся ко мне, притянул мою голову за уши к себе и произнёс:

— Я Белеандр.

И с этими словами он… сделал мне быка. Только прокаченная немного живучесть позволила мне не отрубиться и не свалиться с лавки после такого приветствия. Я просто со звоном в голове и полнейшим шоком сел обратно.

— Вот как здороваются мужчины!

— Так ты из фракции Ночи с юга. Вы там все долбанутые на голову! Больные ублюдки, давно вас надо было там выжечь!

Взять на заметку, не здороваться ни с одним, ни с другим.

И пока эти два ебонавта выясняли отношения, с другого края уже разгорался другой спор. Чмоня и Педик уже выясняли отношения, пытаясь доказать друг другу, что именно их графство лучше. Оказалось, что они нихуя не чмоня и педик, так как были готовы прямо сейчас порвать друг другу глотки.

Тот же Мачо сейчас продолжал краснеть и смотреть в пол, а Крепыш толкать какую-то речь про этот универ, как он возник и так далее тем, кому это было интересно.

Короче, люди здесь слегка, ну совсем чуть-чуть были далеки от моих понятий «нормальный». Ну вот прямо самую каплю. В точности наоборот.

А зал всё наполнялся. Очень скоро сюда зашёл последний парень — какой-то японец с забитым видом человека, который полностью попадал под представление ОЯШ. Ну вот прямо тёмная стрижка под горшок, анимешно-японские глаза, худощавость, какая-то прилизанность.

— О, о, о, смотри, — отвлёкся Белеандр, останавливая спор и показывая Мартину за спину. — Я знаю этого чела!

Мартин тоже обернулся и его лицо слегка вытянулось. Да все присутствующие обернулись к нему, и их лица выражали полнейшее удивление и страшное любопытство. Даже педик с чмоней перестали цапаться.

Только я был не в теме, не совсем понимая, что за хуй с горы привлёк внимание не только нашего стола, но и женского, где девушки подняли волну шёпота и смущённых хихиканий, что как бы намекает на заинтересованность.

— Чо за чел? — тихо спросил я у Крепыша.

Он посмотрел на меня, словно я пропустил событие века.

— Это герой. Один из сильнейших. Говорят, после труднейших испытаний и борьбы за жизнь он спас деревню от волков. А потом нашёл свой легендарный меч под кроватью…

— Как эпично, — пробормотал я. — Наверно ради того, чтоб получить меч, он сражался с войском подушек или со своей правой рукой.

Пиздец, теперь всё ясно, передо мной герой, что пришёл в этот мир из другого. Попаданец. И, судя по всему, он из Японии, так как по великим легендам из манги и ранобе, именно оттуда чаще всего призывают людей. Свезло, ничего не скажешь. И, глядя на реакцию девушек, именно он станет объектом всеобщей любви и приставаний на пару может с Мачо, так как их характеры должны по идее совпадать. Невъебенно сильные и крутые внутри и обычные ОЯШи снаружи.

Под всеобщий шёпот и восхищения герой сел на самом краю с противоположной стороны от нас, чем знатно меня порадовал. Во-первых, не хочу сидеть с героем, так как я его противоположность. Во-вторых, можно не беспокоиться о том, что бабы будут чудить и так далее. Все будут лезть исключительно к нему, а значит я буду свободен!

Долой женское общество хоть на момент учёбы! Гип-гип ура!

Просто в не себя от счастья я выпрямился и, чувствуя, как моё настроение растёт, оглянулся. Другие парни хоть и были рады такому знакомству, однако не были счастливы тому, что всё женское внимание привлечено исключительно к герою. Ну и к Мачо.

А мне пох, мне заебись, у меня самого в поместье легион недотраханных есть. Хотя скоро мы разбавим их мужчинами, но всё же. И здесь я просто отдыхаю.

— Повезло, наверное, — пробормотал Мартин. — Теперь ему девки прохода не дадут.

— Я тут слыхал, он стеснителен в общении с бабами, — заметил Белеандр.

— До поры до времени, — сказал крепыш. — У него уже там команда из эльфийки, лоли-магички, какой-то шизанутой и помешанной на нём мечницы, танка-женщины с синдромом мамы и кошко-девушки скрытницы. Так что вниманием женского общества он точно не обделён.

— Ставлю сотню золотых, что он девственник, — уверенно заявил я.

— Гонишь, — посмотрел на меня Мартин. — Хрень, быть не может.

— Верно говорит, — кивнул Крепыш. — Или вы знакомы уже?

— Не знаком с ним, — покачал я головой, — могу дать клятву кровью, что не знаю его. Но уверен, что он девственник.

— Да чушь, — вмешался Кощей. — Ставлю две сотни, что он не девственник!

— Поднимаю, — сказал парень, который сидел справа от меня и всё это время молчал. Его голос был хриплым до ужаса, словно он всё это время пел. Его вроде Диего зовут. — Ставлю триста, что не спал.

— Да с чего такая уверенность? — удивился Мартин. — Но я отвечаю — триста за то, что спал хоть раз.

— Окей, — кивнул я и тут же выложил нужную сумму. Кстати, это были последние деньги. Больше у меня вообще нет. Если продую, Клирия по голове не погладит. — Триста, что девственник.

Послышался звон монет, все начали выгребать свои бабки. Причём делали это с таким видом, словно это так, мелочь. Будто столько они в день тратят. А по сути с трёхсот золотых начиналась стоимость более-менее какой-то нормальной лошади. И мы сейчас выкладывали такие деньги просто на спор, когда другим столько даже не светит за всю жизнь заработать.

В конечном итоге сумма составила две тысячи четыреста золотых, так как к нам ещё несколько человек присоединились.

— И? Кто потопает к нему? — окинул нас взглядом Белеандр.

— Смею предположить, что Кощей. Он у нас говорит больше всех, — предложил Крепыш.

И заслали мы выяснять Кощея, не мальчик-колокольчик ли герой.

Попутно я примерно мог сопоставить характеры всех людей, что сейчас видел около себя. Крепыш больше походил на интеллектуала. Тот парень Тугодум, что казался интеллектуалом, оказался дебилом обыкновенным. Белоснежка был быдловатым, а Мартин наоборот, обычным представителем людей. Кощей пиздецкий говорун. Диего был круглолицым парнем со слегка несчастным лицом, которому словно не везло в жизни ещё больше, чем мне. Мачо — стесняша. Педик и чмоня — конченые сорви головы, которые просто возненавидели друг друга и уже забивали стрелу.

А это ещё не все! Вон, там парень… он просто дрыхнет на столе, ему похуй. Ваще похую просто всё. Другой парень в огромнейших очках… бля, да это тот Фиалка! Пусть и остаётся Фиалкой! Надеюсь, он меня не заметит.

Пока я раздавал имена, чтоб хотя бы как-то запомнить людей вокруг себя, что я делаю очень плохо, вернулся Кащей.

— Гадство! — шмякнулся он на лавку. — Блин, ну это же бред! Как такое возможно?!

— Твою же… не говори, что он с бабой ночь не проводил. Я все свои карманные бабки вбухал в спор! — Белоснежка покраснел от негодования и перевёл округлённые глаза на деньги. — Чо за… ты же сказал, что у него в отряде одни бабы! — он обвинительно ткнул пальцем в сторону Крепыша. — Ты же говорил, что у него баб много!

— Ну я же не провожу слежку за ним. Я лишь знаю то, что другие говорят. Откуда мне знать, что он не спит со своими соратницами? — поправил он очки.

— Твою же… — он толкнул деньги в мою сторону и те рассыпались с весёлым звон, слегка раскатившись по столу. — Забирайте… сука… как так…

Ну во-о-о-от, тысяча двести монет мои. Столько же досталось Диего, который без особого энтузиазма сгрёб их к себе. Блин, не стало Богини Удачи, стало веселее жить. Нет, я не рад тому, что сделал, но это просто мои наблюдения.

— Хотя с другой стороны, — продолжил Крепыш, — все герои, похожие на жителей Горной Империи, всегда отличались скромным поведением по отношению к девушкам и очень сдержанным характером. При этом с отвагой и силой.

— Другими словами, с бабами они ни-ни, но в остальном молодцы, так? — перефразировал я его слова.

— Получается, что… да, так, — кивнул он.

Не удивлён. Они всегда те ещё терпилы по отношению к девушкам. Редкие кадры проявляют активность и ещё реже у них доходит до чего-то. Остальные герои беспощадны к врагам, честны, смелы, удачливы и так далее, но бабы их заёбывают, ездят на их шеях, а они сыкуют с кем-нибудь перепихнуться.

— Кажись, он был последним, — заметил Мартин.

В зал начали заходить другие люди. Парни и девушки, что младше нас, видимо из школы. Были и те, кто был нашего возраста или старше, видимо тоже из студентов, но таких было очень мало. Они рассаживались на свободные места и некоторые садились около нас.

Последними зашли в зал преподаватели под предводительством старика, что так спокойно отнёсся к случившемуся.

И в отличие от студентов, которые искали взглядом окровавленного парня и не могли найти его, преподаватели сразу провели по мне взглядом. Знали, скорее всего, как я выгляжу. Видимо решили заценить извращенца с женским бельём.

Они заняли свои места за столом, стоявшим во главе зала.

И вновь старик взял слово:

— Итак, дамы и господа, с этого самого момента вы перестаёте быть господами и госпожами, но становитесь студентами нашего Королевского Университета. Лучшего из лучших среди всех известных доселе на это материке. Мы принимаем все народы в независимости от вашего происхождения и взглядов, ибо всё решили бабки ваших родителей. Поэтому мы дадим вам силу и надеемся, что в ответ вы принесёте в наш Королевский Университет славу, наполните его честью и достоинством. Ну или по крайней мере не сожжёте его дотла, что тоже будет весьма неплохо.

Какое… потрясающее приветствие… Я в шоке от его честности в приятном плане.

Я огляделся, но никто не выглядел удивлённым или смущённым.

— Прежде чем мы приступим к праздничному обеду в честь поступивших, я попрошу вас соблюдать некоторые правила. Не надо воскрешать животных на кладбище, некромантия у нас не приветствуется. Не надо поить девушек зельями, после которых они ходят голыми и не в себе. Не надо поить парней зельями, после которых они мучаются из-за эрекции (на эти два пункта я услышал разочарованные вздохи с обоих столов). Пожалуйста, не надо привязывать к кошкам взрывчатые вещества и закидывать их к своим недругам, кошки плохо переносят подобное. Пожалуйста, не надо пытаться сжечь нашу главную ведьму на костре — всем известно, что она ведьма и те времена давно прошли. Прошу не взрывать северную башню, там нет клада (я вновь услышал разочарованные вздохи). Не ходите в запретный лес — лесорубам не нравится, что их принимают за монстров и пытаются убить.

Правила сыпались на наши головы. Одни были удивительнее других. Топом была просьба не промахиваться мимо унитазов и не подтираться занавесками, висящими в туалете. Хотя чего ещё я мог ожидать в универе при таком короле?

Глава 181

Обед был… неплохим. Я не скажу, что прямо супер топовым, но действительно сытным и вкусным. И еда, к сожалению, не появилась на тарелках. Её принесли слуги, которые до этого работали швейцарами. Картошка, салаты, супы, соки, морсы, потом притащили десерты. Это было действительно неплохо, хотя за те деньги, что мы вбухали сюда, было бы странно жрать хлеб и воду.

Я ещё раз осмотрелся. Студентов как таковых, что, судя по всему, продолжали учиться в универе даже после года, получив уровень, было мало. Очень мало. Скорее всего это были те, кто действительно хотел посветить себя интересующей его теме.

Школьников… ну тут их было достаточно. Не столько же, сколько в моих школах, но значительно больше чем обычно.

Я спросил самого умного за нашим столом, а именно Крепыша, чего так много здесь детей. Он ответил, что обучение детей стоило куда дешевле студенчества. К тому же так королевство подготавливало кадров для работы в госслужбах. Они даже набирали простых детей, которые не могли себе этого позволить, чтоб обучить и отправить в другие города. А ещё он сказал, что здесь действительно есть самые обычные школы. Пусть они и не обучают так же, как при универе, но минимум знаний дают.

Правда школы такие были не по всему королевству. Даже не во всех графствах Дня.

Тут свои пять копеек вставил белоснежка, сказав, что у Эви в графстве школы есть. Видимо Эви была прогрессивным человеком и больше придерживалась политики добра, чем зла.

Пока мы ели, Педик и Чмоня успели уже вновь посраться и попытаться заколоть друг друга вилками.

— Чего это они? — спросил я Мартина, кивнув на Чмоню, который только что попытался выколоть глаза Педику.

— А… — махнул он рукой. — Их графства находятся рядом друг с другом. Один из фракции дня, другой из фракции Ночи. Мало этого, замки стоят напротив друг друга. Так что они с детства вместе. Их дружба настолько крепка, что, когда одного нет, другой начинает грустить оттого, что ему некого убить. Так что они с самого детства знакомы.

— А ты откуда их знаешь?

— Батя рассказывал.

— А твой батя кто?

— Герой солнечного щита, — с гордостью сказал Мартин, словно это был супергерой. Может он таковым и являлся. — Он потомок Героя.

— А твой отец кто? — спросил я белоснежку.

— Синяя Борода.

Ого, да тут дубль два из сыновей графов!

— А мой батя — Джейсон, — сказал неожиданно Крепыш.

Ну… вспоминая Джейсона, который был тоже не мелким, этот вполне мог быть его сыном.

— А мой папа… — начал было Кощей, но его перебил белоснежка.

— Кощей. Блин, твой батя всех своих сыновей и дочерей Кощеями называет!

— Неправда! Мою сестру он назвал уткой!

Все замолчали, не зная, как правильно среагировать на это. То ли смеяться и обидеть его, то ли сказать, что само имя обидное.

— Дай догадаюсь, если у тебя ещё есть сестра, то её имя игла, верно? — спросил я.

— Ну… да… А ты откуда знаешь?

Бля, да это все знают! Игла в яйце, яйцо в жопе утки, утка в жопе зайца и так далее. Логично, что он будет брать именно оттуда же, если называет своих сыновей Кощеями.

Под конец, когда в неравной схватке студентов с десертом победил последний, старикан встал.

— Итак, теперь направляйтесь в свои комнаты и помните, теперь вы будете не гордо называться нашими учениками. Вникайте в великие науки, пытайтесь делать вид что учитесь и предохраняйтесь. На сегодня всё, валите отсюдова.

Заебца попрощался, ничего не скажешь.

Настоящий профессор с чистым и честным сердцем.

Ну мы и свалили толпой, создав небольшую давку в проходе. Знаю, что в этой ситуации все имели шансы полапать девок, но вряд ли кто-то так сделает. В конце концов, здесь не дауны, и никто не будет…

— Ай! Кто-то ущипнул меня!

Забираю слова обратно, дауны найдутся. Более того, нашлись они со стороны девок, так как вскрикнул парень.

— Ай! Какая сука ущипнула?! — вскрикнул другой парень.

Толпа парней заволновалась, словно косяк рыбы, попавший под атаку хищников. Проблема в том, что второй находился в самом центре толпы и там не было девок. А значит… Среди нас предатель!

Все парни озирались в то время, как из толпы поочерёдно кто-то вскрикивал. Началась давка. Невидимый хищник посеял панику в толпе…

Короче, мы, как настоящее гонимое стадо, растолкали девок и вырвались из западни сексуального хищника, который затесался среди нас и щипал парней за жопу и не только. Бля… вот тебе и универ.

Сразу после этого в коридор вышли два препода, которые начали отводить нас по комнатам. Девок налево, парней направо. Поплутав по замку, мы вышли к длинному коридору, начинающемуся с большого зала, в котором было множество дверей.

— Ваша гостиная, — буркнул приведший нас препод. — Не буянить, не кричать, не ломать мебель и не убивать, если только очень не захочется.

— Если только очень не захочется? — переспросил один парней.

— Да. Иначе замучаетесь сжигать трупы в камине.

Бля, и почему мне не кажется это шуткой?

Как выяснилось, именно в коридоре и находились двери в наши комнаты — одна на двух человек. А ещё выяснилось, что нас заранее распределяли, создавая «союзы». Бля, у меня мурашки по коже от этого слова. Ведь сексуальная акула среди нас, плавает и ищет свою жертву…

Парни с подозрением посмотрели на друг друга. Чтоб сильно не выделяться, я с подозрением посмотрел на дверь. После этого препод, всем видом показывая, что ему насрать на нас, начал монотонно перечислять имена «союзов».

Мне выпал мачо-стесняша. Ну… не так уж и плохо. Наверное…

Мне выпала комната где-то в середине коридора не рядом с толканом, что хорошо, и не рядом с залом, что тоже классно — с одного может идти вонь, с другого шум.

Чемоданы ждали нас в комнатах. Свои шмотки я сразу узнал, включая чемодан с отбитым углом, который я уронил. Пиздец…

Я аккуратно приоткрыл его, посмотрел, вздохнул, спрятал под кровать. Принялся раскладывать остальные вещи. Уже когда я разложил вещи наполовину, пришёл Мачо.

— Блин… в сральники очереди, — сказал он. — Ужас, ты не представляешь! Там туалетная бумага не трёхслойная!

— Я удивлён, что тут вообще есть сортирная бумага, — пробормотал я, пересчитывая склянки.

— Ужас, и что же мне делать? Как жить, если бумага порвётся, и я сам себя пальцем поимею?

— Так ты не пытайся туалетную бумагу в задницу засунуть.

Пиздец, охуительный способ познакомится со своим сокамерником — рассказать, что боишься засунуть себе палец в жопу, когда подтираешься. Правильно мой павший друг глаголил, о чём не говори, всё сводится в конечном итоге к говну (в широком смысле слова).

— А ты видел девок? — не унимался Мачо. — Видел, какие среди красотки водятся?

— Ну?

— Какая тебе больше понравилась?

— Та, которую будет не видно, не слышно и она не будет здесь существовать.

Хватит с меня баб. А то меня уже и сиськи не особо радуют. Как пройдёшь хуеву тучу раз через второй этаж, где бабы в одних трусах гуляют, так потом не воспринимаешь их вообще. Так что сейчас я в отпуске и собираюсь наслаждаться мужским обществом.

— Бли-и-ин… Вот бы зазнакомиться с кем-нибудь, — продолжал нудить парень. — Хоть с одной…

— Так а в чём проблема?

— Ну… это же надо подойти… — начал он уже известную мне песню вечного девственника. — А я стесняюся.

— Ну так ты всё равно подойди.

— А если откажет?

— Подойди к другой.

— Но если и она откажет, — упорствовал он.

— Тогда тебе придётся выпилиться, — сказал я и отыскал наконец мешок с каким-то засохшим дерьмом мамонта. Ну вроде всё достал. После этого, я сложил все эти ядохимикаты для биологического оружия в одну коробку, чтоб держать всё вместе.

— Но это не выход!

— Нет, это выход, — ответил я. — А лучше подойди и пригласи девушку на свидание, если так хочешь.

— Ну а если мне все откажут?

— Тогда переключись на парней, — ответил я и обернулся. — Потому… А-А-А блять! Какого хуя?! Ты какого хуя в этом?!

Передо мной стоял Мачо в одних леопардовых стрингах, обтягивающих настолько, насколько это возможно. Везде побритый, словно звали его Никитой, он стоял, светя своим подкаченным телом с кубиками и банками.

— Что такое? — искренне удивился этот… назвал бы его пидором, но некоторые мужчины реально это носят. Просто обнаружить такого за спиной довольно крипово.

— Какого хуя ты голый? Так ещё и за моей спиной блять?

— Но… мне нравится свобода движений. Классно, когда ты можешьспокойно двигаться. Ветерок дует везде… Да и привык я в трусах дома ходить.

Привык он… Я блять не привык. Ладно бабы в трусах, но парня, так ещё и не знакомого… А у нас тут сексуальный хищник рыщет помимо всего прочего, жопу чью-нибудь ищет… А если это он?! Я не хочу это узнать, только когда мой чёрный ход взломают. Хотя с другой стороны, будь он таким, вряд ли бы так палился.

— Ладно, хуй с тобой, только отойди подальше, — вздохнул я, стягивая брюки, — мне переодеться тоже надо.

Честно говоря, ходить в тёплых штанах по замку было ещё то удовольствие. Хоть у меня и была ещё форма универа в мешках, однако я предпочёл бы в своей комнате носить домашние штаны. Они и мягче, и удобнее.

Пока Мачо там разбирал свои шмотки, стоя ко мне спиной, я вытащил свой чемодан, тот что взял из поместья. Открыл его…

И, подавив вскрик, закрыл.

Прихуел.

Подумал.

Приоткрыл чемодан.

Вновь закрыл.

Да не-е-е…

Приоткрыл, потыкал пальцем, понял, что это нихуя не моя галлюцинация, начал паниковать. Пиздец… Чо делать?! Мало того, что я лишился одежды, так ещё и его притащил сюда.

Утконос, маленькая скотина, мирно дрых в моём чемодане, хотя на его месте должны быть мои вещи! Он есть, а несколько десятков пар трусов и носков, включая штаны и рубаху, нет! Не утконоса же мне натягивать на ноги!

Пушистая неблагодарная скотина, которая меня так сильно подставила, приоткрыла глаз и взглянула на меня, мол чего тебе надо. Бля, да ты ёбнулся, пушистый!

— Ты чо тут делаешь, Маленький Пожиратель Человеческой Плоти?! Где мои вещи? — зашипел я.

— Ты что-то сказал? — раздался за моей спиной голос Мачо.

Я быстро закрыл чемодан и засунул его под кровать.

— Да… нет, просто мысли в слух, — пробормотал я.

— А где твои вещи? — не унимался Мачо. Я буквально чувствовал, как он обернулся и смотрит мне в спину.

— Да я это… потом переоденусь, к вечеру. А вообще я подумал, что тоже в трусах буду ходить. Свобода, все дела и так далее. Твоя идея пришлась мне по вкусу.

Ну или теперь ходить в одежде от формы.

— Серьёзно? Я знал, что ты классный чувак! Блин, мы найдём с тобой общий язык! Тебе одолжить мои трусы?

— Да нет… у меня… свои есть…

— Да не стремайся! На тебе мои стринги!

Я обернулся и чуть не ткнулся в протянутые стринги мордой.

НЕТ! НЕ ХОЧУ НАДИВАТЬ ТВОИ СТРИНГИ!

— Да нет, серьёзно, у меня есть своё бельё, — попытался я улыбнуться, даже не желая касаться его тряпья.

— Обманываешь!

Я взвесил за и против. Блин, он меня сейчас заебёт со своими стрингами. Я знаю такой тип людей, видел уже. Они так долго не могут найти товарища по интересам, что, найдя такого, готовы завалить его своими драгоценными трофеями, если у него чего-то нет. И тем самым показать, насколько они ценят своего единомышленника. В данный момент его трофеи — трусы. А я не хочу, чтоб меня завалили этими труханами! Нахуя я ему сказал про них… И обидеть не хочется, так как ещё долго нам с ним в комнате быть.

— Нет, не вру, — я обречённо полез под кровать и вытащил второй чемодан. Всё ради того, чтоб он отъебался от меня наконец-то и больше никогда не совал мне свои трусы. — Вот, видишь?

Я вытащил оттуда чёрные кружевные трусики и показал ему. У Мачо было такое разочарование на лице, что он не может делиться своими стрингами со своим новым другом, что казалось, он готов расплакаться от горя.

Но всё же он принял это с честью и взглядом профессионального оценщика осмотрел их.

— А ты неплох… знаешь толк, хотя по мне стринги лучше…

Что может быть хуже в этой ситуации? Естественно случайный свидетель.

В этот неподходящий момент дверь в нашу комнату открылась и уебан, который считает ниже своего достоинства стучаться, вошёл в нашу комнату.

— Эй, парни там мы… собираемся…

Он замолчал, заворожённо смотря на потрясающую картину. Голый Мачо в леопардовых стрингах передо мной, и я без штанов на коленях словно протягиваю бабские трусы, которыми у меня забит чемодан.

И я выдал самую любимую фразу, которая является универсальным ответом на любую ситуацию.

— Это не то, что ты подумал.

Естественно он подумал именно о том, как это выглядит.

— Мы там праздник устроили, присоединяйтесь… — пробормотал он и быстро покинул комнату.

Уже на выходе я слышал, как он бормотал: «Пидоры, повсюду пидоры».

— Не расстраивайся, — попытался он поддержать меня, когда чувак вышел. — Такие, как мы, должны держаться вместе.

Блять, иди-ка ты нахуй, друг! Держаться вместе… Найди себе такого же любителя стринг и держитесь за что хотите, но ко мне не приближайтесь!

Моя досада, наверное, была так красноречива, что он неуверенно пробормотал.

— Ну… тогда я потопаю в зал, да? Там парни пирушку закатывают по случаю поступления. Тебя ждать?

— Не, я потом присоединюсь, — махнул я рукой.

— Ну ладно…

Мачо-стесняша-стринги одеваша ушёл, оставив меня одного, разбитого и униженного. Сегодня день чудовищных открытий. Сосед пидор, вывалившееся женское бельё, гей-хищник в группе, утконос в чемодане.

Как встретишь год, так его и проведёшь. Наверное, это можно и сюда отнести. Страшно представить, как я его проведу.

Бля-я-я-я…

Испустив внутренний вдох отчаяния, я вытащил другой чемодан и открыл его.

— Ёбушки-воробушки, Маленький Пожиратель Человеческой Плоти, какого хрена? — выдохнул я, смотря на наглую морду с утиным носом, которая поглядывала на меня одним глазом. — Ты чо натворил? Какого ты делаешь в моём чемодане?

— Р-р-р-р-р… — лениво ответил он, даже не подняв головы.

— Что значит, вспомнил старые деньки и залез?

— Р-р-р-р-р…

— Я не понял, а хули мой чемодан? Если тебе хотелось залезть во что-нибудь, походящее на каменный ящик, где тебя держали, чо не выбрал какой-нибудь шкаф? Ты понимаешь, в какой мы ситуации?

— Р-р-р-р-р…

— Ну нашёл бы кто-нибудь тебя в поместье, ну поорал, ну бывает, а мне что теперь делать? Если тебя спалят, пушистый, нам обоим пиздец придёт.

— Р-р-р-р-р…

— Так ты ещё и жрать хочешь?! — ужаснулся я. — Ты гонишь? Пизде-е-е-е-ец…

Приехали…

Нет, выход был, однако мне нужно было зеркало, чтоб туда мог поместиться утконос, который стал почему-то слегка больше, чем был до этого. Это значит, что обычное зеркальце может и не помочь, надо что-нибудь крупнее. А я ни одного зеркала не видел ещё. Это подстава, которую надо срочно решать.

Я быстро раскинул мозгами, где может быть зеркало.

В голову пришли следующие варианты — женская часть общаги, туалеты обоих полов, столовая, и комнаты учителей. Универ был большим и людей было не меньше. Поэтому я надеялся, что хоть где-то можно будет найти подходящее зеркало хотя бы для того, чтоб через него можно было передать утконоса.

— Р-р-р-р-р…

— В смысле, зря? Ты о чём? — не понял я Маленького Пожирателя Человеческой Плоти.

— Р-р-р-р-р…

— А, ты об этом, — вздохнул я. — Я хотел просто поднять уровень. А почему зря сюда поступил?

— Р-р-р-р-р…

— Ну… Я знаю, что сидеть в своей берлоге безопаснее, но так с мёртвой точки ничего не сдвинется. А это плохо, так как я хочу добиться своего.

Да-да, я хочу отстроить свой маленький счастливый мир. К тому же столица дала мне надежду на это. Если здесь получилось, то получится везде. Может не прямо так же счастливо, но хотя бы без подобного трэша, что я видел в других деревнях.

— Ладно, пойду я на пьянку, а то будет странно, если тупо здесь сидеть буду, — вздохнул я. — А ты сиди здесь молча и не вылазь. Не дай бог кто увидит, проблем не оберёмся.

— Р-р-р-р-р… — приподнял он голову

— Ладно, хорошо, я принесу тебе поесть, хотя странно, что ты столько просидел и не помер с голоду. Но ты ни в коем случае не должен себя выдать, понял?

Утконос кивнул.

— Ну вот и славно. А теперь сиди.

Я закрыл чемодан и спрятал его под кровать. Не думаю, что кто-то полезет его открывать.

А меня ждала новая университетская жизнь. Посмотрим, чему тут учат студентов.

Глава 182

Мой факультет был магическим. Нет, назывался он по-другому. Он назывался… как-то… И обучал магии. Помимо меня здесь было немало баб и всего один парень, которого я меньше всех хотел видеть.

— Скоро сбор.

— Я ещё не знаю, хочу ли я участвовать в твоём клубе, — ответил я.

— Вступи в клуб.

Мне этот очкастый парень напоминал заевший проигрыватель. Его способность повторять одну и ту же фразу с одной и той же интонацией могла вызывать только восхищение. Серьёзно, ему бы только автоответчиком или тем, кто звонит на телефоны с рекламой, работать. Он отлично бы вписался туда.

— Я подумаю, окей? — попытался отвязаться я.

— Бабах будем делать. Большой бабах, маленький бабах. Направленный бабах. Жидкость для огня, много огня, не потушить водой. Воду для…

— Когда сборы? — мгновенно отреагировал я.

— Скажу позже, — ответил он и пошёл искать следующую жертву.

Нет, ну ради науки и новых открытий можно и потерпеть. Нет, серьёзно, большие направленные бабахи, это же то что нужно для взрыва домов и прочих сооружений, кои могут встретиться на моём нелёгком и долгом пути! Очень удобно будет всё сносить бабахом и поливать чем-то на подобии напалма. Молотов — это прошлый век. Вот напалм… да против людей… М-м-м, мечта любого здорового человека-пироманьяка.

Естественно, я поступаю туда не ради этого, а ради науки, процветания, прогресса и прочей хуйни.

Вчерашний день прошёл без эксцессов — никто никого не сделал пидором и не убил. Максимум — Чмоня и Педик устроили поножовщину на розочках, после чего оба отправились в медицинский блог лечиться. И надо сказать, без них стало спокойнее.

Парни довольно цивильно нажрались, напраздновались, напоздравлялись и заснули там, где в последний раз могли держать их ноги. На этом наши посиделки закончились. И так как я не стал нажираться в хлам и обошёлся несколькими стаканами какого-то алкогольного сиропа, то смог без каких-либо препятствий взять не съеденной еды и отнести их к моему Маленькому Пожирателю Человеческой Плоти.

Это было довольно мило, когда он поел с моих рук. Такой хрум-хрум-хрум своим клювиком, глядя на меня глазами-бусинками, что я даже почувствовал волну милоты от маленького и миленького создания. А ещё своим хвостом верх-вниз, словно плыл куда-то.

Утконосы заебись. Только осталось выяснить, когда он срать захочет, чтоб не гадил мне в чемодан.

Сегодня же был первый день проверки наших знаний. Хоть мы и поступили сюда, но совсем не факт, что останемся именно на том факультете, который выбрали. Конечно, мы в любом случае получим проход на другой уровень, но и узнать что-то новое будет полезно.

Поэтому нас всех распределили ещё в самом начале.

— Погоди-ка, не говори мне что ты маг, блин, — охренел белоснежка. — Ты чо, это же бабский факультет!

— Вообще-то нет, — авторитетно поправил Крепыш. — На нём учились и мужчины. Причём довольно известные.

— Да-да, я знаю про одного. Был популярен, пока на него не напала взбесившаяся троица ауешников и не расхерачила его клуб любителей магии. Но это типа вообще не мужской факультет!

— А по твоему всем мечом надо махать, — поинтересовался я.

— Ну да, а как на дуэли честь защищать?

— А какая разница, тебя же всё равно убьют. А не убьют, ты сам умрёшь от старости, — подал голос Оптимист, что толкал заупокойные речи за столом. Вчера, когда он бухал, говорил, что высок шанс не проснуться, так как все уснут и проблюются, после чего утонут в собственной рвоте.

Короче чувак умел мастерски поднимать настроение.

— Разница есть!

И давай что-то втирать Оптимисту.

Слава богу, что нас разделили и мне не надо было слушать этот бред.

В действительности здесь было не так уж им много факультетов. Магический, экономический и военный пользовались самой большой популярностью, причём на военном, где обучали воинскому ремеслу, было немало и девушек. Экономический вообще был сборной солянкой и именно туда поступила дочь фемки. Видимо Констанция решила максимально оградить свою кровь оттого, чем ей самой приходится заниматься.

У меня же на факультете были преимущественно бабы.

Тут была девушка… э-э-э… слизь… В смысле всё как у девушки, даже волосы, но она вместо плоти имела голубоватую, слегка прозрачную слизь. То есть милая девушка, одета нормально, но сделана словно из стекла или желе и довольно заметно просвечивает.

Заметив на себе мой взгляд, она подмигнула мне.

А мне кажется, что я уже видел подобную хуйню как она. Этой хуйнёй был граф тина или как его звали… Алгай. Главный стукач нашей группы. Убрать его, убрать любую проблему из вне, а остальное лишь вопрос времени. Конечно убивать я его не собирался, так как Эви точно сюда нагрянет.

Так что выяснить её родословку было важно. Оттого я мило улыбнулся и подмигнул. Она мило смутилась, её щеки стали более синими и она, хихикая, отвернулась.

Остальными были девушки разных видов — от рогатой демонши до японки в кимоно. Разнообразный набор дам.

После разделения на факультеты нас развели в разные стороны. Конкретно мы отправились куда-то в поле, когда будущие экономисты пошли в здание. Нас вёл какой-то хрыч с жутко недовольной рожей, который словно говорил — вы говно.

Нас вывели на очищенную поляну, где стояла такая конкретная бетонная стена, испещрённая сколами и трещинами, словно по ней лупили из автоматов и мелкокалиберных пушек.

— Итак, женщины и те двое, что ошиблись факультетом. Сейчас вы будете заряжать пустышки, поэтому постарайтесь не обосраться прилюдно. Если вы выбрали магию, то у вас хоть что-то должно быть.

Как дружелюбно…

— А теперь все, кто ждёт своей очереди, свалили за стену. — Он подошёл в центр поляны, достал кристалл-пустышку, отпустил его, и он остался висеть, словно подвешенный на нитке. — Теперь по списку каждая подходит и пытается сделать что-то лучше, чем ничего. Я буду вызывать вас по списку. Итак, слизь, ты первая.

— Я-буль-буль-не-слизь-буль… — начала робко она. — Я…

— О боже, — вздохнул маг и приложил руку ко лбу, задрав голову. — Вам же сказали, что вы теперь не госпожи, а просто обычные люди. Так что заткнулась, сопля, и поплелась выполнять приказ!

Видимо им действительно ничего за это не будет, раз он позволял себе так говорить.

Девушка-слизь вспыхнула от смущения и быстро-быстро засеменила к кристаллу-пустышке.

И так началась наша проверка.

Надо сказать, что облажавшихся не было. Даже очкарик парень сделал всё правильно, запитав пустышку, хоть и не сильно.

— Кабзец… ну хоть так пусть будет, — вздохнул маг.

Наша очередь быстро редела, и каждая из девушек умудрялась заполнить кристалл-пустышку. Кто-то сильнее, кто-то слабее. У некоторых она горела как лампочка, а у некоторых едва-едва мерцала.

Но мерцала, что как бы значило, что всё окей и она прошла.

Ну и очередь подошла ко мне.

Естественно я волновался, когда маг кивнул на меня и мягко сказал:

— Двигай от сюда. Взял пустышку и зарядил.

Чот я уже заочковал, если честно. Просто посмотрел, как другие запитывают его без проблем и понял, что у меня так не выходило. Он или трескался, или лопался. Конечно, до этого он успевал засветиться, но потом всё равно разрушался, и мы не могли понять почему. Редко когда он оставался целым и невредимым. Один раз он вообще расплавился, но после этого подобного не происходило.

Ладно, главное, чтоб он засветился.

Я обошёл стену из бетона и вышел в самый центр, где уже висел подготовленный кристалл-пустышка.

— Всё, давай, начинай.

Я сделал вдох поглубже, протянул руку и взял его. Его вес приятно надавила ладонь.

Ну… теперь передаём энергию, что ещё делать.

Я представил, что распаляю огонь, но не так, как раньше — медленно, с чувством, с толком, с расстановкой.

Сначала я добавил немного сил, ждя, когда он хоть как-то отреагирует. Пусто.

Тогда я добавил ещё. А потом ещё и ещё.

— Ты там долго?! Девки сиськи уже себе отморозили, — гаркнул маг.

Ой, да иди ты нахуй со своими девками. Я тут более важными делами занимаюсь.

Пытаюсь кусок стекла заставить светиться и не оторвать себе руку. Так, надо почувствовать ту грань, ту лёгкую грань… Словно я что-то делаю аккуратно… Словно привязываю Клирию за волосы к стулу на котором она сидит… О боже, она проснулась!

От такого поворота событий в моих мыслях я дал конкретный приток маны в кристалл, и тот откровенно захрустел в моих руках, готовый окропить стеклом всю округу. Рука начала вибрировать, словно по ней пустили лёгкий ток. Почувствовалось, как он начал быстро нагреваться, словно жопа моего препода, когда ему сказали, что его предмет никому и никогда не будет нужен.

И всё же… И всё же она слегка замерцал.

— ВСЁ!!! — выкрикнул я, отпуская кристалл до того, как он начнёт оставлять ожоги. Тот упал на снег и быстро-быстро провалился вниз, протопив его к херам.

— Что всё?! Нахера ты кристалл бросил!?

Маг-препод подошёл ко мне с такой миной, словно был готов сам меня запитать энергией до состояния изжаренного мяса.

— Нахер ты его кинул?! И как теперь его достать… Нет, какого хера он прожёг снег и провалился вниз!?

— Я не знаю, я не преподаватель, — пожал я плечами. — Я всего лишь скромный студент под вашим началом.

Но даже так, всё равно было видно, как кристалл тускло горел там снизу лёгким оттенком розового света. Кстати, цвет света зависит оттого, какого цвета была пустышка изначально.

Маг был, мягко говоря, недоволен тем, что ему пришлось выковыривать кристалл из снега. А тот уже успел остыть и примёрзнуть благодаря подтаявшему снегу. Не сказать, что было сложно слегка подтопить снег и достать его, но препод, который достался мне кажется вообще что-либо делал с большим нежеланием.

Обычно таких мы называли кратко и ясно — мудак.

После этого мне пришлось выслушать, какой же я дебил и что только правила его сдерживают не отправить меня учиться на какого-нибудь библиотекаря. Сразу видна его любовь к студентам.

Но мне было плевать на его слова и оскорбления — я поступил и прошёл этот сраный тест, не оторвав себе руку или расплавив ту стеклом. Кристалл светился тусклым светом, а это значило, что теперь что бы он не сказал мне, я принят.

САСАЙ, ГОВНЮК, ТЕПЕРЬ ТЕБЕ ПРИДЁТСЯ ЕБАТЬСЯ С ТАКИМ СТУДЕНТОМ КАК Я!!!

Я не мог скрыть улыбки, от чего тот бесился ещё больше.

Остальной остаток дня мы провели, слушая его лекцию о том, как будут проходить занятия, что можно делать, что нельзя, и что он будет делать, если мы будем эти правила нарушать.

Но все слушали в пол уха. Девушки явно были сами себе на уме, не сильно прислушиваясь и иногда перешёптываясь между собой и обмениваясь радостными впечатлениями. Я стоял и занимался интересным делом — пинал снег. Странный ботан смотрел вообще куда-то в другую сторону, словно заметил там что-то интересное.

— И чтоб все были вовремя! Клухи, вы поняли меня?! — буйствовал препод, окончательно выйдя из себя. — Я вам тут не клоун. Завтра! Чтоб завтра прочитали первые два параграфа о преобразовании маны в магию! Я буду каждого спрашивать!

От напряжения у него аж пена выступила в уголках рта.

— Я каждого спрошу! Слышите! Каждого! Я не успокоюсь, пока каждый не расскажет мне те два параграфа!!! — кричал он нам в след, упав на колени, когда мы уже шли обратно. Это выглядело так, словно мы препода чем-то обидели, и он нам в след кричал угрозы. — Я всё спрошу! Каждого!

— Это было забавно.

— Он странный.

— Надеюсь, он не будет касаться меня руками.

Девушки весело промывали косточки преподу, делясь своим мнением друг с другом. Я бы тоже промыл ему кости, да вот только кроме парня тут особо никого и не было. Хотя…

Я посмотрел на девушку слизь. В принципе у меня и без этого есть чем заняться, верно? Например, узнать, кто она такая, чтоб потом в случае необходимости вынудить её отца принять нашу сторону. К тому же можно считать бонусом то, что она не похожа на крокодила и мне не придётся перебарывать себя, подходя к ней. Ну выглядит как желе, ну по консистенции как лизунчик, скорее всего, ну может ещё много чего выясниться. Но выглядит она стройной, приятной на внешность, необычной.

В принципе сейчас самое время подойти и познакомиться, так как все толком незнакомы и быстренько вписаться будет самое то. Ну, погнали, карахапчик, уделаем девушку.

— Привет, как дела? — подошёл я к ней с самым каменным ебальником, на который был способен. С таким же лицом я в военкомат приходил, типа мне похуй, я непроницаем, меня ничего не волнует.

Слизь бросила на меня свой смущённый, выпученный взгляд и… повернулась ко мне. Повернулась весьма странно, меня аж передёрнуло от такого. Я всякое видел, но такое в первый раз.

Вот её голова повёрнута вперёд, и она просто слегка косится на меня.

А ВОТ ЕЁ ВИСОК ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ЛИЦО.

И пусть она просто изменила форму головы, чтоб просто её не поворачивать ко мне, но блять… я теперь понимаю, почему ты сейчас идёшь одна. Даже у меня, повидавшего многое, подобное отбило любое желание знакомится.

— Буль-буль-да? — захлопала она выпученными глазами с доброжелательной улыбкой.

— Да… нет… ничего…

Нет, серьёзно, такой пиздец любого из колеи выбьет. Я словно на Волан-Де-Морта взглянул сейчас.

На её лице появилось конкретное разочарование, словно у неё кто-то украл её сладкий рулет. Но слизь решила видимо не сдаваться. Может решила, что если я подошёл к ней, то имею второй шанс. Как бы то ни было, она сама сделала первый шаг.

— Я-буль-буль-Капля-буль.

Бля… я знаю один фильм «Капля». Знаешь, твоё имя вызывает у меня тревогу, если быть честным.

— Я понял… Приятно познакомится…

— Я-буль-буль-рада-знакомству-буль! — она протянула мне руку.

Я постарался не показывать того сомнения, которое буквально пробрало меня в тот момент, когда она протянула руку. Я… не уверен, что очень хочу касаться тебя, если честно. Но и послать её будет тоже не очень. Тогда можно будет забыть о плане заложников.

— Я Мэйн, очень приятно.

Я пожал её руку в ответ.

Её рука была очень странной на ощупь, словно я трогаю… медузу или лизуна. Вроде я чувствую форму, но вот моя рука буквально проваливается в её руку. И слизь вроде бы и мокрая, однако рука совсем не влажная сама по себе.

— Буль-будем-буль-знакомы!

Вот в этот момент я конкретно очканул. Не успел дёрнуться, а она буквально на глазах изменила форму и теперь я уже не пожимаю её руку, нет. Мою руку обхватили две её руки, а она уже прямо передо мной. Она буквально на глазах изменила форму.

Бр-р-р-р… к такому ещё надо привыкнуть.

И вообще, ты знаешь, что настойчивые девушки пугают? Особенно те, что не имеют вообще никаких форм?

— Ты-буль-буль-хотел-спросить-буль-что-то?

— Э… да, ты не могла бы отпустить мою руку?

Она посмотрела на мою конечность, которую уже буквально прижала к груди. Буквально, это значит почти, но нет. Хотя вряд ли сиськи отличаются мягкостью от остального тела.

Она смутилась, побулькала, отпустила руку и отошла на шаг.

— Ага, спасибо. Я просто хотел поздороваться, — кивнул я ей.

— Буль-я-тоже-буль.

— Ну вот и ладненько. Кстати, ты мне кого-то напоминаешь… — я задумчиво посмотрел на неё. — Не могу вспомнить только, на кого.

Она тоже задумалась, а через мгновение резко изменила лицо и превратилась в другую девушку. Это было… не плохо. Если прикинуть, каждый раз она может меняться в другую девушку.

— Она-буль?

— Нет, — покачал я головой. — Там был мужчина.

Вот она вновь сменилась и передо мной было лицо какого-то парня. Фу-у-у… как мне после этого тебя девушкой воспринимать? Хотя у слизи пол вообще есть? Блин, надо бы потом узнать об этом.

— Нет, не парень… там был тоже из твоего рода… Кто-то…

— Буль-может-он? — она предприняла ещё одну попытку, превратившись просто в бесформенное желе. Грубо говоря, она скопировала своего батю.

— Да! О! Очень похоже! Вот, ты на него похожа! — отыграл я удивление.

Капля вернула на место своё лицо.

— Буль-ох-буль-буль-отец-мой-буль, — побулькала девушка. — Вы-буль-буль-видели-буль-его?

— Да, мельком… Вы похожи как две капли.

— Буль-буль-спасибо.

Элизи говорила не париться, но это ерунда, верно? Если есть возможность насолить и победить кого-либо, так почему этим не воспользоваться?

Ну теперь мы хотя бы знаем, кто твой отец, Капля. Можно сказать, что часть проблемы решена и осталось лишь решить ещё… хуеву тучу… Например, как тебя перетащить, такую мягкую и непостоянную, в своё поместье, чтоб ты сквозь руки не утекла?

Часть сорок первая. История жриц и восстание девчат

Глава 183

Универ оказался практически таким же, как и в моём мире.

Практически, потому что отличия всё-таки были. Я не говорю про уёбищную структуру самого здания, которое проектировал пьяный архитектор левой ногой собаки, которую он держал за поводок. Я имею ввиду некоторые классы, занятия и способы добраться до них, что мне встречались за это время.

Например, алхимия.

Для начала, чтоб туда добраться, надо было подняться наверх, это словно десятый этаж, потом вновь спуститься по соседней лестнице, и потом вновь подняться на десятый по ещё более крутой лестнице. Такое ощущение, что универ самолично отсеивал людей, которые не хотят учиться.

И если я стоически переносил это благодаря тренировкам, то вот девушки веселились как могли.

— Я умираю…

— Кто-нибудь, дайте мне руку…

— Кажется, я не чувствую своих ног…

Стоны наполняли коридор, словно здесь заселился насильник и только что отодрал всех девок. Кто-то поднимался уже на четвереньках, кого-то тащили. Капля так вообще просто нашла другой способ перемещения, превратилась в лужу и тупо текла, чтоб не заморачиваться.

На одном из пролётов я вообще поймал какую-то девку, которая запнулась и полетела вниз. Поймал и чуть вместе с ней не улетел, ободрав себе пальцы о шершавый камень.

Но выглядело это эпичненько. Она оступается, кренится назад, падает спиной, и я, сильный и независимый, её ловлю одной рукой, другой пытаясь зацепиться и судорожно думая: «если будем всё-таки падать главное приземлиться на неё, чтоб себе ничего не сломать».

Но нет, мне хватает ловкости удержаться и удержать её.

Я почти герой бля.

Вот так эпичненько цепляясь одной рукой за край камня, а второй придерживая за спину девушку я имею честь заглянуть ей в глаза.

Хм… знакомая моська. Где-то я тебя видел…

— Оуч… эм… приветик, — я понял, это та самая девка из магазина. А ещё это она была в кимоно, когда пришла к нам. Да, точно-точно, это она.

А девушка, похожая на японку, скромненько и испуганно глазками хлоп-хлоп.

— Ох, благодарю вас за спасенье.

— Да не за что, — я помог ей встать на ноги. Стоит ли напомнить о том, что было или же сделаем вид, что ничего не было?

Сделаем вид, что ничего не было. Вон, она вообще никаких признаков не подаёт, что как-то рассерженна или смущена. — Аккуратнее, в следующий раз могу и не поймать.

— Ох, за беспокойство благодарю, — пробормотала она. — Так неаккуратна я, что могла упасть, но впредь же буду осторожней.

Хм… знакомый диалект… Где-то я его слышал…

Сейчас только вспомню г…

— Ну же, поднимайтесь, — похлопала меня по плечу одна из девушек, что шла за нами. — Спаситель прекрасных дев, давай, а то тут стоять немного страшно.

— Да-да, прости… — ответил я и начал подниматься.

Диалект… Я слышал примерно похожий у орков, но тот вообще предпочитает ставить местоимения после глаголов, по моим наблюдениям, и уменьшать предложения. Вот у неё был немного похож на его. Она тоже говорила их не в том порядке, к которому я привык. Более… литературно, словно в восемнадцатом веке на балу, и рифмовано.

Где-то я точно слышал его… и лицо у неё японщиной отдаёт… Просто вот в голове крутиться, вот прямо у самого-самого, а поймать не могу.

— Наконец-то! — неожиданно кто-то сказал. — Вот он, кабинет!

И все мои мысли ушли на задний план.

Алхимия.

Это был первый предмет, который мы начали изучать. И естественно, как истинный знаток университетской жизни, я сразу сел к самому умному человеку по моему мнению — Фиалке. Я мог перетерпеть его монотонную речь.

Хоть я и думал, что это будет типичная химия на подобии записать что-то, составить формулу, выучит таблицу и так далее, оказалось всё иначе. Мы тут же сели за парты, каждая из которых была заставлена пузырьками, всякими порошками, смесями, жидкостями во флаконах. Были здесь и зубы, и иголки ели, и какие-то камни, цветы, травы и так далее… На партах ко всему прочему стоял такой маленький котелок где-то на литр с горелкой.

А ещё я заметил здесь госпожу Анну. Это не у одного меня вызвало тревогу.

— Не беспокойтесь, — сказал наш препод — милая старая леди. Именно леди, так как на бабушку она не катила. В смысле да, она старая, но осанка, умение себя держать… боже, каким животным, наверное, сейчас я выгляжу, ковыряясь в носу. — Это госпожа Анна, она заведует медицинской частью. Она здесь… на всякий случай.

Как выяснилось вскоре, всякий случай подразумевал вполне конкретные моменты, которые иногда происходили в классе.

Например, первым делом нам предложили сделать отпугивающий духов порошок. Девушки через ряд от нас умудрились нахуй взорвать стол. И если одной просто оторвало руку, то другой оторвало их обе, порвало всю грудь и разорвало лицо.

— Ох, не беспокойтесь, их сейчас подлечат, — отмахнулась старая леди, словно это было полной хуйнёй, не заслуживающей внимания.

Однако все были в шоке. Даже я, и не от вида подобного, а оттого, что оказалось в моих руках. Ух-х-ху! Кажется, я выбил джек-пот! Уверен, что мои глаза сейчас заблестели.

— Теперь вы видите, как важно соблюдать последовательность, мешать в правильную сторону и не добавлять в котелок лаванду только потому что оно воняет дерьмом.

Ебать… запомнить, добавляем лаванду.

Ручки потянулись сами по себе к ней, но Фиалка меня остановил.

— Бесполезно.

— А? — не понял я.

— Набраны специальные составляющие. Они не убьют. Как не смешивай, они не убьют. Как не взрывай, набраны ингредиенты так, чтоб не дать мощности. И даже если добавить много, тот взрыв будет слабым и не убьёт. Но с этим, этим и этим, — он указал на порошки пальцем, что лежали перед нами, — будет интереснее.

Интереснее? Окей… сейчас проверим.

Я обернулся к девушкам и сказал:

— О боже, там Джастин Бибер! — указал пальцем за их спину.

Они обернулись со словами «кто» и «где». В этот момент я быстро кинул им порошки прямо в котёл и повернулся обратно.

— Кто это? — спросил одна из девушек, никого не увидев.

— Не знаю, может какая-то заразная болезнь, — предположила другая.

— Ладно, что нам дальше надо кинуть? Растолчённый зуб змеи, да?

— Ага.

Послышался шорох, звон стекла, а через мгновение…

ПШ-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш!!!!!!

Звучало так, словно пар под давлением выходил. Раздались женские визги, крики боли, послышался грохот, стол за нами подпрыгнул, на пол полетели стекляшки, колбы и так далее, раздался звон бьющегося стекла.

— Выделяется разъедающий газ, — совершенно спокойно проинформировал меня Фиалка. — Неэффективен, быстро нейтрализуется сам по себе и действенен на очень маленьком расстоянии в несколько сантиметров.

Короче, как оружие не поиспользуешь. Но эффект был внушительным — девкам разъело лица так, что были видны кости черепа. Ну а так как здесь была госпожа Анна, то можно было не волноваться. В отличие от меня у них резиста не было и лечились они очень быстро.

Короче, алхимия была топчиком. Я потом ещё сбегал к девушкам и записал всё, что они там насмешивали. Конечно, тот факт, что оно сразу детонирует, стоило добавить лаванду, меня не радовал, но ведь можно было это как-то решить, верно? Правда Фиалка сказал, что мощность всё равно будет маленькой, но пусть будет на всякий случай. Те девушки кстати краснели, прикрывая оголённую грудь руками, но всё же всё рассказали. Наверное, чтоб я их не смущал и поскорее отвязался.

Дальше у нас была подготовка уровня.

Вот тут мне пришлось попотеть, так как подразумевалось поднятие лвла до сорокового, чтоб можно было потом перейти на сорок первый, в чём и заключался смысл универа.

У меня же выглядело в данный момент всё так:

Уровень: 37.

«Параметры»

Сила — 45.

Ловкость — 48.

Выносливость — 46.

Здоровье — 39.

Мана — 28.

Интуиция — 38.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 34.

Одноручное оружие — 43.

Двуручное оружие — 25.

Оружие дальнего боя — 40.

Щиты — 18.

Лёгкая броня — 35.

Тяжёлая броня — 29.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Мелкий ремонт — 7.

Медицина — 12.

Рукоделие — 21.

Взлом — 9.

Выслеживание — 24.

Охота — 27.

Шитьё — 5.

Торговля — 25.

Красноречие — 38.

Верховая езда — 25.

Скрытность — 30.

Короче, я подкачался знатно. Сейчас в сумме у меня было двести двадцать два очка от уровня и двадцать два очка, что были уже при появлении в этом мире. Можно сказать, что я теперь относился к довольно сильным обычным людям и мог противостоять и сороковому, если только постараться.

Единственное — бой на одноручном оружии. После сорокового оно качалось значительно медленнее. Наверное, оттого, что я не учил никаких новых техник и не сражался со сильными врагами. А тренировки… ну они давали прирост, но явно меньше чем на практике.

Подготовка уровня была то же занятием, однако подход не ко всем был одинаковый.

— Итак, из вас только у одного здесь не сороковой. Это плохо, — прогудел высокий накаченный негр, чьи мышцы бугрились так, что готовы были порвать не только майку, которая была на нём, но и всех в округе. — Поэтому все тренируемся так же, а вот ты…

Он указал на меня пальцем, после чего подошёл к чемодану, в котором обычно инструменты хранят, достал оттуда бутылку и кинул мне. И если в его руке бутылка выглядела маленькой, то вот мне пришлось держать её двумя.

— Выпей это сейчас. Никаких разговоров и «не могу». Будь мужиком блеать.

Да вот только я не хочу быть мужиком. Я хочу быть мужчиной, что как бы другое. Но говорить такому негру подобное я не собирался, а то мало ли…

Я откупорил бутылку и сразу же заметил, как многие девчонки зажали рот руками, словно их тошнило. А пахло оттуда… чем-то прогнившим. Я бы сказал, словно кто-то закинул пакет с едой за шкаф и забыл о ней этак на сутки. И на вид как гной.

— Меня же это не убьёт, верно? И я не проблююсь здесь же?

— Не убьёт. Про второе не знаю. Сейчас это как раз и проверим.

Большинство девушек, что видимо знали, какова эта параша на вкус, аж сжались. А я…

Ну а хули?

Я приготовился (нет) и начал отчаянно пить из горла все два литра дерьма. Какого это было на вкус? Ну… примерно, как в стишке: Ах какая благодать — кожу с черепа снимать, бородавкой заедать, тёплым гноем запивать… Вот примерно то же самое. Хотя ещё похоже на то, что я жрал в тюряге, когда меня посадили. Да, на это тоже похоже. Поэтому меня такой хренью не испугаешь, я в своё время и дерьмо практически в прямом смысле слова жрал.

Мне действительно стоило некоторых усилий, чтоб не блевануть, однако я осушил всё до дна. Более странно было то, что желудок словно и не был заполнен жижей — то есть я её выпил, но не чувствую ощущения наполнения, что странно.

— Это… что такое… — пробормотал я, чувствуя себя не очень.

— Поможет тебе стать мужиком и подняться до сорокового. А теперь все дружно начинают зарядку. Все, кроме тебя — для таких у нас особый курс подготовки.

Короче, тренировки с грузом за спиной от бега до подтягиваний, драки на мечах и так далее. А то, что я выпил, по тихой было чем-то вроде прибавки к скорости прокачки.

Вот такое занятие.

Потом было занятие у больного мага. Но тот вообще оказался ещё тем Гэндельфом.

— НЕПРАВИЛЬНО! НЕПРАВИЛЬНО! ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ!!!

Он орал на бедную девчонку так, словно ему в задницу пытались пролезть гномики-гомики без смазки. Маг стоял на коленях и буквально рвал на себе волосы, словно ошибки девушки ему на физическом уровне доставляли боль.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ!!! КЛУХА, У ТЕБЯ ЕСТЬ МАНА! ИСПОЛЬЗУЙ ЕЁ И НАПРАВЛЯЙ! ЧУВСТВУЙ!!!

Это он пытался таким образом научить зажигать нас свечу на расстоянии. У кого это получалось с первого раза и без проблем. У кого-то не с первого раза и с проблемами. Кто-то делал всё что угодно, но только не поджигал свечу. Как эта девушка, например.

И маг орал благим матом, словно от этого зависела жизнь его детей. В конечном итоге с его помощью, как это не странно, ей удалось зажечь свечу.

Когда же я начал пытаться зажечь свечу, маг от такого попытался повеситься на дереве с помощью шарфа.

— ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ, ИРОД!?!?!?

— Пытаюсь поджечь свечу, — невозмутимо ответил я.

— ДА! ПОДЖЕЧЬ СВЕЧУ! Я ПОПРОСИЛ ПОДЖЕЧЬ СВЕЧУ! НО КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ЕЁ ПЫТАЕШЬСЯ ПОДЖЕЧЬ ОГНИВОМ, САДОМИТ ПРОКЛЯТЫЙ, А НЕ МАГИЕЙ!?!?!?

Ну… ладно, я её действительно попытался поджечь огнивом, а не магией, когда он отвернулся. Но ведь он не сказал, чем именно, а я не хотел его расстраивать.

— ДЕБИЛ!!! ДЕБИЛ!!! — кричал он, накидывая шарф на ветку. Мне кажется, что он слишком близко к сердцу всё воспринимает.

В конечном итоге он повесился. Блин, был бы телефон, сделал бы на фоне его сэлфи.

Правда повесился он не на долго — шарф лопнул, и маг упал. После этого разъярённый таким учеником и такой неудачей, маг начал меня гонять. Орать и заставлять разжечь огонь на кончике пальца.

Кстати говоря, тут я понял, как он помогает нам обучаться магией. Просто почувствовал это в какой-то момент, когда пытался зажечь огонёк. На мгновение можно представить, что ты едешь на велосипеде в первый раз, и когда ты теряешь равновесие, тебя слегка поддерживают. Или если ты что-то делаешь и тебе не хватает сил, а тут хоп и тебя легонько подталкивают.

Я почувствовал, как мой поток маны, что был направлен на огонь, стал уменьшаться, словно его кто-то давил. После этого его направили по руке к указательному пальцу и начали концентрировать на нём. Концентрировать и усиливать, словно нагревать верхнюю часть. Это всё делал я сам, но при этом словно кто-то направлял это во мне самом. Скажем так, управлял моими руками, чтоб потом я просто смог повторить это.

И в конечном итоге зажёг огонёк на кончике пальца.

Ощущение было странным. Вроде горячо, но совсем не больно. А ещё словно ток проходит по пальцу до тела и там пропадает. Это было реально прикольно и необычно.

— ПОВТОРИ ТЕПЕРЬ САМ, ДЕБИЛА КУСОК!!! — закричал мне в ухо маг, весь мокрый от напряжения. Видимо подобное давалось очень непросто ему.

И я повторил. Повторил несколько раз, пока маг не осип. В конечном итоге я не зажёг на расстоянии свечу, но научился создавать огонь на кончике пальца. А зная теперь принцип, я вполне мог создать его и на других пальцах, и на руке…

Хочу на члене создать. Будет прикольно — на кончике члена такой огонёк горит!

Боги, на что я трачу свои силы…

Третье занятие прошло и настало время обеда. После него будет урок истории, если я не ошибаюсь.

На обеде я встретился с теми, кто выбрал иной путь.

— И как там? На экономическом? — спросил я Крепыша, который выбрал его.

— Как? Пока вводные уроки. Обучают нас только математике, вернее проверяют, как много мы знаем. Знакомят с историей нашей экономики, учат работать с весами и так далее. А у вас?

— Учили зажигать свечу магией, учили алхимии, где подорвались две девушки, и… Поднимали мне уровень ещё.

— А, занятие по повешению лвла… ниже сорокового?

— Кто тута ниже сорокового? — приземлился белоснежка и тут же начал запихивать в рот еду, словно боялся, что её у него заберут. Что более удивительно, даже с забитым ртом он говорил нормально. — Чо, ты меньше сорокового?

— Да, — кивнул я. — А ты ровно?

— Да, сороковой. Да тут большинство такие. Хотя вон Митсуо уже пятьдесят первый.

— Кто? — не понял я.

— Герой, — он махнул рукой. — ЭЙ, МИТСУО! ИДИ К НАМ!

Я обернулся к парню, вокруг которого уже кружились девки, человек пять и ещё не меньше десятка проходили случайно мимо. Про тех, кто смотрел на него, вообще бесполезно говорить. Их было большинство. Ну да, ведь он герой же. Скажи, что я антигерой, тоже, наверное, кто-нибудь да припёрся бы из девушек ко мне.

Митсуо подошёл к нам и сел вроде как и рядом, но с краю, словно боялся нас. Ну да, мы не бабы, с нами не так уютно. Хотя с другой стороны, теперь к нему никто не будет приставать и намекать на постель, которую он так боится.

— Добрый день, я Митсуо, — протянул он руку.

— Да он никак нас за гомосексуалистов держит! — ужаснулся я. — Руку тянет, словно мы тут пидоры.

Явно не такой реакции наш герой ожидал. Покраснел, отдёрнул руку, насторожился, стал более… опасным? Да, мне кажется, что вся его скромняшность прошла. Теперь перед нами был серьёзный подтянутый парень, который готов дать вежливый, а потом не очень отпор любому из нас. Вот сейчас от него должны девчонки течь. Кому не нравится спокойный, не краснеющий и немного опасный парень?

Чистый типаж аниме — то тряпка, то человек-опасность в чистом виде.

И по правде сказать, на меня его такая перемена в опасного и спокойного парня не подействовала, несмотря на то что другие насторожились. Потому что кто бы что не думал, я сильнее его. С «тварью пустоты».

Глава 184

— Да ладно, не ссы ты, — усмехнулся я, — это была шутка. А то сейчас из штанов выпрыгнешь.

— А… — протянул он, заметно расслабившись, когда я пожал ему руку и представился.

Да уж, типичный ОЯШ. Наверное, таким стесняшей и я был… так, стоп, да я до сих пор такой же! А говорю так, словно умудрённый жизненным опытом воин! Хотя… в голове пролетают кадры всего, что я пережил… ну да, действительно, отчасти меня можно и таким назвать.

Пока мы обедали, белоснежка разговорился с Митсуо о том, откуда он. Надо было видеть его лицо, когда новоприбывший герой рассказывал о самолётах или огнестрельном оружии, об атомных бомбах или компьютерах. Казалось, что белоснежка просто не может в это поверить. В принципе его можно понять — корабль, который несёт в себе около трёх сотен человек по воздуху. Всё, что ты не знаешь кажется невъебенной магией. Так всегда было.

Позже к нам присоединились Педик, Кащей иПохуист. Похуист естественно тут же уснул. А вот двое остальных с интересом расспрашивали Митсуо о его мире и том, что там есть. Создавалось ощущение, что попаданец в своих разговорах всячески старается избегать упоминаний того, кем он сам был там.

Я конечно не эксперт, но это может быть связанно с тем, что он пидораз… тьфу блин, хикки или отаку. Склоняюсь ко второму, так как засранец неплохо находит общий язык.

На мгновение моя интуиция пиликнула отдалённым звоночком, совсем далёким. Это странное нечастое явление заставило меня насторожиться.

Однако, если честно, пиликнула интуиция как раз-таки потому, что я заметил странность. Парень обвёл всех взглядом и остановился на мне, нахмурился и буквально секунду сверлил меня глазами, после чего, так же нахмурившись, посмотрел на другого и вновь на меня. Когда я поймал его взгляд, он тут же отвёл его.

Как раз благодаря этому и пиликнула интуиция, говоря, что не спроста это.

Что он заметил, от чего начал хмуриться?

Если интуиция пиликнула…

Я насторожился.

Что-то нечисто с героем. Вернее, не чисто с его способностями. Что есть такое, чего стоит опасаться? И что невозможно понять? Если учитывать то, что Митсуо обвёл взглядом абсолютно всех, но именно на мне нахмурился, то значит именно со мной это связано. К тому же он словно сравнивал меня с другим.

Он читал звания… Да, он мог читать звания или наши статы. А может и то, и другое. А у меня стоит сопротивление негативным воздействиям на сознание. Другими словами, проверка статы — тоже воздействие и явно не позитивное. И кажется сучонок только что всех просветил, а на мне застопорился, вот и переводил взгляд, проверяя, это у него сбилось что-то, или я не такой.

Хуй тебе, чмошка, а не мои данные, иди блять ояшайся и получай рояли. Привык всё получать небось в этом мире по щелчку, не напрягая булок.

Доев, я попрощался со всеми. Моё же место тут же занял Мачо-стесняша.

На мгновение мне показалось что я чувствую чей-то взгляд. Подобное было и с Клирией — её взгляд я всегда чувствовал. Предположу, что наш ОЯШ провожает меня своими глазёнками.

Не сказать, что произошедшее плохо отразиться на мне, просто я бы предпочёл не выделяться. А сейчас чую, этот Митсуо будет буквально следить за мной. Почему? Ну как, он же борец за добро, а тут подозрительный парень, надо всё проверить. Возможно даже спасти кого-нибудь.

Не то что Митсуо злой, конечно будет действовать во имя добра, да вот только я на хуй это всё вертел и будет хорошо, если лезть он не будет.

Последним уроком у нас было занятие по истории. Спасибо, что нам не пришлось подниматься по ступеням ещё раз куда-то в жопу, а просто прийти в главный зал, где нас уже ждал такой толстяк с пивным пузом и весёлой улыбкой.

— Добрый день! — А нет, ошибка, это женщина, просто с короткой стрижкой. — Я рада вас приветствовать на моём предмете!

Радость была невзаимной.

— Уверена, что мы сможем найти общий язык.

Как мы его найдём, если мы уже говорим на одном общем языке?

— И так, прежде всего я хочу с вами познакомиться.

Она медленно начала перечислять фамилии и имена, и названные поднимали руку, говоря: «Я». Я еле удержался, чтобы не срифмовать каждое такое «Я». Боже, какое же я всё-таки быдло в душе. Особенное внимание я обратил на Каплю, но ту так и назвали Каплей без какой-либо фамилии, что как бы вообще ни о чём не говорило мне. В смысле, я ожидал услышать фамилию и сравнить с фамилией графа, если у того таковая имеется… А она у него имеется?

А потом я услышал «Юи СуГои» и руку подняла та самая девчонка, которую я поймал. Японка, узкие глаза, странная манера речь…

Блять, точно! Это же из тех же краёв, что и СуйХуй или как его там… Не суть, она из горной империи! А я-то думал, чо диалект такой знакомый, а у них кажется все так литературно говорят. Интересно… горная империя…

Но если она здесь, то явно девушка не последнего порядка. Тут обучение не дешёвое, что наталкивает на мысли о её благосостоянии и совсем не на последнем месте положении её родителей в жизни страны.

— Мэйн Синителлер! Кто Мэйн Синителлер?

Все дружно повернулись ко мне. Блин, точно, чот я забылся.

— Я!

— Головка от хуя, — улыбнулась женщина и продолжила.

Я так и остался с вытянутой рукой и охуевшим лицом, пытаясь сообразить, что только что услышал от неё. Это было довольно грубо, но её ответ был лучшим из тех, что я слышал от преподов и учителей. Пиздец просто…

— И так, дети мои. Раз мы закончили, то пора нам окунуться в потрясающую историю нашего мира. Может этот предмет и не выглядит важным, однако именно благодаря ему вы узнаете некоторые тонкости возникновения как нашего мира, так и магии в нём.

После этого вступления нам начали втирать, что магия появилась ещё за долго до того, как начали образовываться государства, что это самое древнее искусство после лепки статуэток из говна. После этого она начала водить нас по залу, показывать фрески и рассказывать истории. И хотя тут истории магии вообще не было, зато было очень интересно послушать именно о самом мире.

Нет, честно, я с заинтересованностью слушал историю этого мира, так как мне было дико интересно, как он так скатился до медведей-гопарей и летающих слонов.

И самый пик интереса пришёлся на часть, где этот мир свернул на кривую дорожку. Мне было тяжело ориентироваться в их времяисчислении, так как я не знал, какой период за каким следует, но описать время события можно двумя словами: очень давно.

Я уже слышал историю от самой Эви про богиню Надежду, что здесь появилась система и так далее, потом была война добра и зла, из-за чего мир спустился в такую бездну.

История, которую рассказала нам эта женщина, была более подробной.

Конкретно сама система пришла сюда вместе с первыми героями. Сказать точнее нельзя, так как никто не знает, но они появились в одно время. Просто однажды все проснулись и увидели, что теперь у них есть звания, уровни, перки и так далее.

Тогда ещё никто не понимал, чем обернётся для этого мира подобный расклад. Сначала это облегчило жизнь, перк рубки дров или звание «честный курьер», многое облегчило людям жизнь. А потом один умник понял, что можно убивать и качаться, становиться сильнее и устанавливать свои правила.

Человеческая натура обрадовалась такой плюшке и с радостью начала её использовать, но не в том направлении, в котором нужно было. Ведь говно встречается даже в самом прекрасном мире. А тут говна стало в разы больше и мир, не привыкший бороться против подобного, охренел.

Начались нескончаемые войны и прокачки, словно все дорвались. Естественно зло получило преимущество перед добром, так как априори убивало. А ещё не имело границ в отличии оттого же добра. И этот момент нарушил баланс сил, став переломным.

Новые правила требуют новых подходов. И сначала добро не могло уничтожать угрозы в зародыше, убивать до того, как оно наберёт силы. Потому что оно добро, потому что это сказка, оно просто не может быть достаточно жестоким.

Правила такой войны могли действовать в моём мире, но никак не в сказочном, чистом и добром. Не там, где добро можно извратить, где у него нет критического мышления, где пропаганда правильного взгляда приводит к расизму и все слишком наивны, чтоб понять опасность.

Они никогда не боролись, не истребляли друг друга миллионами, не уничтожали целые народы и страны. Они не знали, каково настоящее зло и как с ним бороться. Мой мир смог бы приспособиться к этому, но не они. Начни добро так делать, и оно перестанет быть тем, чем есть.

Зло набирало силы и в конечном итоге стало равно по силам добру. Два лагеря — абсолютно злые и абсолютно добрые.

Здесь уже начинают упоминаться герои, которых призвали. Именно на них добро начало выезжать и одерживать хоть какие-то победы. Раз за разом, отравляясь, оно шло вперёд, теряя свою чистоту; оно прорубалось всё дальше и дальше, становясь всё грязнее и грязнее.

В тот момент добро начало становиться тем, чем есть сейчас. Кажется, что люди стали умнее и прозорливее. Стали более жестокими и хладнокровными. Готовы бить в спину и мстить за потери, убивать в ночи и казнить мирняк в отместку.

Сказка перестала существовать, добро рехнулось и пошло во все тяжкие, путая берега.

Короче добро перестало быть таковым. Оно перестало быть той сказкой, доброй и приветливой.

— И в этот момент, началась война систем, — продолжила препод.

— Война систем?

Ой, это чо, я сказал? Блин, вырвалось.

— Да, молодой человек, война систем. Названа она так по той причине, что одна была системой уровней, прокачки и перков, системой нового мира. Другая была старой системы и боролась за то, чтоб не было ни перков, ни уровней за убийства, ни прокачки. Было просто добро и зло как раньше, чтоб был баланс, где добро всегда одержит верх. Идёмте к следующей фреске.

Мы вошли в другой большой зал и оказались перед огромной картиной. С другой стороны было огромное окно, из которого на неё падал солнечный свет, словно подчёркивая из всего зала. Это была потрясающая картина, на которую я бы подрочил… Кхм-кхм, которая изображала натиск армии добра на зло.

С одной стороны, сжавшись в кучу, сминаемые врагом были какие-то чёрные чупокабры, рыцари в чёрных доспехах, чёрты и прочая нечисть. Их буквально втаптывали в грязь.

С другой наступали рыцари в белых доспехах, конница на белых лошадях и так далее. За их спинами, словно на горе, стояли жрицы, поднимая посохи и орошая светом своих союзников.

— Кто-нибудь видит здесь что-то необычное?

— Да, — поднял руку я. — На картине изображена армия добра, которая, как я понял, побеждает систему, но на деле они проиграли.

— Ну я не это имела ввиду, — замялась препод.

— Почему женщины вообще присутствуют в армии?

— Нет, и не это.

— А… понял-понял, — догадался я, к чему она клонит. — Как так, средневековая армия, а там феминизм процветает. Их бы там уже того, оприходовали.

— Да нет же!

Блин, не угадал что ли?

Наша группа разразилась смехом на мои потуги.

— Присмотритесь получше. На этой картине изображены четыре жрицы-посланницы и четыре воина-посланника.

И действительно, среди них всех в глаза особо бросались восемь человек — четыре рыцаря и четыре жрицы, словно предводители всей армии. Они явно выделялись на фоне остальных и были словно впереди атаки, ведя других за собой. Четыре рыцаря и четыре жрицы…

Жрицы…

Жрица…

Вот одна из них буквально притягивала взгляд.

— Эти жрицы и воины были теми, кто повёл армию за собой, — продолжила препод. — Они были теми, кого боги того ещё мира одарили своей силой. Дали им такую мощь, что те могли действительно победить систему.

— И что это были за боги? — спросил я как самый тупой.

— О, это были боги ещё тех времён, самые первые и древние. Четыре богини и четыре бога. Четыре богини — это Мир, Любовь, Надежда, Жизнь. Из богов — это Честь, Отвага, Добро и Мудрость.

Ясно. И как я погляжу, у них конечно же нихуя не вышло. Все они смогли только обосраться.

Жрицы и рыцари пошли в бой, одолели с горем пополам армию зла, практически полностью истребив её, а потом двинулись к той части континента, где засела та волшебная система, вместе со своими приспешниками.

В конечном итоге неизвестно, что эта система из себя представляет, как и неизвестно, что там за резня такая была, что никто больше оттуда не вернулся. Однако ясно одно — сказочная армия добра прохватила сказочных пиздюлей. Даже силы старых богов, что были тогда у них, не хватило для того, чтобы одержать победу.

Они сражались, они гибли, они пробивались дальше, оставляя своих товарищей в братских могилах в неизвестных землях. В последнем письме, присланным гонцом, по легенде было написано, что они движутся к логову зла.

И всё.

Никто не вернулся.

— Неизвестно, как протекал тот бой, так как свидетелей не было. Как и не известно, где было логово зла, так как гонец умер практически сразу после того, как привёз письмо, от страшной болезни.

— И никто так и не нашёл то место? — удивился я. — Не пытался разыскать?

— Пытались. Долго пытались, но так и не смогли этого сделать, — спокойно пожала плечами препод. — И никто не вернулся.

— А боги? Что стало с богами, что отдали силу?

— Их просто не стало. Бог без силы не бог, он перестаёт существовать. По крайней мере так говориться в книгах. Если брать это за основу, то отдав свою силу жрицам и воинам, боги рискнули собственными жизнями и проиграли. Они распределили свои силы между всеми своими послушниками, дав большую часть главному послушнику-хранителю.

Короче получается, боги наделили своих послушников своей силой, но основную часть отдали доверенным лицам. Восемь богов, восемь послушников-хранителей. Все остальные получили лишь небольшую часть.

— Но добро не погибло, как могло показаться. Оно осталось жить и даже вышло победителем из войны, так как зло было практически полностью истреблено, — продолжила препод. — И добро, даже не смотря на систему, одержало победу над злом. Потом были ещё противостояния, которые перерастали в войны. И вот в последний раз в противостоянии добро практически уничтожило зло, но потом было восстание антигероя, и вы знаете итог. Цикл повторился.

Итог? Это типа ты тактично сказала, что добро победило, так как тут есть и те, и другие?

Однако я знаю правду, видел её. Добро уже не было тем самым, что было в сказке. Совсем не тем, которое было с её слов тогда. Извращённое и грязное — инквизиция, истребление неверных, убийства и порабощение тех, кто отличается, запугивания набегами, казни. Да, во имя добра, да во имя справедливости, но уже не сильно отличается от зла. А зло перестало быть самим собой.

Просто стало два лагеря, которые не любили друг друга. Ни белого, ни чёрного — лишь серый.

Баба-Яга говорила, что без зла добро становится само по себе злом и борется против самого себя. В этом мире наблюдалось нечто похожее. Это только в сказке добро будет процветать без зла, будет жить дальше и создавать чистый мир.

Это же «добро» просто изничтожит само себя.

— Тогда если добро победило зло, получается фракция Дня одержала победу? — подлил я масла в огонь.

— Я этого не говорила, — встрепенулась препод.

— Ну как же, у меня тут записано, — я сделал вид, что что-то листаю. За толпой она не могла меня видеть, пусть поволнуется. — Добро несмотря на систему одержало победу над злом. Мы все знаем, как ассоциирует себя фракция Дня. Получается мы проигравшие?

Поднялся недовольный ропот. Глаза препода забегали.

— Я неправильно выразилась. Добро победило то зло. Ещё самое древнее, что было. Сейчас же нет ни добра как такового, ни зла. Есть две фракции, представляющие свои интересы. Просто остальное навязано взглядами людей.

Ропот стал тише, видимо всех удовлетворил такой ответ. Ну а я чо, не могу же позволить случиться несправедливости, верно? Да и отвлечься надо было.

Отчего именно?

Да вот фреска… смотрю я на неё и у меня сердцебиение поднимается оттого, что я вижу. У меня не фотографическая память, однако я могу спокойно увидеть схожести. Даже на том, что нарисовано от руки, я вижу схожести, настолько они сильны.

Клирия… знаешь, ты права, я очень многое узнаю о тебе. Очень многое…

Жрица-хранитель Богини Надежды, потерявшая надежду. Это должно быть очень больно…

И сиськи у тебя больше были…

Глава 185

Я молча смотрел на картину, ловя уже знакомые черты лица чесночницы. Настолько знакомые, что без проблем угадывалась Клирия. Девушка, которая сидит у меня и занимается бумагами, возглавляла сильнейшую сказочную армию.

Ебать же ты старая, Клирия. Теперь я могу тебя старушенцией называть. Сколько тебе? Несколько веков? Больше?

И всё же ты изменилась, пусть и не сильно.

Например, ты раньше была блондинкой, сиськи были явно больше, а глаза были чистого голубого, словно небо, цвета. Не озлобленное мягкое лицо, добрая и тёплая улыбка, полный надежд взгляд. Красивая жрица надежд в светлом одеянии, что когда-то вела воинов в последний бой.

А теперь словно в чёрную краску свалилась.

Но ты же знаешь, что случилось, верно? Знаешь, что произошло у того логова, и где оно находится? Знаешь, чем является последнее зло в этом мире…

Ты знаешь, из-за чего вы провалились и потерпели крах. И ведь получается никто не выжил, кроме тебя.

Я смотрю на лица других жриц, как хранителей, так и обычных последователей. Все полные жизни, но я почему-то уверен, что они погибли измождёнными, грязными и уставшими на краю мира, но всё же верящие в то, что победят.

Ты видимо была последней и поняла, что вам не видать победы ни потом, ни сейчас.

Только… как ты такой стала? В смысле, как докатилась до такой жизни?

Я знал людей. Нет, я не супер профи, но кое-что понимал как в плане психологии, так и в плане поведения. И мне с трудом верится, что Клирия умудрилась сменить так своё направление; аж в противоположную сторону.

Но… чот я не верю в это. Клирию и ломом не сломишь. К тому же если она стала хранителем надежд, то я в жизнь не поверю, что она предала собственные надежды. Она хранит надежды, она наверняка верна им.

Конечно, с одной стороны, мисс-тьма могла медленно менять свои взгляды. Каждый раз сталкиваясь с тем, что у неё не получается, Клирия могла стать просто злой, но с чего вдруг она решила переметнуться на сторону тех, против кого борется? Нет, не поменять взгляд, а именно переметнуться. Клирия была на стороне добра и перешла на сторону зла, которое должна ненавидеть. Ушла к тем, против кого воевала, и кто убивал её людей. Те, кто был её заклятыми врагами, и кто уничтожил её соратников и соратниц.

Если бы она просто поменяла взгляд, то присоединилась бы к тому же добру, которое сделало точно так же. Стала бы радикальной в плане истребления зла, которое привело к печальному исходу.

Но она так не сделала, она переметнулась на сторону зла, которое недавно убивало её друзей и подруг.

Поэтому вопрос — почему она сменила направление?

Второй вопрос — кто такая Клирия на самом деле?

Она жрица надежд и воевала здесь в прошлом, но потом она ребёнок в моём мире. И вот она опять здесь. Множественная реинкарнация? Окей… тогда почему не забыла всё?

Окей, ещё допустим, что она умеет обходить потерю памяти и очищение. И каким-то чудом сохранять свою внешность. Частично. Но тогда нахрена ей это? Нахрена ей я?

Моя паранойя говорит, что она не зря была в моём мире. Словно пасла меня с того момента. Вполне возможно, что к переносу меня сюда тоже она приложила руку.

БЛЯТЬ, ТАК ЭТО ОНА НАТРАВИЛА НА НАС ТОТ ЕБАНЫЙ ТРАМВАЙ!!! ТРАМВАЙ С НЕЙ ЗА ОДНО!!!

Так, ладно, вдох-выдох, вдох-выдох, релаксни, Патрик.

Что дальше… она натравила на меня героев. Зачем? Если учесть все обстоятельства… то таким образом она пыталась подтолкнуть меня к встрече с ней. Опять поднимается вопрос о том, знает она точно будущее или же просто что-то немного знает? Знала бы точно, не ошибалась, следовательно, немного знает.

Она встречается со мной и? Зачем я ей? Одевать поводок на меня и на себя, намертво привязывая к графству и не давая шанса уйти?

Отсюда третий вопрос — какие цели она преследует?

Я раньше думал, что месть. Сейчас я тоже думаю так же, только масштаб увеличил.

Месть всем, кто не поддержал их. Месть всем, кто не помог им в трудную минуту. Она хочет отомстить за павших своим же. Или хочет отыграть вторую партию? Хочет попытаться вновь пойти войной против всего мира и устроить глобальную зачистку?

Значит у меня три вопроса: почему она сменила направление, кто такая Клирия на самом деле и какие цели она преследует.

В принципе, если её цель — месть, то понятны и причины её резкого поворота в сторону зла, несмотря на то, что те её враги. Вполне возможно, что месть для неё оказалась важнее личной неприязни, она нашла меня и теперь хочет отомстить и отобрать у них власть.

Но тогда почему я?

Блин, ещё один вопрос.

Что есть Клирия? Девушка луковица со шрамами, от которых сжимается сердце. Девушка, видевшая закат сказки.

Кто она?

Почему такой стала?

Какую цель преследует?

Почему я?

Вряд ли она ответит мне на это, но её слова сбываются. Я узнаю всё больше и больше. Возможно позже я узнаю всё, что хочу. Возможно я пойму эту тёмную дуру, пойму, что вообще происходит как здесь, так и вокруг меня.

По крайней мере я теперь знаю, отчего мир стал таким ебанутым. Чистое и наивное добро, помноженное на зло и ужас, дают удивительные результаты — извращения, омерзение и дарковость.

— А что стало с антигероем? — неожиданно спросила одна из девушек. — Не то, где его победил доблестный рыцарь на белом коне, проткнув копьём, когда он ещё трусливо молил о пощаде, но был убит. А именно настоящая история?

Бля… Так вы ещё и над моей смертью поглумились? Пиздец, попытались опустить… Хотя чего ожидать ещё? Мёртвые не говорят, а рейтинг поднимется.

— Так это и случилось, — подала голос другая девушка. — Пришёл герой сотого уровня на коне и бросился на него. Тот попытался дать отпор, но был смертельно ранен. Потом молил на коленях о пощаде, но герой его казнил.

— И кто в эту чушь поверит? — недовольно упёрла в бока руки та девушка.

— Я верю, — ответила другая с вызовом.

— Ага. Антигерой сжёг деревню, полностью уничтожил один город, почти полностью уничтожил другой. А тут прискакал герой и неожиданно его ранил. Что-то у героя всё просто вышло, — решил я защитить свою честь. Бля, ну серьёзно, очень обидно, когда тебя так опускают! — А как же те герои, что погибли в последнем бою? Типа недостаточно прокаченные были?

— Какие герои? — встрепенулись все.

Оуч… чо, никто не знал? Блин…

— Ну… — начал я уклончиво. — Приходилось мне встречать в графствах последователей веры Бога Скверны. Так вот, они говорят, что антигерой был их посланником и под конец превратился в скверну, после чего уничтожил почти полностью последний город и большинство героев там… Но это по их словам.

— Кстати да! Того города уже и нет, а ещё там хотели казнить соратницу антигероя! — подхватила одна из девушек. — И она выжила, её дочь сейчас здесь учится. В жизни не поверю, что соратницу антигероя не охраняли герои. А раз она сбежала, то и героев не стало!

— Это не доказано!

— А города нет! Где же весь город, если антигерой такой слабый?!

— Герой был высокого уровня!

Группа разделилась на два лагеря — дети из фракции Ночи и дети из фракции Дня. Каждая начала доказывать свою точку зрения, пытаясь перекричать оппонентку.

Фиалка занял сторону фракции Дня.

Понятненько, так и запишем — он из фракции потенциальных врагов.

— Мы же не дебилы и не будем отстаивать свою точку зрения, верно? — спросил я на всякий про всякий.

— Да. Скоро клуб.

— Окей. Надеюсь, ты чем-нибудь меня удивишь.

Два дебила это сила, три дебила это мощь.

Если же встречаются два долбоёба, то становится куда страшнее и опаснее. Особенно когда один любит химичить, а второй разрушать. Однако я надеюсь, что он сможет мне чего-нибудь интересного показать. Вряд ли смертельное или ещё чего, но всё же.

Как показал урок алхимии, есть немало всяких смесей, часть из которых делает бабах. Но вряд ли большинство из них сгодится. Какие-то просто делают красивый объёмный взрыв, какие-то детонируют просто при присоединении ингредиентов, какие-то при касании. Или небезопасны, или неэффективны.

— Слушай, а насколько мощный бабах ты можешь создать?

— Я только начал познавать алхимию. Многого не знаю. Зачастую мои познания основаны на книгах. В тех книгах не описано ничего страшнее, чем не смертельный взрыв. А ещё нет ингредиентов.

То есть ничего смертельного? Это жаль, жаль… Но в нужных руках и не смертельное становится дико опасным!

Короче условий много, а те, что действительно могут быть полезны, безопасны и давать нормальную удельную мощность как порох очень мало. И вряд ли здесь подобное водится. Но может Фиалка что-нибудь покажет. Ведь темка с газом была интересна, хоть его и не поиспользуешь.

— Слушай, Фиалка, а кто твой батя? — неожиданно стало мне интересно. Ведь реально, все парни говорили, а он в тот момент молчал.

— Служащий. В управлении. Чиновник, — без интереса ответил он.

— Вау… уважаю. Он типа в исполнительной власти? Помогает в управлении страной?

— Да.

Девушки тем временем перешли на личности. Я начал узнавать, кто из моих одногруппниц шлюха, кто у кого сосал, кто кому письку в детстве показывал, кто может дать, если попросить за просто так (так, вот это надо запомнить), и так далее. Какой чудесный урок истории. Только не такие истории я хочу слушать. Я подобного насмотрелся ещё в при путешествии.

Только мы с Фиалкой вели себя как люди и не спешили заливать друг друга помоями. Мужская солидарность, бро. Мы должны держаться вместе.

Пока девушки конкретно наезжали друг на друга, пытаясь доказать, что именно её оппонентка конченая сука и потаскуха, я решил занять время более полезными делами. Например, на картине были изображены посохи. И как раз-таки один из них я совершенно случайно видел, когда брал город Анчутки. Такой же, как у жрицы Надежды, только камень у меня не голубого, а тёмно-красного цвета.

— Можно вопрос? — обратился я к преподу, которая пыталась утихомирить девушек. — А эти посохи, что жрицы держат, зачем они? Это типа какого-то оружия?

— Посохи? — рассеянно посмотрела она на меня, потом на фрезку и вновь на меня. — А… ты об этих посохах… Что ты хочешь узнать?

— Что это? Зачем? Какую силу несут?

— Ну… эти посохи были наделены силой каждой из богинь, как мечи и копья были наделены силой богов. Они содержат по истине великую энергию, способную уничтожить сильного противника.

— Как?

— Как? Скорее всего, передачей энергии носителю. Я в этих вопросах не разбираюсь, такое надо спрашивать у тех, кто вас магии обучает.

— А как таким пользоваться? — поинтересовался я. — Или где достать?

Препод рассмеялась.

— Ах, если бы я сама знала это. Как достать — вопрос довольно сложный. Как использовать… Никто не знает толком. Боюсь вопросы эти останутся без ответа, так как пусть один и найден, но об его применении информация так и не дошла. Но если брать по аналогии с обычным магическим посохом, то в них есть мана. Можешь использовать для магии посох — он сильнее. А можешь использовать его как маноноситель, тогда ты сможешь пользоваться маной дольше, пусть и слабее, чем у посоха.

— Но… они существуют?

— Хочешь достать такой? — улыбнулась она.

— Да, — кивнул я. Хочу достать из кладовки, где золото и использовать. Устроить пиздогедон всем.

— Существуют, естественно. Те времена довольно точно описаны. Да и один из них хранится у нас в музее, правда энергии в нём осталось всего ничего.

— Здесь? — удивился я. — В универе? Хранится?

— Да. Я даже держала его, но вот маны в нём практически нет. Видимо использовали всю. Чуть позже мы пройдёмся по музею и ты его увидишь. Он действительно выглядит великолепно.

— И его не зарядить?

— Чем? — насмешливо глянула на меня препод. — Там же божественная энергия.

— А чей он? — спросил я.

— Судя по виду, он принадлежал Богине Жизни. По крайней мере он является его копией. А может это очень старая подделка и является обычным посохом, но это все скрывают. Но сейчас, из-за отсутствия в нём маны, он уже не представляет такой ценности. Ведь ценен не сам артефакт, а энергия в нём.

Артефакт. Жизни. Здесь.

И охраняется плохо, так как все думают, что он уже бесполезен и является просто красивой безделушкой. Может так оно и есть, но…

Моя кочевая душа говорит, что надо сделать набег и всё, что не прикручено намертво, спиздить. А может это и русская душа шепчет. Как бы то ни было, у меня уже есть один посох, что явно обладает энергией, которой я правда не умею пользоваться. Добавим сюда второй и будет красота. Возможно даже зарядить сможем. Ну, перекачать энергию из одного в другой, так как, судя по всему, обычной маной его не запитать. Иначе бы давно сделали это.

Буду ебашить магией из двух стволов!

Так встану и словно из Томсонов тра-та-та-та-та!!! Просто в говнище врагов переработаю.

Ох уж эти розовые мечты.

Пока я отвлекал препода, девушки от слов перешли к прямому отстаиванию чести своих семей и себя любимых. Вот что нравится мне в девушках этого мира, они не ограничиваются словами и активно переходят к действиям. Крики и визги? Это да, но на этом они просто не останавливаются.

И теперь вся моя группа магического факультета конкретно месится. Стенка на стенку в лучших традициях русских драк. От такого усердия даже футбольные фанаты бы офигели.

Дёрганье за волосы и выцарапывания глаз? Пусть этим занимаются плебеи. На моих глазах одна из девушек просадила троечку в лицо другой. Другая своей оппонентке дала под дых и потом коленом в лицо отправила на землю. Кто-то душил захватом, кто-то держал за волосы и красил лицо кулаком. Одна из девушек даже схватила стул, обшитый тканью и обрушила его на другую, разломав на куски, отбросила щепки в сторону и с разбега прыгнула в толкучку.

Девушка слизь так вообще шагнула к одной и просто… проглотила её. Бросилась на противницу, повалила на пол и проглотила бедную девушку (слизь же). Через минуту выплюнула ошарашенную пленницу и повторила процесс с другой вражиной.

А девушки уже использовали подручные предметы типа стульев, ножек от них, веников, мётел и так далее.

Не, ну а чо, может и выглядят они хрупкими, но лвл у девок такой же как у парней, а значит силы те же. Правда не знаю от чего, но именно женские драки выглядят для меня жуткими. Когда парни месятся — норм, когда девушки — чот становится не по себе.

— Опять девушки за своё, — вздохнула препод и всплеснула руками. — Пойду, стражу предупрежу. Пусть штурм-группу для подавления беспорядков готовят.

Штурм-группа для подавления беспорядков? Серьёзно? То есть это не в первый раз происходит? И что значит, предупредите? Они уже друг друга убивают! Их разнять надо!

Однако я случайно заметил, как одна девушка другой конкретно с локтя просадила в лицо, потом ногой пнула другую в живот и тут же согнувшуюся отправила ударом в затылок на землю.

Да ну нахуй. Здесь постою.

И пока препод бегал «предупреждать» блять штурм-группу, я молча наблюдал, за бесконечной дракой. Отпиздили кого-то, она упала, отлежалась, встала и вновь драться. И так все — павшие отлёживались, потом вставали и с непостижимым упорством принимались вновь пиздиться. Правда, судя по всему, им уже было откровенно плевать, кого метелить. Всё смешалось.

Но вот одна девушка сильно выделялась на этом фоне. А именно японка. Она смотрела на эту толпу с какой-то тоской и болью, словно эта картина её расстраивала до глубины души. Кому-то действительно это не нравилось. Не нравилось насилие, просто удивительно.

Она скромненько стояла в стороне, сложив ручки на животе и наблюдала за беспощадным махачем, который женским язык не поворачивался назвать.

— А ты чего стоишь и грустишь? — спросил я её, подойдя ближе.

— Не знаю я, чью сторону принять, за кого здесь заступиться, а кому здесь надавать, — ответила она мне на своём рифмованном диалекте.

— Так это не проблема! — улыбнулся я и хлопнул её по плечу. — Врезайся в толпу и дерись против всех!

— Да? Можно и так?

— Не можно, а нужно, — похлопал я её по спине.

Она кивнула мне, сделала шаг к толпе и… одним ударом отправила девушку в нокаут, вновь шаг, отдёрнула, ударила левой, правой…

Очень скоро японка утонула в этом беспощадном махаче.

Ну а я… А чо я? Встал в сторонке и наблюдаю, чем всё закончится. Фиалка вон вообще фрески рассматривает, даже не обращает внимания. Так что и я лезть не буду.

Глава 186

Разгон девок выглядел ровно так же, как и разгон демонстраций в нашей стране. Приближается толпа солдат с щитами и дубинками (потихой каучуковыми), теснит месящихся девчонок в сторону, а потом резко набрасываются толпой, давят щитами и начинают уже месить их дубинками, пытаясь по одной выдернуть из толпы. Это выглядело реально как разгон демонстраций. Рыцари конкретно мутузили девушек дубинками, не сильно с теми церемонясь.

Закончилось ли на этом всё?

Пф-ф-ф…

В ответ девушки бросились на стражников с кусками стульев, мётел и прочего хлама. Они бросались на стражу как волны на скалу, получали по головам дубинками, продолжали нападать, отбирали оружия и били в ответ. Конечно в доспехах тем подобное не страшно, но…

Толпа очень быстро начала расти.

Со стороны девок.

Как я понял, женская солидарность и оскорбительное поведение стражи, которая посмела вмешаться, покоробила не только дерущихся. Их каким-то образом стеснили к окнам, и девушки ничего лучше не придумали, как через эти самые окна и вылезти из окружения. И уже на улице продолжить выяснения отношений со стражей.

Теперь я, кстати говоря, понимаю, зачем ворота. Чтоб стража могла оперативно выскочить.

Толпа росла как со стороны девок, так и со стороны солдат. Те уже даже щитами не пользовались, просто толпой нападая на непрекрасный пол, мутузя и оттаскивая из толпы девушек за волосы. Те сопротивлялись, отбивали своих. Кидали в стражу стулья, снежки, камни и всё, до чего дотягивались.

Очень скоро уже вся женская часть универа сражалась против стражи. Их было действительно много.

— О, опять месятся, — подошёл ко мне со спины какой-то парень.

— Опять? — ужаснулся я.

— А… ты же новенький… Ну да, опять. Девушки каждый раз устраивают подобное. У вас была история?

— Верно.

— Ну вот, — пожал он плечами. — Предмет как заколдованный. Там они начинают выяснения отношений про добро и зло. Только если парни вызывают друг друга на стрелки, эти подобном не занимаются. Мол, какие стрелки, мы же девушки, а не дикари. Поэтому они бьют друг другу морды на месте.

— А если не вести историю?

— Говорят, что не помогает. Типа всё равно кто-то что-то да скажет. Начинают отстаивать честь семьи и так далее.

— И… с этим никак не борются? — удивился я.

— Нет, король сказал, что это отличная традиция, заслуживающая того, чтоб её сохранили.

Бля, ну если король так сказал…

В этот момент я наблюдал, как девушек оттесняли к одному из домов, в который они полезли и принялись обороняться от солдат. Боги, да они как тараканы.

Очень скоро на улице собралась куча парней, и мы все, дружно расположившись поудобнее, наблюдали, как стража штурмует озверевших баб. Буквально отовсюду я слышал разговоры об этом событии.

— Чот на троечку в этот раз.

— Интересно, они продержаться на этот раз два дня.

— Раньше было лучше.

— Девушки скатились.

— Жду, когда дело дойдёт до водомётов.

— Блин, я пропустил, как они стенка на стенку сходились со стражей.

Понятненько… то есть это вообще ещё не самое страшное, да?

Справа от себя я слышал и другой разговор.

— Моя мама в прошлом руководила обороной женского корпуса, — сказал какой-то школьник.

— Да?! Классно!!! И сколько продержались?

— Три дня, — с гордостью ответил паренёк. — Они ещё одно из общежитий сожгли.

— Блин, а моя мама была в первой волне, когда всё началось. Получила раз десять по голове дубинкой, — выпятив грудь, сказал второй.

Ебать, прям повод для гордости. В моём мире рассказывают об отцах, как они там отчебучивали. Здесь рассказывают про мам, как те дрались. Прямо я даже не знаю, что сказать.

— Ну хоть не в нашей общаге, — сказал облегчённо парень, глядя на то, как девушки швыряются мебелью в стражу из окон.

Это было забавное зрелище.

Стража начала обстреливать их мячиками из плотного каучука, девушки в ответ бросались всем, чем можно.

Мы же…

— Эй, парни, кому пирожки? — притащил белоснежка гигантский поднос.

Мы же сидели, хавали и наблюдали за этим отчаянным противостоянием, гадая, сколько они продержатся.

— Не правильно выбрали место. Эта общага отдельно от остальных корпусов. Ни еды, ни воды, — заметил Крепыш.

— А с кого началось? — спросил Мартин.

— С девушек из фракции Дня, — ответил я, глядя на то, как стража с лестницей штурмует первый этаж. — Они оскорбили память об антигерое.

— Моя сестра в прошлый раз была здесь. Говорит, началось всё с драки на истории, когда одна девушка заявила, что у фракции Ночи не было и шансов на победу, когда другая в ответ заявила, что это фракция Дня предложила мир.

Так мы седели, ели, пили и наблюдали за шоу. Позже нам пришлось топать по общагам, чтоб делать задания на завтра, мыться и ложиться спать.

— А они типа будут всю ночь держать оборону? — кивнул я на девушек.

— Ага. Пока их или измором не возьмут, или штурмом. На первое надеяться не приходится, поэтому, скорее всего, второе.

Следующий день встретил нас… бабьим бунтом. Я просто выглянул в окно и увидел, как девушки, словно партизанки, выглядывают из окон наружу, где стража буквально в несколько колец окружила их. Ты посмотри, они даже не пытаются сдаться! Это вообще точно девушки? Не похоже на тех аристократок, что я видел за обедом. Передо мной сейчас прожжённые вьетконгофки, которые дают отпор американцам. Пиздец… это точно универ?

— Что там? До сих пор обороняются? — пробормотал Мачо, вставая с кровати.

— Да, вон, си… — я повернулся в его сторону. — ТВОЮ МАТЬ БЛЯТЬ!

— Чего?! — испуганно округлил он глаза.

Чего? В тебе!

Дело в том, что окно ближе к моей кровати находится (жопорукие архитекторы, вы не могли сделать его в центре комнаты?). Мачо подошёл посмотреть, как там обстоят дела, и я в этот момент поворачиваюсь.

А он сука голый! Блять, серьёзно?! Да, понимаю, некоторые не спят в трусах, но обязательно голым бродить по НАШЕЙ комнате?! Меньше всего я хочу по утрам видеть перед собой хуй!

— Блин! Ты не можешь в трусах ходить?! Да хотя бы в своих стрингах злоебучих?!

— Да чего ты? — обиделся он. — Мне нравится свобода…

— Плевал я на то, что тебе нравится, — рявкнул я. — Твоя свобода заканчивается там, где начинает нарушать чужую. Убрался со своей писькой от моей постели!

Охуел… Блин, чо за сосед достался…

Расстроенный непониманием его тонкой души Мачо свалил подальше от меня. Но утро уже было испорчено…

Более того, оно стало ещё хуже, когда уже слава богу одетый Мачо остановился и начал принюхиваться.

— Слушай, Мэйн, ты чувствуешь, чем пахнет в нашей комнате?

Знаю, чем пахнет. Очень хорошо знаю. Я это почувствовал ещё в тот момент, когда проснулся, но не стал заострять внимания. И пусть запах был ещё лёгким, но скоро здесь будет конкретно вонять.

— Наверное от того дома, что девушки захватили, — отмахнулся я рукой и сделал пофигистическое лицо.

— Да, наверное… — пробормотал он. — Тебя ждать на завтрак?

— Нет-нет, иди, махнул я рукой.

Дождавшись, когда Мачо выйдет из комнаты и его шаги отдалятся подальше, я в ужасе полез под кровать. Да, я знаю, что это за запах и откуда он идёт.

Вытащив на свет божий чемодан, я предварительно открыл окно, впустив в комнату холодный воздух и попутно закрыв дверь, чтоб Мачо не решил вдруг нагрянуть обратно.

Открыл несчастный чемодан…

— Блять… ну и вонь… Маленький Пожиратель Человеческой Плоти, ты чо натворил?! — чуть ли не слезящимися глазами спросил я.

Да-да, всё верно, он нагадил. Причём конкретно, я ещё удивлён, что чемодан так хорошо запирал запах. Сразу видно, что не китайская хрень.

— Р-р-р-р-р…

— Что, в туалет хотел, ты чо, животное так делать?!

Он кивнул.

Ну… ладно, мне нечего ответить на это. Он действительно животное. Но он же понимает меня!

— Маленький Пожиратель Человеческой Плоти, ты чо натворил… Ты… ты…

Жопой нюхаешь цветы… Понятное дело, теперь этот чемодан здесь не оставить. Можно лишь выкинуть его, так как скотина провоняла конкретно, вот только куда? Я беспомощно огляделся с неприятным чувством западни. Утконос тем временем тёрся об мою ногу клювом.

— Вот найду зеркало побольше и отправлю тебя обратно, — пообещал я.

— Р-р-р-р-р…

— Ну и что, что в замке скучно? Зато мне пиздецки весело с тобой. Засрал новый чемодан.

— Р-р-р-р-р…

— «Прости» делу не поможет, — вздохнул я.

Пришлось корректировать план.

Я быстро вытряхнул из нового чемодана вещи и положил туда утконоса.

— В следующий раз предупреди, понял? — спросил я строго.

После этого быстро-быстро раскидал женское бельё по другим сумкам и вытащил обосранный чемодан в коридор. Воровато оглянулся и, никого не заметив, бросился в гостиную, где мирно горел камин. По крайней мере есть куда утилизировать чемодан.

Так я думал до того момента, как бросил его туда. Стоило крышке прогореть насквозь, а языкам пламени добраться до содержимого, как оттуда попёр густой зловонный дым. Он буквально валил из камина во все стороны, словно дымоход не мог справиться с таким количеством дыма. Стоило мне просто сделать вдох, как из глаз брызнули слёзы, а в горле страшно запершило. Грудную клетку буквально парализовало, и я начал задыхаться.

Блять, это даже не зловоние! Это… это пиздец какой-то! Утконос, ты чем вообще срёшь?! Что за нейропаралитические газы твои фекалии выделяют?!

В ужасе от такой возможности задохнуться я бросился к одному из окон, после чего открыл его чтоб хоть как-то проветрить комнату.

Не помогло.

После этого я открыл вообще все окна, так как дышать было невозможно. И чтоб меня не спалили с поличным, я убежал на завтрак, оставив оружие массового поражения догорать в камине. Чёрные облака дыма ещё долго поднимались из дымохода и вываливались через открытые окна нашей общаги.

В столовой царило запустение, и парни не упустили возможности посидеть и за женским столом, хотя в обычные дни они бы туда не сунулись.

— До сих пор держаться, — заметил Кащей, когда пришёл Крепыш.

— Сегодня вечером их выгонят, — уверенно заявил тот. — Стража теперь их тупо измором берёт. Не даёт спать и есть.

— Не пойму, а нахрена это? — спросил я. — К чему эти разборки и погромы? Почему они вообще так отчаянно сопротивляются и им это позволяют делать?

— А хрен его знает, — пожал плечами Кащей.

— Чтоб связь теснее была, — сказал Крепыш.

— Не понял.

— Тогда они друг друга ненавидели. Сейчас они сплотились. Проконсервируются так вместе денёк, сдружатся и потом уже не будет проблем. Это политика такая, объединятьдевушек с помощью подобного товарищества. А ещё короля это явно веселит.

— Чтож парней так не сдружили? — поинтересовался я.

— Ну… — он замялся.

Зато вместо него ответил Кащей.

— А не поможет. Сегодня дружат, завтра нет. У девушек это как-то мягче происходит, если они не из группы госпожи Эвелины.

— А там что не так?

— Всё, — ответил он. — Мой батя говорит, что там самые отмороженные из девок скооперировались. И их останавливает от того, чтоб вцепиться друг другу в глотки, только сила как самой госпожи Эвелины, так и друг друга. Но по большей части госпожи Эвелины.

Даже здесь описывают её как зло ходячее. Может так оно и есть, я не знаю, но вот планы кое-какие в голове появляются. Ради неё, ради Констанции и ради себя. Знаю, что будет выглядеть это очень и очень тухло, но… результат должен оправдать средства. Даже самые радикальные и жестокие. По крайней мере я на это надеюсь.

Сегодня, во второй день занятий у нас было сразу два урока магии, которые мы проводили на самом краю территории. Маг показал нам класс и одним движением растопил площадку для тренировок, создав идеальный круг посреди снега. Там мы до потери пульса тренировались вновь зажигать свечу.

Были на этом уроке только я и Фиалка. Не надо говорить, какое внимание на нас обращали.

— Давай! Давай! ДАВАЙ! ДАВАЙ! ДАВАЙ!!!!!! — Это мне он в ухо кричал, буквально пуская слюни словно сумасшедший, заставляя меня зажечь свечу. — ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПОДЖИГАЕШЬ СВЕЧУ!!!

— У меня просто не получается, — честно ответил я.

— ПОЧЕМУ У ТЕБЯ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ?!?!?!

— Я не знаю.

— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ?!?!?!

— Я не знаю, почему не знаю.

— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ?!?!?!

Блин, ты так завернул, что я… даже не хочу говорить «не знаю»… я не представляю, что ответить тебе.

В конечном итоге я всё же зажёг свечу.

К концу второго занятия.

Не без помощи мага.

Хоть он и болен на голову, однако должен воздать ему должное. Благодаря ему я что-то да смог сделать. Я даже потом сам поджёг свечу (вообще поджигание свечи выглядело как пуляние огонька в её сторону), после чего маг расплакался и полез обниматься, говоря, что таких даунов он за свои восемьдесят шесть лет ещё не видел и рад, что смог помочь такому безнадёжному человеку.

Бля, это обидно! Ты даже не представляешь насколько это обидно!

Уже через секунду мы плакали обнявшись, каждый по своему поводу.

После двух пар с преподом по магии, заданной на завтра домашки и обеда меня ждали сразу два занятия по поднятию уровня.

— Повезло тебе, что они сейчас обороняются, — хмыкнул негр, ломая костяшки на руках.

— Это… чем же? — неуверенно пробормотал я, глядя на эту тушу.

— Только с тобой заниматься будем. Ты самый слабый из всех. Первый раз получаю студента на грани.

— На грани?

— Лвл идёт на грани допустимого, — объяснил он и кинул мне бутылку. — Очень хотел попасть сюда?

Я кивнул, откупоривая эту мерзость и готовясь не блевануть.

— Оно и видно. Обычно сюда приходят уже готовые и подкаченные. Одни на тренировках, другие на убийствах. Дайка предположу, ты поднялся на убийствах, верно?

Я чуть не поперхнулся последними глотками, слегка удивлённо глядя на него.

— Я не…

— Ты уже спалился, малец. К тому же можешь не отнекиваться. Я сам был воином, у меня есть… не перк, чувство. Оно помогает мне иногда чувствовать людей. Вот, например, ты, признайся, тренировался на разбойниках, так?

— Ну… можно и так сказать, — ответил я осторожно.

— Но чувствую я, там не один десяток лёг ради твоего уровня. Примерно такие же приходят и с других графств. Только там часто тренируются на рабах. Не любое убийство улучшит опыт, хоть и поднимет уровень. А крови на человеке становится больше.

— Это плохо? — спросил я. — Не мы такие, мир такой.

— И эта отговорка помогает спать по ночам, не так ли? — усмехнулся он. — Начинай отжиматься. Семьдесят раз. И пока ты отжимаешься, подумай, кто его делает таким?

— Я знаю ответ, — пропыхтел я. — Но это слова. Даже если часть поменяется, мир не изменится. Мир действительно такой, и люди, что не подстроятся, погибнут.

Можно хоть сколько говорить о том, что надо измениться самому, но это ложь. Ничего не изменится.

— Смотрю, ты уже сформировал своё мнение? Похвально, — кивнул он. — Обычно все или соглашаются, или пытаются убедить меня одной и той же фразой, что таков мир. Тогда как ты считаешь?

— Мир не изменить… словами… или изменением одного человека… даже сто… — я пыхтел, продолжая отжиматься. — Миру… нужна шоковая терапия…

— Шоковая терапия? — усмехнулся он. — Давно не слышал этого слова. Откуда узнал?

Герой? То же призванный? Тот, то поднимет мне уровень? Блять, надо было заранее подумать об этом и придержать язык за зубами. Он же негр, а я ещё ни разу не видел здесь негров. Хотя за всем не уследишь, я не комп, чтоб вылавливать всё.

— Торговый город на северо-западе… Там многие слова можно услышать и многому… научиться…

— Ну чтож, — он встал надо мной. — Шоковая терапия? А знаешь, сколько людей может погибнуть от такой терапии?

— Люди постоянно гибнут…

— И ты готов даже стать одним из них?

— Если придётся… но никак… не добровольно… Всё! Семьдесят! — я встал, понимая, что рук то и не чувствую.

— Отлично-отлично. Но по крайней мере твои слова тянут наподобие правды в отличии оттого, что я до этого слышал. А теперь тысяча приседаний.

Не сказать, что приседания дались мне слишком тяжело, если учесть, что я чаще всего провожу время на ногах. Однако всё равно неприятное напряжение осталось. И на этом мои занятия не закончились. Они только начинались.

Глава 187

Я молча тыкал пальцем в книгу, сидя в библиотеке. Зачем?

Ответ гениально прост.

Я просто мог это делать.

Мог и делал.

Хотя по сути я ещё и готовил какую-то домашку на завтра…

Какую-то домашку…

Мне скоро двадцать четыре, а мой подход не меняется…

Нет, я честно готовил домашку, причём по уроку магии, и тыканье пальцем в книгу не являлась на данный момент моим главным занятием. Просто завтра наш урок магии будет проходить не на улице за тренировками, а в кабинете, где нас будут учить… кхм-кхм… «правильному построению цепей передачи маны в руке, от внутреннего источника, используя лучи и меридианы, внутреннего спектра для преодоления естественного сопротивления пучков».

Мне пришлось записать это в тетрадку, чтоб потом по ключевым словам найти нужные книги. Но даже так, я всё равно столкнулся с проблемой.

«Пучок — энергетическая единица сопротивления прохождения концентрированной энергии преобразования маны при стойкой меридиане направленного луча по заданной траектории».

Спасибо, мне стало намного понятнее.

Из этого всего я понял, что здесь говорится о меридиане и точно не земном. Здесь есть сопротивление, пучок как единица и луч.

Я на этом не остановился и начал разбираться, чего от меня вообще хотят. Раньше я бросал подобные занятия практически сразу, прося потом однокурсников, чтоб мне объяснили на человеческом языке тему. Однако теперь я собирался учиться, как бы страшно и странно это не звучало, так как мне надо было сдать сраный экзамен, что будет через три месяца.

Нам сообщили о нём недавно и намекнули, что если мы его не сдадим, то нам нельзя будет покидать в наказание территорию универа. Пунктик о том, что нам вообще нельзя покидать территорию универа видимо я пропустил, отчего новость была неприятной. В первую очередь из-за того, что мне требовалось сраное зеркало, чтоб перетащить утконоса. Поэтому выйти из универа мне было очень важно.

Проводим линию — мне важно сдать экзамен.

Поэтому, собрав свою волю в кулак, я полез опять в шкафы искать книжки. Мне нужно было сдать экзамен. А для этого надо понять, что такое меридиан. Уверен, что, найдя определение, я точно пойму, что там написано.

И я нашёл нужную книгу.

А в ней нашёл нужное определение.

«Меридиана — соотносительный показатель прямонаправленного луча по отношению к пучку, при замкнутой системе образования маны при нисходящем уровне нарастания удельной мощности».

Нисходящий уровень нарастания? Я… точно то читаю?

Я ещё раз прочёл определение и понял, что уровень падает при возрастании мощности. Так же? Да? Да?! ДА?!?!?!

Я потёр глаза и попытался хотя бы примерно понять, что здесь написано.

Не понял.

Полез за другим учебником. Попробую узнать, что такое луч в их понимании. Может это даст ответ?

«Луч — соотносительный показатель меридиана при прямонаправленной мощности луча относительно его спектрального фона на уровне шести и двух десятых маятниковой направленности, что служит абсолютным показателем при исключительно чистом градиенте уровня фона».

Я… так и подумал. Вот прям как с языка сорвали, ей-богу.

Окей… я уверен, что слово градиент является ключевой доминошкой, которая создаст волну и я всё пойму. Типа понял это, тут же становится понятно другое и так далее.

«Градиент — вид заливки от начальной до конечной точки с плавным переходом цветовой гаммы».

И так, плавно переходя от одного определения к другому, я пришёл к единственно правильному определению. Поэтому смело и ответственно могу заявить следующее:

Магия — это рисование.

Браво, я гений.

Когда завтра я скажу это моему преподу по магии, он или сделает себе харакири или удавит меня в собственном стакане.

Но я был точно близок. Вот прямо чуть-чуть не хватало для того, чтобы понять, что же значит… Я даже не знаю, что привести в пример, маятниковую направленность или нисходящий уровень нарастания.

Вздохнув, я упёрся в руки лицом и издал протяжный стон.

Я туп и нихрена не изменилось. И сейчас я, начиная с нуля, пытаясь разобраться и всё равно мне не хватает ни мозгов, ни усидчивости. Зато желания сказать «да пошло всё нахуй» хоть отбавляй. Может если бы я не говорил бы так во время собственной учёбы, ничего подобного и не было бы? И я бы не сдох, и не возродился в этом мире, и…

Не устроил оргию в таверне с бухлом и жрачкой на двое суток под нескончаемым оргазмом и бабой на любой вкус, от милфы до немой скромняшки?

Всегда знал, что мой подход был верен! Да пошло всё нахуй!

С этими мыслями я оттолкнул учебник от себя и оглянулся.

В библиотеке были ещё люди, преимущественно девушки. И все выглядящие… жалко. Их разогнали как раз к тому моменту, когда я с Фиалкой заканчивал сдвоенное занятие по поднятию лвла. Они пришли уставшие, в порванной грязной одежде, побитые, с кровоподтёками и синяками, разбитыми губами и выбитыми зубами… Короче, как после весёлой ночи. Девушки пришли, прихрамывая и кучкуясь, словно таким образом были готовы отразить любое нападение. Сразу видно, что теперь они держаться вместе.

— В этот раз вы быстро сдались, — усмехнулся тогда тренер, глядя, как те ковыляют и неровной линией выстраиваются перед ним. — Всего сутки, а побитые… — Он присвистнул, окидывая их взглядом.

Ну да, их лица буквально светились красотой. Зато теперь не было видно, чтоб они как-то косились друг на друга или проявляли признаки нетерпимости. Можно сказать, что из них всю дурь выбили. Или же они сами из себя дурь выбили, непонятно.

Однако сейчас они сидели тихие, спокойные, готовящие домашнее задание на завтра. Переоделись в чистую одежду, но вот лица остались побитыми. Как мне сказали, в наказание теперь они будут ходить ещё неделю такими красивыми. Естественно, что что-то серьёзное сразу исцелили, но вот внешность оставили такой, какая была.

Помимо красавиц, спортсменок и просто добрых девушек в зале было ещё несколько парней, что решили подойти ответственно к занятиям. Этими несколькими парнями был Крепыш и Фиалка. Вот уж два гения в разных отраслях науки. Но я не удивлён, что увидел их здесь.

Но! Но меня теперь тоже можно назвать умным, раз я тут с ними сижу. Типа ответственный и умный молодой человек, так-то!

Моё ЧСВ поднялось на несколько пунктов, и я довольный облокотился на спинку стула. Здесь они были сравнительно короткими, примерно как в школе, поэтому я перегнулся сильнее. Потом ещё сильнее, позвоночник после скрюченной позы приятно хрустнул. А потом я перегнулся так, что мог спокойно посмотреть назад, правда верх ногами.

И упёрся взглядом в глаза

Фемки…

Фемка…

Это слово эхом разнеслось по моему сознанию, заставив действовать на рефлексах быстрее, чем сообразил мозг.

Тело дёрнулось, и я попытался резко выпрямиться. При этом умудрился выбить ногой из-под собственной жопы стул, из-за чего и полетел на пол. Полетел на пол, утаскивая за собой не только свой стол, за который схватился в отчаянной попытке не упасть, но и стол фемки, что, словно гильотина, опустился мне прямо на ебальник. Последней мыслью в моей голове была: «ФЕМКА, ФЕМКА ПРИШЛА ЗА МНОЙ!!!»

А вот говорили мне учителя не качаться на стуле и не перегибаться так! Говорили, что упаду и сломаю себе что-нибудь. Мда…

Я пришёл в себя уже ковыляющим в сторону медицинского блока. Но не просто ковыляющим, мою руку кто-то перекинул через плечо и теперь поддерживал, тащя в спасительный медпункт. Этот кто-то был…

Увидев её лицо, я запнулся, и мы вдвоём рухнули на землю. Рухнули ну так неудачно, что можно было бы по нам рисовать мангу. Я на спине в снегу, фемка сверху, практически напротив меня, с подбитым глазом и разбитой губой.

Будь я в школе или где-нибудь ещё с кем-нибудь другим, такой момент можно было бы назвать поворотом судьбы. Это же сука был каток судьбы, который без жалости прокатился по мне и столкнул с дочерью фемки, которая сейчас нависала надо мной.

И всё же сходство было чудовищным. Не зря я, перегнувшись через спинку стула, шуганулся — доча была копией матери, которую я когда-то там трахал, а потом спасал.

— Чего лежишь — долг зовёт, — сказала она, вставая, после чего потянула меня за руку, помогая подняться из снега. Её голос… сука, вторая фемка… — Меня Фемией звать.

— Мэйн, — буркнул я, и из рта вылетели капельки кровь. Кажется, стол приземлился мне ровно на зубатник.

Она попыталась меня потащить, как и до этого, но я вырвался.

— Я могу и сам дойти.

— Не можешь, — возразила Фемия.

— С чего такое благородство?

— Не благородство, — покачала она упрямо головой и показала на глаз. — Видишь? Мне плохо видно. А притащу тебя, и меня за одно в знак благодарности подлечат.

— Нехуй было драться со стражей.

— Пф-ф-ф… Нашёлся тут… защитничек. Мы боролись за свободу, — она гордо выпятила грудь.

— Какая свобода? Вы расхуярили в говно одну из общаг!

— Свобода требует жертв.

— Да ты вообще о чём? О какой свободе ты говоришь?

— О свободе от гнёта мужчин.

Блять приехали ебаны в рот нахуй. Фемка, когда мы пересечёмся, я тебе сиськи пообрываю. Ты чо из дочери вырастила?! Какой гнёт мужчин в этом мире, да они сами кого угодно угнетут и закатают! Реально блять, свободная женщина вырастила дочь по своему образу и подобию.

— Ладно, сеструха-борцуха, — вздохнул я и бросил взгляд на медицинский корпус. — Если хочешь конфетку за помощь, я тебе подыграю. Мне не сложно.

— Вот и отлично, — кивнула она и подхватила меня словно раненого солдата под руку. — Сейчас быстро тебя на ноги поставим. Кстати, какая фракция?

— Если не твоя, то бросишь в сугроб? — усмехнулся я.

— Нет! Сильные обязаны помогать слабым! — сказала она, вскинув голову. Сейчас меня конкретно накрыло дежавю.

— Это с чего вдруг такое благородство? Ты чо, с фракции Дня? — сыграл я в незнайку.

— Фракции Ночи, — ответила она спокойно, при этом её голос был точь-в-точь как у матери — гордый, полный благородства, присущего рыцарям. — Однако мне не чужды взгляды фракции Дня.

— Ага, оттого ты их пиздила, — кивнул я.

— Нет, я просто пыталась всех разнять. — У тебя кулаки в говно разбиты. Я так и поверил в твои слова. — Так из какой ты фракции?

— Той же, что и ты.

— Значит коллеги, — кивнула она.

— Значит да.

— Но ты не думай, что я поддерживаю методы нашей фракции. Я считаю, что методы подобные недопустимы, хоть иногда и необходимы.

— Так необходимы или недопустимы? — решил уточнить я.

— Сложные времена требуют сложных решений.

Теперь сомнений, что фемка воспитывала Фемию по своему образу и подобию, отпало. Это было просто её отражение, если не фигурка, слепленная ею. Может фемка делала из неё ту, кого хотела видеть? Или же ту, которая смогла бы занять её место и направлять людей на путь истинный? Как бы то ни было, её дочь точно знала про добро, зло и необходимость.

Хотя и отличия были. Фемия была явно хитрее чем фемка, которую я помнил. Да и поактивнее она мне показалась.

Мы пришли в мед корпус, где надо мной захлопотала госпожа Анна.

— Ну чтож ты так неаккуратно-то, — вздохнула она и принялась исцелять меня. Если учесть, что мне выбило несколько зубов, это займёт время. — Гдеж ты так? Девушки обижали? А то ведь не удивлюсь.

— Я чихнул неудачно, — ответил я. Фемия на это прыснула в кулак.

— Чихнул он неудачно. Ну а ты? Добуянилась? — Госпожа Анна осуждающе посмотрела на представительницу феминистического движения этого мира. — Девушки-девушки, каждый год одно и тоже… Ладно уж, садись, коль пришла, подлечим твоё личико, а то негоже ходить девушкам вот так.

Заняло это у нас аж до вечера, когда начало темнеть, однако меня всё равно не вылечили полностью. Ну хоть зубы вернули на место, и на том спасибо.

А вот Фемию конкретно восстановили. И следа не осталось от былых заслуг. Глянув на её лицо, у меня в сердце что-то слегка сдавилось. Пиздецки знакомое лицо, пиздецки молодое и красивое. Пиздецки по-своему родное…

— Чего? — кивнула она в мою сторону, когда госпожа Анна закончила.

— Твоё лицо… видел где-то, — сказал я наиболее убедительную отговорку.

Не скажу же я ей: «Ты пиздец как похожа на свою мать, ради которой я сдох и лишился возможности переродиться. И когда истечёт мой срок, я просто исчезну. И никогда меня уже не станет ни в каком проявлении».

— А, ты об этом… — поправила она волосы у лба, после чего посмотрела на госпожу Анну. — Благодарю вас от всего сердца.

— Я тоже, — кивнул я.

Мы распрощались с госпожой Анной и вышли на улицу, где уже наступили сумерки. Солнце красиво заходило за горизонт, косплея одну из тех картин, что ставят на заставку стола. Смотришь вдаль и в сердце то ли тоска, то ли какое-то томление или грусть появляется. Хочется просто идти к горизонту, чтоб заглянуть за него, увидеть, что там. Эта картина напомнила мне множество других, где с холма открывается такой же пейзаж, уходящий за горизонт.

Оно ещё так заходит, окрашивая бескрайние заснеженные поля розоватым светом.

— Классно, да? — спросила Фемия. — Моя ма обожает такие виды.

— Обожает? — спросил я, не глядя на неё.

— Ага, говорит, что это заставляет её вспоминать о по-своему счастливых, но очень странных моментах её жизни.

— Наверное это было очень странные времена, — пробормотал я.

— Это да… Кстати, про то, что ты видел моё лицо. Где примерно?

— Да уже не помню. Проездом где-то в графстве госпожи Эвелины, — пожал я как можно более непринуждённо плечами.

— Ясно… — кивнула она сама себе, словно что-то поняла. — Раз ты спросил, я хочу тебе ответить. — Она выпрямилась, прямо источая ауру какого-то рыцарского духа. — Я Фемия Бу, дочь Констанции Бу. Моя мать — правая рука госпожи Эвелины, человек чести и защитница справедливости. Она клинок госпожи Эвелины, что разит врагов, карает недругов и вершит правосудие.

Мне даже показалось, что Фемия слегка засветилась, так пафосно представляя себя и свою мать. Она ещё и руки в бока упёрла… Ты чо, речь заранее выучила?

— Ясно. Значит я видел твою мать?

— Возможно, — спокойно ответила она.

— И ты… хочешь стать такой же как она?

— С чего взял? — посмотрела она на меня.

Я бросил прощальный взгляд на этот классный видок и пошёл к общагам.

— Да с того, что ты восхищаешься ею, — ответил я. — Это видно. Но тебе больше бы фракция Дня подошла с такими взглядами.

— Ну… может быть. Но моё место здесь, во фракции Ночи. И да, я хочу потом занять пост своей матери после того, как она уйдёт. Чтоб продолжить нести службу и защищать людей, как она это делала всю свою жизнь.

— Понятно… А твой отец, кто он? Тоже кто-то из защитников?

— Ну… нет, — чот она сдулась, хотя буквально секунду назад была чуть ли не олицетворением уверенности и непоколебимости. — Я не знаю своего отца. Но это и не важно.

Понятно, фемка не палила хитреца, что ей пузо надул. Если какой-то левак, то ясень пень, что она не захотела показывать себя шлюхой, которая со всеми ебётся. Если я… то просто решила не рассказывать. Почему? Да тут причин море может быть. Начиная с попытки защитить чадо, заканчивая просто нежеланием говорить.

Или Фемия пиздит, не желая говорить, кто её батя. Блин, а мне это необходимо узнать. Просто даже для себя, чтоб знать на будущее, мой ребёнок это или нет. Что изменится с этого? Думаю… многое. Даже просто само ощущение в душе оттого, что у меня есть дочь. А я всегда мечтал о дочери, если честно. Заплетать там ей косички, учить уму-разуму, водить в школу и так далее. Конечно, поезд ушёл, но по крайней мере я просто буду знать.

Мы дошли до общаг. Справа для парней, слева для девушек.

— Ну я пошла. Давай, может ещё увидимся на поле брани, — попрощалась она.

— Ага, надеюсь, что будем на одной стороне, — кивнул я.

Когда я поднялся на свой этаж, то понял, что находиться здесь, мягко говоря, невозможно. Парни, и те все были в марлевых повязках.

— О, Мэйн, помогай! — обрадовался мне Чмоня.

— А чо случилось? — спросил я, прикрывая нос одеждой и уже зная ответ.

— Да пизда, тут какой-то дым травит нас как крыс. Какой-то подонок какую-то хрень сжёг, вот и воняет. Дышать невозможно. Сейчас окна открыли, пытаемся проветрить. Мы как раз потолок моем всякой ерундой, чтоб впитавшийся запах сбить.

Пиздец, утконос, ты чем срёшь то?!

— Окей, ща буду, — кивнул я, направляясь в свою комнату.

Надо срочно найти зеркало. Найти и увезти отсюда Маленького Пожирателя Человеческой Плоти. Если такое ещё раз повториться (а оно наверняка повториться), будут, скорее всего, шмонать личные вещи и тогда нас спалят. И перепрятать некуда, так как я ему не сильно доверяю. Пусть и разумный, но всё равно животина. Позвать подмогу по зеркалу? Вроде вариант, но я слышал, что иногда шмонают баулы на выходе, чтоб слуги ничего не унесли. Мол однажды детишки пытались спиздить артефакт из музея (а они богаты, нахер им такое делать?).

Поэтому, чтоб не рисковать, надо будет найти большое зеркало. И чем раньше, тем лучше.

Глава 188

Четвёртый день в универе. Остался ещё триста шестьдесят один, если я правильно помню количество дней в году. Но это так, к слову. Главное, что я четвёртый день в универе и не считая газовой камеры, устроенной с помощью дерьма утконоса, всё пока было в порядке.

Сегодня к урокам помимо тех предметов прибавилось ещё и чтение рун. Что-то типа иностранных языков, но только, читают здесь руны. Такие каракули, выбитые на маленьких камнях, что несут какую-то силу. Какую именно, я так и не понял. Как и не понял, зачем они нужны. Единственное применение, которое я им нашёл, так это кидаться в других студентов.

Фиалка, который сидел со мной, вообще забил хуй и даже не пытался проникнуться великими мыслями тех, кто выбивал это фуфло от нечего делать на камнях. И мне кажется, он был абсолютно прав. Я ещё пойму, книга там написана или ещё чего, но это…

Например: зло есть противовес добру. Или такое: падать больно.

Спасибо, а я за всю свою жизнь до подобного так и не догадался. Прямо глаза раскрыли на мир, и моя жизнь больше не станет прежней.

Меня, честно говоря, всегда убивало нечто подобное. Скажет какой-нибудь великий чувак какое-нибудь фуфло, и его потом все цитируют. Не что-то умное, а обычную фразу, которую школьник сможет придумать. И все потом ищут скрытый смысл в этих словах ещё, типа смотрите, он пытался передать свою великую думу этими словами.

Нет! Он просто сказал пафосную фразу, так как она звучит классно и ничем он от школьника не отличается! Не надо искать смысл там, где его нет!

Или меня позабавило на уроке чтении рун такое.

Стоит препод и говорит.

— Раньше было лучше, все читали с камней.

На вопрос, чем камни лучше книги, он ответил.

— Они несли в себе силу.

Когда я спросил, какую именно, он начал что-то мямлить про скрытую силу, великий смысл и что-то там ещё, но я уже и не разобрал.

Короче, он из тех, кто постоянно говорит, что раньше было лучше и то что есть сейчас уже не то. До таких людей вообще не доходит, как я заметил, что время идёт дальше. Они с каким-то трудом воспринимают подобную информацию. Всегда цепляются за старое, словно от этого зависит их жизнь. Раньше вообще камень о камень били, вот же заебись время было!

В конечном итоге на тех камнях, что мне попались, я смог прочитать: «мудрость есть история жизни», «познание себя есть благодать» и «Паша ЛОХ». И если первые два несли смысл, то последнее, наверное, несло прямо сакральный смысл и мне, тупому человечишке, было просто не понять его. Поэтому я обратился к преподу.

Старик, которого словно высушили на солнце, дрожащими руками взял камень, прочитал и начал втирать мне дичь про то, что это типа звания великого человека. Мол Паша типа смог стать кем-то там великим, что смог познать то, что не могут познать другие и так далее.

Ну… если учесть, что бедного Пашу увековечили на камне рядом с надписью «ЛОХ», то он точно в своём деле стал великим, и видимо действительно добился таких успехов, что даже мне было до подобного далеко.

— Теперь я чувствую себя тупее, чем обычно, — сказал я, выходя из класса.

— А-ты-буль-буль-чувствуешь-буль-себя-тупым-буль? — выплыла сбоку от меня желешка.

— Привет, Капля. Смотрю, на тебе драка не сильно сказалась.

— Это-буль-было-смешно-буль-буль, — улыбнулась широко она. — Буль-я-просто-буль-буль-проглатывала-буль-всех-и-буль-потом-выплёвывала-буль.

— Оригинально, — похвалил я её. — Как тебе новый предмет?

— Ну… это-буль-же-ещё-только-буль-буль-начало, — неуверенно улыбнулась она.

— Да, эта его угроза меня тоже изрядно напугала. Страшно представить, что будет дальше.

Хотя она и подразумевала другое, но мы то понимаем.

Дальше у нас были занятия по магии.

К моему несказанному счастью, препод спрашивал девчонок, которые с горем пополам смогли ему ответить по меридианам, пучкам, лучам, градиенту и так далее. Я честно пытался выслушать всё и запомнить, но ничего не получилось. Единственное, что я понял так это… так, в тетрадке написано… вот!

«Обратно направленная проекция луча, увеличивает скорость прохождения прямонаправленного луча прямо пропорционально движению энергии в совокупности с маной».

Зато мне досталась честь зажигать свечу. И у меня получилось! Ну… почти получилось… свечу я не поджёг, но поджёг волосы на голове у одной из девчонок. Теперь с затылка и висков у неё спадают длинные волосы, а на макушке конкретная залысина, и она на меня недобро косится.

Блин, ну извини меня, лыся, косанул метра на три. Зато маг не стал орать и сказал, что это лучше, чем ничего. Потом мы продолжили пытать бедную магию, развлекаясь с огнём (по сути мы должны пройти четыре стихии: огонь, вода, воздух, земля), пытаясь создавать огненный фаербол и управлять пламенем, что у меня выходило очень даже неплохо. И так как никто не косячил, всё было тип-топ.

Дальше у нас было аж две алхимии. А вот этот предмет мне нравился. В действительности это был очень полезный и интересный предмет. И пусть я не создавал взрывчатку… Зато я создавал яды!

Сегодня нас разбили на четыре человека и мне попалась японка и девушка, которой я прожёг лысину. И меня даже похвалили! Когда мы с японкой мутили основу, а фиалка и Лыся готовили основные ингредиенты, старая леди препод сказала, что я отлично управляюсь! Пиздец, я начинаю любить учёбу. Жаль, что яд проверить не на ком, но в будущем может вполне пригодиться. Да и я с особой тщательностью записывал все рецепты, что нам говорили.

В принципе, помимо ядов, взрывчатки, огненных смесей и другой мути меня интересовали ещё противоядия. Однако я так и не нашёл конкретно того, что мне бы хотелось узнать больше всего и что конкретно бы поправило ситуацию.

Антибиотики.

Здесь о подобном слухом не слыхивали, поэтому мои надежды найти хоть какое-то продвижение в этом направлении в универе ни к чему не привели. Ладно, пусть нанятые знахари тыкаются там в потёмках и ищут способ.

— Ты-буль-так-всё-записываешь-буль-буль-прямо, — заглянула мне через плечо Капля. С её способностью вытягивать тело это была не проблема.

— Ага… но тебе же яды вроде как и не страшны, верно? — посмотрел я на неё.

— Не-а-буль, — усмехнулась она и вернула голову на место, после чего встала сбоку от меня. — Мне-буль-буль-яд-не-страшен-буль. Совсем-буль.

— А что страшно? — поинтересовался я.

— Буль-отравить-хочешь-буль? — улыбка стала хитрой.

А я положил руку на сердце и сказал.

— Сплю и вижу, как буду травить людей. И начну с тебя, если скажешь, — ответил я.

А вот Капля напряглась.

— Ты-даже-буль-буль-не-представляешь-буль-как-это-буль-прозвучало-натурально-буль-буль. — Но её напряжение так же быстро прошло, как и появилось. Капля разулыбалась. — А-буль-буль-вообще-буль-если-честно-буль-всё-буль-буль-просто. Соль.

— Соль? — хотя я уже и так понял, о чём она.

— Не-сама-буль-буль-соль-а-буль-состояние-после-буль-него-буль. Буль-становлюсь-довольно-буль-буль-плотной-как-буль-человек-и-буль-чувствую-себя-буль-буль-ужасно-буль. А-буль-там-и-убить-буль-буль-можно.

— Блин, ну солью и человека можно убить, — заметил я. — Хотя странно представлять тебя… такой. Не жидкой.

— Буль-буль-буль-буль-буль… — рассмеялась Капля. — Жидкой? Буль-буль-буль-буль-буль… Смешной-буль.

— Какой есть, — пожал я плечами. — Слушай, а у вас зеркало есть большое?

— Буль? — вопросительно глянула она на меня. — Зачем-тебе-буль?

— В моём доме зеркала есть. Здесь ни одного не увидел, — пожал я плечами. — Это странно, не находишь?

— Ну… Буль-буль… У-буль-нас-есть. Большое-буль. Во-весь-буль-рост-буль. В-буль-зале-стоит.

— Повезло, — усмехнулся я. — А у нас с соплями размазанными по лицу будешь ходить, пока кто-то да не скажет об этом.

— Буль-буль-буль-буль-буль, — рассмеялась Капля и смахнула слезу, которая в принципе была частью её самой и тут же впиталась в руку. Мимикрия под человека просто поразительна. — Это-буль-буль-ты-верно-буль-заметил-буль.

После занятий меньше всего я сейчас хотел идти в общагу, где Мачо-стесняша будет передо мной разгуливать в одних трусах, поэтому я решил нагрянуть в библиотеку. Удивительно, три дня всего прошло, а я в библиотеке провёл больше времени, чем где-то ещё. Правда вчера я умудрился уронить на себя парту… ну да ладно.

Здесь, как обычно, царила тишина. Только лёгкий храп Похуиста, который спал всегда и везде, разносился по залу. В библиотеке в основном сидели с направлений экономики и магии, что вполне логично. Те, кто учился боевому искусству, могли вообще не ходить сюда. С остальных направлений было просто мало, и они растворялись среди остальных.

Вообще здесь было историческое направление, алхимическое, преподавательское, управленческое и так далее. Кто-то поступал туда по собственному желанию, а кого-то туда переводили, так как они не тянули программу остальных направлений. Кажется самым днищенским было управление клинингом (какое название-то!) и даже там были люди. Так что, если я скачусь, меня не выгонят, а сделают специалистом мытья унитазов и полов.

Но тут случилось непредвиденное. Я, честно говоря, ожидал чего угодно, но не такого поворота событий. Честно, это было слишком…

Дело в том, что…

На моём месте сидели!!!

Ну всё, пизда всем, ща рву на себе мантию и иду разбираться и бить ебальники.

Хотя тут такие девушки, что мне ещё пизды пропишут.

Просто оттуда было ближе к шкафам, то место было самым отдалённым и на стол из окна падал солнечный свет, при этом не попадая на лицо. Парта как для меня была выставлена!

Не позволю… у нас тут не социализм…

Поэтому я нагло подошёл и сел рядом с этой особой.

Кстати об особе, это та самая японка, что чуть с лестницы не свалилась. И которую я засосал.

Когда японка увидела меня, её лицо так вытянулось, что она даже на себя изначальную не была похожа. Блин, да она ещё и причёску успела поменять! Тогда распущенные были, а сейчас в пучок их собрала на голове. Когда успевает…

— Ты? — казалось, что ей даже воздуха не хватает.

— Так смотришь на меня, словно не мы сегодня в группах алхимией занимались.

— Занимались мы, согласна, но что же делаешь ты здесь? — нараспев спросила она. Пиздец. Диалект стихоплётов.

— Учусь.

— Ты?! — да её сейчас разорвёт от удивления.

— Эй, очнись, — я пощёлкал перед её лицом пальцами. — Я постоянно учусь! Мы с тобой сегодня делали работу по алхимии, и ты сама сказала, что у меня всё отлично получается.

— Согласно я, то было дело, но было в классе, а не здесь. Что делаешь ты в библиотеке?

— Учусь! Сколько раз повторить? Я занимаюсь здесь, так как надо сделать домаху.

Откуда-то между полок раздался пронзительный старческий визг, от которого заложило уши.

— ЗАКРЫЛИ РОТ, СУЧКИ!!! В БИБЛИОТЕКЕ НЕЛЬЗЯ ШУМЕТЬ!!!

От такого крика все подпрыгнули. Все кроме Похуиста, ведь ему похуй. Кажись, это его супер-перк. Потом ещё несколько минут по залу словно звон гулял.

Я раскрыл тетради, книги, достал перо и начал записывать домашку по рунам. Нас заставили перекопировать их с камней и перевести, после чего понять смысл написанного и в конечном итоге выдать предложения, которые бы объясняли руну. И пусть завтра выходной, я как прилежный ученик решил всё сделать заранее. Чтоб потом хуи пинать.

Поэтому подошёл к домахе со всей ответственность.

Достал словарь. Принялся изучать знак, линии, закорючки. Начал записывать их в тетрадь и в конечном итоге получил…

Герои — пидоразы.

Ну… я это и без руны знал, но рад что, наши мысли с автором насчёт подобного совпадают.

Японка всё сидела, сидела, косилась на меня, после чего не выдержала.

— Неправильно ты перевёл.

— В смысле? — не понял я. — Ведь по смыслу подходит.

— Такое слово не напишут, ошибку ты здесь допустил, — указала она пальчиком на одну из черт. — А ещё вот здесь ошибка, и вот тут ты упустил крючок.

Я посмотрел, прочитал, пересмотрел, вновь перевёл и получил другой вариант.

Герои — хуесосы.

— Ну… тоже верно, — кивнул удовлетворённо я.

Японка вздохнула, забрала у меня тетрадь (тетрадь, это громко сказано, скорее скреплённые пергаменты), начала что-то исправлять, переписывать и через пять минут около меня лежал правильный по её версии ответ.

Герои — начало и конец.

— Не, ну так не интересно, — отодвинул я пергамент. — Серьёзно, вариант про хуесосов был лучше, да и по смыслу подходил.

— Осмелюсь я предположить, из фракции вы Ночи родом, так? — посмотрел японка на меня.

— Да, ты права. Особенно когда я тебе это сегодня на алхимии сказал, — кивнул я, пристально смотря на неё. — Ты чего? Какая-то ты не такая сегодня.

— Я прощения прошу, простудилась видимо, — сказала она.

— А причёска, это такой симптом наверно, да? Типа заболела и волосы другими стали?

— Остроумно, не поспоришь, говорить смотрю мастак, — посмотрела она на меня недовольно. — Но однако извинений за поцелуй я всё же жду.

— Извинений? Я думал вопрос исчерпан. Но ладно, — вздохнул я и потянулся к ней. — Иди сюда, поцелую тебя в знак извинений.

— Нет!

И вновь крик старухи, словно какой-то гарпии.

— ЗАКРЫЛИ РТЫ ШЛЮШКИ! НЕ КРИЧАТЬ В БИБЛИОТЕКЕ!!! ПОЧЕМУ Я СЕБЕ НЕ ПОЗВОЛЯЮ ЭТОГО?!?!?!

Не позволяешь, потому что уже это делаешь, больная старуха.

— Передумала я, — она упёрла ладонь в мой лоб и отодвинула меня назад. — Вижу я раскаяние в глазах твоих. И будет мне достаточно и их.

— А, ну и отлично. Тогда поможешь с другими рунами?

— Я…

— Тогда дай извиниться, — потянулся я к ней.

— Помогу! — тут же согласилась она.

Короче, руны ещё то дермище, хуже чем китайский. Вроде линия одна, а значит другое. Вот если, например, одну линию прочертить под одним углом, то значит это победа. Прочертил под другим наклоном — анус. Нет, не ящерица, а анатомическая часть. Вот и отправляешь письма камушком — пишешь «победа», а родина готовится к последней битве, вытаскивает все доступные резервы и готовится отбить нападение.

Я знаю, что каждое письмо уникально и заслуживает уважения, но это перебор. Неудивительно, что я успел напереводить здесь на целые нецензурный словарь, да так, что японка сидела и краснела, исправляя ошибки.

А как закончила, даже в глаза мои не смотрела.

— На этом всё, я распрощаюсь с вами.

И поскорее, пока я ещё не успел ничего попросить у неё, свалила. Ну ладно, пусть бежит. По крайней мере у меня уже сделаны руны.

Теперь мне оставалось быстро доделать алхимию, пока за мной не припрутся. Но с ней проблем быть не должно так как она понятнее, просто запоминай ингредиенты и дело с концом. Поэтому, как и требовали, я описал состав чистой воды (это типа что-то обезораживателя) и слёз петуха (выпил и стал плакать в течении определённого времени). А может и реально петухом станешь, кто знает.

— Чо ты тут застрял? — похлопал меня по плечу белоснежка. Этого парня я издалека заметил, он таким шагом ходит, что даже глухой его почувствует по вибрации. — Уже даже вечно спящий припёрся.

— Ага, то-то тише стало. Кстати, вот тут про тебя рецептик есть, — указал я пальцем на слёзы петуха.

— Да ты охерел! — он дал мне подзатыльника, пока я угарал. — Я тут к тебе прусь, а ты меня с петухом сравнил.

— Да прости, просто ты подошёл неудачно, — отсмеялся я, складывая только что записанную домашку. — Всё, вы собрались?

— Да, тебя, ленивую жопу, ждём.

— И ничего не ленивая, возмутился я. — Лучше смотри, что могу.

Я поднял руку и на двух пальцах зажёг огоньки.

— О, весьма кстати, — он вытащил сигарету (которые здесь стоили дорого) и прикурил. — Давай, выходные, время нажираться и по нормальному, без поножовщины отпраздновать поступление. Пусть ты и маг, но тоже парень.

— Бабы тож идут?

— Да, я тут с одной пересёкся, — он подмигнул мне. — Она говорит, что тоже на выходных хотят гужбанить. Соберёмся в нашей гостиной, сделаем всё по цивильному. У нас ещё остались запасы продовольствия.

Продовольствия… хех… Там алкоголя в продовольствии немерено.

Кстати да, запасы эти набрали, потому что просто так нам отсюда ещё и не выйти. Правилами запрещено в ближайшие три месяца покидать территорию. Только потом уже, после первых экзаменов это будет позволено как поощрение (хитро, да?). Короче, учитывая то, что мне нужно зеркало, а слугу я с собой не брал, мне просто надо сдать экзамены хорошо.

Можно было бы попросить слуг парней, но… у них не было слуг! И не было слуг у девушек. Да, их можно было брать с собой, но никто так не делал. На вопрос почему, чаще всего мне отвечали, что через слуг будут контролировать за ними родители.

— Но я нажираться не буду, иду чисто похомячить, — предупредил я.

— Ну и лох. Ладно, погнали, а то ща старая ведьма дым унюхает, визжать как сирена будет.

Белоснежка уже имел честь познакомится с библиотекаршей, когда спросил у неё слишком громко, как найти книгу по боевым искусствам какого-то там года. Она так на него орала, что у него пропало всякое желание вообще потом с ней общаться, и он считал своим долгом ни во что не ставить её правила.

Не то что я считаю правильным курить в библиотеке… но она реально ебанутая и позлить такую просто за милую душу.

Я напоследок окинул взглядом, стол, смотря, ничего ли не забыл, как в голову пришла эта японка. Блин, вроде лицо то же, а что-то изменилось. Словно их тут две ходит.

Я усмехнулся этой мысли и двинул за белоснежкой из библиотеки. Ходило бы их тут две, я бы заметил. Я же не сказочный долбоёб.

«Долбоёб от природы — медициной доказано, что вы сказочный долбоёб от природы. Увы, медицина и магия здесь бессильны. Вам можно только посочувствовать, пожелать удачи и держаться там.

Условия получения — получить медицинское подтверждение о том, что вы редкостный долбоёб.»

Часть сорок вторая. Прогулка в город

Глава 189

Учёба шла своим чередом, не давая мне даже задуматься, насколько всё это выглядит странно по сравнению с тем универом, где я учился до этого. Вместо химии алхимия, вместо физ-ры повышение лвла. Вроде всё то же, суть та же, но, если глянуть, всё совершенно другое.

Но я даже разницы не чувствую. Для меня что тот универ был лучиком света в тёмном царстве, что этот. Возможность отдохнуть от всего, почувствовать себя живым и действительно нормальным. Никаких убийств, заговоров, забегов, где твой проигрыш будет смертью.

Я даже стал волноваться из-за пустяков, типа меня могут спросить на паре или я неправильно ответил на вопросы в тесте. Буквально в самом начале я просто клал на это хуй, так как быть убитым во вражеском логове куда более страшно, чем услышать выговор в свой адрес. Но сейчас стоило мне просто немного оторваться от всего этого и я становился обычным нормальным человеком.

Хотя иногда я продолжал просыпаться в ужасе оттого, что снова заперт в камере, меня снова режут на части и у меня нет шансов выбраться оттуда. Отпустить прошлое может и отпустил, но кошмары живут по своим правилам.

Прошло ровно полтора месяца с момента поступления. Сейчас был семьдесят шестой день зимы. Или, если переводить на наш язык, где-то шестнадцатое февраля. Конечно, здесь я делил месяцы более брутально, в каждом по тридцать дней, но и сезоны здесь были другой длины, нежели в моём мире.

За это время я научился зажигать свечи, пусть это и требовало сосредоточения. Плюс, у тебя должна была быть свободной рука, которой ты будешь направлять поток маны. То есть как в игре — в одной меч, в другой магия. Так что в случае чего всё равно надо было успеть поднять руку и создать магию, и это не работало так, что ты одной силой мысли подобное делал.

А ещё я научилсязажигать огонёк на кончике своего члена. Как по мне, это было реальным достижением, правда вряд ли кто-то согласится оттуда прикуривать.

За это время мы параллельно огню стали изучать и электричество. Ебашить молнией было действительно прикольно, но вот удержать её, чтоб тебя самого не ёбнуло ею, было проблемно. Хотя маг орудовал и левой, и правой, раздавая пизды всем, кто не сделал домашку. Раздавал больно, метко и быстро вне зависимости от пола.

Что касается тренировок по поднятию уровня, меня поили этим дерьмом ещё больше и гоняли ещё сильнее, отчего я поднял тридцать восьмой и шёл к тридцать девятому. На мой вопрос, почему не качают всех так, тренер сказал, что королевство бы разорилось бесплатно так делать. Кого надо, вкачают, а так нет.

Короче очень скоро я мог взять и тридцать девятый, хотя толком ничему и не учился от слова совсем. Ни фехтованию, ни стрельбе, ни чему-либо ещё. Хотя и факультет у меня не тот.

Что касается чтения рун, то там было всё так себе. Я до сих пор переводил красивый как дерьмо, а лошадь всего из-за одной каракули становилась бабушкой. И получалось: Я катался на дерьмовой бабушке верхом, неся дерьмо в этот мир. Прямо как Шекспир блин.

История.

Это был один из моих любимейших предметов, где я узнавал лор этого жуткого мира. Наверное, он даже завлёк меня сильнее, чем алхимия на какое-то время, потому что это было реально интересно. Если покопаться в литературе в библиотеке, где было дохуища книг, можно было раскопать много чего интересного.

Например, зверолюди пошли от фурри. А?! Кто знал это?! Да никто наверное.

Разница в том, что у зверолюдей только часть от животных — лапы, хвост, уши, глаза, морда частично и так далее.

А фурри — чисто антропоморфные животные, своими формами похожие на людей. Сиськи, письки, две ноги, две руки, но покрыты шерстью, с хвостами и, если встанут на четвереньки, будут похожи на животных. Наверное, Серый Волк больше всех показывает такой типаж. Или собака с волком из мульта «Жил был пёс».

Если верить истории, пошли они от разговаривающих животных. Типа тех медведей, которых я встретил в самом начале своих приключений. Но потом мутировали из-за магии, которую начали использовать. А там с людьми скрестились и понеслась. Забавно, что магией они начали пользоваться после системы, о которой нам говорили. До неё они ей практически не обладали за очень редким исключением.

Так возникло много новых видов. Те же лоли — производные от гномов (не дварфов, те в шахтах живут). Это были гномы, но только женщины. При системе часть из них стала ведьмами, и в конечном итоге они превратились в лоль. Кстати название «лоли» дали им как раз-таки герои. До этого их звали гномьи ведьмы.

Теперь то ясно, что гномики в жопу долбятся — баб то нет.

Магия меняла тех, кто ей обладал или же они сами себя меняли, неизвестно. Но система дала им это. Раньше в том мире магии было очень мало. Но система начала разносить магию словно заразу по трубопроводу, наполняя мир ею. Без этого у местных обитателей не было бы ни таких шансов, ни таких возможностей.

Спасибо тебе, учебник «История статы и магии» в шести томах. Но можно было бы это сократить и до нескольких строк.

Много чего изменилось в тот момент. Появлялись новые виды и расы. Мир начал меняться с такой скоростью, что содрогались и исчезали целые королевства. Можно сказать, что это королевство — единственное сохранившееся с тех времён.

Летающие слоны, бритоногие медведи, носороги, страусы, странные страшные твари и так далее — это всё началось после того, как появилась система. Она была словно радиация, уродующая сказочный мир, искажая чудо и превращая его в кошмар. Многие (относительно того, сколько их было до этого) обрели дар к магии, потому что её стало больше в самом окружении.

И тут понеслось.

Возможно, не будь системы и магии, они бы или остались сказкой, которая бы жила вечно, или вступили бы в индустриальную эпоху, став ещё одним нашим миром. А может наш мир был точно таким же, а та малая часть магии, как было её в этом мире до системы, сошла на нет, и всё исчезло.

Как бы то ни было, магия с системой тормознули процесс и развернули его в другую сторону. Добро пожаловать в новый мир.

Ещё одну тему, которую я раскопал — война добра и зла. Эта история имела куда более глубокие корни. По сути после войны систем добро и зло месились ещё очень долго. Добру вроде удавалось задавить зло, но потом то отталкивало его, и процесс повторялся. Несколько раз. Сейчас, можно сказать, маятник вновь качнулся в сторону зла, давая ему возможность встать на ноги.

Это был какой-то баланс в мире, который действовал как в природе. Как знаменитый пример волков и зайцев — зайцев больше, волков больше, и они их истребляют. Зайцев становится меньше, и волки дохнут с голода, из-за этих зайцев опять становится больше. Цикличность повторяется.

Жутко…

Жутко в плане того, что, глядя на эту хуйню и вспоминая собственные сказки, меня терзает смутное ощущение, что наш мир тоже через это проходил. Были и гномы, и эльфы, и немного магии. Но чем дальше шло человечество, тем меньше магии становилось. Одни расы гибли и вымирали, другие изменялись. Может те ведьмы, которых жгла инквизиция, и были теми остатками сказки. Может человечество тогда и добила все остатки магии и сказки, после чего начало быстро развиваться и в конечном итоге стало тем, что есть.

И сейчас эти случаи с призраками, необъяснимыми явлениями, жуткими существами и так далее — кусочки той сказки, что ещё остались.

А всунь систему и магию к нам, быть может я бы сейчас уже в своём мире сражался с бритоногими медведями за честь собственного ануса.

Как я до этого допёр?

Использованная литература: «История статы и магии»; «Педомишки — борьба за выживание»; «Лоли не люди. Вся правда о гномьих ведьмах»; «История королевства в двух томах»; «История войны систем»; «Краткая теория-сказка о мире от профессора Бабушки Феодосии»; «Фурри, зверолюди и говорящие животные — атлас охотника за нелюдями»; «Эволюция, теория эльфа Константина».

Ну и там ещё по мелочи. Всего-то, вечерком приходить и читать. Да и списочек мне подогнала препод по истории, стоило мне просто высказать интерес. Она так обрадовалась, что сама расписала, что и где искать.

Весело… Единственное, что мне было непонятно — что случилось у логова волшебной системы. Что это за волшебная система и как попадают сюда герои. Хотя, наверное, это те вопросы, на которые никогда не найдут ответа.

Я молча закрыл ещё один томик истории и облокотился на спинку стула, глядя в потолок. На улице уже наступали сумерки, хотелось неимоверно дрочить, люстры под потолком уже горели свечами, создавая своеобразный уют, в жопу залезли трусы, а на стенах мирно отсчитывали время часы.

Те, кто был здесь, уже ушли, и я остался здесь один. А всё потому, что Мачо наконец одолел свою стеснительность и теперь трахал в нашей комнате какую-то замухрышку. Нет, серьёзно, со своим лицом он мог отловить куда более красивую девушку, но выбрал какую-то кучерявую синеволосую растеряшку с носом-картошкой и серыми глазами.

Хотя может у них там свой контакт, кто знает…

Но это не отменяет того, что она слишком громко пищит, когда он её ебёт. Нет, серьёзно, спать невозможно, создаётся ощущение, словно он мышь ебёт. Поэтому мы условились, что ночью ни-ни, а в условленный вечер я буду уходить и не мешать процессу. Оттого я так хорошо историю теперь знаю.

По часам им ещё осталось десять минут. Можно как раз выдвигаться.

Я лениво начал собирать всю домашку, книги, учебники. Смысл спешить? Пока они закончат, пока оденутся… время ещё есть.

Было бы неплохо ещё заглянуть в город, чтоб шмотки купить. А то трусов две пары, носков одна пара, а остальное то, в чём я приехал и школьная форма. Стирают раз в неделю и всё это время приходится или в той одежде ходить, или пародировать Мачо и ходить в трусах.

Кстати, надо ещё утконоса проверить, эту маленькую ленивую жопку. А то уже несколько дней он спит. Как я понял, он вообще много спит, действительно много. Поест раз в пять дней, посрёт и спит. И так постоянно. Сейчас как раз время ему просыпаться и идти в туалет. Поэтому надо не забыть. С той химической атаки мы вроде как научились утилизировать его говно, но вдруг он терпеть не станет, если забуду.

Кстати, я и про него инфу тоже нашёл. Почитаемое животное в горной империи, хотя новостью для меня это не стало; до этого знал. Как я понял, девки тоже из горной империи и по идее они должны почитать и поклоняться ему. Я бы проверил, но… Да тут и так ясно, чего объяснять.

Ещё там написано, что раньше их было несколько больше, но потом они начали умирать. Те, что не умерли, разносили страшную болезнь, от которой человек мучительно погибал. И мне кажется, я теперь знаю, откуда у страха ноги растут. Все привыкли дохнуть из-за них. Пошли слухи, превратившиеся в легенды, а утконосы к тому моменту и вымерли. Так и остались легенды, в которых говорится что он убивал сотни, если не тысячи.

Забавнее, что по сути это именно так и выходит. Был утконос, от него гибли тысячи, и его из-за подобного все боялись. Всё очень логично. А потом несколько веков и эта история обросла легендами.

Так что у меня практически последний утконос в этом мире!

Кстати, за эти полтора месяца мне так и не удалось наладить проход через зеркало в женской общаге. То времени не было, то там всё забито. Пришлось откинуть вариант того, чтоб сделать там свой портал. Оттого я решил купить своё зеркало с блэк-джеком и шлюхами. Правда надо теперь съездить в город и привезти его обратно.

Потому пока приходилось разговаривать с поместьем через маленькое зеркальце.

А дела в моём поместье шли нормально. Более чем нормально. Да, пока в минус, так как жрачки не хватало и доходило до того, что её раздавали нищим по чуть-чуть. Но работа была, и большая часть могла себе позволить купить еду. К тому же у Анчутки торговый бум, все везут товары через него, большие прибыли. Конечно, сами налоги уходят в казну королевству, как мы выяснили, но чего стоят его суда, пользование портом, гостиницы и весь бизнес, повязанный на торговле.

Поэтому он с щедрой руки помогал нам жить.

Захват власти тоже проходил по плану. Не моему, а Элизи, Клирии, Мамонты, Лафии, Юсуфа и других.

А меня на вечеринку не пустили. Видите ли, им массовый геноцид и истребление народа не кажется очень эффективным по сравнению с подкупом, шантажом и заложниками. Зажрались, вообще уже офигели. Геноцид им не подходит. Кстати, о графствах, сейчас мы направили свой взор на графа Алконоста. Он был похож на огромную пернатую птицу с головой человека.

Курица, если быть более точным. Гигантская курица с головой мужика (Клирия говорит, что это птица, но мы то знаем правду). Я считаю себя невезучим? Вот его жизнь вообще не пожалела. То ли мать с петухами ебалась, то ли отец куриц жарил.

Сейчас они как раз скупали с помощью Анчутки ближайшее окружение графа Алконоста. Или принуждали. Да и теперь мы действовали даже не сами, а через Анчутку, чтоб обезопаситься и не рисковать. При этом поставили около него людей, если надо будет ликвидировать ублюдка и скрыться словно кот, нассавший в ботинок, под диван. Так что Лафия довольно неплохо справлялась со своей работой.

А ещё мне нашептали, что она залетела от главы наёмников. К нам же наёмники припёрлись, тоже в составе ста человек. И у них, так же как и у женского легиона, был главный. Типа суровый мужик. Ну вот, суровый мужик отсуровил Лафию и теперь у них будет ребёнок.

Короче, я уехал, жизнь наладилась. Какой пиздец, чувствую себя словно чумой. Где я, там разруха и смерть. Но вместе с этим у меня появилась очень плохая и прошляпленая мысль — а если они там сейчас все залетать начнут? Кто работать будет? Нет, конечно есть теперь наёмники, да ещё и обычные солдаты со стражниками, но бабы как бы довольно ценные люди. Такими раскидываться…

Короче, я пролетел и не подумал о последствиях подобной «любви».

Я вышел из библиотеки и двинулся к общагам. Вообще парням было запрещено ходить к девушкам и наоборот, но за этим никто не следил. Подозреваю, что уже здесь все налаживали связи. Или искали свою выгодную политическую половинку для будущего.

К тому же я слышал, что графини или кто-то из высшего света не спешили заводить знакомства. Никто чистоты и девственности не отменял, поэтому такими вот связями пользовались не все. Не сказать, что в этом мире девственность считалась чем-то важным. Все ебутся как хотят и норм. Просто видимо были какие-то условия и договорённости.

Но это я тоже, так, со слов парней узнал.

Когда я подошёл ко входу, мне на встречу вышла та самая кудрявая синеволосая замухрышка. Она бросила на меня взгляд, улыбнулась, кивнула и прошла мимо. Ну значит закончили, и теперь я могу со спокойной душой вернуться обратно.

Последним вопросом оставался артефакт жизни. Тот посох, что в музее. Я поделился планом с Клирией, описав ситуацию.

И она согласилась, что прихватить артефакт стоит, но спросила зачем мне он. Затем, что он полюбас имеет какую-то фишку. Если это жизнь, то вполне возможно, что я смогу им воскресить. Ну или исцелить. При условии, что его можно зарядить от других источников, конечно.

Короче, интересная штука и я хочу её спиздить. Только чуть попозже, всё равно не горит.

Я вошёл в комнату, где сидел довольный Мачо и читал книгу по правильным стойкам при бое на мечах. Оказывается, и им задают домашку. Но увидев меня, тут же разулыбался.

У него была плохая привычка рассказывать о том, как он её трахал. Рассказывать, по сколько и в каких позах, иногда он даже эти самые позы показывал на себе.

Интересно… пиздец просто. Поэтому за правило я взял, возвращаясь после его поебушек, сразу ложиться спать. Не хочу слушать эту хуйню. У меня и своих приключений выше крыши, если на то пошло.

Глава 190

Когда что-то делаешь, время всегда летит незаметно. Настолько незаметно, что оглядываешься и думаешь: ёлы-палы, три месяца прошло с поступления!

Три месяца.

Ну а я нихера ещё не сделал. Не потому что я идиот… хотя и это тоже. Большинство несчастий упирается именно в этот аспект, который является одной из главнейших моих причин. Как чемодан со шмотками, который надо было оставить, но я зачем-то взял его с собой, и утконосом, который до сих пор живёт у меня под кроватью.

Однако причина на этот раз была в запрете выходить. Которую я успешно преодолел.

Барабанная дробь…

Я сдал их! Да, я молодец, я крутой и всякое такое.

Хотя признаюсь честно, экзамен по сути был простым уроком, где просто опрашивали прошлые темы. Я даже не могу сказать, чем он отличался от остальных уроков. В случае с рунами, мы читали. На магии воспроизводили те заклинания, коим нас учили до этого. На истории задавали вопросы по темам, и этот предмет я сдал, наверное, лучше всех. На местном варианте физ-ры у меня просто проверили уровень.

И это ещё одна вещь, которой я могу похвастаться.

Имя: Патрик.

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 23

Раса: человек.

Уровень: 40.

Сороковой сцука! Да! Я молоток и отличный парень с максимально возможным уровнем у обычных людей! Сороковой!

Я был готов расплакаться, когда увидел его, это было действительно божественно. А если учесть, что я всё сдал, то это была просто охуительная новость. Теперь мне было в поощрение разрешено выйти за стены универа.

А если быть точным — сегодня.

И завтра я наконец смогу отправить утконоса домой. Это будет последней проблемой, которая висит надо мной как дамоклов меч.

— Мэйн… Мэйн! ЭЙ! — Меня толкнули в плечо. — Очнись уже! Давай, идём!

Мартин недовольно бросил на меня взгляд, типа хули я на ходу засыпаю.

— Да, да, я иду, — ответил я лениво.

Сейчас у нас были сдвоенные уроки по истории. Её вообще везде преподавали, однако теперь моя группа и группа фехтовальщиков учились вместе. Зачем им история? Им же главное мечом махать постоянно!

Мы направлялись через улицу в другой корпус, где находились большие лекционные залы. Хоть сейчас и был тридцатый день промежуточного периода или по-нашему тридцатое марта, снег и не думал таять. Более того, температура не думала опускаться. Говорили, что это связанно с поздним приходом самой зимы.

Сейчас мы пробирались через метель, которая буквально сдувала нас к чёрту, стараясь сохранить равновесие. К сожалению, наш путь пролегал через участок, который был слишком открытым, оттого здесь безбожно дуло.

— Ты хорошо шаришь в истории? — спросил Мартин, перекрикивая ветер.

— Тебе сейчас надо это спросить?! — крикнул я в ответ. Мне бы на морду дворники поставить от снега.

— Да! Ведь мне надо выбрать — сесть с милашкой Сью или с тобой! Если ты хорошо знаешь, то я выберу тебя.

— Выбирай того, кого сможешь трахнуть, — дал я совет.

— В этом то и проблема. Я могу трахнуть вас обоих.

— Да пошёл ты! — я отпрыгнул от этого идиота, который вытянул губы в трубочку и сделал вид, что хочет меня обнять и поцеловать.

— Ты чо, не знаешь присказку? Нет лучшего влагалища…

— Просто завались! — я схватил снежок и бросил ему в лицо.

Засранец со смехом резко сел, снежок пролетел над ним, был подхвачен ветром и прилетел какой-то девушке в лицо, что шла за нами. Та охерела настолько что, словно прохватив хэдшот, рухнула в снег.

— Сука…

— Ну ты и мазила, — похвалил он меня, оборачиваясь к девке, что теперь пыталась встать. — Так что, хорошо знаешь историю?

— Иди к Сью. Она тоже хорошо историю знает, — перекричал я ветер. — Или Дарина. Они обычно вместе сидят.

— Ладно, так и сделаю. А ты с кем сидишь?

— Фиалка.

— Цветы что ли?

— Сам ты цветы! — я указал на нашего Эйнштейна, которому требовались дворники на очки. — Вон с ним.

— А чего не с бабой? У тебя там одни бабы!

— А почему должен? — задал я встречный вопрос.

— Ну как же! Это же счастливая пора!

Бля, чувак, счастливая пора, это когда тебя не пытаются грохнуть, и ты никому ничего не должен. Быть свободным и когда ты можешь ничего не делать. И она не заключается в том, чтобы перетрахать всех девок в округе, поверь мне.

— О чём толкуете? — выплыл к нам из метели Крепыш. Мне кажется, что ему глубоко похуй, есть ветер или нет.

— Да вот, Мартин говорит, что парней трахать лучше, чем девушек, — без зазрения совести сдал его я.

Крепыш посмотрел на него внимательно.

— Завтра подам документы о переселении меня в другую комнату.

— Э! Погодь! Я не это имел в виду! Если ты меня кинешь, я завалю программу по тактике!

— Тебе видимо мало было Сью, — пожаловался Крепыш. — Не хочу рисковать своей чистотой.

Пока мы шли, я случайно заметил на земле кусок чего-то голубого. Словно кусок стекла или льда, которое кто-то выбросил. Слегка отстав от парней, я подошёл к этой вещице и поднял из снега. И что я вижу? Кусок ледяной руки.

Кажется, наша желешка плохо переносит холод.

Я прошёл дальше, и очень скоро начал находить и другие части Капли. Кусок её волос, кисть с другой руки, кусочек стопы и другие части, что видимо отвалились с туловища. Это было слишком похоже на какой-то конструктор, где мне предлагали собрать человека самому. Мне даже пришлось всё складывать в сумку, где лежали книги, так как в руках такое количество унести я не смог бы.

Здание встретило меня теплом и весёлым гулом студентов. Среди них Каплю я нашёл довольно быстро. Несмотря на то, что она выглядела целой, сиськи явно скинули несколько размеров, да и она стала тоньше и немного ниже.

— Кажется, ты что-то потеряла, — сказал я, подходя к ней и вытаскивая из сумки её руку.

— Буль-моя-рука-буль-буль! — восхитилась она, сложив ладони вместе. — Ты-буль-её-в-буль-буль-снегу-нашёл-буль?

— Ага, и собрал целую коллекцию. Уверен, что смогу собрать тебя младенца, — я раскрыл сумку, показывая ей находки.

— Там-буль-всё! Буль-ты-буль-буль-просто-чудо-буль! — она подхватила один из кусочков и запихнула себе… в рот. — Отлично-буль-буль-а-то-я-буль-боялась-что-буль-буль-придётся-ходить-буль-потом-буль-буль-после-метели-буль-и-искать.

— Так значит холод тоже твой враг?

— Ага-буль-замерзаем-буль, — она взяла замороженную руку, удивительным образом открыла рот и принялась запихивать туда её.

— Блин… я понимаю, но… почему ты их ешь, а не просто присоединишь?

— Ну-буль-буль-так-чтоб-людей-буль-буль-не-смущать-буль, — пожала она плечами, запихнув руку по локоть.

То есть по-твоему поедание пусть и замороженной, но руки людей не смутит? Я многое видел и тем не менее меня передёрнуло от такого. Как и оттого, что ты говоришь, когда рот у тебя полностью занят.

Пока Капля поглощала собственную руку, ко мне подошла… фемка. Вернее, Фемия. Как вы похожи то… У меня невольно сердце замирает, когда тебя вижу.

— Эй, ты хорошо историю знаешь? — тут же в лоб спросила она.

— Ну… нормально, скажем так, — ответил я, не став ей тыкать, что для начала надо сказать хотя бы «Привет».

— Я с тобой сяду, — она смерила взглядом Каплю, всем видом показывая своё отвращение к увиденному. — Это чем ты занимаешься? — сухо спросила она.

— Буль-поглощаю-буль-буль-свои-части-буль-тела, — как ни в чём не бывало ответила Капля.

Отвращение вновь пробежало по лицу Фемии. Она посмотрела в мою сумку и достала оттуда один из замороженных кусков, осмотрела его, понюхала… лизнула… Ты чо, дура? Тебя мать хотя бы чему-то учит?! Ты чо делаешь?

— Не лижи. Брось каку.

Она посмотрела на меня странным взглядом.

— Сказал так, словно мне пять лет.

— Да-буль-буль-нет-буль-пусть-лижет-буль, — махнула рукой Капля. — Это-буль-очень-забавное-буль-буль-ощущение.

Она только что поглотила руку, которая растворилась в ней и принялась закидывать все оставшиеся части себе в рот, словно хомяк. Хотя по сути могла бы просто обволочь их рукой. Предположу, что делается это для милоты и расположения к себе людей.

Но вот Фемия явно смотрит на неё не с самым доброжелательным настроем. Расистка чтоль? Ты же во фракции Ночи, должна принимать всех. Хотя кто знает, чем безбашенная феменистка могла научить свою единственную дочь.

— Сядешь рядом, — сказала Фемия и положила осколок обратно в сумку, несмотря на то, что Капля протянула руку, и уже собиралась уходить, когда я ответил.

— Нет, это ты сядешь рядом.

— Да с чего… — бросил она на меня недовольный взгляд, но я её перебил.

— Потому что Я так сказал. Это не обсуждается, — сказал я с нажимом. — Или можешь сесть отдельно.

И что странно, Фемия отступила. Нет, серьёзно, она отступила, посмотрев на меня взглядом ребёнка, который вроде и готов упереться рогами в знак протеста, но всё же сдаётся.

— Говоришь прямо как моя мать, — буркнула она.

Да, Фемия, всё потому что я твой отец.

Меня аж самого пробрало от этих слов.

Ладно, шучу. Это не известно, но я попросил Клирию узнать, как это можно выяснить. Было бы неплохо понять, родственник ты мне или нет. Просто для душевного равновесия.

Тем временем народ, который здесь собрался и обсуждал, как бы классно было сейчас всей толпой залезть в тёплую ванну и устроить невъебенную оргию, начал потихоньку стекаться в огромный зал, так как в других помещениях мы могли бы и не поместиться.

Пройдя через двери, я попал в классический лекционный зал, где места для студентов шли полукруглой лесенкой вниз.

Зная уже фишку, где надо сидеть, я тут же занял третий ряд справа ближе к середине. Просто так я и не перед самым носом у препода, но и не так далеко, как мог бы быть, что тоже важно.

— Надо было сесть дальше, — опять начала брюзжать Фемия. Блин, твоя мать была куда более стойкой. Во всех планах. — Надеюсь, ты действительно хорошо знаешь историю и поможешь. Нет желания сидеть на дополнительных занятиях по этой мути.

— А-буль-как-буль-по-мне-буль-буль-предмет-буль-интересный, — сказала Капля.

Фемия буквально попыталась растворить её взглядом.

— Нам оченьважно твоё мнение.

— Фемия, тон сбавь. Она просто сказала.

— А ты чо за неё заступаешься? — прищурилась она с угрозой в голосе.

— А ты чего такая расистка, когда сама являешься дочерью Констанции Бу? Не слышал, чтоб она тоже страдала расизмом.

— Я не страдаю расизмом, — при упоминании матери Фемия как-то сразу стушевалась.

— Я твоей матери пожалуюсь, — предупредил я. И прежде чем она сказала, что думает обо мне и том, что я могу сказать её матери, я продолжил. — У тебя есть учебник? Давай, вытаскивай. Попытаюсь помочь чем смогу, хотя вроде как у нас не намечалось проверочной.

— У нас намечалась, — слегка обиженным и грубым голосом ответила Фемия. — Сегодня будет.

— Значит не будет.

— С чего уверенность?

— Да потому что мы эту тему не проходили. Я промотал учебник на нашу тему. У нас только период первого цикла противостояния добра и зла. У вас уже антигерой. По сути наше время. Вы темы пропускаете?

— Буль-буль-у-них-буль-программа-другая-буль, — сказала Капля, наклонившись ко мне. — Они-буль-учат-по-принципу-буль-буль-того-что-буль-может-буль-пригодиться-буль. Например-тактика- буль-или-буль-буль-полезные-сведения-буль-боя-буль-и-так-далее-буль.

— Тогда антигерой при чём тут? — удивился я.

— Диверсии.

— Ломать и пакостить ума не надо, — сказала грубо Фемия. — Хотя мать говорит, что антигерой был ещё тем… человеком.

Тем человеком? Я даже не знаю, как трактовать твои слова. Типа уёбок или нормальный? Пока я раздумывал над этим, перед нами сел Мартин со своей девушкой.

— Э! — он внимательно посмотрел на меня. — Ты же сказал, что сядешь с Фиалкой! А сам бабами себя окружил!

— Кто мне это говорит, — кивнул я на девушку с одной стороны и девушку с другой.

— Случайно вышло, — он перевёл взгляд на Фемию. — И ты тут, смотрю.

— А у тебя какие-то проблемы? — тут же взвилась она.

— Да, ты, — тут же подтянулся он весь.

— Я тебя предупреждала, что ещё раз что-нибудь вякнешь, то получишь, — перегнулась она через парту к нему.

— Попробуй, фомка, ручки свои не сломай, — приблизился он к ней чуть ли не в плотную. Я первый раз видел на его лице угрожающее выражение, помноженное на благородство. Он бы подошёл на роль героя.

— Марти, может не стоит, — жалостливо попросила девушка, подёргав его за рукав мантии, скорее всего будучи той самой Сью, с которой он спал.

Фемия несколько секунд смотрела ему в глаза…

И тут ни с того ни с сего двинула ему ладонью в лоб. Может и звучит не страшно, но это был удар, чтоб не разбить костяшки. Мартина отбросило назад, и он чуть не перелетел парту.

Однако и его, как оказалось, нельзя было назвать слабым. Он слишком быстро пришёл в себя, дёрнулся вперёд и, прежде чем Фемия успела среагировать, схватил её за волосы и дёрнул вниз так, что она ударилась лицом об стол. Хруст, брызги крови…

А Фемия ещё та задира. Ну и пусть за дурную голову получает.

В ответ Фемия ударила его в лицо, сломав нос. Он слегка отшатнулся, но следующий кулак поймал и дёрнул на себя, утаскивая на свой ряд. Падая вниз, она умудрилась сделать захват, и они оба рухнули вниз между вторым и третьим рядом под сидения.

Не только я наблюдал за разборкой, многие студенты так же смотрели на это, но на их лицах была улыбка, словно такое было уже в порядке вещей и ничего особенного не происходило. Они переговаривались, глядя на дерущихся, словно оценивая шансы каждого.

— Некоторые-буль-буль-не-могут-буль-успокоиться, — вздохнула Капля, перегибаясь через парты, чтоб заглянуть вниз, где те сейчас катались, обхватившись и мутузя друг друга. — Буль-хотя-буль-Фемия-та-буль-ещё-буль-дрянь.

— Да ладно тебе, — взъерошил я её волосы… Хотел взъерошить, но рука буквально погрузилась в слизь, словно Капля специально убрала упругость. А ведь она может быть при желании очень даже плотной. — Просто характер такой.

— Не-оправдывает-буль-буль, — безапелляционно заявила она. — Я-буль-ей-буль-ничего-не-буль-сделала-и-ты-буль-буль-сам-заметил-буль-как-она-себя-буль-буль-ведёт. Кстати-буль-а-ты-на-буль-буль-эти-выходных-буль… то-есть-буль-буль-сегодня-идёшь-буль-куда-нибудь-буль?

— Хочешь на свидание пригласить? — глянул я на неё.

— Нет-буль-я-просто-буль-буль-хотела-попросить-буль-купить-буль-кое-что… — она достала конкретный свиток, который размотавшись, дотянулся аж до пола. — Совсем-буль-буль-чуть-чуть.

— Где ты здесь чуть-чуть увидела? — ужаснулся я его размерам. — Я-то иду на выходных и, если хочешь, можешь топать со мной. Но один я столько покупать не буду.

— Буль-а-мог-буль-буль-бы-помочь… — она состроила такое лицо, словно я разочаровал её. — Ладно-буль… поможешь-буль-буль-сумки-дотащить-буль? А-буль-то-они-буль-разрезают-буль-мне-буль-буль-руки.

— В смысле режут?

— Нет-буль-разрезают. Отрезают-буль-буль-их. Буль-мне-буль-плотности-не-буль-буль-хватает-пока-буль.

— Ладно-ладно, на выходных идём. Мне тоже надо в городе кое-что закупить.

Тем временем вошла учитель.

— Все по местам, начинаем! — объявила она громко, но все были слишком увлечены дракой Фемии и Мартина.

Она устало бросила взгляд на возню между партами.

— Опять что ли? Чтож за дети пошли… Ну ладно…

Препод спокойно достала из сумки… какой-то огнетушитель. Или распрыскиватель для обработки деревьев с насосом на верхушке, не знаю точно. Выглядел как болон со шлангом и соплом. Однако это было явно что-то болючее и неопасное. То, что можно использовать распылять на людей.

Не нравится мне это.

Все опасливо расступились от дерущихся, в то время как препод с довольно целеустремлённым видом двигалась к дерущемся. Чот даже мне это не нравится… Отодвинусь-ка я подальше, пока и мне пиздюлей не провешали.

В тот момент, когда препод подошёл к ним и направил на них сопло, подружка Мартина, Сью, вскрикнула:

— Марти!

Не знаю, каким образом, может просто рефлекс, может связь между ними, а может он специально этого ждал, но Мартин неведомым мне образом резко крутанулся и отскочил в бок, закатившись под парту.

И вся струя из сопла ударила Фемии прямо в лицо.

Даже отсюда я почувствовал запах перца, в носу защипало, а глаза заслезились. Чего говорить об этой бунтарке, которой струя ударила прямо в рожу. Она взвизгнула, попыталась прикрыть руками лицо и отвернуться, ну куда-там.

Мартин к тому момент уже уполз и его разведя руки в стороны, собой прикрывала Сью, выпятив грудь. Типа, только через мой труп. Повезло тебе с девушкой, смотрю.

А Фемию в это время поливала струёй препод с совершенно невозмутимым видом, словно она цветочки опрыскивала водой. Фемия кричала, визжала, пыталась уползти, пятясь спиной, но в узком пространстве деться ей было некуда.

— Может хватит? Она кажется уже поняла, — не выдержал я первым. Странно, участвует в этом Фемия, но не выдержал я.

Препод задумчиво посмотрела на меня.

— Думаете? — потом так же задумчиво посмотрела на Фемию. — Думаю… да. И надеюсь, что больше вы, Фемия, не будете драться на моих занятиях. Мне хватает одной традиции, чтоб насмотреться, как прекрасные аристократичные девушки мутузят друг друга с жестокостью варваров. Вас, Мартин, это тоже касается.

С этими словами она ещё раз напоследок пшикнула в Фемию и ушла.

Фемия, пиздец ты идиотка… Неужели мать в тебя не вложила хотя бы капельку здравомыслия.

Глава 191

После сдвоенного занятия по истории мы отправились на алхимию.

Кстати, по этому предмету у меня был значительный прогресс, так как Фиалка начал свою клубную деятельность. Ему удалось выбить для нас кабинет и теперь мы там сидели и химичили. Помимо меня ему удалось завербовать Похуиста, который приходил и ложился сразу спать на парту, какую-то девку с волнистыми огненными волосами и Тугодума.

Из активных был я, Фиалка и девчонка. Один спал, и одному мы только перемалывать ингредиенты доверили. А то ещё спалит всё к херам. К сожалению, ингредиентов у нас пока для настоящего ада не было, однако из того, что было мы создавали довольно забавные вещи. Например, воду, после которой у тебя менялся тембр голоса. Или газ, от которого становилось смешно.

Настолько смешно, что мы потом обнаружили себя голыми, валяющимися в разных частях класса. А вот это уже было не смешно.

Короче алхимия была действительно интересной темой, если ты понимал что к чему. Так, например, если соединить мозг водяной твари, серу, философский камень (он не философский, просто обладает положительными эффектами) и костный порошок дикобраза, то получался яд, который наполнял тело токсинами.

Я не эксперт, но смешай это всё вместе, и без алхимии человек наверняка траванётся, причём не хило так.

Сейчас же на занятии мы изучали всякие зелья, которые давали иммунитет к слабым ядам. На пару с Фиалкой мы отбабахали довольно мощное зелье. Нет, честно, я тоже активно принимал в этом участие и не только тупо толок с видом последнего дегенерата, но и предлагал варианты, сам смешивал и так далее. Конечно, последнее слово было за Фиалкой, но это уже был прогресс.

А под конец нас вообще похвалили.

— У вас талант, молодые люди, — женщина подняла колбу с жидкостью на свет. — Пусть и не законченное, но очень чистое зелье. Да-да, я редко вижу такое. Могу вас только похвалить, кажется ваш кружок даёт плоды.

— Благодарим вас. (2х)

Все взгляды скрестились на нас. Ну а мне… Блин, да меня даже в универе не хвалили. Меня сейчас просто разорвёт от гордости и смущения.

— Надеюсь, что остальные постараются взять с них пример, — она вернула наше противоядие. — И студенты, — повернулась она к остальным, — я понимаю, что вы пришли сюда поднять уровень, однако хотелось бы, чтоб вы унесли от сюда что-нибудь ещё в своих головах. В противном случае вы могли бы и на факультете управления клинингом получить свои знания.

Вот так, мы теперь ещё и лучшие в группе.

Приятно чувствовать себя вообще лучшим в группе. И непривычно… Слишком непривычно. Никогда не был лучшим в чём-то кроме разрушений и прочей мути, но там и ума много не надо. А тут вроде как поднялся.

Последним занятием были руны и тут я уже не мог похвастаться успехами, хотя перевести большую часть я всё же мог не без помощи японки, которою звали Юи. Что удивительно, там в библиотеке она вроде как общалась со мной, но на занятиях делала вид, что вообще не знакома со мной. Вот прямо ни в какую. Только хлопала глазами, оглядывалась на других и быстро линяла от меня.

Бля, словно два человека разных, серьёзно.

Но суть не в этом. С горем пополам я удерживал всей правдой, неправдой и наглым пиздежом планку средне, не скатываясь в откровенный пиздец, но и не хватая звёзд с неба. Многие, кстати говоря, были примерно на том же уровне, а некоторые, как Фиалка ещё и ниже. Хотя последнего, по-видимому, кроме алхимии больше ничего и не интересовало.

— Готов-буль-буль? — под руку подхватила меня Капля. — Буль-ты-же-буль-сдал-все-буль-буль-экзамены?

— Я бы не назвал это экзаменами, скорее контрольными.

— Буль-как-знаешь-буль, — пожала она плечами. — Ну-буль-буль-так-что-буль? Поможешь-буль-с-сумками-буль-буль?

— Да, давай, — кивнул я. — Только сбегаю к себе.

— Ну-не-в-буль-буль-форме-буль-же-ты-буль-буль-пойдёшь, — усмехнулась она. — Мне-буль-тоже-буль-надо-переодеться-буль-буль. Буль-тогда-буль-жду-тебя-буль-буль-у-входа-буль.

Я быстро поднялся к себе, поздоровался с несколькими интересными личностями, как например, Педик, который пытался забить табуреткой Чмоню. Я даже не удивился, когда увидел одного на земле, а другого с занесённым стулом.

— Здорова парни.

— А, привет, — поздоровались оба, на мгновение остановившись, словно включив паузу, после чего продолжили.

В комнате никого не было.

Я быстро закрыл дверь на щеколду, воровато оглянулся (в одной комнате, словно Мачо мог где-то здесь спрятаться) и полез под кровать. Вытащил чемодан и открыл его.

Маленький Пожиратель Человеческой Плоти лениво приоткрыл глаз и посмотрел на меня.

— Я тут ухожу, куплю зеркало, чтоб тебя перенести, и вещи для себя, поэтому буду сегодня поздно. Ты в туалет хочешь? Или спать?

— Р-р-р-р-р…

— Ну вот и чудненько. Тогда веди себя тихо, скоро вернусь и всё будет ок.

— Р-р-р-р-р… — попрощался он со мной и закрыл глаз, мирно убегая в страну снов.

Вот же толстая ленивая скотина… и сука милая, как котёнок. Есть же животные, что своим видом располагают. Вот и он тоже — нихера не делает, только жрёт и срёт, но его любят и лелеют. Или боятся.

Закрыв чемодан, я вновь толкнул его под кровать, вытащил постиранную форму из сумок и быстро оделся. Взял честно выигранное золото и выдвинулся в путь.

Капля, как и говорила, ждала меня у ворот, где уже выстроилась вереница людей. Все о чём-то разговаривали, смеялись, некоторые держались за руки, кто-то украдкой обнимался и хватал свою вторую половинку за филейные места. Вроде людям по двадцать плюс, но смотрю и мне все кажутся как минимум на шестнадцать. Блин, да я сам себя не ощущаю двадцати трёх летним, если уж на это пошло.

Среди них стояла и Капля. Метель, начавшаяся утром, уже успел успокоиться и теперь взору открывалось голубое и морозное небо. Но даже несмотря на это, она оделась конкретно — пушистая шуба, делающая её в полтора раза больше, толстые штаны, валенки, перчатки.

Хм… а вот мне интересно…

Я подошёл к ней и, прежде чем Капля успела что-либо сказать, несильно толкнул её в плечо. Эффект был таким, каким я его ожидал — она потеряла равновесие и, размахивая руками, словно лопастями, упала в ближайший сугроб.

— Помоги-буль! — вытянула она руку.

— Ага… а чо так укуталась-то? — я схватил её за руку и рывком поднял на ноги. В какой-то момент я испугался, что её рука сейчас останется у меня.

— Чтоб-буль-буль-не-замёрзнуть-как-буль-в-прошлый-буль-раз-буль! И-буль-буль-нечего-меня-буль-толкать, — обиженно забулькала она. — Буль-я-тоже-буль-мо-а-а-а-буль-буль-буль!

Я толкнул её обратно в снег. Зачем?

Потому что могу. Во мне проснулось страшное желание проказничать — поджигать дома престарелых, травить колодцы, убивать скот, взрывать мосты, устраивать геноцид, красть у старушек кошельки, запутывать наушники в карманах и так далее. Но мы остановимся на том, что будем толкать неваляшку, которая без чужой помощи не может подняться, в снег.

— Лежи пока, наша очередь на такси не подошла, — махнул я рукой.

— Буль-буль-буль-буль-буль!!! — она так забавно злобно и беспомощно смотрела на меня, что я сдался, помог ей подняться… и толкнул обратно.

Я вообще заметил, что у неё две крайности — она смеётся и издаёт бульканье, и она злится и издаёт бульканье.

А тем временем очередь двигалась. Слишком много желающих было поскорее свалить отсюда на выходные в город, оттого кареты беспрерывно подъезжали в то время, как ученики выстраивались длиннющую очередь. И это мы ещё рано подошли — за нами уже хвост был в половину того, сколько стояло перед нами.

Кстати, там же стоял и Мартин со своей девушкой. Только сейчас, перестав так ламповно и противно ворковать (вся человеческая милота в отношениях на меня действовала как красная тряпка), они заметили меня.

— О, тоже в город? — махнул он рукой, подошёл и внимательно посмотрел на мою спутницу. — Капля? Хм… у тебя своеобразный вкус на девушек…

— Мартин! — Сью недовольно дала ему подзатыльник, от чего он только рассмеялся. Блин, раз тебе смешно, давай я тебе тоже просажу сейчас. — Это некрасиво!

— Да-да, прости, просто я не думал, что ты…

— Это не свидание, я лишь как грузовая лошадь, — оборвал я его фантазии. — Смотрю, вы зато пошли достопримечательности рассматривать.

— Ну да, а чего та…

— Нет, мы пошли сексом заниматься, чтоб соседке не мешать, — неожиданно сказала Сью.

В толпе повисла тишина. Все дружно повернулись на эту парочку. В этот момент Мартин вспыхнул красным цветом, а его девушка явно не понимала, что сказала не так.

— Я что-то не так сказала? — озадачено оглянулась она.

Знаешь… даже меня ты поставила в тупик. Честно, не знаю, как реагировать на такую прямолинейность. А казалось бы, обычное дело, половина универа этим занимается, а как озвучили, все сразу: э-э-э, бэ-бэ-бэ, мэ-мэ-мэ. Короче, девчонка была чуть ли не единственной, имеющей яйца лупить правду-матку в лоб.

Ну или просто дурындой.

— Эм… милая, давай я буду отвечать, — пробормотал смущённый Мартин. — Не стоит посвящать его в наши планы.

Хотя тут может быть и другая причина его смущения. Не только её откровенность.

Сью — дочь какого-то не самого известного купца. Мой уровень.

Мартин — сын и наследник графства героя солнечного щита. Его отец — танк, причём такой, что по моим прикидкам может выдержать попадание фугасного снаряда от рпг. Если где-то пиздец, то можно запустить его батю и тот просто продавит всё. Естественно, что такого кадра взяли под своё крыло, купили преданность и дали территорию.

И вполне возможно, что огласка того, что он пёхает наивную девку, повёдшуюся на красивые слова, чувства и прочую муть, помешает в будущем сбросить баласт. Не то что помешать, но может бросить тень и испортить репутацию.

Вот и смотрим — единственный сын одной из главных сил страны и замухрышка из семьи ноунэймного купца.

Как бы Мартин не казался мне нормальным парнем, у меня было очень неприятное предчувствие. Предчувствие насчёт Сью; она получит отворот поворот. В конце он просто скажет ей пока и оставит ошарашенную девушку с пузом (а я уверен, что они не предохранялись), не знающую, куда деваться. Не хочу даже думать, насколько ей будет тяжко. И она этого не понимает, потому что чувства мешают адекватно мыслить.

Мир прекрасен и столица красивая, но я искренне верю, что люди те же. Ухудши условия, и они начнут друг друга грызть.

Но это лишь мои предположения. Лишь слова и суждения, пропущенные через призму моего переломанного и истресканного я. И надеюсь, что ничего подобного здесь нет. Всё-таки должно быть что-то доброе в этом сраном мире, верно?

— Так! — я хлопнул в ладоши. — Давайте, наша очередь уже продвинулась.

Я одним рывком поставил Каплю на ноги.

— Идём, неволяшка, — подтолкнул я её в спину. — Мартин, ваша карета кажись.

Он обернулся.

— О, да, точно! Сью, погнали!

— Да!

И схватившись за руки они подбежали к карете.

— Буль-счастливая… — пробормотала она.

— Думаешь?

— Думаю-буль. А-буль-буль-тебе-разве-буль-не-буль-хочется-буль-быть-любимым-буль-буль-и-любить?

— Да хрензнает, — пожал я плечами. — Даже не знаю, что сказать, если честно… наверное, хочу.

— Наверное-буль-хочешь-буль? А-буль-буль-у-тебя-буль-была-девушка-буль-вообще? — спросила она.

Я посмотрел на неё, но Капля сделала своё лицо маской, не позволяя понять, чего она хочет выяснить.

— Знаешь, пожалуй, я толкну тебя в сугроб ещё раз, — задумчиво пробормотал я. — Так, для профилактики.

— Буль-буль-буль-буль-буль!!! — гневно зашлась она в своём бульканье, а на её лице появилось искреннее возмущение. К тому же она вцепилась в меня словно спрут в прямом смысле этого слова. Её руки удлинились и обвили мою руку и тело, не давая оторвать от себя.

— Ты же не любишь холод, — заметил я.

— Буль-буль-буль-буль… То-есть-буль-я-потерплю-буль-буль!

Наша очередь настала где-то минут через десять. К тому моменту я мог спокойно освободиться от Капли, просто отломив её щупальца от себя. Её возмущению не было предела. Даже когда ехали в город она продолжала беспрерывно булькать, говоря, какой же я засранец.

Ну какой есть.

Доехали мы без происшествий, хотя на этот раз я думал, что карета просто развалится под нами. Приехали в центр, я помог, словно джентльмен, спуститься Капли. Выглядело это так — Капля встаёт на край выход и разводи руки, после чего тупо падает вниз. А там её ловлю я, так как она хрен спустится в своих одёжках.

Предположу, что это связанно с тем, что она не теплокровная, состоящая по большей части из воды.

— Сначала-буль-буль-за-буль-моими-товарами-буль-или-буль-твоими? Я-буль-просто-буль-буль-ещё-один-буль-списочек-прихватила-буль.

И она вытащила ещё один свиток, который раскрутился до земли и укатился под карету.

— Буль-только-самое-буль-буль-необходимое-буль.

Я так и понял. Всё самое нужное.

Но в этот момент карета поехала и колесом переехала свиток, оторвав нижнюю часть. Тот приклеился к колесу и укатился вслед за ней. Выглядело так, словно туалетная бумага пристала. Капля было бросилась за ним, запнулась и чуть было не упала — я like a boss поймал её. Но при этом она выронила свой оставшийся список, который радостно съебался на порвых ветра нахуй.

Помянем.

Разочарование Капли было видно по лицу — она начала растекаться. В прямом смысле слова.

— Мой-буль-буль-список…

— Вот и отлично, — поставил я её на ноги и воодушевлённо хлопнул в ладоши. — Смена планов. Теперь, когда твоего списка нет, перекраиваем план. Сначала идём за моими покупками, а вернее, за одной единственной. Так что давай колобок, топай, я же буду тебя поддерживать.

— Колобок-буль? — захлопала она глазами.

— А что такое?

— Ну-буль-это-же-буль-буль-серийный-буль-маньяк-убийца-буль-раньше-буль-буль-был.

— Серьёзно? — я, наверное, что-то пропустил в сказке, когда читал. — А по подробнее?

— Ну… Буль-бабушка-и-буль-дедушка…

— Эту часть я знаю. Давай сразу с колобка. Что он сделал?

И она с очень сосредоточенным лицом пробулькала мне эту историю.

Оказывается, он убил их обоих. Это был хладнокровный и жестокий побег. У них не было и шанса. После этого он пересёк границу и вышел на территорию зверолюдов. По пути он убил двух пограничников — фурри-медведя и фурри-зайца. После этого несколько лет скрывался в северных лесах, иногда нападая на путников, сколотил собственную банду и начал грабить караваны. За ним отправили двух профессиональных наёмников — волка и лису. Волка убили, но вот лисе удалось его устранить. Так его и поймали.

Правда как он убивал, я так и не понял.

— Вау… — только и выдавил я. Смотрю, здесь сказка беспощадна и жестока. — Уточню, а откуда он бежал?

— Из-буль-колонии-каторги-буль-буль-строгого-режима-буль-для-буль-буль-мучных-изделий-буль.

— Именно для мучных? — немного охренел я.

— Да-буль. Буль-просто-буль-буль-на-обычных-буль-каторгах-буль-буль-их-обычно-буль-съедают.

Просто охуительно. Колобок убийца. Не удивлюсь, если он притворялся обычным хлебом и потом застревал в горле у других людей, тем самым убивая их.

Под охуительные истории от нашей милой Капли мы прошли половину города (ага, как же, прошли квартал, наверное), пока не достигли улиц с магазинами.

— А-буль-тебе-зачем-буль?

— Хочу купить бутылку спиртовухи, споить тебя и затащить в постель, — бросил я.

— Буль-хм… в-какой-то-буль-буль-момент-я-буль-подумала-на-счёт-буль-буль-тебя-буль-так-же… — неуверенно проговорила она. — Буль-значит-буль-буль-думаем-ободном-и-буль-тоже?

— Я соврал. Я хочу купить зеркало и одежду.

— Но-ты-буль-же… — охренела Капля.

— Это была ложь. Наглая ложь. Но теперь я знаю, чего хочешь ты.

— Да… Да-ты-буль-буль-буль! — Кажется она задыхается. — Буль-буль-буль-ты! Я-буль-же!!! Это-не-буль-буль-то-буль-что-ты-буль-буль-подумал!

— Какая знакомая отговорка, — улыбнулся я. — В последнее время только и говорю её.

— Буль-буль-буль-буль-буль!!!

— Да будет тебе, — усмехнулся я, остановился, повернулся к ней, схватил за щёки и растянул в сторону. Те были явно твёрже, на уровне человеческой плотности. Мне удалось растянуть их в стороны настолько, что у нормального человека бы так никогда бы не вышло.

— Бубубубубубубубубу! — после этого только и выдала она мне.

— Не будь буль-булькой, спалилась, имей честность признаться. А теперь идём, нам надо всё успеть, а то скоро темнеть будет.

Глава 192

— Буль-буль-ты-хочешь-буль-купить-буль-зеркало? — посмотрела она на ту махину, что выбрал я. — Буль-любоваться?

— Да. Буду голым перед ним позировать, — кивнул я, прикидывая, поместиться ли оно у меня или нет.

Вернее, поместиться то поместится, а вот чтоб не мешало, и войти можно было… Думаю, сойдёт. Самое тонкое, что есть здесь, да и по высоте нормик — если пригнуться, то можно легко пройти. Это важно, не очень хочется на карачках ползти или вообще по-пластунски.

— Буль-буль-оно-буль-нравится-мне. Давай-буль-возьмём-это-буль-буль? — она указала на другое зеркало.

Я удивлённо посмотрел на неё.

— Капля, ну ты и наглая.

— Буль-буль? — вопросительно посмотрела она на меня.

— Да я как бы для себя выбираю, — пояснил я. — Ты-то каким боком тут пристроилась?

— Буль… — булькнула она расстроенно и отвернулась.

Пф-ф-ф… начались бабские приколы. Думаешь, меня этим возьмёшь?

— Ну ладно, может я прислушаюсь.

Пиздец же подкоблучник! Охуеть, как я быстро сдался, мне даже стыдно за себя!

— Буль-это! — она указала на одно из зеркал.

— Погоди-ка, оно розовое! Я для себя покупаю, так-то.

— Буль-это? — теперь она показывала на голубое.

Отличная вариативность — голубое или розовое. Интересно, покупка какого будет значить, что я пидор? Голубое как бы намекает, но и розовое немного странно. Ведь страх показаться пидором пронизывает всё мужское естество.

С такими глубокими и естественно важными думами я стоял и выбирал зеркало. Я иногда бываю таким… интересным человеком, что сам себе поражаюсь. Почему я вообще выбираю из них двух?

— Бл… блин, возьму чёрное, короче.

— Буль-буль, — расстроенно забулькала Капля, явно не восторженная моим отношением к своему мнению.

— Слушай, Капля, может для тебя это и очень прикольно, выбирать между розовым и голубым, но я парень. Для меня такие цвета… мягко говоря, не очень.

— Буль-но-оно-буль-буль-хорошо-буль-смотрится-буль.

— Капля-булька, будешь покупать зеркало, будешь выбирать сама, ясно? — строго посмотрел я на неё. — Мужчина! Нам, пожалуйста…

В конечном итоге было заказано розовое зеркало. Как?

Ну… как только сам пойму, как я так опустился ниже плинтуса, обязательно напишу об этом книгу. А пока мне остаётся лишь наблюдать на лучезарном и до ужаса неприятно счастливом лице Капли, которая радовалась, что к её мнению прислушались, радость.

— Буль-буль-оно-буль-подойдёт-буль-к-твоей-комнате-буль, — сказала она.

— Ты там ни разу не была, — хмуро ответил я и вырвал у неё из рук список, с которым она просила ей помочь. — Чо у нас тут первое… Травы от бе… — я покосился на неё. — Травы от беременности?

— Буль-не-для-буль-меня, — спокойно ответила она. — Подруга-буль-буль-просила.

Точно? Окей… допустим, что ты права. Но раз зашла речь о подругах и контрацепциях, меня тут вопрос начал волновать. Интересно, ответит она или нет?

— Слушай, Капля, вопрос такого нескромного типа. Я как бы жил до этого в далёком графстве и отношения у нас были довольно свободными. Никого особо не волновало, кто с кем спит. Ну понимаешь, у девушек, если у них парень есть уже, и они с ним… ну… того, то она же уже…

— Ты-буль-буль-имеешь-виду-буль-что-если-буль-буль-девушка-буль-займётся-сексом-буль-с-буль-парнем-то-буль-она-буль-буль-уже-не-буль-девственница?

Чо, так просто выдала? Это я тут один стесняшку выдаю?

— Ну да, а как другие к этому отнесутся? Ну типа она уже…

— Не-буль-девственница? Порченная-буль-девушка? Буль-буль-ты-об-этом-буль?

— Да, — кивнул я.

— По-разному-буль, — пожала она плечами.

С её слов получалось, что для кого-то девственность и факт неприкасаемости важен. Их и за муж не возьмут. Для кого-то это ерунда; то, что можно откинуть в сторону как мусор.

Всё это зависит от семьи девушки и будущего мужа. Многие не волнуются об этом, хотя в графских семьях стараются хранить чистоту, так как это показатель товара, как бы грубо не звучало. И если парня не проверишь, то девушку вполне. А кому нужен пользованный товар? Ведь брак — обмен силами и налаживание связей, а дети выступают товаром. И если для парня по понятным причинам это не так важно, то для девушки могут выдвигаться требования.

Но опять же, для каждой по-разному.

— Вот-буль-мне-буль-буль-не страшно, — гордо ответила она.

— Потому что вы относитесь к этому как к мусору?

— Потому-что-буль-я-не-буль-могу-потерять-буль-буль-девственность.

— Почему? — удивился я.

— Я-буль-тина! Буль-какая-буль-девственность-буль-буль-у-той-кто-буль-форму-буль-не-имеет-буль-постоянную?

— Ну… не знаю, сам факт проникновения?

— Буль-как-проверишь-это-буль? Я-буль-могу-воссоздать-буль-буль-всё.

— Не знаю. Гинекологом у тин раньше не был, — ответил я и бросил взгляд направо. — Так, вот и первый магазин. Чего тебе там… трав купить надо?

— Подруге-буль.

— Подруге против беременности, ясно. Жди здесь, быстрее будет.

Ясень пень, что пока она протиснется в проход, пока там развернётся… Я уже имел неосторожность её завести в лавку с теми товарами — пришлось её проталкивать через дверной проём. Так ещё и там она чуть не уронила товары. Моя ловкость была на высоте в ловле хрупкого товара. А на бис заказали розовое зеркало. Мне должны будут потом завести его в универ, кстати говоря. Не таскаться же мне с ним по городу. А то тут и за Каплей следишь, чтоб не упала никуда.

Поэтому я решил топать в аптеку один.

Ну… почти аптека — какое-то тёмное помещение, выложенное тёмным камнем со множеством полок и бутылок. Где-то в глубине этого помещения стоял котёл над огнём и кипел.

— Эй? Есть здесь кто-нибудь?

Я прошёл вглубь зала, минуя полки с флаконами и ища взглядом продавца, которого не было. Взглядом зацепился за котёл, который весело булькал, пуская бирюзовые пузыри и довольно резкий запах цитрусовых. При этом сам цвет, в отличие от пузырей, был розоватым. Знакомая хрень, очень знакомая…

О, так это же…

— Что-нибудь хотели? — слегка шипящий голос как бы нескромно намекал, что позади меня не человек. Забавно, какие особенности учишься подмечать, живя в постоянной опасности.

И я не прогадал — позади меня стояла ламия. Когда я резко обернулся, её тонкий раздвоенный язычок ещё был высунут наружу и быстро-быстро ходил верх-вниз, ловя запахи, если я правильно помню биологию.

Но как я обернулся, тут же убрала его. Однако её хитрый пронизывающий взгляд никуда не делся.

— Вам нравится зельеварение? — поинтересовалась она, проползя мимо меня к котлу.

— Есть такое, — кивнул я.

— Тогда… скажете, что это за зелье? — указала она тонким пальцем с длинным ногтем на жидкость.

— Слёзы забвения? Это у них пузыри такого цвета. Да и запах характерный.

— Верно-верно… Удивительно, что мальчик знает зельеварение. Может знаешь и его особенность?

— Его можно высушить до гранулированного состояния и сделать порошок для парализации. Хотя и не обязательно.

— Верно, — растянулся её рот в улыбке, показывая ряд акульих зубов и длинный раздвоенный язык, на мгновение высунувшийся наружу.

— Раз опрос закончен, мне нужны травы против беременности, — я сверился со списком. — Пять штук, набор из северных и западных, зелёного цвета в трёх флаконах.

— Девушки начинают познавать жизнь? — улыбнулась плотоядно она и проскользила к одному из шкафов. — Держи.

Она протянула мне три флакона, и взамен я отдал ей деньги.

— Что-нибудь ещё, мальчик?

— Это зелье, — ткнул я пальцем в котёл. — Флаконов… пять, наверное. Можно?

— О… ты же знаешь, что оно дорогое, не так ли? — улыбка была у неё до ушей. — И делается обычно на заказ. Знаешь же, почему?

— Потому что только верхняя часть всего отвара имеет нужное свойство, остальное яд. И делается очень долго.

— Верно. И это зелье тоже на заказ идёт, — она подползла ко мне. — Так что золота хватит?

Вот с чем-чем, а с золотом у меня проблем вообще не было. Поэтому я просто спросил:

— Сколько?

— Сорок золотом, — улыбнулась она, протягивая уже ладонь.

Ну а я… А что я? У меня после выигрыша ещё дохрена осталось! Поэтому я молча высыпал ей деньги в ладонь. Знаю, что переплачиваю и знаю, что по заказу я мог бы купить даже немного больше, но это было бы потом, а я хочу сейчас. Пока ещё сам в городе. Поэтому, даже не чувствуя жалости, я всыпал ей в ладонь золото.

— Благодарю, — обнажила она острые зубки. — Сейчас будет пять флаконов. И… если там за дверью стоит твой друг, у него могут быть проблемы, — ламия указала пальцем через витрину, где виднелись тени людей. Человека три, и моя пухляша Капля.

— Почему проблемы? — поинтересовался я, с интересом приглядываясь к теням за грязным стеклом.

— О… они часто сюда приходят и пытаются разогнать моих клиентов. Я же не человек. А если и твой друг не человек, то у него могут возникнуть кое-какие проблемы с ними.

— Тц… — громко цыкнул я, направляясь к двери. — Грёбаные расисты… Я сейчас вернусь.

Говорю же, что расизм здесь есть. Такой же, как и во фракции Ночи. Просто из-за того, что здесь меньше нелюдей, это и не заметно.

Я быстрым шагом пересёк комнату, толкнул дверь и первое что услышал было.

— Так что ты тут забыла, сопля? — один из придурков слегка нагнулся и заглядывал под капюшон Капле. — Это вроде город людей, а не нечисти.

По лицу это были обычные подростки лет восемнадцати в тонких на вид, но стильных куртках, расстёгнутых на груди. Типичные плохие парни, которые много выёбываются. И здесь их было четверо, плюс четверо девчонок их возраста или чуть младше в роли группы поддержки.

Понятненько, выёбываются перед девушками. Но блин! Чуваки, перед вами же девушка! Неужели вы хотите показать себя крутыми, приставая к девушке? Хотя, судя по улыбающимся спутницам даунов, это для них не является чем-то зазорным.

Всегда таких ненавидел…

И прежде чем я успел остановить придурка от непростительной ошибки, тот оттолкнул Каплю. Естественно та не удержалась и рухнула на спину под дружный смех дегенератов.

Ну блин, не успел.

— Эй, пидор, — позвал я толкнувшего, подходя ближе.

Все присутствующие обернулись, включая и этого пидора. И стоило ему повернуть свою наглую рожу в мою сторону, как я с размаха ударил его. Говнюк крутанулся на месте, разбрызгивая кровь из рта и носа и раскидывая свои зубы.

Не успел я подумать о том, что сил теперь у меня много, и я мог его убить, как второй дружок пирожок молча бросился на меня. Но здесь было слишком просто. Просто повернув голову в его сторону и даже без размаха, просто дёрнул руку ему на встречу. Прямой удар и…

Чувак словно налетел на стену, получив в челюсть, его руки безвольно повисли, и он плашмя рухнул на землю.

Это отбило всякое желание у них приближаться. А я аккуратно поставил Каплю на место.

— Всё в порядке?

— Буль-пока-буль-буль-не-били, — улыбнулась она непонятно чему.

Хотя если подумать, вряд ли много бы урона ей было от удара.

— Мой отец! Если мой отец узнает об этом, ты подонок… — начала верещать одна из девушек.

Кто говорил, что девушек бить нельзя? Наверное, сами девушки, чтоб их не били. Но это всё ерунда, мы все равны, и я же не сраный сексист, чтоб делать исключения. Я не за феменизм и считаю, что девушка должна быть равна во всём.

Поэтому я подошёл и дал дуре такую пощёчину, что она рухнула на землю, забрызгав снег кровью, в то время, как другие девки в ужасе отпрыгнули. Какое-то движение за спиной, и я просто с разворота локтем ломаю кости лица какому-то парню-герою, что хотел броситься мне на спину. Не сильно, убивать никого не собираюсь. Тот так забавно дёргается, его ноги подлетают верх, и он плашмя падает на землю с разбитым лицом.

Вот же дегенераты… а могли просто уйти же.

— Что выёбываться, надо силу иметь, — высказал я очень мудрую мысль, которую заучил ещё в школе. — У вас её нет, так что завалили ебальники и съебались, пока я вам ещё пизды не прописал.

Вот я сильный, я могу качать права. Был бы слабым, побежал бы за стражей. А всё потому что умный и не выёбываюсь по чём зря без причины. Можно обвинить меня в трусости, но как по мне, трусливее нападать на заведомо слабого противника. А вот слабому противнику искать помощи у сильного правильно, так как он просто ничего не сможет сделать.

И если уж лезешь к слабому, ту хоть убедись, что сможешь дать отпор тому, кто придёт на защиту, а то это вообще полный зашквар получается. Вот как сейчас — они быстро уходят, чуть ли не убегая, оставив одного валяться на земле.

Придурки блять…

Последним по списку у нас была одежда… Слава богу, последнее.

Я устало поднял голову, смотря, как небо конкретно сдаёт позиции ночи, чтоб уступить место темноте. Ещё и снег снова пошёл, словно нам наступающих сумерек было мало. А это уже начало апреля, если исходить на наше времяисчисление.

За время безудержного шопинга мы уже успели и в аптеке закупиться, и книги купить, набрать всякие венчики-хуенчики и прочую чепушню. Затарились духами, душистой водой и мылом, которые попросили Каплю купить подруги. Попутно купили в магазине несколько стеклянных флаконов, так как свои Капля побила. После такого сумки вышли действительно объёмными.

А ещё мне Капля сказанула, что со мной очень удобно гулять и я как подружка для неё. Я, не раздумывая, толкнул эту дуру в сугроб. Как подружка… меня ещё никто так не оскорблял. Вообще охуели. Я тут въёбываю по чёрной, а меня подружкой называют.

Но по крайней мере мы уже продвигались к последней части наших сегодняшних закупок — магазину дорогих товаров. Здесь же я покупал и форму для универа. Такой магазин сложно забыть. Правда сейчас, перед скорым закрытием, здесь практически никого не было. Сам магазин погрузился в такой таинственный полумрак, от которого не спасали даже вездесущие свечи.

— Мне тебя где искать? — спросил я, видя, как устремилась Капля вглубь магазина.

— Бельё-буль-женское, — только и сказала она, в вразвалочку отправившись между рядами.

Ну а я отправился на поиски одежды. Нужно было конкретно закупиться, а то ни носков, ни трусов, ни домашней одежды не было. Женского белья хоть жопой жуй, но отнюдь не того, чего мне требовалось.

Пройдя дальше, я встретил одну из консультантов.

— Могу ли я вам помочь, молодой господин? — спросила молодая девушка, так же как и прошлая, смотря на меня со всей возможной учтивостью.

— Да, мне, пожалуйста… — я слегка замялся, поняв, что фраза «мне трусы и носки, пожалуйста» звучит не очень. — Нижнее бельё для мужчин и что-нибудь из домашней одежды, пожалуйста.

— Я вас поняла. Прошу за мной, молодой господин.

Она отвела меня в дальнюю часть зала и учтиво с поклоном оставила перед рядами трусов и носков. Всё, что нужно настоящему мужчине, в одном месте. Можно сказать, святая святых. И пока я выбирал, взять мне трусы с медвежатами и утятами, или же остановится на варианте зайчиков с сердечками, ко мне подкралась Капля.

— Уже принарядилась? — покосился я на неё. Она нацепила на себя какой-то махровый халат в цветочек.

— Для-буль-подруги. Буль-я-буль-буль-подогнала-буль-свой-буль-размер-под-буль-буль-её. Один-буль-из-плюсов-буль-буль-быть-буль-тиной, — подмигнула она.

— А тебе не стрёмно ходить в одном халате в людном месте?

— Буль-людном-буль-месте? — она улыбнулась и развела руками.

Ну… да, полностью пустой магазин, погруженный в полумрак, который кое-как разгоняют свечи. Едва слышимый ветер за стенами здания и бодро идущий снег за стеклом. Это даже уютно что ли…

— Буль! Кстати-буль! Смотри! — неожиданно она размотала на животе пояс и в лучших традициях эксбиционистов распахнула передо мной халат.

Честно говоря, меня сложно чем-либо удивить по понятным причинам, поэтому и её тело тоже меня не удивило — стройное, слегка прозрачное синеватое с нормальными сиськами, в данный момент облачённые в ярко-синий купальник.

— Ну-буль-как-буль-тебе?

— Что именно? Сиськи или бельё?

— Бельё-естественно-буль! Буль-смысл-буль-буль-оценивать-грудь-буль-если-её-буль-размер-буль-можно-менять-буль? — В подтверждение своих слов она её увеличила так, что та в лучших традициях жанра начала буквально вываливаться наружу. А через мгновение вернулась обратно. — Ну-буль-так-что-буль?

— Ну норм, чо ещё сказать? — пожал я плечами. — Извини, но надо было на такое подружек звать, а не меня.

Только через час мы добрались до нужной улицы, нагрузив меня сумками.

— Да уж, метёт так метёт, — пробормотал я, борясь с порывистым ветром, который пытался заштукатурить мне лицо снегом. — А утром было солнечно. Чо за еб… тупая погода…

Капля не спешила отвечать на мой монолог, так как её лицо сейчас было конкретно залеплено снегом, да и вообще застыло, превратившись в красивую синеватую маску статуи. Даже несмотря на то, что ей не надо было открывать рот для ответа, она предпочла не говорить много.

— Буль-нам-буль-буль-нужно-буль-переночевать, — только и ответила она. — Сейчас-буль-даже-буль-буль-карету-буль-не-поймать-буль.

— Это верно…

Я это уже и так понял, когда подошёл к одной из местных остановок, где можно было заказать себе экипаж. И сейчас они все пустовали; то ли загнали в свои амбары, то ли народ разобрал, чтоб добраться до своего дома. В любом случае, теперь оставалось только ночевать до завтра. Идти на ночь глядя в метель пусть и по дорогам, о чищенным магическим образом, было самой тупой затеей, которую мне захотелось воплотить в жизнь.

А если я что-то хочу воплотить в жизнь, над этим сначала надо хорошенько подумать, прежде чем действовать. Практика показывает, что это наиболее правильный вариант.

Благо у меня уже есть идея, где переночевать.

Поэтому я целеустремлённо направился в одно место. Капля, видимо положившись на свою верную подругу, которую она видела во мне, лишь последовала за мной. Сучка. Я начинаю разочаровываться в женщинах.

А целью был набег на уже знакомый отель. Слишком хорошо пидоры там устроились и подкинули мне сраную сломанную телегу, которая чуть не убила меня. Поэтому теперь я собирался скандалить и требовать компенсации. Если же откажут (на моей родине обычно подобное этим и заканчивается), то я напоследок оставлю им подарочек, чтоб в следующий раз было неповадно. Но будем молиться за их сознательность.

— Ты-буль-буль-хочешь-остановиться-буль-здесь-буль? — посмотрела Капля на здание, возвышающееся в безжалостной метели. Его окна одинокими огоньками пробивались через пелену. — Буль-я-буль-знаю-его. Ночевала-буль-буль-здесь-два-буль-раза-когда-буль-буль-с-отцом-буль-на-аудиенцию-буль-к-буль-королю-приезжала. Буль-мне-буль-там-буль-буль-понравилось.

— Ну ещё бы, за такие деньги и мне бы понравилось.

— Ну-буль-там-не-дорого-буль-буль.

— Да неужели? — усмехнулся я. — Те деньги, что я там отдал, могли бы прокормить человека месяц, если не больше. А теперь идём, нас ждут великие дела.

И я буквально потащил Каплю за собой, так как она кажись начала подмерзать и теперь плохо двигалась. Надо было дотащить её до того, как она станет хрупкой и под своим весом начнёт разрушаться. А то в метель в темноте придётся мне ползать и искать её составные части.

— Ты вообще не можешь держать тепло? — спросил я почти дотащив её до отеля. Сейчас около его дверей никто не дежурил.

— Могу-буль. Но-слабо-буль.

— Херово…

Только когда я дошёл до самой двери, навстречу к нам выскочил швейцар и забрал наши вещи. Я бы угарнул, если бы он вещи забрал, а нас оставил снаружи.

А дальше началось не самое интересное и приятное занятие — я пошёл ругаться со службой на счёт кареты. Оставил статую замёрзшей Капли на входе и двинулся к девушке на ресепшене. На вопрос, помнят ли они меня, я с удивлением услышал, что отлично помнят. Буквально через пару минут ко мне вышел, как я понял, главный менеджер и чуть ли не половина персонала начала мне кланяться и просить прощения за случившееся.

Это выглядело так… странно, что я был в лёгком шоке. Побывав в этом мире, я ожидал что угодно от сопротивления до оскорблений, но ни как не явки с повинной и предложением компенсации.

— Может быть мы можем предоставить вам и вашей жене номер, — с заискивающей улыбкой и лебезящим голосом спросил главный, — чтоб уладить столь печальный инцидент? Естественно с ужином, завтраком и обедом? Наш лучший королевский номер с тремя иксами?

Три икса? Чот как-то звучит угрожающе.

— С двумя кубиками льда?

— С тремя, — сказал он так, словно я должен теперь упасть тут в ахуе и начать биться, пуская пену. — И туалетная бумага будет коричневой в красную крапинку.

Бля, реально, с чего разговор не начинается, заканчивается темой говна. Какие же здесь говноеды, пиздец просто.

Мне в принципе всё равно, будут там кубики или нет, но вот их вип номер…

Поэтому поартачившись, посмотрев, как все остальные стоят в наклоне под девяносто градусов, и потешив своё ЧСВ, я великодушно согласился на королевский номер. Нет, ну если предлагают, то почему бы и нет, верно?

Я к тому же смог выбить себе ещё один бесплатный номер на будущее, если вдруг придётся сюда вернуться. Поугражал отцом Капли, Анчуткой, графиней Элизианой, и они согласились, что моральный ущерб должен быть возмещён.

Королевский номер оказался аж на шестом этаже и главной особенностью было то, что он занимал весь этаж. В зале была огромный покатый стеклянный потолок, через который сквозь пелену виднелись маленькие редкие огоньки домов, с трудом пробивающиеся сюда. И надо сказать, здесь было тепло, может магия, а может камин жарил так.

Ещё порадовала спальная, где огромная кровать стояла прямо напротив покатого стеклянного потолка чуть ли не в плотную, чтоб засыпая, ты мог смотреть сверху вниз на плебеев, которым такое не светит, и чувствовать себя королём мира. Это типа плюс к общему уюту, так как сама по себе спальня была довольно маленькой, и кровать стояла почти впритык к стенам.

— Буль-буль-буль-буль-буль! — восторженно забулькала Капля, увидев номер, когда я распрощался со швейцаром.

А в следующее мгновение она вытекла из своей огромной шубы словно густое масло. Через рукава, воротник, через низ, через штаны, из сапог вытекала множеством струек собираясь в огромную лужу, в то время как её одежда медленно оседала. И вот уже передо мной из лужи буквально вырастает Капля…

Но я особо и не смотрел. Просто на мгновение представил, что из какой-нибудь тени вот так вырастает Клирия, и у меня мурашки по спине побежали.

— Тот-номер-буль-буль-был-буль-хуже! Буль-тут-буль-так-уютно-буль!

Она потопала смотреть комнаты, пока я доставал вещи, чтоб переодеться. Смысл в тёплой одежде разгуливать?

Однако стоило мне остаться в трусах, как я буквально почувствовал её за своей спиной. Как почувствовал через несколько секунд, что спины касается странная упругая влажность, словно это желе меня обнимает.

Живое желе.

Хм… живой банановый пудинг… Блин, я бы не отказался от живого бананового пудинга. Прикольно, трахаешь и тут же ешь! Профит!

— Бульк-бульк? — как-то томно спросила Капля.

— Вопрос на миллион, ты чо делаешь? Переведи мне на человеческий.

— Бульк-бульк-скучно.

Скучно? Я посмотрел в окно, где метель, казалось, только начинается. Как в принципе и ночь. А значит впереди будет ещё много чего интересного.

Глава 193

(Дальше будет только чернушка-порнушка, трэш, тентакли, насилие и другие прелести хентая, кои можно встретить или придумать. Кому неприятно, можете смело пропускать до следующей главы. Сюжета здесь совсем нет.)

Значит скучно ей?

— Бульк-бульк-скучно? — передразнил я её. — Поэтому твоя рука в моих трусах?

Да-да, её чрезвычайно мягкая ручка была сейчас у меня в трусах, будя организм, буквально обволакивая всё, сдавливая, расслабляя, пуская волны. Удобно быть тиной, ничего не скажешь. И довольно необычно чувствовать членом что-то мягкое и при этом двигающееся. Сложно описать, но отдалённо напоминает на холодец или желе. Или пудинг, если на то пошло.

— Кстати, ты же говорила, что я тебе как подружка.

— Так-бульк-я-и-бульк-бульк-с-подружками-бульк-занимаюсь-бульк-сексом, — пробулькала она мне в ухо.

— Э… каким образом?

Пока одна рука орудовала в штанах, развлекаясь с моим членом, а вторая обнимала за грудь, вокруг шеи обвился… тенктакль? Блин, эту жутковато…

— Бу-у-ульк, — и второй уже обвился вокруг груди. — Бульк-понял?

— Да… И… ты девушек вот так? Ими?

— Бульк-некоторых-бульк-бульк-проходила-полностью…

— Полностью? — не нравится мне это… Да и бульканье у неё стало другим не обычным поверхностным, а более вязким, низким, продолжительным и таким прямо глубоким.

— Верно-бульк-полностью, — её тентакль коснулся моих губ. — От-попки-бульк… до-ротика-бульк… насквозь… Бульк-бульк…

— Только меня не надо проходить насквозь, окей? А то чот не по мне подобное… — пробормотал я.

Неожиданно кончик тентакля, что скользил по моим губам сам превратился в губы и чмокнул меня, после чего быстро уполз вниз к паху.

Капля рассмеялась.

— Хорошо-бульк-бульк-бульк…

— А ты только с девушками? — поинтересовался я в то время, как её тентакль делал мне минет. Кажется, это будет самым странным сексом в моей жизни.

— С-парнями-тоже-бульк… Какая-бульк-разница… Я-тина-бульк…

— А по полу ты кто? Девушка?

— Бульк-восприятие-бульк-себя…

Восприятие себя. С её слов я понял, что когда ты появился, тогда и решаешь для себя, кто ты, так как пола у тин нет. Кто-то хочет потомство выносить и воспитать, кто-то нет. Кого-то тянет больше к парням, кого-то к девушкам. Кто-то себя чувствует мужиком, кто-то бабой. Так и решают. Определяется это обычно с самого детства, оттого у них нет ни лесбиянок, ни геев.

Вот Капля у нас девушка.

Пока Капля мне это рассказывала, она буквально вся перетекла такими тентаклями ко вперёд в позу, стоя на коленках, обхватив ртом член. Это выглядело так, словно несколько больших тентаклей сплелись в один пузырь передо мной, который наполнился и принял её форму. Она мне в этом плане ещё жидкого терминатора напомнила.

— М-м-м… — она ещё и мычать умудрялась… первый раз девушка при мне вообще какие-то звуки издаёт при таком деле.

Но вот она вновь превращается в бесформенную каплю, вытягивается во весь мой рост, и тут же преобразуется в себя обычную. Её руки уже обнимают меня и более того, я уже в ней, хотя секунду назад она сосала. Капля утягивает меня прямо на пол, словно пользоваться кроватью не в её правилах. Она буквально вся ходит волнами, сдавливает член; всё такое мягкое, и проваливающееся. Нет, это не неприятно, это очень необычно.

В какой-то момент мы переворачиваемся, и я уже сверху Капли и начинаю очень активно пользоваться ею. Её знатные мясистые половые губки радуют не только глаз, но и член. Я вожу им между ними, раздвигаю, входя в неё, и наслаждаюсь зрелищем, достойным лучшего порнофильма. Каждое полное проникновение в неё сопровождается мягким чявкающим звуком. При этом её длинный-длинный язык буквально полностью обвил мой, утягивая его из рта.

— Бульк-расслабься-бульк-не-бойся-и-бульк-доверься… Смотри-бульк-фокус… и-закрой-глаза…

Фокус.

Я от таких фокусов прихуел, честно говоря, когда её длинный язык буквально пошёл дальше в горло, ниже, глубже…

— Просто-дыши-бульк…

Самое странное, что я действительно мог дышать. Даже когда она забила своим языком мне горло. На мгновение я закашлялся, стало неприятно, но… с этой неприятностью было как-то даже кайфово.

Я не переставал ожесточённо трахать её, этот странный чавкающий мокрый звук буквально заполнил комнату, вместе с её постоянным мычанием. Мои пальцы буквально тонули в неожиданно большой, огромнейшей и плотной груди, которая не спешила растекаться по ней, даже когда Капля лежала на спине. И сколько бы я не впивался в них пальцами, они отзывались ответной мягкостью, а их хозяйка томным мычанием.

И стоило мне кончить, как она буквально обвила меня ногами и придавила к себе, мягкой и скользкой.

— Бульк-необычно-бульк? — спросила она разорвав поцелуй, хотя могла бы этого не делать. Наверное, чтоб я ответил.

— Довольно, — сказал я. — У тебя плотность стала выше… — я очень сильно сжал грудь и почувствовал то сопротивление, которое бы почувствовал в нормальной груди. Хотя всё остальное тело палилось некоторой мягкостью. Но… заебись её ляхи щупать.

На мгновение её лицо стало задумчивым.

— Бульк-встаёт-бульк-у-тебя, — известила меня синяя девушка неопределённой формы.

— Естественно. Так-то у меня первый раз кто-то не моего вида.

Я грубо развернул Каплю на живот под её хихиканье.

Мда… задница знатная, большая… нет огромная, аж раздвигать приходится, чтоб добраться до заветного прохода. Её было приятно щупать и мять всей пятерней, приятно по ней бить ладонью, заставляя вздрагивать.

— Бульк-через-бульк-попку-бульк-бульк? — повернула она голову боком, улыбаясь.

Спасибо, что лицо из затылка не появилось. Я коснулся попки членом, поводил, привыкая к совсем необычным ощущениям. Её тело мало того как слизь, так ещё и поверх слизью покрывается, которая остаётся на мне.

— Сделаешь туже? — спросил я, уперевшись ей прямо в её миленький входик.

— Буль-кто-тобульк-любит-девственно-туго-бульк?

— Любит жёстко и со стонами боли, — ответил я и начал нагло входить.

Просто удивительно, насколько она точно воссоздавала всё, я бы и не отличил некоторые моменты от настоящей женщины. С трудом войдя самым кончиком, словно слегка насадив, я с силой вошёл в неё, заставляя выгнуться и издать громкое томное мычание. Схватил за волосы, потянул на себя и начал сильно и быстро долбить.

Она громко дышала, стонала и вообще, издавала весь спектр необходимых звуков, выгибаясь дугой. Капля даже откляничила аппетитно в прямом смысле нереально большую и круглую попку, которая вздрагивала и подпрыгивала от каждого толчка.

— Издаёшь звуки как шлюшка, — сказал я грубо.

— Я-и-есть-бульк-бульк-бульк-шлюшка, — ответила она и неожиданно села, прижавшись к моей груди спиной и распластав мягкую задницу по ногам, выгнула назад голову и присосалась к моим губам.

Это было нечто. Довольно удобно менять части своего тела по желанию, делая аппетитными те, что необходимы в данный момент. Стоило мне закончить, как я грубо перевернул Каплю, раздвинул ноги шпагатом в разные стороны, открывая отличный вид. Трахнул несколько раз эту гимнастку. После этого положил её на бок и задрал одну ногу вверх, хорошенько долбя похотливую сучку.

Иногда она сама скакала на мне в то время, как огромнейшая грудь подлетала вверх-вниз, хлопая по её телу. Вставала надо мной на руки и ноги столиком и опускалась попкой на член, после чего елозила. В другой ситуации бы кончить было бы невозможно, но не с Каплей.

Интереснее было, когда она превратилась в безтелую форму. Просто огромная лужа, на которой я лежал и которою трахал, причём ощущения были куда интереснее, чем с девушкой. Она менялась, вытягивалась, оставаясь просто каплей, которую я обнимал как подушку и трахал.

В какой-то момент я вообще тупо лежал в пузыре. Лежал, пока мой член дёргался, словно его оседлала невидимая девушка. Капля со знанием дела дрочила мне… или трахала, тут не разберёшь, пока я плавал внутри неё. И так раз пять, прежде чем мы вернулись к классике.

— Слушай… а как ты получаешь удовольствие? — пыхтя над неё, спросил я неожиданно возникший вопрос.

— Бульк-процесс, — ответила она. — Бульк-и-бульк-эмоции. Сильные-бульк-бульк-эмоции-доставляют-бульк-удовольствие. Бульк-особенно-у-бульк-девушек. Когда-бульк-поглощаю-их-они-бульк-бульк-пугаются-до-бульк-ужаса. Когда-бульк-проникаешь-бульк-бульк-они-забавно-бульк-сопротивляются.

— Поглощаешь?

— Потом-бульк-покажу. Бульк-а-бульк-пока-мы-может-бульк-бульк-сыграем-в-бульк-игру-бульк-по-принуждению-бульк-бульк? Я-буду-бульк-бульк-любой-девушкой-бульк-и-ты-бульк-будешь-бульк-принуждать?

И мы сыграли. Она меняла своё лицо и тело становясь то одной, то другой. Вот она девушка в очках, которую я видел в библиотеке. Сопротивляется, стоя на коленях, упирается руками в ноги, но я всё равно силой заставляю её взять в рот. Вот уже другое лицо, похожа на Сью, девушку Мартина. Она сомкнула ноги, хныча, но я всё равно силой развожу. Вижу маленькие складочки, лишённые того объёма, что были у Капли, и вхожу, пока она бьётся и борется.

— А откуда ты знаешь, как Сью голой выглядит?

— А-я-бульк… доставляла-бульк-бульк-ей-удовольствие-бульк, — улыбнулась Капля и сделала неприличный жест языком. — Маленькая-бульк-глупая-бульк-и-тугая-бульк. Маленький-бульк-крохотный-бутончик-бульк-бульк. Бульк-тугая-попка-бульк-бульк-повизгивания-и-бульк-наслаждение. Её-бульк-неуверенную-целовать-бульк-бульк-входя-в-бульк-попку-щупальцем-бульк-бульк-так-забавно-бульк. Она-бульк-бульк-становилась-бульк-такой-крохой-бульк-которая-зависит-от-бульк-бульк-тебя. Бульк-без-воли-готовая-следовать-бульк-за-бульк-бульк-тобой. И-потом-бульк-управлять-бульк-ею-бульк-раздвигать-ножки-бульк-бульк-насаживать-развращять-бульк-бульк-растягивать… И-бульк-делать-с-ней-бульк-бульк-всё-что-хочешь-бульк-бульк. А-она-бульк-просто-бульк-не-может-бульк-отказать-и-бульк-делает-что-бульк-прикажешь…

И Капля спародировала её. Её краснения, неуверенность, покорность. Эту маленькую шлюшку Сью, которую можно схватить и драть так, как ты захочешь, когда она покорно примет всё, что хочешь.

Прошло четыре копии человека, прежде чем Капля остановилась. Видимо ей нравится по жёстче, так как эмоции ярче.

— Думаю-бульк-бульк-можно-показать-бульк-поглощение, — улыбнулась Капля. — Бульк-это-очень-бульк-бульк-забавно.

— Для тебя?

— Столько-бульк-эмоций… Бульк-мы-чувствуем-бульк-касания-бульк-бульк-но-не-бульк-чувствуем-таких-бульк-ощущений.

С её слов можно было сказать только то, что это словно дарить подарок. Когда ты его даришь и наблюдаешь счастье и восторг, ты сам чувствуешь кайф на душе. Или помогаешь и чувствуешь кайф. Капля не чувствовала оргазм, но она кайфовала от эмоций.

Я лежал на спине и смотрел в стеклянный потолок, как там за ним заволакивает всё белая пелена. Она же лежала под боком, положив голову мне на грудь.

Заказать девушку… было довольно непросто. Мне пришлось спуститься к менеджеру и сказать, что я снимаю все претензии, но хочу девушку в номер. Он сначала артачился и вежливо отклонял мои деньги, но, услышав про претензии, согласился. А я попросил какую-нибудь простенькую лохушку с глупеньким и милым лицом.

Сотня золотых (а ради такого зрелища я готов раскошелиться) и у меня на пороге через десять минут стояла служанка с не просто глуповатым, а тупым лицом. Этакая деревенская милая дурочка, которая даже говорит с трудом. Притащила к нам ещё и ужин.

Видимо ей объяснили то, что той следовало знать.

— Гос…подин… я… у вас э-э-э… буду… — милая на вид, но выдавала слова с трудом.

— Да, знаю, проходи.

И она прошла в зал. Где застыла от лёгкого шока. Ну да, увидь Каплю, стоящую в центре комнаты, полностью обнажённую с такими формами, что любой здоровой мужчина обзавидуется, тоже охереешь. Чего стоила одна задорно торчащая грудь, добротного четвёртого размера.

Капля, покачивая бёдрами, двинулась к служанке, которая испуганно попятилась назад. И стукнулась об меня.

И чем ближе была Капля, тем сильнее она дрожала.

— Чо, Капля, покажи класс.

— Бульк, — улыбнулась широко она.

Подойдя ближе, она слегка наклонилась к низковатой девушке.

— Будешь-бульк-хорошей-девочкой-бульк?

Та испуганно закивала.

— Бульк, — томно, с желанием сказала Капля.

И тут её руки превратились в конкретные щупальца, которые начали медленно обвивать девушку, словно тросы, стягивая по рукам и ногам и не давая той двинуться. Та в ужасе открыла рот, намереваясь кричать, но Капля сама открыла рот и… её язык словно толстая змея хоп той в ротик, затыкая дурочку.

— Только не убей её.

— Я очень-бульк-аккуратно, — томно побулькала Капля, увлёкшись процессом.

Девушка в ужасе наблюдала, не в силах кричать, как рот Капли в лучших традициях фильмов ужасов раскрывается до хер знает каких размеров, и оттуда вылезает множество других более тонких тенткаклей. Её язык продолжал всё глубже и глубже заползать той в глотку. Другие тентакли буквально опутывают дёргающуюся девушку, заползают той в рот, в ноздри, обвивают, словно ветви, лицо, потом голову, плечи… После чего начинают затягивать её Капле в рот. Это выглядело жутко и сексуально.

Вот у дёргающейся девушки скрылась голова в её рту, вот пошло тело; плечи, грудь, бёдра… Вот уже ноги одни остались. Ступни девушки дёргались как бешеные и один из туфель слетел на пол. Вскоре только ступни и торчали из рта Капли, а через секунду не было и их.

Мне это напомнило один хентайный мультик, где девушку проглотил монстр вот так же и потом трахал её внутри. Судя по всему, Капля хотела сделать то же самое.

— Та-да-а-ам! — вскинула победно рукиКапля, покончив с закуской. — Бульк-как-тебе?

— Жутко, — кивнул я.

— Она-бульк-до-сих-пор-бульк-сопротивляется-бульк-бульк-внутри-бульк. Бульк-я-ей-бульк-щупальце-к-лёгким-бульк-бульк-просунула-бульк. Она-сможет-бульк-дышать. Милашка-бульк. Вкусненькая-бульк-бульк, — Капля облизала палец, словно проглотила очень вкусный десерт.

Ну я примерно так и предполагал, что тина просто переносит через своё тело кислород. Запихнула той до самых лёгких и питает кислородом. А по самой тине и не видно, что она проглотила кого-то. Только толще слегка стала. Через минуту она уже выплёвывала вещи девушки, начиная с заколок, заканчивая трусиками и бюстгальтером.

После этого я разделся, и мы ещё раз хорошенько трахнулись. Она стонала и грязно ругалась, пока я входил в неё до упора. Я буквально чувствовал, как в Капле что-то слегка дрожало и вибрировало, пока я оприходовал её. А потом та развернулась попкой. Да вот только дырочка попки была не её — цвет не совпадал, как не странно. Решила воспользоваться девушкой внутри. Но при этом её задница плавно переходила в задницу той девушки, которая была проглочена, словно была её собственная.

— Не твоя.

— Бульк, — согласилась она. — Бульк-давай-бульк-и-бульк-её. Смотри-бульк-фокус.

Секунда, дырочка сжалась и тут же разжалась; оттуда выглянуло маленькое тонкое щупальце.

— Ты её полностью прошла?

— Ага-бульк. Можешь-бульк-не-волноваться-бульк-бульк. Она-бульк-внутри-теперь-бульк-чистенькая. Мы-бульк-тины-бульк-бульк-можем-впитывать-всё-бульк-и-тут-же-бульк-бульк-разрушать-бульк. Внутри-чиста-бульк-как-и-снаружи.

— Оке-е-ей… — протянул я, пристраиваясь к ней.

— Бульк-смазки-бульк?

— Так обойдётся, — ответил я и от души вошёл в попку девушки.

Было туго, я даже чувствовал бешеную пульсацию в ответ на вероломное вторжение, чувствовал, как пробежала дрожь по телу. Но звуков, кроме стонов Капли не было.

— Ей-больно-бульк-вся-вибрирует-бульк-бульк-и-брыкается-бульк.

— Да и пусть, — отмахнулся я, продолжая долбить её. — Кстати, ведь получается, что ты можешь проглотить несколько девушек и вот так выставить их задницы, чтоб я мог любую из них трахнуть?

— О-о-о… бульк-бульк. Я-бульк-могу-это-бульк-сделать. Дать-на-выбор-бульк-бульк-ротик-бульк-или-попку-бульк. А-бульк-могу-их-бульк-заставить-бульк-бульк-трахаться-между-бульк-собой-бульк-буквально-обвязав-их-бульк-бульк-вместе-внутри-бульк-и-снаружи-бульк-собой.

От одной такой картинки у меня кажется встал ещё сильнее, хотя казалось бы, куда ещё… По крайней мере попка девчушки задёргалась.

Стоило мне закончить, как её открытую судорожно дёргающуюся в попытке закрыться дырочку занял тентакль, добротный и толстый, заползший туда. Я просто был удивлён насколько бедная задница девушки растянулась. А через минуту Капля уже повернулась ко мне.

— Насквозь-бульк-прошла-двумя-бульк-щупальцами. Так-дёргается-бульк-бульк-внутри.

После этого я трахал и трахал мягкую подуставшую Каплю, которая менялась буквально подо мной. А иногда становилась такой мягкой, что я буквально проваливался в неё и чувствовал девушку внутри. Один раз я даже засунул внутрь неё руку и схватил девушку за что-то, но практически сразу Капля развернула её так, чтоб это что-то была киска девушки.

Да уж, растянули её мы знатно. Хотя… не совсем. Как только я начал знакомить её с фистингом рукой, почувствовал сопротивление не до конца растянутой дырки. Начал медленно вводить, отчего та буквально забилась. Я чувствовал, как её скользкие стенки буквально запульсировали, пытаясь сжаться. Но я всё равно её вперёд-назад, да и разработал хорошенько.

Когда нам наскучили такие игры, Капля выпустила девушку наружу. Встала и та просто вывалилась с выпученными глазами из живота Капли, обхватив себя.

— Ты слышишь меня? — заботливо спросил я, присев перед ней.

Не с первого раза, но та посмотрела на меня округлёнными глазами и кивнула.

— Отлично… — я положил перед девушкой небольшой мешочек и раскрыл его перед ней. В свете свечей приветливо блеснуло золото. — Хочешь золота?

Девушка перевела взгляд на мешочек и в её глазах блеснул интерес с жаждой получить заветное золото.

— Отлично, — погладил я её по волосам. — Тогда сыграешь с нами и это твоё. Здесь много, сто золотых.

Она закивала, потянув руки к золоту. Я позволил порыться рукой в золотых монетках и взять одну в руки. Пусть порадуется.

— Играть… с… э-э-э… вами? — мыслительные процессы шли у неё на лице с трудом.

— Да, — кивнул я.

— Да… золото… нужно… я… э-э-э… поиграю.

Как же ей трудно говорить…

А Капля тем временем приняла интересную форму. Ниже живота всё в сплошных тентаклях разной толщины, а сверху её тело. Они потянулись к неуверенно вставшей девушке, обвили её ножки, слегка раздвинув те, скользили по лицу, груди, животу и начали входить в её дырочки. Очень скоро сама девушка с усердием сосала одно из щупалец, пока другие извивались, гладили её, обвивали и долбили. А Капля сосала мне. Вернее, я практически трахал её ротик.

Хотя она же слизь, у неё нет понятия «рот».

Потом я просто наблюдал, как Капля трахает девушку щупальцами, раздвигает ей ноги, входит в попку и выходит из рта, подходит к её нижним губам после чего начинает её вот так трахать. Капля с интересом растягивала ей задницу, пытаясь просунуть как можно более толстое щупальце, а потом уже и руку, пока гостья не начала стонать от боли. Потом эта девушка сосала мне, пока её долбила и Капля. Потом мы менялись местами.

Необычным моментом было разделение Капли. Она просто взяла себя и… разорвала на две половинки, которые были маленькими копиями её в версии «Лоли-слизь». Эти две маленькие копии с щупальцами вместо ног в прямом смысле слова набросились на девушку, словно хищники, вдвоём и начали беззастенчиво и жёстко её драть, пронизывая щупальцами, засовывая их куда только можно. Девушка забилась, пытаясь вырваться от такой жести, но очень скоро была скручена и растянута до новых вершин.

После этого я схватил одну из этих копий и хорошенько трахнул в ротик, пока вторая разбиралась с девушкой, буквально нанизывая её всю.

Чуть позже уже девушка делала мне минет, пока её пузо в прямом смысле слова шевелилось — туда пролезла копия Капли и теперь её щупальца торчали из рта девушки, так же массажируя моего друга, в то время как другие торчали из задницы и теребили той бутончик, заполняли собой дырочку и просто опоясывали девушку. Словно теперь они росли из самой девушки. Одновременно её драла вторая копия, облизывая тело девушки своим длинным языком.

А под конец я трахал эту дурочку, в то время как Капля буквально обволокла нас со всех сторон. Словно мы трахались, купаясь в холодце. Эта мягкость массировало моё тело, мяло его, мягко помогало, двигая девушку мне на встречу, чтоб я хорошенько входил в неё. Попутно девушку также наполняла тина, которая буквально драла бедняжку, раздувая той животик.

После таких игр, которые по больше части были игрой с телом девушки, мы уснули. Девушку оставили, так как то Капля, то я иногда потрахивали её среди ночи. А иногда оба её ебали, при этом целуясь между собой.

А на утро я проснулся и увидел слегка пугающую картину — Капля буквально полностью превратилась в щупальца. Она так нашпиговала собой девушку, что у той даже живот вздулся и двигался. При этом сама девушка буквально висела обессиленно в воздухе, поднятая этими щупальцами, которые насиловали её.

Ну а я… а я оставил её веселиться и пошёл мыться. Пусть Капля развлечётся напоследок, раз всё уже оплачено. Правда минут через десять, ко мне явилась Капля всё с той же раздолбанной девушкой. Она даже не пыталась из той вытащит свои щупальца, беспрестанно насилуя бедняжку. Ну и я присоединился, хорошенько напоследок отжарив нашу гостью во все дырки, после чего отдал золото.

Надо было видеть, с каким усталым счастьем приняла она мешочек золота из моих рук и, не сводя ног, ушла. Мне очень хотелось надеяться, что она сможет воспользоваться мозгами и не просрать всё. В конце концов, заслужила.

Да уж, теперь-то я могу написать сочинение: как я провёл свои выходные.

Часть сорок третья. Озверевшая близняшка

Глава 194

Капля была довольна. Если судить с её слов, то в первую очередь потому, что эмоций, как она выразилась, было море.

— Нет-буль-буль-ничего-буль-лучше-чем-буль-чувствовать-других-буль-буль-и-буль-делать-буль-другим-буль-буль-приятно. Или-нет-буль, — улыбнулась она тогда.

Я согласен, нет ничего иногда приятнее, чем видеть радость человека, понимать, что ты сделал его счастливым.

Или же заставил бояться и делал ему неприятно, удовлетворяя себя своей властью. Вроде все мы люди (громко сказано, но смысл понятен), однако стоит взглянуть на поступки, как открываешь много чего интересного как о себе, так и о человеке.

Уже на следующий день, который выдался до ужаса солнечным, я вернулся с Каплей на территорию универа, получив долю шуток от некоторых товарищей.

— Ну и как спать с тем, кто по консистенции мягче тебя самого? — спросил Кащей, стоило мне войти в общий зал. Он там рубился с Оптимистом в шахматы.

— Так же приятно, как и с обычной девушкой. Откуда такие слухи-то?

— Тебя с ней Мартин видел. А сегодня твой сосед о тебе интересовался, видимо соскучился, — его пасть растянулась от уха до уха в нечеловеческой ухмылке. — Мартин и сказал. Так чо, какого спать с той, кто мягче тебя по консистенции?

— Очень смешно, сейчас живот надорву. Лучше скажи, на бабки играете? — кивнул я на шахматы и золотые монеты рядом.

— Да, — тихо сказал Оптимист вместо него.

— Ясно… ходи А5 на D2, Кощею шах и мат будет, — теперь уже без зазрения совести сдал я дрыщавого засранца.

— Что?! — в ужасе подтянулся Кощей, глядя, как Оптимист с видом, словно это он проигрывает, делает ход. — Как… Как так-то?!

— Приятной игры, Кащей, — улыбнулся я ему и двинулся в комнату. — Надеюсь, что это твои оставшиеся карманные деньги.

— Так оно и есть так-то!

Засранец блин. Но он не был единственным моим удивлением.

В моей комнате меня встретил Мачо, стоящий раком в своих стрингах, словно приветствующий хозяина. Такой видок с порога едва не заставил меня просадить ему пендаля. Правда, подавляя секундный порыв, я заметил, что любитель стрингов вытирал пол тряпкой. В жизнь не поверю, что он решил порядок навести, когда этим занимается прислуга.

Завалил свою девушку и смывает кровь может? Может его грохнуть?

Ручки то потянулись, как бы смешно это не звучало.

— Ты чо тут делаешь? — спросил я, бросая взгляд на свою кровать. Там уже лежал большой прямоугольник где-то полутораметровой высоты, шириной примерно с меня, обмотанный в какие-то тряпки.

Удивительно, но его умудрились привезти раньше, чем я сам приехал. Явно не почта моей родины работает здесь.

Он выпрямился на мой голос, и я услышал, как захрустели у него позвонки.

— Привет, — он расправил плечи, разминаясь. — Представляешь… вчера в пургу окно разбило. Намело тут… Вот, только убираться закончил. Кстати, — он повернулся ко мне, — тебе надо будет ещё бельё чистое потом забрать.

— Ясно, а когда окно разбили? — я невольно покосился на кровать. Вернее, не на неё, а как бы сквозь неё, на чемодан.

— Да ночью, — пожал он плечами. — Меня не было здесь, я в гостях был. Кстати, покажешь, что тебе привезли?

— Почему бы и да, — пожал я плечами и принялся спокойно распаковывать посылку.

По правде говоря, мне хотелось первым делом броситься под кровать и проверить Маленького Пожирателя Человеческой Плоти, так как предчувствия были наисквернейшими. Но не при Мачо это же делать, а засранец не успокоится, пока я ему не покажу покупку.

Распаковал зеркало, поставил у стены, дал ему полюбоваться на себя. Одеться перед ним, ещё раз полюбоваться.

— Розовое… да у тебя есть вкус, дружище, — похвалил он. Ебать мне важно твоё мнение. Съеби уже отсюда.

Вот попялившись ещё минуты три четыре, он сказал, что его ждёт ещё приключение с бойкой студенткой и ушёл, наконец-то оставив меня одного. Я тут же пулей метнулся к двери, запер её и бросился к чемодану под кроватью.

И моё сердце упало в прямую кишку, когда я увидел, что замки застёжки были буквально вырваны с корнем на чемодане, а внутри никого не было. Ну хоть не насрал мне напоследок и на том спасибо. И, признаться честно, я уже ожидал подобного, когда услышал про разбитое окно, но…

БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-ЯТЬ!!!!!!!!!!!!!!

Где он?! Где утконос?!

СУКА! Утконос вернись, я всё прощу!!! Бля!!!

Я вскочил, готовый просто взлететь и пробить потолок над головой. Бля, если его кто-то увидит… Если этого пушистого идиота кто-то спалит…

Так, ну на меня не подумают, однако оставить его я тоже не могу. Надо что-то делать…

Я посмотрел на чемодан. У того были сорваны замки, причём с корнем. Если бы открывали снаружи, то никто бы не стал выдирать их, когда можно одним движением откупорить его. Значит сам сбежал.

Так… почему? Последний разговор мой…

Блять… я хотел его отнести в поместье, а он не хотел возвращаться. По крайней мере без меня. И по принципу маленького ребёнка он вполне мог сбежать. Разбил окно и был таков, лишь бы не возвращаться туда, где ему не рады.

Прямо как я…

Как я тебя понимаю, пушистик. Но всё же неудачное место ты выбрал для побега. Да и поговорить мог со мной. Может я бы и не стал тебя отправлять, ведь по сути ты просто лежал, ел и спал…

Но я бы его не послушал, вот в чём проблема. Это сейчас, задним числом я тут извиняюсь, но не случись этого, я бы отправил его обратно. Да чего уж там, я бы и сейчас отправил его обратно, наплевав на его желания.

Короче, я не оставил ему выбора. Возможно его нежелание быть нелюбимым настолько сильно, что он готов рискнуть и уйти, чем быть в поместье.

Я распахнул окна, пуская в комнату свежий холодный воздух, и выглянул наружу.

Естественно никаких следов не было, он скорее всего бежал во время метели, отчего следы замело. И отсюда бы он не разбился, сугробы не позволят. Хотя, если быть честным, я очень сомневался, что он может разбиться, так как под понятие «простой утконос» он точно не попадает.

Но… куда он ушёл? Блин, если утконос убежал в город, то быть беде, если его найдут. Твою же мать! Блять! Сука! Сукасукасукасука!!!

Нет, бесполезно сейчас бежать сломя голову за ним, так как я даже не знаю, в какую сторону он ушёл. Остаётся только ждать чуда и исследовать округу на его наличие.

Я вытащил маленькое зеркальце и настучал нужный мотив, после чего начал ждать. Стоило мелькнуть там Кстарн, я тут же позвал её.

— Проход, Кстарн! — буркнул я и поднёс зеркальце к новому зеркалу. Вытянулась рука, коснулась его и вот, теперь я мог проходить. Теперь у меня был собственный портал со своим домом. Только жаль, что мне это не поможет сейчас.

— Мой господин, вас провести или мне привести Клирию с Элизи? — тихо спросила Кстарн у меня, выглянув из зеркала.

— Нет, милаха Кстарн, не надо. Просто дай знать девушкам, что контакт установлен.

Она кивнула и скрылась в зазеркалье.

Они обе знали о том, что у меня оказался утконос, как знали и о том, что я хочу спиздить жезл жизни. Я вообще все планы им говорил, так как это позволяло обдумать ситуацию и увидеть минусы. Но сейчас я не знал, стоит говорить им о том, как я просрал утконоса или нет.

Фактически никакого ущерба от этого не было. Ну пропал и пропал. Ну найдут утконоса, никто не сможет его со мной связать.

Но он был нашим зверьком. Он был в нашей команде. А теперь он бродит хрен знает где и хрен знает в каком состоянии. С его жиром и шубой снег не был страшен, но вот кушать это чудо-юдо что будет?

Ладно, надо взять себя в руки и найти этого пушистого диверсанта. Или, в крайнем случае, просто попытаться, может и смогу найти его, если звёзды на небе сойдутся. Ведь дуракам везёт.

Я ещё раз выглянул на улицу. Самым нормальным вариантом казался в тот момент…

Блять, я не знаю, тут везде снег и поля! Куда? Какой вариант?! Лес за стеной? Да, лес за стеной в принципе может сойти для его укрытия. В том, что он преодолел забор, я даже не сомневался, если честно. Вот вообще не сомневался в подобном, ибо выпрыгнуть из окна и сломать чемодан он смог.

Накинув на себя куртку, я стремглав выскочил в коридор, не забыв закрыть дверь за собой. Если я успею… Хотя я уже не успею, но всё же, вдруг он поспать лёг в лесочке?

Хотя его тогда засыплет снег и ищи потом… Так что тоже плохой вариант. Не ходить же с лопатой и не копать каждый подозрительны сугроб, верно?

Копать! Буду копать даже не лопатой, а руками, так как боюсь уебать бедного утконоса.

По пути вниз я встретил Митсуо и Тугодума, один из которых с трудом пытался что-то сказать, а другой из вежливости пытался это слушать. И засранец герой проводил меня взглядом, в котором читался вопрос: куда это ты бежишь? Мне даже оборачиваться не надо было, чтоб понять это.

Я выскочил на улицу, оглянулся. Солнце неприятно отражалось от снега, слепя. На небе не было ни тучки, а где-то вдалеке пели птицы. Всё что нужно для хорошего настроения, однако не сейчас. Я побежал через снег в сторону забора в районе леса. Если с нашей стороны всё было практически под корень вырублено, то там лес никто не трогал.

Я добежал до забора через все сугробы, с трудом переводя дыхание после такого забега и оглядываясь. Будь я утконосом, первым делом отправился бы в лес. Просто даже потому, что здесь можно спрятаться. Однако внимательный осмотр не дал никаких результатов — Маленький Пожиратель Человеческой Плоти не проломил стену и не выбил кирпичи, хотя…

Я принялся раскапывать сугробы перед забором. Если он утопал во время метели, то скорее всего проход могло засыпать. А раз так…

Удача улыбнулась мне далеко не сразу, через пол часа замёрзшими руками я смог раскопать какой-то лаз под забором, что вёл на ту сторону. Его и не заметишь, если не искать специально. И он как раз подходил для того, чтоб туда пролезть. Правда вот я туда вряд ли сам пролезу. Хотя…

Воровато оглянувшись и не увидев преследователей, я нырнул в эту щель.

В принципе, если очень и очень постараться…

С этими мыслями я прополз под стеной, ещё попутно раскапывая место для манёвра, пока в конечном итоге не застрял.

Браво блять, иногда я удивляюсь сам себе. Ещё хуже то, что я и в обратную сторону не могу пролезть. Я начал крутиться в дыре, чтоб хоть как-то вырваться, и в конце ценой брюк, которые пришлось снять, я оказался с этой стороны. Естественно, что брюки я тоже вытащил потом.

С этой стороны меня встретил самый обычный лес, заваленный снегом. Стволы деревьев скромно торчали из белоснежной ровной земли. И здесь было дохера всяких бугров, под которыми мог вполне оказаться утконос.

— Маленький Пожиратель Человеческой Плоти! — позвал я его. — Маленький Пожиратель Человеческой Плоти, вернись! Я всё прощу и не отправлю тебя обратно!

Тихо. Блин, буду так искать. Я принялся разрывать первый к себе холмик в слепой надежде, что там и окажется утконос.

Я принялся разрывать сто семьдесят шестой холмик в слепой надежде, что именно под ним окажется утконос, но всё было без толку. Я разрыл все холмики в округе, но даже намёка на утконоса не нашёл.

Твою мать… Хочется побиться головой об дерево от досады, однако дерево жалко, оно тут не при чём.

Я ещё раз оглядел лес, который был словно обстрелян из пушек. Можно до посинения так копать, но, не зная даже примерно, где утконос может прятаться, данное занятие является абсолютно пустым и бесполезным.

— Что ты тут делаешь?

Уже знакомый голос заставил меня развернуться на сто восемьдесят градусов с желанием ебануть магией в засранца, что подкрался к мне со спины. Честно говоря, я его даже не заметил, пока Митсуо не подал голоса.

Увидев его, я попытался взять себя в руки.

— А… это ты, здорова. За мной следил?

— Просто стало интересно, куда ты так быстро побежал, — пожал он плечами, словно его это и не волновало. — Так что ты тут делаешь?

У меня возникло неприятное ощущение того, что он ведёт себя как хозяин положения. Даже несмотря на миролюбивый тон, для меня это звучало как: Я пришёл и задал вопрос, ты же должен на него ответить. И меня подмывало ответить: не твоё дело. Но блин, во-первых, он герой и желание портить с ним отношения вообще не было. Во-вторых, лишних подозрений мне сейчас не нужно было, как и врагов.

— Я ищу своего питомца, что сбежал, — сказал я максимально допустимую правду.

— Здесь?

— А где мне ещё искать прикажешь? — поинтересовался я.

Он медленно прошёлся по лесочку, заглядывая в ямы, что я разрыл, словно пытался что-то увидеть. Он мне напомнил недодетектива, что прогуливается по месту преступления.

— А ты знал, что нельзя держать животных в общежитии? — спросил он.

Блять, но это вообще пиздец. Нет, не то что он сказал, а как это звучит. Типа я тут такой правильный и возвышенный пришёл тебе сказать, что ты нарушаешь правила.

— И? Пойдёшь рассказывать преподам? — усмехнулся я и повернулся к нему спиной, делая вид, что меня он не волнует, и я продолжаю искать своего питомца.

А перед этим я прогнал его через «Трусливую душонку».

Двадцать два звания. Он по количеству переплюнул даже меня. А я-то думал, что у меня единственного аномально много их, а тут вон как вышло, оказывается.

Помимо стандартных типа «Герой» или «Защитник слабых» у него были и довольно необычные звания. Например «Спаситель деревни», которое я никогда не видел или «Ловчий последнего мгновения», которое по описанию давалось тому, кто несколько раз в последний момент успевал что-то сделать. Предположу, что и способок у него немерено.

— Мэйн, я всё хотел спросить, а откуда ты? — вопрос был задан с такой интонацией, словно у меня не было другого выхода как ответить.

— А тебе всё скажи, как посмотрю, — ответил я, бросив на него взгляд и с удовольствием наблюдая его реакцию.

О боги, нашему герою сказали нет и вежливо послали! Кто в этом мире посмел сделать это! Чувак, у тебя самооценка слишком высокая для обычного задрота, что получил свою силу случайно.

— А если честно?

— А если честно, с чего я должен тебе вообще что-либо говорить? — повернулся я к нему. — Без обид, чувак, но ты приходишь ко мне и чуть ли не требуешь рассказать о себе только потому, что ты герой. Если надо, пойди и спроси у преподавателей в универе. Или тебе надоело внимание девушек, и ты переключился на парней?

На этот раз он спокойно подавил свои эмоции.

— Типичная фракция Ночи, — усмехнулся он. — Сначала устраиваете бедлам, а потом вроде как и не причём.

— Сколько ты здесь, в этом мире? — поинтересовался я. — Месяц? Два? Три? Точно меньше года, судя по твоему детскому мышлению (в этот момент по его лицу скользнуло неудовольствие). На тебя вешаются бабы, и ты получаешь всё лишь потому что ты герой. Ты ничего не знаешь, но пытаешься сказануть что-то умное, чтоб выглядеть таким же. И эти разглагольствования насчёт фракции Дня и Ночи выглядят ещё более смешно из твоих уст. А теперь извини, я вернусь обратно на территорию универа.

Не удостоив взглядом, я прошёл мимо него.

— Я не знаю, что ты задумал, но я не позволю тебе сделать плохо этим людям, — сказал он мне в спину.

От его слов я даже остановился и повернулся к нему, с трудом сдерживая улыбку. Парень хоть и пытался сказать что-то эпичное, выглядя неимоверно крутым, но сейчас он был похож на тупого подростка, который к тому же ещё и жмётся.

— Из какой бабской пьесы ты это вычитал? Парень, очнись, я пришёл сюда поднять уровень и учиться. О чём ты вообще говоришь блин?

После чего я всё же дал себе возможность рассмеяться, заставляя того краснеть ещё сильнее, и удалился.

— Я буду следить за тобой, имей ввиду, — он даже не понимал, как тупо это звучит.

— Хорошо, только не надо смотреть на то, как я сру, договорились, сталкер?

Блин… это… это нечто. Парню мало того, что около шестнадцати, так ещё и пытается вести себя как герой. Бля, ты бы сначала научился не смущаться или хотя бы говорить без такого пафоса. Да тебе скромность бы подошла отлично, типа в тихом омуте. Но с таким подходом выглядишь как законченный дегенерат, серьёзно. Если тебя жизнь одарила шансом стать невъебенным героем, то постарайся ему соответствовать.

Хотя с другой стороны парень явно что-то унюхал. Как говорил тот негр, иногда можно почувствовать от человека определённую ауру. Словно профессиональное чутьё на подонков типа меня. Возможно наши запачканные душонки оставляют своеобразный след за собой… даже не знаю.

Но мой список тех, кто должен был быть устранён только что пополнился ещё одним человеком. Ничего личного, Митсуо, лишь бизнес.

Глава 195

Чтоб пролезть под забором, мне пришлось вновь раздеваться, так как в куртке и штанах пролезть у меня не получалось. Пока я лез через забор, невольно оглядывался, ожидая увидеть героя, который бы лупоглазил на меня откуда-нибудь.

И припёрло же суку мир спасти от зла и поиграть в героя именно сейчас. Может со временем он успокоится и отъебётся от меня, но само осознание слежки неприятно. Я же собирался посох пиздить, а тут такая засада. Хотя ещё девять месяцев у меня в запасе, так что…

Кое-как преодолев препятствие в виде узкой дыры (сейчас в студию шутку про мамку), я быстро оделся и направился в сторону корпусов.

Ещё была опасность того, что герой увидит утконоса. Нет, конечно герой вряд ли найдёт его, а если и найдёт, то очень сомневаюсь, что он поймёт, кто перед ним. Ведь моя реакция была тоже нормальной, и я бы в жизни не поверил, что люди готовы сраться от ужаса от одного упоминания об этом маленьком пушистом друге. Но мало ли, рисковать не хотелось.

Отойдя достаточно далеко, я с облегчением увидел, как герой без видимых проблем перелез через забор. Значит не остался там вынюхивать что-либо. А вот у меня вряд ли так получилось бы забор преодолеть. Наверное, какой-то перк, не иначе.

Поднимаясь к корпусам, я чувствовал какое-то опустошение. Не страх того, что его найдут, а именно жалость и грусть. Как я мог прозевать его? И где его искать теперь? Эх, утконос, утконос… как ты мог так поступить? Теперь из-за тебя я грущу.

Около одного из корпусов человек пятнадцать устроили снежную битву между собой. Возвели две снежные базы, из которых они перекидывались снежками. Что-то кричали, смеялись и вели себя так, словно им по десять лет. Некоторые боролись в снегу, кто-то строил снежную башню.

Чуть дальше была уже другая группа студентов, что тоже бесились в снегу, словно пытались наиграться перед тем, как это всё начнёт таять.

Хм… может присоединиться, вспомнить молодость и отвлечься? Я в плане того, что сейчас утконоса не найти, а на душе словно носороги белые насрали, поэтому стоит пойти и развеяться в весёлой компании, а не грустить сейчас в комнате одному? Вон, там вроде есть Крепыш с Чмоней и Педиком, белоснежка, Фемия, и ещё кто-то из девушек. Знакомые весёлые лица.

Увидев меня, Чмоня и белоснежка махнули рукой и потопали в мою сторону.

Спорим, предложат присоединиться?

Пока я раздумывал над таким соблазнительным предложением, кое-кто подошёл ко мне сзади.

Подошла. Я развернулся в тот момент, когда она остановилась за моей спиной.

— О, Юи, привет, — махнул я ей рукой. Блять, ты меня испугала, думал герой подкрался. — Тоже хочешь присоединиться к ним? — кивнул я на людей.

— Нет, по другому вопросу я пришла, — покачала она головой, не сводя с меня глаз.

— По другому вопросу? — переспросил я.

Моя трусливая задница включила режим предупреждения опасности и как бы нескромно говорила (визжала), чтоб я бежал. Да вот только опасности я не видел, оттого не знал, в какую сторону бежать. Ну кроме Юи, а от той чего мне ждать проблем? Вроде нигде ещё не пересекались.

Значит… герой? Я оглянулся в поисках засранца, но кроме белой равнины и студентов никого не было. Не нравится мне то, когда жопа ноет об опасности, а врага не видно. Знал, что герои хуесосы, но не думал, что они будут пакостить откуда-нибудь со спины.

В этот момент к нам подошли Чмоня и белоснежка. При виде них Юи с места не сдвинулась, словно застыв.

— Здоров, Мэйн, — кивнул мне Чмоня. — Здравствуй Юи.

— Здорова Мэйн, здорова Юи, чо скучаете? — начал белоснежка. — Или свои бабские дела обсуждаете?

— Какая шутка! — восхитился я. — Не пугай нас так своим интеллектом, пожалуйста. И так всех уже распугал.

— Пойдёшь с нами? — не обратил на него внимания Чмоня. — Сейчас попробуем с помощью магии замок снежный отбабахать, пока всё таять не начало.

— Да, можно… — пробормотал я неуверенно.

Так как героя я не видел, то мой взгляд сам собой вернулся к Юи, которая буквально сверлила меня холодными зелёными глазами. Значит… от неё проблема исходит? Так, а что я ей вообще сделал?

— Эй, Юи, пойдёшь с нами? — позвал её белоснежка, не дождавшись реакции.

— Я сюда пришла за Мэйном, — только и ответила она.

За Мэйном? Это же реально звучит как угроза. Видимо это почувствовали и парни.

— Ты чо сделал ей? — тихо спросил Чмоня наклонившись ко мне. — Она как-то злобно смотрит на тебя.

— Не в курсе. Сам в шоке, — ответил я после чего обратился к Юи. — А… зачем я тебе?

Кажется, именно этого вопроса она и ждала, так как выпрямилась и буквально начала излучать невидимую силу и угрозу. Даже белоснежка сделал шаг назад, настороженно смотря на неё.

— Мэйн Синителлер, я, Юи СуГои, пришла сюда защитить честь семьи своей.

— Чо? (х3)

Я думал, что я идиот, но к моему облегчению парни задали одновременно тот же самый вопрос. Значит не один я не понимаю, что происходит.

Белоснежка наклонился ко мне и прошептал:

— Ты же не насиловал её, верно?

— Пальцем не трогал. Я сейчас в не меньшем шоке, чем ты, — честно признался я.

Видя наше непонимание, Юи решила внести ясность.

— Твой поцелуй! Опятнал он семьи честь!

— Чо? (х3)

Кажется, шок был написан на наших лицах одинаковый. Поцелуй? Опятнал честь семьи? Судя по шоку парней, для них это тоже новость, что значит следующее — в этом мире поцелуй семью никак не опятнает.

— Погоди-ка, — начал я, пытаясь разобраться. — Ты же вроде все эти три месяца слова мне по этому поводу не сказала, а сейчас прискакала стрелу забивать? Это странно.

— Не знала я до сего момента! — воскликнула она гневно.

— Ты не знала, что я тебя поцеловал? — не понял я юмора.

— Не меня, сестру мою.

— Ага, сес…. Погоди, у тя чо, сестра есть?! — ужаснулся я.

Теперь на меня посмотрели странно уже белоснежка и Чмоня.

— Ну да, чувак, ты чо, не знал? — спросил один.

— Да, есть. Близнец её. Только она на военном факультете, а эта на магическом, — поведал мне второй.

Потом они переглянулись и рассмеялись.

— Блин, Мэйн, ну ты дал, — хлопнул меня по плечу белоснежка, после чего посмотрел на Юи, которая слегка смутилась от такой неожиданной реакции. — Юи, так он же твою сестру поцеловал. Если уж кидать претензию, то ей, а не тебе.

Сестра близнец? Близняшки? Блин, реально что ли? У неё есть близняшка? Охуеть… Но зато это объясняет тот факт, что она так быстро меняла причёски и в одни моменты она выглядела пришибленной, а в другие живой. Значит сейчас передо мной пришибленная.

— Я защищу честь семьи, — кинула нам гневно Юи. — Я требую от тебя расплаты кровью!

— И? — усмехнулся Чмоня. — Юи, чо за ерунду говоришь? Это был поцелуй, причём с твоей сестрой. Да, извинений требовать там или стукнуть, но у нас уже веков так пять не смывают кровью обычный поцелуй. Он же не изнасиловал её.

— Это посягательство!

— Какой кошмар, — наигранно ужаснулся белоснежка. — И ты пришла из-за такой глупости бить ему морду?

— Не глупость это! — она топнула ногой, но это не выглядело мило, как обычно. — Я требую расплаты!

— Слушай, Юи, харе ерунду городить. Он не тебя целовал, а Юми словом не обмолвилась об этом, — встал на мою защиту Чмоня. — Следовательно, её это не волнует. Пришла бы она сюда, другой разговор был бы, но её здесь нет, так что конфликт исчерпан. К тому же я сам видел, как твоя сестра разговаривает с ним в библиотеке постоянно, следовательно, обиды на него не держит. Лучше идём с нами, повеселимся.

Он миролюбиво протянул руку, словно приглашал её на бал.

Но кажется Юи была сама себе на уме, и такой исход её не радовал.

Она сделала шаг в мою сторону и только сейчас я понял, что на ней было что-то типа утеплённого кимоно вместо обычной зимней мантии. Не сказать, что большая разница, но…

Своё «но» я проглотил вместе с ударом в морду, от которого отлетел в снег. В глазах вспыхнуло и потемнело, после чего вновь начали возвращаться краски мира. В голове неприятно гудело.

Парни выглядели слегка ошарашенными, как в прочем и я. Такой юркости от девки никак не ожидал. Она словно телепортировалась сюда.

Оке-е-ей… может я и заслужил удар по морде за поцелуй её сестры… Но блин, больно!

— Окей-окей, я прошу прощения у тебя, хорошо? — хоть в голове всё и гуляло, но я всё же встал, примирительно подняв руки. Из носа по губам текло что-то тёплое. Ладно… пусть, предположу, что для неё это очень и очень важно. — Я не хотел обидеть ни твою семью, ни твою сестру. К тому же я её видел, и она не была зла на меня. Даже слова не сказала. Но я потом пойду и попрошу прощение у неё, хорошо? И у тебя я прошу прощения. Мир?

Я примирительно улыбнулся и протянул руку.

Блин, это был поцелуй, а ты мне нос сломала и чуть зубы не выбила! Это больно! И вообще, твоя сестра знает о том, что ты делаешь? Почему ты предъявы кидаешь, а не она?!

В принципе я был готов и прощение попросить, так как всё-таки грешок за мной был. Да и в универе я стал более миролюбивым под гнётом постоянного спокойствия и дружеского отношения. Правда сейчас всё миролюбие стремительно неслось к нулю.

Кончилось ли на этом всё? Да нихуя! Мой миролюбивый голос не вызвал у неё и грамма сомнений или элементарного уважения к извиняющемуся.

Я-то думал, что на ударе всё закончится, оттого как-то и не подготовился. Не успел я понять, что происходит, как она просто ушла из поля зрения. Эта Юи двигалась так быстро, что её буквально смазывало. Вот она там, а вот передо мной.

А вот мне прилетает в бок удар с ноги, когда я только начинаю поворачиваться, заметив её молниеносное движение.

Мне с трудом удаётся устоять на ногах, а сука крутанулась и уебала меня с вертушки в череп. Вряд ли сил у неё много, так как я не потерял сознание, а просто мордой в снег уткнулся. А может жалеет меня, кто знает. Но даже так, наученный горьким опытом, я вскочил и тут же ударил наугад себе за спину. Почти попал.

Юи ушла назад так плавно, словно парила над сраным снегом.

И вновь прыгнула на меня, врезавшись мне в грудь ногой, да так, что меня отбросило назад. Устоял, пытаюсь ударить в ответ.

Она уворачивается в сторону и бьёт меня по морде. Сразу делает вертушку, но я чудом уклоняюсь назад.

Юи вновь подскакивает вплотную и удар в живот. Она хватает меня за плечо и один второй третий в живот, дыхание выбивает с возможностью думать, словно в каком-то файтинге.

Хватаю эту сучку из последних сил, но она крутится на месте, и пальцы соскальзывают. А Юи хватает меня и перекидывает через себя. В довершение троечку прямо в морду.

Делаю кувырок в её сторону, пытаясь пнуть сучку в лицо, но она уклоняется, перехватывает ноги и, схватив их, раскручивает меня словно снаряд.

Один оборот и Юи отбрасывает меня подальше.

Я пытаюсь быстро подняться, но в голову прилетает с прыжка удар кулаком от Юи. Бью прямой, но она просто отклоняется, а через секунду мне откуда-то снизу прилетает в челюсть.

Юи отходит от меня, слегка шатающегося, словно оценивая моё состояние. Секунда и она ныряет ко мне. Я бью другой рукой и мой удар просто проходит над её головой, мне банально скорости не хватает попасть по ней. Зато её кулачок ебашит мне в челюсть.

Не успеваю среагировать, а она уже с разворота бьёт ногой в живот так, что меня отбрасывает назад. И уже в полёте она снова рядом и удар в мой ебальник впечатывает меня в землю.

Медленно отходит, не сводя с меня своих зелёных холодных глаз и давая возможность встать, что я и делаю.

Но я не успеваю даже двинуться с того места, а она опять уходит в сторону и бьёт мне в висок откуда-то с боку. В глазах вспыхивает, но сил мне хватает не упасть, и я бью наугад. Но мимо, естественно.

Мою руку перехватывают и дёргают вперёд.

Где меня встречает удар локтя в морду. Удар опять в лицо и вновь в висок…

Эта сучка… она же явно не своей силой пользуется. Тут она на перке выезжает каком-то, отчего движения слишком быстрые, пусть и не сильные. Вот хук в челюсть и меня просто роняют на землю. В голове звон, в глазах всё плывёт.

А надо мной стоит это японовидная сука, у которой с костяшек пальцев капает кровь. Блять, ты меня как там уебала-то? До какой степени?

Не успел я до конца домыслить, как к ней сзади бросился Чмоня и, обхватив за руки, попытался оттащить бешеную суку от меня подальше.

— Остановись, дура что ли?! Ты чо творишь?!

Но Юи резко крутанулась и развороту ударила его в живот ногой. Парня отбросило куда-то за границы моего зрения. Практически сразу за ним на неё уже с кулаками бросился белоснежка, но она отходит в сторону, перехватывает его руку и коленом бьёт его под дых. И тут же, когда он согнулся, ударом локтя в затылок отправляет в нокаут.

Пока они выигрывали время, я смог подняться на ноги, что не сильно мне помогло. Юи бросилась ко мне, буквально телепортируясь от падающего белоснежки к моей позиции. Он не успел упасть, а мне самому пробивают в рожу.

Я вновь попытался её достать, но даже для меня самого мои движения были медленными, чего говорить о ней. Она просто отводит голову и в её глазах я вижу лишь презрение, смешанное с холодной решимостью.

Прилетает ещё один удар в челюсть. Я отшатываюсь и не успеваю прикрыться, так как с ноги и уже с другой стороны получаю в голову.

Едва не падаю.

Уже скорее на каких-то рефлексах оборачиваюсь, не пытаясь защититься, а скорее так, посмотреть, что она сейчас сделает со мной. И Юи в грациозном прыжке бьёт меня в лицо. Опять вспышка.

А через секунду я кажется лежу, Юи уже на мне и заносит кулак, чтоб вбить мой череп в землю.

И не успевает.

В неё прилетает пинок Чмони. Такой силы что она отлетает.

Но Юи сделала кувырок в воздухе и встала на ноги, злобно бросая взгляд на Чмоню, который встал в классическую боксёрскую стойку.

Она в мгновение ока оказывается около него и с размаху бьёт левой. Чмоне хватает ума просто уйти в глубокую оборону, однако даже так его слегка отталкивает назад. А Юи бьёт раз, бьёт другой, но не пробивает его защиту.

Тогда она отпрыгивает назад, а в следующее мгновение смазанное движение, и вот Юи уже за его спиной и бьёт с локтя Чмоне в затылок. Она словно двигается вне пространства и времени, оставляя за собой смазанный образ. С какой скоростью надо двигаться, чтоб твои движения из-за скорости смазывались?!

Вставший с земли белоснежка пытается пнуть Юи в тот момент, когда она только отправила Чмоню в нокаут. Но сука перехватывает его ногу и одним ударом ему в лоб отправляет последнего на землю. Но даже после такого удара он пытается вставать. Тогда Юи подпрыгнула в воздухе, сделала сальто и приземлилась, ударяя его в голову пяткой.

До меня долетел хруст костей.

Медленно встаёт, оглядывается и её взгляд задерживается на мне.

К тому моменту я кое-как уже встал на ноги, но вряд ли продержусь ещё один раунд против этой больной суки, которая ещё и под перком.

Юи вновь телепортируется ко мне смазанным пятном.

Я бью её, но промахиваюсь — Юи подныривает под руку, хватает её и бьёт в локоть.

Хрусть. Вспышка боли прошивает тело.

Не впервой.

Резко разворачиваюсь уже с другой стороны, пытаясь просадить с вертушки, но она перехватывает ногу. Пинком выбивает другую, и я падаю на колено. И Юи спокойно завершает комбо, ударом локтя сначала ломая мне колено, а ударом другой руки отправляя меня в темноту.

Шлюха.

Обидно, когда тебя пиздят за какую-то хуйню. Ещё обиднее, когда это делает девушка.

Хотя можно теперь успокаивать себя тем, что не одного меня отпинали, что тоже важно.

Пробуждение после такого было не самым приятным. Всё тело болело, лицо болела, самооценка болела. Кто-то из учеников сидел около нас, что-то говоря, наверное, успокаивал. И кажется только я толком ещё не пришёл в сознание, так как Чмоня и белоснежка с разбитыми хлебальниками уже что-то рассказывали тренеру негру, активно жестикулируя руками. Тот изредка бросал на меня косой взгляд.

— Мэйн? Мэйн?

И слух, к сожалению, возвращался, так как я бы предпочёл бы вообще никого не слышать. По голосу это была Фемия. Ты чо тут забыла вообще? Хотя стоп, ты же там снежки лепила…

— Спасибо за помощь, блин, — я было хотел сесть, но передумал. По телу словно каток проехался.

— Так я пока добежала, она уже вас раскидала по сторонам и спокойно ушла.

Сколько же ты бежала, Фемия? Признайся, просто не хотела встречаться с ней, так как проиграла бы. А меньше всего ты хочешь позорно проиграть на глазах у всех, не так ли?

— Сука… — простонал я. — Мне кажется ногу сломали.

— А ещё руку, — кивнула Фемия. — И лицо на лицо у тебя не похоже. Что ты сделал ей, за что она тебя побила? Изнасиловал?

— Да чего вы один и тот же вопрос задаёте-то? Кто я по-вашему?

— Тот, кого отпинала очень злая представительница горной империи, — ответил она с насмешкой. — Так что ты сделал? Изнасиловал? Пытался изнасиловать? Домогался? Оскорблял её род?

— Поцеловал, — буркнул я. Во рту явно не хватало зубов, да и губы по ощущению напоминали мешки.

— Чего? — её лицо вытянулось. — Просто поцеловал её?

— Не Юи, сестру её.

— Её сестру? — лицо Фемии от удивления вытягивалось всё сильнее и сильнее. — Но тогда она причём тут?

— Обязательно задам ей этот вопрос. Когда встречу в следующий раз.

— О-о-о… Уверена, что скоро ты их опять увидишь, — ухмыльнулась она. — Будь уверен, сейчас прибегут к тебе просить прощения, иначе одну из них выкинут из универа.

— Типа решить миром? — на мгновение я представил, как лежу на больничной койке, а на мне верхом сидит Юи и пиздит, выбивая из меня прощение. Честно говоря, видя такую неадекватную реакцию, я почему-то и не сильно сомневаюсь в таком исходе. Ведь если ей пришло в головуподобное, то нет гарантии, что не придёт и такой вариант.

Честь блять она защищала.

Глава 196

К моему глубочайшему сожалению, партия мира явилась слишком быстро, не дав мне толком оклематься.

После такой драки меня положили на носилки и утащили в медблок, так как госпожа Анна была в курсе, что быстро меня вылечить не получится. И пока меня грузили, вокруг собралась толпа человек из двадцати, среди которых я не видел близняшек.

Шлюхи.

На носилках меня отвезли уже через знакомое процедурное помещение в длинный коридор, в котором было много дверей. Как выяснилось чуть позже, за ними были вполне себе уютные небольшие комнаты с одной койкой и небольшим столиком. Вполне приличная палата для больного, хотя, по правде говоря, я бы не желал бы здесь находиться. Медицинский дух сильно чувствуется, а он ассоциируется у меня только с плохими воспоминаниями.

— Ну чтож ты так? — всплеснула руками госпожа Анна, когда меня сгрузили на койку парни и удалились с носилками. — Подрался с кем-то?

— Да, меня побили, — шмыгнул я носом.

— И кто же? — спросила она с сочувствием.

— Девушки.

— Ох-хо-хо-хо-хо-хо-хох… чтож ты не бережёшь себя? Тут же все девушки те ещё бандитки. Поголовно отмороженные. Вам, мальчикам надо подальше от них держаться, а то только плохого наберётесь. Оторвы же, их пороть надо, а не учить. А то те или что-то громят, или дерутся, или через заборы лазят.

Вообще, в моём мире обычно подобным пацаны занимались и это говорили обычно девушкам. Забавно видеть, насколько сильно здесь изменено отношение.

Всё продолжая причитать о том, как сильно мне досталось и какие же девчонки в нашем универе глупые, она принялась меня раздевать, потом умывать и уже позже лечить. Но займёт у неё это времени как минимум до завтра. Хотя это она и сама поняла.

— И побила же тебя эта негодница так сильно, — бормотала она. — Я-то думала, хорошие девушки, сёстры, воспитанные. Пусть одна туповатая, и вообще с умишком не дружит, но другая то сразу за двоих всё решает. А кто тебя так?

— Туповатая, как я понял.

Просто Юи, с которой я на занятиях, постоянно тупит, что-то мычит иногда, смотрит с глупым выражением лица, пытаясь понять, что от неё требуется и так далее. А в библиотеке, та, что помогает мне, всегда говорит складно, многословно, может объяснить тебе всё, чем я неоднократно пользовался.

— Вот башка без мозгов. Видимо умная за ней не уследила, вот она и накуролесила сразу же. Глупая девица, чего с неё взять. Но сейчас её выгонят, если только не разберутся с тобой.

У меня в голове возникла красноречивая картинка, где меня мочат прямо в койке.

— Разберутся со мной? — с лёгкой опаской спросила я.

— Ну найдут общее решение проблемы, — объяснила она.

Знаете, от ваших слов легче не стало.

— А можно ещё точнее.

— Прощения попросят, и если ты не будешь иметь претензий, то тогда оставят. Если будешь требовать их наказать, то это сразу же и сделают. В университете подобное быстро пресекают. Драки драками, но подобное уже выходит за все границы.

Госпожа Анна просидела со мной до заката, после чего ушла. Потом мне принесли ужин, пришёл Фиалка, принёсший мне книги, пришла Капля, пожалев меня и в принципе всё.

К моменту, когда я заканчивал читать материал на завтра про всё те же чудесные «пучки», которые были для меня пустым звуком, ко мне постучали.

— Мэйн, мальчик мой, к тебе ещё гости, — заглянула ко мне госпожа Анна.

— Гости? — на тот момент я думал, что это будет Мачо. Не знаю почему, но мне так казалось. — Ну пусть заходят.

Однако нихуя не Мачо зашёл ко мне.

В комнату, слишком низко склонив голову, чтоб вообще никаким образом не встречаться со мной глазами, зашла эта японка. Предположу по причёске и длинным волосам, что это та самая Юи, которая пробила мне знатных пиздюлей. Сердечко моё от её вида забилось как бешеное.

Вслед за ней зашла… Юми вроде. В отличие от Юи, эта голову не опускала и сразу же встретилась со мной глазами. На мгновение её губы тронула виноватая улыбка, но видя моё побитое и злобное лицо, она тут же испарилась. Лицо стало просто мягким и виноватым.

Обе сестры близняшки зашли в комнату, закрыв за собой дверь, и мне стало слегка неспокойно. Теперь всякие шутки про то, что тебя побила девушка, совсем не были смешными, так как в этом мире, где статы имели силу, каждый человек, даже ребёнок, мог тебя забить до смерти.

— Здравствуй, Мэйн, а мы к тебе, — слегка поклонилась Юми. Юи молча повторила за ней.

— Да неужели, — скривился я. — А я-то думал, что вы мой стол пришли навестить. Или кровать. Естественно, что вы ко мне пришли, я тут в комнате единственный! Лучше скажите, чего хотели и проваливайте отсюда.

Я бы сказал, чтоб они пиздовали нахуй, тащили отсюда свои задницы и мелкие сиськи. Я бы много чего бы сказал им. Вернее, я бы сказал много чего одной из них, так как вторая ничего мне не сделала.

Но блин, я один в комнате со сломанной рукой. А они меня и забить могут, и хуй чо их остановит от этого. Поэтому я не рисковал и вёл себя с ними почти вежливо. Ничего не мотивирует на вежливость лучше, чем страх прохватить пизды.

— Слышала я о том, что стряслось меж вами. И мне печально видеть…

— Ближе к теме, Юми, — перебил я её.

— Некрасиво вышло.

Это же шутка, верно? Ты приходишь сюда сказать, что вышло некрасиво? Нет, блять, серьёзно? Некрасиво вышло? Ты посмотри на мой ебальник! Тут словосочетание «некрасиво вышло» вообще никак не описывает того, что произошло. А тот можно так же про холокост сказать, что как-то с евреями некрасиво вышло в те годы.

Как мне сказали, даже после моей отключки она продолжала меня бить! После отключки! Это вообще не в какие ворота!

— Юми, вали-ка ты отсюда со своей ебанутой сестрицей, — прорычал я. — Некрасиво вышло… некрасиво вышло бы, если она мне просто нос сломала.

— Мэйн, нам очень жаль, что так случилось. И прощения мы лишь хотели попросить, за то, что сделала сестра, — она поклонилась вместе с идиоткой.

— Юми, я против тебя ничего не имею, — сказал я уже чуть мягче. — Я имею много чего против твоей сеструхи. Разве я не говорил ей остановиться?

— Говорил, — тихо ответила Юми.

— Я попросил прощения за то, что случилось?

— Да, — кивнула она.

— И между мной и тобой не было никаких недопонимании до этого, разве нет?

— Не было, — покачала головой она.

— Так какого хера? Почему она заявилась из меня дерьмо выбивать?

— Не подумала она. Думала, что зла хотел, думала, что очернить меня хотел.

— Блять, Юми, она пришла пиздить меня только потому что подумала! Подумала, что я тебе хотел чего-то плохого! То есть она не спросила тебя, не разобралась в ситуации, а просто пришла и отдубасила меня и ещё двух парней! Ты слышишь?! Она тупо устроила самосуд надо мной лишь потому что ей это не понравилось. И плевать она хотела на тебя! А в следующий раз она решит, что парень, что трахнет тебя, заслуживает смерти!

— Хотела она как лучше, — ответила Юми, уже не глядя мне в глаза.

— Для кого?! — охренел я. — Для меня или тебя?! Или себя?! И вообще, чо она варежку то закатала? Не ты меня била, а она! Пусть и просит прощения!

Юми посмотрела на свою копию и толкнула её локтем в бок. Та подняла свои виноватые глаза и пробормотала.

— За то что била я так сильно, прости меня.

Я аж блять подавился собственными слюнями. То есть она просит прощения не за то, что била, а за то, что сильно била? Серьёзно? Я ещё был готов простить её из-за сестры, но теперь такая возможность ушла в небытие.

— Имела она виду… — начала было быстро Юми, но я перебил.

— Я слышал. Она извинилась за то, что била сильно. Но при этом не за то, что вообще начала бить меня. — Я потёр переносицу здоровой рукой. — Валите обе отсюда.

— Мэйн. Ей очень жаль, она дурна, глупа и неумела, но я прошу простить её, — она поклонилась параллельно полу, попутно утягивая за руку свою тупую сестру.

— Зачем?

— Скажи, что ты не держишь зла, скажи — конфликт исчерпан. Тогда останется она со мной.

— И будет пиздить меня дальше, — кивнул я. — Нет, пусть валит нахер из универа. Хочу посмотреть, как её вышвырнут.

— Мэйн…

— Валите обе или я буду кричать благим матом и звать госпожу Анну на помощь. После случившегося вам точно влетит.

— Но может есть другой исход, чего ты хочешь в жизни? Быть может мы найдём решенье?

— Более того, я и выход найду. Он по правой стороне находится от вас.

— Мэйн, пожалуйста, — она всё так же стояла в поклоне, пытаясь жалобным голосом подействовать на меня. Наивная. — Ты не понимаешь, на что её ты отправляешь. О милосердии прошу к дурной.

— Мне срать. Вали нахрен со своей полоумной сеструхой. Она даже слова не сказала, она не раскаялась, не проронила слезу. Да ей вообще похуй!

— Она сглупила лишь.

— Блять, да ты её защищаешь ещё! Сглупила? А в следующий раз она убьёт, и чо ты скажешь? Типа она случайно, рука дрогнула, а обычно это милая девушка?!

Она мне напомнила мамочек, что защищают своих чад всячески. Даже если те издеваются над своими сверстниками, мамы находят оправдания типа: он просто играл. Если он побил кого-то, они скажут: ну мальчик (или девочка), чего хотите. Если убьёт, то они и здесь найдут выход: он (она) просто убил, случайно нанёс сорок два удара ножом, отрезал голову и выбросил в колодец. Он не хотел. Чего вы накинулись.

Тупые матери, которые не могут адекватно оценить проступок ребёнка, тем самым ухудшая ситуацию.

— Прости её, прошу тебя. Нельзя, чтоб выгнали её.

— Можно и нужно! Она даже не раскаивается. Если она так помешана на чести, то пусть с честью валит нахер отсюда.

Юи и Юми выпрямились. Они были действительно идентичны и отличала их друг от друга только причёска. У ебанутой аутистки Юи были прямые волосы, а у Юми пучок. Только подумать, что одна из них умудрилась собрать в себя столько тупости. А ведь по лицу и не скажешь.

— Могу ли я зайти попозже, когда мы сможем обсудить всё спокойнее? — спросила Юми.

— Валите, нечего обсуждать, — махнул я целой рукой в сторону двери.

— Мэйн, прошу, попозже ты подумай, ведь помогала я тебе.

— Блять, не сравнивай жопу с пальцем, Юми, и вали, пока я не позвал на помощь.

Она поджала губы, явно не в силах как-либо исправить ситуацию. Её глаза бегали, лицо было напряжено. Уверен, что сейчас её мозг обрабатывал всю поступающую информацию и старался найти решение проблемы. Но решения не было — я хотел посмотреть, как эту ебанушку выпнут из универа.

Только сейчас я заметил, что её близнец вообще была без особых эмоций и смотрела на всё каким-то непонимающим взглядом. Словно спрашивала: что происходит? Что я натворила? Неужели я сделала что-то плохое? Это может и выглядело бы мило в другой ситуации, но сейчас это пугало.

Ебанутая дура, надеюсь, дома тебе всыпят за такое.

Ни сказав больше ни слова, за что я был благодарен, они вышли из палаты, оставив меня одного.

Чуть позже меня уже навестить приходили Чмоня, Педик, Крепыш, Кащей, Мартин, Оптимист, Диего и белоснежка.

Тем двоим товарищам уже успели исцелить лица, и они выглядели как новенькие. Везёт некоторым.

Никто не сочувствовал, они все практически угорали с того, что меня отпиздила девушка. Мало этого, они принесли всякие вкусняшки мне, а сейчас расселись кто где и их сами хомячили. Мне иногда кажется, что их притаскивают чаще просто для виду. Типа мы принесли тебе, но в конце их съедают вместе с тобой. Профит!

— Но она всё равно под перком была, так что это не считается, — пробурчал Чмоня, когда над ним стали смеяться, что он не смог уложить её.

— Да, — кивнул белоснежка. — Ушатала так, словно знала, кто, где и как. Она была реально быстрой.

— Да так и скажите, что вы, позорные лузеры, втроём не смогли сладить с одной девушкой, — начал угарать Педик.

— Так я могу попросить, чтоб она тебе кости сломала! — встал Чмоня.

— Давай! Я же не баба как ты, чтоб потом ныть по этому поводу, — тоже вскочил Педик.

Я ещё ни разу не видел, чтоб они разговаривали между собой нормально. Остальным было тоже плевать на их разборки, главное, чтоб кровью никого своей не испачкали.

— Под перком она была, — спокойно сказал Крепыш, поправив на носу очки. — Горная империя довольно закрытая страна и у них много секретов, о которых мы даже представить себе не можем. И ещё они помешаны на боевых искусствах. Я читал, что они статы не очень любят, и в то далёкое время игнорировали их, пользуясь исключительно своими силами.

— Чото странно, — сказал Кощей. — С чего вдруг им игнорировать статы? Да как их игнорировать можно? Нет серьёзно, как ты будешь игнорировать их?

Завёл свою шарманку.

— Они не делали на них упор, — объяснил Крепыш. — Пользовались своими техниками боя, и они даже умудрялись побеждать тех, кто в статах был сильнее. Отсюда у них теперь немало перков, связанных с боевыми искусствами.

— Типа воинов, которые на скиле вывозят? — спросил белоснежка.

— Да, кто-то типа них. Так что вполне возможно, что сестра-близнец Юи пользовалась одной из тех техник, что им доступна.

— И чо будет с ней?

Крепыш посмотрел на меня.

— Ты простил её?

— Нет, послал подальше.

— Ну тогда их точно выгонят, — пожал он плечами. — Хотя надо признаться, несмотря на то, что Юми умная девушка, Юи же вообще… тупа как пробка и вряд ли что-то понимает.

— Вот и пусть валит отсюда, — сказал я. — Иначе в следующий раз она решит взять с собой мачете и отрезать лишние части тела кому-нибудь.

— Не кому-нибудь, а тебе, — сказал Чмоня между делом, разбираясь с Педиком. — Она тебя невзлюбила. Хотя нефиг было целовать её сестру.

— Да бред сраный, — сказал белоснежка на это. — Не этой чувырве решать, с кем её сестра сосаться будет. А если перепихнётся с ним в следующий раз? Так что теперь, идти убивать? Это не её дело.

— Может сестра попросила, — пожал плечами Крепыш.

— Ага, и буквально за час до вас просила простить её дуру сестру. В жизни не поверю, что она попросила со мной разобраться сеструху и не догадалась, чем это закончится, — сказал я.

— Но она точно ещё придёт к тебе, — сказал Мартин.

— И убьёт, — добавил Оптимист.

— Не убьёт его никто, — отмахнулся тот. — Прощение просить будет дальше, чтоб сестру не выгнали. Может даже что-нибудь интересное предложит.

— Интересное, — пробормотал Диего. — Она немного может так-то предложить за сестру. Но одно она точно не предложит, так как честь и самоуважение, другое… если только Мэйну деньги не нужны.

— Может ему сестру свою предложит, — пожал плечами Педик.

— Дебил шоле? Да тогда Мэйна они уже вдвоём будут пытаться убить! — Чмоня довольно грубо толкнул того в плечо и всё вновь понеслось по новой.

— В любом случае она точно придёт, — кивнул Крепыш. — Кстати, а чего тебя ещё не поставили на ноги?

— У меня резист к исцелению и лечению. — вздохнул я. — На ноги может только к завтра поставят.

— Не повезло, — вздохнул Диего. — Не всем везёт.

Вот уж точно источник счастья. Я удивлён, что Диего со своим несчастным видом ещё не сдружился с Оптимистом. Они же идеально друг другу подходят.

Мы ещё немного поговорили, после чего они все дружной толпой были выгнаны госпожой Анной. Я, честно говоря, не был удивлён тому, что они пришли ко мне. Почему? Да потому что всем было интересно, что там за девка разобрала сразу троих как нехуй делать, при этом находясь на том же уровне, а по той же силе ещё и ниже.

Теперь, как я понял с их слов, это история была довольно популярной. И пусть на нас никто не смотрел как на лохов, понимая, что шансов против сильного перка как бы и нет, но осадочек остался. А на девку вообще смотрели с подозрением, так как история про невинный поцелуй разнеслась быстрее чем новости в моей стране о подъёме зарплат на одну десятитысячную процента.

Не везёт…

И хуже то, что я сказать не могу об этом Клирии и Элизи, чтоб они были в курсе. И утконос сбежал, что как бы тоже не добавляет радости. Прямо несчастье за несчастьем на голову сыпятся.

— Ну, продолжим лечение? — вновь пришла госпожа Анна. — Надо бы тебя хотя бы к завтрашнему обеду на ноги поставить. А то ты прямо горе луковое, постоянно что-то да и происходит с тобой. И сопротивление твоё; в детстве где-то получил?

— Да, каши мало ел.

— Молодые… не бережёте себя, всегда не берегли, — причитала она. — Но сейчас хотя бы спокойнее стало. Хоть как-то жизнь наладилась и с вами несчастий поменьше стало происходить.

— Наладилась? Честно говоря, как-то и не заметно, — пробурчал я скорее себе. Уж слишком разнится то, что говорят одни и видят другие.

Глава 197

— Молодые, молодые, ветер в голове до сих пор гуляет. А чтож ты знаешь то? О жизни прошлой? Дитём ещё был, когда всё началось.

— Ничего не ветер в голове. Но разве раньше жилось намного хуже?

— Убивали, грабили, засилье разбойников. — Я хотел было сказать, но она остановила меня взмахом руки.

— Но сейчас спокойнее стало, ведь раньше-то по дороге не проехать было без охраны.

— После войны?

— После войны, мальчик мой, после войны. Как воевать закончили, так обездоленные и лишённые житья люди повыходили на дороги зарабатывать каждый чем может. Девушки телом, юноши силой и не всегда в благих целях.

Вздохнула грустно, посмотрела тяжёлым взглядом куда-то в окно, не отрывая ладоней от сломанной ноги.

— Ведь как оно сейчас, дома ты в безопасности, в городе стража. Да, бандиты остались, но по крайней мере никто в дом теперь не вламывается. А раньше убьют и глазом никто не моргнёт, в дом каждому второму вламывались посреди дня.

— И вы считаете, что жизнь наладилась? — спросил я.

— Ну а как иначе-то?

— Но… это не наладилось. Всё осталось, только в меньшей степени!

— Ну лучше так, чем сяк, — спокойно ответила она.

— Лучше вообще не останавливаться на достигнутом, — ответил я.

— Не согласен, вижу, — мягко, по материнскому, улыбнулась госпожа Анна. — Но вы молодые, буйные. Вам кажется, что вам всё лучше всех известно.

Она лечила меня до самого вечера, больше не поднимая эту тему. Ясень пень, что я буду не согласен. Да и как тут согласиться? Нет, серьёзно, люди вспоминают, что было тогда, и сравнивают с тем, что есть сейчас. И типа такие: ну тогда война вообще была, а сейчас пусть в говне, но не воюем. Пусть работорговля, но не грабят.

То есть главное, что не бьют. А то что живут хуёво, это норм. Не все, конечно, но часть из них точно живёт в дерьме, взять хотя бы как пример графства в моём регионе.

С такой ущербной логикой неудивительно, что герои проиграли системе. По любому это выглядело так — отбили зло и похуй. Никаких попыток жить ещё лучше или восстановить; жить можно, значит сойдёт. Люди, которым нахуй ничего не нужно.

Хотя с другой стороны это облегчает их взятие под контроль. Никто не будет сильно сопротивляться, даже если я нечисть заселю рядом. Главное, что жить можно.

Правда жаль таких людей; они трудолюбивые, сильные и добрые, однако без какого-либо стержня, отчего ими легко манипулировать. Очень легко. Даже в моём графстве они не сильно возмущались против нечисти, что стала к ним в город захаживать, хотя до этого были недовольны.

На следующий день мне так и не разрешили покинуть палату, хотя ногу уже восстановили. Госпожа Анна сказала, что раз у меня такой резист к лечению, то мне стоит задержаться подольше здесь, чтоб она смогла убедиться, что со мной всё в порядке. А пока мол лежи тут в кровати и не дёргайся.

Поэтому ещё одни сутки я провёл в неимоверной скукотище, которую разбавляли книги по магии. Никогда бы не подумал, что меня будет развлекать учебник, видимо я окончательно перестал быть нормальным человеком. Например, если бы я увидел такого человека, я бы назвал его больным ублюдком и забил бы до смерти шваброй. Плохо, что я и есть тот самый больной ублюдок.

В то время как закончились занятия, ко мне пришёл Фиалка. Я чуть не прослезился. Меня навещают, я кому-то нужен. Блин, мир, ты меня балуешь.

— Ты как? — совершенно бесцветный механический голос. Казалось, что он и не спрашивает меня.

— Нормально, сорян, сегодня в клуб не пойду, — пожал я плечами.

— Ясно, — кивнул он. — Я буду ждать. Хочу попробовать яд.

И дальше он начал рассказывать, что там за яд он хочет проверить. Хоть мне реально было интересно это всё, однако я не слушал. Просто сидел, кивал в нужные моменты и многозначительно говорил «понятно» и «ясно». По большей части мне было просто приятно то, что кто-то вообще пришёл ко мне, и я этим искренне наслаждался.

Пришёл не ради выгоды, не потому, что хочет меня трахнуть или ему что-то надо и он что-то хочет вызнать, не ради моей смерти или моих мучений, а по той причине, что просто ко мне хорошо относится. Все мои отношения зачастую завязаны на том, что от меня все чего-то хотят или банально не могут сказать «нет»: Клирия, Элизи, Мамонта, Ухтунг, Лафия…

На этом беспощадном фоне только Мэри выделяется своей добротой и наивностью. Девушке восемнадцать лет, но она умудрилась сохранить в себе эту детскую чистоту и непосредственность. Милая девушка, оттого хочется вокруг неё построить огромнейший забор и выжечь любую хуйню, что только рискнёт приблизиться к ней с плохими намерениями.

Фиалка ушёл через пол часа, хотя я бы предпочёл, чтоб он остался и рассказал ещё что-то монотонным автоматическим голосом. Кажется, я начинаю понимать стариков, которые хотят просто, чтоб с ними посидели их внуки.

Потому что Фиалка свалил и мне стало одиноко и грустно.

Пришлось окунуться в учебник истории рун, магии, истории… Кажется я деградирую. Причём не в умственном плане, а в душевном.

Так просидев до вечера, я дождался ещё одного посетителя.

Вот реально, я с замиранием сердца ждал, когда кто-нибудь зайдёт, а зашла…

Юми.

Хули ты тут забыла?

— Чо, твою сеструху уже выпнули из универа? — спросил я грубо, стоило мне увидеть её в дверях.

— Здравствуй Мэйн, я рада твоей живости.

— Ещё бы, — злобно оскалился я. — Было бы хуже, если меня ещё на ноги не поставили.

— Я пришла… — начало было она.

— Знаю, зачем. Уходи, Юми.

— Прошу, послушай…

— Это ты послушай, Юми. Мало того, что твоя сестра не остановилась от расправы тогда на улице. Так она ещё и здесь прощения не попросила нормально, продолжая выёбываться. И потом ты мне заявляешь, что типа она всего лишь сглупила. Всего лишь!

— Не подумав, я сказала и прошу меня простить, — нараспев очень изящным голосом ответила она. Вообще я слышал разные интонации и это была аля девушка-красавица. — Но может выход есть?

— Есть, он…

— Справа от меня, — кивнула она с улыбкой. Неискренней, фальшивой, нацепленной на лицо как одежда на тело.

Она недовольна, что ей приходится сейчас лебезить передо мной. Но воспитание Юми отменное видно без проблем — способность держать себя в руках и, несмотря на собственные чувства, унижаться перед каким-то сыночком неизвестного купца.

— Но может есть ещё решенье, чего ты хочешь в жизни? Деньги, связи или силу?

— Связи? Какие? — рассмеялся я. — Ты ничего обо мне не знаешь и даже не можешь сказать, какие именно связи меня интересуют. И таких у тебя и твоей драгоценной сестрёнки нет.

— Тогда деньги? Много денег, ты во век…

— У меня их столько, что ты и представить не можешь, — отмахнулся я. — Единственное, чего я хочу — возмездия. Чтоб твоя сестра свалила нахер из универа.

— Сила? — с какой-то непонятной интонацией спросила она меня.

— Юми, просто уходи. Я не имею ничего против тебя, ты хорошая симпатичная девушка, которая ничего мне не сделала. Ты помогала мне и так далее, но твоя сестра, уж прошу простить, конченная сука. Она лезла не в своё дело.

— Она хотела защитить лишь честь семьи, не боле. К тому же, зачем ты поцеловал меня? Не начни ты того, не случилось бы и этого.

Хорошая попытка перевести стрелки, но куда тебе до настоящего стрелочника.

— Я попрощаюсь с твоей сестрой, когда её вышвырнут, — сказал я с улыбкой.

Юми едва сдержалась, чтоб не скривиться от моего едкого комментария.

— Чего ты хочешь? — спросила она уже на прямую деловым тоном.

Сразу видно, что теперь она готова подойти к вопросу во всеоружии. Нет никакого елейного, скромного, женственного или ещё какого голоска. Лишь деловой, готовый к сделке.

А я хочу…

— Ничего, — показал я ей все свои тридцать два зуба. Но потом уже стёр улыбку со своего лица и сказал спокойным тоном. — Честно, мне ничего от тебя не нужно, а то что нужно, ты мне не дашь. Всё, что я хотел, уже получил и поверь, было бы у тебя что-то, я бы это попросил первым делом. Ты говоришь про защиту чести, но как же моя честь? То, что меня в грязи вываляли? Унизили при всех? То есть я не человек? Единственное, чего я хочу — мести.

— Прошу тебя, будь милосерден. Нельзя ей университет покинуть. Прошу тебя, прости Юи и дай ещё ей шанс.

— Нет.

— Пожалуйста, — она подошла к койке. — Прошу тебя от всей души, прости Юи, молю. Ты не представляешь, что ждёт её и что с ней станет там. Она моя сестра близнец и я позволить не могу свершиться всему тому, что будет ждать её. Она глупа, но всё же сёстры мы. Пожалуйста.

— Знаешь… я хочу посмотреть, что с ней будет, — ответил я. — Тупость не избавляет от ответственности. Мне тоже было больно и обидно. И…

И блять, не её это дело! Реально, она пришла чисто по своему «хочу»! Типа я хочу, и значит так оно и будет! И срать на остальных! Вот раз у неё такое самомнение, пусть теперь прохватывает пизды.

— Нет, — сказал я и принципиально уставился в книгу.

— Тогда быть может мы иначе разрешим вопрос?

На такой голос я невольно поднял взгляд. Я разные интонации от неё слышал, но сейчас было что-то новенькое. При этом в голове на мгновение словно что-то кольнуло и поплыло. Казалось, что я провалился во что-то мягкое, где хотелось на всё согласиться. Что-то…

Так, стоп, что за хуйня?!

Я вопросительно посмотрел на неё и… Юми сейчас смотрела на меня очень странным взглядом. На её лице играла нехорошая улыбка. Вроде обычная, но нехорошая.

— Мне очень жаль, но выбора ты не оставил. Поэтому я говорю — прости её, — властно произнесла она.

И? Чо я должен сказать?

Юми слегка нахмурилась, не дождавшись ответа, и на мгновение меня снова утянуло куда-то в приятные дали… И я опять здесь, а она опять смотрит на меня своим странным взглядом, в котором словно калейдоскоп крутится.

— Я говорю — прости её. Скажи, что ты не зол. Что все претензии ушли, и ты с миром пришёл. Ну а потом забудь нас двух и больше не подходи.

Кажется… я понял, что это такое. Она кидает на меня чары; перк, если быть точнее. Что-то типа подчинения, а у меня… Ха, вот это сюрприз. Значит, не добившись успехов, ты решила достать тяжёлую артиллерию? Таким образом меня принудить, с помощью какого-то перка подчинения или обольщения?

Хотя надо признать, ты до последнего не хотела им пользоваться и пыталась урегулировать вопрос иначе. Довольно благородно.

— Хорошо, — пробормотал я, вызвав у неё победную улыбку. Высокомерную победную улыбку человека, который под конец одержал победу.

— Ты скажешь всем, что нас простил. Что компенсацию получил и больше не держишь зла.

— Хорошо, — подыграл я ей.

Юми прямо вся вытянулась.

— Отлично… Мне действительно жаль, что так пришлось тебя мне сломить. Но кровь родная мне важнее, ты должен это понимать.

— Да… — кивнул я.

— Тогда пойду я. Займись делами своими.

— Да… — и когда она почти подошла к двери, я сказал. — Я с радостью посмотрю на то, как твою сестру вышвырнут. Как по мне, это отличная компенсация.

Юми словно врезалась в стену.

Она очень медленно обернулась, словно боялась за своей спиной увидеть чудовище.

— Повтори? — её голос потерял всякую уверенность.

— Хорошая попытка, Юми. Но… я не твой уровень. Неужели ты думала, что так просто избавишься от меня?

— Ты… как? Ты же…

— Должен быть под твоими чарами? — улыбнулся я. — Твоя сестра вылетит, и теперь это точно уже ничего не изменит. Особенно после твоего трюка.

— Я… — она пыталась подобрать слова.

Пусть пытается. Я делаю это не потому, что мне нравится издеваться над людьми (хотя и это тоже). Просто её сестра мне напоминает моих прошлых одноклассников. Тех, кого всегда отмажут, тех, на кого законы не распространяются. Тех, кто считает, что имеет право делать всё что угодно. Юи до боли в зубах напомнила мне тех выродков, поэтому я хочу мести. Хочу, чтоб несмотря ни на что, её вышвырнули с треском отсюда. Добро пожаловать на землю.

— Мэйн… я…

— Случайно? — усмехнулся я. — Проваливай, Юми.

— Послушай, если её выгонят, её ждёт беда. А может быть и смерть, если будет зла судьба. Прошу тебя…

— Люди каждый день гибнут, — спокойно ответил я. — Твоя сестра не лучше и не хуже. Она такой же человек.

Юми стояла, поджав губы, явно что-то хотя ещё сказать. Или сделать. Я бы поставил на то, что меня прирежут, но это не спасёт её сестру от отчисления. А значит наша девушка хочет опять меня купить.

Несколько минут напряжённой тишины.

— Тогда… решим вопрос быть может по-другому? — тихо спросила она и медленным движением сдвинула своё кимоно с плеча. Ещё немного, ещё чуть-чуть, пока почти полностью не оголила его. Ещё одно движение и то спадёт с плеча.

Но боюсь и тут её будет ждать поражение.

— Нет, — совершенно спокойно ответил я.

— Но почему?! — вот тут негодование было слышно без проблем. То ли оскорбилась, то ли расстроилась, что последний туз в рукаве не прошёл.

— Неужели ты считаешь, что меня можно так задёшево купить?

— За… за-задёшево?! — кажется эти слова её возмутили и оскорбили до глубины души.

— Юми, посмотри на меня. Может не красавчик, но бабы у меня есть. А если надо, то я ещё и шлюх сниму.

— Но я не они, и я не шлюха.

— А дырки те же, — развёл я руками.

Кажется, я только что её ещё и головой в дерьмо макнул случайно, так как её губы превратились в тонкую полосочку.

Но она всё равно подошла ко мне твёрдым шагом, в котором я даже сомнения не видел. Подошла, остановилась и без единого промедления лёгким движением сбросила кимоно на пол. Она не была голой, там ещё и нижнее бельё под одеждой было. Но и это не сильно её остановило — лёгкие движения рук и она вообще голая передо мной.

Ни сисек, ни жопы, но какое-то изящество в ней было, этого не отнимешь.

— Неужели ты думаешь, что сможешь купить меня таким образом, — фыркнул я.

— Прошу тебя. Сестру ждёт смерть. Твоё решение — жизнь её. Она моя сестра и жизнь её я сохраню даже такой ценой.

Она подошла ближе и без единого сомнения сдёрнула с меня одеяло.

Я мог бы отказаться. Но… в принципе… а что я могу получить от неё? Деньги? Пф-ф-ф… да у меня два графства, одно из них торговое; ей целая страна понадобиться, чтоб покрыть это. Связи? Боюсь, что мелковата рыбка, да и не в той пати, которая мне нужна.

Тело? Кажется, это было единственным возможным предметом торга.

В принципе можно и послать её, но вряд ли она успокоится. Если она готова продать себя ради сестры, возникает логичный вопрос, как далеко Юми вообще может зайти и не станет ли следующей ступенью договора — или сдохнешь, или молчишь. Так-то бывали и такие случаи, когда ты мог получить всё, но под конец не получал ничего, и ещё рад был, что выжил.

И глядя на происходящее, видя, как повышается градус попыток переубедить меня, я боюсь, что следующее предложение будет примерно в этом духе.

А ещё я смогу её выебать, представив, что это та самая сука, что сделала мне больно! Блин, вот реально, так похожи, что разницы нет. Так что жёстко трахнуть, заставив её плакать, после случившегося мне было бы приятно.

Я хотел возмездия, она хотела прощения — вывод практически очевиден, мы оба в плюсе.

— Значит… ты и есть сделка? — уточнил я.

— Ты хотел же мести? Я неотлична от неё. Я твоя на ночь, — сказала она. — Но взамен претензии заберёшь и отпустишь сестру с миром. Не посмеешь сказать против неё ничего, и она останется здесь. Если откажешься… то мне нечего предложить.

— Семь ночей, — безапелляционно заявил я. — Семь ночей и ноль претензий. Семь ночей чисто мои хотелки, и ты молча всё выполняешь. Никакого «нет». Плюс, клятва сделки. И ни дай бог твоя сестра явится…

— Молчание и прощение в обмен на услугу. Никаких угроз со стороны моей сестры ни под каким видом. Честь за честь… — тихо сказала она.

Царапка на руке, рукопожатие, договор на молчание и неприкосновение вовремя и после универа. Придётся говорить, что претензий не имею и отмазывать её сестру, но взамен…

То, что я мог сказать о Юми, так это то, что она нихуя не умеет. Вообще. Чистая девственница, которая знает о сексе только с чужих слов и то, мимолётом. Она первый человек в этом мире, кто оказался настолько непросвещённым в этом вопросе. Особенно забавно и наглядно это выглядело в начале.

Она стягивает с меня штаны сама! Сама стягивает штаны, хотя я даже не говорил, что мы сейчас будем этим заниматься. Видимо решила закрепить договор.

Вот Юми стянула штаны, видит стояк. Смотрит на него странным словно загипнотизированным взглядом, явно не совсем понимая, что требуется от неё. Словно перед ней что-то невообразимо новое и непонятное (вспоминаю свой первый просмотренный порноролик). Так… это даже интереснее, чем оргия в таверне. Такого кадра у меня ещё не было.

Но всё же…

— У тебя ещё есть время передумать и кинуть сестру. Незачем унижаться из-за дуры, которая решила показать свою крутость, отпиздив вообще левых людей и меня.

Не то, что я против её предложения. Как говориться глаз за глаз. Но всё же не её вина в тупости сестры, поэтому я просто хочу дать ей ещё один шанс одуматься и не пачкать себя. Такое потом не забудется. Или пусть притащит свою сестру, и я её изнасилую, это будет справедливее.

— Она моя сестра, — ответила она. Даже со своим смущением она говорила это твёрдо.

— Ну… тогда это твоё право, — ответил я.

Вроде бы в универе сейчас, а красота жизни нигде не меняется. Что в реальном мире, что здесь… люди вообще одинаковые, лишь декорации разные.

Глава 198

Юми возвращалась к себе в комнату уже за полночь.

Она медленно шла вдоль стены, опираясь на неё рукой, в любую секунду готовая выпрямиться и спокойным шагом идти дальше. Она шла, стараясь быть как можно ближе к теням, чтоб скрыть себя от посторонних глаз.

Юми едва сдерживалась, чтоб не разрыдаться по дороге в комнату. Но нет, нельзя, так как объяснить это другим будет проблематично, а ей необходимо сохранить это в секрете. Сохранить в секрете то, что была сделка. То, что она буквально продала себя на несколько ночей из-за дуры, у которой в голове трава с цветочками растёт.

Юми шла, едва переставляя ноги. Магию лечения она пока не рискнула применять, чтоб свечение не выдало её в ночи.

Было больно. Было очень больно как в теле, так и в душе. Было очень противно и грязно внутри. Хотелось поскорее залезть в ванну и смыть всё с себя. Смыть грязь как снаружи, так и изнутри. Хотелось смыть этот солоноватый привкус из рта, который там до сих пор был. Её словно пометили и теперь странный запах соли преследовал её по всюду. Казалось, что она сама теперь его источает.

В внутри неё играла пустота. Чувство безмерного унижения, чувства того, что её изнасиловали и запачкали. Да, именно изнасиловали, иначе это и нельзя было назвать. Её изнасиловали в самой жёсткой форме. Опустили и унизили, заставили превратиться на несколько часов в грязную шлюху.

И, словно как напоминание этого, она чувствовала, как кровь и не только стекают по внутренней стороне бёдер.

Всё это время Юми много раз повторяла себе, что это её тупая сестра должна была там быть и этим заниматься. Пока её трахали, в её голове крутилась мысль, что её дура сестра должна была пройти через это, а не она. Но каждый раз она себя отдёргивала от таких мыслей. Ни к чему хорошему они её не приведут.

Она дошла до своей двери, открыла и вошла внутрь. Там никого не было; видимо Юи где-то опять ошивается. Или у подруги уроки делает, или опять в окно на одном из этажей смотрит. С другой стороны, это было даже к лучшему, так как ей не хотелось видеть её глупую рожу. Не хотелось объяснять, на что она подписала родную сестру.

Дойдя до центра комнаты, Юми остановилась. Нет она не хочет плакать, не хочет. Это был всего лишь секс. Просто трение телами, просто движение, ничего больше. Подумаешь, девственность… всего лишь слово. Ничего страшного не произошло…

Её колени подогнулись, и она медленно осела на пол.

Эмоций было так много, что Юми, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась.

Было больно и грязно.

Рука скользнула между бёдер вниз, туда, где всё до сих пор сильно болело и мягкий зелёный свет полился из ладони. Малая магия лечения вполне могла справиться с болью, жаль что от грязи в душе она не поможет. И не было ни места, куда бы её не изнасиловали. Попа, рот, влагалище…

Юми показалось, что её сейчас вырвет.

Нет, это не просто лишь секс и не просто трение телами. Не так она всё представляла себе; не такую брачную ночь она хотела. Пусть Юми и была довольно расчётлива и рассудительна, однако в плане романтики позволяла себе наивных розовых фантазий об одном единственном и неповторимом.

О том, как они поцелуются, и уедут на драконе в закат, будут растить детишек и жить счастливо. В той семье, если это можно назвать было семьёй, такие мечты были единственным спасением.

А сейчас у неё в голове картины того, как её, грубо говоря, ебали во все дыры. Причём многострадальную попу сейчас буквально жгло огнём. Там всё пульсировало и она даже не закрывалась. Стоило Юми просто коснуться её, как ей стало вновь обидно и грязно на душе. Слёзы с новой силой хлынули из глаз под аккомпанемент картин недавнего прошлого.

Как она стягивает с него штаны, как смотрит на его член. С замиранием сердца и отвращением берёт в руки. Твёрдый, пульсирующий, красный. Как неумело лижет его, да так, что сам Мэйн как-то смутился; сказал ей открыть рот и буквально запихнул ей в рот.

Это странный привкус… Ощущение гладкой и сморщенной кожи. То, как он дёргал её голову вверх-вниз… Как она раз за разом тыкалась носом в его волосы, а член заходил так глубоко, что начинались рвотные позывы.

Другая картина — как она повёрнута задницей к верху. Этот стыд оттого, что он рассматривает её там, дёргает за волосы, тычет пальцем, раздвигает складки. Стыд до слёз. А потом резкая боль. Такая, что она вскрикивает, а он просто начинает двигаться внутри неё. Больно, очень больно, словно рвётся всё… Слишком большой, эта мысль будет крутиться на протяжении всего действа. И она чувствует себя униженно, чувствует жгучий стыд оттого, что он видит её наготу, трогает её маленькую грудь. Оттого, что суёт пальцы ей внутрь. Чувствует чудовищное отвращение к нему.

А потом он насилует туда, куда по идее в её понимании член не суют. Это было ещё больнее. Ей показалось, что что-то лопнуло, разорвалось… Она закричала от боли и зарыдала прямо там, а он просто уткнул её лицо в подушку, чтоб звуков было меньше… и насиловал. Она продолжала плакать, пока он рвал ей попу своим членом. Лежал на ней, пыхтел и трахал. Это было ещё хуже и грязнее.

Это продолжалось… долго. Ей казалось, что прошла вечность. То она опять сосёт его член, который мокрый от её собственных выделений. Ей казалось, что её вырвет. То её опять трахают словно вещь, лишь придавая нужную позу. Дёргают за волосы, разрывают, а просьбы быть немного нежнее и аккуратнее откровенно игнорируются.

Да, она просила быть аккуратнее, говорила, что ей больно, но он лишь ответил.

— Когда твоя сестра ломала мне локоть, мне тоже было больно. А когда она разбивала мне лицо, сразу после того, как я попросил прощения… это вообще отдельная песня.

И продолжил её насиловать. Вот опять картинка перед глазами — она на спине, он сверху вновь трахает её, смотрит в её заплаканные глаза. И она… не видит в них ничего. Пустые, выжженные, жестокие. Это не глаза сына купца, но глаза человека, у которого внутри осталась только пустота и боль. Причём эта пустота была куда опаснее, чем её сестра.

И он, смотря ей в глаза, насилует её. Насилует без остановки. И она чувствует отвращение; к себе, к нему, ко всему миру вокруг. И этот запах пота, чавкающий звук…

Слёзы начали сходить на нет. Боль медленно отступала под магией лечения. В душе оставалась лишь пустота, отвращение к самой себе и ненависть к глупой сестре, которая была тупа как пробка. Но как и любая ненависть к любимому человеку, она начала сходить на нет.

Юми так и сидела посреди комнаты невидящим взглядом смотря куда-то в угол. Она не обратила внимания, когда дверь позади неё открылась, хотя по шагам она сразу распознала свою близняшку.

— Се… Сестрёнка, что случилося с тобой?!

— Дверь закрой, Юи, — бесцветным голосом сказала она.

Хлопнула дверь, щёлкнул замок, и Юи грациозно приземлилась перед ней на колени.

— Сестрёнка…

Её холодненькая ручка коснулась её лица и подняла его.

— Почему ты плачешь? Стряслось что?

— Стряслась ты, Юи, — ответила Юми.

Перед глазами возник тот момент, когда Юи вернулась в приподнятом настроении в комнату. Она буквально святилась от счастья. Юми тогда не совсем поняла, что случилось.

— Юи? — спросила она вопросительно, лёжа на кровати и читая книгу.

— Сестра, я отомстила. Защитила честь твою. Поплатился он за дерзость и познал наш семейный гнев.

— Семейный гнев? — и тут Юми заметила окровавленные костяшки, на которых уже засохла кровь. — Юи, что натворила ты?!

Она вскочила с кровати, уронив книжку на пол.

— Я отомстила за твою честь, моя сестрёнка! — радостно известила она. — Наш враг познал наш гнев.

— Какой враг, какой гнев?! — в тот момент она поняла, что случилось что-то непоправимое.

Юми схватила её за грудки хорошенько встряхнула.

— Что ты сделала, говори! Кому ты отомстила и за что?!

— Тому мальчишке, что имел наглость тебя коснуться, Юми, — непонимающе ответила Юи.

Это было бесполезно. Она ещё долго будет выяснять, что произошло, хотя определённые догадки уже были. Юми стремглав выскочила тогда на улицу и очень скоро наткнулась на толпу.

— Что случилось, что стряслось? — в ужасе спросила она.

Кто-то из юношей ответил ей.

— Твоя сестра только что отпинала троих парней. И двоим из них, она переломала кости.

— Кому?

— Кому? — он толкнул своего товарища. — Слышь, кого она там побила и сломала кости?

— Мэйна и Белеандра она побила, больная дура. Это же… — тот парень обернулся и осёкся. — Эм… я… имел в виду, что их побили.

«Дура… Ой дура… Чтож ты натворила, идиотка…»

И сейчас, глядя на неё, у Юми было только одно желание.

Она отвела руку и со всей дури отвесила ей звонкую пощёчину. Голова Юи дёрнулась в сторону. Очень медленно она повернула голову обратно к Юми с лицом, полным шока и удивления, словно у маленького ребёнка.

— Ю-Юми?

Вторая пощёчина, но уже с другой рукой.

— Сестрёнка… Я…

Ещё один удар.

А Юи как идиотка сидела напротив неё и даже не пыталась прикрыться. Лицо у неё было словно у ребёнка, которого наказывают, и который не понимает, за что.

— Честь хотела защитить? Так из-за тебя её лишилась я сегодня! Меня… я… из-за тебя, тупая дура, я свою девственность отдала. Лишь потому что ты идиотка, не могла спросить меня! Спросить, а надо ли мне это, твоя защита чести, дрянь!

— Но я… честь… он оскорбил тебя…

Ещё одна звонкая пощёчина в полумраке.

— Кто просил тебя лезть!?

— Я помочь хотела…

Ещё один удар.

— С-сестрёнка… — Юи расплакалась как ребёнок.

— Из-за тебя… я себя продала… — пробормотала Юми. — Моё тело ему отдала, и он мной воспользовался чуть ранее.

Глаза Юи недобро блеснули.

— Я убью за тебя его, сестра! Я…

Она вскочила, а в следующее мгновение Юми схватила её за волосы и резко дёрнула вниз, после чего влепила кулаком ей прямо в челюсть. Юи пискнула, потеряла равновесие и упала.

Юми же набросилась на неё сверху и уже не ладонью, а кулаками начала бить её по лицу.

— Дрянь! Закрой пасть свою поганую! Закрой свою поганую пасть, грязная сука! Тупая дочь собаки! Ошибка смешения кровей! Дочь подзаборной шлюхи! Не смей ничего делать без ведома моего!

Страннее было то, что этими же словами Юми оскорбляла и себя саму, однако в порыве гнева она этого и не заметила. Юи разрыдалась, пыталась прикрыться и уползти от гнева сестры, пока Юми нещадно её лупасила.

— Я с ним из-за тебя переспала. Из-за тебя, тупая дура. Из-за твоей чести и желания тупого везде залезть как крыса в бочку!

— Юми! Хватит! Юми… — ревела Юи. Она действительно была не похожа на девушку своего возраста; лет восьми — да, но никак не двадцати.

Но Юми не успокоилась, схватила её за волосы и начала тягать её по комнате, буквально волочить, дёргать и пинать ногой.

— Сучья дочь! Грязное отродье, порождённое порочною любовью.

Юми иногда ударяла её головой то о кровать, то о стол, пока Юи ревела, так же схватившись за свои волосы. Это была немного странная и забавная картина.

Только минут через пять она успокоилась и отпустила заплаканную и напуганную Юи. Та, словно ребёнок, отползла в угол комнаты и сжалась в комок, испуганно глядя оттуда на сестру заплаканными и затравленными глазами, тихо хныча.

— Представить не можешь ты даже, что сейчас натворила… — пробормотала она и вновь села на колени. — Представить не можешь даже ты, что ждёт тебя скоро, дурёха… почему ты мне всё не внемлешь и делаешь по-своему всё… — Теперь уже Юми вновь начала плакать. — Я столько сил отдаю, чтоб нас защитить от угроз… столько нервов я трачу, а ты… всё портишь…

Теперь реакция Юи была подобна реакции любого ребёнка на плачущего родителя — она плакала, потому что плакала Юми.

— Иди сюда, глупая Юи, — вытянула руки Юми, выдавливая из себя улыбку. — Иди ко мне.

Предложение было принято, Юи тут же нырнула в объятия сестры. Подползла, обняла и, продолжая реветь, уткнулась ей лицом в плечо. Они просидели так минут десять, плача, пока Юми не взяла себя в руки. Они были одни, и она понимала, что никто не позаботится об её дурной сестре.

— Идём, Юи, мыться будем, — погладила она её по голове, беря себя в руки.

— Прости меня-я-я-я… — ревела дурная девчонка.

— Прощу тебя я, но взамен поклянись, что шагу к нему не ступишь. Моим именем клянись.

— Но… твоя честь.

Юми аккуратно отстранила Юи от себя и наотмашь ударила ту по лицу, да так, что разбила губу.

Юи перестала реветь и ошарашено посмотрела на сестру.

— Сестрёнка…

— Клянись, глупая дурёха, что не подойдёшь к нему.

— Но твоя ч-честь…

Второй удар, из-за которого с уголка губ потекла кровь.

— Моя честь не твоя, Юи. Не смей лезть в дела чужие. Забудь об этой дурной чести, от которой толку ноль. Ты говоришь, что честь и прочее, но где она теперь? Где всё, за что боролись мы? Скажи!

— Я… честь…

Ещё одна пощёчина и Юи вновь начала плакать.

— Чтоб не слышала я слова «честь» из твоих уст. Забудь его. Иначе не сестра ты боле мне.

Юи закивала головой.

— Скажи клянусь, что не подойду к парнишке тому, иль отрекусь я от тебя!

— Клянусь… клянусь, что слово се забуду и не подойду к парнишке я… — захныкала идиотка.

— Вот и славно… — Юми вновь протянула руки и прижала к себе Юи. — Тише сестра, в порядке всё… — Она поцеловала её в щёку и вновь прижала к себе так, словно боялась отпустить. — Тс-с-с… Всё будет нашим, мы победим… Просто немного потерпеть нам надо… ещё немного вытерпеть…

Да, им надо потерпеть. Они столько пережили, что сдаться сейчас было бы глупо и опасно. В этой игре проигравших ждала только смерть.

Их империя погрузилась в войну семей и каждый пытается урвать себе кусок власти. А те, кто даже не надеется на неё, пытается просто отделиться. Но Юми не собиралась отдавать власть или позволять кому-то отделяться.

Она была одной из ближайших родственниц к Императору и искренне верила, что именно ей суждено быть следующей на престоле. Чего уж там, сам Император это говорил ей. Девушки не становились императрицами, но Император относился к ним очень тепло и считал Юми единственной подходящей на этот трон. Оттого ей просто надо найти мужа, разрешить проблемы с другими и всё будет в порядке. Всё-таки её род много веков без пререканий служил империи и Императору.

И это если не учитывать тот факт, что её мать и отец — сестра и брат. Неловко вышло.

Их семья всегда верой и правдой служила Императору много веков, складывала бесчисленные жизни ради него, крушила врагов и карала предателей. И теперь, когда Император не в силах удержать империю, они имели право занять его место.

Они служат Императору, но, если он не может выполнить свои обязанности, они будут служить империи. А для этого они должны принять власть из его рук.

Да, каждая из семей имела как причины, так и права на престол, но они заслужили это право больше других. Особенно после того, как наследников у него не осталось.

Дочь императора, глупая дура, что повелась на лесть и наигранную любовь члена враждебной семьи, долго не продержалась. Пусть она была невинна как цветок весной, это не уберегло её от массового изнасилования, а после петли на шею с грузом и глубокого озера.

Как не уберегло годовалого и единственного сына Императора от смерти в его купальне.

После стольких лет ужасного правления, голода, войн с эльфами, внутренних стычек и экономического кризиса, семьи возненавидели Императора и были готовы вцепиться ему в горло. А когда стало ясно, что Император может лечь от любого чиха, они начали грызть друг друга. И пока никто не одержал верх.

Сейчас Юи грозила опасность. Слишком глупая и наивная, она влипла в большие неприятности и путь домой ей был заказан. Этот университет мог дать отсрочку и, возможно, решение проблемы.

Плюс, он мог дать повышения уровня, которого не было у них в империи. Был через семидесятый, но не было через сороковой — злая ирония. Это был ещё один веский довод в пользу остаться здесь. Юми была очень сильна в магии, Юи была сильна в боевом искусстве. Вдвоём они могли дать отпор любому. Получив здесь повышение, они бы значительно увеличили свои шансы на победу. Вместе они были бы непобедимы…

Но теперь их разделили. Юи не могла вернуться обратно. Это были происки других семей, без сомнений, но пока решить, как пробиться через эту преграду, Юми не могла.

После того, как Юми и Юи наплакались и наобнимались, они быстро юркнули в коридор и потом в ванную комнату, которая в это время суток пустовала. Они помогли друг другу раздеться, после чего Юи чуть ли не взвизгнула, заставив Юми вздрогнуть.

— Сестрёнка! Так значат ли твои слова, что теперь уже ты женщина?!

Жест рука-лицо был известен даже в горной империи. А скорость обработки информации её сестрою не шла ни в какие ворота.

— Юи, просто помолчи…

Они молча залезли в одну ванну, где Юи принялась натирать свою единственную и любимую сестру мочалкой. Для неё Юми была словно мать, словно отец, словно сестра, словно брат, словно всё, что только можно было вообразить — именно так она и говорила, когда её спрашивали про Юми. Она была самым родным человеком для Юи, так как та всегда заботилась о ней, даже когда другие отворачивались. Поэтому детская наивность, любовь и привязанность сделали своё дело.

И было неправильно считать, что Юи была глупа. Отнюдь, она была довольно умна и прозорлива, просто мышление шло иначе от остальных. Она видела тот же мир, но под другим углом, реагировала на те же вещи немного иначе. Просто такое поведение, отличное от общепризнанных, воспринималось как поведение психически ненормальной. И Юми об этом знала.

Сейчас Юми вообще была не в силах что-либо делать, поэтому лишь сидела, пока Юи мыла её везде, где только можно. После этого они обе забрались в ванную, где Юи уселась той на ноги, словно маленький ребёнок, обняла за шею и… уснула.

Мышление у неё было… своеобразным, отчего поведение было соответствующим.

А Юми тем временем возвращалась мысленно к Мэйну. К тем моментам, которые вызывали вопросы в её пытливом уме, который везде пытался найти выгоду.

Её магия не подействовала на него. Почему?

Сопротивление? Но это очень и очень редкое явление. А ещё тёмный недобрый взгляд человека, у которого в душе темно и пусто. Что скрывается под оболочкой?

Для себя Юми решила, что она просто обязана проникнуть к нему в душу и увидеть, кто он. И способы для этого были. Там, где не поможет магия или способности, есть духи, есть душевные волны и есть много способов, которые позволят заглянуть к нему внутрь.

И при первой же возможности она это и сделает.

Часть сорок четвёртая. Что скрыто от глаз

Глава 199

Время летело очень быстро.

Не успел никто оглянуться, как уже наступил сорок седьмой день первой половины промежуточного периода (или семнадцатое апреля). В тот день Мэйн скромно отпраздновал свой день рождения, и Юми присутствовала на нём как…

Главный подарок.

Это была вторая ночь, и ей ещё оставалось пять ночей для того, чтобы окончательно разобраться с долгом.

Сделка была проведена быстро и без каких-либо проблем — Мэйн по-честному пришёл и сказал, что снимает все претензии по поводу того, что случилось. Ему пришлось ещё объяснять преподователям, почему он передумал и просит оставить Юи в университете. И из этого разговора Юми могла сделать только один вывод — Мэйн тот ещё лживый ублюдок. Он без зазрения совести и не моргнув глазом врал и понять это было практически невозможно.

Но Юи оставили. Она продолжила учиться, а вот Юми…

По крайней мере, всё могло закончиться и хуже.

На его день рождение всё повторилось, пусть было уже и не так больно. На этот раз действительно просто секс, просто трения телом. После этого она просто лежала в обнимку рядом с ним, хотя предпочла бы оказаться в любом другом месте подальше от него. Она чувствовала к нему отвращение. Она даже ненавидела его.

Однако все свои мысли старалась держать при себе.

Но от него это не укрылось.

— А знаешь, чем больше я вижу на твоём лице отвращение к своей персоне, тем больше мне хочется тебя трахать, — сказал он, когда они лежали в темноте в одной кровати. — Это как есть что-то острое — оно жжётся, но тебе это нравится. Так что… пожалуй, я тебя ещё раз трахну.

И он трахнул.

Юми просто закрыла глаза, раздвинула ноги и терпеливо позволила воспользоваться собой. Это чувство проникновения, чувство движения… Несколько минут и он лежит на ней, а Юми даже противно глаза открыть, ей противно от этого пота, от запаха, от его прикосновений.

— Какая же ты молчаливая, — он схватил её за нос и подёргал из стороны в сторону.

Она не ответила, лишь расслабилась, позволяя себя подёргать за нос. Она не напряглась, даже когда он просунул ей руку между ног. Правда, когда он ущипнул её за очень чувствительное место между ног, она всё же вздрогнула.

— Всё же есть контакт, — он продолжал пальцем нежно касаться там, отчего она почувствовала странное возбуждение и жар снизу. — Ну давай же! Хоть звук издай!

Юми молчала, чувствуя возбуждение, странное противное и противоречивое возбуждение. Чувствовала, как начинает биться чаще её сердце и как разум словно заволакивает мутным пульсирующим напряжением. Дыхание стало частым, по телу разливалась тёплая волна.

Ей хотелось ударить его, оттолкнуть, вытащить руку оттуда, где ей совершенно не место, куда никто не должен их совать.

Но другая её часть хотела до конца прочувствовать и понять, чем это закончится. Мэйн приблизился к её лицу и поцеловал её в губы. В любой другой момент она отвернулась бы, но сейчас почему-то ответила. Слабо, но ответила.

Напряжение росло, и в какой-то момент оно достигла своего пика. Момента, когда по телу словно прошёл разряд молний. Было очень необычно, очень приятно, это всё расходилось по телу волнами, отчего её захотелось вскрикнуть, настолько всё было сильно. Это было чем-то новеньким для неё. Чем-то, чем она ещё не пользовалась. И оттого обиднее, что в первый раз она подобное испытала с этим уродом.

— Это была сокрушительная победа, — объявил Мэйн и вновь чмокнул её в губы. — Знаешь, мне аж самому захотелось опять.

Она это тоже почувствовала. Почувствовала потому, чем сейчас он тыкался ей в лобок. И что через несколько секунд вошло в неё.

— Знаешь, я тебе, пожалуй, покажу кое-какой фокус, — ухмыльнулся он. — Будешь кричать, будем считать, что проиграла.

— Делать больно, словно в первый раз? — презрительно спросила она.

В ответ Мэйн лишь поцеловал её в лоб.

— Должно быть приятно. Я как бы на тебе подобного не использовал, но… попытайся просто расслабиться.

— Изнасиловал меня, а теперь хочешь расслабиться попросил, — недобро усмехнулась Юми.

— Ты могла отказаться, Юми, — спокойно возразил Мэйн. — Я разве не дал тебе такого шанса?

Она нехотя кивнула.

— Была виновата твоя сестра. Я не сказал, что лучше бы она понесла наказание, а не ты? Разве не ты выбрала себя, вместо того, чтобы оставить отбывать наказание сестру?

— Я, — нехотя призналась она.

— Тогда какие претензии? То есть меня пиздить, это заебись, можно ещё и ногами мне рёбра переломать напоследок, а как ноги раздвигать, так всё — злой насильник. Это сделка, не больше не меньше. Я бы не позволил себе вас и пальцем тронуть, если бы не то обстоятельство. И…

Мэйн смутился. Даже в темноте Юми видела, что он смутился, отвёл взгляд и слегка покраснел.

— Это… ну как бы прости, что я тебя… того, слишком жёстко обошёлся в первый раз. Просто ты копия сестры, и ей бы я точно сделал больно. Вернее, я и представлял, что ей делаю больно, и что она там страдает, что ей я делаю больно… Короче прости.

— Неужто думаешь ли ты, что я прощу тебя? — Юми стрельнула в него колючим взглядом.

— Нет конечно! — изумился искренне Мэйн, заставив её недоуменно взглянуть на него. — Да мне как бы вообще насрать, простишь ты меня или нет. Я попросил прощения, чтоб на душе легче у самого стало. А чо ты там решишь, мне вообще побоку.

— Ты! — Юми захлестнула ненависть. — Ты, да…

— Мы блин ещё не начали, а ты уже начинаешь задыхаться… хм… может не стоит… — казалось, что ему глубоко плевать на неё, и он сейчас решает куда более важные моменты. — Ладно корочь… Умолкни и расслабься, чувствительная ты наша, сейчас будет весело.

Было ли весело ей?

Нет. Ей показалось, что в следующие несколько часов её просто разорвёт. Это было страшное чувство экстаза, которое беспрерывно повторялось, переполняло её, заставляло изгибаться. Казалось, что мышцы сводит судорогой, а тело буквально конвульсирует от оргазма. Оно било в голову, туманило разум. В какой-то момент ей даже пришлось схватить подушку и закрыть ею лицо, чтоб прокричаться.

И кричать… кричать-кричать-кричать… от каждого раза, что волной пробегал по телу. От каждого момента, от каждой волны приятного напряжения и расслабления…

Это, оказывается, бывает не только больно, но и приятно…

От этого Юми почувствовала противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось ещё. С другой стороны, она ненавидела как себя за желание вновь окунуться в подобное, так и Мэйна, который осквернил её своими действиями, заставил почувствовать это и захотеть испытать.

А ещё то, что после всего этого он её обнял… Да, ненависть не прошла, однако такого отвращения это и не вызывало. Приятно чувствовать тепло, объятия, пусть и от такого ублюдка.

Оттого она чувствовала ещё несчастнее себя после того, как вышла из его комнаты, поправляя на себе одежду. Её обуревало множество эмоций от чувства вины и ненависти к себе за слабость до желания ещё раз попробовать это.

Хотя почему она винит его? Разве он не отказывался от её предложения? Разве не хотел соглашаться на плату телом?

Такие логические выводы не сильно помогли Юми обуять свою ненависть по отношению к нему.

Этим же вечером, оказавшись в тёплой ванне одна, она аккуратно коснулась того места своими пальцами.

Может быть её настрой был виноват, а может по велению сердца, однако организм отзывается практически сразу. Перед её глазами вспыхивают некоторые лица людей, что однажды привлекли её взгляд и от которых сердечко забилось несколько быстрее, чем при других обстоятельствах.

Среди них не было лица Мэйна.

Зато в её сознании появилось лицо одного из преподавателей. Тот темнокожий воин, что тренировал их, заставлял бегать, подтягиваться и драться на мечах. Да, он заставлял её краснеть своим взглядом и биться сердце чаще. От него чувствовалась сила, а ещё он был героем… Конечно Юми не была дурой как сестра и отдавала отчёт, что им вместе не быть, но иногда придаться мечтам было так приятно…

И да, она хотела, чтоб он её заметил, её похвалил. Чтоб потом он оказался случайно с ней в одной комнате. Она представила, что это тот воин берёт её, как он её целует, как они занимаются этим.

Теперь то она достоверно знала, чем они бы занялись. Как он бы взял её, сильный и непоколебимый. Непокорный, но всё-таки растаявший от её чувств. Юми вспыхнула как свечка, чуть не вскрикнув, и вполне могла бы заставить кипеть воду.

В другом корпусе напротив же мирно дрочил Патрик.

Некоторых вещей лучше не знать, иначе мир приобретает бредовые нотки.

Был семьдесят пятый день промежуточного периода. Или же, если считать от начала учебного года, четыре с половиной месяца. Это, если переводить на другое летоисчисление — пятнадцатое мая.

Кто-то встречал с радостью тёплые весенние деньки, кто-то продолжал учиться, Оптимист всё пытался повеситься на дереве перед корпусами, Педик и Чмоня пытались друг друга убить, девушки перешёптывались о том, кто кому нравится. Университет переживал ещё одну ничем не отличающуюся от других весну.

Юми же возвращала себе душевное равновесие после случившегося. И надо сказать, что вполне успешно, так как всё неприятное со временем притупляется.

Она не была их тех, кого паук своими видом выбьет из колеи, и её руки были запачканы кровью не меньше, чем у остальных, если не больше. Она была отнюдь не безобидна, как могла показаться из-за своего спокойного характера. И представляла она угрозу не в физическом плане, а в плане заговоров, планов, целей и всего того, что можно отнести к политическим играм.

Она умела играть в политику. Если это не заставало её врасплох.

Однако здесь у неё были связаны руки.

В этом королевстве ей надо было получить повышение и переждать бурю на родине, отчего Юми приходилось вести себя тише воды, ниже травы. Возможно оттого у неё и возникли проблемы с Мэйном. Она была уверена, что, если бы не обстоятельства на родине и те, что случились здесь, с ним бы она уже разобралась.

Хотя если быть честнее, если бы не обстоятельства на родине, она бы никогда не встретилась с ним здесь. А сейчас…

Она не могла отпустить Юи. Даже в столице им угрожала опасность. И без сестры трона было не добиться, не говоря о том, что бросить сестру даже ради трона было немыслимо. Можно конечно избавиться от Мэйна, но… риск. От неё требовался просто секс, но, дав отпор, она рисковала потерять как цель, так и самое дорогое.

Так что подобное этого не стоило. К тому же их вина в случившемся была и всё могло закончиться куда хуже.

Да и разобраться… это красивое и пафосное слово заставляло её возвращаться к персоне Мэйна раз за разом. В голове не утихал образ тех чёрных пустых глаз отнюдь не самого приветливого человека. Как и то, что на него не подействовал перк обворожения.

Действительно ли она считает, что сможет с ним разобраться без проблем? Что-что, а Юми всегда старалась подходить к любому потенциальному врагу основательно. И быть может он не был тем обычным человеком. Она до сих пор готовилась нырнуть в его сознание, пробившись через барьер не перком, но силой её народа и её духов хранителей рода, чтоб оценить угрозу от его личности.

Юми окинула взглядом поле перед университетом, что уходило вниз к забору, за которым начинался лес. Снег уже растаял, и молодая трава только начала пробиваться нежными листками наружу, окрашивая всё ярко-зелёным цветом. Практически все студенты уже успели уехать спозаранку в город, чтоб весело провести время и протратить родительские деньги, однако Юми это было не интересно.

Куда больше ей нравилось одиночество и спокойствие.

Она прогуливалась по территории, прикрыв глаза и прислушиваясь к звуку природы, пению ветра, шёпоту травы на ветру и мелодичному…

— Да ёбаны блять нахуй!

Юми замерла. Это был словно скрежет гвоздя по стеклу в такой прекрасный и спокойный момент.

Юми взмахнула рукой, делая себя незаметней и нырнула ближе к забору в тень. Замерла.

— Да бля-я-ять… когда я стал таким жирным?!

Этот голос… она его ни с чем не спутает. Мэйн… С того раза, когда он её поимел у себя в комнате прошло больше месяца, и они изредка виделись. Старались держать дистанцию. Она не хотела его видеть, а он не спешил навязываться.

Но сейчас он явно лез с той стороны забора.

Зачем?

Она наблюдала, как парень, наконец выскочил из подкопа… без штанов. Юми прыснула в ладошку.

— Сука… — бросил он забору и двинулся к общежитиям.

Мэйн. За забором.

Что он там делал?! Дождавшись, когда он скроется, Юми медленно двинулась к лазу, сняв с себя магию. Незачем ману тратить, всё равно никого здесь нет.

Дошла до незаметного лаза, заглянула в него.

Логично, что он вёл на ту сторону, за территорию универа, но зачем? Что он скрывает?

Явно что-то важное, если предпочитает выходить не через главный ход, а через лаз, чтоб никто не видел. Что-то важное…

Возможно это шанс найти против него компромат и уже самой его шантажировать. Послать его с сексом и заставить сделать всё, что ей нужно. Да-да, это будет просто идеально, только…

Она осмотрела лаз. Через его Юми может и сможет перебраться, но только если разденется до гола. Перелезть через забор… Она посмотрела на трёхметровую стену и отказалась от этой затеи.

Поэтому уже через десять минут голенькая, слегка испачканная, с одеждой под мышкой Юми словно лесная нимфа стояла перед лесом. Ветер играл с её растрёпанными волосами, ласкал тело, заставляя покрываться мелкими пупырышками её грудь, руки, спину… заставлял ёжиться, пробегая между ног в заветном месте.

Немного подумав, она так и пошла голой по лесу, оставив вещи около лаза, наслаждаясь пением птиц и дыханием леса, который обвивал её чистое тело потоками ветра. Солнце пробивалось лучами через ветви, что быстро-быстро распускали листочки. Птицы усилили свои серенады, встречая её. В лесу пахло новой жизнью.

И всё же, что хотел здесь этот ублюдок?

Юми остановилась и после недолгих раздумий сложила ладони вместе. Старая мудрость и сила её народа, что возникла ещё задолго до системы, помогала обходить многие запреты. И только редким людям из древних родов она была подвластна.

— Духи мои, хранящие род мой, смотрящие за родными моими и оберегающие дом мой, ответе своей дочери, хранящей род свой, чтоб выполнила она волю свою во имя будущего нашего. — мелодично чуть ли не пропела она, — Укажите то что скрыто от глаз моих, что прячет здесь человек чужой.

Но… той тяги, что она должна была почувствовать к тайнику Мэйна, не было. Если бы он что-то прятал, то Юми бы потянуло туда чувством, что она должна именно там что-то сделать. Но эти чувства молчали.

Однако возникло другое чувство.

Трепет.

Да-да, благоговейный трепет, словно приближалось что-то. Что-то великое, что-то прекрасное. Словно ощущения от леса увеличили во много сотен раз.

И Юми забеспокоилась, крутя головой в разные стороны. Духи явно направили её, но вот куда? Что они хотели ей сказать? Это то что ищет Мэйн? Он значит ищет, а не прячет? Или же с ним это никак не связано?

Позабыв о том, зачем она вообще пришла сюда, не обращая внимания на окружение, Юми бросилась бежать глубже в лес. Перепрыгивая весенние звонкие ручьи, пробегая небольшие полянки, она подошла к огромному дубу. Большому, внушающему уважение старому дубу, что стоял посреди леса, подобно королю.

Да, король этого леса, точнее и не скажешь.

И из-под корней короля этого леса выполз…

— О духи хранители милостивые наши… — прошептала Юми, не веря своим глазам.

Она просто не могла поверить в то, что видит. Её сердце замерло и казалось, от удивления застыло в груди. Её буквально обуяло чувство нереальности происходящего. И всё же это не была галлюцинация или что-то ещё…

От увиденного чуда на её глазах выступили маленькие слезинки счастья и восторга, а чувство нереальности и волшебства распирали её грудь.

Из корней на неё смотрел утконос.

Глава 200

Юми стояла, беззвучно смеясь в ладошки и даже немного плача. Для неё это было сродни чуду. Описать её эмоции было невозможно. Восторг, неверие, счастье, чувство нереальности, растерянность… Юми готова была прыгать и кричать на месте, одновременно плача и катаясь по земле.

Но вместо всего этого она просто встала на колени в чём мать родила.

Маленькое священное животное выглядывало из корней прямо на неё, не спеша вылезать наружу, явно с опаской относясь к незваной гостье. И Юми не спешила подойти ближе. Нельзя. Ни в коем случае нельзя подходить к священному животному без разрешения, не говоря о том, чтобы касаться его.

Священное животное должно само дать понять — хочет ли видеть её рядом с собой или нет.

Юми поклонилась, коснувшись лбом земли и испачкав его, однако она даже не заметила этого.

В её голове крутилось только одно:

«Священное животное… божественное животное… за много веков… я та, кто первой увидела его за много веков… оно вышло ко мне… благословило меня… вышло ко мне… божественное животное… оно передо мной… не могу поверить… я сейчас описаюсь от счастья…»

Она так и сидела на коленях, кланяясь в землю, пока не услышала, как листва перед ней тихо зашуршала. Только тогда она осмелилась слегка приподнять голову и посмотреть на утконоса.

Вот Юми приподняла голову, посмотрела вперёд…

И её в щёку лизнул уже упомянутый утконос.

Юми настолько была ошарашена, что даже не могла слова вымолвить. А утконос… А он ещё раз лизнул её, но уже в другую щёку, после чего легонько ткнул её в лицо клювом. Юми от такого ошарашено выпрямилась, а утконос как ни в чём не бывало забрался к ней на колени. С гладкой, мягкой шерстью забрался к ней на колени, где и развалился.

Юми не могла поверить в это. Подобное было похоже на сон и ей хотелось ущипнуть себя. Священное животное выбрало её, оно само залезло к ней на колени… Позволило такой грязной девушке как она коснуться себя. И сейчас трётся бочком о её живот.

Она даже не заметила, как опустила руки и начала гладить утконоса, чесать пушистому зверьку пузо, от чего он издавал что-то нечто похожее на урчание кошки.

А когда она поняла, что делает… рассмеялась. Рассмеялась и расплакалась, так как для неё это было чудом.

Обнажённая девушка с чистой кожей сидела перед дубом посреди просыпающегося зелёными красками леса в свете солнца, что пробивалось множеством лучиков через листву, и держала в руках маленькое удивительное животное из этого мира. Картина была действительно чиста и заслуживала быть запечатлённой на картине.

Юми просто сидела, смеялась и плакала, не веря в то, что сейчас с ней происходило. Она была так счастлива, что позабыла обо всём на свете. Ей казалось, что это самые счастливые мгновения в её жизни, когда уже не было важно, чиста она или нет, идёт борьба за трон или нет, вообще жива она или умерла.

Чистейшая радость и счастье без задней мысли продлились минут десять, прежде чем и другие раздумья стали прокрадываться в её голову. Она всё сидела в лучиках солнца, гладила утконоса, а мысли уже перешли на то, что если в её руках сейчас нежится утконос…

Да, если в её руках утконос, то… всё было не зря! Это судьба! Какая-то жалкая плата её телом за то, чтобы иметь честь встретить и держать на руках священное животное! Ха! Да даже если бы ей пришлось отдать себя десятерым, это бы ничего не значило!

Даже возможно, что было суждено состояться тому поцелую с Мэйном, чтоб потом его побили. Было суждено отдать ему свою чистоту, чтоб потом вот так проследить за ним и случайно наткнуться на утконоса.

Теперь она даже не ненавидела Мэйна, ведь благодаря ему она здесь. Казалось, что она вообще готова простить всех в мире. А священное животное…

Если оно признало её, то значит Юми может вернуться! Может вернуться и тогда никто не посмеет её остановить, избранную священным животным. Никто не смеет тронуть ту, кого избрало священное животное! Священное животное выбрало её! Она… она… она…

Даже в мыслях Юми уже задыхалась от восторга.

Она избранная! А тот, кто избран, получает трон, получает власть и всё-всё-всё! Весь её род станет чуть ли не избранным и самым почитаемым в горной империи! Останется найти там мужа, так как просто императрицей стать она не может, и всё! И Юи никто не посмеет тронуть! Нет, конечно найдутся богохульники, что попробуют забрать или даже убить утконоса…

От одной этой мысли ей показалось, что она может голыми руками уничтожить целую армию.

Никто. Не. Смеет. Трогать. Утконоса. Любая. Тварь. Сдохнет. Если. Попробует. Его. Тронуть.

(Она ещё не знала, что Патрик вообще на нём катался)

Она купалась в собственных мечтах ещё минут десять, пока не смогла хоть немного успокоиться. Всё это время утконос монотонно рычал у неё на руках, пока она гладила его и чухала ему брюшко. От такой милоты сердце Юми было готово растаять.

«Показать его должна я Юи! Она будет в восторге!»

Эта мысль стрелой пронеслась через её голову.

Она кончиками пальцев погладила утконоса по клюву.

— Я… — тихо и неуверенно начала она. — Я хотела бы познакомить вас… с… с сестрой…

Ноль реакции.

— Я хотела бы вас познакомить с сестрой, — уже более уверенно произнесла Юми, и Утконос наконец посмотрел на неё. Посмотрел, сладко зевнул и медленно сполз с её колен на землю. Казалось, что он сейчас просто растечётся оттого, насколько был расслаблен.

И тем не менее он освободил её ноги из своего пушистого плена.

— Благодарю вас, священное животное, — поклонилась она, стукнувшись головой о влажную землю. — Я… я быстро… я хочу познакомить вас со своей сестрой… Сейчас… одно мгновение…

Юми вскочила на ноги, уже предвкушая детскую радость Юи, обернулась и…

Ткнулась лицом во что-то металлическое. Едва не завизжав от испуга, она плюхнулась обратно на землю.

Первой её реакцией было отскочить назад, но именно резкие движения сейчас и могли её отправить на тот свет. Ещё не до конца поняв, кто подкрался, она прекрасно осознавала, что её могут убить в любую секунду. В противном случае она бы даже не успела обернуться.

Там за её спиной, буквально источая какую-то жуткую ауру, стоял человек. Не сразу она поняла, что этим человеком по сути являлся Мэйн. Просто в первые секунды она банально не узнала его. Первое, что бросалось в глаза, так это его аура, которая буквально обволакивала Мэйна тёмной пеленой. На фоне светлого леса он выделялся чёрным пятном, словно стоял в тени. Его глаза безжизненно отражали свет, словно пустое стекло.

«Или же настроила я себя сама так».

Первые секунды ушли в небытие и наваждение прошло. Перед ней стоял тот самый Мэйн, держа в руках какую-то деревянную штуку с железной трубкой, которая смотрела сейчас прямо ей в лицо. Что бы это не было, оно явно несло смертельную опасность.

В её голове так и крутились вопросы: как, почему, откуда?

Хотя как раз-таки на вопрос «как» ответ был очевиден: она так увлеклась и забылась, что просто не заметила его. Не заметила, как Мэйн спокойно подошёл со спины и направил на неё эту штуковину.

В её голове мелькнула глупая и не уместная мысль, что, если бы он тыкнул ей в лицо другую штуку, проблем было бы значительно меньше. Ведь теперь уже ничего не имеет значения, когда священное животное рядом с ней и выбрало её.

— М-мэйн?

— А ты видишь кого-то другого? — усмехнулся он.

Однако было в его голосе теперь что-то жуткое. То ли из-за ситуации, то ли он действительно слегка изменился. Стал более холодным и металлическим, словно все интонации в его голосе стали неживыми. Да и его улыбка… она была такой же безумной, как и его взгляд.

— Блин… Юми, чот как-то неловко вышло, честно говоря, — вздохнул он. — И кто же тебя просил сюда лезть, скажи на милость?

— Договоримся? — тут же ударила она в лоб.

— Не в этот раз, Юми, — покачал он головой. — Боюсь, что нет. На этот раз ты зашла слишком далеко и одним «договоримся» уже здесь не отделаться.

У неё всё внутри заледенело.

— Но… нет… ведь быть не может…

Только не сейчас, только не в данный момент, когда всё так хорошо шло. Почему… Почему этот ублюдок просто припёрся сюда в столь неудачный момент?!

— Р-р-р-р-р… — неожиданно зарычало священное животное и на мгновение Юми даже позабыла о том, что ей грозит смертельная опасность. Рычание божественного существа было тихим, низким и очень спокойным.

Ещё больше Юми выпала в аут, когда на это рычание ответил Мэйн.

— В смысле, всю малину обломал?! Маленький Пожиратель Человеческой Плоти, ну ты чо?! — искреннему возмущению и удивлению Мэйна не было предела. Он даже слегка опустил своё странное оружие. — Я тут кровь из носа говно из жопы ползаю, ищу тебя тут, а ты с этой дурой якшаешься! Блин, всю весну тебя искал, а ты меня так подставил!

Вот теперь она просто и делала, что сидела с открытым ртом. И непонятно, то ли, да простят её духи за такое слово, Мэйн сказочный долбоёб, разговаривающий с животными, то ли он действительно понимал, что говорит божественное существо.

Но это было…

— Невозможно… нет, это быть не может просто… — пробормотала она.

— А? — посмотрел на неё Мэйн. — Прости, ты что-то сказала?

— Р-р-р-р-р…

— Да никто не считает меня долбоёбом! Это уже наглость, Маленький Пожиратель Человеческой Плоти.

Юми была поражена проницательностью божественного животного. Сразу видно, что перед ней священное существо, именуемое в её империи божественным утконосом.

— Р-р-р-р-р…

— Блин, и что? Я тебя тоже чухаю! А кто тебя кормил? Мыл? Ухаживал? Вот же неблагодарная скотина!

— Так не смей его называть! — взвизгнула Юми в ужасе. Она была вся красной. Словно сейчас взлетит. Назвать… священного утконоса… таким словом…

— Юми, завали хлебало, пока я тебе его с испугу не прострелил, — вежливо известил её Мэйн. — А ты, утконос, ну чо ты натворил? Взял и спалил себя этой идиотке.

— Р-р-р-р-р…

— Ну… окей, то что она тебя безмерно уважает и не боится явный плюс, но я! Я лучше этой шлюхи! Мы же так весело проводили время вместе! Доводили людей до обморока, заставляли гадить в штаны воинов, гоняли девок по второму этажу.

— Р-р-р-р-р…

— Ну… окей… хорошо, тебе приятно и так далее, но… этой девке нельзя доверять, надо избавиться от неё. Она не из наших, а, следовательно, опасна.

Мэйн вновь посмотрел на неё, приподняв штуку так, чтоб труба смотрела ровно ей в лицо.

— Повернись ко мне спиной, Юми. Без глупостей, я настроен довольно решительно, — спокойно сказал он.

— Р-р-р-р-р…

Неожиданно священное животное, быстро перебирая лапками подбежало к Юми и прыгнуло на неё. Священны утконос буквально обхватил её лапками, полностью закрыв её грудь и живот собой. Юми потеряла дар речи…

Священное животное собой защищала её, какую-то простую девчонку…

— Какого хрена, Маленький Пожиратель Человеческой Плоти?! Свали в сторону!

— Нет! — Юми повернулась спиной, чтоб этот мудак не посмел зацепить божественное существо. Даже если она умрёт, священное животное, многие годы считавшееся мёртвым, должно выжить.

— Эй! Какого хрена?! Утконос, реально хватит, сваливай в сторону!

Юми поняла, что сам Мэйн тоже несильно стремится навредить священному животному, а значит не будет стрелять, рискуя им. Это значит, что если она сейчас бросится на него, то есть шанс…

Да, шанс явно есть. Она сможет выбраться и там уже дело техники. Если надо будет, то Юи без проблем с ним справится. К тому же тот, кто имеет способность понимать божественное животное очень пригодиться в её империи.

Только если она сможет выбраться. Только если…

Аккуратно она отстранила от себя утконоса. Отстранила с бешено колотящимся сердцем.

Сейчас она повёрнута ему спиной, и он вряд ли ожидает от неё подобного. Она успеет, она сможет, у неё получится…

Юми что было сил оттолкнулась ногами от земли, уже в воздухе разворачиваясь к Мэйну лицом. Ей просто надо выбить эту штуку из его рук. Ей просто…

Она едва успела коснуться пальцами холодного металла…

Раздался грохот, вспышка ослепила Юми и обожгла её лицо…

Тьма приветствовала её.

Минус одна близняшка.

— Блеать… — произнёс с отяжечкой я, глядя на тело Юми, которое сейчас растянулось передо мной. — Блеать… Сука… Тупая… Тупая шалава… Напугала.

Я не знал, как выразить всё, что было во мне. Эта дура просто прыгнула на меня. Просто… Сука, ну конечно я выстрелил, чего ещё делать? Выстрелил в её испуганное, но в то же время целеустремлённое ебало. Надеюсь, имбецилка, ты смогла оценить мощность огнестрельного оружия и свою тупость в полной мере.

А могли обойтись и без этого. Удар по голове прикладом и на тёплую беседу.

— Сука, чтож вы все такие неудержимые, — пробормотал я, толкнув носком ботинка её голову. Та безвольно качнулась.

Я не боялся, что выстрел кто-то услышит, студенты часто маялись хуйнёй на территории, поэтому на шум никто особо не обращал внимания. Куда более проблемно было теперь её тело. Я по понятной причине не мог её оставить здесь.

Тупая шмара, это же надо было так подставиться.

По сути заметил я эту дуру, когда уже был в общаге. Я всегда поднимался и потом смотрел, не последует ли кто-нибудь в ту дыру. Так, на всякий случай. Ну и как выяснилось, совершенно не зря. Естественно я перестраховывался перед тем как вылезти и всегда вёл себя очень аккуратно, но сучка то ли издали наблюдала, то ли скрыла своё присутствие.

И похуй если кто-то другой, но она… Это же её народец почитает утконосов, и естественно у меня появилось плохое предчувствие. Поэтому, чтоб не рисковать я и прихватил ствол. Пригодился… к сожалению.

Ну… можно смотреть и с положительной стороны, я знаю, что он работает. К несчастью для Юми, естественно.

— Ну, допрыгался, Маленький Пожиратель Человеческой Плоти? — вздохнул я, обходя тело.

— Р-р-р-р-р…

— Надо не надо, но она сама хуйню сморозила, нечего было бросаться. А вот ты, — я с обвинением посмотрел на него, — мог бы и не выглядывать. К тому же я тебя столько искал, а ты даже не вылез. Но пришла эта пиздёнка мохнатая, — я злобно пнул тело, — так сразу выполз.

— Р-р-р-р-р…

— Ну и что, что она была мила и почтительна к тебе. Теперь она вот лежит, непочтительная и не такая уже милая. А всё из-за тебя!

— Р-р-р-р-р…

Мне стало немного стыдно после его слов. Ему просто хотелось не быть одному… Блин, меня тоже иногда эти мысли преследуют.

— Но ты не один, — сказал я уже более спокойно. — У тебя есть я, Клирия и Элизи. И вряд ли твои сиюминутные желания стоили этого, — ткнул я ботинком в тело.

Утконос повесил нос, подошёл на аккуратно к её голове и толкнул её клювом. Потыкался, потыкался, повернул на бок, лизнул Юми в лобик.

— Р-р-р-р-р…

— Ну… жаль тебе или нет, дело это не исправит, — вздохнул я. — Но теперь нам надо что-то делать с телом. Нельзя так её оставлять. А ещё сестра её… — я вздрогнул, представив, что и с ней придётся разобраться. Я слышал, что между близняшками есть связь, и не хотелось бы, чтоб сейчас прискакала её подмога, почуяв неладное.

— Ладно, жди здесь, сейчас и придумаю что-нибудь.

Придумаю… Блин, да чего тут думать-то? Единственный способ спрятать её — воспользоваться зеркалом и перетащить на ту сторону. Уж в моём поместье под землёй никто Юми искать не будет.

Единственное, что важно — перетащить сюда зеркало, хотя вряд ли будут какие-либо проблемы с этим.

Поэтому… ближайшее время я тупо ебался с зеркалом, таская его на своём горбу. Припёрся, упаковал, забрал из комнаты, потащил к воротам, где меня зарегали как уходящего. Ну а чо? Чувак утащил на своём горбу зеркало, ничего страшного. Может выкинуть решил, кто его знает?

Поэтому я спокойно прошёлся по дороге и, когда никого не было в поле видимости, быстро юркнул в придорожные кусты. Найти место оказалось несложным делом, хоть мне и пришлось немного поплутать по лесу.

Утконос всё так же ждал меня там, лёжа на теле Юми и раскинув лапки в стороны. Мне кажется, что он немного приуныл.

— Ладно,Маленький Пожиратель Человеческой Плоти, слезай с её тела, надо закинуть его в зеркало.

Я поставил зеркало, облокотив на дерево, постучал определённый ритм и небрежно перекинул тело через плечо.

— Р-р-р-р-р…

— Да ладно тебе, — погладил я его по голове. — Не конец же света. По крайней мере не для тебя.

Глава 201

Никогда не знаешь, как обернётся ситуация в следующую секунду. Вот ты бросаешься на врага, стараясь выбить у него из рук оружие, а в следующее мгновение ты уже подвешен в тёмном сыром подвале за руки к потолку за цепи.

Металлически ободки очень больно и сильно впились в кисти рук из-за того, что всё её тело висело на руках.

Юми с трудом раскрыла глаза. Лицо неимоверно щипало, но возможности почесать его не было. Хотя и не это занимало её сознание, стоило ей открыть глаза.

Тёмный подвал, освещаемый только факелами и теми редкими лучиками солнца, что пробивались через небольшие окошки под самым потолком. Здесь ужасно пахло сыростью, плесенью и испражнениями. А ещё пахло кровью… Кровью, что въелась в стены этого подземелья.

Первой мыслью в её голове было то, что её схватили. Схватили и сейчас она уже в горной империи как заложница и будущая если не жена, то пленница и покойница.

Однако стоило немного присмотреться к лицам… Нет, это не люди её империи. Как и не явно добрые и милые личности, с которыми можно сразу договориться. Одного взгляда на их лиц хватало, чтоб понять — зло в чистейшем его проявлении. И изнасилование — не самое страшное, что может произойти в стенах этого подземелья с ней.

Девушка на стуле — она сидела чуть слева спереди от неё. По одному виду Юми могла признать в неё равную себе девушку. Отличные манеры; осанка, поза, ладони, скромно сложенные на коленях. Эта черноволосая кудрявая девушка смотрела на неё пронзительным и внимательным взглядом, словно пыталась что-то увидеть в ней. И она была единственным человеком в камере, кто сидел здесь.

Вторая девушка — с чёрными, как воронье перо, прямыми волосами. На её устах играла лёгкая улыбка чего не скажешь о её глазах. Пусть они и выглядели весёлыми, но в них Юми видела отнюдь не доброе пламя. Она стояла ровно, сложив руки на животе, одетая в чёрное длинное платье до пола, и так же пристально всматривалась в неё. От такого взгляда становилось неуютно.

Была здесь ещё и высокая женщина с повязкой на голове. Нет, она была просто огромна, в обычной опрятной одежде, однако Юми спокойно могла бы представить её и в броне. Она была действительно великаном и стояла ровно за спиной у девушки, что сидела.

И это были только самые запоминающиеся личности. Была ещё женщина с каштановыми волосами и, судя по всему, уже в положении. Рыжая девушка, самая безобидная на вид и самой обычной внешности, она словно пряталась за девушкой с горящим взглядом.

И все они создавали ощущение… какой-то злой команды. Словно вокруг них становилось всё более тёмным.

Представители фракции Ночи? Да, скорее всего, причём чистейшие. Они все выглядели ровно как злодеи из рассказов, легенд и сказок. Все они вкупе с этим помещением словно нагоняли мрак и бесцветность.

И все они смотрели на неё, словно чего-то ждали.

На мгновение Юми поняла, что она абсолютно обнажена и её щёки залил румянец, однако… смысл сейчас об этом думать? Во-первых, тут большинство девушки. А во-вторых, есть куда более насущные вопросы.

И всё же…

— Приветствую я вас, — выдавила из себя Юми. Как бы не пыталась вести себя она смело, всё-таки первый раз была в роли пленницы. — Я СайшиноОдзи Юми СуГои из горной империи, рада знакомству с вами.

— Действительно ли рада? — улыбнулась жуткая дева с чёрными волосами, словно слова Юми показались ей чем-то забавным.

А ещё…

От неё повеяло такой жутью, что Юми невольно содрогнулась и попыталась отодвинуться от неё. Это ощущение было несравнимо ни с чем другим — смесь отчаяния, страха, безнадёжности и животного ужаса, которые словно вылились ей на голову. Кажется, это почувствовали и другие, хотя девушка на стуле отреагировала совершенно спокойно.

— И так, вас зовут Юми СуГои? А СайшиноОдзи это, поправьте, если ошибаюсь, ближайшая родственница к императору, верно?

— Да.

— Я… хотя думаю, что меня пока представлять слишком рано. Будет время, всё успеется.

И всё. Все молчат и смотрят на неё, словно на какой-то экспонат.

Юми невольно скользнула взглядом по столу у стены, на котором зловеще поблёскивали в свете факелов различные инструменты; от ножниц, до гвоздей. А ещё на стальной прут, кончик которого покоился в углях и был ярко-красного цвета.

Все словно чего-то ждали, отчего Юми чувствовала страх в сердце, который, словно холод, пронизывал её душу всё глубже и глубже.

Но нет безвыходных ситуаций. Если бы они хотели её убить, то давно бы сделали это. Следовательно, от неё чего-то хотят. А если чего-то хотят, то есть шанс договориться.

— Если… если связанно всё с вашим человеком, Мэйном я могу вам возместить, — начала она. — Чего желаете же вы? Денег? Силы? Связей?

Если она тронула их человека, то ведь можно возместить ущерб, верно? Никто не будет зацикливаться на каком-то идиоте.

Девушки, одна из которых сидела на стуле, а другая имела жуткую ауру, переглянулись.

— Не думаю, что вы сможете нам предложить то, что нам нужно в нужном объёме, — улыбнулась жуткая особа, показав ряд остреньких и беленьких зубов. — Деньги? Связи? Сила? Боюсь, что достаточного объёма для вашего спасения они не наберут.

— Тогда… чем я могу быть вам полезна? — пропитанным безвыходностью голосом спросила она.

— Чем? — тёмная девушка подошла к наборам инструментов и пробежалась по ним пальчиками. — Не знаю, но и не нам решать это.

Видя, как та взяла нечто похожее на ножницы, Юми содрогнулась.

— Это из-за Мэйна? Или из-за священного животного? Из-за чего меня страдания ждут?

— Оба факта нас не радуют, — ответила жуткая особа, начав источать ещё более зловещую ауру при упоминании Мэйна. — Но вот утконос… это намного, очень намного всё усложнило для вас.

— Прошу вас. Он священен. Если я…

— Тихо-тихо-тихо-тихо, — шагнула к ней жуть, как прозвала её мысленно Юми, и нежно коснулась пальцами её губ, заставляя замолчать. — Прошу вас, приберегите силы и слова для того, кто будет слушать вас. Вы умудрились чудесным образом собрать абсолютно все проблемы на свою голову, поэтому не мне решать вашу судьбу.

Юми нервно сглотнула.

— Чего хотите вы?

Тёмная личность лишь загадочно улыбнулась.

— Очень скоро вы и сами узнаете. Незачем мне портить сюрприз, — она слегка повернула голову в бок. — А вот, кажется, и мой господин идёт.

Послышались шаги, разносившиеся эхом по коридору. А потом…

А потом металлический грохот, словно уронили ведро, стук, ругань, вполне отчётливое слово «блеать»… слишком знакомым голосом. И через пару секунд по ту сторону решёток появился… Мэйн.

Он совершенно спокойно открыл двери, прошёл мимо всех, словно других людей и не существовало. Более того, все почтительно расступились, словно боялись и уважали его. Девушки, следуя этикету этого мира, сделали книксен. Жуткая личность, сложив руки на животе, поклонилась, как положено слуге.

Девушка на стуле уже было встала, но Мэйн просто махнул рукой.

— Так-так, всем привет… я чот заблудился здесь, — обратился он совершенно спокойно к тёмной личности.

— Прошу прощения, мне стоило проводить вас, мой господин.

— Да-да, а то у вас пиздец как всё изменилось тут… Блин, чую себя источником несчастий — только уехал, сразу стало здесь уютнее, — он посмотрел на Юми, которая даже сказать ничего не могла от шока.

Ну разве что…

— Ты здесь главный?!

Чёрная девушка уже было двинулась к ней, но Мэйн просто приподнял руку, останавливая её, и она, слегка поклонившись, отошла назад.

— Удивительно жизнь складывается, да? — пожал он плечами. — Только тебе это не сильно поможет. И чтоб у тебя не было сомнений по поводу того, что я не смогу или смогу сделать в течении нашего разговора…

С этими словами Мэйн взял раскалённый прут.

И прежде чем Юми успела что-либо сделать, он просто ткнул им её в живот. Не сильно, но Юми едва хватило сил, чтоб не сорваться на крик. Лишь мычание, полное боли покинуло её губы. Из глаз брызнули слёзы, которые затуманили зрение, а в нос ударил запах палёной кожи и мяса. Её кожи и мяса. Послышалось неприятное шипение, словно мясо жарили на сковородке.

Юми попыталась отдёрнуться назад, но куда там.

Мэйн молча подержал прут несколько секунд, после чего откинул его обратно в угли.

— Рубека, пожалуйста… — кивнул он и отошёл в сторону.

Рыжая девушка скромненько просеменила к ней, приложила ладони к животу, и через пару секунд Юми почувствовала приятное тепло, растекающееся по телу. Ужасная жгучая боль начала спадать и через секунд тридцать от неё не осталось следа. Как и не осталось и следа от шрама на животе. Словно ничего и не было. Слёзы остались единственным напоминанием.

— И так… дурная идиотка, которой неймётся, — начал Мэйн, — нахера полезла за мной? Хотела чо узнать и потом кинуть меня?

— Ответил ты уже на вопрос свой, — тихо ответила она.

А ведь Юми была так близка, стоило ещё немного ему задержаться, и тогда бы ничего этого не было.

— Пожалуй… надо, наверное, ещё раз ткнуть тебя, но только уже в лицо, чтоб ты отвечала на мои вопросы, а не на свои, — задумчиво пробормотал он, глядя на штырь.

Юми нервно сглотнула.

— Я… думалось мне, что незаконное что-то творишь ты в лесу. Надеялась я избавить от договора позорного, что ты мне навязал.

Две девушки косо посмотрели на него.

— Ничего не позорный! Сама виновата!

— Ты изнасиловал меня!

— Твоя сеструха меня до полусмерти избила!

— Ты поцеловал меня!

— Так какого хуя меня избила твоя сеструха, а не ты!? Ты же даже и не против была!

— Ты подонок!

— Зато у меня есть то, чего нет у тебя! — сказал он, схватил прут и тыкнул ей в грудь.

На этот раз Юми вскрикнула и расплакалась. Вновь запах палёного мяса и кожи наполнили камеру.

— Чо ещё скажешь мне? — более спокойно спросил он у Юми, но та одарила его лишь злобным взглядом.

После четвёртого тычка она сдалась. Никто за это время даже не дёрнулся, словно ничего плохого не происходило.

— Ничего! Хватит! Я ничего не скажу боле без вопроса!

— Надеюсь, — ответил он, положив прут обратно в угли. — Тогда другой вопрос, но по поводу утконоса — нахрен он тебе? Хотела выебнуться перед кем-то? Опять власть?

— Священное животное, потерянное давно в веках. Вернуть его на родину хотела, ибо места его там.

— Пиздишь, — бросил он. — В жизни не поверю, что только из этого исходила. Колись давай, здесь все свои.

Юми выдохнула.

— И ради власти я делала это. Принеси священное животное императору я, как стать мне императрицей следующей. И смогла бы величие былое империи вернуть, будь священный утконос моим.

— Да, я слышал, что вы повёрнуты на нём, — он посмотрел на сидящую девушку.

— Для них он священен, — кивнула та.

— Оке-е-ей… А ты кем приходишься императору?

— СайшиноОдзи я императору, — ответила Юми.

— Чо? — задал он вопрос с совершенно тупым лицом, выставляя себя идиотом.

Но Юми не видела, чтоб это смутило кого-либо. Следовательно, его таким и воспринимали, отчего он имел здесь силу. Именно силу, так как Юми в жизнь не поверила бы, что всех, кого она видит, можно удержать ещё чем-то. К тому же, а кто вообще Мэйн? Если он не сын купца как говорит, и является таким важным человеком, кто он? Сын графа? Или опальный хозяин земель?

— СайшиноОдзи, это ближайшая кровь к императору после его родных детей, — объяснила ему девушка на стуле.

— Типа следующая по списку? — он внимательно глянул на Юми. — Эй, Юми, допустим… лишь допустим, что ты возьмёшь с собой утконоса, что дальше?

— Доставлю во дворец его я и стану императрицей великой, — тут же ответила Юми.

— Пф-ф-ф… тебя грохнут. Тебя и моего Маленького Пожирателя Человеческой Плоти.

— Они не посмеют! — воскликнула гневно Юми. Ярость от таких слов практически сразу начала переполнять её.

— Посмеют. И сделают так. Ты покойница как только пересечёшь границу с ним. Без шансов, если тебя не прикроют.

— Нет! Неправда!

— Ради власти люди готовы уничтожить даже бога.

— Да посмеет кто сотворить подобное?!

— Я, — совершенно невозмутимо ответил он. — А это значит, что смогут пойти на подобное и другие.

Не было в его словах бахвальства или хвастовства. Как и не чувствовала она в его словах лжи. К тому же никто не выглядел удивлённым его словами.

— Почему ты мне говоришь это? — спросила Юми.

— Вестимо почему. Ты вроде и умная, но тупа как пробка. Хитрая заноза на вид, но при этом слишком придерживаешься всяких там ценностей и традиций, которые можно движением руки разрушить. Хочу раскрыть тебе глаза на твою тупость.

Повисла тишина. Тягучая тишина, которая выводила из себя сильнее чем пытки. Словно это были пытки для души — примерно так их могла описать Юми. И у неё крутился только один вопрос, на который она как хотела получить ответ, так и боялась его услышать.

— Что… что со мной будет?

— А чего ты хочешь? — задал он встречный вопрос.

— Свободы.

— Сомневаюсь в этом, — спокойно ответил Мэйн. — Не дура, должна догадаться, что тебя ждёт.

— Но… мы бы могли договориться с тобой, — сказала она тихо. — Стань императрицей я и власть империи твоя. Я лишь прошу тебя помочь и не убивать меня.

— И гарантии твоей помощи взамен моей? Гарантия того, что я вообще получу то, чего хочу?

— Клятва кровью и… и… — голос Юми становился всё тише и тише, — и… и… и брачный союз.

От этих слов Мэйн вздрогнул всем телом. Девушка на стуле удивлённо глянула на неё в то время, как жуткая дева вообще никак не отреагировала, продолжая всё так же улыбаться, словно на лице у неё была маска. Большая женщина усмехнулась, словно в её представлении это должно будет выглядеть забавно, а девушка в положении погладила живот — в её мыслях это явно ассоциировалось с чем-то приятным.

— Прости, пожалуйста, но… я упустил один момент. Какой союз? — переспросил он через минуту, глядя на неё удивлённо.

— Брачный, — тихо буркнула она, не глядя на него.

— Б-бра… так, погоди, что за нахер?! Он-то здесь причём?

— А как же властью поделюсь я, не будь ты моим мужем, а? И не могу я стать императрицей без мужа.

— Почему?

— У них в народе считается, что власть передаётся напрямую к мужчине, — объяснила тёмная девушка. — Преемником должен быть именно мужчина. Любой, но мужчина. Ей нужна личина, под которой она сможет править.

— А кто отдаёт власть? — спросил Мэйн.

— Нет разницы, мой господин, но преемник только мужчина.

— Муженёк Мэйн, принеси мне кофе в постель, — сказала женщина воин, вызвав у всех улыбку, а у Мэйна злобный взгляд.

Пока Мэйн охреневал, Юми внимательно смотрела на него, оценивая свои шансы. Да, в каких-то моментах она была через чур наивна, а в каких-то довольно умна.

Ей был нужен муж. В её стране не было гарантии, что муж не кинет её после принятия власти. Как не было гарантии, что пришедший в её семью мужчина не попытается потом всем рулить и к нему не прислушаются другие. Всё-таки в их стране было далеко до матриархата. Пусть нередко мужей женщины использовали как ширму и все это знали, подобное не исключало того, что традиция была не рушима.

У неё были уже кандидаты, несколько кандидатов относительно безопасных и надёжных, кто мог бы принести пользу в будущем. Некоторые ей даже нравились. Но учитывая теперь нынешнее положение, хватать придётся то, что лежит перед ногами и перекраивать уже отстроенные планы.

Да и чужой человек со стороны, если искать плюсы, имел свои положительные стороны… Он будет просто белой вороной и за таким уж точно никто не пойдёт. Никто к нему не прислушается и никого он на свою сторону не перетянет — их страна всегда к чужакам относилась недоверчиво. Даже между своим плохим и чужим хорошим выберут своего плохого. К тому же если его слушает священный утконос и он его понимает, так это тем более будет плюс.

Вся власть будет только в её руках и ничьих больше. Он будет просто… просто названым мужем.

Ещё один плюс — сила. Сила из вне не будет связана с империей, а значит на неё будут меньше влиять. Меньше влияют, меньше шансов, что она тебя предаст, так как ты являешься единственной ниточкой к выгоде. Естественно у Юми были свои люди, но лишних рук в таком деле не бывает, особенно ничем не связанных с империей.

Так что? Продаться такому ублюдку за власть? От одной мысли, что с этим подонком ей предстоит ещё и обручиться… Юми едва не скривилась. Но с другой стороны, она всегда сможет жить с тем, кого любит, завести детей и так далее. Сможет жить полноценной жизнью, а он лишь формальность, не более.

Юми быстро-быстро обдумывала варианты, которые могла предложить ей эта ситуация. С безопасностью Юи она уже разобралась, поэтому с ней проблем не должно было возникнуть. А учитывая данный вариант, её сестра будет всегда в безопасности и всегда при ней. Если всё правильно провести.

— Мэйн, прошу у тебя я помощь и взамен предложу свою. Смерть моя не даст тебе ничего, но жизнь позволит планам твоим осуществиться.

Он злобно глянул на Юми, что у неё даже сердце замерло. В его взгляде кроме недовольства было ещё и что-то тёмное и плохое. То, что иногда проскакивало в нём, потом прячась внутри его души.

— Нет.

— Но… почему?

Прежде чем он успел ответить, его руки коснулась жуткая особа и что-то прошептала ему на ухо. Что-то, от чего он стал ещё более хмурым. Того глядишь, он просто убьёт её сейчас.

— Я подумаю, — буркнул он недовольно. — Посмотрим, а пока виси здесь.

Махнув своим людям рукой, он вышел.

Глава 202

Состав сработал идеально. Практически в точности, как я и предполагал — парализовало, отрубило. Не зря эту хрень в магазине купил. Правда состав засрал пистолет после выстрела так, что мне даже не удавалось счистить эту грязь. Она буквально прикипела к стволу.

Так и запишем — состав классный, но пользоваться постоянно не получится.

Что касается Юми… ну… посекло в говнище лицо конечно, словно стрелял стеклом… но это и не смерть, верно? А гранулы всё равно в организме растворятся. Да и не дурак я устраивать мокруху прямо около универа. Неровен час и её ебанушка придёт за мной. Конечно, можно разобраться и с ней, но тогда вопросы точно будут. А вопросы до добра не доводят.

Мне кажется, что этим составом вполне можно пользоваться, чтоб гонять Клирию, а то в последнее время она вообще распоясалась. Да и Элизи тоже. В задницу им дроби из этого вещества, чтоб не забывались.

А то что я услышал, когда постучал в зеркало к Кстарн и потом перенёсся себе в поместье? Они на совещании, они сейчас не могут. На вопрос, с кем, мне сказали — с подчинёнными.

Окей, я бы ещё понял, если бы с левыми людьми или теми, кто меня не знает. Но они блять были на совещании со всеми теми, кто если не видел меня в лицо, то точно знал! Чо за херь, клухи, попутали?!

Естественно я негодовал, причём очень сильно. А если быть более точным в истории, то было это дело так…

Кстарн перетащила меня из зазеркалья в поместье, которое встретило меня неприветливым запахом сырости и лёгкой затхлости по сравнению с тем же лесом. Весь наш путь она косилась на тело девушки, но так и не осмелилась спросить, кто это и что я собираюсь делать с ней. Хорошая девочка, уяснила правила.

И поместье, признаюсь честно, меня приятно удивило. Здесь стало заметно лучше с того момента, как я был тут в последний раз.

Зеркало стояло в обычном круглом зале, где никого не было. Чёрный и неприветливый зал из привычного чёрного камня.

Но стоило мне с Юми на плече выйти, как меня встретил ремонт. В прямом смысле, ремонт. Стены штукатурили, заделывались дыры, красился потолок, пол покрывали полированным гранитом, который был стык в стык друг к другу без щелей. От тёмного подземелья оставалось всё меньше и меньше, словно приход нового статуса Клирия и Элизи пытались отразить на окружении.

И надо сказать, им это удалось. Пусть ещё и не всё законченно, но я уже, гуляя по более светлым коридорам, мог оценить, насколько всё изменилось. От подвала оставалось всё меньше и меньше.

В этих коридорах поклоном меня встречали гоблины, что превращали этот подвал в настоящее поместье, достойное графа. Все они сразу узнали меня, встречая своего господина поклонами.

Чего не скажешь о людях.

В поместье стало значительно больше служанок, и многие меня не знали. Оттого даже не трудились поклониться. Зато провожали странным и подозрительным взглядом. Ну да, чего ещё ждать? Чувак тащит голую девушку на плече через поместье — могу себе представить, какое впечатление будет у них о господине, которого они в первый раз видят.

— Смотрю, вы ударились в ремонт, — сказал я, оглядываясь. До конца было ещё далеко, но уже стало заметно светлее.

— Да, госпожа Клирия занялась обустройством поместья, мой господин, — ответила Кстарн, идя рядом.

— Классно… Так, ладно, меня сейчас к Клирии отведи.

И надо скинуть куда-нибудь Юми; таскать на своём плече её как-то не очень.

Мы вышли в коридор, где на глаза попались два стражника. Женщина и мужчина. Я надеюсь, они не ебутся, пока тут дежурят. Лучше бы ставили М и М или Ж и Ж.

— Привет всем, — я скинул перед ними тело Юми. — Отнесите её для допроса.

— А ты кто? — спросил сразу стражник, насторожившись.

— Господин твой.

— Мой? — я буквально услышал насмешку в его голосе. Эй, это было обидно!

Но меня с ответом опередила наёмница.

— Умолкни и делай что говорят, — ткнула грубо она его локтем и повернулась ко мне, улыбаясь. — Давно вас не было видно, господин. На выходные?

— Дела, — я окинул взглядом коридор, который был белого и кремового цветов с полом из мрамора коричневатого цвета. — Смотрю, вы тут время зря не теряли.

— Госпожа Клирия и госпожа Элизи старались, — кивнула она.

— Это видно.

Нет, это реально видно. Я бы и не сказал, что это подземелье, если бы не знал этого. Всё так светло и ярко, что аж на душе светлее становится. И никакого запаха сырости или плесени.

— Ладно, отнесите её, окей? Прикуйте и сторожите, я пока поздороваюсь с Клирией и Элизи. Веди, Кстарн, а то чот здесь всё так изменилось…

И ведь реально, раньше я нормально ориентировался, а сейчас словно сбился компас. Всё какое-то другое, и я сразу начинаю теряться здесь. Конечно, не везде всё отремонтировано — часть сделана, часть в процессе, часть только-только начинают делать. Но ощущение и атмосфера совершенно иные.

Мы спустились на пятый этаж, где остался ещё тот классический запах сырости и плесени, несмотря на то, что гоблины уже и здесь начали ремонт. Поставили леса, начали заделывать дыры, штукатурили неровности, с помощью орков поднимали на потолок новые люстры.

Мы прошли дальше и свернули в левый коридор. Если правильно помню, там был такой длинный зал, который как раз подходил под зал собраний или под столовую.

Прошли несколько уже знакомых и родных тёмных коридоров из камня и вышли к дверям, около которых дежурило аж блять шесть человек. Хочу я спросить, от кого и кого вы охраняете?

Стоило нам подойти, как они сомкнули ряды.

— Совещание, — чуть ли не хором сказали они мне.

Сразу видно, что не узнали. Стоп, а они вообще обо мне знают?

— Слушай, Кстарн, а они обо мне знают? — тихо спросил я. — Знают, как я выгляжу?

— Знают, но как выглядите… я не знаю, я всё время сидела в зазеркалье, — печально произнесла она.

— Понятно… — я вытянулся и обратился к страже. — Я ваш господин Мэйн. Я хочу, чтоб вы вызвали сюда Клирию и Элизи.

Мне кажется или я заметил у них улыбки?

— Они на совещании, — хором ответили стражники.

— Вы не слышали? Я ваш господин. Я старше их по рангу. Я приказываю вызвать их.

— Они на совещании. Мы не будем тревожить их. А вот ты что тут делаешь? — спросил один из них.

— Он… он господин этого поместья, — тихо сказала Кстарн.

— Помолчи, нечисть, — бросил наёмник. — Мы тебя первый раз видим здесь. Мы знаем, что господина зовут Мэйн и он здесь не появится как минимум ещё до лета. Так что ты пройдёшь сейчас с нами.

Какая прелесть, мои же наёмники тычут в мою сторону мечами, приехали блять. И почему мои приказы не работают? Клирия не отдала соответствующих распоряжений или что?

— Ещё раз, зовите сюда Клирию и Элизи.

— Никаких ещё раз, они на совещании и запретили их тревожить! А ты сейчас пройдёшь с нами по-хорошему, если не хочешь, чтоб твою задницу тащили силой!

Если можно было вляпаться в какую-нибудь проблему, то я естественно это и сделаю, как иначе? Блять, даже в родном поместье засада на засаде. И ведь это будет позор. Не знаю, как другие, но мне будет потом стыдно — я главный и меня моя стража выводит как преступника. Да даже если ничего стыдного в этом нет, воспринимать меня потом будут точно как слабака, который не смог даже совладать со своими же людьми.

И наёмникам вообще похуй, что я говорю; они просто шагнули в мою сторону, словно перестали что-либо слышать. Или же им извилин не хватает понять, что я могу быть прав, ведь им даже Кстарн сказала. С одной стороны, это хорошо — хуй пробьёшся через них. С другой стороны, это плохо и данная ситуация это доказывает.

— Последний раз предупреждаю, зовите Клирию и Элизи, или потом будете жалеть, когда Клирия вас ебать шваброй начнёт.

При упоминании Клирии и наказания, они на мгновение застыли. Видимо ей уже приходилось их воспитывать. Но потом словно загипнотизированные произнесли.

— Она приказала нам не впускать никого, пока совещание идёт. Поэтому никто не пройдёт. А вот ты пройдёшь с нами.

Ну точно запугала. Она дала им приказ, и они просто ссутся его не выполнить.

Но вот мне от этого ни холодно, ни жарко.

— Окей, смотрите фокус-покус, — я поднял руку перед ними, от чего все сразу остановились с подозрением глядя на конечность. — Смотрите чо могу! — на пальцах появились огоньки, довольно бодро горящие на кончиках.

Кто-то из стражников вскрикнул:

— Осторожно, он маг!

Ну а я… я сделал то, чего не делал очень давно, влил все силы в магию и устроил настоящее фаершоу. Столб пламени ёбнул прямо в них, и тех не сильно спасла броня, так как огонь проникал через щели, обжигая глаза и открытые участки кожи.

Крики, грохот металла, возня…

Кто-то бросился на меня с мечом, но я ловко ушёл в сторону утащив за собой и Кстарн, чтоб милаху никто не задел. Один начал бешено размахивать мечом вокруг себя, и я со всей дури пнул его в грудь, роняя на землю.

Ещё четверо успели прикрыть щели в забрале руками, отчего их лицо не пострадало. Сучата… Ведь по сути защититься от такого очень просто. Я напрягся. Собрал всю силу и ебанул в одного из них электричеством. Надо сказать, что я влил туда немало сил, оттого его буквально пробило и наёмник плашмя свалился на пол, подняв жуткий грохот.

Ещё трое.

Охуительно, я сражаюсь в собственном поместье за право пройти к своим, СВОИМ людям! Что дальше? Чтоб посрать, мне придётся полосу препятствий преодолеть? Ебануться, расскажи кому, не поверят.

Я даже захотел обратно в универ, где было так хорошо и спокойно…

А не сражаться против собственных наёмников!

Ещё немного поразмыслив, я вновь ебанул в них магией огня, выжигая весь запас маны. Мог бы долбануть электричеством, но хватило бы только на одного, а так сразу троих ослепил! Временно. Прикрываясь от пламени, они вновь закрыли щели забрала рукой, а я словно жопу раненый проскочил к дверям, пнул их… понял, что открываются они в другую сторону… Дёрнул и, словно из кабинета проктолога, выскочил в зал.

Ебать…

Чо это за конференция зла передо мной?

Я попал в жуткий большой зал с длинным столом. Здесь было так же мрачно, как и в фильмах про Дракулу или какое-нибудь другое зло. Полумрак разгонялся здесь факелами, которые давали больше жути, чем света. Здесь чувствовалась тяжёлая атмосфера чего-то великого и злого.

За длинным столом со свечами сидели ну самые интересные личности с самой жуткой аурой убийц и самыми бандитскими рожами во всём королевстве. Казалось, что на каждом увиденном мною лице лежала тень. Они полностью символизировали собой зло, наполняя это место мрачностью и недружелюбием. Особенно радовали недобрые взгляды некоторых, что остановились на мне.

Ну да, тот грохот за дверьми они просто не могли не услышать.

Возникло стойкое ощущение, что я дверью ошибся. Захотелось с тем же видом молча просто развернуться и уйти обратно к стражникам, так как с ними явно безопаснее будет.

Забавнее то, что все эти люди мои. И я даже вижу знакомые лица — вон Лафия слегка в шоке сидит в середине стола, вон Мамонта подтянулась, скрытный парень пытается стать частью стула. Забавно, что лица знакомые, а выглядят не очень дружелюбно; может освещение такое? Или давно не видел их?

О! Клирия во главе стола с Элизи! Ебануться, я их так долго не видел и теперь могу представить, какое впечатление они производят на других.

Королевы зла. Вокруг них даже воздух темнее. Их лица буквально источают что-то нехорошее и злое. Почему я раньше этого не замечал?

— Можете не вставать, я на секундочку заскочил к вам, — сказал я громко, придав уверенности в голос, и смело зашагал к Клирии и Элизи. Забавно, что стража за мной не заскочила. Зассали.

Часть людей вообще не понимала, кто я такой. Вон, какой-то викинг с косичками на лице и самой кровожадной рожей, которую я когда-либо видел, весь в шрамах. Это, скорее всего, муж Лафии.

Ебать ты муженька себе выбрала.

Проходя мимо этой особы, я сказал.

— Не сказать, что твоё положение меня радует, Лафия, но я всё равно поздравляю тебя.

— Благодарю вас, господин, — мгновенно ответила она мягким голосом, который никак не соответствовал её жутковатому злобному лицу. Да, если без шуток, то скорее всего освещение делает половину работы.

Её муж издал было какой-то звук и дёрнулся, но она положила ему руку на плечо.

Та-а-а-ак… А вот это плохо. Кто-то не уважает главного?

Не то что я хочу выёбываться, однако моя фраза была самой обычной, не несла оскорблений или чего-то ещё. А вот его реакция из разряда: «Чо?! Кто-то посмел моей жене что-то сказать?! Порву нахуй!» Может эта реакция и нормальная, но не в нашем обществе и тем более не на работе, коей сейчас считается это время.

— Ещё раз попытаешься двинуться при мне без моего разрешения, мужик, и я убью тебя, — остановился и спокойно сообщил я ему. — Свои животные замашки с непонятными утробными звуками и несдержанным буйным характером оставь для других людей. Здесь ты молчалив спокоен и сдержан, особенно при мне. Если для тебя это слишком сложно, то выход из нашей тёплой компании у тебя только один и будь уверен, я тебе его обеспечу. Я ясно выразился?

— Да, — сказал он так, словно сейчас бросится на меня.

Мда… тяжёлый случай. Я оглянулся и взглядом задержался на пистолете Мамонты. Он был ещё и у Лафии. Видимо смогли более-менее что-то наладить и одарить им наиболее приближённых. Ну чтож…

Я быстро выхватил у Лафии из кобуры пистолет и…

Выстрелил в позвоночник в районе поясницы этому мудаку. Мужик взревел, хотел было подскочить, но рухнул на пол. Ну правильно, без ног сильно не побегаешь. А я совершенно спокойно бросил пистолет на стол, подошёл к Мамонте и забрал у неё другой. Та даже не дёрнулась.

Вернулся к мужику, валяющемуся на спине и прицелился ему в голову.

— Ты думаешь, я с тобой играю? — спросил я спокойно.

— Господин, он… — начала было Лафия, но я её перебил.

— Помолчи, Лафия. Я кажется ясно дал понять, кто здесь главный. И если он не может уяснить, как надо отвечать выше стоящему по рангу, то мне такой воин не нужен. И плевать, знал он, кто я или нет. Его работа, знать кто его хозяин, даже если он его в глаза не видел. А теперь ещё раз спрашиваю и постарайся ответить так, чтоб этот ответ удовлетворил меня. Ты молчалив спокоен и сдержан, особенно при мне, это понятно?

На этот раз он уже куда более спокойно ответил, пусть и не сразу.

— Я понял.

— Вот и славно, — кивнул я и отвернулся, оставив его на полу. — Позовите Рубеку, пусть поможет ему.

Думаю, презентация того, кто здесь главный удалась. Проходя мимо, я отдал пистолет Мамонте.

Может показаться, что я перегнул палку, но ничего не заставляет тебя уважать лучше другого, чем страх. По крайней мере в самом начале. И здесь много тех, кого я не знаю, поэтому важно показать, что я не терплю такой хуйни, а то каждый потом будет пытаться проверить меня на прочность. Ведь как покажешь, так и воспримут.

— Добрый день, мой господин, — встала Клирия и поклонилась, хотя я сказал, что можно не вставать. — Рада видеть вас в добром здравии, хотя и удивлена, что вы здесь.

Элизи повторила за ней и…

О чудо, стулья заскрипели, все повторили за ними. Окей, пусть так.

— Привет Клирия, Элизи, — кивнул я, подошёл поближе и шепнул ей на ухо. — Слушай, тут такое дело, кажется у меня небольшая проблемка.

Клирия внимательно посмотрела на меня, и я почувствовал себя сыном, который маме признаётся, что нассал ей в горшок с цветком.

Она кивнула Элизи.

— Попрошу всех выйти и подождать в коридоре, — громко объявила та, и все поспешили ретироваться, попутно унося и викинга.

— Что произошло, мой господин? — тут же спросила Клирия, когда зал опустел.

— Мэйн, зови меня Мэйном, договорились уже. Элизи своя.

— Хорошо, что произошло, Мэйн?

Я вкратце описал ситуацию, что сложилась у меня в универе. Элизи и Клирия внимательно выслушали меня, после чего переглянулись.

— Я поняла вас, Мэйн. Элизия, пожалуйста, оповести всех, кого нужно.

— Я поняла, — кивнула Элизи и вышла из зала.

Мы остались вдвоём.

— И кстати, стража, они меня не слушаются.

— Ох, прошу простить меня, они не знали, как вы выглядите, а я не думала, что вы так быстро вернётесь. Я займусь этим вопросом сразу же после этого. Вам они доставили проблемы на входе сюда?

— Они боятся тебя как огня. И да, доставили, мы подрались.

— Вижу, вы вышли победителем, — окинула она меня взглядом. — Вы стали сильнее.

— Да, магия — удобная штука.

— Тогда идём допрашивать нашу заключённую? — спросила Клирия. — К тому же она не единственная сегодня, кто требует нашего внимания. Буквально вчера у нас появился ещё один заключённый, и я хотела, чтоб вы глянули на него.

— Ну… да, хорошо, только я в туалет сбегаю сначала, — кивнул я. — И это… без меня не начинай. Я пока не знаю, кто она и что получить с неё, но мало ли.

— Я поняла, — кивнула Клирия. — Мы будем ждать вас.

Глава 203

Женщины, словно свита вышли со мной в коридор, отойдя подальше от камеры, чтоб нас не было слышно.

— Ты хочешь отказаться? — спросила Элизи, когда мы были вне зоны её слуха.

— Ага, печать или клятву ей на шею как поводок и пусть валит к сестре, не смея вообще заикнуться, что было между нами.

— Это ты про изнасилование? — спросила она.

Ну началась женская солидарность…

— Не правда, это была сделка.

— Вынужденная.

— Она сама предложила её, — напомнил я.

— Однако и выбора у неё уже не было. Другими словами, это принуждение. Принуждение — изнасилование.

— Тупая логика неумной женщины, — ответил я, в то время как Элизи недовольно нахмурилась. — Если бы я её вынудил к этому прийти, не оставив нормального выбора — один разговор. А так у неё был выбор, и она его сделала. Плюс она сама предложила его, а я был против. А теперь умолкни и не нервируй меня.

— И всё же это изнасилование.

— Да для вас, баб, как не посмотри — изнасилование. Сами предлагаете — потому что выбора нет. Вам предлагают — принуждают. Всё заебись, когда можно крутить фактами как хочешь.

— Элизи, оставь этот разговор, — попросила Клирия и переключилась на меня. Сейчас допытываться будет. — Мой господин, вы сказали, что нет гарантии её помощи взамен вашей и того, что вы получите то, чего хотите. Но это же не совсем правда. С клятвой вы получите всё, что захотите, если правильно составите договор. Значит ли это то, что вы не хотите ею воспользоваться?

— Не-а, не хочу, — ответил я спокойно.

— Разрешите узнать причину? Чем вам плох этот план, мой господин?

— Клирия, — я внимательно посмотрел на неё. — Как ты думаешь, что у них там происходит?

— Борьба за власть, — тут же отозвалась она.

— Во-о-от, — я легонько щёлкнул её по носу как недогадливого ребёнка. — А ввязываться в тёрки другой страны — искать проблемы на задницу. Большие проблемы. Больше всего всегда не любят тех, кто лезет в чужие дела. Это для неё мы хороши, а для остальных станем врагами номер один. Можем стать. И они истребят любого, кто попытается туда влезть.

— Но их помощь может быть полезной.

— Какой ценой и каким риском? Нас могут положить в чужой стране за чужие идеи.

— Мы всегда рискуем, мой господин. Даже сейчас мы рискуем сильно. А их помощь может стать ключевой. К тому же сейчас они разрознены и не сильнее тех же графов, — заметила она.

— И станут удивительно дружными, когда приду я, — усмешка у меня была скорее грустной, чем весёлой. — Против общего внешнего врага грех не объединиться. Потянем ли мы всю страну?

— Но тогда ты займёшься тем, что умеешь лучше всего — пожала плечами Элизи. — Убьёшь всех, кто пойдёт против тебя.

— Кто сказал, что я этого хочу? — посмотрел я на неё.

В ответ на меня смотрели пронзительные глаза Элизи, который словно пытались просканировать мою душу.

— Ты стал мягче.

— Я просто не хочу лишний раз ввязываться в разборки. Выгода и риски, Элизи. Выгода большая, но и риски слишком большие — разный менталитет, разные цели, разные взгляды и разные страны. Мы будем играть на чужом поле по правилам Юми.

— Их помощь может стать ключевой против Эви, — сказала Элизи. — Сила целой страны с её секретами, подумай об этом, Мэйн. Прими они нашу сторону и тогда мы получим такую силу, что Эви придётся несладко. Даже королевству придётся несладко.

— Мы не воюем против Эви. Мы воюем за объединение всех под одним флагом, Элизи.

— Тогда тем более они важны, так? Чем быстрее возьмём власть, тем меньше будет крови. Или тебя испугала перспектива стать… — Элизи коварно улыбнулась. Прямо слащаво и очень коварно, словно девчонка, застукавшая парня за чем-то постыдным. — Перспектива стать мужем?

Первый раз её вижу с такой улыбкой.

— Н-не правда.

Вообще я сейчас чуть не чихнул, но вот это «Н-не» было воспринято совершенно по-другому.

— Кому-то не нравятся обязательства? — спросила слишком вежливо Клирия.

— Или кому-то нравится много и сразу, — хрипло хихикнула позади меня Мамонта.

— Но… женитьба, это не так уж и плохо, — сказала Лафия, погладив себя по животу. — Ты знаешь, что есть тот, на кого ты можешь положиться.

— Не в этом случае, — заметил я.

— Вы боитесь ответственности, — безапелляционно заявила она.

— Все боятся ответственности, — тихо заявил Юсуф.

— Тебя это не сильно остановило, — толкнула его локтем Мамонта с усмешкой.

Я покосился на них, чувствуя определённую ниточку связи между этими двумя. Та-а-ак… У меня подозрения…

— Мамонта и Юсуф, — посмотрел я на них. — Мне кажется или вы тут уже спелись?

Естественно, не успели они рот раскрыть, как за них тут же ответили. Лафия всё про всех знает.

— Мамонта ждёт ребёнка.

Вот-так сюрприз…

Нашей воительнице не оставалось нечего, кроме как злобно посмотреть на Лафию. Вижу, разведка наша работает как надо и в обе стороны. Та лишь пожала плечами, мол я ни причём, работа такая.

Но новость…

— Это Юсуф так постарался?

— Ну… да… — нехотя прохрипела Мамонта.

У меня появились очень нехорошие догадки.

— И сколько ещё… таких киндер-сюрпризов бродит по нашему поместью?

Вот тут замялись почти все, не выдав ничего более дельного кроме «э-э-э» и «ну-у-у». Зато Клирия отреагировала сразу, видимо уже изучив вопрос.

— Восемнадцать.

— Сколько?!

Кажется, сейчас у меня глаза вылезут из глазниц и поползут на потолок.

— Это предварительно. Ещё одиннадцать под вопросом.

Я закашлялся.

— Ебать… Ебануться… Вы чо, опиздели?

— Боюсь, это было слишком естественно, учитывая то, что вы оставляете девушек с мужчинами. Девушек, у которых не было мужчин. С мужчинами, у которых появляется только одна мысль при виде девушек при долгом переходе. Не думаю, что все подумали о том, чтобы предохраняться от такой радости, — спокойно сказала Клирия.

— Думаю, что некоторые ещё и специально это сделали, — сказала Элизи. — Пока спокойные условия позволяют.

— Это злоебучая диверсия…

И ведь сейчас не запретишь всем… Нет, запретить-то можно, но всё это боком выйдет, я просто уверен в этом. Или втихушку будут делать это, или будет общее напряжение, которое потом ох как бомбанёт. Будет у нас всплеск рождаемости. Тут вообще не подгадаешь, что да как обернётся.

Так, ладно, вернёмся к другой проблеме.

— Короче, проблема не в женитьбе, проблема в том, что потом нам надо будет делать. Там у неё врагов будет чуть больше чем дохуя. Следовательно, я сам стану мишенью.

— Зато, если всё пройдёт гладко, мы получим значительные силы, — сказала Элизи. — Утконос у них является священным животным, что так же играет нам на руку. Можно сказать, что люди будут на стороне этой девушки, что значительно перевешивает часу весов в нашу сторону. Так что плюсы перевешивают минусы, если только тебя не пугает супружеский долг. Хотя… с её слов, ты уже и там поспел.

— Это была мстя, ничего личного, — ответил я спокойно.

— Кто-то всегда любил по жёстче, — прохрипела Мамонта.

— Кто-то рискует прохватить пиздюлей, — парировал я и вновь обратился к Элизи. — Ладно, плевать на неё пока, время ещё есть до завтра, поэтому можно пока всё обдумать и взвесить. Клирия говорила об ещё одном пленом, типа надо с ним поговорить, кто это?

— Связной мэра, — отрапортовала Лафия. — Был вычислен и схвачен сразу после того, как забрал донос мэра и, по нашим предположениям, передал его дальше, графу Алгаю.

— Ясно-ясно, интересный персонаж, наверное, должен быть, — заинтересовался я.

— Довольно, — кивнулаКлирия. — Мамонта, думаю, вы с Юсуфом пока можете быть свободны. Завтра жду отчёт по вопросам. Лафия, вы с нами, ваша юрисдикция.

Юрисдикция… какие слова-то знает.

Мы прошли по коридору к закрытой камере. И прежде, чем туда наведаться, я мельком заглянул через небольшое окошко в двери.

Естественно баба. Конечно связным будет баба, причём не какая-то, а уже знакомая. Если меня не подводит память, то это та, которую я обвинил в краже, когда пробирался в поместье к графу. Кто бы мог подумать, что она была связной. Мир теснее, чем кажется.

На мгновение в моей голове всплыли слова стражников о том, откуда у неё деньги, если мужа нет. Предположу, что теперь ответ нам известен. И ведь интересная картина — одинокая мать с двумя детьми, если я не ошибаюсь. В принципе, никто особо и не обратит на неё внимания, так как всем если не жалко, то точно будет плевать на женщину, которая носится с детьми, как курица с яйцами.

А может у неё мужа не просто так нет, ведь нужда — штука злая. Но как бы то ни было, мы имеем то, что имеем.

Она, как и Юми, была закреплена за цепи к потолку и висела в нескольких сантиметрах над землёй.

— А я её знаю, — сказал я.

— Знаете? — вопросительно посмотрела на меня Клирия.

— Эту женщину я подставил на рынке, чтоб отвлечь внимание стражи, — объяснил я. — Уже тогда к ней были кое-какие вопросы… на которые кажется я получил только что ответ. И вряд ли здесь обойдётся простыми вопросами или пытками.

— В каком плане? — спросила Элизи.

— Мать одиночка, — кивнул я на женщину в цепях. — Ради детей и крутится. Поэтому… тащите сюда детей.

Лафия кивнула и ушла. Но тут уже Элизи забеспокоилась. Вернее, её геройская душа. Хотя понять я её могу.

— Ты будешь…

— Как получится, — перебил я её. — Тут не от меня зависит. Расколется — хорошо. Не расколется… Ну чтож сделаешь, придётся идти единственно возможным путём.

— Но они дети, — словно стремилась напомнить мне Элизи.

— Вот поэтому и тащат их сюда. У неё будет выбор — дети или правда. К тому же возможно это будет единственный возможный способ её расколоть. Не верю я, что они просто так доверили женщине такую работу. И потребуется что-то действительно важное, чтоб она пошла против нанимателей.

С этими словами я толкнул дверь и зашёл в камеру. Завидев нас, она тут же насторожилась и подтянулась, явно понимая, что не для дружеской беседы её сюда пригласили. И меня она, судя по взгляду, не узнала.

— Я ничего не делала, — тут же залепетала она. — Я ничего не нарушала, здесь какая-то ошибка. Я простая женщина, работаю уборщицей в мэрии.

Значит ей ещё не сказали, в чём её обвиняют? Отлично, будем рубить на живую, хотя понять причину она уже должна была.

— А мы здесь все невиноватые, — развёл я руки. — Я, ты, они. Все невиновны.

— Прошу вас, я всего лишь скромная женщина…

— Работающая на разведку другого графства посредством сбора и передачи информации от мэра следующему человеку в вашей структуре, — официально проинформировал её я. — Это значит… а что это значит, Клирия?

— Измена, — улыбнулась она, буквально источая адскую ауру, которую я почувствовал. Женщину так вообще трясти начало.

— Да, измена, — кивнул я. — Так что вас ждут пытки. Мно-о-ого пыток…

Женщина побледнела, словно у неё была кровопотеря.

— Пожалуйста, я ни в чём не виновата. Я клянусь, ничего не делала противозаконного! Здесь какая-то ошибка! Я просто выносила мусор, не более. У меня дети есть, мне заботиться о них надо! Стала бы я…

— Как вижу, стала бы, — перебил я её. — Тебя спалили, так что завязывай концерт и пиздострадания. Мы бы тебя не схватили, если бы точно не знали, кто ты. Или думаешь, что наугад тыкаем?

Кто-кто, а уж Клирия точно бы наугад не стала в таком деле тыкать. Да и профессионализму Лафии я доверяю, раз ей доверяют Элизи и Клирия.

Я подошёл к прекрасному столу, на котором уже красовались инструменты. Некоторые мне были знакомы, причём не понаслышке. Например, секатор; подходит как для ветвей, так и для пальцев рук и ног. Интересная штука.

Я взял его в руки, покрутил, осматривая, вспомнил прошлые не самые весёлые деньки, пощёлкал на глазах у женщины, которая округлила глаза от ужаса.

— Я… я клянусь вам… прошу, смилостивитесь надо мной, господин… я женщина простая, детей кормлю, дом убираю… — причитала она, плача.

— А деньги откуда? — задал я вопрос.

— Подрабатываю я, — пробормотала она.

— Спорим, если я сейчас пересчитаю всё, что ты купила, и сравню с доходами — покупки выйдут дороже? — улыбнулся я ей своей чудесной жуткой улыбкой, которой меня одарило безумие после пыток.

Кажется, довод её убедил, так как она просто начала плакать. Когда тебя прижимают к стене, ты пытаешься давить на жалость, так как фактов не хватает.

— Не знаю ничего. Пожалуйста, поверьте мне!

— Видимо ты всё же считаешь, что мы действительно схватили бы тебя, не зная, что ты и есть шпионка?

— Не шпионка я, клянусь! — закричала она.

Удивительно… Вот честно, не пойму иногда людей. Ну припёрли тебя к стене, ну сознайся просто! Ну блин, неужели ты думаешь, что именно тебя вызвали сюда просто так, случайно. Неужели веришь, что тебя бы заковали, не будучи уверенными в твоей виновности? Ведь из кучи жителей выбрали именно тебя! А это как бы намекает.

Но у людей кажется включается чувство противоречия и нежелания сдаваться. Типа буду молчать до последнего, но в конце всё равно сломаюсь и расскажу. И я ещё пойму там служащих секретной организации и так далее, но обычных людей… Нет, не понимаю.

— Не шпионка значит, — склонил я голову в бок. — Значит конструктивного диалога не получится… Удивительно, что даже когда вас прижмут к стене, вы всё равно упираетесь. Ну ладно, — я поднял руки, словно сдаваясь. — Я понял, по-хорошему ты не хочешь. Давай тогда иначе.

Я спокойно облокотился спиной на стену и стал ждать Лафии. Клирия тоже безмолвствовала. Только всхлипы женщины немного разбавляли обстановку, дополняя её звуками.

Кто говорил, что пытки бывают только физическими? Вот тишина — это тоже пытка. Женщина висит, испуганно переводит взгляд с меня на Клирию и обратно, явно чувствуя себя некомфортно в такой тишине. Вроде и сказать что-то хочет, но не осмеливается. В такой неопределённости не знает, чего ей ждать.

Это как неловкое молчание в магазине или в гостях, когда хочется чего-нибудь ляпнуть, но в то же время и не хочется.

Но продлилось оно не долго, минут десять от силы, так как я услышал шаги в коридоре.

— Заранее что ли взяли их?

— Чтоб никто не смог перехватить и шантажировать её, — кивнула Элизи.

Через пару секунд дверь открылась и Лафия втолкнула двух детей лет так семи — девочка и мальчик. Красивые дети, ничего не скажешь — жаль, что мать ебанушка.

Естественно, что началась очень предсказуемая картина — глаза женщины округлились и первые секунды, казалось, что она задыхается, а потом начала кричать, что нет, это её дети, они здесь ни при чём и так далее. Дети, видя свою мать такой, тоже расплакались, оттого, кажется, расплакалась и мать…

Короче, криков и шума было чуть больше чем дохера. Хотелось закрыть уши и не слышать этого.

— Нет-нет-нет, прошу вас, дети! Они же просто дети! Они ни причём здесь! — рыдала она.

— Имена, — сухо бросил я. — Мне нужно знать, кто эти люди. Или они важнее этих милых детей?

Я провёл кончиком пальца по лицу девчушки.

— Я не знаю! Не знаю я! Клянусь, не знаю, о чём вы говорите!!! Они же всего лишь дети!!! Как вы можете!!!

— Молча и жестоко, — ответил я и вопросительно глянул на Клирию, мол, это точно вообще она. Та утвердительно кивнула.

Ясно… блин, чтож за люди, ты даёшь им шанс, а они бросают тебе его в лицо обратно. Какое неуважение.

— Ладно, раз ты не знаешь, буду спрашивать у детей, ты не против?

— НЕТ!!!

— Конечно же не против, — отмахнулся я. — Мальчики вперёд, мелкую на цепь пока.

Мальчишку усадили на вполне дружелюбного вида стул, весь в засохшей крови. Одного вида этого стула хватало для того, чтоб содрогнуться. При этом мальчишка семи лет вообще выглядел на нём как-то жутко и сюрреалистично, всем своим видом крича, что ему на нём не место.

Не только его вид кричал об этом, мать тоже надрывала связки, прося остановиться. Девчонка на цепи вообще забилась в угол, рыдая. Эх… пытки… всегда одно и то же.

— Итак, мы пришли опять к единственному исход, потому что никто не может сдаться. Я-то по понятным причинам не могу остановиться, а вот ты? Чего упираешься? — я довольно красноречиво взял со стола клещи. Пыточная показала, что при должном умении ими можно как выдёргивать ненужные части тела, так и отрезать.

— Прошу вас… будьте милосердны… — рыдала она, безвольно повиснув на цепях.

— Милосердие… знаешь, в последнее время меня часто просят о нём. Вот прямо всем нужно моё милосердие. К сожалению, в последнее время оно стало слишком дорогим удовольствием, — я подошёл к пацанёнку, которого уже примотали к стулу.

— Пожалуйста… остановитесь…

— Не могу. Ситуация не позволяет.

Глава 204

Я сомкнул губки клещей на пальце парнишки. Он так истошно завопил, а я ведь ещё не начал.

— Последний шанс, глупая женщина, — сказал я. — Твои дети не стоят того, что ты пытаешься скрыть, однако это не значит, что я этого не сделаю.

— Прошу вас… молю… это же дети…

— Ну как знаешь, — пожал я плечами и стоило мне едва надавить на них, как мальчишка перешёл на ультравизг. И не только он.

— НЕТ!!! НЕТ!!! ПОЖАЛУЙСТА!!! МОЛЮ!!! ОН ЖЕ РЕБЁНОК!!! НЕТ!!! КЛЯТВА-КЛЯТВА-КЛЯТВА!!! — женщина закричала как сумасшедшая.

Ну вот и сдвинулось всё с мёртвой точки. Говорю же, что матерей легче ломать. Это не значит, что я отношусь к ним как-то плохо. Наоборот, мне кажется, что они — воплощение того, что есть семья. Готовность на всё ради родных детей и послать остальных нахуй. Иногда это играет против тебя, а иногда за.

— Клятва? — посмотрел я на неё.

Но женщина молчала, вися на цепях как покойница.

Ключевое слово — как. Потому что я потрогал пульс и тот прощупывался, несмотря на то, что сама женщина выглядела как мёртвая. Значит клятва… интересненько… Ну хоть подтверждение этого есть и то ладно. Это значит, что, если она кому и служит, мы об этом не узнаем. Но это значит, что она связная и мы на верном пути.

Предположу, что в клятву входит что-нибудь наподобие «сдашь нас и убьёшь детей» плюс её смерть. Именно в таком порядке, оттого она ещё не померла, так как до детей не добралась. По крайней мере я бы ровно так и поступил, учитывая все обстоятельства. Но вот только… кому отдаёт она инфу?

Выпытать бы у неё побольше, но вряд ли она вообще что-нибудь скажет ещё. Если не ради здоровья детей, то ради их жизни она будет молчать, чтоб потом самой под клятвой их не убить. Другими словами, она сейчас будет убиваться, ломаться, но слова не промолвит.

— Ладно… — вздохнул я. — Пусть тогда здесь будут пока. Женщину приспустите, чтоб не висела, детей на цепи, чтоб близко к ней не подходили. Иначе есть смутное подозрение, что она сначала их попытается убить, а потом себя из-за клятвы.

— И что нам делать? — поинтересовалась Клирия.

— Надо покопаться в её мозгах. Надо… — идея неожиданно осветила мои пустые мозги. — Тащите сюда Юми. Будем проламываться в голову грубой силой. Главное, чтоб найти её связного, кому передавала мамашка документы. А там и клятву снимем.

— Вы хотите снять клятву? То есть оставить её в живых, правильно ли я поняла? — Клирия спросила это спокойным голосом, но мне казалось, что она допытывается до причин моего решения.

— Ты удивительно прозорлива. Я просто в шоке оттого, как ты ловко до всего догадываешься.

— Я бываю иногда необычайно умна и сама удивляюсь этому, мой господин, — кивнула она. — И всё же, почему вы не хотите её убивать?

— Ну… просто в прошлом я как бы благодаря ей выехал и пробился сюда. Короче, подставил её и за счёт этого сейчас здесь. Так что я просто верну ей услугу. Просто запру здесь.

А ещё она напоминает мне мою мать. Не внешне, но поведением. Готовностью убиваться где и как угодно, лишь бы чадо дома не голодало.

— Немного странный способ вернуть долг, запереть в темнице.

— Или смерть, — пожал я плечами. — Но как по мне, жизнь с детишками всё же будет лучше. Когда клятва будет снята. А теперь давайте, тащите сюда Юми.

Через несколько минут к нам в камеру притащили под руки японку. Она слегка спотыкалась, глядя на нас спокойными глазами, в глубине которых я видел всполохи страха. Вот и хорошо, не нужны нам тут принцессы.

Я окинул взглядом её слегка чумазый, но довольно соблазнительный вид. Худенькая, стройненькая, с маленькими сисечками, с треугольником кудрявых волос на лобке. Уверен, что, если раздеть Клирию, она будет выглядеть точно также. У них размер сисек даже совпадал, и жопа одинаково плоская. И обе дрыщавые. Единственное, Юми была значительно бледнее.

И сейчас она вызывала только одно чувство:

ТРАХНУТЬТРАХНУТЬТРАХНУТЬТРАХНУТЬТРАХНУТЬТРАХНУТЬТРАХНУТЬТРАХНУТЬ…

Но это успеется, пока что главное разобраться с женщиной.

Юми осторожно перевела взгляд с меня на детей, на женщину и вновь на меня, словно спрашивая, а она здесь с какого боку-припёку.

— Юми, у меня есть кое-какое задание к тебе. Ты уже у нас мастер по принуждению. Я хочу, чтоб ты заставила эту женщину сказать то, что нам нужно узнать.

Я кратко описал её задачу и то, что она должна выловить. Не дура, поймёт, когда увидит.

Так я бы хотел пробиться через клятву. Перекрыть другим перком, ведь скажет уже и не она сама, а способность, использованная на ней. То есть её воли в этом не будет, а значит, что и не она вовсе говорит. По крайней мере именно так я себе это представляю. А может и не сработает и её убьёт. Но будем надеяться на лучшее.

— Ты просишь меня о помощи…

Но делаешь это без должного уважения…

— …и я готова любую помощь предоставить вам, но согласишься ли ты на сделку, что была озвучена мною ранее?

Бля, ну это наглость. Я тебя мог бы убить или запытать, но великодушно не стал трогать. Я даже подумывал тебя опустить под печатью… то есть отпустить под печатью или клятвой. А ты вот так в лоб мне говоришь без лишней скромности подобное. Ну ладно, признаю, что тебе наглости не занимать.

— Я не убью твою дурную сестру, как тебе такая услуга? — тут же сказал я.

— Прошу я лишь о мелочи, готовая помочь. Неужто выгоды ты тоже не понесёшь с всего? — спросила она.

— Слушай, твоё заманчивое предложение в обработке, так что делай что просят и повысь свои шансы на положительный ответ. Если, как ты говоришь, готова сотрудничать, начни прямо сейчас.

Юми внимательно посмотрела на меня, потом с опаской посмотрела на Элизи, с ещё большей опаской лишь скользнула взглядом по Клирии… чо тебе Клирия-тян не нравится, кавайная же девушка!

Короче, прошлась по всем взглядом и вздохнула.

— Как я понимаю вас, нету выхода другого?

— Выход есть, и он…

— Только посмертный, — кивнула Юми.

— Верно мыслишь, ну так что, приступаешь?

Она аккуратным шагом подошла к женщине, свисавшей на цепях, приподняла её повисшую голову, словно что-то прикидывая.

— Если на ней магия клятвы, то бессильно здесь подчинение моё, ибо действует она иначе и по системе той же.

— Предположу, что раз ты так это говоришь, то есть и другой способ, верно? — спросил я.

Если есть другой способ, то хорошо. Если нет, то нет; мочить не буду — поводок и в универ её. Иначе пропажа Юми вызовет больше вопросов, и по мою голову сможет явиться Юи. Я-то её уделаю в твари пустоты, но потом уже меня могут уделать за такое. И не ровен час, как многие заинтересуются мной.

А поводок удержит от чесания языком. Что касается её помощи и империи…

Нет, тема классная и очень интересная. Помощь целой страны никогда лишней не будет. Но… (а всегда есть сраное «но») ради этого придётся влезть в игры совершенно чужой страны. Это не борьба с графством на своём поле, это борьба против другой страны на её территории и по её правилам, где ошибка выйдет таким боком, что ты охуеешь.

Поэтому… я не уверен, что риск оправдывает средства.

— Да, проходит он иначе, духов я вызову и…

— Боже, — выдохнул я устало, — да всем насрать, делай уже, харе разглагольствований.

— Хорошо, но предупредить я вынуждена, что может подобное сказаться на всех.

Оке-е-ей… Если это поможет выудить из неё что-нибудь, то пусть. От остального меня должна защитить способка.

Мы отошли подальше, давая Юми место для манёвра, хотя по большей части она просто стояла около висящей женщины и что-то бормотала. Бормотала, бормотала, в то время как всю комнату заполнил гул. Громкий гул, словно здесь заработали огромные движки и оглушили на мгновение всех. Кажется, не только я это почувствовал.

Как и то, что в глазах как-то всё неприятно поплыло.

Юми не в первый раз взывала к духам с такой просьбой, как и не в первый раз пыталась пробиться кому-нибудь в голову. Единственное, что она плохо контролировала — область применения. Она могла пролезть в голову как одному человеку, так и сразу всем в комнате, тут как повезёт.

Сейчас же она пыталась сконцентрировать всё на женщине, чтоб силой не приложило других. В тот момент, когда от этих людей зависит её жизнь, наделать ошибок было бы хуже всего.

Она напряглась, взывая к духам, что хранили её род и помогали нуждающимся. Даже когда семья переживала не лучшие времена, и брат брата становился врагом, духи в равной степени помогали её роду, если их деяния не были направлены на собственных людей. И даже сейчас, когда она была далеко от дома, пусть связь с духами рода была слаба, она всё же могла воспользоваться их силой.

Наверное.

Юми коснулась головы женщины, что повисла на цепях и одним духам известно, что пережила здесь, мысленно обратилась к духам, взывая к их милосердию и помощи крови своей, что нуждается в их помощи.

Закрыла глаза.

Попыталась нырнуть в тот омут, что медленно открывался у неё в сознании. Всего-то надо найти нужное воспоминание женщины.

Однако сделать такое оказалось куда сложнее, чем сказать. Множество отрывков воспоминаний хлынуло в её сознание. Они закрутились в её голову словно фотографии, подхваченные ветром, которые пролетали прямо у неё перед носом.

Одна картинка за другой, словно их специально сменяли так быстро, чтоб она просто могла уловить саму суть и ничего более.

Вот на одной из картинок она видит человека, который, сидя в грязной захламлённой комнате, плачет. Повсюду бутылки и какие-то плоские коробки, грязь, паутина в углах, пыль наполняет воздух, кружась в лучах света, пробивающихся через щель в плотных шторах; человек сидит в середине этой комнаты на коленях, на островке чистоты, безудержно рыдая в ладони.

Другая картина — другой человек стоит один, в редком лесу среди могил, о которых говорят надгробия из камня или досок. Он стоит над единственной, совсем ещё свежей и маленькой могилой, один, словно забытый всем миром…

И вновь картина сменилась — опять человек, довольно молодой, может даже ребёнок, бредущий среди разрушенных домов, обхвативший себя руками и тощий до ужаса. Идёт снег. Усталыми и грустными глазами он оглядывается, словно выискивает что-то.

Опять сменяется картинка — опять молодой человек. Он лежит в отделанной камнем комнате на полу и плачет. Плачет, сжавшись в комок. Его голова мокрая, словно его только что куда-то окунули. Вокруг никого нет, хотя отчётливо слышен шум толпы, словно за дверьми начинается рынок.

Новая картинка и новый отрывок истории — опять маленький человек, который бежит сломя голову по городу. За ним гонятся люди, но человек быстрее, он юркает в дырку в заборе и наконец скрывается от преследования. Пытается отдышаться, что даётся ему с трудом. По всему телу виднеются синяки от побоев.

Это всё маленькие кусочки воспоминаний людей, что умудряется выцепить Юми, проникая в сознание женщины. Видимо ей не удалось удержать площадь воздействия и все присутствующие так или иначе попали под него. Хотя сказать, чьё воспоминание кому принадлежит тяжело: там всё носит характер образов, когда даже лица смазаны.

Она бы может и попыталась разобраться в них, попыталась нырнуть в каждое воспоминание и выяснить, что кому принадлежит, однако здесь она не за этим. Ей надо узнать, с кем знакомилась женщина этих детей и кому давала клятву.

Она выхватила воспоминание с человеком, который сидел у кровати. Буквально вырвала его из круговорота и нырнула в туда с головой.

Очертания стали принимать форму. В человеке уже можно было различить женщину, хотя кто именно эта женщина, сказать было невозможно. В кровати, перед которой она сидела, лежало двое детей. Кажется… она им что-то рассказывала.

Юми сама себе кивнула, подтверждая то, что попала в нужное сознание. Теперь надо было найти воспоминание, что даст ей требуемый ответ. На мгновение всё смазалось перед ней, словно комната с женщиной и детьми на большой скорости промчалась мимо. При этом двигаясь по-настоящему куда медленнее.

Раз картинка, два картинка, три картинка… Юми словно проматывала перед собой альбом с воспоминаниями, которые хранились в сознании женщины. Здесь были как самые старые, ещё из детства, так и совсем свежие. И большинство из них были связанны с детьми. Плохо конечно, если эту женщину убьют, но её судьба не должна волновать Юми. И она действительно её не сильно волновала.

Юми пролистала воспоминания до нынешнего дня, подумала немного и вернула их в тот момент, когда женщину ещё не схватили. Листала, листала, листала… Остановилась. И нырнула в воспоминание, привлёкшее её внимание.

Оказавшись в небольшой таверне, Юми быстро огляделась, однако всё было до жути смазанным, оттого понять точно, что это за место, не представлялось возможным. Это происходило из-за того, что сама женщина не сильно акцентировала на этом внимание. Спроси её, и она бы сама толком не смогла бы описать эту таверну.

Но она точно должна была знать, куда пришла, поэтому было важно дождаться, пока она выйдет наружу, и увидеть место.

И здесь был тот, кто интересовал Мэйна.

Трактирщик… Женщина между делом подошла к стойке, что-то заказала, выпила и вышла, попутно оставив под стаканом бумажку. Сразу было видно, что ей не место здесь, и записка развеяла все подозрения. С уходом женщины вся таверна начала плыть, размываться, становиться одним сплошным пятном.

Юми поспешила за женщиной, что вышла на улицу, и попала в светлую деревушку с каменной дорогой, где аккуратными рядками вдоль дороги выстроились домики. Она даже ахнула от восхищения, настолько красиво и ухожено выглядело это место.

Окинув округ взглядом и запомнив, из какой таверны они вышли, Юми быстро начала мотать воспоминания назад, ища те, где фигурировал этот трактирщик, пока не нашла самое первое и позднее.

Одного взгляда было достаточно, чтоб понять — она нашла то, что нужно. В этом воспоминании женщина плакала и украдкой вытирала слёзы рукавом, пожимая руку трактирщику. Тот с довольным лицом и до ужаса хитрыми глазами, что-то говорил ей, что-то показывал руками, но даже без звука Юми могла понять, что он просто пытается успокоить женщину и убедить, что всё будет в порядке.

И у них обоих руки были порезаны.

— Есть… — пробормотала Юми. Дело было сделано…

Она вновь напряглась, выскакивая из чужого омута воспоминаний.

Продлилось это недолго. Ну как недолго, минуты две или три странного состояния, словно тебя поместили под движок какого-нибудь грузовика или судна, попутно накачав наркотиками, отчего перед глазами всё плыло. Так себе ощущение, если честно.

А ещё мне показалось, словно кто-то был в моей голове. Странное ощущение присутствия чужого сознания, которое на мгновение коснулось мозгов и слиняло дальше. Словно его отбросило назад непреодолимой силой.

Интересно, а у неё ебашит по территории способность или на одного человека? Надо будет позже задаться этим вопросом. Конечно, мне нет разницы, так как иммунитет есть, но вот если она начнёт лезть другим в голову, это может плохо сказаться. В первую очередь на ней, так как нам свидетели не нужны.

— Ну? И как прогресс? — спросил я, стоило ей открыть глаза. — Узнала что-нибудь?

— Трактир… — пробормотала она слегка покачиваясь. Её глаза гуляли как у пьянчуги. — Трактирщик в трактире связной.

— Оке-е-ей… а трактир где находится?

Она слегка тряхнула головой, пытаясь прийти в себя после прогулки по чужой памяти. Видимо нелёгкое это дело.

— Я… видела деревушку… Странная деревня с каменными дорогами и аккуратными домиками вдоль неё. Аккуратные домики… я никогда таких не видела.

— Ага, как и я, пока не попал сюда, — кивнул я и посмотрел на Лафию. Есть только одна деревня с дорогами, выложенными брусчаткой. — Сейчас хватайте эту девку, обложите пустышками, чтоб магией не воспользовалась, оденьте и выведите погулять. Опознает трактир и трактирщика, берите сразу на месте… Вы, кстати, что решили делать потом?

— Госпожа Клирия и госпожа Элизиана сказали не трогать его и переманить на свою сторону для того, чтоб он искажал информацию в нашу пользу.

— Ну вот и сделаете так или что вам там сказали…

Если у них уже есть план по поводу этого, то отлично, мне мороки будет меньше.

— И нашего мага возьмите, чтоб он её контролировал, — сказал я, когда они её уводили.

А то как убежит… Хотя как убежит, так и догоним, только в следующий раз разговор будет другим.

Когда они ушли и их шаги стихли в подземелье, Клирия спросила.

— Не стоило ли нам поставить на неё печать или принести клятву? Ведь есть вероятность, что она может убежать.

— Не убежит. А если убежит, она должна знать, что я всегда смогу вернуться за второй дурой. А что она не станет делать, так это рисковать жизнью близняшки. Особенно после произошедшего.

Глава 205

Это был трактирщик. Хитрый уёбок, коего сразу распознала Юми, стоило ей просто бросить на него взгляд.

Как выяснилось, именно он был ключевой фигурой в нашем графстве и имел выход на группу слежки под предводительством графа тины. Можно сказать, что мы схватили тентаклю, которая пыталась нам пробраться в задницу, как это сделала Капля с той девчонкой. Конечно мелкая сошка, ничего не знающая о самой структуре, но при этом теперь утечка информации была под контролем.

Беседа с ним была не слишком увлекательной и долгой. Да и не я её проводил, так как решил не светиться лишний раз. Главное, что теперь он был нашим, и мы могли заставить его дезинформировать хозяев, пока сами будем радоваться жизни и грести всех лопатой.

— И да, от мэра можете избавиться, — сказал я.

— Как именно? — спросила Элизи.

— На твоё усмотрение. Только без лишнего шума, окей?

Она недобро улыбнулась. Видно, что мир вокруг нас влияет на всех и не самым положительным образом. Конечно, когда ты на коне, легко дарить всем милосердие и любовь. Оказываешься на земле и твои взгляды с подходами меняются. Может ты и не станешь зверем, но вот методы точно претерпят изменения.

Ну или ты сдохнешь.

Элизи сейчас это хорошо демонстрирует. Номинальная глава фракции становится довольно жёсткой девушкой, которая хочет мести. Позволила бы она себе это раньше? Сомневаюсь.

Что касается Юми, то её сопроводили обратно в камеру. На цепи не посадили, однако и отпускать её не собирались. Ждали моего решения, которое запаздывало. Уже был вечер (ёбнул я её с утреца пораньше) и надо было решить, соглашаться или нет.

Выбор вроде прост — помоги ей и империя поможет тебе, клятва проследит. Но проблема заключалась именно в помощи.

Окей, жениться на ней, чтоб она получила власть, ещё ладно. Я даже могу прикинуть причину — я там ни с кем не связан и перехватить у неё власть точно не смогу.

И моё умение говорить с утконосом тоже играет за неё. Я могу попросить его выкинуть какой-нибудь финт, чтоб все охуели и признали Юми.

Но… если этим дело не закончится? Разборки они такие, под удар попадут все. А меньше всего в таких ситуациях любят наёмников коими мы и будем являться. Да и далеко это, там где-то. Ни спрятаться, ни затесаться в толпе мы не сможем со своими глазами.

И даже если победим, где гарантия, что они не станут бабахами и не последуют по освободительному пути, как делали это в моём мире в восточных странах? Не хочу видеть весёлых и изобретательных бабахов под своим забором.

Оставив трактирщика на попечение секретной службы (как я её называю) я вышел подышать свежим воздухом в надежде, что ответ сам снизойдёт на меня и явит правильное решение. Поверхность меня встретила непривычной сыростью и пасмурностью, вызывающая одно желание — удавиться.

Просто неудивительно, что этот мир выглядит мрачным — я живу под вечной жопой, которая бросает тень на округу. Видя постоянно пасмурность волей-неволей начнёшь жить хуёво. А там солнышко, люди приветливые…

— Здравствуйте.

— Ага, привет.

… улыбаются, разговаривают… Так, а ты кто?

Я вопросительно посмотрел на девушку передо мной. Тут вообще лиц много незнакомых, кои стали работать у нас. Конечно, все обычные люди работали в главной службе управления и подконтрольной ей службах, которая располагалась в деревне. Здесь были только самые-самые, кто работал непосредственно в поместье или имел особый доступ к нам.

Так что эта девушка была кем-то из наших. Поэтому я задал самый очевидный вопрос.

— А ты кто?

Не стыдно не знать человека, которого в первый раз видишь.

— Я дочь Женевы. Вы помните мою мать? Ей сорок шесть исполнилось, шрам через глаз, волосы, как и у меня, светлые.

— Да, я помню её, сидели вместе, — кивнул я, вылавливая из памяти ту самую Женеву.

Ох, и были же времена, когда мои пальчики укорачивали… Тогда Женева была единственным источником тепла, который мог порадовать меня человеческим теплом и мягкостью. Приятно даже в самой страшной ситуации чувствовать рядом человека. Навивает странные воспоминания.

— Дочка, значит? И чего тебе?

— Так я сказать спасибо хотела, — сказала она. — Вы её тогда вытащили. Она рассказала, что вы помогли ей выбраться, когда уже не было шансов. Поэтому… спасибо вам.

И девушка мне поклонилась.

О боги, это так мило…

Блять, боже, как Клирия сказал сейчас! Тьфу-тьфу-тьфу, ведь стоит о ней подумать…

— Ох, это так мило.

Всё, припёрлась. Её нельзя даже вспоминать.

Клирия стояла сбоку от меня и смотрела на девушку.

— Вижу, ты дочь Женевы. Пришла поблагодарить моего господина?

Девушка выпрямилась и с опаской покосилась на Клирию.

— Да, госпожа Клирия.

— О, так ты и моё имя знаешь, — улыбнулась она.

— Да, мать о вас упоминала.

Ну да, Клирию хуй спутаешь с кем-либо. Просто надо сказать, что самая жуткая из всех присутствующих.

Я ещё раз окинул её взглядом. Подбородок явно был мамин, как и округлости лица. Но в ней уже не было той брутальности, что в Женеве. Уже ближе к тому типу людей, коих можно назвать нормальными.

— Ясно, ну спасибо, так спасибо. Я тронут, что обо мне вспомнила, — улыбнулся я ей. — А ты чего здесь делаешь?

— Живу. В деревне живу, подрабатываю помощницей портнихи Шенсассель в деревни нечисти.

— У нас нет деревни нечисти, — тонко намекнул я. — У нас есть просто большая деревня, по одну и другую сторону реки.

— Эм… да, простите, — смутилась она.

Я бы дал ей лет шестнадцать. Ещё совсем молодая, нет никакой сломленности в глазах. А Шенсассель, если я не ошибаюсь, такая сиськастая арархна, представительница своего рода и вообще, та, кто занимается пошивом.

— Понятно… ну ладно, спасибо, что заскочила поблагодарить, — кивнул я. — Можешь бежать, у нас тут… разговор намечается.

— Да, спасибо большое ещё раз. До свидания.

Девчонка сразу постаралась свинтить подальше, завидев Клирию. Ну да, наша тёмная личность ещё та девушка, находиться рядом с ней довольно тяжело.

— Женева привезла её месяц назад. Девушка адаптировалась быстро, нашла работу, живёт на берегу по ту сторону реки, иногда приходит к матери сюда, — отчиталась Клирия.

— Ты собрала информацию на всех, как я посмотрю.

— Моя работа такая, Мэйн, — спокойно пожала она плечами. — Я пришла по поводу…

— Девушки. Уже вечер и лучше бы ей вернуться.

— Мы можем заставить принять её клятву о молчании, можем поставить печать, что будет более рискованно. А можем воспользоваться её предложением.

— Это рисково, слишком рисково. В чужой стране, где не спрятаться, под взглядом других. Так ещё и эта… типа женитьба… По большей части я буду просто как огромная белая мишень на чёрном фоне.

Я пересказал все свои опасения по этому поводу. Все кроме одного — там, где я, там смерть и хаос. Может аура у меня такая, а может просто подход у меня… тяжёлый. Как бы то ни было, в худшем случае всё кончится тем, что я вырежу все остальные семьи под корень. А ведь не факт, что Юми — лучший вариант для империи.

— В противовес идёт огромная выгода, мой господин. Плюс она говорила про поднятие уровня.

— Ты про барьер через семидесятый? Да что-то подобное упоминалось вскользь.

— Мне кажется, что это ещё один повод поставить там эту девушку. Клятва с императрицей стоит очень многого. Особенно когда речь идёт о борьбе за власть.

— Повторяем прописные истины, — вздохнул я.

Мы замолчали. С наступлением сумерек стража начала зажигать факела. Вряд ли они бы смогли кого-нибудь таким образом обнаружить. Скорее был важен сам факт того, что территория охраняется. Своеобразное предупреждение любому, кто захочет залезть сюда. Иногда предупреждение куда эффективнее любой защиты.

— Как дела с графом? — нарушил первым я тишину.

— Граф Алконст?

— Да.

— Уже почти всё готово, Мэйн. Скоро мы окончательно захватим власть над ним. И тогда у нас уже будет половина всей группы, что совсем немало.

— А что Эви? Не спалила ещё нас?

— Как видите, — улыбнулась Клирия, слегка разведя руки. — Хотя до нас доходят слухи, что она имеет какие-то дела с королём. Поэтому её взгляд сейчас направлен на другие вещи. А учитывая то, что мы избавились от шпиона…

— А что со шпионом у Алконста? Его вы убрали?

— Подозреваем, что это человек из транспортной компании, что возит лес. Его пути как раз проходят через территорию графа тины Алгая. Плюс, он имеет дружеские связи со всеми вышестоящими чиновниками.

— Какие удачные знакомства для человека, что возит лес, — оценил я общую картину.

— Нам тоже так кажется, — кивнула Клирия. — Юсуф скоро отправится туда со людьми для взятия этого человека. Кстати, позвольте спросить, как обстоят дела с дочерью-тиной графа Алгая? Вы хотели взять её в заложники.

— Что конкретно ты хочешь узнать?

— Вы ещё не передумали?

— С чего вдруг такие вопросы, Клирия? — покосился я на неё. — Если я скажу нет, то что?

— Это лишь вопрос, Мэйн. Если вы скажете нет, то я встану на вашу сторону, даже если все остальные будут против. Наш договор ещё в силе, помните его?

— Вечная слуга за контроль территориями? — попытался припомнить я все тонкости договора.

— Если в конечном итоге вы решите отступить, если в конечном итоге вы захотите всё бросить, я не буду вам мешать, — сказал она. — Вы не передумали?

— Ты знаешь ответ, — вздохнул я. — Уже поздно что-либо менять. Я стал заложником собственных идей и людей.

— И именно поэтому у вас хватит сил сказать нет. Ещё раз пойти против всех. Если вы захотите, никто не рискнёт вас остановить, Мэйн.

Я мысленно представил себя со стороны, представил, как ухожу, бросая всё. Превращаюсь в путника и скрываюсь на пыльной дороге в неизвестность. Соблазнительно… Но не настолько, чтоб всех бросить. Кинуть всех после того, как они столько работали на меня. И предать свои идеи…

Говорю же, стал заложником.

— Поздно, я уже не тот, что был. Пусть мечты всё те же, но я уже другой, — пожал я плечами. — Во мне всё меньше того, кем я был до этого. Даже Юми, я хотел убить её. Просто избавиться, чтоб меньше хлопот было. Как хотел просто избавиться от женщины.

— Чтож вас остановило?

— Принципы. Есть то, что нельзя нарушать. В противном случае ты перестаёшь быть тем, кем есть. Ты становишься просто ничем. Даже у жадного человека есть принципы — взять всё по максимуму. У убийцы или авантюриста; убери принципы из них, и они станут неотличной друг от друга массой. Может по мне не заметно, но у меня есть принципы. Те, коих я буду придерживаться, даже если всё начнёт рушиться.

— И что это за принципы? — Клирия внимательно смотрела мне в глаза.

— А вот, — щёлкнул я её уже по привычке по носу. — Но знаешь, выглядит это так, словно ты меня отговорить хочешь от всего этого, Клирия.

— Я хочу лишь дать вам понять, что вы вольны сами выбирать то, чего хотите.

— Я ещё не на перепутье, чтоб получать такие советы. Пока что я преисполнен готовности идти дальше. Просто вариант с другой страной меня смущает.

— Ясно, я поняла вас, — кивнула она.

Служанки начали выходить на улицу, вытаскивая за собой простыни, одежды и прочую муть, которую стоило выбить от пыли или высушить. Они аккуратно проходили мимо нас, каждая из которых слегка приседала в приветствии. По большей части Клирии, которая неизменно отвечала кивком. Удивительно, что Клирия не сильно-то и зазналась. Не ленилась каждую приветствовать, хотя я бы подзаебался, если честно.

А меня кстати большая часть и не узнала, по глазам вижу. Они словно спрашивали, что за хрен рядом с их госпожой стоит.

— Ладно, договоримся с Юми, — вздохнул я. — Быть может её помощь мы сможем использовать по максимуму.

— По максимуму?

— Но это позже. Если сможем разобраться и принести ей власть, то отлично, хотя я не в восторге от этой идеи. Пойдём по пути наименьшего сопротивления.

— И какому же? — поинтересовалась Клирия.

— Ей нужна власть. И она хочет победить другие семьи. В случае чего мы просто убьём всех до единого и дело с концом. К стене и расстрелять, без разговоров, без договоров, без уговоров.

— Оценит ли она такой подход?

— Она хотела помощи, я её предоставлю. Она не маленькая, должна уже была понять, кого и о чём она просит. Естественно сначала мы посмотрим, кто есть кто и может обойдёмся малой кровью. Но… ты и сама понимаешь.

— Я понимаю, — кивнула Клирия.

— Вот и отлично. Скажи ей пока всё, отмойте, приведите в порядок, причешите. А я сбегаю за её одеждой на ту сторону пока. Подготовьте эту идиотку.

— Я вас поняла.

Это не заняло много времени. Уже через пол часа я зашёл в ослепительно белый кабинет Клирии, где восседала сама хозяйка комнаты, Элизи и Эми, так удачно расположившаяся и воспользовавшаяся нашим гостеприимством. В полнейшей тишине они втроём пили чай.

Помимо них здесь была Мамонта — отвечала за все наши войска, Лафия — отвечала за разведку и секретную службу, Юсуф — операции секретной службы (мочит всех короче). Они молча стояли, послушно ожидая дальнейшего развития. Весёлая компашка короче собралась. Может и звучит до нелепости пафосно, однако они выполняют свою работу. Раньше всем этим занимался я, а теперь этим занимаются профессионалы.

Юми кажется не сильно смущалась такого общества. Чистая, одетая в какой-то сарафан, она сидела на стуле перед столом, ножки вместе, спинка прямая. Тьфу блять, аристократишка сраная.

— Я вернулся. Не будем тянуть кота за яйца, — я бросил её шмотки в руки служанки Ависии, присутствующей здесь. Одна из служанок, что имела доступ во многие места и тайны. Даже если захочет рассказать, не сможет — заикается ужасно. — Постирай, пожалуйста.

Она просто поклонилась и выскочила за дверь.

— Что касается тебя, Юми, чтоб не было недопонимания между нами. Я соглашусь на твою авантюру, но вытрясу из тебя потом всё по максимуму. И если попытаешься кинуть меня или ещё чего выкинуть, я привяжу тебя к стулу и на твоих глазах выпотрошу твою сестру. Несколько раз. И будь уверена, рука у меня не дрогнет.

— Я честна и верна союзником своим, — невозмутимо ответила она.

— Все так говорят. Мы ещё не согласились, но если хочешь, чтоб разговор двинулся дальше, принеси сначала в знак дружбы с нами клятву.

— Какую же?

— Молчания. Всё что ты увидела, всё что услышала, всё что вообще узнала обо мне и обо всём здесь, ты унесёшь с собой в могилу. Я не ставлю на тебя печать из-за уважения, — и из-за того, что спалить это можно, но подобное тебе знать не обязательно, — поэтому рассчитываю на подобное и с твоей стороны.

— Уважение? — она не улыбнулась, но в вопросе явно была усмешка. Ну-ну, у меня ещё пять ночей с тобой, сучка, выкаблучивайся. — Хорошо.

Клятва была закреплена. Теперь можно было не волноваться, что она кому-либо скажет об увиденном, даже если переговоры сейчас провалятся.

— Итак, давай сразу к сути без долгих вступлений, — попросил я.

— Позволишь мне вопрос задать? Я бы хотела ответ знать.

— Если это не выходит за рамки тайн, — ответил я. Пусть спрашивает; если ничего серьёзного, я отвечу и покажу ей своё доверие.

— Кто главный здесь? Госпожу Клирию все слушаются и подчиняются все ей, госпожа Элизи главная по факту. Но кем являешься ты?

— Тем, кто всем правит, — опередила меня Клирия. — Поэтому будьте аккуратны в своих словах с нашим господином. Обычно с такими гостьями как вы у нас разговор куда более короткий и жёсткий. Мой господин пока проявляет сказочное терпение к вам.

Спасибо, Клирия, я бы лучше не сказал. Всегда приятно, когда за тебя кто-то заступается и придаёт твоему имени значимости. А то устал уже сам себе цену набивать.

Юми внимательно посмотрела на меня, пытаясь оценить правоту слов Клирии, в то время как я раздобыл себе прекрасный стул. Клирия тут вообще себе кабинет ого-го какой отгрохала. Мебель новенькая, зал светленький, люстра словно из серебра, диван тут же, кресла. Смотрю даже дверь, скорее всего в комнату-спальню. Видимо прокопали, пока меня не было.

— Итак, Юми, рассказывай…

Часть сорок пятая. Страшные гости

Глава 206

Есть очень важное отличие моего графства и столицы, которое я не устану повторять при каждом удобном случае, что выпадет мне — погода.

Солнечно.

Пасмурно.

Жизнь.

Глубокая задница всего королевства и быть может даже графства.

Было глупо надеяться, что я буду иметь какую-нибудь другуютерриторию.

Но как бы то не было, вернувшись обратно в столицу, всё произошедшее в поместье мне уже казалось каким-то страшным сном, который ушёл вместе с тусклостью того места.

Жаль, что только кошмар в лице Юми остался и не собирался куда-либо проваливать. Пусть разговор и не был лёгок, однако мы добились прогресса в двадцать три листа договора, скреплённого кровью между мной и Юми. Нам обоим придётся следовать ему, пусть при некоторых обстоятельствах его можно и разорвать. Естественно, что Клирия вместе с Элизи старались, поэтому мы были защищены.

По идее.

Надеюсь.

— Ну чо, Юми, довольна? — спросил я, когда мы оказались в ночном лесу. Было ещё слишком рано для насекомых, дней через десять они уже появятся и начнут ебать мозги своим стрекотанием. Но больше всего я ненавижу лягушек. Будет рядом с домом какая-нибудь лужа и пизда — всю ночь суки квакают! Не, ну это пиздец просто. Хорошо, что в моих озёрах они нахуй сварятся.

Юми посмотрела на меня спокойным взглядом.

— Сказать не могу, что рада я, однако удовлетворена исходом.

— Тогда чего у тебя во взгляде я читаю ненависть и презрение? — от меня это не скрыть. Вот просто вижу, что она меня презирает и ненавидит.

— Неужели?

— Тебя удовлетворить ещё раз, чтоб не зыбала на меня так?

— Я откажусь, — сморщилась она.

— Не тебе решать, — бросил я. — А теперь иди, лезь через забор.

Она ничего не ответила, лишь ушла, оставив меня одного.

А вообще, трахать недовольную и ненавидящую тебя девчонку, которой приходится с тобой спать… Это приятно. Чувствуешь власть над ней. Конечно мне это нравится, кому такое не будет в радость?

К тому же никто её не просил о подобном, сама решила так поступить. Её сестра нарушила закон, должна была получить наказание, но Юми решила её отмазать, что в принципе не законно. Так что ко мне никаких претензий быть не должно. Но видимо Юми считает иначе.

Ну и хуй с ней.

Мы так же решили пока оставить утконоса в лесу.

Маленький засранец.

Я не виню его в таком желании, но он всё равно засранец. А ещё Юми хотела этого, потому я уступил ей. Без компромисса союза не будет, да и не страшно это вроде как. Если что и произойдёт, всегда сможем его отправить в поместье через зеркало, а обычные люди вообще зассут к нему приближаться.

Всё остальное прошло как по маслу — я забрал зеркало, завернул его обратно, аккуратно вышел на дорогу и потопал к универу. Конечно, меня спросили, чо так поздно и почему каретой не воспользовался, но видно, что я лишь притащил зеркало обратно, отчего особых подозрений и не вызвал.

В комнате меня уже встретил довольный Мачо, который вновь разгуливал в своих сранных стрингах.

— Зеркало принёс новое? — спросил он, кинув безразличный взгляд на моё старое приобретение.

— Да, ходил вот, менял на другое. Там коцка была, — с таким же безразличием, словно это была ерунда, ответил я и поставил его на старое место. Можно сказать, что сегодняшний день, несмотря на богатость событиями, прошёл на удивление спокойно, что было просто удивительно.

Прошло ровно шесть месяцев с того момента, как я поступил в универ.

С того момента, как меня спалила грёбаная Юми, прошло полтора месяца. За это время мы больше ни разу не встречались и не виделись. Я так же не пользовался своим правом на ночь, потому что… ну не очень-то и хотелось, приберегу на что-нибудь более интересное.

Все занятия, на которых я был с Юи, та старалась быть на противоположной стороне. Она ещё некоторое время продолжала бросать на меня недобрые (полные желания мне накостылять и убить) взгляды, но со временем и они сошли на нет.

Таким образом мы добрались до тридцать первого дня летнего периода, когда вокруг стало всё зелено: лес закрылся густыми кронами, округу покрыли цветы, насекомые наполнили мир, а воздух пропитался запахом лета.

Полгода в универе. Мне двадцать четыре, в этом мире я пробыл уже год и полтора месяца. Полгода из которых были довольно напряжёнными (один месяц так вообще сущим адом), полгода и так, и сяк с переменным пиздецом и полгода протекли в ленивой обстановке универа.

И сегодня тридцать первого дня летнего периода или первого июля начинались двухнедельные каникулы.

До сих пор в голове не укладывается тот факт, что я здесь уже год. Год, почти половину проведя в универе. Мда… Для меня уже тот мир с его машинами и технологиями кажется не менее сказочным, чем этот, что довольно забавно.

Общага опустела ещё вчера, когда ученики толпой хлынули на радостях домой или в город весело проводить время. Кто-то пошёл гужбанить, кто-то с девчонкой трахаться, кто-то рассматривать достопримечательности и закупаться. Ну и домой к предкам естественно.

Даже Мачо и тот свинтил подальше. Хотя я так говорю «даже», словно он был должен здесь подобно какому-то задроту остаться.

Хотя некоторые всё-таки остались.

Например, я.

Вернуться обратно я ещё успею, но важных дел там не было от слова вообще.

Я недавно получил от них отчёт на нескольких листах, в котором говорилось о всех событиях, что произошли без меня в поместье. Например, о том, что граф Алконст теперь наш. Благодаря всем купленным нами людям мы получили прямой проход к Алконсту, и теперь он, как и Анчутка, был нашим. Да, курица эта сопротивлялась, да пыталась свалить, но в конечном итоге стала одной из нас.

Что касается тех, кого мы купили… ну чтож, земля им пухом. Никто никогда не любил предателей и рисковать тем, что они смогли бы продать так же и нас никто не хотел.

Хотя будем честными, я справился с такой хуйнёй за неделю. Причём прошло всё практически чисто и без палева.

Теперь у нас под прицелом была граф тина. В принципе, если захватим его, то вся группа будет нашей. И в плане прижать тину одним из вариантов у нас фигурировала Капля. Заложники всегда хорошо влияли на своих родных. Хотя может получиться и так, что она нахрен там никому не нужна. Такое тоже не ново.

Поэтому я сказал промониторить этот вопрос более тщательно.

Ну а остальное… ну отстраивали деревню дальше, ну развивали бизнес и так далее, ничего интересного. Наше графство было самым обычным примером развивающегося государства, которое впитывает в себя инвестиции, строит на своей территории промышленность и увеличивает свою казну. А учитывая лето и то, что реки наполнились рыбой, а лес бегающей и растущей едой, проблемы голода ушли на второй план. Следующую зиму мы уже будем готовы встретить и без чужой помощи.

Перелистав эти отчёты, я вздохнул, встал, подошёл к зеркалу и после определённого стука отдал бумаги Кстарн.

— Я всё прочитал, скажи, что могут продолжать.

Забавно, всё делают они, но Клирия упорно требует моего согласия и отказывается сдвигаться с места, пока я не скажу вперёд. Может таким образом она пытается мне показать, что графство полностью до сих пор моё?

Как бы то ни было, теперь я был практически один.

Чтоб не скучать я вполне мог пригласить сюда Юми и выебать её за всё хорошее и плохое, однако чот желания не особо было. Юми и Юи, кстати говоря, тоже никуда не поехали, и я может даже знаю причину. Если они борются за власть, то в городе может произойти всё что угодно — от похищения до случайного убийства с целью грабежа. Универ в этом плане оставался самым защищённым местом.

Но это не отменяло того, что они лазали в лес.

Я несколько раз видел, как она с Юи пролезала через забор. В какой-то момент я просто случайно увидел, как они словно выплыли из тени (магия, не иначе) и быстро юркнули в дыру под забором. Как мы и договаривались, Юми имела право постоянно ходить к утконосу, что она и делала. Один раз я даже пошёл за ней, но ничего особенного не увидел. Она его кормила, после чего могла часами тупо сидеть с закрытыми глазами, облокотившись на дерево и гладить этого маленького предателя.

Вон кстати и они опять перелазят через забор. Не пойму их любовь чухать утконоса, если честно. Нет, он классный, но делать это на протяжении нескольких часов… Ну даже не знаю, у меня сил столько сидеть на месте не хватит.

Пока я наблюдал за близняшками, в дверь постучали.

— Да! Войдите! — крикнул я, не оборачиваясь.

Я даже знаю, кто это.

Конечно же…

— Я принесла! — Фемия ввалилась в комнату, с пинка раскрыв дверь, таща в руках гору тетрадей и учебников.

Вся красная, растрёпанная и не выспавшаяся после бессонных ночей, подошла к моей кровати и вывалила книги и тетради туда, не сильно удосужившись хотя бы сделать это аккуратно. Сраный варвар, чему тебя мать только учила.

— Ага, спасибо, что сложила всё аккуратно, — кивнул я, отворачиваясь от окна. — Ну чо, сдала?

— Ага, — она смахнула пот со лба. — Это было нелегко.

— Ещё бы, спать надо меньше на парах.

— Ещё я от тебя не слушала советы, — фыркнула она и без какого-либо стеснения развалилась на кровати. Наглости просто пиздец как много. — Я могу схватывать на лету.

— «Неудовлетворительно». Да, я заметил на общих парах. Никто так быстро на моей памяти такой низкий бал не получал, — кивнул я.

— Знаешь чо?!

— Чо?!

— Ни чо!

Пиздец… Это «чо» случайно не от меня на генетическом уровне передалось ей?

— Ну раз ни чо, говори, чего тебе ещё осталось там?

Фемия. Если не дай бог она моя дочь, то не придётся удивляться, чего она валит повально все экзамены. Но мой долг — помочь дуре исправить ситуацию. Всё-таки если она даже не моя дочь, то дочь фемки, а тут как бы… Ладно, просто она дочь фемки, вот и хочу помочь, так как и та мне не чужой человек почти.

Поэтому я не ленился помогать ей сдавать экзамены. Сидел в библиотеке всё это время перед каникулами и натаскивал даже по тем предметам, что не были в моей специальности, типа занятий по тактике, где мы вместе учили «Тактику засад малых отрядов» или «Правила зимних переходов».

Фемия с трудом, пыхтя и краснея, усваивала пережёванную информацию и сдавала (или пересдавала) экзамены.

И сейчас ей остался последний. Наконец-то. А то я уже заебался ей всё объяснять. Реально, а то тупа как я в своё время, какой ужас.

— Как я устала… Я сейчас умру… — пробормотала она. — Мать меня чуть не сожрала, узнав, что я провалила все экзамены и пошла на пересдачи. Думала, меня там подвесит вверх лодыжками… Благо тёть Эви спасла.

— Спасла? — спросил я, собирая книги с кровати.

— Ага, — ответила она валяясь на кровати и глядя в потолок. — Сказала, что экзамены — не конец света.

— Она добра.

— Да, тёть Эви такая. Но мама… пипец, как взрывная бочка. Кричала так, что стёкла трескались. Но ща вроде как успокоилась, узнав, что я всё пересдала. Почти всё.

— А обо мне она знает? — осторожно спросил я.

— Не-а. Ну почти не знает. Я сказала, что один батан мне помогает сдать всё. Так ты бы её слышал! Типа, вот бери пример с него! Вот он многого в жизни добьётся! Бесит… словно я не её дочь.

Вообще я играю беззастенчиво с огнём, если быть честным. Помогать дочери фемки довольно опасно; то же самое, что в мужском душе раком мыло поднимать. Но с другой стороны, вряд ли она явится сюда в комнату ко мне посмотреть, с кем занимается её дочь. Шансов встретиться с ней у меня мало. Хотя всё равно рискую…

— Так какой тебе остался экзамен? — повторил я вопрос.

— По истории… У тебя остались лекции?

— Ага, — я вытащил тетрадь из стопки на столе и бросил ей. — Держи. У тебя экзамен завтра?

— Ага. И домо-о-о-о-ой… Наконец-то… Мать будет рада, что я все долги сдала… — она раскинула руки в стороны, явно уже представляя, как будет отрываться. — Кстати, в гости ко мне не хош?

Лёжа на моей кровати, она бросила взгляд на меня.

— Парень в гости к девушке? — усмехнулся я. — Нас правильно поймут?

— Да всем плевать. Вон, с маман моей познакомишься. Думаю, что она будет рада такому батану как ты, что вытащил её, — тут она начала говорить писклявым голосом, — глупую бестолочь, которой светит только унитазы мыть.

— Нет, я домой поеду.

— Ну не хош, как хош, — махнула она рукой.

— Ты бы лучше бы вместо валяния на кровати почитала.

— Успею, — отмахнулась она, медленно вставая с кровати и зевая. — Пересдача завтра. Что-нибудь да расскажу на «удовлетворительно».

— Смотри, мать убьёт тебя.

— Да плевать. Уже лет двадцать как убивает, — отмахнулась она и помахала тетрадью. — Ладно, спасибо за лекции, я потопаю, почитаю, что да как.

— Ага, — махнул я рукой, бросив взгляд в окно: близняшки уже пропали из виду. Видимо перелезли.

— И ты тут, — неожиданно раздался недовольный голос Фемии за моей спиной.

— Да, — раздался в ответ голос, практически лишённый каких-либо интонаций, который был мне хорошо известен.

Я обернулся к выходу, где мог наблюдать следующую картину: Фемия каким-то недобрым взглядом смотрит на Фиалку, что пожаловал ко мне в комнату. Вы чо блять, выход поделить не можете? И вообще, надо было вам умудриться столкнуться на входе в мою комнату. Как оказывается, и такие совпадения бывают.

Бросив недобрый взгляд на Фиалку, которым она одаривала любого встречного, Фемия вышла из комнаты.

— Я ушла, — в голосе слышалось недовольство. — Завтра или послезавтра верну.

Блин, гонора выше крыши, а вот мозгов маловато. Констанция, ты как дочку воспитываешь, мне интересно?

Хотя и появление здесь Фиалки немного странно. Просто даже потому, что он захаживает ко мне уж очень нечасто. Куда чаще мы встречаемся в библиотеке, на парах или в клубе. А вот разы, когда он навестил мою комнату, я могу по пальцам пересчитать.

— Здорова, Фиалка, — кивнул я ему. — Нечастый гость ты тут, чего тебе?

— Помогаешь ей? — практически без вопроса спросил он.

— Да, есть такое, — кивнул я. — Завалила все экзамены. Вот теперь помогаю ей с пересдачей, чтоб не спустилась на факультет клининга.

— Дура, — сказал он монотонно.

Ну… пожалуй, я соглашусь с тобой. Она действительно дура. Не в плане мозгов, а по поступкам. Такое ощущение, что она сначала делает, а потом думает.

— Так ты по поводу клубов? — спросил я ещё раз, пытаясь вспомнить, о чём мы говорили в прошлый раз. Вроде бы хотели после каникул встретиться. Но зная Фиалку вполне возможно, что он решил начать чуток пораньше. А именно сейчас.

Блин, я не против, всё равно делать особо нечего, а бабахнуть я всегда рад. Ну там разнести кабинет, как на прошлой неделе, или потравить всех, как на позапрошлой… Хм… интересно, а он мет сварить сможет?

Но Фиалка разрушил мои мечты по варке мета.

— Нет. В гости.

— Э? — не понял я. — Ко мне?

— Ко мне, — тыкнул он себя в грудь. — Я приглашаю в гости.

— К тебе?

Это было несколько удивительно. Фиалка меня куда-то кроме клубов приглашает.

— А зачем?

— Мать. Она хочет посмотреть на моего друга. Она рада, что у меня есть друг, который разделяет мои интересы.

Ясно-ясно… а ты типа из разряда тех, с кем обычно не дружат, получается. Не, ну тогда понятно, мать счастлива, что сын нашёл себе друга. И от такой радости аж готова пригласить друга и поблагодарить самолично. Заодно посмотреть, что там за друг такой. Я такое в жизни не видел, но в мультиках наблюдал неоднократно. А как известно, мультики не могут врать.

Хм… так идти к нему в гости?

Я не на шутку задумался, так как планов не имел от слова вообще.

Ну в поместье возвращаться смысла нет, там они ремонт херачат по полной. Да и по делам — с тем графом они уже полностью разобрались и сейчас разрабатывали план уже на тину, плюс на горную империю. Уверен, что и без меня справятся. Да и чего я не видел в том крае? Я чуть ли не каждый день перечитываю кипы бумаг, переданные мне о том, как у них дела продвигаются. У меня ещё будет много времени и возможностей насидеться в пасмурном поместье.

Лучше поживу как белый человек, пока позволяют условия.

Вот, например, схожу в гости к Фиалке, с которым я уже неплохо сдружился. Сто лет не ходил в гости к другим. Надо вспомнить молодость, пока позволяет возможность. А то потом чую у Юми в стране будет фарш на фарше.

— А знаешь, почему бы и да, — кивнул я. — Когда топаем тебе на хату?

— Сейчас. Доедем до города. Там уже в гости пойдём, — проинструктировал он меня словно голосовой помощник в GPS навигаторе. — Идём.

Да уж, Фиалка сразу рубит. Никаких может быть, сразу «да» или «нет». Хотя с ним любое «нет» становится «да».

Быстро переодевшись в чистенькое, я вслед за ним выскочил на улицу, где безбожно светило солнце и сильно пахло полевыми цветами. Даже ветра особого не было. Мы дошли до ворот, где нас уже поджидала карета.

— Я смотрю, ты сразу подготовился. Карету заказал.

— Мать заказала. Она волнуется. Всегда сама заказывает мне карету.

Я смотрю, родители тебя контролируют неслабо. Но надо сказать, что карету тебе подогнали они знатную. Всё бархатом внутри обшито, настоящий диван, мини-бар… Блин, кто бы мне таких родичей подогнал…

Карета тем временем плавно тронулась к городу.

Глава 207

Интересно, насколько у Фиалки богаты предки? Не то что я завидую или хочу использовать его, просто интересно. Ведь даже карета у него отнюдь не простая — ни кочек, ни ям не чувствуется, есть мини-бар и… мини-библиотека. Да уж, кто будет тут читать кни…

О боги! Первое издание книги «Немагические способы управления энергией»! Надо глянуть, чо там настрочили.

Так что приехали мы в город, читая книги. Пиздец, когда я умудрился заделаться конкретным батаном, который только и делает, что учится и читает, предпочитая учебники веселью. Мне даже немного стыдно из-за того, что своими действиями я оскверняю священный долг любого студента нихуя не делать и валить всё что можно завалить.

Ну да похуй, зато я умею то, что не умеют другие.

Нас высадили прямо на главной площади, которая не представляла из себя ничего особенного и была чуть больше, чем та площадь перед церковью.

И первое, что бросилось в глаза:

Яркость.

Такая, что я чуть не получил приступ эпилепсии и не начал биться в припадке.

Город разительно отличался от того, что я видел зимой.

Теперь это был практически полностью каменный городок, где дороги были вымощены булыжником, где вдоль домов шли небольшие клумбы с цветами.

Люди в городе сменили свою зимнюю одежду на летние платья, сарафаны, лёгкие пиджаки. Были даже те, что носили подобие шорт.

Надо признать, городок изменился в лучшую сторону. Особенно девушки, которые сменили свои шубы на простые платья, что оголяли руки и ноги ниже колен. Я одобряю.

Хотя были и те, что одеты в более классические одежды среднего века. Ну… в принципе сойдёт. Мне все наряды нравятся и иногда чем больше одежды, тем интереснее!!! Прикольно бабу самому раздевать, это как подарок на новый год. А можно даже не раздевать! Да, прямо в одежде, юбку задрал, раком поставил… в этом есть что-то сексуальное.

Сам город приобрёл очень яркие свежие краски лета. Даже несмотря на то, что он был из камня и преобладал здесь серый цвет, одежда людей вдоволь компенсировала подобное, не говоря о каком-то едва заметном ярком цвете самой городской жизни. Я бы реально хотел видеть нечто подобное в своей деревне, где всегда пасмурно.

Здесь, на центральной площади, кстати говоря, был красивый фонтан в виде восьми человек, стоящих дружным кругом и вытянув перед собой кто что — посохи, мечи, луки. Этих восьмерых я сразу узнал — восемь героев, что несли волю своих богов. Интересно, что Клирия очень даже похожа на свою статую, только менее жизнерадостная.

Блин, сиськи! Сиськи и жопа стали меньше! Клирия, скажи, что за уёбок сделал это с тобой, и я клянусь, покараю его! Теперь я понимаю твою жуткую ауру — я бы тоже расстроился из-за подобного, став плоскодонкой!

Вокруг фонтана на скамейках сидело не мало людей, что весело базарили о жизни, одетые в лёгкие одежды. Прямо ни дать, ни взять фэнтези город в чистом виде, кои я видел в аниме и книгах.

Пока я рассматривал фонтан, Фиалка похлопал меня по плечу.

— Надо идти.

— Куда?

— Дальше.

Капитан очевидность благодарит тебя за такой гениальный ответ и наделяет тебя званием старпома. Блять, ты иногда такой гений, Фиалка, что я в шоке. Куда именно, дальше, для меня было секретом, поэтому оставалось только топать за ним по стопам.

— Так чо, Фиалка, кто твои предки, где живёте?

— За городом на природе. Там наш дом.

— Ты говорил, что твой батя городской служащий. Может вопрос нескромный, но чо в городе не живёте при таких деньгах?

Он посмотрел на меня, и, наверное, в этом взгляде должен был быть немой вопрос.

— По карете сужу, — объяснил я. — Явно не обычная, что гоняет здесь.

— Мать заботится. Присылает за мной. По городу разрешают ходить так.

Следит, говоришь?

Я между делом окинул взглядом округу.

Ну-ну, один, оно и видно.

Сразу за нами как бы между делом шли двое человек в обычной богатой и невычурной одежде… с ножнами и мечами. Не сказать, что в этом есть что-то необычное, я часто видел людей с мечами, но не в такой одежде. Чуваки, ну вы дико палитесь! Ну бля! Почему палитесь вы, а стыдно мне?! Эй! Постесняйтесь ёпта!

Помимо них я видел по правую руку ещё одного хрена с мечом. И с другой стороны идёт чувак в простой одежде с арбалетом. И таких простых человек я насчитал штук десять. И это только тех, кого заметил. Я вижу, мама балует его гиперопекой.

Спорим, что это всё его охрана?

— Слушай, Фиалка, а с тобой всегда так много сопровождающих? — спросил я.

— Да.

— Говоришь, ты сын чиновника?

— Да.

— И кто он?

— Хозяин этого города.

Та-а-ак, оказывается, что он сынок мэра. Прикольно. Ну по крайней мере это объясняет тот факт, отчего у него карета такая блатная и чего он не в городе живёт. Зачем жить в городе, если можешь себе позволить огромную личную территорию за его пределами со всеми удобствами?

Во мне проснулось желание пошалить. Нет, не сжечь город, а просто свалить из-под такого надзора, чтоб потом его охранникам пизды вставили.

Зачем? Да потому что могу!

— Слушай… Фиалка. Давай свалим от них? — кинул я взгляд через плечо на «ничем не палящихся» сопровождающих.

— Мать ставит рядом. Они всегда рядом.

— Ну так мы и свалим нахер. Между делом уйдём.

Он посмотрел на меня лицом-маской. Сложно сказать, о чём он думал и чего хотел, но, в конце концов, Фиалка кивнул.

— Можно.

— Отлично, топай за мной.

Как бы странно это не выглядело, но я подхватил его под руку и потащил к ближайшему магазину.

No homo, bro.

Но это всё равно странно — все нормальные мужчины воруют девушек из-под чрезмерной опеки родителей, а я ворую парня. Я даже не знаю, то ли со мной что-то не то, то ли мир такой. Наверное, всё-таки проблема во мне, не иначе.

Мы подошли к какому-то магазину, вошли в него, прошли до стойки, где нам уже улыбался хозяин лавки.

— Чем могу помочь, молодые господа?

— Чёрный ход есть? — спросил я сразу, оглядываясь. Сквозь стёкла нас было невидно, однако уверен, что они обязательно сюда заглянут.

— Ну, есть конечно, а вам…

— Дай выйти через него, — я положил на прилавок пять золотых.

— Эм… ну… почему бы и нет, — он оперативно смёл деньги с прилавка к себе в ладонь, после чего открыл за своей спиной дверь. — Прошу за мной, молодые господа.

Нас вывели на очень узкую серую улочку, заставленную бочками, ящиками и прочим хламом. Она разительно отличалась от обычных улиц, однако всё равно была на удивление очень чистой. Здесь вообще никого не было, и казалось, что мы попали за кулисы столицы. Серые, безжизненные, но кулисы, где актёры складывали свой инвентарь.

— Давай, потопали отсюда, — дёрнул я его.

Блин, вместо того, чтобы тратить энергию на что-то нужное — исследования, завоевание мира, попытка перетрахать всех служанок в поместье, я ворую парней у их матерей. Сказка наоборот с уклоном к гомосексуалистам. ЛГБТ одобряет и поощряет.

И когда мы вышли на улицу, Фиалка спросил меня главный вопрос.

— Мы от них оторвались. Но за чем это мы сделали?

Я слегка удивлённо посмотрел на него и… не нашёл что ответить.

Вот реально, нахуя сделал, непонятно. Просто сделал. В этом весь я.

— Ладно, не похуй ли? Пошли к тебе на хату, удивим твою маман, что пришли без охраны. Покажем, что ты уже взрослый малый, — хлопнул я его по спине.

— Взрослый малый? — кажется эта фраза его заинтересовала. — Взрослый малый… взрослый малый…

Я кивнул на проход между домами, что вёл из этой улочки на другую сторону улицы. И выйдя на неё мы попали в оживлённый поток людей, что понёс нас дальше по улице.

Ух! Девки в платьях! От них прям так и веет жизнью. Удивительно, как женский пол поднимает своим жизнерадостным видом настроение!

— Эй, Фиалка, а у тебя девушка есть? — спросил я.

— Нет. Мать говорит, что рано. Говорит, нужна тихая, скромная, хозяйственная.

— Да у тебя мать тиранша, — ужаснулся я.

Хотя кто бы блять вякал. Сам то каким был в его возрасте. Вон ему кстати мама бабу подгонит; мне же такого счастья не светило. Хм… было бы неплохо, если бы мне бы подгоняла мама девушек. Тогда бы у меня была бы супер-мама… Да, классно звучит — мама подгоняет мне тёлок. Такой и перед друзьями не стрёмно хвастаться!

Блин, да это же мечта любого! Сидишь такой за компом, а тут мама приходит тебе в комнату и такая: сынок, а я тебе девушку привела. И за ней такая сиськастая девушка входит в бикини и такая: твоя мамочка привела меня познакомиться поближе к тебе. А мама такая: ой, мне за хлебушком надо в другой конец города в соседнем регионе другой страны на противоположной стороне земного шара в другом мире, не шалите тут. А я: Да мам, конечно! А девушка такая, когда мама ушла: Ой а я…

У любого уважающего себя мужчины есть одна фишка — сколько не ебись, а всё равно иногда будешь возвращаться к влажным потным фантазиям, несмотря на то, что у тебя уже есть та, которая пригреет тебя в кровати.

Пока я страдал влажными мечтами, даже не заметил, как мы вновь вышли на широкую улицу, где гоняли кареты и…

Фиалка дёрнул меня за руку, останавливая.

— А? Чо?

Задумавшись о том, как маман приводит мне тёлочек, я даже не сразу сообразил, чего Фиалка меня остановил.

Оглянулся.

И заметил, что перед нами стояла карета. Довольно хорошая и красивая карета, но при этом совсем невычурная. И перед этой каретой стояла женщина в синем платье с широкой юбкой-колоколом, сложив руки на животе. Около неё в строгих костюмах выстроились телохранители (ну, я так думаю). Она с интересом смотрела…

Я оглянулся на всякий пожарный.

Да, смотрит на меня.

— Э-э-э… здрасте.

Блять, просто убейся нахуй. Какой в пизду здрасте?! Из какой пещеры я блять выполз?!

Женщина же ласково улыбнулась на столь тупое приветствие.

— Приветствую тебя.

Она протянула руку, и я пожал её.

В этот момент у неё на лице появилось конкретное удивление, и я даже забеспокоился, не сделал ли глупость? Может стоило поцеловать ручку или там… не знаю, колено преклонить? Хотя она же жена мэра, с хера ли колено преклонять? Я вон, сын знатного купца. Или тут типа братишка, давай обнимемся? Да, я читал, что так тоже делали, показывая своё уважение…

Ну ладно, ладно, уговорили, обнимемся…

И я полез обниматься.

Стража нервно дёрнулась.

Как и женщина, которая в моих объятиях вздрогнула.

Ну а я обнял её и такой:

— Здравствуйте, рад с вами познакомиться, мама Фиалки.

Но женщина быстро пришла в себя, хотя и была в лёгком недоумении.

Чо, опять неправильно? Так, стоп, обнимались же в племенах раньше, сейчас уже так не делают… Бля… ой да идите вы нахуй со своими правилами этикета!

Мать Фиалки уже вновь смотрела на меня спокойным ласковым взглядом.

— Значит ты и есть… Мэйн. Мой Фиалка много о тебе рассказывал.

Я невольно покосился на него. Фиалка много рассказывал? Это больше двадцати слов? Я прямо польщён, дружище.

— Я… рад, что он так много обо мне говорил. Надеюсь, что только хорошее.

— Да, он хорошо о тебе отзывался, — кивнула она и чуть отойдя в сторону вытянула руку в сторону кареты. — Не думаю, что нам стоит здесь задерживаться.

— Эм… да, конечно.

Мы, под предводительством мамы Фиалки и под взглядом стражи сели в карету, которая мирно тронулась по улицам города.

Маман Фиалки по-аристократичному сидя на противоположном диване с улыбкой и любящим взглядом смотрела на сына и меня.

Ну а я мог рассмотреть эту женщину. Очень красивую женщину, всем видом кричавшую о том, что она такая аристократка, что блять все остальные шлюшки могут только курить в сторонке и грязно ругаться от зависти. Красивые волнистые волосы, которые я очень хочу потрогать рукой, нежное лицо, красивые глаза, любящий взгляд…

Хм… я её в прошлом видел, не могу вспомнить только, где именно… У… Эви на балу вроде…

— Твой пристальный взгляд заставляет меня чувствовать себя вновь молодой, — улыбнулась она и захихикала, по скромному приложив ладонь к щеке, словно пытаясь скрыть румянец.

— Ну… вы очень молодо выглядите. Очень, — честно ответил я. — Просто… где-то я уже вас видел, но не могу вспомнить…

— Так вот откуда такой пристальный взгляд, — рассмеялась она очень красивым и мелодичным, словно журчание воды в унитазе, голосом. — Ну тогда мне очень интересно, где вы меня могли видеть.

Мне тоже… Мне кажется, что это очень важно. Моя интуиция, которая иногда заменяет мне мозг, пиликает, что я точно где-то видел её лицо. У Эви на балу может видел, но вот вспомнить ваще никак не могу.

— Позволь спросить, пока вспоминаешь меня, куда вы убежали от телохранителей?

— Да случайно оторвались, — пожал я плечами. — Зашли в магазин, вышли… Хотя я не знал, что у Фиалки есть телохранители.

— Да? — она внимательно посмотрела на меня, но потом улыбнулась. — Я очень рада, что ты нашёл общий язык с моим сыном. Он довольно… — она посмотрела на то, как тот уже читал книгу, — необщительный.

Блин, я тож хочу ту книгу почитать!

— Думаю, я тоже могу отнестись к необщительным и с трудом находящим общий язык, — кивнул я, с трудом отводя взгляд от учебника по алхимии.

— Значит сошлись два одиночества, — всплеснула она руками с улыбкой. — Он очень много говорил о тебе, насколько с тобой ему интересно.

— Это взаимно.

— А откуда ты? Я слышала, что сын купца?

— Да, с фракции Ночи в графстве Анчутки. Моя семья держала там бизнес, пока не погибла, когда я был… — бля, а сколько мне лет-то было по легенде?! Пиздец, я забыл.

От этого я замялся, отводя взгляд в сторону. Но его мать восприняла это по-своему.

— Я понимаю, — она наклонилась и положила свою руку на мою, от чего я невольно вздрогнул. — Вспоминать смерть своих родных очень больно. Поэтому не стоит делать себе больно.

Женщина улыбнулась мне тёплой улыбкой, отчего я невольно вспомнил свою мать. Блин, та же улыбка… Меня кажется накрыло…

— Я… спасибо… — пробормотал я наконец. — Вы очень добры ко мне, что удивительно.

— Удивительна доброта? — улыбнулась она, вновь вернувшись на своё место.

— Да. Во фракции Ночи такое не часто встретишь. Вы не относитесь плохо к тем, кто из другой фракции?

— Все мы одного королевства люди, — ответила женщина. — Мои родители были прогрессивными людьми и считали всех равными. Но во время восстания антигероя они были убиты.

— Вы ненавидите за это антигероя, наверное?

— Нет, — покачала она головой с грустной мягкой улыбкой. — Я не злюсь на него. Возможно антигерой стал просто заложником ситуации, когда ему пришлось бороться за право жить.

Она первый человек, который говорит об антигерое что-то положительное. Я был приятно удивлён, если честно.

Ведь даже несмотря на то, что из-за меня её предки скопытились, она умудрилась найти оправдание мне. Странный человек. Почему-то это вызывает у меня только насторожённость. Добрый человек в этом мире является синонимом сумасшедшему.

Тем временем в памяти вроде начало всплывать её лицо, и я решил сделать догадку.

— Мы виделись на балу? Хотя…

Так, стоп, какой бал? Я не бываю на балах! Или Эви? Да ну, бред же! И там я вообще под личиной был.

— На балу? Ну… ты мог видеть меня на балу, — кивнула она. — Вижу, в тех графствах не сильно знакомы со столицей и теми, кто в ней проживает.

— А, — махнул я рукой, чем вызвал у неё улыбку. — Там скорее большая деревня, по сравнению с вашим городом.

— Это очень критично. Все обычно стараются защитить свой город.

— Это да… Но правду не изменишь, верно? — пожал я плечами.

— Правда одна, в этом ты прав. Однако имеет она много сторон.

Тем временем мы выехали из города. Здесь встречались дома, но это скорее были полноценные поместья с большим участком, типа плантаций.

— А ты интересный молодой человек, — сказала женщина, глядя на меня. — Неудивительно, что мой сын нашёл в тебе друга.

— Интересный?

— Ага, — ответила она и хихикнула в кулачок. — Очень интересный. По крайней мере, мне первый раз встречается такой человек как ты.

— И… почему вы так решили?

— Ну ты первый кто меня не узнаёт.

— Да, у меня проблемы с запоминанием лиц, если я не заостряю на них внимания. Вот были бы вы королевой этого королевства тогда… я… точно бы…… вспомнил……… - с каждым словом моё лицо вытягивалось, а глаза становились всё шире и шире, от неожиданного осознания, где я её лицо видел. — Ебануться…

Последнее слово резануло тишину.

Я попал…

Интересно, а за такие промахи казнят или же просто пытают? Просто пытки мне не так страшны, я уже подобное проходил, а вот сдохнуть не хочется.

Кажется, мой ужас был слишком красноречив, отчего королева рассмеялась.

— Ты удивительный мальчик, Мэйн. Я рада, что ты дружишь с моим сыном лишь потому, что он такой какой есть, а не из-за его титула. И да, я та, кого ты сейчас представил, — она подтянулась вся, готовая представиться. — Я, Королева Сия Королевства, Хранимого Богиней Удачи, Её Святейшее Величество, Вита Младшая. Твой же друг — мой сын Принц Сия Королевства, Хранимого Богиней Удачи, Его Высочество, Фиалка-Старший, прямой наследник трона.

Так, если я сейчас выскочу из кареты, то успею добежать до ближайшего леса до того, как меня обезглавят за тот пиздец, что я наговорил и устроил?

Глава 208

Ещё никогда желание выпрыгнуть из кареты, что мчится на полном ходу, не было таким сильным.

Единственное, что мне хотелось, это открыть дверь, выпрыгнуть на пыльную дорогу, кое-как приземлиться и с криками ужаса просто убежать в ближайший лес, где я смогу закопаться в корнях деревьев в прошлогодней листве.

А королева продолжала смеяться. Весело смеяться, вытирая глаза платком. Забавно, что она была даже не накрашена, при этом всё равно выглядя красиво.

У меня в голове сейчас была отчётливая картина того, как она смеётся ровно также, когда мою тупую голову насаживают на пику перед их дворцом.

— Спокойно… спокойно… — взяла она себя в руки, всё ещё посмеиваясь. — А то у тебя такой вид, словно из кареты сейчас выпрыгнешь.

Читаешь мои мысли! Тогда надо опередить тебя!

Патрик ещё никогда не терпел такое фиаско по всем фронтам.

Не теряя присутствия духа, я начал в отчаянии дёргать ручку кареты, которая оказалась закрыта! Я уже был готов выбить её нахуй ногой, когда меня остановила королева.

— Прошу тебя, успокойся, никто тебя не будет казнить за такую глупость, — смеясь, сказала она. Наклонилась и положила мне руку на колено, останавливая мою дерзкую попытку побега. — Первый раз вижу того, кто так боится королевской семьи.

А вот мне не смешно! И мне есть чего боятся! Я в логово врага еду!

Но её лицо, надо признать, выражало доброту и ласку.

— Вы… меня казните? — на всякий случай я уточнил самый волнующий меня вопрос.

— Казнить? За то что не узнал королеву? Умоляю тебя, мы же не варвары. К тому же это даже плюс, — улыбалась она, вытирая платком глаза. — Теперь-то я знаю, что ты действительно дружишь с моим сыном, а не ходишь хвостиком за ним.

Это же насколько надо быть скучным для других, что даже из-за титула с тобой не особо общаются.

И не узнал королеву… Блин, а она изменилась по сравнению с той картиной! Нет, она очень и очень похожа — тонкие черты лица, изящество, милота, начитанность и умный вид. Но блин, она стала старше и уже не выглядит такой хрупкой!

Мы уже проехали поместья, что были похожи на плантации, и подъезжали к замку. Дорога шла не напрямую к нему, а дугой, отчего можно было увидеть замок во всей красе: его высокие каменные стены, неприступные башни, огромные части замка, возвышающиеся за стеной. Просто интересно, зачем такой большой замок, если всё равно жить везде не будешь?

Но это был, наверное, последний вопрос, который меня сейчас волновал.

Фиалка вообще никак не отреагировал на события, продолжая читать книгу. А мог бы поддержать меня!

— Думаю, что вы найдёте общий язык с моим мужем, — сказала она, улыбаясь. — Вы в чём-то похожи.

Надеюсь, у них в знак приветствия не надо в жопу бутылки засовывать.

— Знаешь, а ты очень хороший мальчик, — продолжила королева. Интересно, в каком месте? — Может я и не видела жизни, что видел ты, но я вижу хороших людей. — Мне аж хотелось посмотреться в зеркало, обо мне ли она вообще говорит? Я? Хороший? Пф-ф-ф… — Можешь не верить наивной королеве, но под всей твоей бронёй и коркой, созданной жизнью, внутри скрывается доброе и заботливое сердце.

Избавьте меня от такого, сейчас расплачусь.

— Вы слишком добры ко мне, Ваше Величество, — поклонился я.

— Не надо никаких величеств. Меня вполне устраивает просто «вы». Но можешь звать меня королева Вита, если так тебе будет спокойнее.

Какая фривольная королева. Может сразу на имена перейдём?

— Да, благодарю вас, — слегка кивнул я головой.

В это время мы уже подъезжали к стенам замка.

Надо сразу отметить, что их толщина впечатляла. Как и высота, которая словно говорила, что она неприступна. Я бы, наверное, сказал, что здесь этажей восемь будет, вот насколько она высокая. Потребуется не один десяток кило пороха, что обрушить такую дуру, причём желательно под самой стеной.

Преодолев широкий ров, через который был перекинут подъёмный мост, мы проехали через арку стены и попали в огромный двор.

Это была большая уютная поляна с деревом типа дуба посередине и небольшим озером перед ним. Дорога, по которой мы ехали, делила эту поляну напополам и подходила к самым дверям замка, от которых спускалась внушительная лестница таких размеров, что… Бля, она просто была огромной!

А ещё этот замок, он словно нависал теперь над нами.

— Внушает уважение, да? — улыбнулась она.

— Да, — кивнул я.

В первую очередь это всё выглядит жутко, так как он просто огромный. Множество башен, строений, мостов между корпусами. Но всё же определённый порядок был виден.

Передо мной, можно сказать, был корпус холла или предбанника. А за ним возвышался корпус уже с основными помещениями. Всё остальное было пристройками. Начиная с башен, заканчивая более маленькими корпусами.

Когда мы подъехали к лестнице, там уже был выстелен красный ковёр, вдоль которого выстроилась как стража, так и несколько рядов слуг, среди которых были как девушки, так и мужчины.

И на самой верхней ступени стояло двое рыцарей в блестящих доспехах, между которыми… никого не было.

Э? Не понял прикола.

— Выходим, — кивнула королева и перед нами открылись двери.

Первой, естественно, вышла королева Вита, приняв руку одного из рыцарей, что помог ей спуститься. После этого спустился Фиалка и я.

Ну вот мы спустились, а короля нет! Только цокот копыт и звук колёс по камню, как признак того, что карета уехала, оставив нас одних. И тишина после этого. Стоит прислуга вдоль широкой ковровой дорожки, стоит стража за спинами прислуги, стоят два рыцаря лвла так сотого и всё!

Мир словно замер. Я даже ущипнул себя, но нет, я не сдох и это не глюки, все тупо замерли.

Но королева видимо знала, что делать. Она начала величественно подниматься наверх. По правую сторону от неё шёл Фиалка. Я же шёл позади них, скромно опустив голову, пока меня за непочтительное поведение самого не опустили. Дошли до середины в полнейшей тишине…

И началось то, отчего я мягко говоря, прихуел.

Прихуел оттого, насколько почувствовал родственную душу.

Слева от нас, расталкивая стражу и служанок, проламывался чувак в короне.

В одних семейниках с картинками короны на медвежонке и в королевском тулупе, накинутом на майку сверху.

Он грубо расталкивал стражу и прислугу, протискиваясь между ними и ругаясь.

— Бля, пропустите, пропустите нахуй…

Вот он выскочил к нам и тут же обратился к жене.

— Бля, пиздос, сральник забился у нас, я к страже бегал, — быстро сказал он ей и бросился бежать наверх вперёд нас. За ним волочилась приставшая к ноге туалетная бумага.

Кажется, кроме меня здесь больше никто не охуел от такого вида. Ну ещё королева слегка покраснела, но на этом всё. Мы продолжили подниматься в то время, как король ещё умудрился споткнуться на ступеньках, растянуться в попытке подняться, вновь запнуться, скатиться мимо нас вниз к самому подножью и вновь бегом вперёд нас поднять наверх.

Всё это время мы невозмутимо поднимались. Тяжело держать себя в руках, когда прямо около тебя король без штанов кубарем вниз катится с криком: «БЛЯ, СУКА!!!», если честно.

Но вот он занял место между двумя рыцарями и гордо выпрямил плечи, словно ничего и не было. Его умение держать себя в руках восхищает.

Мы поднялись к самому верху, где нас ожидал невозмутимый король. Предположу по увиденному две вещи.

Если никто не смеялся, то это в порядке вещей.

И король, несмотря на подобное, пользуется уважением, так как никто даже не пикнул. Из чего следует, что силой он как раз-таки обладает. Или уважением.

Мы с Фиалкой остановились, в то время как королева подошла к королю.

— Приветствую вас, мой король и муж, — сделала реверанс она. — Вернулась я домой с сыном и его другом, о коем он так много нам говорил.

— На бутылку-блядь-в-смысле приветствую тебя, моя жена, — кивнул он, немного оговорившись. То ли с женой любит так играть, то ли приговор привык такой зачитывать. — Встань по правую руку от меня.

Следующим был Фиалка.

— Приветствую, отец. Я вернулся, — зачитал он механически и преклонил колено.

— Приветствую тебя, сын мой, встань по левую руку от меня.

Фиалка так и сделал. Перед королём остался только я.

Но стоило мне преклонить колено, каккороль возмутился.

— Эй бля, с хуяли мою жену ты обнял, а меня нет?! — в его голосе чувствовалась обида.

Э… и… чо? Мне его обнять что ли?

Честно говоря, я растерялся на мгновение, не совсем понимая, чего от меня хотят. А король, казалось, сейчас начнёт плакать. Такой знатный мужик, который уже старел, но в котором ещё было дохуя силы, с седоватой коротковатой классической королевской бородой; в его лице я видел боль и непонимание, словно я только что сделал ему больно.

— Чо за хуйня, то есть эту швабру ты обнял, а меня не хочешь?!

И кажется… кажется я понимаю его. Этот мир… эти навязанные правила… почему мы не можем просто обниматься? Где эти весёлые обнимашки, коих лишили нас гнусные говнюки, а ЛГБТ убедило, что это удел пидорасов?

Почему мужики не могут обняться, не почувствовав себя пидорами?

Я так растрогался, что чуть не расплакался. На глазах короля тоже выступили слёзы. Мы поняли друг друга.

— Сука… это так мило… иди сюда чувак! Обнимемся, — сказал он.

Мы бросились навстречу друг к другу, но перед самыми объятиями замерли и одновременно произнесли совершенно серьёзным голосом:

— No homo (2х)

Это было мега-чувствительная сцена, от чего по нашим щекам побежали слёзы, и мы обнялись. Благослови бог того, кто придумал эту фразу, что сделала нас свободными.

— Чувак, надо будет потом прогнать по шлюхам, отпраздновать нашу встречу. Будем трахать их всю ночь.

— Мой король, я вас полностью поддерживаю, — кивнул я. — За вами, в любой бордель вашего королевства.

— ЛСД или героин? — спросил он.

— Только кокс.

Король взял меня за плечи, слегка отстранил и произнёс:

— Я рад, что у моего сына есть такой друг, который потом не в жопу пук. И раз такой вопрос поднялся — сиськи или задница?

И я знал ответ. Хоть и не был с ним согласен, но знал.

— Задница.

— Почему?

— Сиськи — пародия настоящей задницы. С неё всё началось, ей всё и закончится.

Король начал плакать.

— Великие слова, мой друг, великие! Идём же, друг моего сына, мой друг! Закатим пир на весь мир!

Правда, когда он ущипнул меня за задницу свободной рукой, я слегка засомневался в правдивости его слов. Ведь быть би, значит не быть пидором, верно?

Чуть позже у нас был праздничный обед, на котором…

Мы сидели голыми.

Я смотрю, король действительно имел свой взгляд на вещи. И если мне было в принципе не стрёмно раздеться, как и королю, и Фиалке, то вот королева залилась румянцем, оголив свои мохнатые прелести. Хотя, по правде говоря, пусть они и выглядели классно, её кудрявый ёжик и довольно приличная грудь, я уже столько насмотрелся на них, что просто скользнул взглядом, вставляя оценку.

Да и какая разница голым ешь или нет? Главное, что еда была отменной. Я такую ел конечно, но не часто. А тут были блюда, коих я даже не пробовал! И сука вкусно же! А ещё, что самое главное — много. А не какие-то отрыжки мокроты главного повара под соусом, которыми меня в ресторане угощали.

Мы ели практически в полной тишине, если не считать того, что король иногда задавал вопросы как Фиалке о его успехах, так и мне. Не укрылось от меня и то, что у короля под столом работала служанка ртом. И королева буквально не знала, куда деться от стыда — то ли сдохнуть, то ли испариться на месте.

— Да ладно бля, ну фраер свой в доску чувак, хули ты кипешуешь!? — возмутился король, который оказался в душе реальным пацаном. — Да и ваще, я чо, не могу посидеть тут голым в своём родном доме? Почему я должен тут подстраиваться под кого-то?! Я король! Я устанавливаю порядки!

Вообще, я полностью его поддерживаю! Вот реально, король свой чувак и сечёт фишку. Мой дом — моя крепость, и если ты в моей крепости, следуй её правилам или пиздуй нахуй!

Но чувствую я себя всё равно немного неуютно.

После ужина мы оделись и вышли в гостиную, которая была довольно уютной.

Между делом я спросил Фиалку.

— Слушай, а твой отец всегда раздевается при приёме пищи?

— Нет. Просто иногда раздевается. При гостях раздевается. И гостей раздевает.

Король любит ходить голышом? Ну я его могу понять; чувство свободы неописуемо, когда ты можешь пройтись по хате голым. Хотя во время обеда я бы раздеваться не стал.

И ведь все его заскоки же принимают другие, значит власть он держит и никому дела нет до его причуд. Или уважают, или боятся, или работу свою хорошо делает. Кстати… Клирия вроде говорила, что Эви имела какие-то дела с королём. Интересно, какие именно? И не встретится ли она мне тут? Хотя вряд ли.

Меня любезно пригласили на послеобеденный чай перед камином, где мы сели в кресла перед столиком.

— Итак, Мэйн… тебя же Мэйн зовут, да? — спросил король.

— Да, Ваше Величество, — кивнул я.

— Отлично, так чем ты в той жопе мира занимаешься? Слышал я, бизнес?

— Да, Ваше Величество, бизнес родителей, что покинули меня. Я помогаю в торговле графу Анчутке, отчего имею прибыль.

Я ваще уже за это время не помню свою легенду, если честно. Помню, что торговля и там что-то связано с Анчуткой, но не более.

— А… эта залупа ушастая, слышал-слышал… Чо, до сих пор петуху никто не даёт добровольно?

— Не могу знать, Ваше Величество. Но рабынь он покупает.

— Ну ещё бы, в кулачок дрочить не то, верно, детка? — подмигнул он королеве.

— Да, мой милый муж, — кивнула та, краснея.

— Вот и отлично. Кстати, слышал ты с моим сыном бабахи делал в классе. Убили кого-нибудь?

— Нет, Ваше Величество, — покачал я головой. — Никого.

— Тогда нахуй что-то взрывать, если убить не можешь? — удивился король. — Вон, антигерой бабах сделал, так там нахуй полегла большая часть города. Пиздато жил, пиздато сдох — столько героев унёс за собой в могилу, что я охуел. Потом подумал, что тут даже не охуевать надо, оттого хорошенько выебал её, — он указал пальцем на свою покрасневшую жену, — и появился он, — палец переместился на Фиалку, которому было похуй и который читал. — Видимо я что-то не так сделал, что он таким родился.

— Милый муж, но он же твой сын.

— А чо, я очко сдвинул, заднюю дал? Я от базара не отказываюсь. Да и ваще, хули на себя вину беру? Ты виновата. Да, так лучше будет.

— А вы, Ваше Величество, видели антигероя? — спросил я.

— Естественно! Правда от него мало чего осталось тогда. Герои словно ебанулись, порубили засранца… Но я его хуй в руках отрубленный держал! — он сказал это так, словно гордился этим.

Но…

БЛЯТЬ!

СУКА!

ФУ НАХУЙ!

Я даже невольно за член схватился. Пиздец, я понимаю, что тогда мёртв был и всякое такое, но осознание, что твой член отрубленный лапали, неприятно. Нахуя такое кощунство?

— Но вы его лица не видели, каким он был? — спросил я, поборов приступ отвращения.

— Не-а. Зато Эвелина, ваша главная мертвяшка помнит. Она даже хуец ему дегустировала, — сказал он. — И… А, точно, эта… как её… эту ебанутую на справедливости зовут… Констанция! Точно, вспомнил. Она же переметнулась к этому засранцу. Видимо хуй его увидала и полетела скакать на нём. Историю учил?

— Ну… да.

— Хотя чего я спрашиваю, конечно учил, у тебя ебло батана. Так вот, трахнул он её хорошенько, а потом спасать полетел на всех парах, отчего и сдох. Говорю же — все проблемы от баб, — потом он покосился на королеву. — Кроме тебя милая, ты у меня лучше всех… — та начала улыбаться, — … после служанки, естественно.

Лицо королевы стало таким, словно она сейчас расплачется. Король вздохнул.

— Ну ладно, иди сюда детка, ты у меня единственная жена и мать сына. Уж дурная твоя задница, должна была понять, что не просто дырка для меня.

Способность выражать свои чувства короля была восхитительна. Вроде и оскорбляет, но при этом и выражает неподдельную любовь. Есть же такие кадры. И пока королева, не сильно стесняясь меня, сидела у короля на коленях и, словно кошка, тёрлась к нему, он продолжил.

— Ну а насчёт Констанции, для тебя не секрет, что подруга мертвяшки, наверно?

— Не секрет, — ответил я.

— Ну вот. Только в отличие от той, это живая. Ну и антигерой успел ей пузо надуть, пока не сдох.

— Надуть пузо? — меня слегка пробрало. В первую очередь оттого, что я наконец получил ответ на вопрос.

— Ага. Теперь его отпрыск в универе с вами учится. Всей ебанутостью в отца пошла. Её Фемией звать вроде как.

Завершающий штрих. Теперь-то никаких непоняток и недосказанности быть не может. У меня есть родная дочь, которой столько же лет, сколько и мне. И это та самая Фемия.

Ну теперь то я знаю, откуда у неё любовь к этому «чо».

Глава 209

Спокойный вечер у короля в гостях, который предложил мне ещё и переночевать у него, раз я друг его сына. Такая доброта, такая забота. Я был очень умилён таким отношением.

До того момента, как он не предложил сыграть в бутылочку.

А так как Фиалка всё свободное время проводил в библиотеке, а я по глупости не успел туда свинтить, пришлось принять участие в первом раунде. И всё ничего в игре «бутылочка» ровно до того момента, когда она указывает на человека.

Я надеялся, что мне выпадет шанс засосать королеву, но видимо звёзды сошлись и уберегли меня от кошмара. Пол-литровая бутылка указала на королеву, а не на меня. После этого я узнал, что в этом мире есть другая интерпретация игры в бутылочку, где в неё играют путём засовывания оной в жопу. И потом ставки повышаются путём увеличения литража.

Мне хватило одного вида сгорающей от стыда королевы, что не может отказать королю (а она пыталась свинтить от игры раньше, но была перехвачена), чтоб понять — это слишком жёсткая игра даже для меня. Не дорос я до такого уровня.

Поэтому после первой же партии я поспешил свинтить подальше, пока и до меня бутылка не добралась. Конечно король расстроился, что его новый игрок ушёл, но он быстро заменил меня так неудачно зашедшей служанкой, что хотела спросить про ужин. Бедняжка… вид у неё был обречённым.

Так удачно свинтив от игр короля я ещё потом около часа прятался в библиотеке, пока не начался ужин, где мы вновь хавали голыми. Видимо король имел какой-то фетиш на кушающих голых людей.

— Весёлый у тебя отец, — сказал я, когда оказался с Фиалкой в библиотеке. На этот раз я сразу позорно бежал, чтоб не пасть жертвой его игр.

— Да. Но обычно он очень серьёзен, — кивнул он.

— Обычно серьёзен? Насколько?

— Очень серьёзен. Но у него хорошее настроение. Я вернулся, он радуется.

Вау… теперь я вижу, как радуется король. Интересно теперь посмотреть, как он бесится. Это должно вообще выглядеть мега-эпично.

— Слушай, а кто та молчаливая служанка, которая тенью ходит за ним? — спросил я.

Фиалка даже не задавал вопроса, и так было ясно, о ком может идти речь.

— Друг детства короля.

— Друг детства? — в голове пролетает картинка, видимая за обедом под столом. — Какой интересный… друг.

Видимо она куда ближе к нему, чем выглядит, раз король её везде с собой таскает. И честно говоря, она меня слегка напрягала. Не знаю, как другие к ней относятся, но было в ней что-то жуткое. Такое неуловимое и нехорошее, что-то типа тени. Реально, на ней была тень, которую я чувствовал. Нечто подобное шло от многих личностей, что я видел, и самой запоминающейся была Клирия. Но от той аж фонило.

Эта же… словно жуть, прячущаяся за шкафом, вот. Она есть, она перед тобой, она вроде обычная, на в глазах мелькает что-то едва уловимое.

Короче, она меня беспокоила, и меньше всего я хотел оставаться рядом с ней.

Но моими молитвами жопу подтирали, оттого меня в мою комнату сопровождала эта особа. У меня вообще резист на жуть, но при этом я её и чувствую супер-хорошо. И идя рядом с ней, я буквально видел, как она косит глаза на меня.

В этот момент я даже невольно вспомнил о пистолете, который притащил взамен старого из поместья. О том, что он уже заряжен и готов к использованию. И было бы совсем неплохо сейчас иметь его под рукой. Конечно, это мечты, но одно то, что я об этом подумал, уже как бы намекает.

— У меня что-то на лице? — спросил я, когда меня достало чувствовать на себе взгляд.

Служанка не ответила и лишь отвела взгляд. Слишком молчаливая. А когда привела меня в комнату, так вообще сверлила мне спину глазами.

Пиздец… она или сумасшедшая, или помешанная на короле, или имеет какую-то силу. Пусть будет помешанной, ведь когда я уеду, то буду в безопасности. А от сумасшедшей не убежишь. Как и от той, что имеет какую-нибудь силу.

Следующий день меня встретил прекрасным солнечным утром и радостным осознанием того, что сегодня ближе к вечеру я смогу уехать в общагу. Фиалка останется здесь, с предками, а вот я буду свободен как птица и волен делать что хочу.

Правда уеду я после обеда, оттого…

Я перевернулся на бок и прихуел.

Прямо передо мной дрых голый король, нагло посапывая.

Вот каждый меня поймёт — классно видеть, просыпаясь, перед собой молодую девушку с гладкой кожей и изгибами её груди, живота, бёдер. Но блять совсем не классно видеть волосатого голого мужика, который к тому же под утренним стояком.

Утро добрым не бывает.

Это какое-то жёсткое насилие над психикой. Ещё одна разновидность пыток, только непрямых.

Ебануться…

У меня рука сама полезла проверять пробитие, но вроде… Нет, всё нормально, да и заметил бы я проникновение, не настолько крепко сплю. Более того, я очень чутко сплю, что очень и очень важно в моём окружении. Блин, но как он пробрался?

Я повернулся на другую сторону и упёрся взглядом уже в служанку, которая опять сверлила меня взглядом.

Блять, что за утро…

— Чего тебе? — тихо спросил я эту… ебанушку.

Однако за место неё мне ответил заспанный голос за спиной.

— Да ебанутая она, не обращай внимание. Лучше трахни её хорошенько… — зевнул он, потягиваясь. — Бля… пиздос… жопа болит… как можно было проиграть так…

Король сел и оглянулся.

— Эта дурында по голове как-то раз получила, вот теперь немного того. Она всё понимает в принципе, так что не обижай эту сучку, но всё же она ебанутая.

Ну то-то мне казалось, что она сумасшедшая.

И чего она немного жуткая и со своей аурой, тоже всё объясняет.

— Сегодня стопаем на охоту с тобой, дружище, — сказал король, хлопнув меня по спине. — Боюсь, что шлюхи отменяются, но охота — дело святое.

— Да ничего страшного, Ваше Величество, — ответил я, едва сдерживаясь оттого, чтоб спросить, какого хуя он голый в моей кровати делает. — Охота с вами — честь для меня.

— Да, знаю. Но ты сорян что по шлюхам не пойдём. Дела тут неотложные караулят меня, — потом он посмотрел на служанку. — Ну так что, трахнешь?

— Да нет, Ваше Величество, я… я в туалет хочу, вот, — нашёлся я с отговоркой и быстро-быстро начал сваливать, подхватив одежду. В коридоре переоденусь.

— Ну как хош. Иди сюда, ебанушка моя дорогая…

Я честно говоря не знаю, что творится у короля в голове. Но приезд в его замок выглядит в моём сознании слишком сюрреалистично. Нет, серьёзно, король-извращенец, ебанутые слуги, не менее ебанутые развлечения. Я хоть и ожидал нечто странное от него, но не настолько. Дичь, да и только.

Но если я думал, что мои злоебучие сюрпризы на этом закончатся, то я сильно ошибся. Пиздец не заканчивается на ровном месте. Он лишь берёт передышку.

Стоило мне одеться и спуститься, как я услышал на лестничном пролёте шушуканья. Причём один голос я ни с кем не спутаю — Фиалка шушукается тоже монотонном голосом. А вот второй был загадкой, так как был очень тихим. И пусть я слышал, что это была девушка (у Фиалки девушка, ущипните меня), по голосу идентифицировать хозяйку голоса не смог.

А учитывая утро и то, что замок ещё спал, я отлично слышал, что там они говорили. Поэтому я затаился, словно чингачгук на дереве, пролётом выше, вслушиваясь в голоса.

— …именно сейчас. Сразу сюда летела! Мог бы предупредить, чтоб я так не мчалась, сломя голову!

— Я не думал, что ты сразу приедешь. Ты же не сказала мне.

— Это… это… это без слов! А твоя мать знает, что я здесь?! Вообще кто-нибудь в курсе об этом? Я тут все ноги стёрла, несясь сюда!

— Ты ехала в карете.

— Это в переносном значении, идиот! У тебя в голове только алхимия осталась?

— Нет. О тебе думаю. Я же не сдал тебя.

— Не сд… — кажется его собеседница начала задыхаться. — Да ещё бы ты меня сдал! Ты! Да если кто узнает!

— Стесняешься меня, — Фиалка даже не спрашивал.

— Нет! Дебил! У тебя действительно только алхимия в голове осталась! Нам нельзя… ты… о Богиня Удачи, ты дебил.

Тишина… тишина… так… а чо там за звук? Стоп, они там ебутся? Нет, стоп, звук другой должен быть… хм… целуются в засос? Точняк! Сука, ну я гений, ебануться!

А Фиалка смотрю не промах, уже увалил кого-то. Хотя, судя по всему, эту «кого-то» знает и король с королевой. Следовательно, это его суженная. Хм… будущая жена? Он говорил, что мать ему подгоняет тёлочек правильных, только вот чо там за тёлочка правильная, но такая борзая?

Я слегка перегнулся через перила вниз, чтоб посмотреть и…

Нет, нихуя не видно. А по звуку они до сих пор сосутся.

Хм…

Подумав ещё немного (да-да, и на такое способен), я решил всё-таки оставить будущего жениха с невестой одних. Пусть предаются плотским утехам. Все мы люди, в конце концов. Вот мне, например, подобное вряд ли грозит. Скорее сдохну где-нибудь в канаве со стрелой в груди и всё. Хотя самому жениться бы хотелось, если честно.

Не, ну классно же! Жена там, семья и так далее… Хотя стоп, у меня же с Юми скорее всего свадьба будет. Но блин, это уже не то. По расчёту брак — полный зашквар. Не в плане делового дохода, а в плане того, когда тебе хочется чего-то настоящего и не лживого. Любви, понимания, отношений…

Повздыхав по своей горькой, лживой и злобной судьбе, я двинулся к гостиную. Не знаю, где себя приткнуть, если честно, но предположу, что стоит ждать в гостиной, чтоб меня могли сразу вызвать, если что понадобиться.

Я вышел на следующем этаже, не доходя до влюблённой парочки, где по пути встретил служанок и спросил, где мне стоит ждать короля и королеву. Меня отвели в гостиную и сказали, что как только я понадоблюсь, меня сразу позовут. Ну вот и отлично, ловлю на слове.

Я спокойно стал разгуливать по комнате, разглядывать картины, смотреть всякие фигурки и вещи. Я даже нашёл здесь плакат с моим изображением. Такое обожжённое лицо с порезом через левый глаз. Рука сама собой потянулась к лицу. Это была первая и самая неприятная встреча с людьми этого мира, где я выяснил, что меня хотят убить все.

При этом всё началось с двух героев, которых подбила Клирия на подобное.

Клирия… Только подумать, вся каша заварилась из-за неё. И сдох я из-за неё… Интересно, а если она так долго меня ждала, значит ли это, что Клирия знала, что я помру? Что она вообще знала обо мне? И знает?

Пока я думал над этим, дверь справа от меня скрипнула и в комнату вошёл…

— Мэйн?!

Поправка. Вошла. И не кто-то, а Фемия.

Её имя эхом отдалось у меня в голове. Ебануться.

— Фемия?

Кажется, у меня глаза на лоб полезли ровно так же как у неё. Она стояла в полном ступоре, пытаясь понят и принять происходящее, и моё имя было единственным, что покинуло её рот. Всё остальное — это движение её губ и тишина, так как она вообще ничего не могла сказать.

Но не только её присутствие вызвало мой шок. Её одежда. У нас в универе она ходила как бандитка — помятая мантия; лицо — не подходи или убью. Замашки пацана и такое же поведение.

Ни макияжа, ни каких-либо заколок или ещё чего.

Кого я вижу перед собой?

Красивую девушку со светлой кожей в белом сарафане по колено, оголяющем плечи, который опоясывают голубые ленточки. Милое худое лицо, острые и внимательные глаза. Подкрашенная, с цветком на волосах, это… у меня нет слов. Как нет слов ещё оттого, что это моя дочь сейчас, словно маленький ангелочек стоит передо мной.

Хотя нихуя она не маленький.

Но она была реально чиста и невинна на вид, отчего сердце замерло, и я мог только ртом хлопать. Констанция вырастила красивую дочь, и большую часть Фемия взяла от матери, это сразу видно.

Мы смотрели друг на друга в полном шоке, не в силах что-либо сказать. Это было слишком неожиданно — для неё моё появление здесь. Для меня — её внешний вид в купе осознания того, что она моя дочь.

— Вау, — наконец разрушил я тишину. — Ты… ты прекрасно выглядишь, Фемия.

— Спасибо, — тихо ответила она. Даже поведение у неё другое. Более сдержанное. Руки/, как положено по этикету, на животе, голова чуть опущена, чтоб казалось, что она скромно смотрит в пол. — А ты здесь с Фиалкой?

— Верно. Но я не знал, что ты будешь здесь.

— Я приехала чуть раньше к… в гости.

— В гости? — я красноречиво обвёл её взглядом. — А я думал к Фиалке. Я вас слышал на лестнице, хотя и не понял в тот момент, что там была ты.

Фемия покраснела как рак. Да-да, теперь я знаю твою цундере натуру, дочка.

— Я… это… ну…

— Целовалась с ним, я понял. И не мне вообще осуждать кого-либо за выбор, — тут же сказал я, видя, как она уже начала разгораться. — Вы обручены?

— Ну… да, уже обручены. Скоро будет свадьба. Хотя об этом пока не сильно распространяются.

— Секрет?

— Не то что бы, — замялась она. — Кто должен, тот знает. Кто не должен, но знает… ну и знает, чего там. — Тут она стрельнула в меня взглядом. — И ты молчи, слышь меня?! Не смей базарить об этом со своими дружками! Никто в универе не должен знать об этом до положенного срока!

— А чего так?

— Чтоб потом в меня пальцем тыкали, что за Фиалку выхожу за муж?!

— Стремаешься его?

— Стре… Ты офанарел?! В башку хочешь?! — возмутилась она. — Фиалка нормальный мужчина. Получше чем некоторые! Просто… ну… я же… Блин, я из фракции ночи, да ещё и дочь чуть ли не самой главной. И немного энергичная… А фиалка тихий такой… Ну странно немного выглядеть будем вместе, хотя я этого не стремаюсь! Просто могут некоторые и не понять.

Короче, стесняешься. Не человека, а самого факта отношений. Словно за ручку стесняетесь браться.

Это я понимаю. Как понимаю и то, что передо мной открывается интересная картина.

Дочь практически самой главной выходит за муж за сына главного. Две разные фракции. Эви, это то дело, о котором мне говорили?

— Поэтому не рассказывай о нас в универе. Просто не хочу, чтоб потом пальцем в нас тыкали.

— Хорошо, хорошо… — поднял руки я. — Я молчу.

— Вот и отлично. И кстати… это… я сдала экзамены. Спасибо. Тетрадь тебе потом занесу. Если бы не помог, мать бы убила меня и… ну чёрт знает, что бы было тогда. Девушка, выходящая за муж за принца, не сдала экзамены… и учится на факультете клининга. Позорище ещё то. Мать бы меня за лодыжки подвесила бы и высекла.

— А твоя мать приедет?

— Да, но не сейчас. Может вечером, а может уже завтра.

— И когда вы… сыграете свадьбу?

— Не знаю. Пока точно не известно. Может под конец обучения или после него, — пожала она плечами.

Вот честно, есть такая тема интересная, выдавать дочь замуж. Никогда подобного не переживал, но слышал неоднократно. Что типа отдавать свою дочь замуж не очень приятно, так как ты понимаешь, что этот уебан будет тыкать в твою ненаглядную дочурку хуем.

И я, если честно, ничего подобного не чувствую. Может потому что одного осознания, что она моя дочь, мало? Надо ещё и вырастить её?

Мда… я действительно много упустил в жизни.

В комнату вошёл король. Окинув нас взглядом, он улыбнулся.

— О… встретилась парочка. Только ты девку не порть. Её Фиалка будет портить, — он взъерошил ей волосы. — Я бы тоже попортил её, но увы, нельзя. Уже знаешь, что она — будущая жена моего сына?

— Да, Ваше Величество, — слегка поклонился я. — Она мне сообщила. Примите мои искренние поздравления и пожелания иметь внуков, которые в будущем попортят и заставят содрогнуться всех девок округи.

— О! — обрадовался король. — Ебать, как в воду глядишь нахуй! Блять, да я бы лучшего не пожелал! Вот бля как чувствовал, что ты свой чел!

Он подошёл и обнял меня за плечо, словно закадычного друга.

За ним в комнату вошёл и Фиалка, которому было, судя по виду, похуй.

— Фиалка, мои поздравления, — кивнул я.

— Да. Спасибо.

— Ладно, голубки, — кивнул король. — Мы пойдём пока и оставим вас наедине. Не ебаться, только сосаться. Но если вдруг решите ебаться, громко не кричать. Если решите громко кричать, то жду внуков через девять месяцев. И если чо, на том диване будет мягче, — он указал на самый дальний.

— Ваше Высочество, мы бы никогда… — начала покрасневшая Фемия.

— Ага, я полностью верю тебе, милашка. Да вот только Фиалка вряд ли сам лезет целоваться к тебе, — усмехнулся он и потащил меня к выходу. — Пойдём чувак. Так мало людей во дворце, которые бы меня понимали так же, как и ты. Не будем мешать голубкам.

Так мы и оставили краснеющую Фемию и Фиалку. И честно говоря, по этому поводу я ничего не чувствовал. Ну потрахаются, ну и ладно. Фемия уже взрослая, да и я… не сильно чувствую связь с ней, хотя отношение несколько поменялось.

Тем временем король потащил меня через замок хрен знает куда, явно пребывая в хорошем настроении. Замок явно оживал и наполнялся всевозможными людьми, которые шныряли по коридорам и лестницам туда-сюда: слугами, подчинёнными, всякими чиновниками, стражей и так далее. И все украдкой косились на меня и короля.

Мы прошли в другую часть замка, поднялись на этаж выше и вломились в явно женскую комнату. Платья, зеркала, столики с бижутерией и духами. Туалетный столики, всякие цепочки, драгоценности и так далее. Судя по богатой обстановке, я даже догадываюсь, чья это комната.

— Это… комната Её Величества? — забеспокоился я. — Мне можно здесь находиться?

— Не ссать! Я король! Я разрешил!

Он отпустил меня и оглянулся.

— Жена! Жена!

Король начал оглядываться в попытке отыскать жену взглядом. Но если учесть, что здесь всего одна комната, то можно было бы предположить, что её здесь нет. Однако король был довольно целеустремлённым.

— ЖЕНА! ЖЕНА!

Он заглянул под кровать.

— ЖЕНА БЛЯТЬ!

Он заглянул в шкаф и прокричал туда, словно это была огромнейшая пещера.

— ТЫ ГДЕ, ЖЕНА!

Он заглянул под стол и за шторку.

— ЖЕНА НАХУЙ! ЖЕНА!

Он заглянул во все комоды, раскрыл все шкатулки, не ленясь кричать и туда.

— ЖЕНА! ТЫ КУДА СПРЯТАЛАСЬ!

Он даже встал на колени и заглянул под ковёр, закричав туда.

— ЖЕНА, ТЫ ТУТ!?

И только после того, как король обшарил всю комнату и даже заглянул за портрет, он неуверенно сказал.

— Кажется, что здесь её нет.

Нет? Хм…

Нет, я так не думаю.

— Ваше Величество, у меня есть подозрения, где мы можем найти её, — промолвил я.

— Да? — король прямо засиял. — Я знал, что могу положиться на тебя! И где же?!

— Щели в паркете. Следовательно…

— Нам надо вскрыть паркет! — щёлкнул он пальцами и схватил железный подсвечник, читая мои мысли. — Я уверен, что она там. Хватай другой, будем ломать так. ЖЕНА, МЫ ИДЁМ ЗА ТОБОЙ!

И каково было наше разочарование, когда расхуярив весь пол, мы не обнаружили там его жены. Блин, а я был уверен что она там прячется! Или же мы два ебоната просто…

Глава 210

Два ли мы ебоната?

Да не-е-е-е… быть не может! Один ещё ладно, но не двое же!

Поэтому, не теряя присутствия духа, мы расхуярили в говнище всё, что только можно. Не знаю, какую цель преследовал король, но я делал это чисто по фану. Дали волю — вилы в руки!

Только вот объяснить, почему под конец мы скакали в набедренных повязках, распевая монотонное «Умпа-лумпа», танцевали, словно прыгали на углях, и жгли в центре комнаты семейный гобелен королевы, что передавался из поколения в поколение в её семье на протяжении многих веков, я не мог. Как-то само собой получилось.

Правда огню мы предали ещё несколько портретов, шкатулки, ножки от кровати и её платья. Кстати, набедренный повязки мы сделали из её свадебного платья.

Поэтому реакция королевы была немного… печальной. Сначала она в шоке смотрела, как мы сжигаем в костре манекен с её выходным платьем, тыкая в него палками, а потом она разглядела в огне свой гобелен.

Замок огласил душераздирающий крик «НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!», колени королевы подогнулись, и она рухнула на пол, протягивая свои ручонки к костру. При этом она безудержно ревела. Секунд пять тянулась, а потом спрятала лицо в ладонях.

Мы с королём переглянулись.

— Наверное, он был чем-то важен для неё, — пожал он плечами.

— Наверное, Ваше Величество, — кивнул я.

— Но может она просто ударилась мизинцем и ей больно?

— Вполне возможно, Ваше Величество.

— Ну тогда всё в порядке, — выдохнул он, и мы продолжили свой танец вокруг костра.

Правда потом мы всё-таки поняли, что её слегка расстроило то, что мы сожгли её гобелен. Поняли это через пол часа, когда заметили, что она продолжает реветь, уткнувшись лицом в один из его оставшихся лоскутов. А когда король отобрал его и выкинул в костёр, так у неё вообще истерика случилась.

Блин, она же не терабайт отменой порнушки потеряла, а обычный ковёр. Ну с её родословной. Ну старый. Тем более старый. Но кажется её это слишком расстроило.

— Ну блин, теперь она будет долго плакать, — вздохнул король. — А мы ведь только начали.

Ну… в комнате всё ободрано, всё переломано, до чего дотянулись, всё разрушили… В принципе да, только начали.

Вздохнув, король подхватил рыдающую королеву и положил на полуразрушенную, выпотрошенную кровать, после чего подтолкнул меня к двери вместе с моими вещами.

— Ладно уж, ты пока подожди, позавтракай, а я королеву успокою. Если девушка расстроена, всегда поможет куни! — он подмигнул, показал большой палец, облизнул бровь и закрыл дверь.

Хм… такой мудрый король не может говорить ложь… Интересно, если Клирии куни сделать, она успокоиться? Хм… а какая Клирия на вкус? Со вкусом чеснока и лука? Хотя блять попробуй ей подобное сделать, она ногами, наверное, удушит меня.

С сожалением сняв свою повязку, одев нормальную одежду и стараясь не слушать вздохов королевы за дверью, я спустился вниз в столовую.

К сожалению, я был там один, оттого провёл завтрак в полном одиночестве. А прислуживала мне слегка ебанутая служанка, которая подавала еду и потом пристально смотрела мне в рот. Кажется, у неё действительно немного того с головой. И то что я воспринял как немного жуткую ауру является следствием поехавшей крыши.

Хотя крыша поехала — громко сказано. Она просто странная. А странные люди вызывают тревогу. Особенно в моём положении, когда я устраиваю замесы на ровном месте и нахожу себе врагов как нехуй делать. Поэтому уже к концу завтрака я чувствовал себя вполне нормально с ней.

Правда она попыталась мне сделать минет, на что я аккуратно и как можно более мягко отказался. Хрен знает, что с ней произошло, но к обычным слегка другим людям я всегда старался относиться как можно мягче. Чаще всего они и плохого то ничего не желают, оттого не стоит их обижать.

К тому же сейчас, присмотревшись и поняв причины этой тени и жуткой ауры, я даже заметил и милую сторону служанки. Она просто хотела услужить и сделать приятное. Просто потому что хотела сделать добро. Вот оттого, наверное, король её так тискает — видит в ней это.

После завтрака так никто и не появился. А так как эта часть замка была королевской, то и людей кроме служанок здесь практически не было.

Блин… скучно…

От нечего делать я спустился во двор. А вот здесь уже кипела работа — бегали всевозможные служанки, слуги, рабочие, конюхи и прочий люд, обеспечивающий работу такого огромного замка. Здесь же стояла стража, что базарила между собой, а после моего появления, между делом бросала на меня взгляды. В принципе, обычный большой двор, на другом конце которого был сад.

Куда я и направился.

Надо заметить, что это было довольно уютное место, полностью огороженное от остальной части зелёным забором, и имело оно форму круга. Что может быть лучше, чем сад в форме круга, огороженного живой изгородью, где стоят скамейки со спинками, где летают бабочки и журчат фонтанчики?

Естественно меч в камне, что стоял посередине!

Такой брутальный кусок скалы и красивый блестящий меч с потрясающей рукоятью, что торчал из него.

Отлично! То, что нужно, чтоб развеять скуку. Попробую его вытащить!

Начал я естественно с попыток выдернуть этот кусок металла из камня. Блин, но будет же круто, если я окажусь тем избранным, кто его вытащит, верно? К тому же надпись на камне недвусмысленно гласила:

«Избранный герой будет тот, кто вытащит сие меч из скалы. Получит он силы великие, чтоб зло сокрушить мира этого.»

Бля, ну просто про меня!

Ну всё, кто вызывал батьку? Сейчас всё будет ёпта!

И естественно моя излюбленная фраза:

Что страшного может произойти? Меч из металла и просто кусок скалы. Что я могу сделать не так?

Как выяснилось — абсолютно всё. Зря я себя недооценивал.

Но это чуток позже.

И вот, засучив рукава, поплевав на руки, как это делают в сказках (вдруг плюс пять к силе даст?), я схватился за рукоять меча.

Вздулись мышцы богатырские, затрещала одежда под силушкой неимоверной, покинуло тело зловоние злодейское, чуть не утащив за собой всё моё дерьмо и все внутренности от натуги, а меч сука не сдвинулся ни на миллиметр.

Пидор блять.

Не думай, что я от тебя просто так отстану, падла!

Я вновь поплевал на руки и принялся тянуть суку. Патрик против камня. Это противостояние заслуживает того, чтоб о нём слагали легенды как о двух очень твёрдых и тупых объектах.

Я тянул эту хуйню и так, и сяк, и эдак. Упирался плечом, упирался ногами, пытаясь выпнуть, дёргал из стороны в сторону.

И я практически преуспел в вытаскивании, когда понял, что рукоять уже шатается.

Блять, да я просто молодец!

Я схватился за неё, поднатужился, потянул и…

Выдернул!

Рукоять из меча.

Бля.

Чо за хуйня.

Я в полном молчании посмотрел на этот пиздец, который остался у меня в руке и который остался в камне.

Ебать…

Еба-а-а-а-а-ать…

Предположу, что, если кто увидит это, меня по голове не погладят. Погладят шею, причём мечом или топором. Или у них тут повешенье?

Я в ужасе бросился приделывать рукоять обратно, но вот незадача — меч был полностью литым. И рукоять с лезвием было одним целым.

— Бля… — выдохнул я в ужасе, понимая, что такое хрен починишь. Впервые за долгое время я почувствовал страх за свою хрупкую жизнь. Неприятная дрожь в коленках и быстро-быстро бьющееся сердце за рёбрами. Вот же запопал…

Дрожащей рукой я начал делать попытки присобачить эту сраную рукоятку обратно к мечу, чтоб она хотя бы держалась, чтоб потом следующий несчастный оторвал её, и я имел возможность выскочить первее всех и закричать: «Он сломал меч героев!». Ну или просто её кто-нибудь потом оторвал.

Но рукоять отчаянно сопротивлялась мне и не хотела крепиться.

Бля, мне нужна изолента! Хотя стоп… это же средневековье, откуда здесь она. Блин, нужно как-то припаять её обратно… Магия! Точно, магия! Я же сраный маг: могу попробовать подплавить меч и приделать ручку! И никто не заметит. Я вообще не думаю, что кто-нибудь за него дёргает.

Направив на край обломка палец, я создал огонёк и принялся плавить металл. В реале я ни разу подобного не делал и потому начал аккуратно вливать магию в огонёк. Если бы я херачил огромное пламя, то вряд ли что-нибудь вышло, да и ману сожгло бы быстро. Однако здесь был маленький огонёк, и магией я надеялся его разогнать до тысяч полутора.

У меня потребовалось около пяти минут беспрерывного пускания огня из пальца, который со стороны был похож на газовую горелку. Маны он жрал кстати тоже нехило и вскоре меня уже начало слегка давить усталостью, однако метал вот раскраснелся, потом пожелтел и начал плавиться.

Победа! Упёртые мир сдвинут.

Я с радостью присобачил ручку к вершине и принялся ждать пока металл застынет и прикрепит к себе эфес меча.

И тут кошмар приобрёл реальные формы. Металл не стал остывать.

Он стал плавиться дальше, словно масло.

Всё так же держа рукоять в руках на том же уровне, я с ужасом наблюдал, как меч плавится словно свеча сверху вниз и растекается ручейками по камню.

Это был пиздец с собственной персоной. Мой ужас был красноречив.

Под конец меча просто не стало. Зато добавилось множество ручейков металла, застывших на камне.

Бля… меня казнят.

Так, стоп, нет, может…

Я в последней исчезающей надежде попытался прицепить рукоять к расплавленному металлу у основания. Мол, нож просто ушёл глубже в камень, с кем не бывает.

Присобачил, начал ждать.

Минута, другая, металл застыл, а эфес… тупо отвалился и упал на землю.

Сука, да он дрочит меня! Меня дрочит ебаный кусок металла!

В порыве злости я схватил этот эфес… и взвизгнув случайно отпустил его, закинув в зелёное ограждение. Металл оказался таким горячим, что мне даже обожгло кожу. Но не кожа на руке была сейчас самым главным.

Кусты, куда я закинул рукоять, загорелись.

Ебануться… А я ещё магию воды не проходил. А если бы и проходил, то точно бы не смог использовать её из-за недостатка манны.

И тут я понял главную ошибку за всё это время.

Надо было просто изначально положить эфес рядом с камнем и сделать вид, что так оно и было. Кто поверит, что я рукоять оторвал? Теперь же сад начинает гореть, а священный меч героя, что должен спасти мир от зла, расплавлен и растёкся по камню.

Ебануться.

Надо делать то, что я больше всего люблю — сваливать. Поэтому я, не сильно мелочась, просто проломился через кусты на другой стороне, чтоб не выходить через проход, молясь, чтоб никто не вспомнил, как я туда заходил.

— С ума сойти, сгорел, — чесал голову король, глядя на обугленный кусок территории, от которого до сих пор поднимался дымок. — Сгорел сука.

Я стоял рядом и, используя всё своё театральное мастерство, показывал полнейшее удивление.

— Пиздос… Ладно, хуй с ним, — махнул он рукой. — Только меч нахуй сплавился, что странно. С ума сойти, как металл мог так сильно расплавиться, он же блять не масло!

Помимо меня, успокоившейся и довольной императрицы с румянцем на щеках и Фиалки, которому было похуй, здесь был старик.

Тот самый старик, что был главным у нас в универе и тогда встречал меня у порога. И у короля, как я понял, он был кем-то вроде главного мыслителя, на которого тот полагался.

— Мой король, меч магическим был. Быть может он впитал в себя какую-нибудь магию. Или же его пытались расплавить, и он так отрезонировал, что поджёг траву рядом, а там уже в такой солнечный день…

— И чо, весь металл расплавился, хочешь сказать?

— Ну… я не могу судить, что там произошло, это всего лишь догадка.

— Да бред блять, какой мудак будет его плавить? — Король вздохнул. — Ладно, тащите сюда кузнецов, пусть эту парашу соскабливают с камня и тащат к гномам. Они чо угодно там скуют.

Старик поклонился и двинулся к выходу.

— И скажи, чтоб на лезвии была баба голая выгравирована, раз такое дело! — крикнул вдогонку король. — Пиздец… И чо герою предложить теперь…

— Какому? — поинтересовался я.

— Да этот, в вашем универе который. Такой, ускоглазый короче. Словно из горной империи сбежал. Хотя половина всех героев словно оттуда родом. Все блять неженки, хуем в бабу не тыкнут. Зато прекрасный пол вокруг них прямо так и расцветает. В душе не ебу, чо находят в них… Ладно… чож уж там. Пусть со своим ломом бегает. А как универ закончит, так ему чо-нить да выдадим. А мы пока на охоту сгоняем.

А охота проходила в ближайшем лесу.

И всё было бы классно, если бы не та дичь, на которую мы охотились.

— И… в кого мы будем стрелять? — заинтересованно спросил я, глядя, как вооружается король арбалетом и болтами к нему. А ещё как за его спиной вооружается охрана человек из ста. Все в доспехах, с мечами, луками, щитами.

— Да на козлов всяких, — пожал он плечами.

Как выяснилось позже, под козлами он подразумевал двуногую разновидность этих животных. А своих людей он использовал как гончих, загоняя бедных козлов как дичь. В принципе, я не имел никакого сочувствия к этим людям, так как по большей части ими были всякие разбойники, бандиты и прочее отребье, что водилось здесь и питалось за счёт нападения на граждан.

Оттого и развлечение короля было довольно безобидным и даже полезным. Он довольно бодро бегал и кричал: «Вали козлов», «с боку, с боку заходи» и «мочи гондурасов». А бандиты в ужасе разбегались от него, не имея шансов на спасение.

Наверное, самое эпичное в этом было то, что сам король выглядел как Рэмбо. С разукрашенным зелёным лицом, арбалетом в руках, в безрукавке и с повязкой на лбу. Он бегал и кричал как индеец, пугая разбойников до чёртиков.

С убитых же он как трофеи собирал зубы, которыми делал на прикладе пометки убитых. Судя по количеству пометок, убил он не один десяток. И не два. И занимался он подобным не один год. Видимо король любил совмещать полезное с приятным.

— Знаешь, это помогает отвлечься, — сказал он, вырывая зуб у последнего разбойника, которого мы поймали и убили. Визжащего бедолагу король с диким криком «банзай» забил прикладом. Оттого от черепа у говнюка ничего не осталось, и зубы торчали из кровавого месива белыми островками. — Столько дел, столько дел… то заполни, то реши. А это помогает отвлечься от всего и выпустить пар. Ну типа в душе подрочить, только полезнее.

— Я понимаю, Ваше Величество, — кивнул я, стоя рядом. Я почти не участвовал в охоте. Но королю кажется было важно обычное присутствие кого-то, кто поддержит его при охоте.

— Это хорошо… — кивнул он, покончив со сбором трофеев. — А то заебался я. То одно, то другое. А эту хуйню не бросишь, не уволишься, сечёшь фишку?

— Да, Ваше Величество.

— Говорю же, что ты свой чувак, сечёшь фишку, — хлопнул он меня по спине. — И сейчас эта хуйня с вашей фракцией… — он задумался. — Не буду вдаваться в подробности, но скажем так, может смогу я наконец вернуть королевству былое величие. Было бы заебися, верно?

— Было бы прекрасно, — кивнул я, понимая его и не кривя душой, отвечая на этот вопрос.

— Вот и я так считаю! Убрать эту хуйню с добром и злом. Ведь по сути, — он пнул труп, — эти тоже уёбки. Как орки-людоеды, мамки, что детей убивают, гоблины. Лица меняются, суть та же. Что там уебаны, что там! И помимо этого ещё разделение как красная тряпка. И куда это скатится?

— Разделённое государство не может быть сильным.

— Вот! Ты абсолютно прав. Ты реально умный малый, я без пиздежа и подъёба сейчас говорю. Всяэта хуйня, если ты помнишь историю, повторяется. И с тех пор, как королевство устояло, нас только и штормит из стороны в сторону. То пиздец настигнет, то опять спокойствие. Тот же антигерой — лишь повод по сути.

— Повод?

— Рано или поздно бы всё равно ёбнуло. И опять зло бы восстало. А потом в обратку… Маятник ебаный. В курсе же эту тему?

— Да, Ваше Величество, — кивнул я.

— Во-о-о-от… — поднял он палец. — Бессмысленно что-либо делать. Вся хуйня с улучшением мира, сделай графство для своих — поебень. Я это говорю всем и моё мнение не секрет для других. Я своего мнения не стремаюсь. Одна сторона толкнёт другую и снесёт всё. Единственный шанс — это чтоб не было сторон, однородная масса.

— Хотите сказать, чтоб ни зла, ни добра не осталось?

— Верно. Однородная масса не сможет в маятник играть. Некуда будет уже перевешивать. Королевство вновь заживёт нормально.

Он перекинул арбалет через плечо.

— Рано или поздно всё будет чики-пуки. Все понимают это, я всем твержу о том, что эта хуйня с разделением — отстойная тема. Да, я её придумал, но лишь для того, чтоб уберечь нас от того пиздеца, что люди мои устроили между собой. Теперь же время это дерьмо убрать и вернуть единство. — Он подмигнул мне. — Не думай, что я тебе тайну раскрыл какую, не ссы. Все давно знают моё отношение к этому. И скоро может нам удастся эту хуйню исправить.

Удастся исправить эту хуйню? Я задумчиво посмотрел в спину королю, который уходил.

Исправить эту хуйню…

Теперь можно было окончательно расставить всё на свои места.

Сейчас я понимаю, зачем вам нужна та свадьба. Фемия и Фиалка… Вы оказывается должны стать символами мира в этом королевстве. Два отпрыска враждующих сторон, которые столкнулись ещё до вашего рождения. И каждый из них показывает свою красоту, дополняя друг друга. Особенно Фемия — олицетворение чего-то мирного, при этом являясь дочерью чуть ли не главной злодейки.

Очень символично.

Вот только… в моей голове родились кое-какие изменения плана по захвату фракции Ночи. Да… фракция Ночи под предводительством Эви будет захвачена рано или поздно. Пусть я вижу стремления Эви теперь, чего она хочет и что пытается сделать, однако теперь…

Теперь я уже мыслил в другом ключе.

Эпилог

Я вернулся в комнату в общаге уже к ужину, однако не пошёл на него, хотя и мог. На обеде в замке меня и так накормили до отвала, отчего я двигался лениво и с трудом. Оставалось надеяться, что мясо не было взято с той самой дичи, которую мы гоняли по лесу. Нет, серьёзно, я бы не удивился, если бы король её и подал на стол.

Хотя надо признать, что припёзднутость его шла рядом с совершенно нормальным интеллектом человека, который мог рассуждать совершенно здраво. По крайней мере мысли он высказывал правильные.

Отобедав у них, мы ещё некоторое время сидели в гостиной, где присутствовали и Фемия с Фиалкой. Говорили на самые разные темы, включая ту, когда у них должна будет быть свадьба. Как выяснилось, чуть позже универа. И то, они только объявят о помолвке. Не сказать, что это будет новостью, так как, с их слов, половина уже знала об этом (а я какого-то хуя нет, вопросы к моей разведке), однако простой люд должен будет шокирован этим событием.

Хотят праздник на всю страну устроить.

Однако уже возвращаясь обратно, я раз за разом прокручивал услышанное, восстанавливая всю картину.

Эви.

Она никогда не была плохой девушкой. И то что она заняла место главы фракции Ночи, исключительно заслуга Бабы-Яги и её доброго сердца. Я подозреваю, что она исходила из той же логики, что сказала мне однажды на балу — хочешь победить зло, стань злом и уничтожь его изнутри.

Эви этим и пыталась заниматься, хотя получалось у неё из рук вон плохо. Да, она контролировала зло, но не более. Как люди под её начальством ничего не могли сделать, так и она с ними ничего не могла сделать. Они не шли против неё, она не шла против них. Патовая ситуация.

Она просто не могла победить зло, так как допустила ошибку в самом начале — она действовала не одна. И теперь как она контролировала своих, так и они контролировали её.

Что касается короля, то мотивы создания фракций мне были известны ещё и до этого, однако стало сюрпризом, что он это ненавидел. И, судя по его словам, многие об этом знали (разведка, веник тебе в жопу за подобное).

Он разделил королевство, чтоб спасти его, но при этом сделав уязвимее и только усугубив ситуацию с расизмом. Хорошо, когда народ имеет свою территорию — плохо, когда он так же спокойно может устанавливать правила на ней и гнобить других. Ненависть никуда не делась, она осталась и укоренилась в сердцах людей. А разделение территорий только усилило это.

Они создали государства внутри королевства. Это просто пиздец.

Отсюда приходит ещё одна проблема — король не может ничего сделать с этим. Он не может тупо прийти и отобрать всё, так как все поймут, что они будут следующими на очереди и дадут ему отпор все вместе. Ведь никто не хочет отдавать свою территорию, где он король практически. Это патовая ситуация. Они не могут без него, так как он держит все концы, но и он не может без них.

Разделяй и властвуй не действует в том случае, когда речь идёт о твоей собственной стране, наполненной жадными ублюдками, а вокруг враги. Тут уже они не захотят объединяться. И этих жадных ублюдков могут купить, как это сделал я с графом Алконстом.

Это история ровно как и с Эви. Они чудовищным образом повторили синхронно ошибки друг друга. И если у фракции Дня ещё может как-то получиться объединиться, то уж подобного точно не стоит ждать от фракции Ночи. И тем более не стоит ждать объединения фракций между собой.

Будет просто ещё одна гражданская война.

А теперь самое интересное — что сделают соседи со страной, где гражданская война? Те же демоны или зверолюди? Ослабленная страна вокруг тех, кто отнюдь не слаб. Бля, да и сами они могут подтолкнуть королевство к такому исходу. Королевство порвут на части и привет-пока. Именно из-за этого оно очень уязвимо.

Эта ситуация известна как королю, так и Эви, откуда мы переходим к плану.

Ничего не объединяет так, как союз. Прекрасный союз. И вести дела уже между фракциями не так зазорно, ведь по сути союзники.

И ведь план действительно не плох, так как это объединит королевство, но… люди.

Люди никуда не денутся.

Вражда между народами останется, и на этом будут играть графы. Именно вражда и желание народа отделиться от других держит графов на их местах, так как кому-то надо контролировать простой люд. Графы не дадут королевству стать единым, так как сами станут ненужными. Зачем они нужны, если будет мир-дружба-жвачка? Если не надо будет контролировать свой район и кого-то там поддерживать, когда фракций нет?

Это тупо замкнутый круг. Не говоря о том, что сам народ может друг друга и без помощи графов порезать, так как сильно разрознен. Его надо объединить, и свадьба власть имущих ничего не изменит.

Ну поженятся они, ну сделают вид, что объединят королевство и может даже кто-то в это поверит. Но проблема не в этом. Они пытаются лечить симптомы этой болезни, а не саму болезнь. Замазывают трещины, но не пытаются сделать капитальный ремонт.

Свадьба ничего не изменит. Если не ухудшит. Это слабая и глупая попытка. Рано или поздно королевство в лучше случае распадётся на две страны. В худшем при содействии других — на множество маленьких и слабых стран.

Я молча стоял перед открытым чемоданом на столе, где лежали мои вещи, разглядывая бесцельно свою одежду. Раз за разом взгляд возвращался к пистолету.

Насилие. Такую проблему можно решить только насилием, как это не прискорбно. Быстрым и жестоким насилием, перестройкой всего за один раз, создавая сразу нужное общество. Пока будут медленно перестраивать, найдутся удалые люди, что захотят себе отхапать власти. Они заразят своей гнилью строящийся мир и всё вновь повториться.

Сраные моралофаги будут кричать всегда, что всё можно решить миром, но это ложь. Ложь, чтоб не пачкаться и не чувствовать себя виноватыми, чтоб показать себя лучше. Неумение взять ответственность за поступки. Это лицемерие. Таких ублюдков надо расстреливать первыми, так как они будут кричать о том, что нельзя спускаться до насилия в тот момент, как на улицах отморозки будут грабить и убивать женщин и детей.

Поэтому можно сколько угодно убиваться и кричать о том, что всё можно решить словами, но это ложь. Человеческая природа не даст этому свершиться.

Оттого есть два варианта.

Или изначально общество должно быть таким или…

Или должно пролиться немало крови.

Кажется, мои таланты пригодятся здесь. Жаль конечно, но ничего не попишешь. В конце концов, все великие империи строятся на костях, просто об этом никто не помнит. Поэтому и здесь, сдохнет тысяча, десять тысяч, все лет через сто забудут об этом, живя в великой процветающей стране.

Кажется, в этот момент я окончательно обозначил для себя новые цели и возможные пути их достижения. Моё графство хорошо показало действенность подобного и это вполне могло сработать на всём королевстве. Люди этого мира в большинстве своём слишком мягки и добры, доверчивы и слабы, отчего они словно пластилин — надо лишь придать нужную форму. И не дать другим всё испортить.

Подобные мысли мелькнули у меня ещё в момент переговоров с Юми, но сейчас я уже конкретно представлял, что и как делать. И горная империя теперь играла важную роль. Оттого успех операции там будет очень важен. От этого будет зависеть, сожрут королевство или нет.

Я мысленно вздохнул, представляя, какой объём работ нам предстоит. Представляя, как мои планы увеличились, и пытаясь успокоиться при одной мысли, какие масштабы теперь они приобрели.

Мне слегка страшно и мне не хватает самоуверенности в этом деле. Боюсь, что не смогу потянуть всё это. Ведь по сути я какой-то одинокий ноунейм без особых умений взваливаю на себе такой пиздец огромных масштабов. Потяну ли? Хрен с гор, что решил затащит целое королевство.

Но выбора-то и нет, слишком далеко зашёл. Остаётся тянуть и надеяться на свою команду.

И как я к этому пришёл…

Пока я плавал в своих мыслях, в дверь постучали. Я даже не закрыл чемодан. Среди одежды никто не заметит пистолет. А если заметит, то и не поймёт, что это, и не обратит внимания.

— Войдите! — крикнул я, уже зная, кто припёрся. Стуки у них отличаются. И, не оборачиваясь, поздоровался. — Привет, Фемия.

— Здорова, — выдохнула она и кровать Мачо скрипнула. — Как же я заколебалась…

— Целоваться с Фиалкой?

— Да пошёл ты! Он нормальный парень, хоть и слегка тормознутый. Хотя нет, он не тормознутый! Он просто много думает!

— Я ничего плохого и не говорил про него, — спокойно ответил я. — Вон, как по мне, норм парень.

— Да? — с полным подозрения голосом спросила она меня, сверля мою ненаглядную спину. — Что-то ты покладистый сейчас.

— Блин, а чо ты услышать хочешь? Вопрос о том, какой у него член длины и толщины?

— Я… ты… нет!

— Но вот и я молчу об этом. Говорю нейтральные фразы. Кстати, ты, получается, всё-таки сдала историю?

— Да, сдала, — нехотя ответила она. — Спасибо. Я тетрадь на столе оставила.

— Ага, вижу, — кивнул я.

— Я думала, меня мать убьёт. Блин, она иногда бывает невыносима.

— Ага, я знаю, — ответил я на автоматизме.

Повисло молчание. Только пение птиц слышалось, но и оно скорее было фоном.

— Знаешь? Ты же ни разу её вроде не видел, — знаю, что она сейчас с подозрением смотрит мне в спину. — И вообще, ты какой-то странный сегодня. Чо скрываешь?

— Да вот… сюрприз. Не знаю, понравится тебе он или нет, — ответил я.

— Сюрприз? Ну… я люблю сюрпризы, если на то пошло… — в голосе появилось эта детская смущённость. — А чо за сюрприз?

В этот момент в дверь настойчиво постучали. Мы оба аж подтянулись.

— Ты ждёшь гостей? — тут же осведомилась Фемия.

— Нет, — покачал я головой, пытаясь вспомнить, кто ещё мог быть в общаге. — И это не из моих знакомых, судя по звуку.

Хотя у меня есть очень неприятные догадки. Такие, что хочется сейчас выпрыгнуть в окно, лишь бы избежать подобной встречи. Вообще, хочется постоянно бежать, чтоб никогда не допустить подобного. А всё потому что я боюсь этого.

Кровать скрипнула, шаги Фемии перешли к двери, скрипнул замок и…

— МА?! — ужас в голосе Фемии был красноречивее, наверное, даже её лица. — Ты что здесь… Как ты ваще узнала, что я здесь?

От её слов меня пробрало холодом. Я буквально почувствовал, как внутри меня замёрзло, как сердце замерло, и всё внутри остановилось. Словно внутренности сдавила невидимая рука. Я стал пародировать статую «Патрик в задумчивости».

— Что значит «ваще», Фемия? Ты как человек научишься говорить или как? Мне сказали, что ты ушла в мужское общежитие. Знаешь, стоило просто спросить у студентов внизу, не видели ли они тебя, как они тут же назвали эту комнату.

— Я… просто прихожу поговорить…

— И как это выглядит со стороны, тебя конечно же не касается, верно? — едко спросила Констанция. Кажется, будучи матерью, она расширила свой запас интонаций.

— Да просто за помощью захожу, — буркнула она. — Я тебе о нём рассказывала.

— Да, я помню, — я прямо почувствовал её взгляд на своей спине. — Значит вы тот молодой человек, что помогает моей дочери?

— Верно, — слегка хрипло от страха ответил я.

— Я мать этой… не слишком воспитанной девушки, — сейчас она, наверное, бросила недобрый взгляд на свою дочь. — Констанция Бу. А тебя звать, Мэйн?

— Верно, — кивнул я, всё стоя к ней спиной.

И всё же рано или поздно придётся обернуться. Злая ирония судьбы — чем больше бежишь, тем ближе становится догоняющий. Была бы здесь Богиня Судьбы, я бы её держал бы в подвале и каждый день бы насиловал за подобное.

И вот, под конец я загнан в угол, словно Констанции неймётся, и она сама просится на неприятности. Я так хотел избежать подобного, но… Остаётся только действовать. Жестоко, хладнокровно, не слушая то, как скрипит от подобного сердце.

Иногда приходится ради благого дела делать другим больно.

— Может быть вы развернётесь ко мне и поздоровайтесь, как положено? — раздался недовольный голос Констанции. Мужественный и при этом женственный (забавно звучит), сильный и непоколебимый.

Надо просто обернуться. Рано или поздно это всё равно случится. Надо взять себя в руки. Надо, чтоб колени не тряслись от страха и меня перестало колотить как какую-то заводную игрушку. У меня всё получится.

— Мэйн? — забеспокоилась Фемия, шагнув ко мне ближе.

Вот же жопа… и угораздило так вляпаться. Страх танцевал на моих рёбрах лезгинку, а сердце выдавало за двести. Но я взял себя в руки, придавая себе налёт той холодности, которую использовал иногда в разговорах.

Вдох… Выдох…

— Не так я рассчитывал встретиться с тобой, Констанция, — сказал я, оборачиваясь.

Пистолет тяжестью оттянул руку.

Грохнул выстрел.

Я смотрела и не могла поверить глазам. Казалось, что за долгие годы они впервые стали подводить меня.

Невоспитанный парень, который так отчаянно не хотел оборачиваться и почём зря играл на моём терпении, теперь смотрел мне в глаза.

И я потеряла дар речи.

Просто не могла ничего сказать или даже пошевелиться от шока, видя перед собой лицо давно потерянного человека, что стал уже легендой в нашем мире. Я даже уже с трудом вспоминала его лицо, и мне он казался чем-то далёким, необычным и нереальным. Словно всё произошедшее со мной было лишь сном.

Он погиб, спасая меня. Оставил нас двоих и подарил мне замечательную дочку, которой частично достался его тяжёлый характер. Его не было столько лет, и мы уже не тревожили память о нём.

Он умер для нас. Погиб, ради своих товарищей по команде. Погиб хороши другом и забавным любовником.

И вот теперь он передо мной.

Патрик… ты… ты не изменился.

В его руке что-то мелькнуло. Я бы могла выбить это без проблем. Я могла стрелу поймать рукой, но от шока я не сдвинулась с места. Меня словно парализовало. Я просто стояла и смотрела на него, пытаясь понять, кто передо мной.

Раздался грохот.

Такой, словно молния ударила рядом со мной. Боль пронзила колено и то предательски подогнулось. Я и так с трудом стояла на ногах, а теперь просто упала на пол, словно рыцарь с лошади.

В первый раз за много лет я оказалась поверженной и лежала на полу.

Но даже при этой адской боли, когда я даже не заметила, что ранило меня, я не могла отвести от него взгляд.

— П-патрик?

Я столько тренировала свой голос. Чтоб он был строгим, слегка низким, сильным и мужественным. Но сейчас он сорвался на девчачий, словно мне снова шестнадцать, и я в первый раз познаю любовь с соседским мальчишкой.

А он уже схватил мою дочь… свою дочь и приставил к её голове странную штуку, из которой ранил меня.

А я всё равно не могу прийти в себя.

— Патрик? Это ты?

Мне просто не хватает сил поверить в то, что я вижу. И мозг просто отказывается верить в это. Он был мёртв. Он должен быть мёртв. Столько лет прошло, никакая некромантия не поднимет человека после подобного!

Я могла наброситься на него, но теперь он в руках держит свою дочь и тычет ей в голову чем-то опасным. Мой момент, когда я могла что-то исправить, был упущен.

— Прости меня, Констанция. Ты не оставила мне выхода.

Ничего общего с тем голосом, что был раньше. В нём нет той жизни и той молодости, которая была в прошлом. Я чувствую это.

Теперь это холодный, сильный, тёмный и без капли какого-то раскаяния или жалости голос. Голос человека, что не остановится не перед чем ради своей цели. Кажется, теперь я отчётливо вижу в нём антигероя. Он пройдётся по всем и не оставит за собой ничего кроме выжженных полей и городов.

— Ч-что ты делаешь? — я просто не в силах пока вернуть своему голосу силу. Не в силах поверить, что вижу его.

— Останавливаю вас, — ответил он.

— Ты… как ты смог… ты умер. Ты умер! Мы хотели воскресить тебя, но… твоё тело… мы не нашли его… мне жаль… Мне очень жаль. Эви плакала из-за бессилия. Мы хотели тебя воскресить…

— Нет необходимости объясняться, — покачал он головой. — Меня в любом случае воскресили.

— Мы хотели… мы честно хотели тебя… Зачем ты останавливаешь нас?

Если раньше его имя вызывало у меня смех, то теперь оно ассоциировалось с чем-то нехорошим. Его имя из забавного становилось чем-то жутким и внушающим страх.

— А ты так и не поняла, фемка? — родное, уже не обидное имя могло бы согреть мне душу, но не в этот момент.

— Мы хотим… объединить королевство. Мы хотим исправить последствия войны…

— И ты в это веришь? — перебил он меня. В его голосе слышалась злая усмешка. — Нет, серьёзно, фемка, ты в это веришь? Что сможешь этим что-то изменить? Очнись, ты же тактик!

— Но это…

— Вы не решаете проблему! Вы только оттягиваете неизбежное. Блять, да рано или поздно это выйдет из-под контроля. И тогда или будет вновь гражданская война, или вас просто разделят на кусочки другие страны. Хочешь сказать, что этого ты не заметила?

— Нет, оно поможет…

Он вздохнул, словно разговаривал с неразумным ребёнком.

— Что и требовалось доказать. Добру не одолеть зло. Вы пытаетесь исправить ситуацию своими старыми мягкими подходами. Заклеиваете трещины на здании, но не пытаетесь снова всё перестроить.

— И ты предлагаешь… — я кажется поняла. Слишком хорошо поняла его план, который был очень прост и вполне логичен. Его подход не изменился. — Но это… погибнут люди!

— Они всегда будут гибнуть, — бросил он с холодной безразличностью. — Всегда будут гибнуть, что бы вы не сделали. Но своими действиями вы обрекаете абсолютно всех. Вы изжили себя.

— Изжили? — теперь я понимаю и его цель. Мне кажется, что я сейчас расплачусь. Просто всё то, что сейчас свалилось на меня… я не могу даже переварить нормально. — Но Эви… Эви жива и… и… и она бы приняла тебя! Она бы приняла тебя к нам под своё крыло. Она бы защищала тебя, дала бы тебе всего, чего ты хотел от жизни! Патрик! Вместе мы бы смогли…

— Нет, — покачал он головой. — Слишком поздно. Вы уже ничего не измените. Боюсь, что Эви теперь уже не играет никакой роли. Она неактуальна в данной ситуации, цепляется за свои идеалы, не понимая, что они ведут её к краху. Она очень хороший правитель, но не в такой ситуации. Не тогда, когда надо всё решать… иными методами. И она не позволит мне сделать то, что нужно. Она лишь будет мешать.

— Она прислушается…

— Нет. Она слишком добра, чтоб принять такую точку зрения. И слишком долго у власти, чтоб уступить мне. Даже ты, видя минусы, игнорируешь их.

От его слов мне стало больно. Те редкие мечты, что когда-нибудь мы вдруг снова встретимся, трескались. Трескались, потому что их топтал Патрик, не моргнув глазом.

— Мы тебе мешаем? — тихо спросила я. Мои силы начали возвращаться.

— Да, Констанция. Вы мешаете мне. Вы не можете исправить ситуацию и не дадите мне этого сделать. Поэтому… — он прижал своё оружие к виску своей дочери, от чего та вся сжалась и захныкала. Маленькая дурочка, не издавай звуков. Я… я всё исправлю.

— Чего ты хочешь? — мой голос вновь стал твёрдым, сильным и слегка низким. Моё самообладание вернулось.

— Клятву. Клятву о рабстве, Констанция. Клятву, что ты станешь моим рабом как в те далёкие времена, когда мы были ещё вместе. Или ты предпочтёшь смерть своей дочери?

Я едва не подавилась вспыхнувшими во мне эмоциями. Гнев и шок от того, что я слышу. Да, это не ново, но… теперь речь шла о моей дочери. О нашей дочери.

— Но она и твоя дочь! Патрик, она твоя дочь! Твоя кровь! Твоя плоть! Мы вместе создали её! Неужели ты посмеешь тронуть её?!

— А ты хочешь проверить? — холодно осведомился он.

Послышался металлический щелчок.

Я не успею. Я-то и снаряда не заметила, а тут совсем рядом с моей дочкой. Какая же ты глупенькая, боже, детка, просто не трясись и не плачь, я смогу всё исправить. О Богиня Удачи, помоги мне, молю, я всё сделаю ради тебя, просто дай мне шанс.

Но даже этому было не суждено сбыться. Возможно он заметил движения моих губ в мольбе.

— Бесполезно. Если ты молишься Богини Удачи, она тебе не ответит. Или ты подумала, что я приду сюда, не подготовившись и не убрав любое другое вмешательство?

Передо мной высветилось его звание, которое он перебросил мне. Глядя на него, у меня всё внутри похолодело.

«Угроза богам».

Он не шутит. Он монстр, который откинул любые принципы. Дочь? Да он напал на богов, и я уверена, что он не блефует. Богини Удачи здесь нет. Чего говорить о простой девочке?

— Она твоя дочь, — в бессмысленной попытке я повторила свои слова, уже понимая, что нас загнали в угол. Я не посмею рисковать дочерью. Даже… даже ради Эви…

Мне стало больно от того, что я предавала свою верную соратницу, что готова была умереть за меня, которая была со мной столько лет рядом и всегда всем жертвовала ради меня одной. Она была готова ради меня на всё. Я предаю свою соратницу ради дочери.

— Вот в чём твоя проблема, Констанция. Твоя и всего другого мира, что борется со злом. Вы не готовы пойти на всё ради победы. Не готовы перешагнуть через мораль и принципы даже ради того, чтобы жить дальше. Вы не хотите пачкаться и жить с этим. И оттого вы проиграете.

Он шагнул назад, отвёл свободную руку и локтем разбил стекло, резанул ладонь о торчащий осколок, а ногой подпнул мне другой кусок стекла.

— Клятва рабства, Констанция. Клятва полного подчинения взамен на жизнь дочери, — он протянул порезанную руку, всё так же держа опасную штуку у головы моей дочки. — И не пытайся учудить. Я в любом случае успею убить её.

Мы проиграли, даже не начав. Все наши мечты пошли крахом в самом начале.

Патрик прав. Как не прискорбно, он полностью прав. Мы не пойдём на подобное. Я не посмею сделать это с жителями королевства, которых должна защищать.

Добро никогда не пойдёт на это.

Он же был готов пойти ради победы на всё. Даже если придётся бороться против богов, он не остановится, и данное звание лишь подтверждает это. И он будет идти по трупам людей и руинам городов. Он победит, затоптав своих врагов и не моргнув взглядом.

Что бы Патрик не пережил, он стал тем, кем его видели раньше остальные.

Передо мной стоял антигерой этого мира.

Кирико Кири Мир, где мне немного рады

Часть сорок шестая Дела семейные

Глава 211

Это было подземелье, классическая темница, в коих в своё время сама Констанция не раз загоняла пленников и преступников. А чуть позже и своих врагов, врагов Эви и вообще всех тех, кто стал им неугоден. В их замке очень редко кто из пленников выбирался из таких подземелий — это практически всегда была дорога в один конец.

И как говорил её учитель по фехтованию, если не быть аккуратным, в один прекрасный момент ты сам можешь оказаться на месте твоего противника.

Слова оказались для неё пророческими. Теперь Констанция сама сидела на деревянной скамье, грубо сколоченной из досок в тёмной камере из чёрного камня, который слегка порос мхом в некоторых местах и блестел влажной поверхностью в свете редких факелов.

Но было здесь значительное отличие от подземелий её замка — подозрительная тишина.

Здесь не кричали от безысходности пленники, не шумели цепи на оковах, не слышался плачь или мольбы умирающих, крики тех, кого пытают и стоны тех, кто уже прошёл свои круги ада в этот день. Нет, здесь было подозрительно тихо. Так тихо, что можно было услышать, как капают капли воды с потолка и разбиваются о каменный пол.

И Констанцию это нервировало больше, намного больше, чем если бы здесь было полно пленников, которые бы стонали, кричали и плакали. Ведь если нет никого, то это лишь значит, что…

А вот именно что это значило, Констанция предпочитала не думать. Слишком уж много вариантов могло быть. Но два основных всё же оставались следующими:

1. Здесь тихо, так как никого не сажают в темницу.

2. Здесь тихо, так как тех, кто мог бы шуметь, в живых нет, и они надолго здесь не задерживаются.

Хотелось бы верить в первый вариант, но в мысли упорно долбился именно второй, так как Констанция, прожив столько в этом мире, не сильно верила в такие «чудесные» истории. Да и Патрик, коего она видела в комнате, не сильно подходил под доброго жреца, который несёт свет и добро в этот мир.

Единственное, чему она могла быть благодарна, так это тому, что её дочь сейчас рядом с ней.

Констанция прижала поплотнее к себе Фемию, которая была у неё под бочком, словно таким образом хотела согреть, несмотря на то, что здесь и так было тепло. Одно ощущение её тепла и тела успокаивало Констанцию. Пока её ребёнок рядом, ничего ещё не кончено.

Хотя и так было понятно, что ничего не кончено, иначе бы их сюда не перетащили. Именно перетащили, так как после того, как она принесла свою часть клятвы (так кощунственно использовать это!), клятва последовала и за Фемией. А потом они обе приняли какие-то гранулы на подобии кусочков соли, однако с непонятным травяным вкусом и отключились.

Проснулись здесь.

И в тот момент сердце Констанции замерло в холодных оковах, пока её рука не нащупала посреди холодного, слегка сырого камня тельце спокойно спящей дочери. Одни из самых долгих томительных секунд в её жизни.

— Ма, что с нами будет? — тихо спросила Фемия, сидя у матери под боком. Она приподняла голову, пытаясь заглянуть ей в глаза, но Констанция лишь смотрела на противоположную стену.

Тишина подземелья и на неё действовала угнетающе.

Буйная дочь с шилом в мягкой точке и замашками парня превратилась в напуганную девчонку, жмущуюся к матери. Первый раз оказавшийся в подобной ситуации, вся её спесь была сбита, и теперь под боком у мамы ютилась обычная девушка.

— Не знаю. Но ничего плохого или хорошего. — ответила совершенно спокойно Констанция, не давая страхам просочиться в голос.

— То есть вообще ничего?

— То есть с нами ничего не сделают. Сделают с другими.

— С другими? С тёть Эви что ли?

Но Констанция промолчала. Не было желания у неё отвечать на подобные вопросы, как и не было желания вообще говорить на подобные темы. И так на душе было больно и темно; поднимать подобные вопросы вообще не стоило.

Но вот Фемия не была готова замолчать. В её голове было много вопросов, вызванных не совсем понятным для неё разговором между матерью и Мэйном. Разговором, который создавал иллюзию, что они друг друга знают. И слегка придя в себя после подобного поворота событий, она начала доставать мать.

— Ма, ты говорила, что я его дочь. Что ты имела в виду? — через несколько минут тишины вновь задала вопрос Фемия. Её голос неуверенно звучал в камере, оттого что она боялась услышать довольно грубый ответ от матери. — Разве мой отец не погиб много лет назад ещё до моего рождения?

Но реакция той была диаметрально противоположной ожидаемой. Констанция вздохнула, прижала к себе дочь, рукой погладив по голове, чувствуя её волосы под ладонью, и поцеловала Фемию в макушку.

— Погиб. Но не окончательно, — у неё промелькнула мысль, что лучше бы он вообще не воскрешался. С одной стороны она злобно соглашалась с этой мыслью, но с другой ей становилось грустно оттого, что к этому она пришла. Да и Патрик был скорее другом для неё, с которым можно было перепехнуться, чем чем-то большим.

Даже после дочери он оставался таким, хотя отношение у неё к нему слегка изменилось. Констанция была даже по своему благодарна Патрику за то, что он подарил ей такого ребёнка.

Другое дело Эви; она питала к нему тёплые чувства, сродни романтическим, однако Констанция никогда этот вопрос не поднимала, видя, как та расстраивается, стоит ей упомянуть об их отношениях.

— Это значит… этот парень…

— Твой отец, всё верно, — подытожила Констанция.

Фемия замолчала. Не на долго. Чего-чего, а её дочь была ещё той болтушкой.

— Он… быть не может… — буркнула она недовольно.

— Ну почему же, — улыбнулась тепло Констанция. — Вы характерами похоже. И манера говорить у вас похожая. Я, честно говоря, глядя на тебя, иногда вижу его прежнего.

— Этот… парень… придурок… мой отец? С ума сойти…

— О-о-о… он ещё и антигерой, хочу заметить. Но ты это и так поняла.

— Мой отец… мой ровесник… Знаешь, — Фемия подняла голову и посмотрела матери в лицо со слабой улыбкой, — я ожидала увидеть воина. А он скорее похож на злобного библиотекаря, который кидается книжками в людей.

Констанцию повеселило такое сравнение.

— Ну да, выглядит как злобный дрыщ-алхимик, — улыбнулась она. — Что есть, то есть. Однако это всего лишь на вид… — улыбка пропала с её лица. — Но он сильно изменился с последнего раза.

— Очень?

— Я… не скажу тебе, доча. Просто раньше он был куда более добрым и спокойным. По крайней мере от взгляда на него не становилось жутко. Я сомневаюсь, что он прежний бы стал делать подобное.

Картина того, как он приставил к голове её дочери смертоносную штуку, заставило Констанцию вновь почувствовать ярость и злость на него.

Нет, Патрик сильно изменился. Раньше это был обычный хитрый паренёк, который умудрялся устраивать хаос на ровном месте. Теперь же это был хладнокровный циничный человек, готовый пойти по трупам. Она не видела в его глазах в тот момент ничего святого, никаких границ, норм, принципов или банальной человечности. Чудовище. Лишь холод и пустота в его глазах.

И Констанции было интересно, что он пережил, из-за чего стал таким. С чего он превратился в такое.

«Если бы мы нашли его раньше, до того, как его так потрепало… Эви была бы счастлива, а он бы не стал таким», — с грустью подумала Констанция.

Хотя она не отменяла факта того, что ей это могло привидеться от неожиданности и страха за дочь. Да, лучше будет, если это ей привиделось.

Хотя это не отменит факта, что он сильно изменился.

— И как получилось, что ты с ним… ну… вы это… того… вместе… — неуверенно поинтересовалась Фемия, краснея.

— Как сделали тебя? Ну… — Констанция вернулась к тому вечеру, когда она, Эви и Патрик набрали выпивки и хорошенько напились, после чего втроечка устроили небольшой марафон. — Просто однажды нам было очень весело и хорошо, отчего не имело значения, кто и с кем.

— Хочешь сказать, что зачала меня по пьяни? — возмутилась Фемия. — И после этого ты мне читаешь нотации о том, как себя вести?! Сама то вон какой была! А мне: то не делай, это не говори, так себя ве… ай!

Констанция несильно, но чувствительно стукнула её костяшками пальцев по голове.

— Не тебе обсуждать, как и с кем я сплю, Фемия. Ещё со мной дочь моих мужчин не обсуждала. К тому же раньше и время было другое. Я не хочу, чтоб такая идиотка как ты повторила мой путь и мои ошибки.

— Это я ошибка?! — возмутилась обиженно Фемия. — Мне двадцать! Я сама могу решить, что правильно, а что нет!

— Была бы ты ещё не такой дурной… — вздохнула Констанция. — Двадцать лет, а мозгов ни на грамм.

— Ну и ладно! — буркнула обиженно Фемия, но из-под руки Констанции вылазить не спешила. И потом чуть тише продолжила. — Просто ты не сильно-то и рассказывала о том, как и когда я появилась.

— А ты не сильно спрашивала, — парировала Констанция, при этом мысленно признаваясь, что в другой ситуации не стала бы открывать и таких вещей своей дочери.

— Будто бы ты ответила мне честно, — недовольно хмыкнула Фемия. — И кстати, он назвал тебя фомкой. Почему?

— Не фомкой, фемкой.

— Так почему? — настойчиво спросила Фемия.

— Не знаю, с чего он меня так зовёт. Хотя мне говорили, что это типа укороченного обозначения свободной женщины, — хотя зная его, она могла предположить, что Патрик вполне мог вкладывать туда и другой смысл.

— Свободной женщины? И ты оттого меня так странно назвала? Типа в честь того, как он тебя звал?

— Да, — кивнула она. — Мне понравилось твоё имя, которое я придумала.

— Ужасное и… ай! Да хватит! Голову проломишь!

— А ты научись вести себя как подобает девушке.

— Кто бы гово… ай! Да ма! Прекрати!

— Оставь свои пацанские замашки, Фемия. Иначе не быть тебе невестой.

— Как будто после этого у нас есть какие-либо шансы на подобное, — пробормотала Фемия тихо.

И в отличие от Констанции она не сильно верила, что их отпустят. Просто потому что она не знала всех тонкостей и думала слишком прямо в отличие от той же Констанции. То ли опыта не хватало, то ли мозгов.

Констанция же знала, что не будь они нужны, сейчас бы их трупы кормили бы червей или остывали после огня, светя костями.

Патрику они были нужны.

Она была нужна, так как имела доступ к Эви и многим её секретам. И пока она будет ему нужна, их никто не тронет. Её не тронут, а вот насчёт дочери она была не уверенна.

Эти долгие минуты ожидания переходили в часы, в то время как для них двоих это время стало вечностью. Сидя на скамейке, они ждали исхода.

И через некоторое время они его дождались.

По подземелью раздались тяжёлые твёрдые шаги нескольких человек, эхом прокатываясь по коридору. Они становились всё громче и отчётливее, приближаясь к их камере. Фемия под рукой Констанции вся напряглась. Последняя же выпрямилась, вернув себе самообладание и строгий властный вид.

Даже при таких переговорах многое зависит оттого, как ты себя ведёшь. И Констанция хотела подать себя той, которой её все знали — неприступной сильной женщиной, которая была твёрже стали.

По крайней мере со слов других.

Но к её разочарованию, к ним пришёл не Патрик. Не тот, кого бы она хотела видеть даже просто потому, чтобы понять, настолько ли он сильно изменился или у её страха слишком буйное воображение.

Нет, к решётке их камеры подошёл не Патрик; молодая девушка с чудовищно давящей аурой.

Одетая в чёрное платье с коротким рукавом, с чёрными длинными волосами, спускающимися за её спиной, она внимательно смотрела на них своими тёмно-красными глазами. И несмотря на её вежливую улыбку, на её кроткое поведение, Констанция чувствовала от неё угрозу куда большую, чем от тех же стражников за её спиной со странными дубинками, соединёнными с железными трубками.

Правда и она сама сталкивалась множество раз с подобными личностями, отчего тёмная девушка не произвела на неё сильного эффекта. Констанция лишь вытянулась, показывая всем видом, что подобным её не проймёшь. А вот Фемия невольно спряталась за матерью.

Однако одно то, что теперь в окружении Патрика водятся такие личности, как бы нескромно намекает, он значительно изменился.

— Госпожа Констанция, полагаю, — вежливо произнесла девушка. Её голос был лёгким, молодым, приятным и неприятно пробирающим до костей. Не Констанцию, но её дочь.

— А ты кто? — дерзко бросила Констанция в ответ.

— Моё имя не имеет значения, — ответила она. — Пройдёмте за мной и… — она очень красноречиво приподняла голову, словно смотря на неё свысока. На её губах улыбка стала сильнее, — я бы советовала не совершать глупостей. Мы же не хотим, чтоб мой господин потом лично разбирался со всем этим, верно?

Констанция, так же гордо вздёрнув голову, встала, дёрнула за собой не такую смелую дочь, и нарочито медленно вышла из камеры. Никто ей не сказал и слова, терпеливо дожидаясь.

Там её ждало ещё человек семь с одним магом (магов вообще было легко отличить от других по их одежде). И практически все с дубинками, соединёнными с железной трубкой. Констанция предположила, что эффект у них такой же, как и у той маленькой смертоносной штуки в руках Патрика.

А если напрячь память, то оно по звуку было подозрительно похоже на то оружие, которым он пользовался ещё двадцать один год назад. Возможно, он умудрился воссоздать его. А глядя на его людей, можно не сомневаться, что ресурсы и возможности у него были.

Они двинулись из этих подземелий по узким каменным коридорам через запутанную цепь проходов. Проходя мимо одного из коридоров, Констанция услышала уже знакомые звуки любой темницы. Видимо ту часть расчистили специально для неё.

Пройдя по темнице, они попали на большую круговую лестницу, уходящую вверх. Перед ней, спокойно шла тёмная девушка, но даже несмотря на то, что она не оборачивалась, Констанция буквально на физическом уровне чувствовала за собой слежение. Не радовало и восемь человек за спиной, семь из которых были вооружены тем оружием. Если оно стреляет так же, то здесь увернуться у неё не было ни шанса. Особенно с дочерью. Да и маг задачу не облегчал. Даже со своим уровнем она могла спокойно умереть, получив болт в голову или в сердце. Может не сразу, но очень и очень скоро.

Кстати, что касается повреждений, Констанция не сразу заметила, что нога её уже и не болит. Видимо, пока она была в отключке, её по-быстрому исцелили. Хоть на этом спасибо, не заставили хромать её по ступеням.

Они поднимались всё выше и выше по круговой лестнице, пока наконец не упёрлись в массивную деревянную дверь, что имела небольшое окошко, в данный момент закрытое. Стоило им подойти, как дверь тут же открылась, и там их ждало ещё человек пять с таким же странным оружием, что и у её конвоиров.

Вместе они двинулись уже по нормальным, прилично отделанным помещениям, чьи стены украшали всевозможные портреты разных людей. Никого из них Констанция не узнала, хотя вот герб графства она заметила за их спинами.

Это был герб графства Анчутки.

Быть может Патрик работает на этого хмыря?

Констанция видела его и слышала о нём. Однако она ни разу не замечала, чтоб тот как-либо метил выше собственной группы. Неужели решил рискнуть на подобное? Или её хотят заставить думать, что это виноват Анчутка?

Как бы то ни было, они поднялись ещё на несколько этажей административного здания (в этом она была уверена), после чего остановились напротив кабинета мэра.

Тёмная девушка без стука открыла дверь, вошла внутрь и отошла в бок, показывая, что они могут проходить. Что касается стражи, то та осталась за дверью.

«В любом случае им здесь делать нечего. С клятвой я никуда не смогу деться», — мрачно подумала Констанция, оглядывая кабинет. Самый обычный вычурный кабинет, который пытался показаться богатым за счёт ковра, дорогой мебели и картин, подобранных без вкуса и стиля, скорее для вида.

И за большим столом, читая какую-то книгу, сидел Патрик. Сидел с таким видом, словно книга была интереснее, чем посетители, что зашли к нему.

И первым желанием у Констанции было подойти и ударить его. Хорошенько влепить ему пощёчину, чтоб потом вся пятерня на его щеке светилась.

Она даже не подумала, что это будет слишком по-женски; куда логичнее было бы влепить с её стороны ему кулаком.

Глава 212

— Привет фемка, привет Фемия… — он замолчал, посмотрел из-за книги на них, вздохнул, откладывая её на стол. — Бля, и назвала же ты дочь, пиздец просто. Вместо там Лилии, Александры или Кипарисы Фемией… дурной пример этого мира заразителен. — Он кивнул на кресло, что стояло у стены. — Садись уж, чего как не родная, поговорим немного.

— А нам есть о чём, родной? — холодно осведомилась Констанция.

— Конечно, — удивлённо захлопал он глазами. — Или, например, я могу заставить тебя раздеться и танцевать перед нами стриптиз. Мне то похуй, но дочке как в глаза смотреть будешь?

Констанция недовольно цыкнула и села на предложенное кресло. Фемия скромно села рядом с ней поближе, словно ища какой-то защиты. Прямо само изящество и скромность — спинка ровная, ручки на коленках. Патрик же с диким скрежетом, оставляя на лакированном полу царапины и задирая ковёр, подтащил другое кресло и сел напротив. Тёмная девушка осталась стоять между ними словно рефери.

И вновь молчание. Патрик буквально сверлил их взглядом, сложив пальцы домиком и облокотившись на спинку кресла. В его глазах было пусто, его лицо ничего не выражало, и вокруг него чувствовалась какая-то холодная сосредоточенная аура человека, привыкшего действовать. Констанция ощутила неприятное давление с его стороны, словно оказалась под грудой камней.

Тишина продлилась не долго. Констанция не собиралась сдаваться просто так; это были тоже своего рода переговоры, от которых зависело её положение. Даже здесь она хотела показать себя непокорённой, полной чести и достоинства, чтоб не вызывать у него желания лишний раз воспользоваться собой. Ведь даже в рабском положении ты можешь диктовать свои условия.

Она не разрывала зрительного контакта с его пустыми глазами, как делала это много раз во время других переговоров, зачастую заставляя своих собеседников отвернуться.

Но только неего. Патрик совершенно спокойно смотрел ей в глаза, словно хотел найти там что-то интересное.

Он действительно вырос над собой, пусть и в не самую хорошую сторону. Стал сильнее, увереннее, прибавил себе мужественности, при этом не сильно изменившись. «Да и стального стержня в нём стало больше», — нехотя призналась сама себе Констанция. А за признанием последовала оценка — как его способностей, так и общая.

— Так чего ты хотел?

Констанция едва сдержалась, чтоб не дать подзатыльника дурной дочери. И её глаз едва заметно дёрнулся оттого, что идиотка полезла со своими вопросами.

Но Фемия была другого мнения о ситуации. В отличие от матери она была практически впервые на таких переговорах, и больше всего на неё действовала вставшая недалеко от неё Клирия. Она несколько раз неуверенно поднимала взгляд, и тут же встречалась им с тёмной девой, у которой в глазах играли адские огоньки. Вздрагивала, отводила, чувствуя на себе взгляд и вновь, словно загипнотизированная поднимала взгляд.

И так по кругу.

Под конец она так извелась, что едва сидела, чувствуя на своих плечах жуткое давление, когда сердце билось с чудовищной частотой у самого горла. И вопрос, который она выпалила, был своеобразной разрядкой для неё, так как терпеть такое напряжение она была не в силах.

Казалось, что с вопросом она стравила и своё давление, накопившееся внутри.

— Чего я хотел? — задумчиво повторил за ней Патрик, которого она знала как Мэйна. — Да в принципе твоя маман уже догадалась, чего именно, не так ли? — он перевёл взгляд на Фемию, а потом вновь на Констанцию.

— Шпионить за Эви, — холодна сказала Констанция, показывая всё своё отношение к этому.

— Верно, — кивнул он. — Всё лучше, чем предавать, верно?

— А есть разница?

— Естественно! — воскликнул он. — Я бы мог попросить тебя отрубить её голову и принести мне, но я же подобного не прошу.

«А ведь мог бы», — невольно подумала Констанция и содрогнулась от картины, которая промелькнула у неё в голове.

— Так значит ты действительно мой отец, — уже не спрашивая, сказала Фемия и Констанции внеочередной раз захотелось стукнуть ту. Если они отсюда выберутся, то ей надо будет поговорить с дочерью по поводу этого.

— Ну… получается, что так, — пожал он плечами. — Сам в шоке если честно. До последнего не верил, что это правда, пока фемка не сказала.

— Из-за этого ты возился со мной? — буравила Фемия его взглядом. — Домашка, экзамены, лекции?

— Если по чесноку, то да. Знаешь, стоило о тебе мне узнать, как сразу подозрения на подобное пали. Особенно твоё «чо». Это вообще тихий ужас. Как быдло с района говоришь, а не как девушка.

Констанция бросила на неё взгляд победительницы, словно говоря: «я же тебе говорила, что так говорить неприлично. Вон даже кто тебе об этом говорит».

— Кто бы вообще говорил!

— Я говорю, — спокойно ответил он. — Или хочешь опуститься на мой уровень?

Фемия открыла рот, чтоб что-нибудь ответить… и ничего не сказала. Ни единой мысли, что она бы могла ему сказать в ответ на это, не возникло.

Патрик повернулся к Констанции.

— Пиздец же ты нашу дочу воспитала, — вздохнул он.

— Молчал бы, не помню тебя во время её детства.

— Естественно, я был мёртв, дура, — возмутился он. — И угадай, по чей вине?

— Никто не просил тебя спасать мою жизнь! Ты убил там больше сотни человек!

— Меньше тысячи?! Это просто ужасно, в следующий раз буду лучше стараться. Хотя кто бы мне этого вообще говорил, помощница главы фракции Ночи, что помогла развязать гражданскую войну!

— Мы воевали за свободу!

— Ага, что не мешало тебе за ту же свободу мочить до этого тех, за кого ты воевала. Чот двойными стандартами воняет.

— Я боролась за справедливость!

— Ага, да как же! Как только саму прижали к стене, так сразу взвыла. А до этого за милую душу крошила ту же нечисть, разве нет?

— Не тебе меня судить!

— Да кому ещё, как не мне? Что одна идиотка, что другая. Дочь в мать, ничего удивительного! По своему образу и подобию воспитала!

— Ничего подобного!

— Я не идиотка! — воскликнула обиженно Фемия.

— Идиотка! — в ответ синхронно рявкнули Констанция и Патрик, после чего вновь начали буравить друг друга взглядом. А Фемия вся сжалась от такого давления сразу с двух сторон.

— Я не просила меня спасать, — чуть ли не прорычала Констанция.

— Тогда я могу всё вернуть назад, — в ответ с угрозой ответил Патрик. — Может мне заставить твою дочь выпрыгнуть в окно?

Повисла тишина. Констанция продолжала буравить его взглядом, хотя ничего на подобное и не ответила.

— Так что, приказать? — спросил с нажимом Патрик.

— Нет, — нехотя, пылая гневом, ответила она.

— Я провалялся в земле сраных двадцать лет, закопанный у чёрта на куличиках и не просил, чтоб меня воскрешали, — вздохнул он. — И если вы действительно, как ты говорила, хотели меня воскресить, могли бы и поискать хорошенько.

— Мы искали.

— Хуёво искали! Нашли меня почему-то совершенно другие люди. И из-за этого… — он хотел было ещё что-то сказать, но остановился. Сделал глубокий вдох, выдох и вновь облокотился на спинку кресла. — Плевать. Клирия, чай, пожалуйста.

— Слушаюсь, — поклонилась девушка и отошла к шкафу напротив.

— Что касается вас… Вернее тебя, Констанция, то мне нужно, чтоб ты вскрыла для меня всю свою группу слежки.

— Какую группу? — включила дурочку Констанция, хотя и так прекрасно понимала, что ему всё известно.

— Оставь это, неужели думаешь, что я пропустил бы подобное мимо? — вздохнул он. — Например то, что за группой нелюдей следит чудесная тина?

Констанция промолчала.

— Я хочу, чтоб ты глушила все сообщения от своей сети. Чтоб Эви на стол попадало только то, что всё хорошо, просто замечательно и никто ничего не видел и не слышал. Словно всё идёт просто отлично.

— Ты думаешь, что я пойду на это? Что она поверит?

— А ты сделай, чтоб поверила, — с нажимом произнёс он. Его взгляд красноречиво скользнул по Фемии. — Можешь попытаться сделать иначе, стукануть Эви, например, и так далее, но во-первых: ты сдохнешь сама ещё до того, как скажешь что-либо. Поверь, в такой ситуации договор задушит тебя ещё до того, как она поймёт что-либо. Во-вторых, в след за тобой сдохнет твоя дочь.

— И после этого ты называешь меня своей дочерью, — с ненавистью глянула на него Фемия.

— Да, — совершенно спокойно ответил он.

— Но ты мне не отец. Особенно после этого.

— Пф-ф-ф… да всем насрать, чо ты там думаешь. Так что молчи, а то могу заставить запихать твои же носки тебе в рот вместо кляпа.

Фемия замолчала, вполне понимая, что такой приказ он может отдать. И не было у неё желания так унижаться перед ним. Даже несмотря на такую новость, что её отец этот парень со смешным именем, от которого теперь не хотелось смеяться, она всё равно не могла воспринять его как родного человека. Для неё он, скорее всего, так и останется обычным парнем, с которым она познакомилась во время учёбы.

Некоторые ушедшие вещи уже не вернуть.

Констанция с грустью посмотрела на свою Фемию и на человека, что стал отцом её дочери. Ведь не погибни он тогда, вполне возможно, что всё сложилось бы иначе. Она никогда не стремилась трахаться со всеми подряд и ей бы вполне хватило и такого человека как он. Человека, который пытался её защитить в своё время.

Даже со всеми недостатками они могли бы быть вместе, и ей бы не пришлось растить дочь одной. Не пришлось бы рожать её на поле боя в грязи, пропитанной кровью солдат, под проливным дождём, хватаясь за руку своей единственной подруги. Она бы смогла бы больше уделять внимания дочери и воспитать её настоящей девушкой, а не оставлять на попечительство своих подчинённых, не имея времени даже рассказать той сказку на ночь.

Они были бы действительно обычной семьёй и может войны бы никогда не было…

Некоторые вещи не вернуть.

В этот момент тёмная девушка подала им чай. Каждый молча взял свою чашку. И когда все начали пить, Патрик неожиданно произнёс:

— Козявка!

Реакция была незамедлительной — Фемия тут же прыснула от смеха, и весь чай хлынул у неё через нос на одежду. Попутно она буквально выдула наружу смехом половину кружки, оставив на ковре тёмное пятно.

Вот уж точно её отец. У них даже повод для шуток один и тот же.

— Кстати, мне нужны ещё списки всех дел, которые ведёт Эви, — добавил Патрик, опорожнив свою кружку. — Абсолютно все дела, с которыми она связана и которые она собирается вести. Так же нужна вся доступная информация и компромат на каждое графство. Что угодно, всё что только есть. Плюс компромат на все страны, которые существуют на этом континенте.

— Зачем тебе? — нахмурилась она.

— Мне нужно знать, чего они хотят, их цели, их желания, предметы их зависти, их тёрки и всё-всё-всё. Даже если они не поделили сраный толчок на границе, мне нужно это знать. Ещё мне нужна вся возможная инфа по горной империи вплоть до того, сколько они там раз молятся своим духам и по каким часам. И чтоб Эви была абсолютно глуха в плане происходящего вокруг. Чтоб вокруг неё была информационная блокада, ты понимаешь?

— Я примерно догадываюсь, чего ты хочешь, но… зачем тебе столько? — нахмурилась Констанция, душой чуя неладное.

Но Патрик не ответил, лишь покачал головой.

— Тебе знать это не нужно. Как и Эви. Поверь, чем больше она будет в неведении, тем выше шансы, что она переживёт это. Ты ведь хочешь, чтоб с ней ничего не случилось?

Констанция медленно кивнула.

— Она простит тебя. Она слишком добрая. Если она выживет и узнает, что ты делала всё, что в твоих силах, чтоб сохранить ей жизнь, Эви простит тебя. Особенно когда узнает, что твоя дочь была под прицелом. Поэтому в твоих интересах оставить её в неведении. Я и сам не хочу трогать её, не хочу, чтоб с ней что-то случилось, поэтому буду всячески избегать подобного. Но… — он внимательно посмотрел в глаза Констанции, — если потребуется, я сделаю всё ради победы.

Констанция, скрипя сердцем, ещё раз кивнула.

— Отлично. Передашь через дочку все документы по горной империи первым делом. Всё, что сможешь нарыть и узнать. Вплоть до диагнозов каждого солдата у них. А потом уже по остальному, сначала графства, потом другие страны. И самое главное, напомню, чтоб твоя секретная служба ни о чём не доложила Эви. В её же интересах. И кстати, чо за дела у вас с королём? Я примерно понял ваш замысел, но хотелось бы получить информацию из первых уст.

— Из первых уст? Твоя дочь выходит замуж.

— Спасибо, капитан очевидность, ваша наблюдательность поразительна, — съязвил Патрик. — Конкретно, что дальше вы хотите делать после свадьбы? Мне нужна информация.

— После свадьбы? Торговый союз, — нехотя ответила Констанция.

— Типа всем нужны деньги, и они готовы продать свои идеалы за это?

— Ты и сам понял, что королевство может распасться. Это укрепило бы всё.

— И никаких действий против своих? Никаких репрессий? Ничего? — казалось, что Патрик удивлён.

— А ты предлагаешь всех на плаху? — злобно усмехнулась Констанция.

— Я ничего не предлагаю, я лишь спрашиваю и интересуюсь.

Интересуется? Констанция буквально видела, что он бы сделал на их месте. Его подходы, можно было вспомнить и тогда, в прошлом. Если не получалось по тихому, он шёл с размахом по громкому. Она бы не удивилась, если он бы всё тут сжёг. А возможно то, что произошло в графстве Крауса, было как раз его рук дело. Ведь он был любителем жечь всё, стоит просто вспомнить ту же самую деревню.

Но она рассказала ему всё. Даже не потому, что хотела, а из-за клятвы. Он сказал ей отвечать, и клятва стрельнула болью в сознание. Не имело смысла молчать, так как он всё равно получит правду. Да и её дочери могло достаться, так как она так же скручена клятвой, и если будет врать Констанция, Фемии тоже достанется.

Да, и она лелеяла надежду, что ей удастся потом вырваться из этих оков. Пусть она способа не знала, но быть может он существует. И пока она не будет ему сопротивляться, получит достаточно времени, чтоб решить этот вопрос.

А если нет, то сотрудничество было лучше сопротивления. Если всё пройдёт гладко, Патрик не должен будет тронуть Эви, по крайней мере Констанция на это надеялась. Ведь Эви ничего ему плохого не делала и всегда хорошо к Патрику относилась. И если от неё сопротивления не будет, то и причин убивать её не будет. К тому же сам Патрик раньше хорошо к ней относился.

Хотя, глядя на него нынешнего, сказать что-либо точно было тяжело. Быть может он вообще от них всех избавится под конец, сказать точно было невозможно.

Он расспрашивал их до вечера. Констанция сухо отвечала на все его вопросы, не вдаваясь в подробности без необходимости, и иногда он не задавал нужных вопросов, узнавая не всё.

А иногда влезала эта тёмная сука, задавая как раз-таки то что нужно и заставляя отвечать Констанцию на то, что Патрик и не заметил. За это время Констанция всей душой возненавидела эту слабую улыбку и горящий взгляд, поклявшись, что при первой же возможности сгноит эту суку в темнице, будет пытать её вечно до скончания её дней.

Под конец, Патрик махнул рукой на выход, сказав, что их отведут переночевать в комнату, а завтра уже перенесут в обратно в универ.

— И без глупостей, Констанция, окей? — сказал он ей в спину. — Я знаю, что ты рассудительная девушка, но предупреждаю на всякий.

— Девушка? Мне уже почти пятьдесят.

— А выглядишь так, словно и не старела, — усмехнулся он. — Хорошо сохранилась.

Она ничего не ответила. Не было ни сил, ни желания. Эти все вопросы вымотали её морально. Отвечая на каждый из них, её внутреннее «Я» кричало о том, что она не должна этого делать. Каждый вопрос давил её морально, заставляя переступать через себя. И под конец она была уставшей, словно разгружала мешки с песком.

За дверьми её встретила всё та же стража, на которую Констанция не обратила никакого внимания; лишь позволила сопроводить себя до комнаты, где их ждала большая широкая кровать.

Едва дверь за ними закрылась, Констанция просто рухнула на кровать, не раздеваясь.

— Мам, ты как? — тихо спросила Фемия, садясь рядом.

— Чувствую себя предательницей. Кем в принципе и являюсь в данный момент, — ответила она, едва не расплакавшись.

— Но это не твоя вина. У тебя не было выхода, — попыталась утешить мать Фемия, прекрасно понимая, что та чувствует.

— Не совсем верно, доча, не совсем верно, — пробормотала она. — Проблема в том, что как раз-таки выход был. Был, но мне сил не хватило его выбрать.

Фемии не надо было объяснять, о каком выходе говорила её мать. Она была не настолько глупа, чтоб не понять подобного.

— Но это не слабость, ма, — сказала она, ложась рядом и обнимая Констанцию. — Наоборот, ты нашла силы выбрать… выбрать тех, кто дорог тебе.

— Боюсь, что в этом мире подобное не работает, — ответила та тихо, в ответ прижимая дочь к себе под бочок, словно пряча от чего-то. — Здесь отсутствие силы пожертвовать всем, что у тебя есть, является слабостью, как бы это не было мне противно. И в этом Патрик, к моему сожалению, действительно прав.

Глава 213

Стоило двери закрыться, как я испустил громкий продолжительный выдох, который длился минуты две. Стравливаю давление внутри себя по всем фронтам.

А всё из-за того, что встреча, которая должна была проходить по принципу «Я бог-король молчать салаги», прошла несколько иначе, больше основываясь на принципе «боже, хоть бы прилюдно не обосраться и не упасть в их глазах».

Не знаю, вышло ли у меня показать себя суперкрутым и опасным парнем без принципов в их глазах, но давление фемки было сродни катку, который раз за разом проезжал по мне. Я еле удержался, чтоб не отпустить какую-нибудь шутейку или глупый комментарий, чтоб разрядить самого себя от такого напряжения. И ещё её дочь…

Блин, я конечно не питал к ней чувств как к родному ребёнку, но понимание того, что кровь то моя в ней, не давало мне по крупной разойтись. И меня стал мучить вопрос, который звучал примерно так: если выбирать между Фемией и будущим других, что выберешь?

Действительно, а что мне выбрать? Благополучие других или же жизнь дочери, которую я не видел двадцать один год?

Печалька… Такие моральные дилеммы, куда бы деться…

Поэтому тот факт, что они наконец свалили отсюда, меня очень радовал, хотя и не принёс облегчения. От всего этого мне было слегка не очень.

— Всё прошло удачно, не так ли? — высказалась Клирия, через несколько минут, внимательно наблюдая за мной.

Блин, харе пялиться, Клирия! Ты даже не представляешь, какое влияние оказываешь на меня своим жутким взглядом! У меня против тебя святой воды нет, но зато есть кислота, которой я могу воспользоваться, имей в виду. Уверен, эффект будет тем же.

— Ну… — протянул я, пытаясь взять себя в руки, — ну…

— Очень красноречиво, Мэйн, — похвалила меня Клирия. — Вижу, что на вас всё-таки они произвели впечатление.

— Всё-таки? Да тут… ну…

— Я понимаю, — кивнула она.

Бля, чо за «ну». Пиздец просто.

— Короче, стержень в ней ещё остался, — наконец сформулировал я основную тему своего беспорядочного потока в голове. — Чот я ожидал увидеть её более сломленной.

— Не думаю, что она бы смогла стать тем, кто есть, не имей стержня внутри.

— Это да, но… ну… — Блять, да хватит меня дрочить со своим «ну» мозг! — Я ожидал другого. Ещё и эта Фемия… Ух… проблемы…

Я облокотился на кресло и посмотрел в потолок. Сил не было, хотя я ничего и не делал особо. Общение с Констанцией действительно выматывало даже потому, что уровень наш был разным. Ей не надо было притворяться в отличие от меня.

— А ты что скажешь, Клирия?

— А что вы хотите услышать, Мэйн? — задала она встречный вопрос.

— Хоть что-то. Просто, чтоб разбавить тишину. Скажи, например… всё ли мы спросили? Что стоило ещё ей приказать сделать?

Секундное молчание.

— Вы не считаете, что стоило её попросить начать разбираться с графами из группы Эви и других групп? Готовить почву для будущего, чтоб потом перманентно всё решить? — предложила она вариант.

— Думал, — ответил я, пялясь в потолок с лицом конченного дебила. — Действительно думал, но откинул пока подобное.

— Почему, позвольте спросить?

— Последствия, Клирия. Такое лучше делать перед самым финалом, когда всем остальным будет не до этого.

— Но и сейчас мы можем это сделать, разве нет? Сразу взять всё под контроль без лишней крови и криков.

Я оторвался от увлекательного потолка и посмотрел внимательно на Клирию. Мне кажется, что она не совсем догоняет размах проблем и оттого не понимает, что меня так поёбывает.

— Я-то думал, что ты хороший стратег.

— Боюсь, что ваши ожидания завышены, — улыбнулась она и слегка поклонилась. — Я умна в одном, глупа в другом и не ведаю ничего в третьем.

— По тебе этого не скажешь, — нахмурился я, вспоминая, как меня развели на графство.

— Я никогда не была сильным стратегом. Я неплохо планирую, предсказывая последствия тех или иных действий. Но, к сожалению, всё-таки я больше тактик чем стратег.

— А разница в чём?

— Тактик мыслит здесь и сейчас, принимает решения в данный момент. Стратег мыслит в долгосрочной перспективе, Мэйн. Одни выигрывают битвы, другие могут проигрывать каждый бой, но выиграют войну.

— О'кей… и каковы последствия того, что я начну мочить их сейчас, мой тактик? — поинтересовался я, желая понять, как она видит ситуацию.

Клирия улыбнулась.

— Один из вариантов тот, который предложили вы — нас раскроют. Второй, более вероятный, тот, где всё пройдёт гладко. Сейчас они слишком увлечены своими делами, очень возможно, что готовят новый тест на стойкость для графини Эвелины. К тому же они не ожидают от неё такого хода. Оттого и сейчас затишье; наш ход будет весьма неожиданным. И третий вариант — нас раскроют и начнётся нешуточная борьба.

Ну… по крайней мере, она тоже видит минус такого варианта. Однако упускает главную проблему всего предприятия.

— Ты только что назвала одну из причин моих беспокойств. Я тоже думал об этом. Вся проблема в том, что открытая разборка внутри фракции может спровоцировать этих рогатых засранцев на активные действия. А есть ещё и другая проблема, если что-то пойдёт не так.

Она задумалась на пару секунд, прежде чем ответить.

— Шпионы, — наконец выдала она.

— Верно, — вздохнул я. — Даже если мы уберём подружек Эви сейчас, займём её место, начнём быстро зачищать других, и даже если всё пройдёт отлично, совершенно не факт, что об этом не узнают рогатые. В этот момент, графства без графов, без нормального центрального управления… захватывай не хочу. Плюс на место графов наверняка есть претенденты в самих графствах, будет делёжка, будут внутриусобные войны.

Короче, пытаться сейчас всё менять слишком опасно. А фракция Ночи помимо всего прочего ещё граничит со страной демонов, что не есть айс. С Констанцией мы можем всё это провернуть быстро, перешагнув постепенный захват всех графств, тупо уничтожив всех в одном месте, но я боюсь отнюдь не этого.

Последствия… это прекрасное и ненавистное многим слово.

Первое — другие страны. Я практически уверен, что они держат руку на пульсе, и без приготовлений начинать операцию — открыть им ворота и сказать: welcome! Что может быть лучше, чем графства без графов с делёжкой за власть и сопротивлением центральному управлению.

А вылавливать шпионов вражеского государства, которые, скорее всего, обитают у Эви в городе будет вообще тихим ужасом. Просто вспомнить, каким образом мы выяснили про шпионов Эви, и сразу понятно, насколько здесь всё зависит от случая.

О'кей, допустим, что они не заметят этого, допустим, что шпионов нет (а они суки есть, стоит просто вспомнить посох в Шмаровии) или мы всех выловим. Но есть же фракция Дня. Мне кажется, что неожиданная смерть всех графов не станет секретом для тех. Будет та же самая история, только уже с фракцией Дня.

Так что, если и устраивать тотальный пиздец, то с размахом, чтоб все охуели и никому дела ни до чего не было.

— Значит… вот как вы хотите всё обернуть, — произнесла она, садясь напротив меня на место, где до этого сидела Констанция с дочкой, с чашкой чая.

— Считаешь, что погорим?

— Не думаю, Мэйн. Всё имеет шанс и всё может провалиться, — легко пожала она плечами и отпила.

— А про меня? Если ты тактик, то со мной с какого момента решила действовать? — внимательно посмотрел я ей в глаза. Сучка только улыбнулась.

— Вы же понимаете, что я вам не отвечу, не так ли? Часть моего плана получилась, часть провалилась, если вы об этом. Там, в горящем городе всё… пошло несколько иначе, чем я ожидала. И потом тоже. Вы правы, я тактик, мне легче ориентироваться на конкретной задаче, а не глобально.

Ну, судя по твоим косякам, который ты допускала, это объясняет некоторые моменты, хоть и не расставляет все точки над «и».

— С такими вопросами вам лучше обращаться к Элизи или Мамонте, Мэйн. К моему сожалению, они лучше меня в подобном разбираются, хотя… — она специально красноречиво упёрлась в меня своим жуть-взглядом, что я до самой сраки прочувствовал её внутреннее «я», — вы и сами более-менее смыслите в подобном. Конечно, когда у вас есть время подумать.

— Ага, спасибо… — промямлил я и вновь начал изучать столь интересный потолок с самым дегенеративным видом, на который был способен.

Несколько минут мы сидели в полной тишине, которую нарушала только Клирия со своим стуканьем чашки о блюдце. Прямо блять дзиньк! Дзиньк сука в полной тишине! Вот иногда бывает, что самый простой звук, а раздражает хлеще какого-нибудь скрежета вилки по тарелке. Я едва сдерживался, чтоб не отобрать у неё кружку и не запустить её в стену.

Чот я какой-то нервный. Хотя не надо быть мозгоправом, чтоб понять причину. Только вчера этот пиздец свалился на голову мне, и я не сильно рад такому вороху проблем и возможностей с возросшей ответственностью. Я слишком… беспокойный, чтоб хладнокровно и спокойно принять это всё.

Есть люди, который любое происшествие воспринимают с холодной логикой. Так вот, я буду паниковать до усрачки. Снаружи может и буду выглядеть спокойным и уверенным, но внутри всё будет гореть и рушиться. То ли не дорос до холодной логики, то ли не дано.

Как сейчас.

Неожиданно появившееся Констанция с дочкой стали слишком большим сюрпризом, которого я бы предпочёл избегать всей душой. К тому же колено ей прострелил, угрожал жизни дочери, ошейник повесил… Мда, немного некрасиво вышло, как не крути.

Так ещё из-за этого ввязался в дела куда более серьёзные. Конечно, круто, что у нас появился свой человек у Эви под боком, но я, как оказалось, был совсем не готов к такому повороту событий. Это как ждать экзамена, чтоб он поскорее прошёл, и ты отмучился, а потом обнаружить, что он уже завтра.

Я же думал постепенно втягиваться, одно, второе, третье, а тут на голову свалилось. Можно сказать, сразу к финишной черте скакнули, не дав морально подготовиться, собраться мыслями и всё обмозговать. И теперь в голове сумбур.

Оттого у меня лёгкая апатия. Лёгкая до такой степени, что я как дебил пялюсь в потолок. Это сравнимо с тем, что до этого тебе рассказывали, как управлять огромной машиной с кучей кнопочек, ты даже успел порулить ей, а сейчас тебя посадили в ней и сказали — езжай. Всё мигает, всё работает, и ты даже знаешь, что где, но всё равно в ахуе и в лёгком шоке сидишь растерянный, пытаясь собрать мысли в кучу и выстроить последовательность действий.

И чем больше думаешь, тем сильнее чувство, что с этим пиздецом ты не справишься.

— Вас что-то беспокоит, Мэйн? — наконец прервала тишину Клирия, видимо закончив пить свой сраный чай.

Я нехотя скосил на неё взгляд.

— Эй, Клирия-тян, ты хоть раз сомневалась в себе?

— Простите?

— Ну… сомневалась, что тебе всё удастся? Даже то, что ты делала; сколько раз ты останавливалась на мысли, что «нет, я не справлюсь».

Она не ответила сразу, отложив чашку с блюдцем на соседнюю тумбочку и задумавшись над чем-то.

— Это из-за госпожи Констанции и Фемии, Мэйн? — сразу поинтересовалась она.

— Практически. Меня и до этого мысли подобные посещали, но сейчас меня ебёт апатия с криками «ты не пройдёшь».

— Я догадывалась, что на вас может так подействовать общение с ними, но не думала, что настолько сильно.

— Я оказался слабаком, да? — слабо улыбнулся я.

— Я не хочу назвать вас слабаком. Со временем вы привыкнете.

— Год прошёл.

— Люди привыкают к роли командующего десятками лет, начиная с обычного солдата, — парировала она. — Никто не приходил и не чувствовал себя уверенным, идя против всех. И если вы надеялись, что за год, из которого большую часть вы не часто сталкивались с проблемами, станете непробиваемым как госпожа Констанция, то я хочу вас расстроить. Никто не становится сразу генералом всего и вся, холодным и уверенным в себе, будучи совсем недавно обычным человеком. И даже генерал боится. И ваши чувства понятны — старые знакомые, неожиданно свалившиеся проблемы, лёгкий шок. Для вас чувствовать страх и неуверенность нормально.

Она встала с кресла, прошла мимо меня куда-то за спину. Послышался лёгкий тонкий звон посуды для чая, журчание воды, постукивание ложки о фарфор.

Надеюсь, ты мне в кружку сейчас не ссышь.

Через минуту она стояла передо мной и протягивала чашку чая.

— Ага, спасибки, Клирия.

— Не за что, Мэйн. Вы говорите, что боитесь, но забываете, что это не важно, — продолжила она.

— А что важно? — спросил я, после чего отхлебнул чай. О, малинка, прикольно.

— То, что видят другие в вас, Мэйн. А кого они видят, знаете? — она вновь села напротив меня.

— Ебанутого парня, который всё рушит?

— Это слишком грубо по отношению к вам, Мэйн. Вас уважают, если вы этого не видите. Или боятся, как некоторые. Если что-то происходит, то смотрят именно на вас в первую очередь, на вашу реакцию, на ваше отношение и мнение. И потому, что вы смогли сделать, многие уважают вас.

— И много ли я сделал? — скептически хмыкнул я.

— По тому, что они видели, вполне достаточно, чтоб сложить о вас мнение, Мэйн, так, например, — Клирия начала загибать пальцы, — около города Мидкока вы спасли своих людей, не убив никого из них. Прилежно тренировались и слушались своих наставников, доверяя им делать свою работу. Дело в Шмаровии, когда вы пошли в одиночку вызволять нас. Не самый умный поступок, однако показывающий, что вы уверены в себе и не бросаете своих. Жизнь этих людей зависит от тех, на кого они полагаются, оттого они критично относятся к другим. И вас они оценили хорошо. Немного странный, немного своеобразный, но опасный и уверенный в себе человек. Свой человек.

— Я сейчас растекусь от такой похвалы.

— Не важно, что внутри, Мэйн, важно, что снаружи. Даже Констанция вас остерегается несмотря на то, что вы её боитесь и чувствуете себя виноватым из-за содеянного. Она считает вас хладнокровным убийцей. Чего говорить о других. Многие хорошо к вам относятся, оттого улыбки в вашу сторону: слухи быстро распространяются между людьми. Поэтому не важно, что вы чувствуете внутри, важно, как вы выглядите снаружи. Не теряйте самообладания и лица, а всё, что внутри, придёт само.

Какая поучительная речь. Меня оказывается уважают. А я-то думал, меня дрочат ради прикола, а это оказывается они так показывают своё доверие подъёбками, какая прелесть. Но всё же Клирия ушла от вопроса. Не думай, засранка, что я забыл, с чего начал.

— Так ты хоть раз сомневалась в себе, Клирия? — повторил я вопрос, внимательно сверля её взглядом.

— Да, Мэйн. Однажды мне пришлось сомневаться в себе. Несколько раз. Много раз. — Как-то количество растёт, не? — И в какие-то моменты я сдавалась, смотрела в одну точку, думала, а потом вставала и шла дальше. Я не была уверена даже в завтрашнем дне, но потом узнала много нового, узнала, что есть шанс. И мне этого было достаточно.

— И откуда ты узнала, что шансы есть? — поинтересовался я.

— Я взглянула на ситуацию иначе, поняв, что есть иные пути, Мэйн.

— И тогда ты стала злой жрицей?

Клирия тихо и мелодично рассмеялась.

— Злой жрицей? — она прикрывала рот ладошкой, смотря на меня своими искрящимися от смешинки глазами. — Давать такие названия очень похоже на вас, Мэйн. Но да, вы правы, в тот момент я стала злой жрицей.

— И ты ни разу не жалела об этом?

— Иногда приходится идти на не самые благовидные меры ради благого будущего. Поэтому могу сказать вам с уверенностью — впадать в смятение под тяжестью всего, что сваливается на вас, нормально. Просто не забывайте, что вы не один, и пройдёт время, всё само собой разберётся и станет понятным.

— Хотелось бы, чтоб это наступило поскорее, — пожаловался я. — Чем больше смотрю на это всё, тем меньше верю в то, что смогу всё сделать. Смотрю на то, что хочу сделать и говорю себе: бля, не потяну я это, что может изменить один человек? Что он может сделать в одиночку?

— Ничего, — ответила Клирия. — Не буду врать, это всё чушь про то, что один человек может изменить мир. Для этого нужен определённый человек в определённое время в определённом месте. И надо заметить, что вы один из тех людей.

— Ты льстишь мне.

— Естественно, — не моргнув глазом, кивнула она. — Просто стараюсь вас поддержать. По-настоящему вы один из многих, кто пытается что-то исправить. Не думайте о том, что будет потом. У вас есть цель, идите к ней. Появится следующая, идите к следующей, не сильно заглядывая в будущее, если этого не требуют обстоятельства.

Она бросила взгляд на окно.

— Я думаю, что мы засиделись здесь, Мэйн. Нас ещё ждут дела, поэтому советую лечь пораньше.

— Не смогу уснуть.

— Могу спеть вам колыбельную.

— А сможешь? — поинтересовался я.

— Естественно. Ради вас — всё что угодно.

— Даже секс? — выпалил я.

— Если вы так хотите, Мэйн, я буду не против, — не моргнув глазом ответила Клирия.

— Наверное я погорячился насчёт секса, — струхнул я, представив её голую рядом. От одной мысли дрожь пробивает, чего говорить о стояке. — Но насчёт колыбельной ловлю на слове, идём, посмотрим, как могёшь в пении.

Глава 214

Теперь я знал, как звучит загробный реквием в чёрных тонах от Клирии. Неудивительно, что после песни, в которой были такие фразы, как «закапаю тебя в саду», «топор скользнул на шею тихо», «висят спокойно мертвецы, их души варятся в котле» и «спят в могиле мирно трупы», мне снились сплошные кошмары с этими самыми трупами и мертвецами, которые пытались меня затащить в гроб.

А когда я проснулся, Клирия всё продолжала убаюкивающе петь этот кошмар. Неудивительно, что я нихуя не выспался. Тут даже маньяк-рецидивист, видавший многое, не уснёт нормально.

— Надеюсь, ты никогда не будешь петь колыбельную детям, — пробормотал я, зевая и подтягиваясь.

Она выглядела несколько сонной, но не более. Такое ощущение, что она может держаться в два раза больше, чем обычный человек.

— Это было грубо, Мэйн.

— А ты хочешь детей? — с интересом бросил я на неё взгляд, вставая с кровати.

— Не исключаю такой возможности, — спокойно ответила она. — Всё-таки я девушка.

Я едва удержался чтоб не сказать: «Кто?! Ты!?». Мне кажется, что Клирия может обидеться на подобное и потом ебать мой бедный мозг, а я знаю, что она умеет это делать, причём самыми нестандартными и извращёнными способами.

— Серьёзно? Клирия хочет ребёнка? Тебе детей не жалко?

Клирия бросила на меня странный взгляд. Блин, кажется, она всё-таки обиделась.

— Я не говорила, что хочу. Я не исключаю такой возможности.

— Для тебя не исключать возможность означает хотеть. К тому же не льсти себе. Девушка блин…

— Хотите сказать, что я не девушка? — в её голосе скользнули холодные нотки. Но Клирия, меня этим не испугать, я готов раскрыть тебе правду в полном объёме.

— Да как бы тебе ответить, чтоб и не соврать, и не обидеть одновременно, — задумчиво пробормотал я, быстро одеваясь.

Накинув свои шмотки на себя, я поспешил выскочить из комнаты подальше от взгляда Клирии, которым она безустанно сверлила меня. Не, ну а чо? Пусть сначала ауру свою подкрутит и перестанет людей до икоты доводить, а потом уже говорит о том, что она девушка.

Пройдя по коридорам административного здания, так любезно предоставленного Анчуткой (не дурак я палить нашу настоящую базу) вышел к дверям под охраной шести человек.

— Констанция ещё дрыхнет? — спросил я одну из стражниц.

— Ага, господин. Никто ещё не вставал там.

— Откуда знаешь? — прищурился я.

— Маг, — коротко ответила другая.

А, вон аж как, ну окей-окей, хорошо подготовились.

— Наружу не рвались?

— Всё тихо, господин.

Понятненько, видимо смерилась со своей участью, что не могло не радовать.

Я молча открыл дверь и вошёл в комнату, попав в личные покои мэра, которого переселили на время нашей небольшой операции. Там на кровати в центре комнаты, мило обнявшись, лежала Фемия и Констанция. Вернее, это Констанция своими стальными объятиями прижала к себе Фемию, словно боялась, что её украдут, пока она спит.

Прямо картина «Тигрица и тигрёнок», я сейчас помру от такой милоты. Нет, я реально говорю, это сука так мило, что на душе становится слишком ми-ми-ми и ня-ня-ня. Хочется прямо подойти и присоединиться к ним. Хотя Констанция меня скорее всего просто удушит нахуй.

И стоило мне зайти, как глаза Констанции тут же раскрылись и недобро блеснули в лучах восходящего из-за туч и горизонта солнца. Всегда на стрёме.

Я тихо подошёл к кровати, сопровождаемый её взглядом и сел на край, всё так же наблюдая за ними. Блин, это реально мило. Иногда хочется, чтоб тебя так же кто-то обнимал. Не в порыве дикой ебли, а так, потому что тебя любят. Вот как мама меня обнимала в своё время, но только чтоб это был другой человек, не связанный с тобой кровью, увидевший в тебе что-то хорошее.

Сжёг несколько городов, убил овер тысячи человек —> что-то хорошее.

Блин, чот как-то не сходится.

— Чего тебе? — тихо спросила Констанция, поглаживая по голове вошкавшуюся дочь.

— Скоро вы отправитесь со мной обратно в университет. Сделаете вид, что ничего не произошло и будете жить дальше своей жизнью. Все документы передашь через Фемию.

— Я ненавижу тебя, просто хочу, чтоб ты знал, Патрик, — тихо сказала она мне.

— Меня все ненавидят, такова уж моя судьба, — пожал я плечами, скрыв всё под безмятежной улыбкой. — Сделай всё правильно и как надо, тогда никто не пострадает, ни ты, ни Эви, ни твоя дочь.

— А другие? Все люди, кто погибнет?

— Опять за старое? А ты не думала, сколько людей погибает сейчас, пока вы радуетесь иллюзии мирной жизни? И сколько погибнет, когда эта иллюзия рухнет? Дети в рабстве, используемые как корм. Люди в роли рабочей бесправной силы, чья жизнь дешевле гроша. Погибшие от рук разбойников. Изнасилованные и избитые в подворотнях. Расизм… Я могу привести тебе целый список. Могу поспорить, что за год наберётся целый небольшой городок. Ты об этом думала?

— Ты ничего не исправишь.

— Но я хотя бы постараюсь, а не буду ныть. И ты недооцениваешь этих людей. Они — не люди из моего мира. Здесь ещё можно всё исправить. А теперь подъём, вам принесут завтрак сюда, после чего перенесёмся ко мне в комнату.

— Как?

— Не твоё дело, — отрезал я и вышел из комнаты.

Ещё я своих тайн не раскрывал.

Вскоре солнце уже поднялось над городом, который в прошлом сотрясали убийства и разборки, где я принимал посильное участие и в которых терял своих людей. Позавтракал в аляпистой столовой мэра и прогулялся по городу, в котором до этого перемещался ночью.

Сразу обратил внимание, что контингент города успел к этому времени несколько поменяться, что не удивительно — почти год прошёл. Он не стал чище, но горожане стали более разнообразными. Помимо расы Анчутки добавились люди и разнообразная нечисть. Я даже видел здесь арахн, которых обычно все стремались. Их здесь тоже все стремались, но не так сильно.

Практически мультикультурный город. И вроде никто не пытается прирезать другого. Конечно, напряжённость есть, но со временем она тоже пройдёт.

Насколько я знаю, за это время мои люди уже успели навести порядок и за стенами города, разогнав этот сраный рынок и запретив торговлю детьми в принципе. К сожалению, работорговлю просто отменить было очень проблемно, отчего людьми всё же торговали, пусть теперь и в специальных местах. Но прогресс явно был, и как говориться, не всё сразу.

Да-да, кто-то продолжал промышлять торговлей детей, но ничего так не мотивирует, как жестокие казни — сдирание кожи, поджаривание на костре, отправка их самих на корм животным и так далее. Закон будет нарушаться, но это можно потом свести на нет.

Ещё я даже не поленился прогуляться на безымянные могилы моих бывших товарищей по оружию. До сих пор немного грустно, вспоминая, в каком состоянии мы нашли Тихоню. Блин, а я даже имени её не знал.

Так что вернулся я только к обеду. Там меня уже ждала Клирия.

— Смотрю, люди привыкают к нечисти.

— До этого люди жили в мире практически со всеми. Ничего удивительного в этом нет, Мэйн, — сказала она.

— И чо, никаких недовольных?

— Первые несколько месяцев были. Сначала погромы, драки, поджоги. Позже всем это надоело и всё сошло на нет не без помощи солдат и наказаний. Недовольные и до сих пор есть, просто стали более терпимыми друг к другу. Они привыкнут через несколько лет, всегда привыкали ко всему и к этому привыкнут.

Ну да, деваться некуда, привыкнут, а там уже нормой считать начнут.

Отобедав здесь же в мэрии, мы спокойно накормили снотворным Констанцию и Фемию, которых после этого через зеркало аккуратно перенесли в мою комнату в универе. Нечего им знать, какими ресурсами мы обладаем, крепче спать будут потом.

После этого я распрощался с Клирией, которая пожелала мне удачи.

— Надеюсь, что всё будет с вами хорошо, Мэйн.

— А что может случиться, — усмехнулся я. — Если только трамвай на голову не свалится.

— О-о-о, с вами я бы такому исходу не удивилась, — улыбнулась Клирия.

— В смысле, со мной? Хочу заметить, что за мной косяков не наблюдается, что бы там кто не говорил, оттого не надо мне тут заливать. Лучше насчёт нашего будущего путешествия определитесь: что, куда и как будет.

— Всё под контролем, Мэйн. Мы вам даже свадебный наряд приготовили.

— О боже, мне уже страшно, — я попытался представить, как в горной империи он должен выглядеть. Ничего хорошего в голову не пришло.

— Уверена, что вы будете удивлены, — добавила Клирия.

Ну точно какой-нибудь звиздец приготовили мне, вот просто уверен. В голову невольно полезли не очень хорошие мысли о каком-нибудь розовом платьице, которое такой же как у баб, но только для мужчин. Или розовые трико на два размера меньше, которые обтягивают тебя подобно латексному костюму. А может сам латексный костюм. Да, латексный костюм был бы худшим вариантом, но буду надеяться, что там традиции бусидо и так далее, где не место подобному.

— Ага, при этом ты не говоришь, как именно. Оттого у меня подозрения, что там какой-то пиздец подготовлен.

Вместо ответа она лишь коварно улыбнулась.

— Мы будем ждать от вас документов для разведки, — перевела она стрелки. — Надеюсь, что вы скоро нам их доставите.

— Звучит так, словно я какой-то служащий. Кстати, раз речь зашла о разведке, как там поживает наша беременная няша Лафия?

— Хорошо, — кивнула Клирия. — К вашему возвращению из универа вас будет встречать ещё один ваш подданный, пусть и совсем маленький.

— Какой ужас…

— Вам не нравятся дети? — поинтересовалась она.

— Нет, дети-то нравятся. Причём очень. Эти маленькие чистые существа, ни разу не испорченные миром и далёкие от его пороков вселяют в меня надежду на светлое будущее. Просто то, что ребёнок появился именно у главы разведки, меня несколько смущает.

— Не забывайте ещё о Мамонте, — посыпала мне соль на рану Клирия. — К вашему возвращению, по моим подсчётам, у неё уже будет ребёнок.

— А когда она залетела? — поинтересовался я.

— Лафия — где-то шестьдесят пятый день зимнего периода. — Это же практически сразу после моего отъезда! Вот же сучка! — Мамонта в пятнадцатый день промежуточного периода, примерно.

— Ты им что, свечку держала? — поинтересовался я, прикидывая это на наше летоисчисление. Значит Мамонта залетела в середине марта? А ребёнка ждатьнам в середине ноября. А от Лафии в где-то в начале октября. Блин, это значит, что я практически теряю двух сильнейших людей! Практически на год или два они будут не способны к боевым действиям (просто детей без матерей оставлять я не очень хочу).

Сука… ненавижу. Не знаю что, но точно ненавижу.

— Нет, я не из тех людей, что любят наблюдать за данным процессом, — покачала головой Клирия. — Просто я многое вижу, работая в поместье, оттого считаю своим долгом запоминать подобное и следить за этим, чтоб избежать проблем в будущем.

Я уже не стал спрашивать, какие проблемы она имеет в виду. Просто кивнул ей, бросив на прощанье «Ладно тогда, пока» и Клирия скрылась в зеркале.

Не сильно церемонясь, я перетащил дрыхнущую Констанцию и Фемию на кровать Мачо, после чего уселся и принялся читать книги.

Какой же я батан, пиздец просто. На дворе лето, а я сижу и читаю книги. И не какие-то, а «управление водной стихией»! Ну это типа будет у меня в следующем триместре. Неплохо было бы позаниматься, чтоб быть во все оружии.

Констанция с Фемией проснулись где-то ближе к вечеру. Видимо дозировка была слишком большой и у обоих не было сопротивляемости отравлению. Значит уровень без соответствующих способок не спасает от этого, и живучесть не влияет на то, уснёшь ты или нет. Интересно, а живучесть на отравление влияет?

Вот у меня, например живучесть относительно неплохая для среднестатистического человека.

Имя: Патрик.

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 24.

Раса: человек.

Уровень: 40.

«Параметры»

Сила — 50.

Ловкость — 49.

Выносливость — 54.

Здоровье — 39.

Мана — 31.

Интуиция — 39.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 33.

Одноручное оружие — 44.

Двуручное оружие — 27.

Оружие дальнего боя — 40.

Щиты — 15.

Лёгкая броня — 36.

Тяжёлая броня — 29.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Мелкий ремонт — 8.

Медицина — 12.

Рукоделие — 23.

Взлом — 9.

Выслеживание — 25.

Охота — 27.

Шитьё — 5.

Торговля — 27.

Красноречие — 39.

Верховая езда — 25.

Скрытность — 31.

Единственное, что не очень здесь, так это мана. Я её не сильно вкачал до того, как упёрся в потолок из сорокового лвла, что несколько печально. Видимо всё-таки не магия моё основное направление, хотя пиздец я ещё могу устроить.

А вообще я довольно сильный хлопец, если смотреть на всё серьёзно.

Мой лвл по оружию уже на уровне нормального воина, так что отпор я могу дать многим. Конечно, эпические замесы типа один против троих и более отменяются, но обычные наподобие один на один или даже один против двух я смогу потянуть. Добавим сюда магию и вообще будет форменный пиздец.

Для врага.

Констанция и Фемия очнулись практически одновременно, слегка сонным взглядом окинув комнату с таким лицом, словно пытались понять, приснилось им всё это или нет.

Хотя Констанцию подобным не проведёшь, она сразу поняла, что есть что.

— Значит мы вернулись, — подытожила она.

— Да, теперь дело только за тобой, Констанция, — ответил я безразличным голосом. — Помни, что от тебя зависит теперь, кто пострадает, а кто нет, так что…

Я не договорил, так как и так всё ясно. Сделает всё нормально и всё будет хорошо. Если нет… как бы мне не хотелось, будет просто больше ненужной крови. Надеюсь, Констанция достаточно хладнокровна, чтоб понять это.

Она встала, бросив на меня недобрый взгляд, который не говорил в мой адрес ничего хорошего.

— Тебе когда-нибудь всё это аукнется, Патрик.

— Несомненно, — без тени издёвки ответил я. — В конечном итоге в этом мире всё удивительным образом возвращается.

— Ты бы мог отказаться от этого и присоединиться к нам, — сказала она с нажимом. — Пока не поздно. Я могу тебя ещё простить за содеянное и закрыть глаза на то, что ты сделал. Просто одумайся и откажись от всего.

— Констанция, — вздохнул я, — скажи, ты хочешь, чтоб твою дочь повесили?

— Что?

— Повесили. Это когда надевают петлю на шею и…

— Я знаю, что это такое, — раздражённо перебила она меня.

— Отлично. Так вот, когда-нибудь недовольство народа выйдет из-под контроля из-за того, что вы не можете примирить их и разделяете, практически давая возможность графам натравливать людей друг на друга. Добро и зло… Ночь и день… Эта постоянная борьба без возможности объединиться. Надо ли мне говорить, кого будут вешать, когда это всё случиться, и народ наконец найдёт виноватых в своих бедах? Когда они захотят отомстить?

Констанция не ответила. Прекрасно всё поняла, но гордость не позволяет согласиться. Ничего, я понимаю, иногда сложно перешагнуть через себя. Но рано или поздно это придётся сделать.

— Можешь идти Констанция. Не надо меня сейчас буравить таким взглядом.

Она ничего не ответила. Лишь хмыкнула, крутанула головой так, что её волосы слегка подлетели, словно она всегда тренировалась над этим, и вышла из комнаты. За ней последовала и Фемия, не удостоив меня и взглядом. Хотя она выглядела скорее подавленной, чем гордой.

Ну да, ссоры родителей всегда тяжело детьми переносятся, я-то знаю это.

Оставшись один, я наконец смог выдохнуть.

Устал.

Заебался.

Надоело это всё.

Вечно какие-то проблемы. Хотя с другой стороны я надеюсь, что мои слова смогли подействовать на Констанцию, и она примет мою сторону. В конце концов, она всегда была по ебанутому правильной и должна будет понять, что здесь правда на моей стороне.

Если не поймёт… ну чтож, иногда приходится делать неприятно детям ради их же блага, если те этого не понимают, сопротивляются и плачут. В конечном итоге я не ставлю задачу убить Эви и Констанцию. Лишь хочу действительно спасти их от той угрозы, что они создали, радикально решив всю проблему.

Мне не нужна власть и сила, мне не нужно уважение и любовь народа. Я не хочу быть хозяином мира или каким-нибудь другим мудаком, чьё место хотят занять другие. Я это всё не умею и не буду лезть туда. Просто сделаю своё дело и буду жить где-нибудь спокойно.

Да, домик в деревне рулит.

Глава 215

Сказать, что мой мир сильно изменился после произошедшего, я не мог. Конечно Констанция меня сильно расстроила, да и Фемия теперь держалась от меня подальше, однако это не значило, что мир рухнул, свет потух. Нет, я просто смахнул скупую мужскую слезу с лица, взял себя в руки и позвал к себе Юми, чтобы выебать.

Конечно, пришлось сходить к ней и позвать на сегодняшний вечер, но ради такого я был готов сделать исключение и протопать весь путь до неё. Просто пришёл, постучался и мне открыла… кто-то из них. Ну и просто сказал, что приглашаю Юми сегодня вечером.

Кто-то скажет — а сука! Девушек используешь! Они тебе не шлюхи! Сексист!

Ничего подобного! Если бы мне подошла девушка и сказала — давай так, я тебя трахну и с меня услуга, то я, скорее всего, бы согласился. Это бизнес, ничего личного. К тому же, мы скоро типа муж и жена — общая мозгоебля, так что имею право! К тому же из-за неё (ну и не только) я влипаю в очень нехорошую историю, от которой дурно пахнет, так что всё равноценно. Более того, я выкладываюсь больше, чем она.

Однако забавная тема, ты как не поверни, девушка всегда будет казаться жертвой. Ей нужна от тебя услуга, вынудил. Она сама предлагает тебе секс — быть не может такого, ты просто вынудил, а она вынуждена.

Хотя чо я оправдываюсь? Ваще плевать, сегодня кого-то будут драть, так что не мне париться надо, а Юми, которая бы лучше смазки для себя прихватила, а то тугая, как… э-э-э… просто тугая, короче, размер маленький.

Когда в дверь постучались, я тупо лежал на кровати и читал книжку. Услышав стук, просто крикнул:

— Дверь открыта!

Лёгкий скрип, шаги, лёгкий хлопок, говорящий, что дверь закрыта, щелчок замка, вновь тихие шаги, и передо мной вытянулась Юми. Совершенно спокойная, не выражающая ничего кроме… кроме ничего. Она просто смотрела на меня, ожидая дальнейшего продолжения банкета.

Интересно, она хоть иногда бывает инициативной? Или она всегда пассивна в постели? А то стоит, смотрит на меня, вообще не предпринимая никаких действий.

Блин, это даже немного не интересно. Иногда хочется, чтоб девушка проявляла хоть немного инициативности. Сорвала с тебя одежду, оседлала, сама отрахала… Эта же скорее как кукла. Нет, свой кайф в этом есть, типа доминировать над ней и всякое такое, но всё равно приедается.

— Чего стоишь, — глянул я на неё поверх книги.

— Надобно тебе меня, тебе и брать бразды правленья.

— Как сказанула-то, бразды правленья… — усмехнулся я. — Слушай, Юми, такой вопрос…

— Говорить сюда собрались или делом заниматься? — недовольно спросила Юми.

— Не, можем сразу и делом конечно заняться, но всё-таки вопрос хотелось бы задать с твоего позволения.

Она недовольно посмотрела на меня и кивнула.

— Ты как к подобному относишься? Ну, то, что спишь со мной?

— Отвратительно, — без промедления ответила она.

— Ясно-ясно… — пробормотал я, садясь на край кровати и снимая штаны. — Тогда действуй, раз отвратительно.

Меня побуравили взглядом ненависти, одарили аурой отвращения, однако я даже взглядом не повёл. Юми просто встала на колени между моих ног, взяла в руки член и не умеючи принялась делать минет.

— И кстати, насчёт отвращения, разве то, на что ты меня подписываешь, не вызывает у тебя отвращения? Война за престол, смерти там и так далее…

— М-м-м, — недовольно промычала Юми, стрельнув в меня глазами.

Ах да, я же ей на макушку руку положил, не давая отстраниться. Ну окей, можешь высказаться.

— Мы просто приедем, сыграем свадьбу, и я займу престол, — ответила тут же она, освободив свой рот.

— Ебать ты дура, — выдохнул изумлённо я. И не знаю зачем, но я стукнул её хуем по лбу, чем вызвал открытую агрессию — зубы щёлкнули в каком-то сантиметре от моего сокровища. Видимо, потому что иначе выразить, какая она дура, раз думает, что так и будет, я не мог.

— Откушу, — рыкнула она.

— Ага, попробуй. Лучше продолжай сосать, это у тебя лучше получается, чем думать.

И чтоб помочь, я схватил её за голову и буквально насадил её по самое не могу, уткнув её носом в свой лобок. Правда тут же случилось непредвиденное обстоятельство — её вырвало. На меня. Кажется, я слегка перестарался, заставляя её делать с заглотом.

Буквально гейзер из какого-то супа с морковкой и салата, оказались на моей промежности.

Юми отпрыгнула, прикрывая рот ладонью со слезящимися глазами, и бросила на меня гневный испепеляющий взгляд.

— Ненавижу.

— Ага, взаимно, — пробормотал я. — Но ты реально дура, если думаешь, что всё будет так просто.

Ну вот, теперь ещё и весь обблёван.

Прикинув, куда бы нам теперь деться, я решил отправиться в мужскую купальню, которая находилась на первом этаже, да и ближе была. Сейчас всё равно все уехали и вряд ли кто-то будет там сидеть. А вот у девок в общаге люди остались. И всё бы ничего, если бы сейчас Юми не была вся обблёвана. Аж с подбородка капает и из носа вытекает.

Сколько ты там сожрала?

— Ладно, царевна-грязнуля. Кажется, сегодня всё отменяется, оттого идём мыться.

— С тобою? Изволь.

— Или пойдёшь вся обблёванная в общагу? Глянь на себя в зеркало, — указал я пальцем на него.

Нехотя она последовала моему совету, после чего, смутившись, обернулась.

— Ужасен ты, довёл меня до состояния подобного.

— Неправда, ты просто плохо выполняешь свою работу. — Я вытащил два полотенца из чемодана. — Идём, помоемся.

— Вернусь к себе я и…

— Там у тебя народу дохрена. Не позорно ли так идти? — кивнул я на её грязную одежду.

— А ты предлагаешь в мужскую идти мне?

— А у нас общага пустая, никого нет. Или ты этого не заметила? Давай, может там и отработаешь.

Я специально ей капаю на мозги, выбирая самые обидные фразы. Вот такое я говно и поделать ничего с собой не могу, к сожалению. Просто нравится играть на её нервах, смотреть на её злость, на то, как она бессильно бесится.

Юми хмурилась долго, минуты две решала, что лучше — сейчас отработать или идти и позориться перед другими. Но в конце концов, самоуважение и гордость взяли своё. Она нехотя потянулась за полотенцем.

Вообще мужская купальня не представляла из себя ничего интересного. Большая отделанная кафелем комната, которая чем-то отдалённо напоминала турецкую баню. Куча душевых кабинок по стенам и общая большая ванна типа бассейна по пояс.

Я просто уверен, что это не совсем правильно, строить такую ванную комнату в общаге, но кого волнует мнения такого человека как я. У них тут свои понятия о правильной чистоте, так что и флаг им в руки.

Мы с Юми быстро смыли всю мерзость с себя под душем, после чего начали стирать её одежду. Эта дура всячески сопротивлялась, но я силой отобрал у неё часть одежды, сказав ей, что так будет быстрее. Досталась мне её школьная юбка, один чулок и трусы. Ум-м-м… кружевные, розовенькие… так ещё и прозрачненькие…

После этого я без зазрений совести затащил её в ванную.

Нет, не трахаться, трахаться в воде девушкам может быть очень и очень некомфортно, не говоря о том, что неполезно. Просто посидеть, хули там. Ну ладно-ладно, ещё сиськи ей мну для душевного удовлетворения. Ну ещё сую пальцы куда не следует, на что она в ответ ноги скрещивает, не даётся.

Да ладно, давай я тебе потеребонькаю, пар спустишь, нервишки расслабишь, не ломайся, где там твоя заветная кнопочка. Однако Юми так мне и не дала подёргать её за «кнопочку». Ну как хошь, я хотел как лучше.

Правда спокойно понежиться мне всё равно не дали. Юми видимо не знает, когда надо открывать рот, а когда закрывать, поэтому в тот момент, когда я отправлялся в нирвану на попутках, она грубо вырвала меня в реальность жестокую вопросом.

— Сказал ты мне, что дура я, ибо не ведаю последствий. Но ты не прав, я вижу кровь, что будет на руках моих.

— На моих руках, Юми. Эта кровь будет на моих руках, что меня не радует. И её будет очень много. Скажи, почему ты считаешь, что всё пройдёт гладко?

— Честь и верность в империи нашей с рожденья заведена. Нас с колыбели обучают, что верность не купить деньгами, и честь дороже жизни. И духи рода моего, да и других следят за этим словно стражи. Не пользуемся мы и клятвами навязанными, присягая роду на верность.

— Без клятв? — я столько прожил в этом мире, что принять то, что здесь живут без клятв мне немного тяжело, если честно. Быть верным без клятвы — теперь мне это кажется странным и ненадёжным.

— Без клятв живём мы, честь имеем и верность не пустой нам звук. Духи верность наши видят и за верностью следят. Это знают все в округе, это помнит каждый член. Все увидят, кто сильнее и за тем они пойдут.

— А конкретно — ты, верно?

— Верно мыслишь, это я. Священное животное будет моим и избранной я стану сразу. А с мужем император примет меня. И не местным ты там будешь, что избавит от предательства меня.

— А другие семьи примут тебя? Не убьют?

— Одни присоединяться ради выгоды ко мне. Другие будут слишком трусливы, чтоб против нас идти.

— А не думаешь, что тебя грохнут по пути и отберут утконоса? Или просто устранят, когда ты уже почти станешь императрицей. Или когда уже станешь?

— Честь императора убрать не позволит. А когда почти я стану, уже всё решено же будет — часть за нас, часть будет молчать, а часть трусливо выжидать. А по пути никто не тронет, мы тихо въедем все туда. И объявим лишь тогда, когда под охраною семьи окажемся.

— То есть считаешь, что тебя не грохнут?

— Риск лишь при переезде будет, но стоит на территории дружественной оказаться, как мой род и союзники возьмут всё под контроль. К тому же там уже всё поделено.

— Поделено? — удивился я.

— Верно, — кивнула она. — Две половины борются теперь. Моя и враждебная нам. Мой род уже к себе притянул других, как самый ближний к престолу желанному. Естественно, за выгоду потом. Другая часть против нас. Но союзники заступятся за нас и дадут защиту нам, так что бояться нечего. А враги, увидев тщетность, по большей части примкнут к нам.

Нет, смысл есть в этом. В нашем мире точно так же было. Дворяне не сильно летели к самому престолу — не было прав, да и желания тоже. Они обычно проталкивали туда своих претендентов-наследников, которые потом им уступки всякие делали. В империи у них похожий случай. Пусть всё решают связи и деньги, но традиции есть, и они просто не имеют прав на место императора. Оттого им выгодней просто протолкнуть Юми на престол и всё. А она потом им отплатит.

Получается даже борьба не самой Юми, а родов, которые проталкивают сейчас своих претендентов на престол. Если брать с этой точки зрения, то всё просто — мы приедем с утконосом, наша половина тут же получит силу и нас водрузят на трон. Семьи только плюс получат от этого — победу к ним принесли.

— Уверена, что у вас честь на первом месте? Что рода, что присоединились к вам, потом вас же и не кинут?

— Соглашения уже есть, мне стоит лишь вернуться. И меня не уберут, так как я ближе всех к победе из кандидатов. Меня выгоднее протолкнуть, чтоб потом получить моё расположение.

То есть Юми уверена, что её не тронут, так как она претендент типа президента на выборной компании, которого будут проталкивать и которым потом могут управлять? Ну… она в этом плане права, конечно, но меня что-то смущает. Что-то… не могу сказать, так как сам не понимаю, но что-то точно есть.

Мы продолжали нежиться в ванне, наслаждаясь тишиной. А я со скуки начал вновь домогаться к Юми.

— Считать ли мне это за ночь? — наконец спросила она меня, расслабив ноги.

— А разве мы типа не почти муж и жена?

— Наша свадьба в рознь от плотских отношений.

Не, ну тогда это не интересно. А как же брачная ночь?

Я даже расстроился.

Но продолжил домогаться, аккуратно скользнув по складочкам к её переключателю. Так… сейчас… О! Она аж вытянулась, когда я его включил! Говорю же — женщины не люди! Они какие-то киборги!

— Да ладно, тебе разве неприятно?

— С тобой — нет!

— А вот и не правда.

Увеличим мощность!

— А чего вытянулась?

— Организма реакция.

— Ой да ладно, приятно же! Пиздишь же!

— Грязно, может и приятно, но мне такое неприятно.

— Какая страшная тавтология.

В конечном итоге её передёрнуло, словно шибануло током, и она со вздохом опустилась по шею в воду.

— Согласись же, расслабляет.

— Грязно.

— Ты слишком близко к сердцу это воспринимаешь, — отмахнулся я. — Считай это как приём пищи — ты никому не должна, просто ради себя родной и любимой используешь.

— Успокоить вдруг решил меня после содеянного? — нахмурилась она, повернув ко мне голову.

— Ну… да, — кивнул я. — Идём, я сделаю тебе приятно.

— Неприятен ты мне, Мэйн.

— Что не отменяет факта, что я могу делать приятно, — усмехнулся я. — Я сделаю приятное тебе, ты мне. Нам даже не обязательно при этом быть друзьями.

— Девушка любит душой.

— Чем блять?

— Душой.

— Ага, только каждая чото оргазм получить хочет и расстраивается, когда его нет.

Я потянул её из бассейна.

А потом мы голышом устроили забег до верхнего этажа. Конечно же инициатором был я, так как эта слабачка хотела надеть мокрую одежду, против чего я был категоричен. Нахрен, если никого нет? Стесняшка блин.

Поэтому, чтоб промотивировать её побегать голенькой на радость моим глазам, я подхватил всю одежду и бросился бежать наверх, слыша, как шлёпают её мокры ноги по полу за моей спиной.

Таким странным образом мы добрались до моей комнаты, где и заперлись.

— Ты самый мерзкий человек, коего я встретить только могла. Ты противен мне, имей в виду.

— Так, молчать и слушать команду, мокрая! — скомандовал я. — Ну ка легла на кровать!

— Я тебя ненавижу, — злобно прошипела она, даже не пытаясь подчиниться мне. Пришлось хватить Юми и силой толкать на кровать. А она ещё и сопротивлялась. Правда легла в конечном итоге на живот, но это ничего страшного, можно и так.

Я пристроился к ней, подтянул её худую задницу к себе, и аккуратно вошёл. Она и не сильно сопротивлялась этому, даже не пытаясь что-то сказать. Комнату наполнили влажные шлепки двух похотливых существ, которые радовали друг друга ровно так же, как и ненавидели. И очень скоро оба мы уже лежали на кровати. Вернее, она лежала на кровати, а я на ней.

— Только не говори, что было неприятно, — выдохнул я.

— Мерзкий ублюдок, — выдохнула она расслаблено. Не сильно похоже на голос человека, который был недоволен процессом.

— Да-да, давай, переворачивайся на спинку, я люблю и классику.

Она не сильно сопротивлялась, позволяя себя перевернуть. И не сильно сопротивлялась, когда я играл с её грудью ртом, сама иногда прижимая меня к себе. Да и целоваться Юми была не против.

На этот раз я не стал её мучить или как-либо издеваться, чтоб не породить в мире внеочередную мужененавистницу, которая ненавидит секс. Не стал её приобщать в этот раз к практикам орала или анала, чтоб не портить её настрой. Вкусов Юми я так и не понял, но решил сделать всё по классике. Ну и со способкой, чтоб разрядить девку.

Мы спокойно трахались, то увеличивая темп, то уменьшая, на время позабыв о своих недовольствах друг другом, обильно обмениваясь слюнями, обнимаясь и одновременно вздрагивая, когда оргазм пробивал нас обоих.

Хрен знает, когда мы взяли перерыв; было относительно темно. Я притащил нам попить, и теперь мы тупо лежали обнявшись.

— Ненавижу я тебя, имей это в виду, — сказала она. — Неприятно признавать, но было сие приятно. Однако иллюзии не строй, ты до сих пор не мил мне.

— Да пох, главное, что оба время провели нормально, — ответил я, прижав её посильнее к себе. Как будто мне важно, нравлюсь я ей или нет, главное, что получил желаемое. — У меня ещё четыре ночи, имей в виду, успею ещё тебя погонять.

Я не строю иллюзий на счёт неё. Возможно, Юми поняла главное — секс сексом, дела делами, любовь любовью. Необязательно любить, чтоб просто перепехнуться ради удовольствия; это не делает никого шлюхой. Я не говорю о тех, кто в отношениях, там другая песня.

Правда всё это время, во время бурного процесса в зеркале мелькала одна любопытная моська нечисти, которая прямо заглядывалась на нас. Нет, она мне не мешала ни капельки. И я, конечно, не стал палить её прямым взглядом, а она не стала стоять, нагло уперевшись в нас глазами, однако Кстарн кажется сидеть там очень скучно.

Почему-то мне кажется, что смотрела она не потому, что решила там потеребонькать себе переключатель режимов, а из-за того, что ей тупо одиноко там. То с бандитами она в зеркале сидела, то сейчас сидит там одна. И мне показалось, что в глазах я у неё видел грусть, зависть и одиночество.

Это… печально. Надо будет как-нибудь с ней поговорить и показать, что про неё никто не забыл, и что она такой же член команды, причём очень нужный и важный. А то смотрю сейчас, как она грустными глазками на нас выглядывает, и больно за неё становится.

Часть сорок седьмая Возвращение

Глава 216

Каникулы прошли, люди вернулись обратно в универ и потекла обычная, привычная каждому студенту жизнь. Мы учились, узнавали что-то новое, становились сильнее.

Время в универе летело быстро. Типичное положение дел — сегодня лето, завтра уже первый день осени. И первая мысль: какого… вроде бы недавно только каникулы были! Может потому, что мы всегда были чем-то заняты, а может из-за того что затишье перед бурей всегда протекает быстрее, словно следуя закону подлости, чтоб всё хорошее проходило быстро.

Как бы то ни было, я учился, изредка бухал с друзьями в вечеринках, ходил в город и ещё два раза трахал Юми, которая хоть и получала от этого удовольствие, но ко мне относилась холодно. В принципе меня это не сильно трогало, так как всем мил не должен был быть, поэтому всё норм.

Ну и утконос, естественно, жил своей весёлой жизнью, не сильно спеша возвращаться. Иногда я ходил в лес проведать Маленького Пожирателя Человеческой Плоти, где мы занимались всякой хернёй, типа катания на нём по лесу или простых тисканий. Он же всё равно сука пушистым остаётся, поэтому потискать такую большую тёплую и мягкую тушку было за милое дело. А ещё мне кажется, что он стал больше с последней нашей встречи.

А моя спокойная жизнь двигалась к тому моменту, когда придётся выполнять свою часть договора. Довольно резво и неотвратимо. Пусть я и не волновался по этому поводу, ощущения, что всё пройдёт гладко, тоже не было.

Однако это не значит, что в универе ничего не происходило. Как раз-таки и там было много чего интересного. Чего стоило одно общение с Кстарн.

Милаха Кстарн так неудачно решила выглянуть однажды из зеркала, чтоб разнообразить свои будни, что довела до визга Мачо посреди ночи. В тот момент я сначала подумал, что у него припадок или он только что узнал, что у него теперь всегда будет вставать только на парней.

От его ультразвука проснулся весь этаж и к нам начали ломиться парни, с криками: «Что у вас происходит?!» Бля, мне бы в тот момент прийти в себя, чтоб дать на это ответ.

От его крика в первые секунды меня просто вырвало из сна, и я буквально подлетел на месте, сам закричав от испуга, с ужасом оглядываясь, словно в следующую секунду меня вот-вот грохнут. И я ожидал увидеть кого угодно — от демонического исчадия, которое его насилует, до портала в иной мир, откуда лезут души мёртвых. Но естественно, ни того, ни другого в комнате не было. Был только визжащий Мачо и кричащий я.

Этот дебил сидел на кровати, вжавшись в угол, и буквально исходил на визг, спрятавшись под одеялом.

— Блять, да что происходит!? — я вскочил и сдёрнул с него одеяло. — ЭЙ! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?!

Ноль реакции; он только испуганно округлил глаза и кричал, не помня себя. Его гримаса ужаса даже на меня произвела впечатление, отчего я на секунду застыл. Но одна несильная оплеуха смогла заткнуть его и привести в чувство. Мачо, мёртво бледный настолько, что даже ночью это видно, показал пальцем на зеркало.

И мне стало всё сразу понятно. Я угрюмо посмотрел туда, куда он показывает, осознавая причину его безудержного крика.

— И? Что там?

— М-м-мон-нстр… — только и пробормотал он.

Вздохнув, я подошёл к двери, в которую ломились наши соседи, и открыл её. И меня чуть блять не затоптала толпа, которой было очень интересно, кто и отчего визжал. Парни, словно стадо баранов, влетели в комнату, напором меня просто затолкнув обратно. Наперебой полетели вопросы.

— Что произошло?

— Кто-то напал на вас?

— Кто кричал?

— Что случилось?

И, чтоб прекратить обстрел вопросами, мне пришлось практически перекрикивать их всех.

— ДА ВСЁ НОРМАЛЬНО! ЭТОТ ИДИОТ УВИДЕЛ НОЧНОЙ КОШМАР! — крикнул громко я.

После этого все на мгновение тут же умолкли, переводя взгляд с меня на него. Они словно оценивали правдивость моих слов.

— В смысле, злого духа? — наконец спросил один из «пришедших на помощь».

А чо, и такое в этом мире есть?

К тому моменту все уже ввалились в нашу комнату и мне пришлось отойти к самому окну. Практически каждый квадратный сантиметр нашей комнаты был занят любопытствующими.

— Нет. Просто сон увидел, — отмахнулся я. — Я думал, что сам душу богам отдам от такого крика.

— Эт-то н-не с-с-сон… т-т-там п-призр-рак, — подал голос Мачо и указал вновь на зеркало.

От такого заикания он был сейчас очень похож на заику Ависию. Приходилось немного напрячься, чтоб понять, что он говорит.

Все парни проследили взглядом до зеркала, в котором не было ничего кроме отражения нашей комнаты и толпы народа. Про себя я молился, чтоб идиотка Кстарн сейчас не вылезла и всё не испортила, перепугав парней до чёртиков. А ведь может, я знаю. Тогда просто ничего не останется, как разбить это зеркало и купить новое.

— Ты увидел душу мёртвого в зеркале? — спросил Мартин, внимательно всматриваясь в зеркало и даже тыкая в него пальцем. — Может это проклятое зеркало?

— Ага, увидело, как он в леопардовых стрингах разгуливает и прокляло само себя, — усмехнулся я, вызвав бурю смеха и улыбок у всех, кроме мачо.

— Н-но я в-видел там. Девушка с ч-чёрными г-глазами… Он-на смотрел-ла на м-меня…

— Так разве ты не должен был пригласить её к себе в койку? Вдруг ей там было просто скучно? — пошутил кто-то из толпы, подняв волну одобрительного гула. А я в этот момент подумал, насколько он сейчас прав по этому поводу. Я так-то и не поговорил с Кстарн с того раза, она до сих пор сидит там в одиночестве, изнывает.

Чот мне стыдно.

— А м-м-мне не см-мешно! — постарался прикрикнуть Мачо, но его голос сорвался на писк.

— Да ладно, это был плохой сон, ничего больше. Такое иногда случается, — попытался успокоить его Кащей. — Однажды я тоже проснулся и увидел монстра, но оказалось, что это Белеандр в комнате переодевается. — Послышались смешки по комнате. — Спросонья и не такое привидеться.

— Но я в-в-видел… — уже не так уверенно пробормотал Мачо.

Его можно было понять. Все так уверенно говорят о том, что это привиделось. А ещё и спросонья так вообще не скажешь, что реальность, а что нет. Слава богу, что есть куча народу, которая в это не верит и поддерживает правильные рациональные мысли.

Этот шабаш длился ещё минут десять или двадцать, где каждый высказал своё мнение. Среди которых, кстати говоря, прозвучали и довольно правильные мысли на подобие той, что это мои проделки, а зеркало вообще портал в другой мир. Конечно, никто не поверил в это, уже весело обсуждая варианты, рассевшись у меня на полу, однако тот чувак даже не подозревал, как был близок к правде.

Так, хорошенько посмеявшись, вспомнив всё странное, что происходило с нами до этого момента, все в конечном итоге разошлись по своим комнатам.

Мачо тоже решил сегодня не ночевать здесь.

— Сорян, Мэйн, не смогу я спать сегодня здесь. Буду в зеркало это теперь смотреть и ждать, пока оттуда кто-нибудь выглянет. Я лучше у Кащея с Белеандром переночую сегодня.

— Не парься, — хлопнул я его по спине. — А то так говоришь, словно без тебя я спать не смогу.

Ещё как смогу, но для начала мне надо будет поговорить кое с кем насчёт таких выходок. И твоё отсутствие, визгун, будет очень и очень кстати.

Вскоре комната опустела, оставив лишь меня и зеркало, в котором пряталась любопытная мордаха. Я предварительно закрыл дверь на замок, проследив, чтоб за ней никто не прятался, задёрнул шторы на окне и уже после этого подошёл к зеркалу.

Постоял, поприглядывался, стараясь поймать взглядом присутствие Кстарн. Нет, нету, видимо она не рисковала прятаться в отражённом помещении, предпочитая больше серое зазеркалье. Хоть в этом проявляла осторожность, и на том спасибо.

Костяшками я отбил необходимый ритм и стал ждать. Недолго. Буквально через десять секунд из-за края зеркала выглянула одним глазком черноглазая нечисть с милым, испуганным и виноватым лицом. Она виновато посмотрела на меня глазом, после чего вышла вся и встала напротив меня с покорным видом, протянув руку через зеркало.

Я взял её дрожащую ладошку и потянул на себя, приглашая к себе в комнату. Выходи, любопытная ты наша, бить тебя будем. Кстарн, естественно, молча проследовала на эту сторону.

— Ну здравствуй, Кстарн, как у тебя дела? — спросил я, садясь к себе на кровать.

Она посмотрела на меня виноватыми глазами и вновь начала рассматривать столь интересный пол.

— Мне… мне очень ж…

— Нет-нет-нет, меня не интересует, что тебе жаль, а что нет. Я спрашиваю, как у тебя дела.

Она поджала губы и выдавила из себя:

— Нормально, мой господин.

— Хочешь печеньку? — неожиданно предложил я и вытащил из-под кровати небольшую лакированную коробочку.

Это нас Чмоня угощал, привёз из своего графства знаменитые печеньки. Что может быть лучше печенек? Естественно только нашествие печенек-зомби! Печенькоаппокалипсис! Зомби-печеньки атакуют мир! А плодятся они почкованием! Гип-гип-ура зомби-печенькам! Кстати, классная идея, надо будет подумать над этим.

— На, держи печеньку, Кстарн, и садись рядом. Это приказ.

Та неуверенно взяла из протянутой руки печеньку и села рядом со мной.

— Ну, рассказывай, милаха Кстарн.

— Рассказывать что? — неуверенно пробормотала она, глядя на меня.

— Ну как что? Не зря же ты выглядывала на меня из зеркала, пока я госпожу Юми ебал, верно? И сейчас бедного мальчика довела до истерики, он аж спать здесь не может теперь.

— Мне… мне очень…

— Да плевать, жаль тебе или нет. Что беспокоит тебя? Давай, говори, я выслушаю тебя.

Я вообще и сам знаю, что её беспокоит, но лучше пусть она сама расскажет. Иногда лучше выговориться самому, чем из тебя будут тянуть это по ниткам.

Кстарн, всё так же держа печеньку в руках, грустно смотрела в пол, не стремясь особо что-то рассказывать. Мне так и хотелось схватить её за плечи, начать трясти и произнести: «да говори ты уже, хули тянешь?!», но вряд ли такой подход поможет. Я скорее вгоню её в депрессию ещё глубже. А депрессивного телепорта нам нужно меньше всего.

Поэтому мне пришлось тупо сидеть минут десять рядом с ней и ждать, пока Кстарн чего-нибудь родит там из себя. В конце концов, она выдавила из себя.

— Мне там одиноко.

Ну что и требовалось доказать. Какой я психолог! А! Видели, да!? Сказал же, что ей там одиноко!

— Просто… просто всё время я там провожу, в зазеркалье и не могу выйти. И никто ко мне не приходит в гости, не поговорит, не выслушает, не трахнет, не…

Я кивал головой ровно до того момента, как она сказала «трахнет», после чего мои мыслительные процессы слегка замкнуло. Она… это сказала? Нет, в смысле, мне сейчас не послышалось? Просто она выглядит не как человек, который скажет нечто подобное.

Оттого я слегка удивлённо посмотрел на неё.

— Прости пожалуйста, но ты не могла бы повторить то, что сказала до этого?

— Сделает мне ребёнка? — недоумённо повторила она.

Так ты ещё и это успела сказать?! Бля, я чот не такую тебя представлял. Нет, дети конечно же вполне естественно, но… но… ну… Ты же милаха Кстарн! И этим всё сказано!

— Нет, ещё раньше.

Она задумалась.

— Трахнуть? — наконец повторила она. Значит не послышалось.

— Да, это… — но увидев её вопросительный взгляд, который словно спрашивал, что в этом не так, я понял, что только меня это слово смущает.

А вообще, я осознал, что это у меня такой бзик. Типа если девушка скромная, тихая и милая, то она никак не может быть той, которая как нехер делать раздвинет ноги для того, чтобы провести хорошо время. Нет, это обязательно целомудренная девушка, которая это слово знает только как «секас» и сразу смущается, произнеся его.

Вот Кстарн, я думал, что она вообще девственница. А оказалось, что она и слова такие знает, и что, скорее всего, у неё парни уже были не смотря на скромность и зажатость.

— Раз уж ты упомянула про потрахушки, Кстарн, а у тебя были до этого парни?

— Да, — совершенно спокойно ответила она.

Чувствуя себя бабкой сплетницей, я, слегка смутившись, спросил:

— И… сколько?

Кстарн задумалась на мгновение, запихнула в рот печеньку и принялась считать на пальцах, бормоча…

— Раз, два… три… Трое.

Ну, не так уж и много, если так судить. Правда…

— И кто, если не секрет? Не пойми неправильно, просто ты описывала свой род как не самый привлекательный, и что никто не смотрит на тебя, а тут у тебя партнёры были оказывается.

— Я… — она была как помидор. Ну… да, лезу в личную жизнь, чего поделать, но это интересно! Плевать, что подумают злопыхатели и что они скажут, каждому интересно послушать о чужой жизни! — Мы жили в деревне, далеко на юге у моря. Там был мальчик… мы по молодости вместе были… и… он умер от кашлянки.

Кашлянки? Это типа… туберкулёз? Или рак лёгких? Или пневмония? Ну точно что-то с лёгкими. Интересно только, что именно.

— Потом перед войной был орк… но я о нём ничего не слышала потом. И у бандитов был один. Он любил… особенных девушек, необычных. Он ко мне иногда приходил.

Какая… небогатая история. Так, а у меня были… ой, да у меня много кого было, вспоминать лень.

Пока я пытался вспомнить имена всех, с кем я был и при каких обстоятельствах, Кстарн так скромненько из коробки печенье хрум! А потом ещё раз хрум! А потом ещё и ещё Хрум-хрум-хрум! И к тому моменту, когда я вернулся на землю бренную, всё печенье поразительным образом просто исчезло.

Моему разочарованию не было предела.

Я с болью в глазах посмотрел на пустую коробку, посмотрел на Кстарн, которая замерла под моим взглядом, съев печеньку на половину, и вздохнул. Блин… а печенье было вкусным! А его сожрала Кстарн… Точно, она же любит печенье! Блин, надо было подумать об этом раньше.

Кстарн, видимо правильно поняв мою боль, скромненько протянула мне кусочек отгрызенной печеньки.

— Да нет, кушай солнышко, — погладил я её по голове с болью в душе выжимая из себя улыбку. Пусть порадуется, чего уж там. А я голодный… холодный… без печенья… Сука, но печенье то за что!?

В голове сразу всплыла картинка со съеденным тортом, которая преследует меня в кошмарах наравне с недельными пытками. Я каждый раз открываю дверь в холодный светящийся рай, а там лишь ад и пустота — тарелка без куска торта.

— П-простите, — пробормотала Кстарн, не глядя мне в глаза. — Я… случайно, мне очень жаль.

— Да забей, — вздохнул я и запихнул коробку обратно под кровать. — Потом ещё попрошу у него. Наелась хотя бы?

— Да, спасибо… — смутилась, отвернулась.

— Ладно, раз уж тут сидим, давай чай что ли заворганю тебе.

А я умею! Нет, реально, я умею делать чай магией! Налил воды в стакан с помощью магии из бутылки, прямо в воздухе попутно вскипятил огоньком, бросил заварки, бросил сахара и вуаля! Чай! Правда с меня пот сейчас градом стекает, так как управлять водой и огнём для меня просто верх мастерства. Я почти всю ману просрал, так аккуратно и точно управляя двумя стихиями и выёбываясь. Но это того стоило.

Эх, был бы в своём мире, девок бы кадрил так…

Я обернулся к Кстарн и чуть не выронил стакан. Сейчас маленькая миленькая онрё пародировала мне супермена. Только если тот на своей груди распахивал рубашку, под которой был костюм с буквой «S», то у Кстарн там была маленькая грудь с тёмными ареолами и маленькими торчащими сосками. Не то что я не видел сисек, но это было слишком неожиданно.

Настолько, что я не нашёлся, что сказать и просто отпил чай, который делал для неё. А Кстарн ещё с таким видом смотрит жалобным, типа: «я такая несчастная, я тебе не нравлюсь?» или «я настолько некрасива для тебя? Не разбивай мне сердце».

Бабы такие разные, а приёмы одни и те же — или на ЧСВ играют, или на жалости.

И тут мы сталкиваемся с одной фишкой. Послать её сейчас будет… проблемно. Я боюсь, что она просто расстроится, обидится и всё. Хотя прекрасно понимаю, что Кстарн-то не промах, знает, на что давить и как вымогать то, чего хочет.

Девушка поела, девушка хочет трахаться, всё просто и доходчиво. От одной радости к другой.

Вот же головная боль…

— Ладно, Кстарн, раздевайся, раз уж начала, — вздохнул я, стягивая с себя одежду. — Переночуешь сегодня у меня, раз никого нет в комнате. А завтра… а завтра, раз уж ты здесь, пойдём тырить посох.

Глава 217

Умению Кстарн обольщать могли бы позавидовать многие.

В плохом смысле этого слова.

То есть даже заигрывания у неё ограничивались тем, что она тупо показывала сиськи. Ни фраз, ни жестов, ни каких-либо действий. Тупо расстегнула свою одежду и показала грудь, словно шлюха на улице, показывающая товар и завлекающая к себе клиентов. Это было слишком мощно. Хотя в такой странной и неумелой попытке было что-то притягательное и милое, вынужден согласиться.

Но на этом её полное неумение в подобном деле не заканчивалось, как выяснилось.

После моих слов «раздевайся» Кстарн начала как-то лихорадочно расстёгивать своё платье служанки, пытаясь побыстрее от него избавиться, но тем самым только ухудшив ситуацию. Я уже в трусах стою, а она никак справиться с пуговицами на груди не может; пальцы дрожат и заплетаются, то ли от волнения, то ли от возбуждения. А может всё сразу.

— Ну тише, милашка Кстарн, чего так волнуешься, — присел я перед ней и сам помог ей расстегнуть пуговицы до пояса, где начиналась юбка. — Вот и всё, видишь?

— Я… с-сейчас…

Только вот не пойму, это она боится или реально перевозбуждена. Как бы то ни было, Кстарн довольно оперативно стянула с себя платье служанки, оставшись в трусах, после чего стянула и их, отбросив куда-то на пол.

А потом… встала на колени, открыла рот, закрыла глаза.

Бля, это что, стесняюсь спросить?

— Эм… Кстарн? — вопросительно позвал я её. Та открыла один глаз, слегка смутившись. — Ты что хочешь делать, поведай мне, пожалуйста.

— Ну… э-э-э… как госпожа Юми. Она брала в рот на коленях ту штуку… и… и вот. Надо же положить её в рот, верно? Положите мне её в рот.

Штуку? Серьёзно? Я уже и не помню, когда слышал нечто подобное от других. Кто член ещё называет штукой, да причём в этом мире, где секс такое же обычное явление, как и рукопожатие? Если только девственница, которая ни слухом, ни духом.

К тому же…

Я присел около неё, и аккуратно раздвинул губы, обнажая её зубки. Ебать у неё там набор хищника…

У Кстарн были ряды острых зубов, которые по форме были как у акулы. Маленькие, остренькие, словно созданный, чтоб рвать мясо. Я… я не уверен, что хочу класть или засовывать туда свой член или какую ещё другую штуку. Меня учили его не совать туда, куда пальцы не засунешь. Так вот, пальцы я бы точно туда не засунул. А то не дай бог сомкнёт их… не думаю, что переживу подобное. В психическом плане.

— Нет, давай тогда, милашка Кстарн, обойдёмся без этого.

Она немного озадачено посмотрела на меня. Но спорить не стала и перебазировалась на кровать. Тупо легла: типа я готова, можешь трахать. Вся вытянулась, ноги вместе, руки по швам. Позиция — бревно обыкновенное. У неё точно был кто-то? А то чот по поведению не видно. Скорее похоже на человека, который знает, что должно произойти, но не более.

И с ней мне сейчас придётся возиться… Нет, была бы кто-то из не очень любимых мне, загнул бы и без зазрения совести использовал, но тут же нормальная девушка как бы. Я присел рядом с напрягшейся Кстарн и пальцами пробежал по её коже, вызывая армию мурашек на поверхности.

От груди к лобку… хм… а у Кстарн на лобке волоспочти нет, скорее как щетинка такая. Я даже пальцами несколько раз провёл, от чего та немного задрожала. Немного необычно, так как у всех представительниц прекрасного пола там обычно волосы разной степени длины. Сомневаюсь, что она бреет там что-то, скорее просто такая особенность.

Ну чтож… приступим.

Пошло ли всё по маслу?

Пф-ф-ф… конечно… с самого начала прямо.

Аккуратно целуясь с Кстарн, чтоб мне язык не откусили, я начал входить в неё… и понял, что получалось слишком туго, конкретно туго. И сухо. Словно я пытаюсь пропихнуть член в дырку, которая для этого не предназначена; мне даже пришлось приложить усилия. Сама же Кстарн аж ходуном подо мной ходила: извивалась, выгибалась, дрожала и вообще, показывала, что заходит у неё плохо. И вместо того, чтобы просто сказать, она грустно скулила, словно щенок, которого бьют.

И тут я вспомнил, что отнюдь не все девушки разгоняются с полуоборота. Это все те, что были у меня до этого, довольно свободолюбивые и ебливые, а эта… ну было у неё три парня, однако для неё слишком были важны прелюдии для нужной кондиции. Однако чего она меня не остановила, хотя сама чувствует, что не готова?

— Кстарн, — тихо позвал её я, оставив попытки. — А, Кстарн, малышка, а как раньше ты занималась сексом со своими мужчинами?

Мне просто очень и очень интересно, как это должно со стороны выглядеть. Ведь сейчас я просто вижу, что она не то, что не готова — не умеет подобным заниматься.

— Я… ну… меня обычно хватали и отводили куда-нибудь в сторону, — ответила она спокойно. — Загибали или клали на спину и сразу входили.

— И?

— У них тоже с трудом получалось засунуть свою штуку, было больно и неприятно, было даже немного крови иногда было, но это же нормально для девушек. Это все так чувствуют. Так что не беспокойтесь, входите, я потерплю.

И вновь зажмурилась.

Бля, ну теперь то мне всё понятно…

— Кстарн, это называется изнасилованием, а не занятие сексом, — ответил я и поцеловал тупую дуру в лоб. — И нет, это не должно быть больно и так туго.

Мда… вот так кадр попался мне… Придётся повозиться теперь.

— Ну ничего… — я поцеловал её в шейку, от чего милашка Кстарн зажмурилась и улыбнулась. — Сейчас, моя красавица, всё будет аккуратно и приятно.

Пришлось вернуться назад, к прелюдиям, чтоб бедняга там по швам не разошлась подо мной. Начал её заводить покусываниями, посасываниями, пальчиками у неё в сокровенных местах работать, чтоб у девочки была более бурная мокрая реакция. Сначала она немного сжимала ноги, но потом втянулась и расслабилась, слегка раздвинув их и позволяя мне теребонькать ей там. Целовал в шею, кусал за ушко, сосался с ней, мял нежно её практически отсутствующую грудь. Шептал, какая она необычная, чудная и очень милая, как её хочу и что с ней сделаю, отчего она хихикала и под конец начала тяжело дышать и течь.

На второй раз всё пошло куда лучше; раздвинул её ножки и, пусть и немного туго, но всё же скользнул медленно в неё, от чего Кстарн вся напряглась. Про анал можно забыть, если здесь так туго, то там вообще хер застрянет. Сам же я не переставал целовать Кстарн и шептать всякие приятные нежности. В губы, в носик, за ушко, в шейку, за сосочки, рукой у неё между складочек. А сам тем временем скользил в ней, медленно и аккуратно, позволяя ей привыкнуть к ощущениям.

После этого я наконец смог хорошенько натянуть милашку Кстарн, которая вся прямо изнемогала подо мной. Не сразу, но со способкой я медленно, позволяя ей насладиться новым для неё процессом и ощущениями, довёл до самой грани и немного держал её так, чтоб Кстарн успевала хорошенько поизнывать от чувства, что вот-вот будет, но… нет. При этом я постоянно играл с ней, шептал ей пошлости и всячески заводил, не давая милой нечисти понизить градус томления.

А потом пух! И дал ей бурно кончить, буквально резко загоняя её до конца.

Девушки вообще очень интересные личности. Каждая из них обладает своими особенностями как в жизни, так и в постели. И не хочу хвастать, но я уже успел повидать девушек и их забавные реакции на оргазм.

И если, например, у одних были писки как от мышей, то у других какое-то рычание, у третьих гортанные звуки, четвёртые матерились и так далее.

Кстарн в этом деле оказалась самой-самой. Она не пищала, не визжала, не кричала. Нет, она молотила зубами так, словно ей холодно. Это было настолько странно и не обычно, что я даже пришалел немного от такого. От такой трещётки я даже забеспокоился, что нас могут услышать.

К тому же она выгибалась дугой так сильно, что даже умудрялась приподнять меня. А я, хочу похвастать, не мелкий парнишка, подкаченный, все дела, уж точно больше семидесятника вешу теперь. И выворачиваясь дугой в обратную сторону, она умудрялась меня поднимать.

Но было приятно видеть её изумлённое лицо в первый раз, как результат своей трудной работы. Видеть, как округлились её глаза, как она буквально начала выгибаться, стуча зубами от переполняющего её маленькое тельце чувства оргазма. Как она буквально билась подо мной. А под конец расслабленно счастливо улыбалась, глядя своими чёрными жуткими глазами мне в лицо. Абсолютно мокрая от пота и собственной жидкости, но счастливая до ужаса от чего-то новенького.

Правда я немного почувствовал себя проституткой — ко мне приходят ради секса, и я им даю. Докатились. Но с другой стороны, Кстарн действительно хорошая девушка, помогает нам, сидит в зазеркалье месяцами, чтоб у нас была связь. Чего бы её и не порадовать тогда? Конечно, с ней таких марафонов не поделаешь, даже с Юми я был активнее, но в данный момент и не для себя этим занимаюсь.

Поэтому я вёл себя как джентльмен: никаких экспериментов, только то, что хочет девушка. А она хочет ласки, доброты и тепла, чтоб её любили и с ней были нежны. Оттого я всё делал так, словно трахал не девушку, а мешок с нитроглицерином, который того глядишь и ёбнет.

Я её прижимал к себе, целовал, нежно аккуратно входил, доводил до бурного окончания, давал милашке Кстарн время передохнуть, после чего вновь принимался за дело.

Уже к середине ночи, по моим прикидкам, Кстарн тяжело дышала, с какой-то радостной блаженной улыбкой обнимая меня руками и ногами, вся мокрая, как после душа. Я же даже не вспотел, хотя подзаебался конкретно. Блин, словно работал.

Я уже не стал выгонять её, хоть мне было и неудобно с ней мокрой лежать на одноместной кровати. Под бочок под одеяло, да рукой к себе поближе прижал, чтоб милашка Кстарн чувствовала тепло.

Просто иногда, когда одиноко, хочется даже не секса, нет. Хочется, чтоб тебя просто кто-нибудь обнял и прижал к себе. Обычное объятие, это может решить так много. Достаточно просто чувствовать рядом с собой человека.

Так мы и уснули. Правда ночью Кстарн ещё раз жалобно на меня смотрела, прося продолжения банкета. Понимая, что сегодня мне нормально не спать, я не стал показывать ей своё недовольство. Лишь шепнул, улыбаясь: «красавица хочет ещё немного?», на что она радостно закивала головой. Так что пришлось ещё поработать, пока наконец в ней запас выносливости не кончился. Милашка Кстарн, так и быть, ты это заслужила, всё же я могу понять твоё одиночество, отчего и не могу тебе просто отказать.

Следующим вечером настал тот момент великого ограбления, когда пришёл наш час. Мой час и час Кстарн.

Не сказать, что это было пиздец как необходимо, однако отказаться от посоха на витрине, что когда-то принадлежал одной из жриц, было глупо. К тому же я очень сильно сомневаюсь, что их как-либо охраняют. Нет, конечно, их охраняют, но навряд ли как-то сильно.

Вечером, когда все ложились спать, я по своему обычаю спокойно разделся и уже ложился спать, когда вдруг вытащил из-под кровати, где мы хранили свои вещи, бутылку с вином.

— Эй, Мачо, хошь попробовать? — протянул я ему бутылку.

— А что это?

— Родня дальняя прислала. Путешествует по зверолюдским землям. Там, может в курсе, виноградники на севере?

Естественно он был в курсе. Все были в курсе насчёт тех виноградников. Дикий вид, морозостойкий, при этом находился в районе гейзеров, оттого получалось странное сочетание. И вино из тех виноградников получалось очень и очень вкусным, оттого дорогим. Да-да, я подготовился.

— Это… те, что растут у гейзеров? — сразу встрепенулся он.

— Ну… вроде да, — кивнул я. — Типа на севере там какие-то виноградники, плодородные земли, туда-сюда… Ты пил то вино?

— Естественно пил, — сказал он немного возмущённо. — А ты… нет?

— Не-а, не приходилось, — я с сомнением посмотрел на бутылку. — Только я не уверен, что это именно то вино. На, попробуй!

И не задумываясь, чтоб у него не было никаких возможностей отказаться, кинул ему бутылку. Тот рефлекторно поймал её. С сомнением посмотрел на меня, словно спрашивая, уверен ли я, после чего откупорил бутылку и отхлебнул.

— Ну чо, оно? — спросил я.

— Да вроде оно, — ответил он, слегка причмокнув. — Да, оно. Только привкус слегка странный. — Он вернул мне бутылку. — Это… если что, заделишься потом? Ну, если останется.

— Без проблем, — ответил я.

Ну ещё бы был он не странный, я туда снотворного вбухал.

Оттого через пол часа Мачо было не разбудить даже оркестром ровно до утра. Как же бывает полезна алхимия, особенно когда ты знаешь, что к чему и можешь много чего наделать.

Так обезопасив себя со стороны возможного свидетеля, который теперь не проснётся и не спалит моё отсутствие, я выключил свет, подождал около часа, пока шум в коридоре не стихнет и… нет, не вышел в коридор, выкинул верёвку на улицу и спустился вниз через окно.

Выходить через всё здание куда более рисково, когда можно встретить случайно идущего в туалет, чем спускаться через окно ночью в темноте, когда нет ни уличного освещения, ни луны (да-да и я дождался, когда луны не будет). К тому же у меня за спиной была сумка со всеми необходимыми принадлежностями, оттого встреть кого-нибудь в коридоре и хрен объяснишь, куда с сумкой посреди ночи пошёл.

Оказавшись на земле, я воровато оглянулся и, естественно, никого не увидел. Без луны на улице было точно также светло, как и в чулане при тлеющей спичке. И хоть звёзды давали слабый свет, его было просто дичайше недостаточно для того, чтобы нормально что-то увидеть. Лишь контуры зданий на звёздном небе да общие очертания.

Я ещё раз оглянулся и полной грудью вдохнул приятный прохладный осенний воздух. Совершенно один я бы задержался здесь, если честно, в тишине под россыпью звёзд, когда вокруг полнейшая темнота. Это было реально по-своему волшебно, особенно звёздное небо, полное таких ярких звёзд, что они даже казались искусственными. Типа тех, что на фотошопе делают. Однако долг звал на подвиги.

Да и сейчас ко мне мог подобраться абсолютно любой человек, и я хуй бы его заметил, поэтому не стоило медлить. Ориентируясь по контурам зданий, я в полуприсед, как боец коды, пробежал весь участок. Пришлось немного покопаться в мозгах, пока в голове не всплыл план расположения построек, и я не стукнулся носом в нужное здание.

Здание, которое мне было нужно, являлось тем самым, в котором началась драка, переросшая в открытые столкновения с охраной. И самым главным плюсом в нём было то, что здесь была дверь, ведущая наружу сразу из коридора музея! Правда нихуя невидно…

Пришлось на ощупь идти вдоль стены, пока руки не нащупали доски ворот.

Ай блять… заноза… сука… Едва не ойкнув, я отдёрнул руку, губами нащупал занозу в пальце и вытащил зубами.

Блин… сука… ну ладно, хотя бы дверь нашёл.

На этот раз я аккуратно прошёлся по ней пальцами. По вертикальным доскам, чувствуя стыки и трещины в древесине, пока не нащупал замок.

Так-с… а вот и наша замочная скважина…

Вообще, уровень взлома у меня всего девять, однако и не мне нужно было взламывать этот замок. Ещё раз оглянувшись вороватым взглядом (хотя смысл? Нихуя же не видно), я достал из сумки… зеркало! Парам-парам-па! Какой я молодец! Зачем взламывать, если можно предоставить это дело профессионалам?

Поэтому, отстучав нужный ритм той стороне, где уже ждали нужные люди, я почти вплотную приблизил зеркало к двери. Из зеркала через пару секунд высунулись две тонкие ручки и быстро-быстро заработали отмычками. За это время у меня по волосам только ветер пробежал, стихнув так же быстро, как и возникнул. Секунд десять, и старый замок громко щёлкнул, известив округу о том, что его открыли.

Вот же… хотя хули кипишевать? Ночь на дворе, если охрана и есть, она будет ходить с факелами, и я её тут же замечу.

Руки спрятались обратно в зеркало, и я упаковал его в сумку. Вообще и зеркало то было не моё, я его у Юми взял, так как большое тащить на себе было мало того что тупо, так и не удобно. А через моё маленькое зеркальце только рука и пролезала, да и вряд ли через него поместиться посох. Поэтому у Юми я одолжил более крупное зеркало, через которое даже голова могла протиснуться при желании.

Расчистив себе путь, я потянул дверь на себя и скользнул уже в знакомый зал. Закрыл за собой дверь и оказался в абсолютно тёмном зале, где я даже вытянутую руку не видел. Но я же умный! Я и это предусмотрел! Достал доисторический фонарь, который мне выковали и передали через зеркало, со тёмно-фиолетовым стеклом и всего одним окошком. Этакий узконаправленный фонарик с фильтром, чтоб яркий луч в глаза не бросался.

И с таким приспособлением я двинулся по коридорам, в одной руке держа лампу, а в другой довольно дорогую игрушку в виде всё того же кристалла, который должен был реагировать на магию. Только на этот раз он был специально настроен на магические ловушки, если такие здесь имеются (в чём я сомневаюсь). Таким всякие профи воры пользуются при взломах.

Но чот здесь не жизнерадостно как-то. Не то что я боюсь, но… жутко, если честно.

Здесь огромные чёрные коридоры, в которых скрывается хрен знает что. Естественно здесь никто не скрывается. Просто из-за темноты ничего не было видно и казалось, что кто-то за мной наблюдает. И когда тусклый луч света вылавливает картины людей, которые жутко смотрят на тебя, статуи и прочую лабуду, становится не по себе. Особенно когда тебе кажется, что они за тобой наблюдают…

Так, стоп.

Я резко обернулся на эти самые статуи, что прошёл, чувствуя, как сердце выдаёт за двести. Мне казалось, что все портреты и статуи смотрели до этого в тот коридор, из которого я пришёл, а сейчас они повёрнуты на меня. Это же… не глюки, да? ДА?!

Нет, это глюки.

И уже уверовав, что у меня просто глюки, я обернулся и чуть не обосрался. Не обосрался, потому что обоссался. И мне нихуя не стыдно, так как стоило мне обернуться, как я лицом к лицу столкнулся со статуей.

Это была скульптура из белого камня, сильно смахивающая на статую Давида.

Я мог поклясться, что не видел её перед собой, иначе бы обошёл. Но сейчас статуя стояла ровно передо мной. На её лице замерла гримаса какого-то кровавого торжества: рот оскален и похож больше на звериный, глаза полные плотоядного желания, какое-то безумное счастье в мимике.

Сказать, что я испугался, это не сказать ничего.

Едва не взвизгнув, я бросился бежать, лишь заметив, что все статуи и картины в коридоре смотрят исключительно на меня с лицом полным кровожадного желания. Женщины на картинах были с открытыми ртами, с уголков которых капала кровь, некоторые буквально истекали чем-то чёрным на полотнах, а у части вместо глаз были чёрные провалы. Статуи открывали рты словно вампиры из фильмов ужасов или пациенты из одной лечебницы.

Лучик тёмного света выхватывал широкие коридоры корпуса, всякие музейный экспонаты и прочую лабудень, но я даже не обращал ни на что это внимание. Мне казалось, что ровно за моей спиной сейчас стоит эта статуя, у которой на этот раз место глаз будут огромные чёрные впадины.

И в моей голове крутился лишь план помещений и постоянное повторение: налево, направо, здесь прямо и так далее.

Таким бешеным кроссом я добрался до нужного коридора сам того не заметив, несколько раз едва не упав.

В свете фонаря наконец сверкнула рукоять нужного мне предмета, и я притормозил, сразу же разворачиваясь назад.

За спиной было пусто.

Пока пусто.

Не знаю, то ли глюки, то ли система безопасности такая, но… мне кажется, что где-то в глубине коридоров я слышу шаги. Сердце едва не лопалось от ужаса, мочевой пузырь уже давно пуст, тело едва не парализует от ужаса. Другого вида ужаса. Это не страх смерти, это хуже — страх неизвестности, чего-то паранормального и нереального. Будь это что-то обычное, то я бы просто испугался, однако сейчас меня окутывал животный трепет, который кричал мне, чтоб я ушёл подальше.

И только то, что я уже успел набить себе хоть какую-то броню на психику, помогло мне не свихнуться от страха и сохранять хоть немного здравого смысла и рассудительности. Оттого я не бежал сломя голову куда попало и не забывал следить за ловушками, хотя большую часть сознания буквально заволокло страхом.

Как сейчас — лишь малая часть думала о том, что надо делать и как красть, в то время как остальная буквально забилась ватой ужаса и не принимала участия в процессе. Просто ни о чём не думала.

Я ещё раз глянул в коридор, откуда слышались странные нечеловеческие шаги, после чего принялся вскрывать эту тумбу с посохом. Шаги далеко ещё, а посох вот он, рядом.

Сам посох был наподобие рогатины — палка, на конце которой было разделение как у рогатки. Там, между ними находился камень, сильно смахивающий на жемчужину, блеклый и выцветший. Посох был сделан из какого-то розоватого металла, а сама рогатка на конце из голубого. Там ещё были символы…

Но боже, как же мне дичайше насрать на то, что там блять написано и нарисовано, как он выглядит и так далее! По скорее бы эту залупу оттуда вытащить!

Так, теряя катастрофически присутствие духа, я лихорадочно пытался спиздить посох.

Эта хрень стояла в таком стеклянном кубе (или витрине) с задней деревянной стенкой на тумбе. Сами стёкла, как я уже успел посмотреть, не были единым целым между собой и держались за счёт того, что крепились на… э-э-э прищепки между собой… я в душе не ебу, как это называется, кажется, зажимная фурнитура… зажимной профиль…

Блять, меня скоро ебать прибежит сраная статуя Давида, а я тут вспоминаю, как эта залупонь, на которой крепится стекло, называется. Главное то, что я мог приподнять это сраное стекло к верху, чтоб появилась щель между тумбой и им. Стекло разбить было не вариант — во-первых, как я выяснил, если разбить его, сработает сигнализация, а во-вторых, это будет куда заметнее, а так пусть гадают, как я спиздил его.

Вытащив что-то типа линейки, я просунул её в щель между тумбой и стеклом, после чего подставил калено и, используя любимый закон физики «рычаг», с трудом приподнял его.

Где-то сверху затрещали доски, из которых был сделан потолок этой витрины.

Ещё немного, ещё чуток и… да, готово.

Трясущейся от страха рукой я выудил зеркало из сумки, отстукал нужный ритм и просунул его в щель под посох, который крепился к задней деревянной стенке. Рамки с зеркала были сняты, так что щель могла быть и не самой большой. Да и размер был как раз под витрину, в крайнем случае я бы просто заказал мне нужного размера зеркало.

Засунув туда его, я тут же схватил фонарик и посветил им в проход огромного коридора.

Никого.

Поправка, пока никого, так как шаги я слышу, как и слышу голоса, шёпот, тихий смех и прочую хуйню, которую слышать совершенно не должен. И дёрнуло же посох спиздить. Сейчас тут не просто опасность, кошмар с собственной персоной пришёл решать проблемы со мной.

Тем временем появились руки из зеркала — они схватились за посох и аккуратно потянули его на себя, снимая с зажимов. Через несколько секунд весь посох ушёл в зеркало, словно его никогда там и не было.

С трудом оторвав взгляд от прохода, я перевёл своё внимание тумбу с пустой витриной. Всё было практически сделано, оставалась мелочь — просто вытащить это зеркало, что я собственно и сделал. Опустил аккуратно стекло на место, после чего витрина стала ровно такой же, как и до вторжения.

А шаги были уже близко, очень близко. Слишком близко, чтоб быть где-то в другом помещении.

Трясущейся рукой я с трудом поднял фонарик, который весил теперь целую тонну, и провёл тусклым лучом по помещению.

И вновь в голове, пусть и на мгновение, стало пусто из-за ужаса, что сковал меня. Всё внутри буквально замёрзло, органы сжались в комок, а мошонка втянулась по самое не хочу. Тело просто замерло не в силах пошевелиться, словно боясь выдать себя движением. Ведь ничто не пугает так, как паранормальное и необъяснимое.

Сраная статуя Давида стояла посередине прохода в другой зал, своей белизной отсвечивая в тусклом свечении моего фонаря.

Чтоб тебя, сраная статуя…

Глава 218

Всё так же не спуская с неё глаз, я медленно тронулся… головой… Ладно, шучу, шутейки от Патрика в страшную минуту. Обретя возможность двигаться и хоть немного соображать, я быстро засунул все вещи в сумку и двинулся в её сторону, так как единственный известный выход из этого рассадника кошмаров был за спиной жуткой скульптуры.

И вообще, что это за хуйня необъяснимая?! Что это за рассадник демонических сил?! Может этот мир совсем с катушек слетел?

Хотя если брать методом исключения, то это точно не души умерших, так как они уходят на перерождение, как я знаю. А во множестве историй ходят слухи о всякой злой силе. Так вот, или это какие-то твари, либо паранормальный сгусток злой энергии.

Твари навряд ли, так как их бы уже спалили, а вот злая энергия, злые духи прочий кошмар вполне возможны. И легко сказать не бойся, ведь у меня в этом тёмном помещении единственным источником света является очень и очень блеклый фонарик, и за его лучом начинается беспросветная тьма. То есть жизнь возможна только в его луче и хрен знает, может там с боку сейчас меня другие твари окружают.

И стоило мне об этом подумать, как тело среагировало быстрее чем мозг. Оно тупо побежало. Побежало, действуя на автомате, вылавливая из мозга мой маршрут, которым я сюда пришёл.

Хочешь жить, умей быстро бегать.

Я в мгновение ока проскочил рядом со статуей и напоследок бросил на неё взгляд. Это был пиздец… Широко раскрытая пасть с огромными зубами и клыками, и чёрные бездонные впадины вместо глаз, в которых терялся даже луч моего фонаря.

Ну нахуй… я бежал так, что только топот моих ног разносился по коридорам, и меня совершенно не смущало, что кто-то может услышать меня. Да и отсутствие сигнализации меня теперь особо не удивляло — нахуй она нужна, когда сюда только долбоёб сунется…

А, ну да, точно…

И ладно бы это были обычные враги, я бы знал, против кого бороться, но здесь сраная статуя и картины. Что-то неосязаемое в самом воздухе. Я боюсь не тьму, я боюсь то, что прячется в ней и во что оно обернётся.

И в беге от статуи пусть я и преуспел, но где-то свернул не в ту сторону. Сраные коридоры вытянулись в хуй знает какой коридор, бесконечный и… бесконечный…

Ебать меня в жопу.

Я обернулся, уже наплевав на безопасность и стянув тёмное стекло с фонаря. Зашипел оттого, как оно обожгло пальцы, но всё равно стерпел. Зато яркий луч света ударил в коридор, который терялся далеко во тьме, давая нормальный обзор.

Здесь не должно быть таких длинных коридоров без конца и края. От слова совсем. Это вообще не музей, если так брать. Да, экспонаты, да картины, но это не коридор музея университета и здесь нет больших окон, что должны освещать эти коридоры. Я в музее часто бывал, выучивая повороты, уж узнал бы его.

Да и картины… тоже были так себе. Например, передо мной сейчас было полотно, изображавшее жриц и героев от богов, висевшая около выхода (которого не было!). Только сейчас на ней было что-то неправильное и до ужаса жуткое — жрицы-посланницы от богов нападали на других жриц и рвали их зубами и когтями. Их пасти были широко раскрыты, как у каких-то животных, и они жрали перепуганных девушек, что пытались убежать, живьём. Воины-посланники с дьявольским лицом рубили в фарш других солдат, разрубая тех на части. И все они были залиты кровью с ног до головы.

Это не та картина, которую я видел. От неё веяло злом.

Да и другие не были оптимистичными — женщина, которая кормила младенца грудью, сейчас рвала его зубами, растягивая его в руках и жуя его органы. Девочку с собаками, сейчас эти же собаки рвали её на части, пока она визжала от ужаса и боли.

Бля, это просто… прикольно. Хочу вон ту и вон ту картину!

Я вновь двинулся по коридору, освещая себе путь фонарём. Если что и произойдёт, то я, в крайнем случае, просто превращусь в тварь и пизда всем. А если…

Это если подбило меня достать зеркало, о котором я забыл. В груди колыхнулась надежда, когда я выбил нужный стук.

И обуял ужас, когда моё лицо в отражении поплыло, искажаясь в отвратительную нечеловеческую рожу.

— Надежда мертва… Надежда убита…

Я, вздрогнув, засунул зеркало обратно. Нет, это не вариант.

Я вообще слышал о таких местах, что-то типа портала в другой мир, в преисподнюю и так далее, но не думал, что встречу это там, где преисподняя в принципе уже по всюду. Не думал, что в нереальном мире может быть что-то ещё более нереальное. И где кроме богов есть другая сила.

И кажется-то, ну другой бог, ну и ладно, ну энергия зла, да вот только в абсолютно пустом помещении это не успокаивает.

Это… это никуда не приведёт меня. Это как в искателях на жопу приключений, нет ни конца ни края, есть лишь абсолютное зло и параллельный мир. Как бы странно это не звучало, но я уже в параллельном мире, но оказался в параллельном параллельному миру. И вообще, я тут антигерой блеать!

Да! Я антигерой, такой маленький и незаметный, отпустите меня пожалуйста…

Просто это… это просто жуть, это всё неправильно и страшно. Никакая поебень не сравнится с этим.

Но если ничего не помогает, можно кричать!

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!! — закричал я что есть сил, выпуская из себя весь накопившейся страх и напряжение. — ЭЙ! ЕБОТНЯ ПОДЗАБОРНАЯ! ТУТ ТОЛЬКО ОДНО ЗЛО МОЖЕТ БЫТЬ И ЭТО ТОЧНО НЕ ТЫ! ВЫПУСКАЙ МЕНЯ НАХУЙ ИЛИ Я НАЧНУ ГРОМИТЬ ЗДЕСЬ ВСЁ! — я орал что было сил так громко, как мог, вкладывая в это силы, чтоб мой голос не дрожал.

Не, ну а чо, меня выпускать не собираются, а так от собственного злобного крика мне даже легче стало. Удивительно, что мой голос ещё довольно уверенный в себе.

— Я АНТИГЕРОЙ ЭТОГО МИРА! ВЫЙДИ НА ВСТРЕЧУ СО МНОЙ, СУКА! Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ ИЛИ В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ Я ВЫЙДУ ТЕБЕ НА ВСТРЕЧУ!!!

Так как я уже обоссался, главное теперь не обосраться, когда это самое выйдет мне на встречу.

А оно вышло! Ебаная статуя появилась в лучике фонаря, с тем же безумно раскрытым ртом и огромными клыками. Только теперь она улыбалась, а её шаги… их даже слышно не было. Он словно скользила. И глаза, тупо чёрные провалы. Ебать, что я позвал…

Но по крайней мере я вижу то, чего надо бояться. Это уже не неизвестность, что в сто раз лучше. Ты по крайней мере уже будешь знать, против чего или кого борешься, а это не так страшно, иметь врага. Неизвестность всегда страшнее. Да и… лучшая защита, нападение, верно? Если боишься паранормального, то напади на это. Пойми, что его можно почувствовать, а если можно почувствовать, то можно как-нибудь и победить.

Я отложил фонарь в сторону подальше так, чтоб он светил на тварь, после чего шагнул к ней на встречу. Главное не думать. Вот он враг и плевать, что за ним стоит, главное просто побить супостата. Самое страшное неизвестность, а я уже знаю врага, так что всё норм, так что всё…

Я на дрожащих ногах, да и вообще весь дрожащий, шагнул навстречу твари, как вдруг та просто резко нагнулась ко мне с широко открытой пастью. Будь это фильм, то последним кадром была бы приближающаяся пасть твари, которая закрывает собой всё.

Да вот только я не фильм. Успел шагнуть назад, инстинктивно закрывшись рукой и наблюдая, как тварь вцепилась в неё, сомкнула челюсти и дёрнула на себя. Что-то хрустнуло, что-то порвалось, но от страха и адреналина я даже этого не заметил, оказался повисшим в пасти у твари.

В ответ со всей дури ударил кулаком… и конечно же сломал просто в говнище его. Каменное ебало блять. Кулак просто сломался, разбрызгав кровь по белоснежной голове. Сука, а как тебе моя нога тогда!?

Хитро извернувшись на переломанной руке вниз головой, я со всей дури ударил пяткой в подбородок твари, словно хотел её раздавить. И каменная голова, не выдержав удара, отвалилась.

Я рухнул спиной на пол, но смог быстро подняться и отшатнуться от каменной фигуры, которая, оказавшись без головы… просто упала и раскололась на несколько кусков с чудовищным грохотом. Правда его голова так и весела на моём сломанном предплечье.

Страшен не враг, страшна неизвестность и пустота.

Я быстро оглянулся в поисках новых врагов, пока адреналин зашкаливал и бил в висках, глуша страх и неуверенность.

Были ли ещё враги? Конечно были! Вон, картина какого-то чувака, который страшно похож на Дракулу, пытается сюда вылезти. Его голова буквально становилась объёмной, вылезая наружу, широко открыв рот. Хочешь попробовать меня?! Ну иди сюда уёбок, я тебя сейчас сам помогу!

Я подбежал к картине, сдёрнул её на пол и начал что есть силы избивать рукой, на которой повисла голова скульптуры. Один удар каменной головой, второй, третий… полотно лопнуло, кровь хлынула наружу, лицо на картине исказилось, а я избивал эту суку. Я хотел больше крови, я хочу искупаться в ваших страданиях, твари! Думаете, вы тут самое страшное зло?! Я блять самое страшное зло в этом мире, суки, не лезьте на мою территорию!

В тот момент, когда каменная голова уже начала биться об пол, пробив картину и расхуярив вылезавшего из неё Дракулу, я резко обернулся. Не потому что кого-то почувствовал, просто меня так учили — не зацикливайся на одном противнике.

И это, наверное, спасло мне жизнь.

Передо мной стояло… няшко… Няшко — бледное стесняшко. Такое высокое бледное существо с ужасно длинными конечностями и тремя дырами. Напомнил он мне чудика из искателей приключений на задницу — тот тоже был любителем растишки. Вместо пасти чёрная дыра, вместо глаз чёрная дыра, носа нет, хуя нет…

ТАК ВОТ ЧЕГО ТЫ ТАКОЙ РАССТРОЕННЫЙ СЦУКО! НУ ИДИ СЮДА, Я ТЕБЯ ЩА КАМЕННОЙ ГОЛОВОЙ ПОГЛАЖУ, ПЕРЕРОСТОК!!!

Я, преисполненный духа, пока ещё с адреналином и безумием в крови, бросился на стесняшко, ловко увернувшись от его загребущей лапы, проскользил прямо под ней на коленях… и со всей дури головой статуи ударил ей в коленный сустав.

Нога ублюдка подогнулась, и он рухнул на одно колено, развернул голову на сто восемьдесят градусов за мной… И получил каменной головой по морде. Со всей дури. Голова твари дёрнулась и слегка смялась, однако стесняшко вскочил, схватил меня за тело, открыл пасть и…

А как тебе горяченькое?

Я зажёг на пальце свечку и со всей дури ебанул магией тому прямо в пасть. Конечно, с маленькой свечи сильного огня не получится. Однако прочистит ему рот вполне хватит. Это было дико жутко и забавно наблюдать, как пламя буквально полыхало внутри него. Как его глаза и рот превратились в филиал ада, словно он сам чёрт из ада пришёл за грешником.

Это нечто закричало, то ли от боли, то ли от обиды. И не криком, а каким-то басом, словно сабвуфер проглотил…

И тут же получил по голове.

И ещё раз.

И ещё, сцуко!

Ещё один удар, пока его череп не хрустнул, и он не упал. А потом ещё два удара каменной головой по черепу этой твари, пока голова стесняшко не лопнула и не смялась, словно спущенный мяч, забрызгав всё чёрной кровью. Я с лицом победителя выпрямился над поверженным врагом и оглянулся в темноту.

— НУ ЧО, СУКА?! ТЫ ХОЧЕШЬ СЫГРАТЬ СО МНОЙ?! ТАК ДАВАЙ СЫГРАЕМ ТЕПЕРЬ, ТВАРЬ!

Я разжёг огонь на пальцах рук.

— У ТЕБЯ ЕСТЬ ВЫБОР — ВЫПУСКАЙ ИЛИ Я УСТРОЮ ЗДЕСЬ ФИЛИАЛ АДА! МНЕ ТЕРЯТЬ НЕЧЕГО, НО ТЕБЯ СУКА СОЖГУ К ХЕРАМ, ТВАРЬ! УЙДЁШЬ ВМЕСТЕ СО МНОЙ ВЕСЁЛЫМ ПОЖАРОМ!!!

И ведь реально, что так меня убьют, что так, но с поджогом я унесу нахуй это место с собой в пустоту. Будем вместе веселиться.

Я стоял, безумно улыбаясь и чувствуя уверенность, которая стучала у меня в висках, чувствуя, как мне жарко и как мышцы готовы работать, выдавая двойную норму. Прямо сейчас я смогу бежать несколько километров без особых проблем.

Адреналин в крови творит чудеса.

Но ничего не изменилось, лишь голова разжала челюсти, упала на пол и рассыпалась на белое крошево похожее и порошок.

Это словно был сигнал к тому, что я победил.

Кровь медленно стекала по руке, поэтому я тупо прижёг рану пальцами. Пиздецки больно, можно получить заражение крови, но оставлять на полу следы я не собирался. Забрал все свои вещи, поднял фонарь и на всякий случай поставил тёмный фильтр. Если что… во мне ещё была стальная уверенность, так что пизды пропишу и заберу с собой в ад любую тварь, что рискнёт против меня пойти.

А пока что пора уходить. Куда-нибудь…

Водя фонарём по стенам, где висели каннибалистические картинки, на которых безобидные люди творили вакханалию, я шёл по бесконечному коридору, изредка слыша то смех, то завывания, то плачь, то голоса…

— Ты идёшь ко мне? И идёшь за мной? Хи-хи-хи…

— Да блять, за тобой иду, тебе нравиться гриль, блядь?! — злобно рявкнул я в темноту. — Или тебе тушёного больше надо?!

— Загляни… загляни к нам… поиграй с нами…

— Допиздишься, ведь реально поиграю, — оскалился я. — Вы не существуете, вы отражение реальности, другое измерение. Но огонь… Огонь есть, огонь реален, и он уничтожит всё вокруг. Готова ли ты пойти на это? К тому же… к тому же, я тварь пустоты. Я не один из вас. Я не вы. Я намного хуже. Готова пожрать меня, а? Антигерой против злой силы, и чья верх возьмёт, м?

Боль, состояние аффекта, адреналин, злость… Сборная солянка для человека, который готов получить неприятности или который готов драться до конца. Сейчас я ничего не боялся. Сейчас, если надо, я схлестнусь с ними. Через пол часа я буду трястись как осенний лист и бояться темноты, бояться даже отойти поссать, но сейчас я ничего не боюсь — защитный механизм организма, как я его обожаю.

Да и антигерой я. Зло этого мира как бы. Так что… если не выиграю, то точно утащу за собой.

— Так что… сыграем… зло?

— Антигерой, один против всех, воплощение человеческого зла, так хотел этот мир, хи-хи-хи. Но мы не отсюда, мы просто пусты… мы просто есть… мы тысяча голосов, тысяча эмоций, мы есть эмоции и сила…

— Мне плевать, хоть Саша Грей, но предлагаю разойтись. В противном случае я буду выходить силой и будь уверен или уверена, я разнесу здесь всё и унесу тебя в никуда.

Смех маленькой девочки улетучился, словно она уходила всё дальше и дальше, растворяясь в темноте.

Я слышал, что любое зло, любое злое место — это там, где было много эмоций, много боли, много негативной энергии. Это даже не души, это просто злая энергия из эмоций, которой стало слишком много. Возможно здесь раньше был отнюдь не универ с музеем.

Больше не слыша голосов, я вновь двинулся дальше, среди кровожадных картин и монументов, которые провожали меня злым и голодным взглядом, однако не рискуя нападать.

Вскоре я вышел к первому Т-образному перекрёстку на своём пути. Первый встретившийся мне за время, что я шёл. И здесь были окна! Через которые ничего не было видно. Но тоже прогресс, верно? Да и статуи здесь не смотрели мне вслед, и картины были нормальными…

Я посветил себе за спину, но там был самый обычный зал с экспонатами — какие-то старые артефакты, статуи, та самая статуя Давида, как я её назвал, что преследовала меня. Короче, всё было целым и невредимым. И никакого бесконечного коридора.

Бля… слава богу я вышел…

В голову начал вновь стучаться страх и грудь буквально забило ватой ужаса. Мой запал начал спадать. Я как можно быстрее двинулся к выходу. Прошёл дальше, попал тот зал, где висела та самая картина с жрицами и воинами, но теперь она была нормальной. Подошёл двери, предварительно затушив фонарь, и быстро выскочил на улицу, даже не оглядевшись по сторонам. На мгновение я услышал шёпот.

— Помоги нам… не уходи… молю…

— Ага, знаю я этот трюк, — пискнул я и закрыл дверь.

И услышал через неё смех девушки, полный веселья… и чего-то чёрного и страшного. Куда страшнее чем я сам и всё зло вместе взятое. Смеха становилось всё больше, я буквально чувствовал, как там клубится что-то типа дыма: чёрное как пустота и в то же время густое как мазут. Такое лучше никогда не видеть и то, что я там встретил — хуйня собачья по сравнению с этим густым дымом.

И это меня отпустили, а не я сам ушёл. Возможно, за мою дерзость или настойчивость, хрен знает…

Я вытащил дрожащей рукой зеркало, отстучал окровавленными пальцами ритм и поднёс к замку. Высунулись уже знакомые руки и когда они ковыряли замок, закрывая его, я буквально почувствовал, как дверь начали толкать. Сильнее, ещё сильнее. Я всей тушей упёрся в неё. Что есть сил толкал её, держа зеркало. Если дверь откроется, то меня затянут туда, я просто уверен в этом. И пизда мне мокрая.

Но сил мне не хватало. Дверь начала потихоньку сдвигать меня, отворяясь и…

Замок спасительно щёлкнул, заперев этот ад внутри.

Я едва не выронил зеркало от облегчения. Мне потребовалось несколько секунд, чтоб прийти в себя, в течение которых я тупо смотрел на дверь, что удерживала за собой какой-то первобытный необъяснимый ужас.

Немного отдышавшись, я тупо запихнул зеркало в сумку, куда отправил и лампу, после чего закинул за спину и на дрожащих от бессилия и страха ногах двинулся к своему корпусу в абсолютной темноте. Теперь мне ночь не казалась классной, несмотря на прохладный приятный ветер.

Глава 219

Прогулка по музею на меня повлияла… никак. Просто я теперь понял, что в этом мире тоже есть гиблые места, в которых скапливается нехорошая энергия. И лучше туда даже такому как я не соваться.

Ну ещё писать в туалет стало страшно ходить.

Что касается меня любимого раздербаненного, то пришлось лезть из кожи вон, чтоб забраться. Обратно. Вернее, меня затащили: я постучался в зеркало и сказал, чтоб они вошли в мою комнату и затащили меня обратно в окно на верёвке. Благо у нас Мачо спал под моими препаратами, так что его хуй разбудишь.

На вопросы, что произошло, почему я весь в крови и чего мёртво-бледный, я ничего не ответил, лишь сказав, что потом как-нибудь расскажу. Мне по-быстрому исцелили все коцки, включая руку, забрали окровавленную и грязную одежду вместе орудиями взлома, после чего скрылись в зеркале.

Ну а я лёг спать. В ту ночь мне снились одни кошмары.

Больше меня особо ничего в универе не держало кроме повышения уровня, который у меня появился на сто семнадцатом дне промежуточного периода или примерно двадцать седьмого октября. В тот момент я просто проснулся и чекнул просто так стату. Несмотря на моих товарищей, которые проверяли стату каждый день, я забил на это хуй, зная, что она рано или поздно перескочит на следующий уровень.

И она перескочила на сорок первый, в то время, когда мои товарищи сообщали о перескоке, когда основные параметры только начинали набираться. Короче, я прошляпил тот момент, когда получил первое очко в основные параметры, свидетельствующее о том, что я перешёл барьер.

Да пох, главное есть.

Но в конечном итоге я решил доучиться до конца. Как из-за внезапно проснувшейся любви к учёбе (я не шучу), так и из-за того, что Юми не собиралась валить из универа раньше времени, оттягивая своё возвращение. Она сваливала это на то, что хочет получить образование, но я-то видел, что она тупо боится возвращаться. Видит, что там ей не рады и будут всячески пытаться её отправить к предкам на свидание.

Ну… рано или поздно нам всё равно придётся туда отправиться, так что… я её понимал. Обожаю откладывать на завтра то, что можно сделать завтра. А лучше так вообще на годик вперёд, чтоб потом просто забыть.

Да, годик отлично подходит для таких дел. Кто уж любит забивать на всё и вся, так это я. За базар отвечаю, год идеально подходит.

То же самое я пытался вталдычить Юми, но она меня не слушала. Типа никакого года, как закончится, так сразу едем и бла-бла-бла…

Что касается посоха, то конечно же его пропажу заметили, и вот неожиданность, днём это совершенно обычный музей! Какая прелесть! Так вот, взлома не нашли, стекло не тронуто, а посоха нет! Ужас то какой!

После пропажи нас собрали в зале и начали давить стандартными фразами, когда не знают, кто это сделал. Нам говорили, что лучше сознаться, что вынести мы его не сможем, что, если артефакт перенести через забор, сработает защитная магия и пометит вора (а это правда, я об этом уже узнавал, ввели после попыток воровства. Вроде можно обойти, но рисковать так глупо я не стал), что это драгоценная вещь и так далее и тому подобное. Нас так долго держали, что я не выдержал и поднял руку.

И когда меня спросили, я заявил:

— Я предлагаю обыскать комнаты всех. Мы здесь все уважаемые и честные люди, нам нечего прятать и скрывать. А тот, кто трусливо прячется за нашими спинами и прикрывается нами, должен быть наказан! А то получается, какой-то кхм… кхм… не очень умный человек, подставляет нас и теперь всех подозревают! Кто считает, что легче просто провести обыск и найти этого человека, чем сидеть здесь, поднимите руки!

И все подняли. Как говорит народная мудрость: возмущается громче всех тот, кто нафунял. И я взял на вооружение эту мудрость, возмущаясь громче всех и призывая обыскать комнаты. И начать с моей как с человека, который предложил это.

Естественно, я сначала посмотрел на реакцию людей, чтоб не получилось так, что меня не поддержат или посчитают подлизой. Но все уже были согласны показать комнаты, чтоб только от них поскорее отстали, так что я в глазах других просто высказал всеобщее мнение. Всё норм.

Так что мы обыскали комнаты, начав с моей и, естественно, ничего не нашли, ведь зеркало не уловишь просто так, не зная прикола. Да и на меня никто не подумал. К тому же мне позволили досматривать комнаты других и особое внимание я уделил комнате Юми.

Со мной был ещё Крепыш, две девчонки и два препода. Вот такая официальная беспристрастная команда досмотра личных вещей.

— Так, а это что у нас тут такое… — достал я кружевные трусы розового цвета и растянул их так, чтоб все видели, заставляя краснеть Юми. Эх, нет ничего приятнее, чем досаждать человеку и раздражать его!

— Может… не стоит. Вы же ничего не нашли у них, — предложил смущённый препод.

— Вы просто не знаете их. А вдруг они его разобрали по частям и спрятали, а? Мы всё обыщем здесь! Это нашдолг!

И с этим долгом я хорошенько так накапал на мозги Юми и Юи, заставив их краснеть до корней волос, обыскав всю их комнату и вытаскивая все их секреты, от прокладок и тампонов аля-средневековье (привет из современности, уверен что девушки из нашего мира научили их этому) до развратных поясов для чулок разных цветов. Так получилось, что обыск их комнаты занял у нас в семь раз больше времени, чем другие.

И как это не странно, посох так и не нашли. Увы. А мы так старались.

Кстати, насчёт универа я тоже немного выяснил. Вернее, на счёт музея.

Раньше то место было не музеем. Это была тюрьма для допросов при старых королях, которые… отличались особыми интересами, включая предпоследнего короля. На которого совершенно случайно упал рояль. С кем не бывает.

Но эта тюрьма стала музеем давно. Лет так пятьдесят назад. И губили здесь раньше не душегубов и прочих уебанов, а служанок, девушек, коим не повезло приглянуться прежним королям, пастушек и прочих дев. Их там ради развлечения прошлые короли пытали, насиловали, рвали на части, сжигали, расчленяли живьём и делали прочие прелести. И ни одна девушка оттуда живой не ушла.

Не хочу знать, сколько девушек там погибло, как и не хочу знать, сколько они там страдали. Я сам убил немало, да и пытать тоже приходилось, но это не значит, что подобное поддерживаю, особенно ради забавы. И такая… такое… теперь объяснимо. Единственное, что приходит на ум — уничтожить здание, чтоб развеять этот пиздец. Чтоб всё дерьмо, что там осталось, эта мазутная чёрная энергия, впитавшаяся в камень, развеялась. А пока здание стоит, будет вот такой весёлый и зубастый писец.

А ещё после той ночи у меня на память осталось звание:

«Встретивший кошмар — вы видели то, отчего другие теряют рассудок. Теперь вы знаете, что такое необъяснимое и страшное зло. Вы побывали там, где лучше никогда не оказываться, и каким-то чудом смогли вернуться обратно, побывав за гранью всего нормального и ненормального.

Условия получения — побывать в обители зла и вернуться обратно».

Побывал за гранью… звучит эпичненько. Хотя ради такой ачивки я бы не стал туда соваться, если честно. Иногда до сих пор слышу этот смех, вижу эти картины каннибалов и бесконечный коридор без окон.

Ну и раз зашла речь об ачивках, то у меня появилась и другая:

«Ученик героя — герой стал вашим наставником! Возрадуйтесь, ибо это такая редкость, что люди даже не могут оценить того счастья, что свалилось на них. Вы обретёте могущество, которое многим и не снилось, благодаря вашему наставнику.

Условия получения — стать учеником героя. Бонус — снятие ограничения на сороковой уровень».

Точно такой же был и у Мамонты, если я не ошибаюсь. Ну что, могу лишь порадоваться за себя, что смог добраться до вершин, о которых раньше даже не мечтал. Ещё бы чувствовать какую-нибудь принципиальную разницу и вообще было бы идеально.

Кстати, помню, как в первый раз услышал, как у кого-то повысился уровень. Это была одна из девушек, что на первом занятии взорвала себя и подругу. Мы смешивали всякие жидкости и готовили с Фиалкой напалм массового производства… ну или хотя бы, чтоб можно было производить нормально понемногу, когда одна из девчонок начала чуть ли не вслух что-то радостно говорит соседке, буквально светясь счастьем.

Старая леди таким поведением сразу же заинтересовалась, что случилось и не поделиться ли девушка с нами радостной новостью. И девушка поделилась; святясь от счастья, она сказала, что перешагнула барьер и мы все, включая препода аплодировали ей, поздравляя. Она была первой. Ну а потом это стало обыденностью и этому радовались только те, кто получал повышения. А остальным было плевать.

Так мы и жили до первого снега, который на этот раз выпал раньше, на сто шестьдесят пятый день промежуточного периода или на пятнадцатое ноября. И пусть его было немного, температура почему-то так же поспешила показать нам свой минус и заставить одеться потеплее.

И вроде всех снег особо не трогал кроме Капли, которая замерзала и которую мне иногда приходилось тащить на своём горбу, однако Юми приуныла. Приуныла заметно, как бы понимая, что скоро ей возвращаться.

Ох, ты бы знала, как я волнуюсь… нет, вру, вообще насрать на всё. Пока насрать. Я всей душой надеюсь, что будет ровно так, как она сказала, но… Это борьба за власть. И судя по всему, довольно жёсткая борьба, оттого бескровной она вряд ли будет. И я буду тем самым иностранным наёмником, кто испачкает руки и возьмёт гнев людей на себя.

Я бы очень хотел верить, что всё будет гладко, но я не верю. Не могу. Моё «Я» и ответственность за людей не позволяет верить в это. А ещё в уме копошатся нехорошие мысли насчёт кидалова и несостыковок, отчего это дело становится ещё более тухлым и кровопролитным.

Оттого хуже в плане того, что мне эта страна необходима, и если мне придётся сократить её население, то я это сделаю. Не из-за того, что я зверь. Просто моё население ближе ко мне чем они, и в первую очередь я буду защищать своих людей, даже ценой жизни их.

Грустные мысли лезут в голову в преддверии этого пиздеца, если честно. Может трахнуть хорошенько Юми?

Но, как бы то ни было, в конечном итоге мы дожили до тридцатого дня зимнего периода, когда университет был официально закончен. Ну… не совсем закончен: если быть честными, мы могли продолжить учиться, однако кому это было нужно? Из нашего потока только единицы остались, включая Фиалку, а остальные разбредались по своим домам к мамам и папам принимать активное участие в семейных делах и качаться дальше.

Не было ни парада, ни торжественного прощания; видимо оно предназначалось только для поступающих. А на наше место уже завтра приедут новые люди…

Забавно, как быстро пролетели эти полгода. Хотя по большей части, наверное, из-за того, что особо и ничем они не были насыщены. Учёба да друзья, если их можно такими назвать. Честно говоря, для меня друг — нечто более глубокое, чем парень, с которым можно побухать. Это человек, которому я могу доверить спину. Даже Юми я могу доверить спину, что её, сучку некрашеную, считающую меня уёбком, делает ближе, чем парней, которые мне улыбаются. Ну может ещё Фиалка.

У ворот, где уже расстилали ковёр для завтрашних гостей, я встретился с Юми и Юи, которые ждали меня. Или нет. Нет, судя по взглядам, они как раз-таки меня не ждали и хотели отдельно доехать. Но нихуя, я карету на нас всех нанял, буду дальше вас своим присутствием расстраивать.

А рядом с ними была целая гора чемоданов. Эх бабы… пиздец просто. Вот у меня же всё уместилось в два чемодана, не считая большого зеркала. В одном утконос, в другом шмотки. И никаких гор чемоданов.

— Нахрена вам столько шмоток? Вы же даже не надевали половину, я уверен, — кивнул я на гору.

В ответ они синхронно вздёрнули вверх носы и отвернулись. Вы чо, тренировались так делать?

Здесь же дежурили преподы и охрана в тщетной попытке поймать того, кто спиздил посох. Уже почти полгода прошло, а они всё хотят поймать вора, вот лохи. Стоят в снегу, мёрзнут почём зря.

Помимо нас и охраны с преподами здесь дождались своих экипажей ещё несколько человек, однако их было немного, так как большинство предпочло уехать пораньше, чтоб оказаться дома к обеду или хотя бы к полднику, если успеют доехать до телепортов вовремя.

Ещё утром я распрощался с Фиалкой, который предпочёл остаться; с Митсуо Такахаси — он с подозрением на меня смотрел, насколько я понял, ему светило сейчас бежать и спасать со своей командой бедную деревню от нашествия монстров; с Тугодумом — не уверен, что он меня запомнил; с Чмоней и Педиком, чьих имён я так и не узнал и которые чуть не устроили прямо передо мной драку из-за того, что не поделили, кто первый пожмёт руку мне; с Оптимистом — как он ещё не повесился; с Похуистом — этому ваще похую всё; с Крепышом, который наряду с Фиалкой остался учиться дальше; с Мачо — этот уехал со своей девушкой, кстати; с Диего — на моих глазах его карета слетела в кювет, вот уж точно невезунчик; с Кащеем кое как распрощался, этот вообще заткнуться не может; с Мартином — этот уехал со своей девушкой Сью, которая кажется всё-таки залетела, судя по выпячивающемуся пузу даже сквозь шубу; ну и с Белеандром — этот как правильный пацанчик с района пожал мне руку, обнял и утопал без лишних слов.

Я даже не ожидал, что знаком со столькими людьми.

Ужас какой, я даже руки им устал пожимать.

— Так чо, со всеми попрощались? — спросил я Юми.

— Изволь спросить, настолько важно тебе вопросы задавать нам. Иль мы можем насладиться тишиной?

— Не можете, — категорично ответил я. — И лучше бы тебе быть более сговорчивой теперь, Юми. Путь у нас далёкий, опасный и возможно кровавый. Поэтому мне хотелось бы, чтоб наши отношения были более мягкими и тёплыми на это время. Я не прошу меня любить и лелеять, — тут же быстро произнёс я, видя, что она уже собирается мне высказаться по этому поводу. — Просто чтоб не раздражать друг друга и нормально работать за общее дело. О'кей?

Я миролюбиво протянул ей руку.

Юми внимательно посмотрела на неё, потом посмотрела в мои глаза, и вздохнув, пожала её.

— Вот и отлично. Добро пожаловать в команду, Юми, — улыбнулся я.

— Плохой человек ты, — высказалась Юи.

Вот кого-кого, а её я боюсь, не дай бог больной идиотке чего в голову придёт, хуй отобьёшься.

— И тебе, Юи, добро пожаловать. Только не вздумай рукоприкладствовать. На твоей сестре клятва и на ней плохо скажется твоё непослушание.

Юи странно посмотрела на меня, но я так и не смог интерпретировать её взгляд. Не понимаю я… таких особенных людей со своим мировоззрением.

Вскоре подъехала наша карета и оттуда выскочили рыцари, которые сразу же начали загружать наши чемоданы (уже не её и мои, а наши) на крышу кареты и в специальное место за кабиной, приматывая их верёвками. Этих рыцарей, кстати говоря, прислала Клирия. Они, если не ошибаюсь, были скрытниками, что лучше обнаруживают опасность, чтоб в случае чего помочь нам уйти.

Вообще мы могли пройти через зеркало, но вот незадача — Юми не знает о таком волшебном способе, так как я её туда перекидывал в бессознательном состоянии. И обратно тоже перекидывал ровно так же: отрубил, быстро перенёс на улицу, и уже когда она очухалась. Конечно, она догадывается, что зеркало замешено в телепортации, но не более.

А все секреты я раскрывать ей был не готов. По крайней мере пока. А может вообще никогда не раскрою. К тому же, как объяснить, что девушки тупо пропали, так и не выйдя с территории универа?

Уезжал я от стен, с которыми успел породниться так же как и с поместьем, а может ещё больше, (я здесь провёл, в отличие от поместья, весь год) скрипя сердцем. Было немного грустно, даже несмотря на музей ужасов.

Когда стены универа скрывались за сугробами, что были достаточно глубокими к тридцатому дню зимнего периода, я уже настраивал себя на то, что здесь моя спокойная жизнь кончается и начинаются вновь приключения. Вновь путешествия, хотя и не могу сказать, насколько захватывающими и безопасными они будут.

Приятно было провести так мирно и по-человечески время, без убийств, трагедий и особых моральных выборов. Без постоянных драк, борьбы и боли утраты. С товарищами и подружками, с весёлыми посиделками и прогулками по городу. Посмеяться, поговорить и почувствовать себя обычным человеком.

Блин, я вновь вроде как стал обычным человеком. Словно и не было свержения графов и бега от армий короля. А теперь…

Последний край стены скрылся за сугробами, окончательно попрощавшись со мной и напомнив, что теперь до той обычной спокойной жизни мне будет очень далеко.

Глава 220

Мы двигались по заснеженной дороге, которая была неожиданно почищена магией (ох уж эта магия), всё дальше и дальше уезжая от оплота моих приятных деньков. Но я всё так же смотрел в ту сторону, где скрылся универ и моё спокойствие. Из меня даже один раз вздох вылетел, хотя я вроде и держал себя в руках.

— Словно на похороны ты едешь друга, — сказала Юми, смотря на меня.

— Если имя у товарища «жизнь обычного человека», то я скорее уже еду с его похорон, оставляя его могилу на долгие годы если не навсегда.

— Быть может дом тебе не в радость, коль возвратиться не желаешь?

— А тебе в радость? — задал я встречный вопрос. — Твоя сестра не может вернуться из-за того, что там что-то стряслось, и её ждёт вышка, верно?

Да-да, было дело, когда обсуждали план, она об этом рассказывала.

— Верно молвишь, так и есть, — кивнула она.

— Тогда теперь скажи, хочешь вернуться туда, где твою сестру ждёт смерть?

— Не ждёт смерть там её! — гневно подняла голос Юми.

— Ждёт. Если ты оплошаешь, то ждёт, Юми. Я постараюсь сделать всё как надо, но… сама понимаешь. Оттого вопрос, рада ты возвращению?

— Мой дом это…

— Я не спрашиваю, твой дом это или нет. Я спрашиваю, рада ли ты возвращению туда? — спросил я с нажимом.

Юми мялась, мялась, до наконец произнесла тихо, словно сама боялась этих слов.

— Нет.

Я вздохнул.

— Вот тебе и ответ, Юми. Тебе тоже нравилась спокойная жизнь, пусть и с заморочками. А теперь ты возвращаешься обратно. И как бы ты не пыталась убедить себя, всё равно в душе понимаешь, что твоей спокойной жизни конец. Ничего там гладко не будет.

— Неправда, — промямлила она.

— Правда. И ты это знаешь. Но мне кажется, что ты что-то недоговариваешь. Только не пойму, что именно, — я внимательно посмотрел на неё.

Но Юми и глазом не повела, оставаясь всё такой же спокойной.

— Я расскажу тебе потом, как приедем мы к поместью. Покажу причины действий, что ведут меня вперёд.

— Ладно, будь по твоему, — кивнул я.

Тем временем карета петляла по дороге, приближаясь к городу. Как и в прошлый раз, мы сначала проезжали отдельно стоящие дома, иногда бедные, иногда целые виллы. Потом количество домов становилось всё больше и больше, а они сами всё выше. И пусть район выглядел бедным, однако ни в какое сравнение с бедностью в моём графстве он не шёл.

Углубившись в город, очень скоро мы уже рассекали улицы, заполненные людьми, пробиваясь медленно через толпу, словно ледокол. Весёлый народ, несильно богатый, но и не бедный, тот что живёт в прослойке между центром и окраинами, метался туда-сюда, создавая целый океан людей. Сюда так и просился air strike, чтоб срубить фрагов.

Чуть погодя мы выехали к центру города. Здесь карета несколько раз петляла между домами по улицам, широким и узким, где повсюду были люди. Счастливые люди, которые разговаривали, смеялись, что-то покупали и продавали, что-то делали. Городская размеренная жизнь продолжала жить своей жизнью, как и год назад, когда я только сюда приехал.

Вон кстати и отель, в котором я останавливался. Значит где-то рядом должны быть улицы для учеников…

Через пол часа мы наконец остановились около огромнейшего здания, где происходила телепортация из столицы в другие части страны, включая наш город.

Юми и Юи, взявшись под руки, гордо выпрямившись и задрав свои коротенькие носы, двинулись по ступеням вверх. Я шёл за ними следом, а мои наёмники быстро-быстро разгружали чемоданы и вперёд нас заносили их в здание.

Внутри нас встретил всё тот же огромный холл, где было многолюдно.

— Господин, ваш телепорт крайний правый второй ряд, — шепнул один из наёмников.

— Ясно, — кивнул я, после чего нагнал Юми с Юи и шепнул, куда им надо двигаться. К тому моменту как мы подошли, все наши вещи уже были сложены в телепортационном кругу, и двое чуваков в мантиях уже ждали нас.

— Просим вас, становитесь в круг, ваше время уже настало.

— Звучит так, словно мы сейчас сдохнуть должны, — пошутил я.

Кажется… неудачно пошутил. Чот все напряглись, чуваки в мантиях побледнели, Юми с Юи занервничали, как и рыцари за спиной. Видимо здесь что-то типа правила, что в самолётах нельзя говорить слова «бомба».

Какие вы не юморные люди.

Ну что же…

Я, больше решив не шутить, так как истинных ценителей моих шуток здесь не оказалось (если они вообще в этом мире есть), встал в круг рядом с другими. И через мгновение меня ослепила яркая вспышка. Мы телепортировались домой.

Не сказать, что мой край произвёл сильное впечатление на Юи и Юми. Скорее наоборот, судя по их рожам, мой город-деревня им показался очень неуютным. Это я ещё мягко сказал, так как на их лицах отчётливо читалось: «Что это за говно?!» Какое неуважение, пиздец просто.

Зато я мог оценить всю красоту города-деревни. Она за время моего отсутствия знатно разрослась. Не было уже того деревянного забора вокруг деревни, в том месте выстраивались дома, каменные и деревянные. Там, где был раньше лес, тоже ничего не было — теперь там возвышались другие дома с каменным низом и деревянным верхом, покрытым штукатуркой. Только центр остался неизменным — аккуратные домики и аккуратная ратуша, однако теперь здесь было не протолкнуться.

Ещё одно изменение деревни касалось берега. Раньше с одной стороны деревню от берега отделял небольшой лесок, с другой же к реке подходила тропинка. Она шла ровно к небольшому заливу, где можно было купаться или отдыхать.

Сейчас же многое изменилось.

Нет, тот залив для купания так и остался, как я понял, однако леска с другой стороны дороги не стало. Теперь город-деревня практически вплотную подходил к реке, попутно отстроившись вплоть до самого моста вдоль дороги, которая О ЧУДО была каменной.

Не доходя около двух десятков метров до реки, дома заканчивались и вместо них начинались деревянные склады. А сам берег уже был выровнен, отделан камнем и сделан под пристань, чтоб можно было швартоваться.

Забавно, что раньше это была обычная деревня, вокруг которой был лес. А теперь это настоящий город. Там, где я помнил лес вдоль дороги, теперь стояли дома вплоть до моста. Уверен, что и в ширь она знатно разрослась и теперь там всё в домах. Нехило они так развернулись тут.

Однако не только здесь — на другой стороне реки, прямо около моста начинались дома нечисти, причём довольно приличные, каменные, аккуратные, некоторые с деревянными резными крышами. Кажется, каждый вид нечисти пытался следовать своим традициям. И он всё так же располагался под кронами деревьев среди стволов, что сразу напоминало волшебный лес.

И деревня с прошлого раза разрослась. Домики теперь стояли даже вдоль дороги. Что ещё интереснее, так это люди, что жили среди нечисти. Значит всё-таки после града бед люди вполне могут мирно сосуществовать с другими видами. Вон, живут, работают вместе, я даже человеческих детей вижу, которые гоняют мяч с орчатами, одной онрё и арахной.

Это мило. Мило и спокойно. В этом мире люди действительно добрее и мягче. И более чувствительны к переменам — если всё плохо, то они сами становятся тем ещё быдлом, если всё хорошо, они сама миролюбивость. Своеобразный индикатор.

Конечно, они враждуют с другими видами, но как показывает практика, они вполне могут жить и мирно, стоит их просто «склеить» вместе.

И самое интересное, что стоило одному заметить меня, как он тут же поклонился. И это была волна — вся нечисть, а вслед за ней и люди поклонились мне, приветствуя. Мне даже чото неловко. В ответ я лишь кивнул головой.

Кстати, когда я проходил около домов, случайно увидел женщину с ребёнком на руках; там, наверное, годик малышу. Дитё было завёрнуто в толстый плед конвертом, и разглядеть я его не смог, однако женщину узнал — это была та самая официантка, которую я шуганул тогда с орком, чтоб она не смела его кидать. Как вижу, она уже успела детей от него заиметь.

Вот и чудно.

За год всё действительно очень изменилось.

Мы спокойно добрались через лес к воротам поместья, которые встретили нас уже открытыми. Там нас дожидалась и стража. Блин, в броне не определишь, бабы это или…

— О, господин, вы вернулись! — воскликнула одна из них.

Бабы! Обожаю их. Привык к дурындам за это время уже, и с ними как-то спокойнее, а наёмники мужики… ну я с ними только один раз виделся, да и тот как-то не очень вспоминается.

Перед глазами сразу появилась картина, как я их током и огнём бью, пробиваясь к холлу собраний. Ну чтож, не сложились наши отношеньки.

— Здравствуйте, — кивнул я, улыбнувшись.

— А что пешком? — начала другая. — Мы же могли карету завами послать. Вы бы только сказали! Охрана должна…

— Не парся, всё окей. Мне просто хотелось пройтись и посмотреть, как изменилось всё вокруг. Я смотрю, там всё отбабахали в городе.

— Ага, госпожа Элизи с госпожой Клирией постарались.

— А Мамонта где? — поинтересовался я. — И Лафия?

— А они… э-э-э… — начало одна.

— Ну… эм… сейчас же обед… — замямлила другая.

Так… Мамонта и Лафия родили. А раз эти говорят про обед, значит кормят детей?

— Детей кормят что ли?

— Ну… да, — как-то нехотя ответила одна из них. — Но обычно она всегда здесь.

Понятно, ей зарплату платят, а она в это время личными делами занимается — вот что они думают. Оттого и сдавать не хотят. Вообще я с этой мыслью согласен, хули, не за это Мамонте платят. С другой — блин, ребёнок же, дело такое, а она пытается и там, и там быть. А, ну ладно блин, чо там, никто кроме меня не успеет сдохнуть за пару минут, пока она там его кормит.

— Ладно… Клирия у себя сейчас?

— Мы не знали, что вы уже здесь. Госпожа Клирия и госпожа Элизиана лично бы вышли вас поприветствовать.

— Всё норм, я сам хочу к ним зайти, сюрприз сделать. Ладно, давайте, работайте на совесть.

— Да! (2х).

Как бы странно не казалось, но на территории поместья было очень и очень пусто. Только стража вдоль стен виднелась иногда.

Кстати, они неплохо так и вход в поместье отстроили, смотрю. Он стал немного больше и красивее, с резными колонами из камня, фигурками на них. Тут они даже подъездную дорожку к нему организовали. Интересно, как там внутри?

Как выяснилось, внутри ремонт уже был закончен. По крайней мере там, где я успел пройти. Первый этаж был отделан выравненным тёмным камнем, пол был заделан гранитными плитами.

Второй уже представлял собой более жилой этаж: камень был уже скорее облицовочным, более тёплого коричневого цвета. Стены были словно заштукатурены. Здесь даже было светлее.

А ещё слышались иногда крики маленьких детей. Да чего уж, я даже видел некоторых женщин с детьми, которые встречали меня испуганно и виновато, при этом кланяясь.

Вот только отвернулся, а они уже нагулять успели себе животы! Что за люди… А если война? А ведь где-то здесь водятся засранка Мамонта и засранка Лафия, которые решили подорвать нашу обороноспособность, если их Клирия вниз не переселила. Засранки…

Третий этаж, где я выпустил гулять утконоса под полными обожания взглядами Юми и Юи и взглядами ужаса стражниц, вообще никак не изменился, если не считать, что дорога на другой край стала аккуратненькой.

Два последних этажа были ровно такими, какими я их видел в последний раз при ремонте: светлые стены, выстеленный камнем пол, люстры у потолка. Только сейчас уже всё было отремонтировано. Оттого в воздухе не висел запах пыли. Да и запахов плесени и затхлости стало меньше.

Не уж-то вентиляцию починили?

— Ладно, здесь пока мы разойдёмся, — сказал я. — Отведите гостей в их комнату, а я пока сгуляюсь к Клирии, надо будет перетереть кое-что, посмотреть чо да как сейчас, да и просто поздороваться.

— Есть, — кивнула одна из наёмниц.

— И это, Юми, насчёт нашего разговора. Чуть позже я обязательно к тебе загляну, — напомнил я ей, на что она кивнула.

Свернув в один из коридоров и ориентируясь исключительно по своей памяти, я двинулся дальше. Почему исключительно по памяти? Да просто всё так изменилось, так стало светло, красиво и непривычно, что я вряд ли найду сейчас комнату Клирии; лишь по памяти — поворот налево, поворот направо…

В конечном итоге я нашёл её комнату, но не сам.

Случайно заглянул на кухню, где меня тут же бросилась проводить Мэри.

— А что ты делала на кухне? — поинтересовался я, когда мы отошли.

— Помогала! — сказала чуть ли не радостно она. Первый раз вижу человека, который радуется тому, что его припахали. Однако то, что она не сидит без дела, Мэри явно радовало.

— Так ты же можешь и не работать. Моя гостья как-никак, верно? — напомнил я.

— Ну так же некрасиво! — возмутилась она. — Я живу здесь, но ничего не делаю, это… немного становится неприятно оттого, что чувствуешь себя нахлебницей.

— Это тебе кто-то сказал? — скосился я на неё.

— Я сама это чувствую, — покачала Мэри головой. — Я так много хлопот доставляю, хотелось бы и помочь.

— Ты уже сделала в своё время достаточно, — сказал я.

— Достаточно? — вопросительно взглянула она на меня.

— Ага, может ты и не помнишь, но мы знатно в своё время вершили дела, крушили врагов и так далее. А знаешь, почему ты именно здесь?

— Почему?

— Ты полезла меня спасать. Полезла спасать, тебя приняли за шпиона и… случилось нечто неприятное. К сожалению, ты после этого потеряла память. Но всё это, — я развёл руки в стороны, — так же благодаря и тебе, Мэри. Ты очень помогла мне и сделала не меньше, чем я, чтоб это место стало таким как сейчас.

— И ты продолжаешь работать дальше, а я нет, — вздохнула она.

— Я? Работать?

Я задумался, вспоминая, как выглядит моя работа: хаос, смерть, разбой, пытки, разрушения, поджоги, похищения… Как-то… не очень работа, не?

Просто, например, Клирия и Элизи со своими людьми вытаскивают графство из ямы, строят город, находят людям дома, обеспечивают снабжение пищей. Вот у них работа. Мамонта и Лафия обеспечивают безопасность и порядок в наших мини войсках — это тоже работа.

Я же просто разрушаю. Это тоже можно назвать работой, но как-то становится грустно от подобного, если честно.

— Поэтому, — продолжила Мэри, — я попросила госпожу Клирию найти мне работу в поместье, и она помогла мне. Теперь я работаю на кухне, помогаю Сиианли, (это тёмная эльфийка) и она довольна моей работой.

Кажется Мэри горда своими успехами.

— А ещё я подрабатываю у госпожи Шенсассель (а это вроде арахна), она держит магазин с тканями. Сначала было страшно, она была такой жуткой, словно съесть хочет тебя, но потом я привыкла, и она оказалась очень мудрой женщиной, хотя и занудой.

Теперь Мэри уже рассказывала мне, как она проводит день, как работает, что там делает, с кем дружит и с кем общается. Рассказывала, как провела с подругами выходные и куда они ходили. Мне она напомнила восторженного школьника, который в первый раз поработал на настоящей работе и ему понравилось.

Не могу винить её в подобном, она довольно долго сидела здесь, оттого увидеть мир куда приятнее, чем продолжать прозябать в подвале, пусть и роскошном. А если вспомнить, чем она вообще занималась, торговала наркотой и работала наркокурьером, так её восторг тем более понятен.

Так мы дошли до кабинета Клирии, где Мэри поспешила распрощаться со мной.

— Боишься Клирию? — спросил я, глядя на Мэри.

— Нет, но… ты же по делу к ней, верно? Я там буду лишней. Поэтому… ещё увидимся! — она сделала шутливый реверанс и ушла.

Проводив её взглядом до ближайшего поворота, я вздохнул и без стука вошёл в комнату Клирии.

Почему без стука? А нехуй! Моё поместье, могу ходить где и как хочу. От меня не должно быть секретов!

Только вот Клирия не была удивлена мне.

— Вас было слышно из-за двери, как вы разговаривали с Мэри, — сказала она, вставая, но я лишь махнул рукой, показывая, что можно упустить эти поклоны. — Мне не докладывали, что вы уже здесь.

— Сам пришёл. Хотел прогуляться. Ты тут такой город отбабахала, я был приятно удивлён и хотелось самому поглядеть на всё.

— Не я. Люди. Удивительно, какими сильными они могут быть, если в них теплится ещё надежда на лучшую жизнь.

— Вижу, эта мысль тебя немного веселит, — заметил я.

— Радует. Меня это радует. Приятно видеть, что всё идёт… нормально. И я рада видеть, что вы окончили своё обучение. Могу поздравить вас с повышением уровня?

— Да, можешь, — кивнул я, не сильно радуясь этому факту.

Почему? Да потому что для меня это лишь значило будущие проблемы, ради которых уровни и поднимались. Как сказал умный человек, оружие не может спасти жизнь, оно создано для того, чтобы отбирать её. Боюсь, что про уровень можно сказать ровно то же самое.

Глава 221

В горную империю было решено отправиться первым же днём весны. Такое решение было обусловлено безопасностью, а именно способом добраться до горной империи без приключений на задницу.

Через море.

И если около порта прибрежного города Анчутки проходило тёплое течение, отчего он работал даже зимой, то на северных берегах, что принадлежали зверолюдям, всё было скованно льдом. А именно через зверолюдей было безопаснее всего попасть в горную империю. Высадиться в порту и окольными путями выйти к границе, где можно будет пересечь её в нескольких местах.

Поэтому, дождавшись схода льда, мы смогли бы спокойно достигнуть тех берегов, высадиться и домчать до территории семьи Юми и Юи.

Был ещё проход через горы, однако на той стороне он выходил ровно к врагам её стороны, отчего надеяться, что её не грохнут, было глупо. Да и места мало для манёвра, если нам надо будет срочно уйти и залечь на дно — слишком такой узкий проход хорошо охранялся.

Однако вопрос повышенной безопасности всплыл не просто так.

Я вообще тот ещё уёбок — дай волю и буду говнить до потери пульса: строить козни, засыпать песок в шестерёнки и гадить в тапки. Отсюда мне всегда кажется, что другие люди ровно такие же. И каждый их поступок или решение, которое мне кажется подозрительным, зачастую проходит через оценку на говнистость. А именно, как бы я поступил на их месте.

И после разговора с Юми мне показалось, что проблема куда шире, чем просто их сторона с наследником против вражеской стороны с наследником. И если не шире, то явно не такая, какой описывает её Юми.

А всё началось, когда я пришёл к ней в комнату, которую Юми и её сестре выделили.

— Привет. Смотрю, устроилась здесь, — я окинул взглядом комнату, которая у них была. Практически комната люкс с паркетом, картинами, стенами, покрытыми тканью и мебелью, если не дико дорогой, то точно очень качественной. — Всё норм?

— Благодарю я за приём, — кивнула она, слегка поклонившись, и дёрнув свою хмурящуюся сестру-аутистку. Та буквально сверлила меня взглядом. Недобрым взглядом. — Пришёл ты к нам по делу, осмелюсь предположить.

— История того, что произошло с тобой и сестрой, — напомнил я. — Я хотел бы узнать всё до того, как уже окажусь там.

— Считаешь важным это очень? — спросила Юми. — Настолько важным, что память разворошишь?

Юи в этот момент хотела уйти, но Юми удержала её за руку, довольно грозно взглянув на неё. Видимо взглядом приказывая оставаться рядом.

— Да. Я слишком сомневаюсь в адекватности твоей оценки опасности, чтоб полностью довериться твоим суждениям.

— Живу я этом обществе уже не первый год. И знаю я довольно много, чтоб оценку дать им верную.

— Ага-ага, и именно поэтому ты заливала мне, что тебя никто не посмеет тронуть, пока у тебя утконос. И честь у вас там чуть ли не в крови.

— Сомневаешься в словах моих? — прищурилась она.

— Сомневаюсь в людях, о которых ты такое говоришь, — ответил я. — Давай, вещай уже.

Юми вздохнула, словно вынуждена что-то объяснять необразованному быдлу, однако возмущаться не стала.

— Стоит ли мне объяснить, как выбирают императора среди наследников многочисленных? — сразу решила уточнить она.

— Если ты имеешь в виду то, что им становятся по старшинству и самые близкие по крови, то нет, — ответил я.

— Очень хорошо, — кивнула она. — Получилось так, что кровные мы родственники императору нашему. И враги наши не желали подобного, хотя своих людей на трон поставить. Так хотели, что не гнушались действий подлых и бесчестных.

Она шагнула к своей сестре. Та напряглась, но Юми мягко сказала, коснувшись пальцами её щеки:

— Тс-с-с, сестра, всё хорошо, нет злого умысла у меня. Просто дай увидеть ему, — после чего повернулась ко мне. — Людская подлость сделала её такой. Сделала другой, простой и странной, безобидной и опасной, умной и глупой.

Она обошла Юи, обхватила сзади, словно хотела со спины обнять, но вместо этого одним движением скинула с неё юкату. Не полностью, до бёдер, где её удержал на теле девушки пояс. Юи вздрогнула, покраснела, но ни слова не сказала, ни с места не сдвинулась. Даже не пыталась прикрыться.

— Что ты видишь, глядя на неё, Мэйн?

Что я вижу? Ну… она копия Юми. Почти копия. Сейчас я могу полностью рассмотреть её сверху и оценить разницу между сестрой.

— Что я вижу? Э-э-э… ну у неё сиськи больше, чем у тебя.

— Не это! — вспыхнула красным Юми.

— Стой, погоди, а разве у близняшек не должно всё быть одинакового размера?

— Не отвлекайся! Видишь ты разницу между мной и ней?!

— То есть сиськи не подходят?

— Нет!

— Тогда… ты толще, я угадал?

— Да нет же! И худее я немного, чтоб ты знал!

— Ну… эм… это… у неё ареолы вокруг сосков светлее?

— Куда ты смотришь!?

— На сиськи, — невозмутимо ответил я.

— Не туда смотришь, не то видишь!

— А, понял-понял, куда ты клонишь. Она, когда испытывает оргазм, не похрюкивает и не повизгивает как свинюшка, верно?

— Да совершенно не это, бестолочь неотёсанная! — воскликнула Юми, вся красная до корней волос, как и её сестра, которая вообще поджала губы и хотела провалиться под землю, хотя куда ещё глубже. — Шрам увидь на теле её!

— Сестрёнка, мне стыдно, — прохныкала Юи.

— Тихо, сестра, тихо, — погладила она её по голове. — Так что, увидел ты-ль то, что должен был?

Вообще… да, увидел. Колотый шрам чуть левее сердца, практически рядом. Возьми атакующий чуть правее, и передо мной сейчас бы стояла только одна Юми. Ещё шрам в районе печени, словно кто-то там полоснул её. Ещё один в районе шеи, прямо по правой стороне, словно кто-то хотел перерезать ей горло или отрубить голову. Ну и ещё несколько рубцов на теле, что как бы намекает.

Вот так красиво хотела мне Юми всё объяснить с примерами, а я взял и всё испортил, испошлил.

— На твоём теле шрамов нет, — припомнил я. — Она с кем-то дралась и кого-то убила?

— Верно, — кивнула Юми. — Убить нас хотели, до неё добрались и ранили сильно. Пойди сюда, Мэйн, взгляни.

Она нежно взяла голову испуганно хлопающей глазами сестры, слегка наклонила и повернула в бок. Прямо на виске под волосами, если их раздвинуть, виднелся шрам, причём конкретный. Только благодаря длинным волосам его не видно.

— Так вот чего она такая ебанутая, — догадался я. — Её ударили по голове.

— Не ебанутая, особенная просто, — нахмурившись, поправила Юми. — Я примчалась сразу и увидала, как лежит в крови она, держа в руках катану. Защитила меня ценой жизни своей.

— А нападавшие? — тут же спросил я.

— Ушли они, покинули дом, испугавшись напора сестры и шума, что они создали. Родители были мертвы уже, остались только мы теперь.

— В смысле убиты?

— Погибли раньше от случая несчастного.

Не нравится мне это всё. Потому что я так прикинул немного, и у меня появился очень и очень важный вопрос.

— Скажи, а кто из вас старше?

Юми слегка удивлённо посмотрела на меня.

— Я.

Я вздохнул и сел на ближайшую кровать. Чот это всё складывается… не очень хорошо, если честно. Нет, серьёзно, слишком всё странно и при этом гладко получается.

— Юми, ты говоришь, что вас хотели обеих убить, но Юи их остановила, так? Что вы боретесь за власть и что вы там одна из сторон, верно?

— Да, — кивнула она.

— Но если всё не так? Что если всё, что произошло с вами с самого начала, было подставой? — посмотрел я на неё. — И что, если вы не боретесь за власть, а являетесь ей самой?

— О чём ты молвишь? — не поняла она.

— Что если никто не хотел убивать вас. Что если они пришли убивать только Юи.

— Зачем? Я тоже…

— Борешься за власть? Но если и без утконоса ты уже победила? Что если ты и есть наследница, а не одна из претенденток? И тогда тот, кто женится на тебе, тоже будет иметь власть, разве нет? К тому же, разве не император главный в империи? Не императрица, а именно император, а? Не зря власть от мужчины к мужчине передаётся.

Юми удивлённо моргнула глазами, в то время как Юи пребывала в нирване, оказавшись в руках своей сестры.

— О чём… я не совсем тебя понимаю Мэйн, — наконец ответила она.

— Юми, как ты думаешь, кто имеет больше шансов на трон между тобой и сестрой?

— Я, — сразу ответила она. — Пусть на несколько минут, но родилась я раньше. И значит, что старше.

Во-о-от, я об этом же подумал, но отнюдь не потому, что знаю, какой у неё возраст.

— Ты говорила, что на вас напали и они ранили Юи, после чего ушли, верно?

— Она убила одного из них, и отступили они, — поправила она меня.

— Ага, но тебе не кажется странно, что когда они убрали последнюю преграду, чтоб разобраться с вами, то сразу неожиданно отступили? Не стали добивать вас, хотя имели все шансы?

— Они подняли шум и разбудил он всех. Не ушли бы, от стражи рук погибли.

— Ага, допустим, но как ты думаешь, кому нужны две абсолютно одинаковые девки, которых можно подменить друг на друга в любой момент? Зачем людям нужно два выигрышных билета, где будет пятьдесят на пятьдесят, если нужен один и стопроцентный?

— Но…

— И тогда получается, что если утконос тебе не нужен, так как ты единственная наследница и другим это известно, то они просто убрали копию. Да и власть передаётся от парня к парню, а не от девушки к девушке. Любой парень сразу же захватит власть при желании, не оставив тебе ничего. И так ты станешь ключиком, не более. И если ты уже победила изначально, то возможно, что им важно наличие только одного официального претендента. Добившись этого, они будут пытаться просунуть своего парня к тебе в мужья.

Это очень логично. Не точно, но такое может быть. Если Юми уже является наследницей, то ей не нужно бороться за власть. И это многое объясняет.

Например то, что оппозиционная сила понимает, что бороться за трон с бесконечным числом претендентов, которые будут сменять друг друга, будет очень сложно. Куда выгоднее захватить девушку, которая вполне станет императрицей, как самая ближайшая по крови, а её муж императором.

Как ближайшая родственница к императору, она может помочь добиться оппозиционной силе власти. Убираем родителей, что смогут их защитить. Правда тут две одинаковые девушки и пойди разбери, кто есть кто, поэтому ещё убираем одну из них, чтоб вторая уже стопроцентно была императрицей.

И всё, теперь противники Юми точно знают, кого красть и могут не бояться, что её сестру близнеца политически оппоненты будут пропихивать как оригинал.

Да и зачем убивать её, если будет потом полная путаница и непонятки насчёт того, кто и как станет императором? Слишком неопределённо всё получится и шансы всех пробиться к власти одновременно снизятся. Никому это не нужно. Куда проще уже точно знать, кто есть цель и за кого надо бороться.

А теперь они знают, кто им нужен и уже конкретно знают, к чему должны стремиться. Она может быть вполне официальным способом стать властью в империи. Можно сказать, что официальный сертификат. Если что случится, они сразу ткнут пальцем, что вот, наш сын её муж, он официальный правитель.

Учитывая это, вполне возможно, что, не добравшись до Юи, они просто обвинили её в убийстве, чтоб вычеркнуть из игры. И всё, теперь надо просто захватить Юми и использовать её. Если предположить, что Юми имеет все права на трон, это вполне обоснованно.

Уверен, что попади она к вражеской группировке, те её пальцем не тронут, просто выдадут за своего парня и всё. И когда он станет императором, её выкинут как мусор, предварительно получив ребёнка наследника. И она ничего не сделает, так как вся власть у императора.

Короче, стоит Юми вернуться, как её тут же может попытаться похитить вражеская команда, если не сделает это по дороге. Юми, наверное, даже и по официальному законодательству не сможет претендовать на управление страной, оттого угрозы не представляет.

Принимая во внимание это, остаётся надежда только на её союзников, которым выгодно, чтоб она пришла к власти и дала им плюшки за сотрудничество. Если только они сами не хотят женить своего человека на ней и так же использовать. А это тоже исключать нельзя, как и нельзя проверить сейчас толком. Они вполне могут улыбаться ей в лицо, а потом раз и всё.

Если только род… Он может поддерживать её, так как им в принципе побоку, кто захватит их Юми, всё равно она править не будет. Даже более того, им выгодно, чтоб именно Юми победила и сама была властью.

Остаётся тупо надеяться, что люди, что стоят за Юми, действительно такие, какими она их описывает и они не попытаются нас кинуть. И что нас по пути не похитят оппозиционные силы. Или что вообще она не наследница и ей действительно будет необходим утконос для победы; это будет наиболее хорошим вариантом.

— Юми, — спокойно сказал я. — Вполне возможно, что тебе не нужен утконос, чтоб победить. И ты не борешься за власть. Есть вероятность, что ты уже победила и осталось лишь найти тебе мужа. Тогда получается, что вас не хотели убить, это была подготовка к похищению именно тебя. Они просто убрали Юи из кандидатов, найдя причину, чтоб кандидаткой была только ты. И если ты кандидат на трон, то они просто хотят похитить тебя, лишив твоих союзников возможности победить. Правит император, а не императрица, оттого ты им не помеха. Если всё так, то ты лишь возможность прийти к власти и не являешься угрозой. Вполне возможно, что оппозиционной силы и не считают тебя врагом, для них ты лишь приз, который надо выкрасть.

— Намекаешь ты мне, что я им и не враг, а вещь, что использовать они смогут?

— Верно. Ты считаешь себя одной из претенденток, той, кто борется за власть, но может быть так, что это за тебя обе стороны борются.

Я вздохнул и встал с кровати. Подошёл к ней и положил руки на плечи.

— Пока подумай над этим всем. Наш единственный выход — добраться до императорского дворца и там просто официально укрепить наши отношения перед императором.

— Мои союзники помочь смогли бы нам добраться, просто стоит попросить…

— Лучше не стоит. Если ты действительно приз, а не один из участников, то возможно, что твои союзники так же тебя используют. И хотят выдать тебя за муж за своего, чтоб захватить власть.

— Естественно они хотят использовать меня, ведь… — начала былоона, но я покачал головой.

— Нет, ты не поняла. Что, если для тебя враги и те, и те? Что, если твои союзники хотят тебя точно так же использовать и потом отобрать у тебя власть?

— Исключено, — тут же ответила она с уверенностью. — Они поддерживают меня и не посмеют власть забрать. Мы союзники, и верить я им могу спокойно. К тому же я не прямой родственник императору, пусть и ближайший. Оттого имею я шансы пусть и чуть выше, но отнюдь не полные, стать императрицей. Но поможет мне в этом животное священное.

Если всё так, то проблем нет. Мы просто приедем в горную империю, спокойно доедем до императорского дворца. Никому дела не будет до обычной кандидатки без особых шансов. Там Юми предоставит утконоса, что будет ластиться к ней, и сразу станет избранной на трон. Там же мы поженимся и всё, победа.

Но если нет… если Юми изначально была прямой наследницей на трон, тогда проблема стоит острее. За ней будут следить, её будут выслеживать и стоит Юми появиться им на глаза, как её тут же скрутят, увезут и насильно выдадут за муж, после чего грохнут или кинуть гнить в темницу.

К сожалению, всё оказалось сложнее…

Как обычно.

Блин, пусть она будет обычной кандидаткой, это решит все проблемы разом.

— Подумай над этим, Юми. Это очень важно, — сказал я напоследок и вышел.

Может у меня паранойя, а может действительно она является наследницей, хрен знает. Однако это совсем не значит, что нам не надо подготавливаться к походу.

И именно с этого момента вопрос повышенной безопасности всплыл на поверхность. Стоило обдумать этот вариант, сразу решив, что делать, если всё обернётся в самой худшей форме. Хотя я ответ и так знал — ничего. Придётся лишь делать то, что делал я обычно, а именно прорываться до последнего, пока кто-то не сложит свою голову ради победы другого.

Пора точить топор.

Глава 222

Я кратко пересказал Клирии всё, что услышал от Юми, и все свои подозрения по этому поводу. Она, как обычно, спокойно выслушала меня, отложив все бумаги в сторону. Мне иногда казалось, что Клирия даже не слушает меня, но стоило мне остановиться, как она кивала, предлагая мне продолжать дальше.

Помимо неё здесь же с кружкой чая сидела Элизи. Я вообще заметил, что они много времени проводят вместе. Нет, я не против. Наоборот, мне приятно, что Клирия нашла себе друга. Возможно оттого она становится более человечной. А то стоит вспомнить её до этого — холодная, спокойная, непроницаемая от слова «вообще».

Дослушав мои подозрения и переживания до конца, Клирия задумчиво покрутила в руке ручку.

— И что вы предлагаете, Мэйн?

— В смысле, я предлагаю? Это за советом я пришёл к вам, а не наоборот! — возмутился я.

Да и вообще, они тут сидят обе, одна за столом, другая на диване, а я стою. Стою, словно какой-то подчинённый, пришедший с отчётом. Непорядок.

Поэтому я, не заморачиваясь и следую своим быдловским корням, сел прямо на стол Клирии. Та даже глазом не повела, задумчиво постукивая ручкой по нему.

— Я думаю, что стоит сменить немного план.

— Хочешь пройти по морю? — подала голос Элизи, с полуслова поняв, что хочет её подружка.

— Верно. На море достать нас будет сложнее. К тому же мы не обязаны высаживаться прямо в порту. Мы можем высадиться на побережье и лесами дойти до границы, где, пройдя её, сразу двинемся к родовому поместью Юми.

— Хочешь сказать, что там будет безопасно?

— Верно, — кивнула задумчиво Клирия.

— В принципе верно, — немного подумав, согласилась Элизи. — Им будет куда выгоднее, если Юми станет тем, кто сможет держать власть, чем этим кто-то станет чужой человек, которому они будут вынуждены подчиняться.

— А что насчёт союзников? — напомнил я. — Избегаем?

— Не совсем… — протянула Клирия. — Они уже знают о том, что Юми у нас. И предлагают свою помощь. И их помощь уже в нашем городе в составе двадцати человек.

— Свою помощь? Стой, погоди, а откуда они… — я не договорил вопрос. Красноречивый взгляд Клирии как бы уже отвечал на него. — Юми уже рассказала им, верно? — вздохнул я.

— Она безоговорочно доверяет им. Видимо сообщила перед отъездом.

— Но в этом есть и резон, верно? — заметила Элизи. — Если бы они действительно хотели Юми использовать, то уже бы всё сделали, а не отпустили сюда в королевство, где она могла легко затеряться. Держали бы всегда рядом с собой, словно на поводке. К тому же, будь она наследницей, они бы отдали замуж за своего человека с самого начала. Это говорит о том, что они на её стороне или о том, что она не является наследницей.

Как я ненавижу, когда все вот так могут оказаться предателями. Ты только роняешь мыло в душе и тут раз, уже можешь сниматься в гей-порно. Буквально на каждом шагу могут кинуть и присунуть, засранцы. Но в словах Элизи есть логика — смысл им было тянуть, если она была бы наследницей? Сразу бы и сдали замуж за своего. Тут только два объяснения — или она не наследница, или они действительно её верные союзники, которые знают, что такое честь. А может и то, и другое.

— О'кей… я, наверное, соглашусь с Элизи насчёт того, что они бы её давно использовали, будь она наследницей. Или будь они её врагами.

— Тогда хотите принять их помощь?

— Верно, — кивнул я головой. — Мы примем их помощь, но вместо Юми поедет Юи. Они всё равно не отличат их друг от друга, пока Юи рот не раскроет.

— Зачем? — спросила Элизи. Вот Клирия, кажется, уже поняла всё. Хорошая девочка.

— На всякий, — ответил я и объяснил своё видение ситуации.

Я предполагал несколько вариантов.

Первый — Юми не наследница и мы спокойно доезжаем.

Второй — Юми наследница, но её союзники нормальные, и мы доезжаем.

Третий — Юми наследница, но её союзники уебаны и на нас по пути нападают.

Четвёртый — Юми наследница, но её союзники нормальные. Однако на нас с целью похищения Юми нападают её оппоненты.

Если первый вариант будет, то мы приедем, передохнём и двинемся во дворец императора, где с помощью зеркала перетащим безопасно утконоса. Это будет чистая и бескровная победа.

Второй вариант такой же, как и первый.

Третий может стать проблемой и тут нам поможет подмена Юми на Юи, чтоб лишить тех преимущества, если её захватят. Но я сильно сомневаюсь в этом варианте.

Куда реалистичнее выглядит четвёртый с единственным отличием — там уже оппоненты делают решительные шаги. Но и в этом случае при самом плохом раскладе им достанется Юи. А значит, что приз всё равно будет в наших руках.

— Я поеду с вами, — тут же подала голос Клирия, но я покачал головой.

— Нет, не едешь. Вернее едешь, но не со мной. Мы делимся на две группы. В первую, проверочную, берём меня и Юи вместе с рандомными солдатами, коих, если что, не жалко. Нельзя, чтоб Юми досталась им. К первой же группе присоединяться и сопровождающие. Вторая группа будет тайной и о ней никто не будет знать. Она пойдёт за первой, в ней будет Юми и ты, — кивнул я на Клирию, — плюс доверенные люди. Мы будем приманкой — будем проверять путь. Ваша же задача добраться целыми до родового поместья или императорского дворца. Если всё будет гладко… то утконоса передадим через портал в зеркале.

— Почему тогда сразу не отправить того, кто создаст портал на ту сторону через зеркало? — спросила Элизи.

— Потому что я не хочу палить наш личные телепорт кому бы то ни было. Ни Юми-болтушке, никому либо ещё. И к твоему сведению, нашей милой нечисти Кстарн тяжело перекидывать много народу на большие расстояния. Она может ненароком скопытиться или потеряться. Плюс я хочу посмотреть на реакцию других, когда мы поедем туда. Будет ли охота на Юи со стороны противников, со стороны союзников или вообще никто не обратит внимания на нас. Это многое объяснит. Она станет своеобразным детектором положения дел в империи. Хотя по большей части я хочу проверить, является ли она наследницей и не говнюки ли её союзники.

При этом никто не отменял того факта, что даже добравшись до императорского дворца, семьи могу вставлять нам палки в колёса и мешать бракосочетанию. Так что возможно нам придётся пройтись тиранией по семьям, чтоб убрать противников.

— Они могут вас убить, — нахмурилась Клирия.

— Естественно могут, — кивнул я. — Но это естественный риск. А пока они будут за мной бегать и пытаться убить, вы под шумок дойдёте до сэйвзоны.

— Может стоит поставить на твоё место кого-то другого? — спросила Элизи.

— Ага, я прямо вижу, как Юми соглашается, чтоб её сестру использовали как наживку.

— А с тобой она согласится?

— Да, — кивнул я. — Она будет знать, что я рискую так же, как и её сестра, отчего будет уверена, что мы её не просто на смерть посылаем как отмычку. И что мы её не бросим. Правда Юми куда ценнее Юи, так что… Если что и пойдёт не так, то мы сохраним Юми по крайней мере.

— Довериться будет слишком опасно, — высказалась Клирия. — Особенно не зная, кто есть Юми.

— Будем узнавать походу дела, — пожал я плечами. — Для того и нужна приманка. Если нами заинтересуются по дороге, то она наследница.

— Боюсь, что в этом плане есть необходимость, — вздохнула Элизи. — Будет плохо появиться там неожиданно и слишком поздно понять, кто к чему. А наживка сможет показать, кто есть кто. Но если Юми уже решённая наследница, то у нас проблемы.

Это точно. Надо будет как-то прорваться с ней до дворца, где мы сможем в присутствии императора и там всяких духов обручится. Только там можно провести бракосочетание. После этого все уловки других будут бесполезны — мы станем полноправными неоспоримыми кандидатами на трон.

Но вот если нет, если она обычная девка, то тогда можно, не парясь, доехать до дворца, не парясь предоставить им утконоса и так же обручиться. Когда все схватятся, мы уже будем у руля.

— И всё же я не согласна, — покачала головой Клирия. — Вы не можете рисковать собой. На вас всё завязано. Если погибнете вы, то это будет крах.

— Ничего не крах, — ответил я.

— Я против.

— Какая жалость, что твоего мнения здесь никто не спрашивает и никому оно не интересно, Клирия, — усмехнулся я. — Если я помру, то вы вполне и без меня справитесь, верно? Все договоры завязаны на тебе в первую очередь. Только при твоей смерти все передохнут и наступит крах. А при моей… Хотя и с моей смертью мы можем подстраховаться.

Не то что я не боюсь смерти или хочу сдохнуть. Просто выбор не сильно велик. Юми не позволит использовать Юи с такой целью. А вот со мной уже, пожалуй, и разрешит, видя, что я буду практически грудью сестру прикрывать. К тому же у меня шансов выжить больше всех, так как у меня и «тварь пустоты» есть, и «четыреста десятый» тоже. И таким способом мы сможем выявить полноту угрозы.

Но если что… если я помру… короче, не очень-то и хочется, чтоб всё отстроенное таким трудом рухнуло. Да, я сдохну и мне уже точно будет плевать, но остальным то нет. И будет дико обидно, что вслед за нами помрут все наёмницы и зависимые от нас люди, а графство, которое только-только смогло подняться, вновь отправится в бездну.

— Короче, мой приказ, скидывай все клятвы на Элизи, чтоб в случае смерти ничего не рухнуло, — сказал я уверенно. Ну ещё бы, рассуждать о смерти в светлом тёплом помещении куда проще, чем на поле боя под градом стрел в куче трупов. Будь я на грани жизни и смерти, вряд ли бы так уверенно пел соловьём. — Оставим на ней клятву подчинения, чтоб в случае чего… короче без обид Элизи, но контроль на тебе останется.

— Ничего страшного, — покачала головой Элизи.

— Вот и отлично. Оставь клятву на Элизи, но в случае смерти чтоб она просто слетела. Что касается тебя самой… снимай свою клятву, Клирия.

Клирия бросила на меня удивлённый взгляд, моргнув глазами, словно не поверив в услышанное.

— Мэйн?

— Снимаем клятву, Клирия, — протянул я руку. — Если помру я, то помрёшь и ты, что не есть слишком хорошо. Ты так же важна для всего этого, а я… — я сделал неопределённый знак второй рукой, — так, что есть, что нет, разницы не будет.

— Я… я не понимаю…

Вот тут уже моё время было удивляться. Клирия смотрела на меня в таком глубочайшем шоке, что с трудом связывала слова. Словно моё предложение снять клятву само по себе являлось чем-то непостижимым в её мозгу. Даже Элизи обеспокоенно вытянулась с тревогой поглядывая на неё.

— Клирия, я потопаю первый и, если вдруг что пойдёт не так естественно, я свалю живым и здоровым. Но не дай бог я помру… Это будет тотальный пиздец и цепная реакция. Сначала ты и Элизи, а за вами наёмницы, наёмники, служащие и так далее. Весь план сдохнет вместе со мной, что не есть хорошо.

— Я не буду отзывать клятву, — упрямо ответила Клирия.

— Будешь.

— Вы не можете отдать такой приказ, он не снимется без согласия обеих сторон или пока договор не будет выполнен.

— Снимай его Клирия, иначе изнасилую.

— Могу сама раздеться, если хотите, — упрямая Клирия встала в позу.

О'кей… сменим тактику.

— Ты действительно хочешь положить на плаху свой план ради меня? — прищурился с подозрением я.

— Мой план? — кажется сама Клирия удивилась.

— Только не говори мне, что всё только ради меня, — отмахнулся я. — Ты же добиваешься чего-то, верно? Мести? Нового мира? Того, что исправит всё, что случилось в прошлом? Ты же делаешь это не ради меня. Ты хочешь отказаться от этого из-за упрямства, когда победа так близка?

Клирия буквально сверлила меня взглядом, в котором читалось недовольство и злость, словно я делаю ей больно.

— Клирия, если я помру, то тебе быть может будет больно, в чём я сомневаюсь, но ты всё равно сможешь идти дальше к нашей цели, — слово «нашей» я особенно выделил, положив ей руки на плечи. — И я хочу, чтоб наш план двигался и жил, даже если придётся сдохнуть. Но если ты не отменишь… всё рухнет. Ты, я, Элизи и всё-всё-всё. Ты действительно пойдёшь на это из-за упрямства?

Нет, я не хочу умирать ни в коем случае; буду жить всем на зло и травить людям жизнь своим присутствием. Но мой план, который я хочу осуществить, к сожалению, подразумевает, что мне придётся рисковать жизнью ради этого. План требует от меня рисковать жизнью. Если я хочу действительно жить счастливо и чтоб дорогие мне люди были счастливы, мне придётся идти на это.

Или жить до старости, надеясь, что очередной пиздец не накроет меня, что меня не будут преследовать или вообще не сдохну раньше времени. Но я слишком далеко зашёл, что сказать: «Ой, да в пизду» и согласиться с таким вариантом.

Ни-ху-я.

Идём до последнего, стараясь избегать опасностей.

И меньше всего мне хочется, чтоб после моей смерти всё рухнуло. Нет уж, раз я сдох, то пусть этот мир шатает уже графство, которое стало моим маленьким детищем.

Чтоб все мучались от меня даже после моей смерти.

Ну и людей, которые помрут из-за меня, мне банально жалко, если на то уж пошло.

— Клирия, хватит ломаться. Я не собираюсь сдохнуть или свалить. Но необходима подстраховка. Мне хочется верить, что даже после моей смерти наш план дойдёт до конца. Что мы добъёмся того, ради чего боремся и мои люди продолжат терроризировать этот мир мне на посмертную радость.

Правда после смерти мне будет похуй… ну зато перед самой смертью я буду знать, что мстя будет страшна. Так-то!

— Давай, Клирия, это всего лишь безопасность. Не обязательно снимать клятву полностью, можешь сохранить себе неподглядывание, отказ от рабской печати и прочее и прочее. Просто чтоб при моей смерти тут все не передохли.

Она ломалась очень долго, а я очень долго капал ей на мозги, подключив Элизи к делу. Я не собирался сдыхать, но перестраховаться необходимо. На всякий случай, как страхуют свою жизнь люди ради своих близких. Близких людей у меня здесь нет, но есть те, кто как бы мне не безразличен.

И если помрёт Клирия ко всему прочему… Элизи молодец, но Клирия тоже не маловажная персона, оттого её выживание куда важнее, чем, например, моё. Я могу только разрушать, но Клирия и Элизи вместе могут создавать, планировать и действовать. Без них графство бы не существовало.

По истечению часа Клирия сдалась.

Сдалась, сняв все свои клятвы с меня. Даже на рабство. Я сейчас мог бы спокойно сдёрнуть амулет, если он на ней есть, и посмотреть её звания, но я не сделаю так. Я уважаю её желание и мнение. Мы многое прошли вместе и пусть у неё есть свои планы, я не хочу становиться тем, кто первый разрушит наше доверие друг к другу.

— Довольны, Мэйн? — весьма угрюмо спросила меня Клирия. — Не боитесь меня, когда я получила свободу? Ведь я могу чего и натворить.

От неё немного веяло чем-то нехорошим. Более того, сейчас она выглядела, словно действительно могла потрепать мне нервишки. Просто потому что может.

Но слишком я к тебе привык!

— Ну да ладно тебе морщиться, Клирия-тян, — растянул я ей щёчки. — Ну чего ты расстроилась? Всё нормально же. Чуть позже перекинешь клятвы на Элизи и сама возьмёшь клятву с неё, а пока давай сходим на кухню, я попрошу испечь тебе чесночных булочек с сыром.

Хмурится. Дуется. Ах ты моя хмурая чернушка.

— Ну ладно-ладно, давай ещё разграбим наши запасы и вытащим немного спиртного. Чего тебе, спиртовухи? Медовухи? Или ту слабую алкогольную жижу с ягодами?

Клирия буквально сверлила меня взглядом, сверлила, сверлила…

— С ягодами, — нехотя выдавила она.

Какая прелесть! Клирия прямо как обиженный ребёнок, когда речь заходит о чесноке с луком и алкоголе.

— Ну идём, — обхватил я её за плечи, — посидим, поговорим, выпьем.

— Вы меня хотите подкупить, не так ли? — недовольно осведомилась она.

— Уже подкупил, Клирия, — щёлкнул я её по носу. — Давай, я видел там связки твоего любимого чеснока. Сегодня разрешаю наесться и травить всё поместье чесночным зловонием.

— Это звучит оскорбительно.

— Ага, конечно.

Оскорбить Клирию? Да я всего один раз смог её до слёз довести, и то, случайно. Такие, как она, практически непробиваемые!

Но всё же хорошо, что всё решилось. Пусть я и не собираюсь просто сдыхать где-нибудь в канаве с перерезанным горлом, дело пахнет дурно и лучше бы перестраховаться. И мне меньше всего хотелось бы, чтоб вот такие вопросы насчёт будущего потом висели надо мной как дамоклов меч.

Но помимо всего прочего нам ещё надо к свадьбе готовиться, к церемонии там какой-то… Ух! Свадьба в горной империи, звучит страшненько. Не страшнее того, что там может нам встретиться, включая двуногих засранцев. Но где я не пропадал…

Там пропадали люди и целые графства.

Часть сорок восьмая Большое путешествие

Глава 223

Лёд действительно сошёл с первыми днями весны, которые на этот раз выдались в самом деле очень тёплыми. По крайней мере у нас на территории поместья снег, которого навалило не мало, активно таял и теперь лежал белыми островками то тут, то там, оголяя землю. Кое-где уже зеленела трава. Птиц стало заметно больше, повсюду слышалось их пение, как слышалось и журчание вездесущих весенних ручьёв, которые стекали в ближайшую речку. Словно природа пыталась долбить тебя в уши с криками: «Весна! Весна, ты чо, не видишь?!»

Воздух символично наполнился свежестью и запахами сырой земли, чтоб даже с закрытыми глазами ты понял, какой сейчас сезон. Наверное, этот запах ассоциировался у людей с новым летом и уходом довольно опасного периода года для них. Всё-таки в средневековье голод никто не отменял, а тут хотя бы траву покушать можно.

Обитатели поместья, а именно наёмницы и наёмники, коих было большинство, тоже реагировали на весну слегка характерно. Чем теплее становилось, тем веселее становились они и тем больше заигрываний я замечал, которые сразу же прекращались, стоило парочке меня заметить. И если мужчины приветствовали меня по стойке смирно, отдавая честь, то девушки хихикали, говорили «привет, господин» и вели себя как дурынды. Милые дурынды. Меня они вообще не раздражали, скорее умиляли, несмотря на то, что все они были убийцами.

То же самое делали и служанки, часть из которых были рабами, часть наняты. Они улыбались первым тёплым дням весны, были бодры, веселы и энергичны. Часть из них выглядели слишком воодушевлённо. Меня они тоже встречали улыбками, пусть и более сдержанно, чем те же наёмницы.

Но меня самого весна не сильно радовала, если честно. В отличие от остальных этот весь дух весны, жизни, размножения и прочей хрени, действовал на меня скорее угнетающе, как бы нескромно намекая, что пришла весна и настало время путешествий.

Это ощущение приближающегося большого путешествия хрен знает куда действовало на меня слишком двояко — с одной стороны я был в нетерпении оттого, что скоро поеду. Само чувство приключений и новых открытий придавало мне не радость, или скорее возбуждённость, как у ребёнка перед большой поездкой. С другой стороны…

С другой стороны я прекрасно понимал, что это пиздецки опасно, и что мне, скорее всего, не раз придётся ещё прогуляться по грани. Мне бы на жопе сидеть да дрочить, а тут приходится рисковать шкурой.

Эти шестьдесят дней зимы, что я был в поместье, не прошли зря для меня. Всё это время я неустанно качался, где только мог, начиная с тренировок, и заканчивая всевозможными охотами на разбойников, которых стало значительно меньше в последнее время. Кажется, всех их уже успели истребить.

Но не только тупой кач интересовал меня. Кач всегда хорош, но только когда он подкреплён умениями. В противном случае это будет похоже на здоровенного сильного, на медленного и неповоротливого амбала.

Поэтому я без устали тренировался магии, фехтованию и стрельбе из… нет, не лука, пистолетов. Учился стрелять по-ковбойски, сразу от бедра, едва вытаскивая пистолеты из кобуры. В первый такой раз я случайно прострелил себе ногу.

Я расходовал на это столько свинца и пороха, что можно было спокойно сконструировать огромную осколочную бомбу, которая смогла бы взять даже стены замка короля. Но несмотря на это я смог хорошо вкачать свой скилл и даже получить звание с бонусом.

«Ковбой — иногда скорость решает всё. Вы отточили свои навыки настолько что можете метко стрелять от бедра, едва выхватив дальнобойное оружие. Мало кто устоит против такого.

Условия получения — попасть в двадцать целей подряд, стреляя от бедра. Бонус — меткость от бедра увеличена на тридцать процентов».

Я бы сказал, что это не плохо, но, по правде говоря, это просто охуительно! Нет, серьёзно, это очень и очень сильно! Конечно, стрельба от бедра не заменит нормальную прицельную стрельбу; например, из мушкета при нормальном прицеливании я куда чаще попадаю на большие расстояния. Но в ситуации, когда враг близко, расстояние маленькое и огромную роль играет скорость, это просто спасительный круг.

Ебать, да я просто бог! Батька в деле, всем на землю, сучки! Но правда мне сейчас до сих пор припоминают простреленную ногу, что как бы не очень. Неловко вышло.

Насчёт магии всё было стандартно. Я владел всеми основными стихиями и под конец мог с помощью магии заниматься некромантией. Например, поднимать мёртвых мышек без камня с энергией. Закидывая туда немало энергии собственной. До поднятия нормальной нежити мне было ещё очень и очень далеко.

Насчёт стихий всё было немного неоднозначно. Если требовалось что-то мощное и неконтролируемое, тогда проблем не было. Хоть меня и опустошало за минуту на весь день, но создать прикрытие я был вполне способен. Однако если требовалось что-то точное и аккуратное, типа управления двумя стихиями или искусное управление чем-то одним, магия уходила с той же скоростью, что и при обычной мощной залповой атаке.

Помимо всех этих тренировок и овладений новыми умениями у меня были занятия с Юми. Эта чучундра японской наружности с завышенной самооценкой и широкими познаниями в культуре своего народа пыталась меня учить этикету и правилам поведения в их обществе. Она без устали припералась ко мне, объясняла традиции, правила поведения, местность, животных, всякую опасную дрянь, опасные явление и много чего ещё, что могло как помочь мне, так и выбить мне перед глазами «конец игры».

Особенно много внимания она уделяла традициям и правилам поведения в то время, как меня, собственно, интересовала живность, опасная дрянь и паранормальные явления типа духов.

Ну ладно-ладно, отдам должное ей — Юми спокойно разжёвывала мне всё и отвечала на мои вопросы.

Достала она конечно меня знатно, но я слова не сказал по этому поводу, так как понимал, что может именно эта информация может стать для меня жизненно необходимой. Уже в который раз получалось, что именно благодаря знаниям и убийственной смекалке я выживал.

А ещё меня неплохо так мотивировала Юи, которая иногда приходила с ней и смотрела на меня довольно кровожадным взглядом. То ли план с приманкой ей не нравился, то ли я ей не нравился, то ли то, что я трахаю её сестру, ей не нравится… хуй знает, если честно.

Хотя насчёт секса, хоть я и зову Юми к себе, та приходит без особых сопротивлений и не чурается получить удовольствие от процесса, иногда засиживаясь у меня до утра. Может это и бесит Юи — её сестра меня вроде как и ненавидит, но в то же время приходит довольно добровольно.

Что касается плана отправить Юи вместе со мной на разведку как приманку, то после долгих препираний, споров, скандалов, криков, обид и прочего я смог убедить Юми в правильности моего подхода ударом по морде… В смысле, я привёл убедительный и твёрдый аргумент. А потом мне привели убедительный аргумент по морде когтистой пятернёй. Короче, хорошая драка и мы наконец решили вопрос. Юми согласилась, что я тоже рискую очень сильно, и мой план вполне оправдывает такой подход. А потом мы скрепили наше согласие хорошей еблей.

Правда с тех пор Юи смотрит на меня с явным намерением, считая, что я не имел права трогать её сестру во всех отношениях. И от ещё одной драки, но уже с ней меня спасала только Юми, которая вразумила аутистку. Или держит её на поводке.

Был ещё один важный кадр, с кем мне пришлось повидаться, и кто мог стать ключевым персонажем в нашем спасении, если настанет пиздец-конец.

Четыреста десятый.

Я его не вызывал почти два года. Блин, я в этом мире буду скоро два года! Охренеть время идёт, если честно. И это два года с момента моего воскрешения, не считая ещё месяца, когда я только появился в этом мире. Блин, я уже к нему так привык, что мой мир мне кажется сказочным и далёким, а не этот. Не представляю себе то, что там нет системки перед глазами с твоей статой.

Но я отвлёкся.

В прошлый раз с автобусом я поговорил более-менее конструктивно, поняв, что этот металлический монстр советского производства живой и имеет свои секреты. А ещё я понял, что с ним можно договориться, что весьма важно для меня.

Поэтому, оставив всех своих людей, которые в любом случае бесполезны, в поместье, я отправился туда, где в прошлый раз встречался с ним. На лесное поле, огороженное от города лесом.

Правда теперь я там обнаружил несколько домов селян, что жили около города и выращивали здесь какие-то культуры. Офигеть, город так далеко разросся, что это место, где мы копали в прошлый раз яму для автобуса, теперь заселено и это место считается чем-то вроде пригорода.

Прикольно.

Но как бы то ни было, я ушёл ещё дальше и ближе к вечеру нашёл другое место. Где и вызвал четыреста десятого.

Его приближение огласил чудовищный рёв двигателя, который для меня, отвыкшего от таких звуков, звучал как рык какого-нибудь монстра, что решил меня сожрать. Ебать я пересрал в тот момент. Помимо этого его пароходный гудок, заставлявший вибрировать мои внутренние органы, внушал страха не меньше.

Я молча стоял и вглядывался в лес перед собой, ожидая появления этого титана одиночества. Его красное свечение фар, наполненное нечеловеческой кровожадностью, мелькало в темноте вечернего леса между стволов, становясь всё ярче.

И вот ЛиАЗ появился, буквально взорвав кусты у небольшой поляны, вырывая их с корнем и разбрасывая множеством сломанных веток по округе. Небольшой сугроб, в который он врезался, взорвался, словно морская волна долбанула о бетонный берег.

Я стоял ровно, показывая, что не боюсь его (нет-нет, не из-за этого я стою около дерева, чтоб туда взобраться в случае чего), и ожидаю, когда он приблизится.

— Здравствуй, четыреста десятый, — громко сказал я…

И еле увернулся от злобной залупы. Ну чтоб тебя!

— Слушай, ты заебал с этой хуйнёй, серьёзно! — возмутился я его вероломному нападению. — Хочу заметить, что в прошлый раз мне даже стало стыдно (нет) за то, что я сделал! И я вернул тебе куклу! А сейчас ты сука вновь за старое!

Автобус сделал резкий разворот с дрифтом своего огромного зада, поднимая кучи грязи и рыча дьявольским движком на весь лес. Но остановился. Внял голосу разума… надеюсь. А то ещё мне пол часа от него бегать, пока смогу отозвать засранца обратно.

— Слушай, — примирительно поднял я руки, — чего ты хочешь, четыреста десятый? Серьёзно, я не воевать припёрся и не делать тебе плохо, лишь найти общий язык. Даже ловушки не рыл.

Рычание двигателя. Кажется ЛиАЗ решил всё же не убивать меня сразу.

— О'кей-окей, я не смеюсь, чувак. У нас мир пока что. Я предлагаю просто кое-что обсудить, — хоть я и говорил о мире, всё равно не сильно спешил отходить от дерева, на которое могу запрыгнуть в случае чего.

ЛиАЗ зарычал.

— Что за дело? Просто я отправляюсь в одну страну и… мне могла бы понадобиться твоя помощь, ЛиАЗ. Просто может получиться так, что тебе придётся нас спасать. И я бы хотел попросить тебя помочь, если возникнет такая необходимость.

Рёв двигателя.

— Да, ты не обязан это делать, но пожалуйста. Тебе это не будет ничего стоить. Чего тебе мешки с костями, ведь ты железный! Ты действительно можешь спасти нас. Я просто прошу оказать мне услугу.

Автобус замолчал. Вернее, перестал газовать, его двигатель сейчас урчал на холостом ходу. Не долго, лес вновь наполнил рёв двигла, но уже куда тише.

— Что будет тебе за это? — я задумался. — Я вряд ли смогу тебе что-то предложить, четыреста десятый. Это не тот мир, где есть автопром.

Рычание двигла.

— Слушай, я просто прошу помочь, не больше, не меньше. Тебе труда это не составит. К тому же ты сам говорил, что убиваешь, чтоб чувствовать себя живым. И там придётся, скорее всего, убивать.

Вновь рычание двигателя.

— Ладно тебе ломаться. Хотя я, честно говоря, не совсем понимаю, зачем тебе чувствовать себя живым. Нет, серьёзно, зачем? Ты же машина.

ЛиАЗ недовольно взревел.

— Просто, но я не сильно в этом разбираюсь. В моём мире машины не чувствуют, они просто машины, так что ты первый такой на моей короткой жизни.

Он что-то недовольно прорычал двигателем, но я так и не понял, что именно.

— Ладно, я ещё хотел спросить — а внутри тебя можно ездить?

Рык двигала в ответ.

— Блин, откуда мне знать, можно в тебе ездить или нет! Да, ты автобус, но при этом слишком отличаешься от знакомых мне твоих собратьев. У них внутри салона нет этой жуткой дымки!

Негромкий, но твёрдый рёв двигателя.

— Откуда мне знать, безопасна он или нет. Такое явно не обычное явление. А всё что необычно, чаще всего убивает.

ЛиАЗ очень опасно сверкнув фарами и утробно угрожающе зарычав, медленно поехал ко мне. Я хоть и стоял на месте, строя из себя спокойного человека, сам был готов нырнуть за спасительное дерево в любую секунду.

Автобус медленно подкатился ко мне и повернул налево, подставляя мне бок с дверьми. Остановился в тот момент, когда средняя дверь оказалась напротив меня. Она приветственно и нарочита медленно распахнулась. Точно также, я просто уверен в этом, распахиваются врата в ад. Серьёзно, даже внутренний туман начал сползать наружу, жутковато спускаясь по ступенькам вниз.

Это… точно безопасно? Нет, серьёзно, это безопасно? А то я чот сомневаюсь в этом. Но с другой стороны, не залезть будет равносильно оскорблению ЛиАЗу, который снизошёл до простого меня и разрешил попасть во внутрь.

Поэтому, спокойно, даже не сделав последнего вдоха грудью, я вошёл в автобус. Сейчас бы шутку про это отпустить, но мне не очень смешно.

Однако… однако…

Честно говоря, я немного удивился, оказавшись внутри. А всё потому, что туман просто исчез, словно его и не было. Остался лишь большой салон ЛиАЗа, за окнами которого простирался лес.

Это был самый обычный салон с рядами кресел для двоих вдоль обоих бортов, небольшой площадки в районе середины около входа с аппаратом для чеков. Ну и кабины водителя, где сейчас было пусто. Обычный чистенький салон, что можно было, наверное, увидеть только в автобусе из магазина.

И честно говоря, я почувствовал ностальгию по своему миру. Раньше как-то было не до этого, а сейчас пробило. Я даже заскучал по нему. Поэтому, с лёгкой улыбкой прошёлся по салону и сел на одно из сидений, почувствовав относительно мягкую, но в то же время всё равно твёрдую спинку. Хотя для меня это было верх мягкости, так как очень часто я сидел тупо на стульях, лавках, табуретках или скамьях из дерева.

Блин, это сложно описать. Можно лишь сравнить с тем, что ты возвращаешься после многих лет в тот самый класс, когда учился в школе, за ту самую парту, за которой сидел. И если её не заменили, ты может даже увидишь то, что писал на ней.

Вот что-то подобное чувствовал и я.

— Классно… я уже и забыл, что такое цивилизация, — пробормотал я.

Хотя не будет лишним отметить, что в этом новом салоне я то и дело замечал всякие вещи на сиденьях: игрушки, заколки, какие-то ещё советские авоськи и прочие вещи обихода, что можно было бы увидеть у среднестатистического жителя СССР. Или в параллельном мире, похожем на Союз.

Я уже не стал спрашивать у ЛиАЗа про них, чтоб не рушить наши хрупкие отношения случайно сказанной фразой, которая может всё испортить.

— Так что, ЛиАЗ, могу ли я на твою помощь рассчитывать в случае необходимости? — спросил я.

Автобус рыкнул с такой интонацией, словно делал мне величайшее в этом мире одолжение.

Ну и ладно, пусть. В конце концов, он согласился, а это самое главное и важное. Теперь у меня будет прикрытие и, если что, способ эвакуации.

— Кстати, а куда ты отправляешься, если я тебя отзываю? — поинтересовался я.

Автобус прорычал в ответ низким рыком.

Понятно… Очень странно… «Куда придётся» вообще не отвечает на мой вопрос, хотя, судя по словам ЛиАЗа, он в конечном итоге не исчезает в никуда, словно магия, а находится где-то. Надеюсь, это где-то мне не придётся испытать на себе.

И надеюсь, что это не ад, если всё же я на нём прокачусь.

Глава 224

— Вы уверены, мой господин? — Клирия уже в который раз спрашивала меня этот вопрос, поправляя на мне одежду, словно мама, отправляющая сына первый раз в школу одного. — Не обязательно…

— Харе, Клирия, — выдохнул я устало и взъерошил ей волосы на голове. Я заметил, что такое ей не сильно нравится, оттого стремился делать так как можно чаще. — Всё будет путём и это единственный правильный ход, чтоб уберечь Юми от опасности. Она может быть даже важнее чем я сам.

Нет-нет, я тоже очень важный! Я тут самый главный и на мне всё держится, но… но в плане она занимает иную ступень, чего уж хитрить.

Я всегда считал, что самое главное в планировании — взглянуть на ситуацию непредвзято. И меня всегда бесило, когда герои не могут взглянуть хладнокровно на всё, поняв, где они не правы.

Однако сказать всегда проще чем сделать. Куда проще. Сейчас я был на их месте и, взглянув на ситуацию под таким непредвзятым углом понял, что я нахуй не нужен. Нет, я конечно неслабая ударная сила и так далее, но… я нахуй не нужен. Юми нужна для плана, Клирия важна для управления графством и планирования. Элизи тоже. Наёмницы, служанки, все-все-все.

Но вот я что есть, что меня нет…

Единственное, что успокаивает — я нужен как двигатель всего этого. Я задаю идею и направление, как когда-то думал об этом. Капитан задаёт направление, помощники высчитывают и прокладывают путь, ниже рангом этот путь преодолевают.

Клирия до сих пор была не согласна с планом и всячески это показывала. Она не хотела ехать в запасе под прикрытием наших людей. Она хотела быть на передовой. Однако если Юи я мог ещё вынести при необходимости с поля боя, то вот с Клирией это станет в два раза сложнее.

Потому что выносить мне придётся с поля боя сразу двоих! Удивительно, правда?

— Клирия, всё уже решено, я в разведке, вы сторожите груз. Нельзя, чтоб Юми даже случайно попала им в лапы.

— А что будет, если Юи попадёт?

— Ты знаешь, что будет, не надо прикидываться идиоткой. Им нужна Юми, и они будут вынуждены торговаться.

Клирия пыталась воздействовать на меня. Даже притворялась конченной дурой, откровенно тупя, лишь бы меня отговорить. Создаётся ощущение, что клятва была для неё очень важна. И не в плане того, что я могу поработить её или посмотреть стату. Нет, для неё это словно значило, что я ещё рядом. Странно, но именно так мне казалось.

— Вы уверены, что не хотите взять с собой Рубеку?

— Нет. Обсуждали же это ещё зимой, мы не можем раскидываться целителями, они слишком нечасты в этом мире, — покачал я головой. — А то потом ещё искать нового, да и… короче нет.

Клирия потыкалась в меня своим злым взглядом, после чего вздохнула.

— Боюсь, что мне вас не переубедить, мой господин. Тогда…

Она махнула рукой и двое наёмников притащили мне большой чемодан, больше похожий на миникомод.

— Тогда возьмите это. Возможно вам понадобиться. И пообещайте, что будете им пользоваться постоянно и везде.

— А что там? — с интересом спросил я.

— Увидите, — коварно улыбнулась Клирия. — Я желаю вам счастливого и удачного пути без происшествий, мой господин, — она сделала полный реверанс.

Пожалуйста, путь это не будет снова утконос.

Служанки и служащие в поместье девушки, что провожали нас и сейчас стояли на улице, повторили синхронно за ней в то время, как наёмники, коих было здесь немало, все как один вытянулись и отдали честь.

— Ладно, Клирия-тян, нам пора. Юми!

Я махнул рукой Юи, которая сейчас была как сестра, словно две капли воды. Она даже разговаривала так же. По крайней мере старалась ради любимой сестрёнки, так как иногда в ней проскальзывала… не тупость, а скорее своеобразное состояние, словно она под кайфом.

Нас будут сопровождать какие-то левы наёмники в обычных латах без огнестрелов. Я не собирался терять своих людей и использовать их словно наживку в плане, где они, в случае подтверждения моих подозрений, все погибнут. Нет, пусть лучше гибнут чужие люди, как бы это цинично не звучало. Их я, не моргнув глазом брошу, а вот за своих потом совесть замучает.

— Давай Юми, — подставил я локоть, — нас ждут.

— Презираю, — тут же выдала она.

— Э! Ну настолько копировать сестру не надо, окей? И не смотри на меня так. Веди себя, словно ты беспристрастная девушка, выходящая за муж. Давай, всё как тебя учили.

Юи вернула своему лицу холодное спокойствие, взяв меня под локоть. Хотя я чувствовал, как её рука напряжена, того глядишь, по почкам ударит.

Люди из горной империи в составе двадцати человек, что припёрлись сюда от союзников и хотели нас сопроводить, ждали Юми и меня за воротами поместья. Мы не стали их впускать внутрь, чтоб не палить контору. Там же ждали нанятые телохранители, в размере сорока человек с каретой. Все они были одеты в нашу броню, чтоб не отличались от моих наёмников и не вызывали вопросов. Словно ничего и не замышлялось.

Вообще, карету могли подогнать и сюда, но я не мог отказать себе в удовольствии прогуляться по территории своего дома перед отправкой.

— Позвольте вопрос задать нам, великая СайшиноОдзи Юми СуГои и не сочтите за дерзость и неуважение наше к вам, — тут же подошёл один из воинов горной империи, видимо самый главный, стоило нам выйти за ворота. — Сестра ваша изволит с нами ехать иль останется она здесь?

— Она изволит здесь остаться, — спокойно ответила Юи, едва не пустив слюну, из-за чего, мне пришлось поторопить её.

— Прошу, карета ждёт. Мы и так задержались, — сказал я и потащил её от этого хрена.

В отличие от наших воинов, люди из горной империи имели совершенно другую броню, как по виду, так и по типу создания. Если у нас были классически доспехи средневековья, состоящие из разных частей, которые можно было надевать по отдельности, то у воинов горной империи, судя по всему, броня была одним целым.

Это доспехи были сделаны из множества маленьких прямоугольных пластинок, что создавали вид чешуи. Этот цельный костюм из такой чешуи имел короткие рукава и длинную юбку, прикрывающую всё до колена, чем напоминал платье. Так же у них были наплечники, такие изогнутые под плечо металлические блины, перчатки до локтя, снаружи прикрытые металлической пластиной, и шлем как у японцев. Большинство имело оружие, похожее на нагинату (спасибо, стратегия про Японию) или глефу. И только у командира была катана.

Оказавшись в карете, я наконец мог вздохнуть спокойно. Ненадолго — ровно до портала, который перекинет нас в графство Анчутки. Всё это время мы ехали в окружении нанятых охранников. Перед и за колонной шли люди из горной империи, словно боялись, что наша колонна сейчас ломанётся в лес и убежит.

Добравшись до здания, где был портал, сопровождаемые множеством заинтересованных взглядов, мы юркнули в здание. Через несколько минут, мы уже были в городе Анчутки. Здесь нас уже ждали телохранители, что отправились вперёд на всякий случай.

Стоило выйти на улицу, на небольшую площадь, как нас сразу ждал дилижанс.

— Готова, моя любимая жёнушка? — улыбнулся я Юи.

— Готова, — кивнула она, а потом добавила. Чтоб эти слова услышал только я, — отрезать тебе пенис.

Блин, ещё и слово подобрало такое, «пенис». Юи, ты странная, лучше просто молчи. Хотя надо признать, её угроза звучит довольно сильно.

— Помни о сестре, милая. Помни и не забывай. А то глядишь, расстроится и откажется от тебя.

— Откажется… от меня? — она неожиданно остановилась. В этот момент через двери дома с порталом начали выходить люди из горной империи.

— Блин, харе тупить! Давай, двигай жопой, иначе действительно на тебя сестра обидится, — шикнул я на неё. — Хочешь, чтоб она обиделась?!

— Нет. Не хочу сестрёнку расстраивать я, — тут же залепетала Юи и быстро-быстро засеменила за мной. — Любит она меня.

— Тогда делай что говорят, дурная голова.

Да и мне надо язык за зубами держать, а то сам от неё недалеко ушёл.

Дилижанс был рассчитан на то, что в нём можно будет ночевать. Длинный, вмещающий в себя полноценнуюкровать и стол с раскладными креслами для приёма пищи, мы на нём могли даже путешествовать в кругосветке. На подобном я ездил с Элизи на бал к Эви, когда надо было проехать от нашего поместья до Шмаровия.

— Прикольно. Мне даже… э-э-э… Юи? А ты чего делаешь?

Я слегка удивлённо уставился на то, как Юи выстраивала баррикады на кровати.

— Защититься должна я от вторжения.

— От вторжения? Да больно нужна, — фыркнул я. — К тому же неправильно строишь — ты должна вдоль кровати его строить, а не поперёк.

Она озадаченно посмотрела на свою конструкцию, словно пытаясь понять, что я сказал. Пиздец она затупонька, ужас просто. Мне страшно представить, как Юми с ней вообще справляется. Надеюсь, мне не придётся ей жопку подтирать после туалета, такое будет вообще чистой формой издевательства.

— Ненавижу.

— А?

Я честно говоря и не слушал её, поэтому последняя фраза оказалась для меня слегка неожиданной.

— Ты чего-то сказала, милая? — уставился я на неё.

В этот момент дилижанс слегка дёрнулся, качнулся, подпрыгнул на кочке, и мы тронулись под цоканье копыт о камень.

— Эй, Юи, чо говорила-то? — уже в третий раз повторил я, так как до неё, судя по всему, слишком туго доходит.

— Я сказала, что ненавижу тебя, — повторила она.

— Как неожиданно, но ты же вроде недавно это говорила.

— Почему тебя сестра выбирает?

— Выби… чо?

Вот этот вопрос застал меня врасплох, так как я не совсем понял, что она имеет в виду. В смысле, выбирает меня?

— Ты о чём, Юи? — спросил я, удивлённо взглянув ей в глаза.

Юи смотрела на меня конкретно волком.

— Она к тебе уходит. Вынуждена уходить, так говорит она, но возвращается всегда обратно.

— Ну и? Возвращается и что? Не должна?

— Возвращается так, словно и не вынуждена она, словно идёт к тебе сама. Словно воля её, а не твоя. Что с сестрою моей ты сделал, ирод? Что нашла она в тебе, что ненавидит, но всё же ходит?

— Ты чо, ревнуешь? — удивился я.

— Я… не ревную я! — обиженно, словно маленький ребёнок, ответила она, шмыгнув носом. — Что нашла она в том, кого душою ненавидит?!

— Боюсь, тебе не понять, — усмехнулся я.

— Почему? — спросила она с лицом ребёнка, который словно увидел, как мать и отец трахаются, а теперь хотела получить объяснение, чего мать на отце прыгает.

— Ну… это сложный вопрос, Юи. Просто есть отношения, а есть выгода.

— Выгода?

— Ага, — кивнул я.

— Какая?

— Например… она получает удовольствие от встреч со мной. Да-да, ты сейчас скажешь, что она меня ненавидит. Однако можно ненавидеть человека, но получать от него удовольствие.

Юи забавно прижала палец к подбородку, задумавшись.

— Массаж?

— Да, массаж, ты раскусила нас, — тут же согласился я. — Внутренний массаж.

— Умею и я массаж делать так-то, — сказала она полным подозрения голосом.

— Такой ты вряд ли сможешь. Хотя…

Я представил как эти близняшки вместе друг другу массаж делают, как двумя пальцами радуют свою сестрёнку, попутно целуясь. Эх, как эротично… да уж, инцест — дело семейное.

— Нет, не получится, — под конец вынес я вердикт. — На такое девушки вряд ли способны. Вернее способны, но лучше парня точно не сделают.

— Ты про секас говоришь?

Чего? Секас? Тебя чо, кто-то из учителей моей школы укусил? Я вообще не помню, когда в последний раз говорили это слово. Разве что учитель ещё советской закалки из моей школы. Да и те предпочитали такое тупое слово заменять на что-нибудь другое.

— Да, Юи, про секс, — кивнул я, чувствуя себя тем, кто сейчас извращает какую-нибудь малолетку. Ведь по развитию Юи как раз была где-то на таком уровне. — Только ты ещё мала, чтоб говорить о подобном.

— Я большая! Мне уже можно!

— Я знаю, что тебе можно, я стату твоей сестры видел.

Да-да, смотрел стату её сеструхи, но ничего интересного там не увидел. Были некоторые странные звания, типа «Мыслитель» и «Любимая сестрёнка», но не больше. Вообще, я надеялся увидеть там звание типа «Наследница императора» или что-то в этом духе, однако облом, ничего подобного. Зато лвл глянул её. Пятьдесят третий. И это она сказала, что не сильно качалась.

Эй! У меня сорок второй! Это не честно, ведь я сильно качался!

Но ладно, забудем это унижение и боль.

— Но даже с твоим возрастом тебе ещё рано.

— Мне так-то двадцать, я стара! — воскликнула Юи.

— Стара? Двадцать? — усмехнулся я. — Тогда с меня вообще песок сыпется. Причём дело не в возрасте, а в…

Я постучал Юи пальцем по лбу.

— Дело в моём лбу? — округлила она глаза.

— Нет.

— В коже?

— Да нет же!

— Кости? Что-то с моими костями?! — ужаснулась она искренне.

— Да боже! Нет! Потому что ты дура, вот почему! — не выдержал я этот троллинг тупостью. Теперь понимаю, что чувствуют люди, которых я дрочу похожим образом.

Но с высказыванием я всё же погорячился. Юи по-детски округлила глаза, которые наполнились слезами, её губы задрожали, и она посмотрела на меня с видом побитого щенка.

— Я не дура.

— Бля… — выдохнул я. — Ну ладно, ты не дура, это так, случайно вырвалось.

— Я не глупая, — продолжала она жалобно бормотать.

— Совсем неглупая, — с готовностью согласился я, абсолютно не готовый слушать её нытьё. — Ты совсем неглупая, но немного особенная.

— Почему я особенная? — тут же спросила она, глядя на меня.

Потому что тупая с умным видом.

Естественно ничего такого я ей не сказал, лишь отмахнулся и выглянул в окно за которым только что проплыли стены города.

Мы неспеша двинулись на север.

Путь до портового города занял у нас всего полтора дня езды. За это время нам пришлось проехать огромное многокилометровое поле и густой лес, между стволами которого бегали страусы-людоеды. Они матерились, кидались в нас камнями и бегали вокруг нашей колонны, напрягая наёмников. Нет, серьёзно, эти страусы пробегали табуном в голов пятьдесят около нас и кричали «Лох, пидор». Это даже не смешно, так как этот ор просто бесил. Конечно, может это они так кричат и звуки похожи на такие слова. Но чот я сильно в этом сомневаюсь после того, как они начали кидать в нас камни и обзывать сраными гомиками.

Это длилось до тех пор, пока мы не выехали к основному торговому тракту, что шёл от торгового порта на юг. Там они отстали и убежали куда-то вглубь леса под крики «хуй соси — губой тряси». Сука, я уже и забыл, что мир бывает таким ебанутым, если честно. И он словно пытается напомнить это при каждом удобном случае.

Тракт представлял из себя, наверное, трёхполосную грунтовую дорогу, по которой в разные стороны двигались повозки и телеги. Иногда нам на пути не попадался никто и мы двигались одни одинёшеньки. Иногда мы встречали целые вереницы торговцев, которые создавали столько шуму, что казалось, словно мы попали в город.

Но посмотреть на торговцев со всего материка было действительно интересно. Так, например, я видел немало эльфов, демонов, фурри, зверолюдей, дварфов…

Вот дварфов я в первый раз видел, если честно. Они на моём пути ещё ни разу не встречались. Я, конечно, знал, как они выглядят, но в живую видел вроде впервые. Это были очень низкие, но широкие и крепкие люди с густыми бородами. Не все, но, как минимум, половина.

Ещё я видел повозки… немного отличающиеся строением. Пусть у них и было четыре колеса, однако, например, борта были словно оббиты медью или схожим по виду металлом. Покрывали борта таких телег довольно интересные рисунки, представляющие собой различные геометрические узоры. Были ещё и повозки без лошадей. Такие имели на крыше трубу, из которой шёл пар. Наверное, те самые паровые повозки, о которых когда-то рассказывала мне Констанция.

Видимо это были торговцы из той самой страны на западе, где уже процветали паровые технологии. Видеть такие механизмы было довольно удивительно в этом мире, где магия являлась главной составляющей абсолютно всего, чем и тормозила прогресс.

Что касается лошадей, то я бы сказал, что основным тяговым животным были не только они, так как у эльфов, например, была не лошадь, а странное животное похожее небольшого голубого чешуйчатого дракона с длинными узкими ногами, длинным хвостом и острой драконевидной головой, на которой красовались ещё и остроконечные уши.

— Мистирд это, — ответила Юи, когда я спросил её. — У эльфов животное ездовое.

— А чо не лошадь?

— Леса густые дом их, и там мистирд лучше двигается чем лошадь наша.

Интересно… Хотя мистирд было не единственной диковинкой; здесь были и вараны, и минислоники, и даже великан, который был ростом с большую телегу. По виду он мне напоминал великанов из одной северной страны, где суровые мужики любили кричать друг на друга, доводя своим визгом врагов до смерти. Только ростом по меньше, хотя лицо у него было такое же необременённое умом.

Просто удивительно, какая же живность здесь водится. Ведь по сути, дальше королевства я ещё не заходил, так что, скорее всего, ещё насмотрюсь различных странных и страшных тварей. Однако из уже увиденных я бы выбрал… нет, не мистирда.

Великана!

Сел бы ему на плечи, вооружил дубиной, топтал бы вражин и отправлял бы супостатов в небеса ударами дубины. Было бы реально классно. Ездовое животное — великан. Как по мне, это довольно круто. Если будет возможность, надо будет купить их к себе в мини армию, такие всегда пригодятся. Ещё можно было бы татухи им набить, чтоб выглядел страшнее…

Глава 225

Портовый город можно было почувствовать ровно так же, как и увидеть. Это была не шутка — я почувствовал запах этого человеческого улья ещё до того, как мы перевалили через склон. Запахи рыбы, соли, гниющих овощей и фруктов, и хуй знает чего ещё буквально окутывали место и разносились по окрестностям. Словно эти запахи, что стали одним целым, пропитали не то что постройки — землю вокруг.

А потом перед нами предстало это чудо.

Этот грязный и сырой, пропахший рыбой город располагался на побережье моря, окружённый крутыми, заросшими лесом сопками, чьи вершины прятались в дымке тумана или низколетящих облаков. И так как места ему было, по-видимому, мало, он потихоньку осваивал и их склоны, очищая те от леса.

В отличие от остальных городов, где я был, этот… это убожество окружала очень невысокая, хоть и толстая стена. Мне кается, что при должной ловкости и сноровке даже человек сможет запрыгнуть на неё, цепляясь за выступы одними руками. Но даже не стена отличала его в худшую сторону от остальных городов. Проблема была в том, что сам город был похож на трущобы.

Да, это были трущобы, причём в самой худшей их интерпретации. Мне они фавелы напомнили, если честно, где-нибудь в Венесуэле или Рио-де-Жанейро. Деревянные, грязные, вонючие, кривые, стоящие друг на друге в несколько этажей. Казалось, что их строили стихийно и на скорую руку. Они буквально выстраивались в три, четыре этажа, иногда даже соединяясь между собой над проходами. Мне становилось жутко оттого, как некоторые из домов буквально нависали над узкими проходами между ними. И по всюду были натянуты многочисленные сушильные верёвки, словно паутина, в некоторых местах буквально затмевая небо.

А ещё дороги… как же без этих чудесных дорог, где главным строительным материалом выступает дерьмо и грязь. Глядя на эту кашу, мне стало очень интересно, куда они свои отходы сливают, сразу на улицу? Если да, то как это всё уходит, ведь, судя по всему, город вообще не просыхает. Постоянная пасмурная серая погода, скорее всего обусловленная расположением, никак не располагает к этому.

Что касается людей здесь… могу сказать, что это жители чисто средневекового города, ничего больше и не скажешь. Только рас было очень много — от дварфов, что дрались в грязи, до конкретно забухавших эльфов, которым приходилось упираться на стену, чтоб идти. Весь этот люд мельтешил туда-сюда, протискиваясь по узким улочкам между грязными, буквально чёрными от грязи, домами. Тут же в этом же говне бегали дети, настолько чумазые, что мне даже стало интересно, как они тут все от эпидемии какой не померли. Я уже не говорю про блюющих, сущих или дерущихся граждан великого королевства. Чтоб такое место сделать нормальным, наверное, придётся для начала сжечь город.

Можно было посчитать за счастье, что нам не надо было углубляться в эти трущобы. Широкий тракт шёл прямо к порту через весь город, видимо специально давая возможность приезжим, которые разительно отличались от жителей, не углубляться в эту помойку. Но бля, даже не углубляясь в него, город производил своё извращённое впечатление. Чего стоили только трущобы, кривые и несуразные, что выстроили стеной по обе стороны дороги, по которой ездили повозки и телеги.

Вдоль этой же дороги я видел бары, около которых очень часто стояли шлюхи разной степени потрёпанности. Самых лучших из них, коих я видел, можно было оценить как потрёпанных. Про худшие варианты вообще лучше не заикаться.

И естественно приезжие, которые не рисковали соваться в сам город, однако облюбовали все заведения вдоль основной дороги. Их можно было сразу выявить по их чистоте и свежести. Они бухали, щупали местный товар, смеялись и дрались на улице. И всё это под ужасную вонь города. Мне кажется, что пробудь я здесь сутки и сам начну вонять так же.

Мы проехали практически через весь город к самому порту, который резко контрастировал с остальной частью. В какой-то момент трущобы просто обрывались и начинались бесчисленные склады по несколько этажей высотой, иногда соединённые переходами.

Здесь везде мельтешили работники, кто-то в утеплённых куртках, кто-то в ватниках и плотных брюках с высокими сапогами. В отличие от гула толпы в городе здесь основным звуком был стук молотков, жужжание пил, грохот металлических конструкций и деревянных ящиков. Это был просто один большой гул, словно жужжание улья. И по всюду ездили гружёные телеги, из одного склада в другой, поперёк дороги, наискосок, вдоль стен складов.

Мы медленно продвигались дальше по широкой дороге, пока не свернули в узкий проезд между двумя трёхэтажными складами. Здесь наша карета едва-едва помещалась, наёмники были немного напряженны из-за такого не очень удобного проезда, люди из горной империи буквально не спускали рук со своего оружия.

Но вот мы проехали, попали на небольшую улицу между складами, где всё провоняло этим запахом города. Двинулись налево, протискиваясь и разъезжаясь с другими повозками, на которых рабочие недовольно смотрели на нас. Из окон складов и открытых ворот тоже выглядывали любопытствующие, которых заинтересовало обилие солдат.

Ещё десять минут, несколько поворотов, и мы оказались перед дощатым причалом, уходившем дальше по воде метров на пятьдесят и частично заставленным ящиками и бочками.

Карета остановилась прямо перед причалом, позволяя нам нормально спуститься, а не топать по грязи.

— Ну наконец-то, — выдохнул я, стараясь не обращать внимание на запах. Хотя здесь он был куда слабее благодаря ветру с моря, который нёс морской и влажный воздух. — Ну-с жена, прошу на выход.

Выскочив первый на деревянный пол, я галантно протянул руку Юи, помогая ей спуститься. И наша парочка выглядела довольно странно. Почему?

Да потому что Юи была в таком белом плотном, словно шуба, кимоно с узорами сакуры или какого-то подобного дерева, вся такая элегантная и желанная, а я был в… доспехах.

Да-да, я был в доспехах. Причём в не обычных, а в массивных и чёрных.

Это были такие брутальные чёрные как уголь доспехи, судя по всему, являющиеся своеобразным прообразом костюма джаггернаута. Мне кажется, что они даже из мушкета выстрел в упор выдержат. Такие доспехи точно были созданы для того, чтобы топтать черепа врагов и ломать им кости тяжёлой поступью, выжимая из вражеских душонок поросячий визг.

Они были массивны и брутально эпичны, чтоб враг срался и ссался ещё до того, как встретиться с их хозяином и поймёт, насколько тот хуёво дерётся. Своеобразный деморализатор. Я, казалось, даже стал в них больше. Всегда мечтал о подобном костюме, однако сейчас чот как-то стесняюсь, уж слишком выделяется он. Со стороны, наверное, выглядел как властелин тьмы или мудак в чёрных доспехах.

Шлем был похож чем-то отдалённо на череп и мне казалось, что нечто подобное мог носить один ювелир из вулкана. Но особой фишечкой шлема были прорези для глаз. За этими прорезями начиналась темнота, так что сказать, кто внутри, было невозможно.

А ещё там были два камня, по каждому над прорезью, которые могли светиться и создавалось впечатление, словно из-под шлема светятся красные кровожадные глаза.

Ну а так как такой весёлый взгляд мог демаскировать, камушки отключались. Надо было просто стукнуть в район их расположения, и они тухли. Так же они включались; я успел поэкспериментировать в дилижансе, стуча по шлему и любуясь как дьявольские глазки в прорезях загораются.

Чувствовал себя дебилом, который камень о камень бьёт и радуется искоркам… Но блин, они загораются и шлем выглядит так, словно там чья-то голова!

Так что тайна всех красноглазых в чёрных доспехах раскрыта!

Оттого наша парочка выглядела странно — хрупкая девушка в кимоно и чувак в чёрных доспехах, с таким же чёрным мечом.

Это, кстати говоря, мне Клирия дала перед отъездом, с недовольной миной, сказав, чтоб теперь я этим пользовался, раз Рубеку не взял с собой. Так что в пути у меня было чем заняться.

Сам костюм, кстати, не был огромным, может чуток больше обычных доспехов. При своих размерах он не был неповоротливым или тяжёлым: все движения были плавными, сочленения подвижными и не сковывающими движения; я мог двигаться в нём очень быстро. Конечно он имел вес, но самый обычный для такого вида брони и к нему вполне можно было привыкнуть.

Думаю, через сутки другие я уже и не буду особо его чувствовать — свыкнусь.

Правда под него приходилось надевать очень плотную куртку, а на башку что-то типа балаклавы, чтоб не стереть себе всё до костей металлом. Это помимо кольчуги, которая надевалась под броню. Оттого я боялся, что при солнечной погоде может стать жарко. Это здесь, на берегу моря ранней весной прохладно, а там у них хуй знает, как бы не изжариться к чертям.

Зато как эпично выполз из дилижанса! Даже наёмники немного расступились, чего говорить об обычных рабочих. К тому же, судя по всему, тут подошва увеличена, чтоб я повыше был. Прикольно, ничего не скажешь, Клирия явно заморочилась по этому поводу. Это же надо было ещё найти того, кто скуёт нечто подобное.

Мы прошли по пирсу, вдоль которого причалило несколько кораблей. Это были обычные парусные суда, выглядящие немного пузатыми. Одно из них как раз полагалось для нас. Выглядело как обычное типичное грузовое судно, однако было полностью выкуплено под наши нужды.

Мы дошли до трапа, зашли на борт и я потянул Юи на нос. Она вопросительно глянула на меня.

— Пойдём, поглядим, — прогудел я. Из-за шлема мой голос слегка изменился и звучал так, словно я чайник на голову надел. — Бывала около моря?

Она покачала головой.

— Отлично, как раз посмотришь на него.

Сам-то я видел море неоднократно. Прикольно смотреть на бесконечную гладь, уходящую к самому горизонту. Правда тут нихера не гладь, волны поднимаются довольно высоко, образовывая барашки. Кстати, а я не знаю, страдаю ли морской болезнью или нет. Что касается Юи…

А что касается Юи, то она уже перегнулась через перила и проблевалась, едва не свалившись сама в воду; я успел схватить её за пояс.

— Ну как тебе море? — прогудел я из-под шлема.

— Верни на землю ты меня, — жалобно посмотрела она на меня.

— Юми, помни, что тебе говорила сестра, — тихо сказал я, воровато обернувшись. — Веди себя как положено.

— Хорошо, — закивала она. — Но можно мне на землю обратно?

— Нет. Скоро привыкнешь. Причём мы даже ещё не отчалили.

Вот именно, мы ещё не отчалили, а Юи уже палится своим туповатым лицом, что даже незнающий может догадаться о её… особенности. Поэтому я подхватил её и потащил прятать в каюте, по пути попросив какого-то матроса показать нам наши места.

Нам досталась каюта у кормы. Обычная маленькая комнатка с небольшим окошком, которое нельзя было открыть, и двуспальной… полтораспальной кроватью. Даже шкафа не было. А ещё я постоянно слышал стоны и скрипы дерева, словно судно вот-вот развалится. Это нормально? Просто не хочу сдохнуть лишь из-за того, что судно хуёвое.

— Юми, ты как, — заботливо спросил я, сняв шлем.

— Хчу…

— Чего? — не понял я.

— Хочу…

— Чего хочешь?

— Блевать… Буэ-э-э-э-э…

Блять, и прям мне на ноги. Ну отлично просто… Спасибо что хоть не в тот момент, когда я к тебе наклонился.

— Крепись Юми. Нам ещё здесь несколько дней плыть.

— Убей меня… — простонала она вся бледная.

— Не могу, ты мне живой нужна.

— Садист… — пробормотала Юи и закатила глаза.

Ага, как же, садист. А потом твоей сестре кто отчитываться будет о том, что её любимая сестра сдохла? Боюсь, что Юми в гневе может быть довольно страшной, и проверять насколько, мне совсем не хочется.

Отчалили мы тем же вечером, и в тот момент я сам понял, насколько плохо переношу качку. Чего говорить о Юи, которую буквально штормило, да так сильно, что уже через час после отплытия она начала скулить как собака, которую побили. Я не то что из-за жалости, скорее из-за страха того, что нас спалят, нахимичил ей слабенькое снотворное из того, что нашёл на корабле.

Я бы и себе нахимичил, но боюсь, что довериться людям на корабле не могу. Конечно я не думаю, что на нас прямо сейчас нападут, но… Просто но. Не могу доверить Юи неизвестным наёмникам, как и не могу позволить контролировать ситуацию на корабле тем, кого даже не знаю и кому вообще не доверяю.

Поэтому, чтоб хоть как-то отвлечься от тошнотворного чувства я практически полностью перебрал всё, что взял с собой, включая сразу четыре кремнёвых пистолета, и одно ружьё с двумя стволами.

Не сказать, что ружьё было каким-то супер технологичным — мастера тупо приделали второй ствол с синхронным механизмом взведения курка, отчего оно стало заметно тяжелее и шире. Зато два выстрела, хоть дуплетом, хоть поочерёдно.

Что касается пистолетов, то для них полагались ещё и четыре кобуры. Чтоб можно было делать сразу четыре выстрела. Правда они не были двуствольными — получались слишком громоздкими и неудобными. Да и деревянная рукоять становилась слишком хрупкой и трескалась при выстреле. Короче прогресс пока не позволял сделать нормальный двуствольный пистолет.

Но я, честно говоря, уже был рад тому, что даже до такого они смогли додуматься. Это уже чудо, что в этом мире создали нечто подобное. Хотя стоит вспомнить паровую телегу… Да похуй, это вообще на другом конце континента находится.

Помимо нового меча у меня ещё был порох, пули, отмычки, огниво и прочая мелочь, что может пригодиться в походе и которую можно было держать рядом. Всё это я рассовал по карманам на ремне, который можно было закрепить на броне.

Уже ночью, закончив с ещё одной внеочередной инвентаризацией, я выбрался на палубу подышать воздухом, заперев Юи в каюте и напоив её слабеньким снотворным, чтоб недалёкая уснула легче и не мучилась.

Отойдя от берега, мы наконец смогли выбраться из-под облаков и теперь взору открывалось огромное чёрное небо, которое буквально было залито звёздами. Правда теперь меня таким видом было удивить сложно, уже успел насмотреться на подобное за время своего пребывания в этом мире. Однако это не значило, что я против полюбоваться такой красотой. Да и луна была полной, отчего палуба была неплохо освещена.

Я подошёл к борту судна и, облокотившись на перила, стал просто тупо наблюдать за морем. Я даже не снимал броню — теперь я был вне территорий графства. А это значило, что опасность может быть где угодно. И это была не паранойя, это была неприятная реальность, учитывая тот факт, что Юи сейчас рядом со мной, и люди в горной империи если следят за ней, то точно знают, где мы находимся.

А ещё в ней было тепло, чувствовал себя как в танке и можно было своим грозным видом шугать матросов и наёмников. Просто охуительные ощущения!

— Тихая светлая ночь, — проскрипел справа от меня голос.

Рядом, так же облокотившись на перила и наблюдая за морем, пристроился старик с сигаретой в зубах. Довольно крепкий на вид старик с коротенькой бородой и в тёплой куртке, капитан этого судна, который всем своим видом говорил, что он старый морской волк.

Даже не шуганулся меня, раз рядом пристроился.

— Да, тихая, — прогудел я, искоса наблюдая за ним, не поворачивая головы. Под шлемом, особенно в темноте он всё равно моих глаз не видел, а мне было интересно, чего он пристроился тут.

— Сейчас луна высоко, хорошо всё видно, удобно, — продолжил он. — Всегда любил такие ночи.

— Ясно, — ответил я, всё пытаясь понять, чего он хочет. Никогда не понимал людей, которые не могут прямо сказать, чего хотят. Что это за такие обходные манёвры?

— Вы же важные гости, верно? — спросил старик.

— Если мы вас наняли, то можно догадаться, не так ли? — ответил я. — У вас каждый день нанимают целое судно?

— Нет, не каждый, — покачал он головой. — Просто хотел узнать, надо ли нам опасаться чего-либо.

— Смотря чего, — насторожился я.

Он внимательно посмотрел на меня, однако вряд ли что-то увидел в прорезях шлема.

— Идёмте. Я хочу, чтоб вы глянули как самый главный и дали свою оценку.

Он оттолкнулся от перил, слегка покачнулся и двинулся к корме судна. Доски уныло скрипели под его ногами.

Дойдя до кормы и поднявшись на пристройку, он остановился и, дождавшись меня, указал пальцем куда-то на горизонт. Только вот ночью даже при звёздах и луне хер чо разглядишь. Просто море в свете луны и ночное залитое звёздами небо.

— Видите? — спросил он хрипло.

— Что именно? — ответил я вопросом на вопрос, вглядываясь в темноту. Нихуя не вижу.

— Судно. Оно плывёт за нами, чуть правее. И, судя по всему, пытается нагнать нас.

От его слов у меня пробежал холодок по спине. Я постарался заметить это сраное судно, на которое он показывал, однако тщетно, только тёмная даль как в жопе негра.

— И? — хотя чего «и». И так понятно, что у нас проблемы на горизонте вырисовываются.

— Сигнальные огни, — объяснил старик. — Они должны гореть на судне, чтоб в ночи другие суда их заметили и не столкнулись. У него они потушены. А для этого обычно есть только одна причина.

— Преследует нас, — пробормотал я, понимая причину такого поведения. — Значит мы всё-таки кому-то понадобились.

Глава 226

Судно мирно покачивалось на волнах, поскрипывая деревом, в окружении тёмной воды, подсвечиваемой луной на многие километры. Под постоянный аккомпанемент шума волн иногда слышалось, как разбивались о корабль особо крупные волны, брызги от которых долетали даже до палубы. Ветер тоже не стихал, буквально пропитывая всё холодной влажностью и запахом моря, то налетая, то вообще исчезая, словно полный штиль вокруг.

Всё это было аккомпанементом к той тишине, пока я пытался различить очертания корабля на фоне звёздного неба. И в результате мне это удалось. Очень слабые и очень нечёткие, но очертания, которые ничего хорошего для нас не значили, едва выделялись на фоне неба.

Я был вообще удивлён, что капитан их заметил. Я же, например, даже не мог сказать, как далеко корабль был, как и не мог сказать, как скоро он нас догонит — на море, особенно в темноте, такое хуй поймёшь, тем более когда с морем раньше ничего общего не имел.

— Как скоро они нас нагонят? — спросил я.

— Если пираты, то в течении получаса. Если обычное судно, то в течение часа, может больше.

— Пираты догонят быстрее?

— Суда отличаются от торговых. Более скороходные, облегчённые, но хуже бронированные.

— А вы не сильно встревожены, — заметил я.

— Потому что это очень навряд ли пираты. Да и навидался я много в водах, чтоб пугаться. Страха нет, есть лишь чувство проблем, решать опять их надо… — он выплюнул за борт сигарету.

Реально, он выглядел так, словно ничего и не происходило. Это немного странно, так как я, например, чувствую опасность и меня это несколько напрягает. Как и его спокойствие, к слову.

— Так с чего не пираты?

— Они не стали бы нападать ночью, куда проще днём. Всё равно их суда зачастую быстрее многих. И тем более пираты не стали бы нападать при яркой луне, когда их можно заметить, если они действительно хотели подобраться к нам очень близко и незаметно. А другой причины нападать ночью нет.

— А если их наняли?

— Может и наняли, — пожал он плечами.

От часа до получаса, говорит?

— Какие оружия у вас на корабле? — задал я самый важный вопрос.

— Как обычно, пять стреломётов и две баллисты с каждого борта, — пожал он плечами.

— И всё? А чо так негусто?

— Так торговые мы птицы, а не демоны морские, чтоб оружий иметь много, — пожал он плечами. — Самое то, чтоб кракена спугнуть иль чудо-рыбу, а больше обычно и не надо.

— Порох у вас есть?

— Порох? Зачем? — вскинул он бровь. — Такое на судне опасно перевозить.

— Ясно, ладно. Поднимай всех, шуганём ублюдков.

Не сказать, что все обрадовались ночной побудке. И ещё меньше они обрадовались тому, что нас преследуют. По лицам мужиков, которые собрались здесь, я мог сказать, что им подобное точно не впервой, однако и радости от такой встречи я не видел. Все были напряженны так, что я через броню это чувствовал. Казалось, что прямо сейчас они бросятся что-нибудь делать, дай им приказ.

Ну ничего, я направлю их энергию в мирное русло. В почти мирное.

Своих людей я тоже поднял, хотя пятерых оставил сторожить каюту с Юи на всякий случай. Остальные же пригодятся у нас здесь.

— Сколько пиратов обычно? — спросил я капитана, стоя на корме и наблюдая за кораблём. Тот действительно неспешно нас догонял, но уже точно в пол часа не укладывался. Что значило, что не пираты это, а обычные наёмники на судне.

— Полтинник, не меньше. Этих же может быть и сотня добрая только одних воинов.

А у нас сорок наёмников, двадцать гостей из горной империи и двадцатка матросов вместе с капитаном. В любом случае проигрываем. Но это и не важно.

— Ладно, тащите сюда стреломёты, штуки две. Масло есть или ещё что-то горючее?

— Масло есть, есть жир, есть замазка для щелей, она жирная горит неярко, но долго и сильно.

— Ладно, тащите сюда всё что есть.

— Есть для стреломётов и обычные зажигательные у нас, — сказал капитан. — Можем так стрельнуть.

— Нет, нам нужно что-нибудь посильнее, чем обычная зажигательная. Давайте, пошевеливайтесь, не хочу их на борту встречать.

Уже через десять минут два увесистых стреломёта были на корме, развёрнутые в сторону преследователей. Нам пришлось изрядно повозиться, чтоб поднять их на пристройку на корме по лестнице. Я знаю, что мужики меня проклинали за это, но никто не рискнул мне сказать что-либо в лицо. К тому же не меньше моего приказа их мотивировало судно, которое всё сильнее и сильнее отчерчивалось на горизонте на фоне звёздного неба. Иногда даже можно было увидеть корпус судна в лучах луны.

— Нагоняют, — напряжённо пробормотал один из матросов. — Морские падальщики, чтоб их кракен в пучину утащил, привязались же.

— Нечего трындеть, давайте, готовьте стреломёты, — приказал я и тыкнул пальцем в одного из чуваков. — Тащи сюда любую стеклянную тару, что найдёшь — бутылки, горшки, банки, всё что угодно, что бьётся. Ты и ты, будете наполнять их.

Работа закипела и уже через пять минут стреломёты были взведены. Попутно мы потушили сигнальные огни, чтоб не облегчать задачу по своей поимке. Парни быстро-быстро принялись наполнять банки смазкой и всякой горючей дрянью, после чего привязывали их к самому концу стрелы. Как воткнётся во вражеское судно, так вспыхнет всё ярким пламенем.

И в то мгновение, когда я хотел отдать следующий приказ и уже повернулся к капитану… он просто исчез. В смысле, он только что был здесь, а через секунду его просто снесло, забрызгав меня кровью.

Внушительная стрела вражеского стреломёта пробила его и улетела в нос судно, оставив в капитане внушительную дыру в груди и отбросив его с пристройки на корме вниз на палубу.

Все слегка в шоке замерли, а через секунду в корму ударила ещё одна стрела, и ещё. Стрелы пробили корпус, и я буквально слышал, как они переломали перегородки и поломали утварь внутри кают, которые были снизу и среди которых…

Вот же блять… Юи.

— Сука! — я схватил за плечо одного из наёмников и тряхнул его. — Моя жена снизу, быром блять вывели её в нос! — и оттолкнул.

Не дай бог её прибьёт.

Тем временем ещё одна стрела, объятая пламенем, пролетела над нами, попала в парус и, пробив его, воткнулась где-то у носа судна. Благо парус не вспыхнул, а то было бы стрёмно. Хотя расчёт их был понятен.

— Давайте! Всем быстро по местам! Вы пятеро, тушите огонь, вы, стреляйте, только обычной зажигательной! Вы, давайте, обматывайте подарочек топливом и готовьте ещё одну такую стрелу! — я без зазрения совести тыкал пальцами в людей, говоря, что делать. Иначе мы с места не сдвинемся, люди без командования ничего не пытаются даже сделать.

Нет, это не была эпичная битва, не летели щепки, не стучали градом стрелы по корпусу и его не разносило на куски попаданиями врага. Трупы не заваливали палубы и не было той динамики, что показывают в фильмах. Однако попадания четырёх таких дур мне вполне хватило. Вообще, для подрыва спокойствия этого вполне хватит, так как ты знаешь, что в следующий раз такая дура может воткнуться уже в тебя.

За то время, что мы телились, ещё две стрелы прилетели. Одна воткнулась вниз кормы, застряв в стенке, другая попала в матросов, что спускали все паруса на максимум. Или чего они там на мачтах делали. Ещё одна стрела пролетела буквально в метре от меня, оторвав голову наёмнику, что поднимался сюда и воткнулась в мачту. На ней была натянута верёвка.

Я, не раздумывая, перерубил её, но через секунду в корпус воткнулось ещё две таких стрелы, а в парус попала ещё одна горящая стрела, и тот нехотя начал вспыхивать.

Мог начать вспыхивать. Я поднял к появляющемуся пламени руку, словно хотел схватить его, и резко сжал ладонь в кулак. Огонь тут же потух. Нехуй тут, пидоры ебаные. Потом вытащил два пистолета, перегнулся немного через перила и, помолившись, выстрелил, предварительно прицелившись. Верёвки, уже натянувшиеся, лопнули и упали в воду. От хлопков все подпрыгнули, но никто не сказал ни слова.

— Готово?! Блять, сколько можно натягивать?! — рявкнул я на матросов, суетящихся у стреломёта, засовывая пистолеты обратно в кобуру.

— Уже готово, — испуганно отрапортовал какой-то матрос, который был старше меня лет на десять.

— Так блять стреляйте! Знаешь, что такое пристрелка?! — тот кивнул. — Наводи, нам нужны мачты где-то посередине! Вторую на самый нос, где должны быть пушки!

Сам я обернулся к поднимающемуся наёмнику.

— Увели?

— Унесли на нос в склады. — За моей спиной раздался крик, зажигай и через пару секунд два громких щелчка. — Там наши парни и эти косоглазые.

— Чтоб глаз не спускали, — рыкнул я ему в лицо и обернулся. Вообще нихуя не могут без командования, что за дебилы. Даже я умнее, что как бы показатель.

В этот момент ещё одна стрела разнесла в щепки перила, оторвала ноги ещё одному матросу, и улетела в нос. Один из осколков угодил мне ровно в лобешник, но кроме стука особо ничего не почувствовал, спасибо шлему.

Судя по всему, они использовали разные стрелы. Одни были просто огромными и тяжёлыми, ломающими даже перекрытия (страшно представить, чо там за натяжение должно быть, если пушки не пороховые), другие лёгкими, втыкающимися спокойно в дерево. Чаще всего они были или с верёвкой, или зажжённые.

Ещё два щелчка и две стрелы отправились во врагов, но я даже не заметил, чтоб хотя бы одна угодила в цель или упала рядом.

— Вы чо, дрочите?! — чуть не закричал я на долбоёбов. — Пошли нахуй отсюда!

Нет, реально! Нас тут ебать плывут, а они даже прицелиться не могут.

— Вы! — я тыкнул пальцем в наёмников. — На зарядку! Вы трое! На другую устано…

В этот момент ещё одна стрела к херам снесла стреломёт, разнеся его на куски. Одного отбросило обломками механизма, другой получил лопнувшей тетивой по голове и ему буквально сорвало пол лица, оторвав челюсть. Куски самострела даже до меня долетели.

— Тащите новую! — крикнул я, а сам начал прицеливаться.

На этом сраном самостреле не было прицела, оттого надо было наводиться на глаз. Но даже так, я примерно помнил, куда упала стрела. Прицеливание, выстрел… прямо по левому борту. Чтоб не терять правильного положения, я тут же сдвинул его на нужный один градус.

— Зарядка! Быстрее, парни!

Наёмники бросились заряжать в то время, как по корпусу застучали снаряды. Они вспыхивали, стремясь поджечь дерево, попадали в парус и людей. Хотя как раз-таки с парусом проблем и не было, я его пока успешно тушил благодаря магии.

Вновь зарядив стреломёт, я выстрелил.

Стрела не угодила в мачту, однако пробила парус, не поджигая его, и воткнулась куда-то в корпус корабля.

— Всё! Зажигательные быром на зарядку!

В этом переполохе, когда моряки и наёмники тушили огонь от стрел и рубили верёвки, другие пытались затащить новый самострел, а люди около меня заряжать этот, вообще не чувствовалось, что это морской бой. Больше казалось, что мы тут на башнях перестреливаемся.

— Готово?! Давай! — отдал я команду.

Один из наёмников поднёс небольшой факел к стреле, наконечник которой был буквально обмотан бутылками и горшками, и тот вспыхнул. Слабенько так, но вспыхнул. А в следующее мгновение я нажал на рычаг, и стрела улетела огоньком на вражеский корабль. Секунда другая после того, как она скрылась на корабле, и я увидел очень слабенькое зарево на его борту.

— Давай вторую! — крикнул я, едва-едва сместив стреломёт в бок.

В ответ в нас полетели стрелы, которые ломали всё на своём пути. Одна из таких стрел воткнулась в мачту, прибив к ней так неудачно попавшего под огонь наёмника.

Ещё один снаряд лёг в самострел в тот момент, когда новый агрегат поставили, и он сделал свой первый выстрел. Стрела ушла далеко в бок.

— Поджигай! — дал я команду и, дождавшись, когда наконечник вспыхнет, дёрнул рукоятку.

На этот раз сами звёзды сошлись на небе — стрела угодила в мачту где-то у нижней части паруса. Я буквально увидел появившейся огонь, который растёкся вниз по мачте. Он не собирался тушиться, более того, он попал на паруса, отчего те вспыхнули. Огонь медленно, но верно начал подниматься по ним, словно нехотя сжигая им парус. Наверное, их паруса чем-то были пропитаны, что горели так херово, но сейчас это им не помогло.

Вдогонку в них отправилась ещё одна стрела, совсем чуть-чуть не дотянув до корабля и упав перед его носом.

— Ещё одну! — крикнул я.

В ответ на наше удачные попадание в корабль начали врезаться тяжёлые стрелы, дырявя бедное судно, но не так уж сильно. Дальше задней стенки они не уходили и застревали уже во второй перегородке. Всё-таки это не ядра и не пушки, которые могли дырявить судно в говно. Хотя, судя по запаху дыма, нас всё же смогли поджечь.

— Поджигай! — я вновь отправил им пламенный привет. Пидоразы блять, сзади решили пристроиться.

На этот раз стрела угодила куда-то вскользь по борту, отчего тот вспыхнул, ярко подсвечивая нам мишень. Туда же отправилась стрела с соседнего стреломёта, угодившая ровно в нос.

После этого мы сделали ещё выстрелов десять, четыре из которых прошли мимо, так как судно врага стало маневрировать. Честно говоря, я ожидал вызвать у них настоящее пожарище, и у меня это получилось — передняя мачта полыхала настоящим адом. Однако сам корпус горел локально и пока не было видно, чтоб он весь собирался сгореть нахуй.

Но даже с этим нам уже было достаточно — с одной мачтой, которая полыхала как факел, у них не было шансов догнать нас. Судно начало конкретно отставать и уже вскоре они были просто ярким пятном на горизонте.

Позволив себе вздохнуть от облегчения, я оглянулся.

Корабль был весь потрёпан, завален щепками и кусками разрушенных конструкций, кое-где валялись тела тех, кому не повезло. Но учитывая, что было, если бы в нас летели ядра, корабль был едва-едва покоцан. В принципе судно было на ходу, все мачты целы и вообще, я жив. Можно сказать, что обошлись малой кровью.

Правда все на меня сейчас таращились со слегка испуганным видом, но на это плевать. Пусть бояться, слушаться лучше будут.

— Полный вперёд. Надо уйти как можно дальше. И приберитесь здесь немного, — прогудел я из своей кастрюли на голове и спокойным шагом спустился на палубу с пристройки.

На глаза сразу попался труп капитана с огромной дырой в груди и с искажённым, удивлённым лицом. А ещё наёмник, который безжизненно повис на мачте, прибитый к ней стрелой.

Жаль немного, но скорее как потраченный ресурс, а не как людей. Вот были бы это наёмницы, которых я почти поголовно знаю… Да, там уже лёгкая привязанность, и я бы уже грустил.

И именно поэтому я отказался брать с собой кого-то из своих, чтоб не терять вот в таких глупых сражениях и не чувствовать потом сожаления, которые бы мешали трезво думать. Одно дело, погибнуть сражаясь за что-то великое, а другое — уже в заранее проигрышном плане.

Нижняя палуба ничего из себя особенного не представляла. Тут не было видно ни следов боя, ни каких-либо ещё признаков недавнего сражения. Только вот стоило дойти до кормовой части, как сразу же стали попадаться на глаза пробитые стены, застрявшие тяжёлые стрелы с металлическим наконечником, щепки, доски, разрушенная мебель и побитая посуда.

В той комнате, где мы размещались, особо ничего не пострадало, если не считать, что по касательной сюда вошла одна из стрел и оторвала от стены несколько досок, через которые теперь задувал холодный ветер. Куски этих самых оторванных досок валялись на кровати и полу мелким крошевом.

Чот судно какое-то ненадёжное и хрупкое.

Что касается другой части кормы, то тут явно бушевал пожар: всё было обуглено, в некоторых местах ещё тлели доски и куски мебели, часть стены была буквально вырвана, словно её выдернули наружу одной из тех стрел на верёвке. В воздухе летали листы бумаги, видимо из какого-нибудь разрушенного шкафа. В стенах в некоторых местах ещё торчали различные стрелы вражеского судна.

Здесь же, тяжело дыша, работали наёмники и матросы, нося воду и туша пожар.Увидев меня, они все замерли, словно испугавшись.

— Работайте, — махнул я рукой, разглядывая новый интерьер.

Мда… а будь здесь ядра? Они бы, наверное, вообще бы весь корабль на сквозь пролетали как нехер делать. Хотя может раньше в моём мире именно так и было, кто знает.

Оставив слегка напуганных работников в кормовой части, я двинулся к носу, где в несколько рядов охрана караулила фальшивую Юми, состоящая из моих наёмников и людей горной империи.

И если мои наёмники безо всякого расступились, то вот горноимперцы, так и стояли ровным строем. Мне даже пришлось подойти поближе, чтоб хоть как-то воздействовать на них.

— Мне перешагнуть через ваши трупы к своей жене или вы сами разойдётесь? — с угрозой произнёс я главному в лицо.

Тот может и струхнул, но вида не подал.

— Мы защищаем великую СайшиноОдзи Юми СуГои, — произнёс он, гордо задрав голову.

— Вот и защищайте её, а не мешайтесь под ногами, — ответил я и грубо протиснулся между ними.

На мгновение мне казалось, что меня не пропустят. Даже наёмники за спиной зашевелились, положив руки на мечи, в то время как горноимперцы напряглись, сжимая крепче свои нагинаты. Несколько секунд в воздухе витало напряжение, однако высокомерные ублюдки всё же уступили свои позиции, недовольно пыхтя и подвигаясь в стороны.

В конце концов, я был прав, и Юми их по голове бы не погладила за это. Уёбки это прекрасно понимали.

А ещё я понял, отчего меня все стремались — всё это время камни в шлеме были активированы и казалось, словно мои глаза из шлема горят красным. Видимо, когда по лбу дощечкой получил, они и включились. Забавно…

Глава 227

Раскачиваемое на весёлых бурных волнах несчастное побитое судно позволяло нам насладиться настоящей морской качкой и почувствовать себя действительно в аду. В водном аду, где шансов выжить и не заблевать корабль было так же много, как если бы я вдруг перестал быть долбоёбом.

Устранив кое-как все поломки, а именно никак, мы продолжили путь дальше, оторвавшись от преследователей. Благо ни одно из повреждений не носило серьёзный характер и оттого не сильно влияло на подвижность корабля. Пока не влияло. Попади мы в шторм и у судна могли бы возникнуть действительно крупные проблемы из-за конкретной дыры в корме, через которую даже сейчас весело заливалась вода, смывая оттуда остатки обугленной мебели и щепки.

В данный момент матросы пытались заколотить дыру, но это скорее было временной мерой, чем действительно решением проблемы. Оттого каждый скрип на этом судне вызывал у меня подсознательный страх и дрожь.

Юи я исправно кормил, поил, водил в туалет, не давая приближаться горноимперцем, и накачивал снотворным. Однако со снотворным скорее её воля была, чем моя, так как она просто не могла переносить подобное. Юи стонала как раненое животное, заставляя с подозрением коситься на меня горноимперцев. А меньше всего мне нужен замес с этими горноимперцами, которые хоть и не были сотого уровня, но вполне могли оказаться семидесятого. Некоторые из них. А меньше всего мне нужна была кровавая бойня на судне между моими людьми и людьми горной империи вперемешку с оставшимися матросами.

Всё это время погода была промозглой и сырой. Казалось, что вот-вот ударит сильный дождь, так как облака были чудовищно низкими. И эта погода очень хорошо характеризовала положение дел на корабле.

Наши отношения с горноимперцами становились всё напряжённее и напряжённее. Не знаю почему, но горноимперцы слишком волком смотрели на меня, словно что-то подозревая. То ли что СайшиноОдзи то ненастоящая, то ли просто антипатия к чужаку. И чем больше мы проводили времени на этой посудине вместе, тем сильнее чувствовалась вражда. Уже через три дня я просто не смыкал глаз, так как боялся, что меня просто прирежут и скажут, что так и было. Или в море сбросят и скажут, что сам выпал.

Но на четвёртый день наши мучения сошли на нет. В тот момент, когда неожиданно выглянуло полуденное солнце, наконец давая насладиться чем-то ещё кроме сырости, холода и запаха соли, на горизонте появилась земля. Сейчас самое время кричать — земля на горизонте.

Честно говоря, я действительно радовался этому, так как нет ничего хуже, чем быть запертым с теми, кого начинаешь искренне ненавидеть. Например, высокомерных, смотрящих с высока на тебя как на говно и пытающихся гнуть свою линию людей.

Место капитана занял старпом, мужик средних лет с оторванным пальцем, который он потерял во время ночного боя с преследователями. Изначально он намеревался пришвартоваться в порту, однако я отказался от этой затеи, как только взглянул на берег.

Это был сраный лабиринт из складов, в которых можно было затеряться и который словно кричал — здесь можно сделать просто отличнейшую засаду!

И если тогда мы были на своей территории, то здесь другая страна, и я просто не могу быть уверенным, что нас в этих складах не прирежут. В этих лабиринтах слишком просто устроить засаду, слишком просто похитить или убить Юи и слишком просто скрыться. Три «просто» намекают, что нам не стоит пользоваться услугами этого города.

Поэтому я отдал приказ бросить якорь как можно ближе к берегу и сбросить шлюпки.

Косоглазые были не сильно довольны, и мне опять пришлось играть в драку петухов, когда двое мужиков стоят, приподняв свою грудь, вплотную друг к другу, словно хотят засосаться. В итоге своё решение я отстоял, сказав, что они могут плыть в город и оттуда уже искать нас. А когда они сказали, что заберут Юи с собой, я вытащил меч и тут же направил его на говнюка-командира. Мои наёмники сделали так же.

Как это сделали и горноимперцы.

И надо заметить, что они были несколько быстрее нас. Так, например катана их главного была одновременно с моим мечом поднята, хотя я начал раньше.

Но я даже не испугался, что удивительно. Обычно я сыкую, а сейчас был спокоен и раздражён из-за придурков, что припёрлись и пытались теперь диктовать свои условия в моей команде. Может из-за чувства защищённости в броне? Или потому что уже все такие уебаны достали? Кто знает…

На самое забавное в другом, уёбки вы сраные — как вы доспехи своими палками ковырять будете?! А?!

Съели, суки?!

У нас мечи, у нас толстая броня и кольчуги, нас в два раза больше и у нас есть щиты. А у вас какое-то платье, удар по которому даже просто мечом обеспечит вам как минимум переломы и ушибы. Мы просто вас стесним дружным строем за борт, если понадобиться.

Понял это и главный, после чего предложил спросить Юи. Юи естественно сказала, что только её муж может решать, как им двигаться и куда.

Поэтому через двадцать минут мы на шлюпках уже плыли к берегу. Я даже обдумывал отправить горноимперцев к берегу, а самому с людьми отплыть подальше, но потом отказался от этой идеи. Отказался, так как Юми им полностью доверяла и из-за одного уебана портить отношения со всеми её союзниками мне совершенно не хотелось. Может так случиться, что именно от них потом будет зависеть моя жизнь.

Мы высадились несколькими смешанными группами на берег, и не обнаружив врагов, распрощались с поредевшей командой корабля. Теперь там было всего двенадцать человек. Моих наёмников остались тридцать семь.

И вот удивительно! Все двадцать горноимперцев! Ах да, они же охраняли всем отрядом Юи! Как же я мог забыть. Ведь там десятью людьми не обойдёшься.

— Слушать мою команду! — пробасил я через свой чайник на голове. — Все теперь подчиняются исключительно мне, включая вас, воины горной империи. Если есть какие-то претензии или возражения, я разрешаю вам уйти прямо сейчас.

Они буквально пытались испепелить меня взглядом, но в конечном итоге просто промолчали.

— Отлично. Как только пересечём границу, управление нашей командой ляжет на тебя, — кивнул я на их главнокомандующего. — С того момента вся ответственность за великую СайшиноОдзи Юми СуГои ляжет на твои плечи. Рассчитываю на тебя.

Естественно я подмаслил чувака, показал, что я уважаю его, и попытался немного сбросить напряжение между нами, дав его гордости немного свободы. И он ей воспользовался, ответственно кивнув. Конечно, это не исправит ситуацию, но по крайней мере он знает, что совсем не пустое место, и мы потом будем тоже зависеть от него. Пусть потешит самомнение.

— Отлично, а теперь я рассчитываю на вас! Рассредоточиться! Вы, в авангард на расстояние видимости в лесу, пятьдесят метров — дорога, вы в тыл двадцать метров. Вы…

Так я расставлял людей вокруг себя и Юи. Откуда знал, как правильно? Учебники, друзья мои. Это всё учебники. За то время, что я помогал своей дурной дочке решать проблемы с успеваемостью, успел сам начитаться всего этого. От тактики малых отрядов, до концентрированного лобового нападения. Знания действительно сила. И пусть у меня мало реального опыта, однако теория была уже одной второй успеха.

Таким построением мы двинулись через лес. И нашей целью была ближайшая деревня. Пока мы шли, я вновь заряжал пистолеты и ружьё, так как на время путешествия разрядил их, чтоб порох внутри не отсырел.

Через пол часа мы углубились в классическую тайгу, раскинувшуюся на прибрежных сопках. Невысокая редкая засохшая трава, оставшаяся с прошлого лета, мелкие хвойные деревца, похожие на маленькие ёлочки, высокие хвойные деревья, названия которых я не знал, уходящие на десяток, а может и выше верх и закрывающие заслоняли своими лапами даже небо, частые островки ещё не растающего снега. Они вскоре стали заслонять и море, стоило нам подняться на сопку и отдалиться от берега. Это даже было к лучшему — нас не увидят с моря.

Поднявшись выше на сопку, нам открылся чудесный вид на огромные лысые горы с заснеженными вершинами по левую сторону от нас, которые отделяли королевство от этой части мира. Они располагались где-то там, вдали, но даже с такого расстояния эти склоны выглядели по истине огромными. А впереди нас бесконечно далеко уходил лес. Блин, это прямо море леса! И выглядит прикольно, словно такой бархатный покров.

Вытащим позаимствованную на бесконечное пользование подзорную трубу (увеличение слабое, но хоть так чем никак) я осмотрел просторы, которые открылись перед нами. Дальше, если спуститься с этой сопки, начинались чуть ли не бесконечные леса, изрезанные речками. Иногда виднелись обширные поля, иногда пятна поселений. Ещё дальше мне уже ничего не было видно, но там должна располагаться страна эльфов.

Если брать вдоль гор, то там, у самого горизонта, располагалась горная империя. Или же это была ещё страна зверолюдов… А, похуй, по ходу дела разберёмся…

Нам потребовалось около трёх часов, чтоб спуститься с холма и ещё около двух, чтоб выйти на дорогу. Однако идти по ней дальше мы не сильно рискнули, отчего вернулись обратно в лес, чтоб скрыться от посторонних глаз, и встали на ночлег.

Пока все раскладывались и готовились к ночёвке, я быстро обошёл округу и заприметил озеро, в которое с удовольствием нырнул прямо в броне.

Да, удовольствие купаться при такой температуре в холодной воде… Ум-м-м… обожаю…

Блять, конечно же нет! Сука, холодно как в могиле, а может и ещё холоднее.

И нет, не нырнул — это слишком громко сказано. Вошёл по пояс и резко присел, уйдя с головой под воду, после чего встал и точно так же вылетел наружу. После этого началась большая стирка.

Нарвал ту самую правда прошлогоднюю траву, которую когда-то нарвали женщины для сбития запаха, когда мы вылезли из канализационной трубы… Да, было же время. Сейчас вспоминается то всё довольно… странно. Словно нереалистично.

Короче, нарвал ту траву и вперемешку с песком немного потёр броню, снимая едва заметный слой соли с некоторых участков и сбивая запах соли и пота. После этого кое-как, используя магию воды, постирал плотную одежду под броню и собственно обычную одежду, которые воняли так, что ими травить людей можно было. Выжал, повесил сушиться, разжёг костёр не без помощи магии, чтоб дать тепла на вещи, и принялся очищать меч.

На всё ушло минут двадцать, когда я был вновь готов. Но возвращаться я не спешил. Вместо этого достал зеркальце, что захватил с собой и отстучал нужный ритм. Вскоре перед глазами возникло практически родное лицо тёмной девы.

— Привет, Клирия, — сказал я, на всякий оглянувшись.

— Здравствуйте, Мэйн. Вы давно не выходили на связь, что-то произошло?

— Горноимперцы, вот что произошло. На корабле было не спрятаться, так как твари были практически везде. Вы сейчас где?

— Мы примерно в трёх днях от порта, Мэйн, — ответила она.

— И… всё в порядке? Никаких проблем? — спросил я слегка настороженно.

— Нет, — глаза Клирии упёрлись в меня и даже через зеркало я чувствовал от них лёгкое давление. — У вас были?

— Напали. Мы потеряли троих.

После этого я кратко описал случившееся, стараясь предоставить ей полную картину произошедшего и попутно высказывая собственные подозрения. Клирия всё это время слушала меня очень внимательно, не проронив ни слова, пока я не закончил.

— То есть считаете, что это они? — спросила Клирия.

— Верно, — кивнул я. — Будь то пираты, как мне сказали, нас бы не пытались взять так неумело. Скорее всего враги Юми, которые пытались взять нас там, где преимущество будет на их стороне. И на вашем месте я бы остерегался порта. Вы говорили, что там деревушка на берегу, но чот нихуя. Слишком он… застроенный.

— Вы высадились около него?

— Не доплывая кинули якорь и высадились. Я не стал рисковать. Но… ты же понимаешь, о чём я думаю.

— Юми проболталась кому-то.

— Даже не Юми, а люди, которым Юми доверила тайну, спалили её. Может за деньги, может случайно. А может стукач у нас под носом. Но будьте осторожны.

— Что будете делать дальше?

— Возьмём дилижанс и будем разведывать дорогу дальше, собирая на себе ловушки. Скорее всего подобные будут на границе. А уже на их территории… — я присвистнул. — Как грибов после дождя. Однако берегитесь там. Мы вроде сбили тот корабль, может он даже нахуй сгорел, но чем чёрт не шутит.

— Мы будем внимательны. Не забывайте, что у нас все вооружены мушкетами. У нас хватит сил дать отпор им.

— Лучше, если вы вообще никому отпора давать не будете и никого не встретите, — вздохнул я. — Ладно, берегите себя. Лучше к городу не подплывайте близко. Передай Юми привет и скажи, что её сестра хорошо держится.

— Я обязательно это передам. Когда вы свяжетесь с нами?

— Не знаю. Как получится. Так что давай, до созвона.

С этими словами спрятал зеркальце и обернулся, однако у озера я был один.

Забрав свои почти высушенные вещи и одевшись, я вернулся в лагерь, где уже развели костёр и расстелили спальные мешки. Наёмники с горноимперцами делились на группы, что будут сторожить нас ночью.

Все они проследили за мной взглядом, словно опасаясь. Или пытаясь понять, почему у меня под шлемом глаза светятся. Короче, они все не сразу ещё вернулись к делам, следя за мной взглядом. И даже после этого, я чувствовал, как они продолжали коситься на меня.

Но мне похуй, я пристроился к своей жёнушке.

— Юми, любимая, мыться будешь? — спросил я заботливо.

— Я… мыться? А вода холодная? — захлопала она глазами, выдавая себя туповатую.

— Могу подогреть. Локально, — усмехнулся я, зажигая на пальце огонёк.

— Локально? Ты мне волосы подпалишь. И не только на голове.

— Ну… бритые девушки довольно привлекательны, — высказался я.

— Почему? Разве не проститутки этим занимаются обычно?

— Ну… может и они, — пожал я плечами.

Я даже знаю, почему. Например, лобковые вши или запах, который въедается в волосы. Да там вообще причин много.

— Но это всё равно сексуально.

— Сестра убьёт меня за это, — тихо пробормотала она, словно действительно раздумывала над моими словами.

— Да забей, нет так нет.

А то Юи уже палиться начала насчёт того, что она и не совсем Юми. Вернее, что она совсем не Юми.

Уже ближе к вечеру, когда стемнело, мы пожарили бедного рогатого кролика, и легли спать под чётким взором наших наёмников. Не сказать, что я им доверял, но горноимперцам я доверял ещё меньше.

Правда всю ночь я спал довольно нервно, так как вокруг нас кольцом легли горноимперцы. Они чо, боятся, что мы убежим? Я понять не могу такого тупого поведения. А ещё мне казалось, что они нихуя не спят, что слегка меня накаляло. Такое даже наёмников напрягало, так как слишком уж обособленно горноимперцы вели себя. Естественно, что таким, как они доверять будет сложно.

А вот Юи спала без задних ног. Она вообще скоро в суслика превратиться — только ест, спит и гадит.

Под утро, когда небо только-только начало светлеть, мы двинулись опять в путь. Правда для Юи такое оказалось слишком тяжёлым испытанием, так что мне пришлось тащить её на себе. Конечно, мне предлагали помощь, если помощью можно назвать чуть ли не приказной тон, но я отказался.

Наш спор мог бы затянуться, но Юи проснулась на пару секунд и махнула рукой, после чего они отстали.

На дороге, что шла через эту тайгу двумя узкими колеями с прошлогодней травой посередине, оставленной телегами, мы двигались куда быстрее. Не приходилось перепрыгивать через брёвна и канавы, следить за тем, куда ступаешь и бояться. Что под ногой может оказаться берлога тех же самых бритоногих медведей.

Несколько раз мы даже видели диких зверей, которые несколько отличались оттого, что я привык видеть. Нет, вараны здесь тоже встречались, как и летающие слоны. Но также встречались и какие-то большие насекомые типа комаров, шестилапые подобия обезьян и даже динозавры. Да-да, такие небольшие красные динозавры, ростом с меня на двух задних мощных лапах с двумя передними маленькими.

Я бы сказал, что они милые, но вспомнил парк юрского периода и рука сама по себе потянулась к мечу. Хотя с другой стороны, чего их бояться? Я в броне, они меня хуй раскусят. Да и заверили меня, что они на людей не особо любят охотится — фурри отучили их от этой вредной привычки. Отучили единственным возможным способом, и я даже подозреваю, каким именно.

А к полудню мы прибыли в деревню.

Глава 228

Это была такая классическая фэнтези деревня, что располагалась практически вплотную к лесу. Её как-нибудь бы описать, но блин! Она такая уютная и обычная, что и описывать то нечего! Аккуратные домики жителей, небольшие участки, чистая главная дорога (в плане того, что не сраная грязь), дом старосты, что слишком выделялся на фоне всех остальных и, скорее всего, являлся попутно залом собраний. Он больше походил на какой-то круглый шалаш, если честно.

И даже понимая то, что мы сейчас технически на территории зверолюдов, население деревни всё равно произвело на меня впечатление. Сильное впечатление, так как до этого я всегда находился на территории королевства и привык, что меня там окружают по большей части люди или нечисть, которой к слову не везде было много.

Здесь же не было ни нечисти, ни людей, никого ещё из других рас, что были более-менее привычны глазу. Абсолютно все были или фурри — антропоморфные животные, или зверолюдами — люди, но больше походившие на зверей, чем на людей из-за ушей, усов, глаз, лап, хвостов и множества прочих мелочей. Даже несмотря на то, что лица вроде и были человеческими, все эти атрибуты сводили человеческое на нет.

Хотя чего я мог ожидать в какой-то глухой деревне, что расположена в стороне от основного тракта? Тут не то что представители других рас редко бывают, мне кажется, что некоторые из них и людей впервые-то видят.

Встретили нас ровно так, как встретили бы огромный отряд вооружённых солдат под предводительством чувака в чёрных жутких доспехах и прекрасной девушки в кимоно. Хотя насчёт прекрасной девушки можно было поспорить, так как у зверолюдей и фурри вкусы могут быть диаметрально противоположные нашим. Женщины со звериными рожами повыскакивали, похватали детей и позапихивали их к себе домой. Те дети, что остались, глазели на нас с опаской из-за заборов, углов домов и амбаров, из окон.

То же самое делали и другие жители. Хотя мужское население явно поспешило выйти на улицу. Мужчины — волки, олени, тигры, медведи и даже зайцы, все они словно старались продемонстрировать себя. Кто-то показательно поблёскивал когтями, кто слегка показывал свои клыки, распушивал хвосты и шерсть.

Самой они агрессии не проявляли, просто наблюдая, поэтому мне было плевать на них. Более того, я понимал жителей деревни и не собирался нервировать своим присутствием, задерживаясь больше чем нужно.

Мы углубились в деревню, после чего я позвал одного из наёмников.

— Подойди и спроси, где тут таверна или что-то в этом роде, где можно заказать дилижанс или хотя бы брать на время лошадь.

Понятие как прокат у них отсутствовало, поэтому говорили «брать на время», если ты платил за использование деньги и потом возвращал обратно. Взять на время уже было или одолжить, или спиздить. Вот разницы блять в словах особой нет, а скажешь не так и всё. Какие-то нерусские все здесь…

Через минуту наёмник вернулся.

— По дороге направо будет таверна с гостиным двором. Не думаю, что мы там найдём лошадь или дилижанс.

— Посмотрим, — прогудел я.

Мы углубились в деревню, где зверолюди продолжали на нас таращиться. Правда теперь они уже более смело выходили поглядеть на нас, а не прятались в домах. Хотя мужчины вели себя всё равно надуто. Самок защищают, видимо. А кому из нас самки нужны, если…

Хотя тут вижу кошечку-фурри, вот прямо как человек, но лицо кошачье… на половину кошачье — оно плоское как у человека, но покрыто шерстью, нос вздёрнут как у животного и рот более животный, чем человеческий. Словно скрестили человека и кошку вместе. А ещё эти большие глаза. Я не зоофил, но и они не животные, так что… Нет, реально мило выглядит и даже есть что-то в них привлекательное.

Кажется японцы в своих аниме-рисовалках ближе всех подошли к тому образу, который действительно походит на настоящих фурри.

А вон и зверолюд, лицо человеческое, но усы, лапы, хвост, клыки, уши, губы немного не совсем человеческие, насколько могу судить. Видимо последствия скрещивания фурри и людей. А может и последствия магии, кто знает.

В полной тишине, словно на параде, где нас можно порассматривать, мы дошли до таверны.

— Вы двое со мной, — позвал я главного среди наёмников и обычного чувака. — Остальные ни звука, ни единой реакции на провокации, — с угрозой произнёс я и шагнул в таверну. А то мало ли чо могут выкинуть как мои, так и зверолюди.

Таверна была самой обычной, если не считать особого звериного запаха, который характерен в квартирах, где есть животные. Здесь за столами сидели видимо местные жители: быки, лошади, опять же волки и другие виды зверолюдей. Между столами носились две девушки фурри: довольно приятная девушка собака с зелёными глазами и девушка тигрица.

Девушка собака имела вытянутую форму лица как у настоящей собаки, однако при этом большие человеческие глаза и длинные волосы, из которых торчали повисшие длинные уши. Правильнее может называть её сукой? Девушка тигрица же имела практически человеческое лицо, пусть и в шерсти, с вздёрнутым животным носиком и глазами с вертикальным зрачком.

Увидев нас в дверях, они просто замерли. В след за ними к нам начали поворачиваться другие животные…

Как бы описать ощущения… они все абсолютно выглядят как животные, особенно мужчины, но при этом они антропоморфны. В одеждах, с мимикой и вообще, словно это маски. Ещё хуже то, что из-за своих звериных корней они выглядят куда более опасно, особенно хищники. Хорошо, что на мне толстая броня — зубы себе сломают об меня.

Не замедляясь ни на шаг, я подошёл к барной стойке, где нас встревоженно ожидал зверолюд волк лет шестидесяти.

— Я могу помочь вам? — спросил он напряжённо, когда мы подошли. Его голос словно лаял.

— Да, — прогудел я из-под шлема. — Мы бы хотели брать на время дилижанс и лошадей.

— Боюсь, что у нас нет такого, — как-то нервно ответил он. — И у нас не говорят лошадей. Ездовое существо.

— Прошу прощения. Ездовое существо, — не моргнув глазом согласился я. — Так что, даже одного нет?

— Мы не даём брать ездовых существ на время, господа.

— Хорошо… купить? Одно или двух?

— Это можно, господа, но надо поспрашивать людей в деревне. У кого-то да есть, если сумму предложите нужную.

— Благодарю, — кивнул я. — Тогда такой вопрос, нам надо остановиться где-нибудь и еды купить.

У нас были конечно запасы, но я хотел бы пополнить их на всякий. Да и переночевать в деревне куда безопаснее чем в лесу. На засаду здесь я даже не рассчитывал, так как мы слишком ушли в сторону от первоначального маршрута, на который могли рассчитывать потенциальные враги.

— Сколько вас, господа?

— Пятьдесят девять.

Трактирщик выпучил глаза, словно в первый раз слышал о таком количестве людей.

— Я боюсь, что у нас нет стольких комнат, господа. Их всего пять, каждая на двоих. Но остальных мы можем поселить… на складе. Там не очень холодно и места должно хватить.

Пять на двоих? Хм… я не стал даже оборачиваться на наёмников, так как они всё равно ничего дельного не придумают. И комнат всё равно не хватит на всех, будут потом разборки и делёжка. Поэтому пусть ночуют на складе.

— Давайте одну. Остальных на склад, — я положил несколько монет на стол. — Где продовольствие можно взять?

— Закажите здесь, я всё доставлю.

Всё это время на нас смотрели фурри, и я буквально видел, как они вытащили когти, зловеще поблёскивающие на свету. Или лошадь-фурри, который со своей лошадиной мордой поглядывал на нас, постукивая двойным копытом по столу. Интересно, как он кружку держит?

Оставив заказ на провизию, я вышел на улицу.

Там, не сдвинувшись с места, стояли мои люди, среди которых скучала Юи. Кажется, она единственная не понимала, насколько обстановка… напряжённая. Нет, не то что сейчас мы бросимся друг друга убивать, а скорее общее напряжение, которое витает в воздухе из-за того, что никто не чувствует себя уютно.

— Отведи своих людей на склад, пусть отдыхают. Стражу в три человека к комнате. Что касается вас, — я повернулся к горноимперцем, — так же три человека. Мне не нужна армия, которая будет стоять под дверью.

— Мы будем охранять… — начал было их главный, но я без зазрения совести его перебил.

— Вы только угрожаете безопасности моей жены. Таким количеством вооружённых людей вы только заставляете нервничать других, и боги знают, что они выкинут, если вы продолжите их пугать. Поэтому только три человека. Или я попрошу Юми, и она отправит вас домой одних.

Перспектива вернуться без своей госпожи их явно не радовала: то ли позор их чести, то ли по головке не погладят. Но главный только и мог пыхтеть, чтоб я видел его недовольство, но всё равно принимая мои приказы.

Пидоры блин, только на нервы и могут капать, хуесосы позорные.

Разослав людей, я отправил Юи в комнату, сказав, чтоб она оттуда носа не показывала, а сам с ещё одним наёмником пошёл покупать лошадей… ездовых существ. Ведь, по сути, для них это звучит, что я их людей покупаю, а ни животное.

Эх… толерастия…

Хотя чего это я. Толерантность — то, что помогает людям сосуществовать. Конечно, перегибы палок есть, но и без неё всё будет хуёво. Это прям как проклятие — и с ней плохо, и без неё не лучше.

Деревня не была очень большой, поэтому найти конюшню не было проблемой. По крайней мере это место было похоже на конюшню, а вот животные внутри вызывали вопросы.

Я ещё мог узнать, например, варана, страуса или мистирда, но как называется… что-то типа богомола? Или такое динозавр ездовой с капающей зелёно-розовой слюной? Мне не очень хочется везти на таких тварях наши вещи и уж тем более садить на них Юи.

— Могу… помочь… — начавший было бодро, но, увидев нас, закончивший бормотанием, спросил петух, который вышел из боковой пристройки, вытирая… перья? Руки? Короче, вытирая крылья полотенцем.

— Можете, — кивнул я, шагнув к нему. Он отшагнул назад. — Мы хотели бы брать на время ездовое существо. Нескольких, при возможности.

— Боюсь, что таких услуг не оказываем, — довольно грубо и быстро ответил петух, явно не обрадовавшись нам.

Блин, это так забавно, что он петух. Я могу называть его петухом, но при этом это не будет оскорблением. Но мы-то знаем правду.

Так вот, этот петушара дал заднюю, сразу свой хвост припрятав и возвращаясь в свой петушарий, откуда он распетушившийся изначально вылез.

— Понятно. Тогда я хочу купить ездовое существо, а лучше два, — спокойно сказал я и вновь шагнул к нему.

— Нету, — начал петушиться петух, отступая. Не, ну реально петух.

— И те животные, — я указал на стойла. — Не продаются, верно?

— Не животные, а существа! И нет, не продаются, — ответил ещё грубее он.

Кажется, он стал превращаться в боевого петуха. И боевой петух не оценил моих стараний найти компромисс. Петух блять… Это же надо было, что в мои собеседники попал петух. Так ещё не просто петух, а петух петух.

Тут из их петушария вышел ещё один петух. Но этот петух был более боевым и по виду больше маленького боевого петуха. И видимо первый совершенно не боевой петух, а так, петушок. А вот этот с мощным гребнем и большими красными серьгами, и ноги у него с внушительными шпорами и когтями, на которых были стальные наконечники. Этот большой петух был даже больше меня в доспехах, что как бы нескромно намекало. Вряд ли уровень высокий, и как следствие, сила, но вполне возможно, что она будет больше, чем у меня.

— Какие-то проблемы? — звонко осведомился петух, давая петуха.

— Да, — согласился я. — Проблемы. Я хочу купить ездовое существо.

— Понятно… — он посмотрел на петушка и кивнул в сторону петушария, после чего тот быстро-быстро ушёл. — Ездовое существо… мы обычно не обслуживаем людей.

— На это есть какие-то причины? — тут же спросил я.

— Да, есть, — кивнул он. — Мы не любим людей. Логично почему и думаю, что это взаимно. Поэтому иногда наше отношение может быть грубым и предвзятым.

— Ясно. Но мне это не интересно, куда больше меня волнует ездовое существо.

— Ездовое существо… — протянул он, потерев серьги. — Ладно, думаю, возможно и найдутся ездовые животные для вас. Надеюсь, вы не будете здесь задерживаться?

— Естественно. Я не вижу смысла нервировать и портить будни нашим присутствием. Лишь переночуем и, если получим ездовое существо, завтра же двинемся дальше.

— Очень хорошо. Раз завтра вы покинете нас, тогда я могу вам помочь. Идёмте, — он кивнул в сторону амбара.

Надо заметить, что петух то распушился. Грудь колесом, широченная, руки слегка в сторону. Если учитывать их антропоморфность, то этот явно страдал синдромом широкой спины. Его когти на ногах щёлкали при каждом шаге и мне кажется, что боевой петух вполне мог порвать ими даже обычную броню.

Зайдя в конюшню, он кивнул на существ, что здесь стояли.

— Выбирайте любые. Всё за ваши деньги.

— Мне нужно выносливое и спокойное существо, на котором можно что-нибудь везти или самому ехать.

— Спокойное? — петух задумчиво (у него мимика есть… этот мир удивителен) огляделся. — Возьмите… папатоса.

Он указал рукой на животное, очень похожее мордой на муравьеда. При этом тело было куда шире, да и сам он был по высоте с пони. Его лапы так вообще словно от медведя были.

— Он не помрёт по дороге у нас и нам не придётся возвращаться обратно к вам? — спросил я, разглядывая тварину.

— Мы не люди, — неожиданно сухо ответил он и плюнул на землю около моих ног. — В нашем селении мы не имеем привычки обманывать.

— А я не человек, — совершенно серьёзным низким голосом ответил я. Спасибо шлему, который так преломлял звук.

Петух даже не нашёл что ответить. Он лишь смотрел на меня, пытаясь понять, дрочу я его или нет, но сквозь прорези шлема он мог видеть только темноту. Около десяти секунд он всматривался мне в глаза, после чего кивнул на тварину.

— Он спокойный и выносливый, даю своё слово.

Видимо моя шутка про «я не человек» была воспринята всерьёз. Ну чтож, пусть, мне то что.

— Тогда по рукам. Две… два папатоса. Называй цену.

Не сказать, что для нас это дорого вышло, да и вообще, для меня это и не было большой суммой, графство оплачивало, однако мне казалось, что с нас содрали больше, чем они стоили.

Ну и пусть. Если больше, хуй с ними, уверен, что в деревне деньги нужнее.

Но на этом день встреч не закончился. Стоило мне выйти, как мне на встречу вышел… нет, вскочил фурри волк. Даже не сильно разбираясь в них и не будучи любителем фуррий, я мог сказать, что это был очень молодой волк синеватого оттенка с копной синеватых волос между ушей, огромными серыми глазами и довольно жизнерадостной рожей.

Нет, реально, японцы точно заглядывали в этот мир.

— Чего тебе, волк? — спокойно осведомился я, но из-под шлема мой голос был слишком глухим и низким. И вообще, я едва сдерживался от слов «чо», «блять», «ебать», «сука», «нахуй», «э-э-э», «ну-у-у», «пиздец» и прочего. Я старался соответствовать тому, на кого похож, исключая бэ, мэ и кукареку, но бля, как же это тяжело.

— Я… это… может, подумал…

— Ближе к теме, волк, — вздохнул я, видя в нём буквально себя.

Волчонок сделал глубокий вдох и уверенным тоном произнёс:

— Вам не нужны люди?

— Не нужны, — ответил я. — Если только эти люди действительно не умеют чего-то особенного. Чем похвастаешь, волк?

— Я… ну это… скрытник.

— Скрытников много. Какой именно?

— Я следопыт, — ответил волк. — Я неплохой следопыт.

— Естественно, ты же волк. У вас в инстинктах должно быть выслеживание. Чем удивишь-то?

— Удивлю? — удивился он сам.

Я вздохнул.

— Ты хочешь наняться, если я правильно понял. Тогда докажи, что ты тот, кто может пригодиться.

Глава 229

Было видно, что волк настроен решительно. То ли сидеть в такой жопе не хотел, то ли насмотрелся на героев и наслушался сказок про путешествия, после чего решил стать авантюристом.

— Ну… от вас пахнет травой, — сделал он попытку.

Не сказать, что от меня воняло травой. От меня вообще никак не пахло. Но то, что он почуял траву, которой я сбивал запах, ничего ещё не говорит. Все животные имеют хороший нюх. Пусть покажет ещё чего помимо этого.

— О'кей, хотя и не поразительно. Давай дальше.

— Ну… — он задумался, пытаясь принюхаться ко мне. — Если от вас пахнет травой, вы пытались сбить другой запах.

— Это гениально, — поразился я его чудовищной догадливости. Нам не нужен Патрик номер два в команде. Меня с головой хватает. — Что ещё скажешь?

— Ну… вы человек. Скорее всего из королевства, так как не видно, чтоб вы были с запада. Об этом говорит и то, что вы шли с севера, плюс пытались сбить запах. Возможно, вы плыли через море и пытались сбить запах соли и грязи, так как на корабле особо не помыться. Вы двигаетесь в горную империю, так как с вами узкокосые люди. Вы вполне возможно прячетесь от кого-то, так как предпочли эту дорогу главной.

— О'кей… — с дедукцией у тебя всё нормально. — Насколько далеко ты чувствуешь запах?

— Довольно далеко, но чем сильнее запах, тем легче. Например, сейчас… — он начал принюхиваться, закрыв глаза, приподняв голов и дёргая носом. — Сейчас, судя по всему, готовят много продуктов. Как вяленой мясо, например. Да, его много, очень много. А ещё я чувствую запах… запах… запах самки. Но не наши, людская самка. — Мог и увидеть. Так что это не в счёт. — Ещё… ещё… пахнет солью. Откуда-то с центра улицы и от вашего товарища.

Неплохо. На каком расстоянии они могут унюхать, три километра, если я правильно помню? Такое обоняние куда сильнее, чем у людей и значит засады куда легче устраивать и избегать. Такой вполне может пригодиться нам в путешествии, чтоб вылавливать засады.

— Ладно — я махнул наёмнику, чтоб он отвёл к нашим ездовых животных и оставил нас вдвоём. — Теперь вопрос, чем умеешь драться?

— Лук! — с готовностью ответил он.

— Докажи.

Его просить два раза не нужно было. Волк подхватил камень и бросил его в небо. После этого выхватил лук из-за спины, натянул тетиву и выпустил стрелу. Послышался характерный удар металла о камень.

— Неплохо, какой уровень стрельбы?

— Пятьдесят два, — с гордостью ответил он. А у меня ровно пятьдесят, недалеко ушёл.

Ясно… Кстати, а куда стрела улетела?

Словно в ответ на мой невысказанный вопрос послышался крик.

— А-а-а… Сука!!! Стрела!!! Из меня торчит стрела!!! Я ранен!!! Ранен!!!

Да ты сука снайпер… в худшем его проявлении. Ты случайно не охотник, который никогда не промахивается? Пиздец просто.

Волк явно смутился такому повороту событий, быстро спрятав лук за спину.

— О'кей… с чего ты решил наняться к людям? — задал я другой вопрос.

— Ну… он с неловкостью на лице посмотрел куда-то в бок и почесал затылок. — К нам просто герой как-то заходил. Зверолюд, он был призванным и у него было много зверолюдок и фурри. И даже человеческие девушки. И лоли. И я подумал, что тоже так могу. Но вырваться отсюда сложно.

— С чего вдруг?

— Ну вот так бросить всё и идти куда глаза глядят? А ведь деньги нужны, да и одному идти… это как-то нереально выглядит. Тупо идти по лесу несколько дней, чтоб прийти в никуда…

Ну да, это как если бы я у себя в мире неожиданно решил тупо пойти пешком в другую часть континента. Я конечно мог так сделать, но зачем? Я же помер бы по дороге от голода и вообще, это как-то нереально. Идти куда-то… Тут у них, смотрю, та же проблема.

— А гильдия авантюристов?

— Так она не здесь. А идти одному… А тут свои…

Ясно… Нужен толчок. Ну ладно, считай, ты его получил.

— Клятву, — коротко сказал я. — Клятва на… на время моего путешествия и последующего возвращения обратно, что ты будешь верен мне. Я оплачу тебе труды. Взамен полное подчинение и хранение моих секретов и секретов моих людей. Но имей в виду, это не увеселительная прогулка. Я беру тебя как разведчика, а это значит, что ты будешь рисковать и разведывать. Это значит смертельную опасность.

Но кажется до него не сильно дошли мои предостережения.

— Да?! — у него даже уши с хвостом торчком встали. — В смысле да, конечно! Я готов!

Я снял перчатку и, воспользовавшись одной из стрел, мы скрепили договор пожатием руки и лапы. Кажется, он ещё не сильно догоняет, что его ждёт, но это его уже проблемы.

— Отлично, как звать тебя?

— Вулфи. Меня зовут Вулфи.

— Отлично, Вулфи, кидай стату и иди к моим людям. Скажи, что ты новый следопыт у нас и нанят мной.

— К… вашим? — пробормотал он как-то неуверенно. Видимо быть в составе маленькой армии его не сильно радовало. Я знаю его чувства — то же самое чувствовал, когда в первый раз попал в таверну с уголовниками.

— Да, давай, топай.

— Да, хорошо, — взял он себя в руки и чуть ли не бегом двинулся к таверне. Уж моих людей он точно найдёт без проблем. Даже просто по запаху. От нас шлейф, наверное, остаётся.

Но стоило мне отойти, а меня уже опять останавливают. Я чо по-вашему, день открытых дверей объявил или ярмарку вакансий?

Второй раз меня, кстати говоря, остановила фурри. В смысле, на этот раз это была девушка, а не парень. Тоже антропоморфное животное. Такая фурри лисичка, ниже меня, с огромными ушами и пушистым хвостом.

— Извините… извините… а… а вам не нужна помощница… слегка запыхавшись спросила она.

— Нет, у меня уже есть команда, — покачал я головой.

— А… ну ладно… — протянула она расстроено и попёрлась куда-то обратно.

Пока ко мне тут очередь из фурри не выстроилась, я поспешил слинять отсюда подальше.

У таверны вся моя миниармия уже рассосалась. Судя по всему, они перебазировались на склады за таверной, так как именно там я видел наших ездовых животных. Что касается жителей, они тоже рассосались, хотя некоторые до сих пор бросали на меня опасливые взгляды.

Но я даже не обратил на них внимание. Просто я чуток заебался разбираться с проблемами, общаться с людьми и отдавать приказы. Просто заебался, не моё это командовать армиями, эх…

Внутри всё так же продолжали сидеть фурри, и все они проводили меня настороженным взглядом, словно дикие животные, которые замерли на месте и смотрят на тебя. Я же, чтоб никого не провоцировать, просто прошёл до задней части таверны, где была дверь в коридор. Там располагались комнаты. Одну из них сторожило шесть человек.

Пройдя мимо них, я спокойно открыл двери и… первым делом почувствовал, что пахнет дерьмом. Просто такой лёгкий аромат скользнул по ноздрям, словно Юи, пока меня не было, где-то насрала.

Я ещё никогда не был так близок к истине.

Юи действительно насрала. Так мало этого, она обосралась на кровати и растёрла это по простыням. И сама ещё в говне измазалась. При этом она забилась в угол, где сосала подобно маленькому ребёнку большой палец и что-то мычала.

Ебануться…

Это… что за хуйня?!

Я в лёгком шоке наблюдал эту картину, но вовремя опомнился и захлопнул за собой дверь. Не хватало, чтоб её в таком состоянии ещё видели.

— Юи, срань болотная, ты чо натворила?! — подскочил я к ней.

Бля, вся уделалась… К тому же она смотрела на меня большими ничего не осознающими глазами, словно ей сейчас годик ли два. Это чо за откат в развитии?! Вряд ли она вообще что-то понимала, просто мычала и сосала большой палец.

— Юи! — я слегка тряхнул её за плечи, но она лишь замычала громче в ответ.

Нет, Юи и до этого была… особенной, но такие особенности ни в какие ворота не идут. Мало того, что аутистка, так ещё и копрофилка! Какая мерзость…

Но такое состояние вряд ли нормально для неё. Даже будучи милой ебанушкой, она держала себя в руках, а тут прямо свободу почувствовала. Поэтому я полез за зеркальцем.

— Клирия, Юи ебанулась, — тут же сообщил я, когда она появилась передо мной.

— Простите?

— Юи ебанулась. Она говно по стенам размазывает. Что мне делать?!

— Покажите мне её, Мэйн, пожалуйста.

Я повернул зеркало так, чтоб Клирия могла взглянуть на это чудо.

— Да, с ней что-то не то.

— Ты гонишь?! Естественно с ней что-то не то! Она ножку кровати грызёт как бобёр! Юи, не грызи её… — мне пришлось постараться, чтоб оттащить рехнувшуюся аутистку от многострадально деревянной ножки. — Может её бобёр укусил?

— Можете привести её в чувство?

— Как?

— Попробуйте сделать ей больно, — предложила она.

— Я могу ей колено прострелить, так подойдёт? — достал я из кобуры пистолет.

— Нет, не стоит, Юми не обрадуется, — покачала головой Клирия. — Ясейчас спрошу её саму, подождите меня.

— Давай быстрее, а то она вырывается… Юи, не лижи стену!

Клирии понадобилось около десяти минут, чтоб вернуться в то время, как я боролся с Юи. В конечном итоге я сделал ей погремушку, насыпав несколько свинцовых пуль в мешочек и затянув его, с которым она сейчас игралась.

— Юми говорит, что у неё приступ.

— Какой?

— Плохой.

— Что это за троллинг?! Естественно он плохой! Императрица гадит под себя и грызёт мебель, нас же спалят ещё до того, как мы до горной империи доедем. Да те же горноимперцы нас спалят!

— Не волнуйтесь, это проходит со временем, — попыталась она меня успокоить.

— Клирия, что тебе из нашего плана не понятно? — поинтересовался я. — Мы в пути, мы движемся на юг, а она… она поехала! У нас нет времени! Нас раскроют!

— Я ничем не могу помочь, Мэйн, прошу прощения за это, — поклонилась она, на мгновение скрывшись из виду. — Мне очень жаль, но я могу только посоветовать напоить её алкоголем. И Юми сказала, что теперь за ней надо глаз да глаз, так как её умственные способности в купе с силой являются страшной смесью.

— Да я уже это понял, — ответил я, лихорадочно вспоминая все рецепты, что учил в универе. — Ладно, возвращайся к команде. Чуть позже я свяжусь с тобой, а то Юи опять стену лижет.

Отложив зеркало, я оттащил Юи от стены. Она вся в говне, кровать в говне. Это значит, что надо её мыть и менять бельё. А ещё это значит, что нужен ещё один человек, который будет только следить за ней и ухаживать по необходимости.

Твою мать…

Схватив простынь с другой кровати, я молча и быстро связал Юи и запихнул ей в рот кляп, так как она уже начала ныть как ребёнок. Времени было мало, так что следовало поторапливаться.

Взяв ключ, я вышел и запер за собой дверь.

— Чтоб ни одна живая или мёртвая душа не смела заходить, иначе я захороню её вместе с вами, — рыкнул я угрожающе наёмникам.

Я вообще не злился и не бесился, просто нагнал на них немного страха, чтоб они лучше исполняли свои обязанности. И у меня это получилось. Те закивали испуганно головой и подтянулись. Даже горноимперцы.

Первым делом я сразу узнал, где в этой богом забытой деревне располагается травница, которая нам могла понадобиться, спросив об этом у трактирщика. Сразу после этого я выскочил на улицу и направился в ту сторону, где у меня спрашивала работу лисица. Я не хотел набирать на работу людей, но… вряд ли наёмники смогут с этим справиться, тут нужна женская рука, как не крути.

Найти её не составило труда, стоило просто спросить у ближайшего прохожего, который очень быстро указал мне направление, желая от меня поскорее избавиться.

Девушка, как оказалась, работала у кого-то на грядках, сейчас орудуя тяпкой с такой силой, словно земля её чем-то обидела или тяпка ей не нравится.

— Эй, что вам от нас нужно?! — выскочил зверолюд с ослиными ушами и копытами на ногах.

— Не вы, она, — я указал на девушку, которая стояла к нам спиной, пальцем.

— Зачем она вам?

— Не твоего ума дело, — отрезал я. — Зови её или я сейчас прямо по твоим грядкам сам дойду к ней.

Сельских жителей вообще легко запугать. Драться не умеют, статы низкие, противопоставить ничего не могут другим. Им куда легче просто сделать что просят, если в просьбе нет ничего плохого, чем пытаться что-то доказать. Короче, сельские жители были слабым звеном, которое всем всегда должно. И сейчас я без зазрения совести этим пользовался.

Стоило зверолюду позвать её, а девушке увидеть меня, как она тут же в несколько прыжков оказалась рядом.

— Оставь нас, — бросил я мужику, который молча поспешил ретироваться. — Что касается тебя, у меня появилась работа, которая требует женского участия.

Щёки девушки вспыхнули, хотя… стоп, как? У неё же морда в шерсти!

— Я приличная девушка!

— А я не зоофил. Мне требуется сиделка для одной особы, пока мы будем путешествовать. Охрана, зарплата, пища прилагаются. Взамен беспрекословное подчинение на время похода и неразглашение секретов.

— Вообще-то я фурри, — обиженно сказала девушка-лисичка. — Так что это не зоофилия.

— Но выглядишь как животное.

— Но я не бессознательное животное, а фурри! Это значит, что не животное!

— Но похожа, — заметил я.

— Вы, люди, тоже похожи!

— Мне плевать. Не для этих целей нанимаю. Поэтому спрашиваю второй и в последний раз — нужна сиделка. Интересует?

— Да! — тявкнула обиженно лисичка. — И я не животное. Я фурри! Нас многие герои любят.

— И у этих героев как у ваших южных соседей узкие глаза верно? — догадался я.

— Да!

— Даже не удивлён.

Я провёл клятву прямо здесь, только на этот раз меня, да и себя за руку тяпнула лисица. Мечом только руку я мог отрубить, а кинжала не было.

— Я могу собрать свои вещи? — спросила лисица, потирая руку.

— У тебя их много?

— Нет, сов…

— Завтра соберёшь. Сейчас за мной.

— Хам, — тявкнула она мне в спину, но послушно последовала.

Ага, сидела бы у тебя сейчас в комнате обосранная ненастоящая императрица с сознанием ребёнка, ты бы тоже не сильно бы сюсюкалась. Не дай бог кто увидит или заметит, в каком она состоянии… Нет, мои наёмники ещё ладно, но если горноимперцы, то это будет пиздец.

Мы вернулись к нашей комнате. Стоило лисице подойти к моим людям, как она свой пушистый хвост прижала к груди, словно боялась, что его спиздят. Наёмники же немного странно посмотрели на меня и на неё, однако ничего не сказали. Да-да, знаю, о чём вы подумали. Но нет, не угадали, не для этого. Хотя она права, это не зоофилия, у них раса другая, поэтому это был бы межрасовый секс. Ведь раньше и негров животными считали.

— Фу! — прикрыла она своим хвостом свой нос. — Так это из твоей…

Я запер дверь, как только она пересекла порог.

— Вашей, — тут же сказал я грозно. Не хватало, чтоб при других она ко мне на ты обращалась. Мне-то плевать, но вот репутация… — Это та, с кем ты будешь сидеть. И сейчас её надо помыть.

— Она вся в какахах, — ужаснулась лисичка.

— Было бы легко, я бы не нанимал сиделку. Кстати, как к тебе обращаться?

— Стримисицу.

— Будешь Стрими, ко мне только на вы или господин. А теперь распутывай её, нам надо будет помыть это чудо-юдо.

С явным отвращением Стрими принялась распутывать эту имбицилку. И стоило ей освободить её, как Юи тут же схватила хвост лисички… и запихнула его кончик к себе в рот, после чего принялась жевать. Бля… это дикое палево.

Лисичка выдернула свой хвост из рта Юи, махнула перед её лицом, самым кончиком проведя у той под носом, отчего Юи чихнула и свалилась на спину. Но тут же вновь села и принялась ловить её хвост руками. Смотрю, с координацией у Юи тоже крупные проблемы.

— Какая милая дебилка, — восхитилась Стрими. — Никак головой в детстве роняли на пол.

— Не совсем, но ты близка к истине, — вздохнул я и сдёрнул простынь с чистой кровати. — Раздень её пока и ототри простынёй то, что на ней ещё не засохло. Потом обернёшь чистой простынёй и поведём её мыться.

Стрими кивнула, а я вышел в коридор.

— Слушать мою команду, — сказал я низким голосом, придав ему угрожающие нотки и предварительно включив свои дьявольские глаза. — Пошли строем к трактирщику и сказали ему топить баню или где они тут моются.

— Мы должны… — начал было один из горноимперцев, но я буквально навис над ним.

— Или делаешь, что скажешь, или пойдёшь на корм в местный свинарник. Это я тебе гарантирую.

— Я… — не договорив, он бросился исполнять приказ.

Вот почему никто не понимает простых слов? Всегда приходится заставлять всех. Как же я заебался…

Чуть позже, обмотав Юи простынями, мы быстро-быстро отвели идиотку в такой добротный сарай, который, судя по всему, был баней. Внутри стояло несколько бочек с холодной водой, бадья с тёплой, черпаки, что-то типа мочалок и печь, видимо расположенная обратной стороной сюда, от которой исходил дикий жар. Там же к этой стороне печи была приделана небольшая ванночка, в которую наливалась вода.

Сейчас она кипела и поднимала клубы пара в воздух из-за чего влажность и температура здесь была овер дохуя. Уж точно не мне здесь в своей броне находиться.

— Ух! — Лисичка втолкнула сопротивляющуюся бессвязно мычащую Юи с хитрой улыбкой. — Мыть мы будем свинушку сейчас. — И принялась стягивать с сопротивляющейся Юи простынь.

— Эу-муэ-у-у-у-э-э-эаму-у-у… — Юи что-то довольно бодро промычала, явно не сильно обрадованная тому факту, что её сейчас оставят в этой духовке и будут оттирать.

— Только три хорошо, чтоб у неё желания потом ещё раз здесь оказаться не возникло, — мстительно ухмыльнулся я, хоть этого под маской никто и не видел, после чего вышел.

Последним, что я видел, было то, как лисичка тащит за ноги по полу Юи к лавке, а та тянет ко мне руку, что-то бессвязно мыча. Главное, чтоб в сиськи заноз не набрала с пола, а в остальном похер. Копрофилка обдолбанная.

Часть сорок девятая Дорога скрытых истин

Глава 230

Обожаю утро. Не потому что это новый день, новая жизнь и прочий бред, который можно услышать от других. Нет, просто именно утром можно застать картину, когда весь мир, пусть даже самый ущербный, выглядит по сказочному красивым. Как, например, вид уютной деревушки в лучах восходящего солнца, который настраивал на хороший лад и положительное настроение.

Когда я выглянул из окна, практически все поверхности, от земли до крыш домов были покрыты инеем, который жизнерадостно поблёскивал. На мгновение мне даже показалось, что выпал снег, что не было бы удивительным — первые дни весны. В лесу до сих пор валяются островки снега, которые не спешат таять, а температура не редко опускается в минус, из-за чего лужи покрыты льдом. А ещё лучи солнца, которые делились на множество нитей из-за ветвей деревьев, и падали на землю.

Блин, я замотивирован! Плюс сорок к хорошему настроению, плюс двадцать к умилению и тридцать к желанию кого-нибудь обнять! Правда кроме голенькой Юи и такой же голенькой лисички, которая буквально всеми лапами обхватила аутистку, не давая ей сбежать, никого в комнате не было.

Чёрт… ну ладно, обниму свою броню, чего уж делать.

К тому моменту, когда мы выбрались на улицу, вся деревня, расположенная в лесу и окружённая плотным строем деревьев, бодро просыпалась. Все жители поселения уже встали и принимались за повседневную рутинную работу. Стоило просто выглянуть и увидеть, как мужчины уходят в лес или работают на грядках, а женщины орудуют метёлками, выливают воду на улицу из вёдер или кормят живность.

Хм-м-м… интересно, а как тот петух из конюшни относится к тому, что его противоположный пол в виде куриц, которые не попали под радиацию и не мутировали, используют как домашний скот и потом съедают? Что куриц сейчас кормят с земли фурри, а может быть этим вечером уже зажарят на семейный ужин?

Мне вообще интересно, как фурри относятся к тому, что они сами едят своих собратьев младших и не таких умных. Это же каннибализмом слегка попахивает, разве нет? Ну да ладно, их дело.

Мы покинули эту недружелюбную деревню, как и обещали до этого. Перед этим я напоил Юи лёгким снотворным, которое сворганил ночью на скорую руку. От него она была в не совсем вменяемом состоянии: слегка заторможённая, сонная, молчащая и тупо оглядывающаяся по сторонам. Но такое состояние было куда лучше, чем до этого.

Лисичка Стрими, как и положено няньке, была рядом, поддерживая эту аутистку под руку. Их обеих мы вогрузили на одного папатоса — Юи спереди, Стрими сзади, чтоб та поддерживала её. Лисичка сразу обернула свой хвост вокруг Юи, прижимая к себе и не давая упасть. Идти Юи была не в состоянии.

Естественно, странное поведение Юи не осталось незамеченным. Однако я решил первым сделать шаг, подойдя к горноимперцам. Всё по принципу: лучшая защита — нападение.

— Надо быстрее двигаться, — сказал я главному. — Моя жена Юми заболела и чувствует себя не очень хорошо. Ей даже идти сложно. Боюсь, что простудилась после помывки вчера. Поэтому чем быстрее доберёмся, тем лучше.

Тот лишь ответственно кивнул и вроде как всеобщее подозрение спало. Видимо такое объяснение её состояния всех убедило.

На второго папатоса мы загрузили всю свою амуницию и провиант, который приобрели здесь или несли с собой. Тащить на своём горбу… это всё было бы издевательством. Тогда бы вся наша охрана стала бы грузчиками, и их эффективность сошла бы на нет. А теперь можно было не волноваться по поводу того, что нам не хватит припасов. По моим прикидкам, нам столько еды хватит вплоть до горной империи, если мы нигде не задержимся.

Мы выдвинулись под сопровождение заинтересованных и недоверчивых взглядов консервативных местных жителей и через пару минут уже скрылись за ближайшим поворотом, где нас от них отделила стена леса.

Наша колонна была самой обычной. Часть людей сзади, основная часть посередине, вокруг провианта, часть спереди. А самым первым шёл естественно Вулфи как тот, у кого чутьё лучше всех. Да и если честно, доверять я ему мог больше, чем остальным.

Горноимперцы вообще хрен знает кто и на кого работают. Мои… кто знает, насколько они хорошие и опытные наёмники. А вот этот самое то.

— Эй, Стрими, а что тебя подбило пойти с нами? — спросил я, когда мы углубились в лес. Это была такая классическая тайга, где дорога являлась единственным признаком жизни. Взгляд влево, взгляд вправо и дикая природа.

— Мир, — как-то мечтательно произнесла она.

— Мир? — переспросил я.

— Ну… мир повидать, денег заработать, а потом найти работу в столице и осесть там. Найти мужа и… Ну а дальше и так всё ясно. Но сначала мир повидать, да! — она сжала кулачки и прижала их к груди, словно говорила «йес!». — А шансов выбраться от сюда не так уж и много. Леса кругом, тех, кому нужна помощь, мало проходит через деревню. А деньги, что заработаешь здесь, тут же на еду и уходят.

Ну а про «самой добраться» можно даже не заикаться. Скорее всего, она просто не умеет выживать в диких землях.

— А Вулфи? Объединилась бы с ним. Ты же знаешь Вулфи?

— Естественно. Сыкло этот Вулфи. Мог бы сто раз мир объездить, если бы не боялся и не сидел дома у мамы-волчицы на шее. Небось до сих пор сиськой его кормит, — фыркнула она. — Грязной работой он не занимается, видите ли. За каждую монетку вкалывать не хочет. Ему приключений подавай.

В этот момент она кончиком хвоста пощекотала под носом у Юи и та чихнула. Мило чихнула и туманным взглядом посмотрела на хвост, после чего словно маленький ребёнок обхватила его руками и…

И уснула. Какая же она сука милая сейчас, я просто поражаюсь. Так и хочется потискать эту аутистку. Хорошо, что я горноимперцев разделил на две группы спереди и сзади. Поэтому никто из них не маршировал рядом с Юи и не видел её состояния.

— А ближайший город где? — спросил я.

— Ой, мы далеко находимся. Дня три пути беспрерывного на юго-запад, — махнула она рукой в том направлении.

— А на востоке что?

— Горы. Лес и горы. Ну ещё кто-то там водится, но я даже и не скажу, кто именно, — пожала она плечами. — Вулфи спросите. Он вроде как хвастал своими познаниями и умениями.

Я так и сделал, нагнал Вулфи и спросил у него, что там находится.

— Живность всякая: волки, медведи…

— Говорящие? — тут же уточнил я.

— Не, самые обычные, — покачал он головой. — Ну так вот, медведи, виверны иногда попадаются, ещё могут встречаться драконы, но те мелкие, не чета старым монстрам. И зверолюди-уголовники, которые там прячутся.

— Сам там был?

Волчонок смутился.

— Ну давно ещё, один раз, волчонком был… просто иногда… ну там кто редкий проедет да и расскажет… А! У меня дядька, волк бывалый, был. Он со мной на охоту ходил в те края. Вот это времена были… — он мечтательно глянул на небо. — Мой дядька всем дядькам дядька был, это точно. Быстрый, как ветер; тихий, как журчание ручья.

— Но журчание ручья не тихое, — заметил я.

— Нет? — удивился тот.

— Нет, — покачал головой я.

— Блин… но он был очень тихим. И охотником был знатным. Мы там видели и виверн, и маленького дракона… Но тогда мы далеко зашли и долго там бродили. Месяц или боле, я не помню. Видели много живности всякой. Но там ничего нет. Лес кончается, идут поля в склон огромные и там уже скалы начинаются.

А у нас лес сам по себе плавно в горы уходит, где редеет. А тут у них прямо альпийские луга.

— То есть из хищников никого тут нет страшного?

— Ну… люди попадаются иногда. Мерзкие твари, стаей нападают. Их только и… — тут он посмотрел на меня и кажется вспомнил, с кем идёт и на кого работает. Быстро оглянулся на других и продолжил. — Ну так вот, есть, но мы от них быстро отобьёмся.

— Понятно… — я покосился на лисичку, которая играла с Юи тем, что щекотала той под носом кончиком хвоста, а та чихала и следила за ним глазами, словно ребёнок. — А что о Стрими скажешь? Той лисе.

— Лиса, — фыркнул волк. — Что с неё взять. Вертихвостка и до денег жадная. Ей монетку дать, надавить немного и она лапы-то и раздвинет. Любой работой займётся, если даже это низкая работа, как себя продать. А всё из-за того, что хочет многого, включая денег.

— А ты уже пробовал Стрими купить?

— Делать мне нечего, денег на лис тратить, — высокомерно бросил он, бросив на лисичку презрительный взгляд.

— Невысокого ты мнения о ней, — усмехнулся я, хоть он этого и не видел.

А вообще забавно, лиса гонит на волка, а волк на лису. Как в той сказке прямо.

Тем временем мы продолжали двигаться дальше. Буквально на наших глазах таёжная местность сменилась солнечным лесом. Практически все еловые деревья сменились обычными деревьями, которые уже спешили зарасти, отчего их почки показывали едва появившиеся зеленоватые листочки.

Казалось, что мы тупо пересекли какую-то грань. Нечто подобное я чувствовал в лесу кусающихся тортиков. И так же, как и там, здесь буквально чувствовалось что-то сказочное. Тяжело описать, но увидишь и сразу всё становится понятно.

Снег хоть и встречался, но всего лишь островками. Деревья пусть и чуть-чуть, но уже зеленели. В некоторых редких местах пробивались первые ростки зелёной травы или уже во всю радовали глаз весенние цветы.

Всё это под журчание многочисленных вездесущих весенних ручьёв и пение птиц.

Настроение у меня подняло на несколько пунктов, отчего я сорвал один из цветков, замедлился и, поравнявшись с Юи, протянул его ей.

— Держи, милая жёнушка.

Сделал я это… просто потому, что хотел. Не более. Настроение хорошее.

Юи посмотрела на цветок огромными глазами, словно в первый раз видела такую красоту, после чего взяла его в руки и… и съела.

Варвар ебаный, чтоб тебя… такую красоту испортила, пиздец просто.

Пришлось сорвать другой цветок и протянуть его ей. Хотелось посмотреть на её реакцию. Юи что-то замычала, начала его мять и пытаться запихнуть в себе в нос. От попыток закупорить дыхательные пути её остановила лисичка, ловко отобрав остатки цветка и дав той поиграться с хвостом, чтоб не плакала.

Блин, быть беде, если она не придёт в себя. Сейчас пока ещё вроде не палимся, но долго это продолжаться не может.

А тем временем мы вышли к камню с двумя дорогами, которые расходились в разные стороны от него. Естественно, на нём были три надписи. Что-то мне это напоминает…

Когда все остановились, я с интересом подошёл посмотреть, что там все читают.

«Налево пойдёшь — перо под рёбрами найдёшь, прямо пойдёшь — гонорею подцепишь, направо пойдёшь — мудаков сыщешь».

Так, я не помню ничего про гонорею. Или это уже местный Минздрав предупреждает? И про мудаков ничего не было, хотя предупреждение довольно полезное, если честно. Про перо под рёбрами так вообще шедевр. И вообще…

Я внимательно посмотрел налево, но никакой дороги там не увидел. Я не настолько туп, чтоб не увидеть дорогу в глухом лесу. Тут всего две дороги, одна прямо, другая направо.

Эй, ау, две дороги! А где третья!? Мир, ты меня слышишь?!

— Вулфи? Это что за хуйня? — спросил я, подойдя к нему поближе.

— Это указатель, — спокойно объяснил он.

Я чо, тролля нанял?

— Я вижу, что указатель. Где дорога налево? И что это за «прямо пойдёшь — гонорею подцепишь»?

— Он давно здесь стоит, — пожал он плечами. — Налево дороги отродясь не было.

— О'кей, куда две оставшееся дороги тогда ведут?

— Прямо дорога — глухая. По ней не ходят. Заброшена давно. Направо город.

— Насколько большой? — тут же спросил я.

— Ну так… человек тысяча, примерно. Я там всего раз или два был, караван из деревни охранял. Через него тракт основной проходит, что к эльфам и горной империи ведёт.

Для средневековья тысяча человек — это средний город. Для королевства скорее что-то типа маленького городка. Значит что-то типа промежуточного пункта, живущего за счёт дороги и обеспечивающего товарами округу?

— Это вам с него основные поставки?

— Верно.

Ну как и говорил. Значит осталось ещё одна дорога. Одна прямо, одна перпендикулярно направо, и одна, по которой мы пришли. Если только…

Задумавшись над нехитрой задачкой с расстановкой дорог и камня, я подошёл к нему, встал в центр небольшого перекрёстка лицом к городу.

А, ну всё верно, я так и думал. Теперь прямо пойду, гонорею найду, налево пойду — перо под рёбрами найду, направо пойду… не хочется говорить про тех жителей гадости, но камень врать не будет.

В принципе сходится. Сейчас прямо передо мной проездной город. Вполне возможно, что для уставших путников там найдётся и девушка на ночь, если деньги есть. Направо… ну их поведение действительно может обидеть, так что тоже логично.

А вот меня левая дорога интересует. Я не удивлюсь, если там какой-то пиздец завёлся. Как и не удивлюсь, если под бронёй мы просто найдём обычное птичье пёрышко. Тут вообще что угодно возможно вплоть до…

Я посмотрел на антропоморфных животных с мимикой и так похожих на людей, после чего вспомнил тортики и тварей из канализации.

Нет, уже меня ничем особо не удивить.

— Вулфи.

Волчонок тут же оказался около меня.

— Куда дорога прямо ведёт, можешь точнее сказать?

— Ну… она вроде идёт вдоль гор и подходит к городу на границе с эльфами. Но дорога нехорошая, говорят, — я заметил, как волк внимательно посмотрел вдаль, словно хотел там что-то рассмотреть.

Нехорошая ещё не значит плохая. А вот город для нас плохой вариант, который стоит избегать. Нам, конечно, придётся проходить города, но при возможности я бы хотел избежать подобного. Есть значительная разница быть приманкой и тупо лезть на рожон. Ведь самая главная задача, являясь при этом приманкой — не потерять саму Юи.

И если при нападении в лесу или в поле у нас есть хорошие шансы, то в том же городе, среди бараков, домов, многочисленных построек, которые создают лабиринт… Там просто спиздят Юи, выскочив из-за угла и заскочив за другой, и всё, даже драки не будет. Мы естественно узнаем, что ищут Юми, но терять Юи так тупо совсем не хотелось, да и с её сестрой после этого ещё разговаривать.

Поэтому ни я, ни Клирия, ни Элизи, ни Юми не хотел давать поблажек ублюдкам в нападении. Пусть нападают там, где мы сможем легко отбиться. Мы специально выстраивали план путешествия так, чтоб избегать таких мест. А если они хотят захватить Юми, то точно нападут, даже там, где преимущество будет у нас.

К тому же…

Я покосился на горноимперцев.

Если, петляя по таким дорогам на нас нападут, это лишь будет значить, что среди нас стукачи. А тут гадать не надо, от кого избавляться. Я конечно не уверен в этом, да и Юми за них горой вставала, но проверить стоило.

— Отлично, идём прямо, — распорядился я.

— Решили через глухую?

— Нет желания проезжать через город, — махнул я рукой.

Мы вновь двинулись дальше. Каждый из наёмников бросил встревоженный взгляд на камень, который выглядел словно снятый с чьего-то надгробия. Да и лисичка не обрадовалась этому, прижав Юи к себе посильнее. Только горноимперцы не сильно кипишевать, видимо не воспринимая это всерьёз.

Я, если быть честным, тоже не почувствовал ничего такого. Ну камень, ну надписи. На заборе тоже написано.

Мы углубились в лес на несколько километров.

— А ты ходил этой дорогой? — спросил я Вулфи.

— Ходил. Не далеко, но ходил.

— И как? Было что-то подозрительно?

— Не-а. Но старики говорят, что недобрая дорога.

Недобрая. Для нас теперь любая дорога недобрая. А впереди ещё город, который надо будет обойти, так как через него проходит основная дорога в горную империю. Как раз для этого я и закупился, чтоб избегать городов. Нечего нам там бывать, пока не доберёмся до союзных территорий.

Весь оставшийся день мы шли через самый обычный лес, который только можно было себе представить. Он не становился ни темнее, ни страшнее. Мне не казалось, что за нами кто-то наблюдает, а тени не вытягивались как в фильмах ужасов. Некоторые страшные истории остаются просто историями.

Глава 231

— Господин! Господин! — Стрими звала меня со легка обеспокоенным видом, ясно показывая, что случилась беда. Вот я даже подозреваю, какая.

Я замедлил шаг, пока не поравнялся с папатосом.

— Только не говори… — начал я шёпотом, но меня уже перебили.

— Она не удержалась. По маленькому, но кажется скоро будет и по большому. И сейчас она начнёт плакать.

Да это и так видно. Она уже не обращала внимания на хвост, начиная потихоньку хныкать. Блин, Юи, вернись в тело, я всё прощу! Я даже пытался связаться с Богиней Безумия, но куда там, никто трубку не берёт.

Я взмахнул рукой, останавливая колону.

— Давайте быстрее, — после чего повернулся к остальным. — Привал пять минут!

Но не успел я отойти, как тут же подлетел главный горноимперцев.

— Что с великой СайшиноОдзи Юми СуГои?

— Хуёво моей жене, — слегка агрессивно и раздражённо ответил я. — Простудилась, а сейчас… сейчас у неё проблемы с желудком. Вообще, какая вы блять охрана моей жены, если не знаете, какие у неё проблемы?! Почему я не от вас это узнал, а сейчас, во время похода?!

— Не надо обвинять нас! Мы…

— Даже не хочу слушать эти оправдания, — отмахнулся я.

Этот говнюк попытался было пойти за мной, но я его остановил, подняв перед ним ладонь.

— Никто не смеет смотреть на мою голую жену кроме меня и её сиделки. Посмеешь её оскорбить, и я убью тебя, клянусь. Вулфи! — волчонок тут же подпрыгнул ко мне. — Следи, чтоб ни один из этих не проскочил за нами. Если почувствуешь, тут же скажешь, я укорочу им ноги, чтоб не бегали туда, куда не положено.

Как же заебали.

Все заебали.

Юи, горноимперцы, трусы, которые лезут в жопу, броня, в которой не почесать яйца. Аж просто до белого каления выводит. Но больше всех, конечно, меня нервировала Юи, которая так не вовремя впала в своё состояние.

Я уже связался с Клирией и спросил, как долго это будет и почему именно сейчас. Через некоторое время Клирия пересказала слова Юми. Как та говорила, причина, скорее всего, в стрессе. Без сестры, с незнакомыми людьми, претворяется другим человеком, преследующая опасность — психика девушки просто не выдержала и дала трещину.

Подобное уже происходило, когда они приехали в институт, и когда Юи побила меня и ей пришлось прийти и просить у меня прощения (вот из-за чего во второй раз Юми пришла одна). Но тогда может так совпало, а может благодаря тому, что Юми рядом была, у Юи прошло всё быстро. Теперь же оставалось только ухаживать за Юи и ждать, когда она придёт в себя.

Ну хоть не навсегда, и на том спасибо.

Я дошёл до Стрими, которая вытирала нашу Юи, приговаривая: «хорошая дурочка, хорошая, веди себя хорошо» при этом маша над ней хвостом, который Юи пыталась поймать с радостным лицом.

Пиздец просто.

— Всё, она сходила в толкан?

— Да-да, — лисичка принялась пеленать её. — Сейчас закончим, сейчас…

Неожиданно она замерла.

Уши Стрими мгновенно встали торчком, пытаясь уловить какие-то звуки в то время, как хвост стал дико пушистым, от чего Юи весело засмеялась. Но вот лисе было не до смеха, она закрыла той рот ладонью.

— Тс-с-с-с… — тихо сказала она, вглядываясь в лес.

Да и я, сам того не заметив, уже держал двуствольное ружьё в руках, отведя курки и готовый стрелять. Ох уж эти рефлексы.

Мы оба секунд тридцать вглядывались в лес. Стрими хуй знает куда смотрела, а я смотрел в ту сторону, куда повёрнута была её голова.

— Стрими, где? — коротко бросил я, вглядываясь в лес. Руки буквально сдавили ружьё.

— Прямо перед нами.

— Что именно.

— Не знаю. Не вижу, но слышу. Как… тихое повизгивание.

Я сделал пару шагов вперёд, заслоняя собой девушек. Продолжая держать правой рукой ружьё и целиться в лес, другой я выудил бутылёк и бросил лисичке.

— Пои и уходим.

Уже через минуту мы двигались с сонной Юи обратно к колонне. За это время я ни разу не повернулся спиной к лесу. Наёмникам тоже не пришлось объяснять по сто раз. Когда они увидели нас, послышались звуки мечей, который вытащили из ножен.

— Вулфи, ко мне. Пятеро наших, пятеро из империи, ко мне, — я бросил быстрый взгляд на главного. — Ты тоже со мной.

С ним и шансов победить то, что там, больше, да и оставлять я его с конвоем не собирался. После этого обратился к главному наёмников.

— Услышите грохот как на корабле или крики, да любой шум боя, тут же бежите дальше, не останавливаясь. Мою жену защищать ценой своих жизней. Доберётесь до города, и там будете ждать. Мы вас нагоним. Всё, пошли.

Да-да, фильмы ужасов с этого и начинаются, но мне надо знать, чего Стрими испугалась. Было это просто зверьё, или тварь, которая будет нас преследовать. Я-то в любом случае выживу, но вот иметь на хвосте что-нибудь не очень хотелось. Особенно когда мы встанем на ночёвку.

Ну ладно, ещё мне было любопытно, пусть и страшно.

Наша группа двигалась чуть ли не приставными шагами и кучковалась конкретно за мной. Только Вулфи шёл первым и явно не был рад этому, спрятав хвост между ног, как это делают собаки. Очень скоро мы дошли до места, где Стрими пеленала Юи. И вдруг Вулфи замер, слегка присев.

Я же наоборот вытянулся, прицелившись.

Прошло секунд десять, прежде чем он осмелился пошевелиться и указать направление чуть правее себя.

Я, стараясь не шуметь, приблизился к нему и шепнув, «за мной шаг в шаг» двинулся дальше. Волчонок явно не возражал. Мы прошли ещё десятка два метров, прежде чем я услышал те повизгивания, о которых говорила лисица. Только это не повизгивания, куда больше похоже на плач или дикий смех больной бабульки.

У меня мурашки по коже побежали, а палец нервно коснулся курка, словно проверяя, есть ли он на ружье, после чего, как и положено, вернулся чуть выше, что ненароком не шмальнуть. Другие тоже услышали это, от чего теперь уже вся команда сралась как детский сад после отравления.

Шаг, ещё шаг… Я подбадривал себя, что надо быть смелым и не стоит сраться, хотя в голове сразу всплывала картина музея, и даже солнечный лес не сильно то и спасал от таких мыслей. Плевать, где ты будешь, тьма не боится света.

Ещё несколько метров и эти повизгивания стали отчётливее и более неживыми. А через секунду…

— Ебать… — выдохнул я.

Облегчённо.

Опуская ствол ружья чуток ниже, хотя прятать его я не спешил, а то мало ли чо тут ещё выскочит.

Среди стволов приветливо поблёскивал металл. Довольно тусклый, в некоторых местах тронутый ржавчиной металл, который буквально свисал с деревьев. Я даже уже стал догадываться, что это и приуспокоился, когда мои люди наоборот, очканули не по детски. Они буквально сбились в кучу, словно это могло их как-то спасти. Только было бы от чего спасать.

— Не ссать, это неопасно, — сказал я уверенно, опуская ствол в землю и позволяя себе расслабиться.

— Не опасно? — подал голос один из моих людей.

— Нет.

Меня так и подмывало сказать: «не опасно так как мы уже прокляты и в ближайшую ночь жнецы заберут наши души», но передумал.

В конечном итоге тем металлом на деревьях был самолёт. Это была вторая находка из другого мира за время моего пребывания здесь, если считать танк.

Видимо в этот мир иногда может что-то прорываться из других. Может порталы, может нестабильности между мирами, может ещё что, кто знает? Ведь как-то герои появляются здесь, да и я здесь появился. Следовательно, грань вполне проходима, просто надо знать как.

Одно точно ясно — между мирами можно путешествовать, просто неизвестно, как именно.

Причём не только между моим и этим, но и между другими, так как самолёт такой на моей памяти никогда в моём мире не существовал.

Это было что-то типа… Хе-хе, а как объяснять то, что у нас не существовало? Это типа описать слона. Нарисовать, да, но как описать? Длинный хобот? И какой хобот человек, не знающий, как тот выглядит, представит?

Если бы меня попросили объяснить, что вижу, то я бы описал как корпус самолёта типа бомбардировщика второй мировой по типу B-29, но при этом его перед полностью стеклянный. Крылья… словно взяли тарелку и разделили пополам, после чего приделали к корпусу. То же самое было и с хвостом — перекрестье из дисков. Получалось два вертикальных и два горизонтальных стабилизатора. И это всё при том, что самолёт выглядел футуристическим. Скорее как крылатая торпеда даже, чем самолёт.

Правда надо заметить, что половину правого крыла оторвало, в районе хвоста самолёт переломился, от чего хвостовая часть осталась в ветвях деревьев. Перед уткнулся носом в землю, а задняя часть в месте слома осталась на дереве. Рядом валялся двигатель, как я предположу, и, судя по всему, что-то типа тех, который на гражданских. Ну и крылья помяты спереди после немягкой встречи с деревьями.

Ну и по мелочи типа шасси, кусков обшивки, закрылков и так далее в округе.

Старый самолёт, частично застрявший в деревьях — это выглядело одновременно красиво и жутко.

И что более важно, что лежало внутри. Нет, это очень важно. Ведь кто знает, что я найду там.

— Мы… мы пойдём туда? — спросил испуганно один из наёмников.

— Можете ползти, если хотите, — ответил я.

— Моя бабка волчица рассказывала об этом, — зашептал заворожённый зрелищем Вулфи. — Тут жили драконы когда-то. И в те времена, когда моя мать волчонком несмышлёным была, летал один, сверкая чешуёй и рыча. Искал, чем бы поживиться. Все тогда спрятались, а дракон, видимо так и не заметив добычи, улетел.

— Так спит быть может сейчас дракон? Нам же не надо его будить, я прав? — спросил уже горноимперец. Видимо им тоже сыкотно, а строят не пойми что из себя.

Я подобрал один из камней и бросил его в самолёт. Тот с металлическим звоном ударился об обшивку и отлетел на землю.

Надо было видеть, как все замерли. Словно зайцы в свете фар. Хотя хули, для них это скорее всего выглядит ровно как чудовище из другого мира. Всё, что непонятно, всегда выглядит магией или чудовищем.

— Мертво чудовище, иначе бы вы уже бы все сдохли, — сказал я и указал пальцем на одного из своих. — Сбегай к нашим, скажи, что всё в норме, пусть ждут. Остальные за мной.

Выбранный гонец выдохнул с видимым облегчением и унёсся, словно его из ада выпустили, а остальные обречённо попёрлись за мной.

Уже подойдя ближе, я стал замечать жертв авиакатастрофы. Одна из них весела без головы на тропах парашюта, что запутался в ветвях деревьев. Его голова валялась ровно под ним. И нет, ему никто её не отсёк — это был уже скелет, голова, по-видимому, просто отвалилась.

За моей спиной, увидев труп, люди зашептались. Как выяснилось, они молились своим богам, кто кому.

Подойдя ближе, я смог заглянуть и в кабину самолёта через разбитые стёкла, которые за всё время покрылись засохшей коркой грязи.

Прямо на переднем сиденье, где видимо сидел капитан судна, упёршись в руль, сидел скелет в шлеме, как у пилотов, только полностью закрытом. Руль самолёта вошёл ему в грудную клетку где-то наполовину. Второго пилота не было на сидении рядом, но предположу, что тот висящий на дереве и есть он.

Был ещё третий чувак, что сидел за аппаратурой боком, но тот хуй знает от чего сдох. Просто висел, в своём костюме, прикреплённый к сидушке ремнями.

Я с интересом, диаметрально противоположному по размеру чувству собственной безопасности, пролез внутрь навстречу приключениям на пятую точку. Блин, ну интересно посмотреть на технику другого мира!

Вся аппаратура уже успела покрыться пылью и прошлогодней листвой. В углах кабины забилась земля, и там вовсю пыталась прорасти трава и грибы. В некоторых местах, вылезая из щелей и стыков обшивки, мох во всю начинал покрывать участок за участком. Рули управления, множество рычагов в полу и над головами пилотов. Стрелки на многих индикаторах уже давно покоились в мёртвой зоне. Я даже стёр пыль с одного из приборов, чтоб увидеть, как стрелка покоится на нуле.

Различные экраны напротив третьего пассажира самолёта так же покрылись пылью, словно грязные стёкла окна. Судя по всему, это были показатели двигателя, радары и прочее вспомогательное оборудование. Как и приборная панель, на которой через щель между кнопок прорастала одинокая зелёная травинка.

Тут я заметил фотографию, вставленную между панелью и экранном, как иногда вставляли в нашем мире люди. На сильно выцветшей, пожухлой и хрупкой, но прикрытой от дождя и света обшивкой, она сохранила изображения двух человек. То был ребёнок и женщина, на чьих руках он сидел. Лица были практически не различимы, однако общая стилистика всего была похожа на стиль сороковых годов. Да-да, что-то отдалённо похожее было.

Я молча вставил фотографию обратно между экраном и панелью, где она была всё это время.

Грустно всё это было. Ведь погиб чувак вообще хуй знает где на краю другого мира. При этом его родные даже не знают, что случилось. А он тут, не упокоенный и потерянный навеки.

Хуёво.

Пройдя чуть выше, я прошёл через переборку и попал в грузовой отсек. Там я наткнулся на множество разных ящиков, часть из которых была открытой, часть закрытой, часть сломанной. Судя по трухе внутри, в них по большей части были какие-то продукты и вещи из ткани, что со временем тупо стлели или сгнили.

Блин, даже не полутаться особо… хуёво… Хотя…

Мой взгляд замер на коробке, которая висела на стене. Язык был мне не понятен, но там явно что-то вкусненькое для меня лежит!

И вкусненьким… оказались противогазы. Да уж… Хотя надо заметить, что противогазы с каким-то механизмом типа ребризера. То есть выдохнул, вдохнул, выдохнул, вдохнул, при этом контакта с внешней средой нет. Прикольная вещица. Можно даже под водой дышать. Если это ребризер естественно. Надо будет проверить, а пока приватизируем.

Второй находкой стал сигнальный пистолет с двумя ракетами, обе в герметичной упаковке, что радует. Они не должны были отсыреть или как-нибудь испортиться, после чего рвануть как тот патрон в руке.

И последним лутом стал армейский добротный нож с ножнами. Немного ржавчиной поеденный, но это поправимо. А так у него на обратной стороне мини пила, тут специальная хрень, чтоб из ножен самого ножа делать ножницы, открывашка, хоть и в душе не ебу, что я открывать здесь буду.

Ну это лучше, чем ничего, пусть сувениром будет.

Больше ничего интересного я не нашёл. Куда бы самолёт не летел, и чьим бы ни был, вёз он снабжение, а не оружие. Хотя будь здесь оружие, не уверен, что оно бы было в пригодном состоянии. Я до сих пор помню, как мне пол ладони пулей оторвало. Это было очень неприятно, хочу заметить.

Ни подрочить, ни сиськи помять. Это истинная боль, с которой физическая просто не может сравниться.

Я ещё раз огляделся в этой части самолёта, которая в конце надламывалась. Обычное грузовое помещение, ничем не примечательное. В некоторых местах слезала обшивка, где-то её вообще оторвало. Тут можно ещё огнетушитель снять, если уж на то пошло, но такое будет перебором.

Им только что в Юи пшикать, но она и так пока безвредна.

Поэтому, не найдя ничего интересного, я вылез через разбитое лобовое окно на свежий воздух. Все припасённые вещи закинул в небольшую личную походную сумку.

Да уж, странная техника… И висит так живописно в ветвях деревьев. Сразу вспоминаются картины самолётов, которые упали в джунглях.

— Ладно, — махнул я рукой. — Уходим, ничего интересного.

— А что это? — спросил с божественным трепетом один из наёмников.

— Телега. Только в отличие от наших она летала по небу, оттого такая большая и с крыльями, — отмахнулся я.

Не знаю, поверили ли они мне или нет, но желания проверять или оставаться, чтоб исследовать его, у них не было. Стоило мне отойти от самолёта, как они чуть ли не вперёд меня поскакали отсюда. А что касается скрипа…

Я бросил взгляд на кусок обшивки, что раскачивался на креплении и тёрся об борт этого чудолёта. Но издали реально звучит как визг или плач. Ночью бы я точно не рискнул проверять источник такого звука.

Глава 232

Все ждали нас с замиранием сердца, и когда я вернулся, мог лицезреть то, как они буквально сдуваются от облегчения. Только меня самого никто не рискнул спросить, что произошло в лесу и кого мы нашли. Вместо этого они насели на своих товарищей, которые довольно красноречиво описывали монстра, одетого в броню и то, как я забрался внутрь него.

Ещё через пол часа история выглядела так, словно мы нашли умирающее животное, и я забрался к нему в пасть. А потом люди удивляются, откуда такие легенды появляются. И ведь спроси кого, они сука клясться будут, что именно так оно и было.

— А что там было? — спросила меня лисичка, явно не поверив в россказни других.

— Летающая телега.

— Летающая… а такие бывают? — удивилась она.

— Теперь ты знаешь, что бывают. А скрипела обшивка металлическая, которая тёрлась о борт.

— То-то мне показалось, что звук механический, — кивнула она сама себе.

Блин, то есть ты знала, что звук механический, но не сказала мне? Бля, а ты в курсе, что надо о таком предупреждать?! А если бы там действующий танк с экипажем стоял? Или зенитка какая-нибудь?! Да нас бы в дерьмище переработали всех. Вот же… А, ладно, плевать. Чего взять с получеловека, которая, наверное, покинула деревню в первый раз.

Дальше нам ничего подобного не попадалось. На всякий случай я всех предупредил отходить даже поссать по двое, сообщая остальным о таком и мне в первую очередь. Мало ли какая хуйня встретится.

Хотя быть может здесь слишком тонкая грань между мирами, и в лесу можно найти ещё много чего интересного, включая танки,машины или даже летающие тарелки. Конечно, это всё мечты, но блин, мало ли! Самолёт же нашёл, пусть и не из нашего мира.

Однако на протяжении остальных пяти дней, в течении которых мы только и делали что бодро двигались по дороге, ничего необычного или не из этого мира, не считая меня самого, нам не попадалось. Лишь дорога, выглядящая как две слабо протоптанные колеи, заросшие сухой прошлогодней травой, деревья да голые кусты. И так каждый день, словно один повторял другой.

Правда, чем глубже в континент мы заходили, тем сильнее чувствовалась разница как в климате, так и в природе. Так, например, когда мы только начали идти по этим землям, вокруг были острова снега, а травы и в помине не было. Там вообще тайга была. Сейчас же едва-едва ростки травы пробивались абсолютно везде, при этом снега было так же немало, словно он просто не успевал таять. Плюс деревья пытаются опериться листвой.

Странная природа, хотя можно предположить, что горы с двух сторон закрывают это место от холодных ветров, а солнца здесь точно в избытке. Ну по крайней мере не холодно, хотя при моей броне это скорее минус, чем плюс.

Так, протопав уже пять полных дней, мы вновь встали на привал, оттого что шли в добром темпе, стараясь преодолеть этот участок быстрее. А то хер знает, что тут ещё через грань проскочит.

Просто со слов как лисички, так и волчонка, историй об этом месте было море. И каждая интереснее другой. О драконе том же самом, о демонах, что из леса выходили, о стальных монстрах, съедавших жителей, о лесном духе, который светил своими глазищами меж стволов или об огромном призраке, что летал когда-то там и пугал людей своим рёвом.

И меньше всего мне хотелось случайно попасть под такого гостя из другого мира.

Ну а другой причиной было тупо моё желание поскорее добраться до нужной точки. Причём вторая причина была куда более приоритетной, так как я не особо верил, что именно сейчас на нас выкатит какой-нибудь абрамс и наглядно продемонстрирует силу демократии. А вот топать по лесу недельку другую желания не было.

Наша группа встала на привал спокойно, собрано, не стремясь отходить далеко от лагеря и даже просто боясь потерять своих из виду. Стальной монстр неплохо промотивировал всех держаться вместе, отчего мне не приходилось бегать за каждым и говорить «далеко не отходить». Хоть на этом спасибо.

Вот только…

— Вулфи? — я спокойно встал сбоку от волчонка, который стоял, не двигаясь и всматриваясь в лес. Словно дикое животное, которое замерло на охоте или заметило человека. — Что видишь? — совершенно спокойно спросил я.

— Мне кажется… мне показалось…

Он хотел было уже отвернуться, но я остановил его.

— Не показалось.

— Вы тоже заметили? — удивился он, бросив на меня взгляд.

— Нет, мне достаточно, что ты что-то заметил. Что именно и где, можешь сказать?

Естественно я нихера не заметил. У меня нет ни перков, не прокаченной интуиции, ни чего-либо ещё, что помогло бы мне заметить преследование или какое иное проявление друзей на хвосте. Да и вообще, будь у меня подобное, я бы не нанял Вулфи. Однако, как научили меня всевозможные книги как в этом мире, так и в своём — если кажется, то пятьдесят процентов, что так оно и есть.

Это имеется ввиду чувство преследования, если чо.

Поэтому просто отмахнуться от этого было бы слишком чревато. Я хотел услышать, что он увидел или что ему показалось.

— Да просто… — Вулфи замялся, — ну это… мне казалось… — он сделал вдох. — Я же хорошо чувствую запахи, верно?

А чо меня ты спрашиваешь? Тебе лучше знать!

— Верно, — тем не менее кивнул я.

— Ну вот, а я чувствую сейчас странный запах, которого не должно быть.

— Как давно? — сразу спросил я.

— День… два… Два, я два дня чувствую его, но сначала не обратил на него внимания.

Сейчас можно было сказать: «так какого хуя ты не сказал?!», но и так ясно, что он не нашёл изначально в этом ничего странного. Иначе бы я первый об этом узнал.

— Что за запах? — спросил я.

Я ожидал услышать любой ответ — от дерьма динозавра, до духов Шанель номер пять. Но волчонок меня слегка удивил.

— Такой же, как и от вас.

— Как от меня? В смысле… кажется я понял, о чём ты, — кивнул я наконец, осознав, о чём талдычит он. Мне стало немного холодно и боязно, глядя на вечерний лес перед нами. Не знаю, усну ли сегодня.

— Просто до этого я чувствовал его от вас, вы же натёрлись им. Но потом ветер подул с другой стороны, и я вновь его почувствовал. А сейчас стою, ветер дует на нас, но я не должен был его почувствовать, так как вы находились до этого сзади.

Речь шла от запаха травы, которой я натёрся до этого, чтоб сбить запах.

— Но травы много, — подумав, предположил я.

— Но эта растёт около воды. И пахнет только если её размять. А здесь очень тонкий запах, который едва не теряется среди остальных. Но ему здесь не место.

Кто-то шифруется. В пределах трёх километров максимум, так как вроде волки как раз чувствуют на этом расстоянии. То есть следят, но стараются держаться в пределах видимости или обнаружения, чтоб не потерять, и сбивают свой запах, из-за чего возможно их и не обнаружили раньше. Ведут нас, короче.

Я даже знаю кто, ебать я гений… Хотя тож не факт, что вражеские горноимперцы. Однако они наверняка должны держать нас в поле видимости, чтоб постоянно следовать за нами. То есть один или два человека точно сейчас наблюдают за нами. Может запах травы как раз с них.

— Не показывая рукой…

— У нас лапы, — поправил меня волчонок.

— Ты блять дрочишь? Нашёл время уточнять, — шикнул я на него, заставив Вулфи слегка сжаться. — Скажи словами, какое направление?

— Ну… примерно… чуть правее нас… только чуть левее…

Нет, так дело не пойдёт.

— Знаешь, как выглядят часы? — спросил я.

— Не-а.

Ну и дебил.

— О'кей… знаешь, что такое круг?

— Не-а.

Ну ты реальный дебил.

— Ты можешь сказать, примерно, в каком направлении и на что мне смотреть?

— Видите там голый кустик с розоватыми цветами? — спросил он, бросив туда взгляд. Спасибо, что пальцем не показал, умный парень.

— Да.

— Около семи шагов вправо от него. Оттуда запах идёт.

Естественно, сколько бы я не смотрел, нихуя там никого не увидел, хотя это и логично — те, кто следят не будут сидеть в розовых футболках, надушенные духами, которых за километр чувствуется, по принципу — шлюха на охоте.

— Ясно… — протянул я, стараясь что-нибудь придумать. — О'кей, не смотри в ту сторону и веди себя нормально. Они зла нам не хотят, раз мы живы, — сказал я уверенно.

Но я естественно соврал, чтоб идиот не спалил то, что их заметили. Потому что будь я на его месте ещё будучи тем, кто попал в этот мир, спалился бы сразу своим встревоженным поведением.

Я вернулся к костру и сел около группы наёмников, которые травили всякие истории о том, как трахали девиц под носом у предков, где и как сражались, как выживали, когда шансов не было и так далее. Весёлые посиделки людей, которые любят провести время у костра за историей другой. Среди них был и глава наёмников.

Ну сейчас я вам разрушу атмосферу.

— Не дёргаемся, — сказал я спокойно, садясь около них и начав ковырять палкой костёр. — У нас хвост. Сейчас вы делаете вид, словно ничего особого не происходит и особо не кипишуете. Количество патрулирующих не увеличиваете, чтоб не давать знать им, что говнюков спалили. Однако сегодня ночью небольшой рейд, поэтому ложитесь спать как обычно, но оружие рядом и глаза открыты. Передайте потом между делом остальным, но без шума. Кто спалит нас, я лично отрежу ему голову.

Я дал довольно точные инструкции. А насчёт угрозы… ну блин, лучше всегда подкрепить угрозой слово, чтоб важность подчеркнуть, а то есть те, до кого туго доходит.

Но никто сильно не дёрнулся, никто не подал вида, что что-то происходит, словно я им ничего и не сказал особенного. Парни видимо не раз бывали в подобном положении и отреагировали совершенно спокойно.

— Отлично, тогда продолжайте травить байки как ни в чём не бывало, — кивнул я. — И горноимперцам ни слова.

А то вдруг они за одно, и те просто выдадут нас.

Так мы дождались глубокого вечера, когда солнце, послав всех бренных тварей на земле, скрылось за горизонтом, уступив место луне. Но не просто луне, тут ещё и тучки вылезли, отчего вообще хуёво видно становилось. Но нам это даже в плюс в плане того, что не будет видно, чем мы заняты.

Зато нам будет известно, кто где и как. Каким образом?

Рояль! Ладно, может и не рояль, так как множество животных имеют такую особенность, тем более те, кто ночью охотятся. Однако… ВВС, благослови тебя Бог Скверны за то, что тебя крутили по телику долгое время. Особенно про всякую дикую природу. Например…

То что лисы — ночные хищники и очень неплохо видят в темноте, особенно хорошо замечают любые движения. То есть у нас есть ночной визор, который среагирует на движение.

Именно движение было очень важным фактором, который сослужит нам добрую службу и поможет лисе заметить их.

Я очень сомневался, что преследователи будут ставить своих караулить нас всю ночь. Это как минимум будет значит то, что те будут уставшими весь следующий день во время перехода. А усталость будет копиться и, в конце концов… Короче, тут даже идиоту ясно. Поэтому я сомневался, что разведчики будут загонять своих людей до потери пульса, снижая у тех результативность и осторожность.

А значит, ночью те обязательно сменятся. А сменяются — значит двигаются, и мы сможем засечь их точное положение, так как они обязательно должны как минимум видеть нас. Следовательно, мы сможем видеть их тоже.

Поэтому я с вечера пришёл проведать Юи, которую напоил снотворным, после чего объяснил, чего хочу от лисички-сестрички. Не сказать, что Стрими была рада, но стать чей-нибудь шубой её тоже не прельщало, поэтому она быстро согласилась на моё предложение и без приказа.

Мы расставили охрану так же, как и в прошлый раз, после чего якобы легли спать с открытыми глазами. При этом лисичка рядом с Юи была повёрнута в сторону предполагаемого противника, внимательно высматривая супостата. Ну а я по своему обычаю спал в доспехах и рядом с ней, но уже держа ружьё наготове.

Спорим, что наблюдающих двое? А у меня два ствола — вот так удачное совпадение. К тому же что может быть лучше, чем…

Барабанная дробь.

Картечь.

Что может быть лучше, чем старая добрая картечь в задницу какой-нибудь суке? Верно, два заряда картечи. Но так как у нас скорее всего две цели будет, значит обойдутся по выстрелу в каждого.

Хотя я не уверен, что у меня картечь, так как это может быть и дробь, судя по размеру. Я её вечером делал, расплавив свинцовые шарики, после чего накапал их в обычную воду маленькими капельками, где они приобрели примерно нужный мне размер. Спасибо, старый добрый двор и ребята, что плавили кастеты за гаражами — вы так много мне позволили узнать… хоть потом побили и ограбили меня на десять рублей. Но всё же, теперь я не жалею потраченных денег, ведь знания — сила.

Так что у меня была… пусть будет дробь. У меня была дробь в обоих стволах, так что в темноте, при практически нулевой видимости она будет куда предпочтительней пули. К тому же она может и не убить, что будет весьма кстати.

Так же дробью я зарядил все пистолеты, чтоб устроить настоящую бойню, перебив всех, кого только смогу найти в этом сраном лесу. Я надеялся переловить всех, хотя понимал, что, скорее всего, кто-то да уйдёт.

Тут ещё мучил меня вопрос, насколько я правильно поступаю. С одной стороны, мы могли бы не показывать, что заметили их, и двигаться дальше, будучи готовыми к неприятностям. А в нужный момент быть готовыми и дать неожиданно сильной и дружной пизды. С другой стороны — можем их переловить или просто спугнуть, что даст нам время быстро свинтить подальше. Это усложнит им жизнь, не давая чётко контролировать наше передвижение и подготовить нормально ту же засаду.

Что лучше?

Я решил рискнуть, так как мне надо хотя бы знать, кто на нас ведёт охоту. И кого нам надо остерегаться. Вдруг это вообще зверолюди-разбойники, а я кипишь поднимаю? А так сегодня и посмотрим.

Ночь была действительно тёмной и того света, что давала луна, нам просто не хватало, чтоб видеть нормально. То же самое можно было сказать и про противников, которым приходилось наверняка трудно.

В обнимку с ружьём я лежал прямо около Стрими и Юи, уже сразу повернув ствол в примерном направлении. В принципе я могу даже с позиции лёжа на боку выстрелить, это была не проблема для меня с моей силой, ловкостью и меткостью. Главное знать, куда стрелять.

Никто не спал.

Ощущение времени естественно исказилось и теперь казалось, что оно вообще остановилось. А каждый шорох, каждая тень от костра теперь казалась тем самым засранцем, что хочет словить пулю.

Не буду скрывать, что я нервничал и вёл себя несколько дёргано. Да чего уж там, коленки тряслись в моей любимой манере, да и по телу пробегала дрожь, просто в броне этого не видно. Даже пальцы слегка дрожали. А вот наёмники были спокойны. Или может со стороны они так выглядят, а внутри чувствуют то же самое, что и я…

— Вы спите? — едва слышно спросила лисичка. Её голос практически сливался с треском костра.

— Ты видишь их? — тут же насторожился я. Сердце начало учащённо биться, и я буквально чувствовал, как пульсирует голова.

— Не уверена. Едва-едва какие-то движения, — зашептала она.

— Где именно? — я пытался вглядеться в темноту, примерно зная, что где находится, но из-за костра, который создавал около нас своеобразную сферу света, нихера ничего не было видно. Свет в таких ситуациях всегда зло — нас все видят, мы же за границей света никого.

— Он… вот тот куст, потом правее было дерево, большое и широкое такое. В верхних ветвях иногда проскальзывает что-то, закрывая свет луны.

Блять, нихуя не видно. От слова совсем, сколько бы я не присматривался…

Делать было нечего.

— Лежи смирно и не двигайся, — сказал я, вставая, после чего направился в сторону леса медленной походкой человека, который только что встал отлить.

Подошёл к одному из караульных, начал типа снимать броню, для сброса балласта. Тот и глазом не повёл, это было вполне нормальным теперь явлением, встать рядом с караульным и поссать. Все понимали, что это безопасность и вынужденная мера. Но я не для этого сюда подошёл.

— Через пол часа отходишь и толкаешь другого на смену себе. Сам посиди около костра между делом типа перед сном, и притуши его хорошенько, чтоб так ярко не светил.

— Но моя смена… — начал было он.

— Скажешь, приказ, — отрезал я, надевая броню и возвращаясь.

Сейчас станет немного темнее… сейчас я поохочусь…

Глава 233

Я вернулся к лисичке, ложась уже перед ней, чтоб прикрыть собой её и Юи. Мне в моём экзоскелете никакие стрелы и небольшие клинки не были страшны. Но при этом я лёг чуть ниже, чтоб Стрими из-за меня могла как бы выглядывать, видеть обстановку вокруг и направлять меня.

Ружьё привычно оказалось в руке. Люди не знали, что это такое, оттого для них ружьё выглядело словно дубинка, оббитая железом или что-то в этом роде. Поэтому я мог не бояться, что вызову у них подозрения, странно перехватывая эту дубинку в руках, заставляя их заволноваться и свалить. Конечно, что-то заподозрить могут, но это будет максимумом их действиям.

Ебаные минуты для меня превратились в часы, пока я лежал и всматривался в темноту через щели своего шлема, пытаясь что-либо разглядеть. Для меня прошло не менее нескольких часов, когда свет от костра стал заметно слабее и ночной лес во всей красе смог открыться нам. И за эти несколько часов я умудрился хорошенько поволноваться и потрепать себе нервы, буквально сгорая от волнения.

— Стрими, направляй меня, — шепнул я едва слышно, но для её слуха достаточно громко.

— Направлять?

— Скажи, где они сейчас.

— А-а-а…

А ты о чём подумала?! Стрими, твою мать, что за мысли в такой момент?!

Она смолкла. Смолкла на минуту где-то, если не больше.

— То же самое дерево, видите?

В едва пробивающейся луне через тучи я не сразу смог найти то дерево. Меня спасало только то, что сегодня я не поленился изучить местность вокруг себя, оттого примерно знал, что где находится. Например, дерево, о котором говорила лисичка, было в метрах десяти от куста с розовыми цветочками.

— Я вижу дерево, — прошептал я напряжённо.

— Вторая ветвь с правой стороны, что в ветвях прячется. Там в метре от ствола иногда мелькает тень, которая перекрывает свет луны.

Я пытался всмотреться в эти самые лучи луны, которые должен был перекрыть противник, но найти их было уже проблемой. Как бы я не пытался…

Луна вновь выглянула из-за туч, освещая лес своим мягким холодным светом. Едва заметное движения ровно там, куда я смотрел. Едва заметное движение среди ветвей, но мне было достаточно и этого.

На одного покойника в этом мире станет больше.

Даже не пытаясь шифроваться, я резко сел, прижимая приклад к плечу и прицеливаясь в то место. Главное не видеть цель сейчас, главное знать, что она там. Благодаря дроби мне не надо целиться прямо точно туда, разброс сделает работу. А нам достаточно будет ранения, чтоб дальнейшем выследить ублюдков даже по запаху крови.

Выстрел был оглушительным и заставил всех буквально подлететь на месте. Абсолютно всех — наёмников, лисичку с Юи, горноимперцев и Вулфи. Практически сразу послышался негромкий шум со стороны леса, словно мешок картошки падал вниз, ломая ветви деревьев.

Но мне было плевать — я подскочил и бросился к тому месту, где по идее должны были быть наши разведчики. Перед самым выстрелом я просто зажмурился, отчего меня сейчас не мучило ослепление от выстрела или работы кремнёвого курка.

Буквально в несколько прыжков я оказался около того дерева и тут же ударом приклада отправил в аут пытающегося встать с земли человека…

И едва не пропустил второго, что валялся около самого ствола. Не заметил в темноте. Его клинок, чиркнул по моей броне в районе пояса. Вряд ли бы он достал меня этой ковырялкой, но всё же.

В ответ засранец получил прямой удар кулака в морду и рухнул на землю.

С ума сойти…

Дробью.

Сразу двоих.

За выстрел.

Кто там говорит про двух зайцев?

Но это было только начало.

— Вулфи, — уже не шифруясь позвал я. — Искать лагерь, быром! Горноимперцы — за мной. Мои люди: пятеро — вяжите их и к костру, ещё пятнадцать — вокруг Юи и Стрими в живой щит! Остальные за мной!

Мне было плевать, как они поделятся, главное было не оставлять горноимперцев рядом с Юи и не потерять разведчиков. Выстрел по любому сообщил всем в округе, что что-то пошло не так, но пока преследователи поймут размер пиздеца, свалившегося им на голову… Короче, у нас ещё был шанс всех поймать.

Больше не теряя ни секунды, я бросился за Вулфи, который ломанулся в лес, поудобнее перехватывая ружьё.

— Вулфи, укажешь место лагеря как засечёшь и сразу в обход, — отдал я приказ на бегу, тяжело дыша от такого чудовищного темпа, что тот взял. — Все мои люди так же в обход брать в клещи, горноимперцы за мной.

Горноимперцев я отпускать не собирался от себя далеко на случай, если они предатели и подстроили это. Если попытаются меня остановить, то им придётся постараться взять меня своими ковыряльниками. А вот пять снарядов в ебальник они точно получат.

Мы ломились через лес, сметая на своём пути всё подряд. Единственное облегчение — весна. Ни высокой травы, ни зарослей кустарника, ни листвы, которая перекрывала бы единственный свет с луны. Поэтому нам было примерно видно, куда ломиться и никто ещё не протаранил собой дерево, хотя мы неслись словно табун озверевших школьников, рвущихся в столовую на пятиминутной перемене.

— Впереди! — выдохнул Вулфи и ушёл в сторону.

Я напрягся, всматриваясь в темноту перед собой и заприметил едва заметные движения среди стволов деревьев.

— Берём их! Двадцать метров! — я махнул рукой, отдавая приказ на клещи. — Горноимперцы! Давить!

Надеюсь, что они понимают, к кому я обращаюсь, говоря «горноимперцы».

Сам же я остановился. Не потому, что струхнул, просто мне в лоб попала стрела, и я решил устранить угрозу, даже не пытаясь рисковать. Буквально пропахав сырую землю ногами из-за резкой остановки, я прицелился, зажмурился и выстрелил. Когда открыл глаза, фигура уже исчезла, но я не сомневался, что попал.

Закинув ружьё за спину, я выхватил пистолеты и ринулся вперёд… но уже и бежать то некуда было. Тех разведчиков, что мы окружили, крутили наши и горноимперцы. Остальные…

Я пересчитал количество спальных мешков.

Восемь штук.

Два на дереве. Одного убил.

— Сколько скрутили?! — крикнул я.

— Четверо!

Значит ещё один должен быть по идее. Восьмой.

— Вулфи! Искать ещё одного! Быстро! — и уже ныряя в лес я крикнул. — Этих пидоров крутите, шмот забирайте и в лагерь! — после чего буквально вломился в не обросший листвой кустарник, проламываясь за юрким волком, который иногда не был прочь и на четырёх лапах побежать.

Мы неслись через лес и едва замечали, куда наступаем. Этот бег был не только за разведчиком, но и со здоровьем. Неровен час, споткнёшься и сломаешь в корнях себе ногу. Бежишь чисто как по минному полю, где-то в глубине надеясь, что тебе повезёт и ты ничего не сломаешь себе.

Мы не то что пробежали, пролетели эти триста метров как спортсмены на стометровке. В броне так вообще одно удовольствие так нестись. Ещё бы видеть, куда именно.

— Сверху! По ветвям скачет! — неожиданно вскрикнул Вулфи.

Я лишь придал газу.

— Вперёд! За ним!

Мне нужен момент. Тот самый момент, когда мы сможем решить всё. Два пистолета с дробью, так что две попытки или одна большая.

Ещё триста метров, которые я пробежал, задыхаясь, но при этом ни на секунду не сбавляя обороты. Более того, поднажав ещё немного. Мне просто нужно…

Лес перед нами расступился, открывая лысую поляну, залитую лунным светом. И прямо перед нами грациозно спрыгнула тень, бросаясь через неё на другую сторону.

Что хорошо в дробовиках? Разлёт. Можно не сильно целится, так как после десяти метров, если верить людям, разброс становится внушительным. Оттого прямо на бегу я выхватил оба пистолета.

— Вулфи, в сторону!

Тот грациозно нырнул с линии огня, и я, тупо направив на тень оба пистолета, выстрелил. Тут если попадёт хоть немного дроби, считай конец. Мы выследим тварь, даже если мне придётся несколько ночей её преследовать.

Но нет, не придётся. Залпа вполне хватило, чтоб остановить цель. Она запнулась, упала и всё было кончено.

Для неё.

Когда убегающий попытался встать, я уже был рядом и одним ударом отправил его на преждевременную встречу с Морфеем. Оставалось надеяться, что мы никого не упустили.

Чем проходимее машина, тем дальше бежать за трактором — такая поговорка ходила в своё время в нэте. К охоте это тоже можно применить — чем живучее дичь, тем дальше тащить её обратно. Даже если эта дичь — сраный эльф.

Да-да, эльф, который пытался от меня убежать. Но не на того напали, суки. Я много тренировался, оттого бег для меня даже в полной экипировке не был проблемой (спасибо Ухтунг). Однако теперь мне пришлось топать обратно, перекинув его через плечо, так как добивать было жалко, а тащить по земле тяжело — говнюк цеплялся за всё подряд, даже находясь в отключке.

Потребовалось минут десять, чтоб вернуться обратно.

Там, около ярко горящего костра с завязанными за спинами руками на коленях сидело уже шесть человек. Пардон, не человек, а эльфов, одетых в лёгкие одежды с плащами. И теперь уже семь с моим за плечами. Ушастые ублюдки, что зачем-то решили следить за нами. Уж очень я сомневаюсь, что это было сделано в каких-то благих намерениях, например, чтоб выдать нам купон на получение какого-нибудь графства.

А учитывая заброшенность и непопулярность дороги, сразу отметался вариант случайности. Ну или им очень сильно не повезло. Тут уж извиняйте, ничего личного.

— И так, господа эльфы, — обратился я вежливо к пленным, которые смотрели на нас как на говно. — Сразу хочу внести ясность во избежание недопониманий. Вы честно отвечаете, и я не буду мучить вас, хотя вы всё равно умрёте. Зато безболезненно.

Да-да, я могу усыпить их и всё. Ничего не почувствуют во сне. Ни страха, ни боли.

— Или же молчите, но я вас пытаю, узнаю то, что хочу, и вы всё равно умираете. Я бы предпочёл не пачкаться в крови, но это не значит, что рука моя не поднимется на вас. Вопросы?

Молчат. Значит понятно.

Сейчас передо мной было две девушки и пятеро мужчин. Трое из парней подстрелены дробью, остальные все целы, не считая небольших синяков.

— И так, — я присел около первого эльфа. Подтянутого приятного эльфа, у которого проблем с девушками точно не было. — Будешь говорить?

В ответ мне плюнули в лицо. При всех. Мда… Вот же суки, чо за мания…

— Ты же понимаешь, что себе делаешь хуже? — спросил я, отрывая от его одежды лоскут и вытирая шлем. — Я предлагаю тебе не мучиться и помереть с достоинством.

— Гори в аду, исчадие ада! — выкрикнул он. — Слава лесному царству!

Исчадие ада? А, у меня, наверное, из-за попадания в лоб стрелы глазки дьявольские включились.

— Гореть в аду? Это неплохая идея… Парни, суньте его голову в угли, раз уж он про ад заговорил.

— Будь ты проклят! Проклят! Проклят! — зашёлся на визг эльф, когда его подхватили и потащили к костру. А вскоре его визг огласил округу, когда его голову засунули в угли. Он кричал, дёргался, и я буквально видел, как краснеет его кожа на голове, как она начинает гореть и плавиться, как горят волосы, как появляются волдыри и лопаются, выпуская наружу жидкость. Его крик затихал, тело пробирало предсмертные судороги.

Через минуту говнюк уткнулся, перестав шевелиться. Высокомерное хуйло. Всегда такие бесили, смотрят на остальных свысока как на говно.

С одним покончено.

— Так… следующий. Может ты чего скажешь? — присел я около другого эльфа.

В отличие от первого этот был задохликом. Явно уступал абсолютно всем здесь. Скажем даже так — этот парень, которому мало что светит от красивых девушек. Он выглядел ровно так, как выглядел бы человек, над которым остальные будут издеваться и унижать. И у него так конкретно был подбит глаз. Причём он был единственным, кто имел такой синяк под глазом. Я аж невольно глянул на своих.

— Это чем вы его так?

Не знаю, как звучал мой голос, но наёмники слегка отстранились.

— Было у него так ещё до нас. Синяк старый.

Старый? Ну да, я бы дал ему суток двое на вид…

Я внимательно оглядел всю команду. Все такие подкаченные, высокие, приятные на лицо, благородные. Девушки тоже красивые, не модели, но тоже ничего, не обделённые объёмами. Он явно выделялся из всех своей… простотой. И у меня конкретные подозрения, что глаз подбили ему свои же просто потому, что он, по их мнению, мог быть никчёмным.

— Слава лес-с-ссному ц-царству! — не так патриотично и смело выкрикнул он и попытался плюнуть в меня, однако слюни повисли у него на подбородке.

Мда… мне даже жаль его.

— Ну-ну, не стоит так утруждаться, — вытер я ему подбородок. Слабое звено обнаружено. — Ты пока подумай, а я перейду к следующим.

Следующий уже хотел что-то выкрикнуть мне, но я его ударил кулаком, выбив ему зубы.

— Без моего приказа здесь рты никто не раскрывает, — с угрозой произнёс я. — Парни, сдерите с него кожу в назидание остальным.

Эльфа с охуевшим лицом оттащили от остальных. Он начал что-то кричать, пытаться сопротивляться, и маска благородства тут же спала, показав нам чистый ужас и страх за собственную шкуру. Вот и всё благородство, вот и вся сила.

Несколько следующих минут ночной лес наполнился чудовищными криками боли и ужаса.

Жестоко? Ещё бы. Но взглянем правде в глаза, они не гладить по голове нас пришли, прирезали бы при первой же возможности и всё. А может и пытали бы, будь у них возможность и необходимость. Ведь я уже на собственном опыте убедился, что здесь пытки являются нормальной практикой. И я не чистоплюй, чтоб не приобщиться к ней ради своих целей.

К тому же, скорее всего, на нас уже готовят ловушку благодаря их сведениям. Так что с хуя ли я должен проявлять милосердие? К нам его проявят? Чот сомневаюсь. Нет, реально, то есть нас ебите как хотите, а к ним женевскую конвенцию применяйте? Все пытают, а мне нельзя? Пф-ф-ф… Я хочу выиграть, оттого готов идти на что угодно, как и они.

И когда кто-то говорит, что так нельзя… Был бы это мой мир, то я бы согласился. Но здесь, где такое является нормой, уж извините. Я не лицемер и я не другой. Я абсолютно такой же, как и они. А может и хуже. К тому же я по себе знаю, что такое сдирание кожи и многое другое, и действительно могу говорить, насколько всё это хуёво.

Хотя сейчас я не испытывал особой тяги к издевательствам, настроение не то; видимо ремиссия. Поэтому мне такое даже было слегка неприятно. Но это не значит, что я отступлюсь. Мне нужна информация и я её получу, если даже придётся их по косточкам разбирать.

В конечном итоге, содрав у того со спины кожу, мы просто убили его. Не так уж и жестоко, в моём мире монголы так вообще некоторых врагов в котле с кипящей водой сваривали живьём.

Из пленников осталось две девушки и двое мужчин.

Следующей была девушка эльфийка.

— Скажешь что-нибудь? — спросил я, даже не надеясь на нормальный ответ.

— Слава лесному царству! — выкрикнула она.

Да вас блять что, замкнуло?

О'кей… я перевёл взгляд на ещё одну девушку. В принципе… в принципе… можно устроить показательное наказание для этой, чтоб ту расшатать. А что мы можем сделать и чего боятся гордые благородные девушки чаще всего? Правильно, изнасилования. Психологическая пытка, так сказать, когда ты показываешь на примере. И вторая девушка, которая уже плакала, вполне могла сломаться от одного вида изнасилования подруги.

— О'кей, будь по-твоему, — пожал я плечами и повернулся к наёмникам. — Можете забрать её на время. Только руки не развязывайте.

Не знаю, на что рассчитывала девушка, но кажется то, что её сейчас обесчестят куча наёмников, её совсем не радовало. Она начала кричать, сопротивляться, плакать, но в конечном итоге наёмники с радостными лицами утащили её на другую сторону костра, где порвали на ней одежду, растянули в разные стороны ноги и начали по очереди пристраиваться, пока эльфийка беспрерывно ревела и проклинала нас.

Осталось трое, не считая хлюпика. Я сразу, не отходя от кассы, сел напротив плачущей девушки.

— Ну, а ты скажешь? — спросил я эльфийку, которая, кажется окончательно надломилась. Её губы дрожали, из глаз лились слёзы, голова была опущена, словно она боялась смотреть на меня. Я приподнял её голову к себе за подбородок, чтоб взглянуть ей в глаза.

Но не успела сломленная эльфийка открыть рта, как мне ответили.

— Мы следили за вами!

Ответ пришёл совсем не оттуда, откуда я его ожидал получить.

Задохлик, злобно сверкая глазами, таращился на нас. Вернее, не на нас, а на этого эльфа, буквально источая ненависть.

— Зачем? — спросил я, но меня тут же перебил этот мачо.

— Заткнись, сын шакала и грязной шлюхи! Заткнись, опущенный ублюдок, ты не смеешь говорить! Не смеешь! Ты…

Один удар прервал его буйную речь, раскидав белоснежные зубы по округе. А я тем временем подошёл к эльфу и присел напротив него.

— Так зачем? — спросил я, глядя на него.

— Из-за наследницы.

Он окинул взглядом наше место привала, но, так и не найдя девушку взглядом, вновь посмотрел на меня. В его глазах, когда он со мной говорил, читался страх, однако смелости ему было не занимать.

— Мы следим за ней, чтоб захватить. Она ключ к решению множеству проблем, — ответил эльф, и мне даже слегка не поверилось в услышанное, настолько он напрямую это сказал.

— Вы поддерживаете чью-то сторону? — чот у меня холодок по шее побежал.

Дальше уже можно было не слушать, мои руки сами легли на рукоятки пистолетов, в то время как за спиной послышался звон вытаскиваемых мечей. И всё же я услышал его ответ.

— Их сторону, — эльф кивнул мне за спину.

Отпрыгивая в сторону, я уже вытаскивал пистолеты.

Какой ужас, вокруг одни пидорасы.

Глава 234

Стрельба от бедра бесценна.

Два выстрела в ближайших ко мне горноимперцев, которые занесли свои нагинаты над моей тушкой, и воздух наполняется кровавой пылью и кусками черепа нерасторопных придурков. С такого расстояния двоим просто сносит головы. Вот лохи, от дроби не увернулись.

Я едва уворачиваюсь от третей нагинаты, отпуская разряженный пистолет и хватая другой.

Выстрел и ещё один фарш из мозгов. Ещё один труп.

Я сделал бодрый кувырок назад, выхватил последний заряженный пистолет и выстрелил в главного этих ебаных говноимперцев. Считай самый опасный из противников. Тот по гениальному попытался отразить пули катаной…

Вот только пистолет был заряжен дробью, дебичь.

Минус командир.

Я не стал даже заморачиваться, пытаясь засунуть пистолет обратно, отбросил в сторону и выхватил меч. Ещё одна нагината полетела в меня, но взмах меча, треск древка и отрубленное лезвие отлетело в сторону. Один быстрый шаг вперёд к уже обезоруженному противнику, и меч вошёл нападающему в шею, пробив её насквозь.

Кровь хлынула на броню уёбка, когда я выдернул меч. Тот медленно, практически театрально упал на колени, хватаясь за горло и пытаясь закрыть свой брандспойт.

Резки разворот, голова с плеч боковому, который был повёрнут ко мне спиной и дрался с кем-то из наёмников. Возможно я только что спас кому-то жизнь.

Драка превратилась в кучу мала.

Тот, кто трахал девку, спустив с себя броню, получил удар в спину, который пробил как его, так и эльфийку, убив, судя по всему, обоих. Досталось и тем, кто хотел или уже поучаствовал в этом. Любому, кто снял хотя бы шлем. Говноимперцы вырезали таких сразу дружным нападением и…

И всё.

Остальные в броне и такие зубочистки просто не могли взять кольчугу с доспехами, если только лезвие не попадало в стык на шее, как это случалось с некоторыми. Как, например, один наёмник получил точный удар между нагрудником и шлемом, откуда на доспехи хлынул целый поток крови, стекая ручьём вниз.

Все свалились в общую кучу и спасало только то, что у нас броня разная. Но даже так, было совсем не просто разобрать, кто есть кто при свете луны, когда вокруг движение, нихера не видно, звенят мечи, кричат поверженные и все вокруг толкаются, дерутся, теряются среди других. И конечно же кровуха и кишки, гуда же без этого.

Однако изначально у говноимперцев не было шанса. Они бы выстояли вполне против нас, будь между нами приличное расстояние, которое позволило бы им наносить нормальные удары их длинными нагинатами и отгонять нас. На ближней дистанции — без шансов.

Вновь я резко разворачиваюсь, стараясь заметить опасность. В такой куче мала непонятно, кто с кем сражается, и кто кого на себя взял. Но вот один из косоглазых делает тычок в мою сторону, и я отпрыгиваю в бок. Лезвие бьёт по броне, пытаясь попасть в стык, но мимо. Лишь скрежет, и клинок соскальзывает. В ответ я уже не оставляю шансов нападавшему, шагнув и опуская меч тому на плечо. Броню я его не пробил, но треск костей даже в шуме боя был отчётливо слышен. Ноги говноимперца подкосились, и он рухнул, крича от боли и хватаясь за сломанное плечо.

Я шагаю к следующему и чуть не получаю по шее с разворота откуда-то сбоку. Может он бы и не отрубил мне голову, но проверять не хочется. Я просто успел поднять руку, словно ставя блок в боксе рукой, и лезвие ударилось о броню на предплечье. Оно треснуло, отломившийся осколок блеснул в свете луны и исчез в темноте. На броне осталась едва заметная вмятина.

Я же с разворота, держа меч на вытянутой руке крутанулся как юла и достал нападающего, полоснув его по шее самым остриём.

А завершающим шагом был финт мечом — перехватив его обратным хватом, я со всей силы воткнул его сзади в шею противнику, пробивая позвоночник, лёгкие и загоняя меч ему по самые кишки сверху вниз.

Это был последний.

Бой закончился так же быстро, как и начался, при этом наш лагерь окутала мертвецкая тишина, разбавляемая только стонами раненых. Ну и плач эльфийки с возмущениями одного из оставшихся эльфов.

— Ублюдок, грязный человечески выродок, шлюхин сын, ты по…

Я просто снёс голову уёбку, чтоб не слушать весь этот бред. Да и не нужен он был нам. В конце концов, мы узнали что хотели, пусть и получили немного пиздюлей. А я хоть теперь и горел желанием на ком-нибудь отыграться, решил не давать волю чувствам. Не лучшая идея в данный момент. Ещё успею нарубить кого-нибудь в фарш.

В конечном итоге мы потеряли ещё десятерых наёмников и из команды осталось двадцать семь человек. Одного прибили на эльфийке, ещё пятерых прирезали там же, так как на них не было брони. Плюс во время боя погибло четверо, которые получили свой критический удар.

Небольшая цена, учитывая, что на нас напали в спину, и ещё более небольшая цена, если учесть, что нас могли предать вот так в ещё более неподходящий момент, но… потери были потерями, как ты тут не крути. Не то что я грустил, совсем нет. Просто обидно, что потратил людей. Это типа как ты мог пройти без единого ранения, но под конец тебя всё же коцнули.

— Эй! — позвал я главного, которой тоже осматривал поле боя, держа в руках окровавленный меч. — Собирай наших раненых, остальных добивайте. Кроме их командира, если он выжил. Забирайте трофеи и так далее, а потом свалим отсюда.

— На ночь глядя? — недовольно посмотрел он на меня.

— А хочешь остаться? — развёл я руки, показывая поле боя. — А если здесь и другие есть?

— Но мёртвые, похоронить…

— Надо уходить, — покачал я головой. — Иначе мы можем присоединиться к ним.

Я оглянулся на чёрный лес, который буквально нависал над нами и ярко горящим костром. Хер знает, где сейчас находятся те, кто хотел на нас напасть. Может быть далеко, а может быть совсем рядом. Оттого надо было как можно быстрее свалить отсюда.

— А пленные?

Блин, пленные, я и забыл о них… Хотя чего ещё делать? Надо избавиться от балласта.

Я глянул на трёх притихнувших эльф, что бросали на нас испуганные взгляды. Но один нам ещё понадобиться для ответов, тот, что задохлик, а остальные только мешаться будут.

— Собирайтесь, — бросил я главному наёмников, подходя к эльфам.

Молодой эльф гордо выпятил грудь.

— Я тебе ничего не скажу, гря… — начал было эльф, но один взмах и меч на половину вошёл ему в череп, оборвав на полуслове.

— Больно нужно, — ответил я, выдёргивая с хрустом меч обратно.

Совершенно никакого чувства у меня это не вызвало. Скорее я был несколько раздражён и ему повезло, что он так легко отделался. Я перевёл взгляд на эльфийку, сделал шаг к ней…

И допустил ошибку, на секунду замешкавшись, когда эльфийка разревелась на весь лес. Надо было сделать всего одно движение, а я замешкался, увидев слёзы.

А эльфийка буквально взорвалась. У неё началась настоящая истерика; она кричала, что не хочет умирать, что это всё неправильно, что я не могу её убить. Эльфийка умоляла сохранить ей жизнь, говорила, что она уйдёт и больше никогда с нами не встретиться. Причитала, что не увидит своих сестёр и так далее.

Это был тотальный пиздец. Я сильно пожалел, что не начал добивать пленников именно с неё. В этом акте насилия, по итогу, не было жестокости, просто реальность положения и необходимость. Тащить их за собой опасно, оставлять или отпускать нельзя — это подвергать себя и своих людей практически стопроцентному риску. Но от этого как бы легче и не становилось. Буквально секундная заминка, и я дал возможность капнуть на что-то ещё человеческое в себе. Да и то, что она девушка, сыграло свою роль. Ведь девушек зачастую жальче, чем парней.

Конечно, легко убивать тех, кто плюёт в тебя, кто тебя ненавидит; сложнее убивать тех, кто безразличен ко всему или просто плачет, понимая, чем его жизнь закончилась. А убивать тех, кто молит тебя этого не делать, кричит, что не хочет умирать…

Блядство.

Ненавижу.

Ненавижу себя, ненавижу их, ненавижу такие моменты, когда хочется сделать одно, но понимаешь, что правильно сделать совершенно другое. Ненавижу, когда кто-то пытается играть на чём-то человеческом в тебе.

Я не первый год жил здесь и поступил естественно правильно. Научился перешагивать через чувства ради цели. Но это нихера не значило, что на меня такое не действует и меня это не тронуло.

Крики смолкли, девушка медленно осела на землю, так и не дождавшись милосердия от меня.

Я отвернулся от её тела, грубо обратившись к своей команде:

— Всё, уходим! — крикнул я, трусливо отводя взгляд от трупа.

Иногда я жалею, что не стал конченным отморозком и на меня действуют подобные фокусы. Или не стал таким брутальным убийцей демонов, которого не трогают ни кишки, ни трупы, ни смерти. Вроде стольких загубил и стольких убил, а не могу научиться отчуждаться от подобного. Вернее могу, но когда это где-то там, а не где-то здесь, передо мной. И даже понимание правильности поступка не сильно спасло меня от неприятного чувства в груди. Как был дрыщом, так им и остался.

Хорошо это, плохо, хрен знает, но я выучил новое правило.

Никогда не мешкать, расправляясь с пленными.

Мы загрузили всё, что могло пригодиться, на папатосов и двинулись в путь в абсолютной темноте, доверив свои жизни глазам Стрими и нюху Вулфи. На этот раз мы двигались очень быстро, чуть ли не бегом, стараясь покинуть как можно быстрее место бойни, если вдруг туда примчатся друзья эльфов. Всё-таки сказать точно, все ли это разведчики или нет, мы не могли.

После бойни я лишь мог порадоваться тому, что нанял лисичку, которая ухаживала за больной Юи. Во время драки она уволокла идиотку подальше от бойни за деревья. В противном случае её или затоптали, или бы убили случайно. Правда Вулфи тоже спрятался от бойни за деревьями вместо того, чтобы помочь, но…

Я считал, что он поступил верно, не влезая в эту драку. Вооружённый одним луком и кинжалом, без брони и не умеющий драться, его бы просто нашинковали. Тупая и ненужная смерть, которая принесла бы нам только вред.

К тому же я считал, что Вулфи сейчас был важнее чем те же наёмники. С ним мы можем избежать многих проблем, так как его чутьё уже показало, насколько оно полезно. Однако я подошёл к нему и сразу расставил приоритеты, подкрепив их золотом и обещанием, что он получит ещё больше потом, после задания. Ничто так немотивирует как золото. Что касалось приоритетов, то сначала шла по ценности жизнь наёмников, потом его, Стрими и в конце Юми. Короче он должен был ценой собственной шкуры спасать Стрими и Юми.

— А вы? — спросил он.

— А я в любом случае выживу, — пожал я плечами. — Наверное это удача, а может проклятие.

Я не лгал, я в любом случае имел несколько козырей, чтоб спастись в отличие от той же Юи.

Наш изматывающий кросс продлился вплоть до утра, когда мы, быстро перекусив, вновь бросились вперёд, подальше от этого место. Уж точно, пророческая надпись про перо под рёбрами… Особенно если учесть, что перо символизирует не только заточку, но и истину.

— Не надо говорить тебе, что я хочу, верно? — спросил я у эльфа вечером на привале, когда мы наконец остановились. Солдаты с трудом переводили дух после марш-броска. Завтра нам ещё раз предстояло такое геройство.

— Вы меня убьёте, верно? — вздохнул он.

— Естественно, — не стал кривить я душой. В глазах вспыхнула та рыдающая эльфийка, и я поморщился. — Можем ещё накормить тебя по-царски и напоить. После чего снотворное, и ты спокойно уснёшь, без боли или мучений умерев. Однако за информацию. Достойный уход, согласись? В противном случае повторишь судьбу остальных и вряд ли так быстро отделаешься от нас.

В конечном итоге он принимал свою судьбу спокойно, пусть и с сожалением. И убивать мне его было так же неприятно, как и эльфийку, которая молила сохранить ей жизнь. Но реальность… чувства не должны мешать здравому смыслу. Мне жаль его лишь потому, что он передо мной. Я так-то сгубил куда больше людей своими делами, и разница была в том, что это было там. А сейчас это здесь.

Ну да, делать грязное дело всегда противнее своими руками, чем с трибуны, так как воспринимается чужая боль и жизнь иначе. Но я не хочу быть лицемером, не хочу сейчас вести себя по одному, а там по другому, вести так как мне удобно, лишь бы чувствовать себя чистеньким. Или будь полностью уёбком, или полностью героем. Никакого компромисса. И я уже как бы выбрал путь.

— Я бы предпочёл избежать этого, эльф. Но ради своей цели я пойду до конца, ты должен меня понимать.

— Я понимаю, всё во имя своего народа, — вздохнул он. — Что вы хотите знать?

— Всё, что знаешь, — кратко ответил я.

И эльф рассказал всё, что знал.

Сколько было там правды? Вполне логичный ход, притвориться другом и соврать потом, но… смысла сдавать тогда своих до этого вообще не было.

Если брать кратко, то те люди, что нас сопровождали, как бы и не были никогда союзниками Юми. Людей, посланных союзниками, перебили по пути. Эти же тупо переоделись и представились ими, чтоб потом контролировать нас и завести туда, куда нужно. По идее ловушка должна была быть… короче где-то, потом по карте посмотрю. В этой ловушке на нас нападают, и эти хуесосы бьют нас в спину в этот момент. Конец. Вот такой план.

Эльфы же должны были проконтролировать нас и передать, куда мы движемся, для расстановки новой ловушки, так как мы сильно отклонились от маршрута.

При чём тут вообще эльфы в разборках горной империи? А при том, что они поддерживают противников Юми. Эльф не знал, почему, но я предположил, что это просто борьба за сферу влияния. Может нынешнее правительство не даётся эльфам и не идёт на уступки. А может из-за пути к королевству, кто знает. Там же проход через горы ведёт, а это торговля, налоги и так далее.

Короче, эльфы заинтересованы в проэльфийской власти, союзники Юми и я — нет.

И самое главное — Юми была действительно наследницей. Она была призом, который попадёт тому или иному человеку, и тот сможет взять власть в свои руки. Её избранник — император горной империи. И стать таковым можно только во дворце, где она должна объявится с будущим мужем и заявить в присутствии духов о своём намерении.

Нам просто надо добраться до дворца и уже ничего не остановит мой план.

После того, как я узнал всё интересующее нас, выполнил своё обещание. Это лишь война, ничего личного. Я лишь отстаиваю интересы себя и своего народа. Отстаиваю всеми доступными способами. И эльф, как бы он меня не ненавидел, понимал это, о чём сам и сказал.

Да и поступили бы они иначе с нами? Сомневаюсь в этом, убили бы и всё. Или пытали, если хотели бы вызнать наш план. Я просто опередил их в этом.

А почему эльф предал своих? Я задал этот вопрос, и он не смог на него ответить нормально, однако… учитывая синяки под его глазами, то, что его назвали опущенным, и ненависть, которую он питал к своей команде, я подозреваю, что это была месть. Жестокая масштабная месть за хуёвое отношение.

Да… униженные люди — самые опасные.

Самые жестокие и самые мстительные, готовые разрушить планы миллионов просто за то, что с ними так поступили. Вот как этот эльф.

Я вздохнул, глядя на бездыханное тело эльфа. Вздохнул и отвернулся — моя жизнь продолжалась.

— Вулфи, сегодня ты с лисичкой дежурите вместе. Парням надо выспаться перед завтрашним марш-броском. Завтра отоспитесь на папатосах. Выдержите?

— У фурри буст к выносливости, — немного хвастливо ответил волк и Стрими кивнула подтверждая.

— Тогда отлично.

Завтра мы по идее должны будем выйти к городу, что является вроде как последним на пути к горной империи. Пройдём его и там уже через десяток другой километров будет небольшой участок другой страны, за которым будет наша цель.

А там уже дело за малым — дойти до дворца нашего великого императора, дождаться Юми, сказать в его присутствии клятву и всё! Остальное будет лишь формальность, не более. И уже хуй кто что сможет сказать, если только переворот делать. А как Юми уверяла, до такого никто не опустится. Ну-с… будем надеяться, что ещё остаётся в таких ситуациях?

Часть пятидесятая Город зверолюдов

Глава 235

— Ебануться… — пробормотал я, глядя на открывшийся мне вид.

— Красиво, не так ли? — спросила Стрими, глядя на город широко раскрытыми глазами.

— Не в этом проблема, идиотка, — грубо ответил я, прикидывая, что нам делать.

Просто вышли мы из леса значит, вышли на опушку, что располагается на холме, а тут оказывается эта старая дорога уходит вниз, в поля, которые простираются… далеко простираются. До самых лесов на юге и где располагается страна эльфов. И в этих полях стоит город, который является последним на пути нашего следования по территории зверолюдей.

И меня смущает дичайшая открытость этого места, где блин ни камня, ни оврага, чтоб спрятаться. Другими словами, куда не глянь, сразу заметишь путников. Да чего уж там, вон, я сам вижу на главной дороге людей, хотя она хрен знает на каком расстоянии от нас! Я-то рассчитывал на лес, где можно скрыться от чужих глаз, но поле…

Ебаное голое поле…

Да даже просто те же противники залезут на холм, который справа находится и с которого спускается главная дорога, и сразу заметят нас. Особенно когда мы будем пытаться обойти город стороной. Сложно не заметить отряд, марширующий через голое поле.

И тут ещё как всё получается — слева поля вплоть до гор. Справа так же, насколько глаз хватает, идут поля, но там вроде лес начинается вдалеке. Однако ебашить аж до туда… Да у нас провизии банально не хватит!

Вот и думай — пытаться рискнуть и преодолеть всё поле, избегая главной дороги или…

Ха, а варианта то и нет! Можно ещё по дороге идти, но нас всё равно легко спалят, пока мы будем спускаться с этого холма, если за этим местом следят. А за ним наверняка будут следить, так как обнаружить нас будет просто. Да и на дороге, будь я на их месте, выставил бы людей, которые палили всех проезжающих и проходящих. К тому же, они, скорее всего, уже знают наше примерное местоположение и будут нас искать.

Можно попробовать добраться до города, купить шмота и затеряться с теми, кто едет к границе. А как до леса доедем, так сразу прятаться. Но соваться в город…

Я даже связался с Клирией и объяснил ей ситуацию, попутно рассказав, что я выяснил про Юми и эльфов. Её ответ был интересным.

— Я думала, что вы знаете, чего хотите, — недобро улыбнулась она, глядя через зеркальце мне в глаза.

— В смысле? — не понял я.

— Мы будем приманкой — будем проверять путь, — передразнила она меня.

Ах ты дрянь! Да ты, сучка, злорадствуешь! Обиженная Клирия теперь будет тыкать мне это постоянно! Вон как улыбается, типа «я же говорила»! Ой бля, иди в попу, наглая хамка!

— Разве ваша задача не собрать на себе всё внимание, отвлекая его от основной группы? От нашей группы? С чего вдруг вы захотели спрятаться? Вас напугал тот бой? — буквально поливала она своим ядом слова.

— Знаешь, что?!

— Что?

— Я… Я… Да ты…

— О-о-о… — протянула она с улыбкой. — Я так и поняла, мой господин. Вы, как всегда, так многословны и красноречивы.

Когда Клирия начинает говорить «мой господин» при отсутствии других, это значит, что она залупилась.

— Знаешь что, Клирия-тля, я пройду это сраное поле!

— В вашем глупом упорстве я даже не сомневаюсь, мой господин. Только пожалуйста, когда придёте в город, не надо его тоже сжигать. По крайней мере постарайтесь этого не делать. Я верю, что у вас это получится. Нет, даже не так, мой господин. Мы все будем верить в вас.

Она символично подняла кулачки, что типа поддерживает меня.

Да она дрочит меня по чёрной! Сучка! Чтоб у тебя жопа от чеснока потом горела!

— Ты!

— Я, — кивнула она. — Хотите изнасиловать меня? Мне уже раздеваться?

— Я… сучка! — да она уже предугадывает ответы! Это нечестно, дрянь мазутная!

— Полная. Я дрянь и мразь, мой господин. Грязная тёмная шлюха и просто нехорошая девушка. И мне так не стыдно, что вы, мой господин, даже представить не можете насколько. А знаете почему?

Я промолчал, боясь лопнуть и забрызгать всё дерьмом. Клирия-тролль нещадно играла на моих нервах своим смычком и переходила в активную атаку.

— Потому что я была права. Вы слышите это слово? Права. — Да она даже выделила его! — Я же вас предупреждала, верно? Я была против, мой господин, а сейчас по вашим пятам бегает, скорее всего, эльфийская разведка. Я пыталась вас остановить, но нет, вы же не послушали меня. Даже не попытались прислушаться к моим словам. Не пытались понять, что бегать они будут не за кем-то, а за вами. Клирия, я хочу посмотреть на реакцию других; Клирия, я хочу проверить Юми; Клирия, это естественный риск, пусть бегают за мной; Клирия, твоего мнения никто не спрашивал; Клирия, я отказываюсь от нашей клятвы. Клирия, Клирия, Клирия…

Последние слова она сказала странной интонацией, но я так и не разобрал, с какой.

— И теперь вы сообщаете, что за вами гоняться и хотят убить. Но не этого вы ли хотели?

— Я не говорю, что не хотел этого. Я до сих пор не отказался от своего плана. Просто спрашиваю совета, — злобно сказал я.

Но Клирия издевательски продолжила меня пилить.

— Поделитесь, что вы предпримите? Я вся в предвкушении.

— Я придумаю.

— О-о-о… — протянула она. — Звучит многообещающе. А результат будет столь же сокрушительным что и сейчас, когда вас окружили? Или вы ошарашите меня ещё сильнее?

— Слушай! Ты! Выдра! Я просто спросил у тебя совета!

— Зачем вам мой совет? Разве не это было вашей целью? Не вести за собой врага как за приманкой, страшно рискуя, чтоб мы прошли целыми? Нет? А теперь, когда у вас есть шанс отвлечь их на себя и увести как можно дальше, вы спрашиваете у меня, как бы пройти незаметно. Зачем? Зачем вам проходить незаметно, если ваш план в другом?

Я бы сказало, что думаю о ней, но… но она права. Я хотел заманить их и отвести за собой, а теперь хочу спрятаться и проскочить незаметно. Как-то логически не состыкуется ситуация с тем, чего я хотел.

— Просто я хочу безопасно добраться до города, — буркнул я. — Я не отказываюсь от плана.

— Простите, что? Не отказываетесь? Тогда зачем вам незаметно проскакивать? Наоборот, вам надо идти с шумом, чтоб за вами увязалась вся разведка эльфов, мой господин. Вы что-то путаете в своём плане. Позвольте я ещё раз напомню, чего вы хотели и говорили мне тогда, когда я пыталась вас остановить. Повторить, мой господин? Не стесняйтесь, все мы что-то забываем. Позвольте мне повторить, а?

Клирия не злилась. Она бесилась по чёрной. Или раз она чёрная, то бесится по белой? В самую крайнюю противоположность? В конечном итоге, Клирия с таким же успехом могла бы сейчас бить посуду и скандалить.

— Я хотела вас остановить, но я же глупая. Я глупая и не понимаю гениальной задумки. Простите меня, пожалуйста. А это тоже ваша гениальная задумка? Я что-то недопонимаю. Не просветите меня, глупую, беспокоящуюся по мелочам дуру? Ой-ой, прошу прощения, ведь на моё мнение всем плевать. Как же я забыла…

— Хочешь сказать, что ты сразу знала, что мне в конечном итоге придётся прятаться, так как они окажутся слишком близко? — как-то устало и неуверенно спросил я.

— А вы думали, что это будут как догонялки? Что враги всегда будут позади вас, а вы просто будете махать хвостом и каждый раз убегать? Или они будут ставить ловушки, которые будет просто обойти? Мой господин, вокруг не одни идиоты. О чём вы думали, когда вообще это планировали? А я же пыталась вас отговорить!

Клирия разносила меня как глупого ребёнка, и мне даже было неловко смотреть ей в глаза. Потому что она была права. Отчасти, но права. И мне нечего было сказать на этот счёт.

Почему отчасти? Ну потому что мы смогли выяснить главное — кто есть Юми. И заодно увести от неё фальшивых союзников.

И права в том, что я слишком легкомысленно отнёсся к тому, что нас будут ловить, и делать это они будут умеючи.

— Я буду молиться, мой господин, чтоб в скором будущем у меня была возможность лично сказать вам в лицо, какой же вы иногда идиот, глядя при этом в ваши наглые бесстыжие глаза.

Может показаться, что она хотела меня обидеть, обозвать дебилом или ещё что, но это не так. Клирия таким образом выразила свои мысли и чувства. Таким своеобразным способом сказала о том, что она будет молиться, чтоб я выжил.

Повисло неловкое молчание, во время которого Клирия внимательно смотрела на меня с другого конца зеркала, а я, словно тупой ученик, отводил взгляд в пол. Наконец Клирия спокойно заговорила, словно буквально несколько минут назад не отчитывала меня.

— Вам ничего не остаётся, как нестись со всех ног к городу, где вы будете в относительной безопасности, но это и вы уже поняли наверняка. Это территория зверолюдей. В лесу у них развязаны руки и рано или поздно эльфы на вас выйдут. Но в городе они не смогут использовать все свои ресурсы. Зверолюди не позволят эльфам хозяйничать у себя в городе. К тому же зверолюди и эльфы враждуют отчего, у тех будут проблемы даже с тем, чтоб попасть в город большой группой, которая сможет вас захватить. Оттуда с крупными караванами зверолюдей до границы горной империи.

— Но они смогут пройти в горную империю, разве нет?

— Нет, — покачала Клирия головой. — Судя по тем разведданным, что предоставила нам госпожа Констанция, нынешний император не позволит им даже пересечь границу. А они не захотят портить с ним отношения, так как даже их союзники при нарушении мгновенно отвернутся от них. Но есть и другая проблема.

— Дай вспомню географию… нам, чтоб попасть в горную империю, надо для начала пересечь границу с эльфами?

— Верно, территория эльфов отрезает горную империю от страны зверолюдей. Небольшой участок, но для вас очень рискованный, так как они будут ждать вас именно на нём и попытаются остановить именно там, до того, как вы попадёте на территорию горной империи.

— Ясно, я понял…

— Но вам пока необязательно этого делать, верно? — Клирия посмотрела на меня внимательным взглядом.

— Хочешь создать портал? — догадался я.

— Да. Придите в город и создайте портал, откуда сможете перенестись как сами, так и Юи. И уже здесь мы спокойно всё обсудим.

— А вы где сейчас?

— Мы уже высадились, Мэйн. Я не могу не согласиться с эффективностью плана — нас никто не преследовал, так как они гонятся за вами. Однако я не одобряю то, что там находитесь вы.

— Спасибо, — кивнул я.

— И… Мэйн. Хочу попросить вас об услуге, — спокойно попросила она, протянув руку через зеркало сюда.

— Какой?

— Добавьтесь в группу.

Это звучало так странно и тупо, типа добавься в катку, что я даже не сразу понял, о чём она. А когда дошло…

— Нахер?

— Так я буду знать, когда начинать скорбеть по вам и устраивать поминки, Мэйн.

— В тебе проснулось чувство юмора, смотрю, — усмехнулся я, открывая вкладку в четвёртом столбике. — Но зачем руку сюда тянешь?

— Чтоб вы знали, нужно присутствие рядом того человека, которого вы добавляете, — ответила она.

— О'кей, знай, когда надо оплакивать меня.

В моём абсолютно пустом столбце команды появилось имя Клирии. Её рука спряталась обратно в зеркало.

— Будьте осторожны, Мэйн. Я уверена, что с вами будет всё хорошо, но будьте всё же осторожны. И ради всего святого, не снимайте своей брони ни при каких условиях.

С этими словами она исчезла из зеркала, оставив меня один на один с собственным отражением.

Ох уж эта Клирия…

Усмехнувшись, я спрятал зеркальце и двинулся обратно к своей команде. Разговор с ней меня слегка успокоил.

План был прост — мы тупо бежим что есть сил до города, молясь, чтоб нас не поймали. До этого я внимательно осмотрел границу леса на наличие врагов, но никого не увидел. Однако жопой чую, что они точно там есть. Я бы точно караулил это место.

Так что вопрос лишь в том, как много людей бросится нам на перехват. Если эльфы не дружат со зверолюдьми, что в принципе и не удивительно, то нам главное оказаться около ворот, а дальше те просто уже не рискнут за нами ринуться. Другое дело, что на мне броня как мишень, и когда они попадут в город, не заметить меня будет ну очень сложно. Да и бежать сейчас до города куда сложнее в броне чем без неё.

А Клирия говорит, что броню снимать нельзя. Но Клирия просто говорит, а реальность выдвигает требования.

Ладно… посмотрим.

— Готовы? Вулфи, ты чуешь?

— Чисто, никаких запахов.

Ветра не было, и мы прошли на километр в разные стороны от старой дороги, плюс примерно на три километра он чует. Следовательно, в районе четырёх километров никого нет. Конечно, рассчитывать именно на это глупо, так как есть и магия, а возможно есть и другие вещи, что сбивают запах без другого подозрительного душка.

А те эльфы, наверное, просто не ожидали увидеть волка среди нас и воспользовались первым попавшимся веществом, чтоб сбить запах.

Как бы то ни было, берём под расчёт, что до нас врагу не менее четырёх километров. До города по виду километров десять. У нас (людей) выносливость относительно неплохая, но в броне мы будем двигаться куда медленнее. Мы в среднем как тренированные люди без брони сможем десяток преодолеть за пол часа бегом (не говорю о последствиях такого забега).

Теперь встаёт моральный вопрос — кто едет на папатосах. Эти ленивые суки то же бегут около двадцати километров в час, как мне сказали…

Наверное, на одного аутистку со Стрими, на другую броню…

В конечном итоге получилось так. Я бегу в броне с ружьём и луком. Наёмники налегке с максимальной скоростью. Вулфи так вообще своим ходом. На одном папатосе вся броня и обмундирование, на другом лисичка и аутистка.

Почему я в броне? А у меня стволы есть, отчего я могу прикрывать их весёлой пальбой. Да и хуй меня пробьют, так как Клирия, моя милая чесночница, потратилась, и броня покрепче остальной будет.

Нет, пизды я вполне прохвачу от тех же кирок, клевцов, кистня, булавы, боевого молота… Бля, да всё, что пробивает или продавливает, может всыпать мне пизды по самое не хочу и не буду. Но всё же эта броня будет крепче обычной, а у эльфов вряд ли под рукой в данный момент, даже у разведчиков, найдётся что-то подобное. Надеюсь.

Ещё есть надежда, что эльфы не будут устраивать вакханалию под стенами замка, но… если речь идёт о таком факторе, как захват страны, они могут рискнуть даже посраться с зверолюдьми. Плюс, у самых стен вряд ли они станут лезть на нас, так что…

— Так, раз все готовы… — я оглядел команду. — Бежим что есть сил. Те, кто с луками, — кивнул я на наёмников. — Стреляйте по лошадям, если эльфы начнут приближаться верхом.

Это банально, но я решил уточнить.

— Ну… Побежали!

Не знаю, как это будет смотреться со стороны и как воспримут такую картину зверолюди, когда увидят человек тридцать бегущих к ним, а ещё и эльфов, что будут их преследовать, но нам бы до ворот стены добраться, где стража, хотя бы и уже не так страшно будет.

Марш-бросок начался довольно бодро. Быстро спускаясь с холма из леса, мы преодолели, наверное, около километра и никто даже не выдохся. Даже я не запыхался и бежал в броне наравне со всеми. Нет, реально! Очень даже легко бежать.

Я так думал до того, как добежали до равнины. Мои мысли сменились на: «Ох бля, а бежать так сложно!». Здесь я начал уже конкретно отставать от остальных, не в силах поддерживать такой темп.

Солдаты же вместе с папатосами бодро неслись дальше, всё ближе к спасительному городу, всё дальше от сраного леса. И всё это время из леса ни слуху, ни духу сраных эльфов, которые мечтали нам испортить жизнь. Бля, неужто счастье свершилось?!

Я даже на мгновение подумал, что вот оно, чудо явило мне себя.

Ага, хуй там. Чудо видимо ебётся где-то с моей удачей, так как от леса отделилось десять точек, и ещё две от дороги двигались наперерез. Так ещё и не пешком бегут за нами, бодрые хуесосы, а на своих странных тварях.

Но их всё же двенадцать. Ну… могло быть и хуже. Только чот мне кажется, что не все это, но на такой крайняк у меня есть четыреста десятый.

Вообще, можно было бы попробовать и им воспользоваться, но…

Бля, выбирая между тем, кто может отвезти меня в ад и теми, кто меня в него отправят… я даже не знаю, что выбрать — столько соблазнительных вариантов.

Да и желания влезать в него у меня нет. Он слишком… сам по себе, и оттого ему я не очень-то и доверяю, хоть и поговорил с ним, и залез в него. Оттого полезу внутрь, если только нужда припрёт. А она припрёт только если я буду подыхать и выхода банально не будет.

Да и ЛиАЗ пошлёт нас, скорее всего, если внутрь попросимся. Плюс если мы из него выберемся перед воротами, то в город нас точно не впустят. А ЛиАЗ же ещё может разбуяниться и передавить всех, включая моих же наёмников. Так что он скорее как крайний выход, полезный и опасный.

Поэтому сейчас между эльфами и ЛиАЗом я выберу эльфов, к тому же я быстрее с ними расправлюсь сам.

Глава 236

Я уже значительно отстал от команды, когда эльфы стали приближаться на расстояние прицельного убойного выстрела. И скакали они конкретно на меня. Возможно, как на отставшего, но грызут меня подозрения, что хуесосы уже знают, кто главный. Значит разведка успела доложить о нас.

Где подкрепление тогда их дрочит?

Я быстро обернулся на бегу, тяжело дыша и пытаясь высмотреть остальных, но нет, только двенадцать. Значит ещё не успели… ох… блеать… что-то я слишком высоко оценил свои беговые возможности…

Понимая, что такими темпами всё равно не убегу, а только загоню себя, я перешёл на шаг, стягивая с себя ружьё и экономя как выносливость, так и силы. В любом случае от наездников мне не убежать, так не лучше ли силы пока сэкономить. Обернулся, не останавливаясь… нет, ещё далеко. Продолжил идти, стараясь взять себя в руки. И непонятно, отчего сердце бьётся — от страха или нагрузки.

Через десяток секунд я ещё раз обернулся на преследователей.

Ну… норм расстояние. И бегут ровно на меня. Целиться будет удобнее.

Я остановился, приседая на одно колено и целясь. Да, бежал, да устал, но на радость мне в этом мире многое зависит от системы, включая мои физические способности. Поэтому даже после кросса я могу пока спокойно целиться, мушка ружья не гуляла из стороны в сторону.

Выстрел грохнул, отдача толкнула в плечо и одного из эльфов выбросила из седла. Перевёл в сторону и второй выстрел — вроде бы это был эльфийка и она, получив свой свинцовый подарок и схватившись за плечо, начала крениться, отклоняясь назад пока просто не свалилась с мистирда на землю. Несколько раз кувыркнулась по земле и замерла.

Однако ни один из оставшихся так и не остановился, словно их не впечатлили мои способности по убийству. Или же у них был чёткий приказ не дать нам дойти до города любой ценой.

Сразу же после выстрелов я бросился перезаряжать ружьё, на что у меня ушло около двадцати секунд. За это время те хорошенько сократили до меня расстояние. В тот момент, когда я вновь перезарядил ружьё, они были в метрах ста от меня.

Вскочив, я быстро прицелился и выстрелил ещё два раза. Один раз попал в мистирда и тот рухнул, кувыркнувшись через голову на всём скаку и утягивая под себя седока. Вторая пуля попала в голову эльфу. Его несчастная черепушка взорвалась словно арбуз, устроив кровавую хлопушку с костями, кровью и мозгами вместо конфетти.

Перезаряжать стволы времени не было, поэтому я схватился за пистолеты и шагнул на встречу ублюдкам. Шесть здесь и ещё двое скачут с дороги. Время есть разобраться с шестью до того, как те двое доберутся до меня и усложнят жизнь.

Я вскинул пистолеты, прицелился — один выстрел, то ли ранил, то ли убил, но мистирд вместе с наездником сильно отклонились и поскакали куда-то в бок. Второй выстрел — эльфийка дёрнулась назад, после чего легла на шею своему скакуну, и они тупо проскакали мимо.

Я едва успел схватиться за пистолеты, когда оставшийся четверо приблизились ко мне. И всё-таки стрельба от бедра рулит. Два выстрела и минус два эльфа, один из которых свалился со скакуна, но зацепившись за стремя, продолжил волочиться. И второй который тупо свалился, кубарем прокатившись по земле.

А в следующую секунду мне пришлось кувырком уходить от удара меча. Не думаю, что такое хрупкое говно меня бы ранило, но узнать, что этот меч вдруг имеет плюс сорок пробиванию металла на собственной шкуре, мне вообще не хотелось. Увернувшись от смертельной опасности, я вскочил, уже вытаскивая лук из-за спины. Как меня и учили, выхватил, оттянул, отпустил. Два очень быстрых выстрела в шею мистирдам противника… бля, один раз промахнулся…

Но зато второй упал на землю. Я бросился к наезднику добивать в тот момент, когда второй на своём скакуне бросился мне наперерез. Наши мечи ударились друг об друга, и мне с чудовищной силой отдался удар прямо в руки. Меч чуть ли не вылетел из ладоней. Что касается эльфа, то он чуть сам не свалился с лошади.

Больше не теряя ни секунды, я в несколько прыжков оказался около придавленного скакуном эльфа. Тот скорее инстинктивно, чем специально, поднял над собой руку, словно защищаясь, и я снёс ему её вместе с головой. Развернулся, стягивая лук, прицелился… Выстрелил.

На этот раз я попал. Попал прямо в яблочко, а если быть точнее, то в глазное яблочко ублюдку, который выронил меч из уже занесённой руки, отклонился назад и проскакал мимо меня, едва не задев стременем.

Правда радовался я недолго, так как к тому моменту ко мне уже домчались ещё двое эльфов.

И я стал свидетелем такого приёма, который можно было увидеть только в фильмах Голливуда про какого-нибудь избранного воина.

Один из ездоков вскочил на своего мистирда и встал на сидушку ногами. Выхватил лук, вытащил ловким движением стрелу, натянул тетиву, подпрыгнул подогнув ноги в коленях, словно стремясь перепрыгнуть таким образом высокий забор… и выстрелил.

Правда в отличие от действительно шедеврального прыжка со стрельбой в воздухе, выстрел был косоват. Да и я не стоял на месте, что, наверное, тоже сказалось. Стрела скользнула буквально в сантиметрах от брони и попала в сумку на поясе, где я хранил всякую походную хрень. Пробила насквозь и воткнулась в землю.

Эльф же приземлился словно бравый десантник, кувыркнулся, выхватывая сразу сука два меча… тебе одного мало?! Просто в этом мире — орудуют сразу двумя мечами так, как у меня никогда бы не смогли. И если берут два меча, то значит чувак обладает. Причём так обладает, что тебя в капусту порубят.

Вот ща я очкую.

Вытащил свой меч, который вроде как и тяжелее стал, встал в стойку, буквально не спуская с него глаз…

Ай сука!

Я едва успел поднять руку, прикрывая самое уязвимое место — щель между шлемом и нагрудной бронёй, в которую как-то едва не ухитрился попасть тот, что остался в седле. Щёлкнул металл о металл, и в предплечье очень ощутимо прошёл удар, согнув доспех.

И тут же отскакиваю, махнув мечом подальше от шинковальщика с двумя мечами. В этот момент он буквально успел три раза ткнуть мне в сочленения доспехов, пока я отскакивал. Но клинки там наткнулись лишь на кольчугу. Однако даже с ней, мне кажется, от таких тычков на теле останутся кровавые синяки.

Уёбок заходил на своём скакуне на второй круг, а шинковальщик уже выдаёт финты своими мечами. Какой у него там лвл? Наверное, за семьдесят.

И он, понимая, в чём его преимущество, буквально побежал на меня сука, размахивая своими мечами. И я… со своим одним…

Первый удар меча о меч. Второй третий четвёртый без передышки на одной волне. То правый, то левый поочерёдно лупят, и мне хватает реакции едва-едва, чтоб отбивать их. Отвёл, отвёл, парировал.

Клинок проносится в сантиметрах от шлема, остриё бьёт в сочленение, отбил, отбил, опять остриё бьёт в кольчугу. Я уже и не пытаюсь отражать удары в тело, защищая только шею. Удар, удар, отбил, отбил, отбил, вновь взмах откуда-то сбоку, и я опять отпрыгиваю, но удар меча приходится в шлем и меня нехило так пробивает…

Бросаю меч, от которого пользы, когда в глазах всё кувырком, как от порванного презика во время ебли. И ебут здесь меня. Я просто закрыл руками шею. Без специального оружия они меня не пробьют, так как в этой броне я как танк…

Как танк против их ковыральников.

Когда два меча вновь устремляются на меня, чтоб провести финт «ножницы», я просто их отбиваю тыльной стороной рук, где броня толще всего, разводя в стороны. Удары такие, что у меня руки отнялись, и не удивлюсь, если таким образом схватил себе трещины в костях. Про броню… там бы надо теперь выправлять.

Но главное, что больше он просто не может сделать ударов, так как я слишком близко.

Эльф попытался отпрыгнуть, увеличив расстояние, но я не позволил этого сделать. Схватил его за обе вытянутые руки, которые он не успел убрать после нанесённого неудачного удара. Что есть сил дёрнул на себя и тут же просадил ему быка.

Хрустнули кости, брызнула кровь, и эльф охерело пошатнулся. А я, отпустив одну из рук, со всей дури ударил его по лицу кулаком. Железные перчатки словно кастеты, и тут не нужна скорость, здесь нужна сила, которая у меня всё же есть. Он рухнул, а я что есть сил наступил ему на голову, которая разлетелась на куски как дыня.

Остался последний, который крутя мечом вышагивал рысью вокруг меня…

А как тебе такое, хуйло?!

Я поднял руку и что есть дури ебанул молнией. Хуесоса вместе с его хуесоской пародией на настоящую лошадь буквально парализовало, и они оба свалились на землю. А я побежал на эльфа, разогнался, подпрыгнул и со всей дури приземлился ему на грудь. Ноги ушли в грудную клетку полностью и оттуда хлынула кровь, заполняя её, подобно какой-то чаше, в которой были мои сапоги.

Вообще можно было магией и до этого стукнуть, но во-первых, я не додумался в пылу сражения. Во-вторых, надо всё равно вытягивать руку, а тут можно и получить по ней. Как бы сразу станет понятно, что ты маг и твою культяпку сразу попытаются нах, отчего её даже в моей броне могут сломать.

А так… я быстро оглянулся, но вроде… вроде никого на сопках. А здесь двенадцать трупов общими МОИМИ усилиями. А всё потому, что разведчики в лёгкой форме. Были бы рыцари, запиздили бы меня. Или будь у них что-нибудь помощнее простого меча, который туго берёт броню. Особенно мою броню.

Я молча и очень быстро стал собирать свои вещи, включая оторванную выстрелом сумку. И с замиранием сердца увидел, что потерял в бою одну и очень важную штуку. Зеркальце было разбито метким выстрелом, переломившись на две части. Его осколки рассыпались блестящими на солнце кусочками, сверкая на земле в лучах солнца.

— Блеать… блеа-а-а-а-ать… — выругался я, крутя в руках его останки.

Целый год было со мной и так бесславно пало в бою… это реально боль… Ладно, не боль, просто меня волнует теперь, как переговариваться с Клирией. Теперь в зеркале не было магии Кстарн.

Ладно, успею подумать позже над этим.

Я закинул куски зеркала в сумку, собрал выпавшие пузырьки, и всякие другие мелочи, после чего подобрал своё оружие. Со стрелами я заморачиваться не стал, ещё куплю, если надо будет. Сейчас куда важнее скрыться в городе, который, к слову, не маленький. Тем даже лучше, затеряемся.

Закинув ружьё за спину, а пистолеты в кобуру, я подошёл к одному из мистирдов, на котором замер труп со стрелой в глазу. Бежать отсюда до города я не собирался.

А зачем, если можно доехать?

Поэтому без зазрения совести я сбросил труп на землю и залез сам на необычного скакуна.

Мне ещё ни разу не приходилось на таком кататься. И пусть я знал, как на лошади ездить, на этом… Короче мне пришлось хорошенько лупануть ладонью по заднице этой твари несколько раз, чтоб заставить двигаться. Уверен, что можно заставить её ехать и по-другому, но сейчас разбираться в этом я не собирался.

Нехотя и очень лениво, но всё же быстрее чем я бегом, мистирд двинулся по направлению к городу, уводя меня с места преступления. В принципе на меня могли и не обратить внимания, если здесь всем похуй так же, как и в королевстве. Но блин, в чистом поле нас точно не заметить было невозможно.

Уже через несколько минут, с трудом разогнав лошадь, я подъехал к воротам и понял что совершенно не в курсах как тормозить это чудовище. Из-за этого я чуть не врезался в толпу людей, что выстроились здесь в небольшую очередь. Пришлось тянуть поводья этой твари так, что я чуть ей шею не свернул нахуй.

Оттого моё появление было ещё более эффектным, что люди… пардон, фурри со ржанием, рычанием, шипением и визгами просто разбежались в стороны, при этом бросая на меня самые кровожадные и злобные взгляды.

Хотя, скорее всего, моя драка с эльфами ну никак не была не замечена ими, так как, когда я наконец остановил мистирда и слез с него, никто ко мне не подошёл и не предъявил претензий. Хотя здесь помимо котов, волков и прочих фурри были внушительные размером экземпляры — медведи, быки, слоны, буйволы, широкоплечие тигры. Причём выше меня головы на две. Но и они ничего мне не сказали.

А я скромненько взял мистирда и встал в конец очереди.

Почему?

Бля, а кто в нормальном уме полезет вперёд них? Нет, серьёзно, может они меня ещё и простили, что я их чуть не протаранил, но вряд ли они будут молчать, если я ещё и полезу в наглую.

К тому же, как я понял, к людям здесь не очень хорошо дышат. Оттого, даже если я и пролезу к воротам, меня стража просто пошлёт нахуй из принципа как борзого, не соблюдающего даже элементарные правила в чужой стране чужака. Я бы точно такого ублюдка послал.

Поэтому надо отстоять очередь и показать себя воспитанным человеком, который соблюдает нормы приличия. Вот появятся на горизонте эльфы, тогда и будем лезть, а сейчас стоим и не возмущаемся. Попутно я обнаружил, что глазки мои то горят, отчего поспешил их выключить. Но на меня мирняк всё равно таращился.

В результате я всё же отстоял очередь до самых ворот, а эльфы на горизонте так и не появились, к моему многочисленному облегчению и радости. Хотя я не исключал, что они могли следить за мной из леса, не рискуя лезть на рожон прямо под носом у зверолюдов, у которых на территории они уже устроили охоту.

Но зеркальце… вот же блядство… Клирия меня убьёт… интеллектуально задушит своими речами. Это даже хуже, чем просто побить. Она настоящее зло, знает, как мучить людей. Надо будет несколькими связками чеснока закупиться по дороге… нет, куплю сразу бочку. Чтоб наверняка. И алкоголя бочки две.

И противогаз тоже.

Да, так и сделаю, думаю, что смогу отбиться после миссии.

Тем временем очередь подобралась уже ко мне.

На страже стояло четыре фурри волка в полных доспехах, два огромных бизона с щитами и булавами, и два зверолюда тигра и кошки с арбалетами. И чот как-то у них подозрительно арбалеты легли в руки при моём появлении. Да и буйволы перестали вальяжно стоять…

— Добрый день, — кивнул я, остановившись перед ними.

Мне никто не ответил. Ебаные грубияны блять… Лишь смотрят на меня, осматривают напряжённо. Кстати, насчёт фурри я поспешил. Один из буйволов и один из волков — это практически чистые прямоходящие животные. Они даже до фурри не доросли.

Через минуту такого разглядывания мне наконец задали вопрос.

— Зачем пожаловали в город, — это спросили даже без вопросительной интонации.

— Я проездом.

— Могли обойти город.

А мог тебя и нахуй послать.

— Мне надо закупиться продовольствием прежде, чем двинуться дальше. Не более. И переночевать, и помыться. Хочу хотя бы одну ночь нормально провести.

— Зачем? — задал вопрос один из волков.

— Хочу хотя бы одну ночь нормально провести.

— Для чего?

— Хочу хотя бы одну ночь нормально провести.

— Ты издеваешься?!

— Зачем тогда один и тот же вопрос задавать у меня? — я хотел ещё сказать им кое-что, но передумал. Уж слишком много зависит от них.

— Мы видели, как ты отобрал мистирда у покойника. Мы конфискуем его, так как это не твоё, — сказал один из фурри.

— Естественно, — без всякого сожаления я перебросил ему поводья, из-за чего буйволы сделали ко мне шаг, стрелки схватились за арбалеты, а вот волки отшагнули. Но ненадолго, через пару секунд они вновь шагнули вперёд, чувствуя за собой поддержку.

— И всё что подобрал тоже.

— Конечно. Оно всё там, в поле, — кивнул я.

— То, что на тебе, — кивнул волк на пистолеты и сумку.

— Это со мной было, — покачал я головой. — Так что боюсь, что это я вам не отдам.

— Откуда нам знать, что это твоё?!

— Оттуда, что это моё.

— Тогда мы вас не можем пропустить, — улыбнулся он. — Воров в город не принимаем.

Вот вам и синдром вахтёра. Стоит любой твари, будь то человек или кто-либо ещё, почувствовать власть будучи ничем в нигде, как он тут же пытается поставить себя выше других. Куда не глянь, везде одно и тоже. И ведь прижми эту псину в углу, и она будет скулить и прятать хвост между ног. Потому что такие понимают только две вещи — страх и боль. Словно скот, которым по сути они и являются.

Глава 237

Я вздохнул, сделав классический фейспалм, и слегка стукнув пальцем по лбу, включая чудесные глазки. Другой рукой полез в один из карманов, что крепились на мне, откуда достал десять золотых монет, зажав их в кулак.

И после того, как я убрал руку от лица, позволяя им полюбоваться моими глазами, мог наблюдать чудесную реакцию любого, кто болен синдромом вахтёра и встречает настоящий противовес своей мнимой силе.

Все они вдесятером отшатнулись, явно потеряв уверенность в товарищах за спиной.

Ну чтож вы такие неуверенные в своих товарищах, друзья, где ваша смелость?

Более того, мне об грудь ударилось сразу два болта, но те отскочили со звоном и хрустом, оставив на броне лишь небольшие вмятины. Я бросил взгляд на доспехи и невзначай стряхнул с них пыль. Какая хорошая броня, хотя… по идее они и не должны были пробить её.

— Хорошо, — низким голосом, полным угрозы произнёс я (не зря тренировался), похрустев красноречиво костяшками. — Я пройду мимо вашего города, ведь меня ничего тогда не держит. Как ничего не удерживает от глупых поступков. Да и ворота далеко… от нас, — я красноречиво заглянул им за спины. — И стражи там не видно. А мне действительно не обязательно идти через него, но…

Я вытянул медленно руку вперёд и раскрыл кулак.

— Может быть стража решит пропустить меня, и я сразу стану тем, кому не нужны неприятности, и кто чтит закон. И само собой налог на вход чуть больше за неудобства.

Их глаза свелись на золоте, но кажется теперь подобное их не интересовало.

А мне хотелось…

РАЗЪЕБАТЬ ИХ НАХУЙ И ТОПТАТЬСЯ НА ИХ КИШКАХ, ПОКА ОНИ ЕЩЁ ЖИВЫ, УБИВАТЬ ИХ, РВАТЬ НА ЧАСТИ ЗУБАМИ, ЖРАТЬ ЖИВЁМ СУКИ, ВЫРЕЗАТЬ ВСЕХ БЛЯДЕЙ, ЧТО ПОРАДИЛИ ТАКИХ УЁБИЩ!!!

Короче, они меня раздражают, и я их бы с удовольствием замочил. Но нельзя, мир, дружба, мокруха.

Кажется мой довод со стенами, которые далеко, и золотом поставил их немного в тупик.

Однако жадность и тупость лечатся очень редко и чаще всего интенсивной терапией, чего, к сожалению, я предложить не могу. По крайней мере, после моей терапии мало кто выживает.

Так и с ними, нихуя их этот момент не выучил. В итоге они просто взяли золото и буркнув, что я обязан благодарить их за терпимость и великодушие, проваливал и не буянил в городе. Ещё бы блять поджопник дали, сыкуны ебаные, хотя именно трогать физически они меня просто не рискнут.

Ну а я, поблагодарив, прошёл дальше через ворота, где меня встретил город.

Архитектура другой страны на лицо. Если в королевстве зачастую меня встречали каменные дома, постройки из досок и брёвен, иногда и то, и другое, то тут архитектура была…

Э-э-э… ну такие, ну эти… дома с деревянными балками. В германии такие зачастую строили (только позже я вспомню, что их называют у нас фахверкными домами). Короче, это были красивые дома. Они выстраивались вплотную друг к другу, вдоль улицы, образуя кварталы.

Пройдя по городу, я понял, что зачастую между ними встречаются маленькие скверы, растут деревья, сделаны клумбы. Иногда эти дома соединялись между собой воздушными переходами над такими участками. Практически у большинства под окнами висели горшки и ящики с рассадой, в которых пока только начинали цвести цветы и расти трава.

И под травой я подразумеваю наркоту, так как уж больно на коноплю похожа она.

И шла тут одна большая дорога через весь город, от которой словно капилляры между домов уходили более мелкие, протискиваясь между домиками. И все эти улицы были забиты по большей части зверолюдьми и фурри.

Практически через несколько домов в одном из таких скверов я нашёл свою команду. Несколько человек сторожило папатосов с барахлом, остальные оккупировали лавки или же стояли рядом между домами, прячась от толпы на улице, но при этом собирая взгляды от местных жителей из окон.

Подойдя к ним, я кивнул головой на дорогу.

— Уходим.

— Всё закончилось? — слегка напряжённо спросил главный из наёмников.

— Для эльфов, да. Но надо валить, так как их тут немало.

Судя по всему, через этот город шли основные поставки эльфийских товаров на север и в королевство, так как уж больно много торговых караванов эльфов проходило по улицам. Все они, в отличие от братьев ушастых, что пали жертвой злого Патрика в поле и в лесу, были одеты куда проще. Никакой зеленоватой брони и плащей. Лишь лёгкие куртки поверх походных рубах со штанами или платьев. В одежде была какая-то простая красота, которую сложно было описать.

А если верить тому, что я слышал, у себя девушки эльфы так вообще предпочитают чуть ли не топики с короткими шортиками, иногда заменяя их мини-юбкой и плащами. Или любую другую одежду, что открывает как можно больше частей тела. Парни же одеваются в леггинсы, рубашечки и накидки. Это просто здесь для такой одежды холодно. Хотя потеплее чем у моря, если так брать.

Но похуй на моду, среди них могут быть и разведчики засланцы. Поэтому надо сваливать с главной улицы.

— Стрими, — позвал я лисичку. — Как там моя жена?

— Она… ей нравится слюнявить мой хвостик, — погладила как какое-то милое животное она Юи, которая с завидным сосредоточением жевала хвост лисички. — Ей нравится всё совать в рот.

— Это звучит пошло, — поморщился я и начал быстро скидывать с себя броню.

В принципе наёмники меня видели уже без неё, хотя я наверняка выгляжу сейчас для них непривычно. Очень непривычно, словно другой человек. А вот для двух фурри, которые видят меня впервые, это так вообще как перерождение.

По крайней мере волчонок смотрел на меня, разинув рот, словно не мог поверить своим глазам. Как и Стрими, которая буквально не сводила своих широко раскрытых глаз.

Бр-р-р… Без брони то в обычной одежде холодно! Пиздец я привык к ней, она была для меня как вторая кожа, а теперь в буквальном смысле чувствую себя голым и незащищённым. И как-то слишком уж легко без неё ходить. А пахну… ух, душок! Короче, надо бы помыться ещё.

Но зато меня теперь хуй найдут! Чего там, какой-то умный на вид парень, они искать будут настоящего монстра, ломающего кости одними грудными мышцами. Главное теперь нам одеться подобающе…

— Всё, руки в ноги и уходим, — кивнул я на толпу.

Мы можем раствориться в толпе. Могли бы, если нас не было бы тридцать человек. Это толпу мы растворяем в себе. Хоть и стараемся идти не кучей, чтоб не привлекать много внимания, однако вереница людей всё равно палится в толпе фурри и зверолюдей как ни крути. И это для нас слишком непредпочтительный вариант из-за того, что сунься сюда эльф разведчик, и нас найдут за считанные минуты.

Поэтому я стремился увезти людей с основного тракта куда-нибудь в сторону, где на нас будут обращать меньше внимания.

В конечном итоге мне удалось найти то, что требовалось. Довольно неплохая гостиница на одной из боковых менее проходных улиц с конюшней и множеством комнат, где мы все вместе могли бы разместиться. Я думал ещё про то, чтобы разбить команду на несколько гостиниц, чтоб искать было нас сложнее, однако отказался от этой идеи.

Найти-то нас при желании найдут и так же по частям вырежут — по отдельности мы не представляем угрозы. Однако все в куче мы дадим отпор и поднимем шумиху. А вот шумихи эльфам меньше всего надо.

Поэтому я снял практически целых два этажа, расплатившись с администратором за стойкой — зверолюдкой белкой, судя по кисточкам на ушах.

— Мне бы ещё провизии заказать. Занимаетесь таким? — я пробежался глазами по девушке. Ничего так, нормальная зверолюдка.

— Да, мы занимаемся подобным. Вы можете оставить нам список с необходимым и завтра мы вам всё предоставим. Интересует?

— Да, пожалуйста. — Я кивнул главе наёмников. — Организуй, что нам нужно, и кинь список ей.

— Понял.

Видно, что ему слегка неловко подчиняться такому как я. Явно младше и более… смазливый для него, хотя до этого буквально топтал врагов. Представляю, какой у него диссонанс сейчас.

— Вам больше не требуются… услуги? — спросила зверолюдка, красноречиво подперев грудь рукой.

— Услуги? — я бросил взгляд на Юи, которая грызла угол стойки, и Стрими, которая пыталась её от него оторвать. Нет, у меня ебли и так достаточно. — Нет, я откажусь.

— Отлично, — кивнула она и передала ключ.

Уже поднимаясь наверх, я слышал, как мужики заказывают себе услуги в номер. Кто-то сегодня будет работать не покладая задницы. А я думал, это приличная гостиница.

Хотя… чего плохого в этом? Все так ругаются, типа шлюхи, шлюхи. Но их работа ничем от других не отличается. Они работают пиздой, кто-то работает ногами, кто-то руками, кто-то мозгами. Такие же девушки как и массажистки, только массажируют другим местом. Но массажистов никто шлюхой не назовёт, верно?

Да и пользы сколько — они помогают людям расслабиться, почувствовать тепло и предложить то, что те не могут получить у других. Если верить статистике, то изнасилований стало меньше с приходом проституции, так что… ничего не имею против таких девушек.

Мы поднялись на самый верх. Конечно, это не пентхаус как в той же гостинице в столице, но я и не рассчитывал тратиться сильно. Деньги конечно же есть, но всё-таки экономия и все дела. Да и не бесконечные они у меня, а мало ли что нам потребуется купить там или подкупить кого. Поэтому будем по скромному пока.

Я огляделся, рассматривая достопримечательности нашего номера, которые были… скромными.

Небольшой зал с камином, обычные окна, выходящие на противоположный дом. Коврик в центре, три кресла, стол, тумбочка, шкаф. Слева туалет с ванной и унитазом… вау, у них тут водопровод есть. Не то что я сильно удивлён, уже видел подобное в этом мире. Но видимо герои свои знания и руки далеко проложили.

В другой комнате была самая обычная двуспальная кровать и шкаф.

Так… я кажись ночую на диване. Или же Юи толкнуть на диван? Нет, она его сожрёт чего хорошего. Стрими? Тоже нет, ведь потом мне придётся ебаться с Юи… как двусмысленно, но суть отражает. В лучшем случае не высплюсь или меня обслюнявят. В худшем, она обосрётся и размажет своё говно по мне.

Так что нет, пусть они спят вместе, а я на диване перекантуюсь.

Что касается Вулфи, то он будет кантоваться с наёмниками. Я бы и Стрими выгнал, но с Юи кто-то обязательно должен возиться. А то…

— Бля, Стрими! — позвал я лисицу, которая слишком увлеклась рассматриванием комнаты. — Юи пытается проглотить пепельницу.

Лисичка тут же подскочила к больной дуре.

— Фу, глупая Юи, фу, брось каку! — она с трудом вытащила уже наполовину засунутую пепельницу из рта Юи, после чего принюхалась. — Юи, тебе надо идти мыться! Давай, идём…

И начала подталкивать её к ванной комнате, позволив той жевать свой хвост.

Я не пойму, что там с хвостом у Стрими? Может тоже пожевать его? Вдруг реально вкусно.

— Давайте быстрее ток, я тоже хочу помыться.

— Можете с нами, — спокойно предложила лисичка.

— Ага, тогда кто-то точно из нас туда не влезет. Давай… блин, тащи её отсюда, я даже тут чую, что она в туалет по большому сходила.

Жопа… Чож так долго она в себя приходит? Уже прошло больше недели, а Юи вообще в ауте полном. Хуже того, она неплохая боевая единица и могла бы помочь нам, но сейчас это просто мёртвый груз на шее.

Вылезли девушки из ванны где-то через час. Обе красные и распаренные, обмотанные полотенцем. Лиса так вообще пушистая, хотя всё её тело по большей части покрывала очень короткая мягкая шерсть, похожая на велюр. Юи… эта вообще с широко раскрытыми глазами была. Словно ей в жопу пробку засунули. И осматривалась по сторонам испуганными глазами, как будто не понимала, где находится.

— Что с ней?

— Воды не любит, — рассмеялась Стрими. — Идём, глупая, расчёсывать тебе шерсть.

И увела её в комнату с кроватью. А я занял их место в ванной.

Пришлось хорошенько постараться, чтоб смыть с себя недельную грязь. К тому же пришлось отмывать броню от грязи, крови и пыли. Потом пошёл чередом поддоспешник, который провонял потом, балаклава и моя повседневная одежда, которая так вообще задубела из-за пота. И только после всего этого я сам смог залезть в ванную и полежать в ней, чтоб отмокнуть на радость уставшему телу.

Бли-и-и-ин, тёплая ванная рулит… Что может быть прекраснее, чем горячая вода в тёплом помещении после тяжёлого холодного и грязного перехода в купе с боем.

Правда…

Я лениво оглядел своё тело. В тех районах, где были стыки доспехов и которые прикрывала кольчуга, красовались яркие кровавые синяки. В районе шеи так вообще были царапины, видимо, когда меня чуть не достали и не обезглавили. Но я вроде как жив и здоров в отличие от них, так что малая плата, можно сказать.

Если девушки провели в ванной комнате около часа, то я там проторчал, наверное, часа два, пока полностью всё не оттёр и не замочил. Надо будет потом ещё повесить сушиться не забыть. Так что довольный и укутавшийся в полотенце я выбрался в зал, где… Лиса расчёсывала волосы Юи, которая радостно жевала её хвост.

Вам чо блять, мало целой комнаты, наглые сучки?! Ну пошли от сюда!

— Эй, Стрими, вы чо тут забыли? — кивнул я на их посиделки.

— Мы сушимся, — с важным видом ответила она. — Надо чтоб шерсть хорошенько просохла, тогда грязниться медленнее будет.

— Но у Юи нет шерсти.

— Есть, — лисичка подняла её волосы. — Вот она.

— Это волосы.

— Та же самая шерсть, — отмахнулась она.

— Тогда может вылижешь её сразу? — усмехнулся я, садясь на диван.

— Мы НЕ животные. Мы фурри! — возмутилась лисичка искренне. Мы не вылизываемся, а моемся в отличие от вас!

— Вы похожи на животных, — тут же подлил масла я. — Разницы не вижу.

— Вы тоже! Но вы не зовёте себя животными!

— Но у вас и морда похожа, и шерсть есть, и уши. Я сейчас назову кучу схожестей, что подтвердит мои слова.

— И у вас уши! И шерсть! А воняете иногда ещё хуже! А у нас лицо меняется! — она продемонстрировала свою мимику, скорчив несколько рож. — И губы есть! — она сделала губы трубочкой. — И ходим мы на двух лапах. И говорим тоже! Так что хватит смеяться!

Нет, она права, просто такая раса, я даже не сопоставляю её как животное. В начале я, конечно, не мог избавиться от ощущения, что передо мной живность говорит, но блин, и мимика, и разговор, и вообще, среди них попадаются милые экземпляры.

— И хватит тут лыбиться! Дразниться не очень-то и умно! — Наконец раскусила она меня и принялась расчёсывать Юи так, что та аж замычала.

— Волосы не повырывай ей, — усмехнулся я. — Мне не нужна лысая жена.

— Люди. Правильно о вас говорят, высокомерия через край, а мозгов и на донышке не наскребётся.

— И кто так говорит? — поинтересовался я.

— Великий фурри герой Ахуваши Распздне Хуевоче Сраску Еби.

— Ты даже не представляешь, что сейчас я услышал, — восхитился я чудесному имени. Или это была фамилия? И то, и другое? А, плевать, но это точно круче чем Педро и Хулио.

Через пол часа лисичка наконец уложила Юи дрыхнуть. Та беспокойно ворочалась, мычала, хныкала и сосала палец. Короче, вела себя как ребёнок, которому одиноко и страшно. Будет ещё страшнее, если она не придёт в себя.

— Можно лишь порадоваться, что она не бегает и не рубит всех катаной, — вздохнул я, глядя как лисичка гладит Юи по волосам, сидя рядом на краю кровати. Такая доброта объяснима, я ей знатные по их меркам деньги за такую заботу отстёгиваю.

— А она может? — удивилась Стрими.

— Ты даже не представляешь, насколько она ебанутая и опасная. Хоть и по-своему реально добрая. Просто… — я постучал себя по голове. — Вот отсюда у неё и сбиты понятия друга и врага, из-за чего она может быть опасна. Для неё нет серого, лишь или абсолютно плохое, или абсолютно хорошее.

— Люди. Неудивительно, что вы такие странные. Всегда знала, что за нами будущее. Кстати, а после… АЙ!

Пока эта лиса говорила, я схватил её за хвост и потянул на себя.

— Ай-ай-ай! Мой хвост! Отпусти, изверг! — затявкала она.

Но я лишь потянул его на себя сильнее.

— Прикольный хвост, пушистый.

— Да, только… Ш-ш-ш-ш-ш!!! — она зашипела на меня. — Не гладьте против шерсти! Я же вас за член не дёргаю!

— А хочешь подёргать? — улыбнулся я.

— Я не людофилка, — поморщилась она. — С людьми не сплю.

— А ещё меня обвиняла в том, что я себя зоофилом не считаю, — возмутился я такому лицемерию.

— Потому что я не АЙ! Ай-ай-ай-ай!!! Не тащите за него! Хватит!!!

Ага, щас. Схватив за хвост это проходимку, я потащил её из комнаты. Естественно ей ничего не оставалось, как пойти за мной, шипя и хватаясь за пятую точку, откуда хвост и рос. Вытащив Стрими за собой к двери, я тупо толкнул её в комнату. Она неловко крутанулась, едва не упав и как-то испуганно посмотрела на меня.

— Вы… вы чего? — она аж отшатнулась от меня.

— Раздевайся давай, проведём время вместе.

— Я не людофилка, — пробормотала она неуверенно.

— Да снимай одежду уже! — рявкнул я, и лисичка, вздрогнув, принялась растягивать пуговицы на груди, с опаской поглядывая на меня.

Вообще… вообще просто я вспомнил слова Вулфи про надавить на неё и решил попробовать. Нет, ну а хули, вечер, есть тёплая мохнатая девушка. Почему бы и да?

Причём если раньше я считал таких людей больными ублюдками, то сейчас я вижу этих фурри совершенно иначе. Вот от слова вообще. Те же почти люди, просто застрявшие на середине развития. И почему бы не попробовать что-то новенькое и пушистое? Сегодня кому-то засадят под хвост.

Глава 238

(Дальше будет чернушка-порнушка, секс с фурри, извращения. Кому такое неприятно можете смело пропустить. Здесь нет сюжета. Имейте в виду, секс с фурри у некоторых может вызвать отвращение.)

Зачем жить, если боишься принять что-то новое? Особенно когда живёшь в это мире, где в принципе вообще всё новое. Надо, раз уж пошёл во все тяжкие, попробовать всё, что не противоречит тебе и твоей морали. Например, секс с животными противоречит моей морали. Или гомосексуализм, уж не встаёт у меня на свой пол, оттого это для меня противно. Но в остальном…

Вот Стрими, у неё даже черты лица человеческие. Этакая помесь человека с животным, так что почему бы и не трахнуть мохнатую? Попробуем, что из этого выйдет.

Стрими всё так же испуганно глядя на меня, расстегнула верхние пуговицы и через голову сняла с себя лёгкую рубаху с коротким рукавом. И стыдливо прикрыла грудь руками.

— Точно не хочешь потрахаться? — спросил я. — Я-то заставлять тебя не буду…

— Вы уже заставляете! — возмутилась она.

— Не-а. Просто сказал раздеться. Было интересно, сделаешь ты так или нет. Ты не сказала «нет», так что разделась по своей доброй воле.

— Это не честно! Вы можете приказывать!

— Но я не сказал, что приказываю. Ты сама это сделала. Так что давай, снимай уже штаны, раз на половину разделась, — кивнул я, стягивая с себя одежду.

— А… — она неуверенно посмотрела на мой стояк, когда я стянул штаны. — А мне за это заплатят?

Она спросила это тихим полным стыда голосом.

— Кто-то мне говорил, что она приличная девушка, — припомнил я её слова.

— Я приличная! Я… просто спросила, — буркнула она.

Я подошёл к ней поближе.

— Зависит от тебя. Заплатить? Не за секс, естественно, это же дело добровольное. А так, за… за то, что хорошо помогаешь Юи.

— Ну… — Стрими стыдливо убрала руки от груди, показывая мне свои прелести. Немаленькие, довольно плотные и не висящие.

Правда была и особенность всего этого — она была шерстяной. Вся. Абсолютно.

Я протянул руки и схватил её за грудь, привыкая к не совсем обычным ощущениям. Если описывать то, что я чувствую, то сказал бы, что щупаю сиськи через велюр. Такая очень-очень короткая в несколько миллиметров, но мягкая шерсть. Кстати говоря, вся грудь у Стрими в шерсти, а ареолы и сами розовенькие соски ею не покрыты. Причём соски довольно большие и бодро торчащие. Куда больше, чем у девушек. Может у Мамонты такие были ещё, но тут как бы у неё размеры поменьше.

Блин, но классная шёрстка по телу у неё расходится. Я наслаждался ощущениями, теребя её соски, пока сама Стрими опустив голову, стыдливо смотрела в пол. Или мне на член.

— Ну, снимай штанишки, стесняшка.

Стрими сделала шажок назад и как-то неловко начала распутывать шнурок на штанах.

— У тебя же уже было? — спросил я на всякий случай, припомнив Кстарн.

— Да, я уже… ну, у меня было.

— Так же за деньги?

— Каждый крутится как может! — пискляво тявкнула она. Именно тявкнула, словно реальная лисица. Я даже услышал в её голосе это классическое «ВА!», которое слышно при тявканье лисицы.

Наконец справившись со своими штанами, она быстро стянула их на землю, прикрывая ладошкой своё ненаглядное.

— Ну ты и стесняша, — усмехнулся я.

— Есть, что скрывать! — пискнула Стрими в ответ.

— Ну… в этом ты права.

Шаг к ней, она отшагнула, шаг опять к ней, она отшагнула. Так мы дошагали то стены, пока она не упёрлась в неё. Тогда пропустив хвост между ног, прикрывая свою… хм, а у неё там как у людей или просто дырка? Чот интересно даже. Короче, упёрлась она руками в меня, не давая мне подойти ближе.

— Всё, хватит, не надо ближе!

В ответ я схватил её одной рукой за розовый сосок, а другой за большое ухо. Тонкое и такое приятное мягкое ушко, что я даже сжал его, от чего она заскулила. Кстати да, кто трогал уши животным, вот такой шерстью покрыто всё тело у фурри.

— И как мне тебя трахнуть, если ближе не могу подойти? — поинтересовался я, играя с её большим соском, дёргая его и мня между пальцами.

— Я… я сама! Не надо тут!

Я хватил её обеими руками за ушки и поднял голову к себе.

— Так, хвост убрала, я хочу глянуть тебя голую, — безапелляционно заявил я и…

И Стрими вновь испуганно подчинилась. Блин, да её можно тупо задоминировать! Заставлять делать то, что хочешь!

Её хвост скользнул за спину, и она, краснея, продемонстрировала свою киску.

В чём было отличие? Ну у неё половые губы практически не пухлые. Просто щель на коже, которая покрыта всё той же мелкой шёрсткой, как и тело, и уши…

Я нарочита разглядывал её нижнюю часть от чего лисичка не знала куда себя деть. Переступая с ноги на ногу, Стрими смотрела то в один угол, то в другой, словно там было что-то интересное.

— Всё? — пискнула она смущённо.

Ну… почти… Насмотревшись на неё голую, я слегка нагнулся и обхватил губами сосок. Необычное ощущение — губы шёрсткой щекотит, плюс сама кожа на соске слегка плотная и немного шершавая. А ещё её большие, чуть ли не огромные горячие соски в буквальном смысле пульсировали в моих губах.

Но на этом я не остановился, моя правая рука скользнула к ней между ног к щели.

Пальчиками развёл складки кожи и аккуратно второй рукой начал исследовать там всё. Шёрстка кончалась ровно за складками, и там начиналась уже очень гладкая, нежная, как и у обычных девушек в том месте, кожа. Ещё чуть-чуть… а тут у нас… пупырышек. Большой пупырышек.

Стоило мне его коснуться, как вся лисичка аж на носочки встала, прижав моё лицо к груди. Я только активнее начал пощипывать губами и сосать его.

— Ак… ак… аккуратнее…

Я уже так обхватил губами её грудь, словно хотел всосать её всю, активно орудуя пальчиками снизу, буквально не давая ей покоя. Там за время моего проникновения стало так влажно, что пальцы были все мокрые.

Закончил ли я?

Нет! Продолжим наступательную операцию! И я только усилил свои наступательные движения, заставляя её всю течь, и попискивать, и погавкивать. Её хвост уже обвил меня, а руки обхватили голову, словно мяч. Казалось, что теперь уже она не хочет отпускать меня. И когда по телу её начали пробегать судороги…

Она вцепилась мне в плечо своими острыми зубками!

— Блять!!! — я аж отпрыгнул, обхватив своё раненое плечо. Там на коже виднелась россыпь маленьких кровоточащих дырочек.

Но лисичка на своей волне, она вся согнулась, уже сама запустив пальцы между ног, заканчивая начатое, пока наконец просто не села, тяжело дыша.

— Это… это чо такое?! — ужаснулся я.

— А не надо пальцы свои мне в письку совать! — запищала Стрими.

— Я тебе туда сейчас другое засуну.

Безапелляционно я подошёл к мелкой кусачей дряни, схватил за ноги и дёрнул на себя. Та грохнулась на попу и попыталась вырваться, шипя, но куда там. После этого я оттащил её от стены за ноги в центр комнаты, отчего она вытянулась в полный рост, грубо перевернул, а сам встал на колени сзади. Намотал её хвост на кулак и подтащил вёрткую задницу к себе.

— Больно! Хвост оторвёшь!

Ага, конечно. Взяв управление членом в свои руки, я подтащил её за хвост поближе и головкой медленно скользнул по её мохнатой щели. Ощущения были прикольные. Её ворс довольно приятно щекотал, отчего хотелось водить вот так ещё и ещё.

Но не для этого мы тут, верно? Поэтому хорошенько прицелившись во влажную щель, я дёрнул её за хвост на себя. Стрими вскрикнула, дёрнулась назад и сама же насадилась мне на член. Тут же дёрнулась вперёд, но вместо того, чтоб вырваться, вместе со мной растянулась на полу. Она снизу, а я сверху, причём во всю длину войдя в неё.

Было приятно чувствовать под собой мягкую, плотную и велюровую задницу лисички, которая попискивала подо мной. Освободившейся от члена рукой, я схватил её за ухо, во второе вцепившись зубами и слегка жуя его. Та начала уже даже не пищать, а тявкать.

А я… Хорошенько начал трахать эту лисичку сестричку, загоняя ей от души. Каждый раз входя в неё, её задница забавно мягко дёргалась, словно наполненная желе. Из-за этого, отпустив её хвост, я начал мять её классную упругую задницу, словно пытаясь что-то выдавить из её булок. От этого лисичка дёргалась подо мной всем телом. Раз, два, три… под конец я вгонял ей что есть силы, словно хотел просадить ей до упора, пока она билась и извивалась.

Кончили мы благодаря способности одновременно. Она даже встала подо мной на четвереньки, проявив недюжинную силу. Но после этого просто обессилено легла на пол. Вернее, я её придавил. Из под меня только её руки с ногами и торчали.

— Ва! Ва! Ва! — это она сейчас тявкала подо мной.

— Чего ты.

— Ва! Ва!

Предположив, что она хочет ещё, я медленно встал и глянул на эту фурри. Бедная, растянувшаяся на полу, словно шкура какого-то существа, она лежала с раздвинутыми ногами на животе с обессиленно упавшим хвостом.

— Ещё по одной? — спросил я учтиво.

— Угу, — кивнула она.

Поэтому, аля джентльмен, я поднял её на руки и положил на диван, после чего сделал из полотенца кляп. Это чтоб она меня не укусила.

— Будь хорошенькой девочкой, — погладил я её по волосам и поцеловал в губы. Как таковых губ у неё не было, но был рот.

Я хотел всунуть ей кляп в рот, но вместо этого лисичка меня конкретно засосала.

Она сама обхватила меня руками. Мне в грудь упёрлись её большие твёрдые и горячие бугорочки, в то время как хвост обвил мою ногу. Её маленькая пушистенькая ручка скользнула вниз, взяв моего маленького друга в заложники. Она не спешила давать себя трахать, водя головкой по своей мокрой щели. При этом сама буквально засасывая меня до такой степени, что мне не хватало воздуха. Её мокрый кожаный нос постоянно тыкался мне в щёку.

Стоило ей закончить, как она стала водить своим мокрым носом по моему лицу. Странное ощущение. Ещё более странно ощущение было, когда она мне начала лизать лицо и уши, вылизывая меня своим наждачным мокрым языком.

Было ли это противно? Может в обычной жизни и да, но не когда ты ебёшся с представителем другой расы.

После минут десяти таких игр, она наконец направила в себя мокренькую и готовенькую. Было приятно почувствовать тепло внутри неё, то как там всё ходуном ходит, словно предвкушая еблю. И я её не разочаровал, драл как шлюху, отчего она тявкала не умолкая. Ещё раз небольшой, но горячий кросс, во время которого я запихнул кляп ей в рот.

— Просто чтоб не укусила, детка, — поцеловал я её в нос, потом в глазик, который она закрыла, а потом покусал её кожаное ушко, пока внизу нас всё хлюпало от её обильной смазки. Мне особенно нравилось мять её задницу, велюровую мягкую задницу, которая так податливо ходила под моими пальцами.

Вообще, как и с другими, было что-то с ней необычное. Например, прижимаешь её велюровое тельце к себе, такое мягкое и пушистое, и душа радуется, оттого что она такая прямо вся классная, словно игрушка.

И на этот раз Стрими не кусала меня от оргазма, хотя полотенце скрипело в зубах.

Как и в следующие разы, когда мы уже меняли позы на более классические. Например, на её более привычной собачьей, когда я мог от души подёргать её за уши да и просто закопаться пальцами в её густые волосы, помять сиськи и задницу.

Под конец то и разницы особой не было, кто она, так как мимика, глаза, эмоции, всё было как у существа далёкого от простого животного. И какая разница, как выглядит она, если сука милая, да и ебётся классно.

Даже в задницу пробовали.

— Не пролезет! — запищала она, когда я попытался пробиться к ней.

— Давай не ёрничай, лисичка, — усмехнулся я, медленно и туго входя в её розовенькое колечко заднего прохода. С удовольствием наблюдал как оно с трудом растягивается под моим напором, и как головка члена потихоньку утопает в нём, растягивая колечко всё шире и шире. Я даже использовал какой-то увлажняющий гель, но член в её попку входил с трудом и по чуть-чуть. Вот прошли головку, потом ещё немного… Лисичка начала дрожать и тявкать… Слишком туго и мало места.

Но я человек упрямый, и её страдания меня лишь заводят. Оттого я лишь силы прибавил, входя к ней в жопу. По чуть-чуть. Вот уже её розовенькая попа достаточно разошлась, и я смог войти полностью, с удовольствием наблюдая, как член погружается в неё всё глубже до самого лобка. После чего принялся нещадно насиловать её туда. Долбил так, что лисичка лишь дёргалась и тявкала на высоких нотах.

Она скулила, словно раненная, а потом… А потом, как я кончил, у неё случилась судорога, и член застрял у неё в заднице. Парам-парам-па! Мы минуть десять отделаться не могли друг от друга. Так себе опыт.

Ну… лучше отказаться от такого.

В конечном итоге самой лучше оказалась именно собачья поза — может от природы дано, может просто профи в такой позе, но ебалась лисичка отменно, стоя на четвереньках и тявкая. Своей задницей она буквально вплотную прижималась к моему животу и с хитрой плотоядной улыбкой щекотала хвостом мне под носом, отчего я без зазрения совести её хватал за него и дёргал в разные стороны. Иногда даже кусал его, но, честно говоря, такого восторга, что получала от данного процесса Юи, не чувствовал.

Но самой сильной её стороной стало то, что она меня потом вылизала. Бля… это божественно…

Когда я, уставший и довольный лёг на спину, тяжело дыша, она на четвереньках подползла ко мне, махая хвостом, и принялась лизать моего друга. Просто схватила рукой и очень аккуратно вылизала своим шершавым язычком. После чего сделала мне с заглотом. Иногда у меня замирало сердце, когда я чувствовал её зубы, но всё обошлось. Отличный слюнявый минет с заглотом.

После этого Стрими ещё минут пять его вылизывала, словно полировала. Но минетом дело не ограничилось — грязная сучка и по яйцам прошлась, и по заднице моей. Язычок аж чуть внутрь не входил мне. Она лизала меня так, словно хотела вымыть, ноги вылизала, ступни, каждый палец с каким-то сосредоточением.

Я лишь позволил заниматься Стрими тем, чем она хочет прежде, чем вновь схватить её и трахнуть в позе наездницы. А потом и в миссионерской, запихав всё то же полотенце вместо кляпа от укусов, чтоб она не дай бог ничего мне не отгрызла.

После этого мы вновь лежали обнявшись. Классная пушистая девушка. И глаза пиздецки большие и действительно красивые. И нос… в нос мне больше всего нравилось её целовать, так как он был влажным и таким кожаным, таким приятным, что… что я продолжал её в него целовать.

— Ну чо, пушистая, как тебе?

— Я людофилка.

— Ага, получается что так, — я схватил её за задницу и хорошенько сжал, губами сжав сосок, который быстро каменел. Моя активка действовала на обоих.

— Сегодня я какая-то…

— Ебливая?

— Да. Хочется ещё… лень двигаться… Можешь сам? А я полежу.

— Хитрая какая… — но я всё же трахнул её хорошенько, засандалив ей так, что Стрими потом дёргала на себе свои пышные волосы. А я мял её грудь и, наслаждаясь чувством полноты в руках, кусал за её большие соски. Кожа отпад, мягкая и велюровая, так бы и мял их.

Закончил ли я на этом?

Пф-ф-ф… Я ей ещё и под хвост заглянул в прямом смысле слова, разглядывая её мокрую щёлку.

— Ч-что ты там ищешь?! — возмутилась она, когда я просто двумя пальцами раздвинул губки, разглядывая её строение.

— Ничего, просто интересно, — пожал я плечами. — А ты лежи и не возникай.

— Эй, но…

— Умолкни, — шыкнул я на неё, и она тут же сдалась. Какая податливая.

А я там всё ей тыкал, рассматривал, изучал, мокренькую нашу. Хотя по сути строение было такое же, как и у обычных девушек. Разве что бутончик был, если так можно выразиться, поглубже и куда больше. Большой, пульсирующий и очень нежный.

Я его пальцами взял, нежно помял, потыкал, пока лисичка вздрагивала и скулила. Пальчиком потеребонькал этот блестящий бугорок, поводил по нему. А под конец…

Несильно дёрнул и ущипнул, чтоб не расслаблялась. Уже пыхтящая, вся напряжённая и предвкушающая оргазм лисичка, мокрая как из душа и текущая, как тающий лёд в тёплом помещении, такого не ожидала. Она взвизгнула, словно собака, которой наступили на хвост, с ошалелым лицом отпрыгнула, приземлилась на четвереньки и зашипела, распушив хвост. Я же…

Я же бросился за ней. Стрими попыталась убежать, нырнув в сторону, но в последний момент я схватил её за хвост и дёрнул на себя, отчего она тявкнула на высокой ноте. Дёрнув на себя, я тут же навалился на лисичку, придавливая её брыкающуюся пушистую всем телом.

— Ну ладно тебе, я же немного…

— Ва! Ва! ВА! ВА! Сам себя дёрни!

— Да не бейся ты… — я кое-как развёл ей ножки и рукой, чтоб не промахнуться прицелил ей пятиочковый, после чего хорошенько вошёл. Скользкая и влажная, она получила свой подарок по самые гланды. Более того, внутри всё сжалось, словно всасывая в себя всё, что ей туда всунут. В отличие от пищащей Стрими, организм её был куда радостнее и честнее.

Оттого драл я её безбожно даже когда она уже на четвереньках не могла стоять от моей способки, которая довела её до состояния овоща. Только пищала, тявкала и дёргалась, прося остановиться в перерывах, когда не задыхалась. А я вгрызался в её ушко, дёргал за хвост и соски. И долбил до потери пульса. Потом переворачивал и снова трахал. Её так приятно обнимать! Она такая мягкая и пушистая!

Не сильно то Стрими была и против того, чтоб её выебали. Не против того, чтоб её ебали всю ночь, драли как шлюшку, используя её дырочки как того душа пожелает. Она была вся мокрая внутри и текла, словно намекая, что организм готов ещё поработать. Да и пососаться Стрими была не против. Настолько не против, что когда она была ко мне лицом, только этим и занималась.

Так что сегодня я не выспался. Зато…

Зато…

Когда солнце начало пускать лучи в окно, я поднял дремлющую Стрими.

— Чего… — зевнула она.

— Полижешь меня напоследок?

— Так утро же, — устало пробормотала она, на что в ответ я тыкнул её мордочкой в свой пах.

— Давай, за работу, лисица-сестрица.

Так что да, пока я лежал в полудрёме и кайфовал, меня вылизывали в буквальном смысле везде с такой тщательностью, что любой позавидует. Но всё же чаще всего я возвращал её мордаху к промежности. Чтоб всё там блестело и было чистым, включая задницу, куда мне приходилось её тыкать носом, так как ей, видите ли, не нравится.

— Может не надо, — выглядывала она на меня между ног. Её жалостливое лицо только пуще разжигало моё желание заставить её всё сделать на славу.

— Надо, давай, делай дело, — ткнул я её носом в задницу. От её кожаного мокрого носа ощущения были забавными. И совершенно неописуемые ощущения, когда её влажный язычок полировал мне попу.

И она отлично справилась, вылизывая мне всё. От очка до кончика члена, пройдясь там своим языком. А после я просто загнул её раком, схватив за хвост, и трахнул напоследок, помяв её мохнатые сиськи и потеребонькав ей её сокровище, отчего у Стрими шерсть дымом встала.

Жаль, что только не выспался.

Глава 239

В конечном итоге Стрими стала людофилкой. Интересно, а я не стал зоо…

Нет, выбросить это из головы! Она не животное, а фурри! Раса здесь такая. А межрасовый секс, это немного другое, чем зоофилия. По такому принципу, если эльфов трахать — тоже заниматься зоофилией, что в корне неправильно. Наше дело — укреплять отношения между расами и нести мир…

Пф-ф-ф-ф-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха… Боже, ну и бредятина. Даже звучит смешно. Какая нахуй дружба? Война только сможет всё исправить. Война и страх этой самой войны. Чтоб каждый знал, что он сдохнет первым в случае битвы и никто не сможет уйти живым. Чтоб никакому долбоёбу королю не пришло в голову подобное, и он знал, что его детки первыми сдохнут на фронте. Или чтоб народ боялся настолько этой войны, чтоб слал короля нахуй с такими запросами.

Обычно войну хотят те, кто в ней никогда не участвовал. Они просто даже примерно не понимают, что такое война, и какие последствия после неё будут.

Такие вот мысли мирового масштаба лезли мне в голову, пока мы завтракали. Но не у всех в голове протекали столь милитаризованные мысли.

В это время, например, немного сонная, но расслабленная Стрими кормила Юи. Та отчаянно не хотела есть, и половина еды вытекало у аутистки из рта наружу. Зато Юи с радостью засовывала себе в рот хвост лисички, словно тот был её любимым деликатесом. В принципе, о него она и вытерла рот, из-за чего Стрими потом пришлось отмываться.

Я отчётливо слышал, как она шипела на Юи от злости, из-за того, что её хвост был теперь словно мочалка. Можно сказать, утро было добрым и тёплым. Даже солнце в окно заглядывало нам на радость. Но если бы все дни были такими прекрасными и добрыми, а утро всегда миролюбивым и приветливым, как сейчас… то я уверен, что мир бы стал куда более добрее.

Но это из разряда сказок, так как даже в такое утро умудряются некоторые люди всё испоганить.

Первое правило в таких делах — никогда никому не верь, если вокруг не пойми кто.

Второе правило — всегда проверяй всё всеми возможными способами.

Третье правило — будь на стрёме, но я его естественно проебал.

Как например сейчас, к нам постучались, а я что? Я потащил за собой Стрими. Дело в том, что это я должен спуститься к наёмникам, а не они подняться. Так как это я говорю, когда вставать и когда двигаться дальше. Они вообще никому не должны дверь открывать. Но чтоб они сами ко мне пришли… это значит, что что-то произошло. Или это вообще не они.

Поэтому, когда мы подошли к двери, я громко спросил:

— Вы кто такие?!

— Уборка комнат, — тут же оперативно сообщил мне женский голос.

Уборка комнат. Утром. Я никогда не был в отеле и не могу сказать, насколько правильна уборка комнат в отеле утром, однако…

Я покосился на Стрими, кивнув головой, мол, ну как? Кто там?

Дело в том, что Стрими, в отличие от меня, могла услышать куда больше, чем я. Как и почувствовать носом. Оттого я её приволок, чтоб узнать, кто за дверью. Уж фурри она точно учует.

Та принюхалась, подёргала ушами и… покачала головой, показав один палец.

Значит не фурри, но там она услышала только одного человека.

Это слегка подозрительно.

Нет, конечно в отеле могут работать не фурри, а, например, те же эльфы, которые здесь застряли и которым требуется бабло. Но всё равно такое несоответствие настораживает. Может у меня и просыпается паранойя, но лучше перестраховаться всегда, верно?

— Я вас не звал, идите нахуй! — ответил я отчётливо и снова прислушался.

В ответ… тишина. Ни звука удаляющихся шагов, ничего. Только…

Стрими навострила уши, которые забавно дёрнулись в сторону двери и тут же показала мне два пальца… три… пять. С каждым новым пальцем её лицо становилось всё испуганней и испуганней.

Значит уборка комнату утром впятером? Это так мило…

— Хотя погодите, уборка может и понадобиться. Одну секунду, только натяну на себя что-нибудь…

Например, портупеи.

Я быстро толкнул Стрими в комнату, где Юи пыталась надеть походную одежду шиворот на выворот, после чего схватил ремни с пистолетами, схватил ружьё и двинулся к двери. Благо зарядил их на ночь на всякий.

Ещё же броню… но броню надо надевать. Надевать долго и мучительно, затягивая лямки, чтоб не свалилась. А для этого требуется время, которого может не хватить. Накину кольчугу. Правда кольчугу на голое тело надевать ещё то удовольствие, она слегка трёт кожу под весом, но я уж как-нибудь потерплю.

А ещё мне этот момент сейчас напомнил случай в другой гостинице, где я перебил четырёх лоль. Давно же это было, от них сейчас только кости остались. Мда… было дело конечно… Это не пришло в голову потому, что сейчас у меня страшное дежавю. Вот прямо пиздец какое сильное. Только… в прошлый раз для меня всё кончилось плохо, что несколько печалит меня сейчас.

Вытащив из кобуры пистолет, я подошёл к двери и нацелил его на дверной проём.

— Вы ещё здесь? — крикнул я, чтоб на той стороне меня услышали.

— Да, я…

И в этот момент я просто выстрелил на голос.

Ни сомнений, ничего того, что может помешать и усложнить мне жизнь. Обстоятельства не для сомнений. Просто выстрел по голосу, словно всё так и должно быть. Было бы забавно, если Стрими ошиблась и там сейчас стояла обычная уборщица, однако…

После такого грохота повисла тишина. Я быстро-быстро принялся заряжать пистолет, отходя на противоположную сторону комнаты, так как потом такой возможности не будет. Если кто влетит в дверь сейчас, то я просто отброшу его и схвачу заряженный. Но пока…

Уже действуя на автоматизме, я засыпал нужное количество пороха, запихнул туда кусок тряпки со свинцовым шариком. Протолкнул его внутрь до упора, сыпанул на пороховую полку немного, всё закрыл, взвёл…

Готово!

Только заряженный пистолет я убрал и взял вместо него ружьё. Если кто вломится сейчас, в чём я уверен на пятьдесят процентов, ружьё просто прошьёт засранца. Но если подберутся ближе, ружьё будет не так сподручно. Поэтому лучше сразу разрядить его и потратить патроны на двух противников, а потом уже воспользоваться пистолетами.

Где-то в соседней комнате я услышал подобие плача Юи, который быстро смолк. Видимо ебанушку напугал хлопок. Меня бы он то…

В этот момент дверь с грохотом влетела в комнату. И одновременно с тем, как мне в левое плечо попала стрела, я выстрелил сам.

И сука стрела пробила кольчугу! Вы чо, бронебойным стреляете?! Еб вашу мать, больно то как!

Зато первый же мой выстрел из ружья убил сразу двух эльфов, который были в проходе: лучницу и придурка за ней — пуля пробила той шею и попала эльфу за её спиной в голову. Его откинуло на стену за спиной, по которой он сполз, оставляя кровавый след. Эльфийка схватилась за горло и рухнула на колени, мучительно помирая.

Не теряя равновесия от попадания, я ещё раз выстрелил в толпу, которая завалилась в комнату, проделывая немаленькую дыру в груди у ещё одного чувака, после чего откинул ружьё и от бедра открыл стрельбу по уёбкам из пистолетов.

На такой дистанции у них не было шансов. Как и у меня увернуться от ещё одной стрелы, которая частично скальпировала висок, чиркнув по черепу. И то лишь не убила потому, что стрелявшего я заметил и пристрелил первым. И тот, падая с пулей в голове, промахнулся.

Ещё три выстрела нашли свою цель. Те, кому не повезло, падали, получив свой контрольный или останавливаясь, словно поражённые тем, что их всё-таки таких быстрых подстрелили.

И после такого отстрела ушастых в комнате остался всего один эльф. От такой бойни он слегка замешкался, и я просто бросился на него. Ещё двое были в проходе, явно не рискуя нападать. Были бы у них лучники… но кто будет брать лучника в захват комнаты, где узкие пространства?

Я атаковал первым, сразу шмальнув в тех двух фаерболом. Я не стал смотреть, попал в кого или нет; просто бросился к эльфу, что был в комнате и сократил половину расстояния, когда он пришёл в себя и поднял меч. Но ему в лицо полетел пистолет.

Эльф проявил хорошую реакцию, отбивая его. Но тем самым открылся и пропустил удар ногой в живот, из-за чего отлетел назад.

В комнату влетел ещё один эльф с мечом наизготовку, с опалёнными волосам, и я поднял правую руку, стреляя в него молнией.

Я уже говорил, что, когда вытягиваешь руку, тебе обязательно попытаются её отрубить?

Во-о-от, тут мне тоже попытались её отхуярить. Причём уёбку ушастому не хватило всего сантиметров, чтоб отчекрыжить ручонку мою шаловливую, когда молния ебанула в него и парализовала.

Ему не хватило отчекрыжить руку, зато до мизинца сука дотянулся и того как не бывало. Единственное, что можно было сказать, так это спасибо адреналину, из-за которого боли я и не почувствовал. В ответку я наступил тому на шею, с удовольствием услышав, как хрустнули позвонки под ногой и как захрипел урод.

Развернулся к тому, что вставал, зажёг на ладони огонь и…

— Подавись нахуй.

Визг урода наполнил комнату, да и не только её, скорее всего. Этому крику вторил крик Юи из соседней комнаты. Дуэтом их, наверное, было слышно даже на улице. Ещё интереснее, что никто не пришёл на шум, что как бы намекает не в лучшую сторону о том, где моя ебаная команда.

Жарил я урода всего секунды три-четыре, но крика было на целую минуту, пока он сам не отключился от боли. Но перед тем, как добить обугленного, я поднял меч одного из павших и выглянул в коридор, где были трупы пристрелянных эльфов и… живая эльфийка, в которую угодил фаербол.

Она стонала, пытаясь уползти, но куда там ей. Половина лица обуглена, вся одежда на груди сгорела, грудь обожжена до мяса. В глазах шок и непонимание того, что произошло сейчас и как так обернулось, что численное преимущество в десять раз было так быстро нивелировано.

А я знаю — будь они хоть семидесятыми, но пулям то похуй. Никто из них не быстрее чем пуля из мушкета. Вбежать толпой действительно действенно, если против вас человек с мечом. В закрытой комнате один взмах, максимум два с его стороны, и вы его свалите на землю. Но не против огнестрельного оружия.

Я не стал слушать, что она пыталась мне сказать, когда навис надней. Прошлый опыт меня научил действовать быстро. Поэтому, не слушая этот жалостливый лепет, я молча рубанул ей по шее мечом, отрубив голову, после чего так же быстро прошёлся по телам добивая всех. Последним я добил обуглиша, который к тому моменту так и не пришёл в себя. Ожоги на нём были красноречивыми, но вряд ли смертельными. Скорее уродство на всю жизнь.

Как бы то ни было, десять — ноль хуесосы, далеко вам до меня. Хотя тут не моя заслуга, а пистолетов. Плюс стрела в плече жутко болит, словно мышцы вырывают. И обрубок на месте пальца дико жжётся. Хотя надо сказать спасибо, что это всего лишь часть мизинца. Про висок вообще молчу.

Прямо на ходу перезаряжая пистолет, я пнул дверь в спальню, где, обняв скулящую Юи, сидела Стрими и испуганно водила своими слуховыми локаторами из стороны в сторону. Когда я открыл дверь, она всем телом вздрогнула, а Юи, почувствовав это, заплакала уже вслух.

— Уходим, быстро, — бросил я.

Правда перед этим…

— У тебя стрела из плеча, — ужаснулась Стрими.

— Да я как бы заметил, — поморщившись, я потрогал стрелу.

Эта хрень вообще пробила плечо на вылет! И спереди пробила кольчугу, и сзади пробила кольчугу. Охереть… пиздец просто… Пришлось обломать стрелу, после чего я просто вытащил её со стороны наконечника. Сука… больно… А говорили мне броню не снимать… Хотя это тоже бред, постоянно в броне ходить, не помыться, не почесаться…

— Перемотай мне плечо, быстрее.

А сам я быстро-быстро перезаряжал другие пистолеты.

У неё заняло на всё около минуты. За это время я, побив собственные рекорды, перезарядил все пистолеты и один ствол ружья.

— Отлично, собирай Юи, быстрее.

Я выскочил в зал, где лежали мои вещи. Времени было мало. Может мы перебили всех, а может эльфы уже поднимаются по лестнице за нами. Но как бы там ни было, мне нужно было надеть броню с одеждой. Положив пистолет рядом с собой на тумбочку, я начал быстро натягивать на себя комплекты, как меня учила в поместье Мамонта с Ухтунгом. Быстро, без разговоров и каких-либо заминок, словно опоздаю на секунду и мне крышка.

А может так оно и есть.

Одежда, поддоспешник, балаклава, под которую я запихнул тряпку на кровоточащую рану, перевязать обрубок пальца потуже на скорую руку, броня…

Когда я надевал шлем, в комнату заскочил взъерошенный Вулфи, весь запачканный кровью. Она даже стекала с его пасти, и я подозреваю, что своими зубами он пользовался по прямому их предназначению.

— Там снизу… — начал он, запыхавшись.

— Трупы и эльфы. Всех перебили?

— Да, но…

— Умойся, Вулфи, нам ещё надо покинуть город.

Тем временем выскочила Стрими, таща за собой Юи. Увидев трупы, она буквально подпрыгнула на месте и быстро отвернулась, зажимая рот ладонью. Юи так вообще было похуй. Не думаю, что она понимала что-либо.

Я тут же шагнул к ним, вытаскивая бутылёк. Пришлось немного повозиться, но Юи выпила свою порцию и прямо на глазах стала более сонной и спокойной. Отрешённой от остального мира.

— Мы готовы, — отрапортовала Стрими, стараясь не смотреть на трупы.

— Да я уже заметил это, — пробормотал я, заряжая последний ствол на ружье. — Вулфи! Ты скоро?!

— Я… — он выскочил с мокрой мордой. — Я всё, готов!

— Отлично, уходим.

Я бросил беглый взгляд на апартаменты, но кроме трупов здесь больше ничего не было.

— Ладно, уходим.

Я вышел первый, повесив ружьё за спину и взявшись за меч. Здесь в такой броне меня хер достанут. Не знаю, какой уровень был у тех хуесосов, но при моей броне им и семидесятый не поможет. Я задавлю массой. В этом и проблема любого уровня — ты можешь быть сколько угодно сильным, но ты всё равно человек.

— Где остальные, сколько осталось? — спросил я, выглянув осторожно на лестницу.

— Десять. Эльфы заходили в комнаты и убивали всех. Мы заметили их слишком поздно.

Мы начали спускаться по лестнице на нижний этаж.

— Они заходили всей кучей в номер и убивали всех внутри. Но когда они постучались ко мне, я поднял вой и мы… мы подрались, но часть погибла.

Я бы хотел спросить, сколько погибло, но взгляд на коридор передо мной дал исчерпывающий ответ.

Здесь лежало около двадцати тел. Голые, но с щитами и мечами наёмники против эльфов, которые валялись тут же. Тут же уже суетились другие, наспех одеваясь.

— Сколько вас осталось? — тут же спросил я ближайшего.

Тот вздрогнул, увидев меня.

— Десять. Мы потеряли семнадцать. Среди них был главный.

Главный? Хуёво…

Я быстро прошёлся по комнатам, заглядывая в них. Практически везде были трупы наёмников, которые располагались в комнатах по трое. Голые, изрубленные, некоторые из них были ещё в кровати. Иногда в комнатах я видел зверолюдок, чей сервис они использовали. В одной из комнат я даже увидел голую зверолюдку белку, что стояла на ресепшене, с колотой раной в районе сердца. Она сидела в собственной крови, облокотившись на противоположную от входа стену, и стеклянными глазами, полных безразличия, смотрела в проход.

Не задалась у неё смена. Вообще, кто бы их не убил, я или эльфы, мне всегда было немного жалко мирняк, когда я видел его трупы. Совсем немного, но жалко, так как не будь меня или их, они бы жили своей обычной скучной, но жизнью.

— Ладно, все собрались?! — громко позвал я, и из комнат, наспех затягивая доспехи, появились наёмники. Растрёпанные, слегка сбитые столку, они быстро затягивали ремни и помогали друг другу.

— А что делать с телами? — спросил один из них.

— Ничего. Сейчас Вулфи побежит к страже и скажет, что в гостинице эльфы убивают постояльцев. Усложним жизнь ушастым. А мы пока собираем доспехи и всё, что может сказать, что постояльцы были наёмниками и работали, после чего в конюшню и выводим папатосов.

— А дальше? — спросил другой.

— А дальше… — я задумался. — А дальше будем выбираться. Так что за дело.

Мы спустились на первый этаж, так и не встретив ни единой живой души. Только на ресепшене с перерезанным горлом на стуле сидела девушка-кошка.

Честно говоря, меня слегка напрягла пустота в здании, и когда я открывал дверь, то боялся, что там за дверьми ничего и никого не будет, кроме пустынных покрытых туманом улиц, по которым подобно перекати полю будет летать мусор. Но мои тупые страхи развеялись, стоило дверям открыться.

В лицо тут же ударила шумная наполненная прохладой улица, по которой ходили зверолюди и фурри, спеша по своим делам. Земля и небо по сравнению со зданием, из которого мы вышли.

— Вулфи, ты знаешь, что делать. Вы двое, за папатосами. Ведите их в тот сквер, где я вас видел в последний раз. Мы же… — я обвёл Стрими, Юи и ещё восьмерых наёмников, — пойдём искать повозку с рабами. А лучше несколько повозок.

— Зачем? — просила на меня встревоженный взгляд лисичка.

— Будем шифроваться.

Глава 240

План снова прост как дважды два…

Должен был быть, если честно.

Просто в самом разгаре поиска нужной телеги, в которой мы могли бы затесаться, до меня вдруг дошло: если они нашли нас здесь, то что мешает им найти нас и потом? На том же самом выезде? Уж рабов, которых везут, они точно будут проверять, так как это вполне логично и очевидно. А Юи палится своими раскосыми глазами даже без вооружённого взгляда.

То есть, они явно будут высматривать людей, и встреть таковых, тут же начнут приглядываться и заметят, что мы случайно так похожи…

Сомневаюсь, что они отмахнутся и скажут: не, не похожи, мы ищем людей в броне, а эти без. Я может в чём-то и умён, но после вполне доходчивого разговора с Клирией и событий сегодняшнего утра понял, что эльфы тоже не тупы. Я как бы и до этого знал, но сегодня утром прочувствовал на себе, насколько они проворны и как быстро могут отыскать нас в большом чужом городе. И единственное, что их останавливает сейчас нас быстренько найти и отъебать, так это то что страна не их и город тоже не их.

А теперь…

Я с интересом наблюдал издалека, как четверо просто тупо терминатора, облачённых в броню так, что к ним хуй подберёшься, с такими чудесными саблями подошли к испуганным эльфам и давай их расспрашивать, наезжать, проверять вещи. Видимо бойня в гостинице стала достоянием общественности.

Но не только эльфов они ищут, подсказывает мне моя душонка. Тут и без гениальных мыслителей ясно, что искать помимо всего прочего они будут и людей, что завалили тех эльфов в отеле. Даже забрав военное обмундирование и пытаясь выставить всё так, словно это было просто устроенное эльфами нападение, становилось ясно, что дело куда сложнее. И что как минимум стоит найти людей, которые трусливо бежали оттуда, оставив тела товарищей.

Ведь если бегут, то значит есть причина.

И найти их будет не так уж и сложно в городе зверолюдов.

Но судя по всему, больше зверолюдей всё-таки интересовали эльфы, так как ныряя между разными проулками, я неоднократно видел, как стража ловила именно ушастых.

Однако вскоре я понял — если мы хотим уйти, нам придётся бросить папатосов со всеми вещами, что мы и сделали. Идти по главным улицам с гружёнными животными очень палевно и только благодаря Вулфи, который нас предупреждал заранее, мы избегали встреч со стражей вовремя сворачивая на другие дороги. Но долго так продолжаться не могло. Поэтому в конечном итоге, скрипя сердцем, я всё же приказал оставить живность с нашими вещами и двинуться узкими дворами в сторону конюшен.

Никто мне слова не сказал по поводу этого, однако я прямо видел, как они с сожалением бросали взгляды на вещи, которые там остались. Да чего уж там, я сам так делал. А это ещё о провизии речи нет, которая осталась в отеле.

Блин, пиздец как обидно…

Но взглянем с болью правде в глаза — даже если мы дойдём до конюшен, вряд ли сможем покинуть город со всем этим открыто, нас тупо задержат на воротах.

А если каким-то невъебенным чудом мы его и покинем, то я просто уверен, что там нас будут ждать эльфы, от которых мы точно не уйдём с папатосами. И вряд ли там будет человек десять, как в прошлый раз.

Однако даже по дворам мы гладко не могли пройти.

— Юи нехорошо, — позвала меня Стрими, придерживая аутистку, которая согнулась словно от боли в животе. — Она, кажется, идти не может.

— В смысле блять не может? — обернулся я. Мы как раз дошли до тех районов, которые можно было назвать не самыми безопасными, но и не гетто. — Чо с ней?

— За живот держится, — ответила Стрими, придерживаю ту.

А Юи только и делала, что мычала, да скулила, хватаясь за живот. Она ещё что-то бессвязно пыталась лепетать, но дальше эуэ, аэа и уэи дело не уходило. Так что узнать что-то по истине важное от Юи о её состоянии мы, к сожалению, не могли. Может ударить её? Ну мало ли, вдруг поможет, у меня комп иногда после хорошего удара переставал лагать.

— Вы двое, — кивнул я на наёмников. — Тащите её. И идём…

Я замолчал, обратив внимание на несколько зверолюдей довольно крупного телосложения, вышедших с одной и другой стороны двора. Их было всего пять, но размеры заставляли меня нервно сглотнуть.

Двое из них были тиграми переростками таким накаченным торсом, что вряд ли бы протиснулись в обычную дверь. Я бы сказал, что в их росте все два с половиной метра. Ещё двое были медведями таких же размеров и один довольно крупный волк метров двух в холке. Причём волк был явно главным и имел вид как бывалого чувака, так и самого умного.

— Вы что-то забыли в этой части города? — учтиво спросил волчара у нас, бросив холодный взгляд на Вулфи. Тот, опустив взор, как бы между делом отошёл назад, зажав хвост между ногами.

Взгляд волка успел прогуляться по всем нам, на несколько секунд красноречиво задержался на Стрими, после чего остановился на мне.

— Мы направляемся в конюшню, — сказал я, выступив вперёд к нему. — Вы чего-то хотели?

Волк выступил навстречу. Прямо как два альфа-самца тут выступаем друг перед другом. Но смех смехом, а всё сводится к самым первоначальным инстинктам. И иначе как встречу альфа-самцов двух стай это не назвать.

— О, ничего особенного, ничего особенного, — покачал он головой.

Высокий, подкаченный, глаза были жёлтыми, внимательными и слишком умными, как по мне. Очень чистоплотный и опрятный волк тем не менее имел ауру дикого зверя, от которого опасность исходила буквально волнами. Его лицо было аккуратным и без шрамов, что не свойственно тем, кто не раз дрался за свою жизнь. Вон, его дружки, например, вообще все исполосованы, словно дикие звери.

— Раз ничего особенного, тогда… как мне воспринимать то, что ваши люди нас окружили? — спокойно осведомился я из-под своего чайника низким голосом.

— Никак, лишь подстраховка. А вообще вы правы, мне кое-что нужно от вас.

Меня так и подмывало спросить, похож ли я на бюро вакансий или что-нибудь подобное, но сказал совершенно иное:

— Значит, вы можете нам помочь, верно? Если так, то я могу протянуть руку помощи в пределах разумного тем, кто любезно помогает нам.

— Верно, — кивнул волк и спокойно обошёл меня со стороны, подойдя к нашей команде.

Я повернулся боком, чтоб в любую секунду иметь возможность вышибить мозги и ему, и его дружкам.

— Я вижу, что уровни у вас откровенно малы, что меня бы в другой ситуации бы расстроило. Да и команда… — он красноречиво глянул на волка, — не самая. Хотя и плохой не назовёшь.

При этих словах он провёл пальцами (да-да, у этого зверолюда были пальцы, пусть и с чудовищными когтями) по щеке Стрими, словно оценивая её красоту. Та даже побоялась дёрнуться, испуганно хлопая глазами.

Значит волк видит уровни? Или чувствует их? А может просто умение оценивать противника по одному его виду? Ведь тут только Юи может похвастаться кое-каким уровнем, но и то, не в данный момент.

— Однако то, что ваша команда устроила в отеле, меня заставляет думать, что вы не так уж и просты. По крайней мере один из вас, — он глянул на меня смеющимся взглядом. — Конечно, немало решило там и массовка. Однако не все ушастые померли просто потому, что их задавили числом и щитами.

— Ближе к делу, кого надо устранить, — поторопил я его.

— Сразу к делу? — он оскалился. — Отлично, как я люблю. Есть кое у кого противник в этом городе. И тот противник не хочет понимать зверолюдский язык, предпочитая быть агрессивным существом. И кое-кому нужен тот, кто существо… устранит. Быстро и надёжно закроет этот вопрос.

— Почему тогда вы этим не займётесь, чтоб помочь кое-кому?

— Ха, а как ты думаешь, всё так просто? Стал бы я обращаться к непонятно кому с таким предложением, если мог бы сам это сделать? Я, к сожалению, из-за некоторых моментов ничего не могу предпринять в этом вопросе. Вот просто ничего. Ни я, ни мои люди. Всякое бывает. И просто так никого не пошлёшь. Однако твоя рекомендация завалила коридоры в отелях, разбрызгав по стенам кровь.

— Странный способ находить работника. Даже не зная, кто он.

— А мне и не нужно этого знать. Меньше знаю, крепче сплю. К тому же будет тот, на кого можно будет всё свалить. Помимо того, что я не могу решить тот вопрос, мне бы не хотелось, чтоб меня с ним связывали. Я ни хочу никого злить в этом городе, но и не хочу подводить кое-кого. А так как ты проездом и, как я вижу, с этим проблем не возникнет. Сегодня ты здесь, а завтра даже не в этой стране.

— Значит мне надо устранить ту личность?

— Да. Его охраны с ним не будет много. Я бы и сам справился, но… сам понимаешь всё, — он провёл по голове Стрими лапой, прижав её уши на мгновение к голове, после чего они вновь встали торчком. — А так я не причём, покажусь так, чтоб они точно знали, где я был. Все будут думать на странного чувака, кое-кто будет доволен, шерсть мою не выщиплют.

— Что взамен?

— Кроме того, что я не приведу к вам стражу?

Я поморщился. Вот каждый пытается насрать тебе на голову и с улыбкой уйти, говоря, что это я ещё должен быть благодарен. Что люди, что животные, а поведение одно и то же.

— Волк, такое надо говорить аккуратно, потому что я в силах сделать так, что некому будет звать стражу, — с угрозой сказал я. — Как и в силах это сделать, если по завершению задания за мной придёт стража. Я не поленюсь сжечь этот город в поисках предателя.

— Ты уверен в этом, человек? — сверкнул он глазами и улыбнулся, хотя появившиеся клыки передавали суть положения.

— Я не кидаю слов на ветер, волк, — ответил я. — Однако я хочу получить за работу мне причитающееся и идти своей дорогой. Потому предпочёл бы не притрагиваться к напряжённой теме мести и кровной вражды.

Он несколько секунд молчал, вглядываясь в щели моего шлема в то время, как я напряжённо сжимал ружьё. И так как я был повёрнут боком, дула так невзначай были нацелены именно на него. Всего одно неверное движение, и я отправлю его нахуй первым же поездом.

— Ты прав, мне тоже не нужна месть, так что я просто помогу вам. Но я и не заинтересован, чтоб ты здесь остался. Поэтому помогу, например… выехать незамеченными из города. Чтоб ни стража, ни эльфы, коих стало много вокруг города и которые, судя по всему, из разведки, не запалили тебя. Довезут до леса. Идёт?

Я задумался. В принципе, ничего мне больше и не нужно. Главное сейчас, выехать налегке подальше от города и стражи, которая, судя по всему, меня ищет. Поэтому его предложение было нужным, хоть мне и претило работать киллером.

— Тогда клятва, верно?

— Клятва? — по морде его было видно, что он не сразу понял, о чём речь.

— Клятва, что ты не сдашь меня кому-либо и вывезешь из города как обещал. Что твои люди не тронут моих.

На лице волка появилось понимание.

— Ах да… клятва… я и забыл, что вы, люди, не можете без этих клятв. Это даже оскорбительно.

— Мы оба понимаем, насколько мир прогнил и насколько опасно довериться кому бы то ни было.

Я старался аккуратно подбирать слова, чтоб не оскорблять его напрямую, но и донести основную мысль. Но это всё равно звучало оскорбительно.

Волк недовольно щёлкнул зубами.

— Ты слишком борз, человек.

— Да или нет, волк, — лишь ответил я. — Мне просто нужен ответ.

Повисла тишина, нарушаемая лишь естественным шумом города. Повисла ненадолго, так как вскоре блохастый улыбнулся и, тяпнув себя за руку, протянул лапу.

— Тогда пусть будет так, поклянись, что цель не выйдет из указанного места живым.

— А кого именно мне надо устранить? — решил уточнить я.

— Это имеет значение?

— Предлагаешь мне вырезать весь дом? — задал я встречный вопрос.

— Было бы слишком шумно, — покачал он головой. — Нам нужен только глава.

Убить человека, может и ни в чём не виновного? Да, это ужасно, но я смотрел на ситуацию не с человеческой точки зрения. Лишь с точки зрения выгоды, выбирая наименьшее из двух зол. По крайней мере, я старался.

Вслед за волком я тоже снял перчатку, после чего протянул её Стрими.

— Тяпни за руку.

Та послушно куснула её, после чего я пожал руку волку.

— Ты не сдашь меня или моих людей, не кинешь и довезёшь до леса в сохранности. Сделаешь так, чтоб нас не засекли. Не будешь говорить, куда увёз нас кому бы то ни было. Я же убью всех, кого ты сейчас назовёшь.

— Согласен, — оскалился волк.

Клятва состоялась. Каждый раз, заключая её, я невольно думаю, а что будет, если я не смогу, например, выполнить её. Вот возьму и не смогу, что тогда? Сдохну же. Хотя это глупая мысль. Я бы не брал её, не будь у меня хоть какой-то уверенности в том, что я смогу победить.

Довольный волк выпрямился.

— Не часто встретишь тех людей, кому нравятся фурри. Предположу, что ты её нанял.

— Верно предполагаешь, — кивнул я, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Может она… — он нагнулся к её лицу. — Согласится работать у меня?

— Д-да нет… спасиб-бо, — пробормотала Стрими, отшатнувшись от оскалившегося волка. Чот он слишком много скалится.

— Ну чтож, как хочешь. Только имей в виду, что с такими как он, — волчара кивнул в мою сторону, — опасно находиться, и добром для тебя это не закончится. А теперь… думаю, что твои люди могут пока подождать где-нибудь, не мельтеша перед глазами у стражи. А то им очень хочется побеседовать с людьми, что были в отеле.

— Если так будет лучше для них, — спокойно ответил я.

— Будет. А что касается тебя… то тебе лучше отправиться вечером. Как бы стражи много на улицах не было, в темноте легче раствориться. Да и ночью легче пробраться до туда, не привлекая взгляда случайных свидетелей. И… — он демонстративно принюхался. — Тебе надо будет сбить запах крови, его за километр учуешь.

— Постараюсь.

— Чтож… тогда идём.

Нас отвели в какой-то старый грязный дом, который явно был притоном. А может быть и сейчас это притон, просто закрыт ради важных гостей. В любом случае, здесь, по заверению волка, мы могли остановиться со спокойной душой и не бояться ни стражи, ни эльфов. Клятва ему не позволит нас сдать или кинуть, поэтому я старался не волноваться по этому поводу.

Куда больше меня интересовали эльфы. Конечно, участвовать в разборках государств мне не очень хотелось. Но и попасть под эльфов сразу за воротами у меня тоже не было никакого желания, так как они наверняка меня там ждали. Оставалось надеяться, что волк нас действительно сможет вывезти до леса.

— Ты действительно это сделаешь, — тихо спросила Стрими, когда мы ждали вечера. — Действительно убьёшь человека?

— Как по-твоему, стал бы я заключать клятву, если бы не смог? — поморщился я.

— Но… это же неправильно.

Она так говорит, словно я этого хочу. Словно есть безопасный выход, которым бы я не воспользовался, чтоб только не влезать в это.

— Да, неправильно. Но вряд ли это невиновный человек, раз связался с ними, — хотя слово человек по отношению к ним не совсем корректно. — Так что без разницы.

— Но…

— Отвали, Стрими, — бросил грубо я.

Ещё мне мозг не ебали. Словно я сам хочу помочить людей и считаю это правильным. Но вот так сейчас мне капать на мозги этим… это вообще форменное издевательство. И так самому тошно от этой мысли.

К тому же я выбрал из двух зол наименьшее. По крайней мере я так себя оправдывал. Или риск потерять Юи, и как следствие, риск людьми и всем планом. Или одна жизнь. Одна жизнь против десятка другого. Чужая жизнь против жизни тех, кто мне дорог. Если обезличить, то выбор вполне понятен и логичен. Вся проблема лишь в том, что люди зачастую не могут выбрать нужный вариант из-за эмоций. Готов ли я положить на плаху одну чужую жизнь ради множества других?

Да. И кто бы за этой жизнью сейчас не стоял, я не изменю ответ.

Единственное, что могло меня порадовать, так это то что цель не ребёнок, потому что… Потому что я бы всё равно сказал да.

К тому же, скажи мне кто-то, что этот человек издевается над животными, издевается над своими служанками и людьми, а его работники конченные садисты и ублюдки, то уже не так жалко его, верно? И его убийство не будет выглядеть таким уж и ужасным. Многие люди скажут, что так ему и надо. И их уже не будет смущать, что это жертва может быть отцом нескольких детей, единственным кормильцем и так далее. Пусть даже и жертва заказного убийства, которая в принципе смерти и не заслуживала.

Это лишь показывает, что зачастую всем важна лишь эмоциональная окраска, а не реальность. То, что чувствуют они, а не то что есть на самом деле. Однобокая правда сразу приобретает столько сторон.

Глава 241

Волк провёл меня туда этой же ночью, как мы и договаривались. Вернее, не он сам, а его человек. Сам волк же попрощался со мной, оставшись в притоне.

— Я буду ждать тебя здесь. Сделаешь дело, вернёшься, мы тебя перекинем к лесу.

— Предашь меня…

— В любом случае умру, — показал он мне свои зубы. — Но смелости тебе не занимать мне это говорить.

— Люблю конкретику, — ответил я.

Стражи было куда больше, чем днём, однако провожатый словно знал, где и как надо проходить. Он ловко проскакивал мимо стражников, словно тень, находил такие проулки, которые я бы в жизни не заметил, выжидал нужные моменты, словно умел предсказывать будущее, и вообще, оказался мастером скрытности.

Что касается меня, то я просто следовал за ним не отставая ни на шаг. К тому же меня обтёрли уже знакомой травой, сбивая запах. И пусть этот запах чувствовался, но куда слабее, чем человеческий запах. По крайней мере мне так сказали. Что касается крови, то я просто сменил повязки и их обильно полили спиртом с примесью каких-то трав и посыпали табаком. Типа запах собьёт.

Мы ныряли из одного двора в другой, из одной подворотни в другую, выйдя из не самых обеспеченных районов в довольно престижные. Не супер-люкс, где живут сливки, но обычные добротные богатые дома. Может в таких даже прислуга имеется.

Здесь стражи, что примечательно, было меньше, но и места, где можно было спрятаться, практически отсутствовали. Дома располагались сплошной стеной вдоль улиц, создавая своеобразные кварталы. Нам приходилось передвигаться бегом вдоль стен, прячась около лестниц, в тени карнизов, в кустах клумб.

— У них есть охрана? — тут же спросил я, когда мы пришли к назначенному месту.

— Внутри точно есть, — сипло ответил проводник, которым был зверолюд с кошачьим хвостом и ушами. — Как есть и слуги. Тебе нужно справиться побыстрее, после чего мы поднимемся на крыши и пройдём по ним подальше отсюда и вернёмся обратно.

— Ты пойдёшь со мной?

— Я всё проконтролирую.

Как будто с клятвой это нужно, но я не стал возражать.

Мы стояли перед достаточно зажиточным домом, который абсолютно ничем не отличался от остальных. Такой же ухоженный, аккуратный и по-своему стильный с множеством всяких горшочков и контейнеров под окнами.

— Тогда идём. Кстати, как зовут главу семейства?

— Крайстернац Виолд.

Я, воровато оглянувшись, перешёл улицу и постучал в дверь. В добротную дубовую дверь, которую и не сломаешь с ноги, если ты там не танк ходячий. Хотя я знал одного чувака, он бы её точно проломил.

Сейчас у нас было времени всего лишь до следующей стражи, что наворачивала здесь круги с подозрительной пунктуальностью. Несколько минут на то, чтобы открыть сраную добротную дверь перед собой.

Следящий остановился позади меня, не предпринимая никаких попыток вмешаться или что-то сказать. Словно так и должно быть.

Дверь нам открыли через минуту после того, как я постучал. Вернее, не открыли, а громко спросили.

— Кто беспокоит? — раздался женский голос.

— Личное письмо от мэра для Крайстернаци Виолда! — громко и уверенно сказал я. — Срочное. Он требует получить ответ на него немедленно!

Послышался шум, топот ног (или копыт) и уже мужской голос спросил меня.

— У вас письмо к Крайстернаци Виолду?

— Да! — громко ответил я. — Мэр требует от него ответ немедленно!

Дверь слегка приоткрылась и показалось лицо какого-то быка с красными глазами. Его ноздри буквально расходились от его выдохов. Казалось, ещё немного и оттуда как в мультиках пар пойдёт.

Однако стоило ему увидеть нас, как он тут же попытался закрыть дверь. Но слишком поздно.

Я уже целился в щель и просто нажал спусковой крючок. Свинцовая пуля вошла быку глубоко в череп. И хоть она не пробила её насквозь, но откинула ему голову, и тот завалился на спину. Хлопок разнёсся по всей улице, извещая стражу о том, что здесь что-то происходит, и ещё долго эхом расходился, словно гром, по городу. Значит наше время начало очень быстро тикать в обратку. Вообще, быка можно было убить и мечом, но я сомневался, что мне хватит реакции, если у него там семидесятый, что вполне возможно.

По ту сторону раздался визг, будя весь дом и извещая всех о том, что на них напали. Я попытался толкнуть дверь, но практически сразу в ответ на мои потуги в дверном проёме блеснула цепочка, весело и издевательски звякнув. Но вряд ли она способна спасти этот дом от вторжения.

Без лишних церемоний я тут же что есть сил пнул дверь, и та приветливо раскрылась нараспашку. Лопнула даже не цепь — вырвало кусок дерева, к которому она на двери крепилась.

Не теряя времени попусту, я тут же вскочил в коридор, с одного удара отправляя служанку, что визжала, в аут. Я всё понимаю, но честно сказать, меня всегда бесили визжащие бабы. Ну вот просто бесили, визжат они по делу или нет. А ещё меня бесят визжащие и кричащие дети. Кажется, что они входят в личный топ самых ненавистных мной звуков.

Оказавшись в довольно богато обставленном коридоре, я закрыл за собой дверь и быстро оглянулся — один дверной проём вёл на первый этаж и лестница, что была передо мной, шла на второй.

— Где его кабинет?

— Не знаю.

Не знает… Блять, хуёво, что не знает. Но предположу, что всё самое важное всегда находится на втором этаже.

Быстрым шагом я начал подниматься наверх, сжимая в руках пистолеты, и целясь от бедра. Честно говоря, их тяжесть вселяла в меня уверенность. Твёрдость рукоятей словно служила для меня сигналом: «всё ништяк, всё путём, я всё ещё самый сильный». Хотя последнее было явным преувеличением.

Мы поднялись на второй, и практически сразу грохнул выстрел — труп ещё одного охранника, зверолюда зайца, упал к моим ногам. Его меч со звоном ударился о пол. Если бы, допустим, у меня был меч, то мне могло бы и не хватить скорости отбить удар. А тут просто крючок нажать.

Предположив, что он выскочил из комнаты, где живут охранники… я бы построил свою комнату подальше от помещения охраны. Рассудив немного странно, я двинулся в противоположную сторону. Каждую дверь я раскрывал с пинка, ломая обычный замок-защёлку.

Две комнаты были пусты. В одной, вжавшись в стену, закрыв глаза и что-то шепча, словно молясь, стояла зверолюдка-служанка с ушами спаниеля.

— Не убьёшь? — спросил меня наблюдатель.

— Я не нанимался карателем, — бросил я с лёгким презрением.

Тот ничего не ответил, словно ему было плевать. Может ему и было плевать, кто знает.

Мы шли очень бодро, да и дверей было немного, всего пять. И удача мне улыбнулась на пятой.

За ней находился большой кабинет, где…

Весёлый звон и не сильный толчок в грудь. В ответ выстрел на рефлексах, и у ещё одного охранника зверолюда взрывается верхняя часть головы. Его тело отбрасывает к стене, где он врезается в картину и вместе с ней падает на пол.

В комнате остался только такой слегка полноватый мужчина фурри похожий на волка с длинными ушами. Женщина зверолюдка кошачьей расы и их ребёнок, которым была девушка лет четырнадцати. Все трое, они забились в угол обнявшись и буквально дрожа.

Когда я вошёл в комнату, мужчина вскочил, закрывая собой семью. Возможно, он хотел повести себя как герой, а может действительно хотел защитить свою семью, но его слова пришлись очень кстати.

— Не смейте, убейте лучше меня, но…

Сказано — сделано. Причём это было не моё желание, а его.

Через секунду он получил пулю в сердце навылет, так и не договорив, лишь забрызгав стену позади себя кровью, и свалился на свою семью, которая безумно закричала. То ли от горя, то ли от ужаса.

Но мне было фиолетово.

— Уходим, дело сделано, — бросил я, обернувшись и возвращаясь обратно в коридор мимо наблюдателя.

— А они?

— В договор не входили.

— Но они свидетели, — сказал он, словно стремясь меня заставить убить всех в этой комнате.

— Хорошо, — я стянул с плеча ружьё. — Тогда я убью абсолютно всех свидетелей, включая тебя, ты не против?

Он промолчал, но на его лице не мелькнуло ни единой эмоции. Не нравятся мне такие типы, не поймёшь, что у них в голове. Может им похуй, а может они хотят тебе глотку перерезать, кто знает.

Мы вдвоём вышли в коридор, оставив за собой кричащих мать и дочь. Но едва мы дошли до лестницы, как на первый этаж ворвалась стража. Всего двое человек, но зато в полном комплекте доспехов, с мечами и щитами, словно группа захвата.

— Стража Зоофурия! Никому ни с места!

Они слишком поздно посмотрели на лестницу, где нас к тому моменту уже не было. Да и если бы заметили, им бы вряд ли это что-то дало хорошее кроме пули. А так мы просто проскочили дальше в коридор, свернули направо и упёрлись в тупик. После этого мой проводник проворно подпрыгнул, схватившись за ручку на потолке, и дёрнул на себя. Послышался хруст древесины; вниз вместе с пылью и грязью посыпались щепки и защёлка, которая видимо запирала чердак с обратной стороны. Тогда… как туда попасть, если он с обратной стороны запирается?

Подпрыгнув, проводник ловко подтянулся и скрылся в темноте чердака. В свою очередь мне, чтоб подтянуться, потребовалась неслабо так поднапрячься. Всё-таки доспехи не весят сто грамм, да и рана на руки не способствует. Но…

Когда я почти поднялся, кто-то схватил меня за ногу и дёрнул вниз. Может в другой ситуации я бы смог отопнуться и вырваться, но сейчас моё раненое плечо дало слабину — рука просто разогнулась обратно. Чувствуя напоследок, как пальцы срываются с края, я полетел вниз и чуть ли не плашмя упал грудью на пол. От такого удара у меня спёрло дыхание, а по голове словно молотком ударили.

Хотя нет, это меня действительно ударили…

Я попытался встать, но на меня буквально навалились, не давая подняться.

— Один есть! — раздался за моей спиной бас. — Сюда! Один есть!

Я среагировал на столь неудачное обстоятельство моментально. Тут же выругался: «сука блять», а это самое главное, словно волшебные слова на любое неожиданное и неприятное обстоятельство. После чего долбанул магией воздуха прямо под себя. Если бы я стрелял в кого-то, то его бы отбросило, словно напором сжатого воздуха, если приложить много сил.

Здесь же я выстрелил из обеих рук во всю дурную силу прямо под себя. Получился эффект вылетевшей пробки. Нас обоих подбросило в верх, мы врезались в потолок и грудой металла рухнули обратно на пол с чудовищным скрежетом и грохотом. Действуя быстро, я схватил ружьё, которое валялось передо мной, перекатился на спину и выстрелил прямо в забрало стражника, что поднял с пола ко мне голову.

Но не стал вскакивать. Секунда, другая, по полу слышалось тяжёлое топанье и…

Выстрел сразу в тот момент, когда появился второй бронированный стражник. Выстрел прямо в голову. Тот запнулся, но по инерции пролетел дальше и врезался головой в стену. Та согнулась под диким углом и до меня долетел хруст позвонков.

Так что если его не убила пуля в голову, то точно убил перелом шеи.

Я быстро поднялся, закинув ружьё за плечо. На первом этаже послышались крики и топот стражи, и там их было куда больше, чем два. Поэтому, больше не тратя времени, я подпрыгнул, с трудом подтянулся и попал в тёмный пыльный чулан. На другой стороне виднелось окошка света, через которое синеватые лучи попадал в чулан.

Я несколько раз пометил лбом деревянные балки, прежде чем добрался до этого окошка, которое оказалось дырой в крыше. Под ногами захрустела вырванная черепица. Снаружи меня уже ждал проводник. Он не задавал вопросов, что я делал и не пытался выяснить, чем я убил как охрану, так и стражу.

Ему было похуй. Хороший человек.

— Готово, — кивнул я. — Уходим?

— Да, идём.

Очень быстро, слегка пригнувшись, мы двинулись по крышам подальше от дома. Сейчас главное было не сверетениться с крыши вниз, так как она была покрыта классической черепицей, которая прямо вот намеревалась скатиться вниз кому-нибудь на голову вместе с тобой. Помимо этого она крошилась и хрустела под каждым моим богатырским шагом.

А там внизу было на кого падать — стражи набежало человек пятьдесят, словно со всего города собрались. Там было просто море факелов, который двигались волнами и отсюда сверху немного завораживали. Красиво, ничего не скажешь.

— Почему мы с самого начала не прошли через крышу? — спросил я, аккуратно идя за ним и изредка бросая вниз взгляд.

— Потому что меня никто не спрашивал, — ответил проводник.

— А сказать, что знаешь проход, нельзя было?

— Я не выполняю чужую работу, — не оборачиваясь бросил он.

Хуесос.

Мы уходили всё дальше и дальше, пока внизу не осталось никого. Но даже тогда мы продолжали идти по крышам, пока не достигли конца квартала. Спустились по выступам (под конец я наебнулся, опять же из-за руки) и ринулись переулок меж домов в тень. Ещё один забег через город подальше от стражи, которая сбежалась на стрельбу, ближе к району, где никому ни до чего нет дела.

Как же быстро я переквалифицировался в киллера, ужас какой. Говорят же, у каждого человека свой талант. Кто-то хорошо пишет, кто-то хорошо играет на пианино, кто-то хорошо мочит людей. Таланты не выбирают, хотя и очень хочется… Блин, я бы предпочёл иметь талант рисовать. Рисовал бы аниме хентай и дрочил на собственные картинки, вот это жизнь была бы…

Возвращались куда дольше, чем шли на задание. Всё теми же тёмными переулками от дома к дому, пока не пришли к притону. Однако прошли в него мы не через главные двери, а через окно в подворотне. В принципе, мы и выходили из него так же.

Там нас, сидя на скамьях по углам, слегка напряжённо сжимая мечи, ждали наёмники. На одной из скамей сидела и поскуливала в полусонном состоянии Юи, облокотившись на Вулфии. Но одного персонажа явно не хватало.

Так… где Стрими?

Я вопросительно оглядел свою команду, и пусть лица моего они не видели, однако мои телодвижения перевели правильно. Один из наёмников показал пальцем вверх, и я уловил едва слышимые тявкающие звуки.

Так, если оглянуться, то можно заметить здесь четыре верзилы, но не волка. Отсюда можно предположить, с кем она сейчас работает.

Ну чтож, каждый зарабатывает как может. Уж точно не мне судить или осуждать её. И чтоб не сбивать заработок лисичке, я спокойно сел на скамью и стал ждать.

Недолго.

Минут через пять она спустилась, поправляя на себе длинную юбку. В след за ней по лестнице спустился и волк.

Стрими, как-то виновато глянув на меня, быстро юркнула к Юи в то время, как волк с самодовольной улыбкой подошёл ко мне.

Чувак, если ты думаешь, что меня как-то заденет то, что вы трахались, то глубоко заблуждаешься. Мы не состоим с ней в отношениях и мне глубоко похуй, чем она там занимается. Мы лишь так, по разику и нормально.

— Я сделал всё. Твоя очередь, — сказал я, шагнув к нему.

— Так сразу, ни спасибо, ни по…

— Оставим это. Дело. Твои слова, что ты любишь без всяких церемоний переходить сразу к делу.

— Да, мои, — кивнул он, после чего перевёл взгляд на сопровождающего. — Всё сделано?

Тот ответил кивком.

— Отлично, отлично… ну чтож, нет смысла тебя удерживать в этом городе после произошедшего. Тогда ждите здесь. Я договорюсь и перед этим домом утром проедет несколько возов. У них будет двойное дно, там и спрячетесь.

— Туда не поместится провизия, которую мы с собой возьмём? — спросил я.

— Слушай, я сказал, что вывезу тебя, а не склад вещей. Только ты, твоя команда и всё. Тебя это не устраивает?

— Устраивает, — кивнул я.

— Ну вот и отлично, — с этими словами он вышел, оставив нас с двумя своими людьми в притоне.

Не знаю, что чувствовали остальные, но мне было глубоко похуй. Я устал. Нет, серьёзно, мне плевать на убийства, я ничего не чувствую зачастую. Но потом, через некоторое остаётся такой неприятный говнистый осадок на душе, который нехило так выматывает.

— Я… я это… просто ради денег…

Я нехотя открыл глаза и медленно повернул голову в сторону Стрими. Она с виноватым видом стояла около меня, словно что-то натворила.

— Стрими, ты моя жена? — спросил я.

Та, явно удивившись вопросу, покачала головой.

— У нас с тобой отношения?

Тоже покачала.

— Тогда смысл извиняться? Ты просто зарабатываешь как можешь. Ты мне ничего не должна и не обязана кроме нашего договора. Мы с тобой просто как работник и работодатель, и я не буду обвинять тебя в чём-либо.

— Просто я не хочу, чтоб меня считали шлюхой, — сказала она с ноткой упрямства в голосе. Словно её уже обвинили в этом.

— Никто и не считает тебя таковой, — ответил я. — Ты просто работаешь, ни больше ни меньше. И твоя работа куда лучше, чем у некоторых.

Например, чем у меня.

Часть пятьдесят первая Дети духов хранителей

Глава 242

Волк не обманул.

Уже к утру около притона поочерёдно остановились три повозки. Каждая из них проезжала мимо, на несколько минут останавливалась, ожидая, пока туда заскочат люди, после чего вновь двигалась дальше, как я понял, получать груз.

Как выяснилось, все повозки имели небольшое второе дно, которое со стороны было не видно. Однако лечь в него можно было только плашмя и вчетвером. Ну или впятером, если очень постараться. Меня так вообще по дикой утрамбовывали туда, так как я не помещался, а снять броню отказался. Со мной легла ещё Юи, Стрими, Вулфи и один из наёмников. Остальные загрузились в другие повозки, что подъехали раньше.

— Ну удачи, чего ещё могу сказать, — улыбнулся волк, прощаясь со мной перед загрузкой и протягивая руку. Я молча пожал её. — Если что, заходи, для таких как ты всегда работа найдётся. И не только. Девушки на любой вкус, деньги… имей в виду.

— Поверь, остановись я здесь на недельку, и ты бы отдал мне все свои деньги, лишь бы я уехал как можно дальше отсюда, — беззлобно ответил я.

Волк несколько секунд вглядывался мне в глаза, после чего хохотнул.

— Да, ты прав, ты прав… Да это и чувствуется от тебя. Запах крови и боли. Словно зловоние, которое преследует иногда некоторых из нас. Знай, с такой аурой слишком редко живут в радости и счастье, умирая в кровати рядом с женой. Мы заканчиваем все одинаково зачастую. Без обид, просто наблюдение.

— Никаких обид, — покачал я головой. — Не имею привычки обижаться на правду.

— Вот и славно, — он повернулся к Стрими, которая в это время помогала засыпающей Юи лечь на своё место. — Будь аккуратной, лиса, слишком опасных попутчиков ты выбрала, не доведёт тебя это до добра. Да и как освободишься, загляни. За целую ночку сможешь себе до столицы заработать.

— Я… я подумаю.

Уверен, что Стрими согласилась бы, если я бы не платил ей столько денег. А так она свободно может позволить себе доехать докуда угодна с такими деньгами. Правда, судя по всему, лишний раз она точно не против заработать.

Да и волк… тот ещё философ попался, хотя говорил он действительно правду. Такие как он… такие как мы видим мир иначе, видим только плохое и редко хорошее. Всё пропускаем через призму цинизма, сдабривая это ещё и своим, зачастую не самым хорошим опытом.

Как бомжи, которые по стене говно размазывают, в конечном итоге даже белую стену делая коричневой. Любую картину говном сдобрим.

Я улёгся в потайной отсек, после чего наснакрыли дощатым плотным полом, который не имел щелей между стыками. С этого момента наше путешествие в роли груза началось.

Телега, не имеющая даже намёков на амортизаторы, подскакивала на каждом камне своими деревянными, оббитыми железом колёсами. Эти удары напрямую отдавались в наши несчастные спины и уже через несколько минут мне казалось, что всё тело само по себе вибрирует. А это мы даже из города не выехали!

За деревянными стенками телеги я слышал множество голосов фурри, криков детей, то, как зазывают к себе торговцы. Вскоре за стенками телеги слышались уже мат и крики рабочих, стуки молотков и грохот ящиков.

— Эта телега? Чо так долго? — я буквально слышал блеяние овцы или барана в возмущённом голосе.

— А я чо? Я ничо. Как смог, так привёз. Давай, чо за груз?

— И за тя мы задерживаем других, мать твою за хвост, — потом обычный гул склада во время работы и вновь голос. — Так, по накладным у тя двести единиц табака и триста единиц перца. Эй, бараны, загружайте!

И в течении получаса мы лишь слушали, как скрипит телега, как бьют по доскам сверху копыта, как переговариваются рабочие и бросают мешки сверху. Меня не покидало стойкое ощущение, что это сейчас всё нам на голову свалится. Более того, здесь было непроглядно темно и у меня возникало стойкое чувство того, что меня захоронили заживо.

Скажу так — после этой мысли мне было вдвойне стрёмно.

— Всё, двести единиц табака и триста единиц перца, уезжай. Следующий! Давай, быстрее! Быстрее!

Телега вновь двинулась по дорогам, уже не так рьяно и весело подскакивая на каждом камне. Она стонала, скрипела и, казалось, разваливалась под тяжестью груза, заставляя моё сердце замирать от страха при любом подозрительном скрипе.

Вновь слышался шум толпы и жизнь города, которая шла свои чередом, не глядя и может даже не задумываясь, сколько за последние сутки произошло и как на них это отразиться в будущем. Хотя может такое количество смертей не было чем-то из ряда вон выходящим.

Мы ехали ещё где-то пол часа иногда останавливаясь, иногда двигаясь очень медленно, а иногда наоборот, мчась вперёд. И всё под грохот колёс, скрип телеги и весёлый рокот города.

И вот мы вновь остановились. Потом двинулись вперёд и вновь остановились. Это была, скорее всего, очередь на выезд.

— Так, всем заткнуться и даже не пердеть. Даже дышите тихо.

Можно было и не говорить этого, но куда без предупреждения, верно?

Ещё несколько раз так остановившись, подъехали к самим воротам.

— Стоять! Чо вывозишь, где накладные?

— И те не хворать, Цзурки. Чо, не с того копыта встал?

— Да, после того как начальник нашу группу выебал, — ответил он недовольно.

— Надеюсь, ты не на полном серьёзе, — со смехом ответил извозчик.

— Не совсем. Он Чику выебал, вон сидит, плачет.

— Так она же баба, а баба-стражник — быть беде.

Ум-м-м… сексизм… услада для моих ушей. Нет ничего забавнее, чем слышать конкретный сексизм из уст обоих полов, узнаешь много нового. А иногда и много смешного. Хотя то, что начальник в прямом смысле слова выебал свою подчинённую не так уж и смешно.

— Так чо тут у тя? Перец и табак? Ничо, если мои парни глянут?

— Да без проблем, давай. Мне помочь или сами мешки двинете?

— Сами, не щенки.

Послышался скрип телеги, шум передвигаемых мешков и… чиханье. Постоянное чиханье фурри двух-трёх. Казалось, что у них началась страшная аллергия.

— Твою же… Эй, чо он везёт?! — раздался новый голос над нами.

— Перец и табак, триста и двести единиц!

— Бля, да тут же хрен проверишь! Вонь стоит… Ачхи! Да твою… Ачхи! Мать за хвост…

— А чо происходит? — поинтересовался извозчик. — Такая проверка прям…

— Да… эльфы резню устроили. Перебили четырёх зверолюдок и семнадцать человек. Зато трупов самих эльфов аж двадцать. А ещё до этого какой-то человек в чёрных доспехах в целях самообороны порубил десяток эльфов у ворот северных. Короче эльфы с людьми обезумели. Ёбаные существа, давно пора их истребить.

— Так отбросы рубят друг друга, зачем мешать? Мир чище сделают.

— Да, но… — стражник перешёл на шёпот и мне едва удавалось услышать его. — …убили… …в дом… …вёл дела против местных… …стольких переловил… …был непробиваемым… …дочь с женой дома…

Проходили только отдельные фразы через постоянное чихание и скрип телеги, на которой дёргали мешки. Но даже по ним было понятно, кого я отправил на тот свет. Пока они говорили, стражники, которые по гавкающему говору, судя по всему, были собаками, успели даже пол обстукать и поскрести. Наверное, пытались найти, какая из досок может сниматься. Однако суть в том, что тут весь пол надо было снимать вместе с бортиками, чтоб до нас добраться.

— Вроде… Ачхи… чисто, пусть валит уже со своим табаком… Ачхи!

— И перцем, — ответил извозчик шутя. — Всё? Могу ехать?

— Да, проезжай, — ответил стражник, что был в самом начале. — И поаккуратнее. Там ушастые до каждой телеги доёбываются. Мы скоро спустим на них внутреннюю армию, но… сам знаешь.

— Если они не собираются скурить мой табак, мне всё равно.

— Может и хотят. Ты когда в обратку?

— Через недельку думаю. До ближайшей деревни справа, там скину и обратно.

— Окай, жена звала тя в честь рождения второго.

— Конечно, моя Руни будет рада. Она как раз навязала вам уже одёжек.

— Забились, — в явно хорошем настроении ответил стражник. — Всё, бывай.

— Ага.

Телега, к моему облегчению, тронулась дальше, весело подпрыгивая по кочкам. А через секунду она словно на стиральную доску попала. Так вибрировала, что мне казалось, руки с жопой онемевать стали. То ещё удовольствие.

— Проехали, — вздохнула облегчённо Стрими.

— Почти, сейчас ушастые нагрянут. Как проедем ублюдков, тогда вздыхай облегчённо.

— Они нас найдут?

— У меня уши длинные? — спросил я.

— Нет, — слегка растерянно ответила Стрими.

— Ну а чего ты меня спрашиваешь? Вулфи, ты как, от аллергии не помер?

— Нет. Доски плотные, сюда не попадает, но запах… от него глаза слезятся.

— Тебе повезло, у меня яйца чешутся, а рукой достать не могу.

Ух… пиздец… Проблема мировых масштабов!

Тем временем вокруг ничего не было слышно кроме грохота телеги, стука камней об днище, что вылетали из-под колёс, да ветра, который завывал.

Так мы двигались около часа, прежде чем телега вновь остановилась. Я даже знал, почему.

— Чего вам надо на нашей земле, ушастые?

— Тише, зверолюд, не за тобой мы тут, нечего грубить, — спокойно ответил мелодичный голос юноши. — Что везёшь?

— Не твоё дело, — кинул ему извозчик. — Ты кто по праву, чтоб расспрашивать ме… Эй, а ну-ка ты, свалил от груза!

— Табак и перец, — раздался другой уже голос, что был около зада телеги.

— Вали оттуда и не трогай груз!

— Потише, зверь, иначе голову тебе не носить, — бросил всё тот же голос позади телеги.

— Ты уверен в этом сосунок?! Сейчас сюда уже из города армию выдвигают из-за вас. Побежишь как плачущий импотент с прищемлённым яйцом и порванной жопой от сюда! Так что рот закрой!

— Руинеел, замолчи. А ты, зверолюд, езжай отсюда.

— Не указывай мне, чо делать на моей земле, и я не буду указывать тебе, что делать на твоей, ушастый! — дерзко бросил извозчик и телега вновь завибрировала, катясь по грунтовой дороге.

Я ещё долго потом слушал, как извозчик бормотал, что они пидоры ебаные, ведут себя как бабы и точно в жопу долбятся, когда никто не видит.

И я с ним полностью согласен! Некоторые выглядят как бабы, и не удивлюсь, если в пьяном угаре они путают друг дружку и долбят в пердушку, членососы ушастые блять. Все их ненавидят, что в принципе не сильно-то и удивительно. Похожи на мелкую школоту в интернете — гонору дохуя, мозгов нихуя, при личной встрече ссутся.

Но на этом можно было сказать, что наша попытка выбраться за пределы города закончилась более чем удачно. Они ещё долго будут караулить тот город, в то время как мы доберёмся до горной империи.

А что касается второй группы, то они точно не дуры, по крайней мере Клирия. И она уж точно догадается, что надо будет обойти этот сраный город десятой дорогой, чтоб не попадаться на глаза эльфам. Я не знаю, что им известно конкретно о нас, но рисковать и проверять не очень хочется. Куда лучше свинтить под шумок подальше. К тому же мы отвлекли их уже достаточно.

Я не знаю, сколько мы ещё ехали, так как моё тело от такой жёсткой тряски онемело, и я просто потерял счёт времени. Вулфи и Стрими спорили насчёт того, как долго нам ехать, потом рассуждали, куда потратят заработанные деньги, а позже играли в их версию городов.

Теперь я знаю, что в этом мире есть город Нига. Но это только то, что я понял, многие были явно не на моём родном великом и могучем, и не на местном не очень великом и не самом могучем. Но ставлю сотню, что половина из названий значат непристойности.

Вскоре очень нескоро наша телега остановилась и по дереву постучали.

— Приехали, сейчас я вас выпущу, ждите.

— Поскорее бы, — пробормотал наёмник с нами. — Я сейчас обосрусь.

— А я обоссусь, — поддержал я разговор.

— Я… наверное, и то, и другое, — кивнул волчонок.

— Боги, вам больше обсудить нечего?! — воскликнула Стрими. — Юи просыпается, она… Ай… за ухо меня кусает! Юи! Прекрати! Юи! Ай! Не кусай меня!

Вся Стрими забилась, видимо Юи нашла ещё одну часть тела у лисички, которую можно засунуть в рот.

Нас откупорили только через минут десять или пятнадцать. К тому моменту я уже слышал, как пришли наёмники, что выехали раньше нас. Они помогли быстро разгрузить мешки, чтоб наш извозчик снял верхнюю часть телеги.

Не описать, как было приятно вдохнуть свежего прохладного воздуха, который ворвался в этот гроб, когда крышка была откинута. Наёмник с Вулфи буквально выпрыгнули в придорожные кусты прямо оттуда, даже не пытаясь насладиться моментом освобождения. Ну как знают, их проблемы.

А вот я с удовольствием подтянулся, похрустел шеей и хорошенько вдохнул полной грудью лесной вечерний воздух. Причём этот лес отличался оттого, что был до этого. В отличие от прошлого леса, здесь деревья уже успели выпустить листочки, которые только-только начали становиться больше. Да и трава куда бодрее росла, хотя ещё и не закрыла собой всю землю, которая просвечивала между ней.

— Наконец… А то как в могиле, — я выпрыгнул из телеги на землю и слегка пошатнулся. Ноги вибрировали и до сих пор словно чувствовали дрожь. — Как доехали, не было проблем?

— Нет, — покачал один из наёмников головой. — Проехали город, проехали эльфов. А потом нас точно так же высадили в лесу.

— А где другие извозчики?

— Они двинулись дальше, и наши, и их, — кивнул наёмник на ещё четверых.

— И я двинусь дальше, — сказал извозчик. — Когда вы на место поможете всё загрузить.

— Ага, парни приступайте, я ща отойду, потом помогу вам.

Когда мы закончили загружать обратно повозку, был уже вечер, и солнце давно спряталось за горизонтом, подсвечивая небо розоватым оттенком. Невежливый урод даже не сказал «до свидания», оставляя нас одних на дороге. Нашу конкретно поредевшую команду, в которой осталось всего тринадцать человек, не считая меня.

Честно говоря, глядя на нас сейчас, я чувствовал какую-то грусть. Словно приехал обратно в родной городок и увидел запустение и облупленную краску на месте, где раньше всё процветало. Ведь нас было так много, сорок человек. А осталось десять наёмников, Юи двое зверолюдов и я.

Так негусто, что мне кажется теперь наша команда теперь пустынной. Словно мы оказались в большой комнате, рассчитанной на сто человек в составе десяти.

— Двигаем в лес, на километр от дороги. Вулфи, на охоту шагом марш, возьми одного из наёмников. Найдёшь нас потом?

— Естественно, — кивнул он.

— Вот и отлично.

Мы углубились в уже зеленеющий лес, который куда больше походил на весенний, чем тот, что был до города. Здесь было ещё темнее, чем на дороге (логично, да?), оттого голые кусты и ветви деревьев иногда выстраивали перед нами жутковатые фигуры, создавая иллюзию того, что кто-то в лесу есть. Неприятное ощущение.

Мы нашли место около ручья, где кто-то попил, кто-то умылся, кто-то помылся.

Я же промыл все раны, что были у меня. Обрубок пальца (сам палец я похоронил в земле), рану на виске, плечо. Смыл кровь с тела и головы, после чего с помощью Стрими наложил новые чистые повязки. К счастью, раны больше не кровоточили.

С костром мы тоже не горячились — сделали маленький скромный костерок, используя бездымные породы деревьев. Вернее, я использовал их, выбрав из этого разнообразия то, что знал. Слишком сильно отличались деревья здесь от тех, что были у нас, но Ухтунг хорошо меня обучил, так что…

Уже через час мы в полной тишине кушали какую-то дичь, которую Вулфи наловил. Не сказать, что их было много, однако нам хватило плотно поужинать и не чувствовать голода. Однако завтра завтракать будет нечем, если Вулфи ничего не поймает. А он не самый хороший охотник, как я могу судить по его статам. Чуть лучше, чем я сам, так что отловить одно и тоже у нас шансы одинаковые.

После нормального ужина мы разделились на группы по два человека, остановившись здесь же ночевать и высыпаться. Стрими и Вулфи так же участвовали в этом. Вулфи получил себе в партнёры наёмника, с которым мы ехали. Стрими же дежурила со мной. Я подумал, что забота о Юи не такая уж и сложная, чтоб не привлекать лисичку к общему делу.

Так что дежурили мы по очереди. И когда настала очередь меня и Стрими, я ещё успел во время дежурства трахнуть её хорошенько под хвост, помяв велюровые сиськи и разбавив дежурство быстрой весёлой еблей. А потом мы сдали свою смену следующим людям, легли спать и ещё раз трахнулись.

Завтра возможно нам улыбнётся пересечь границу с эльфами, попав на враждебные территории. И если повезёт, проходя их, мы не сыщем приключений на свою задницу. Не повезёт, то наши ряды знатно поредеют.

Глава 243

Меня разбудили под самое утро, когда солнце ещё не выглянуло, а небо только-только розовело. Такое ощущение, словно сейчас вечер, только небо светлеет с другой стороны. Было довольно холодно, и я бы предпочёл валяться в отключке внутри своего панциря, чем вставать по мелочам. Но меня будили настойчиво, однако не так настойчиво, если на нас бы напали или ещё что. Скорее возбуждённо, и проигнорировать это было сложно. И делал это не кто-то, а Стрими, взволнованно держа уши торчком, что значило новости, которые будут о Юи.

— Просыпайтесь, просыпайтесь быстрее, — тихо лепетала она.

— Что такое? — пробормотал я, открыв один глаз. — Юи обоссалась?

— Нет, всё хуже.

— Обосралась?

— Да нет же! Она пришла в себя, — прошептала лисичка взволнованно.

— А чего шёпотом?

— Так все спят же, — Стрими сказала это как само собой разумеющееся.

Блин… не судьба выспаться.

Я нехотя сел, оглянувшись и приводя себя в порядок.

Юи пришла в себя, Юи пришла в себя, Юи… Юи пришла в себя! Есть контакт, до меня дошло!

Окинув спящий лагерь взглядом, я сразу заприметил Стрими, которая сидела около Юи, не спеша к ней прикасаться. Видимо она боялась или понимала, что та может её и не узнать.

Я присел около аутистки, пощёлкав пальцами около её носа. Она выглядела так, словно находилась в трансе. Глаза пустые и лишённые как смысла, так и интереса ко всему вокруг происходящему. Мимики ноль. Она больше походила на куклу.

— Юи? Юи, есть контакт? Юи?

Она посмотрела на меня мутным взглядом, видимо не совсем понимая, где она.

— Давай, соня, — позвал я её. — Ты меня слышишь? Как ты себя чувствуешь?

Она слегка склонила голову вбок, словно не понимая, что я говорю.

— Э-эй, голова болит? Спать хочешь, есть хочешь, пить хочешь? Или может хочешь в туалет? На, подержи хвостик, приди в себя.

Я схватил пушистый хвост лисички, которая вся напряглась и слегка зашипела на меня, после чего всунул его в руку Юи. Та его помяла, помяла и прижала к себе, продолжая смотреть на всё с полнейшим безразличием. Правда с хвостом Стрими в руках она начала переводить взгляд с меня на лисичку. Наёмников, что караулили лагерь, стоя около деревьев, она, скорее всего, не замечала.

Прошло минут пять, за время которых я совершенно не спешил звать её или делать что-то ещё, давая аутистке время собрать нужную информацию со всех жёстких дисков её мозга, после чего обработать.

Давай, Юи, я в тебя верю, у тебя всё получится. Не знаю, что именно, но у тебя точно получится.

И у неё получилось.

Но не сказать, а сделать. Всё так же обнимая хвост, она просто легла. Дёрнула Стрими за хвост так, что та аж замычала со слезами на глазах. После этого она дёрнула на себя лисичку и прижалась к ней как к какой-то игрушке.

— Помогите… — только и пискнула Стрими с вытаращенными глазами, с мольбой глядя на меня.

А чо я? Я ни чо. На ночь глядя разбираться с этим вообще нет никакого желания, да и тормошить Юи, которая легла спать, тоже не хочу. Сложно сказать, что сейчас было с Юи, так что пусть выспится. Лучше уже завтра утром посмотреть, что с ней и как она.

— Спокойной ночи, — только и сказал я, после чего повернулся к ним спиной, чтоб не лицезреть молящий взгляд Стрими.

Блин, я-то рассчитывал на более… не знаю, ну больше продуктивности что ли… Когда она сказала, что Юи пришла в себя, я ожидал увидеть более бурную реакцию Юи, а тут она спать легла. Меня так и подмывало спросить: «И всё? После стольких дней невменяемого состояния единственное, что ты мне делаешь — ложишься спать?

А так я разницы пока от неё прошлой не видел.

Но про себя я всё же надеялся на то, что Юи пришла в себя. Нет, серьёзно, если Юи очнулась, то это значит, что одной проблемой стало явно меньше! Теперь не придётся за ней так тщательно ухаживать и подстраиваться под неё. Юи и сама идти сможет, и свои дела делать сможет самостоятельно, что тоже радует. Меньше головной ебли.

Может и пригодится где-нибудь. Пусть и аутистка, однако её боевые навыки были высокими, и нам как раз нужны бойцы, так как своих не хватает. Нет, в пекло я её бросать не буду, но всё же в крайнем случае один хороший боец нам не помешает.

Но моё радостное предвкушение того, что одна из проблем может свалиться с моего хребта, оказалась преждевременной. Этим же утром меня вновь будила Стрими. Скоро её голос будет у меня ассоциироваться с неприятностями.

— Проснитесь. Проснитесь! — негромко звала она меня.

— Опять Юи? — зевнул я, садясь и потирая… пытался потереть глаза, но там шлем. Печалька. Мне казалось, что буквально десять минут назад я только лёг спать, а сейчас вон, солнце уже выглядывает. — Чо с ней на этот раз?

— Она… она задумалась, — прошептала как-то заговорчески лисичка.

— Юи? Думает? Ну тогда действительно что-то не то, — кивнул я лениво и, вставая со своего место, шагнул к сидящей Юи.

Хотя сказать, что она думает, это было слишком громко. Я бы сказал, что она… зависла. Да, зависла, это более точно объяснит её состояние.

Юи просто сидела и смотрела в одну точку, явно пребывая сознанием совершенно не здесь.

— Юи? Юи, ты меня слышишь? — я пощёлкал перед её носом пальцами, пытаясь дозваться потерявшуюся в себе аутистку.

За нами молча наблюдали наёмники. Не знаю, какое было их отношение к этому, однако вряд ли положительное. Уж слишком много мы возились с Юи и то, что она мало того не помогает, но ещё и мешает не могло радовать. Особенно когда тебя преследует смертельная опасность.

— Юи, ты меня слышишь? Ты с нами?

Я продолжал щёлкать пальцами перед её глазами, после чего провёл реакцию на боль — ущипнул за ухо. И если на звуковые и визуальные раздражители реакция отсутствовала, то на боль она была моментальной.

Юи вцепилась мне в руку, резко повернув ко мне голову. В меня упёрся гневный, но абсолютно пустой стеклянный взгляд Юи, которая была словно запрограммированным человеком. Помимо этого она сжала руку так, что не будь у меня брони, вполне могла бы сделать больно. Или сломать руку. Ну хоть металл не гнёт и на том спасибо.

— Юи, ты с нами? Ты здесь? — щёлкнул я свободной рукой перед её глазами.

На этот раз она, кажется, уловила связь с внешним миром.

— Я… ещё здесь?

— Это я тебя спрашиваю. Но то, что ты уже реагируешь на мои слова, тоже хороший знак, — кивнул я, после чего махнул наёмникам, чтоб они собирались, а сам продолжил приводить в чувство Юи. — Ты помнишь, кто ты? Кто ты? Где мы? Что делаешь?

— Кто я? Кто мы? Где мы? Что делаешь? — она тупо повторила за мной, словно я просил это сделать. Значит моя надежда на связь была ложной. Но при боли она вроде как пришла в себя, я точно помню.

— Юи? Ты понимаешь, что происходит?

— Что происходит? — это она не спрашивает, а повторяет за мной.

О'кей… А как тебе такое?

— Я дура, — сказал я, чем вызвал странный взгляд Стрими.

— Я дура, — тупо повторила Юи за мной.

Не, вообще ноль.

За это время её злобный взгляд сменился обычной спокойной мимикой. Такое ощущение, что она и не пришла в себя толком. Перестала быть ребёнком, но стала просто вещью. И это довольно прискорбно, учитывая все обстоятельства. Хотя сейчас она возможно сможет ходить сама, что будет несомненным плюсом.

Я тогда сделал ещё одну попытку.

— Сестра меня не любит.

— Сестра меня… сестра… я… любит…

Всё, заглохла. Однако реакция есть, что меня радует. Несомненно радует. Если она реагирует на слово «сестра» и понимает, кто это для неё, то значит мыслительные реакции, пусть и глубоко, но всё же есть.

— Юи, сестрёнка тебя очень любит и будет любить ещё сильнее, если ты сможешь ответить мне на вопросы.

— Будет сильнее любить, если отвечу… — пробормотала она.

Нет, если она реагирует на сестрёнку, причём вполне осознанно, то значит всё не так уж и плохо.

— Юи, старайся ответить на вопросы, и сестрёнка обязательно придёт к тебе, — подначил я её ещё сильнее. — А теперь скажи, что ты чувствуешь?

— Чувствую… — пробормотала она, словно даже слова давались ей с трудом, и мозгов хватало лишь на то, чтобы повторять.

Я ещё минуты две вглядывался ей в глаза, думая, что делать. Наёмники к тому моменту уже успели собрать все свои вещи и теперь ждали только меня с Юи.

Я не психолог и мне очень сложно сказать, что с ней такое. Но чисто логически и по-простому я бы предположил, что она пришла в себя и теперь пытается усвоить всю инфу, что в её голове есть. Словно прогружается. Или же у неё там что-то сдвинулось, и теперь аутистке сложно вообще думать и мыслить. Ну типа свихнулась нахуй.

— Блин… — выдохнул я, вставая. — Стрими, поднимай её, мы не можем устраивать здесь приём психиатра.

Стрими ловко и быстро помогла той подняться и к моей несказанной радости Юи сделала сама несколько уверенных шагов. Ну нести её теперь хотя бы не придётся, и на том спасибо.

— Всё, народ, идёмте, нам надо уйти как можно дальше к границе, если получится. Стрими, придерживай Юи, чтоб она не уебалась по дороге.

Мы вновь двинулись вперёд, стараясь уйти как можно дальше как от нашего предыдущего лагеря, так и от города, который был буквально окружён эльфами.

Мы на этот раз не шли по дороге, был слишком высок риск нарваться на патрули эльфов, несмотря на то что это не их территория. Я вообще заметил, что засранцы позволяют вести себе на чужой территории как вздумается, откровенно плюя на законы этой страны. Видимо уёбки сильнейшие в этой части континента, и могут позволить себе влезать на чужую территорию мелкими группами, диктуя свои условия.

Поэтому довериться местному закону мы банально не могли. Они могут вполне убить нас на глазах стражи зверолюдов, и те предпочтут закрыть глаза вместо того, чтоб влезать. Зато нарушь закон мы, и нам пропишут пизды, скорее всего, и те, и другие.

Но и далеко от дороги мы не отходили, чтоб не заблудиться. Пришлось довериться слуху Стрими и нюху Вулфи, чтоб держаться на расстоянии, но при этом не отходить далеко. Несколько раз, по его словам, там проезжали обычные караваны, то эльфов, то зверолюдов и один раз даже горноимперцев. Их было достаточно много.

Но один раз Вулфи учуял в самом лесу эльфов. А чуть позже Стрими кивнула, что слышит голоса, очень далёкие и неразборчивые. Поэтому мы не поленились сделать крюк, чтоб обойти возможную засаду.

Не надо говорить, что с такими вот обходами засад эльфов и лазанием через заросли леса, наша скорость продвижения была просто в говно. Здесь даже лес стал куда гуще чем раньше. Кустов увеличилось раза в два, зачастую они преграждали путь и нам приходилось или ломиться через них, или обходить стороной. А тут ещё были и поваленные деревья, и овражки, большие и маленькие, ямы и прочие радости, что мешают пройти. Лес буквально восстал против нас, как бы говоря, так съебались на дорогу, харе по мне ходить.

На хуй тебе, зелёный ублюдок, будем ломиться сквозь твои заросли!

Но изюминкой на торте было то, что нам приходилось подниматься по сопке вверх. Да, пологой; да, без всякого там скалолазания, но это точно не облегчало задачу в заросшем лесу. Хотя издали и не скажешь, что лес идёт вверх.

Так что мои розовые мечты о том, что мы сможем дойти до границы за сутки, разбились о суровую реальность. Плак-плак блять.

За это время мы успели скупо пообедать на привале благодаря Вулфи, который во время нашего небольшого похода успел настрелять несколько мелких зверей. А к ужину нам улыбнулась удача завалить собратьев зверолюдей — дикого кабана.

— Вулфи, а как вы относитесь к тому, что едите своих… похожих на вас?

— Так вкусно же, — удивлённо глянул он на меня, крутя хрюшку на вертеле.

— Но… вот смотри, кабан фурри. Он же тоже кабан, и выглядит так же. Разве ему не стрёмно есть того, кто похож на него?

— Некоторым неприятно, но их меньшинство. Люди же тоже едят животных.

— Мы не сильно на них похожи, — заметил я.

— Но я слышал, что люди едят обезьян и друг друга, — он нагнулся, подобрал палку и задвинул угли в кучу под наш ужин. Костёр на несколько секунд разгорелся ярче. — Мне дядя рассказывал, а он много где бывал.

— Ну каннибализм вообще отдельная песня, — заметил я. — А вот обезьяны… они же другой вид. Животные.

— Наверное мы воспринимаем это так же. Похожи, но не более. Другой вид, — пожал он плечами. — Похожи, ну и ладно.

Ну… ладно, меня удовлетворил этот ответ, раз уж так.

Наш сегодняшний лагерь располагался в руинах старого заросшего храма, что зарос травой и чьи стены позволяли скрывать всполохи огня. Это была такая каменная площадка с небольшим алтарём, полуразрушенными колоннами, которые поддерживали когда-то потолок. Сейчас этот потолок обвалился и, облокотившись на эти самый колонны, создавал естественную стену.

Как по мне, больно он походил на архитектуру эльфов. Я, конечно, не эксперт по архитектуре другого мира, однако все эти тонкие и изящные изгибы, аккуратные символы, вырезанные фигуры, всё такое утончённое и красивое — очень сомневаюсь, что на такое способны зверолюди.

И этот храм хер знает сколько здесь уже стоит без ухода, судя по тому, как он зарос. Я бы сказал, что прям как пирамиды ацтеков.

Возможно эти земли когда-то даже были эльфийскими. Хотя пройдясь по этой постройке затерявшейся в лесу, я больше ничего не нашёл интересного. Ну… кроме скелета с ржавым прогнившим тонким мечом. Ну оружие точно эльфийское.

Но хуй с этой архитектурой. Нашей проблемой, главной и самой неприятной оставалась Юи. С её состоянием всё было сложно. Она ходит, она сама ест, она сама ходит в туалет, но вот делает это слегка механически. Никакой осмысленности во взгляде. И мне интересно, это отходняк у неё или же окончательный поворот в бездну.

— Она что-нибудь говорила? — спросил я Стрими, присев рядом с ней и Юи, которая молча ела кусок кабанчика. — Может проявляла эмоции или ещё чего?

— Не-а, — покачала головой Стрими и принялась отгрызать кусок мяса с кости.

— Вообще ноль?

— Если ты о том, пыталась ли она что-то сказать или сделать по своей инициативе, то нет, ничего.

Я присел напротив Юи.

— Юи, ты меня слышишь?

Юи остановилась, и перевела взгляд на меня. Так же пусто, никаких эмоций в глазах. Но, с другой стороны, она отозвалась, а сегодня утром и этого не было.

— Юи, ты как себя чувствуешь? — спросил я медленно, чтоб она могла понять, что ей говорят. Чуть ли не по буквам аутистке это продиктовал.

Но она тупо смотрела на меня, словно даже такая фраза была для неё непонятной.

— Сестрёнка? — закинул я другую удочку.

В глазах появились живые огоньки.

— Се… сестрёнка? Г… г… где? — Не с первого раза, но ей удалось составить вопрос на интересующую её тему.

— Как зовут сестрёнку? Как зовут любимую сестрёнку?

— Ю… Юми… Юми звать, — неуверенно пробормотала Юи, поражая меня многословностью.

Почувствовав от неё довольно устойчивую ответную реакцию, я решил немного расшевелить аутистку провокационными вопросами, чтоб немного вывести её из такого состояния.

— Она очень хорошая, верно? Добрая и заботливая? Расскажи о любимой сестрёнке.

— Она… добрая… добрая хорошая… сестрёнка… — кажется, это единственная тема, которая её интересовала. — Я… я… я люблю свою сестрёнку.

— Где вы жили? В каком доме ты жила с сестрёнкой?

Вот здесь Юи замолчала минут пять или десять. Она то открывала рот, то закрывала, словно уже хотела ответить, но не находила нужных слов. Но, в конце концов, выдала:

— Дом… дом над озером горным… На склоне гор… у… у водопада над озером наш дом стоял, — Юи продемонстрировала мне чудеса длинных предложений из своих уст. — Красивый дом, что солнце встретит верандою своей.

Вот сейчас то, как Юи разговорилась, меня слегка повергло в шок. Создавалось ощущение, то она и до этого могла говорить (с момента, как очнулась ночью), но только сейчас, подготовившись, решила нас порадовать.

— Должно быть твоя сестрёнка очень любила это место, да? — спросил я.

— Любила, — кивнула она уверено.

— Но сестрёнка будет спрашивать, почему ты молчала так долго. Чтоб она не беспокоилась, скажи мне честно.

— Я… я… слова… сложно подбирать… теряются в… в потоке мыслей. В голове всё иначе… я… я чувствую себя другой… глупой Юи… Но мысли иначе текут, а говорю… говорю ребёнку подобно… — она бормотала это, глядя на руки, словно пытаясь понять, что происходит.

— Ты… ты помнишь, где ты и зачем с нами здесь? — насторожившись на не очень хороший признак, спросил я.

И Юи, к моему неудовольствию, покачала головой.

— Не помнишь меня?

— Я не могу… не могу… не получается поймать память свою, словно… словно… словно вода сквозь пальцы она уходит… Не могу сконцентрироваться. И мысли… они… такие… они чудны, словно… словно глупа я. Но вижу всё иначе. Я помню дом, я помню… помню сестрёнку, я помню себя, но вас не помню, словно и не знала…

Она растерянно посмотрела на меня.

— Ладно… — вздохнул я.

Нет, такое может быть, бывает. Потом вспомнит. После такого состояния, скорее всего, подобное вполне нормально. Надо будет попозже поговорить с ней, чтоб посмотреть, вернулась память к ней или нет. А сейчас пусть спокойно посидит, я слышал, что память возвращается кусочками сама, стоит подождать.

— Ладно, кушай Юи, твоя старшая сестрёнка хотела бы, чтоб ты была сыта, — усмехнулся я, взъерошив ей волосы.

— Спасибо… — пробормотала она, неуверенно озираясь. — Но… у меня нет старшей сестры.

Э?

Я так и замер, вставая и убирая руку от её головы. Сейчас на моём лице должна была быть дебильная застывшая улыбка идиота.

— Но… но у тебя же есть сестра-близнец, верно? — слегка растерянно спросил я. Теперь настала моя очередь подбирать нужные слова.

— Да… но… она сестрёнка… Младшая сестра… А я старшая сестра. Я родилась раньше неё на пять минут.

Однажды мне сказали: если кто-то говорит, что не пиздит, то значит пиздит в два раза больше обычного. Надо мне взять это правило на вооружение.

Глава 244

Обожаю сюрпризы! Особенно такие! Юми, встретимся, выебу в задницу без смазки.

— Но… — я с трудом подбирал слова. — Твоя сестра говорила, что она старшая.

— Я… Я… что-то не то сказала…

С этими словами она конкретно зависла и её лицо стало вновь отсутствующим. Полностью отсутствующим, словно она до этого момента и не разговаривала со мной. Кажется, мой вопрос перегрузил её мозг, превысив среднесуточную нагрузку. Или включил систему блокировки.

Но я… Да я и сам не знал, что надо спросить ещё, уж через чур интересной инфа была. Я даже не смог сразу сообразить, как на неё реагировать, если честно. До этого знал одно, а тут узнал совершенно другое. В середине нашего похода. Вопрос лишь в том, знают ли это другие, что за нами охотятся?

Вроде говноимперцы, что были с нами, спрашивали именно Юми, поэтому предположу, что её и считают старшей. Однако… Для чего этот цирк тогда? Или Юми взяла власть, так как думала, что ебанутая сестра просто не справится и от неё в последствие избавятся, а так она хотя бы сможет противопоставить что-то?

Да, наверное, таков был расчёт.

Как и то, что Юи не должна была проговориться.

А тут сброс памяти, сброс настроек, и Юи по тупости душевной выдаёт мне новую инфу. Хотя по факту она ничего не меняет, и для всех Юми всё равно остаётся старше сестрой, однако… А что ещё я смогу выудить из неё?

Например, её ли вообще пытались убить? Или хотели убить Юми? Или пытались ли их убить?

Ненавижу, когда такое узнаёшь уже походу. Могу понять: личное дело и так далее, но не могу сказать, что приветствую. Слишком сильно это портит, вернее, может испортить жизнь, чтоб просто закрыть на подобное глаза.

Я оставил зависшую Юи и Стрими одних; решил не портить им аппетит своим присутствием. Больше говорить было не о чем. Хотелось лишь посидеть, помолчать и подумать о своём.

Эта ночь ничем не отличалась особо от остальных. Ничем кроме того, что меня разбудили наёмники, вернее, один из них, молча указав пальцем на Юи. Хотя и это теперь можно приписать к обычной ситуации, учитывая прошлую ночь.

Наша беспокойная девица проснулась и теперь сидела на алтаре, глядя на небо.

Мне так и хотелось сказать: «Шо?! Опять!?».

Чо ей неймётся? До этого Юи просто была овощем и ничего в принципе не делала, кроме как мешала. Сейчас же очухалась и давай беспокоить меня своим непонятным поведением. Такое ощущение, что человек предо мной совершенно другой. Вот не могу сказать, в чём именно, но другой.

Аккуратно, чтоб не наступить на кого-либо и не напугать саму Юи, я подошёл к ней, шагами давая понять, что позади неё кто-то есть.

Подошёл, обошёл, заглянул в лицо.

Нет, в лице ноль эмоций. Пусто, словно она вновь в ауте. Может опять провалилась в своё овощное состояние?

— Эй, Юи, ты меня слышишь? — позвал я её тихо.

Реакция была. Не сразу, но была. Очень вялая, заторможённая, словно всё в её голове происходило примерно так: сигнал от ушей в мозг. Из мозга в аналитический центр, оттуда в центр принятия решения, дальше в мышцы и вуаля!

Она повернулась ко мне. Я прямо вижу, как бегают в её голове заторможенные человечки, лениво передавая информацию дальше по цепочке.

Хм… я слышал, что ток стимулирует мозговую активность… Может простимулировать её? Ну так, разочек?

Хотя вдруг перестимулирую, и она тут просто подлетит как в задницу ужаленная. Покрошит ещё меня рукой дрогнувшей.

Я подошёл ближе к аутистки.

— Эй, Юи, чем занимаешься? — тихо позвал я её ещё раз.

Юи сидела, вытянув руку вперёд, словно ловя пушинки в воздухе. Она вновь лениво перевела взгляд с меня на небо, словно оно было куда интереснее чем общество со мной. Ну да, нахуй Патрика, он тут жопу рвёт ради её спасения, но на него даже смотреть не будем во время разговора.

— Духи… говорят, — ответила она лениво, растягивая слова, словно они вытекали из неё липким сиропом. — Они пытаются мне напомнить…

Но я-то, естественно, услышал то, что хотел услышать.

— Духи? — Я сразу настороженно огляделся, готовясь схватить Юи подмышку и бежать нахуй отсюда, попутно сжигая всё на своём пути. Музей меня научил, что если не можешь что-то побить, то сожги нахуй. И я готов следовать этому кредо. Удивительно, правда? — И… они рядом?

— Везде. Оглянись вокруг, обернись назад. Духи с тобой связаться тоже смогут, — медленно протянула аутистка.

— Да нет, не надо. Я как-нибудь обойдусь, — пробормотал я, всё же оглядываясь назад. — И… что же духи тебе там шепчут?

— Говорят они про тебя. Они смотрят на тебя, касаются тебя.

Я едва не подлетел на месте как баба, которой сказали, что у неё на плече паук… Так, да я же и пауков боюсь! Со всех сторон обложили, сволочи.

— Знаешь, любительница духов, давай-ка ложиться спать, завтра топать далеко, — сделал я попытку, шагнув к ней. — Ночь на дворе, завтра при свете солнца попугаешь людей своими байками.

— Они с тобой связаться хотят, — повторила она всё так же тягуче и лениво.

— Да нет, спа…

— Не вопрос это был и не предложение.

Юи говорила совершенно отчётливо, пусть и так тягуче. Словно гадалка или ведьма, что специально медленно говорит, пробирая своими словами тебя до самых костей.

Она посмотрела красноречиво на меня. И взгляд у неё… стал куда более осмысленным…

Что-то было нехорошее в её взгляде. Что-то ненормальное и потустороннее. Словно не Юи смотрела на меня, а хуй знает что. Не нравится мне это…

Моя реакция была довольно естественной для любой непонятной ситуации, где я вижу противника. Руки, не дрогнув, замерли около рукоятей пистолетов, словно у ковбоев перед перестрелкой. Тело было абсолютно спокойным, будто мои волнения не влияли на него, и оно сделает всё как надо, как бы внутри я не кричал от ужаса. Автоматизм действовал вперёд мозга, готовый выкарабкаться из любой задницы.

— Юи… — начал было я.

Юи нехорошо, ненормально улыбнулась, испуская волну безумия.

— Не убежать от тех, что вокруг, антигерой, — сказала она нараспев совершенно несвоим высоким и словно пропущенным через фильтры голосом, который словно троился. — Не беги, не убежишь.

— Может и не убегу. А как насчёт пули промеж глаз? — спокойным низким голосом поинтересовался я.

Улыбка пропала. То, что было внутри неё, видимо поняло, что пуля — вполне весомый аргумент если не для них, то для тела, через которое они со мной связались. И для духов Юи важна, раз они не хотят ею рисковать.

— Связаться с тобой мы хотим.

— Мне плевать на ваши желания. У меня свои есть. А теперь верните мне мою Юи и идите своей дорогой.

Охуительная смелость с моей стороны, если учесть, что хочется завизжать от ужаса. Просто пока одна часть мозга паникует и играет на барабанах тревожную музыку, вторая как-то решает проблему, слишком холодно и отстранено воспринимая происходящее. И сейчас я сосредоточился на хладнокровной части себя, оставив на заднем плане страхи.

— Но ты увидеть должен нас, ты часть семьи теперь, человек.

— С чего вдруг?

— Когда совокупился с душой из нашего ты круга, привязал свою кровь ты к нам. Ты часть круга, часть семьи, как бы не хотел и ненавидел нас. Оттого как к члену круга отдалённому мы хотим с тобой связаться.

Это типа из-за того, что я всего-то Юми пёхнул?! Эй! Так нечестно!

— А если я не буду?

Юи смотрела на меня чужими глазами, полными всего того, что не должно быть в нашем мире. По крайнем в видимом его диапазоне.

— Мы просим, — Юи легко спрыгнула и, даже не касаясь земли, шагнула ко мне, протягивая руку. Эй, вот такая хуйня меня и смущает, что за ебаная левитация?!

Я бросил взгляд на наёмников… которые уснули! Сука. Ты чо, усыпила их?! А кто лагерь сторожить будет?!

— Назови хоть одну причину, чтоб я с вами связывался, — не сдвинулся я с места.

— Желание… одно желание мы можем тебе дать взамен на услугу твоему роду.

— Вы не мой род.

— Но стал ты его частью. Не стоило тебе в дочь нашу входить, боль ей причинять и в терзания душевные толкать. Но что сделано, то сделано. И ты в роду теперь, как принятый ею. Твоя помощь на желание. Любое в пределах, что нам допустимы.

— Мировое господство, — тут же закинул я удочку.

— Не в наших силах, — покачала головой Юи. — Но в силах мы взглянуть назад и тайны все тебе поведать, что в мире духов есть.

— А чо не мировое господство?

— Мы не всесильны. Мы лишь сильны там, где наше место. И ты к кругу рода нашего шагнул ближе, где мы смогли связь с тобой завязать.

— А взглянуть назад… это узнать прошлое? Увидеть его?

— Показать…

Показать прошлое? Ну… мне скорее тайны интересны, так как там я много чего полезного смогу выловить, думаю. Однако…

— А тайны?

— Узнать то, что не ведомо людям простым, указать, где богатства и славу найти, где силу обрести и власть получить. Мы можем дать те знания, что только богам ведомы, кои они скрывают от смертных.

— И богам вы не подвластны? — слегка удивился я.

— Мы разные, мы непересекающиеся, мы другие…

— Вы души умерших?

Юи покачала головой.

— Мы есть энергия, что эмоциями сплетена. Что имеет волю свою и хранит тех, кто дорог ей. И каждый наш член, что к кругу причастен, питает и делает нас всех сильнее. Мы хранители рода и верны лишь ему. Но не станет рода нашего, и нам придёт конец.

— Боитесь за своё существование?

— Оно бессмысленно без тех, кого лелеем и ведём мы, — ответила Юи.

Сейчас она стояла уже напротив меня, протягивая руку, предлагая мне взять её и принять то ли их дар, то ли ещё какую хуйню.

— Возьми нас и увидь мир духов, что откроет врата перед тобой.

— Если вы меня кинете, я не поленюсь вырезать весь ваш род до самого основания, — с угрозой предупредил я. — Я клянусь в этом.

— Да будет так.

Я коснулся холодной ладони Юи. Слегка влажной на ощупь кожи.

В тот момент, когда я коснулся её, сняв свою перчатку, сразу же почувствовал лёгкую вибрацию, подобную току. Словно сама Юи сейчас пропускала ток как на электрофорезе. Немного странное ощущение, но отнюдь не неприятное.

Вокруг мир стал немного изменяться…

Ладно, много изменяться. Не его форма, а скорее наполнение — свет, всякие визуальные приколы и прочая муть, свидетельствующая о передозировке ЛСД или мета.

Воздух наполнился множество маленьких шариков разных цветов, от голубого до зелёного, словно маленькие пушистые комочки энергии или маленькие солнца. Они подобно мыльным пузырям мирно плавали по воздуху, освещая округу своим мягким светом. И таких шариков былитысячи… Нет, миллионы шариков, которые плавали везде: между стволов деревьев, у разрушенных колон, над горящим костром, словно кружась маленьким торнадо над ним, вокруг нас, огромными потоками пролетали по небу, подобно млечному пути.

Их было очень много, может даже больше миллионов. Некоторые появлялись из камня, как капли, собирающиеся на потолке и капающие вниз, только в обратную сторону. Они выскальзывали из деревьев с лёгким необычным звуком, похожим на детский «ой». Рождались буквально из каждого предмета и улетали хуй знает куда.

Словно весь мир был пропитан этими шариками.

Повсюду летала золотая пыльца, объединяясь в небольшие тучки, словно рой комаров. Они образовывали завихренья, кружились и реагировали на любое движение. Стоило мне махнуть в один такой рой свободной рукой, как он буквально взорвался, разлетелся подобно куче осенних листьев, которую ты пнул ногой, и которых подхватил ветер.

Прикольно, может наркоманы связываются с духами в нашем мире? А белочка — проявление высшей точки соприкосновения?

Хотя, если так брать, то вечно пьяный сосед дядя Вася так вообще всегда был на связи с духами. Духовный человек, чего сказать.

Но потом я посмотрел на свою руку, которая держала руку Юи и чуток охуел. Совсем чуть-чуть.

Ну ладно, ладно, привираю… Я охуел знатно, вот прям рот открылся. Я бы даже добавил к этому охуению полный шок до потери сознания, но решил не выпадать так сильно из реальности.

Моя рука. Моя родимая рука, которая согревала меня ночью в холодные дни, сейчас словно источала какую-то тьму. Нет, даже не так, я бы сказал, что сама конечность была объята очень маленьким чёрным пламенем, которое ласково лизало всю мою руку, где не было брони.

Слегка испугавшись за себя дорогого и любимого, я стянул вторую перчатку.

И что я там увидел? Тоже самое! Бля, это чума?!

Мои руки буквально горели маленьким чёрным пламенем, объятые им, словно политые спиртом. Но боли нет.

Я перевернул руку ладонью вверх, сжал кулак и разжал его. Оттуда появилось чёрное пламя, длиной с мою кисть, словно таким жестом я подключил его к источнику питания. Я вновь сжал кулак, разжал и оно исчезло, уступив место прежним маленьким языкам чёрного огня.

Мне кажется, или сними броню, такое я увижу по всему телу?

Но не только это открытие порадовало меня — всю руку покрывали такие чёрные линии, словно сосуды. И эти сосуды ветвились, расходились по всей кисти и ладони. Они отходили от пальцев, сходились со всей ладони, объединяясь вместе и уходя выше под броню на предплечье. Похоже на заражение крови.

Бля, чо за хуйня? Я не помру? Нет, реально, я волнуюсь за свою тушку!

— У меня не скромный вопрос. Что со мной? — спросил я, с лёгким шоком… С довольно мощным шоком рассматривая себя.

— Пустота в тебе, — сказала Юи, взяв меня за руки. На неё пламя вообще не действовало. Видимо хрень эта работает на уровне духов. — Пустота внутри тебя. Ты её часть, как она часть тебя. Ты повержен этой пустотой, что образуется вокруг тебя, наполняет тело твоё и источается наружу.

— И… мне оно опасно?

— Ты пуст. Ты тварь пустоты. Ты несёшь ничто. Ты есть ничто. Лишь пустота.

Как понятно, спасибо, что объяснили. Хотя будь это смертельно опасно, я бы уже сдох. Ведь заражён я пустотой уже года два почти и пока ещё не помер. Это, наверное, уже как носительство, когда ты не болеешь, а просто переносишь.

Ради эксперимента, я схватил один из пушистых сгустков энергии, что был золотого оттенка и сжал его в руке. Послышалось что-то похожее на шипение, когда спичку опускают в воду, и такое же ровно затухание, но только без дыма.

— Ничто ты, пустоту несёшь, что поглощает всё остальное, — объяснила Юи.

— Понятно…

На душе стало уныло. Я не просто говно. Я пустое говно, причём даже на уровне духов, одним движением способный уничтожить сгусток энергии. Я поэкспериментировал ещё на нескольких маленьких энергетических сгустках, которые все с шипением затухали подобно спичкам. Некоторых я сжёг в пламени своего пустого огня.

— Я опасен для людей?

— Души не подвержены пустоте.

— А вам? Духам?

— Мы сильны и нам он страшен ровно как человеку пламя. И нас много, всех не пережжёшь.

Они словно предупреждали меня не сражаться с ними. Но это не значит, что я не могу их поджарить, верно?

— Понятно… Ладно, — я сжал кулаки, туша пламя, которое разжёг на ладонях. Пиздец, во что превратился… всё тело в чёрных сосудах, так ещё и весь горю. — Зачем вы привели меня сюда?

Из самой Юи вылетело несколько, сравнимыми по размеру с баскетбольным мячом, пушистых сгустков энергии золото-розового цвета. Они медленно вылезали из её груди, словно просачивались через её сиськи, которые, по моему скромному мнению, больше, чем у Юми…

Ладно, не об этом речь. Они просачивались через её грудь после чего, плавно покачиваясь по воздуху, подплывали ко мне и начинали кружить, словно рассматривая.

Три, четыре, пять… пять пушистых сгустков энергии, которые издавали странные звуки похожие на звучание варгана. Наверное, так они обменивались между собой информацией. Они кружили, вибрировали в то время, как Юи висела с отсутствующим видом, словно марионетка, про которую забыли.

— Какую услугу вы хотели спросить у меня? — ещё раз повторил я настойчиво вопрос, заебавшись копировать из себя ёлочку.

Шары остановились, словно мои слова создали для них барьеры, о которые они стукнулись.

— Мы просим тебя об услуге, — теперь голоса раздавались у меня в голове. Они не имели голоса или интонаций, более того, они вообще были никакими, словно голосов и не существовало. И тем не менее я их слышал. — Бессмысленно существование наше без тех, кого лелеем мы. И род наш, что важен нам, состоит теперь из двух человек кровных нам. Тех, кто является центром рода, стержнем его.

— Дайте я догадаюсь, это Юи и Юми, верно? — проявил я чудеса дедукции.

Молчание в ответ было положительным ответом на вопрос.

Глава 245

О'кей…

— Получается, что Юи и Юми последние? А я?

Я прямо ждал, что духи ответят мне «головка от хуя», но они оказались куда более культурными, чем быдло из жопы необъятной страны, с горем пополам окончивший институт.

— Кровные носители рода нашего, коих бережём мы пуще остальных, — шары вновь начали кружиться вокруг меня, в то время как миллионы, если не миллиарды сгустков энергии самых разных цветов проплывали мимо нас и кружились в воздухе. — Ты часть рода, но не стержень его. Они стержень, они носители рода, они матери…

О как загнули.

— На них держится остаток рода, что верой и правдой хранил свою родину. Не правили, но защищали от невзгод, проливая свою кровь и отпуская души из своих телесных оков во имя того места. Жили, любили, создавали, охраняли… Но тёмные времена настали, тучи сгустились над ними, закралась тьма в души детей. Последние из рода оказались под угрозой.

— То есть, их хотят убить?

— Не убить, но род прервать.

— И… типа если она выскочит замуж, то не быть ей матерью?

— Быть, — закружились быстрее шары. — Быть, но не нашим будет ребёнок. Не стержнем нашего рода. Мы хранители духи рода нашего. Но не мы единственные храним свой род. Есть и другие, что служат своим родам.

— Они типа отожмут у вас ребёнка?

— Перестанет существовать наш род, — ушли от вопроса хитрожопые анальные шарики. — Род, что веками хранил верность землям. Другие очернили души детей наших, нарушили баланс и готовы уничтожить наш род, что пролил кровь за них.

— Вы предлагаете убить всех? — нахмурился я.

— Защитить. Защити наш стержень. Сохрани жизнь нашему будущему, и мы дадим тебе того, чего ты хочешь.

Знать бы, что я хочу. Нет, знаю, но вы его мне не дадите. А другого мне вроде как и не надо. К тому же защитить зачастую значит истребить всё и вся, что станет на твоём пути.

— Почему я? — спросил я другой, интересующий меня вопрос.

— Ты часть рода, часть круга… Далёкий от всего, но близкий, чтоб помочь. Исполни долг перед родом своим…

— Я не ваш род.

— …и спаси их, — они переметнулись к зависшей Юи и закрутились вокруг неё. — Зло даст отпор той силе, что владычит в этом месте. Зло, словно эрозия, разрушит всё, но на этот раз оно спасёт. Оно неподвластно им.

Бля, спасибо, что меня со ржавчиной сравнили, мне очень приятно. Ладно ещё зло, хотя тоже немного обидно, но эрозия… Даже духи опустить пытаются, приехали…

— Не дай повториться тому, что случалось до этого с другими. Для нашего рода это может стать концом. Защити любой ценой их, если даже сгинут остальные…

Шарики начали крушиться всё быстрее и быстрее, после чего вновь резко остановились. Замерли на месте, словно ожидая от меня чего-то.

— Значит вы притащили меня сюда, чтоб я увидел вас?

— Ты часть рода, мы сами выбираем, коему суждено увидеться с нами. И кому суждено стать мечом нашим.

Ебать у вас самомнение, ужас просто.

— Я не ваш меч, — предупредил я. — Я помогаю Юми, так как мне это выгодно.

— Мы не настаиваем… Лишь просим сохранить наш род и стержень тебя как часть рода нашего. И мы будем благодарны тебе.

Шарики начали вновь кружиться, поднимаясь в небо, словно тем самым… не знаю, готовясь телепортироваться обратно домой?

— Эй, погодите-ка. А помочь своему стержню и мечу? Предупредить там, куда идти, где засады?!

— Мы имеем мало силы за границами нашего алтаря и дома. Нам многим пришлось пожертвовать, чтоб оставить дом рода и покрыть весь этот путь для разговора с тобой. Но рядом с вами нет зла, если ты об этом хочешь знать.

— О'кей, а что с этой… Юи делать? Когда она придёт в себя?

— Со временем… Дай время ей вернуть все мысли, ибо трудный для неё час настанет.

А мне типа легко, да? Типа на прогулку выскочил?

— Как долго? — настаивал я на более точной дате.

— Скоро… Очень скоро она будет всё вспоминать. Уже вспоминает… Много чего ей предстоит вернуть после своей боли. — Это у неё боль?! Это у меня боль!!! — Но берегись её…

— Бере… Почему?

— Многого не помнит, и вспоминать будет частями она. И быть может сначала она вспомнит то, что нежеланно для тебя и воспримет тебя врагом. Она чиста душой, но черна сердцем, ибо запачкано оно людской злобой… Будь аккуратен.

— А если я её сам убью?

— Сохрани хоть одного наследника нашего… Но лучше убереги их обоих от беды.

— Маловато вы предлагаете мне за помощь, — заметил я. — Всего одно желание.

— Однако силы вложим все мы в него, чтоб выполнить. Чтоб сделать тебя сильнее, если того жаждешь ты, чтоб напомнить то, что случилось, если ты пожелаешь… Чтоб будущее дать тебе то, которого ты хочешь…

С этими словами духи начали кружиться всё быстрее и быстрее, пока своим кручением не создали сплошное световое кольцо.

— А ништячок мне не полагается? — крикнул я взмывающему в небо кольцу, что, судя по всему, хотело свалить от такого как я подальше.

Молчание было мне красноречивым ответом. Типа вознаграждение вознаграждением, но свои проблемы решай сам и помощи от нас не жди. Это не очень-то и красиво, знаете ли. Сраные духи оставили меня тут один на один со всеми проблемами, дав квест на спасение тушек обеих сестриц. Хотя с их же слов можно спасти только одну, главное, чтоб род не прервался.

Единственное, что меня радовало — с моими планами это идёт параллельно. Как следствие, я мало того, что выполню свою задачу, так ещё и получу бонус. Это хорошо, карман не тянет.

Но мне вот интересно, бабы выходят за муж, следовательно, выходят из рода. Тут обе бабы и обе выходят из рода. Не значит ли это, что при любом раскладе их ребёнок будет вне рода и не станет, как они говорят, стержнем? С кем бы она не завела отношения, её ребёнок может покинуть этот круг.

Или же речь идёт о конкретном варианте событий, по которому, если они пойдут, то потеряют свой род?

Не люблю разбираться в семейных и родовых хитросплетениях. Однако некоторые познания у меня всё же имеются как из этого мира, так и из своего, старого и родного. Предположу, что, если в род примут примерно такого как я, безродного отщепенца или из незнатной семьи, то никаких проблем не будет — я присоединяюсь. Если же она выйдет замуж за какого-нибудь чувака типа сыночка генерала, кто будет её выше по статусу, то она автоматически переходит к ним.

Я посмотрел на Юи, которая продолжала всё так же висеть, словно подвешенная на невидимых верёвках подобно марионетке.

Медленно подошёл к ней, позвал, и, не дождавшись реакции, взял на руки. Юи, оказавшись в моих руках, тут же лишилась той силы, что заставляла её левитировать. Она безвольно повисла, свесив вниз голову.

Медленно, чтоб лишний раз не тревожить Юи, я отнёс её к спальному месту около лисички, которая со свистом выдыхала воздух и даже не подозревала о том, что чуть не потеряла свою подконтрольную.

И пока я укладывал Юи спать, мир духов сходил на нет. Тускнел, становился прозрачнее, словно истончался и лишался сил проявлять себя передо мной. Или же моя способность видеть их заканчивалась и, словно затухающей фонарик, всё меньше и меньше подсвечивала духов. Как бы то ни было, через несколько минут я остался совершенно один в тёмном лесу при свете неяркого костра, который убаюкивающе потрескивал.

А ещё получил новое звание, которые теперь появлялись у меня не так часто, потому что я перестал сходить с ума и творить форменный пиздец.

«Духовный контактор — прикоснулись к миру духов. Поздравляем, теперь вы один из тех редких людей, что могут увидеть всю красоту мира под другим углом.

Условия получения — увидеть мир духов. Бонус — возможность видеть мир духов».

Видеть мир духов? Прикольно конечно, но я бы предпочёл какую-нибудь другую более активную и полезную способку, если честно.

Этой ночью я разбудил своих наёмников, которые мирно были усыплены духами. Те как поняли, что уснули, тут же вытянулись, начали извиняться, оправдываться, говорить, что сами не поняли, как так случилось и так далее.

— Мне всё равно на ваши оправдания, но в следующий раз не советую вам засыпать, — предупредил я их и лёг дрыхнуть. Я бы мог их отчитать, но решил ограничиться простым предупреждением, так как не их вина была в том, что они уснули.

Но такой поворот меня слегка смутил. Не получится ли, что другие семьи тоже воспользуются такой силой? Заставят нас заснуть и потом ножом по горлу? Я просто как бы очкую сейчас по этому поводу.

Моя смена наступила последней под самое утро вместе с лисой.

За это время, что мы караулили лагерь, я пытался вызвать мир духов или, если точнее, увидеть его. Всё так, в описании было написано, что вызвать его можно. А раз можно, значит есть способ. Правда этого способа я не знал, что печально. Поэтому тыкался в потёмках, стараясь использовать приобретённые навыки, кои получил в университете.

Но судя по тому, что у меня получилось, а именно ничего, магия и вызов духов работают совершенно по-разному.

— Что хотите сделать? — спросила Стрими, с интересом наблюдая, как я, вытянув руку, пытаюсь что-то сделать. Когда она меня это спросила, я почувствовал себя круглым идиотом, мающимся хуйнёй.

— Да… пытаюсь духов вызвать, что получается у меня не очень, — пробормотал я.

— Но это разве не опасно? — спросила она, сидя на краю каменной платформы.

— Нет. Не должно.

По крайней мере я так думаю.

Мы промолчали ещё пять минут, прежде чем Стрими продолжила развлекать себя разговорами.

— А почему вы постоянно в доспехах? Они же жуткие.

— Безопасность, — ответил я и покосился на неё. — Тебе тоже не помешает, кстати говоря. Надо будет тебе и Вулфи кольчугу хотя бы купить.

— Так мы постоянно в тылу.

— Будто те, кто в тылу, не получают по башке. А что касается твоего вопроса, мне куда спокойнее оттого, что меня не пришьют к стене первым же ударом. Один раз я уже снял доспехи, — рана на плече заныла.

Блин, ну ладно, все ошибаются. К тому же я не могу абсолютно постоянно ходить в этих доспехах. Кто мог подумать, что они решат вырезать весь сранный отель, не побоявшись гнева зверолюдов. Клирия, конечно, быть может и догадалась, но я не она. И, к сожалению, тоже ошибаюсь. Зато боль неплохо меня теперь так мотивирует думать головой и работает напоминалкой об опасностях.

На утро, когда все встали, мы вновь перекусили собратом зверолюдей и двинулись в путь по сраному лесу. А перед отбытием Стрими ещё раз помогала мне перебинтовывать плечо с обрубком пальца и раной на голове. Заражения не было, у меня резист к такому, но боль никуда деваться не хотела.

Честно говоря, я уже заебался продираться через эти дебри, которые становились всё гущи и глуше. Хотелось выйти на дорогу и нормально пройти этот участок леса, но я понимал, что это будет равнозначно самоубийству. Рисковать из-за «хочу» будет верхом тупости.

Вулфи безостановочно нас вёл всё дальше и дальше, иногда замирая и вслушиваясь в тишину. Один раз нам попалась небольшая группа эльфов, что караулила дорогу в придорожных кустах. Мы, как и в прошлый раз, обошли их по огромному крюку.

Всего за эти два дня прогулки по лесу мы встретили две группы эльфов. Немного, но при этом слегка настораживающе. Я не мог представить полной картины, что именно они хотят сделать и что планируют предпринять, чтоб изловить нас. То ли все силы у города, то ли они ещё впереди, так как ушастые догадались, что мы выскользнули.

Предположу, что догадались, так как чего-чего, а нехватки мозгов у них не наблюдалось.

Всё это время Юи молчала, не проявляя никакой реакции на происходящее, словно её это и не интересовало. Молча шла, молча перебиралась без посторонней помощи через поваленные деревья и так же безэмоционально реагировала абсолютно на всё, что происходило вокруг.

Стрими несколько раз пыталась разговорить её, но Юи была непреклонна — молчала как партизан в плену у фашистов. Правда теперь я её откровенно остерегался, так как слова духов звучали у меня в мозгу как заевшая пластинка. Если она вспомнит то, что я выебал её сестру до причин подобного или до того, что теперь она должна делать, быть беде.

Ведь по сути идёшь ты такая, а тут раз, и вспоминаешь, что уёбок перед тобой выебал твою сестру. Вот так незадача. И так как Юи не будет обременять себя раздумьями, почему она вдруг оказалась в команде насильника, которого должна ненавидеть, предположу, что меня нахуй нашинкуют ещё до того, как я успею разъяснить ситуацию. А может вообще всех перебьют, кто только есть в команде.

Бля… чтож за проблемы. Но пока что Юи выглядела спокойно и отстранёно. Надо будет взять на заметку, что надо её связывать по ночам, а то мало ли.

— Мы на границе, — известил меня Вулфи примерно к полднику.

— На границе?

— Ага, мне дядя рассказывал, что так помечают границу эльфы. — Какой у тебя умный дядя. Его бы сюда. Хотя то, что ты всё знаешь со слов дяди, меня несколько настораживает, реально говорю.

— Как? — спросил я.

Он указал пальцем на валун, что стоял вертикально. Только нормально присмотревшись, я понял, что на нём вырезан символ: такой круговой лабиринт с глазом в центре. Однако из-за мха, которым он оброс, я бы даже не обратил на него внимания, если честно. И надо признать, знак выглядело пусть и не очень красиво, но довольно зловеще. Словно предостережение всем, кто хочет пересечь эту границу.

— Здесь есть между камнями какой-нибудь магически барьер или ещё что? — спросил я, подойдя ближе к заросшему валуну.

— Я… я не знаю, — пробормотал виновато волчонок.

— Кто-нибудь знает об этом что-либо? — оглянулся я на остатки команды.

Все покачали головой. Все, кроме Юи, которая была в своём маленьком мире.

О'кей… тогда попробуем иначе.

Этой фишке меня научил маг, когда я доставал его вопросом, можно ли обнаружить магию без специальных пустышек, что реагируют на них. Ебал ему мозги несколько дней, пока тот не взвыл и не показал мне этот фокус.

Я поднял руки, словно хотел создать фаербол: одна сверху, одна снизу.

Напрягся, прислушался к своей энергии, которая текла во мне… и создал молнию. Но не простую, а шаровую. Наверное, шаровую, так как точное определение дать ей я не мог. Просто электрический сгусток, пускающий молнии между ладонями. Он мог ещё напоминать со стороны плазменную лампу без стекла. Зрелище было как необычным, так и завораживающим. Ещё более завораживающе станет, если я его не удержу и меня ёбнет током.

Держа между ладоней эту шаровую хуйню, я поднёс её к камню и замер. Фишка заключалась в том, что если магия есть, то он потянется своими жгутиками разрядами в сторону неё. Если нет, будет просто пускать их подобно плазменной лампе в разные стороны.

Я медленно приблизился к камню и вытянул руки. Молния в моих руках несколько раз мигнула, но ничего больше, её жгутики как гуляли рандомно по сторонам, так и гуляли. А следовательно…

— Ну и слава богу… — пробормотал я.

Теперь оставалось аккуратно выпустить этот шар нахуй, а то как долбанёт меня током.

На эту магию уходило слишком много маны. Сам фокус был довольно прожорливым на ману, так ещё и его поддержание требовал страшных затрат, опустошая ману с пугающей скоростью. И если для обычного мага это было бы не так страшно, то для меня это было чудовищно много.

И именно в этот момент вся моя манна, что уходила просто чудовищными порциями на поддержание такого эффекта, кончилась. Вот закончилась и всё!

Оттого шарик ебанул в самую ближнюю заземлённую цель, а именно в меня. Вряд ли кто-то увидел, что произошло, но меня прошибло так, что сердце ещё несколько секунд билось в бешеном темпе, а тело потряхивало от неслабого разряда, после которого гудело в ушах. От меня, кажется, дымок даже идёт. Наверное, все волосы сейчас дыбом стоят…

Я так и стоял с вытянутыми руками, приходя в себя, пока моя команда с замиранием сердца стояла и ждала моего вердикта, искренне думая, что я тут ловушку пытаюсь обнаружить.

Но с другой стороны, разряд разрядом, а я смог провести эту довольно трудоёмкую магию и проверить путь на безопасность, так что миссия была успешно выполнена. Правда теперь маны нет вообще, а из носа бежит кровь от переусердствования, но это ерунда, завтра буду как огурчик.

— Всё чисто, — наконец выдавил я из себя по прошествии минут двух. — Никакой магии, можем идти дальше.

Вот таким образом я очутился в новой стране — лесном царстве.

Глава 246

Лесное царство.

Всё, что я о нём слышал, было связанно с его огромными лесами, которые умудрялись включить в себя многие климатические зоны. У эльфов были просто глубочайшие джунгли на юге, и огромнейшие леса с деревьями небоскрёбами посередине. Лиственные леса на севере и широколиственные со смешанными на западе и востоке. У них только не было тайги, так как сверху их соседом была всё та же страна зверолюдов, что полностью перекрывала им выход к северному морю.

Лугов у них как таковых не было, если только те специально не вырубались под поля. Зато было очень много рек и озёр, что испещряли всю территорию эльфов.

Довольно сильная нация, которая по мощи была сравнима с демонами. Но рогатые вообще упыри те ещё. Не удивлюсь, если они и есть приспешники великого зла и прочей мути.

Кроме эльфов здесь обитали тёмные эльфы, арахны и лоли с гномами. Не сильно широкий набор, но кажется для арахн это было ещё одним местом, где они могли спрятаться. Про арахн я вообще случайно узнал, мне Вулфи рассказал, а сам он узнал естественно от своего несравненного дяди. Блин, я уже сам хочу познакомиться с его дядей.

Оказавшись на их территории, нам предстояло преодолеть небольшой участок, который отделял нас от горной империи. На нём, не считая одной горной реки, которая проходила ровно по их территориям, препятствий для нас вообще не было. Но меня это не сильно успокаивало. Всегда найдётся море проблем, что обязательно выплывут по ходу твоего путешествия и попытаются тебя угрохать. А вот чего мне не хочется, так это помереть.

К тому же, из-за того, что мы двигались через лес, наша скорость была куда меньше, чем по дороге. Я бы сказал, что раза в два, как минимум. Приходилось лезть через деревья и овраги, преодолевать заросли кустарника и ручьи. К тому же здесь лес становился куда более зелёным, чем у зверолюдей. Словно тут действовала магия на досрочное озеленение.

Один раз нам на пути даже попался старый заброшенный лагерь разбойников. Необычное зрелище. Я привык обычно находить разбойников живыми, а тут уже после зачистки, причём давней.

Это была небольшая полянка с кострищем по центру, которое уже успело зарасти. Здесь же вокруг этого кострища располагалось несколько обветшалых палаток, что плохо перенесли зиму и частично обвалились, прогнив в нескольких местах.

И конечно же куда без трупов, вернее, костей тех идиотов, что решили грабить путников.

Я склонился над одним из скелетов, у которого не хватало руки. Видимо зверьё постаралось.

— Зверолюди значит промышляют разбоем на их территории? — глянул я на Вулфи.

— Ну… наверное. Но они же промышляют у нас, верно? Вон сколько проблем! — махнул он пальцем в сторону своей родины. — А так и им ответ готов.

— Хочешь сказать, что мстят?

— Мне…

— Дядя рассказывал?

— А как вы догадались? — удивился волчонок, чем вызвал смешок у Стрими и бросил на неё злобный взгляд. Она в ответ только посвистела и покрутила пальцем у виска. Знакомый знак.

— Ладно, так что он рассказывал? — поторопил я его с ответом.

— Да он вскользь говорил об этом. Просто однажды он увидел издали разбойников и сказал, что лучше бы они брали контракты и валили на территорию эльфов.

Я вновь посмотрел на скелет. Судя по форме черепа и ног, это был то ли волк, то ли лис. Кто-то из собачьих, короче говоря. Часть одежды на нём ещё сохранилась, и я отчётливо видел дырку в районе груди. Немного поковырявшись ножом в грудной клетке, я выловил оттуда наконечник. Покрутил его в руках, после чего позвал одного из наёмников.

— По наконечнику стрелы скажешь, чьих рук дело?

— Надо глянуть, — пожал он плечами.

В ответ я кинул ему часть стрелы, которую он ловко поймал и начал рассматривать.

— Это не эльфийская.

— Не эльфийская?

— Нет. Узкоглазых кажись… — наёмник позвал одного из своих друзей, и они уже вдвоём начали рассматривать стрелу. — Нет, точно узкоглазые это. Их наконечник.

Забавно… Значит перебили их вообще горноимперцы, а не эльфы. А может быть это были и не бандиты вовсе? Я взглядом нашёл меч скелета, после чего походил по лагерю и нашёл ещё четыре скелета разной степени разобранности, которые поблёскивали своими костями. И у всех была не только одежда одинаковой, но и мечи. Ни разу не видел разбойников, что чтят дресс-код.

К тому же, мечи бы скорее всего бы забрали, а тут нет, оставили. Ни сломанных рёбер, ни каких-либо переломов, которые обычно сопутствуют убийством мечом. Тут скорее или стрелы, или катаны, которые не перерубят кости.

Нет, конечно, найдутся те, кто сейчас скажет мне, что катана без проблем разрубает сразу две рельсы вместе с идущим по ним товарным поездом. И что тру катана, сделанная истинным кузнецом, рубит врагов вместе с их мечами, но даже в этом мире мне пока такая катана не попадалась, что весьма печально.

А на деле катана спокойно может упереться в ту же кость, когда меч нахуй её сломает или отрубит. Я не говорю про то, что она банально гнётся и ломается от ударов.

Так что вывод — будь здесь мечи, тогда были бы признаки. Даже если они не пользовались мечами, наконечник мягко намекает, хотя это могут быть и враки с подтасовкой улик. Однако стоило мне побродить, как я нашёл ещё трупы, на одежде которых помимо пятен крови наблюдались аккуратные разрезы и порезы без перелома костей.

Можно предположить, что горноимперцы или напали на них из засады, но тогда зачем, совершенно не понятно. Или была сделка и хитрые представители аниме культуры их и пошинковали как свидетелей или из-за спора. Хотя если учесть, что у большинства мечи в ножнах, предположу, что всё-таки это неожиданная атака.

Короче, всё ясно. Видимо все страны ведут тут свою игру, поочерёдно истребляя то одних, то других. И это лишь один из примеров, где страна решает свои проблемы. Не думаю, что нас это как-то касается, так как трупы явно годик тут лежат.

— Ладно, идёмте, не будем здесь задерживаться. Не хочу ночевать на кладбище.

Все согласно закивали, собираясь, и только Юи остановилась, молча разглядывая кости. Рассматривала их с каким-то сосредоточением.

— Юи? — подошёл я к ней, тихо позвав аутистку по имени. Стрими за мной хотела было подойти к ней, но я махнул рукой, типа отойдите отсюда. Они все послушно отошли подальше в тень деревьев, оставляя нас, но при этом не теряя из вида. — Юи, малышка, что с тобой?

Она продолжала смотреть на кости, словно размышляя над чем-то.

— Ты видел хоть раз смерть? — наконец тихо спросила она.

Предположу, что она задалась таким вопросом, увидев кости.

— Да. Куда больше, чем мне бы хотелось.

— И… жить ты с этим продолжаешь? — пробормотала она.

— Приходится, — пожал я плечами. — Приходится идти дальше просто потому, что все смерти, которые были из-за тебя станут бесполезными, все жертвы напрасными. Иначе то, что ты мог исправить и создать, уже никогда не случится.

Она молчала, но при этом проявляла удивительное многословие для себя за последнее время. Это был повод забеспокоиться. Я даже подумал, не зря ли остановился здесь полюбоваться местными достопримечательностями.

— Как мы становимся такими… — пробормотала она и посмотрела на меня. Теперь её взгляд не был пустым. Но он и не был тупым и ничего не понимающим. Слишком осмысленными. — На такое что нас толкает?

— Обстоятельства, — пожал я плечами. — Обстоятельства и мы сами, Юи. В какой-то момент они слишком неудачно пересекаются, и ты решаешь для себя, что важнее.

— Решил ты для себя? — спросила она тихо.

— Я решил, — не задумавшись, кивнул я.

— И не жалел ни разу?

Жалел ли я об этом? Хоть раз жалел, что не смог просто выкинуть всё это за борт?

Естественно жалел. Слишком часто, когда было время и когда мне становилось больно или одиноко. А потом просто отвернулся от всего этого и больше не оглядывался назад. Я есть тот, кто есть.

— Жалел, — кивнул я. — Всегда жалеешь, что не выбрал другой путь, когда встречаешь препятствия.

— Жалеть, что не выбрал другой путь… — она вновь посмотрела на кости.

— Ты что-то вспомнила, Юи? — спросил я между делом.

— Я… вспомнила что-то … Отрывки прошлого, настоящего моменты… всё в водовороте, и не разобрать что есть что. Даже, что я есть и кто…

— Тебе нужно время, Юи. Потом сама вспомнишь всё, что нужно, — попытался я её успокоить.

— Но если не радует меня то, что уже смогла я вспомнить? Что если вспомню и изменюсь я? — она посмотрела на меня с каким-то внутренним напряжением.

— В любом случае ты останешься той, кто есть.

Если учесть, что у них убили предков, а потом ещё и саму Юи так хорошенько чуть не побрили, то такое вполне естественно. Бояться вспомнить то, что заставит тебя пережить боль. Ещё раз… Поэтому лучше иногда такое не вспоминать. Я могу её понять, но вряд ли научу, как забивать другими воспоминаниями боль. По крайней мере пока она не вспомнит всё.

— Юи, тебя что-то беспокоит? — ласково спросил я, но мой ласковый голос звучал пиздецки заупокойно под шлемом.

Но Юи не ответила. Она зависла, её взгляд опять стал каким-то пустым, отсутствующим, словно никого дома нет.

Вот и поговорили.

Пришлось уже Стрими ею заниматься. И мы вновь двинулись; подальше от этого лагеря, оставляя безымянных воинов.

Юи. Она меня пугает. Что-то в ней не то. Неправильное. Аутистка? Это я лишь сужу из её поведения и слов Юми. А на самом деле что происходит?

Мы шли ещё часа два через лес, пока не нашли место около небольшого откоса, который закрывал нас со стороны дороги. Хотя и до самой дороги было километра четыре, если не больше. Мы всегда старались заходить глубже в лес, чтоб не спалиться.

Здесь нам не улыбнулась удача в форме кабанчика, но с прошлого ещё осталось мясо. К тому же Вулфи вместе со мной настрелял несколько белок и рогатого зайца, так что нам хватило на хороший ужин, и ещё на завтра осталось.

Мы сидели около костра, мирно кушали.

Юи сидела рядом со Стрими. Та о чём-то спорила с волком. Наёмники… у них всё как обычно: сидят, о чём-то разговаривают, байки травят. После города было видно подавленное настроение у них, все молчали. Но сейчас уже отошли, вон, обсуждают, насколько сиськи должны быть большими, от чего Стрими на них иногда бросает взгляды и между делом щупает свои.

Я же по своему обычаю отошёл в сторону, глядя на лес и монотонно пережёвывая мясо. Забавно, что это мясо даже без соли можно есть. Оно вроде бы и солёное, но в то же время и обычное. Интересно, отчего это зависит? Надо бы спросить потом у кого-нибудь знающего об этом.

И пока я ел, попутно поглядывая за лесом, то совершенно не представлял, что там делается за спиной. А за спиной игралась Юи.

Ну как игралась, когда я обернулся, она держала в руках меч. Держала, рассматривая его так, словно в её ручках шаловливых оказалась интересная игрушка. Она поднесла его к глазам, с интересом рассматривая, после чего взмахнула, словно привыкая к его весу.

Все сидели, слегка притихнув и с интересом наблюдая за ней. А Юи…

А она неожиданно начала размахивать мечом одной рукой так, что тот только и мелькал смазанной линией, словно лопасти у вертолёта, перед ней.

Это было довольно внушительно, хотя и настораживало, если честно. И какой дебил дал ей меч… так стоп, это же мой меч! Эй!

Запихнув оставшийся кусок мяса в рот, я шагнул к ней, нацепив шлем обратно, а то чего доброго по башке ударит. Я вообще в последнее время редко его снимаю.

— Юи? — осторожно подкатил я к ней. — Развлекаешься?

— Я… помню что-то… — пробормотала она, размахивая мечом.

— Мне бы так помнить, — прошептал один из наёмников другому, и тот согласно закивал головой.

— И? Тебе нравится управляться мечом? — подначил я её. Я-то помню, как она в кулачном бою размотала меня.

— Словно я … занималась давно этим. Не глядя на вес, — она сделала хитроумный финт за спиной ловко перехватив меч другой рукой, — я обращаюсь с ним просто… Но вспомнить не могу, откуда умения мои…

Она закончила раскручивать меч, схватив его обратным хватом. Вообще, обратным хватом хуй кого убьёшь, это надо или охуительную силу с твёрдой рукой, или перк. Хотя фильмы то мне раньше говорили обратное…

— Могу ли я попробовать его? — спросила она меня.

— На ком?! — ужаснулся я.

— На… — она оглянулась и, к моему облегчению указала на наёмника. А то я боялся, что меня уже выберет. — На нём.

Тот вопросительно посмотрел на меня, спрашивая разрешения, и я кивнул. Просто чувак не знает, как она умеет обращаться с оружием.

Не знал до того момента, как она одним лёгким взмахом, парировав его удар, коснулась кончиком меча его шлема. Раз и всё. Это было… быстро.

Даже наёмник был в лёгком шоке.

А потом с ней сразился, второй, третий, а потом двое и уже трое одновременно. Они фехтовали до первого касания, и она с завидной лёгкостью его делала.

На четверых противников я добра не дал, хотя она просила. Ведь на ней брони не было, и не дай бог кто-то да заденет её. Потом ещё по дороге от сепсиса помрёт, обидно будет. Хотя мне кажется, что Юи и против пятерых бы выстояла.

Я знал её уровень в одноручном: шестьдесят семь. Но… мне казалось, что её навыки куда лучше. Гораздо лучше. Минимум, восемьдесят. Но опять же, точно я не могу сказать, так как не видел в деле человека с восьмидесятью. Поэтому сказать, какому уровню она соответствует, не мог. Но точно выше своего. Опять их секретные методики, о которых я слышал и которые видел?

— Ладно, заканчиваем, — махнул я рукой, останавливая их игры. — Юи, отдавай меч.

Я подошёл к ней, и она послушно протянула его мне рукоятью вперёд. Хотя на долю секунды я испугался, что бывшая аутистка со словами «забирай» тупо воткнут его в меня.

— Вспомнила что-нибудь? — спросил я, когда все отошли.

— Я… кое-что… — пробормотала она неуверенно.

— Как ты здесь оказалась? Как мы плыли? Как тебя укачивало? Как жила в поместье?

Но она ответила лишь покачиванием головы, как будто все эти вопросы сбили её с толку. Её взгляд лишь слегка удивлённо упёрся в меня, словно спрашивая, о чём я вообще говорю.

— Понятно… Ладно, ложись спать.

— Я… хотела спросить… про сестру. — Даже не сестрёнку? — Когда мы виделись в последний раз? Не помню я подобного.

— Две недели назад, может чуть больше, — пожал я плечами. Просто в походе со счёта сбился, а вспоминать лень. — Тебя что-то беспокоит насчёт неё?

— Я… не помню ничего. Лишь воспоминаний те обрывки, что выловить смогла. И разные они все… Оттого хотела знать я, чтоб понять, что и как.

Надеюсь, не те воспоминания, где я твою сестру засосал. И не те, где трахнул. И не те, где водил её к себе. Да вообще, чтоб ни одного из тех, пока не вспомнишь нашу цель. А то мало ли, вот будет пиздецкая потеха всем на радость кроме меня самого.

— Рано или поздно ты всё вспомнишь, Юи. А теперь иди спать. Перед сном о таком думать не лучшая идея, поверь мне.

А то будешь потом ворочаться и думать: «Мозг, ради бога, дай мне поспать!» Уж я-то знаю, поверь мне.

— Ясно… — её взгляд тут же потерял тот самый блеск, который делал её живой. Казалось, что с подобными фразами она сама отключается от своего тела, словно какой-то компьютерный агрегат.

Медленным шагом она поплелась обратно, в то время как я занял свой пост. Сегодня я дежурю первым. Лучше всегда дежурить или первым, или последним. Если первым, то ты можешь спокойно спать потом, если последним, то проснулся и всё. А посередине — ни то, ни сё. Тяжёлое и нелюбимое мной время.

И естественно со мной в паре была лисичка.

Она кивнула, увидев меня, и снова повернулась к лесу, словно услышала там что-то. Это было видно по её локаторам, которые были торчком. Не успел я задать вопрос, как она уже сама ответила.

— Я слышу звуки воды.

— Воды?

— Да. Я отсюда слышу шум воды. Он… очень и очень далёкий, но точно есть. Словно горная речка.

— Скорее всего так и есть, — кивнул я. — Впереди должна быть горная река, которую надо будет пересечь.

Горная река. Последнее и не самое приятное препятствие, которое лежало между нами и горной империей. Я даже примерно не представляю, как она выглядит, но надеюсь пересечь вброд где-нибудь подальше от дороги. Через неё вроде ещё и мост идёт один на многие километры, но пользоваться им будет слишком опасно.

Теперь можно было точно сказать, где мы находимся и как далеко нам ещё идти до цели.

Часть пятьдесят вторая Поток

Глава 247

— Теперь и я слышу реку, — пробормотал я, следуя за Вулфи через дебри.

Шум пусть и был далёким и тихим, однако слышался он вполне отчётливо, чтоб сразу сказать, что это. Это бульканье, звонкое журчание вперемешку с однообразным однотонным низким шипением, словно кто-то что-то тащит по дороге. А ещё был слышен рёв. Далёкий мощный рёв, который может быть только если где-то рядом водопад.

Под аккомпанемент всего этого пели птицы и иногда шуршали деревья, когда ветру становилось скучно, и он начинал поддувать по верхушкам. Когда я был мелким и ходил в школу, во время сильного ветра всегда говорил про себя: «Ветер, ты сильный, дуй в спину, чтоб мне легче было спускаться, а то в лицо каждый может».

Да уж… было время… были дебилы…

Но сейчас время вспомнить карту, чтоб знать, куда топать и не заблудиться…

Сейчас бы иметь проектор в одном из глаз, чтоб высветить картинку куда-нибудь и по ней определиться с направлением. Было бы очень удобно… Ну да ладно, обойдусь.

Самым главным объектом в этом месте был мост, что проходит по водопаду через реку. Не знаю, как это выглядит, но хотелось бы посмотреть со стороны. Однако приближаться к единственному мосту на много километров вокруг будет немного тупо. Наверняка там будет ловушка, если они уже поняли, что мы не в городе, или обычный блокпост.

Значит нам надо как-то переправиться без моста. Можно, если река будет не глубокой, перейти вброд. Или канат накинуть на ту сторону, чтоб по нему перебраться, но… верёвки нет. Блин, точно, верёвки нет… Ладно, без этого варианта. Но могут быть огромные торчащие камни, по которым мы сможем перейти на ту сторону…

Пока я раздумывал над планом по гениальному пересечению реки, мы начали приближаться к границе леса. Даже не самой границе, а к тому месту, где река делит его пополам. Об этом и свидетельствовал шумный поток, который собой постепенно перекрывал абсолютно все звуки в округе. Пока не полностью, но подойдём ближе и вряд ли что услышим.

— Река близко, — сказал Вулфи.

— Ага, я заметил уже.

Было бы неплохо, если кто-нибудь здесь уже бывал из нас, но боюсь, что никто так далеко не заходил. Действовать наугад придётся.

Тем временем мы наконец вышли к реке.

…

……

Я чот другого ожидал… И судя по дружной реакции, не только я один. Все молчали, разглядывая то препятствие, что предстало перед нами. Первый голос подал один из наёмников.

— Река? Это не река, это… — начал он.

— Гнев речного бога, — закончил за него другой.

— И нам надо это пересечь? Как? — Стрими, прижав к себе хвост, с опаской рассматривала препятствие, выглядя если не напуганной, то точно напряжённой. Она подошла к краю. — Мы же не переплывём это, верно?

Ты ещё спрашиваешь? Стрими, ты дура?

Я тоже подошёл к краю и бросил взгляд вниз.

Речка, которую я считал пренебрежительно неглубокой речушкой, и думал, что её, скорее всего, можно будет пройти вброд, оказалась ебаной речищей. Это был апофеоз всех горных рек, которые мне приходилось видеть на протяжении своего крайне короткого века. Который теперь рисковал укоротиться под гнётом новых обстоятельств.

Перед нами раскинулся огромнейший каньон шириной метров сто или вовсе сто пятьдесят, уходящий в разные стороны, словно ров против врагов. Его отвесные стенки из камней и кусков отполированных скал, словно стен какого-то здания, вымытых на протяжении веков, уходили метров на сорок вниз, к бушующему горному потоку. Вода внизу пенилась, вздымалась на порогах, была практически белой и шла многочисленными беспорядочными волнами, который сталкивались междусобой, поднимая множества брызг.

И весь этот водяной кошмар мчался дальше сплошным бушующим и шумным потоком. Стоя на самом краю, где под слоем чернозёма начинались скальные породы, образующие стены этой реки, я оглянулся в разные стороны.

Река шла с гор, что были по левую руку от нас. Этот каньон уходил всё дальше и дальше к горам и терялся за одним из своих поворотов. По правую руку от себя я мог видеть вдалеке большой мост. А дальше него было… ничего. Просто ничего кроме неба, словно за мостом был конец света.

Хм… а вдруг здесь земля плоская?

Сам мост был арочным, сделанным из светло-серых булыжников, которые сразу бросались в глаза на фоне тёмных скал и бушующей воды. Этакий кусок цивилизации. Его опора была ровно посередине, и уходила до самого низа этого каньона, где упиралась в маленький естественный каменный островок, что находился видимо на самом краю водопада, так как за ним не было ничего. Эта самая опора создавала две огромные арки.

Мне даже стало интересно, каким образом они его отстроили. Как они умудрились спуститься вниз на тот островок и отстроить там опору? Другими словам, это было удивительное и довольно фантастическое строение, которое реально заставляло тебя верить в то, что это фэнтези мир.

— Мне кажется, нам здесь не пройти, — пробормотал волчонок.

Да неужели? То есть ты ещё и сомневаешься в этом? Вот у меня сомнений по поводу того, что мы не пройдём, почему-то не возникают.

Я посмотрел налево: если будем подниматься к горам по склону в верх… мы будем подниматься ебать как долго. Скорее всего, где-то там есть переход ещё один, но насколько я помню карту, то эта «речушка» уходит в горы, на заснеженные территории, где некоторым из нас требуется куда более тёплая одежда, чем они имеют сейчас. Если же идти вниз по течению, спускаясь с горы…

Я посмотрел на мост.

Нет, этот вариант в топку. Может стоит спуститься и посмотреть?

— Ладно, Вулфи, разворачивайся, спустимся ниже по течению, подальше от моста. Если там водопад, то скорее всего мы сможем спуститься к его подножью и там уже перебраться.

— Как?

— На плотах.

Мы вновь двинулись в путь. Спустившись вниз, обойдя по большой дуге заезд на мост и аккуратно по двое перебежав дорогу, мы вышли… к обрыву, который отвесной стеной уходил вниз. Бля, реально? Здесь и такое есть?! Тогда какого хуя на картах этого нету?! Ёбаны в рот, почему на картах этого не было?!

Такое ощущение, что я попал на Столовую гору, серьёзно. Идеально ровный обрыв уходил вниз хрен знает на сколько метров и заканчивался густым лесом, который начинался сразу у подножья и уходил хрен знает на какое расстояние дальше, теряясь за горизонтом.

Хотя если припомнить, то несколько дней подряд мы то и дело поднимались в гору. Следовательно, мы просто забрались на это плато. На огромное плато. Я даже затруднялся сказать точно, какой высоты эта естественная стена вниз. Может… метров двести?

Мой взгляд переместился налево, где громыхал водопад, сбрасывая вниз десятки тысяч литров воды ежеминутно. Его рёв расходился по бескрайней лесной долине, что вытягивалась перед нами на многие десятки километров бесконечных лесов. Если смотреть дальше, по левой стороне за рекой виднелись горы, с которых начиналась горная империя. Можно сказать, что так близко и…

— Сука, далековато, — вздохнул я.

— А? — подала голос Стрими.

— Говорю, надо как-нибудь в обход, — почесал я… шлем. Даже голову нормально не почесать. — Надо обойти реку.

— Через мост может попробовать проскочить? — предложила Стрими.

— Слушай, не расстраивай меня, пожалуйста, — попросил я её. — Была у меня уже одна знакомая, у неё имя со словом «дура» отличалось всего одной буквой.

Я посмотрел направо, в сторону откуда мы пришли. Обрыв уходил туда на километры, но даже отсюда было видно, как стена из камня плавно уменьшалась, сходя на нет. Грубо говоря, мы поднялись на своеобразную ступеньку с водопадом.

— Но… может там действительно никого и нет, — произнёс один из наёмников, пока я рассматривал красоты.

— Да с чего вдруг?

— Ну мы же шли вдоль дороги и помимо товарных караванов не заметили больших групп эльфов, кроме тех, что караулили дорогу. Может они и не знают о том, что мы здесь.

— А так бы уже давно маршировали по дороге отрядами, обыскивая всех, — поддакнул ему другой наёмник.

— Ага, отличные размышления. Тогда кто проверит из вас догадки на практике? — поинтересовался я.

— Но у нас же есть волк, он бы учуял их. Да, волк? — наёмники покосились на Вулфи и тот кивнул.

— А если они блокируют запахи? Да даже той же магией? — упёр я руки в бока. Меня вот и смущает, что он ничего не почуял около моста.

— Но вы же можете проверить это, верно?

— Могу, но это надо находиться близко к тому месту, где, как ты считаешь, находится ловушка. Предлагаешь мне ходить по лесу и искать её?

Наёмник ничего не ответил.

Нет, я ценю, что наёмники предлагают варианты, но они слишком узко мыслят, как по мне. Словно считают эльфов конченными дебилами, которые даже самое банальное пропустят. Но бля, будем реалистами! Это единственный мост на округу; да его полюбас контрят! Да и я сам бы не прочь проскочить через мост, но шансы засады такие, что просто зашкаливают.

— Не катит, — покачал я головой. — Возвращаемся обратно и спускаемся вниз в долину, где и пересечём реку.

— Это же два дня пути! — воскликнул один из наёмников.

— А ты себе ножки натёр? — спросил я его.

— Да нет… я… просто вдруг торопимся… — тут же стушевался он.

— Торопимся, но не на тот свет, — я оглянулся на свою команду.

Наёмники не то что несогласны, скорее сожалеют, что придётся сейчас возвращаться обратно, потом топать опять к реке, терять время… Короче их чувства совпадают моими, только я хочу выжить, а они… А они надеются на авось. Блин, русское «авось» даже сюда добралось.

— Сейчас возвращаемся тем же путём и просто обходим это сраное место. Мост они точно контролируют. И если не лично, то магией или ещё чем-то. И если засекут, им будет очень просто зажать нас здесь. Поэтому кругом, Вулфи, ты, как всегда, ведёшь, остальные в том же порядке… — я огляделся и увидел, как Юи что-то там делит со Стрими. Лисичка пыталась отобрать что-то у аутистки, а та прижала руки к себе пряча. — Стрими! Харе играть, идёмте.

— Я не играю! Юи не отдаёт этот камушек.

— Нахрен он тебе? Ладно она, ей плоховато, а с тобой то что? Тоже слегка ебанулась?

— Так не дай бог что активирует, мне же хвост выщиплют потом!

— Чего она там акти… в смысле, активирует? — насторожился я.

— Ну он мигает, — начала объяснять Стрими. — Таким красивым розоватым светом внутри светится. Магический, наверное, а она…

Дальше я не слушал. Быстрым шагом приблизился к Юи, схватил за руку и одним движением отобрал этот злоебучий камушек.

— Ебануться… — произнёс я. Вот теперь мне поплохело. — Где вы его достали?

— Когда перебегали дорогу, — указала она пальцем в ту сторону. — У дерева на обочине подобрала.

Ничего больше не говоря, я одним движением выбросил его нахуй в обрыв, и стащил с плеча ружьё. Юи было потянулась за камнем, но, вздохнув, осталась на месте, прижав руки к груди.

Я даже не знаю, кого проклинать, себя, судьбу или Юи, которая подобрала это дерьмо.

Наёмники, увидев мою насторожённость, дружно потянулись за мечами. Вряд ли они поняли, какую еботню только что натворила Юи, но очень скоро мы все об этом узнаем. А может ещё и почувствуем.

Да, для обычного человека, далёкого от магии и вообще от подобных вещей это красивый камень.

Но этот камушек, что подобрала Юи, был энергетическим кристаллом, хотя кто-то называет его энергетическим камнем. До этого я пользовался пустышками — такими же кристаллами, но без энергии внутри. Они стоят дёшево, так как это типа бутылки без дорогого алкоголя внутри. Этот же был заряжен, и стоил нихуя не дёшево. Настолько, что даже для обеспеченного человека купить заряженный кристалл было бы ощутимо.

И если настроить их правильно, то можно было выстраивать поистине интересные вещи. Например… сигнализацию. Пересёк пространство между ними, и они среагировали. Правда такое удовольствие стоило так дорого, что даже я бы не стал устанавливать его вокруг поместья. Да и обмануть его можно без проблем, отчего эффективность уходит в ноль.

Можно обмануть, если знаешь о нём или хотя бы подозреваешь.

Но мы-то не знали. Я даже не вспомнил о подобном. Даже просто потому, что это дохуя дорого, чтоб оградить большой участок. Мост, да, но не участок леса.

А наша драгоценная Юи вырвала его из сигнализации и остаётся гадать только, как скоро сюда явятся эльфы нас пускать по кругу. Возможно, мы даже не коснулись самой сигнализации, делая крюк около въезда на мост, но теперь это не играло значения. Осталось только время, которое понадобиться эльфам, чтоб зажать нас.

— Пиздец просто… Быстро уходим, Вулфи, вперёд меня! Все остальные руки в ноги и бегом!

Я, подавая пример остальным, бросился бежать наверх к горам. Остальных не пришлось упрашивать: вперёд меня выскочил Вулфи, за спиной загрохотали доспехи, послышался топот двух десятков сапог и шорохи сминаемой под их ногами прошлогодней травы.

Теперь играло роль только время.

Время, за которое эльфы смогут сузить круг вокруг моста и прижать нас к реке, откуда выхода не будет.

— Стрими! — уже на бегу позвал я её. — Прислушивайся к любому звуку и сразу зови меня даже если тебе покажется! Ты меня поняла?!

— Да! — тявкнула она, таща за собой Юи.

Эльфам не надо караулить около моста, им просто достаточно встать в сторонке большой группой и потом, при срабатывании кристалла, рассредоточиться и сжимать круг. Не удивлюсь, если они устроили лагерь где-то здесь.

Мы бежали наверх так, как могли, проламываясь через лес, словно звери. Без разницы, заметят нас или нет, главное было вырваться из западни. Если сможем, то тогда будем отступать с боем в горы всё выше и выше. Если нет, нас окружат.

— Слева! — позвал меня Вулфи. — Слева запах эльфов!

Блять…

— Прижимаемся ближе к руслу реки! Давай, под углом!

Я надеялся проскочить по краю, как можно дольше избегая контакта с противником, хотя уже и не верил в это.

В тот момент мы гурьбой пересекли дорогу.

Дальше в лес и… Вулфи остановился.

— Чего?! — чуть ли не рявкнул я.

— Дальше, прямо перед нами! — испуганно ответил он, стягивая лук плеча. — По запаху их там очень много. Запах отовсюду, вокруг нас. Нас окружили! — последние слова он буквально взвыл, тоже наконец поняв, в какую жопу мы попали.

Не только он, наёмники приподняли перед собой щиты, дёргая из стороны в сторону головой и выискивая противников. Как и я, но через заросли, пусть только-только начавших появляться листиков никого не увидел. Но его слова заставили моё сердце упасть на дно желудка и почувствовать, как внутри всё стало холодным.

— Я… Я слышу! Слева от нас! — неожиданно испуганно пискнула лисица.

И практически одновременно с её словами в нас полетели десятки стрел.

Я всегда слышал, что эльфы очень меткие и обладают поразительной скрытностью, но только сейчас я прочувствовал это на своей шкуре.

Стрелы не попали ни в одно дерево, хотя и летели целой кучей со всех сторон. Нет, они попали в нас.

Я, даже не думая, бросился назад, закрывая собой единственного важного человека — Юи. Сгрёб её в охапку и развернулся к стрелам спиной за мгновение до того, как они застучали, словно камни, по доспехам.

Но не всем повезло скрыться это них.

Я видел, как стрела попала одному из наёмников прямо в прорезь забрала; тот дёрнул головой назад, будто хотел посмотреть на небо и, словно в замедленной съёмке, рухнул спиной на землю. Видел, как Вулфи юркнул к ближайшему дереву, но поймал одну стрелу себе в спину. Все остальные, оказавшись проворнее, прикрылись щитами, по которым дробью простучал адский дождь.

Но лисичку никто так и не прикрыл — я видел, как несколько стрел пробили рядом стоящую Стрими насквозь, когда она попыталась отскочить. Лисичка пискнула, покачнулась и упала.

Всего доли секунды и дальнобойная атака закончилась.

Когда она сошла на нет, я просто толкнул Юи в нужном направлении.

— Отходим! К реке, все отходим к реке, быстро! — крикнул я, а сам развернулся и в два прыжка оказался около Стрими.

Но… для юркой лисички это было концом. Из тех четырёх стрел одна попала ей прямо в шею. Но даже без этой стрелы она бы погибла, так как ещё одна торчала у неё прямо из груди в районе сердца. А она, Стрими, так и замерла на земле со слегка удивлённым и жалобным лицом, безжизненными, но ещё не потерявшими свою яркость глазами смотря на небо.

Волк в городе был прав, для неё это ничем хорошим не закончилось.

Я бросился бежать к реке, оставляя пушистую спутницу, нашедшую свой конец здесь, за спиной. Даже попрощаться времени не было.

Уже в спину мне прилетело несколько стрел, но те выбили лишь стук из металла. Новые стрелы полетели в меня и убегающую передо мной команду уже слева, что значило, что путь в горы нам отрубили. Нас загоняли на мост, где возможности спрятаться или маневрировать у нас не будет.

Значит так, суки?

— Вулфи! К мосту! Уходим к мосту!

Наш табун резко сменил направление, и мы вновь начали спускаться, убегая от преследователей. Если они хотят загнать нас на мост, то хорошо, пусть. Не стану их расстраивать. Только не подавитесь, сучки.

Глава 248

Мы спустились вниз до дороги за считанные минуты. Стрелы, пущенные за нами вдогонку, скорее были пинком под зад, чем попыткой убить нас. Их план прост и понятен — на мосту не скрыться и там легче убить, чем между деревьями, где кто-то да может проскользнуть. А тут все на ладони: кого увидишь, в того и целься. И никто точно не убежит.

Спустившись на дорогу, я махнул в сторону моста.

— Но там же засада! — крикнул мне один из наёмников.

— Хотели прорваться через мост?! Вот сейчас и прорвёмся! — крикнул я, бегом направляясь к мосту. — Сейчас ушастые пидоры будут плакать от натуги! И дайте волчонку щит!

Увидев, как бодро я направился к мосту, ни один из них не остановился. Я знаю, что они сомневались во мне, сомневались в том, что мы сможем пробиться. Но видя то, как смело я бросаюсь дальше, видимо уверили, что у меня есть план. И у меня он был.

Мне потребовалась минута, чтоб взойти на мост и меньше минуты, чтоб оказаться в его центре, когда ловушка захлопнулась.

Сзади путь отрезала прямо целая мини-армия. Спереди… я даже несколько теряюсь, что сказать по поводу тех, кто преградил нам путь. Я точно видел эльфов, что столпились на другой стороне, горноимперцев (внезапно!), которые каким-то раком затесались здесь и…

И таких двух огромных воинов, что собой представляли чуваков, одетых в подобие японских доспехов. Верзилы были похожи на доспехи в поместье покойного графа, которые я разбирал, только уже метра четыре высотой. Возможно, они имели общий принцип действия. И притащили их наверняка горноимперцы.

Вооружённые огромными катанами, которые действительно могли разрубить меня нахуй, они вызывали желание прыгнуть прямо с моста вниз. А я, хочу заметить, что если спрыгнуть с моста направо, то можно смело полететь прямо вниз, куда падает вода. Там поднимались целые клубы водяной пыли, которые были словно пар из кипящего котла. Вся вода, падающая туда, скрывалась в тех клубах, словно проваливаясь в преддверия ада.

Когда мы достигли середины моста, обе армии остановились. И армия сзади, где были сплошные эльфы, что отрезали путь назад, была куда больше, чем отряд спереди.

Видимо они рассудили так — чтоб взять лес кольцом нужно много людей, заодно они и перекроют пути отступления. А спереди поставим немного народу, но усилим их ходячими танками. Оттого, если бы не танки, пробиваться было бы куда проще через тех, кто спереди.

Хотя мой план это не сильно изменит.

Но сначала…

Они все замерли, давая понять, что мочить нас не будут, по крайней мере сразу. Армия, что сзади, была с щитами и образовала позади настоящую стену. Спереди стояли более фривольно, чуя свою силу.

— Вы окружены! — раздался громкий, скорее всего, усиленный магией или перком голос.

Бля… спасибо, что сказал, а я и не заметил!

— Отдайте нам СайшиноОдзи Юми СуГои и возвращайтесь к себе! Это не ваше дело!

Я вышел вперёд, как самый главный.

— Где гарантия, что вы отпустите нас?! — крикнул я в ответ, но мой голос затерялся в шуме водопада, который ревел под нами.

— Пусть СайшиноОдзи Юми СуГои выйдет вперёд к нам, и мы отпустим вас! Даю слово командира этих эльфов!

Ебать… не, ну тогда точно можно верить…

Чувак! Проснись! Без клятвы кровью я тебе в жизни не поверю! Неужели ты думаешь, что здесь все долбоёбы?!

Хотя если учесть, что мы сами забежали в ловушку, скорее всего, он так и считает.

— Мы даём вам шанс!

Я подошёл ближе, но никто даже не шевельнулся. Слишком расслаблены.

— Где гарантия, что вы отпустите нас?! — крикнул я ещё раз, когда был где-то на середине между моими людьми и ими.

На этот раз меня услышали.

Вперёд вышел конкретный эльф. В позолоченном нагруднике, с зеленоватым плащом за спиной, с двумя саблями, что зловеще поблёскивали на солнце на его поясе. Он имел действительно красивое, женственное лицо с длинными светлыми волосами, что развивались на лёгком ветру. Его длинные уши завершали картину.

Это был действительно породистый эльф, самый классический, коего можно было только представить и от которого исходила сила. И он не боялся выйти ко мне на встречу, что как бы намекает.

— Моё слово! Слово генерала!

— Так бы и вышел ко мне генерал, ага, — крикнул я ему.

— Сомневаешься в моих словах, человек?! Я даю вам шанс! Или отдайте нам СайшиноО…

Два выстрела от бедра. Два выстрела, едва пистолеты покинули кобуры. Я был быстр, но ни в какое сравнение не шёл с этим эльфом. Он к тому моменту успел достать обе сабли, и я даже увидел, как от одной из них полетели искры.

Однако вторая пуля угодила ему в башку.

Старое правило — как бы не был силён враг, технология побеждает. Должен отдать должное, одну пулю он таки отбил, но для второй не хватило ни скорости, ни ловкости. Она снесла ему край башки над правым глазом, откуда теперь били фонтанчики крови.

Грохот выстрелов даже перебил рёв исполинского водопада. Все враги замерли, подтянулись, испугались. Не такого исхода они ожидали.

Но эльф не умер, он двинулся ко мне слегка пошатываясь, словно не собираясь сдаваться до последнего. Его красивое личико заливала кровь, оно стало слегка безумным после такого попадания. Вот что значит вкаченное здоровье.

Но я не стал выёбываться, не стал идти и добивать врага вручную. Уж простите, мне можно, я антигерой.

Поэтому я снёс самоуверенному придурку остатки головы. Его тельце с болтающейся челюстью и вывалившимся языком упало на колени по середине моста, да так и застыло, словно памятник тупости и самоуверенности. Встречаются же такие дегенераты в жизни ещё, перекачаются и думают, что весь мир у их ног.

Вот мы и лишили армию мозга. Нет ничего хуже, чем выёбистость, когда чувствуешь, что враг слабее. Как видим, это всегда чревато. Но то был не конец.

Конец к этим ублюдкам приближался совершенно с другой стороны. Замершие в шоке эльфы и горноимперцы явно не знали, что делать. Секунд десять продлилось затишье, и за это время я успел зарядить один пистолет.

А потом раздался он…

Рёв настоящего чудовища, которое неслось к врагам со спины, готовое перемолоть уродов в кашу. Он приближался и становился всё громче и громче в то время, как эльфы и горноимперцы в большинстве своём оборачивались на это голодное рычание восьмицилиндрового двигателя. Он перебил даже шум водопада.

И именно то, что они отвлеклись, давало нам шанс. Потеряв командование, они стали просто разобщённой группой, которая не знала, что делать.

Я первый бросился вперёд на говноимперцев и эльфов, в то время как мою наглую лобовую атаку под аккомпанировал рёв двигателя и гудок настоящего монстра и пожирателя человеческих тушек.

Команда верно поняла мои намерения, пусть их возможно и смутил непонятный рёв. Они дружной толпой бросились вперёд. Самое главное — пробиться с моста к лесу.

И в тот момент, когда я приблизился к ним, рёв двигателя звучал уже совсем близко. Те, кто всё же следил за ситуацией и не замер на месте, наблюдая за несущимся на них ЛиАЗом, бросились мне на встречу.

Какой у них уровень в фехтовании? Чёрт знает, но первый же колющий удар клинком, что был направлен мне между шлемом и нагрудником, я парировал. Отклонил в верх, скользнул по клинку своим мечом до самой рукояти и своей гардой ударил ему в лицо. Прямо в глаз.

Оттолкнул и взмахом отрубил руку с мечом второму, что уже замахнулся на меня — его рука вместе с мечом улетела за пределы моста в водопад. Третий получил пулю. Четвёртый ударил меня, но его меч оставил только вмятину, пусть и глубокую, на нагруднике. В ответ он получил пинок в живот и упал.

Ещё один взмах и парировал удар пятого, шестой бьёт меня, и я пропускаю удар. Но тут уже моя команда просто снесла массовкой тех, кто атаковал меня. Напоследок я наступил на голову тому, что пнул.

Моя команда продавливала врагов, пользуясь тем, что мы бронированы лучше. Сомкнув ряды, мои люди встретили дружной стеной эльфов, которые щитами не пользовались (по крайней мере те, что были перед нами). Те буквально ничего не могли сделать и их оттесняли к краю моста. Кто пытался дотянуться до одного из нас, получал свой тычок мечом в ебальник.

И пока мы очень быстро выдавливали врагов с моста, ЛиАЗ появился на дороге гудя и разгоняясь, чтоб взять на таран тех, кто был перед ним. Автобус нёсся, поднимая облака пыли, выкидывая из-под колёс камни, ревя во всю мощь. Эта машина приближалась с холодной безразличностью. Обычная машина, мчащаяся на врагов.

Да вот только фары, что светили красным, ясно говорили, что она хочет сделать.

Практически большинство противников развернулись к ЛиАЗу, включая двух огромных воинов. Решили, что угроза за их спинами куда важнее, чем мы. И что для нас хватит и тех немногих. Да вот только те немногие нихера сделать не могли. Они пытались ударить одного, попадали мечом в щиты и в ответ получали два или три удара. Мы успешно пробивались к концу моста, где были основные силы противника.

А позади нас преследовала толпа врагов. Эльфы, отрезавшие нам путь назад, поняв, что мы имеем шансы выскочить из засады, бросились за нами дружной толпой, буквально заполоняя собой каждый квадратный метр моста. Видимо не получив сразу приказа, они растерялись и слишком поздно поняли, что надо делать.

Ну или они тупые.

— БЫСТРЕЕ!!! НАДО УСПЕТЬ ДО ТОГО, КАК ОН ВЪЕДЕТ!!! — крикнул я.

Не думаю, что они поняли, о чём я кричу, но мой крик должен был их промотивировать. И в тот момент, когда мы оттеснили врагов с моста на землю, ЛиАЗ достиг своей цели. И достиг нас самих.

Придав газу и воинственно зарычав, кошмар советского автопрома врезался в стан врага. Его удар попытался принять один из четырёхметровых воинов, встав перед автобусом, словно вратарь на воротах, и занеся над собой свою чудовищную катану. Но не успел её опустить, когда ЛиАЗ врезался в него.

В разные стороны полетели искорёженные куски доспехов, но четырёхметровый воин не развалился. Таща на себе его, ЛиАЗ врезался в группу эльфов и горноимперцев, раскидав их измятые и переломанные тельца, словно кегли, по сторонам.

А сразу за ними были мы.

Я успел схватить Юи и дёрнуть её за собой в сторону, спрыгивая через ограду моста на землю. За мной последовали и другие, но я даже примерно не мог сказать, сколько моих людей успели спрыгнуть с моста, спасаясь от гнева автобуса. А ЛиАЗ продолжая гнать, таща перед собой воина, которому от удара оторвало ноги, но который смял весь перед автобусу; врезался в толпу эльфов уже на мосту. В тех самых, что бросились всей своей армией за нами на мост.

Это был полный пиздец для них. Этот маньяк смог собрать на полном ходу практически всех эльфов. Я видел, как разлетались их разорванные и смятые тела по сторонам, падая в бурный поток, видел брызги крови и вервки из кишков, слышал глухие удары и скрежет металла о металл. И этого мне было вполне достаточно, чтоб понять, какой же там был фарш.

Спрыгнув через ограду моста с Юи, мы приземлились на самом краю каньона, едва не упав вниз в бурный поток.

На этом наш маленький ад не закончился. Я едва встал и тут же мечом отбил в сторону удар эльфа, кулаком прописав ему в ебальник и выбив зубы. Схватил Юи, рывком поднял на ноги и толкнул в сторону леса.

— Пошла блять!

Тут же развернулся и пропустил удар клевцом, такой односторонней киркой. Единственное, что меня спасло, так это моя рука, которую я поднял, пытаясь прикрыть голову. Клюв этой недокирки пробил руку насквозь. Брызнула кровь, раздался хруст как металла, так и моих пробитых костей. Но в ответ тот получил тычок прямо в шею и последующий пинок.

Враги видимо что-то начали понимать. Они разделились: часть бросилась за автобусом (дебилы, что вы ему сделаете?), часть за нами. Но я ждать их не собирался. Бросился бежать вслед за Юи вдоль реки наверх по тонкой полосе между лесом и каньоном, где было немало камней.

Недалеко бежал. Из леса на меня бросился горноимперец со своей катаной, которая с весёлым звоном обломалась об мой меч. А я перехватил придурка прямо в воздухе и сбросил в реку.

И тут же получил небольшим топориком в корпус. Он пробил броню, но забуксовал на кольчуге. Хотя и без кольчуги он вряд ли бы поранил меня. Я взмахнул мечом, но эльф резво отпрыгнул, выдернув из меня топор и прикрывшись щитом. Вот же сучонок.

И практически сразу еле успел парировать удар двуручным мечом от другого эльфа. Тот чуть не выбил мне оружие взмахом. Я слышал крики, шум боя в лесу, где, скорее всего, сражались другие мои люди, так что можно радоваться, что их всего два.

Вновь нападают — один бьёт мечом, удар которого я парировал; второй с недокиркой получает ногой, но мою ногу принял его щит, а я сам получил удар топором по конечности. Однако он пришёлся вскользь, что спасло меня.

Ещё одна одновременная атака и двуручный меч опустился мне на плечо, но прошёл вскользь и оставил на доспехах только вмятину.

О'кей… раз вы так хотите… Так как на левой руке пальцы теперь не работали нормально, поэтому я просто отпустил меч и вытащил пистолет. Выстрел в лицо эльфу, что был со щитом и топором. Фейерверк мозгов, небольшое облачко от выстрела, а я уже отпустил пистолет и схватился за другой.

Второй эльф бросился на меня с мечом и что есть сил ударил мне в корпус колющим ударом. Я выстрелил одновременно с этим.

Его тело навалилось на меч, он запнулся и упал к моим ногам. Однако его хуйня пробила броню, пробила кольчугу и воткнулась мне в грудь с правой стороны. Насколько глубоко? Ну я чувствовал, как меч ломал мне рёбра, оттого вполне возможно, что достаточно глубоко. И если мне задели печень, я истеку в ближайшие минуту. Хотя тут я уже в «тварь» превращусь.

У меча чо, плюс к пробитию?!

Ох блять… ох ебать… Ноги подогнулись, но я нашёл какие-то жалкие силы встать, запихнуть пистолеты по кобурам, подхватить меч и идти дальше за Юи. Причём ей тоже помощь требовалась. Её пытались поймать двое эльфов и горноимперец, которых она била руками.

Ну как била, толкала, уворачивалась и всячески не давалась. Я остановился, стянул ружьё, и, используя изуродованную руку как упор, прицелился.

— Юи. В сторону!!!

Она резво отпрыгнула, а я два раза выстрелил, уложив двух эльфов, так как их оружие было опаснее для меня.

— Сзади! — чуть ли не взвизгнула она.

А я слишком поздно обернулся.

Удар пришёлся в висок от булавы с острыми гранями, и шлем смяло. В голове всё вспыхнуло, и я не знаю, пробили мне голову, но я выронил ружьё и на автоматизме схватился за пистолет. Не глядя, выстрелил в противника, удерживая равновесие с огромным трудом и пытаясь справиться с головокружением. Я чувствовал, как текла с головы кровь, но одно то, что я ещё не овощ, значило, что шлем выдержал.

Ко мне уже было подоспел ещё один горноимперец, замахнулся своей никчёмной катаной, но ему в бок щитом врезался наёмник. Говнюк упал, а наёмник точным ударом успокоил его навсегда.

Подбежал ко мне и тряхнул за плечо.

— Как вы?! Ваш шлем…

— Пробит?

— В одном месте.

— Похуй, дай девке меч какой-нибудь и уходим, где враги, где наши?!

Я всё пытался прийти в себя: всё расплывалось, голова раскалывалась, но как-нибудь переживу. Шлем каким-то чудом не согнулся и не раздавил мне голову, хотя вмятина была ощутимой. Покачиваясь, я подобрал меч с ружьём и подошёл к Юи, которая примерялась к катане.

— Брось это дерьмо, — я выбил у неё из рук катану и вручил меч одного из эльфов. Лёгкий, но куда прочнее, чем катана. — Держи.

— Наши… я не знаю, тот демон, возможно, кого-то задел, — продолжил наёмник. — Эльфы и горноимперцы сражаются с ним. Он бушевал на той стороне, но вернулся на эту. Видел кого-то из наших внизу сражающихся. Мы все поднимались на… вон ещё наши!

Я посмотрел в лес, откуда выходили ещё двое наёмников. Теперь рядом со мной трое из девяти, что были на мосту.

— Уходим выше, — приказал я.

— Эльфы и горноимперцы, — тяжело дыша и хватаясь за дырку в доспехе, откуда шла кровь, сказал наёмник. — Их в лесу ещё больше. На мосту была лишь малая часть. Они сужают кольцо, как делали с той стороны, но пока их тормозит демон. Снизу поднимаются те, что перекрыли мост с этой стороны и выжили после нападения демона.

Я бросил взгляд на мост. Мне казалось, что мы поднялись всего ничего, но оказалось, что в таком весёлом темпе отдалились от него чуть ли не на километр.

Глава 249

Выше, быстрее, сильнее — раньше это было какой-то кричалкой на наших школьных соревнованиях. Теперь же это девиз нашего выживания.

Где-то в лесу раздаются крики полные ужаса, крики умирающих и раненых, рёв двигателя и гудок монстра. Видимо бушует там не на шутку. Однако это не значит, что про нас забыли. Нет, мне кажется, что хоть автобус и разбил их силы, эльфы просто решили разделиться и теперь пытались нас взять с двойной продуктивностью.

По крайней мере стоило мне встретить троих наёмников, как за ними тут же пришли ещё четверо говноимперцев и один эльф. И если говноимперцы пытались нас заковырять своими катанами, то вот эльф ловко размахивал клевцом. Крутит его так, что сейчас через жопу его перекинет, выёбистый. Или это способ запугать?

Они бросились на нас одновременно, но эльфа с его недокиркой на себя взяла Юи.

Это было то самое движение, когда Юи пиздила меня во дворах. Она смазано двинулась к нему; вот она рядом со мной, а вот взмах мечом, словно вспышка молнии и эльфу едва хватает времени увернуться. Юи, делала очень быстрые взмахи, и после такой вспышки удара, эльф отступал всё больше и больше. Но вот она смазано, словно движение ветра, оказывается за его спиной и, даже не оборачиваясь, взмахивает рукой назад, отрубая ему голову.

Что касается говноимперцев, то тут проблем не возникло — по одному на каждого. Тот, кто был против меня, пытался попасть в сочленение на шее, но приём избитый, поэтому я легко парировал его, после чего рывком двинулся на встречу и одним ударом уложил на землю, под конец в ебальник неудачнику воткнув меч.

Других точно также задавили, но у раненого наёмника были явные проблемы. Поэтому, наплевав на муть про поединок, я отправил к праотцам говноимперца посредству отсекания ненужной части тела.

Это заняло всего несколько минут.

— Всё, уходим уже, — закашлялся я, чувствуя кровь во рту. — Нужно уходить.

— Я… я не могу… — начал было раненый наёмник, но я схватил его за плечо и толкнул в нужную сторону.

— Можешь, никуда не денешься.

Мы вновь бросились наверх вдоль реки, когда по левую сторону — каньон глубиной, около сорока метров, и бушующий поток, а справа лес. Мы же на небольшой полосе метров десяти между каньоном и лесом, где лишь камни, да трава.

Если Юи двигалась бодро, словно листок на ветру, двое наёмников как танки, то мы с раненым оболтусом явно сдавали позиции. Я буквально закашливался кровью и задыхался в то время, как наёмник грозился свалиться нахуй. Но мы своих не бросаем.

И меня тоже, пожалуйста, не бросайте.

Мы бежали минут пять, а я уже прочувствовал на себе все прелести такого подъёма. К тому же здесь склон был относительно крутым, так что подниматься на него было одним удовольствием. Чего уж говорить о наёмнике, который медленно и верно истекал кровью, что-то бормоча.

— Эй! Далеко не отходите! — крикнул я отрывающимся от нас наёмникам и Юи.

Хотя можно было это им и не кричать — на них вновь бросились эльфы и горноимперцы. Человек шесть. Как и на нас…

Да вы дрочите меня! Заебали уже! Дайте убежать!

Я даже не стал вытаскивать меч. Просто шагнул к ближайшему врагу; он попытался рубануть меня катаной. Но я совершенно спокойно поймал клинок говноимперца левой рукой, дёрнул на себя и двумя пальцами свободной руки ему хуйяк в глаза. Почувствовал едва заметное сопротивление и лёгкое погружение во что-то вязкое, прежде чем раздался чуть ли не визг, полный боли.

И одновременно с этим я отпустил катану и поднял руку, защищаясь от ещё одного выпада слева. Схватился за свой меч и размашистым горизонтальным ударом стукнул по корпусу врагу. Противник ухнул, накренился от такого удара, упав на одно колено. Такой удар броню не сломал, но, скорее всего, сломал рёбра.

Надо бы добить, но времени мало; разворачиваюсь и получаю ударом катаны по шлему в районе подбородка. Хотя попади он ниже, и, скорее всего, клинок ударился бы об нагрудную броню, у которой имелся своеобразный ворот, прикрывающий шею. В ответ на такой удар я пнул ублюдка в грудь. Он не удержался, упал и скатился вниз.

В это время Юи кружила каким-то смертоносным ураганом наверху. Плавными изящными движениями она уворачивалась от всех ударов, скользя между врагами. Её взмахи меча смазывались и каждый раз попадали по кому-то, зачастую по броне, выбивая аж искры. Но когда она достигала цели, то выбивала целый фонтан крови в воздух.

Наёмники же тупо танковали говноимперцев щитами.

Естественно, здесь не обошлось без Леголасов-пидорасов, которые подоспели к тому моменту, как мы разбирали говноимперцев. Они небольшой группой выскочили на нас, вооружённые уже более подходящим оружием против брони, готовые нас нашинковать.

И первый подарочек я получил себе в левое плечо (чот моё левое плечо на себя все удары в последнее время принимает). Один из эльфов изловчился и со всей дури воткнул в меня копьё алебарды; то вошло мне во многострадальное плечо, уперевшись в броню уже на спине. И, навалившись всем весом на древко алебарды, оттолкнул меня подальше от моего соратника, разделяя нас.

Адская боль прострелила плечо так сильно, что в глазах помутнело. Моя обессиленная левая рука легла на древко этой хуйни, словно пытаясь как-то уменьшить давление. Из-за этого я едва не пропустил другого Леголаса-пидораса, который совершил такой чудесный прыжок на меня с тонким как шип мечом, похожим на шпагу — эстоком.

К сожалению, наколотый на алебарду и удерживаемый первым эльфом, я не мог ни отпрыгнуть в сторону, ни крутануться. Словно рыбёшка, наколотая на копьё. И хоть такой колющий шедевральный удар в прыжке я отбил, но эльф с пинка откинул меня назад. Правда тем самым он снял меня с копья.

Кувыркнувшись через голову, я тут же встаю на ноги, слегка покачнувшись и закашливаясь кровью. Отбиваю клевец уже третьего эльфа. Эльф делает вторую попытку насадить меня на копьё алебарды, но на этот раз я ухожу в сторону, пропуская её справа от меня. Отпускаю меч, дёргаю за древко на себя целой рукой и встречаю его ударом в ногу, помогая пидору согнуть колено и стать человеком кузнечиком.

Эльф со своей недокиркой делает новую попытку, но я ловко крутанул алебарду в руке, размашистый удар и хуяк! Минус голова эльфа с клевцом, но вот второй эльф с эстоком отбил удар. Зато тычок злополучным копьём пропустил и получил его прямо лобешник.

К тому моменту раненого наёмника тупо затыкивают ещё четверо эльфов, используя всё тот же эсток и клевцы с топориками. А из леса выходят ещё враги. Их немного, и они потрёпаны, однако этого достаточно, чтоб прописать мне феерической пизды своими штучками.

И весь этот ад происходит на берегу реки, которая своим шумом заглушает большую часть битвы.

О'кей… суки…

Чтоб дать время отступить себе из окружения, которое выдавливает меня в реку, я швыряю алебарду, в толпу, но все ловко уворачиваются.

Думаете это конец, сучки?!

Не теряя присутствия духа и яиц, я поднимаю руку. Всё, как меня учили, всё как меня учили…

Ловя ту самую энергию, которую ещё зовут маной, я направляю её на руку, чувствую, как она проходит до самых кончиков пальцев, словно лёгкое напряжение, сопровождаемое покалыванием и…

Бью магией что есть дури! Леголасы-пидорасы! Добро пожаловать на праздник боли!!!

Я без сожаления выпустил из себя всю ману, преобразуя её в разряд тока, делая всё ровно так, как меня учили. Я был хорошим учеником и пусть у меня магия проста, однако она дохера мощная. Учитель, эти поджаренные ушастые в вашу честь!

И эта простая магия разошлась волной передо мной, подобно электрическому цунами.

Треск на мгновение заволакивает все остальные звуки, а запах озона перебивает собой запахи крови и пота. Такой разряд не мог пройти ни для кого незамеченным, особенно когда враги в железных доспехах, пусть это только и нагрудники. Те, кто был ближе, не то что парализовало — их убило таким разрядом, нарушив работу сердца. А вот тех, кто был дальше парализовало на некоторое время.

Я не стал ждать, пока выжившие придут в себя. Подхватив меч, бросился вверх по склону к своим. Естественно, часть атакующих оставила Юи и двух наёмников, переключившись на меня, и я бросился прорубаться через них, в то время как эльфы за моей спиной, пытались (если выжили) прийти в себя.

Тычок в шею одному, удар по челюсти гардой другому, опять тычок в шею, но уже мне. Рубящий удар опускается ещё одному на голову. Продвижение превратилось в сплошные махания мечами, когда мне приходилось отгонять приставучих эльфов, иногда задевая кого-либо из них. Именно задевая, так как убить получалось не всегда, а давались они мне слишком нехотя.

Выглядел ли я как мастер культиватор? Пф-ф-ф-ф… У меня дырок от кирок и прочего дерьма в моих доспехах больше, чем количества сделанных домашних работ в школьное время. Я как ебаная тёрка или решето, переломанное и помятое. Не будь доспехов, я бы даже от моста бы не отошёл. Просто большая часть от ударов застревает в кольчуге при пробитии. Но те, что проскакивают вторую защиту, чаще всего или застревают в поддоспешнеке, или царапают кожу, оставляют синяки и лёгкие колотые поверхностные раны. Редко, когда они проходят очень сильно…

Вот как сейчас мне узкий топорик вогнали в живот, да так сильно, что я чувствую стекающую кровь по коже. Больно… сука… А мой взмах нихуя не достаёт противника. И вновь удар, который застревает в кольчуге, и я вновь не достаю врага…

Оборачиваюсь и едва успеваю прикрыть от удара в голову. Единственное слабое место — шлем. Под которым, кстати говоря, моя голова.

Так что хуёвый я культиватор, даже отбиться от всех не могу, а меня потыкивают, выбивая остатки выносливости. И убил я не так уж и много, используя то пистолеты, то магию. Всего нескольких убил мечом. И то, потому что меня взять они не могут из-за через чур крепкой брони.

Куда лучше обстояли дела с говноимперцами, которые катанами не могли меня взять и по большей части просто мешались под ногами.

Надо мне соединиться с командой. А из лесов выходили ещё эльфы. Немного, но достаточно, чтоб забить меня.

Что касается моей команды, она пока кое-как отбивалась.

Юи, вся в крови, словно какой-то полный всадник апокалипсиса по имени Пиздец, рубалась по чёрной с эльфами, пока удерживая безоговорочную победу. А вот двое других, что служили поддержкой, прикрывая её, защищая и убивая тех, кто слишком близко подходил, сдавали позиции.

Было бы эльфов побольше, было бы куда хуже, а так я слышу двигло в лесу и крики ублюдков, так что нам пока везёт.

Но снизу, откуда я поднялся, эльфы продолжали наступать. Отчаянно наступать, и их становилось всё больше и больше. Пять, шесть, уже восемь… К сожалению, ничего сделать с этим я не мог. Только отмахивался мечом и лишь те, кто оказался неосторожным, попадали под удар, остальные раскусили мою тактику и держали расстояние, планомерно затыкивая меня.

Думаете, вы меня раскусили?! Думаете, мне ещё нечем вам ответить?!

А как вам такое!?

Закашлявшись и забрызгав внутреннюю сторону забрала кровью, я что было сил завизжал, активируя при этом «Завтрак туриста». Завизжал так, словно уронил на яйца крышку пианино, переквалифицировавшись в мальчика-зайчика. Вкладывая туда всю боль с тела, которую сейчас чувствовал и, естественно, вкладывая туда душу.

Эльфы предо мной даже остановились на мгновенье, поражённые таким сопрано, не совсем понимая, чего воин в чёрных доспехах с красными глазами так начал завывать. Но они даже не представляли, что я только что вызвал на их голову.

Не собираясь ждать последствий, которые уже приближались, я бросился бежать. Их секундное замешательство позволило мне увеличить расстояние, а через мгновение…

Я услышал чудовищный крик и обернулся на него, чтоб увидеть, как варан рвёт одного из эльфов на части. Его товарищи подскочили и несколькими ударами убили тварь, но через пару секунд были уже вынуждены отбиваться от налетевших ястребов, что буквально рвут их когтями и клювом.

Ещё секунд тридцать и из леса повыскакивала всякая живность от крыс и змей до варанов и каких-то помесей йети с медведем. Те сметали собой врагов, кусая, рвя когтями, давя и пытаясь сожрать. Мне самому пришлось прибить тварь другую размером с собаку, которые пытались прогрызть мою броню на ногах.

Проблем не возникло и у других наёмников, к которым я упорно поднимался, пробиваясь через прибежавшую живность и эльфов, которые умудрялись помимо тварей уделить внимание и мне. Однако атакованные со всех сторон, для меня труда они не представляли.

Наёмники, прикрывая Юи щитами и собой от разной живности, которая пыталась напасть на них, буквально давили животных ногами, если тогопозволяла возможность или орудовали мечом.

Это была какая-то вакханалия.

Какой-то оживший кошмар, где бойня превратилась в ад. Отличная сценка для гринписа, если он решит убедить людей, что животный мир тоже может дать сдачи. Повсюду крики людей и обезумевших животных, которые практически глушили тебя. Где-то вдалеке аккомпанировал рёв двигателя ЛиАЗа.

Всё вокруг было заполнено мелкими зверьками, которые пытались сожрать эльфов и горноимперцев. Повсюду летали птицы и летучие мыши, нападая на воинов сверху. Я буквально давил тварей ногами, шагая наверх и чувствуя, как хрустят их кости и чавкают влажные внутренности. И словно от приставучей мошкары, мне приходилось отмахиваться от птиц, которые клювали мои доспехи. Некоторые из них врезались в меня так сильно, что ломали себе шею и крылья.

Но Юи не так повезло, как нам. Она, окружённая наёмниками визжала, пытаясь избавиться от каких-то летучих мышей и диких птиц, что запутались в волосах и нещадно её грызли. А наёмникам было не до того, они отбивались от живности и от эльфов, что на них нападали, пусть и не так активно.

Я пробрался к своей команде, несколькими точными движениями схватил тварей, что вцепились в волосы Юи и просто раздавил, сжав кулаки. После чего ровно так же убил и мелких тварей, типа крыс, что проскальзывали между наёмниками и впивались ей сквозь походную одежду в ноги. После этого стукнул по плечу наёмников и крикнул:

— Двигаемся дальше! Давайте!

И в этот же момент сюда на полном ходу прорвался ЛиАЗ.

Это чудовище было всё разбито и искорёжено до полного неузнавания. Он выскочил, сломав несколько деревьев с эльфами перед нами. Весь его красный перед был теперь ещё краснее от крови врагов. Кишки, части тел, куски дерева, застрявшее в металле оружие, стрелы и даже чья-то голова на штыре, где должно быть зеркало заднего вида.

Ещё эпичнее выглядел на его крыше огромный доспех самурая. Весь грязный, измятый, без ног, он держался на крыше ЛиАЗа, воткнув в неё катану, словно какой-то недогерой из эпичной истории, оседлавший монстра и воткнувший тому в спину меч.

Ну да, не каждый день увидишь самурая верхом на советском автобусе.

Я едва не взвизгнул, в тот момент, когда ЛиАЗ одумался и резко свернул вниз с горы, осыпав нас с ног до головы осколками камней, которые ощутимо ударялись в нашу броню, даже оставляя вмятины. Поддав газку и практически сбросив с себя непрошенного пассажира без билета, ЛиАЗ, подскакивая на кочках и камнях, понёсся вниз, давя на своём пути поднимающихся к нам эльфов и оказавшихся на дороге животных.

В этом, конечно, он молодец — не задавил нас, так ещё и передавил часть противников, разбрасывая их изуродованные тушки в разные стороны.

Но он совсем не молодец в том плане, что за ним бежал второй четырёхметровый самурай. И таким финтом автобус как раз вывел его к нам.

Огромный воин выскочил из оставленной автобусом просеки, держа катану наготове, и уже собирался бежать дальше, как резко остановился, проскользив на передавленных в кровавую кашу тельцах животных и трупов эльфов.

Его металлическая голова медленно повернулась в нашу сторону, что не значило для нас ничего хорошего. Из одного ада мы попали в другой и вряд ли сможем убежать от него.

Глава 250

Этот металлический воин, хуйло ебаное и просто чмошник по жизни остановился и посмотрел на нас, словно такой: «Ебать, я тут за этим хуесосом бегаю, а тут вы». Реально, выглядит, словно не может поверить в свою удачу. Как же я не могу поверить в свою уда… Ах да, я же её запиздил до полусмерти, я чот и забыл совсем. Ну тогда ладно. Но блин, я не собираюсь сдохнуть вот так, выжив и прорвавшись через столько преград.

Мы дружно отшагнули поближе к краю обрыва, от этой металлической залупы, которая, сверкнув грязным металлом на солнце, повернулась к нам. Он буквально затмил всё остальное собой; все крики, рёв двигателя, скрежет металла, рёв зверья — всё это было где-то там, на заднем фоне.

Чот он как-то угрожающе покручивает своей катаной, вот прямо нехорошо так, зловеще. И эта катана — не говно, которое гнётся и ломается о мои доспехи. Эта хрень реально может нас перерубить. И мне даже немного интересно, откуда у них такие технологии.

Я примерно прикинул шансы убежать… не, не убежим, он нас, тупо шагая, догонит как нехуй делать. А меня так побили, что дышу с трудом, не говоря о том, чтобы вообще делать быстрый кросс в гору в доспехах.

Мы все дружно отступили ещё раз, когда он полностью повернулся к нам. Наёмники в пустой попытке прикрылись щитами, но я-то понимаю, что это бесполезно. Такая залупонь как махнёт своей катаной, так нас и не станет.

И этот железный воин словно прочитал мои мысли. Он молча поднял катану и…

А остальное промелькнуло у меня за те доли секунды, буквально замедлившись на мгновение, чтоб я насладился зрелищем. Я, шагнувший спиной в бездну, совершая чистейший прыжок настоящей веры, а не любителя сеновала в халате. То, как я хватаю Юи и ближайшего наёмника, что принял защитную стойку, прикрывшись щитом, за шиворот и утаскиваю за собой в реку.

Я бы схватил и третьего, но, к сожалению, дополнительную руку забыл отрастить.

А в следующее мгновение, когда мир резко меняет градус, и всё начинает теряться, смазываться и прятаться за краем земли, катана опускается подобно косе жнеца, срезающего души двачеров у компов. Я вижу, как она едва не касается наёмника, которого я схватил, но врезается в того, которого я оставил на смерть. Вижу то, как она входит в него, разрубая щит, разрубая на половину доспехи, после чего отбрасывает наёмника в сторону, наполовину разрубленного.

А потом мы теряемся… свободное падение вниз… Юи выскальзывает из моих рук, как выскальзывает и наёмник, которого я спас. За этим следует несколько неудачных кульбитов в воздухе. Всё вновь приобретает свою скорость. Всё кружится, вертится, несётся мне на встречу и…

Удар был такой силы, что даже в броне из меня выбило дух, а в моём несчастном организме что-то хрустнуло. Через щели забрала тут же начинает заливаться вода, и я подобно Титанику иду на дно… сука… доспехи…

Холод был дичайший, но он терялся на фоне паники и того, что я тупо тону. Броня словно якорь утаскивает меня вниз. Я лихорадочно пытаюсь расстегнуть на себе доспехи, но под водой все движения дико медленные, а в перчатках пальцы слишком большие и неуклюжие…

А я уже коснулся ногами каменного дна, по которому меня ещё и тащит в сторону водопада.

Бля-бля-бля…

Кое-как сдёрнув перчатку и освободив руку, я бросился расстёгивать нагрудник… бля… сука! Не могу… не получается!

Паника захватила меня с головой, буквально выбивая все мыслительные процессы…

Нет, всё хорошо, всё ок… всё ок… нож из самолёта!

Рукой тут же полез сумку, где лежала всякая мелочь. Нащупал нож, тупо выдернул его из чехла, который тут же снесло потоком. Принялся ковыряться под бронёй в сочленениях, где были ремни и…

Орудуя ножом, я срезал несколько ремней, после чего нагрудник отпал и его тут же утащило потоком. Воздух быстро заканчивался, оттого я действовал быстро и, не мелочась срезая всё ненужное.

Избавился от доспехов и выпустил нож, который был теперь не нужен. Я ничего не видел, но чувствовал, как его буквально вырвало из рук. Зато едва успел поймать саму сумку. Если я её потеряю… я много чего потеряю.

Однако мой общий вес мне всё равно не давал всплыть, хотя меня стало сильнее волочить по дну. Ну ещё бы, кольчуга, мои шубки… они меня утаскивают на дно.

Реактивно присобачив к ноге рюкзак, я оперативно сбросил многострадальную кольчугу, скинул поддоспешник с подшлемником… и меня наконец оторвало от дна и очень резво понесло куда-то. Что было сил, я заработал ногами и руками, наконец всплывая на поверхность, вдохнув, закашлявшись кровью и снова уйдя под воду. Ещё раз… глоток воздуха на глотков десять ледяной воды… Я отчаянно молотил руками, захлёбываясь под водой, но пытаясь держаться наплаву.

Вокруг не было ничего кроме пены, брызг, каменных стен по бокам, оглушающего грохота водяного потока и злосчастной реки, которая очень быстро меня уносила хрен знает куда. А скорость течения становилась всё больше и больше, пока не стала просто дикой, словно я оказался на водяных горках. Меня бросало на порогах, я уходил под воду и захлёбывался. Мой мир сузился до белой пены и размытых контуров.

Кажется, у меня дежавю.

Но не только река была моим противником — рядом со мной, едва не задев, приземлился булыжник, подняв целый фонтан брызг. И перед тем, как уйти под воду я заметил, как этот ебаный четырёхметровый воин поднимает ещё один увесистый булыжник над головой.

Да вы дрочите! Я тут тону, так ещё и над головой снаряды летают. Теперь или тони, или уворачивайся от камней. Естественно я выплыл, даже просто потому, что действовал рефлекторно. И тут же рядом приземлился камень, задев мою ногу и кажется… кажется сломав её.

И со всей дури врезался спиной в камни. От такого удара об острые куски скал из меня мало того, что выбило весь дух, так ещё и от боли пробило до самого затылка. Но ободрав ладони в кровь до мяса, я как одичавший вцепился в спасительный камень на поверхности обеими руками. Словно спайдермен присосался к нему, прильнув всем телом.

Меня пугал куда больше бурный поток, и хотя бы такой островок спасения был подобен подарку небес, данному ВБРом свыше. Поэтому, как бы больно мне не было, я вцепился в него всем, чем только мог. А чуть выше шли те самые сероватые камни, опора проклятого моста. Значит практически за ними водопад…

БЛЯТЬ, ГДЕ ЮИ?!

От проскочившей мысли меня пробрал холод, даже несмотря на то, что я уже был в ледяной воде горной реки во время таяния снега. А всё потому что ЮИ НЕТ! Хотя, где Юи может быть, или её тело на крайний случай, я примерно представлял себе. Взгляд невольно сместился на бушующий поток, который обтекал каменный островок и уходил дальше. А дальше у нас был водопад.

А потом я поднял взгляд и увидел…

Как, подняв огромный валун над головой в меня целит четырёхметровый ублюдок!!!

Сука, да ты чо?!

Я оттолкнулся от спасительного островка что было сил и через мгновение в то место прилетел булыжник. Он тут же раскололся, разлетевшись на кучу осколков, часть из которых попала в меня и изрезала лицо. Поток же подхватил меня и утащил под воду, белую от пузырьков, словно это была газировка. А буквально через несколько секунд вся вода просто исчезла.

Ну… не совсем исчезла, просто воздуха вновь стало очень много, несмотря на то что воду я до сих пор чувствовал рядом с собой. Казалось, что она стала несколько плотнее и висела рядом со мной. Я даже мог её потрогать. А ещё невесомость. Невесомость, порывы ветра прямо в лицо, странное чувство полёта и подозрительной свободы… А это значит…

Уи-и-и-и-и-и-и-и-и-и!!! Полетели, парни!

Мне даже не было холодно или страшно; да, сердце билось часто-часто, но все мысли вращались только вокруг того, что я лечу. Ветер практически сразу ударил сплошным потоком в лицо, с каждой секундой становясь всё сильнее и сильнее.

А под ногами клубилась водяная пыль, больше похожая на дым из преисподней, которая весело приветствовала падающего в неё гостя. И чем больше времени проходило, тем ближе эти врата ада становились, тем плотнее обволакивал меня этот водяной дым и тем сильнее бил мне в лицо воздух, вперемешку с водяной пылью, которая на такой скорости по ощущениям была похожа на песок. А через мгновение…

Темнота.

Здравствуй старая подруга, заскочил к тебе я в гости.

Первое, что я почувствовал, когда пришёл в сознание — боль. Сладкая и родная боль, которая бесила столь же сильно, сколько и радовала. Бесила, потому что больно. Я знал тех, кому боль нравится, но чот как-то не срослось у меня с ней. Радовала же потому, что я ещё жив. Мёртвые не чувствуют боли.

Ну или я в аду.

Хотя по тому, что мне холодно и мокро, а ещё под ебальником чувствуется песок, я всё же жив. Вряд ли подобное есть в аду, если это не река мёртвых.

Тело всё болело. Я даже-то и холода не особо чувствовал, просто дрожь, не спавшее напряжение в мышцах с болью в ранах и местах переломов. И теперь я понимаю тех, кого выбросило на берег. Усталость такая, что даже такие неприятные условия не могут заставить тебя встать с земли, которая становится удивительно удобной и на которой можно спокойно спать. Отсутствие сил даже чтобы просто пошевелиться. Однако…

Юи… Надо найти Юи.

Эта мысль пронеслась через мозг, заставив сердце немного увеличить ход.

Дьявол, если с этой имбицилкой что-то произойдёт… Твою же мать…

Но вставать так не хочется… надо немного отдохнуть… минутку…

Сука…

Мне стоило огромных усилий заставить себя хотя бы приподняться над землёй и перевернуться на спину. Ни одна из мышц не работала так, как надо. Они словно пытались перевернуть не меня, а танк — дрожали, болели от напряжения и были забиты. Суставы болели так, словно я пытался их вывернуть под немыслимыми углами; они словно проржавели, настолько с трудом поворачивались. Ещё больше сил у меня ушло на то, чтобы открыть глаза. Казалось, что это самая сложная часть всей работы.

И когда я их открыл… пожалел, что вообще открыл, если честно. Из жопы в жопу.

Сначала я даже не совсем поверил своим глазам. Всё плыло, всё размывалось и плясало. Однако секунда, другая, я несколько раз моргнул, напряг глазные мышцы, давая себе картинку, и нехотя признался, что это не глюки.

Надо мной Юи, о которой я так волновался. Вполне здоровая, хоть и слегка потрёпанная, грязная и мокрая. Однако она вполне бодро стояла на своих двоих в отличие от меня. А около моей шеи был кончик меча, слегка зловеще поблёскивая на солнце. И связующим звеном между ней и мечом была её рука.

Блин, я конечно хотел её найти, но не таким способом. Бля… надо было претвориться мёртвым и продолжать лежать мёртвым тюленем, выброшенным на берег. А тут спалился…

— Привет… Юи, — пробормотал я, с трудом садясь и упираясь за спину руками. Мои ноги до сих пор были в воде в то время, как волны изредка доставали до задницы. Это меня выбросило или вытащили?

Я мельком огляделся непослушными глазами, но ни водопада, ни шума от него я не увидел. Как и не увидел я того обрыва, с которого сверетенился. Лишь дико густые зелёные леса, похожие на джунгли, которые зловеще нависали над рекой, да песчаный небольшой бережок, не тронутый ногой цивилизации. Насколько далеко меня отнесло, интересно?

Кончик меча в то же время продолжал смотреть мне в шею.

— Вспомнила я кое-что, — зловеще произнесла Юи и уголки её губ слегка тронула улыбка. Ни единой доброй нотки к тому, кто её спас. Чо за люди… И вообще, чот ты зловеще выглядишь, подруга.

— Про сестру и меня? — решил уточнить я.

— И не только про это я припоминаю, — покачала головой она. — Много чего я вспомнить смогла, но не скажу, что для тебя это к счастью.

Ну естественно она не вспомнила, судя по всему, про план. Иначе бы не тыкала в меня своим ковыряльником. Или вспомнила, но обида была куда сильнее. Это какая-то подстава. Хотя может она слишком поумнела от удара об воду и решила под шумок от меня избавиться?

— Твоя многословность меня настораживает, — поморщился я. — Ты там не обмочилась? Может штанишки тебе поменять, попку подтереть?

Теперь уже поморщилась Юи.

— Придержи язык, насильник, будешь жить тогда ты дольше.

И эта узкоглазая сучка быстрым движением, словно давила таракана пяткой, наступила мне на колено!

Сука!

Блядь ты косоглазая! Наступило так, что то хрустнуло и в следующее мгновенье у меня потемнело от боли в глазах. Я тут же выпрямился и только раскрыл рот, чтоб закричать, но тут же получил пинок прямо в лицо и рухнул обратно на спину.

А на мою грудь уже сели, не давая подняться обратно, придавив ногами руки. Горла коснулось лезвие меча.

— Длинный язык к беде ведёт, — по её лицу скользнула плотоядная, недобрая и совершенно нехарактерная для неё улыбка, которая исчезла так же быстро, как и появилась, сменившись её самым обычным серьёзным лицом. Но то была улыбка конченной стервы, коей Юи я бы не назвал. Я не знаю, какой была Юи до того, как стать аутисткой, но сейчас она была точно не той, что уезжала со мной из поместья. Это даже не ебанутость.

— Сука! — зашипел я, когда наконец немного пришёл в себя, и проглотив кровь, которая через несколько секунд вновь наполнила весь рот. — Блядь косоглазая, назови хоть одну причину, чтоб я тебя не покалечил!

— Меч у меня, — тут же заявила она.

— Ты чо, дура?! Думаешь, это говно остановит меня?! — посмотрел я на неё злобно. — Я тебе это гарантирую, ещё немного, и этот меч будет торчать у тебя из задницы. Поверь мне на слово, я так и сделаю!

Тут уже Юи немного насторожилась.

Тупая сука… ну хоть колено на сломанной ноги сломала, и на том спасибо.

Но Юи повзрослела. Девочка моя, как время быстро летит…

— Юми будет тобой недовольна, — прохрипел я.

— Бывает, — совершенно по-будничному пожала она плечами.

Уж точно не так бы ответила та Юи. И у меня есть очень плохие предположения, что с Юи сейчас не так. Может при падении головой приложилась, может ещё что. Она… случаем не стала той, кем была до опиздюливания? Если так, то я могу на собственной шкуре узнать слишком много нового.

— И знаешь ли, мой новый друг, чем ты занимаешься с сестрой моей, меня не слишком трогает, хоть всю её используй, её право. Но вот что ты сделал с ней в начале… признаться честно, опечалил меня сей факт. Изнасиловать мою кровь, мою плоть, моё отражение… практически меня саму…

— Твою задницу прикрывала.

— И жаль, что мою не отдала. Мне было б не в первой, — спокойно ответила она. — Хотя что бегала она к тебе потом, меня сей факт забавит. И надо же тебе же было её чем-то привлечь.

— Ты даже не представляешь, чем.

— Представляю, не маленькая, — спокойно ответила она. — И побольше может твоего я знаю, так что рот закрой, пока я землю не запихала туда. И так, поведаешь ль мне, чего забыл со мной ты здесь?

Значит не всё вспомнила. А именно, что мы тут делаем и как сюда добрались. Вероятно.

— Но раз я вспоминаю всё, то рано иль же поздно и это вспомню, — ласково продолжила она, видя мою позицию. Клинок впился мне в шею. — Тогда же ты не нужен будешь мне.

— Твоя сестра расстроится, — напомнил я.

— Расстроится… хм… с чего ты взял, что она вообще мне интересна? — отозвалась она будничным тоном.

— С того, что кто-то в течении… скольких лет? Двух или трёх лет? Кто тебе попку с писькой подтирала?

— Не имеет значения, — покачала она головой. — Плевать мне на неё.

— Ага-ага, — улыбнулся нагло ей в лицо я.

Пытайся скрыть это, ебанушка. Даже если ты вспомнила многое, но это совершенно не значит, что прошлое, которое ты пережила и что осталось с тобой, вдруг просто возьмёт и исчезнет. И именно это я вижу в тебе, стерва.

— Значит умный ты у нас? — терпение бывшей аутистки быстро сошло на нет. Клинок неприятно упёрся в кадык царапая кожу.

— С какого момента ты начала вспоминать? — спросил я.

— Значение сие не имеет, — отрезала Юи.

— Имеет. Откуда я знаю, с какого места тебе рассказывать, — возразил я.

Та недовольно цыкнула.

— Меня интересует то, как мы здесь с тобой оказались, и что связывает меня с тобой сейчас.

Хм… не помнит, как мы здесь оказались и наши дни в поместье, получается? Значит и план тоже не помнит. И утконоса не помнит… Получается до универа она вполне все может помнить, но вот дальше идёт инфа обрывками, а перед поместьем вообще всё пропадает.

— А очнулась ты… несколько дней назад, верно? Пришла в себя на руинах?

— Не имеет значения, хотя… ладно, пусть так, дружок: с момента в лесу, где лисий хвост я обнимала.

— Понятно… — протянул я. — Ну тогда я тебе ничего не скажу.

Бровь Юи нервно дёрнулась.

— Прошу прощения?

— Давай выражусь более доступно для такой тупки как ты. Иди нахуй.

Глава 251

И когда всё же она успела так сильно измениться? Может ударилась головой при падении? Или времени прошло очень много? Ведь я не вижу ни гор рядом, ни водопада, с которого улетел. Хм… куда нас вообще выбросило?

Юи лишь улыбнулась на мой грубый ответ. Мне кажется, что под улыбкой она скрывает свой шок или удивление. Этакая попытка скрыть свои эмоции. Кто-то стоит с каменным лицом, кто-то широко раскрывает рот или глаза, кто-то кривит брови… Юи у нас улыбается. Смотрю травмы головы просто так не проходят.

Чо, не ожидала, да?!

— Смелый… не отнимешь у тебя этого, — пробормотала дура и тут же стёрла с лица свою тупую улыбку. — На мосту ты был довольно бодрым и храбрецом себя там показал. И сил тебе не занимать, однако… зря ты так груб со мной.

— Бля, да заткнись уже и слезай с меня, пока я сам тебя не сбросил, — поморщился я. — Нашлась тут выдра, что ещё мне мозг компостировать будет.

— Значит так?

— Да, именно так, — кивнул нагло я. — И раз уж ты у нас такая стала вся взрослая, то может… и плакать не будешь?

— Отчего? — поинтересовалась Юи.

— От моих чистосердечных слов.

Юи, ты была сейчас плохой девочкой, получи своё наказание.

Сказано, сделано.

Получай свой подарок, глупая косоглазая сучка, возомнившая себя императрицей.

Я со всей своей неугомонной душой активировал «Улучшенный взгляд убийцы». Не думал, что пригодиться здесь.

Юи продолжала смотреть на меня пару секунд, прежде чем её лицо начало меняться. Оно неожиданно стало таким жалобным, носик сморщился, глаза наполнились слезами, и Юи едва сдерживалась, чтоб не разреветься. Естественно, я поддал ей пинка для полного счастья.

— Какая же ты дура, пиздец просто, — вздохнул я с наиграно расстроенным лицом, словно отсутствие у неё ума стало для меня самым большим откровением и разочарованием. — Ты даже толком не повзрослела, а пытаешься мне угрожать.

И Юи прорвало.

— Не дура я! Ты слышишь?! Не дура я! — закричала она на меня и разрыдалась. — И взрослой я давно уж стала, мне двадцать лет исполнилось!

— Слезь с меня, толстушка.

— Не толстая я! Не толстая! — Юи в приступе истерии отбросила меч в сторону и…

И принялась меня молотить кулачками. Не сильно, примерно так же дерутся братья с сёстрами.

Если они надели на руки латунные кастеты.

Потому что после нескольких ударов меня практически отправили в аут. Я едва смог прикрыть голову руками от ударов, которые продолжали на меня сыпаться. Так что через пару минут я едва сам не плакал от боли, так как львиная часть ударов пришлась на сломанную переломанную руку мою несчастную.

— Юи! Дура! Съебись с меня!

— Не дура я! Закрой свой рот, дурак, безбожник и подлец!

— Никакой не безбожник! Слезь с меня, мудачка неёбанная!

— Не смей со мной говорить так, дурень! А-а-а-а-а!!!

С этими криками она только сильнее начала меня лупить. Кажется способка сносила башню полностью, заставляя человека становиться обычным ребёнком ровно с такими же обидами, которые он предъявлял.

Это был чистой воды цирк, где уже взрослая девушка молотила своими кулачками кастетами такого же по развитию мальчишку. И если одна впала в такое состояние из-за способки, то второй даже ещё и не выбирался оттуда.

Так мы и боролись друг с другом на берегу реки посреди каких-то густых непроходимых лесов, которые уже ближе были к джунглям, чем к обычным лесам. Наши крики, наверное, слышались на километра два, но так как у одной мозги сбило способкой, а у другого они просто не водятся, об этом мы даже не подумали.

И закончили лишь когда Юи успокоилась, и мне удалось с себя её скинуть. Ну и слава богу. А то не дай бог мне бы пришлось на ней тварь использовать. А потом ещё покалеченным быть самому, да с ней побитой в придачу.

— Не думай, что слабость то была моя, — предупредила она меня, даже не подозревая истинную причину своего поведения. — Знай, что в следующий раз не пройдёт это.

Она стояла на четвереньках рядом с тяжело дышащим лежащим мной, ровно так же пытаясь отдышаться.

— Ага-ага, только отвали от меня уже.

— Я отвалю, когда нужным посчитаю это, — сразу же отреагировала она. — Пусть до сих пор что было с мной раньше ещё преследует меня в поступках моих, но не дрогнет моя рука против тебя.

— Да похер, — выдохнул я… а потом вспомнил, что она отбросила меч. Не только я вспомнил это; Юи тоже замерла, явно вспомнив, что выбросила своё оружие в приступе истерии. Мы посмотрели друг на друга, потом посмотрели на меч, потом вновь друг на друга и…

Бросились оба к мечу. Вернее я дёрнулся в его сторону, запнулся из-за сломанной ноги, но тут же толкнул Юи, которая взяла слишком низкий и быстрый старт. На этот раз её дикая скорость сыграла против неё — Юи от лёгкого толчка просто улетела в реку. Я тем временем сделал толчок целой ногой, скрипя зубами от боли в сломанной ноге и руке, и дотянулся до меча, резко развернулся и его ребром стукнул бросившуюся на меня Юи по голове.

Та отшатнулась и пролетела мимо меня, приземлившись рядом. А я не стал давать ей шанса ещё раз опиздюлить меня: навалился сверху и прижал остриё меча уже к её горлу.

Как быстро мы поменялись ролями-то.

Вывело ли это Юи как-нибудь из себя? Пф-ф-ф… Это точно не та Юи, что была, и это не Юми. Она куда более хитрая, скользкая и вообще похожа на мразь. По крайней мере у меня именно такое впечатление создаётся.

— Убьёшь меня, убьёшь сестру ты той, которую имел? — совершенно невозмутимо спросила она меня.

— Не думай, что я этого не сделаю, — предупредил я её.

— Тогда давай, — спокойно ответила Юи, пожав плечами, словно речь шла не о жизни и смерти, а о погоде или о том, что сегодня будет на ужин. Кстати, а что на ужин будет? Жрать-то хочется… — Убей меня, лиши же жизни, посмотрим, что тогда скажет Юми. Ну же, и где твоя уверенность и смелость в этом деле? Или как её сначала обесчестишь?

Сучка. Просто ебаная стерва. Кажется, теперь я вижу, кем она была. Не удивительно, что её попытались грохнуть. Хотя её слова меня вообще не трогают, даже не раздражают. Пока не раздражают. Не думаю, что смогу её долго слушать.

— Если ты… — начал было я.

— Клятву не стану заключать. Даже не думай, — тут же перебила она меня. — Лучше убей. Иль тоже не можешь?

— Не испытывай моё терпение, Юи, — наклонился я к ней так близко, что мог коснуться её носа своим. — Допоёшься и действительно получишь, имей в виду.

Но сейчас… сейчас я не мог особо ничего сделать. К тому же то, что Юи меня ещё не отпиздила значило лишь то, что перки у неё на перезарядке, те что на скорость.

И чо теперь? Нет, серьёзно, что делать? Не сидеть же на ней мне до потери пульса, верно?

Вздохнув, я сказал:

— Без фокусов, Юи. У меня нет желания с тобой сражаться, но показательную порку я проведу, выкинешь ещё раз нечто подобное, ясно? — с этими словами, не дождавшись ответа, я совершенно начал пытаться встать с неё, что со сломанной ногой и рукой было не просто.

На чём я основывался, когда делал это? Ну как, показать, что я её не боюсь совершенно, и это лишь глупая выходка с её стороны, на которую я могу закрыть глаза. Хочу создать иллюзию своими спокойными действиями, что я могу в любой момент её прижать, оттого не сильно парюсь. Игра на публику. Ведь ничего не волнует иногда больше, чем человек, который воспринимает твои потуги лишь детским лепетом, сразу думаешь, что ему есть, чем ответить.

Ну я так надеюсь.

Но не успел я встать с неё, убрав меч от горла, как перед нами из кустов вылазит… мужик.

Какой-то мужик, слегка помятый и мокрый, как мы с Юи, лет тридцати, с синяками от усталости под глазами, в потрёпанной грязной одежде. Было удивительно, как мы вообще пропустили его до этого, если честно.

Повисло неловкое молчание. Могу представить, как это выглядит со стороны: он такой вылазит на голоса, а тут я у горла девки меч держу. Мы с ним встретились глазами, просто зависнув на несколько секунд и ничего не говоря. Не знаю, о чём он подумал, но в моей голове пронеслось очень много мыслей оттого, чтоб сожрать его тварью или бросить в него меч, до того, что это может быть банально один из моих наёмников.

И неловкое молчание прервал первым он, расставив все точки над «и».

— Здравствуйте, босс. С вами всё в порядке, — он даже не спрашивал, утверждал это.

Значит наёмник. Значит кто-то да выжил. Возможно скоро придут и остальные… А может придут и враги. Или никто не придёт.

Я кивнул ему и медленно встал с Юи.

С трудом удерживая равновесие на здоровой ноге, стиснув зубы от боли, я подпирал себя мечом, в то время как Юи лишь присела, злобно глядя на меня. Вернее, лицо её было беспристрастным, словно ничего не произошло, но вот глаза… Да, они были красноречивыми. Но мне было плевать, сейчас куда более интересные мысли крутились в голове.

Теперь нас было трое. Надо собраться с мыслями и разобраться, что мы имеем. А то если к нам вышел он, то вполне возможно, что может выйти ещё кто-то.

Я повернулся к ней спиной и оглянулся, показывая своё наплевательское отношение на её глупое поведение. Вокруг нас был абсолютно зелёный густой, заросший лес. Он был настолько густым, что, скорее всего, это можно назвать джунглями. Единственным просветом в этом зелёном аду можно было назвать реку, на берегу которой, судя по всему, мы втроём очнулись. Её от джунглей отделяла двухметровая песчаная полоса, хотя в некоторых местах лес подходил к воде вплотную.

Мда… насколько же нас снесло? Это получается… уже юг? Не, бред какой-то; как могло нас так далеко выкинуть? Хотя… Бля, это же этот мир, здесь всё возможно! В любом случае про нас можно сказать то, что мы оторвались от преследования на время.

И кстати, на счёт оторвались…

Я мысленно призвал обратно четыреста десятого. Вроде как он призвался… так… Ну способка его призыва есть, пусть и неактивная, значит призвался обратно. Иначе бы исчезнуть должна.

С этим разобрались. Теперь…

Я пошарил на ноге, где была моя походная… порванная сумка…

Сняв её с ноги, я обнаружил лишь часть золотых монет: не сказать, что много их здесь было. И… ракетницу… и всё. Короче, я всё растерял. Печалька…

Из одежды же на мне даже ботинок не было. Обычная одежда, которая была в некоторых местах порвана и пропитана кровью. Так себе шмотки, но можно радоваться тому, что я вообще не голый. Я бросил взгляд на ноги наёмника. В отличие от меня у того остались какие-то плотные носки, похожие на валенки. А я-то свои вместе с бронёй сбросил…

Что касается моих спутников…

Я бросил взгляд за спину, где Юи стояла, покорно сложив ручки перед грудью, соединив ладони вместе. Она мне напомнила статую в Индии или человека, который молится.

— Ты чо делаешь?

— Мне претит твоё невежество. Стоят так девы культурно из родов высоких.

— А… понятно… Ты, кстати, не видела других? Ну кроме нас ещё кого-либо?

— Нет. Единственные мы тут.

— А ты? — посмотрел я на наёмника, но тот тоже покачал головой.

В принципе, кроме наших следов ничьих я тоже больше не вижу. А значит мы здесь действительно одни. Получается…

— Бля… — вдохнул я и посмотрел на небо.

Помимо неё плюс ещё один наёмник без оружия. Но нет ни проводников, никого другого, кто смог бы нас вывести. Вновь хрен знает где и хрен знает что нужно делать. Так мало этого, судя по природе, мы вообще в южных районах, где зима чувствуется куда меньше, если вообще здесь настаёт. Это насколько нас далеко выбросило? И солнце уже садилось, что как бы намекает на вечер. И по положению… река уходит на юг.

Тут у них солнце садится на западе, так что проблем с этим нет, а если предположить по зелёным джунглям наше расположение, то предположу, что горная империя вообще находится сейчас на востоке от нас.

— Юи, а когда ты очнулась?

— Зачем тебе знать это? — задала она встречный вопрос.

— Хочу понять, сколько мы пролежали в отрубе, — пожал я плечами.

— Если ты об этом, то изволю предположить, что сутки. А встала я, когда солнце было в середине своего пути на запад.

— А пришла откуда?

— Очнулась я выше по течению. И нет, не видала я чего-либо вниз по пути сюда.

Получается нас и выбросило примерно в одном и том же месте…

— А ты? — кивнул я наёмнику.

— Час или два назад. Выше по течению. Там были каменные уступы, я очнулся застрявший между ними. Может и утонул бы, если б не они.

Значит всё-таки река та самая, в которую мы попадали… Но бля, нас не могло так сильно вынести на юг! Даже при сильном течении, как в горной реке, которого здесь не наблюдается, я очень сомневаюсь, что нас бы так глубоко закинуло! Я даже подозреваю, что теперь горная империя находится вообще где-то на севере от нас.

И враги. Эти ушастые ублюдки. Мне очень интересно, они знают, где мы сейчас?

— Больше никто ничего не видел? — обернулся я к остаткам своей обширной команды.

Юи даже не сдвинулась с места в то время, как наёмник покачал головой.

— Ясно… понятно… тогда двигаемся пока вниз по течению, а там уже посмотрим, — принял я решение.

— Вниз? — переспросил наёмник.

— Да. На речках обычно поселения строят. Я не скажу, что эта река широка, но около неё вполне могут жить люди. Вот от них и узнаем, куда дальше двигаться.

— А если эльфы?

— Один хуй, всё равно спросим, а там уже по обстоятельствам. В любом случае здесь оставаться мы не можем, так как ни еды, ни воды, ничего нет. Да и найти нас по этой реке могут.

— А остальные? — задал другой вопрос наёмник.

— А ты видишь остальных? — развёл я руки. — Предлагаешь ждать их здесь? Мне кажется, что кто мог, тот уже появился.

— Но…

— Не но, — вздохнул я. — Кто не успел, тот опоздал. Мы не можем рисковать. Да и вряд ли кто-то уже придёт.

— Соглашусь я с ним, — неожиданно подала голос Юи, поддержав меня. — Кто мог, пришёл, остальным не судьба, теперь их жизнь не в наших руках. Поэтому всё оставим их.

Другими словами, Юи сказала, что нахуй их, кто не успел, тот опоздал. Я вообще думал, что она скажет что-то типа: ну как так, нельзя их оставлять. Но здесь я слышал совершенно спокойный голос, лишённый и грамма сомнений или сочувствия, который у меня с трудом соотносился с ней. И пусть даже согласен я с Юи по этому поводу, однако от такого безэмоционального похуизма на других даже я удивился. Она говорила так, словно отбрасывала в сторону мусор.

— Ладно, — махнул я рукой, ещё раз окинув взглядом берег, но ничего так и не найдя. — Идём вдоль реки, но только через лес. Ты первый, Юи посередине, я буду замыкающим. Но перед этим…

Но перед этим я нарвал на тряпки часть своей поношенной и порванной одежды, которыми привязал к сломанной ноге палки, что принёс наёмник, накрепко закрепив их. Получилась не ахти какая шина, но лучше, чем просто сломанная болтающаяся нога. А меч я использовал как упор.

Мне даже было интересно, как далеко я так уйду.

Когда мы уходили с берега, наёмник ничего не сказал, лишь бросив взгляд на реку. Юи так вообще было плевать, судя по всему. И она меня слегка настораживала. Я же… блин, надо встретиться с Клирией. Мы договорились, что встретимся или в родовом поместье Юми или в замке императора, если что пойдёт не так.

На крайний случай было ещё место в гостинице блудниц, как его назвала Юми, что была в столице, где располагался императорский дворец. Ещё там в случае крайней необходимости мы можем встретиться. Мне очень хотелось обсудить Юи с ней высказать свои подозрения и выслушать её мнение на этот счёт.

Я проверил четвёртый столбик. Там она до сих пор значилась, так что с ней всё в порядке. Да и мы так оттянули на себя эльфов, что вряд ли у них возникнут какие-то проблемы. Но… я не видел остальной команды. Почему? То есть в пати я вижу Клирию, но не вижу всех остальных, кто должен быть с ней. То ли она их не пригласила, то ли от меня блокирует… Я… странно это.

Попытавшись выкинуть подобные мысли из головы, я поднял взгляд и встретился глазами с Юи. На её лице была лёгкая мерзкая хитрожопая улыбка, не предвещающая ничего хорошего для меня, которая тут же пропала, стоило мне посмотреть на неё. Она тут же отвернулась, и у меня было чувство, словно мне всё это показалось.

Тем временем мы уходили в густой лес, стараясь держаться параллельно речке. Через него нам приходилось в прямом смысле продираться из-за густых кустов, низко свисающих ветвей деревьев, папоротников, высокой травы и каких-то то ли лиан, то ли плющей.

Через пару минут, когда мы углубились в него, лес поглотил нас полностью.

Кирико Кири Мир, где мне рады

Часть пятьдесят третья Нити давно прошедших дней

Глава 252

Это был не самый приятный и обычный лесок. Мне хватило часа, чтоб понять это.

Бывает такое, ты очутился в каком-то месте и вроде бы в нём всё нормально, но нет, тебя что-то настораживает. Вот прямо душа дёргается и пищит, что здесь что-то не так. И иногда, если повезёт, ты сможешь даже понять…

Что тебя убило.

Вряд ли это тебе поможет, но…

Хм… может спалить здесь всё и дело с концом? Заманчиво, но… нет, нельзя, мы здесь. А очень хочется, кстати говоря.

Так вот, чо меня смущает в этом лесу.

Звуки.

Да, это было первое, на что я обратил внимание. Обратил внимание лишь тогда, когда мы вошли в него, и эти густые деревья буквально захлопнули за нами двери густой листвой, отсекая нас как от неба, так и от всего мира.

И все звуки вокруг практически сразу стали глуше. Лишились своей звонкости, чёткости, яркости. Звуки подозрительно терялись в воздухе, когда мы пробирались сквозь заросли вдоль реки. Вот, например, вроде мы должны быть около неё, но ни журчания, ни всплесков не было, хотя таковые точно имелись, когда я разбирался с бывшей имбецилкой на берегу. Да и наши собственные голоса, шаги и любой другой шум словно пропускались через слои звукопоглотителя какого-нибудь. Более точно я бы мог описать это, если бы сказал, что сам воздух поглощал звуки или нам набили в уши ваты.

Зато сам лес было отлично слышно, и я мог от души насладиться звуками бесконечного шелеста листьев, пения птиц, по крикам которых, судя по всему, то ли ебали в клоаку, то ли рвали на части (выбери правильное), и таких же жутких криков животных. Чот не горю желанием встречаться с тем, что издаёт такие звуки.

А ведь нечто подобное я уже слышал, только от Мамонты, когда с ней трахался.

Чо за хуйня? Непонятно…

А всё что непонятно в это мире или потенциально опасно, или доводит тебя до сумасшествия, что принципе тоже то ещё удовольствие.

Не облегчала задачу и Юи которая действовала мне на нервы, иногда оборачиваясь и всем своим видом показывая, что у неё свербит в заднице и она хочет сделать гадость. Обернётся ко мне, потом отвернётся обратно, потом вновь обернётся ко мне. Вроде ничего не говорит, но глазёнки то примеряются. Я знал, что Юи проверяет меня, пытается спровоцировать, но этим она лишь приближала неприятности на свою пятую точку. В какой-то момент я уже еле сдерживался…

Ну ладно, один раз я её столкнул в какой-то колючий кустарник, из которого, шипя и стреляя взглядом в меня, она вылезла вся в иголках. И хоть это было случайно, в свой душонке, чёрной и мерзкой, я праздновал победу и отмщение.

Просто будучи на одной ноге и опираясь на меч здоровой рукой, я случайно запнулся о какой-то корень и полетел вперёд, врезался в Юи и… И та полетела вперёд, ровно в те самые кусты, что оказались перед ней, после чего скрылась в них с мелодичным «ой», только листья и зашуршали.

А вылезла уже вся в колючках, выдёргивая их из себя иголки и бросая на меня странные взгляды.

Чего я добился этим (случайно)? Ну… эффект был явно не тот, которого я ожидал. Злобные взгляды? Колкости в мой адрес? Агрессия?

Ничего такого, что выглядело бы логичным ответом на мои действия.

Юи даже не обиделась на меня. Она лишь бросила в мою сторону странный взгляд, словно что-то прикидывая. Сучка словно испытывала меня своим поведением, пробовала на прочность, проверяя. Хочет отобрать мою власть? Ну-ну, было бы что отбирать.

Но даже полёт в колючки не дал мне спокойствия и не отучил её лезть ко мне. И в конечном итоге первым сдался я, дав ей повод попиздеть.

— Чего тебе? — вздохнул я.

И так поход по лесу со сломанной ногой прогулку не красит, так ещё и эта сучка мучает. Но Юи лишь отвернулась. Не на долго, через пару минут она вновь обернулась ко мне.

— Как долго? — спросила она меня спокойно, хотя в голосе я слышал вызов.

— Как долго что?

— Как долго ты собираешься нас по лесу водить? — Юи явно перешла на следующий уровень действования мне на нервы.

— По-твоему мне это нравится? — моё недовольство отлично слышно, но дурочка лезла на рожон.

— По-моему ты не знаешь, что делаешь сейчас. И сколько идти? Пока ноги не сотрём в кровь аль не умрёт слабейший?

Она говорила это мне совершенно спокойно, но я слышал её елейный голос и прекрасно понимал, что эта бывшая аутистка хочет. И на кого намекает.

— Сколько придётся, — ответил я.

Хотя «сколько придётся» звучит слишком смело с моей стороны, так как моё «придётся» долго длиться не может. Сломанная нога явно уменьшает запас хода, и не спасёт здесь даже костыль в виде меча, на который я упираюсь. Сломанная рука, которая подло ныла, болела и вообще не двигалась, лишая меня мобильности. Пришлось примотать её к телу, чтоб не мешалась.

А это не говоря о сломанных рёбрах и пробитом лёгком — каждое движение сопровождалось болью, не согнуться, не пёрнуть, не вздохнуть полной грудью. Стоило сделать что-то неаккуратно, как тут же закашливался кровью, задыхался и кривился от боли, стараясь не сдохнуть на радость Юи. Моя живучесть в данный момент, достигшая сорока двух пунктов, спасала меня от страшных последствий: как от сильной боли, так и от последствий таких повреждений. Я до сих пор помню, как помирал, опиздюлившись, в своей первой катке по этому миру.

А ведь это ещё не считая таких мелочей, как синяки, царапины, отрубленный палец, не сильно глубокие порезы и колотые раны по всему телу. Голова разбита и, судя по всему, я успел получить сотрясение мозга, так как она страшно болела и меня подташнивало.

Видела моё жалкое состояние и Юи, решившая вырвать из моих рук поводок и покусать меня за задницу, оттого каждый раз становясь борзее. Ну ничего, на тебя меня хватит, косоглазая, поверь мне.

— Сколько же тебе придётся? — спросила она.

— Пока твоя тощая задница передо мной, я могу идти хоть на край света, поверь мне, — ответил я.

— Ох, не думала,что части тела мои будут столь сильным мотиватором, но выдержишь ли?

— А ты сомневаешься?

— О да, — она обернулась. Совершенно спокойная без единой эмоции или смешинки на лице. Только глаза как у конченной суки. — Мы не понять куда идём и не понять, чего нас ждёт там. И я не думаю, что стоит нам идти туда, куда сказал нам ты.

— И куда ты предлагаешь? — поинтересовался я, целой рукой облокотившись на меч, словно на трость. — Давай же, расскажи мне, а то ну прям очень интересно.

— Не твой ли план закончился провалом? Не из-за тебя ли сейчас мы здесь? — перекинула стрелки Юи. — И теперь ведёшь опять нас.

Понятненько… Ей не важно, что и как мы делаем, главное прицепиться, найти причину, что развести меня на… Я даже догадываюсь, на что.

Я посмотрел на наёмника.

— Ты тоже так думаешь?

Но тот испуганно замотал головой и отошёл назад.

— Труслив сказать он правду тебе, — бросила Юи.

— Тогда что ты у нас предлагаешь? Тебе мой план не нравится, и ты смело разбрасываешься словами. Может предложишь что?

— Не тебе мне указывать, что должна я, а что нет.

Ясно, драки ищет, ну окей. Я дам тебе повод и драку. И если думаешь, мохнатая пиздёнка, что будучи калекой я тебя не порву на части, то сильно ошибаешься. Не то что я хочу драться, да и вообще предпочёл бы обойтись без этого, но надо разобраться с ней и показать свою власть, пока у меня есть на это силы и возможности.

— Послушай сюда, мисс «тупая баба пытается казаться умной». Ты нихера ничего не можешь, ты даже двинуться и посрать без чужой помощи не можешь, не говоря о том, чтоб принять решение. И в последнее время я только и делал, что напоминал тебе, когда надо посрать, а когда поссать. Так что завали хавальник и топай дальше, иначе я тебе задницу надеру.

Я ей дал отличный повод. Такой хороший, что Юи просто не могла упустить его. И она естественно его не упустила, чтоб показать своё «я».

Юи вскинула голову и расправила плечи, вся преобразившись. Серьёзно, я даже очканул от такого перевоплощения из надоедливого балласта в опасный надоедливый балласт.

Блин, а если она меня сейчас опиздюлит? Нет, реально, если она мне сейчас пизды пропишет, и я ничего ей не сделаю? Я не хочу получать пизды, это позорно, неприятно и больно. А ещё неполезно и плохо сказывается на моём здоровье, которое и так не очень.

Я даже невольно отшагнул, чем вызвал лёгкую улыбку на её лице. Бывшая аутистка словно стала слегка выше, легче и светлее, будто из неё свет полился. Нет, она свет не испускала, естественно, но блин, как описать того, кто буквально расцвёл на твоих глазах? И от неё чувствовалась сила. Примерно такую же я чувствовал, когда она меня пиздила в универе.

Сейчас она будет здесь в прямом смысле слова летать.

И стоило мне об этом подумать, как моя любимая Юи в мгновение ока оказалась около меня и одним ударом в грудь отправила в ближайшее дерево. Перед этим я едва успел стиснуть зубы и зажмуриться, готовясь принять в себя нечеловеческую подачу. Всё равно не увернусь, но так хоть подготовлюсь.

Ощущения… м-м-м… незабываемые; словно камаз на полной скорости врезался. И ведь таким ударом можно и сердечко моё многострадальное остановить ведь!

Припечатавшись к дереву спиной и испустив весь воздух из лёгких, я медленно сполз на землю, едва не задыхаясь. Ёбушки-воробушки, казалось, что мне просто сжали грудь и выдавили весь воздух из лёгких, лишив возможности вздохнуть. В глазах так вообще на мгновение вспыхнул мрак.

Когда я вернул себе возможность хотя бы видеть, Юи победно стояло в шагах десяти от меня настолько расслабленно и фривольно, насколько это было необходимо, чтоб было понятно, что она сила, а я говно на её подошве. Пизда с ушами, я до тебя ещё доберусь…

— И это всё? — прохрипел я, медленно вставая и закашливаясь. На ноги полетело несколько капель крови. — Это всё, на что ты способна?

— Оу, недостаточно вам это? — наигранно прикрыла она ладошкой рот. — Прошу прощения, но если для утверждения точки зрения моей вам требуется посильнее всё объяснить, то как хотите, я не против.

Чванливость через край. Ты сейчас утопишь нас в ней.

Я медленно, словно древний старик встал, кряхтя и хватаясь за спину. Пиздец просто, позвоночник словно сейчас развалится на части, и я уже не говорю о том, что кости страшно ноют от такого удара. Кажется, ещё несколько рёбер сломал себе… Боги, пусть мне это лишь кажется, такого количества переломов я банально могу не выдержать.

Но как бы я не ревел внутри, лицо мне удалось держать непроницаемым, чтоб косоглазая сучка не догадалась, что следующий такой пинок для меня может оказаться полным фаталити, а может и бруталити, после чего уже им придётся тащить меня на себе.

А может Юи меня тупо бросит здесь.

Стоило мне оказаться на ногах, как Юи вновь двинулась ко мне, пользуясь всё той же тактикой. Лёгкое движение, скольжение, размытие и…

И ПОДАВИСЬ СУКА!!!

Я ёбнул несильной магией электричества перед собой, вытянув руку и не забывая сдерживать себя, иначе просто поджарю её. От меня сразу же с весёлым треском и синеватыми разрядами, словно по воде, небольшой волной в разные стороны разошлись молнии. И естественно, что едва заметная тень, словно реальное дуновение ветра, не могло просто физически пройти через такую преграду.

Эффект был очень красивым, такое не просто описать. Юи тут же стала обычной собой, а не смазанной тенью, вся охваченная лёгкими молниями от такого фронтального разряда. Те, словно паутина, окутали её с ног до головы, искрясь и мерцая. И потеряв контроль над собой, она на полной скорости пролетела вперёд и рухнула к моим ногам, дёргая руками и ногами, словно её продолжал бить ток.

И я, на правах победителя, указал на неё пальцем и принялся бить током! Вухахахаха, познай истинного антигероя… Хотя бить током уже беззащитную девушку, это, наверное, на уровне тех, кто обижает маленьких — слишком мелочно… Хотя какая разница?! Я антигерой! Мне плевать!

Так кто у нас теперь здесь главный? Сучка нетраханная, знай батьку в катке.

Юи не сразу удалось встать на ноги. Лишь когда моя экзекуция током прекратилась. Её знатно колошматило и дёргало, словно у неё был нервный тик. Но на этом всё не закончилось, надо было впечатать урок в её пустую голову. Так что стоило ей встать, как я тут же мёртвой хваткой схватил Юи за руку и прошипел в её слегка удивлённое и напряжённое лицо:

— Сюрприз, сучка.

И просадил ей быка!

Да, сука! Получай заслуженной пизды!

Юи дёрнулась назад с расквашенным носом, пытаясь вырваться, но куда ей там. Оказавшаяся лишённой подвижности, Юи была беззащитна передо мной. Правда у меня у самого всего одна рука двигается, и та держит её…

Но Юи тоже оказалась не промах и в ответ со всей дури залепила мне сама быка. Правда опыта у неё было маловато, поэтому ударились мы лоб в лоб. Ну бля… В голове всё на мгновение вспыхнуло и отдалось аж в затылок, вибрация ударила в виски, словно пытаясь вынести их наружу. И не понятно, то ли я сделал быка, то ли мне только что проломили.

Но такому дуболому как я не привыкать. Что там головой ломаю что-то, что там получаю по ней. Кажется я только что нашёл истинное предназначение своей черепушки.

Но я тоже не струхнул и вновь ответил ей ударом на удар. За вторым последовал третий удар с её стороны, четвёртый с моей…

И на шестой, когда я сам уже ничего не видел толком, почувствовал, как обмякла рука в моей хватке и потянула меня вниз на землю. Как всегда, победила грубая сила и отсутствие мозга, который можно выбить из головы. Я молодец, нечего сказать.

Едва моё зрение немного вернулось, я тут же бросился на упавшую к моим ногам Юи. Она была в ауте и пыталась прийти в себя, но давалось ей это с трудом. Сразу видно, что живучесть нихера не прокачена, хотя, по правде говоря, многие нормальные люди и с первого удара бы свалились; всё-таки моя сила пятьдесят три, что немало.

Придавив ей собой к земле и не давая сдвинуться с места, я схватил Юи здоровой рукой за волосы и притянул её лицо к своему.

— Что я говорил про такие фокусы?

— Я… я… что? — её взгляд слегка ошалело гулял, словно она не совсем понимала, где находится.

— Я говорил, что ещё раз, и будет наказание, верно?

— Что… а… да, кажется… — пробормотала Юи.

— Ты уяснила, кто здесь главный или мне повторить?

— Не стоит… я поняла всё, уверяю, что не стоит…

— Я буду надеяться на это, — кивнул я, прекрасно понимая, что Юи потом ещё раз попробует меня на прочность. Не пойму, зачем аутистке всё это, ведь я просто хочу довести её до сестры. Или же у неё свои планы на свою свободу?

Встав и пошатываясь от не самой весёлой зарядки, я проковылял к мечу, подхватил его и бросил наёмнику.

— Найди и сруби ветку мне под костыль. Надеюсь объяснять, что это, тебе не надо?

— Нет, — быстро ответил он и принялся изучать ближайшие деревья.

Юи тем временем всё пыталась прийти в себя, крутя головой по сторонам и рассеяно потирая рукой висок. Надеюсь, что она не ёбнулась, так как это сейчас было бы очень некстати. Возиться с ней мне совсем не хотелось, хотя и в новом состоянии она меня совершенно не радовала.

Уже через пол часа мы двинулись дальше по лесу, стараясь придерживаться реки. У меня появились костыли, на которых было передвигаться куда проще, у наёмника меч, который по понятным причинам я не мог нести, а у Юи несколько лишних синяков с разбитым носом.

И шли мы как в прошлый раз — наёмник спереди, я сзади, Юи посерединке… Как звучит… посерединке… Я знал порнушку, которая начиналась ровно так же… так, стоп, то было гей порно…

Фу бля! Угораздило вспомнить же! Сука! Я думал, что уже успешно забыл тот пиздец, который мне скинул толстый друг, и которое я по незнанию и наивности открыл. Но зато после того раза я понял, что я точный и непоколебимый натурал.

Ничего личного, лишь предпочтения… но сегодня мне будут сниться кошмары…

Ещё через пол часа нашего непоколебимого пробивания через заросли джунгли Юи вновь начала бросать на меня подозрительные изучающие взгляды. Делала она это как бы между делом, но мне вполне такого хватало, чтоб насторожиться. Я в принципе не чувствовал себя рядом с ней в безопасности, а такие вот фокусы так вообще выбивали меня из колеи. Юи видимо показалось мало прошлого раза.

Ты чо сучка, успокоиться не можешь?!

Но бля, второго раунда в своём состоянии я могу и не пережить.

И мутит она что-то. Понять бы, что именно и с чем это связанно. Я просто уверен, что у неё были какие-то свои мысли по поводу всей ситуации как в горной империи, так и в собственной семье. И теперь, очнувшись после своего состояния, она бы с удовольствием начала мутить дальше свои дела. И у меня нехорошие предчувствия по этому поводу.

Хотя не только это я хотел понять, если честно. Ещё мне было интересно, как долго меня несло по течению реки, раз мана удивительным образом успела восстановиться. Это точно сутки…

— Так куда же путь мы держим? — неожиданно прервала мои размышления Юи будничным голосом, словно мы и не дрались с ней недавно. Ей явно было той разборки мало в отличие от меня.

И сейчас меньше всего я хотел с ней разговаривать.

— Я вроде ясно дал понять, что тебе отвечать на этот вопрос не собираюсь, — поморщился я.

— Быть может будет лучше нам обоим, если правду узнаю я. Ведь раньше иль же позже вспомню я её.

— Как вспомнишь, так и придёт время, а пока иди и не третируй меня, пожалуйста, — попросил я её вежливо.

— И всё же, что связывает тебя с сестрой моей и что мы делаем вдвоём в лесу?

Но я ей не ответил. В тот самый момент моё внимание привлекло совершенно другое. Как и внимание наёмника. Только Юи продолжала что-то тарахтеть, пытаясь вызнать из меня правду.

— Вы видите? — тихо спросил наёмник.

— Скорее слышу, чем вижу, — ответил я.

И я действительно слышал. Детские весёлые голоса, вроде мальчика и девочки со стороны реки. И раз я был не единственным, кто их слышал, то это была не галлюцинация, если только не массовая. Видимо мы наконец-то вышли к какому-то населённому пункту.

Глава 253

— Я поймала её!

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Тогда где она?!

— Сорвалась!

— Врунья!

— Сам врун!

Звонкие детские голоса разносились над речкой, что тихо вторила всплесками волн о большой каменный валун. Этот огромный камень выступал в реку на метра два или три, словно трамплин или неприступная крепость.

На самом краю этого валуна сидели девочка и мальчик лет шести, держа в своих руках небольшие самодельные удочки и громко споря между собой. Настолько громко, что распугали ближайших птиц, но недостаточно громко, чтоб их услышали в деревне.

Это была обычная картина для этого места, когда дети начинали спорить между собой о какой-то ерунде, что для них являлась очень важной темой мировых масштабов. И за этими спорами и криками они зачастую даже не замечали, что происходит вокруг них.

Мальчик вскочил на ноги, продолжая ругаться со сидящей рядом девочкой с длинными, отдающими фиолетовым цветом, волосами.

— Ты ничего не поймала! Ты врунья! — обвинительно указал он на неё пальцем, словно приговаривал к чему-то.

— Поймала! Ты просто дурак! — обиженно, чуть ли не плача, закричала она в ответ. — Я поймала, просто ты не увидел! Я действительно поймала рыбу!

— Зря я связался с глупыми девчонками, — бросил мальчишка высокомерно, из чьих уст такая фраза звучала скорее забавной, чем серьёзной. — Пойду лучше, с другими в «Дальше плюй» поиграю. А ты и сиди здесь.

— И буду! — у девочки уже слёзы появлялись в уголках глаз. Ещё немного таких разговоров, и она просто расплачется.

Уже через пару минут девчушка сидела одна на огромном валуне, роняя слёзы от обиды и угрюмо взирая на воду, по волнам которой спокойно покачивался поплавок удочки. Ведь она действительно поймала рыбу! Большую рыбу, которую не стыдно показать даже взрослым! Просто в последний момент, когда она потянула удочку на себя, такая огромная рыба сорвалась и была такова.

Обидно.

Но ещё обиднее, что ей не поверил этот глупый мальчишка. Глупый, глупый мальчишка. Ну ничего, она будет сидеть здесь до вечера, пока не поймает большую рыбу. И тогда он замолчит. Будет завистливо смотреть на неё, когда она отдаст эту рыбу матери.

А потом ещё и просить будет, чтоб показала, как она её поймала. Точно будет, ведь…

Позади неё зашуршали кусты, но девчушка даже не обернулась, высокомерно выпрямившись и не сдержав улыбки. Правда восторжествовала! Ему стало стыдно! Но и она не будет просто так его прощать. Пусть теперь сидит и мучается.

— Я знала, что ты вернёшься, — гордо сказала она, даже не оборачиваясь, украдкой смахнув слезу с лица.

Но голос, который она услышала, заставил её замереть, словно каменное изваяние, сжимая удочку так, что древко жалобно заскрипело.

— Боюсь, что я не тот парень.

Голос этот был холодным, чужим, безрадостным и низким. Словно человек, который обладал таким голосом, не знал счастья или же сам был несчастьем. В нём не было ни тепла, ни жизни, ни живости, которую она привыкла слышать от других. Оттого обернуться и увидеть его обладателя ей совершенно не хотелось.

Но она обернулась. К сожалению обернулась, так как детское любопытство всегда берёт вверх.

У самого камня, словно преграждая ей путь к отступлению, стоял мужчина.

Жуткий страшный мужчина, который был темнее, чем вся округа. Словно именно на него падала тень. Наверняка он ворует детей и ест их в своём логове. Иначе зачем ему такая маленькая девочка как она. Но вот быть съеденной она быть не хотела. Ещё только всего не сделано!

Поэтому девчушка вся напряглась, готовая броситься наутёк вниз по реке к деревне.

Ей и другим детям много раз говорили не ходить сюда. Говорили, что лес опасен и таинственен. Но она каждый раз с другими детьми тихо пробиралась через разрешённую границу сюда, на камень, где клёв был всегда лучше всех.

И сейчас она очень жалела, что не послушала мать и других взрослых, нарушив их наказ.

Девочка ещё раз осмотрела мужчину. Его рваная одежда была заляпана кровью, на его голове виднелись жуткие раны. Он, словно старички из её деревни, опирался на трость, в то время как к ноге зачем-то были привязаны какие-то палки. Его левая рука тоже зачем-то была примотана к телу.

«Может… может его тоже хотели съесть и связали? А он выбрался?» — мелькнула у неё нелепая и глупая мысль.

— Рыбу ловишь? — поинтересовался жуткий незнакомец, бросив взгляд на её удочку.

Девочка неуверенно кивнула.

— Ясно… Понимаешь, я тут заблудился. Ты не знаешь, где здесь ближайшая деревня?

Девчушка замотала головой. Не потому, что хотела скрыть местоположение деревни, просто слишком она перепугалась, от чего её ответы были слегка… нелогичными.

— Не знаешь, где деревня? — незнакомец подошёл к камню и с трудом забрался на него. Его нога с примотанными к ней палками несколько раз зацепилась за край огромного булыжника, отчего он поморщился, но не издал ни звука. Теперь их разделяла пара метров, и он буквально навис над ней. Вот сейчас всё внутри девочки сжалось от страха. Её взгляд раз за разом возвращался ему за спину, где был спасительный берег.

— И сказать, есть ли здесь поблизости деревня, не можешь? — удивился жуткий странник.

Она вновь быстро покачала головой.

— Но ты живёшь в деревне, верно? — с лёгким сомнением спросил он.

Она закивала головой.

— А откуда ты пришла?

Девочка, не раздумывая, показала пальцам влево, вниз по течению, где ниже, за поворотом, располагалась её деревня.

— Понятно… — протянул он, посмотрев в указанную сторону.

И в этот момент девчушка решилась.

Выпустив из рук удочку, которую с такой любовью она делала последние несколько дней, девочка бросилась вперёд, слегка пригнувшись, стремясь проскочить у него под боком. И ей это почти удалось, если бы в последний момент её лодыжка не зацепилась за трость незнакомца.

Всё так же летя вперёд, она запнулась, ударилась коленками о булыжник и свалилась с камня на песчаный берег. Может поэтому ей и удалось ничего себе не сломать.

Кубарем слетев с огромного валуна, она рухнула в песок. Несколько секунд просидела с полным шоком и непониманием происходящего, оглядываясь, пытаясь прийти в себя после такого кульбита. И через несколько секунд не столько из-за боли, сколько из-за страха и испуга, как от встречи с незнакомцем, так и от такого полёта, девчушка разревелась. Разревелась звонко, ярко и искренне, как чаще всего умеют плакать все маленькие дети.

И несмотря на то, что именно сейчас она могла убежать, девчушка сидела и громко плакала, обхватив свои коленки.

Она даже не обратила внимание, когда незнакомец встал около неё и горестно вздохнул. Как и не сильно отреагировала на то, что из леса вышел ещё один мужчина с девушкой, которая была одета в потрёпанную походную одежду. Девочка лишь продолжала реветь.

— Ваш план силён, ничего не скажешь, — внимательно осмотрела девочку женщина.

— Блин, ну а я чо? Она сама запнулась и полетела. Какие дурные дети пошли в наше время, ужас просто. Пытаются убиться на ровном месте.

— Мне кажется, что в другом человеке проблема у нас.

— Вот не начинай, — тыкнул он в её сторону пальцем, после чего вновь развернулся к девчушке. — Эй, хватит реветь, сама же упала.

Но его слова стали лишь катализатором — девчушка разревелась ещё громче, кулачками вытирая слёзы и размазывая сопли по лицу.

— Не ешьте меня! Я костлявая и невкусная! — проревела она.

Такая милая сцена могла бы разжалобить любого человека, но на незнакомцев подействовала она иначе.

Мужчина с мечом никак не отреагировал, женщина вздохнула и приложила руку к лицу, а жуткий странник, как прозвала его уже девчушка…

— Бля, она такая милаха, что мне хочется затискать её до смерти.

Нет, на одного это всё же подействовало, однако девочка услышала из всей его фразы только «до смерти» от чего начала реветь пуще прежнего. В её голове уже крутилась картинка из сказок, где её варят в котле и потом съедают злые люди, похитители детей.

— Вижу я весь ваш талант в общении с детьми, — вздохнула женщина.

— Не начинай.

— Люблю детей я, вы сказали минутою назад. Уже тогда я насторожилась столь громким словам от вас. Вы случаем не…

— Не педофил! И прикуси язык, Юи, иначе будешь плакать рядом с ней.

— Люблю детей, хочу затискать, пугаете меня вы, — мелодично ответила женщина жуткому страннику.

Она вызывала своим видом куда больше расположения девочки, чем жуткий дядька. Даже потому что она была девушкой, а у любого ребёнка женщина ассоциируется с защитой и матерью куда лучше, чем мужчина.

Возможно именно поэтому, когда странная женщина с тёмными узкими глазами села на корточки, и протянула к ней руки, девчушка, не задумываясь, бросилась к той в объятья и уткнулась ей в грудь лицом. Она не видела, как победно посмотрела в тот момент женщина на жуткого странника.

— Бабы… — пробормотал он.

— Матери, — наставленчески ответила она.

— Сраная женская солидарность. Из-за вас Трою уничтожили, из-за вас войны развязывали. Везде виноваты бабы. Вот прям как чувствовал, что здесь то же самое будет.

— Зависть чёрная.

— Давай быстрее, тискай её там и потопали. Деревня должна быть где-то рядом.

Для девочки всё это было просто набором звуков. Она совершенно не понимала, о чём они говорили, и что имеют в виду. Да её это и не волновало, самое главное было то, что она в безопасности и тепле, по крайней мере в этот момент, и укрыта от страшного мужчины, который своим видом словно лучи солнца поглощал.

Патрик бы очень обиделся такому сравнению.

В конечном итоге девочка слегка отстранилась от груди и заплаканными глазами посмотрела на женщину. Та мягко улыбнулась ей и провела ладонью по волосам.

— Солнышко ты наше, не будешь ль ты добра нам путь к деревне показать, чтоб мы могли там отоспаться?

— А почему вы говорите стихами? — неожиданно спросила девчушка с заплаканными глазами женщину, от чего та удивлённо захлопала ресницами.

— Я… — растерялась женщина. — Так говор у меня такой.

— А что такое говор?

— Ну это… так люди чаще говорят, как говорить привыкли.

— И вы привыкли говорить стихами? — округлила девочка глаза.

— Нет, просто она ебанутая, — вмешался жуткий странник. — Девочка, хочешь золотую монету?

С этими словами свободной рукой он вытащил из дряблой сумки настоящую золотую монетку. От такого невиданного сокровища у девочки заблестели глаза. Это были огромные по их меркам деньги, и настоящую золотую монету ей приходилось видеть лишь единожды, в городской лавке.

— Именно так педофилы к детям пристают, золотую монетку предлагают, а потом им те да…

— Завались, пока я тебя сам не завалил и не отпедофилил, — обрубил её жуткий странник и вновь посмотрел на девочку. — Ну так что? Доведёшь нас до деревни? Будешь нашей проводницей, которой заплатят, прям как взрослой.

— Как взрослой? — Она много раз слышала, что ей надо становиться взрослой и помогать семье. И теперь у неё была возможность сделать это. Если она приведёт их в деревню, то сможет получить золотой! И…

А дальше пошли детские несбыточные мечты, которые рисовали ей красивое будущее. Естественно это была лесть в её адрес. И эта лесть неплохо сработала.

— Кажется, она замечталась. Юи тряхни её немного, нам ответ нужен.

— Она же ребёнок, — возмутилась женщина.

— Ну вот не пизди только. Я вижу по твоему хитрожопому взгляду, что тебе плевать, ребёнок это или нет. Ты тупо играешь мне на нервах.

— Грубо выражаться при детях очень плохо, — резонно возразила она.

— В наше время дети и не такому тебя научат, — ответил он и позвал девочку. — Слушай, а тебя как зовут, девочка?

— Я? Я Рибиленна младшая.

— Можно я тебя буду звать просто Риби?

В принципе её точно так же звали и друзья, просто Риби, поэтому она кивнула.

— Отлично Риби, лови, — он кинул ей золотую монетку, и девчушка с детским проворством поймала её двумя руками. — А теперь веди нас в деревню, пожалуйста. Мы рассчитываем на тебя.

Рассчитывают на неё… в этот момент она действительно почувствовала себя взрослой и нужной, раз на неё полагаются даже взрослые. Ведь… ведь от неё многое зависит! И всё равно, что деревня за поворотом реки находится, главное, что она сама их доведёт.

Поэтому ответственно кивнув, она быстро полезла обратно на валун.

— Я… я сейчас… сейчас только удочку заберу, и отведу вас! — скороговоркой ответила Риби, с очень деловым и сосредоточенным видом карабкаясь наверх.

Вот мне интересно, каким монстром я выгляжу в её глазах? А то чуток обидно, что она только посмотрела на меня, но уже была готова обделаться от страха и разреветься. И не знаю, как первое, но второе она успешно сделала. Вон, это сука аутистка до сих пор победно поглядывает на меня.

Пиздец просто… воплощение детских страхов с собственно персоной. Всегда мечтал пугать детишек до икоты. Хотя…

Я бросил взгляд на собственно отражение в реке. Грязный, помятый, израненный, так ещё и в крови. Меня словно волочили по лесу, а не я сам шёл. Не удивительно, что девчонка меня испугалась. Я бы сам такого испугался, будь на её месте.

Хотя забавно, что деньги вновь решили все проблемы. Нет, серьёзно, даже маленькие дети готовы откинуть предрассудки и страхи раде денег. Это немного удручает. Куда наш мир катится…

Наконец девчушка, которую звали Риби как-то там, спрыгнула на песок босыми ногами. Эта мелочь со слегка фиолетовыми волосами была одета в короткую помятую юбку и что-то типа безрукавки. Вся слегка грязная, она смотрелась как типичный деревенский ребёнок, при этом не выглядя несчастной или голодной. При этом её раса… ну, я теряюсь, честно говоря, так как назвать её расу очень сложно. Она вроде и выглядит как человеческий ребёнок, но… человеческий ребёнок… на эльфийских землях… Если это конечно эльфийские земли…

— Риби, слушай, а кому эти земли принадлежат? — спросил я.

— Принадлежат? — удивлённо захлопала она глазами, спрыгнув на песок передо мной. В руке она уже держала самодельную удочку, коих даже в деревнях в моём мире можно было увидеть у каждого мальчишки.

— Это какая страна? — уточнил я.

— Эта страна… эльфов?

Ты это у меня спрашиваешь, я не пойму?

— Эльфов?

— Ну… она точно принадлежала эльфам вчера, — уверенно заявила девочка, кивнув головой.

Блять, это или ребёнок тролля, или просто глупый ребёнок. Но мне кажется, что это маленький троллёнок, и он дрочит меня. Оттого я чувствую себя тупым, по правде говоря.

— Ясно… Получается вы живёте на территории эльфов… — я стал вспоминать, кто у нас живёт здесь и на ум тут же пришли лольки.

А ведь точно! Лольки живут у нас на территории эльфов! Родина Дары или как её там полностью звали… э-э-э… Дариана, вот! Кстати…

— Вы лоли, верно? — решил подтвердить свои догадки я.

Девочка так посмотрела на меня, словно спрашивала, не дебил ли я часом.

— Естественно. Мы народ лоли, — гордо ответила она. — Мы поклоняемся великому богу Лоликону!

Бля, избавь меня от этого бреда, мелкая. Умоляю.

— И много ли у вас деревень?

— Я не знаю, — простосердечно пожала плечами Риби. — Но есть ещё деревни, которые располагаются дальше. Нас, лоли, много! — и детёшка развела руками, чтоб показать, насколько много этих деревень.

Хм… по её обхвату рук набралось где-то на одну четвёртую деревни с лольками. Даже не целая. Но если без шуток, то деревень наверняка несколько, а может и город какой-нибудь есть. Всё-таки лоли не вымирающий вид, я их довольно часто встречал. А значит и деревушек должно быть немало.

Тем временем мы двинулись по широкому песчаному берегу, на которым я без труда мог заметить множество следов. В основном детских, но… если учесть, что здесь живут лоли, я даже не удивлён этому.

Дойдя до изгиба реки, мы прошли его, и из-за деревьев нашему взору открылась небольшая деревушка. Небольшая красивая деревушка, что расположилась на берегу реки, буквально вклинившись в густые джунгли. Она представляла из себя множество небольших милых домиков, выстроенных на сваях из досок и брёвен с соломенной крышей. Часть из них стояла у самого берега, а некоторые даже входили в воду. Остальная часть таких домиков расположилась на суше.

Крупная деревушка… ну, если учитывать маленький размер местных жителей. Значит они все должны где-то закупаться, верно?

— Слушай, а у вас здесь есть какой-нибудь магазинчик отовариться? — поинтересовался я у мелкой.

Глава 254

То, как на нас отреагируют местные жители, я уже знал заранее. Да любой нормальный человек так отреагирует, если увидит, как из леса под предводительством маленькой девочки выходят три мутные личности, одна из которых с мечом, а другая вся в крови, израненная, грязная и хромая.

Первыми нас заметили девушки на берегу, что стирали бельё. До этого они весело о чём-то разговаривали, но вот одна повернулась к нам и замерла, потом вторая, а вслед за ними и все остальные. Они испуганно вытаращились на нас, замерев словно изваяния «бабки за стиркой».

Мы спокойно проковыляли мимо них и вошли в деревню, которая видимо ещё не была оповещена о нашем прибытии. Здесь люди ходили, здоровались, общались, занимались своими повседневными делами. Немало было детей возраста Риби, хотя я замечал и постарше. Однако старше лет четырнадцати разница между взрослыми сходила на нет.

Помимо мелочи я видел среди них и более старшее поколение. Наверное, лет сорока и старше. Этих особ от остальных лоль отличало наличие морщин. И чем лоли была старше, тем больше морщин и седых волос я видел у них. Однако конкретных старух всё же мной замечено не было. Максимум, седые волосы и слегка морщинистое лицо, которое не столько портило, сколько придавало им своеобразный шарм. Возможно, что старух как таковых у них нет. Останавливаются на уровне вот таких повзрослевших женщин с лёгкими морщинками.

Что касается мужского населения, то его было здесь не так уж и много; один к трём, если не меньше. Помимо мальчишек я несколько раз увидел мужчин, среди которых были обычные люди, эльфы и два корейца. Или китайца. Блин, как этих косоглазых вообще определять? Я ничего не имею против других народностей, клянусь, но для меня все люди с косыми глазами делятся на китайцев и Джэки Чана.

Да тех же горноимперцев, выглядящих как японцев, я различаю за счёт того, что провёл с ними вместе неделю примерно.

И такой разношёрстный по мужской части народец этой деревни встретил нас настороженно. Настолько настороженно, что я боялся получить стрелу промеж глаз с таким подозрением, что на нас обрушилось. Они останавливались на месте как вкопанные, замирали, забывая о своих делах, выглядывали из окон, провожая нас взглядом. Дети так вообще разбежались как тараканы по углам и теперь выглядывали из всех щелей, перешёптываясь и тыча в нас пальцами. Невоспитанные свиньи… Да ладно, шучу, дети же.

И вообще, чего-то мне кажется, что большинство пялится конкретно на меня.

Мы прошли вдоль домиков на сваях, мимо любопытных и слегка напуганных нашей персоной людей и вышли к главной проездной дороге, что проходила через деревню.

В глаза сразу бросилась таверна. Большая… относительно лолек, двухэтажная, сделанная из целых брёвен. Но держали мы путь не в неё, а в небольшой домик, что был рядом. Самый обычный деревянный домик из досок с дощатой верандой и козырьком, в целом напоминая домик с дикого запада.

— Вот он! Вот он, магазин.

— Да я уже понял, мелкая.

— Я не мелкая, я маму почти по росту догнала! — гордо заявила Риби.

Эм… не буду это комментировать.

— Что же найти там хочешь? — спросила Юи, с интересом оглядываясь. Наверное, не привыкла наша детка из великого рода кого-то там шляться рядом с плебеями.

Здесь люди обращали на нас куда меньше внимания. Наверное, потому что путешественников здесь, на дороге, было не так странно встретить, как поднимающихся от реки, и мы были куда более обыденной картиной здесь, чем посередине деревни.

— Догадайся. Мы без еды, одежды, брони, лекарств, оружия и вообще всего, что может нам пригодиться. Как ты думаешь, что нам там нужно?

— Поняла я, не стоит так злиться.

— Вот и хорошо. Ладно, пошли, посмотрим, что тут купить можно.

По правде говоря, я надеялся на более-менее нормальный ассортимент, ведь этот магазинчик находился на дороге и им должны были пользоваться путешественники, которым вечно чего-то не хватает. И пусть золота у нас подсократилось, нам всё же должно было хватить хорошо закупиться. А что касается золотого, что я отдал девчушке, так у меня других монет нет, а плачущий ребёнок на всю округу, это пиздец как подозрительно.

Девчушка заскочила в магазин первой, явно зная хозяина этого места и ведя себя так, словно бывала здесь не раз. Мы зашли следом за ней и попали в самый обычный магазин. Такие я видел не раз за время своего путешествия: несколько стеллажей посередине небольшого помещения, несколько тумбочек, столов и полок у стен. И всё это завалено от мелочёвки типа кресал и карабинов до мечей и брони.

Ну типичный же магазин.

Заканчивала картину типичного магазинчика у дороги стойка, за которой в данный момент, повернувшись к нам спиной, стояла женщина с волосами зеленовато-синего цвета …

Приехали блять, конечная станция: рояль обыкновенный на задворках мира. Настало время охуительных совпадений.

Я остановился как вкопанный, даже сам не сразу поняв, что же меня так смутило в человеке, что сейчас стоял на цыпочках передо мной и пытался положить какую-то странную вещицу на самую верхнюю полку. Я ещё мозгами не успел осознать это, как моё сознание уже всё поняло и теперь транслировало это в мозг с криками: «Да очнись ты, это же она! Нельзя быть таким дегенератом, чтоб не узнать её даже со спины!»

Нет, меня иногда были проблемы с опознанием людей, нередко я забываю их лица, если видел их один раз в жизни. Но я не забываю тех, кто пробыл со мной так много времени. Своих соратников, бывших или нынешних я могу узнать даже со спины, если они не сильно изменились.

Просто подобное было слишком неожиданным. Настолько, что, прекрасно всё поняв, я отказывался верить в это.

Это секундное замешательство разрушила мелкая, весело подскочив к женщине, что кряхтела, пытаясь закинуть на полку вещь.

— Тёть Ли, Тёть Ли, к вам покупатели!

— А, это ты зайка… погоди, тёть Ли занята, сейчас подойдёт.

Её голос развеял все мои остальные сомнения. Мир такой сука большой, но какой же он тесный, если даже здесь я нахожу своих знакомых.

Я махнул рукой, не оборачиваясь, чтоб моя команда подождала меня на улице, пока я… вспомню старые деньки со старыми товарищами. Слишком много произошло и слишком хотелось мне узнать, что же произошло. И подобные разговоры были не для непосвящённых.

В это время мелочь подбежала к нашей новой Тёть Ли сзади и обняла за ноги. Та зловеще покачнулась.

— Ай! Глупая девчушка, упаду же! — воскликнула та, но в голосе не было и грамма раздражённости или злобы, хотя что-то слегка хищное и игривое всё же осталось ещё с моего времени. — В могилу меня сведёшь!

— Да, малышка, не трогай Тёть Ли. Не надо сводить её в могилу раньше времени, — проговорил я, шагнув к неожиданно замеревшей от моего голоса подруге. — Верно, Лиа? Ведь нам не нужно этого пока?

Явно пересиливая себя, всё так же держа над головой странную вещицу, слегка трясущаяся Лиа очень медленно обернулась ко мне, словно боясь увидеть обладателя этого голоса. На её лице была всё та же классическая плотоядная, но в то же время неуверенная и испуганная улыбка.

— М-мэйн! Какая встреча! — выдавила она из себя с трудом, явно не радуясь такому гостю.

— Не самая приятная… для тебя, — заметил я. По крайней мере именно так Лиа и выглядела; мне она была точно не рада. Однако мои слова были интерпретированы иначе и тут всё понеслось…

Всё возвращается рано или поздно. Хм… кто же мне сказал это… А, плевать, я уже и не помню, если честно, давно дело было видимо.

Но меня моё прошлое всегда избегало. Оно никогда меня не нагоняло и не трогало, а я никогда не возвращалась к нему. Более того, я всегда двигалась вперёд, всё дальше и дальше, отчего могла не бояться, что моё прошлое однажды вдруг настигнет меня.

Но мы все иногда ошибаемся, верно? Все иногда делаем неверные суждения и допускаем ошибки. Как я, например… Кто мог подумать, что в такой глуши расплата однажды достигнет и меня?

Всё утро я пыталась вогрузить этот агрегат на верхнюю полку. Эта штука была предназначена для разогрева еды: просто ставишь кастрюлю, щёлкаешь по какому-то чёрному камню внутри этой штуки, и он начинает испускать такое тепло, что может сравниться даже с огнём. Оттого ни дров, ни огня этому агрегату для приготовления пищи не требовалось.

Может он даже чьё-нибудь тельце разогреет и приготовит для меня? Ночку чтоб было с кем скоротать, например… М-м-м… А то соскучилась я уже по крепкому сексу, надо бы хорошенько потрахаться, что потом ноги не сводились.

Отлично, план на вечер есть, надо будет заглянуть в таверну, может кто-то остановился там на ночку, что удовлетворит как меня, так и мои запросы. А пока надо разобраться с этой удобной штукенцией. Она должна была располагаться на самом видном месте!

Ну давай же! Ну ещё чуть-чуть! Да чтож такое! Мне нравится, когда меня ебут, но самой ебаться совершенно не нравится, особенно с такими вот вещами. А-а-а-а! Ненавижу!

Пока я мучилась и боролась с агрегатом, лёгкий скрип двери известил меня о посетителе, а через секунду мне даже не надо было оборачиваться, чтоб узнать, чьи мелкие ножки топают по полу.

— Тёть Ли, Тёть Ли, к вам покупатели! — воскликнула девчушка за моей спиной.

Вот же… девка неугомонная. Сколько у неё заноз в заднице? Десять? Двадцать? Она хоть иногда спит?!

— А, это ты зайка… погоди, тёть Ли занята, сейчас подойдёт, — ответила я ласково, молясь, чтоб маленькая идиотка меня сейчас не толкнула, и я не уронила этот агрегат себе на голову. Или на её дурную голову. Будь девчушка уже взрослой, я бы обрадовалась такой подружке буйной, но на детишек меня пока не тянуло.

И в это время, словно прочитав мои мысли, беспокойная девчушка обняла меня за ноги! Агрегат на моих вытянутых руках опасно покачнулся. Что творишь дура! Я твою задницу перцовой настойкой натру, имей виду, глупая девка!

— Ай! Глупая девчушка, упаду же! — вскрикнула я, но всё равно на такую беспокойную занозу злиться было тяжело. — В могилу меня сведёшь!

А в следующее мгновение моё сердечко беспокойно бьющееся буквально сковало холодом.

Холодный без каких-либо эмоций голос словно впитал всё тепло из помещения.

— Да, малышка, не трогай Тёть Ли. Не надо сводить её в могилу раньше времени, — раздался он за моей спиной. Голос, который бросил меня в холод. Именно его я боялась иногда услышать по ночам, когда засыпала. Кто бы сомневался, что рано или поздно антигерой вернётся за мной востребовать с меня за всё. — Верно, Лиа? Ведь нам не нужно этого пока?

Я медленно, даже сама не осознавая повернулась к человеку за моей спиной. Меня слегка потряхивало, то ли от холода, то ли от страха перед ним. И мне как не хотелось, так и не терпелось увидеть этого человека.

Да, это был он. Мэйн с собственной персоной. Ух, какой он горячий и опасный, вот бы потрахаться здесь как в старые деньки до потери сознания с ним, в самых странных позах, прежде чем с меня спросят за всё.

И всё же я нашла в себе силы ответить старому товарищу, которого я бросила на произвол судьбы.

— М-мэйн! Какая встреча! — ой, голос дрогнул…

Я выдавила улыбочку ради него, всё так же держа над головой тот агрегат. Я совершенно забыла о нём и даже не чувствовала веса.

— Не самая приятная… — его холодный и пустой взгляд буквально заглядывал мне в душу, — для тебя.

Из его уст это прозвучало как приговор для меня родной и любимой.

Оттого я, наверное, нервно улыбалась, как дурочка, попутно подумывая о том, что было бы не плохо, если бы в этот момент он бы завалил меня прямо здесь на пол и выебал. Ух, горячо же было бы… Но мне кажется, что меня просто сейчас прирежут или забьют агрегатом в моих руках.

— Девчушка, беги на улицу, — сказала я настойчиво Риби. — У нас будет важный взрослый разговор.

На моё счастье девчушка с двадцатью занозами спорить не стала и выскочила на улицу, попрощавшись со мной и Мэйном. Мы остались в магазине одни, и, честно говоря, здесь стало словно темнее.

— Ну здравствуй, Лиа, давно ты не радовала меня своим видом… — Мэйн шагнул ко мне, и я только сейчас заметила, что он хромает. С одной сломанной ногой и привязанной к телу рукой… Нет, ему это не сильно помешает меня в буквальном смысле слова съесть.

— Я… я тебе т-так рада, ты даже не представляешь! — воскликнула я. — Заскочишь на ч-чашечку чая или с-с-сразу в кровать?

— Ты не изменилась, — выдохнул он, сделав ещё один шаг в мою сторону.

И в этот момент не знаю зачем, но я взяла и бросила в него агрегат, что держала в своих руках. А что делать ещё?! Он же меня убивать пришёл! Хуй тебе, а не моя тушка!

Массивный агрегат врезался в него. Дорогую махину было совершенно не жалко, жизнь моя куда дороже. Мэйн попытался прикрыться здоровой рукой, но его всё равно отбросило на стеллажи, которые стали рушиться и с грохотом осыпаться. Заваливаясь один на другой, они все дружно обрушились вниз.

Но мне было не до этого. Я тут же бросилась к двери, что была за стойкой и вела в мой до…

Меч воткнулся с глухим стуком прямо передо мной. Воткнулся в каком-то сантиметре от моих сисек; ещё немного и их бы нанизали как на шампур! Эй! Может я и заслуживаю смерти, но мою гордость-то не надо отрубать! Покушаться на такое уже кощунство, знаешь ли!

И всё же его меткость поражала, я уверенна, что если бы он хотел, то сейчас этот меч торчал бы из моей головы.

Я замерла, боясь шевельнуться. Никогда мне ещё не было так сложно поворачивать голову.

Мэйн, медленно вставал со стеллажей. Попутно с полным безразличием он выдернул из ноги какой-то ножик, что видимо воткнулся ему, когда тот падал. Выдернул, покрутил его в руках, крутанул несколько раз между пальцами и…

— Ай блять!

Порезался.

Нож выпал и воткнулся ему в стопу по самую рукоять.

Мы оба молча посмотрели на его ногу, из которой торчала рукоятка ножа.

— Пиздецпросто…

Я едва успела понять, что эту фразу мы произнесли одновременно. Мы переглянулись, после чего он вздохнул, нагнулся, выдернул нож и отбросил его в сторону.

— Вот нахуя так натачивать ножи? — возмутился он. — Чтоб ими можно было резаться, просто взглянув?

— Ну ими же режут. Нож должен быть острым, — ответила я ему, не двинувшись с места.

— Ага-ага, конечно… Ладно, иди сюда, Лиа.

— Может не надо? — предложила я. — Мы…

В голове лихорадочно крутились мысли.

— Что мы?

— Ну… решим вопрос иначе? — улыбнулась я, сбросив с одного плеча часть рубашки, частично обнажая грудь. — Нет, мы так долго не виделись, может… проведём нашу встречу иначе? Всегда можно договориться, верно? Не обязательно же…

— Обязательно, иди сюда или я сам подойду и засуну тебя в задницу что-нибудь.

Идти не идти? Идти конечно! Иначе потом из моей задницы что-нибудь будет торчать. Знаю я его фетиши. Моя задница, конечно, очень мягкая, упругая и эластичная, однако посторонним предметам там не место и помимо члена я бы предпочла в заднице ничего больше не чувствовать.

Поэтому, нервно улыбаясь, я подошла к нему. Чувствовала себя снова мелкой девчонкой, которая ломается перед сексом. Подошла, вся слегка напряжённая и сжавшаяся, не очень-то и горя желанием заглядывать в глаза, в которых ничего святого не осталось.

Он точно пришёл нас сюда убивать. Убивать за предательство. За то что кинули его одного, бросили и оставили на произвол судьбы.

Нам было за что ответить, как бы мы не пытались забыть и забить совесть, она иногда мешала спать. И вот, он вновь перед нами, всё тот же человек, словно ни на каплю не изменившийся: израненный, уставший, вечно один и вечно грустный. Он пришёл спрашивать с нас то, что мы задолжали. Казалось, что эта тяжёлая аура уже так глубоко впиталась в Мэйна, что будет преследоваться его вечно.

— Не изменилась ни на грамм, — произнёс он, рассматривая меня, словно товар на полке.

— Зато ты изменился сильно, — ляпнула я и тут же пожалела об этом.

Но Мэйн отреагировал спокойно. Провёл ладонью по щеке, после чего посмотрел на неё, словно пытался разглядеть грязь, которую стёр с себя.

— Да, есть такое, — пробормотал он. — Мир не привык церемониться с зелёными, — и вновь перевёл взгляд с руки на меня. — Меня тут кое-что очень интересует, Лиа…

Я замерла, уже понимая, что он хочет спросить. И на что мне не очень-то и хотелось отвечать.

Глава 255

— Дара? — спросила она испуганно, словно я её тут на части рвать собрался.

— Да, наша любимая Дара. Очень хочется посмотреть ей в глазки.

Не знаю почему, но рука сама по себе сжалась, словно я её эти глазки выковыриваю.

Ой, да ладно, естественно я знаю, почему! Эта Дура кинула меня! Кинула одного вместе с Клирией. И несмотря на то, что всё обошлось, обида всё же никуда не ушла. И эта хрень в душе, недосказанность какая-то что ли, осталась. Словно под случившимся не провели окончательно черту и не поставили точку.

Мне хотелось встретиться с Дарой, увидеть её, раз уж выпала возможность, и взглянуть ей в глаза. Да и сказать пару ласковых слов в её адрес. Может и не только сказать. До этого момента я даже не думал об этом и считал, что простил Дару-Дуру и всё осталось в прошлом. Но сейчас оказалось, что точка поставлена не была.

Я очень хотел увидеть её реакцию на меня и услышать, какие оправдания она скажет в свою защиту. Да и ручки почесать хотелось тоже мне очень. А тут повод нашёлся.

Лиа забегала глазами.

— Ну… Дара же непоседа… сам помнишь…

— Пиздишь, — фыркнул я. — Дара дальше своей деревни не выходила. А тут просто необходимость возникла сестру спасти. Если бы не она, Дара бы хуй оттуда бы ушла. Так где она? Здесь, верно?

Косит глазки в сторону. Значит всё же здесь.

Я ещё раз внимательно осмотрел Лиа. Ну… ничего не скажешь, хороша женщина. И сиськи в меру, и талия есть. Я бы даже потрахался с ней, но вот обстоятельства не совсем удачные свели нас.

— Предлагаешь мне самому искать её здесь? — поинтересовался я. — Ведь же знаешь, что я так и сделаю, Лиа. Только действительно ты хочешь увидеть, как я это буду делать?

Конечно я преувеличил интонацией последствия её отказа. Игра на публику наше всё; немного угроз, немного страха, гонору с уверенностью на себя напустить и готов рецепт успеха. Иначе придётся ходить по домам и стучаться в каждую дверь с вопросом: «Извините, а… как её там… Дариана, вот! Извините, а Дариана не здесь живёт?»

Не знаю, кого видит Лиа перед собой, но уверен, что после всех моих угроз она охуеет от такого метода.

Но это навряд ли, она меня боится, что облегчит задачу. Уверен, что расколоть, где Дара, у меня получится быстро.

Правда не знаю, чего Лиа вдруг боится меня, я вроде спокойный обычный парень, зла никому не желаю, смерть не несу. Знал я людей, у которых аура заставляет тебя писаться кипятком, но сам точно не из их числа.

— Так где она, Лиа? — спросил я. — Где Дара? Не пришла бы ты просто так случайно в рандомную деревушку на территории эльфов, что находится хрен знает где. И уж точно не стала бы открывать в нём магазинчик. Следовательно, ты проследовала за Дарой в её деревню. Она где-то рядом живёт?

— Зачем она тебе? Ведь есть я. Можешь со мной пообщаться, — она шагнула ко мне, очень медленно взяла мою руку и приложила её к своей мягкой груди. — Посидишь, поговорим, вспомним старое…

— У тебя что не разговор, так всё к ебле сводится, — поморщился я, отбирая руку от мягкой сиськи. — Для тебя изнасилование не наказанием будет.

— Я любвеобильная.

— Ты еблеобильная.

— Да, я такая, — гордо ответила она, отшагнув от меня.

— Мне плевать, какая, где Дара? — подшагнул я к ней.

Так мы играли в догонялки, пока она не упёрлась задницей в стойку и буквально не легла на неё от меня, в то время как я навис над ней. Со стороны это выглядело так, словно я засосать и трахнуть её хочу прямо на стойке.

— Где. Дара, — с угрозой спросил я. И тут же добавил. — Можешь не расстёгивать на себе штаны, от меня такого не дождёшься.

Лиа слегка разочарованно подняла руки.

— Мэйн, дело же давнее…

— Где она, я просто хочу поговорить с ней. Увидеться. Вспомнить старое.

— Но она такие воспоминания может и не пережить! У тебя же всё к одному сводится! Мэйн, неужели ты сердишься на неё?!

— Бля, ты серьёзно? Она кинула меня! А я верил ей, попёрся из-за неё в самую жопу, а меня тупо кинули! — меня даже немного злость пробрала, но я быстро с этим справился. — Я лишь хочу поставить на этом точку, не более. Чтоб больше не возвращаться к той теме.

— Ты хочешь поставить точку на самой Даре, — ответила она напряжённо.

— Возможно и так. Но я могу поставить точку прямо сейчас и с тобой. За то, что бросила Мэри.

— Не убивай! Лучше выеби!

— Обойдёшься, — ответил я и выпрямился. — Тогда поступим по-другому…

Ага, по-другому.

Как, наверное, видит Лиа — вся деревня горит, люди в ужасе плачут и бегут, спасая себя и своих родных. Десятки защитников падают мёртвыми, пытаясь остановить меня, и я один разгуливаю по руинам деревни, объятой пламенем, ища Дару.

Как будет на самом деле — я хожу и стучу в каждую дверь, спрашивая, не здесь ли живёт Дара.

Позор будет сокрушительным, и моя репутация будет разрушена. Нет, я могу устроить здесь филиал Армагеддона, но чот как-то не очень хочется. К тому же я уже и так обосрался перед ней, довыёбывавшись и случайно воткнув себе в ногу нож. Ещё раз такое повторять не хочется. Если не в её глазах, то в своих я точно упаду ниже плинтуса в подвальное помещение конченых лузеров.

Но спасение от позора пришло совершенно с другой стороны от неожиданного и нежданного союзника.

— А что вы делаете? — совершенно спокойно детский голос уже знакомой мне мелочи по имени Риби разнёсся по комнате.

Я чуть не вздрогнул от неожиданности. В прочем, Лиа как раз-таки вздрогнула, явно не ожидая услышать мелкую именно сейчас. Хотя её, наверное, любой звук бы заставил вздрогнуть. Мелкая стояла в дверях и с интересом наблюдала за нашей слишком двусмысленной позой с детским любопытством без капельки страха. Ну да, дети редко чувствуют напряжённость обстановки.

— Р-риби? Ты чего здесь делаешь?! — скорее испуганно, чем с интересом спросила Лиа.

— Мама сказала, что у тёть Ли была соль. Купить надо, — гордо заявила Риби, словно ей доверили не соль купить, а передать пароли от запуска ядерных ракет.

— Понятно. Ты подо…

— Риби, а ты знаешь, где живёт Дариана? — спросил я мелкую.

Лиа пыталась что-то сказать, но я закрыл ей рот рукой, предупреждающе стрельнув в её сторону глазами.

— Конечно знаю! — тут же заявила мелкая, гордо выпятив грудь и даже не представляя, какую свинью она сейчас подкладывает Дуре. — Я могу вас проводить.

— Не надо! — вскрикнула Лиа.

— Надо, — уверенно заявил я, отойдя от Лиа. — Веди, Риби. Ты уже как взрослая прямо.

Даже подставляешь людей по-крупному, как взрослая. Какие же взрослые ублюдки, зачастую из-за себя заставляют пачкаться детей.

— Мэйн…

— Заткнись, Лиа, — бросил я, и она тут же замолчала. — Не пытайся глупить, я пресеку это сразу же. Так что сиди здесь и помалкивай, иначе я действительно воплощу твои кошмары в реальность, клянусь тебе.

Я произнёс это тихим низким голосом, и она лишь кивнула, хлопая своими ресницами, словно пыталась взлететь.

Я вышел вслед за мелкой на улицу, кивнув наёмнику.

— Следи, чтоб отсюда никто не вышел, — сказал я, не оборачиваясь, и двинулся через дорогу за мелкой.

— А вы хотите посмотреть на неё? — спросила мелкая непоседа, когда я уже во-второй раз проходил через деревню, вызывая множество подозрительных взглядов.

— А чего на неё смотреть? — удивился я.

— Так она путешественница! — воскликнула девчонка, подняв руки, словно это было чем-то удивительным. — Она знаменита в деревне! Много где была! Она убегала от лап смерти и выживала в самых страшных местах благодаря своему уму и ловкости. А ещё победила графа и спасла свою сестру!

Это звучало очень внушительно… если бы это сделал не я.

— И ты хочешь быть похожа на неё? — спросил я.

— Да! Но она вернулась обратно. А многие не возвращаются и живут там! — она указала на лес пальцем, хотя, наверное, подразумевала, что где-то в других землях.

Я не стал говорить, что многие не возвращаются потому, что они мертвы. Вряд ли мелкая хочет это услышать от меня.

— Вау, она, наверное, очень сильная, — кивнул я.

— Да! А ещё…

А ещё пошли перечисления всех заслуг Дары. Вернее, не заслуг, а то, где она была. Риби перечисляла практически все более-менее значимые места, где мы бывали. От канализации с ограблением до каменоломни. Среди её историй не было конкретики, а ещё там не было меня. Словно Дара это проделала в одиночку.

— А она ничего не говорила о своих товарищах? — спросил я.

— Ну… она не любит рассказывать о своих приключениях, — почесала нос девчонка. — Она немного молчаливая. И не часто рассказывает о том, что произошло.

Совесть? Зная ту ещё Дару, я вполне могу предположить, что это совесть и нежелание возвращаться в прошлое, где она натворила не самых лицеприятных дел.

Мы остановились у домика на сваях, что располагался на самом краю деревни у леса на берегу речки.

— Вот он, — указала мелкая пальцем на дом, хотя и так было понятно, что это он.

— Спасибо, проводница, — погладил я её по голове. — А теперь беги домой или куда ты шла.

— Не за что! Я тоже потом стану путешественницей и буду открывать новые земли! — радостно воскликнула она.

Надеюсь, что не станешь. Никогда не станешь, так как немногие хорошо кончают, идя такой дорогой. И в лучшем случае они просто гибнут. В худшем… мы уже видели пример на сестре Дары.

Я посмотрел в след убегающей девочке, вздохнул, отвернулся, поднялся по ступенькам к двери и постучался.

За дверью не сразу послышался голос, какие-то детские крики, словно приближающейся лавины, и дверь открыла… Нет, не Дара.

Это была девушка лоли с длинными волосами, чем-то отдалённо напоминая ту, кого я искал. Я бы даже сказал, что довольно сильно, родственные черты виднелись невооружённым взглядом.

— Вам кого? — спросила она, вопросительно и настороженно пробежавшись по мне взглядом. Ну да, мой видок тот ещё, заставляет других меня бояться.

— Прошу прощения, я ищу Дариану. Я её старый друг. Просто я здесь проездом и решил к ней заскочить, повидаться. Может она вам рассказывала обо мне?

— Нет, не знаю… таких друзей, — покачала она головой. — Но Дари дома, просто… сейчас обед, и она с детьми накрывает на стол.

— Не знал, что у неё есть дети.

— Не её, — покачала она головой.

— Понятно, я тогда подожду до конца обеда на улице около дома, если вы не против, — кивнул я, и не успел спуститься вниз, как меня окликнули.

— Погодите… — когда я обернулся, девушка смущённо теребила край огромной рубахи, служившей ещё и юбкой, которая была на ней. — Если вы друг Дари, то можете пообедать вместе с нами. Я думаю, что она будет рада друзьям.

А-а-а! Стыдно калеку заставлять стоять на улице, верно?! Так-то!

— Спасибо, — кивнул я ей. — Я очень благодарен вам за гостеприимство.

И ведь не стрёмно им впускать незнакомца на своё порог, лишь беря на веру его слова. Хотя в маленьких деревнях такое обычное дело, каждый друг другу помогает, каждый друг друга знает. Оттого и к незнакомцам, пусть и не везде, отношение более дружелюбное.

Дом внутри был таким же маленьким, как и снаружи. Удивительно да? Из-за этого я успел два раза уебаться об балки, пока добирался до зала через коридор. Сраные хоббиты, чтоб вас. Там в довольно большом для лоли зале четверо детей помогали расставлять тарелки на длинном столе, что стоял посередине. Отчего-то мне кажется, что они не родные дети ни Дары, ни её сестры. Даже судя по разноцветным волосам.

Из кухни тем временем раздавался до боли знакомый слегка детский голос моей бывшей компаньонки.

— Филина! Забери салат! Сюрт, помоги ей! Милка, ложки и вилки забыли! Давин, расставь стулья пока.

Она командовала из соседней комнаты, откуда слышался звон посуды. Видимо из кухни.

— Дари! — позвала её сестра, стоя около меня. Её звонкий голос аж по ушам резанул. — К тебе гости, говорит, что твой друг!

— Друг? Я сейчас, одну секунду! — послышался звон посуды, потом звук разбившегося стекла и вскрик «Ой», такой знакомый, что аж зубы сводит. Опять случайно что-то угрохала. Дара видимо очень спешила увидеть своего друга, хотя не уверен, что она мне обрадуется.

Вот послышались шаги и…

Мы оба замерли.

Вернее, я и до этого стоял смирно, но вот Дара, выскочив из кухни, держа перед собой тарелки и смотря под ноги, сделала ещё несколько шагов прежде, чем увидела своего гостя.

Её глаза широко распахнулись. Бывшая моя компаньонка остановилась как вкопанная, не в силах сдвинуться с места, слегка приоткрыв рот, словно хотела что-то сказать, но ни звука так и не покинуло её губ. Она лишь могла смотреть на того, кто остался за её спиной.

Кого она оставила за спиной два года назад.

Было очень тихо. Даже дети не смели издать звука, чувствуя странную обстановку и с интересом переводя взгляд с меня на Дару. Её сестра тоже не понимала причину этого театра скульптур.

Послышался звон посуды. То ли от неожиданности, то ли от навалившейся слабости от такой встречи, а может из-за страха пальцы Дары разжались и тарелки полетели на пол, весело разбившись и разлетевшись на множество осколков по полу.

— Здравствуй Дара, — тихо поприветствовал я её. — Вот мы и встретились вновь.

— Мэйн? — она спросила это таким голосом, словно услышала смертный приговор и теперь переспрашивала, до конца не веря в него. — Это… ты?

— Как видишь, Дара, — развёл я руки… руку.

— Дари, что происходит? — заволновалась её сестра. — Кто это? Что происходит?!

— Происходит… — тихо пробормотала Дара. — Ты… ты пришёл за мной, да?

— Верно, к тебе, — тихо ответил я, кивнув. — Или ты думала, что сможешь скрыться?

— Дари! Что происходит?! Кто вы!? — её сестра оказалась куда более воинственной, чем Дара. Она подскочила к стене, к которой крепился видавший и лучшие времена меч, сдёрнула его, и схватившись двумя руками за рукоять, встала напротив меня, закрывая Дару. Его кончик был направлен на моё лицо. — Убирайтесь! Убирайтесь сейчас же из дома, иначе пожалеете! Я была авантюристкой! Я умею обращаться с мечом!

— Пф-ф-ф-ф…

Я откинул костыль, схватился за остриё меча и одним рывком отобрал его у незадачливой авантюристки. Подкинул и перехватил уже за рукоять, направив на испуганную от такого сестру Дары.

— Не глупи. Я знаю, какой ты была авантюристкой. И ты даже не знаешь, кто я. В отличие от твоей сестрёнки.

— Если ты думаешь…

— Не надо, — едва слышно попросила Дара, смотря в пол. — Сестра, не надо. Забери детей и идите в спальню, мне надо поговорить со своим товарищем.

— Но сестра…

— Я сказала, уходите! — куда громче сказала Дара, слишком сильным и твёрдым для её хрупкого тельца голосом. — Я хочу поговорить с ним наедине. И не выходите, пока я не позову. Сестра… — Дара посмотрела на неё таким взглядом, что даже меня слегка пробрало, — пожалуйста.

Сестра под жала губы, переведя взгляд с меня на неё, после чего позвала детей и увела их в комнату.

Мы остались одни в полной тишине. Даже звуков из соседней комнаты не было слышно, словно её сестра боялась пошевелиться. Если же убежит и попытается предупредить других… им же хуже.

Мы стояли напротив друг друга: я с мечом на одной ноге и она, сцепив ручки на животе и смотря в пол.

— Я знала, что рано или поздно ты придёшь за мной и мне придётся за всё ответить, — тихо начала наш сложный диалог Дара. — Что мы вновь встретимся, ведь… иначе не могло быть, верно?

— Всё могло быть, — пожал я плечами. — Я не знал, что у тебя есть дети, Дара.

— Это… это не мои, — пробормотала она, взглянув на дверь. — Я их подобрала, когда возвращалась домой. Они лишились родителей, лишились дома и у них… не было…

— Шансов выжить, — закончил я за неё.

— Мы столько натворили с тобой, Мэйн, — посмотрела она на меня. — Столько зла сделали. И начала его я. Если бы тебя не воскресила, если бы слепо не шла ради своей цели… Мы стольких убили с тобой… А под конец предала…

Она вздохнула и непонятно чему улыбнулась.

— Но всё возвращается так или иначе. Я знала, что мне придётся за это заплатить. Так завещали боги, за всё приходится платить.

— Ты предала меня. В тот самый момент, когда мне требовалась помощь, ты оставила меня, продала, бросив на произвол судьбы, Дара, — напомнил я ей.

— Да, это так, — её слабая улыбка оставалась на её губах даже сейчас. — Я предала тебя. Предала ради сестры. И ни на секунду не сомневалась, что антигерой придёт за мной требовать возврат долга.

— Ты верно подметила это, Дара, — вздохнул я.

Глава 256

Меня слегка трясло. Мелкая дрожь пробегала по моему телу, словно мне было холодно. Словно я вновь шла через заснеженные горы, когда метели задували в каждую щёлку моей одежды, заставляя мёрзнуть, и не было там ни единого места, чтоб спрятаться.

Я такая трусиха…

Уставший, вновь раненый, спокойный и знакомый Мэйн. Старый добрый друг, которого я бросила. Я столько прошла и столько сделала во время путешествия, и в самых опасных местах он всегда был рядом. Всегда был на моей стороне с того самого момента, как я воскресила его. Сколько победил он врагов, сколько убил и сколько боли пережил ради меня. Он испачкался в крови лишь потому, что я не хотела пачкаться.

И всё же я такая же грязная, как и он. Все смерти и на моих руках лежат, ведь я сказала ему это делать. Он предупреждал меня, пытался остановить, не хотел идти на подобное. Может он и был антигероем, но он не был монстром, коим его описывали. Просто уставший от постоянных сражений человек, который ищет пристанища и своего счастья.

И я его предала. Ради сестры, ради того, чтобы самой быть счастливой, обрекла его непонятно на что.

И вот он стоит в моём доме с мечом, но теперь уже я его цель. Всё всегда возвращается. Стоит ли удивляться?

Но я не боюсь, мне даже по-своему спокойно оттого, что я избавлюсь от этого бремени. Смогу избавиться от груза на душе, что преследовал меня эти два года.

Я никогда не молила богов, чтоб они спасли меня от него. Никогда не пряталась и не пыталась скрыться. Наверное, я даже хотела, чтоб он покарал меня за содеянное.

В глубине души я чувствовала раскаяние за всё случившееся. Я погубила своим эгоизмом тысячи людей и… И предала того, кто до последнего оставался моим единственным верным другом в том злом и беспощадном открытом мире. Я заслужила быть наказанной. И эти дети, коих я подобрала и пригрела у своего сердца… жертвы моего эгоизма и лишь попытка заглушить совесть, заглушить боль. Попытка что-то исправить…

Я получила сестру в обмен на то, что оставила его в трудную минуту. Просто отвернусь и уйду своей дорогой, не оборачиваясь назад. Оставлю его одного один на один с теми, кого должна была сокрушить сама. Вот на что я согласилась.

Я помню, как сестра смотрела на меня пустым взглядом, не веря, что получила свободу. Помню, как меня встречали словно героя дома, как родители плакали оттого, что их дочь оказалась сильнее всех. Мне отстроили свой дом, меня все уважают и со мной все считаются. Я стала самой молодой старостой нашей довольно крупной деревни. Этот дом — памятник моему предательству.

Я так долго тебя ждала, Мэйн. Ждала, что кое-что сделать. Сделать и получить взамен то, чего заслужила.

Увидев тебя, мне стало страшно-страшно, но в душе я ждала этого момента очень давно.

— Ты… ты пришёл за мной, да?

За кем ещё он мог прийти в мой дом? Но всё же я хотела убедиться, услышать, что это так.

И от этого мне стало так мирно на душе, что я даже улыбнулась.

— Но всё возвращается так или иначе. Я знала, что придётся за это заплатить. Так завещали боги, за всё приходится платить, — сказала я.

— Ты предала меня, — вздохнул он, словно сам сожалел о моём поступке. — В тот самый момент, когда мне требовалась помощь, ты оставила меня, продала, бросив на произвол судьбы, Дара.

Его слова больно кольнули меня прямо в сердце, но это была правда. Горькая неприятная правда, которая преследовала меня чуть ли не каждый день и каждую ночь.

— Да, это так, — согласилась я. — Я предала тебя. Предала ради сестры. И ни на секунду не сомневалась, что антигерой придёт за мной требовать возврат долга.

И рада, что ты пришёл, хотела я сказать, но промолчала.

— Ты верно подметила это, Дара, — вздохнул он.

— Я рада, что ты пришёл за мной. Знала, что рано или поздно ты придёшь. Но… прежде чем… ты сделаешь это… я хотела тебе сказать… всё это время я хотела тебе сказать, Мэйн, — я посмотрела на него и улыбнулась, заставив его нахмуриться. — Мне так жаль, что я так поступила. Я очень сожалею, что предала тебя. Каждый день я сожалела о том, что бросила тебя на произвол судьбы. Если бы ты спросил, сделала бы я так ещё раз, обменяла ли сестру на тебя, я бы сказала да. Но я всё равно ненавижу себя за это. Все эти два года я ждала, когда смогу встретиться с тобой.

Я шагнула к нему. Теперь он мог спокойно дотянуться до меня мечом. Холодный клинок слегка дёрнулся, приподнявшись, и его остриё указало на меня. Но я не остановилась и ткнулась грудью в него, глядя Мэйну в глаза.

— Мэйн, прости меня пожалуйста. Прости за то, что я сделала с тобой. За то, что разрушила твой покой и заставила идти тебя со мной. Обрекла на это всё своим эгоизмом. Прости меня за всё, что я сделала тебе, сделала с тобой. Прости меня. Я должна была оказаться на твоём месте.

Да, я плакала и улыбалась. Это потому что чувствовала облегчение, что смогла сказать ему это. Смогла извиниться перед ним. Наконец-то я сказала, что хотела и мне было слишком спокойно, чтоб беспокоиться о таких мелочах, как смерть.

— Как же долго ты извинялась, — удивился он. — Речь заранее готовила что ли?

— Я слишком долго ждала этого момента, — ответила я, глядя на него снизу вверх.

— Ты повзрослела.

— Ага, мне тоже это все говорят. А теперь… я… вот, — развела я руки.

Он молча смотрел на меня несколько секунд, после чего неожиданно опустил меч и воткнул его в пол, да так, что тот ушёл в доски. После чего протянул руку. Честно говоря, я чуть не описалась от испуга, хотя вроде и готова была.

Эм… он хочет свернуть мне шею, а не зарубить?

— Да иди сюда, Дара-дура, — буркнул он, недовольный моим замешательством.

И только сейчас до меня начало доходить, чего он хочет. Я шагнула к нему, и он… схватил меня, прижав к себе. Крепко-крепко.

— Какая же ты дура, пиздец просто… так кинуть меня в самый трудный момент… ты просто разочарование по жизни. Самое огромное горе и разочарование в моей жизни.

— Я знаю, — заплакала я, обхватив его за шею и уткнувшись ему лицом в рубашку. — Прости меня, прости-прости-прости-прости. Мне так стыдно, так больно за это.

— Да я уже понял, тупка, — прижал он меня сильной рукой к себе. В его объятиях я наконец почувствовала себя спокойно. Даже ножки не держат. — Я прощаю тебя, мелочь. Прощаю за то, что ты сделала. Я знаю, что ты сделала это ради сестры, ведь своя кровь всегда роднее. Я бы поступил точно так же на твоём месте. Просто спасибо, что извинилась; мне теперь тоже стало легче.

И я разревелась. Мне было так легко на душе, что сейчас полечу.

Дара-дура висела у меня на шее и ревела. Ревела в три ручья, и моя рубашка была вся мокрая от её соплей и слез.

Злость и обида на мелкую предательницу прошли. Я наконец мог поставить жирную точку в этой истории и подвести черту. Мне просто было достаточно знать, что она раскаивается в своём поступке. Что ей стыдно, и она бы так не сделала, если бы не обстоятельства. Мне просто было важно, чтоб у меня попросили прощение. И чтоб я смог простить.

Прощение… Такое простое и сложное слово. Сложно прощать и сложно его просить, но иногда только этого слова и не хватает, чтоб дать успокоение не только одним, но и другим. Ведь простое прощение иногда может решить всё, как бы больно не было. Не всегда, но… это зачастую многое решает.

Да и повод ручки почесать нашёлся, обожаю обнимашки, а тут так вовремя! Уже давно никого так не обнимал просто из-за чего-то тёплого и доброго. А мелкая рёва-корова висела у меня и заливала грязную рубашку слезами. Признаться честно, меня даже тронуло то, как она просила прощения у меня.

Блин, жаль второй руки нет, я бы пощупал, какая у неё задница на ощупь, так как мелкая явно прибавила в весе несколько кило. Следовательно, попа должна была стать толще. Никакого сексуального подтекста, лишь чистый интерес.

Прошло ещё минут пять, а Дара продолжала висеть на мне. Тупо висеть, словно я сраная вешалка. Эй алё! Дара! Харе! Более того, я стаю на одной долбанной ноге и мне очень тяжело! К тому же я хочу в туалет, и такая дикая нагрузка никак не способствовала тому, что бы я смог удержать всё в себе.

Дара-дура, когда ты закончишь?! Я же сейчас обосрусь нахуй!

И в этот трогательный момент я то и делал, что старался не ёбнуться и не обосраться. Пиздец просто, заебись трогательный момент…

Уже когда терпеть было невмоготу, я наконец осмелился нарушить идиллию голосом. Это явно лучше, чем если я прямо сейчас обосрусь нахуй и всё испорчу.

— Эй, Дара, я очень рад тому, что ты извинилась и всё такое, но давай, харе висеть на мне. У меня одна нога и твой вес не способствует тому, что бы я долго так держался.

— Но я же лёгкая, — пробурчала она, уткнувшись в рубашку лицом.

— В каком месте? — я отпустил её, оставив висеть на шее и ухватился рукой за задницу, после чего хорошенько сжал и подёргал. Дара даже не дёрнулась. Нет, ну точно прибавила, вон сколько жирка образовалось. — Вот это что?

— Попа, — пробурчала она.

— Ты посмотри, какую попу отъела. Явно пару кило жирка добротного прибавила. Ты была куда худее с прошлой нашей встречи. Так что давай, а то я сейчас обосрусь от натуги.

— Испортил такой момент, — шмыгнула она носом, отпустив меня наконец, глядя снизу верх и улыбаясь.

— Ага, твоя сестра там ещё милицию не вызвала?

— Кого?

— Стражу или кто у вас тут за порядок отвечает, — объяснил я.

— Нет, она бы не стала, — покачала Дара головой. — Она бы там и сидела, пока бы я её не позвала.

Я уже не стал говорить, что со стороны Дары такое поведение было странным. Ведь, судя по всему, она думала, что я её мочить собрался. И вот так оставить сестру за дверью, чтоб она потом так увидела трупак сеструхи… Нет, это слишком жестоко даже для меня. Но это если бы я хотел действительно убить её.

Однако именно такого желания у меня не было. Наорать, побить, может изнасиловать, но не убить. Почему? Да потому что я понимал её. Может быть понимал даже лучше остальных. Всех спасти нельзя, и ты всегда будешь исходить из правила, кто ближе, тот ценнее.

На её месте я бы сделал то же самое. Оттого лицемерить и кричать, как ты могла, я бы никогда так не сделал… тьфу блять, сделал бы, уже делаю. Поэтому уж точно не такому как я её осуждать, так как за моей спиной грехи куда страшнее. Я могу её обвинить и сказать, что не такой, но это было бы лицемерием. А лицемерие — лишь первая ступенька в ад и становлением тем, кого я больше всего ненавижу и из-за кого мир оказался в дерьме.

— Кстати, в этом же городе… — начала было Дара, но я её перебил.

— Город?

— А?

— Ты назвала эту дыру городом? — уточнил я.

— Это не дыра! — возмутилась Дара. — Это мой дом!

— И это точно не город. Максимум деревня.

— Деревня, но не дыра, — надулась Дара. — Хорошая и очень развитая деревня. К тому же большая. А ещё я одна из старост в ней.

Ясно-ясно, староста значит. Детище своё защищаешь… Ну ладно-ладно, не дыра, дырочка.

— Так вот, я хотела сказать тебе, здесь же ещё Лиа живёт, — вскинула она руки, словно кричала: сюрприз!

— Это ты угрожаешь или предупреждаешь? — уточнил я.

— Да нет же, она была с нами в команде, помнишь?

— Это я помню, и что?

— Ну… мне казалось, что тебе будет приятно увидеть сокомандников, — пожала она плечами. — Ведь мы так хорошо путешествовали.

— Видел её уже, — отмахнулся я. — Она была очень рада мне. Так рада, что бросила в меня какой-то агрегат.

— Ей… она рассказывала, что тоже частично виновата перед тобой.

Да как бы не очень; такое бессмысленно сравнивать с Дарой. Но теперь я знаю, куда она исчезла и почему её так и не нашли мои люди. Я всегда чувствовал, что с Дарой Лиа нашла общий язык и вполне логично было предположить, что за ней она и устремиться после случившегося.

— Получается, Лиа пришла за тобой? Как давно?

— Ну… примерно… через месяц или два после того, как я вернулась в деревню. А может быть и дольше. Или раньше. Я не помню. Она рассказывала, что…

А дальше была история Лиа. Начиналась с того момента, как я не вернулся из поместья. Они с Мэри ждали меня, ждали, но вот проходит время, а меня нет. И тогда Мэри уговаривает Лиа пойти самим и посмотреть, что да как, на что вторая была против. Но зануда достала её, и они пришли через лес к поместью. Мэри решила разведать всё, полезла и… не вернулась.

Со слов Дары, Лиа рассказывала, что ждала Мэри несколько дней, прежде чем окончательно поняла, что та уже не вернётся. Поэтому, забрав вещи как свои, так и Мэри, которой они уже не понадобятся, Лиа рванула за Дарой.

Откуда узнала, куда идти? Дара ей рассказывала, где её деревня примерно расположена. И Лиа, судя по всему, методом тыка шла за ней, искала, пока наконец не нашла их деревню, где и остановилась.

Вот такая милая история их воссоединения. И, построив магазин в их деревне, Лиа так и осталась здесь. Можно сказать, нашла своё место в довольно отдалённом уголке мира.

Никогда бы не подумал, что такой, как она это место придётся по душе. Да и вообще, представить себе на мгновение то, что женщина, участвовавшая в таких потрясениях и так же положившая начало будущему, теперь будет оставшуюся жизнь жить здесь. И ведь никто никогда не узнает, какую роль она сыграла, и Лиа, никому особо не известная, так и останется обычной хозяйкой магазина, сгинув в безызвестности в отдалённой деревушки.

Из её жизни, да и из жизни Дары могла бы получиться отличная история того, как два маленьких человека изменили жизни тысяч.

Под конец истории мы уже сидели на стульях друг напротив друга, словно бабки за чаем сплетни толкаем.

— А что стало с Мэри? — неожиданно спросила Дара, закончив свой рассказ.

— С Мэри? Я её встретил после всего произошедшего. С ней всё хорошо.

— Обычно такое говорят, когда произошло что-то ужасное с человеком, — нахмурилась Дара.

— Нет. С Мэри всё хорошо, я тебе гарантирую это. Ей досталось, когда она полезла меня спасать, но я её вытащил, и за эти два года она уже успела оправиться и встать на ноги. Она сейчас работает и живёт своей жизнью. По крайней мере, когда я её спрашиваю о том, как её дела, она улыбается и говорит, что всё в порядке.

— Это хорошо, — улыбнулась слабо Дара. — Лиа её не особо любила, но мне она казалась самой обычной хорошей девушкой. Хорошо, что всё обошлось. А ты как?

— Я нормально.

— Ты не многословен, — рассмеялась она, после чего всплеснула руками. — Так сейчас же обед! Надо сестру позвать! Приготовим сейчас что-нибудь более праздничное! И… И Лиа позовём! Сейчас деток отправлю за едой. Мы должны отпраздновать нашу встречу!

Радость Дары била через край. То ли радовалась тому, что её не убили, то ли тому, что груз с души у неё всё-таки свалился. А может радовалась мне, кто знает. Но плевать, главное, что похавать сейчас сможем.

— Тогда я позову своих, окей? — спросил я вставая.

— А ты не один путешествуешь? — удивилась Дара. Бля, ну это вообще оскорбительно, мелкая.

— Это было обидно.

— Нет, я просто… ой… Нет, я имела в виду, что… — Дура даже слов подобрать не может.

— Я понял. Нет, со мной ещё девушка и мужчина. Мы здесь… проездом просто. Можно сказать, что случайно на твою деревню наткнулись.

— От судьбы не убежишь, — пожала плечами Дара улыбаясь.

— Убежишь, — покачал я головой. — Достаточно просто бегать быстро. Или драться хорошо.

— И всё же нет, — упрямо заявила Дара. — От судьбы не убежишь. Я бы тебя так или иначе встретила.

— Вот нихрена. Я бы мог просто взять и покончить жизнь самоубийством, и ты бы меня не встретила. Так что хуйня это, — отмахнулся я.

— Но не покончил же!

— А мог! И вообще, накрывай на стол, раз уж пригласила. А я пока за своими схожу. Кстати, а как твою сестру зовут? Чот за время наших путешествий ты ни разу не сказала её имени.

— Дориана.

— Дора? Серьёзно? У вас имена на одну букву отличаются? — удивился я.

— А что такого? Нас родители так назвали, — тут же ответила Дара.

Да просто удивительно, что под одной крышей сразу две дуры живут. Естественно, я этого не сказал, однако уверен, что Дара и без слов поняла, о чём я подумал. Не маленькая уже.

Глава 257

Наш праздничный обед начался слишком поздно и тем самым он плавно перешёл в праздничный ужин.

За столом было довольно шумно, и я бы сказал, что это был ДАЖЕ семейный ужин больше, чем праздничный. Дора, сестра Дары, постоянно накладывала еды, бегала за добавками, разливала по стаканам их версию вина, больше похожую на алкогольную кока-колу. Лиа постоянно переговаривалась с Дарой или что-то пыталась выпытать у Юи.

Сама Юи вела себя сдержанно, словно это был банкет при дворе, говорила мало, вежливо слушала, улыбалась, отвечала на вопросы детей и вела себя так, что стыдно за неё вообще не было. Наёмник… Он просто молчал и много ел, словно боялся сдохнуть голодным. Но я его понимал, вся команда погибла, и он из сорока остался последним. Сорок человек… каков шанс, что ты останешься жив? Наверно он точно так же думал, оттого хотел наесться домашней еды на месяц вперёд, прежде чем мы двинемся дальше.

Что касается Дары, то та… ну чисто мамка-наседка: возилась с детьми, кормила эту мелочь, вытирала им рты, ругала, чтоб не игрались за столом, и вела себя так, словно это её родные дети.

Увидев мой взгляд, она неуверенно улыбнулась.

— Странно выгляжу?

— Тебе самой сиська мамы требуется до сих пор, — высказал я свою гениальную мыслю.

— Возможно… — Она погладила какого-то мелкого паренька, что был, наверное, лет… четыре года, наверное. — Я их подобрала, когда возвращалась обратно. Случайно наткнулась на шастающих по дороге. Одних, голодных, холодных… Это всё были последствия наших действий, и я подумала, что… это частично заглушит вину во мне. Я ужасный человек, да? Приютила их, чтоб заглушить совесть за содеянное.

— Ужасный? Ну… — задумался я. — Хуйня это всё.

— Не матерись при детях, — шикнула она на меня, но это звучало смешно, а не страшно.

— Ну ладно-ладно, дитё великовозрастное, — погладил я её по голове. — Не буду. А про то, что ты говоришь, ты спасла их: без разницы, чем ты руководствовалась и о чём думала. Если в конечном итоге ты спасла четырёх человек и вырастила их, то твои помыслы совершенно неважны. Никто их не увидит, и никто о них не узнает. Это останется лишь внутри тебя, а в мире будет четыре счастливых ребёнка с матерью, которая о них заботится. Человек есть в поступках, а не мыслях.

— Ты как старик говоришь, — улыбнулась она.

— Ну… мне, по сути, сорок четыре уже, если считать те дни, что я пролежал в земле.

— Да ты старый!

— Не-а, я молод душой и телом, а остальное не ебёт!

— Не матерись, — вновь шикнула она на меня.

— Хорошо, я постараюсь. А сколько им? — кивнул я головой на детей.

— Давин младшенький у нас, — она погладила по голове паренька, что сидел прямо рядом со мной. Тот усердно запихивал за обе щёки салат. — Всего четыре. Филине шесть, Милке пять. Сюрту скоро уже стукнет семь. Самый взрослый у нас.

— Получается им было по четыре, три и два года соответственно, когда ты подобрала их?

— Ага, — кивнула Дара. — Сидели на обочине кучкой. Давин, как сейчас помню, в руках у Милки плакал. Да и она сама плакала вместе с ними и Филиной. Только Сюрт у нас самый-самый, стоял с серьёзным лицом, охранял их. — Она взъерошила волосы на голове у паренька, что сидел с другой стороны от неё. — А потом… Филина! Не рисуй едой на лице сестры! Дора! Дети!

Закудахтала, засуетилась, вскочила, побежала на другую сторону стола оттирать вместе с сестрой лицо и руки детей.

— Мэйн, а куда ты направлялся? — мягким и хитрым голосом начала допытываться Лиа. Получила возможность присесть мне на уши, сучка. Её хитрожопая улыбка растянулась до ушей. — У тебя новая подружка, как посмотрю.

— Лиа. Совет. Не смотри. Глаз можешь лишиться.

— Всегда ты так, — надула она щёчки с губками, как бы невзначай сжав грудь руками. Голос стал до ужаса по-детски обиженным. — Я всего-то спросила, а ты сразу: глаз лишу.

— А долго ли вы знали Мэйна, госпожа Лиа? — спросила неожиданно Юи, сделав неправильно ударение на «а».

— У меня в имени на «и» ставиться ударение, — поправила её Лиа. — И можно без госпожи.

А сама поближе к Юи подсела с хитрой улыбкой человека, который собирается вытрясти из неё информацию.

— А ты как познакомилась с ним Юи… Тебя же Юи зовут, верно?

— Верно, Юи моё имя.

— Вы вместе путешествуете?

Встретились две хитрожопости. Что одна та ещё курица, что вторая. Только у одной вся лисья натура на лице видна, а у другой она скрывается под маской приличия. Единственное, что меня слегка смущало, так это тон Лиа, который был настолько томным, словно сейчас она набросится на небедную Юи и выебет её прямо здесь.

Я бы посмотрел лесбийское порево, если что.

— То есть вы пришли с реки? — вернулась на своё место Дара. — Реки судьбы?

— Чо за еб… кхм-кхм… странные названия люди дают местам. У этого мира есть плохая привычка называть всё пафосно.

— Но… это так, — словно оправдываясь, ответила Дара. — Никто не знает, откуда она течёт, так как поднимаясь вверх по течению ты можешь вернуться туда, откуда пришёл. Это заколдованная речка, — последнее она произнесла заговорщическим тоном.

— Типа попал в неё, и она вынесет тебя хрен знает куда?

— Можно и так сказать. Лес около неё такой же заколдованный. Называют его лесом судьбы. Мы в него не ходим, так как там легко потеряться. А кто отправляется через тот лес или вверх по течению реки теряется и выходит в совершенно другом месте. Некоторые никогда не возвращаются.

Какой ужас. Я даже зевнул. Хотя вспоминаю лес кусающихся тортиков и понимаю, что это не самое страшное, что можно встретить в этом мире. Правда и объяснять это тоже бессмысленно, так как в этом мире есть магия. Да-да, именно прописными буквами, ведь это магия. Почему ты не сделал домашнее задание? Это магия, учитель.

Заебись объяснение. Примерно такое же объяснение в моей стране люди получают, когда спрашивают, почему вне зависимости от цен на нефть, бензин дорожает. А это тоже магия.

— Ну… да, мы с реки пришли, если честно. До этого мы были… знаешь у эльфов на северной территории границу со зверолюдьми и горной империей?

Дара кивнула.

— Вот, мы были там, переходили мост и попали в реку. Только где сейчас мы, я даже не скажу.

— Вы на южных землях! — воскликнула она так, что на неё все, включая детей, посмотрели. — Вы очень-очень далеко сейчас. И территория горной империи находится уже на северо-востоке от нас. Как же далеко вас она вынесла!

— Погоди-ка, ты хочешь сказать, что ваш лес судьбы начинается аж с севера?

— Нет-нет-нет. Лес судьбы не очень большой. Он располагается здесь, на наших территориях и река берёт начало в нём. Однако… может быть вы попали в реку и оттуда магией перенеслись сюда, на юг?

Л — Логика.

М — Магия.

Скоро я весь мир разберу на алфавит.

Но надо признаться, что меня забросило действительно далеко на юг. Можно сказать, что на другую сторону страны эльфов. И я даже примерно не представляю, как идти в горную империю и что ждёт нас на пути.

Однако, с другой стороны, мы смогли вырваться из окружения эльфов и теперь те не будут нас преследовать. Для эльфов мы упали в воду и исчезли. Им будет невдомёк, что мы появились в лесу судьбы далеко на юге, ведь там его нет и сопоставить причину и предположительное наше место появления они не смогут. Скорее всего, будут искать по берегу той реки, что осталась на севере.

— Ладно, оставим этот лес с рекой. Мне будет нужна ещё карта, по которой можно будет понять, где мы располагаемся, но это тоже позже. Меня чо интересует. Вас эльфы тут не прессуют?

— Ты о том, насколько с нами плохо обращаются? — перефразировала Дара.

— Можно и так сказать. Не притесняют, патрулируют ли дороги, облавы всякие.

— Ну… мы же любимицы героев! — тут же с гордостью сказала она. — Особенно мы нравимся тем, что глазами похожи на твою спутницу. Она из горной империи, верно?

— Ага, — кивнул я.

— Ну вот. А они из другого мира. Сильные и всем нужны. Оттого эльфы не трогают нас, так как боятся навлечь гнев великих героев. Те нас любят и с удовольствием берут в спутницы. Многие так поднялись из наших. И если нам станет плохо, и мы пожалуемся, то у эльфов могут быть проблемы.

Дара прямо изливала гордость, рассказывая мне это. Прямо самореклама — бесстыдная и яркая. И вообще, вы маленькие… сучки. Уважаю. Хороший подход. Лоли, я пожимаю вашу милую ручку. Нет силы, возьмите милотой.

— Значит эльфы тут нечастые гости?

— Если военные или стража, то нет. Только налоги собирают у нас каждый месяц и всё. Мы слишком далеко находимся от основных путей и ничем не примечательны. И это наша территория, даже несмотря на то, что мы в составе их страны. Они это понимают и уважают.

Уважают силу за вашими плечами, но ты это и так поняла, верно?

— Вы скрываетесь от эльфов? — задала логичный вопрос Дара.

— Ну… да, — уже тише, чуть ли не шёпотом добавил я, чтоб нас не было особо слышно. — У нас кое-какие тёрки с ними и нам бы где-нибудь переждать и отдохнуть.

— Понятно, — кивнула с неожиданно серьёзным видом Дара. — Получается, если вы пропали на севере, то здесь они точно искать вас не будут. Однако, возможно, патрули появятся на дорогах, но они не будут проблемой. Вы можете пока здесь побыть, у меня в доме.

— Они точно сюда не сунутся?

— Это юг страны, практически самый её край. Дальше только джунгли, после которых начинаются лесистые высокогорья, где находится страна дварфов. Ни одна река севера не течёт сюда. Им незачем искать вас здесь. Хотя странно, что вас выбросило именно сюда.

О'кей, тогда другой вопрос.

— Зачем ты хочешь мне помочь?

Да, это тупой вопрос, но я не мог не задать его. Хотя по лицу Дары могу сказать, что она этот вопрос тоже считает тупым.

— Глупый вопрос. Ты спас мою сестру, а я… — она замялась, стараясь не смотреть мне в глаза. — Да мы и были командой же. Почему я не могу теперь помочь тебе? Я… я могу дать клятву, если ты не веришь.

— Клятву… окей, чуть позже обязательно возьму.

— Ты всё так же осторожен, — улыбнулась Дара.

— А чего ты ожидала от меня. Кстати, а целителей у тебя здесь нет?

— Через деревню, но до туда неделю пути. Я могу попросить её прийти сюда конечно…

— Вот просто можешь позвать её с другого края? — удивился я.

— Ну так я же староста! — ткнула она себя в грудь. — Вернее, одна из старост. Мне дали это место после того, как я вернулась. Все увидели, что я смогла одержать победу над графом и его войсками, так ещё и сестру спасти. Это считается большой заслугой. Правда…

— Правда это не совсем правда, — усмехнулся я.

— Ну да, — неуверенно улыбнулась Дара. — Правда неправда это.

— Значит целитель далеко…

— Вы можете подождать… — начала было Дара.

— Нет, к сожалению. — И открыл четвёртый столбец. Там всё так же значилась Клирия. Значит всё пока в порядке. — Нам надо двигаться дальше. Максимум несколько дней, чтоб зализать раны и отойти от бурного путешествия, но не больше.

— Ну тогда можете переночевать, пополнить запасы и двинуться дальше, — спокойно предложила она. — Если хотите или боитесь чего, сегодня же ночью.

— Не, сегодня ночью стартовать будет слишком жёстко. Мы, пожалуй, будем злоупотреблять твоим гостеприимством и остановимся на несколько дней.

Думаю, что за это время ничего страшного не случится. Надеюсь на это. Всё же лучше нам хотя бы немного передохнуть. Хотя бы ночь или две, прежде чем вновь двинуться дальше. А то последняя бойня вытрясла силы не только из меня, но и из остальной команды. Наёмник вообще никакой, словно впал в глубочайшую депрессию. Юи хоть и бодриться, но то же выглядит помятой.

Ну я… А со мной всё в порядке, всего-то нога и рука сломаны.

Бля, да мне хуже всех пришлось! Это мне требуется несколько дней для отдыха. Я, конечно, могу ебашить дальше, но хрен знает, что за хуйню мы встретим в горной империи и по пути туда. И было бы неплохо хорошенько отдохнуть, так как все проблемы ложатся на мои плечи. Да и с ранами надо разобраться.

— Твои жители нас не сдадут эльфам? — спросил я.

— А зачем? Мы маленький народ. Наши дела, наши проблемы. Мы не впутываем других.

— А если спросят?

— Если только сами эльфы узнают, что вы здесь, — ответила она, после чего принялась расталкивать уснувшего чуть ли не в тарелке приёмного сына. Подхватила его на руки (он чуть ли не с половину неё ростом) и утащила в соседнюю комнату, после чего позвала всех остальных детей умываться и спать. Те с весёлыми криками побежали от стола туда, словно наперегонки стараясь первыми лечь в кровать.

На их освободившееся место подсела Лиа, положив руку… сука, на больную ногу. Боль была такая, что меня до затылка прострелило. Дёрнувшись непроизвольно от такого контакта, я бросил на неё злобный взгляд. Тупая ты клуха, ебать тебя кочергой! Как так-то?! Только ноги коснулась, а её уже боль простреливает!

Лиа тут же отдёрнула руку, увидев моё красноречивое ебало, которое скривилось, и невинно захлопала ресницами. Хотела как эротичнее, а получилось через жопу. Всё как всегда.

— Вижу ты устал, Мэйн? — всё же не остановилась она на достигнутом.

— Вижу, ты до сих пор доставляешь боль людям, — пробормотал я. И как у неё получается?

— Ну прости, — промурлыкала она. — Просто я тут услыхала, что остановиться хочешь на время. И подумала, что у меня ты мог бы переночевать.

— Ага, со сломанными костями, — кивнул я. — Лиа, мозг подключи. Он не только для того, чтобы половых партнёров находить, создан.

— Ой ли? А я-то думала, — улыбнулась Лиа на мои слова.

— О чём там с Юи говорили? — перевёл тему я.

— Не сильно то и общительная твоя подружка, — продолжила свой натиск сиськами Лиа. — Может ты чего расскажешь? Куда путь держишь, откуда? Зачем?

— А тебе для чего? — прищурился я.

— Просто так, интересно же, отчего тебя так далеко занесло.

— Лучше не стоит, Лиа, — посмотрел я ей в глаза. — Поверь, лучше такое не знать. Крепче спать будешь.

Мы несколько секунд переглядывались, прежде чем Лиа кивнула.

— Наверное ты прав. Старой становлюсь для этого. Вряд ли потяну ещё одно такое путешествие.

— Тебе всего тридцать один.

— Это для таких, как ты тридцать один не возраст. Не поверишь, но я даже о ребёнке подумываю.

Вот уж точно не поверю.

— Бедный ребёнок, — пробормотал я так, чтоб она услышала. Я помолюсь в ближайшем храме о его будущем.

— А ты всё так же остёр на язык.

— А у тебя всё такие же классные мягкие сиськи.

— Ну так гордость же моя, — выпрямилась она, приподняв их на ладонях. — Стану мамкой, найдётся им применение.

Но ты можешь и сейчас…

— Нет. По крайней мере не сейчас. Кстати скажи, ты знаешь, что произошло в поместье, когда мы ушли с Дарой карать графа?

— Она рассказывала, — кивнула Лиа. — Правда не думаю, что кроме меня кто-то знает о случившемся. Дара никогда не распространялась об этом. Даже её сестра вроде не в курсе насчёт того, что она сделала.

— Понятно…

— Осуждаешь? — спросила с хитрой улыбкой Лиа.

— Понимаю. Не такому как я осуждать её методы, — усмехнулся я.

— Тоже верно. Взгляни лучше, сливки общества собрались, среди которых она — невинная овечка, — оскалилась Лиа. — Маньячка, антигерой, наёмный убийца без принципов, стерва с высокими запросами…

— Юи что ли? — удивился я.

— А ты так и не понял, кто она? — хихикнула по-хищному Лиа. — Взгляни на неё, по манерам, интонациям, взгляду…

— Она стерва.

— И не только. От неё чувствуется эта надменность, словно она над всеми. И чувствуется целеустремлённость. И скажи-ка, милый, — провела Лиа пальцами по моей щеке. — Если стерва очень целеустремлённая и смотрит на всех с высока, куда она будет целить?

— Во власть, — осенило меня. — Юи нужна власть.

И как следствие, ей нужен титул императрицы.

Мда… стерва стерву… Но теперь я хотя бы примерно представляю, с кем имею дело.

Глава 258

Не знаю, насколько правильно было остановиться у Дары, однако причины на это были.

Нынешняя прогулка куда сильнее отличалась от других. Даже за счёт того, что теперь нам приходилось двигаться быстро, чтоб достичь как можно быстрее горной империи в то время, как раньше мы двигались фривольно. И естественно, что такие длинные кроссы сказывались на усталости, которая всё копилась и копилась. И если раньше мы могли встать на долгий привал, то сейчас такой радости не было, и мы тупо шли и шли, преодолевая фиксированные большие расстояния.

А после бойни на мосту, где нас потрепало как физически, так и морально, отдых был необходим. Короче, мы перегрузились и это чувствовалось. Особенно я. Мне, со всеми своими ранами, хотелось просто выспаться в тёплой кровати после хорошей помывки, что я в принципе и сделал.

Еба… ща сдохну… боги, дайте мне уме… Нет, обойдусь. Нет желания исчезать раньше времени, если честно. Лучше помучаюсь пока.

Мне выделили место в комнате кого-то, и я предположу, что это была комната Дары, так как наша новоиспечённая мама потопала дрыхнуть к деткам. Конечно, это было не обязательно, однако мне играло на руку, так как сегодня… у-у-у (страшный вой приведения) мне будет необходимо побыть одному.

Даже Лиа не взял, хотя она предлагала провести время вместе. И Юи тоже, так как… Так как она тоже предлагала составить мне компанию. Не знаю зачем, но мне это не понравилось. Очень не понравилось. Она явно на своей волне, и эту волну я не понимаю, отчего пусть идёт нахуй.

— Мэйн, — тихо постучалась ко мне Дара, заглянув из-за двери в комнату. — Ты как?

— Дара, как ты думаешь, за те пол часа, что ты меня не видела, мне могло стать лучше?

— Эм-м-м… Нет?

— Боги, ты ещё и спрашиваешь это у меня, — вздохнул я, хлопнув себя по лбу. — Ладно, принесла?

— Ага, — кивнула она, улыбнувшись непонятно чему. — Запылилась-то та комната. Два с лишним года там не была. Так удивительно было заглянуть туда. Словно…

— Словно нырнула в прошлое, — кивнул я.

— Ага… — она вновь поджала губы и как-то исподлобья посмотрела на меня, словно что-то вымогая. — Ты можешь ещё раз… сказать… что простил меня?

Вымогательница сраная. Ну ладно, я сегодня добрый.

— Я прощаю тебя, Дара, иди сюда, обниму тебя.

И всё, тут же разулыбалась, бросилась ко мне… споткнулась… фигурка в её руках выскользнула… полетела… уебала меня в лоб, разбив его… брызнула кровь… Дара-Дура блять, ну это пиздец просто, сука. Ну пол же ровный, как можно споткнуться?! Как можно кинуть мне в ебало статуэтку эту ебаную!? Дура! Кочергу тебе в сраку!

И я не сильно ожидал такой подставы, отчего не успел увернуться, получив в ебальник свой подарочек.

— Прости! Я не специально!

— Не специально она… — стёр я кровь с небольшой ямки на лбу от столкновения с боевым снарядом. — Вот я с тобой так не делал, а ты вон как, сразу бросаешься…

— Я случайно! Прости меня! Пожалуйста! — захныкала Дура.

— Дара-дура блять… ладно… дай сиськи пощупать.

— Нет! — тут же обхватила она себя.

— Эй, а простить просишь!

— Но это груди мои! Нельзя, для мужа они!

— А у тебя он есть? — с интересом спросил я.

— Ну… — Дара вся покраснела. — Ну да… есть. Будущий.

— И вы уже трахались? — зачем я это спрашиваю? Ну так почему бы и не спросить? Это довольно интересный вопрос, да и возбуждающий тоже.

— Занимались любовью! — возмущённо поправила она меня.

— Так да или нет?

— Ну… да, — Дура стала красной Дурой.

— Понятно… А теперь дай потрогать сиськи.

— Да нет же! Это… мои груди…

— Дай потрогать сиськи.

— Но…

— Дай потрогать сиськи.

— Я… э-э-э…

— Дай потрогать сиськи.

— Ну… ладно-ладно! Ладно, хорошо… только успокойся, пожалуйста и не кричи на весь дом, — пробормотала она стыдливо.

ДА! ПОБЕДА! СУКА, Я ПОБЕДИЛ! ХА-ХА-ХА!!! Я ПОТРОГАЮ СИСЬКИ!

Боги, как я иногда жалок, ударьте меня кто-нибудь…

Дара вся красная, словно умылась кровью, подошла ко мне и очень неуверенно задрала рубашку. Маленькие груди с ещё более маленькими сосочками явили себя на свет, и я не раздумывая, тут же ухватился за одну из них рукой. Эх, жаль, что не две руки… Но на ощупь они прикольные, миниатюрные такие, хотя соски (я помял его между пальцами) обычные. Но всё равно, сиськи трогать — душу радовать.

Я, наверное, минуты две массировал её очень маленькую грудь, под которой чувствовались рёбра, пока наконец не наигрался и не отпустил пунцовую Дару. Та быстро-быстро натянула обратно рубаху, пряча сиськи от глаз моих долой.

— Иногда ты бываешь невыносим, — пробормотала она.

— Зато я на тебя зла не держу, — щёлкнул я её несильно по носу, после чего одной рукой обнял. — Я уже и забыл, какая ты мелкая.

— Ага, а я помню тебя в облике девушки, — улыбнулась она.

— Вспомнила же… — теперь я уже пробормотал смущённо. Но Дара явно вспоминала это с теплотой.

— Помню, как мы однажды… эм…

Дара вновь покраснела, отстранилась и села на край кровати.

— Да, в троечка, одно женское общество. Было неплохо, — кивнул я. — Кстати, а ты после этого с Лиа уединялась?

Дара округлила глаза, отвернулась… и кивнула. Кажется она би у нас.

— До будущего мужа. А до этого… не знаю, с Лиа всегда как-то спокойно было, я не боялась с ней ничего и никого, особенно когда она меня обнимала. Всегда, мягко, тепло, защищёно… Я вру, и, имея будущего мужа, иногда захаживаю к ней. Ещё не женились, а уже изменщица, — грустно усмехнулась она. — Кажется, что в том путешествии я немного свихнулась и потеряла часть себя.

— Ну… думаю, узнай он, что ты спишь с другой девушкой… он будет удивлён. Может быть и приятно.

— Просто у неё я получаю… не знаю… тепло, ласку и заботу? С моим мужчиной я тоже это получаю, но с ней это немного иначе. Как-то по… матерински, — она бросила на меня неуверенный взгляд.

— Я понял, о чём ты, Дара, — кивнул я, погладив её по голове. — Плевать на других. Если ты получаешь от этого удовлетворение и никому не мешаешь, то шли всех нахуй. Их мнение лишь дерьмо на подошве, как и их осуждение.

— Так ты и живёшь, — Дара улыбнулась.

— Привык уже. Человек-уёбок, что с меня взять, — пожал я плечами. — Если бы я прислушивался к мнению других о моих взглядах и поступках, то мне пришлось бы повеситься.

И мы замолчали. Сидели в тишине, думая каждый о своём.

— Кстати, а где твой избранник? — спросил я.

— Он уехал в город эльфов с отчётами. Он помогает мне с работой старосты. Хоть наша деревня и самодостаточна, но иногда мы отчитываемся перед эльфами.

— Тебе ничего не скажут на счёт нас?

— Это мой дом, кого хочу, того приглашаю. Вы мои гости и я имею полное право принять вас у себя.

— Теперь я вижу, кто будет хозяином в доме, — улыбка тронула мои губы.

— Возможно ты прав. Иногда мужчины слишком несамостоятельны, — разулыбалась она. — Даже носки постирать не могут. Словно всё это время мама только и стирала их вам.

— Естественно! — тут же ответил я. — Зачем мама ещё нужна, как не стирать и не кормить своих великовозрастных сыновей. Сейчас твои подрастут, сама всё поймёшь.

Ещё одна минута молчания, но теперь уже мы сидели, улыбаясь и как-то… лампово что ли. Хоть когда-то в прошлом хуйня произошла между нами, но сейчас уже другое время, да и я… тот ещё человек, отчего мне легче простить за подобное других, так как сам их понимаю.

Но вот Дара слегка приподняла голову и повернула её в сторону, настраивая локаторы на нужную частоту. Да-да, я тоже услышал.

— Дети. Бои на подушках устроили, — вздохнула она не слишком расстроенно и встала.

— Никогда бы не подумал, что увижу тебя мамой, — улыбнулся я. — С нашего путешествия ты изменилась, стала более умудрённой опытом, спокойной и уверенной что ли.

— Сама удивляюсь, — ответила она мне. — Видимо я постарела.

Дара подошла к двери, но задержалась там, остановившись на мгновение в пол оборота.

— И спасибо. Спасибо, что простил и не убил меня за предательство.

— Думала, что убью?

— Была уверена в этом. Может потому что действительно заслуживала этого. Но… Теперь я могу жить дальше, — она одарила меня тёплой улыбкой и скрылась за дверью, оставив одного.

Ну… я рад, что дал жизнь кому-то. Подарил или не забрал, без разницы; просто дал жить дальше. Мне и самому стало немного теплее, если честно, видя, чему она свою жизнь посвятила. Это не искупит вину, но какая разница, если это спасёт чью-то жизнь, верно?

Я покрутил статуэтку, что Дара принесла мне из своей старой комнаты в доме родителей, где она молилась всем богам подряд, чтоб те спасли сестру. Было дело, рассказывала ещё очень давно, во время похода, что собрала там очень много фигурок для поклонения разным богам. И мне как раз требовалась одна фигурка, чтоб установить связь с уже знакомым богом.

Богиней.

Тук-тук, Патрик стучится, ёпта.

Кое-как расположившись так, чтоб сидеть удобно было, и выглядело это почтительно, я сложил руки вместе, закрыл глаза и начал молиться моей знакомой Богине Целительства и Лечения.

О, великая Богиня Целительства и Лечения, ответь простому смертному, что взывает к тебе. Ответь на мольбы его и приди. Освети его душу своим божественным светом, что ты даришь людям своим. Молю тебя, яви смертному свой образ прекрасный…

Этот цирк не прекращался, наверное, около часа, после которых ответом мне была тишина. Как бы я не молился и не восхвалял её, никто мне не ответил.

О'кей, тогда поступим иначе…

О, великая Богиня Целительства и Лечения, ответь человеку смертному, простому, что взывает к тебе, ибо в смятении он. И путь его тяжёлый и тёмный нуждается в свете твоём, иначе вырежет он душу каждую, что поклоняется тебе, сожжёт каждый храм и осквернит каждое святилище. Послушник твой станет врагом его, ибо темна его душа и истребит он послушников твоих, и сожжёт церкви твои, и разрушит святилища твои. Но подари свой свет и внимание своё ему, и восхвалит он тебя, и будет слово он нести твоё другим…

Ну всё, достал, хватит, достаточно! Угрожаешь мне, требуешь явиться, словно я тут девка на побегушках! Все уши прожужжал, так ещё и называешь меня Богиней Целительства и Лечения, а не Богиней Жизни.

О, молю о прощении великая Богиня Жизни. Ибо любое из ваших имён прекрасно.

Пф-ф-ф…

Я молю, склонив свою голову дурную и пустую к земле, подарить те редкие минуты внимания вашего, что станут счастьем для меня в мире сумрака.

Какой же балабол ты, антигерой. Как тебя Бог Скверны терпит?

Одного поля ягоды, великая Богиня Жизни.

— И то правда, — ответила невозмутимо Богиня Целительства и Лечения, облокотившись позади меня на стену. Всё в том же красном топике и кожаной мини-юбке с сапогами на шпильке по колено. Уверен, что красные стринги так же на ней. Она их за эти два года вообще меняла? — Молишь меня, склонив голову? Сидит тут на кровати, развалившись… помощи просишь, угрожаешь… что мешает мне убить тебя?

Рядом с ней сидел… лемур! Чувак! Как жизнь, как дети!?

— Всё збогойно, всё хорошо, но детей нет.

— Давно не виделись, — протянул я руку лемуру. — Приятно встретить старых знакомых.

— Эй! — недовольно воскликнула Богиня, видя, как мы обмениваемся рукопожатием. — Лемур, на место! Ты, на место! Охренел тут перед Богиней Жизни выкаблучиваться?!

— Прошу прощения, — поклонился я, ответив смиренным голосом. — Прошу простить дерзкого дурака.

— Охренел, позвал сюда, так ещё и выкаблучивается… Так что ты хочешь предложить мне за помощь?

Сразу к делу? О'кей.

— Святилище, великая Богиня Жизни. Святилище в городе, где только Бог Скверны властвует. Приморский город, где людей много проходит. Отстрою я вам святилище, что будет вселять в умы людей силу и веру в вас.

— Пф-ф-ф… даже не храм. Думаешь, мне это интересно?

— Монополия у Бога Скверны на территории. Ваша вера будет второй, что там появится.

— Храм.

— Прошу, простите меня за слова мои, но… я послушник Бога Скверны и не имею права строить храмы у него. Лишь святилища, но то лучше, чем ничего на территории, где веры иной нет.

Вообще, договорённости у нас такой не было, если честно. Но Богу Скверны такое не понравится, и я понимаю, почему. Всё-таки мы кое-как, но партнёры и должны поддерживать друг друга (пусть каждый и мечтает всадить нож в спину другому). А кидать пусть даже такого партнёра… Нет, кидалово чревато, оттого не провоцируй и не пытайся играть за спиной, чтоб потом за своей ничего не обнаружить.

Храм всё-таки довольно мощное сооружение для богов в отличие от святилища, к которому просто подходишь и молишься. И имеет куда больше как веса для влияния, так и силы. Поэтому всунуть Богу Скверны такую свинью под бок будет пиздецким подъёбом (но руки так сделать чешутся). А вот святилище уже ничего. И для богини Жизни быть практически единственной там, где никого больше, кроме Бога Скверны, нет, пусть даже и со святилищем, уже хорошо.

Всё лучше, чем ничего, верно?

— Святилище на видном месте, где больше нет другой веры. Нет конкурентов. Это максимум, что я могу, однако вы будете второй там. Подумайте над этим.

— Не тебе говорить, о чём мне думать, человек, — фыркнула она. — И чего ты просишь взамен?

— Исцеления.

— Себя?

— И других.

— Много просишь, — бросила она. — Ты помнишь, что я хотела дать дополнительное задание тебе за то, что ты сжёг деревню и чуть не убил мою послушницу?

— Эм… вроде было дело, — кивнул я припоминая.

— Поэтому… два исцеления. Одно из них на тебя.

Ровно столько мне дали в прошлый раз.

— Пять и одно на меня, — покачал я головой. — Богиня Жизни. Мы оба понимаем, что это очень дёшево.

— Наглость, твоё оружие, как посмотрю, — усмехнулась Богиня Жизни. — Однако я здесь Богиня и не тебе указывать, сколько мне давать тебе исцелений.

— Не указываю, лишь предлагаю. Но… — я хитро посмотрел на неё. — Я тогда могу спросить мнения Бога Скверны по этому поводу и вряд ли он одобрит подобного. И он может помочь мне в моей просьбе. Просто решил я к вам, великая Богиня Жизни обратиться сначала.

Навряд ли. Просто даже потому, что он не умеет исцелять. Но ей знать об этом необязательно.

— Ты дерзок, — с угрозой проговорила она.

— И случись со мной что-либо, я с вами разговаривал последней, Богиня Жизни. Я добровольно предлагаю вам построить на территории святилище. Неужели такая мелочь как исцеление, что не является для такой Богини, как вы, чем-то весомым, так важно для вас?

Или же ты мелочная сука, которая удавится? Или настолько любишь выёбываться и показывать свою власть, что просто не можешь сразу согласиться? Для тебя это мелочь, но ты всё равно выёбываешься, лишь бы показать свою значимость. Как и имя: хочешь быть Богиней Жизни, когда таковой не являешься. Взяла себе имя старой богини, чтоб казаться значимой.

Шлюха.

— Я лишь прошу снизойти до меня и помочь такой мелочью, — спокойно сказал я, поклонившись.

Она лишь цыкнула и закусила губу, раздумывая. Жадная пизда в наряде шлюхи.

— Дам тебе три. И исцелю сейчас. Остальное в счёт долга, что на тебе уже два года висит, человек. Я больше торговаться не намерена. Откажешься, можешь подавиться своим святилищем и катиться к своему Богу Скверны.

Пиздишь, ты бы потом вновь попыталась пойти на уступки.

Но это не точно.

Поэтому, подумав секунду над её предложением, я кивнул.

— Благодарю вас за щедрость, Богиня Жизни. Я с радостью при…

— Врёшь в лицо мне, — недобро улыбнулась она. — Торгуешься со мной как с торговкой. И я вижу, кем ты меня считаешь, поэтому просто закрой свой рот.

В ботинках она запрыгнула на кровать и, всё так же мерзко улыбаясь, бросила передо мной три тех самых зелёных яйца.

О! Ништяки подогнали.

После этого коснулась пальцами моего лба. Ощущения были идентичны прошлому разу, когда меня исцелили. Вновь по телу от её касания пробежало то самое странное чувство тепла и холода, разливающегося по телу, после которого меня словно ментолом накачало. А в месте, где её пальцы коснулись моего лба, прошибло лёгким током, как от электрофореза.

— Твоя дерзость не доведёт тебя до добра, человек, — недобро предупредила она меня, исцеляя. — Многие заканчивают плохо с такой борзотой и запросами. Это в последний раз я иду на такую уступку. В следующий… потребуется куда больше.

Ну-ну, сильные мира всего всегда бесятся, когда смерды их заставляют поступать по правилам и не дают всех наебать. Но мне плевать, я получил то, что хотел. К тому же ты боишься. Я вижу это, Богиня Жизни. Притащила лемура с собой, помня, что совершенно недавно ни с того ни с сего пропала Богиня Удачи, не самая последняя в вашем пантеоне. И ты хоть и слишком самонадеянна, но всё же не настолько глупа, чтоб спуститься без защиты на землю. И слишком высокомерна и жадна, чтоб проигнорировать меня.

А Бог Скверны… плевать на его будущие возмущения. Не сильно он мне сейчас помог, поэтому не ему предъявы мне кидать.

Часть пятьдесят четвёртая Храм Юи

Глава 259

Мы провели у Дары две ночи. Ровно две ночи, чтоб пополнить запасы, набраться сил, отдохнуть и двинуться дальше в глубокую жопу. Насколько глубокую жопу, нам только предстояло узнать, хотя я и не сильно стремился к этому.

Весь день, что я провёл в деревне, прошёл в доме Дары, где я по большей части спал, как и остальная часть моей оставшейся команды. Просыпались только в туалет да поесть. Меня даже не смущали крики детей, хотя Дара пыталась заставить их вести себя спокойно. Более того, для меня они лишь значили, что я пока ещё жив.

Несколько раз ко мне, кстати говоря, подкатывала Юи, желая со мной что-то перетереть. И если большую часть я притворялся спящим (мы оба это понимали, но она всё равно сваливала), то один раз ей всё же удалось меня застать.

К сожалению.

Уже ближе к вечеру она стояла у меня в комнате, когда я рассматривал шмотки и оружие, которые достала для меня Лиа. Самая обычная походная одежда: добротные сапоги с толстой подошвой и плотной кожей, плотная куртка, перчатки из плотной кожи без пальцев, довольно удобная мягкая рубаха и кольчуга. Не та, что дала мне Клирия, но от кинжала спасёт. Наверное.

Из оружия был видавший и лучшие времена меч, который неожиданно имел плюс пять процентов к шансу парализации. Ого, я уже и забыл, что оружие имеет характеристики и требуемые уровни! Как у меня это выглядело в начале: ебать какой тяжёлый! Ебать, я даже махать им нормально не могу! А похуй…

Мда… в то время я был словно лошьё в онлайн играх, которое только постигает все прелести ограничений. А сейчас уже и прокачался, оттого не сильно чувствуется. Типа ваще пох, что так махать, что так.

Всё как обычно, всё через жопу.

Кроме меча мне подогнали небольшой ножик для разделки животных. Любых животных. Ну и мелочь всякую для похода. И непонятно, то ли Лиа так совесть откупает, то ли просто помогает. Наверное первое, так как кто-кто, а эта хитрожопая мразота просто так ничего не делает и обитает только там, где ей удобно и выгодно.

И пока я раздумывал над этим всем, Юи подкралась незаметно. Вот прям как пиздец обычно делает.

— Не спишь, смотрю я, мне на радость, давно хочу поговорить, — сказала она тут же с порога, словно ей действительно не терпелось почесать языком.

— Не сплю. К сожалению.

— Не можешь вечно бегать ты от разговора нашего, — сказала она елейным голоском, сохраняя полную непроницаемость лица.

— Ты мне нравилась больше, когда была тупой как пробка.

— Уверена, что многим это пришлося по душе, — кивнула Юи присаживаясь на край кровати. — Но времена меняются, приходят новые порядки. И свыкнуться придётся им с подобным.

— Звучит как государственный переворот, — повернул я к ней голову и внимательно посмотрел в глаза. Это не та аутистка, что была прежде. Это опасная сука, что может мне всю плешь проесть. — Ты хочешь… предложить мне сделку?

Последнее дошло до меня только сейчас, когда она пришла и начала этот разговор. А зачем ей ещё ко мне доёбываться, спрашивается? Что она ещё может получить от меня, кроме моих разрушительных возможностей?

А вот какая сделка, это уже другой вопрос, ответ на который я хочу получить.

— Сделку? Да, ты прав, то сделка быть может случится, если примешь ты сторону мою.

— Твою сторону? — не нравится мне это. — Да с чего вдруг, это во-первых. Во-вторых, ты вообще о чём, какая сторона, к кому присоединиться? Мы идём тебе домой. Моя задача лишь довести тебя.

Но Юи была не той, кого можно легко обмануть. Кого вообще можно обмануть.

— Моя сестра, ни ради ли неё ты делаешь всё это? — спросила она меня. — Я так и не вспомнила всего, признаюсь сразу честно. Но не тупа я, чтоб не увидеть, к чему здесь всё идёт.

— И к чему же?

— Власть, — Юи в первый раз открыто при мне улыбнулась. — Власть Юми, вот тебя интересует что, верно? Не вспомнила я здесь всего, но мне достаточно того, что в голове хранится. Ведь ты ведёшь меня в обход. Не знаю я зачем, но домой в сохранность к сестре моей. Быть может в тихую вернуть на родину ты хочешь меня, а может… приманка мы, пока сестра, следующая по роду после меня, пройдёт в сохранности домой?

Я промолчал, разглядывая её победную, полную чего-то нехорошего улыбку.

— Всё ради власти, смею я предположить. И выбрала она тебя не просто так, ведь не только ресурсами ты обладаешь.

— Я простой человек.

— Не стоит лгать мне, ведь я такая же, как ты, — она сделала ко мне шаг. — Мы оба рождены под гнётом желаний внутренних своих, что горят и требуют исполнения. Похожи ведь с тобой. Что ты, что я — мы оба рвёмся к власти. И что же может предложить моя сестра, чего дать я же не смогу?

— Ту самую власть? — предположил я.

— Ерунда ведь это всё, — отмахнулась Юи.

— Ты вне закона на родине.

— Всё решают деньги, связи, не тебе ли это знать? — Она встала надо мной, после чего наклонилась, коснувшись ладонями моих щёк, словно хотела притянуть к себе и поцеловать. — Я всё могу, лишь поддержи. И дам я власти тебе столько, что сам мне будешь рад. Я стану императрицей, ты станешь императором моим, и будем править вместе. Всего, чего я лишь прошу — поддержки.

— От меня ничего…

Юи вновь перебила меня.

— Ложь. Сестра увидела в тебе то, что есть на самом деле. А она не так умна, как выглядит, но увидела же это. Чего уж говорить обо мне, чей глаз острее. Мы с тобой похожи — видим то, что не узреть другим. И ты…

Она оскалилась.

— Смерть и разрушение. Дар данный от рожденья. Кто лечит, кто спасает, кто создаёт, кто разрушает. Я вижу, кто ты есть, как видишь ты меня. Ведь ясно же тебе, кто есть я, верно?

Я нехотя кивнул.

— Мы вместе свергнем всех, лишь присоединись. У меня есть власть и связи, коих Юми уж не сыщет. Есть сбережения, коих она никогда не отыщет. Мне нужен лишь тот, кто встанет предо мной мечом. Присоединись ко мне.

Как флэшка в юэзбишник. Не удержался, так в рифму шло, что прям само в голову залезло. Юи и Юми только рэп зачитывать на батлах.

— Я заключил с ней клятву.

— Я вижу, что лжёшь, — её улыбка была до ушей. — Вижу, что боишься ты предательства моего. Но я получше буду Юми, поверь мне ты, прошу. Я больше знаю и умею, и обвинения против меня лишь пыль. Я отмахнусь и их не станет. Что даст тебе сестра, что не предоставлю я?

Она отошла от меня к двери и ловким движением пальчика закрыла замок, после чего повернулась лицом ко мне и нарочито медленно лёгкими движениями начала расстёгивать шнуровку на рубахе.

— Мне это не нужно, — покачал я головой, но она продолжала улыбаться, смотря на меня хищным взглядом.

И тот взгляд несколько отличался от взгляда Лиа. Лиа смотрела на тебя как на жертву, которую она сожрёт. Эта смотрела коварно, словно на цель, которую она сломит, захватит и будет использовать как вещь.

— Меня подобным не взять. — Я было потянулся к ней, чтоб остановить, но она отшагнула.

— Не стоит. Я просто для себя, иль мне нельзя?

— Не-а, нельзя.

Но Юи уже скинула с себя рубаху и довольно оперативно избавилась от остальной одежды, представ передо мной нагой.

Аккуратное тело, нежная кожа, сочетающаяся с этим грудь идеально размера для такого телосложения, чёрный пушистый треугольник волосков на лобке, едва видимые мышцы под кожей, выдающие её основное направление.

— Подумай Мэйн, чего нас ждёт. Подумай, что я вся твоя, лишь помоги.

— Я твою сестру трахал так-то.

— Я не сестра, я другая, я активна, я хороша. И желание твоё, любой каприз, любая форма извращений… моё тело твоим будет, если согласишься…

Она провела по телу пальцами, по груди к лобку, облизнув губы.

— Подумай об этом, Мэйн. Ты да я, мы вместе можем весь мир прибрать к рукам.

Смерть, пиздец и садомазо?

— Но если мне не нужен мир? Да и власть тоже? — спросил я.

И тишина.

Полная.

Юи, казалось, не совсем ожидала услышать от меня нечто подобное.

— Подумай над словами, что я тебе сказала. И если время станет скучным, зови меня к себе. Я скрашу его тебе.

— Так просто? Как шлюха по вызову?

— Как та, что с тобой власть разделит. Да и размяться я не против.

Она в последний раз одарила меня зубастой акульей улыбкой, после чего спокойно, нарочито медленно оделась, иногда наклоняясь передо мной и не стесняясь демонстрировать свои пушистые прелести. После чего ни сказав не слова вышла.

Что за… пиздец это был?

Юми вообще знает, что у неё за сестра? И… что у неё за сестра, кстати говоря, раз речь зашла об этом? Это не просто дрянь или аутистка, шлюха или стерва.

Манипуляторша.

Игрок по-крупному.

Та, кто поставит ради власти не только деньги, но и своё тело. Для таких, как она не существует пределов. Если надо, такие, как она переспят со всеми в округе и пустят свою задницу по кругу десятку другому, если это поможет приблизиться им к власти. И я ни капельки не удивлюсь, если Юи именно так и делала.

К тому же… Если верить её словам, то это уже не в первый раз для неё. Не в первый раз, когда она борется за власть. И типа всё уже на подхвате. Значит ли это, что Юи претендует… претендовала на трон императрицы ровно так же, как Юми?

Нет, неправильно сформулировал.

Значит ли это, что Юи претендовала на трон до того, как Юми заняла её место?

Может у неё и место тёплое готово, и люди свои есть? А что, если семью Юми и Юи втянула в эти разборки именно Юи, которая так горит по власти? Что если Юи не просто сучка, которая хочет власти, а пустившая глубоко корни девушка, которая исправно точила свою страну ради трона? Ведь она слишком уверена в своих силах, что неспроста. Такая уверенность должна подкрепляться серьёзными силами.

Вопрос — Юи, насколько хорошо ты подготовилась к этому? И какого твоё участие во всём происходящем? Не получилось ли так, что твою сестру использовали просто вместо тебя, когда ты стала недееспособной?

Что за пиздец вообще происходит в их стране?

С такими мыслями я, слегка охуевший от новой Юи, собирал свои вещи, проверял всё, рассматривал. Но делал всё это уже на автоматизме, не сильно задумываясь, что я конкретно делаю. Все мысли возвращались к Юи и её причастности к происходящему в стране.

А ближе к вечеру меня навестила Лиа.

— Смотрю, исцелился уже, — окинула она взглядом комнату, словно что-то искала, после чего упёрлась в меня. — Ручки, ножки на месте?

— Так, чо надо? — тут же спросил я.

— Ну вот так ты сразу, чо надо, чо надо… может навестить решила тебя.

— Меня уже навестила одна…

— Юи? — с ходу догадалась Лиа.

— Следила что ли?

— Мутную сучку ты с собой захватил, — улыбнулась Лиа недобро. — Где ты её откапал?

— Лучше не знай, — отмахнулся я, сложив вещи обратно. — Скажи, отчего вдруг щедрость такая? Вещи нам подогнала вдруг и…

Я осёкся. Увидев, как Лиа оперативно скидывает с себя одежду. Вот уже рубаху стягивает через голову, её объёмная грудь потянулась следом наверх после чего вновь колыхнулась вниз. Блин, это завораживает.

— Ну, чего стоишь? Давай быстрее, — поторопила она меня, уже стягивая с себя брюки и открывая моему взору свою мохнатость. — Пока время есть, по разочку проскочим с тобой…

Чот я сегодня насмотрелся на голых девок, если честно. Оттого должного эффекта этот стриптиз на меня не произвёл. Однако вопрос, с чего вдруг такая щедрость, частично снят. Хотя почему бы и не кинуть палку, пока время есть?

И по разочку у нас тоже не получилось. У меня не получилось.

Я не мог сказать, что кожа Лиа идеальна, что она нежна как лепестки цветков и бла-бла-бла. Не мог сказать, что сама Лиа прекрасна во всех отношениях, некоторым не нравятся мохнатости у девушек. Её руки были мозолистыми, под кожей и лёгким жирком чувствовались мышцы, созданные тяжёлым трудом. И она не была нежна, нет, она ебала тебя, была жёсткой и агрессивной.

Но бля, заниматься сексом с ней было одно удовольствие. Как и с любой другой девушкой, которая у меня была, Лиа имела свои особенности и свой характер, который отзывался на каждое действие. И чаще всего агрессивно и активно.

Уже позже, когда мы лежали на кровати, Лиа издала первый звук за последнее время, который не был стоном или повизгиванием.

— Заебись… ты умеешь трахаться.

— Ты тоже ничего, — пробормотал я, запустив руку ей между ног в мохнатость, пощупал, помял между пальцами. Обожаю большие мясистые губки. — Смотрю, со временем ты только хорошеешь.

— Скажешь тоже, — отмахнулась она, издав смешок. — Старею уже, скоро надо будет ребёнка заводить.

— Так говоришь, словно это необходимость.

— Ну… да. Потом может уже и возможности не будет, и здоровье не позволит, а пока я в расцвете сил, надо заиметь одного или парочку. Ты вот наоборот, действительно меняешься в лучшую сторону, — её пальцы пробежались по моей груди, ниже по прессу и в конечном итоге она ухватилась за мой член. — Хотя аура твоя явно претерпела изменения. Признайся, многих замочил?

— Достаточно, чтоб выложить отличнейшую дорогу в ад.

— Ух, как сказанул-то. Но мы тут все… хи-хи… в ад выкладываем дорожку.

— Вот прямо-таки все?

— Исключая детей, которым это только предстоит, все. Абсолютно, — уверенно заявила она. — А теперь давай ещё разок.

И мы ещё разок так пять, прежде чем вновь взяли перерыв.

— Ох… в следующий раз… будем медленно… с оттяжечкой… — выдохнула она. — Скажи, вы потом в горную империю направляетесь?

— Ну… да, а что?

— Ничего, — покачала она головой, после чего буквально легла на меня сверху, касаясь моего носа своим. Она не в курсе, что это как бы тяжело под ней вот так лежать? — Просто может проводить вас?

— Куда это?

— Из лесов этих. Дорог много, одни патрулируются, зато другие пусты и необитаемы.

— И… — начал было я, но Лиа опередила меня.

— Откуда знаю? А ты думаешь, что торговля у меня всегда белая и по бумагам? — хитро прищурилась лиса.

— И как далеко вывести можешь? — спросил я.

— Из этого леса до главного южного тракта. Здесь, в этих дебрях, дорог очень много, но на севере они все соединяются с главной в тех или иных местах. И если правильно выбрать дорогу, можно далеко на север выйти.

— А взамен…

— А ты не знаешь, — Лиа поцеловала меня в губы скользнув своим языком по зубам и тут же оборвала поцелуй. — Продолжение банкета.

— Ночью спать буду, — предупредил я.

— Значит до ночи и утром, — подмигнула она. — А ещё перевалы…

— Ага-ага, — я сбросил её с себя и уже сам навалился сверху. — Я подумаю над твоим предложением.

Предложение естественно было принято.

Выйти как можно севернее на южном тракте, чтоб потом сразу рвануть к горной империи. Можно идти и напрямик через лес, естественно, но это займёт куда больше времени, да и заблудиться можно. А о лесных зверях, что могут встретиться нам на пути, я вообще не говорю.

Всякие медведи-гомосеки ещё пол беды, но бодаться с огромными пауками, кои водятся на территории эльфов… бр-р-р… ну нахуй. Там даже моего уровня не хватит. И чем глубже в лес, тем больше хуйни можно встретить. Я не говорю, что мы обязательно её встретим, но зачем рисковать?

Конечно, можно идти ещё по лесу вдоль дороги, но… это тоже медленно да и зачем? С тем же успехом можно всегда юркнуть в кусты при первом же признаке опасности и мчаться поглубже в лес.

Вот так прошёл мой день дома у Дары. Отдохнувший и выспавшийся я, готовый к новым подвигам, проснулся на следующий день в мягких объятиях сисек Лиа. Но наплыв плохих мыслей меня не покидал всё утро, несмотря на приятное пробуждение.

Куда мы идём, в какую задницу мы зарываемся? Юи; я понял уже, что она напрямую причастна к проблемам в империи и, скорее всего, боролась за трон задолго до этого. Но… интуиция, да и опыт горький показывают, что такие открытия не конец.

А учитывая закрытость страны, я просто уверен, что это так. Потому что, если страна закрытая, значит есть что скрывать. Например, почему эльфы или зверолюди, или то же самое королевство ещё не захватили это маленькое гордое государство. И откуда там обилие стоуровневых.

Ух, обожаю рыться в чужом грязном белье!

Глава 260

Я мочил ноги в той самой реке, что нас выбросила из одного края страны в другой, примострячив жопу на ближайшем камне. Сегодня было солнечно, и утро сочетало в себе чудесную смесь прохлады с реки и согревающих лучей. Уже в это время местная детвора атаковала реку, купаясь, брызгаясь и играя в догонялки на мелководье.

Чуть ниже по течению лольки стирали бельё, разговаривали, смеялись и обсуждали последние новости. В самой деревне слышались, словно тихий шёпот, разговоры соседей.

Деревня, плотно окружённая лесом, расположившаяся на берегу реки островком цивилизации, просыпалась.

С другой стороны реки зеленел густой лес, который точно был джунглями, буквально выстроившись неприступной стеной. Странный лес, волшебный лес…Интересно, если бы не этот рояль, мы бы смогли после водопада выжить? Я бы точно всех вынес тварью, но дальше?

Все эти мысли померкли в тот момент, когда Дара, остановившись за моей спиной, похлопала меня по плечу.

— Лиа готова, ждёт тебя.

Я задрал голову верх и встретился с ней взглядом.

— Будешь скучать?

— Буду, — как мне показалось, честно призналась она. — Ты бы мог остаться, нашли бы тебе жену из местных.

Улыбка до ушей… Дразнит, сучка.

— Ага, сама-то не согласишься на мне жениться, обрекаешь другую.

— Ну… мы были товарищами… но сердце моё к тебе не лежит как к мужу. И почему сразу обрекать? Завёл бы семью, жили бы рядом.

— Увидим. Когда-нибудь, — похлопал я её по голове, встав, — будем может дружить семьями.

Если я смогу пережить собственный план, который нескромно намекает, что под конец я могу и не выжить. Но это потом, где-то там, когда-то нескоро…

Около нас с криками пробежали дети, забрызгав водой и оглушив звонкими воплями. Вот уж кому нет дела до проблем. Оттого они служили источником электромагнитного излучения хорошего настроения. Надо будет нескольких поймать и привязать над собственным поместьем, чтоб счастье излучали.

— Мирно тут у вас, — оглянулся я. — Как-то лампово.

— Лампово?

— Мило. Мило, уютно, — перефразировал я. — Жаль, посидеть здесь нельзя подольше, время поджимает. Пошли к дороге.

Мы вдвоём пересекли деревню, где нас уже поджидала моя команда. Юи в полном облачении, Лиа в плотной кожаной куртке с мечом и наёмник. Мы не сильно много взяли с собой, так как Лиа уверяла меня, что леса богаты дичью в отличие от северных районов. Главное, что у каждого, кроме Юи (не доверяю тебе, засранка!), по оружию, а у наёмника ещё и щит.

— Лиа отведёт тебя как можно дальше на север. Она неплохо знает эти дороги, поэтому не волнуйся, — сказала Дара, словно это могло что-то изменить в моём отношении.

— Знаю, вчера же план обсуждали.

— Да, но… ты точно не хочешь остаться? — спросила она, явно соблазняя идеей остаться в этом мирном уголке. Но я не мог уже бросить всё. Ни своих людей, ни планов, ни то, что уже сделал ради этого. Оттого я грустно усмехнулся.

— Хочу, но не могу, к сожалению. А тебя совесть не отпускает?

— Скорее благодарность, — неуверенно улыбнулась она. — Я снова заново родилась и… благодарна тебе, что простил и не убил.

— Вы меня зверем видите.

— К сожалению, — кивнула Дара. — Когда с тобой находишься долго рядом, этого не чувствуешь, но если встречаешь месяцы спустя, то твоя аура… Она такая тяжёлая, что практически давит тебя. Ты пугаешь.

— Ну спасибо, — наигранно обиженно отвернулся я от неё. — Мне очень приятно такое услышать от тебя, Дара. Теперь в мире на одного грустного человека стало больше.

— Скажешь, что неправда? — улыбнулась она.

— Наверное правда. Мне будет интересно, как на меня отреагирует другая личность.

— Твоя возлюбленная? — коварная улыбка растянула губы Дары. Баба бабой.

— Нет, но очень давняя и хорошая подруга, которая мне дорога и которой я хочу помочь. Возможно вы найдёте общий язык между собой и мне бы очень хотелось вас потом в будущем познакомить.

— Ну ладно тебе, — она потянулась ко мне и обняла за шею, после чего поцеловала в щёку. — Не стоит грустить перед путешествием, примета плохая. Я буду молиться Богу С…

— Не ему, — тут же перебил я её. — Молись лучше Лоликону.

Дара слегка удивлённо заглянула ко мне в глаза, но ничего не возразила, лишь кивнула.

— Хорошо, я помолюсь богу Лоликону о твоей сохранности на пути к цели и успеху, Патрик.

— Моё имя тебя уже не смешит, — удивлённо заметил я.

— Скорее оно вносит немного нервозности, — хихикнула она и отпустила меня из объятий. — Если что, возвращайся, тебе здесь будут рады как родному.

— Хорошо, спасибо, Дара, — кивнул я и провёл ладонью по её макушке, заставив мелочь немного зажмуриться.

Кивнув своей команде, я уже было собирался двинуться в путь, чтоб не растягивать прощание надолго, однако кое-что меня остановило. Совесть? Желание защитить тех, кто является частью моих людей? Это не имело значения, главное, что это будет правильным. Раз уж я простил её, следовало сделать всё до конца.

— И ещё кое-что, Дара, — более серьёзным тоном продолжил я.

— Что такое? — хлопнула она ресницами.

— Есть вероятность, — блин, а слова сложновато подобрать. Так бредово звучит даже в голове. Но всё же я продолжил. — Есть вероятность… войны. И если это действительно произойдёт, если начнётся война, я бы посоветовал тебе уйти из деревни в леса. Покинуть деревню вместе с семьёй и людьми, после чего спрятаться как можно глубже в джунглях. Мне не надо тебе объяснять, что такое война. Поэтому просто бегите. Бросайте всё и бегите в леса, спасаясь.

Дара смотрела на меня слегка удивлённо и не сразу ответила на мои слова. Да тут любой не сразу ответит на такое, слишком уж звучит нереально и бредово. Но я знаю, о чём говорю.

— Хорошо, я поняла, — кивнула она.

Хочется верить, что она действительно вняла моему предупреждению, а не просто отмахнулась от слов как от бреда безумного ебоната. Но я сделал всё что мог. Поэтому моя совесть пусть и не чиста, но стала немного легче.

— Тогда… — я поцеловал её в лоб, — до следующего раза, Дара. Быть может наши дороги пересекутся.

— Если богам будет угодно…

— Если будет угодно нам, — поправил я её.

Мы покинули деревню лолек не оглядываясь и ни о чём не сожалея. По крайней мере я ни о чём не сожалел. После разговора с Дарой и того прощения ещё один груз свалился, и я был в невъебенно хорошем настроении, которое не могло подорвать даже лицо Юи. Нехорошее лицо Юи, на котором открытым текстом читалось коварство. Коварная Юи.

Примерно через десяток километров от деревни, когда шли чуть меньше двух часов, Лиа свернула с главной ухоженной дороги на какую-то тропу, представляющую из себя две колеи от колёс с густо растущей посередине травой.

Я присел на дороге и внимательно осмотрел колеи.

— Здесь особо не ездят, — заметил я.

— Какой наблюдательный, — усмехнулась Лиа. — Потому и веду я тебя по ней, что никто здесь не ходит.

— А почему? — тут же назрел у меня логичный вопрос.

— Кто знает, — пожала она плечами. — Та дорога, о которой ты говоришь, идёт вдоль таинственного леса. Она как бы делает петлю. Эта идёт напрямик.

— И ей никто не пользуется, — подытожил я.

— Не-а.

Вот это меня и смущает, что никто не пользуется. Всегда есть какие-то причины на подобное. От простых суеверий и обилия разбойников до паранормальной хрени и опасных тварей. Вот и думай, какое говно выпадет тебе, бедному и несчастному.

— Не парься, Мэйн. Я частенько отправляла товары, и сама ездила по ней. Как минимум раз в два месяца.

— Отчего не по главной?

— Ну… там есть блокпост, который проверяет телеги. Сам понимаешь, — невинно улыбнулась наша контрабандистка. — Да и обычные патрули могут досмотреть.

— И как они узнают, что это контрабанда? — встал я, отряхнув руки и двинувшись дальше. Остальные потопали за мной.

— На иноземных товарах обычно печать стоит. На бочках, на мешках; на вещах, где поставить печать нельзя, висит бирка.

— И как они узнают, что товар иноземный? — поинтересовался я.

— Чаще всего это сразу видно. Да даже мешки в разных странах разные. Но если, например, подделать под эльфийское, то никто и не узнает.

— А что мешает при пересечении границы нелегально пересыпать в нужный мешок?

— Ну… меч же ты не пересыплешь, верно? — улыбнулась Лиа. — А о таких, типа круп и прочего, никто и не догадается, если тебя не сдадут. Главное, чаще всего, перевести через границу и довезти до точки, а дальше дело техники. Тут много всяких тонкостей и правил, Мэйн. И никто прямо очень сильно не гоняется за ними, если они не оружие или что-то другое важное или опасное поставляют. Однако проверяют и, если спалят, будет ата-та по попке.

— Прямо ата-та?

— О-о-о… — протянула Лиа. — Когда я в первый раз здесь закупалась и купила по незнанию контрабанду, а она была дешевле просто, меня поймали на посту. Ну тогда я правил не особо знала, так как впервые занималась торговлей, потому честно призналась, что не знала. Ну меня и не стали сильно наказывать: контрабанду отобрали, штраф давать в первый раз не стали, но высекли.

— Сильно? — поинтересовался я.

— Ну-у-у… это было чувствительно, скажем так. Мне потом Дара, наверное, около месяца спину отмачивала всякими травами, пока шла к нам целительница. До сих пор помню, как я ревела от боли и не могла спать, только на животе лежала. А Дара сидела и словно мелкую девчушку меня укачивала.

— Но ты всё равно этим промышляешь, верно?

— Иногда, — отмахнулась Лиа. — Чуть-чуть можно.

Вот мне интересно, это в крови у каждого человека такая логика, что если чуть-чуть нарушить закон, то ничего страшного не будет? Никого не смущает, что здесь чуть-чуть, там чуть-чуть и уже набирается нихуя не чуть-чуть, а очень даже много?

Тем временем мы углубились в лес, который здесь подходил слишком близко к дороге, ветви иногда практически были на уровне головы и их приходилось или отодвигать, или самому пригибаться. Но больше ничего особенного нам и не встречалось.

Один раз правда мы переходили старый мост, на котором Лиа решила попрыгать.

На вопрос, нахуй, не такой грубый, но не менее доходчивый, она ответила, что в следующий раз, скорее всего, поедет этой дорогой и ей надо знать, как дела обстоят с мостом. Типа мосту уже лет хуй знает сколько и важно проверять его состояние.

Хотя и мостом это было назвать слишком громко. По сути, это было просто нагромождение камней через овраг длиной метра два, на дне которого тёк ручей. Кто-то не поленился натаскать сюда знатных булыжников и ими отстроить здесь переправу, оставив узкую щель внизу для ручья. Выглядело это очень грубо и некрасиво, однако, судя по виду, стоял он здесь давно, что говорило о качестве.

Что интересно, так это то, что Юи тоже заинтересовалась этим мостом. Она спустилась в сраный овраг и с интересом осматривала камни.

— Блин, ладно Лиа, — махнул я рукой на выглядящую сейчас идиоткой подругу, которая прыгала то в одном месте, то в другом так, что её сиськи подлетали вверх-вниз. Боги, я готов смотреть на неё вечно, — но ты-то что там забыла.

— Мост этот не отсюда. Вернее, камень не с этих мест.

— И что?

Юи посмотрела на меня как на быдло.

— Лишь интерес к культуре мира. Тебе такого не понять.

— О'кей, я быдло, так что с мостом не так?

— То камень из моих земель, — объяснила Юи. — Сюда был привезён. Быть может тысячу веков назад, когда война здесь шла. Это мост империи нашей и путь проложен предками моими. Памятник старины.

— Интересно… пиздец просто, — зевнул я.

— Быть может это интересно будет тебе больше? — Глядя на меня снизу в верх, Юи оттянула свою походную одежду так, чтоб мне сверху было видно её грудь. Полностью. — Скажи лишь мне ты «да» и поддержи меня ты делом, как станет это всё твоим.

— Ага, временно. А потом я стану ненужным, и ты меня выкинешь на улицу или вообще завалишь.

— Таким как ты бы я не стала разбрасываться, Мэйн. Мне лишь сподвижники нужны, что силой наделены.

— Ответ отрицательный. Мне не интересно то, что ты предлагаешь, и к тебе я не присоединюсь.

— Это не интересно? Ну ладно. У меня ещё ведь есть время, с тобой договориться, — улыбнулась Юи, не спрашивая, но утверждая, словно то вопрос решённый.

— Да-да, конечно, — я отвернулся от неё. — Лиа, харе, нам идти надо.

— Да я всё уже, — отмахнулась она. — Закончила уже, всё в норме. Пошли.

И мы двинулись дальше.

Шли вплоть до самого вечера, пока солнце наконец не начало садиться. Поэтому, быстро найдя нужное место, мы развели костёр, договорились о дежурстве (Юи я его не доверил), поели и легли спать. А на следующее утро вновь двинулись в путь.

— Кстати, Лиа, а как ты добралась до Дары? — поинтересовался я, когда мы встали на обеденный привал, и я потопал с ней за хворостом. — И когда решила бросить Мэри?

— Осуждаешь? — покосилась она на меня.

— Ну… ты ей ничего не должна была, поэтому как бы нет, хотя осадочек оттого, что ты бросила её остался, — честно признался я.

— Про бросить Мэри, это слишком громко сказано. Я по-честному ждала её в лесу несколько дней, но когда стало ясно, что она не вернётся… Без обид Мэйн, но я не хотела рисковать своей жизнью. К тому же она меня слишком сильно раздражала. А насчёт того, как добралась, то через перевал. Пришлось помёрзнуть и попотеть, чтоб пройти там, он кишмя кишит разбойниками. Но в конечном итоге я его преодолела, попала в горную империю, после чего двинулась на запад, пока не вышла к эльфам.

— И чем питалась?

— Я хорошо закупилась, а когда еды не было, ела то, что было. Ты знал, что чай из мха очень хорошо заходит с жаренными на камне пауками?

— Бля, Лиа, не надо, я сейчас блевану, — попросил я.

— Тебе не нравится чай из мха? — наигранно удивилась она, едва сдерживая смех.

— Выпорю.

— Лучше выеби, — в ответ кинула она. — А то в последнее время как-то мало народу попадается мне.

— Продолжаешь промышлять прошлыми делишками? — покосился я на неё.

— Ну… если меня грабят, почему я не могу их потом изнасиловать и убить, немного поиграв, — пожала Лиа плечами. — Но в деревне таких мало, а на дороге чаще всего у меня просто нет возможности убить из выебать десятерых разбойников. Там как бы самой бы убежать надо. Хотя признаться честно, под ручку попадались и обычные путешественницы, которые думали, что раз я девушка, то обязательно сработает женская солидарность. Их удивлению ночью, когда они оказывались связанными, не было предела, — Лиа рассмеялась.

— Бедные девушки. Лиа, ты конченая сука.

— Ой да ладно, ничего ты не понимаешь. Если меня не пытались убить или ограбить, я никогда не убивала в ответ. Так что все путешественницы и неудавшиеся авантюристки стали лишь более… грязными и растянутыми в некоторых местах.

— Не будь мы знакомы с тобой уже достаточно давно, я бы тебя грохнул от греха подальше.

— Но просто представь! — её глаза недобро и возбуждённо заискрились. — Ты держишь чью-то жизнь в руках, видишь страх, чувствуешь над ней власть, над этой маленькой мышкой и делаешь что хочешь. Она ненавидит и умоляет тебя. Подвешиваешь их в безысходности, делаешь им больно, заглядывая в их большие заплаканные испуганные глаза. Вот она просыпается связанной, ничего не понимает, пытается до тебя дозваться пока ты её раздеваешь, а потом начинаешь ей делать больно. Эти всхлипы, мольбы, унижения, когда ради жизни они готовы на всё. Их отвращение, страх и стыд. Боль и слёзы, когда они визжат и кричат, что уже не смогут. Но все могут… Давай я тебе покажу! Поймаем кого-нибудь, и я тебе такой театр устрою с местом в первом ряду!

Она так воспылала этой идеей, что буквально светилась и искрилась от этой мысли. Подойдя ко мне так близко, что нас разделяло несколько сантиметров, Лиа обхватив мою ладонь своими руками и прижав к себе.

— Точно, давай кого-нибудь поймаем? В деревне лолек я не могу никого тронуть, не красиво будет, но на дороге…

Я сильно щёлкнул её по носу, от чего она аж подпрыгнула.

— Лиа, очнись, ты ебанулась?

— Но было бы классно!

— Лиа, сам выебу. Мне плевать, что ты будешь делать с путниками и путницами без меня, но со мной — нет. В противном случае сделаю тебе клизму.

Лиа слегка передёрнуло.

— Какой же ты скучный, — буркнула она. — Всю ягоду обломал.

Глава 261

Весь остаток дня мы то и делали, что шли по этой забытой дороге, пока наконец Лиа не остановила меня.

— Здесь налево.

— Куда? — тут же оглянулся я.

— Туда, — вздохнула она, словно я её расстраивал своей невнимательностью. — Вон же.

— Не-а, не вижу.

— Вижу я зато, — подала голос Юи, шагнув сторону.

Господи, как ты разглядела это?!

Я шагнул на чудовищно узкую тропинку, выложенную… камнем? Серьёзно? Это камень? Я чо, на родине оказался, где асфальтируют участок просто тупо посередине бездорожья в самой жопе? Но ладно, хватит шуток, здесь действительно была дорога из камня, хотя между ними уже давно поросла трава и мелкие кусты. Если не знать, что она здесь есть, то и не увидишь.

Эта дорога уходила дальше в густой лес и терялась в траве и кустах, но даже тот участок, что я видел, уже говорил о том, как основательно подошли к её постройке. Все камни ровные, практически вплотную друг к другу. Они не торчали, если не считать тех мест, где булыжники вырвало из земли корнями деревьев и выросшими кустами.

По ширине я сильно ошибся, она была где-то в полторы телеги, что говорило о том, что это не просто подзалупная дорожка, а довольно оживлённый тракт… когда-то был. И куда она ведёт?

— Лиа, куда она выходит?

— А, — отмахнулась Лиа. — Проходит лес, потом вдоль какого-то озера и храма с разрушенной деревушкой, после чего выходит вновь к такой вот дороге, — кивнула она на ту, по которой мы шли.

— Храм? Храм всегда плохо, — нахмурился я. — Особенно заброшенный.

— Отчего же, — удивилась Лиа. — Там можно найти ништяк, что иногда является в этот мир. Да и просто сокровища, а ещё…

— А ещё кучу всякой опасной хуйни. Лиа, не пугай меня. Ты в этом мире живёшь сколько уже? Тридцать один год? И не знаешь, что за пиздец водится в этих землях? Ёбаны в рот, как ты ещё жива?!

— Я там ночевала, и ничо, никто на огонёчек к женщине одинокой не заскочил, — усмехнулась задетая Лиа.

— Они к тебе только пожрать заскочат… Бля… Лиа, милая, ты меня пугаешь.

— Ты там не был, так что ротик закрыл и выслушал взрослую женщину, — шагнула она ко мне, щёлкнув по носу, как обычно я делал. — Я ездила там несколько раз и несколько раз останавливалась в этой деревне. И даже в храме один раз ночевала. Жутко, но не более. И это довольно короткая дорога, которая избегает практически все патрули. Так что подотри сопли, — хитрая улыбка. — Или наказать тебя?

— Пф-ф-ф, смотри, чтоб тебя не наказали.

— Да пожалуйста.

И пока мы играли в какое-то подобие предбрачных разговоров, Юи вновь присела и принялась разглядывать камни, которыми была выложена дорога, словно какой-то геммолог. Смотрю, её тянет на всё каменное. У девки явно проблемы.

— Это…

— Камни с твоей родины, — закончил я за неё. — Я так и думал, раз ты заинтересовалась.

— И храм тот…

— Тоже построен твоими хрен знает когда, — без зазрения совести перебил я её, чем вызвал недовольный взгляд, обещающий мне пакость. — Если ты чем-то заинтересовалась, то это точно связанно с горной империей.

— Воспитанности в тебе нет, как вижу я сейчас. Но прав ты, то моей страны сооружение стоит, и дорога эта камнем выстелена по нашим технологиям. Оттого лежит здесь до сих пор. Но давнее то время было, когда здесь были наши. Тогда и эльфы здесь не жили, не правили и не ходили.

— Это же… а как давно?

— Очень, — с умным видом выпрямилась Юи. — Тот храм скорее тех времён, когда система мир ломала и всё было во тьме.

— Время ещё до системы?

— Нет, позже. Но не сильно, как могу судить я.

— И что скажешь про храм, там безопасно?

Юи вздохнула и посмотрела на меня как на недоразвитого.

— Я там была? Наверно нет, посмею подсказать. Тогда же отчего мне знать, опасно там иль нет?

— Ну мало ли, вдруг узнаешь по своим камням, что за храм. Не все же храмы бывают хорошими.

— Ещё раз повторюсь я Мэйн, откуда же знать мне, ведь нет здесь ни указателей, ни храмов. Но одно я знаю точно: все дороги, что выложены тщательно так, к чему-то важному ведут.

— Важному насколько?

В ответ Юи едва заметно улыбнулась.

— Тебе не понять, насколько.

— Я постараюсь.

— И всё же вряд ли.

Много ли у нас было вариантов? Много, но не на этой дороге. Однако Лиа сказала, что этот вариант наилучший и самый безопасный. К тому же она неоднократно им пользовалась, и сейчас стояла рядом со мной. Да и самый короткий, если уж на то пошло.

Это из плюсов.

Из минусов этой дороги было то, что есть вероятность встретить там хуйню какую-нибудь. Но опять же, Лиа ездила и ничего. Короче, был выбор между опасностью призрачной и опасностью вполне реальной, оттого ответ был очевиден.

— И ты проезжала здесь на телеге? — спросил я, пробираясь через кусты по каменной дороге.

— Ага. Мистирды словно каменные валуны, если перед ними обычные кусты или трава. Поэтому я здесь проезжала спокойно, просто проламываясь через них.

— И откуда ты узнала об этой дороге?

— Рассказал мне один контрабандист за одну услугу.

— Услугу? — не понял я. Зато Лиа красноречиво продемонстрировала мне, открыв рот буквой «о» и языком надавив на щёку, словно ей туда кое-что упиралось, после чего хитро улыбнулась. — А тебе оказать услугу?

— Как-нибудь в другой раз. Скажи, а где сейчас контрабандист?

— Не знаю, давно не видела, — пожала она плечами.

За эту ночь мы так и не добрались до нашего заветного храма, о котором рассказала нам Лиа, поэтому пришлось останавливаться на ночлег в лесу. Всё как обычно короче, если не считать того, что остановились мы на том самом месте, где останавливалась обычно до этого сама Лиа. С её прошлой стоянки осталось и кострище, и брёвна, подкатанные к нему, и столик импровизированный.

Единственное, что отличалось, так это Лиа, которая отвела меня в сторонку, когда мы потопали собирать хворост.

— Время, Мэйн.

— В смысле, время. Время собирать хворост? — невинно хлопнул я глазами.

— Ебаться время, — чуть ли не радостно сказала она, скидывая свою куртку и ножны. — Давай, хочу… я хочу… да я всего хочу! По каждой позе. Ну давай же, засади мне, что как не живой?!

Она принялась стаскивать с меня одежду, освобождая меня от нужды заниматься этим самому. Просто сдёрнула куртку, рубаху, сняла ножны, стащила с меня ботинки с носками и брюками и под конец трусы, под которым уже был стояк.

После чего сама начала очень быстро раздеваться, едва не падая, бросая одежду себе под ноги, пока не оказалась в чём мать родила.

— Лиа, а как давно у тебя не было мужика до меня? — поинтересовался я.

— Месяц назад был какой-то несчастный мальчик авантюрист с раскосыми глазами как у твоей подружки, который со слезами убежал от меня, зовя маму и крича, что я с ним делаю. Видимо засунуть хуй во влагалище ему показалось чем-то страшным и неестественным. И… две недели назад была Дара. Но она не может удовлетворить моих потребностей, длина и плотность языка не позволяет, так что не в счёт.

— Но мы же перед отъездом вроде, нет?

— Ну… да, — улыбнулась она коварно. — Но вокруг два мужчины и одна хорошенькая девушка, но мне никто не засадил, и я никого не совратила. Это как оказаться голодной в мясной лавке! А теперь идём, здесь есть прудик.

— Разве не сразу?

— Ты себя нюхал? — поинтересовалась она. — Я могу как угодно, но всё-таки приятнее с чистым, а не со свиньёй. К тому же, чем больше ждёшь, тем слаще получить это.

Последнее она буквально прошипела томным низким голосом, уволакивая меня к пруду.

Хотя назвать это прудом было слишком громко. Так, лужа по пояс, однако её было вполне достаточно, чтоб помыться. Только сука холодно!

— Слушай-слушай, скажи-ка мне Мэйн, — начала Лиа, когда я мокрый вылез из пруда. — А как ты исцелился?

— Я? — я задумался, стоит ли отвечать ей или нет, после чего всё же решил сказать правду. В этом ничего страшного не было. — Попросил Богиню Жизни помочь мне.

— И она прямо-таки отозвалась? — недоверчиво спросила она.

— Да, мне отозвалась. И после небольшой сделки меня исцелили.

— Да ты на короткой ноге с богами, — Лиа скользнула ко мне прямо между ног.

У меня такое ощущение, что ей нравится сосать и лизать. Ничего не имею против, но сколько её помню, она или лижет всем, или сосёт. Словно это какой-то её фетиш или любимое дело. Или она сама кайфует и так возбуждается, не пойму её.

Мне, например, лизать никому не приходилось; как-то в голову не приходило, да и не просил никто подобного. А девушки, которой прямо сразу хотелось сделать приятно язычком, мне не попадалось. Хотя отношусь я к такому нейтрально или даже положительно, ведь нет ничего лучше, чем радовать любимую, верно? Я не из тех мудаков, которые кричат про пиздолизов и прочее. Часть из них кричит вообще про геев, но при этом считают себя натуралами, делая петухом кого-то на зоне.

Л — логика.

А Лиа… Эта подошла основательно к делу, как обычно. Язычком по кончику щекотала, потом им верх вниз по всей длине, пока не показала мне класс с заглотом. Некоторые делают это никак, некоторые делают это и делают. Лиа относилась к тем, кто буквально обладала этим… господи, я сейчас кончу.

Малышка Лиа всё же довела меня до оргазма, показывая мастер-класс, после чего улыбнулась в тридцать два зуба.

— Смотрю, ты оценил.

— Ты просто мастер, Лиа, — честно признался я. — Вряд ли я встречу партнёра, который будет так же делать минет.

— А я того, кто сможет меня доводить по нескольку раз до визгов, — ответила она, коснувшись пальцами моего маленького друга, после чего медленно села.

Входить в неё было приятно и тепло, хотя и не так узко, как в Юми. Более… свободно, что ли. Но при этом подобное компенсировалось отпадным видом её большой груди, красивой объёмной, можно сказать, эталонной мохнатки и умениями. А ещё крутой задницы.

Лиа начинала медленно, но потом увеличивала скорость, катаясь на мне. Она специально делала так, что её грудь свисала и буквально водила своими набухшими сосками мне по лицу, пока… я не схватил один зубами.

Не сильно, так, прикусил немного, но достаточно чувствительно, чтоб Лиа заскулила и… только усилила ход. Кончила, посидела на мне, с отдышкой, после чего вновь погнала. «Весёлая ночка» перезаряжала нас довольно быстро. На тот раз я прижал её к себе так, чтоб только бёдра её двигались вверх и вниз.

И тут уже понеслась.

Я любил такое. Каждая девушка была словно новая игрушка, которую надо и так покрутить, и так согнуть, и так нагнуть. И вообще делать всё, что только придёт в ум. И с Лиа была похожа история, я разводил её ноги чуть ли не в шпагат так, что мне в буквальном смысле открывались все её отверстия. Иногда я её ставил собачкой и драл как пуганную, буквально упиваясь ощущениями.

— Знаешь… что мне в тебе нравится… Лиа, — с трудом выдохнул я, усиленно двигаясь. Помимо моего голоса раздавались звонкие влажные шлепки её задницы об меня.

— Что…. Мой… ух… немного… немного сильнее, будь добр-р-р… так что… мой разврат? — выдохнула она, выгибаясь и сама насаживаясь поглубже.

— Твой…

Что «твой», я не договорил, так как мы оба кончили и свалились. Она на живот, я сверху, даже не выходя из неё.

— Твои объёмы, — я одной рукой схватился за её плечо и резко развернул на спину, после чего буквально лёг на сверху. — Все твои объёмы…

И рукой между ног ухватился за её мягкую и пухленькую складку. Реально полненькая, аж душа радуется, когда трогаю её. А ещё её грудь, в которую я вцепился рукой. Не огромные объёмы Мамонты, в которых можно было прямо зарыться, и не такие уж большие соски как у Стрими. Но для её мягкого тела, которое имело тонкий слой мягенького жирка поверх шикарной фигуры, её размеры были по-своему идеальны.

А ещё её губы. Натуральные пухленькие губы, ради которых в моём мире девчонки загоняют себе ботокс. Я поцеловал её, на что Лиа сразу же ответила слюнями, чудовищным засосом и активным языком. Она раскрывала рот пошире, пытаясь словно обхватит мои губы, целуясь так жёстко, сильно и страстно, что у меня уже вновь встало.

— Нравится мой объём? — выдохнула она и спустила мою голову к груди, после чего прижала к ней. Мне нравится посасывать её грудь, у неё гласные соски. — Мне тоже нравится… твоё умение доводить меня до искр. Блин… признайся… способка, верно? Не бывает такого у обычного человека, я многих перертрахала, но не встречала ещё таких.

Её пальчики, вновь обхватили меня снизу и направили в неё, мокрую, текующую и горячую.

— Мэйн, а Мэйн, а может на нахуй всё? Уедем, дом отстроим, будем трахаться от рассвета до заката, работать на себя, а? Ты не думал об этом? Или путешествовать, ловить кого-нибудь изредка… ай-ай-ай! Не кусай, я поняла! Просто путешествовать.

— Скажи, зачем тебе такой, как я? Есть же более подходящие под тебя кандидаты, — заметил я, и Лиа ответила не моргнув.

— Испытываю симпатию к тебе, как к товарищу. Знаю тебя, да и трахаешься куда лучше, чем остальные. В принципе, с тобой очень весело.

Короче, ради секса. Как же мало надо тебе для счастья, хорошенько потрахаться, поспать и покушать. Но я не могу не согласиться, что на такой образ жизни согласился бы и сам.

— Спасибо конечно, — кивнул я и поцеловал её в губы. — Но я не могу всё бросить. У меня дела и они стали уже не целью, но частью моей жизни. Её смыслом. К тому же… Боюсь, что нам с тобой слегка не по пути.

— Ух… загнул… быстрее немножко, дружок… да, вот так. Но я тебя понимаю, хотя… хотя мы бы могли быть вместе… Может даже детишек нарожала тебе… если хочешь…

— Тебе же нужен партнёр по сексу…

— Естественно, — не стала отрицать она. — Но я дам тебе всё, чего хочешь… если потопаешь за мной.

— Не боишься меня?

— Боюсь… Оттого мне хочется тебя затрахать и сожрать…

— Забавная… — пробормотал я и через минуту мы вновь были как опавшие листья. — Но, к сожалению, я откажусь, Лиа.

— Жаль, жаль… — я не чувствовал, что Лиа в данный момент думала сильно об этом. Весь её мозг плавно утёк в пространство между ног. — Но тогда… Давай дальше, мы не закончили ещё…

Ебливая шлюшка.

Мы не заканчивали ещё очень долго, пока хватало сил поднять таз и вогнать в неё, или же ей насадиться по самое не хочу. А как сил стало не хватать, Лиа переместилась вниз, нализывая и насасывая, пока я пытался отдышаться. Не устала же. Чуть позже мы просто лежали мокрые рядом, иногда целуясь в губы. Ну и иногда я её теребонькал, отчего она вздыхала и выгибалась, постанывая.

Да, в чём-то Лиа права — брось я сейчас всё и уйди с ней, мы бы смогли, наверное, провести остаток жизни как счастливые животные: трахались бы до упаду, имели детей или путешествовали. Просто жили. Без цели, без каких-либо оглядок, подчиняясь не великим идеям и планам, а простым человеческим «хочу». Мне кажется, что жить вот так куда лучше, чем добиваться чего-то там, великих целей, строить империи и бла-бла-бла. Жить для себя, а не для своих идей.

Но для меня это не подходит. Проблемы сами найдут меня если я с ними не покончу. Или, по крайней мере, пока я не закончу своё дело.

Забавно (нет), я уже и не могу точно сказать, зачем я это делаю. Этот вопрос уже переходит для меня из разряда «я так хочу» в «всё ради плана». В самом начале я хотел отстроить местечко под себя, но теперь… я просто хочу всё исправить и сделать мир немного теплее и светлее посредством шоковой терапии.

Антигерой хочет сделать мир лучше; кажется, что именно с этого начинаются трагедии. И может оттого эти планы более реальны, так как такие, как мы готовы идти до конца. И в наших силах уничтожить зло, ведь мы и есть оно. Никаких компромиссов — или тотальное поражение, или безапелляционная победа. И Эви была права, хочешь победить зло, уничтожь его изнутри, став им сам.

Вернулись мы довольно поздно, когда Юи и наёмник уже ложились спать. Ни одна, ни второй на нас особо не смотрели и не спрашивали, где мы были. По Лиа и так было видно: двигалась вообще враскорячку и по приходу сразу легла спать. Я отработал её так, что она даже ноги свести не могла.

А я примостился около костра, так как моя смена была первой. Признаться честно, спать хотелось неимоверно, рот не закрывался, но я не собирался отлынивать или давать заднюю. Просто сидел и смотрел на огонь, попутно вслушиваясь в окружение. Вряд ли здесь кто или что нас ухватит за задницу, но правила есть правила.

Глава 262

До того самого храма с деревенькой нам было идти около двух дней пути, не считая тот, когда мы свернули на эту дорогу. Каменный тракт так и продолжал расстилаться перед нами каменным ковром, по которому было идти куда удобнее, чем по лесу. Хотя иногда из дороги торчали вывороченные камни, и убиться о них было довольно просто, учитывая, что в траве, которая росла между булыжниками такой подставы было не видно.

Поэтому, потирая ушибленные коленки и дуя на разодранные ладони, я был куда внимательнее, чем обычно. И спрашивается, какого хуя я единственный упал?! Бабы вообще под ноги не смотрят, одна постоянно по сторонам глядит, а именно Юи, вторая постоянно глядит на меня.

Новая буква!

С — справедливость.

Хотя Юи вела себя странно. Она словно жаждала увидеть тот храм, о котором говорила Лиа. И у меня предчувствие, что это не связанно с простым интересом к камням и истории своей страны. Уж больно Юи загорелась желанием там побывать. И чем она ярче горела этим желанием, тем было больше шансов, что гореть будет уже тот храм от греха подальше.

Но что мы знали о том храме? Он древний, он связан с родом косоглазых властителей гор, он был важным, раз дорожку проложили к нему на многие километры и в нём что-то должно быть интересное. Может быть останавливать Юи и не стоит вовсе, так как вполне возможно, что я сам смогу найти там что-нибудь хорошее, типа ништяка, который упростит мою жизнь.

Боги, пусть это будет BFG девять тысяч или планетарная лазерная пушка. Буду тупо наводить на войска врагов и города, после чего ебашить лучом смерти! На крайний случай я согласен на пони, стреляющую радугой. Буду нести в мир улыбки, смерть и радугу.

Немного поразмыслив до такой степени, что несколько не заметил торчащих булыжников, запнулся и уебался (Юи предложила понести меня на ручках), я решил, что отправлюсь туда с Юи, наёмником и Лиа. Если там действительно есть что-то, то окей, посмотрим на месте. Какой-нибудь буст к силе или ловкости мне не помешает. Если нет, то нет. Однако предварительно я подготовлю саму Юи к походу туда, чтоб ничего не выкинула.

На перевалах, пока мы добирались до той деревни, Лиа то и делала, что уводила меня в сторону потрахаться. Такие долгие марафоны, как тогда у озера, мы устраивали только под вечер, а на привалах, она утаскивала меня за руку в кусты, снимала штаны, загибалась раком, светя своей красотой, и просила вставить ей по самый Хотэс. Короче, вместо того чтобы отдыхать на привале, я пердулил раком Лиа, которая, похотливая самка, всё никак не могла наебаться.

— Всё-таки… всё-таки решил пойти в храм? — выдохнула она, на очередном… «привале».

— Ага… поэтому пойдёшь со… со мной. — Мне казалось, что шлепки моих бёдер об её чудесную вздрагивающую задницу слышно на километр. — Ты говорила, что бывала… внутри…

— Как ты сейчас во мне! — неожиданно сказанула Лиа и рассмеялась.

— Шутка от бога… больше не пугай меня плоскостью своего юмора, — ответил я, и через пару секунд мы оба закончили своё нехитрое дело.

— Там особо ничего и нет, — ответила Лиа минуту спустя, натягивая на себя штаны. — Просто руины, склепы, саркофаги, картинки на стенах и прочая муть. Не представляю, что она хочет там увидеть. Может любит историю?

— Юи? — изогнул я бровь. — Сама веришь?

— Верю, что лучше бы тебе избавиться от неё в ближайшем пруду. Или камнем по голове.

— Она не простой человек, уделать будет её нелегко, — покачал я головой.

— Но судя по тому, что я вижу, слушаться она бы тебя не стала, если бы ты уже её не приложил, — усмехнулась Лиа. — Так что не заливай мне в ушки милый, что не уделаешь её. Но выбор твой. Однако может она действительно любительница истории? Типа почитательница.

— Я больше поверю, что ты любишь людей.

— Если им можно делать больно и издеваться, совращать и насиловать, то очень! Может ещё разок? — хитро прищурилась она, не застигнув до конца брюки.

Лиа на меня плохо влияет. Настолько плохо, что через минуту шлепки вновь наполнили округу.

А на следующий день мы вышли к деревне с храмом.

Это было…

— Пиздец, ну и жуть, — вынес я вердикт, когда увидел ту саму деревню, и кивнул наёмнику. — Расчехляй оружие.

И на эти слова у меня были причины. Деревня, о которой говорила Лиа, мягко говоря, выглядела жутко. Но чтоб получить полное представление о ней, надо начать с времени, когда мы пришли.

Вечер. Когда солнце уже готовилось скрыться за кронами деревьев и светило оранжевым светом. И при таком жизнерадостном свете нас встретила арка, через которую проходила дорога. Эти деревянные врата в хэппилэнд или как их там называют… тории, были настолько старыми, что краска с них облезла, а само дерево позеленело. Они частично были покрыты мхом, а в некоторых местах прогнили до трухи. Чудо, что они ещё стоят и не рухнули.

Я бы такую арку поставил только перед проклятым местом, если честно. И эта чисто японская арка только добавляла жути этому месту. Я уже подсознательно ожидал увидеть здесь девушек с чёрными длинными волосами.

Эта арка отлично символизировала деревушку в лучах заходящего солнца, которая расположилась на поляне, окружённой лесом на берегу небольшого озера. И на этой самой поляне с высокой травой возвышались небольшие хаотично раскиданные каменные, полукруглые, словно юрты, дома. И чего стоили пустые оконные рамы, за которыми была темнота и в которых жутко завывал лёгкий ветер.

Что касается храма, который так мечтала посетить Юи, то это сооружение, помесь индийского и японского храмов, располагалось у края поляны в лесу. Я его даже не сразу заметил, а как увидел, едва не вздрогнул. Это хуйло словно следило за нами из леса. Тёмное, едва виднеющееся вечером между стволов, оно было похоже на гомосексуалиста-хищника в засаде на очередную жертву. Всё покрыто травой и плющом, а в некоторых его местах давно росли деревья.

Но кажется только я смог полноценно ощутить жуть этого места. Все остальные выглядели совершенно спокойно. Пришлось и мне выглядеть спокойно, хотя так хотелось спрятаться за спину Лиа или наёмника.

Единственное, что меня успокаивало, так это рукоять меча в руке и чувство потока маны на кончиках пальцев. Если что… я выжгу здесь всё нахуй. В голове до сих пор всплывали мысли о музее, поэтому мой страх был оправдан.

Но я куда более силён чем раньше и вполне могу давать отпор многим противникам. Даже если это семидесятый, у меня есть магия, которая нивелирует многие его преимущества. К тому же моя стата как бы нескромно об этом говорила.

Имя: Патрик.

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 24.

Раса: человек.

Уровень: 44.

«Параметры»

Сила — 53.

Ловкость — 60.

Выносливость — 57.

Здоровье — 42.

Мана — 39.

Интуиция — 41.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 35.

Одноручное оружие — 43.

Двуручное оружие — 28.

Оружие дальнего боя — 54.

Щиты — 17.

Лёгкая броня — 38.

Тяжёлая броня — 43.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Мелкий ремонт — 8.

Медицина — 18.

Рукоделие — 26.

Взлом — 11.

Выслеживание — 26.

Охота — 28.

Шитьё — 5.

Торговля — 31.

Красноречие — 47.

Верховая езда — 28.

Скрытность — 33.

Не лучшие показатели, я не могу сравниться ни с чистым магом, ни с чистым воином, однако я занимаю, как думаю, твёрдую середину, совмещая и то, и другое.

— Деревни старые, — выдохнула Юи, когда мы прошли арку. Она ещё и пальцами провела по ней. — Давно отстроено же было место это.

— И что это за место? — поинтересовался я оглядываясь.

— Люди что в домах здесь жили в храме том служили. Однако давнее то время было, ещё когда империя наша правила здесь.

— А потом у вас отбили эти территории эльфы?

— Приходят сильнейшие, уходят слабейшие, — не ответила напрямую мне Юи. — Покинули место это люди, но осколки прошлого храняться до сих пор. Надо в храм наведаться.

— Утром, — категорично ответил я. — А до этого найдём место для ночлега. Лиа, где ты останавливалась?

— Да вон там, — указала она пальцем на самый близкий к храму дом.

Дрочишь? Бля, ты дрочишь?! Я не сказал это вслух, но взгляд мой был слишком красноречив, отчего Лиа недоумённо отошла назад от меня и спросила:

— Чего?

— Ничего, веди давай, — вздохнул я.

Проходя мимо, я несколько раз заглянул в эти каменные юрты. Было удивительно увидеть, что внутри всё было относительно цело. Истлевшие стулья, кровати, небольшие шкафы и даже старое зеркало, в котором с трудом было видно моё отражение. Когда я в него смотрел, боялся увидеть за своим плечом ещё кого-нибудь.

Однако сколько бы ни ходил по домам я, ничего ценного не нашёл. Видимо всё или забрали с собой люди, или разграбили, не тронув вещи.

Когда мы проходили через деревню, я вновь и вновь замечал остатки прошлой жизни деревни, который каким-то чудом остались при таком климате ещё с тех времён. Старые, почти скрывшиеся в траве заборы из веток, сгнившие скамейки, разрушенные бочки, даже колун с колодой нашёл… а около него череп… вау…

Дом, в который привела нас Лиа, располагался прямо у леса, практически в нескольких метрах от ближайших деревьев. В отличие от многих домов, мимо которых мы прошли, здесь была какая-никакая, но дверь, когда в остальных домах остались только оторванные доски, да проржавевшие петли. Окна в этом доме так же были закрыты, видимо, чтоб не привлекать внимания, если внутри будет гореть огонь.

А ещё палила его примятая трава. Не сильно, но если присмотреться, то было видно, что сюда в отличие от остальных домов захаживают.

— И ни разу ничего странного не было? — спросил я Лиа оглядевшись по сторонам.

— Мэйн, ты что, боишься призраков? — показала свои зубки Лиа.

— Поверь, встретилась бы ты хоть раз с тем, что встречал я, тоже бы начала в них верить.

Я посмотрел на своё звание «Встретивший кошмар». Да, после такого во что угодно поверишь. Хм… а звучит пафосно… Можно девок кадрить.

Внутри дома было… минимум комфорта. Хотя я ожидал гораздо худшего. Всё было сделано явно с душой. Кровать из шкур, камин небольшой, над потолком висела лампа с одинокой свечой, которую, только войдя, Лиа сразу же зажгла. А ещё столик, стул, хворост в углу и всякая мелочь типа кастрюльки и тумбочки.

— Добро пожаловать в мой дом, — раскинула руки в стороны и повернулась к нам Лиа. — Чувствуйте себя как в гостях у человека, который вас может убить при малейшемнеправильном движении.

— Вы верх гостеприимства, благодарю я вас за кров, что предоставили вы мне, — слегка поклонилась Юи, сложив руки за спиной. Кажется… это типа так принято у них, как у нас девушки на пояс руки кладут.

— Ага, — кивнул я.

Наёмник вообще промолчал.

Пока мы находились в этом доме, в основном хлопотала Лиа, вытаскивала из потайных мест всякие мелочи типа огнива, растапливала печь, показывала, где расположиться на ночь, чтоб нас не продуло, устанавливала сигнализацию на улице. На вопрос, зачем, если здесь никого нет, она лишь пожала плечами и сказала: «На всякий». Не то что я был против, просто Лиа так уверенно заявляла о безопасности, что видеть, как она ставит ловушки, было странно.

Дверь, кстати говоря, как я заметил, она установила довольно внушительную, такую вряд ли выбьешь с первого удара. Да и петли были явно поновее тех, что я видел здесь. Здесь вообще многое выглядело куда новее, чем в других домах. Даже те же стены были чище.

— Это ты всё делала? — кивнул я на обстановку дома.

— По большей части, — не оборачиваясь, ответила Лиа, колдуя над чайником. — Тот наёмник, о котором я говорила. Он раньше здесь останавливался. Я лишь приложила женскую нежную руку к уюту этого дома.

— Повесила свечу под потолок?

— А ещё установила ставни! — возмутилась она, словно я оскорбил её до глубины души.

Ночевать здесь было решено так же, как и на природе — по очереди. Хоть Лиа и настаивала на том, что здесь безопасно, но мы-то знаем правду. Не ставят сигнализацию там, где безопасно.

Ещё веселее стало, когда все уснули, и я остался один сидеть около свечи и прислушиваться к завыванию ветра. То что-то скрипит, то что-то прошелестит, то словно кто-то ходит под дверью. Каждый звук заставлял меня нервно сжимать меч. Казалось, что за дверью уже толпятся всякие паранормальные твари типа девочек без глаз или огромных пауков. Мне даже на дверь не хотелось смотреть, так как я боялся увидеть там тени какой-нибудь мути, что пришла по мою душу.

Единственным успокоением было то, что здесь со мной спали люди. Они были словно островок адекватности в этой жуткой безумной ночи страхов. Мне казалось, что стоит выйти за пределы этого домика, где светила свечка, как я окажусь в настоящем кошмаре, как тогда в библиотеке. Словно за дверью начинался совершенно другой ми…

— Я поссать, — пробормотала сонная Лиа около меня, медленно вставая и заставляя меня вздрогнуть. Такими темпами я сам поссать схожу.

Слегка покачиваясь, она открыла дверь и на несколько минут скрылась в темноте, подсвечиваемой только звёздами. Ебать, да я отсюда смотрю на это всё и мне уже страхово, а Лиа как нехуй делать вышла туда одна.

И как здесь ночевала она одна?

Короче, в команде всегда найдётся тот, кто будет сраться сразу за всех и на этот раз жребий по неизвестной причине выпал мне, и Лиа своим примером показала, какое же я сыкло по жизни. Хотя не ей меня осуждать, пусть побудет ночью в музее, а там поговорим.

Вот таким нехитрым образом прошла моя смена, сыкливая и жуткая. Ближе к двум часам ночи мне на смену пришёл абсолютно похуистичный наёмник, который явно был в депрессии в связи с произошедшим с его командой. Ему кажись было похуй, что на улице происходит, оттого я отдавал смену ему с лёгким недоверием, думая, что не усну.

Уснул через три минуты.

Храм выделялся каким-то чёрным пятном на общем светлом фоне утреннего леса, заставляя мою единственную и верную душонку забиться под плинтус. Сложно описать чувства, но он был пиздец какой жуткий и буквально кричал: не заходи. Здесь для полноты картины не хватало таблички «Опасно!» или ещё чего в том же духе, чтоб сомнения в том, что туда не стоит заходить, вообще отпали.

Но вот незадача, я как главный не могу со слезами и криками, полными ужаса, съебаться отсюда, так как другие такого поведения не оценят и не поймут. Я же главный блеать! И веди себя как главный блеать! Тьфу блин… Эта хуйня с главным меня уже сильно накаляет, так как что не сделаешь, боишься упасть в глазах своих подопечных. Как там называют таких… заложник собственного положения? Даже эмоций не можешь проявить, ни страха, ни жалости, так как не поймут.

А что касается храма, то, судя по тому, что я вижу, кричит он это только мне, так как Юи смотрит на него с нетерпением, Лиа скучающе, а наёмник похуестически. И чем ближе я подходил, тем сильнее меня потрясывало. К тому моменту, когда мы подошли к лесу, я был напряжён до такой степени, что готов был взлететь на сральной тяге и отправиться прямиком в горную империю с Юи под мышкой.

А в голове весело и непринуждённо прокручивался музей.

Да-да, именно воспоминания о музее нахлынули на меня в этот момент, отчего храм имел как минимум плюс сорок к силе страха. Это вполне объяснимо, так как я уже успел побывать за гранью и знал не понаслышке, что такое бороться против того, что не является частью этого мира. И как бы это не было удивительно, мне подобное не понравилось.

Храм, я бы честно в тебя не заходил, но вот моя команда почувствовала себя бессмертной, так что я не пределах. Решишь начать карать кого-либо, начинай пожалуйста с этих дур, а не с меня, как обычно всё это происходит. Молю тебя. Нет серьёзно, если ты живой, пропиши небесных пиздюлей им, а не мне. В особенности Юи, чтоб та потом не выёбывалась, так как в последнее время она вызывает у меня исключительно раздражительные реакции. А это добром ну просто не может закончится для нас обоих.

Когда мы между деревьев приблизились к основанию этого поистине древнего храма, Юи остановилась.

— Проявите уважение к предкам моим, молю. И, — она посмотрела на меня, — в таких местах не бродят духи, и не живёт там зло. Они освещены и очищены всегда, оттого то просто храм из камня нарезного.

Неужто по мне так видно, что я так сильно очкую? Хотя слово «очкую» не может передать мой невъебенный спектр эмоций, что сейчас бушует во мне. Тут одним чувством страха не ограничивается.

Однако признаться честно, мне после её слов стало немного поспокойнее.

Глава 263

Старый камень в некоторых местах крошился просто оттого, что ты к нему касался. Однако в большинстве своём храм был до сих пор крепким и непоколебимым, как и моё желание съебаться отсюда куда-нибудь подальше.

Вся его нижняя часть, основание, буквально заросло травой и было опутано многочисленным плющом и мхом. Я словно в джунглях наткнулся на какую-нибудь Чичен-Ицу, серьёзно.

Мы бодро поднялись по ступеням к главному ходу, большой каменной арке, где раньше когда-то были двери. Сейчас эти двери лежали на полу под моими ногами. Ебать у них толщина, полметра, если не больше. Могу сказать, что такие двери могли бы и осаду пережить при необходимости.

Пройдя через эту арку, мы попали в не такой уж и большой прямоугольный зал. Глядя на сам храм, я ожидал очутиться в огромном помещении, которое будет уходить хуй знает куда вверх, но… блин, и это всё? Да тут высота метров пять, не больше! Эй, чо так стрёмно?!

Более того, я ожидал увидеть здесь резьбу на стенах, статуи и прочую муть, что так свойственна храмам, но здесь были просто голые стены. Настолько голые, что мне даже становилось немного грустно. Единственное, что можно было назвать разнообразием в абсолютно пустом холле — держатели факелов на стенах да булыжники различных размеров на полу, от крупных осколков до каменной крошки, что видимо осыпались с потолка.

И ради этого мы сюда пришли? Или же здесь всё разграбили.

Но моё разочарование явно не разделяла Юи. Она мелкими шажками засеменила по коридору дальше, даже не оглядываясь по сторонам, словно архитектура или история этого места её и не сильно волновала. Я так подозреваю, что она конкретно ищет что-то.

Поэтому я молча двинулся за ней, не выпуская из виду. Несмотря на то, что я её связал, эта хитрая стерва могла что-нибудь отчебучить. Утром перед походом сюда я специально связал ей руки и ноги. Ноги связал так, чтоб за раз она могла сделать всего пол обычных шага, а руки так вообще связал за спиной. Юи с достоинством стояла и делала вид, что ей на это плевать, но мы-то знаем правду. Теперь не убежишь далеко.

— Главный зал, — неожиданно сказала Юи, остановившись.

— Это?

— Быть может ты видишь ещё помещение, что на зал главный похоже здесь? — с вызовом спросила меня она.

— Заткнись, Юи, не беси, — вежливо попросил я, оглядывая помещение.

Не, ну вот это больше походило на храм. Огромное помещение, уходящее вверх на пятнадцать метров с таким куполом, у которого в центре находилось отверстие. В полу же, прямо под этим отверстием располагался такой же круглый бассейн, куда, наверное, попадала дождевая вода.

Но главным моментом, что привлёк моё внимание, были огромные до жути доспехи самурая, все проржавевшие и частично разрушенные. Куски брони в некоторых местах отпали и валялись у его ног; в тех дырах зияла жуткая чернота.

Бля, так это же та подзалупная хуйня, что чуть ли не сделала из одного Патрика сразу двух! И хоть он был частично разрушен, ему это не мешало внушать страх и уважение.

Не нравится мне этот парнишка.

От греха подальше я тут же схватил Юи за волосы у самых корней, чтоб вёрткая дрянь не попыталась что-нибудь выкинуть. Я не могу сказать, зачем она здесь, оттого исключить то, что она хочет запустить эту поебень, тоже не мог.

И не только я насторожился, увидев этого стража храма, наёмник тоже вытащил меч с щитом, недоверчиво и испуганно поглядывая на доспехи.

— Мне больно делаешь ты, Мэйн, — спокойно сказала Юи. — Я не собираюсь делать ничего, что вреда нам принесёт.

— Откуда мне знать? — я невольно покосился на доспехи. — Я просто не хочу, чтоб ты всех нас сейчас поимела.

— Прошу поверить в меру сил, что важно это для нас обоих.

— Чем же?

Юи в ответ недобро улыбнулась.

— Аль не знаешь? Иль сестра не удосужилась сказать, что ждёт тебя? Иль может быть сама она не знает, в какую взрослую игру теперь играет? И в какую пропасть она тебя толкает?

— О чём ты? — с лёгкой угрозой в голосе спросил я.

— О том, чего хочу узнать сама я прямо здесь. Вернее, уточнить. Нам лишь спуститься надо в склеп, где мы найдём ответ. И если хочешь власти ты, тебе он тоже нужен.

— Зачем мне он? Я могу просто прийти…

— И победить? — усмехнулась она недобро, и реальная Юи показалась на свет. Конченная хладнокровная мразь, которая переступит через тебя ради власти как нехуй делать. Она была словно отражением меня, только более прожжённым жизнью.

— Куда нам сейчас? — в конечном итоге согласился я.

— Тут спуск расположен должен быть вниз, что нас приведёт к предкам моим.

Надеюсь, не на тот свет. Мне чот ну ваще не хочется туда отправляться. Но я решил внести кое-какую ясность в происходящее. Подстраховаться и разложить по полочкам, чтоб предупредить какую-нибудь глупость от косоглазой. Поэтому я наклонился к самому её лицу и тихо, низким голосом произнёс.

— Если что пойдёт не так, Юи, ты отсюда целой не выберешься. И будь уверена, я изнасилую тебя, изуродую и сломаю, пущу по аду, и ты пожалеешь, что связалась со мной. Будешь желать каждой клеточкой сдохнуть. Жалеть, что вообще перестала быть аутисткой. Мне надо довести тебя до дома, но это совершенно не значит, что ты должна добраться до туда целой и невредимой.

По руки едва заметно я пустил ток, который плавно перешёл в неё, и Юи это почувствовала. Она слегка напряглась от напряжения, что пробежало по её телу.

— Я поняла это давно, — ответила она спокойно. — Я знаю, во что играю.

— Я поверю тебе, — кивнул я. — И прошу, не разрушай это доверие, потому что второго раза не будет.

Я отпустил её волосы, всей душой надеясь, что достучался до её хитрожопой головы. А то я и так очкую в этом храме, особенно глядя на доспехи, а тут ещё и мисс-хитрожопость две тысячи девятнадцать под боком.

— Лиа, — позвал я негромко нимфоманку. — Где ты говорила, расположен склеп?

— Справа от тебя.

Я глянул в указанную сторону и сразу заметил такой проход с полукруглым потолком, уходящий во тьму вниз. Гоните что ли? Туда спускаться ещё?

Но… Юи говорит, что надо кое-что выяснить. Что это важно.

Верить ей или нет?

Я коснулся ящичка на поясе, где хранились яйца Богини Жизни… Бля, чот звучит стрёмно… Короче, если что, под тварью я смогу вынести оттуда всех и доспехи мне уже не станут проблемой. Но если это действительно важно, и я это пропущу, то в будущем будут реальные проблемы.

— Ладно, Лиа, у тебя есть факел?

— Ага, сейчас только я его подожгу…

Но я не стал ждать, пока Лиа справиться с огнивом, и просто щёлкнул пальцами в сторону факела, отчего он тут же вспыхнул, заставив её вздрогнуть.

— Всё, пошли.

Ступени уходили вниз по спирали. Под ногами то и дело хрустела каменная крошка, а в нос бил затхлый воздух.

— И ты сюда спускалась? — покосился я на Лиа.

— А что?

Нет, ничего. Просто ты дура.

Мы спустились метров на пять вниз, после чего двинулись по узкому коридору дальше. Через десяток метров он оборвался, закончившись большой, но не высокой комнатой.

А вот и склеп.

Ну и жуть, пиздец просто. Если честно, я бы в жизни не согласился сюда спуститься один. В голове тут же промелькнули воспоминания почти двухгодичной давности, когда меня в женском обличии чуть гоблины не выебали. Этот храм напоминал сейчас именно те самые коридоры-лабиринты, и я бы не удивился, если здесь что-то похожее водится.

А Лиа-дура, сводная сестра Дары-дуры спускалась сюда одна. Боги, смилостивитесь над этой идиоткой и уберегите её от беды. Над обеими идиотками.

Это помещение в отличие от всех остальных, кои мы прошли, отличалось интересной и жутковатой росписью стен. На них были выдолблены различные узоры, фигуры, объёмные картины и руны. И несмотря на то, что от старости часть из них трудно различима, большинство я мог даже перевести.

Вдоль некоторых стен и посередине помещения выстраивались рядами монолитные массивные исполинские саркофаги, словно вырезанные из цельного камня с различными узорами и фигурками. Предположу, что по их росписи можно даже предположить, кто лежит в том или ином каменном сейфе. Удивительнее то, что все они стояли не на полу, а на таких каменных нешироких высоких столбиках.

Так же посередине стояли большие деревянные стеллажи с закрытыми глиняными горшками на полках. А это у нас, как я смотрю, прах. Эти стеллажи уходили к самой дальней стенке. Хера тут их выстроилось, точно не меньше сотни.

— Будьте аккуратными, — спокойно и тихо сказала Юи, шагнув вперёд. — Великие люди здесь похоронены, мудрецы коими нам стать никогда. И не стоит беспокоить покой их.

Мы шагнули в помещение за ней.

Не сразу я заметил, что в тех стенах, где саркофагов не стояло, были выдолблены полки, на которых лежали… трупы. Видимо самая лайтовая версия для нищебродов, которые саркофаг не могли себе позволить. Я медленно, словно они могли вскочить, подошёл к стене и осмотрел один из трупов. По сути, это уже была практически мумия, высушенная до такой степени, что могла развалиться от одного касания.

Неожиданно из одной глазницы этого трупа выполз огромный чёрный паук, который тут же скрылся в темноте на стене. Я едва не взвизгнул, подпрыгнув на месте. Пиздец блять, меня даже дрожь пробрала. Вот тебе и склеп. Как сюда вообще додумалась Лиа спускаться одна?

Я уже хотел отвернуться и шагать за Юи, когда мой взгляд случайно зацепился за какой-то блеск на пальце мумии. Едва приглядевшись, я тут же распознал кольцо на пальце этого покойника. Странное золотое колечко с какой-то печатью, которое никто ещё с него не снял. Оно довольно живо поблёскивало в свете факела.

Это… странно. Если здесь бывали люди и даже та же самая Лиа спускалась, то почему колечко на пальце у мумии, а не где-то в лавке, где её покупает парень для своей возлюбленной? Обычно такие места сразу разграбляют, а здесь оно надето и никому не нужно.

Внутренняя интуиция подсказала, что это неспроста.

А если не с проста, то значит важно, верно? Надо бы снять его, мало ли чем мир непуганый решит нас напугать.

Аккуратно, чтоб ничего не повредить достопочтенной мумии, да и просто из-за уважения к покойному, я стал аккуратно снимать кольцо с пальца. Интуиция так и твердила, что оно зачем-то нужно, оттого важно его снять. Стараясь не повредить труп неизвестного, я миллиметр за миллиметром стягивал его. Стягивал, как вдруг…

Случайно чихнул и вырвал нахуй руку покойника из плечевого сустава.

Хруст был такой звонкий и отчётливый, что его не услышать было невозможно. Теперь в моей ладони была рука бедного покойника, коему не суждено было найти вечный покой здесь.

Бля… как так-то… пиздец… надо присобачить его обратно, пока Юи не увидела.

Я, преисполненный энтузиазмом, принялся приделывать её обратно, пока меня не спалили. И в тот момент, когда я уже почти прикрепил руку обратно, случайно толкнул саму мумию. Да так сильно, что голова этой мумии качнулась, засохшая плоть хрустнула, рассыпавшись в песок, и она свалилась к моим ногам.

И из пустых глазниц вылезло сразу два паука! Сука! Блять! Нахуй! А БЛЯТЬ! ПАУКИ! И ОДИН ИЗ НИХ ТАК ВООБЩЕ ПРЫГНУЛ НА МЕНЯ, ТИХО СТРЕКОЧА! ЕБАНУТЬСЯ!!!

Пересравшись не на шутку от прыгающего паука, я ничего не придумал лучше, чем со всей дури ёбнуть его оторванной конечностью, что была у меня в руке, словно битой, отправляя в сторону. Действовал на чистых рефлексах… Которые иногда действуют во вред мне.

Удар был просто отличнейшим, и любой бейсболист бы позавидовал мне, да вот только снаряд отправил я не куда-то, а в Юи. Но мало того, что паука в неё отбил, так ещё и кисть от руки оторвалась и полетела в неё же.

— Что дела… — начала было возмущённо Юи, но в этот момент в её раскрытый рот, из которого должны были политься возмущения, влетела оторвавшаяся кисть мумии.

Её лицо было… охуевшим. Не каждый раз тебе засушенную руку покойника в рот запихивают. Юи остановилась, не до конца понимая, что случилась, и что у неё во рту. Она вопросительно хлопала глазками с торчащей засохшей пятернёй во рту, когда на её личико приземлился огромный паук… тут же заполз ей под одежду.

Её реакция была ожидаемой: Юи выпучила глаза и закричала, запрыгав на месте, но помочь себе не могла, руки-то были связанны за спиной. И крика особо не было из-за кляпа в виде оторванной кисти покойника.

Охуевшая до отчаяния, она начала прыгать на месте с безумным взглядом, словно её било током.

Ебануться…

— Лиа, помоги ей! Быстрее-А-А-А-А-А!!!!!

Бросившись сам помогать к прыгающей Юи, я запнулся об оторванную голову и отфутболил её в Лиа, которая бросилась помогать аутистке. Та резко сменила траекторию от такого попадания и на полном ходу влетела в наёмника, который тоже бросился помогать. Они одной кучей врезались в какой-то саркофаг. А тот же сука стоял на ножках блять.

НА НОЖКАХ!!!

И понеслася! Цепная реакция была шедевральна — один саркофаг, падая с ножек, врезался в другой и сбивал его нахуй, после его так же слетал и то же падал… Все они с чудовищным грохотом эффектом домино рушились, падали на пол так, что тот содрогался. Они трескались, разрушались и обваливались.

И из этого саркофага, что рухнул первым и развалился с чудовищным грохотом, вывалился такой длинный ковёр. Упал на пол и покатился, разматываясь, прямо к Юи. Под конец к её ногам выкатилась полноценная мумия с открытым ртом и пустыми глазницами.

А Юи буквально исполняла безумный танец смерти, дёргаясь всем телом и мыча с куском руки во рту, пока ей этот самый паук не выполз обратно на лицо.

Это был мой звёздный час.

Перехватив оторванную культяпку как биту, я подскочил к охуевшей Юи, замахнулся и взревел:

— НЕ ДВИГАЙСЯ!!!

Юи посмотрела на меня с полнейшим ужасом в глазах и громко замычала с торчащей из рта кистью с пальцами, видимо пытаясь выразить благодарность своему спасителю.

Не благодари, Юи. Успеешь ещё поблагодарить меня.

И полный праведного гнева, желания помочь и просто добрых намерений, я нанёс удар.

Однако с добрыми намерениями я слегка не рассчитал и перестарался — в этот момент ебанушка Юи дёрнулась в мою сторону и вместо того, чтобы ёбнуть по пауку, я ёбнул аутистку по голове. А паук…

А УРОД ПАУК ПРЫГНУЛ МНЕ НА ГОЛОВУ!!! СУКА!!! А-А-А-А-А-А-А-А-А! СНИМИТЕ ЕГО НАХУЙ!!!

Как бешеный я стал кружиться на месте и верещать, активно пытаясь сбросить супостата с головы в то время, как Юи так вообще улетела нахуй в стеллажи с урнами. Врезалась в них, опрокинула, и скрылась в облаке праха, когда те с чудовищным грохотом, словно домино, начали рушиться и бить горшки с урнами.

Я же запнулся о выкатившийся труп и с вскриком рухнул на него, поцеловав в засос мумию. Няшка с открытым беззубым ртом взирала на меня пустыми глазницами, радуясь привалившему счастью. А паук, ебаный нарушитель спокойствия, чтоб ты сука сгнил нахуй, со стрёкотом отпрыгнул и тут же уполз в темноту.

Падла. Нас только что раскатал сраный паук. И мне так от этого грустно, что хочется петь.

Чудовищный грохот разрушаемых стеллажей с прахом, звук бьющихся горшков и трескающихся монолитных саркофагов из камня ещё минуту оглушительно разносился по залу в то время, как всё погрузилось во мрак. Пол содрогался так, словно началось землетрясение, в ушах звенело, так и я ещё оседлал сверху мумию.

От всего этого хотелось дико орать во всё горло. Чувствовалась только пыль, что оседала на губах и странный запах песка, который в буквальном смысле слова душил.

Пиздец-приехали.

Мы осквернили это место всеми возможными способами как только могли.

Первым, судя по всему, в кромешной темноте пришёл в себя я. Зажёг на ладони огонь и увидал свою новую подружку, на которой лежал.

— Блять! — вскрикнул я и вскочил, отплёвываясь, хотя это было бесполезно.

Весь зал был покрыт пеплом и огонь в руке едва мог нормально пробиться через него. Меня словно окружала метель. Оттого стоило мне открыть рот, как я тут же нажрался предков Юи. А ещё сложнее было в этом дышать.

Духи выебут меня за это, если они здесь водятся. Только минут через десять пыль начал оседать и мне предстала картина разрушений.

Всё что мы… всё что я успел тут натворить, и что в конечном итоге от этого осталось, можно было уместить в одно короткое и красноречивое слово.

В говнище.

Глава 264

Огонёк на ладони слабо пробивался через пыль, которая медленно, но верно оседала. Выглядело это так, словно в подземелье пошёл снег. Сероватый снег, как в те дни, когда ТЭЦ дымила беспрестанно.

Я, прикрыв рукавом, таким же белым, как и всё вокруг, нос, громко позвал в пелену:

— Лиа, Юи! Вы где?!

Слабое мычание, стоило мне позвать их, раздалось где-то во мгле. Главное там сейчас тентаклю не встретить, будет несмешно и больно. Двигаясь на мычание, я через пару секунд вышел к Юи, которая сидела на заднице, широко расставив ноги с охуевшим лицом и круглыми глазами. Она до сих пор не пришла толком в себя. А под её правым глазом уже наливался фиолетовым огромный круглый фингал.

Ну и просадил же я тебе…

Я подошёл к ней и свободной рукой выдернул за палец кисть мумии из её рта. Та вылетела с забавным «чпок», как затычка из слива ванной. Стоило Юи увидеть, что я только что достал из её рта, как она тут же обильно проблевалась прямо на своих предков, которые ровным слоем засыпали собой пол.

Фу-у-у-у! Юи! Даже я не позволяю себе такое по отношению к мёртвым, не говоря уже о достопочтенных предках. Какое неуважительное отношение… не высокого же ты мнения о своих праотцах, вон, всех заблевала.

Всё так же держа за палец кисть-кляп, я просто оторвал нужный палец, и снял кольцо, после чего выкинул кисть нахрен. Тут и так уже всё разъёбано, так что не страшно. К тому же у нас появился осквернитель могил похлеще меня.

Пока Юи промывала желудок на собственных предков, оскорбляя их, которых самолично просила уважать, я двинулся искать других.

И нашёл. У Лиа был небольшой синяк на лбу, который сейчас только-только наливался цветом. Наёмник так вообще был цел. Они отделались несильным испугом и синяками с ссадинами, что можно было считать хорошим исходом.

Я поднял факел, протянул ещё не до конца пришедшей Лиа и, щёлкнув пальцем, зажёг.

— Поднимайтесь.

— Му… мудачила…. Ты мудила, не доросший обезьян… чтоб тебя вампиры жрали, чтоб клопы тебя кусали, чтоб на свете… не бывало век таких как ты… Бу-э-э-э…

У Юи прорезался голос всего на мгновение, прежде чем её опять вырвало. Оскорбления от горноимперцев звучат как детские стишки. Даже не обидно.

Вытащив из сумки бурдюк, я подошёл к Юи, одним рывком поставил на ноги и протянул к губам воду.

— Всё, харе осквернять своих предков. Сполосни рот.

Она молча подчинилась, опустошив запас бурдюка наполовину, прежде чем успокоилась, после чего я протянул к ней тряпку и вытер ей лицо.

— Спасибо конечно, за заботу такую, но ты… — «ты» она прошипела так, что не будь связана, отпиздила бы меня до потери сознания, выбив всё дерьмо прямо сейчас, — осквернил всех предков наших, всю гробницу разрушив.

— Да-да, но это не я облевал всех предков минутой назад, — ответил я и вытер её губы.

— Не тебе мне говорить. И… что за странный запах с тряпки, ты откуда её достал?

— Да там с какого-то мертвяка сорвал, не обращай внимания, — отмахнулся я и едва успел увернуться от ещё одного потока. Весь пол задрыстала, что за человек…

— Ты!

— Да пошутил я, дура, — хлопнул несильно её по лбу. — Смазкой пахнет для меча, протекло видимо немного.

— Мозга нет, а силы моря.

— Силы тоже нет, — ответил я. — Давай, поднимайся уже, идём дальше, куда ты там вела нас.

Юи медленно оглянулась и я буквально видел, как искры у неё из глаз посыпались.

— Объясни-ка мне мой милый, зачем ты руку оторвал!? — раздался спокойный, но очень злой голос.

Бля… чот некрасиво вышло по отношению к усопшему, конечно, но я хотел просто посмотреть кольцо. Случайно вышло, что ещё сказать могу.

— Ну… кольцо хотел посмотреть, а там понеслась, — я протянул на ладони кольцо, что снял.

Юи посмотрела на кольцо… потом посмотрела на меня… потом снова на кольцо, словно хотела убедиться в том, что видит, и вновь на меня… как на конченого дебила.

— Ты что, снял с тела усопшего кольцо?! Рехнулся ль ты?! Ты предков моих разграбляешь могилы! Оскверняешь тела их!

— Да ничего я не снимал, — пробормотал я. — Взял посмотреть.

— Обычное кольцо же это! Из меди сделано оно! И ради него ты изуродовал и осквернил тот труп?!

Блять, так и знал, что внутренняя интуиция меня наебала, пизда драная. Хуй я тебе доверюсь в таком вопросе в следующий раз.

— Я же сказала, что покой не нарушать их! — начала кипятиться Юи. Первый раз вижу её на взводе, хотя ничем от Юми не отличается.

— Да они сами!

— Как же сами они могли, если веками бездыханные лежат в здесь в темноте! Ты усыпальницу разрушил, весь склеп здесь разгромил! Ты просто идиот!

Юи пыхтела как чайник, и цвета лицо у неё было как у заварки. Осталось в неё воды залить.

— На, попей, — протянул я ей бурдюк.

Юи, злобно взглянув на меня, всё же приняла бурдюк, отхлебнула, смочив горло, после чего сделала несколько глотков. После этого оглянулась на погром и вздохнула. Подошла, поднимая облачка пыли, к одной из стен.

Я тем временем окинул взглядом стены с рисунками и рунами. Не сильно получалось у меня их разобрать, но, по отдельным словам, да и картинкам общий смысл складывался в нечто понятное. Например, на картинках изображена ящерица. А руны значили короля, повелителя или властелина… А вот ещё… что это за руна. Хуйня? Хуёвый властелин ящериц? Или властелин ящериц хуйня? Или властелин хуёвых ящериц? Или даже император у ящериц очень хуёвый? Я даже теряюсь, что выбрать, так как значений у некоторых рун так много, что ты хрен поймёшь, что написано.

Но помимо хуёвого властелина ящериц здесь было написано про… э-э-э… про жилище… так… ну, судя по всему, тут про жилищно-коммунальные проблемы речь… хм-м-м… Нихуя не понял. Я даун, надо звать Юи.

— Юи! Что здесь написано?!

Но Юи с интересом разглядывала противоположную стену, на которой был изображена огромная выдолбленная на камне картина. Какая-то ящерица, стрелки по кругу, человек внизу, посередине солнце, как я понял с руной, которая обозначает слово «хуйня». Мне кажется, что я что-то перевожу неправильно.

— За стену надо эту нам, — промолвила Юи, не глядя на меня. — Дверь скрыта за ней пред нами.

— Как ты это поняла? По рунам?

Просто я смотрю и нихера не вижу, только обрывки текстов. У меня всегда было плохо с этим.

— Да, по тексту, открывай.

— Как?

Юи вместо ответа кивнула на круг в центре, на котором было написано «хуйня». Только подсветив огоньком на пальце, я смог разглядеть, что круг этот был не выдолблен. Это был вставленный плотно камень, на который надо было нажать. Только вот…

Я подошёл к одному из трупов, что лежал в выдолбленной полке и бесцеремонно оторвал ногу.

— Ты… ты что сделал?! — ужаснулась Юи. — Ногу трупу оторвал!

— Ну не своей же рукой мне это делать, — ответил я спокойно.

— Ты осквернил его!

— Неправда. Лишь одолжил на время. Поверь, он не обидится и даже слова тебе не скажет по этому поводу. — Я даже остановился, прислушиваясь, после чего развёл руки. — Вот видишь, молчит. Значит не против.

Юи было уже открыла рот, чтоб высказаться насчёт моего кощунства, но ни звука не издала, видимо решив вообще молчать, чтоб избежать ругани и побыстрее всё закончить.

Да и я делал это не ради забавы: бежать на улицу за палкой далеко, а нажимать рукой на кнопку я совершенно не хотел, мало ли что тут может быть. Вдруг ловушка?

Поэтому, оттянув Юи подальше и сам отойдя, я аккуратно закостенелой ногой надавил что есть сил на центр. Удалось мне это на удивление легко. Стоило приложить некоторые усилия, как камень со скрежетом начал вдавливаться внутрь, пока… не рухнул за стену. Кажется, это была не кнопка.

Отбросив ногу в сторону и заслужив ещё один злобный взгляд от Юи, я подошёл к дыре и заглянул туда. Нет, не засунул голову внутрь, просто засунул на ту сторону зажжённый факел, что одолжил у Лиа. В красном, слегка пляшущем свете появился пол, стены и потолок. И на последнем висели неподвижно такие большие чаны. Спорим, что люстры?

— На, держи, — вернул я факел Лиа, после чего щёлкнул пальцами, прицелившись в сторону ближайшего чана.

Не сразу, но пламя в чане медленно стало разгораться.

Так и думал, что это местная вариация люстры. Уже видел, как в подобные чаны заливали что-нибудь типа жира и потом поджигали. А теперь…

— Эй, — кивнул я наёмнику, — загляни туда и посмотри, есть ли что там типа ручки, верёвки или ещё чего, что откроет эту дверь.

Наёмник молча подчинился.

Я знаю, рисково было посылать его туда, но… если это вдруг действительно важно, то нам надо попасть туда. Юи не выглядит как девушка, которая будет трындеть попусту. Однако рисковать ни своей жизнью, ни жизнью Лиа я не собирался. Оттого прости наёмник, ничего личного, лишь бизнес. Будь другой вариант, я бы им воспользовался.

Я с замиранием сердца ждал, когда наёмник вылезет наружу, в каждую минуту ожидая, что его вот-вот располовинит. И не только я, Лиа выглядела тоже напряжённой. И как только я уже собирался позвать его, плита неожиданно начала опускаться вниз.

Действуя рефлекторно, я дёрнул его тут же на себя и буквально выдернул из дыры, отбросив его в груду разрушенных урн и стеллажей за нашими спинами, вновь подняв облако пыли. Кажется, я перестарался… Блин… прости, чувак, я это… всего-то хотел спасти тебя, если эта хренотень резко бы ушла вниз. Но плита погружалась очень медленно. Так медленно, что шансов быть располовиненным были только в том случае, если бы он в этой дыре уснул. И то не факт.

— Блин, прости, я думал, что она резко уйдёт вниз, — протянул я ему руку и помог подняться.

— Ничего. Я понял, — ответил он. — Но… ваша спутница. Она…

Я тут же обернулся и слегка похолодел, когда увидел, как Юи совершенно спокойно утопала внутрь коридора. А вот Лиа туда соваться не рискнула. Видимо лезть напролом в неисследованную часть ей мозгов хватило, что не могло не радовать. Хоть на этом спасибо.

Юркнув в коридор, я рывком дёрнул на себя Юи, буквально подняв её за шиворот и перетащив на эту сторону.

— Ебанулась? — ласково поинтересовался я у неё.

— С чего вдруг ты взволновался так?

— Ты дура или прикидываешься?

Юи несколько секунд смотрела мне в глаза, прежде чем улыбка едва появилась и тут же исчезла с её губ.

— Нет ловушек, если об этом. В таких местах их не бывает.

— Да с чего вдруг?

— Умел бы ты читать, тогда быть может понял смысл. Как думаешь, что это значит? — она подошла к стене и кивнула на одну из рун.

— Э-э-э… хуйня?

— Солнце.

А-а-а… то-то оно мне знакомо так было. Я ещё в универе их путал. Всё, вспомнил.

— И? — кивнул я головой, предлагая продолжить.

— Означает руна это солнце, что путь осветит в темноте. В нашем народе им отмечают участки, которые не опасны. Где нет ни опасности, ни зла, ни ловушек. Понятней так будет?

И эта имбецилка вновь попыталась шагнуть туда, и мне вновь пришлось её оттаскивать за шиворот.

— Ты первой туда не пойдёшь, — шикнул я на неё и махнул наёмнику. — Щит на изготовку и пошли. Лиа, придерживай Юи и не давай ей первой туда ринуться. А то она вообще без тормозов.

Но в конечном итоге она оказалась права. Никаких ловушек на нашем пути мы не встретили. Первым, прячась за щитом, шёл наёмник, сразу по его пятам топал я, готовый в любую секунду его одёрнуть назад, если что покажется мне подозрительным. Попутно я поджигал немногочисленные чаны над головой, освещая таким образом нам путь. А уже следом в метрах пяти от нас крадучись шли Лиа и Юи.

— Говорила я тебе, что путь чист пред нами, — сказала надменно Юи, подойдя к огромному саркофагу, что стоял в небольшой комнате в конце этого коридора.

Я даже не ответил. Конечно, может Юи действительно виднее, так как это её культура, её народ и она единственная знает, что здесь опасно в храме, а что нет. Однако идиотизм так рисковать, лишь веря на слово людям. Сегодня они говорят одно, завтра делают другое.

Но если я считал, что на этом наши приключения закончатся, то я сильно ошибался.

— Открыть нам надо саркофаг, — появился новый запрос у Юи.

— Погоди-ка, разве не ты говорила, что нельзя осквернять склеп?

— Боюсь, что вынужденная мера то, — покачала головой она и кивнула на стену. — И как бы мне то не хотелось, нам надо это сделать. Всё ради будущего блага.

На той стене, на которую кивнула Юи, было изображено солнце… Жуткое солнце.

Я не знаю, кто это выдолбил на стене, но чувак явно знал толк в том, как заставит чувствовать людей себя неуютно.

Это был такой большой круг с треугольными лучиками по всей поверхности, которые обычно рисуют маленькие дети. У этого солнышка глаза были с вертикальными зрачками и словно заглядывали тебе сука в душу. Но больше всего вдохновляла на картине пасть с нарисованными зубами, в которой располагалось круглое отверстие. Это типа всунь туда руку? Какой дебил на это согласиться? Само солнце как бы намекает, что добром это не закончится.

Юи, как местный знаток рун, подошла к стене и начала изучать надписи около этой картины. Видимо хотела разобраться, что делать дальше.

Я в свою очередь осмотрел саркофаг. Это был огромнейший, стоящий на каменном полу гробище, метра три длиной и около полутора шириной. Он был явно больше своих собратьев в той комнате. Его стенки были вдоль и поперёк усеяны всевозможными рисунками и письменами, которые со временем слегка стёрлись и их не сразу можно было разобрать. Однако несколько минут приглядываний к этим рисункам, и одну с большим трудом мне всё же удалось перевести.

Император.

Кратко и понятно. Причём и по смыслу подходит. Эта руна имела только одно значение и неправильно понять её было невозможно.

По крайней мере, что в той комнате, где мы устроили погром, что в этой в надписях на стенах говорилось об одном и том же. Просто там руна была в слишком широком смысле и значила и властелина, и короля и так далее, но здесь руна была с одним единственным смыслом — император. И могу предположить, что там смысл у слова не властитель, а император. Солнечный император ящериц. А если учесть, что у ящерицы синонимов в этом мире много, как и значений, по крайней мере у рун, то можно составить и другое словосочетание.

Солнечный император-дракон.

Во, теперь уже пафосно, такое и на заборе не стыдно написать, если понадобится.

Солнечный император-дракон… Это потому Юи хочет так отчаянно заглянуть в склеп и так заинтересовалась этим местом, как только узнала о нём? Всё дело в покойном императоре или в том, что у него осталось при себе?

Но что бы то ни было, не нравится мне это. Слишком… опасно звучит. Что за император-дракон? Типа местный босс? Хотя если его саркофаг здесь, то предположу, что босс уже всё. Но тогда зачем он Юи?

Чем больше узнаю, тем меньше мне всё это нравится.

Если раскидать по пунктам, то: первое — что за муть, что за труп императора-дракона? Зачем он Юи?

Второе — в какую игру играет Юи? За кого она воюет и на чей стороне?

Третье — чего хотят эльфы? Насколько они причастны ко всему происходящему?

Эти вопросы мне не дают покоя. Такое ощущение, что мне на шее затягивают удавку, медленно и неотвратимо.

Я так задумался над этим (слишком уж не нравилось мне это всё), что даже не заметил, что происходило за моей спиной, пока я сидел лицом к саркофагу. Почему? Ну там же Лиа и Юи с наёмником. Кто ж знал, что это не команда, а сраный детский сад, за которым нужен глаз да глаз.

Оттого крик, который разрезал тишину, буквально оглушив меня, заставив под прыгнуть, вытаскивая меч на ходу, и пуская на пальцы пламя, чтоб тут же сжечь любую суку, которая рискнула на меня напасть, был слегка неожиданным. Настолько, что я едва не пустил струю в штаны, думая, что за нами пришёл тот самый дракон-император.

Но реальность была более прозаичной, хотя и не менее жестокой.

Кричал в данный момент наёмник, который засунул руку в ту самую круглую дыру во рту солнца.

Я спрашивал, кто засунет туда руку? Забудьте, всегда найдётся тот, кто это сделает.

— РУКА! ЕЁ ЗАЖАЛО!!! МОЯ РУКА!!! БОГИ!!! А-А-А-А-А-А!!! МЕНЯ ЗАТЯГИВАЕТ! ЗАТЯГИВАЕТ!!!

Наёмник кричал словно в припадке и дико бился, пытаясь вырваться из хватки, но видимо ему там придавило и изломало руку. И теперь её медленно затягивало туда. А бабы… Лиа как стояла слегка испуганно, глядя на это, так и стоит. А Юи словно похуй, но у неё и руки связанны.

Поэтому к наёмнику подскочил только я и начал тянуть его в обратную сторону, пытаясь, вытащит его руку из дыры. Но мало того, что наёмник кричать стал больше, так и затягивало его туда с неумолимой безысходностью.

— Тяни обратно, твою мать! — закричал я.

— Я ТЯНУ!!! А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Казалось по крикам, что руку ему в буквальном слове перемалывает и мне даже слышался хруст костей там, в дыре. Ёбаный пиздец.

— Да давай же!!!

Когда я начал тянуть, рука у него была там по локоть. Сейчас уже его засосало на одну треть предплечья. Всего за несколько секунд. Не надо говорить, что скоро ему затянет туда всю руку. А потом вырвет из плеча и… Я даже не знаю, как там остановить можно будет кровь, так как ему вырвет руку из сустава. Он покойник.

Глава 265

Он был покойником. Покойником, если ничего не сделать.

Патрик-херург спешит на помощь!

Поэтому я отошёл от него, выхватил меч и одним ударом отрубил ему руку. В тот момент её засосало уже по две трети плеча. И несмотря на то, что я старался рубить как можно ближе к стене, осталась у него там одна культышка.

Наёмник отлетел назад, всё так же продолжая кричать, а я одним прыжком, отбросив меч, подскочил к Лиа и влепил ей пощёчину, приводя в сознание.

— Лиа, помогай!

И подскочил к наёмнику, скидывая с себя куртку. Потом будем вытаскивать верёвки, сейчас бы этого спасти. Да, бессмысленно, он уже калека и нам не в помощь, но я не собирался бросать его помирать.

Ненавижу таких, и не хочу стать таким же.

Наспех что было сил я перетянул ему обрубок, останавливая кровь. Но к тому моменту он уже выглядел не очень, и пизда подступила к нему слишком быстро.

К сожалению, тут страшно даже не то, сколько крови он потерял, как то, с какой скоростью это происходило. Если бы наёмник истекал медленно, то он мог бы пережить потерю чуть ли не больше половины объёма, а здесь он вполне может окочуриться от потери даже в пятьсот миллилитров.

— Лиа, воды, дай воды! — приказал я, садя наёмника на жопу. У него уже сознание гуляло где-то там, но тот факт, что он ещё жив, говорил о многом. Сколько у него живучесть? Сейчас именно от неё зависит, выживет он или нет.

Естественно, что яйца я не собирался на него тратить, однако всё остальное — пожалуйста.

— Открывай пасть, имбецила кусок, — выругался я, разжимая ему челюсть. — Пей, сука, иначе я тебе в жопу вливать её буду.

То ли угроза, то ли осознание того, что так правильнее, но наёмник начал пить. Весь пол вокруг него был залит кровью. Её было так много, что я бы мог сейчас вполне через трубочку её пить. Все мои колени были в его крови, словно я специально извалялся в ней.

Пиздец просто… А его рука уже была утащена внутрь, откуда я слышал довольно отчётливый хруст костей, словно ту перемалывало жерновами. А потом неожиданно лёгкий щелчок со стороны саркофага, словно там только что открылась защёлка. Кажется… мне стало только что всё понятно.

— Влей в него сколько сможешь, — сказал я.

Проблем с водой у нас не было в лесу полно ручьёв. Это мы могли себе позволить.

Я встал, даже не отряхивая колени и подошёл к Юи, которая совершенно спокойно стояла около саркофага. Ей, казалось, вообще плевать, что происходит и что она только что натворила.

— Это же ты сказала ему засунуть туда руку, верно? — спросил я.

— Надо было нам открыть саркофаг пред нами, — совершенно спокойно, словно ничего не произошло, ответила Юи.

— Значит ты сказала… Ты понимаешь, что можно было воспользоваться рукой мертвеца, а не его? Мы только что в команде потеряли человека.

— Он жив.

— Но недееспособен. Он балласт, он уже не нужен нам, так как с ним мы ничего не сможем сделать. Придётся его бросить, так как он будет тормозить нас и только мешаться под ногами. Юи,посмотри на меня, пожалуйста…

Она повернулась ко мне, наконец оторвав взгляд от саркофага и…

Я со всей дури ударил Юи в живот, вогнав ей кулак в её мягкое тельце по самое не хочу.

В одно мгновение Юи беззвучно ухнула и буквально легла на мою руку, судорожно согнувшись. Её ноги начали медленно разъезжаться. Без единого звука, она сползла с кулака, пока не шлёпнулась пятой точкой о каменный пол, после чего свернулась в позе эмбриона, продолжая очень тихо стонать. Под ней медленно растекалась лужа. Не крови, мочи.

Думаешь, это всё? Наивная…

Я, не церемонясь, схватил её за волосы и поднял с пола.

— Не думай, что так легко отделаешься на этот раз, — сказал я с угрозой.

Её ноги разъезжались, не в силах удержать свою хозяйку, и Юи буквально висела на волосах в моих руках, которые я схватил у самых корней. Она что-то неразборчиво мямлила, едва слышно даже когда я стою рядом, без какой-либо возможности поднять руки и ухватиться за мою руку.

А через мгновение её пробил ток. Она забилась, задёргалась, из рта пошла пена с кровью; кажется, она прикусила язык. Она едва слышно издавала звук «Ы», словно тужилась, в то время как её тело дрожало от проходящего тока. Я молча бил её электричеством, пока она даже кряхтеть не перестала, после чего просто отпустил её прямо в собственную лужу.

Она выглядела… жалко. В луже собственной мочи, грязная, лохматая, не в силах даже поднять голову.

Я стоял и ждал, пока она хотя бы немного придёт в себя, после чего вновь продолжил экзекуцию током. Этот ад для неё продлился минут десять, прежде чем я оставил тушку в покое. Я не убить её хотел и уж тем более не превышал нормы, чтоб случайно не поджарить её мозг или сердце, однако незабываемых ощущений у неё должно было быть море. Просто наказание, даже пальца не отрезал, хотя руки так и чесались ей что-нибудь сломать.

Закончив с Юи, я подошёл к Лиа, которая… с завистью смотрела на это дело.

— Эм… Мэйн… прости за нескромный вопрос, но… можно я тоже… немного с ней… того, поиграю.

Я в раздумьях посмотрел на Юи, после чего перевёл взгляд на Лиа и кивнул.

— Валяй, только не ломай ей ничего, хорошо? И не уродуй.

— Даже палец не сломать? — слегка разочарованно спросила Лиа.

— Нет, сказал же, без этого.

— Ну ладно… — пробормотала она и отошла к валяющейся Юи, мурлыча себе под нос.

Сука… Эта… недоёбаная тварь только что лишила нас танка. Единственного танка в команде, который мог нам очень сильно пригодиться. Плюс, лишила нас, как бы грубо это не звучало, отмычки. Но ничего, пусть Лиа немного пообщается теперь с ней, я не против. У меня был договор с Юми доставить Юи, но про состояние речи не было. Так что…

Очень скоро пещеру наполнили сначала мычания, а потом и одиночные вскрики. И пока я перебинтовывал слегка не пришедшему ещё окончательно в себя наёмнику руку, по комнате с саркофагом гуляли тихие всхлипы, напевания мелодий, вскрики и стоны.

— Чувак, — позвал я наёмника, и тот медленно повернул ко мне голову. На заднем фоне вновь послышались стоны. — Боюсь, что ты уволен. Мы тебя не возьмём дальше, можешь радоваться.

Я сказал это без каких-либо сожалений. Я вообще не чувствовал чего-то по отношению к нему или к его команде, немного жаль, что с ними всё так обернулось, но не более. Они были лишь сторонними наёмниками, не более. Куда сложнее мне было бы терять своих людей. Оттого они сейчас не со мной.

— Уволен? Ха… это можно считать удачей, верно? — усмехнулся он невесело, весь бледный и в поту. — Всего-то руки нет. Можно сказать, что ништяк выпал.

— Ну… учитывая тенденцию… думаю да, тебе повезло даже в какой-то степени.

Я не стал говорить, что до конца он бы, скорее всего, не дожил. У меня есть нехорошая тенденция терять своих сокомандников в этой катке. Так что ему действительно повезло.

— Сорок человек… мы с ними многое прошли, но в конечном итоге я один. Не без руки мне хотелось закончить это дело и не одному, но…

Он с трудом поднялся, конкретно шатаясь.

— Могу посоветовать дойти с нами до дороги и обратно вернуться с Лиа, — дал я совет. — Там в деревне тебе могут помочь, народ там дружелюбный.

— Да, — наёмник закашлялся. — Возможно остановиться там будет самое то на время, чтоб собрать мысли…

Я не стал требовать с него деньги или ещё что, хуй с ними, не много там было. Для меня, по крайней мере. Только вот жаль, что одного человека из пати потеряли, если честно. Но тащить наёмника за собой, который ещё и на ногах еле стоит, это было бы конкретным якорем. Пусть лучше без него. Много людей не есть всегда хорошо.

— Лиа, время вышло, заканчивай! — сказал я, похлопав наёмника по плечу, отчего тот едва не упал.

Нет, совсем плох. Ему точно с нами нельзя.

Я подошёл к Лиа, которая как раз отодвинулась от Юи.

— Надеюсь, ты ей ничего не порвала?

— О, нет, без сексуальных игр на этот раз, — покачала довольная, как нажравшийся сметаны кот, Лиа.

Юи… Юи внешне выглядела так себе. Настолько так себе, что была не сильно похожа на себя прошлую. Однако взгляд, сука, взгляд! Он ровно такой же хитрожопый и несломленный. Видимо наша Юи куда более крепкий орешек, чем многие. Думаю, что данное наказание её не столько исправило, сколько вернуло на место. Таких только пуля в затылок исправит.

— Позволите теперь подняться и в саркофаг мне заглянуть? — слегка хрипло спросила она. Казалось, что ничего с ней и не произошло.

— Для начала скажи, тебе доступно объяснили, кто здесь главный, Юи? — спросил я.

— Думаю, уяснила, что следует мне делать, а что нет, — кивнула она головой.

Нихуя не поняла. Вот просто вижу это. Она стала просто более осмотрительной, но всякая хуйня наверняка продолжится. С ней такие наказания, как, например, с Лиа, не прокатят. А это довольно печально, хочу сказать, учитывая тот факт, что мне с ней ещё путешествовать и путешествовать. Можно конечно грохнуть, но блин, это нереально.

Поэтому, хорошенько пнув её под рёбра и выпустив из неё весь воздух, я вернулся в тот разгромленный склеп и подобрал там ногу, после чего уже ей сдвинул крышку саркофага. Та, на удивление, поддалась очень легко, словно была на шарнирах или колёсиках.

Сдвинув её наполовину, я аккуратно и очень медленно заглянул в саркофаг, ожидая в каждую минуту получить в морду что-нибудь, и готовый отпрыгнуть как можно дальше. Знаем мы эти шуточки. Но там… Ебануться…

Ебануться! Пиздец… Это, ЭТО… Да там же…

Бля, быть не может, ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, ВЕДЬ ТАМ…

Пусто.

Я почесал затылок и бросил взгляд на Юи.

Мда… охуительное открытие, ничего не скажешь. Явно стоило одного человека.

— Юи, там пусто.

— Пусто? — с трудом приподняла она на меня взгляд. — Ты уверен в этом?

Я на всякий заглянул туда, подсветив огоньком, но нет, там пусто. Тела там не было.

— Нет, точно пусто. Ты что конкретно искала? Может потайной ход?

— Нет, мне нужно было только тело. Вернее, его наличие, чтоб кое-что понять, — проговорила она тихо и закашлялась.

— Погоди-ка… — Я внимательно посмотрел на лежащую у моих ног Юи, так как мне в голову закралась нехорошая мысль. — Получается… император в вашей стране… это тот, кто должен был быть здесь похоронен? В смысле, что ваш император бессмертен и правит уже много веков?

— Нет, не так, — покачала она головой. Это значит, что тело здесь не хоронили, чтоб кое-что скрыть.

— И что же?

Но Юи в ответ лишь едва заметно хитро улыбнулась.

— Сотрудничество твоё и будут тебе ответы, Мэйн.

Я ещё раз внимательно подумал насчёт того, чтоб влепит ей хорошенько под рёбра, но отказался от этой идеи. Мало ли что ей там сломаю такими темпами. Вместо этого я схватил её и грубо поставил на ноги.

— То есть, ты пришла сюда, чтоб подтвердить какие-то свои догадки?

— Наши, Мэйн, отныне наши, ведь цель у нас одна, — ответила она слабо, покачиваясь и с трудом стоя на ногах. — Это важно для обоих, и рано или поздно ты поймёшь, на что идёшь.

— Это угроза?

— Предупреждение моё. А теперь… оставим предков наших здесь, дадим мы им покой. Ведь сильно им нарушили его мы.

Сильно? Да они, наверное, на том свете уже на хуях наши имена и фамилии таскают, мечтая о том, что мы однажды пересечёмся при перерождении. Хотя вот хрен вам, для меня этот мир конечная остановка.

Мы медленно двинулись обратно наружу. Я помогал наёмнику, Лиа Юи, хотя та через десяток минут сама уже отлично справлялась. Мы поднялись наверх, к доспехам и памятнику и я, слегка пятясь, вывел всех наружу. Мне казалось, что в любую секунду эти сраные доспехи ринуться за мной.

— Зря беспокоишься о них, безвредны те доспехи, — сказала спокойно Юи.

— С чего решила?

— Обычно ими духи движут, что внутри сидят. Им создают движенье с силой и управляют ими. Словно оболочка для них они. И подчиняются они дому своему.

— Получается… доспехи подчиняются тому или иному роду?

— Верно. Духи вселяются в доспехи и роду подчиняются. Эти же бесхозны, без духов, оттого пусты. Не стоит их бояться.

Хоть она так и сказала, кое-какая опаска всё же у меня осталась. Ведь есть и злая энергия, злые духи. И если хорошие умеют это, то значит и плохие тоже умеют.

Когда мы вышли из ворот, снаружи до сих пор светило ярко солнце. Блин, сколько прошло времени? По моим ощущениям, мы там просидели как минимум пол дня. Наверное, так и есть, судя по солнцу, уже где-то полдник. Имеет смысл идти или же лучше помыться в озере и отдохнуть?

Решал я недолго. Всё же один день вряд ли сделает погоды, поэтому лучше дождаться утра и уже со свежими силами двинуться дальше.

Так и поступили. На выходе я развязал Юи, предупредив её.

— Без фокусов, Юи. Ты заслужила то наказание, так как была неоднократно предупреждена на этот счёт и лишила нас одного человека. Если попытаешься что-нибудь ещё выкинуть, я повторю наказание, может и в более жёсткой форме, глазом не моргнув.

— Не беспокойся, мне понятно, — заверила меня Юи, после чего была отпущена на свободу.

И первым делом она сразу отправилась к озеру отмываться как от своих предков, так и от своих испражнений, так как помимо маленькой нужды, она, кажется, и по большой сходила.

— Замучаешься ты с ней, — заметила Лиа, когда аутистка ушла.

— Знаю, но выхода нет. Мне нужна эта сделка, потому придётся возиться. Как долго будет идти до горной империи, когда мы выйдем из этих лесов на нормальную дорогу?

— Суток трое, может четверо. Я давно ездила туда, должен понять, оттого даже не скажу точно.

— Короче, не так уж и долго, — подытожил я. — Думаю, если пойдём вдвоём, мы же оба более-менее выносливые, дойдём за три дня. А там уже будет…

— Пиздец? — тут же спросила Лиа.

— Возможно да, возможно нет. Я не в курсе политической обстановки в их стране. Но у меня есть списки людей, которым можно довериться. Вроде.

— Даже в этом не уверен?

— Ваще ни в чём не уверен, — ответил я, положив руку на сердце. — Но у меня плохое предчувствие.

— Кто-то умрёт? — улыбнулась Лиа.

— И не один. Вот просто… — я пощёлкал пальцами, подбирая нужные и правильные слова. — Просто чувствую. Интуиция подсказывает, хотя в последний раз она меня конкретно наебала.

— Вся в хозяина, — оскалилась Лиа.

Мы вернулись к дому и вновь всё подготовили к ночёвке. Пришлось всё заново раскладывать, так как все вещи уже были попрятаны в расчёте на то, что мы сюда не вернёмся. А тут вон как обернулось.

— Лиа, поможешь обмыться наёмнику. Не мочи рану, а то заражение будет, и он сдохнет.

— Ты так о нём заботишься, это так мило. — Прямо улыбка до ушей. Какая шутка.

— Просто пока он с нами, не более. Делаю что могу для своей команды, — пожал я плечами. — Просто смой с него этот прах.

— А с меня кто его смоет? — тут же спросила она.

— А потом мы пойдём вдвоём, и я с тебя его смою. И ещё тебя помою, и снаружи потру тебя, и внутри.

— Оу, ты прямо заставил меня ждать этого с нетерпением. Даже мокро как-то стало, — ответила она низким голосом, который словно уже зазывал меня потереть её внутри.

— Смотри не протеки, — отмахнулся я и вышел на улицу.

Там обратно возвращалась Юи. Вся мокрая… голая… не стесняется светить своими прелестями же. Хотя… тут и светить-то не перед кем. Только если дятлов да насекомых соблазнять. Но дятлам скорее её сестра вкатила бы, она то ещё бревно, если честно.

Мы молча разминулись, и я уже думал, что всё, как она позвала меня.

— Чего тебе? — нехотя обернулся я.

— Просто я узнать хотело кое-что сейчас. Я спрошу?

— Ну, раз хочешь, спрашивай. Смогу, отвечу, — пожал я плечами.

— Что сказала Юми про отца и мать тебе?

Это был несколько странный вопрос, который послужил тревожным звоночком для меня. Очень тревожным.

— Она… сказала, что их убили. Ещё давно, до того, как на тебя напали. А что?

— Нет, ничего, — покачала она головой и ушла. Свою задачу она выполнила, заставила зазвонить мой колокольчик, который сейчас тревожно звенел в голове.

Часть пятьдесят пятая Следующая остановка — ничто

Глава 266

— Вот он, тракт на север, — кивнула Лиа на дорогу, что была перед нами на другой стороне озера.

— Получается, мы дошли? — слегка прищурился я, вглядываясь в ту сторону.

— Ага. Расстроен нашим расставанием? — подначила она меня.

— Не могу однозначно сказать, — ответил я. — Но точно хорошо то, что мы добрались до дороги.

И немного жаль, что мы расстаёмся, но я вряд ли скажу это вслух. А может и не немного жаль, но рыться в этом не буду, чтоб лишний раз не расстраиваться. Не до этого мне сейчас. Главное, я добрался до главной дороги. Ещё немного, и мы попадём в горную империи, а там дело техники и я уже император, под моим начало страна. А дальше небольшая чистка на территории королевства, захват власти во фракции ночи, где вовсю готовится Элизи при помощи Констанции и…

Будет весело. Не мне, но я всё же надеюсь на лучшее. Всё как обычно.

— Время расставаться, да, Мэйн? — улыбнулась Лиа и взъерошила мне волосы на голове. — Удивительно, я тебя старше на восемь лет. Можно сказать, что соблазнила ребёнка.

— Ага, будь мне десять, — повернулся я к ней. — Береги себя, Лиа. Ты заключила клятву крови с наёмником?

— Да, можешь так не беспокоиться обо мне, папочка, — последнее слово она выделила. — Но я рада, что ты так заботишься обо мне.

Не сказать, что я не доверял наёмнику, но клятву всё же заставил их сделать, чтоб по дороге он не попытался ничего сделать Лиа, а она ему. Не сильно то я доверяю что одной, что другому в этом плане. Одного знаю слишком плохо, другую знаю слишком хорошо.

— Береги свою косоглазую подружку и обязательно возвращайся ко мне. Обещаю тебе отличную встречу, — оскалилась она.

— Как получится, Лиа, как получится. Береги себя.

Мы обнялись. Этот момент напоминал мне прощание прошлого раза, когда я покинул их чуть ли не на полтора года. В это мгновение на меня навалилось дежавю. Она, ровно как и в прошлый раз, обняла меня, свободной рукой помяв мою задницу. Я не отказал себе в удовольствии помять её задницу в ответ. После этого Лиа похлопала меня по плечу.

— Удачи, Мэйн. Не хворай и не спускай с неё глаз, — кивнул она на Юи, которая промолчала на этот комментарий.

— Спасибо.

Лиа развернулась и, не оборачиваясь, двинулась обратно. Она шла уверенно, не оглядываясь назад и не останавливаясь. Без сомнений и раздумий оставляла за спиной то, что должно там остаться. Я разделял её отношение к такому; незачем долго прощаться, просто обнялись, развернулись и двинулись своей дорогой. Может… может быть мы вновь потом встретимся, однако будет это нескоро.

Я дождался, когда она скроется за ближайшим поворотом вместе с наёмником, который медленно ковылял за ней, после чего обернулся к Юи.

— Ну что же, Юи, идём, нас ждут великие дела, — махнул я рукой.

— Не передумал ты насчёт меня?

— Не-а, не передумал. Ведь ты не говоришь мне, что узнала, верно?

— Ведь не присоединился ты ко мне, не так ли?

Верно, не присоединился. И не жалею. Вообще. Но то, что я в принципе смог узнать, меня слегка расстраивало. А как может обрадовать то, что у них правят императоры-драконы? А ещё то, что трупа не было в саркофаге? Где труп? Не получится ли так, что потом я встречу того самого императора?

Нет, конечно, может быть и такое, что это всего лишь слова, преувеличения типа легенд, когда приукрашали факты. Но блин, в этом мире и не такое может встретиться, оттого я сейчас очень осторожно отношусь к любому виду легенд и историй. Сегодня это легенда, завтра легенда уже ты.

А ещё непонятки с историей её семьи накладываются на это.

Мы прошли по заросшей тропе контрабандистов до уже нормальной, вытоптанной чуть ли до ровного состояния дороги. По ней сразу чувствовалась цивилизация. Широкая, ухоженная; видно, что ею постоянно пользуются, даже указатели есть.

Уже по хорошей дороге мы вновь двинулись на север. Эта сраная прогулка обещала закончиться через три дня… Ну ладно, не совсем закончиться, просто мы будем уже на территории горной империи и там дело останется за малым. Надо будет добраться до точки встречи или же обратиться к союзникам Юми.

Первую ночь с Юи я спал с открытыми глазами. В буквальном смысле слова. Я просто боялся закрыть глаза, оставшись с ней один на один, так как не был уверен, проснусь ли свободным, или замотанный в оковы женщин коварных, тварей окаянных.

Так что мне было очень весело следующий день идти в том темпе, который я задал первоначально. Шли мы молча, хотя Юи бросала в мою сторону насмешливые взгляды, типа: «ну-ну и что ты этим хотел доказать?». Ничего, я просто боюсь тебя. И боюсь не в том плане, что не справлюсь с тобой, а в плане того, что ты можешь наделать, пока я не буду за тобой следить.

Однако на вторую ночь я всё же уснул. Сидя за костром. А когда проснулся, она сидела напротив меня с лёгкой усмешкой.

— Смотрю ты нас всё караулишь, боишься, что я убегу?

Я промолчал. Не стал озвучивать, что это была бы наименьшей из проблем. Куда больше я боялся проснуться со вторым ртом под подбородком. Подозреваю, что это будет неприятно. А вот если она просто убежит, я думаю, что смогу выследить её. Моих навыков должно хватить на это.

— Ты зря мне не доверяешь. Ведь мы с тобой в одной команде.

Ага, конечно, так я тебе и поверил, бестия.

Так… мы ночевали без Лиа две ночи, следовательно, это уже третий день… Значит…

Сердечко то забилось слегка испуганно от одной мысли, что мне придётся пересекать границу горной империи. Больше всего я боялся даже не пересечения границы, а засады на ней, что было бы весьма логично. Не знаю, как эльфы могут нас выследить, но… хуй знает, мне очково.

Мы продолжали идти дальше, планомерно прячась от проезжающих повозок и проходящих мимо путешественников в придорожных кустах. А дорога тем временем стала медленно набирать градус наклона, взбираясь на ближайшую пологую сопку. Предположительно, именно за ней и находилась горная империя. Уже почти близко. Почти дошли…

Бля, как я устал…

— Юи, ты в курсе, где мы? — спросил я зевая.

— Смею я предположить, что на юге империи моей, — ответила она спокойно.

— Значит знаешь, где блокпост на границе?

— Зачастую вся граница по вершинам гор проходит. Предположу она и здесь, по верху гор идёт.

На вершине? Я с болью посмотрел на вершину сопки, которая находилась где-то там. А я где-то здесь! Вот смотрю на эту гору и уже устал. Блин, как хочется завалиться в придорожных кустах и поспать… И по чему в этом мире никто не придумал сраный фуникулёр? То есть трубы они придумали, а фуникулёр нет. Отсталые засранцы.

Причитая про себя о горести и несправедливости бытия, мы медленно взбирались по сопке наверх, попутно два раза спрятавшись от повозки, что сначала поднималась наверх, а потом спускалась. Может это и есть фуникулёр?

Я с надеждой в глазах посмотрел на приближающуюся повозку-фуникулёр, но провожал её взглядом, полным болью. А в голове уже появилась мысль, что боль меня может ожидать совершенно иная.

— Заметил ты тоже? — спросила тихо Юи, провожая повозку взглядом.

— Да, заметил, — вздохнул я. — Она проезжает во второй раз.

— И… И тебе не кажется это странным? — посмотрела на меня Юи с подозрением.

— Если я это заметил, то естественно кажется, — отмахнулся я и посмотрел наверх. — Сколько нам ещё подниматься, как думаешь?

— Предположу, что долго очень, оттого надо бежать.

Бежать? Это хороший совет, но куда?

Я посмотрел на лес.

Знаешь, слово «бежать» слишком громкое для такого леса. Если бы мы через него продирались, то тратили бы времени раза в три больше обычного. И бежать уж точно мы по нему не сможем. И есть дорога. Это куда реальнее, но бежать в гору мы вряд ли сможем долго. Да и нарваться можем на кого-нибудь.

Поэтому остаётся или медленным шагом пробираться через лес куда подальше, или быстро-быстро подниматься наверх по дороге.

Хм… оба варианта заманчивы, но… Нас же не видели вроде с повозки, верно? Если это действительно повозка, которая следит за дорогой, а не случайная, которую развернули, то мы прятались задолго до зрительного контакта, ориентируясь больше на звук. То есть спалить нас не должны были.

— Юи, сколько дорог ведёт в горную империю от эльфов?

Её потребовалось несколько секунд, чтоб дать точный ответ.

— Четыре крупных трактов. На одно из них сейчас мы. И ещё восемь более мелких дорог. Есть дороги контрабандистов, но те считать бесполезно.

О'кей… Не так уж и много, верно? Особенно для огромной страны эльфов. Всего двенадцать.

— А как ты думаешь, — продолжил я, — какова вероятность, что та повозка не разведка, а обычная товарная, которую развернули?

— Раз спросил, отвечу — малая.

— А то, что нас заметили?

— Не могу сказать я однозначно, — покачала головой Юи.

— А я вот могу… — пробормотал я, вытаскивая меч и свободной рукой утаскивая за собой Юи.

Сложно бежать через лес?

Легко! Было бы желание!

— Что… что такое?! — пробормотала Юи, когда я буквально летел через эти сраные джунгли из кустов, травы и ветвей, прорубая себе проход мечом.

— Интуиция… — пробормотал я. Бежать, говорить и махать мечом ой как непросто. — Достаточно в такую повозку посадить… ох бля… посадить много народу с высокой интуицией… и он станет детектором на засады…

Да-да, интуиция отвечает за обнаружение. За чувство чужого присутствия и опасности. И чем больше людей с этим чувством будет и чем выше их общее число интуиции, тем лучше они работают.

Откуда я это понял?

Да потому что у меня тоже интуиция! И она под сорок один! Может она и подъебала меня в храме, но это не значит, что я буду её игнорировать. Особенно когда она словно по блинам бьёт в моей голове, крича о том, что здесь что-то не чисто. Да и одновременно с ней до меня дошло, как ещё можно было нас обнаружить.

Старый дедовский способ, основанный на приколе системы и тех возможностях, что она даёт. Прочитал ещё в универе о нём.

Магия? Настройка кристаллов? Да, это классно, но дорого и не эффективно на больших участках. Прокатит только около узкого промежутка, который иначе не пройти. Покрыть весь лес нереально. Магия обнаружения? Довольно сложная и манозатратная штука. Её не сможешь постоянно использовать. Только когда надо что-то проверить.

А тут грубый и пусть и несильно эффективный и точный метод. Да, относительно других способов велика вероятность не заметить противника; да, нужны высокоуровневые солдаты, но учитывая размер их страны и основную специализацию эльфов (зачастую это скрытники и охотники), найти кучу народу с высокой интуицией не будет проблемой. Или хотя бы с той, которая будет как у меня.

А таких штук десять или даже двадцать посадить в телегу и пустить кататься сутки напролёт по дорогам, ищя нас. Не по всем, естественно, но по тем, что подходят к горной империи. Конечно, был высок шанс, что мы можем пройти и через лес, или что нас вообще не заметят. Однако уверен, что такой способ с телегой и интуицией куда менее затратен, чем с теми же кристаллами.

Любая тактика просто и понятна и любую можно разгадать… если ты подозреваешь о ней. А если ты даже не думал о подобном, то хоть обосрись, не поймёшь, пока тебя за яйца не схватят.

Как я раньше об этом не догадался? Ну, на то это и тактика, что она стремиться обмануть тебя, сделать так, чтоб до последнего ты до неё не догадался. Это то же самое, что поставить перед тобой человека и спросить, о чём он думает. Когда знаешь, о чём он думает, или хотя бы знаешь самого человека, это вроде просто, но с неизвестным такое не прокатит.

С тактикой то же самое. Легко понять план, когда ты знаешь о нём, и нереально, когда ты не в зуб ногой. Я догадался лишь случайно. Опыт, знания, интуиция и врождённая хитрожопость.

Мы неслись через лес, прорубаясь всё глубже и глубже, пока я наконец не остановился. Не отдыхать, прислушаться.

— Мы… мы ушли? Прорвались, верно? — тяжело дыша, спросила Юи.

Забавно. Я не чувствовал усталости, как не чувствовал и сонливости. Да, дышал тяжело, но стоял совершенно ровно, словно и не вымотался. Оглядывался, вслушиваясь в тишину леса. И то, что я слышал, мне совершенно не нравилось.

— Они двигаются в нашу сторону, — повернулся я в сторону верхушки холма. — Их много. Слишком много. Словно знали, где мы будем. Юи?

— Не Юи, — тяжело дыша, покачала она головой. — Свои секреты есть у эльфов. Но ты их видно разозлил. Недооценили они в прошлый раз тебя, решив, что силой всё сомнут. Теперь же они по уму пошли, поняв, что враг их хитрый.

Спасибо, что признали меня. Мне это очень неприятно. Теперь был лишь вопрос времени, когда нас настигнут.

Кстати, я тоже думал о том, что слишком уж они облажались. Видимо действительно думали, что без проблем нас возьмут, закидают шапками и дело с концом. Посчитали нестрашной целью, с которой справятся обычные солдаты, усиленные теми доспехами-воинами.

Не получилось. По большей части тот план реально был идеальным, если бы не ЛиАЗ. Без него мы бы не прорвались.

Теперь, как мне кажется, они решили подойти основательно. Не тупой давкой массой, а сильными людьми и точечной атакой. Пиздец, что могу сказать.

— Надо бежать дальше, давай. Оттянуть время как можно дальше.

— Да, — кивнула она, несмотря на то, что сама вымоталась. Хотя это странно, у неё же лвл выше моего, она должна быть выносливее. Нет?

И мы вновь побежали. Бежали как пуганые задыхаясь. Не знаю, на чём бежала Юи, но я бежал на своём «не могу». Как говорил Ухтунг, пока тебе хватает сил сказать «не могу», значит ты можешь бежать дальше. Хотя вряд ли мы долго протянем. Значит настало время для плана «Б», который неожиданно был у нас! Какой я молодец, мне нужен пирожок. Даже соглашусь на Юин пирожок.

Нас гнали сверху. Не знаю, откуда у них там столько людей, чтоб выловить нас, и что я их даже отсюда слышу, но нам имеет смысл только бежать в обратную сторону, с горы, что мы сейчас и делаем. И хоть с горки нам бежать легко, им бежать не менее сложно…

Да господи, чтож такое…

Я резко дёрнул Юи за собой в сторону, едва заметив движение, как через мгновение, срезая ветви деревьев и перерубив на две равные половинки деревце, опустилась огромная катана. Когда успели?! Как я не заметил?! Что у них тут вообще, портал что ли установлен?!

Не знаю, каким образом и как, но им удалось пригнать сюда доспехи и мини армию, которая медленно нас нагоняла, двигаясь сверху.

Мы выскочили на дорогу в тот момент, когда доспех вновь нагнал нас. Он сделал горизонтальный взмах, словно стремясь нас срубить и… Его катана, срубив несколько мелких деревьев, застряла в огромном баобабе, прорубив его всего на одну десятую.

Так у нас прибавилось значит ещё немного времени, к тому же уже приближался наш план «Б».

Ведь если не можешь пробежать, то можно проехать, верно?

Ну давай же, где ты, мой спасительный красный засранец? Где твой оглушительный рёв и жажда крови? Где гудок, который заставляет писаться даже бесстрашных воинов?

Пока мы бежали по дороге вниз, сверху из кустов начала вываливаться толпа эльфов. Они не рискнули стрелять в нас, однако бросились вдогонку. И к сожалению, они нас догоняли. Юи просто не могла бежать с той скоростью, с какой нужно было.

А ещё я увидел, как снизу нас уже поджидает человек так пятнадцать с повозкой, что преградила дорогу. Решили отрезать типа путь? К тому же они не выглядят обычными солдафонами, а значит что-то да умеют. Может даже сотые лвл среди них затесались.

Но спускаться нужды к ним вниз не было; я остановился, так как наше спасение уже прибыло.

Сбоку от нас раздался гордый рёв автобуса. Такой громкий и мощный, что заставлял бояться меня. Он разнёсся над лесом, разгоняя птиц, и те облаком поднялись в небо, улетая прочь отсюда. Юи тоже заметно вздрогнула и оглянулась в ту сторону, откуда рёв исходил. Было видно, что она слегка струхнула, спрятавшись за мою спину.

Честно говоря, я тоже немного струхнул, однако держал себя в руках, так как был уверен, что смогу договориться с ЛиАЗом.

Я стоял, спокойно дожидаясь его, пока сверху и снизу к нам приближались солдаты. Стоял как можно ближе к Юи, чтоб они не рискнули выстрелить. Да, у них отличная меткость, но вряд ли кто-то хотел рисковать своей головой, если вдруг случайно промахнётся, когда проценты именно в этот раз не выпадут. К тому же, по их мнению, скорее всего, нам было некуда деваться.

И когда их от нас отделяло примерно метров пятьсот, появился ЛиАЗ.

Только вот…

Я даже не знал, как отреагировать. Смотрел на него, слегка приоткрыв рот и прищурившись, пытаясь понять, как вообще подобное возможно.

— Бля, чо за хуйня… — пробормотал я, глядя на… автобус…

Мой гордый, мощный, огромный ЛиАЗ выглядел так, словно его сбросили с горы, подняли обратно и сбросили ещё раз. Было чудом уже одно то, что он вообще ездил в таком состоянии. И я надеялся на это чудо. Сейчас оно было мне необходимо.

Глава 267

ЛиАЗ выглядел не столько устрашающе, сколько жалко. Казалось, что он кувыркался через крышу несколько километров и ещё несколько километров его тупо тащили, то одним бортом, то другим, то вообще на крыше. Весь побитый, разбитый, с лопнувшими шинами, разбитыми окнами, облупившейся краской. Одна фара едва-едва мигала в то время, как вторая горела довольно тусклым красным светом.

Бампера… бамперов не было. Никакой мелочёвки типа дворников, зеркал заднего вида, всякий габаритов или лючков не было. Всё вырвано с корнем. Ничего толком не осталось.

Он вообще заедет на гору?

Автобус не вылетел из леса, как делал подобное до этого. Нет, ЛиАЗ ехал очень медленно, расталкивая и придавливая кусты собой, с диким скрежетом, словно у него что-то застряло в ходовке. Гордость советского автопрома протискивался между деревьев, словно медведь после глубокого сна, иногда словно глохня и двигаясь рывками. Его рёв двигателя был куда тише чем обычно, и иногда он словно захлёбывался чем-то.

Я даже забеспокоился, что он вот-вот заглохнет, но нет, ЛиАЗ смог выехать из леса. Выехал медленно, с трудом становясь вдоль дороги.

Хотелось бы спросить, где он так себя отмутузил, но времени на это не было. Я подбежал к нему и начал стучаться внутрь.

— ЛиАЗ! Спасай! Впусти нас быстрее! — я тарабанился руками в искорёженную дверцу, что лишилась своих стекол и едва держалась на петлях.

А наши преследователи тем временем приближались. Мой план «Б» удивительным образом рушился прямо на глазах, едва успев начаться. Если можно обосраться, значит обосрёшься. Это мой девиз по жизни.

Раздался негромкий рык двигателя.

— Как, зачем впускать?! Нас убьют, если не впустишь! Давай же!

Рычит.

— Что, в смысле не будешь?! Ты гонишь!? Впускай нас, иначе оставлю тебя здесь, и ты сам сдохнешь!

Рыкнул.

— Как это плевать?! Они тебе на один зуб! Просто довези нас! Ну давай же!

Нихера, ЛиАЗ принципиально не впускал нас, типа идите нахуй, заебали, я вам ничего не должен, мне плохо и вообще на всё плевать.

— Тебе станет ещё хуже если ты не откроешь эту сраную дверь и не впустишь нас! — рявкнул я и начал её уже пинать ногой, пытаясь выломать. — Ты, блять, металлический уёбок, впусти нас!

Нихуя.

Тогда может через окно залезть?

И только я попытался это сделать, как он дёрнулся, и я сорвался, изрезав руки в кровь о стёкла в краях рамы.

БЛЯДОЕЗД ТЫ ОБОССАНЫЙ!!! ДА НЕУДИВИТЕЛЬНО, ЧТО В ТАКИХ, КАК ТЫ СРУТ И ССУТ!!! ЕЗДИЛ БЫ НА ТАКОМ ЖЕ КАК ТЫ, ТО ЖЕ БЫ СРАЛ В ТЕБЕ, СКОТОВОЗ ЕБАНЫЙ!!!

А наша кончина уже была очень близко. Поправка, убивать будут меня, Юи они просто возьмут в плен. Это, хочу заметить, весьма прискорбно.

И в этот момент Юи сделала ход конём. Не знаю, как она смогла выйти из оцепенения и преодолеть страх к гигантскому металлическому гробу, но бывшая аутистка бросилась к ЛиАЗу и прижалась к измятому металлу щекой, после чего тихо пробормотала.

— Молю. Спаси нас. Нет нам выхода отсюда и дни наши сочтены, если не спасёшь ты нас. Молю тебя, хранитель жизней из металла, тот кто спасал не раз и тот, кто стремился лишь помочь. Спаси… вывези нас…

Она проговорила это тихо и действительно очень нежно, поглаживая помятый, исцарапанный металл рукой. Я бы даже подумал, что она влюбилась в него. Это было слишком нежно, но вряд ли…

Ах ты залупа продажная!

Этот пидор открыл ей двери! Да ты охуел!

Подкаблучник позорный, повёлся на слова бабы, а когда тебя друг просил, ты его послал. Чмо блять.

— Юи, внутрь, быстро! — крикнул я и сам бросился к двери.

Юи просить сто раз не надо было. Она тенью нырнула в туман, что клубился в салоне, а когда я подошёл…

Дверь блять закрылась, и я со всей дури упоролся в неё ебальником.

БЛЯТЬ! СУКА! Я себе нос сломал!

От такого удара ебальником об дверь я улетел обратно на землю и приземлился пятой точкой на грунтовку, подрав себе штаны. Из носа фонтаном хлестала кровь, заливая рубашку. У меня даже слёзы потекли от такого удара. А на двери красовалось небольшая клякса крови, как последствие моего столкновения с ней. И стоило мне улететь на землю, как двери вновь раскрылись.

Это… это что было?

А от автобуса разнёсся отрывистый рёв. Это так этот блядоезд смеялся.

Ты сука специально, да? Чмо блять. Пидор ебаный.

Я вскочил с земли, прикрыв кровоточащий нос рукой, и тут же получил в ляжку стрелу. Да ёбушки-воробушки, суки, хули вы такие меткие!? Заскулив от боли, я поднапрягся и одним прыжком запрыгнул в клубы дыма, где оказался уже в знакомом салоне, который был завален осколками разбитого стекла боковых окон. И тут же вогнал себе десяток другой кусков в ладони.

Через доли секунд о борт автобуса застучали стрелы.

— ГАЗУЙ!!! — закричал я, не рискуя встать.

И автобус газанул. Понёсся с такой скоростью, которую я от него ну никак не ожидал. Так медленно, что нас, наверное, могли бы инвалиды без ног перегнать.

— Да ты дрочишь. Какого хуя ты творишь?! Газуй блять!

И мы поехали ещё быстрее. Теперь мы могли вполне соревноваться с бабками на инвалидных колясках. Видимо автобус решил посоревноваться в звании лучшего скорохода года. При этом автобус трещал так, словно его конкретно колбасило внутри.

А тем временем нас нагнали солдаты эльфов. Я слегка приподнял голову, чтоб выглянуть; всё равно нас скрывают клубы странного дыма. К тому же здесь шум более приглушённый, словно стёкла до сих пор стоят. И то, что я видел, было похоже на нападение болельщиков на автобус противоположной команды. Или бешеных бабок.

Они бросились на автобус и принялись молотить по нему своими мечами, словно надеялись его забить как мамонта. Некоторые особо ретивые даже пытались забраться внутрь, однако я тут же пресёк это тычком меча в морду. А так как видеть они меня не могли, то и тычок оставался безнаказанным. Однако то, с каким остервенением они лупили наш автобус, заслуживало уважения. Я слышал, что некоторые ненавидят русский автопром, но это вышло на новый уровень.

Однако я видел, что эльфы не особо стремятся залезать внутрь непонятного и неизвестного им агрегата. Они явно остерегались ЛиАЗа и я их понимал: смотришь в кабину, а там дым непроглядный. Видимо они хотели для начала остановить нас, издербанив и сломав ЛиАЗ, и уже потом лезть внутрь.

— Ты не можешь ехать быстрее?! — крикнул я ЛиАЗу, наблюдая, как эльфы стучат по автобусу мечами. Но мне кажется, они стали догадываться, что это бесполезно. — Эй, ты меня слышишь? Мы должны… о господи…

В этот самый момент на автобус бросился тот огромный воин с катаной на перевес. Он в два прыжка оказался около нас и прямо на ходу перехватил катану одной рукой обратным хватом. Эй, чувак, это так не работает, обратный хват говно, бей лучше обычным, отвечаю.

Даже не пытаясь тормозить, это четырёхметровое чмо со всей дури ударил по автобусу горизонтальным ударом, словно хотел отрезать всю верхнюю часть от него. Клинок с дичайшим визгом и скрежетом вошёл в металл, разрезая его на уровне сидушек, грозя нас самих, если мы не ляжем, разрубить надвое. Поэтому, недолго думая, я развернулся и бросился к стоящей Юи, прыгнул на неё, чтоб прикрыть собой…

Но Юи в момент моего геройского прыжка сама успешно легла, и я тупо улетел нахуй в другой конец автобуса. Блядь неблагодарная… Это, наверное, выглядело настолько тупо, что могло бы стать мемом. Чувак тупо вытягивает руки и прыгает хуй знает куда.

Конкретно растянувшись на полу и вогнав ещё десяток другой осколков себе в тело, я обернулся.

Катана так и не смогла взять нормально автобус застряв где-то на одной трети. Но это не остановило огромную машину для убийства, эти доспехи перехватили катану и со всей дури воткнули её в автобус сверху. Клинок буквально прошёл крышу и пол насквозь, судя по звукам, воткнувшись снизу в землю. И прошёл он в каких-то считанных сантиметрах от Юи.

— Юи! Сюда! Ко мне! — закричал я в тот момент, когда воин решил перерубить автобус пополам. Он каким-то чудом не зацепил Юи, которая разминулась с клинком в каких-то нескольких сантиметрах.

Но перерубить автобус ему не удалось, клинок застрял в полу.

— Твою мать! ЛиАЗ, гони! ГОНИ ОТ СЮДА!!! — заорал я.

У меня создавалось ощущение, что сам автобус не хочет жить. В его действиях не было и намёка на любовь к жизни. Его двигатель работал так, словно еле крутил поршнями и это значило одно из двух: либо автобус сдыхает, либо ему похуй.

— Господи, ЛиАЗ, милый, вывези нас отсюда, спаси от смерти! — уже более ласково закричал я, понимая, что нас нашинкует раньше, чем мы сможем отсюда выбраться, если автобус ничего не сделает.

На этот раз автобус послушался. Каким-то чудом он послушался меня и поехал, взревев двигателем так, что все эльфы в ужасе отпрыгнули. Это был рёв чудовища, рёв непокорённого монстра, что собирался обрушить свой гнев на окружающих.

И всё бы ничего, если бы ЛиАЗ не покатился в ОБРАТНУЮ СТОРОНУ!!! ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ, ИРОД!!! НАМ НА ГОРУ НАДО!!!

Автобус словно снялся с тормозов, начиная медленно разгоняться, но сука в обратную сторону. Сначала по чуть-чуть, а потом всё быстрее и быстрее под собственной тяжестью. Все эльфы довольно резво расступились в стороны, пропуская нас, и мы наконец вырвались из окружения. Напоследок нас рубанул огромный воин несколько раз, буквально вырезав кусок крыши, прежде чем ему самому пришлось бежать за нами.

А автобус всё набирал и набирал обороты, разгоняясь задом, и у меня закрались какие-то нехорошие мысли поэтому поводу… Так, стоп! Он же заглох!

— ЛиАЗ! ЛиАЗ, ты меня слышишь!? — закричал я испуганно, глядя на то, как деревья вокруг нас начинают мелькать всё быстрее и быстрее. — ЛиАЗ, блять, ЛИАЗ!!! ЛИАЗ, МЫ УБЬЁМСЯ!!!

Нихуя, ЛиАЗ кажись дубу дал. А тем временем мы быстро приближались к телеге что нам перегородила путь. Господи, да мы разобьёмся. Я бросился к кабине, где теперь не хватало куска, нырнул в окно перегородки водителя и прыгнул за руль, вцепившись в него мёртвой хваткой, чтоб заблокировать. Просто если учесть, что мы катимся задом, любой поворот руля может оказаться абсолютно фатальным.

— ЮИ, ЮИ, ДЕРЖИСЬ!!!

Воины одним едва заметным прыжком ушли с дороги, и в это же мгновение задом мы влетели в телегу на полном ходу.

Это было равносильно попаданию боевого снаряда. В буквальном смысле слова прогремел хлопок, словно что-то взорвалось, и меня пробрало до сердца от этого звука. Зад автобуса подбросило, и кабину наполнил стон гнущегося металла и ломающейся конструкции автобуса. В это же время сама телега буквально взорвалась, разлетевшись на доски огромным фонтаном в разные стороны, буквально подняв облако щепок.

Руль в моих руках дёрнулся, но я смог его удержать. Однако от удара автобус замедлился и этого хватило, чтоб сразу двое из тех, что стояли снизу, заскочили на автобус, воткнув в его обшивку мечи, словно ледорубы, и ловким кувырком запрыгнули внутрь через окно.

Ебануться, чо за басмачи?! Откуда вы блять выползли такие?! Из-под какого камня!?

Басмачи-трюкачи блять… СТОЙ СУКА, НЕ ИДИ В МОЮ СТОРОНУ!!!

Эти трюкачи, увидев меня, тут же ринулись ко мне с довольно понятными намерениями, сверкая мечами. Я, вцепившись в руль каменной хваткой, чтоб мы не уебались никуда, принялся вдавливать педаль тормоза, чтоб они улетели в другой конец автобуса, но…

А-А-А-А-А-А-А!!! ПЕДАЛЬ ТОРМОЗА ПРОВАЛИЛАСЬ ПОД ПОЛ!!! А-А-А-А-А-А!!!

И тогда я сделал единственно правильный путь в этой ситуации. Поэтому…

— ЮИ!!! НА ПОМОЩЬ!!! МЕНЯ УБИВАЮТ!!! ЮИ!!! СПАСИ МЕНЯ!!!!!!

Союзник вызывает подмогу! Приём!

А сам, всё так же держа одной рукой руль, который так и норовил выпрыгнуть из ладони, другой со всей силы ударил магией воздуха, тупо откидывая их назад.

Юи не надо было просить дважды. Вернее, бывшая аутистка уже действовала, когда я её позвал, а к тому моменту, как я отбросил их назад, она была рядом. Высоко подпрыгнув и схватившись за ручки на потолке, она увернулась от кучи мала, что пролетела под ней и спрыгнула на пол.

Я бы помог, но сам руль сука не отпустить, хотя…

— Юи! Лови!

Одной рукой я выхватил кое-как меч из ножен и кинул ей. Она грациозно поймала его в полёте за рукоять и взмахом заставила отступить ближайшего противника. И тут же тенью скользнула к ним, лёгкая вспышка металла мелькнула одновременно с искрами, которые посыпались от столкновения мечей.

Противники тоже были не промах. И в узком коридоре начался замес на жизнь; Юи мелькала то там, то там, буквально стоя то в одной позе, то в другой, уворачиваясь от ударов,при этом сама отвечая взмахами на их выпады. Казалось, что тупо сменяют кадры с её разными положениями. Однако даже на такой скорости я видел её очень быстрые уклонения корпусом от ударов.

Противники были не хуже, они буквально вдвоём навалились на неё и просто выдавливали к кабине выпадами, от которых она уклонялась или парировала. Будь они один на один, то Юи бы, наверное, была бы на равных, но сейчас её тупо оттесняли. Причём мне кажется, что ей поддавались и специально не пытались задеть, чтоб тупо сдвинуть и добраться до меня.

Бляди остроухие.

Я нащупал ключи в замке зажигания и принялся их крутить, пытаясь завести ЛиАЗ. Ну давай же, ну же, заводись, старый кусок говна.

— Ну давай, ну пожалуйста, — пробормотал я, выдавая каждым поворотом пустое тарахтение. — Ну почему… Давай, пожалуйста, заводись…

А тем временем Юи уже оттеснили к кабине.

— Мэйн, помощь!

— Сейчас!

— Сейчас же!!!

Она двигалась с такой скоростью, что болели глаза, но зато перестала отступать, сдерживая их на своём перке. Не знаю, чего ей стоило это, но движения только мелькали: лёгкие вспышки, движения меча и искры ударов, которые были словно фейерверк по всюду. И если за её телом я ещё могу кое-как уследить, то за ударами нет.

И вообще, ты отлично справляешься, так что подождёшь, я пытаюсь завести его.

Но ЛиАЗ оживать не хотел, только лишь в пустую тарахтит при повороте ключа, словно зацепить не может. Но чот я сомневаюсь, что в такой машине проблема в двигле. Не хочет заводиться? Почему он тогда слушался Юи? Есть волшебное слово?

Я быстро пораскинул мозгами, что Юи делала, что не делал я.

Это было слишком просто. Ну и баян, пиздец просто. Я, всё так же придерживая руль, наклонился к самому клаксону и тихо сказал.

— Пожалуйста, спаси нас. Только ты сможешь вывезти нас отсюда, — и повернул ключ.

Двигатель взревел так, что заставил меня подлететь от испуга, буквально оглушив всех в салоне. Двое эльфов в испуге отпрыгнули от Юи, которая сама резко развернулась в мою сторону с мечом наготове.

А ЛиАЗ в этот момент на полном ходу сделал полицейский разворот, да так, что меня чуть не выбросило в разбитое окно. Дух захватило по-чёрному, и мои внутренние органы выполнили жуткий кульбит внутри меня. Про то, что в салоне все трое вообще разлетелись как багаж, говорить бессмысленно.

Но на этот раз уже сам автобус управлял собой, подгоняя себя не только инерцией, полученной со спуска с горы, но и мощностью двигателя, который чихал, кряхтел, но упорно работал. Он летел по прямой дороге, набирая чудовищную скорость. Я слышал, как бились камни о днище, как он шаркал днищем по земле и как скрипели колёса, как буквально визжал металл, который тёрся обо что-то.

Я выпрыгнул в салон и практически сразу же ёбнул магией огня в противников. На мгновение в кабине стало дико светло, пламя буквально заполнило собой каждый миллиметр салона. Нетронутым осталась лишь часть, где стоял я и сидела на полу Юи, которую отбросило при полицейском развороте.

Это была красивая атака, наполнившая салон огненным адом, но…

Когда пламя спало, те двое стояли как ни в чём не бывало, слегка отряхивая плащи за спиной. Эй! Это читерство! Но тогда как вам такое?!

— ТОРМОЗИ!!!!!! — заорал я и вцепился в ручку, чтоб самому не улететь, после чего, выкачивая последнюю ману, ёбнул электричеством.

От резкого торможения оба противника буквально полетели прямо к нам и со всей дури врезались перегородку водителя. И тут же их настигло электричество. К моему глубочайшему сожалению, их не убило, уровень высоковат. Однако замедлило на доли секунды, что дало Юи возможность метнуть меч в одного из них. Тот копьём прилетел в противника, воткнулся ему в грудь, и незадачливый эльф свалился вниз на ступени к двери.

Юи, ты умница, а теперь скажи, чем ты будешь убивать второго? Дура блять неотёсанная.

На второго же, пока он не успел поднять меч, пришлось броситься мне.

Глава 268

Удар.

Тяжёлый, словно кирпичом двинули.

Прежде чем я успел достигнуть эльфа и буквально обнять его как любимого родственника, мне прилетел довольно чувствительный и тяжёлый удар по голове. Благо меч он не успел поднять, иначе бы просто болью это не закончилось.

Но со своей задачей я справился. Мне было главное обездвижить эльфа и не дать сдвинуться с места, чтоб облегчить работу Юи. Оттого я обнимал его, лишая подвижности и возможности нормально работать мечом и кулаком, в то время как Юи, стоя за моей спиной, работала своим маленьким миленьким кулачком как поршнем, вбивая его в морду эльфу с чудовищной скорость.

Это выглядело примерно так: ударударударударударудар. Тра-та-та-та-та-та-та-та-та.

И каким бы эльф не был сильным, несколько десятков ударов, что прилетели ему за этот десяток секунд, выбили из него не только дерьмо, но и остатки сознания с зубами. Его красивое личико превратилось в месиво и под конец он просто обмяк, когда Юи продолжала лупасить его в рожу.

— Дверь! Открой! — крикнул я.

И стоило той со скрежетом, который буквально резал уши, открыться, как я тут же сбросил туда тело эльфа в отключке, выдернул меч из трупа и пинком вытолкнул его туда же.

— Закрывай! И поехали, пожалуйста.

Двери, пытаясь лопнуть мои барабанные перепонки, закрылись и автобус медленно двинулся по дороге.

— Прости, а побыстрее нельзя никак? — спросил я вежливо, боясь, что автобус просто опять заглохнет.

Ответом мне был какой-то непонятный кашель двигателя.

— Как, не можешь быстрее?! Это… эта максималка?!

Рыкнул двигателем. Блин, ну… да.

— Слушай, я не отозвал тебя с моста сразу потому, что сам был без сознания. Так что извини меня, — я старался максимально вежливо ответить, едва сдерживаясь, чтоб не послать его нахуй. — А как пришёл в себя, сразу отозвал! Но ты реально за неделю не восстановился?! Это… насколько же тебя потрепали?

Сейчас он выглядит ну пиздецки не ахти, куски крыши тупо вырезаны, не хватает кусков металла в обшивке. Повсюду линии от разрезов, вся кабину в говнище просто. Создаётся ощущение, что я нахожусь не в автобусе, а на улице, а вокруг кто-то просто понаставил железных листов. А я даже не говорю про звуки при езде. Тут вообще диагноз. Посмертный. Ему под колёса словно всех грешников, что когда-то расписывали его стены, засунули, и теперь они визжат.

Значит…

— Юи, нам надо бежать, пока есть время, ты… ох тыж…

Юи, вцепившись в поручень рукой, стояла просто никакая. Настолько никакая, что даже прикасаться к ней было слегка стрёмно; боялся, что она тут же свалится. Юи конкретно колошматило, словно она замёрзла, дрожащие коленки были сведены вместе, при этом ступни разъехались в стороны. И судя по мокрым штанам и луже под ногами, она обмочилась. Всё её лицо было тоже мокрым, к лицу прилипли волосы, глаза были тяжёлыми, уставшими, и казалось, что ей требуются огромные усилия, чтоб просто поднять взгляд на меня.

— Ю… Юи, что с тобой?!

Только не сейчас. Не умирай, мне тебя ещё дотащить надо до сестры. Можешь умереть на её руках, но не здесь.

— Это… последствия… спос… спос… — Юи задыхалась, словно бежала только что несколько километров с грузом за спиной.

— Способности?

Она с трудом кивнула.

— Но ты же не помрёшь, верно?

— Во… волнуешься… ты вдруг… о… обо мне… — она усмехнулась и села на кресло, наконец расслабившись и буквально растекаясь по нему. Ну, я-то волнуюсь, но не в том плане, каком ты, скорее всего, подумала. — П… п… польщена я, слова нет… Но нет, не ум-м-мру… Просто отдых нужен… мне…

И кажется она уснула.

Бля, нам не убежать. Без шансов. Вообще без шансов. Я не унесу Юи далеко, чтоб спасти её. А автобус… мы… блин, мы стоим или едем?

Я выглянул в окно и понял, что мы всё-таки едем, но очень медленно. Я бы пешком на руках шёл быстрее.

Так, у меня есть план «В» и «Г».

«В» — становлюсь тварью и убегаю.

«Г» — пытаюсь отправить себя с ЛиАЗом куда-нибудь.

Но Г на то и Г, что им я воспользуюсь только в самом крайнем случае. А вот…

Я едва увернулся, когда через боковое стекло пролетел кинжал. Это было близко. Я прямо почувствовал, как меня слегка обдало ветром от снаряда. Спасло меня только то, что я не ворон считал, а смотрел по сторонам. Едва заметная тень на земле сразу спалила гостя, отчего мои рефлексы, которые во мне воспитали Мамонта и Ухтунг, в купе с приключениями сделали своё дело.

Они меня и спасли.

А буквально через секунду в окно запрыгнул… Эльф! Сука! Тот самый, что с мордой разбитой! Уёбок! Чёрт! Надо было его добить, а я…

А я его не добил. А почему я его не добил? Ну так тогда я его просто хотел быстро-быстро вытолкнуть из автобуса, думал, что мы по газам дадим сразу! А тут и по газам не дали, и он нас догнал. Сука…

Я тут же отпрыгнул, делая единственное, что мог.

Превращаясь в тварь.

Я его не уделаю, просто не смогу. Мы с Юи вдвоём смогли его угрохать, но теперь я один. И конкретно заебавшийся. А он ещё и уровня более высокого…

Короче тварь! Только тварь! План «В» наступил несколько быстрее, чем я думал.

Бой закончился быстро. Правда в первые моменты мне пришлось с позором убежать в окно, пока я не превратился окончательно, при этом получив по заднице мечом, да так, что её до кости рассекло. Однако потом всё наладилось и через это же окно я вернулся обратно к эльфу, где его несколькими ударами и распидорасил.

Ошмётки эльфа теперь валялись по всему салону, кровь залила пол, а его несчастный труп я спешно запихивал в рот, чтоб пополнить себе время нахождения в таком теле. Какой же он пресный… Ещё и со вкусом травы. Мерзость.

Мне потребовалось несколько ударов, что тот навсегда затих. Даже его меч, застрявший у меня в брюхе по самую рукоять, не спас его. Я лишь лениво его вытащил, словно это была лишь заноза. К боли не то что привыкаешь, скорее перестаёшь замечать в некоторых ситуациях. Весьма удобно.

Но надо бы поторопиться. Если я хотел свалить, то сейчас был наилучший момент для побега, пока нас никто ещё не догнал и не видел.

Поэтому, подхватив Юи на руки, я ринулся к окну и когда уже собирался выбраться…

Тут же спрятался обратно. Огромная катана, словно гильотина, опустилась прямо вдоль стенки автобуса, чуть не разрубив нас.

Ох, ебать, чуть не обстриг…

Задержись на секунду и нас бы уже не стало. Я быстро огляделся в поисках этого огромного мудака, что в нас метнул катану, и в ту же секунду увидел, как к нам несётся этот ебаный воин. На бегу подхватив воткнутую в землю катану и вырвав куски земли из дороги, этот самурай-доспехи со всего маху рубанул по моему бедному автобусу.

ЛиАЗ, слегка подбросило, а железному воину удалось разрубить его практически наполовину. Ещё один такой удар, и он его просто пополам разрежет. И что-то мне кажется, что именно это он и собирается сделать. А мой автобусик уже захрипел в предсмертных судорогах.

Ну уж нет, сука. Я тебе этого не позволю сделать, тварь. Ты не посмеешь угрохать мой автобус. К тому же воина в любом случае надо убрать, так как он просто не даст убежать мне с Юи. Аутистка будет меня слишком сильно тормозить, а он слишком быстро бегает. Я просто с ней на руках не убегу даже в форме твари. По крайней мере не от него.

Я аккуратно положил Юи на пол и уже без лишнего груза ловко выпрыгнул через окно, ухватившись за верхний край. Сделал сальто назад, как на турнике, и оказался на крыше прямо перед четырёхметровым воином. Но на этом я не остановился. Едва коснувшись крыши лапами, я тут же встал на четвереньки, вцепившись когтями в металл, словно в землю, и что было сил оттолкнулся навстречу ублюдку.

Мой рывок такой силы, что воин, даже попытавшись меня ударить, просто не успевает, его кулак проходит ровно за мной в молоко. Я подобно боевому снаряду, вытянув вперёд свои когтистые лапы, врезаюсь в его шлем и принимаюсь что есть сил дербанить его, вырываю куски, пытаюсь снять. От такого попадания четырёх метровый воин даже делает несколько шагов назад, стараясь удержать равновесие.

Пока он не пришёл полностью в себя, я становлюсь ему на плечи, хватаю шлем и пытаюсь его вырвать, но… хуй там. Мне просто не хватает сил оторвать его, словно тот приварен к основному корпусу. А через секунду я спрыгиваю на землю за его спиной, так как над головой самурая-доспехов пролетает кулак, который едва меня не задевает. Может я удар такой и переживу, но проверять удивительным образом не хочется.

Спрыгнув на землю, я всеми четырьмя лапами вновь оттолкнулся и запрыгнул на него, только теперь уже на спину. И вновь деру, пытаясь сорвать броню, хотя бы кусок брони. Все его доспехи состоят по большей части из множества деталей, которые скреплены между собой заклёпками. Она выглядит как такая добротная чешуя. Нет, даже не как чешуя, а как ксилофон. У меня такой в детстве был, и его броня через чур смахивает на него.

Я наношу удар за ударом, пока он пытается меня достать то катаной, то руками, однако встречается с проблемой многих — ручки за спину то не заведёшь. А от катаны я или уворачиваюсь, или отбивая её лапой в сторону, так как за спиной сильный удар не нанесёшь. Удар, ещё один удар когтистой лапы, пальцы ломаются, ещё один удар и вот я всё же смог проломить броню, при это переломав себе все когти и кости. Пиздецки больно, но… я уже как-то привык постоянно терпеть.

Наконец, теперь-то…

Блять!

Воин-самурай неожиданно подпрыгнул и со всей дури просто рухнул на спину, пытаясь меня раздавить. Я едва успеваю отпрыгнуть, но в полёте меня настигает катана, буквально снося мне одну из ног…

БЛЯ-Я-Я-ЯТЬ!!! Сука… блядь… как же больно… пиздец блять…

Я взвыл и, не в силах приземлиться нормально, кувырком упал на землю, катясь по ней кубарем. Пролетел так несколько метров и остановился, всё продолжая хвататься за культю. Хотя могло быть и хуже, так как тут боль практически мгновенная.

Но стоило мне об этом подумать, как дала о себе знать регенерация: тут же стала работать со страшной силой; мне казалось, что кто-то буквально жарит конечность, которой теперь не было. Фантомная боль была настолько реальной, что мне даже думать было тяжело.

Я очень медленно встал на три лапы и заревел во всё горло, скорее от боли, чем от злости. Проорался и вновь бросился на самурая-доспехи, который только-только встал на одно колено. Он попытался ударить меня катаной наотмашь, но я резко пригнулся и буквально прокатился под лезвием, после чего прыгнул на него, опрокинув обратно на землю.

Повалив ублюдка, я тут же бросился на руку, что держала катану и принялся забирать оружие, оттягивая на себя и буквально таща за собой самурая. И в тот момент, когда его рука вытянулась максимально, я со всей дури когтистой лапой ударил в район кисти в сочленение доспехов.

Такого удара при таком натяжении доспехи не выдержали, послышались щелчки, скрежет, заклёпки отлетели и в моих руках оказалась…

Ох… ебать… вот это тяжесть… Я уронил катану на землю, едва не отрубив себе вторую ногу. Даже будучи тварью мне было тяжело её держать. Но… с другой стороны этим и лучше!

Поудобнее перехватив её, я занёс катану над своей головой и что было сил опустил прямо на воина, что сейчас пытался встать.

Сюрприз, уёба!

Клинок со скрежетом вошёл в доспехи, буквально пробив его и опрокинув обратно на землю. Я напрягся, вытаскивая его из доспехов, вновь занёс над головой и…

И подавись сука!

Удар. Вновь занёс и вновь удар. И ещё удар. Катана была действительно острой; она разрубала металл, словно это было обычное дерево. Да, не полностью, но этого хватало, чтоб пробивать спокойно броню даже самого самурая-доспехов. Не удивительно, что ей умудрились порубить автобус в говнище, а в одном месте так вообще разрубить практически сверху до низу.

Однако полностью шинковать его я не собирался, времени не было. Я отрубил сраному доспехам-самураю ноги, после чего повторил то же самое с руками, когда он пытался на них до меня доползти.

Эта сука отчаянно сопротивлялась, пытаясь отобрать у меня катану, но поймать клинок ему было не суждено — тот с огромной скоростью под собственной тяжестью, помноженной на мою силу рубил его руки в говно. Напоследок я рубанул катаной прямо по нагрудной пластине, да так и бросил его там, оставив едва двигающиеся доспехи валяться на земле.

Можно сказать, что я одержал сокрушительную победу и теперь со спокойной совестью мог валить отсюда. Больше эта хуйня металлическая нас преследовать не будет.

Однако за место неё пришла другая проблема — сколько мне осталось до обратного превращения?

Больше не теряя времени, я бросился что есть сил обратно к автобусу, от которого мы отдалились, пока дрались. Я даже не знал, успею ли достаточно далеко убежать с Юи в лес. Сколько я рубился с этой тварью, минуту? Пять? Или уже девять? Как бы…

Твою же мать!

Прямо на бегу, когда я нёсся к автобусу, в меня воткнулась стрела. А потом ещё одна и ещё. Я отпрыгнул в сторону, уворачиваясь уже от десятков двух стрел, которые грозились сделать из меня ёжика и усеяли всю землю в округе.

Я невольно глянул туда, откуда мы приехали.

На дороге в нашу сторону направлялась огромная группа солдат эльфов, что наконец добежали до нас и теперь обстреливали меня издалека. Значит не успели… Не сказать, что мне это было опасно, но теперь о незаметном побеге в неизвестное направление не могло быть и речи. А значит нас рано или поздно догонят.

Я вновь ушёл резко в сторону, направляясь к автобусу и уклоняясь от стрел. Они вряд ли меня убьют, но одной боли от каждого попадания было достаточно, чтоб уворачиваться. А эльфы ко всему прочему показали себя довольно меткими стрелками, буквально нашпиговывая меня ими.

Хм… может ими и перекусить?

Но едва я подумал о том, что вполне успею добежать до эльфов, сожрать часть, а часть убить, тем самым продлив себе время, как в меня прилетела молния. Меткая молния, пущенная из толпы, подействовала как сраный электрошокер, буквально парализовав меня. И на полном скаку я просто кубарем полетел парализованный ударом током. Это длилось всего сраную секунду, но ушастым гомосекам хватило этого, чтоб запустить в меня попутно фаербол. Тот прожёг мою кожу до мяса.

Блять, а это плохо. Я рывком ушёл в сторону от ещё одного заряда, но в меня попал уже другой заряд. Короче, пока я добрался до автобуса, получил три сосульки, четыре фаербола и четыре молнии. Их меткость меня настораживала. А это не идёт речь о стрелах, которые меня как ёжика натыкали.

Мне едва удалось запрыгнуть в автобус, а толпа уже сократила расстояние на половину.

Нет, с Юи я просто тупо не смогу убежать. Или её случайно убьют, или нас обоих схватят и уже убьют меня. К тому же…

Всё тело в этот момент неожиданно свело болью. Ах же сука… я… я уже и забыл, как это больно! Ну вообще заебись, сейчас будет сраный калека и обоссавшаяся аутистка на разъёбаном ЛиАЗе. Сейчас как превращусь обратно, вообще шансов отбиться не останется.

Поэтому переходим к плану «Г». Как самый последний, самый отчаянный и самый Г. Надеюсь, что всё находящееся в автобусе так же улетит вместе с ним хуй знает куда, иначе будет совсем не смешно.

Тело ещё раз скрутило болью, да такой, что в голове потемнело. Если я не успею до этого момента…

В собственных способках я с облегчением заметил, как горело ярко способка четыреста десятого, означавшая то, что я смогу отозвать его нахуй из этого мира. Боги, пусть нас отправит вместе с ним, пусть…

Последнее что я помню до того, как потерял сознание от боли: то, как я активирую способку четыреста десятого, отзывая его обратно вместе с нами. Вот и мой черёд настал заглянуть в тот волшебный мирок, куда исчезает ЛиАЗ. Розовое облачко поглотило меня.

Глава 269

Если бы в аду было освещение, то оно бы обязательно было тусклым, ядрёно искусственным, неприятным глазам и обязательно мигающим из-за неисправной проводки. Именно таким, чтоб ты каждой клеточкой тела чувствовал, насколько он неприятен и как сильно бесит.

В данный момент я был если не в аду, то где-то рядом. Тусклая лампа надо мной изредка помигивала, заставляя жмуриться, хотя сам свет не был ярким. Просто раздражающим. И именно свет привёл меня в чувства, заставив открыть глаза. А я не мог даже сказать, отрубило меня из-за боли или же из-за того, что я переместил вместе с собой хрен знает куда сраный автобус. Но теперь это было неважно.

Каким-то неведомым мне образом лампы над потолком работали, пусть и не так как нужно, но всё же. Даже после того, как его обработал тот самурай-доспехи. Их свет создавал своеобразную атмосферу нереальности и какого-то знакомого уюта старых автобусов, которые едут ночью последним маршрутом.

Мне стоило огромных усилий раскрыть свои зенки, чтоб увидеть происходящее вокруг.

Тусклый, нервно мигающий свет по всему салону. Битые окна, гнутый корпус, повсюду щели от разрезов, переломанные, порезанные сидушки, весь пол усеян стеклянной крошкой. Повсюду разносился тихий убаюкивающий звук, который словно шептал: Поспи, не бойся, поездка в ад будет длиться долго. Но больше всего меня напрягало окружение за окном.

Потому что там было ничего. Только лёгкие разводы тёмно-фиолетового, словно огромные клубы дыма. Нечто подобное я видел на картинке про космос: там такими облаками являлись огромные такие скопления то ли газа, то ли просто хрени какой-то. Но это когда ты путешествуешь среди галактик. А где мы сейчас?

Сесть для меня, чтоб посмотреть нормально в окно, было нереально: ни руки, ни ноги не работали должным образом, отзываясь адской болью на любое движение. Я взглядом нашёл ту самую спасительную коробочку с исцелением и гусеницей, вгоняя себе в тело новые осколки стекла, подполз к ней. Блин, больно и пиздецки неприятно, но исцелиться надо.

С трудом мне удалось открыть её и буквально зубами вытащить одно из яиц, после чего я лёг на спину, резко сжал зубы и почувствовал, как в глотку заливается какая-то безвкусная жидкость. Прохладная, словно наполненная ментолом и бьющая током жидкость, которую я сразу начал глотать, чтоб не захлебнуться нахуй.

Не, ну это был бы вообще эпик фэйл, где только можно выжил, но захлебнулся в магическом исцеляющем яйце. Это пиздец, в аду смеяться надо мной будут.

Очень скоро сама скорлупа словно расплавилась, просто превратилась в жижу, которую я проглотил. По ощущениям слегка напоминало само исцеление от Богини Целительства и Лечения. После этого прошло не меньше минуты, когда я почувствовал, что могу двигаться, и тут же сел, чтоб оглянуться по сторонам.

Больше всего меня интересовало то, что находилось за окном.

А там действительно ничего не было кроме бескрайних огромнейших пространств и клубов этого тёмно-фиолетового дыма, что являлся единственным разнообразием на чёрном фоне. Они напоминали газовые облака в космосе. Конечно, это не был космос, иначе бы мы все сдохли, но я бы сказал, что нечто похожее. Судя по тому, что я вижу, даже эти огромные облака размером будут эдак несколько тысяч километров, если не больше.

Я ещё бы мог предположить, что мы там, где летают души, но как раз-таки душ было не видать, а значит это измерение несколько иное. А ещё я могу дышать. Значит есть кислород. Или же он есть только внутри автобуса, который поддерживает внутри себя определённую атмосферу.

— ЛиАЗ? Ты как дружище, жив? — окинул я взглядом салон.

Ответ я получил, но на этот раз он не говорил со мной двигателем, как раньше. Я просто слышал его, словно собственные мысли в голове. Причём могло показаться, что это я сам себе отвечаю. Такое несколько пугало, так как выглядело слишком безумно.

Жив.

Мой взгляд зацепился за Юи, которая лежала на полу словно трупак. Аккуратно подняв её на руки, я посадил Юи на кресло, чтоб не валялась на полу. Её реакция на мои действия была нулевая и могло показаться, что она сдохла мне на зло, но дыхание и сердцебиение говорили об обратном. А вот про температуру тела здесь весьма спорно — холодная сука не может быть тёплой.

— Где мы? — выглянул я в окно, наблюдая, как перед нами клубятся огромные тёмно-фиолетовые облака. — Это… ничто? Что-то типа пространства между мирами?

Что-то вроде. И тварь как раз из этой среды. Пустая.

— Ну… теперь я знаю, откуда родом способка, — усмехнулся я и высунул руку наружу.

Но её тут же словно скукожило. Боли не было, да и она сама никак не изменилась, однако ощущение было такое, словно кожа сморщивается. Я испуганно отдёрнул руку и осмотрел её, но всё окей.

— Слушай, а что находится по ту сторону тебя?

Пустота.

— И… что будет, если я попаду туда? И почему меня здесь не… кукожит?

Дело в том, что внутри своя среда. Оттого здесь всё нормально.

— А стёкла?

Аура. Область применения.

Звучит странно, если честно. Но принцип я уловил.

В этот момент зашевелилась Юи. Тихо мыча, она с трудом разлепила глаза и полностью отсутствующим взглядом посмотрела на меня. По лицу могло показаться, что ей похуй и вообще она вновь ебанулась. Но с каждой секундой, проведённой в сознании, её взгляд становился всё более осмысленным и живым.

Она оторвала голову от сидушки и очень медленно тяжёлым взглядом оглянулась.

— Где мы?

— Нигде.

— Имею я ввиду… — начала она медленно, растягивая слова.

— Я понял, что имеешь ты ввиду. И отвечаю. Мы нигде, в пустом пространстве, не в своём мире. Нигде. Технически, нас нет.

После моих слов скорость прихода в себя у неё увеличилась. Взгляд за секунды стал куда более осмысленным, сама она из растекающейся по сидушке сопли стала подтянутой и бодрой, словно проснулась не только что. Вот бы мне по утрам так просыпаться быстро.

Юи медленно встала, слегка качнувшись и подошла к окну.

— Это мир не наш, верно говорю я?

— Это вообще не мир. Это пространство между мирами, как я понял, — объяснил я.

— Если не мир это, то… как обратно нам вернуться? — она высунула руку за пределы автобуса, но тут же спрятала её обратно, разглядывая её.

— Это хороший вопрос и я задам его нашему стальному монстру. ЛиАЗ, как нам вернуться?

Так же. Но это бессмысленно.

— Эм… — я слегка растерялся, услышав ответ.

— Он что тебе ответил? — тут же спросила Юи, заметив мою реакцию.

— Говорит, что… так же. Но типа это бессмысленно.

— Почему?

— Откуда я знаю?

— Так и не тебя спросила я. Спросила я его. Так что давай, — она махнула рукой, типа давай, пошевеливайся. Вот лишь бы на мозг капнуть.

— Слушай, а почему это бессмысленно?

Ответ был ну просто верхом странности. Я даже не знал, как интерпретировать сказанное им, так как не понимал, о чём вообще идёт речь. Слишком замысловатый ответ для такого дебила как я, которому надо всё говорить прямо.

— Что он говорит? — тут же поинтересовалась Юи.

— Говорит… что некого ему больше спасать, никого не осталась. Он и так никого не уберёг, не смог.

— Но мы остались. Он нас уберёг и вернуть домой он сможет нас.

— Говорит… что и мы… погибнем… Что…

Что он возит только в ад, потому что из ада ему ещё никого не удалось вывезти.

Боже, да меня сейчас смоет оптимизмом!

— Чувак… это… слишком пессимистично. Настолько, что даже жутко. С чего ты такой оптимист?

Я присел на корточки.

Он не возит живых. Он труповоз. Он ездит только в одну сторону. За проезд здесь расплачиваются своими жизнями, своей болью и страхами. Это отпечаталось у меня в мозгу.

— Блин… ну если так, то я могу сейчас напугать Юи до усрачки. Это сойдёт за плату? — спросил я, чем вызвал дико недовольный взгляд упомянутой особы. — И раз речь зашла, почему? С чего ты труповоз?

А как… можно назвать того, кто так и не смог привезти до конца ни одного живого пассажира. Сколько бы не ехал, как бы не гнал и не захлёбывался, здесь в этой кабине люди только погибали. Умирали в муках, в страхе, с агонии. Бесконечная боль и страдание перемешанные… с… с радостью.

— С какой? Ты о чём? Я не понимаю.

Что делают, когда начинается война? Кого используют, чтоб вывезти людей?

Я увидел картинку. Лёгкую как пушинка, и счастливую как солнечные лучики. Эта была действительно красивая картина, которую было бы приятно вспоминать в дождливые дни. Но если я её сейчас вижу, то значит, никто оттуда…

— Ты не… довёз никого из них. Я прав?

И вновь картинка. Залитая красным. Тяжёлая как для взгляда, так и для осознания о том, что случилось…

И сколько бы не гнал, сколько бы… не пытался… Некоторым суждено возить трупы. А некоторым…

Мне показалось, что внутрь меня заглянули.

Некоторым суждено их делать. И этого не изменить. Никого не способен спасти. Не способен довезти до… до конца маршрута, не способен вывезти. Вот и всё…

Двигатель тихо заурчал. Тихо, грустно…

Это было довольно неприятное открытие. Мне стало слегка стыдно, что я вообще спросил его об этом.

— Мне жаль, прости, я не должен был спрашивать.

Оттого есть связь между автобусом и человеком. Они оба не способны никого спасти.

— Неправда, — пробормотал я, вставая. — Это всё чушь.

Не казалось ли это странным, что человек может призвать труповоз? Только те, что убивают, погрязли в войне, чьё призвание — смерть, могут быть вместе и работать плечом к плечу. Как смог человек призвать такое? Убил десяток человек? Два? Десять?

— Больше, куда больше, как это не печально. Но всё равно это не правда. Убийство не значит невозможность спасти кого-либо. Я убиваю ради того, чтоб спасти.

Убийства ради спасения, как секс ради девственности.

— Удивлён, что ты и такое знаешь, четыреста десятый. Но мир не делиться на белое и чёрное. Есть много других цветов. И иногда просто приходится выбирать. Выбирать и делать, чтоб не стало ещё хуже. Так что да, иногда приходится убивать одного, чтоб спасти десять. Делать больно одним, чтоб другие жили хорошо. И ты этого не изменишь. Остаётся смириться.

Смириться? Убить ради того, чтобы спасти. Люди ищут оправдания себе…

— Но не я. Мои поступки можно оправдать, но я этим не занимаюсь. Мне не требуется анестезия для совести. Я просто знаю, ради чего это делаю.

В мгновение ока в моём сознании показалась картина. Очень старая и далёкая картина, словно старая цветная фотография, что осталась ещё с прошлого века. Но она была живой, буд-то прокручивают передо мной фильм. Фильм, в котором непосредственно был я сам.

Солнечный тёплый день. Свежий горячий воздух с полей задувает через окна едущего по дороге автобуса. Он слегка подпрыгивает на кочках, но не жёстко, а мягко, плавно, словно на батуте. Его ровный и монотонный рокот двигателя наполняет салон, но служит скорее лишь задним фоном для всего происходящего, как и его шорох колёс об асфальт.

Основной композицией здесь можно считать детский смех, крики, споры, разговоры, которые буквально заполняют собой кабину. Их так много, они накладываются друг на друга, перебивают, глушат и звучат связно, словно подобранные друг к другу инструменты в симфонии.

Их источник — множество детей в салоне, что просто не могут усидеть на месте. И не все сидят, некоторым приходится стоять, так как сидений не так уж много. Дети разных возрастов, но я не дал бы никому из них старше двенадцати. Возможно даже двенадцать будет слишком много.

Я знаю, куда они едут. Детский лагерь. Просто маршрут, просто автобус, который сразу подбирает и довозит их до точки. Выделяют его, так как он самый новый, а других, пригодных для такого количества и нет. Всё-таки деревни кругом.

Вокруг поля, лесополосы, иногда автобус ныряет в лес, скрывая детей в тени. Говорят, что эмоции наполняют то или иное место, если они яркие и их много.

Я замечаю девчонку с куклой. Да, я помню её, однажды видел эту картину, когда загнал ЛиАЗ в яму, это было ещё перед захватом графства Анчутки. Мелкая жизнерадостная девчушка по имени… Маша… кажется. В голубом платице с куклой, аналогом резиновой Зины. Такую куклу я и нашёл в автобусе тогда.

Он постоянно возит их туда-сюда. Можно сказать, что дети уже знают этот автобус наизусть и их эмоции радости и предвкушения буквально пропитали его стены, его сидения, его салон, словно въедливый запах.

Да, я видел эту картину. Видел в прошлый раз, когда ЛиАЗ рассказал часть истории. Однако… на этот раз я вижу продолжение.

Я вновь в этом далёком чуждом, неродном, но похожем на мой мире. Стою на сопке. Огромной сопке, с которой открывается вид на бескрайние поля и лесополосы. Но сейчас другая атмосфера, тяжёлая, страшная. Небо красное, словно пропитанное свежей кровью, а где-то на горизонте бушует буря и гремит гром.

Но только это не природное явление. По тонкой дороге, что пересекает поле, несётся автобус. Он буквально выскочил из какого-то посёлка, застроенного одноэтажными домами. Вылетел и пулей помчался прочь, словно наперегонки со временем. Единственный в своём роде, последний в своём роде. Мчался по своему последнему маршруту, стремясь успеть. Ровно за ним, словно волна, идут взрывы. Повсюду взрывы, много взрывов, я даже не могу сказать, что это такое… Земля словно лопается, поднимается наверх целыми пластами.

И автобус стремиться опередить эту полосу смерти, которая преследует его, которая буквально поглощает землю за собой, взрывая её и поднимая в воздух. Эта полоса какого-то беспощадного артобстрела, который подобно карточному домику смёл посёлок за спиной автобуса.

О вот он его настигает.

Это бессмысленно. Автобус не броневик, он не спасёт от осколков. Первый же взрыв сбоку корёжит его борт, щедро одаряя шрапнелью. Его кренит на два колеса, но ЛиАЗ рывком становится обратно. А потом ещё один, который буквально решетит его. А дальше ещё и ещё. Автобус начинает метаться по дороге, стремясь не попасть под следующий. Слева и справа от него расцветают бутоны взрывов, которые постепенно нагоняют его.

Я знаю, что водитель мёртв. И знаю, что автобус не может ехать с такими повреждениями. Его двигатель задыхается, колёса лопнуты, каркас искорёжен. Он изливается маслом, кашляет им, словно захлёбываясь собственной кровью, но всё равно едет. Едет, потому что может, потому что это его работа. Он в тщетной попытке пытается спасти хоть кого-то.

ЛиАЗ мчится и на мгновение пропадает в этой волне кошмара, грязи и поднятой пыли, но через пару секунд выскакивает, оставляя за собой шлейф. Эта страшная волна смерти наконец остановилась.

А он продолжает ехать. Продолжает мчаться вперёд даже когда двигатель отбивает свои последние аккорды, ехать, когда уже резины не осталось, и обода высекают искры. Мчится на пределе своих нереальных и невозможных сил пока, в конце концов, не глохнет и не скатывается в кювет.

ЛиАЗ никого так и не вывез. Он был прав, все погибли. И я вижу ту самую девчушку, чью куклу он так бережно хранил в себе. У неё нет половины головы. Длинные волосы залиты кровью и ошмётками мозга; его же я могу увидеть и в её голове через дыру. Её единственный целый глаз бессмысленно уставился в собственную переносицу.

И таких детей здесь полный салон. Полный салон крови, оторванных конечностей, изуродованных и испещрённых осколками тел.

Но я до сих пор слышу, как хрипит двигатель. Как тихо плачет в полнейшей тишине, когда на многие километры не осталось никого. Единственное, что осталось в этом старом автобусе, лишь ужас, страх и боль. Детская радость сменилась полнейшим кошмаром. Кошмаром и ненавистью ко всему живому, что посмело поступить так с ним. Отобрало смысл, то, что дало ему жизнь и что было его единственной радостью.

Четыреста десятый маршрут не возит людей. За проезд в нём расплачиваются жизнью, и его дорога ведёт только в ад.

А потом я вижу, где его использовали позже. Вывоз раненых, умирающих: постоянные стоны, крики боли; многие не доживали. А иногда он просто вывозил трупы. Это ЛиАЗ — воплощение страданий и ненависти, которые в нём как яд или отравленный воздух.

И под конец остаётся он. Автобус смерти, что везёт своих пассажиров только в ад.

Я вновь в автобусе. На ближайшем сидении, облокотившись головой на руку, мирно посапывает Юи. Под ладонью чувствуется острое стеклянное крошево, которое так и норовит изрезать руку. Это было довольно… мощное погружение.

— Так вот чего ты ненавидишь людей. Они отобрали у тебя всё, и в ответ ты отбираешь всё у них.

Возможно. Убивая людей, он чувствовал себя живым, чувствовал себя отомщённым, чувствовал успокоение.

— Отличный способ успокоиться, — кивнул я. — Мочить людей, всех подряд лишь за то, что они люди и успокаивать себя тем, что вот, ты отомстил. Знаешь, ты неправ. Мы ни капельки не похожи, ЛиАЗ. Я никогда не убивал людей только ради того, чтобы сделать себе приятное. Любое моё убийство было необходимость. Мне даже мерзко, что ты приравниваешь меня к себе.

Мне не понять…

— И почему мне не понять? Почему все решают за меня, понять мне это или нет? Я не смогу почувствовать это, согласен, но понять я могу. И я понимаю, что ты не мстишь, ты мочишь ради удовольствия. Собственного удовольствия. Этим самым ты лишь оскверняешь память о тех детях, которые погибли в твоём салоне.

Тихий рокот двигателя.

— Не знаю. Но единственное, что ты можешь — отпустить воспоминания о них. Отпустить и сделать что-то хорошее. Сделать это ради них, так как вряд ли бы они хотели видеть тебя таким.

Например, спаси нас.

Глава 270

Юи вновь спала. Посапывала на сидушке, видимо дожидаясь, пока я приду в себя. Судя по всему, перк на боевые умения неё был активируемым как моя «Весёлая ночка». Захотел, включил, захотел, выключил. Захотел, сдох под ней, истощив себя до конца. Юи, судя по всему, так и сделала, пытаясь нас защитить. Поправка, себя и свою инвестицию в роли меня.

Я аккуратно поднялся, чтоб не вогнать в только что исцелённое тело несколько лишних осколков, и двинулся собирать свои разбросанные по кабине вещи, которые остались после моего превращения.

Проходя мимо Юи, я пощупал её сиську. Никакой задней мысли, лишь научный интерес. Вдруг, когда закончу всё это, напишу труд «Сиськи. Их роль в становлении героя и злодея». Я просто уверен, что многие злодеи такие потому, что у их баб сисек нормальных не было. Блин, а у неё она такая мягкая и прямо под ладонь, при этом и не маленькая. Про такую говорят, идеальный размер. Сиська как мышка компьютерная, должна идеально ложиться в руку, у неё должна быть приятная на ощупь поверхность и на неё должно быть приятно кликать.

Так вот, у Юи, судя на ощупь или «райзер», или «логитек» премиум класса. А вот у её сестры просто «логитек», причём офисная.

Хорошенько ущипнув сиську, отчего Юи во сне хрюкнула, и порадовав душеньку, я принялся одеваться. Одеваться в то, что осталось от моей одежды после чудесного превращения.

Эх, трусы порвал… печалька… и брюки… А вот рубаха вроде целая, спереди застёжки лопнули, но в остальном вроде норм. Ботинки… они теперь прямо как шлёпки у меня, можно прямо так носить. Куртка… не считая застёжек, тоже целая.

Пришлось использовать куртку как юбку, обтянув вокруг пояса, а рубаху так оставить; всё остальное можно было выбрасывать. Кое-как присобачив на пояс коробочку с божественными исцеляющими яйцами, я вновь оглянулся на разгромленный салон.

— Чувак, получается, пока ты вот так летаешь, твой салон восстанавливается?

ЛиАЗ ответил положительно тихим рокотом.

— И… как долго?

Двигатель слегка газанул.

— Очень долго? — почесал голову. — Блин, долго, это плохо. Нам так-то здесь не продержаться без еды и воды.

И принялся искать походную сумку, которая точно должна была быть с нами, но… её нет. Зато нашёл оторванную лямку, которая висела на краю дыры, зацепившись за разорванный катаной металл. Кажется, я знаю, куда делась сумка. Получается, что с собой у нас осталась только моя сумка с золотом и всякой мелочью. Не густо. Без жратвы мы тут точно долго не протянем.

— ЛиАЗ, я искренне благодарю тебя за спасение, но у нас проблема — еды нет. Воды, кстати, тоже. И без неё мы рискуем сдохнуть. Нам нужно выбираться из этого междумирья.

Я бросил взгляд в окно. Сейчас мы проплывали над огромнейшим тёмно-фиолетовым облаком, что было диаметром, наверное, сотни тысяч километров, если не больше. Оно было настолько огромным, что, казалось, занимало весь низ. Реально, словно в космосе.

— Ты слышишь?

Лёгкое жужжание.

— Тогда ответь, пожалуйста, если слышишь, — очень вежливо попросил я. Но он заебал выёбываться, честное слово.

Двигатель слегка громче загудел отвечая.

— Как это, через неделю. Мы сдохнем через неделю! Нам бы сейчас уже по-хорошему, так как девушка, — я бросил взгляд на Юи, — не очень хорошо себя чувствует.

Я не особо врал. Юи пока спала. А как проснётся, захочет дико жрать и пить — естественная реакция нехватку калорий и обезвоживание. Так что чем быстрее мы отсюда выберемся, тем…

— Как это, невозможно?! — чуть ли не выкрикнул я, на что даже Юи проснулась.

— Юми? — сонно посмотрела она на меня.

— Да, это Юми, сестрёнка, спи, — ласково сказал я, уже готовый уложить её в нокаут если что.

— Юми… — пробормотала та, — давай спать уже…

И уснула.

Кто-то скучает по сестрёнке, хотя говорил, что ему на неё наплевать. Ай-яй-яй, Юи, как нехорошо лгать, особенно на такую тему. Давай я тебя отпизжу за это.

— Чувак… эм… ЛиАЗ, послушай. Мы не можем погибнуть здесь. Видишь эту маленькую девочку, которая мирно спит у тебя… Что? Не можешь видеть? Тогда поверь мне на слово, я же тебя наёбывать не буду. Это маленькая… в смысле, чувствуешь… нет, погоди, не смотри на её размеры, что она уже как взрослая. Я тебе отвечаю, она ещё ребёнок, ну полнейшая ебанушка и тупая как пробка. По развитию не обогнала шестилетнего ребёнка. Отвечаю. Так вот, неужели ты позволишь ей умереть? Во-о-от, и я о том же, нельзя, чтоб… Нет, стоп, ЛиАЗ, ты чего? В смысле, тогда я должен сдохнуть. Нет, стоп, чувак, погоди, так не покатит. Знаешь, меня пробило на откровение, и я тебе хочу признаться, на самом деле в душе я ещё тот ребёнок. Ну вот реально, душой мне лет шесть, если не меньше. Да я отвечаю, вот смотри, стал бы нормальный взрослый человек лизать стену? Вот видел, а? А? Лизнул, а взрослый человек так бы сделал? Вот! И я о том же! Поэтому нам надо выбраться отсюда. И не через неделю. И не мёртвыми.

Короче какая проблема, когда он выезжает из этого пространства, тот, кто был внутри него, сдыхает. Или не переносится. Или любой другой пиздец, что грозится отобрать у тебя жизнь. А это нам категорически не подходит.

— И… как нам решить проблему? — поинтересовался я у самого умного.

Ответ был красноречивым.

— Эм…прости? — я невольно покосился в окно. — Я не хочу выходить в окно. Это небезопасно… Да, я волнуюсь о безопасности ровно с того момента, как ты мне предложил экспресс выход. Давай другой вариант.

Около минуты он гудел мне другой вариант, который был не лучше первого и второго, однако в отличие от прошлых там вариант не сдохнуть был стопроцентный.

— Призыв? — нахмурился я. — Это… что за… нет, я понял, что примерно, как и тебя, только с кругами и пентаграммами, верно? Но… куда нас вызовет? И насколько безопасно это?

Не знает. Вот меня вот эта фраза «не знаю» и смущает, если честно. А вдруг меня пидоры-медведи вызовут, и что мне делать? Нет, серьёзно, мне же будет очень больно, грустно и обидно. А Юи? Куда её вытеснит? В какой-нибудь бордель? Она же бедный бордель разнесёт. К тому же про безопасность призыва всё тоже не так гладко, как хотелось бы. По дороге тебя может и убить, а может и не убить, как получиться. ЛиАЗ то не живой, ему не страшно, но вот мне страшно, причём конкретно.

— То есть с тобой даже через неделю мы не вылезем, верно? Сдохнем при перемещении?

Ответ был положительным.

— Слушай, раз уж на то пошло, а как ты появляешься то в одном мире, то в другом?

Ответ был забавным — где выбросит, там и ездит. Какой-то определённой последовательности нет. Говорит, что однажды он оказался в постапокалиптическом мире, где возил людей за их душу. Рассказывает, что такого пиздеца он ещё нигде не видывал — грязь, дым, вечная сажа, запылённость, задымлённость, разбитые дороги и всё, что только можно. А люди сами садились в него, лишь бы не жить там. Говорит, многих натаскал на тот свет, так люди ещё и в очередь выстраивались. Он прямо радовался, говорил, такой сенокос был там, ни разу в гараж без трупака не возвращался. А иногда и по несколько привозил.

Я не стал говорить, что это норма, когда люди выстраиваются очередью в маршрутку. А то, что у него в кабине люди помирали постоянно от сердечной недостаточности, вообще не есть хорошо. Чувак, из-за таких, как ты потом сидят люди над статистикой и пытаются понять, хули так много от сердечной недостаточности сдохло.

— О'кей, я понял насчёт твоих охуительных приключений, хотя и не поощряю бездумное мочилово. Теперь скажи, как нам ебануть призыв? И как сделать, чтоб призвались оба? Ну, я и Юи?

ЛиАЗ прорычал, что надо просто почувствовать. Отличный ответ.

— Как почувствовать? Каким образом?

Говорит, что почувствую.

— Ладно, тогда ещё вопрос. Почему попасть сюда мы смогли, а отсюда мы вылезти не можем?

Ответ был шикарный. Если дословно, то: «А хуй его знает». Хотя по-честному, я бы предпочёл более точного объяснения, а не «хуй его знает». В последнее время мою жопу спасает исключительная образованность и знания, которые чудесным образом помогают мне выживать. Оттого я стал искренне ценить любые знания, что можно почерпнуть. И не сдохнуть, естественно.

— Ладно, вернёмся к призыву. Ты говоришь, что я должен почувствовать. А потом?

Говорит, что отозваться.

— А как?

Ответ был ещё чудеснее чем все прошлые. Мне надо следовать на него. Ухватиться за призыв и потянуться к нему. Чот философией пахнет, ЛиАЗ, ты не находишь? К тому же…

Я выглянул в окно.

Куда там мне тянуться надо? Тут ничего нет. Тут пусто, не считая этих огромнейших космических облаков. Куда мне там тянуться надо будет? И вопрос, сколько именно времени это займёт? Ставлю на века два или три.

— Красиво там, не так ли, Мэйн?

Это было сказано прямо за моей спиной, отчего я аж подлетел. И причины для страха у меня так-то были. Сама Юи, которая запросто могла меня вытолкнуть в окно. И лететь мне ух! Конечно, без меня она отсюда живой не свалит и поймёт это потом, но я уже привык, что люди зачастую думают на эмоциях или жопой. А тут что одно, что второе, всё один хуй.

— Юи, блин, не пугай так.

— Прошу прощенья, но спросить я всё хотела, что нам делать дальше.

— Выбираться. Ты не знаешь ничего случайно о призыве?

Я кратко обрисовал ей ситуацию, которую мне поведал четыреста десятый в надежде на то, что может она мне что-то новое раскроет. Но меня ждало разочарование.

— Ничего подобного не ведомо мне, Мэйн. Я знаю о призыве, но самой… Нет, не скажу я тебе того, чего не знаю. Мы с сестрой пытались связь взять, то давнее дело было.

— Взять связь? Я не совсем…

— Телепатия то, Мэйн. Мы сестрой хотели телепатией себя связать. Но не получилось у нас то. Однако иного мы добились, — она загадочно замолчала.

А я решил не спрашивать, ожидая, когда она сама продолжит.

Прошло десять минут, а мы всё молчали. Сучка упорно ждала моего вопроса, сохраняя невозмутимость, словно так и должно быть.

— Ну хорошо, хорошо, — сдался я. — Чего вы добились?

— Мы ощущали друг друга. Связь родственную обрели и чувствовать друг друга мы могли. Словно интуиция нам говорила, где находится сестра. И мы могли найти друг друга всегда, даже находясь вдали.

— Получается… типа… как интуиция?

— Как интуиция. Связи чувство.

— И как вы его активировали?

— Мана. Мы маны тратили немного.

— А у тебя она есть? — покосился я на неё.

— Мы с тобой на факультете были же одном, иль забыл?

— Нет, в детстве.

— Мы близнецы. Одна умеет, вторая сможет. Пусть пути различны наши, но вот умения одни.

Значит… значит мне надо почувствовать маной призыв? И как это сделать? Я не пойму, ты сговорилась с ЛиАЗом? Что он говорит почувствовать, что ты говоришь почувствовать. Но мне надо знать, КАК! Ты слышишь? Ка… так, я же про себя говорю, естественно, она не слышит.

— Но мне надо знать, КАК! Ты слышишь? Как! — сказал я уже ей в лицо.

— Поняла я это сразу, будь ты добр не кричать. Почувствовать ты можешь, пустив ману только в тело.

— Типа как при использовании магии пускаешь ману на руку?

— Верно, однако во всё тело здесь пускаешь.

Понятно… Ну-ка, попро…

О ГОСПОДИ!!! МЕНЯ ЧУТЬ НАХУЙ НЕ РАЗОРВАЛО!!!

Я тут же отшатнулся, чувствуя, как сердце бешено колотится. Ебануться… Это… это было проще, чем я думал. Оттого ебануло меня по-чёрному. Обычно, когда что-то начинаешь делать, у тебя не получается и всё это проявляется подобно ручейку. Сначала слабо, а потом всё больше и больше. Здесь же словно плотину разрушило и тебя промыло потоком. Я буквально почувствовал, как меня начинает утягивать в разные стороны всякие… всякие. И пусть меня физически не утягивало, но вот мои мозги словно порвало на части и чтоб собрать их, потребовалось время.

Это было действительно странно. Словно твоё сознание утягивает во множество сторон, буквально разрушая его.

— И, успехи как? — спросила Юи.

— Меня чуть не распидорасило, — ответил я честно. — Слишком перестарался. Думал, что будет сложнее. Хотя интересно, есть ли насильный призыв, а не такой вот, по предложению. Эй, ЛиАЗ?

Ответом был рокот двигателя, который подтвердил, что есть. И конкретно таким уебаном являюсь я. Ага, спасибо, мне было очень приятно.

— Получается, мне надо просто принять одно из таких приглашений, верно?

Положительный ответ.

— И меня откинет туда, да?

Вновь положительный ответ.

— И как мне понять, на какой лучше ответить?

А вот тут автобус долго бурчал двигателем, из чего я понял, что тут не подгадаешь особо, хотя иногда почувствовать можно. Типа словно что-то знакомое тянет. На вопрос, откуда он это знает, ЛиАЗ промолчал. Однако мне кажется, что таким образом он возвращался в свой мир. И если ничего не говорит, то значит там он явно ничего хорошего не увидел.

— О'кей, ладно, я понял, тогда… — я посмотрел на Юи. — Будь добра, далеко не отходи, чтоб была возможность за меня зацепиться.

— Хорошо, — кивнула она.

А я… Ну а я тем временем закрыл глаза и совсем немного пустил ману в тело.

Вообще просто пустить ману в тело было недостаточно. Помимо этого надо было ещё и раскидать её полностью. Только после такой подготовки начинаешь ощущать телом… это как ветер. Вот, как ветер, но без ветра. Хотя нет, не совсем правильно… Как притяжение. Тебя словно притягивает в ту или иную сторону.

Но это ты ощущаешь тело, а вот сознание в этот момент начинает буквально разрываться, словно получая множество различных сигналов. То ещё удовольствие, если честно. Словно ты надел наушники с разной очень громкой и душераздирающей музыкой. И каждая из них дерёт твою душу по-своему.

Только сейчас, когда я сделал это аккуратно и очень медленно, меня не распидорасило сразу, как могло. Нет, едва заметное притяжение в разные стороны, и в сознание словно шепчут сразу несколько человек. Несколько миллионов человек.

Несколько миллиардов человек.

Ну теперь-то я понимаю, что меня так накрыло. Даже не удивительно. Но столько разных голосов… Хм…

— Юи, попробуй ты.

Я вкратце описал, что она должна сделать, чтоб всё было хорошо и её вот так не порвало, как меня. Она ответственно и внимательно без тени улыбки выслушала, после чего сама попыталась окунуться в ту самую реку, куда я лично нырял.

Минут через пять она вынырнула.

— Странно очень чувствовать такое, словно меня разбирают по частям. Однако поняла я сразу, о чём ты говоришь, ибо уловила что-то родное в призыве одном.

— Тогда…

— Только «но» есть одно. Нет сил и маны у меня, чтоб сразу туда нырнуть. Боюсь, что мы погибнем оба, если я нас поведу. Давай же лучше ты.

Она была права. Стоило просто взглянуть на её измученное лицо, чтоб понять — она нас угробит, Юи банально не хватит сил, даже несмотря на то, что она вроде как нащупала призыв в родной мир.

— О'кей, тогда давай, обними меня по крепче. Я не шучу.

Но Юи по лицу и не думала, что я буду шутить, она довольно по-взрослому восприняла мои слова, спокойно обняв меня.

— Позаботься обо мне, — сказала она серьёзным, чуть ли не официальным тоном.

— Будет сделано, — кивнул я, после чего обернулся к кабине ЛиАЗа. — Давай чувак. Мы погнали, если не вернёмся, то… ты знаешь, что делать. Поэтому… поэтому спасибо, что спас нас. Всё это хуйня про труповоз. Ты создан спасать, я отвечаю.

ЛиАЗ в ответ просто пробурчал что-то неразборчивое. Зануда.

Глаза закрылись, и я вслушался в этот безумный поток. Мне нужно попасть туда, где мой дом, мне нужно попасть туда, где мне рады. Ну же, ну же…

Множество шёпотов обрушилось на сознание, миллиарды разносторонних притяжений сработали на тело, словно меня пытались разорвать. Не тело, душу. Это было сложнее, чем я думал. Слишком много, чтоб определиться. И все зазывают, все тянут, пытаются вырвать кусок сознания.

Неожиданно я почувствовал сильное притяжение. Очень сильное. Это было настолько неожиданно, что я немного растерялся. Казалось, что притяжение именно в том направлении сильнее всего. Наш поезд?

Я прислушался к этому притяжению. Почувствовал что-то родное, что-то близкое. Оно действительно знакомо. Тогда…

Я добавил маны, буквально сконцентрировавшись на этой тяге. А потом ещё и ещё, чувствуя, как меня утягивает. Давление на тело возросло так сильно, что теперь мне казалось, словно меня тащит по полу. Придавил к себе при этом Юи так, что у неё кости захрустели. Не дай бог же случайно выпущу.

Теперь тот шёпот, та тяга перекрыла все другие, и я слышал только её. А это значит…

Сделав глубокий вдох, я просто что было сил выпустил всю ману, распространив её по телу. Это было словно напрячь все мышцы одновременно.

И через мгновение я почувствовал невесомость. Невесомость и какую-то холодную пустоту. При этом мне казалось, что кожа буквально скукоживается от непонятного воздействия пустоты вокруг нас. Было неприятно ощущения того, что меня тащат. Это словно лететь на качелях вперёд, когда всё внутри тебя буквально вжимает и неприятно щекотит.

Ещё немного и меня начало буквально душить, словно кислорода не было, хотя я набрал его полные лёгкие. Жгло страшно и хотелось вдохнуть, как…

Я почувствовал воздух. Тёплый обычный воздух, что буквально в одно мгновение надавил на меня, пытаясь раздавить и тут же отступил. Я тут же открыл глаза, готовый просадить пиздюлей или же наоборот, прохватить за двоих. За себя и за Юи, которая тоже открыла глаза и оглядывалась.

— Мы… перенеслися, права я? — тихо, едва слышно спросила она. — Но… куда?

Она скользнула из объятий. Да я и не держал её, сам оглядываясь.

— Мэйн, где мы? — она шагнула к мебели, что была расставлена в комнате, с интересом её оглядывая. Не только её, но и то, что там стояло. Я же подошёл к какой-то тумбе и взял прямоугольную стекляшку, что светила тусклым светом. Когда она оказалась у меня в руках, всё внутри меня замерло.

Кажется…

— Где же мы? Не видела я в жизни дизайнов таких. Быть может мы в стране далёкой? — Юи продолжала оглядываться, явно чувствуя чужеродность всего этого. Однако я чувствовал себя как дома. Потому что…

— Я знаю, куда мы попали, Юи. Это не другая страна, — я оглянулся и посмотрел Юи в глаза. — Ты не знаешь, но я не из твоего мира. Я, как принято выражаться у вас, призванный герой. И это… — я развёл руки в стороны, — мой мир. Я здесь родился.

Добро пожаловать обратно. Теперь я действительно дома.

Часть пятьдесят шестая Дом, не слишком родной

Глава 271

Я здесь родился — это громко сказано, если учесть, что меня могло закинуть в параллельный, но очень похожий на этот мир. Однако что-то внутри меня упорно твердило, что это она. Та реальность, откуда я родом.

— Другой мир? Герой, призванный из вне? — Юи не выглядела ошеломлённой, скорее, как та которая вдумывается в услышанное и делает для себя какие-то выводы. — И как ты понял же об этом, что в мире мы другом?

— Очень просто, — я кинул ей телефон, который она поймала. — Видела такие штуки?

— Ништяками герои кличут их и говорят, что найти иногда такое можно. А иногда приносят те с собой их, из мира своего. Может…

В этот момент я подошёл к двери, что заметил ранее, и щёлкнул кнопкой около неё. Спорим это…

В комнате тут же стало светло.

Выключатель. Они всегда на входе.

Юи заметно напряглась, оглядываясь словно кошка.

— Магия.

— Электричество.

— Электричество?

Я ожидал, что она посмотрит на меня как на идиота и скажет что-то типа: «Ты дурак? Электричество — это молнии, а их здесь нет! Как они могут зажечь свет?» Но Юи… эта хитрая кошандра была куда умнее многих. Она видела что-то и стремилась узнать об этом.

— Электричество? Но… как?

Я окинул взглядом комнату, где мы были. Это была… Блин, я немного теряюсь, как описать это помещение — старая кровать с продавленным матрацем и грязными простынями, серые грязные стены, пыль и грязь на полу, старая потёртая мебель. Это комната, скорее всего, находилась в притоне, так как соответствовала по внешнему виду ему. Да и шприцы говорили об этом же.

Но я не видел опасности, поэтому подумал, что несколько секунд объяснений погоды не сделают. Но зато смогут ей показать, что я действительно шарю в этом мире. Тем самым заставлю её доверять мне, а не отчебучивать всякую хуйню.

— Электричество может проходить по металлу, а ещё оно нагревает собой что-то, знаешь об этом?

— Да, видала я как моя сестра по воде молнии водила, и как дымок шёл от врагов, когда в них разряд врезался.

— Да, верно. Тут тот же принцип. Это электричество подаётся на металлическую проволоку. Она проводит его к этой штуке, — кивнул я на лампочку, — где есть маленький кусочек металла. И он так нагревается, что начинает светиться.

— Как в кузне, где металл светиться начинает, если его огонь разогревает?

— Верно, — кивнул я.

— Интересно… — задумчиво посмотрела Юи на лампочку.

Пока я рассказывал ей это, сам выглянул в единственное окно, стекло которого было грязным настолько, что его даже тонировать не надо было. Оттого нормально что-то разглядеть не представлялось на улице возможным. Однако тусклые лампы и какие-то дома, что были напротив, я заметил. Хм… не помню такого места. Меня, конечно, не было дома два года, но таких районов в моём городе отродясь не было.

— Притон…

— Что?

— Притон какой-то. Да и улица не вызывает у меня никаких тёплых чувств. У тебя…

И тут я понял, что мы забыли меч. Блин, мы вообще много чего не… А, у нас-то кроме меча особо ничего и не было. Нет, было, но мы всё просрали.

— Короче, надо уходить, — сделал я вывод, окинув взглядом пол. Какие-то знаки, нарисованные красной краской типа любительских рисунков всяких оккультных групп. Возможно, они хотели сделать рисунок похожим на нарисованный кровью, но я столько этого насмотрелся, что мог свободно отличить одно от другого. — А то…

Классика жанра, вспомнишь говно, вот и оно. Только хотел сказать, что надо валить, пока нас кто-нибудь не спалил, как тут же послышались шаги за дверью. О'кей…

Я толкнул Юи за дверь и забрал телефон, который бросил на кровать, сам же выключил свет и шагнул ближе к стене.

Что я ожидал увидеть? Ну… учитывая то, что я увидел на улице и это помещение, какого-нибудь обдолбыша или что-то в этом роде. И я примерно угадал.

Дверь в комнату открылась и практически сразу с порога я услышал крик какой-то девки.

— Да иду я! Телефон забыла…

Её мелкий хлипкий силуэт замер в двери, ища видимо взглядом телефон. Секунда, другая и девушка спокойным шагом, явно не подозревая о гостях, двинулась к кровати, тем самым подставив мне спину.

Прости, подружка, ничего личного.

Я бесшумно шагнул к ней и сделал захват за шею.

В первое мгновение она даже видимо и не поняла, что происходит, однако потом забилась, вцепившись пальцами в мою руку, задёргала ногами, начала вырываться, но… Блин, я даже не чувствую от неё сопротивления, словно она и не вырывается. Девушка судорожно дёргалась, не издав ни звука, пытаясь вырваться, пока не повисла куклой у меня на руках. Она безвольно обвисла, больше не подавая признаков жизни.

— Так, — тихо начал я. — Посмотри, нужна ли тебе одежда с неё или нет. Подойдёт, нет. А потом валим отсюда.

Я аккуратно положил девушку на кровать.

— Убивать не стоило её. И переодеваться мне зачем?

— Ты за кого меня держишь? Естественно я её не убил, просто придушил, — возмутился я. — Скоро очухается. И от тебя мочой воняет. Можешь ходить так, но я бы предпочёл на твоём месте переодеться.

Мне бы кстати тоже не помешало, если честно. Хожу в этой набедренной повязке.

Пока Юи стягивала с девушки одежду и примеряла её на себя, я аккуратно выглянул в коридор. Обычный обшарпанный обоссанный коридор с несколькими дверьми, одна из которых, судя по всему, вела в туалет. Хм… подозрительная планировка. Что-то мне это напоминает…

— Дженни! Давай быстрее! Стью уже разливает! Дженни! Ты что, уснула?

Голос был чудовищно наркоманским, и хозяйка голоса была то ли пьяна, то ли под кайфом. А может и всё вместе. Причём не просто наркоманский, такой голос можно получить, если ты уже не первый год ведёшь свой образ жизни таким образом. Ох уж это потерянное поколение.

Плюс у меня появился вопрос, где конкретно мы? У меня в стране нет Дженни и Стью, у меня есть Кати и Тарасы.

— Дженни! Лили ушла, призыв не прошёл. Харе там сидеть над этим кругом! Спускайся!

Опа-опа, что там про призыв? Всё-таки баловались чёрными делишками, да? И всё же, притянуло меня именно сюда. Да, ЛиАЗ говорил про что-то знакомое, но тут прямо дико родное было. Вряд ли ЛиАЗ подразумевал именно это. Но при этом я сейчас оглядываюсь, и это место нихера не родное. Оттого мне интересно было бы взглянуть, кто конкретно там так сильно меня притянул. Просто хочу глянуть.

Снизу раздался какой-то шум и через несколько секунд послышался топот ног.

— Дженни, если ты опять полетела, то пеняй на себя! Я тебя убью.

Вот шаги достигли второго этажа, девушка выглянула из-за угла и…

Прямой нокаут!

Я поймал её оседающее тельце ещё до того, как она с грохотом рухнула на пол, и аккуратно опустил вниз.

Не, на вид точно наркоманка — худющее лицо, нездоровая прыщавая кожа, синяки под глазами, какой-то болезненный оттенок лица. Я просто приподнял её руку и оголил локоть, чтоб подтвердить свои слова — всё исколото. А ведь девке лет двадцать.

Я даже не знаю, что сказать на это, хотя говорить всегда бесполезно, всё равно скурятся и сопьются. Разряд людей такой, кто-то играет, кто-то учится, кто-то путешествует, а кто-то колется. Причём часто они даже не пытаются выйти из этого. У некоторых, кто по тупости ступил на дорожку такую, не хватает сил отказаться, и они заслуживают как прощения, так и сочувствия с помощью. Все совершают ошибки, кто-то мелкие, кто-то большие.

А некоторые просто наркоманы, вот и всё.

Позади меня послышались шаги и на свет вышла Юи. На ней был топик той девки, джинсовая курточка и какие-то кеды. А где брюки?

На мой вопросительный взгляд она пожала плечами.

— Не влезла.

— Жрать надо меньше, — бросил я в шутку и заглянул за угол. Там лестница спускалась вниз.

Пройдя всего на несколько ступеней вперёд, я услышал голоса, которые уж мог идентифицировать и понять количество против… Нет, не противников, людей. Не стоит забывать, где я.

— Юи, тише и не дёргайся, пока я не скажу, окей? И держись за спиной.

Она кивнула, ни сказав ни слова. Мне в этом плане нравилась Юи, она показывала очень высокую адекватность и здоровый интерес ко всему. Не выёбывалась, не ебала мозги. Были, конечно, случаи в начале, но в последнее время я за ней этого сильно не замечал, если честно.

Мы вместе спокойно спустились в низ. Прямо перед нами была дверь на улицу, а по правую руку коридор, идущий вдоль лестницы вглубь дома, что вёл то ли в зал, то ли на кухню, откуда раздавались голоса как парней, так и девушек. Обкуренные обдолбанные голоса, в которых не осталось ни грамма адекватности, ни здравого смысла. Причём голосов там было много.

Заглянем-ка аккуратно туда.

Всё так же беззвучно двигаясь, я преодолел коридор и заглянул в комнату, которая всё же оказалась залом. Пиздец же тут у них…

Несколько потрёпанных ободранных диванов и кресел, затоптанный ковёр, грязный пол, ободранные обои буквально и клубящееся облако под потолком. Когда я туда заглянул, меня сразу же начало накрывать. Пиздец они здесь надымили. И судя по всему, травы. Я ни разу траву не пробовал, но чот как-то… трава полюбас.

Народа здесь было человек десять, девки и парни, все какие-то обкуренные, перерасслабленные торчки, которые посмотрели на меня полуприкрытыми глазами. Кажется, те две девки были самыми трезвыми в этом месте. Что интереснее, не все здесь выглядели как конченые наркоманы. Помимо конкретных торчков и каких-то эмо были и те, кто выглядел довольно цивильно, не считая того, что они уже поплыли. А ещё у некоторых цвет кожи не совпадал с тем, который я привык видеть у себя на родине.

— Что за отбросы это? — нахмурилась Юи.

— Потише, — попросил я её и обратился к торчкам, которые скользнули безразличным взглядом по нам. — Товарищи обкуренные, прошу прощения, что прерываю вас, но не могли бы вы сказать, кто там на верхнем этаже устраивал призыв.

— Думаешь… — начала было Юи, но я шикнул на неё.

— Погоди ты, — и вновь обратился к наркоманам. — Давайте народ, кто устраивал призыв сверху.

— Дженни, — протянул какой-то патлатый парень с вытянутым осунувшимся лицом и жуткими синяками под глазами, который смахивал на гота. — Дженни, Китти и Лили. Эти девки чот там пытались, но проспорили нам отсос. — Он затянулся сигаретой и выпустил облачко дыма, после чего протянул мне.

— Нет, благодарю. Вы не подскажете, где Китти и Лили?

Я логично предположил, что Дженни, это та, что на кровати на втором лежит.

— Китти пошла за Дженни, — лениво ответил он. — Лили забрали друзья. Своих друзей здесь бросила, — и после этого затянулся.

— И куда её забрали?

— Не знаю, — безразлично ответил он. — Куда-то. Ребятки какие-то левые.

Понятненько…

— Тогда я бы хотел спросить, не могли бы вы одолжить нам брюки? А то мы попали в затруднительное положение… ну вы понимаете.

Гот посмотрел на меня таким спокойным взглядом, что мне даже стало неловко.

— Снимай с любой, что не летит, — кивнул он на валяющихся на диване девок.

Какой щедрый парень. Естественно, с его позволения я так и сделал, стянув юбку для Юи с какой-то прилично одетой, но обкуренной девки и джинсы с туфлями для себя с не менее цивильного парня. Стаскивать одежду с наркош я побрезговал.

— Мне бы кимоно… — пробормотала Юи, натягивая юбку.

— Бери что дают, — ответил я, натягивая брюки. — Нам бы свои жопы голые скрыть для начала.

— С чего тебе захотелось увидеть своих прерывателей? — поинтересовалась Юи, когда мы вышли в коридор из обкуренной комнаты. Честно говоря, находиться там было сложно, даже с моим резистом там довольно чувствительно кумарило.

— Не знаю, просто когда нас призывали, я почувствовал довольно сильное притяжение и мне неожиданно стало интересно, с чего вдруг. К тому же нам надо ждать неделю, чтоб вернуться и заново попробовать призваться именно в свой мир. Так чего бы и не найти эту Лили.

— Мир твой, тебе виднее, — ответила Юи спокойно.

Одевшись, мы наконец-то вышли на улицу. И господи, как здесь было свежо относительно того дома. После той печки, душной и задымлённой, я словно в холодный рай попал. Прохладный ветерок буквально сразу сдул с меня весь этот налёт дыма, давая остыть. Но…

— Да уж… — пробормотал я, оглядываясь.

Это была очень широкая, освещённая тусклыми фонарями улица. И… я даже не знаю, как описать её точнее, если честно. Просто широкая тускло освещённая улица с тротуарами, которые были выложены потрескавшейся бетонной плиткой. По всей длине улицы стояли одно или двухэтажные дома какого-то невзрачного вида, обнесённые невысокими, скорее декоративными заборчиками. И вся улица была заставлена разнообразными машинами.

Мы, кстати говоря, вышли из точно такого же невзрачного домика, который видал и более лучшие времена в своё время.

Но что ещё хуже, вернее, что являлось основной проблемой, так это население. Конечно, не оживлённая улица, но тех людей, что я видел (небольшая группа из четверых человек, какие-то мутные личности на крыльце дома напротив, и такие же личности, жмущиеся к забору или столбам), было достаточно, чтоб понять наше местоположение. Довольно оживлённо, учитывая время суток.

Это были не дворы хрущёвок. Это были не спальные районы, где бухали лысые добродушные стоматологи. И не какая-нибудь деревня за МКАДом. Это вообще была не та страна, где я родился и где мы вечно держимся. Совершенно неродное и чуждое мне. Я это ещё понял, когда увидел на первом среди торчков негров, но до последнего надеялся, что это какие-нибудь студенты по обмену.

Но нет, зря надеялся.

И сейчас перед нами было какое-то ебаное гетто. Если быть точнее, то это было похоже на улицу из одной очень интересной мультикультурной игры. И насколько я помню, население там было практически полностью исключительно чёрным. Об этом же говорили и люди, что были на улице. Говорили своей чернотой. Это не есть хорошо, так как мы неожиданно выделяемся на их фоне свей белизной. И нам бы свалить как можно дальше отсюда, пока нас не убили… меня не убили, а Юи не выебали.

— Мэйн, смотри, там люди чёрные стоят, — неожиданно сказала Юи на всю улицу, тыкнув в негров пальцем. — Посмотри какие чёрные, чем-то на животных они похожи!

Тут не то что упомянутые негры охуели, я не мог вымолвить ни слова на подобное. Ебануться, Юи одним махом умудрилась нам выкопать могилу. Дура, ты… ты чо делаешь, мы в чёрном квартале!

Пользуясь всеобщим охуеванием из-за дерзких слов там, где их обычно не произносят, я схватил Юи за руку и быстро-быстро потащил по улице как можно дальше, спасая свою жизнь и её задницу.

Вот дерьмо, опять то же самое.

— Я сказала не то что-то? Не повезло нам очутиться здесь, как я посмотрю? — прочитала на моём лице страх без каких-либо проблем Юи.

— Плохо. Смертельно плохо. Мы в такой жопе, что имеет смысл быстро линять отсюда. И не смей говорить здесь «чёрные». И тем более чёрные животные, ты поняла?

— Прощения прошу, такое больше не повториться, — кивнула она.

Прощение она просит…

Повезло же попасть нам в чёрны район. Ещё спасибо, что пулю в затылок никто пока не пустил. Пока…

Мы шли всё дальше и дальше, собирая на себе любопытные взгляды. Нередко я слышал в наш адрес «Эй, чувак, как дела», или «Что случилось, чувак». А Юи звали познакомиться поближе и показать настоящего ей мужчину. Но пока что нам это говорили под смех других и не агрессивно. Пока.

— Куда конкретно мы идём? Куда мы путь свой держим?

— К той, что призвала меня.

Была здесь одна забавная вещь. Я чувствую направление, как бы странно это не звучало. Тогда Юи сказала, что могла найти сестру, просто активировав по всему телу ману, которая служила компасом. И я сделал ровно то же самое. Пусть и не сильно точно, но я буквально чувствовал, куда мне надо. Это можно сравнить, как если бы ты оказался в незнакомом месте, но знал, что иди в ту сторону и выйдешь обратно.

Видимо та, что призвала меня, всё же имела какую-то связь со мной.

— Ты чувствуешь призывателя? — поинтересовалась Юи, когда мы шли по улице под пристальный взгляд жителей этого чудесного района. Где-то на дальнем фоне завыла сирена, заставляя её слегка настороженно оглядываться.

— Да, лёгкую тягу о которой ты говорила, — кивнул я.

— Встревоженным ты выглядишь, в опасности мы сейчас?

— Ну… — если учесть, что это за район и на что он мне напоминает, то да. Боюсь, что цветом кожи мы здесь не вышли.

Чувствую себя Белоснежкой, затесавшейся среди шахтёров.

И это была ещё одна причина, почему я хочу найти эту Лили. Почему меня призвало не родной мухосранск, а в чужой? Почему вообще именно она меня призвала.

— Мне кажется иль недобро смотрят они на нас? — спросила Юи, поглядывая украдкой на контингент на ступеньках, что без зазрения совести нас разглядывал. Причём здесь этот контингент был по обе стороны дороги.

— Не кажется. Оттого нам важно слинять отсюда как можно быстрее.

Повезло же. Возвращаешься ты такой домой, думаешь: о сейчас пойду домой к себе, увижу родных, а тут хуяк! Гетто, негры с пистолетами (насчёт последнего я просто уверен) и вообще другая страна. Заебись же! Вот это вернулся так вернулся! Честно говоря, я чувствовал, словно попал из одного чужого мира в другой. Будь это мой район, то ладно, но это…

Но глянем с позитивной стороны! Здесь можно разжиться пистолетом. Или автоматом. Или всем подряд, что я смогу утащить и чем смогу аннигилировать противников, от взрывчатки до ядов. Эх, Америка, подарившая миру СПИД, ты действительно страна возможностей.

Глава 272

Пока что нам везло. Я не знаю, есть ли в этом мире боги, но если есть, то мы стали только что любимчиками Богини Удачи. Иначе как объяснить тот факт, что двое белых разгуливают в гетто и не получили пулю? Верно, объяснить нереально. Хотя причина может быть ещё в том, что все спят. Днём бы нас точно грохнули.

Мы умудрились пройти и не быть убитыми эти одноэтажные и двух этажные домики, после чего вышли к таким длинным двух этажным вытянутым домам, которые мне напомнили мотели. Такие желтоватые дома, у некоторых даже балконы были, чтоб можно было подняться на второй этаж. Короче, классика жанра для гетто.

Юи рассматривала всё это с интересом, однако пока голоса не подавала, видимо понимая, что место и время не слишком подходящие для подобного. Только минут через десять она в первый раз меня оповестила о своих потребностях.

— Не хотелось бы мне клянчить иль тебя сейчас отвлекать, но попить мне надобно. Мне слегка не по себе и плохо, но если голод переживу, то вот от жажды я умру. Если здесь родник иль источник?

— Если только канализация. Нам нужен магазин и… и деньги.

— Но деньги есть же у…

— Здесь, в этом мире, монетами не расплачиваются. Здесь другие деньги. Да и магазин, где купить воду, нам для начала найти надо.

Так мы дошли до какого-то большого перекрёстка с довольно оживлённым движением (даже потому, что он здесь вообще было). В отличие от того района, где мы были, здесь располагались магазины, всякие парикмахерские, качалки и прочие забегаловки не самого презентабельного вида, сейчас закрытые или решётками, или железными такими жалюзями, что выдвигаются сверху. И на углу этого перекрёстка стояло трое негров.

— Спросить про магазин мы можем, например… у них, — кивнула она на трёх негров. Те ещё пока нас не заметили, но не думаю, что сильно нам обрадуются.

— Не стоит.

— Искать нам долго здесь придётся магазин. Но девушка я привлекательная, уверена, что смогу у них дорогу я спросить и не испугать.

— Это плохая идея, — не понравилось мне это.

— Лучше чем бродить в потёмках, — не согласилась она. — Если здесь опасно так, что ты готов бежать, то стоит нам сначала уж понять, куда путь держать. Я лишь вежливо подойду, с уважением спрошу, и тут же мы уйдём бегом, что проблем нам не составит. Девушка не вызовет у них опасности чувства и агрессии.

— Послушай, Юи…

Но Юи видимо решила показать себя. Во всяком случае в её словах была доля правды. Бродить мы можем здесь до посинения пока не получим пулю в лоб. А здесь вроде на виду, да и по улице машины… ездили. А сейчас не видно. К тому же девушка явно не вызовет столько агрессии и подозрений, как парень. Спросит и тут же уйдёт. Но вот ответят ли они ей или же сразу попытаются трахнуть, это действительно вопрос.

Я не стал подходить близко, остановившись так, что в случае необходимости быстро дотянуться до них и помочь ей. К тому моменту эти весёлые Си Джеи нас уже заметили и не сводили глаз. И лица у них были отнюдь не расслабленными как, например, у тех, что нас иногда преследовали на улицах около домов. Видимо здесь они, в отличие от тех, не чувствовали себя в безопасности; братков-то рядом нет. Но руки пока ни к чему не тянули.

Юи спокойно, но медленно подошла к ним. Они не спускали с неё глаз, однако увидев довольно привлекательную девушку, их хлебальники растянулись в довольно вызывающей и пошлой улыбке. Словно они уже были уверены, что засадят ей по самые булки. Не нравится мне это.

Но беда пришла совершенно не с той стороны. Юи меня просто убила. Попутно убивая нас обоих.

— Я приветствую вас, эм… как же там говорил один герой, что к нам захаживал однажды… он что-то рассказывал про вас … и что же он говорил… ах да, прошу прощенья. Здорова, нигретосы, как ваши черножопые дела? Хотела я у вас, черномазые, спросить, как маршрут нам здесь к магазину проложить.

…

……

Мы стояли, наверное, секунд пять, раскрыв свои хавальники от услышанного.

Ебануться, Юи. ЕБАНУТЬСЯ, ЮИ!!! Я ХУЕЮ, ЮИ!!! ЁБАНЫ В РОТ, ТЫ ОТКУДА БЛЯТЬ ЭТОМУ НАБРАЛАСЬ?!?!?! ЮИ-ХУЮИ, ТЫ ЗАЕБАЛА!!!!!!

Я с открытым ртом посмотрел на реальную аутистку, которая так спокойно попыталась подписать нам смертный приговор. Я не хочу верить в то, что она сказанула такое, когда нас эти самые, как она сказала, нигретосы, окружают. А она ещё и улыбается им.

Пиздос… была бы у меня вставная челюсть, она бы уже давно выпала. Я уже не говорю про бедных гордых представителей африканского континента, которые охуевали не меньше, оглядываясь и проверяя, точно ли им говорит это маленькая худенькая и приятная на вид японка. Юи, я поражаюсь, с какой настойчивостью ты копаешь нам могилу.

— Ты блять о чём говоришь, шлюха?! — пришёл в себя первый из них, лезя рукой за спину, но к тому моменту я уже активно сокращал расстояние.

Просто удивительно, насколько я проворнее их. В тот момент, когда он достал револьвер, а его друзья только-только вытаскивали стволы, я уже был рядом. Один удар в полную силу, и худощавый парень со штанами, которые с него спадали, и револьвером улетел нахер, так и не выстрелив. С локтя второму парню, и послышался хруст костей. Третий уже вытягивал руку, но я одним движением согнул её, направив пистолет ему самому в голову.

И что получилось? Дебил выстрелил до того, как понял, куда направлен ствол. Не, ну это диагноз.

Выстрел был оглушительным. Красивый фонтанчик мозгов взвился в воздух, образовав неудачнику на макушке небольшой кратер. Он слегка вытянулся, словно ему просадили хук снизу, и рухнул навзничь.

Вот и сказочке конец, нигерам настал пипец. Чот это было слишком просто, шпана какая-то.

Я вздохнул и взглянул на Юи.

— Ну и что ты натворила?

— Я же…

— Никогда не называй чёрных нигерами, неграми, черномазыми или черножопыми. И чёрными тоже не называй. Или тёмные, или афроамериканцы.

— В честь причёски? — удивилась Юи.

— Какая… Блять, Юи, очнись блин! — начал сердиться я, обирая троих.

Моим уловом стал глок, какой-то револьвер и берета стреляющего. Спасибо играм, которые мне достаточно точно объяснили, как выглядят и называются эти оружия. Ну, часть из них. Только… а у них патроны друг к другу подходят? А ещё мы разжились деньгами; я в кошельки не заглядывал, потом уже.

Что касается нападавших, то если насчёт одного и так всё ясно, то вот второй, кого первым ударил, кажется умер. Неудачно он затылком об асфальт ударился.

— Всё, пора линять, — поднялся я, стащи ботинки с одного из них. Всё это время я топал не в самых удобных, меньше на один размер туфлях. — Надо свалить подальше, пока полиция не подогнала сюда.

— Кто?

— Стража, — перевёл я на её язык. — Они тут звери, грохнут быстро, если попадёмся им на глаза.

Я бросил взгляд на троих неудачников и, немного подумав, прицелился и вогнал по пуле тем двум, которых ударил. Чтоб наверняка без свидетелей было. Мне потом проблемы не нужны.

Я быстро потянул Юи за собой, так как на выстрелы, я заметил, начали стягиваться подозрительные тени вдоль домов, которые сливались с темнотой посредству своей естественной маскировки. Пока они нас вряд ли могли разглядеть, но уповать на это сильно не стоило. Я мельком окинул взглядом улицу на поиск камер, но, не заметив таких, утащил Юи в ближайший проулок.

Мы бегом добрались до ближайшего поворота, после чего свернули в узкий проулок, где прошли его насквозь и вышли на другую улицу. Прошли по ней и вновь в проулок между двухэтажными домами, которые были похожи на мотель.

— Так почему им обидно стало? — поинтересовалась она. — Они же чёрные.

— Это сложно объяснить. Я тебе потом расскажу, хорошо? А пока давай, нам надо валить отсюда.

Мы прошли ещё несколько улиц, прежде чем вновь встретили представителей негроидной расы. Нам прямо везёт сегодня.

— Эй, чувак, как дела? — начал один из них, но я тут же схватил Юи за руку и потащил в другую сторону. — Эй, я к тебе обращаюсь!

Я бы убил его, но устраивать резню просто потому, что так удобнее, да ещё и в чужом городе, где тебя найдут сами полицейские и выебут — тот ещё по уму поступок. Но звучит заманчиво, бандитские разборки, перестрелки, прыгающие тачки… Эх, не там родился, не там пригодился.

Если мы сразу начинали убегать при первом же слове в наш адрес, то нас практически никогда не трогали. Ну не станут бегать типа крутые бандитос за двумя белыми по району с криками: «Эй, чувак, как дела?». Не пристижненько.

Кстати, что удивительно, я бы даже и не сказал, что это гетто, если бы не чудесные представители гордых африканских племён, которые могут тебя скальпировать как нехрен делать. Конечно, они смахивали на районы из одной игры, но в своём большинстве выглядели вполне прилично: чистые дома, чистые улицы, аккуратные лужайки перед домом. Да, конечно, сразу палились сами дома, дешёвые, потёртые и невзрачные, да и улицы не всегда и не везде были ухоженными. Иногда, проходя мимо, мы видели горы мусора, выкинутые диваны, старую сломанную технику прямо у дороги. Между домов в узких переулках так вообще грязь, мусор и расписанные стены. Иногда попадались в таких подворотнях разобранные или сожжённые машины. Однако в большинстве своём здесь было довольно чистенько. Для меня. Чувствую себя как дома.

Вот я понимаю, мой район, где ебаные сука соседи, пидоры блять, выбрасывали сука мусор или в канализационный слив, или в овраг, так как пройти сто метров до помойки им религия не позволяет.

По этим чудесным районам мы прошли хрен знает сколько, но те даже особо не сменились. Разве что надписи на заборах стали разными.

— Мэйн… мне… плохо мне, ты погоди, мне нужно отдохнуть, — пробормотала Юи под конец, когда мы прошли несколько километров, но умудрились выйти в никуда. — Мне воды и поесть, иначе…

Иначе что? Не помрёшь ты от этого.

Я завёл её от глаз людей подальше в какую-то грязную засранную подворотню между домов и усадил на разъёбанное кресло, что там стояло. Мы такие чистые, что вообще похуй, где и на чём сидеть. А когда взглянул… Блин, может она и права.

Юи буквально текла. Причём теперь я не говорил о пошлом. Она вся была мокрой и волосы вновь прилипли к её лицу. Вся рубашка под её джинсовой курткой была абсолютно мокрой, как если бы она вышла из душа. Немного странно такое потоотделение при условии, что у неё сильная жажда и наоборот должно быть обезвоживание. Юи смотрела на меня ясными, но тяжёлыми глазами.

— Готова я идти ещё, сколько надобно нам будет. Но предупредить хочу, что уж на грани я теперь. Мне нужен отдых и еда с водой.

— Сколько протянешь?

— Не умру, но тело моё станет безвольным и слабым. Как сможешь долго ты нести меня?

— Не думаю, что смогу, — покачал головой я. — Сам устал.

Она слегка пожала плечами, как бы говоря, что вот видишь, нам нужен отдых.

Да я и без этого знал. Просто если учесть, что я завалил только что троих, нам следовало уйти как можно дальше от места преступления. В таких районах постоянно кого-то валят, я даже оглянулся, но те тени, что там были, находились слишком далеко, чтоб нас разглядеть. Однако рисковать не стоило. К тому же…

Я открыл кошельки, что достал у этих несильно умных людей. Пересчитал.

— Плохо? — спросила Юи, стараясь даже в таком состоянии держать себя в руках.

— Сойдёт, — пробормотал я.

В сумме мы надыбали у них сто пятьдесят семь долларов и тринадцать центов. Не знаю, хватит этого нам на что-нибудь или нет, но всё лучше, чем ничего.

— Странные деньги, обычная бумага, в империи у нас много такой, — с сомнением прокомментировала купюры Юи. — Расплачиваться бумагой, ваш мир безумен, словно сон.

— Не совсем, — покачал я головой. — Каждая бумага уникальна благодаря цифрам на ней. И подделать её очень и очень сложно. За такой бумажкой обычно лежит что-то ценное, например золото.

— Как поняла я тебя сейчас, она лишь заменяет предмет?

Быстро дошло.

— Не предмет, его ценность. Принцип как у золота.

— Но золото металл же редкий. А бумаги много.

— Ну… вот так, — пожал я плечами.

Я сам ещё тот блин экономист, так что точно не смогу описать, почему именно бумажные деньги и что они значат. Ну деньги и деньги. Знаю, что у нас ещё написано на купюрах «Билет банка России». Так что…

— Поднимайся Юи, нам надо двигаться дальше.

Юи встала, покачнулась, но, когда я предложил ей руку, она лишь подняла ладонь, типа всё сама. Ну сама так сама.

И мы вновь двинулись по улицам, стараясь всячески избегать людей. Иногда мы проскакивали незамеченными, иногда нам кричали в след. Один раз даже доебались, и я не упустил шанс немного заработать.

Мы зашли довольно медленно в подворотню, после чего остановились, и я с тупой улыбкой развернулся, неся всякий бред про мы заблудились, ищем мотель и так далее. Хотя последнее являлось правдой. Лишь шире улыбка, испуганнее взгляд и больше заиканий лебезящим голосом — залог успеха, чтоб дать почувствовать сильным твоего противника.

Противников было всего четверо. Один довольно жирный, в три меня, двое дрыщей, с них даже штаны спадают и трусы видны, и один качок. Качки… мои любимые противники… Интересно, вся моя сила перешла сюда? Конечно, я думаю, что моих боевых навыков хватит, но было бы неплохо и всю силу с ловкостью перетащить сюда. Ну что, будем унижать?

Я ждал до последнего, тролля чернокожих братьев тупостью и заставляя их подходить всё ближе и ближе, распаляться всё больше и больше, смеяться и улыбаться всё сильнее. Господи, да я как Дед Мороз, несу счастье и улыбки! А их «Как сам, чувак» и «Как дела» переросли в «У тебя чо, проблемы?», «Ты не знаешь, с кем говоришь, мороженое» и «Детка, давай мы покажем тебе настоящих мужчин». Последнее, к счастью, адресовалось не мне, а Юи.

И когда они уже прямо начали тереться об меня с классическим «Ты чо», Юи их позвала. Позвала и отвлекла.

И тут же ближайший жиробас получил в ебальник быка, да такого, что его лицо буквально вмялось внутрь. Попутно в ту ж секунду второй, что жался ко мне, получил прямой в челюсть и отлетел к стене. Проделал я это мгновенно.

Никто не ожидал такой прыти от глупого «мороженого», оттого двое, что стояли с самодовольными улыбками, сделали то, что я от них ожидал — отшатнулись, не сразу оценив ситуацию. Если бы они тут же начали действовать, проблем бы могло быть куда больше.

Я, даже не сбавляя шагу, тут же пнул качка, стоящего за ними, в живот, после чего красивым хуком уложил последнего в висок. Не оставляя им шансов, я ударом в затылок отправил в аут загнувшегося буквой «Г» качка.

От такого напора ни один из них не смог ничего ни сказать, ни сделать. Скорость и сила всё разрешили за секунды.

— Не сомневался ни на секунду, — сказала за моей спиной Юи.

Я глянул на Юи, но она стояла совершенно спокойно и смотрела на меня. Такое ощущение, что меня оценивают. Оценивают как человека или союзника. У меня вообще давно такие чувства возникли, и все её выебоны — лишь попытка дать оценку. И мне это не нравится. Вообще.

— Сомнения убивают, — ответил я и, подумав, добавил. — Если дело уже в разгаре.

— Тех даже, кто не является врагом?

— Все враги, кто против меня, — тут же ответил я. — Но от их отношения ко мне зависит то, что с ними станет.

— Значит и пощадить ты можешь?

— К чему это, Юи? — вздохнул я и присел, забирая лут. — Если оцениваешь меня, делай это тихо и незаметно.

Добычей стало аж сто девяносто два доллара и в сумме у нас стало триста сорок девять долларов и тринадцать центов. Плюс ещё один глок и кольт. Кольт девятнадцать одиннадцать! Классика! Вау, всегда себе такой хотел!

Помимо стволов я нашёл ещё ножик, который одолжил на время, всякие золотые цепи, которые нахрен мне не сдались, (сдавать в ломбард — себя спалить), два кастета, что мне пригодятся, и несколько полиэтиленовых свёртков с белым порошком.

— Это что? — посмотрела через плечо Юи. — Мука иль сахар?

— Порошок волшебный. Сразу поднимает настроение, — ответил я, покрутив два свёртка, что нашлись у них. Подумал, подумал, да прикарманил, мало ли зачем потребуется.

Ещё я одолжил у одного из них нормальную футболку взамен своей порванной рубахи. А то вообще не комильфо в такой ходить.

После этого ножичком аккуратно вскрыл горло троим над мусорным контейнером, чтоб самому не заляпаться и кровь не оставлять на асфальте, после чего забросил туда трупы.

Но вот четвёртого убила Юи. К тому моменту, как я закончил с третьим, чувак со сломанной челюстью начал приходить в себя. Она задумчиво наступила ему на горло, после чего медленно начала давить его. Негр задёргался, схватился за её ногу и попытался скинуть, но сил ему сделать это не хватило. А Юи в задумчивости продолжала давить ему горло, пока оно не захрустело, и бедолага не задёргался под её ногой.

Я молча наблюдал за тем, как она практически полностью раздавила ему горло, после чего позвал:

— Наигралась, Юи?

Она бросила на меня спокойный взгляд.

— Лишь душу успокоить, — пожала она плечами, убирая с его шеи ногу.

— Знавал я тех, кто любит убивать. Да ладно, у меня их сотни. Не думал, что ты из тех же.

— Ох, молю, нотаций мне не надо, я взрослая и всё пойму сама. Но лишь на мгновение взгляни, что мы с тобой похожи. Убийство — пустой звук. А Юми так не сможет. Не думал ли ты, что лучше будет нам вдвоём, чем тебе с ней идти?

— Я сделал выбор.

— И он неверен. Тебе лучше со мной, чем с ней.

Глава 273

Я выбросил четвёртый труп туда же, после чего мы вновь двинулись по ночному гетто, ища отсюда выход, который нам очень требовался. Юи держалась молодцом для неженки: не скулила, не жаловалась, на шее не висла. Хотя увиденная мной её жестокость по отношению к чуваку, меня слегка напрягла. Есть разница между тем, что я делаю, и что делала она.

Я убивал из-за необходимости — нам не нужны свидетели, и те парни явно ничего хорошего нам предложить не могли своими поступками. Она убивала… я видел такое выражение лица. Так убивают те, кто упивается властью. Юи упивалось даже такой властью, когда в её руках была чья-то жалкая жизнь.

Короче, Юи любит власть. Очень любит, во всех её проявлениях. Оттого слишком она непостоянная и опасная. Именно это меня останавливало от принятия предложения. Юи не согласится на клятву; её народ вообще, как я понял, не любит клятвы. А просто так доверять ей я не могу, увы.

Мы вновь вышли на широкую, скорее всего, главную улицу, после чего двинулись по моему чутью, которое служило нам компасом. Найдём призывательницу, узнаем, что дальше делать и где можно будет перекантоваться. Однако пока нам надо было ещё пока найти воду для Юи и ночлег.

— Ладно, идём, — я воровато оглянулся и потащил её за собой через дорогу. Редкие машины проезжали по ней, но мы избежали их света фар. Да мы как тени! Тени-ниндзя!

— Эй, Юи, у вас есть ниндзя? — спросил я.

— Что такое это ниндзя? Заболеванье половое?

— Блин, забудь, — буркнул я. Всё испортила.

Мы вновь двинулись по улицам, вдоль всевозможных домов с магазинами, избегая света фар, словно преступники, и уходя от возможных встреч, которые ничем хорошим для наших оппонентов не закончатся. Нам пришлось пройти ещё, наверное, километр, когда мой взгляд наткнулся на спасительную вывеску «Мотель».

О господи! Мы спасены, есть же справедливость в этом мире!

— Мотель? — Юи слегка прищурилась, вчитываясь. — Мотель… Это… пыточная иль какой-то форт?

— С чего ты вообще это взяла?

— Давно ещё, как мы там процветали, мотами мы крепости называли, — объяснила Юи. — Название старое, не используем его боле, но всё же есть оно.

— А почему мотами?

— Мотать-измотать. Крепость же не просто взять.

— Понятно… Нет, мотель, это разновидность отеля, только его строят обычно у дорог, чтоб уставшие путники имели возможность отдохнуть.

— Таверна иль гостиный двор, — нашла параллели Юи. — Но странное названье.

— Да, странное, но там мы сможем остановиться. И…

Я взглянул на неё. Сейчас Юи выглядело более-менее. Вообще, её то знобило, то вновь становилась нормальной. Не знаю, с чем это связанно, если честно. Но в данный момент она выглядела обычной японской девушкой. Я же…

— Я нормально выгляжу? Не грязный? Не в крови?

— Приемлемо, — кивнула она.

— Тогда отлично, пошли.

И мы двинулись к мотелю перед нами. Такому двухэтажному классическому мотелю, кои можно встретить где угодно. Само изогнутое буквой «г» здание, окружённый забором дворик, где находилась стоянка для машин. Сейчас половина парковочных мест была свободна. Два этажа с балконом, по которому можно добраться до номера. И собственно сам номер — одна дверь и одно окно. Всё по классике.

— Странное место, здесь блядьми торгуют? — с сомнением посмотрела на здание Юи, когда мы подошли.

— Какие слова, Юи, ах ты невоспитанная дрянь, как у тебя язык повернулся так сказать, — отчитал я её.

— Прости, раз слух твой резанула. Но факта того не отменяет.

— Ну, может здесь и спят друг с другом, однако людьми не торгуют. Вообще, у нас запрещено торговать людьми.

— Понятно.

Мы вошли во двор, и я сразу взглядом нашёл дверь, что вела к администратору. Внутри, за стойкой администратора сидел такой негр средних лет, который бросил на нас внимательный взгляд, стоило нам пересечь порог.

— Добрый день, нам бы номер на ночь, — улыбнулся я сразу. — На двоих.

— Ясно. Тогда пятьдесят долларов и удостоверение личности, — спокойно кивнул он.

— Хорошо, только… мы с женой документы оставили в машине. Так уж получилось… — я положил на стол сто пятьдесят долларов. — Наши фамилии Смит.

— Да-да, хорошо, распишитесь, мистер Смит, — лениво пробормотал он, толкнул ко мне книгу учёта, где уже стояли наши фамилии, после чего протянул нам ключ.

— Благодарю вас и… где здесь торговые автоматы попить, перекусить купить?

— Обойдите дом, на внутреннем дворе, — ответил он, садясь в кресло и включая телефон. Мы его как люди вообще не интересовали, за что ему огромное человеческое спасибо.

Следуя его инструкциям, мы оказались перед двумя… нет, тремя автоматами, которые продавали еду и всякие другие необходимые вещи типа презиков. И первым делом я, конечно, купил Юи воды. Та молча наблюдала, как механизм задвигался внутри, как спираль закрутилась и в конце вниз выпала бутылка воды. Юи пусть и старалась выглядеть беспристрастной, однако я-то вижу, как её глаза внимательно наблюдали за этими действиями.

— Это… — я прямо уверен, что она хотела сказать про магию, но… — механизм? Верёвочки и грузики выдавливают воду?

— Почти, — кивнул я, выбирая ей по больше шоколада. Чем больше шоколада, тем больше энергии, что Юи сейчас и требуется. — Механизм и прочее, и прочее.

— И… механизмы эти крутят шестерни? И как они бумагу отличают, и знают, что там люди выбирают?

И я ей в двух словах описал принцип, который сам знал. Конечно, я не электрик и не мастер торговых автоматов, но моих знаний было достаточно, чтоб объяснить ей базовый механизм.

— Механизм… — зачарованно произнесла она, не сводя глаз с торгового автомата. — Я должна почувствовать работу механизма, дай мне ту бумагу, сердечно тебя прошу.

— Ты просто просрёшь деньги. А их у нас и так мало. Я тебе купил уже то, что тебя по быстрой накормит.

— Но мне хочется попробовать, прошу тебя я, Мэйн. Дай бумагу иль вынуждена я буду просить иначе.

— И как? — расправил я плечи всем видом показывая, что не боюсь её.

— Напросился на это сам, — с угрозой в голосе произнесла она. — Передумай иль поздно будет, не вынуждай меня.

— Не пугай меня, Юи, — тихо произнёс я.

— Ну смотри, тогда…

И тут Юи меня убила. Который раз за сраный вечер она меня просто удивляет своим поведением, не давая возможности прийти в себя. Какая… странная и интересная личность.

Юи неожиданно сморщила лицо, сделав его до ужаса жалобным. После чего… пустила слёзы, округлив глазки жалобно-жалобно, словно у щенка или у котёнка под дождём, который просится тебе холодной ночью в дом. При этом встала так забито, скромно и смущаясь, вся аж сжалась.

СУКА! НЕТ! ПОЩАДИ! ЭТО СЛИШКОМ МИЛО!!!

Но добила она меня своими словами. Которые прозвучали слегка по-детски и супер-няшно, словно от милашки девчушки, которая вот-вот расплачется. Это был фатальный удар по мне.

— Злой ты почему такой, что сделала не так я? И лишь один раз попросила я тебя помочь, как в гневе на меня напрыгнул. Неужто так меня ты ненавидишь? — и большими влажными глазками хлоп-хлоп.

— Господи, молю, прекращай, — протянул я ей десятку. — Забирай и выбери себе что-нибудь. Только убери это выражение лица, иначе я тебя начну тискать.

— Меня потискай, обними, мне холодно и голодно, — шмыгнула она носом.

Это была не Юи. Это была совершенно другая чертовски милая девушка японка с большими милыми глазами, как у невинного дитя. Аниме-девочка!!! Они уже здесь!!! Какое же очаровательное чудовище я перетащил в этот мир!!!

— Зря ты так… — пробормотал я и крепко-крепко прижал её к себе, прямо вот прижал. Ну прямо ещё в объятиях потёр, какая же милая, пиздец просто.

— Напугал меня, — промимимикала она в моих объятиях.

— Юи, пиздец ты базуку за пазухой припрятала.

— Ко мне присоединишься ль ты? Станешь ли моим мечом? — няшно мило прямо… ну вот прямо так спросила она.

— Конечно нет, даже не надейся, — не моргнув глазом ответил я, продолжая её тискать.

— Тогда не интересно это мне, — тут же своим спокойным голосом, слегка аристократичным и утончённым ответила она и отстранилась, держа мою десятку.

Она подошла к автомату, принялась рассматривать с таким сосредоточением, словно вникала в страшную науку, после чего с ответственным видом нажала кнопку и засунула купюру в купюроприёмник. Юи как зачарованная смотрела, как та уползает внутрь, после чего начала выбирать товар. Выбирала, выбирала и вот в окошко ей выпала упаковка. Немного осторожничая, она просунула руку и вытащила коробку на свет.

Мне кажется, что не будь Юи такой дрянью, из неё вышла бы неплохая девушка.

— Это же… Быть может что-то важное… «Дюрекс сверх тонкие», — она держала их так, словно достала какой-то сверхмощный артефакт. — Что же это? Что-то сильное?

— В каком-то плане, — кивнул я.

Юи внимательно посмотрела на меня.

— Оно предназначено для деяний великих, здесь написано, что ощущения в два раза лучше. К чему это, что за вещь?

— Презервативы.

— Презервативы… — проговорила она зачарованно, словно это было для неё нечто великое и непостижимое. — И что же это?

— О, ты не поверишь, что ты купила, — сказал я заговорчески, глядя на неё. — Даже не представляешь…

— Что? — так же заговорчески спросила Юи. Не думал, что она поведётся на это, серьёзно. Она так хладнокровно воспринимала это, но в этот момент просто съехала. Видимо крепилась, пока сама не прикоснулась к великому.

— Короче, их надевают мужчине на пенис, прежде чем он начнёт заниматься сексом с девушкой. Это предохраняет их как от заболеваний, передающихся половым путём, так и от нежелательной беременности. Грубо говоря, пакетик на член.

Юи смотрела на меня так, что просто вау. Эта была смесь эмоций, которые разрушали её маску спокойствия. Слегка приоткрытый рот, изогнутые брови, лёгкий прищюр, словно она спрашивает: Чего?!

— Это… отвратительно.

— Ну почему же. Как я понял, ты не понаслышке знаешь, что такое секс. В нём нет ничего отвратительного. Кстати, а твоя сестра думает, что ты девственница.

— Про покупку я, — пробормотала она, всё также глядя на эту коробочку и крутя её в руках.

— На, держи шоколадный батончик, он тебе необходим. И воды тоже. Пей как можно больше.

А то Юи от таких чудес даже о еде и жажде забыла. А стоило ей напомнить, как она, не сильно заморачиваясь, захавала… нет, запихала в рот шоколадку, тут же запихала другую шоколадку, забив рот до отказа. А под конец ещё и начала пить газировку, да так, что та у неё через нос ударила. Юи была как с голодного края, и газировка буквально фонтаном полилась через нос, заставив её фыркать.

— Прожуй и проглоти сначала, дура, — дал я ей несильного подзатыльника.

Очень скоро она расправилась с тремя поллитровыми бутылками колы и пятерыми шоколадками, обмазавшись вся как ребёнок. Я же по-скромному взял себе пока кофе… на который она тоже поглядывала.

Боже, заебала…

— На, держи, — распрощался я с кофе, которое она тут же осушила.

— Мне помыться надобно теперь, — молвила наша будущая в своих мечтах императрица.

— Ну да, а то выглядишь так, словно говна наелась. Идём.

Мы поднялись в номер, где нас уже ожидала двуспальная кровать, тёплая ванна, пока ещё пустая, телик, холодильник и микроволновка. Жаль, что жратвы нет.

Юи критично осмотрела номер.

— Точно по продаже блядей он используется здесь.

— Ты прямо невзлюбила их, — усмехнулся я. — Иди пока, мойся. Думаю, что как пользоваться ванной, ты знаешь. В курсе же, краны, дождик там…

— Не глупа я и не тупа, знаю, что мне делать надо, — кивнула Юи и прямо при мне начала скидывать одежду.

— А ты бы не могла…

— Не при тебе? А то ли ты не видел голую меня. Не при тебе ли я разделась? Будь немного повзрослее.

С этими словами она вильнула задом и скрылась в ванной комнате, где через некоторое время послышалась льющаяся вода.

А я…

А что я, собрал её вещи, сложив на кровати да включил телик. Господи, сто лет не видывал их. А эти сука тонкие как… как… Блин, какие же они тонкие! А ещё пульт на сенсоре. С ума можно сойти. Но телик я включил не ради забавы, мне было интересна дата, которая стояла там…

Я нашёл программу новостей и наконец-то смог увидеть, какой сегодня год и месяц. Да уж, как оказалось, здесь тоже двадцать лет минуло. Двадцать лет… мда, вот тебе и вернулся сынок. Не пройди столько времени, я бы мог ещё вернуться домой, но сейчас… Моя мама вообще жива? И почему я в Америке, а не в России? Где мои грязные дворы, пропитые соседи, ворчащие бабки и вечно срущие везде собаки? Кто призвал меня вообще на другой континент от моего родного дома?

Не сказать, что это плохо, здесь куда проще разжиться стволами, однако я всё же надеялся, что мать ещё жива, и я смогу увидеть её. Она всегда была… такой, слегка забитой и уставшей. Как там без меня она? Ей сейчас должно быть около шестидесяти двух.

В моей голове сразу нарисовалась картина уставшей одинокой старушки или пожилой женщины, что ходит на работу каждый день. Сидит в старой квартире одна, где минимум мебели и вечно серо. Сидит над тарелкой какого-нибудь супа. Что-что, но я знаю, что старым людям у меня на родине не сильно сладко живётся, если даже они всю жизнь вкалывали. Это если за двадцать лет ничего не изменилось, естественно. Как там говорили, двадцать лет итоги? Интересно, теперь можно ли говорить, сорок лет итоги? Или что-то да сменили?

Я молча смотрел на пляшущие картинки перед глазами, которые сообщали, что мир не сильно стремится меняться. Ближний Восток всё горит и бушует с переменным успехом, Латинская Америка всё толкает дурь в штаты, а Европа устраивает внутриполитические стычки. Нихуя не поменялось, одно расстройство.

Переключил на другой канал, поёт мужик в платье. Я бы сказал, что «заебали», но блин, голос есть у чувака.

Ладно, прощаем. А после него вышла нормальная девушка и тоже хорошо поёт. Ну хоть так, хотят одеваться как бабы, пусть одеваются. Главное, что не кричали об этом на каждом углу. Я же не кричу, что я трахал зомби, верно?

Откупорив одну из шоколадок, что притащил из автомата, я окунулся в потрясающий и захватывающий вкус, который давно позабыл в том мире. Нормальный шоколад… Боги, благословите тех, кто его изобрёл здесь и прокляните тех, кто его не изобрёл в том мире… Какой же кайф…

А по телику всё крутили и крутили всякие песни, заставки, рекламу и прочее. В этом плане ничего не изменилось, кроме того, что качество показа отменное. Тут не восемь ка, здесь все восемьдесят. Технологии явно не стояли на месте.

Я не знаю, сколько я смотрел тупо в телевизор, если честно. Для меня это было так знакомо и так ново… Словно вернуться домой после годичного отсутствия. Просто я смотрю и… как-то не так, незнакомо, хотя прекрасно понимаю, что происходит. Слишком непривычно мне видеть технологии после двух лет прозябания в мире меча и магии, где окружение свихнулось из-за системы, настолько она стала неподконтрольной.

Чуть позже я разложил все свои вещи, что добыл честным трудом из местных работников, занятых тяжёлым трудом. Моей добычей из оружия стал револьвер смит энд вессон шестьсот двадцать девять, кольт девятнадцать-одинадцать, беретта, и два глока. Забавно, что у одного глока патроны совпали с береттой, а у другого с кольтом. А вообще, стволы могут очень пригодиться, поэтому надо их сохранить.

Потом я вытащил два свёртка. Никогда не приходилось нюхать, но может быть и попробую. Кастеты, каждый на руку, довольно удобно, чтоб забивать нужную информацию в нужных людей. И… всё, кроме денег у меня ничего особо и не было. А содержание своей сумки я и так знаю.

Закончив с этим, я разделся до трусов и теперь блаженствовал на мягкой кровати. Блин… зашибенно. Так улёгшись, я начал щёлкать по каналам, вспоминая те старые дни, когда мог сидеть дома в зале и так же смотреть фильмы. А потом появились компы и уже телек не нужен был. Были же времена, тогда это казалось такой обыденностью, а сейчас уже на уровне чуда.

Оттого я даже не заметил, как в дверях ванны остановилась Юи и смотрела в телевизор как зачарованная.

Глава 274

Как долго Юи стояла? Хм… ну минут десять точно. Думаю, что если её не позвать, то она будет стоять там ещё минут десять. А может и вовсе целый час. Мне даже было интересно проверить, как можно заставить Юи долго стоять, прежде чем она сама устанет и упадёт.

Это недоимператрица с хитрожопым характером и манией власти, которая проявлялась во многих аспектах (стоило лишь это заметить), обернула своё тело и свою голову полотенцем, как обычно делали девушки, и стояла в дверном проёме. Выглядела… ну да, сексуально. Вроде и обычно, но что-то прямо такое в ней было. Этого у неё не отнять. Она умела подать себя даже тогда, когда рот немного приоткрыт как у дебилки, а глаза на выкате.

— Юи, — позвал я её и похлопал рядом с собой.

Немного заторможенно, но до Юи дошло, что от неё требуется.

— Ох, ты об этом? Да-да, сейчас, но… что это такое я вижу, другой мир в окне вне стен. Портал иль… опять же механизм?

— Второе. И ты удивишься, но это опять электричество.

— И эти картинки…

— Вызваны электричеством.

— А те агрегаты, что ездят по трактам? И огни на столбах больших? А…

И ещё десяток вопросов.

Я был удивлён. Я был приятно удивлён. Такой словесный понос был безграничным. Сначала я не понял, чего Юи даже не интересуется ничем, словно и не в другом мире очутилась. Потом я начал подозревать, что она просто не отвлекает меня. Но сейчас я мог оценить масштаб её выдержки. Она молчала ровно до того момента, как мы оказались в безопасности. И теперь, когда моё внимание свободно, она готова расстрелять меня вопросами. Вообще, это удивительно, что она так по-умному терпеливо дождалась момента, когда сможет спросить. Обычно люди начинают заёбывать сразу. Вот как я, например.

— Ладно, я мыться, прервал я допрос на всевозможные темы, включая работу телевизора.

— Хорошо, но можешь ты ответить ли мне на один вопрос ещё? Как я понимаю язык мира твоего?

— Не знаю. Но это что-то типа условного знания, когда ты появляешься в том или ином мире. Ты сразу знаешь язык того места, где очутишься. Со мной то же самое было, когда я только появился в вашем.

С этими словами я юркнул в ванную комнату, где пошёл мыться на целый час. Буквально отмокать сначала ванне, а потом мыться под душем. Нет ничего приятнее горячей воды из-под крана. Я прямо готов жить здесь, лишь бы не выглядывать в этот сраный страшный мир.

Однако рано или поздно всё заканчивается. И скорее рано, чем поздно, так как доверить Юи находиться одной там я просто не мог. Почему? Да потому что Юи не я. И, к глубочайшему моему сожалению, я пока не нашёл тех, кому могу действительно доверять как себе родному. Даже Клирия что-то да скрывает, отчего прямо сто процентов доверия ей нет.

Оттого, когда я вышел, сидящая голая Юи перед теликом меня слегка насторожила. Во-первых, она голая, что уже ненормально. Во-вторых, что это за сраный пустой пакетик?! Юи, ты чо, нюхала?!

— Юи, позволь спросить? Почему пакетик пустой? — поднял я упомянутый предмет и потряс перед её лицом.

— А знал ли ты, что бабушка Лопес балуется в восемьдесят травой и оттого всегда бодра и приветлива, — повернулась она ко мне, и я немного прихуел. Глаза Юи были так широко раскрыты, что казалось, они сейчас выкатятся наружу. А на лице играло счастливое и слегка безумное выражение в купе с радостной непонятно чему улыбкой. И помимо всего прочего у неё под носом остался белый порошок. Как ты догадалась, что его нюхать надо?! — С ума сойти же можно просто! Нам срочно нужно травы побольше, мир захватим мы!

Она вскинула в верх руки, словно праздновала победу, отчего её сиськи подпрыгнули. Это выглядело и сексуально, и безумно одновременно.

— Юи, не говори, что ты всё вынюхала.

— Мэйн, не поверишь ты сейчас, порошок-то тот волшебный, и я чувствую себя, словно мир готова сдвинуть и захватить, всех людей поработить, всех сломить и всех убить. Чтобы стать императрицей и веками править там!

Она это проговорила бодро. Так бодро, что мне даже не по себе стало.

— Юи…

— Мэйн, скажи мне, хочешь власти, мы ведь можем всё устроить, ты да я, мы вместе можем весь тот мир поработить! — Она села на край кровати, внимательно вглядываясь мне в глаза. Её зрачки были так сильно расширены, что практически полностью занимали радужку. Ебать ты нюхнула.

— Я же тебе уже говорил об этом, Юи, — вздохнул я. — Нет и не будет никаких мы.

— Но… — Юи вжала голову в плечи и сделала лицо девочки-припевочки и скромняшки, слегка склонив её на бок, и обняла себя, чтоб грудь была побольше. — Но как же я? Ведь я же лучше, сиськи больше, тебе со мною будет в раз.

— Нет, Юи, не будет. И можешь не раздвигать ноги, я не гинеколог.

А то Юи уже легла на спину, облокотившись на локти с буквально влажным похотливым лицом, раздвинув ноги, что была видна её розовенькая красота через пушистика.

— Давай, двигай задницу, я спать лягу.

— Не гей ли ты?

— Я твою сестру ебал, — ответил я, столкнул её в сторону и лёг на свою половину.

— Словно оскорбить хотел… Но этот мир, да он прекрасен, хочу его поработить!

— Да он кого угодно сам поработит, — буркнул я, натягивая на себя одеяло. — Ложись спать. Нам завтра идти на этот зов через чёрный квартал. Не хотелось бы проблем на свою голову. И на твою тоже.

— Неужто ты меня не хочешь, не уж-то отвергаешь всю? — провела она пальцами по себе. — Ведь я могу…

— Я знаю. Я уже оценил твои способности и даже догадываюсь, как ты дорогу себе прокладываешь. Так что не стоит. Не надо.

— Ты должен мою сторону принять, иначе можешь убегать, ведь я покоя тебе не дам.

— Уже не даёшь.

— А могу и дать. Не хочешь ты меня…

— Нет, — перебил я её. — Не хочу.

Юи сидела передо мной на коленках, слегка задумавшись. Учитывая то, что она под кайфом и то, что сейчас её мозги набекрень, она выглядела… странно. Очень странно. Непривычно. Нет этой собранности, серьёзности, непроницаемости и аристократичного духа.

На моё счастье, придумала она способ меня уломать безопасный.

— Быть может всё равно твоё да что нет. Ответ один, но стоит мне начать, ты сможешь сразу же понять, чья сторона тебе роднее.

Честно говоря, в какой-то момент я испугался, что ей взбредёт в голову меня бить или связать, но обошлось. Юи, широко, похотливо улыбнулась, сдёрнула с меня одеяло, после чего приложила своё лицо к моей груди.

— Аппетит во время еды приходит к нам, — промурлыкала она, спускаясь ниже и трясь лицом сначала о мой пресс, потом о мой лобок, а в конце уже уткнувшись лицом в мой пах. Лицом своим поводила, губами пощипала, запуская механизм, после чего язычком до самого верха, в ротик хоп и… ебать ты с заглотом взяла.

Что-что, но её возможности я оценил по достоинству. Правда не долго оценивал, не прошло и минуты, а Юи отключилась, с моим хуём во рту. Это… это что-то новенькое, если честно. Забавно наблюдать девушку между ног которая дрыхнет, запихнув твоего маленького друга за щёку. Ну ничего, пусть завтра проснётся и охуеет.

Поэтому укрывшись, я щёлкнул лампу на тумбе, выключая свет, и отключился.

А пришёл в себя утром, когда на улице уже выглянуло солнце. Это я понял по свету, который лился через щели между шторами. В комнате стояла полнейшая тишина и только лёгкое причмокивание, источник которого я затруднялся определить нарушали её. Блин, да чо за…

Не сразу до меня дошло, что причина этого лежит у меня между ног и причмокивает конкретно моим членом. Я откинул одеяло и увидел Юи, которая продолжала дрыхнуть с моим органом во рту, сося его во сне как соску. Это было настолько мило, что у меня даже встал. Прямо ей в рот. И это не осталось незамеченным последней, видимо из-за того, что тот упёрся ей в нёбо.

Юи медленно зажмурилась, начав спросонья моргать влажными, сонными глазами. А потом её глаза начали медленно открываться всё шире и шире, видимо осознав, что у неё во рту. Она медленно повернула голову ко мне, продолжая держать мой член во рту, и посмотрела на меня удивлённым, а потом пристыженным взглядом.

— Юи, — решил я сыграть в несознанку. — Не знаю, что тебе снилось, но не могла бы ты вытащить мой хуй из своего рта, если не собираешься доделывать работу?

Юи молча последовала моей просьбе, вставая, но я мог отдать ей должное — она делала это совершенно спокойно, полностью скрывая смущение от неловкости.

— Я прощения прошу за столь постыдное поведение, кое продемонстрировала тебе, — спокойно ответила она. — Я… многое наговорила тебе, верно?

— Ну ты вроде помнишь и сама, не так ли? — не стал я отвечать прямо.

— Достаточно. И моё предложение в силе, — тут же заявила она, встала, светя своим телом, и ушла в ванную.

— А я его всё равно не приму! — крикнул я вдогонку.

Блин, минет на утро был бы кстати.

Мы довольно оперативно собрались, покинув номер, после чего я занёс ключ администратору. Снаружи нас встретил уже проснувшийся город, который наполнили машины и люди. Шум, гам, сигналы гудков, крики и споры людей, вертолёты, сирены под палящим солнцем. Этот музон города, от которого я дичайше отвык, обрушился на мою голову, заставляя несколько минут ещё приходить в себя от дезориентации. От всего шума хотелось броситься куда-нибудь, и только осознание, что это вполне естественная реакция и надо привыкнуть, удержали меня от этого.

Здесь было очень много темнокожих и куда меньше других рас. Наверное, второе по количеству были китайцы и латиноамериканцы. И уже под конец единицы представителей европеоидов. Короче, я в меньшинстве.

А ещё в свете солнца я мог оценить наше местоположение более точно.

— Да никак централ… — пробормотал я, глядя на проезжающие машины. — Ебануться можно.

— Мэйн, они братья того агрегата, что нас сюда закинул? — тихо спросила Юи, указав на машину без водителя. Значок был дико знаком. А по шашечкам палилось обычное такси.

— Нет, не брат, просто механизм, что ездит… по дороге.

Я не смог бы ей объяснить нормально, что значит автопилот. Однако одного того, что я увидел хватало, чтоб понять, как сильно скакнул мир вперёд. Электрокары составляли, наверное, добрую половину всех машин, если не больше. Бум электрокаров ещё при мне не прошёл мимо и многие марки, что я мог угадать были в большинстве своём электрокарами — от легковушек до грузовиков.

Хотя встречались и обычные бензиновые, но с причудливым дизайном, словно у истребителя. Та мода на острые углы и вытянутые черты машины, словно она хочет распластаться по асфальту, так и осталась, став ещё более радикальной.

Забавно то, что прогресс словно только машин и коснулся. Дороги те же, провода над улицами те же, люди те же, засранность, которую было не так заметно ночью, та же. Да, изменились только машины.

— Идём, Юи.

— Да, — кивнула она и мы двинулись вдоль главной улицы, не смея с её сходить.

Я зря очковал по поводу района. Нас никто не стремился ограбить или убить. Да, много чёрных, но они занимались своими делами, изредка бросая на нас незаинтересованные взгляды. Только единицы смотрели на нас с подозрением и интересом. Остальным было насрать.

Люди обходили нас со всех сторон, идя по своим делам, иногда проезжали на велосипедах, реже на мотоциклах.

Пока мы шли, я несколько раз слышал выстрелы, иногда целые перестрелки. Но людям было плевать, словно их это и не касалось.

— Такие дома огромные там, я просто поверить в них не могу. Словно мираж, — сказала тихо, чуть ли не благоговейным шёпотом Юи.

— Технология, — бросил я взгляд на небоскрёбы, что были где-то впереди. Нам не грозило к ним выйти, так как меня тянуло в сторону гетто. Блять, повезло, ничего не скажешь. Почему бы моему призывателю не поселиться в сраных небоскрёбах? Нахуя в гетто?

— Не строят подобного у нас.

— Вестимо, — пожал я плечами.

— Отчего же?

— Магия. Она вас тормозит.

— Чем? — спросила Юи.

— Она облегчает вам жизнь. Зачем что-то делать, если есть магия? А ещё система? У нас двигателем прогресса была лень и война. Лень что-то сделать, сделай то, что облегчит работу или вообще сделает за тебя. Хочешь победы? Сделай что-то смертоносное и опасное. Это двигало нас, заставляло придумывать что-то новое. Болезни заставляли нас открывать препараты и лекарства. Лень заставляла придумывать всё новые и новые механизмы. Война — изобретать технологии. У вас же есть система и магия. Зачем делать что-то смертоносное, если можно прокачаться и тупо стать машиной для убийств целых сотен? Зачем изобретать, если есть магия? Оно вас тормозит. Вы живёте в достатке и оттого не открываете ничего нового. Пройдёт ещё много времени, когда кто-то решит побороть силы данные системой, чтоб двинуться дальше. Хотя как я понял, на западе уже этим и занимаются.

— Сказать ты хочешь…

— Что человека двигают вперёд зачастую его худшие проявления. Медицина зачастую двигалась благодаря войне, технологии благодаря войне и лени, строительство благодаря войне и жадности. Как не прискорбно, наши худшие черты делают нас сильнее, — пожал плечами я, подводя итог.

— Не веришь ты в людей.

— Верю. Но не приукрашиваю факты. И кстати о технологиях и жадности. Вон магазин секонд-хенда.

— Что, — не поняла Юи, начав оглядываться.

— Поддержанные вещи.

— Хочешь в старое одеться? — слегка скривилась она.

— Ты сама в старом, — заметил я. — А там пусть и старое, но зато чистое и выстиранное. Идём.

Мы заскочили в магаз, который подарил нам возможность закупиться по дешману. Даже трусы нашёл с медвежатами и утятами! Найс! Жизнь налаживается! Ботинки, носки, брюки для похода, рубашка, футболка, куртка, перчатки и рюкзак. Юи тоже одел, хотя изначально она выбрала наряд «шлюха на охоте». Не сказать, что ей не шло. Просто туда, куда мы шли, это было не к месту.

На это ушли все деньги, что я собрал. Но мы отоварились так, что могли теперь идти сразу путешествовать.

— И куда теперь нам путь держать? — поинтересовалась Юи.

— Туда, — кивнул я на одну из дорог, что шла между домов.

Нормальная вроде как дорога, вдоль которой выстроились более-менее нормальные дома и неплохие машины. Однако контингент… Бля, у меня если дворы выглядят как говно, то там и люди живут похожие. Если всё выглядит нормально и аккуратно, то там тоже выглядят все нормально.

Здесь же всё выглядит нормально, но люди пиздец просто.

— Идём. И не сильно реагируй на то, что говорят тебе другие. Просто идём.

И мы двинулись по этому району.

Он выглядел солнечным, саму дорогу от тротуара отделял зелёный газон. По левую и правую стороны дороги стояли цивильные дома. Однако повсюду было чернокожее население и не все они выглядели доброжелательными гражданами. Женщины, некоторые из которых выглядели как потасканные шлюхи, мужики, часть из которых была чисто бандитским обществом. Они все меня напрягали, хотя я был просто уверен, что смогу устроить здесь бойню и выжить.

Другое дело, что потом полиция меня покрутит. И именно закон служил ограничителем для такого человека, который мог спокойно вырезать любого, кто попытается на него покуситься. Хотя даже не закон, а последствия в виде смерти.

Однако сколько бы мы не шли, никто нам и слова не сказал. Даже те группы людей, что кучковались около фонарных столбов пусть и смотрели на нас, буравя наши личности взглядом, однако ни слова не сказали, кроме как Юи, которой предложили прокатиться на метле, после чего заржали.

Короче, всё было даже довольно и неплохо. Я ожидал куда более худшего расклада, чем был. Конечно, тут нихрена не безопасно, но и убить первый встречный не пытается. По крайней мере, пока день. Да и ночью тех троих мы завалили благодаря Юи.

Так скромненько и аккуратненько двигаясь, мы вышли в конечном итоге к району, который резко контрастировал даже с тем, по которому мы шли до этого. А именно разрухой. Здесь был… ну пиздец, что ещё сказать. Часть домов заброшена, часть сожжена, часть разрушена. В некоторых живут люди, но сами дома… как постапокалипсис.

— Уверен ли ты, что сюда нам надо? — спросила Юи, смотря на этот пейзаж.

— Будь уверена, — именно сюда, кивнул я. — Хотя не могу сказать, что я этому рад.

Глава 275

Самое интересное, что некоторые дома были вполне себе нормальными, двухэтажными, с классическим видом американской мечты… если бы не были заброшены, их окна заколочены, а территория свалкой мусора соседей. Здесь, кстати говоря, мусора было в разы больше и на каждом углу. Газоны были вытоптаны в грязь. Я видел стоящие разобранные машины на некоторых участках, среди которых были и электрокары. Это был реальный постап. Здесь даже словно фильтр нацепили, который делал улицу более пыльной. Ещё сильнее всё это бросалось в глаза на фоне нормального района, который всё равно был гетто.

Мы двинулись по этому району и тут уже нас не сильно то и пропускали. Кто-то кричал в след, кто-то шёл за нами и выкрикивал ругательства. Один сумасшедший бросился на Юи с бутылкой, но я его уложил. Не ударил, просто выбил бутылку и бросил на землю — убивать на людях было чревато, да и сумасшедший же.

— Ощущение такое, что пустыней занесло, — заметила Юи.

— Аналогично. Словно песка стало больше, а сам район будто бы высушен солнцем. Кстати, ты знаешь, как выглядит пустыня?

— Да, — совершенно спокойно, не оскорблённая таким вопросом, ответила Юи. — Имела я возможность видеть мир сквозь картины, что были в библиотеке нашей. Кстати, Мэйн, спросить хочу, а как повозки эти ездят?

Она кивнула на машину, которая, проехав с рокотом, обдала нас выхлопами, от которых Юи зашлась в диком кашле.

Поэтому часть пути я скрасил объяснениями ДВС. Удивительно то, что Юи схватывала на лету и не задавала много вопросов. Вот бы и мне быть таким умным. А под конец мы вышли к дому, куда меня тянуло.

Первое, что бросилось в глаза — обилие машин самых разных моделей, видов и целостности. От старых разбитых бензиновых легковушек (в моей молодости они были сверхновыми), до больших новых джипов-электрокаров. Они выстроились около одного единственного дома с обеих сторон от дорог.

Сам дом был классической американской двухэтажной постройки аля дом мечты, который теперь был серым, грязным, с заколоченными окнами. Он стоял в ряду среди таких же заброшенных домов, однако сразу было видно, что он жив, даже несмотря на свой вид. Хотя забавно то, что прямо за ним начиналась промышленная зона. Видимо поэтому их и забросили прежние жители.

Едва мы приблизились, как сразу послышалась музыка, что-то типа рока с сильными басами.

— Призыв они осуществляют? — нахмурилась Юи.

— Да. Вызывают жнеца.

— И… придёт ли он?

— Уже пришёл, — подмигнул я ей и направился к дому через вытоптанную тропинку среди высокой травы.

Странно, раньше я стремался таких мест и в жизнь бы не полез к таким людям, но сейчас… словно обычный поход в магазин. Для меня такое общество совершенно привычно, и чувствую я себя в нём нормально. А такие места, словно самая обычная улица. Словно я сам стал таким, как они. Тем, кто обитает в подобных местах.

Хотя почему «как»?

Я сам в таких местах бывал сколько раз, среди всех видов отбросов? Чего мне бояться какой-то обкуренной шпаны, которая потеряет свои ебальники, если пойдёт против меня?

Я постучался в дверь, как и положено было воспитанным людям. Через несколько секунд она едва отворилась, и оттуда появилось лицо латиноса, полностью облепленное татухами. Он слегка пренебрежительно посмотрел на нас, кивнув головой, типа что надо.

— Добрый день, мы к Лили, она должна была сюда приехать вчера.

— Нет Лили, — выплюнул он злобно и закрыл дверь.

Какой дерзкий. Я на всякий проверил кольт. Хм… а может револьвер? Он выглядит более брутально… Нет, пусть будет кольт, в нём патронов больше.

Вновь постучался.

И вновь открыл латинос, который буквально сразу выпалил.

— Проваливай, пидор, пока тебе не дали.

И захлопнул дверь. Блин, даже сказать не дал, но это его проблемы. И чего там не дали? Если шоколада, то я бы не отказался. Хм… наверное, про это он и говорил. Ну тогда однозначно надо стучаться ещё раз.

Я постучал в третий раз.

На этот раз он распахнул дверь, держа в руках пистолет. И только открыл рот, чтоб вякнуть глупость, как я ударом в лоб отправил его видеть сны. Пока обойдёмся без мокрухи, мало ли какой разговор будет дальше, а убить всегда успею. Подобрав пистолет и засунув его за пазуху, я перешагнул тельце. Заодно затащил внутрь, чтоб глаза никому не мозолила. Вот меня жизнь научила, что не надо выёбываться перед незнакомыми людьми.

Мы попали в старый, грязный коридор, пол которого уж давно стёрся до скрипучих досок, а обои были ободраны вместе со штукатуркой до самых деревянных перекрытий. Потолок вообще прогнил. Я бы побоялся включать так громко музыку, есличестно, а то дом развалится.

В коридоре никого не было, однако стоило пройти немного дальше и повернуть налево, как я попал в тёмное большое помещение, освещённое множеством тусклых лампочек, создававших определённую атмосферу. Какую? Чтоб понять, какую, стоило просто глянуть в угол, где девка минет парню делает.

Слева и справа от входа стоял самый разнообразный народ. Если первый притон состоял их безобидных обкуренных эмо и студентиков, то здесь были брутальные негры, латиносы, бабы разных сортов и поношенности и даже кто-то в нормальных костюмах. Чо за место, хуй знает, но тут где-то эта Лили, которую я буквально чувствую, но из-за количества народа не могу найти.

О'кей, пойдём иначе.

— Прошу прощения, вы не знаете Лили? — подошёл я к качку негру, чьи потные мышцы буквально бугрились пузырями и отражали свет.

Тот лишь покачал головой.

Вот так и пришлось мне ходить и спрашивать, ища ту самую Лили. Кто-то мне отвечал, кто-то просто качал головой, однако ни одного, кто бы меня послал или ещё чего.

Так я добрался до королей вечеринки, что восседали в центре зала. Какие-то пафосно раскинувшие ноги мужики: накаченный в меру негр и худощавый латинос, что сидели на диване. Стоило просто взглянуть на них, как стало сразу ясно, что это какие-то бандиты, которые довольно уважаемы в этих кругах. Сидят с напыщенным видом, курят косяки, о чём-то разговаривают. Об этом говорило одно то, что вокруг этого дивана народу было мало, если не считать их людей — брутальные качки или выглядящие откровенными затонированными отморозками чуваки. Охрана видимо.

А ещё бабы. Разношёрстные бабы, но все как на подбор красотки — тёмненькие, смугленькие, беленькие. Кто-то сидел рядом, кто-то на подлокотнике дивана, кто стоял за диваном, обнимая «королей» за шею. Ещё две сидели между ног у этих местных боссов.

Может быть одна из этих?

— Прошу прощения, — подошёл я к одному татуированному чуваку, — вы случайно не знаете Лили? Она должна была вчера приехать сюда.

Он посмотрел на меня странным взглядом, но всё же ответил.

— Все, кто приехал, сейчас с боссом.

— С боссом?

Я глянул на подбор красоток, что вертелись вокруг него. Ебать меня призвала… Я бы был бы рад такой призывательнице.

— Прошу прощения, а кто…

— Эй, Чопер, чо за цыпочка рядом с тобой? — неожиданно позвал чувака передо мной латинос на диване. — Пусть подходит, не стесняется. Для неё местечко тоже найдётся.

Негр рядом с ним хохотнул.

— Простить меня сейчас прошу, но с кавалером я пришла, — поклонилась слегка Юи, сохраняя лицо спокойным и невозмутимым. — Не могу я без кавалера к вам подойти.

— Так пусть он тащит свою тощую задницу сюды, — рассмеялся он и махнул рукой.

Нас пропустили. Музыка слегка стала потише, и мы словно оказались под множеством софитов, в центре освещённого круга. Бабы и двое боссов разглядывали нас с улыбками, словно цыплят. Охрана, которая выстроилась кругом, ограждая нас от остальных, само собой вообще не сводила глаз.

— И? Чо забыли в нашем скромном обители? — поинтересовался негр, закурив.

— Я ищу девушку Лили.

— Девушку Лили, — усмехнулся негр. — Шип, ты слышал о Лили хоть раз?

— Лили, чо за имя тупое, первый раз слышу.

А я вижу, что не в первый раз. Вернее, вы может быть и в первый, но вот девка между ног у латиноса не в первый. Вон как замерла. Блять, что так на подобных везёт? Не говорите, что это она, пожалуйста.

— Она знает Лили, — кивнул я на девку.

— Она? Пустышка? — удивился латинос и поднял её голову к себе за подбородок. — Пустышка, ты знаешь её?

Пустышка затрясла испуганно головой.

— Пиздит, — спокойно сказал я. — Со спины вижу, что она нагло пиздит.

Латинос внимательно посмотрел на меня, потом посмотрел на девушку.

— Ты обманываешь меня, глядя в мои глаза, Пустышка? — тихо спросил он, но даже я почувствовал угрозу. Да чего уж там, все почувствовали. И все затихли.

— А зачем она вам? — спросил развалившийся негр.

— О, она нас вызвала сама без объяснений причин. Вернее даже, призвала на свою голову. Хотел бы взглянуть ей в глаза.

Девушка замерла. Замерла и медленно повернула голову к нам, позволяя увидеть её лицо.

…

Настала моя очередь охуевать.

Я многое повидал, оттого и такое мог переварить, однако… не будь такой стойкости, я бы в ахуе рухнул.

Девка передо мной была довольно симпотной, но при этом простой. Простая красота с чёрными волосами. Не было в ней хищности, как в местных сиськастых красотках, однако её лицо не могло не зацепить взгляда. И она была тоже шлюховатой… Это наследственно?

Я словно взглянул на фотографию собственной, но ещё молодой мамы.

Лишь секунду спустя я заметил кучу несовпадений от носа, до ушей, но общие черты делали её просто копией моей матери. Как минимум, это или её сестра, или её дочь. Но точно родственник, отсюда я чувствую и связь, которая меня не то что привлекла, буквально тянула.

Рояль? Рояль. Зубастый? А вот это мы ещё посмотрим.

Было ещё и отличие в её выражении лица. Моя мать была вечно уставшей, вечно с синяками под глазами, с лицом, словно депрессия является её вторым именем. Она вечно работала и горбатилась, оттого, наверное, и была такой. А ещё я на шее.

Эта девка выглядела живее всех живых, хотя по лицу, да и по занятию назвать её счастливой язык не поворачивался. И тоже шлюха, как моя мать в детстве. Однако моя мама воспитала меня, работала ради меня и была хорошей матерью. Эта же… ничего не могу сказать о ней пока.

— Значит ты Лили? — спросил я тихо.

Видимо не так тихо, как мне хотелось, так как многие насторожились, девушки слегка испуганно отстранились, качки, наоборот, подались вперёд, напрягшись. А эта Лили так вообще испуганно округлила глаза, отшатнувшись. Атмосфера стала напряжённой.

Так, вопрос, мир или мочим? В принципе они мне ничего плохого не делали, кроме Лили, однако… мне кажется, что и не насильно они сюда её привели. Ладно, посмотрим, как они будут отвечать.

— Я бы хотел увезти эту девушку с собой, так как нас будет ждать очень тяжёлый разговор. И естественно, так как я прервал вашу вечеринку, я возмещу ущерб, — при этих словах я вытащил две золотые монеты и протянул руку. Всё-таки попробуем решить всё миром для начала.

Практически сразу один из собачек передал их латиносу, который осмотрел из с интересом, попробовал на зуб, а после внимательно взглянул мне в глаза.

— Откуда у тебя такие монеты, чувак?

— Боюсь, у каждого свои секреты.

Было тихо. Я бы мог, конечно, всех перебить, но… Бля, насилие должно быть оправданным. Если бы они хотя бы делали что-то плохое, били бы эту Лили, тогда ладно. Но по сути, как я понял, она сама сюда пришла. И влетать в чужой дом, бить морды всем подряд, хотя они вроде и не при делах… это немного не то. Вот как накосячат, так и поговорим. Всё-таки всегда важно дать шанс.

— О'кей. Можешь забирать эту Пустышку, — кивнул наконец латинос и махнул рукой. — Валите.

— Благодарю, — кивнул я, подхватил за руку Лили и потащил её на улицу.

Мне было совсем не стыдно вежливо говорить и вести себя скромно перед ними. Почему? Да потому что они окружили меня. Я не могу сказать, чем здесь всё закончится, если они решат на нас навалиться всей кучей. Оттого не собирался выёбываться. Но если что произошло бы, я уверен, что смогу дать достойный отпор, хотя конечный итог представить затруднялся.

К тому же моя стата не ушла никуда, я это проверил ещё вчера. Она спокойно выдавала мне мои показатели, словно ничего и не произошло. Видимо это не было программой, скорее какой-то магический фон человека, который загружается ещё в том мире. Типа семени магии, что будет поддерживать эту стату везде, пока ты жив.

Оттого моя меткость от бедра из двух рук, ловкость и скорость не оставят им шанса. Насчёт рукопашки ещё не уверен, если все накинутся, но вот в стрельбе вопросов у меня не возникало.

Я вытащил испуганную Лили за собой на улицу, выбросив пистолет, который позаимствовал у охранника.

— От… откуда вы узнали, я же…

— Заткнись и иди, — бросил я. — У нас…

Вот они не знаю такой поговорки «Жадность фраера сгубила», а зря. Она бы им очень сейчас помогла, так как я был уверен, что они решили просто обобрать меня. Сначала растерялись и отпустили, потом подумали «а чего бы не прошманать лоха» и решили меня грохнуть. Или же решили выстрелить в спину на улице, чтоб не устраивать бойню в доме. Повелись на золото, что я дал им, и не остановились на достигнутом.

Я толчком отправил Лили в кусты, разворачиваясь с пистолетом наготове. Юи уже и сама успела обернуться, но я так же столкнул её туда, куда и Лили. Мне не нужны были помехи.

Топот был такой, что его услышать, по крайней мере мне, было просто. Особенно когда я ожидал нечто подобное и специально прислушивался. Словно чувствовал, что у таких упырей последнее слово должно быть за ними. Потому что я не особо доверяю незнакомым людям, коих вижу в первый раз. А всяким уёбкам и подавно.

Я даже был немного рад, что так всё обернулось — я дал шанс, они его отбросили, я могу с чистой совестью карать и забирать трофеи.

Когда появился первый противник, пистолет уже лежал у меня в руке и был направлен прямо на дверной проём в коридор. И стоило придуркам появиться, как грохнуло подряд три выстрела. Негр на полной скорости врезался в стену, получив пулю в сердце, а следующий за ним получил пулю прямо в голову и тупо прямо на ходу завалился на спину в проходе. Ещё один резко затормозил, но его плеча мне было достаточно. Кровавая клякса на стене была видна даже отсюда, когда он нырнул обратно.

Я спокойно удержал отдачу, отчего стрелял быстро и метко. Сил мне на это хватало.

После трёх выстрелов я тут же ушёл в сторону от проёма, вытаскивая уже беретту и глок в обе руки. Сейчас будет мочилово и плотность огня мне не помешает.

Я медленно начал подниматься, целясь в пустой коридор, не забывая вслушиваться, чтоб никто не оббежал меня. И едва я поднялся на ступеньки, как вышибленный мной ранее латинос задвигался.

Ну и зря же ты это сделал.

Один из пистолетов тут же выстрелил ему в голову. Практически сразу же в коридор выглянул ещё один нигер, но он получил пулю из второго пистолета, что был направлен в коридор. Видимо подумал, что я отвлёкся, и он успеет выстрелить. Мудак блять.

И тут же я разрядил сразу четыре патрона в коридор, когда с дальнего конца появился какой-то латинос. Его голова взорвалась ошмётками от четырёх пуль, полученных буквально за секунду из двух рук. Выстрелил я несколько раз, чтоб наверняка, если промахнусь, однако все пули нашли свою цель. Стрелять с этих пистолетов было одно удовольствие, разброса практически не было.

Теперь предстояло самое неудобное, идти на штурм самого дома.

Я присел и гуськом прямо вдоль левой стены двинулся вовнутрь. Едва зашёл, как тут же моё присутствие оповестил скрип половицы. Хм… а здесь стены…

Стоило только об этом подумать, как полетели щепки и выстрелы за стеной разорвали недолгую тишину. Над головой сразу появилось обилие дырок от пуль, а противоположная стена брызнула мелкими щепками и трухой.

Ты посмотри какие засранцы.

В ответ я прислонил один из пистолетов к стене и начал стрелять в ответ. Послышались крики боли, женский визг, вскрик, маты. Одновременно с этим в коридор выскочил латинос и сразу же получил две пули. Одну в голову, другую в плечо. Правда сучонок всё же успел выстрелить, но его пуля прошла со свистом над самым ухом, что как бы намекало, насколько близко я был к смерти. Жаль у меня не пистолет-пулемёт, было бы проще.

По моим прикидкам осталось ещё от трёх до пяти противником. Четверо здесь, пятый в коридоре дальше. А всего их было десять, не считая боссов. Те мне нужны были живыми, разговор был.

Я медленно двинулся дальше, держа пистолеты наготове, как вновь послышались шаги. Даже не шаги, топот. Кто-то бросился к дверному проёму. И стоило этому кому-то появиться, как я тут же выстрелил. Раньше, чем понял, кого убиваю.

Приятная сиськастая девушка споткнулась и рухнула на трупы бандитов. За мгновение до этого волосы на её затылке взметнулись, в то время как во лбу появилась аккуратная дырочка. На груди у неё тоже начало расползаться большое красное пятно. Неудачно выскочившая молодая девушка стала жертвой собственного страха и получила сразу три пули.

Мда… некрасиво вышло.

Глава 276

Стоило мне убить девушку, как пришло время менять пистолеты. Патроны там ещё были, но не хотелось мне обнаружить, что у меня патроны в ответственный момент закончились. Всё так же целя правым пистолетом в коридор, я достал новый. То же самое я повторил и с правой рукой. Кто бы сейчас не выскочил, у меня всегда был готовый пистолет.

Но никто не выскочил. А у меня был теперь добротный револьвер и глок. Попутно прикарманил пистолет латиноса, который несколькими минутами ранее выбросил. Несколько секунд подумал и взял его вместо револьвера.

Интересно, а здесь есть запасной выход? Если да, то будет печально. Если нет… Хотя вроде как я слышу за стеной всхлипы и стоны, значит люди там и им бежать некуда.

Я буквально затих вслушиваясь. Музыка больше не гремела, что играло мне на руку, теперь я слышал много чего за стеной. Например, скрип прогнивших досок под ногами. Тихий, едва заметный на фоне стонов и всхлипов, но двигающийся в сторону.

Подумал немного, достал более мощный револьвер, прицелился на звук и…

Выстрелил быстро два раза.

Раздался женский визг, крики, лёгкий грохот. В ответ в стену прилетело множество пуль, и я вновь через стену начал стрелять. Вновь крики, женский голос закричал, что она ранена, послышался топот множества ног по направлению в коридор, и я кувырком выскочил из дома и прыгнул в придорожные кусты.

Стадо животных, иначе не назвать обезумевших людей, что несутся словно табун, пронеслось на выход и, толкаясь, высыпалось на улицу. Они сразу прыгали в машины, стремясь уйти как можно дальше в то время как…

Я выстрелил в ногу ебаному недобоссу, который пытался слиться в толпе. С такого расстояния даже среди множества преград я не промахнулся. И когда люди в страхе разбежались, пинком в ебало вырубил его, попутно целясь в коридор.

Не зря. Стрельба вновь набрала обороты, и я несколько раз выстрелил в ответ, но промахнулся. Вновь стреляют в меня, вновь я стреляю в ответ. Это выглядело так: я выглядываю, они выглядывают, я выглядываю, они выглядывают. В какой-то момент я просто не стал прятаться, дождался и тут же разрядил пять пуль в чувака, который выглянул. Его отбросило, и он добавил объёма куче трупов в коридоре.

Вообще, я никогда в перестрелках не участвовал. Единственное, что меня спасало от пули, это реакция, стата и кое-какой опыт. Реакция помогала мне реагировать быстрее, целиться быстрее, принимать решение быстрее, стата помогала силой и чувствами: я лучше слышал и мог стрелять, полностью компенсируя отдачу, а навык дальнобойного и прокачанная меткость помогали мне в этом.

Что касается опыта, то он не был боевым. Вернее, не тот боевой, когда стреляют, а именно быть осторожным и не думать жопой, реагируя на обстановку правильно. Ухтунг и Мамонта говорили, что правильная оценка местности и принятие решений на этой основе — уже половина успеха. Подмечать тонкости, как, например, скрип досок, что перекрытия простреливаются. Оценка местности, что там проход, там проход, надо контрить. Умение правильно реагировать и действовать.

Конечно, с опытом военных, которые участвовали в боевых действиях, не сравнить, но это и не война. Обычная бандитская разборка. И моих знаний и умений на неё хватит.

А противники… обычные бандиты, которые привыкли выскакивать и стрелять. По крайней мере эти до этого, судя по всему, так и делали. В их опыт входило минимальное: надо прятаться, надо целиться, надо меньше шуметь. На этом их боевой опыт, судя по всему, заканчивался.

Из противников оставалось как минимум трое. Один босс и два уёбка. И вылазить они не собирались. Идём на штурм, ёпта! Надеюсь, у них не бронебои.

Одной рукой подхватив качка, который был по больше других, я с трудом заглянул в комнату. Вернее, сначала высунулся мёртвый качок.

И тут же получил пули в себя. Я же, едва выглянув из-за него, открыл ответную стрельбу от бедра по уёбкам.

Всего их было двое и одного я убил с трёх выстрелов в то время, как другого я ранил в плечо.

Девять телохранителей. Десятого я нашёл раненым, валяющимся в углу с простреленным плечом.

— Стой, не надо, я…

Я даже не стал слушать, просто проходя мимо и выстрелив ему в голову.

Что касается латиноса, то тот пополз за пистолетом, но я тут же прострелил ему ладонь из револьвера. Его рука разлетелась ошмётками в разные стороны, и он завизжал как баба. А я отстрелил ему вторую руку, чтоб точно не схватился за оружие.

— ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, НА КОГО НАПАЛ, СУКА!!! СЮДА ЕДУТ МОИ ПАРНИ И ОНИ УБЬЮТ ТЕБЯ НАХУЙ!!! УБЬЮТ!!! ТЫ БУДЕШЬ МОЛИТЬ О СМЕРТИ, А ТВОИХ ДЕВОК…

Я пнул его в лицо, прерывая этот поток фантазий и поднял с пола пистолеты. Ну хоть предупредил, и на этом спасибо. Поэтому запихав все пистолеты за пояс, я оглянулся на результат перестрелки. Помимо бандитов я увидел одну девушку с пулевым отверстием в животе. К этому моменту она уже истекла кровью. Видимо её я и ранил тогда, что несколько печально.

— Готово всё? — спросила Юи, когда я вышел.

— Да, перевяжи пока руки одному челу, который лишился кистей, чтоб не истёк. А ты, Лили, сиди и не вздумай убегать. Всё равно найду. Я сюда не убивать тебя приехал, а вытаскивать.

Про вытаскивать я соврал, но девку успокоить стоило. К тому же ещё точно не известно, кто она такая.

Я спокойно вышел на улицу и стал ждать. К тому моменту все уже разъехались, осталось три тачки, видимо тех бандитов. За одной из них я и встал, уперев руки на капот и прицелившись.

— Мэйн! — позвала меня Юи. — Связан он, а что нам дальше делать-то теперь?

— Обыщи трупы. Нужно найти все ключи, что есть.

Один из них точно будет от машины. Сам я отойти не мог, так как покорно ждал гостей, что могли приехать. А могли и не приехать.

Но через десять минут они всё же приехали. Две легковые машины, по виду пятиместные неизвестной мне модели, выскочили резво на улицу из поворота, визжа покрышками. Летели они прямо посередине дороги, так что…

Я начал стрелять, как только уловил водителя мушкой. Стрелял быстро и довольно метко. Казалось, что мушка сама ложиться так, как положено, и словно я в компьютерной игре, где ты всегда стреляешь именно по мушке. Однако там игра, а здесь жизнь. Просто само собой так получалось, стоило мне навести рукой пистолет на противника. Видимо сказывался относительно прокаченный навык стрельбы.

Стекло первого автомобиля покрылось обилием трещинок как с водительской стороны, так и с пассажирской. Машина резко вильнула, когда я разрядил в неё всю обойму, и на полном ходу вылетела на заброшенный участок, проломив сетчатый невысокий заборчик. Не снижая скорости, она на полном ходу влетела в дом, смахивающий на трейлер, и ушла туда на половину, обвалив на себя часть крыши.

Я отбросил пистолет и выхватил другой, после чего открыл быструю стрельбу по другой машине. Однако она успела подъехать куда ближе, и водитель останавливаться не собирался. Более того, он пригнулся, добавив газу.

Я едва успел отпрыгнуть, когда его машина со все дури упоролась в ту, за которой прятался я. Если бы не отпрыгнул, она бы меня и переехала. Сделав кувырок, я тут же встал, достал ещё два пистолета и от бедра просто расстрелял всех в машине. Отбросил пистолеты, выхватил следующие, добежал до другой машины и ровно так же её обработал.

Вот и всё.

Всё быстро и просто. Слишком просто, но против меня и не какие-то там вояки, а обычный сброд, а я уже успел натренироваться в стрельбе, пусть и из кремнёвых пистолетов.

Я молча осмотрел погром, что устроил здесь. Да уж, вот тебе и приехал в другой мир. Куча трупов, и разбитой техники. Словно роспись «Здесь был Патрик» оставил. Но с другой стороны…

Я быстро обшмонал машины на лут и собрал неплохую такую коллекцию из пистолетов, трёх пистолетов-пулемётов и даже одного автомата! Так-то! Хотя из всего найденного меня больше интересовали патроны, которые были мне необходимы больше остального. Закончив вытаскивать оружия и деньги у трупов, я вернулся к Юи и Лили, который ждали меня у входа в дом.

— Как зараза ты прошёлся, жизнь тех людей унёс, — молвила наша Юи.

— Зато все живы, — пожал я плечами. — Ключи?

Она мне высыпала целую кучу ключей, которые пришлось примерять к машинам. С четвёртой попытки я смог открыть одну из них, но это оказался электрокар и найти, как же она заводится, я не смог. Сколько не тыкал в кнопку «старт», нихера не запускалась. Дешёвое дерьмо. Вот зато старый добрый бензин завёлся! Такая легковушка, похожая на звездолёт с большим багажником для перевозки трупов. В нём я разжился ещё одним идентичным автоматом, кстати говоря.

— Эти уёбки не проснулись? — спросил я.

— Спят, — спокойно ответила Юи.

— Отлично. Смотри, чтоб эта не убежала, — кивнул я на Лили. — Вопросы к ней есть.

Я вошёл в дом, вытащил оттуда латиноса и бросил его в багажник. Точно так же поступил с негром, после чего ещё перевязал обоих между собой. После этого, немного подумав, щёлкнул пальцами, поджигая обои на стене в доме, чтоб уж наверняка убрать все свидетельства.

Вернулся к машине и открыл Юи дверь.

— Всё, залазим.

— Безопасно ли это? — с сомнением посмотрела она внутрь.

— Безопаснее чем ЛиАЗ, — кивнул я. — Давай, уходим. Вернее, уезжаем. И Лили, без глупостей, — сказал я строже с лёгкой угрозой, чтоб у неё вообще не было желания делать глупости.

Сто лет не водил машину… Ладно-ладно, я вообще очень мало водил её, если считать те случаи, когда мне один знакомый прокатиться по грунтовке дал. А ещё в ГТАшке гонял, так что всё норм будет. Я просто уверен. Не думаю, что принцип будет разниться.

— Наконец-то… — пробормотала Юи, выскочив из машины и буквально упав на колени, после чего её вырвало.

— А мне нормально, — пожал я плечами и оглянулся.

Наступал вечер, и мы выехали из города каким-то чудом, не попав ни в аварию, ни в какую-либо переделку. Нам пришлось несколько раз проехаться по заброшенным дорогам и гетто, чтоб привыкнуть к управлению, после чего мы выехали на дорогу, где машин было уже побольше. Честно говоря, сначала я волновался и буквально пугался такого потока машин с непривычки, однако потом вполне смог привыкнуть.

Поэтому медленно мы выехали на автостраду и тупо поехали куда глаза глядят подальше из города, в котором я успел навести шухер. Всё дальше и дальше, пока наконец мы не пристроились между машинами, сливаясь с остальными. Несколько раз моё сердце замирало, когда рядом показывалась полицейская машина, однако нам везло.

Потом мы выехали из города и свернули на какую-то просёлочную дорогу, после чего ещё около двух часов ехали прямо. Потом ещё один съезд в сторону на грунтовку. Вновь по лесу, ещё один съезд на дорогу, где трава росла, там ещё ехали хрен знает сколько, пока не выехали к берегу какой-то реки под вечер.

Я специально потом осмотрел всё, но признаки того, что здесь бывали в последнее время люди, отсутствовали.

— Всё, спасибо, что довезла, — кивнул я Лили.

В конечном итоге я доверил ей вести машину, так как у неё и права были, и ездила не раз. Правда согласилась это делать под дулом пистолета, но это так, мелочи. Главное, что доехали целыми и невредимыми.

Я вылез и потянулся, наслаждаясь тем, как хрустят кости в то время, как Юи безбожно блевала. Естественно, прежде чем вылезти, я ещё и ключи вытащил, чтоб Лили газу не дала, а то мало ли. Но она не спешила вылезать наружу.

— З-зачем мы п-приехали? — спросила она тихо, глядя на меня.

— Чтоб избавиться от засранцев в багажнике. Да не ссы, тебя я убивать не буду, даже пальцем не трону.

— Пистолетом угрожал.

— Нечего было выёбываться. Лучше скажи, твою мать зовут не Козявкеева Кристина Петровна?

— Эм… Кристина Петровна, но фамилия Бросс.

— Бросс Кристина Петровна?

Ебануться… значит не ошибся. Я внимательно посмотрел на Лили.

Не знаю, отчего, но на душе стало как-то… хорошо? Тяжело объяснить, но это то же самое, что узнать, что у тебя братик или сестрёнка родилась. Просто смотришь и понимаешь, что кровь родная и что это родной тебе человек. Появляется… желание помочь. Не у всех, но у меня по крайней мере. Я обошёл машину и открыл дверь с водительской стороны.

— Вылезай, чего сидишь?

Но наша Лили только крепче вцепилась в руль. Да так, что костяшки побелели.

— Что вы хотите сделать? — тихо спросила она.

— Для начала узнать, какого хера я нашёл тебя между ног у какого-то латиноса.

Я конечно знал свою мать и знал, что она шлюхой была в детстве, но она подобному никогда детей не учила, пример не подавала и уж тем более не желала такого. Особенно своей дочери. У нас это наследственно передаётся?

Хотя… учитывая, сколько и с кем я спал, то, скорее всего, да. Но парень с кучей баб воспринимается по одному, а девушка с кучей парней по-другому. Особенно когда она твоя родня и сосёт какому-то уроду.

— Так что ты забыла там? Сомневаюсь, что тебя мать отправила туда.

— Откуда вы знаете мою мать? — тихо спросила она.

— Я её очень старый знакомый. Когда она ещё в России обитала. Удивлён встретить её детей здесь.

— Так вы русские, — она это с таким шоком сказала, словно это был приговор. — Русская мафия!

Ну началось… Если русский, то обязательно или с балалайкой и бутылкой водки, или мафия. Другого не дано.

— Нет, дура, не мафия. И ты тоже частично русская, так что не надо тут. Так что ты там делала? Молодость в мозгу играла… Так, стоп, а тебе сколько?

— Мне… двадцать пять.

— Пиздишь.

Она виновато посмотрела на меня и пробормотала.

— Восемнадцать…

— И нормально хуи ртом полировать? — поинтересовался я.

— Да это моя жизнь! — неожиданно крикнула она. — Я сама решаю, как жить!

— Ты ебанутая малолетняя дура, которая думает, что всё будет хорошо. Но давай я, как человек, который на твоих глазах перебил около двух десятков человек, объясню, как это будет в будущем для тебя. Ты будешь продолжать якшаться с ними, подсядешь на наркоту куда крепче, чем сейчас. Залетишь, получишь выкидыш или ребёнка уродца. В лучшем случае вырастишь ещё один будущий труп на улице. А ты будешь обколотой шлюхой, которая будет толкать свою пизду любому бомжу за доллар. И у тебя нет другого будущего.

— Да с чего тебе знать, что меня ждёт? — расплакалась она.

— Да потому что я видел таких, как ты. И если мне срать на остальных, то вот ты представляешь для меня интерес, как человек. Твоя мать была конченной шлюхой в детстве, но завела ребёнка и посвятила жизнь ему. Отдала всю себя без остатка малолетнему дебилу, из которого вырос нормальный человек.

— И который потом сбежал, — буркнула она.

— Эм… чего? — удивился я. — Разве… он не умер?

— Он сбежал от неё! Если она настолько хорошая мать, то чего он сбежал от неё?! — злобно воскликнула расплакавшаяся дура.

— Мне сказали, что он помер под трамваем, — вспомнил я свои последние секунды в этом мире.

— Нет! Его видели там в последний раз, когда умер его друг, а он сам упал под трамвай! Но потом видимо он ловко убежал!

— Быть может, — слегка растерянно ответил я. — Но ма… Кристина никогда не была плохой матерью. Вечно уставшей, молчаливой, никогда особо не улыбалась и в глубокой депрессии с синяками под глазами, но не плохой матерю. А теперь спиздони что-нибудь, что убедит меня в обратном, юная леди. Она хоть раз сделала что-то, что действительно было против тебя направлено?

— Она… она всё говорила, что я ребёнок и что пока не выросту, я должна быть под её крылом и слушаться её. Что она отвечает за меня и так далее. Эта вечная опека…

— А позволь спросить, во сколько ты сбежала?

— В пятнадцать…

Просто блять рука-лицо. Что я и сделал. Господи, какие дети иногда долбоёбы, так и хочется вломить пизды, чтоб промыть им мозги, и они наконец поняли, что не всё так круто как они думают. Сука, тебе было пятнадцать! Давай я возьму рупор.

ПЯТНАДЦАТЬ!!! ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ!!! ДА ТЫ БЫЛА ЕБАНУТЫМ РЕБЁНКОМ!!!

Боже, благослови эту дуру и дай ей сил.

— Взяла её бумажник и убежала, — пробормотала она. — Села, да уехала сюда. Ну и…

— Можешь не продолжать, я понял, — кивнул я. — И? Такая жизнь лучше? Сосать у всех по указке, раздвигать ноги и шыряться? Вижу, что мечта стать самостоятельной, когда мозгом не подросла, стала для тебя реальностью и настоящем раем. Небось именно об этом ты и мечтала, верно?

В ответ она расплакалась.

Вполне понятно и ясно. Жаль, что раскаяние за содеянное не приходит сразу, легче было бы прийти и попросить прощение.

Глава 277

Я похлопал плачущую дуру по голове.

И это моя сестра… Почему вокруг так много идиоток. Только Юи выбивается из этого ряда. Про Клирию, Элизиану и некоторых я молчу, потому что они сейчас не рядом со мной, хотя их присутствие бы не помешало. В данные момент я именно про тех, кто рядом со мной.

Пусть поплачет, легче станет.

— Юи! — позвал я проблевавшуюся недоимператрицу и кивнул на Лили.

— А ты, позволю предположить, общаться с пленными сейчас будешь.

— Верно. Есть разговор к ним. Кстати, как тебе поездка на такой телеге?

— Комфортно и быстро, спору тут нет. Но непривычно, что тянет тошнить.

— Бывает, — пожал я плечами и открыл багажник.

Наши пленные уже проснулись к тому моменту и злобно зыркали на меня.

— Ты! Пидор…

Ударом кулака я вбил латиносу зубы, которые он показал, обратно в пасть.

— Сам такой. А теперь вылазим.

Я вытащил обоих хуесосов и, не сильно заботясь об их здоровье, волоком за связанные ноги потащил к реке.

Когда наш чернокожий друг увидел Лили, он буквально закричал.

— Если ты думаешь, шлюха, что просто так отделаешься, то ошибаешься! Я тебя найду, и ты будешь сосать всю оставшуюся жизнь. Я сделаю тебя грёбанной шлюхой в бомжатнике, будешь давать всем. А потом я тебя нахуй сгною. Ты будешь молить о смерти. А твою ебаную семью…

Я пнул его в живот, заставив заткнуться. А то Лили прямо перепугалась вся.

— Нигер, ты ничего ей не сделаешь, — присел я около него. — Ни ей, ни её семье. Так что не трать воздух и не пугай Лили пустой угрозой. Ты ещё накричишься.

И вновь потащил их к реке.

Здесь было хорошо. Тепло и свежо. Берег был весьма удачным местом для допроса. Его сверху полностью скрывала листва накренившихся деревьев, а в воду сходил песчаный берег. От самого леса нас скрывал крутой обрывистый берег, так что нашей беседе никто не помешает. Плюс он как бы углублялся в землю, так что нас было незаметно с реки, если кто решит здесь проплыть.

Посадив обоих перед собой, я внимательно посмотрел каждому из них в глаза.

— Вот я вам заплатил, дал по золотому. Настоящему золотому, а вы так глупо поступили. Ведь всё было честно, я попросил прощения, заплатил за потраченное время, отнёсся с уважением, а вы попытались меня ударить в спину и обокрасть, — наигранно грустно, словно меня это искренне расстроило, вздохнул я. — Вот вам поговорка, которая вам уже не понадобиться «Жадность фраера сгубила».

— Если ты думаешь… — начал было негр, но получил в зубы кулаком.

— Ещё раз откроешь рот без разрешения, я накормлю тебя песком и заставлю сосать у твоего дружочка, ясно выражаюсь? — спросил я вежливо.

Ответа я, естественно, не дождался. Но будем считать, что молчание — знак согласия.

— И так… как бы мне объяснить то, что я хочу от вас… Короче, мне нужно знать, где ваши друзья хранят оружие. Я просто уверен, что у вас есть какой-нибудь склад с этим добром. И мне оно нужно. Скажите, и я дам вам золотую дозу, которая лежит в бардачке. Если нет, то…

Я покрутил перед ними ножиком.

— …я покажу, насколько богато моё воображение и как хорошо я умею освежовывать туши животных. И так, начнём с тебя, дружище, — подсел я поближе к латиносу. — Не стесняйся, рассказывай.

— Ты не знаешь, с кем ты имеешь дело! — закричал он в ответ.

— Пожалуйста, тогда скажи, с кем я имею дело, — попросил я.

— Мои парни тебя…

Я тут же воткнул ему нож прямо в колено.

— Мне плевать на твоих парней, — ещё один удар, но уже прямо в лодыжку, — я спрашиваю тебя, с кем имею дело.

— Ты сука ебаная!!!

Я молча ударил ему ножом во второе колено, после чего помахал окровавленным ножом прямо перед его лицом.

— Ещё один неверный ответ, и я тебя освежую. Где пушки храните?

— Нахуй пошёл!!!

— Ну не хочешь, как хочешь, я старался. А теперь я отрежу тебе яйца и член на глазах у твоего дружка нигера, после чего член запихну тебе в задницу, а яйца в рот. Чтоб наглядно продемонстрировать, что я делаю с теми, кто ебёт мою родню, дружок.

Ох, и давно же меня не пробивало на подобное… Теперь-то моя жизнь заиграет старыми добрыми красками. Меня всегда удивляла эта не жестокая жестокость у бандитов без искорки, остроумия и находчивости. Но им повезло, сейчас я проведу мастер-класс.

Пришлось закрыть ему пасть кляпом, но даже с ним, я уверен, что его мычания были дико громкими. А ещё я разделся, чтоб не пачкаться кровью.

Дело было на десять минут, зато всё выглядело вполне красноречиво. Честно, мне было приятно сделать ему больно. Вот прям расслабился и получил удовольствие. Даже отвращения не чувствовал, лишь удовлетворение. Это как если под твоим ухом пол ночи жужжит комар, и ты его потом убиваешь. Вот нечто подобное испытал и я.

Оставив чувака с хуем в жопе, я подсел к негру.

— Знаешь, так получилось, что вы ебали мою родственницу. И, как я понял, она не особо была рада этой жизни. В другой ситуации вы могли бы выйти сухими из воды, но не сейчас. Итак, расскажешь мне то, что я хочу знать или нет? Только обещаю, ты будешь мучиться дольше чем он.

— Ебаный садист.

— Верно, — не стал отрицать я.

— Когда-нибудь на моём месте…

— Уже был, — похлопал я его по щеке. — И я тебе продемонстрирую, что со мной сделали, если не скажешь то, что я хочу услышать.

Он сказал. Пыхтя, нехотя, но сказал. Не знаю, насколько точно, но с этими данными я сбегал к Лили. Раз с ними якшалась, должна примерно знать, что и где находится. Хотя бы ухом-то должна была слышать.

И в первый раз он соврал. Ну или Лили действительно не знала об этом месте. Зато во-второй раз всё совпало. После этого я пошёл мыться, попутно утопив оба тела, нагрузив их камнями. И если негр ушёл счастливым, то латинос захлебнулся.

— Узнал ли ты то, что хотел? — спросила Юи, когда я вернулся.

— Да, было проблемно, но они раскололись, — кивнул я, отряхивая одежду. — Ну как, Лили, успокоилась?

— Меня зовут не Лили. Роза.

— Роза? — Хм… я помню, что моя мама любила подобные имена, Лилия, Роза, Александра и так далее. Поэтому я думал, что Лили настоящее имя. Почти угадал. — Похоже на твою мать. Она любила такие имена.

— Вы знали хорошо мою мать? Вам обоим на вид лет… двадцать три, двадцать пять, не больше.

— Боюсь мне несколько больше лет, эдак на двадцать, примерно.

— И всё же… вы знали мою мать до того, как она приехала сюда?

— А она давно приехала сюда? — задал я встречный вопрос.

— Я родилась позже. На тот момент она уже была здесь года два. С отцом познакомилась на работе, замуж вышла.

— Вот оно как…

Забавно, я бы не сказал, что моя мама была из тех, кто несётся сломя голову куда-то. Хотя она грезила меня вывести из России, подавала постоянно на грин-карту. Из года в год… Как видно, она всё же смогла это сделать, хоть и после моей пропажи. Может решила оставить всё за спиной и в последний раз попытать счастье? Ведь она особо не жила для себя. А с её лицом найти мужчину, как мне говорили мои знакомые, не проблема…

Многое же тебе пришлось перешагнуть, ма. Но ты была сильной до последнего и в конце всё же получила то, что заслуживаешь.

Мой взгляд переместился на Розу.

Кроме дочери. Эта вообще конченая дура.

— Мать хоть знает, что ты жива и здорова?

— Я… — Роза смутилась. — Я иногда присылаю ей открытки со своей росписью, чтоб она знала, что со мной всё в порядке. Я… просто думала…

— Я понял, можешь не продолжать, — отмахнулся я. — Нам надо поесть, а то…

Я ринулся с места так быстро, как мог.

Всё решила секунда. Секунда в мою пользу, что помогло спасти мне жизнь Юи. Это было едва-едва.

Юи, не знаю, откуда, но достала револьвер, поднесла дуло к глазу и нажимала на курок. Щелчок, барабан поворачивается, щелчок, барабан поворачивается, щелчок… Это просто…

ЁБАНЫ БЛЯТЬ В РОТ!!!!!! Вот что это такое.

В тот момент, когда я коснулся револьвера, отводя его ствол в сторону буквально краем пальца, грохнул оглушительный выстрел. Револьвер выбило из неподготовленных рук Юи на землю, а сам я растянулся на траве. Это можно было считать самым благополучным исходом в данной ситуации. Бля, ещё бы секунда… Нет, пол секунды.

А я ведь даже не сразу понял, что за щелчки.

Я молча встал, подошёл к Юи и отвесил ей звонкую затрещину, чтоб головой думала. Её голова дёрнулась в сторону, но ни звука, ничего она не издала, покорно приняв наказание. Ещё бы секунда… Тут даже я не столько злился на неё, сколько испугался. По сути, в большинстве своём детей наказывают и ругают после какой-то опасной ситуации именно из-за испуга, а не из-за злости.

— Никогда, Юи, ничего не трогай в этом мире без моего разрешения, ты поняла? — спросил я строго и тихо.

— Более чем, не повториться сие боле, — посмотрела она на меня.

— Не надо меня так до усрачки пугать. Ещё мне твоей смерти не хватало.

Я вздохнул и проверил барабан. Там был всего один заряженный патрон, который и пальнул. Если бы ещё немного…

— Роза, заводи машину, мы поедем кушать, а то не ели давно.

— А потом?

— А потом нам надо будет вернуться и навестить друзей негра. После этого уже поедем к тебе.

— Ты вернуться хочешь к чёрным? — удивилась Юи.

— Надо кое-что забрать у них. Много чего забрать у них. Только после этого поедем обратно к Розе домой.

— Зачем? — кажется она испугалась такой затее.

— Матери тебя вернём.

— Она убьёт меня!

— Не убьёт. Твоя ма отличный человек. Если попросишь прощения, то не убьёт. Тебе просто надо вернуться и признать своё неправоту. И она простит, поверь, всегда прощала.

Я-то знаю.

— Я… всё равно не хочу возвращаться, — промямлила она.

Значит дело не только в вине перед матерью. Но это мы выясним попозже, а сейчас…

Через пять минут машина тихо завелась, и мы двинули из этого забытого людьми места, оставляя за спиной трупы. Роза вполне спокойно приняла это всё, словно и не в первый раз ей было видеть подобное. Настораживает совсем немного, если честно. Сколько она там насмотрелась? Я имею в виду всё кроме оргий и простых перестрелок.

И… она случаем не беременна? Ну, причина, отчего не хочет возвращаться? Нет, потом подумаю.

— Так, чо тут у нас, — посмотрел я на огромный сенсорный экран, который заменял собой абсолютно все кнопки на панели. — Музычку? Посмотрим, чем нас порадуют местные исполнители.

Щёлкнув на экран, я увидел ну просто огромнейший список песен. Хм… вот эту я помню, моя молодость.

В кабине заиграли знакомые мотивы старой по меркам Розы песни. Юи в это время с удивлением рассматривала экран, который сменял картинки. Сегодня завалит вопросами о том, что это было, я просто уверен. А потом слегка испуганно рассматривала кабину, когда заиграла музыка, пытаясь обнаружить источник звуков.

— Нравятся старые песни? — спросила Роза, скорее для поддержания разговора, чем для интереса.

В это время мы ехали по траве, через которую едва-едва просматривалась дорога. Лес буквально нависал над машиной.

— Да, вспоминаю старые деньки, — кивнул я.

— Не против, если я сменю песню?

— Валяй, — махнул я рукой и через пару секунд пожалел об этом, когда слух резанули дикие ультразвуки с басами, которые сотрясали говно в моём кишечнике. — Ебануться! — я быстро переключил песню обратно. — Нет, я готов слушать песни, но если там есть мелодия, а не звуки асфальтоукладчика, попавшего в аварию.

Роза лишь пожала плечами.

Уже через минут десять мы вновь выехали на дорогу, по которой ездили машины. Словно к цивилизации вернулись.

— Куда нам сейчас? — тихо, словно стесняясь, спросила Роза.

— Надо найти фастфуд. Покушаем, а то мы… уже давно не ели. Деньги… так, деньги-деньги-деньги…

Удивительно, что даже двадцать лет спустя была наличка. Я думал, все будут картами пользоваться. Но тем лучше, никаких пинкодов или морок с терминалами.

— А как вы меня нашли? — тихо спросила Роза.

— У нас свои источники, — не стал отвечать я прямо.

— Источники? Вы сказали, что я вас призвала сама. Это правда?

— Ложь, — отмахнулся я.

Она с сомнением смотрела на меня несколько секунд, прежде чем попросить.

— У меня в кармане бумажник. Ещё от мамы, можешь вытащить, пожалуйста.

Я сделал, как она попросила.

— А теперь раскрой, пожалуйста. Там будет фотография.

Я раскрыл потёртый кожаный бумажник и там сквозь прозрачную плёнку на меня смотрела мама. Мама и я сам.

Вау.

Старая потёртая цветная фотография удивительным образом сохранилась до наших дней.

Сколько мне лет? Где-то… двадцать. Не знаю, когда была сделана фотография, но мама выглядела на ней дико уставшей, как в принципе и всегда на моей памяти. Синяки под глазами, едва-едва улыбка на камеру, чтоб было что вспомнить. И я… Ну тут всё понятно, никогда особо не улыбался на камеру.

— Красивая у тебя мать.

— Да, но… справа от неё. Тот человек… это ты? — тихо спросила она меня.

Теперь было слышно только музыку из колонок и никого больше. Все молчали: Я, Юи, Роза. Ну Юи кажись уснула, однако мы молчали просто потому, что не знали о чём следует говорить. Первой прервала тишину Роза.

— Я… узнала тебя, когда в первый раз увидела, — тихо начала она. — Вернее, не узнала, но твоё лицо было очень знакомым. Потом ты сказал про призыв, и я вспомнила. Мы… ну… баловались с подружками и обращались к миру духов. Я в тот момент подумала о тебе. Ну, не о тебе конкретно, а о сыне мамы, который пропал. Она особо ничего не говорила об этом, ей всегда было больно вспоминать о нём. Просто подумала о тебе. А сегодня ты являешься и говоришь, что я сама позвала тебя… А сейчас в лесу я вспомнила, где тебявидела, вспомнила эту фотографию и поняла, кто ты такой. Ты… ты умер?

Она бросила на меня косой взгляд.

— Нет. Не умер, просто меня не стало в этом мире. Вот и всё.

— Ты не изменился. А двадцать лет прошло. И… я не думала, что ты… такой…

— Убийца?

— Верно. И… я действительно призвала тебя?

— Скорее я почувствовал тебя и пришёл.

— Я просто сразу испугалась, как про призыв услышала. Думала, что за душой моей пришёл. Сказки стали явью, — нервно хихикнула она. — Думала, что унюхалась в конец. Но… разве ты был таким… убийцей? Мама говорила, что ты был… студентом.

— Боюсь, что там, где я оказался, иначе не выжить было. А свою младшую сестру я ожидал увидеть мелкой, шустрой и весёлой, а не… м-м-м…

— Шлюхой, — подсказала она.

— Верно.

— Ты сказал, что это наследственно. Моя мама никогда не говорила о своей жизни в своей стране. Кем она была? Она вроде родила тебя ещё молодой.

— Можешь посчитать. Я слышал один раз от одного чувака много чего плохого о ней и мне кажется, что часть была правдой, как это не прискорбно.

— И? Какой она была?

— Обычной. Возилась с нами, заботилась о нас. Работала постоянно, чтоб прокормить. Всё хотела, чтоб мы лучше жили и так далее. Но потом остался только я с ней, и она начала словно чахнуть. Ну и стала вечно уставшей и в депрессии. А сейчас она какая?

— Цветущая, — ёмко описала её Роза. — Я думала, что она была наркоманкой раньше. Сейчас же живее всех живых, бодрее всех самых бодрых. Постоянно носится, заботится обо всех. Словно она везде и у неё всегда хорошее настроение.

— Да, она может быть такой, — усмехнулся я.

Счастливая ма. Кажется, это была одна из тех новостей, которые успокаивают тебя и уже кажется, что не всё так плохо. Было приятно слышать, что мама взбодрилась и смогла перешагнуть через все потери. Смогла жить дальше и наконец получить то, чего заслуживала. Нет, мне действительно приятно, что на домашнем фронте так всё хорошо было. Надеюсь, она действительно счастлива.

— С ума сойти. У меня брат-киллер. В жизни бы не поверила.

— Ну… не киллер, — покачал я головой. — Просто что-то умею. И я бы не поверил, что моя сестра… м-м-м… такая.

— Я понимаю, — вздохнула она. — Не стоит озвучивать. Просто в тот момент… я просто не могла там быть. Было кое-что, что угнетало и хотелось бежать оттуда. Ну я и сбежала. Сначала всё было классно, хозяйка жизни и так далее. А потом компания, наркотики и… вот. Сейчас просто живу. Вроде живу, а вроде доза и плевать. Думаю, что надо закончить с этим, надо что-то менять, а вот уже и вновь нюхнула. И уйти из такого места… проблемно. Не хватает ни сил, ни силы воли выбраться. Не говоря о том, чтоб в глаза родителям взглянуть после трёх лет отсутствия. Типа «мама, папа, я поблядовала, впустите обратно». Не хочу, чтоб… я…

— Считали, что они нужны лишь как кошелёк и место для ночёвки.

— Верно. И там ещё находиться… сложно. Меня это тоже останавливает. Силы… взглянуть правде в глаза нет. А у мамы есть.

— Не знаю, кто твой батя, но маме будет достаточно лишь услышать твоё искреннее «прости меня». И если нужна тебе помощь, она поможет, потому что ты её ребёнок, и она тебя любит. А глядя на тебя… — я окинул эту худую, слегка бледную девушку взглядом. — Да, тебе нужна помощь. И ма будет рада, что ты одумалась.

— Думаешь?

— Знаю. А насчёт тяжёлой атмосферы… из-за чего?

— Я… я потом расскажу. Не хочу расстраиваться сейчас, — пробормотала Роза.

А тем временем дорога медленно погружалась в темноту.

Часть пятьдесят седьмая Возвращаясь домой

Глава 278

— Из самых необычных и странных мной вещей, что съедены когда-то были, эта первее всех, — пробормотала Юи, сточив бургер ещё до того, как я добрался до половины. Ебать ты хомяк. — Столь странный вкус создать ингредиентами простыми, это надо дар иметь.

И с этими словами она перешла на картошку-фри.

— Я понимаю её, — вздохнула Роза, рассматривая бургер. — Когда отходняк, и не такими стихами заговоришь.

— Эм… боюсь, это не отходняк. Она всегда так разговаривает, — заметил я осторожно.

— А… почему?

— Да просто она ебанутая.

— Смешно-то как, со смеха лопну. Мэйн, тебе бы повоспитаннее стать, чтоб девушек матом не слать. А картошка удивительна, как готовят здесь её?

— В масле варят, — ответила Роза и посмотрела на меня. — Она не отсюда тоже, да?

— Верно.

— И… каково в том мире?

— Скучно, опасно, голодно, страшно, тебя если не пытаются убить, то пытаются изнасиловать. Поверь, этот мир лучше. Тут ты в какой-никакой, но безопасности. Там тоже, но куда более хрупкой.

— А ты останешься здесь?

Эм… хе-хе… тут… вопрос довольно щекотливый. Ну останусь и что? Да, мама, да, буду фокусы показывать и стану миллиардером. Но… с той стороны остались люди, которые верны мне, люди, которых я веду, планы, которые наполовину в исполнении. Бросить всё там, это значит бросить всех людей, что пошли за мной. Для некоторых это будет смерть.

А Эви? Констанция? Моя дочь? В конечном итоге конфликт внутри страны разгорится и полетят головы тех, кто у власти, об этом позаботятся соседи, которым нужны эти земли. И если конфликт не разгорится, то его распалят те же самые соседи. А всё потому, что государство уже слишком раздроблено.

Да, разделить всех и стравить было хорошей идеей, чтоб удержать власть. Разделяй и властвуй, все дела… Но не когда это выходит из-под контроля, и графства отделяются настолько, что готовы выйти из состава страны, где их радостно примут соседи. Это убьёт как страну, так и людей, что мне дороги.

Хорошо бы остаться здесь, но… я не могу оставить там остальных. Просто бросить ради себя. Как бы бредово это не звучало из уст того, кто спокойно сжигал города, жертвуя жизнями других ради себя, это стало делом всей моей жизни. Спасти моих людей и сделать тот мир немного лучше. Пусть в отдельно взятом месте, но лучше.

И я не хочу такой участи своей дочери, и… матери её, сучке заносчивой, мне в прошлом половину зубов выбила, аж зло берёт. Я бы и рад может остаться, но не когда там вздёргивают моих людей и близких.

— Навряд ли. Возможно… не знаю. Вряд ли.

— Но… ты можешь перемещаться между мирами, разве нет.

— Большой риск, — покачал я головой. — Сегодня мы переместились, завтра нас уже не стало. Призыв из вне слишком рисковое дело просто ради путешествий. Мы и к тебе призвались случайно, если на то пошло.

— Я бы хотела…

— Не стоит, — перебил я её. — Я уже знаю, что ты хочешь сказать, поэтому не стоит. Там слишком опасно. А сохранить рассудок ещё сложнее. Тот мир самый обычный для жителей, но для людей из нашего мира он абсолютно безумен и полон сумасшествия. Особенно когда у тебя нет силы.

— Понятно… возможно ты прав. Просто здесь всё выглядит так скучно и кажется, что двигаться некуда.

— Бля, зато там пиздец как весело, — всплеснул я руками. — Знаешь, это в рассказах пиздец как весело в другом мире, но на деле в большинстве своём это та же рутина.

— Но путешествия… — хотела было начать Роза, но я вновь её перебил.

— Рутина. Идёшь несколько суток до точки. Даже те же приключения, по сути, рутина. Постоянно опасная работа. Устройся солдатом в армию и езжай в горячую точку, почувствуешь то же самое, что чувствуют авантюристы там. Рутина. А ещё… КУДА?!

Блять, ну это непростительно уже. Что за хуйня?! За это блять убивать надо на месте. Пиздец просто.

ЮИ ХОТЕЛА СПИЗДИТЬ У МЕНЯ КАРТОФАН!!!

Я многое могу простить, но не это.

Схватив за кисть Юи, я внимательно посмотрел в эти бесстыжие, наглые, без капли раскаяния глаза. При этом она смотрела на меня невозмутимо, словно так и должно быть. Типа заебись у бедного Патрика пиздить как у лоха картошку-фри.

— Жлоб, — вынесла вердикт Юи.

— На, возьми мою, — протянула ей картошку Роза.

— Безмерно благодарна я тебе. И удивлена, что у такого жлоба сестра столь щедрая живёт.

— У нас ещё есть место в багажнике, — напомнил я ей, но Юи и глазом не повела.

Ебаная аристократка, чтоб тебя в жопу ебали. Кстати, последнее могу устроить тебе, косоглазая.

Я бросил на пол пустую упаковку от бургера, картошки и колы. Всё равно сжигать её, так что…

— Раз мы поели, пора вершить великие дела.

— Собрался ты забрать тебе принадлежащее? — поинтересовалась Юи.

— Верно. А ещё сократить популяцию людей на этом небольшом участке суши, — я бросил взгляд на город, что раскинулся перед нами.

Мы стояли на горе, отъехав подальше от какой-то забегаловки, любуясь огромным мегаполисом, который горел яркими огнями, буквально освещая всё вокруг. Огромные небоскрёбы, шикарные дома, обычные постройки.

И муравейник из маленьких домиков, который иногда разбавлялся складами, где концентрация людей была немыслима. То было нашей целью. Вернее, некоторые места, в которые нам надо было заглянуть.

Но перед этим нам надо было поменять машину. По любому все уже знают, что местный прыщ на жопе умер, оттого разъезжать на его тачке будет слегка опасно. Дохуя опасно. Тачка ездит, а хозяин мёртв, это палево. Поэтому мы сменим машину. Как?

У нас была Роза. По её словам, здесь частенько собирались дружки, обсуждая свои дела или толкая друг другу партии наркоты. Позаимствуем у них машину. Уверен, что они не будут против.

За это время я успел поговорить с Розой о её жизни нелёгкой. Вернее, она со мной поговорила. Посветила меня не в самые приятные подробности, начиная с того, как баловалась коксом, заканчивая тем, как трахалась по указке. Говорила она тихо, без особых эмоций, скорее для того, чтоб кто-то ещё знал об этом. Бывает такое, что хочется даже не выговориться, а просто поделиться.

А ещё я узнал, что она не раз и не два видела убийства. Для неё это было обычным делом. Говорила, что часто видела трупы и на её глазах так же убивали. На вопрос, как она это воспринимала, Роза пожала плечами и ответила:

— Привыкла.

Верно, мы все привыкаем. Рано или никогда. Не повезло матери родить и воспитать тех, кто так близко связан с убийствами. Но скоро одно из её дитяток вернётся в её объятия, живой и здоровой. А второе дитятко… Наверное не стоит ей знать, что за монстр вырос в конечном итоге. Не этого она ждала и не этого хотела для меня.

— Приехали, — пробормотал я, глядя, как на парковку въехало две машины. Мы стояли далеко в стороне с выключенными фарами, оттого вряд ли они нас заметили.

Я не спешил, сидел в машине, подтягивая к себе автомат за ремень. По дороге сюда я успел сделать несколько пробных выстрелов, чтоб приноровиться к нему и теперь настало время его испробовать. Сейчас главное было не сделать несколько лишних дырок в нашей новой машине, что повезёт нас на встречу к приключениям.

Пришлось посидеть минут десять, посмотреть, как братки что-то перетирают, потом как подъезжает ещё одна машина и теперь братки обнимают друг друга.

— Погоди, это латиносы?

— Ага, опять толкают дурь, — кивнула Роза. — Одна группа другой.

— Опять латиносы, чтож им так не везёт-то сегодня… — пробормотал я и вышел из машины. Перед этим отключил клеймы на аккумуляторе, чтоб фонарики открытия двери нас не палили.

Вылез, отошёл от машины, чтоб, когда в меня стрелять начнут, в девушек не попали. Приблизился бесшумно так, чтоб большинство противников было как на ладони, прицелился. Самая тупость в том, что они были так увлечены, стоя в свете фар, что не удосужились выставить охрану. Даже пистолеты не достали. Это говорит или о тупости, или о безнаказанности. Или и о том, и о другом одновременно. Видимо они не часто сталкивались с такими вероломными нападениями. Им же хуже.

Грохот очередей оглушил даже меня, не говоря о вспышках выстрелов, которые слепили неслабо. Однако с главной задачей я справился практически сразу — троих срезало мгновенно. Никто даже и дёрнуться не успел, не говоря о том, чтоб вытащить оружие.

Двое однако смогли укрыться. Одного ранило в живот, и он отпрыгнул куда-то в сторону. Ещё один латинос нырнул за машину. В которой, как оказалось, сидел водила. Нежданчик! Но не сильный; тот только было завёл машину, но остаток обоймы я расстрелял прямо через заднее стекло в него. Нам нужна всего одна целая машина.

После этого я как можно быстрее перебежал на другое место, меняя угол обзора, и залёг. Притаился, попутно отстегнув рожок и запихав полный. Прицелился в расстрелянную машину. Где-то за ней должен быть хуй… Но он слишком хорошо запрятался. По крайней мере мне его было не видно. Уверен, что меня он тоже не видит, раз не стреляет. Но подходить мне совсем не хочется, моё преимущество в дальности резко уйдёт в нет, стоит мне сократить расстояние.

Хм… а если так?

Я присмотрелся к тому, что происходит под машиной на той стороне. Пришлось поднапрячь зрение, но через десяток секунд я приметил едва заметное движение за машиной. Ножки нашего дружка топ-топ-топ ХЛОП!

Короткой очередью я буквально срезал ему ступни, а когда он рухнул с визгами на землю, добавил, затыкая.

Я выждал ещё минуту, прежде чем встать и в присядку двинуться к машинам. Едва я подошёл к ним, как сразу нашёл последнего отползавшего в сторону и держащегося за живот латиноса.

— Братело… — пробормотал он, поднимая окровавленную руку, но…

Сори, чувак, но мы в разных командах.

После столь быстрой зачистки я ещё раз обошёл всё, чтоб не было сюрпризов и чёртиков из табакерки, после чего вернулся к девушкам.

— Готово, всё чисто. На выход.

Они послушно вылезли, а я щёлкнул пальцами и слегка поддал магии, разжигая огонь в салоне, после чего направился к новой машине. Роза слегка брезгливо и с опаской обходила трупы, словно боясь к ним прикоснуться, в то время как Юи шла прямо по крови, даже не моргнув глазом. Уже в машине Роза сообщила мне, что её сейчас вырвет.

— Ты же говорила, что привычна к подобному, разве нет? — протянул я ей пакет.

— Я… я видела несколько раз… но… но не в таких количествах… Буэ-э-э-э…

Ну, её реакция не такая уж и плохая. Значит до сих пор чуждо подобное для неё. Куда хуже, как по мне, было бы, если Роза воспринимала это всё с холодным спокойствием прожжённой жизнью девки.

— А тебя не сильно трогает это, — заметила она, протягивая мне пакет.

— Привык, — пожал я плечами.

— А я нет. К счастью. Не знаю, какой стану, если привыкну.

— Такой же, — ответила с заднего сидения Юи. — Всё будет ровно также, лишь станешь сама жёстче. Однако нужно тебе иль нет, выбор за тобой.

— Не нужно, — покачала она головой и завела машину. Электрокар беззвучно включился, мигнув экраном. — Хочу забыть, как страшный сон.

— Отчего же ты тогда сразу не забыла? — поинтересовался Юи.

— Потому что возвращаться некуда было. По крайней мере я так думала. А потом уже плевать. Жила и жила. Если бы не вы, продолжила жить так дальше. Наверное бы сил не хватило всё бросить, и смелости вернуться обратно. А сейчас вроде как и мосты сожжены все.

— А зачем вызывала? Шутки ради? — спросил я.

— В каждой шутке есть доля правды, — грустно улыбнулась Роза, выезжая на дорогу. — Патрик, а ты ведь умеешь управлять магией?

— Да, есть такое, — не стал скрывать я.

— А… если бы я попросила излечить? Смог бы?

— А вот это, боюсь, мне недоступно, — покачал я головой. — Мой удел, это разрушения.

Мы вновь возвращались в этот город, только теперь уже объездной дорогой. Роза управляла машиной уверенно, со знанием дела, как опытный водитель. Изредка прибегала к помощи навигатора, который подсказывал ей путь. Юи же в эти моменты смотрела на всё это как зачарованная.

Когда мы въехали в город, Роза сразу попросила меня не везти её на бойню. Чтоб не видеть, что там будет происходить. Как она сказала, ей достаточно уже просто знать, но смотреть на то, как я устраиваю там бойню, у неё желания не было. Как и не было желания, чтоб я посвящал её в то, что там буду делать.

Короче, она хотела оградиться от всего происходящего там, чтоб потом не жить с этим. Иначе насмотрится подобного, а потом в кошмарах будет это видеть.

— Я уже насмотрелась за эти три года, — жалобно пробормотала она.

— А без проблем. Однако забирать тебе всё равно меня придётся.

Роза кивнула.

Хорошо ли то, что я втягиваю в это её? Ну… она и так уже втянулась, отчего бы ей не помочь брату, верно? Я ей же помогаю чем могу. Да и не прошу я участвовать её в этом лично, лишь возить. И показывать не буду ничего, нам без надобности близко подъезжать туда.

Единственное, что нам было нужно теперь, так это место, где мы сможем ночевать. Поэтому сразу был выбран мотель за границей города, где администратор не был чёрным или латиносом. А то знаем мы их семейные узы, которые как паутина раскиданы по всему городу. И этот вечер мы решили всё-таки провести нормально, а не слоняясь по городу. Ещё успеется.

Однако нормально не соответствовало моему нормально, как выяснилось. Для Юи, косоглазой вымогательницы, было нормальным закупиться вкусняшками, сесть на кровать, врубить телик и упёреться в него, смотря разные фильмы. Ну ещё бы, ей не ебашить в ближайшее время; ей как бы и ничо. Оттого она зыбала то боевики, то всякие романтические фильмы, фантастику и комедии, поглощая их с жадностью еврея при ограблении банка.

Но больше всего мне запомнился фильм Титаник.

— Почему же никто догадаться не смог, что Роза Джека убила? — озадачила меня вопросом Юи.

— С чего вдруг? — удивился я.

— Чтоб свободной стать, чтоб другим свою жизнь не отдавать. И чтоб ниточки к себе все оборвать. Оттого специально Джека на плот не пускала, чтоб его душа в воде замерзала.

— Этого не было в фильме.

— Оттого, что даже фильму стыдно такое показать, — со знанием дела ответила Юи и вновь упёрлась в телик.

И так она просидела всю ночь, а на утро сидела передо мной с красными, слегка оплывшими глазами.

Я был даже не уверен, слушает ли она меня или нет. Вообще не уверен.

— И так, — начал я, сидя на диване перед девушками. — Мы должны сначала заехать к одному нигеру и…

— Афроамериканцу, — поправила меня Роза.

— Нет, афроамериканцы, это цивильные люди и честные трудяги. Даже наркоторговцы. Но те, кто стреляют в спину и друг друга мочат — нигеры. Так вот, мы заедем к одному нигеру, и возьмём у него волшебные ключи. Как я понял, он заведует одним складом на юге… я по карте покажу. Отправимся туда и наведём шмон. Возможно после этого заедем ещё в некоторые места, если таковые найдутся.

— Но… гетто… — начала неуверенно Роза. — Там же опасно. Их много, а ты…

— Один? — усмехнулся я. — Но я же не в открытую полезу напролом штурмом.

— Однако они опасные…

— Опасные настолько, насколько ты их таковыми считаешь. Если они такие же опасные, как и те, что померли на парковке, то проблем не возникнет. Так что как по мне, это обычный сброд, который научился только держать пистолет и нажимать на курок. Всё.

Не знаю, убедил я Розу или нет, но это было и не важно. Ей движет страх, не более. Она видит в них опасных людей, каких-то всемогущих воинов, которые избегают наказание и которые ничего не боятся. Словно неуязвимые.

Но есть и другая, более реальная картина. Кучка вооружённых отморозков, которые научились только на крючок нажимать, да пистолет держать. Они опасны настолько, насколько опасен обычный человек с пистолетом, и так же боятся силы, стоит лишь надавить. Смелые они лишь когда их много. А их неуязвимость резко улетучивается при попадании пули.

Я видел много таких в том мире. Так много, что уже даже научился отсеивать обычный сброд от настоящих противников. Нет, это не значит, что я их недооцениваю, однако вижу разницу и опасность как от одних, так и от других. И эти… единственная опасность — их количество и кучность. Где один, там десяток. Вот это проблема. Однако всё остальное…

Это будет интересный опыт, если я его переживу.

— Так что не бойся, — успокоил я её. — Главное сделать всё очень тихо…

Глава 279

Это был большой относительно такого дома неплохо обставленный зал. Зал, где можно было собраться всей семьёй посмотреть кино или устроить праздничный банкет, провести какой-нибудь праздник или же просто провести свободное время. Одного взгляда хватало на него, чтоб понять, что здесь была приложена любящая женская рука, которая стремилась создать комфорт и уют. Такие места вызывают тепло в душе у многих, желание остановиться, поседеть, почувствовать этот весь уют и домашнее тепло.

Сейчас здесь было безлюдно, темно и как-то заброшено, словно все люди разом исчезли. А единственным источником света был большой, просто огромнейший и тончайший телевизор, который, словно калейдоскоп, крутил на экране новости, освещая зал. Большой и плоский экран мерцал тысячами цветов, снова и снова гремя новостями, красочно и правдоподобно расписывая все события этой недели. И последние три дня он неизменно возвращался к одной и той же теме.

Заставка новостей вновь пробегает по экрану, гремя музыкой и подсознательно привлекая внимание своей яркостью. Ещё секунда и на экране появляется ведущий новостей.

Статный слегка полноватый, но не потерявший своей элегантности мужчина в пиджаке, чьи волосы уже давно тронула седина. Он бодр, он задорен, он умеет своим голосом привлекать внимание к себе. Рядом с ним сидит женщина в пиджаке, та, которую можно назвать самодостаточной и уверенной в себе. Своим видом она внушает уважение и доверие к своим словам, как человек, который точно знает, о чём говорит.

— Приветствую вас, я Самуил Эхенеди.

— Я Кэйт Норман и сегодня мы начнём с беспорядков в Лос-Анджелесе. Третий день продолжается беспрерывная война местных преступных группировок, которая уже перешла в открытые столкновения между собой. Кажется за последнее время это самая громкая криминальная война.

— Верно Кэйт, по нашим данным количество погибших уже превысило сотню человек и продолжает непрерывно расти. Предположительно, идёт новый раздел сфер влияния в южном Лос-Анджелесе. По данным полиции всплеск такого насилия происходит впервые за историю существования города. Многие уже сравнивают его с восстанием в Лос-Анджелесе в тысяча девятьсот девяносто втором году. И многие уверены, что в этот раз оно куда сильнее. Это похоже на настоящую войну.

— Нечто подобное ощущают и жители этих районов, которые опасаются за свою жизнь. Сейчас департамент полиции Лос-Анджелеса рекомендует не покидать без необходимости свои дома и не открывать незнакомцам дверь. Так же жителям Лос-Анджелеса рекомендовано не посещать или свести визиты к минимуму в южную его часть. Честно говоря, я даже теряюсь, что сказать. Когда в последний раз происходили такие крупные столкновения в нашей стране? Многие очевидцы сообщают, что это похоже на гражданскую войну, где происходят реальные боевые действия.

— Я уверен, что ты, Кэйт, близка к правде. На протяжении этих трёх дней не стихает стрельба, которая возникает очагами то в одной части южного Лос-Анджелеса, то в другом. Полиция данный момент оцепила практически полностью весь район. На сегодняшний день официальные представители департамента полиции Лос-Анджелеса не дают официальных заявлений по поводу того, что будет предпринято для прекращения кризиса. В данный момент с места событий с нами на связи находится наш корреспондент Аджит Нумраман. Аджит, вы нас слышите?

Экран разделяется и во второй части появляется мужчина индийской внешности, одетый в белую рубашку с коротким рукавом. В руках он держит микрофон и смотрит прямо в камеру, словно хочет разглядеть зрителей на той стороне. Уверенный взгляд, уверенный голос, отличная дикция, он говорит так, словно выучил заранее текст, который будет рассказывать.

— Добрый день Кэйт, Самуил. За моей спиной вы сейчас видите тот самый южный район Лос-Анджелеса, в котором уже третьи сутки не стихают столкновения между вооружёнными членами банд. В данный момент можно наблюдать поднимающийся огромный столб чёрного дыма…

Камера приближает человеческий муравейник, который маленькими, практически одинаковыми квадратиками раскинулся тот самый район. Он весь испещрён дорогами и в одной из его частей поднимался чёрный дым, словно жгли покрышки. Точно разглядеть, откуда он шёл, по телевизору было невозможно, однако этого хватало, что произвести должный эффект на зрителя. А корреспондент в это время продолжал говорить.

— …который поднимается из складских помещений, расположенных на северо-западе южного Лос-Анджелеса. Такие пожары становятся обычным делом. По нашим данным, перед пожаром на протяжении десяти минут слышалась непрекращающаяся стрельба, после чего последовали взрывы. В данный момент в том районе работают кинологи, отдел по борьбе с организованной преступностью и отдел по борьбе с терроризмом.

Картинка меняется и вновь показывают записи. Они идут друг за другом. Одна сменяет другую. Их качество различается, где-то хуже, где-то лучше. Камера слегка дёргается, чёткость иногда теряется. Но даже это не мешает показывать не самую привычную городскому жителю картину.

Цепочки солдат, идущих вдоль забора. То, как полицейские штурмуют какой-то дом. Целые цепочки полицейских машин. Вертолёты, что бороздят небо. Показывают бронированные машины, на которых написано FBI или S.W.A.T., проезжающие медленно по улицам. Видны броневики, люди в тяжёлых костюмах, военные, которые прочёсывают двор за двором, множество пожарных машин.

Это действительно выглядит как война.

Показывают дома с разбитыми стёклами, разрушенные заборы. На камеру попадают машины. Некоторые превратились в буквальном смысле в решето, где не осталось целого места. Все их лобовые стёкла разбиты, видны сгоревшие остова машин.

Весь асфальт изрисован, повсюду жёлтые отметки, коими указывают улики. До сих пор видна на асфальте и бетонных плитах кровь. Иногда показывается лежащие на земле тела, однако все они замылены, чтоб уберечь хрупкие нервы зрителей. Улица, что была показана, выглядела так, словно по ней действительно прошлась война, где была массовая перестрелка со множеством жертв.

— Только вчера на этой улице была перестрелка, в которой по меньшей мере погибло сорок три человека и число жертв перестрелки продолжает расти. О выживших или раненых до сих пор не сообщается. Пожарные вместе с кинологами и сапёрами осматривают сгоревшие помещения. По нашим данным, во время перестрелки произошла детонация хранившихся в этих складах боеприпасов, что вызвало пожар и последующую детонацию оставшихся боеприпасов. Из-за этого более десятка близлежащих домов получили повреждения.

В этот момент на экране уже видна любительская съёмка, которая, судя по всему, велась из окна ближайшего дома. Слышны крики людей, слышна стрельба, видны подъезжающие машины, вновь стрельба. Съёмка происходила ночью, оттого видны только очертания силуэтов и свет фар. Помимо всего прочего постоянно мелькают вспышки выстрелов повсюду, трассеры, крики, хлопки. Очень скоро слышится целая канонада, а на заднем фоне поднимаются языки пламени.

— И подобное повторяется уже на протяжении трёх дней.

Видео вновь сменяется на любительское. На множество разных отрывков, где повторяется одно и то же: убегают обычные гражданские, бегут вооружённые люди, прячутся, стрельба, подъезжают машины, вновь стрельба. На кадры попадаются плачущие люди или тела убитых. Иногда показывают разбитые стёкла или испещрённые выстрелами стены. Нередко эти отрывки сопровождаются всхлипами очевидцев, плачем, тяжёлым дыханием или испуганным голосом.

Эти кадры показывали не город в США. Они были словно из другого мира, из другой страны, на чьих улицах обычно происходят бои. Однако понимание того, что война где-то там происходит уже где-то здесь, заставляет зрителей чувствовать неприятный холодок. Некоторые из них бросали взгляд на улицу, словно проверяя, не у них ли это сейчас происходит. Некоторые пары, даже не понимая, обнимали друг друга чуток крепче. Кто-то неожиданно вспоминал о своих детях, украдкой бросая взгляд на часы.

Война где-то там расцветала с безумной жестокостью уже где-то здесь.

— На данный момент по нашим источникам количество погибших достигло числа ста шестидесяти одного человека и продолжает увеличиваться. Преимущественно большинство из них входили в состав местных банд, участвовавших в столкновениях все эти три дня. Так же решается вопрос о введение в Лос-Анджелесе режим ЧП (чрезвычайного положения). В Лос-Анджелес уже водят национальную гвардию, которая будет патрулировать близлежащие районы для предотвращения распространения волнений на другие участки города.

Картинка вновь меняется и начинают показывать свидетелей произошедшего. Худого латиноамериканца, который описывает как услышал стрельбу, как побежали люди, как послышались автоматные очереди. Рассказывал, как на его глазах убили парня с пистолетом.

Потом показывали очень полную женщину афроамериканку, которая в слезах рассказывала, как бросилась затаскивать своего ребёнка обратно в дом. Как несколько раз в стену угодили пули, а одна разбила окно (в этот момент камера показала то самое разбитое окно).

Потом она вообще разрыдалась и рассказала, как убили её сына, который был добрым воспитанным образованным мальчиком и всем всегда помогал, мухи пальцем не обидит и никогда не имел общих дел с криминалом. Был законопослушной мечтой любого города. Правда на фото был какой-то дрыщ в белой майке, чёрной кепке и спущенных чуть ли не до колен брюках. Все руки были в татуировках, на шее висела цепь, словно снятая с якоря, и он показывал неприличный жест в сторону объектива.

Назвать такого человека или просто поверить в его законопослушность было довольно проблематично, так как он ну никак не был похож на законопослушного человека.

И таких матерей, которые оплакивали сына и которые говорили, что он самый законопослушный в южном централе, были десятки. И все как на подбор говорили, что его просто убили какие-то звери, хотя на фото были откровенные бандиты и уголовники.

Кадры вновь возвращаются к главному корреспонденту, который слегка отошёл в сторону, чтоб камера смогла захватить город за его спиной.

— В данный момент полиция отцепила этот район, ведутся розыскные мероприятия участников перестрелок. Так же уже задержаны более двух сотен человек по подозрению в участии в перестрелках. Несколько минут назад мэр выступил с заявлением о том, что в данный момент обстановка уже находится под контролем полиции и жителям Лос-Анджелеса волноваться не стоит. Однако насколько это правда нам только предстоит узнать. Кэйт, Самуил.

— Спасибо Аджит, — ответила ведущая. Камера вновь показывает помещение студии, где она вместе со своим коллегой Самуилом сидит за столом. — Сейчас на связи с нами был Аджит Нумраман, специальный корреспондент из Лос-Анджелеса. Как видим, обстановка начинает восстанавливаться, однако я уверена, что жители ещё не скоро забудут эти три дня.

— Я соглашусь с тобой, Кэйт. Однако можно с уверенностью сказать, что данный кризис близится к своему завершению. Повторимся, что в данный момент на сайте города Лос-Анджелеса можно найти список погибших и пострадавших в эти три ужасных дня. Есть информация, что несколько минут назад президент выступил с заявлением, что…

Камера показывает кадры, где человек в костюме в вспышках множества фотоаппаратов и под дулом множества объективов, стоя за кафедрой, что-то говорит. Тронутый сединой, в нём сразу угадывается человек не последнего ранга. Звук удалён, лишь голос ведущих передаёт общий смысл сказанного.

— …этот невероятный по своей жестокости и немыслимости акт насилия не останется без внимания и безнаказанным. Каждый виновный будет найден и наказан с соответствием закона. Вся страна с замиранием сердца следит за происходящим, и каждый выражает соболезнования семьям погибших в эти чёрные дни. Мы будем следить за развитием событий.

Мало кто заметил, насколько двусмысленно прозвучало это.

Возможно потому, что никому до этого в данный момент не было дела. Общество, привыкшее к спокойствию, слегка напряглось от такого буйства и обилия смертей. Несмотря на то, что каждый день из-за аварий погибает куда больше людей, всех волновало, что в гетто убивали друг друга бандиты в огромных количествах, хотя это было правдой лишь отчасти.

Телеведущие переключились на другую тему: защита прав ящериц в силиконовой долине и стоит ли вести уголовное наказание за домогательство, если ты сводил девушку в кафе, не получив от неё разрешение в письменной форме.

Однако стоило им начать говорить, как телевизор мигнул. Вместо программы новостей на экране появился сайт Лос-Анджелеса. Открылась новая страница и появился список людей, что погибли за эти три дня. Фамилия и Имя слева, дата рождения справа. В поисковой строке появилось имя и фамилия.

Роза Бросс.

Поисковик тут же выдал: не найдено.

В зале послышался едва слышимый вздох, выдающий, что здесь кто-то находится.

В одном из больших кресел, что были развёрнуты к телевизору, сидела женщина. Она пустым невидящим взглядом смотрела в экран огромного телевизора, мыслями пребывая совершенно не здесь.

Женщина была действительно красива. Никто не мог дать ей точный возраст из-за того, что выглядела она куда моложе, чем было указано в её паспорте. Просто бывают такие люди, которые умудряются выглядеть куда моложе реального возраста, кто-то благодаря своему организму, а кто-то пластической операции.

Но эта женщина имела естественную молодость. Она выглядела как та, которой уже сорок, но никак не шестьдесят. Единственное, что могло указать на реальный возраст, морщинки да седеющие волосы.

Сейчас она выглядела уставшей и больной; бледное лицо, синяки под глазами, впалые щёки, вид человека, которого захватила депрессия, и это было не далеко от правды. С того самого момента, как новости о случившемся разнеслись по всем СМИ, она неотрывно смотрела телевизор и проверяла этот злополучный сайт, отрываясь лишь на моменты, когда надо было готовить кушать или заботиться о младшей дочери. Всё остальное время…

— Ты опять здесь сидишь, — вздохнул мужчина, включая свет в зале, который на мгновение ослепил женщину. — Не волнуйся…

— Волнуюсь, — слегка хрипло ответила она. — Моя дочь. Моя… моя доченька. Она там, в этом… этом… этом гадюшнике… и теперь, когда всё…

Казалось, что она сейчас разревётся.

Мужчина, который выглядел куда старее своей жены, хотя по возрасту они были практически ровесниками, подошёл к ней и обнял со спины за шею.

— Всё будет в порядке.

— Нет… она там. Она присылает эти… эти…

— Открытки, — подсказал он.

— И я… не знаю где… моя… доченька… — она всхлипывала, стараясь удержать истерику. — Дочка… моя… за что со мной так… А эти… убивают друг друга и никак не убьют… Когда же они сдохнут…

Она подняла голову и посмотрела в глаза своему мужу, который изменил её жизнь, сделав хоть ненадолго, но счастливой. Пусть хоть и несколько лет, но она была счастлива. Почувствовала, что такое жить, а не выживать. Что такое иметь силы, чтоб посвятить себя семье, а не одной работе.

В прошлой жизни она так мало проводила времени с сыном. Так мало говорила, что любит его. А теперь уже и сказать ничего не может, потому что его нет.

Но вот казалось, что она живёт, смогла оставить всю боль позади. Счастлива.

Счастлива, пока у её младшей дочери не обнаружился рак. Рак, который медленно убивал и заставлял чахнуть её цветок жизни на глазах.

Она пыталась быть счастливой пока её старшая дочь не поругалась с ней и не сбежала, прихватив с собой её кошелёк. Теперь от той было ни слуху, ни духу. Лишь открытки, которые свидетельствовали о том, что она ещё жива. Но она, ОНА, МАТЬ, не могла прижать её к себе, обнять, почувствовать её тепло, её запах. Почувствовать своего ребёнка. Она бы всё простила, лишь бы её Розочка вернулась обратно.

А её младшенькая Мишель? Её маленький цветочек! Она умирала буквально на её глазах. Женщина не могла увидеть эти искорки в глазах дочери, эту плещущую энергию, что была свойственна её Мишель до страшного диагноза и обострения болезни. Сейчас она видела лишь худощавое лицо, впалые глаза и слабую улыбку, на которую той едва хватало сил. Она словно вернулась на десятки лет назад, когда наблюдала ту же картину, но со своим старшим сыном.

Она была готова визжать от боли в душе и лезть на стену. Почему каждый раз забирают у неё самое дорогое? Много ли она просила от жизни? Просто жизни её детям. Она всегда отдавала всю себя своим детям и отдала бы себя полностью, если бы это их спасло.

Сколько можно было мучить её? Чем она заслужила это наказание? Тем, что забеременела в детстве? Шлялась по подворотням и спала со всеми подряд? Старшего сына схоронила, младший пропал. Младшенькая дочка рискует повторить историю ушедшего так рано старшего сына, а старшая дочь… младшего… Её счастье рушилось на глазах. Словно проклятье, которое преследует и не даёт покоя. А ведь казалось, что всё наладилось…

— Я не выдержу… — заплакала она, глядя мужу в глаза. — Я не смогу пережить повторно это… мои сыновья, мои дочери… они… они словно… повторяют историю друг друга… Я не могу так больше жить, сил нет…

— Мы пройдём это вместе.

— Я устала проходить это. Устала… Постоянно… то выживать и горбатиться за копейки, с трудом оплачивая счета. То пытаться жить дальше, лишившись своих детей… Я не смогу, просто… не смогу… Я так устала от такой жизни. Я просто хочу быть счастливой, хочу, чтоб дети были счастливы…

В зале послышались лёгкие шаги, словно кто-то топал в мягких тапочках. Женщина украдкой стёрла слёзы и встала с кресла.

— Что случилось, милая. Не спится?

Девочка, больше похожая на приведение, которую, казалось, сдует даже самым лёгким дуновением ветра, стояла в ночнушке, поглядывая впалыми уставшими глазами на родителей. Её бледность и худоба делали её немного схожей с матерью, хотя болезненный вид сразу сдавал реальное положение дел.

— Мне… мне снился кошмар.

— Кошмар? — Женщина подошла к ней и спокойно подняла, словно та ничего и не весила. Та действительно была очень лёгкой, как из-за болезни, так из-за того, что девочка практически ничего не ела. Чувствуя её вес, сердце женщины резануло. — И что же тебе снилось, Мишель? — проворковала она, неся её обратно на верх в её кровать.

— Монстр, — пробормотала Мишель.

— Монстр?

— Он… мне приснилось, что монстр оказался здесь и теперь всё рушит.

— Это всего лишь сон, — попыталась упокоить её мать, улыбнувшись. — Он ничего тебе не сделает. Даже если он есть, то убегает обратно, откуда пришёл.

— Он показался мне… знакомым… И он не убегает обратно, он возвращается в своё логово.

Глава 280

Это было больно.

Бля, это реально было больно! Не, я знал, что получать в себя пулю неприятно, однако это оказалось куда больнее, чем думал. А если она ещё и не одна, так вообще пиздец какой-то. Уёбки конечно в большинстве своём стрелять не умеют, но когда их очень много, то это превращается в проблему, ведь что-то да попадёт.

Я прихрамывал после очередного и, надеюсь, последнего дела, удачно забрав свой приз в виде довольно интересного вооружения. И что только эти негодники тут не прятали! Правда пришлось мне за это расплатиться своим хрупким здоровьем, но это того стоило.

За время моей экспедиции я успел словить несколько пуль. Спасибо, что это были хоть пистолетные, а не от калаша или аэрки какой-нибудь. Я бы тогда свои кости и мясо по стенам собирал. Конечно, пуля есть пуля, но благодаря живучести я вполне успешно пережил такие попадания и ещё смог с ними побегать. Всё-таки из-за стат я не сильно рисковал истечь кровью или получить заражение.

Однако не только на живучести я вышел оттуда живым. Всё-таки в сердце пуля для любого смертельна (если это только не перекаченный герой, у которого мышцы как сталь). Но тут на помощь пришли бронежелеты. Да, прибавляют вес и иногда с ними неудобно. Однако, когда в тебя попадает пуля от калаша, и ты чувствуешь удар такой силы, что думаешь уже о смерти, приятно обнаружить, что броня не пробита, а у тебя всего-то огромный синячище. После этого ты начинаешь ценить дополнительную защиту.

Хотя я и до этого её ценил, тот мир меня хорошо научил ценить любой способ продлить себе жизнь.

А ведь по мне за это время и из автоматов попадали, спасибо лишь на том, что всё уходило или в броню, или в молоко. Хотя, по правде сказать, я всего несколько раз так подставился, но этого было достаточно, чтоб почувствовать хрупкость жизни.

За это всё время вот прямо в открытые бои я практически не ввязывался; обычно из засады расстреливал, а потом ходил и зачищал остатки. Изредка приходилось стреляться с ними напрямую, однако и там они показывали себя не самыми лучшими стрелками, я был куда точнее. Конечно, попадались и профи, с которыми приходилось попотеть, но на моей стороне была ещё и магия, оттого в конечном итоге я выходил победителем.

Вообще, я сделал всё очень тихо. Если быть реалистом, от моих рук погибло не так уж и много людей, а сама операция вряд ли вообще была кем-то замечена, кроме самих бандитов. Правда попутно я сжёг все их склады, но…

Ой, да ладно, ну расстрелял несколько машин там ещё попутно, отбиваясь. Сто пудов, у них такое каждый день происходит. Ну как сократил, там немного пострелял, там немного пострелял. А так, практически тенью всё зачистил, никто и не спохватился особо.

Отдышавшись ещё немного в каком-то переулке, я вновь двинулся по ночному гетто, держа наготове пистолет с глушителем. Мне и целиться особо не надо так-то, от бедра спокойно попадаю на такой дистанции, а сила позволяет мне спокойно удержать отдачу и повышает меткость.

А за спиной за мной волочилась целая тележка с боеприпасами и честно отбитым у нигеров и латиносов добром. Там ещё и китайцы мне встретились, однако у тех была наркота только, поэтому к ним я не стал заглядывать. А вот оружие… ух! Как вам РПГ-7? Или может хотите поиграть в рэмбо и взять пулемёт М60? Нет? Нравится бейсбол? Отлично! Держите связки гранат!

Или может любите дикий запад? Тогда вот вам винчестер! И револьвер пятидесятого калибра! Только сука лягается сильно при выстреле, но в принципе удержать можно.

Что дальше… а, автоматы, взял всего два, так как брал больше патронов для них, чтоб было чем разгуляться. К тому же, зачем автомат, если есть пулемёт?! Ну и остального по мелочи.Взял немало пистолетов, чтоб можно быстро менять их, не утруждая себя перезарядкой, взрывчатки с детонаторами и прочей мутью для подрыва, уймой лент для пулемёта, кучей патронов.

Правда самый прикол в том, что оружия по сути и не так уж много я взял. Как выяснилось, их склады не ломились от стволов, как показывают фильмы, оттого найти их было проблемно. Три дня шастал по их складам, но практически везде была наркота. В одном я нашёл оружие, но там случился пожар и его не стало. И вот, на третий день, вернее, на третью ночь, мне улыбнулась удача.

Но опять же, унести много с собой всё равно не получалось, так как по мне стреляли. Поэтому набирал по минимуму всё, что могло пригодиться. Этим явно армию не вооружишь, но вот в одиночку можно не хило так сократить популяцию любого народа.

Пришёл, убил, скинул всё в тележку и утащил за собой, попутно вырезая всё на своём пути и сжигая склад. Мне вообще должны медаль дать за борьбу с незаконным оборотом оружия и наркотиков.

И сейчас, плутая до точки, я шипел от боли, медленно, но не критично истекал кровью и убивал практически каждого, кто попадался мне на пути. Из бандитов, естественно. Вот двое явно не самой культурной и законопослушной наружности появились предо мной, и я, не говоря ни слова, убиваю их. Прохожу мимо и закидываю их стволы в тележку.

А над местом пожара уже кружат вертолёты. Уверен, что туда и полиция стягивается, в последнее время они зачастили здесь появляться, хотя в само гетто по-прежнему не лезут. Я один раз чуть ли не попался. Боялся, что придётся с боем уходить, но обошлось. Теперь же я ухожу быстро и самыми странными маршрутами, покидая зону оцепления до того, как они возьмут её в кольцо.

Кстати, полиция, это ещё одна причина, почему я не буду больше соваться сюда. Уверен, что я смог бы вытрясти ещё больше оружия, однако сейчас высок риск попасться. Оттого…

— Наконец-то, — пробормотал я, увидев спасительный пикап.

Стоило мне подойти, как тут же из машины выскочила Роза и принялась помогать мне скидывать награбленное в багажник. Мы специально для этого пикап «одолжили» у местного сообщества, которое жило в этих местах. Естественно, они с радостью согласились нам его одолжить.

Запихнув туда как оружие, так и саму тележку, мы быстро двинулись по объездным дорогам, покидая пределы города. Роза много чего знала об этом городе, включая дороги, по которым сами латиносы и негры могли уехать в первый часы заварушки до того, как всё перекроют. К тому же существовало время, за которое всё оцеплялось. Считай, запускали таймер, и если ты успевал, то выезжал, если нет, всё захлопывалось как мышеловка на несколько дней.

— Успеем? — спросил я, когда Роза резко свернула вниз в сливной канал.

— Успеем. У нас есть запас времени, — она выключила фары, чтоб не привлекать внимания. — Они постоянно этой дорогой уезжали, когда что-то случалось. Полиция не особо стремиться в гетто заезжать. Им куда проще дождаться, пока мы сами себя убьём, а потом уже зачистит остатки. Не хотят рисковать своими людьми.

— И правильно делают. Я бы тоже подождал, пока они там друг друга перестреляют, после чего бы и сам полез.

Я вытащил из бардачка такие щипцы, которые раздобыл ещё в прошлом походе, после чего залил раненую конечность антисептиком, стиснул зубы и…

С шумом выдохнул, когда воткнул эту хуёвину себе в рану по самое не балуй. Спасибо, что в жопу не просадили, а то уже вижу картину, как я на переднем сидении жопой к верху втыкаю эту хуйню в задницу. Люди бы не поняли.

Роза лишь бросила быстрый взгляд на меня после чего вновь сосредоточилась на дороге. Через пару секунд я вытащил свинцовый подарок, блестящий моей кровью в свете лучей. Гадство… Осталось вытащить ещё несколько штук.

А за нашими спинами уже кружили вертолёты. Даже сквозь шорох колёс электрокара слышался вездесущий вой сирен.

— На этот раз они как-то быстро приехали, — пробормотал я, втыкая уже в другую рану щипцы, предварительно залив её так же антисептиком. — В прошлый раз куда дольше ехали. Мы успеем?

— Успеем. Надеюсь, — пробормотала она и поддала газу. — Должны.

— Я думал, что они долго будут ехать.

Это была третья ночь; получается, по меркам нормальных людей шухер наводится всего два дня. Вот они обрадуются, когда утром проснуться и увидят, что я там натворил.

— Получается, на этот раз тебе улыбнулась удача?

— Да. Заодно… — на заднем фоне прогремел взрыв, — я помог городу очиститься от незаконного оборота оружия.

— Не думаю, что город скажет тебе за это спасибо, — пробормотала Роза и резко вильнула, ныряя в какой-то туннель. Включился свет и фары выхватили круглую трубу.

— Странное строение.

— Мне рассказывали, лет десять назад, город реконструировал это место после обильных дождей, когда многие районы затопило. Теперь ими пользуются, чтоб провозить наркотики или оружие.

— Подозрительная осведомлённость.

— Оружие не возила, но наркотики приходилось. Чтоб оплатить своё проживание. Давали новорождённого ребёнка, чтоб вызывать у патрулей доверие, после чего отправляли с грузом. Мне приходилось за эти три года раз десять проезжать по этим дорогам.

Мы выскочили из туннеля, и Роза вновь вырубила фары, притормозила, и я почувствовал лёгкий толчок и то, как вода зашумела под днищем.

— Мы не утонем?

— Река обмельчала, поэтому здесь можно проехать до сих пор. Она выведет нас к окраинам города, — спокойно ответила Роза. — Чуть позже мы выедем в технические зоны, а там рукой подать до выезда.

— Понятно… А почему ты говоришь, что мне спасибо не скажут за это?

— Ничего не изменилось, — пожала плечами она. — А скоро вновь начнутся войны за сферы влияния после того, как ты сократил количество бандитов. И поставки оружия увеличатся после твоих ограблений.

— Но это лучше, чем ничего, — пожал я плечами.

— Это ничего не изменит.

— Потому что вы так считаете. Это у людей в голове, что они ничего не изменят, — постучал я пальцем по макушке. — Но вот, например, я. Один и смог изменить.

— Незаконно.

— Плевать. Изменил же. Значит и другие могут, но им это не нужно. Жить так куда удобнее, привычнее и не слишком геморрно.

Тем временем машина плавно повернула в бок, выезжая из реки на покатый склон, по которому медленно, но верно мы заехали, шаркнув днищем о край, на территорию каких-то складов. Здесь Роза, аккуратно объезжая старые вагоны, пересекая рельсы, и медленно обруливая старые бочки с коробками, выехала на потрескавшуюся всю в ямах дорогу, что шла между складскими помещениями.

Проехавшись через этот пиздец, мы наконец выехали на нормальную дорогу, где двинулись на выезд из города. Через десять минут мы уже покинули промышленную зону и как следствие, сам Лос-Анджелес. Ну и слава богу. Надеюсь, что больше мне в эту американскую мечту возвращаться не придётся.

Мотель, в который мы заселились на этот раз, находился куда дальше, чем первый в пригороде. Здесь можно было не бояться, что полиция нагрянет с обысками, слишком далеко мы уехали. Нам пришлось ехать часа три-четыре, прежде чем попался более-менее подходящий мотель. Не сильно популярный, чтоб случайно ни на кого не наткнуться, но и не сильно пустой, чтоб не быть там единственными. Золотая середина.

И стоило нам оказаться в номере, как…

Юи сразу же села смотреть телик. Блять, ну это наглость, если честно.

В прошлом отеле я как не зайду, она пялилась в телик. Ложился спать, пялилась в телик. Уходил на дело, пялилась в телик и жрала. Возвращался, она бросала на меня взгляд, спрашивала, как дела, и вновь упиралась взглядом в телик. Кажется, что она даже в весе прибавила.

Мне от наглости такой даже не сразу удалось что-либо сказать.

— Юи, может быть ты… хочешь помыться? — наконец предложил я косоглазой, глядя, как она села в позе лотоса на кровать и упёрлась в телик, где показывали какую-то драму.

— Зачем мне это, ведь не нужно мне сейчас чистейшей быть. Меня же ты не хочешь.

— А мыться надо только перед сексом? — поинтересовался я.

— Нет, однако мотиватором служил бы он лучшим. Но досмотрю…

Она не договорила, осуждающе смотря на меня, когда я выдернул вилку из розетки.

— Грубо поступил со мной, тебе стыдно быть должно. Ведь я же гостья в мире этом.

— Пошла мыться, гостья! — рявкнул я. — Я как не вернусь, ты около сраного телика!

— Его впервые вижу и вряд ли смогу увидеть впредь. Оттого хочу я насмотреться вперёд ещё на век. Где такое чудо увидеть мне будет дано, как не в этом мире? И что мне вспомнить суждено, если не то, что здесь увижу?

— Не постоянно же.

— А когда ещё мне суждено увидеть будет это? Считай, что в первый и последний раз я вижу этот механизм. Но, естественно, я виновата, что привлекло меня сие чудо.

Она встала, разделась и утопала, сверкая своей задницей, в ванную комнату.

Нет, пусть смотрит, но не с такой частотой. Просто это выбешивает, как не глянешь, она долбит этот телик.

К этому моменту к нам зашла Роза. Она взяла соседний номер, видимо думая, что мы тут хотим уединиться, однако… Я бы предпочёл дрыхнуть с ней, чем с Юи, так как эта смотрит ночью телик! За-е-ба-ла.

— Юи в ванной? — кивнула она, садясь на диван и…

Запуская телик! Да вы чо, сговорились?!

— Да, шо привело тебя к нам?

— Да я… просто. Или ты хотел Юи сейчас… я могу зайти попозже тогда.

— Нет, мы не так близки для такого. Соскучилась по общению?

— Ну… — она закрутила волосы пальцем. — Можно и так сказа…

Я поймал её за руку, отчего она вздрогнула всем телом, словно я её пиздить собрался. Нет, бить не собирался, просто хотел увидеть внутреннюю часть локтей, чтоб убедиться. Те были все исколоты. Не прям сильно, как у бывалых наркоманов, где даже вен не видно, но есть на что посмотреть.

Роза испуганно захлопала глазами, дёрнулась другой, третий раз, пытаясь вырвать даже не руку, а убежать сама, после чего замерла. Знаешь, кто так себя ведёт обычно? Тот, кого пиздят часто. Хватают за руку, а потом раз в глаз. И у человека на такое сразу рефлекс вырваться. Или вот такое замирание, ожидание исхода. Иными словами, забитые наркоманы и алкаши. Я насмотрелся на таких, когда даже простой школьник мог, показывая свою крутость, зашугать бомжа.

— Роза, ты чего? — как можно мягче спросил я.

— Я… я… я ничего, — пробормотала она.

Скажи, привычка, да?

Её поведение вообще само по себе было как у забитой наркоманки: дёрганное, нервное, неуверенное, запуганное. И если первой она ещё окончательно не стала, то вот второе проявлялось конкретно.

И такую забитую девчонку почему-то мне захотелось обнять. Почему? Да потому что это моя сестра! Ещё и младшенькая! И ещё выглядит несчастной! Это так ня-ня-ня! Просто хочется обнять, потому что хочется обнять. Такие вещи не требуют объяснений!

— Тогда чего такая реакция? Давай обниму тебя.

— Я так и подумала. А… это… Это старые уколы, я уже не колюсь в вену. Вернее, я вообще наркотики в последнее время особо не употребляю.

— Да я вижу как бы, что уколы старые. Давай, иди сюда, обниму тебя.

Роза неуверенно смотрела на меня своими глазами с синяками. Блин, до чего на мать похожа.

— Да я… взрослая…

— Ой, бля… а я нет. Давай, иди сюды, тебя братик старший обнимет, — я молча дёрнул её на себя, ловя руками. — Всегда хотел младшую дурную сестру, которую смогу защищать, а потом обнимать с чувством выполненного долга, типа герой.

— Тебе сколько лет, говоришь?

— Я не взрослею, только старею. И в этом моё преимущество. И вообще, тебя мать никогда не обнимала что ли?

— Обнимала конечно, но… это же мама.

— А я твой брат. Так что молчи и не выёбывайся. И не бойся ты так. Ну была наркоманкой тогда, сейчас же нет, верно? Мать у нас была сильной, и ты тоже сильная, переборешь.

— Уже переборола. Ломка прошла уже. Легче чем думала, — ответила Роза и обняла меня покрепче.

Бля, обожаю обниматься. С кем угодно, если это девушка, и она не пытается меня грохнуть. В этом есть что-то такое, приятное для души, словно зализываешь свои душевные раны, которые этот сраный мир нанёс тебе. И уже вроде и теплее на душе, и чувствуешь себя в безопасности.

А тут так вообще младшая сестрёнка. Конечно, не будь она такой худющей и хлипкой, было бы ещё лучше, но родню не выбирают. Так что мне и такая сестрёнка заебись.

— Теперь-то вижу предпочтения твои я ясно, Мэйн, — сказала за моей спиной голая и мокрая Юи.

— Молчи, глупая Юи. Это моя сестра, хочу и обнимаю.

— Всё понимаю и молчу. Однако… Роза, будем ли мы смотреть сериал, что ты вчера мне показала?

Так, погоди, ты чо, не ко мне пришла, а телик с Юи смотреть?! Да ты чо!!! Ты чо-о-о!!! Предательница!!!

Я даже почувствовал себя преданным в этот момент. Не знаю как бабы, а вот мне стало немного грустно и одиноко. Я-то думал, сестрёнка ко мне пришла.

Глава 281

— Ничего же страшного не случилось, верно? — немного нервно произнесла моя новоиспечённая сестрёнка, ведя машину.

— Ничего, — покачал я головой. — Совершенно ничего.

— И ты… не сердишься на меня, верно?

— Не сержусь.

— Но ты недоволен.

— Недоволен, — не стал отрицать я.

— Патрик… я…

— Всё, оставь это, — пробормотал я. — Не хочу думать об этом.

Так уж получилось, что утро с самого начала не задалось. От слова вообще.

Во-первых, я обнаружил около себя двух голых девушек. И если на Юи мне было плевать, то вот с Розой дела обстояли намного сложнее. Так как я совершенно недавно узнал, что она моя сестра, естественно, воспринимал я её не как родную кровь, а как сексуальный объект. Как бы я не пытался себя заставить уверовать в то, что она моя сестра, мозг и тело к этим доводам ещё не привыкли.

Тут начинается сразу во-вторых: спросонья я мял сиськи собственной сестре и чуть ей не присунул.

Неловко вышло.

Особенно когда я понял, чьи равнины тундры предо мной и увидел её слегка охуевший взгляд. Не говоря о том, что в неё тыкался мой утренний стояк. Хотя бы через трусы, и на том спасибо. Но кто же знал, что сестра спит голой, привычка такая у неё. Никто. А кто виноват в этом? Юи. Потому что это она привела её смотреть телик в наш номер, после чего обе заночевали здесь.

Поэтому я развернулся и пинком сбросил спящую Юи с кровати. Послышался стон, тихий скулёж и она с сонными и влажными со сна глазами, полными обиды оглянулась. Типа, ну ты чего, я же спала, за что ты так со мной.

А блять за то, что спать теликом не даёшь и вместо того, чтоб идти к сестре в комнату, притащила её сюда. И я ей чуть не присунул!

— И тебе утра здорового, — пробормотала она, протирая глаза. — Вижу, сестру ты возжелал.

— В следующий раз, когда будешь приглашать её смотреть телик, вали в другую комнату, а не ко мне. И вообще, хули ты тоже голая?!

— Не обязана я тело своё в одежды одевать, когда ложусь я спать, — потянулась она, встала и, вильнув задом, ушла в ванную комнату.

— Тогда спи на улице! — крикнул я ей вдогонку.

После этого мы решили всё же позавтракать здесь в столовой, или как у американцев называется она. Спустились вниз, сели за столик и заказали. А когда нам принесли наш завтрак, Юи недовольно оглядела стол. Ну блять началось, опять что-то ей не нравится…

— Ну что опять, — вздохнул я.

— Вилок нам не доложили, ножей не дали нам. Как же есть мне?

— Руками блин. Вот вилка, вот нож, — взял я в обе руки указанные столовые предметы. — Чем тебе не нравятся?

— А как же вилка для салата, вилка для мяса, нож для мяса, ложка для риса…

— Ты здесь рис видишь? Или салаты? — спросил я.

— Но вдруг бы был. Положено иметь количества столько предметов столовых, даже если не подадутся они. Мы же не животные.

— Слушай сюда, бурундук Юи. Бери вилку и ешь что дают. Ешь молча и не капай мозги. После того как вы пол ночи смотрели телик, у меня голова вибрирует, спать не давали. И сейчас я слегка раздражён. Поэтому будь добра не капать на мозг.

— С каким животным я связалась… — пробормотала она, беря вилку в руки.

— Я всё слышал.

— Верно всё, специально я дала понять, какого мнения о тебе, — кивнула она.

Любое утро становится хуёвым, если просыпаешься рядом с Юи. Почему бы ей не быть невыёбистой, как, например, её сестра? А она потом удивляется, чего это я не доверяю ей. Наше путешествие домой обещало быть с ней тяжёлым.

Следующей остановкой был какой-то… кемпинг… на природе… Сто лет бы её не видывал, если честно. Такие аккуратные домики около озера в лесу, но…

Блять! Это ЛЕС! Уж лучше бы это был промышленный район.

— Лес, свежий воздух, свобода, — раскинула в разные стороны руки Роза и вдохнула полной грудью. — Как же давно не была я здесь… В последний раз только с родителями ещё в детстве. Вы чувствуете? Лес… Огромный лес… Когда вы в прошлый раз видели его?

Мы с Юи переглянулись.

— Кажется… когда нас пытались убить, верно? — спросил я.

— Верно молвишь, — кивнула она. — Вроде так. И, кажется, почти убили.

— Чуть ли нахуй не разрубили.

— Верно, было дело, а ещё потом давили.

— Мечами били, кости дробили.

— И стрелами гнали до сердца остановки.

— Банан.

Юи посмотрела на меня как на дебила.

— А мог и продолжить, ведь так вместе шли, словно устами одними твердили.

— Чем тебе слово банан не понравилось?

Роза молча смотрела на нас, видимо соображая, о чём мы вообще говорим.

— Вижу, что… последнее посещение леса у вас не прошло гладко.

— Да хуёво прошло всё! Меня чуть не убили из-за этой вот, — толкнул я Юи в плечо.

Та немного качнулась, быстро переставляя ножки, чтоб не упасть и острым взглядом посмотрела на меня. Ой, да ладно, не сильно толкнул же!

— Наверное, вы уже насмотрелись его в своём мире. Юи говорила, что у вас там рыцари, императрицы, драконы, великие герои.

Это было сказано таким голосом, словно она сама мечтала попасть в ту сказку. Давай я откорректирую твоё представление о той стране.

— Ага, а ещё медведи-гомосексуалисты, страусы-каннибалы, который кричат: лох, пидор, и летающие слоны. А ещё рабство, убийства, педофилия, войны, беззаконие, разбой на дорогах и прочие прелести жизни средневекового мира, где власть не всегда может наказать преступников. И если тебя не убили, то значит хотят выебать. Если тебя не пытаются выебать, то значит уже ебут, но ты этого пока не заметила.

От услышанного лицо Розы слегка скривилось. Вот! А я это прознал на собственной шкуре, цени! Ну, кроме ебли, конечно.

Но ещё большее разочарование ждало мою команду, когда мы попали в домик.

— Нет же здесь… телевизора… — Юи смотрела на стену напротив кровати с таким лицом, словно она только узнала, что её мать сдохла.

Поправка, больно было только Юи.

— Крепись, Юи, атаманом будешь, — похлопал её я по голове. — Телевизор, это ещё не всё, ты просто оглянись, какие вокруг леса.

— Вижу я, леса прекрасны, — взяла она себя в руки. — Но не узнать теперь же мне, переспала ль Джозефина с Мартином в лесу. И узнала ли она, что то сестра её.

— Чо? Чо за хуйню ты смотришь? Иди лучше, искупайся в озере.

— Пожалуй так и поступлю, — кивнула она.

Гордо, словно её не тронуло отсутствие телевизора, Юи встала и вышла из домика.

Моя роковая ошибка — я отпустил Юи одну. Ничему жизнь не учит. Окинув взглядом небольшую, но уютную комнату, я вышел на улицу. Прямо с порога можно было сразу увидеть озеро. Живописное озеро, которое на меня не произвело никакого впечатления, я и не такое видел.

Куда больше на меня произвела впечатление…

— ЮИ!

Голая Юи, которая, нихера не стесняясь, стояла нагая на берегу озера.

Пиздос…

Ещё больший пиздос был в том, что Юи откровенно не стеснялась того факта, что вокруг было немало мужиков, которые вышли расслабиться тёплым летним деньком с бутылочкой пива и шезлонгом. И сейчас этак двадцать особей мужского пола наблюдали за нашей аутисткой. Которая, сверкая всем, что у неё есть, заходила в воду.

Мужики восприняли Юи положительно. Они кричали ей, хлопали в ладоши, свистели и тупо радовались. А когда она вставала в полный рост, так вообще поднимался радостный ор, словно США только что победила всех в мировой войне и стала единственной страной на планете. И на этот ор стягивались другие представители сильного пола. И не только они, девушки тоже пришли посмотреть на Юи. Мне кажется или все они поддатые?

— Бля… — пробормотал я, бросился обратно в дом, где тупо сорвал покрывало с кровати и побежал обратно.

Вот честно, я чуток не доверяю толпе мужиков, что попивают пиво. Не доверяю, потому что… бля, ну я их не знаю. Вдруг они к Юи приставать начнут, и она их всех побьёт. Я просто обязан срочно обезопасить общество от этой ненормальной. Да вообще, хуй знает, что ей в голову взбредёт, раз она на это додумалась.

Выскочив из дома, я быстро пересёк весь лесок, отделяющий меня от берега озера, где, подобно вратарю, встал, готовый схватить это эксбиционистку и ёбнуть незаметно током для усмирения. Как раз к тому моменту, как Юи начала выходить из воды, сверкая своими прелестями под ор мужской и частично женской аудитории.

— Юи! Ебанулась, да?! — зашипел я. — Ты какого хуя творишь?! На тебя все смотрят!

— И что же сделать мне, скажи-ка? — пожала она плечами. — Я девушка свободная, из рода я высокого. Это смерды все должны глаза закрыть предо мной, ибо я купаться сейчас иду и не обязана скрываться.

— Иди сюда, я тебя прикрою, — зашипел я на эту дуру.

— Не хочу. Вольно тело моё, и свободы оно ищет. Я не обязана стеснять его тканью грязною твоей. Пусть сами глаза закрывают свои, но тело я не скрою.

— Твоё тело удар по почкам ищет. Иди сюда, я убью тебя.

— Сторону прими мою и буду я покорна впредь, — невозмутимо ответила она. — Стань моим и стану я твоей.

— Только если клятву дашь.

— Я вольная дева, и я не обязана клятвой себя грузить, — едва заметно скривилась она, руша свою аристократичную маску.

— Ну вот и иди на хуй.

— Я бы пошла, да ты не даёшься.

Я попытался накинуть на неё простынь, но она лишь отшагнула назад.

Да ты дрочишь! Сука! Иди сюда блять! Я тебя укрою, тварь!

Я вновь попытался накинуть на неё простынь, но она вновь увернулась. И началось…

Я бегаю по краю воды, пытаясь её поймать простынёй, а она бегает от меня. Это уже стало вопросом принципа, накинуть на эту суку эта сраное покрывало. Так мы бегали друг за другом, пока я не изловчился и не прыгнул на неё с…

Блять, я промахнулся.

Под громкий ор толпы я улетел в воду, в тот момент как Юи ловким движением просто ушла в сторону. Теперь мы оба мокрые.

— Сучка… — встал я весь мокрый из воды. — Просто сучка.

— Да как же так, наш бедный Мэйн случайно намочился, — шагнула она ко мне, коснувшись пальцами щеки. — Он так старался, так потел, он взмок упал и не поспел. Я оказалася быстрее.

Я схватил эту наглую сучку за руку, другой пытаясь выловить полотенце, как…

Юи мразь. Конченая мразь, которая следует только своему «хочу». Когда-нибудь она доиграется.

Стоя по колено в воде, я не успел ни отпрыгнуть, ни увернуться от неё — Юи с ловкостью кошки прыгнула на меня обхватив в районе пояса ногами и другой рукой за шею, после чего поцеловала меня в засос.

Это был форменный пиздец. Толпа на берегу бесновалась, празднуя непонятно что и встречая такой манёвр Юи аплодисментами. А я пытался отцепить жадно присосавшуюся ко мне Юи всеми возможными способами. Только не бил её.

Под конец я запнулся и тупо рухнул с ней под воду, где она продолжала буквально засасывать меня, упорно пытаясь пробиться через мои закрытые губы, пока… Пока падла не укусила меня за нижнюю губу, и я не раскрыл рот! И тут же её язык уже у меня во рту, и уже меня, мою слюну, мой воздух она всасывает в себя, и наоборот выдувает всё в меня, словно устраивая извращённое промывание слюнями.

В конце концов, она отпустила меня, вставая из-под воды и давая встать мне. Оба мокрые, но только я в одежде ещё. А тем временем под одобрительный ор толпы, уже довольно внушительной, она схватила меня за руку и приложила к своей сиське. Прям конкретно приложила, чтоб я почувствовал всё.

— Стань моим и будет всё твоим. Прими ты сторону мою пока не поздно выбор сделать, и станет всё нашим общим.

— Таким как ты всегда власти мало, Юи. Получишь одну, будешь метить на другую.

— Но разве ты не хочешь власти. Не ради этого ль ты идёшь?

— Не власти, — покачал я головой. — Ты слишком властелюбива. Тебе всегда будет мало. И однажды ты пойдёшь уже против меня.

— Просто стань моим на век и сторону прими мою. Тогда не будет мне нужды делить с тобою власть.

— Нет, Юи. Не стану даже потому, что у нас цели разные.

Я отнял у Юи руку, подцепил плавающую простынь и накинул на неё. Да, мокрую, однако прикрыть голую дуру надо было.

Когда мы выходили на берег, толпа нас встречала аплодисментами.

— Мы так похожи же с тобой. Мы столько бы смогли сделать.

— Мы не похожи. Может методы, но цели у нас разные. И это говорит, насколько мы с тобой отличаемся друг от друга.

Мы прошли под шквал аплодисментов в дом. Людям понравилось шоу, которое устроила Юи. Скрывшись от чужих взглядов за дверью, я достал полотенце и кинул его аутистке.

— Даже не вытрешь ты меня?

— Можешь оставить свои дешёвые подкаты для других лопухов, Юи.

— Как знаешь, Мэйн, как знаешь.

В этот момент к нам вошла Роза. И если бы она вошла с хорошей новостью, но нет, всегда одно и тоже. Всегда.

— Юи, здесь есть интернет. Мы можем посмотреть сериал по моему телефону!

Кто бы знал, что у меня сестра предательница.

Мы выехали как можно раньше, чтоб избежать взглядов тех, кто видел стриптиз Юи, который она устроила. Опять же, я оставил Юи и Розу смотреть кино на телефоне, а сам ушёл в другой домик. На утро я проснулся в окружении девок. Чо за хуйня, они что, телепортируются за мной? Или это как в играх, типа твоя тима сама переносится за тобой автоматически?

Единственное, что хорошо, так это то, что я сестру на этот раз не лапал.

Лапал Юи. Не знаю, что мне снится, но бля, просыпаюсь, и вижу, что мои руки на сиськах Юи, а та смотрит на меня и говорит.

— Быть может продолжим мы иначе?

Иначе? Да я её сбросил нахуй с кровати тут же. Если она думает, что я тут буду бегать за каждой юбкой, и что только и мечтаю, как бы присунуть в её писечку, пусть идёт куда подальше. С хуя ли это вообще должно считаться, что типа девушка даёт? Все дают в равной степени, так что нехуй тут. Оттого я могу сказать твёрдое «нет» вот таким соблазнам.

Целый день мы вновь провели в дороге. Это было классно, особенно когда Юи перестала блевать и привыкла к езде на машине, отчего могла спокойно переносить долгие путешествия.

Мы ехали по практически пустым дорогам, где изредка нам встречались другие машины. Светило солнце, тёплый воздух шумел, задувая через открытые окна и трепля волосы. Это было похоже на те американские фильмы, когда ты едешь по пустой дороге в солнечные дни через огромные поля. Огромных полей здесь не было, однако были густые леса, не менее уютные.

Во время нашего путешествия Роза одно время молчала, но потом разговорилась и… мне кажется, что девушка она в жопу ужаленная. Первые подозрения возникли во время её езды — Роза не стеснялась обгонять машины, когда встречка была не так уж и далеко. Я аж вжимался в кресло.

— Роза, ты бы потише вела, — пробормотал я после очередного обгона.

— А что не так? — удивлённо спросила она меня.

— Ну… встречка?

— Так мы же успели.

Железная логика. А если бы нет?

А ещё она гнала. Гнала так, что дух захватывало. С одной стороны мне это нравилось, с другой я понимал, насколько это опасно. В конце концов, я ей ничего не сказал, так как это было весело. Просто классно нестись так вперёд сломя голову, вот и всё.

Уже во время нашей поездки Роза разговорилась не на шутку, рассказывая много чего интересного о своей жизни. О том, как училась, как с матерью гуляла в Диснейленде. Ещё около двух часов она рассказывала Юи, что такое Диснейленд, чем он так популярен и что весёлого в этих горках. Короче, разговорилась до такой степени, что тарахтела всю дорогу, как маленький заводной трактор. Такая тр-тр-тр тр-тр-тр, всё о чём-то говорит, говорит, рассказывает.

Ебать она говорунья, прямо прорвало. Словно нашла свободные уши и теперь с радостью на них присела.

За время нашей поездки мы ещё несколько раз останавливались в придорожных кафе и кушали, где Юи с удивлением обнаруживала всякие необычные для себя элементы. Например, музыкальны проигрыватель с пластинками. Блин, такой и я не видел, если честно. Или живую фоторамку, которая посменно показывала разные картины, словно нарисованные на холсте.

Короче, путешествие наше было действительно весёлым и познавательным.

Глава 282

Ещё одной остановкой на нашем пути была река. Не широкая, но и не узкая река, которая так удачно расположилась на пути нашего следования. Ну… как удачно… Просто для меня это был своеобразный способ провести эти тихие и добрые моменты как положено белому человеку: без всяких опасных миссий на грани жизни, без спешки, без каких-либо угроз. Просто порадоваться мелочам и ощутить спокойное течение жизни, а не пулю в ногу или клинок у шеи.

Мы остановили пикап на самом берегу, где людей вообще не было. Видны следы их пребывания: кострище, вытоптанная земля, следы от палаток и так далее, но не больше. Всё чистенько, всё убрано. Меня всегда бесило у себя на родине свинство некоторых, приедут, бросят мусор и уедут. И так засирают участки, где можно было отдохнуть.

— И зачем же остановились мы сейчас все здесь? — спросила Юи оглядываясь.

— Но красиво же, — выскочила Роза из машины, скидывая на ходу ботинки. — Я уже и забыла, что такое природа и как она прекрасна.

— Когда не пытается тебя убить, — кивнул я.

— Иль калекой сделать, — поддакнула Юи.

— Или отравить, — добавил я. — Короче, мы не разделяем твоей любви к природе. Вернее, не полностью. Природа, это классно, но не всегда.

— Соглашусь на этот раз с тобой я, — кивнула Юи.

— Да, возможно вы правы, но наш мир в этом плане безопасней. — Она зашла босыми ногами в воду. — И зато вы можете насладиться природой здесь!

— Тяжело наслаждаться тем, что ты видишь каждый день, — заметил я.

— Да ладно же! — Она набрала в ладони воды и плеснула ею в Юи, которая подошла поближе. Та немного ошарашено остановилась. — Можно немного повеселиться!

После этого она нагнулась, повернулась к Юи жопой и словно роющая собака, начала заливать ту водой. Ну а Юи начала прикрываться пятясь.

— Одежда на мне, не хочу я промокнуть, — ответила Юи отходя.

— Это проблема тоже решаема! — Роза не раздумывая сбросила с себя одежду, включая нижнее бельё, представ перед нами голой и выбритой. После чего прыгнула в воду.

Юи несколько секунд сомневалась, после чего тоже разделась и прыгнула за ней в воду.

Хм… почему бы и да? Я последовал их же примеру.

Нет, это было неплохо, хочу признаться. Действительно, иногда повеселиться, поплескаться и просто подурачиться полезно. А то сплошные погони да бойни. Словно вся наша жизнь состоит из этих боен. Поэтому уже через пару минут мы бесились, толкались, брызгались водой и играли, словно маленькие дети. Я бросал поочерёдно то Юи, то Розу в воду. Иногда кто-то со мной на пару хватал третью, и мы за руки и за ноги выкидывали её. Несколько раз и меня так отправили в воду. Это было действительно весело. Не смущало нас и то, что мы были абсолютно голые и постоянно тёрлись друг об друга. Ну а чего? Естественно, да и люди мы немаленькие здесь.

После этого всё так же голышом мы забрались на такой каменный уступ, который нависал над водой, после чего ради всеобщей безопасности я его проверил. Столкнув воду Юи и смотря, не сломает ли она себе ноги. Нет, выжила. Хотя и высота небольшая, метров пять всего.

Мы, наверное, ещё потом около часа ли двух прыгали с этого уступа, после чего решили заночевать прямо здесь же. Погода была очень жаркая и душная, оттого я предположил, что ночью тоже будет тепло. На крайний случай мы можем прятаться в машине.

Достав еду, что взяли с собой в поездку, мы разложились около костра, и я продемонстрировал свои навыки, щелчком поджигая ветки, а после взмахом руки разжигая его в полную силу. Мои потуги встретили аплодисментами. Роза активными, а Юи для галочки.

Но Юи же у нас лучшая, верно? Ей тоже надо выебнуться, ведь это тоже власть, пусть и над сознанием человека. Поэтому после этого она продемонстрировала своё скольжение, когда она здесь, а вот она уже там, а вот она ставит подножку Розе и вот уже ловит её.

— Классно-о-о… — протянула она на руках Юи. — Я тоже так хочу!

— Боюсь тебе сказать я, что это труды народа моего, что веками технику оттачивал свою.

— Но ты же научилась. — Роза посмотрела на меня. — И ты тоже. Значит и я могу. И могла бы… пойти с вами в тот мир.

— Нет, — покачал я сразу головой. — Это очень плохая идея.

— Но почему?

— Кого ты видишь перед собой, Роза? — спросил я напрямую.

— Людей, которые постигли тайны и стали сильнее? Которые упорными тренировками добились своей силы? — сделала попытку она.

— Почти верно, но ты упускаешь главный момент. Ты видишь перед собой убийц. Я, Юи, мы убийцы. Наши тренировки, это убийства других.

— Ну, это естественно в том мире… — начала было Роза, но я покачал головой.

— Нет, не естественно. Даже для того мира я истребил немыслимое количество народа, Роза. За моей спиной столько трупов, что хватило бы на ещё один маленький городок в вашем мире. Вот какова цена такой силы. И каждый грамм получен таким риском, что или я, или мой противник. Каждое умение, что у нас есть, получено, когда мы стояли на краю гибели и решал всё лишь случай и наша реакция.

Роза глянула на Юи, и та в подтверждение моих слов кивнула головой.

— Он правду молвит, сила наша смертями людей отстроена. И не всегда то враги плохие. Бывал обычный мирный люд.

— Представь, что ты на войне и тебе надо проползти сто метров. По тебе стреляют, пули свистят над головой, и любое малейшее неверное движение головой и её не станет. Ты постоянно грязная, уставшая, израненная, тело ломит, а над тобой ещё и меч дамоклов висит. Но ты ползёшь дальше, через боль и слёзы, проклиная всё на свете. И молишься вообще вернуться обратно в тёплую кровать домой. Наша сила, это последствия наших деяний и не все они хорошие. Из ста человек всего два выживут и станут поистине сильными. И поверь, поставь передо мной сейчас такой выбор, я бы выбрал этот мир, а не тот. Это классно звучит на словах, но… то пиздец.

— Значит… ты бы меня не взял с собой.

— Никогда. Ради того, чтобы ты выжила. Я жив лишь чудом и не сильно рад тому, кем стал. Как ты не рада тому, кем стала сама.

— Но ты хочешь вернуться.

— Потому что там мои люди, которых я уже не могу бросить. Часть из них погибнет без меня. Это называется ответственность, Роза.

— Я просто хотела бы увидеть мир, — пробормотала она, уставившись в огонь.

— Поверь, единственное, что я там видел — средневековые города, тонущие в дерьме, и леса. Много лесов. Огромные леса. Вот как этот, напротив тебя. Спроси Юи, она докажет, что твой мир интереснее.

— В том плане, что хочешь ты узреть, твой мир куда интересней.

— Ясно…

Недолго Роза молчала. Не прошло и пяти минут, а она уже о чём-то разговаривала с Юи. Прям опять тр-тр-тр. Надеюсь, мне удалось объяснить ей все проблемы, которые свалятся на её голову, стоит ей просто там оказаться.

Так мы и просидели голышом около костра, разговаривая и кушая, пока не стемнело окончательно и только небольшой островок от огня не остался единственным источником света. После этого мы просто достали вещи и расстелили их на земле, положив на принесённые ветки, после чего так и легли. Прикольно, не скоро мне придётся так мирно спать на природе.

И всё это время девушки мило чирикали о том, о сём. Например, Роза спрашивала о том, как проходят в их мире свадьбы, на что Юи расписала такие церемонии, что даже мне стало немного не по себе. От подношений духам, до обряда перед членами семьи.

А Юи спросила, почему у Розы так лысо между ног, на что та принялась объяснять о гигиене, удобстве и то, что мужчинам нравится.

— Мужчинам нравится? — я буквально почувствовал спиной взгляд.

— А мне нет, — буркнул я. — Мне любая девушка с любой промежностью нравится, мохнатой или лысой, плевать.

Забавно, какие они только вопросы не обсуждали. От мужиков до деликатесов, что есть в их и нашем мире. Мне иногда даже было интересно послушать, что рассказывает одна и вторая.

Ведь за эти двадцать лет мир пусть и не успел сильно скакнуть вперёд, но отличия были видны невооружённым взглядом. А страну Юи мне только предстояло попасть и надо было знать, что меня там ждёт.

Нам предстояло ехать ещё дня два, если не ошибаюсь.

Город Розы, я имею в виду тот, где она родилась, встретил нас ночным освещением, что включилось в преддверии ночи. И несмотря на то, что было ещё светло, лампы уже светились яркими точками над автострадой, по которой мы ехали.

По пути мы останавливались ещё несколько раз на привал. И на тот раз только в мотелях, так как бедная Юи скучала без телевизора и буквально пыталась насмотреться на всю жизнь всего, что только могла предложить наша культура. И Роза помогала ей в этом. Хотя все признали, что время у реки мы провели действительно хорошо. Роза вспоминала походы с семьёй, я те времена, когда всё было куда проще и можно было не бояться за каждый свой шаг, а Юи… не знаю, что она вспоминала, но то, что храпела ночью, это точно.

— Вот он, дом родной, — пробормотала Роза, когда мы ехали в плотном потоке по автостраде среди машин. — Сто лет здесь не была…

— Не волнуйся, — сказал я.

— Я не волнуюсь.

— Я отсюда чувствую твоё волнение.

Она вздохнула и перестроилась в крайний правый ряд, после чего мы съехали с автострады на боковую улицу. По ней мы проехали через какие-то промышленные здания, после чего выехали в город. Вернее, это была окраина города, причём не самая уж и безопасная. Однако мы здесь не задержались.

— Я просто объезжаю центр города, чтоб не стоять в пробках, — объяснила Роза.

И действительно, мы проехали этот район, на мгновение проехали вдоль делового района, где возвышались огромные небоскрёбы и вновь попали на дорогу. Не автостраду, но соединяющую разные части города.

И уже через пять минут пред нами предстал район американской мечты. Набор домов, что выстроились друг с другом целыми рядами. Ухоженные, красивые, живые, не чета тем, что мы видели тогда в заброшенном районе.

Мы не стали доезжать до дома Розы; остановились, не въезжая в этот район, около моста, чтоб не привлекать излишнее внимание. Наверняка рано или поздно будут искать эту машину, потому стоило сразу не палить её, бросив подальше. Всё равно никто не схватится, хозяин получил свою пулю, а номера…

Я сорвал номера и выбросил их в ближайший мусорный бак. Их я снял с какой-то левой машины, которая, судя по всему, стояла уже хрен знает сколько.

— Я боюсь, ты прав, — кивнула Роза, когда мы зашагали по улице. — Боюсь взглянуть им в глаза. Родителям.

— Конечно боишься. И правильно делаешь, иначе урок будет не таким полезным.

— Урок, — усмехнулась она. — Чтоб блудная дочь больше не убегала?

— Верно. Хотя бы ради нервов своей матери. И смысл было убегать от неё?

— Я убегала не от неё, а от самого дома.

— Кстати да, всё хотел спросить, о чём ты тогда говорила. Типа, что в доме как-то не так или ещё что-то в этом роде. Я уже и не помню дословно.

— Да, — кивнула она. — Ты правильно помнишь. У меня же есть ещё сестра, младшая.

— Младшая сестра? — удивился я.

Бля, кажись кто-то только что сорвал джекпот! Две мелких и милых сестры! Охуеть! Всегда о таком мечтал! Чтоб меня будили две милые сестры, которые считали бы меня раздолбаем, постоянно сердились на меня, ругались на меня, но при этом заботились и любили, ночью тайно укрывая. Это просто мечта…

А потом вспоминаем хентай по тегам «брат и сёстры». Ладно, шучу, я не настолько повёрнут на этом. Но подобное было бы заебись, глупо отрицать. И я не про хентай.

— Да, младшая сестра, — кивнула она и сипло добавила. — Она больна раком.

Бля.

Вот тебе и джекпот.

Ну теперь то понятно, чего она спрашивала меня по поводу того, умею ли я лечить или нет.

— Рак? — спросила Юи. — В ней живёт животное?

Мне кажется, что Роза сейчас расплачется от этого.

— Не обращай внимания, Юи не местная, она не знает эту болезнь.

— Я не из-за этого, — покачала головой Роза. — Я… я… из-за другого…

— Не хочешь возвращаться? — догадался я.

Роза кивнула, плотно сжав губы, после чего ещё около минуты молчала, словно собираясь с мыслями.

— Не могу каждый день видеть её, — пробормотала она наконец. — Каждый день. Постоянно её бледное и худое лицо. Каждый день видеть, как она становиться всё больше похожей на скелет. Изо дня в день видеть, как она буквально становится тенью и ждать, что… Что в следующий раз, когда ты зайдёшь, она уже не будет дышать. Это ожидание… оно убивает. А ещё заботиться о ней, каждый раз убираться за ней, понимая, что… и… Мама тоже… Тяжело смотреть на это… Сам дом стал словно кладбищем, где вечно пахнет смертью.

Она вздохнула, словно испустила дух.

— Мама пыталась вести себя как прежде. Вновь радоваться… но я же вижу. Видела каждый день это. Её, сестру… все словно упали духом. Это просто невозможно находиться там… Сама атмосфера тяжёлая, угнетающая, заставляет тебя думать о смерти. И в этот тяжёлый момент…

— Ты бросила маму.

— Да. Бросила её одну с отцом. Она меня возненавидит за это. Но я не могла иначе! Это… это каждый день, раз от раза, видеть, жить, смотреть, ждать. Это невыносимо. Меня возненавидят за то, что я сделала.

— Хуйня, — отмахнулся я. — Я знаю, что такое жить там, где умирает медленно человек, поверь мне. И я знаю, какого это, видеть его таким каждый день. Мама тоже знает это, оттого ей тяжелее снова проходить подобное.

— Я… — казалось, что Роза сейчас расплачется.

— Тихо, Роза, ну чего ты, — приобнял я её. — Не стоит расстраиваться.

— И как ты смог жить в доме? — спросила меня Роза. — Как смог… вытерпеть это?

Я замялся. Замялся сильно, не зная, что сказать. Дело было давнее и я никогда о нём не вспоминал. Вообще никогда, забил эти воспоминания другими, лишь бы не возвращаться к ним снова.

— Всёразрешилось, — слегка напряжённо ответил я.

— Как? — посмотрела она мне в глаза, но я отвёл взгляд.

— Неважно. Главное, что, если ты вернёшься, то матери станет легче. Легче оттого, что все её дети при ней и что с её старшей дочерью всё в порядке. И ей уже не придётся волноваться о тебе. Да, это сложно, но правильно. Она будет видеть, ради чего ей жить дальше, когда случиться… непоправимое.

Я вздохнул и окинул взглядом округу. Аккуратные дома, чистые улицы, везде горят фонари. Казалось бы, уже так далеко зашли, а некоторые проблемы до сих пор решить не в силах.

— Слушай, а разве не изобрели лекарство от рака? Вроде говорили, что мол есть вирус, который убивает раковые клетки. Ещё в моё время слухи об этом ходили.

— Есть, — кивнула Роза. — Но… он не на все раковые клетки действует, как выяснилось.

— Понятно. В любом случае, крепись. Да, сложно, да, больно, но это не конец жизни.

— Не твоей, по крайней мере, — добавила Юи.

И тут Роза разрыдалась. Ну ты блять пиздец молодец, Юи. Я просто хуею с тебя, это форменный пиздец.

А тем временем мы, как я понял, подошли к дому Розы. Такому большому, добротному дому, как в принципе и все здесь, имеющему два этажа, гараж и подъездную дорожку. У нас такие дома считаются чуть ли не богатым классом, а здесь это зачастую средний.

Роза приостановилась, вытирая слёзы и глядя на дом.

— Вот я и дома, — пробормотала она.

— Везде свет потушен. Твоих родителей нет дома?

— Они работают в это время, кажется… — она глянула на часы. — Или же уехали. Они иногда уезжают из дома вдвоём.

Я даже догадываюсь, куда. Невозможно этим заниматься там, где помирает твой ребёнок.

Я ещё раз окинул этот дом взглядом. Вот бы и мне в таком… было жить в своё время. Интересно, люди, которым это всё досталось, они вообще понимают, насколько им повезло?

— Ну чтож, пригласишь в гости? — спросил я.

— Ну это ведь и твой дом теперь. Так что… добро пожаловать домой что ли, — она шагнула на дорожку к входной двери.

Добро пожаловать домой?

Я с грустью окинул это место взглядом. Может быть… может быть и круто, что назвать его моим домом, но… таковым он не является. Это не мой дом, как это не прискорбно. И вряд ли таковым когда-либо станет.

Глава 283

Роза неуверенно подошла к двери, словно это и не был её дом. Было бы забавно, если она перепутала дома, и мы будем ломиться совершенно не туда. Да, это будет смешно. Но не долго, ровно до того момента, как подъедет полиция и заберёт нас с собой. И если Розе похуй, то вот ко мне могут возникнуть нехорошие вопросы.

Но нет, всё обошлось. Роза достала карточку и поднесла его к агрегату, который был похож на домофон, после чего начала последовательно вводить несколько цифр. Хм… в подозрительном порядке она их нажала… Хотя стоп, это же мой день рождения! Классно! Значит ма не полностью меня забыла. Мелочь, а приятно.

Стоило Розе набрать комбинацию, как замок тихо пиликнул, засветившись зелёным светом. Я буквально услышал, как она вздохнула от облегчения, после чего неуверенно толкнула дверь и вошла внутрь. Естественно, я с Юи последовал за ней.

И мы попали в небольшой длинный коридор. Здесь было пусто, если не считать полки с обувью. Скинув здесь ботинки, я последовал за ней дальше и попал в довольно уютный зал с диваном и несколькими креслами. А ещё здесь пахло домом. Нет, я серьёзно, здесь пахло домом, родным домом, из которого я ушёл и не вернулся.

Прям на душе приятней стало.

А ещё здесь был камин, и я сразу заприметил немало рамок, шедших рядами, в которых были вставлены фотографии. Не электронные экраны, где были картинки, а олдскульные рамки с фотографиями.

Я с интересом окинул их взглядом.

Ну… маму я всегда узнаю. Её фотография сразу выделялась для меня, где она стояла в зелёном платье в полный рост полубоком со счастливым лицом и цветами в руках. Она здесь совершенно не выглядит старой, хотя видно, что уже в возрасте. Фото грело душу, стоило просто глянуть на неё. Такая счастливая, прямо светится вся. И подозреваю, что меня уже здесь не было.

Вот мужик, предположу, её нынешний муж, вот они оба. Вот они в свадебных нарядах. А вот мама беременна и сидит на стуле, а позади неё стоит муж, положив ей на плечи руки. Вот у них уже есть дочь, вот две дочери, вот одни дочери, без родителей и каждая дочь по отдельности…

Так много фотографий, что глаза разбегаются. Я переношу взгляд правее на шкаф, где ещё стоят рамки. Мама, её муж, дочери…

И останавливаюсь на моём лице. Даже не сразу понимаю, кого на ней вижу. Здесь есть и другие фотографии, но именно эта привлекает моё внимание.

На фото я и моя мама.

Хм-м-м, здесь мне от силы года четыре на вид. Значит… это до того, как в нашу жизнь пришли новые члены семьи. И до того момента, как она потухла. Это видно и по её живому взгляду, и по её улыбке, и по здоровому цвету лица.

Блин, она всё же сохранила эту фотографию… Классно… Значит не забыла и помнит меня. А ведь я даже не помню, когда она была сделана. Но уверен, спроси ма, и она тут же скажет.

Эти два лица на фото вызвали у меня улыбку и мимолётные воспоминания ещё той жизни, до того, как всё начало безвозвратно меняться. Хотелось бы вернуться в то время, когда я был ребёнком, чтоб ещё раз ощутить то маленькое чудо, когда ты встаёшь летом, или в новогоднее утро. Как радуешься мелочам, а в голове сохраняются некоторые особенно красивые моменты.

— Мама любит иногда рассматривать эти фотографии, — сказала за моей спиной Роза.

— Не удивительно, — я окинул взглядом и остальные фотографии, где были уже не только мы вдвоём. Была и та, где я уже взрослый, закончивший универ. И где уже взрослый стою с мамой; похожая фотка лежит у неё в бумажнике. Но они не вызывали столько эмоций как эта, с чего всё началось.

На мгновение мне захотелось забрать ту фотографию, но я передумал. Нет, пусть останется с мамой, пусть она помнит, как я выглядел в детстве и какими мы были до всего случившегося.

Вместо этого я вытащил фотографию недавнюю, мамы в платье с цветами в руках, где она сама вся цветёт и радуется жизни. Просто потому, что я сам смотрю на неё и мне становится теплее и светлее на душе.

— Ты не против, если я заберу её?

— Нормально. У мамы есть дубликаты этих фотографий. Ну, кроме старых, их она с собой привезла.

— О'кей, — кивнул я, бережно пряча фотку.

Роза огляделась.

— Ничего не изменилось, — пробормотала она. — А ведь три года прошло. Я… я пойду, загляну к сестре. Сто лет её не видела. Да и… поговорить надо с ней, сказать кое-что…

Сказать «прости, что оставила тебя одну», я знаю. И ты знаешь это. А ещё мы оба понимаем, что твоей сестре не легче от всего этого. Чувствовать себя одинокой и виноватой оттого, что заставляет всех вот так мучиться и волноваться о себе.

— Хочешь увидеться с ней? — спросила она меня. — Ей было бы приятно увидеть напо… Увидеть тебя.

Хотела небось сказать сначала, напоследок.

— О'кей, — пожал я плечами. — Сделаем сюрприз. Кстати, когда родичи подъедут?

— Судя по всему, они до сих пор работают по старому графику, так что нескоро. Подожди здесь пока я…

Не договорив, она ушла.

Я как-то подсознательно погладил коробочку на поясе, которую не снимал особо, чтоб не забыть её нигде и не потерять. У меня осталось ещё два яйца и все они были распределены на строго определённые моменты в моём путешествии. На строго определённые моменты…

Но теперь кое-что изменилось — у меня появились стволы и у меня появилась причина потратить яйцо.

С одной стороны, стволы решают кое-какие проблемы и яйцо не потребуется. С другой стороны, ещё раньше я уже потратил яйцо на непредвиденные обстоятельства. А в том мире, особенно на чужой территории в стане врага исцеление ух как не помешает. Мне нужны яйца и чем больше, тем лучше. Тратить их сейчас — сократить себе жизнь.

Вот тебе и моральная дилемма.

Тут родные люди. Да, в первый раз вижу, но моя кровь и плоть. Там моя жизнь.

А ещё мать. Разве она не заслужила нормальной жизни? Брошу сейчас — заставлю её вновь пройти через ту боль, которую она прошла, хоть и могу и помочь ей. Она столько убивалась на меня одного, а теперь у меня есть возможность ей отплатить за всё.

И забавна другая вещь, разве я не ради других рискую жизнью? Изменить мир вокруг себя, обезопасить своих близких и так далее. Вначале да, хотел построить свой маленький мирок, но потом? Но потом это переросло в нечто большее. Мне и улучшить ситуацию в королевстве хочется, и кризис преодолеть им помочь хочется, и своим помочь, и самому жизнь устроить. Прямо блять куда не плюнь, бегу с платком сопли подтирать.

Наверное, всё оттого, что меня так воспитали; моя семья, люди, которые от меня зависят и так далее. Защищай их, отстаивай их мнение, ответственность, все дела… И вот моя младшая сестра больна и умирает. Зажму ли я для неё яйцо? В конечном итоге, ради чего я вообще борюсь? Не ради ли других всё это делаю? Или просто хуйнёй страдаю?

Пиздец же я моралофаг, ужас просто. Столько внутренней борьбы, попыток оправдать себя и найти причины помочь и не помочь просто из-за двух чувств: жалость и жадность.

Блин, даже слова похожи.

Но с самого начала было глупо думать, что я не помогу. Естественно помогу, родные люди. Сёстры, которых пусть в первый и последний раз вижу. У меня силёнок не хватит просто пройти мимо.

Вот тебе и антигерой. Не могу мимо своих пройти и не помочь.

Я прошёлся по залу, разглядывая его. Много всяких мелочей подмечаю, уже по привычке, наверное. Пыли нигде нет, всё аккуратно, чуть ли не с линейкой расставлено. Сразу видно ма, ни на гран не изменилась.

Прошёлся на кухню, где полез в холодильник. Блин, уже и забыл, что такое холодильник.

— Холодно там. Механизм однако тоже? — заглянула через плечо Юи.

— Ага. Есть вещество, которое остужает всё. Вот там оно и гоняет, — кивнул я, вытаскивая банку газировки. Кинул ей и достал одну себе.

— Холод. Думала я раньше, что невозможно сие в мире, но…

— Технологии. Прогресс. Ближе всех подошли к этому жители западной страны в вашем мире. У них уже и пар изучен, так что глядишь, может и до электричества додумаются.

— Надобно и нам заняться развитием своим.

Уже как прошаренный житель нашего мира, Юи откупорила банку, глотнула, фыркнула.

Пока мы распивали какую-то кисло-сладкую хрень, похожую по вкусу на энергетик, спустилась Роза. А глазища-то красные-красные. Плакала небось.

— Ей плохо, — пробормотала она.

— Людям, больным раком на последней стадии, всегда плохо, — отмахнулся я. — А ещё бывает нестерпимо больно. Скажи спасибо, что ей нет, иначе бы крики постоянно наполняли ваш дом.

— Хочешь сказать, что ей повезло?

— Конечно, — кивнул я. — Она не сильно мучается в физическом плане. А вот в моральном… особенно когда сестра убегает, а мать чахнет на глазах. Чувствует, наверное, себя язвой в вашей семье, которая всем жизнь испортила.

— Но… она не язва, — пробормотала Роза.

— Ага, пойди и объясни ей обратное, — допил я газировку. — Идём, обнимем младшенькую. Всегда мечтал о сёстрах.

— Так и мечтал? — спросила слегка хрипло Роза, когда мы поднимались наверх.

— Естественно! Сёстры, это прикольно. Жаль, что я получил вас практически посмертно. Кстати, как сестрёнку то мою зовут?

— Мишель.

— Мишлен?

— Мишель. Мишлен, это покрышки для автомобилей.

Мы остановились перед дверью, на которой висела табличка с именем моей сестрёнки. Первый раз вижу, но уже готов потратить бесценный ресурс на неё. Ну если мне полегчает и уменьшит моё жлобство, добавим помимо помощи родным ещё и помощь маме. А за маму и двор стреляю в упор.

Дверь беззвучно открылась, и, когда мы вошли внутрь, комната не самая жизнерадостная предстала пред нами картина.

Рак. Это было видно по девушке даже без медицинского образования. Вся худющая, что кости видны; бледная как смерть и… Блин, как же они все на мать похожи, это просто пиздец.

Она лежала на кровати, вся окружённая какими-то склянками с препаратами, капельницами и прочим медицинским добром. Те выстраивались словно стеной на всевозможных доступных поверхностях, закрывая собой всё остальное. Я словно в медицинскую палату попал.

А ещё несколько стоек с капельницами, утка, мешки с памперсами, простыни, как одноразовые, так и многоразовые. Куча всяких коробочек с препаратами, кресло для сиделки рядом, где, скорее всего, сидит ма, оберегая сон своей дочери. Как-то здесь нежизнерадостно.

Девушка посмотрела в нашу сторону слабым, уставшим взглядом. Ей сколько, четырнадцать? Наверное, примерно плюс-минус так.

— Мишель, я… я хотела тебя кое с кем познакомить, — мягко сказала Роза, когда мы были в дверном проёме. Она словно спрашивала разрешение войти.

— Роза, кто это? — тихо спросила она. — Кто вы?

И только старшая открыла рот, как я поднял руку, останавливая её.

— Ты шо, не узнала меня? — возмутился я. Та как-то виновато покачала головой. — Да у вас мои фотографии стоят, а ты не узнала. Знаешь, ты мне разбила почки.

— Говорят же сердце, — слабо улыбнулась девчушка.

— Нет, почки. С горя я напьюсь, и они отстегнуться, — я сел на край кровати. — Так что, не узнаёшь меня?

Всё равно качает головой.

— Ну ты даёшь… Хотя в принципе я этого и ждал, — улыбнулся я, убрав волосы с её лица. — Знакомься, я твой старший брат.

Вот тут уж у неё глаза широко раскрылись благодаря непонятно откуда взявшимся силам. Она даже медленно села, словно так ей было легче воспринимать информацию. Какая же ты сука милая, даже в этом состоянии.

— Простите?

— Брат я твой, эй, приём, — я легонько постучал костяшками ей по голове, чтоб ненароком не сделать больно. — Мишель вызывает её брат, приём? Вы меня слышите?

Моё паясничество вызвало у неё улыбку и даже лёгкий смех, словно она вообще была рада, что к ней кто-то заглянул.

— Мои фотографии стоят в зале, думаю, ты их видела.

Кажется, информация начала доходить до неё потихоньку. Она даже ожила немного: глаза вновь стали яркими, на лице появилась более уверенная улыбка, мимика стала более активной. Она прикрыла ладонью рот, словно пытаясь скрыть улыбку, другой рукой коснувшись моего лица.

— Ты… настоящий?

— Нет, я массовая галлюцинация. Иди сюда, я обниму тебя.

В отличие от Розы, эту просить по сто раз не пришлось, хотя лицо у неё было «Какого хуя здесь происходит?!». Она до сих пор выглядела так, словно увидела немного странного дружелюбного незнакомца, которого от растерянности обнимает. Уверен, что для неё я таким и являюсь.

И какая же ты худющая, уверен, что тебя я без проблем подниму, так как моя броня в том мире больше весила.

— Ты что, не ешь совсем? — наконец отстранился я, удовлетворив свои тактильные потребности в обнимашках. — Худющая как призрак.

— Я… у меня рак, — она сказала это как-то виновато, словно извиняясь предо мной. — А ты… ты же пропал… я… простите, мне на «вы» надо на…

— Забей, родня же, конечно, можно на «ты», — погладил я её по голове. — Знаешь, не знал, что у меня есть такая милая младшенькая сестра. Сколько тебе? Четырнадцать?

Та кивнула головой.

— А молчаливая… — я повернулся к Розе. Та вообще улыбалась и пускала слёзы. — Мне кажется, что обычно она куда более разговорчивая. На лице написано.

— Да, болтливая, что иногда не заткнуть, — всхлипнула Роза. Ну ты и развесила нюни.

Мы посидели ещё немного, пока она расспрашивала меня, видимо, чтоб убедиться, кто я такой. В отличие от сестры, которая сразу заметила сходство и приняла тот факт, что я её брат, эта вспомнить меня не могла. Не могла, пока Роза не принесла фотографию и не показала на ней меня.

— И точно ты, — она провела пальцами по фото. — Где же ты пропадал? Ты… ты даже не постарел. Мама говорила, что ты пропал ещё лет… двадцать назад.

— Далеко, Мишель, очень далеко в другом мире. Я уверен, что даже не знаешь, где это. А не постарел… тут разница во времени. По-разному течёт просто.

Не стал я говорить, что по сути я просто тупо сдох. Не поймут да и расстроятся.

— Другой мир… — зачарованно произнесла она, словно не могла поверить в услышанное. — И как там? И ты пришёл сюда? Каким образом? И ты пришёл навестить меня? А как туда попасть?

Пиздец, да у них в роду написано быть говоруньями. Она так оживилась, что даже приобрела лёгкий живой оттенок, который словно сделал её более реальной. Её голос стал бодрее, а глаза наполнились любопытством. А очень скоро и восторгом, когда я продемонстрировал магию воды и огня. Но не долго.

— Классно, — пробормотала она, глядя на эту магию. — А лечить ты умеешь?

Какой… вопрос… На заднем фоне всхлипнула Роза.

— Знаешь, — почесал я за ухом, — тут всё несколько сложнее.

— Понятно, — улыбнулась Мишель. — Но всё равно спасибо. Удивительно, не могу поверить, что я вижу тебя, — и пятернёй мне в морду вцепилась. — Настоящий… У меня настоящий брат-маг. С ума сойти… не могу поверить… Мне кажется, что меня до сих пор разыгрывают.

— Да, я тоже не могу поверить, что у меня две сестры. Может и третья есть?

— Нет, третьей нет, — покачала она головой.

— Ясно… Роза, оставишь нас наедине, хорошо? Поговорить.

— Поговорить? — Роза отнеслась к моей просьбе настороженно.

— Да, поговорить. У каждого свои секреты, так что марш из комнаты и оставь нас, пока не позову.

Роза несколько секунд настороженно смотрела на меня, после чего кивнула и вышла из комнаты, закрывая дверь. Я прямо видел, как она продолжает пристально смотреть на меня, словно боясь, что её сестрёнка сейчас станет женщиной.

Признаемся честно, она меня не знает, её сестра беззащитна, я опасен — вполне логично, что Роза будет волноваться. Я это понимаю, хотя мне и не приятно подобное, если честно.

Дверь с щелчком закрылась, и мы остались одни. Повисла неловкая тишина, которую первой нарушило наше милое привидение весьма странной и немного пугающей фразой.

— Ты… хочешь оборвать мои мучения? За этим пришёл сюда к нам? — тихо спросила Мишель. Воспоминания мелькнули слишком ярко и неприятно, словно всё вновь повторялось.

Даже я удивился её спокойному, смиренному голосу человека, который принимал свою судьбу, хотя сам наблюдал это не раз. Человеку, который устал от всего: от лечения, от такой жизни, от отношения к себе… от самого себя. Вера в будущее? Если только в будущую скорую смерть. К такому вообще невозможно привыкнуть.

Это всегда тяжело смотреть на таких людей, они словно затухают на твоих глазах, особенно дети. Некоторые просят помочь, но большинство принимает свою участь спокойно. Слишком спокойно, и кажется, что помираешь уже ты, а не они.

Знаешь, даже мне больно смотреть на тебя, слыша такой голос, сестрёнка. Я серьёзно. Я не хочу видеть такое повторно.

Если бог хотел наказать людей, то рак был его лучшим проектом.

Глава 284

— Ебанулась? — щёлкнул я её по лбу пальцем, от чего она зажмурилась и пискнула; но тем не менее мой голос был ласковым. — Снимай рубашку.

— Рубашку?

— Да, рубашку, снимай её, — кинул я. — Будем… блять, да не штаны снимай! Ау, рубашку! Это такая вещь, что тебе грудь закрывает. Ты о чём думаешь, малолетняя извращенка?

— Я… думала, что ты хотел… — начала было Мишель.

— Тебе четырнадцать! — я сложил ладони в рупор. — ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ, МИШЕЛЬ! У вас в роду написано быть такими извращёнными натурами?

Все в мать.

— В роду? — не поняла она. — Я не понимаю…

— Снимай рубашку, — повторил я.

Мишель слегка озадачено расстегнула пуговицы непослушными пальцами и стянула с себя рубашку. Пф-ф-ф, здесь даже смотреть не на что, если реально брать. И о чём она только думала… Стоило ей избавиться от рубашки, как я, не церемонясь, сбросил с неё одеяло и рывком за ноги стащил на середину кровати, чтоб она лежала, а не облокачивалась на спинку.

— Я… что? — она выглядела слегка испуганной. — Зачем… что…

— Не ссать, можешь довериться мне, я буду ссаться за нас обоих, — уверенно сказал я. — Чего у тебя там рак? Точно не груди.

— Ну… да… — пробормотала она. — Рак лёгких. Неизлечимый и неоперабельный. А что ты делаешь?

— Лечить тебя буду, — сказал я, доставая яйцо. Яйцо исцеления, хитрый Роскомнадзор, знаем мы тебя.

— Ты же говорил, что не умеешь…

— Поверь, я много чего умею и много чего преодолел. Так что и твою заразу преодолею. С горем пополам, давясь слезами. А теперь закрывай глаза и не открывай, если не хочешь заместо рака ослепнуть.

Вообще это необязательно, но просто я не хотел, чтоб она видела, как я это делаю. Ещё испугается, дёрнется или ещё чего сделает. Короче, уберегу её от глупости, которую она может от испуга совершить.

Мишель послушно закрыла глаза. Я сел на край кровати около неё, вытянул руки с яйцом и, аккуратно надавив, расколол пополам.

— Сейчас ты должна почувствовать жидкость на груди, она будет холодной и освежающей, словно ментол. И ещё током будет слегка биться.

Мишель кивнула, однако стоило жидкости коснуться её груди, как всем телом просто вздрогнула и напряглась. Я аккуратно выливал содержимое на её грудь, наблюдая, как оно растекается подобно обычному гелю и медленно всасывается. Вскоре и сама скорлупа превратилась в этот гель, вытекая без остатка из моих пальцев.

В том месте под рёбрами появилось зелёное свечение, будто фонарик включили, и он теперь мягко светил зеленоватым светом. Это светопреставление распространилось на всё тело, от кончиков пальцев на её ногах, до носа. Сама Мишель медленно светилась, подобно какой-то пластмассовой игрушке, в которой включился свет.

Её синяки начали сходить на нет. Бледная кожа снова окрашивалась в телесные цвета, на щёчках проявился лёгкий румянец. Сам её черты стали куда более мягкими, не такими острыми, делая из сестры обычную худую девушку, которая просто мало кушает. Но, думаю, с этим проблем у неё не будет, не в голодное время живёт.

Это всё дело заняло минут пять, прежде чем свет перестал литься из неё. Всё прошло настолько просто, что казалось, чего медицина не может его вылечить? Действительно удивительно, насколько всё просто и сложно одновременно.

— Ну как? — спросил я, тем самым показывая, что всё закончилось.

— Спать расхотелось, — честно ответила она и открыла глаза. Её взгляд был слегка недоверчивый, однако куда более живой чем пятью минутами назад. — Ты… вылечил меня? Я… чувствую себя странно. Более энергичной что ли.

Я усмехнулся, подошёл к тумбочке и вытащил из-за стены лекарств небольшое зеркальце, после чего протянул ей.

— Любуйся, малышка.

Мишель слегка неуверенно взяла в руки зеркальце и начала недоверчиво рассматривать себя.

— Я… я не больна? — она пощупала своё лицо рукой. — Я… более здоровая…

— Ну, если не считать природную извращённость болезнью, то ты абсолютно здорова.

— Значит… я не умру? — Мишель перевела взгляд на меня. Её губы слегка дрогнули.

— Когда-нибудь умрёшь. Но не в ближайшие несколько десятков лет эдак до семидесяти или сколько там отмерено.

— Я не умру… — пробормотала она. — Не умру.

Она начала повторять это раз за разом, словно пытаясь убедить себя в этом, после чего вскочила с кровати.

— Я не умру! Я не больна! Я не умру! Я хочу кушать!

Эм, последняя фраза слегка не вписывается в общий трогательный контекст, ты не находишь? Но она уже была на своей волне: кричала, что не умрёт, щупала себя, стащила… О господи, ты решила себя всю проверить?

Я тактично отвернулся, чтоб не смущать… Блин, кого я обманываю, у меня семья вся такая, никто даже не смутиться, если их целый мир голыми увидит. А Мишель продолжала прыгать и кричать, что она не умрёт.

Буквально через десяток секунд на крики в комнату стремглав ворвалась Роза с глазами на выкате и с лицом «чо здесь происходит!?» и практически сразу оказалась в объятиях буйной младшей сестры, которая, не мелочась, бросилась прямо с кровати ей на шею. Та аж покачнулась.

— Я здорова! Я снова могу ходить! Я здорова!!!

А ты до этого разве не могла ходить?

Она принялась расцеловывать свою ошарашенную сестру. Роза не сразу смогла прийти в себя, словно смысл слов до неё доходил не сразу. Она несколько секунд стояла, смотря куда-то в стену, прежде чем сморщиться… и расплакаться, прижав Мишель к себе. И тут же схватила ей за лицо и давай расцеловывать такую же мокрую от слёз мордаху.

— Ты будешь жить, ты здорова, — это уже бормотала сестра, расцеловывая мелкую.

Её ноги слегка подогнулись, и они вдвоём осели прямо здесь на пол, продолжая лобызаться и распространять свои телячьи нежности. Сёстры так мило обнимались между собой, что мне даже стало слегка неловко. Поэтому я попытался выскользнуть тихонечко из комнаты, чтоб никого не смущать. Однако стоило мне пройти мимо этих двух обнимающихся и ревущих подружек, как чья-то рука схватила меня за шиворот и дёрнула в этот большой клубок семейного счастья.

Обнимашки с младшими сёстрами, которые на пару тебя расцеловывают и благодарят. Заебись, жизнь удалась… всегда о таком мечтал… Да, целуйте и обнимайте меня, я молодец…

— Значит ты уходишь, — утёрла Роза слезу. Пусть одну, ну всё равно пустила, глядя на меня.

— Прости, но меня ждут там, — улыбнулся я вздохнув. — У некоторых жизнь зависит от меня, поэтому я не могу здесь остаться. К сожалению.

— А мама? — спросила уже одевшаяся Мишель, которая за это время с чудовищной скоростью успела опустошить холодильник. Ах ты мой проглотик.

Мы сидели внизу уже около часа, разговаривая о том, о сём. Именно так и проводят хорошо время, разговаривая о мелочах и радуя себя хорошей компанией. Что ещё надо для тёплой и доброй атмосферы, которая запомнится тебе надолго. В основном спрашивали меня про тот мир, и я рассказывал, стараясь упускать некоторые шокирующие, странные или не очень приятные подробности.

Но время наше подходило к концу и наставал момент распрощаться. Как это не печально, но всё хорошее всегда заканчивается. Сказал бы я, потому что на смену приходит что-то другое хорошее, но увы, не у меня. Моя стихия, как показала практика, это разрушения.

Но даже так, это было приятное и счастливое время. Эти несколько дней и особенно несколько часов. Я сохраню это в своих воспоминаниях и поставлю в рамочке на отдельном пьедестале, чтоб каждый раз этим моментом любоваться.

— Нет, боюсь, что нам надо спешить, иначе… — я сделал глубокий вдох. — Иначе потом уже не сможем выбраться. Был бы у меня выбор и возможность, я бы выбрал вас, но… у меня возможности такой нет.

Это было правда лишь отчасти.

— Но там же опасно, — сказала Роза.

— Там мои люди, которым я нужен. Я очень люблю свою мать, Роза, люблю её сильнее всех, потому что… да ты и сама видела, какая она заботливая. Она мне дала очень много чего, и мне бы хотелось сказать ей спасибо напоследок и поцеловать, обнять и просто почувствовать её запах. Но я не могу. Сделаю как хочу и погибнут люди. Поверь, мне тоже хочется… и остаться… и повидаться с ней. Я не смогу остаться, а если ма увидит меня…

Роза молчала. Как молчала и Мишель, которая сидела за столом и болтала ногами. Они обе поняли, почему я не могу увидеть и обнять маму. Это была основная причина, почему я ухожу раньше. И отчего мне так же тяжело.

— Наверное… ты прав. Ты прав, Патрик. Ставить свои интересы выше жизни других… это слишком, — попыталась найти оправдание этому Роза, поддержав меня. — Просто мы бы могли жить вместе, могли бы… быть семьёй, — но смутилась, понимая, как сыпет соль на рану. — Прости.

— Мы и так семья. И этого ничто не изменит, — улыбнулся я и взъерошил ей волосы.

— Ты прав. Даже в другом мире ты останешься нашей семьёй, — у Мишель глаза были на мокром месте. — Жаль, что я познакомилась только-только с крутым братцем, но уже надо расставаться.

— И мы будем знать, что наш брат крутой засранец, который сможет поставить на уши всю страну, — поддакнула Роза кивнув.

Мы обнялись. Ещё раз. А потом ещё раз. А потом сопливые и мокрые от слёз сёстры меня заслюнявили, расцеловывая и обнимая. Маленькая счастливая семейная кучка мала. Моя единственная семья, которой я всегда рад, и которая всегда рада мне.

Отпустив меня, мои сёстры проводили до выхода.

— Мы будем скучать по тебе, — чуть ли не одновременно сказали они, потом переглянулись и рассмеялись. И тут же хором добавили. — Правду молвим.

— Я тоже буду скучать по вам, мои любимые сестрёнки, — кивнул я улыбаясь.

Знаете, а мне плакать хочется. Просто плакать. И непонятно, отчего. То ли от грусти, что покидаю их, то ли от радости, что с ними теперь всё будет хорошо, то ли оттого, что я больше не увижу свою семью.

Но я не буду плакать. Нельзя. Дам волю, потом будет поток соплей как от них, так и от меня. А ещё Юи тут молчит, наблюдает за мной, следит. Нельзя значит нельзя!

Я напоследок обнял их, вдохнув полной грудью запах что одной, что другой. Хотелось бы запомнить, как они пахнут, но я знаю, что в будущем не вспомню, даже если захочу. Мне бы хотелось их обнимать так долго, на сколько только хватит. Чувствовать тепло, дыхание и прочие телячье нежности, но…

Я знаю, что если сейчас не оторву их от себя, то уже никогда не смогу оторвать. А потом приедет ма, и у меня не найдётся ни сил, ни смелости разбить ей повторно сердце.

— Ладно девчата, — я вытащил четыре золотые монеты, что привёз из того мира. — Держите. На память о том, что мы встретились.

А эти плачут обе. Блин, харе, я сейчас тоже плакать буду.

— Мы будем хранить их, — улыбнулись они, вновь потянулись и чмокнули меня обе в щёки. Одна в одну, другая в другую. — Мы будем тебе всегда рады. Ты знаешь, где наш дом. И мы будем всегда помнить о тебе, что бы не случилось. О том, что ты для нас сделал.

— Я люблю вас, милые сестрёнки.

Я сейчас расплачусь. Серьёзно, без шуток. Поэтому отвернулся и зашагал по дорожке к тротуару, после чего повернул по направлению к машине. Не оборачивался, пока не дошёл до угла.

И здесь всё же обернулся.

Они заметили это и хором крикнули.

— Мы любим тебя и всегда будем любить, братик.

Это было очень мило. Так мило и трогательно, что я даже не хочу материться, чтоб не осквернять этот момент. Я поднял руку и пробормотал:

— Я тоже. Всегда. Потому что вы моя семья.

И скрылся за забором.

Это было больно. Я покидал свою семью на этот раз навсегда. А впереди меня ждала только смерть и разрушения. Но всё же я схитрю. Один раз схитрю, чтоб повидать абсолютно всех. Поэтому свернул на улицу и дворами пробрался на противоположную сторону, чтоб меня видно не было.

Так из-за дома между кустов встал и стал наблюдать.

И ждать мне пришлось недолго.

Вскоре к дому подъехала довольно неплохая машина. Мне хватало зрения даже разглядеть номер на ней. Речи о том, чтоб увидеть лицо женщины вообще был не вопрос.

Я лишь и смог что поджать губы.

Мама… Ма… я так скучал… я столько прошёл…

И вот я снова могу увидеть тебя, пусть и из кустов, как бы смешно это не звучало.

Она обернулась, словно что-то почувствовав, как чувствуют только мамы. Её взгляд скользнул по округе, но меня она так и не заметила. А через секунду ей было не до этого.

Дверь в дом распахнулась и ей на встречу выскочила Роза. Вся в слезах. Пулей пронеслась к матери и прыгнула ей на шею. Мать даже не дрогнула, поймала спокойно её. А через секунду к маме уже бросилась Мишель. И моя стальная ма поймала ту второй рукой. Силачка.

Их плач я слышал даже отсюда. Слышал, как Роза просила прощения, как Мишель просто плакала. Как плакала ма и как их отец, довольно цивильный и образованный на вид дядька, который смахивал на профессора, обнял их.

Они буквально расцеловывали друг друга. Уверен, что ма уже поняла, что Мишель здорова, на то она и мать. Да и та что-то говорила, по любому сказала, что с ней всё в порядке, и она чувствует себя отлично. И они гурьбой так и просидели вместе несколько минут, дружно плача. Только после этого они такой дружной кучей отправились домой, оставляя меня на улице.

На мгновение обе сестры обернулись в мою сторону и невзначай махнули рукой. Заметили, засранки. Я махнул украдкой рукой в ответ, вызвав у них улыбку.

А потом дверь закрылась, и…

Всё.

Плотные шторы не давали мне возможности увидеть их в доме. Но зная ма, та сейчас или состряпает что-то, или, что более вероятно, закажет еду. Будет внимательно и тщательно откармливать Мишель с Розой. Девчонки в надёжных руках, я за это ручаюсь.

— Мать увидеть не хотел? — спросила Юи, искоса глядя на меня.

— Хотел, — пробормотал я.

— Отчего же? Так иди, мать родную обними.

— Залепи ебальник, Юи. Ты знаешь, отчего я не могу туда идти. Не дура же.

— Не дура, — кивнула она.

— Ну приду я к ней, увижу её, будет истерика у неё. А потом… потом всё равно расставание, потом ей будет опять больно. Повторно. И мне будет больно, что подорвёт мою… эффективность. Она уже смерилась с моей пропажей, с тем, что меня нет и что быть может я даже умер. Смирилась, пережила боль и живёт дальше. Я не могу заставлять её проходить через это ещё раз. Дарить надежду своим появлением и вновь исчезать, заставляя её убиваться. У неё уже есть семья, есть то, чему она будет радоваться до скончания жизни и что даст ей веру в будущее. Я же всё уничтожу.

Потому что ты правильно сказала, Юи. У всех есть свой талант. Мой талант — убивать и разрушать.

— Отвергнуть всё ты можешь сейчас, забыть про людей своих. И жить дальше, не скучая, новую жизнь здесь обретая, всего лишь жертвуя другими.

— Очень смешно, — пробормотал я. — Я этого никогда не сделаю. Я знаю, чего ты боишься и хочешь. Боишься, что я действительно побегу к ней и таким способом пытаешься давить на совесть и ответственность. Но это лишнее, я выбрал свой путь, и мне не нужны ни оправдания, ни мотиваторы.

И я просто отпущу её, вот и всё. Отпущу своё прошлое. Естественно, я никогда не забуду, кто был со мной, и кто меня любит. Не забуду ни её, ни сестёр. Однако для меня эта часть окончательно закрыта, и я никогда к нему не вернусь. Для меня теперь его не будет. Я буду просто антигероем из неоткуда.

Спасибо за всё, ты была лучшей, я тебя никогда не забуду, мама.

Вздохнув, я отвернулся и двинулся от дома. От моего дома и моей семьи, которая наконец будет жить счастливо. Я выполнил свою миссию, свой долг и свой квест.

— Пошли Юи, нас ждут великие дела.

— Как угроза прозвучало, меня насторожило это.

— Да неужели? А по мне вроде как нормально прозвучало.

— Быть может, но скажи, куда теперь мы держим путь.

— Надо вызвать нашего железного монстра, — оглянулся я. — После этого уже ты призовёшься в тот мир. В нужный нам мир.

— А если выбросит же нас на континент другой?

— Так постарайся найти того, кто не находится на другом континенте, — ответил я. — А если ещё и в океан призовёмся, то вообще весело будет.

Часть пятьдесят восьмая Дорога к власти

Глава 285

Я скинул полотно, которое закрывало стволы. Не сказать, что их тут гора, но случайного взгляда было достаточно, чтоб что-то заподозрить.

Ну да, РПГ-7, это немного подозрительно, согласен. Ну и М60 наталкивают на такие подозрения. А этот пулемёт у нас… блин, я его в КоДе видел, как он там… М249 что ли… что-то в этом роде. Про связки гранат не стоит упоминать, американцы слишком остро воспринимают что-то взрывающееся. Ох уж эти весёлые дядьки в поясах смерти, всех их запугали. Хорошо, что в том мире до этого не додумались.

Самое, наверное, плохое в этом всём, не совсем корректное сочетание патронов, что у меня были. Для пулемётов было дохрена и больше, что правильно. Если срезать армию, стрелять придётся долго. На РПГ-7 тоже были снаряды против бронированных доспехов. Фугасные… м-м-м… можно даже по обычным солдатикам шмальнуть. А ещё взрывчатка — провода есть, но детонатора нет, хотя думаю, что и без него справлюсь.

Но вот на постоянное оружие… Это проблемка.

Винчестер. Зачем гангстерам винчестер? Но нет, винчестер был, патроны к нему были, а какого-нибудь барретта, который простреливал деревья, перемалывал людей в говно и пробивал бронированные машины, нету. Кишочки отменяются. Поэтому на всякий я захватил винчестер. Помимо него я взял винтовку М14, что вполне могла удовлетворить мои потребности. Не барретт, но пойдёт.

Автоматы… быстр жрут патроны, не очень эффективно для постоянной стрельбы. Я их взял с патронами, но скорее на всякий пожарный. Пистолеты? Да, я их набрал, но как оказалось, патроны подходили не всем, что весьма печально. В спешке я не подумал проверить это, и тупо нахватал всё, что под руку попало. К сожалению, я редко сталкивался с оружием, оттого на глаз патрон определить не мог.

И конечно же тележка! Это ну прямо самое главное! Большая, вместительная, относительно лёгкая и с большими колёсами, что было плюсом — удобно тащить по ухабам. Она была необходима даже потому, что, если мне понадобиться воевать, надо же как-то тащить за собой всю снарягу, верно? Мне там подвижность не нужна, когда есть сокрушительная огневая мощь. А так как я не могу копировать убийцу демонов или чувака с фомкой, то мне нужно где-то перевозить оружие с патронами для тотального нагибаторства.

Юи с интересом заглянула в кузов и вытащила пистолет.

— Опасная вещь, верно моё суждение? И этим ты собираешься всех убивать? — покрутила она его в руке.

— Да, — кивнул я, отбирая пистолет. Что это за мелкашка? Какой калибр здесь? А, плевать… — Это может понадобиться, если что-то пойдёт не по плану.

— То есть всё?

— То есть всё, — согласился я.

Мы уже были в этом мире восемь дней. Ну или девять ночей, так как в первый раз мы появились здесь ночью. Это лишь значило, что четыреста десятый перезарядился и теперь был готов забрать нас отсюда.

Я завёл наш пикап, в котором было всё наше добро, и отогнал его той же дорогой, которой привезла нас Роза. Доехав кое-как без проблем до промышленной зоны, я загнал его между заброшенными складами, чьи стены были исписаны граффити. Здесь асфальт давно потрескался, сквозь щели росла трава и даже несколько кустов. Отличное место, чтоб бросить пикап, здесь его хрен знает когда найдут.

— Попрощайся с этим мирам, Юи, мы больше никогда сюда не вернёмся.

— Не жалеешь?

Я внимательно посмотрел на Юи, но она задала этот вопрос не ради провокации.

— Мне… грустно. Однако я знаю, что так правильно. Что бы кто не сказал, так правильно.

Я прикрыл и активировал способность, после чего начал выгружать оружия. Ну и не только их, ещё, одежду для смены, еду, рюкзак и некоторые необходимые прибамбасы, что вполне пригодятся в том мире. Я немного набрал: лишь то, что могло действительно понадобиться и не тормозить нас.

Жаль, что бронником хорошим не разжился. Был один, что я носил, но он прикрывал только грудь. Здесь он имел смысл, но в том мире был бесполезен.

Почему? Ну во-первых, здесь кроме броника ничто больше и не укроет тебя от пули, так что лучше он, чем ничего. Там же можно нацепит любую броню и дело с концом. А броник ещё и вес добавляет. Вот был бы полный комплект, который бы прикрывал всё, то другой разговор, однако один броник, который ощутимо добавит веса и снизит подвижность, брать не очень целесообразно.

Пока я вытаскивал из багажника вещи, послышался рёв двигателя. Совершенно негордый и не устрашающий, чихающий, работающий с каким-то странным звуком рывками. Его гудок только гаркнул, но тут же сорвался, как голос у осипшего человека.

Бля, ЛиАЗ, чувак, ты как?

Я аж остановился, чтоб посмотреть, как поживает мой лучший друг, который спасает мою задницу раз за разом. Волоча передний бампер по асфальту, весь изрезанный, помятый, побитый, без единого целого стекла, он выехал из-за угла, представляя из себя не столько жуткое, сколько жалкое зрелище, после чего остановился около нас. Нет, я его узнал, но… блин, он не заглохнет?

— Чувак, ты как? — тихо спросил я его, приложив руку к его металлическому истерзанному боку с облупившейся краской.

Рычит, говорит, что как-нибудь переживёт. И чего нам надо.

— Прости, пожалуйста, что вызвали, но ты не подкинешь нас в своё пространство? Нам бы выбраться отсюда просто.

Согласный рёв двигателя.

— Спасибо. И ещё, мы оставим в тебе кое-что?

Двигатель чихнул.

— Ну чего сразу, как склад вещей. Чуток похранишь, а потом я заберу у тебя это. Тебе чего, жалко что ли?

Автобус несколько секунд тарахтел, раздумывая, после чего согласно чихнул.

Ну и ладненько.

— Спасибо, ЛиАЗ, — кивнул я и принялся загружать в него наши вещи.

Внутри с прошлого нашего посещения много чего изменилось. Главным образом, стекла на полу стало меньше, а на сидушках его вообще не было. Часть стёкол восстановилась на половину, словно всё отматывалось обратно. Его пол и стены тоже успели восстановиться за время пребывания в той нирване, хотя в некоторых местах остались внушительные вмятины и разрезы. Ну хоть не такие как раньше, когда казалось, что он вот-вот развалится.

— Смотрю, ты успел восстановиться.

Двигатель набрал обороты.

— Ладно, ладно, я просто заметил, чувак, ты чо сразу так реагируешь.

Я аккуратно перетащил все вещи в автобус, стараясь лишний раз ничего не уронить и не высыпать, после чего ещё раз осмотрел пикап на поиск того, что могло остаться здесь. После этого взял тряпку и вытер все поверхности, что только могли содержать отпечатки. Знаю-знаю, ДНК-тест и так далее, но это дело такое, куда более сложное и муторное, чем отпечатки пальцев, которые снимают практически сразу. К тому же заняться было особо нечем, а для отзыва требовалось пол часа.

Потому мы и скучали, каждый по-своему. Юи рассматривала автобус, от чего он иногда недовольно чихал двигателем, я очищал машину от улик.

А как пробил наш час…

— И снова здесь мы, — пробормотала Юи, оглядываясь. — Что делаешь сейчас ты, Мэйн?

Автобус вновь бороздил огромнейшие пустые пространства с тёмно-фиолетовыми облаками, что клубились вокруг нас подобно газовым тучам в космосе. Выглядит как красиво, так и жутко, учитывая их размеры. Вполне возможно, что мы сами сейчас плывём в каком-нибудь подобном облаке, но просто не знаем об этом.

Юи слегка склонилась надо мной, когда я перебирал стволы, что прихватил с собой.

— Делаю? Готовлюсь к продолжению нашего путешествия, — ответил я, рассматривая пули.

Блин, косяк, пистолетов много, но у большинства патроны совершенно разные. Это… это хуёво. Можно лишьсказать, что они сразу становятся одноразовыми, так как зарядить их будет невозможно. А сделать к ним патроны… боюсь, не доживу я до того момента. Я-то не знаю толком, как точно патрон внутри выглядит, уже не говоря о том, чтоб его сделать.

Так что большая часть пистолетов одноразовые. Ими можно смело пользоваться и выбрасывать. Из многоразовых у меня был лишь внушительный револьвер с хрен знает каким названием. Хм… Colt Python… О! Я знаю язык программирования с точно таким же названием! Хотя до этого я считал, что кольт только пистолеты делал…

И патроны под него. Сука… эти патроны только под него и подходят… Чо за… Я попытался воткнуть эти патроны в один из пистолетов, но нет, длинный слишком. Под автомат то же не подходит, диаметр другой, хотя по длине вроде как и тот. Не, я конечно понимаю, по мне стреляют, вокруг враги, я в спешке на глаз прикидываю и хватаю, но блин! Обидно! К сраному Colt1911, например, у меня вообще всего двадцать патронов!

Зато много патронов… эм… бля, эти вообще ни под что не подходят. Какого… девять миллиметров, верно? Должны же подходить там под девятимиллиметровые пистолеты вроде как. Ну же! Ну давай! Ну хоть в какой-нибудь залезь, сука! Не зря же я тащил тебя!

О! Влез в беретту. Ну хоть что-то.

Так, у меня беретта обеспечена патронами, и питон тоже. Хм… винчестер… Так, под него тоже есть патроны… Да, есть, много, они же подходят под… под… так, нихуя не подходят, слишком маленькие. Зато М14 жрёт патроны от автоматов. И патронов к ней вроде как много, что довольно удобно. Но эти патроны надо оставить всё же для автоматов, а не для винтовки, поэтому буду пока расходовать ненужные на винчестер.

Так, беретта, питон, винчестер… что у нас… Так, два автомата, по каждому в руку, это мы прибережём на потом. Пулемёты, тоже два, ленты к ним, РПГ-7, не, ну это свято! Он как дубинка, можно отмахиваться и делать рокет-джамп. Ещё у меня есть гранаты, это мы возьмём с собой, несколько штук… Взрывчатка? Нет, повременим пока, не буду её таскать. Я особо не смыслю в этом, знаю, что током подрывают, ну там электричество…

Честно говоря, я ожидал там военный склад с рядами стволов типа как в магазине, где бери любой, не ошибёшься, но… пришлось их чуть ли не искать, так как они-то есть, но всё не унесёшь, нужны самые-самые.

Ладно, винчестер, беретта с питоном, патроны, несколько гранат. И пулемёт, вот этот М249, он вроде не тяжёлый, да и короб с патронами прилагается… Да, на всякий, чем чёрт не шутит.

Я оглянулся на Юи, которая с интересом смотрела на стволы. Ага, знаю, о чём ты думаешь, но нет, тебе не дам. Ещё мне Юи со стволом в руках не хватало. Не ровен час, и меня принуждать будут уже под дулом пистолета.

— Юи, теперь твоя очередь вытаскивать нас отсюда. Меня скорее всего будет тянуть именно в сторону моего мира, потому нужно, чтоб ты отозвалась.

— А если далеко я отзовусь и унесёт в неведомы края нас.

— Будет хуёво. Но ты постарайся, что не пришлось этого делать иначе нам может и не повезти. — Нам может уже в этот раз не повезти, если на то пошло. — Как я понял, чем лучше и притягательнее зов, тем ближе он к твоим.

— Буду я стараться, можешь мне поверить, сделаю как надо я за раз, — кивнула она.

Ага, а потом меня распидорасит или потеряюсь в пустоте. Не знаю, что хуже, но точно оба не мои варианты.

— Хорошо, иди сюды, только…

Я подошёл к передней двери и поднял меч, что мы здесь оставили в прошлый раз.

— Вот теперь всё. Начинай. ЛиАЗ, мы погнали, спасибо тебе, мы ещё встретимся.

В ответ тот пробурчал, чтоб я не смел ему угрожать, он меня не боится.

Оказывается, он ещё и юморить умеет. А ты неплох.

Я прижал Юи к себе так, что даже кости у неё захрустели, и закрыл глаза на всякий случай. Блин, пусть всё пройдёт гладко, прошу, пусть всё пройдёт гладко.

Я несколько минут простоял вот так с Юи с закрытыми глазами, ожидая, когда же нас потянет. И, честно говоря, меня это несколько напрягло. Слишком долго ждёшь этого момента, который решит, сдохнешь ты или нет.

Блин, я подумал об этом и вообще очково стало!

Захера я подумал об этом именно сейчас, перед самой отправкой.

И словно по закону подлости, стоило мне об этом подумать, как меня вновь утащило в невесомость. Холод вновь пробрал меня до самой кожи, заставляя ещё крепче прижать к себе Юи. И мне казалось, что нас куда-то тащит… Нет, даже не так, словно Юи буквально вытекает из моих рук, как бы я её не прижимал к себе.

Мои органы начали делать кульбиты и мне показалось, что их сейчас вытащит из моей задницы. Это было не больно, просто неприятно, как если бы попасть на карусели, на которых тебя укачало не по-детски.

Всё пошло кувырком. Едва хватает сил, чтоб не разжать пальцы в то время, как кожу словно рвёт. Рвёт из-за того, что меня растаскивают по частям. Мой желудок, мозг, глаза, всё. И всё это словно в миксере внутри меня летает.

Лёгкие горели. Воздух я уже давно выдохнул, и теперь внутри всё рвало на части, горело и трепыхалось.

Мы словно оказались где-то в жопе, где сама материя распадается… Дьявол, ебаная Юи, какого хуя ты натворила…

Оттого глоток свежего воздуха был просто божественным чудом, которое спустилось на голову мою грешную.

Руки сами по себе разжались, выпуская Юи. Та, кажется, рухнула на пол, но мне так насрать, что пусть хоть облюётся и обосрётся там. Куда хуже, что я сам отключусь сейчас. Едва шагая вперёд, я вытащил какой-то из пистолетов. В глазах темнело, и я не мог разглядеть ничего, потому и не понял, что за тень была передо мной.

— Стой! — прохрипел я, поднимая пистолет. — Не подходи!

Но тень не остановилась, он буквально метнулась ко мне, и я выстрелил. Один раз, через секунду, добавил ещё два выстрела и тень исчезла. Я сделал ещё несколько шагов куда-то хуй знает куда и запнулся, вытягивая свободную руку, как вдруг упёрся ей в стену.

В голове был бардак и ощущение было такое, словно меня дико укачало. Ещё секунда и меня просто вырвало всем, что только было внутри. А потом ещё и ещё, пока в желудке даже желчи не осталось. А желудок продолжал сокращаться, пытаясь что-то да выдавить. Сука, ненавижу блевать…

Зато зрение наконец смогло вернуться в кое-какую норму, хотя я продолжал хуёво видеть; абсолютно всё плыло.

— Мэйн… — раздался где-то за спиной хрип Юи. — Плохо мне…

— Мне тоже, — пробормотал я, не уверенный в том, что она меня слышит. Послышался стон этой чувырвы.

Кажется, теперь я знаю, как выглядит неудачный призыв. Вернее, как выглядит то, когда тебя плохо переносят, а ведь мы могли и не долететь до нужной точки. Могли там и остаться. Так что подобный исход можно было считать благоприятным. Но почему перед глазами всё плывёт?!

Я несколько раз проморгался, потирая рукой глаза, после чего вновь осмотрелся. Чёткость была ужасной, толком ничего и не видно. Хотя учитывая, что мой мозг с трудом собирал все мысли в кучу, это и не удивительно. Я вроде и понимаю всё, но сознание словно разбито на осколки и чтоб получить из них информацию, требуется больше времени. Моторика тоже слегка нарушена, равновесие, тяжело держать…

Меня словно пытались порвать на части. Начиная с тела, заканчивая сознанием. Предположу, что это и есть плохой призыв, когда ты едва-едва не сорвался нахуй в пустоту.

Я ещё раз огляделся, из последних сил пытаясь разглядеть помещение. Но нет, всё плывёт. Максимум, что я могу сказать, так это то, что здесь темновато и комната квадратная. А ещё какие-то булькающие странные и жуткие звуки на полу… Тень… тень… почему я её не убил? Что вообще за хуйня?

Я, недолго думая, добавил ещё две пули, и звуки оборвались.

Не знаю, что за хуйня, но я не боеспособен и не могу рисковать сейчас. Я буквально слеп и буквально туп, хотя второе — это обычное моё состояние. И любое существо или человек может меня уделать. Особенно когда я с минуты на минуту отключусь. А в этом я даже не сомневался, так как сознание уходило частями, буквально сдавая позиции темноте, что заполоняла всё. Оттого я стремился сразу обезопасить и себя, и Юи, убрав любую угрозу. Другое дело, что я не мог рассмотреть угрозу и приходилось действовать по принципу «стреляй на звук».

Блин, отключаюсь…

— Юи, Юи, ты меня слышишь? — позвал я в темноту, которая закрыла мои глаза, но пусто, мне никто не ответил.

Вот же пиздец просто…

Глава 286

Я возвращался в сознание рывками, цепляясь за реальность… эм… чем там я за неё цепляюсь? Кажется, я за что-то уцепился пальцами. А ещё сознание толдычит: не спать, не спать, давай, поднимайся. Но, блин, нихуя не видно… В глазах темно, словно вокруг ночь. И я словно заново засыпаю… спать хочу…

Я что было сил махнул рукой и угодил ей себе в висок. Вообще хотел пощёчину просадить, но и так сойдёт; главное, что я кое-как почувствовал реальность и теперь старался сконцентрироваться на ней, чтоб не провалиться обратно хрен знает куда. Если быть точнее, сконцентрироваться на боли от удара, которая служила для меня как ориентир в реальности. Ведь благодаря ей я снова ощущал тело, что помогало мне удержаться на плаву.

Надо встать, так будет сложнее отключиться.

Я сделал не совсем удачную попытку подняться на непослушные ноги, которых практически не чувствовал. Покачнулся и ударился головой кажется об стену. Больно, но это в принципе и плюс; сознание нехотя отзывалось на боль, проясняясь.

Сделал ещё одну попытку встать ровно, держась рукой за стену. Ну… вроде кое-как стою.

А тем временем глаза привыкали к свету, стараясь на чём-нибудь сфокусироваться. О, пистолет на полу. Только боюсь, если я сейчас наклонюсь за ним, то просто упаду. Поэтому я вытащил уже револьвер, чтоб иметь возможность отбиться в случае чего. Надеюсь, отдачей мне из руки его не выбьет.

Информация летала в голове обрывками. Это было похоже на то, когда ты не можешь банально вспомнить какое-нибудь название, которое на языке вертится. Здесь я не мог вспомнить большую часть вообще какой-либо информации, приходилось знатно напрягаться.

Ну давай же, приходи в себя, что за хуйня… Это так выглядит посещение пустоты? Типа, тебя там тупо размалывает? Вернее, не тебя, а твой мозг и всю информацию в нём? Потому что я вроде смотрю на себя и никаких повреждений не вижу.

Я простоял так минут десять, привыкая к реальности, пока не смог сказать с пятидесятипроцентной точностью, что не упаду обратно на пол, после чего аккуратно нагнулся и поднял пистолет. Подумал, спрятал револьвер, оглянулся, проверяя помещение.

Даже с кружащейся головой обстановка была сразу видна. Какой-то сарай, у стен много всяких коробок, бочек, кувшинов, в некоторых местах на полу валяется сено. Обычный сарай, который можно встретить даже в моём мире. В центре, на вытоптанной до гладкой поверхности земле, очищенной от грязи нарисована кровью странная пентаграмма. Это точно кровь, сразу заметно.

А ещё кровь есть сбоку, там лежит тело какой-то девушки лет четырнадцати с пятью пулевыми отверстиями в теле. Она была вся грязная, с царапиной на лбу и синяком на щеке; под ней была уже засохшая лужа крови. Из одежды на ней было какое-то дешёвое тряпичное платье, больше похожее на мешок, которое пропиталось так же кровью.

Блин, а вот и призывательница. Откуда было мне знать, кто это и какие у этой девушки были намерения? Разве я не сказал стоять? Вроде сказал. Но она не послушалась, а я не стал рисковать. Вот и всё.

Хотя всё равно немного грустно.

На лицо она вроде из расы Юи, такая же косоглазая и чёрненькая. Правда выглядит слишком просто в отличие от той же аристократичной даже на лицо Юи.

Разглядывая её, я понял ещё одну вещь: в воздухе пахло гарью. Я подошёл к двери неуверенной походкой, держа пистолет наготове. Если что…

Но «если что» не произошло — за дверью мне открылась деревня… Маленькая деревня. Нет, даже хутор, так как на глаза попалось всего несколько домов. Они находились на довольно крутом склоне, что уходил вниз, окружённые лесом с обоих сторон. Вверх по склону через метров пятьсот за лесом возвышалась довольно внушительная скала.

И это было бы действительно очень красиво, если бы не трупы.

Я ещё несколько раз оглянулся, после чего с горем пополам стянул винтовку. На всякий случай. Вылезать я не собирался, так как не ахти как себя чувствовал, однако винтовка пусть будет на всякий пожарный, иначе мало ли кто в деревне сейчас сидит и на нас зубы точит.

После этого я закрыл дверь и встал напротив неё.

Не сел, именно встал, так как состояние после призыва меня ещё держало в тисках и в ближайшее время не собиралось отпускать, хотя вроде как полегче стало. Думаю, через несколько часов полегчает. Такое ощущение, что я нахожусь под чем-то.

Но значит мы всё же призвались в нужное место. Ну как в нужное, я пока не могу точно сказать, то это место или нет, лишь по глазам мёртвой девушки, которые сейчас тускло и безжизненно смотрели в потолок. Но быть может, что мы оказались в средневековом Китае или в Японии. Это будет фэйл всех фэйлов. Особенно китайцы с их секретными техниками аннигилированния врагов по средству просто взмаха меча.

Я прождал… долго. Меня уже почти отпустило, когда Юи проснулась, сонно потягиваясь, словно дрыхла не хуй знает как на земле, а на перине. Вот бы мне такой сон иметь.

— Живы мы, как погляжу я. Перенеслись однако значит.

— Каким-то невъебенным чудом. Ты чуть не облажалась.

— Возможно так оно и есть, однако здесь же мы в итоге.

— А я ничего и не говорю, просто ты чуть не облажалась. Я в прошлый раз нормально нас перенёс, а с тобой мы чуть не сдохли. Меня такой отходняк накрыл, что я думал уже помирать, — потёр я глаза, после чего кивнул на девушку. — Из вашей страны?

— По-твоему должна я знать в лицо всех жителей страны? — поднялась она и подошла к телу девушки.

— Но по лицу и одежде же ты можешь сказать, знакомо тебе это или нет, верно?

— Могу, — кивнула Юи, подошла к телу и присела, после чего слегка стянула с плеча девушки платье. Пальцем подцепила верёвочку и вытащила кулончик. — Духи лесные, природы хранители, коих почитает люд простой.

— Значит в нужном месте приземлились, — выдохнул я с облегчением.

— Я всегда в действиях тверда и иначе быть не могло. Я верно цель свою нашла, — дёрнула она головой, отбрасывая волосы и вставая. — Ты убил её, зачем?

— Случайно, она дёрнулась, а я не понял, кто это и выстрелил. Но там на улице ещё хлеще всё, так что погнали, надо осмотреться и понять, куда двигаться.

— Гарью пахнет.

— Потому что, судя по всему, в стране у вас не так уж всё и мирно, как хотелось бы нам.

Я ещё раз выглянул, прислушиваясь как к интуиции, так и к чувствам.

Нет, тихо.

Тогда, держа винтовку наготове, я вышел из сарая, стараясь ступать тихо. Хотя, судя по всему, тот, кто натворил всё это, уже слинял отсюда.

Всего на этом хуторе было пять домов. С тонкими стенами, крышей из соломы, дверьми, что отъезжают в бок, на небольших сваях или фундаменте. Один из них сгорел дотла, и теперь на его месте были обугленные обломки.

Но не сами дома меня слегка напрягали, а трупы перед ними. Несколько больших костров, в которых было видно тела взрослых людей, обугленные дочерна, с открытыми ртами, словно люди кричали перед смертью в агонии, в которых виднелись зубы, и пустыми глазницами. Сказать, кто это был, не представлялось возможным. Видимо от одного из таких костров и загорелся дом.

Помимо этого перед каждым домом были поставлены перекладины, на которых слегка раскачивались трупы детей. Пять перекладин, на каждый дом, видимо. И на каждой висело человек по пять. Девочки и мальчики разных возрастов от самых маленьких до почти взрослых.

— Деток повесить, родителей на костёр? — пробормотал я, оглядывая висельников. — Неплохо-неплохо, только я бы наоборот сделал, так дров меньше ушло бы.

— Ты всегда на всё так смотришь? — поинтересовалась Юи.

— Не-а, — покачал я головой. — Это лишь психологическая защита. Всё пропускать через шутки, тупые фразы и маты. В противном случае я бы от такого бы уже крышей поехал. Постоянно видеть такое и нечто похожее…

Я толкнул висельника, какую-то девочку, слегка рукой, заставив её раскачиваться на верёвке. Не знаю зачем, серьёзно.

— Я стал к этому привыкать. Потихоньку, шаг за шагом. Но я не считаю это нормальным. И меня до сих пор немного бьёт по психике подобное. А так хоть как-то сгладить ощущение от этого. Зато ты, смотрю, нормально относишься к подобному.

— Девушка я крепкая, такое за раз переживу.

— Признайся, ты ещё та убийца, — посмотрел я на неё.

Юи примолкла, взглянув на меня. Видимо подбирая правильные слова.

— К чему ты Мейн то говоришь? Иль Патриком тебя мне звать?

— Зови, как тебе удобно, Юи. Но… убийца убийцу чувствует издалека. Может быть это особенность стат в этом мире и вообще, этого мира. А может у меня профессиональное чутьё. Но я иногда чувствую от людей эту ауру. От кого-то сразу, от кого-то только после наблюдения. Понаблюдав за тобой, у меня складывается только одна картина — за твоей душой не один труп, Юи.

Она внимательно смотрела на меня, словно что-то обдумывая. Слегка склонила голову на плечо, вглядываясь в глаза. Что ищет она? Отклика? Ответа? Мою реакцию?

— Не пойму, о чём ты молвишь, Мэйн. Чего ты хочешь вдруг узнать.

— Тогда позволь мне конкретизировать, Юи. Это ты убила своих родителей?

Молчание и вновь гляделки. Гляделки, которые могли бы заставить других слегка отшатнуться и почувствовать холодок. Чего греха таить, мы убийцы, мы привыкли к подобному, за нашими спинами сила, которая подкрепляет уверенность и любое наше действие.

— С чего ты взял? — спросила она.

— Ты даже не пытаешься возмутиться, отрицать или ещё чего, — повернулся я к трупам. — Они тебе мешали, верно? Ты слишком властелюбива, а они были призваны охранять трон. Конфликт интересов.

Юи тоже повернулась к трупам. Мы словно смотрели на что-то обычное, а не на покойников, что висели перед нами.

Когда до меня дошла эта мысль? Когда я прощался с семьёй, когда подумал, что не смогу так же обнять мать. Через секунду мелькнула мысль, что Юи тоже не сможет обнять мать. А потом появилась эта интересная мысль. Мелькнула буквально на мгновение и разродилась потом.

То, что Юи убивала, было понятно и до этого, просто даже по её навыкам. Но в этом мире это обычное дело. Сюда же накладывается её властелюбие. Такое, что она готова лечь под любого, кто обеспечит ей проход, пусть даже на одну ступеньку, но в верх. А под конец диаметральное положение в этом вопросе родителей, чей род из поколения в поколение защищал трон.

Юми, говорила, что их родителей убили как раз из-за власти. Они столько защищали трон, а тут неожиданно убили. И дочь их неожиданно любит власть. И обладает потрясающими боевыми навыками, которые можно противопоставить даже мастерству хороших бойцов. Вообще это тычок в небо лишь на домыслах. Типа выстрел в небо, авось попаду. Возможно, я ошибаюсь, но…

— Я говорю, что мы похожи. Твоё место у меня.

— Ага, щас прям.

Она немного помолчала, прежде чем продолжить.

— Несчастный случай, сестра моя всем говорит, хотя убийство было, — сказала Юи совершенно спокойно. — Молвит оттого, чтоб скрыть подозрения.

— Она знает, что это ты сделала? — спросил я.

— Догадывалась. Однако врагов много, оттого точно сказать я не могу, к чему она пришла, какую правду отобрала, чтоб верить лишь в неё.

— А кто тебя попытался убить?

— Думал ли ты, что только род наш охраняет старика? — усмехнулась она. — Ещё есть службы, что секретны, ведут дозор за всеми нами. Он словно над аквариумом стоит и смотрит, как муравьи барахтаются, пытаясь власть у него забрать. Лишь я оказалась всех сильней, всех достойней и опасней. Оттого меня убить хотели, но Юми вывезла меня, спрятала и обогрела. Я не умерла, лишь перерыв взяла на время.

— А что с семьями? — спросил я. — Почему Юми?

— Если б помер ты, кто место твоё занял бы? — задала она встречный вопрос. — Идею бросили бы все твою, когда готово всё уже, лишь руку протяни?

Понятно…

— Тогда кто в противоположной группе?

— Идём от места этого, пусть мёртвые одни висят, — кивнула она на дорогу, что вела из хутора.

Я посмотрел на Юи, видя, что именно в этот момент она не собирается говорить мне абсолютно всё. Возможно, по дороге расскажет, а может будет молчать как партизанка. Но главное я узнал, и догадки свои подтвердил. Юи та ещё особа, опасная и не сильно мелочащаяся.

Я вытащил меч, что притащил из автобуса и взмахом срубил верёвки, спуская трупы на землю. Повторил это со всеми, кто висел здесь, после чего бросил последний взгляд на хутор. Да уж, а ведь жили, не тужили, пока к ним не пришли. И та девка видимо была последней… некрасиво получилось, ничего не скажешь.

Мы спускались по дороге вниз, словно отмеряя шагами оставшееся расстояние до конечной цели. Жаль, что цели у нас с Юи не совпадают. Очень не совпадают. Настолько, что она может спокойно покуситься потом и на меня, когда ей покажется империя маленькой. А это рано или поздно случится.

— Видимо в движение мой маленький мирок пришёл, — промурлыкала Юи.

— Почему?

— А как подумать сам ты можешь? С чего вдруг движение началось?

Это было сказано настолько прямо, что меня пробрало от одной мысли, появившейся, в голове. Мысли, что осталась в ней и не собиралась куда-либо исчезать. Это было даже не предчувствие, понимание, что я опоздал. Упустил время и теперь всё идёт несколько не так, как планировалось.

Я сразу полез в стату искать инфу о своих союзниках в четвёртом столбце с гулко стучащимся сердцем, боясь увидеть именно это. Меня охватило то самое чувство, когда ты боишься увидеть самое страшное и в конечном итоге самое страшное и находишь. Потому что ты уже знаешь правду, хоть и не видел.

То, что я там увидел, меня ни капельки не обрадовало.

Не обрадовало? Бля, это не описывает моих чувств. Ощущения были бы такими же, как если бы мне сказали, что кто-то из моих близких людей умер. Умер, а за мной самим устроили охоту, чтоб убить, и теперь они где совсем рядом. Казалось, что из меня откачали весь кислород и теперь меня давит естественным атмосферным давлением. А в сердце словно тыкали иголками. Мне казалось, что я физически ощущаю это давление на себя.

А всё потому, что в четвёртом столбце вообще пусто, будто бы и никого не приглашал…

Я тупо смотрел в столбик, пока не скрыл его и ещё раз открыл проверяя. Нет, пусто. Ещё раз закрыл и открыл — пусто. Я повторил это раз пять, надеясь, что может стата залагала. Ведь ты до последнего будешь надеяться, что это глюк или какая другая ошибка. Просто не веришь, что это могло произойти.

Бред. Клирия? Сдохнуть? Да она сама кого угодно убьёт. Только… столбик пуст. Нет, быть не может…

Я полез открывать все свои клятвы, что заключил, и они были. Сука блять, они есть! Значит и Клирия должна быть, если только не померла! То есть всех их не выбило и не разорвало связь с ними.

Но вот Клирии в связке не было… какого хера…

Сердце сжималось от страха всё больше и больше. Чувство неуверенности прошло дрожью по телу, пока я соображал, что делать…

Юми! Юми у меня в связке клятвой!

Я быстро нашёл её в списке.

Она была жива. Значит с этой всё в порядке… Хотя это и логично, им нужна Юми. Но где Клирия.

Блять…

БЛЯТЬ!!!

БЛЯТЬБЛЯТЬБЛЯТЬ!!!

Я едва сдерживался, что не начать беситься прямо здесь, на глазах у Юи.

Так, ладно, это не конец света, чтоб сейчас устраивать панику. С Клирией или без неё, но я завершу начатое.

— Идём, — спокойно сказал я, удерживая себя в руках. Мы идём ва-банк, мы играем по-крупному.

Если Клирия действительно умерла, то я уже ничего не изменю. Это был её выбор, её путь, и я лишь могу его принять. В конце концов, мы все знаем, чем рискуем и что ставим на кон, знаем, что каждый наш выбор может закончиться смертью. Поэтому грустить…

— Нам надо найти твой дом, Юи, — посмотрел я на небо. — Ты можешь сказать, куда нам двигаться?

— Мне нужно для начала направление узнать, чтоб дорогу могла я указать.

— Туда север, — указал я пальцем, глядя на небо, где уже слегка виднелись звёзды. А потом опустил взгляд и увидел, что указываю вообще хуй знает куда в лес. Но Юи это не смутило.

— Понятно… Да, понятно, я готова. Отправляемся же в путь, — кивнула она, развернувшись и двигаясь в другую сторону.

— Нам… мы возвращаемся на хутор?

— Нет, мы двинемся чуть выше, эту гору обогнём, — кивнула она на скалу. — А потом мы через неё до места там дойдём. И на дорогу мы там выйдем, где сможем быстренько пройтись.

— Ненавижу и обожаю дороги, — пробормотал я. — По ним удобно идти и на них удобно находить приключения на свою задницу.

— Боюсь иначе не дойти нам быстро туда, Мэйн, — пожала она плечами и уверено двинулась обратно. Естественно, что я поплёлся за ней. Кому-кому, а вот мне было просто необходимо добраться до пункта назначения как можно быстрее.

Глава 287

Было сразу ясно, что обогнуть эту горы мы банально не успеем, так как когда мы двинулись туда, уже показались звёзды.

Однако мы всё равно быстрым шагом поднялись к деревне, после чего свернули в лес, где поднялись к самой скале. После этого мы лишь продолжили двигаться вдоль скалы, до тех пор, пока не начало конкретно темнеть, отчего даже разглядеть, куда ты наступаешь, было проблематично.

— Так что, расскажешь мне, кто противостоит твоей группе? — спросил я, подбрасывая дров в костёр. Тот ярко полыхнул, осветив нас пламенем.

— О группе? Зачем? Что мне это даст? — спросила она, невинно улыбнувшись. Невинно улыбнувшись для обычного человека. Я же видел оскал хищника, который сожрёт любого, кто будет неаккуратным.

— Не тебе. Мне. Я должен знать, кому противостою и что нас ждёт, чтоб довести тебя до сестры.

Юи задумалась, наигранно показывая, что раздумывает над моими словами. Она играла на моих нервах. И рассказывала это не от чистого сердца и, потому что решила мне помочь, а лишь из своих корыстных целей. Если конкретнее, завоевать моё доверие. Дешёвый трюк, раз даже я допёр до этого.

— Хорошо, — наконец кивнула она, согласившись со мной. — Так и быть, раскрою эту тайну я, раз просишь у меня. Другие семьи хотят власти и против императора идут. Однако силы им не взять, ведь нет у них такой, как я, чья кровь ближайшая к престолу. Потом они решили, что эльфы, клятые враги помогут им взойти на трон. И те помочь им рады.

Блин, слишком просто.

— И с помощью эльфов они попытались тебя украсть?

— Иль сестру мою, кою вы тайно везёте, пока мы с тобой на себя отвлекаем. Мы словно ключик к двери трона.

— О'кей… — всё проще чем казалось. — Тогда скажи, я встретил на перевале, что соединяет королевство и горную империю чувака одного. Его звали… Одзин СуйХуй… СинХин… блин… СатьСу…

— СинСу, — предположила Юи.

— Верно! — указал я на неё пальцем, щёлкнув им. — Он. Они провозили товары на нашу сторону, но грабили свои же караваны. Он мне по-честному признался, что они так отмывают деньги.

— Деньги моют? — не поняла Юи.

— Уходят от налогов, — перефразировал я. — Насколько это правда, что он говорит? Можно им верить или нет?

— Возможно в этом смысл есть, однако маленький доход, чтоб силы много тратить. И вот подозреваю я, что вывести они хотели что. Иль может быть товары государства пытались перехватить. Иль быть может реликвии какие они хотели себе прибрать и оттого подстроили всё там в горах.

Говоришь, хотели кое-какие реликвии прибрать? Почему-то я сразу вспоминаю утконоса. Быть может за чем-то подобным они и охотились. А может быть и конкретно за утконосом. Вполне возможно, что они подстроили нападение на какой-то храм и выкрали моего Маленького Пожирателя Человеческой Плоти. Вряд ли я когда-нибудь узнаю об этом точно, однако теперь понятно, что там за прикол был на перевале. Это действительно интересно.

Как же много гнилых вещичек ещё можно в этом мире разгрести, я просто в шоке. И мне даже некоторые нравятся, так как варианты встречаются реально довольно интересные. Возможно, некоторые я потом возьму на вооружение, ведь как говорят — век живи, век учись.

— Тогда другой вопрос, Юи. Что не так с императором?

В итоге мы пришли к самому главному вопросу, который тоже является немаловажным. Почему? Да потому что мне предстоит с этим императором встретиться, и чот я неожиданно не горю желанием узнать, что он какой-нибудь монстр. Ведь я как на зло не прихватил из того мира Апач или зенитку, какая досада.

Но Юи лишь пожала плечами.

— Не знаю, о чём ты молвишь, Мэйн.

— Знаешь.

— Тогда и ты, Мэйн, знаешь, что жду я от тебя, не так ли? — пожала она с безразличием плечами. — Одно слова и мы вместе.

— Ага, ты пришила своих предков, а теперь хочешь со мной сотрудничать. Я там не в очереди за ними?

— Видимо я зря сказала, тебе всю правду рассказала, — ответила она спокойно. — То вынужденная была мера.

— Насколько?

— Они привыкли лишь служить, затмила служба разум им. Они не видели другого, что мы могли бы процветать, если бы не жили так.

— Как.

— Как люди древние, вот как, — она словно выплюнула эти слова. — Традиции, культура наша, всё сдерживает нас всегда. Не можем мы достичь высот ведь слишком низко мы летаем. Мы всё живём как за стеной, отгородившись от других. А вед могли бы процветать.

— Хочешь сказать, что император слишком консервативен?

— Привык он к старому укладу и оттого не внемлет новому, — она говорила об императоре такой интонацией, словно это был безумный старик. Хотя та же Юми говорила о нём с уважением, пусть и собиралась его место занять. — Я вижу это, я могу страну нашу поднять. Но вот родители мои не внемли, сопротивляться стали мне. И стоило мне всё начать, как стали мне те угрожать. И я рассталась с ними.

Без единой эмоции мне это сказала, словно рассказывала, как выбрасывает мусор.

— Но может и в его словах есть правда?

— Правда? Он вечно жмётся и боится, говорит, что кругом враги. Да, враги и да, опасно, но развиваться можно дальше! — Юи начала кипятиться. — Трусы, отбросы, ничтожества, скоты, столько наименований им найти могу я, что даже выбрать уж не в силах.

— Хочешь сказать, что только ради этого борешься? — недоверчиво посмотрел я на неё.

— Естественно что нет. Власть. Она решает всё. Но не только власть меня влечёт, не только из-за этого я сделала себя и Юми сиротами.

— Но вас же используют.

— Используют нас лишь тогда, когда контроля над ними нет. Когда была там я, то все, боясь дышать, смотрели в рот. Я знала всё про всех всегда, они же тоже знали это. Но я готова была им дать всё. Они в ответ отдаться точно так же.

— И ты тоже собиралась выйти за муж за иностранца?

— Не было нужды, однако для Юми, кто связей не имел, найти союзника из вне, что сил не обделён, ход довольно смелый. И план обезопасить всю себя, поставив никому не нужного тебя, забавен, однако… ей было не победить, и тебя она могла погубить.

— Почему? — поинтересовался я.

Юи оскалилась.

Понятно, не колется. Ну и хуй с тобой. Однако… сраные императоры. Вот не дай бог окажется ебаным драконом.

Обогнуть скалу нам удалось только к полудню. И то, даже учитывая то, что мы шли хрен знает сколько, этот уступ даже не собирался заканчиваться. И не поднимешься же! Тут такая скала, что даже и уцепиться не за что. Ладно Юи, хуй с этой предкоубивательницей, я сам сорвусь и убьюсь нахуй, а вот это реально обидно и страшно.

Однако все мои волнения были относительно напрасны. В конечном итоге Юи вывела нас к какой-то расщелине, на которую сама смотрела с лёгким недоверием. Она была настолько узкой, что ползти по ней наверх было жутко, словно её стены как пресс могут тупо сомкнуться. Хотя это лучше, чем подниматься по отвесной скале-ступеньке.

— Думаешь ли ты о том же, о чём и я? — задумчиво спросила она меня.

— Ты тоже хочешь писать? — восхитился я её проницательностью.

— Да нет же дурень, не о том, хотя заметил верно. Но это всё потом. Я говорю к тому, что сможем ль мы залезть здесь?

— Ну, забраться сможем, — с сомнением оглядел я эту расщелину. Она вдавалась глубоко между скал, имея плавный подъём наверх. И вроде ничего, тут действительно можно подняться, однако камней слишком много. Как не дай бог начнут под ногами катиться, так завалит нахуй. Однако… — Здесь же нет вблизи другого подъёма, верно?

— Верно молвишь, нет подъёма, боюсь иначе не взойти. Однако можем дальше мы идти.

— Как далеко?

— Довольно долго. Ещё быть может деньков два. Здесь не бывала я ведь раньше, лишь что по карте помню. К тому же здесь мы у врага, а там за скалами у друга.

У друга? Нет, у друга это хорошо. К тому же два дня обходить и ещё не известно, есть ли по пути ещё один такой подъём. Я бы может и прогулялся ещё, однако Клирия… блять, что с тобой там стало, корявое ты существо? Не дай бог ложная тревога, я тебе чеснок в задницу запихаю, чтоб потом не пугала так.

Пришлось нам подниматься здесь. Я вообще слышал, что при подъёме в гору никто в здравом уме по таким шатким камням не полезет, однако выбора особо и не было. Надо было как можно быстрее добраться до точки сбора. Или в поместье Юи и Юми, или в сам дворец. Только после слов Юи про императора я даже и не уверен, что хочу, чтоб они попали в тот дворец. Насколько я понял, у них три фракции: Юи, эльфов и сам император. А Юми как приз. К тому же наши союзники могут неожиданно отщепениться от нас, получив Юми, что как бы и не очень.

Короче, для нас теперь практически все могут стать нежелательными, пока мы не принесём клятву верности во дворце при духах этих великих, чтоб укрепить союз. Вроде о чём-то таком говорила Юми.

Мы карабкались на верх по этому ущелью, буквально чувствуя, как под ногами ходят камни. Это было пиздец как стрёмно. Казалось, ещё немного и они покатятся вниз вместе с нами. К тому же если Юи была лёгкой, то вот я с пулемётом, винтовкой, патронами, вещами, пистолетами весил куда больше. К тому же как парень у меня вес тоже больше.

Но даже то, что мы пытались ступать только по устойчивым камням, не спасло нас оттого, что в один прекрасный момент из-под ног Юи выскочил булыжник и весело полетел вниз. Начался пиздец, началась цепная реакция. Один камень сшиб другой, потом они ещё несколько сшибли.

Начиналась самая настоящая лавина. За нашими спинами всё больше и больше камней начали с грохотом и треском скатываться вниз, увлекая за собой другие. И эта сползающая волна начала подниматься наверх к нам. Едва мы попадём в неё, как нас нахуй смоет каменным потоком и завалит камнями.

Вот же…

Скорее действуя на рефлексах, чем вообще думая, я прыжком оказался около Юи, после чего подпрыгнул и упёр обе ноги между стенками расщелины, зависнув на начинающимся потоком. Благо тут узко и мне не приходится вставать на шпагат, хотя до него мне было недалеко.

После этого буквально дёрнул на себя Юи и подтянув к себе, ухнув. На мгновение мне показалось, что сейчас ноги не выдержат, и я тупо прогнусь вниз. А внизу… Ух! Камни в буквальном смысле бурным потоком, поднимая неистовый шум, летели вниз. Словно какая-то страшная лавина. Стенки скал, о которые я упёрся, вибрировали от такого схода. Здесь стоял такой грохот, что хотелось кричать. Просто кричать.

Возможно, это просто воздействие некоторых частот, что вызывают у людей панику. А может я долбоёб. Однако долбоёб, что сейчас спасает Юи, которая повисла на мне. А под нами сраная лавина из камней.

Мне казалось, что это длилось вечность. Сраную вечность, которая никак не хотела закончиться чуток раньше назло мне. Я висел, буквально пыхтя от напряжения и лёгкой боли в суставах на ногах. Казалось, ещё немного, и ноги просто выскочат из суставов, что будет весьма неприятно и неудобно.

И когда камнепад пошёл на спад, я уже серьёзно беспокоился, выдержу ли я вот так ещё несколько минут. Я буквально уже стонал от нагрузки, когда грохот наконец прекратился и последний камень под нами занял своё место.

Очень аккуратно, я спустил Юи обратно, после чего сам… попытался слезть. Ощущение было такое, словно ноги банально не сдвигаются. Почему? Да потому что блять они не хотят сдвигаться! Я стою так, словно обосрался. Это мало того, что неприятно, так ещё и унизительно.

Но я ни слова не сказал по этому поводу, хотя видел, как смеялась надо мной глазами Юи. Сучка, ну-ну, посмейся, я тебя в следующий раз под завалами оставлю.

Но следующего раза не было. С горем пополам, слегка ободрав ладони об острые камни, мы поднялись по крутому спуску в верх. Это было сложно, но мы всё же смогли преодолеть эту ступеньку, сэкономив себе несколько дней.

— Мы смогли… — пробормотал я.

— Свести ноги? — поинтересовалась совершенно серьёзным голосом Юи.

— Я тебя сейчас нахуй столкну отсюда, будешь заново подниматься.

Даже глазом не повела. Лишь поднялась чуток выше, после чего махнула рукой мне, мол поднимайся.

— Чего там… — пробормотал я, встав рядом с ней. — Что это?

Сразу за этим бугорком шёл очень пологий склон вниз, который был покрыт куда более редким лесом, чем тот, что был внизу уступа. Но суть была в открывшемся виде, что предстал пред нами. Такая небольшая долина, что была окружена горами. И в центре этой самой долины располагался какой-то храм. Он словно расположился в кратере от огромного метеорита.

— Храм здесь древний веками стоит. Там, в этом храме, старик один сидит. Он мой человек и поможет нам чем сможет. Нам добраться туда нужно.

— Уверена? Не хотелось бы спускаться в засаду или ещё куда, — нахмурился я, разглядывая храм. Нет, расположился он уютно, можно сказать, что в самом центре и на самом дне, оградившись горами от остального мира и спрятавшись в лесу.

— Знаешь, в чём плюс был в мир другой путешествия нашего? В том, что для других мы испарились. И не знает сейчас никто, где мы. Оттого свободны мы на сей момент. Идём, хочу я кое-что спросить.

Но естественно, согласен я или нет, ей было плевать, она просто пошла вниз по склону.

— Эй, а кто это, кого ты спросить хочешь? — спросил я её, двинувшись следом.

— Хранитель храма этого он. К тому же мой связной. Он знает много обо всех и всё расскажет, ведь я нужна ему.

— А ему можно доверять? Он нас не сдаст?

— Сдаст — убьёшь, — спокойно пожала она плечами. — Иль убьёшь как мы уйдём, чтоб потом другим не сдал он.

Так просто. Настоятель храма, служит богам, а она такая: «ну убей его». Крутая логика, ничего не скажешь. Может мне сразу и храм сжечь? Ну чтоб наверняка? Или Юи считает, что мне в радость всех подряд мочить?

— А что за храм то? Кому там поклоняются?

— Духам леса возведён, им и поклоняются. Паломничество здесь бывает, со всей страны людей сбирает.

— Вот заебись, мочить настоятеля храма духов леса, когда мы в принципе в окружении того самого леса.

— Тебя волнуют духи леса?

— Меня волнует то, что они могут нас потом покарать. Нашлют на нас каких-нибудь энтов.

— Энты не обитают здесь. Их больше в вашем королевстве.

— Без разницы. Я просто уверен, что они смогут нам испортить жизнь.

— Не стоит волноваться. Духи леса мирные всегда. Им важен лес, а не душа какого-то там старика, — отмахнулась Юи.

Путь до храма занял у нас от силы час. Будь здесь лес, что был за пределами этой долины, мы бы могли идти, наверное, часа два, если не больше. Однако здесь земля была ровной, с короткой травой и без кустов. Да и деревья не пускали корни наружу, о которые можно было споткнуться.

Когда мы подошли до храма, в первую очередь нас встретила его стена. Большая, метров три высотой стена, которая была вся во всевозможных выдолбленных узорах. Все они в сумме рассказывали, как я понял, историю этого места. А именно о гигантском камне, что рухнул сюда, образовав кратер. После этого здесь зацвёл необычный лес и в честь него построили этот храм.

Говорю же, кратер от метеорита.

Было удивительно, так понятно это всё было нарисовано на стенах, что даже моих навыков хватило, чтоб всё это прочесть.

Хотя меня единственного интересовало то, что написано на стене.

Юи, не моргнув глазом, прошла вдоль неё. Обходя храм, она дошла до дороги, которая проходила сквозь арку к самым дверям храма. Попав на его территорию, она сразу же уверенным шагом повела нас к дверям. Таким большим двухстворчатым дверям, которые вполне могли выдержать осаду.

Поднявшись на первые несколько ступеней, она остановилась.

— И да, предупредить хочу, там только я всё говорю. А ты молчи, понятно это? — посмотрела она на меня, после чего более мягко добавила. — Он очень важен и слова его нам много прояснят. Но он ещё тот старикан и потому боюсь его обидеть. Иль что обидишь его ты.

— Я понял, — кивнул я. — Только давай быстрее. Мне тут не нравится.

— Не нравится храм?

— Не нравится забор, у которого только один выход.

Глава 288

Не, один выход не так уж и плохо, ведь держать оборону здесь тоже просто, если, конечно, враги не поползут как тараканы через забор. Но думаю, что пулемёт решит эту проблему.

Юи спокойно постучала в дверь. Она не тарабанила кулаком или ногой; просто постучала костяшками, хотя нас вряд ли кто-то услышал. И я угадал: прошло минуты три, а нам никто не открыл.

— Нет дома?

— Не выходит он отсюда, — покачала она головой и вновь постучала. — Странно это, неужто спит?

— Ага, с перерезанным горлом, — кивнул я и отодвинул её рукой в сторону.

Немного надавил на дверь. Хм, ход у неё есть, значит, несмотря на внушительные размеры, они могут держатся на хлипком замке. Как это проверить? Да очень просто!

— Спросить позволь, что делать ты сейчас собрался, — нахмурилась Юи.

— Постучаться, — ответил я, отошёл чуть назад и со всей дури пнул дверь.

Раздался хруст, спасибо, что не моих костей, и двери со скрипом распахнулись.

— Вот и всё, — пожал я плечами.

— Не понравится ему сие, — посмотрела Юи на разрушенные двери.

— Если он жив, — добавил я, вытаскивая беретту, которая нервно зашевелилась в моей руке, и входя внутрь.

Я сразу же направил ствол перед собой, прижав пистолет поближе к груди, чтоб у меня его из рук никто не выбил. Медленным шагом вошёл в холл и быстро оглянулся.

Как выяснилось, выбитая дверь была закрыта на хлипкий прогнивший засов. Он даже не так защищал это места, как не давал дверям распахнуться настежь. А ещё здесь было два коридора, которые вели не пойми куда.

— Где его спальня? — тихо спросил я, вслушиваясь в тишину храма. Единственным звуком здесь был гуляющий сквозняк,который неуютно свистел.

— Коридор направо.

Мы тихо двинулись в указанном направлении. Если где старика и замочили, то, скорее всего, в его комнате. Это классика жанра.

Пройдя этот коридор, мы попали в небольшое помещение, что по виду служило ему как столовой, так и спальней, и кабинетом. Один небольшой стол с табуреткой в центре, кровать у дальней внутренней стены, стол прямо под окном. И всё это в комнате примерно два на три. Уютная каморка, ничего не скажешь.

Так, здесь трупа нет…

Я ещё раз окинул взглядом комнату и заметил такую низкопрофильную дверь где-то в полтора метра высотой, которая скромно расположилась около кровати. Со входа её было и не заметно.

Я кивнул Юи головой на дверь и медленно двинулся к ней. Открыл, заглянул: здесь была лестница, что уходила вниз. Едва дыша и готовый выпустить всю обойму в любого, кто сейчас вскочит, я двинулся вниз по лестнице, как услышал какие-то то ли стоны, то ли причитания. Хотя в общем я мог назвать это каким-то нехорошим бормотанием. Недобрым бормотанием.

В голове сразу нарисовалась картина какой-то твари, что жрёт бедного старика или же самого старика, который обезумел и мутировал в Бибера. Не знаю, что из этих двух вариантов хуже, но я поднял руку, останавливая Юи, после чего уже один продолжил спускаться дальше. Шаг за шагом, пока не достиг в самом низу ещё одной двери.

Замер, прислушался… Да, что-то жуткое доносилось именно отсюда. Поэтому, немного подумав, я сменил пистолет на пулемёт. Ну чтоб наверняка.

Прямо за дверью, послышался какой-то протяжный стон, словно живому человеку кишки из жопы вытаскивали. Меня даже мороз по коже пробрал оттого, что моё воображение нарисовало там. Так, всё, на счёт три…

ТРИ!

Я подобно рембо выбили дверь пинком и тут же шагнул в небольшую комнату. Где-то в углу звякнула жалобно щеколда, вырванная с корнем из двери, однако я этого даже не заметил.

Не заметил, потому что нашёл старика. Обычный старый то ли китаец, то ли японец с полукруглой седой бородой и полностью лысый.

Твою мать…

Мы обменялись взглядами; я неловким, он уставшим и недовольным.

И после секунд двух молчания он произнёс:

— Сынок, ты это, пред тем, как кровь мне здесь пустить, дождись пока я срать закончу, хорошо?

— Д-да, простите, пожалуйста… я подожду, — пробормотал я и закрыл дверь.

Единственное, отчего я смог его спасти, так это, наверное, от запоров, так как после такой неожиданной встречи со мной я буквально услышал, как он просрался. То ли от неожиданности, то ли от страха.

Пришлось немного подождать, во время чего мы переглянулись с Юи; она смотрела на меня с усмешкой, а я с порицанием, типа «хули не сказала?!».

Минут через десять старик поднялся со сральника, и махнув рукой, чтоб мы шли за ним, двинулся из комнаты в коридор. Мы прошли за ним до холла, который, скорее всего, служил ему коридором. Окинул недовольным взглядом выломанную дверь и обломанный надвое запор, чьи щепки были разбросаны по полу, после чего провёл нас в другой коридор. По нему мы вышли в какой-то молитвенный зал.

Он жестом предложил сесть нам на какой-то коврик, а сам приземлился в позе лотоса на подушку.

Эй, хрыч хитрожопый, почему у нас сраный коврик, а ты на подушке?! Самый умный?!

Юи безропотно села на колени, аля классическая японская девушка.

Блин, ладно, надо уважать чужие традиции и другую муть. Поэтому я последовал её примеру, хотя сейчас не хватало закадрового голоса, который бы закричал: «Прогнулся!».

И стоило нам сесть, как дед обвёл нас взглядом и мудрым старчески голосом произнёс:

— Здравствуй, дочь моя. Я удивлён и рад увидеть тебя в здравии по прошествии стольких времён. Хочу я всё спросить, так как вопрос мучает меня с того момента, как я увидел его. Что за недоразвитого долбоёба вижу подле тебя я?

Юи посмотрела направо, то есть на меня, я тоже посмотрел направо…

Так! Стоп! Да кроме нас здесь никого нет! Ты чо, старый обоссаный пень, охуел шоле!?

— Да ты охуел, старый пень! — возмутился я.

— Нахуй пшёл отсюда, — шикнул он на меня, — петух подзалупный.

— Этот блять петух подзалупный тебе сука клизму свинцовую сейчас сделает, — выхватил я револьвер, чтоб разъебать нахуй его морду.

— Я тебя ща палкой выебу, широкоглазый пидорас! — он схватился за какую-то трость, которую, по-видимому, в жопе и держал до этого.

Ах ты ебаный расист блять! Это всё из-за того, что я таким же косоглазым уёбком не родился, да?!

Остановила нас Юи, нырнув между нами двоими. Одной рукой она опустила ствол револьвера, а другой палку старика.

— Не за этим мы пришли, чтоб драться с вами, наш отец, — спокойно сказала она.

— Он не мой батя! — возмутился я такому предположению. Этот уебан мне не понравился с первой секунды.

— Конечно, кто согласиться быть отцом такого петушары. Я лучше в параше захлебнусь! — буквально выплюнул слова старик.

— Я тебе сейчас педрила плешивая помогу в этом! — вновь поднял я револьвер, и вновь его опустила рукой Юи.

— Мы не будем никого в экскрементах топить, хотим лишь мы поговорить, — спокойно сказала она. — Отец… мой, — решила не говорить всё же «наш», — я пришла спросить тебя, что происходит в мире нашем. Встретили погром мы здесь.

— Хорошо, дочь моя. Займи своё место рядом с этим педрилой.

— Блять, ну ты точно сейчас пулю… — Юи коснулась моих губ пальцем, предупреждающе взглянув.

Ладно, пусть, я потерплю, обещаю. До момента, как мы закончим; после этого я ему прострелю калено.

Она села на место рядом со мной, сложив руки на коленях.

— Пидор блять, даже не может цивильно сесть, хуйло блять, — пробормотал он и взглянул на Юи. — Боюсь, что действия, о коих любопытствуешь ты, недавно начались с волнений.

— С волнений?

— Сестра твоя домой вернулась, слушок прошёл такой, — кивнул он. — Слухи ходили, что гнали её эльфы и многим она покой помогла обрести. Очень многим. И теперь вернулась она, отчего избранника ей ищут, что станет её мужем и императором империи. И кажется, совсем недавно такового нашли ей.

— Уже? — нахмурилась она. — И согласилась она на это?

— Уже, как только ты сошла на нет, она пытается пробиться к власти, — кивнул он. — Однако слишком она слаба, чтоб править ими, оттого теперь уже она в тисках у них. Будь уже избранник у неё, было бы всё иначе сразу. Но заявить о таком она затруднилась и на неё тут же надавили. И до этого она была ключом лишь в руках союзников. Сейчас же они как никогда к цели близки, вопрос лишь времени.

— И не смогу я перенять всё у неё?

— Боюсь, что сила теперь у них, моя дочь. Им не интересна ты боле и как следствие не нужна. Юми слабее и воздействовать оттого легче на неё, но ты слишком крепка для них. Ты была нужна им как шанс частичку власти лояльной получить, но теперь же у них есть сестра твоя, в полном подчинении. Тебя не подпустят к ней и место её занять тебе не суждено, если…

— Если? — тихо спросила Юи напрягшись. Но мы все втроём уже поняли главную мысль.

— Если только им не придётся выбрать вновь тебя. Твоя сестра должна умереть.

Я услышал, как захрустели её пальцы, так сильно она сжала кулаки. Мне кажется, что она настолько сильно напряглась, что я могу постучать по ней и услышать каменный стук.

— Боюсь с того момента, как сестра твоя императрицей вознамерилась стать, всё было предопределено. А возвращение её укрепило лишь всё это.

— Значит сестру убрать должна я, верно? — ещё тише спросила она.

— Не должна, — покачал он головой. — Но если власти ты так сильно возжелала, это единственный твой выход.

Какой интересный подход. Я даже теряюсь, что бы сам выбрал в этой ситуации. Твои люди или благо для всех? Я, конечно, переформулировал ситуацию на свой лад, однако смысл тот же. Люди или цель? Я, конечно, считаю, что любая цель и идея без людей не нужна, оттого жизни в первую очередь. Однако если это жизнь всего нескольких? Нескольких, но зато близких тебе людей.

— Это плохо, — пробормотала Юи. — Есть ли кто из людей моих, что следовать до сих пор за мной готовы?

— Боюсь, что кроме педрилы никто, — покачал головой он. — Но силу никто не отменял, ты можешь вновь убедить тех, чья помощь будет критична для тебя.

— И кто же это?

— Подругу старую ту помнишь? Что в детстве с тобой учиться ходила?

— Ах, старая подруга. Да, помню я её. Она к тому причастна?

— Играет роль не маленькую её семья в той свадьбе. Ты помнишь, помогали сколько они тебе. Не мало же вложились.

— И предали меня, — кивнула она. — Но помощь мне необходима, я поговорю тогда с семьёй их.

— Уверена, что ты потянешь? — нахмурился старик.

— Да, — кивнула она, положив мне на ногу руку. — Потянем.

У меня сейчас было прямо откровенное желание сбросить её руку, чтоб лишний раз напомнить ей, кто в нашей группе главный, но я сдержался. Это был бы откровенный плевок ей в лицо, так ещё и при чужом человеке. Всё-таки внутренние тёрки нельзя выпускать наружу. И нельзя опускать собеседника на глазах у других. Как в плане выгоды, так как его ценность в глазах других определяется отношением к нему, так и в плане человеческом.

— Быть может… Да, быть может… — кивнул он. — И куда же ты теперь? Пойдёшь к лучшей подруге?

— Подумаю сейчас над этим. Могу ли я здесь посидеть?

— Конечно, дочь моя. Тебя мне чаем угостить?

— Благодарю я вас безмерно, отец мой, за гостеприимство. Я с радостью приму ваш чай, однако могу ли я спросить.

— Да, дочь моя, — кивнул он, предлагая продолжить.

— Когда вы продали меня? Что вам пообещали? — неожиданно и совершенно спокойно, словно наш миленький разговор продолжался, спросила она.

Ну всё, пизда тебе, охуевший старик. Сейчас я тебе в башню пробью.

В каждом из нас живёт свой маленький Патрик, который радуется мести и иногда любит по-мелкому пакостничать. Сейчас мой внутренний маленький Патрик потирает ручонки в сладком ожидании мести. Можно сказать, что мне официально разрешили.

Теперь уже, когда я направил на него ствол револьвера, никто меня не останавливал. И кто там педрила, говоришь?

— Когда за нами же прибудут? И сколько ждать нам остаётся? Кто нас там ждёт? Прошу, ответь.

Старик внимательно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь оценить её готовность к активному сопротивлению. И вздох был сигналом к тому, что он принял своё поражение. Видимо Юи он знал не понаслышке.

— Люди подруги твоей караулят, — спокойно ответил старик. — И в тот момент, как ты постучалась они к нам направились.

— Лучшие?

— Из всех, — кивнул он. — Десятка два.

— Мэйн, есть шанс? — посмотрела Юи на меня.

— Им будет очень весело, — кивнул я.

А потом подумал, что будет веселее, если стволы дадут осечку. Посмеёмся от души.

— А сотый если?

— Они будут заливаться со смеху, — кивнул я.

Не знаю, как интерпретировала мои слова Юи, но она вновь посмотрела на старика.

— Связь обратная?

— Сомневаюсь. Взять просто хотели тебя они.

Дай догадаюсь, взять тебя, чтоб разузнать о нас. С кем они имеют дело.

— Откуда им ведомо, где появлюсь я?

— Эльфы с юга тебя узрели. Оттого предположили, что с юга ты и явишься.

— Понятно, — кивнула она, задумавшись. — Но как они поняли, что я есть Юи, а не моя сестра?

— После того, как пришла Юми реальная домой. До этого все думали, что Юми это ты, что ты на юге ходишь. Однако стоило той домой явиться, как всё прояснилось и встало на места свои. План весь ваш раскрылся.

Юи посмотрела на меня, после чего вновь на старика, задавая ещё один вопрос, но уже важный для меня.

— Что с людьми, которые явились с ней?

— Пока что ничего мне не известно. Лишь знаю, что они в её родословном замке окопались и не тронут их, пока она за нас. Будет противиться, возможно будут брать дом штурмом.

— Брать мой дом штурмом? — недобро произнесла она, но сделала глубокий вдох и вернулась в своё обычное состояние. — Понятно… Теперь же, как узнала всё я, ты ответь мне на вопрос. Что же тебя против меня пойти толкнуло?

— А разве ты не знаешь? Не в ходу ты боле, Юи. Больше в тебя никто не верит, — ответил он прямо. — Ты одна против империи.

Юи поджала губы. Неприятно, соглашусь. Особенно формулировка «все». Это очень неприятно, словно тебя каждый предал. Сомневаюсь, что Юи вообще относилась к кому-нибудь как к союзнику, однако уверен, что для неё это было как предательство. Можно сказать, она получила то, чем сама активно пользовалась.

— Не одна, — покачала головой она. — Империя треснет. Ты был старым другом, мой отец, и веру к тебе я не бросала, однако…

Она вздохнула и встала.

— Рассердишь духов этим, Юи.

Уже и не дочь, ты глянь-ка. Перед смертью все становятся прямо-таки честными не только с собой, но и другими.

— А не я убью тебя. И не с меня то будет спрос, — пожала она плечами.

— А мне на них вообще похуй, старый хуесос, — оскалился я и выстрелил ему прямо в ебальник. Старый матерщинник был наказан!

Голова старика взорвалась красивым фаршем. Прямо там, где у него был нос образовалась огромная кровавая дыра. Такая, что теперь узнать его не предстояло возможным. А затылка вообще было не видать — тот вылетел вместе с пулей и мозгами мелкими кусками костей, разлетевшись метра на два позади, если не больше. Словно красным спреем прыснули на пол. Тело старика слегка покачнулось после выстрела и рухнуло на спину, заливая чистый отполированный мраморный пол кровью.

Ух, вот это мощность… Он что, разрывными заряжен? Да, похоже, что так и есть, так как патроны, которые я набрал, имеют другую головку пули.

Юи к этому осталась безразлична.

Хотя вру. Она подошла и плюнула прямо в дыру в голове тому старику. Да так смачно, что завсегдатае быдло у подъездов обзавидуется. Видимо старик не был на последнем месте для неё.

— Как ты догадалась, что он предатель? — спросил я, вставая.

— Прежде никогда он не лез в дела мои, не спрашивал, что делать буду я. И не предлагал мне чай. И гнал на улицу, лишь стоило мне задержаться, а тут вдруг предложил остаться. Но это всё потом, Мэйн, готов ли ты?

— Это будет интересный опыт, — кивнул я, стягивая пулемёт. — Хотя удивлён, что ты так остро реагируешь.

— Остро? — приподняла она бровь.

— Видно же. Ладно, идём, встретим их во дворе. Возможно понадобиться твоя помощь.

Глава 289

Уже выходя из храма, я огляделся, чтоб оценить место для сражения. Конечно, у меня пулемёт, а у них обычные катаны, однако у них есть чудовищная скорость. И если гады начнут бегать очень быстро, то я могу банально не попасть в них даже из пулемёта. Короче, подвижность их была для меня врагом.

Территория храма была довольно удачной как для засады, так и для обороны. Такой небольшой двор, что с одной стороны ограждался стеной, с другой полностью храмом. Попав сюда, деться уже было некуда, если только не обратно через единственные ворота. С другой стороны тоже был небольшой, но уже внутренний двор, где были всякие бочки, тазы, колодец, колода дров и прочие необходимые атрибуты. Отсюда выход был только через храм. Для этого им надо было зайти в него, пройти по коридору в небольшой зал, и там уже выйти во двор.

Здесь же была и дверь, которую можно было закрыть.

Думаю, пойдёт для засады. Надо лишь их сюда привести.

— Юи, будешь приманкой. Ты должна заманить их в эту комнату, сама выскочить во двор и потом закрыть дверь, тебе ясно? Подпереть там чем-нибудь или ещё чего. Главное, не попадись, иначе проблем не оберёмся.

— Всё понятно мне, Мэйн, — кивнула она.

— Ты чот подавлена.

— Нашёл ты время говорить. Давай-ка лучше уж потом мы всё обсудим.

— Ну ладно, раз потом, то потом. Держи.

Я кинул ей меч, который она с завидной лёгкостью поймала и посмотрела на меня.

— А штуку ту?

— Обойдёшься мечом.

Я быстро вышел за пределы храма, уйдя метров так на сто вглубь леса, где залёг между деревьев. В такой ситуации им на помощь должна прийти интуиция, но я надеялся на два фактора. Первым была Юи, которая неизбежно привлечёт к себе внимание. Вторым будет расстояние. Всё-таки сто метров не десять и не двадцать, как было в прошлый раз.

Окопавшись здесь, я быстро перепроверил пулемёт с винтовкой и пистолетами, чтоб избежать неприятных сюрпризов типа предохранителя. Проверил пули, рассовал нужные по карманам и стал ждать.

Ждать минут пять, прежде чем услышал топот копыт. Едва слышимый из-за шума листвы и закрывающих источник деревьев, но он точно был. В этот момент я залёг, едва дыша, одним глазком поглядывая за обстановкой и молясь, чтоб Юи не вздумала тупить или пытаться дать отпор. Её срежет пулями нахуй вместе с врагами, что мне было совершенно не нужно.

Вот на глаза далеко между деревьями попались всадники. И их было отнюдь не двадцать, а все тридцать. На воронёных лошадях, одетые в довольно красивую не вычурную тёмную броню, чем-то схожую на ту, что носили говноимперцы. Они внушали одним видом уважение и какой-то подсознательный страх.

Но не такой, как мой новый пулемёт М249 с объёмным коробом для патронов, скомпенсированной отдаче и эргономичным прикладом, который подойдёт абсолютно для любого человека. Простое использование освоит даже новичок, а приятная отдача позволит справиться даже хиляку, скрасив его скучные будни кровавым фаршем его врагов. М249 — просто расстреляй их у стены!

Даже не знаю, это гениальность или крайняя форма долбоебизма, что, сидя в кустах, я уже успел придумать рекламу этому пулемёту.

Ладно, шутки шутками, но мои любимые засранцы успели уже скрыться за стеной. А это значит пора.

Я вскочил и с пулемётом наперевес бросился к храму. Конечно, здесь автомат был бы куда удобнее, однако его я не взял. А расстреливать их на дороге было рисково. Не дай бог кто-то да уйдёт. Зато в храме им будет не скрыться. Добежав до ворот, я тут же заметил первую неприятность.

Десяток человек остались во дворе то ли караулить, чтоб никто не ушёл, то ли чтоб наоборот никто не вошёл. Однако для них это в любом случае было приговором. Я тут же, прижав к плечу приклад, нажал на курок.

Отдача была естественно сильной, но я и не стрелял длинной очередью. Лишь короткими, сбривая сидячих на лошадях уродов.

Вряд ли они меня ожидали. А если и ожидали, в тот момент у них всё равно не было ни шанса. То, что они вытащили катаны, вообще не спасло их от пуль, как и лошади, на которых они сидели. Как всегда, победила технология.

Двое попытались поехать на меня, но пули тут же срезали лошадей, а через мгновение и их наездников. Те, что не успели дёрнуться были скошены очередями. И практически все они свалились на землю, хотя кто-то застрял в стремени ногой.

Правда на этом пиздец не закончился — часть лошадей испуганно попытались свалить, но и им я не дал этого сделать, расстреляв всю тупую конину, что пыталась улизнуть, ибо нехуй. Разгуливающий конь без всадника — это как надпись о том, что последнего убили. И именно этого нам надо избежать. Жаль только, что патроны потратил.

Разобравшись с проблемой на улице, я нырнул в храм, готовый стрелять от бедра. Почему не с плеча? Потому что суки быстро носятся при желании, и я могу банально не поспеть за ними, а вот от бедра веером… Так ещё и плюс тридцать процентов к точности, что вообще огонь безбожный с кучей свинца.

Поэтому, когда ко мне метнулось человек пять врагов, эффект был наиотличнейшим. Практически сразу трёх буквально срезал — пули пробивали их как нехуй делать, перемалывая всё под бронёй и отбрасывая назад их тушки. Ещё один попытался обойти по круговой, но его я сбрил той самой очередью. Первое мгновение я не поспевал за ним, и шквал пуль шёл за его спиной, но в конце догнал и его отбросило к стене.

Последний замер, подняв катану и смотря на меня, словно готовый сойтись в поединке со мной.

Пф-ф-ф, вот долбоёб…

Я, не моргнув глазом, снёс ему голову выстрелом.

Пройдя по трупам, я дошёл к той комнате, где должны были быть враги…

Бля, Юи, ебать ты идиотка… Как так-то? Или они дверь смогли выбить?

Короче, когда я вошёл, четверо тащили дёргающуюся Юи за руки и ноги. Ещё восемь встали предо мной, держа катаны двумя руками и направив их на меня. Словно такие крутые самураи, что могут остановить пулю.

О'кей. Давайте посмотрим.

И я, не мелочась, словно рембо, дал очередь по ним, срезая недоумков нахер. Кто-то попытался броситься на меня, кто-то уйти в сторону, кто-то отбить пулю. Однако итог был один и тот же: грохот очереди, звон гильз, брызги и лужи крови, трупы и моя победа.

Я уверен, что знай они про это оружие, то смогли бы одолеть меня, пытаясь обойти со всех сторон гурьбой. Что кстати и являлось главной тактикой, которую можно противопоставить мне, и она подойдёт именно в таких помещениях. В коридоре меня не обойти, а в поле мне хватит времени всех убить. Но в такой комнате я уязвим.

Помолимся богам, чтоб до них эта тактика не допёрла.

Оставшиеся четверо ублюдков бросили Юи на пол, хватая катаны, но получили по пуле. Все, кроме одного, его Юи подсечкой сбросила на пол и прижала к земле.

— Мэйн, на помощь!

Меня не надо было просить сто раз. Я в одно мгновение оказался рядом с ней и несколькими ударами утихомирил его. Несколькими потому, что одним ударом мне взять его не удалось. И только после этого я смог вздохнуть спокойно.

— А ты не плох, силён, быстёр. Ты мог бы быть со мной.

— Ты будешь каждый раз это повторять?

— Пока пути не разойдутся наши, — спокойно ответила она.

Я поймал её голову за подбородок и повернул к себе. Та молча подчинилась.

— Смотрю, в лобешник приложили тебя знатно.

— За заботу тебе спасибо.

— Волнуюсь, чтоб не убили. Однако вопрос: когда наши пути разойдутся?

— Теперь у нас то цель одна, добраться до дворца. Мы оба не хотим, чтоб состоялась свадьба.

— Только ты, как я понял, хочешь смерти Юми.

— Хочу я власти, — не моргнув глазом, ответила Юи. — И её желаешь ты. Однако править я хочу, а тебе нужна собачка. И когда окажемся мы во дворце, тебе придётся же решить, кого ты выбираешь — меня или сестру мою, что, даже не дождавшись, уже другого себе нашла и замуж выбегает.

— Она делает это так-то ради тебя тоже, Юи. Чтоб тебя защитить. Ей нахер эта власть не сдалась.

— Мне такая помощь не нужна, — ответила Юи. — Раз хочет мне она добра, то власть мне сразу же отдаст, как только я там окажусь. И это я проверю лично. И вот тогда тебе придётся уже забрать меня.

— Помолимся за то, чтоб до твоей сестры я добрался первее, — ответил я. — А ещё я хочу спросить: зачем нам он?

— Узнать я от него хочу, сколько охраны в его замке. Подруга мне нужна, что поможет нам добраться к Юми. Попасть к ней во дворец.

— Пытать будешь?

— А что такого? — словно удивлённо посмотрела она на меня, будто я спросил что-то и так всем понятное. — Ведь очень интересно держать жизнь в своих руках. Иль ты вдруг не согласен? Тебе разве не нравится пытать? Скажи мне честно, Мэйн, тебе же нравится вся боль, что доставил людям пыткой.

— С чего ты взяла? — прищурился я.

— А кто мою сестру имел? Насиловал её в отместку? Но я-то помню, вернее вспомнила на днях, как плакала она, вернувшись в комнату обратно. Я помню её боль. Скажи, что не понравилось тебе, соврёшь ты мне в лицо.

— А тебе её жалко?

— Поделом ей, впредь пусть знает, как чужую вину на себя брать, — отмахнулась Юи. — Всё познаётся на себе. Однако мне куда интересней, что позже она к тебе ходила. И не выглядела она при этом грустной. Что ты умеешь же такого, что даже жертва изнасилования бежит к тебе сама? Покажешь мне?

— Я могу тебе второй синяк поставить.

— Так значит что-то да умеешь, — улыбнулась она недобро. — Мне надо будет всё узнать.

— И не мечтай, — ответил я.

— И даже просто так? Без обязательств от нас обоих?

— Верно.

Юи промолчала, лишь потащила тело во двор.

— Тебе помочь? — спросил я.

— Можешь ты понаблюдать, как делом я займусь, — ответила Юи. — Всё остальное я сама.

Сама. Да, Юи была довольно самостоятельной. Сама оттащила, сама связала, сама раздела, сама пытала. Там же, кстати говоря, лежали трупы ещё трёх человек, которые видимо пытались её взять. Только была разница между мной и ей. Я всегда давал выбор — признаться и умереть быстро или сопротивляться и умирать долго и мучительно. Юи просто сразу пытала. Начала с ногтей, потом перешла на пальцы, занялась носом. Когда у него оказались переломаны все пальцы, он всё рассказал, но даже после этого Юи продолжила.

Я спокойно отношусь к пыткам, если ты преследуешь какую-то цель или мстишь. Здесь я смысла не видел. Юи пытала, потому что ей нравилось это. И если мне нравилось просто чувствовать боль человека, видеть эту боль, чувствовать эту хрупкость, страх человека, который осознаёт, в чей он власти, то Юи нравилась именно сама власть. Не боль, не процесс, а именно ощущение власти над жертвой.

Мы действительно больны, и мы действительно похожи.

Юи закончила только через час, наигравшись в госпожу и раба. Ждал я её в храме, разбирая у трупов добро и добивая врагов. Таких оказалось двое, но даже к ним я не рискнул подойти, просто вышибив им с безопасного расстояния мозги. Что касается лута, то его было немного, так как это были чисто военные, ни денег, ни припасов, что весьма печально. Зато разжился хорошим слегка изогнутым клинком, который мог пригодиться.

Юи вышла прям как нимфа после бойни с сатирами. Голая и испачканная в крови. Видимо одежду сняла, чтоб не заляпать её кровью. Ты чо, у него кровь пила там или что?

Хотя увидев бедного воина и колун, мне всё стало ясно.

— Помощь мне не помешает кровь всю смыть, — сказала Юи.

— Тебе писку потереть что ли?

— Этим можно заняться позже, а пока водой полей, — кивнула она на колодец.

— Ладно, это можно. Скажешь, что выяснила?

— Тебе стоило со мной присутствовать, чтоб потом не спрашивать, — поучительским тоном сказала она.

— Я против бессмысленной пытки, когда узнал всё нужное, — покачал я головой.

— Моралист, как погляжу. Но получили они то, что сделать уже со мной хотели, — ответила Юи и тут же получила ледяной водой из ведра, взвизгнув от неожиданности. После чего покраснела из-за своей бурной реакции.

Ути-пути, кто-то стесняется своих чувств.

Как выяснилось от воина, практически большая часть охраны и личных войск дома её подруги Юи сейчас были у дворца. Как были там войска и других родов, чтоб обеспечить безопасность от тех, кому свадьба Юми была не на руку. А именно тем, кого поддерживали эльфы.

Другими словами, дома родов были сейчас беззащитны.

Ещё одна новость была насчёт свадьбы. Император проведёт обряд свадьбы лично, передав свои полномочия молодым. Сейчас же пока что шли только подготовки к празднеству, приглашались гости, обеспечивалась безопасность и так далее. Даже хмыря уже подготовили для Юми, которую прижали к стене.

А говорила, что её поддерживают, что всё под контролем… Тьфу блять, вот же бестолочь. Ну теперь она видит реальное положение вещей. Всё оказалось проще. Реальная власть была у Юи, но не у Юми. Так что теперь они сами себе хозяева.

И последняя интересующая новость была насчёт погрома. Как выяснилось, враждебные рода нападают на некрупные деревушки и хутора родов, что держат Юми. Разоряют, сжигают, сеют смуту, пока у тех нет армии, ведь всех согнали ко дворцу.

Подозреваю я, что они хотят посеять смуту и поднять недовольство у тех с прочими предлагающимися проблемами. Короче, расшатывают обстановку, чтоб тем самым выиграть время и попытаться перехватить инициативу. Или же на крайняк уже после становлении Юми императрицей ослабить те рода своими действиями так, чтоб потом поглотить.

Короче, пока те заняты, эти точат им подпорки.

И таких вот подпорок они уже переточили не одну, как я понял.

— Весело им, я погляжу, вылил я на неё ещё одно ведро.

Дрожащая, вся в огромных мурашках от ледяной воды Юи, обняв себя, стояла буквально сжавшись. Её мокрые волосы спадали ей, словно занавески, на лицо.

— Д-д-дост-таточно… Й-й-йя ч-чистая… — дрожащим голосом пробормотала она, колотя зубами.

— Нет-нет-нет, у тебя тут ещё одно пятнышка, Юи, погоди чуток, — промурлыкал ласково я и вылил на неё таким образом ещё вёдер пять, пока она не посинела и не перестала чувствовать тело. После этого я отвесил по её мокрой заднице такой хороший мощный шлепок, подгоняя, что сочный звук эхом разлетелся по округе. У неё на булке аж пятерня осталась моя. Ибо нехуй пытать так долго и просто так.

— Т-т-ты… благ-г-городство п-п-п-прям с-с-само, — пробормотала она, стуча зубами.

— Давай-давай, одевайся, недоимператрица, — ответил я. — Лучше скажи, нам теперь к твоей подруге идти?

Она закивала головой, чтоб не отвечать своим дрожащим голосом.

— Чтоб она и её семья помогли нам пробраться на свадьбу, верно?

Она вновь закивала.

— Получается, теперь нам надо идти к ним, пробиться к их дому, пока нет армии, и захватить, верно?

Кивает головой.

— Нас там не убьют?

Пожимает плечами.

Я ещё раз просадил ей шлепок по до сих пор голой заднице, оставив пятерню уже на другой булке.

— Давай, не стесняйся отвечать мне, Юи.

— Злой т-т-ты, М-мэйн.

— Кто мне это говорит. Давай, прикрывай задницу и пошли. Надо двигаться быстрее.

— В-в-волнуешься т-ты о с-с-своих?

— А сама как думаешь? Я конечно слышал, что сказал тот старый хуесос, однако нет гарантии, что он не врал. Так что не стоит нам задерживаться дольше положенного. Или не согласна?

— С-с-согласна, — кивнула она.

— Вот и ладненько. Тогда натягивай ботинки и пошли. А то мне уже не терпится заработать новых проблем на задницу.

— Н-н-не горю ж-ж-желанием… — пробормотала она, натягивая на себя штаны.

— Боюсь, что твоё мнение ни меня, ни этот мир не интересуют по этому поводу, — невесело улыбнулся я.

Дворец подруги, говорит, надо проведать? Не нравится мне это. Однако какой тут вообще выбор есть? Всё удивительным образом терпит крах, стоило мне опять отвернуться. Это прямо какое-то наказание. И теперь, чтоб всё выправить, мне вновь придётся изрядно попотеть.

И пролить мно-о-ого крови.

Часть пятьдесят девятая В погоне за будущим

Глава 290

Спасибо воинам, их лошади оказались очень даже кстати, не придётся топать пешком по дорогам через все эти сраные горы. Хотя как я понял, тот мистирд будет предпочтительнее как по выносливости, так и по проходимости. Но его не было рядом в отличие от лошадей.

— Надеюсь, ездить ты верхом умеешь, — сказала уже более-менее отогревшаяся Юи. — Видала я героев, что на лошадь даже влезть не могут. Потом… (хлопок).

Юи осеклась, глядя на то, как я методично вгоняю по пуле каждой лошади в голову, коими мы пользоваться не будем.

— Что же делаешь ты, ирод?! — возмутилась она.

— Тебе, то есть, людей не жалко, а лошадей жалко? — спросил я.

— Животные не мерзки, они умны и обманывать те не умеют. В отличье от людей. А ты их убиваешь! — возмутилась она, когда я пристрелил последнюю лишнюю лошадь.

— Нет, некоторые животные очень тупые, что ещё хуже. Как лошади. И это миф, что они умные. Уже доказали, что память их кратковременная и когда они типа стоят над убитым воинам и грустят, это всё хуйня — они просто не знают, куда идти, вот и всё. И убиваю я их не ради забавы. Рано или поздно они разбредутся и выдадут нас. Да и просто чтоб не достались другим.

С этими словами я перезарядил и запихнул беретту обратно в кобуру. Уже в дороге заполню обойму патронами, а пока…

— Ладно поехали. Веди, где тут у вас ваш дворец. Надеюсь, что там действительно нет много охраны.

— Тебе ли их бояться, Мэйн? — Юи стукнула ногами по бокам лошади, заставляя её двигаться. — Я думала, что тебе всё по плечу.

— Всё, да не всё, — покачал я головой. — Пока у меня есть патроны, я царь и бог, но как они закончатся… Большая их часть в ЛиАЗе и хранятся на случай массового истребления твоих соотечественников, однако с собой у меня их не так уж и много.

— Уверена я, что пусто будет там, — сказала Юи. — Проблем у нас там не возникнет. Уж слишком все бояться стали, что Юми кто другой захватит. Оттого готовы все они рискнуть, чтоб защитить её от зла извне.

Зло извне… Меня что ли? Ну это им вряд ли поможет. Чтоб теперь такую заразу, как я выгнать с их территории, им придётся тут конкретно всё выжигать. И то не факт, что меня это изгонит.

Мы спокойно проехались через этот своеобразный лес с короткой, словно подстриженной травой, так никого и не встретив. Всё выше и выше на пологий склон из этого кратера.

На гребне этого склона, там, где располагалась своеобразная ступенька, служащая стеной для этого места и шедшая по кругу, расположилась дорога. Дорога, что была выдолблена в этой самой стене, в старом камне, и шедшая вдоль неё, плавно опускаясь вниз. Она напомнила мне те дороги в моём мире, что идут по краю обрывов типа дороги Юнгас или Гуолян. Словно архитекторы одни и те же. Их главной особенностью являлось то, что здесь так же далеко лететь.

Почему я запомнил их названия? Да там блять такие дороги, что как-то само собой запомнилось.

Зато здесь, как и там, открывался отличный вид на природу. Горную природу империи. По одному виду становилось ясно, почему именно так её называют все. Она была действительно империей гор.

Прямо напротив нас располагалась огромная гора, полностью заросшая лесом. Она была выше даже той, на которой мы были, и её верхушка скрывалась в низких облаках. Весь её склон был покрыт бархатным лесом, уходящим до самого дна ущелья. На дне между нашей и той горой лес слегка расступался и была видна река, что там протекала.

— Высоко, — уважительно пробормотал я, бросив взгляд вниз. Помимо того, что сам склон нашей горы круто уходил вниз, так ещё и тропинка резко обрывалась идеально ровной стеной, уходящей вниз метров на сто.

— Раньше в наказание, со скал этих людей бросали, — сказала мне Юи.

— Пиздец вы звери.

— Отчего же? Сами напросились, сами получили. Всё всегда по заслугам воздаётся.

Ну, иногда заслуги не заслуживают столь суровой кары. Хотя, учитывая то, что сделала Юи, это было не самым худшим наказанием. Куда лучше, чем те же пытки. Тут ты испугался, полетел, разбился, всё. Хотя может и не разобьёшься, но тогда тебя сожрут живьём звери.

Нам пришлось проехать не меньше десятка километров, прежде чем дорога наконец спустилась со скалы на землю обетованную. Здесь и склон стал заметно более пологим, и гора слева стала пониже. Река так вообще скрылась из виду. А через пару часов пути мы уже ехали по ровному лесу без уклона, хотя над верхушками деревьев виднелись гребни гор. Где-то сбоку от нас шумела река.

А ещё чувствовался запах гари. Сначала это был лишь лёгкий душок, однако чем дальше мы ехали, тем сильнее он чувствовался. Опять деревню что ли жгли?

Я невольно посмотрел наверх; на фоне темнеющего неба в преддверии ночи поднимался уже едва заметный дым. Если здесь что-то жгли, то или ночью, или этим утром.

А ещё я чувствовал что-то нехорошее. Сложно сказать, что именно, но на меня словно что-то давило, сердце словно сжималось от страха, хотя причин этому я ещё не видел. Это как если оказаться в каком-нибудь жутком здании — в нём пусто, но тебе всё равно страшно, так как атмосфера такая. Здесь тоже была… своя атмосфера.

К тому же не только я её почувствовал. Лошади тоже заволновались, задёргались встревожено, заржав и навострив уши.

— Тс-с-с, тише конь ты мой ретивый, что испугало же тебя, тихо-тихо, — начала она гладить его. — Всё хорошо, всё очень тихо…

То ли от касания, то ли от её ласкового голоса конь успокоился.

— Слушай, ты можешь и меня тогда погладить, а то чот я тоже волнуюсь, — попросил я.

— Боюсь не лошадь ты, — покачала головой Юи. — Но можем попозже мы обсудить вопрос твой при содействии твоём. И чего вдруг ты разволновался?

— А ты не чувствуешь?

— Гарь.

— Нет, кое-что похуже, — ответил я, всматриваясь в лес.

Рука как-то сама собой легла на рукоять пистолета.

Юи замолкла, вглядываясь и всматриваясь в тёмный лес, но через секунд десять покачала головой.

— Не чувствую я ничего, однако нам не обойти деревню.

— Почему?

— Сложнее и куда дольше. Ведь ты спешишь к друзьям?

— Значит быстрее всего проскочить это место? — почесал я голову.

Ну, если быстро проехать, то почему бы и нет, верно? Что бы там ни было, мы можем вполне успеть прорваться дальше. Только через кого прорываться, непонятно. Интуиция молчит, когда в душа от страха срётся. Обычно они это делают вместе. Или же на полном скаку мы можем влететь куда-нибудь, что тоже мне не хочется.

— Ладно, поехали, только не слишком быстро, — кивнул я. — Чтоб не влететь куда-нибудь случайно.

— Что не так впереди нас там ждёт?

— Хуй знает, но посмотрим по пути.

Мы двинулись дальше. Небо тем временем над нами краснело в лучах заходящего солнца. Ветви деревьев словно впивались в него и были похожи на сосуды или трещины, создавая нужную атмосферу для того, чтоб обосраться от страха. Если бы здесь снимали фильм ужасов, такая обстановка была бы очень удачной. Они изрезали своими ветвями небо и чем ближе мы приближались к деревне, тем краснее становилось оно, и тем чернее вокруг. Скоро уже казалось, что само небо светится красным цветом, схожим на кровь, в то время как деревья стали практически чёрными.

— Кажется… я тоже чувствую всё это, — вымолвила наконец Юи оглядываясь. — Духи недобрые здесь завелись.

— Или не духи, а что-нибудь пострашнее, — сказал я оглядываясь.

А лес тем временем становился всё чернее и только красный цвет неба кое-как освещал его, словно грозясь пустить на нас дождь из крови.

Мы проехали ещё дальше, прежде чем я услышал чьё-то пение. Тихое, едва слышимое, оно становилось всё громче и громче. Несильно, едва-едва. Но даже этого стало достаточно, чтоб мне стало холодно, а тело покрылось мурашками.

Откуда-то из леса пела маленькая девочка. Спокойно, даже как-то умиротворённо. Жутко… Радостно… Кровожадно…

— Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла…

(Жизнерадостная песенка девчушки звучит примерно как: Mephisto’s Lullaby).

Мне пришлось даже остановиться, чтоб было лучше слышно. Я пытался определить, откуда исходит голос, но казалось, что он льётся отовсюду. А пение становилось всё громче, надвигаясь на нас. Словно пел весь лес. Пело это место…

— Мэйн? — позвала Юи.

— Ты слышишь? — спросил я, выхватывая пистолет.

— Слышу что я?

— Что пизда нам. Надо срочно валить. Но! — я ударил лошадь ногами. — Пошла! Юи, быстро за мной! Мы уходим отсюда!

Я не знаю, что это, но точно что-то хуёвое. Будь это смертельно, то ладно ещё. Но в таких вещах смерть — наилучший исход. То, что ждёт тебя там, куда хуже смерти.

Мы дали дёру вперёд, всё дальше и дальше под это детское пение, которое становилось громче и громче. К одному голосу присоединялись другие, новые. Словно сотни детских голосов мальчиков и девочек сливались в один хор. Они были такими громкими, что через секунду уже глушили меня своим «Ла-ла-ла». Я ничего не слышал.

Весь лес словно изменился. Лёгкий туман, что был окрашен красным, словно где-то светил огромный красный прожектор, придавая ему такой оттенок, окутывал лес. Из-за этого стало куда светлее, я мог видеть деревья далеко в глубине этого… места…

Но здесь отнюдь не стало безопаснее. Иллюзия того, что никого рядом нет, но это не так. Оно вокруг. Мы уже в нём.

Мы мчались вперёд всё дальше и дальше, пытаясь уйти. Я не могу сказать, почему, но мне казалось, что обратно бежать было уже бесполезно. Единственное, что мы могли, так это прорываться вперёд.

Но даже далеко уехать нам было не суждено.

В какой-то момент лошади под нами взбесились. Резко затормозив, да так, что мы буквально легли им на шеи, они начали буквально беситься под нами. Хором заржали так, словно их рвали на части, и начали дёргаться из стороны в сторону. Я до последнего пытался удержать её поводьями, но лошадь словно ебанулась, мечась из стороны в сторону.

А песня тем временем орала со всех сторон, набирая скорость. Словно какой-то жуткий марафон, который ввёл детей в транс. Если это были дети.

— Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла…

Моя лошадь встала на дыбы, и я от греха спрыгнул с неё, тут же отскочив в сторону. Она тут же, почувствовав свободу, ринулась по дороге дальше, мчась во весь опор.

— ЮИ! ПРЫГАЙ! — закричал я, стараясь перекричать эту песню из ада, видя, как лошадь под ней буквально крутиться юлой. Видимо животные тоже слышали эту песнь. Слышали, как в ней под «ла-ла-ла» есть что-то более страшное, жуткое, голодное…

То ли она сама догадалась, то ли после моего окрика, но Юи ловко запрыгнула на спину лошади и сделала сальто назад, приземлившись недалеко от меня. Я уже стащил винтовку, готовый пришить животину, если она броситься на нас.

Но она не бросилась. Лошадь встала на дыбы и заржала каким-то чудовищным ржанием, полным животного ужаса, после чего умчалась вслед за моей лошадью.

И песня резко оборвалась, словно её и не было.

Абсолютная тишина.

Словно то, что здесь обитает, получило свою добычу.

И пока Юи смотрела вслед лошадям, которые ускакали в тёмно-красный туман, я оглядывался, готовый нашпиговать любую суку пулями. Но сук не было, была только эта давящая атмосфера. Значит мы уже внутри.

— Юи, надо уходить.

— От деревни нам подальше надо убегать?

— Уже без разницы, — я повесил винтовку за плечо и вытащил пистолет. Свободной рукой вцепился в её руку. — Ни в коем случае не отпускай меня, ты слышишь? Если что увидишь и услышишь, сразу говори.

— Что-то происходит? Быть может нам лучше развернуться?

— Что-то очень плохое происходит, — ответил я. — И я не уверен, что нам лучше развернуться. Мы или топать в обход будем очень долго, или нам просто не дадут этого сделать. — Где-то на границе видимости мелькнули тени, словно подтверждая мои слова, в то время как туман на выход становился плотнее, преграждая нам путь обратно. — Идём.

И мы быстрым шагом двинулись дальше по дороге. Я просто уверен, что вся проблема идёт от деревни. И едва мы сделали шагов десять как услышали дикое ржание. Ржание лошадей полное боли, словно их рвали на части. Будто бы жрали живьём, выгрызая им органы, пока те дёргались в бессмысленных попытках спастись. И самое хуёвое в этом было то, что это ржание было отовсюду. Словно звук шёл со всех сторон.

— Лошади…

— Забудь, — бросил я, ведя её вперёд.

— Мы же к ним идём туда. Где ихжрут, как поняла я, — её голос был очень напряжённым.

— Юи. Просто делай, что говорят. Здесь обычная логика не работает.

Потому что это место слишком похоже на музей. И я помню, что было там.

Мы шли всё дальше и дальше, пока через десять минут не наткнулись на трупы лошадей посреди дороги.

Вырванные глаза и зияющие кровавые дыры на их местах. Ошмётки мяса по округе, вспоротое брюхо и грудная клетка, оторванные конечности. Внутренностей не было, их буквально выели, вспоров лошадей, разорвали им грудную клетку, выжрав всё внутри. Их словно рвали на части. Вся дорога была залита кровью, морем крови. И эта страшная дорожка уходила в лес, куда-то туда, между деревьев, где виднелись чьи-то маленькие тени, бегающие на четырёх лапках…

Они смеялись…

— Что это? — очень тихо спросила Юи. Да, она боялась. Я чувствовал её страх. Пусть боится, это поможет ей выжить, если только она не потеряет полностью контроль над ним.

— Дети, — спокойно сказал я, словно меня это не волновало, хотя душа визжала от такой картины. — Это просто дети.

— Просто дети? — покосилась она на меня.

— Тебе не нравятся детишки, Юи?

— Боюсь, что после этого я не имею уж желания их иметь.

— Нормальные дети, — пожал я плечами. — Идём, не будем им мешать трапезничать.

Мы вновь двинулись по дороге через кровавый туман, что скрывал от нас округу. Небо было до жути красным.

— Деревня то была простая, но что же стало с ней?

— Зло стало. Видимо они нехило так там перебили людей, что такая муть появилась, — ответил я.

— Насколько оно опасно?

— Очень. Поверь, ты не хочешь знать, насколько. Хотя… знаешь, ты не могла бы мне помочь переместиться в мир духов?

— В духов мир? А умеешь ли ты? — недоверчиво покосилась она на меня.

— Ты не представляешь, что я умею, Юи. Давай, помогай.

— Нашёл же время ты, — буркнула она, но всё же отказа я не услышал. — Глаза закрой и их узри. В мир духов ты нырни.

Всё было, как и в прошлый раз: лёгкая вибрация и передозировка ЛСД, после которой…

Нихуя не было. Вообще ничего. Мы точно переместились в мир…

Юи отпрянула от меня как от прокажённого. Я едва хотел спросить, чего это она, но увидел, как мою руку лижет чёрное пламя. А нет, переместились, но…

Я огляделся и не заметил ни единого духа. Только какие-то круговороты на небе. Словно огромная воронка из кровавого поноса в кружке. Она кружилась в небе, заставляя мой питюн нервно сжаться от страха. Ну заебись, что могу сказать. Видимо этот пиздец был ровно над деревней, в которой устроили бойню, заставив не одну душу страдать и тем самым устроив проклятое место.

Предположу, что это типа купола. И когда ты попадаешь под него, он устраивает такие иллюзии. Вполне возможно, что это даже что-то типа второй реальности. Возможно, просто в определённое время или при определённых условиях он активируется на территории, искажая её. Искажая настолько, что ты можешь и не выбраться наружу. Если даже доживёшь до утра. А может на открытом пространстве это не действует, кто знает.

Но всё же здесь должны быть духи или какая-то энергия. Я слегка, словно управляя маной, поддал жара огню и тот взметнулся чёрным пламенем к небу. Пустота… Если есть что-то, то её пожрёт пустота, такова реальность.

Я сжал кулак, подавляя огонь и глянул на Юи.

— Ну и чего ты испугалась? Я до этого шла за руку за мной и ничего.

— Ты пламенем горишь чернейшим. Твои глаза как два угля, — пробормотала она.

— Глаза тоже чёрными становятся? Блин, я не знал, если честно.

— А ещё в них две красные точки, что словно огоньки. Они лишь вызывают страх.

— Ну тут прости, я не виноват. Идём, нам надо уходить, а то они скоро разберутся с лошадьми.

— Вернуться мы не можем точно? — спросила Юи нервно.

— Не хочу проверять, — покосился я назад в плотный туман, который словно следовал за нами. — Нас точно не выпустят без боя и гонят строго в центр деревни. Значит мы туда и пойдём, после чего дадим просраться им всем.

Глава 291

Деревня предстала перед нами уже через минут десять. Обычная деревня… Была бы, если её не сожгли бы дотла. Причём судя по руинам деревянных домов, которые представляли из себя груды обугленных досок, сделали это давным-давно. По крайней мере уже прошли как минимум сутки. А может и больше.

Я не спешил входить сюда, стянув с плеча винтовку. Можно и пулемёт взять, но это на крайняк, если ну вот прямо прижмёт.

— Вижу, они не мелочатся, — огляделся я. Моё чёрное пламя успокаивающе горело на моих руках.

— Мелкая деревня то, — окинула взглядом руины Юи. — Домов семь иль восемь.

— А должно быть сколько?

— Помнишь ты деревню ту подруги мелкорослой? Вот то деревня, это да, это хуторок. Всего же семь домов. Охотой занимались.

— Почему охотой?

— Поля ты видишь? А я вот нет. Все, кто в гористой местности встал, охотой занялся. Кто же на горных равнинах встал, тот землю пашет плугом.

Мы прошли вглубь этого хутора, пока не оказались практически в центре. Здесь было несколько перекладин, с петлями. И всё бы ничего, но петли были пустыми. И пустые петли ух как жутко выглядят, если честно. Словно чего-то очень важного не хватает.

— Петли пусты, — тихо сказала Юи.

— Я вижу.

— Значит ли это, что нежить здесь рядом.

— Боюсь, что тут рядом кое-что похуже нежити бродит, — пробормотал я оглядываясь. — Идём.

И только я двинулся, как Юи меня остановила.

— Ты… слышишь ли ты? — насторожилась она.

— Что именно? — хотя по-честному, я тоже уже слышал это пение. Далёкое пение откуда-то из… отовсюду.

— Дети поют, — тихо ответила Юи.

Хор становился всё громче и громче. Голосов прибавлялось с каждой секундой, и они разносились отовсюду. Как и в прошлый раз, они набирали скорость, всё быстрее и быстрее напевая свою чудовищную песню. Их голоса отдавались эхом, искажались, становились злобным и голодным рокотом чего-то нечеловеческого.

— Пусть они замолчат, — пробормотала Юи.

При этих словах я тут же обернулся и просадил ей звонкую пощёчину, оставив на щеке красный отпечаток.

— Приди в себя, Юи. Они этого и добиваются от тебя, — сказал я громко и уверенно.

Пусть во мне этой уверенности и не было, однако я должен показать Юи, что всё в порядке и под контролем. Иначе паника и пизда.

Получив такой отрезвляющий удар, она слегка удивлённо глянула на меня и кивнула головой.

— Вот и отлично, а теперь не отходи от меня, будем встречать их здесь.

По дороге нам на встречу из тумана двигалась маленькая фигурка. Её очертания в этом кровавом тумане прояснялись с каждым её шагом. Уже меньше, чем через минуту к нам на встречу вышла девочка лет восьми, поющая эту заупокойную «Ла-ла-ла». Она двигалась мелкими шажочками, скромно глядя на землю перед собой. Её звонкий детский голос пробирал до костей. А песня уже стала бездушный ором детских голосов, заставляющих меня мёрзнуть до самых костей и гоняющую мурашки по коже.

Её длинные слегка грязные волосы спадали на лицо, однако даже через них я видел нездоровый блеск её глаз. Её маленькие ножки были изодраны, и я видел на них кровь. Как видел кровь и на её руках, которые она сцепила перед собой словно в молитве. Она мелкими шажочками приближалась к нам.

Я слегка отвёл Юи за спину, нацелив другой рукой ей прямо в голову винтовку. С одной руки на таком расстоянии я спокойно вышибу ей мозги, но…

— Мэйн… она… ребёнок?

— Детей ни разу не убивала? — бросил я, не оборачиваясь, и Юи смолкла.

Но дитя и не подходило к нам близко. Она остановилась в метрах пяти, продолжая петь в то время, как остальные неожиданно смолкли. Стало подозрительно тихо, от чего безумие, навалившееся на нас, только усилилось.

Я чувствовал, как Юи позади прижалась к моей спине, с опаской выглядывая из-за плеча и слегка вибрируя… Ты чо, дрожишь?! Трусиха ебаная…

Девочка продолжала петь, не глядя на меня. Пела и пела, пока неожиданно не смолкла.

Так, Патрик, не ссать. Тебя здесь нет. Ты просто пустота. И пустота пожрёт округу, не оставив ничего, ибо оно единственное зло. Я и есть зло. Единственное в своём роде, а остальные лишь жалкие подражатели. Не ссать. Патрик, ты сможешь.

— Вы пришли к нам, — тихим голоском сказала девочка и подняла к нам голову. Сквозь волосы на нас смотрели живые, полные боли глаза. Я словно увидел что-то родственное в них. — Нам так холодно и одиноко… Взрослых нет… нам плохо…

Она протянула руки к нам.

— Помогите мне… — пробормотала она жалобным голоском, а из её глаз хлынули слёзы. — Мы не можем выбраться… они в тумане сторожат нас…

Она шагнула ко мне, но стоило ей приблизиться, как я молча ткнул ей прямо в лицо стволом.

Девчушка с ошарашенным лицом упала на пятую точку. Она посмотрела на нас, словно не веря в происходящее, после чего разревелась.

— М-м-мэйн… — тихо пробормотала Юи дрожа всем телом. — Н-н-нас ок-кружают..

Ага, вижу, куча детей с жалобными лицами выходят к нам.

Я в мгновение ока закинул винтовку за спину и вытащил беретту. В ней и патронов больше, и перезаряжать быстрее.

— Валите отсюда, твари! — крикнул я громко. — Я даю вам последний шанс свалить в свою сраную бездну, пока вас вообще не стало.

Дети остановились и… разрыдались.

— Помогите…

— Мы не можем найти выход!

— Мне страшно…

— Мама! Я хочу к маме…

— Пожалуйста, помо…

Грохнул выстрел.

Я снёс пол головы ближайшему ребёнку, что шагнул к нам.

А потом понеслось…

Кажется, что это было спусковым крючком не только пистолета, но и для меня самого. Теперь я бесконтрольно нажимал на спусковой крючок, отстреливая то одного, то другого, ловя каждый раз мушкой новую цель.

Выстрел, выстрел, выстрел…

Скинул обойму и пока она летела, уже новая заняла её место.

И вновь выстрелы.

Кто-то бежал ко мне, плача и протягивая руки, кто-то от меня, но я уже действовал. Как-то отстранёно, быстро, хладнокровно, истребляя каждую движущуюся цель, потому что для меня они были врагами. В голове ничего не осталось кроме одной мысли — убить всех.

Выстрел.

Каждого.

Выстрел.

До единого.

Выстрел.

Пока не останется никого.

Выстрел…

Это не жестокость. И не страх. Это просто попытка выжить, холодный расчёт и навыки. Я лишь применил то, чему научился, как это не странно. Применил быстрее чем понял сам, что делаю. Это как кататься на велосипеде — ты начинаешь падать, и выправляешь равновесие куда быстрее, чем успеваешь подумать об этом.

Тишина медленно опускалась на землю, разгоняя эхо смерти по округе.

Передо мной лежало уже три обоймы, не говоря о количестве гильз, что яркими кусочками металла блестели под моими ногами. С некоторых до сих пор поднимался лёгкий дымок.

Из всех жертв моей маленькой бойни осталась живой лишь девчушка, что шла нам навстречу изначально. Сейчас она сидела и плакала, закрыв лицо ладошками.

— Это… были дети… верно? — тихо пробормотала Юи, стараясь взять себя в руки.

Мне брать себя в руки не надо было. В голове стоял кавардак. Было вроде и пусто, и как-то странно, словно сюрреалистично. Будто бы сон…

Но надо сначала разобраться с оставшейся тварью. Она выглядит как ребёнок, но по сути монстр. Нельзя это забывать. Нельзя… но… сознание видит ребёнка и мне это всё равно даётся нелегко. Потому что они не проявляют своей натуры, пытаясь сломить своим детским видом. И что бы я не знал, душа воспринимает их с жалостью и желанием помочь. Но это можно исправить. Достаточно просто дать понять себе, что я только что сделал.

Всё так же держа пистолет в руке, я свободной схватил ребёнка за горло, подняв на уровень своих глаз. Она заревела, задёргала ногами, вцепившись своими пальцами в мою руку и пытаясь вырваться. Слишком поздно…

— Посмотри мне в глаза, тварь, — тихо сказал я. — Тебе не по зубам такое как я. И я тебя не боюсь, жалкое подобие на зло.

И я увидел то самое, что хотел увидеть. Блеск в глазах этого существа. Нездоровый нечеловеческий блеск голодных глаз, в которых холодным пламенем блестело что-то до жути кровожадное.

Значит я всё сделал правильно. Это не дети. Это лишь их тела…

— Зря ты перешло мне дорогу, — пробормотал я и силой вытолкнул своё чёрное пламя в руку.

То ударило в существо, буквально выжигая его к чёртовой матери из тела ребёнка. Девчонка зашлась в чудовищном крике. Её детский визг становился всё громче и громче в то время, как чёрное пламя жарило её изнутри, пока не стал пронзительным и нечеловеческим. Он буквально начала двоиться или даже троиться, идя эхом и приобретая голос, который можно было бы получить только при электронной обработке звука. Это был действительно страшный, одновременно и низкий, и высокий звук, который сводил с ума, пока…

Пока в моей руке не остался лишь труп. Труп девочки, такой же живой, как и доски под моими ногами. Теперь она не была живого оттенка, смерть выдавали синеватые пятна по телу и приоткрытые подсохшие глаза. Под пальцами неприятно чувствовалась уже мягкое, расслабленное тело.

— Вот тебе и ребёнок, — медленно положил я труп девочки на землю. — Значит всё-таки не живая.

— С чего уверенность? — Юи уже вроде как вернула себе самообладание, хотя и выглядела бледной. Казалось, что её сейчас вырвет.

— Душу, как в принципе и духов, я бы не смог вот так спалить. Это просто энергия. Злая энергия.

— Не злее твоей.

— Не злее моей, — кивнул я, не став отрицать.

Я оглянулся по сторонам после чего посмотрел наверх.

Нет, такое количество этого дерьма огнём мне просто не выжечь. Здесь тёмная прогнившая энергия обосновалась плотно. Уверен, что теперь эта деревня станет ещё одним гиблым местом, которое будут при возможности обходить или проходить его быстро. И где только недоумок рискнёт переночевать.

А ведь всего-то надо было замучить людей. Видимо эта часть света действительно другая. В том же королевстве таких мест сплошь и рядом, однако только музей меня порадовал реакцией. Здесь будто сама природа воспринимает это острее. Словно действительно удивительный и необычный край, живущий по своим законам.

Однако то был не конец. Пуля, это для живых опасно. Но с такой хренью она будет по большей части лишь останавливающим на время эффектом, не больше.

— Юи, подойди ко мне, — позвал я её, стягивая винтовку с плеча.

Попутно быстрыми движениями я подхватил пустые обоймы с земли, запихав их по карманам. Потом заряжу.

Со всех сторон в это время начали подниматься ранее отстрелянные дети. Кто без половины головы, кто с дыркой в груди. Они слегка покачивались, издавали какой-то странный рокот, похожий на урчание кошки. Но все однозначно мёртвые. И, скорее всего, голодные.

А ещё они на нас очень злы.

И пока маленькая армия восставала, по округе вновь разносилась эта весёлая заупокойная песня «Ла-ла-ла».

Ещё мгновение и они бросились на нас. Кто бежал на двух ногах, вытянув вперёд руки, кто на четырёх перебирался, словно снорк.

Ну и получайте по хэдшоту, суки.

Я снёс голову ближайшей твари, после чего, дёрнув рычаг винчестера и откинув гильзу, выстрелил уже в ногу другой твари. Попал в колено и той оторвало её нахер. Потом ещё один выстрел и визжащему пареньку с ненормально сильно открытым ртом и чёрными глазами пуля залетела прямо в рот. Последовало ещё несколько выстрелов, после чего понял, что самым эффективным будет отстреливать им конечности, что я и начал делать отступая.

— Смотри, чтоб сзади никто не подошёл! — сказал я, заряжаясь.

Успел зарядить всего три патрона, после чего выпустил их в грудь троим ближайшим тварям, чьи хлипки тельца отбросило к чёртовой матери. Я бы мог всё тут зачистить своим чёрным огнём, но, к сожалению, ни желания, ни времени у меня не было. К тому же я не знаю, какой эффект это пламя оказывает на меня самого. Может оно безвредно, а может меня убивает, как знать. И я не был сраным охотником на ведьм, я был лишь маленьким пиздецом, что появлялся то там, то тут.

И сейчас я был готов устроить как раз один такой пиздец этим уродам. Поэтому вслед за винтовкой в руке появился револьвер, который был так же быстро разряжен в приближающиеся трупики детей. Следом пошла ещё и граната, чтоб в конец подавить их масштабное наступление, которое под градом пуль сошло несколько на нет.

И только после этого я им показал, что такое настоящий ад.

Через десять минут здесь всё полыхало огнём. Ведь в конечном итоге всё заканчивается одинаково. Что бы против тебя не шло, если у него есть тело, его можно победить. Пусть даже не убить, но точно одержать верх. Что я в принципе и сделал.

Поэтому мы покидали это место, уходя всё дальше от лесного пожара, что продолжал бушевать за нашими спинами, с чистой совестью. Даже если всё здесь выгорит дотла, мне было плевать; мне ещё спасибо должны сказать, что я помог вычистить отсюда зло. Да, ценой горящего леса, но это лучше, чем оставлять такое гиблое место прямо на дороге, по которой будут ездить люди. Да и вряд ли здесь кто-то поселиться, учитывая, что уже успело произойти, так что ничего страшного.

К тому же я спас Юи от неизведанного пиздеца, что было отдельным плюсом в мою копилку свершений. Нет ничего приятнее, чем понимать, что ты вырос на уровень и одолел то, чего другие боялись. Конечно, я тоже этого боялся, но никто же этого не видел, верно? А раз не видел, то этого и не было.

— Лес горит, — посмотрела назад Юи.

К этому моменту мы уже успели взобраться на гору, откуда открывался неплохой вид на то место, где обитали твари. Этакое лесное ущелье между горами. И зарево пожара теперь освещало это место и окрестности не хуже той же луны, отчего мы могли передвигаться даже ночью. К тому же, стоило нам покинуть тот участок, как туман сошёл на нет, а небо вновь стало тёмно-синим со множеством звёзд.

— Ты необычайно внимательная. Признавайся, когда это заметила? — спросил я, оглядываясь на результат своих деяний.

— Твои шутки неуместны. Ты империи лес сжёг.

— А типа те твари нормально, да? Пусть будут, людей мочат, я правильно понял?

— Однако лес ты уничтожил. Даже если всё учесть, ты непростительное сделал.

— Неблагодарная скотина, — пробормотал я, отвернулся от пожара и двинулся дальше по дороге.

— Всё слышала я, Мэйн, — последовала Юи за мной.

— Я знаю, специально сказал так, чтоб ты услышала, — кивнул я. — Но ты действительно неблагодарная скотина. Я тут жопу рвал ради тебя, пытался спасти от неведомого зла…

— Ты сам неведомое зло, — не моргнув глазом сказала Юи. — И хочешь ты чего-то? За спасение своё может желаешь ты награду получить?

— А у тебя есть чем?

— Я девушка простая, пока не императрица. Оттого награда будет для тебя обычной. — Она хлопнула себя по заднице ладошкой. — Единственное что могу я тебе предложить.

— Да ты сама этого хочешь! — возмутился я. — Это даже не интересно!

— Не хочу, лишь интерес, что ты умеешь реально. Ведь всё-таки моя сестра не зря к тебе ходила. Вот и я хочу узнать, что ты ей смог там дать.

— Я могу тебе ремня дать, — предложил я свой вариант.

— Этим обеспечить я могу себя сама, — отмахнулась Юи.

— Не, сама, это уже не то. А вот от другого человека звонкого ремня по жопе… ум-м-м… Ты даже не представляешь.

— Не представляю и не хочу.

— А зря. Многое теряешь, — настоятельно заметил я. — Но оставим это, лучше ответь, как долго нам ещё идти до твоей подруги?

Она оглянулась, словно пытаясь определиться на месте с нашим положением. Однако что-либо определить здесь было тяжело. Кругом одни горы. И несмотря на то, что мы поднялись из ущелья, горы ниже не становились. Они возвышались как рядом, так и где-то там, вдали, перекрывая собой половину неба.

— Примерно мы к дороге главной уже почти-то вышли.

— Почти? То есть завтра выйдем?

— Завтра уже выйдем к дому подруги моей лучшей, — ответила она спокойно. — Если будем двигаться так дальше, то вполне успеем к вечеру добраться. Иль может даже раньше.

— Ты там была?

— Раза два от силы только, но не боле и не в доме. Оттого сказать я точно, что там будет, не могу.

Плохо. Не люблю, когда нихрена неизвестно и приходится действовать наугад. С другой стороны, последняя часть нашего путешествия вся так и выглядит и уже пора бы привыкнуть. Пора бы, да только как-то не получается.

— Ладно, идём дальше, — вздохнул я, оставляя за спиной яркое зарево огня, что ещё долго подсвечивало нам дорогу.

Глава 292

Выпороть Юи.

Меня так вдохновила эта идея, что стала для меня новой целью. Хотя бы один раз щёлкнуть по её заднице ремнём. Прям с оттяжечкой, со звонким шлепком, чтоб она как ракета подлетела на месте. Уже предвкушаю её визг и обиженное лицо. Да, я только что получил ещё одну цель.

Но цель целью, а мне надо сосредоточиться на данной ситуации. А именно, дойти до дворца, который виднеется перед нами.

— Это он?

— Он, — совершенно спокойно ответила Юи. — В главное здание нам надо пробраться, — пальцем она указала на широкую постройку. — Там в центре видишь башню невысокую такую? Спальни то хозяев рода. Живут они там все одни. И стоит нам туда попасть, как их род сразу может пасть.

— Ясно. Слушай, рифмоплётка, скажи мне, а почему старикан-уебан и СинСу… вроде так, да? — она кивнула. — Ну так вот, почему эти двое не говорят так же, как и ты. То есть рифмы есть, но куда более… слабые. А СинСу так вообще просто возвышенно говорил.

— Родились мы в родах отличных друг от друга, вот и всё. В разных частях говорят по-иному.

— Диалекты типа разные?

— Верно молвишь, — кивнула она. — А теперь…

Юи внимательно оглядела дворец и город, что раскинулся перед ним.

Такой не самый большой город, что расположился прямо под стенами дворца. Они были разных стилей и выстроены из разных материалов, однако у всех было одно отличие, что бросалось в глаза сразу же.

Они все в азиатском стиле. Эта черепица, конёк на крыше, слегка загнутая крыша по углам и краям. Даже отсюда я вижу немало изображений дракона, что как бы намекает. Не знаю на что, но намекает. Ещё одной отличительной чертой было то, что у многих домов стены были практически полностью обделаны или стеклом, или тонкой бумагой. Немало их стояло на сваях. И все они располагались очень и очень близко друг к другу, словно искали у друг друга тепла.

— Надобно нам переодеться.

— Во что? Я не знаком с вашей модой.

— Во что угодно. Только б лицо твоё прикрыть, уж не вышел ты глазами.

— И слава богу. Тогда идём, нападём на какой-нибудь из тех домов, — кивнул я на дома, что стояли в отдалении от города.

Скорее всего там жили или те, кому не хватило денег жить в городе, или же из-за огородов, которые тех кормили. А может и из-за того, и из-за другого. В любом случае, им не повезло.

Естественно, я не стал убивать никого и даже вламываться внутрь. Лишь ловко преодолел их пашни, добрался до скопления домов и быстрыми движениями надёргал сушащегося белья с верёвок, отдавая предпочтение плащам и рубашкам, после чего вернулся обратно. Не думаю, что из-за нескольких шмоток они разорятся.

После этого Юи профессионально меня укутала, сделав похожим на путника, кои попадались нам иногда на глаза и которых мы старались избегать. Мы стали похожи на каких-то монахов с обязанными головами и в плащах.

— Готов?

— Да.

— Хорошо, тогда молю, молчи как можно чаще. Твой говор очень уж заметен. При любом раскладе, пока я не дам тебе знать, — Юи очень внимательно посмотрела мне в глаза, — не вздумай действовать без меня.

— Не буду, — кивнул я головой.

И мы двинулись к городку.

Уже за километр до него дорога стала из обычной грунтовой каменной. Причём выложена она была камнем очень качественно, это было сразу видно. Ни больших зазоров, ни перепадов между камнями, которые были очень точно подобраны друг к другу. Очень схоже с той дорогой, что вела в храм Юи. Видимо как и японцы в моём мире, так и эти очень любили всё делать аккуратно и качественно.

Обожаю таких людей.

Чем ближе мы подходили к городу, тем больше человек нам попадалось на пути. Женщины, мужчины, большинство в мешковатой одежде, многие с конкретно деревенским лицом, не сильно обременённым умом. Хотя среди женского пола появлялись и приятные на вид личности. Как я и предполагал, люди теперь, в свете последних событий, не сильно желали покидать защищённые большие поселения. А если и покидали, то ходили только на близлежащие поля вокруг города.

Прямо у первых же домов дорогу караулила стража. Человек десять в классических доспехах горной империи с нагинатами. Они скользнули своими косыми незаинтересованными глазами по нашим персонам, и вновь продолжили буравить горизонт взглядом.

Такое наплевательское отношение к охране не могло меня не удивить. Ведь они спокойно пропустили нас и даже глазом не моргнули, словно так и должно быть. Это странно. Ведь сюда может даже кто-нибудь хуже меня пробраться и устроить им ночью весёлую побудку пожаром. Ведь половина домов, как я погляжу, в японском стиле и сделаны исключительно из дерева.

Углубившись в небольшой городок, мы попали в очень плотный поток населения, который рекой теснился на дороге, проходя между домов. Те возвышались на несколько этажей и как я понял, в них жило сразу несколько семей. Через стёкла я видел, как внутри суетились женщины, моя пол, готовя, стирая и так далее.

Очень плотная застройка, ещё плотнее, чем в приморском городе, где строения были похожи на фавелы. Хотя определённая структура была видна. Все дома образовывали своеобразные квадраты, или, как называли бы это американцы, кварталы. Таким образом они выстраивались вокруг внутренней площадки, где было свободное место. Там мылись, мыли детей, сушили бельё или стирали, если в доме не было места. Такой вот внутренний двор для нужд.

С той же стороны открывали стены. Суть в том, что все внешние стены домов были словно ездящие в бок двери и при желании их можно было закрыть. Довольно типично для старых японских домов. Я проходил с Юи мимо таких дворов и видел, как с той стороны они все были открыты, хотя на улицу наоборот, ни одной открытой стены. Видимо так проветривали дом.

Пройдя чуть дальше, мы попали на торговую площадь. Или район, тут как посмотреть. Однако это место куда сильнее отличалось от остальных рынков, что я видел. Главной особенностью было то, что здесь было несколько таких длинный рядов, в которых стояли разные заведения, будь то дом или обычная лавка. Главное, что они образовывали ровный аккуратный ряд. И таких рядов было целых пять.

А в том же королевстве рынки чаще всего располагались или на какой-то территории, где тупо понатыкали лавок, кто где, как палаточный городок. Или же вдоль дороги около домов. Только в столице я видел просто торговый район, где все дома являлись по сути магазинами. Да, здесь всё сделано было куда удобнее и интереснее.

— Юи, Юи! — тихо позвал я её, когда мы пробирались через толпу дальше. — А почему все одеты или в мешковатые платья, или вообще словно обмотаны простыню, но в кимоно ни одного.

— Потому что кимоно, это для богатых, — ответила она тихо. — Обычные же носят вещи, кои легко стирать иль одевать.

Мы прошли прямо через рынок и вновь попали в плотный поток людей, которые куда-то спешили. Благодаря этому потоку мы смогли спокойно обходить стражников, что стояли и выглядывали возможных нарушителей или преступников. Таким нехитрым образом мы добрались до самих стен дворца.

— Так, и как мы туда пролезем? Будем пробиваться? — спросил я, разглядывая стену метра три высотой с аркой. И нам надо было или перемахнуть её, или пройти через охраняемую арку. Хотя, глядя на гладкие стены, перемахнуть как-то не сильно-то и реально выглядит.

— Идея то плохая, мне они нужны в здравии и спокойствии, но отнюдь не в гневе.

— Думаешь, послушают тебя?

— Не знаю, Мэйн, не знаю.

— Тогда у меня есть другой план. Сколько кроме твоей подруги детей у того чувака?

— Главы рода? — Юи посмотрела на меня пусть и спокойно, однако по глазам вижу, что ей не нравится, куда я веду. — Сына два и дочь одна, подруги не считая.

— Тогда моё решение событий. Вламываемся, берём в заложники детей и начинаем убивать по одному, пока клятву не согласится принять.

— Это чудовищно, ты знаешь? — ответила Юи, после чего через секунду продолжила. — Однако так мы и поступим. Я надеюсь на тебя.

— Ты уверена, что там будет мало охраны? — спросил я, когда мы пробирались через толпу ко входу во дворец.

— Как увижу, так скажу, — ответила она.

Мы решили не пытаться пробираться через задний въезд, куда завозили продовольствие. И Юи, и я подумали, что там будут охранять куда тщательней, чем главный ход. Уже глядя на главные ворота, Юи сказала:

— Нет рода хозяина дома.

— С чего ты взяла? — посмотрел я на арку, напротив которой стояло человека четыре.

— Солдат его нет, то что армией личной являются. Им он доверяет всё, они как руки его. И на входе зачастую стоят сразу по несколько их.

— Разве их не отправили ко дворцу?

— Это да, однако часть он бы оставил для себя. Для собственной защиты.

— Почему его личные люди стоят на страже ворот? — не понял я фишки.

— Они доверенные его. И они знают, чего он желает иль ждёт. Оттого если к ним кто придёт, они уже знают волю хозяина, потому примут решение из его интересов. И им он доверяет дом свой охранять. Его они люди личные.

— Типа, он настолько им доверяет, что они знают, чего он хочет?

— Верно говоришь ты, Мэйн. На то они и личная его армия.

— И у всех так? — поинтересовался я.

— Каждый по-своему относится к подобному, — пожала она плечами.

— Погоди, если его личная армия охраняет дворец, но сейчас уехала с ним, кто эти парни? — кивнул я на стражу у арки.

— Возможно, новобранцы иль стража города простая.

— То есть обычные люди, которые толком ничего не умеют? — удивился я.

— Верно молвишь, так и есть. Их и оставили сторожить, ведь не умеют толком ничего.

— Стой, нахуя таких дилетантов оставлять? — не понял я. — Это же их дом, тут у них и сокровища полюбас есть. И ценности родословные. И вообще, их база считай.

— Так дом-то легче охранять. Да и вообще же кто рискнёт на дом то родословный вдруг напасть? Род другой не станет делать так, ведь значит войну всей группе объявить и проблемы на голову даже от своих получить. А ещё стать империи врагом за разжигание войны внутри страны, что чревато. Лишь пакостить, деревни истребляя, они и могут. Вот для охраны стражи городской и хватает. А может даже стража деревень. А вот у императорского дворца провокаций куда больше может быть, да и территорию всю отцепить им надо. Вдруг убийцы или кто ещё? Там всё поставлено на кон и каждый готов рисковать. Да и ведь армии родов то небольшие. Лишь для охраны себя используемые.

— Небольшие, это сколько?

— Двести человек примерно, — подумав, сказала Юи.

— Погоди, это не армия, — заметил я. — Это хрень какая-то. Двести человек? И тридцать мы убили. Осталось сто семьдесят. Они не могли выделить сюда ещё тридцать?

— Дворец же защищать им надо, — заметила Юи.

— И что? Двести человек, это не армия.

— Так и не воевать она нужна, а защищать. Территории от гадов при надобности подчищать, чтоб армию империи не звать. И силу рода поддержать. Это не стража города иль деревень. Это считай, как войска рода, как охрана личная главы.

Ясно, получается стража дворца и по совместительству, мини войска для служебного пользования. А есть обычная стража городов и деревень, которая вместо охраны таковых сейчас стоит на страже дворца и тупит. А что насчёт именно войск? Армия горной империи и так далее? Ладно, об этом чуть позже уже спрошу у неё.

— Но как бы ни было всё это, как отвлечь их от ворот, чтоб мы могли пройти за арку…

— Я знаю, — потащил я её за собой.

— А что собираешься ты сделать, уж позволь ты мне спросить?

— Отвлечь, говорю же, — повторил я, вытаскивая гранату.

Юи с опаской посмотрела на неё.

Подойдя достаточно близко к арке, чтоб буквально находиться в нескольких шагах от неё, но в то же время сливаться с толпой, мы остановились. Я рукой нащупал клинок, который мне понадобится в скором будущем.

— Готова, Юи? Двигаемся быстро, но без паники.

— Хотелось бы мне знать, к чему готовиться-то надо.

— К большому буму, — ответил я и невзначай закинул себе за спину гранату.

Это было единственным, что я придумал. Конечно, граната, это пиздец и кому-то точно хана, но огонь не дал бы такой эффект, как взрыв. Мне надо было напугать стражу. Заставить её действовать больше на эмоциях и испуге, чтоб сразу побудить сделать что-нибудь необдуманное. Огонь был слишком по-обычному для такого.

— Всё, приготовься.

Пошла одна секунда, вторая, третья… Я замер. Где-то в толпе раздался возмущённый голос…

И взрыв. Громкий, перекрывающий общий гул толпы взрыв за нашими спинами. Я не знаю, какой мощности, но нас в спину тут же толкнула толпа, выдавливая прямо к стражникам, которые подлетели на месте от неожиданности.

Ещё секунду стояла абсолютная тишина, словно весь мир замер на секунду. А потом поднялась волна криков, из-за которой было не слышно абсолютно ничего. Даже собственного голоса.

Крики разразились над толпой на одной тональности, став беспрерывными и нескончаемыми. Толпа ринулась в разные стороны: люди толкались, кричали, толкали друг друга, втаптывали в землю упавших. Я дёрнул к себе Юи, чтоб не потерять её и двинулся под давлением толпы к воротам. Там охрана пыталась утихомирить толпу и сдержать её. Попутно из арки зачем-то выбежало человек двадцать, прорываясь к месту взрыва, оставив на воротах всего двух стражников. Это была чудовищная несобранность, непрофессионализм и неумение вести себя во время чего-то неординарного. Какого они бросили своё место?!

Я не мог объяснить, почему они не заперли ворота и не попытались встать живой стеной, чтоб преградить нам путь. Скорее всего, или безалаберность, или неопытность. А возможно это и была вообще обычная стража городка и или какие-нибудь нанятые дилетанты, в чьи обязанности только и входило, что мечом размахивать. И естественно, стоило чему-то произойти, как они тут же и растерялись. Ведь армию и личную стражу главы рода, которые знали свою работу, угнали во дворец императора.

Воспользовавшись временной заминкой стражи, криком, шумом, паникой и напирающей толпой, я вместе с Юи проскочил прямо вдоль стены в арку, тут же оказавшись во дворе. И быстрым, но спокойным шагом двинулся к зданию, в тени длинной постройки, что была похожа на конюшню. Там, через площадь, пробежала ещё стража, забираясь на стену или становясь у ворот. Однако никто так и не заметил двух человек в тени, что быстро проскользнули мимо всех.

Нет, это были однозначно дилетанты, которые ничего не смыслили как в охране дворца, так и в даже банальных правилах безопасности. Наверное, десяток человек пробежал мимо нас, даже не обратив внимания на двух человек.

— Они даже не посмотрели на нас, — пробормотал я, чтоб Юи услышала.

— Все воины личные же у дворца, на охране свадьбы. Здесь же только дилетанты, что ничего и не умеют.

К тому моменту мы совершенно спокойно пересекли двор и подошли к стенам здания. Часть стен этого дворца была сплошной, а часть была раздвижной, чтоб все двери слайдеры можно было сдвинуть в сторону и проветрить.

Я аккуратно выглянул и увидел, как там суетились слуги, по большей части девушки и женщины, все в кимоно: стоят, охи и ахи, смотрят на дым, поднимающийся за стеной дворца.

Я махнул рукой и двинулся в другую сторону стены пока не заметил окно. Оно было открыто на проветривание по типу пластиковых окон в моём мире. Естественно, пролезть я там был не в состоянии, однако…

Крусть!

— На, положи, — тихо сказал я Юи, передавая ей выломанное окно.

Сам же подпрыгнул и без особых проблем подтянулся. Это была какая-то комната, где складывали чистое бельё. Вдоль стен шло несколько полок сверху до низу заставленных простынями и пододеяльниками. Прямо стены из чистого постельного белья.

Я огляделся и, не найдя противников, подтянул за собой Юи.

— Ты знаешь же, куда нам? — шёпотом спросил я.

— Без понятия, — не моргнув глазом, ответила Юи.

— Ты… ты ебанулась?! Как мы её найдём?!

— Импровизируем, — ответила она. — Иль ты думал, что просто всё так будет?

— Импровизируем, — передразнил я её. — О'кей, тогда импровизируем.

С этими словами я, не скрываясь, вышел из комнатки, в которой мы оказались, и попал в коридор. Оглянулся, никого не нашёл, пошёл дальше. Мы же знаем, что нам надо куда-то в центр, верно? Там находится такая низкая большая башня, где живут представители рода. Значит туда и идём.

К тому же по пути нам попалась какая-то служанка. Увидев нас, она попыталась убежать, но даже вскрикнуть не успела, когда её ударило током парализовав. И едва она пришла в себя, я уже был рядом. Прижав её коленом к полу, я наклонился над её лицом.

— Мне нужна дочь главы этого дома. Если не проведёшь… — я поднёс кончик кинжала к её глазу, — я заставлю тебя съесть твои же глаза. И поверь, ты их съешь, как и остальные части своего тела. Так что, твой ответ?

Естественно, у напуганной девчонки, которой от силы было лет восемнадцать был только один ответ, который пришёл в её пустую от страха голову.

Глава 293

— Даже не думай сделать глупость, дрянь, — тихо и угрожающе произнёс я, идя за ней.

Девушка шла так, словно ей в жопу засунули швабру. Прямая спина и ноги едва двигаются, быстро-быстро семеня под ней. Не, ну точно в жопе швабра, я просто уверен в этом.

Мы двигались по коридорам вдоль отделанных бумагой перегородок и фанерных стен. Иногда попадались и нормальные стены, наверное, несущие, как говорят у нас. Раза два или три нам попадались служанки, однако практически всех я укладывал спать ударом. Нет, не убивал, нужды нет, они очнутся ещё не скоро.

Что удивительнее, охраны не было. Вообще не было.

— Где охрана? — кольнул я служанку остриём ножа в заднюю часть шеи. Она буквально подпрыгнула.

— Н-на улице, — чуть ли не пропищала она.

— Я про охрану дворца. Здесь вообще никого нет.

— Господин наш всех забрал, — чуть ли не плача ответила она.

— А та стража на улице?

— Городская, — жалобно промямлила она.

— Говорила тебе же я, всех забрал он за собой, — сказала тихо Юи за моей спиной. — Боле нет здесь стражи кроме городской. А та сейчас немного занята другим. Дилетанты, что ничего не смыслят.

Тем временем мы прошли около внутреннего дворика с озером посередине и мостом через него. Там работало несколько человек, но ни один не посмотрел на нас. Понятно…

Стоило нам завернуть за угол, я схватил девушку за голову, закрыв ей рот, приложив остриё кинжала к шее.

— Ещё раз, сука, проведёшь нас около людей, и я выебу тебя как последнюю блядь этим кинжалом, ты поняла?

На мою руку что-то капнуло, и девушка закивала, шмыгнув носом.

— И не реви, иначе я просто избавлюсь от тебя, — сказал я, убрал кинжал от шеи и подтолкнул в спину.

Мы прошли по коридору, свернули в бок и вышли к лестнице, что вела наверх.

— Их покои сверху, верно?

— Д-да, — закивала девушка.

— Не реви, я не собираюсь тебя убивать.

С этими словами я ударил её по затылку, поймал тело и оттащил под лестницу. Она ещё не скоро придёт в себя.

— Ты прямо-таки дипломат, — улыбнулась Юи.

— Смысла убивать не было.

— А людей на улице был?

— Вынужденные жертвы, — пожал я плечами. — Я бы предпочёл вообще обходиться без жертв, но там нужна была паника, чтоб стражу отвлечь.

— Жить нам в боли, — неизвестно к чему сказала Юи.

— Мы уже живём в ней, — ответил я.

По лестнице пришлось нам подниматься несколько пролётов, прежде чем мы добрались до верхнего такого обширного зала, в центре которого выходила она. И в этот зал выходило три двери. Странно, я думал, что у них четыре ребёнка. Или же дети живут в общих комнатах? Что более странно, так это отсутствие вообще какой-либо охраны.

— Это слишком безалаберно, — сказал шёпотом я. — Тут вообще никого нет. Никакой охраны в доме, на улице толком нихера никого не охраняют. Это похоже на засаду.

— Всю её забрал…

— Я знаю, но тут пусто! Кроме служанок никого! А где городская стража, что должна хотя бы здесь быть?!

Просто для меня такое было настолько странно, что я не мог понять этого. Дом рода, дом, где могут храниться сокровища (пусть и неточно), а здесь оно не охраняется! Вообще! Даже охрана и та на улице!

— Пустить такую стражу в дом? — Юи выглядела так, словно её сейчас вырвет. Словно сама мысль впустить их в дом казалась ей немыслимой. — Ты шутишь?

— А что такого?

— Какой-то люд простой и грязный, что только не умеет ничего. И он мой дом родословный будет топтать? Ладно там друг, но такие болваны? Изволь, пусть уж лучше на улице мокнет.

— А если кто прокрадётся сюда? Как мы? Кто их спасёт вот сейчас? — обвёл я рукой пустую комнату. — Это нормально?

— Тебе мешает это? — спокойно спросила она меня.

— Нет, но… просто… А, ладно, плевать. Тогда скажи, как ты думаешь, сыновья у них сейчас где?

— Старший на свадьбе должен быть, а младший здесь где-то ходит сейчас.

— О'кей, тогда какая из дверей к твоей подруге ведёт?

— Та, что с аистами, слева.

С аистами? Значит девушек здесь отмечают аистами, а парней луной? А у родителей на двери изображён баобаб. Понятненько… В принципе это логично. Баобаб, древо, которое несёт жизнь, хранит жизнь и вообще крепкое дерево, что держит на себе много листвы. Луна освещала путь в ночи, типа проводников в темноте; в жизни значило, что ведут через потёмки жизни. С аистом не надо вообще ничего объяснять, и так ясно: чистота, дети, дом и так далее.

Я уверенной и тихой походкой направился к двери с аистами. Подошёл, прислушался. За тонкой перегородкой слышались разговоры, однако точно сказать, сколько там человек, я не мог. Точно был парень, и точно было несколько девушек. Я вопросительно посмотрел на Юи.

— Блядствует, наверное, — пожала она плечами.

— С бабами?

— Они ведь то девушки, чистые создания, — сказала Юи, словно этими словами всё объясняя.

Я скептически посмотрел на неё. Чистые создания? Серьёзно? Вы себя нюхали после недели без душа? Да от вас иногда похлеще чем от мужиков несёт. И чистые создания не истекают кровью раз в месяц. Чистые создания блин…

Я,подготовившись прохватить несладких пиздюлей и их же раздать, сделал вдох и положил руку на рукоять пистолета, готовый в любое мгновение пустить его в ход как дубинку. Или, если потребуется, как огнестрельное оружие. Подождал секунду и рывком открыл дверь.

Картина, что была предо мной, не очень-то и впечатлила меня. Один какой-то парень стоял и что-то говорил с улыбкой девушке, что сидела на софе. Ещё одна стояла около зеркала, её окружало три служанки, что помогали ей завязывать бант на кимоно со спины. Ещё две стояли в стороне улыбаясь, по виду они были точно не служанки, одеты более богато.

Тук-тук нахуй.

Едва я открыл дверь, все восемь пар глаз обратились ко мне. Они выглядели удивлёнными, но никак не испуганными. Это лишь значило, что меня они как врага не восприняли.

— Что про… — парень не договорил.

Он был ближе всех, и я смог до него добраться за два шага, со всей дури вломив ему в лобешник рукоятью пистолета. Ударил я сильно, чтоб наверняка, однако видимо перестарался, так как послышался хруст и тот осел на пол без сознания. Не повезло, что могу сказать, хотя и не обязательно я убил его, так как мог просто лобную пазуху ему чутка проломить.

— Не с места сучки, кто…

Я не успел продолжить, как одна, что сидела на софе, выхватила клинок из складок своего кимоно и попыталась встать. Доли секунды и дура замерла, слегка пристав с софы и несильно скуля из-за проходящего через неё тока. А ещё через мгновение она получила пинок в грудь и улетела в софу, перевернув её и несколько раз кувыркнувшись по полу.

— Кто ещё раз так сделает, сдохнет, клянусь богами, — уверенно и угрожающе сказал я, обводя их пистолетом.

— Спасибо, Мэйн, — неожиданно властно сказала Юи, входя в комнату.

Это, наверное, выглядело так, словно я какая-то пешка, а Юи моя хозяйка. И типа ради неё я тут расчистил путь. Блин, эй, Юи! Так нечестно! Почему в этой игре я вечно пешка?! Что со стариком, что сейчас!

Но я смолчал, лишь кивнув, не опуская пистолета. Играем так играем, никакого раскрытия при других, потом настучу.

Первой подала голос девушка, которую одевали у зеркала. Она была… плотненькой. Нет, ни в коем случае не толстой, просто девушкой, которая имела фигуру, но при этом была мягкой.

— Юи? — мне показалось или это был испуганный писк? Другие девушки выглядели тоже перепуганными.

— Подруга моя, — улыбнулась Юи. — Как дела у тебя? Я вижу, процветаешь.

— Я… да, хорошо живу, спасибо. Я рада, что в здравие вернулась ты, — очень осторожно ответила она, словно боясь, что Юи сдетонирует.

— О, вижу-вижу… А это кто у нас тут? — она посмотрела на двух других девушек. — Кини и Ай, во так встреча.

— Здравствуй, — одновременно пробормотали они, испуганно отшатнувшись.

— А это брат твой, как я вижу, — Юи бросила мимолётный взгляд на тело парня, наступив тому на живот, когда проходила через него. — Вы так мило здесь общались, что мне слегка неловко даже вас просить, однако…

Юи коснулась пальцами щеки замершей подруги и провела пальцами.

— Помнишь ли ты, чего хотели мы, подруга?

— Д-да… — после этого она посмотрела на своих подруг. — Вы…

Юи коснулась пальцем её губ, заставляя замолчать.

— Нет-нет-нет, так не пойдёт. Вдруг же кто из них уйдёт. Пусть все лягут, полежат, пока дамы поговорят, — она кивнула мне. — А кто что скажет иль движенья даст, умрёт.

Блин, опять у меня роль собачки. Юи, реально, будет возможность, влеплю по самое не балуй.

Пришлось всех положить на землю и связать тем, что под рукой было. Одна что-то сопротивлялась, но хороший пинок по почкам, и сопротивление сошло на нет. Остальные согласились сами лечь. Что касается парня, он так и не пришёл в себя, хотя я его точно не убил, пульс был. Ладно, пусть лежит.

Юи оглядела комнату, где я всех положил на пол, после чего посмотрела на меня.

— Посторожи их, чтоб не сбежали или знака не подали врагам. Рассчитываю на тебя.

— А ты?

— Не при них такое обсуждать, но и одних не оставлять, — она посмотрела на подругу. — Что касается тебя, то клятву помнишь нашу ты?

Она нехотя кивнула.

— Вот и умничка, Нисса. Идём, поведаешь кое-что.

Я проводил их взглядом после чего огляделся. Все лежат, все молчат, кроме…

— Мусор грязный. Молись, чтоб я не нашла тебя во век, — пробормотала одна из подруг той девки, Кини вроде зовут её.

— Знаешь ли, это было обидно, — заметил я. — И в данный момент не я лежу на полу. Поэтому, девушка, советую или находить выражения помягче, или молчать.

— Тебе не заткнуть дочь рода великого. Я тебя, грязь, не боюсь!

Я сделал вид, что не услышал её и отвернулся. Пусть бесится.

— Не отворачивайся мразь, с тобой я говорю. То, что с Юи ты пришёл, защиты тебе не даст. А найду тебя и на кол насажу! — начала шуметь девка. Другие тоже потихоньку начали недовольно роптать. Это что, бунт? — Юи это Юи, но ты же просто труп. Я убью тебя!

— Слушай сюда, пизда небритая. Если ты не закроешь свой хавальник прямо в сию секунду, я насажу тебя на кол прямо сейчас. И сделаю это с любой, что раскроет сейчас пасть.

Мой спокойный и убедительный голос подействовал практически на всех, кроме этой возмущающейся дуры. Вообще, мне было плевать, они меня банально не узнают даже из-за того, что для них все европейцы на одно лицо, как и все азиаты для нас. Так что пусть угрожает сколько влезет, я научился относиться к подобному пофигистический. Не всегда, но чаще всего.

Другое дело, что другие берут с неё пример. Бухтят что-то, шевелиться начинают…

— Я говорю с тобою, мразь! Не смей так говорить со мной. Отец мой военачальник рода этого!

Я раньше думал, что это всё чушь, такое высокомерное поведение даже в таком положении. Но потом даже в своём мире начал сталкиваться с этим, когда человек чувствует свою неприкосновенность даже в сложной для него ситуации. Здесь так же, она думает, что её не посмеют тронуть и так далее. Блин, давай я тебе докажу обратное…

— Военачальник, говоришь? И сейчас он у императорского дворца, верно?

— Да! Но он вернётся…

— Не вернётся, — перебил я её спокойно, с интересом беря метёлку. Какая закруглённая ручка на конце… — А что касается тебя, я предупреждал. Зря ты не замолчала.

Я спокойно подошёл к этой дуре, что, увидев в моей руке метёлку, попыталась уползти от меня. Другие испуганно затихли.

— Не смей, не м-м-м-м…

Я сорвал с её ноги носок и запихал ей в рот, после этого добавил ещё несколько с других девушек, чтоб как можно сильнее заглушить её. О да, чужие грязные носки во рту, это, наверное, пиздец как приятно, верно? Она начала плакать, что-то мычать, но куда ей там, пусть ревёт. После этого я перевязал ей рот, чтоб не выплюнула кляп обратно, и задрал кимоно, оголяя её задницу.

Девушка попыталась возмущённо замычать и уползти, но куда там. Я крепко прижал её к полу, не давая возможности свалить куда-либо. Охуевшая дрянь получает по заслугам.

Я сдёрнул с неё нижнее бельё, похожее на большие хлопчатобумажные трусы, оголяя её попку. Девушка зашлась надрывным мычанием, ревя. Так, девственности, если таковая у неё есть, мы лишать её не будем. Я отвёл её булку в сторону и прислонил палку от веника прямо к её анальной дырке, слегка надавив. Ох и больно будет же тебе без смазки, я уже не говорю про неразработанность.

— Я предупреждал, что посажу тебя на кол. Это конечно не кол, но эффект будет не менее неприятным, сучка.

Она что-то громко замычала, смотря на меня в слезах, а через секунду её крики во много раз увеличились, когда я силой надавил и ввёл ей эту палку в задницу. Да, пришлось приложить усилия; потекла кровь, а наша юная дура вытянулась дугой, дико мыча с выпученными глазами, и повышая громкость, пока рукоятка метлы не упёрлась куда-то там внутри неё. Поэтому, немного пошерудив ей, я оставил дуру валяться на полу.

— Кто ещё хочет сказать что-нибудь? — спросил я спокойно.

Все с выпученными глазами смотрели на эту идиотку, которая к тому моменту просто взяла и отключилась. И не скоро же она сможет просто сесть на жопу, не говоря уже о том, чтоб давать в неё. Зато другим будет уроком.

Больше никто не сказал ни слова. Лишь лежали, поглядывая испуганно то на дуру, то на её метёлку в жопе. Та тоже очнулась минут через пять, однако просто мычала и плакала, больше не предпринимая попыток что-либо сделать.

— Смотрю, ты развлекаешься, Мэйн, — произнесла Юи, когда вошла в комнату. Её взгляд с интересом скользнул по девушке, у которой торчала из жопы метла. — Никогда она молчать не умела, и даже уважение проявить не могла. Вижу, нашла наказание дура.

Её так называемая подруга молча стояла за спиной, не смея произнести ни слова. Она выглядела не как близкий Юи человек, а скорее как покорная слуга, что готова броситься лизать Юи ботинки при первом же слове.

Юи, проходя мимо, несильно толкнула ногой веник, отчего та прямо вытянулась, надрывно мыча. Но Юи показалось этого мало, она нагнулась и рывком выдернула рукоятку веника из жопы дуры, всю в дерме и крови, после чего откинула в сторону. У той попка превратилась в знатную окровавленную дыру, которая дёргалась, пыталась сжаться.

— Не думаю, что надо говорить мне, что это всё уйдёт с вами в могилу, — произнесла Юи, оглядывая присутствующих. — В противном случае уйдёте в могилу вы. Досрочно. Понятно ли это, иль стоит повторить мне?

Все закивали, забормотали «Да, конечно», после чего она удовлетворённо кивнула.

— Вот и отлично, я рада за вас. И Нисса, помни, с кем ты была всё это время. И что я могу с тобою сделать при желании.

— Я понимаю, Юи, — слегка поклонилась она. — Всё есть так, как я сказала, и как тебе я обещала. Будь уверена во мне.

— Буду я надеяться, что ты не соврала, — кивнула Юи и махнула мне рукой. — Мы уходим, оставь их всех, они будут молчать. Иль очень долго умирать.

Уже на лестнице, когда мы спускались, я тихо спросил.

— А нас выпустит стража?

Юи в ответ показала какой-то странный кулон, словно это был ответ на все вопросы.

— Не денутся те никуда. Этот кулон — наш ключ ко всему. С ним все эти стражники будут как шавки. К тому же он наш ключ ко дворцу, — Юи победно улыбнулась. — Однако забавно-то ты в Кини ту метлу всадил.

— Почему?

— Дура она. Молчать не может. И вынуждена я признаться, что боле уж она не будет возмущаться. Ты молодец.

— Я тебе не собачка, чтоб меня тут хвалить, молодец, не молодец.

— Прошу прощенья раз тебя я оскорбила, лишь хотела поддержать. И естественно сказать, что твоя помощь неоценима.

— Не скажу, что я в восторге от того, что помог тебе…

— Но цель у нас одна, не так ли? — одарила она меня улыбкой. — Ровно до места, где мы разойдёмся, однако подумать ещё время-то есть. Я буду надеяться на тебя, Мэйн.

— Лучше не надо, Юи.

— Я сама для себя всё решу, — ответила она. — Ведь ещё же не конец.

Глава 294

Мы вышли из дворца её подруги без каких-либо проблем. Стоило страже увидеть кулон, который показала им Юи, как они тут же расступились, не сказав ни слова. Словно мы стали для них невидимками, которые могут спокойно ходить туда-сюда.

— Так что это за кулон? Что за ключ от всего? — поинтересовался я, когда мы шли по оживлённым улицам.

Юи внимательно посмотрела мне в глаза. Что ты пытаешься там высмотреть?

— Знак то тайный, что другим он значит путь. Для нас, естественно. Все мы оплетены единой целью, коя нас ведёт вперёд. И каждый знает место в ней, и каждый знает, что он должен. Иль думал ты, что неготовой я ворвусь к нему прям в дом?

— Нет, я вообще ни о чём не думал. Я хотел прийти, жениться на твоей сестре, стать императором и всё. Однако… в чём план состоит?

— С кулоном этим мы с тобой проникнуть в город сможем, что расположен вблизи дворца. Сейчас он весь закрыт.

— А дальше ты хочешь замочить Юми, а я наоборот, замочить её жениха и занять его место.

— Боюсь, что приговор это будет для тебя, Мэйн, — ответила она. — И я тебе не вру. Ты просто многого не знаешь, ведь тайны империя хранит. И Юми, дура, не готова, чтоб всё это принять. Она много может и не знать.

— А ты знаешь типа?

— Типа да, — в моей манере ответила она. — Поверь, я лучше Юми буду. Иль может тебе нужна жена? Так забери её к себе, но лишь мне помощь окажи.

— Продаёшь свою сестру? Это очень мило.

— А ты ей зла желаешь?

— Нет, но вот тебя у власти видеть не хочу, — честно признался я.

— Послушай, Мэйн, всё схвачено уже, осталось лишь доделать. Будь ты со мной, иди во век со мной спина к спине. Прошу тебя.

— Нет.

Юи вздохнула, словно я разочаровал её до глубины души.

Мы прошли через город до самого пригорода, только уже с другой стороны. Он был как растревоженный улей после взрыва. Пусть поток людей и двигался как раньше, однако теперь он был более нервный, более взбаламученный, если так можно выразиться. Все нервно оглядывались, шептались, дёргались. Это видно даже невооружённым взглядом, что люди словно готовы броситься бежать в любом направлении, спасая свою жизнь.

Выйдя наконец из этого потока на выложенную камнем дорогу, мы могли вздохнуть полной грудью. Там это было сделать проблематично даже просто из-за огромного количества людей.

— Чот у вас слишком плотная застройка, прям не протолкнуться, — заметил я, бросив взгляд на улицы, где кипела жизнь.

— Так мы живём, защиты у друг друга ищем. Чем ближе твой сосед, тем меньше помощи же ждать, — пожала она плечами и посмотрела на дорогу. — Она ведёт в столицу, что в севере отсюда.

— Как долго идти?

— По правде говоря, не долго. Мы на соседней территории.

— Погоди, мы в центре горной империи? — удивился я.

— А я не сказала? — хлопнула глазами Юи.

— Ты нихера не сказала! Юи! Твою мамку в жопу трахать, ты чо!

— Не надо мою мать, она уже мертва, тебе не понравится, поверь.

— Слушай сюда, минитролль с сиськами. О таком надо предупреждать.

— Так я сказала, что соседи нападают на хутора. Я думала, что ты поймёшь, о чём же речь идёт. Что мы на границе территорий двух вражеских родов. Я просто не сказала, что земли эти, — она потопала по земле ногой, — граничат землями владыки.

— Ну ты даёшь… Что ты ещё мне забыла сказать? — спросил я, понимая, что возмущаться бесполезно.

— Да вроде всё, — спокойно ответила Юи.

Юи-хуюи блин.

— Ладно, сколько нам идти до столицы? — спросил я.

— Несколько дней пути нам осталось и выйдем мы на плато. Там будет город, что столицей империи стал, а за ним уже будет дворец. По правую руку гора возвышается, там дом родовой мой стоит. Над озером он был отстроен давненько и веками он там стоит.

— Я поражаюсь твоей способности говорить стихами, — похвалил я её.

Юи нахмурилась, но предпочла не обращать на мою похвалу внимания.

— По левую руку от столицы ущелье, уходит оно глубоко. За городом дворец императора стоит, и он над ущельем висит.

— Висит? — удивился я.

— Весь дворец на подпорках над ущельем стоит. Так что да, он там почти уж висит.

— Значит можно сломать подпорки и, весь дворец обрушится вниз?

— И делать мы естественно так не будем, — кивнула Юи. — Дворец стоит на подпорках прям над ущельем. И река протекает внизу. Потому не обойти нам его. Только через главный вход.

— Жаль, я надеялся его обрушить вместе с императором, что быстро положит конец всему, но видимо не судьба.

— Не судьба, — кивнула Юи и потянула меня за рукав. — Идём.

Несколько дней… Ну чтож, будем идти, может по пути и лошадьми обзаведёмся, раз уж на то пошло.

И мы двинулись в путь.

Не очень приятный оттого, что нам предстояло находиться в обществе друг друга, прекрасно понимая, что в будущем нам надо решить этот вопрос. Я не хотел, чтоб он заканчивался кровью, но Юи не выглядела как человек, что отступит от своей идеи. Единственным способом было скрутить её к чёртовой матери и бросить где-нибудь, пока мы с Юми не завершим свадьбу друг с другом. Да, это был единственный правильный выход.

Жаль, что скрутить Юи раньше у меня не было возможности. Очень бы хотелось, но тогда она точно не согласится мне помогать. А меньше всего я хотел с боем пробиваться туда, истребляя всё живое на своём пути. Я готов и к такому повороту, однако предпочту так не делать.

Эту ночь мы провели, ночуя в лесу подальше от дороги. Небольшой ручей, где каждый ополоснулся как мог, и костёр, где мы засели отогреваться и сушиться. Завтра предстояло топать весь день.

— Юи, а когда ты сказала про клятву той девке, что ты имела в виду? — поинтересовался я.

— Клятву крови, — не моргнув глазом тут же сказала Юи. Ведь она прекрасно осознавала, как это звучит после множества наших разговоров. Особенно тех, где она заливала, что никто клятвы кровью у них не заключает.

— Погоди-ка, ты же сказала, что вы не любите делать это! — возмутился я. — Что типа ниже вашего достоинства и так далее.

— Естественно, так и есть оно всё, Мэйн. Другие думают именно так. И я считаю ровно так же, пока выгодно то мне.

— Ах ты сучка мохнатая!

— И умная, — добавила Юи. — Будешь орешки?

— А, да, спасибо. Так вот. Ах ты сучка мохнатая, ты же сказала, что не будешь делать клятву!

— А с чего мне делать клятву, что невыгодна-то мне? Но да, всё верно, не в почёте клятвы кровью заключать. У нас всё на чести.

— Пиздобольство… подай чай… ага, спасибки… Всё пиздобольство у вас. О чести, о клятвах, как хотите, так и вертите.

— Естественно, — кивнула Юи. — Мир такой. И в нём все врут. Ведь власть не терпит правды.

— А что она терпит?

— Не меня ты спрашивай, я тебе ответ не дам, ибо сама не знаю правды. Не держала пока власть.

И не подержишь. Естественно, я этого ей не сказал, но уверен, что она поняла это и без слов, так как хмыкнула. Хитрая стерва.

На следующий день мы вновь отправились в путь.

Наша дорога, что шла по относительной равнине, вскоре вновь пошла по сопкам, то забираясь на них, то наоборот опускаясь. Иногда приходилось даже идти так, что справа скала, а слева обрыв. Особенно меня порадовал мост, который был сделан на куске скалы, что когда-то давно обвалилась вниз и застряла между двумя уступами над ущельем.

Интересно, они хоть раз слышали слово «безопасность»? Мне просто интересно, вот и спрашиваю. Ведь глядя на этот мост, у меня не поворачивается язык сказать это слово.

— Он безопасен.

Ну кто бы сомневался. У Юи всё повернётся.

— Это ты так сказала?

— Это время так решило, — потопала она ногой по камню. — Высоты не стоит бояться.

— Я боюсь не высоты, а последствий падения с неё, — ответил я.

— А вот это правильно, — кивнула она. — Но и стоять на той стороне не вариант.

Да знаю, что не вариант, оттого и иду за тобой. Но сука, вот это мост. Лень было сделать нормальный, потому сделали хуёвый, из говна и палок. А если точнее, из упавшей скалы. Жду не дождусь, когда он вниз обвалится. Например, когда по нему армия будет маршировать ваша. Кстати про армию.

— Юи, мне вот интересно, а почему император для своей защиты не использует армию империи? Разве не имеет права?

— Имеет, — кивнула Юи.

— Тогда в чём вопрос? Он мог окружиться своей армией и ничего не боятся. И союзникам твоим не пришлось бы гнать армии, чтоб прикрыть дворец.

— Потому что императору ничего и не грозит. Его боятся все. А вот себя любимых берегут, и понимают, как жизнь хрупка.

— То есть императора никто не тронет?

— Верно. Никто не тронет императора, бояться все его. Но тронут они зато других. Убийцы или диверсанты, да мало ли таких. Оттого людей стянули все рода туда. Чтоб в случае чего себя прикрыть. Я ж говорю, это как цирк, где император — зритель. И он с весельем смотрит, как борются против друг друга роды, подобно зверям в одной клетке. Там пять родов и человек по сумме около десятка сотен.

— Тысяча?

— Да, — кивнула она. — А что же армии имперской, то она не далеко. Быть может в двух часах ходьбы, чтоб оказаться там. По крайней мере её часть. Вторая на границе. И плюс ещё секретная служба и замка стража есть. Того считай, что полторы тысячи там сейчас стоит.

— И как же мы туда проберёмся?

— Секрет, — подмигнула она. — Но сторону мою прими, и я его тебе раскрою.

— Ага, сама клятву не берёшь, но мне её навяжешь, хитрая лицемерка.

— Я подумала бы, Мэйн, ведь слова человек ты, — ответила она спокойно. — Но идём вперёд, нас ждут дела.

И с этими словами она зашагала дальше через ущелье, над которым застрял этот огромный кусок скалы.

Следующую свою ночь мы провели в горах. Здесь не было холодно, однако и сказать, что тепло было, я не мог. Ветер в этом месте задувал конкретно, а спрятаться было негде, кроме как в небольшой расщелине между камнями, куда мы и забились. Плотно забились, оставив на входе костёр, который разожгли благодаря местному кустарнику.

Юи естественно прижалась ко мне от души. Уже через пол часа я понял, что она ближе, чем это необходимо. А ещё через пол часа я чувствовал себя как жертва изнасилования.

— Мэйн, а Мэйн, тебе не скучно?

— Нет, — тут же с готовностью ответил я.

— А мне да.

То есть здесь мой ответ не влиял, так что ли? Так нечестно!

Юи немного поёрзала, и вот она уже сидит на мне. И сука узко же здесь, не сбросишь сразу. А она понимает это и смотрит мне в глаза. После чего носом провела по моей щеке и поцеловала в мои закрытые губы.

— Букой не будь, ответь ты деве, она тебя не съест.

— Слушай сю-м-м-м-М-М-М-М!!!

Моей ошибкой вообще было раскрывать рот, так как этого она и ждала, буквально присосавшись ко мне. Такое ощущение, что она пытается меня съесть, страстно, ненасытно, слюняво, у меня аж встал… Блять, так она ещё и руку просунула мне в штаны! Схватилась за него. Слышь, я не поленюсь вылезти на ветер, чтоб выволочь тебя отсюда! И как ей позволяет вёрткость вообще вот так здесь извернуться, чтоб пытаться мне надрачивать одной рукой целуясь.

И всё же я схватил её за руку, останавливая.

— Не надо Юи. Я не буду на твоей стороне, так что можешь не пытаться.

— Кто сказал, что только ради этого я сейчас творю такое, — спокойно спросила она, сжав мне член. — Ведь я же тоже ведь могу чего-то пожелать? Иль нет, ты не согласен?

— Меня?

— А что, нельзя? Иль самооценка не позволит подумать о таком, что вдруг тебя и возжелали.

Юи, это было очень метко сейчас, если честно. Я даже не знаю, что сказать.

Она схватила мою руку и просунула уже к себе в штаны. Я почувствовал её волосы, почувствовал складки, ещё немного дальше, и она навела мои пальцы туда, где уже было влажно. Я почувствовал очень мягкую плоть, а после бугорок. Стоило мне его коснуться, как она напряжённо выдохнула.

— Мы можем просто время провести, ведь взрослые уже, — выдохнула она.

Можем, но…

— Нет, Юи, — вытащил я руку из её штанов, после чего вытащил и её руку из своих. — Никаких таких приколов. Я знаю, что ты что-то задумала, но только не понимаю, что именно. Поэтому оставь это для других.

— Ты настолько мне не веришь?

— Ещё больше, чем кажется.

— Понятно… Быть может ты и прав, — вздохнула она и положила голову мне на плечо, всё так же сидя на мне. — Но мог бы и ответить мне, раз уж мы здесь сидим.

— Чем же?

— Взаимностью. Не уж-то тебе так сложно мне пальцами водить?

— А сама себе не можешь?

— Не ври, что с девой не бывал, и не говори, что их не трахал. Я знаю, что это не так. Ведь хоть на вид ты немного жалок, однако видно по тебе, чего ты стоишь же на деле. И знать ты должен, что когда другой тебе там чешет, куда приятнее чем сам. Иль дамы тебе не говорили? И будь нежнее, если вдруг решишь продолжить.

Я немного подумал. Совсем немного, после чего запустил ей руку в штаны, где было немного мокренько, и доделал дело. Аккуратно, нежно, быстро, всё как по учебнику. Скорее не из-за того, что хотел, а чтоб она уже отъебалась от меня наконец. Будто делать мне нечего, как надрачивать ей.

Юи вздохнула, напряглась, слегка пискнула и осела, глубоко дыша. Видимо быстрая разрядка ей понравилась.

— Довольна?

— Сейчас можно сказать и так, — кивнула она и слезла с меня. — Пусть хоть так, раз ты боишься.

— Скажешь, что зря боюсь?

— Кто знает, — ответила она расплывчато. — Однако я считаю, что мог бы ты быть и дружелюбней.

— Юи, я сопровождающий, а не твой друг по найму. И точно не муж на час. Поэтому не еби мозг.

Мы остались ночевать в этом же ущелье. Больше мест особо и не было, а здесь в принципе, если вытянуться, можно было уместиться даже двоим. Не вместе естественно, а в одну линию. Укрылись чем было, да и уснули под завывания ветра над головой.

Здесь на склоне горы, где рос только кустарник, такие места были единственным местом, где можно было спрятаться. Большие камни, расщелины, небольшие обрывы, пещерки; стоило просто выглянуть, чтоб увидеть, как в таких местах виднелись маленькие точки горящих костров. Каждый из них обозначал собой место стоянки других путников, что тоже решили укрыться здесь, так и не пройдя данный участок.

А на утро мы вновь выдвинулись путь, надеясь, что сможем дойти хотя бы до леса через этот горный тракт, что шёл по большей части по гребням каменистых гор.

За это время нам даже повезло, смогли прокатиться на повозки, что ехала в одну с нами сторону, но только куда быстрее, чем мы шли пешком. Да, трясло, да, на кочках подпрыгивали, но это всё лучше, чем идти на своих двоих. Мы, наверное, ехали до вечера, пока не добрались до леса, где распрощались с добрым извозчиком, который направлялся в другую сторону.

— Преодолели, — выдохнула Юи. — Завтра мы к столице уж подъедем. Осталось совсем немного.

— Звучит как приговор.

— Потому что разойтись пути наши могут в тот момент. Могут, если не согласишься, однако время у нас ещё есть.

— Ты же знаешь…

Она приложила палец к моим губам, заставляя меня замолчать.

— Не стоит слов, важно лишь дело. Поэтому я попрошу, не говори мне хоть до ночи, чего ты хочешь, а чего нет. И что мы будем делать. Вот как спрошу, так ты и скажешь. А пока молчи. Идём, успеем мы ещё пройти, прежде чем на ночлег здесь встанем.

С этими словами она шагнула в тень деревьев, двигаясь дальше.

За всё оставшееся время, пока мы шли, больше никто на глаза не попался. Словно никого и не было в этом мире. Меня такая пустота дорог, честно говоря, немного смущала, так как в королевстве такие пути чаще всего были оживлёнными. Однако здесь люди словно боялись выходить. А ведь это внутренние территории, сюда те убивать и рушить деревни не придут.

Уже когда большую часть света начала давать луна, мы встали на привал. Мне хотелось верить, что это будет не последний спокойный привал перед бурей, но с Юи было всё возможно. И мне казалось, что именно сейчас она и собиралась пакостить. Слишком удачный момент. Оттого я не спускал с ней глаз, гадая, что же она решила провернуть.

Косоглазая дрянь, я даже не подозревал, что она мне подготовила.

Глава 295

— Во что ты веришь? — спросила Юи, когда мы сидели у костра. — Веришь ли, что после смерти мы жизнь другую себе находим?

Уже ночь, уже пора спать ложиться, мы как раз только покушали, а Юи решила развести псевдоинтеллектуальную беседу, чтоб скоротать время и пофилософствовать. И не какую-то, а про смерть. Ей явно скучно. Спорим, что скоро она будет рассказывать мне про свой план?

— Бери больше, я это точно знаю, — ответил я зевнув.

— Откуда?

— Оттуда же, откуда у меня есть чёрное пламя на теле.

Мы уже нашли более-менее уютное место для ночёвки, углубившись в лес, чтоб скрыть своё присутствие от любопытных глаз других обывателей. Мало ли кто по дорогам ходит. Уже даже места себе подготовили — накидали веток на землю, присыпали листвой, кое-как обернули такой матрац грязной одеждой. Походный мешок и рюкзак же служили нам своеобразными подушками.

— А ещё?

— Что именно ты хочешь узнать, Юи? — спросил я нехотя.

— Веришь ли ты в судьбу? Что у каждого своя она и уже предрешена системою великой?

— Не верю. Чушь, — буркнул я.

— Почему же так решил? — допытывалась она.

— Не знаю, просто бред, как по мне. Что решает система? Выпадет крит тебе или нет? Ну так сделай так, чтоб от этого ничего не зависело, вот и всё. Не хочешь рисковать, уничтожь издали. Боишься, что система насчитает промах — сожги всё, отрави, взорви. Есть много способов, где никакая система тебе не поможет.

— Смелые слова однако, — тихо сказала Юи. — Ты не боишься ничего, как погляжу я, верно?

— Боюсь, — не стал врать я.

— Не видно по тебе того. Ты слишком уж уверен.

— Одно другому не мешает, одно другое не толкает. — Блин, уже говорю как Юи и Юми.

Юи замолчала. Только костёр хрустел растопкой, согревая нас. Здесь, в высокогорных лесах было удивительно холодно.

— Значит веришь лишь в опыт?

— И немного удачи, — добавил я.

— А знаешь, на что тебя оставила сестра? Своим решением неумным? — тихо спросила Юи, смотря на меня исподлобья.

— Не знаю, ты же не говоришь, — ответил я безразличным голосом, хотя сам слушал внимательно.

— Тебе нельзя туда идти, ты всё просто разрушишь. Мой план был прост и эффективен, он должен был всё сделать сам, но… не пошло, как говорят.

— Как именно разрушу?

— Сказать я не могу. Но лишь единожды спрошу. Ты принял ли решение, на чей ты стороне? Сестра иль я?

— Конечно принял. Сестра, — ответил я, не моргнув глазом.

— Понятно… Я поняла. Я… даже после всего, что мы прошли, ты выбрал её. И ведь ради чего? Власти? Со мной бы получил ты больше. Силы? Я бы сделала сильнее. Страсти? Тут уж не смешно.

— Предсказуемость, — ответил я.

— Предсказуемость… это слово… Я… я понимаю и принимаю, и я всё осознаю, — последние слова она пробормотала, а я плотнее прижал к себе винтовку и повернулся к ней лицом, не желая оставлять такого кадра за спиной.

Не нравится мне настрой Юи, какая-то она сегодня загадочная…

Это из разряда, какой сегодня ты. И что у тебя в голове. Я не понаслышке знал, насколько Юи может быть трудной, потому прекрасно понимал, что если в её голове что-то и протекает, то это может быть очень опасно.

Оттого мне было ну просто дичайшее неспокойно на душе. Особенно, когда Юи просто лежала перед костром на своём месте и глазела на меня, словно на что-то интересное. Смотрела внимательно, словно читая мои мысли, рассматривая как насекомое, которое она собирается наколоть на булавку. Такой способностью обладала ещё и Клирия. Она тоже неплохо умела смотреть проникающим взглядом на тебя. И обычно такие натуры имели при себе несколько фокусов, что испортят тебе жизнь за считанные секунды.

Так мы и пролежали пол часа. И вроде же спать собирались, но под таким взглядом я просто не мог заснуть, хотя и зевал. А Юи не собиралась отворачиваться, буравя меня взглядом. Может реально трахнуть её, чтоб она успокоилась? А то серьёзно, это просто невозможно спать так.

Мы так и играли в гляделки, пока меня от такого напряжения в туалет не потянуло. Такая усердная работа, переглядываться с ней, что просто ужас.

— Спать бы ложилась, Юи, — сказал я, вставая и подбирая все свои стволы. Учитывая данную обстановку, я действительно очковал оставлять ей оружие. Если до этого она вела себя более-менее спокойно, то сейчас меня немного пугала.

Ну ладно, много пугала.

— Не хочу я спать, Мэйн. Не хочу.

Я отошёл подальше от костра. Если Юи сейчас дёрнется на меня или попытается что ещё сделать, мне вполне хватит времени и расстояния, чтоб развернуться и в крайнем случае прострелить ей колено. Даже скольжением, по моим наблюдениям, она до меня не дотянется. Поэтому я мог наконец-то опустошить свой мочевой пузырь.

— А чего ты хочешь? — спросил я.

— Я… думаю, ты знаешь мой ответ, не так ли?

— Верно, знаю, - и принялся застёгивать штаны.

— И знаешь, что не получу я то, что так желаю, верно?

— Эм… тоже… верно, — уже более неуверенно пробормотал я, закончив нехитрое дело и вытаскивая револьвер.

— Тогда ты должен меня понять.

Раздался металлический щелчок.

Я слишком хорошо знал этот звук, чтоб не спутать его ни с чем другим. Так звучал снятый предохранитель.

Я крутанулся на месте, уже целясь от бедра, когда хлопнул не очень громкий выстрел и перед моими глазами за костром мелькнула маленькая вспышка. Ну да, до скорости пули мне далеко, вот же…

Правую руку прострелила несильная боль. Я мог бы сдержать кучу такой боли, но пальцы предательски дрогнули и разжались; револьвер выпал куда-то в темноту. Я, не терял времени даром, уже дёрнулся за вторым пистолетом. Но ещё один выстрел и я почувствовал, как пуля неприятно стукнулась о кость в плече. Из-за этого неведомым образом я промахнулся мимо рукояти пистолета, и пальцы нащупали только воздух. А потом ещё один выстрел уже куда-то в ногу, и она слегка подогнулась.

Юи не сидела на месте. Вслед за этими тремя выстрелами мне в голову прилетел сам пистолет, да так сильно, что всё вспыхнуло белым перед глазами и я отшатнулся. А через секунду она была уже рядом. Какой-то неведомый быстрый удар мне в голову, в живот, под колено и по затылку. Этот набор ударов прошёл так быстро, что я даже не успел скрутиться от боли.

А через доли секунд меня бросили на землю и навалились сверху. Попутно она обмотала верёвку вокруг шеи.

Ах ты…

Я было попытался ебануть магией, но… не почувствовал ничего. Словно во мне теперь магия и не бегала. А Юи схватила меня за голову, сжав между ладоней, приподняла и со всей дури просадила мне быка.

Правильного быка, как сделал бы его настоящий профи и знаток своего дела. Я отключился.

Приходил в сознание я рывками. Словно меня поймали на крючок и теперь потихоньку выдёргивали из воды. И если сушей служила реальность, куда меня выдёргивали, то леской являлась боль. Резкая, острая, рывками. Словно кто-то втыкал в меня нож.

Забавно, но я был довольно близко по своим предположениям насчёт происхождения боли.

Стоило мне открыть глаза, в которых всё расплывалось, как сразу же увидел Юи. Она с совершенно спокойным лицом ковырялась у меня в огнестрельной ране небольшим ножом. А ещё пахло спиртом.

Вот она вновь тыкнула ножом в рану, вновь меня ослепила болью, а через секунду Юи выковыряла себе на ладонь небольшой, блестящий кровью кусочек металла. Я бы дёрнулся, столкнул её нахер, но что руки, что ноги намертво связывали верёвки. И, судя по всему, она меня облокотила на дерево.

— И стоило ль это того? — спросила она совершенно спокойно, глянув на меня. Ни грамма эмоций, лишь аристократичное выражение лица. — Я ж говорила, мою сторону прими, а ты всё о своём. И к чему привело тебя оно?

Она поднесла к моему лицу пулю, чтоб я мог рассмотреть её. Мелкая… Мелкашка… Ах ты сучка, ты спиздила тот малокалиберный пистолет! Ты, блять…

Моё выражение было слишком красноречивым, чтоб говорить, но Юи даже не дрогнула.

— Теперь прошу я потерпеть, будет немного больно.

Она полила спиртом рану на ноге, и ещё минут пять я стискивал зубы, пока она не достала пулю. Как выяснилось, последнюю.

— Вот и всё, — бросила она пули в огонь.

— Откуда ты знаешь, что их надо вытаскивать из раны?

— По вашему экрану в мире дивном и далёком можно столько же узнать, — ответила Юи. — Весь мир познать и даже понять, как пистолем пользоваться надо.

— Пистолетом, — как-то на автоматизме поправил я её.

— Верно, пистолетом, — кивнула она.

— Ты украла его, тупая блядь.

— Одолжила, — она вытащила мелкашку и покрутила её в руке. — Такая маленькая, но опасная как смерть. И кто бы мог подумать, что такое можно сделать…

Она с интересом оглядела его и спрятала обратно. После этого Юи чуть ли не заботливо принялась перевязывать мне раны с совершенно спокойным лицом, мурлыча какую-то песню под нос. Казалось, что она занимается каким-то хобби или очень важным для себя делом. Какая прелесть, я бы умилился, не будь в данный момент подстрелен и связан. После этого, отряхнув руки, она оглядела меня, словно смотря на то, как выполнена работа.

— И вот к чему всё привело. Ну как, доволен, Мэйн?

— Убьёшь меня?

— Убью? — на мгновение брови Юи дёрнулись вверх, словно такая мысль ей и не приходила в голову. Но через секунду она улыбнулась. Я бы даже мог назвать это ласковой улыбкой. — О нет, зачем же убивать, зачем мне нужно это?

— Откуда я знаю? — пожал я плечами. — Ты же стреляла в меня.

— Прости-прости, так получилось, ты сам привёл к такому. Всё ходишь весь, такой крутой, носом вертишь влево-вправо. И словно не интересна я тебе за это время стала. Ты неприступен, интересен, но сам не понимаешь. И словно ты не дашься мне, но тут-то ты неправ. Я, — она положила себе руку на грудь, — имею всё, что захочу или возьму сама. И если думаешь ты вдруг, что я же отступлюсь…

Её глаза безумно расширились, а улыбка стала от уха до уха. Я бы подумал, что Юи поехала в край, если бы не знал её наклонностей.

— Я добиваюсь всегда всего сама, и тебя добьюсь. Не чувством, силой тогда возьму, раз ты так желаешь! Ты думаешь меня вдруг можно просто так отвергнуть? Думаешь, что можно отвернуться от меня? Уйти своей дорогой, оставив меня за спиной?! Я! Я решаю, кто останется за спиной, а кто со мной. И я получаю то, чего хочу всей душой!

— Ты ебанулась, — пробормотал я.

— Да пусть, но я добьюсь всего, я буду главной, я власть возьму и заберу чего хочу! Пусть даже это ты! И теперь, — она схватила меня за грудки и подтянула к своему лицу, — скажи, в чей ты власти?

— Дяди Бори, — не моргнув глазом ответил я.

— Дя… чего? — её лицо удивлённо вытянулось.

— Ты очень много потеряла, не познакомившись с дядей Борей. Это был великий оратор с поразительной способностью резиста к такому дерьму, как ты, Юи.

— Плевать, что скажешь, — махнула она головой. — Теперь тебе не отвертеться. Я возьму всё — и власть, и силу. И никому не помешать мне. И тебя я сохраню, от смерти верной уберегу. И будем вместе мы всегда жить, сколько нам отмерено судьбой.

— С тобой точно жить не буду.

— Притрёшься, привыкнешь, признаешь меня, — отмахнулась Юи с безумным лицом и поцеловала меня. Засосала страстно, активно, своим язычком хозяйничая в моём рту. И даже то, что я не отвечал ей особой взаимностью, не убавило её пыл.

— А теперь, мои милый Мэйн, позволь тебе сказать. Тебе тайну рассказать о том, что ты не знал. Ты об императоре не знаешь ничего, что правит здесь, не так ли?

— И что?

— И что, — улыбнулась Юи. — А то, что ты просто бессилен против него. Ведь император наш не прост. Силу вековую хранит в себе старик, и духами он ограждён, от всех несчастий убережён. Убить его нереально в честном поединке, однако всё будет просто, стоит лишь знать правду о нём.

— И какую?

— От чего вдруг в саркофаге тело не оказалось? — спросила меня напрямую Юи.

Я задумался.

— Ну… обычно таким образом пытаются скрыть то, что другим знать не положено. Какие-то признаки, что человек умер не своей смертью.

— Хорошо, однако мысль про смерть не совсем и верна, ты должен это понять. Помнишь, что на стенах написано было тогда? Что ты тогда читал?

Я читал про дракона солнечного, он там императором был. Ещё там были проблемы с жильём, переселение из дома в дом. Это просто было написано большими буквами и само собой запомнилось.

— Что-то про дом, — ответил я.

— Про дом? — хихикнула слегка безумная Юи. — Не дом. Пристанище то было. Искал пристанище себе, где спрятаться бы он сам смог. И то пристанище — человек.

— Пристанище… человек? — не понял я.

— Живёт старик наш вечно. Закостенел умом и его душа не та. Пропала в нём та искра. Не место более ему на месте императора. Как только Юми замуж выйдет, он в тела мужа сам войдёт. Он вытеснит родную душу и место он его займёт.

— Хочешь сказать, что император сам переселяется из тела в тело? То есть, когда на его место приходит следующий будущий император, он занимает его место? Получается… если у него дочь, то он спит со своей дочерью. А если сын будущий наследник, то он… жертвует своим сыном, занимая его место. Так что ли?

— Верно, — кивнула Юи. — Он просто место императора займёт и правит дальше. Оттого я хотела разобраться с ним и место императрицы себе забрать. А потом и ты бы мог императором сам стать.

— С тобой? Бля, я даже не знаю, что хуже: взглянуть в глаза Клирии или стать императором рядом с тобой. Почему если я нахожу баб, то они полностью ебанутые? И к тому же ты сказала, что император опасен. Но переселение в тело другого человека не так уж и опасно, разве нет? Можно убить его.

— Если знаешь ты об этом. Вот я знаю, и ты знаешь. Но другим оно неведомо вообще. Но ты прав, есть и другое, что останавливает остальных. Он действительно дракон. В той форме, что может превратиться и врагов всех испепелить. Ни разу не видала я подобного ещё и вряд ли кто сейчас-то жив, чтоб поведать нам об этом.

Я слегка недоверчиво посмотрел на неё.

— Дракон? Серьёзно?

— Не веришь ты? А вот и зря, исследование провела я, — потрепала она меня по голове. — Есть вероятность такая у нас, ведь первый император драконом то был. А если учитывать то, что он переселяется, то вполне возможно, что им он и является.

Дракон… император-дракон, что держит трон и переселяется душой из одного тела в другое? Вот почему она говорила, что для меня это опасно… Или меня вытеснят, или убьют в попытке разобраться с ним. Но тогда…

— Как ты собралась его убивать?

— Не твоя забота это, — щёлкнула она по носу меня. — Теперь уж я этим займусь.

— И сестрой своей?

— И сестрой моей, — кивнула она и вновь села мне на ноги. — Но не волнуйся и молчи. Ничего не говори, дай насладиться мне моментом.

— А если не дам?

— Тебе в какую ногу воткнуть люплю?

— Пулю, ты имела в виду. Нет, знаешь, наслаждайся сколько хочешь моим обществом.

У меня было несколько вариантов. Превратиться в тварь и дать пизды зарвавшейся дуре или же не дёргаться и смотреть, что будет. Убивать меня не собираются, а значит ничего мне не будет. Значит тратить способку с откатом в неделю лучше не надо. К тому же послезавтра уже будет доступен четыреста десятый, который будет мне в помощь. Другой вопрос, что сейчас делать с этой косоглазой дрянью, которую бы убить по-хорошему надо.

У меня же и магия ещё не работает. Скорее всего каким-то чудесным образом её заблокировала эта… Юи. Наверняка какой-то амулет, что мне однажды повесили на шею во время путешествия по лесам лесавки. Итого, ни стволов, ни магии, ничего кроме способки, которую тратить не хочется.

В данный момент я только и мог, что сидеть исмотреть, как она ластится ко мне. И ей похуй, что я ей не рад. Она получила чего хотела и теперь, положив голову мне на плечо, балдеет. Балдеет, молчит, наслаждается победой.

Это было фиаско. С моей стороны. Надо было обшмонать её, но чот я и не подумал этого сделать. Всё было бы отлично, если бы не сраный пистолет в её руке. Будь то даже мини-арбалет, я бы ей всё равно пизды всыпал, но не с пистолетом, который куда скорострельнее. Но ещё не вечер, не думай, что сдержишь меня этим, Юи.

Так я успокаивал себя, пока она праздновала победу.

Глава 296

Юи так и сидела у меня на ногах, прижавшись ко мне, словно кошка, которой плевать на всё. Сейчас ещё и мурлыкать начнёт, что вообще пиздец будет. И не сбросить же эту срань с себя.

— А знаешь что? — посмотрела Юи мне в глаза.

К этому моменту она уже вернула себе самообладание. Вновь спокойствие, вновь эта грациозность и аристократичность. Умение вести себя…

— Знаешь, раз уж так совпало, что теперь ты у меня, имею право я владеть тобой.

Блять, забудьте.

— Юи, потише, ты чего вдруг? — немного нервно спросил я, чувствуя грандиозный пиздец.

— Чего? Ты думал, что не получу чего хочу? Нет, ты не прав, мой милый Мэйн, я всё здесь получу.

Юи, не раздумывая, дёрнула меня за ноги, стаскивая на землю. Потом постояла, подумала и достала нож.

— Прости, но раздевать тебя я буду только так. Распутать на тебе верёвки я как бы не рискну. И оттого их на тебе оставлю.

— Эй! А как же моя одежда?! И зачем меня раздевать.

Плотоядная ухмылка была мне ответом.

— Не бойся, всё будет не долго. Или долго, как пойдёт. А одежда и запасная есть, — ответила она.

— Не надо, — пискнул я, пытаясь уползти от насильницы.

— Надо, — кивнула ответственно она и принялась орудовать ножом, срезая с меня всю одежду.

Две минуты, и я уже голый и связанный под взглядом Юи, которая с интересом меня изучала.

— Позволь мне пробудить тебя.

— Не надо. Ещё меня девки не насиловали.

В ответ она лишь заискрила глазами, сохраняя своё аристократичное лицо. Воткнув в землю нож, Юи начала медленно раздеваться. Это был форменный стриптиз, дразнящий, медленный, изящный. Куртка, ботинки, брюки, футболка… Медленно, отбрасывая вещи в сторону, показывая всем своим видом, что вот она вся такая. И то, что её фигура действительно классная, я отрицать не мог, как и не мог сказать, что против трахнуть её.

Но не в такой ситуации! Не в ситуации, когда трахать будут исключительно меня! Это мне вообще никаким боком не в радость!

Однако организму было плевать. К тому моменту, как слетели её трусы, и как предстала она предо мной голой, я был готов принять её, а она, судя по всему, меня. К сожалению, я не мог управлять такими моментами, оттого… Хотя Юи точно мне что-нибудь бы да отрезала, так что без разницы.

Медленно, словно предвкушая своё будущее, Юи подошла ко мне и медленно присела. Её взгляд пробежался по моему телу, словно она пыталась оценить меня, налюбоваться новым приобретением, которое так давно хотела. После этого она положила обе руки на грудь мою и медленно повела их вниз, ощупывая моё тело, каждую мышцу, каждый выступ. Её лицо на мгновение стало как у ребёнка, который получил новогодний подарок, о котором он всегда мечтал. Она буквально полностью ощупала мой торс, после чего дошла до моего паха.

На её лице появилась странная улыбка.

Ты чо, хуёв раньше не видела?! Юи, не пугай меня! И не ебай меня, если уж на то пошло!

Рассмотрев и пощупав всё на своей новой игрушке, она легла грудью на моего дружка, прижавшись щекой к моему прессу. Вдохнула полной грудью, водит пальцем по груди.

— Забудь о всех, теперь есть я. И Мэйн, ты должен знать, если останусь недовольной я, — она покрутила перед собой ножом. — Отрежу тебе пальцы на руках. Ведь знаю я, на что способен ты. Оттого не подведи и не разочаруй меня.

С этими словами Юи села на меня, приняла в себя, горячая, мокрая, тугая и пульсирующая, буквально обхватив член внутри себя.

И знаете что? Я чувствовал, что меня насилуют. Если есть самый худший секс в жизни, то это один из них.

Многие смеются, когда кто-то говорит, что мужчину изнасиловала женщина. Начинается что-то типа: «да у него самого встало, да этого быть не может» и прочий бред шизофреников, которые сами не становились жертвой подобного и нихуя не знают об этом.

Во-первых, можно изнасиловать мужчину и против его воли. Достаточно нацепить ему резинку на член, чтоб тот не спадал потом. Это первый, физический способ. И весело перестаёт быть уже через несколько минут.

Второй — моральный. Вся соль в том, что ты чувствуешь себя грязным. Чувствуешь, что сделал то, что не хотел делать, что тебя заставили и ты не мог ничего поделать с этим. Насилие над личностью. Это как если тебя кто-нибудь заставит делать что-то унизительное, но безобидное. Подумаешь, тебя заставили сделать, ведь ничего страшного не произошло, ну сделал и сделал. Ну чувствуешь себя униженным, подумаешь…

Ты потом будешь переживать, что не должен был делать этого, испытывать себя оскорблённым, думать об этом, нервы себе мотать. Тебя задоминировали. У любого были случаи, когда он делал против собственной воли что-то, а потом чувствовал себя хуёво из-за того, что поддался, склонился и так далее.

Я почувствовал то же самое. Меня изнасиловала девушка. Это было бы очень сексуально, если бы не так мерзко, как вышло. Быть выебанным красивой девушкой, сексуальной девушкой, той, которая тебя хочет. Это мечта.

Но не когда тебя к этому принуждают против твоей воли. Не когда ты становишься беспомощной жертвой, которая ничего не может сделать, кроме как трахнуть её. А потом ещё раз. И ещё.

Юи попискивала каждый раз, когда кончала. Кончала бурно и кажется, что даже по несколько раз. Ей вкатило, она втянулась. Она сидела на мне и смотрела в глаза, тяжело дыша, с абсолютно серьёзным лицом, словно делала что-то важное.

— Вот… оно что… способность… Удивительно же вышло… ты хороший… секс-партнёр…

И вновь погнала.

Грязно. Не пожеланию. Мерзко. На душе словно насрали. Словно используют. Юи, это повод тебя ненавидеть и убить, если бы я не должен был довести тебя до конца. Возможно, как доведу, я тебя искалечу до полусмерти, но…

Она поцеловала меня, и я ответил.

Как там говорили, если тебя насилуют, просто расслабься и получай удовольствие? Я так и постарался сделать. А Юи… она хотела мной обладать. Обладать настолько, что даже отсосала мне. А вот на куни я не согласился и пообещал ей там всё отгрызть, если она рискнёт. В ответ… мне ещё раз отсосали и сказали, что в будущем я изменю своё мнение.

— Не удивлена теперь я, Мэйн, что сестра к тебе бежала, — легла она на меня и начала тереться. — Ты мой. Теперь ты принадлежишь лишь мне.

— Я мамин.

— Но здесь-то нет её.

Она насиловала меня до рассвета. Каждый раз монотонно, повизгивая от оргазмов, она прыгала на мне, прижимала к своей груди, целовала, лапала меня, словно ощупывала. Буквально заставила щипать и сосать ей грудь. Это ни куни, да и уши мне дороги, если честно. А когда мы были уже мокрыми, она всё равно не могла успокоиться, пока, кажется, её не начало саму сводить судорогой. И всё равно даже после этого, когда она легла на меня, я оставался в ней.

К тому моменту я уже сам начал засыпать, отчего отрубился, стоило ей прекратить насиловать мой организм. Но на этом ничего не кончилось; позже я изредка просыпался, чувствуя, как меня ебут, прыгают на мне, пыхтят, однако усталость практически сразу выкидывала меня обратно в сон. Забавно было, когда меня прямо во сне оргазм простреливал, и я выныривал слегка охуевший и тут же получал лобызания. Эта больная в прямом смысле слова вылизывала моё лицо и сосалась со мной. Юи ненасытно меня трахала сколько её душе было угодно, празднуя свою победу и, к сожалению, отказать я ей не мог.

А проснулся я укрытый. Юи заботливо меня обмотала одеждой со всех сторон, чтоб я не мерз, и перекатила меня на самодельный матрац. Блять, я что, вырубился так, что не заметил, как меня перетащили обратно?!

Юи тоже была одета уже. Вся спокойная, насытившаяся, как кошка, что сожрала и мышь, и сметану. Ходит, словно ничего не произошло, что-то готовит.

— Знаешь, не могу я взять тебя с собой к ним во дворец, ведь всё ты там испортишь. Боюсь, что подождать придётся тебе, пока я не вернусь. Ты же не против?

— Против.

— Ох, мнение твоё неважно. Ты будешь делать, что скажу я, — Юи посмотрела на меня слегка безумным взглядом. — И сначала будешь кушать.

Она присела передо мной на корточки с тарелкой и ложкой. Я демонстративно сжал губы, показывая, что жрать это не буду. Но Юи имела свой подход к людям. И своё понятие о заботе.

— Если ты не съешь всё это, отрежу я тебе все пальцы. Если рот ты не раскроешь, сделаю в щеке я дырку, куда буду еду вливать. Ведь не могу позволить я, чтоб ты голодным был? — погладила она меня по голове. — Я готова много чего сделать, чтоб ты был здоров и сыт.

— Дырки сделать во мне, это тоже от желания сделать меня здоровым?

— Прошу, не думай, что я зла, я делаю всё от любви.

— Ко мне? — ужаснулся я.

— В тебе же есть что-то такое. Ты так меня же защищал, заботился и прикрывал, — она погладила меня по щеке. — И жизнью своей рисковал. И пусть бываешь ты и глуп, но все мы не идеальны, у всех есть минусы свои, пусть даже и такие. Я просто хочу, чтоб ты моим стал. И будешь жить под боком у меня. И я не отпущу тебя, ты будешь только мой.

Господи, своим отношением я прибил к себе настоящего монстра. Она же больна на всю голову! Ей главное обладать! Это… это пиздец.

— Не буду.

— Ну это мы ещё посмотрим, а теперь ротик раскрывай, Юи не расстраивай. Я готовить-то умею, в этом я же хороша, лучше всех, поверь мне, милый.

Юи действительно готовила хорошо, я даже не замечал этого. Может просто не был голодным как сегодня.

Юи выглядела спокойной и самой обычной. Но взгляд был до ужаса в душе безумным. Она смотрела за тем, как я быстро проглатываю, всё с такой безумной заботой, что мне стало немного страшно за себя. Как бы она меня не порезала на кусочки и не съела, чтоб стать ещё ближе ко мне. И это не шутка, у таких людей свой взгляд о заботе и любви.

После этого она взяла все мои оружия.

— Не думаю, что они теперь со мной тебе понадобятся, ты согласен?

Я промолчал.

Она внимательно осмотрела их, посчитала, после чего с подозрением покосилась на меня. Не досчиталась, наверное, того ствола, что я выронил. Однако по её лицу я мог сказать, что она и не совсем уверена, что он вообще был, так что пусть сама гадает, я всё буду отрицать.

Юи так и не сказала ни слова, утащила стволы и скрылась на час, после чего вернулась без них и приготовила еды.

— Завтра двинусь я в столицу, ты же здесь меня подождёшь. Я тебя на дереве припрячу, чтоб никто тебя не достал. Одену, чтоб не замёрз, и накормлю, что с голоду не умер. А потом вернусь и…

Она меня лизнула в щёку.

— Ты будешь весь мой. Весь… Ты прав, я власть люблю. В любом её проявлении, но не чужды мне и отношения. Однако в них я тоже власть люблю и оттого… мы будем вместе. Всё моё и будет мне принадлежать…

Но это мы ещё посмотрим, Юи.

Она меня ещё раз накормила после чего…

— Что?! Опять?!

Она вальяжно скидывала с себя одежду, смотря мне в глаза. Потом просто сдёрнула с меня одеяло, и села сверху.

— Тебя ещё воспитывать и воспитывать, как я посмотрю. Но ничего с любовью всё пройдёт. И ты станешь в моей власти.

С этими словами она начала меня трахать. Да, способность, да, мне не больно, и я получаю от этого удовольствие, но в душу словно срут. Пиздец, насилует красивая девушка. Когда мечта стала чудовищной реальностью. Мне оставалось лишь просто лежать и думать о своём, пока она прыгала на мне, лизала меня, целовала и кусала.

И это продолжалось долго.

Очень долго. Я устал, был истощён и просто уже думал, когда это закончится, когда оргазм меня пробивал в который раз, заставляя тело неприятно, чуть ли не с болью, реагировать на него. Всю внизу хлюпало, Юи скользила по мне, словно мы обмазались маслом. И при этом ей ни капельки не надоело. Только на лице было выражение полного удовлетворения, глаза прикрыты, лицо расслаблено, что типа это моё, я молодец, теперь мне ничего не надо.

— Знаешь какого быть мной? — спросила Юи уже позже, просто лёжа на мне. — Постоянно слушать, что жизнь отдай кому-то. Отдай её империи, отдай её народу, ты власти над собой же не имеешь, ты только всем должна. Что защитить ты всех обязана. Отдай себя империи, живи ради неё, но не ради себя.

Она вздохнула, подтянулась и поцеловала меня в губы.

— Я власть хочу над собой иметь, чтоб распоряжаться своей жизнью. Чтоб не указывали мне, что надо делать, за кого выходить, кому отдаться, а кому родить. Чтоб жизнь империи я не отдавала, пока наш император тешет своё эго. Родители мои не видели, что я хочу пожить. Они ругались и кричали, требовали от меня, чтоб жизнь я ради родины отдала. Они хотели слепить из меня себя, воплотить всё то, чего сами хотели, но им было плевать, чего хочу же я. Они хотели, чтоб была я послушной вещью и мечом. Промытые мозгами твари, — последнее она прошипела. — Я выполнила их желанье, они отдали жизни во имя империи своей. И теперь, чтоб стать свободной, империю я захвачу.

— Ты сошла с ума, — пробормотал я слабо.

— Быть может ты и прав. Но это правда, нужна власть, чтоб стать счастливой по итогу. Вот ты, — Юи несильно щёлкнула меня по носу пальцем. — Я хочу тебя забрать, но ты сопротивляешься. Но вот уже и власть у меня, и ты не можешь сопротивляться. И я счастлива опять.

— Тебе плевать на других просто.

— А тебе? — посмотрела она мне в глаза. — Тебе же тоже наплевать, кто будет здесь под ногами твоими погибать. Власть делает тебя свободным. Сила тоже власть, но не обязательная так-то. Мне вечно говорят, что я должна, но скоро стану я свободной и счастье заслуженное обрету.

— Им надо было отпустить тебя в самом начале, когда ты не стала ещё такой, — высказал я мысли вслух.

— Надо было, — кивнула Юи. — Но предпочли они меня убийцей сделать, что трон их защитит. А теперь молчи. Иль говори, мне наплевать, я буду сейчас тебя…

— Просто заткнись, стихоплётка, — бросил я и отвернулся к костру, который она разожгла.

Приятно, что меня так хочет девушка, но теперь я немного другого мнения обо всём подобном, если честно.

Вечер перешёл в ночь и Юи меня вновь покормила, полностью наслаждаясь моим обществом и самой собой. В этот раз всю ночь меня не ебали, лишь пару раз попрыгала на мне, да обняла, найдя своё место у меня под боком. Да и засыпал я подозрительно быстро, даже несмотря на то, что мне до этого и не сильно хотелось. Снотворного что ли бросила?

— Когда-нибудь ты будешь мой, — сказала Юи, прежде чем я уснул.

— Никогда этого не случиться, Юи.

— Мы ещё посмотрим, — пробормотала она, притёрлась ко мне и уснула.

На утро она была уже одета и вооружена мечом. Прямо готова к подвигам. Я, кстати говоря, тоже был одет. Видимо, пока я лежал в отрубе, она меня развязала, одела и завязала обратно. Ну точно снотворным вчера накормила.

Покормив меня плотно напоследок, Юи потрепала меня по голове.

— Мы быть могли хорошею командой, прими ты сторону мою.

— Нет.

— Тогда… позволь мне перед отходом ещё чрево почесать, — безумно сверкнула она глазами.

И Юи почесала. Словно надо было меня об этом спрашивать вообще. Но зато на этот раз она двигалась любя, спокойно, задумчиво, летая где-то в своих мыслях. Я бы назвал это ламповым сексом… если бы занимался им с тем, кого люблю. А она прижалась ко мне и двигается, в щёку поцелует, в губы поцелует, в глаза заглянет, лизнёт…

Блять, Юи, ты чо, собака?! Харе лизать меня уже!

Естественно, я такого ей не сказал. Просто позволил ей сделать своё дело и всё. После этого она меня укутала в одеяло, чтоб мне теплее было, ещё раз обвязала верёвкой, запихнула кляп в рот и затащила на дерево. Пыхтела, краснела, тужилась, но затащила, затягивая меня туда верёвкой, где привязала к одной из ветвей, чтоб я не свалился.

Я бы мог похвалить её за усердие, если это не выглядело, как если бы паук затаскивал свою добычу к себе в паутину.

Бросив напоследок прощальный взгляд, Юи слабо улыбнулась.

— Завтра я вернусь за тобой, мой будущий император. И тогда ты никуда не денешься.

С этими словами она уверенным шагом двинулась в сторону столицы, даже не оглядываясь назад. Уверен, что именно так она и жила, не оглядываясь и не раздумывая ни на секунду, выдирая своё счастье из этого жадного мира.

Юи права, мы действительно похожи. Очень похожи в чём-то.

Я тоже буду идти к цели, если даже потребуется ради этого убить не один десяток человек. Такова жизнь, хотя это меня и не оправдывает. Как и не оправдывает тот факт, что я просто хочу сделать мир немного лучше, даже пусть на отдельно взятой территории. Великие цели требуют великих жертв. Когда-нибудь мне придёт счёт за это, когда-нибудь мне придётся расплатиться за такое поведение, но…

Помолимся за тех, кто встретится мне до этого срока, им это понадобиться.

Часть шестидесятая Выживают сильнейшие

Глава 297

Настало время мсти. Мести… Не, не звучит.

Настало время МСТИ!

Так что, накормленный и затраханный красивой девой до потери пульса, я уже готов к новым свершениям. Как раз ещё и вздремнул часок, когда она ушла. Не сразу же творить мстю, не дай бог эта яндерка в засаде сидит и поджидает меня. А так час подождал и можно лезть за свершениями! Правда…

Я огляделся.

В принципе, здесь было не так уж и высоко, так что падать не страшно. Но вот меня к ветке Юи привязала, что действительно проблема. Ещё и ветка толстая… Так, у меня есть тварь, но это на крайний случай, если ничего не выйдет.

Естественно, сначала я просто пытался сломать ветку, дёргался и так далее, бился чуть ли не припадке, но сломать толстый сук мне не удалось. Попытался поёрзать… тоже пусто, затянуто от души и с любовью, тут мне не вырваться.

Я около часа пытался освободиться, пока не понял, что это бесполезно. Бесполезно настолько, что я больше устал, чем смог изменить своё положение.

Магия… нет, пусто, что-то блокирует и, скорее всего, это что-то на шее, что она мне изначально накрутила. О'кей. Так не покатит значит…

Тогда ждём.

И стал я ждать. В статы заглянул проверить, как обстоят дела, например.

Имя: Патрик.

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 25.

Раса: человек.

Уровень: 45.

«Параметры»

Сила — 54.

Ловкость — 62.

Выносливость — 58.

Здоровье — 46.

Мана — 38.

Интуиция — 43.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 37.

Одноручное оружие — 43.

Двуручное оружие — 28.

Оружие дальнего боя — 60.

Щиты — 17.

Лёгкая броня — 40.

Тяжёлая броня — 43.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Мелкий ремонт — 8.

Медицина — 18.

Рукоделие — 26.

Взлом — 11.

Выслеживание — 28.

Охота — 28.

Шитьё — 5.

Торговля — 31.

Красноречие — 47.

Верховая езда — 28.

Скрытность — 33.

Ах да, мне же теперь двадцать пять! Праздную два года, что провёл в этом мире. Хотя исполнилось мне двадцать пять недели две назад, ещё в том мире, просто я не вспомнил об этом, так как не до того было. Вон, дальнее оружие до шестидесяти и ловкость до шестидесяти двух вкачал. Неплохо.

И сорок пятый лвл. За два года. Это вообще отлично. Хотя вспомнить, сколько я убил собственноручно, тут сразу становится понятно, откуда такой рост. Ведь среди жертв были и герой, и высокоуровневые люди. Мои жертвы сотнями исчисляются, если уже через тысячу не перевалило (это я про тех, кого лично убивал, про города не заикаюсь). Нормальный человек столько в жизни не убьёт.

Буду считать это за успех, хотя даже меня такое пугает. Я же обычный парень, и мухи не обижу, откуда такие показатели жуткие?

Мда… Гляжу на стату и становиться грустно. Кстати, у меня и звание появилось новое же!

«Исключительный путешественник — сотни путешествуют по континенту, десятки по всему миру. И только единицы рискуют пуститься в странствия между мирами, при этом ещё и вернуться. Вы действительно исключительный путешественник.

Условия получения — посетить другой мир».

Ну хоть нормальное звание, а не какой-нибудь долбоёб или нечто подобное. Теперь у меня их двадцать одно. Много относительно обычных людей и очень мало относительно тех же героев, у которых двадцать это вообще норма, если не минимум.

После этого я начал прокручивать картинки секса в голове. Например, последнюю мою связь. Нет, я ничего не хочу сказать: тело Юи было классным, красивым и действительно возбуждающим. И раньше я бы обрадовался такому подарку, но… раньше и человеком я был другим немного. Вряд ли тот я понравился бы ей.

А сейчас… Сейчас секс для меня звучит уже так же обычно, как и рукопожатие. Если раньше надо было перебороть себя, подойти, познакомиться, а ещё отговорки про то, где найти девушку, то сейчас было иначе. Подошёл к одной из своих и предложил. Или пошёл и купил какую-нибудь девушку. Или нашёл, поговорил, сводил погулять и трахнул. Раньше секс казался чем-то недосягаемым и захватывающим, а сейчас… ну секс.

Сейчас для меня это как-то обыденно, и я даже не понимаю, чего так стремался раньше. Нет, понимаю, почему, но выглядит это странно. Да и секс уже не такой вау, как раньше казалось. Хотя может чтоб было вау, мне нужен тот, с кем будет действительно необычно. Например… Клирия. Да, тут вообще эмоций выше крыши… Бр-р-р-р… как представлю, передёргивает аж. Не, с её аурой ей придётся трудно. Даже меня она отпугивает.

И кстати, как там она? Клирия же… Блин, если она подумала, что я помер, то там вообще пиздец будет. Я не знаю, какой силой она обладает, но она же была жрицей, верно? Значит что-то и умеет. А там ещё и посох, уверен, что будь он у неё в руках…

В этот момент меня кольнуло неприятное предчувствие.

Посох.

У меня тут же появился вопрос: а могла ли Клирия взять посох с собой? Я ведь не запрещал его ей трогать. Он лежал в хранилище вместе с деньгами, и в принципе Клирия могла его взять, так как раньше как жрица она уже орудовала им. Она умеет с ним обращаться. И как следствие, исходя из благих намерений могла взять как своё старое оружие. Не то что я против, но…

Да, меня что-то это слегка встревожило.

Клирия не дура и умеет думать головой. И если возьмёт, чтоб им пользоваться, то будет делать это со знанием дела. Однако я даже не представляю, что она умеет. У меня нет клятвы, и оттого управлять Клирией, случись что, будет проблемно.

Я не знаю, почему меня испугала эта мысль, что Клирия взяла посох, но волнения на данный счёт были. Это как если ты всегда выключаешь в квартире газ каждый раз при выходе, а тут вроде и выключил, но боишься, что а вдруг нет? Вот и Клирия, ей незачем он, но вдруг взяла? Она ведь девушка хладнокровная вроде, решила обезопасить себя и людей…

И взяла посох.

Я волнуюсь. В первую очередь потому, что если это так, и если она решит мстить за мою смерть, то не хочу даже представлять, какие будут последствия. Я сам ощущал, сколько в посохе силы, а Клирия ещё и управлять ей умеет. Ебанёт, мало не покажется…

Я так разволновался, что даже не заметил, как прошло время. Мои мысли упорно крутились вокруг этого посоха, той силы, что в нём скрыты (даже я их чувствовал), и Клирии, которая была ведущей жрицей и могла выпустить такой сыктым из посоха, что все сраться начнут.

Поэтому, когда я глянул свои способности, то был приятно обрадован, что мой любимый четыреста десятый перезарядился. Прошла ровно неделя с момента того, как я оказался здесь, и теперь мой друг был готов к новым подвигам. Я потерял стволы, но у меня были запасные в нём, поэтому…

Будет мясо. Я говорил, что убил около тысячи собственноручно? Сегодня я увеличу это количество в два раза.

Активация прошла так же незаметно, как и в прошлый раз: лишь потемневшая способка в списке сообщила мне, что он уже выехал. Куда выехал, мне неизвестно, но будем надеяться, что в мою сторону.

Я просидел на ветке минут десять, пока не послышался тихий, аккуратный рокот двигателя, словно…

Я так согнул шею под страшным углом, который был максимальным для меня, чтоб увидеть, как из-за дерева выглядывает автобус. Именно выглядывает, такой слегка боком накренился и фарой на меня смотрит. Прямо смотришь на него, и такой ЛиАЗик боязливая-стесняшка. Прямо милота. И выглядит он куда лучше, чем раньше, хотя всё равно в говно помятый.

— М-м-м-м-м-м! — отлично объяснил, но уверен, что ЛиАЗ отлично по…

Автобус прорычал негромко, словно опасаясь за свою жизнь.

В смысле, чего мне надо? Помощи блять!

— М-м-м-м-м-м! — задёргался я.

И что он мне ответил? Если до словно, то «ничего не понял, хули тебе от меня нужно на этот раз».

Да ты издеваешься!!!

— М-м-м-м-м-м! — я задёргался всем телом, показывая, насколько всё у меня плохо. — М-м-м-м-м-м! М-м-м-м-м-м!!!

Рыкнул двигатель.

Автобус или затупал, или реально не всосал, что от него требуется. Поэтому я минут десять мычал и дёргался, прежде чем он с опаской подъехал ко мне, немного ворча. Ворча, что в прошлый раз из-за меня он чуть не стал автобусом-гармошкой.

— М-м-м-м-м-м!!!

Автобус посмотрел на меня своими фарами, осветив жутковатым красным светом, после чего сдал немного назад. Его двигатель прорычал, правильно ли он меня понял.

Да! Правильно! Помоги мне освободиться! Ты мыслишь в верном направлении, дружище!

Вновь рычит.

Боже мой, ну и что, что у тебя рук нет? Сломай его! Сломай это сраное дерево, оно не такое уж и толстое!

В этом плане мы принимали решения одинаково, благословите боги этого металлического монстрика. Если есть что-то мешающее, надо это разрушить.

Поэтому ЛиАЗ, отъехав назад, взревел двигателем, пугая птиц и разгоняя зверей с округи, после чего на полном ходу, буксанув на месте, врезался в дерево. То жалобно затрещало, но по виду даже не собиралось падать. Тогда он отъехал и врезался ещё раз. И ещё.

ЛиАЗ и так был побитый весь несмотря на то, что уже успел подвостановиться, так что несколько вмятин на его переде не сделают погоды. Там даже стёкла не восстановились.

Он таранил дерево и каждый раз моё сердце испуганно стонало от того, как древесина скрипит. Будет плохо, если оно неудачно упадёт.

Но в конечном итоге автобус одержал сокрушительную победу над деревом. Врезавшись в него внеочередной раз, то затрещало, заскрипело и начало медленно крениться под напором автобуса, который продолжал газовать несмотря ни на что, выбрасывая комья грязи из-под колёс. Рёв был страшным.

Не менее страшно было, когда дерево свалилось. Но уже пол дела было сделано, я слез с дерева. Оставалось распутаться.

— М-м-м-м-м-м! — замычал я ЛиАЗe.

И здесь он мне помог, хотя в начале я чуть не обосрался от страха, как он это сделал. Вот он подъезжает, примеряется, словно паркуется, и… Неожиданно ЧУТЬ ЛИ НЕ НАЕЗЖАЕТ НА МЕНЯ!!!

— М-М-М-М-М-М!!!

Я чуть не обосрался от ужаса, представляя, как моё приключение закончится таким эпиком. Но нет, я зря сыковал, ЛиАЗ просто решил меня освободить таким странным способом. Он аккуратно лавировал, чтоб я под конец оказался наполовину под его боком (где стык борта и днища) между передним и задним колёсами, после чего, словно став чуток ниже, начал ездить вперёд-назад.

План заключался в том, что углом корпуса, помятого и подранного, он будет пытаться перетереть верёвки на мне. Конечно немного очково, когда над тобой ездят несколько тон неадекватного металла, однако выбора было немного. Или так, или никак.

Так, трясь углом о верёвки, газуя вперёд-назад, он словно пилил их, пока в конечном итоге не перерезал верхние верёвки. После этого настала очередь верёвок на мне самом, которые были намотаны мне на руки. Избавлюсь от них, получу свободу.

Не сказать, что всё прошло гладко, несколько раз он резанул по моим рукам, один раз довольно сильно, из-за чего кровь шла не переставая. Однако в конечном итоге я почувствовал, как ослабли путы.

Бля… Я мог выдохнуть с облегчением.

— М-м-м-м-м-м! — промычал я, выкатываясь из-под автобуса, после чего принялся быстро-быстро сбрасывать с себя верёвки. И первым же делом, когда я их сбросил, вытащил из рта кляп. Челюсть неприятно хрустнула, когда я несколько раз открыл и закрыл рот разминая. Но как же приятно вытащить его! После этого я оперативно принялся распутывать ноги и уже через пять минут был полностью свободен.

Если не считать рваной раны на руке от неудачного касания ЛиАЗа, то я практически не пострадал. Да и та рана уже почти не кровоточила, хотя я её всё равно на всякий случай перевяжу.

После этого я содрал то, что было намотано у меня на шее; какой-то странный кулон на верёвочке. Видимо он и блокировал магию, работая по принципу того, что мне на шею повесили лесавки. Рассмотрел, покрутил между пальцами, да и выкинул нахуй его.

— ЛиАЗ, ты даже не представляешь, из какой жопы ты меня вытащил, похлопал я его по боку.

Двигатель немного прогудел.

— Да, знаю, без тебя я ничто, — можешь выёбываться, засранец. Ты заслужил. — Однако мне теперь надо, чтоб ты довёз меня… вернее не меня, а всё, что внутри тебя, до определённого места.

Двигатель газанул.

— Зачем? Ну мне будет неудобно тащить всё это. Клянусь, без твоей помощи мне будет справиться пиздецки сложно, поэтому вся надежда на тебя.

ЛиАЗ что-то продолжал бурчать, но я уже его не слушал, лишь кивая и поддакивая. Раз не послал, то значит согласился. Всё предельно просто. Меня куда больше интересовало то, что оставила здесь Юи. А она оставила кое-какие вещи, чтоб идти налегке. А именно мои. Заботливо привязала их на одну из веток, чтоб потом, видимо, забрать.

Стоило заглянуть в рюкзак, как сразу становилось ясно, что здесь она тоже рылось. Не оставила ни патронов, ни каких-либо острых вещей, словно боясь, что я смогу ими воспользоваться. Ага, связанный и привязанный к ветке. Но не это меня интересовало.

Шкатулка с яйцом! И к моему счастью Юи решила от неё не избавляться, оставив в рюкзаке. Видимо предназначения этой вещички не поняла, а выкинуть не захотела. Ну хоть на этом спасибо. По сути, меня только это и интересовало, так как то был главный пункт, что должен был поддерживать во мне жизнь.

После того, как я мог выдохнуть спокойно, принялся искать уже револьвер, который выронил позапрошлой ночью. Это было очень важно, так как любая пушка мне необходима. Особенно та, на которую патронов у меня хоть жопой жуй. На винчестер их дохера, на беретту тоже, но Юи, я так подозреваю, избавилась от них. Как и от М249. Теперь те патроны просто бесполезны, так как М60 жрёт другие патроны. Если только в бабахах их примостить.

Печаль…

Нашёл я револьвер в какой-то норке, что была закрыта густой травой. Случайно наткнулся, когда рыскал руками по земле. В отличие от Юи я помню, где стоял и помню, где его выронил. Оттого зона поисков у меня не была большой. Так что, достав его оттуда, я выдохнул с облегчением. Ну хоть так. Да, отдача большая, да, перезарядка долга, но зато на него патронов дохера, и он стреляет!

Автобус что-то занудливо прожужжал двигателем.

— Ну это тебе легко говорить, а вот для меня подобное пиздец как важно. Ты можешь и переехать, а вот я… — Я похлопал себя по груди. — Я из плоти и крови, мне нужно чем-то защищаться, так как скопычусь от малейшего удара под дых.

Автобус буркнул, что мы никчёмные людишки и медленно развернулся на поляне. Одним из колёс он проехался по кострищу, оставленному с нашего привала, подняв облако чёрной пыли.

Лёгкий рокот двигателя задал мне вопрос.

— Куда сейчас? — я задумался, после чего двинулся в туже сторону, куда ушла и Юи.

Двигался недолго; через кусты, высокую траву, небольшие овражки уже через тридцать минут я вышел к опушке леса. Здесь на смену приходило огромное поле, что уходило вниз на плато. Огромное плато, ровное, словно специально выпиленное в этих горах для столицы, что расположилась на нём.

Этот город, большой, с высоченными башнями, красивый, мог даже посоревноваться со столицей в королевстве. Он был куда масштабнее того городка, где я был, и раскинулся куда сильнее во все стороны.

На востоке от плато вверх уходила гора, всё выше и выше. На её склоне, практически на границе, где заканчивались луга и начинались каменистые горы стоял такой небольшой дворец. Он расположился над горным озером, что было словно налито перед ним в чашу. Если не ошибаюсь, это дом Юи и Юми.

На западе и севере это плато ограничивало огромное глубокое ущелье с рекой на дне, за которым возвышались исполинские горы. Через западное ущелье виднелся длинный мост, который полюбас вновь держался на магии. Нет, серьёзно, тут что не спроси, слышу один ответ — магия. Ни логика, ни физика, только магия. Да и хуй с ними.

Меня куда больше интересовало то, что расположилось на северном крае этого плато — огромный императорский дворец. Моя цель и главный момент в моём плане. Возьму его, возьму контроль над ситуацией в горной империи и смогу ух как намутить бедной стране эльфов. Но для этого мне надо его захватить. Меня ожидала потная катка в соло.

— Видишь его, — кивнул я головой на дворец, обращаясь к автобусу. — Ты спрашивал, куда мне. Так вот, туда.

Глава 298

Императорский дворец. Огромное сооружение, которое было похоже на запретный город и заслуживало попасть в ЮНЕСКО.

До моего прихода, естественно. Но я торжественно клянусь, что сделаю всё, чтоб этот дворец устоял.

Однако то, как он был выстроен, усложняло мою задачу в несколько раз.

Во-первых, он располагался на краю плато. С одной стороны его защищало естественное ущелье, с другой стена, что отхапывала такую неплохую территорию с два или три футбольных поля перед ним. То есть, мало того, что надо преодолеть стену, так ещё и добежать до дворца, а там вся территория наверняка кишит охраной.

Вторая проблема — где отстроен сам дворец. Судя по тому, что я отсюда вижу, добрые две трети его находятся вообще над ущельем. Скорее всего, как и говорила Юи, он стоял на подпорках. Это значит, что пробраться с тыла туда будет если не невозможно, то очень сложно.

— Да уж… — я ещё раз окинул взглядом плато.

Восток — дом Юи и Юми на склоне.

Запад — ущелье с мостом.

Север — ущелье и дворец.

Юг… ну отсюда мы пришли так-то.

И в центре столица, большая красивая столица, в которую нам заходить не обязательно. Вообще я до последнего надеялся, что я и Юи вместе проберёмся на территорию дворца, где я уже её и обезврежу. Но видимо она решила меня опередить.

Блин, сраный пистолет, если бы не он, я бы успел ей коленки то отстрелить, чтоб всю жизнь хромала потом! Она, наверное, вытащила его ещё в том мире, когда в кузов пикапа заглядывала! Аж зло берёт…

Я точно сломаю ей руки и ноги за это, а вот насчёт убийства надо подумать. Пока ещё не решил окончательно вопрос, убивать или нет, так как вроде как и влюблена, хотя от наказания это её не спасёт. И Юми ей не поможет.

А для начала надо добраться до неё.

Сейчас вопрос стоял так: куда топать? За своими или сразу за Юи и Юми? Мои, как я понял, сейчас окапались в доме Юми и Юи. Если возьму их, то получу преимущество в численности.

Однако Юи ушла именно сейчас, следовательно, что-то происходит. Что может происходить? Верно, свадьба. А значит я могу не успеть на неё. Я и так просидел хрен знает сколько на дереве, а сейчас ещё топать к своим, потом с ними возвращаться… А половина не умеет наверняка обращаться… Да чего там, вообще никто из них не умеет обращаться с современным оружием. А я и армия и всё-всё-всё в одном лице.

Значит едем сразу ко дворцу.

— ЛиАЗ, я хочу тебя попросить. Подкинь до того дворца, — указал я пальцем на него. — Высади меня чуток в стороне от него, чтоб меня не достали раньше времени. После этого я хочу, чтоб ты помог мне в кое-чём.

ЛиАЗ недовольно затарахтел.

— Да, именно в этом. Прости, что прошу, но мне нужна помощь. И боюсь, что с тобой мне будет куда легче, чем без тебя.

Легче сказать, что ЛиАЗ мне не высказал, чем перечислить всё, что я услышал от него в свой адрес. Не скажу, что со всем этим я был абсолютно согласен, однако пришлось весь этот рокотоный понос выслушать, так как выхода как такового не имелось. Сейчас пошли его нахуй или скажи чего плохого, вообще уедет. А мне ух как нужна была помощь. Не то чтобы критично, но такая точно не помешает.

Поэтому я проявил чудеса выдержки, узнав о себе много чего нового. Ведь какая разница, что ты делаешь, если в конечном итоге самым важным является, добился ты своего или нет. Вот я добился. И через пол часа уже ехал на автобусе в сторону дворца, объезжая город по кругу. В нём нам делать пока было нечего.

Пока автобус мирно тарахтел двигателем, я готовился к небольшому столкновению.

И взрывчатку подготовил, и провода, гранаты сколько смог забрал, пистолеты по карманам рассовал, а те, что не вместились, оставил в тележке. Там же лежали патроны, РПГ-7, ленты от пулемётов, магазины от автоматов (набрал именно магазинов, чтоб сразу заряжать, а не запихивать в обойму патроны) и много всякой полезной мелочи.

Вопрос был лишь в том, прорываться мне туда или же они сами выйдут ко мне.

— Ну что, ЛиАЗ, готов? — спросил я, перезарядив пулемёт. — Помолимся, чтоб всё прошло хорошо.

Тот недовольно что-то буркнул.

— Ну вот всегда ты так, хоть бы раз поддержал, — вздохнул я, глядя вперёд.

Перед нами продолжали расти стены дворца.

Это была древняя традиция, что брала свои начала ещё когда не было в это мире никакой системы, всенаполняющей магии и странных извращённых, словно порождённых больным воображением, вещей. Настолько же старая, сколько существовала сама Горная Империя. Возможно только такие традиции и помогали сохранить империи свою первозданность, и из-за этого она практически не изменилась с того момента, как мир сдвинулся не только с места, но и мозгами.

Свадьба. Древний обряд, что брал свои начала в далёком прошлом.

Начинаясь с самого утра, он шёл до самого вечера и, казалось, был создан не столько для празднеств, сколько для испытания выдержки самих молодожёнов. Тот, кто не был настроен серьёзно и решительно, вряд ли смог бы пройти такое. Это была полоса препятствий, что могла отбить желание жениться и выходить замуж повторно. Не только своей сложностью, но и тем, что можно было случайно помереть.

До самой заключительной части, клятвы, что давалась перед древними духами, обитающими здесь, и императором, который одобрял союз и передавал власть, надо было отсидеть на одном месте добрых пять часов не двигаясь. Муж и жена восседали на стульях в пустом огромном церемониальном зале, чтоб таким образом каждый имел возможность подойти и высказать свои поздравления в адрес будущей императрицы и императора.

Дальше шли странные танцы или, как их называли люди, танцы птиц, где молодожёнам предстояло на протяжении часа танцевать. Танец был не менее странный, чем сама горная империя — будущие молодожёны переходили с точки на точку, словно вышагивали какой-то маршрут, стараясь это делать грациозно, слегка приподняв руки в стороны подобно крыльям.

Многие мечтали исполнить этот танец. Но немногие понимали, что это такое. Оттого не представляли, какой это был ад наяву. Возможно потому эта традиция и сохранилась только здесь, среди знати, так как в полном свадебном комплекте на протяжении часа мог танцевать не каждый. Многие девушки, а иногда парни не выдерживали того, насколько было жарко в костюмах, и теряли сознание.

Немного о костюмах — эта была основная причина трудности прохождения брачного обряда. Девушку облачали в многослойное одеяние белого цвета. Выглядело это так, словно на неё надевали целых пять утеплённых толстенных кимоно, каждая из которых была не самой лёгкой ношей, а вместе так вообще могли посоревноваться с бронёй рыцарей. Толстые, добротные, девушку можно было выбросить на улицу зимой, и она бы могла спокойно спать, не боясь замёрзнуть.

Девушку одевали, после чего перевязывали, чтоб такой наряд плотно держался, надевали сапоги и перчатки. Помимо всего прочего её обвешивали всевозможными украшениями, оберегами и прочими безделушками. Чем больше, тем дороже девушка. Несложно представить, какой якорь висел у будущей императрицы на шее.

А ещё дева должна быть бледнолицей. Потому ей накладывали толстый слой штукатурки, из-за чего девушка оказывалась законсервированной. После всего этого на голове ей делали добротный тюрбан, высотой чуть ли не с две головы самой девушки, который сам весил немало. Несложно представить, какая температура была внутри такого кокона, и почему от традиции танцевать час отказались практически все. Казалось, что таким способом пытались отпугнуть молодых людей от свадьбы.

Парню везло не меньше. Добротный поддоспешник по толщине не уступающий нарядам девушки, а поверх него броня. Старая, добротная, толстая, которую могла не взять даже пуля. Уже никто и не помнил, был создан он для войны или же для того, чтоб убить будущего мужа до того, как он попортит свою будущую жену. Про катану, которая являлась главным атрибутом и показывала статус мужчины никто тоже не забывал. Однако вытащить её в таком наряде, не говоря о том, чтобы размахивать ей вообще речи не было. Нужно было быть настоящим монстром, чтоб воевать в такой экипировке.

После танца в таких прекрасных нарядах они вновь должны были отсидеть до самого вечера за праздничным ковром. Нет, не столом, кушать могли все только после обряда. Именно ковром.

Здесь все сидели на огромном ковре, в центре которого восседали будущие муж и жена. Все остальные гости сидели на ковре на коленках по краям, разговаривая, поздравляя друг друга, поздравляя молодожёнов и просто общаясь. Опять же, молодожёны должны были сидеть неподвижно и тихо.

Воодушевлённый, но не громкий гул стоял в помещении, пока молодожёнов не отправляли в главный зал…

Стоять ещё час.

Это для того, чтоб будущие молодожёны успели подумать о своём решении и передумать. Словно до этого, находясь в своих скафандрах, они могли не успеть этого сделать. Словно такой жестокий отбор до этого не являлся основанием для решения, что оба действительно настроены серьёзно.

Ирония судьбы в том, что это никак не могло решить проблему, когда одного вынуждали выйти замуж или жениться на другом.

Потому Юми, копия своей сестры, сейчас стояла в центреогромнейшего зала рядом со своим новым мужем, что был подсунут к ней теми, кого она считала союзниками. В абсолютной тишине ей ещё предстояло простоять как минимум около получаса, прежде чем его духовенство, жрец и отец их, что стоял перед ними, скажет, что они дали своё согласие на добровольное произношение клятвы заключения брака перед духами.

Раньше жрец нравился ей, она считала его хорошим человеком. Она помнила, как тепло он относился к ней и её сестре, когда они были детьми, прощая шалости, что не простили бы родители. Она верила в то, что им движет только вера и добродетель. Как оказалось, вера спокойно идёт рука об руку с властью и деньгами, сливаясь с ними так сильно, что отличить иногда бывает их очень сложно.

Они стояли в абсолютной тишине. Никто не двигался, никто не говорил. В огромнейшем зале было настолько тихо, что, если закрыть глаза, могло показаться, что никого и нет. Словно все были статуями, одетыми в торжественные одежды.

В конце концов, то, о чём говорил ей Мэйн, оказалось правдой. Это ничем хорошим не кончилось. Честь, добродетель, верность… пустые звуки и громкие слова, чтоб пустить пыль в глаза. Она ничего не держала, но держали её. И её с сестрой поездка в королевство была лишь случайностью, которую они допустили. Стоило ей вернуться обратно, как больше таких случайностей никто допускать не собирался.

Кто говорит, что не бывает безвыходных ситуаций, тот просто ни разу не был в них.

Кто знает, как бы всё обернулось, будь сейчас Мэйн здесь. Успей он скрытно добраться до дворца и, избегая всех этих церемоний, успей они дать клятву при духах, всё могло бы быть иначе. Даже император не так был важен, как сама клятва перед древнейшими. А после заключения союза даже при всём желании никто не смог бы ничего сделать.

Но Мэйна нет, есть только она, одетая в свадебный наряд, есть её новый муж, одетый в свой свадебный наряд, и множество гостей, что собрались здесь проследить за церемонией. А ещё сорок человек, что сопровождали её, и теперь находятся в осаде, не смея выйти наружу, в её родовом дворце. Своеобразная тюрьма для чужаков с далёких земель. Был ультиматум, что или она сама добровольно пойдёт за ними, или они сами войдут и заберут её, но убьют всех остальных от мала до велика.

И именно из-за угрозы Юми стоит здесь. И именно из-за этого, возможно, чужаки ещё живы, хоть и окружены людьми родов великих, чьи главы стоят в этом зале, чтоб проследить за всем лично. Мало ли что могли устроить в этот день другие рода, что были не согласны с этим решением.

Сейчас все уже были уверены в своей победе. Чужаки охраняются и носа не смогут высунуть из её родового дворца. Личные родовые миниармии выстроились рядами, защищая это место так, что их врагам оставалось только с бессильной злобой наблюдать за своим проигрышем. Её бывшие союзники могли бы держать оборону сутками.

Потому, даже вырвись та группа из осады её дома каким-то чудом, она бы не смогла пробиться сюда и спасти Юми. С того самого момента, как они оказались в её доме, вопрос, кто получит власть над ней, был уже решённым.

Что касается их тёмной предводительницы, то стоило ей увидеть, что её хозяин умер, как она впала в уныние. Уныние, близкое к апатии, словно вместе с ним умер её смысл жить дальше. Она ещё некоторое время правила группой, пока они не добрались до дома Юми, после чего совсем затухла. Хотя казалось, что где-то внутри неё ещё кипела ярость, которая могла вырваться в любую секунду, дай ей нужный импульс.

Однако Юми не унывала. Даже в такой ситуации она смотрела на всё положительно. Старалась смотреть. Ведь при всём ужасе ситуации она знала, что её сестра жива. Она чувствовала, её тянуло к своей копии, стоило Юми этого просто захотеть. Её враги сказали, что загнали их в угол и уничтожили, но это была не правда. Ведь если жива Юи, то жив и Мэйн. Однако достучаться с этой информацией до тёмной девы она не успела.

Хотя это и не важно. Куда важнее, успеет ли он добраться до сюда. Ведь, если верить тому, что она слышала от других, он был воплощением разрушения, создавая хаос на ровном месте. Потому, появись он здесь…

Где-то вдалеке послышался хлопок, прерывая её мысли. Громкий звонкий хлопок, который разбавил атмосферу замершего времени в этом зале. Пусть никто не сказал ни слова, однако тишина была разрушена шуршанием множества одежд, оттого что все начали озадаченно переглядываться. Юми слегка напряглась. Ей показалось или взрыв действительно был?

Через пару секунд слабенькая ударная волна ворвалось в зал через окна с улицы, прошлась по нему заставляя едва заметно вибрировать люстры и стекло в окнах.

Вслед за взрывом послышались очень быстрые хлопки, словно кто-то очень быстро отбивал дробь по металлу.

В зале стало больше шума, в воздухе почувствовалось напряжение. Люди даже осмелились шептаться. Но никто даже не подозревал, насколько всё стало из «всё хорошо» в «всё безнадёжно». Не подозревал, пока тревога не огласила дворец.

Тишину разрушил громогласно звон колокола. Громкий, пробирающий до костей и заставляющий вибрировать не только люстры, но и сам дворец, он оглашал своим громким звонким грохотом тревогу. Исполинский колокол, что молчал веками, запел свою песнь тревоги, оповещая всех о нападении в то время, как на улице продолжало что-то стрекотать. Стрекотать с жутковатой постоянностью.

На мгновение этот стрекот заглох. Едва прошло десять секунд, как взрыв прогремел уже где-то сверху. Громкий, мощный, оглушающий, заставляющий подпрыгнуть на месте от испуга. Люстры зазвенели цепями, стёкла завибрировали, как завибрировало и всё здание. Звон колокола тут же оборвался. Было слышно, как что-то рушится, как гремит колокол, падая вниз, как сотрясается дворец. Видимо обрушилась сигнальная башня.

Тревога, постепенно перерастающая в панику, усилилась. Теперь уже никто не стоял на месте. Все дружным потоком начали двигаться подальше от входных ворот с улицы в этот зал. Уходили через боковые двери, растекались по щелям, заставляя пустеть зал с удивительной скоростью, толкаясь и шумя от испуга.

Несколько человек попытались увести и Юми, но она не двинулась места. На кончиках её пальцев недобро блеснули молнии, заставляя её «спасителей» отшатнуться. Она была известна как хороший маг и ни у кого не было сомнений, что убить магией для неё так же просто, как и вдохнуть. Ведь что из неё, что из сестры-близнеца в первую очередь готовили убийц, и в этом деле они преуспели.

— Кто тронет меня, тот смертью бесславною падёт, — спокойно произнесла она, сбросив другой рукой со своей головы этот огромный неудобный тяжёлый тюрбан.

«Спасители», отнюдь не воины, переглянулись и сошлись во мнении, что лучше её не трогать. И между попытками утащить её и спастись самим их выбор пал на второе. Они вместе с остальными живым потоком растеклись по залу, словно вода, которая вытекает через дырявое ведро.

Через несколько минут никого кроме Юми в зале уже не было.

Она стояла в одиночестве, гордо подняв голову, сбросив с себя эти толстые кимоно, украшения и всё то, что ей мешало, пока не осталась в такой накидке, что надевали на голое тело под свадебный наряд. Она смотрела на дверь, уже понимая, кто к ней идёт, с боем пробиваясь через сотни врагов.

И даже не подозревая, что совершенно другой человек крадётся к ней с совершенно противоположными намерениями.

Гонка двух таких похожих, но таких разных людей, где главным призом станет жизнь самой Юми, началась.

Глава 299

Это было довольно фееричное нападение, которое войдёт в историю. Не знаю, в какую, но точно войдёт.

Наша атака началась с того, что мы подошли к воротам и практически сразу в нас разрядились градом стрел, фаерболлов, молний, сосулек и прочей хуйни, что с весёлым стуком отбили дробь по ЛиАЗу. Ну не суки ли? Мы только подъехали, и они даже не знают, кто мы, а уже пытаются грохнуть.

И ворота у них добротные, специально против бедного меня небось отстроили. Пидоры блять. Повсюду пидоры и бляди. Одни строят ебаные непроходимые стены для бедного безобидного Патрика, что пришёл с миром и никому зла не желает, другие бедного Патрика ебут несколько дней подряд против его воли.

Какой ужас, везде ущемляют.

ЛиАЗ недовольно зарычал.

— Согласен, но нам надо подъехать поближе к воротам, дружище. И тогда поверь, ебанём мы от души.

Сказано, сделано.

Под градом стрел и магии мы подъехали к воротам практически вплотную, после чего я со спокойной душой через одно из окон выбросил прям к воротам почти всю взрывчатку, что была.

— Всё, отъезжай! — крикнул я, пока крышу дырявили сосульки и стрелы.

Только когда мы отъехали, я понял, что в руках у меня до сих пор был провод, который надо было подсоединить к взрывчатке и подать ток.

Да блин!

Хотя плевать, у меня есть другой способ совладать с этим. Поставив ЛиАЗ боком так, чтоб он прикрывал своим бортом меня от снарядов, я вытащил на улицу гружёную тележку, взял пулемёт и выдохнул.

Ну что, понеслась? Да будет фарш, да будет смерть, и кровью я омою землю.

— Сейчас прогремит взрыв, и ты сразу ныряй в проезд. Старайся в первую очередь отвлечь доспехи, что там могут быть. Не сражайся, отвлекай, хорошо? На людей не обращай внимания, я сам займусь этой проблемой. Ну и конечно гуди, люди начинают сраться от страха.

Если бы у ЛиАЗа был бы рот, он бы сейчас злобно ухмыльнулся. Он согласно рыкнул, набрав обороты.

— Вот и отлично, дружище, — похлопал я его по боку улыбнувшись. — Помни, отвлекаешь на себя доспехи, а потом я подоспею. — Вздохнув, я выглянул из-за автобуса. — Ну… понеслась…

Я вытянул руку и выпустил молнию прямо в небольшую горку перед их воротами.

— Бабах… — тихо пробормотал я.

Яркая вспышка на мгновение ослепила меня, превратившись в огромный огненный гриб, что ярким насыщенным густым пламенем красного цвета поднялся в воздух. В это мгновение стало так же светло, как и в самый солнечный день, хотя на улице был вечер. Грохот был такой, что я почувствовал его вибрацию внутренними органами; мне казалось, что я вот-вот оглохну. Это был пиздец. Через секунду нас обдало тёплым, чуть ли не горячим воздухом, который ветром налетел на нашу позицию.

— ПОГНАЛ! — крикнул я, хлопнув ЛиАЗ по борту и перехватывая пулемёт.

Прицелился и тут же дал длинную очередь по верхушке стены, где стояли люди. Большую часть, что была у ворот, снесло к хуям взрывной волной. Остальные стояли, словно поражённые молниями, смотря на этот огненный ад, что затухал, оставляя после себя густые клубы чёрного дыма. Я не знаю, что-то была за взрывчатка, но вряд ли обычный пластид. Пули практически сразу срезали всех, кто оказался на линии огня. Их тела взрывались кровью и отлетали куда-то за стену. От некоторых отрывались куски плоти после удачного попадания. А люди, не понимая, что их срезают словно траву, стояли и пялились на место взрыва.

ЛиАЗ в этот момент нырнул в огромное чёрное облако, напоследок мигнув стоп-сигналами. Чёрный гриб только-только раскрылся во всей своей красе.

Я же двинулся следом, продолжая стрелять по людям на стене, быстро сбривая всех, кого только видел. За моей спиной, прицепленной к поясу верёвкой с помощью карабина, катилась тележка со всеми необходимыми припасами. Припасами, которые понадобились мне через пару секунд.

Над ближайшими территориями раскатами звона загремел колокол. Звонкий, мощный, насыщенный, он значил ничто иное как тревогу. Причём слышно его было наверняка на несколько километров. Поэтому его надо было как можно быстрее заткнуть. Что я и сделал.

В руке появился гранатомёт.

Мне даже не мешал чёрный дым, который уже рассеивался ветром. Колокол бросал очень хорошие блики от заходящего солнца, заманчиво помигивая мне и словно говоря: Патрик, я здесь, скорее шмальни в меня.

Да без проблем! Лови!

Ракета бодро отправилась в башню, где был колокол, быстро отдаляясь.

Несколько секунд, и небольшая вспышка взрыва прямо в стене башни расцвела ярким жёлтым шаром и тут же потухла, оставляя после себя дым и пыль. Колокол ещё секунду другую звонил, как вдруг башня начала просаживаться вниз, словно укорачиваясь в размерах. Вот она содрогнулась, дёрнулась вниз, остановилась, словно смогла устоять, но через несколько секунд начала проваливаться, слегка накренившись, в облако пыли, всё быстрее и быстрее. Послышался звон рухнувшего колокола.

Ну вот они и без тревоги.

Так, вернёмся к пулемёту.

На стене после моей радостной зачистки никого просто не осталось. Плохо это или хорошо, неизвестно, но надо было пробираться дальше.

И я, таща за собой тележку, словно трудолюбивый пони, двинулся к воротам, за которыми звучал рёв двигателя и его корабельный гудок. И стоило едва приблизиться к воротам, как мне навстречу высыпались люди.

Ровными рядами, твёрдой походкой они вышли из уже на две трети рассеявшегося облака ко мне. Спереди выстроились стеной щитовики, позади них, судя по всему, копейщики. Те положили длинные копья, на концах которых были намотаны яркие тряпки, на плечи щитовикам, тем самым превращая построение в игольчатую стену. Такой походкой они не слишком бодро двинулись ко мне.

Ну да, с таким построением быстро не побегаешь.

Усмехнувшись, я перехватил пулемёт и нажал на гашетку. На мгновение я подумал, что будет плохо, если не пробью щиты. Но мои волнения были напрасны. Стреляя от бедра, я веером прошёлся по толпе, что выходила из ворот. Пули выбили искры из щитов, пробивая как бумагу и первый ряд начал заваливаться, буквально осыпаясь.

Мир превратился в тра-та-та.

Мне не без труда приходилось удерживать пулемёт, который оглушительно тарахтел, поливая свинцом проход, через который сыпались противники. За одним рядом показалась другие. Они были словно волна, что наступала на меня, однако в узком проходе они не имели шансов. Воины косились, падали, оседали. Их тела взрывались, отлетали куски брони, их конечности.

А я всё стрелял по ним, стоя на месте и чувствуя, как пулемёт так и норовит выскочить из рук. Стрелял, краям глаза видя, как лента, весело дёргаясь, убегает в пулемёт и с другой стороны высыпается дождём стреляных гильз. А ствол медленно, но верно краснел, начиная дымиться.

Живой поток словно упирался в стену, заваливая собой проход и только через несколько минут их не стало. Просто перестали выскакивать и я, не теряя времени на раздумья, тут же двинулся вперёд.

Тел было очень много. Но куда больше было крови, которая буквально залила здесь всё. Она ручьём стекала вниз и ноги неприятно хлюпали по ней, словно я шёл по земле после дождя. Стоило дойти до прохода, как хлюпать стала не только кровь, но и внутренности: мозги, ошмётки кожи и конечностей. Повсюду виднелись оторванные руки и ноги. Думаю, что если бы не броня, которая служила консервной банкой для тела, кровавого фарша было бы куда больше.

Мне стоило немалых трудов преодолеть груду тел на входе, где сложили голову, наверное, около сотни, если не больше бойцов.

Что меня ждало за воротами?

Ещё больше противников. Целые ряды воинов, что были слишком враждебно настроены против меня, словно я сделал им что-то плохое. Повсюду уже валялись трупы людей, по большей части магов и лучников. Видимо, должны были прикрывать высыпавшихся за ворота людей, но попали под ЛиАЗ. Тот сейчас носился на заднем фоне, бибикая и ревя двиглом. Там же за ним бегали огромные воины-доспехи, штук десять.

Стоило мне появиться, как рассеянная толпа, которая не знала, что делать, повернулась ко мне. Ну да, я был более достижимой целью, чем ЛиАЗ.

Но и я не ждал. Сразу же дал очередь по ближайшим ублюдкам от бедра, медленно шагая дальше. Но чем больше шагов делал я, тем дольше приходилось мне стрелять. Очень много. Настолько, что ствол засветился красным, а рука неприятно заныла от отдачи.

Противники стягивались ко мне со всей площади, словно металлическая стружка к магниту, рассеянные атакой автобуса по ней. Бежали, крича во всё горло, пытаясь добраться до меня, но пули сносили их куда быстрее, чем они успевали что-то сделать.

Мне кажется, они уже знали, что не добегут. Знали, что закончат жизнь бесславно, умерев, даже не дотянувшись до врага. Убитые среди сотен таких же солдат. Уровень? Пф-ф-ф… технология. Что ты не сделай, технология всегда будет сильнее. Уж в чём-чём, а наш мир вполне преуспел в истреблении себе подобных в огромных количествах.

Кто-то из солдат даже пользовался способностями, пытаясь проскользить ко мне как Юи, обрушить клинки и так далее, но я не давал никому сократить дальность на расстояние способности, срезая всех на подходе. Один, другой, третий, десятый, сотый. Всё смешалось, осталась только отдача, и вибрация; само тарахтение пулемёта заполнило мой мозг.

Вот бегут солдаты, а вот их нет, их отбрасывает, оставляя на их месте облачка кровавой пыли, которая быстро исчезает. Вот вновь кровь вылетает из их спин, и они навсегда замирают. Вот пошли трассеры, и яркие линии расчертили площадь. Я не прошёл даже одной десятой, а их не стало меньше. Ещё один, и ещё, и ещё. Больше крови, больше смертей.

Огромная толпа легла мёртвой, когда яркая линия трассеров прошлась по ним. Ещё десяток снесло предо мной, а я уже пускал в ход гранаты, уничтожая большие группы солдат и зачищая пространство вокруг себя.

Спину прожигает болью в нескольких местах, как и ногу, и я резко оборачиваюсь, уходя в сторону. Яркой линия трассеров нежно касается людей на стене, коих не добил прежде. Их просто разрывает, сбрасывает вниз и кладёт на пол, оставляя на их месте только брызги крови.

Здесь была странная стена, я бы даже сказал, что декоративная, для вида, а не для защиты. Слишком узкая и какая-то неприспособленная для отбития нападения. Возможно императору действительно нечего бояться.

Я вновь кручусь и отступаю назад, так как несколько способностей достигают меня. Тело наполняется болью, сознание на мгновение вспыхивает белым, но я не теряю контроль. Не отпуская гашетки вожу перед собой стволом, который уже ярко-жёлтый, словно газонокосилкой разбрасывая и укладывая перед собой противников.

Слишком близко подпустил…

А через секунду в чудовищном дрифте их всех собирает ЛиАЗ, сминая, разбрасывая, размазывая по земле. Кровь долетает даже до меня. Можно сказать, что автобус спас меня от способок, которые собирались накидать на меня солдаты, подступая ближе. Я и так прохватил несколько и их хватило, чтоб оценить весь их потенциал. А ещё своим дрифтом он мне выиграл время как прийти в себя, так и оценить полученный урон.

Больно…

Я с цыканьем выдёргиваю из задницы стрелу и встаю. Судя по всему, меня сильно покоцали в спину, так как даже разогнуться больно. Рукой я выдёргиваю ещё три стрелы, одну из поясницы, одну из плеча и третья пробила лёгкое. То-то кровь чувствую, когда дышу. Но и похуй, живучесть оттянет мою смерть.

Отвлёкшись на десять секунд, чтоб убрать всё, что мешает, я вновь открываю огонь по поредевшей армии противника. Стреляю до тех пор, пока у пулемёта не отваливается ствол, что расплавился от выстрелов. Пока область патронника не становится вся красной и не начинает дымиться. Жжёт руки, но через минуту я и этого не чувствую, так как там уже сплошной ожог и мне вообще кажется, что я держу что-то холодное.

Но патроны на пулемёте тоже не были бесконечными. Лента, напоследок блеснув яркими патронами, вылетела с другой стороны гильзами и улетела на залитую кровью землю.

Я без сожаления отбросил непригодный пулемёт в сторону и принялся раскидывать гранаты, вновь зачищая пространство. Те остатки, что не сдохли во время шквальной стрельбы, погибали от взрывов и осколков. Но не долго пришлось это делать, так как в мою сторону направились доспехи.

Из десяти, что здесь были, ко мне неслось четыре, пока шестеро пытались забить ЛиАЗ, что бодро маневрировал, давя людей. Видимо устали гоняться за ним или же решили, что лучше заняться пока мной. Как бы то ни было…

Та-а-ак, где же я тут подарок для них оставлял… А, вот он!

Я вытащил вечный РПГ. За это время я успел знатно проредить противников. Сейчас, когда их атака пошла на спад и до меня ближайшим самураям надо было ещё добежать, я имел возможность шмальнуть раз другой из РПГ. Поэтому я закинул его на плечо, прицелился и…

Глухой хлопок, шипение, и ракета умчалась в первые доспехи. Тот, даже не останавливаясь, принял его грудью… Взрыв, и он разлетелся кусками в стороны. Один из кусков доспехов срезал самурая, разрубив его словно косой.

Я быстро полез за вторым снарядом. Ещё одна ракета уходит в самурая, но тот попытался принять её катаной. Не получилось, не попал. Разлетелся искорёженными кусками по округе.

За это время солдаты, видя, что шквал огня прекратился, бросились в мою сторону. Теперь это была игра на время — успею ли я отстрелять ещё два воина-доспехов до того, как до меня дотянутся солдаты или нет. Оставит я их точно не могу, так как окажись доспехи рядом и мне пиздец.

Ещё один снаряд и ещё один выстрел. Как только выстрелил, сразу полез за четвертым. Третий воин-доспехи умудрился почти увернуться, и снаряд попал ему прямо в шлем. Доспехи разорвало по пояс. Его ноги ещё некоторое время бежали вперёд, после чего с грохотом запнулись и упали.

В четвёртого я стрелял с очень близкой дистанции. Не настолько, чтоб меня задело осколками, но достаточно близко, чтоб понять — в следующий раз может и не повезти. Хотя в этом был и плюс, осколками посекло тех, кто находился не далеко от огромного воина.

Только четвёртый атакующий воин-доспехи был убит, как я развернулся и бросил РПГ в ближайшего противника, замедлив урода на секунду и заставив прикрыться от этой дуры, чем выиграл себе лишние несколько секунд.

Мне их хватило сполна. Я выхватил пистолеты и открыл шквальный огонь по противникам, что меня теперь рьяно окружали.

Наверное, это было похоже на какой-нибудь боевик со стороны с очень хорошими спецэффектами. Я, стоящий около тележки, раскинув руки в разные стороны, стреляю по приближающимся воинам, убивая то одного, то другого. Быстро верчу головой, чтоб держать всех на виду, и сам кручусь, не прекращая стрелять из двух рук.

Закончились патроны, выпустил пистолеты из рук и тут же выхватил новые, открывая вновь огонь. Кто-то из врагов спотыкался; кто-то получал хэдшот, отчего замирал на месте с запрокинутой головой, после падая на спину; кто-то останавливался, скручиваясь и медленно оседая. Каждый умирал своей неповторимой смертью.

А я всё стрелял. Стрелял так много, что вскоре подомной валялась куча разряженных пистолетов.

Сколько я уже убил? Хрен знает, но счёт идёт на сотни, кажется.

Истребив ещё одну атаку и самолично прохватив несколько пиздюлей, я двинулся дальше. Пистолетов, не считая револьвера, больше не было. Зато был автомат, который я и вытащил. И вновь открыл огонь вышагивая к дворцу, приближаясь всё ближе и ближе. Ни один, ни два, ни три человека погибли на моём пути через это поле смерти. Не один магазин я опустошил, пока пробирался к лестнице дворца, убивая каждую живую душу на своём пути.

Мама сказала, что я могу стать кем угодно, и я стал массовым убийцей.

Юи с интересом наблюдала за разворачивающейся картиной перед дворцом из окна. Остановившись всего на мгновение, она стала невольным зрителем апофеоза войны, что расцветал на её глазах.

Вся дворцовая площадь была красной от крови, повсюду лежали тела и в центре этого вышагивал один единственный человек, что напустил своего металлического зверя на защитников этого места. Он вышагивал твёрдой непоколебимой походкой, не останавливаясь и уничтожая всех, кто вставал на его пути. Столько смертей, столько отобранных жизней и единственный, что пошёл против всей страны.

Сломит ли его кто-то?

Даже сейчас, убивая вспышками, он продолжал свой поход против империи, ни на секунду не сомневаясь.

— Не представляешь же ты даже, как прекрасен в своей стихии… — пробормотала Юи, глядя на него. — Жаль лишь то, что ты разрушил мой идеальный план.

Она вздохнула, отвернулась от окна и двинулась в главный зал. Ей тоже было чем заняться сейчас. По дороге ей не раз попадалась стража дворца, и она хладнокровно прорубалась через них, убивая всех, кто смел встать на её пути.

Глава 300

Последний магазин опустел, и я отбросил автомат в сторону. Уже не нужен, лишь лишний вес.

Я добрался до лестницы.

Но в глазах потемнело. В конечном итоге, каждый из нас находит свой конец. И это… мой конец, да? Забавно, можно даже считать это своеобразным хэппи-эндом, жил со страхом, умер со страхом, хотя…

Стоп! Это не в глазах темнеет, это какая-то хуйня мне на глаза сползает! А, ну слава богу, а то я уж испугался.

Как оказалось, это был какой-то кусок одежды, видимо от взрыва тряпка прилетела на голову.

Я скинул мерзость с головы и оглянулся. Пропахал всё здесь я от души. Практически вся площадь была завалена трупами воинов, коим не повезло отправиться защищать дворец, и залита их кровью. У меня до сих пор к голове крутятся моменты, когда они словно зомби бросаются на меня, прыгая под пули.

Кое-где виднелись обломки воинов-доспехов, с которыми мне пришлось сражаться. Не на всех хватило РПГ, так как я несколько раз промахнулся в пылу боя, однако уделать я смог всех. Потратив всю взрывчатку и гранаты на это, а заодно ещё и себя покоцав.

Рука сама собой коснулась опалённой взрывом щеки. Это было не единственное моё боевое повреждение, которое я получил за время прорыва через эту блокаду. Там ещё были кучи колото-резаных ран, синяков и, кажется, сломанных костей. А ещё я сверху до низу в крови.

Что у меня было из оружия?

Винтовку сломали, но она своим корпусом спасла мне жизнь, закрыв от удара какой-то слишком крепкой катаны (ах да, статы, все дела, катаны прорезающие титан, как я мог забыть). В автоматах кончились патроны, и они теперь не полезнее дубинки. На пулемёт закончились патроны, при этом на второй их дохуя, но его нет. Пистолеты все в минус, на поле и выбросил, так как они уже не нужны и лишь тормозят. То же самое и с РПГ — без патронов не страшнее дубинки.

Получается, остался револьвер, патроны к нему, патроны к стволам, что выкинула Юи и… всё. Короче, только револьвер. Немного подумав, я захватил патроны к револьверу, закинув их все в сумку и стал подниматься по лестнице.

Большой лестнице. Огромной… Я сейчас крышей поеду, если честно.

И естественно, там наверху меня уже ждали. Ещё стажа, судя по всему, именно дворцовая, элитная, в блестящих доспехах, которые им бы в жопу себе засунуть следовало, суки. Чтож вы не оставите меня в покое? Чтоб блять вам суки… У меня не было слов, они кончились ровно в том месте, где кончились патроны от автомата.

Я прицелился и выстрелил в ближайшего из них. Словно сверкнула молния, металлический щелчок и… Я увидел, только как искры перед ним разлетелись.

Отбил, сука… Я уже не в первый раз встречаю таких мастеров, что могут даже пулю отбить. А как тебе такое?

Я разрядил практически сразу весь барабан в него, задорно ударяя ладонью по курку, как делали это в ковбойских фильмах. И успел заметить только два всполоха от пуль, которые он успел отбить. Остальные пули воткнулись в него, пробив золотистую броню. Я отсюда видел, как через дырки от пуль потекли струйки крови.

Он неуверенно шагнул вперёд и грудой металла, гремя, улетел вниз по ступеням, прокатившись мимо меня. А их там девять человек. Вы верно шутите, да?

Я быстро бросился практически закидывать в барабан пули, отступая вниз, когда стража чуть ли не бегом спускалась ко мне.

Ой, да ну нахуй…

Я выпустил ещё три пули в ближайшего уёбка и отпрыгнул. Тот, в отличие от первого, не смог их отбить, словив собой абсолютное все. Однако он умел перемещаться и скользить как Юи, потому успел нехило резануть меня по боку, выпуская кишки, прежде чем свалиться вниз. Ну, кишки не выпустил, однако кровь хлынула бурным потоком, заливая одежду.

Я дал целую волну разряда в наступающих, сбегая вниз. А, сука-сука-сука, как же больно! Прикладываю ладонь к ране и даю немного жару.

И чуть ли не падаю с лестницы от боли, которая наполнила мою голову, едва не вытолкнув меня из сознания. Прижёг называется. Зато кровь перестала идти, и я не рискую сдохнуть от кровотечения. Сдохну от заражения, если ничего не изменится.

Спрыгнув со ступеней на землю и едва не поскользнувшись на крови и кишках, я бросился бежать дальше, стараясь перезарядиться.

— ЛиАЗ! ЛИАЗ! — закричал я задыхаясь. Вернее, пытался закричать, но голос сорвался и оттуда вылетел лишь негромкий хрип.

Мой верный железный друг, что стоял где-то в стороне, весь вновь искорёженный, изрезанный и просто убитый в дрова бросился ко мне. Не знаю, успеет ли…

Я резко остановился, крутанулся и выпустил вновь весь барабан в них. Один отбил пулю, другие бросились в стороны и только одного я задел, и то по касательной. Повезло засранцу, ничего не скажешь. Я вновь бросился через поле к автобусу и едва успел запрыгнуть, когда по спине прошлись катаной. Едва-едва задели, но я почувствовал, как он полоснул по коже. Почувствовал, как потекла кровь по спине. Однако это не было смертельно, так что похуй. Я жив и готов к новым свершениям! Ну, пока не сдохну, естественно.

— ЛиАЗ! К ступенькам, пока их нет! Быстрее! Прошу!!! — прохрипел я.

Тот, недовольно чихнув, ринулся по трупам, подпрыгивая на них и разбрызгивая в разные стороны внутренности и кишки. Мы домчались обратно куда быстрее, и я прямо на ходу спрыгнул на ступени, после чего бросился подниматься наверх. Но что помимо этих дести человек меня больше никто не встречал немного смущало, однако…

Я развернулся, прицелился и выстрелил издали в одного из противников. Возможно, будь он ближе ко мне, то мог бы ещё что-то сделать, однако сейчас он был далеко и его внимание было приковано к автобусу, который разворачивался к ним. Потому он и его дружок получили по пуле в голову, прежде чем остальные поняли, что по ним стреляют. Они ринулись в разные стороны и одного на большой скорости выцепил ЛиАЗ.

Я же быстро высыпал гильзы и закинул новые патроны. В буквальном смысле закидывал их в ячейки. Ловкость ёпта.

Прицелился, открыл вновь огонь по ним, пока ЛиАЗ гонял уродов, не давая подобраться им до лестницы. Тем приходилось и от меня уворачиваться, и от ЛиАЗа. Но будем честны, даже стата не поможет им сравниться со скоростью пули в такой ситуации. В конечном итоге убил аж десять патронов на троих и ещё одного задавил ЛиАЗ.

И всё же что-то было не то. Я слишком увлёкся и кажется… Так, а где ещё один? Раненый? Где он!?

Ответ пришёл со спины. Не знаю, каким образом, но он был за моей спиной. Истекающий кровью, медленный и не слишком поворотливый, но до сих пор смертоносный. Единственное, что я успел, так это отпрыгнуть и один раз выстрелить в него, прежде чем уёбок взмахнул катаной. Не такой быстрый как раньше, своим последним взмахом он лишь вспорол мне все сухожилия на правой руке, получив в ответ пулю прямо в голову. Я молча наблюдал, как он пролетает мимо и скатывается вниз, гремя доспехами. Как замирает у подножья лестницы, дополняя и без того невесёлую картину.

Такое ощущение, что это вообще не кончится. Смерти, смерти, смерти…

Я посмотрел на руку, которая теперь отказывала сжимать пальцы. Хуёво, ничего не скажешь.

Пришлось ещё раз прижечь рану, так как вместе с сухожилиями он вскрыл мне и сосуды. Поморщился от боли, после чего поднял револьвер и с горем пополам перезарядил.

Но на этом этот кошмар, который мог бы стать отличным сюжетом для боевиков, не прекратился. Краем глаза я увидел, стоя на лестнице, как что-то взорвалось на склоне. Просто далёкая тёмная вспышка и большое облако пыли, что привлекли моё внимание на мгновение.

Но стоило действительно приглядеться к тому месту, как сердце слегка замирало от жуткости происходящего. Вскоре до меня дошёл и раскат грома. Возможно, это вообще был взрыв.

Одна из башен дворца Юми и Юи на моих глазах обвалилась. Сейчас на том месте поднималось облако пыли. Ещё, судя по мерцаниям, что-то где-то горело. Но главным мазком на этой картине было жуткое чёрно-фиолетовое торнадо. Довольно тонкое с такого расстояния, оно пускало молнии и поднималось до самого неба, где протыкало вечерние облака, образовывая в них дыру. Виднелись ещё взрывы, всполохи пожаров, облака пыли, которые окутали дом близняшек.

Это было жутко. Если там мои люди… Пиздец, что там вообще происходит?!

Я едва было дёрнулся вниз по лестнице, как вспомнил, зачем вообще сюда пришёл.

Вот же блять!

Я остановился в нерешительности готовый броситься к дворцу Юи и Юми. Но… головой понимая, что цель находится в другой стороне. Посмотрел на дворец императора, посмотрел на дворец Юми и Юи.

Да, там мои люди, и я хочу броситься на помощь, но…

Злобно сплюнув кровь, я бросился вверх по лестнице. Люди людьми, но план превыше всего. Я не считаю это правильным, но понимаю, что ради этого мы и пришли сюда. Так что броситься за ними — лишь зря потратить жизни, что все отдали за нашу победу. Это равносильно предательству. Поэтому всё выше и выше, хрипя из-за того, что пробито лёгкое, я поднимался наверх.

Мне на встречу никто не спускался, что было странно. Где все? Я не о гостях, а об охране. Если только…

В голову пришёл только один ответ. Если никто не выходит, значит некому. Там уже Юи.

Эта мысль придала мне скорости, и я буквально взлетел наверх, едва дыша. Бросился к большим двустворчатым дверям, толкнул изо всех сил, едва не падая. И замер из-за того, что увидел там.

Юми.

На коленях.

И перед ней Юи. С пистолетом в руках.

Меня буквально пробрало от этой картины.

— Юи, нет! — прохрипел я, но мой крик был едва слышен и растворился в раскатах взрывов в поместье близняшек. А Юи подняла и направила пистолет на Юми. На свою сестру…

Юи пробивалась через стражу, истребляя каждого, кто попадался ей на пути. Удар за ударом, уворот за уворотом, парирование за парированием. Она дралась, используя все свои возможности, чтоб прорваться дальше. Чтоб прорубиться через своих врагов, которые в будущем могли бы стать её подданными. Но разве это её вина? Разве она их заставляет идти против неё? Против той, кто действительно может всё изменить?

Нет, каждый делает выбор сам. Их выбор — защищать старые идеалы, с которых летит пыль. Её — принести что-то новое.

Ну и взять власть в свои руки, естественно. Тогда ей никто не скажет, что она должна, а что не должна. Да, никто ей не скажет…

Ещё двое стражников попытались её взять, и она вновь бросилась на них со своей способностью скольжения. Из её носа капала кровь, а кожу покрывал липкий, неприятный пот. Юи казалось, что она тащила на себе мешки с зерном, так тяжело было ей двигаться теперь под способностью. Однако Юи всё равно дралась. Всё равно боролась за своё будущее.

Ещё два трупа перед ней навечно легли на землю и Юи, уставшая и измотанная, облокотилась на стену, медленно сползая по ней.

Она коснулась своей щеки и увидела на ладони кровь, что поблёскивала в свете свеч. Её достали.

— Почти достали, — поправила она себя и медленно встала.

Почти. Вся её жизнь почти, поэтому не стоило даже волноваться об этом.

Её план изначально был действительно прост, до того как Юи лишилась разума. Выйти замуж за кого-нибудь, и когда император переселится в молодое тело, прямо в тот момент, когда он окажется перед ней, убить. Просто убить, не дав и шанса; отрезать голову и дело с концом. Ведь наверняка после переселения в новое тело он не сможет сразу нормально среагировать. Об этом же говорили и другие императрицы, что их мужья становились немного заторможёнными и неуклюжими сразу после бракосочетания.

Однако они не знали правду, а она знала.

Но вот Юи получает по голове.

Печально? Печально.

Но не критично.

Теперь новый план. Прийти, при возможности перехватить Юми и занять её место. Без возможности — дождаться момента переселения душ и убить императора. Каким образом? До этого Юи думала о луке или арбалете, но теперь решение было в пистолете, что она вытащила у Мэйна.

Но и этот план провалился.

Юи грустно улыбнулась.

— Спасибо, Мэйн, ты великолепно принёс хаос к нам.

Только подумать, устроить такой погром! И теперь из-за этого Юи не представляла, как достать императора. Но она может хотя бы достать сестру и стать действительно последней наследницей и последним ключом к трону.

И теперь она пробивалась к залу, истребляя одного противника за другим. Иногда ей попадались гости, что подобно крысам, бегущим с тонущего корабля, спасали свои жизни, покидая дворец боковыми проходами. Ни один из них не заслужил прощения, и Юи с улыбкой привела свой приговор в исполнение над всеми. От женщин до мужчин. Предатели должны умереть.

Иногда она пользовалась пистолетом. Один хлопок — один труп. Юи быстро адаптировалась к новой игрушке, используя смертоносное оружие против стражи. Возможно, именно потому она до сих пор жива и умудряется пробиваться всё дальше и дальше. Не будь его и неизвестно, чем бы кончился её поход.

Ещё одна стража застрелена и Юи неуверенно достаёт магазин, проверяя количество патронов. Нет, их ещё достаточно. Хватит, чтоб завершить начатое.

Юи проходит ещё по нескольким коридорам, зная строение этого дворца наизусть, после чего выходит к лестнице. Вот он, выход в главный зал.

Юи показалось, что у неё открылось второе дыхание. Ещё немного…

Она пулей взлетела наверх, замерла… и тихо открыла дверь, выглядывая в зал.

В огромный зал, в котором иногда она бывала. Ещё детьми Юи и Юми мечтали, что будут выходить здесь замуж. Наверное, это была мечта вообще любой девушки их страны. Прекрасные расписные стены и потолки, изображающие историю их страны. Резные колонны из монолитного камня, пол, выстеленный огромными неподъёмными плитами.

Это место было известно ещё как гнездо дракона.

Но теперь Юи мало интересовала история этого места. Всё её внимание сконцентрировалось на фигуре в центре зала. Одинокой фигуре, что стояла в нательной накидке спиной к ней, среди разбросанной на полу одежды. Было глупо ожидать, что Юми не почувствует её присутствие. Особенно когда хлопки были уже внутри замка.

— Я знала, что вернёшься ты, — тихо сказала Юми. Она не выглядела удивлённой или испуганной, что было странно и заставило Юи насторожиться. — Тебя почувствовать несложно.

— Я знаю, — тихо и осторожно ответила Юи, сжимая рукоять меча, готовая пустить его в ход в любую секунду. — Ты знаешь, почему я здесь?

— Конечно знаю, обнять меня? — неожиданно улыбнулась Юми, повернулась к ней и протянула руки. Казалось, что невозможно в данной ситуации улыбаться, когда столько смертей вокруг, но ей как-то это удалось.

Такое поведение на доли секунды заставило уголки губ Юи дрогнуть, но она довольно быстро вернула себе самообладание.

— Оставь это для других, — поморщилась Юи.

— Не хочешь ты сестру обнять, — улыбка Юми сползла с лица. — Но и я не буду участвовать в подобном, что ты задумала сейчас. Не в этом цирке. Убей меня, но не отступлюсь я.

— Убью, — кивнула Юи. — Обязательно убью, но ты ответь мне на вопрос, как поняла, что я здорова?

Её сестра грустно усмехнулась.

— Мы чувствуем друг друга, верно? — коснулась она пальцами виска. — Но забываешь, в чём профиль наш. Ты меч, я магия, вот так. Или как я узнавала, что разбивал коленки кто-то вновь? Как я догадывалась о том, что ты нашкодила опять? Что злишься ты или грустишь? Держишь зло иль… влюблена?

— Ты лазила в моём сознании! — возмутилась её сестра.

— Лишь эмоции ловлю. Я чувствую не только тебя, но и состояние твоё. Иль как узнала я о том, что ты родителей убила? — задала она следующий провокационный вопрос.

Повисла недолгая тишина между ними.

— Ты знала, — непонятно почему злобно прошипела Юи. Словно одна мысль, что кто-то знал об этом, её выбешивала.

— Естественно, — откинула волосы с лица Юми. — Я чувствовала твою боль и злость на них за всё.

— И промолчала ты о правде пред другими.

— Мы сёстры, — мягко, словно стараясь напомнить, сказала Юми. Юи скривилась, словно съела лимон.

— Лицемерка. Тогда с чего ты на готовое вдруг села, подскажи? Ты моё место заняла!

— Иначе бы убили они тебя! Тебе ль не знать, как начинают здесь играть, когда речь идёт о власти!

— Отлично, — неожиданно спокойно и холодно ответила Юи. — Тогда отдай мне твоё место и убирайся прочь. Раз мне сестра ты, то должна понять, кто заслужил. Ты ведь ради меня пошла на это, и власть для тебя уж не важна. Отдавай мне своё место, раз я важна тебе. Я столько сил убила на него.

Юми внимательно посмотрела в глаза своей сестре и отчётливо произнесла.

— Нет.

Но Юи словно ждала этого ответа.

— Я говорю же. Лицемерка. Не лучше ты меня. Всегда ты в стороне стояла, всегда смотрела сверху вниз. Змея. Но время твоё прошло. — Юи нацелила ей в лицо пистолет. — Последний раз я попрошу, и ты ответишь «да». Иль умрёшь. Отдашь ли место мне своё и скроешься из виду, чтоб стала я единственной наследницей в стране?

Юми взглянула в глаза сестре и отчётливо произнесла.

— Нет.

Стало тихо. Так тихо, что можно было услышать шум и хлопки на улице через закрытые двери. Несколько секунд идентичные девушки стояли друг напротив друга, пока одна из них не произнесла.

— Тогда мне очень жаль. Но выбор был то твой.

Глава 301

В зале висела тишина.

Две девушки, что похожи друг на друга как две капли воды. Две точные копии. И одна целится другой в голову из пистолета. Целится молча, с хладнокровным лицом, и кажется, что у неё нет сомнений, однако…

Выстрел так и не звучит. Ни через секунду, ни через минуту.

— Позволь мне подсказать тебе, — тихо сказала Юми. — Ты должна меня убить. Не знаю как, но видимо тебе виднее. Может слово там сказать иль…

— Заткнись! — неожиданно злобно рявкнула Юи и ударила ту пистолетом по лицу.

Юми рухнула на пол. Несколько секунд приходила в себя, после чего медленно села на колени и таким же невозмутимым взглядом посмотрела на свою сестру, словно та её и не ударила.

— Получится всё у тебя. Надо просто это сделать и закончить это дело. Это же не слож…

— Закрой рот! — стукнула Юи её рукоятью по голове, но недостаточно сильно, чтоб та отключилась. — Ты! Змея! Борюсь за будущее я! Ты же просто так мешаешь, специально путь мне весь ломаешь, чтоб мне неудобно было жить! Отдай мне место!

— Так отбери, — спокойно ответила Юми, потирая голову. —Убей меня, сестрёнка. Ведь так ты делаешь всегда. Убей меня сейчас, чтоб империю прибрать. Давай же.

— Ты… — прошипела Юи прицелившись ей в лицо. — Тебе плевать, ты просто злишь меня за просто так, но я убью тебя, сестра…

— Убей, — совершенно спокойно ответила Юми, словно речь шла о погоде. — Давай же, убивай меня.

— Убью!

— Я жду. Вся… — Юми зевнула, — … в предвкушении. Давай же Юи, будь расторопней, нельзя так заставлять же ждать.

— Заткнись! Заткнись-заткнись-заткнись! Ты стерва!

— Нет-нет, стерва ты. И ум тоже ты, и сила, и хитрость, это всё ты. Я же простушка, дурная девчушка, совесть и доброта. Мы вместе, не ты и я, а мы. Храним мы друг друга, давая то, что требуется другой половинке.

— Не верю я тебе.

— А я верю. И тебе, и себе. Я знаю, что не сможешь ты.

— Нет нас никаких, — злобно бросила Юи.

— Есть. Мы — ты и я. И оттого ты не стреляешь, так как это знаешь. Ты дура, думаешь, что я тебя не знаю, ты думаешь, что я лишь мысли твои читаю, но не права ты. Я знаю каждый сантиметр твоей кожи, я столько за тобой же убиралась, столько за тобой следила и защищала. И что бы ты не говорила, о тебе я знаю всё.

— Я тебя ненавижу, — вновь прошипела Юи.

В этот момент Юми резко дёрнулась вперёд, схватила сестру за руку и дёрнула на себя так, что они оказались лицом к лицу. Выстрела так и не последовало.

— Тогда убей меня, — тихо и холодно сказала Юми, вглядываясь в её глаза. — Но мы-то знаем, что не сможешь, что ты моя сестра. Я нянчилась с тобой, кормила, лелеяла и любила. Когда глупышкой ты была, ты многое мне показала, и многое я увидала, узнала, поняла. Я знаю кто ты, чего хочешь, знаю, как бывает тебе больно, как одиноко и немного грустно. Как тебе не к кому прижаться, некому всё рассказать, некого любить и некого обожать. И отношение к себе я знаю. И оттого же не стреляешь, лишь словом крепким угрожаешь. Кого пытаешься ты обмануть? Меня? Но я же знаю правду.

Юи поджала губы, чуть ли не плача от обиды.

— Стерва.

— Иди сюда, за ушком почешу. Я знаю, ты любишь это, — мягко сказала Юми, проведя ей за ухом пальцами, от чего та вздрогнула, вызывая улыбку. — Говорю же, я тебя знаю. И я тебя люблю. Как любишь ты меня, но слабостью своей считаешь. Но я знаю, что защищаешь ты меня. Ты знаешь, кем я стану, когда ты власть возьмёшь. Ключом к тебе. И убить ты меня не можешь, и выгнать не получится.

— Тогда к чему всё это? — недовольно буркнула Юи, садясь рядом с ней.

— Вспомнить, — дала та ей щелбан в лоб. — Ты сестра моя родная. Ты копия моей души. Я копия тебя. Мы настолько же близки, что чувствуем друг друга. И даже магию не применив, мы будем чувствовать друг друга.

— Я тебя ненавижу, — пробормотала Юи.

— Любишь. Не так, как ты любишь другого, конечно, но как родную кровь и плоть.

— Почему тебе бы просто не отдать мне это место, — спросила она немного расстроенно и устало.

— Да мне плевать, — пожала Юми плечами. — Хочешь, бери, хочешь, иди. Однако же не забывай, что не одна ты в этом мире.

— Так ты действовала мне на нервы специально!

— Но ты же успокоиться сама ведь не могла, — рассмеялась Юми. — Тебе как в голову взбредёт, так ты как горный камень. Нерушима и не сдвинуть.

— Тогда место мне уступишь? — как бы невзначай посмотрела исподлобья Юи на неё.

— Ну ты и пробиваемая, — рассмеялась Юми.

— Какая есть, сестра. Какая есть. Но тебя я старше, уж не забывай, — Юи медленно встала, потянулась и огляделась. — А где наш император. Чего его не видно?

— Не выходил он из покоев, скорее там он и сидит.

— Не выходил? — Юи с интересом посмотрела на противоположную сторону, где находилась дверь в покои императора. — Ждёт, наверно, пока к нему враги ворвутся.

— Возможно, — Юми с интересом посмотрела на штуковину в руке Юи. — А это что? Игрушка Мэйна?

— Это? — Юи покрутила в руках пистолет, словно только вспомнив о нём. — Да, игрушка Мэйна, взяла у него на днях. Он был немного против.

— Зол он будет, — улыбнулась Юми.

— Очень-очень, — ответно улыбнулась Юи. — Предвкушаю его ярость, когда он явится сюда. Он будет очень зол.

— И… как работает она? Магией стреляет?

— Она? — Юи ещё раз оглядела пистолет. — Она стреляет шариками, что пробивают всё.

— Шариками?

— Ага, ты в руки пистолет берёшь, наводишь, кнопку нажимаешь, — Юи навела пистолет в сторону Юми. — И потом он бах! — одновременно с «бах» Юи дёрнула рукой.

И практически одновременно с её «бах» раздался мощный, оглушительный хлопок, настоящий «бах», который подобно раскату грома прокатился по залу, заставляя Юми вздрогнуть. На её лицо что-то брызнула.

Юи же… Юи непонимающе захлопала глазами, не до конца осознавая, что произошло, после чего почувствовала страшную слабость. Её ноги подогнулись. От падения лицом на пол её спасла Юми; едва успела поймать сестру на руки, в ужасе смотря на её тело. На груди сестры растекалось огромное пятно крови. Огромная дыра в груди, через которую поблёскивали кости и плоть её отражения. Это был конец. Жизнь в глазах Юи быстро затухала.

— Ю… Юи… Юи, нет! Нет-нет-нет! Юи!

Юми, ещё не веря в то, что происходит, не веря в то, что это происходит на самом деле, в отчаянном порыве попыталась закрыть огромную дыру рукой, через которую била кровь. Но куда её тощей ладошки остановить такой поток крови, который бил между пальцами и из-под ладони. Смерть в этом случае была вопросом нескольких секунд.

Юи с трудом подняла голову, чтоб посмотреть на сестру, и её губы едва дрогнули от последних слов.

— П-прости… люблю тебя…

И в следующее мгновение она обмякла, сказав самые последние и важные слова, позволяя себе уйти. Её голова безвольно повисла и последний выдох покинул её тело, оставляя Юми единственной наследницей трона. Глаза перестали показывать какую-либо жизнь, с безразличностью смотря куда-то в сторону. Её тело стало безвольным подобием большой куклы, что теперь лежала у Юми на руках.

— Ю… Юи… д-девочка моя… К-как же т-т-так? — губы Юми дрожали. Она в ужасе, плача, смотрела на тело, что было на её руках. Ей казалось, что это всё сон, что это нереально, иллюзия. Хотя правда быстро пробивалась ей в голову, занимая там всё больше места. — Нет, не так. Только не так… Нет-нет-нет-нет-нет! Ты не могла так умереть! НЕ МОГЛА! ЮИ! НЕ ТАК!!! ТЫ НЕ УМЕРЛА!!! НЕ УМЕРЛА!!! ЮИ-И-И-И-И-И-И-И-И!!! А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!

Её крик, оглушающий, на высокой ноте, едва не срывающийся, заполнил зал. Юми запрокинула голову и кричала всей своей душой. Кричала и плакала так, словно хотела оглушить весь мир своим криком. Если боль имела бы звук, то она бы звучала именно так.

Её крик звенел в ушах, отражался эхом и усиливался многократно, заставляя дребезжать стёкла в окнах. Но уже ничего не могло исправить случившегося.

Крик Юми сошёл на нет лишь через несколько минут, когда вся сиюсекундная боль вышла из неё, словно пар под давлением из чайника. Остались лишь слёзы, боль, чувство нереальности, страх и одиночество.

— Юи… Юи… как же так… — Юми гладила сестру по волосам, плача. Её губы дрожали, голос был тихий, заботливый и полный нескончаемой грусти. — Юи… девочка моя… моя… ты не могла умереть…

Но страшная мысль уже глубоко укоренилась в её голове, не давая сомневаться в том, что она видит. Её сестра умерла. Умерла на её руках, в конце отступив от своей затеи. Словно проклятье, которое настигло её, стоило Юи отвернуться от своих целей. Борьба за власть не терпит сомнений.

Послышались тихие шаги. Всё это время они слышались, но Юми не обращала на них внимания до тех пор, пока они не стали громче.

Юми подняла полный боли взгляд на человека, который это всё и сделал.

Ведь это он сделал. Убил её, убил сестру, Юи, которая пришла домой. Только он виноват в её смерти.

Сиюсекундная ненависть и ярость на него охватила её. Недобрые огоньки полыхнули в её глазах. Этот окровавленный, израненный и такой же уставший человек, что дышал с трудом, издавая ненормальный хрип при каждом выдохе, и являлся причиной, почему её сестра умерла.

— Юми, ты ка…

Вспышка и его отбросило в сторону. Отбросило так, что он полетел через зал и врезался в одну из колон. Послышался лёгкий хруст костей.

Юми бережно положила тело сестры вставая.

— Как я, ты спрашиваешь сейчас… — злобно прошипела она, готовая одним взглядом испепелить человека перед собой.

Лучше всего я научился убивать.

Кажется, это единственное, что я способен делать практически идеально не задумываясь. Делая это даже быстрее, чем сам успеваю понять, что делаю.

Она подняла пистолет, она его навела, она дёрнулась.

Последнее словно послужило сигналом, и я, действуя на рефлексах, уже выстрелил. Возможно, не будь у меня такой реакции, всё было бы иначе. Но я учился убивать, учился реагировать на подобные признаки куда быстрее, чем сам пойму. И я сделал то, что сделал бы в любой другой подобной ситуации. Просто выстрелил, целясь в неё.

Минус Юи.

Мне казалось, что я спас Юми. Казалось, что защитил её от взбесившейся сестры. А её плачь был естественным для любого человека, что потерял родного. Даже если этот родной хотел его грохнуть. Я бы тоже, наверное, так убивался.

Я несколько минут ждал, пока она прокричится, после чего рискнул подойти поближе. Времени и так было мало, надо было ещё убить императора, если это было вообще возможно. А он наверняка ждёт меня. Я бы оставил ей больше времени, но мне самому было непросто. Накостыляли мне знатно, оттого каждая минута для меня, это сразу минус единица силы и выносливости.

Когда я подошёл, она посмотрела на меня мокрыми, заплаканными глазами, с дрожащими губами, с мокрым от слёз лицом, не похожая на ту, что я видел.

— Юми, ты ка…

И тут я понял, кого она винит во всём.

Для этого было достаточно просто почувствовать удар молнии, который отбросил меня в противоположную сторону. И мало того, что меня так нехило обожгло и пробило, так ещё от удара обо колонну сломал себе что-то…

Сука… как же больно…

— Как я, ты спрашиваешь сейчас… — раздался где-то там голос ещё одной полоумной.

Не знаю, каким чудом я не потерял сознание, хотя приложился даже головой. Видимо там действительно пусто. Мне стоило огромных усилий подняться хотя бы на четвереньки и посмотреть на Юми, которая медленным шагом приближалась ко мне. Сука блять облезлая! Это же больно!

— Ты убил мою сестру, — очень тихо сказала она мне. Сказала так, словно она тут невинная жертва, а я маньяк-потрошитель.

— И что? — спросил я. Меня самого начала пробирать злость.

Небольшой фаерболл ударился мне в плечо, прожигая до мяса.

— ТЫ УБИЛ ЕЁ!!! — закричала пронзительно она.

— Она в тебя целилась!

— ОНА НЕ ХОТЕЛА УБИВАТЬ МЕНЯ!!!!!!

— И поэтому целилась?! Ты ебанулась?!

Меня вновь отбросило в эту же колонну, только уже потоком воздуха.

— ТЫ УБИЛ МОЮ СЕСТРУ!!! — она закричала во весь рот, сжав кулачки и подавшись вперёд, словно маленький ребёнок.

Мне с трудом удалось перевести дыхание. Сука… как же больно. Не только физически. Больно оттого, что на меня пытаются вновь всё повесить. Повесить все беды, всё горе, словно делаю я это в одиночку. Словно никто кроме меня в этом не участвует. Каждый раз все претензии ко мне, словно я самый крайний. Да, я виноват, но не один. Если уж ты обвиняешь меня, то скажи лучше, насколько сама ты в этом виновата?

Каждый раз, когда кому-то больно, он старается сбросить чувство вины на другого, сорвать свою злость на другом человеке, словно пытаясь себя отбелить. Лицемеры. Вы сами не лучше меня. Но пытаетесь выставить себя жертвами, а меня чудовищем.

Но нет, здесь у нас два чудовища, Юми.

— Да, убил, — тихо ответил я, пытаясь встать. В голове всё шло кувырком. Во рту крови было словно больше, чем во всех сосудах в моём теле. Как же всё болит… — Но не этого ли ты от меня ждала? Не ты ли попросила меня помочь добиться власти?!

— Я не просила убивать сестру!

— А других значит можно? — злобно усмехнулся я. — Сколько я убил на пути сюда, Юми. Ты знаешь, сколько я сегодня сделал вдов и сирот из-за ваших игр? Сколько жён и матерей не увидят своих детей дома? Ты кричишь, но сколько людей сегодня будут кричать ровно так же из-за твоего желания и моих действий?! — Я сделал не без труда уверенный шаг к Юми, подойдя практически вплотную и тихо спросил. — Я разве не предупреждал тебя, что всё закончится кровью?

— Они…

— Не стоят жизни твоей сестры? — усмехнулся я злобно в лицо Юми. — Больше тысячи человек я убил во дворе замка. Больше. Тысячи. И это только за то, что они хотели защитить законную власть, Юми. Они хотели защитить закон и справедливость. От таких, как мы.

Казалось, что мои слова пошатнули её уверенность в себе.

— Посмотри на улицу, Юми. Посмотри на то, что там твориться. Разве ты не догадывалась, что будет? Я столько убил из-за ваших игр! Ты прекрасно понимала, к чему это приведёт! Знала, что я буду убивать! Знала, что империя умоется в крови! Я тебя предупреждал об этом неоднократно!!! И твоя сестра хотела твоей смерти! Она неоднократно говорила, что уберёт тебя! И вот я захожу, а она целится в тебя!!! Ты хотела, чтоб тебя прикрыл от всех угроз! А теперь ты мне говоришь, что я виноват!? Во всём этом!? ОДИН!?!?

— Ты убил её… зачем, — жалобно пробормотала Юми, окончательно потеряв все силы на сопротивление, раздавленная горем и неспособная теперь что-то противопоставить. Её ярость сошла на нет, оставив лишь разбитую девушку.

— Не ты ли говорила, что тебе нужна была власть, Юми? Я тебе её лишь обеспечил. Уничтожил все угрозы, что могли тебе помешать. Ты заключила со мной эту сделку, и я прошёл настоящий ад ради этого. Я погубил тысячи жизней ради неё. Я сделал то, чего ты так хотела и просила меня. Не смей теперь перекладывать вину на меня. Твоя сестра… она уже совершала попытки напасть на меня. Она изнасиловала меня. То, что она не получила пулю в голову было лишь причиной нашего договора. Но теперь он исполнен — она была около тебя и меня ничего не держало. Она была угрозой твоей власти. Ты хотела уничтожить их все. Я лишь выполнил наш уговор. Теперь ты единственная наследница и будущая хранительница власти. — А потом тихо, словно добивающий удар, добавил. — Ты сама позвала меня, Юми. Теперь никто твоей власти не угрожает.

Меня корябнуло по душе упоминание о Юи. О той, кто влюбилась в меня, а я… Я выстрелил. Она не была мне интересна, но понимать, что ты кому-то был не безразличен, а потом убил этого человека, всё равно больно. Это был закономерный итог, когда люди борются за власть, но от этого легче не становилось. Я не рад ему, но и сказать ничего против этого не могу.

А Юми… выслушав меня, разрыдалась. Она и до этого плакала, но сейчас у неё бомбануло. Подозреваю, что она поняла, какое место занимала в этой ситуации, и всю оставшуюся жизнь будет винить себя. В конце концов, мы все здесь виноваты одинаково.

Я вздохнул и обнял вновь разревевшуюся Юми. Та молча приняла мои кровавые объятия. Она знает, что я прав. Знает, что виновата не меньше и что я предупреждал её о последствиях. Неоднократно. Да и мне… хочется обнять кого-нибудь. Просто обнять, уж слишком сегодня меня потрепало во всех планах. И это был даже не конец.

В этот момент послышался топот десятка ног, что приближались с улицы к залу. Естественно, я уже целился в проход, однако…

— Господин! — это был задыхающийся голос одной из наёмниц, кои должны были двинуться с Клирией и Юми за мной. В зал вбежало аж семь человек. Всего семь. Из сорока. Кажется, мне ещё расстраиваться и расстраиваться. Они все выглядели такими измождёнными, что мне стало ещё хуёвее на душе.

— Господин, — они, едва не задыхаясь, подбежали ко мне, немного странно и удивлённо взглянув на Юми. — Вы живы! Мы… мы так рады… Мы думали, что вы погибли, но вы живы.

А по голосу звучит так, словно вы вот-вот умрёте. Наёмница заплеталась, с трудом переводя дыхание. Вместо неё заговорила другая.

— Мы как увидели взрывы, сразу попытались прорваться к вам, — прохрипела она. — Поняли, что вы живы.

— И сколько осталось вас?

— Ещё четырнадцать снизу у входа, господин. Мы… мы сюда помочь пришли…

— Вам надо было остаться в замке, — с укоризною заметил я. — Я бы сам пришёл к вам.

— Но… — наёмницы переглянулись. — Господин… Мы… мы же думали, что вы… это… погибли. Глупо, но это так. И… тут ещё такое дело…

— Ну? — подтолкнул я их.

— Госпожа Клирия крышей поехала! — как-то через чур радостно сообщила одна из наёмниц и получила тяжёлый предупреждающий взгляд от всех остальных, после чего тут же смолкла, слегка сжавшись.

— Госпожа Клирия не в себе, — продолжала наёмница. — Она как взрывы увидела здесь, так… немного… она всё громит. Там с магами схлестнулась она и они дворец… рушат. А ещё солдаты. Там теперь небезопасно оставаться. Она там отвлекала их магией, чтоб мы смогли прорваться.

— Она напала на вас? — тут же спросил я.

— Нет. Сказала, что прикроет и чтоб мы шли к вам на помощь. И… вот.

И вот. Пиздец. Полный. С одной стороны дракон, с другой безумная Клирия.

— У неё посох есть? — спросил я главный вопрос.

— Посох? Да, она взяла какой-то. Она им старалась до этого не пользоваться. Потом сидела как в апатии после вашей якобы смерти. А сейчас…

— Она взяла его в руки…

Да уж… Клирия, мать твою за ногу, если она у тебя есть. Какого хуя ты не воспользовалась палкой-взрывалкой, когда вас брали?! Ты… Ты же могла выбраться! Неужели новость о моей смерти тебе так сильно вышибла мозги?! Блять, мне эта палка-взрывалка здесь нужна!

Мне становится немного жутко от фразы «Клирия не в себе» и «Клирия крышей поехала». Насколько надо быть не в себе, чтоб просрать все полимеры и настолько очевидное решение в виде тотального аннигилятора? Пусть даже он не такой мощный, чтоб уничтожать армии, но этого должно было хватит, чтоб спастись с Юми и сорок человек! И сейчас она не здесь, а там месится. Даже если до сих пор прикрывает нас от врагов…

Что там вообще сейчас твориться и насколько плохо всё с Клирией? Мне же надо будет потом идти к ней, чтоб утихомирить, а я не знаю её реальных способностей. Может она подобна водородной бомбе. Я вообще ничего не знаю о ней.

Я бы ещё порассуждал на эту тему немного, но…

Ну да, мы уже здесь не одни.

Глава 302

Я выстрелил первее, чем остальные смогли вообще заметить его. Однако даже с такой реакцией мне не удалось его достать; ублюдок просто отвёл голову в бок и пропустил пулю мимо, стоя ровно так же, как стоял до этого. Уёбище… Ещё с тобой я не ебался…

— Уходите, — оттолкнул я Юми в сторону наёмниц. А потом немного подумав, добавил. — Тело заберите.

Очень важно для многих похоронить своего родственника, а с Юми наш союз пока не закончен. Наша клятва пока держится.

Я выступил вперёд напротив императора, хромой, больной раненый и просто в хуёвом состоянии как в душевном, так и в физическом. Император напротив меня напоминал такого классического азиатского мудреца — длинные седые усы, длинная седая борода, узкие глаза и лысина. Типичнейший китаец учёный или философ. А ещё надо мной смеялись.

Я был перед ним, как какой-то недогерой-косоглазик, возомнивший себя суперкрутым. Однако желай нас он угрохать, сделал бы это с самого начала, а не стоял и ждал, пока мы тут сопли трём. Видно, что хочет пафосную речь сказать…

А потом я попробую ёбнуть ему между глаз! Нет, я сейчас попробую ему ёбнуть между глаз.

Что я и сделал. Однако старик оказался куда более проворным, быстрым и хитрым, чем казался. От двух пуль он уклонился, третью, как мне показалось, отбил, и четвертая… Вроде попала, но…

— Вижу я, кого они выбрали, чтобы сменить меня, — тихим, спокойным и мудрым голосом произнёс он. — Не удивлён я, отчего тебя.

— Тогда ты должен знать, зачем я здесь, — ответил я, с трудом пытаясь закинуть патроны в барабан.

— Знаю, — кивнул он. — И чего ты ждёшь? На что надеешься против меня, скажи? Я вижу, чего хотят молодые, и вижу глупость я в сердцах их. Потому что вижу, что ты несёшь, — он указал пальцем на меня.

— И что я несу? — поинтересовался я.

— Смерть. Наша империя хранилась очень долго. Она стояла здесь веками, и каждый император охранял её как мог…

— Ты охранял её как мог, — перебил я его. — Узурпировал трон собой, жертвуя всеми ради себя любимого и своей власти. Не надо пиздеть, здесь все свои.

— Да, верно, я всё правил, — не стал кривить душой старик. — И я сохранил империю.

— Не дал ей развиться.

— И дал ей остаться в своём первозданном виде. Лишил её того маразма и бешенства, что происходит в других землях. И не говори так, словно пришёл вершить правосудие, человек, — поморщился он. — Тебе плевать на страну, ты хочешь её использовать в своих грязных играх. Поиграть и бросить. Тебе неведомо, сколько трудов стоило её защитить от эльфов, королевства и зверолюдей.

— Тебе нужна была власть.

— Тебе нужна власть, человек. Я лишь охраняю свою империю. Ты пришёл сюда не сделать её лучше, а разрушить. Так кто ты такой тогда, чтоб мне это говорить. Это, как если бы мораль читал мне убийца серийный о том, что плохо убивать. Кем ты в принципе и являешься.

— Ага, сказал старик и помер, — пробормотал я и вновь выпустил в него весь барабан.

На этот раз император не стал выёбываться и скользнул за одну колонн. Видимо пули всё же он отбивает плохо. Слабак.

Я, пользуясь моментом, подскочил к тому месту, где погибла Юи, и подхватил пистолет. Калибр маленький, но в принципе пойдёт, чтоб отпугивать. Жаль что рука одна, из двух не постреляешь.

— Ты пришёл убить меня не ради мести или справедливости. Ты пришёл в чужой дом, чтоб использовать его, разграбить и разрушить, — разнёсся эхом голос императора по залу.

— Да, ты прав, плевал я на твою страну. Главное, чтоб она отработала своё, а там пусть хоть гниёт, — громко ответил я, перезаряжая барабан и провоцируя старикана. Засунул револьвер между ног и быстро-быстро туда патроны.

— Думаешь, я позволю тебе это сделать?

— Естественно нет. Ты борешься во имя своей страны, я во имя своей. Выживают сильнейшие.

— Покорнейше примут судьбу слабейшие, — услышал я голос за своей спиной и выстрелил себе за спину до того, как обернулся. Как говорили, сначала стреляй, а потом считай до трёх? Вот и я… стреляю.

Но прохватил такого зверского пинка, что улетел нахуй к воротам прямо в стену. Врезавшись спиной и прихуев, я выстрелил в приближающегося ублюдка шесть раз. Весь барабан. Про то, что вновь что-то сломал себе, я даже не буду упоминать.

Он метнулся в сторону, уворачиваясь, а когда я вытащил другой пистолет, отбросив револьвер, он уже был рядом. Раненый в грудь, но бодрый как спермотоксикозник в стриптиз-клубе, он подскочил и вломил мне в живот так, что боль прострелила меня до кончиков ушей, и кажется я обосрался. А потом ещё один удар и мой живот лопнул. Просто лопнула кожа и кровь хлынула на пол.

Да пошёл нахуй!

Я ебанул магией воздуха что было сил прямо в него и нас раскидало в разные стороны. Вернее, меня прижало обратно к стене, а его отбросило в зал. Попутно лопнули лямки, и походная сумка вместе с патронами и всем-всем-всем отвалилась. Сука…

Я тут же послал в него фаерболл, чтоб этот хуй подавился. Старик ушёл как нехуй делать от него, но вот уже от волны молний не ускользнул. Я подал ему напряжения ещё больше, бросившись на встречу… запутался в собственных влажных кровавых кишках и споткнулся.

Сцуко…

И вновь он рядом пытается со всей силы ударить меня, но я первее хватаю его за бороду, резко дёргаю вниз к себе и тут же бью лбом ему в ебало. Словно кирпичную стенку долбанул. О'кей, а как тебе такое?!

Я накинул ему его же бороду на шею, словно петлю, затянул, тем самым сам подтянулся к нему, душа старика. Душить пришлось недолго, он наотмашь ударил меня в грудь, переломав добрую половину рёбер и грудины, отбросив в центр зала.

О, меч Юи! Удачно приземлился. Ну иди сюда, пидор, у меня меч есть… Моя живучесть ещё послужит мне немного, прежде чем я сожру тебя, сука. Можно превратиться и сейчас, однако каждый сраный грамм выносливости, что я смогу вытащить из него, не прибегая к твари, того стоит. Чем больше вымотаю сейчас, тем меньше убивать буду потом, всё равно тело исцелится.

Старик убрал свою бороду с шеи и посмотрел на меня.

— Посмотри, как жалок ты. Внутренности твои вывалились, и ты еле стоишь, дрожишь и ещё обделался.

— Заткнись, педофил ебаный, я хотя бы никогда не ебал своих дочерей и не вытеснял сыновей из их собственных тел.

— Я сохранил империю! Это была моя жертва! Мне пришлось идти с этим грузом. И я защитил её, я не позволил её захватить! Я делал грязные дела, чтоб другие смогли жить! — громко сказал он с болью в голосе.

— Ты убивал и трахал свою собственную семью! Свою кровь! Ты пытаешься прикрыться великой целью! Пытаешься сделать из себя, грязного ублюдка, мученика. Ебаный лицемер. Твои дела не чище моих, старый пидор, — ответил я, вставая и облокачиваясь на меч. — Так что не тебе меня осуждать.

— Возможно ты прав. Но тебя это уже не спасёт.

Он резко вытянул руку по направлению ко мне и выпустил огонь. Очень яркий, куда ярче чем моя обычная магия. Огонь буквально расцвёл яркой вспышкой, превратившись в жуткое, раскрывающееся и стремящееся ко мне пламя. На мгновение оно приняло голову дракона, которая, раскрыв пасть, летела на меня. Будь это магией, ему бы пришлось знатно потратиться на это.

Значит так? А как тебе такое?!

В ответ я вытянул сломанную руку и выстрелил своим огнём. Чёрным как мазут пламенем. Я не знал, будет ли видно чёрное пламя в этой реальности до того момента, как выстрелил. Однако своё пламя я увидел именно здесь, в реале, а не в мире духов.

Чёрное, густое и голодное, оно появилось у меня из руки словно из огнемёта, выстрелив навстречу пламени дракона, увеличиваясь в размерах. Два огня — жёлтый и чёрный, схлестнулись в центре, буквально сжигая и уничтожая друг друга. Ведь без разницы, что перед тобой, ничто пожрёт всё. Возможно душу или духа я не возьму, но против пламени…

Да ладно, я выёбываюсь. Конечно, я не знал, сработает или нет. Просто думал об этом раньше, что это же пустота, а магия — энергия. Те маленькие духи тоже сгустки энергии, и если моё чёрное пламя способно с ними бороться, то и должно поглощать энергию магии. А сейчас сделал это на рефлексах. Как видно, работает, я могу призывать пламя где угодно и даже проявлять его в нашем мире, только…

Моя рука стала чернеть. Начиная с кончиков пальцев, мне на руку побежали такие чёрные линии, словно сосуды, разбегаясь всё дальше и дальше, на кисть, на локоть… А от них расходились ещё более мелкие сосуды. А от тех ещё. И под конец вся рука у меня начала становиться чёрной, словно меня укусил нигер, и я теперь обращаюсь в чёрного сам.

Это было бы смешно, если бы не страшно. Рука словно начала сохнуть всё сильнее и сильнее, пока я пускал пламя пустоты. Оно начало с пальцев и потихоньку пошло в верх в то время, как сосуды добрались уже до локтя. И чем дольше я держу это пламя, тем дальше чёрные сосуды убегают. Если… не хочу знать, что будет, потому что уже вижу, как иссыхает рука на кончиках пальцев и сыпется чёрным песком. Пиздец… И если отпущу, меня поджарят…

Да хуй вам!

Я вложил всю свою пустоту, всю свою чёрную силу в руку и дал такой сильный напор, что моё пламя пожрало огонь дракона и ударило в императора. А чернота с пальцев скакнула аж до локтя, когда сосуды только дошли до половины плеча. И эта хуйня продолжала пожирать руку. Видимо сжирало относительно силы, приложенной к пламени.

Пациенту требуется ампутация.

Одним ударом меча… Бля, с одного не получилось. Пришлось ещё раза три ударить, прежде чем я смог перерубить руку у самого плеча. Было пиздецки больно и страшно. Я раньше не представлял, какого себе отрезать конечность. Как выяснилось, легко, когда очень хочешь жить, у тебя выпущены кишки и разбросаны по полу, а сам ты переломан и сдыхаешь.

И тут же, естественно, надо прижечь. Что я и сделал, упав на колени. Я. Сейчас. Сдохну. От. Боли. Голова уже привыкла к таким вспышкам, которые заволакивали разум. Казалось это теперь самым обычным явлением.

Отрубленная рука тем временем упала на пол и уже полностью почернела, после чего начала просто рассыпаться подобно пеплу. В следующий раз я могу быть на её месте.

Что касается старика, то хотя он и пошатнулся, выглядя немного уставшим, однако спокойно стоял на ногах.

— Пустотник проклятый ты, — чуть ли не выплюнул он эти слова. — Не выдержит тело старое моё пламени твоего, однако… Я защищу свою страну иначе.

С этими словами он раскинул в стороны руки, словно принимая бога, и… взорвался яркой вспышкой. Меня с моими внутренностями нахрен отбросило далеко назад. Я пролетел весь зал, врезался в двери, вынес их нахер, пролетел и ещё одни двери выломал, после чего прокатился, кувыркнувшись несколько раз по полу, и оказался в какой-то комнате. Дорого обставленной комнате, мягкими коврами, картинами, дорогущей мебелью и огромным окном, выходящем на ущелье. Никак покои императора.

Кажется, я сделал этим телом всё что мог, так что и мне пора становиться своим тёмным воплощением. Где там способка?

Боль привычно разорвало тело, и мои конечности начали видоизменяться, раны зарастать, а отрезанная конечность отрастать обратно. Вновь это чувство, словно тебе рвут мышцы и сухожилия. Вновь кажется, что ломает кости и рвётся кожа. И так по всей поверхности тела. Как же я ненавижу превращаться в тварь. Только давай уже, быстрее, я чувствую, как пол вибрирует, словно…

ВОТ ЖЕ СУКА!!!

Я вскочил и резко отпрыгнул к стене, так как на том месте захлопнулась пасть, едва-едва не захлопнувшись на мне самом. Огромная драконья жёлтая голова просунулась через дверную арку, пытаясь меня сожрать, а моё превращение ещё даже не до конца завершилось. Я упёрся в стену, со всей силы оттолкнулся и врезался ему в голову, словно боевой снаряд, ударив её о противоположную стену.

Потом схватил его за морду и, оттолкнувшись, ударил эту голову уже о другую стену. От такого удара посыпалась штукатурка и картины, которые на ней висели.

Словно пытаясь меня вытащить, дракон резко дёрнул голову обратно. Я сразу же бросился по коридору, уже полностью восстановившийся, вдогонку за ним, не собираясь отпускать. Проскочил первые разрушенные ворота, проскочил вторые и выскочил… к самому дракону.

Ебать ты отъелся.

Огромный жёлтый длинный как змея дракон с четырьмя когтистыми лапами. Он был действительно похож на змею или длинную ящерицу, при этом выглядя очень внушительно. Эдакий образ китайского дракона в реальности. У него были огромные перепончатые крылья и усы, которые обычно рисовали китайцы своим драконам. Покрытый жёлтой чешуёй, он сверкал передо мной в свете свечей, словно золотое изваяние.

Но даже такой вид меня не остановил, от чего я на полной скорости врезался в него, избежав зубастой пасти, что сомкнулась за моей спиной. Но мне не хватило сил даже немного сдвинуть его. Хотя я и не собирался. Ловко цепляясь за его чешуйки, я забрался ему на спину и принялся рвать их нахер, чтоб добраться до плоти.

Первую оторвал с хрустом, вырвав из него, вторую, третью. Брызгала кровь, а дракон… Со всей дури подпрыгнул в верх и припечатал меня к потолку. Захрустели кости, но даже этого было недостаточно, чтоб остановить меня. Я оттолкнулся и прыгнул прямо ему на голову, стараясь добраться до глаз.

Но он оказался не менее проворен, схватил меня зубами и швырнул в стену, отчего на ней появились даже лёгкие трещины. И вновь кости стали с мучительной болью соединяться обратно. Но едва почувствовал своё тело, как тут же оттолкнулся и отпрыгнул в сторону, так как в это мгновение пламя ударило за моей спиной в то место, где я был. Старик не остановился; продолжая пускать пламя, он повернул голову вслед за мной, выжигая за моей спиной абсолютно всё. Мне пришлось нестись со всех лап, чтоб не быть поджаренным.

Вот я нырнул за колонну, побежал за следующую, ещё дальше и резко остановился, спрятавшись за одной из них. Дракон по инерции, а может из-за того, что не заметил, прошёлся пламенем дальше. Я выскочил и вновь запрыгнул на него.

Залез ему на шею, вцепился зубами, когтями и всем-всем-всем, что имел, начав рвать его практически у самого подбородка. Здесь он не мог достать меня ни лапами, ни огнём, бессильно крутясь на месте. И когда я достаточно прорвался к нему, он взмахнул крыльями и врезался в потолок. Врезался стрелой, проломил потолок и взмахами мощных крыльев стал подниматься всё выше и выше.

От удара, когда дракон прорывался через крышу, меня сорвало, и я едва успел схватиться за хвост этого уёбка, что теперь пытался улететь, скрыться от меня, почувствовав опасность на своей тушке. Непробиваемая чешуя? Огонь? Живучесть? Всё это меркнет, когда ты обладаешь силой и скоростью. Чешую можно сорвать, от огня увернуться или спрятаться, а размеры… это скорее минус, чем плюс.

Уцепившись ему за хвост, я, подтягиваясь выше, стал забираться к нему на спину. То ли он не чувствовал, что я у него на спине, то ли не думал, что я смогу что-либо сделать.

Однако он недооценил меня. Раз за разом подтягиваясь, раз за разом забираясь по его чешуе всё выше, я добрался до крыльев. К тому моменту мы взлетели уже на такую высоту, что я мог увидеть разом и всю горную империю, и огромные горы, что отделяли королевство от этой части, и само королевство, и даже место, где располагаться мой дом. Огромнейший мир, что раскинулся под нами подобно какому-то игрушечному полю. Миру в миниатюре.

Это был потрясающий вид, ничего не скажешь, но…

Упёршись всеми лапами в его чешую, я что было сил прыгнул ему на крыло и впился не только когтями, но и зубами, начав рвать его в клочья. Дракон взревел, попытался полыхнуть огнём вокруг себя, словно пытаясь выжечь меня температурой, но куда там.

Я рвал его крыло у самого основания, жрал его, пил кровь, лишь бы отхуярить его к чёртовой матери. Если дракон думает, что сможет от меня улететь, то ему это не поможет. Я его из-под земли достану.

Я ещё раз вонзил зубы в крыло, перегрызая мышцы, ещё раз укусил, ещё раз проглотил и по кругу. До тех пор пока наконец мои зубы не чиркнули по кости и его крыло не повисло безвольной тряпкой.

На мгновение мы висели в воздухе, словно остановилось время. Всего мгновение, когда воздух перестал свистеть в ушах, а вокруг стало так тихо и спокойно, что хотелось закрыть глаза вдали от грязного мира и поспать.

А потом мы начали падать вниз из этой чистой голубизны. Падать вниз, набирая скорость.

Дракон взревел, пытаясь отцепиться от меня, на куда ему. А я уже грызу его на спине. Он не мог меня достать лапой, не мог достать огнём, так как потоком воздуха его сдувало, не мог даже дотянуться головой. Он был беззащитен. Я сжирал этого ублюдка живём. Жалкая тварь, удивительно, что его никто не мог победить.

Хотя скорее всего это связано с тем, что он раньше просто летал над врагами и жарил их сверху, вне досягаемости их ударов. А крепкая чешуя спасала его от стрел и других снарядов. Со мной он повёл слишком самоуверенно. То ли возраст сказался, когда люди слишком самоуверенны в силе, то ли просто туп. Но теперь он нашёл своего противника.

Мы всё падали, когда я сорвал чешую и наконец добрался до плоти. Мне было главное попасть ему в грудную клетку, где я порву ему всё нахуй. Оттого я принялся с остервенением жрать его спинные мышцы, драть когтями, вырывая шмотья, пытаться переломит кости, пока дракон буквально визжал от боли.

Но мне не хватило времени, что совершить задуманное. На полной скорости, не тормозя мы врезались в крышу его дворца, проломив её уже в другом месте, и впечатались в пол, заставив его пойти трещинами. Дворец вздрогнул, захрустел, дерево заныло от такого удара, посыпались куски стен и крыши.

Дворец начал обрушаться.

Глава 303

Кости хрустели, и я кажется выплёвывал собственные кишки с кровью. Сколько раз мне придётся сегодня выплёвывать собственные органы? Это блять когда-нибудь кончится? Я словно попал в кошмар, который не заканчивается и из которого не существует выхода. Может потому, что я сам являюсь кошмаром?

…

Не, хуйня, полюбас проблема во всём мире, но только не во мне.

И всё же как же сложно вставать…

Я медленно поднимался на тех конечностях, что с болью восстанавливались, слыша, как что-то вокруг рушится, гремит, трещит и вообще, мир кажись слегка накренился.

Зрение тоже вернулось ко мне не сразу, от такого падения я что-то себе повредил видимо; пришлось немного побыть в темноте, ориентируясь на слух. Потихоньку картина разрушений открылась мне. Повсюду камень, повсюду обломки, дерево от перекрытий, черепица, пыль. На моих глазах один из кусков отвалился от стены и упал с грохотом на пол, расколовшись на несколько частей. Не говоря о том, что с потолка вообще постоянно сыпались мелкие камни, пыль и черепица.

Но куда больше волновал меня дракон, что лежал неподалёку. Из его рта вытекала струйка крови, но как бы мне не хотелось, он сдыхать не собирался. И возможно это был далеко не конец в нашем замесе.

Резко распахнув свои глаза, словно его ударило током, он посмотрел на меня с такой ненавистью, что мог бы довести ей обычного человека до инфаркта. После чего резко поднял голову и ударил в меня пламенем.

Да чтоб тебя… хуйло чешуйчатое.

Я резко отпрыгнул на тех конечностях, что двигались, назад и одно лапой поднял плоский кусок камня, что был облицовкой пола, но от удара теперь торчал. Я поднял его, словно щит, перед собой и через секунду в него ударил напор огня. Огонь был повсюду. За секунды стало нечем дышать. Ах так, уёба?!

Я приставил ногу к камню, напрягся и… толкнул со всей силы в ублюдка, словно боевой снаряд. Огромный булыжник (по моим меркам) улетел прямо в хлебало дракону, выбив ему кровь и зуб, сам разлетевшись на куски. А в следующее мгновение я уже с прыжка ударил его по морде сверху огромным куском камня. Так, что его башка припечаталась к полу.

Видимо после падения он или конкретно пострадал, или что-то повредил, или не был таким уж сильным.

Хватаю его за голову, отпрыгиваю в сторону и со всей силы бью об колонну, от чего камень жалобно хрустит. В ответ он резко даёт по мне огонь, и я отпрыгиваю назад, потом в сторону, попутно пинком отправляя ему в пасть, откуда вырывается огонь, булыжник.

Дракон закашливается, но в то же время резко бросается ко мне и пытается боднуть головой. Я же лишь принимаю его, хватаясь и упираясь ногами в пол, не давая ему меня прижать. И теперь мы друг напротив друга в странном противостоянии подобно двум сумоистам, с одной стороны толкает дракон, с другой неведома человекоподобная тварь.

Мои ноги скользят, а когти на ногах выдают страшный скрежет, оставляя борозды на полу. Но он проталкивает меня всё дальше и дальше, пока я наконец не нахожу точку опоры. И теперь уже ни он не может меня сдвинуть, ни я его. Это патовая ситуация.

Однако дракон не собирался просто так стоять, продолжая толкать меня. Он неожиданно раскрывает пасть и пытается меня укусить… получается. Ухватившись за мою руку, он резко дёргает головой в сторону, и я ударяюсь об одну из стен, от чего вновь ломаются кости. Господи, хватит ломать мне кости! Это больно! И они ещё больнее восстанавливаются.

Дракон продолжает мотать головой из стороны в сторону. Удар об стену, об колонны, об пол, вновь об стену. От ударов ломаются кости, в некоторых местах лопается кожа и брызжет кровь. А я не могу вырвать сраную руку из пасти.

Вот он меня резко подбрасывает к потолку, в который я врезаюсь, припечатываюсь, и словно какая-то лепёшка, отваливаюсь вниз. И членосос, задрав голову, раскрывает пасть, от чего я лечу прямо ему в глотку.

Но нет, не сожрёшь меня, ублюдок.

Цепляюсь руками и ногами за верхнюю и нижнюю челюсть, зависая над его глоткой. Он пытается сжать челюсти, но не сильно у него это получается. Кости хрустят, ломаются, я, уже вставая на одно колено, упираюсь в его нёбо плечами, не давая закрыть пасть. Не думаю, что хочу оказаться таким образом в нём, через желудок, где кислота может растворить меня за секунды. Нет, тварь, не сожрёшь.

И он это тоже понимает, начинает мотать головой из стороны в сторону, после чего решает пойти другим способом. Я вижу, как в его глотке становится светлее, словно там полыхает пожар. Всё ярче и ярче, всё жарче и жарче. А в следующее мгновение, в самый последний момент, когда уже подходит пламя…

Я просто позволяю ему закрыть пасть, ныряя под его собственный язык.

Эффект был взорвавшейся бомбы.

Меня обожгло, наверное, до мяса, если не до костей. Стало невыносимо жарко и тело словно спрессовали огромным давлением, будто глубоко под водой. А в следующее мгновение послышался глухой «Бух». Терял ли я время зря? Не-а, грыз его длинный змеиный язык, выгрызал из рта, так как мне просто необходимо питание после такой прожарки. Ни глаз, ни ушей, ничего, лишь жрать и могу, что я и делаю.

А дракон ревёт во всю глотку. Вот он вытаскивает язык, на котором я прицепился, и со всей дури бьёт меня лапой. Под весёлый хруст меня отбрасывает в сторону, и я врезаюсь в одну из колонн.

И вот мы вновь по разные стороны. У него разорваны щёки, висит обгрызенный язык, вся морда опалена, капает кровь, и он с трудом дышит. Я же весь обугленный, сломанный и зрение только-только начинает возвращаться в норму.

Как же нас потрепало. Чёрный и золотой. Словно добро и зло сходятся в схватке. И ведь это даже символично — золотой дракон, что представляет собой силу, грациозность, необузданную красоту и свободу. И я — подобие вендиго, вечного голода, падальщика и людоед. Тёмный, уродливый, жуткий. Что за прекрасный сценарий к любому фильму и книге, где такие интересные персонажи сходятся в схватке. Это так символично, что писать хочется.

Замок вокруг нас продолжал немного рушиться, что-то трескалось, что-то отваливалось, трещало. Сам дворец накренился, судя по тому, что я вижу, и накренился довольно сильно. Скоро всё рухнет.

Тц…

Я окинул взглядом помещение и задержал его на обвалившейся люстре с длинной цепью. О'кей, сам бог велел воспользоваться этим.

Медленно, слегка качаясь, я встал и двинулся к этой круглой, словно ошейник, люстре. Подошёл, поднял за цепь и начал раскручивать над собой. Тяжёлая…

Дракон с опаской поглядывал за мной, утробно рыча и скаля окровавленные зубы. Я зарычал в ответ. Так мы и стояли, рыча друг на друга, пока здание резко не вздрогнуло и не дёрнулось вниз со страшным грохотом. Нет, не обвалилось,устояло.

Но это было словно сигналом для нас обоих — дракон бросился на меня в то время, как я кинул в него это кольцо от люстры. Мгновение, его прыжок, я отскакиваю и… он залетает головой ровно в круг. О'кей, а как тебе такое, моя дворняжка на поводке?

Я тут же ринулся в проход к его покоям, пронёсся по коридору и с разбега выпрыгнул в окно. Цепь натянулась и дёрнула дракона за шею прямо в узкий проход. Да только вот незадача — его тело и голова упёрлись в стены, в то время как шею утягивает в узкий проход, практически ломая её пополам.

Я повис над огромнейшим ущельем шириной в километра два и глубиной в хрен знает сколько. Здесь лететь и лететь. А ещё я видел огромные подпорки, что сейчас трескались, ломались, стреляли щепками от неистовой нагрузки.

Ладно, не время любоваться.

Я подтянулся и упёрся ногами в здание, вися вниз головой, после чего начал неистово тянуть. Тянуть что было сил на себя, душа ублюдка. Дёргал на себя рывками, стремясь сломать ему шею. Раз и навсегда покончит с этим правителем.

Здание уже на моих глазах пошло трещинами. Огромными трещинами, что стреляли осколками камней и ползли дальше, словно их кто-то печатал на стене. Ещё один внушительный кусок отвалился и улетел вниз, с грохотом ударяясь о стенки ущелья.

Я сделал ещё несколько рывков, после чего подтянулся наверх и забрался обратно в покои императора.

Здесь уже всё осыпалось, было покрыто крошевом из камня, пылью и грязью. Вот прямо под моими ногами пробежала трещина, и я едва успел отпрыгнуть, как стена, выходящая к ущелью вместе с одной третью комнаты с треском и грохотом обвалилась в пропасть. Поднялся невыносимый грохот, когда эта часть дворца, разбивалась о стенки ущелья, разлетаясь на осколки и большие глыбы. Я вышел из комнаты, и прошёл по коридору обратно в зал, пока всё здание покрывали новые трещины. Мне едва на голову не обвалился потолок, пока я шёл. Не говоря уже о том, что в коридоре не было части правой стены, зато была дыра в ущелье.

Что касается дракона… Бля, так он жив. Более того, он ещё и превратился обратно в старика. Не знаю, когда именно, но точно после того, как я забрался, иначе лететь мне вниз было бы. Сидел на коленях, весь в крови, без былой сильной ауры мудрости и знаний. Его седая борода пропиталась кровью. Простой окровавленный старик, которого конкретно потрепало.

Он медленно поднял взгляд на меня, без страха, с каким-то спокойствием, словно он давно принял свою судьбу. Ни визгов, ни слёз, ни пустого бреда. Лишь понимание, что в этот раз ты не вытащил бой. Само по себе появляется уважение к такому человеку.

— Рано или поздно всё заканчивается, — пробормотал он. С уголков его рта текла кровь. — Даже великие приходят к своему концу, как бы им этого не хотелось…

Он медленно поднялся, упираясь о стену. Его лицо исказилось, словно такие телодвижения стоили ему остатков сил и были пронизаны болью.

— Не было бы переселения душ, тварь пустоты, — пробормотал он и закашлялся кровью. — То был мой последний срок, что предстояло мне прожить. Так что не жалею я, что дрался до конца. Но куда мне до тебя…

Странно, что именно сейчас он решил об этом поговорить. Очень странно, но ладно, мне то что? Я не спешу, если только… нет, спешу, не хочу быть заваленным.

— Украли его… герой какой-то унёс орудие наше священное, запечатанное. Убил всех и унёс, — он закашлялся кровью. — Нет больше переселения душ. Мой срок пришёл, для всех приходит.

Он двинулся мимо меня, опираясь на стену, в свою комнату.

— Мы все умираем, антигерой, — пробормотал он, заставив меня непроизвольно напрячься от упоминания себя любимого. — Рано или поздно мы встречаем смерть. Сильнейшие принимают судьбу с гордо поднятой головой даже в пучине ужаса и безнадёжья, перед соблазном и лживыми обещаниями. Мы не принимаем компромиссов…

Он видимо подразумевал, что я должен идти за ним. Оглянувшись и оценивая состояние дворца, что рушился, я решил выслушать его слова. Мало ли что скажет, а сейчас, полностью восстановившись, я буду вполне способен его убить. Или сбежать.

Мы вышли в его комнату, где он сразу двинулся к большой тумбе. Там на подставках под стеклом лежала катана. Красного и золотого цветов, что создавали узоры на ножнах. С рукоятью, что была обёрнута красной тканью; с золотой кисточкой на верёвочке, при креплённой к рукояти.

Это была удивительная работа. Тот, кто её создал, должен был быть мастером.

Старик разбил стекло рукой, даже не обратив внимание на то, как вспорол руку; вытащил и протянул мне.

— Меч власти императора, — прохрипел он. — Что бы ни было в стране и кто бы ей не правил… нужен всегда император. Нужен тот, кто власть держать будет и служить станет залогом закона. Чтоб не делили жадные рода землю эту. Пусть я умираю, но не позволю рухнуть империи… Прими его и отдай наследнице. Он благословение моё…

Ноги старика подогнулись, и он упал на колени, всё протягивая катану.

— Он… (кашель) заставит войска слушать её… Она станет законом и силой. И никто не посмеет покуситься на её власть.

Я забрал его из рук старика, стараясь касаться как можно аккуратнее, чтоб не повредить. Казалось, когда он оказался в моих руках, император вздохнул с облегчением. Словно отдал огромную ношу.

— Никаких компромиссов, антигерой… Либо полная победа, либо полное поражение. Такие, как мы не принимаем другого исхода.

Он гордо выпятил грудь, сохраняя в себе какую-то стальную жилку и гордость.

Надо отдать ему должное, он был крепким человеком со своими принципами. Человек, который был уверен в себе до конца, и который действительно следовал цели. Мне хотелось верить в это, глядя на него.

Потому… ударом когтистой лапы, я пробил ему грудную клетку, проткнув сердце когтями.

Его тело обмякло на моих руках. Выдернув руку, я позволил ему упасть на пол, после чего быстрым шагом двинулся оттуда, оставляя тело старика в последнем пристанище, которое вот-вот похоронит его.

Я быстро пересёк весь коридор, после чего сломя голову бросился отсюда, так как дворец начал уже конкретно обрушаться. Огромные куски потолка обвалились вниз, едва не раздавив меня. Дворец раскололся на пополам. Одна треть так и стояла на месте в то время, как две трети дворца резко накренились. Огромная трещина тут же очертила зал пополам в месте разлома. Пол уже наклонился градусов на шестьдесят, отчего все булыжники, камни, балки и черепица полетели мне на встречу.

Едва не выпустив катану из рук, я в несколько прыжков преодолел это расстояние, словно преодолевая полосу препятствии, где тебе на встречу летит всякий мусор, и оказался на месте разлома. Что было сил подпрыгнул и ухватился за край в тот момент, когда часть дворца с грохотом улетела в ущелье.

Бля, еле успел…

Словно раскаты грома, грохот разбившегося дворца ещё минуту разносился по ущелью, заставляя содрогаться от одного только звука.

Я подтянулся и одним рывком оказался на той части здания, что была построена на земле. От дворца, по сути, осталась лишь лицевая стена с воротами. Зайдёшь так, а тут выход в огромное ущелье. Даже выглядит странно, словно здесь чего-то не хватает.

Я подошёл к месту, где ещё сохранилась кровь от моих внутренностей. Здесь я ударил воздушной волной старика, здесь же лопнула сумка, в которой лежало последнее яйцо. Вообще, их должно быть два, но… мда… сестра, это святое.

Я вытащил всё, заранее подготовившись к превращению, и стал ждать. Ждать своего часа или мгновения, тут как сказать. Потом настал тот самый счастливый момент, когда меня ломало болью, словно выкорчёвывая из тела каждую нервную клеточку. И, естественно, я отключился, всё как обычно.

А как пришёл в себя, аккуратно перевернулся на живот, схватил зубами яйцо, вновь перевернулся на спину и зубами расколол его.

Уже через пару минут я могу вновь нормально двигаться.

Бросив взгляд на разрушенный дворец, от которого осталась только пропасть, я вздохнул. Думаю, что Юми придётся искать новое место для правления. Или отстраивать это, что не очень-то и целесообразно.

Я собрал все вещи, что нашёл здесь. Одел на себя грязную одежду, что требовала нормальной стирки, оставшуюся ещё с похода. Всё лучше, чем голый. Забрал катану, что передал мне император, подобрал саму сумку и пистолет.

Револьвера я так и не нашёл, что было печально. Теперь из огнестрельного у меня был только пистолет мелкашка двадцать второго калибра и обойма в нём. Ну хоть что-то.

Я вздохнул, огляделся напоследок на то, что… нихуя не осталось, и вышел из замка. Хотелось бы сказать, что это всё, конец, я закончил и победил каким-то чудом и невъебеным превозмоганием, но…

Оставалась ещё одна не разрешённая проблема, к которой надо было искать подход. Мой взгляд переместился на поместье. Сейчас там ничего не взрывалось и не рушилось, хотя дым до сих пор валил. И кажется, что изредка я видел тёмные вспышки, словно от выстрелов. Не выстрелы, конечно, но мне кажется, что это Клирия там до сих пор шалит.

Чтож так не везёт?

Вздохнув, я спустился по ступеням и перешёл на залитую уже подсыхающей кровью дворцовую площадь. То тут, то там под моими ногами или звенели гильзы, или хрустели кусочки костей. Казалось, что весь мир теперь одно сплошное кладбище. Даже небо сейчас бордовое из-за заката.

Я нашёл свою команду у самых ворот за пределами дворцовой территории. Видимо сидеть среди трупов им не хотелось. Среди них я увидел и Женеву, и Тулику, помощницу Мамонты, и Рубеку, немую аптечку, и… Да я всех здесь знаю, если на то пошло. Все лица девушек, что сейчас не скрывают лицо шлемом, мне знакомы. Это мои люди.

— Приветствуем, господин, — чуть ли не хором ответили они.

Я обвёл их взглядом и заметил Юми, которая сидела на коленках около тела сестры. Она склонила голову и сидела перед Юи, не произнося ни слова. Могло показаться, что она уснула.

— И как? — осмелилась спросить меня одна из наёмниц, бочком-бочком поближе ко мне.

— Как долго она так сидит? — кивнул я на Юми.

— Как вынесли их.

Понятно…

— Никто не появлялся здесь?

— Нет, даже рядом не проходили.

— Отлично, — кивнул я и отдал катану одной из наёмниц. — Отдашь её Юми, когда она решит прийти в себя. А пока идите к дверям дворца и ждите меня там.

— А вы? — тут же спросила Женева.

— А я пойду утихомиривать Клирию, — ответил я, посмотрев на склон.

— Может… — только было хотела подать голос Тулика, но я покачал головой.

— Нет, не стоит. Если всё так, как вы говорите, то лучше, чтоб я один пришёл. Если Клирия реально поехала кукухой, то лишние люди её могут только раздражать. Тут нужен осторожный подход, чтоб образумить её.

— А если… она не образумится? — спросила другая наёмница.

— Всегда есть два выхода, — ответил я. — Либо образумится и придёт в себя, либо нет.

И если нет… то вот это будет реальная проблема.

— Ждите где я сказал, пока не вернусь. Или если кто сюда подоспеет, тогда Юми вперёд с катаной, пусть объявляет свою власть как наследница. А я пока пойду, поговорю с нашей тёмной девушкой.

С этими словами я двинулся в сторону поместья бывших близняшек, где до сих пор что-то недобро вспыхивало. Хочется надеяться, что там кончится всё куда лучше, чем с Юи.

Глава 304

Руины дворца возвышались передо мной, словно памятник тому, к чему приводит борьба за власть, если ты недостаточно силён.

От тебя не оставляют ничего. В играх по-крупному ты идёшь ва-банк, готовый убивать ради цели. И, проигрывая, ты естественно всё теряешь. В лучшем случае просто теряешь, в худшем тебя ещё и мочат.

Близняшки пошли ва-банк. И расплатились жизнью одной из них. Император пошёл ва-банк и погиб. Я иду ва-банк, но пока ещё каким-то чудом жив. Скоро придёт очередь Клирии и у меня плохое предчувствие. Сегодня проливается слишком много крови, словно это проклятый день. И я боюсь худшего развития событий.

Я поднимаюсь всё выше и выше, пока не дохожу до невысоких ворот, метра два с половиной. Когда-то синего цвета, сейчас они наполовину разрушены. На воротах одиноко болтается одна из створок, вся в стрелах и обугленная.

И тела, трупы повсюду. Не только горноимперцев, но и моих людей.

Я действительно слабый в этом плане. Мне больно терять своих людей. Я может и не буду показывать этого, но в душе себя не обманешь. Особенно когда помнишь каждую из них, как они смеялись, как прикалывались и шутили над тобой и собой, как они жили.

Я присел около тела девушки со спокойным пустым взглядом и приоткрытым ртом, после чего движением пальцев закрыл ей глаза. А вот ещё одна, лежит с мечом в руке, а вон ещё и ещё. Кто-то со стрелой в шее, кто-то с пробитой бронёй, из которой торчит что-то типа кола. Вот вообще голова девушки.

Я аккуратно поднял её и отнёс к телу, где и положил. Позже их похороним.

А сколько здесь моих врагов… Я не относился к ним со злобой. Они просто выполняли свой долг, просто бездумно шли ради того, чтобы у их детей был кров и еда, не более.

Я прошёл через ворота, где расположился дворец, куда меньше, чем императорский, однако такой же красивый на китайский манер. Жаль, что разрушенный в некоторых местах. Наверняка был очень красивым до того, как тут случился Патрик. Теперь моё имя не звучит смешно, оно звучит больно, словно приговор.

Я прошёл во двор, обогнул здание, которое уже частично горело, стараясь не ступать по трупам. Здесь попадались и девушки. Девятнадцать человек. Мать твою, девятнадцать человек! БЛЯТЬ, ДА КАК ТАК!

Я вздохнул поглубже. Иначе сейчас как увижу Клирию, сразу вломлю ей за то, что тупила. Потом, конечно, ей придётся напомнить, кто она и из-за кого погибли люди, дисциплина, все дела, но сейчас стоило быть куда мягче. Девушка явно не в себе, и она явно не совсем адекватна.

Я прошёл ещё дальше. Здесь забора, отделяющего территорию, словно и не было, всё разрушено. И здесь тоже трупы. А ещё я слышу, как кто-то ходит. Рука легла на рукоять пистолета, но я его пока не вытащил. Если это чернявая ебанушка, то не хочу её пугать.

И я как в воду глядел.

Клирия стояла в центре небольшой площадки с фонтаном, облокотившись на посох и тяжело дыша. Походный вельветовый болотного цвета плащ, походное платье, тоже зелёного цвета. Но сейчас её одежда была порвана, местами обуглена, с дырками и забрызганная кровью.

Клирию потрепало знатно. Очень знатно, но на ней самой я не видел ни царапины. Хотя стоит вспомнить её регенерацию, как многое станет сразу ясно.

Она тоже заметила меня. Подняла тяжёлый взгляд и на её уставшем лице появилась улыбка.

— Мой господин… — словно облегчённо пробормотала она. — Вы живы.

— Мэйн, Клирия, — напомнил я мягко ей. — Мы здесь одни.

— Да, Мэйн, прошу прощения, — кивнула она, встала ровно, перестав облокачиваться на посох. — Осмелюсь предположить, что всё закончилось благоприятно для нас.

— Более чем, но сестра Юми погибла.

— Погибла? До или после того, как вы её привели к сестре?

— После.

— Тогда ничего страшного, — улыбнулась она. — Клятва держится. Но мы… мне печально это говорить, но мы понесли потери, Мэйн.

— Я это уже понял, — по голосу она тоже, скорее всего, поняла, кого я в этом виню.

— Это моя вина, — она покосилась на посох. — Я оплошала.

— Это мягко сказано, Клирия. Девятнадцать человек. Как… как вообще такое было возможно, когда в руках у тебя палка-убивалка?

Мне хотелось подойти к ней и начать кричать: КАК ТАК! КАК ТАК БЛЯТЬ! С ТАКИМ ОРУЖИЕМ И ТАК КРУПНО ОБОСРАТЬСЯ!!! Но я решил вести себя пока помягче.

— Как… как можно было вообще… у меня нет слов, Клирия. Это… это перебарывает даже мою логику. Настолько перебарывает, что я просто не в силах понять этого.

— Я прошу прощения.

— У мёртвых попросишь. Вы могли же просто свалить! Вырваться! И не пришлось… — Я сделал глубокий вдох и выдох. — Ладно, Клирия, идём. Мы здесь закончили. Сейчас обручимся с Юми и закроем эту страницу. Меня уже порядком заебала эта империя.

Я развернулся и пошёл обратно к воротам. Хотя можно было бы выйти и здесь… Да, выйду здесь, не хочу идти через кладбище.

Мы выбрались с территории и начали спускаться по каменной горе.

— Мне действительно жаль, Мэйн, — тихо сказала Клирия.

— Я знаю. Но задницу твою ждёт наказание, Клирия. Без обид.

— Я понимаю.

— Понимает она… — вздохнул я. — Поскорее бы закончит уже здесь, и начать разбираться с королевством. Сил уже нет на это, заебался.

— А дальше? — поинтересовалась Клирия, аккуратно вышагивая за моей спиной.

— Дальше? Дальше на покой куда-нибудь подальше в самую жопу королевства. К морю восточному может быть. Домик, спокойная жизнь, все дела. А ты куда рванёшь?

Я практически сразу понял, что Клирия остановилась. Просто за моей спиной перестали шуршать камни под её ногами.

— Клирия? — обернулся я к ней. Она замерла, словно что-то почувствовала или увидела, но её глаза смотрели ровно на меня. — Клирия, ты чего?

И тут я понял, что забыл отобрать у неё посох. Нет, она не направляла на меня его и не держала его как-то подозрительно. Просто я подумал, что стоило его забрать. Вернее, я собирался его забрать, но с горя чот как-то и забыл.

— Клирия? — повторил я. — Ты уснула?

— Нет, прошу прощения, я просто… — она улыбнулась. — Нет, ничего, просто… вы сказали, что уйдёте на покой?

— Да, — кивнул я.

— То есть после королевства, вы устроите себе отпуск?

— А ты хотела продолжать вечно? — усмехнулся я.

— О нет, — улыбнулась вежливо Клирия. — Я просто подумала сначала, что после королевства вы отправляетесь на пожизненный отпуск. Прошу прощения, я не так поняла.

— Но ты правильно поняла, — нахмурился я. — Я не собираюсь продолжать после королевства вообще.

— Простите, но… разве вы не собирались после этого идти дальше? Захватывать мир дальше?

— Нет, ты чего? Я как бы и не собирался этого делать изначально. А ты думала, что я пойду после этого сразу на мир?

— Прошу прощения, но я думала, что… да, — она улыбалась, но я чувствовал растущее напряжение. Рука потянулась к пистолету.

— Клирия, отдай посох, — сказал я мягко.

— Простите, Мэйн, но… мы же хотели после королевства двинуться на демонов, разве нет? Наш план предполагает это.

— Наш план предполагает сдерживание демонов.

— Но это не сдерживание. Это похоже на нападение, — мягко улыбнулась Клирия.

— Это сдерживание. Чтоб обезопаситься, а не для нападения, если ты не знала. Но я не собираюсь нападать на демонов, — уверенно заявил я.

— Господин, вы столько хотите сделать, столько сотворить, но отказывайтесь идти дальше. Я… я не понимаю.

— Клирия, посох, — сказал я куда настойчивее.

— Объясните, я не могу вас понять. Вы же… вы же ведёте этот мир в пучину войны. И после королевства хотите остановиться. Мэйн, объясните мне, прошу вас!

— Отдай мне этот сраный посох! — рявкнул я.

— Нет! — чуть ли не взвизгнула она и отшагнула назад. — Объясните мне! Вы действительно не хотите идти дальше после королевства!? Мой господин, я прошу разъяснений для себя, пожалуйста!

Я замолчал, глядя на неё. Клирия выглядела сейчас куда более упёртой, чем обычно. Вернее, она всегда выглядела спокойной. Однако теперь она была до ужаса упёртой. Прямо до невозможности. Как тогда в поместье, когда я пытался разрушить контракт. Как видно, зря это сделал.

Мы стояли напротив друг друга, оба упёртые, играя в гляделки.

Я вздохнул.

— Нет, ты услышала правильно. Я не собираюсь продолжать после королевства. Оно будет моей контрольной и конечной точкой.

— Но почему? Весь мир может быть у ваших ног, — кажется она искренне не понимала меня.

— Но мне не нужно это, Клирия, — сказал я мягче. — Мне не нужна власть, не нужны земли, почёт и уважение. Я просто хочу жить. Я пытаюсь очистить королевство, потому что… потому что это навязчивая идея и здесь мои родные и близкие люди.

— Но… вы же можете сделать мир лучше, — попыталась она мне втюхать мягким голосом.

— Его не сделать лучше. Никто не может удержать мир под контролем. Это просто невозможно. Всегда будут недовольные, всегда будут те, кто хочет независимости. Куда лучше, если они будут сами по себе и вариться в собственных котлах. Я плевал на другой мир.

— Но если ничего не исправить, то он и останется таким! Вы можете прекратить эту агонию, поработив его, — она словно взывала к моей душе с жалобным лицом человека, который хочет только как лучше. — Это безумие, та жестокость, постоянные погони, постоянные преследования. Они давят слабых, они давят несогласных. Всех, кто не подходит, не похож на них! Это продолжится при любом раскладе! Посмотрите, кем вы стали! Что он сделал с вами! Как изуродовал вас и на что толкнул. Но вы можете отплатить той же монетой. Доказать ему, что он был не прав и исправить его!

— Но я не хочу никому ничего доказывать. Я не хочу отплачивать той же монетой, не хочу исправлять его. И Клирия… — я внимательно посмотрел ей в глаза, выдержав паузу, — это не мир сделал меня таким. Меня таким сделала ты. Ты приложила руку к моему созданию.

— Он бы всё равно сделал вас таким! — словно оправдываясь сказала она.

— Но сделал это не он! Ты, Клирия! Ты сделала меня таким!

— Я сделала вас сильнее!

— А я просил!?

Вновь повисла тишина. Клирия выглядела странно. Жалко, словно сейчас расплачется. Словно ложная новость о моей смерти и то, что я не собираюсь захватывать мир, заставили её надломиться. Словно я умудрился ей захаркнуть в самую глубину души, где у неё осталось ещё что-то от человека.

— Вы можете сделать этот мир своим и править, — тихо сказала она.

— Мне это не нужно.

— Вы же хотели стать сильнее. Вы хотели стать тем, кого никто не сломит, кто сможет диктовать свои условия другим. Хотели жить счастливо.

— Ты сделала монстра, Клирия. Не человека. И я никогда тебя об этом не просил. Не просил меня превращать в… в такое.

Я отвернулся от неё.

— Не просили, говорите, — пробормотала она.

— Да. И я и не собираюсь окончательно превращаться в монстра, как ты того желаешь.

— Кажется теперь я вижу проблему, — тихо сказала она мне в спину.

После этих слов я успел сделать всего несколько шагов. Несколько шагов, как предо мной пролетел тёмный прозрачный смазанный поток, словно меч, взрывая камень и разбрасывая его по сторонам. На том месте появился глубокий разрез; поперёк моего пути, словно огораживая меня от отступления.

— Слабак, — прилетел мне злобный тихий голос в спину. — Отступить после всего.

Я обернулся к Клирии.

Теперь она не выглядела жалко. Она выглядела страшно. Жутко, неестественно тёмной, словно сам воздух стал чернее. Её взгляд был холодным, а лицо мрачным и очень уверенным. Она была той, кто готов идти до конца. До своего конца.

Потому что у нас не бывает компромиссов.

— Не стоит Клирия, — произнёс я предупреждающе.

— Не стоит? — хмыкнула она. — А что стоит, Мэйн? Что вообще в этом мире стоит хоть чего-то?!

— Не то, что ты делаешь точно, — сказал я с угрозой.

— Тогда что ты сделаешь? — улыбнулась по-чёрному она, прицеливаясь посохом в меня.

Я выхватил пистолет обеими руками куда быстрее, уже готовый стрелять, но… палец нервно дрогнул, однако не коснулся крючка.

— Брось его, Клирия! — закричал я.

— Да с чего?! Как можно быть таким слабаком! — закричала она чуть ли не своим голосом.

— Брось этот ебаный посох, Клирия, сейчас же!

— Да кто ты такой, чтоб мне указывать! — закричала она. — Ты готов погрузить в мир в хаос, сделать практически всю работу, но в самый последний момент остановиться!

— Бросай его сейчас же!

— Не смей мне указывать, позорный братоубийца! Ты сам хотел этого! Говоришь, что я сделала из тебя монстра! Но я всё о тебе знаю! Разве не этого ты хотел!?

— Я не хотел убивать тысячи!

— Но ты хотел исправить этот мир! Ты хотел быть сильным! Я дала тебе это! Я сделала из тебя настоящего воина, который идёт вперёд даже тогда, когда остальные падают! Тебя все боятся и за тобой готовы следовать! — надрываясь, прокричала она.

— Ты меня заставила пройти через ебаный ад! Через пытки! Через смерть и унижения!

— Так потому ты и стал таким! — за кричала она и взметнулась в воздух. Просто взлетела, словно начала левитировать, метров на десять. Её волосы развивались словно в невесомости, платье тоже развивалось. — Ты стал таким, каким всегда хотел быть! Человеком, который может изменить мир!

Я продолжал целиться в неё. Продолжал видеть её на мушке, но не стрелял.

— Хватит, Клирия! Остановись пока не поздно! Я могу всё простить. Я закрыл глаза на то, что ты сделала в прошлом, смог перешагнуть, идти дальше, оставив это позади! Но если ты пойдёшь против меня сейчас, я тебе не прощу такого предательства!

— Предательства?! ПРЕДАТЕЛЬСТВА!? ТАК ЭТО Я ВАС ПРЕДАЮ!?!?!? Я ПРОШЛА ЧЕРЕЗ АД В ТЫСЯЧИ РАЗ ХУЖЕ, ЧЕМ ВАШ!!! ЧТО ВЫ ЗНАЕТЕ ОБ АДЕ!?!?!? — заверещала она. — ЧТО В МОЖЕТЕ ВООБЩЕ СКАЗАТЬ О НЁМ!?!?!? ЧТО ВЫ ЗНАЕТЕ О ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ!?!?!?

— Спускайся, мать твою!

— Иди к чёрту!

Она взмахнула посохом и волна, похожая на лезвие, прошло прямо рядом со мной.

Я выстрелил в ответ.

Не знаю, куда попала пуля, но я точно не промахнулся. Клирия рухнула обратно на землю камнем, и я услышал, как захрустели её кости.

Это был конец. Конец для наших отношений.

Убило ли падение Клирию?

Нет. Такие как она не мрут быстро. Это долгий и мучительный процесс, как заход на босса. Был бы револьвер, я бы… всё равно не смог бы убить её с первого выстрела. Просто не смог бы. Боюсь, теперь нужен разгон мне побольше, чтоб пойти на такое. Слишком многое нас связывало, чтоб сразу разорвать все нити.

Клирия медленно поднялась и тут же взмахнула посохом. И снова мимо. В ответ я выстрелил в неё, попав в плечо. А потом ещё одна волна прошла совсем рядом, и я вновь выстрелил. А потом подряд выпустил пули четыре. Они врезались в её тело, иногда выбивая фонтанчики крови.

Клирия покосилась и упала.

— Какого хрена, Клирия? — спросил я, целясь в неё. — Почему? Зачем ты это делаешь? Чего ты добиваешься?!

— Ты! Ненавижу! Слабак!

— Слабак потому, что не хочу крушить мир и ставить его раком?! Кто сказал, что я вообще хотел этого?!

— Он должен гореть! Он должен расплатиться за то, что сделал со мной! Сделал со всем миром! Он должен быть собран заново! — закричала она, закашлявшись. — Я пойду до конца! Даже если мне даже придётся умереть и это будет последней попыткой, я не отступлюсь! Мир должен гореть в огне, чтоб восстать!

Она кое-как встала, держа посох и шатаясь.

— И это того стоит? — спросил я. — Стоит, чтоб умереть? Ты действительно готова пойти на это?

— Все бросили меня… даже ты, — покачала она головой, прицелившись в меня. — Я не могу жить дальше. Не могу существовать, потому что нет больше смысла. Я должна идти дальше, чтоб жить. Даже если придётся идти против тебя. Даже если всё продолжится, но уже без меня. Я не отступлюсь.

Да неужели? Ты уверена в этом?

— Тогда убей меня, — сказал я, расставив руки в стороны. — Убей, докажи, что сможешь. Я последняя преграда на пути к твоей цели. Давай! Иди до конца, Клирия, раз ты так бодро говоришь такие смелые слова.

Клирия молча смотрела на меня. Смотрела на меня, тужилась, пыжилась, дрожала, сжала губы в тонкую полоску и сморщилась так, словно сейчас расплачется. Я ждал несколько долгих секунд, но меня ничего так и не пронзило.

— Я так и думал, — сказал спокойно я, прицелился и выстрелил в неё. Раз, другой, третий, четвёртый, пятый…

Она упала на колени, выронив посох, потянулась была к нему, но я прострелил ей ладонь, после чего ещё несколько раз выстрелил ей в грудь.

Мелкашка. Слишком маленькая пуля, чтоб угрохать такую как Клирия. Я подошёл к ней, молча взирая на человека, который обо мне заботился и который меня многому научил, которому был готов простить многое, которому мог доверит жизнь. Просто доверял несмотря на то, что она сделала. Но теперь мне больно. Я не хочу думать ни о чём. Не хочу думать о том, зачем. Клирия могла сказать мне об этом, могла обсудить, но она выбрала иной путь.

Я тоже выбираю иной путь. Я могу простить и закрыть глаза на многое, но не на предательство. Я так доверял ей, даже не понимаю отчего. И такое…

— Мы могли бы править миром, — прохрипела Клирия. Она закашлялась, и из её рта потекла кровь. — Мы могли бы идти… рука об руку… Ты мог довершить начатое… закончит мечту… если бы смог…

— Не было никаких нас, — покачал я головой. — Никогда не было. Ты всегда была, есть и будешь одна, что бы не делала. И если между нами были какие-то чувства, то ты предпочла их выбросить. Ты разрушила наше «мы», Клирия. Теперь ты действительно одна, — сказал я это, пытаясь сделать как можно больнее. Потому что мне самому было больно. Очень больно. Но я должен поставить точку.

Клирия умирала. После стольких пуль она слабела и тухла. Её аура сходила на нет и под конец оставалась лишь девушка. Обычная девушка. С уголков её губ текла кровь, она закашливалась, поднимая кровавую пыль, что оседала на её лице. Она даже плакала кровью. Кровавая Клирия…

— Жаль, что дошло до этого… В последний раз… — протянула Клирия ко мне руку и коснулась моей ноги, но я отбросил её пинком в сторону.

— Никаких последних раз, Клирия, — тихо сказал я.

— Ты даже не знаешь…

— Уже поздно что-то знать. Гори в аду, Клирия, за то, что сделала, — пробормотал я.

— Но… я уже в аду…

Я закрыл глаза и выстрелил ей в голову.

Это была последняя точка. В конечном итоге я стал именно тем, кого она хотела видеть. Монстром. Чудовищем, которое будет убивать каждого, кто встретится на его пути. Возможно, она была права, я стал тем, кем хотел стать. Я стал тем, кого боятся и уважают, кого ненавидят, но всё равно принимают.

Пистолет выскользнул из моих рук. Всё равно в нём нет патронов.

Я задрал голову к небу, и несколько раз хорошенько моргнул. Сейчас бы дождь. Эта нелепая мысль пронеслась в моей голове.

Не знаю, сколько я стоял, глядя в небо. Просто стоял, ни о чём не думая. Надо было прийти немного в себя, слишком уж насыщенным выдался день. Таким насыщенным, что я начал сомневаться в своей адекватности.

Позади послышались шаги.

— Чего тебе, — хрипло спросил я, уже догадавшись по шуму доспехов, кто это.

— Идут войска империи. Мы подумали… может вам стоит дать клятву при духах с Юми? — робко спросила наёмница. Я знаю, что она старалась не смотреть на тело Клирии.

— Идём, — пробормотал я, наклонился, поднял посох и, не глянув на тело, пошёл за наёмницей.

Сегодня был тяжёлый день, сегодня погибло много людей.

Близких и незнакомых.

Родных и не очень.

Тех, кому я не доверял, и тех, кому был готов оставить свою жизнь.

Сегодня я убил всех.

Я убил себя.

Глава 305

Мы спустились с горы куда быстрее, чем мне хотелось бы. Не было желания ни смотреть в глаза другим, ни говорить, ни слушать. Хотелось спрятаться под одеяло и не вылезать из-под него несколько суток. Или закопаться под песок, тут не принципиально.

Мне ещё раз пришлось пройти по площади моей сокрушительной победы. Кровавой, мёртвой, безжизненной. Столько трупов, и ради чего?

Естественно, я знаю ответ, просто ну очень уж хотелось спросить его.

Я посмотрел на медальон в ладони, что я снял с Клирии. Потёртый медальон с изображением матери, скрутившейся над своим дитя. Сделанный из очень чёрного металла, он был на удивление лёгким, хотя напоминал мне чугун по виду. Пришлось ради него вернуться обратно, на место моей боевой славы.

И посох…

Я посмотрел на камень, который был теперь просто камнем. Раньше он словно был насыщен своим тёмно-красным цветом, а теперь потускнел, словно умер вслед за своей хозяйкой. Наверняка стал таким же бесполезным куском металла, как и многие другие вещи, что без магии просто мусор. Хотелось его выбросить, но рука не поднялась.

Пройдя настоящее кладбище, которое в будущем придётся убирать, я поднялся по ступеням ко входу во дворец, где меня уже ждала моя толпа наёмниц. Никто не сказал ни слова про то, что кого-то не хватает. Они лишь расступились в стороны, молча пропуская меня. Проходя мимо, я кинул одной из них посох не глядя.

— Заберём его с собой.

— Да, — тут же с готовностью ответила она.

— Господин, — это уже позвала меня Женева. Тихо, хрипло, спокойно. Её голос даже немного успокаивает. — Мы нашли ваше оружие.

Она протянула мне револьвер на двух ладонях с каким-то трепетом и почтением, словно передавала мне кнопку активации ядерной бомбы. Хотя, учитывая мои умения, даже с револьвером я могу стать оружием массового поражения.

Я покрутил его в руке, откинул барабан и высыпал пустые гильзы, после чего по одной засунул патроны. Спрятал. Вряд ли он мне пригодится, но всегда будь готов ко всему, так меня учили.

— Где Юми?

— Она внутри руин, — сказала Тулика. — Сидит до сих пор над сестрой.

— Плачет?

— Уже успокоилась, господин. — Она замолчала, словно пытаясь подобрать правильные слова. — А… эм…нам подняться наверх за…

— Телом Клирии? — подсказал я.

— Да, — немного стушевалась Тулика.

— Нет, не стоит, я сам схожу потом за ним, — вздохнул я и зашагал в руины дворца.

Здесь ничего не изменилось. Хотя если бы сейчас та разрушенная сторона вернулась на место, я бы действительно удивился. Честно.

Я подошёл к неровному краю, с которого до сих пор то тут, то там отваливались куски пола, и посмотрел вниз. Там, на самом дне, где текла река, виднелась обрушенная часть, лежащая внизу грудой камней и отличающаяся от скал более светлым цветом.

Юми была здесь же, только слегка в стороне от входа, чтоб её сразу не было видно. Сидела на коленках перед телом сестры, сложив руки на ногах, с ровной спиной, смотрящая на тело. Спокойная, умиротворённая, с красными глазами. Быстро же отошла.

— Юми, — позвал я тихо её, когда подошёл ближе. — Время.

— Время, — тихо повторила она за мной.

— Скоро сюда прибудут войска. Нам бы дать клятву.

— Прав ты был, — тихо сказала Юми. — Залил ты это место кровью. Убил ты всех, кто только мог мне к власти помешать прийти. Я действительно виновата перед тобой и пред сестрой.

— Ты не виновата передо мной, — покачал головой я. — Я…

— Чудовище простое? — посмотрела на меня Юми. — А решает кто, быть кому им иль не быть?

— Общество, — пожал я плечами.

— Общество, — пробормотала она. — Иногда заставляет идти общество нас на поступки кошмарные, надеясь, что монстрами станем мы. Оно чудовищами хочет видеть нас. Но настоящее чудовище лишь то, что «хватит» вовремя сказать не может. Можешь вовремя ли ты хватит себе сказать? Остановиться, обернуться и пойти назад?

— Наверное… наверное уже нет. Я не знаю, за что борюсь, и не понимаю, чего хочу. Почему хочу, чего меня так тянет хрен знает куда. А тот, кто знал это, уже погиб.

— Тогда самое время подумать, — тихо сказала она вставая. — Пустота в твоей душе понятна, как и в моей. Но только сейчас мы можем себя спросить, когда на всё нам наплевать. Чего хотим мы по итогу?

Она протянула руку, которую я через несколько секунд раздумий принял. Не знаю, чего думал, просто в голове прокручивались какие-то мысли.

Юми подвела меня к краю обрыва расположив прямо в центре. Я был готов если что дёрнуть её обратно, но, к моему облегчению, Юми не собиралась ни кончать жизнь самоубийством, ни делать иную глупость, что отберёт мою или её жизнь. В конце концов, её сестра умерла отчасти и из-за того, что хотела, чтоб её сестра жила. И это будет предательством, умереть сейчас. Юми тоже это понимает.

Надеюсь.

— Глаза закрой, услышь ты шёпот духов вековых, Мэйн, — тихо сказала Юми, и я послушно выполнил её указ, хотя и ничего не услышал. А она тем временем продолжила. — Я перед духами клятву даю, что человека этого в семью я приму свою. Скрепите клятву нашу, духи, свидетельством своим пред миром, что отныне и навсегда с ним мы муж и жена.

Она едва не пропела это тихим печальным голосом.

И едва она закончила, я словно услышал лёгкий шёпот. Едва слышимый, словно порыв ветра, который разносит листву. При этом сквозь него сквозила такая древность, что становилось даже немного жутко.

Ложь в твоих словах сокрыта, но пусть будет так… Империя должна жить… Ей нужен правитель… Мы благословляем вас…

Мы простояли после этого ещё минут пять, прежде чем Юми разрешила открыть глаза.

— Слышал ты, что нам сказали?

— Что мы лжём?

— Верно. Что мы не навсегда станем мужем и женой. Что пути наши разойдутся, и каждый останется при своём, хотя формально мы всё же вместе.

— Может это и к лучшему, — пожал я плечами.

Юми вновь подошла к Юи. Села подле неё, поцеловала в лоб, погладив по волосам, после чего всей грудью вдохнула запах её волос и прижалась к лицу щекой. Просидела так секунд десять, словно пытаясь запомнить всё о той, кто была её второй половинкой, после чего, украдкой вытерла слёзы и прошептала.

— Ты была лучшей, я буду любить тебя и никогда не забуду. Прощай сестрёнка Юи.

Она встала, подняв катану, что я принёс от императора. Теперь она императрица. Единственная, кто может править этой империей и за кем пойдут люди на смерть. Точно так же, как шли люди на смерть ради хозяев родов. Потому что честь, гордость и верность не для всех пустой звук.

— Я могу воскресить её. Поднять из мёртвых, если хочешь, — тихо сказал я.

— Не надо, — улыбнулась сквозь слёзы Юми. — Никогда бы не согласилась на такое сестра моя. Моя Юи, часть меня, — коснулась она груди. — И будет жить со мною вечно. Сестра ушла спокойно и теперь умиротворена она. Потому не стоит эгоистично её будить. Когда придёт и мой срок, мы встретимся опять и будем жить вновь вместе. Ибо души соединены наши нитями.

— Духи сказали тебе?

— Духи сказали мне, — подтвердила она. — Придёт мой час, снова встретимся мы, как две половинки и снова станем вместе.

— Ты права, — пробормотал я. — Нельзя возвращать людей к жизни. Там, куда они попадают, им куда спокойнее, все прошлые обиды, боль и горе просто исчезают. Остаётся, как ты сказала, умиротворённость и своеобразное счастье. Духи не соврали тебе.

— Ты знаешь, что такое умирать?

— И я знаю, что такое возвращаться к жизни. Такое лучше не испытывать. Никогда.

Возможно, именно Эви и Элизи повлияли на меня. Можно поднимать обычных бездушных зомби, можно спасти, переселяя душу в тело, но нельзя трогать её. Это… не то, чего пожелаешь даже врагу.

Я до сих пор помню, как плохо было Эви, когда я поднял её. Как она ревела и горевала. Я помню, как восстал сам и понял, что для меня это конец. Что бы я не делал, всё равно исчезну, это лишь вопрос времени. И я помню, как кричала Элизи не своим голосом во мне и медленно ломалась в абсолютной тишине.

Может ублюдки и заслуживают наказания, но с них хватит ужасных пыток и может немного мучений в темноте. Однако душа… я понимаю, что это не то, чем я могу распоряжаться. Сегодня я один, после возрождения другой. А обрекать навсегда… это не по мне. Пытки, но не душа.

Потому…

— Спасибо, — тихо сказала Юми, положив мне руку на плечо и взглянув со слабой улыбкой мне в глаза. — Мне действительно было очень важно знать, что Юи хорошо там, и мучиться она не будет. Смогу я дальше зашагать и сделать то, чего она хотела. Потому что я знаю, чего Юи желала.

Юми меня обняла. Просто обняла, как друга, как товарища по горю.

— Идём, нас могут ждать.

Мы медленно вышли из замка рука об руку. Юми ещё в моём поместье успела всё мне объяснить.

Наёмницы все как одна преклонили колено. Теперь я и для них император, так как они мои подданные. Забавно.

Уже через десять минут, пока мы молча стояли, на площадь бодрым шагом вышли войска. Много солдат, куда больше, чем охраняли дворец до этого. Сразу видно, как был самонадеян дракон, раз отказался от защиты стольких людей.

Они вбегали на площадь, топая по крови и стараясь избегать наступать на останки. Заняли практически всё пространство двора после чего вперёд вышел явно главнокомандующий. Его доспехи были куда ярче и наряднее, чем у остальных. Сразу было видно, насколько искусно сделана его броня и насколько трепетно он к ней относится. Как чувствовалось и то, насколько он силён. Главнокомандующий что-то прокричал и все войска заняли стойку смирно.

Он один поднялся с гордо поднятой головой наверх, смело идя навстречу нам, грязным и не самым презентабельным людям.

Подошёл, остановился, закрыл глаза, будто к чему-то прислушиваясь. Его губы едва двигались, словно он читал молитву. Всего минута или даже меньше, после чего он вновь открыл глаза и внимательно посмотрел на нас.

— Духи вас признали, и мы признаем вслед, раз духи говорят. Но традицию хотелось бы нам соблюсти.

— Да, мой верный генерал, — она протянула одной рукой катану, держа её посередине.

Он молча принял оружие двумя руками, отошёл на шаг, после чего уже отточенным движением вытащил её. Посмотрел на свет, покрутил и точно так же ловко засунул обратно в ножны, встал на колено, низко опустив голову и протягивая её двумя руками. Юи приняла её и передала мне. После этого главнокомандующий, вытащил уже свою катану из ножен и протянул её рукоятью к Юми. Так положено, так как она наследница. Однако, по сути, это право теперь получаю с ней и я, как муж.

— Я ваш меч, и я ваши ножны. Я тот, кто будет стоять до последнего вдоха во имя империи. Ваши слова — мой устав и закон, что будут служить во благо нашей великой империи, мой император и моя императрица.

— Да будет так, — сказала она и подняла катану над головой.

Словно получив условный сигнал, все солдаты до единого тут же преклонили колено, прямо на кровь и трупы, словно их это не волновало. Все как один. Все они приняли командование Юми. Теперь даже если рода, у которых не осталось своих личных мини армий, попытаются что-то сделать даже всем скопом… их всех убьют. Потому что я вижу не тысячу и не две. Вижу, сколько их ещё за воротами, оттого понимаю, что теперь власть есть только у Юми.

И у меня.

Я молча стоял, глядя на ущелье в то время, как за моей спиной солдаты разбивали настоящий императорский шатёр для императора и императрицы.

Я же с Юми молча смотрел на ущелье, на тихи и спокойные горы в гордом одиночестве, не произнося ни слова. Держали лишь по бокалу вина, которое подогнали из города тут же в честь коронации.

— Они не будут злиться насчёт смерти стольких солдат? — спросил я, нехотя разрушая тишину.

— Родоввеликих те были людьми. Наёмниками были. И оттого простой солдат империи их не считает за своего. Однако мы всех похороним по традициям своим, чтоб видели, что граждан мы уважаем и чтим других родов людей.

— Понятно. А сестру…

— Не надо, — покачала головой она. — Я похороню её сама там, где лежат другие рода нашего. Я буду плакать очень долго, но хотя бы знать, что душой она спокойна и жива.

— Понятно.

— А твоих людей? Что делать нам с телами? — спросила она.

— Их похоронят наёмницы. По своим традициям и со своими почестями.

— Мы проследим, чтоб их могилы забытыми не оказались, — сказала тихо Юми.

Мы вновь стояли в ночной тишине. Где-то на склоне, освещая окрестности, полыхал её дворец, который никто не собирался тушить. Как сказала Юми, все их сокровища хранятся не там, как и память об усопших. Да и чего ей теперь париться, она императрица, скоро будут ей строить новый дворец. Возможно даже додумаются не строить его над пропастью.

— Будет война, — тихо пробормотала Юми.

— Будет, — также тихо ответил я.

— Я хочу вернуть те земли, что лишились мы давно. Сестра хотела величие восстановить, и возможно она права. Знала, что делать нужно. Запираться слишком глупо, когда открыться нужно. Наша сила в сердцах и традициях наших, но не в закрытости. Реформы требуются.

— Это твой выбор. Однако… потом мы ещё поговорим, Юми. Те выпало нелёгкое бремя, но думаю, ты его потянешь.

— А чем ты займёшься после?

— Двинусь домой. Там работы непочатый край. Будет трудно без… — я примолк, понимая, что и называть её не хочется. Не из-за какой-то ненависти, а просто становится хреново на душе. — Мы справимся, — похлопал я Юми по спине.

— Справимся, — кивнула она. — Больше некуда деваться, если только убежать. Но стыдно будет мне смотреть в глаза сестре, когда увижусь снова с ней я.

— Так ты просто глаза закрой и дело с концом.

Мой комментарий вызвал у неё лёгкую улыбку.

— Смешно. Даже в такой ситуации и смех и грех. Надеюсь, духи нас простят.

— Духи? Ну, мне они не страшны.

— Может и нет, но часть ты рода моего и оттого они имеют связь с тобой. Так что теперь один из нас ты.

Она похлопала меня по спине, типа добро пожаловать в семью, опустошила бокал и двинулась к своим людям, оставляя меня одного.

Духи…

Я закрыл глаза, представив тот самый мир духов, представляя, как касаюсь тонкой грани, за которой начинается иная жизнь.

Мир духов.

Когда я открыл глаза, воздух был окутан множеством шариков, пушистых источников света, что плавали по воздуху. Сейчас, глядя на огромное ущелье передо мной, я мог под достоинству оценить, насколько их здесь много. Они были словно мелкая рыбёшка, сбивающаяся в огромные косяки, которые плавали вместе. Про золотую пыль вообще можно было не говорить, она была везде. Словно начался сезон цветения и миллиарды семян поднялись в воздух.

Тут я видел духов и по крупнее, словно летающая золотая простынь, похожая чем-то на медузу. И похожих на кальмаров, и… много чего, что даже сложно описать.

Передо мной словно был огромный океан.

Но не это меня волновало.

— Время возвращать долги, я спас одну наследницу. И могу передумать, если вы откажетесь явиться прямо здесь, прямо сейчас, — произнёс я в никуда. Ведь дом их рядом, следовательно, и духи должны быть рядом. А учитывая то, что они уже Юми успели нашептать, что всё хорошо, значит вообще где-то здесь летают.

И я был прав. Они явились, стоило мне подождать минут пять. Несколько светящихся шаров, что были похожи на пушистые солнечные слегка розоватые мячи, по размеру с баскетбольный.

— Ты выполнил наш уговор. Мы благодарны тебе, — сказали они. Будь они людьми, то наверняка бы поклонились мне. — Жаль что душа одна покинула всё же нас.

— Мне тоже жаль, — кивнул я. — Вы умеете провожать души?

— Да. Мы следим, чтоб не заблудились они, — закружились духи. — Следим, чтоб мирно двинулись на новый путь. И дочери нашей душа тоже двинется в путь.

— Юми сказала, что они встретятся вновь, это правда?

— Потом, как время дочери настанет покинуть этот мир, она найдёт свою сестру так или иначе, чтоб воссоединиться вновь. Есть те, кого притягивает друг к другу. И просила душа её передать тебе, что ты…

— Молодец?

— Идиот.

Это было обидно! Но… всё же у меня это вызвало улыбку. Словно это смягчило конец, дав хоть толику успокоения.

— Но ты позвал нас не для этого, ведь так? — прогудели они.

— Да, — кивнул я. — Я хочу, чтоб теперь вы исполнили свою часть договора. Моё желание.

— Мы слушаем, — закружились они, становясь ярче.

— Вы сказали, что можете сделать меня сильнее, помочь достичь будущего, если я попрошу. И что поможете узнать прошлое, которое я захочу.

— Да.

— Тогда я хочу знать, почему жрица надежды, чуть ли не самая главная, вдруг докатилась до подобного, стала чуть ли не злом во плоти. Что вообще подтолкнуло её связаться со мной, — я посмотрел на светящиеся и кружащиеся шары и наконец сформулировал своё желание нормально и точно. — Покажите мне, почему Клирия пошла на это.

Сразу после моих слов весь мир мигнул вспышкой, за которой последовала тьма.

Часть шестьдесят первая Как рождается будущее

Глава 306

Это была дорога через лес. Самая обычная дорога, которую можно было только представить в мире, где нет ни заводов, ни машин, ни даже парового двигателя. Обычная дорога для мира, что застрял на вехе средневековья, но так и не смог его перешагнуть. Не хватало ни сил, ни желания, ни возможностей.

Дорога, вытоптанная земля до самой глины, а в некоторых местах до горных пород, торчавших из земли подобно костям, сохранила на себе две колеи повозок и телег, что проезжали по ней. Не сильно глубокие, однако во время дождя становящиеся скользкими и наполняющиеся водой, они шли на протяжении всей дороги.

Лес словно нависал над ней голыми ветвями, подходя так близко, что ей иногда приходилось даже немного огибать слишком толстые деревья. Сейчас он, весь мокрый от тумана, поблёскивал на тусклом свету. Казалось бы, скоро должен идти снег, а природа словно сжалилась над людьми, продлив тёплые дни, и не спеша убивать бездомных заморозками.

По этой дороге шёл солдат.

Самый обычный солдат армии, что когда-то сокрушала легионы врагов, а теперь была разбита в пух и прах. Оставшиеся в живых разбредались по округе, каждый ища себе дело. Кто-то становился наёмником, благо позволяли способности, кто-то шёл разбойничать не от ума большого, кто-то возвращался домой к родным и близким. А кто-то просто шёл. Шёл и шёл по бесконечным дорогам куда глядят глаза.

Этот солдат был одним из тех, кто просто шёл. Двигался по дорогам, останавливаясь лишь на привал или поспать. Спроси его, куда он идёт, и человек этот даже не сможет ответить, тупо посмотрев на тебя.

На нём были доспехи. Добротная броня, повидавшая не один бой, но растерявшая своё великолепие, на протяжении долгого времени оставаясь без должного ухода. Золотистые полосы, шедшие по краям брони уже успели стереться и только вырезанный в тех местах узор напоминал о них. Сама броня долго не полировалась, оттого растеряла свой красивый металлический блеск, став практически матовой. И если в центральных частях она была светлее, то по краям просто была серой. В некоторых местах доспехи были сильно потёрты, в некоторых грязными. Она сохранила на себе вмятины от ударов, словно маленькие записи о своей истории.

Лицо его скрывал шлем. На нём были лишь две очень узких щели для глаз, за которыми было темно.

На его поясе висел меч. Старый, но крепкий меч, который побывал не в одной передряге и не в одном теле, отобрав десяток другой жизней в пылу беспощадных сражений. За ним хорошо следили; несмотря на сколы, царапины, и не самый презентабельный вид, его наполированные лезвия поблёскивали даже в скудной освещённости.

Солдат в доспехах шёл через густой лес, молча шлёпая сапогами по грязи. Та вязко скользила, словно чьи-то внутренности, под ногами. И один неаккуратный шаг мог заставить его поскользнуться и упасть в эту самую грязь. Тогда бы человеку пришлось оттираться и мыть доспехи, чего ему совершенно не хотелось. Неизвестно, как долго ему ещё предстояло идти и через какое время он встретит ручей или озеро, чтоб ополоснуться.

Он шёл уверенно, но как-то отстранённо, всё дальше и дальше через лес, пока тот не начал расступаться.

Деревня. Обычная деревня, окружённая частоколом, расположилась среди леса, словно маленький форт человечества. В метрах сорока от частокола отсутствовала какая-либо растительность в виде деревьев. То ли обезопасить себя хотели, то ли эта самая растительность просто требовалась на этот самый частокол.

Солдат не смог точно для себя сказать, куда именно пошли все срубленные деревья.

Дойдя до прохода, у которого даже не было ворот для защиты, он попал в то самое поселение. В туманную сырую погоду, когда солнца нет вообще, она выглядела куда более угнетающе, чем обычно. Создавалось впечатление, что все дома здесь были сделаны или из чёрной древесины, или та просто сгнила.

И стоило ему переступить черту деревни, как к нему тут же подбежал ребёнок. Лет тринадцать, плюс-минус год.

Солдат не был удивлён. Перестаёшь в этом мире удивляться вообще чему-либо. Беспризорные дети уже стали такой же неотъемлемой частью этого мира, как и статистика перед глазами, которая могла появиться по твоему желанию. Они были в каждой деревне, целая стая или одиночки, в зависимости оттого, сколько семей померло от голода или были вырезаны кем-нибудь.

Зачастую их прогоняли, практически обрекая на верную смерть и куда реже усыновляли или удочеряли. В это непростое время, когда голод стал обыденностью, а каннибализм воспринимался пусть и отрицательно, но с пониманием, лишний рот не мог никого порадовать. А целая свора ртов от голода могла запросто попортить урожай, тем самым ухудшив и без того плохое положение деревни.

Поэтому практика выгонять сирот из деревни при нехватке пропитания для многих была единственным, по их мнению, правильным решением. А там уже дикая природа решала проблему перенаселения деревни, практически никогда в положительную сторону.

Потому увидеть ещё одну сироту в деревне для солдата было обыденным делом. Много он насмотрелся на них одиноких, или целых стай, в или за пределами деревни. Практически всегда в грязной порванной одежде, с голодным, хищным взглядом, худее, чем должен выглядеть обычный ребёнок.

За это время он уже успел не обращать внимание на жалость, оттого теперь его такие душещипательные картины не трогали.

Ребёнок молча протянул ладошку, но солдат только буркнул.

— Нет.

И двинулся дальше.

Ему хотелось помочь, но возможностей не было. Когда-то он, как и многие другие солдаты, давал клятву защищать эти земли, однако теперь его страна переживала нелёгкие времена; многие забыли о клятве. Многие, но не он. По возможности солдат исполнял свой долг перед народом помогая, но не всегда эта возможность была. И здесь, дай он ей медяк, которые у него были, он бы лишь отстрочил смерть ребёнка, не изменив положения, однако ухудшив своё. Лишь обезболивающее для совести.

Ребёнок, маленькая девчонка с огненно-рыжими волосами вышагивала за ним, топая босыми ногами по грязи и разбрызгивая её в разные стороны, не опуская руки.

Вышагала, наверное, одну треть деревни, прежде чем солдат сдался. Сунул руку в потёртый кожаный набедренный мешок, что видал времена и получше, выловил монетку и щелчком отправил её в полёт прямо к девчушке. Та с проворством голодного стрижа поймала его двумя руками, с завидной внимательностью рассмотрела, после чего низко поклонилась и убежал, скрывшись между домами.

Солдат хмыкнул, глядя ей в след. Воспитанность в этих краях была столь же редким явлением, как и нормальные деньги. Медяки стали основной валютой, в то время как серебряные были огромнейшей редкостью. Золотые здесь вообще вряд ли кто-то знал.

Немного постояв, он вновь двинулся дальше через поселение. Будь его воля, он бы многое здесь изменил, многое исправил. Будь у него силы, он бы многое переделал, будь деньги, многих бы накормил. Но у него осталась только броня, его жалование, которое копилось за время его службы, и старый верный меч.

Иногда хотелось исправить мир, сделать его лучше, но возможности сделать этого не было. Потому этому человеку с болью на сердце приходилось наблюдать, как его страна, за которую он пошёл воевать, за которую он убивал и вершил победы плечом к плечу с другими, разваливается. Солдат лишь хмуро наблюдал за этим, понимая, что ничего уже не исправить, и уж тем более один человек ничего не изменит. Оттого он видел схожую картину во многих местах своей родины, стараясь наводит справедливость и помогать нуждающемся по мере сил, делая это скорее мимоходом, чем специально. Просто, потому что мог.

Пройдя до самого центра деревни, он наконец вышел к небольшой вытоптанной площади, где на глаза сразу бросились повешенные. Удивительно, что среди них не было детей, так как именно их и вздёргивали в первую очередь, как самых ненужных. Нет, здесь были лишь мужчины и женщины. А ещё неподалёку стоял уже подготовленный для нового счастливчика костёр со столбом в центре. Словно людям делать было нечего в это сложное время, что только жечь и убивать.

Подобное он видел не только здесь. Чаще всего это был самосуд по надуманным причинам, когда людям «кажется». Словно таким образом они выпускали свой пар. Когда это происходило при нём, человек естественно вмешивался, прекращая подобные именем закона, которым он являлся и который забывали другие. А иногда он поспевал только к концу банкета.

Бросив скользящий взгляд по трупам, он сразу направился в таверну. Грязную пропахшую мочой и дерьмом, всю сырую и, судя по всему, никогда не просыхающую. Здесь его встретил десяток недобрых пар глаз, которые словно уже оценивали, можно ли поиграть с таким огнём или лучше не стоит. Учитывая то, что солдат дошёл до браной стойки без приключений, они выбрали второе.

— Чего тебе, солдат, — буркнул трактирщик, который поджидал его, словно кот мышь.

— Еда, — глухо ответил он из-под шлема.

— Ясно, что не подгонка брони. Что конкретно будешь? — казалось, что трактирщика раздражала медлительность гостя.

— Что есть? — задал встречный вопрос солдат, окидывая пустые полки за спиной трактирщика.

— Есть картошка. Жареная, варёная, тушенная, суп из картошки, каша из картошки, салат из картошки, пюре из картошки, картошка-соломка, картошка запечённая…

— Есть мясо? — спросил солдат, устав слушать это нескончаемое меню из одной картошки.

— Мяса нет. Отродясь не было, как война грянула. Всё съели.

— Хлеб?

— Не пекут, — вздохнул трактирщик. — Посевы померли. Что не померло, забрала армия, — он злобно глянул на солдата, — которая проиграла.

— Выиграла. Именно поэтому твоя голова не украшает кол, трактирщик.

— Если выиграла, тогда где она?

— Разбита, — холодным голосом ответил солдат.

— Разбита, — передразнил его мужик. — Остановили врагов, но и самих не стало. А теперь в этой части королевства голод, холод и разбой. У нас никто закон не защищает, как хотим, так и живём, вот как получается.

— А вы оскотинились настолько, что, как скоту, вам пастух нужен, который вас хлестанёт, чтоб не забывали место в стаде? — спросил солдат. — Жить не можете по закону, что как рука твёрдая пропала, ударились в подобное, — он кивнул на дверь, за которой на площади висели трупы. — Оставь свой жалкий бред, трактирщик, для других посетителей. Подавай свою картошку, жаренную с супом.

Солдат кинул несколько монет на стойку. Тот недовольно что-то пропыхтел, сгрёб деньги, от которых было в это время не принято отказываться, да принялся готовить, оставив солдата одного со своими мыслями.

Почему солдат это делал, когда другим на подобное плевать? Он любил свою страну. В годы расцвета ещё в детстве он получил свой шанс и использовал его. Не было в его юности такой дикости, что сейчас бушевала в этой части страны после войны. Тогда даже самый нищий мог найти себе приют, где он не умрёт с голода. Тогда люди были добрее, и сиротка могла найти себе крышу над головой у какой-нибудь семьи или же у своей страны.

Но это было тогда, когда страна цвела. Несмотря на войны, эпидемии и постоянные проблемы, она цвела, преодолевая их; теперь же королевство переживало агонию. Казалось, что с каждым годом становилось всё хуже и хуже. Он, после патовой войны, где победителя не оказалось, брёл по дорогам. Брёл куда глаза глядят. И встречая несправедливость и беззаконие, он с ним боролся по мере сил. Боролся, потому что мог, потому что это было правильно и в этой жизни больше ничего не осталось, что его бы интересовало. Он просто бродил как призрак туда-сюда, попутно исполняя свой долг.

Хотя в сознании уже давно жила мысль, что этими поступками мир не изменить. И если менять его, то нужно делать это более глобально, чем точечные вспышки правосудия. Более глобально и более радикально.

Получив свой обед, единственный и, скорее всего, последний на этот день, солдат молча съел всё, давясь этой картошкой, которую он жрал уже месяц, если не больше. Иногда ему казалось, что он сам становится картошкой, того и глядишь, глазки на коже появятся, а сам он покроется кожурой.

Приём пищи был одним из немногих моментов, когда он снимал свой шлем. Его лицо, чуть ли не выдолбленное из скалы, было угловатым, суровым, хмурым и слишком мужественным, словно у какого-нибудь воина с диких земель. Казалось, что такой, как он может, не моргнув глазом, убить человека. Однако его глаза выдавали в нём пусть не образованного, но умного человека. Умнее большей части этой деревни.

Да и его телосложение даже под бронёй было внушительным. Желания с таким связываться ни у кого не было. Потому его не уважали, но боялись, что помогало ему восстанавливать то тут, то там справедливость, если того было нужно деревням. Потому что тем, кому было плевать, сразу после его ухода устраивали вновь беспредел.

Доев, он первым делом надел шлем, чтоб чувствовать себя в безопасности. Теперь до него можно было добраться только с помощью специального оружия, которое обычно не водилось у смердов, не считая кирок или крепких добротных вил.

— Благодарствую, — кивнул он и встал из-за стойки.

— Не за что, солдат, — буркнул трактирщик.

Можно ли было надеяться, что даже в такой захудалой деревушке не будет проблем? Хотя деревушка и не была захудалой.

Стоило открыть дверь, как тут же послышались крики. Кого-то или убивали, или насиловали, или делали всё вместе. Некрофилия с общим падением нравственности встречалась здесь всё чаще, хотя и не настолько часто, как самосуд.

Но для солдата это было ещё одним вызовом. Скорее, как обязанность, когда усталый работяга, видя работу, просто идёт и выполняет её, хотя мог спокойно и отлынивать. Потому что так нужно, потому что у него есть возможность это сделать, потому что в его жизни больше ничего и нет. Всё шло по накатанной.

Уверенным шагом он пересёк площадь и свернул за угол первого же дома. Там человек пять мутузили ту самую сиротку, которой десятком другим минут ранее он дал монетку. Если быть точнее, мутузили её двое: один вцепился в руки, словно пытаясь что-то отобрать, лупя её по голове и рукам. Другой тянул за тело, лупя её по спине. Казалось, что они пытаются растянуть девчонку, играя в перетягивание каната. Трое же просто наблюдали.

В этом не было ничего необычного, все хотели кушать и выживал сильнейший. Это было естественно и, возможно, это помогало выживать людям. Однако для солдата это не играло никакой роли. Они нарушали закон, с какими бы убеждениями это не делали.

Идеалисты, они и в аду идеалисты, иногда на таких мир строится. А иногда они рушат этот мир.

Подойдя ближе, он ни секунд не раздумывая, просовывает руки между двумя мужиками, закрывающими ему проход, что наблюдали за дракой, и без усилий расталкивает их.

— Эй! — раздаётся обиженный голос, однако дальше слов дело не пошло. Солдат же, толкнув плечом третьего так, что тот отшатнулся, и даже не заметив этого, добрался до драки.

Схватил за плечо одного, заставив скривился от боли, после чего не сильно стукнул второго в район локтя, от чего мужик сразу отпустил девчонку. Та рухнула на землю. Парень, что оказался в руке у солдата, попытался было ударить его… и сломал себе руку об броню; вскрикнул, словно девчонка и расплакался.

Он отбросил воющего парня в сторону, отчего тот упал в грязь, подняв брызги, и рывком поднял на ноги грязную, чумазую девчонку со ссадиной на лице.

— Что здесь происходит? — заупокойным голосом спросил солдат, оглядывая всех пятерых.

— Она деньги украла у меня! Медяк! — тут же вскрикнул второй, что держал её за тело до этого. Он выглядел жалко, сам грязный, подранный и чумазый. Ещё один лишившийся по какой-то причине дома. Однако, в отличие от ребёнка, он имел куда больше шансов выжить даже потому, что мог работать руками. Девчонке же оставалось лишь торговать собой, и они обычно долго не жили, умирая в руках какого-нибудь клиента, что, отказавшись платить, просто разбирался с жертвой.

— Я не крала медяк, — слишком спокойно для ребёнка в такой ситуации отозвалась девчонка.

— Лжёшь, вшивая ведьма, — вскрикнул бродяга, указав на неё пальцем.

— Покажи медяк, — спокойно сказал солдат.

На бледной ладошке тут же появилась монетка, обточенная с одной стороны. Обточенная, потому что до этого этой монетой сам солдат кое-что чинил в своих доспехах. Хотя даже без такого верного признака было ясно, что тот человек лжёт.

— Лжёшь, босяк, — посмотрел на него солдат.

— Не лгу! Это мо…

Он получил удар в зубы, лишившись сразу трёх. Отшагнул и упал в грязь.

— Я дал ей этот медяк, босяк. Он не твой. Так что закрой грязный рот, пока я не укоротил тебе руки за воровство, — его рука легла на меч. — А ты, — глянул солдат на девчонку, — беги отсюда.

Та под жадными взглядами остальных скрылась за домами. Юркнула, словно хорёк за угол, и была такова.

— Она ведьма! — стоило ей скрыться тут же рыкнул один из троих, которых он раскидал. — Она рыжая! Она ведьма! Она не заслуживает жизни!

— Заткнись, смерд, — бросил солдат, заставив того отшатнуться. — В этом мире ведьмы давно уже не враги людям. И никогда не были.

— Она злая ведьма, — буркнул другой. — От неё чувствуется зло. Ведьма ведьмам рознь, но в любом случае они все зло. Их надо убивать, а тела сжигать, чтоб они не поднимали мёртвых.

— В нашем королевстве нет гонения ведьм, смерд. И прежде, чем ещё раз сказать нечто подобное, подумай над своими словами. Я имею право тебя казнить за распространение клеветы и намеренное разжигание розни в тяжёлое время. — Хотя этого мужчина и не увидел, но солдат оскалился. — А могу просто убить, потому что мне так хочется.

Мужчина нервно сглотнул, покачал быстро головой и отступил. Отступил, как отступили все остальные, словно побитые псы, дравшие кошку, но попавшие под волка. Мир не менялся, выживают сильнейшие, слабейшие или приспособятся, или сдохнут.

А на эту часть мира опускался вечер. Сегодня идти дальше не имело смысла, солдату стоило найти ночлег уже здесь, в деревне и поспать нормально впервые за много дней.

Глава 307

Солдат уже выходил из деревни, когда всё случилось.

В этот день безнадёжье этого мира решило скрасить день ещё более унылой погодой, низкими тучами и влажным воздухом, который стал в разы холоднее и старался пролезть в каждую щель. От такой погоды в мире просто не оставалось сухого места, так как влага была везде. А холодный воздух хорошо дополнял эту картину. При такой погоде практически основным цветом был серый. Мягкий пепельный серый цвет абсолютно всего, словно каждый сантиметр этого мира покрылся пеплом, из-под которого проглядывались настоящие краски.

После ночёвки в той же самой таверне на каком-то дряблом мокром от влажности матраце, солдат чуть ли не с радостью покинул это богомерзкое заведение. По крайней мере, ту часть, где он ночевал. Разницы оттого, что он спал в лесу особо не было; на такой матрац даже больной, умирающий от проказы человек не ляжет. Потому лёг на него он исключительно в броне. Единственным плюсом можно было посчитать то, что здесь было теплее, чем снаружи. Но то был единственный плюс, не стоящих своих денег.

Даже не позавтракав, солдат вышел из таверны. Он бы с удовольствием заполнил пустой желудок даже ненавистным картофелем, под тихие утренние разговоры людей, что разносились своеобразной музыкой, но на этот раз у него были другие планы.

В этих лесах, что находились дальше от мест сражений и крупных деревень с городами, ему на глаза попадалась пусть и редкая, но дичь. Редкие мелкие птицы, какие-то пухленькие грызуны и даже заяц. С рогами. Это было что-то новенькое, но привередничать было не время. Местные тоже не сидели без дела, однако около города вообще ничего не было; некоторые от безысходности вообще ели траву. А здесь что-то да водилось.

Шлёпая сапогами по уже привычной грязи, солдат сразу же пересёк площадь, где собралось на удивление много народу, и двинулся к противоположному из которого пришёл выходу. Сейчас стоило пойти и поинтересоваться, что происходит, просто потому что… потому что надо, это его долг. Пусть старый и покрывшийся пылью, но долг. Долг нести правосудие.

Но мелкую мысль о том, что надо бы проведать, что там, сменила мысль о хорошем добротном жирном мясе на вертеле, пропитанное запахом костра. Он уже очень давно не ел мяса, так что такой подарок судьбы будет весьма кстати. Невозможно есть одну картошку. Это когда она вообще есть.

И стоило ему выйти на границу деревни, как подарок судьбы сам выполз на обозрение.

Жирный рогатый заяц, с густым серым мехом, явно отъевшийся перед зимой, лениво перебирал лапами прямо по краю дороги. Удивительно, что здесь, при вечно убогой погоде, когда лес буквально блестит голытьбой и пытается заставить своим видом свести тебя счёты с жизнью, может водиться что-то, что толще веток на деревьях.

Замерев на месте, солдат буквально стал статуей. За время своей службы он научился много чему, включая стоянию неподвижно. Или метать ножи. Не самый полезный навык, но иногда он спасал его и его боевых товарищей. И за время войны поднялся на достаточный уровень, чтоб с этого расстояния попасть в бегающий обед. Причём обед, ужин, завтрак и обед, если не сильно расходиться.

От одной такой картины у солдата свело живот, который тихо жалобно заурчал. Из набедренной сумки появился двусторонний метательный нож. Очень медленно солдат доставал его из сумки, после чего заносил руку, уже целясь…

Крик разрезал утреннюю тишину деревни, с трудом пробиваясь через тяжёлый влажный воздух.

Рогатый заяц вздёрнул уши и тут же дал дёру метров на пятьдесят от солдата, после чего дразняще остановился на краю дороги замерев. С такого расстояния ножом попасть было нереально. Солдат чуть не взвыл от боли и обиды, прикусив губу, а живот требовательно заурчал. Видя, как мечта твоих последних месяцев ускользает из рук, это было действительно больно. Если он сейчас бросится за зайцем, то вероятность даже на бегу достать цель будет высокой, главное сократить расстояние.

Но… за спиной вновь раздался крик, который перерос в крик толпы.

Солдат замер перед неприятной дилеммой, царапающей дверь в его душу, точно обессилевший странник, взывающий о помощи — он может догнать зайца, и он может прямо сейчас ринуться обратно. В голове проскользнула мысль, что хрен с этой деревней, пусть убивают кого хотят, это не его проблема. Разве он мало отдал и мало сделал? От одного раза не станет. Однако…

Сделав шаг вперёд, солдат вновь остановился. Едва слышно засопел, лицо сморщилось, словно он сейчас расплачется. Приподнял руку с ножом и… медленно опустил вниз, понимая, что разменивает своё ближайшее приятное будущее на неблагодарную работу. Солдат развернулся и пошёл обратно, в то время как заяц просто ускакал в лес.

Погонись за ним, он смог бы поймать свой обед, но не смог бы вернуться вовремя.

И причиной этому послужила не гордость, не великая цель, ни честь и ни какие-то придуманные человечеством попытки придать значимость поступкам. Обычное милосердие, в котором многие почему-то бояться признаться. Словно это являлось страшной слабостью. Слабостью, которую нужно было искоренить.

Солдат, прошедший не одну битву, был милосердным. И хоть он пытался скрыть это под «так надо», «так нужно» и «просто потому, что могу», реальность была иной.

Он быстрым шагом, ещё не вытаскивая меч, но пряча двусторонний нож, приближался к толпе, которая окружила столб для сжигания преступника. Но что-то подсказывало солдату, что там отнюдь не преступник. В прочем, как и обычно.

Окружившие люди сворой каких-то голодных гиен стояли там полукругом, маша небу кулаками, что-то крича и ругаясь. Их серые, грязные, пропитанные безысходностью лица были искажены злобой. Не гневом или злостью, а гнилой злобой, желанием просто карать, без взгляда на то, кто перед ними теперь. Это жуткое зрелище солдат видел уже не раз. Когда они брали города, терпя при этом огромные потери, нечто похожее было у солдат на лицах, когда они хотели мстить. Мстить всем подряд, вне зависимости от пола и возраста.

Здесь было то же самое.

Словно обезумевшие, они кричали «На костёр!» с таким остервенением, словно от этого зависела их жизнь. Их лица исказились, словно сделанные из воска, который потёк: обесформленные, пугающие, словно принадлежащие не людям, а тварям, что иногда вылазят посреди ночи, охотясь на путников. Все они словно впали в транс, крича всё громче и громче, под визги главного заводилы где-то в центре у места будущего костра. Их обуяло безумие, всех, кто здесь присутствовал; кто-то смеялся, у многих играла улыбка на искажённом лице.

С такими людьми было бесполезно спорить, бесполезно разговаривать и просить прекратить. Они не остановятся, пока их не остановят.

Не замедляя шага, солдат схватил за плечи и буквально отшвырнул двух человек в стороны. Что-что, но система дала помимо бед и плюсы — тот, кто упорно тренировался, мог быть куда сильнее обычных деревенских смердов.

Он расталкивал толпу перед собой, пробиваясь через их стройные ряды к центру. Каждый толкнутый им словно приходил в себя, с удивлением глядя солдату в след и оглядываясь.

Так, расталкивая всех подряд, солдат прорвался к самому центру и заметил до боли знакомую картину — они жгли ведьму. В этот момент он сам поверил в это, так как уж слишком девушка с огненно-рыжими волосами выглядела спокойной, пусть и обречённой. Словно она не боялась происходящего, лишь принимала его как данность. Девушка лишь смотрела на всех спокойным взглядом, словно жалела каждого в этой толпе.

«Она действительно ведьма», — подумал солдат. Причём подумал не в обычном смысле, когда речь идёт об обладающей магией. Тут смысл был скорее в негативном ключе.

Перед ней, словно священник, читающий проповедь, стоял человек в длинном балахоне. Солдат его вроде уже видел в таверне в окружении других, когда они о чём-то шептались. Он поднимал над головой факел, крича истерическим голосом в трансе:

— ГОРИ!

Толпа неистово вторила ему, словно обезумевшее стадо. Всё вокруг выглядело безумием. Словно свой маленький озверевший и лишившийся ума мир.

Солдат не ждал и не медлил. Здесь был только один выход, и он не собирался заниматься гуманизмом.

Быстрый взмах меча, и рука с факелом упала на землю. И едва кровь только успела брызнуть, как солдат очень быстро крутанулся, словно юла, и снёс человеку голову. Удар, который мог даже прорубить человека с головы пополам до самого живота, снёс голову. Она подобно мячу улетела далеко-далеко, брызгаясь кровью.

Красный цвет крови, что теперь заливала вязкую землю, был единственным насыщенным цветом в этой стране пасмурности.

Но что больше удивило солдата, так это реакция девушки. Она не выглядела ошарашенной или испуганной, той, кто сейчас упадёт в обморок или злорадствует смерти своего врага. Нет, она смотрела на солдата исподлобья удивлёнными глазами, словно пытаясь понять, как в этом безумии нашёлся человек, который сохранил рассудок и здравый ум.

Наступив на факел, туша его, он обошёл столб, к которому она была привязана и одним ударом разрубил верёвки.

После этого солдат вышел к замершей толпе, и громогласным голосом объявил. Говорил так громко, как разговаривал перед своим отрядом, а потом и боевой группой в сто человек. Он не боялся толпы.

— ВЫ ВСЕ ПРЕСТУПАЕТЕ ЗАКОН КОРОЛЕВСТВА, НА ЧЬИХ ЗЕМЛЯХ ЖИВЁТЕ! ЛЮБОЙ САМОСУД ЗАПРЕЩЁН НАШИМ МИЛОСТИВЫМ И ВЕЛИКОДУШНЫМ КОРОЛЁМ. ЛЮБОЙ, КТО СЕЙЧАС ОСТАНЕТСЯ ЗДЕСЬ ЧЕРЕЗ МИНУТУ, БУДЕТ ПРИЗНАН ИЗМЕННИКОМ И ПОДСТРЕКАТЕЛЕМ, НАРУШИТЕЛЕМ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА. КАК ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ЗАКОНА И ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА Я ИМЕЮ ПРАВО ПРИМЕНИТ СИЛУ!

Его голос не дрогнул, когда он объявлял это толпе. Он их не боялся. Лишь презирал за слабость и жалел за нелёгкую судьбу, что превратила их в подобное.

Неожиданно кто-то крикнул:

— Долой королевство! Долой поганую власть! Мы сами по себе!

Этот крик словно заменил предыдущего оратора и ропот быстро перерос в общий крик: «Долой!».

В солдата полетели камни. Один, другой, третий, десятый. Люди забрасывали его, хотя те были не страшнее снега, который грозился вот-вот пойти с неба и скрыть эту мерзость под своим покровом.

Где-то на деревьях, словно привлечённые криками и почувствовавшие кровь, присели жирные вороны. Удивительно, что их ещё не съели за такие размеры.

Солдат стоял, не дрогнув перед толпой, закрывая собой девчушку. Стоял, пока толпа не начала наступать на них. В руках у некоторых появились вилы, топоры, молотки, словно заранее припасённые для такого дела.

И когда первый из них приблизился и попытался ткнуть солдата, тот рукой отвёл удар, шагнул навстречу и ударом срубил тому голову. И тут же пнул стоящего за ним. Тот улетел в толпу, повалив за собой сразу нескольких человек подобно кеглям.

Толпа словно получила сигнал, и с безумными изуродованными лицами ненависти, словно в них вселились злые духи, ринулись вперёд с громким нечеловеческим ором. Солдат тут же ударил кулаком занёсшего над головой топор юношу и проломил ему череп. Взмах мечом и сразу двое попали под чудовищный удар — женщине отрезало руку в то время, как старику практически пополам разрубило грудную клетку. Удар локтем в голову тому, кто оказался позади его. Взмах мечом и тот застревает в девушке, которая просто бросилась на него.

Он лишился оружия. Но в броне люди были ему не страшны. Удар правой, удар левой, и кулаки, облачённые в железо, ломают кости. Удар в живот и человека подбросило, другой удар и нокаут. Кто-то заносит топор, но солдат уже оборачивается, перехватывая его, отбирая и с разворота вгоняя в другого. Кто-то запнулся, и он без зазрения совести наступил тому на голову. С локтя тому, кто позади и тут же прямой удар другому.

Они облепили его словно муравьи, но пробиться через броню не могли. А солдат не отступал, расталкивая всех, крутясь и нанося удары, иногда смертельные.

Вот кто-то пытается его кольнуть вилами вновь, но солдат уворачивается, пропуская их мимо, и те протыкают какую-то девушку с ножом. Бьёт в лицо человека, тут же выдёргивает вилы и палкой тыкает в челюсть ещё одному старику; крутанул над головой, располосовав кому-то лицо, и воткнул в женщину с какой-то тяпкой, буквально пробив её насквозь и прибив к грязной земле.

Ещё одна атака толпы, и он уклоняется от ударов, отвечая на некоторые, даже в доспехах двигаясь ловко и неся смерть.

Трупы были повсюду. Только когда толпа поредела, люди словно пришли в себя. Безумие спало, теперь это была просто бойня. Кровавая бойня, которая отобрала жизнь сегодня у многих, разнообразив серость дня весёлым красным и розовым цветами.

Люди отступали спиной назад, приходя в себя, в ужасе глядя на залитые кровью доспехи, которые с каким-то пренебрежением, наступив на труп девушки, выдёргивали из неё меч. Они в ужасе бросали то, что было в руках, словно вещи начали обжигать их руки. Они разбегались как тараканы, оказавшиеся под светом свечи.

Площадь опустела за считанные секунды, оставив только раненых и мёртвых, не считая самого рыцаря и девушку.

— Это было необязательно делать, — раздался за его спиной тихий голос.

Солдат обернулся к девушке. Она стояла, с какой-то непостижимой грустью смотря на погибших, словно ей было действительно жаль их.

— Необязательно? — прогудел он. — Они тебя чуть ли не сожгли.

— Но теперь они… все мертвы, — посмотрела она на него с укоризною.

— Зато ты жива. Я не считаю плохим защищать тех, кто слабее, если даже придётся положить десяток виновных. Они сами выбрали свой путь, — он с безразличием вытер меч об одежду одного из мёртвых. — Врагов надо убивать, девочка, как бы тебе их жалко не было. На то они и враги.

— Но… вы перегнули палку, — сказала она с ноткой твёрдости.

— С врагами нельзя перегнуть палку, если они не отступают, — покачал он головой. — Они или отступают и принимают новые законы, или умирают.

— Это жестоко, — пробормотала девчушка, теребя край платья.

Солдат окинул взглядом площадь и вздохнул.

— Иногда приходится делать больно, чтоб добиться чего-то лучшего. Даже делать больно дорогому человеку, чтоб помочь ему.

— Подобное суждение ужасно.

— Подобное суждение выстроено на моём опыте жизни, который побогаче твоего, ребёнок.

Ещё раз оглядевшись, он посмотрел на девушку.

Он знал, как следует поступить ради себя. Знал, как будет полезнее и удобнее для него. Однако… он знал, как будет правильно. И эта едкая мысль, которая вгрызалась в его сознание подобно древесному червю, не давала ему покоя. Он знал, что она не даст ему покоя ещё долго, если он поступит иначе. Совесть в этом мире, столь же опасная, как и яд, не позволяла ему идти против собственного «я».

— Идём, дитя, теперь тебе нельзя здесь оставаться, — вздохнул солдат, махнув рукой, словно предлагая идти вперёд себя.

— Но… мне некуда идти, — слабо улыбнулась девушка. — У меня нет дома.

— У меня тоже, — пожал он плечами. — Однако останешься здесь, и они точно убьют тебя, просто из принципа. И смерть твоя вряд ли будет лёгкой. Люди в последнее время совсем оскотинились.

Девушка неуверенно оглянулась, словно раздумывая, но один вид мёртвых тел вызывал у неё чувство тоски и безнадёжия, лишая всякой надежды на будущее, когда дорога дальше, пусть серая и уже скрытая туманом, была будущим, пусть и неизвестным. Дорогой, которая точно приведёт её куда-нибудь. И ей хотелось верить, что свой путь она выберет сама, найдя его среди тумана.

Поэтому девушка, аккуратно перешагивая трупы и лужи крови, двинулась за солдатом. Тот, кивнув, словно приняв её решения, двинулся вперёд.

Вскоре две тени — большая и маленькая, скрылись в тумане, оставив деревню один на один со своим горем. С другой стороны, теперь у местных стало меньше ртов, что радовало почти каждого, вызывая на их озверевших лицах нечеловеческие улыбки.

А на улице пошёл снег. Большими хлопьями, как будто сам мир хотел поскорее скрыть всю грязь под толстым слоем снега, стыдясь произошедшего.

Глава 308

— За что они с тобой так? — спросил солдат, внимательно осматривая окрестности на поиск как врагов, так и добычи. Но как и первого, так и второго ему на глаза не попадалось. И если первое было к счастью, то от второго у него ныло в душе, словно его обманули как мальчишку.

Взамен вкусного обеда он получил…

Печальный взгляд скользнул на босую девчушку с огненно-рыжими волосами, что тихо и скромно вышагивала рядом, быстро семеня сбоку от него, подобно голодному котёнку.

— Я рыжая.

— Это я понял. Но много сейчас людей цветов разных. Я и голубоволосых видел, — ответил он.

— Ну… — она нервно улыбнулась. — Наверное потому, что людям надо кого-то ненавидеть?

— Слишком взрослые слова для маленького ребёнка, — внимательно посмотрел солдат на девчонку. — Сколько тебе, дитя, двенадцать? Четырнадцать?

— Десять.

— Десять? Выглядишь старше, — нахмурился он.

— Но мне десять, — девочка шутливо поклонилась.

Несмотря на погоду, что всем видом показывала серость и безысходность этого мира, от девочки чувствовалась какая-то сильная невидимая энергия тепла. Тепла, которое невозможно почувствовать кожей, однако можно уловить душой.

«Нет», — покачал головой солдат. — «Это не тепло, оно скорее вселяет воодушевление. Словно смотришь, и уже не всё так плохо».

Словно стремясь подтвердить свои догадки, он оглянулся.

Всё тот же лес, был вокруг него, всё тот же туман, однако теперь он был другим. Ни цветом, ни погодой, а просто другим. Иным. Это был тихий, спокойный, отдалённый от людей лес, чей туман подсвечивался солнцем, что пока не пробивалось сюда. Здесь можно было закрыть глаза и на мгновение забыть о всех невзгодах и проблемах, ощутив свежесть и бодрящую прохладу. Куда более чистый, своим мягким светом он скрывал всё чернь этого мира, словно стараясь заштриховать белым цветом.

Теперь, вместо навязчивых мыслей о самоубийствах, такая погода предрасполагала к тому, чтоб просто прогуляться, насладиться тишиной и спокойствием, оказаться наедине со своими мыслями, отделённым от остального мира.

Солдат глянул на мягко улыбающуюся девочку.

— Это магия, верно?

— Людям просто необходимо всё назвать магией, когда что-то непонятно, — разулыбалась она. — Но да, это можно назвать магией. Или аурой.

— Интересная способность, — пробормотал он.

Солдат не раз слышал о способностях, которые возникают у тех или иных людей. Активные или пассивные, все они отличались на любой вкус и цвет, иногда бывая полезными, иногда абсолютно безумными. И у девушки была одна из тех способностей, которые бы хорошо было иметь у себя, чтоб защититься от всепоглощающего отчаяния, что навалилось на эту часть королевства.

— Получается… тебя из-за неё хотели сжечь?

— Получается, что так, — спокойно ответила девчушка. — Они испугались таких перемен. Испугались жить не в страхе перед будущим, без постоянного отчаяния в сердцах, словно оно стало их вторым я. Может они чувствовали, что я другая, что отличаюсь от них.

— Они были правы, — задумчиво пробормотал он,разглядывая её. — Ты действительно странная.

— Наверное это так, — пожала она плечами. — Но такова я и этого не изменят даже эти бедные люди.

— Бедные люди? Ты их даже после этого считаешь бедными?

— А разве нет? Они не видят больше ничего хорошего, не видят добра и тепла, им холодно, голодно и страшно. Мне кажется, что это повод жалеть их.

— Да не уж-то? А как же тогда те, кто живёт в тех же условиях, но не превратились в злобных животных? — задал он встречный вопрос. Такая странная постановка вопроса с её стороны его немного раздражала. — Разве это был не их выбор стать такими?

— Не всем быть сильными.

— Отличное оправдание, — буркнул он. — Самое то, чтоб оправдать любое злодеяние. Когда люди убивают слабых, они не виноваты, это всё мир. Когда они грабят, то не виноваты, это всё мир. Когда издеваются, пытают, насилуют, это всё не они, это мир. Удобно сваливать все свои проблемы и слабости на мир.

Он произнёс это с невиданной для себя в последнее время жёсткостью с примесью ненависти. Он буквально выплюнул это залпом и не на кого-то, а на ребёнка. Ребёнка, который оказался куда чище остальных. А он своими словами словно хотел втоптать обратно её в грязь.

От этого солдату стало стыдно и грустно на душе.

— Прости, — пробормотал он. — Просто я насмотрелся уже всего этого. И слова твои слишком опасны для нынешнего мира, от которого отвернулись даже боги. Остались только люди со своими нерешаемыми проблемами и вечное противостояние добра и зла.

Только сейчас солдат заметил, что девчушка до сих пор топала босиком по дороге, хотя на улице уже пошёл снег. Первый снег за этот год. Его настолько захватил в плохом смысле этот разговор, что он даже перестал уделять внимание мелочам. Как будто ему умудрились наступить на больную мозоль.

Вздохнув, солдат окинул взглядом местность; лес, что медленно, но верно покрывался тонким слоем снега.

— Идём, встанем на привал, девочка.

— На привал? — вопросительно посмотрела она на него.

— Верно. Или ты будешь разгуливать босиком по снегу? — кивнул он на её ноги. — Отморозишь ножки-то свои и умрёшь. Не для этого же я тебя спасал, верно?

— Верно, — как-то неуверенно и слабо улыбнулась девчушка.

Потому, подхватив её на руки, чтоб она лишний раз не морозила себе ноги, солдат двинулся в лес на поиски прибежища на эту ночь. И пусть день только начинался, в этот раз он путешествовал не один. Казалось, что от этой мысли, внутри него стало тяжелее. Приятная тяжесть, что сменила внутреннюю пустоту за многие годы.

Солдат вернулся к лагерю только к вечеру. За это время мир успел знатно побелеть и стать чище, не вызывая уже тех чувств, что были раньше. Теперь каждая ветка, каждая кочка, каждый сантиметр этого мира стал белым и пушистым. Хотелось на мгновение остановиться и насладиться тишиной и красотой этого места, почувствовать свежесть жизни, которая пришла с новой погодой в этот мир. Просто стоять и смотреть, как лес мирно укрывается, словно пухом, белым снегом, в тишине потрескивая ветками, и иногда сбрасывая вниз снежные шапки.

Вся округа стала светлее.

Однако солдату было не до этого, он молча шёл через снег, которого было ещё не так много к своему… к их временному укрытию. Теперь не стоило забывать, что пока их двое. К счастью или горю, но теперь их двое.

Их лагерь расположился в корнях огромного поваленного дерева, где образовалась своеобразная нора. Густые, облепленные землёй корни стали отличным навесом, который уберегал от падающего сверху снега маленькую жительницу этого временного пристанища. Сейчас она, расположившись в утробе этого места, сидела перед костром, греясь и изредка подбрасывая в огонь ветви.

И она ни капельки не испугалась, когда из белизны внешнего мира вышел солдат, словно уже чувствуя его.

— Я принёс всё, что было у них. Не думаю, что мёртвым это понадобиться, однако теперь ты не замёрзнешь.

Вглубь этой норы, где было сухо и уже тепло от жара костра, солдат сбросил кучу вещей, которые снял с тел убитых ранее. Он постарался отобрать самые чистые из них, которыми можно было обернуть тощее тело девчушки, защитив от надвигающихся морозов. В это непростое время не приходилось выбирать и привередничать, стоило пользоваться всем, что имеешь.

— Спасибо, — улыбнулась девчушка, выудив из одежды пару поношенных, слегка отвердевших вонючих носок. Она даже глазом не повела от такого наряда, хотя самого солдата немного перекосило.

— Наверное… надо постирать их, — пробормотал он, сняв шлем и взглянув на вещи. — А то меня аж пробирает от некоторых вещей.

Солдат достал ещё один носок, который был очень толстым и задубевшим, после чего постучал им о небольшой камень. Таким можно было кидаться во врагов, и они вполне могли бы погибнуть как от переломов, так и от удушения.

— Точно надо постирать. Лучше бы тебе обмотать ноги ветошью, чтоб не носит такое на голой ноге, пока не постираем их, девочка.

— Да… — пробормотала она, глядя на носок, который был подобно сапогу на её ноге. В нём наверняка можно было ходить по земле и не бояться проколоть ногу. — Вы правы…

Она взяла одну из ветошей и принялась наматывать её на ногу. Однако делала это девочка не умеючи; ветошь постоянно сваливалась с её ноги, стоило ей обмотать её вокруг. Она упорно боролась, стараясь закрепить эту повязку на ноге, пока солдат не вздохнул и сам не взялся за это дело.

— Вот же дети пошли… — пробормотал он. — Ничего не умеют.

Его большие мозолистые пальцы ловко накручивали толстую ткань на ногу девочки. Для таких огромных лапищ подобное действие выглядело по истине изящной и ловкой работой.

— Вы добрый, — улыбнулась девчушка, глядя как он наматывает второй слой ветоши на ногу; аккуратно, не туго, но и не так, чтоб та слетела при первом же шаге. — Никак Бог Добра и Богиня Любви коснулись вас.

— Богиня Любви? Бог Добра? Навряд ли, мелкая, навряд ли…

— Почему же? Вы такой большой, такой сильный, но проявляете все признаки послушника Бога Добра и Богини Любви.

— Я поклоняюсь Богу Чести. И Богу Отваги тоже. Но боюсь, что Богиня Любви и Бог Добра избегают подобных мне. Мы слишком много проливаем крови, чтоб быть их последователями. Не заслуживаем подобного. Только двое богов из восьми могут принять нас и то, если повезёт.

Он закончил с одной ногой девочки и принялся за вторую, продолжая ровно так же ловко утеплять ей ноги.

— Люди не выбирают богов, это боги выбирают людей, — сказала настоятельно девочка.

— Да как же, — усмехнулся он. — Понимаешь, девочка… — он запнулся, словно вспомнив о чём-то. — Слушай, а как твоё имя-то?

Девчушка удивлённо моргнула, как будто она и не задумывалась над этим вопросом.

— Моё имя?

— Да, родителями данное.

Она слегка покраснела, впервые за это время показав иные эмоции, кроме своего удивительного, несвойственного детям спокойствия.

— У тебя не было родителей? — спросил солдат, озвучив свою догадку, но она оказалась неверной.

— Были… но…

— Они тебя бросили?

— Умерли, — слишком спокойно ответила девочка, хотя и было видно, что ей от этого немного грустно.

— А имя?

— У меня нет имени, — улыбнулась она.

— Быть не может, чтоб у тебя не было имени, — нахмурился солдат, даже перестав обматывать ногу. — У всех есть имя и всем его дают. Ты забыла его?

— Возможно, — пожала она плечами. — Я была ещё маленькой, когда они умерли.

— Ну да, раньше время было другое, — согласился он.

Ещё год назад останься ты сиротой, всегда нашлись бы те, кто приютит тебя. Сейчас всё иначе. Оттого оставшись без родителей ещё будучи маленьким ребёнком, девочка вполне могла выжить, так как были бы те, кто прикормил бы её. Сейчас же лишних мест для ртов не водилось.

— Непорядок, когда имени нет, — покачал головой солдат. — Имя, это отражение твоей души. Давай будем звать тебя… Клисенциу римбори линоя.

— Какое смешное имя, — рассмеялась девочка, прикрыв рот ладошкой. — Где же так детей называют?

— Ну… — смутился солдат. — Это и не имя, это старое высказывание. Сейчас этого народа уже нет, но я знавал одного представителя, наверное, последнего, он был моим братом по оружию. Он любил это высказывание. Оно переводится как «Надежда сдвинет горы».

— Надежда сдвинет горы? — задумалась девчушка, после чего широко улыбнулась. — Мне подходит, мне нравится. Только длинное больно.

— Ну можно и сократить его. Взять по первым буквам из каждого слова. Получится Кли-ри-ли… что-то странновато звучит, не находишь?

— Точно, — рассмеялась девочка. — Словно клирик или кто-то похожий. Может последнюю букву убрать? Вернее, сменить на последнюю.

— Ли?

— Ага, сменить на «я». И получится Клирия, — она хлопнула в ладоши, словно ей это имя идеально подходило. — Клирия, надежда сдвинет горы, мне кажется, что это очень удачное имя.

Солдат улыбнулся. Его каменное грубое лицо, широченное как валун и хмурое, как грозовые тучи, стало немного приветливее, когда его губы тронула улыбка. А на душе стало ещё немного теплее оттого, что в этом мире хоть у кого-то хватает силы радоваться. Пусть даже и мелочам.

А за его спиной всё валил и валил густой белый снег. От него снаружи стало очень светло несмотря на то, что солнце даже не выглянуло. Серый цвет был завален белоснежной чистотой, которая морозом отчищала округу от удушливого воздуха, что был пропитан серостью. Каждая ветка, каждый ствол дерева стали более чистыми, более насыщенными в своём цвете, слегка укутанные снегом. И снежинки не переставали кружиться друг с другом, продолжая сдабривать собой и без того добротный слой снега.

Мир словно в мгновение ока очистился от грязи.

Только здесь, под корнями в норе не было этой белизны; здесь властвовало тепло от огня и приподнятое настроение, которые создавало свой, неповторимый, пусть и суровый уют.

— Тебя так это радует, — усмехнулся солдат.

— Мне приятно иметь красивое имя с глубоким смыслом, — кивнула девчушка по имени Клирия. — А как тебя зовут?

— Мор Стелкори.

— Стелкори, — протянула Клирия. — Звучит богато…

— Я родом из столицы, — пожал Мор плечами. — Мои родители умерли ещё когда я родился, тогда было не лёгкое время. А потом я пошёл служить и вот теперь здесь.

— Мор Стелкори… — вновь протянула она, после чего посмотрела на Мора. — Так почему ты не веришь в богов?

— Я верю в богов, я не верю, что они выбирают кого-то. Что они вообще обращают взор на эту бренную землю, что раскинулась под их ногами, после случившегося. Мне кажется, что их уже просто нет. Поглядели, что творится, да и ушли. Ведь незачем им такое место, что сжирает само себя во имя не понять чего.

— Это не правда, — покачала головой Клирия. — Боги не покинули это место. Они до сих пор живут здесь. Тебе просто нужно верить в них. Верить, что они есть, что они следят за этим миром, и идти дальше. Ведь сами они не могут всего сделать.

— Да как же, — взглянул он ей в глаза. — Идти дальше? Мне бы очень хотелось сделать то, что ты говоришь. И мне бы очень хотелось верить, что боги не покинули наш мир, но я не верю.

— Но это так, — мягко ответила Клирия, словно пыталась утихомирить грусть и горечь в его сердце.

— Хорошо, если это так, то покажи мне хотя бы одного?

Это должно было быть концом спора. Концом её препирательств, ведь откуда она возьмёт с места доказательства? Несмотря на то, что она была через чур смышлёной, и что Мору уже неоднократно казалось, что перед ним отнюдь не ребёнок, а как минимум юная умная девушка, даже она не могла доказать обратное. Доказать то, что в принципе невозможно доказать. Это как сорвать с неба звезду.

Но девчушка Клирия улыбнулась. Улыбнулась мягко, глядя застенчиво исподлобья на Мора, на его суровое лицо, повидавшее многое, словно стесняясь.

— Ну, например… я, — робко пробормотала Клирия, ткнув пальцем в свою грудь.

Лицо Мора в мгновение отупело, превратив его из сурового воина с умными глазами в деревенского дурачка, которому не хватало ещё пустить слюны для полноты картины. И он выдал удивлённое…

— Что?

Она медленно встала и прошла мимо Мора, проведя своими нежными пальчиками по его грубой в шрамах щеке.

— Смотри, — едва ли не шёпотом произнесла она, встав у края на границе, где начинался снег.

Клирия негромко хлопнула в ладоши, после чего резко развела руки, словно распахивала занавески в другой мир. И снег перед ней раскинуло невидимой волной по кругу, оголив тёмную сырую землю, заваленную старыми ветками и высохшей травой. На это место даже не падал снег, его словно разводило что-то по сторонам.

Клирия шагнула на этот клочок земли, остановилась в центре и развернулась, мягко улыбаясь. После этого она нагнулась и коснулась ладонью земли, постояла так немного и хлопнула ладошкой, отчего земля издала влажный чавкающий звук.

И тут же от места, где она хлопнула, словно разбежалась золотистая волна. Волна, вслед за которой очень быстро из-под земли начали появляться зелёные яркие росточки и стебельки. За какие-то мгновения перед Мором раскинулась ярко-зелёная лужайка с густой невысокой травой, окружённая белоснежным чистым снегом и белыми хлопьями.

— Мне приятно познакомится с тобой, Мор. Я Богиня Надежды и повелительница весны. — Она хихикнула. — А ещё я теперь и Клирия.

— Но… — он замялся, — Богиня Надежды разве не светленькая?

— Светленькая, но… я рождена в данный момент от людей, — она посмотрела на свои волосы и погладила их. — Они были рыжими, вот и я рыжая. Но когда стану старше, лет так в двенадцать, они начнут светлеть и примут свой окончательный вид, и я стану похожа на ту, кем являюсь в действительности. Моя божественная душа изменит эту телесную оболочку по моему образу и подобию.

— Но… почему ты рождаешься от людей? — пытался понять Мор, не веря в услышанное. Вернее, он верил, но в тоже время и не верил одновременно. — Ты же Богиня.

— Да, но… я потеряла свои силы, — пожала она плечами. — Потеряла их все, когда отдала людям ради победы над злом. Но они проиграли, а я осталась здесь. Теперь я не могу вернуться обратно, и я привязана к этому миру. Обречена умирать и возрождаться в новом теле.

— И ты не можешь отвязаться от него?

— Могу, но, — она грустно улыбнулась, — я же Богиня Надежды. Как же это, мир без меня, без богини жить то будет? Без капельки надежды в сердце?

— А другие боги и богини? — спросил ошарашенный Мор. — Они тоже в этом мире? Тоже среди нас?

— Кто-то да, а кто-то нет, — вздохнула Клирия.

— Но почему ты не оставила этот мир? Это неблагодарное болото?!

— Потому что надежда умирает последней или не умирает вовсе, — улыбнулась она. — И я так же, как и ты хочу, чтоб мир стал лучше. Оттого несу этот крест.

— Я не хочу сделать мир лучше, — пробурчал низким голосом Мор. — Теперь я ничего не хочу. Хочу лишь найти свой дом.

— Но ты же хотел…

— Это в прошлом, Богиня Надежды, — посмотрел он ей в глаза. — Теперь это в прошлом. Сейчас я просто хочу найти свой дом.

Она улыбнулась.

— И всё же ты хочешь изменить этот мир. Но пусть так, пусть отстроить свой дом и жить в нём. Я считаю, что это тоже прекрасная цель.

Глава 309

Снег завалил весь мир от чистого сердца. Настолько чистого, что было даже больно смотреть на такую белизну, что окружала теперь их. Огромные белые шапки на ветвях, огромные сугробы, облепленные снегом деревья. И пусть солнце не выглянуло, однако и без него здесь было очень светло. Более того, из-за солнца снег бы начал ужасно слепить, отчего такое было даже к лучшему. Можно было, не жмурясь, оценить красоту мира.

Единственное, что было минусом, так это пробиваться через эти сугробы. Всё дальше и дальше через снег, словно танк, шёл Мор, прокладывая своей поступью тропинку для более маленького представителя их компании — Клирии.

Они шли по лесной просеке, где под снегом находилась дорога, которую замело по колено. Теперь это выглядело очень необычно — белоснежный коридор в белую даль.

— Слушай, а ты не могла бы растопить перед нами снег и расчистить дорогу? — спросил Мор пыхтя.

— Сестра Богиня Мира обычно отвечала за погоду зимой, — покачала она головой. — Мой удел, весна. Моих сил не хватит на такое.

— Они бы нам сейчас очень пригодились, твои силы, — пропыхтел Мор. — А зачем было отдавать силы на войну? К чему была такая жертва? Разве люди не могли без неё победить или проиграть?

— Проиграть могли спокойно. А вот выиграть навряд ли. Мы заточили малую часть своих сил в оружия, а остальную часть раздали людям, что пошли за нами. И мы почти дошли, однако…

— Однако что? — поинтересовался Мор.

— Мы не дошли, — тихо ответила Клирия, словно проглатывая ком.

— Это я понял, — кивнул Мор. — Но почему? Легенды говорят, что вы были сильны.

— А зло ещё сильнее. Многих мы потеряли, многие погибли по пути. Ты же знаешь, что мои сестры и братья и есть те самые боги: Честь, Отвага, Добро, Мудрость, Мир, Любовь, Жизнь. Ну и я, Надежда. Мы изначально были, и с самого начала следили за всем. Но здесь мы оказались слабее. Мы слишком много прошли и преодолели, слишком много потеряли сил, чтоб дать достойный бой противнику.

— И как выглядел этот противник? — слегка напряжённо спросил Мор, но ответ его разочаровал.

— Я не знаю, — пожала она плечами. — Я погибла до того, как добралась дотуда.

— Ты так просто говоришь об этом, — поёжился Мор. — Словно смерть, это не страшно.

— Не так страшно, как люди себе представляют, — ответила спокойно девочка десяти лет с таким лицом, до которого даже многим взрослым было далеко. В этот момент Мор понял, что ребёнок с виду, передним стоял человек куда старше его, знающий то, что неизвестно другим.

— А потом? Ты не пыталась найти своих братьев и сестёр?

— Пыталась, но… — Клирия грустно улыбнулась. — Они стали пропадать. Один за другим.

— Пропадать? Один за другим? — удивился Мор. — Но как это?

— Я не знаю. У нас был уговор, что если вдруг погибнем мы, то встретимся в моём храме. В храме надежды. И там вновь составим план действий, попробуем ещё раз. А потом ещё и ещё, пока не победим и не вернёмся обратно.

— Обратно куда? В другой мир?

— В наш мир, Мор. Просто представь — дом, это наш мир. У него есть два этажа. Один этаж, это мир людей. Другой этаж, мир богов. Нам нужно было вернуться на свой этаж, но для этого одержать победу над злом и вернуть силу. Или же мы могли покинуть этот дом навсегда и найти другой среди множества, что расположены рядом.

Мору показалось, что от таких объяснений у него пойдёт кругом голова. Множество? Это сколько? Десять? Двадцать? Или сколько на небе звёзд? Больше? Его мозг отказывался представить, что могут существовать другие миры. Для него они представлялись другим островом (Мор не знал слова континент) или страной за горой. Дальше его воображение отказывалось работать. Казалось, попробуй он нырнуть в эти тайны, и его голова лопнет как переспевший арбуз.

— И… что было дальше? — поинтересовался он, гадая, какие ещё тайны мира откроет ему богиня.

— Договорились встретиться и действительно встретились, но некоторых из нас уже не было. Двух братьев и одной сестры. Мы не знали, где они. Двое братьев и сестра бы никогда не отступились, но они не пришли. Тогда мы двинулись вновь туда, собирая своё войско, и вновь проиграли. И в следующий раз нас уже было четверо. Сестра покинула нас, видимо решила найти дом в другом мире. Потом нас стало трое. Потом двое. И вот, осталась я одна.

— И ты надеешься победить зло? — поинтересовался Мор.

— Надеялась. Попытка за попыткой, однако… — Клирия вздохнула и посмотрела в небо. — У меня нет сил, чтоб это сделать. Люди не верят в меня и у них на подсознательном уровне возникает желание убить меня. Словно они потеряли любую надежду и теперь воспринимают её с ненавистью. И никто за мной не пойдёт. Все мои братья и сёстры разбежались, оставив меня одну. Они тоже потеряли веру в меня.

— И ты никогда не видела то, с чем сталкиваются они?

— Я никогда не доходила до туда. Меня всегда убивали по пути. Возможно, таким образом пытаясь лишить надежды всю команду. К тому же… мне необходимо отчиститься.

— Это как? — не понял Мор. В его голове такое слово ассоциировалось только с помещением, где мылись. И не только, если были среди мужчин и женщины. Но вряд ли богиня говорила об этом.

— Наша душа каждый раз очищается, теряет воспоминания, прежде чем попасть в другое тело. Я не очищалась, и воспоминания остаются со мной, рушат мою душу раз от раза всё сильнее и сильнее, наполняя её грязью.

— И что будет, когда они переполнят тебя? — поинтересовался Мор, затаив дыхания.

— Никто не знает, — Клирия сделала неопределённый жест рукой. — И я не знаю. Но шрамы иногда переносятся на моё новое тело. Словно душа переносит их за собой. Они проявляются как проявляется настоящий цвет моих волос. Кажется, что моя душа перекрашивает оболочку на свой лад. И чем дольше я не очищаюсь, тем хуже эффект.

— И ты пока не решилась очиститься и бросить всё?

— Но тогда я забуду о цели, — выдохнула она, подняв облачко пара, которое тут же подхватил ветер. — Я всё забуду и не смогу вспомнить, что от меня требовалось. Тогда я не смогу вернуться в этот мир, и люди лишатся последней надежды.

— Слишком ты трясёшься над этими людьми, — буркнул недовольно Мор.

В этот момент холодный ветер налетел на них, неся острые, словно песок, снежинки, которые стучали по его броне. Ветер хищно ударил по ним, и Клирия едва не рухнула в сугроб. В последний момент его крепкая рука подхватила её, дёрнул на себя и скрыл за своим громоздким туловищем.

— Спасибо, — пискнула в его стальных объятиях Клирия, когда ветер спал. — Ты почти спас меня от злого ветра.

В её голосе слышался смех.

— Тебя бы он сдул, — буркнул смущённо Мор и поставил её на место.

— Сдул бы, ты прав, — похлопала она его по броне одобрительно. — Спасибо.

— Ага, — он вновь ринулся в снег, словно бульдозер, который штурмует непогоду, прокладывая путь вперёд и разбрасываясь снегом. Прорываясь вперёд, Мор сказал:

— Ты слишком много пытаешься сделать сама. Нашла бы действительно человека, который бы смог всех повезти за собой. Это знаешь, как у нас в армии. Кто-то хороший стратег, кто-то хорошо стреляет, кто-то хорошо убивает.

— Сделать героя, который станет милосерден ко всем, станет помогать каждому и вновь вернёт миру надежду, — как-то мечтательно проговорила она. — Герой, что поможет…

— Каждому страдающему? По-твоему, такой спасёт мир?

— Ну…

— Нет, — тут же обрубил твёрдым голосом Мор. — Выкинь это из головы, маленькая Клирия. Тебе…

— Я старше тебя, — напомнила ему она, но Мор кажется и не заметил этого.

— …необходим уверенный, жёсткий, беспринципный, уверенный в себе и своих действиях человек. Он не должен знать жалости к врагам, не должен знать о милосердии, не должен спешить помочь каждому человеку.

— Мне необходим герой, — упрямо заявила Клирия.

— Тебе он не нужен. Герой лишь скроет проблему, но не решит её. Ты видела короля хоть раз?

Клирия кивнула, и хоть Мор не мог видеть этого, он это прекрасно понял.

— Он говорит красивые речи, он кричит о том, что будет мир во всём мире, что мы не будем воевать с соседями и все будут сытыми. Это просто слова. Он сделает что-то раз или два на публике и всё. Люди временно успокоены, но проблема не решена.

Клирия почесала нос, словно ученица, которая пытается усиленно вникнуть в заумную мысль.

— Хочешь сказать, что герой ничего не изменит?

— Не пойми меня неправильно, я хочу сказать, что нужен не только герой. Нужен тот, кто выполнит грязную работу, чтоб герой в глазах других не испачкался. У короля есть армия. Сильная… была сильной армия, которая несла его волю. Надо было жить в мире с соседями? Он их победил. Надо быть сытыми, он силой заставил продать излишки зерна тех, кто может это позволить. Ему нужен мир во всём мире? Его личные люди убирают тех, кто против его королевства. Зато к нему никаких вопросов, он лично это не делает, он лишь привлекает внимание и направляет людей в нужную сторону. Ты понимаешь, к чему я клоню, Клирия?

— Нужен тот, кто сделает грязную работу, — пробормотала она. — Но тогда уже это не будет герой.

— Тебе не нужен герой, Клирия. Он у тебя уже есть в твоём сердце, — мягко сказал он, заставив её слегка покраснеть. — Тебе нужен тот, кто уничтожит любую угрозу без вопросов и лишних сомнений. Тот, кто возьмёт на себя бремя делать грязные поступки — убивать, заставлять, шантажировать, угрожать, похищать и делать любую грязную работу во имя цели. А ещё он должен быть идеалистом и уметь идти до конца. Герой же, который только творил добро и справедливость, сломается от первой же трудности, которая окажется тяжелее, чем он готов поднять.

— Ты не можешь судить о всех, — заметила Клирия.

— Но я могу судить по тем, кого видел, богиня, — ответил Мор спокойно. — Человек, не прошедший огонь и воду, не пробовавший настоящей крови, не прочувствовавший боль и страдания и не выдержавший их — он сломается. Быстро и звонко. Для него это чуждо, для него это новое. Первая же проблема испугает его, так как он не привык к такому. Первая же боль заставит его остановиться и реветь из-за того, что он не знает, что это такое. Когда придёт момент убивать беззащитных на вид людей, он не сможет этого сделать, потому что…

— Не делал этого, — тихо закончила она.

— Верно. Только закалённый человек потянет это. Не один, естественно, но он будет главным звеном. Как у нас в армии, всегда есть самый опытный боец, который всё знает и направляет свою группу. Даже в самой страшной ситуации он всегда держит себя в руках, подавая пример другим. Он ведущий. Тебе нужен такой же. Герой же… им всё достаётся слишком просто. Настолько просто, что большинству даже не приходилось прикладывать усилий. Оттого они будут бесполезны в подобном. Столкнуться с первой же проблемой и всё.

— Ты сейчас мне предлагаешь не героя найти, а его противоположность! — казалось, что сами эти мысли коробят её божественную натуру. По лицу Клирия была возмущена, однако глаза показывали обратное. Богиня вдумчиво крутила его слова в своей голове, стараясь наложить их на ситуацию. — У тебя выходит обратный герой. Антигерой.

— Возможно, что антигерой тебе и нужен. Не конченный маньяк, но и не тот, кто будет протягивать руку каждому. Ведь в реальности армия королевства этим и занимается. Она убивает, делает грязную работу, которую наш король не афиширует. Иногда это мерзко, иногда ужасно, иногда ты смотришь на это всё, и хочется плакать. Но… — он оглянулся на Клирию. — Разве это не работает? У нас всё плохо, но королевство целее всех сейчас.

— Ты предлагаешь создать чудовище мне, Богине Надежды, — она словно отчитывала Мора.

— Да. Для чудовища, против которого ты собираешься бороться, нужен тот, кто сможет противопоставить себя. Однажды у нас был случай, когда дикари взяли в заложники людей в деревне и требовали их отпустить. Они были быстры, хитры и с лёгкостью отбивались от нас. Но на этот раз они попали впросак и были окружены. Как ты думаешь, что мы сделали?

— Вы убили всех, — тихо сказала она.

— Верно. Мы взяли деревню штурмом. Никто из деревенских не выжил, но этим самым мы спасли другие деревни и одним богам известно, сколько ещё жизней. Было больно и противно, на тот момент мы сделали плохой поступок, но в долгосрочной перспективе мы спасли куда больше людей. Зло во спасение. Герой бы их отпустил, спас бы жителей, но погубил бы куда больше впоследствии.

— Это ужасно, — Клирия была явно недовольна словами Мора, ей не нравился такой метод, но и против она ничего не сказала. Было видно, что её грызут сомнения.

Ветер, наполненный острыми снежинками, ещё раз налетел, неприятно исколов лицо, завывая между деревьями. Вдохнув полной грудью этот обжигающий лёгкие воздух, Мор остановился, развернулся к Клирии и присел, положив свои лапищи на её хрупкие плечи.

— Моё мнение лишь моё мнение, Клирия. Ничьё больше. Ты не обязана следовать ему, если видишь, что оно не право. Я сужу лишь со взгляда обычного солдата, что большую часть жизни прожил на полях сражений ради своей родины. Потому я могу быть и не прав.

— Но если ты прав, — тихо, как-то подавлено сказала Клирия, глядя на свои ноги. — Если ты действительно прав? Прав настолько, что даже я это понимаю?

— Тогда тебе просто нужно время, чтоб всё обдумать и принять. Говоришь, ты можешь перерождаться?

— Да, — кивнула она. — Моя душа пока чиста, и оттого мне не страшны перерождения.

— Тогда у тебя в запасе ещё много времени, — он стянул свою перчатку и вытер ей пальцем сопли под носом, вызвав её смешок. В ответ Мор тоже улыбнулся, хоть и из-под шлема она не могла видеть этого. — Поживи, подумай, время ещё есть, не так ли?

— Так, — кивнула она. — Времени у как раз-таки предостаточно, чтоб понять, чего я хочу. Может… даже…

Мор снял шлем, положив его прямо на снег, взял голову Клирии и поцеловал её прямо в носопырку, от чего она чихнула и раскраснелась.

— Клирия. Ты хорошая богиня уже оттого, что осталась здесь на такое количество времени. Осталась несмотря на то, что тебя убивали и ненавидели. Ты боролась больше остальных, и ты помнишь всю боль, которая отражается на твоём теле. Поверь, ты больше других заслужила отдых. И если ты вдруг решишь найти себе другую жизнь, то тебе никто и слова не скажет.

Клирия долго смотрела ему в глаза, пока не вздохнула, не улыбнулась и не приложила к его щеке свою маленькую ладонь.

— Хороший ты человек, Мор. Я рада, что встретила тебя сейчас. Жаль лишь, что не раньше. Где же ты был тогда?

— Я, наверное, ещё не родился, — пожал он простодушно плечами, и Клирия рассмеялась, похлопав его по голове.

— И точно, ты не родился тогда. Но я бы хотела иметь тебя в соратниках.

— Я уже у тебя в соратниках, Клирия. С того самого момента, как спас тебя вчера.

— Спасибо, — улыбнулась она, а потом, немного подумав, спросила. — Тогда пока я буду думать, посторожишь меня?

— Куда же я денусь. Долг солдата, помогать людям, — улыбнулся он, показав свои неровные зубы, но Клирию это ни капельки не смутило. Она лишь хитро прищурилась.

— Прокатишь?

— Почему бы и нет, — подмигнул он ей, подхватил за талию и усадил себе на шею. Поднял шлем и двинулся дальше, через снег.

Их весёлые разговоры разносились по лесу, расходясь мелодичным эхом среди деревьев. Два силуэта, большой воин и маленькая девчушка с огненными волосами, идущие через лес. Они выглядели счастливыми на фоне этого снежного царства и казалось ничего не могло разрушить идиллию. Они уходили всё дальше и дальше через снежный лес, что возвышался вокруг них.

Снег всё так же продолжал идти мелкими хлопьями, что ложились на идеально ровный снежный покров. Всё сильнее и сильнее, пока не смёл их следы насовсем. Девственно белый и чистый лес остался один на один сам с собой.

Глава 310

Жаркое лето.

Но не здесь, в тени деревьев, когда солнечные лучи не могут пробиться через зелёные кроны, что закрывают собой небо аналогично потолку. Здесь царила прохлада, где лес подобно огромному зонтику прикрывал собой землю. Где едва слышно пробивался из-под горных пород ручей.

Немного присмотреться, и можно заметить, как среди деревьев в невысокой траве идёт жирный рогатый заяц, лениво перебирая лапами. Где там, в глубине крон поют птицы, словно вторя тихо стрёкоту насекомых и шуму листвы, которая весело приветствует ветер. Сменится всё это ночью, и светлячки выйдут на свои извечные летние игры, хищники затаятся в кустах, совы начнут пугать мелкую дичь своим уханьем, когда луна будет пробиваться сквозь прорези между листьев.

Но сейчас день, никто не думает о том, что будет ночью, как и не думает о завтра. Здесь время остановилось навсегда, сохраняя этот пейзаж таким, каким он был изначально, даже до начала системы.

И всё же не всё замерло в этом светлом зелёном мире, где краски победили серость.

Через лес к ручью спешит девочка с ведром.

Она тоже меняется. Едва заметно меняется, становясь другой. Девочка превращается в девушку. Она становится выше, её волосы светлеют, делая её блондинкой, её грудь набирает объём, ноги стройнеют.

И вот уже через лес идёт девушка, ещё совершенно юная и невинная, что всё так же несёт за собой ведро.

Время вновь скачет вперёд и к ручью подходит блондинка, по-своему совершенная и полностью сформировавшаяся девушка, которая при желании могла бы охомутать многих мужчин. Она изменилась, она выросла, она стала знать, чего хочет и чего желает. Для неё жизнь заиграла новыми красками, как играет новыми красками она сама.

Её воспитание стало другим. Она теперь другая, не та, что была прежде. В её глазах появилась хитрость. Улыбка стала уже не такой наивной, куда более замысловатой и по-доброму коварной. От той богини мало что осталось, у неё был новый друг, новый человек в её жизни, с которым она жила. Небезразличный ей человек.

Мор не воспитывал её такой, но близкое общение с обычным человеком не могло её не изменить. Находясь до этого в вакууме, теперь Клирия познавала новые способы общения с людьми. Она хитрила, подшучивала по-доброму, делая дружеские подлянки, заигрывала. Она переняла у того человека настойчивость, смелость, умение мыслить отстранённо от чувств и много тех хитростей что свойственны людям, но не свойственны добрым богам.

Теперь она была хитрой хищницей, чьи глаза искрились коварством, которое проявлялось по-разному. Возможно, сыграло свою роль в этом и её память, что собрала множество воспоминаний о жизни.

Они жили в отдалении от небольшой деревни, где закупались, на небольшой опушке леса у крутого обрыва, что возвышался над рекой. На другой стороне внизу начинался лес, что уходил за противоположные холмы.

Клирия и Мор жили своей жизнью уже долгий промежуток времени. Встречали вместе морозы и прятались в своём доме от дождей, играли в снежки и работали под жарким солнцем. Иногда накатывал на это место туман, делая всё серым, чаще было солнце, что заставляло светиться это место. Они жили, наслаждаясь обществом друг друга и неспешным течением спокойного времени, когда новости в такую глушь даже не доходили.

Никто не помнил о том, чего он хотел. Возможно, потому что каждый получил то, чего в действительности желал, выкинув надежду раз и навсегда избавить мир от зла.

Каждый заботился о ближнем своём как мог.

— Это ужасно, — принюхалась Клирия к клубню. На тот момент она только стала девой, которая уже может выносить ребёнка. — Он… он острый, и горький, и от него пахнет… Что это за отрава? Ты хочешь меня по запаху находить?

— Нет, хочу, чтоб была здорова. Это чеснок, и он полезен. Я же не говорю его есть в сухую. Просто с пищей.

— Он полезен, чтоб вытравливать врагов из укрытий. А ещё он острый, — повторила Клирия, с недоверием смотря на Мора. — Ты хочешь меня погубить таким бесславным и жестоким способом? Меня, великую Богиню Надежды?

— Хочу, чтоб ты росла здоровой и красивой.

— Я уже красивая, — крутанула она головой, взмахивая волосами.

— И скромной.

— А стану вонючей. И меня… меня… меня будут называть чесночницей! И смеяться будут надо мной, тыкать мне этим. Знаешь, я как представлю это, мне уже плакать хочется.

— Мы тут вдвоём живём. Никто не будет ничего говорить. К тому же, кто у нас всю зиму лежал с температурой? Кашлял, соплями истекал, с кровати из-под толстого одеяла не вылезал? Вся дрожала как лист на ветру. А кого я с ложки кормил? А чью…

— Не говори! — пискнула красная как помидор Клирия, но Мор невозмутимо продолжил.

— …попу я вытирал, пока кто-то даже встать не мог без чужой помощи? Мыл в тазу? Баюкал, когда кто-то плакал от головной боли, сопли подти…

— Я поняла! — запищала Клирия, зажмурившись и замахав перед собой руками, после чего бросилась на этот чеснок с каким-то невиданным остервенением, Мор даже и сказать ничего не успел.

— Ну не на голодный же живот, дура… — пробормотал он, глядя как головка уменьшается на глазах.

После этого случая Клирия потом неделю ещё мучилась с животом, хотя запах чеснока в доме стал довольно привычным явлением, к которому все привыкли почти сразу. Иной раз Клирия уже грызла его, скучая, когда делать было нечего, словно какое-то яблоко.

Время продолжало свой ход, сменяя один сезон года на другой. Иной раз они заводили разговоры ни о чём. Иногда разговоры ни о чём значили куда больше, чем казалось. Об этом мире, о других, соседних мирах. О том что богиня — как привязанная большому камню девушка. Она может сидеть на своём валуне, а может при желании сесть на соседние, если длина верёвки позволяет. О том, что он воевал в нескольких войнах за освобождение и видел, как падали другие государства. О том, что человеческая ненависть опаснее пожара в деревянном городе; ничто так не объединяет, чем общая боль и ненависть.

— У тебя что не разговор, всё к войне. Побойся бога, — улыбнулась тогда Клирия. Она даже переняла слова людей, настолько привыкла к такой жизни, забыв, чего хотела.

— Не, не буду бояться. Когда-нибудь мы с тобой тряхнём этот мир. Да и у тебя тоже все разговоры сводятся к тому, что э-э-э… — он пытался сказать что-то, но несильно у него это выходило.

— К чему? — с хитрым прищуром и улыбкой она облокотила голову на руки, уперев локти в стол. — К тому, какая я разносторонняя?

— Это как? — не понял Мор.

— Вот неуч, и как богиня тебя терпит, — рассмеялась Клирия, облокотившись на спинку стула.

— Так же, как и я её выходки. Кто моей рубахой пол помыл?!

— Э… — Клирия растерялась, даже не зная, что ответить. — Я?

Такие милые ситуации происходили довольно часто. Когда она его отчитывала, когда он её. Живя вместе, они наслаждались обществом друг друга, иногда заходя в деревню. Вполне естественно, что пусть и юная на вид, внутри уже давно взрослая женщина смотрела на ситуацию иначе. Возможно, и Мор смотрел на ситуацию иначе, но вида не подавал.

А на очередной день рождения он подарил ей медальон. Красивый круглый медальон серебристого цвета, на котором мать словно обняла маленького дитя. Практически невесомый на ладони, о нём было легко забыть, когда он висел на шее.

— Что это за символ? — спросила Клирия, с интересом рассматривая его.

— Символ защиты. Он был популярен в нашей армии, — объяснил Мор.

— Никогда такого не видела.

— Это был чисто символ солдат. Значил, что судьба их убережёт, как мать уберегает своё дитя. Он выкован из камня, что однажды упал с неба на землю.

— И что он может? — спросила Клирия, надевая себе его на шею.

— Металл из того метеорита мешает увидеть тебя, — ответил Мор. — Почему-то он скрывает твою статистику, и скрывает саму тебя от магии. Словно огораживает от всего мира, что использует возможность этих всяких статистик и способностей. Он не скроет тебя от магической атаки, однако ты станешь незаметна. Его называют осквернённым металлом.

— Интересно… — пробормотала Клирия, рассматривая его у себя на ладони. — А откуда у тебя этот металл.

— Да… — отмахнулся Мор, — выковырял из одного святилища.

— Так ты его из святилища выковырял?! — ужаснулась Клирия такому кощунству.

— Так я это… разрешения попросил… — смущённо пробормотал Мор, словно ребёнок.

— У КОГО?!?!?! Мор! Ты идиот!

— Чего сразу идиот. Святилище было заброшенно, вот и взял там кусочек. Уж явно никому не помешал, — обиженно буркнул он.

— О-о-о-ой, ну ты и человек… — вздохнула она, крутя между пальцами медальон, который приветливо поблёскивал в лучах света. — Как же так, Мор… Испортить чужую святыню, — Клирия с укоризною посмотрела на него, отчитывая взглядом, однако спустя минуту на её недовольном лице появилась улыбка. — Больше никогда не делай так, пожалуйста. Это слишком даже для меня. Это как носить на шее пальцы мертвецов.

— Некоторые так и делают, — заметил Мор.

— Фу! — скривилась она.

— Могла бы и спасибо сказать, — глухо отозвался он.

— Спасибо за то, что отколол кусок от святилища? — рассмеялась Клирия. — За это спасибо не скажу, но за то, что сделал подарок, — она шагнула к нему и поцеловала в грубую щёку. — Спасибо большое. Мне ещё никогда не дарили таких подарков на дни рождения. — И тут же хихикнула. — Особенно таких кощунственных.

Каждый день рождения Клирия получала какой-нибудь подарок от Мора, каждый день они жили вместе, занимаясь своими повседневными делами.

Но всё изменилось одним из летних дней. Несчастье пришло с дороги и первой встретила его Клирия. Совершенно случайно она оказалась на тропе, что вела к их дому, проверяя ручей и ловушки для животных, когда глазами встретилась с одним из пяти человек. Одетые в разную одежду, словно дикари или бандиты, они все носили мечи, что были не самого высокого качества.

Их реакция на Клирию была мгновенна. Впятером они тут же бросились к ней, словно сорвавшиеся с места волки, что начали гнать свою жертву. Клирия дала не менее низкий и быстрый старт, сорвавшись с места и завизжав во всё горло.

Она не кричала от страха, хотя он и охватил её в то мгновение. Нет, Клирия кричала, чтоб предупредить Мора об опасности, чтоб он успел подготовиться ко встрече с врагами, что шагнули к их дому.

Она неслась сквозь лес напрямик, перепрыгивая все кочки и ямки, уже зная, где какая находится. Неслась, распугивая криком зверей и птиц, руша лесную тишину, разрезая девчачьим визгом, подобным сирене.

Но даже со своей юркостью она была медленнее, чем её преследователи. Ещё мгновение, и на неё прыгнули сзади. Клирия практически успела увернуться, но рука человека дёрнула её за край юбки. И в этот самый момент она прыгнула через внеочередную ямку.

Клирия не долетела до края, запнулась и полетела кувырком по земле, несколько раз ударившись о камни и корни. От таких кульбитов у неё выбило дух. И в тот момент, когда один из врагов навис над ней, ему в голову прилетел камень. Брызнула кровь в разные стороны, раздался хруст черепа и тот свалился на землю.

— Клирия! Беги! — крикнул Мор, перемахнув через неё и ударом своего меча парировав нападающего.

Она на мгновение замерла, смотря, как Мор парирует одного, парирует другого, высекая искры, как он ловко движется, уворачиваясь от ударов и нанося ответные. Она смотрела на него, словно зачарованная.

— Клирия, твою мать! Беги отсюда!Прячься! — взревел он, пинком отбросив одной из противников и слегка покосившись, когда по нему полоснул другой.

Клирия, дёрнулась, вцепившись в землю пальцами, и рванула в лес. Не к дому, где её будет легко найти, а в чащу. В какой-то момент за ней дёрнулся один из нападавших. Он успел её схватить и дёрнуть на себя так, что она развернулась к нему лицом, потеряв клок волос. И тут же её забрызгало кровью, когда напротив неё из груди гада появилось остриё меча, что метнул Мор.

— БЕГИ! — загремел Мор, резко отпрыгивая от выпада противника.

Это был последний раз, когда она его видела живым; её взгляд скользнул по нему, как он врезается всем телом увлекая сразу двоих на землю.

И Клирия побежала. Мчалась, не оборачиваясь, как можно глубже, всё дальше и дальше, словно кролик, спасающийся в чащобе. Со слезами на глазах, напуганная до смерти. Позже она будет чувствовать себя ещё и последней предательницей, но… это будет потом, после того как она залетит в самую чащу леса и придёт в себя. Последний раз, когда она отступила перед лицом опасности и не пошла до конца.

Через некоторое время Клирия возвращалась обратно, уже зная, что увидит на то месте. Зелёный светлые лес, пение птиц, свет сквозь кроны девственно чистого и зелёного леса. Но яркие цвета не могли скрыть шесть трупов.

Нечеловеческий крик в тот день огласил эти леса. Долгий, мучительный, словно раненого зверя, что попал в капкан. Боль изливалась, разносилась по лесу, заставляя сотрясаться деревья.

Клирия в тот день проклинала весь мир, проклинала всех людей и саму себя. Она ненавидела, ей овладела ненависть, чистейшее зло, чью черноту ещё никто никогда не видел. Она кричала, пока не охрипла и не потеряла голос. Клирия накричалась на всю свою жизнь и не скоро ей ещё раз овладеют эмоции.

Только вечером, когда ни сил кричать, ни сил плакать не осталось, Клирия похоронила дорогого ей человека. Уже стоя над ямой, Клирия смотрела на окровавленное тело того, кто стал её семьёй. В вечерней тишине, когда прохлада опускалась на землю, она протянула руку в яму, взяла уже холодную, слегка затвердевшую руку Мора и прижала к своей щеке.

— Я так и не сказала тебе, что люблю тебя, — прошептала Клирия и расплакалась, хотя казалось, что слёз больше нет. Плакала больно, горько, тихо, сотрясаясь всем телом. — Я должна была сказать это ещё тогда, когда ты меня спас зимой. И повторять это каждый день, что мы жили. Прости меня, видимо настал мой черёд исчезать вслед за другими. Я давно подозревала…

Закапали слёзы на мёртвое тело. Амулет, что она надела сегодня, свисал с её шеи, покачиваясь, словно серая метка. В последствии под гнётом времени он почернеет, как почернеет душа его хозяйки, но сейчас он отражал лучи солнца. Закат последнего дня, когда она могла насладиться обычной жизнью.

— Но мир дрогнет. Я клянусь, они поплатятся за твою смерть. Они отобрали у меня братьев и сестёр, отобрали мою силу, отобрали мою надежду… И словно им показалось мало, они отобрали тебя. Они забрали тебя, словно моей жизни было мало. Этот мир, он отберёт всё, до чего дотянется, он сожрёт всё, что мне дорого, и выплюнет их кости на обочину. Найдёт меня, даже если я спрячусь. Но они заплатят за это.

Её голубые глаза полыхнули пламенем.

— Они все умрут, каждый, что приложил к твоей смерти руку. Я достану их всех и отомщу.

Её прекрасные светлые волосы стали чернеть. Эта чернь, как и чернь в её душе, растекалась всё дальше и дальше.

— Они все умрут за то, что сделали с нами и нашими мечтами.

Она повторяла это раз за разом, пока её глаза не стали абсолютно красными, как окошки в ад. До тех пор, пока её волосы не стали чернее пустоты в её душе.

Она шмыгнула носом и с грустной улыбкой провела пальцами по застывшему серьёзному лицу человека, которого любила, бережно положа руку в могилу.

— Клянусь, я выполню твою мечту, сделаю мир, где для нас тоже когда-нибудь найдётся дом. Найдётся место, где мы останемся одни и никто не будет нужен нам. Мы тряхнём весь этот мир, вместе, как ты и говорил. Сделаем его лучше. Я не остановлюсь и никогда больше не отступлюсь. Моя рука не дрогнет, я больше никогда не буду сомневаться. Я стану тем самым кошмаром, что сможет его изменить. А потом я найду тебя, и мы вновь будем вместе.

Она начала забрасывать тело землёй, продолжая плакать. Самым сложным моментом было засыпать лицо, но и с этим она справилась.

— Прости, спи спокойно, последний солдат. Когда-нибудь мы вновь встретимся и попробуем на прочность этот мир.

Через час на этом месте был лишь холмик свежей земли, в то время как трупы напавших так и остались гнить. Где-то горел одиноко стоящий на краю леса у обрыва дом. Дом, чьи стены познали счастье, впитали его и стали сами по себе воспоминаниями. Они горели, словно сгорало чьё-то прошлое.

Прошлое одной очень злой и очень одинокой девушки, чей долгий и неприятный путь только начинался.

Мир же… он лишь безразлично отвернулся, даже не понимая, что когда-нибудь его будет трясти. Когда единственный человек действительно обретёт дар истреблять род людской. И использует его против самого мира во имя великих идей.

Мир ещё вздрогнет от её слов.

Эпилог

Чуть не проблевавшись и не свалившись нахуй в то же самое ущелье, куда улетел мой предшественник император, я упал на колени тяжело дыша. То, что я сейчас испытал… это можно было сравнить, как если бы мой мозг пытались протащить через задницу. Я даже пощупал, не сделали так мои дружелюбные духи со мной, а то бы обидно было.

Нет, серьёзно, думать жопой, это перебор!

Ощущения были такие, словно я посмотрел какой-то сон. Всё реалистично, всё натурально, и я как сторонний зритель в нём без воли, без мыслей, без всего. Да, неосознанный сон, где ты сторонний зритель — наиболее точное описание ощущений.

— И… — мой голос запищал так, что даже у меня уши свело. Пришлось хорошенько прокашляться, пока он не вернулся в относительную норму. — И что это была за хрень? — прохрипел я наконец.

Духи закружились передо мной.

— То, что ты просил, — прогудели они.

— Погодите-ка, я спрашивал: «Покажите мне, почему Клирия пошла на это». То есть подразумевал то, что вы покажете, почему она и меня тоже выбрала. Почему пошла на этот трюк конкретно со мной. А я чо узнал? Она тащится по перекаченным брутальным потным мужикам! Вернее тащилась, но не суть! Нахуй мне знать её фетиши?!

— Мы показали всё, что было важно, — прогудели они.

— О'кей, кто этот мужик? Как его там… чума…

— Мор.

— Да, точно, так и хотел назвать. Так кто этот хер? Я понял, что он науськал Клирию на это и хитро слился, оставив всё на неё. Но как она до меня-то дошла? Гуляла по другим мирам и выискивала отморозков?

— У неё был план.

— И? — предложил я продолжить интонацией.

— И она ему следовала.

Сука, ну это гениально… Нет, серьёзно, до такого ответа не каждый додумается. Жаль, что я не получил ответа на вопрос, почему я? Всё понял, любовь, признание, злоба от потери, целеустремлённость, но я как-то не сильно вписываюсь в это. Ну кроме того, что я безобидная няшка.

— И? Вы так и не ответили на вопрос.

— Тогда не нам надо задавать вопрос, — качнулись они, словно маятник.

— А кого? Я убил всех, кто мог об этом знать, — напомнил я.

— У неё самой.

— Предлагаете воскресить? — нахмурился я.

Воскрешение… вообще, это мысль, но она там что-то про последний раз и очищение говорила, не? Там ещё есть что возрождать? Ещё в тех воспоминаниях, которые я видел, типа когда душа переполнится говном, ей станет очень невесело. И неизвестно, как душа с этим справится. Может сама полетит на чистку, а может погорит, как сделает это моя душонка.

Но оказалось, что духи подразумевали совершенно другое. Настолько другое, что я понял, насколько легкомысленно отнёсся к её убийству.

— Она идёт по склону восточной горы, — прогудели они закружившись.

Повисла тишина, нарушаемая только гулом толпы вдали, прежде чем до меня полностью дошёл смысл.

— Бред! — Я аж подпрыгнул. — Она мертва! Я лично загнал ей пулю в лоб!

— Она идёт к ущелью, — сказали они. Голос духов эхом разошёлся по округе, когда они начали подниматься всё выше и выше. — Поспеши.

— Куда, она же… блять, да она должна мёртвой быть! — я тут же посмотрел на восточный склон, на котором я её и пришил, но в темноте нормально особо ничего и не разглядишь. — Я убил её! Хули она теперь убегает!? Нет, стоп… какого хуя она вообще с пулей в голове бегает?! Зачем ей к ущелью?!

В голове был сумбур от новости, и вряд ли я бы смог сейчас сложить два и два.

— Она твой ответ на заданный вопрос.

Видимо богиния ещё сохранила свои приколы, да и посох с её силой был рядом в тот момент… а ещё пукалка та мелкая, мелкашка…

Добро пожаловать туда, где правят статы. В следующий раз отрежу голову, или снесу её выстрелом так, чтоб там была реальная дыра.

— Вот же… — процедил я вскакивая. Уверенность вновь вернулась, как и твёрдая походка.

Я вскочил и перезарядил револьвер на всякий случай, если что вдруг пойдёт не по плану.

— Куда мне бежать? — спросил я, встав твёрдо на ноги.

— Беги вдоль ущелья. Ты ещё можешь успеть.

И я рванул. Казалось, что сил уже нет, но они были, надо просто захотеть. Потому я бежал во весь опор верх по склону.

Сука.

Клирия.

Клисенциу римбору… тьфу блять, язык сломаешь. Надежда сдвинет горы. Но, судя по всему, она наловчилась двигать не только их, но и людей, и мозги, и сознание, и цели. Я думал, что Клирия манипуляторша, знал, что она готова на многое, но… даже я не мог оценить, насколько далеко она готова зайти.

Насколько Клирия тупая дура.

Стремглав я добежал до того места, где луга переходили в камни и так же ловко поскакал по ним, стараясь не снижать скорости.

Там, где-то наверху виднелась фигура. Слегка сгорбленная, пошатывающаяся, словно маятник в разные стороны. На моих глазах она несколько раз запнулась и упала, но всё равно продолжала так же упорно двигаться вперёд. Её целеустремлённости можно было позавидовать, если бы она пустила её в нужное русло.

Я поддал газу.

— Клирия!

Даже отсюда я увидел, как она вздрогнула всем телом, посмотрела на меня, и тут же дёрнулась вперёд…

Запнулась, упала, встала и, пошатываясь, двинулась к краю ущелья. Под конец она просто упала и поползла по камням.

— Клирия! Сука! Не смей! — закричал я.

Она упорно ползла дальше по острым камням на четвереньках, словно умирающий от жажды к луже. Покачивалась, несколько раз растягивалась прямо на них, но всё равно продолжала ползти. Но даже сейчас стало понятно, что она не успеет доползти.

Потому мне не составило труда обогнуть дуру и встать между ней и ущельем.

— Я знаю, почему ты это делаешь. Я знаю, что сделал Мор, Клирия, — сказал я запыхавшись.

И она замерла. Замерла, посмотрев на меня.

Когда я приблизился, она хрипло крикнула.

— Не подходи! — и о чудо, Клирия достала мелкашку, которую до этого я выбросил, и прицелилась в меня.

— Клирия, давай поговорим, — предложил миролюбиво я.

— Ты даже убить нормально меня не смог! — в ответ попыталась закричать Клирия, но лишь захрипела. — Ты был так близко! Как так? Как так?!

— Да я не причём, это двадцать второй калибр! Откуда я знал, что он тебя не возьмёт! А револьвер я оставил в замке! Знал бы, точно захватил бы и вышиб тебе мозги. Обещаю, как решу тебя в следующий раз грохнуть, обязательно обезглавлю.

— Всё равно разговоров не будет… — прохрипела она. Только сейчас я заметил, как сильно Клирия истекала кровью. С уголков рта, из глаз, из дырки во лбу. А я её же как дуршлаг нашпиговал.

— Это всё из-за этого Мора? Из-за этого придурка?

— Он не придурок! — попыталась крикнуть она, но голос сорвался, и Клирия просто просипела это.

— Тогда ради чего?! Это даже не твоя мечта, Клирия. И не его мечта. Он просто сказал, что он хочет изменить мир, а ты восприняла это как приказ действовать.

— Он хотел этого!

— Ёб твою мать, тупая ты шкура, ты можешь отличить слова от желаний?! Хотеть можно по-разному! Или блять он полез на мечи ради того, чтоб ты потом энное количество раз сдохла?! Этого, по-твоему, он хотел?! Или он бы хотел, чтоб ты обрекала всю свою жизнь на такое?! Он увёз тебя в лес, где отстроил дом, для того, чтоб ты потом убивалась так? Блять, тупая ты дура, он тебя уберечь пытался, показать, что есть ради чего жить ещё!

Но в ответ она выдала мне прямо рекламный слоган.

— Он… Мы… Я…

— Головка от хуя, Клирия, нахуя ты это делаешь? — спросил я напрямую. — Какова твоя цель? Месть? Уничтожить весь мир? Или сделать его лучше? Ты можешь сама сказать, ради чего ты это делаешь? Или ты просто настолько свыклась с такими мыслями, что уже и сама не понимаешь ничего? Или тебя толкает на это то, что ты и есть надежда, которая не может успокоиться?

— Я… я просто хочу вернуть всё! — заплакала она. — Я должна!

— Но ты не вернёшь. Мор сдох, мир сдох, братья и сёстры сдохли, осталась только ты! Всё кончено! Смирись!

— НЕТ! — закричала она. Её голос наконец прорезался. — Ничего не кончено! Я могу, я смогу всё изменить! Я смогу! Или умру, идя к этой цели!

— Даже зная, что после этого ты исчезнешь?!

— ДА! — заорала она как ненормальная, вновь расплакалась и навела на меня пистолет.

Психика Клирии дала трещину и теперь на полной скорости разрасталась по всей её непробиваемой стене спокойствия. О'кей, раз не хочет сдаваться, будем действовать по-иному. Просто сломаем её раз и навсегда, втоптав её тупую мечту в грязь.

— И чо, — упёр я руки в бока. — Застрелишь меня?

— Ты должен! Или я убью тебя!

— Убить тебя? Чтоб, как ты думала, стать чудовищем? Ты реально хочешь пойти на это? Бля, ты ебанутая в конец, Клирия.

— Плевать, чего хочу я! Главное, что правильно!

— А, да? — почесал я за ухом. — Но пытки людей, естественно, это правильно, верно? И меня пропускать через такой ад. Убивать, грабить, заставлять, похищать, шантажировать. Это очень правильно, Клирия, ты прямо ангел. Лучше пристрели меня, не хочу такой бред слушать от тебя. Ты уже сама запуталась. Даже если ты умрёшь, теперь это не произведёт такого эффекта. Клирия, ты крупно обосралась.

— НЕТ!

— Да-да, — с безразличием кивнул я. — Я не буду тебя убивать. Можешь застрелиться.

Она смотрела на меня выпученными глазами, вся в соплях, измученная и заплаканная, после чего быстро поднесла пистолет к виску, схватив его двумя руками, и зажмурилась.

— Давай же, Клирия, хотела покончить жизнь самоубийством? Делай это. Это твой шанс. Ты облажалась, ты просрала все полимеры. В самом конце, когда всё было в твоих руках, ты просто немного оступилась и всё полетело в тартарары. Ведь ещё немного, и твоя мечта стала бы реальностью. А это была последняя твоя попытка. Бля, я даже не помню, чтоб в самом конце, когда так всё схвачено, кто-то так сильно проваливался. С грохотом провалиться, руша всё, на что потратил не одну жизнь. Клирия, ну ты и лошара, мне даже касаться тебя не хочется, вдруг заражусь твоим лошаризмом.

— Заткнись! — завизжала она, не открывая глаз.

— Лошара-миконтара.

— Замолчи!

— Как твоё имя переводится? Провалюсь на ровном месте? Или уебусь на финишной прямой?

— НАДЕЖДА ГОРЫ СДВИНЕТ! — завизжала она.

— А, да? Просто я перевёл, как Клирия жидко обосралась в конце.

— А-А-А-А-А-А-А-А!!! — она завизжала так, что уши заложило, а в следующее мгновение…

Она нажала на курок и вздрогнула всем телом.

Однако пистолет выдал только сухой щелчок.

— Надо же, надежда кончает жизнь самоубийством. Это что-то новенькое. И Клирия, — сделал я изумлённый вид. — Ты что, даже застрелиться нормально не можешь? Попробуй ещё разок.

И она попробовала ещё раз, вздрогнув всем телом. А потом ещё и ещё, тупо наживая на крючок.

После этого она посмотрела на пистолет, словно не могла понять фишку.

— Ах да, он разряжен, прости, я забыл предупредить, — улыбнулся я во все свои кривые зубы. — Там нет патронов.

И тут она завизжала, отлично откосплеив бабу истеричку. И этот пистолет полетел в меня, однако я ловко отбил его в сторону. Тот жалобно звякнул в темноте. Клирия так натужилась, что казалась, сейчас обосрётся. Она даже кровью истекать стала сильнее.

— Клирия. Всё кончено. Ты пыталась изменить мир, у тебя не получилось. Ты хотела сделать из меня чудовище, у тебя не получилось. Ты даже застрелиться пыталась, но и тут фиаско. Может пора прекратить это всё? Мор хотел изменить свою страну, а не весь мир. Вот что было его мечтой. И под миром он подразумевал этот маленький мирок, королевство, а не всю сраную планету. Но больше всего он хотел сделать тебя просто счастливой. Чтоб ты смогла жить и радоваться жизни. Ты с самого начала неправильно поняла его приоритеты — сначала ты, а потом всё остальное. Оттого… — я развёл руками. — Всё кончено для тебя, Клирия. Конец, ты проиграла окончательно. Теперь ты лохушка года, прими мои поздравления.

И она вновь разрыдалась. Но, судя по всему, на этот раз я смог добить её морально. Просто раздавить её к хуям, разрушить её непроницаемость. Я хотел изничтожить её морально, сломать Клирию, чтоб уже наконец положить конец её игре. У меня неплохо получилось. Теперь у неё истерика от осознания произошедшего.

Она ревела и ревела, всё размазывала сопли по лицу и размазывала. Пока Клирия истерила, упивалась горем и осознанием провала, я гулял по округе, поссать сходил, посмотрел на горящий дом Юми, успел пожанглировать патронами. Короче, развлекал себя как мог. Но вскоре мне это надоело.

— Эй, Клирия, харе, я уже устал ждать, пока ты наплачешься, — толкнул я эту рёву в плечо. — Серьёзно, давай ты за столом поплачешь? Я просто кушать хочу уже. Или давай так, я тебя к камню привяжу, чтоб ты не убежала никуда, а утром уже заберу?

Но Клирии надо было ещё и выговориться. Блин, сколько можно…

— Я должна была быть тем кошмаром, что стал ты, — прохлюпала она в ладошки. — Но у меня не выходило… Каждый раз не получалось. Я просто не могла, не получалось… Это редкий дар, убивать, истреблять человечество, стать опорой… Словно талантливая рука художника, которая способна провести прямую линию.

— Ебать ты загнула, — ужаснулся я сравнению.

— Я пыталась… столько раз пыталась… Раз за разом. А потом поняла, что это почти конец, но просто… просто надо найти нужного человека… — она так хорошенько шмыгнула носом, словно какой-то завсегдатый бомж.

— Кстати да, почему именно я?

Она посмотрела на меня своими мокрыми глазами… фу! Клирия! У тебя сопли из носа текут! И… что у тебя с глазами?! Хули один голубой как небо, а другой красный как преисподняя?! Ты чего такой гетерохромной стала вдруг?! И что у тебя с чёлкой? Почему часть пряди белая?

— Я искала. Хотела… хотела просто… ты должен был справиться, — проплакала она мне. — Я думала, что ты этого хочешь…

— Чего? Блять, я тебя даже тогда не знал.

— Прости меня… — и снова разревелась пуще прежнего. — Я думала, что всё будет… будет как прежде… И всё же было… всё было так хорошо, я же смогла… у-у-у-у-у-у…

Вот тебе и у-у-у-у-у. Хорошо было. Скажи, хорошо было до того момента, как я понял, что ты не хочешь нагнуть мир, верно?

— Я лишь хотела сделать… сделать обратно воина… через огонь и воду… Мы же так хорошо жили… Мы смогли бы сдвинуть горы.

Блять, я так и знал, что ты взяла его слова на вооружение, но не слишком ли ты переусердствовала в делании меня похожим на него? Не думаю, что он имел в виду именно это. Хотя надо признать, твои методы, если их пережить, довольно эффективны. Однако…

— Клирия, ну и дура же ты… — вздохнул я.

Сел напротив неё и вытер её мокрую рожу рукавом… Фу блять, она высморкалась в него! Клирия, ну какого хрена?! И что теперь мне делать?

— Хватит, Клирия. Всё кончено. Заканчивай с этим делом и просто живи дальше. Отобьём королевство, и найдёшь себе работу по духу. Пытать там, или наоборот помогать. В любом случае, иди сюда.

Я наклонился, чмокнул её в носопырку, подхватил на руки и двинулся вниз, прижав к себе.

— Пошли, маленькая глупая богиня, напьёмся в честь того, что ты облажалась.

В ответ она шмыгнула носом, обхватив меня за шею.

Вот же… Клирия блин. Всё ей неймётся. А я так и не спросил, хули именно я, хотя догадки есть. Не нравятся мне эти догадки, если честно. Но да ладно, потом подумаю над ними. Сейчас же…

Мы спускались всё ниже и ниже, пока не достигли лугов. Клирия мирно пускала сопли и слёзы, пока я тащил её отнюдь нелёгкую тушку вниз. Надо было сейчас её хорошенько напоить и свалить спать. И так пока не доедем до поместья, а там уже решить, на что она пригодна после такого стресс-теста.

А она всё поскуливала у меня на руках, оплакивая свой тотальный провал. Всё-таки да, придётся Клирии идти на очистку после этого круга и выбросить из головы надежду, что когда-нибудь она сможет восстановить здесь всё. Сложно, но выполнимо. Уверен, что у неё получится. А до этого…

Я спустился вниз вместе с дурёхой на руках, после чего оттащил её в отдельную палатку, подальше от людских глаз, и попросил организовать Юми алкоголя, поверхностно объяснив ситуацию. Она не артачилась, ничего не спрашивала, просто кивнула, за что я её тепло поблагодарил. Не хотелось мне говорить, что моя правая рука поехала в страну зелёного слоника. Клирия же всё это время тупо сидела и смотрела своими разными глазами куда-то в землю. Взгляд её потух, лицо сало бесстрастным и абсолютно похуистическим ко всему окружающему миру. Только когда звякнули бутылки алкоголя, она проявила хоть какой-то интерес.

Ну чтож, тоже неплохо, верно?

А после мы нажрались. Напились, словно два сраных алкоголика, под конец бухая прямо из горла большими глотками. Бухали, заедали, бухали, заедали, пока сознание в конец не помутнело. Так что на утро никто из нас просто не вспомнит, что делал вечером.

Начало только-только светать, когда я проснулся. Стенка нашей палатки, что стояла специально подальше ото всех, чтоб никто не мешал мне спаивать неудачницу богиню, медленно светлела от лучей, что падали на неё.

Головная боль, по сравнению с тем, что мне приходилось переживать, была лишь мелким дискомфортом в данный момент. Таким мелким, что я его и не замечал, если не акцентировал на нём внимания.

И проснулся я совершенно от другого. От чувства опасности. Нет, от чувства сильной опасности, так как просто открыв глаза, я уже чувствовал, как сердце бешено колотится. Словно перед каким-то важным боем.

Я резко сел, схватившись за меч, что валялся рядом, готовый уже ебашиться по чёрной прямо голышом с армией новых засранцев. Интуиция каким-то неведомым образом смогла пробиться через сон после такой попойки, отчего у меня не возникло ни капельки сомнения, что я влип по-крупному. Насколько по-крупному, что сон как рукой сняло.

И именно из-за этого я не сразу услышал чудовищный храп около себя. Весь сосредоточившись на том, что происходит за палаткой, я не сразу понял, что в ней я не один. Даже больше, на том самом матраце, набитом соломой, на котором сижу я, есть и другой человек. И как раз-таки этот другой человек и храпит так, что мама не горюй.

Хуже стало тогда, когда я понял, что вся опасность исходит как раз от этого самого человека в моей кровати.

В тот момент смутные подозрения начали проскальзывать в моё сознание, стоило напрячь просто мозги и понять, с кем я был в последний момент, который помню.

И всё же… Такой храп…

С замиранием сердца, словно крутя барабан с одним патроном в револьвере, а потом стреляя, я откинул наполовину одеяло.

И чуть не заорал, схватившись за голову. Нет, сил не орать благим матом мне хватило, однако сердце забилось где-то в районе горла от ужаса, который последовал за осознанием содеянного.

— Ой бля… что я наделал… — пробормотал я в ужасе и с болью в голосе, после чего поспешил накрыть всё обратно одеялом. — Бля… как… как так-то…

Руки сами по себе обхватили голову. Пиздец, что я только что натворил…

А система поспешила меня обрадовать новым званием.

«Монстроёб — Всё! Хватит! Успокойся! Прекрати! Если у чего-то есть дырка, это не значит, что с этим надо обязательно совокупляться! Хватит иметь всё, что попадается на глаза и имеет подходящее отверстие! Серьёзно, прекращай уже.

Условия получения — поиметь того, кого иметь совершенно не хотелось».

Условие полностью соответствовало моему собственному мнению — подобного мне точно не хотелось…

Кири Кирико Мир, где мне очень рады

Часть шестьдесят вторая. Отклики содеянного

Глава 311

Храп сотрясал палатку. В принципе, если бы я стоял сейчас на улице, то предположил бы, что здесь спит какой-нибудь богатырь или соловей-разбойник. А может быть оба. И друг с другом.

Однако нет, такой шум умудрялась создавать лишь одна особа.

И именно с этой особой я и не знал, что делать.

Не, серьёзно, чаще всего я обычно знаю, как действовать в той или иной ситуации: иногда действую по уму, иногда наобум, иногда по опыту, иногда на одной интуиции, с испуга или на здравую голову. Практически все такие случаи похожи один на другой, и стоит просто подобрать нужную реакцию на них. Короче, я всегда как-нибудь да действую.

Однако как блять действовать при таком?!

Я серьёзно!

Я ещё раз посмотрел на личность, которая мирно скрутилась в позу эмбриона под одеялом. Она сладко храпела с безмятежным лицом, источая такую давящую ауру, что хотелось просто сдохнуть и никогда больше не возрождаться. Словно от алкоголя ей сбило все предохранители. Поднял я одеяло, посмотрел, уверился, что это точно она, а не моя крыша, накрыл обратно и серьёзно так задумался.

Так… Патрик, без паники. Веди себя как настоящий мужчина. Если ты сейчас выскочишь из палатки и убежишь, то есть все шансы остаться неизвестным. Уверен, что она даже не поймёт, кто ей присунул. А может вообще не поймёт, что ей присунули.

Или поймёт? Если поймёт, то наверняка сразу найдёт того, кому вообще хватило смелости позариться на её невинность. Тут только один долбоёб мог поднять на неё хуй. То, что наша особа была невинна, видно прямо на покрывале.

Блятьблятьблятьблятьблять!!! Надо что-то придумать! Будь мужиком, беги пока не поздно.

Эта мысль так крепко укоренилась в моей голове, что я был готов рвануть голышом прямо сейчас. Да ладно, в какой-то момент я уже и собирался сделать именно так, но…

Как всегда, есть одно маленькое, но важное «но».

Я думаю, что Клирия, наша любимая жуткая, давящая аурой любой живой организм, да и просто конченое воплощение зла, девушка поймёт, что её оприходовали под шумок и бросили. Такое проверить будет не сложно, начиная от крови, заканчивая общими ощущениями. Да и просто пощупать себя можно. Кому-то на такое будет плевать, а кто-то может конкретно зажаться и убиваться, чувствуя себя использованной вещью.

Меня не волнуют дела других людей, и что они думают, но Клирия и не другой человек же. Она своя, пусть и жуткая до икоты. И как она отреагирует?

Раньше я бы сказал, что она просто пожмёт плечами, улыбнётся, скажет какую-нибудь колкость или просто промолчит, после чего будет вести себя так, словно ничего не произошло.

Сейчас же после того, как она обосралась по всем фронтам, сломлена и раздавлено лично мной, с разрушенной мечтой и без понятного будущего, такое кидалово может стать для неё фатальным. Может просто отвернётся и сделает вид, что ничего не было, а может для неё станет это последней каплей. А ведь она нам ещё нужна. Вернее, её способности, которые если не выдающиеся, то точно полезные.

Да-да, я такой вот меркантильный человек, однако я ни капельки не сожалею об этом. Лучше всего, когда хочешь сделать что-то правильно, но не знаешь как, сделай так как тебе выгодно. Это всегда помогает.

И теперь, как поступать с Клирией? Как выгодно, а как нет?

Я ещё раз раскрыл черноволосую сучку.

Сжавшаяся в комок, вся в шрамах из прошлой жизни, с несколькими прядями белых волос, одна из которых на её чёлке. Сука, такая милая и такая до усрачки жуткая, что хочется плакать. И ведь проблема не в ней, а в ауре. Просто ты словно попадаешь в зону какого-то… давления или ультразвука, который влияет на состояние твоей психики. Может эта аура и есть последствие того, что она много раз не очищалась.

Блин… свалить или нет? Она так храпит, что хочется удавиться, и её аура вполне может это сделать, как я вижу. С другой стороны…

Я вновь поднял одеяло и внимательно посмотрел на нашу голенькую Клирию, которая, судя по позе, искала тепла сама у себя. Хм… А если вот так?

Я аккуратным движением, преодолевая этот липкий страх, аккуратно коснулся её головы. Та была повёрнута под таким нереальным и жутким углом, что казалось ещё немного, и Клирия сломает себе шею к чёртовой матери, если ещё не сломала.

Поэтому я аккуратным, практически нежным движением (ну ещё бы, разбуди сейчас её, пиздец будет) вернул её голову в нормальное положение, и храп как отрубило.

Так, с первой проблемой разобрались. Осталась вторая.

Ну, вариант завернуть её в палатку и сбросить в ущелье отменяется сразу. Остаётся только вариант с тем, чтоб убежать или покорно принять свою судьбу в наказание за такой непростительный поступок, как пёханье пьяной Клирии.

Блин, а я даже не помню ничего, вот что обидно! Весь наш секс тупо прошёл в тот момент, который я не в силах вспомнить. Даже и не скажешь, стоило это того или нет! Сука, вот я неудачник…

Немного простонав и прикинув, пёхнуть Клирию прямо сейчас, чтоб если уж получать наказание, то за то, что помню, я всё же решил просто лечь рядом и ждать исхода. Правда перед этим я взял одну из недопитых бутылок и залпом опустошил её полностью. Процентов сорок там точно было и все эти пол литра ушли разом в меня. Надеюсь, что, когда она очнётся, я буду спать пьяным сном, и мне не придётся отвечать на щекотливые вопросы.

Мои надежды имеют плохую привычку не осуществляться.

Вот как сейчас — я надеялся, что проснусь, а Клирия быстро свалит куда-нибудь, делая вид, что ничего не было, но нихуя.

Клирия никуда уходить не собиралась.

Когда я открыл глаза, она сидела предо мной на коленях, прикрыв ноги одеялом, но светя своими маленькими сиськами, и смотрела на свою руку, словно увидела там что-то интересное. Буквально вглядывалась в ладонь, словно по ней пыталась предсказать своё будущее.

И то, что я проснулся, не осталось незамеченным. Стоило мне открыть глаза, как тут же встретился с её пустым непонятным взглядом. Было тяжело понять, что она чувствует и о чём думает. Потому что на лице царствовало абсолютное безразличие. Хотя вот в глазах что-то да мелькало.

Только понять, что именно, я не мог.

— Доброе утро, Клирия, — начал я первым, разрушая эту пугающую (в первую очередь меня) тишину.

— Доброе утро… Мэйн, — перед тем, как назвать меня моим вторым именем, она замолкла, словно прикидывая, как ко мне обращаться. — Надеюсь, вам хорошо спалось.

Вот и пойми при её непроницаемом голосе, подъёбывает она меня или просто интересуется.

— Более-менее нормально. А как ты поспала?

— Благодарю, — она вновь посмотрела на свою руку. Что она там высматривает? — Хорошо. Достаточно хорошо, учитывая произошедшее, чтоб выспаться.

Так, это ты о том, что я тебя чпокнул, или о том, что случилось за весь прошлый день? Объясни, а то мне как-то неспокойно на трусливой душонке.

Но Клирия объяснять ничего не собиралась. Сказала какую-то хуйню и рада. Она лишь посмотрела на стенку палатки, где светило солнце, после чего на меня. Потом на выход из палатки и вновь на меня, словно решая свои дальнейшие действия. И видимо пришла к каким-то своим умозаключениям, так как легла обратно, накрыв нас одеялом по шею.

ЭЙ! ТЫ ДОЛЖНА БЫЛА СЕЙЧАС СЪЕБАТЬСЯ ИЗ ПАЛАТКИ, А НЕ МНЕ НА ПЛЕЧО! ПИЗДУЙ ОТСЮДА!

Но естественно я такого не сказал, лишь беря себя в руки, когда Клирия пристроилась под бок, положив голову мне на плечо. Ебать, меня словно радиацией обдаёт.

— Мой господин, вы не против, если я полежу рядом?

— Ты уже это делаешь, Клирия, — заметил я спокойным голосом. Знала бы ты, как я стараюсь держать себя в руках. — И мы здесь одни.

— Да. Прошу прощения, Мэйн, — тихо и спокойно ответила она, словно речь шла о каких-то бумагах, а не о том, что она ко мне голой трётся.

Не сказать, что мне это не нравится, но уж точно не с Клирией. К тому же на ощупь из-за бесконечных шрамов её тело было немного странным. Вроде и идеально гладкое, а вроде и нет.

— Кстати, Клирия, раз уж так всё неловко вышло, я хотел бы спросить.

— Да, Мэйн, — спокойно откликнулась она.

— Ты бы не могла подкрутить свою ауру? А то даже мне сейчас тяжело с тобой находиться. Да чего уж там, мне в принципе тяжело рядом с тобой находиться, а тут под одним одеялом, так ещё и голышом меня вообще вот-вот раздавит. К тому же, со вчерашнего дня, как мне показалось, она стала куда сильнее.

Клирия не сразу ответила. Помолчала несколько секунд, словно прикидывая для себя, как лучше ответить, после чего нарушила тишину.

— Боюсь, что я ничего не могу сделать. Я… такая есть. К сожалению, такое невозможно убрать, уменьшить или сделать слабее. Если вам неприятно…

Она было встала, но я, скрепя сердцем, обхватил её и прижал к себе, словно какую-то плюшевую игрушку.

Вообще, я бы с удовольствием дал бы ей пинка под зад и выгнал из палатки, чтоб не травила мне душу этим энергетическим дёгтем. Реально, сам бы вышвырнул. Но бля, в такой ситуации вряд ли это хороший выход; рушить всё только потому, что мне неудобно — это было бы верхом тупости. Столько идти вперёд и стольким жертвовать, а под конец начать рушить то, что с таким трудом создавалось. Вытолкнуть одного из самых ценных людей, потому что, понимаете ли, Патрику неудобно лежать рядом с Клирией, и он не может немного потерпеть, было бы верхом долбоёбства.

Как раз то, что я люблю.

Но не в этот раз. Не в этот…

Она без единого слова или движения подчинилась, позволив прижать себя.

Блин, тишина какая. Может развеять его каким-нибудь интеллектуальным разговором?

— У тебя классные сиськи.

Блять. Не вышло. В голове он выглядел иначе.

Но Клирия ни капельки не смутилась.

— Благодарю. Мне не часто приходится слышать комплименты в адрес своего тела.

— Не часто видят тебя голой?

— Не часто могут его сделать вследствие моей, как вы заметили правильно, ауры. Потому мне приятно получить высокую оценку своих физических показателей, даже когда они в несколько неприглядном виде.

— Неприглядном виде? — я приподнял одеяло и заглянул под него. — Да нормально вроде… хотя я вижу, что ты имеешь в виду. Вот этот и этот шрам? — Я провёл пальцем по шраму, которой шёл крест-накрест по её груди. — А ещё этот.

Тот шрам, по которому я провёл, вообще был жестью. Выглядело так, словно ей пытались сиську отрезать. Хм, несмотря на её ауру и небольшой размер груди, на ощупь они вполне ничего, мягкие. Я даже немного помял их, примеряясь. Клирия даже глазом не моргнула, когда я проводил свои манипуляции, словно ей было плевать.

— Это тебя так в прошлых жизнях потрепало? — посмотрел я на неё, опустив одеяло.

— Нет, те шрамы, что вы трогали, я получила уже в этой, — ответила невозмутимо Клирия. — Мне не посчастливилось встретиться с бывшей дочерью графа Элизианой, когда она была собой. Боюсь, что она тогда страдала извращённым садизмом и тягой к своему полу.

— Вау. Она тебя там не… э-э-э… того?

— Нет, она меня не насиловала, — спокойно ответила она.

Сейчас Клирия выглядела совершенно обычно. Я бы сказал, что видел перед собой ту самую Клирию, которую привык видеть обычно. Спокойная, держащая себя в руках, умеющая себя вести. Точно девушка из интерната для благородных девиц.

— Ясненько, — я бросил взгляд на сторону выхода. Оттуда уже разносились сонные голоса людей, что просыпались и выползали подышать свежим воздухом. Даже несмотря на то, что мы расположились дальше всех, мне отсюда было прекрасно слышно их. Как слышно и солдат, что получали приказы от начальства. Судя по всему, сегодня они будут весь день копать братскую могилу.

— Наверное, надо вставать, — пробормотал я как бы невзначай, получив возможность быстро свалить от Клирии на законных основаниях. Кажется, поняла это и она.

— Уверена, что они явятся к нам лично и сообщат, если им потребуется помощь от нас, — это был столь толстый намёк на то, что она не против так полежать ещё, что я даже растерялся. — Однако вы правы. Возможно стоит проконтролировать всё лично.

Вот и всё. Совершенно спокойным голосом она предложила мне или свалить, как я этого хочу, или остаться, как хочет этого она.

Вообще, лучше, конечно, выбрать свалить, но… некрасиво выйдет, верно? А оставаться с ней в одной кровати… И Клирия ещё так выжидает… Вида не подаёт, но я-то чувствую. Просто чувствую её ожидание, как чувствую, когда кто-то лукавит, или угрозу исходящую от противника.

А, в пизду. Сегодня мы занимаемся Клирией, вернее, её душевным здоровьем. Что нужно делать, чтоб восстановить душевное здоровье? Ну, мы уже напились хорошенько, потому остаётся дело за хорошей еблей. Эмоциональная разгрузка ещё никому не вредила.

— Да, ты права, хуй с ними, — отмахнулся я, прижав Клирию к себе посильнее. Пусть чувствует, что она нужна здесь.

— Хорошо, тогда я останусь пока с вами, если вы не против, — между делом ответила Клирия, хотя мы оба понимали причину.

Не надо быть психологом, чтоб понять — ей просто хочется немного тепла и ласки. Хочется наконец немного забыться, прижаться к кому-нибудь, кто её не оттолкнёт, полежать так в обнимку, чувствуя дружественное тепло. Ей не хватает тактильных ощущений. Прижать, обнять, почувствовать объятия и так далее. Да, это точно про Клирию. Не помню за ней ничего подобного, если только она с лошадьми не обнимается.

Окей… ладно… я побуду в роли её тактильной игрушки.

Мне стоило немалых сил, чтоб сдержать себя в руках. Ебаная аура, она меня по тихой убивает вместе с моими нервными клетками. Но ничего, я сдержусь. Клирия же лишь внимательно взглянула на меня. Ни улыбки, ни желания, ничего — лишь это спокойное лицо и внимательный взгляд, который я вижу постоянно.

— Ну раз мы тут, и раз мы оба голые… чем хочешь заняться? — выдавил я улыбку.

— Чем пожелаете, Мэйн. Я, как девушка, отдаю всю ответственность и бразды правления в ваши…

— Нет-нет-нет, — прижал я палец к её губам. — Я не говорю, что я хочу, Клирия. Я спрашиваю именно твоего мнения. Своё-то я знаю, но мне интересно именно твоё.

— Моё? — спокойно осведомилась Клирия. — Хорошо, как скажете, — она замолчала, о чём-то раздумывая. Не на долго. — Ничего не хочу, Мэйн. Я больше ничего не хочу.

— Слишком громкие слова, — заметил я. — Ты так говоришь, словно уже ничем и никогда не захочешь заняться.

— Без цели в жизни, хотели вы сказать. Что вы понимаете под надеждой, Мэйн?

— Та-а-ак, — протянул я. — Даже не начинай, не хочу сейчас слушать заупокойную речь о том, что больше нет цели и так далее, Клирия. Мой приказ — даже не думай об этом, слышишь?

— Я буду делать всё, что в моих силах, Мэйн. Однако вы сами понимаете…

Я прижал Клирию к себе посильнее. Так, что захрустели её косточки. Нет, я не ломал ей кости, просто обнимаю. Ну типа чем крепче прижмёшь к себе, тем защищённее человек себя почувствует. Без понятия, откуда я это взял, но ведь чем сильнее, тем лучше.

— Мэйн, вы пытаетесь меня убить посредством удушения?

— Ты чо?! — возмутился я. — Просто обнимаю. Ты такая лапочка (естественно, нет), что сука прям готов затискать тебя. Даже аура меня остановиться не может (боги, ну я и пиздобол, пиздец просто). Так что молчи, лапка, я наслаждаюсь тактильными ощущениями.

— Как пожелаете, — спокойно ответила она.

— Как пожелаю? Тебе вообще наплевать, не пойму?

— Нет. Я просто не знаю, если вы хотите точного ответа, Мэйн. Я просто ничего не знаю. Я есть.

Сказала, как отрезала. Вздохнула тяжко и потёрлась щекой о моё плечо, после чего утихомирилась прижавшись. Да-да, знаю, как тяжело ей приходится сейчас. Цели нет, не знаешь, куда двигаться, чего хотеть, чего желать, к чему стремиться, ради чего стараться. Просто не знаешь ничего, ровно как Клирия и сказала. Оттого тебе плевать, сдохнешь ты в следующую минуту или нет.

Единственное, что спасает в этой ситуации — найти новую цель. Правда, учитывая то, как долго Клирия шла к своей мечте, найти нечто похожее, что поможет ей жить и двигаться дальше, будет ой как проблемно. Такую же сильную и желанную цель.

Ладно, плевать, поживём, увидим.

Клирия лапка… Блин, ну и сказанул же.

Глава 312

Вздох.

Сначала подумал, что это я сам вздохнул. Не выдержал Клирии и испустил последний вздох. Всё-таки лежать голышом рядом с ней то ещё удовольствие. Даже не представляю, как в неё хуем тыкать без способки, не встанет же.

Однако потом до меня дошло, что это вздохнула Клирия.

— Нам надо вставать, Мэйн. Вы же теперь помните, кто ваша жена?

— Ну… не совсем верно, — почесал я за ухом. — Только по статусу, однако у нас уговор, что она сама выберет себе мужа, пусть и неофициального. А я сам по себе. Ты же клятву составляла, нет?

— Я о другом, Мэйн. Церемония. Её стоит провести, так как это традиция. Пусть вы уже официально обручены, однако стоит провести это всё как положено, с размахом, если вам так будет понятнее. Людям зачастую важно то, что снаружи, а не внутри, вам ли это не знать.

— Да, но… это же муторно.

— Цель, Мэйн. Вы помните о ней?

Клирия села; одеяло спало с её груди, оголив по пояс. Было бы очень сексуально, если бы она так не пугала. Ловким движением она собрала все свои волосы в клубок и резинкой быстро перетянула, сделав на голове шишку.

— Собирайтесь, Мэйн. Однако не выходите сразу за мной. Будет не очень красиво, если все увидят выходящих нас вместе. Ведь сегодняшняя ночь должна была достаться вашей жене.

— Да всем плевать.

— Боюсь, что не всем, Мэйн. Обручиться с одной девушкой, но тут же провести ночь с другой — это слишком вызывающе. Имейте в виду, что теперь на вас возлагают ответственность не только ваши люди.

— Блин, всем бы лишь бы возложить ответственность, — буркнул недовольно я.

— Привыкайте. Чем выше положение, тем выше ответственность, — спокойно ответила Клирия и, сверкнув напоследок своей голой задницей, натянула через голову своё походное платье. — Выходите через десять минут после меня, Мэйн. Не стоит вызывающе вести себя с горноимперцами.

Да это и слону летающемупонятно.

Дождавшись от меня кивка, Клирия вышла из палатки. На мгновение мне показалось, что она хотела что-то ещё мне сказать. Просто буквально секунду оглянулась, приоткрыла рот, закрыла, и вышла, оставив меня одного.

Церемония. Ещё один геморрой, без которого, судя по всему, не обойтись. Но я, как истинный воин, покоритель неизведанных земель и бла-бла-бла был готов пойти на такие жертвы во имя будущего нашей цели. Да-да, вот на такие жертвы я готов идти.

Но даже будучи таким уверенным в себе я не мог предположить, как сильно мне предстоит помучиться.

— Это пиздец, — пропыхтел я, укутанный в толстенный подоспешник, который был толщиной, наверное, в ширину моей ладони, и тяжёлую броню доисторического вида. Не буду отрицать, что выглядит она эпично, но чувствую я себя как бочка на ножках. И ровно такой же поворотливостью обладаю. — В этом вообще кто-нибудь ходит?

— Возможно когда-то, — уклончиво ответила Юми. — Традиции наши корни берут из прошлого дальнего, Мэйн.

— Серьёзно?

Я внимательно посмотрел на Юми, которая выглядела сейчас конкретной жирухой. На неё, как я понял, нацепили аж пять толстых кимоно, отчего она стала ровно такой же кругляшкой, как и я. Попутно её обмотали поясом, обвешали всякими побрякушками, которые по весу могли соревноваться с моей бронёй. А ещё огромнейший тюрбан на голове и слой штукатурки. Спорнём, что там в сантиметр толщина?

— Если ваши корни настолько глубокие, Юми, нахрена тебя так укутали? Вы что, на севере жили раньше?

— Традиции.

— Откуда ваши традиции берут начало? — поинтересовался я.

— Прошу тебя я, Мэйн, травить не надо душу мне, отравлена и так она. Всем тем, что произошло. Я еле сдерживаюсь сейчас.

— Отчего?

Юми посмотрела на меня тяжёлым взглядом и ничего не ответила.

Интересно, она там не сварится за время этого ритуала? Хотя уже через тридцать минут я беспокоился о себе родимом.

— Я сейчас сдохну… — пробормотал я. А ведь это всё только начало.

— Не умирай… — пробормотала одними губами Юми, — без меня. Прохожу второй раз уже я это…

Не хочу даже представлять, какого тебе. Я серьёзно.

Наши празднества перенесли в главный зал столицы. Естественно, проводить его на площади перед руинами дворца, что залита кровью, или на пяточке, который остался на склоне, было так себе идеей. Потому, когда я нашёл Юми, она сообщила мне новость, что нам нашли другое место. Конечно, поменьше размерами, чем зал во дворце, однако тоже внушительный.

И сейчас мы перешёптывались, сидя на стульях и принимая поздравления тех, кто только что сам недавно пытался схватить Юми за яйца. А так как у Юми их нет, хвататься было не за что, потому теперь они полностью побеждены. Шах и мат, ублюдки. Хватайте всегда только тех, у кого они есть.

— Мы умрём, — пробормотал я. — Сваримся. Они хотят нашей смерти.

— Вряд ли, — прошептала Юми. — Им не нужна неразбериха сейчас. Они попытались, не получилось у них, теперь готовы они присоединиться. Слишком сильно потратились на эту борьбу, чтоб ещё раз затевать её.

Так мы и просидели несколько часов, пока не настало время танца.

Юми ещё в поместье показывала, что от меня требуется, так что проблем с движениями не было, благо они были простыми. Проблема была в наших одеждах. Блять, да я сейчас кончу нахуй. Пожалейте меня, суки.

Про Юми вообще молчу — она каким-то чудом держалась на ногах. Представляю, насколько она пропотела внутри под этим всем, особенно когда даже лицо полностью заштукатурено и нет ни единого открытого участка тела.

— Воды… — прохрипел я, когда мы закончили танцевать. — Я умираю… Воды…

Я уже было потянулся рукой зомби к ближайшему человеку, как Юми схватила меня за неё и потащила дальше.

— Мэйн, нет, — зашипела Юми. — Прошу тебя, ты не позорь меня пред другими на виду у всех.

— Я не чувствую ног…

— Молю тебя, ещё немного потерпи и в руки ты себя возьми, — взмолилась она, чуть ли не плача.

Хуй с тобой, потерплю. Но я точно скоро сдохну, если ничего не изменится.

Ага, держи карман шире. Изменится. Как же блять. Изменится… Мы ещё потом сидели в центре ковра несколько часов, когда все остальные весело галдели вокруг нас. Я тоже пытался погалдеть вместе со всеми, но меня каждый раз одёргивала Юми, умоляющим взглядом смотря на меня.

— Я тоже хочу поговорить…

— Ты недавно хотел пить.

— А теперь говорить. Чувствую себя сраной статуей.

— Прошу тебя, ещё немного.

Немного… Это немного продлилось ещё три часа, после чего мы целый час стояли потом в полнейшей тишине в центре зала. Если не ошибаюсь, то сейчас мы должны были подумать, точно ли хотим жениться или нет. Это словно нам угрожают, типа если разойдётесь, потом ещё раз этот пиздец проходить будете.

Издевательство над молодыми, не иначе. Будут дети, заставлю через такое же пройти. Если доживу до того момента, естественно.

Так что описать, каково было моё облегчение, когда всё кончилось, было невозможно.

После всех этих мучений к нам вышел какой-то монах или священник, который прочитал речь и сказал, что волею духов, что охраняют их страну, теперь мы обручены и связанны и бла-бла-бла… Я даже не слушал его, все мои мысли крутились только вокруг одного.

Хочу ссать.

О чём без зазрения совести я поделился прямо во время венчания с Юми. Священник посмотрел на меня странным взглядом, услышав мои слова, но предпочёл сделать вид, что не заметил этого. А Юми посмотрела мне в глаза и неожиданно кивнула головой.

— Я тоже. Сейчас описаюсь при всех, если он будет продолжать вот так медленно трещать. Тогда я опозоренная прикажу его казнить.

Намёк был настолько толстым, что его можно было даже посчитать тонким. Священник напрягся и быстро-быстро затараторил речь, которую уже ни я, ни Юи не слушали. Наши мысли были только об одном. И когда он закончил…

— Нет так быстро, не спеши, — схватила меня за локоть Юми. — Величественно сейчас уходим.

— Дрочишь что ли?! Я сейчас прямо здесь пруд устрою, — чуть ли не заплакал я, но всё же последовал её словам и под руку с ней медленно покинул зал.

Вот всегда так, вроде такое торжество, а единственное, что я от него запомнил, так это только то, что чуть не обоссался. Кто бы что не говорил, но у людей вообще зачастую к подобному всё и уходит. Человек может не помнить дату, когда встретился со своей любимой, но куст, под которым срал, он и через десять лет вспомнит. Мало этого, ещё и покажет.

Какие же мы иногда животные, пиздец просто.

Но даже так, даже когда мы уже закончили и благополучно добежали до туалета, наши мучения не закончились. Почему?

Дело в том, что была последняя традиция. Обязательная первая ночь мужа и невесты вместе, как закрепление их прав друг над другом. Типа присунул и хоп! Всё, попортил девку — забирай. Ну и в обратную сторону точно так же. Предположу, что это свидетельство о том, что теперь мы едины не только духовно, но и телом. Нормальная традиция…

Но не в том виде, в котором она передо мной сейчас! Какого хуя первая брачная ночь должна проходить именно так?!

— Это что за хуйня, Юми, — спросил я оглядываясь. — Ты конечно говорила мне о брачной ночи, но не такой.

— Проблема в чём? — не поняла Юми.

— В этом, — беззастенчиво ткнул я в сторону стен.

А там блять рядком выстроились бабки. Конкретные такие столетние бабки, которые, наверное, и ходить то сами не могут. Сидит десяток в ряд у стены и на нас смотрит. Это с одной стороны кровати.

С другой стороны сидит десяток стариков ровно такого же возраста, которые не сводят с нас глаз.

— Это что за пиздец, Юми? — тихо спросил я. — Мы чо, ебаться при них будем?

Начнём с того, что у меня вообще желание заниматься сексом после Клирии нет. Просто не хочу. А тут блять ещё и перед отрядом старпёров, это же вообще пиздец! Насилие над психикой!

— Они проследят…

— За чем?! Чтоб я тебе не в ту дырку не воткнул?!

— И за этим тоже. Подскажут, если что.

Я как представил это, так меня и передёрнуло. Серьёзно, желание участвовать в порно для стариков у меня нет. Может я и извращённая натура, но даже у меня есть предел. И вот он — трахаться на людях, которые будут с интересом наблюдать за нами. Так ещё могут и подсказать чего.

Бр-р-р-р…

— Это перебор, у меня не встанет, — тихо сказал я, когда Юми начала расстёгивать на мне броню. Да-да, мы до сих пор в той одежде. Типа должны сами себя распаковывать.

— Прошу тебя, это же важно, — тихо пробормотала она, чтоб слышал это только я. — Уж постарайся в этот раз. Просто глаза закрой и всё, а сделаю остальное я сама.

— Я не хочу устраивать бесплатное порно-шоу тем, кому за стольник.

Как представлю, что эти сморщенные рожи на меня смотрят, будут видеть, как мы тут с Юми трахаемся, так у меня пропадает уверенность даже в собственной способке.

— Давай их выкинем всех, — предложил я. — Ты же императрица.

— Но жить мне в империи то с ними дальше. И их отношение терпеть, — заметила она. — И оттого сейчас столь важно, чтоб всё по правилам здесь было. Мы столько шуму навели, пора нам и потише быть. Показать, что чтим традиции мы наши и чтим культуру мы с тобой. Что будем верной мы опорой.

— И для этого нам надо потрахаться перед ними, — закончил я, не совсем счастливый от этой новости.

— Верно, — кивнула Юми.

— Ой, да ладно, они просто нашли повод посмотреть порнуху, когда сами не могут! — возмутился я тихо.

— Как бы ни было всё это, нам надо сделать это, Мэйн, — сказала твёрдым голосом Юми. Но даже через напыщенную уверенность слышно, как она стыдится подобного. Ну ещё бы, срамота-то какая! — А теперь изволь помочь мне освободиться от одежды.

В конечном итоге, потратив около десяти минут на то, чтоб снять с себя большую часть одежды, мы наконец могли вздохнуть свободно. В прямом смысле этого слова. На Юми была лёгкая, тонкая, абсолютно мокрая накидка типа пижамы, которая практически просвечивала. На мне, кстати говоря, было нечто похожее.

Мы молча смотрели друг на друга, не зная, что делать дальше. Вернее зная, но на глазах других как-то… не очень. Я даже было подумал, что нас окружают статуи, настолько неподвижно все сидели, но нет, кто-то из стариков кашлянул, кто-то пёрнул, и чувство, что мы здесь не одни, вернулось. Пиздец просто.

— Ну… начнём? — неуверенно произнесла Юми и одним взмахом стянула с себя одежду, оставаясь нагой. Видимо хотела закончить это всё по скорее.

— Окей, — повторил я за ней и остался таким же голым и мокрым. После чего недобро оглянулся и улыбнулся.

— Мэйн, чего ты? — насторожилась Юми.

— Да ничего. Идём к постели.

Раз ваши традиции требуют свидетелей данного процесса… Сейчас покажу вам, на что я способен. Я вам такое покажу, что вы просто охуеете. Хотите позыбать, как молодые ебутся, окей, будет вам ебля, уверен, что вы такого до конца своих дней не забудете.

Я с блаженной улыбкой смаковал чай, сидя в небольшой, но уютной комнате. Помимо меня здесь собрались ещё и все мои люди. Когда я говорю про моих людей, то имею в виду всех наёмниц, Клирию и теперь уже Юми, что стала частью нашего маленького счастливого синдиката.

Вообще, мы должны были отобедать в большой такой столовой, в которой слуг и всяких глав родов было штук по пять в каждом углу. Однако кушать под столькими глазами, что буквально тебе в рот заглядывают… Нет, спасибо, мне такого кошмара наяву не нужно. Поэтому я поставил ультиматум Юми — или обедаем в спокойствии, или я шлю всех во время приёма пищи нахуй.

Удивительно, но Юми послать всех нахуй не показалось хорошей идеей. Поэтому она спровадила всех и организовала обед для своих в соседней от спальни комнате, что служила до этого хозяевам данного места музыкальной комнатой.

БРЫНЬК!!!

Все разом повернули голову на звук, хотя никто не выглядел встревоженным; скорее смотрели с интересом на источник. Им оказалась одна из наёмниц, что быстро одёрнула от музыкального инструмента руку и с виноватым видом пробормотала:

— Прошу прощения.

Кажется, у неё всегда в жопе шило, если не ошибаюсь. Одна из наёмниц, которая обязательно что-нибудь куда-нибудь да засунет или тронет. Хорошо, что парнем не родилась, не представляю, как бы жила тогда.

— Шесть человек, приступ у двоих и у четверых сердце отказало, — произнесла Юми недовольно, перечисляя потери вчерашнего дня. — И троим до сих пор плохо.

— Чот мало как-то… Блин, я надеялся на большее.

— Извращённым способом таким ты всех решил там перебить? — недобро посмотрела на меня Юми.

Естественно я сделал это специально. Воспроизвёл всё самое извращённое (что касается поз и техник), чтоб перебить как можно больше стариков. Но видимо плохо старался, раз не до всех дотянулся. Ну… все мы с чего-то начинали, верно?

— Они сами виноваты, — отмахнулся я и кивнул одной из наёмниц. — Толкни мне тех булок.

Та с коварным видом обхватила свои груди и приподняла на ладонях.

— Нет, более мягких и вкусных, нежели твои жировые отложения, — ткнул я пальцем в нужные мне булки.

— Грубиян, — буркнула та, ни капельки не обидевшись.

— Извращуга, — парировал я, хватая булку с протянутой тарелки.

— Ты слышал ли меня?! — возмутилась Юми.

— Тебя не услышишь, — пробормотал я. — В сумме получается девять. Что-то маловато мы угрохали, не находишь, может плохо старались?

— Очень смешно, — недовольно ответила Юми. — Бабушки уважаемые, из родов старейших происходят те. И как мне говорить их роду, что от увиденного сердце прихватило у четверых.

— Нехуй было подглядывать, — отмахнулся я, после чего коварно улыбнулся. — Интересно, когда больше всех полегло? Когда я тебя с прогибом…

— Мэйн! — Юми вспыхнула красным, заглушив своим вскриком последнее слово.

— …или когда ты идеальный шпагат у стены делала, задрав ногу, и я тебя…

— Не говори! — Юми аж подпрыгнула, зацепив стол и заставив звякнуть жалобно посуду, вновь заглушив последнее слово своим криком. После чего осела вся красная, спрятала лицо в ладони и пробормотала. — Псаков идиот…

Остальные от этого лишь рассмеялись. Те, что сидели ближе всех к Юми, хлопали её по спине и говорили: «Ну ты даёшь!», «На шпагат, вот это гибкость!» и «Хотела бы я посмотреть на это тоже!».

Ну да, здесь девушки развязанные, им отойти потрахаться так же просто, как и обняться. Спорим, если я предложу любой, она безо всякого согласится? Вот это и есть равноправие — тут девушки знают, чего хотят. Хотят трахаться, согласятся, не хотят — откажутся. И ни одной обиженки. Всё так же просто, как и с мужчинами, к которым бы подошла с таким же предложением девушка. Короче, никого это не смутило, кроме нашей интеллигенции. Клирия так вообще молчала всё время, не обронив ни слова.

Вообще, она всегда молчит, когда ей говорить не о чем, но чот я немного волнуюсь сейчас по этому поводу. Слишком уж… странно она ведёт себя, словно вся в себе. Обычно пусть Клирия и молчит, но всегда внимательно следит за всеми краем глаза. Сейчас же она буквально пытается просверлить стол взглядом.

Не нравится мне это, ох как не нравится.

Глава 313

Мы гостили здесь ещё около недели, пока Юми разбиралась со всеми тонкостями и непонятками, набивая себе политический вес и силу, попутно таская меня на все важные и необходимые встречи.

Практически все они носили необязательный характер. Скорее, это была дань традициям, что шли хрен знает с какого времени, и которые мы были обязаны соблюдать. Например, в них входили встречи с главами разных древних и самых главных родов, что пытались зализать нам задницу до блеска.

Как пример, я только вошёл, а мне уже сыновья главы рода стул подносят, а дочери предлагают чая, буквально облепляя со всех сторон с такими милыми улыбками, что во мне появилось странное желание убежать со слезами на глазах за юбку наёмниц. Я привык, когда меня ненавидят и пытаются убить, а окружают лишь для того, чтоб забить толпой. А тут прям диссонанс.

Приятно, конечно, такое отношение, когда вокруг тебя все крутятся, уважают и даже боятся; новость о том, как я убил императора дракона, не стала секретом ни для кого. Однако настолько слащавое отношение для меня была чересчур. Нет, серьёзно! Мне кажется, что попроси я взять его дочку, они бы все с радостью согласились и даже выделили бы комнату в доме для этого.

Потому я чувствовал себя немного… не очень. А вот Юми наоборот выглядела расслабленной, словно проходила это уже не раз. Она спокойно принимала все почести, при этом не забывая показывать уважения к хозяевам рода.

И так в каждом родовом доме.

Помимо этого я побывал как минимум на десяти праздничных ужинах, где собирались то представители родов, то представители правительства, что теперь будут работать с Юми, то торговцы, которые, склонив колено, что-то у неё просили, то ещё кто-то. Так что мы даже больше не ели, а выслушивали вечные просьбы и мольбы.

Короче, народа проходило через неё много, и я не всегда понимал, чего они хотят и просят у нас. А потом даже не вслушивался, полностью полагаясь на Юми. И она вроде как справлялась.

После таких дней, когда мы под вечер возвращались обратно, Юми обычно дополнительно получала инструкции от Клирии. Та направляла её действия, говорила, каким должно быть мнение Юми на ту или иную ситуацию, и куда она должна направлять политику. Делала всё, чтоб Юми подготовила плацдарм по эту сторону гор для нашего плана.

Попутно мы перенесли сюда утконоса, который сделал настоящий фурор.

Фурор, это всеобщая истерия, когда весь обычный люд падал на колени и чуть ли не плакал от счастья, когда утконоса провозили через город по главным дорогам в личной открытой карете, где он сидел на подиуме. Я не вру, половина рыдала, половина восторженно выла, словно получила мощный оргазм. Мне казалось, что столица погрузилась во всеобщую истерию, которой было не видно ни конца, ни края в течении всего дня.

Среди народа Юми стали считать великой прорицательницей, избранной чуть ли не всей вселенной. Типа она такая вся из себя великая, вернула утконоса домой. По крайней мере так мы всё отстроили — Юми нашла и вернула его. Тем самым она показала себя как избранная духами императрица, которая, если смогла вернуть утконоса, то сможет и поднять горную империю. Можно сказать, что теперь не только армия, но и народ был за неё.

Ещё одним событием были похороны Юи. Они прошли на второй день после нашего фиктивного бракосочетания. Я на них не присутствовал, так как Юми изъявила желания лично без каких-либо свидетелей проститься с сестрой. В принципе, я понимаю её желание. Когда же Юми вернулась, выглядела она чересчур спокойной, пусть глаза и были слегка красными.

— Как всё прошло? — спросил я скорее поддержать разговор, чем мне действительно было интересно, когда Юми вошла в нашу комнату.

Она ответила не сразу, медленно дойдя до кровати и садясь на край, как положено императрице. Кстати говоря, больше кроватью мы не пользовались. Да, спали на ней, но не больше. Юми особого желания не проявляла, как и я. Не было ни сил, ни желания заниматься сексом. Да, я могу в принципе постоянно этим баловаться, но, наверное, Юми не была той, с кем мне действительно хотелось постоянно. А Юми вообще было не до этого.

— Она свободна от оков, — тихо со слабой улыбкой произнесла Юми.

— Ты не выглядишь сильно расстроенной, — заметил я.

— А обязательно рыдать должна я, чтоб вид подать, как мне здесь больно? — коснулась она района сердца рукой. — К тому же знаю от тебя теперь, что ей спокойно там и мирно. Мне знать достаточно, что душой ей хорошо и ничего уж не грозит. И… спасибо тебе, что ты поведал мне об этом.

— Но тебе и духи это сказали, — заметил я.

— Верно молвишь, но твои слова весомы тоже, — улыбнулась она. — Как того, кто побывал там. Оттого хоть мне и больно, одновременно же спокойно.

— Да без проблем, обращайся, — отмахнулся я.

— Меня тоже это ждёт? — поинтересовалась Юми. — Тоже смерть и душой покой?

— Да. Всех это ждёт, — кивнул я. — А если духи тебе помогут, то возможно и с душой сестры увидишься.

А они могут помочь своей любимице. Они вообще вне этой темы, как я вижу, ни с системой, ни с душами никак не связанны. Так что вполне способны на подобные фокусы.

— И тебя? — неожиданно спросила меня Юми. — Ты повторно всё пройдёшь?

Серьёзно, если бы она не знала о том, что меня ждёт, я бы подумал, что Юми меня крупно и жестоко подъёбывает.

Нехотя, но я всё же ответил на её вопрос.

— Меня — нет.

— Почему?

— Не заслужил, — усмехнулся я. — Мой удел, это получить наказание за содеянное.

— Содеянное?

— Как ты думаешь, сколько я убил людей? Сколько оставил сирот? Разрушил судеб и жизней? Мне есть, за что отвечать. И я отвечу в своё время.

— Ты не боишься? — спросила Юми после недолгой паузы.

— Расплаты? Конечно же боюсь, чего врать. Очень боюсь. Но… я заслужил это. Ненавижу таких людей, однако сам же и стал им. Так что… — я развёл руками.

Юми несколько секунд молчала, прежде чем ответить.

— Смело это. Справедливость в тебе ещё не умерла, раз покорно ты готов принять наказание.

Если бы мне это помогло… Но я ответил честно, не кривя душой, чтоб потом мне не было тошно от самого себя. Меня всегда выворачивало от тех, кто плюёт на других, считает себя настолько лучше, что готов жертвовать другими. Что ставит себя выше остального мира, типа я такой крутой, а вы никто. Так что, как бы я не хотел этого и не боялся, понимаю, что получу своё вполне заслуженно.

Печалька…

Больше мы не поднимали эту тему.

Так и прошла неделя, которая вся смазалась у меня перед глазами просто рядом одинаково ярких событий, которые мелькали у меня перед глазами. Я куда-то ходил, что-то делал, что-то слушал, что-то ел и изредка кивал головой, принимая всякие липкие и сладкие комплименты.

Слишком приторно. Не привык я к такому.

Оттого меня воротило от подобного всё сильнее и сильнее. Жаль, что поделать я здесь уж ничего не могу. Лишь как послушная собачка бегать за императрицей и строить из себя императора.

Хотя было в этом и утешение. Я видел, как все елейно мне улыбались и при этом глазами буквально изничтожали меня. Так сильно изничтожали, что я, каждый раз видя такого человека, тут же просил принести мне чая с лепестками роз. Да-да, шлюха со штукатуркой на ебале и кривой кислой улыбкой, топай за чаем, блядь тупая.

И почему, если ты ненавидишь человека, не можешь делать это у себя дома? Хочешь выебнуться? Ну окей, я лишь помогу тебе в этом. Так, где мой чай с лепестками роз?

Что касается меня родимого и любимого, то от всего этого путешествия помимо такого отношения я получил аж две главные вещи.

Первая — лвл. Семидесятый лвл, который обычным путём добиваться ну очень долго. И пусть я пробивался к нему довольно резво относительно таких же обычных людей без буста, преодолевая сраные сорок лвлов за обычный год, но в моей ситуации это было чудовищно медленно. А тут аннигиляция тысячи хайлвлов дала мне сразу потолок.

Имя: Патрик.

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 25.

Раса: человек.

Уровень: 70.

«Параметры»

Сила — 79.

Ловкость — 96.

Выносливость — 92.

Здоровье — 67.

Мана — 48.

Интуиция — 60.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 39.

Одноручное оружие — 46.

Двуручное оружие — 28.

Оружие дальнего боя — 75.

Щиты — 17.

Лёгкая броня — 44.

Тяжёлая броня — 43.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Мелкий ремонт — 8.

Медицина — 18.

Рукоделие — 26.

Взлом — 11.

Выслеживание — 28.

Охота — 30.

Шитьё — 5.

Торговля — 31.

Красноречие — 47.

Верховая езда — 28.

Скрытность — 33.

И тут забавный момент. Я убил тысячу хайлвлов, но мне дали всего семидесятый. Почему? А потому что потолок! Возможно, не будь его, я бы и до сотого бы поднялся. Может быть. Но узнать мне этого не суждено, так как я дошёл до потолка и следующие убийства уже мне не капали.

А потом я убил императора-дракона!

И мне дали звание.

«Убийца драконов — вы сильны как никогда. Вряд ли найдётся тот, кто сможет с вами потягаться в силе, ведь вы смогли убить собственноручно дракона! Это то, чем стоит гордиться и это то, о чём будут слагать легенды. И герои легенд должны быть легендарны.

Условия получения — убить дракона. Бонус — снятие ограничения на семидесятый уровень».

И всё бы ничего, но блять! Я убил его после тысячи человек! То есть я, по сути, просрал такой способ прокачаться быстро и сурово. Я, конечно, понимаю, что вряд ли смог бы убить императора-дракона, имея за спиной тысячу, но всё же обидно. А ещё я получил другую ачивку.

«Угроза человечеству — вы умудрились убить более тысячи человек меньше чем за час. Это поразительный и ужасающий результат. С вами теперь может сравниться только оружие массового поражения.

Условия получения — меньше чем за час убить тысячу человек. Бонус — теперь люди могут почувствовать от вас тяжёлую ауру».

Короче, я могу разгонять теперь людей своей тяжёлой аурой. Что за тяжёлая аура, хуй знает, но поживём, увидим. К тому же бонус лишним не бывает, если он может тебе помочь в борьбе за цель.

Но всё же главная новость в том, что теперь я мог идти сразу к сотому уровню. Там я буду уже на уровне неслабых героев. Уже сейчас я на уровне героев или раскаченных людей. А там вообще буду вне досягаемости простых и угрозой для сильных.

Вот так я и проводил свои счастливые дни в роли императора, пока не пришла пора прощаться. К тому моменту Юми получила вполне конкретные инструкции с обновлённой клятвой, потому я не волновался, что она сможет как-либо улизнуть. К тому же мы оставили здесь большое зеркало, что тащили с собой наёмницы. Да-да, они тащили на себе огромное зеркало, в котором сидит милашка Кстарн. Именно таким образом Клирия связывалась со мной перед тем, как я разбил зеркальце.

Вообще, Кстарн тяжело перекидывать людей на большие расстояния, особенно когда их много. Но в походе такой проблемы не было. Зеркало шло за нами, оттого расстояние не было сильно большим. Да и перекидывала она тогда одну Клирию.

Здесь же… Да, я оставляю зеркало здесь, чтоб в случае чего у нас была возможность связаться с Юми и передать сообщение. И да, расстояние до моего поместья большое для Кстарн, ей будет тяжело, однако это только чтоб в случае необходимости быстро перекидывать сообщение или одного человека. Например, меня к Юми или её к нам. Больше оно было и не нужно.

— Вас пропустят до ущелья, там зачищено уже всё, — сказала Юми, когда наступил день икс нашей отправки. — Мы расчистили дорогу, так что можешь быть спокоен.

— Не стоило париться, но спасибо. Ты получила все инструкции?

— Да, подробно описала мне она, что сделать нужно мне. Хотя та плана часть, где участвую теперь, мне уж не по душе.

— Мне вообще весь план не по душе.

— Тогда зачем занялся им? — полюбопытствовала она.

— Выхода нет.

— Но можно сделать всё же миром, — взглянула на меня Юми. — Не репрессиями, но делом всё разрешить.

— Времени для этого нет. Такое можно сделать мирно, медленно и не спеша, обезопасив себя от лишних жертв, но только когда имеешь запас времени. Однако именно его у нас и нет. Уже есть нехорошие сигналы по поводу того, что другие не спят и готовы действовать, оттого надо решать проблему быстро и радикально. И я не пойму, почему другие не видят этого, — последние слова я сказал со злостью. — Почему блять они не могут разглядеть то, что происходит у них под носом. Я не понимаю этот мир от слова совсем.

— Возможно оттого, что мы иногда видим лишь то, что видеть захотим, — ответила Юми слегка грустно. Подозреваю, что она имеет в виду и себя, когда думала, что это она всех использует, а не наоборот.

— Печально, но ничего не попишешь, — пожал я плечами, постаравшись сказать это как можно более безразличным тоном. Вот нет желания вообще расстраиваться по этому поводу сейчас.

Мы собирались с самого раннего утра в доме, любезно предоставленным одним из знатных родов, которые после представления и укрепления власти Юми были готовы наперегонки оказывать ей услуги. После утконоса становиться её врагом было опасно как физически, так и из-за репутации, типа не признать прорицательницу в такой ситуации подобно предательству. Те, кто плохо дышал к Юми, просто не высовывались, занимаясь своими делами.

Оттуда же у нас появились и лошади, и провизия на время перехода через горы, и возможность свободного передвижения по территории горной империи.

Жаль только, что пока воспользоваться этим переходом мы не могли, чтоб устроить торговлю. Сейчас не время привлекать к нашей территории внимание. Случившееся в империи и так не привлекло внимание только, наверное, глухого и слепого. А если ещё и на нас выйдут…

Так как они ни с кем не торгуют сейчас, то тогда у всех будет вопрос, кто это сделал и кому это было выгодно, так как никто с этого ничего не получил, включая нас. Все будут подозревать друг друга. И больше всех эльфов. Однако если же через наше графство начнут что-то возить, то тогда уже подозрения будут, причём обоснованные. Я не могу знать, что поняли другие, я лишь предполагаю, как подумал бы сам. Вот эльфы наверняка всё поняли, но им до нас слишком далеко. Остальные же пусть пока гадают. Как поймут, будет уже слишком поздно.

Мы собирались вплоть до полудня, после чего под защитой элиты и в сопровождении Юми двинулись к перевалу через горы.

— Я с тобой потому, что муж ты мой, — ответила Юми, когда я спросил, нахрена она с нами. — Я жена и должна я мужа проводить, как и положено.

— Понятно… — протянул я.

— Избавиться уже спешишь ты от меня?

— Нет, просто спросил, — пожал я плечами. Насчёт нападения на неё можно было не волноваться. Сейчас у уродов ни армии нет, ни желания вызывать на себя гнев и ненависть. А ещё я. Меня сейчас действительно боялись, что забавно. — Забавно, жена императрица провожает мужа императора хрен знает куда.

— Все знают, для чего сей брак, так что удивления нет. Но то ни значит, что должна я быть не вежливой с тобой.

— Ну да, было бы забавно, если меня ты пинком выгнала бы на улицу, — усмехнулся я. — Береги там Маленького Пожирателя Человеческой Плоти. Он очень хрупкий и чувствительный.

— Это она.

— Что? — не сразу понял я, о чём идёт речь.

— Утконос, это она. Самка. Девушка. Не мальчик, — улыбнулась Юми улыбкой человека, который показал превосходство своих знаний.

— Да ладно… Серьёзно? — кажется, ещё есть, чем можно меня удивить.

— Верно. Я знаю, о чём же говорю. И может быть, что она однажды даст потомство нам.

— У неё нет мужика в любом случае.

— Засвидетельствовано у нас, что иногда и так они дают потомство, без мужчин.

— Хрень какая-то, — высказался я по этому поводу. — И как только этот мир с ума не сходит.

— Такова природа мира, таковы его законы, — чуть ли не на распев ответила Юми.

— И мне они не нравятся. Словно его накачали наркотиками ради забавы.

Глава 314

При сопровождении юной императрицы и её телохранителей в виде нескольких десятков хайлвлов мы доехали аж до границы горной империи, что начиналась ровно перед подъёмом на тот заснеженный перевал. На всё это нам потребовались сутки и всего одна ночёвка, которую мы провели в чьём-то дворце.

Сейчас же перед нами возвышались две большие башни из толстого векового дерева, просто стоящие по обе стороны от дороги. Вряд ли они могли спасти от нападения, скорее всего, служили просто сигнализацией, которая должна была заметить заранее приближение неприятеля и дать сигнал остальным.

Они возвышались прямо на опушке, и сразу за ними начинались подобия альпийских лугов. Этот ландшафт значительно отличался оттого, что был по другую сторону гор. Если здесь царствовали альпийские луга, то там леса поднимались вплоть до заснеженных вершин, где шли ещё выше, вплоть до мест, где уже ничего в принципе выжить не может.

Мы остановились прямо на границе территории между башен, и Юми взмахом приказала страже отойти. Около сорока человек сразу же распределились по территории, отцепляя это место.

— Вот и всё, — вздохнула Юми. — Пришло прощаться время. Быть может мы на долго расстаёмся, а может до конца. Иль встретимся чрез год.

— Не навсегда, скорее всего. Выглядишь расстроенной нашему расставанию. Разве не по сестре ты должна грустить.

— Не быть тебе уж чутким Мэйн. И по сестре я всё грущу, однако в сердце она живёт, — коснулась она груди. — Но чувство у меня, что остаюсь я здесь одна. Одна в чужой стране.

— Такое бывает, — пожал я плечами. — Я тоже чувствую себя неуютно, когда меня все любят.

Мои слова вызвали у неё усмешку.

— Не долго мучиться осталось тебе-то с этим, Мэйн, поверь.

— Охотно верю.

— Тогда сейчас ты поцелуй меня, когда следят за нами, и разойдёмся мы навек.

— Это обязательно? — нахмурился я.

— Важно для людей увидеть, что мы симпатию проявляем. Поверь, так нужно.

Я оглянулся.

Мои люди уже успели отойти подальше, чтоб не смущать нас, стражи не было рядом, однако… Да, мне кажется, что за нами украдкой наблюдают те же стражники на вышках и охрана Юми. Их не видно, но они видят. Всё видят.

— Окей, давай по-быстрому, — кивнул я.

Мы провели сеанс быстрой терапии, не страстной, больше похожий на дань взаимного уважения типа рукопожатия. Сухо и без языков, лишь бы был сам факт поцелуя, после чего отшагнули друг от друга.

— Я буду ждать сигнала, Мэйн, и да помогут нам всем духи.

— Не знаю, как всем, но вам помощь точно понадобится, — кивнул я. — Пока Юми, ещё свидимся.

Мы просто развернулись и зашагали каждый своей дорогой к своим целям. К моим целям. Как бы то ни было, всё крутится вокруг моих целей, просто остальные тоже могут получить с этого профит.

Всего один раз я обернулся, когда уже вышел за границы горной империи, Юми уже была окружена стражей и двигалась по дороге через лес, приближаясь к ближайшему повороту, где скроется от моего взгляда.

Я вздохнул и поплёлся к своим, что ждали меня выше.

— Как всё прошло? — тут же спросила Тулика. — Попрощался со своей жёнушкой?

Вслед за её словами большая часть отряда показала свои зубки. Ой бля, лишь бы позубоскалить.

— Господин, тебе следовало её завести в ближайшие кусты и жахнуть, — посоветовала мне Женева своим низким мужицким голосом. — Чтоб знала она, кто в доме хозяин.

Одобрительный весёлый гул поднялся среди бабского отряда.

— Как я понимаю, так у тебя и появилась дочка, да? — ответил я, усмехнувшись и залазя на лошадь. — Тебя тоже отвели в сторону и показали, кто настоящий хозяин в доме? — и тут же сжал ноги, придавив бока лошади. — Но!

Лошадь недовольно фыркнула и зашагала по дороге. Наша группа двинулась обратно домой дружной кучкой. Там перед нами возвышались горы, что отделяли эти два куска мира друг от друга, словно какие-то стражники.

Наёмницы на мою реплику рассмеялись, а вот Женева ни капельки не смутилась.

— Не совсем верно. Это я его отвела в сторону и показала, кто здесь хозяин. Так появилась моя доча.

— Чот не пойму, кто из вас-то дочь родил? — спросил с усмешкой я, чем вызвал общий хохот.

— Давай отойдём, и я продемонстрирую, каким образом и откуда берутся дети, — ответно стрельнула в меня Женева. — Просвещу тебя в этом вопросе.

— Не надо, я уже просветился. Спасибо старцам в спальне Юми.

— И как, просветили? — поинтересовалась она.

— Это я их просветил. Не слышали за обедом, что часть ушла на свидание к своим предкам?

— Ты плохо старался, — со смехом ответила другая наёмница. — Девять из двадцати всего.

— Я знаю, — вздохнул я наигранно. — А я так старался.

— Вот потому и требуется тебе просвещение, — поддакнула другая. — Мы тебя многому научим.

— Не надо. Я слишком невинен для подобного, — сделал я умное лицо.

— Невинен? — прыснула девчонка-наёмница в кулак. Я её помню, входила в состав той группы, что в горах меня прокачивала. — А я помню, как ты устроил оргию в таверне, совратив всех нас, хихихихихи… невинных дев под предводительством… хи-хи-хи… Мамонты… Ахахахаха… Главной… Хахаха… главной… Хахахахахахахаха… девственницы… АХАХАХАХАХАХАА…

Не знаю, что её рассмешило, но наша группа превратилась в дружный ор, в котором не смеялся только я и Клирия. Девчонки, видно, были в теме и понимали, о чём идёт речь. Они буквально обхохатывались с этого, явно не считая себя целомудренными.

Наша поездка началась весёлыми пошлыми разговорами, которые разбавляли скуку и были вообще ни о чём.

Они ещё час обсуждали свои любовные похождения, словно хвастаясь каждая тем, что она умеет, и что умел её прошлый любовник. Отсюда они все плавно перешли к семье. К детям, к тем, кто уже завёл, и тем, кто ещё заводит или собирается заводить. Так они перешли к Мамонте. Бедная Мамонта, она, наверное, сейчас сильно чихает.

— Но у неё такая лапочка сынок! — одну из наёмниц сейчас разорвёт от переполняющих её ми-ми-ми. — Он такой мальчик, прям весь в маму.

— Ага, такой милый, — подхватила другая. — И спокойный. Точно характер отца.

— Зато у Лафии дочка. Как вы думаете, Мамонта и Лафия сразу обручат их?

— Муж и жена? — Женева задумалась. — Возможно, что Мамонта и Лафия об этом думают. Возможно обе постараются отправить их подальше от всего этого, когда подрастут. Может быть в интернат на востоке, там вроде всегда спокойно. К тому же обучают, готовят к жизни.

— Рожать детей, чтоб отправлять в интернат? — фыркнула Тулика. — Детей рожать, чтоб потом их сбагрить подальше? Бред.

— Мамонта точно так сделает, — покачала головой одна из наёмниц.

— Не сделает.

— Она не согласится оставлять его здесь. Одного уже… — и тут же умолкла, слегка испуганно и виновато оглянувшись.

Тулика посмотрела на неё недобрым взглядом в то время, как другим было откровенно наплевать. Видимо та, как подруга главной, желала подобное сохранить в секрете, хотя остальные тайны в этом не видели. И тайной для них это не являлось.

Та-а-ак… От босса что-то скрывают.

— Тулика, глаза не сломай. Будешь за моей спиной так смотреть на других и утаивать важную для меня информацию, я обещаю, что следующие два месяца ты в наказание вообще смотреть не будешь. Так что с ребёнком Мамонты? Давай, колись, я ваши задницы приютил, я закрыл глаза на то, что вы там филиал детского сада открыли, я просто обязан знать, что в голове у вас происходит.

— Просто Мамонта от этой темы становится слегка… депрессивной. Не надо поднимать эту тему, — начала было Тулика слегка напряжённо, но я перебил её.

— Ты видишь Мамонту здесь? Я, нет. Или может я теперь здесь лишний? Может за меня будете решать, что мне знать, а что нет?

— Нет, я… я имела виду другое… — начала тараторить она всё быстрее и быстрее. — Она просто тяжело перенесла это, очень плачет иногда. Я… я не хотела перечить вам. Я… я… я не утаиваю от вас ничего!

Последние слова она протараторила очень быстро и испуганно, словно я собрался её убивать. Я удивлённо моргнул, глядя на испуганную Тулику. Эта пышка, что обычно была довольно улыбчивой, представляла сейчас из себя перепуганную девку, что вот-вот свалится с лошади.

И только через пару секунд я заметил, как сильно сменилась обстановка.

Все практически разом примолкли, испуганно косясь на меня, словно я собирался мочить всех. Девушки замерли в сёдлах. И несмотря на то, что мы продолжали ехать дальше, они были словно истуканы; будто люди, боящиеся получить пулю в голову за лишний звук, но при этом не имеющие возможности спрятаться. А я даже голоса не поднял, тон не изменил.

И тут до меня дошло.

Аура.

Моя аура.

Я только что перепугал до усрачки всех своих людей.

Бля, серьёзно? Я давлю всех аурой?

Я не крутил головой, лишь боковым зрением отметил, что все испуганно переводят взгляд с меня на Тулику, словно боясь, что я сейчас наброшусь на неё в облике твари. Такое поведение было свойственно им, лишь когда опасность готова была порвать их на части в следующие несколько минут, и они не могли ничего с этим сделать.

Блин, это не круто! Совсем не круто! Если такая хрень будет происходить, то могут возникнуть проблемы. Страх не есть уважение в некоторых ситуациях. Сейчас меня уважают, потому что девушки правильные. Знают понятие о силе, товарищах, чести и так далее. Они видят во мне лидера (я надеюсь на это). Но страх это нахер смоет. Страх порождает зачастую и ненависть.

Да, прислушавшись, я понял, что источаю ауру, пусть и не могу сказать точно, какую именно. И ведь лишь потому, что недоволен. Практически малая часть негатива во мне вызвала ауру… Эм… Только я не понял, какую именно. Тяжёлую как у Клирии? Жажду убийства? Страха?

Как бы то ни было, так дело не пойдёт. Надо бы научиться это контролировать.

Как?

Ну, если это связано с эмоциями, то вполне логично, что надо контролировать эмоции. Подавлять и не давать им даже немного превышать предел. Какой предел? Предположу, что тот, который может вызвать у меня какую-то ответную реакцию.

Но не сейчас об этом думать.

— Тулия, — мягко сказал я, давя волну в себе. — Что волнует мягкую жопу Мамонты? У неё ребёнок же, все дела?

— Ну да… — промямлила она с опаской.

— Тогда? Ты знаешь, какое она положение занимает, верно? Мне нужно знать о ней всё, чтоб потом не было проблем с этим. Так что давай, колись. Я потом ещё и о вашем прошлом поинтересуюсь, раз такое дело.

А то потом начнётся: я не могу, в прошлом у меня было то-то, то-то и теперь я такое не делаю. Чтоб такой хуйни избежать, стоит сразу знать о них. Особенно среди высоких людей, что держат не последнее положение у нас.

— Ну… — как-то не очень уверенно начала Тулика. — Ещё давно она похоронила ребёнка. И теперь… может… несколько…

— Слишком сильно о нём беспокоиться, ты об этом, да? — сразу уточнил я.

— Верно. Ей тяжело это далось, она до сих пор иногда плачет и… Для неё этот ребёнок многое значит. Сейчас она чувствует безопасность как… — она оглянулась.

— Как многие из вас?

— Верно. Не совсем безопасность, в конечном итоге мы иногда погибаем, как сейчас… я не имею в виду, что это ваша вина! — тут же поспешила она сказать, хотя я даже не обратил на это внимание. И на «вы» сразу перешла.

— Я понял, — слегка улыбнулся я.

— Так вот… Просто сейчас слишком спокойно, и многие хотят не упустить момент, чтоб стать матерью.Потом такого момента может не выдаться.

— Почему?

— Постоянные войны, сражения, нас убивают, мы убиваем, на наши деревни иногда в отместку нападают. Гибнут дети, в основном маленькие, и не знаешь, когда придёт следующая беда. Среди нас не мало тех, кто потерял ребёнка. Их убивали при нападениях, некоторые получали по животу и теряли так. Многие из нас теряли детей, но Мамонта слишком сильно это переживает. А тут…

— Как в масле, — закончил я за неё.

— Э? — не поняла Тулика.

— Спокойно. Подходящее место, — перефразировал я.

— Да. Спокойно. Никто не нападает, есть шанс вырастить детей до того возраста, когда они смогут уже немного думать, есть что кушать, есть крыша над головой. Можно сказать, идеальные условия. А в караул и на патрули можно и с животом походить. Даже есть мужики. Многим то всё равно, перед кем ноги раздвинуть, хотя приятно, когда есть муж. Каждая сейчас пытается урвать своего.

— В смысле, не по любви, а так?

— Любовь? — казалось, что такая глупость поразила Тулику. — Практически все хотят найти себе тёплое гнездо, где смогут жить. Главное, чтоб мужик приносил деньги, не бухал и не бил. Ну и чтоб не страшнее бревна и по чистоплотнее болотной кикиморы. Потому большинство целят именно на городских, у кого дом, у кого надёжность, чтоб после контракта было куда и к кому прибиться в мирную жизнь. Ну там домохозяйка, готовка, ребёнок, трахаться.

Вот тебе и воительницы. Сами мочат всех, включая детей, насилуют, грабят, убивают, но при этом хотят ребёночка, о котором будут заботиться. Я… не знаю, диссонанс у меня здесь небольшой.

Хотя чего уж я туплю. В конечном итоге большинство хочет одного и того же — жить. Просто жить и радоваться тому, что им нравится.

— А вы? — осторожно спросил одна из наёмниц.

— Что, я?

— Ребёнок? Хотите ребёнка? — поддержала её другая. Я прямо вижу, как навострились их уши.

— Ну… я не думал ещё об этом, — честно признался я. — В смысле, я хочу ребёнка, хочу семью и так далее, но как-то не до этого сейчас.

— Да вы семьянин оказывается, — захлопала одна из окружающих меня девушек глазами.

— А девочку или мальчика? — тут же уже рядом пристроилась другая.

— Ну… девочку, наверное… — пробормотал я неуверенно.

— Девочку? А как же наследник? — удивилась одна.

— Успеет ещё наследников настрогать, — отмахнулась другая. — А вот девочку… это потому, что вам надо кого-то защищать?

— В смысле? — не понял я.

— Ну как же, — поддержала другая. — Маленькая такая, милаха, расти будет, будете оберегать её как герой, косички заплетать. Милота-то какая!

— А мальчишка всегда помощник! Лишняя пара рук. Будет тоже видеть героя в нём, повторять за ним, как за наставником. Это круто и тоже мило. Воспитывать парня круто.

— Не милее, чем дочка, которую защищает отец. Особенно такой. Типа рыцарь такой! Она: папочка, спаси меня от паука! А он хоп, и спасает её, подхватив на ручки.

— А сын, наоборот, призовёт его, и они вместе его победят! Рука об руку, отец и сын!

Пока девушки делились хором своими влажными фантазиями, я предпочёл помолчать и не говорить, что если там будет паук, то это детям придётся меня спасать, а не мне их.

И пока я отмалчивался, меня неожиданно спросили.

— А кого вы хотите видеть своей женой?

Это было столь неожиданно, что я растерялся. А девки замерли, явно желая услышать мой ответ. А какой ответ я дам на это? Что кому присуну, та и будет женой? Ага, это будет наитупейшим ответом, что я только могу дать. Обожаю, как раз мой вариант.

— Не определился. Пока не знаю, — ответил я искренне.

— А я думала, что это будет госпожа Элизиана, — пробормотала одна.

— Я думала, что та мелкая… как её там…

— Мэри, — подсказала другая.

— Да, Мэри. Вы ведь так подходите друг другу, — посмотрела одна из многочисленных наёмниц на меня.

— Или же, — начала Женева и красноречиво посмотрела в сторону Клирии, которая плелась в отдалении от нас, склонив голову вниз, словно уснув или о чём-то думая. — Госпожа Клирия.

Все разом умолки, посмотрев на Клирию. Посмотрели с интересом и лёгкой опаской, словно прицениваясь. Однако Клирия даже не отреагировала на это.

— Я бы на это посмотрела. На такой союз, — выдохнула наконец одна из наёмниц, нарушив тишину. — Чисто по приколу.

— Это было бы мощно… — пробормотала другая. — Прикиньте, какие у неё будут дети? Наверное, одним взглядом будут заставлять замирать сердце.

— Мне кажется, что девочки у госпожи Клирии будут потрясающими, — высказалась другая. — С чёрными волосами и пронзительными глазами.

— Или мальчик. Хладнокровный и спокойный, как она.

Мне кажется или они говорят исключительно о качествах самой Клирии. Типа дети будут исключительно в неё? То есть в принципе в таком варианте я служу не более чем спермобаком. И от меня если и добавиться что-то, то это или X, или Y хромосома.

Это немного оскорбительно, знаете ли.

Глава 315

На следующий день мы добрались до границы, где начинался снег. И пусть здесь он был лишь мелкими белыми островками среди зелёной травы, что появлялся то тут, то там, однако дальше через несколько километров начинался уже сплошной белый ковёр. И этот ковёр уходил в даль, к самым скалам, что поднимались высоко вверх.

Пейзаж был очень похож на тот, что я видел с другой стороны.

Мы же сейчас стояли посреди огромных альпийских лугов, убегающих в разные стороны, в то время как за нашими спинами возвышались сопки горной империи.

— Всего несколько дней, и мы дома, — пробормотала Тулика, глядя на это ущелье. — Думаю, если пойдём очень быстро, то проскочим его за несколько дней.

— В прошлый раз это заняло у нас больше времени, — заметил я.

— В прошлый раз мы с вами охотились, и никуда не спешили, — похлопала меня по плечу подъехавшая наёмница.

— И то верно, — кивнул я, глядя на эти врата.

Блин, но выглядит вообще зашибенно. Это тяжело описать. Реально, какой-то фантастический сказочный пейзаж. С той стороны этот эффект смазывает лес, который мешает нормальному обзору, однако здесь можно от души насладиться видом.

— Ладно, погнали, — сдавил я бока лошади ногами, и мы вновь двинулись дальше.

Так что ночь мы уже проводили в снегах.

Здесь вовсю завывал ветер, снег, словно песок, царапал открытые участки кожи, а температура давно ушла в минус. Особенно ночью, когда не грело солнце, холод чувствовался ещё более отчётливо. Особенно весело было ходить в такую погоду посрать.

Мы спрятались за какой-то большой кусок скалы, который накренился и прикрывал нас от ветра, словно навес. Одно из немногих подходящих мест на снежной равнине, больше от ветра было спрятаться негде. Мы разожгли костёр, расправили спальники, укутались посильнее, чтоб не замёрзнуть, поели и встали на ночлег.

Спасибо, что у нас была зимняя одежда для перехода, так что можно было не бояться не проснуться. И спальник был тот самый, что и в прошлый раз, так что все могли спокойно забиться в него, грея друг друга.

На правах главного я сам определил, кто и когда будет дежурить, определив себе место в самом начале вместе с двумя другими девушками. Это было наиболее нормальное время, когда ты ещё не начал засыпать, а потом можешь со спокойной совестью дрыхнуть до подъёма. Да-да, я хитрожоп, ищу, как бы облегчить себе жизнь, но это на правах главного. Я и так уже намучился, так что не ебёт.

— Госпожа Клирия немного странная, — неожиданно подняла неуютный вопрос одна из наёмниц, когда мы сидели у костра.

Вообще, как мне сказали, горноимперцы уже зачистили перевал, потому можно было развести костёр и не бояться, что его увидят. Однако на всякий случай я всё же решил оставить дозорных, так как если не люди, так звери могут припереться к нам.

— Да, я заметил, — кивнул я.

— Она молчит, не похоже на неё, — поддержала другая. — И ещё смотрит постоянно в одну точку, словно увидела там что-то интересное. Это очень непохоже на неё.

— Да, я в курсе.

— Она сошла с ума? — тихо спросила первая, буквально шёпотом, словно боялась, что её услышат. Её голос практически сливался с завыванием ветра.

— Не думаю, — покачал я головой. — Просто у неё трудный период в жизни. Сейчас посидит, осмыслит всё и оживёт.

— А у неё есть мужик? — неожиданно спросила одна у другой. — Может с того и в тоску провалилась?

— Ни разу не слышала и не видела, — покачала та головой. — Кстати да, может оттого и бесится? Ну ведь даже вы, — она посмотрела на меня, — женились. А она в девках сидит. Теперь так вообще одна. А с её аурой… найти кого-либо вообще нереально.

— Ага, ей, наверное, тоже хочется, — кивнула другая, словно знала, о чём говорит.

Может действительно знает, так как я в таких темах ни бум-бум. Хотя конкретно причину данного состояния я отлично вижу. Я буквально неделю назад собственноручно разрушил все мечты и планы относительно её будущего. Другими словами, то, о чём она грезила столетиями, было похерено всего за несколько минут.

Естественно, что у неё сейчас просто апатия и непонимание, к чему теперь двигаться.

— Может вы с ней поговорите? Погладите по голове, обнимите? Девушкам нужна ласка, — как бы между делом сказала наёмница. — Это восстанавливает иногда душевное равновесие.

— Девушки? Мне казалось, что меня окружают наёмницы, убийцы и просто интересные личности, — усмехнулся я.

— Ну в душе то мы девушки, — улыбнулась другая. — Юные, невинные, те, что хотят ласки и тепла. Нас надо обнять, прижать, поцеловать, шепнуть что-нибудь приятное на ушко.

— Так, давай сразу уточним, — начал я. — Это вы о себе говорите?

Они переглянулись между собой и кивнули.

— Серьёзно?

Наёмницы ещё раз кивнули.

— Так вам оказывается ласка нужна? Странно, мне казалось, что вы тащитесь по бойням и убийствам всего и вся. Как по мне, вас выпороть нужно и в глаз дать.

— Ну почему сразу в глаз дать… — как-то смутившись начала одна. — Говорить за всех не буду, но как бы мы просто работаем, зарабатываем таким образом. Там работа, а здесь наша личная жизнь. Они не пересекаются. Вот вы, ведь для вас это тоже работа ведь? Жестокость и так далее, а с той же Мэри вы милы и очень добры.

— Ну…

Ну в принципе да. Личная жизнь личной жизнью, а работа работой. И то, и то как бы совершенно разное. Как там говорят? Работа требует, а сердце мечтает о другом. Кто такую хуйню сказал… Нет, не помню. По любому тот человек был долбоёбом. Однако это именно в данный момент тему раскрывает достаточно точно.

— Окей, я понял, к чему вы, но мы отвлеклись от темы. Считаете, что мне надо поговорить с Клирией?

— Если госпоже Клирии плохо, то ей надо обязательно выговориться, чтоб стало легче, — кивнула одна из них. — Но она такая молчунья…

— Это да, — кивнула другая. — Но тут на сцену выходит ваша мужская сила! Пойдёте, просто обнимите её за плечи и посидите так с ней, можете разговором подтолкнуть. Как выговорится, так станет ей легче. Всем нравится чувствовать себя в защищённости.

— И главное, будьте с ней помягче. Никому не нравится, когда в них ковыряются лопатой.

— И будьте уверены в себе. Как она положится на вас, если вы сами не знаете, чего хотите.

— И обязательно будьте чутки. Чтоб она чувствовала искренность, а не пустую попытку вернуть её в строй.

— И…

— А ну-ка тихо, — шикнул я, неожиданно вскочив со своего места.

Даже не задумываясь, схватился за револьвер одной рукой, за меч другой, вглядываясь в темноту, где кроме позёмки да синего в лучах луны снега ничего не было видно. Однако такой спокойный пейзаж всё равно меня заставил вскочить. Моя реакция была обусловлена тем, что я что-то почувствовал.

Едва-едва что-то коснулась моего сознания…

Интуиция?

Почти. Наверное.

А ещё я чувствую какое-то лёгкое давление. Очень странное давление на мозг, словно хочется спать. Нет, я действительно хочу спать. Но здесь это немного странно чувствуется, словно что-то насильно пытается отключить меня. Пытается, пытается, а потом спадает, словно ничего и не было.

— Эй, подни… — я осёкся, глянув на девушек.

Те как сидели, смотря на меня с удивлённым лицом, так и сидят.

Только с одним «но». У них сейчас закрыты глаза.

Просто закрыты, обе девушки в раз просто уснули, оставив на лице, словно маску, последнее выражение. Это выглядело ну очень странно и жутко. Будто бы покойники, которых садили как живых и фотали.

Но нет, они спали. Просто заснули, замерев на месте, я видел, как они дышали.

Слегка толкнув одну носком ботинка, чтоб не убирать рук с оружия, я не добился ничего. Никакой реакции.

Значит кто-то снаружи кинул что-то типа стана. А так как у меня иммунитет на сознание, подобное мне не страшно. Мне страшно то, что теперь я был один. У меня есть способка твари на крайняк, однако против мага она не очень актуальна.

Вслушиваясь в завывания ветра и вытащив пистолет, я обошёл костёр и сделал несколько шагов вперёд, выйдя из-под навеса под ветер. Здесь костёр уже не так сильно светил и оттого я мог нормально оглядеть округу.

Но сколько бы я не всматривался, ничего кроме скал да белоснежной равнины не видел. Но…

— Приве-е-етик! — раздался весёлый голос девушки где-то сверху.

Ебать, я чуть не обосрался.

Резко обернувшись, я бросил взгляд на верхушку скалы, под которой мы спрятались, уже целясь в темнеющий на фоне звёздного неба силуэт. Палец в этот момент уже почти довёл крючок до конца, но… здравый смысл меня слегка остудил. Если бы меня хотели убить, то убили бы уже давно. А значит пришли говорить.

Недовольно цыкнув, я отпустил крючок, однако пальца не убрал, всё так же продолжая целиться.

Человек, чей плащ пафосно развевался на ветру, не спешил уходить. Его фигура словно давала мне насладиться видом, показывая себя на фоне луны, типа вот я, смотри!

Ну, во-первых…

— Я тоже хочу такой плащ… — тихо пробормотал я. Слишком круто он выглядит. Я тоже хочу так выёбываться.

Во-вторых, все вы, хуесосы, отъебитесь уже от меня. Дайте хотя бы до дома дойти без приключений на задницу.

И всё же, кто на этот раз за бедным Патриком пришёл? Девка? По голосу девка. Или же…

— Приве-е-етик! — раздалось за моей спиной.

Мгновение и ствол уже смотрел в лоб девушке, что стояла и мило улыбалась, словно была рада видеть меня здесь. Не могу ответить взаимностью.

Но могу запустить пулю в голову.

Девушка была в обычном тонком тёмно-сером плаще, который точно не мог спасти от такого холода, однако она не выглядела так, словно ей что-то мешает. Она завела руки за спину и, слегка поддавшись телом вперёд, буквально выпятила голову ко мне с дурацкой дружелюбной физиономией. Меня больше пугало то, что она подошла за столь короткий промежуток времени ко мне вплотную, и я даже не заметил этого.

— Знаешь, я думала, что ты куда дружелюбнее, — выпрямилась она, не переставая улыбаться. — Ну дава-а-ай. Ответь мне что-нибудь.

Её вот это умение растягивать гласные в словах уже бесили меня неимоверно. Это просто пиздец. Аж наизнанку выворачивает.

— Если ты не ответишь, то как же мы будем общаться, а-а-а? — она склонила голову слегка в бок, пытаясь заглянуть мне в глаза. — Общение важно для коммуникации люде-е-ей. Таким образом мы можем высказывать свои мысли и находить общий язы-ы-ык.

— Просто заткнись, — попросил я, всё так же целя ей в лоб.

— Во-о-от, это уже лучше. Однако стоило просто сказать, приве-е-ет. Но и так сойдёт.

Позади меня с тихим «бум» приземлился тот, кто до этого стоял там, на скале. Но я даже не двинулся, целясь в девушку. Меня не тронут, пока её голова в опасности. И нажать на курок успею, с такого расстояния ни один не увернётся, а я точно не промахнусь. А вот если сейчас обернусь на него, то боюсь потерять такую инициативу.

— Чего забыли?

— Сразу к делу-у-у… — она словно расстроилась. Вроде минута прошла, а уже бесит. — Ну ла-а-адно, будь по-твоему. Тогда давай спрячемся от ветра. Пригласишь нас?

— Что мне мешает убить тебя прямо здесь, потом убить его и ещё тех трёх вдалеке, что следят за нами?

— Ну-у-у… Даже если ты всех убьёшь, то не узнаешь, зачем мы пришли, верно? И что тебе даст наше убийство?

— Душевное удовлетворение.

Девушка подняла палец вверх.

— Душевное удовлетворение очень важно для психологического здоровья, — сказала она серьёзным тоном так, словно рассказывала, как важно предохраняться. — Однако убивать нас ради этого не стоит. Нам будет немного грустно и обидно.

— Вам будет плевать.

— И всё же нена-а-адо.

— Говорите сейчас и проваливайте, — повторил я. — В противном случае я вам могу помочь в этом.

— Злость порождает злость. Но будь по-твоему, антигерой. Мы, — она коснулась ладонью груди, — хранители.

Мне вообще ничего это не сказало.

— Типа супергерои?

— Супергерои-и-и? — уже спросила она. — Нет, мы не герои и не супергерои. Мы храним равновесие.

— И чо вам надо от меня?

— А во-о-от. Этот вопрос нас и волнует. Ты это равновесие сейчас рушишь, — вновь настоятельно произнесла она. — Потому послали нас, чтоб тебе сообщить об этом.

— Послали, как посмотрю, с подмогой.

Мой взгляд сразу скользнул по её одежде, по плащу, из-под которого едва заметно торчал меч. А что касается её званий…

А их у неё нет. Вообще ни одного, словно я сейчас вижу перед собой белый лист. Я знал такую же фишку и с Клирией, однако у неё был амулет. А у этих что есть? Или же ничего нет? Честно говоря, меня именно это и смущает, что они как ноунеймы в ночи. Раньше приходило НКВД, потом приходило КГБ, потом ФСБ. Здесь у нас приходят непонятные хранители.

И что-то мне подсказывает, что задача данных личностей не сильно отличается от задачи тех людей. Однако я очень сомневаюсь, что они действуют по приказу там какого-нибудь вышестоящего начальства всего мира типа богов или ещё кого-то. А значит они…

Сектанты.

Ебаные сектанты, которые вдруг решили, что они могут сохранить этот мир. Что хуже, это прокаченные сектанты, как мне кажется, с которыми мне бы было не очень приятно драться. Не знаю, потяну сразу пять хайлвлов или нет. И не факт, что они не выше сотни. Может вообще сто пятьдесят все есть.

— Ты уж немно-о-ого, — она пальцами показала, насколько немного, оставив между ними маленькое расстояние, — во-о-от совсем так ведёшь себя агрессивно. Ну во-о-о-обще немножечко во-о-от та-а-ак. И мы решили перестраховаться, прежде чем к тебе прийти.

Я тебя сейчас уебу, серьёзно. Ты раздражаешь меня больше, чем потерянные носки в небольшой пустой комнате.

Удивительно, что всё это время она улыбалась. Она ненормальная какая-то. Может реально ёбнуть?

— Не верю, чтоб люди как вы просто взяли и пришли ко мне, — поморщился я, не опуская револьвера. — Если они приходят, то с определённой целью.

— Ну… — она словно красно девица потупила глазки и носком начала водить по земле. — Вообще были и другие предложения, но мы хранители. Наблюдатели. Нам не положено вмешиваться, пока только не произойдёт что-то действительно серьёзное. Мы лишь наблюдаем и направляем.

— Так пи… кхм-кхм… идите и наблюдайте, чо вы забыли здесь?

— Пре-ду-пре-дить! — ответила она добрым спокойным голосом. — Предупреждён, значит вооружён, верно?

— Отлично, я предупреждён. Проваливайте.

— Тебе даже не интересно, зачем нам равновесие?

— Чтоб не было глобальной войны?

— А вот и не-е-ет! — хлопнула она в ладоши, словно даже не задумывалась о том, что я могу просто убить её из-за такого движения. Или же наоборот, не знала об этом. — Наш мир непостоянен, знаешь ли. Маятник. Знаешь, что такое маятник?

— Знаю, чо дальше?

— Вот маятник — это равновесие. Всё вернётся на круги своя.

— И?

— То, что делаешь же ты — это хаос. Мы не можем вмешиваться, пока не можем, но хотим предотвратить.

— Вы хоть знаете, что хотите предотвратить? — спросил я.

— То, что там, где ты, там хаос, — ответила она. — Наш мир живёт, так как есть ба-ланс. Потому мы просим тебя прекратить. Мы не знаем, чего ты добиваешься, не знаем, как ты добиваешься. Мы лишь наблюдаем со стороны. Но всё идёт лишь к беде.

— Плевал я на ваше равновесие, — отчеканил я. — Мир не сдохнет без него.

— Мир — нет. А вот то, что правит этим миро-о-ом… — она улыбалась, да, но под улыбкой чувствовалась сила. Большая нехорошая опасная для меня сила. Пидораска ебаная. — Равновесие есть потому, что мир всегда вежливо подталкивают к нужному исходу. Оттого маятник легко контролировать. Понимаешь? Понимаешь меня? — склонила она голову в бок с улыбкой, пытаясь как-то снизу заглянуть мне в глаза.

— Допустим, — кивнул я, не сводя с неё взгляда.

— Но хаос, что ты создашь… восстанавливать всё это слишком долго. Одним подталкиванием и мягкими касаниями не вернуть его на место. Оттого его могут вернуть на место грубо. Очень грубо.

— А вас ебёт?

— Меня… ну-у-у, это слишком личное, — улыбнулась она. — Однако нас волнует такой исход. Мы наблюдаем и хотим, чтоб мир существовал без по-доб-но-го. Чем целее мир, тем лучше. Но если его начнут возвращать на место после хаоса… у-у-у… страшно, да и только. Затем мы и нужны, чтоб пре-до-твра-тить подобное.

— И каким образом вы это сделаете?

— Пока никаким. Мы лишь сказали тебе. Предупредили. Мы будем всегда в стороне и лишь наблюдать, стараясь направить мир, прежде чем его направит другой.

— Другой?

— А это уже се-крет! — подмигнула она, подняв палец вверх и показав кончик языка. — Знать тебе не положено это.

С этими словами она зашагала спиной назад, в порывы ветра, что неожиданно налетел на нас, неся снег. На мгновение девушка буквально утонула в белом потоке, который окутал её, разделив нас. А через пару секунд, когда ветер так же неожиданно спал, как и налетел, незнакомки уже не было. Словно растворилась в воздухе.

Круто… тоже так хочу эпично уходить.

Я обернулся ко второму гостю, но и того уже не было. Вообще никого не было, включая тех троих, что караулили нас на удалении. Словно всё это мне почудилось. Лишь следы того чела, что спрыгнул вниз с камня, остались, да и те уже быстро заметало снегом.

Серьёзно, создавалось ощущение, что мне всё почудилось и никого особо и не было здесь. Даже следов теперь не было.

А там под камнем, обнажив мечи, уже стояли девушки, напряжённо оглядываясь и бросая на меня вопросительные взгляды. Ну да, для них ничего и не было, всех девушек же отключили. Это только у меня иммунитет на сознание.

Я ещё раз оглянулся, видя, как последние присутствия тех чудиков здесь уже смёл ветер. Чую, что натерплюсь в будущем проблем от этих «хранителей». Не нравятся мне всякие такие вот секты и прочие подражатели масонов, что хотят сохранить мир. Они всегда сами себе на уме, и их логика обычно идёт в разрез со здравым смыслом, что может неслабо напрягать.

Вздохнув, я двинулся обратно под камень, где меня ждал костёр, скорая пересменка и тёплый спальник.

Часть шестьдесят третья. Родные люди

Глава 316

Я так и не рассказал другим девушкам о том, что случилось ночью.

Когда я вернулся, то просто сказал, что мне что-то померещилось в снегу, однако то была ложная тревога. Знаю, что они что-то заподозрили даже потому, что обе неожиданно уснули, а я стоял с оружием наизготовку. Они не настолько глупы, чтоб не сложить два плюс два.

— Я же говорю, показалось, — улыбнулся я, взъерошив обеим волосы на голове, когда проходил мимо. Обе неуверенно улыбнулись, ещё раз окинув взглядом округу, и вернулись к костру.

Вот сейчас бы мне действительно не помешало бы поговорить с кем-либо. С кем-либо, кто имеет соответствующие знания, опыт и мозги. Например, Элизи или Мамонта с Ухтунгом. Ещё бы подошёл Юсуф, он вроде умный парень.

Однако рядом со мной была лишь Тулика, которой я не мог доверить такую инфу, наёмницы, естественно отпадающие сами собой.

И Клирия.

Будь она той, кого я знал до случившегося, то немедленно бы поделился с ней всей информацией. И уверен, что Клирия отреагировала бы адекватно на это. Чего я не могу сказать про неё нынешнюю, уж слишком сильно изменилась после случившегося. Я теперь ещё и сомневался в её профпригодности, так как слишком уж Клирия выглядела отстранённой. И мне это до боли не нравилось.

Больше всего меня смущала её задумчивость и молчание. За время нашего путешествия Клирия раскрывала рот только для того, чтобы покушать. В остальное время она лишь ехала на лошади, как истукан, ничего не говорила и смотрела в одну точку. Ещё Клирия туго реагировала на раздражители и отзывалась совершенно не с первого раза, когда её звали.

Зато страх к Клирии у девок сменился на жалость. Теперь они тихо перешёптывались между собой, бросая на неё сочувственные взгляды. Иногда подходили к ней и пытались разговорить, однако она слишком заторможенно реагировала на них. Казалось, что с каждым часом ей становилось всё хуже и хуже, словно её сознание угнеталось.

Хотя одно то, что девушки действительно беспокоились за неё и пытались удержать в нашей реальности, меня радовало и грело душу. Приятно видеть, что твоя команда так тепло друг к другу относится. Жаль, что ситуацию это не исправляло.

— Вам надо с ней поговорить, — наседали мне на уши наёмницы. — Поговорить, выслушать, заставить выплакаться или выговориться её. А потом выебите её, чтоб нервы расшалившееся успокоить.

— Или трахнуть. Хороший секс всегда помогает сбросить стресс. Сделайте нехитрое дело, вы же можете.

— Она может волноваться по поводу того, что произошло между вами в палатке. Думать, что вы её потрахали и бросили. Может она и выглядит непотопляемой, но вполне возможно, что это оказалось её слабым местом. Переспите с ней ещё раз, покажите, что она вам не безразлична.

— Госпожа Клирия же не знает, как вы отнеслись к тому, что случилось на горе. Вы же… кажется… подрались, мягко говоря. Она может чувствовать себя виноватой. Подойдите, обговорите это. Займитесь сексом — это верный признак прощения и примирения.

В принципе, советы дельные, но… какого хуя они все сводятся к сексу?! Нет, серьёзно, это перебор. Я не хочу трахать Клирию. Более того, я не хочу её целовать или даже обнимать без необходимости. И тем более не хочу видеть её голой. Не из-за тела, а из-за того, что она без одежды словно урановый стержень без защиты.

К тому же все знали, что случилось в палатке. Не знаю, кричали мы так или просто догадались, но это стало достоянием общественности. И теперь большинство предполагало, что Клирия могла расстроиться из-за того, что её поматросили и бросили.

И никто не знал настоящей глубины проблемы. Не знали, кто есть Клирия, что конкретно произошло на горе и что она потеряла. А потеряла наша Клирия смысл существовать дальше. И это самое печальное, так как без этого она превратилась просто… в овощ, если так можно выразиться.

— Я понял, не наседайте, — отмахивался я от них, подгадывая момент, чтоб действительно подойти и поговорить с ней. Максимум, обниму.

В конечном итоге, после того как мы прошли печально известную нам таверну, остановившись там на ночь, и уже шли по другой стороне этого перевала, я решил поговорить с мисс тьмой.

Здесь не было деревьев, только куски скал, да снежные барханы то тут, то там. Мы, как обычно, остановились на обед. Девушки, что не были ответственны за него, сразу разбрелись кто куда: кто-то в туалет побежал, кто-то занялся своими вещами, кто-то просто бесился, прыгал в сугробы и играл в снежки.

В конечном итоге уже все играли в снежки, кроме готовящих обед.

Прямо идиллия. Хотя, как обычно, из всего этого выбивалась только Клирия.

Она отошла в сторонку за небольшой бархан, села в снег и молча глядела по направлению к королевству на лес, что начинался там внизу. Словно спряталась ото всех.

— Будешь долго сидеть на снегу, письку отморозишь, — сказал я, подходя к ней.

Клирия практически сразу подняла на меня взгляд, но не было в нём… искорки, если так можно выразиться. Просто взгляд, словно стекло; одно стёклышко голубое, другое тёмно-красное. Однако хоть такая реакция была куда лучше, чем ничего. На девушек она, например, вообще не реагировала.

— Вы заботитесь о моём здоровье, это мило с вашей стороны. Особенно забота о такой интимной части тела, — спокойно ответила она, вновь переведя взгляд на лес.

Я пристроился прямо в снег рядом с ней.

— Чо как, Клирия? Чо грустишь в последнее время?

— Не грущу, Мэйн.

— То есть я слепой?

— Нет. Боюсь, вы не совсем верно интерпретируете моё поведение, — ответила она.

— Тогда… просветишь меня о своём поведении? Ну там может есть справочник по Клирии или ещё чего? — предположил я. — Может быть инструкция там…

— Сомневаюсь, что по мне напишут справочник или инструкцию, Мэйн.

— А вот зря. Потому что твоё состояние нихрена непонятное. Ты сейчас просто выпала из реальности, когда нам нужны люди. А объяснения этому нет.

— Я в этой реальности, Мэйн.

— Вот нихера! — Я схватил её за щёки и весьма грубо повернул её наглую морду к себе. — Даже сейчас я жду по несколько секунд, прежде чем ты ответишь.

— Я прошу прощения, — с трудом выговорила она из-за сдавленных щёк, смотря на меня спокойным взглядом.

Да, спокойным, но не тем, которым она смотрела раньше. Не вижу в ней той искорки, той чёрной жизни, что готова была испепелить любого, кто окажется с ней рядом. Аура вокруг есть, а внутри пусто. Ей просто плевать, даже если я её прямо здесь изнасилую.

Эх, Клирия, душа пустая башка тупая, что ж с тобой твориться-то?

Я внимательно вглядывался в наглые пустые глаза Клирии без тёмной искорки, что обычно была в них, после чего вздохнул. Отпустил лицо, правой рукой поправил её волосы, убрав несколько непослушных локонов с её лица за ухо.

— Расскажешь, что тебя волнует, Клирия-тян? — спросил я как можно ласковей. — Ты уже несколько дней сидишь вот так. Раньше бы ты тут всех гоняла и в хвост и в гриву, заставляла бы работать, следила бы за порядком, а сейчас просто сидишь и смотришь в одну точку.

— Я немного задумалась, Мэйн.

— Немного? Насколько немного? — издал я смешок. — Ты уже на протяжении полутора недель так себя ведёшь.

— Тогда я много задумалась, — не моргнув глазом ответила Клирия.

— Ты из-за того, что случилось?

Молчит. Молчит как партизан.

Так, что мне там советовали? Думаю… пойдём по самым безопасным для меня пока вариантам.

Я подсел поближе. Даже в таком состоянии её аура действовала без каких-либо изъянов, от души одаривая меня тяжёлым чувством опасности. Вот лучше бы её чувство это притупилось, серьёзно. Но я собрал всю волю в кулак и всё же выдержал это нелёгкое испытание, которое предоставила мне жизнь.

Мы просидели так минут пять, прежде чем я вновь сделал попытку разговорить Клирию.

— Клирия-тян, давай сыграем.

— Во что вы хотите сыграть, Мэйн? — поинтересовалась Клирия без интереса.

— Я буду задавать вопросы, а ты будешь говорить, насколько близок я к правде.

— Вы имеете виду игру «тепло-холодно»?

— А ты знаешь такую игру? — удивился я.

— Я же родилась в вашем мире, если вы помните, — заметила Клирия. — Фотография является свидетельством того.

— Понятно, но… погоди, почему тебе сейчас двадцать? — нахмурился я.

— Боюсь, что нет, мне тридцать пять.

Я тупо уставился на неё, пытаясь подобрать правильное слово, которым было…

— Чо? Тридцать пять? Ты чо такая старая? Я же думал, что тебе двадцать, двадцать пять. И… тебе сейчас должно быть разве не сорок? — посмотрел я на неё. — Это мне было, получается… двадцать, потом ещё двадцать в земле… Ну да, тебе должно быть где-то сорок пять плюс-минус.

— Да, я понимаю ваше удивление, но я успела умереть за это время. Другими словами, девушка, которую вы знали в детстве, умерла.

— Воу… но ты же здесь, — потыкал я ей в щёку пальцем. — А значит не умерла.

— Да, душа прежняя, а вот оболочка другая, — кивнула она.

— И? — подначил я её продолжать.

Клирия внимательно посмотрела мне в глаза, после чего устремила свой взгляд вдаль.

— В пять лет меня, к сожалению, закинуло в этот мир обратно. Иногда такое случается. Я прожила ещё пять лет здесь, после чего меня столкнули с лестницы, и я сломала себе шею.

— За что? — поинтересовался я.

— О, меня посчитали воровкой, — поморщилась она.

— И ты…

— И я была воровкой. К сожалению, без божественных сил я хочу кушать. Это огромный минус человеческого тела. Меня убили, и я переродилась вновь. Сейчас мне тридцать пять.

— Ты выглядишь моложе, — недоверчиво оглядел я её. Даже ещё раз потыкал её в щёку. Да ну, лет двадцать, серьёзно.

— Благодарю вас, но мне действительно тридцать пять.

— Ты старше меня, — пробормотал я. — Обидно…

— Я старше вас, если брать наш возраст без очищения, как минимум на десятки сотен лет, Мэйн. Так что я очень стара. А вы очень молоды. Мне тридцать пять. А вам двадцать пять.

— Охренеть… как же ты хорошо сохранилась в свои тридцать пять, — тыкал я в неё пальцем. — У тебя хорошая наследственность?

— Нет, у меня осталась божественная частичка. Слишком мало, чтоб использовать, но достаточно для таких особенностей. Прекращайте в меня тыкать пальцем.

— Тебе не нравится?

— Это странно.

— Я странный.

— Я вижу.

— Но я могу тыкать тебя и в другие места, — сказал я и тыкнул её в грудь.

— Я знаю. Я уже убедилась на собственном опыте, что вы можете тыкать как в другие места, так и другими частями тела, — невозмутимо ответила Клирия.

— Как-будто что-то плохое, — возмутился я. — Знаешь ли, такое тыканье — лучшее, что случается в жизни.

— К сожалению, я не могу ни опровергнуть, ни подтвердить это суждение. Я слишком была пьяна, чтоб сейчас сказать, лучшее ли это, что случилось со мной в жизни или нет.

— И… как ты? Ну, я тоже ничего не помню. Но как ты себя чувствуешь?

— Хотите знать, как я отнеслась к сексу с вами и не считаю, что меня использовали? — спросила прямо в лоб Клирия, заставив меня смутиться.

— Ты… практически всё правильно поняла, — кивнул я. — А ещё, как ты… ну… после того, что случилось между нами на горе.

— Всё в порядке, Мэйн. Что случилось на горе, осталось в прошлом. Насчёт секса, это всего лишь секс, не более. Не беспокойтесь об этом.

Если девушка говорит не беспокоится, то самое время беспокоиться. Вот я прямо чувствую, что именно всё упирается в тот секс. Если с горой понятно, без шансов и так далее, то здесь какая-то недосказанность. Может ещё раз её… ну… чпокнуть? Хотя нет, ну нахуй такое, нужно другое решение.

Я внимательно посмотрел на Клирию, но та лишь вновь отвела взгляд, словно несильно-то и желала налаживать контакт с внешним миром. Словно она пыталась закопаться поглубже в себя и больше никогда оттуда не вылезать. Нет уж, так не покатит, Клирия. Я всё равно тебя вытащу на свет божий.

— Знаешь, тебе идёт разный цвет глаз, — сказал я, начав новую атаку.

— Идёт? — нейтрально спросила она, практически безразлично.

— Ага. Необычно выглядишь. Особенно с этой белой чёлкой.

— Проявляется моё «я». Частично. Та малая часть, что ещё сохранилась во мне.

— Знаешь, а тебе идёт это твоё «я». Вот не могу сказать, как, но едва заметно это изменило тебя, — решил я сделать ей комплимент. Ведь комплименты всем нравятся, верно? Особенно тем, кто их до этого особо и не получал. — Мне нравится. Да, ты мне нравишься такой, это я могу сказать точно.

И не успел я понять, что только что сам сказал, как Клирия в мгновение ока повернула голову ко мне, взглянув чуть ли не в саму душу.

— Я вам нравлюсь? — тут же дала она залп.

И в этот же момент я понял какую роковую ошибку допустил. Ну просто блять чудовищную ошибку, из-за чего тут же пожалел о сказанном. Так сильно, как это только было возможно. В первую очередь потому, что не подумал о том, как мои слова могут воспринять.

— Ну… да, ты нравишься мне. С этим новым… э-э-э… имиджем… — неловко ответил я, стараясь и не сказать нет, но при этом объяснить, что я имел в виду.

Клирия едва заметно подалась вперёд ко мне.

— Вы так считаете? — спросил она, заглядывая мне в глаза, слегка склонив голову в бок.

Я кажется допизделся.

Эта мисс тьма явно что-то хотела понять. Мне так кажется. Уж слишком близко сейчас её голова, и слишком внимательно она смотрит мне в глаза.

— Э-э-э… да, — только на что «да» я ответил, непонятно.

— Понятно… — слегка задумчиво ответила Клирия, не сводя с меня глаз. — Вам кажется, что мне эти изменения идут? — спросила она спокойно, но от её голоса пробирало.

— Да, тебе идёт, — с готовностью ответил я, надеясь, что Клирия думает именно в том ключе, в котором я эту фразу произнёс. Тем временем сам уже поддался подальше от неё назад.

— Мне приятно это слышать. Моя внешность сейчас… выбивается из понятий классической и нормальной, однако то, что вы находите её привлекательной, мне уже достаточно.

Клирия поправила волосы, убрав непослушные пряди вновь за ухо и, уперевшись на руки, подалась конкретно вперёд, слегка наклонившись. А я, наоборот, уже отклонился так, что сейчас упаду.

Это пиздец! Я не к этому вёл! Я хотел сказать просто, что она прекрасна, что такая красавица бла-бла-бла, как обычно вешаешь на уши другим, но здесь пиздец вышел из-под контроля. Я против! Я серьёзно, абсолютно против! Проблема даже, например, в том, что у меня даже не встаёт на неё. У неё такая аура, что у меня как от мороза всё втягивается обратно, и я просто не смогу её отодрать. Но…

Но сказать сейчас, что она неправильно всё поняла, это сбросить её на дно депрессии. И… что она вообще поняла? Или это я себя накручиваю?

Сказать ей сейчас правду или нет?

Мне просто не то что сексом заняться с ней, даже поцеловать её страшно. Это по ощущениям можно сравнить с тем, что сейчас бы я начал ебать огромного паука, которого встретил в начале путешествия в лесу. Её аура создавала ровно такой же настрой и ровно такое же сексуальное влечение к ней.

Но я держался. Держался как мог, сохраняя спокойное лицо. Честно, я бы лучше погасился против кого-то, чем сейчас пытался успокаивать Клирию.

Это был очень напряжённый для меня момент. Клирия со всей серьёзностью слегка подтянулась к моему лицу поближе. Подтянулась так, чтоб наши лица были напротив друг друга, при этом не разрывая зрительный контакт, словно для неё это было очень важно.

И в этот момент я ещё раз облажался.

За её спиной мне что-то жестикулировали девушки, показывая не совсем понятные знаки. Наёмницы что-то отчаянно мне махали и крутили руками, но я нифига не понимал, чего они хотят.

И заметив, как я отвёл взгляд ей за спину, Клирия, начала оборачиваться. В её глазах в этот момент что-то нехорошо полыхнуло. Так полыхнуло, что я понял — быть сейчас беде. И если она обернётся и увидит их жестикулирующими, быть беде. Я не знаю, почему, но просто уверен в этом. И беда будет куда глубже, чем её подавленное состояние. Оттого я бросился на Клирию, не давая ей обернуться, и повалил в снег.

Она снизу, вся в хлопьях снега, я сверху, тяжело дышащий от испуга, хотя это можно было интерпретировать в данной ситуации иначе. И мы буквально касались носами.

И Клирия сделала предложение, от которого я просто не смог отказаться. Не смог, потому что мне просто не предоставили других вариантов. А ещё потому, что я долбоёб и слишком все мои действия выглядят двусмысленно.

Клирия слегка приподняла голову, сокращая тот маленький промежуток, что разделял нас, и поцеловала меня в губы.

Пиздец. Я попал.

Глава 317

Едва сдерживаясь, чтоб не вздрогнуть, я касался её губ своими. В этот момент меня парализовало, я просто не мог двинуться от всего того, что на меня накатило вместе с её касанием. Почувствовал её холодные, сухие и слегка шершавые из-за мороза губы. В этот момент меня словно током пробрало.

Клирия продолжила не сразу. Сначала она просто касалась моих губ, словно невинная дева. Однако секунда, другая, она слегка осмелела, наклонила голову в бок, медленно и неторопливо начала двигать губами, словно пытаясь понять, что от неё вообще требуется и как это делается. Это выглядело как: окей, раз так, то я постараюсь научиться этому. Я сделаю всё, что в моих силах, чтоб быть умелой в этом деле.

Клирия-ученица.

А ещё у меня в голове на эту тему пронеслась ассоциация, когда паук пьёт переваренные специальной жидкостью внутренние органы из своей жертвы.

И меня едва не передёрнуло, когда её неуверенный язычок коснулся моего; своим-то я очканул лезть в её ротовую полость.

Что я сделал? Как обычно, если чего-то боишься, то просто нападай с криком «А-А-А-А». Нет, я не стал пиздить Клирию с криком «А-А-А-А». Лишь навалился всем телом на её тушку, и буквально впился своими губами в её, словно хотел мисс тьму скушать. Бездумно от жути пошёл в атаку, хотя, наверное, со стороны это было похоже на страсть. Её язычок дёрнулся обратно к себе, словно испуганно, а через секунду так же агрессивно вернулся ко мне в рот.

Она двигала губами все быстрее и быстрее, ускоряя темп поцелуя. Уверенно, неумело, как-то механически. Её ручки уже, словно лапки паука, медленно обхватывали меня за голову, чтоб я случайно не вырвался из этих объятий смерти. Вот они сомкнулись на моей голове, её ручки. А глазки Клирии медленно закрылись, словно она вся уходила в этот поцелуй.

Зато мои не закрываются, мне страшно до усрачки и хочется плакать. Её тёмная аура била по мне пульсацией, с каждым разом словно обжигая меня и заставляя пугаться ещё сильнее, в то время как сама Клирия присосалась ко мне, активно пробуя себя в роли партнёра по поцелуям. Изворачивалась и так и сяк, обмениваясь слюнями, словно какая-то насосная станция. Чувствуется неопытность и чувствуется, что Клирия тренируется и старается. У неё даже язык словно оборачивался вокруг моего…

Блять, какой длинны её язык?! Сука, она его мне сейчас в глотку запихает, если так дальше пойдёт!

Этот ужас продолжался для меня часами, если не днями, хотя прошла всего минута или немного больше. Я едва сдерживался, чтоб не оттолкнуть её. Сложно объяснить, мозгом ты понимаешь, что всё в порядке, но душа буквально кричит от ужаса и тебя сковывает неподдельный страх за свою жизнь. Животный ужас.

А тем временем Клирия пробовала что-то новенькое, Клирия оценивала, Клирии кажись что-то в этом понравилось, так как она не спешила останавливаться, пытаясь делать всё правильно.Однако в этом деле всё правильно, что нравится.

Она становилась всё увереннее и увереннее, уже начиная перехватывать инициативу, хотя до сих пор все её движения были словно по алгоритму, а язычок подобно какому-то скан-детектору, который сантиметр за сантиметром проверял мою ротовую полость.

Прошла ещё минута.

Потом ещё одна. Клирия с закрытыми глазами всё сосала и сосала из меня душу, когда мне самому это уже надоело и меня слегка потряхивало от ужаса.

Но вот она наконец протяжно затянулась, и медленно разорвала поцелуй. Блин, а глаза-то оживились! И недобро так оживились, хотя по лицу и не скажешь, что она как-то на него отреагировала или злится из-за него.

Да какого! Она сама меня тут засосала, я вообще не причём! Так какого хера ебальник такой у неё недовольный? Или же у неё он всегда такой…

— Вы дрожите, — совершенно спокойно заметила она.

— Как тут не задрожать, — пробубнил я в ответ.

— Вы… недовольны? — Клирия слегка прищурила один глаз.

— Нет, я чрезвычайно возбуждён, — ответил я искренне. — Ты, Клирия, нечто…

Чудовищное… правда именно это слово я проглотил.

Она кивнула, словно мои слова были ответом на её вопрос. Однако боюсь, что мы оба имели в виду совершенно противоположные по смыслу вещи.

Клирия ещё несколько секунд разглядывала моё лицо, после чего слегка повернула голову в бок.

— Здесь слишком холодно.

— Тебе холодно?

— Нет, мне жарко. На улице холодно.

— Ну… — я оглянулся. — Как бы… сейчас почти зима здесь, разве нет? Снежок вон валяется.

— Вы абсолютно правы, — кивнула Клирия.

Тогда я тупой. Нет, я не тупой, кажется… до меня доходит то, о чём говорит Клирия.

Блин, до меня со страшной силой доходит то, о чём сейчас говорит Клирия!

Матерь божья, может нам здесь ещё на недельку остаться?

— Вы выглядите встревоженным, — заметила мисс тьма.

Мне стало очень неспокойно в душе.

Отчего?

Не нравится, в какую сторону это всё двигается.

Я хочу, чтоб с Клирией было всё хорошо, включая её душевное состояние. Однако опасаюсь, что мои действия сейчас трактуются не так как мне бы хотелось. Мне кажется, что Клирия поняла их именно так, как они и выглядят со стороны. То есть не очень.

Однако скажи Клирии сейчас, что она не так всё поняла, что восприняла мои поступки неверно, что я делаю это не из-за симпатии к ней, а пытаюсь таким образом вернуть её в строй, Клирия вполне возможно может вернуться к тому состоянию, в котором пребывала. В лучшем случае. В худшем, всё станет ещё хуже.

Ведь сейчас же она вроде как немного оживилась даже.

Мне не хочется врать ей, не хочется обманывать и использовать. Однако мне не хочется делать ей ещё больнее.

Вот и думай — играй в эту игру, давая ей купаться в иллюзии, или скажи правду и рискуй кинуть её на дно отчаяния. Ложь во спасение или же правда с шансом коллапса? И вообще, как она воспринимает мои действия? Может ей плевать вообще на это?

— Вставай, а то простынешь, Клирия-тян, — встал я и помог ей подняться, потянув за руку.

Ладно, это бессмысленно. Ни то не выбрать, ни то не выбрать. Единственный вариант, который я вижу — спустить всё на тормоза. Сейчас она отойдёт немного, остынет, обдумает и поймёт, что всё это несерьёзно и ей нужен кто-нибудь другой.

Или же не отойдёт и у меня будут проблемы.

Однако этот вопрос я, пожалуй, задвину на тот момент, когда он меня тронет. Сейчас гадать бессмысленно, а волноваться тем более.

— Вы встревожены, — повторила Клирия.

— Ну… есть такое, — немного согласился я. — Клирия, ты меня слегка тревожишь.

— Вы обо мне беспокоитесь? Это мило с вашей стороны, — её лёгкая улыбка тронула уголки губ.

— Ты действительно в последнее время не в себе, — сказал я настойчиво.

— Я понимаю ваше беспокойство. Уверяю, что это временно. Мне просто нужно время, чтоб собраться мыслями и… понять кое-что, — ответила спокойно Клирия.

— Понять что именно?

— Многое. Я хочу многое понять, поэтому мне нужно немного времени, если вас это не затруднит.

— Не затруднит, — с готовностью ответил я.

Меня что угодно не затруднит, если ты вернёшься в строй, Клирия. В пределах разумного, разумеется.

— Благодарю вас. Ваша помощь неоценима.

— Без проблем, Клирия… И раз уж мы разговариваем так лампово, хочу спросить, почему ты ко мне на «вы»? Ты же даже старше меня на добрые сотни лет.

— Не знаю, Мэйн, — похлопала она меня по плечу. — Вы есть вы. Не более. Мне приятно знать, что есть тот, кто выше меня.

— Почему?

— Наверное это потому, что так я могу переложить всю ответственность, как бы жалко и глупо не звучало из моих уст подобное. Мне приятно думать, что в случае чего найдётся тот, кто сможет подставить мне плечо. И если я не смогу что-то сделать, всегда будет тот, кто окажется сильнее.

— Да ты просто взвалила на меня ответственность! — ужаснулся я.

— Именно это я и сделала, — улыбка ещё раз скользнула по её губам. — А теперь идёмте. Девушки уже приготовили кушать.

— Ты аж отсюда чувствуешь это? — удивился я.

— Я много чего чувствую, Мэйн.

Это уж точно.

Клирия луковица. И даже не из-за того, что она жрёт лук. Просто каждый раз ты узнаёшь о ней что-то новенькое. Например, то, что она боится ответственности. Так устала пытаться и терпеть неудачи, что готова переложить ответственность на другого и идти за другим, чтоб хоть немного почувствовать себя в безопасности.

И знаете что? Да мне пох, я точно так же люблю делать, хоть сейчас мне и не на кого переложить ответственность, что несколько печалит меня. Но как-нибудь уж справлюсь.

Ко второй половине следующего дня наша команда наконец перешла горы, добравшись до границы, где снег сменялся травой. Погода была как обычно — в лучших традициях пасмурности и безнадёжия, когда о солнце можно только мечтать. Серо и тоскливо, всё, как любят депрессивные люди. Здесь уже пахло привычным лесом, травами, которые за время моего отсутствия успели заполнить каждый грязный кусок земли зеленью, и цветами. При этом насекомых практически не было, что меня обрадовало больше всего.

Мы спустились в лес и остановились на привал только когда небо стало уже тёмно-красным. А на следующий день вновь двинулись в путь, уже практически спустившись со склона и оставив горы позади. Здесь была знакомая природа, обычные деревья вперемешку с хвойными, такими родными.

Мы двигались уже по знакомым дорогам, которые казались мне такими старыми. Сразу нахлынуло чувство ностальгии, которое накатывает на каждого, кто вернулся туда, где давно не был. Всё вроде такое знакомое, но в то же время будто бы новое. Блин, обожаю это чувство возвращения домой.

Всё это время, пока мы ехали, девчонки весело между собой общались, обговаривали свои планы на будущее и даже делили мужиков. Один раз дошло до того, что они ввязались в драку между собой, защищая честь своих мужчин.

Так и чесался язык сказать, что должно быть наоборот.

Помимо этого, я как раз смог испытать собственные силы, когда разнимал их. Скажем так, труда у меня это не составило. Хотя набросься сразу обе на меня, пришлось бы, наверное, немного попотеть. Но так как они знали, кто здесь главный, ничего подобного не произошло.

Ещё полтора дня по дорогам, которые стали куда более оживлёнными, и вот мы уже перед городом. Вернее, перед дорогой, что вела к городу. В отличие от объездной, по которой мы двигались до этого, эта была вытоптана до такого состояния, что её можно было назвать даже гладкой.

Ну или это магия.

И если до этого мы ехали по дороге, где встречались люди, и она казалась мне дико оживлённой, то эта вообще была просто автострадой. Здесь постоянно ездили телеги, ходили путешественники и проносились кареты.

— К лету она всегда оживает, — объяснила Тулика, увидев моё удивление. — Просто до этого вы то в университете были, то ездили в горную империю. А до этого город ещё не отстроился до таких размеров, чтоб вызвать к себе приток людей.

— Да я это понял, просто… слегка непривычно эти места такими оживлёнными.

— Это да, — кивнула она. — Когда мы только приехали, перед вашим поместьем располагалась небольшая деревня и хибары нечисти. Сейчас же тут крупный добротный городок, что стал самодостаточным. Круто, да?

— Круто, — кивнул я. — А как дела с нечистью? Люди с ними ладят?

— Да как сказать, — улыбнулась она неловко. — Стычки бывают, чего отрицать, однако люди столько пережили вместе с нелюдями, что как-то уже и притёрлись. Как в первую зиму голод прошёл по этому месту, так они сразу и сплотились, лишь бы выжить. Беда объединяет, — хихикнула она.

— Это точно, беда заставляет держаться всех вместе. Или общий враг.

— Как голод, — сказала она, словно давала правильный ответ.

— Да, как голод, — кивнул я.

Уже к вечеру мы подъехали к городу. В прошлый раз мне удалось посмотреть его только изнутри, потому было интересно, как он выглядит, если заезжать в него снаружи.

Первое, что бросилось в глаза — здесь не было каменных стен. Просто самый обычный добротный частокол, что окружал город от леса. Плюс просека до самого частокола, чтоб уменьшить вероятность, что кто-то проберётся незамеченным к забору. Вообще, я знаю, почему так сделали. Город постоянно растёт, и по сто раз возводить каменные стены — это просто издевательство. Не говоря о затратах. А тут частокол сдвинул и всё.

На самом входе нас сразу остановили. Шестеро солдат с щитами вышли на дорогу, преградив нам путь. Однако сразу пропустили, расступившись, стоило Тулике подъехать и протянуть им какую-то грамоту. А когда мимо проезжала Клирия, так они ещё и выпрямились по стойке смирно.

— С возвращением, госпожа Клирия, — хором поприветствовали они её, однако Клирия как ехала задумчиво, так и ехала. Видимо её здесь все знали.

Её знали, а меня нет!

Хотя шучу, меня и не должны знать, так как я всё-таки личность скрытая, что-то типа серого кардинала.

Город встретил нас вечерним шумом толпы, что уже растекалась по своим домам. Множество людей, не сильно обращая на нас внимание, стекались в улочки между зданий, обходили сплошным живым потоком нашу группу, протискивались между друг другом. Всё это сопровождалось бесконечным гамом. Иногда мимо нас проскакивали дети, иногда это были даже нелюди.

Из окон домов постоянно кто-то высовывался, стряхивал пыль на голову горожан или же вешал сушиться бельё. Иногда на глаза попадались лавки и всякие бары, откуда разносились или крики зазывальщиков, или весёлый гам толпы и музыка.

Повсюду уже начинали зажигаться осветительные огни на столбах. Свет лился из окон домов или придорожных забегаловок. Город постепенно готовился к ночи. Хотя не думаю, что здесь будет столь же многолюдно, как и сейчас, уже через час.

— Город сильно изменился, — пробормотал я. — Вроде в прошлый раз народу было поменьше.

— Не изменился. Просто в прошлый раз вы пришли в обед, когда все люди на работе. И двигались от телепортационных ворот, а не через весь город. Оттого было так не многолюдно.

Мы проехали то место, где располагалось здание для телепортации. Как раз отсюда я в прошлый раз вернулся из университета, и эта часть города была мне куда более знакома чем та, через которую мы въехали.

Нам потребовался ещё десяток минут, прежде чем мы проехали этот город, потом реку, деревню нечисти, лесополосу и вышли к воротам. Старым добрым воротам, что были мне уже как родные. Странно говорить такое, наверное, но уж слишком многое меня связывает с этим местом. Это действительно мой дом, куда я всегда рад вернуться.

Дом, милый дом.

Стоило нам приблизиться относительно близко, как с той стороны сразу засуетились. Не успели мы подъехать к воротам в плотную, как те уже были распахнуты, а нас самих по обе стороны встречали пять наёмниц и ещё одна бегом удалялась к поместью. Или же мне правильнее называть их стражницами? Да, наёмницы не катят, лучше пусть будут стражницами.

— С возвращением господин, — чуть ли не хором ответили они. И тут же одна из них добавила. — Мы рады вас видеть. Госпожа Элизиана сейчас будет оповещена о вашем прибытии и… — наёмница окинула взглядом нашу группу, сразу заметив сократившееся количество человек, — и… мы рады, что вы целы и здоровы, — закончила она невпопад.

— Я понял, спасибо, — кивнул я.

Было и так ясно, что их не обрадует потеря своих товарищей. Не сказать, что они прям сильно расстроились, но улыбки с лиц стражниц сразу сползли. Ведь нас вернулась чуть ли не половина ото всех, отчего повода для радости не было совсем.

Когда мы подъехали к дверям поместья, там нас уже встречала небольшая делегация. Десять стражниц и пять служанок, среди которых была моя любимая дроу Сиианли. И во главе этой маленькой компании стояла Элизиана. Она действительно выглядела как графиня в окружении служанок и стражи. Вся правильная, статная, высокая, красивая. От неё разило воспитанностью и начитанностью. Одним словом — аристократка.

Стоило мне спешиться, как она тут же поздоровалась со мной реверансом, словно я был царской особой. Служанки тут же синхронно поклонились в пол в то время, как стражницы вытянулись.

— Добро пожаловать домой, Мэйн, — улыбнулась она на мгновение и тут же вновь стала серьёзной леди. Я знаю, что она заметила сократившееся количество наёмниц, однако вида не подала. Быть может ещё до этого догадывалась, что всё гладко не пройдёт. Или может хорошо держала себя в руках, хрен знает. Однако уверен, что её невозмутимость скоро треснет, если она узнает полностью что произошло.

— Привет Элизи, рад тебя видеть, — мы обнялись, словно старые добрые родственники. Блин, обожаю обнимашки! Элизи относится к тому типу людей, которых мне приятно обнимать. Ну… мы просто прошли уже столько вместе, почти как родная стала. — Можно было обойтись и без этих церемоний, они меня смущают.

— Стоило бы привыкнуть, если ты стал императором, — усмехнулась она, после чего перевела взгляд за мою спину. — Вижу, не всё прошло, как мы задумывали.

— Хуже, чем предполагалось, — кивнул я головой.

После этого Элизи уже улыбнулась Клирии.

— Здравствуй Клирия, я рада, что ты цела.

— Да… Здравствуй, Элизиана.

— Ты немного рассеянной выглядишь, — она с подозрением осмотрела Клирию, словно пытаясь понять, мисс тьма ли перед ней или нет. — Ты в порядке?

— В полном, Элизиана, — на этот раз сразу ответила Клирия уверенным голосом.

— Просто…

— Потом, Элизи, — перебил я её, покачав головой. — Кое-что случилось там. Чуть позже расскажу. Лучше подобное обсудим тет-а-тет.

Объяснять больше не надо было.

— Подготовьте всё для господина Мэйн и госпожи Клирии, — кивнула она Сиианли, и та, поклонившись, тут же скрылась за дверьми исполнять приказ. После этого Элизи посмотрела на меня. — У меня чувство, что всё не просто плохо прошло.

— Всё прошло чудовищно, — кивнул я, подтверждая её догадки.

Глава 318

Мой кратки пересказ случившегося занял как минимум час. В эту историю я уместил как своё путешествие, упуская подробности, так и то, что произошло с Клирией и её командой, что произошло с императором, близняшками, а под конец дошёл до ссоры между мной и самой Клирией.

И вот здесь я забуксовал немного. Первая причина, я не знал, хочет ли Клирия, чтоб об этом узнали другие. Вторая — на Элизи до сих пор нет печати, которую мы сняли перед отъездом. И пусть мы уже два года вместе, я… блин, ну я, конечно, доверяю ей. В конечном итоге, я оставил ей на сохранение целое поместье со всем правлением, но…

— И? — подтолкнула меня дальше Элизи, видимо задолбавшись ждать, пока я разражусь здесь.

— И? — слегка не понял я, уйдя в свои мысли.

— Ты сказал, что после драки с императором поднялся на гору к Клирии и там состоялся не очень приятный разговор. И после этого ты немного подвис, — она слегка наклонилась и заглянула мне в лицо снизу вверх. — Мэйн, могу ли я поинтересоваться, с тобой всё хорошо?

— Я… да… Просто ты… у тебя печати нет.

— Вот оно что, — вздохнула она. — Оставил на меня графство, но не доверяешь тайну вашей ссоры. Ты не находишь это нелогичным, Мэйн?

— Прости, но тут… деликатное дело. И нет, не нахожу. Когда уходил, оставил всё на тебя. Вернулся, хочу получить всё обратно. Это лишь безопасность, Элизи, ничего больше, — пожал я плечами.

— Даже не клятвой?

— Печать, как по мне, лучше.

— Как знаешь, — пожала она плечами, подошла к столу, выдвинула один из шкафчиков, откуда достала небольшую коробочку. Через пару секунд она протягивала мне печать. — На мне до сих пор клятва Клирии, так что я до сих пор на поводке, но раз ты просишь…

Она развернулась ко мне спиной и убрала свои волосы, обнажая шею.

— Делась не делась, но некоторые вопросы, что будут подниматься, требуют таких мер, — ответил я и коснулся её шеи печатью.

Метка на её коже вспыхнула зелёным цветом, плавно перешла в зелёный и затухла, словно впиталась.

— Готово. — Я посмотрел на шею, после чего мне пришла гениальная мысль проверить её. — А теперь приказ — сломай себе пальцы.

— Ты серьёзно веришь, что я подменила печать? — спросила Элизи напрягшись.

— Нет, проверяю, как поставил метку. А ты сопротивляйся.

— Я… сопро…и-и-и…

Она схватилась за палец, рухнув на колени. Из её глаз брызнули слёзы, лицо покраснело. Реакция оказалась очень сильной.

— Достаточно, я же сейчас его себе сломаю! — испуганно пискнула Элизи. — Лучше бы пожелал, чтоб я отжималась до упаду.

— Ладно, я понял, что…

ХРУСТЬ! ХРУСТЬ! ХРУСТЬ!

Её тонкие пальчики весело захрустели под аккомпанемент её визга на комнату. Я даже подпрыгнул от неожиданности. Она с обезумевшим видом, крича, ломала себе пальцы один за другим, словно не веря своим глазам, что делает это сама. Сначала один принял неправильную форму, потом уже другой выгнулся под страшным углом, затем третий…

— Достаточно! Отмена! — вскрикнул я, в лёгком ужасе наблюдая эту слегка нереальную картину.

И буквально через секунду в комнату вбежали две стражницы с мечами наголо озираясь. Нет, даже не вбежали, влетели, выбив двери, за доли секунды оказавшись в центре кабинета Элизи. Они со слегка диким видом оглядывались по сторонам, после чего их взгляды сошлись на плачущей Элизи на полу.

— Рубеку сюда, — отдал приказ я, махнув рукой и прогоняя их, сам же подошёл к Элизи и присел перед ней. — Прости, я не думал, что оно так быстро тебя сломит.

— Это намёк на мою слабость? — улыбнулась она сквозь слёзы. — Честно говоря, подействовало очень сильно. В следующий раз загадай что-нибудь более безболезненное, хорошо?

— А ты вообще сопротивлялась?

— А разве не видно?

Ну… вообще я обычно чувствую, когда кто-то сопротивляется, однако в этот раз что-то подобного я не заметил. Ни головной боли, ни давления, ничего. Это было даже слегка удивительно.

— Сломай себе пальцы, — ещё раз повторил я.

— Мэйн! — в ужасе пискнула Элизи. Её лицо покрылось выступающими сосудами, а в одном глазу лопнул капилляр. Её рука медленно схватилась за палец, но я успел отдать отмену раньше.

— Достаточно. Отмена.

— Что ты творишь?! Ты решил поиздеваться надо мной?! — с обидой в голосе возмутилась Элизи. — Я и так три пальца себе сломала по твоей милости. Ты уж должен понимать, что это очень больно!

— Прости, просто раньше, когда человек сопротивлялся, я чувствовал ответную реакцию в голове. Сейчас же пусто.

— Но ты, насколько я знаю, ничего не должен чувствовать.

— А я чувствовал раньше. Сейчас же нет. Вот и проверяю.

— Но за чем на мне?! — возмутилась она. — Хочу заметить, что это не самое приятное занятие.

— Ладно, прости, — похлопал я её по голове, подхватил под руки, поднял и тут же посадил в кресло.

— Ты иногда невыносим!

— Да ладно-ладно, прости. Я не думал, что всё так быстро будет. Серьёзно, не ожидал, что ты… что печать так быстро тебя заставит действовать.

Просто раньше мне приходилось побороться, чтоб заставить кого-либо действовать по приказу. Да и меня Дара иногда не сразу могла заставить исполнять приказ.

Я оглянулся и увидел шкаф, полностью заставленный алкоголем. Причём по виду, это отнюдь не дешманское разбавленное говно, которое можно было приобрести в любом магазине. Вон, тут есть и довольно дорогие сорта, который можно получить по заказу. И то самое вино из земель зверолюдов, и эльфийские сорта.

Да Элизи у нас ценитель!

Взяв одну из бутылок, я отлил немного в стакан и передал его Элизи. Та с сомнением приняла его, после чего посмотрела на меня.

— Чего? — не понял я.

— Да просто… Алкоголь.

— И? Выпей, станет легче немного.

— Да, конечно… — пробормотала она и разом осушила. — Просто я не совсем в ладах с алкоголем.

— Не в ладах? У тебя же шкафы им заставлены.

— Да, однако это как напоминание, которое радует глаз, — попыталась объяснить она. — Считай хобби.

— Ты чо, была алкашкой, что у тебя такое хобби?

— Алкоголичкой, — поправила она меня. — Я была алкоголичкой до того, как попала в этот мир.

— Серьёзно? — недоверчиво посмотрел я на неё. — Я думал, что ты была там обычной секретаршей. Бумажками там занималась…

— Я была бухгалтером, — поправила вновь Элизи. — Из-за дня в день сидела в высоком здании в маленькой серой комнате два на два, заставленной бумагами, коробками от бумаг, шкафом. Сидела, писала, печатала, писала, печатала. Меняла работу, когда начальники предлагали мне посотрудничать более близко. Пересаживалась в другую комнату и заново. Плесни ещё, — протянула она мне стакан.

Я, честно говоря, даже засомневался, сделал ли сейчас правильно или нет, дав ей выпить, но стакан всё же наполнил.

На этот раз она отхлебнула совсем немного.

— Благодарю. Поставь бутылку на место, пожалуйста, чтоб не смущала меня. Так вот, жила я так от дня в день. Пила безмерно, оплакивала свою судьбу, сидя в пыльной однокомнатке напротив железнодорожной дороги, когда прямо над головой проезжают, гремя, грузовики и всё ходит ходуном, или когда проносится железнодорожный состав.

— Там явно было неуютно.

— Верно, — она отхлебнула немного и криво усмехнулась. — Я так и сидела в своей загаженной квартирке, плакала среди мусора, жаловалась на судьбу и испорченную жизнь, на отсутствие будущего. А потом очутилась в зале, где мне объявили, что я герой.

— Ты, наверное, была в шоке.

— Не то слово. Для меня это было подобно чуду. Столько красок, столько жизни, столько возможностей и силы, чтоб осуществить их. Вот так, — подытожила она улыбнувшись. — Вот моя короткая история.

В этот момент в комнату, постучав, вошла Рубека. Она поклонилась нам и практически сразу преступила к работе. Вообще, Рубеку здесь все уважали. В конце концов, случись что, и все сразу побегут к ней, оттого никто не хотел портить с ней отношения. Даже несмотря на то, что она прославилась своими странными вкусами на всё поместье.

Я и до этого знал, что она зоофилка, однако то, что до меня доходило, позволяло взглянуть на неё и с другой стороны. Рубека уже успела переспать и с арахной, и групповушку с гоблинами устроить, и к оркам ходила. Я уже не говорю о том, что иногда она захаживала к наёмницам. Рубека была любвеобильной и неординарной личностью.

И нет, я не осуждал её. Я блин слизь трахал с фурри, уж кому-кому, но не мне её вкусы осуждать. Каждый сходит с ума как хочет и может. А Рубека никому не мешала и никого не доставала. Жила своей жизнью, радуя себя странными связями и никого не трогая.

Мы молчали, пока она занималась своим делом, исцеляя Элизи. В отличие от исцеления меня, это не заняло много времени. Минут пять и Элизи с удовлетворением сжимала руку, проверяя свои пальцы.

— Благодарю тебя, Рубека, — кивнула Элизи с серьёзным лицом, словно сдавала той отчётность. — Можешь идти.

Рубека поклонилась и быстро удалилась, оставляя нас наедине.

— Итак, мы остановились на том, что у вас с Клирией состоялся неприятный разговор, — продолжила Элизи, напомнив мне, на чём я остановился.

— Да… ты знала, что Клирия богиня?

Повисло молчание. Элизи очень странно на меня посмотрела, словно пыталась понять, шучу я или нет.

— Прости?

— Клирия — богиня, — повторил я.

— Эм… я… я очень рада, что ты пришёл к таким выводам… Это… Получается, вы поругались потому, что она тебя отшила?

— Что? — теперь была моя очередь быть в замешательстве. — Я говорю о том, что она богиня.

— Я понимаю тебя. Иногда мы все через такое проходим, — как психолог заговорила Элизи. — Ты влюбляешься, она становится твоим идеалом…

— Да не об этом речь, дура! Я говорю о том, что Клирия у нас богиня. Богиня Надежды, павшая богиня, божественная сущность в человеческой оболочке. Я ещё не настолько… короче, речь не об отношеньках.

— Вот ты о чём… — пробормотала Элизи, сложив пальцы домиком перед собой. — Я поняла тебя, но… Ты уверен? Клирия богиня?

Я кратко рассказал о том, что узнал, стараясь упускать подробности её личной жизни и посвящая только в общие факты. Всё это время Элизи слушала меня молча, не прерывая и пытаясь словно вдуматься в каждое слово. Или поверить в него.

В любом случае, когда я закончил, она ещё молчала, так же смотря куда-то сквозь меня невидящим взглядом.

Я терпеливо дождался, пока она сформулирует свои мысли.

— Знаешь, для меня сейчас тоже стало сюрпризом, что ты хочешь пройтись только по этому королевству.

— А ты хотела пройтись по всему миру?

— Нет, я хотела после этого начать с тобой диалог и попытаться убедить не устраивать подобного по всему миру. История моего мира говорит, что никогда это хорошим не заканчивается.

— Моя тоже об этом говорит.

— У вас тоже была мировая война? — спросила она, посмотрев на меня.

— Бери выше, у нас было две мировых и чуть ли не случилась ядерная, — похвастался я нашими убогими достижениями.

— Вау. Смотрю, в вашем мире очень весело жить. В любом случае твои устремления выглядели именно так. Клирия тоже так думала. Могу представить теперь, каково ей было услышать это от тебя.

— Я уже это понял.

— И чем закончилось всё? — поинтересовалась Элизи.

— Я выстрелил ей в голову.

Повисла тишина. Элизи удивлённо посмотрела на меня, будто я только что рассказал ей страшную правду мироздания, что она по-настоящему трап.

— Ты… застрелил Клирию? Я правильно понимаю тебя?

— Не совсем. Я выстрелил ей в голову, а потом мы переспали.

— Ты поимел мёртвую Клирию? — теперь на лице Элизи был шок, смешанный с ужасом.

— Да нет же! За кого ты меня принимаешь? Я выстрелил ей в голову, она не умерла. Ты же видела Клирию живой! Что за тупой вопрос?!

— Она хотя бы знает, что вы переспали? — поинтересовалась шокированная Элизи.

— Естественно она об этом знает, — фыркнул я и более подробно рассказал ей всё от выстрела в голову до момента, как я очнулся с ней в палатке, упустив момент с воспоминаниями. Элизи слушала всё, слегка приоткрыв рот, будто бы всё это было для неё откровением.

— Лучше бы ты поимел мёртвую Клирию… — пробормотала Элизи, после чего поинтересовалась у меня. — И зачем ты с ней переспал?

— Боюсь, что мотивов ни я, ни она не помним, — покачал я головой. — Но теперь она слегка пришиблена и…

— И-и-и? — протянула Элизи.

— И она слегка пришиблена. Блин, чо я ещё могу сказать? Теперь без своих планов она просто никакая и с трудом реагирует на что-либо. Практически вообще не реагирует. Да ты и сама видела её сегодня, не так ли?

— Так, — кивнула Элизи. — Но неужели ты думаешь, что Клирия такая только из-за того, что у неё рухнули планы? Ты же её поимел. Она в растерянности, не знает, что делать. Естественно, и разрушенная цель всех её жизней играет роль, но твой поступок виляет на неё не меньше. Она просто в растерянности и не знает, что думать.

— И что делать? — спросил я в надежде получить ответ на этот вопрос.

— Ждать, — разочаровала меня ответом Элизи. — Остаётся только ждать, как она будет вести себя дальше. Ты же понимаешь, что Клирия нам очень нужна?

Я кивнул.

— Вот. Нам остаётся только ждать, когда она сама для себя решит, чего хочет. Вполне возможно, что одну цель она сменит на другую. И может быть следующую цель она выберет более приземлённую и спокойную.

— Ты чо, психолог?

— Я девушка, — словно это был ответ на все вопросы, сказала Элизи. — Надо дать Клирии время, чтоб она смогла успокоиться и всё обдумать. Боюсь, что сейчас трогать её как глупо, так и бессмысленно. Только прошу, не доводи её до слёз.

— Да я никогда… — начал было я, но меня перебила Элизи.

— Ага, как же. Слышала я уже. Ты заставил её расплакаться, дразня, что от неё чесноком пахло и у неё груди нет.

— Но это же правда!

— Просто ничего ей не говори, — попросила она меня. — Не трогай Клирию, дай ей залечить душевные раны и найти себе смысл дальнейшего существования. И… на твоём месте я бы остерегалась её.

— Почему?

— Потому что её цель может быть маленькой, которая заставит Клирию осесть где-нибудь. А так как её тяжёлая аура многих отпугивает… ладно, не буду врать, она всех отпугивает, то Клирия может начать рыскать в поисках своей второй половинки. И в приоритете будет тот, кто уже… успел сделать её женщиной вопреки всему, — она многозначительно посмотрела на меня.

— Да ну нахуй… — выдохнул я с ужасом. — Я в жопе…

Элизи кивнула.

— Постарайся не пересекаться с ней. В данный момент она может оказаться слишком ранима, и в её голову могут лезть самые разнообразные мысли. Как увидит тебя, мало ли какая цель может прийти к ней в голову.

— Слушай, тут ещё такое дело. Когда мы ехали обратно домой, она была дико убитой и расстроенной. Ну и девушки сказали поговорить с ней. Ну… я поговорил. Неудачно. Кажется, я сказанул то, чего не следовало и сделал то, чего не стоило.

— И что же ты сказал и сделал? — напряглась Элизи.

— Ну… я сказал, что мне нравятся её новые глаза. Ну чтоб подбодрить, — начал оправдываться я.

— О-о-о… — протянула Элизи прикрыв половину лица ладонью. — А сделал что?

— Мы с ней случайно поцеловались.

Теперь вообще было тихо. Элизи внимательно смотрела на меня, будто стремясь понять, дебил я или нет. Она смотрела на меня секунд десять, после чего, вздохнув, медленно встала с кресла, подошла, положила мне на плечи руки и очень мягко и ласково сказала.

— Надеюсь, что умом все твои дети пойдут в Клирию.

— Эй! Нет!

— Да, Мэйн, да. Уверена, что ваш брак будет счастливым. Зная, как подходит к делу Клирия, я уверена, что она позаботится об этом.

— Нет-нет-нет! Никаких Клирий! У меня даже не встанет на неё!

— А вот это спорно. Если получилось один раз, то получится и другой. А она девушка целеустремлённая, своего добьётся, — промурлыкала Элизи мягко.

— Да харе уже, — стряхнул я её руки с плеч. — Не надо мне такого счастья.

— Тогда надо было подумать, когда делал эту глупость! Мало того, что переспал с ней, так ещё и намекнул ей на симпатию, и поцеловал под конец.

— Это произошло случайно.

— За случайно полюбит Клирия тебя отчаянно. Не думаю, что ей будут интересны эти отговорки. В противном случае, если вы всё расскажите ей, не почувствует ли она себя несчастной? Цель рухнула, её использовали и бросили…

— Не бросили.

— Объяснишь ей это? Скажешь в лицо? Особенно после того, как сказал, что она тебе нравится, и поцеловал её? Просто скажи, готов ты разбить Клирии окончательно сердце?

— Д… нет. Нет, не готов, — вздохнул я.

— Тогда просто не попадайся ей на глаза. Она сейчас немного помучается, погоняется за мечтами, перебесится и успокоится, найдёт себе другую цель. Главное не напортачь, хорошо?

Глава 319

Не попадайся ей на глаза… Это так легко звучит, но пойди и сделай это сейчас. Она же везде. Это Клирия. Если Клирия хочет, то она этого добьётся или помрёт на пути к этому. Так что я не сомневаюсь, что даже если меня замуруют в стену, она всё равно отыщет меня.

— Это из-за этого у неё такие глаза? — спросила Элизи. — Из-за того, что ты её ранил в голову?

— Нет, из-за её божественной сущности. Она нашла выход вот таким странным образом. Скажем так, отражение её души слегка откорректировало её внешность.

— Это весьма удивительный и интересный феномен, — задумалась Элизи.

— Кстати, Элизи, а ты себе мужа не нашла ещё? — поинтересовался я.

— Мужа? Я слишком много времени провожу здесь для того, чтоб найти себе мужа. После того, как всё закончится, думаю, найду, но не раньше. К тому же я сейчас молодая, всего двадцать один. А ещё красивая, подтянутая и графиня под конец, так что с этим проблем не возникнет.

— А раньше была не такой?

— Раньше я была занята другим, — ответила она. — Я спасала, уж извини меня за прямолинейность, мир от таких, как ты.

— Понятно… Ну тогда у меня ещё один вопрос есть к тебе. Ты что-нибудь слышала о хранителях?

Элизи задумалась.

— Хранители? Это какая-то… секта?

— Боюсь, что нет, — покачал я головой и кратко рассказал о том, что мне удалось узнать.

Элизи слушала внимательно. После моего рассказа она села за свой большой стол и сложила руки домиком. Сидела так несколько минут, словно у неё от этого буст к интеллекту. Сидела, сидела и выдала.

— Понятно.

— Что именно? — не понял я.

— Что ничего непонятно.

Да ты блять гений!

— Я попрошу госпожу Констанцию поднять по этому поводу всю имеющуюся информацию.

— Окей, всё равно ничего не остаётся. И…

Но тут наше спокойствие было нарушено. Знай я об этом, или почувствуй раньше, то возможно смог бы всего этого избежать, но увы. Всё вышло как вышло. В этот момент я замер, почувствовав неладное и вслушиваясь в то, что происходит в коридоре, и к своим чувствам. И мои чувства отчётливо говорили, что что-то тёмное и нехорошее двигается сюда. А это значит…

— Вот блять, Клирия, — испуганно пискнул я, оглянувшись на дверь. Учитывая, что здесь всего две двери, одна в коридор, другая в спальню Элизи, было логично, какую дверь выберу. Я тут же метнулся к… спальня закрыта!

— Я её всегда закрываю, — начала оправдываться Элизи, вскакивая со стула и вытаскивая ключ. — Сейчас я…

Но времени не было, Клирия, судя по моим ощущениям, уже была здесь. Она была подобно неотвратимому цунами, которая через пару секунд тебя захлестнёт.

— Нет времени! Сядь на место, — шикнул я и тут же прыгнул прямо к Элизи, поднырнув под стол, где располагались её ноги. У её добротного стола с внешней стороны, как и у большинства таких громоздких монстров, была стенка. Так увидеть меня, когда я нырнул к ней под ноги, было невозможно.

И в тот самый момент, когда Элизи села обратно, в дверь постучались. Постучались настойчиво и громко, не терпя возражений. И Элизи тут же громко ответила:

— Входите.

Мне не надо было даже прислушиваться или выглядывать, чтоб понять, кто пришёл. Сердце само по себе испуганно затрепетало, а комната словно наполнилась тяжёлой пугающейся тьмой.

— Ох, Клирия… твоя аура, — пробормотала Элизи.

— Прости, — не сильно-то и извиняющимся голосом ответила Клирия. — В последнее время все жалуются на меня… Однако тут я бессильна.

— Понимаю, — ответила Элизи. — Что-то случилось?

— Да, — я не мог видеть Клирию, но могу спорить, что она сейчас обводит взглядом комнату. — Я искала Мэйна.

— Разве он не должен был тебе сейчас идти на встречу? — слегка удивлённо ответила недографиня. — Он был здесь, но ушёл буквально минуты три назад.

— Ушёл?

— Ну… можешь заглянуть в шкаф или в мою комнату, — шутливо ответила Элизи. — Тебе дать ключ?

— Нет, благодарю тебя, — однако я буквально слышал в её голосе сомнение. Она наверняка до сих пор рыскала по комнате взглядом, словно надеясь, что я материализуюсь где-нибудь в углу.

— А зачем он тебе, позволь поинтересоваться, Клирия?

— Я хотела кое-что с ним обсудить, но видимо пока придётся подождать. Но раз я здесь, хотелось бы поинтересоваться у тебя, Элизиана. Что вы обсуждали?

— Тебя, — тут же ответила Элизи. — И… твои глаза.

— Что он рассказал? — тут же чуть ли не ледяным голосом осведомилась Клирия. Даже я почувствовал всё то недовольство, которое она источала. Чего уж говорить об Элизи, которая сейчас там находилась. Но практически сразу тон Клирии сменился, хотя холодок явно остался. — Прошу прощения, я немного перевозбуждена сейчас.

— Это заметно.

— Так что он поведал тебе? Мне бы хотелось узнать, чтоб избежать в будущем каких-либо недопониманий.

И Элизи поведала. Поведала практически слово в слово всё, что сказал я ей десятком минут раньше. Она не пыталась утаить, не пыталась юлить, перефразировать или недоговаривать. Выложила всё на одном духу. То ли не так боялась Клирию, то ли не хотела рушить отношения, пытаясь что-то утаить.

За это время Клирия уже успела расположиться где-то, судя по скрипу, на кресле, а Элизи, как хозяюшка, угостить её чем-то алкогольным из шкафа, за что та её поблагодарила.

Прямо ни дать ни взять, две подружки.

— Так значит это правда…

— Да, это так, Элизиана. Однако не думаю, что теперь это играет какую-либо роль. Надеюсь, для тебя это тоже не будет играть никакой роли.

— Я понимаю. Кстати, тебе идут такие глаза и белая прядь, Клирия.

— Ты думаешь? — её голос в этот момент стал слегка… другим. — Мне идёт?

— Я уверена. Особенно глаза. Они делают тебя выразительной.

— Выразительной? И… — вот тут Клирия замялась, — думаешь, это привлекательно?

Так, что за непохожие на тебя интонации, Клирия? Ты о чём там думаешь? Где твоя хладнокровность? Что это за нотки красно девицы, что спрашивает у другой, красивая ли она или нет.

— Очень.

— Я не скажу, что меня это сильно волнует, — ага, потому ты и спрашиваешь об этом, — однако спасибо за комплимент. Мэйн мне тоже делал его.

— Мэйн? Он умеет делать комплименты? Мне казалось, что он умеет только ставить в неловкое положение людей и заметно тупить в некоторых ситуациях.

— Не все мы идеальны, Элизиана. — Что за снисходительный тон, тёмная ты сучка?! — Однако… думаешь… Мэйн сказал это искренне?

— Я не могу отвечать за него, — спокойно съехала с темы Элизи. — Однако ты подозрительно часто его упоминаешь. Всё дело в ночи, что вы провели вместе?

Молчание. Недолгое.

— Боюсь, что… мне надо самой понять себя. Вернее… не понять, а принять новые реалии.

— А Мэйн зачем тебе?

— Он… я хочу поговорить с ним. Задать несколько вопросов.

Почему же мне не хочется на них отвечать?

— Клирия, — голос Элизи неожиданно стал сладким и заигрывающим. — Тебе нравится Мэйн?

— Я не буду отвечать на столь провокационные вопросы, Элизиана. Мне достаточно того, что Мэйн сам признался мне. Теперь же я буду исходить из этой ситуации.

Блять, да когда я признался тебе?! Я просто сказал, что мне нравятся твои глаза! Чо ты там уже себе навыдумывала, лохматая бестия?!

— Мне казалось, что он сказал про твои глаза.

— Мне тоже так казалось, однако потом он меня поцеловал. Я считаю эту тему закрытой, — безапелляционно заявила она.

Какой нахуй поцеловал, бесстыдная пиздунья?! Это ты меня поцеловала! Сама причём! Кому ты там блять заливаешь сейчас?!

— В любом случае, подумай хорошенько, Клирия, нужен ли тебе действительно Мэйн или же это влияние момента, хорошо? Он неплохой парень, но я не могу назвать вас хорошей парой, уж извини меня за прямоту. Ему больше подошла бы та же Мэри.

— Ничего страшного, я понимаю. И я пока ничего не утверждаю. И ничего не хочу.

— Ясно… Кстати, ты мылась? Я смотрю, ты до сих пор в походном платье.

— Нет, у меня было… не столь много времени. Я забрала часть бумаг, что были приготовлены тебе по бюджету, если ты не против.

— Благодарю за помощь, Клирия. Мне будет приятно поработать с тобой как раньше.

— Мне тоже, — спокойно ответила она.

— Тогда пока наши дела уже распределены между друг другом, предлагаю устроить общую помывку. Уверена, что тебе будет полезна тёплая ванна, Клирия. Я попрошу служанок подготовить для нас всё. Идём.

Через пару минут дверь в кабинет закрылась, отсекая их чириканье на разные темы и оставляя меня одного.

Я неровно выдохнул, боясь лишний раз пошевелиться, если вдруг они решат вернуться.

Может показаться странным моё поведение, однако… Как ещё быть? Я подозреваю, чего хочет Клирия и мне это не нравится. Если это то, о чём я думаю, то мой отказ может принести много проблем. Очень много. И, следовательно, мне нужно избегать его как можно дольше, пока она немного не остынет и не поймёт, что со мной у неё ничего не выйдет. Это всё из-за влияния момента полюбас.

Клирия изящна, умна, даже красива, если не брать в расчёт ауру. Ей мужем должен стать какой-нибудь аристократ или сын графа. Ну или зажиточный человек. Но точно не я. Я до сих пор лево и право путаю. Зачем тебе такой, как я? Иди своей дорогой, я тебя ну точно не достоин.

Да, точно, если что, свалю на то, что я не достоин её! Типа я дебил и вообще, не надо об меня ни руки, ни мохнатку марать.

А моё согласие, если она ждёт этого, так вообще будет ложью. Да и обрекать себя я не хочу на такое. Не хочу связывать свою жизнь с тем, кто мне вообще никак. У наших отношенек нет ни единого шанса. Всё настолько никак, что я бы разместил её на другой части света. Ничего личного.

Короче, я убегаю от ответственности.

Избежав Клирию один раз, я не мог гарантировать, что смогу теперь её избегать постоянно. Всё-таки у нас поместье пусть и большое, однако не бесконечное. И Клирия ориентируется, в отличие от меня, здесь просто на ура. К тому же она уж точно не дура, догадается, почему я от неё бегаю.

В тот день я смог успешно избежать Клирию — ей занималась Элизи.

Они там мылись, купались и просто радовались жизни. Да меня дошли слухи от служанок, которые им прислуживали, что там они немного и забухали. Короче, хорошо провели время.

А на следующий день я встал пораньше, забрал кое-какие доки у Элизи и попёрся прятаться от Клирии куда-нибудь. Если что, скажу, что с доками возился в уединённом месте. Если смогу продержаться так несколько дней, то будет чудно. Авось и остынет.

По пути мне встретился Джин Урда, который заведовал у нас экономическими вопросами. Похожий конкретно на Джигурду, он у меня полностью ассоциировался именно с этим персонажем.

— Эй, Мэйн, а тебя госпожа Клирия искала, — сказал он тихо, словно боялся, что егоуслышат. — Она выглядела слишком целеустремлённой.

Он относился к тем, кто был посвящён в тайны нашего поместья и знал реальное моё положение. Для всех других же я был помощником Элизи, равный по рангу Клирии.

— Искала?

— Да, от неё разило её аурой. Она, казалось, одним присутствием убьёт всех. Только не говори, что ты её поимел.

— Если только немного, — пробормотал я.

— Ты отчаянный перец, чувак, — уважительно произнёс он. — Я бы не рискнул сунуть хуй туда, к чему даже руку страшно приложить. Но она теперь от тебя не отстанет. Кажется, она хочет твой член прикрутить к своей двери.

— Или думает сделать меня мужем, — пробурчал я.

— Соглашайся на член к двери. Там, если что, Рубека тебе всё восстановит, — тут же быстро ответил он. — Поверь, для тебя это будет лучше, чем оказаться… бр-р-р… Короче удачи. И сделай что-нибудь с ней, а то она надоела всех распугивать. Ходит как варан, только языком не дёргает.

Ага, спасибо за заботу.

И Джин Урда был не единственным, кто меня предостерегал.

— Господин, — шепнула одна из стражниц. — Тут госпожа Клирия вас искала. Она выглядела… жуткой и целеустремлённой.

— Спасибо, — как-то неуверенно ответил я.

— Вам бы лучше покинуть графство, пока она не остынет.

А вот этот совет был дельным. Однако, боюсь, это невозможно. У нас кое-что намечается и оттого сейчас просто уехать будет вообще не айс. К тому же Клирия меня и там найдёт. Ко всему прочему это будет реальным палевом, что я её избегаю, а тут можно всё свалить на то, что мы просто не пересекаемся.

В любом случае я вновь сбежал.

А на следующий мы всё же пересеклись. Пересеклись на небольшом собрании, где обсуждались дела насущные по поводу дальнейших планов. И все внимательно слушали этот доклад кроме меня и Клирии. Я отводил взгляд, а Клирия буквально буравила меня своим. Она всегда относилась к тем, кто погружён в такие моменты в работу, однако сейчас было прекрасно видно, что ей откровенно насрать на неё.

Я её интересую.

Это заметили и другие, отчего насторожено переводили взгляд с меня на Клирию. Что касается тех, кто сидел с ней рядом, они предпочли немного отодвинуться от неё.

После этого собрания, когда народ ещё не успел рассосаться, Клирия сказала, что:

— Я бы желала с вами обсудить один деловой момент, — из её уст это прозвучало как приговор.

А я не готов вот на подобное!

— Ну, если это деловой, а не личный, то давай.

— Скорее деловой личный. Я бы предпочла, с вашего позволения, обсудить его наедине, — невозмутимо ответила Клирия.

— Без проблем. Только сейчас слегка не время. Я тут забегался с делами, поэтому, как только, так сразу.

Я попытался проскочить к двери, но она оперативно перегородила мне дорогу.

— Я заметила, вас не сыщешь в последнее время. Потому, чтоб в дальнейшем вас не отвлекать, я хочу настоять на разговоре сейчас, мой господин. Всего несколько минут, они же не сыграют роли, верно? — её голос становился всё тише и страшнее. — Я уверенна, что у вас найдётся время для меня, не так ли?

Мне казалось, что Клирия буквально нависла надо мной, словно какой-то демон. Ещё немного и она меня сожрёт прямо здесь, но…

— Господин! — оперативно подлетели ко мне спасители. — У нас есть кое-какой разговор к вам. Срочный. Деловой. Личный. Боимся, что это не может ждать!

Господи, я сейчас расплачусь. Мои друзья, как я вас люблю! Я видел, как напуганы мужики, и с какой опаской они поглядывают на Клирию, вокруг которой от неудовольствия буквально клубится тьма подобно туману. Но они пришли меня спасти несмотря ни на что, ведь, по сути, ничего важного у них ко мне и не было. Я вообще с ними редко общаюсь и все дела с ними проходят или через Элизи, или через ту же Клирию.

Познай мужскую дружбу, ведьма!

— Ну, не судьба, Клирия — всплеснул я руками, сделав огорчённое лицо. — Дела, дела, весь в делах. Как-нибудь в следующий раз, окей?

Клирия выглядела так, словно сейчас зубами в глотки мужикам вцепится. Она едва смогла ответить холодным, как жидкий азот, голосом.

— Тогда надеюсь, что вы уделите минутку своей верной слуге в будущем. Вопрос очень важен.

Для кого, хотелось мне спросить, но я решил не искушать судьбу и просто кивнуть.

В этот день мы с ней больше не виделись. Я знаю, что она меня ждала, но хуй с ней. Теперь я понимал, насколько серьёзно Клирия настроена, и насколько я запопал. Здесь уже можно было откинуть вариант дать остыть. Оставалось только или принять, или отвергнуть. И тот, и тот вариант несли как плюсы, так и минусы.

А ещё я теперь понимал, что такое неразделённая любовь. Как понимал теперь и людей, которые от неё бегают. До этого я их считал немного странными, а их поступки детскими; типа будь мужчиной или женщиной — скажи нет. Но оказавшись на их месте, понял, как много нюансов есть в этом деле и как сложно это сделать. Раньше я думал, что это странно, бегать вот так от человека, который тебе хочет признаться. Теперь же я вижу, что это вполне нормально, и все так делают, когда не хватает смелости взять на себя ответственность или сказать нет.

А раз все так делают, избегают личностей, которым неудобно сказать нет, то и я так делать буду, пока меня не прижмут. Авось и отстанет.

На следующий день я вообще спозаранку встал, чтоб избежать Клирии. Спасаясь от неё, я наткнулся на другую личность. Конечно, не самая долгожданная особа, но всё лучше, чем тьма, что шагает за мной попятам.

— Давно мы не виделись, как твои дела? — жизнерадостно спросила меня бывшая богиня. Которую я встретил на территории поместья. Видимо она любила здесь гулять.

В этот раз богиня выглядела куда лучше. Она уже сама стояла на ногах, пусть и упиралась на трость. Учитывая её молодую внешность, трость выглядела слишком неуместно. А ещё, судя по всему, уже она что-то видела, что не могло не радовать.

— Тебе вернулось зрение? — поинтересовался я оглядываясь.

— Это да, — улыбнулась она. — Удача всегда на моей стороне. А я вижу, ты бегаешь от Клирии.

— А ты суёшь нос не в свои дела?

— Ох, любовь, это так прекрасно, — мечтательно произнесла она. — А вот безответная любовь, это худшее что может приключиться с тобой в жизни. Мучаешь девушку почём зря, а ведь она добьётся своего.

— Ты слишком уж умные вещи говоришь, — поморщился я.

— Так я богиня! — возмутилась она. — Я старше тебя, человек. И повидала многое, так-то!

Богиня приветливо похлопала по скамейке, на которую сама села.

— Присаживайся.

— Да я…

— Вот глупый, — рассмеялась богиня звонко. — Садись уже, не выскочит твоя Клирия из кустов. — Я бы не был так в этом уверен. — Она наверняка сейчас по поместью раздаёт указания.

— А тебе откуда знать?

— А сколько, по-твоему, я уже у вас живу? — улыбнулась она. — Я умная, я всё вижу, знай это! От меня ничего не скроется.

Глава 320

— Любовь… — произнесла богиня мечтательно, словно девчушка, которая услышала сказку и теперь представляет её. Она смотрела на меня таким взглядом, словно уже представляла нашу с Клирией свадьбу. — У вас будут красивые детки… Только, надеюсь, умом они пойдут в Клирию.

— Эй! Да харе! Я останусь один раз и навсегда!

— Э нет, мой дорогой послушник…

— Я не твой послушник!

— …боюсь, что не всё так просто будет у вас. Тебе тогда придётся сказать ей прямо в лицо нет. Скажешь?

— Да.

— Не лги богине! Она всё видит! — торжественно произнесла она, подняв палец вверх. — Смелости не хватит!

— Тебя хватило смелости сбросить с небес на землю. Я могу ещё раз повторить, — произнёс я с угрозой.

— Но ты же не поднимешь руку на бедненькую хромую слепую Богиню Удачи, что влачит теперь своё жалкое существование на земле? — захлопала она глазками, скорчив жалобное лицо. — И так уже искалечил почём зря, чем я заслужила такую ненависть? Мне же тоже больно, знаешь ли.

Ну прям ми-ми-ми ня-ня-ня, меня сейчас смоет этим. Ещё и моську такую состроила, просто ужас.

— Отвернись от меня.

— Ну не будь таким грубияном, человек! — схватила она меня за руку и начала трясти. — Будь чуточку теплее!

— Я в меру тёплый.

— Ещё теплее! Теплее! И люди к тебе потянутся!

В голове предстала картина, как на меня нападают орды людей.

— Нет, спасибо, лучше оставлю такую температуру как есть, глупая богиня.

— Умная!

— Глупая.

— Зато очень милая, прекрасная, мудрая и добрая! — нашла богиня, чем похвалить себя. — И к тому же я знаю толк в таких делах! Знаю, что люди делают в таких ситуациях. Я многое повидала и многим помогла! Ведь удача играет огромную роль в таких любовных делах.

— Да неужели? — покосился я на неё. — Тогда может расскажешь что-нибудь, эксперт в амурных делах? Ну там историю, где ты помогла?

— Конечно! — обрадовалась богиня новому слушателю. — Естественно Богиня Удачи просветит тебя, тёмный неуч! Однажды я помогла обрести счастье молодой паре. Одна молодая, юная девушка влюбилась в парня, но не могла найти к нему подход. И она обратилась ко мне. Попросила меня дать ей шанс остаться с ним навсегда. И я выполнила великодушно её просьбу.

— И как же?

— Однажды в ливень они случайно заперли себя в сарае и остались наедине. Так они смогли узнать друг друга получше и стать единым целым.

Какая милая история…

— А потом в тот сарай попала молния и они сгорели вместе! Их тела оплавились, обуглились и они превратились в одно целое! — торжественно закончила она. — Так я выполнила её желание остаться с ним навсегда!

— Да ты просто чудовище! — ужаснулся я.

— А вот и нет! Я лишь помогла им стать единым целым!

— Каким образом?! Заставив расстаться с жизнью?

— Зато они навсегда остались вместе! — обиженно заявила она мне. — Ладно, у меня есть другая история. Там никто не сгорел.

— Окей, — уже не так уверенно предложил я ей продолжить.

— Жил был парень, которому нравилась девушка. И он просил меня жить с ней до конца жизни счастливо, чтоб у них был ребёнок, дом и они не знали больше нужды.

Вроде нормальное начало.

— И я выполнила его мольбы. Они женились, его бизнес стал процветать. У них родилась маленькая милая девочка, которая много смеялась…

Ну… это довольно мило.

— А потом он забыл закрыть печку, и они задохнулись всей семьёй в угарном газе! Так они жили до конца своей жизни в достатке и счастливыми!

— Ты просто чудовище, Богиня Удачи, — в ужасе молвил я правду.

— Нет! Они сами этого хотели! Ладно, вот другая история. Жил был парень, который хотел найти свою любовь и просил меня предоставить ему шанс. Однажды в тёплый летний день он с другом поехал к одной девушке, что жила в соседней деревне. Но было очень жарко, и они решили искупаться в озере. Разделись, искупались, а потом, после купания, голые они посмотрели друг на друга И ТУТ ПОНЕСЛАСЬ!

— Блять! Фу нахуй! — скривился я. — У тебя все истории такие?!

— Нормальная история, — обиделась тупая богиня.

— Нормальная?! Заебись история о том, как пидоры ебутся в жопу. То, что нужно!

— Они не только в попу, — возмутилась она, — но и в ро…

— Заткнись! — закрыл я рот ей рукой. — Не хочу знать подробностей! Ну ты и дура, даже историю нормальную рассказать не можешь. Не удивительно, что ты оказалась на земле. И после таких историй что ты можешь знать о любви? Пожалуй, я тебя сейчас ударю хорошенько.

— Не бей! За что бить маленькую богиню, которая лишь хочет подарить немного счастья? — жалобна ответила она, глядя на меня мокрыми глазами. — Я тут стараюсь, а ты сразу ударить хочешь. Лучше бы обнял и сказал, что я лучшая богиня, которую ты когда-либо встречал, и что ты только и мечтаешь стать моим слугой и восхвалять меня.

— Я смотрю, скромности тебе не занимать, как и наглости.

— Я очень скромна! Что поделать, если я велика и мудрая Богиня Удачи, одна из лучших, если не самая? А ты бы мог сделать мне приятное и сказать, что я лучшая. А то мне теперь очень грустно… Вот что ты наделал, а?

— Я тебя просил помочь мне с моим вопросом, а не рассказывать, как ты из парней петухов делала.

— Я и помогаю. Тебе, например, то, что тебе не отвертеться от Клирии, пока ты не скажешь ей в лицо всё, что думаешь.

— И чем это закончится?

— Или она спокойно примет это, или очень сильно расстроится.

— Насколько?

— Найдёт другой выход из этой жизни, — обиженно ответила богиня. — Но с тобой я не удивлюсь такому. Тут сам решай, мой верный послушник, хочешь ты сделать счастливым себя и отказать ей. Или же сделать счастливой её и принять.

— А третьего не дано? Типа успокоится и всё обдумает? — спросил я.

— Сам думай, — в её голосе слышалась насмешка. — На моей долгой памяти ты не первый и точно совершенно не последний, кто будет вот так бегать, боясь сказать правду.

— И… мне сказать правду?

— А вот тут я тебе не советчица! — радостно сообщила она мне, словно это была хорошая для меня новость. — Сам решай!

Сам решай? Да… вот только не знаю, как решать это дело. Моей изначальной и самой главной ошибкой было то, что я вообще переспал с ней. Если бы не это, то мои последующие подходы к Клирии, чтоб поговорить, не выглядели бы как дешманские подкаты, от которых зубы сводит. А тут трахнул. Проходит время, подходит, разговаривает, целует.

Тьфу блять, аж самому противно. Это же как я мог так облажаться?!

Уже разобравшись с кое-какими документами по поводу нашего будущего и спускаясь вниз, чтоб отдать их Элизи, я повстречал служанку Ависию, вечную заику, и Мэри. Те что-то с интересом обсуждали, и первая даже не заикалась. До моего появления.

— З-з-з-з-з…

— Я понял, здравствуй, Ависия, рад что у тебя всё хорошо.

А у неё всё было хорошо. Потихоньку цвела, уже давно отъела необходимые размеры и была обычной приятной девушкой, которой бы замуж выскочить… Так, я уже опоздал, вон, кольцо на пальце блестит. Значит всё-таки обзавелась мужем.

Ну а чо? Время не стоит, люди живут.

А вот кстати Мэри ни капельки не изменилась.

— Я слышала, Клирия тебя искала, — тут же разулыбалась Мэри. — Она выглядела очень целеустремлённой.

— Мне интересно, кто ещё не знает, что Клирия меня ищет, — задался я вопросом.

— Ну… все, кого она не спрашивала, — улыбнулась слегка застенчиво Мэри, как будто лезла не в своё дело. Ависия закивала головой, подтверждая её слова.

— А кого она не спрашивала?

— Наверное тех, кто не в курсе, кто ты.

Ну хоть на этом спасибо. Нет у меня желания никакого, чтоб моя личная жизнь становилась достоянием общественности. Хотя, наверное, стражницы и так знают всё, вон как иногда смотрят на меня.

— Вы поругались? — спросила меня неожиданно Мэри.

— С чего ты это взяла? — удивился я.

— Ну… она немного хмурая…

— Она всегда хмурая, — тут же ответил я.

— Это тоже верно, — улыбнулась она. — Ты сейчас к госпоже Элизиане?

— Верно, тебе туда же?

— Да, меня просили передать… передать… — она зарылась в своих карманах, после чего достала какую-то помятую бумажку. Критично её осмотрела. — Мда… Когда мне её давали, она была куда более не мятой. Но не суть, мне надо отнести это ей! Идём!

Помахав рукой Ависии, которая в ответ ей кивнула, а мне поклонилась, Мэри повела меня на первые этажи.

— А давно Ависия замужем? — поинтересовался я.

— Год как, — пожала плечами Мэри. — Ты был в университете, когда она познакомилась с одним мужчиной. Такой статный, добропорядочный, он занимается перевозкой леса на восток по реке.

— Вон оно как… Я даже и не знал.

— Так за всеми и не уследишь! — улыбнулась Мэри. — Я тоже недавно встретила одну девушку, она раньше была моей покупательницей в старом городе. А сейчас вон, полы в таверне моет и нянчится с ребёнком. Всё меняется.

— Понятно. А как ты? Как память?

— Память? — Мэри слегка замялась. — Прости, я ничего не помню. Как и в прошлый раз.

Мда… печально. А если вспомнить, то она мне в любви признавалась, предлагала себя. Вообще, если так подумать, то я мог бы вполне жениться на Мэри. Да, на Мэри я бы согласился. Она весёлая, она милая, она лоли… так, стоп, чот я не туда погнал. Но с другой стороны, кушать будет меньше.

Вообще, я Мэри знал дольше, и она зарекомендовала себя как надёжная подруга, которая в меру весёлая, в меру неунывающая и в меру добрая. С ней и путешествовать, и жить было бы приятно. Она была чуткой и просто милой.

Да, если бы я выбирал себе жену, из всех кандидаток я бы взял в жёны именно Мэри. Я не могу сказать, что люблю её, нет у меня такого вау эффекта, когда хочется взлететь и душа поёт, этого описанного чувства любви. Я вообще не знаю, что такое любовь, никогда переживать подобного не приходилось. Однако именно она вызывает у меня тёплые чувства и симпатию. Именно её бы я назвал настоящим другом. И если переводить в такое русло всё, то любовь тоже дружба.

Она заставляет своим видом теплеть моё сердце.

Клирия же заставляет покрываться сердце коркой льда.

Вот и разница.

Может быть быстро жениться на Мэри, чтоб избежать Клирии?

Это была действительно идея.

Я посмотрел на Мэри, которая шагала рядом. Жизнерадостная, весёлая в меру, умеет действовать в случае необходимости и не лишена доброты. Она верная и она своих не бросает, что очень важно. В ней сохранилась эта детская искорка, что делает человека светлее. Думаю, что и матерью она бы стала отменной. И пусть я конченное уёбище, но её понятия «правильно» и «неправильно» совпадают с моими.

Да, вот именно с Мэри я бы и завёл жизнь. Она отлично вписывалась под нормальную жену и вызывала у меня тёплые чувства и желание защищать. Плюс она симпатичная, и я не против делить с ней одну кровать.

Что касается Клирии, то была жизнерадостной только когда кто-то умирает от её руки. Весёлая? Только если кого-то пытает. По крайней мере я больше за ней подобного в другие разы не замечал. Вот действовать она умеет, и это меня пугает больше остального. Доброта в ней вообще под вопросом. Её «правильно» и «неправильно» мне самому могут дать фору. Она пиздец какая целеустремлённая и мне сложно представить её матерью детей. Её детей мне ещё сложнее представить.

Но хуже всего-то, что она вызывала только страх, ужас и желание сбежать. Её жуть буквально заставляла тебя медленно умирать рядом с ней. И если раньше это практически не чувствовалось, то в последнее время стало пиздецки сильным. Я бы жил с ней только в разных комнатах, а лучше, в разных домах.

— Ты так на меня смотришь, словно под венец хочешь меня затащить, — рассмеялась Мэри.

— А ты бы отказалась? — закинул я удочку.

— Я? — она задумалась. — Ну… не знаю, если честно… Хм-м-м… — она внимательно осмотрела меня, словно по физическим показателям пыталась понять, подхожу я ей или нет. — Ну… не знаю. Может быть да. Я не могу сказать, что люблю тебя, но ты мне действительно приятен. А там глядишь, и притёрлись бы, верно? Думаю да, если бы сейчас мне предложил, то я бы сказала да.

Вау, да я сорвал джекпот!

Только… насколько это будет правильным? Я имею в виду, с точки зрения будущего? Моё-то будущее понятно, а вот план? Клирия после этого не слетит с катушек? Не хочу даже представлять, что будет, если так произойдёт.

— Но свадьба, это ответственный момент, Мэйн. Ты сам меня какой видишь?

— Какой вижу? Голой.

— Э? — хлопнула глазами Мэри. — Голой?

— Ага, вспоминаю, как ты ко мне приставала голой, тёрлась об меня.

— У меня наверняка были на это причины! — вспыхнула она красным. — Какие-то очень важные причины и… и… и это были важные причины!

— Я просто в этом уверен, — кивнул я с серьёзным лицом.

— Тебе нравится меня заставлять краснеть! — надула она щёки.

— Очень, ты выглядишь милой, — подмигнул я. — Интересно было бы увидеть тебя в свадебном платье.

— Ты… думаешь? — смутилась она, зачем-то начав закручивать на палец волосы.

— Ага. Мне было бы очень интересно глянуть, как она бы на тебе сидело.

— Вот как. Тогда может быть вам было бы интересно увидеть, как свадебное платье сидит на мне? — раздался холодный голос за моей спиной, чуть не заставив меня подпрыгнуть и завизжать от ужаса.

Если ты не видишь ужас, значит ужас идёт прямо по твоим пятам. Настолько близко, что, даже оглянувшись, ты не всегда можешь его заметить. И стоит на мгновение потерять бдительность, как он тут же захватит тебя и утащит вдаль.

Клирия подкралась незаметно. А я-то думал, её по ауре смогу найти, а тут вон оно как. Видимо поставила режим удержания или сайленс (и какого хера она не может так постоянно ходить?!). Оттого её появление было для меня вдвойне неприятным и неожиданным. Мне стоило огромных трудов спокойно повернуть голову и сказать:

— Привет, Клирия.

И я увидел её. Нашу мисс тьму.

Клирия выглядела… обычно. Она каким-то неведомым образом смогла подавить всю свою ауру, и я её даже не чувствовал. Более того, я даже не испытывал сейчас волнения от её присутствия. Вот бы она всегда такой была. Однако её глаза… вот тут вся её аура и скрывалась. Они буквально светились от переполняющих её чувств.

Каких?

Даже знать не хочу. Но если внешне она выглядела очень обычной, да и ауры было не видать, не сложно представить, какой ураган творился внутри неё. И когда на мгновение я встретился с ней глазами, то полностью осознал, что скрывается в нашей богине, что повидала дерьмо и сохранила его в себе.

— Здравствуй, Мэри. Надеюсь, я не помешала вам, ведь вы так мило общались.

— Привет, Клирия, — улыбнулась Мэри, так и не поняв, что перед ней сейчас стоит. — Да нет, просто обсуждаем, согласилась бы я пойти под венец с ним или нет.

В этот самый момент мне показалось, что температура в коридоре упала до нуля.

Клирия же, выдавив из себя вежливую улыбку, спросила:

— И что ты ответила?

Не говори! Во имя своей жизни, не говори ей, бедное дитя!!!

— Я сказала, что была бы не против, — тут же ответила Мэри.

Теперь температура здесь упала до абсолютного нуля. На мгновение мне показалось, что Клирия — это ещё одна скульптура, что пришла за мной из музея. Всего какую-то секунду она шла с каменной маской вместо лица, прежде чем смогла выдавить из себя хоть что-то. Учитывая, как напряглись её скулы, было удивительно, что Клирия вообще сумела рот раскрыть.

— Понятно. Мне было бы… очень интересно взглянуть вашу милую свадьбу, — произнесла она не своим голосом. Это был потусторонний тяжёлый голос чего-то страшного.

Причём Клирия умудрилась сделать это так, что незнающий человек не почувствовал бы угрозы для своей жизни в этих интонациях. Как например Мэри, которая даже не представляла, что только что сделала. Или была слишком глупа и не проницательна, чтоб почувствовать это.

И едва я хотел уже было вмешаться, как Мэри выдала ещё более полный пиздец, чем до этого, перекидывая смертный приговор с себя на меня.

— Но знаешь, Клирия, — задумчиво оглядела она меня и её, — мне кажется из тебя и Мэйна вышла бы неплохая пара. Вы оба такие умные на вид. Добавь очки Мэйну на лицо, и вы прямо будете созданы друг для друга.

То ли Мэри была не так глупа, как выглядела, то ли сами боги молвили её глупыми невинными устами, но она только что спасла себя от участи стать личным врагом Клирии.

— Ты… так считаешь? — Клирию такой ответ тоже сбил с толку. Она буквально выдохнула эти слова, словно они попали в её ледяное сердце и растопили его.

Мэри, будто ребёнок, кивнула головой.

Знай, Мэри, ради тебя я приму этот удар. Правда он станет для меня, чую, последним.

— Мне кажется, что да. Ты на вид аристократка, постоянно серьёзная, подтянутая. Даже в очках сидишь, когда что-то читаешь. И он на вид очень умный. Действительно как половинки для друг друга.

От её слов Клирия буквально расцвела, зарумянилась и вообще посветлела. Прямо сука сейчас обнимет Мэри.

— Жаль, что на вид, — пробормотала она. — Но тебе, я позволю себе заметить, свадебное платье бы точно пошло, Мэри. Я бы хотела увидеть тебя в нём.

— Серьёзно? — Мэри кажется даже не понимала, что за чудовище перед ней стоит. А вот я понимаю. И смотрю на это, как если бы огромному аллигатору в открытую пасть залетела маленькая птичка.

Клирия проявляла необычайное дружелюбие, которое невозможно было представить в других ситуациях. Она даже улыбнулась Мэри, стараясь придать своему лицу дружеский вид. У неё даже в какой-то степени это получилось.

— В большинстве случаев я абсолютно серьёзна, Мэри, — спокойно ответила она. — Надеюсь, как-нибудь ты заглянешь ко мне на чашечку чая. Мы, думаем, найдём много общего с тобой.

— Да? — удивилась Мэри, словно её Дед Мороз приглашал на фабрику игрушек.

— Естественно, — кивнула Клирия. — Иногда я и госпожа Элизиана пьём чай вместе. Так что, если будет у тебя минутка, заглядывай к нам. Или ко мне. Мы будем рады тебе, ведь ты знала Мэйна до того, как это всё было создано, пусть и не помнишь этого.

— Я… да, не помню, — ответила Мэри.

— Тогда приходи. Я обязательно просвещу тебя, какой вклад ты внесла.

Глава 321

Я вот не пойму, это Клирия так подмаслить пытается Мэри или же действительно хочет с ней поговорить, пошептаться, посплетничать о своём, о женском? Или может хочет её познакомить с прогулками по речному дну с грузом на ногах и так аккуратно подбирается к ней? Я вот честно, не представляю, что может быть у них общего. Даже, потому что одна представляет из себя агнца божьего, а другая сатану в чистейшем виде.

Они о чём-то лепетали между собой в относительно официальной форме, не переходя ту невидимую грань, что делает людей друзьями, пока я раздумывал над своим положением. А подумать было о чём. Например, о том, что сказала Мэри.

Я до сих пор точно не уверен в желаниях Клирии на мой счёт. Насколько она далеко хочет зайти, например. Если просто секс, то окей, я закрою глаза, активирую способность и сделаю своё дело. А если отношения? Блин, я не уверен, что потяну их. Человек, как минимум, должен вызывать нейтральные эмоции. Клирия же вызывает исключительно отрицательные.

Например, страх.

Если бы Клирия всегда могла держать свою ауру под контролем, то проблем бы не было, но она же не может! Это сейчас она как-то заглушила её, однако в другие разы меня просто омывает ею.

Втроём мы спустились до самого первого этажа, где прошли через главный зал, несколько раз встречаясь со знакомыми людьми. Например, с Мамонтой, которая как раз уходила от Элизи. На руках она несла маленький, а относительно своих размеров вообще крохотный свёрток тонкой ткани, в котором лежало дитё. И сейчас это дитё кушало.

— Добрый день, господин, — остановилась она. — Госпожа Клирия. Хорошо, что вы вернулись.

— Привет, Мамонта, — я с интересом посмотрел на пухлого ребёнка в её руках. — Рад, что у тебя всё хорошо.

— Спасибо, — слабо улыбнулась она. — Я только что от госпожи Элизианы. Мы… доставили нужные документы. И госпожа Клирия, по вашему вопросу Лафия уже всё сделала. Они будут в вашей комнате.

— Благодарю тебя, — ответил я, не сводя глаз с ребёнка. Клирия же только кивнула, ничего не ответив.

Мамонта посмотрела на меня, посмотрела на своё дитя, вновь на меня…

— Хотите подержать? — неожиданно спросила меня в лоб она.

— А ты доверишь его мне? — удивился я такому предложению.

— Почему нет, — пожала она плечами. — Он и благодаря вам сейчас живёт и кушает. Потому не вижу ничего плохого, чтоб вы его подержали.

— Да… нет, пусть ребёнок кушает, — особенно с твоими то размерами еды у него точно предостаточно. — Как-нибудь потом.

— Боитесь? — в её хриплом и низком голосе проскользнуло поддразнивание. — Когда-нибудь сами ребёнком обзаведётесь.

— Это да, но вряд ли скоро.

— Не зарекайтесь, — фыркнула она. — Но всё равно спасибо. Тогда я пойду?

— Да, конечно. Как-нибудь я ещё загляну к вам в гости.

— Да, господин.

Мы разошлись.

Вообще, она была не первой, кого я видел с ребёнком. Уже неоднократно встречал наёмниц на четвёртом, которые ходили с грудничками, кормили, пеленали, жаловались мне на трудную жизнь матери… Там вообще не редкость были крики, словно в детском саду. Несколько раз я даже видел, как одна кормила сразу двоих — своего и другой женщины, что была на дежурстве. У них чувствовалась своя община, которая готова поддержать друг друга.

Всё это время, что мы говорили с Мамонтой, Мэри стояла как наэлектризованная, глядя на чадо наёмницы. Я прямо видел, как её ладошки сжимались, желая потискать ребёнка. Клирия же вообще не проявляла интереса, словно ей было без разницы.

И стоило нам пойти дальше, как Мэри тут же сказала:

— Он такой пухленький! — в её голосе слышалось умиление. — Такой милый! Он… он… он…

— Он ребёнок, — сказала Клирия спокойно. — Они все такие пухлые. Много питательных веществ в них.

Мы вдвоём посмотрели на Клирию слегка шокированным взглядом.

— Я надеюсь, ты понимаешь, как это прозвучало, Клирия, — сказал я. — Не надо пугать людей, они не поймут тебя.

Когда мы вошли в кабинет Элизи, там как раз уже собирались уходить муж Лафии, такой матёрый викинг, Юсуф и ещё несколько человек бандитской наружности. Серьёзно, глядя на кабинет и Элизи сразу чувствуешь, что они здесь лишние. Даже просто потому, что выглядят как бандиты с большой дороги.

Все они почтительно остановились, кивнув мне головой и пропуская. Я так же ответил им кивком.

Кстати говоря, теперь я тоже семидесятый, так что могу вполне побороться с любым из них. Правда мои статы всё равно будут слабее, так как в отличие от них у меня есть стата «мана», куда так же уходит часть очков. У них же они распределяются по остальным показателям.

Когда они вышли, я кивнул Элизи.

— Привет, давно не виделись.

— Да, со вчерашнего дня, — кивнула она, после чего перевела взгляд на Мэри. — Мэри, ты чего-то хотела?

— Эм, да, — немного робко ответила она, быстро подошла к столу и положила измятый листок. — Это с кухни, госпожа Элизиана. Сказали, что подсчитали всё необходимое и передают вам список. Ровно столько, сколько просили, включая переходы и время работ.

— Благодарю тебя, Мэри. Можешь идти, — кивнула Элизи, и та, слегка поклонившись ушла, напоследок попрощавшись со мной тёплой улыбкой.

Приятно быть занятой и чувствовать себя частью семьи. Частью чего-то большего, где каждый готов защищать другого. За деньги, естественно, но денег у нас теперь немало. А значит и лояльность бесконечна.

— Здравствуй, Клирия, Мэйн, смотрю вы оба пришли.

— Я с бумагами, — Клирия положила на стол стопку. — Всё было учтено.

— Благодарю тебя, — кивнула Элизи, после чего пролистала бумаги. — И ещё, Клирия, тут кое-какая проблема возникла с твоими документами…

После этого она посмотрела на меня.

— Мэйн, позволишь нам немного посплетничать, пожалуйста? Одни на один?

— Да, без проблем, — кивнул я и вышел.

Бабские дела… Посплетничать захотели… Ну ничего, всё равно всё мне расскажут.

Я ждал не сильно долго. Может прошло минут пять, прежде чем вышла Клирия.

— Мэйн, прошу вас, мы закончили, — кивнула она.

— Ты сейчас уходишь? — спросил я.

— Да, мне надо доделать свои обязанности.

С этими словами она удалилась.

— Так что вы тут обсуждали, пока меня не было? — спросил я первым делом, когда зашёл обратно в кабинет.

— Посмотри, — не тая, протянула она мне бумаги, исписанные почерком Клирии. — Ничего не замечаешь?

Я внимательно просмотрел все записи. Аккуратный почерк, всё ровненько, красивенько, прямо видна женская рука. Правда…

— У неё пять плюс пять получилось восемь.

— Вот и я о том же, — кивнула Элизи. — И таких ошибок там очень много. Я уже четвёртый по счёту документ переделываю. И потому я сейчас предложила ей взять небольшой отпуск, чтоб она не создавала мне ещё больше работы.

— Может она считала всё по высшей математике? Ну, знаешь там, вид математики, когда два плюс два не равно четыре.

— Мэйн, прошу тебя, не надо, — вздохнула Элизи и открыла какие-то бумаги. — Мне за неё сейчас исправлять здесь ещё уйму чего. Клирия чуть ли не главная здесь, через неё многое проходит, а она стала чудовищно рассеянной. Как будто теперь думает о множестве вещей, которые мешают ей сосредоточиться. О чём угодно, но только не о работе. С этим надо что-то делать.

— И что именно? — заинтересованно спросил я.

— Дай ей то, чего она хочет.

— Чеснока?

— Ответа.

— На вопрос, где чеснок?

— Прекращай, Мэйн, — попросила Элизи. — Клирия точно не в себе, если такие ошибки допускает. Ты должен с ней поговорить, повлиять на неё. Ты сам видишь, что она накуролесила. И боюсь, что причина — твои слова.

— Ну да, опять во всём виноват я.

— Ты видел, в каком Клирия состоянии. Она ищет себя, ищет цель, ищет смысл существования, бросается из крайности в крайность. Ходит как стукнутая по голове. Будь она просто расстроена, то ладно. А тут Клирия даже не думает, её мысли где-то вообще в другом месте.

— И?

— Клирия растеряна внутри, пусть и старается этого и не показывать. Она сейчас слишком плохо соображает и анализирует, что доказывает весь этот бред, который написала и высчитала. Клирия ищет к чему бы прибиться и чему бы вновь отдать себя. Она так привыкла к чему-то следовать, что теперь без этого жить не может. А тут ты говоришь, что она тебе нравится! То, что ты сказал ей, сделал комплимент, лишь послужило для неё сигналом, что возможно стоит попробовать найти новую цель, совершенно иную. И Клирия теперь не отступит, пока не получит конкретного «да» или «нет». Оттого она и бегает за тобой. Ей нужен ответ. И Клирия готова побороться за положительный ответ.

— Побороться?

— Не недооценивай её. Она умеет идти ва-банк и ставить всё, что имеет. И поверь, Клирия сделает всё, чтоб получить ответ «да».

— Предлагаешь дать ей точный ответ, чтоб разбить или наоборот, склеить сердце?

— Предлагаю подумать о будущем, Мэйн. Мы почти дошли до конца. Просто нужно ещё немного поднажать. Я думала, что если ты побегаешь от неё немного, она подостынет. Знаешь же влияние момента, нервы успокоятся. Однако боюсь, теперь на это рассчитывать бесполезно. Я сделаю так, как ты скажешь, но постарайся сделать правильный выбор.

— Даже если это будет значить обман?

— Не обязательно. Всегда можно привыкнуть. Я же привыкла к мысли, что работаю на того, кто меня убил, верно?

— Ты предлагаешь мне пойти на жертву собой, — нахмурился я. Что-что, а такая идея меня вообще не вдохновляла.

— А ты разве этого не делаешь? — приподняла брови Элизи. — Рискуешь жизнью ради плана.

— Ты предлагаешь мне обречь себя на то, чтоб провести остаток жизни с Клирией. Нет, спасибо, — покачал я головой. — Я не пойду на это. Пусть думает, что хочет или собирает своё сердце по кускам. Это её проблемы, не мои.

— Представь, какого ей будет получить отворот поворот. Но как знаешь, — пожала плечами Элизи. — Однако думаю, что в случае чего ты сделаешь правильный выбор.

Правильный выбор.

Клирия.

Правильный выбор.

Как-то не звучит, никто не находит этого? Если делать правильный выбор, то лучше уж выбрать Мэри. Она куда безопаснее и лучше, чем наша прожжённая мисс тьма. И я бы не был столь категоричен, если бы не её аура. Тут хотя бы раз два, улыбнулся и готово, а с её аурой это превращается в пытки и жертвоприношение.

— Итак, оставим пока тему с Клирией, Мэйн. Ты хотел принести мне план.

— Ага, держи, я всё написал, — положил я на стол бумаги и приземлился в ближайшее кресло. Как же мягко… Божественно мягко… Я помню времена, когда здесь было как в темнице, и стоял старый обшарпанный стол. Горели неярко факела, а Элизи писала чисто при свечах. А теперь вон, белым бело, словно во дворце.

— Я вижу… ты решил, — Элизи говорила медленно, на ходу, пока читает, пытаясь сформировать мысль, — пойти таким путём.

— Есть вариант лучше? — спросил я с лёгким вызовом.

— Это опасно.

— Всё опасно, — отмахнулся я. — Нам надо всего-то немножечко подчистить королевство, чтоб не возникло никаких проблем.

— Немножечко? — посмотрела она на меня поверх листов. — Ты забываешь, что я…

— Ты не была героем. Просто человек, которому дали силу, не боле, — отмахнулся я. — Зато ты стала таковым, когда восстановила с Клирией деревню, создала городок, нашла всем работу. Звания не играют значения. Только твои действия.

— А ты у нас, получается…

— Антигерой. Уёбок, если так будет созвучнее. Но теперь к делу, всё равно рано или поздно мы столкнёмся с ними. Это будет проблемой, причём огромной и глупо спорить о том, что нас они просто вырежут.

— Я поняла твои намерения, но… Просто но, — вздохнула Элизи.

Я её понимаю и не осуждаю. Да, не каждый пойдёт на это. Эта вся доброта и ля-ля-ля в голове у каждого иногда укореняется настолько сильно, что даже неопровержимые факты не всегда помогают заставить их отказаться от прежних мыслей.

— И так, как я понял, Мэри притащила записи о провизии, верно? — продолжил я разговор.

— Да, мы завтра, послезавтра уже соберём необходимое количество провианта. Можешь не беспокоится.

— Тогда остался… — стук в двери перебил меня и был как нельзя вовремя. Вот прямо подумал, что сейчас он нужен и нате, пожалуйста. Словно сама Богиня Удачи толкает к такому исходу. — А вот и он. Войдите!

В комнату заглянул гоблин. Обычный классический гоблин, которые якобы девок портят по версии некоторых социопатичных рыцарей. Конечно, не красавец, но он и не претендовал на человеческих девушек. У них свои водились.

— Господин Антигерой. Госпожа Элизиана. Я пришёл, — топнул он ногой, словно отдавая таким образом честь.

— Спасибо, что откликнулся. У нас возникло кое-какое дело, в котором вы можете нам очень сильно помочь. Вы же хорошие строители, как я понимаю?

— Если под землёй. Но дворфы получше будут. Но мы тоже умеем. Мы у вас вентиляцию рыли, — похвастался он горделиво.

— Вот именно поэтому я кое-что хочу у вас спросить. И прежде, чем скажете «да» или «нет», посмотрите сами.

Я, не оборачиваясь, стянул нужный лист со стола Элизи и протянул его гоблину. Тот подошёл, с интересом взял его и начал то ли рассматривать, то ли читать. Я не был уверен в грамотности гоблинов, оттого всё было сдобрено довольно понятными картинками не в моём исполнении естественно.

Гоблин внимательно рассматривал картинки и даже, как мне показалось, читал.

— Есть ещё картинки и надписи? — спросил он.

Я протянул ему остальное. Кипу бумаг, где было примерно описано всё, что требовалось отстроить и сделать. Техническое исполнение я всё же оставлял на гоблинов, так как они строили, они знают, как это должно выглядеть.

Он, наверное, минут десять разглядывал эти бумажки, прежде чем вынести свой вердикт.

— Понятно.

И всё. Что понятно, хрен знает.

— Что именно? — уточнил я.

— Это сложно. Очень сложно. И опасно. И очень жарко.

— Я знаю, но мне интересно, это выполнимо или нет. Если это слишком опасно, то так и скажите.

— Это опасно. Но выполнимо. Мы сможем справиться при должной подготовке. Но… подпорки. Это надо будет разрушить частично пол и стены. Закладка… тоже выполнимо. Но, как я понимаю, он активен. Почему именно он?

— Как раз потому, что он активен. Как я смог узнать, он до сих пор действующий. В меру. То есть и конца света не устроит, но и если подтолкнуть, полыхнёт как надо. Потому мне и важно знать, получится ли у вас сделать всё, как я прошу, или нет.

Гоблин задумался, вновь принявшись рассматривать бумажки. Он долго пыхтел и шевелил своими ушами, пытаясь, видимо, прикинуть, насколько такое возможно, прежде чем ответил.

— Нам потребуется много оборудования. Скорее всего, обратно мы его вернуть не сможем. И ещё одежда…

— Это не проблема. Главное, что сможете, верно?

— Сможем, — кивнул он. — Но потребуется время. Не знаю, сколько. Никогда таким не занимались. Но оно потребуется, — кивнул он на потолок. — И мы справимся.

— Это хорошо, — выдохнул я. — Тогда можете уже собираться, чем раньше, тем лучше. То, что потребуется… — я посмотрел на Элизи, и та кивнула, продолжив за меня.

— Зайдёте попозже ко мне. Я назначу вам того, кто будет отвечать за оборудование и обмундирование.

— Ясно. Тогда я пойду собирать гоблинов, — кивнул гоблин.

— Да, иди, — кивнул я, и тот, топнув ногой, вышел из комнаты.

Мы лишь проводили его взглядом, после чего переглянулись. Элизи нарушила тишину первой.

— Ты уверен в плане?

— Вообще нет, — положил я руку на сердце. — Как и обычно, на словах всё заебись, а на деле на отъебись. Однако с этим надо что-то делать в любом случае, так как герои наверняка встрянут за бравое дело, и мы не сможем потягаться с ними.

— А Эвелина?

— Мы начнём всё тихо, — ответил я. — Просто создадим плацдарм, после чего уже займёмся и Эви. И… кстати, однажды кто-то упоминал, что Фракция Ночи устраивает собрания. Типа собираются все вместе и обсуждают дела насущные и важные.

— Ты про балы? — спросила она.

— Нет, именно заседания всей Фракции Ночи. Я не понял толком, что имели в виду, но это точно не бал. Что они проводятся и там обсуждаются. А ещё что туда приглашаются только графы… Ты была там?

— Кажется я понимаю, о чём ты говоришь. Сбор всех графов по поводу какого-либо вопроса, разрешения конфликтов, выбора пути или экстренного собрания. И естественно я на нём была, — кивнула Элизи. — Два раза. Они не носят систематического характера и собираются только когда надо что-то обсудить. А зачем ты спрашиваешь?

Последние слова она произнесла с подозрением, едва заметно прищурившись, глядя на меня.

— Да вот, у меня есть мысля по этому поводу, — неопределённо ответил я задумавшись.

Глава 322

— Когда у тебя, как ты говоришь, появляется мысля, это повод насторожиться и приготовить партию гробов, — сказала слегка холодно Элизи. — Признайся, что ты решил устроить?

— Я просто спросил! — невинно хлопнул я глазами. — Нельзя поинтересоваться?

— Если ты интересуешься, то это повод забеспокоиться о тех людях, Мэйн. Без обид, но твой единственный талант — убивать. И кроме этого ты больше ничего толком не умеешь. Потому, когда ты спрашиваешь про собрание… нет… не говори мне…

— Да ладно тебе! Они зло!

— Ты тоже зло, хочу я напомнить, — заметила Элизи.

— Ну да. Но я зло во спасение, а они просто зло, которое рушит королевство. С них не убудет.

— Мэйн, ты должен подумать. То, что тыпредлагаешь, это практически сразу же приведёт к гражданской войне. Графы дня не будут сидеть, сложа руки, увидев, что все графы ночи пали.

— Если не узнают, то не нападут, — отмахнулся я. — К тому же в тот момент им будет уже не до этого.

— Это безумие.

— А на что ты рассчитывала, позволь узнать? — поинтересовался я спокойно. — Что я пойду всех обнимать и целовать в щёку? Только не говори, что не знала, к чему ведёт план, ты так же участвовала в его разработке. Вопрос был только в том, когда и как.

Я не собирался её ругать, так как понимал причину её смятения. Везде всегда одно и тоже. Ты знаешь, что это нужно, но вот настаёт момент, когда ты стоишь с поднятым мечом и тебе становится жалко врага. Надо просто её понять и поддержать.

Элизи замолчала. Просидела так секунд двадцать, размышляя над всем, прежде чем ответила.

— Ни на что. Ты прав, прости, — вздохнула она. — Ты меня так смутил этим заявлением, что мне показалось, сейчас слишком рано. А оказалось, что мы как бы уже и подошли к этому. Так быстро пришло время, и я начинаю волноваться. И эти убийства во спасение… Сейчас мои с Клирией смелые планы не выглядят столь простыми, и мне кажется, что мы провалимся в самом начале.

Я подошёл к шкафу и выудил оттуда какую-то рандомную бутылку, наполнил до краёв стакан и дал ей. Всего один стакан, чтоб успокоилась, спаивать я её не собирался. Она с сомнением посмотрела на него, но приняла и немного отхлебнула.

— Всё в порядке. Все мы боимся, — сказал я мягко.

— Да, все… — протянула она и ещё раз отпила. Помолчала, отпила, вновь помолчала, вновь отпила. — Но в последнее время я волнуюсь всё больше и больше, как понимаю, что план всё ближе и ближе. Из-за того, что я очень боюсь умереть. Ещё раз. И ещё раз оказаться в той темноте, как тогда.

— Во-первых, когда ты умираешь, ты оказываешься не в той темноте, в которой очутилась тогда, Элизи. Я тебе точно говорю. Ты была в клетке благодаря мечу, а там ты окажешься в очень приятном и спокойном месте, где тебя никто не будет беспокоить.

— Точно… ты же уже умирал, — усмехнулась она.

— Ага. Во-вторых, ты не умрёшь. Ты сидишь в тылах и помогаешь с организацией. К тому же, когда всё закончится, понадобится тот, кто сможет помогать править в королевстве.

— Боюсь, что для меня там места не найдётся.

— Да найдётся, — отмахнулся я.

— Там я ничем не смогу помочь, — покачала Элизи головой.

— Сможешь. Ты упрямая и умеешь управлять, вести дела — это показало графство. Ты хотела стать героем и помогать людям, чем и занималась, будучи Кэйт. Чем занимаешься, будучи Элизианой. Кем бы ни оказалась, всё сводится к тому, что ты помогаешь. Спасаешь от разбойников и тварей, или отстраиваешь графство и не даёшь людям помереть с голоду. У тебя героически-идеалистический заскок, — при этом слове Элизи слабо улыбнулась, — и он мне нравится.

— Героически-идеалистический заскок? Мне казалось, что все пытаются делать всё правильно.

— Правильно для себя. Зачастую обычный люд туда не попадает. А ты вон как всё организовала. Так что не думай об этом, предоставь грязную работу тем, кто в ней шарит, а сама верши добро на земле, — улыбнулся я.

Она ещё раз отхлебнула от стакана, после чего молча покрутила его, разглядывая, как алкоголь плещется внутри. Её пробило на поговорить и раскрыть душу. Знаю, что такое иногда бывает; если хоть ещё один человек об этом знает, жить становится легче.

— Вершить добро на всей земле… — задумалась Элизи. — А знаешь, когда я только пришла сюда, я думала, что вот он — шанс изменить мою жизнь. Я всегда хотела, чтоб меня заметили, чтоб меня любили и чтоб я могла помогать людям. Думала, что раз я герой, то смогу всех спасти и тогда меня все будут любить, уважать и восхвалять. Я хотела стать уважаемой благодаря тому, что делала что-то хорошее. А потом поняла, что я не единственная такая, — она грустно хмыкнула. — Забавно, да? Я просто терялась на фоне других, более успешных героев. Даже моя цель помогать людям пропитана корыстью. Всё ради того, чтоб меня любили и уважали.

— Но тебе это и самой нравится, ведь так? Помогать людям. К тому же всем насрать, что ты чувствуешь внутри и какая ты там. Все судят по обложке, так как внутрь тебя заглянуть не могут. Влияние на мир окажет не твоё внутреннее «я», а твои действия. Да и сейчас тебя и любят, и уважают, — заметил я. — Тебе кланяются в ноги, к тебе прислушиваются и все прибегают на поклон. Все знают, что графиня Элизиана отстроила город с нуля, и все жители знают, благодаря кому они сыты и живут дальше.

— И нашла я это только сотрудничая с антигероем. Ирония судьбы. — Она залпом осушила кружку. — Желала стать знаменитой филантропкой. Стала ей, помогая злу. Мир сошёл с ума.

— Ну мы не чистое зло, хочу заметить, — подмигнул я ей. — Вон скольким людям помогли. Да, многие погибли. Но легко рассуждать, что так нельзя, когда ты не стоишь перед этим выбором. Так что по итогу, что мы получили, всё было во благо. Ну как, потешил твоё самомнение?

— Да, благодарю, мне стало спокойнее и приятнее на душе, — кивнула с усмешкой Элизи. — Моему самомнению очень приятно. Однако я всё равно волнуюсь, если быть откровенной.

— Я тоже. Все волнуются.

Волнуюсь… хм… нет, я сейчас волнуюсь не насчёт плана, а насчёт Клирии, которая рыщет где-то, словно сексуальный хищник, и ищет свою жертву. Не хочу попадаться в её объятия, так как даже мне будет от этого не сладко.

— Однако возвращаясь к собранию Фракции Ночи, когда их проводят? — вернулся я к изначальному разговору. — Есть какие-то точные даты?

— Как захочет и скажет госпожа Эвелина. Или по какому-то экстренному случаю.

— Экстренный случай? Например?

— Ну, я даже не знаю, что ответить. То, что заставит госпожу Эвелину заволноваться, скорее всего.

А что может заставить волноваться Эви? Честно говоря, я знатно задумался над этим вопросом, так как не мог даже прикинуть, что может вывести её из себя. Не заправленная простынь? Закончившаяся туалетная бумага? Кто-то убил её любимую кошку?!

Или же…

— Как ты думаешь, если мы будем присылать ей отрубленные головы графов, это её выведет из себя? — поинтересовался я задумчиво. — Или руки? Ну типа набора «собери сам»?

Элизи посмотрела на меня… странно.

— Ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно, — кивнул я. — Многим людям нравится набор «собери сам». Трапика там соберёт себе…

— Ну… это… может сработать, — ответила она через несколько секунд, приложив палец к губам и посмотрев в потолок. — Если кто-то начнёт убивать людей из её фракции, то это заставит госпожу Эвелину забеспокоиться. Или же не заставит… Нет, она должна будет отреагировать, чтоб показать свою власть.

— И все соберутся вместе?

— Да, в огромном зале, где расположен длинный стол. Там все рассядутся, и она будет во главе. Всё это будет происходить в её личном замке под охраной её солдат.

— Которыми командует Констанция, — кивнул я. Сейчас в моей голове строился план-пакость. Кажется, пакости, это единственное, что я могу придумать. Какой же я уёбок, пиздец просто. — А знаешь что, вызывай-ка к нам в гости Констанцию, Элизи. А то соскучился что-то по ней, — улыбнулся я.

Естественно, что Констанция не сможет тут же прилететь на мой зов. Должно пройти время, когда она улучит свободный момент и придёт к нам, не вызвав подозрений у других. И этого момента надо ждать. И ждать его можно довольно долго, возможно, я даже план тот смогу выполнить, так что…

Я дошёл до своей комнаты только к ночи. Просто наше обсуждение планов с Элизи слегка затянулось. Пока мы с ней обсудили одно, потом другое, составили небольшой план на будущее, уже пришла служанка и объявила, что пора ужинать. Что мы и сделали прямо в кабинете.

А сейчас…

Я молча открыл ключом дверь в свою комнату.

Ещё предстояло много чего сделать и обдумать, но этим уже займётся Элизи. У неё с такими мелочами было куда лучше, чем у меня. Ещё бы туда Клирию… но она пока что не слишком-то и дееспособна, к сожалению. Да и вообще, её чего-то не видать, хотя я думал, что она будет меня поджидать у дверей Элизи. Даже запаха чеснока не было. Зато был какой-то очень лёгкий и приятный аромат. Блин, если бы Клирия не жрала чеснок, а душилось бы чем-то подобным, то было бы очень чудно. И если бы она меня не преследовала, тоже было бы чудно.

Да вообще, будь она обычной девушкой, всё было бы чудно.

Но то несбыточные мечты.

Закрыв дверь, я щёлкнул пальцами зажигая на потолке люстру. Мне ещё предстояло сделать…

— Вы сегодня поздно, Мэйн.

Голос, который я бы предпочёл не слышать и уж тем более в своей комнате, раздался за моей спиной, словно приговор палача Рока. От него меня даже мурашками пробрало. Едва дыша и понимая, кого увижу в глубине комнаты, я медленно обернулся.

Там, куда свет от люстры не доставал, на меня смотрели два глаза. Два внимательных, ярких, светящихся изнутри и до потери сознания жутких глаза — голубой и тёмно-красный. Словно кошка или демон, ей-богу.

Я знаю, что не в тему, но как у неё глаза в темноте светятся?

Я ещё раз щёлкнул пальцами, зажигая вторую люстру и полностью освещая комнату. Там, облокотившись на спинку кресла, закинув нога на ногу, положив руки на подлокотники и сцепив пальцы перед собой в замок, сидела моя нелюбимая в последнее время Клирия.

— К-клирия? — заикнулся я.

— Как видите, Мэйн, — спокойно ответила она, вальяжно сидя в кресле. Словно какой-то мафиозный босс Аль Пачино.

— К-как ты попала сюда? — я старался придать голосу стойкости, но чот не сильно вышло. Уж слишком её появление было неожиданным.

— Прошу прощения за вторжение, Мэйн. Я открыла дверь, чтоб дождаться вас в комнате и поговорить. Вы так заняты, что не оставляете на меня в своём плотном графике времени.

По голосу было не слышно, чтоб она извинялась.

— Это моя комната, ты не забыла? — попытался я сказать грозно, но Клирия даже ухом не повела. Более того, она пошла в новую атаку с более подлым приёмом.

— Мэйн, прошу, не выгоняйте меня, — тихо и мягко сказала она. — Неужели вы просто выгоните меня сейчас из комнаты, даже не выслушав?

Клирия медленно встала. Очень медленным шагом, словно показывая всю себя, двинулась в мою сторону. И только сейчас я понял, что пахнет приятно как раз-таки от неё, всю комнату сейчас наполнял её аромат. Клирия сменила запах чеснока на что-то более подходящее.

Подготовилась, сучка.

Проходя мимо тумбочки, она провела по ней пальцем.

— У вас такая комната пустая. Необжитая совсем, — сказала она, посмотрев на палец и оглянувшись. — Слегка пыльная. Здесь не хватает… женской руки, вам не кажется? Мягкой женской руки, что добавит немного уюта в это место. Как считаете?

— Я здесь почти не бываю, — вернул я какое-никакое самообладание. — Так что мне это не нужно.

— И вам требуется женская рука, — проворковала она, подошла почти вплотную, протянула руки и поправила воротник моей рубашки. — Неухоженный, словно босяк с улицы.

Я отшагнул от неё к двери и начал лихорадочно дёргать ручку, пытаясь открыть дверь, но… БЛЯТЬ! Я же её на ключ закрыл! А ключ…

Вот же… секунда поисков его по карманам и…

Клирия! Эта сучка с хитрой улыбкой крутила на пальце мой ключ, который через секунду соскользнул и улетел в угол.

— Ой. Выскользнул, — сказала она невинно. Я даже был готов поверить, что это случайность.

Но выход… Я чуть ли не в истерике, стоя к двери спиной, дёргал её от безысходности за ручку, надеясь на чудо, что она откроется. Но нет, чудес не бывает.

— Убежать решили, Мэйн? Это так… мило, — улыбнулась она белоснежными, ровненькими и очень острыми зубками, которые словно светились на её лице. Никак блендамедом пользуется. — Знаете, у вас тут так пусто и одиноко. Быть может эту пустоту надо разбавить ещё кем-нибудь.

— Да мне не одиноко.

— Да? А мне бывает одиноко. Особенно сейчас. Одиноко, и в душе пусто после случившегося. Очень пусто, — она на секунду стала грустной, но потом лучезарно улыбнулась, заставляя мои яйки сжаться. Театральная сучка. — Было бы очень пусто, если бы не вы. Казалось, что жизнь уже кончена, но тут пришли вы. Что тогда, что сейчас, вы каждый раз подставляете мне плечо, и я просто не могу не ответить на это. А потому всё само пришло ко мне, и я подумала, что вы правы.

Аура её усилилась многократно. Буквально с нуля её тёмная, жгучая, вызывающая животный ужас аура заполнила комнату. Она давила, словно я оказался в барокамере с тёмной материей. Это невозможно описать, можно лишь почувствовать. От этой ауры твоё сердце начинает биться очень быстро, а страх вытесняет любую другую эмоцию.

— Прав? Насчёт чего? — хрипло выдавил из себя я.

— Иногда девушка должна сделать следующий шаг. Вы уже свой сделали, например. Сейчас ваша неуверенность понятна, потому я осмелюсь перехватить инициативу, чтоб закончить этот фарс.

— И-инициат-тиву? — пробормотал я.

— Да-да, инициативу. Я, Мэйн, инициативная девушка, — коснулась она пальцами своей груди. — И я благодарна, что вы в такой трудный момент пришли мне на помощь. Подставили плечо, когда я в этом нуждалась, и помогли идти дальше. Мне очень больно. До сих пор больно, но с вами я могу отвлечься от этого, и мне действительно становится легче. Правда… наша неопределённость меня слегка сбивает с толку. Настолько, что я становлюсь рассеянной, забываю то, чего не должна, теряю сосредоточенность. Возвращаюсь мыслями ко всему этому и не могу понять, что происходит. Кажется, что я оглупела за эти последние недели, потеряла хватку и ясность мысли. Потому решила, что надо всё вернуть на круги своя.

— И каким же способом? — пробормотал я.

— Долой неопределённость. Сделаем всё сразу и прямо, без этих игр для маленьких детей.

Что ты блять со мной хочешь сделать, чудовище?!

Клирия отошла от меня на шаг.

С лёгкой улыбкой она коснулась лямок платья и просто сдвинула их вбок. Тем самым сбросила своё любимое платье, в котором она постоянно ходила, на пол. Ебать, вот это было очень эффектно, ставлю сотню, что она это платье подготовила специально для такого вау эффекта.

И моему взгляду предстала Клирия в нижнем белье. В чёрном кружевном белье, которое она подбирала с явным умом и вкусом. Возможно, что к этому она привлекла не только свои знания, но и профессионалов.

Блять! То-то я её практически не видел сегодня, кроме как около Элизи!

Клирия стояла ровно, стройная, с лёгкой улыбкой глядя мне в глаза. Стояла, позволяя оглядеть её тело, которое было немного специфическим. Открытые участки рук, ног и шеи целы, но всё остальное буквально полностью покрыто шрамами. Но оттого она не становится менее привлекательной.

— Достаточно с меня игр и догонялок, — томно произнесла она и шагнула ко мне, заставляя вжаться в несчастную дверь, которую я с дуру закрыл.

И мне же просто надо сказать нет! Сказать нет, но сука, как же это сложно сделать… какое же я сыкло…

Её руки легли мне на плечи, она слегка стала на цыпочки, чтоб быть ростом с меня, после чего приблизилась к моим губам, остановившись всего в сантиметрах и коснувшись моей щеки своей ладонью.

— Возможно ты и прав. Пора жить дальше. Пора забыть то, что должно быть забытым, — тихо прошептала она. — Я буду забыта. И плевать мне на это.

И она поцеловала меня, медленно, сладко и страшно. Ну а мне так и не хватило смелости сказать ей в лицо нет. Не хватило смелости как сказать нет, так и увидеть её выражение лица при отказе. Разрушить её ложные мысли.

— Ты прав, пора и мне порадоваться жизни, Патр-р-рик.

Сегодня меня буквально поглотила сама тьма.

Глава 323

Я открыл глаза с ощущением, что меня поглотила тьма. Тьма, которую даже не мог разогнать свет. Хотя…

Я, щёлкнув пальцами, зажёг свечи на ближайшем подсвечнике на тумбочке, и тьма тут же пропала.

Однако не в моей душе. К сожалению, тут надо эту свечку или глотать, или вставлять в жопу зажжённой, так как других возможностей я не вижу.

А причина сейчас лежит у меня за спиной, мирно посапывая, прижавшись маленькой грудью к моей спине, перекинув через меня ногу и рукой прижав к себе. Типа чтоб не убежал.

Клирия словно читала мои мысли.

Взгляд невольно скользнул по полу, на котором валялось её бельё, что она сбросила с себя вчера. Эти секунды проносились в моём мозгу подобно ночному кошмару, который не собирался останавливаться.

Вот она целует и утягивает меня через всю комнату к кровати. Вот она меня толкает на неё и медленно демонстративно раздевается, как будто танцуя стриптиз. Снимает сначала бюстгальтер, а потом и трусы, оголяясь полностью и демонстрируя своё тело мне. Аккуратное, подтянутое, с треугольником волос и полностью покрытое шрамами, словно татуировкой. И да, она улыбается, демонстрируя себя всю, всё то, что скрыто от глаз других, словно полностью доверяя мне всё своё тело. Потом уже раздеваюсь я под её пристальным взглядом, ощущая себя как на приёме врача в военкомате, после чего Клирия меня толкает на кровать, и сама забирается туда.

— Будешь моим, Патр-р-рик? — спрашивает она игриво, а меня пробирает до костей.

Особенно это «р-р-р» в моём имени. Это вообще форменный ужас.

Но Клирия… она на своей волне, в своих мыслях и со своей болью. И восприняла это иначе.

— Мне тоже страшно. Для меня это что-то новое. Так что будь джентльменом со мной Патр-р-рик. Я рассчитываю на тебя.

Остальное, что происходило, помню смутно. Очень смутно. Помню, что активировал способку, помню, как мы целовались, как она вся прямо пыталась вжаться в меня, обнять так сильно, чтоб стать единым целым со мной. Помню, как Клирия каждый раз невольно напрягалась, когда в неё упиралась моя нижняя часть. Помню момент, когда в первый раз входил в неё: как она вся была напряжена, и даже слегка вибрировала; помню её встревоженное напряжённое лицо, поддёргивающийся глаз, серьёзный взгляд мне в глаза, приоткрытый рот и глубокое дыхание. И то, как Клирия выдохнула, когда я вошёл полностью.

А потом понеслось. Медленно, чтоб привыкла, а потом быстрее и быстрее. Раз, второй, третий. Клирия, как говориться, принимала меня всего и полностью, покрикивая на пиках. Она целовалась, иногда просто смотрела мне в глаза, словно помимо трусов хотела залезть и в мою душу. Иногда Клирия хихикала, словно молодая девушка, и говорила какие-то глупости.

Вот так, после этого, оба мокрые и уставшие, мы уснули. Она устала от секса, я же устал от её тьмы.

И предпочёл бы сейчас её не видеть в своей кровати! Может свинтить, пока не поздно?

— Патр-р-рик, — раздалось мягко за моей спиной, и её рука плавно с моей груди поднялась к лицу и повернула голову в бок. — Перевернись.

Я перевернулся.

На меня смотрели два разных по цвету глаза.

— Разноцветка… — пробормотал я.

— Разноцветка? — слегка удивилась Клирия, после чего чисто и звонко рассмеялась. — Я поражаюсь тебе, Патрик, разноцветка… ха-ха-ха-ха-ха… ты просто чудо.

От её смеха мне захотелось расплакаться как маленькому ребёнку, но я мужественно сдержался. А Клирия подтянулась, коснулась своими губами моих. Это было последней каплей.

Я просто взлетел с кровати и уже стоял в метрах двух от неё, прежде чем сам это понял. Словно отдёрнул руку от горячей плиты. А Клирия слегка удивлённо смотрела на меня, словно пытаясь понять, что происходит.

— Патрик? — уже более спокойно, и скорее по-доброму озабочено спросила Клирия. — Что-то случилось?

Мне надо подышать — вот что случилось. Я… я больше не выдержу этой ауры, меня сейчас трясти начнёт. Мне нужно вырваться из этой сраной комнаты.

— Сиди здесь! Я сейчас быстро завтрак притащу, — едва ли не скороговоркой сказал я, натягивая штаны. — Быстро! Жди.

— Я… хорошо, я буду ждать, — кивнула она спокойно, сев ровно и позволяя одеялу сползти с груди. Словно послушная ученица с покорным лицом, ровной осанкой и ручками на ногах.

А я выскочил в коридор с гулко колотящимся сердцем, тяжело дыша, словно только что прогулялся по аду. Упёрся рукой в стену и пытался прийти в себя, пока в голове происходило чёрт знает что.

Это… это невозможно, она словно убивает…

Я посмотрел на дрожащую руку.

Это ненормально.

Немного отдышавшись, я взял себя в руки и поднялся на кухню.

Здесь у нас царило утреннее спокойствие. Только Мэри и ещё две служанки.

— Мэйн! — радостно воскликнула Мэри, однако, приглядевшись, нахмурилась. Две другие служанки тут же поклонились.

— Завтрак. На поднос. Что-то лёгкое. И какой-нибудь напиток. Наверное, лучше с алкоголем, типа коктейля.

— Но… мы не умеем коктейли… — робко пробормотала одна.

— Так поднимите ту, которая умеет! — рявкнул я, заставив отстраниться всех трёх в ужасе.

Блин, аура…

— Прошу прощения, девушки, у меня была сложная ночь. Сделайте, как я сказал, пожалуйста, — уже более спокойно, подавляя ауру, сказал я.

— Да! — тут же ответили они и ретировались.

Мэри же налила мне чая.

— Что-то произошло? — тихо спросила она. — Ты бледный.

— Нет. Пока нет, но спасибо, что интересуешься. Смотрю, всё работаешь здесь, — огляделся я.

— Да. Помогаю, чем могу, — кивнула она. — Пока их нет, я приготовлю тебе самому чего-нибудь?

— Бутер какой-нибудь сваргань, если не сложно.

Мэри кивнула и засуетилась. К тому моменту, как она протянула мне кружку чая и бутер, на кухню зашла Сиианли.

— С добрым утром, господин. Я могу помочь вам? — поклонилась она.

— Да, Сиианли, пожалуйста. Нужен коктейль, желательно какой-нибудь… кофейный или шоколадный алкогольный.

— Слушаюсь.

Она ловко начала вытаскивать баночки, приправы и так далее, пока я завтракал.

— Кстати, это случайно не из-за… Клирии? — тихо спросила Мэри, смотря на меня щенячьими глазами.

Я с набитым ртом удивлённо посмотрел на неё, после чего неуверенно кивнул. Раз уж она догадалась, то не имело смысла скрывать этот факт. Рано или поздно всё равно все узнают, и лучше пусть Мэри узнает это от меня.

И тут следующим вопросом она меня просто убила.

— Она вас изнасиловала, да? — сочувственно кивнула она.

Тут блять я не то что удивился, я нахуй поперхнулся, закашлялся и начал помирать прямо на сраной кухне, ударяя себя по груди и пытаясь выплюнуть комок пищи не из того горла. Этим кашлем я перепугал всех служанок, которые бросились тут же меня спасать. Ведь сдохну я — сдохнут они. Причём бросились спасать с таким остервенением, что сделали только хуже — кусок заваливался всё глубже и глубже по трахее.

Антигерой сдох от бутера на кухне. Эпическому началу эпический конец. Такой пиздец можно только во сне увидеть.

Я выпучил глаза, пытаясь откашляться, упал на колени. В голове начало потихоньку темнеть и забиваться ватой. И уже понимая, что единственный шанс спастись — вскрыть трахею, я потянулся к ножу. В глазах всё поплыло и руки словно онемели, но я не терял присутствия духа и продолжал тянуться к ножу, пока на меня набрасывались со всех сторон служанки, словно желая убить, а не помочь.

Курицы блять.

И в это мгновение, когда помощь, казалось, уже не придёт, в район солнечного сплетения мне прилетел удар с ноги…

…

Ебать…

Это было мощно…

Настолько мощно, что кусок вылетел из моего рта словно снаряд, а в глазах окончательно потемнело. Про боль, которая растеклась по телу, я вообще молчу — меня просто скрючило в три погибели, не давая возможности вытянуться.

Получить в солнышко, это чудовищно. Особенно с ноги. Особенно от человека, который тебя ненавидит по тихой. Короче, от Сиианли.

Эта негр-эльф стояла надо мной спокойно, слегка злобно прищурившись и с вызовом смотря мне в глаза. Словно одним взглядом она хотела передать, какой же я отброс ебаный, что меня убить мало и что вообще просто пиздец.

Ебаная дроу, наверное, вложила в этот удар всю ненависть ко мне. Видимо она так долго ждала этого шанса, и тут он выпал, позволив ей от души ебануть меня с ноги.

Ну ладно сучка, ты спасла меня, я на тебя не в обиде.

Дрожащей рукой я показал ей большой палец, и она, кивнув, вернулась к своему делу.

Мне потребовалось минут пять, чтоб окончательно прийти в себя. Только подумать, сраная смерть может поджидать меня даже на кухне.

— Больше никогда не говори мне ничего подобного за едой, Мэри, — попросил я, когда наконец пришёл в норму. — А то не ровен час, и я просто сдохну. Договорились?

— П-прости, — слегка испуганно ответила Мэри, помогая мне сесть на табуретку. — Просто ты был таким бледным, что я подумала… глупость.

Недалеко от глупости, хочу заметить, однако изнасиловала? Скорее, это я продал душу дьяволу во имя нормального будущего. И не дай бог Клирия не окупится, я тогда ей задницу так надеру, что сидеть не сможет.

— Я вижу, что глупость. И с чего ты взяла, что именно Клирия?

— Ну так она так прихорашивалась вчера, мне казалось, что ты заметишь. Выглядела такой целеустремлённой, духами пшикалась, бельё примеряла, закупалась, мылась, причёсывалась… Неужели ты не заметил?!

— Заметил. Постфактум.

— Какой пост? — с глупым лицом спросила Мэри.

— Не заморачивай свою голову, — усмехнулся я, похлопав её по макушке. — Я заметил это слишком поздно. Просто Клирия… она никогда не пользовалась духами особо.

— Ну она и косметикой не пользовалась. Её девушки накрашивали.

— Так она ещё и косметикой опбухалась?! — ужаснулся я тотальной подготовке.

— Ну… — смутилась Мэри. — Ей девушки и ноготки аккуратными сделали и… много чего ещё аккуратным сделали…

Так, судя по покраснению её физиономии, Мэри скорее всего подразумевала интимную стрижку.

— Она так готовилась… Я думала, ты оценишь её старания.

— Оценил. Сполна оценил, — вспомнил я относительно бурную ночь.

В отличие от других бурных ночей, мы здесь не занимались сексом без передышки. Потрахаемся, переждём немного, полежим, вновь потрахаемся. Это было даже похоже на обычный секс, а не на марш-броски.

— Вы так подходите друг другу, — мечтательно сказала Мэри. — Вот серьёзно, завтрак в первую же ночь в постель, это так круто! Надеюсь, что моя вторая половинка так же сделает.

— Ага, — кивнул я головой.

Через пять минут мне дали поднос с несколькими бутербродами. Обычные куски толстого мяса, салат, какой-то соус. А как только я сказал: «надеюсь, что Клирии это понравится», служанки с ужасом отобрали поднос и через пять минут отдали совершенно другие, куда более аккуратные сэндвичи с тонкими чуть ли не под линейку ломтиками мяса, салатами, помидорами, огурцами, соусом. Всё на блюдечке, в прямом смысле слова, с золотой каёмкой. И такая же чашка кофеобразного напитка.

А, ну заебись, а Патрик и такое сожрёт, да?

Я забрал у них поднос, попрощался и спустился вниз. Немного поборовшись с дверью, я всё же попал в свою комнату и… что увидел?

Клирия как сидела, сложив ручки на ножках, так и сидит, словно и не двигалась. Ну прям ни дать ни взять, девочка-отличница. А увидев меня, так вообще мягко улыбнулась.

Правда в её исполнении это выглядела как улыбка маньяка, который хочет моей смерти. Я чуть с визгами не убежал из комнаты. Что ж за аура у неё такая?! Я тоже такую хочу!

— Держи, моя богиня.

Клирия по-милому хихикнула в кулачок и ответила:

— Благодарю, мой послушник.

Так, стоп! Я имел виду, что ты «богиня», а не «моя богиня»! Эй! Клирия, блять!

Но я смолчал. Да, я такой терпила, смолчал вот. А надо было её подносом по ебальнику ушатать и плеснуть в лицо этот алкогольный кофе. Пиздец какой-то.

Я аккуратно поставил на её ноги поднос и стал дожидаться, пока Клирия-тля поест и освободит моё пространство. А она жуёт так ещё медленно, тщательно, с толком. Прямо блять какая-то аристократка, которая не умеет есть иначе. Так и хочется схватить бутеры и затолкать ей в рот с криками: «Да жри ты быстрее, тварь».

Но нет, я сел на край кровати и терпеливо ждал, пока Клирия закончит. А она ела, ела, а потом раз, отломила кусочек и протянула мне.

— Держи, Патрик.

— А-а-ага, — неуверенно протянул я, принимая кусок. — Спасибо.

— Осмелюсь предположить, что делала это Сиианли, — сказала она. — Что сэндвичи, что кофе.

После чего двумя руками взяла стакан и отхлебнула, словно какое-то горячее молоко или какао.

— Ну точно она. Благодарю тебя, ты действительно умеешь сделать приятно девушке, — улыбнулась она.

Только блять где ты тут девушку видишь?! В этой комнате только монстр и его жертва.

Закончив с едой, я отложил поднос.

— Ну, всё, да? — чуть ли не радостно спросил я.

— Да, я поела, спасибо, — кивнула Клирия как ни в чём не бывало. Да речь не о том, дура! — Подойди ко мне, пожалуйста, Патрик, — поманила она меня пальцем.

Вот чую, что не к добру, но… Но я всё равно приблизился к ней. И Клирия, вытянувшись, поцеловала меня. Поцеловала, обвила руками шею и увлекла за собой.

— Патр-р-рик, ты бываешь таким милым, когда хочешь. Знаешь, чего я хочу сейчас?

— Прогуляться? — брякнул я.

— Нет, не угадал. Я хочу почувствовать тебя, — шепнула она мне. Пиздец, Клирия, ты даже не представляешь, насколько это у нас не взаимно. Вот мне совсем не хочется тебя ни внутри чувствовать, ни снаружи. — Давай же, иди ко мне.

Она таким приглашающим тоном зовёт к себе, а сама вцепилась мёртвой хваткой, словно спрут блин. Ухватилась, притянула, утянула, поцеловала.

— Давай же, Патр-р-рик, только мы, только вместе, я хочу тебя всего.

Ты даже не представляешь, как это жутко звучит.

Но я всё равно сделал, как она хотела. Буквально увалил её на кровать, целовал в губы, в шею, в грудь, поцеловал в живот. Буквально расцеловал её всю под хихиканье, после чего вновь способка, и вновь мы одно целое. И когда я хочу ускориться, она прижимает меня к себе, не давая быстро закончить дело.

— Мы не на марафоне, Патр-р-рик, — тихо и томно шепнула она мне в ухо. — Не надо так спешить, мы всё успеем.

Вот это меня и пугает, если честно.

Мы провели время вместе вплоть до обеда. Если бы бог хотел наказать меня, он бы создал Клирию. Что он и сделал, кстати говоря. Пиздец я провинился перед ним.

Иногда она просто лежала рядом со мной, обнимая и целуя, иногда требуя продолжения, пощипывая меня, расталкивая или говоря прямым текстом. Клирия была мягкой, была абсолютно спокойной и похожей на себя обычную — трахалась как-то сосредоточенно, спокойно, одаривая меня иногда улыбкой. Клирия везде Клирия.

И когда мы закончили, она спокойно встала, виляя попой, на которой сохранились шрамы словно от вил, и стала одеваться. Очень медленно, словно напоказ, одевала своё раскиданное нижнее бельё, после чего элегантно натянула своё платье обратно.

И вот Клирия такая, словно ничего не изменилось. Подмигнув мне напоследок (ебать меня пробрало), она встала ровно.

— Думаю, на сегодня мы закончим, Мэйн, — спокойно поклонилась она, нацепив на себя улыбку той, кого я знал все эти два года. Обычная масочная едва заметная вежливая улыбка, с которой она всегда ходила. Сейчас мисс тьма, натрахавшись, перешла в режим обычной себя: деловой, непроницаемой и холодной. — Теперь я вынуждена откланяться и идти, выполнять свои прямые обязанности. Боюсь, что в последнее время госпожа Элизиана слишком много работы взвалила на себя из-за меня.

Поклонившись, она спокойно вышла из комнаты, оставив меня одного.

Если боги будут милосердны, Клирия больше ко мне не вернётся. Но учитывая тот факт, что я много грешил, она точно вернётся ко мне и потребует добавки, так что…

Я едва не расплакался, представляя то, как она будет раз за разом возвращаться ко мне. Хотя с другой стороны, в самом начале я её тоже стремался, а потом привык к её ауре. Глядишь, привыкну и к новой. Только здесь ключевое слово — привыкну. Ответить ей взаимностью, боюсь, я не смогу. Остаётся надеяться, что для неё я тоже временная замена, иначе проблем в будущем мы не оберёмся.

Ну а пока…

Я лёг спать обратно, получив возможность выспаться.

Кровать же до сих пор хранила запах духов Клирии. Как в принципе и её собственный. Наверно оттого мне снились одни кошмары.

Глава 324

Клирия не дёргала меня аж два дня. Даже намёка не давала, что у нас с ней что-то было. Проходила мимо, здороваясь кивком или нейтральной фразой: «Добрый день, Мэйн». Не более.

И меня это несказанно радовало. Радовало до тех пор, пока мне не начала жаловаться стража, причём преимущественно мужская.

— Она уже второй день напевает мелодии себе под нос, — тихо говорили они, словно боясь, что Клирия из стены материализуется. А она может, я знаю. — Она ходит такой счастливой, что бросает в дрожь. Особенно мелодии. Иногда просто проходит мимо, а ощущение, что ты увидел само зло.

— То есть вы хотите сказать, — обернулся я на десяток солдат, что были испуганны как мальчишки, — что хотите запретить Клирии петь, верно?

— Нет! — казалось, сейчас эти отморозки потеряют сознание. — Нет! Мы просто хотели узнать, могли бы вы… поговорить с госпожой Клирией? Она настолько счастлива чему-то, что пугает до дрожи.

Ага, нашли дурака. Да я к ней подойду, только если помирать буду, и то, подумаю несколько раз.

— Хорошо, я передам, что вы сказали Клирии, — кивнул я.

— Нет! — тут же перепугали они. — Забудьте, пожалуйста, господин Мэйн, что мы сказали! Просим вас, только не говорите госпоже Клирии об этом.

— Я подумаю, — отмахнулся я от них.

Конечно не буду. Делать мне блин нечего, как себе на жопу приключения искать. Пусть Клирия обитает, где хочет и ходит, где хочет, если только это не моя комната. А ко мне ещё и Джин Урда подходил, кстати говоря.

— Слушай, госпожа Клирия кажись того, немного не в себе. Она замогильные песенки под нос напевает и улыбается чаще прежнего, словно выбирает жертву. Может тебе стоит её немного того? Ну, присунуть ей, чтоб успокоилась?

— Почему бы тебе этого не сделать? — поинтересовался я, и Джин тут же стушевался, съехал с темы и был таков.

Короче, мужское население только ужасалось ей. А вот женское наоборот, проявляло интерес. Отовсюду только и слышались сплетни и разговоры о Клирии. Причём, судя по всему, магия тяжёлой ауры на девушек действовала куда слабее, чем на парней. Они с удовольствием обсасывали ей косточки, строя догадки такого приподнятого настроения.

— Может она влюбилась? Вон какая ходит радостная.

— Я слышала, что она принаряжалась недавно, ей служанки помогали.

— Да. Говорят, что это Мэйн её осчастливил. Вот она теперь и порхает.

— Недавно видела её, она такая счастливая, видимо оторвалась по полной.

— Любовь, это так прекрасно.

Да, на баб точно не действует её аура, иначе это не объяснить. Стоит радоваться хоть этому, иначе бы всё поместье из-за Клирии наполнилось бы атмосферой замогильного ужаса и апатии.

К тому же, оставаться здесь надолго я не собирался. Меня ждали дела, пусть и не самые великие, которые касались одного плана. Потому я нашёл отличную причину слинять к чёрту, да и занять себя делом заодно.

— Хочешь уйти прямо сейчас? — взглянула на меня Элизи, когда я сказал ей об этом.

— А что? Есть какие-то дела, что меня здесь держат? Я только и делаю, что иногда что-то подписываю, заполняю редкие документы и пинаю хуи. А так хотя бы осмотрю местность и увижу, что и как будет примерно выглядеть.

— Не знаю, чьи и зачем ты хуи пинаешь, Мэйн, и не мне тебя осуждать. Но если ты говоришь так, значит я так сделаю, однако вопрос, с твоего позволения, могу задать?

— Валяй, — махнул я рукой.

— Это из-за Клирии?

— С чего вдруг она?

— Удивишься, но её работоспособность повысилась очень сильно. Кажется, я её ещё такой никогда не видела. Вроде спокойная, но вся сидит, что-то напевает, делает. А потом мне сказали, что тебя однажды видели, как смерть увидавшего.

— Боюсь, тут не в Клирии дело, а в её ненормальной ауре. Я пока что пытаюсь привыкнуть, но… Короче, дело личное. Я предупредить, что хочу отправиться на восток.

— Хорошо, будь по-твоему, — кивнула Элизи. — Сразу скажу, нам донесли на активность разведки Фракции Дня.

— Наша разведка?

— Констанции, — кивнула она на стопку бумаг. — Она недавно присылала отчёт. Вообще, разведка Фракции Дня обычно не сильно активна, однако сейчас они прямо активизировались.

Не с пинка ли тех же хранителей? Мне это что-то подсказывает.

— А по поводу хранителей? — спросил сразу я.

— Так же пусто, к сожалению, — вздохнула она. — Однако, если они явились раз, то явятся и во второй.

Хранители.

Как они сказали, их задача — держать равновесие, не давать маятнику остановиться или перевесить, иначе… Иначе что?

Как я понял, может вмешаться что-то другое, более крутое и опасное, что может разжечь войну.

Но опять же, это пока лишь угрозы. Мы на своём пути столько угроз встречали и дай бог, если бы одна десятая была правдой. Всё и не перечислить, так как многое отсеивалось ещё в самом начале, а угрозы там были уровня богов. Например, когда мы брали Лешего, этот придурок вообще обещал, что нас сожрёт сама земля, если мы его коснёмся. Тот ещё мудак. Проклятий было хоть жопой жуй, но он подчинился. Или Вий — этот говорил, что, если на него покусятся, ещё более сильные люди придут за нами. До сих пор ждём.

Но если кто и придёт, мы действовали от лица Анчутки, так что ему и разгребать всё.

И ведь каждый чем-то угрожал нам, кроме Тины, который предложил сотрудничество. Но угрозы угрозами, а мы теперь держим за яйца всю нашу группу нелюдей. Пока я был в универе и ездил в горную империю, Элизи не стояла на месте и активно разрабатывала им задний проход, после чего захватила всю группу.

Она даже приезжала на съезд этой группы. Однако качала права там не Элизи, а Анчутка. Этому куску говна досталась роль главного злодея, который взял под контроль остальных.

Поэтому, после всех проклятий и угроз, что мы прошли, сказать, это правда или нет, было довольно затруднительно. Мы, конечно, не сбрасываем со счетов подобный вариант, однако и воспринимать на веру его очень тяжело. Особенно когда даже Констанция не может найти что-нибудь на них.

Это или очень плохо, или очень хорошо.

— Пусть приходят, — ответил я. — Сейчас главное, чтоб разведка Фракции Дня ничего особого не разнюхала. Как я понимаю, они есть и в нашем городе?

— Пока нет, но будут. Мы уже подготовили контрмеры.

— А мэр уже всё? — уточнил я.

— Да. Пал смертью храбрых в пожаре, — кивнула она. — Мы грустили как могли. Сейчас там более сговорчивый претендент сидит. И раз уж мы вспомнили о предателях, что ты собираешься делать с той женщиной?

— С женщиной? — не понял я. — Немного поточнее можно?

— Когда мы охотились на предателя, то взяли женщину с двумя детьми, помнишь? Клятву ей сняли, но она так и сидит до сих пор в камере. Я не против, что она там сидит, однако мне кажется, разумнее с ней что-то сделать. Тратить на неё ресурсы нецелесообразно.

Нецелесообразно… Ну блин, тут не поспоришь, тратить деньги на то, что даже не отрабатывает себя.

— Пока сидит, задумаюсь об этом попозже… Хотя стоп, найди ей работу. Ей и её детям, пусть хоть что-то делают и отрабатывают своё проживание. Ну и меры предосторожности прежние, ты знаешь, какие.

— Как скажешь, я займусь этим. Насчёт же твоего путешествия, ты собираешься отправляться завтра?

— Да. Хочу глянуть, что да как. И… поищи-ка нам жертву для подарка Эви. Желательно начать со второй группы, потом… Потом пришли им голову Вия, он заебал уже, если честно. И там, если она не предпримет никаких действий, кого-нибудь из её подружек, хорошо?

— Хорошо.

— Констанция пусть в этом подсобит тебе.

— Я поняла. Тогда к завтрашнему дню мы всё подготовим, как ты и сказал.

— Спасибо.

Вообще, я мог бы отсидеться дома, но… здесь Клирия, это раз. Оставаться я с ней не хочу особо, потому лучше трусливо дам по съебам.

Второе — я всё хочу увидеть лично. Всё-таки в плане буду участвовать я, потому стоит заранее осмотреться на месте.

Почему именно я? Ну, у меня дар выживать, у меня есть способности, которые могут меня спасти от смерти и, под конец, теперь я практически самый сильный из всех в нашем графстве. Я единственный перешагнул порог в семидесятый, и мне стоит слегка покачаться, чтоб подняться ещё выше. Сил мало не бывает.

Потому для того задания я подойду идеально, и людей сбережём, и уровень по возможности подниму. Да и не доверю больше никому, вот полюбас кто-то да облажается!

Я оставил Элизи одну и ещё некоторое время шлялся по поместью, пытаясь себя куда-нибудь пристроить. А пристраивать было себя некуда, там работают, там что-то убирают, там приводят в порядок комнаты и так далее. Я даже в сокровищницу спустился, где золота было заметно больше с последнего моего посещения. Походил по нему, повалялся и так далее, но особого восторга у меня это не вызвало, если честно.

А по возвращению в свою комнату, меня ждал неприятный сюрприз. Этот неприятный сюрприз пришёл буквально через пять минут, после моего возвращения в комнату. И я почувствовал его ещё до того, как он постучался в дверь.

— Клирия, — выдохнул я, глядя на особу с кипой бумаг.

— Мэйн, прошу прощения, что беспокою вас, но вам необходимо расписаться под всеми этими документами, — спокойно ответила она.

Ничем от себя прошлой не отличалась. Вежливая улыбка, скорее как ещё одна часть её гардероба, ни единой эмоции, что могла бы выдать её настроение, даже аура была практически прежней. Возможно, и не за этим сюда пришла, чтоб душу мне травить.

— Разве обязательно столько бумаг подписывать мне? Я же не главный здесь, — заметил я.

— По бумагам, нет. По сути — да. Это дисциплина. Более того, многие знают вас как главу и уважают. Потому именно ваша роспись, что похожа на обычный крестик, который легко поделать, должна быть на бумагах.

— Эй! Нормальная роспись!

— Естественно. Я ни слова не сказала, что она плохая, так как похожа на крестик, — невозмутимо ответила Клирия.

— Да ты дрочишь меня!

— Мэйн, мой язык не силён, однако правильно говорить, насколько я знаю, не «меня», а «мне». Однако подобным я в данный момент не занимаюсь, потому ваши обвинения беспочвенны. Прошу вас, не отвлекайтесь.

Мне пришлось листов сорок перечитать и подписать, после чего я вернул их Клирии.

— Благодарю, — поклонилась она и столь же спокойно отправилась к двери.

Подошла и…

Остановилась. Положила бумаги на ближайшую тумбочку и закрыла дверь на ключ. Слегка повернула голову в мою сторону. На её лице расплыласьковарная и зубастая улыбка.

Ты чо остановилась! Пиздуй отсюдова!

Всё, Клирия ощетинилась и готова поглощать добычу, а я надеялся, что всё пройдёт гладко.

— Патр-р-рик, — её тихий и довольный голос был подобен приговору.

— К-к-клирия, — в ответ пробормотал я.

Она развернулась и двинулась ко мне.

— Я была так занята в последние два дня, что не могла позволить себе отлучиться к тебе, но сейчас с большей частью работы покончено. И я могу отлучиться на часик. Или даже целых два. А может и три, — она хихикнула.

— Я… рад за тебя, — напиздел я ей обречённо.

— Я тоже.

Клирия медленно подошла ко мне, села передо мной на колени и… Нет, не сделала мне минет. Она просто положила голову на мои колени. Так и сидела передо мной несколько минут.

— Тебе надо постелить ковёр в комнате, — тихо сказала она. — Пол жёсткий, не чувствуется уюта. Могу я распорядиться, чтоб служанки занялись этим?

— Как считаешь нужным, — тут же с готовностью ответил я. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Вон как работать начала, даже Элизи хвалит. — Сама говорила, что не хватает женской руки комнате.

— Да, ты прав, Патрик.

Через несколько минут она встала, толкнула меня на кровать и легла сама рядом, прижавшись спиной к моей груди.

— Я могу попросить тебя прижать меня к себе? Посильнее?

Я могу тебя лицом к стене прижать, как делает полиция, Клирия.

Но конечно же я её обхватил и прижал к себе. Рука как бы сама собой случайно легла на одну из её грудей. И следующая просьба меня просто убила.

— Можешь помять грудь? Той рукой, которая на ней лежит.

Ну это пиздец как дико странно было. Но я не стал спрашивать, зачем ей это, просто медленно и размеренно начал жамкать её грудь. Без возбуждения, словно подушку жамкаю.

— Приятно, — тихо сказала Клирия. — Возможно это графство того стоило.

— Хочешь сказать, что оно стоило того, чтоб тебя обняли? — осторожно спросил я.

— Именно, Патрик. Чудо заключено в простых вещах. Таких, как объятия. Мне в данный момент нравится, что меня прижали к себе, нравится, что мнут грудь, что я чувствую тепло и объятия. Простота чудесна, Патрик, запомни это. Я прожила слишком долго и могу сказать тебе, что есть чудо.

Я прижал её к себе посильнее.

— Это чудесно, — тихо сказала она и замолчала.

Так мы пролежали минут десять, пока я ждал следующего акта. И ждал его совершенно не с замиранием сердца, хочу сказать. Однако…

Однако!

Я понял, что Клирия чот вообще слишком сильно успокоилась. Дышит медленно, ровно и…

Да эта сука уснула! Ты чо блять, попутала?!

Эта… Клирия, уснула в моих объятиях. Ёбаны блять в рот! Я всё могу понять, но это наглость!

И мой гнев оправдан! Я могу всё понять, но Клирия навязывается. Навязывается нагло, бесстыдно и безапелляционно. Она меня уже достала. И проблема ведь в том, что она особо и не спрашивает и…

И я не сказал бы «нет». Блять, и вину-то не на кого свалить!

Так мне и пришлось с ней лежать, пока Клирия дрыхла у меня в объятиях. Она ворочалась, стонала, пыталась прижаться посильнее, словно ей было холодно, бормотала во сне. Немного подумав, я решил укрыть нас, если вдруг ей действительно холодно. А то вдруг из меня тепло начнёт откачивать.

Хосподи, да я сама забота!

Правда хоть я и намеревался не засыпать с Клирией на руках, уже через два часа я отрубился, несмотря на её ауру.

А проснулся оттого, что почувствовал опасность.

Опасность от светящихся глаз, что всматривались в мои глазёнки, словно заглядывали мне и в душу, и в сердце, и в мозг, и в прямую кишку. От такого взгляда было тяжело не проснуться, потому что я его ощущал физически. Это тяжело описать, но так оно и есть.

— С добрым утром, Патр-р-рик, — улыбнулась она и поцеловала меня в губы. Без излишеств, просто коснулась. — Кажется мы задремали вместе.

На мгновение она обхватила меня руками, прижалась что было сил и тихо произнесла:

— Ты глупый. — Это заявление было слишком неожиданным и странным. — Ты очень глуп, Патрик. Можешь не спрашивать меня, почему я так считаю. Просто знай это. Потому ты не понимаешь, что для меня значит это.

После этих слов Клирия отпустила меня, откинула одеяло и встала. Она принялась разглаживать и поправлять помятое платье, однако после нескольких безуспешных попыток оставила это неблагодарное дело.

Она посмотрела на меня, улыбнулась и слегка поклонилась.

— С тобой мне было приятно и легко заснуть. Спасибо за это. Я действительно выспалась в этот раз.

А в прошлые ты не высыпалась? Ты в курсе, что я зато не выспался? Если ты каждый раз будешь припираться вот так ко мне, я же не выдержу!

Но мои невзгоды кроме меня самого больше никого не волновали. Клирия подошла к двери, открыла, забрала документы и напоследок сказала:

— Мэйн, Элизи просила передать вам, что всё готово. Мы подобрали вам несколько человек, что не будут выделять вас на общем фоне, потому можете быть спокойны.

С этими словами она скрылась за дверью.

Мэйн… Патрик… Видимо таким образом она разделяла своё положение. Здесь она моя… подушка, здесь уже моя слуга. Тут она хихикает, подмигивает, а вот она уже просто обычная слуга без особых эмоций. Скорее всего, Клирия не хотела, чтоб наши отношения влияли на работу. Типа когда дают всякие поблажки и так далее. И своими действиями она старалась показать это.

Да знаешь, я и не особо то собирался давать тебе поблажки, более того, я боялся, что придётся тебя ставить на место. А ты вон, сама уже всё распределила как нужно, что не может не радовать. Ну хоть за это тебе действительно огромное спасибо, Клирия.

Часть шестьдесят четвёртая. Случайные встречи

Глава 325

Моя телохранительная команда состояла из пятерых человек: три девушки, двое парней. Хотя парнями они были с натяжкой — настоящие боевые мужики, которым только нордский шлем и топор подавай для полноты картины. Среди этой команды были и следопыт, и танк, дальнобой, хилер в роли Рубеки, дамагер.

Хотя, по сути, главным дамагером был я, однако дамага мало не бывает, верно?

Но мы собирались не на войну, естественно. Я хочу просто сходить и посмотреть, как продвигаются дела у наших друзей гоблинов, осмотреть местность, запомнить пути отхода и так далее. Лучше всё увидеть самому, чтоб потом сюрпризов типа: «блять, здесь нет выхода!» не было.

Потому, спокойно собравшись и всё проверив, мы вышли на улицу. Здесь нас уже провожали.

— Я надеюсь, ты не будешь устраивать там проблем, — сказала Элизи с явным намёком. — Вы просто путешественники-авантюристы. Не больше, не меньше. Не забывай это.

— Ты так говоришь, словно я собираюсь захватывать то графство в одиночку.

— И всё же будь благоразумен, Мэйн. Нам не нужны проблемы раньше времени, помнишь?

— Да помню я, — хотелось уже поскорее свинтить отсюда, пока не пришла попрощаться со мной Клири…

— Господин, — её голос вновь раздался за моей спиной, едва не заставив подпрыгнуть от испуга.

Вот только вспомнишь, а она уже тут как тут. Меня уже начинает знатно раздражать подобное, так как отследить её перемещение у меня физически не удаётся. Остаётся только колокольчик на шею, словно козе, вешать, чтоб заранее знать о приближении. И вообще, как ей удаётся подкрадываться ко мне со спины?! Где её аура, которая должна заранее меня облучать лучами счастья и безысходности?!

Я обернулся к не самой долгожданной особе. Сейчас она выглядела по-обычному, лицо маска, слабая улыбка и вид, что ей наплевать, она только исполняет приказы.

— Да, Клирия, чего тебе?

— Я пришла попрощаться, господин.

— Не стоило, — отмахнулся я.

Нет, серьёзно, не стоило.

— Боюсь, что такова моя обязанность и долг перед вами, — ответила она невозмутимо. — Так же я стремлюсь напомнить, что то графство, куда вы телепортируетесь, принадлежит одной из девушек ковена Эви. Её зовут Горута, вы скорее всего видели её на приёме у госпожи Эвелины.

— Я там пять девушек видел. Которая из них?

— Боюсь, что я не могу уточнить этот вопрос, так как не захватила её портрет. Прошу прощения за мою недогадливость, — поклонилась она. — Однако не думаю, что, заезжая в такие дебри, у вас будет шанс встретиться с ней.

— Ты меня недооцениваешь.

— Прошу прощения, вы правы. Вы имеете все шансы встретится с ней, но постарайтесь так не делать, — спокойно ответила Клирия. — Не стоит устраивать погромы прямо под носом у госпожи Эвелины, иначе нас не спасёт даже Констанция.

— Ты так говоришь, словно я сейчас брошусь туда с криками: «А, твари, где ваша графиня, мне нужна её голова!» Нет, я так делать не буду, можешь не волноваться.

— Мне бы вашу уверенность, — вздохнула Клирия. — Но я буду очень надеяться на вашу благоразумность. И напоследок…

И прежде, чем я успел увернуться, Клирия проворно встала на цыпочки и чмокнула меня в губы.

— Не рискуйте почём зря, — сказала она как ни в чём не бывало.

Вот же… сучка… тёмная… как же так-то?!

Я был готов стукнуть её прямо здесь, но вместо этого просто буркнул:

— Не буду.

И ведь хуже всего то, что она это сделала при всех! При всех блять сраных стражниках и стражницах, которые здесь собрались кучей! Вон, служанки смотрят, Элизи глаза отводит… Да теперь все судачить об этом будут! Какого хера, Клирия?! Ты, патлатая чёрная дура, ты чо творишь?!

Я хотел многое сказать ей по этому поводу. Больше всего во всех отношениях меня бесило в первую очередь именно эта вся мутотень на людях. Как по мне, нет ничего хуже, чем афиширование своих отношений. Если вы сосётесь, то почему бы вам не сосаться где-нибудь в сторонке? Если вы прямо готовы залить друг друга слюнями любви и рассказать, какая же у вас чудесная половинка, сделайте это не на людях.

И Клирия сейчас сделала то, что меня выводит больше всего. Как же бесит.

Мне пришлось постараться, чтоб сдержать себя и не брякнуть ничего. Я сам знал, на что иду. И знал, что придётся чем-то жертвовать. Клирия делает немало работы и сейчас работает даже лучше прежнего, так что надо просто делать своё дело. Можно сказать, что успокаивать Клирию и давать ей поблажки — моя работа.

Но звучит пиздец как странно.

На этой неприятной ноте мы покинули поместье и двинулись в крайнее графство королевства, которое по полученным мной документам принадлежало Горуте Наухартере. Пока мы шли до телепорта, я успел мельком ознакомиться с этой девицей и её повадками.

Как и положено всем графам, она была ещё той тварью. Нет, она не устраивала геноцид и не убивала мирняк. Может иногда в её лабораториях и местах жертвоприношения пропадали молодые девушки и дети, но не более. Самое худшее, что было связанно с ней — чёрная магия.

Насколько я помню из универа, чёрная магия — это неподсистемная магия, которую можно назвать даже истинной. Довольно сложна в изучении, в освоении и приносит немало проблем. К тому же все жертвоприношения — это и есть топливо для магии. Если быть точнее, энергия эмоций. А так как эмоции плохие, то и магия чёрная. Другими словами, Эви собрала около себя довольно жутких и неприятных личностей, которых стоило опасаться. Однако если всё получится, проблем с этими личностями вообще не возникнет.

Так, узнавая всё больше и больше о своём новом противнике, мы дошли до телепортационного пункта. И в отличие от всех остальных телепортирующихся, которые стремились попасть в столицу, нас отправили прямиком на другой край королевства.

Просто вспышка и всё.

А когда вышли на улицу…

— Вау, — только и вырвалось у меня, когда я увидел, куда нас телепортировало. — Здесь чо, живут хоббиты?

— Хоббиты? — не понял один из мужиков.

— Типа гномов, — ответил я не оборачиваясь. Меня куда больше привлекал пейзаж, который открылся передо мной.

Это были луга, сошедшие с картинки XP или какого-нибудь фэнтези. Огромные луга сочного зелёного цвета, которые раскинулись на десяток другой километров, уходя в разные стороны. Они шли по невысоким холмам, которые возвышались то тут, то там, подобно барханам. Но так как мы располагались, судя по всему, на самом большом холме, мне открывался вид на все окрестности.

Там спереди начиналось восточное море… или океан… похуй, там берег и порт. Справа вдалеке виднелись леса. А вот слева вдалеке возвышалась гора с плоской верхушкой. По крайней мере отсюда она выглядела плоской. Не слишком большая, но и под категорию маленьких не попадала.

Как я бы сказал — идеально.

Здесь же, где я оказался, был город по типу хоббитов: чисто норы — небольшие входы в землянки, которые усеяли этот склон. И противоположный, и по бокам, короче везде. Все эти дома соединяли тропинки и расходились сосудами по округе. Изредка на этом пейзаже виднелись деревья.

— Бывали здесь раньше?

— Нет. (х4)

И только Рубека кивала головой.

— Бывала значит? И где у них тут рынок?

Рубека тут же указала налево за холм.

— Понятно, а дом местной графини? Она же в городе живёт?

Рубека закивала, но вместо направления пожала только плечами.

Понятно… Нет, я не собирался вламываться сейчас кому-либо в дом и рубить башки, просто было интересно, как её дом выглядит, тоже нора или же замок как у Эви? Или там какая-нибудь плантация?

— Ладно, потопали понемножку, — кивнул я на тропинку.

Сказать, что город был неинтересным, это вообще ничего не сказать. Потому что говорить нечего. Смотреть не на что. Ты куда не глянь, только норы и луга, норы и луга. Ну ладно, ладно… вон куст растёт. И так повсюду. Людей, естественно, было не мало; они ходили по тропинкам, иногда прямо по траве, однако ни лавок, ни каких-либо построек я не видел.

Очень непривычно. С другой стороны, эта деревня — просто мечта Гринписа и всех тех, кто борется с городами. Фраза «наедине с природой» здесь вписывается как нельзя лучше.

Мы прошли весь этот городок, иногда буквально проталкиваясь через толпы людей, пока наконец не пересекли холм и не вышли к небольшой долине. Здесь располагался местный рынок, больше похожий на блошиный в моём мире. Где кто как сел, так и продаёт, кто на каких-то коробках, кто на аккуратно расстеленном коврике, кто даже на столах: старых, потёртых, дубовых, но таких явное меньшинство.

— Какое… убожество… — пробормотал я, глядя на это, когда мы проходили мимо. — Мне кажется, или у нас рынки и то лучше выглядят.

— Лучше, — ответила одна из моих наёмниц. — Здесь словно самые бедняки собрались.

— Но продают товар хороший, — пробасил мужик. — Мечи явно хорошие. Плюс пять к урону по человеку.

Он кивнул на ковёр, где лежало множество оружия. Правда всё оно было свалено в кучу, словно хлам и представляло собой больше груду какого-то металлолома. Однако…

— Ты умеешь видеть параметры оружия? — остановился напротив этой груды.

Мужик наёмник, такой же лысый, как и бильярдный шар, с щетиной кивнул головой.

— Могу. Способность такая. Она просто активируется. Называется «Меткий оценщик».

Через секунду он мне кинул это звание, хоть я и не просил.

«Меткий оценщик — вы умеете находить нужные вещи среди груд мусора. Но более важно то, что вы можете и правильно оценить их! Вам просто нет равных в этом деле!

Способность позволяет увидеть дополнительные параметры предмета, если они имеются. Перезарядка — нет».

Блин, очень удобная вещь, у меня примерно такая же на способки, однако там есть перезарядка, а здесь нет.

— А откуда она у тебя?

— Ну… — на его лице появился нешуточный умственный процесс. — Воевал. Собирал лут с трупов. Пытался понять, что надо нести, что нет. И вот, получил однажды его. Довольно удобно, хотя в последнее время им не пользуюсь.

— И что ты тут можешь найти интересное? — кивнул я на кучу барахла.

— Ну… этот клинок даёт шанс кровотечения, — показал он на заточку. — Этот топор даёт шанс отрубить руку, двадцать процентов. Вот это копьё повышает меткость броска на семь процентов. Тут много чего есть, но, судя по всему, это собирали с трупов.

— Да, скорее всего, это с убитых бандитов с большой дороги, — поддакнул другой наёмник, такой патлатый, словно какой-нибудь хиппи.

— Зачастую страже нет дела до обычного хлама разбойников. Вернее, дело есть, но всё не унесут. Или если герои убьют, а взять не захотят. Тут приходят такие собиратели.

— Тёмные собиратели, — сказала наёмница, совсем ещё юная девушка, младше меня. — Они собирают вещи после боя. Или мародёрствуют в братских могилах.

— Земли не видно на мечах, значит могут быть и не из могилы, — заметил лысый.

— А могли и отмыть, — ответила молодая слишком резко. Такое ощущение, что у неё травма на этой почве. — Кто их знает, этот сброд?

Мы двинулись дальше через этот блошиный рынок. Здесь же помимо вещей продавали и мясо, и овощи, и фрукты, и молочные продукты. Всё в кучу. И я бы назвал этот рынок обычным, если бы только они не лежали все на земле. Они вызывали у меня определённые ассоциации с нищенством и бродягами. И пусть всё это лежало на ковриках, на тарелочках и так далее, однако без столов они для меня лежали на земле.

— Рубека, а ты какими судьбами здесь была? — поинтересовался я, пока мы шли через базар.

В ответ тишина.

— Рубека? — моментально обернулся я и… и вон она стоит и общается с какой-то девкой, похожей на цыганку.

Блять, у меня чуть сердце не остановилась. Глупая Рубека. Надо ей правила сначала было объяснить, что отставать от группы нельзя, общаться с другими нельзя и вообще ничего нельзя без моего разрешения. Мы тут не на прогулке.

— Ждите, — сказал я группе и пошёл обратно, чтоб не тащиться туда всей кучей.

Рубека о чём-то очень сосредоточенно перемахивалась с девушкой цыганкой, что отвечала улыбкой и такими же непонятными знаками. Стоило мне подойти, как цыганка тут же перевела взгляд на меня. Улыбнулась, кивнула Рубеке, и та чуть ли не на месте подпрыгнула. Тут же начала пытаться мне что-то рассказать, но я лишь улыбнулся и ответил:

— Мы очень спешим, прошу прощения. Рубека, сама же хотела поскорее всё сделать.

Я даже утаскивать не стал её за собой, так как это бы выглядело очень странно и подозрительно. Так педофилы детей утаскивают. Просто кивнул головой, типа идём, и она послушно двинулась за мной, напоследок улыбнувшись, поклонившись и что-то показав руками цыганке.

— Так о чём вы говорили? — спросил я, когда мы отошли на приличное расстояние.

Рубека тут же замахала руками, прося прощения, что отстала. С трудом я понимал, что она имеет в виду своими взмахами рук. И насколько я понял, Рубеку эта девушка остановила, узнав в ней ту, кто её исцелила в прошлом.

— А ты её исцеляла?

Рубека лишь пожала плечами и показала, что не помнит, слишком много таких было. И показывает, что разговор с ней так увлёк её, что она даже и не заметила, как отстала от нас.

Я уже не стал говорить ей, что с ней увлекательного разговора не получится, так как она разговаривать не умеет. Только боюсь, что я один эту шутку оценю.

— Ясно, я понял. Только на будущее: никогда от нас не отходи. Никогда ни с кем не говори, кто бы это ни был. Если что-то хочешь, сначала спрашиваешь у меня. Если хочешь в туалет, говоришь мне. Всё говоришь мне, даже если у тебя понос, хорошо?

Рубека слегка покраснела. То есть с собаками трахаться, она не краснеет, а про понос услышала, так сразу такая прямо стесняша. Тьфу блин.

— Это не шутки, Рубека. Это ради тебя самой, чтоб мы могли тебя защитить, хорошо?

Она кивнула.

— Вот и славно.

Вообще, надо было ей пинка дать, чтоб не глупила, но я решил сначала по-хорошему с ней поговорить. Всё-таки Рубека просто нихрена в этом не смыслит, и для начала надо всё объяснить. Это вон, наёмникам можно пинка под зад дать, чтоб не расслаблялись.

— Так, я вернул потерянную душу. Теперь уходим, пока тут ещё армия знакомых не образовалась.

А то вот меньше всего нам надо сейчас светиться перед другими такими людьми, как Рубека.

Где-то минут через пятнадцать мы наконец вышли к границе города. Это было видно по норам, как я их называю, которые резко обрывались на этом моменте. А ещё здесь росла своеобразная такая полоса из кустов, словно ограничивая территорию города. Но ни стен, ни каких-либо вышек или стражи я не видел.

Это было…

— Подозрительно. Что за странный город?

— Ни стражи, ни стен, — оглянулся патлатый. — Словно им и обороняться не от кого.

— Может не от кого, — сказала наёмница, та, что постарше. — У них с этой стороны графство Фракции Дня, так что могут сильно и не бояться. Зато с другой стороны у них демоны. Может туда силы и согнали.

— Их и демонов ещё леса с высокогорьем отделяют, — сказал патлатый.

— Во-первых, там просто холмы, не больше. Во-вторых, ты так говоришь, словно лес станет препятствием демонам.

— Ну добраться они точно не смогут до сюда быстро.

— Да смогут, было бы желание. Я там жила, я знаю, о чём говорю.

Пока эти двое спорили, я обернулся. На мгновение мне показалось, что за нами кто-то следит, но… никого не было. Просто кусты.

— Господин, вы тоже почувствовали? — тихо спросила молодая наёмница. Она у нас была скрытником, который как раз должен был выслеживать.

— Что за нами следят?

— Что на нас словно взглянули, — ответила она.

Взглянули… Я бы выразился так: на нас обратили внимание.

— Да, что-то подобное почувствовал.

— Это, скорее всего, магия, — ответила она.

— Магия?

— Да. Такое странное чувство возникает из-за магии, господин. Когда используют магию наблюдения, слежения или чего-то подобного, что может следить за нами.

Магия слежения? То есть мы кого-то заинтересовали? Хотя если не видно никого, то значит, за нами пока просто наблюдают. Или же готовят нападение? И почему всё у нас не слава богу?

— Понятно… — вздохнул я и бросил взгляд в сторону горы, перед которой росли леса. — Тогда погуляемся пока к лесам. Там глядишь, и преследователь отвалится. Или же наоборот, явится по наши души.

Глава 326

Прогуляемся по лесам. Хех… Тут ближайшие леса в километрах двадцати от города-бомбоубежища. С другой стороны, я изредка бросал взгляд назад, но никого не видел, кроме путников, что шли рядом с обозами, небольшие группки авантюристов и прочий люд. Вообще, среди них кто-то и мог быть тем, кто за нами следит, однако сейчас выяснить это было невозможно. Кроме как…

— Сворачиваем с дороги, — приказал я и мы двинулись через поля в сторону моря. Если уж уходить от скрытого преследования, то только так.

Мы с дороги и быстро пересекли зелёный луг вплоть до холма. Никто за нами так и не последовал. Хотя глупо было рассчитывать, что кто-то вообще последует за нами так открыто. После этого мы спустились с зелёного холма, вновь поднялись на следующий и так несколько раз, пока не оказались на последнем, который сходил прямо к берегу моря.

Здесь дул свежий ветер, что нёс запах соли с моря. Так приятно, кстати говоря. Особенно когда на улице тепло. К тому же это ветер пускал волны по траве, которая переливалась разными оттенками зелёного и создавала иллюзию реальной волны. Даже при преследовании я смог оценить, как здесь красиво. Показывают же воду на Гавайях, такую изумрудную, вот здесь она выглядит ровно так же. А ещё большой песчаный чистый пляж… м-м-м… если бы не эта хуйня с преследованием, точно б остановился здесь.

— Они не отстали от нас, — вздохнул я оглядываясь. — До сих пор следят.

— Но не в прямой видимости, — оглянулась наша молодая следопытка. — Я не вижу, откуда следят и не чувствую их присутствия, но они точно знают, где мы. Пока знают. Мы можем попытаться оторваться.

— Добежать до леса? — посмотрел я на зелёные возвышения вдалеке.

— Да, мы сможем… Ну кроме Рубеки… — она с сомнением посмотрела да немую, но та состроила уверенное выражение лица и стукнула себя кулачком в грудь.

— Окей, — обернулся я к остальным. — Вы слышали, бежим пока не скажу стоп. Всё, погнали.

Бег на длинные дистанции. Средний человек бежит со скоростью двадцати может, восемнадцати километров в час. И то, не долго. Однако у нас же есть стата! Вон, если выносливость вкачена, то ты можешь хоть целый день бегать со скоростью двадцать километров и не париться. Или если сила вкачена, то сможешь разогнаться на короткий промежуток то пятидесяти или до шестидесяти километров. Я имею в виду пробежать очень быстро определённую дистанцию.

Про рывки молчу, там некоторые разгоняются так, что вообще смазываются.

Среди нас здесь только я был хайлвлом, однако достаточной выносливостью обладали абсолютно все для долгого бега. Все, кроме…

— Эй, берите моё обмундирование, — перекинул я свой вещмешок патлатому, а меч и всякие вещи лысому. Только револьвер себе оставил.

Рубека, из-за которой нам пришлось остановиться, дышала так тяжело, словно страдала астмой. Наш темп бега она не выдержала даже и двух километров; сейчас стояла, уперев руки в коленки, которые дрожали, пускала слюни и издавала хрипы. Надо бы задуматься над тем, чтоб и её тоже прокачать. Рубека постоянно таскается с нами, так что прокачка для неё не будет лишней. Надо вообще прогуляться по всем в поместье и посмотреть на их боевые навыки. Так, на всякий случай.

Я присел перед ходячей первой помощью на корточки.

— Забирайся на спину и не спорь, — безапелляционно сказал я.

Та послушно сделала, что я сказал, и через пару секунд мы вновь побежали.

Кажется… это будет сложнее, чем мне казалось изначально. Пятьдесят кило, это не хуйня, бежать действительно тяжело, учитывая то, что мы переваливаем то через один холм, то через другой. Да, семидесятый лвл, все дела, но мне тяжело, пусть и не критично. И бежать так целый час, это довольно сложно.

Пол часа спустя…

Блять, это реально сложно! Сколько мы ебашим уже? Пол часа? На какой скорости? Пятнадцать двадцать километров вроде? И это по сопкам без передышек! С Рубекой за спиной. Я не нытик и могу бежать дальше, но мне казалось, что со статой должно быть полегче, разве нет?

Хотя нормальный человек бы столько с таким грузом и не пробежал бы, наверное…

Ещё полчаса спустя…

Лес…

Нет, не так…

Л-Е-Е-Е-Е-Е-Е-С!!!

Причём с хрипотцой, словно кричит зомби, и надо ещё руку так же тянуть, типа ну вообще пиздец, сейчас ноги двину.

Я бы может так и сделал, если бы не подчинённые, которые сейчас рядом. Нельзя так позориться же, верно? Потому я лишь тяжело дышал, обливался потом и оглядывался.

Нет, никого не видно, словно никто и не преследовал.

— Оторвались? — тяжело дыша, спросил я, попутно спуская со спины Рубеку.

— Я… ничего не чувствую, — покачала головой молодая следопытка.

— Я и до этого ничего не чувствовал, — ответил лысый. — Магия?

— Мы так думаем, — кивнула следопытка вглядываясь в холмы. — Нет, никого не видно. Или отстали, или даже не преследовали. Как вы думаете, кто это был?

— Возможно… разведчики, — пожал я плечами. — Причём не Фракции Ночи, а именно Дня. Им может быть до этого дело.

Потому что от Фракции Ночи нас охраняет Констанция.

— Но, как бы то ни было, мы оторвались, верно? — слабо улыбнулась наёмница постарше. — Если сейчас никого нет, то возможно, что уже никого и не будет.

— Или нагонят. В любом случае, мы должны идти дальше. Не бегом, естественно.

А то я реально подзаебался. Не отрицаю, что смогу бежать ещё столько же может быть, если возникнет необходимость, но хотелось бы сберечь силы.

И мы двинулись дальше. Благо здесь лес был более-менее нормальным, без особых ям, с короткой травой, без всяких поваленных деревьев и так далее. Мы смогли вполне спокойно уйти ещё глубже в чащу, при этом несколько раз кардинально меняя маршруты и стараясь прятать и запутывать следы. Этим у нас занималась следопытка.

— А он, как я поняла, находится… на территории графа из Фракции Дня, верно? — уточнила наёмница постарше. — Или всё посередине?

— Часть подножья заходит на территорию этого графства, но основная часть всё же находится на соседнем, у Фракции Дня.

— И… на него можно подняться?

— Бери шире, в него можно войти, — ответил я. — По крайней мере, гоблины сделают проход туда, если понадобится.

— Мы там не сгорим? — спросил лысый.

— Не должны. Суть в чём: жерло уходит вниз и там уже образовалась такая площадка. То есть она полностью закрывает всё дно. По сути, там ходить можно спокойно и не бояться, что оно обвалится вниз.

Рубека подёргала меня за рукав и знаками что-то показала.

— Нет, там безопасно, — похлопал я её по плечу. — Так что не ссы.

— Тогда может нам стоило прийти туда со стороны Фракции Дня? — спросила наёмница постарше.

— Всё бы хорошо, но город с телепортом находится хрен знает где у них. Топать очень далеко, здесь куда ближе. Мы уже сегодня можем добраться до подножья, если всё удачно сложится. Оттуда бы мы шли, наверное, больше суток. Двое или трое, может быть.

Но не только он меня здесь интересовал. Здесь само по себе было идеальное место для начала нашего глобального плана по шатанию королевства. Именно здесь, в самой дали от посторонних глаз. На границе между Фракцией Дня и Ночи, чтоб никто не смог точно сказать, где всё началось. И чтоб шансов отреагировать ни у кого вообще не было.

Я долго продумывал этот момент. Мы затратили немало усилий на создание этого проекта, на то, чтоб нанять нужных людей, которые смогут нам в этом помочь, и на закупку нужного оборудования. Да, мы действительно потратились очень сильно, однако результат должен стоить этого.

Я надеюсь.

Мы ещё несколько раз меняли свой путь, несколько раз петляли по кругу и путали свои следы, прежде чем наконец нам этого показалось достаточно, так что… Привал!

Это я и скомандовал, после чего отправил скрытницу вместе с патлатым на охоту. Еда сама себя не поймает. Рубека принялась перебирать свои вещи, готовить чай, разводит костёр вместе с другой наёмницей. Последний наёмник пошёл искать воду.

А я по своему обычаю нихера не делал. Просто ждал, пока можно будет покушать и двинуться дальше. Я рассчитывал заночевать сразу у подножья.

Блин, только подумать, а ведь я изначально хотел путешествовать. Если бы ничего такого не произошло, то быть может прибился бы к какой-нибудь группе и ходил по миру. Вон, я очень много таких вижу на дорогах, что берут задания у старейшин или в тавернах, выполняют, получают свой грош, которого хватает жить и идут дальше.

Я же и сюда хотел топать тоже, на восток. Здесь вон, светло, уютно и тепло. А получилось через жопу.

Кстати говоря, из-за Клирии получилось через жопу.

Все проблемы от чернявой. Но злиться на неё сильно не получалось. Даже так, когда я, например, узнал, кто стоял за всеми проблемами, что преследовали меня, я всё равно ничего не сделал. Странно конечно, но почему-то ненависти, злости или чего-то ещё подобного у меня это не вызвало. Может потому, что мы на тот момент прошли уже достаточно вместе, и, возможно, я чувствовал в ней своего человека. Да и разбит на тот момент был так, что желания как-то реагировать не было. А будь это чужой человек, я бы, не раздумывая, его убил, скорее всего.

Да уж, свой-чужой… Своего я готов простить, но чужого убью не задумываясь. У меня явно бзик на этом, и я даже догадываюсь, откуда. Спасибо, моя старая семья и школа, которые воспитали меня похлеще, чем этот мир. Возможно, именно благодаря им я и выжил.

Какой же я больной и странный человек, пиздец просто… Обожаю самокопания, чувствую себя более значимым в своих глазах. А ещё могу оправдать себя и почувствовать особенным. В моё время многие проходили всякие тесты и пытались заниматься самокопанием с одной целью — почувствовать себя особенным. Типа я особенный, у меня шизофрения и так далее. Или я особенный, меня никто не любит. Доходило до того, что дети соревновались между собой, у кого отклонение страшнее, а потом выяснялось, что они просто долбоёбы.

Эх… были же времена… а я так и не изменился… пиздец…

Но теперь я тоже могу так говорить. Я особенный — я Патрик.

Звучит, как какое-то заболевание.

— Господин! — позвали меня сзади.

Ну что ещё такое? Я тут пытаюсь понять, какой же я пиздец особенный и несчастный, найти психическое отклонение, которое делает меня исключительным и неповторимым, толкнуть внутренний монолог, пожалеть себя, и так далее, как положено людям моего статуса, которые стали кем-то и чего-то добились. А потом ещё разразиться умной тирадой о человеческом бытие, познаниями в человеческой психологии и пафосными мыслями, которые уже известны каждому придорожному кусту, показывая, какой же я умный и глубокий-то! А вы тут отвлекаете меня.

Никакого уважения.

— Чего случилось? — вздохнул я оборачиваясь.

— Кушать готово, присоединяйтесь, — помахала мне следопытка, сидя у костра с остальными.

Так, потом прочту про себя тираду о своём величии, мудрых мыслях и интеллигентности, а пока жрать, срать и вновь двигаться дальше.

После небольшого привала мы вновь тронулись в путь, стремясь как можно ближе добраться до подножья, пока в лесу не станет темно. Ещё несколько часов двигались через него, иногда встречая странных животных, несколько раз натыкались на всякие рунные камни, что торчали подобно надгробиям в лесу, пока наконец не добрались до горы, где и заночевали.

А на утро двинулись дальше в путь.

Здесь склон уходил резко вверх, но не настолько круто, чтоб было невозможно забраться выше. Тут не росли деревья, не считаю таких искорёженных и скрученных, которые были словно из Японии. Они росли редкими островками то тут, то там. А ещё здесь было много камней, об которые как нехер делать можно сломать ногу, и короткая трава.

— Так, вот мы и пришли, в принципе, — сказал я, глядя на верх. — Сейчас поднимемся выше и окажемся на территории другого графства.

— Высокая, — пробормотал патлатый.

— Есть такое… Надо будет попросить, чтоб сделали здесь непримечательные ориентиры, по которым я смогу подняться наверх, и чтоб как-нибудь отметили вход, а то вообще хер знает, куда сейчас идти. Ладно, иди, ты у нас следопыт, — пропустил я девушку вперёд, и мы принялись подниматься наверх.

Поднимались достаточно долго и умудрились добраться до половины, но так и не встретили ни малейшего присутствия гоблинов.

— Я никого не вижу. Они точно здесь? — спросила следопытка.

— Должны. Сомневаюсь, что они просто все разом пропали. Скорее всего гоблины шли по дороге, как и положено, после чего поднялись сюда, но уже с другой стороны. Давайте-ка обойдём.

Ага, обойдём. Легче сказать, чем сделать. Некоторые места здесь были гладкими, словно дорога. Видимо застывшая лава в прошлом. Передвигаться по ним было одно удовольствие, словно по асфальту ходишь. Но встречались и те участки, что были завалены камнями, на которые ты наступаешь на них, они начинают шататься под тобой. Однако выбора то особого и не было.

— Мне всё равно не спокойно. Господин, вы уверены, что это хорошая идея? Он же может быть действующим.

— Так он и действующий, — невозмутимо ответил я. — Просто сейчас спит.

— Мы… мы лезем на действующий вулкан?! — ужаснулась она.

Да-да, действующий вулкан. Круто, да? Это я сам придумал!

— Я же говорил, что он действующий, — ответил я. — И да, мы лезем в жерло вулкана. Не вижу ничего странного.

— Но… господин… я вижу странное… — пробормотала она неуверенно.

— Ой, да ладно! — отмахнулся я. — Неужели ты боишься жары?

— Я боюсь лавы, — жалобно ответила она. — А вдруг он проснётся, когда мы будем внутри?

— Ты боишься Клирии? — спросил я её в лоб.

— Госпожи Клирии? — кажется, её одно это имя пугало. Она даже не ответила, просто закивала головой.

— Ну вот. Неужели тебя пугает после неё какой-то огромный опасный активный вулкан, что может в любую секунду взорваться потоками магмы и выжечь всё внутри себя, а мы будем умирать очень мучительно и бесславно?

Она жалобно закивала головой.

— Гоблины не испугались.

— Их и не видно! — ответила она. — Господин, а вдруг они уже сгорели?

— Ой, да ладно тебе! — отмахнулся я с улыбкой. — Я уверен, всё с ними в порядке. Да и если что-то произойдёт, то мы даже не успеем испугаться.

— Но… это же ни капельки не успокоило нас, — с сомнением сказал патлатый.

— Подумаешь, раскалённый камень, который течёт с температурой тысяча триста градусов. Ерунда. Клирия куда страшнее. К тому же, если что-то произойдёт, я могу вам пообещать — я буду бояться за всех четверых. А теперь идёмте дальше.

Рубека так неуверенно и испуганно посмотрела на меня, словно готова была расплакаться прямо здесь. Да ладно тебе, всего лишь раскалённый камень! Уверяю, твоя рука обгорит ещё до того, как ты почувствуешь боль, если коснёшься. Наверное.

И вообще, идея с вулканом просто отличная. Конечно, не такая отличная, как мой другой план, но тоже ничего. Конечно же, его как обычно не оценили, но мой гений мало кто может оценить, так что я уже привык. Меня это не волнует.

Ну может капельку.

Мы поднялись ещё выше и прошли по косогору вулкана, обогнув его практически на три четвёртых. Однако ни следов гоблинов, ни какого-либо прохода так и не нашли. Потому было решено устроить небольшой привал, чтоб отдохнуть и решить, что делать дальше.

— И всё равно пусто, мой господин, — покачала головой следопытка.

— Мы не смотрели другой склон. Который напротив моря.

— Но… прошу прощения, господин, но я сомневаюсь, что там мы найдём что-либо.

— По-твоему гоблины просто испарились? — спросил я. — Типа они есть и вот их нет? Нет, это тебе не мёд, они просто так не исчезнут. Следовательно, надо найти их или то, что от них осталось.

— Но насколько целесообразно это?

— Решим, когда на горе никого не найдём.

Почему я уверен, что мы их найдём? Есть у меня подозрения, что проход они могли начать делать именно в сторону моря, чтоб в случае чего лава уходила туда. Чисто мои догадки, так как я просил сделать всё так, чтоб потом разрухи не было. Потому вполне возможно, что именно так они и делают.

Глава 327

И всё же я оказался прав, гоблинов мы нашли. Причём нашли не мёртвыми, а живыми, что не могло не радовать. А мои тут сомневались ещё, вообще веру в меня потеряли. Стоило просто немного получше поискать и всё.

Как я и говорил, обнаружили мы их следы на восточном склоне, что выходил к морю. До этого нам пришлось подняться ещё выше и выйти к таким ступеням, которые были образованы застывшей лавой. По ним было одно удовольствие подниматься. На них же следопытка сразу заприметила едва заметные следы, сколы камней и грязные отпечатки ног. Видимо гоблины поднимались и тащили оборудование по ним. А потом ещё двадцать минут, и мы вышли к пещере.

Сама пещера выглядела не очень-то и страшно, больше походила на естественную трещину в горе, уходящую вглубь, которую гоблины начали слегка расширять в стороны и укреплять подпорками. Прямо в неё была проложена добротная тропинка из камня, чтоб в случае чего можно было не бояться сломать себе ноги в полумраке. При этом пещеру было и не заметно сразу, что уменьшало шанс того, что кто-то наткнётся на неё случайно.

Единственное, что плохо — здесь нет ориентиров. Будь я здесь в первый раз, то не уверен, что смог бы самостоятельно найти туда проход, особенно в стрессовой ситуации, когда всё решает время.

Да я даже сейчас не уверен, что смогу найти к ней дорогу, когда мы уже нашли вход. Слишком пейзаж однотипный и не за что глазу зацепиться.

Стоило нам подойти к пещере, как тут же следопытка остановилась, настороженно всматриваясь в её темноту. Её рука сама по себе легла на меч. Однако несколько секунд спустя она выдохнула — из-за камней начали появляться головы гоблинов. Такие же настороженные и напряжённые, как и следопытка. Однако стоило им нас увидеть, как они тут же расслабились.

— Господин антигерой. Вы пришли. Мы работаем, — хором поприветствовали они, вывалившись небольшой толпой из всех щелей как тараканы. Немного, человек десять.

Судя по всему, это были обычные охранники: вооружены деревянными кольями, топорами, кирками и ржавым мечом. Не могу сказать, что они бы смогли защитить пещеру от вторжения, но это лучше, чем ничего. Да и вообще, кто здесь шастать-то будет случайно кроме зверей?

— Добрый, — поднял я руку в знак приветствия. — Найти вас было нелегко.

— Мы знаем. Мы искали подходящий вход. Нашли! — один указал пальцем за спину на вход в пещеру. — Не рыли сами. Этот начали расширять.

— Да, вижу. Главный там?

— Главный работает. Мы отведём антигероя туда. Идите за нами.

Внутри пещера выглядела не сильно лучше, чем снаружи. Здесь уже ставили подпорки, расширяли стены. Иногда появлялись факела, служа скорее ориентиром, куда идти, чем реальным источником света.

— А там что за проход? — кивнул я на примыкающий сюда лаз, когда мы проходили мимо.

— Боковые пещеры. Естественные пещеры. Уходят далеко. Некоторые уходят вниз, к лаве. Там жарко.

— Ясно… — надо будет сказать, чтоб поставили какие-либо ориентиры, иначе впопыхах можно и заблудиться. — И здесь никто не водится?

— Жарко. Нет еды. Нет воды. Мы никого не нашли, но далеко и не заглядывали. Как антигерой сказал, так и делаем.

Мы прошли ещё несколько поворотов и ответвлений, прежде чем вышли к конечной остановке.

Огромное жерло вулкана.

Хотя словами передать, насколько оно огромнейшее, было невозможно. Размерами может с футбольное поле, это была огромнейшая ровная каменная прямая площадка, что шла от стены к стене и имело форму круга. Весь пол представлял из себя одну большую сплошную каменную плиту. Над головой же у нас располагалась круглая горловина вулкана, через которую сюда попадал свет.

Так поднимешь голову, а там такое большое круглое окно, за которым плывут облака и светит солнце. А здесь, среди чёрных пород, темно и жарко.

— Неплохо вы тут устроились, — пробормотал я оглядываясь. — И живёте, как погляжу, здесь же?

— Да. Прямо здесь. Чтоб далеко не ходить, — гоблин показал пальцем на деревянные строения, возведённые на скорую руку, что стояли около огромной чёрной стены. Такие маленькие бараки, где сейчас суетились другие гоблины. На фоне стены жерла, что уходила вверх, они вообще выглядели игрушечными.

— Понятно… Ладно, где главный?

— Он сейчас спустился вниз, — указал пальцем в землю гоблин. — Внизу строит.

— В смысле, под пол? — удивилась наёмница постарше. Но потом виновато глянула на меня ипробормотал. — Простите.

— Получается, вы уже начали под этим плато строить?

— Спустились. Строим под плато. Рушим и скрепляем. Закладываем. Будет очень весело, — улыбнулся коварно гоблин, чем вызвал омерзение у остальных. — Сейчас главный занят. Могу позвать, если надо.

Да ладно вам, нельзя быть такими расистами, нормальная улыбка, ну зубки кривые, ну кожа морщиниста и выглядят стрёмно. Но парни-то нормальные, вон чего сейчас строят. И мне кажется, что мало кто на такой проект бы согласился.

— И всё это над лавой?

Гоблин кивнул.

Блин, ну тут сам бог велел посмотреть, как там всё выглядит.

— Ладно, всем ждать. Ты, — кивнул я на гоблина, — веди к главному вниз.

— Да.

Оставив морщащихся девушек и пофигистичных мужиков среди группы гоблинов, я отправился вслед за заместителем через всё это поле. Нет, серьёзно, просто огромная, практически гладкая площадка из чёрного камня. Мне даже было немного неуютно по ней идти, осознавая то, что подо мной по идее сейчас бурлящая магма. Как эта хуйня обвалится, так ух! Полетим вниз.

Вскоре мы вышли к такой небольшой дыре у самой стены в противоположной стороне от входа, из которой торчала лестница. Когда я туда заглянул…

— Ебать… — только и вырвалось у меня, когда я увидел, что находилось внизу.

Там в дыре, открывался потрясающий вид на дно вулкана. На глубине метров пятидесяти от стенки до стенки виднелась чёрно-красная вязкая, словно мёд, лава. Она походила на пластилин или какую-то красную краску, которая стала уже застывать; перекатывалась внизу, иногда булькала красными или ярко-жёлтыми пузырями, подбрасывая вверх раскалённые капли.

В некоторых местах она бурлила, словно джакузи, образовывая целые жёлтые озёра. В некоторых местах она взрывалась, поднимая целые всплески в верх, которые, казалось, ещё немного и дотянутся до верха.

И это пространство под плато, на котором мы находились, выглядело как огромный, какой-то доисторический древний зал, чей пол был залит лавой. Само такое зрелище вызывало лёгкий страх и неуверенность.

Но что хуже, над этой раскалённой массой висели хиленькие доски на верёвках, которые были прикреплены к «потолку» этого зала.

Даже предполагая нечто подобное, сдержать вздоха восхищения я не мог.

— Дух захватывает… Вы здесь не задохнётесь? Тут же по идее воздуха мало должно быть.

— Никто не умер, — пожал плечами гоблин и полез вниз.

Ну… в принципе, тоже верно.

Гоблин довольно ловко спустился вниз на доски, которые висели над лавой на верёвках, и резво двинулся по ним под плато, пропав с поля зрения. Хотя даже того, что я увидел, было достаточно.

Через минут десять ко мне выполз главный гоблин, с которым до этого я обсуждал план действий, одетый в толстый защитный комбинезон из кожи с кучей подкладок. А… то, что туда прошлый гоблин без защиты полез, это нормально?

— Господин антигерой, — кивнул он.

— Добрый день. Смотрю, у вас тут работа кипит.

— Мы уже устанавливаем нижние заряды. Всё в порядке.

— А плато вниз не рухнет? — потопал ногой я по каменному полу.

— Нет. Всё рассчитано. Оно не обвалится. Только уровень лавы поднимается. И ещё проделали в стенах полые отверстия. Поднимется давление лавы, заполнит стены. Будет большой бух, всё окажется здесь.

Я надеюсь на это. А то будет стрёмно, если всё это плато, на котором мы стоим, просто полетит вниз.

— Ясно, тогда вопрос по поводу самого входа, его практически не видно…

Было у нас что обсудить по поводу этого места. Много всяких мелочей, которые стоило подготовить заранее. Одно дело план, другое дело, когда ты сам взглянул на ситуацию, на местность и понял, что нужно ещё сделать. По крайней мере, прогулявшись сюда, я сразу заметил кучу всяких мелочей, о которых не подумал, например, изначально.

К примеру — боковые ходы.

Ладно я, ещё найду, как добраться до жерла. А другие? Да они заблудятся по дороге! То есть надо сделать, что никто случайно не свернул не туда. Плюс проходы, надо бы их заминировать, а то мало ли. Последовательность взрывов, надо, чтоб меня самого не накрыло, а то будет очень неприятно мне.

И таких моментов, которые стоило уточнить или сказать сделать, было немало. Немного, но и не мало. Всевозможные тонкости, которые могли как помочь мне, так и наоборот, подложить Пятачка.

Обсуждение этого заняло кое-какое время. Ведь я не только обсуждал все тонкости этого места, но ещё и ходил, рассматривал, запоминал. А то будет прикол, прибегаешь такой, а тут сука тупик, и ты такой: да блять!

Да-да, я и так могу!

— И всё же… он точно рванёт? — с сомнением спросил я, когда мы успели пройти по намеченному пути раз сорок. Теперь я, наверное, смогу и с закрытыми глазами пройти здесь.

— Мы — гоблины. Мы строим долго под землёй. Мы строим много под землёй. Да, очень грубо. Да, иногда некрасиво. Но всё это держится. Здесь мы сделаем как надо.

— Будем надеяться, — пробормотал я.

— Верьте. Вы же не человек, — спокойно ответил гоблин.

Блин, а вот это было обидно!

— Ну… технически я человек, — заметил я осторожно, боясь травмировать психику гоблина. А то вдруг не заметил.

— Технически мы гоблины, — ответил мне он.

— А в действительности?

— Гоблины.

Так, я чего-то не догоняю.

— Вы говорите, что вы гоблины и технически, и по-настоящему, верно? — уточнил я.

— Верно.

— Но я на самом деле и технически тоже человек.

— Нет, на самом деле вы антигерой, — не согласился гоблин. — Технически — человек.

— Но получается, что по-настоящему вы не гоблины, исходя из такой логики, — попытался я разобраться и объяснить ему.

— Нет, мы гоблины. Но мы правильные гоблины.

— А есть неправильные? — спросил я.

— Есть дикари, — ответил он. — Они насилуют женщин людских для потомства. Едят людей. Не умеют жить организованно. Они ничего не понимают и никого не принимают. Как животные. Только сила. Мы же правильные гоблины. Мы живём в городах. Мы не насилуем и не грабим, если только очень не захочется.

— То есть вы разделяете себя ещё на группы.

— Да, — кивнул он. — Как люди. Плохие и хорошие. Вы делите себя так, верно?

Не совсем корректно, но я понял о чём он.

— Тогда, раз у вас всё так хорошо, почему вы решили присоединиться ко мне? Разве вы не свободный народец, что шастает по подземелью? Строили бы себе так же всё, рыли бы норы и так далее. Ну или в городах жили.

— Свободный. Но люди не любят нас. Был один ебонат, — гоблин поморщился. — Он никак не мог успокоиться. Прибегал, всех убивал и убегал. Больной ублюдок. Срать выходишь, он из сортира вылазит с криками: убить гоблина. Идёшь на охоту, он из придорожных кустов вылазит с криками: убить гоблина. Тащишь навоз, а он из кучи вылазит и кричит: убить гоблина. Тот ещё дебил, всех заебал.

— И что с ним стало?

— Пропал. Видимо добегался.

— Но его тоже можно понять. Меня тоже, например, пытались гоблины убить, — заметил я. — Хотя я особо ничего не делал им плохого.

Гоблин махнул рукой.

— Извините наших братьев диких. Мы не все такие. Те дикие. Дикари. Как животные. И люди не могут отличить нормальных гоблинов от них. Всех под один меч. Всех убивают. Люди как животные. Кусают всё, что похоже на еду. Могу понять, но легче не становится. С разделения на день и ночь стало легче. Здесь монстров больше, здесь как свои. Но всё равно не любят и гонят. Сами лезут, не мы первые.

— А эти люди? Что в городе?

— Как надо что-то копать или строить простое — бегут к нам. Немощные. Нас много, мы вместе. Мы можем всё. Люди разобщены. Просят потому помощи.

Ну хоть не пытаются убить их и на том спасибо. Хотя эти гоблины точно отличались от тех, кого мне приходилось видеть до этого. Я имею в виду диких гоблинов, как он их назвал. Те действительно были похожи на животных; эти же и одеты нормально, и лицо обладает мимикой, что не может не радовать.

К концу дня мы полностью обошли весь этот вулкан, наслаждаясь слишком высокой температурой и рассматривая живописные пещеры. Под конец было решено заночевать прямо здесь, под прикрытием гоблинов и естественных преград в виде запутанных пещер. Да, через них есть тропинка, но в узком проходе куда легче держать оборону, чем в том же лесу.

Хотя и не все были согласны с таким решением. Девушки явно были не рады оказаться в столь зелёно-сером сообществе, где их ягодки могли стать общими.

— Господин, мы можем спуститься вниз с горы, — тихо сказала следопытка. — Может не стоит здесь оставаться, а?

— Да ладно, ты же спишь с мужиками. И люди Анчутки, вспомни какие они. И ничего, спали с ними твои подруги.

— Но те на людей были похожи, а эти… бр-р-р… сексуальные хищники. Мерзкие, маленькие, вонючие и злые.

— Ну для начала они не вонючие, — заметил я. — Про мерзких тоже ещё вопрос. Вон, Рубека не жалуется.

Да-да, Рубеки не видно, и как я понял, она удовлетворяет свою извращённую натуру. Эх, Рубека-Рубека… то с собакой, то с гоблинами… Что с тобой не так?

— Но мы не Рубека, господин, — тихо и жалобно сказала следопытка. — Нам так-то боязно.

— Они наши союзники, имей это ввиду, — напомнил я. — У нас здесь не место расизму и предубеждениям. Они даже не подходят к нам, стоят там себе в сторонке. Вот как тронут тебя, так и жалуйся. А всякие там вот такие слухи держи при себе, иначе выебу. К тому же в темноте не видно.

— Зато чувствуется отлично! Лучше выебите, — ответила она.

— А потом расскажу Клирии, что между нами кое-что было.

— Нет, не надо, я поняла, — тут же ответила следопытка. — Но здесь всё равно очень жарко.

— Зато безопасно. Или уже забыла, что нас преследовали?

— Нет, не забыла, — вздохнула она.

И всё же она была права. Здесь действительно очень жарко. Оттого нам пришлось раздеться до гола перед сном, чтоб хоть как-то было легче, и то, всё равно были все мокрые. Хотя… вид на голых и мокрых девушек был бесценен, хочу сказать. Их гладкая кожа, капельки пота, которые стекают по ним, тяжёлое дыхание…

Короче, несмотря на жару, здесь были и свои плюсы. Хоть взгляд порадовал, что тоже неплохо. Иногда важен даже не сам секс, а зрелище, которое открывается перед тобой.

Уже к утру все мокры, немного уставшие даже после сна, но зато живые и здоровые мы начали собираться в обратный путь. По крайней мере теперь я имел представление, куда лезу, что было не маловажно.

Правда боюсь девушки не совсем понимали, почему для меня это так важно, но они и плана не знали. Мужикам было пофиг. Рубека… Ой бля, довольная-то какая идёт, пиздец просто. Такая прямо порхает. И вроде на лицо же не страшила, найди себе мужика или лучше десяток мужиков, но нет, ходит по нечисти. Я не против межрасового секса, если на то уж пошло, однако всё равно не могу понять её предпочтений. Против гоблинов ничего не имею, но соглашусь со следопыткой — гоблины на вид не очень. А я ещё и гоблиншу видел, так что вообще бр-р-р.

Мы спокойно собрались и, распрощавшись с гоблинами, двинулись к выходу. Нас провожал главный.

— Мы будем работать не покладая рук во имя антигероя, — сказал гоблин так, словно для него была честь заниматься этим.

— Ты преисполнен уверенности, — усмехнулся я. — Не боишься меня?

— Вы трогаете только людей. Мои люди не жили так хорошо до этого. Люди боятся вас.

— И это хорошо по-твоему?

— Всё, что плохо для людей, хорошо для нас, — уверенно ответил он. — Для нас вы не человек. И мы рады, что можем помочь вашим планам.

Вон оно как. Вот значит кем видят меня гоблины, даже не человеком, а монстром, который убивает людей.

— Я буду ждать от вас новостей, — кивнул я им. — Постарайтесь всё сделать к сроку.

— Какому?

— Чем быстрее, тем лучше, — ответил я. — Пока даты точно не известны, но будет хорошо, если к началу всеобщего пиздеца всё будет готово.

— Можете положиться на нас, всё будет в лучшем виде, — отрапортовал он.

К тому моменту мы уже вышли из пещеры.

Глава 328

Иногда мне кажется, что несчастья преследуют меня. Оглядываюсь назад и вижу, сколько на мою голову валится совпадений и проблем, словно кто-то активно посыпает голову зубастыми роялями.

Но я в этом неправ. Очень сильно не прав. Всё потому, что стоит оглянуться вокруг, и ты поймёшь, что есть люди, которым не везёт в сто раз больше. Сожгли дом, попал в рабство, умер ребёнок, стал прислугой у какого-нибудь маньяка и под конец тебя запытали. Стоит просто взять любую историю несчастного, и становится ясно, что если уделить внимание именно ей, то она будет казаться наполненной зубастыми роялями.

Другими словами, есть немало людей, которым везёт куда меньше. И это всё просто дело случая.

И то, что мне пришлось пережить в следующие пол часа, можно было бы назвать настоящим зубастым роялем, но я понимаю, что есть куча людей, у которых совпадения были куда страшней и их последствия были куда плачевнее.

Мне же просто не фортануло.

Мы спускались с горы, оставляя за спиной гоблинов, которые готовили часть плана, не покладая рук. Я лишь надеялся, что они сделают всё правильно, и меня нахуй не убьёт там потом. Я в принципе доверял им, но как и любой план, этот мог с таким же успехом дать трещину или вообще пойти по пизде.

Мы спокойно спустились до самой опушки по склону, даже не сломав себе ноги, что уже можно было считать чудом. Заняло у нас это чуть больше часа, после чего мы углубились в лес. Здесь управление группой вновь взяла на себя следопытка, и мы начали петлять среди деревьев, аккуратно путая следы.

Вообще, это было делать не обязательно, однако осторожность, правила, все дела. На такие ситуации у нас существуют определённые правила поведения, так что мы просто следовали им. Как говорили мне в универе, главное всегда соблюдать правила и всё будет нормально. И я, знаете ли, согласен с ними.

Однако это не всегда спасает, что печально. Бывают ситуации, когда что-либо делать уже бесполезно, так как ты уже под колпаком и все твои попытки выглядят глупо.

Но мы на тот момент не знали об этом.

Потому, отойдя на достаточное расстояние от горы, встали на обеденный привал.

— Всё как обычно, ты на охоту, возьми его, — кивнул я следопытке и патлатому. — Вы вдвоём готовите костёр и хворост. Рубека, сидишь рядом.

— Кстати, господин, можно спросить? — обратилась ко мне следопытка, собираясь на охоту. — А зачем вам вулкан?

— Нужен. Просто нужен, — ответил я. Желания посвящать её в планы не было, слишком ранг низок.

— Понятно, — пробормотала она, вытащив из рюкзака какие-то травы, смазку какую-то, охотничий нож. — Просто вы так заинтересовались этим местом, что…

Она молча посмотрела на меня.

— Что? — предложил я продолжить ей, но она лишь молчала. Молчала и смотрела на меня, словно ожидая, что я прочитаю её мысли. — Так что? Что тебе становится жутко или что? Эй, ты меня…

И тут я понял, что замолчала не только она. Замолчали все.

Абсолютно все.

И не только замолчали, но и замерли. Рубека в полуприсяде, уже желая встать с корточек, так и замерла посередине, наёмник протягивающий колчан стрел другому. Более старшая наёмница, нагнувшаяся за хворостом.

И следопытка продолжает смотреть на меня, словно какая-то жуткая кукла.

Ну и я… замер. Естественно, на меня это не подействовало, однако из всех вариантов притвориться, что меня тоже это захватило, а потом уже по ходу разобраться, показалось мне наилучшим решением. Потому что, скорее всего, нас уже окружили и, если рыпнусь, то есть огромный шанс получить стрелу или фаербол меж лопаток. А так сейчас они подойдут и…

Кусты за спиной зашуршали. Я замер, не смея даже вдохнуть полной грудью, просто глядя прямо вперёд.

— Итак… — раздался слегка иностранный голос девушки, которая, судя по всему, только-только становилась женщиной. — Вот значит, где вы…

Шаги разделились… Нет, они умножились, я услышал одновременно ещё пар пять или шесть.

Кто-то положил мне ладонь на спину и провёл до самой макушки, словно поглаживая свою новую машину.

— Хм… всего шесть человек… — прямо передо мной прошла…

Цыганка.

Сучья дочь, это та самая цыганка на рынке, которая разговорила Рубеку! Вот же…

Кажется, я знаю, как они вышли на нас. Надо будет обстоятельно поговорить после этого с рыжей и доходчиво объяснить, что можно делать, а что нельзя. Я понимаю, что она простая целительница, но зерно здравого смысла в ней должно быть.

А цыганка тем временем прогуливалась между нами. На глаза попались ещё и рыцари. Все они были в такой неприятной броне, чёрной с красными прожилками, словно вплавленная кровь. Ну или дерьмо с кровью, тут кому как. Они окружили нас, послушно стоя вокруг нашего импровизированного лагеря, пока цыганка рассматривала свой улов. Видимо наёмники или телохранители цыганки, которая вполне может оказаться не последней девушкой в этом графстве.

Что касается этой суки… я бы дал девушке лет так восемнадцать или чуть больше. Ещё совсем молодая, однако во взгляде, да и в поведении сразу были видны повелительные нотки, словно она привыкла, когда все падают к её ногам. По крайней мере она вела себя как хозяйка положения, которой по барабану законы королевства. Я слышал, что кто-то из графинь может перевоплощаться, но… встретить её в лесу?

Осмотрев каждого из нас, цыганка остановилась напротив Рубеки.

— Вот и ты… — она взяла её за волосы и покрутила голову в разные стороны. Закрыла глаза и вдохнула полной грудью, словно пыталась почувствовать запах Рубеки. — Значит действительно целительница. — Это ты на нюх поняла?! — Магический фон слабый, но… для жертвы пойдёшь.

Она похлопала испуганно моргающую Рубеку по щеке, словно подбадривая, после чего подошла к следопытке. Схватила за одежду и сдёрнула вниз, оголяя той грудь, достала кинжал и полоснула, пуская кровь. Я мог только наблюдать, как следопытка в немом ужасе смотрит на это всё, не в силах пошевелиться.

— Так, эту… молодая… хм-м-м… — цыганка попробовала кровь на вкус, обмакнув палец в неё. — На кровь пойдёшь, девчушка. Как раз молоденькая.

Цыганка точно получала удовольствие от того, что сообщает каждой жертве её участь. Так наёмница, что постарше, пойдёт на ингредиенты. Патлатый тоже пойдёт на ингредиенты. Лысый пойдёт как жертва для какого-то обряда.

Я в этом списке был последним.

Но вместо того, чтобы остановиться передо мной так же, как и перед другими, цыганка просто прошла мимо, лениво скользнув по мне взглядом, словно я был самым худшим экспонатом среди всех.

— Этот пойдёт на опыты.

Чего?! Меня так низко оценили?! То есть я кроме как на опыты никуда не гожусь?! А как же ингредиенты?! Ну на ингредиенты я-то должен был подойти! Эй! Ты меня сейчас пиздец как обидела! Я отлично подхожу хотя бы на ингредиенты! Да приглядись ко мне сука! Я отличный ингредиент!

Кажется, моё возмущение было услышано, так как, стоило цыганке сделать пару шагов, как она неожиданно остановилась, словно налетев на невидимую стену. Это сраная оценщица быстро развернулась и вернулась обратно, остановилась прямо передо мной и уже куда внимательнее начала вглядываться в моё лицо. Цыганка точно так же, как и с Рубекой, закрыла глаза и вдохнула полной грудью, после чего взглянула в мои глаза.

— Магический фон? Вот так сюрприз, неужто воин-маг? — казалось, для неё это было открытием. — Ха, воин-маг, вот так да… Не уж-то кто-то выбирает этот путь?

Цыганка внимательно осмотрела меня, после чего её взгляд остановился на револьвере. Она аккуратно с интересом достала его и начала разглядывать.

— Хм… какая тяжёлая вещица… это… трубка? Это курительная трубка? Или же какая-то навигационная штучка? Я видела навигационная приборы, но этот какой-то странный… хм… Тяжёлый…

Цыганка спрашивала у меня это, словно думала, что я отвечу. Хотя, скорее всего, это была лишь привычка разговаривать самой с собой.

Она взвесила револьвер на руке, после чего её взгляд зацепился за спусковой крючок. И всё бы ничего, но вот держала она револьвер… стволом в свою сторону.

— Забавная штука… А это у нас какой-то рычаг, да? — она посмотрела на меня, улыбнувшись, словно пытаясь угадать шараду. — Его надо нажать, верно?

И в этот момент я просто протянул руку, схватившись за рукоять, тем самым обхватив её ручки. И глядя в её перепуганный глаза, которые она подняла ко мне, произнёс:

— Верно.

И надавил на её пальцы, нажимая на спусковой крючок.

Выстрел в лесной тишине неприятно ударил хлопком по ушам. Цыганка, получив пулю в грудь практически в упор, едва не отлетела вместе с револьвером, но мне удалось её удержать. Более того, когда она обмякла и повисла на револьвере, я, всё так же держа его, резко крутанулся, выпуская оставшиеся пять пуль в её охрану.

Трое даже не успели двинуться. Двое успели, но их это не спасло. Последний подскочил ко мне на расстояние удара и… Я получил стрелу в плечо со спины.

Ну блять конечно, куда же без крыс!

Я выпустил из рук револьвер вместе с цыганкой, которая словно мешок упала на землю, и ушёл влево, пропуская большой размашистый удар меча, попутно доставая свой. Отпрыгнул от ещё одного удара. Слишком сильный, но и слишком неповоротливый противник не был для меня проблемой в отличие от снайпера.

Я вновь дёрнулся в бок и вновь увернулся. Только уже от стрелы, которая стукнулась о броню воина и с металлическим щелчком отлетела в сторону. Дёрнулся вперёд, уклоняясь от меча, бью в стык между шлемом и бронёй… И эта консервная банка просто хватает мой меч за лезвие, словно какой-то прутик.

Но меня это не сильно остановило. Я просто дёргаюсь вперёд и уже беззащитного и неповоротливого воина бью кинжалом прямо в щели забрала, вгоняя длинный разделочный нож по самую рукоять. Небольшое сопротивление, хруст, вскрик и он дёргается назад, хватаясь за лицо.

Теперь остался…

Я оборачиваюсь, и стрела врезается мне прямо в грудь. Если бы не обернулся, то она бы попала мне ровно в сердце. А так лёгкое пробила, ребра сломало и… всё, в принципе. Ну ничего, и не такое переживал. Тем временем листва на дальней стороне нашего лагеря зашуршала, что свидетельствовало о побеге снайпера.

— Ты, за мной! Остальные, кончайте его! — крикнул я своей команде, которая точно так же обрела возможность к движению.

Я подхватил револьвер, на бегу высыпая гильзы и запихивая патроны, и мы со следопыткой бросились в лес вдогонку за убегающим снайпером. Если этот хуй уйдёт, то неизвестно, какие проблемы нас будут ожидать. Что-то мне подсказывает, что эта цыганка не последний здесь человек, и за её смерть нас по головке не погладят.

Мы вдвоём ринулись в лес в тот момент, когда остальные кучей набросились на раненого воина. Следопытка, как и положено, бежала впереди меня, словно хорёк, ныряя в кусты, под ветви деревьев, между стволов с какой-то непостижимой грацией в то время, как я буквально проламывался вперёд подобно медведю.

— Спереди! — крикнула следопытка и резко ушла в сторону. Я же просто отклонил корпус, и стрела с глухим стуком вонзилась в ближайшее дерево. Это было довольно близко.

Мы продолжили преследование, пытаясь нагнать беглеца. Мне это напомнило эльфов в лесу, когда мы шли в горную империю. Там мы тоже преследовали беглеца, только уже ночью.

Всё так же петляя между деревьев, мы вышли к небольшому ручью, где следопытка крикнула:

— Он уходит вниз по ручью! Обойдём! Гоните его, я наперерез.

Ну если она так сказала, то так и поступим. Я вот, например, чот вообще не видел, кого мы гоним. Просто замечал иногда какие-то шевеления впереди среди кустов, но не больше. Там тень мелькнёт, там шевельнётся, там зашуршит ветвями. Вот по таким ориентирам и бегу, пытаясь нагнать ублюдка.

Это же надо, две стрелы вогнать в меня! Благо живучесть хорошая, мне пусть и больно, и бежать тяжело, отчего долго такой кросс не выдержу, однако я всё же на ногах и боеспособен.

Я нёсся как угорелый вдоль ручья, пытаясь не сломать себе ноги о камни в то время, как передо мной маячила всё больше и больше фигура урода в плаще. Мелькала между кустов, иногда попадаясь на глаза на доли секунд и вновь пропадая. Я подбавил газку, ещё раз перепрыгнув несколько камней и из последних сил добавил скорости, сокращая дистанцию, когда наконец появился удачный момент выстрелить.

Я вскинул револьвер, целюсь и… не выстрелил.

В тот самый момент, когда я прицелился, готовый уже нажать на крючок, стрелок обернулся. Обернулся на мгновение, которого было достаточное, чтоб увидеть его лицо.

На мгновение я тупо затормозил, когда в моей голове проскользнула мысль: «чего блять?».

Из-за этого затупа стрелок успел юркнуть в спасительные кусты, уходя из-под зоны прострела, и вновь разрывая дистанцию между нами.

Вот же… блять.

Теперь приоритеты сменились, мне нужен был тот чувак живым. Во что бы это не стало, надо было изловить стрелка живым.

Не пряча револьвер, я вновь бросился в погоню, хотя уже понимал, что догнать мне его будет очень проблематично. Лёгкие уже заполняла кровь и было очень тяжело дышать, словно из меня частично выпустили воздух.

Но всё же…

Я пронёсся дальше, держась ручья, после чего вышел к небольшому пруду. И… куда?!

Быстро оглянувшись, мне на глаза попалась примятая трава, и я тут же бросился в ту сторону, боясь, что теперь стрелка может догнать моя следопытка, и неизвестно, кто выйдет оттуда победителем. В любом случае, я не хотел жертв ни с одной, ни с другой стороны.

Но естественно, что миру насрать на то, чего я хочу, а чего нет. Он всегда поступает так, как хочет. И зачастую он хочет мне насолить и испортить жизнь.

Как сейчас.

Я выскочил на поляну, и моему взору предстала очень красноречивая картина.

На одной стороне моя следопытка, стоящая и заносящая над собой меч для того, чтоб от души рубануть врага.

На другой стороне тот самый стрелок, который лежал на земле, прикрывая голову рукой, словно это могло его спасти.

Я среагировал мгновенно. Куда быстрее, чем в тот момент на ручье, потому что подсознательно знал, что надо делать и что мне нужно больше всего. И среагировал не головой, а лишь своими рефлексами.

В тот момент, когда меч пошёл вниз на стрелка, я, не целясь, выстрелил.

Наёмница вскрикнула и её отбросило в сторону, меч выскользнул из её рук и воткнулся буквально в сантиметрах от головы стрелка. Это было везение, чистое везение, сегодня над стрелком сошлись звёзды.

Я быстро подошёл к наёмнице, которая сейчас валялась в сторону и стонала, хватаясь за живот, откуда хлестала кровь.

— Я… я ранена… — проскулила со слезами на глазах она, даже не поняв, кто загнал ей пулю. — Я ранена, боги… помогите…

Стрелок попытался встать, но я, проходя мимо, пинком в живот отправил его обратно на землю. Приложился не сильно, чтоб не переломать кости, но достаточно, чтоб он не встал в ближайшие несколько минут.

— Тихо, — я сел рядом с наёмницей, уже оторвав у себя рукав и придавив этой тряпкой ей рану. — Прижми вот так, чтоб приостановить кровотечение, сейчас я отнесу тебя к Рубеке, и она подлатает твою тушку.

— Больно… меня ранили, — проскулила ещё раз следопытка, роняя слёзы. Она с трудом села и посмотрела на расползающееся кровавое пятно на животе. — Это… это вы ранили меня? Господин… за что?

В её голосе помимо боли слышался испуг. Испуг за себя, за то, что она могла привлечь к себе мой гнев чем-то, даже не поняв этого, и поплатиться за это жизнью.

— Это моих рук дело, — кивнул я. — Я не мог позволить тебе убить её. А теперь погоди немного…

Я быстро встал, подошёл к стрелку и с силой опустил ногу ему на колено. Времени церемониться со связыванием не было, так как следопытка не может ждать, а дать возможность уйти стрелку я не мог. Не мог позволить, чтоб сейчас он куда-либо убежал. Только не теперь.

Громкий хруст разнёсся по округе, а вслед за ним и высокий, громкий женский крик. Она кричала надрывно, со слезами в голосе от адской боли. Кажется, я даже немного перестарался, так как из сустава теперь торчали обломки кости, кожа лопнула и оттуда хлестала кровь. Но так нужно, действительно нужно.

Недолго думая, я вновь поднял ногу и сломал ей уже второе колено. Крик стал сильнее. Она села, схватившись за переломанные ноги, ревя и крича от боли. Мне было неприятно смотреть на неё. Неприятно потому, что я ломал ей ноги, когда она была чуть ли не первым человеком в это мире, который отнёсся ко мне с искренней добротой и не попытался убить. Мне было её жалко, особенно глядя на это полное боли лицо. А ещё мне было за это стыдно.

Но прости эльфийка, это ради твоего же блага.

Глава 329

Мне самому было не очень-то и легко с простреленным лёгким и торчащей из спины стрелой, однако сейчас моё состояние меня волновало меньше всего. Я вновь бежал, вновь тащил на себе человека, только уже не Рубеку, а следопытку, которая скулила, бледнела и медленно умирала.

Спасибо, что хоть медленно умирала, а не быстро, иначе шансов спасти её у меня бы не было.

И всё, скорее всего, из-за Рубеки. Если это так, я клянусь, что покараю её со всей справедливостью, которую она забудет нескоро. Я знаю, что вряд ли она это сделала специально, однако оставить это просто так я не мог.

Наконец я выскочил из леса к своей команде, которая, обнажив мечи, настороженно смотрела на меня. Помимо покойников, которые здесь были, в центре связанной лежала эта цыганка, которая на нас и напала. Видимо не сдохла от пули, раз связали. И видимо она далеко не так слаба, как нам бы хотелось. Быть может даже графиня, хотя это немного странно.

— Так, ты, — кивнул я патлатому, — оттащи её метров на пятьдесят в лес от лагеря. Чтоб она не смогла тут кинуть ещё раз свой контроль мозга на нас. Рубека, твой пациент, шевелись, иначе она помрёт.

Я аккуратно положил скулящую следопытку рядом с так и не разожжённым костром, позволяя Рубеке заняться своим делом, после чего оглянулся.

— Больше никого не нашли?

— Это всё, — кивнул лысый. — И-и-и… господин, вы ранены.

— Да, я вижу. Но пока могу жить с этим, так что не страшно.

Да-да, живучесть у меня сейчас уже шестьдесят восемь, и организм довольно стойко борется за мою жизнь с этими повреждениями. Конечно, я до сих пор кашляю кровью и тяжело дышу, однако ни слабости, ни чего-либо ещё у меня нет, так что можно не волноваться.

— Позаботьтесь о ней, — кивнул я на следопытку, — а я пока ещё раз сгоняю в лес.

С этими словами я двинулся обратно в чащу к тому месту, где оставил эльфийку с переломанными ногами. Я не мог дать ей позволить убежать, так как неизвестно, что она теперь за человек и что ей движет. Приказ или реальная преданность. В любом случае, её смерти я не хотел.

Поморщившись, я выдернул из спины стрелу, после чего обломал кусок у этой, не став вытаскивать, чтоб она продолжала закупоривать дыру. Теперь они мне хотя бы не мешали, хотя тело болело.

Очень скоро я нашёл то место, где оставил эльфийку с переломанными ногами. Место нашёл, эльфийки не вижу, куда-то уползла. Хотя далеко уползти она не могла, так что труда найти её не составит. Особенно когда эльфийка оставляла за собой смятую траву и кровь.

И вскоре я уже смотрел на ярко огненную лучницу, которая, скуля и плача, ползла задом наперёд, таща за собой переломанные ноги. Жалкое зрелище, когда человек пытается себя спасти даже в такой ситуации. Однако при этом, пусть оно жалко выглядит, оно достойно уважения, бороться всегда.

Завидев меня, эльфийка в ужасе заработала руками ещё быстрее, однако…

Упёрлась спиной в дерево.

Когда я приблизился, она вжалась в ствол. Её взгляд был как у затравленного животного, которое загнали в угол. Эльфийка закрыла заплаканные глаза, плотно сжав губы и буквально вжавшись всем телом в ствол дерева от меня подальше, словно ожидая контрольного добивающего удара. Её всю трясло как от сильного холода. Так обычно ведёт себя человек, который ожидает, что ему просадят сейчас по почкам.

Но нет, ты не угадала, ушастая.

Я присел рядом с ней.

— Здравствуй, — тихо поздоровался я.

Но она мне не ответила, лишь плотнее сжала губы.

— Ты, видимо меня не помнишь.

Ноль реакции. Тогда я коснулся её щеки пальцами. Эльфийка вся напряглась, словно ожидая, что я этими самыми пальцами сейчас ей кожу сдеру.

Я вздохнул.

— Ты хоть глаза открой что ли, дурёха. Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это в самом начале.

Рыжая эльфийка медленно открыла зенки, словно ей было это тяжело сделать, и испуганно посмотрела на меня, пытаясь отодвинуть своё лицо подальше, словно мои касания её обжигали.

— Ну здравствуй, как жизнь?

Я думал, что эльфийка меня сразу узнает, но увы, ошибся. Она смотрела на меня взглядом человека, который просто боялся и не понимал, кто перед ним.

— Здравствуйте, хорошо, — ответила она. Постаралась придать голосу бодрости и повседневности, однако слышен был только испуг и слёзы.

— Ты меня не узнаёшь, — вдохнул я.

— Эм… нет. Только не ломайте мне теперь и руки, — постаралась она пошутить, пуская слёзы, понимая, что её слова могут перерасти из шутки в реальность.

Я вздохнул и ещё раз оглядел её. Сисек как не было, так и нет. И волосы сохранили свой яркий насыщенный цвет. А вот уши…

Я убрал её волосы, чтоб взглянуть на них.

Да, подрезаны, чтоб сходить на человеческие. Видимо, когда её перепокупали, не заморачивались с этим. Хотя действительно, зачем тратить на раба целителя, если можно купить другого. Они вон уже, зарубцевались.

— И сколько ты в рабстве? — спросил я.

— Я? Лет девятнадцать-двадцать, я уже и не помню.

— И уши тебе…

— Сразу подрезали, как поймали, — с готовностью ответила она, видимо думая, что так оттягивает неизбежное будущее. — Подрезали, сказав, что длинные уши многих раздражают. Только не отрезайте мне их полностью, пожалуйста, — добавила она быстро, когда я потрогал их.

— И как ты попала в рабство?

— Я… я пыталась уйти из страны, когда всё началось, но… меня схватили на границе и посадили на рабский ошейник.

— Понятно… — вздохнул я.

— Но я многое умею, — тут же продолжила эльфийка. — Я умею охотиться, умею с детьми сидеть, умею убирать, умею читать, умею готовить, умею… — она покраснела, — я сексом хорошо занимаюсь. — И тут же добавила. — Любым.

Я так подозреваю, она перечислила всё, что ей уже приходилось делать. Мой взгляд переместился на её переломанные колени. Эльфийка тоже посмотрела на них.

— Они заживут, — тут же сказала она. После чего прибавила. — Наверное.

— Наверное? — Я знаю, это странно смеяться над такими травмами, но она так сказала это. Типа, а, заживёт, а потом ещё и добавила «наверное». — Блин, я смотрю, жизнерадостности тебе не занимать.

— Я… вы же не убьёте меня? — решила перейти она сразу к делу. — Я просто работаю как рабыня. Я не выбирала себе хозяек.

Фраза была до боли знакомой, когда люди говорят, что они ничего не делают, просто исполняют приказ. Однако в данной ситуации будучи рабыней у неё и выбора нет.

— Ну ты и дырявая память, — вздохнул я, взъерошив ей её огненные волосы. — Ты так и не вспомнила меня.

— Я… мы знали друг друга? — удивилась она. А потом тут же добавила. — Значит вы меня отпустите?

— Да, конечно, я даю минуту. Если за минуту не уйдёшь на расстояние ста метров, то будем считать, что ты отказалась уходить, — кивнул я.

— Я… — она посмотрела на свои сломанные колени, после чего в заплаканных глазах сверкнула детская обида. — Так нечестно! Я не успею!

— Тогда не говори глупостей, — дал я ей щелбан. — Куда ты так убежишь? И куда? С твоими сломанными ногами?

— На свободу, — буркнула эльфийка, поджав губы.

— На свободу, — вздохнул я. — Будет тебе свобода, но попозже. Ты так и не узнала меня?

Она лишь покачала головой.

— Я за свою жизнь видела много людей. Очень много, поэтому я не могу всех запомнить.

— Окей… а если я тебе шишку в жопу вставлю?

— Не надо, — ответила она словно ребёнок, которому угрожают манной кашей. — Один раз я уже проснулась с шишкой в попе.

— И как тебя угораздило? — поинтересовался я.

— Подозреваю, что мой попутчик решил так пошутить. Вы на него, кстати говоря, очень похожи.

Блин, это уже похоже на троллинг меня самого.

— Потому что я и есть он, рыжая ты бестолочь, — дал я ей ещё одного щелбана.

— Не правда! — ответила она упрямо и с какой-то обидой. — Он погиб двадцать два года назад вроде.

— А если нет?

— Он погиб, — упрямо ответила эльфийка.

— Ну ты точно шишку в жопу хочешь, — оглянулся я в поисках таковой.

— Нет! Не надо! Вы это он! Я верю! — тут же ответила эльфийка.

— Это ты говоришь, чтоб я отстал от тебя? — поинтересовался я.

— Конечно нет! — ты даже не представляешь, ушастая, как это звучало фальшиво. Ты прямо пиздец как спалилась.

— Нет, нам точно нужна шишка… — пробормотал я оглядываясь.

— Не надо шишек! Пожалуйста, отпустите меня! Я же ничего вам не сделала! Я поползу своей дорогой, а вы своей, — она пыталась улыбаться, но её лицо искажал страх.

— Тоже поползу? — спросил я.

— Я вам приказывать не буду. Как пожелаете, — тут же ответила ушастая.

— Нет, эльфийка моя неотёсанная, так не пойдёт. Давай попробуем иначе. Ты помнишь, как встретила того парня?

Она неуверенно кивнула.

— Вы встретились на дороге, он шёл в противоположную сторону от той, в которую ему нужно было. Он заплатил тебе золотом, и в первую же ночь вы переспали. Он представился тебе как учёный. Всё верно?

Она слегка угрюмо кивнула, словно была не рада этим воспоминаниям.

— Ты налакалась из фляги дорогой спиртовухи, после чего вы потрахались. Ты тогда предложила ему искупаться в озере, а он отказался. После этого ты жаловалась, что многие воспринимают тебя как шлюху, что многие не любят полукровок, хотя готовы трахнуть их. Это тоже было, верно?

Эльфийка упёрлась в меня недовольным взглядом и кивнула.

— А потом он разрушил город и отправил тебя с одной женщиной на лошадях подальше. Разве кроме тебя и него это кто-то знал?

— А потом он умер. Это ничего не доказывает, — ответила она слегка обижено. — Его могли пытать, и он всё это рассказал.

— Ты сама в это веришь?

Эльфийка предпочла промолчать, что значит, в эту теорию она и сама не сильно-то поверила.

— Ты права, я умер, но потом меня воскресили, — кивнул я. — Эльфийка, ты производила на меня впечатление более умной девушки.

— Тебе ломает парень ноги, а потом говорит, что он тот, кто был с тобой двадцать лет назад, но погиб. Мне с трудом верится.

— Прости за ноги, но ты бы убежала.

Она вздохнула и потрогала ноги, слегка скривилась от боли и взглянула уже ясными золотыми глазами на меня. Такое серьёзное лицо, такой серьёзный взгляд.

— Если ты тот самый человек, хотя мне с трудом в это верится, то скажи, как меня зовут? — спросил она.

Повисла недолгая тишина, нарушаемая лишь шёпотом леса.

— Ты мне не сказала, — ответил я. — Сказала, что расскажешь, когда мы будем путешествовать вместе, но не сошлось. Поэтому ты для меня осталась просто эльфийкой.

Она молча смотрела на меня каким-то тяжёлым взглядом, словно одно это воспоминание вызывало у неё самые неприятные ощущения, после чего подняла голову и посмотрела наверх. Заморгала часто-часто, словно ей что-то попало в глаза. Так она сидела минуты две, глубоко дыша, словно пытаясь прийти в себя. Когда эльфийка вновь посмотрела на меня, она…

Плакала? Серьёзно?! Ты пла…

Я едва увернулся от камня, который в меня прилетел.

— Ты подставил меня! — закричала она неожиданно. Звонко, слегка визгливо, обиженно. — Ты сказал, что ты учёный, а ты оказался настоящим монстром! И из-за этого я попала в рабство! Как ты мог!!!

Я с лёгкостью поймал второй камень, что летел в меня и отбросил в сторону.

— Блин, я не знал, что с тобой так будет, — сказал я, приподняв руки. — Я как увидел тебя у Анчутки, попытался спасти, но он тебя перепродал к тому моменту.

— Меня насиловали несчётное количество раз! — уже третий камень был отбит. — А ты! Ты просто умер! Думаешь мне легко жилось!? И всё, потому что ты обманул меня и не сказал, кто ты! — кричала она, плача и кидаясь в меня камнями, от которых я ловко уворачивался. — Я хотела лишь помочь, и так ты мне отплатил!

— Я пытался помочь!

— Через столько лет, как я пережила всё это?! Да я могла бы и не дожить, если бы не была девушкой! Ты приходишь и говоришь, что хотел спасти меня от Анчутки, от этого дряхлого мешка, который каждую ночь… я даже вспоминать об этом не хочу! ТЫ! И после этого говоришь таким тоном, словно герой?! Я хотел тебя спасти, но не смог! Ага! А где ты был двадцать лет, когда меня перепродавали постоянно?! Когда кормили чем попало?! Когда я работала, стирая свои ноги и руки в кровь?! Когда отрезали… — она всхлипнула, — мои уши. Когда надо мной издевались из-за того, что я полукровка, насиловали, били, и даже несколько раз пытали?!

И эльфийка вновь заплакала. В последнее время много девушек плачет около меня. Я словно какой-то бог расстройств, что приносит лишь страдание и слёзы.

— Приходишь сейчас, говоришь, что я хочу тебя спасти, — уже тише, спокойнее и жалобнее продолжила она. — Но пришёл не когда мне требовалось спасение, а когда уже прошло двадцать лет и мне уже как бы и всё равно. А спасти от чего? От той жизни, на которую сам меня и обрёк. Ты опоздал на много лет. Где ты был до этого?

Последние слова эльфийка сказала очень тихо и заплакала, растирая слёзы по лицу.

— В течение двадцати лет мне требовалось спасение, но никто так и не пришёл на помощь. А сейчас, когда мне уже и не сильно важно, появляешься ты, призрак из прошлого, и напоминаешь о том, что мне пришлось пережить.

Я молчал, пока она говорила, и молчал, пока она плакала, давая эльфийке немного времени. После чего сел около неё.

— Прости меня. Я думал, что там в городе смогу вас уберечь от преследования. Что, если я там останусь, то за вами не будет погони.

— Нас не преследовали. Я оказалась там, где не оказалась бы, не встреть тебя, — всхлипнула она.

— Если тебя это успокоит, то я провалялся двадцать лет в земле, а потом меня около недели пытали, разбирая на кусочки.

— Прямо на кусочки? — посмотрела она на меня сквозь слёзы.

— Ага, теперь я знаю, как выглядят мои кости и какова на вкус моя плоть.

— Меня сейчас вытошнит.

— О-о-о… мне ещё и кости ломали, и жарили живьём, и скальпировали, и всё на твой вкус. Поверь, ты отомщена.

— Какой кошмар, — уже спокойнее кивнула она. — Но с двадцатьюгодами это не сравнить.

— Не сравнить, — кивнул я.

— Ещё и ноги мне сломал, ну что же ты за человек такой, — вздохнула она, утерев слёзы. — Ты посмотри, они же теперь выглядят страшнее, чем мои уши!

— У меня есть целительница. Она поправит тебе всё, от ушей до коленок. И даже, если хочешь, девственность.

— Нет-нет, девственность не надо мне, ты даже представить не можешь, как её больно было терять. А вот уши и особенно колени было бы очень неплохо. Хотя ты бы мог меня просто связать.

— Боюсь, что ради тебя я ранил своего человека, и он бы истёк кровью, пока тебя бы я перематывал верёвкой. Но и позволить тебе уйти я не мог. Считай, что это ради тебя сделано.

— Какая забота, — восхитилась эльфийка. — Мне первый раз в жизни ломают колени ради меня самой. Пожалуйста, больше никогда не заботься обо мне.

Она утёрла последние сопли и наконец взглянула на меня ясным золотым взглядом.

— Кстати, а целительница, она мне шрамы удалит?

— Если они у тебя не с рождения.

— И грудь увеличит?

— А вот тут, боюсь, ты уже сама.

— Ну блин, а счастье было так близко, — похлопала она себя по груди. — Но ушки тоже неплохо, раз уж так. А у тебя целительница, она… твоя подруга?

— Скорее подопечная.

— Ты уже команду собрал… — вздохнула она. — Её, кстати говоря, хотели принести в жертву ради того, чтоб впитать магические силы и перенять внешность. На неё она сразу глаз положила. А остальных на полезные материалы и опыты.

— Ты так спокойно это говоришь.

Эльфийка грустно улыбнулась.

— Я уже полтора года занимаюсь тем, что помогаю ей выслеживать интересующих её путников. Привыкнешь к подобному как не крути. Она или в жертву приносит ради силы, или просто на ингредиенты или свои странные опыты пускает.

— Та цыганка? — уточнил я.

— Она не цыганка. Она графиня этого графства. Просто может принимать облик любой девушки, которую хоть раз приносила в жертву. Вот, например, хотела получить силу той рыженькой. И тогда бы она смогла стать её копией.

Честно говоря, я не был удивлён. Вот серьёзно, предполагал примерно то же самое: какая-нибудь чиновница, высокого ранга особь или графиня. И ведь верно думал же. Удивительно, как повезло нам напороться на неё.

— И она так просто ходит одна? Без стражи, без всего?

— Как без стражи? Семидесятые уровни были… до того, как ты их убил. К тому же это её графство, поэтому графиня чувствовала себя как дома. Как… как её охотничьи угодья, вот! Она давно этим промышляет, но до этого проблем не было.

Самоуверенность и неосторожность сгубила. Понятно.

— И она положила глаз на рыженькую, да?

— Ага, она всегда ходит по городу в другом обличии, выискивая жертв или просто наблюдая за своим городом. Словно хищница. Бр-р-р… — она обняла себя, словно содрогаясь.

Короче, почувствовала себя хозяйкой положения, ради забавы ходит и убивает всех подряд. Почему я не удивлён? Хотя на первый взгляд это место выглядело довольно жизнерадостным, а тут вон как оказалось.

Зато теперь у нас есть подарочек для Эви, думаю, ей он понравится.

— Ясненько, — вздохнул я. — Я смотрю, весело здесь жилось тебе.

— Если выслеживание людей можно назвать весёлым занятием. Однако я люблю больше всё же путешествовать и открывать что-то новенькое для себя, чем подобное.

— В любом случае, — я встал, — не убегай далеко. Скоро я вернусь с целительницей, и потом ты как раз сможешь открыть для себя что-то новенькое.

— Хорошо, я уже вся в нетерпении. Только ты не торопись, я тут погуляю, если что, искупаюсь, — ответила она довольно бодрым голосом.

— Ага, искупайся… И кстати, раз уж мы вновь встретились, как твоё имя? — вспомнил я наш давний разговор. Конечно, командой мы так и не стали, но, думаю, теперь это и не важно уже.

— Всё-таки интересно, да? — Эльфийка впервые с нашей сегодняшней встречи улыбнулась. Улыбнулась задорно, осветив своё лицо своим оптимизмом. — Ну ладно, так и быть, ты не поверишь, но моё имя Элфи. Элафииса Так-То. И если что, Так-То, это моя фамилия.

Глава 330

Элафииса была человеком лёгким. Лёгким как по весу, так и по характеру. Быстро отходила от любого горя или проблемы и не задерживалась на чём-то плохом, стремясь радоваться тому, что есть. Словно цветок, который хоп и раскрылся, стоило солнцу выглянуть.

Даже тогда, после того как она высказала многочисленные претензии, Элфи быстро отошла от боли и страданий и уже буквально через час источала весёлое настроение и приподнятый настрой. Особенно когда ей вернули уши. Она ещё долго теребила их, удостовериваясь в том, что они на месте.

— Ты просто не представляешь, как я отвыкла от них. Ух! Такие острые, как раньше прямо, — ответила она мне, когда я сказал, что если будет так часто их дёргать, они отпадут.

Я не знаю, простила ли она меня или нет, однако Элфи вела себя спокойно относительно своего характера, не дулась на меня, не отворачивалась демонстративно и никак не проявляла какой-либо неприязни к моей личности. А ведь должна! Я, по её мнению, испортил ей всю жизнь или большую её часть. Она как минимум должна меня ненавидеть. Но никакого подобного отношения я к себе не видел.

В этом мире подобное очень подозрительно.

Что касается графини местных задворок, то она как очнулась, пыталась взять под контроль моих людей и у неё это получилось, за что сука получила сразу по ебальнику кулаком и ушла в отруб. И так несколько раз. К тому же она вернула свою настоящую внешность, из-за чего я могу взглянуть на неё настоящую без масок.

Да, я её видел уже на балу. Она была одета в такое странное платье, словно помесь сарафана, натянутого на ночнушку. И хоть она была действительно красивой девушкой, однако её будущее было предопределено. Способствовали этому ещё и её проделки.

Сучка слишком привыкла к своей безнаказанности, пополняя свою коллекцию внешностей новыми лицами, принося девушек в жертву. Заодно забирая частично их силу. И слухи о пропаже людей у неё на территории сразу же прояснились.

Как я понимаю, это была неподсистемная магия, то есть чёрная. Я всех тонкостей в ней не знаю, не интересовался, но без жертв она теряла свою силу. Однако данный в момент, осмелюсь предположить, таковая у неё имелась. Оттого было важно постоянно отправлять её в нокаут, иначе дрянь рисковала испортить нам жизнь.

Интересно, сколько людей графиня принесла в жертву и сколько у неё обликов? Ведь она на протяжении двадцати лет рука об руку жила с Эви и должна иметь немалые силы, чтоб оставаться в её ковене.

Хотя похуй, главное держать её в отрубе.

Эви, тебя ждёт подарок.

Что касается Рубеки, кто, по моим подозрениям, привёл за нами хвост своей тупостью, с ней у нас состоялся тяжёлый разговор прямо в лесу. Надо было сразу всё разложить по полочкам и разобраться прежде, чем мы приведём хвост за собой. А потом, если что, сдам её Клирии.

При условии, что Рубека виновна.

— И так, Рубека, не могла бы ты раздеться? — спросил я спокойно, когда привёл уже исцелённую рыжей Элфи на место бойни.

Все на неё смотрели с подозрением, однако, видя, что её привёл я, не смели ничего сказать. Элфи же наоборот, проявила дружелюбие, поздоровалась и помахала всем рукой, но в ответ получила лишь тяжёлые, полные подозрения взгляды.

Рубека слегка настороженно замахала руками.

— Ничего, я просто кое-что хочу проверить. Не стесняйся, ты перед гоблинами раздевалась и ничего. Тут все свои.

Рубека замахала головой, типа не стесняется, и принялась довольно бодро скидывать с себя одежду. И стоило ей просто сбросить одну куртяжку, как кое-что тут же бросилось в глаза. А именно небольшой брелок на шее. Уж слишком он не вписывался в стиль её одежды.

— Скажи-ка мне, Рубека. Что это такое? — указал я на брелок, ещё не до конца уверенный в своей догадке. В принципе, она могла и из дома его принести, но…

Но испуганный взгляд Рубеки объяснил мне всё лучше слов ещё до того, как она дала мне ответ руками. А отмахала она мне то, что ей дала этот амулет цыганка в благодарность за помощь в прошлом.

Вот и ответ.

Я грубо сорвал его с шеи Рубеки, которая уже поняла, что, почему и как, вся сжавшись от испуга и предчувствия наказания, и бросил его на оценку лысому. Тот всё понял без слов, известив меня, как только брелок приземлился ему на ладонь.

— Он даёт маячок. Можно спокойно отследить по нему человека.

Я молча обернулся обратно к Рубеке, которая стала словно в два раза меньше себя. Она вся съёжилась под моим взглядом, и думаю, что моя аура её знатно прижала. А злиться у меня было на что. Не то что я бесился по-чёрному, просто злился на её тупость. Если бы бесился, она бы уже получила пизды, причём неслабой.

Пусть всё и кончилось хорошо, и даже удачно для нас, но мы рисковали очень сильно. Нас буквально взяли за яйца и только благодаря тому, что у меня иммунитет на ментальное воздействие, мы сейчас живы. Короче, мы только что избежали чудом смерти.

А всё из-за того, что одна тупая дура не думает. И ведь казалось бы, тебе незнакомый человек дал вещь — сообщи об этом и всё! Ну это же подозрительно получать вещь от того, кого ты даже не помнишь! Особенно на задании! Я же предупредил всех об осторожности! А если бы они наш план вскрыли?!

Я смотрел на эту сжавшуюся дуру тяжёлым взглядом, испытывая сильное раздражение, и от всей широкой души засадил ей пощёчину. Не со всей силы, иначе бы там всё ей сломал, лишь слегка ударил. Но ей и этого хватило, чтоб упасть. Из глаз брызнули слёзы. Однако меньше секунды, она вновь стоит передо мной, опустив взгляд с разбитой губой. Вторая пощёчина так же опрокинула её, и Рубека так же оперативно встала передо мной, дрожа всем телом и безмолвно плача.

Я надавал ей оплеух столько, что под конец её щёки вздулись как у хомяка, а из-за рта текла кровь. Рубека, будучи немой, безмолвно рыдала, боясь поднять взгляд, но при этом не пытаясь как-либо прикрыться.

Мне пришлось постараться, чтоб подавить раздражение, которое, глядя на эту дуру, перерастало в злость. Всему есть грань.

— Ты дура, — тихо сказал я. — Ты чуть не убила нас всех. Да, мы выиграли с этого, но ты нас буквально подставила. Подставила, потому что не думала своей башкой. Мы все могли погибнуть просто из-за того, что тебе захотелось поносить на шее какую-то хуйню, и ты забыла сказать мне об этом.

Да, я злился, очень злился на её тупость. От этого не спасало даже то, что я нашёл Элфи, так как в точно такой же ситуации нас могли бы просто убить и всё. Просто, потому что одна из нас не думает головой. Да, Рубека не могла знать, что это маячок. Но сообщить, что тебе какая-то рандомная девка дала амулет…

Блин, да это и так понятно, что странно! Ей не каждый день дают амулеты! Она должна была что-то да заподозрить! И то, что она не знала, не спасло бы нас от смерти.

— Оголяй спину, Рубека, тебя сейчас высекут, может так немного ума прибавится.

За промахом должно следовать наказание, чтоб другим было неповадно вне зависимости, кто ты. Одно дело, когда промах маленький или ты просто физически ничего не мог сделать. Другое дело, когда ты жопой думаешь или не думаешь вообще. И это уже твоя вина.

Пока Рубека молча стягивала с себя одежду, безмолвно рыдая, я обернулся к лысому.

— Высечь. Тридцать ударов, сил не жалеть.

Было ли это много? Секли бы мы её кнутом, то да, причём очень. Я бы её хлипкое тело на такое бы не пустил, даже будучи очень злым. Ей там одним ударом без нормальной статы могли бы до костей порвать плоть на спине. Но здесь её будут пороть хворостиной, так что пусть терпит. Есть проступки, которые можно простить. Есть те, за которые надо наказывать. И это как раз тот самый второй случай.

Рубека молча прижалась к ближайшему дереву голой грудью, обхватив его руками, после чего началась порка. Она плакала, она дёргалась, прижималась плотнее к дереву, но ни разу так и не попыталась противиться, увернуться или ещё что-то. Просто приняла своё наказание, ревя от каждого удара всё сильнее и прижимаясь всё плотнее.

Не сказать, что после этого всё было плохо у неё со спиной. Да, вся буквально изрезана в кровь, словно кто-то драл её спину когтями, но на этом всё. К тому же, это было не единственное её наказание.

— Никакого самолечения. Ближайшие сутки ходишь с такой спиной. А как вернёмся, сдам тебя Клирии, что она с тобой поговорила.

При упоминании Клирии Рубека вообще выпала в аут, не в силах что-либо сказать или сделать. Казалось, что мисс тьма для неё была куда страшнее, чем порка. И в этом я был с ней солидарен.

После такого сеанса нравоучений я отправил в город патлатого за новой одеждой для нас (часть была испачкана в крови) и большой сумкой со снотворным для нашей графини. Та ещё несколько раз приходила в себя, но удар по башке решал вопрос на ура.

Уже к вечеру мы были собраны и готовы отправляться в городок хоббитов, где располагался портал.

— Ты стал куда более жестоким, — сообщила Элфи, когда мы преодолевали равнины. — При мне был куда спокойнее. Тебя какая муха укусила? Так девушку выпорол, пусть даже и рыжую.

Пусть даже и рыжую? Ты сейчас серьёзно?

— Ты так-то тоже рыжая, — заметил я.

— Ну… у меня огненно-рыжий, — пригладила она свои волосы и тут же пощупала уши, словно боялась, что они могут пропасть.

— В любом случае, она сделала очень серьёзную промашку. И она должна знать, что за неё будет наказание. В противном случае расслабится и будет допускать их постоянно.

— Страх — плохой мотиватор.

— Зато дисциплина — отличное средство. И вообще, Элфи, ты чего тут умничаешь? Сама из рабства только вылезла, а уже советы раздаёшь. И кстати, на тебе печать какая стоит?

— Какая? Обычная вроде, — пожала она спокойно плечами, явно не догоняя опасности.

— Я имел в виду, если убить твою хозяйку, то ты умрёшь или нет?

— Я… не знаю, если честно, — забеспокоилась Элфи, ощупывая себя. — А как понять?

— Ну смотри, мы её убиваем и смотрим, умрёшь ты или нет.

— А можно… проверить до того, как я умру? — поинтересовалась робко она. — Я не против умирать свободной, но мне немного обидно умирать сразу после освобождения.

— Ты серьёзно не знаешь?

— Да откуда? Меня мешок продал тот, сразу на шею новую метку и пинком по телегам. Туда везли, сюда везли, какие-то рынки, какие-то люди. Потом раздевали по сто раз, осматривали. Знаешь ли, для девушки быть голой перед десятком пар любопытных глаз большой стресс. Так меня несколько раз тыкали, передавали и вот я здесь.

— И как она к тебе относилась? — поинтересовался я.

— Как? Знаешь, не хочу признаваться, но куда лучше, чем другие.

— И чем же? — поинтересовался я.

— Ну, во-первых, меня перестали насиловать, что несомненный плюс. Во-вторых, от меня требовалось только выслеживание. Как у эльфа, у меня есть небольшой буст к этому. А так еда по расписанию, мало, но сытно. Своя койка, жёсткая, но родная. А ещё тепло и есть всегда вода, где помыться. В-третьих, меня не били. Просто требовали выполнять свою работу и всё.

— А почему взяли именно тебя? Разве кандидатов не было других?

— Ну… наверное, просто потому что могла? Вон, например, она сама разгуливала по рынкам, ища жертву. Или преследовала её по лесу, словно охотница, хотя могла просто приказать это делать другим. Очень странная девушка.

А вообще, глупый вопрос, почему. По той же причине, почему иногда миллиардеры, имея всё, убивают ради извращённого чувства, почему люди ради забавы переступают законы и так далее. Потому что хотят. И мне кажется, что она просто воспринимала это как охоту и чувствовала себя в безопасности. Но вот что-то пошло не так и на тебе, она уже у нас в руках.

— А как получилось, что ты вообще попала в рабство? Я же тебя отправлял с Ко… такой злобной сильной бабой, которая бы тебя прикрыла. Не поверю, что она не смогла тебя уберечь.

Уж кто-кто, а Констанция бы глотки всем порвала за такое.

— Ну… я довезла её до туда, до куда она сказала. После этого та женщина предложила мне остаться вместе с ней, и я согласилась. Мы неделю, наверное, бродили с ней по дорогам и лесам, скрываясь от солдат и патрулей, и я решила, что лучше нам будет разделиться.

Понятно… Честно говоря, я думал, что они будут держаться вместе. Да чего уж там, я думал, что Эви, Констанция и Элфи просто уедут куда-нибудь и всё. И если не Эви, то остальные смогут осесть где-нибудь. На крайний случай я рассчитывал, что они станут путешествовать вместе. А кончилось тем, что они разделились, обезумели и разнесли половину королевства.

— Ты надеялась улизнуть из страны?

— Я же не знала, кого они ищут, — пожала она плечами. — Я просто покинула ту часть королевства, где всё это происходило, после чего двинулась дальше. А потом это всё перекинулось на другие части королевства. Беспредел случался то там, то там, повсюду были солдаты, которые это подавляли, и я поняла, что лучше бежать к эльфам. Пусть там меня и презирали, однако я была бы в их стране в безопасности.

— И тебя поймали, когда ты шла через королевство?

— Когда пыталась перейти границу. Работорговцы. Они ловили таких, как я, кто пытался бежать. Схватили, отрезали уши, поставили клеймо и бросили в клетку. Так и началась моя жизнь рабыни.

Какая… захватывающая история.

— Вот такая история, — окончила она своё коротенькое повествование с таким голосом, словно рассказала мне сказку. — А ты как себе нашёл такую верную команду? — оглянулась Элфи. — Видимо ты стал сильнее за всё это время.

— Если только немного.

— Да не скромничай, — толкнула она меня в плечо кулачком, отчего все разом напряглись. — Ты же был хиляком, я помню! А теперь на тебя даже ментальные штучки не действуют.

— Лучше давай я тебе потом поведаю об этом, идёт? — ответил я, не желая раскрывать свою историю в присутствии других. Я знаю, что слухи обо мне ходят, и они все что-то обо мне знают, но так это лишь слухи, а тут будет подтверждённая моими губами информация.

— Ну… как знаешь, — пожала она плечами. — Тогда у меня другой вопрос, куда мы сейчас?

— Ко мне домой. Посмотрим, стоит ли смертельная метка на тебе или же обычная, от которой ничего не будет.

— А её что будет ждать? — кивнула она на баул.

— Ничего хорошего, — ответил я. — А тебе жаль её?

— Не очень, — покачала Элфи головой. Её уши забавно дёрнулись. — Ко мне она относилась как к вещи, не трогала, не издевалась, кормила, так что конкретно у меня к ней претензий нет, не считая того, что я была её рабыней. Однако по отношению ко всем тем, кто попал в её руки, думаю, она заслужила наказание.

— А много к ней в руки попало? — поинтересовался я.

— За моё время достаточно. И это только те, за кем я помогала ей охотиться.

— И тебя совесть не мучает?

— Я просто хотела жить, — пожала она плечами. — Выбора-то не было у меня. Сказали, метка заставила, даже если я сопротивляюсь. Так что в любом случае я бы сделала то, что от меня требуют.

Я не осуждал её за это. У Элфи действительно не было особого выбора. Не захочешь сам, заставит печать. А умереть от неё можно лишь когда ты действительно пытаешься пойти против хозяина, например, убить. А тут бы тебя ломало, но ты бы всё равно подчинился. Грустная правда жизни.

Тем временем мы дошли до города, который продолжал жить своей жизнью, даже не подозревая, что совсем недавно лишился своей графини. И узнают они об этом ещё не скоро, если конечно же вообще когда-нибудь узнают.

Мы без каких-либо проблем прошли весь город и даже несколько раз прошли мимо стражников, после чего добрались то телепорта. Здесь тоже никаких проблем не возникло. Никто не смотрел на нас, не интересовался, кто, откуда и зачем. Просто спросили пункт назначения, после чего попросили подождать очереди на телепорт.

А потом мы дружно телепортировались. Только не к себе домой, а к Анчутке. Незачем вести следы к нашему порогу. А оттуда мы заказали экипаж, который с комфортом довезёт нас до нашего поместья. Можно было бы воспользоваться и телепортом, но боюсь, что так нас было бы легче отследить в случае чего.

Зеркалом тоже было не вариант пользоваться, так как пока мы там достучимся до Кстарн, которая не сидит сейчас в зазеркалье, или дождёмся, пока Элизи или Клирия захотят связаться с Анчуткой, может пройти месяц. Проблема в том, что это был своеобразный телепорт, но никак не средство связи, если там никого нет. А я просто уверен, что сейчас там никого нет.

Да, я мог приказать Кстарн сидеть там безвылазно, но я этого не сделал. Она тоже хотела общаться, жить, находиться среди других, а не сидеть в сером тумане. Служба службой, но всему есть граница, она и так там по несколько месяцев проводила. Может это слишком мягко и по слабому, но несогласных я с удовольствием пошлю нахуй.

А теперь все следы вновь приведут к Анчутке в графство. Ради этого я был готов потратить несколько дней, чтоб доехать до поместья.

Часть шестьдесят пятая. Злая убивака

Глава 331

Эльфийка была в неописуемом восторге от поездки в комфортном экипаже. Она то и делала, что жрала вкусняшки, шевеля ушами, спала и смотрела в окно.

— Конечно, не поездка на лошади, но тоже очень круто. Здесь есть свои плюсы. — Вот как она высказалась по поводу этого путешествия. — Значит ты богат, раз можешь позволить себе это?

— Скажем так, денег у меня в меру, — откосил я от вопроса. А то у Элфи уже глаза сверкают от восторга. Того глядишь и вообще загорится.

Так мы и ехали. Периодически я поил нашу злую графиню снотворным, безбожно её пиздя, чтоб не сопротивлялась. Она практически всю дорогу проспала, а когда просыпалась, получала несколько добрых ударов по почкам и в солнышко, чтоб сбить её попытки наложить на нас какую-либо магию. Я практически не спускал с неё глаз, чтоб успеть в нужный момент предотвратить её попытки воспользоваться её штучками.

Так мы и ехали домой, пока не добрались до моего города.

— Ты здесь живёшь? — с интересом рассматривала Элфи улицы через окно. — В этих домах?

— Нет, дальше.

Доехали до складов.

— Ты здесь живёшь? Ты рабочий?

— Нет, я скажу, когда мы приедем.

Доехали до деревни нечисти.

— Так ты здесь живёшь! То-то на человека нормального не похож.

— Да не здесь! И вообще, это было обидно!

А потом мы доехали до поместья.

— Я поняла! Ты работаешь дворником в этом поместье!

— Ну ты просто пиздец меня опустила, — пробормотал я. — Неужели я дальше дворника, по-твоему, не могу продвинуться?

— Эм… навоз чистить? Я даже не знаю, что ты умеешь, поэтому предполагаю самые обычные и очевидные вещи.

— Спасибо, Элфи, ты очень добра ко мне, — кивнул я. — Только сделай одолжение. Ничего не говори в ближайшие пол часа, хорошо? Вот просто молчи, пожалуйста.

— Ну ладно, молчать так молчать, — пожала она плечами.

А потом мы подъехали к входу в поместье и нас принялись встречать. Несколько служанок, которые поклонились мне, и стражницы, которые встретили меня более свободно.

— Господин, вы вернулись. Купили себе эльфийку?

— У вас теперь новая рабыня?

— Вам нравятся плоские?!

Шутки были наитипичнейшими, которые только можно было представить. Однако это же девчонки, чо с них взять?

— Не купил. Она моя знакомая. Я решил привезти её сюда.

— Знакомая?

Вылезла блять из-под камня… И какого хуя вообще откуда-то со спины, а не из поместья?

Я едва не просадил Клирии с разворота от неожиданности. На мгновение на эту часть королевства легла тень всего зла, что только случалось в этом мире, а от слов, произнесённых за моей спиной, кровь застывала в жилах и начинала сворачиваться. Буквально каждый почувствовал себя неуютно, это было видно как по прижатым ушам Элфи, так и по напряжённым лицам остальных присутствующих.

Клирия опять буянит.

— Клирия, во-первых, скрутила ауру на минимум, пока я тебе пендаля не дал, — шикнул я на неё.

— Вы же знаете, что я…

— Я знаю, что ты получишь пендаля, если не будешь контролировать её. Во-вторых, держи эльфийку, — я схватил бедную Элфи и толкнул её к Клирии, словно откуп. Давай, Элфи, по старой дружбе спаси меня от этого. Клирия со слегка удивлённым видом умудрилась поймать её в свои объятия. — Это Элфи, моя давняя знакомая, позаботься о ней пока, раздень, проверь как положено, помой, накорми. А я пойду, очень занят, меня не дёргать.

— Но ваша знакомая… — нахмурилась Клирия, однако я её перебил, не давая возможности перехватить инициативу в свои руки.

— На твоей совести, будешь обижать, сам тебя обижу. Отведи, помой, приголубь, и не дай бог что сделаешь ей, я тебя предупредил.

Я решил сразу дать понять Клирии, что не стоит пытаться тут играть ревнивую деву. Что я не её, и она в принципе просто помощница и имеет на меня столько же прав, сколько и табуретка. Ещё сил мне прибавило для этого то, что здесь было много народу, и мы были на улице, где пусть и пасмурно, но довольно живо. Здесь её аура не имела столь действенного эффекта.

Вот будь мы где-нибудь в тёмном помещении или наедине в комнате, эффект бы был от неё куда сильнее.

— Так, друзья, — обратился я к стражницам, — идёмте в темницу и зовите Элизи. У нас разговор будет. Клирия, обслужи гостью.

Под предводительством трёх стражниц, оставив Клирию с Элфи за спиной, мы спустились в темницу. Здесь, как обычно, никого особо не было, кроме скучающих стражников, облокотившихся на стены, которые тут же вытянулись при нашем появлении.

Кивнув на их приветствие, мы тут же вышли в коридор между клетками, дошли до крайних камер, которые представляли из себя отдельные комнаты с толстыми оббитыми железом дверьми. Как раз в одну из них мы и вошли.

Не особо церемонясь, я тут же вытряхнул из баула тело графини, не сильно заботясь о её здоровье.

— Прицепите её к стене, — кивнул я стражницам, которые с интересом разглядывали девушку. — И огонь разожгите, надо поставить печать, так как она магичка.

— Она красивая… — пробормотала одна, схватила её за волосы и оттащила к цепям в угол. — Вы хотите её сделать рабыней?

— Нет, отправить её голову одному человеку.

— Ой, а можно я ей её отрублю? — тут же оживилась другая.

Я посмотрел на неё внимательно и… промолчал. Нет, некоторые из девушек меня настораживают. Даже просто потому, что для них убить, это чистое развлекалово. Не сказать, что они плохи, нет, они не беспределят, однако запредельная жёсткость, когда убийство воспринимается как развлекательный процесс, меня настораживает.

Нет, меня иногда пытать и убивать тоже забавляет, как душу отвести на кого-нибудь, кто тебе ненавистен, однако для меня это проявляется… как обострения. У этих же это обычное состояние души, если так можно выразиться.

— Кстати, а женщину с детьми уже выволокли отсюда? — спросил я одну из них.

— Госпожа Элизиана приказала, — кивнула она в то время, как другие…

Другие схватили эту раскалённую метку и давай тыкать в графиню. Типа давай туда поставим, а теперь давай туда, смеху то будет. И пока я несколько секунд смотрел на это, они успели поставить аж четыре метки. На сиськи, на живот одну и на жопу. Они до ужаса мне напомнили школьников, которые издеваются над животными.

— Вы чо творите?

— Мы метки ставим, — хихикнула одна из них. — А давай ей туда ткнём?

Да они вообще ебанулись.

— Эй! — рявкнул я на всю камеру.

Стражницы разом обернулись ко мне с виноватыми лицами, буквально отпрыгнув от графини.

— Так, метку отдали, — отобрал я у них раскалённую метку. — Ещё раз такую хуйню сделаете, я обещаю, что каждой поставлю на заднице печать. И не только на заднице, чтоб вы даже трахаться не могли, я выразился ясно?

— Простите, — пробормотали они в разнобой и поклонились. — Мы увлеклись… чуть-чуть…

— Ничего бывает. Тогда оставлю вас на Клирию. Я обязательно передам, чтоб она вас навестила.

И все тут же разом вздрогнули.

Та, с которой я общался, вообще подошла и прошептала.

— Господин, а я в этом не участвовала.

— Знаю. Знаю и вижу. Так, и где та тётка с детьми?

— Их назначили… где-то работать, господин, — ответила она неопределённо. — Я не могу точно сказать, но…

— Метку ставили на них?

— Ставили, — тут же кивнула она. — Я их видела несколько раз в поместье. Их привести?

— Нет, пусть работают, я просто удостовериться, что на них метки и им нашли место.

А то целый год филонили! Это вообще ни в какие ворота.

В этот момент в комнату под предводительством двух стражников вошла Элизи.

Она провела внимательным взглядом по клухам, что с виноватым лицом стояли у стены, после чего посмотрела на графиню. И нахмурилась так, что стала похожа на якутку.

— Это графиня.

— Блин, Элизи, избавь меня от твоей проницательности, — отмахнулся я. — Конечно же это графиня.

— Ты хочешь послать её голову Эви?

— Боюсь, что рука не даст столько эффекта как голова. Это же классика! Её знать надо!

— Прости, видимо у нас в мирах разная классика, — слегка поморщилась Элизи. — И как так получилось, что вы её захватили?

— Ты не поверишь…

— Не поверю, — согласно кивнула она.

— Эй! Дай начну хотя бы! — возмутился я.

После этого я кратко поведал ей охуительную историю о коварстве и предательстве, о спасении и возмездии, о сломанных надеждах и несломленных душах, о том, каково падать сверху и насколько тяжело подниматься снизу. О том, насколько коварен этот мир и какие сюрпризы он может иногда преподнести. Я минут десять изливал ей историю вместе со своей душой и всё это время она внимательно слушала.

— Ясно, — кивнула Элизи, — это очень захватывающая история, Мэйн. Но я надеялась, что ты мне расскажешь не то, как ищешь свои носки по утрам, а про то, как вы поймали графиню.

— А, да на графиню мы случайно наткнулись, — отмахнулся я. — Напала на нас и опиздюлилась.

Не оценила Элизи мою историю. А мужики вон, прослезились аж. Эх ты, чёрствая кикимора, нет в тебе романтики.

— Понятно… тогда почему вы сразу не обезглавили её?

— Решил, что может у вас есть к ней вопросы? — пожал я плечами.

— Понятно… Скорее всего, она состоит в группе, оттого Эви станет известно о её смерти, стоит будет ей посмотреть в список. Поэтому после смерти надо будет как можно быстрее всё организовать. Поэтому… да, мы всё подготовим заранее и только потом уже избавимся от неё.

Элизи так спокойно об этом говорила, словно её не смущало, что мы будем отправлять голову. Мне даже немного жутко стало от того, как она втянулась.

— Кстати, этих вот, — указал я на девок, — к Клирии на разговор. Дисциплины не хватает, слишком много позволяют себе. И ещё… так, оставьте нас.

Все до единого, включая наказанных девушек, вышли.

И когда мы остались одни, я…

— Ты хочешь узнать насчёт Клирии, верно? — тут же спросила Элизи. — Успокоилась она или нет?

— Верно, — кивнул я. — Мы… слегка покуралесили вместе. Потому мне интересно, она отошла?

— Если ты в плане работы, то да.

— А в плане наших отношений?

— Мне кажется, что она только сильнее взялась. — Элизи внимательно посмотрела мне в глаза. — Не отвертеться тебе, Мэйн.

— Если только женюсь на другой.

— Могу только пожелать тебе удачи, Мэйн, в этом вопросе. Ты слишком далеко дал зайти Клирии. Её теперь хоть на поводок сажай. Мог бы уже стиснуть зубы и пожить с ней.

— Может быть тебе стиснуть зубы и пожить с ней? — задал я встречный вопрос.

— Да без проблем, — спокойно ответила она. — Если это поможет, то пожалуйста.

— Ну а я вот не готов на подобные жертвы, — ответил я. — Я хочу идти по любви и согласии.

— Пожил бы с ней, притёрся, может бы и полюбил, — пожала она плечами. — Знаешь же, что у нас в королевстве зачастую выдают именно так. И ничего, притираются.

— Но я не они, — вздохнул я. — Значит Клирию не отпустило, да?

— Нет, ни капельки. Более того, она стала куда более целеустремлённой. Ты заставил её ожить.

— Пиздец… — выдохнул я.

— Лучше скажи, как вулкан, — перевела тему Элизи. — Всё подходит?

— Да, там проблем нет, — кивнул я. — Гоблины хорошо работают. Очень надеюсь, что всё пройдёт как по маслу.

— Мы проведём эту часть до основного плана или после? — задала следующий вопрос она.

— Вот честно, пока не знаю. С одной стороны можно до плана, но с другой, после плана это будет менее подозрительно и легче всё будет провернуть… Я подумаю, хорошо?

— Я ничего не говорю против, Мэйн. Всё, как ты скажешь. Кстати, сообщили, что на границе с демонами всё завершено где-то на семьдесят процентов.

— Быстро.

— Мы работать начали с того момента, как ты уехал в горную империю. По всем данным, что мы получили, горной империи придётся немного поднапрячься, чтоб поспеть вовремя. Плюс, люди Констанции ещё пока не готовы, но как нас заверили, это лишь вопрос времени.

— Главное, что с демонами на юге всё идёт к завершению, остальные слишком далеко от нас, — ответил я. — Хотя меня волнуют эти хранители, если честно. Констанция ничего не нарыла о них?

— Нет, — покачала головой Элизи.

— Значит сейчас спрошу у Клирии.

— А ты ещё не спросил? — слегка… не слегка удивилась Элизи.

— Ты её состояние видела? Да она была не в адеквате, какие разговоры с ней в тот момент могли быть? Сейчас вот спрошу. К тому же надо посмотреть, не убила ли она ещё ту эльфийку.

— Кстати, насчёт неё, вы были знакомы?

— Ещё в прошлой жизни, когда я только шатал этот мир. Она спасла Констанцию со мной.

— А она не может быть…

— Шпионом? Я думал над этим, но тогда это слишком хитрый и ловкий план. Чтоб мы случайно встретились вот так, чтоб они точно знали, что мы пройдём именно там, чтоб подставить одну из них… Слишком много «чтоб». Однако всё равно за ней будут приглядывать, так что… К тому же Клирия сейчас занимается ею. Если Элфи действительно шпионка, то должна иметь при себе средство связи, и Клирия его обнаружит. Кстати, выясни, какая стоит метка на эльфийке, та, которая убьёт её после смерти графини или нет.

— Хорошо, я займусь этими вопросами, а ты пока можешь идти. Кстати, как мне сказали, Рубека была наказана.

— Немного, — ответил я. — Я хочу её к Клирии отправить, чтоб та вразумила рыжую, поговорила с ней.

— Может не стоит так сильно наказывать? Просто выпорем её и всё? Всё-таки она же раскаялась, как я поняла.

— Нет, пусть, умнее станет. Благодаря рыжей я получил в себя целых две стрелы, что не есть приятно, как это не странно.

Я не злился уже на Рубеку, но порядок есть порядок. Все должны видеть, что наказание приходит к каждому, кто сильно облажался или облажался несколько раз подряд. Кроме уважения все должны знать, что наказание не дремлет. Иначе просто расслабятся, вот как эти выдры.

Я покинул Элизи с графиней и людьми, что её охраняли, выйдя на улицу. Здесь как обычно, приветливо клубились на небе облака, словно предлагая покончить жизнь самоубийством, пели птицы, пахло лесом. Пасмурность… это прямо рай для зла. Ведь зло должно жить или в подземелье, или в старом замке, где никогда не светит солнце. Как по мне, это место идеально подходило под эти параметры. Только не хватало вечно угнетаемого народа, который кое-как влачит своё жалкое существование для полноты картины.

И стоило мне на секунду потерять бдительность, как меня настигли.

Нет, не Клирия, слава богам, но личность всё равно бесючая. А именно…

— Почему ты скучаешь? Тебе не хватает моей удачи?

Я нехотя посмотрел на личность, что сейчас с тростью стояла и смотрела на меня, словно говоря всем видом: вот она я! Обними меня скорее! Обрати на меня внимание! Без него я чахну!

Я отвернулся.

— Эй! Ну посмотри на меня! Я же не пустое место!

Я сделал вид, что не услышал её.

— Не заставляй меня плакать! Сбросил на землю, а теперь ещё и не замечаешь, — начала она хныкать.

— Отстань.

— Нет! Обрати на меня внимание! Ну давай же! Помни, что за добро добром отвечают! Неужели одного взгляда, что согреет моё сердце, тебе так жалко, человек? — жалобно пробормотала она за моей спиной. — Ты меня так ненавидишь?

Вот ты хочешь постоять один, насладиться природой, подышать свежим воздухом и просто провести хорошо время, но тут приходит вот такая вот богиня и ебёт мозг. Есть ли справедливость в этом мире? Я вздохнул и обернулся к ней.

— Ну ладно! Всё, вот я обернулся к тебе и что дальше?

— Я знала, что ты подчинишься моей стальной воле, — улыбнулась она во все свои не выбитые зубы. — Из тебя выйдет отличный послушник.

Да я тебя сейчас ударю, мелкая! Хотя вряд ли тебе это поможет. Боюсь, что она из тех, кого даже бренная земля не исправит, к худшему это или к лучшему.

— И чо? Тебе только меня достать надо было? — вздохнул я. — Скучно? Соскучилась по людям? Ладно, иди сюда, восполню твою тактильную недостаточность.

— Такткуную достаточность? — попыталась повторить она за мной.

— Обниму тебя. Но ты оставишь меня в покое.

— Ну… ладно, так и быть, я обниму тебя, человек, раз ты хочешь божественного прикосновения.

— Нет, я могу тебя и не…

— Нет-нет-нет, иди сюда, обниму тебя, раз уж решила тебе пойти навстречу! — тут же протараторила она, бросилась ко мне, споткнулась, но я успел её поймать. Поймать и прижать к себе до того, как она оставила свои зубы на земле. Такая мелкая, такая хрупкая, что даже слегка непривычно. Даже Мэри когда обнимаешь, чувствуешь какой-то стержень, а здесь кажется сдави немного, и она просто сломается.

— Я поняла! — осенило её. — Я как Богиня Удачи, буду ходить и всех обнимать! Осчастливлю всех своей мудростью и красотой, так как таков долг богини.

— Так и скажи, что тебе одиноко, — ответил я на её маленькую тираду.

— Ничего подобного! Это людям без меня одиноко! И раз ты, мой верный послушник, стал первым, кто получил шанс меня обнять, я тебе кое-что сообщу.

— И что же? — спросил без интереса я.

— Сейчас, на втором этаже твоего дома, если считать от земли бренной, Клирия и девочка эльф пытаются убить друг друга.

— Да ничего страшного, пусть… Стой, погоди, ЧЕГО?!

Глава 332

— Погоди, что они делают?!

— Убивают друг друга, — будничным тоном ответила Богиня Удачи.

— Как убивают друг друга?! Нахуя?!

— Не матерись при богине! — отстранилась она и щёлкнула меня по носу пальцем. — Лучше пойди и сам узри, как они выясняют отношения. Мне кажется, что они настроены, как минимум, покалечить друг друга.

— Твою же… могла бы раньше сказать, — бросил я и побежал к поместью.

— Неблагодарный! — крикнула обиженно она мне в след.

Клирия и Элфи решили набить друг другу ебальники в первый же день, как только встретились — какая прелесть. Ладно одна тут давно работает, а эта как гостья куда полезла?! Или же наоборот лучше? Ладно одна гостья, ну а эта же давно здесь работает, куда полезла?! Я даже не знаю, какой вариант выбрать, если честно.

И ведь не могут же просто спокойно всё сделать, нет, надо блин хуйнёй страдать.

Застал я этих двух особ в разгар махача. Жестокого и беспощадного махача, который проходил в кольце болельщиц и болельщиков, которые подбадривали и поддерживали обеих. Что за… какого хера?!

Я даже не стал церемониться, просто врезался в это плотное кольцо, что образовалось посередине коридора. Тут же принялся проламываться через толпу, без каких-либо лишних слов расталкивая девок и мужиков, что сейчас поддерживали эту вакханалию. Толпа же ликовала, кричала, подбадривала и вообще создавала радостный ор, словно они праздновали какой-то праздник, а не наблюдали за дракой.

Когда я добрался до центра этого столпотворения, то увидел видимо новый филиал ММА. И застал их на том моменте, когда Клирия, буквально забивала кулак в лицо Элфи, заставляя ушастую отступать. Удар, ещё один удар, и ещё один удар, Клирия работала кулаком с замахом, словно молотком, пробивая Элфи.

Обе уже конкретно так отмутужены, с разбитыми губами, носами, бровями, все в крови и красных вздувшихся синяках.

Что в этом мире с женщинами не так?

Элфи отступала до поры до времени, получая сквозь блок по лицу, пока не упёрлась в стену. И тут резко ушла в сторону от удара Клирии. Костяшки чернявой ударились о стены, и толпа разразилась дружным «ОУЧ», словно это им было больно.

Небольшая заминка со стороны Клирии от такого удара об стену, и Элфи делает шаг вперёд. Доли секунды и Клирия получает сразу тройку в лицо. Такую, что отшатывается, пытаясь прикрыться и получает с ноги удар по почкам. Да такой, что её отшатывает, и она едва не получает хук слева. Но успевает закрыться.

Зато Элфи открывается и получает прямой в челюсть. Такой силы что едва не теряет равновесие, получает с ноги в живо и сгибается. Клирия тут же добавляет ей удар с колена в лицо и опрокидывает прямо на пол. Прыгает сверху и начинает остервенело лупасить своими кулачками по бедной эльфийке.

Их драка бы выглядела очень мило, если бы не количество крови в коридоре. Здесь как будто кубок по боям без правил разыгрывается.

Вот Клирия лупасит Элфи кулаками по голове, а вот уже Элфи неведомым образом под градом ударов сбрасывает её с себя, бросается сверху и давай головой об пол бить.

Блять, это уже слишком! Я понимаю, ваши морды, но какого хера мне пол портить, сучки?! Он, знаете ли не титановый, а каменный!

Поэтому я, преисполненный праведным гневом, вышел вперёд, когда они уже опять встали на ноги и пиздились по-чёрному, схватил за шкирки и отшвырнул в разные стороны. Как они посмели блять тут драться?! БЕЗ МЕНЯ?! Я ТОЖЕ МОЖЕТ ХОЧУ ПОСМОТРЕТЬ!

— ВЫ. КАКОГО. ХУЯ. ТУТ. ДЕЛАЕТЕ?!

Я сейчас обеим наваляю. Серьёзно, они вообще блять конченные. И как?! КАК ЁБ ВАШУ МАТЬ ТАК МОГЛО ВЫЙТИ?! Они же обе вроде нормальные! Одна весёлая, другая рассудительная! А тут просто сраное крошилово отморозок.

Толпа слегка расступилась от меня, явно почувствовав атмосферу.

— Ладно эти две, а вы чего зыбаете?! — обратился я к народу. — Ждёте, пока они убьют друг друга?!

— Ну… мы хотели им дать возможность выпустить пар. Как стали бы убивать друг друга, так сразу бы разняли.

Так, это бесполезный разговор. Им не объяснить, что Элфи могла так ударить Клирию головой об пол, что та бы могла умереть. Как и наоборот, кстати.

— Новый приказ. Любая драка в поместье и на его территории среди ваших товарищей разнимается сразу же. И обоих зачинщиков сразу на ковёр к Элизи. Всем ясно?!

— А зачем на ковёр? — спросил другой стражник. — Можно же на пол.

Это меня троллят, да?

— Просто приведите их к Элизи, онаопределит им наказание. А теперь всем разойтись!

И толпа испарилась за секунды, подгоняемая моей аурой. Так, Патрик, сбавляй её, надо учиться использовать такое только в определённых ситуациях, иначе она может тебя выдавать. Кстати, надо бы научиться её использовать и без эмоций. Но это потом, а пока…

— КУДА?!

Я только повернулся к этим двоим спиной, а они уже снова месятся. И ладно бы дрались как бабы, а тут просто целенаправленное членовредительство друг другу. Вон, они уже и кусают друг друга, и выковыривают глаза.

— Так блять, ну-ка хватит, курицы! — рыкнул я на них, растащив за шкварники в разные стороны.

Так они ещё и когтями пытались вцепиться друг другу в лица, пока я их растаскивал. Так мало этого, Клирия и Элфи ещё и зашипели друг на друга! Блять, серьёзно?! Вы в конец ебанулись что ли, пока меня не было?

— Вы одурели?! — тряхнул я обоих. — Вы чо тут устроили?! Клирия, твою мать, прекращай шипеть! — прикрикнул я и просадил ей пендаля под сраку. То же самое повторил шипящей Элфи.

Замолчали. Обе. Просто теперь молча испепеляют взглядом друг друга, ничего не говоря. Понятно… подраться вам обеим захотелось.

Я растолкнул их в разные стороны так, что они стукнулись спиной об противоположные стены, после чего встал напротив Клирии.

— Так, начнём с тебя. Я приказываю, нападай на меня с кулаками, Клирия.

Она слегка озадачено посмотрела на меня, тут же смыв своё разъярённо-кошачье выражение лица.

— Нападать на вас, господин?

— Нападай. Это приказ.

— Но я не…

— Или выполняй, или проваливай, — сказал я твёрдо. — Ты или делаешь, что скажут, или валишь.

Клирия несколько секунд с сомнением смотрела на меня, после чего резко нырнула в мою сторону. Лишившись сил после случившегося на горе, она стала куда слабее. Клирия сделала попытку сходу ударить меня правой рукой, но я ушёл влево от кулака и тут же засадил ей по морде. Её мгновенно обмякшее тело упало мне на руки.

— Теперь ты, Элфи.

Эту просить сто раз не надо было. Она попыталась засадить мне хук слева, но я спокойно блокировал его и просадил ушастой прямой удар в лицо. Через секунду уже её обмякшее тело падало мне на руки.

И что это было? Нет, серьёзно, из-за чего они могли так сильно поцапаться, что перешли к рукоприкладству?

Что происходит, я в шоке.

Закинув обеих себе на плечи, я двинулся вниз к кабинету Элизи, где мы их и рассудим. Драться они блять решили.

Ещё и без меня.

— Это что? — задала первый же вопрос Элизи, когда открыла двери и увидела двух провинившихся, которые сидели на коленях в центре комнаты.

— Это что? Это Клирия, — спокойно ответил я, сидя прямо напротив них на кресле.

— Я узнала Клирию, но… что у них с лицом? Что произошло?

Кажется, Элизи повергло это в шок куда сильнее, чем графиня в наших камерах.

А эти обе ни дать ни взять такие паиньки, тихо сложили ручки на ножках и смотрят в пол. И не сказать, что буквально пол часа назад обе набили друг другу морды с особой жестокостью. Одна с поникшими ушами, другая с поджатыми раздувшимися губами.

— Вот и мне интересно, что произошло, — ответил я. — Они на втором такой мордобой устроили, что ММА отдыхает и нервно курит в сторонке, завистливо плача. Я даже разнять их не смог сразу, а Клирия так вообще шипела.

— Клирия шипела? — кажется у Элизи разрыв шаблона.

— Мне очень жаль, господин Мэйн и госпожа Элизиана, — тихо прохрипела Клирия.

— Мне тоже, — пробубнила Элфи такими же разбитыми губами.

— Обе умолкли, — бросил я им и вновь обратился к Элизи. — Это был пиздец, я отвечаю. Я ещё никогда такого не видел. И ладно Элфи, но Клирия. КЛИРИЯ! Это чо произошло, если она тут такое устроила? Ты посмотри на её физиономию!

Я встал, бесцеремонно схватил её за голову и показал Элизи всю красоту.

— Видишь? У второй на лице всё то же самое!

А вид Клирии впечатлял. Всё её лицо просто опухло. Рассечена бровь, губы опухли как вареники и тоже рассечены. Один глаз скрылся под кровавыми шишаками, нос неправильно свёрнут и тоже кровит. Короче, лицо как у алкашки. Это помимо сбитых в кровь на руках костяшек. У Элфи дела обстояли не лучше.

— И хуже то, что никто не колется, зачем они это сделали.

А на Клирию я до сих пор не поставил клятву и печать, отчего расколоться приказать не могу. Да и не стала бы, скорее всего. Наперекор мне, сучка тёмная, помирала бы, но молчала. Плавали, знаем.

— Вот смотри, — я посмотрел на Клирию. — Ты будешь отвечать или нет?

— Мне очень жаль, господин Мэйн, я искренне прошу прощения за содеянное и покорно жду наказания.

— Или эта! Элфи!

— Мне… жаль, что я так поступила. Накажи меня за это.

Это звучит слишком двусмысленно. Больше не говори так.

— Вот! И это на протяжении получаса. Словно они на диктофон всё записали и теперь крутят мне тут.

— Мэйн, могу ли я… попробовать наедине поговорить с ними?

— Зачем?

— Может тут… женский вопрос встал, который им неудобно при тебе или с тобой обсуждать.

— Ну попробуй, — пожал я плечами и вышел за дверь. Её логику я понимал, а насчёт правды, я могу просто приказать мне рассказать и всё.

Но даже подход Элизи не дал результатов. Когда я вернулся, она с уставшим лицом сидела и потирала переносицу вздыхая. На лице буквально было написано: как же я заебалась. Это лишь значило, что ни одна, ни вторая не ответили.

— Может уши обеим подрежем? — предложил я и увидел, как у Элфи те грустно опустились вниз. — Ладно, шучу, однако… Клирия, ты можешь что-нибудь ответить кроме твоих «извините»? Иначе я выпну тебя на улицу. Это реально попахивает гнилым.

— Мне очень жаль, господин Мэйн, я искренне прошу прощения за содеянное и покорно жду наказания, — тихо повторила Клирия.

Опять двадцать пять. Это невозможно. И ведь выгнать реально тоже не могу. И наказывать… я даже не знаю; глядя на их лица, мне кажется, что они уже наказали себя. К тому же наказывать Элфи тоже как по мне тот ещё вариант. Она освободилась из-под одного гнёта, но попала под другой. И сцепилась она ни с кем-то, а именно с Клирией.

— Так, Элфи, я хочу от тебя клятву.

— Клятву? — посмотрела на меня она своими теперь уже узкими глазами.

— На молчание, на хранение секретов и так далее. Я не буду тебя делать нашей работницей, однако стандартные, чтоб ты не сболтнула ничего личного, я от тебя жду. И чтоб, естественно, дала клятву, что не работаешь и не будешь работать на других и сливать инфу.

— Да, конечно, без проблем, — тут же согласилась Элфи, словно желая показать, какая она хорошая, а с Клирией просто так получилось.

— Вот и отлично. СТРАЖА!

В комнату вошли два стражника.

— Сейчас найдите мне четырёх стражниц. Эти две идут мыться, переодеваться, кушать и лечиться. И мне надо, чтоб те след в след за ними шли и не давали им вновь подраться.

— Есть! — хором ответили они и вышли за подмогой другого пола. Не собирался я давать им счастья наблюдать стриптиз Элфи и Клирии. Хотя вряд ли они хотели увидеть стриптиз от Клирии.

А я тем временем посмотрел на Элизи.

— Что скажешь, накажем или нет?

— Элфи твоя гостья, тебе решать. Клирию же… имеет ли смысл? Уже наказали себя. В следующий раз уже и накажем, если устроят подобное.

Я примерно так же думаю.

— Окей, тогда обе, это последнее предупреждение. Я обещаю, что если такое повториться ещё раз, вы обе будете наказаны.

Хотя Клирию и стоило наказать, так как она моя служащая и мало ли что сделала Элфи, она не имела права доводить до такого ситуацию. Однако наказывать только одну было бы очень несправедливо, не зная виновника. Потому я решил воздержаться от подобного.

Я посмотрел на двух имбецилок, которые до сих пор сидели перед нами на коленях, молчали и сверлили взглядом пол, и вздохнул. Угораздило же…

Через пару минут за ними пришли четыре стражницы и чуть ли не под руки увели мыться. Напоследок я крикнул им, чтоб глаз да глаз за ними был. А то вдруг топить друг друга будут.

— Мда… вот и вернулся домой… — пробормотал я, глядя на закрывшуюся дверь.

— Случается, — пожала плечами Элизи.

— Случается? То есть у нас постоянно с кем-то Клирия пиздится?! — ужаснулся я.

— Да нет же, просто всякое может произойти. Ты не подумай, я тоже слегка ошарашена произошедшим. Однако это не худшее, что могло произойти.

— А что могло быть хуже?

— Если бы они друг друга убили, — спокойно ответила Элизи и принялась раскладывать бумажки. Блин, у неё реально постоянно дела или она бурную деятельность только при мне разводит? — Но достаточно о них, я получила ответ от Констанции. Она должна будет приехать на днях. И да, насчёт хранителей пока ничего.

— Ясно… Ты сообщала о нашем плане ей уже или нет?

— Я решила не говорить Констанции, чтоб не вызвать бурную реакцию с её стороны. Неизвестно, какие действия она предпримет при этой новости. Но когда мы здесь ей скажем… Я предчувствую бурную реакцию.

— Да там все отморозки. Так что если не тронем Эви, всё будет нормально. А Эви трогать мы не будем, потому всё норм. Я поговорю с ней.

— Ей сможешь объяснить?

— Буду стараться. А что насчёт графини, поговорила с ней?

— Она была очень рада увидеть на себе четыре печати. Кричала так, что в ушах звенело.

— И? Что-нибудь новенькое узнали? И она узнала тебя? И что с Элфи?

— Кроме того, что я пиздолизка, ничего. Про Элфи тоже пока ничего не удалось выяснить, потому мы назначили ей кое-какие процедуры. А ещё она кричала про то, что меня даже подумывали в их ковен взять.

— Пиздит, — спокойно ответил я. — У тебя магических способностей нет. Потому тебе не попасть в ковен.

— Знаю, — кивнула она. — Я тоже так подумала. Однако было бы забавно, если это оказалось бы правдой. Кстати говоря, по поводу основного плана, я посмотрела твои предложения по нему… ты серьёзно? Я просто может что-то не так поняла?

— Нет, ты поняла всё правильно, — кивнул я.

— Пахнет безумием.

— Ау, мы в каком мире живём? Здесь всё безумие. Ты где ещё летающих слонов видела?

— У нас вообще таких животных не водится, — ответила она спокойно. — Однако почему именно… такой план? Ты серьёзно?

— Абсолютно. Во-первых, это привлечёт много внимания. Во-вторых, здесь не будет хороших или плохих. Нечисть или люди, все они увидят нового врага, против которого будут вынуждены бороться. В-третьих, они не будут подконтрольны Эви. Я не знаю её возможностей, однако это нас обезопасит от её вмешательства. В-четвёртых, неужели ты ожидала, что я побегу один против всей страны? Типа шашку в руки и на коне в атаку против всех?

— Ну… да, — неуверенно ответила Элизи.

— Ну ты и молодец. Типа жертвуй собой, Мэйн, убивайся и становись целью номер один для всех, а мы посмотрим. А под конец зло должны победить, поэтому прощай Мэйн, ты был хорошим антигероем. Нет уж, спасибо, я не потяну всю страну, и я тем более не хочу становиться объектом всеобщей ненависти. У меня так-то ещё и планы на будущее есть! А вот они отлично сойдут под это, пока мы подчистим ряды королевства.

— Но… это выглядит бредово…

— Вот именно! Оттого и страшно! А страх — лучшее оружие.

— Ты сумасшедший, — слабо улыбнулась она. — Я даже хочу на это посмотреть.

— Естественно хочешь! — улыбнулся я. — Это будет самое безумное, что только можно будет встретить в этом мире.

— Но… где ты найдёшь столько энергии?

— Я хочу закупиться кристаллами с энергией, после чего привязать их к себе, чтоб хоть как-то влиять на них.

— Они поддаются управлению? — удивилась Элизи.

— Не совсем, — покачал я головой. — Скорее их можно направить. Испытаний не проводил, но думаю, что всё пойдёт как надо.

— А если не пойдёт?

— Да без разницы, — ответил я спокойно. — В любом случае они выполнят свою роль. Просто с управлением, пусть даже примерным будет легче подстроить их под все наши планы.

— Будем надеяться, что всё будет так, как ты говоришь, — кивнула Элизи.

Глава 333

Прошло два дня с момента, как Клирия и Элфи набили друг другу морду. Их жестокая драка передавалась из уст в уста между людьми в поместье, и обросла легендами такими, что не видь я самой драки, представил бы себе в голове мортал комбат. Это потому что по разговорам, где Клирия делала тройные вертушки, а Элфи телепортировалась к ней и проводила троечки, на меньшее их драка не тянула.

Что касается главных героев подобных сплетен, то они молчали, грустили и если встречались друг с другом взглядом, то просто отворачивались. Оказывались в одной комнате, садились подальше и не разговаривали. В коридоре проходили мимо, но словно не видели друг друга. Короче, делали всё правильно.

Позже Элфи подошла и раскаялась за содеянное, сказав, что ей очень стыдно за произошедшее, однако попросила не расспрашивать, из-за чего всё началось. И после этого старалась не попадаться мне на глаза. А вот Клирия вообще отщепенилась. В глаза не смотрела, ко мне близко не подходила и вела себя так, словно теперь она меня избегала.

СЛАВА БОГУ! ЭТОТ МОМЕНТ НАСТАЛ!

Я был не в себе от счастья, если честно. Это же надо так, она ко мне не пристаёт! Надо было давно её сцапать с кем-нибудь, чтоб ей потом было неудобно ко мне подходить. Знал бы, так бы и сделал. Потому теперь я чувствовал себя вполне вальяжно и не стремился куда-либо съебаться.

И кстати говоря, уже началось лето и сегодня его первый день! Вот уж точно время хорошего настроения. Конечно, скоро будет не до него, но это будет тогда, а я живу сейчас. И Констанция всё никак вырваться к нам не может, чтоб мы могли наконец проработать ещё одну часть плана. И с хранителями…

Сдвинулось с мёртвой точки.

Как? А так, меня неожиданно осенило, что зачем спрашивать Клирию, которая теперь от меня бегает. Ведь Клирия уже давно не богиня, и она не в курсе нынешнего положения дел там, свыше. А вот боги, которые сейчас правят, должны хоть что-то знать. Как, например, Богиня Удачи или Бог Скверны. Осталось понять, к кому обратиться первому.

Немного поразмыслив над этим нелёгким вопросом, я решил, что лучше пока не связываться с хитрожопым Богом Скверны. Сначала поговорю с Богиней Удачи, и уже после её ответа решу, стоит ли к нему обращаться или нет.

Странно, надо было подумать об этом варианте раньше, а я чот затупил… Хотя всегда так, ты просто иногда не видишь нужного решения. А как дойдёт, думаешь, как я мог его не увидеть.

Мою нелюбимую Богиню Удачи пришлось немного поискать. Она, как оказалось, ходила и раздавала всем свою божественную силу обнимашками.

Что за…

Я когда её увидел, она успела троих обнять, один из которых был младенцем. Вот я бы ей ребёнка в руки не доверил. Но это я, а наёмницы были другого мнения и вполне спокойно относились к этому, без каких-либо возмущений обнимая богиню.

То же самое касалось и служанок, лишь улыбнутся и обнимутся.

Почему она никого кроме меня не бесит? Или это я всех бешу больше?

Ладно, плевать.

— Привет, богиня, смотрю, достаёшь всех, — улыбнулся я ей, подойдя поближе.

— Мой верный послушник! — просияла она вся.

— Я не твой послушник.

— Иди ко мне, я одарю тебя божественными объятиями!

— Нет, я не за…

— Не спорь с богиней! — топнула она хромой ножкой, которая, судя по всему, срослась неправильно. — Я лучше знаю, что тебе нужно! Быстрее обними меня!

— Ну… ладно, хорошо… — пробормотал я и обнял её.

И знаете что? Она тёплая.

Нет, в смысле она и должна быть тёплой, но сейчас от неё исходит какое-то другое тепло. Странное, вроде и обычное, но в то же время оно словно и не греет. Эй, богиня, ты чо там мутишь?

— Ну! Ты почувствовал мою божественную силу?! — секунд через двадцать посмотрела она мне в глаза. — Ну? Почувствовал? Почувствовал?! Ну скажи же, что почувствовал! — Она схватила меня за грудки и дёргала вперёд-назад, буквально повиснув на мне. — Скажи! Скажи, что почувства-а-а-ал! Тебе же не сложно!

— Я почувствовал… — начал я.

Богиня прямо просияла, подобно маленькой вспышке от ядерного гриба.

— … что хочу срать.

— А-А-А-А-А-А!!! Какой же ты дура-а-а-ак! — начала она трясти меня ещё усерднее покраснев. — Вроде умный на вид парень, а в голове один песок! Почему ты такой вредный!!!

— Потому что я антигерой.

— Нет, потому что ты дурак!

— Ладно, ладно, я вообще к тебе по делу. Надо кое-что спросить.

— И почему я должна тебе отвечать после такой глупости, что ты посмел сказать великой Богине Удачи? — с вызовом спросила она, надув щёки.

— А потому, — я схватил её за надутые щёки и начал растягивать в стороны.

— Поняла! Поняла! Отпусти божественные щёчки, злобный послушник!

— Так-то, богиня. А теперь идём в место поукромнее, разговор не для чужих ушей.

Так как в поместье было довольно много места, вопроса, где мы сможем спокойно поговорить, не встало. Мы просто спустились на третий, где была огромная пещера, и вышли к небольшому подземному озеру. Помню, здесь обитал мой Маленький Пожиратель Человеческой Плоти. Я уже скучаю по нему…

Богиня, которой были неведомы мои терзания, села на камень и свесила босые ноги в воду.

— Холодная… свежит… — протянула она.

— Ага, хотя вообще здесь есть геотермальные источники. Видимо это озеро с ними не связано, — попробовал я рукой воду. Действительно, не ледяная, но и тёплой не назовёшь. — Так вот, богиня, о чём я хотел с тобой поговорить. Ты знаешь людей, которые называют себя хранителями?

— Хранителями? Это те, что что-то хранят?

Понятно.

— Да, возможно. Может ты слышала что-нибудь о них?

— Ну… — она задумчиво почесала репу. — Вообще в этом мире много тайн, но мы не раскрываем их людям.

— Почему?

— Потому что не хотим проблем. И потому что часть нам самим недоступна.

— Разве вы не боги? — удивился я. — Разве вы не должны всё знать?

— Наши силы преувеличены, — улыбнулась богиня. — Мы действительно сильны, но не безупречны, каковыми нас считают люди. Раньше тоже были боги, но они пали. А мы слабее их, мы приняли условия нового мира, и тем самым мы ему подконтрольны. Потому есть то, что нам неведомо, хотя некоторые пытаются дотянуться и до того.

— Ясно, а хранители к этому относятся? Ну, к секретам этого мира, о котором ты говоришь?

— Хранители? Ну… я особо не интересовалась делами людей, хотя название знакомо. Это вроде люди.

— По крайней мере те, что мне встречались, люди точно.

— Наверное приверженцы этого мира, — пожала она плечами. — Есть те, кто считает, что мир находится в равновесии. И они стараются его сохранять своими силами.

— Зачем?

— Верят, что так будет лучше. Боятся чего-то. Человеки, что с них взять, — пожала она плечами.

— Они опасны?

— Наверное, как и любой другой человек, что верит в своё дело, — ответила богиня. — Вот как ты. Совсем глупыми становитесь, как в голову что-то взбредёт.

— А ещё? Может ещё что-то слышала? — допытывался я. — Может кому-то поклоняются, где живут и так далее?

— Я же говорю, служат ради баланса. У них только своя идея на уме. Такие глупые.

— А ты умная?

— Мало этого, я ещё и мудрая, — подняла она палец вверх. — Так что, мой верный послушник, можешь консультироваться со мной по всем важным вопросам.

Ага, как насоветует, а мне потом отдуваться за это. Причём куда обиднее, когда проблемы возникают не из-за того, что это ты косяка дал, а из-за того, что тебе другие хуйню насоветовали. Нет уж, я как-нибудь сам, своими мозгами и силами.

Значит надо всё-таки попробовать спросить у Бога Скверны. Этот хитрожоп полюбас что-нибудь да знает, потому от него я узнаю куда больше. Не поверю, что такой, как он, не разузнал бы о подобном, а те наверняка должны были попадаться к нему на глаза.

Распрощавшись с богиней, которая осталась мочить ноги дальше, я вернулся в свою комнату. Разговор предстоял неприятный и небыстрый, который потреплет мне нервы. Я уже немного волнуюсь. Хотя после Клирии я теперь куда более устойчивый к подобному. Вот кто действительно заставляет тебя откладывать тонны кирпичей для дзотов, так это она.

Ответ последовал не сразу. Далеко не сразу, хотя я пытался минут тридцать. Лежал на кровати и монотонно звал его, просто доставая.

Ни с того ни с сего ты вдруг решил позвать меня. Скажи, что это что-то важное.

Ни грамма раздражённости или недовольства. Лишь усмешка, словно его забавляли мои потуги узнать правду. Если, конечно, он знает, зачем я его вызвал.

Это действительно важно. Для меня, естественно.

Слушаю.

Хранители. Что ты знаешь о них?

Ну-у-у…Допустим я что-то знаю. Что мне от этого будет? Зачем мне рассказывать тебе это.

Мы партнёры.

Да-да-да, ты веришь в это? Да и не помню я в нашем договоре пункт: «обязуемся помогать друг другу».

Это во-первых. Во-вторых, твои храмы строятся с моей подачи. Я могу прекратить их строить и прекратить тебя поддерживать. Может даже начать строить другие вместо твоих. Мне ничего не будет, а вот ты… как долго ты продержишься?

Ровно столько, чтоб отправить тебе в гости человека со своей силой. А может и не одного. Помнишь мою скверну в действии? А твои люди? Кому они поклоняются? Вся нечисть? Я могу знатно подпортить тебе жизнь.

Будет интересно их всех убить, ведь для тебя не секрет, во что я превратился за это время. К тому же про нечисть, кто им дома отстроил? И кому они принесли клятву? Плюс я помню, что ты сделал.

И что?

Бог Скверны спрашивал меня насмешливым голосом.

Ну пойдёшь, расскажешь богам и? Умрёшь от договора. Вернее, умрёшь даже раньше, чем расскажешь.

Зато другие смогут рассказать. Например, твоя любимая Клирия. Ты же догадывался, кто она, верно? Оттого не говорил мне, чтоб вдруг я ничего лишнего не предпринял и был зависим от тебя. И она уж точно позаботится о твоих похоронах, будь уверен. Если этим не займутся раньше другие боги за предательство своих. И будет ли стоить это твоих выебонов?

Полегче на поворотах, партнёр. Ты уже проштрафился. Чьё святилище стоит в моём городе?

Твоём? Не смеши прокладки Клирии. Твой город… пф-ф-ф… Мне пришлось просить помощь у Богини Жизни, и я выбил лишь святилище, хотя мог зайти куда дальше. Скажи спасибо, что всего лишь оно, а не полноценный храм. К тому же, раз ты так об этом волнуешься, мог бы и помочь мне в трудную секунду.

Делать мне больше нечего, как следить за каждым твоим чихом. Ты даже не просил.

Теперь прошу. Мне нужно знать, кто такие хранители, и что они делают. Или могут сделать против меня. Ты спрашиваешь, в чём твоя выгода? В том, что твои храмы продолжат строиться, пока я здесь. Меня не станет, их снесут. И это не угроза, ты должен понимать, что станет с верой, которую я тут пропагандирую.

Всё пытаешься доказать, что мне это тоже выгодно? Ладно, я сделаю вид, что поверил тебе, человек, однако имей в виду, когда-нибудь тебе придётся ответить за твой длинный язык.

Когда-нибудь и ты своё получишь, Бог Скверны. А пока может поведаешь мне, что это за хуесосы?

Обычные хуесосы и хуесоски, которые верят в предназначение, равновесие мира и то, что они могут на что-то повлиять.

За ними кто-то стоит?

Имеешь в виду богов или что-нибудь похлеще? Нет, люди. Да, сильные, но люди. Они лишь наблюдают. Всегда наблюдают, из столетия в столетие. Если что-то и предпринимают, то чаще всего косвенно и только иногда напрямую.

Напрямую, это убийство?

Да. Статистики по ним не веду, однако знаю, что они это делают. Часто, редко, спроси у них при встрече. Надеюсь, что они сделают для тебя исключение.

Надейся. Но вообще, сильная организация? И что ты можешь о них рассказать?

Обычные люди, хорошо прокачены. Не светятся нигде, и даже перед богами не сильно-то появляются, никогда к ним не обращаются. Потому найти их очень проблемно.

Но ты о них знаешь.

Я поднимаюсь с низов. Я многое знаю, партнёр. Хотя вот о них мне пришлось лишь краем уха слышать. Даже не представляю, где они располагаются, сколько у них человек, и кто там главный.

Но знаешь о них.

Хочешь жить хорошо, знай всё. Люди это скрытые. Боги сами о них толком ничего не знают, так как мы видим зачастую только тех, кто обращается к нам. Или общие очертания мира, чтоб примерно знать, кто где. Или если следим конкретно за кем-то. Эти же не светятся особо нигде.

Но они придут за мной, да?

Несомненно. Раз уже однажды пришли, придут и ещё раз.

Они знали, что я антигерой. Но не знали того, что я делаю и как.

У них свои секреты. Видимо найти и определить тебя они смогли, а вот больше узнать — нет. Ты, насколько мне известно, наделал шума за горами. Тебя было сложно не заметить. Но они скоро узнают, откуда ты. Проследить за тобой не такая уж проблема, партнёр.

Пусть приходят, мне плевать. Трупом больше, трупом меньше.

Когда это не твой труп, да? Смотри, чтоб ты сам холодным не стал.

Не стану. Однако хочешь храм в столице?

Хочешь меня подкупить?

Уже пытаюсь. Так хочешь или нет? Я не обещаю, что он будет единственным там. Вполне возможно, что будешь делить город с несколькими богами, однако он там будет.

Что нужно? Я уже чувствую в тебе всё дерьмо, что ты хочешь претворить в жизнь. Я даже взбудоражен.

С чего вдруг?

Все твои планы заканчиваются страшной и бесславной смертью твоих противников и обычных людей. Мне это нравится. Никаких сомнений или раскаяния. Ты просто идеальный убийца.

Я раскаиваюсь за то, что сделал. Частично.

И продолжаешь делать.

Это ради блага.

Как секс ради девственности.

Нет, как ампутация ноги с гангреной ради жизни человека. Я жертвую малым ради большего.

С тобой многие не согласятся.

Это всегда так. Когда ты в той части, что выживет, говоришь — да, надо жертвовать, одна жизнь против двадцати. Нельзя рисковать двадцатью ради одного. Когда в той части, что умрёт, ты кричишь, что так нельзя, что это не по-человечески, что в следующий раз они могут оказаться на твоём месте и что надо бороться до конца. Потому единственное правильно решение — математика. Где больше выживет с наибольшими шансами, тех и спасай, а потом остальное. Если единицы хотят — пусть борются, это их право. Смогут одержать вверх, значит будут заказывать музыку. Я их осуждать за это не буду.

Как загнул. Логика, конечно, хорошая, но она ведёт только в могилу. Раз за разом тебе придётся выбирать из двух зол и в конечном счёте не останется ничего.

Хуйня. Ущербная логика, как и те, кто её придумал. Если не выбирать, то вообще ничего не останется. А так пусть немного, но я дам прожить людям больше. Здесь нет добра или зла как ты или другие говорят. Есть лишь расчёт, сколько ты сможешь сохранить жизней.

А если настанет момент, когда ты окажешься одним? Когда твои родные окажутся теми самыми единицами?

Тогда я пойду против всех.

А как же математика? Ты лицемеришь, говоришь, что надо жертвовать единицей ради большинства, но при этом не готов жертвовать своими. Ты сам не давался, когда тебя пытались убить.

Я всё это делаю ради своих людей и ради себя. Я не жертвую без необходимости другими. Но буду ради своих людей в первую очередь. И если я окажусь в ситуации, когда надо будет жертвовать мной, я буду отталкиваться от обстановки.

Жертвуешь другими, но собой не хочешь.

Не хочу становиться жертвой из-за предрассудков, глупости и без надобности. А теперь к делу, мне необходима одна услуга взамен на лояльность и твоё продвижение в столице.

И я рассказал план. Раскрыл его полностью, сказав, что конкретно требуется от Бога Скверны. Не сказать, что у него была пыльная работа, однако всё же немного напрячься во имя общего дела ему придётся. Я мог бы это и сам сделать, но займёт такое времени у меня куда больше, чем у него. Да и пусть отрабатывает свои храмы.

Мы закончили наш беседу на нейтральной ноте. На нейтральной, но я всё равно чувствовал его недовольство, чувствовал, как он залупился на меня из-за угроз. Но мне плевать, нехуй было мне угрожать. Если он думает, что раз бог, значит всё можно, то глубоко ошибается. Нет бессмертных, есть только те, кого очень сложно достать.

После этого диалога я остался лежать на кровати, просто глядя вверх.

Глава 334

И почему все не любят идти навстречу? Почему все такие уёбки? Вот все уёбки, а я один хороший и пушистый. Всё как обычно. Бедный я несчастный, даже пожалеть некому. Хотя…

Нет, не стоит, а то сейчас Клирия как на зов примчится меня успокаивать, это вообще пиздец будет. Уж кого я не хочу видеть, так это её.

И вроде всё ничего, вроде нормальная же, но сука аура… Это пиздец какой-то невъебенный. Может надо найти какой артефакт? Ну там… не знаю даже… амулетик на шею? Мне кажется, что амулетик был бы в самый раз ей на шею, чтоб блокировал её ауру. Тогда множество вопросов решится само собой.

Хм… амулетик… Так, а на Клирии же был какой-то амулет, верно? Может она его сняла и теперь от неё разит этим пиздецом? Я попытался припомнить, видел ли его на ней, но ничего дельного из этого не вышло.

Тогда надо сходить и узнать, носит ли она его или нет. Если моя догадка верна, то всё решится очень быстро и просто. Если нет, то будем думать.

Я проворно спрыгнул с кровати, вышел из комнаты и отправился к Клирии. Моя комната была на втором этаже снизу, а вот комната Клирии была на самом дне. Словно как у морского донного хищного червя, который утаскивает себе под ил добычу. Ладно-ладно, сравнивать Клирию с червём, наверное, немного грубо, так как она всё-таки делает для нас многое и стоит проявить к ней уважение.

Наверное.

Комнату Клирии можно было найти очень просто. Во-первых, аура. Когда подходишь, чувствуешь неуют, словно оказался в заброшенной психушке ночью. Во-вторых, именно в той части, где она проживала, было всегда запустение. Рядом с ней никто не заселялся. Кто-то мне по этому поводу заливал, что так до верха идти легче и что людей у нас не много, чтоб заселить все комнаты, но мы-то знаем правду.

Я свернул в нужный коридор, когда услышал шум. Словно кто-то громил мебель о стены. Этот треск мог доноситься только с одного помещения в этом крыле. Блять, неужели убивают опять друг друга?!

Я стремглав бросился по коридору, нашёл нужную дверь, распахнул…

И почувствовал несильный удар в грудь.

Передо мной в центре комнаты с широко раскрытыми глазами, которые буквально светились ненавистью, и перекошенным от ярости красным лицом стояла Клирия. Я буквально видел, как пульсируют у неё вены на лбу.

Она стояла, вытянув руку, словно что-то только что метнула, да так и замерла, увидев меня. И этим что-то был….

Нож.

В моей груди.

Я конечно знал, что меня некоторые ненавидят, но не до такой же степени! Должна же быть какая-то граница! Запульнуть в меня сразу же нож… не подушку, не табуретку и даже не тапочек, а нож… Как же ты меня ненавидишь, Клирия. А знаешь, мне даже грустно стало!

Шмыгнув носом от обиды, я тихо пробормотал:

— Простите, пожалуйста, — и тихонечко закрыл дверь, оставляя всё так же замершую и охуевшую от такого поворота событий Клирию в центре комнаты.

Ну во-о-о-от, я просто открыл дверь на шум, а в меня сразу нож кинули. Если ты меня так не хочешь видеть, могла бы и табличку повесить. Меня ещё никогда так жёстко не выгоняли из комнаты.

Сейчас мне стало очень грустно и обидно. Аж на слёзки пробивает. Побегу плакаться к Элизи… хотя нет, побегу плакаться к Рубеке в медпункт, пусть заодно и исцелит. А то глядишь, и кровью истеку.

Клирия же умудрилась попасть ровно между рёбер. Глаз алмаз, как посмотрю. Это лишь говорит о её гневе, как мне кажется. Но как бы я не пытался рофлить с этого момента, это было довольно близко. Ещё бы шажок вправо и мне бы этот подарок прилетел бы прямо в сердце. Или если бы Клирия бы выше взяла, то торчать ножу у меня из шеи. Или из глазницы.

А я даже отреагировать не успел! Видимо распахнул дверь уже в тот момент, когда он уже был в полёте. Везуха так везуха, ничего не скажешь.

Рубека была немного шокирована тем, что увидела во мне, но вопросов не задавала. В этом плане она вообще молодец — никогда лишнего слова не скажет, вопросы не задаёт, на мозги не капает нотациями, с разговорами не лезет. Абсолютно всегда молчит. Чего ещё нужно от человека, который должен хорошо работать?

Но не всё прошло спокойно.

Когда Рубека сосредоточено исцеляла меня, а я кашлял кровью, в медпункт ворвалась Элизи.

И первый вопрос, который она задала, был:

— Кто это сделал? — пусть она и выглядела спокойной, но я-то видел в глазах Элизи напряжение, которое сквозило ещё и в каждом её слове.

А ещё я увидел за Элизи Клирию, стыдливо прячущую физиономию за спиной своей подруги. Стуканула значит про то, что произошло, но не сказала, кто это сделал. Ах ты сыкливая жопа, Клирия, как тебе не стыдно!

— Она сделала, — кивнул я на Клирию, но…

Блять, Рубека, ну куда ты полезла! Вот теперь я кивнул на тебя!

И тут уже Элизи охуела. Она выпученным взглядом посмотрела на Рубеку.

— Рубека это сделала?! — казалось, что все шаблоны, которые она готовила для этого момента порвало нахуй.

Та аж подпрыгнул от возгласа. Резко развернувшись, Рубека начала крутить руками, что типа это не она, и здесь вообще не причём.

— Да нет же! Немая тут ни причём! Это всё Клирия!

— Клирия?! — охуеванию Элизи не было предела.

— Конечно Клирия! Кому ещё это могло прийти в голову?! Гони эту бестолочь отсюда. Пусть ждёт в коридоре, пока не позовут!

Прогнали Клирию санными тряпками из медпункта. Дурында. Это же надо!

— Она даже тебе не сказала, что произошло, да? — вздохнул я. — Вернее, не сказала, кто это сделал.

— Нет, я поднималась по другой причине, когда встретила её.

— И какой же? — посмотрел я на Элизи. — Так, я знаю, это связано с Констанцией, верно?

— Она уже едет сюда, — кивнула Элизи. — Она едет с территории Алгая. Это тот, что тина, — тут же сказала она, видя, что я уже хотел спросить её об этом.

Видимо сказала, что поехала разбираться со своими связными. В принципе, довольно логичное объяснение, ведь тина действительно её связной.

— И что она говорит? Говорила то есть?

— То, что ей не нравится, куда ты клонишь, Мэйн. А ещё про разведку Фракции Дня заикнулась. Видимо они активизировались, раз Констанция забеспокоилась настолько, что сообщила нам об этом.

— Ох… — выдохнул я и откинулся на кровать. — Не нравится мне всё это…

— А тебе что-нибудь нравилось за это время, что мы здесь с тобой возимся? — поинтересовалась она.

— Ну… я рад, что встретил Элфи и вернул её… не домой, но в безопасность. Рад узнать, что у Эви всё окей пока. Что с Констанцией всё хорошо и у неё дочь…

— И повесил на неё клятву, — осуждающе произнесла Элизи.

— Для её же блага. Она неуправляема и не стала бы меня слушать, потому единственный способ сберечь её — надеть ошейник. Она слишком правильна, чтоб перешагнуть его.

— Она считает тебя монстром.

— Да насрать, — отмахнулся я. — Плевать, кем меня считают, если это принесёт пользу и спасёт их. Лучше скажи, что ещё Констанция говорила?

— Про Фракцию Дня заикнулась, спрашивала, чего вдруг им понадобилось сейчас. Ещё сказала, что по хранителям пусто.

— Про хранителей зато я немного раскопал, — и, видя интерес в глазах Элизи, добавил. — Позже расскажу тебе всё. Когда там Констанция приедет?

— Со дня на день.

— Отлично, после разговора думаю двинуть сразу в гости к Эви, раз уж тут такое дело. Если всё будет готово к тому моменту, естественно.

— Хочешь начать так скоро?

— Не знаю. Думаю да, начать пораньше, чтоб пораньше закончить. Не хочу надолго затягивать это всё. К тому же боюсь, что разведка Дня действует по наводке. Надо бы их опередить.

— Я поняла, — вздохнула Элизи. — Но ты не думал, что даже при твоём странном и необычном плане Фракция Дня схлестнётся с Фракцией Ночи?

— Естественно думал. И естественно, так оно и будет. Пока люди будут страдать, власть имущие попытаются решить свои проблемы между собой, надеясь на ослабление врага.

— А король?

— Мне кажется, что король будет стоять и смотреть, не позволяя армии вмешаться. Как и в прошлый раз, постарается занять выжидательную позицию с минимумом вмешательства. Он не будет участвовать в тёрках, чтоб потом можно было сказать победителю — я ни причём, это всё они, давайте сотрудничать. Да и армия будет занята нашим планом в тот момент.

— Возможно, — кивнула она. — Но в прошлый раз он не вмешивался из-за угроз с юга. А теперь угрозы не будет, и у него появится возможность активно принимать участие в войне в самом королевстве. Он может помочь им подавить нас. В его интересах раз и навсегда убрать разделение, и король может вполне попытаться уничтожить армии Ночи. Для этого у него будут как многочисленная армия страны, так и армии Дня.

— Но при этом в самой армии есть немаленький полк с нечистью, так что под вопросом, будет ли он их пускать в ход или нет. Те точно не полезут.

— Избавится в начале от них, потом пойдёт войной с армиями Дня на нас. Я бы сделала именно так.

— А я бы не стал так делать, так как у него не будет управы на Фракцию Дня. Ночь служит противовесом ей и так он удерживает власть. Уничтожив Ночь, он может потерять силу против Дня. Не думаю, что рискнёт. Он слишком хитрожопый.

— Для него Фракция Ночи будет казаться ещё большей угрозой. Пойми его правильно, он довольно прогрессивен и ничего не имеет против нечисти, однако его могут волновать графы Ночи, что уже пытаются переметнуться к врагу. Потому король попытается избавиться от опасных элементов. А потом…

А потом всё пойдёт как ком и начнут постепенно гнобить нечисть, что осела здесь. Начнутся волнения, может нескоро, в течении десятилетий, однако маятник запустится и вновь повторится история.

— Думаешь, он вмешается? — с сомнением спросил я. — Решит рискнуть уничтожить Фракцию Ночи и избавить таким образом страну от раскола?

— Выберет из двух зол наименьшее, — кивнула Элизи. — Я так считаю.

— Но при этом он хочет женить сына на дочери одной из главнейших фигур, — заметил я. — Так ли он хочет уничтожения Фракции Ночи?

— Он ничего не имеет против нечисти, — повторила Элизи. — И поженить он хочет, чтоб объединить Фракции Дня и Ночи. Однако начнись война, это будет уже не важно и не нужно. Он просто задавит Фракцию Ночи, раз появилась возможность и предлог. Возможно, оставит Эвелину с Констанцией и женит сына на дочери, но лишь для того, чтоб показать народу нечисти, что он их якобы поддерживает. Однако остальные будут уничтожены, как возможные преграды и угрозы. А потом со временем День начнёт притеснять нечисть и всё вновь по кругу. Можно сказать, что помимо твоего варианта существует и другой вариант — полностью убрать одну из сторон.

Я хочу просто объединить всех людей в стране. Объединить всех, при этом убрав тех, кто является причиной разделения. А именно всех графов. Мне кажется это важным, так как в этом мире люди иные, менталитет другой и вообще это волшебный сказочный мир. Потому такое объединение возможно.

Но когда начнётся наш план, появится и другой вариант — просто уничтожить одну из сторон. Это точно так же решит проблему разделения страны, однако напряжённость среди нечисти и людей никуда не денется. Плюс за ней, как мне кажется, последует другая проблема — Фракция Дня станет монополистом. И там, где нет зла, добро начнёт гнить без надобности. Это лишь усугубит всё и приведёт к гражданской войне, пусть уже и без раскола страны, зато с массовым геноцидом нечисти.

Значит два варианта.

Первый — мы уничтожаем фракции и стресс-тестом заставляем народ объединиться. А так как этот мир иной, здесь такое прокатит, мой город тому подтверждение. Страна объединена, а все факторы разделения в роли графов убраны. Остаётся только одна власть — король.

Второй — уничтожат одну из фракций, предположительно, нашу. Тогда раскола не случится, однако нечисть почувствует себя ущемлённой, а Фракция Дня силу. Рано или поздно это приведёт если не к гражданской войне, то точно к истреблению нечисти. Повтор маятника.

То есть два варианта событий. А для короля будет всего один вариант виден. И нам нельзя позволить ему выбрать второй.

— Если он так решит сделать, то имеет смысл и нам зайти ещё дальше, — задумавшись пробормотал я.

— В каком же?

— Свадьба всё равно состоится, ведь так? И план по попытке примирения с нечистью тоже останется, скорее всего, значит он и не против адекватной Фракции Ночи. Потому незачем останавливаться только на уничтожении графов, Элизи. Народу нужна маленькая победоносная война, где население на грани смерти и ужаса сможет полюбить своего правителя и сплотиться против общих врагов. И мы сможем устроить как одно, так и второе.

— Я смотрю, ты не собираешься мелочиться.

— Раз уж мы играем по-крупному, то и запросы должны быть соответствующие.

Изначально я не думал замахиваться так далеко. Просто убить графов и объединить народ, сохранив королевство от раскола, а там сами. Но сейчас… почему бы сразу не создать и правителя-героя? Ну как в сказках, где король спасает принцессу, побеждает зло и так далее? Да, звучит бредово, но не для этого мира, тут единорогами носорогов называют и торты кусают за пятки. Он был сказкой до прихода системы, как я прочитал, значит и законы сказки здесь тоже действуют.

Нам просто надо заставить короля отыграть его роль, создать символ справедливости и бла-бла-бла. Убрать графов, скрепить народ, а на бис сделать героя, который будет править, которого все полюбят и которому будут помогать как нечисть, так и люди. Тот, за кем все пойдут, и который станет символом, на который будут молиться.

Получается такой антидискриминационный персонаж, который показал себя героем и для которого все равны.

Я уверен, что король не дурак и будет пытаться показать себя заботливым правителем. Однако мы можем сделать всё это получше. Куда лучше. Только надо заставить будет его прислушаться и следовать тому, что мы ему скажем.

А перед этим надо заставить его подчиниться, так как он вряд ли послушает нас. Значит надо уничтожить всё, что будет стоять между нами.

Это будет интересно…

— Опять лицо у тебя странное, — сообщила мне Элизи.

— Какое? Зловещее?

— Нет, глуповатое, — расстроила она. — Тебе не хватает ещё слюну пустить.

— Эй! Это обидно так-то!

— Как я вижу, так выражается твой мыслительный процесс.

— Да пошла ты, — отмахнулся я. — В любом случае ждём покаКонстанцию, чего она там нам расскажет и потом, если всё будет готово, едем к Эви в гости. Незачем долго ждать.

— Я начинаю волноваться.

— Я тоже. Будем волноваться вместе.

— После Эви думаешь заняться дополнительным планом?

— Вот думаю сейчас. Инфа о том, что графов не стало, не сразу долетит до них. Потому логичнее запустить основной план, он позволит создать видимость угрозы и приманку. Бог Скверны поможет нам.

— Ты связался с ним?

— Да, — кивнул я.

— Он мне не нравится.

— Мне тоже, но что поделать? Да и клятва у нас.

— Клятва… — протянула она задумчиво. — Я не хочу тебя пугать и поднимать шум, но… ты не думал, что вашу клятву можно сломать скверной?

— В смысле?

— Если ему спокойно удалось отсечь богиню от сил и буквально оградить её от магии, то и с клятвой проблем может не возникнуть, — объяснила она.

— Но тогда он наложит скверну сам на себя.

— Учитывая то, что он сам по себе скверна, то вряд ли метка скверны станет для него какой-либо проблемой. Он вообще её не почувствует, разве нет?

— Не знаю… — забеспокоился я.

— Я не хочу сгущать тучи и наговаривать на него, Мэйн, но… об этом ты не подумал, да?

— Эм… нет, — честно признался я. — Просто мы заключили клятву и как-то не пересекались больше. Но… если он прервёт клятву, то и я освобожусь, верно?

— А тебе это поможет? Ты потянешь борьбу против бога?

— Не знаю. Вряд ли. Хотя и он не силён пока, отчего я могу вполне противостоять ему. Если не человеком, то тварью.

— Хорошо, если это так. Однако подумай над этим, Мэйн. Как я понимаю, он уже играл в подобные игры. И если делал это один раз и у него получилось, то он попытается провернуть это и во второй раз, скорее всего. Поэтому будь настороже с ним, хорошо?

— Я… да. Хорошо, я буду настороже.

— Имей в виду, что такие, как он не останавливаются на достигнутом. И они всегда будут пользоваться такими приёмами. И если он действительно может сорвать клятву меткой, то он это непременно сделает.

Глава 335

Ну вот, Элизи взяла и напугала меня. Теперь мне очень и очень жутко, отчего на душе стало неожиданно неспокойно. Ведь если Бог Скверны может сорвать клятву, то высока вероятность, что этот жук так и сделает. Нет, этот пидор точно так сделает, если это можно. Но моя смерть ему в принципе ничего кроме душевного удовлетворения не принесёт. Короче, ломать ему клятву даже если не вредно, то точно бессмысленно.

Например, пока у нас клятва, я не могу стукануть на него другим богам. Это значит, что все его дела будут проходить втихую. Я знаю его секреты и так далее, но благодаря клятве абсолютно безобиден. Другое дело, что он хочет стать абсолютно независимым.

Или же относится к тем, кто делает что-то просто потому, что может это сделать. Есть такой тип людей, которые могут иметь всё, но говнят другим, чтоб просто позабавиться или просто потому, что могут. Если Бог Скверны такой, то быть беде и большим проблемам. И пусть он предстал передо мной довольно рассудительной личностью, однако в прошлый раз он тоже предстал передо мной другим. И неизвестно, где есть он настоящий.

— Ну вот, теперь я волнуюсь, — пробормотал я.

— Значит будешь всегда настороже, — кивнула Элизи. — Просто постарайся не подставляться и быть внимательным. Не представляю, чем это поможет против бога, но всё же… А теперь вернёмся к Клирии, которая чудит в последнее время.

— Очень сильно чудит, — кивнул я. — Меня не было неделю, а она словно с катушек съехала. Чем вы тут занимались?

— Заполняли перед летом документы по сбору налогов. Плюс у нас был дождь, и произошёл обвал на каменоломне. Погибло тринадцать человек. Сейчас мы решаем, сколько денег выделить на восстановление.

— То есть, как обычно? И хули она такая озверевшая? Элфи избила, тут вообще нож метнула. Хотя ладно, я лукавлю. Судя по всему, она метала нож в дверь, а тут я не совсем удачно открыл её.

— Значит всё же не в тебя метала, — выдохнула облегчённо Элизи. — Даже не представляю, что делать, если бы она начала в своих ножи кидать.

— Если такими темпами дальше пойдёт, то и начнёт. Я к ней вообще заглянул, так как Клирия свою комнату громила. Причём громила от души, я её из коридора услышал.

— И что собираешься делать?

— У девушки бо-бо с головой, боюсь. Не берусь говорить, поехала она после горы или же сейчас шарики за ролики у неё заскакивают, однако я хочу поговорить с ней. Для начала. Хороший разговор может решить множество проблем.

— Не слишком ли рано применять к ней физическое наказание, если у неё, как ты говоришь, бо-бо с головой?

— За кого ты меня держишь?! Я просто поговорю с ней для начала! Где ты услышала, что её надо сразу бить и наказывать? Я вижу, что с ней что-то не так, и надо попытаться понять, что именно. Я же не зверь какой-то.

— Просто обычно всё скатывается именно к наказаниям.

— Да когда такое было?!

— Ладно, я не хочу спорить, — Элизи встала с противоположной кровати. — Мне позвать её?

— Да, пожалуйста. И Рубека, ты там вроде кое-как закончила, поэтому потом продолжим, а пока оставь нас одних, хорошо?

Та молча кивнула и удалилась вслед за Элизи из медпункта.

Ох… неспокойно мне. Очень неспокойно…

Но я не сдамся. Клирия — мой человек. И если её так колбасит, то значит я должен ей помочь. Всё имеет причину, надо просто найти её. Блин, да я убивал драконов, я сражался против армий, умирал, воскрешался, меня пытали, я был в местах, откуда живым не выбираются. Я был в музее ужасов и в деревне, полной ожившего кошмара и мёртвых детей! Блять, да я много где был! И много чего пережил! Неужели я съеду из-за какой-то ебаной ауры мелкой глупой и побитой жизнью девчонки, которой просто нужно немного тепла?! Блять, Патрик, ты же не ничтожество, будь мужиком блеать. Ща мы её разговорим и приголубим.

А аура… Это всего лишь аура. Она не убивает, а значит в принципе не страшна. Да, действует на нервы, но это всё хуйня. А раз хуйня, значит я переживу её. Пусть треплет нервы и дальше, я просто не буду обращать на это внимания. Страх страхом, но я могу действовать и при нём. К тому же этот страх за собой ничего не имеет, оттого, в принципе, безвреден.

Я бы читал бравые речи и дальше, но вот вошла Клирия, и я нервно сглотнул, почувствовав то, с какой силой меня обдало её аурой.

Да уж, о страхе легко рассуждать, пока он не нахлынет на тебя.

Но я не сдамся. Клирии явно тоже плохо, потому надо взять себя в руки!

— Итак, Клирия, — сказал я спокойно. — Топай сюда, поговорим.

Она молча подошла и встала напротив меня. Руки в замочек на животе, голова опущена, взгляд в пол. Ни дать ни взять, идеальная слуга, которая ждёт приказа или наказания. Но только ни того, ни другого тебя пока не ожидает.

— Садись уже. Нет, садись рядом со мной, — пресёк я её попытку приземлиться напротив меня. — Нечего отстраняться от меня. Ничего кстати не хочешь сказать?

Клирия села рядом со мной, но не вплотную, всё же сохраняя кое-какую дистанцию между нами. Села, ручки на колени, смотрит всё так же в пол, даже не поворачиваясь в мою сторону. Просто сидит прямо, словно на каком-то совещании.

— Мне очень жаль, господин Мэйн, я искренне прошу прощение за содеянное и покорно жду наказания, — её голос был спокоен и обычен, ничем не отличался от того, что был у неё до этого. Совершенно ничем, словно ничего и не произошло.

— Нет-нет-нет, сейчас я не хочу слышать «господин Мэйн», Клирия. Сейчас мы переходим на режим «Патрик», тебе понятно?

— Да, Патрик. Более чем.

Так… теперь надо её разговорить. Начать издалека, чтоб плавно перейти к сути проблемы.

— Как тебе погода?

— Нормально, благодарю тебя.

— Что с тобой происходит?

Клирия наконец соизволила повернуть ко мне голову, пусть и посмотрела на меня странно.

— Это ты так плавно пытаешься подойти к причинам моего поведения, как я понимаю?

— Ну… да.

— Ты ужасный психолог, — ответила она безапелляционно.

Ага, но кто-то сейчас мне отвечает, верно, Клирия? Есть много способов разговорить человека.

— Хочу заметить, что я отличный психолог. И раз уж ты оказалась рядом со мной, ну-ка повернись ко мне. Нет, не только головой, всем корпусом.

Клирия послушно повернулась ко мне грудью, сидя на кровати, поджав одну из ног под себя. Вот серьёзно, по виду и не скажешь, что она буквально недавно учудила такую хуйню. Вся такая правильная и спокойная.

Я под пристальным её взглядом и под давлением ебаной ауры аккуратно расстегнул верхние пуговицы её платья, оголив наполовину её грудь со шрамами, и выудил чёрный медальон. Всё-таки носит. А аура всё равно есть.

Блин! А ведь было близко! Я-то думал, что уже нашёл разгадку её ауры.

Я слегка разочарованно посмотрел Клирии в лицо и встретился с её внимательным разъедающим взглядом.

— Ты хотел проверить мой медальон, — и тут же добавила, уловив причину. — Считаешь, что моя аура связанна с этим?

— Да, думал. Но ошибся.

— Понимаю. Благодарю тебя за то, что ты стараешься заботиться обо мне, — кивнула она.

Ладно, с аурой пролёт, как ни печально. Тогда вернёмся к поведению.

— Клирия, а тебя в последнее время ничего не беспокоит? Ну там может тебя кто-то бесит? — поинтересовался я.

— Раздражает? Естественно, — тут же без раздумий ответила Клирия. — Элафииса Так-То вызывает у меня раздражение вплоть до желания сделать ей больно.

Вот я так и подумал на этот вариант.

— А почему?

— Наверное, более подходящий вариант для сравнения — моя аура. Она заставляет чувствовать тебя неприятные ощущения (это мягко сказано). Элафииса Так-То вызывает у меня похожие ощущения.

— Она чиста? Ну как человек в плане меток и прочего?

— Я проверила её, Патрик. Всё в полном порядке. Клятву она так же приняла безо всякого, поэтому в этом плане ты можешь быть спокоен.

— Ясно. Ты слишком много уделяешь ей внимания. Что насчёт тебя? Как ты?

— Всё в порядке, Патрик, — кивнула Клирия спокойно.

— Ага, как же, — усмехнулся я и отвернул рубашку, показывая слегка зарубцевавшуюся рану на груди. — Всё в полном порядке, но ты просто громишь комнату.

Молчит. Смотрит на меня и молчит. Не хочет колоться или же не знает, что сказать.

— Ну, чего замолчала? Что тебя так бесит, что ты вдруг неожиданно стала такой агрессивной? В попе свербит?

— Боюсь, что дело не в моих частях тела.

— Тогда в чём? Ну чо ты как не родная…

Стиснув зубы покрепче и засунув в жопу все чувства, я подсел к Клирии поближе, обхватил рукой и прижал к себе. Ох… ебать… я знаю, с чем это сравнить… Вибрация. Она просто проникает и пронизывает тебя насквозь. Но я креплюсь. Что за хуйня, всех мочу, а здесь потерпеть не могу, причём ради человека, который верно служит моим планам, пусть и имеет грешки за душой. Нет уж, терпим и любим. В переносном смысле.

Клирия первые несколько минут была просто как деревянный столб. Вся такая твёрдая, напряжённая, держащая себя, непокорная и серьёзная, которой чужды телячьи нежности.

Но мы-то знаем правду.

Вот проходят эти минуты, и Клирия расслабляется. Буквально превращается в пластилин, тело становится мягким, податливым, и она позволяет прижать себя. Не только прижать, но и пощупать. Бочок пощупать, ляжку, грудь… Нет, ну я же мучаюсь, верно? Должна же быть какая-то компенсация! Вот и мну ей то, до чего могу дотянуться. А Клирия уже кладёт голову на плечо и полностью успокаивается. Её дыхание становится ровным, спокойным.

Патрик одержал сокрушительную победу над злом.

Вот так и сидим мы как парочка — я и Клирия, прижавшаяся ко мне с головой на моём плече. И вроде как она слегка успокоилась, хотя аура продолжает жарить. Сидим так лампово, а мне хочется встать и убежать. Но нет, у нас Клирия-тян на ручках, нельзя. Сейчас важно её душевное спокойствие, так как на ней многое держится и вообще, она наш человек, пусть и такой же ебанутый, как и все здесь.

Вот Клирия медленно сползает и ложится мне на колени, словно какая-то кошка. Молчит как партизанка, ничего не говорит, видимо наслаждаясь моментом, в то время, как я аккуратно глажу её по голове, пальцами расчёсывая ей волосы.

Особенность любого страха — он в конечном итоге проходит. Особенность ауры Клирии — она работает всегда и с одинаковой эффективностью.

Так мы и сидели минут десять, пока я чухал Клирию по голове.

— Я немного нервная, — наконец произнесла она. — Каждый звук приводит в раздражение. Каждое действие вызывает жгучее желание подойти и показать, как надо делать. Иногда. А иногда мне настолько всё равно, что хочется просто стоять на месте.

— Такое бывает.

— Элафииса меня раздражает. Я смотрю на её лицо, но кроме желания отрезать ей уши, она у меня больше никаких чувств не вызывает.

— Из-за неё ты так взбудоражена?

— Я не знаю.

И вновь молчит. Молчит минуту, другую, пока я её глажу по голове, прежде чем вновь нарушает тишину и покой.

— Я не могу узнать себя. Так сильно меняюсь, что сама не могу понять, что происходит.

— Это заметно.

— В комнате меня всё стало неожиданно раздражать. Вся эта обстановка. Хотелось всё сломать и разрушить, что я частично и сделала. Мне очень стыдно за то, что я метнула в тебя нож, Патрик. Я искренне прошу у тебя прощения за это. Я могла убить тебя, и мне очень неприятно осознавать это.

Всего лишь неприятно осознавать? Да ты просто душка, Клирия. Какая же ты сука милая, чуть не прихлопнула меня, а тебе не страшно, не жутко от этой мысли. Нет, тебе всего лишь неприятно осознавать это. Спасибо.

— Тебя кроме Элафиисы что-то ещё беспокоит?

— Не могу ответить однозначно. Мне кажется, что что-то не так в моей нервной системе. Словно я стала острее реагировать на любой раздражитель. Если я раньше могла спокойно перенести любое раздражение, то теперь оно вводит меня в напряжение. Приходится бороться с желанием сделать кому-либо больно или что-то разрушить. Мне очень стыдно за своё поведение и позже я попрошу прощения у Элафиисы за содеянное. Я не имела права так вести с твоим гостем, который сделал для тебя в прошлом что-то хорошее.

— Ты можешь сказать, из-за чего ты такая, Клирия? Знаю, что глупый вопрос, но умнее я придумать не могу.

— К сожалению, у меня нет ответа на этот вопрос, так как я не пойму причин столь чуткого восприятия мной внешних раздражителей и последующей гиперактивной ответной реакции на них.

Бля, не будь у меня вышки, в жизни бы не понял, о чём она вообще говорит, серьёзно. Что за заумность?

— Однако хочу отметить, что с тобой вся напряжённость сходит на нет. Мне становится умиротворённо. Настолько, что злость и раздражение уходят. Мне теперь немного жаль, что я частично разгромила свою комнату.

Она поднялась с моих коленей и поцеловала меня в губы. Просто чмокнула, продолжая вглядываться в глаза.

Ну… ладно, Клирия, так и быть.

— Иди сюда, мой маленький генератор тёмной энергии, — нежно схватил я её голову за щёчки, притянул к себе и поцеловал. Куда более страстно, чем она секундой раньше меня. Блять, аж пробрало от этого, но я вновь героически подавил всё. Ну как подавил, стараюсь действовать дальше. Страх, ужас, чувство, словно кто-то дрочит моей душой? Похуй, есть дела куда важнее, чем я сам.

Уже через минуту мы завалились на кровать. Ещё через несколько минут мы были голыми, продолжая целоваться. Ну а я продолжал сражаться с беспощадной аурой Клирии, которая теперь неконтролируемо хлестала во все стороны.

Я мог ощущать своим телом её гладкую, в некоторых местах шершавую кожу. Мог провести пальцами по внутренней стороне бедра, где сохранились зарубцевавшиеся шрамы. Мог пощупать её худосочную волосатую промежность, где было уже влажно. Даже до бугорка добрался, отчего Клирия настороженно прищурилась, вся напряглась, часто задышала, вцепившись коготками в меня и ещё сильнее присосавшись. Видимо кого-то…

Моё неловкое движение пальцами, и Клирия дёрнула ногой, стукнув ею по кровати, вздрогнула подо мной и слегка замычала. Ага! Давай я тебе потеребонькаю, Клирия! Это тебе блять за твою ауру, которая меня изводит!

Потому она ещё несколько минут дёргала ногой, слишком остро реагируя на любое касание там. Видимо не привыкла или вообще подобным до этого не занималась.

Ещё несколько минут лобызаний, нежных поглаживаний, лизь-лизь, кусь-кусь, и я чувствую Клирию изнутри. А она всматривается мне в глаза с таким лицом, словно просматривает финансовую отчётность.

— Слушай, можно я тебя з-за нос укушу, — выдавил я из себя.

— Зачем? — спросила она таким тоном, словно я задал очень важный вопрос.

— Чтоб ты хотя бы в эти моменты выглядела более человечной.

Клирия мягко улыбнулась.

— Так лучше?

— Это типа ты ради меня сделала? Я думал, что тебе приятно.

— Естественно мне приятно. Однако у меня сейчас хорошее настроение, потому моя улыбка такая же искренняя, как и сосредоточенное лицо.

Что за хуйню ты несёшь?

— Нихера не понял, но обычно, когда людям хорошо и радостно, они улыбаются, а не лежат с сосредоточенной физиономией.

— Прошу прощения, Патр-р-рик, но мне нравится прислушиваться к ощущениям моего организма, возможно от этого моё лицо такое, — она подтянулась на мне и чмокнула меня в губы. — Так что не смущайся. Моя улыбка искренняя, так как мне приятно чувствовать тебя. Прошу не обижаться на особенности моей мимики. И разве тебя не возбуждает моё серьёзное лицо?

— Это типа ты думаешь, что меня возбуждают серьёзные д-девушки в очках?

— Верно. Серьёзная неприступная девушка, что не создаёт даже намёка на сексуальные отношения. Разве не прекрасно её склонить к подобному?

— Это ты про себя?

— Это я про себя, — подтвердила она.

— Ну… в этом есть что-то, — кивнул я. Хотя конкретно с Клирией у меня таких ощущений не возникает.

Мы наслаждались… она наслаждалась медленным сексом, разведя ноги в стороны, попутно покусывая меня за уши, целуя и выжигая нервную систему дотла, после чего укусила за плечо, вскрикнула и кончила. После этого я затащил её под одеяло, где мы так и лежали, обнявшись, после чего она уснула в моих объятиях, мирно посапывая, пока я гладил её шрамированные, но тем не менее нежные ляжки и мял задницу. Ну а хули, раз мучаюсь, дай хоть пощупаю чего-нибудь! Вон, Клирия так прибалдела вообще и уснула. Значит ей это нравится.

Сказать, что меня облучило её аурой — ничего не сказать. Я чувствовал апатию. Полное безразличие ко всему, и думаю, если бы я сейчас начал помирать, мне было бы похуй. Кажется, меня пережгла её безбашенная аура. Ощущения… что мне похуй.

Эх, Клирия, Клирия…

Я опустил взгляд на голову, которая едва-едва торчала из-под одеяла и сладко сопела, греясь об меня. Обхватила руками и ногами, словно боясь, что я убегу. Клирии, судя по всему, действительно надо очень мало для счастья. И если бы не этот пиздец с аурой, который ебал во все щели абсолютно всех, она была бы может даже в какой-то мере наверное возможно милой девушкой, которую даже можно было бы вот так держать под бочком и греть под одеялом.

Но увы, это не так. Для меня Клирия остаётся объектом повышенной опасности, которую надо трахать для всеобщего спокойствия, тем самым спуская ей напряжение.

Но блять, я точно доберусь до сути и пойму, что с ней не так. Клянусь.

Часть шестьдесят шестая. Дар Клирии

Глава 336

Констанция пришла на следующий день. Не очень счастливая и не очень жизнерадостная, она шагала так, словно представляла, как втаптывает мою тушку в землю. Иначе объяснить её титаническую походку у меня не получалось.

Её встречали как положено — молча, не обронив ни слова. Констанция, одетая в плащ с накинутым на головы капюшоном, выглядела как странник, который повидал многое. От неё буквально тянуло тяжестью и непоколебимостью человека, который может при желании сломить легионы врагов.

Слава богу, что физически она этого сделать не может.

Наверное.

Или может? Блин, чот мне не спокойно.

— Привет, Констанция, как доча? — спросил я дружелюбно.

Мы встретились в моей комнате. Позже ещё мы спустимся в зал, где нас ждут другие, и обсудим детали, однако перед этим стоило ввести её в курс дела. Я уже предвкушал предстоящей концерт с её участием, когда она узнает о моих планах. Вряд ли истерика, однако что-то типа бравой речи о том, какой же я ублюдок, скорее всего, будет.

Констанция недовольно смерила меня взглядом.

— Надеюсь, это действительно важно, раз мне пришлось сломя голову нестись сюда, — громко сказала фемка. — Я тебе не девка на побегушках, Патрик. Если ты думаешь, что можешь меня вызывать, когда захочешь, то ты очень глубоко ошибаешься, ты понял меня?

Она нависла надо мной и по идее должна была внушать страх, но… Знаешь, после Клирии это очень и очень слабо, Констанция. Ну вот на двоечку, серьёзно.

Поэтому я просто подался вперёд и чмокнул её в губы.

Реакция была мгновенной. Констанция вся красная отскочила назад, прикрыв губы ладонью, в полном шоке смотря на меня выпученными глазами. Словно девушка, которая случайно член поцеловала.

Это было очень мило, серьёзно, видеть такой фемку, такую красную, ошарашенную и смущённую дорогого стоит.

— Я тебя понял, Констанция, — улыбнулся я. — Присаживайся, нечего тебе стоять.

— Не указывай мне, — буркнула она недовольно.

— Не будь дурой. Ты воспитала отличную умную девушку, у которой многое впереди. Но сама ведёшь себя, словно тебе десять лет… Ну конечно… — усмехнулся я, глядя, как она вытирает губы. Сколько ей лет?! — Тебе ещё самой надо вырасти.

— Кто бы мне это говорил.

— Я. Так как твоя дочка? Давай, это приказ, Констанция, отвечай, — мягко улыбнулся я ей.

Та скривилась, поморщилась и выдавила из себя:

— Нормально.

— Вот и отлично. Итак, тут так получилось, Констанция, что у нас неожиданно появилась заложница… — я внимательно посмотрел на неё, однако никаких признаков беспокойства не заметил. То ли она ещё не знает, что одна из графинь пропала, то ли хорошо притворяется.

— И какое дело это имеет ко мне? — спросила она.

Я толкнул к ней листок, который, плавно левитируя по комнате благодаря моей магии, проскользил прямо к ней под руки. Констанция поймала его, опустила взгляд и несколько секунд внимательно всматривалась, меняясь в лице.

Но… как мне показалось, не слишком убедительно. Не знаю, но мне кажется, что она если не знала об этом, то точно догадывалась. Уже была готова к этой новости подсознательно. Да, точно догадывалась, так как я не вижу на её лице гнева. Уж я насмотрелся на Констанцию, которая бесится, потому могу увидеть, когда она реально злится, а когда пытается притвориться возмущённой. Например, у неё едва начинает дёргаться глаз, а сейчас они просто прищурены.

Констанция, ты палишься.

— Понятно… — вздохнул я. — Как узнала?

Решил действовать сразу в лоб.

— Не поняла? — вскинула она бровь.

— Я же вижу, что для тебя это не сюрприз. Как узнала?

— Я не пойму…

— Констанция, — перебил я. — Прибереги пиздёж для Эви, он тебе скоро очень понадобится. Лучше скажи, как догадалась, что что-то происходит. Давай, добровольно говоришь или мне сразу приказать?

Констанция выдохнула, откинула лист на пол и смерила меня злобным взглядом.

— Я ненавижу тебя. Так, для справки.

— Ага, а я тебя обожаю. Особенно, когда твоё лицо становится похотливым во время минета. Так что харе сводить в сторону тему. Как узнала?

— Называй профессиональным чутьём.

— Точнее.

— Мы за всеми следим из своего ковена. Постоянно. Эвелина как в аквариуме с пираньями, где любой неправильный шаг может стать последним. Я слежу за каждой из них, чтоб предотвратить подобные нападки на неё.

— Прямо за каждой? А что касается других групп?

— А то ты не знаешь, что там есть свои крысы, — фыркнула она.

— Значит поняла, когда она перестала выходить на связь?

— Когда перестала появляться в своём поместье. Это заставляет насторожиться. Не бить тревогу, однако понять, что что-то не так. Зачем она тебе?

Я задумался. Ответить или нет? Хотя… отвечу, чего уж там.

— Хочу отправить её голову Эви как подарок, — ответил я.

— Что прости? — хлопнула Констанция ресницами, не сразу поняв, что я сказал, видимо.

— Я хочу отрезать её голову и отправить к Эви.

— Ты… рехнулся?! — возмутилась Констанция. — Ты блять головой думаешь?! Какой отправить голову Эви?! Даже не думай о подобном!

Ну началась бурная реакция. Это надолго. Когда речь заходила об Эви, фемка становилась прям вся из себя агрессивная, праведная и верная. Удивительно, что в самом начале она невзлюбила Эви. А тут прямо грудью на баррикады готова броситься.

— Констанция, Эви хоть раз убивала людей? — спросил я, прерывая этот словесный поток. — Отправляла их на пытки, верно?

Констанция только открыла рот, но тут же закрыла, явно не сильно горя желанием раскрывать тёмные делишки Эви. Но я и без неё знаю, что та успела сделать за время своего правления. Невозможно править злом, будучи добрым. Одних слухов, которые витают вокруг Эви, достаточно, чтоб понять, сколько она успела накуролесить за всё своё правление.

— Тогда хули ты выёживаешься?! Так удивляешься, что я собираюсь отправить ей голову одной из графинь, как будто это что-то из ряда вон выходящее. Сами-то как много народу угрохали. Да чего далеко ходить, вон, Дракула, например. Или скажешь, что с не вашей лёгкой руки его ребёнка познакомили с предками?

Констанция промолчала. Тужилась, пыжилась, словно страдала сильным запором, но ничего так и не ответила, потому что говорить было нечего. Как это так, нам смеют посылать чью-то голову? Мы всё можем, и убивать, и грабить, а другим ни-ни. Какая же лицемерка, пиздец просто.

— Зачем тебе это? — наконец-то смогла она выдавить из себя членораздельные звуки, пусть и полные ненависти к моей персоне.

— Я хочу собрать ваш совет. Всех графов вместе.

— Ты хочешь… — по лицу было видно, что до неё дошло сразу же. — Ты рехнулся…

— Почему же? Как по мне идеальный план.

— Убить всех разом? Я тебе не позволю.

— И что ты сделаешь? — поинтересовался я.

— Ты не можешь просто прийти и убить всех графов!

— Почему?

— Потому… потому что… потому… — она повторяла это слово-паразит не в силах найти причину, почему я не могу этого сделать.

Потому что причины не было. Потому что это в голове не укладывается, верно? Не укладывается то, что тех, с кем вы так долго сюсюкаетесь, можно прийти и убить всех разом, вот так просто. Что тех, кто кажется такими неубиваемыми, так легко убить. Стоит лишь просто прийти и (вот неожиданность) убить их. Всегда так, смотришь на какого-нибудь босса и думаешь — до него не добраться, он там такой неубиваемый. А всего-то надо просто подойти и воткнуть в череп нож.

И всё. Люди сами создают для себя иллюзии, основанные лишь на чувствах. Нет неубиваемых, есть те, до кого сложно добраться.

Но и это решается. В данном случае нашей Констанцией.

— Я лучше сейчас умру, чем позволю тебе навредить Эвелине.

— А твоя дочь? — поинтересовался я спокойно.

Констанция в ответ только губы поджала.

А я встал, подошёл к сидящей фемке, обхватил её лицо руками и приподнял к себе.

— Дура. Ты как была дурой, так и осталась, Констанция. С чего ты вообще взяла, что я хочу смерти Эви?

— Ты повесил поводок на меня. Ты подвергаешь опасность свою дочь, — чуть ли не прошипела она в ответ. — Ты подвергаешь свою родимую кровь смертельной угрозе ради своего плана. Как я могу знать, чего ты хочешь?!

— Давай я тебе подскажу. Есть такая вещь, как язык. Надо просто спросить меня. И нет, я подвергаю её смертельной опасности потому, что её мать дура. Потому что её мать не думает головой, но думает пиздой или жопой. Тебя же иначе не удержать, Констанция. Ты не думаешь головой и делаешь, как посоветует твоя благородная душа. Ты же не будешь слушать меня, разве не так? Тебя пока не прижмёшь, ты не остановишься.

— И ты используешь свою дочь.

— Потому что своими действиями ты родную дочь, сама того не понимая, и погубишь. Для тебя особо ничего не изменилось, Констанция. Что так твоя дочь рисковала жизнью, что так. Однако теперь у неё есть все шансы жить долго и счастливо.

— Я тебя ненавижу, — повторила она внеочередной раз.

— Я знаю. Ничего страшного, Констанция. И Эви, если ты сделаешь всё правильно, ничего не будет угрожать. Вам не нужны другие графы, эти конченые отморозки. Сделай всё правильно, как мы тебе скажем, и с Эви всё будет хорошо.

— Я предам её из-за тебя.

— Она простит, — похлопал я её по плечу. — Та Эви, которую я знаю, тебя простит. Узнает, что стояло на кону у тебя, поймёт и помилует. Тебе ничего не будет, будет мне.

— Ты словно хочешь, чтоб тебя все ненавидели.

— Если меня уже все ненавидят, то зачем останавливаться на достигнутом, — пожал я плечами. — Кстати, что-нибудь есть насчёт хранителей?

— Ты в последнее время часто ими интересуешься, — ответила она как-то приглушённо.

— В последнее время они объявились на горизонте и немягко намекнули, что будут мешаться под ногами.

— У нас ничего на них нет. Есть упоминания о таких людях, но не более. Я ничего о них не знаю, как и не знает кто-либо из наших людей.

Понятно… что нихера непонятно.

— Ты ещё упомянула о разведке Фракции Дня, — напомнил я ей.

— Нам сообщили, что некоторые личности, которых подозревают в шпионаже, прибыли в город Дракулы. Два человека, которые до этого были замечены в сотрудничестве непосредственно с главами групп Фракций Дня, обосновались у Дракулы и затерялись в городском районе.

— Вы что, не смогли их отследить?

— Думаешь, это так просто? Может сам пойдёшь и сделаешь это? — бросила она с вызовом.

— Вот мне сейчас делать нечего, — отмахнулся я. — Они у Дракулы, а не у вас, так что на них можно пока не обращать внимания. Да и вообще, если понадобится, я их найду.

— Удачи выследить их, — махнула рукой фемка. — Будет интересно посмотреть, как ты их найдёшь.

— О нет, Констанция, ты их найдёшь. И мне не интересно, как именно. Найди их, а там уже решим. Кстати, есть предположения, почему именно сейчас они припёрлись?

— Вот ты и ответь мне, раз такой у нас умный, — закинула нога на ногу она и принципиально скрестила руки на груди.

У меня-то догадки есть.

Хранители, они же, как говорили, косвенно влияют на мир и не вмешиваются напрямую. Скорее всего дали небольшой слух Фракции Дня о готовящихся провокациях со стороны Фракции Ночи. И те тут же ринулись вынюхивать, что, где и как. Только почему к Дракуле, а не в город Эви? И ещё так открыто, что их заметили? Ну во Фракции Дня точно не дауны сидят.

Я сомневаюсь, что имеет смысл искать тех двоих, о которых сказала фемка. Причина в том, что такие операции всегда делают с запасом, если так можно сказать. Всегда есть подстраховка. Другими словами, скорее всего, они что-то типа отвлекающего манёвра или зайца, за которым все будут бегать, пока другие будут действовать. Затерялись в городском квартале у Дракулы? Пф-ф-ф… Я знаю, что найти их для Констанции не проблема, она просто выёбывается. Весь расчёт как раз на то, что мы будем искать их, пока остальные будут мутить.

Вопрос только, как именно и где.

— Они приманка, — сказал я. — Отвлекают нас.

— Я знаю, — кивнула Констанция.

— Вы нашли тех, кто по-настоящему шпионит?

— Пока нет, — покачала она головой. — Но скоро найдём, как узнаем, где именно они находятся.

— В любом случае, они лишь наживка, — почесал я макушку. — Прямо откровенная наживка, чтоб отвлечь внимание от тех, кто будет…

Мы переглянулись.

— Город Эви! (х2) — тут же наперегонки сказали оба.

— Я первая.

— Нет я.

— Отвали, я первая сказала.

— Ничего подобного, я успел выкрикнуть до того, как ты сказала!

— Жалкие оправдания пошли в бой, — фыркнула она. — За тебя думают умные люди. Ты же только разрушаешь. Смирись с этим.

— Ой, да и пожалуйста, — отмахнулся я. — Больно надо, ведь мы знаем оба правду.

— Что я сказала первой. И вообще, ты меня спорить звал? Или вы вроде как собирались проводить общее собрание? Обсуждать план? Или сейчас со мной, женщиной спорить будешь?

Вредная сука.

— В любом случае, кто-то есть в городе Эви. Пока они там будут привлекать всё наше внимание своими выходками и раздражать нас, при этом не предпринимая важных шагов, у Эви в городе будут строить шпионскую сеть. Если мы, конечно, правы и их цель не заставить поднять восстание у Дракулы.

— Скорее всего, просто наблюдение установят, — ответила Констанция.

— Они нам не нужны.

— Я знаю. Однако может быть и ход конём с их стороны — одни шпионят в городе Эви, другие поднимают восстание у Дракулы. Два хода одновременно. При этом расчёт будет делаться на то, что мы не тронем их, так как они люди Фракции Дня. Пока не нарушают закон, они практически неприкосновенны.

— Тогда просто их под колпак, что у Дракулы, а остальных в расход. Но этим уже займусь я.

Позже мы провели собрание в общем зале внизу, где собрались мы все.

Мы все — это я, Элизи, Клирия, Лафия, Мамонта, Юсуф, муж Лафии (надо запомнить его имя), Ухтунг и Джин Урда. Мы были подобно корпорации зла, самые-самые с такими бандитскими рожами и тяжёлыми аурами, что о нашей принадлежности к злу не могло стоять и вопроса.

Если бы надо было нарисовать иллюстрацию на тему того, как выглядит зло, то думаю, что мы бы отлично подошли на эту роль. Да чего уж там, даже мне было неуютно заходить сюда. Над залом практически висела серая туча и, будучи знакомым со всеми, не мог отделаться от давящего чувства беспокойства.

В начале вместо меня слово взяла Элизи. Куда более спокойно объяснила ситуацию, рассказала, что и зачем нам нужно. Она пересказала общий план устранения графов, во время которого Констанция только и делала, что хмурилась и пыжилась.

После этого был поднят вопрос о шпионах Фракции Дня. Обсуждалось, где именно и как будут действовать они в городе Эви.

Как мы поняли, те двое являлись своеобразным отводом глаз. Они не должны по идее палиться. Но если их вдруг и заметят, то сконцентрируют всё внимание на себе. Следовательно, версия о том, что есть и вторая группа, была вполне дееспособной и реальной. Вопрос лишь, как их найти в городе Эви.

Констанция сказала, что поднимет своих людей и они прочешут каждый закоулок, однако это займёт время. На что был ответ, что вряд ли они прямо сейчас готовятся ебать нас в жопу. Потому у нас время ещё было.

После этого поднимался вопрос о том, что будет после уничтожения графов. Вопрос о взятии контроля над другими территориями, которые потеряют графов, на что я ответил, что мы просто проведём рейдерский захват. Всех несогласных под нож. Наследников, если сопротивляются, под нож. Если подчинятся, то в камеры. Если солдаты на территориях будут возмущаться, то вопрос можно решить финансово, вот и всё. Уже позже проведём чистку рядов, чтоб полностью подавить и подчинить их.

А потом мне подложили свинью. Я ещё никогда не чувствовал себя таким униженным.

Глава 337

Мы обсуждали ещё очень долго всё это дело, пока не дошли до момента столкновений с Фракциями Дня. Может показаться, что мы слишком рано затронули эту тему, однако столкновения могут начаться сразу после старта основного плана. То есть сразу после смерти графов. Оттого было важно сразу продумать контрмеры. Конечно, после вулкана количество графов и их сил уменьшится, так как часть из них и есть герои, однако не стоило недооценивать врага.

Ну и, по правде говоря, обсуждали эти вопросы по большей части все кроме меня и Джина Урды. Мы с ним в крестики-нолики играли, так как я как бы и не очень смыслю в этих тактических ухищрениях управления армией, местностях, в поведении и технике графов, диверсиях и прочем. Там чисто Констанция, Мамонта, Лафия, Клирия, Элизи и другие общались и разбирали, сгрудившись над картой.

Зато крестики-нолики заебись заходили. Я буквально разрывал Джин Урду с разгромным счётом.

Мне даже стало немного грустно потом, так как они позвали Джин Урду решать вопросы со сторонниками в графствах Дня, которых можно было использовать и потом убрать, или те, которые могли принять нашу сторону и идеи.

Короче, единственный не при делах был.

Это было немного обидно, так как мне тоже хотелось поучаствовать в дебатах, однако ничего умного я сказать не мог. Просто сидел один-одинёшенек и грустил. Да уж, мой талант разрушать, а здесь я не нужен. Грустно.

После часа разрабатывания плана над картой, все вновь расселись по местам. Расселись, чтоб продолжить обсуждения, в которых я не участвовал, начиная от положения солдат, расстановки приоритетов и захвата территорий, заканчивая просто банальным обеспечением солдат. Все внимательно слушали, записывали всё в блокнот или на лист, переспрашивали, высказывали мнение и делали замечания в тех или иных моментах, хотя по большей части вели это собрание Элизи и Мамонта.

Констанция тоже принимала участие, высказывая мнение и говоря, как лучше выставить войска, хотя по большей части она была ведомой. То есть, пусть она и говорила, что и как правильно, однако подчинялась всё же нашему плану и корректировала всё относительно него, пусть я и видел, что Констанция этому совершенно не рада.

А когда дошла очередь до героев, я тут же почувствовал себя востребованным. Это был мой выход, и наконец-то я могу принять участие в этом собрании, а не тупо сидеть для галочки, как часть обстановки зала.

— Насчёт них можно не беспокоиться, — сказал я спокойно. — Всё будет схвачено.

— Прямо всё? — недовольно покосилась на меня Констанция.

— Большая часть будет нейтрализована. Остальных мы будем просто вылавливать, как крыс.

— И кто это будет делать? — ехидно поинтересовалась она.

— Я и ты, — пожал я плечами.

— Ты? — едва сдерживая смех спросила она. — Ты серьёзно?

Однако с ней многие бы не согласились. Они посмотрели на Констанцию довольно враждебно и как на тупую дуру, кем она и являлась. На меня же с опаской.

— Коня…

— Констанция!

— Да всем насрать. Я бы тебе продемонстрировал, как далеко я зашёл за то время, что мы не виделись, однако ты этого не переживёшь. Поэтому замолчи и не порть отношения с нами. Просто поверь, что пойдёшь с ними разбираться ты со мной. Может ещё стоуровневых возьмём в поддержку, если таковые найдутся.

— Что ты удумал? — насторожилась Констанция.

— Ничего такого. Однако будь добра найти стоуровневых, если таковые имеются. А я знаю, что у тебя таковые найдутся. Потом мы будем забивать оставшихся героев.

Она промолчала. Просто что-то чиркнула в блокноте, надула недовольно губки, скрестила руки на груди и упрямо посмотрела на меня.

— А ещё я подумал…

И тут неожиданно раздался очень странный звук, похожий на тот, когда пытаются выдохнуть через забитый нос и получается такой слегка хриплый выдох. Однако этот был таким громким, что не обратить на него внимания было тяжело.

Я слегка запнулся из-за этого, однако как ни в чём не бывало продолжил.

— Я подумал…

И стоило мне начать, как вновь повторился этот же самый звук, словно кто-то сопит носом. И вновь тишина. Все сидели как ни в чём не бывало.

Я недоумённо оглянулся. Это… это немного странно, нет? Я окинул всех взглядом, но все выглядели так, словно не при делах. Окей…

— Подумал, что…

И тут уже раздался откровенный хрип, когда человек пытается сдержаться смех.

Я вновь оглянулся, но все сидели с каменными лицами.

Кроме Клирии.

Она прикрыла кулачком рот, а её глаза были слишком широко раскрыты. Серьёзно? Это смеётся надо мной Клирия? Это… как так-то? В смысле, что происходит с ней? Или со мной?

Я даже лицо потрогал, но вроде всё нормально было. Так, ладно, ей просто смешно, она смеётся не над тобой, ты чо разволновался? Давай, ты закончил на том, что подумал.

— Подумал, что…

И стоило блять мне это произнести, как опять кто-то начал ржать! Какая сука!? Опять Клирия?!

Я злобно оглянулся и… да, опять Клирия. Она сейчас сидит, закрыв рот ладонью, вся красная и напряжённая, едва сдерживается, чтоб не заржать. Казалось, что она вот-вот обосрётся и из последних сил сейчас терпит. Эм… её не подменили?

— Я подумал… да блять что такое, Клирия?! — рявкнул я.

Все уже обернулись на неё. При моих словах она издала звук «грм», похожий на тот, когда люди вот-вот начнут ржать, и уткнулась в стол головой, пытаясь не лопнуть. Она спрятала в руках лицо, стараясь сдержаться из последних сил, и сотрясалась всем телом. Клирию слегка трясло, и она издавала невнятное мычание. Бля, да она поехала. А я никак не мог начать.

Я только начинаю и тут же сбиваюсь.

— Я подумал…

И тут Клирия засмеялась во всю громкость. Оглушительно, заливисто, кристально чисто, словно звонкие колокольчики. Ей-богу, её смех был прекрасен, практически идеален. И всё бы ничего, если бы она сейчас не ржала надо мной. Она рассмеялась, облокотившись на спинку стула, держась одной рукой за живот, а другой за лоб, и уссыкалась со смеху. Улыбка до ушей, рот раскрыт, зубки на виду и громкий заливистый смех.

— Клирия? — я уже начал беспокоиться. Настолько, что мой голос сам по себе из злобного стал осторожным и мягким. — Клирия, ты чего?

Кажется, мой шок разделяли и все остальные. Те, кто сидел поближе, явно получили дозу её тьмы, буквально сдвинувшись подальше от этого ядра тёмной энергии. Другие просто были или напуганными, или в шоке.

И тут Клирия выдала шутку, достойную Петросяна.

Пробиваясь сквозь собственный смех, она выдавила:

— М-м-мэйн… ахахахахахаха… Он… он… он подумал… ахахахахахахаха… умеет думать… ахахахахахаха… Мэйн думает ахахахахахахахахахахахаха…

Это был пиздец. Я даже не помню, кто в последний раз меня так опускал.

— Ты умеешь… думать?! Хахахахахахаха… Не пугай нас… Ахахахахахахахахахаха…

Клирия, сидя на стуле, буквально легла грудью на стол и продолжила безудержно хохотать и стучать кулачком по массивной столешнице.

— Мэйн… думать… Ахахахахахахахахаха… С каких… каких… каких… каких пор… Хахахахахахахахаха!!!

Тут уже у всех стала появляться нервная улыбка от столь безудержного смеха. Они косились с опаской на Клирию, словно она была чумной. А я даже не знал, как реагировать на этот пиздец.

Нет, серьёзно, Клирия. Не кто-то другой, а именно Клирия начала угарать надо мной по чёрной.Она продолжала заливаться красивым звонким и чистым хохотом.

— Клирия? — слегка озадачено спросил я.

— Не… не обманывай нас… хахахахаха… Думает… думает он… ухухухухухух… Тебе никто не поверит! Ахахахахахахахаха…

И тут уже начали смеяться другие. Сначала неуверенно, потихоньку, в кулак или сдержанной улыбкой, пока Клирия обхохатывалась и говорила, что я думать не умею, и что мне никто не поверит. Но потом всё больше и больше, начиная с хихиканья, а под конец заканчивая смехом. И смеялись абсолютно все — от Констанции до Элизи, которая была вся красной. Она прятала свою лыбу в ладонях, смотря на меня смеющимися влажными от слёз глазами.

Каково, когда над тобой все смеются? Все, кто тебе подчиняется, буквально угорают и чуть ли не падают со стульев? Смеются над тобой? И даже те, кто в принципе до этого над тобой не смеялся?

Это было совершенно не смешно. Это было очень обидно и грустно смотреть, как над тобой смеётся вся твоя команда. А я…

А я растерялся.

Я давно не сталкивался с таким явлением и уже благополучно отвык от него. Раньше в школе у меня бывало подобное. Особенно, когда ты забыл ручку, а тебе её никто не даёт. И ты как дурак сидишь без ручки, а на тебя ещё и учитель наезжает. А под конец над тобой смеются. Или просто смеются над тобой без причины. Тоже неприятно. Было дико больно и обидно, хотя я держался всегда. Потом может украдкой в подушку…

Вот если бы они начали агриться на меня, кидаться с кулаками или пытаться давить, то другой разговор. Я уже привык к такому и дал бы отпор. Но это… я даже не знал, что делать и как реагировать. Два года назад я бы смог выкрутиться, но сейчас только и делал, что пытался всех неудачно заткнуть. А Клирия продолжала бесноваться, говоря, какой я дебил, заставляя своим истерическим смехом смеяться других. Она буквально слетела с катушек, едва не падая со стула, хватаясь за живот, плача и дико хохоча как ненормальная.

Приятно, когда над тобой все смеются? Все те, кто тебе подчиняется?

Я скажу так — не очень. Даже зная, что они делают это не со зла, а по инерции, заданной Клирией.

И, сука, попасть по самому больному месту! По детской травме! У меня уже нахуй слабых мест-то почти не осталось, но это же Клирия! Она их чует и при необходимости из-под паркета ломом выдерет и вытащит наружу. И, блять, за что!? Я же всё сделал ради того, чтоб пойти тебе навстречу, неблагодарная сука! А ты мне так отплатила?!

У меня было только одно желание — убивать. Которое буквально сметалось чувством стыда, неловкости и желанием провалиться сквозь землю.

Это был худший день за последнее время в моей жизни. Сегодня я хлебнул унижения по полной, как в старые добрые времена. А Клирия только начинала поход по моим слабостям, усыкаясь со смеха.

— Мне очень жаль, простите меня, Мэйн. Я не знаю, что на меня нашло. Мне очень стыдно. Я не хотела доводить вас до слёз.

— Я не плачу! — крикнул я обиженно, украдкой вытирая свои суровые сопли и слёзы. — Мне в глаз что-то попало! Это у меня аллергия на кошек, вот!

— Но у нас нет в поместье кошек, — мягко заметила Элизи.

— Заткнись! Хватит так бессовестно палить меня и опускать ещё ниже! Я не хочу знать, что находится ниже этого дна! И вообще, у меня действительно аллергия! На тебя! — ткнул я обвинительно пальцем в Клирию. — Заебала уже! Это что за пиздец ты там устроила, патлатая стерва!?

Клирия стояла на коленях посреди комнаты, покорно опустив голову, смотря в пол, и сложив руки на животе.

— Я бы не посмела вас позорить, Мэйн.

— Клирия, но ты это уже сделала, — заметила Элизи. — Ладно наши люди, они знают Мэйна, но перед Констанцией… это было слишком.

— Мне очень жаль… — тихо произнесла она.

— Здесь одним «жаль» нихера не исправить! Я же к тебе как к человеку отношусь! Как к девушке! Как к той, кому можно доверять! А ты меня просто опустила прилюдно! Ты вообще ебанутая?!

— Я не хотела.

— Тогда нахера сделала это?!

— Я… не знаю, — тихо ответила Клирия. Её едва было слышно. — Мне просто стало смешно от слов, и я не смогла сдержаться. Мне очень стыдно, что я так поступила.

— Ага! А ещё ты говорила, что если я начну когда-нибудь в жизни думать, то мир сам помрёт от удивления. Ебать как смешно. Или то, что я ложку неправильно держу. Да какая тебе нахуй разница!?

— Никакой, — едва слышно ответила Клирия.

— А потом ещё кричала мне в след, чтоб я слёзы утёр и сопли подобрал! А теперь пиздуй отсюда! И Элизи… — я хотел сказать, чтоб она Клирию высекла до такой степени, чтоб та спать не могла от боли, но отказался от этой идеи. — Нагрузи её работой, чтоб она блять не вылазила из неё. Чтоб вообще её не было видно. В противном случае…

Я встал с кровати и подошёл к Клирии. Элизи шажок, шажок и подальше от меня, напряжённо вцепившись в своё платье побелевшими костяшками. Однако наша мисс тьма даже с места не сдвинулась, видимо ни капельки не впечатлённая моей аурой. Зато и её ауру от злости я не сильно чувствую.

— В противном случае она получит такой пизды, что потом во век её не забудет.

Все молчали. Я, пыхтящий от злости и обиды как чайник, Клирия с опущенной головой, Элизи, стоящая сбоку и напряжённо смотрящая на нас двоих. Вот ей от двойной ауры достаётся, наверное.

— Мэйн, — очень тихо и мягко, словно и не своим голосом начала Клирия. — Могу ли я с вами поговорить? Пожалуйста?

Она смерти своей ищет, это точно. Я посмотрел тяжёлым взглядом на Элизи и кивнул ей на дверь. Через пару секунд оставшись с Клирией один на один, я спросил:

— Чего тебе, больная идиотка?

— Я могу встать, Патрик, пожалуйста? — покорно спросила она.

— Валяй.

Я пытался успокоиться, но у меня это не сильно получалось. А всё потому, что я чувствовал себя преданным. После всего того, что я пытался для неё сделать… И тут на тебе.

Клирия медленно подошла ко мне, попыталась обнять, но в ответ я лишь оттолкнул её. Грубо оттолкнул, отчего она отступила на несколько шагов, сохраняя равновесие.

— Просто скажи, нахуя? — спросил я тихо.

— Я… не знаю, что на меня нашло. Я прошу прощения у тебя за это, прошу искренне. Но понимаю, как это со стороны выглядит. Я просто хочу, чтоб ты знал — я раскаиваюсь в содеянном.

— Как можно не понимать, что ты творишь?!

— Патрик…

— Пиздую отсюда, Клирия, — рыкнул я. И уже чуть спокойнее добавил. — Я даже если захочу, не смогу тебя простить. Ты пиздец чо сделала. Посадила меня лично в лужу и плюнула мне в душу. Поэтому мне нужно время, чтоб успокоиться и воспринимать всё адекватно. А потом уже ты сможешь вновь попробовать попросить у меня прощение.

Клирия молчала, опустив голову.

— Я поняла, — наконец сказала она. — Я к твоим услугам в любое время, Патрик. Я уже ненавижу себя за содеянное, но не могу понять, что на меня нашло в тот момент. Я зайду попозже, как ты и сказал.

С этими словами она оставила меня одного.

Вот же сука. Блядь. Потаскуха. Шлюха. Пизда на ножках. Шкура с дыркой. Мясо без жира. Плоскодонка. Бревно. Так и мечтал ей с ноги по ебалу ударить. Вот прямо хотелось ей по зубатнику ебануть со всей дури, чтоб посмотреть, как ломается её челюсть, как вылетают её зубы, как она падает и плачет от боли. Да, я хотел бы посмотреть на Клирию, плачущую от физической боли.

Но я так не сделаю. Просто потому что понимаю одну вещь — Клирия поехала кукушкой. Что-что, но такой пиздец на здоровую голову она бы точно не устроила. Бесила бы, действовала на нервы, молчала и бурила взглядом, давила бы аурой, как она это делает обычно, но уж точно не опускала прилюдно. Это не её метод.

Следовательно, с ней что-то не так. И самое плохое, что это всё началось с горы, когда она немного того, прямо на горе впала в истерику и начала буквально беситься. В тот момент она перестала быть похожей на себя.

По этому поводу можно было ещё долго гадать, что я, естественно, делать не стал. Не имеет смысла. Клирия поехала немного и этого теперь не изменить. Остаётся лишь смириться и наблюдать. Возможно, помогут какие-нибудь антидепрессанты или может наркотики. Хм… Клирия под наркотиками…

Нет, это будет слишком. Пусть она и стала слабее, однако на такое я не пойду. Серьёзно, не хочу видеть Клирию под кайфом.

Я настолько отчаялся найти причину поведения Клирии и понять, как с этим бороться, что решил обратиться к Богине Удачи. Если не получится, обращусь к Богине Безумия, с которой Клирия на короткой ноге, как я понял.

Упомянутую особу я нашёл на улице, где она обнимала какого-то орка.

— Смотрю, ты не сильно разборчива в тех, кого обнимать, — глянул я вслед орку.

— Богиня любит всех! — ответила она радостно. — Недавно я обнимала арахну, так она меня над землёй подняла. Было так мягко…

Последние слова Богиня Удачи сказала так, словно рассказывала, как нежилась в перинах. Ну да, я помню её сисяндры, там реально размер просто потрясный. Представляю, каково утыкаться в них лицом и балдеть. Они, наверное, там супермягкие.

— Так что, мой самый верный послушник…

— Я ещё раз говорю, что я не твой верный послушник.

— …хочет смиренно попросить великую Богиню Удачи? — даже не заметила она моего возмущения.

Мелкая… Я вздохнул, решив не обращать на это внимание.

— Знаешь, тут такое дело…

Глава 338

Я даже не знал, как объяснить, что меня волнует.

— Слушай, Богиня Удачи, ты же многих долбоёбов повидала… Ай! — я схватился за нос, по которому она щёлкнула.

— Не матерись при богине, маленький матерщинник! — топнула она ножкой.

— Ах так?!

Я тут же схватил её и перевернул верх головой, держа за ноги. А она… Да она смеётся! Нет, в смысле она просто заливается смехом, держась за подол юбки, чтоб та не задралась и не раскрыла мне её нижнее бельё, если она его вообще носит.

— Отпусти! — сквозь смех весело крикнула она, словно я блять тут с ней играю. — Отпусти богиню, негодник!

То есть меня даже всерьёз не воспринимают теперь?

У меня мелькнула мысль прямо так вниз головой и отпустить её, но я отказался от этой идеи. Ей просто весело, а я просто бешусь. Да и не болен я, чтоб из-за такой хуйни что-либо делать людям.

Вернув её на место, я вздохнул.

— Давай, богинь, нет у меня желания играть с тобой сейчас, я в печали.

— Ну чего ты в печали, — ответила она мне улыбаясь. — Всё же… О! Моя любимица!

Я обернулся к любимице богини и увидел Мэри, что шла с каким-то лукошком в сторону выхода. Та, увидев богиню, послушно остановилась, дождалась и позволила себя обнять. Обнять от души, неловко улыбаясь, словно чувствуя себя слегка неуютно от таких нежностей.

— Здравствуйте, Богиня Удачи.

— Вот! Бери пример с неё! — тыкнула она в грудь Мэри пальцем, когда отпустила. — Никогда не унывает.

— У меня и забот меньше, чем у Мэйна, — ответила Мэри, словно извиняясь. — Кстати, привет.

Она помахала мне ладошкой.

Хм-м-м, мне кажется, или они слегка похожи? Хотя богиня куда дурнее Мэри и куда жизнерадостней.

— Это не оправдание, — отмахнулась богиня. — Главное, какой ты внутри! Жизнерадостный или нет.

— То есть если я тебе сломаю ноги, ты останешься такой же жизнерадостной? — спросил я.

— Злой! — тут же запыхтела она. — Ты очень злой и вредный. И почему ты так и мечтаешь начленовредительствовать именно мне одной. Это из-за того, что я богиня?

— Ты слишком заебучая… Ай! Да хватит мне ставить щелбаны!

— По-настоящему Мэйн больше говорит, — улыбнулась Мэри. — Мы-то знаем правду.

— Это точно. Ещё бы поумнеть ему немножко. Хотя бы чуть-чуть, чтоб жить с ним было не столь невыносимо, — кивнула богиня.

Да вы просто любите меня обижать! Хватит уже говорить о том, какой я тупой!

— Я пойду, Богиня Удачи, — кивнула Мэри. — Мне надо в город. Пока, Мэйн.

— Ага, давай, — кивнул я, а богиня вновь обняла её.

Дождавшись, когда Мэри отойдёт на достаточное расстояние, богиня улыбнулась.

— А я помню её. Она просила стать счастливее и найти своё место в жизни. Как хорошо, что я смогла ей помочь до того, как потеряла свои силы.

— Она это просила? — удивился я.

— Ага. Воры, наркоторговцы, убийцы и так далее, у которых в жизни всё решает случай. Все просят у меня благословения. Кто для того, чтоб покончить с этим, кто для будущего дела.

— И ты всем помогаешь?

— Зависит от настроения и от моего взгляда на ситуацию. А иногда могу благословить и не глядя, — замолчала, подумала, добавила. — Могла благословить.

На мгновение богиня погрустнела, глядя на то, как Мэри здоровается со стражницами и о чём-то с улыбкой переговаривается с ними. Смотрела молча, рассеянно, словно пыталась что-то вспомнить. Я лишь с интересом наблюдал за ней. Не часто Богиню Удачи увидишь вот такой заткнувшейся и задумчивой. Можно сказать, это прямо-таки исключение из правил.

Но вот она пришла в себя и улыбнулась мне.

— Рассказывай, мой верный послушник, что тебя беспокоит. Ты хотел узнать у меня что-то? Спросить у наимудрейшей совета?

Теперь уже наимудрейшая?

Твоё самомнение растёт прямо по часам, а не по дням, как погляжу.

— Ты же много людей повидала, да, Богиня Удачи? — начал я издалека.

— А-а-а… вижу-вижу, чего ты хочешь узнать, человек, — расплылась она в довольной и немного коварной улыбке бывалой сплетницы. — Амурные дела, это всегда так интересно!

— Это не амурные дела, это психология, — ответил я. — Я хотел поинтересоваться у тебя насчёт Клирии. Ты, наверное, заметила, как она странно себя ведёт в последнее время. И я подумал, что…

— Повремени, — сказала богиня неожиданно серьёзным голосом.

Я удивлённо взглянул на неё.

— Прости?

— Повремени, — так же серьёзно повторила она, хоть и продолжала улыбаться. Это вызывало у меня небольшой диссонанс, если честно.

Богиня посмотрела на меня, вздохнула по-добродушному и пробормотала что-то типа «вот дура-а-ак». Пусть я и услышал это, однако решил не заострять на этих обидных словах внимания. Может она сейчас что-то важное скажет, а дать ей пендаля всегда успею.

— Человек мой ты неразумный, — положила она мне руки на плечи. — Ты же хочешь делать своё дело, верно? Мне это не интересно, но ты хочешь как можно скорее уехать отсюда куда-то.

— Откуда ты это знаешь?

— Я богиня. Если вы не говорите, это не значит, что я, великая и мудрая, не вижу этого. Ты пришёл спросить моего совета. Я тебе советую — не уезжай в ближайшее время. Посиди дома.

— С чего ты взяла, что это поможет. Ты понимаешь же, о чём идёт речь?

— Вот болван, — добродушно отозвалась она. — Не спеши уезжать. Время всегда есть. Посиди здесь, немного успокойся и сам всё поймёшь.

— То есть ты уже знаешь, что происходит с Клирией?

— Я многое знаю, на то я и богиня. А теперь немного тёплых объятий, мой глупенький человечек, что взвалил на себя нелёгкую ношу.

И Богиня Удачи обняла меня. По-тёплому, по-доброму, я бы даже сказал, по-матерински, словно хотела передать немного своей безграничной любви и хорошего настроения мне. А ещё она тёплая, я же говорил об этом уже, да? Она как маленькая грелка с хорошим настроением, рядом с которой довольно сложно долго злиться.

Я сделал, как она сказала. Я повременил с отъездом на неопределённый срок.

Если раньше был готов сорваться буквально на следующий день, в первую очередь из-за Клирии, то теперь я немного остудил свой пыл и стал ждать. И опять же, из-за Клирии. Все мои последние действия так или иначе связаны с Клирией.

Но думаю, что богиня хуйни не посоветует. Если это позволит понять, что с чернявкой не так, то это будет очень хорошо. План действительно не горел. И даже если бы мы туда приехали, пришлось бы кое-какое время ещё ждать, пока все другие окончательно подготовятся.

Так что разницы, где ждать, не было.

К тому же мы обезглавили графиню и отправили её голову прямиком к Эви. Констанция сказала, что проследит, чтоб подарок дошёл до адресата, хотя перед этим она очень понятно и точно высказалась в мой адрес по поводу того, что думает обо мне.

— Я надеюсь увидеть, как ты будешь помирать, — ответила она с ненавистью, когда мы прощались.

— Я тебя тоже любушки, Констанция, — кивнул я. — Мы скоро наведаемся к тебе, потому приготовь нам временную базу, где мы сможем расположиться, пока будем зачищать город Эви от крыс.

— Одумайся пока не поздно, — с нажимом произнесла она. — Мы с Эви ещё можем принять тебя. Я даже могу простить тебя за содеянное.

— Знаешь что, фемка, — сказал я, с удовольствием наблюдая её скривлённое от старой кликухи в лицо. — Лучше пусть меня все ненавидят.

— Ты болен.

— Пусть. Зато твоя дочь и ты живы. А теперь ножками топ-топ в сторону Эви, посылку донеси и проследи, чтоб она устроила собрание в выгодное нам время. Или же чтоб провела ещё одно потом. И не облажайся, если не хочешь, чтоб это отразилось на Эви.

В ответ она плюнула мне в лицо.

Пф-ф-ф… как будто мне это страшно. Констанция, ты дура. Я-то могу просто вытереть твои слюни и всё. А вот твоя тупость из-за гордыни останется с тобой навсегда и дай бог, чтоб они тебе боком не вышли позже.

По совету богини, ждать я собрался ещё недели две. Это было связанно с тем, что всё будет более-менее готово через две недели и тогда мы сможем начать действовать. Начнём зачищать крыс, потом возьмём Эви и убьём графов, а после приступим к генеральному плану и плану с вулканом. Из-за Клирии оттягивать я больше не мог.

Я не совсем понимал, что должно было проясниться, так как не знал, в каком направлении смотреть. Она расскажет об этом или я замечу какие-либо признаки недуга?

Так всегда, стоит понять, на что обратить внимание, как всё становится просто, но именно это и есть самое сложное. В медицине в первую очередь самое сложное — понять, что является первоисточником всех симптомов, так как причины могут быть разными. Тут так же.

Я не вижу источник.

Единственное, что радовало меня несказанно, так это загруженность Клирии. Элизи по моему приказу от души навалила той работы, и теперь Клирия просто не вылезала из-за бумажек. Я даже несколько раз к ней заглядывал и видел, как она покорно, без какого-либо недовольства, буквально полностью обложенная бумажками, пишет и пишет, и пишет… А вокруг на столе и на полу башнями покоятся ещё стопки. Хотя на глаза попадались и свидетельства погрома в прошлом в виде сломанной тумбочки, оторванных подсвечников или треснувшего шкафа.

Правда не всегда я заглядывал к ней ради интереса. Были моменты и делового плана, когда требовалась помощь Клирии.

Например…

— Я стесняюсь спросить, но что это за расходы? — спросил я, зайдя к ней вместе с Элизи. Мы около получаса гадали, что значит ЛПБА. Моя версия была — пропаганда ЛГБТ-сообщества у врагов, чтоб те вымерли нахуй ещё до того, как мы с ними сразимся. Элизи была не столь умна. Или не столь больна.

— Это лекарство, которое вы просили, Мэйн, — спокойно ответила Клирия, только взглянув на листок. — Вы помните? Антибиотики на основе пенициллина.

— Кажется… я что-то припоминаю, — задумался я. — Вроде это мы обсуждали ещё года полтора назад, да?

— А что значит аббревиатура? — поинтересовалась Элизи. — И почему расходы выросли ещё в два раза?

— Лекарство Против Болезней, Антибиотик, — ответила Клирия. — Прошу прощения, моей фантазии хватило только на это. Что касается расходов, то разработка дошла до заключительной стадии и у нас есть положительные результаты.

— Они выделили пенициллин? — обрадовался я. — Смогли?

— Пока точно сказать не могу, но за все эти года есть значительное продвижение, что потребовало вливание новых финансов.

— Значит они уже скоро смогут производить его? — заинтересовалась Элизи. — Учитывая ограниченность целителей и то, что против бактериальной инфекции они бесполезны, антибиотик может сослужить нам хорошую службу.

— Пока что точных данных нет, есть только…

И они начали чирикать о чём-то о своём, я даже не сильно вслушивался. Главное, что мы смогли привнести в мир действительно что-то полезное. Лекарства.

Так… назовём это лекарство в честь меня. Там, например, Патрикоцизм… Нет, это скорее религия. Патриколиоз… Звучит блять как сколиоз. Может жидкость Патрика… Хотя у меня тут же вопрос, какая именно. И такой же вопрос появится и у других, скорее всего.

Пока я гадал, как бы назвать лекарство в свою честь, чтоб не опозорить самого себя этим самым, взгляд упал на кружку на столе Клирии, наполненную какой-то жидкостью. А рядом… малосольный огурец? А на тарелки… сливы? Так, а это вообще сметана. Клирия, а ты не просрёшься от такого букета? Мне просто интересно. Если сливы я ещё могу связать со сметаной, то вот малосольные огурцы как-то не очень.

И жидкость, это типа алкоголь? Клирия бухает, пока работает что ли?

Я взял кружку и немного отпил.

Блять, ну и дермище… Я аж скривился. Это был точно не алкоголь, скорее что-то типа воды от оливок в банке с привкусом чеснока и солью. Пиздец, и это со сметаной ещё употреблять?! Я только представляю, а меня уже блевать тянет.

Клирия же с Элизи с интересом наблюдали за мной всё это время.

— Что это? — спросил я, ставя кружку обратно на стол. — Что это за… кхм-кхм… жидкость?

— Это коль-кольсанка, — спокойно ответила Клирия.

— Чего?

— Это отвар из ягод санки так называется, — объяснила мне Элизи. А, ну эту ягоду я знаю, она чем-то на оливки по вкусу маринованные напоминает. — Коль-кольсанку используют, когда проблемы с кишечником. Только…

Элизи вопросительно покосилась на Клирию.

Так, стоп, Клирия, так ты из-за запоров такая злая?! Просраться не можешь, потому всё говно через ауру лезет?!

— Боюсь, это не то что вы подумали. Мне просто нравится этот вкус, — спокойно ответила Клирия.

— Кто в здравом уме будет пить это дерьмо? — спросил тут же я.

— Это питьё слишком специфическое по вкусу, — более галантно перефразировала Элизи мою фразу.

— Да дерьмо это, так и скажи. Особенно если смешивать это всё вместе. Огурцы, сметана, сливки… Ты, кажется, хочешь хорошенько просраться, Клирия.

— Боюсь, что я не ставлю это основной целью, хотя не могу отрицать и данного варианта развития событий.

Тут я представил, как Клирия сидит с голой жопой над очком и просирается с красным напряжённым лицом, заливая всё дерьмом. Не знаю, почему я такой больной дегенерат, но от такой картины мне стало дико смешно. Возможно, потому что я представил Клирию в довольно необычном для неё ракурсе.

— Такое не может нравится нормальным людям, — сказал я безапелляционно.

— Боюсь, что я ненормальная в этом случае.

— Это видно. Что ты ещё смешиваешь?

— То, чего пожелает в сию минуту моя душа, Мэйн.

— Ты извращенка.

— Очень может быть, Мэйн. В последнее время я сама не устаю удивляться своим вкусам, — спокойно ответила она, отпила из кружки и продолжила работать. Меня аж передёрнуло, когда я увидел, как она пьёт эту мерзость.

А вот Элизи смотрела на Клирию очень внимательно.

Смотрела так, словно пыталась разглядеть в ней что-то.

— Клирия, — мягко начала она. — А до этого тебе нравилось подобное?

— Насколько я помню, меня к подобному тянет впервые.

— Понятно… — пробормотала Элизи, продолжая разглядывать Клирию, после чего посмотрела на меня. — Мэйн, не мог бы ты оставить нас наедине?

— Наедине?

— Да, наедине. Я вынуждена настоять на этом. И не мог бы ты пригласить сюда служанку, если тебя не затруднит.

— Без проблем.

Я не видел в этом ничего странного, Элизи довольно часто хочет поговорить на какие-нибудь темы с кем-то и просит меня выйти. И я не чувствовал, что меня выгоняют, так как понимал, что иногда некоторые вопросы нужно обсудить только тет-а-тет. Особенно если они связаны с Клирией. Хотя то, каким настойчивым, практически не терпящим возражений был голос, мне не понравилось. Не в плане дерзости или чего-то такого, а в плане того, что Элизи что-то поняла.

А я нет.

Вскоре я уже отправил служанку к ней в комнату, а сам остался ждать под дверью. Прошло ещё минуты три, когда служанка быстрым шагом вышла из комнаты, а вслед за ней и Элизи.

— Не стоит караулить под дверью, — сказала она мне.

— А тебе есть что скрывать?

— Пожалуйста, Мэйн. Прояви терпение и понимание. Ты всё равно всё узнаешь, но пока дай мне время.

— Это что-то важное? И серьёзное?

— Вот я это и хочу узнать. Заверяю тебя, что ты всё узнаешь, если, естественно, это узнаю я. Но Клирия может и не расколоться, если ты будешь вот так караулить.

— Без проблем, я понял, — поднял я руки. — Я подожду в другом месте, если ты настаиваешь.

Вообще, у меня были смутные подозрения. Но я их отбросил в сторону, чтоб не трепать себе нервы. Всё равно всё узнаю в скором времени. А так лишь нервы себе портить. И всё же мысль, как зараза, засела в моём мозгу, не спеша меня отпускать. Единственным способом оторваться от этой мысли я видел заняться делом, что и сделал.

Поднялся на самый верх и принялся тренироваться в спарринге с Мамонтой, которая согласилась составить мне компанию. Один раз мне на глаза попалась какая-то дряхлая сгорбившееся старушенция, похожая на старуху из Белоснежки, которая ковыляла с одной из служанок к поместью. Предположу, что это всё связанно с делом Элизи и Клирии.

Мамонта тоже проводила её взглядом, после чего усмехнулась.

— Что такое?

— Ничего, — покачала она головой.

— Я видел, что ты усмехнулась.

— Не обращайте внимания, Мэйн. Лучше сконцентрируйтесь. Вы же хотите стать сильнее, верно?

Глава 339

Иногда я не хочу знать правды. Просто потому, что она мне не понравится. Очень не понравится. Например, ты вот общаешься с человеком, а потом тот говорит, что он пидор. В смысле не то что он плохой человек, а то, что он предпочитает мальчиков. И он считает тебя очень привлекательным. А потому он хочет тебя обнять, естественно по-дружески.

А потом ты теряешь веру в людей и уже сразу ищешь подвох.

Блин, и надо же было с ним ещё год общаться… Как же он шифровался хорошо…

Но суть не в этом. Суть в том, что лучше правду иногда не знать.

После спарринга с Мамонтой я успел спуститься вниз и помыться, после чего подняться к себе и начать читать всякие познавательные книжки с охуительными историями по некромантии, которые могут мне пригодиться.

Как раз во время этого познавательного чтения ко мне и пришла одна из служанок.

— Господин, Вас просит подойти госпожа Элизиана, — тихо сообщила какая-то голубоволосая женщина с большими сиськами, этак пятый размер, которые так и норовили выскользнуть из корсета на свет божий.

— Подойти? Чего сама не подойдёт?

— Она настоятельно просила вас подойти, господин, — повторила она.

— Ладно-ладно, сейчас…

Теперь я блин бегаю за всеми. Словно сам прислуживаю всем, а не наоборот. Что за несправедливость. Хотя ладно, я просто прикалываюсь. Мне не ломы подойти к кому-то, если нужно.

Я спустился вслед за служанкой к дверям Клирии, где уже стояла Элизи. Она кивнула служанке, и та буквально испарилась.

Какой серьёзный взгляд. Не нравится мне это…

— Мэйн. Мы выяснили, что с Клирией.

— Чот меня тоже теперь терзают смутные подозрения, что с ней, — нахмурился я. — Вот прям нехорошие.

— Только без глупостей, молю тебя, — попросила Элизи. — Не надо шутить сейчас, время не то.

— Ты мне не скажешь, что с ней?

— Клирия скажет сама.

Вот теперь я уже внутренне очень даже уверен в своих догадках, хотя до сих пор поверить в них не могу. Для меня это хиханьки-хаханьки, пока мне в лоб не скажут приговор.

Элизи открыла дверь и буквально затолкнула меня в комнату, закрыв её за мной. Это выглядело так, словно меня загнали в комнату с диким зверем, что меня совсем не радовало. Совершенно не радовало, потому что мне буквально отрезали пути к отступлению. Не сказать, что подобное со мной впервые, но всё равно неприятно.

Клирия сидела в какой-то светло-серой лёгкой ночнушке без рукавов, слегка сгорбившись и рассматривая свои руки, что лежали на коленях. Когда я вошёл, она посмотрела на меня и улыбнулась.

Было дико непривычно видеть её не в классическом платье, словно это уже и не Клирия. Хотя аура, которая ебашила во все стороны, говорила об обратном.

Она встала с кровати и медленно подошла ко мне, словно неизбежно надвигающаяся смерть, от которой нет спасения. Меня жарило её аурой по чёрной.

— Вы пришли.

— Т-ты пришёл, хотела сказать, — поправил я её. — Мне сказали, что… эм… что-то случилось.

— Если такое можно назвать «что-то случилось», — улыбнулась она. Счастливо улыбнулась. Так счастливо, что меня пробрало, а руки на автоматизме поползли на пояс, где обычно был револьвер или меч. Эта аура… Она словно пришла сжирать мою душу. — Но ты прав, я хотела кое-что сказать.

Повисла тишина. Клирия продолжала улыбаться, но её глаза не были счастливыми. Нет, это была формальная улыбка, по-настоящему она ждала какой-нибудь реакции. Хоть чего-нибудь, что сможет ей дать понять, что я чувствую. Возможно, Клирия даже боялась.

— Я хотела тебе сказать, что… — она запнулась. Клирии тоже давалось это нелегко. — Я хотела…

И вновь заминка. Я уже понял, что она скажет. Сейчас, оглядываясь назад, последний пазл встал на место, и я понял, куда надо смотреть. Понял ещё раньше Элизи, когда увидел набор ингредиентов, которые Клирия хомячила.

Она сделала глубокий вдох и залпом произнесла.

— Патрик, я беременна. Я жду ребёнка.

Наверное, для многих людей эта фраза как самая пугающая, подобная приговору, таки самая долгожданная в зависимости от взгляда.

Что я говорил про то, что одно дело подсознательно понимать что-то, другое — услышать это и осознать, что всё, после этих слов не будет «а вдруг» или «может быть». Это становится уже реальностью, точной информацией, а не твоими домыслами. Подтверждённой информацией, от которой не спрячешься и которую не свалишь на собственную паранойю.

Даже подсознательно понимая, к чему всё это идёт, я был в полном шоке. Клирия… беременна. И не успел я ещё прийти в себя, как уже слегка хрипло спросил.

— И… от кого же?

— От тебя, — хихикнула нервно в кулачок Клирия.

— Я… я… — мои и до этого скудные мыслительные процессы остановились. — Вау…

И вновь тишина. Стоим друг напротив друга и молчим, не совсем понимая, что должны говорить или делать.

Пиздец, я обрюхатил Клирию. Я надул Клирию. Я сделал Клирии ребёнка. Я сделал Клирии живот. Клирия залетела от меня. Я ещё много каких фраз могу найти на эту тему, но все они сводятся к одному.

И тишину вновь нарушает Клирия, как самая смелая из нас двоих.

— Я тоже не знала сначала, как реагировать, — начала тихо она. — Я иногда думала о том разговоре в гостинице и не понимала, как должна воспринимать ребёнка. Помнишь, когда ты отправился в университет, и мы с Кстарн и Элизианой рассуждали о детях? Но сейчас… Сейчас я понимаю, кажется, что вы имели в виду, — Клирия погладила живот. — Одно дело рассуждать о нём. Другое дело — его получить.

Но получить, это пол дела. Ещё пол дела — родители. Или родитель, если кто-то вовремя свалит или перекинет с себя ответственность.

Она внимательно взглянула мне в глаза.

— Я знаю правду, Патрик. Я богиня и прожила достаточно, чтоб видеть всё так, как есть на самом деле. По крайней мере, понимать, что происходит, — она говорила это с очень слабой улыбкой, но при этом тихим и уверенным голосом. — Я пугаю тебя. Ты меня не переносишь, убегаешь, избегаешь и предпочёл бы иметь Мэри рядом с собой или Элафиису. Я закрывала на эту правду глаза, пытаясь найти себе пристанище и думая только о себе. Прости меня, я поступила с тобой некрасиво и подло. Я навязала себя тебе. Но мне было необходимо то, за что я могла бы уцепиться. Мне просто хотелось не быть одной. И я очень благодарна, что ты, несмотря на собственные чувства, смог найти силы и провести это время со мной.

— Да ничего, обращайся, — пробормотал я.

— А теперь, когда я буду ждать ребёнка, я хочу узнать только одно.

— Я даже догадываюсь, что именно.

— Тогда я не буду это озвучивать. Я не в праве указывать тебе, говорить, что делать, просить или давить на жалость. Я и так сделала то, что была сделать не должна, а ты пошёл мне на встречу. Потому я не буду держать тебя. Что бы ты не выбрал, я спокойно отнесусь к твоему выбору и приму это.

Она улыбнулась, отошла от меня к кровати и повернулась спиной.

— Ты мне ничего не должен, Патрик. Ты сделал для меня больше, чем весь остальной мир, потому я никогда не буду на тебя зла за твой выбор, — сказала она вроде как приободряющее.

А мне стало вдруг всё предельно ясно насчёт её ауры. Достаточно было посчитать, когда я первый раз надул Клирию (а у меня подозрения, что тогда она и залетела), сколько прошло времени, и когда это всё начало проявляться. А потом примерно прикинуть, когда у неё начались изменения ауры. Если знать всё это акушерское дело даже чуть-чуть, то все изменения становятся слишком понятны. И если посчитать, то Клирия беременна уже почти месяц.

Так, а хули сиськи у неё не стали больше?! Я блять не понял, Клирия, где сиськи?! СИСЬКИ ГДЕ?!

Но шутки шутками, а у нас проблемы. Большие проблемы. Клирия уже как месяц в положении и это получается, что через восемь месяцев, зимой, она даст своё потомство. Но это лишь малая часть проблемы.

Большая — что делать мне.

В этот момент у меня мелькнула мысль, что было бы всё вполне удачно, если бы Элфи засадила Клирии по животу, и та получила выкидыш. Я знаю, как это звучит, однако глупо отрицать, что это бы решило множество проблем. А сейчас чернявая ясно дала понять, что я могу свалить, и она не будет меня упрекать. Я не говорю про отношение к тому, кто бросил беременную девушку, хоть и это немаловажно. Я про то, как поступить мне в этой ситуации.

Я действительно ей ничего не должен, мы перепихнулись, несколько раз она сама пришла раздвинуть ноги ко мне и всё. Никаких договоров и отношений, Клирия сама призналась, что навязывалась.

Однако ребёнок… все проблемы всегда в детях, которые не выбирают себе родителей.

Блять, да мне самому мама нужна! Я ещё не дорос детей воспитывать, мне самому ещё воспитываться и воспитываться. Какой из меня отец, когда я право и лево путаю элементарно?! За мной присмотр нужен, и я нихера не умею. Что я вообще буду делать? Что буду делать с ребёнком, за которым уход нужен. Это не собака, с ним возиться надо. Как бы я не хотел ребёнка и семьи, в голове отчётливо звучит мысль, что я не готов к такому ещё.

Наверное, эта мысль появляется у всех.

Но с другой стороны… Да-да, детская травма, однако моя мать жила со мной без отца, и я знаю, что это такое. Не говорю, что здесь будет то же самое, так как деньгами Клирию мы обеспечить можем, однако то, что у ребёнка не будет отца…

Да, меня это волнует, потому что это и мой ребёнок. Я чувствую свою причастность к нему, у меня есть принципы, через которые я не переступлю, и у меня есть совесть, хоть и довольно искажённая. Просто не смогу жить, зная, что где-то там растёт без меня моя кровь и плоть. Я хочу семью, хочу ребёнка, жену и свой дом, потому считаю неправильным, когда семьи неполные. Ребёнка должны воспитывать оба родителя. И почему-то у меня такое чувство, что я просто могу повторить историю со своей семьёй — бросить Клирию одну и умчаться в закат.

Совесть, ебаная совесть.

И ещё выебанная Клирия.

Я знаю, что она специально так всё сказала. Это откровение — удар на опережение. Я признаю себя такой сякой плохой и гадкой, какая же я плохая, всего лишь хотела сделать себя счастливой, ну давай же, скажи это, Патрик! Боже, какая я гадкая! А Патрик такой: о нет, Клирия, это не так, ты просто хотела чуточку тепла! Иди сюда!

Тьфу блять! Клирия, ты должна понимать, что я тот ещё уёбок и вижу это столь же ясно, как и ты. Неужели ты думаешь, что я поверю в то, что у тебя проснулась человечность? Люди не меняются, они меняют тактику.

Я не верю, что Клирия при этой новости опустила ручки и такая: порхай как бабочка, Патрик, ты свободен. Нихуя, Клирия знает, что теперь ей нужен муж, и она вряд ли хочет остаться одна с ребёнком. Полюбас хочет полноценную семью, но знает, что с такой аурой ей подобного не светит.

И этот финт с твоим выбором является просто психологической ловушкой, которая давит на совесть.

Ты свободен выбирать, поэтому выбирай меня. Я даю тебе свободу и хочу, чтоб ты распорядился ею так, как я скажу. Короче. Как не крути, всё сводится к тому, что Клирия дала мне мнимую свободу, которой хочет заставить меня выбрать то, что ей выгодно. Хотела бы дать мне свободу — ушла бы, сказав, что всё, теперь она сама, а я сам. Но она так не сделала, она встала рядом со мной, типа иди, при этом своим присутствием давя мне на жалость.

Клирия — хитрая тёмная мразота, которая давит на совесть, что я не оставлю её и уже своего ребёнка. Я уверен, что моя история не является для неё секретом, и она знает, на что давить. Знает, как влиять и где строить из себя правильную, всё понимающую, а где идти напролом.

Но хуже всего то, что я сам не могу бросить уже своего ребёнка, которого вынашивает эта тёмная сука. Так бы и выебал её в жопу за это.

Я вздохнул, подошёл к Клирии сзади и положил ей руки на плечи. Сдавил. Потом сдавил ещё сильнее, а потом ещё. К тому моменту она должна была уже испытывать боль, однако Клирия не дрогнула.

— Я знаю, на что ты давишь Клирия. Тебе меня не провести. Твоя тирада о свободе и раскаяние слишком банальны.

Она не ответила. Просто молча стояла, не издавая ни звука.

— Я ведь могу избавить тебя от этого бремени, ты знаешь? — тихо спросил я, опустив руку на её живот провоцируя. — Для тебя такой метод не должен быть секретом.

— Нет, не секрет, — спокойно отозвалась она. — Однако я не могу позволить тебе сделать этого. Поэтому я прошу тебя не делать подобного со мной.

— Это всё театр для одного зрителя, верно? Ты же нихрена не раскаялась. И все твои слова — лишь попытка наглой манипуляции.

— Разве это плохо? Мы все за что-то боремся, и я борюсь за право найти себе семью, — она обернулась ко мне. — Да, я давлю на тебя, Патрик, давлю на твою совесть, ведь именно так живёт этот мир. Я открыто заявляю: оставайся со мной, становись моим мужем. Подумай о том, как иначе будет выглядеть со стороны это — ты оставил меня одну беременной. Что скажут люди, как будут на тебя смотреть, что будут говорить за твоей спиной. Но есть и другая правда — ты в праве отказаться.

— Шантажистка.

— Я борюсь за своё счастье.

— И рушишь моё.

— Возможно я лучше знаю, что для тебя хорошо, Патрик.

— Да неужели?! — начал я кипятиться. — Тебя ударить в живот, Клирия?

— Ты не сделаешь этого. Это и твой ребёнок. Ты не посмеешь тронуть то, что является твоей кровью, — хладнокровно, высокомерно и с вызовом улыбнулась она мне в лицо. — Я бы смогла нечто подобное сделать, однако у тебя на это просто не хватит сил. Ты будешь пыжиться, дуться, хорохориться, но этого не сделаешь.

— Ты уверена?

— Давай. Тогда сделай это, — отошла она от меня на шаг. — Один удар. И всё решится за мгновение. И тебе уже не придётся быть отцом нашего ребёнка.

Я был готов уебать её. Был готов, но так и не сделал этого. Потому что она была права. Эта чёрная сука теперь часть моей семьи. Мать моих детей, чтоб ей в жопу кактус запихали. Возможно, в будущем так и сделаю.

— Я так и думала, — фыркнула она. — Лишь громкие слова и ноль действий. Толщина кишечника не позволяет.

— Я терпеть не могу тебя. Просто ненавижу, грязная ты тварь.

— Я очень грязная и чёрная тварь, Патрик. Тварь, которая отстаивает твои интересы как свои. И будет так делать, пока мы работаем вместе или же будем вместе жить. А кто верит в эти сказки про любовь, Патрик? Ты? — цинично улыбнулась Клирия. — Ты притрёшься ко мне, привыкнешь, и я стану тебе как родная. Любовь — дело наживное.

Она обняла меня, прижавшись, хотя и не получила взаимности.

— Был бы другой вариант, ты бы выбрала другого, да?

— Эм-м-м… нет. Пожалуй нет, Патрик, я бы выбрала всё равно тебя, — сказала она. — Я могу поклясться в своих словах на крови. Я бы выбрала тебя в любом случае.

— А кого выберу я, тебя не интересует, да?

— Естественно мне плевать, кого ты выберешь. Потому что в конечном итоге у тебя буду я. Разве ты ещё не понял, что мы неплохо подходим друг к другу? Я тебя приму любым, даже таким, какой ты сейчас есть. А другие? Смогут ли они принять тебя?

— И весь цирк с Элфи и смехом — твои проделки?

— Ну… — Клирия слегка замялась. — Нет. Боюсь, что нет. Здесь вышло весьма неловко и некрасиво с моей стороны. Знай я причину, вела бы себя куда аккуратнее и осторожнее. Особенно с Элфи, — её рука коснулась живота. — Но теперь, по крайней мере, я знаю причину и буду держать себя в руках. Всё, что я тебе говорила, было чистой правдой, Патрик. Я бы не стала обманывать тебя и рушить наши отношения, пусть и такие специфические. Я была искренна с тобой всё это время.

— Кроме сегодня.

— Я искренне приняла бы твой выбор. Любой. Скажи нет, и я бы не стала держать тебя. Однако это не значит, что я не буду пытаться склонить чашу весов в свою сторону. Особенно когда решается столь важный вопрос. Но это и не обман, верно? Я была искренна с тобой всё это время в своих поступках и действиях, пусть и не всегда адекватных. Я ни разу не притворилась в наших отношениях, ни разу не играла на публику и вела себя с тобой честно. Однако сейчас я могу и побороться за наше будущее.

Наше будущее. Мне уже не нравится, как это звучит.

Глава 340

— Тогда у меня вопрос, Клирия, — решил спросить я. — Когда ты сама узнала о ребёнке? Только честно.

— Сегодня. Я даже предположить не могла, что всё случится именно так и настолько скоро. Я клянусь тебе, Патрик. Я узнала лишь сегодня. Мне было приятно проводить с тобой время, даже когда я навязывала свою компанию тебе. Даже когда ты меня практически отвергал. И я предохранялась от такой неожиданности, так как мы имели другие планы, но… боюсь, я получила свой маленький подарочек куда раньше, чем мы в первый раз сознательно занялись сексом.

— Ты клянёшься мне, Клирия? — спросил я, заглядывая ей в глаза.

— Я могу принести тебе клятву крови, Патрик, чтоб у тебя не было сомнений в моей честности, — ответила она без тени улыбки. — Если понадобится, я прямо сейчас отвечу тебе на все вопросы под клятвой крови или печатью, если ты того желаешь. В нашей жизни честность является самым важным, не так ли?

Я смотрел на эту чернявую, которая простос наисерьезнейшим лицом сейчас пыталась своим рентген-зрением понять, о чём я думаю.

— Я хочу семью. Ты тоже хочешь семью, Патрик.

— Но никто не говорил, что я хочу завести семью именно с тобой. И вряд ли захочу вообще когда-либо.

— Но и нет того, кто будет для тебя лучше, чем я. Кто знает тебя и может принять полностью. Мэри? Элафииса? Констанция, Эвелина? Ты веришь, что станешь с ними счастлив? Слепая любовь приводит к разочарованию, когда спадает пелена. Да и ты не любишь их. Ты испытываешь тёплые чувства к ним, однако это не любовь. Это просто желание защитить человека, который тебе не безразличен. С этим даже и года под одной крышей не продержаться. Мы же видим друг друга такими, какие мы есть.

— На словах это всегда работает хорошо.

— Мы будем пытаться, — сказала она, прижавшись ко мне, положив руки на мою грудь и заглядывая мне в лицо. — Я не строю иллюзий, однако теперь нас связывает то, что крепче любого контракта для нас обоих.

— С тобой и жить никто не сможет.

— И это ещё одна очень важная причина, почему я выбираю тебя. Моя аура заставит всех претендентов убежать. Хотя и без этого я выбрала бы тебя. Слишком многое нас связывает. Но ты можешь отказаться. Скажешь нет?

И ведь знает, что я не скажу «нет». Есть принципы, которые меня делают таким, какой я есть. И я никогда их не перешагну, потому что считаю их верными, как бы сложно мне не было. Даже под угрозой Клирии.

Сука. Клирия, какая же ты сука.

— Я выебу тебя за это.

— Супружеский долг прекрасен, — усмехнулась она. — Но как бы ты не брыкался теперь, у нас будет ребёнок. Твой ребёнок, Патрик. Тот, кого ты сам создал во мне.

И Клирия замолчала. Замолчала, хотя в глазах играло злое, полное какого-то чёрного веселья пламя. И её аура, она плясала, словно отблеск ада, то обжигая мою нервную систему, то наоборот затухая.

Я молчал.

Она молчала.

Но мы оба знали уже, что я не откажусь. Клирия знала, что я не откажусь от своего ребёнка, для меня подобное было очень важным. И она давила на это.

Возможно, она даже была права в некоторой степени. Мы знаем друг друга без прикрас, мы оба хотели одного и того же, мы оба были отмороженными. Однако это не оправдывало того, что она делает. Меня бесил не факт того, что она беременна от меня, нет. Я был готов взять ответственность над ребёнком. Однако меня бесило, что она пытается привязать меня этим самым к себе. Однако есть «но» — это всё равно не сделает нас семьёй, хоть ты убейся.

— Я вижу… тебя моя кандидатура не радует, — вздохнула Клирия. — Тогда мне ничего не остаётся, как принять хоть такое отношение и жить с тобой. Однако Патр-р-рик, — протянула она с улыбкой, заставив меня покрыться холодным потом. — Ты будешь отцом моих детей. Мы уже семья.

Дайте мне окно, я выйду в него.

Она взяла мою руку и приложила к своему животу, словно хотела, чтоб я почувствовал.

— Здесь растёт частичка тебя и меня. Наше маленькое сокровище, которое я буду беречь. Поэтому я прошу тебя помочь мне в этом.

Клирия сменила подход. Теперь она не просит жить вместе, а сохранить жизнь внутри неё. Заходит то с одной стороны, то с другой, словно боевой истребитель, который поливает ракетами врага.

— Завались, Клирия. Я не брошу ребёнка и, как следствие, тебя. Однако нам никогда не стать семьёй. Вряд ли что-то изменится для нас. Разве что клятва у нас в виде маленького ребёнка.

— Жаль, — она потянулась и чмокнула меня в губы. — Однако я хочу гарантировать для себя то, что ты не убежишь, бросив меня. Возможно, я использую грязные методы, но я лишь хочу немного счастья и готова за него бороться.

— Я же сказал, что я не брошу тебя с ребёнком.

Мне ещё легко это говорить по той причине, что у меня нет прямо любовных чувств к кому-либо сейчас. Тёплое отношение, но не любовь. Потому подобный выбор не ставит для меня какой-либо дилеммы.

— Я верю тебе. Слишком ты правильный и тугой в этом плане. Однако я лишь хочу показать тебе, что со мной тебе будет лучше всего. Мы можем стать маленькой счастливой семьёй. Я позабочусь об этом.

— Звучит как угроза.

— О-о-о нет, это моё обещание.

Я связал себя новой клятвой с Клирией, какой пиздец. Но я и не собирался бросать её с ребёнком, так что… получается, я обрёк сам себя на это, да? Не оставил выбора самому себе. Но, если по чесноку, я даже и не знаю, кого выбрать. Я действительно не испытывал таких чувств, которые бы можно было приписать любви и в этом вопросе скорее плыл по течению.

Куда же меня прибило…

Новость о беременности Клирии не могла не разнестись по поместью. Это всегда так, одна шепнула по секрету, одна услышала, вот уже знает маленькая группа, а вот и всё поместье. Судя по тому, что я видел, новость стала достоянием общественности очень быстро. Уже через день все поздравляли Клирию с её новым положением, бросая на меня хитрые взгляды. А я успел узнать, на каком она месяце беременности от достоверных источников. И да, месяц. Я сделал Клирии критическое пробитие в палатке.

Некоторые поздравляли Клирию официально, кто-то кланялся и высказывал свои пожелания, некоторые обнимали её и целовали, искренне желая счастья с новым подарком судьбы и так далее. А так как на баб аура действовала плохо, Клирию доставали все, кому не лень. Особенно Богиня Удачи, которая несколько раз за день расцеловывала её, висла на шее и советовала следить. Но не за ребёнком, а за мной.

Короче, бабы радовались за Клирию как за свою.

Мужчины же мне только сочувствовали, хлопали по плечу и говорили, что я поступил как настоящий мужчина, раз взял ответственность за ребёнка и беременную девушку. Никто не называл нас мужем и женой, чтоб, скорее всего, не расстраивать меня лишний раз. Многие подбадривали меня, что Клирия не так уж и плоха, достаточно просто закрыть глаза, что мы вполне сможем жить с ней в разных комнатах и что мы ещё успеем притереться друг к другу, если она меня не грохнет раньше.

Но это был не конец моих страданий, которые только начинались. Хотя тут скорее были не страдания, а неприятные удивления, которые меня поджидали в скором будущем. Я был слишком наивен, ожидая, что всё остановится на этом. Если Клирия сказала, что мы станем ближе, то мы действительно станем ближе. В её понимании.

Теперь я начинаю понимать её подход. Например…

— Оу… прости, — пробормотал я, ворвавшись случайно к Клирии в комнату. Я застал её, когда она застилала себе кровать.

Странно, я думал, что это четвёртый… хотя…

Я уже успел отойти на десяток метров от двери, когда остановился в коридоре, понимая, что я ни капельки не ошибся. Что я пришёл к себе! Это четвёртый этаж сверху. Как раз-таки Клирия находится не там, где ей место!

Преисполненный праведным гневом я ворвался обратно.

— Клирия! Ты чо тут делаешь!? Это… Что с моей комнатой?!

— Ох, Патрик, прошу тебя, не кричи так, словно я тебе приснилась в кошмаре. С твоей комнатой всё в порядке, ты сам разрешил добавить уюта, когда я у тебя спросила разрешения, помнишь? И сними обувь, будь так любезен.

— Ты… что сделала с моей комнатой?!

— Нашей.

— Да с хера ли она наша!? Пиздуй отсюда!

— Но не моя же, Патрик, — спокойно ответила Клирия. — Это наша комната. И идти мне некуда. В моей комнате ремонт.

Я просто уверен, что если спущусь в её комнату, там будет ремонт. Вот сто процентов.

— Я у тебя немножко поживу.

— Почему?! У нас дохера комнат!

— Потому что кое-кто оплодотворил меня месяц назад, и теперь я вынашиваю и его ребёнка тоже. Не будем показывать на этого человека пальцем. Лучше сразу назовём его имя — Патрик.

— Это не смешно.

— Я не смеюсь.

Клирия умудрилась слегка переделать мою комнату, пока меня не было. Я не знаю, как она успела управиться за несколько часов, если честно, однако результат впечатлял, пусть и не везде в положительную сторону.

На полу бы такой махровый ковёр с густым ворсом, в котором тонули мои ноги. Он был таким мягким, что на нём можно было реально спать.

Но это было не единственное изменение.

Здесь же стоял стол Клирии, огромный, массивный, занимающий немало места, из-за чего моя комната стала визуально меньше. Да и кровать моя односпальная сменилась на двуспальную, которую сейчас заправляла Клирия. И на тумбочку перекочевали всякие книжки, вещички непонятно для чего и прочая муть из комнаты Клирии.

А ещё… что это, вязаные игрушки? Серьёзно?

Я посмотрел на Клирию так, что она даже соизволила объясниться. Скупо.

— У каждого есть своё хобби, — пожала она плечами. — Теперь они пригодятся.

— Для чего?

— Для ребёнка.

Бля-я-я-я-я… Избавь меня сейчас от этого. Что не слово, то для ребёнка будет.

Но не только изменилось это в нашей жизни. Две недели, что пришлось ждать отправки в город Эви и отмашки остальных о готовности, дали мне вкусить подобия обычной семейной жизни с Клирией. Это время дало мне понять, как будут выглядеть мои будущие восемнадцать лет жизни, после которых я обязательно убегу, как только ребёнок встанет на ноги. Может и пораньше, так как дети здесь взрослеют быстрее.

Хотя, по правде говоря, меня уже посещали мысли о том, чтоб забрать ребёнка и дать по съебам, оставив её одну. Знаю, насколько это жестоко по отношению к ней, однако и такой план крутился в моей голове.

Клирия теперь вообще не вылазила из моей комнаты, аргументируя это…

— Всё, что мне нужно, находится здесь.

А если я просил выйти её из моей комнаты, то она говорила…

— Мы ещё не начали жить вместе, а ты уже выгоняешь мать своих детей.

Рофлила по чёрной. Или если я её нахуй посылал, то в ответ прилетало…

— Если только быстро. Снимай штаны, а то я немного занята, времени мало.

Смешно, ха-ха, пошла на хуй. Села на хуй. Клирия явно знала, против кого заходит и как надо действовать. Развести её на срач было невозможно, а довести до истерики… Это Клирия доведёт кого угодно до истерики.

А на мой комментарий, с хера ли мы спим на моей кровати, и вообще, что она делает в моей комнате, Клирия невозмутимо сказала в ответ…

— Это и твой ребёнок. Я не могу ограничивать твоё присутствие в его жизни. А так как нам скоро придётся воспитывать его вместе, стоит научиться и жить вместе.

— Я уже от тебя устал.

— Это нормально. В начале все мы устаём.

Единственный плюс, это теперь мои носки всегда были в одном и том же месте. Клирия всегда находила их и возвращала на место, как какая-то добрая зубная фея.

Мне под подушку.

Сука. Какая же ты хуёвая зубная фея.

После этого я научился их не разбрасывать.

Был и другой плюс, к её ауре я начал привыкать. Её всплески стали меня не так сильно вымораживать, как раньше, что не могло не радовать меня. Хотя в первые дни я мучился от апатии и желания сдохнуть.

Клирия теперь была всегда рядом. Она обожала разгуливать в нижнем белье по комнате, читая документы, при этом надевая на нос милые прямоугольные очки как у каких-то библиотекарей. Не хочу признаваться, но они ей шли. Клирия могла часами сидеть за столом, заполняя бумаги или сидеть в кресле, что притащила из своей комнаты, и вязать какую-нибудь хуйню.

Она могла работать даже вечером или ночью, сидя рядом в кровати и, пока я спал, читая свои доклады.

Первые ночи с ней, кстати говоря, вообще были кошмаром. Я просто не мог уснуть, а вот Клирия отлично засыпала, прижимаясь ко мне всем телом. Меня нереально бесило то, что теперь кровать я делю с ней. Я даже пытался бороться с этим, но Клирия гордо переносила все мои попытки её скинуть на пол, иногда ночуя просто клубком в ногах, как какая-то кошка. А после того, как я разбил ей случайно ногой половину хлебальника, и она чуть не захлебнулась собственной кровью, буквально заливая ей всё, мне пришлось смириться.

А она в свою очередь стала прижимать меня к себе поближе приговаривая:

— Ты привыкнешь. Я верю в тебя, ты привыкнешь. Мне жаль, что тебе приходится мучиться ради меня так, но скоро отторжение пройдёт.

Знаешь, то что ты уткнула моё лицо в сиськи, не заставит меня привыкнуть быстрее, хотя должен признать, что это приятно. Потом частенько я засыпал так, что моя голова покоилась где-то в небольших сиськах Клирии. Или же я просто засыпал, а она притиралась где-нибудь под бочок и грела меня. Боги, как хотелось иногда дать ей пендаля, серьёзно. Особенно когда она мне заявила:

— Мне нужно немного ласки.

— Тебе пендаля не нужно?

— Если он будет ласковый, — ответила Клирия. В темноте я её лица не видел, зато видел светящиеся жуткие глаза.

— Ну… вполне, думаю. Тебя по почкам ласково пнуть или по печени?

— Патрик, будь добр, сделай мне приятно, — попросила Клирия меня. — Мне было бы… Па… имела ввиду… Чтоб мы с то… ну… вместе…

Ага, делать мне нечего, как напрягаться. Я спать хочу. Давай лучше тебе потеребонькаю немного. Вон, тебя уже пробирает.

Так что порадовал я Клирию рукой, наяривая ей там медленно и аккуратно, так как простреливало её неслабо, и реагировала она на касания куда сильнее чем предшествующие ей девушки. И когда она закончила приглушённым её собственной рукой вскриком, я с чувством выполненного долга, перевернулся на бок к ней спиной и лёг спать. И конечно же она прижалась ко мне, хули ей неймётся.

Хотя иногда у нас что-то и получалось вместе. Например, когда она, лёжа на животе в одном нижнем белье, рассматривала документы. Ну и я что-то вернулся, посмотрел на её задницу, небольшую, но по-своему сексуальную, после чего присел рядом и хлопнул по жопе, выбив звонкий шлепок. В конечном итоге должен же быть и какой-то плюс в нашем проживании, помимо постоянного порядка, верно? Пусть хоть так отплатит за мою божественную доброту.

— Если ты не собираешься ограничиться этим, — посмотрела она на меня через очки, — то можешь приступать.

— Это типа ты мне разрешаешь?

— Я тебя не ограничиваю, всего лишь даю согласие.

— А если бы не дала? — поинтересовался я.

— Всё равно бы позволила сделать тебе то, что ты удумал и не стала бы ограничивать. Ко всему прочему хочу заметить, что мне было бы очень приятно попробовать что-то новенькое. Например, на ковре, лёжа на животе. Пожалуйста, сделай мне приятно.

Ну я и сделал ей приятно, снял штаны, лёг сверху, пока она читала свои документы, прицелился, чтоб не запендюрить ей не в ту дырку, и дал Клирии почувствовать себя женщиной. Сначала медленно, затем всё быстрее, потом вообще придавил её к полу полностью, слушая, как она немного пыхтит подо мной. До тех пор, пока она не вскрикнула и не расслабилась, чуть ли не растекаясь под моим телом.

И тут же вернулась к бумагам! Вот прям тут же, словно и не было у нас секса! Однако…

— Благодарю тебя, это было приятно, — не отрываясь от документов, поблагодарила меня Клирия. — Не мог бы ты поправить на мне теперь трусы?

Вот так просто, не отрываясь от работы, между делом сделала себе приятно. Хотя в подобном было что-то заводящее, если честно. Пёхнуть во время работы серьёзную девушку, даже если это Клирия.

Так и жили мы две недели, наслаждаясь обществом друг друга. Первую неделю мы проводили вместе чуть ли не двадцать четыре часа в сутки. А вот вторую неделю уже только утром и вечером. Днём разбегались кто куда: я качаться, Клирия с документами к Элизи, проверять работу поместья или сидела в нашей комнате, занимаясь своими делами. Потому наше веселье было или утром, или вечером.

Клирия была права, мы действительно умудрились притереться, стоило нас просто запереть на недельку вместе, хотя отношения практически не отличались от тех, что были раньше. Единственная разница — она теперь звала меня Патриком, когда никого не было рядом. Ну и трахались изредка. Но особо каких-то глобальных изменений, которые я представлял себя, не произошло. Подозреваю, что Клирия держала дистанцию, чтоб не вызывать у меня полного отторжения.

Там и к ауре пришлось привыкнуть, хотя по большей части я просто перегорел к Клирии и её выходкам, хотя в большинстве они были совершенно беззлобны и носили характер скорее попытки помочь и привнести в мою жизнь что-то новое, чем насолить. Но как бы то ни было, теперь я примерно вижу, какой будет наша с ней жизнь вместе.

Возможно, если она не изменится и останется верна своему спокойному неприхотливому характеру, который всегда искал компромисс, я смогу её потерпеть на время жизни с ребёнком.

Жизнь с ребёнком… Бр-р-р… Даже не представляю, что это. Единственным сейчас напоминанием того, что я обрюхатил Клирию, служит она сама в моей комнате, да какие-то костюмчики, которые Клирия украдкой вяжет, когда дела её не достают, и ей не хочется немного ласки. Сидит себе, вяжет с кружкой чая, молчит. Иногда, если я читаю книги по магии, может пристроиться рядом и так же вязать. Или же притрётся под бок, словно кошка, и засыпает.

Иногда её аура всё же давала о себе знать, заставляя меня вздрагивать или чувствовать необъяснимое волнение, но за две недели, что она буквально тёрлась об меня, это стало гораздо слабее, и я даже смог иногда воспринимать её, как сексуальный объект.

Что я могу сказать, растём. Хотя дальше партнёров за эти две недели мы так и не уплыли.

Часть шестьдесят седьмая. Зачистка Ану́сов

Глава 341

Город Эви.

Вообще, не совсем корректно называть его городом Эви, так как он ей по закону вроде как и не принадлежит. Как и не принадлежит эта территория графства. Она скорее управляющий, которого назначил сюда король для контроля над этими землями. Эви просто берёт управление над ними в свои руки. Однако мы-то знаем правду: да, территория короля, но только формально, а по сути, это территория Эви. Её охотничьи угодья, если так можно сказать.

И город, который был отстроен ещё до войны, пусть и принадлежит королю, однако в реальности весь до последнего камня Эвин.

И надо сказать, что он от такой правительницы ничего не потерял. Более того, он многое приобрёл, учитывая, каким был до её прихода, если верить тому, что я прочитал в книге «Сорок семь советов начинающему злодею или как не обосраться на первом же задании».

Пока наша зомбяша с любовью правила и истребляла противников самыми жестокими способами, город из обычного засранного свинарника, который был не редкостью в то время, превратился в настоящее архитектурное чудо. Чтоб понять, как он выглядел сейчас, достаточно просто сказать — готика.

Готический город. Высокие шпили, обилие арок, изящные дома, богатые на всевозможные узоры, фигуры, резные карнизы и так далее. И всё это приправлено слегка узковатыми улочками в некоторых местах и лёгкой серостью.

Идеальный готический город.

В прошлый раз я не сильно обратил на это всё внимание, однако теперь мог от души насладиться видом, попав сюда как обычный человек, а не знать или помощник знати.

О, носороги! Покрашенные в белый…

— Я же говорю, что это носороги.

— Это единороги, — тихо говорит одна из скрытниц.

— Лошади с рогом — единороги.

— Нет, то носороги. А это единороги.

Серьёзно, я так часто сталкиваюсь с этим пиздецом, что уже сомневаюсь, а прав ли я? И интернета нет, чтоб проверить, кто прав. Чем больше я живу в этом мире, тем больше начинаю сомневаться в своих знаниях. Теперь мне страусы-людоеды и летающие слоны кажутся нормой, а вот обычные вызывают некоторые вопросы, типа: как не летают, что за бред?!

В — восприятие.

В любом случае, готический город мне очень понравился. Он выглядел так, словно напрашивался быть залитым чей-то кровью. Слегка тёмный, высокий, с горгульями и прочей архитектурной живописью, с нередко встречающимися узкими улочками, чьи стены должны быть забрызганы кровью.

Ну а если без кровожадных шуток, то я бы может даже не отказался жить здесь. Он выглядел как город, который готовится в ближайших десятилетиях попробовать прорваться в индустриальную эпоху.

Мы прошли в город из соседнего графства под видом обычных путешественников, разбившись на несколько групп, что держали связь через малышку Кстарн в зеркале. Каждый из нас входил своим путём в город и под своей личиной, но в конечном итоге мы все должны были собраться в месте, которое должна была оставить нам Констанция. Мне, например, выпала команда из двух скрытниц, Ухтунга и Юсуфа. Клирия была в команде стражниц и Рубеки. Была ещё третья группа, в ней был муж Лафии, которого звали Винни…

Винни…

Винни блять! Ебать копать сосать и бегать, что за уёбищное имя?! Винни блеать. Пиздец, не Винхельсинг, ни Винрор и даже не Виниар. Винни блять. Я просто не могу обращаться к этому подобию викинга, которого зовут Винни… Ебануться, я думал, что у меня имя плохое, но потом снизу постучал Винни… Я ещё неделю буду думать об этом.

Но как бы то не было, наши три команды, чтоб лишний раз не привлекать внимания, разбившись на группы, проникли в город. Именно благодаря этому я смог насладиться видами города изнутри, который был по населению очень разношёрстным. От обычных людей до кикимор и арахн. Я даже не видел каких-либо стычек между ними, настолько они притесались друг к другу.

— Спокойно у них, — прогудел Ухтунг, одетый под обычного наёмника, коих было немало в этом мире. — Здесь нравится мне. По-свойски.

— А город? — тихо спросил Юсуф. Его едва было слышно из-за толпы.

— Город обычный. Жить не отказался бы здесь я.

— Я думал, ты больше по природе, — заметил я. — Ну там свой участок, огород, домик, подальше от суеты.

— Прелести есть везде, — ответил он. — Неплох город тоже. Хотя дорого будет жить в нём. Это лишь мои соображения.

Наверное, он хотел сказать мечты. Орки, как я посмотрю, вообще не очень любят подобные «мягкие» слова, словно те бросают тень на брутальность.

Зато орчихи те ещё бабы. Реальные добротные бабы, которые не то что дом на себе могут нести, ещё и мужа вынесут на собственном горбу. Просто обычные хозяюшки, которые знают, что такое жизнь. Так вот, они, как мне кажется, полностью компенсируют эту брутальность орков, когда те находятся дома. Я сам видел, как жена Ухтунга гоняла его или называла любимым, на что в ответ он пыхтел и просил так к нему не обращаться. Учитывая, сколько они уже вместе, не сильно-то она его и слушала.

— Так, ладно, — оглянулся я. — Куда нам сейчас? Вроде перекрёсток должен быть…

— Мы уже на нём, — шепнула скрытница сбоку. — Теперь нам направо, в тот проулок.

Она указала пальцем на узкую улочку, шедшую между высокими стенами домов. Блин, смотришь и кажется, что они сейчас сомкнутся и раздавят тебя. А ещё там, как в фильмах ужасов, темновасто. Здесь жизнь, а туда смотришь, словно вообще другой мир, темно, тихо и безлюдно.

— Окей, потопали тогда. У нас сбор через час. Не хочется задерживаться.

Попав на эти улочки, мы практически сразу отрезали себя от остального мира. Здесь не было людей, гам улиц был куда тише, тихо завывал ветер и казалось, что у темноты здесь есть глаза.

По левую и правую сторону возвышались стены домов. Светились тёмно-жёлтым окна, которые казались больше декоративными, чем настоящими. Несколько раз я слышал, как захлопывались ставни или как мяукала кошка, но это лишь нагнетало атмосферу. Теперь город предстал перед нами в другом свете.

В жутком.

Если в других городах боковые улочки были полны бандитизма, то эти были просто словно телепорт в другое место, где не было ни души.

По этим улочкам мы вышли на небольшую прямоугольную площадь, где посередине стоял небольшой фонтан со скамейками. Однако учитывая тот факт, что это всё располагалось во тьме домов в плотной застройке, это место вызывало лишь неприятные чувства. Словно подобие Сайлент Хилла, где есть два мира — тёмный и светлый. Мы сейчас были в тёмном мире.

— Знаете, а мне не нравится этот город, — пробормотал я, оглядывая эту квадратную площадь, которая была словно огорожена высоченными заборами. — Слишком угнетающе.

— Не просит жить здесь никто, — ответил Ухтунг. — Можно ближе к дорогам.

— А денег хватит на это? — спросил я. — Что-то мне подсказывает, что здесь живут люди, но не по своей воле. А там стоит, наверное, дохрена.

— А мне нравится, — тихо пробормотал Юсуф. — Тихо, спокойно и…

— Жутко, — закончил я за него. — Мамонта с тобой не согласится здесь жить.

— Да как скажет он, так и будет, — прогудел Ухтунг.

— Ага, это как Мамонта скажет, так и будет, — ответил я. — То-то он так хотел побыстрее двинуться с нами и заняться делом, словно убегал.

— Это никак не связано, — тихо сообщил Юсуф, но остался неуслышанным.

— И ты вообще Мамонту видел? Она если не авторитетом, то грудью его задавит.

— Значит научиться надо, говорить нет ему, — прорычал он.

— Ага, видел я, как ты своей жене нет говоришь, — усмехнулся я.

— Госпоже Клирии словно нет ты говоришь, — ответил надувшийся орк. — К тебе в комнату заселилась она, и молчишь ты.

— Нет, естественно, я чо, дурак? Я промолчу лучше, но сделаю по-своему.

— Не думаю, что она этого не понимает, — вставила свои пять копеек скрытница.

— Не умничай. Главное дипломатия.

— Но госпожа Клирия тогда одержала в ней сокрушительную победу над вами, — заметила другая скрытница.

— Я согласился жить с ней, так как у неё мой ребёнок. Не более.

— Это тоже дипломатия, — тихо сказал Юсуф. — Она надавила на вас ребёнком. И вы поддались. Для неё вы проявили слабость. Теперь она будет тыкать вам ребёнком.

— Это ты по себе судишь?

— По Мамонте судит он, — прорычал Ухтунг. — Ему только не грудью она, а сиськами в лицо тычет.

Ну да, у Мамонты очень знатные дойки. А после ребёнка в них вообще утонуть можно, наверное. Юсуфу, если учитывать, какой он щуплый, там реально халява. Хоть купайся в них. С Мамонтой ему даже подушка не нужна, на одну ляг, другой укройся. К тому же я видел, как Мамонта помогала с кормлением другим девушкам постоянно, заменяя то одну на дежурстве, то другую. Теперь она может кормить и своего мужа при необходимости.

— И всё же она привязала вас к себе ребёнком, — настойчиво сказала скрытница.

— Она обошла вас по флангу и ударила в тыл, — кивнула другая. — Если она воспользовалась ребёнком, то у неё или не оставалось возможности завладеть вами, или она пошла с козырей.

— Она вообще не знала, что беременна, — заметил я.

— Тогда для неё это было подарком небес, — ответила скрытница. — Но дети, это прекрасно.

— А тебе откуда знать? — спросил я.

— Она на третьем месяце, — подсказала мне другая.

Я удивлённо покосился на неё. Серьёзно?! Блять, серьёзно?! Она беременна?! Я же попросил таких не брать в пати! Вообще на это задание таких не брать! Они мало того, что беременны, таких я стараюсь держать подальше от опасности. Так у них ещё и психи могут происходить, что пиздец как нужно нам на задании. Так, Элизи, швабра ты вредная, ты какого её в группу вписала?

Кажется, моё настроение уловили все. Ухтунг нахмурился, Юсуф стал ещё тише, скрытница одна как бы отодвинулась от подруги невзначай. А та испуганно глазами хлоп-хлоп, типа что-то не так?

Всё не так.

— Я… что-то случилось… господин? — очень неуверенно спросила она.

— Ты беременна? — спросил в лоб я.

— Я… эм… да?

— Это ты у меня спрашиваешь?!

— Нет, в смысле… я беременна, — скороговоркой ответила она, как будто боясь заставлять меня ждать ответа.

Понятно… Я Клирию нехотя брал, просто потому что она мозг и её будут охранять. Как от врагов, так и от её собственных психов, хотя она заверила, что будет держать себя в руках. А тут у меня под боком оказывается овуляшка спряталась. Это прямо блять подстава подстав.

— Так, ладно, понятно, — вздохнул я. — Надо будет поговорить с Клирией насчёт тебя.

— Но я же ничего не сделала!

— Сделала, ты беременна.

— Но я могу быть полезна!

— Будешь полезна. И вообще, ты так говоришь, будто тебя я топить в сортире собрался! — возмутился я. — Молчи и топай. Ещё мне истерики не хватало на улице.

Мы прошли ещё несколько таких тёмных улочек, похожих чем-то на внутренние дворы моей страны, где серо, темно и всё закрыто со всех сторон домами, прежде чем вышли на более оживлённую улицу. Здесь пусть и был так же спальный район, однако людей ходило в разы больше. Да и пошире, и посветлее было, чего уж там. Отсюда до нашей временной базы было рукой подать, всего пройти несколько домов и…

— Вот он, — тихо, едва слышно пробормотал Юсуф. Блин, он такой ОЯШ на вид, что я не удивлюсь, если большую часть времени проводит зажатый Мамонтой в сиськи. Для неё он, наверное, вообще как игрушка, хотя уровень вроде как должен быть одинаковым.

Перед нами стоял типичнейший дом готического стиля, который никак не выделялся из остальных. Резные фигуры, карнизы, эти острые вытянутые формы, высокие окна.

— Он значит… окей, веди.

Юсуф довольно уверенно свернул с улицы к… подъезду. Блин, серьёзно? Подъезд? Сто лет бы их не видывал, будь моя воля. А когда мы туда попали, так вообще всё настроение испортилось. Больно он напоминал старые высокие подъезды в сталинках. Темнее, более внушительно и красиво, однако пугающее сходство было видно сразу.

Там мы поднялись на третий, самый высокий этаж этого дома, где постучались в одну-единственную квартиру. Предположу, что размеры там соответствующие.

Открыла нам уже знакомая скрытница, что уже участвовала в разборках в городе Анчутки. Зира, если правильно помню. Её волосы уже были куда длиннее, чем при прошлой нашей встрече. Помню, как в городе Анчутки её спасал — тогда обнаружил девушку привязанной к столу с огромными дилдаками во всех дырах, куда можно что-то засунуть.

— Добрый день господин, — она бросила взгляд на скрытницу, стоящую с виноватым лицом. — Мы вас ждали, ваша команда последняя.

— Привет, Зира, — кивнул я и тут же вошёл внутрь.

Это была самая обычная квартира века этак семнадцатого-восемнадцатого, когда вроде ещё и по-царски всё выглядело, но при этом уже потихоньку переходило в модерн. О как загнул! Просто описать не знаю как, если честно. Резная лакированная мебель, красивые шкафы с завитушками, какие-то заупокойные тканевые обои, сероватые занавески… Интересно, прошлый хозяин покончил жизнь самоубийством?

Комнат было немного, всего семь. И в самой большой, где стоял стол, я встретил Клирию, Констанцию и Винни-блять.

— Всем привет, можете не здороваться, что я пропустил? — на одном дыхании выговорил я. — Кого грохаем режем пытаем убиваем?

— Никого, — мрачно ответила Мамонта. — Мы пока не нашли точное месторасположение вражеской разведки.

— У тебя две недели было! — возмутился я.

— Так пойди и сам поищи, — огрызнулась она.

— Я тебе лучше пендаля дам, — ответил я. — Ясно, никаких прямых наводок нет. Тогда может зацепки какие-либо имеются?

— Имеются, — кивнула Клирия. — По нашим данным, мой господин, что мы смогли собрать воедино, зачастую король, как в принципе и разведка Фракции Дня и Ночи пользуются услугами группировки Ану́са.

— Опять анусы, — вздохнул я. Прошлая наша встреча закончилась с ними не то чтобы печально, но не совсем приятно.

— Ану́сы, — поправила меня фемка.

— Да всем насрать. Чо они тут делают?

— Они везде, — ответила обиженно она. — Их преступная сеть во многих городах, и они между собой связаны, потому за определённую плату могут предоставить кое-какие услуги, например, по внедрению. Или связи.

— И чего ты их не прижмёшь?

— Мы не трогаем их, так как они полезны. Это часть игры, — ответила Констанция.

— Значит игра заканчивается. Я навещу их.

— Ты не…

— Могу, — не дал я закончить ей. — Гарантирую, что никто не узнает, кто и зачем пришёл, я об этом позабочусь. Мне просто нужно знать, где их искать.

— Всем и так станет ясно, кто к этому руку приложил, — недовольно ответила фемка. — Это будет происходить в нашем городе.

— Всё равно от них толку уже не будет. Так что можно начать их чистить, — пожал я плечами. — Ставлю всё своё золото, что в конфликте они примкнут к сильнейшим на их взгляд. К королю.

— С чего такая версия? — спросил Винни-блять.

— С того, что они трусы и будут как собаки бежать к сильнейшим.

Эффект гопников — они нападают на жертву и гнобят её, бьют и издеваются. Побежишь в полицию, начнут чмырить или отпиздят, типа не по-пацански. Но если ты этим троим пробьёшь пизды по самые гланды, то они первыми же побегут в полицию катать заяву, забыв, что это не по-пацански. И будут потом плакать, тыкая в тебя пальцем, что типа ты такой плохой.

Здесь то же самое. Сейчас анусы против власти, но как что — побегут лизать ей ноги, лишь бы выжить. Не могу осуждать их, каждый выживает как может, но для них теперь это сыграло плохую шутку.

Они в любом случае будут против нас, как ты не крути, так как, по их мнению, мы слабее, и они как псины прибьются сразу к сильному. Да, они будут нам мешать во время войны, так эти суки пустили корни везде, однако они что так, что так будут мешать. Потому разницы, дадим мы им пососать сейчас или потом, уже не играет роли. Даже лучше сейчас, когда у нас врагов не так много.

И проблемы Констанции с Эви в том, что они этого не понимают. Не понимают, что время изменилось, что теперь новые правила, под которые нужно подстраиваться. Как будто живут в своём маленьком мирке, огороженные от остального мира и не ведающие, что происходит за порогом.

Проблема вообще всех людей, которые мне здесь встречаются, в том, что они словно не понимают, что происходит. Это… какое-то отрицание реальности что ли. Страх или нежелание принять то, что мир вокруг стал другим и к нему надо приспосабливаться.

Словно сказочный мир, который всячески отвергает суровую, несвойственную ему реальность.

Глава 342

Я получил наводку.

Да, пришлось воспользоваться приказом, чтобы заставить упёртую дуру рассказать мне всё, что нужно, однако я получил информацию, которую хотел.

Вряд ли она понимала, насколько это важно. А если и понимала, то её закостенелое мышление, выросшее на чести, правилах игры и прочей мути просто не позволяли ей действовать иначе. Я её даже понимал: она была рыцарем, её удел был спасать народ и вести за собой честных и доблестных солдат, а не зачищать трущобы, подставлять людей и убивать в спину.

Однако, к сожалению, легче от этого не становится. Потому здесь на сцену выхожу я. Мне плевать на это, я привык действовать подло и больно, мораль для меня существует только тогда, когда она играет мне на руку. И что там говорят про правила и прочий бред… пф-ф-ф… подайте мне меч и револьвер, я решу эту проблему.

Что, кстати говоря, я и собираюсь сейчас делать — решать проблему.

Мы шли через узкие улочки готического города под взглядом всевозможных вырезанных на карнизах и стенах рож, которые словно были живыми, и горгулий, что сидели на краю крыш. Хотя меня больше пугали не самые горгульи, а то, как они на краях стоят. Вот такая дура не дай бог случайно упадёт на тебя…

Компанию в опасную ходку мне составили Винни-блять, Ухтунг и Юсуф. Двое являются неплохими танками, которые смогут сдержать удар при необходимости, а третий — наши глаза и уши. Я же выступаю в роли дамагера. А больше людей тащить за собой я не видел смысла. Слишком много людей привлечёт слишком много внимания, особенно ночью.

Мы крались среди старых готических зданий вдоль стен, стараясь не попадать под свет луны, который пробивался между зданиями и освещал зачастую только середину улицы. Изредка нам попадались либо стражники с факелами, которые вальяжно прогуливались по улицам, либо куда-то спешащие люди, напряжённо поглядывающие по сторонам. Какие-то были обычными жителями, спешащими домой, какие-то были тёмными дельцами.

Но мне было плевать на них. Меня интересовало только определённое место и определённые личности.

Мы вышли из этого района в другой, что находился в низине. Здесь, судя по всему, протекала река, которая теперь была буквально обстроена со всех сторон и выглядела как какая-то канализационная речка, проходящая по каналу. Вдоль неё мы прошли вплоть до места, где она уходила прямо под здание в арку и становилась уже подземной говнотечкой. Уже под землёй вдоль канала мы шли дальше.

Над нами аркой шёл каменный потолок, с которого капало. Стенки обросли плесенью, а по бокам, где шли мы, бегали крысы. Напоминало это канализации из фильмов про каких-нибудь мегаполисы. Всё глубже и глубже под город, под дома, где солнце никогда не светит…

Блин, как пафосно звучит! Мне даже нравится!

Правда воняет очень ужасно, хоть нос зажимай.

В голову сразу невольно лезли неприятные воспоминания моих прошлых прогулок по канализации, когда меня чуть не сожрали твари, похожие на Марио. Остаётся надеяться, что здесь их убивают хотя бы.

Мы дошли до места, где вода проваливалась вниз в бездонную дыру, оглушительно ревя. Предположу, что туда же сбрасывают и трупы в случае необходимости.

— Далеко лететь, — пробормотал Винни-блять, пинком отправив вниз крысу. Та, визжа и изворачиваясь, практически сразу скрылась в темноте.

— Теперь для нас не секрет, где будут наши могилы, если мы облажаемся, — сказал я оглянувшись.

Это было куполообразное помещение из-за того, что адская дыра была практически идеально круглой. По её краю без ограды шла вымощенная тропинка. Сюда же выходило несколько старых деревянных, обитых по краям железом дверей, которые поблёскивали влажной поверхностью в свете нескольких факелов. Две из них были покрыты плесенью и давно проржавели до хрустящей бурой корочки. А вот третья выглядела очень даже ничего для этого места. Сразу видно, что пользуется популярностью у местных.

— Не будут, — прорычал Ухтунг. — Разделаем их мы. Уровень выше наш.

— Ага, если только гости к ним с подмогой не прибудут, — кивнул я. — Проблема как раз-таки в том, что они могут быть и не одни.

— Нам туда, — тихо кивнул на дверь Юсуф. — Там вход.

— Да уж заметили, — ответил я. — Она единственная в нормальном состоянии. Откроешь?

Тот молча кивнул, лёгким шагом приблизился к двери, сел на корточки и буквально через пару секунд махнул рукой.

Это было быстро…

Хотя чего взять с него, опыт есть, уже бывалый. Вообще, я подумывал взять кого-то ещё, однако эти были самыми опытными и плюс ко всему я их уже знал. Конечно, Элизи уже покупала новых наёмников высокого уровня, однако я был с ними не знаком, работать вместе не приходилось, да и вводить в курс дела было некогда. А помимо них мы ещё нанимали и обычных солдат, что были невысокого среднестатистического уровня для массовки.

Короче, народ был, но доверенных для подобных заданий маловато.

Юсуф взмахом руки подозвал нас, после чего несколькими взмахами сказал: за дверью вроде никого нет.

Вроде. Это самое опасное в любой операции, слово «вроде».

Встав в линию, мы запустили первым самого тихого — Юсуфа. Тот скользнул тенью за дверь и уже через пару секунд махнул рукой, зовя за собой. И стоило мне переступить порог и попасть в коридор, где стояли старые бочки, сундуки и коробки у стен, покрытые пылью и паутиной, как в нос ударил уже знакомый запах.

Запах крови. И не только крови. Здесь витал едва заметный сладковатый аромат, известный многим патологоанатомам.

Мы прокрались чуть дальше и попали в прямоугольную комнату. Я уже знал, что здесь увижу, потому для меня подобное сюрпризом не было.

Трупы. Небольшие горки трупов. Здесь были тела, как голые, так и одетые, скинутые в кучу вдоль стен. Некоторые лежали, словно шпалы, пластами. Большинство из трупов были мужчинами и женщинами средних лет, хотя попадались и молодые парни с девушками. И даже несколько детей. Ответ на вопрос, что здесь делали трупы, был на самих телах. Одного беглого взгляда было достаточно, чтоб заметить недостающие части тел у трупов.

— Они пускают тела на мясо? — нахмурился Винни-блять.

— Судя по всему, — подошёл я к куче, рассматривая её. — Скорее всего, убивают их за что-то и хранят тела здесь. Если вдруг понадобится мясо, тогда уже срезают с них. Если не понадобятся, то избавляются от трупов, как появляется душок. Здесь, кстати, прохладно.

Для меня каннибализм не был сюрпризом. Я уже встречался с подобным. Куда больше меня удивило, что я встретил его здесь, в городе Эви, где по идее проблем с пропитанием быть не должно было.

Следовательно, им было плевать вообще на всё. Главное бабки. Даже продавать мертвечину; если это приносит копейку, они будут заниматься этим. Конченые отморозки, судя по всему. Просто даже у бандитов есть какие-то рамки. А тут вообще без разбору. Даже дети есть.

— Не жалко будет удавить, — прорычал Ухтунг. — Плевать на людей мне. Но понимаю я, что это пиздец.

— Не то слово, — оглянулся Винни-блять. — Ладно война. Здесь центр цивилизации, голода и за километр не видно. Но они промышляют этим. Должна быть граница.

— О том же я, — кивнул орк. — Нет нужды, но занимаются этим они. Занимаются ради лишней копейки, которая не сыграет роли для них. Как богач, что готов за пол меди убить ребёнка. Тоже ел людей в голод я. Но без необходимости делать это уже ни в какие ворота.

Да уж. Нет, я согласен с ними. Одно дело голод или война, когда хочется жить. Какая разница, человек или животное, если это можно съесть, верно? Там речь идёт о том, выживешь ты или нет. И мёртвым уже всё равно, а вот тебе нет.

И я ещё могу понять, если в мирное время ты ешь человеческое мясо, когда оно часть самого тебя, или если тебе это мясо продал добровольно его же хозяин. Я имею в виду, не криминальное, срезанное с трупов, а на добровольном согласии. Ведь это просто мясо, а особое значение придают ему люди, типа нельзя есть человека. Хотя чего в этом такого? Ну съел ты человеческое мясо, ну и что? Большинство даже не поймёт по вкусу, чьё оно. Почему-то убийство не считается таким страшным, как каннибализм, хотя там ты отнимаешь жизнь, а тут просто ешь мясо.

Но другое дело — сейчас. Они просто ради нескольких лишних монет готовы убить любого и продать его на фарш, словно скот. Я не против поедания мяса, я против убийства ради него.

Копейка рубль бережёт, но надо знать границу.

Ну или мы покажем её.

В этот момент Юсуф резко посмотрел в сторону второго прохода из этой комнаты и знаком показал, что оттуда идут.

Понятненько…

Мы практически сразу же ринулись к стенам, прижавшись к ним и затаившись. Буквально через несколько секунд послышались шаги, а ещё через пол минуты появился такой классический мясник в фартуке, забрызганный кровью. Он прошёл мимо нас, даже не заметив, хотя для этого ему стоило просто повернуть голову на его жирной шее.

Но он этого не сделал.

— Гардер! Какое из тел? — крикнул он не оборачиваясь. — Та, что в жёлтой юбке или голая?

— Та, что моложе! — раздался далёкий ответ из коридора.

— Та, что моложе… — пробормотал он недовольно и ногой перевернул первое же тело. Как оказалось, удачно. — Отлично, с первого…

— Отлично, с первого раза, — закончил я за него, выдёргивая кинжал из его шеи. Одним ударом перебил ему полностью позвоночник. — Как миссию начнёшь, так её и проведёшь.

— Ни разу не слышал эту поговорку, — пробормотал Винни-блять.

— Я её только что придумал, — ответил я, обшаривая карманы. Через пару секунд выудил связку ключей и кинул её Юсуфу. — Лови!

Тот молниеносным рывком руки заграбастал связку прямо в воздухе; я едва успел заметить его движения.

— Не совсем понял я, кого ищем и убиваем кого, — сказал Ухтунг за моей спиной, оглядывая трупы. — Кого-то конкретного иль всех убиваем мы?

— Убиваем всех подряд, кто из этих анусов. А ищем их главаря. Для него у нас будет особый разговор с пристрастием, — ответил я.

— Проблемы заработаем, — сказал Винни-блять.

— Я главная проблема всех в округе. Это они меня заработают, если будут сильно сопротивляться. Но помимо всего прочего мы должны быть настороже, так как помимо разведчиков Дня и ублюдков из ануса здесь могут обитать не самые приятные личности, с которыми я бы предпочёл не встречаться.

— Кто? — тихо спросил Юсуф.

— Узнаете, если нам не повезёт с ними встретиться в этой катке, — ответил я вздыхая.

Очень надеюсь, что мы ни с кем из них не пересечёмся, и эти хранители будут лишь наблюдателями, которые не рискнут встрять в конфликт. Пока они будут просто подталкивать в нашу сторону врагов, я смогу разобраться с любым тем или иным способом. Мой уровень может позволить потягаться даже с сотыми лвлами.

Однако если выступят они, то тогда будут реальные проблемы. Даже если предположить, что каждый из них сотый, то семерых человек будет вполне достаточно, чтоб вычистить от живых наше поместье снизу доверху. А мне кажется, что там далеко не сотый уровень.

После склада трупов мы медленно двинулись дальше по коридору, пока не вышли к ещё одной комнате. Это, как я понял, была разделочная.

Здесь стоял не самый приятный запах мяса. Его тяжело описать — вроде так пахнет мясо, но при этом отдаёт душком свежатины, причём не совсем привычной. Помимо этого, в одном из углов кучей валялась содранная кожа людей, причём разных полов, судя по тому, что я отсюда вижу. Плюс несколько больших корзин для белья, где лежали отрубленные головы. Деревянные столы были завалены мясом и почти разделанными телами. Если бы не части тел, характерные только для людей, я бы в жизни бы не догадался, что это человечина.

Ко всему прочему весь пол здесь был залит кровью и кишками, которые неприятно чавкали под ногами.

Да у них тут целое производство!

От этого всего меня аж кушать потянуло почему-то.

Около одного из этих столов стоял такой крупный мясник и тесаком как раз разделывал чью-то конечность, сильными и меткими ударами отсекая куски мяса от кости.

Даже не сильно скрываясь, я спокойно подошёл к нему со спины, захватив с одного из столов добротный мясницкий тесак. Такой добротный тяжёлый тесак, который так и просился в руки. Ну а кто я такой, чтоб отказывать тесаку?

Мясник, наверное, даже испугаться не успел — возможно благодаря интуиции в последнюю секунду он резко обернулся и тут же получил в голову тесак, который вошёл ему в череп по самую переносицу. Его глаза забавно скрестились на этом тесаке, и он осел на залитый кровью и кишками пол. А я едва успел увернуться от струи крови, которая ударила из его черепа.

— Так, вот и разделочные столы, как погляжу, — оглянулся я. — Да тут у них прямо на поток всё поставлено. Мне даже интересно, кого они пускают на мясо? Рабов?

— Или бездомных, — тихо сказал Юсуф, слегка морщась от вида всего этого.

— Хороший способ избавиться от бездомных, — кивнул я. — Хотя судя по одеждам, тут и простые граждане не редкость.

— Тогда, скорее всего, должники, — сказал Винни-блять.

После этого я ещё раз обошёл всё это место в поисках чего-нибудь интересного, но кроме кишок, мяса и частей тел ничего не нашёл. Это место было просто как мясокомбинат.

И после этого мне говорят про какой-то компромисс? Серьёзно? Закрывать глаза на такое? Я понимаю всякое, но должна быть граница таким вещам, иначе даже животное будет в сто раз лучше человека. Так, стоп, животные и так в сто раз лучше человека! Чот я прямо оскорбляю их такими словами. Я не против тёмного бизнеса, однако всё же должны быть кое-какие правила, которые различают человека и тварей.

— Как бы то ни было, идёмте дальше. Подозреваю, что это ещё не конец.

Конечно не конец. Если у них тут целое производство, то скорее всего всё идёт конвейером. А так как конвейерной ленты здесь нет, значит носят сами через коридоры руками. И мы сейчас следуем по этому пути, рискуя побывать на всех этапах производства, как бы нам этого не хотелось.

Пройдя по коридору, мы попали в ещё одно помещение, которое, скорее всего, являлось чем-то типа последнего этапа производства — здесь это мясо пускали на фарш, делали из него колбасу, вялили, коптили, жарили и так далее. Вдоль стен на крюках висели целые шмотья, хотя несколько раз попадались почему-то и целые разделанные тела, висящие, словно туши животных.

И здесь же работало шесть человек, которые носились с подносами, крутили мясорубку и раскладывали мясо. Что интересно, трое были девушками. Я очень сомневаюсь, что они не знали, что делают, учитывая, что разделанная туша сейчас висит прямо перед ними, и не узнать в ней человеческую невозможно.

Я внимательно окинул взглядом помещение и кивнул на такого низенького худощавого чувака, который ходил и всем что-то говорил. Главный, как я понимаю. Значит остальные и не нужны.

— Так, всех под нож, а вон того, — кивнул я на дрыщавого, — на допрос. Будем выяснять, как можно найти главного и где их база.

К сожалению, Констанция не знала точного расположения базы. Единственное, что ей было известно из всего, так это вход, который находился в канализационном коллекторе. А не знала она, где находится их логово потому, что ни разу не пыталась его найти. Как сказала, играла по правилам. Хотя захоти Констанция это сделать, я просто уверен, что с её ресурсами проблем бы для подобного не возникло. За двое суток она вполне смогла бы зачистить весь город.

Однако сейчас, к сожалению, сделать это, не привлекая внимания как Эви, так и Фракции Дня было невозможно. У нас же таких ресурсов сделать всё не было, зато были действенные способы развязать язык. Да и глупо отрицать, что в тот момент анусы были даже полезны. Однако времена меняются, и кто-то становится пережитком прошлого. А кому-то только предстоит им стать.

В любом случае, мне было очень интересно узнать одну вещь — знай Констанция, что они здесь делают, смогла бы она и дальше играть по правилам, игнорируя подобное, или же зачистила бы всё здесь нахуй?

Хотя… я не хочу знать ответ. Не хочу окончательно терять веру в добро и человечество.

Глава 343

Проблем в этом отделе мясокомбината вообще не возникло. От слова совсем.

Юсуф вооружился двумя метательными ножами по каждому в руку и метнул их в двух женщин в то время, как Ухтунг и Винни-блять ринулись, подобно спринтерам к двум мужикам. Я же метнул кинжал в последнюю девушку, что стояла ближе всех к нам.

Всего доли секунды, и женщины начали оседать. Одна хваталась за шею, её ноги медленно подкосились, и она осела на пол, заливая всё фонтаном крови изо рта и шеи. Другая цеплялась за стол и пыталась устоять на ногах, но всё равно сползала вниз, пока наконец силы не покинули её. Третью убило сразу, она секунду стояла неподвижно, после чего упала лицом прямо в кастрюлю с кипятком, перевернула её и вылила на себя, рухнув на пол.

Мужики тоже ничего не успели сделать. Одного Ухтунг одним ударом перерубил пополам в районе груди, отчего верхнюю часть того аж отбросило в сторону, а нижняя превратилась в жуткий кровавый фонтан, который на секунду ударил струёй крови в воздух. После этого она простояла секунду-другую, потом упала на колени, а после просто свалилась на пол.

Ну тут и не велика была работа, чувак был худым, разрубить его было легко.

Второго Винни-блять убил, просто одним ударом вогнав такой большой охотничий кинжал по самую рукоять прямо в лоб неудачнику. Выдернул, оттолкнул тело и взмахнул им, смахивая кровь.

Вот и всё.

Шестой, который был самым главным, с ужасом смотрел на всё это, но даже и заикнуться не успел, поражённый такой стремительно развивающейся не в его пользу картиной. А через пару секунд ему уже заломали руки за спину и подтащили ко мне.

— ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ…

Я прервал его крики ударом в зубы, выбив чуть ли не половину. Блин, ну это уже достало, серьёзно, никакой фантазии! Каждый раз одно и то же: вы не знаете, с кем связались. Кто хотя бы смекалку проявил, я даже не знаю. А то что ни хуй, то кричать начинает одно и то же.

— В мясорубку его руку, — вздохнул я. — Заставим его проявить немножко фантазии.

Вот я, например, подхожу творчески ко всему. Не стал отрезать что-либо ему или избивать, сразу воспользовался мясорубкой. А они? Ну ведь даже неинтересно с такими людьми разговаривать! И ладно бы сразу всё рассказал мне, но нет, выёбываются.

Ухтунгу и Винни-блять не составило труда запихнуть его руку в такую огромную мясорубку, куда бы мог он поместиться весь. А я встал на подобие беговой дорожки, которая приводила в движения зубчатые диски внутри. Подобную мясорубку я видел и в нашем мире, только там они мусор перемалывали.

Пришлось немного поднапрячься, чтоб привести её в действие, однако это было не так уж и сложно. Ради других людей я всегда был готов стараться. Особенно ради такого чудесного человека, который заведует этим мясокомбинатом и обеспечивает людей фаршем.

Начальник цеха сопротивлялся, кусался и кричал, однако куда ему, хлипкому говнюку, было против двоих семидесятников. Тут даже я бы не справился, схвати они меня вот так. Потому его рука оказалась очень скоро между дисков мясорубки. Я даже хруста костей его не слышал, всё заглушил сначала оглушительный крик, а потом мычание, когда ему заткнули пасть. А ведь отфаршировали его руку мы только по локоть!

— Итак, — спрыгнул я с дорожки. — Давай ещё раз, а то наше начало получилось каким-то скомканным, ты не находишь?

Он закивал головой, весь в собственных соплях и крови.

— Значит так, мне всего лишь надо узнать, где находится база анусов и их босс в этом городе. Ты же окажешь мне такую маленькую услугу и расскажешь это, верно? Или тебе вторая рука мешает?

И он рассказал. Не совсем то, что я хотел знать, но всё равно ещё одна наводка была лучше, чем никакой. Теперь мы знали, в какой части города и в каком здании может находиться база анусов. Однако, как туда попасть, пароли, явки, количество людей, чем промышляют и прочие мелочи, что смогли бы нас подготовить к неприятной встрече, увы, он не знал. Это несколько всё осложняло.

Что касается этого места, то здесь просто избавлялись от тел, разбирались с должниками, родными должников и просто производили мясо, иногда похищая людей или рабов. На верхнем этаже было ещё человек десять из банды, которые работали на кухне. Как оказалось, это место было чем-то типа столовой.

Вот тебе и на, придёшь покушать, а тебе такое подают.

Я вздохнул и глянул на этого кадра, что был главным здесь. Естественно, что оставлять его в живых было нельзя. Достаточно было того, что внизу помимо взрослых я видел и детей. И учитывая тяжесть его деяний и того, чем он руководил, вся ответственность плавно сходит на его несчастную жопу. И я не собирался мелочиться в выборе казни для такого уёбка.

— Ладно, в мясорубку его, — кивнул я на машину, а сам встал на дорожку.

— СТОЙ! — закричал визгливым голосом чувак, упираясь ногами, когда его потащили Ухтунг и Винни-блять. — СТОЙ! НЕ НАДО! НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА! Я ЖЕ СКАЗАЛ ВСЁ, ЧТО ЗНАЛ!

Его испуганный и трусливый визг, схожий на поросячий, резанул слух и не вызвал ничего кроме желания затолкать его поскорее в мясорубку.

— И что? — спросил я скучающим голосом.

— У… У МЕНЯ ДЕТИ! Я ДЕЛАЛ ЭТО РАДИ НИХ! ЧТОБ ПРОКОРМИТЬ! (стесняюсь спросить, чем именно) ПРОШУ, РАДИ МОИХ ДЕТЕЙ, СМИЛОСТИВИТЕСЬ! КАК ЖЕ ОНИ БЕЗ МЕНЯ?! Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ БУДУ ЗАНИМАТЬСЯ ЭТИМ! Я УЕДУ ИЗ ГОРОДА! СКРОЮСЬ И МЕНЯ БОЛЬШЕ НИКТО НЕ УВИДИТ!

— О! Какая удача! — улыбнулся я ему мягко. — Ты не поверишь, но я тоже скоро отцом стану! И чувак, тебя и так никто больше не увидит. Я тебе в этом безвозмездно помогу. Парни, закидывайте его.

Под истошные визги, я напрягся и побежал по дорожке, держась за специальную ручку. Пошло немного туго сначала, но для моих стат это не стало проблемой. А Ухтунг и Винни-блять, держа чувака за руки, медленно запихивали его в мясорубку ногами вперёд, чтоб продлить его удовольствие. Под весёлые истошные крики, чавкающие, хрустящие и рвущиеся звуки я работал ногами, пока всё не стихло, а из мясорубки не остались торчать одни руки. Я ещё немного потом поработал ногами, пока и они не скрылись из виду, а звук окончательно не пропал, после чего спрыгнул с дорожки.

— Итак, раз уж мы здесь несём мстю всем незаконопослушным гражданам этого графства, предлагаю подняться наверх и зачистить оставшихся десятерых человек.

— А что здесь? — тихо спросил Юсуф, кивнув на трупы.

— Оставим так. Я не сильно представляю, что нам с ними делать, потому пусть валяются здесь. Кто зайдёт, пусть порадуется тому, чем питались другие на протяжении всего этого времени.

Вообще, по-хорошему, я ещё подумывал сжечь здесь всё, но решил отказаться от столь радикальной идеи, так как мы лишь привлечём внимание остальных к этому месту. И неровен час, как Эви может заинтересоваться, а с чего вдруг горят здания анусов. Я сомневаюсь в том, что она не догадается копнуть поглубже. А там уже и неизвестно, что Эви найдёт.

Поднявшись выше, нас, к сожалению, не ждало ничего интересного. Те десять человек, что должны были по идее сторожить эту столовую, были пьяны в стельку и валялись кто где: одни под столом пьяные, другие на столе, третьи на стуле.

Вообще было логично подобное поведение, так как место не создавало ощущения, что сюда будет ходить какая-нибудь знать или богатые люди. Скорее те, кого можно отнести к нижней части среднего класса и нищим. А тем вряд ли будет важно, почему здесь мочой и пивом по утрам воняет. А так как сейчас ещё была и ночь, то, когда нет посетителей, сам бог велел нажраться в щи.

Что они и сделали.

Ну что ж, нам фраги халявные тогда, грех жаловаться.

— Серьёзно? — пробормотал я, глядя на здание перед собой. Такое большое красивое, тянущееся каждым шпилем, каждой аркой и уступом вверх здание, похожее на собор из тёмного камня. В свете луны оно было величественным и жутким.

Это было точно то место, куда нам нужно. Я просто уверен, так как улица совпала, и описание здания было довольно точным. Например, вон те каменные фигуры, которые сразу обращали на себя внимание.

В моём мире обычно изображали голых женщин в таких местах. Всё, потому что их тела гладки, красивы, навевают мысли о прекрасном. Мягкие формы, контуры, полные изящества, изгибы, показывающие лёгкость женской фигуры и одновременно, её стойкость. Иногда их изображали вместе с мужчиной, который дополнял собой картину, или вместе с другой женщиной. Это были действительно произведения искусства, на которые можно смотреть вечно.

Чего я не могу сказать о двух больших выбитых из камня мужиках, что сражались на хуях, словно на мечах, скрестив их, подобно клинкам.

КАК БЛЯТЬ!? НАХУЯ?!

Пиздец приехали.

Нет, кто мне объяснит, нахуя такое изображать?! О чём вы блять думали, когда вырезали эти фигуры двух перекачанных мужиков, сражающихся на хуях, и ставили на крышу здания?! Причём это не просто на здание, а на дом оперы, театра и балета! Вы блять серьёзно?!

Не, ну заебись же, два мужика сражаются на хуях над входом в большой театр. То, что нужно. Я уверен, что архитектор именно так и думал, когда создавал сие творение.

Теперь я даже боюсь предположить, какой там театр и балет показывают. Тоже голые мужики с хуями? Нет, это… это… Пиздец, моё чувство прекрасного только что треснуло пополам и сыпется на пол песком. Я лучше буду смотреть на голую Клирию, чем на это, та хотя бы жопу классную имеет.

— Может снаружи подождём? — пробормотал Винни-блять, глядя на это. — Мне-то плевать, но слегка западло под таким проходить.

Так тебе плевать или западло?

— Ага, подождём рассвета, — хмыкнул я. — Мы и не через главный полезем. Вон, там окно есть на втором слева, проберёмся через него.

Оставалось надеяться, что мы лезем в правильное здание и нас не наебали. Уж слишком оно выглядит не по-бандитски. Я ожидал увидеть бордель, игровой клуб или какой-нибудь ринг, если честно. И кто там босс? Профессор кафедры музыкального искусства в очках и с пучком седых волос? Мне даже неловко будет его пытать, если честно.

Мы так же, как и раньше, прокрались к зданию и полезли наверх.

Здесь был как плюс, так и минус: из-за архитектуры лезть наверх было очень удобно. Даже Ухтунг с этим справился. Однако как раз-таки из-за архитектуры здесь было высоко. Не дай бог сорвёшься, стата только и спасёт, но не от переломов.

Добравшись до окна, мы затихли, позволяя Юсуфу прислушаться и понять, есть ли кто поблизости. Наверное, очень странно это смотрится со стороны, три мужика и орк на стене театра, ну да ладно.

После минуты Юсуф быстрым движением локтя разбил стекло, просунул руку и открыл щеколду, толкнул створку и нырнул в окно. Тишина, которая продлилась после этого, показалась мне вечной, хотя вряд ли прошло больше минуты, пока Юсуф вслушивался, не придёт ли кто на шум. Но вот его рука махнула нам из окна, и мы по очереди стали запрыгивать внутрь.

Это было что-то типа библиотеки или архива. Целые ряды невысоких стеллажей уходили в темноту в низкой, но при этом длинной комнате.

— И запомните, ни слова про шпионов.

Ну, пока я не заговорю сам о них.

Гуськом и дружной цепочкой мы выдвинулись из этого архива, выйдя в коридор. Там по каменным коридорам прошли до лестницы, спустились вниз и попали в ещё один коридор, что уходил в разные стороны. И никого.

— Надеюсь, он нас не обманул, — прорычал тихо Ухтунг.

— Сейчас и проверим. Юсуф, нам, скорее всего, надо двигаться в сторону центра этого театра. Куда-нибудь в сторону сцены, где обычно есть склады и прочие помещения. Ну, мне так кажется.

Тот кивнул и рукой указал на левый коридор, после чего мы вновь начали красться. Буквально минута и этот коридор вывел нас к огромному залу с сидениями. Это был наиклассический театр, где рядами шли сидения, плавно уходя вниз к сцене. Плюс балконы сверху и VIP-ложи ближе к сцене. Всё в красно-золотых тонах, чтоб показать богатость этого места. Я даже не удивлюсь, если сама Эви иногда сюда захаживает.

— Пусто, — пробормотал Винни-блять. — Никого нет.

— Есть, — точно так же тихо ответил Юсуф. — Со стороны сцены слышны голоса.

— Нихера не слышу, — проворчал Ухтунг.

— Но это не значит, что их нет, — ответил я и обратился к Юсуфу. — Как много, можешь сказать?

— Человек… пять-десять примерно. Надо подойти поближе.

Точно так же, гуськом, оглядываясь по сторонам, мы прошли между стеной и сидениями по краю зала до самой сцены. Внимательно оглянулись по сторонам и по одному очень быстро начали запрыгивать на неё и тут же уходить в сторону за кулисы. Первым, по обычаю, зашёл Юсуф, я же последним.

— Ну как, скажешь точнее? — спросил я шёпотом.

— Человек семь-одиннадцать, — ответил он вслушиваясь. — Точнее я сказать уже не могу.

— Плохо, — пробормотал я. — Тогда Юсуф, на тебе те, кто попытается ретироваться. Винни-бл… Винни, ты прикрываешь тыл, чтоб никто не зашёл и вступаешь в бой, если только он приобретёт опасный поворот. Ухтунг, ты влетаешь со мной.

— Думаете, они высокоуровневые? — спросил Винни-блять.

— Нет, думаю, что там могут оказаться высокоуровневые и это примет очень неприятный и, возможно, печальный для нас оборот. А теперь за дело.

Мы двинулись уже за кулисами между всякими декорациями, мешками и верёвками, вглубь пространства за сценой. Здесь было темно как в жопе негра, потому двигались мы исключительно на шаги Юсуфа, который ориентировался здесь неведомым шестым чувством.

Наконец мы дошли до двери, через которую даже я слышал голоса. Много мужских голосов, тембр которых давал мне предположить, что там кто-нибудь из рода викингов или подкачанных пузатых воинов. Короче, обычная шелупонь.

— Так, я первый, Юсуф за мной, отрезать тех, кто попытается уйти через другой выход, который наверняка там есть. Потом Ухтунг, можешь зарубаться как хочешь, только старайся не пачкаться. Винни-бл… Винни, ты прикрываешь, всё как сказал.

Не знаю, кивнули они или нет, но я выдохнул, коснулся ручки и пробормотал:

— Ну, поехали.

Не дай бог там будет кто-то из хранителей, которых я начинаю бояться.

Но стоило мне открыть дверь на распашку с видом человека, который готов туда ворваться, как я просто замер на месте.

Это была магия.

Магия охуевания.

Если мои противники хотели свернуть мой мозг в трубочку, то у них это получилось.

Передо мной стояло человек пятнадцать мужиков. Такие большие мужики, кто-то лысый, кто-то патлатый, кто-то бородатый, с волосатой или голой грудью и лицами тех, кто постоянно воюет — кровожадными, свирепыми, полными неутолимой ярости.

В розовых балетных обтягивающих платьях.

…

Так, куда я там зашёл?

Я под их пристальными взглядами посмотрел на табличку.

«Костюмерная».

Бля, я… я не хочу сражаться с мужиками-балеринами в обтягивающих балетных костюмах с этими мини-юбочками! У них через эту обтягивающую одежду ещё и прижатые к телу волосы видны! Фу! Какого хуя! Я пришёл убивать, на настоящий мужской махач без пощады и жалости, готовый потерять в этом бою свою жизнь. Но здесь я теряю только свой рассудок.

Я уже подумал свалить нахуй из этого дурдома, когда балерины бросились на меня. Бросились… в балетных прыжках. Словно пушинки с одного носочка на другой вытянув ножки в полёте чуть ли не на шпагат, и руки в разную сторону, держа мечи. Они двигались грациозно, быстро и легко. Так же быстро и легко, как мой рассудок укатывался вместе с поросёнком Петром на тракторе нахуй.

Я думал, что мир уже изжил себя, но как оказалось, он был ещё способен показывать мне сюрпризы и заставлять иногда ужасаться. Только вот это было не то, чему бы я хотел ужасаться, если честно.

Не банде кровожадных мужиков балерин-убийц.

Наверное, это были боевые пидорасы.

Глава 344

Единственное, что меня несказанно радовало, так это то, что боевые пидорасы оказались уровнем пониже меня, отчего с ними разобраться не составило огромного труда.

Первый же ебаный балерун, который прыгнул ко мне, вытянув носочки, лишился своей сраной ноги. Ринувшись вперёд, я взмахом меча отрубил ублюдку вытянутую нижнюю конечность, и тот приземлился уже на культю, заливая пол кровью.

Тут же перехватил меч обратным хватом и дёрнулся вперёд, вспоров живот и выпустив кишки другому, что уже поднял меч. Практически не останавливаясь, ткнул навершием меча следующего боевого пидораса в лицо, почувствовав, как трещат его кости и с ноги отправил его в полёт назад, навстречу ещё двум.

И тут же развернулся, взмахом отбивая удар. Парирую ещё один удар в сторону, бросаюсь вперёд и втыкаю меч противнику прямо в сердце.

Отталкиваю его, снимая с меча, и тут же разворачиваюсь, ударом наотмашь разрубая ещё одного любителя попрыгать как балерина с мечом руках пополам в районе живота. На пол уже падают две половинки, из которых вываливаются, словно из мешка, кишки и растекаются по полу.

Ещё двое, на которых я отопнул труп, бросаются ко мне. Возможно, сказалась прокачка, возможно — мои тренировки, но мне без проблем удаётся парировать удары. Мои движения такие быстрые, что я поспеваю за каждым взмахом, при этом не будучи на пределе своих возможностей. Только лязг металла и слышен при ударах меча о меч.

Отбил, отбил, отбил, колющий удар прямо в печень, и один из балерунов падает, хватаясь за живот. У второго не остаётся и шанса. Взмах, взмах, взмах, парирование, контратака, конец. Мой удар сносит голову, которая укатывается к стене. После этого я оборачиваюсь, отвожу удар клинком неожиданно напавшего на меня сбоку ещё одного боевого пидораса и встречаю его прямым в челюсть.

От такого удара тот даже слегка теряет ориентацию в пространстве (а может и не только), а я пробиваю ему грудную клетку, через рукоять меча чувствуя, как ломаются его рёбра на входе и выходе клинка. После этого я выдёргиваю меч и позволяю телу просто осесть на землю.

GGWP ублюдки-балерины.

К тому моменту Ухтунг разобрался уже с последним, хотя в отличие от меня он получил несколько царапок, причём одна была на щеке. Практически достали, как посмотрю. Значит атакующий из него куда хуже, чем танк. В следующий раз впущу в кучу Винни-блять.

— Мне просто интересно, что мы штурмуем, — сказал я скорее для себя, чем желая получить ответ, пнув один из трупов. — Что блять за танцоры?

— Может местная охрана? — пожал плечами Винни-блять.

— Серьёзно? А я-то думал, что просто здесь стоят, подрабатывают. — Капитан очевидность дальнего плаванья. — В любом случае, это лишь значит, что мы на правильном пути.

Я бросил взгляд на вторую дверь, что вела куда-то дальше.

— Ладно, хватит звенеть яйцами. Идёмте.

Пропустив вперёд Юсуфа, мы вновь двинулись дальше. Но ушли не так уж и далеко, так как буквально преодолев коридор и спустившись по лестнице мы пришли, собственно, к месту, которое и являлось причиной нахождения именно здесь ячейки ануса.

Я и без Юсуфа услышал шум людей, звон бокалов, смех, выкрики и прочие признаки веселья. Но только после того, как он посмотрел на происходящее по ту сторону двери через замочную скважину, мы смогли понять, куда попали.

— Куча пьяных женщин и мужчин за столами. И поменьше обнажённых мужчин и женщин, что танцуют перед ними.

— Серьёзно что ли? — покосился я на него недоверчиво.

— Как есть, — пожал он плечами, а я в свою очередь потеснил его, чтоб лично убедиться в том, что он не бредит.

Нет, оказалось, что всё верно, это был такой своеобразный стриптиз бар для мужчин и женщин, где можно было поглядеть и на тех, и на тех. Но это только то, что я видел отсюда. Скорее всего, там куда интереснее, однако для этого надо открыть двери, чего я делать не хочу.

— Нам нужно туда, как понимаю я, — пробормотал Ухтунг.

— Так ещё и по закону подлости полюбас на противоположную сторону.

— Нас спалят, — сказал уверенно Винни-блять. — В такой одежде, забрызганных кровью, нас спалят.

— Я это и без тебя понял, — тихо ответил я, глядя, как перед замочной скважиной проплыла девушка в чёрном костюме зайчика (может уши и были настоящими), а вслед за ней мужик в таком же костюме, только розовом. — Так, у меня появилась гениальная идея, как не спалиться.

Да-да, у меня идея, пусть и не первого сорта, как хотелось бы моей команде. Но великие дела требуют великих жертв, как говориться. А в таких ситуациях выбирать не приходится.

На эти жертвы мы и пошли.

Нам потребовалось минут пятнадцать, чтоб вернуться на исходные позиции перед дверью, уже готовыми прорываться с боем и искать вход к главарю.

— Если что, остальные как ни в чём не бывало продолжают путь, действовать по обстановке, но стараться держать друг друга в поле зрения, — объяснил я им прописные истины на всякий пожарный. Ну мало ли, вдруг от подобного у них все мозги выбило.

Я оглядел свою беспощадную команду, одетую… в… новые боевые… костюмы…

Я хочу это развидеть. Мои глаза сейчас вытекут через жопу.

На Ухтунге было бальное обтягивающее платье, в которое он еле влез. Причём это был единственный костюм, в который он влез. Розовенький. А ещё его агрегат нереально выпирал сквозь тонкую ткань. Он вызывал не столько умиление, сколько подсознательный страх. Такого встреть в подворотне и научишься телепортироваться. Винни-блять оделся в тёмно-красный обтягивающий кожаный костюм для садо-мазо, который был куда лучше розового костюма. Юсуф переоделся у нас в рыжую белочку. А я в зайку. Тоже чёрненький, кстати. И костюм, увы, был слишком мал и смотрелся как на Ухтунге, слишком обтягивающе. Настолько, что, опуская взгляд вниз, мне казалось, что я голый, слишком каждый выступ был виден. Это всё потому, что костюмы эти рассчитаны на девушек, но никак не на парней.

Это пиздец, я даже не представлял, что нам придётся идти на подобное ради победы. Команда каких-то пидоров, серьёзно. Глянешь на нас со стороны и становится страшно, только не за жизнь, а за анальную девственность.

— Убейте меня, — пробормотал Ухтунг, поправляя своё хозяйство. — Если жена узнает… не быть мне добытчиком. Если вообще кто-либо узнает… я уйду в горы.

В горы, это то есть он уже оттуда не вернётся, найдя себе последнего противника.

— А Мамонте бы это понравилось, — тихо сказал Юсуф, оглядывая себя. — Она любит подобные игры.

— Можешь забрать с собой, когда мы отсюда выберемся, — разрешил я, поправляя на себе уши. — Пиздец, пусть нас никто не узнает, иначе от позора не отмоемся… Ладно, погнали, чего стоять.

И мы погнали.

Я и до этого унижался до потери пульса, так что мне не привыкать. Но это не значило, что мне подобное нравится. Я со страхом представляю, что будет, если меня увидят мои знакомые или ещё кто. Да вообще, если кто узнает об этом. Эти-то и слова не скажут, так как сами вон как одеты, но вот другие…

Мы вышли в зал, где играла заводная музыка типа канкана, пахло табаком, какими-то цветами и чем-то сладким. Благо здесь было не светло, такой приятный полумрак с оттенком красного, что настраивал на определённый лад и где можно было вполне пройти незамеченным. Мы тут же двинулись к противоположной стороне зала, аккуратно лавируя между столами и посетителями, стараясь сильно не оглядываться. Вещи мы упаковали в сумку, которую нёс сейчас Ухтунг.

Зал, где мы оказались, был достаточно богатым на первый взгляд, как и люди, что здесь были. Сероватая дымка клубилась под потолком, повсюду преобладал красный цвет, от стульев и скатертей до занавесок. По залу равномерно были раскиданы четыре больших подиума, освещённые красным светом, на которых танцевали обнажённые или одетые в костюмы мужчины и женщины. Такие же работники, одетые в костюмы из секс-шопа, ходили по залу как официанты или сидели рядом с гостями, развлекая их своим присутствием.

Причём пользовались популярностью как женщины, так и мужчины. Я лично видел, как бабы, уже слегка пьяные, бесстыдно хватали подкачанного мужика за промежность, смеясь и что-то ему говоря. Причём вели себя куда шумнее и развязнее, чем те же мужчины.

Мы довольно быстро добрались до середины бара, как вдруг нам навстречу выдвинулись двое охранников. У меня даже сердце ёкнуло. Однако… нет, они не смотрят в нашу сторону. Скорее просто проходят по залу, следя за порядком. Однако навстречу идти им было слишком небезопасно — не факт, что не спалят нас в этом наряде. Или могут увидеть новые лица и доебаться.

То же самое подумал и Юсуф, резко свернув в сторону, ближе к закрытым кабинкам, отделённым от остального зала занавесками, что шли вдоль дальней стены. Мы быстро-быстро двинулись вдоль кабинок, уходя от столкновения с прислужниками местной бандитской группировки, как вдруг…

— Эй! — меня довольно грубо схватили за локоть, буквально выдернув из нашей небольшой шеренги. — А где наш зайчик?!

Такой вопрос… был дико странным, учитывая то, каким обиженным тоном это было произнесено.

А выдернула меня из шеренги, собственно, такая молодая, избалованная на вид девушка, которая надула обиженно губки, словно говоря: я сейчас позову папика, и ты сильно пожалеешь. Вообще, я бы её с удовольствием вырубил и оттащил куда-нибудь, но прямо за её спиной была распахнута штора и на нас пялились ещё пять пар поплывших от алкоголя глаз. Причём все они были молодыми, словно золотая молодёжь моего мира.

— Эй! Мы заказывали зайку! Где наш зайка!? — её писклявый возглас привлёк нежелательное внимание двух ебаных охранников, что проходили мимо. Я краем глаза увидел, как они лениво скользнули по нам взглядом, однако всё же остановились, явно ожидая развязки, чтоб при необходимости вмешаться.

Вот же… зайку им захотелось… шлюхи…

— Идите, найдите, по плану или дома, — бросил я скороговоркой команде, после чего лучезарно улыбнулся девушке. Улыбнулся, потому что представил, как ломаю ей череп о ближайший стол как грецкий орех.

То, что я сказал команде, значило найти главаря и действовать по плану. Если что-то пойдёт не так, то встретимся уже на базе.

Девка затянула меня в кабинку, задёрнув шторы и скрывая от охранников, что потеряли к нам интерес. И я тут же попался в руки этим нажравшимся оторвам. У них тут просто фонило алкоголем и оставалось удивляться, с хуя ли они ещё на ногах стоят и говорят.

Едва я оказался тут, как одна из этих шлюх схватила меня за промежность. Я едва не ударил её. Хотя такое логично, там трогают баб за сиськи, здесь парней за промежность. Спасибо, что это хотя бы приятная девушка.

— Я поймала зайчика! — визгливо засмеялась она, после чего буквально потянула меня к себе. — Обними меня! Ик!

Едва я успеваю отделаться от одной, как меня утягивают ещё три пары рук, и я оказываюсь на мягком диване в роли живой игрушки, буквально зажатый мягкими, пропахшими как духами, так и алкоголем девками.

— Смотри, какой милый, он похож на учёного! — воскликнула одна.

— Подкачанный, — пальцы другой начали бегать по моей груди и прессу. — Смотри, какие мышцы, у моего суженого вообще всё гладко! Твёрдые!

Она постучала кулачком по моему прессу.

— Он кажется смутился! — воскликнул третья, буквально нависнув над надо мной. — Весь красненький! — Нет, дура, мне просто жарко. — А если так?!

И она уткнула меня в свои сиськи. Знаешь, у тебя брелок на груди, и он мне в глаз упёрся, что не очень приятно.

— Может вам выпить принести, прекрасные дамы, — отодвинул я от себя ту, что пыталась меня удушить сиськами, и быстро встал, понимая, что они мало того, что нажрались, так ещё и стали похотливыми и ебливыми из-за отсутствия нормального воспитания и понятия, как сдержанность. Они из разряда людей «нам все должны».

— Какое выпить! Мы можем напоить тебя сами! — в знак подтверждения одна из них вытащила закупоренную пока ещё бутылку из-под стола.

— Да иди сюда! — взвизгнула самая бойкая из них, которая меня и затащила. — Мы заплатили! Много заплатили! Нам сказали, что как скажем, так и сделаешь! Я приказываю тебе подойти ко мне! У меня день рождение! Мой отец…

И бла-бла-бла, и то что, если она скажет, я её вылижу, и если она захочет, она меня трахнет. Короче, типичная пьяная молодёжь. Но меня волновала не она. Я пальцем слегка сдвинул штору и увидел, как в нашу сторону топают охранники, которым, кажется, здесь мёдом помазано. Не угомонятся никак.

Окей, поиграем в госпожу пока.

— Как прикажете, — ответил я наконец на её тираду.

Та, получив положительный ответ, тут же выпятила грудь.

— Сел сюда! Между нами, быстро!

Ну и я сел. Вернее, едва коснулся кресла, как меня тут же вновь утянули и зажали телами. Укрыли собой ровно в тот момент, когда занавески едва дёрнулись и сюда заглянул охранник. Но, увидев радующихся девушек, исчез, словно никого и не было. Видимо её ругань привлекла его, однако теперь все довольны, все смеются, ему здесь делать нечего.

Ладно, переждём. Отсчитаю пять минут и выйду.

А одна из девушек тем временем схватила меня за щёки и растянула их.

— Он такой смущающийся, это так мило! — Блять, я ненавижу слово «мило». Есть один человек, который говорит так же, и я бы ему с удовольствием сделал больно. Через восемь месяцев, кстати, этому человеку будет больно.

Они меня тискали, называли нецелованным учёным, всё представляли себе, что совращают невинную кровь и так далее. Напоминало, когда во всяких таких заведениях девушки притворяются скромняшками, у которых никогда ничего не было, но которые скачут на хуях похлеще бывалых. Плевать, какой ты на самом деле, главное, чтоб обёртка давала нужный настрой.

Две бабы так вообще хитро переглянулись, подмигнули друг другу, одновременно стянули верхнюю часть платьев, оголив сиськи, и зажали мою голову между ними, после чего рассмеялись. Я уверен, что многие из их окружения мечтали о подобном, не в силах представить, что те на подобное способны, однако…

Извините, я уже наебался.

— Наверное и груди никогда не видел?

— Первый раз так, да?

Вы себе льстите, девушки. Даже одно то, что я якобы работаю здесь, говорит о том, что я сисек насмотрелся и нащупался до конца жизни. А учитывая мой реальный опыт, то вы даже не представляете, сколько у меня было этого в жизни. Чего Мамонты грудь стоит.

И пока эти две дуры зажимали меня своими буферами, одна вообще тёрлась промежностью о мою ногу со слегка закатившимися глазами, уже конкретно в стельку пьяная. Ещё две щупали меня там, куда ручки цивильные девушки не суют.

Шестая села мне на живот и о чём-то смеялась с теми двумя. Меня обложили со всех сторон. Это была мечта любого ОЯШа. Блин, это была и моя мечта!

Два года назад, когда я был спермотоксикозником.

Сейчас я как-то не горю по подобному. Если есть настроение, то окей, но не больше. Пусть меня и окружают похотливые красивые девушки, которые напились настолько, что надави немного, и я смогу их всех трахнуть, причём с их же позволения, но чот как-то не тянет.

Одна из них вообще взяла мою руку и засунула себе в штаны прямо в щель, а из-за сисек я не видел, какая из них. Другая наконец оторвала сиськи от моего лица и начала меня целовать, пока другая хохотала как сумасшедшая. На моих глазах та, которая натёрлась об мою коленку, сейчас пила прямо из горла, после чего медленно сползла на пол и там с другой девкой начала о чём-то болтать.

Ещё пару минут и мне стало здесь неуютно. Как от слишком развязных девиц, которые явно перегибали палку, так и оттого, что моя команда шляется где-то, и я не могу даже примерно сказать, где именно. И у меня возникает такое неприятное ощущение, что если я отсюда не свалю, меня точно выебут. Не то что я против, однако не в данной ситуации. Надо было как можно быстрее валить за своими. К тому же мои пять минут только что истекли.

Глава 345

Закончив с той, что получила от меня порцию ласки и теперь прикладывалась довольная к бутылке, я мягко оттолкнул от себя женское тело, стараясь при этом их не обидеть. Та девушка недоумённо посмотрела на меня.

— Тебе не нравится моя грудь?

— Очень нравится! — улыбнулся я, поцеловал её в губы и встал. — Потому позволь мне отлучиться.

— Куда?! — тут же встрепенулась именинница.

— Переодеться. Не подобает к имениннице заявляться зайчиком.

— Но мне нравятся зайчики! — надулась она обиженно. Девушки пьяными могут быть такими милыми, пиздец просто.

— Тогда понравится и другой костюм, куда более крутой, чем этот, — подмигнул я ей.

— Ну… ладно… Только смотри, возвращайся как можно быстрее! У меня отец важная шишка! — заявила она с гордостью.

— Непременно, — подмигнул я и вышел из этой кабинки.

Прошло пять минут, а ощущение, что я провёл там целый час.

Я не терял времени даром. Едва почувствовав свободу, я тут же спокойным, но быстрым шагом двинулся вслед за моей командой к противоположной стороне, ловко огибая гостей, официантов и умудрившись разминуться с охранниками, которые продолжали лениво прогуливаться по залу, словно тени.

Дойдя до противоположной стороны, я тут же взглядом наткнулся на дверь, единственную здесь, что как бы намекало. Если моя команда и ушла дальше, то точно через неё. В крайнем случае я смогу вернуться обратно и поискать другой вход.

Толкнув дверь, я как ни в чём не бывало прошёл дальше и попал в небольшой такой технически коридор, заставленный ящиками. Здесь было заметно светлее, но не так, чтоб невозможно было спрятаться в тёмном углу или за коробками около серой стены.

Первое, что попалось мне на глаза, это капли крови. Всего несколько и у самых коробок, но они были, причём свежие. Я проследил за этими едва заметными следами насилия, что вели к большой деревянной коробке. Открыл крышку, увидел свёрнутый в позе эмбриона труп, залитый кровью.

Сука, а вместо трупа нельзя было мне одежду оставить?! Нет, серьёзно, предлагаете мне бегать в костюме мальчика-зайчика?! К тому же оружие… Я немного полазил, стараясь не пачкаться, и выудил дубинку. Ну тоже вариант при неимении лучшего, сломать несколько ебальников мне вполне хватит.

Закрыв крышку ящика, я отправился навстречу приключениям до ближайшего перекрёстка. Налево или направо? Хм… Я прав, значит направо!

Исходя из такой логике я пошёл по правому коридору и упёрся в дверь. Самую обычную дверь, за которой…

— Бля…

Передо мной открылась чудесная картина на мужика, прикованного к такому крестовому распятию, всего в красных отметинах от ударов ремня и с диким стояком. А учитывая комнату, которая буквально вся была увешана инвентарём для БДСМ, сомнения, куда я попал, отпали практически сразу.

Но даже не это меня смутило, если быть честным.

Куда больше на меня подействовали мужики в кожаных масках с плётками в руке и шариками во рту. Они так посмотрели на меня, типа тоже хочешь?

— Оуч… я… прошу прощения…

— Да ничего страшного, зайка, — весело ответил привязанный мужик, несмотря на то что весь был в следах от плети, причём некоторые кровоточили. — Хочешь к нам?

— Да нет, я… плохо переношу боль, — пробормотал я, словно белая школьница перед чёрными гангстерами. — Я тут ищу кабинет главного просто…

— А, директора этого чудесного места? — прогудел один из кожаных масочников, вытащив шарик изо рта. — Так дверью вы ошиблись, молодой человек. Вам нужно было повернуть налево, там до упора к двери и по лестнице вниз. И там уже через зал как раз к кабинету директора. Он обычно сидит на балконе, что в зале.

— Оу… э-э-э… спасибо… — пробормотал я слегка охуевший от такого интеллигентного ответа отстоль… жутковатой личности.

— Да не за что, молодой человек, — кивнул он. — Когда вы будете уходить, не могли бы закрыть дверь до щелчка, если вас это не затруднит?

— Да-да, конечно…

Я ретировался нахуй. Так, боевые пидорасы мне попадались, теперь интеллигентные садо-мазо тоже… Сегодня прямо день неожиданных встреч. Ещё бы найти своих и вообще шикардос будет.

За дверью, как и сказал мужик, была добротная каменная лестница, выглядящая древней настолько, насколько это вообще возможно. По моему предположению, здание театра стоит на каких-то катакомбах, теперь переоборудованных под нужды банды. И это как раз-таки один из входов в него.

В самом низу около двери валялись костюмы балерины и кожаный. Видимо здесь они переоделись в нормальную одежду, только… Какого хуя они не подождали меня?! Блять, просто взяли и ушли, а Патрик типа разгуливай в заячьем костюме! Могли хотя бы одежду оставить мне! Вы ебанулись в конец?!

Ублюдки…

Так, ладно, судя по шуму за дверью, там ещё один зал для отдыха. Надо просто опять прогуляться между столами и всё. Учитывая то, что официанты ходят в точно таких же костюмах, а свет очень тусклый, проблем это мне не добавит, я не сильно буду выделяться. Жаль только, что здесь нет замочной скважины и не глянуть, куда мне сейчас двинуться сразу.

Так, ладно, на месте определюсь, а сейчас погнали.

С этими мыслями я приоткрыл дверь… и быстро закрыл её обратно.

Дело в том, что там был не ресторан с интимной атмосферой, нет. Там был хорошо освещённый игровой зал со столами и кучей народу. Все в костюмах, важные, весёлые. Я там явно буду выбиваться своим нарядом. Очень сильно выбиваться. Кажется это два разных заведения под одной крышей. Кто хочет азартных игр, то им сюда. Интимной обстановки и развлечься — наверх.

Я, закусив губу, посмотрел сначала на дверь, а потом на лестницу. Вернуться обратно или идти дальше? Можно с позором, собирая всеобщие взгляды, пройти по игровому залу. Да, это будет сокрушительное унижение, но вряд ли кто запомнит моё лицо, только парня в дико обтягивающем женском одеянии зайчика.

С другой стороны, можно вернуться, найти одежду и переодеться. Вот только где именно… Хотя я могу вырубить охранников и взять одежду у них. Они вообще мне не проблема, я спокойно уложу двоих, троих или четверых.

Однако мои планы изменились за доли секунд.

Причина была в том, что я почувствовал какое-то волнение. Необъяснимое волнение, которое заставило стучаться моё сердце быстрее, как перед каким-то ответственным моментом, хотя мгновением раньше всё было спокойно.

Это было очень странно и несвойственно для меня, но чувство не было незнакомым.

Это была интуиция.

Что-то не так. А не так может быть что-то только с моей командой. Что-то происходит там, где-то на другой стороне зала, и ничем хорошим это им не светит. Понять это было несложно, если учитывать слова садомазохиста. Зал наполнен людьми, значит там вряд ли что-то будет происходить. А на другой стороне босс. Видимо они уже там. И пока я буду тут стонать и плакаться насчёт костюма, кто-то вполне может лишиться жизни.

— В пизду и нахуй, — злобно прошипел я.

Ничего, это не позор, это лишь мелкое неудобство. Я лучше буду посмешищем, чем чмошником, которого волнует, как он выглядит, больше, чем жизнь его людей.

По крайней мере я так себя успокаивал, когда открывал дверь.

Зал сначала встретил меня весёлым гамом. Люди совершенно не обращали на парня в обтягивающем костюме внимания. Однако стоило мне пройти одну треть, как режим невидимки спал. Сначала один посмотрел на меня, потом другой, третий, пятый, десятый… Один другого толкнул в бок локтем, другой кивнул головой, девушки начали шептать подругам на ухо. Волна прошлась по залу словно от камня, брошенного в пруд. Многие уже просто поворачивались ко мне, видя всеобщее внимание в мою сторону.

На мгновение в зале стало куда тише, но вот пара секунд и шум вернулся. Вернулся вместе со смехом, улыбками и не самыми приятными фразами, которые я слышал в свой адрес.

Одно утешает — я вижу их в первый и последний раз.

Да-да, надо мной смеялись. Как смеялась тогда Клирия. Моя самооценка была похожа на экономику моей страны, когда был первый скачок нефти вниз.

Прямо передо мной сверху был небольшой балкон, с которого открывался вид на всю игровую зону и на котором сейчас никого не было. Прямо под ним же была дверь, где тоже никого не стояло. Хотя я готов поставить все свои деньги и заячий костюм, что там час назад полюбас стояли охранники.

Я дошёл под всеобщими взглядами до неё, уже вообще никак себя не чувствуя и не имея никаких желаний кроме как сдохнуть, и, не раздумывая, вошёл внутрь.

Ответ на вопрос, где охранники, валялся прямо за дверью в луже крови. И сука ни единого меча, только дубинки! Что за невезение! Вооружив вторую руку деревянным блюстителем правопорядка, я двинулся дальше, всё больше предчувствуя беду.

И ведь не ошибся!

Прошёл по коридору, свернул влево и увидел, как наверху лестницы, что вела на второй этаж, человек пять ломятся в запертую дверь. Теперь я понимаю, почему заволновался так. Моих пездюков атакуют.

Ну… тогда моя очередь?!

Засунув две дубинки себе за шиворот и освободив руки, я сложил их вместе и…

Познакомьтесь с фаерболлом, суки!

На нахуй! И шар сразу врезался в двоих буквально швырнув их на впереди стоящих.

Всё внимание теперь переключилось на меня. Я сразу начал создавать по огненному шарику в каждой руке, буквально закидывая уёбков, словно камнями. Это некритично, но больно. Хотя попади такой в лицо, и ты недееспособен.

А ещё я ошибся — их не пять, их девять. И если от них заперлись мои, то они точно семидесятники или около того.

И они бросились ко мне… с мечами. Ладно, не страшно.

Продолжая закидывать подступающих фаерболлами, я отступал. Ну идите сюда, пидоразы, сейчас вас пустят на мыло.

И когда расстояние между нами сократилось до минимума, я схватился за дубинки и бросился вперёд.

Узкий коридор и длинные мечи против коротких дубинок. Теперь я не жалею о своём выборе.

Пригнулся, пропуская удар, и тут же ткнул дубинкой в морду одному. Пригнулся во второй раз и ударил в кисть вышибая меч у второго. Пнул первого в пах, заставляя загнуться, подпрыгнул и, воспользовавшись им как трамплином, нырнул в самую гущу.

Слишком узко для них и слишком неудобно для мечей.

Приземляясь, вбиваю дубинку в голову одному, удар с локтя противнику за спиной, и пинок с ноги впереди стоящему. Быстрые удары по толпе спереди и тут же пригибаюсь, пропуская размашистый удар над головой. Разворачиваюсь и ударом дубинки ломаю уроду локоть, после чего пинаю в колено, ломая его в обратную сторону.

Вновь разворачиваюсь лицом к противнику и ухожу в бок, пропуская колющий удар. Но гад, не останавливаясь, просто пригибается и врезается в меня, таща перед собой.

На с локтей прямо по спине и плечам!

Удар, второй, третий, пока мои ноги не касаются вновь земли. И тут же коленом ему в ебало и пинком в грудь в наступающих.

Меня Мамонта пиздила всегда безбожно, как и Ухтунг, никогда не зная жалости в тренировках. Клирия всегда следила, чтоб мне не давали спуску, говоря, что от этого зависит моё выживание. Потом уже я тренировался с несколькими, чтоб знать, как действовать в таких ситуациях. Меня учили не драться и не бороться. Меня учили убивать. Без жалости, без раздумий, на автоматизме. И этот коридор — подарок небес, где так узко, что они больше мешают друг другу, чем помогают.

И я вновь беру разбег и с прыжка пробиваю первому, уворачиваюсь и беру его шею в захват. Кувырок и с ноги по ебалу другому. Дёргаю рукой и ломаю шею гаду. Отражаю удар одного противника дубинками в сторону и тут же их ударами отвожу другой тычок меча в меня. Сразу же обрушиваюсь ударами на нападавших, быстро-быстро, словно играя на барабанах, лупя их дубинками. Они пытаются прикрыться, но я тут же бью туда, где не защищено. Разворот и пропуск тычка со спины, и тут же удар дубинки по голове противнику. Он врезается в стену, сползает по ней вниз, вытирая лицом, а я ударом просто раздавливаю её как арбуз.

Позади никого…

Противник с пола бросается ко мне, но я с ноги принимаю ублюдка. Нет, не вырубил; он же в свою очередь обхватил меня за торс, не давая сдвинуться с места. А сзади уже замахиваются мечом и… Я долблю воздушной волной в гада, что меня схватил. Его отбрасывает в противоположную сторону, а я улетаю в толпу, сбивая их как кегли. Делаю кувырок назад, вставая на ноги, и тут же бью что есть сил в шею противнику, которого повалил, дубинкой.

Хруст, и он оседает обратно на пол.

Вижу только двоих и ещё один пытается встать у дальней стены.

Ну идите сюда…

Взмах мечами, и практически оба удара я парирую простыми ударами дубинок по ребру мечей, отклоняя их. Сокращаю дистанцию и начинаю молотить гондонов. Они отступают под градом беспрерывных ударов и моим напором. Кто-то хватает меня за ногу, и я на мгновение отвлекаюсь, без всяких раздумий наступая уроду на шею. Это был чувак со сломанным коленом и локтем, каким-то образом ещё желающий сражаться.

Вновь оборачиваюсь к нападавшим и начинается череда ударов. Я их все парирую, не принимая в лоб, так как сломаю дубинки. Удар-отбил, удар-отбил, удар-отбил и так до бесконечности этих долгих секунд. Я лишь отвожу взмахи противников в стороны, отчего их мечи звенят о стены, выбивая искры, ловлю момент, выпускаю дубинки из рук и…

Молния!

Их от такого разряда парализует, и они замирают. Мне пришлось влить немало энергии в это. Чем выше уровень противника, тем больше у него сопротивляемость к подобному и тем больше надо вливать сил. Я бросаюсь к врагам, хватаясь за лезвия их мечей, и направляю острия им прямо в горло. Едва разряд отходит, давая противникам возможность двинуться, как я бью ладонями по навершиям и буквально вбиваю им их же мечи прямо в горла.

Остался последний. Я даже не беру оружия, идя на него с кулаками. Он пытается принять драку, но куда ему до меня. Он просто вышибала. Спарринги с Ухтунгом, стражницами и многими теми, кто обладал этим навыком, меня многому научили. Пропускаю удар мимо и хуком бью в висок. Тут же с колена в корпус, заставляя его согнуться, после чего ударом в затылок отправляю его в нокаут.

Кажется… это был последний.

Перевожу дух и быстро оглядываюсь.

Сердце бешено колотится от адреналина и нагрузок так, что стучит не то что в голове, в самом сознании.

А в коридоре даже крови нет, лишь трупы. Ну или почти трупы. Я вновь прохожу через место побоища, идя к лестнице и каждому наступая на шею, слыша удовлетворённо звук ломающихся позвонков. Попутно подбираю по мечу в каждую руку. В реальной жизни так ими орудовать невозможно, однако здесь, где ты перекачан и можешь контролировать каждое движение, это становится реальностью.

Да в этом мире даже рубя обратным хватом можно убить, когда в реале ты максимум порежешь противника, если удержишь меч.

Что ещё лучше, на мне ни царапинки. Даже капли крови нет. Возможно, это были сороковые, как знать, но вряд ли бы от них тогда стали прятаться мои люди, если только там не всё так плохо. Мне кажется, что причина их проигрыша в другом.

Будь ты хоть сто раз перекачан в лвлах и имей отличные статы в том же одноручном оружии, ни разу не дравшись и не имея базового опыта, ты нихуя не сделаешь. Они, возможно, и были семидесятыми, однако совершенно не были воинами. Обычные гопники и вышибалы, равные мне по силе.

А учитывая мой опыт против их, я с ними был на равных. Если не сильнее в каком-то плане.

Теперь же надо проверить, что с моей командой, которая не только не подождала меня, так ещё и облажалась, давая противнику возможность выебать себя в зад. Я, не теряя ни секунды, поднялся по лестнице к двери и сам попробовал её.

Нет, глухо, её не открыть. Тогда может…

Ох, и не зря же я сэкономил силы на магии, знал, что пригодятся. Прислонив мечи к стене, я коснулся ладонями двери и выдавил в руки ещё маны. Мне просто необходима магия ветра, которая…

БАБАХ!!!

Которая будет мне тараном.

Тук-тук, друзья мои. Ваше подкрепление в виде аннигилятора прибыло.

Глава 346

Дверь вырвало с корнем, словно сработала не сила ветра, а настоящий таран. Хотя по сути это и был таран, просто воздушный и под большим давлением. Добро пожаловать в мир магии, где, если знать принцип, можно сделать всё что угодно.

Последняя преграда между мной и командой вылетела как пробка, перелетела всю комнату, врезалась в диван и буквально разлетелась вместе с ним в щепки об каменную стену. Я влетел следом с мечами наперевес и…

Нет, ничего особенного.

Винни-блять и Юсуф стояли, направив клинки в мою сторону. Однако поняв, кто перед ними, заметно расслабились и выдохнули.

— Это вы… — пробормотал Винни-блять с видимым облегчением.

Я обвёл комнату взглядом и увидел недостающего члена команды, который сидел у стены. Ухтунг, тяжело дыша и зажав рукой рану на животе, тоже выражал своей звериной мордой облегчение. Только вот…

— Какого хуя он ранен?! Что вы тут вообще делаете?! — я начал кипятиться почти сразу.

— Верёвку, — тихо отозвался Юсуф. — Хотели спуститься с балкона, пока те ломились в дверь, — кивнул он на проход за моей спиной.

— Так какого хуя вы их не убили?! Вас же было трое! А я один всех перебил!

— Мы бы не успели, — ответил Винни-блять. — Если бы они попали в комнату, нас бы окружили и всё. В коридоре сражаться легче. Мы бы встретили их в узком пространстве, но напоролись на охранников, которые нас и задержали, — кивнул он на два трупа.

Пиздец да и только. А ещё семидесятые уровни.

Не долго мешкая, я в два шага оказался рядом с Ухтунгом, сдёрнул занавеску и очень туго перебинтовал живот, после чего поспешил закинуть его себе на плечи. В таком деле каждая секунда становится на вес золота, а мы и так тут задержались и наделали шума.

— Так, руки в ноги и убегаем, здесь может стать очень жарко, — отдал я приказ. — Юсуф, ты ведёшь, Винни-блять — сумка с вещами. Я потащу Ухтунга.

— А ваша одежда? — спросил Винни.

— Хуй с ней, нам надо сваливать. Всё, теперь ходу!

Пока я переоденусь тут, уже может примчаться подмога. Потом, как уйдём, и буду переодеваться. Хотя Ухтунгу так тяжело, отчего боюсь, что даже потом времени уже не будет. Резво собравшись, мы двинулись через коридор, заваленный трупами, подальше отсюда.

— А какого хуя вы попёрлись без меня? — поинтересовался я, спускаясь по лестнице. — Какой был уговор, напомнить?

— Мы встретили охранника и избавились от него, после чего испугались, что сейчас могут поднять тревогу из-за списка в статах, — ответил Юсуф. — Потому выдвинулись сюда за целью.

— И взяли его? — спросил я, совершенно позабыв о первоначальной задаче. Могли бы и так, без конечной цели случайно уйти.

Юсуф кивнул на большую сумку.

— Он там. В отключке.

— Но не только из-за охранников так облажались мы, — прохрипел Ухтунг на моих плечах тяжело дыша. — Здесь был ещё один, общался с боссом он и дал троим отпор нам как ни в чём не бывало, после чего просто скрылся, с балкона спрыгнув.

— Но когда я выглянул за ним, того уже и не было. Он словно испарился, — закончил историю Винни-блять.

И вы только сейчас мне об этом сказали?! Хотя вы же и не знаете, какие проблемы могут нас преследовать.

Что-то не нравится мне это. Не нравится в первую очередь потому, что такое вот неожиданное появление и исчезновение характерно только для одних моих знакомых, с которыми я бы предпочёл не пересекаться ни сейчас, ни потом.

— Он больше не появлялся?

— Нет. Но мы не можем быть в этом уверены.

Блять… это пиздец как плохо. Вполне возможно, что скоро сюда нагрянут друзья этих хранителей или собственная служба безопасности.

— Так, дай-ка мне мои вещи, — сказал я, немного пыхтя от тяжести орка.

Когда мне протянули их, я тут же выудил револьвер и горстку патронов для него на всякий. Мечом с Ухтунгом на плечах не помахать, а вот стрелять вполне смогу.

Мы вышли в зал, где весёлая толпа, завидев нас, начала затихать. Ну да, мальчик-зайчик тащит на себе огромного орка-воина. Зрелище не из привычных.

— Уходим через главные двери, Винни-блять, сумку мне, сам с Юсуфом вперёд на зачистку. И только аккуратно! Я ещё вас живыми жёнам должен вернуть.

Те кивнули и быстро ринулись вперёд, пока я тащил на себе целых два тела. Нелегко, да, но никто и не говорил, что будет просто. Особенно мне с моим везением и удачей. Я спокойно и без приключений преодолел зал, вышел к главному ходу и двинулся по коридору. Здесь мне попались сразу четыре трупа охранников с колотыми ранами. Едва прошёл дальше и ещё два трупа. После этого была лестница, слава богу не длинная, и вновь коридор.

— В другой ситуации я бы смог идти сам, — слегка извиняющимся голосом сказал Ухтунг. — Ноги не двигаются.

— Да помолчи ты, — бросил я. Но тут же сам спросил. — Это тебя тот чувак, что пропал, покоцал?

— Да. Он был чрезвычайно быстр. Мы попытались зажать в угол его, чтоб убить, но он ловко ушёл от нас. А потом два охранника пришли на помощь, хотя всё зачистили и проверили мы. И в этот момент меня ранил и скрылся он. А нам достались эти дилетанты.

— Простые какие-то дилетанты.

— Уровень высокий у них, но не воины они. Поднялись за счёт убийства слабых, — презрительно сплюнул Ухтунг.

— Понятно.

Мы поднялись ещё выше и наконец вышли к двери на улицу. Здесь были ещё трупы и Юсуф с Винни-блять, которые оглядывались.

— Никого, — отчитались они.

— То, что мы не видим этих пидоров, не значит, что их нет, — вернее одного хитрого и юркого пидораза. — Вы двое, вперёд как разведка передо мной, я с телами сразу за вами.

— Может сумку… — начал было тихо Юсуф, но я его перебил.

— А если хуй вернётся? Так же с сумкой будешь отбиваться?! Ходу!

Они вполне неплохо сражаются, так что пусть идут первыми. А у меня есть револьвер на крайний случай. Они пользоваться им не умеют, зато я могу стрелять из него, даже держа на себе Ухтунга и босса в сумке.

Мы бежали по улочкам, стараясь держаться подальше от главных дорог, всё дальше и дальше уходя с места преступления. Люди ещё не скоро поймут, что за бойня была в десятке метров от них, никто не зайдёт в тот коридор в ближайшие часы. Значит у нас было достаточно времени до момента, как за нами пустятся в погоню. А слухи о том, что случилось с бандой этих анусов, не дойдут до Эви благодаря Констанции.

Я гений! Да, ну похвалите меня! Эх, вечно меня никто не ценит… Вот заставляют таскаться по самым злачным местам, убивать и крушить, но спасибо никто не скажет. Все только ненавидят и видят во мне монстра. Зато, когда закончу всё, свалю нахуй подальше. Может один, но, скорее всего, заберу своего ребёнка у этой злобной суки.

Да-да, мне ребёнок важен, просто потому что он мой. А вот Клирия… Не знаю, лишать мать ребёнка — это не очень. Но и жить с ней тоже то ещё удовольствие. Я знаю, что она будет пробовать дистанцию между нами на прочность, стараясь стать кем-то большим, чем мы есть. И дело тут не только в том, что ей больше никто не подойдёт. Зная Клирию, она бы жила с ребёнком и одна спокойно, если не с радостью.

Но Клирия держится за прошлое. Она один раз опробовала счастливую жизнь с тем солдатом и теперь надеется вернуть это назад, даже не понимая, что уже ничего как прежде не будет. Даже если исключить ошибку, во мне Клирия хочет увидеть другого человека. И при всем этом бессмертии, тот человек всё равно умер, когда умерли его воспоминания и привычки.

Мне даже в какой-то степени жалко её. Она просто без шансов мечется то ради того, чтоб вернуть человечество на путь истинный, то ради того, чтоб хотя бы самой стать немного счастливой, пытаясь вернуть то, что потеряла в прошлом.

Мы даже похожи этим. У нас ничего нет, у нас всё отобрали, но мы упорно боремся за мечту и пытаемся обрести хотя бы немного счастья.

Эх… было бы у нас счастье, у каждого и даром… Вот, например, сейчас, чтоб мы могли добраться спокойно до дома с помирающим Ухтунгом.

Но нет, вон за нами уже следует уёбок, который никак не может оставить нас в покое.

Причём он перегородил нам дорогу в таком гордом одиночестве, словно говоря, что не боится нас. Ну вот нельзя просто отвалить? Надо обязательно нас преследовать и мешать? Хотя с другой стороны, мы могли бы привести хвост, так как этот слишком уж незаметно за нами следил, раз даже Юсуф не заметил его. Ну полюбас это тот же самый, что и набил морду Ухтунгу.

Я вскинул револьвер, готовый разрядиться в ушлёпка перед нами в то время, как Винни-блять и Юсуф уже направили клинки в его сторону, но никто толком так и не успел ничего сделать. Так молниеносно он скользнул, что даже мои не успели толком среагировать. Вернее, не успел Винни-блять, который едва не лишился головы. Его спас Юсуф, который благодаря реакции и возможно перкам метнулся тому навстречу, скрестив клинки с противником.

Лязг металла и даже искры от удара и бедного Юсуфа отбросило назад, словно в него влетел грузовик.

— Так, нам уйти не дадут, как я понял, — пробормотал я, скидывая с себя Ухтунга на землю, чтоб не мешался.

Теперь нас трое против одного, если сейчас Юсуф сможет встать на ноги.

Сейчас бы выпятить грудь, сделать героическое лицо и крикнуть: бегите, спасайтесь, я вас прикрою, но…

Ага, щас! Пусть со мной сражаются! Я не герой, я не скажу подобного. И один точно не вытяну такого противника. Зато втроём, с револьвером и магией у нас есть все шансы убить этого засранца. Только…

Я быстро оглянулся, однако больше никого не увидел, хотя интуиция попискивала, что где-то здесь есть ещё один персонаж-розбiйник, но он почему-то наблюдал. Наблюдал за нами, не пытаясь предпринять ничего.

Проверка?

Вполне возможно, что смотрят, как мы справимся. В любом случае, нам остаётся только сражаться или сдохнуть, играя по навязанным правилам.

Хранитель отступил, получив отпор в то время, как Юсуф быстро поднимался на ноги. Ну хоть ранен не сильно, и на том спасибо.

Я вышел в первый ряд, встав слева от Винни-блять, Юсуф встал левее меня. Этакая троица против настоящего розбiйника. Есть ли у нас шансы? Есть, если навалимся разом, и нет, если он нас разделит.

Секунда затишья прошла незаметно. Хранитель сорвался с места в одно мгновение. Не было никакой пафосной минуты, когда мы оцениваем противника, не было пафосных речей и подколок, которые показывали нашу крутизну. Нет, здесь все собрались только с одной целью — убить друг друга. Незачем тратить время на остальное.

Хранитель двигался так быстро, что было тяжело уследить за ним, и выбрал как цель он Винни-блять. Однако тот уже был готов и встретил удар в лоб, но даже с такой защитой его слегка оттолкнуло. Его ботинки подняли небольшое облачко пыли, скользя по земле. И тут же враг отпрыгнул назад и ринулся вновь вперёд.

Секунда, он резко уходит от удара Юсуфа, где пытаюсь подловить его уже я стреляя. Два хлопка, но он умудряется отбить одну из пуль, а другая проходит мимо. И это в прыжке от Юсуфа. Но вот он на ногах и вновь становится чертовски быстрым, и ещё два выстрела ловят только молоко, когда хранитель просто резко дёргается в сторону. Обходит по дуге товарищей, двигаясь уже ко мне. И когда Юсуф пытается его перехватить, двигаясь наперерез, уёба мгновенно меняет траекторию и просто проскальзывает между Винни-блять и Юсуфом ко мне. Прыжок и…

Молния, пидор!

Не сильный разряд, но достаточный, чтоб на мгновение парализовать его. Его хватило бы обычному человеку, но тут одни высокоуровневые монстры. Два выстрела достают его в полёте, но ни один не достигает его головы, я от бедра на такой скорости просто не могу нормально прицелиться. Чудо, что вообще попал в него.

Пятидесятый калибр не мог его не остановить, и того просто отбрасывает. Он падает на спину и делает кувырок назад, в то время, когда я закидываю патроны в барабан. Два ранения у ублюдка — одно по касательной по животу, другое попало ему прямо в правую часть груди. От такого выстрела люди дохнут, но… у него, кажется, броня. Судя по тому, как он дышит, пуля его почти достала.

И едва перезарядившись, я тут же разряжаю половину в него, заставляя двигаться. И тут же наперерез ему прыгает Юсуф, пытаясь остановить для моего прицельного выстрела. Куда медленнее, он скорее пытается замедлить гада и прикрыть меня от прямого столкновения, чем коцнуть. И едва обменявшись ударами, в бой вклинивается Винни-блять, принимая половину ударов и прикрывая Юсуфа. А я бью хранителя фаерболлом, прерывая его град ударов и заставляя отойти.

Хранитель вновь пытается зайти с удобной ему стороны, но выстрелами я мешаю ему это сделать, заставляя двигаться хаотично. И практически сразу бью магией, пуская в него булыжники, от которых он уворачивается, и сталкивается с Юсуфом, который всячески пытается ему преградить путь.

Надо его зажать. Или заставить остановиться, чтоб у меня была возможность выстрелить прицельно, так как при таком движении я банально не поспеваю за ним. К тому же хранитель постоянно прыгает среди моих соратников, понимая, что так обезопашивает себя. И хоть я пытаюсь обойти его, гад каждый раз встаёт так, что между нами оказывается кто-то из моих.

И зажать… это легко сказать. Учитывая то, что хранитель только что отпрыгнул назад, увернувшись от выстрелов и ударов мечом, на стену, оттолкнулся от неё, сделал сальто и оказался прямо за спиной Винни-блять. Нашего танка от смерти спасло только то, что наш скрытник успел закрыть товарища.

Закрыть собой.

Хранитель делает несколько взмахов мечом и его оттесняет Винни-блять. А вот Юсуфу кажется укоротили руки. Тот отшатнулся в лёгком шоке, заливая землю кровью, когда Винни-блять принял несколько ударов, закрывая собой товарища.

Я вновь выстрелил несколько раз, и тот ушёл, быстро, рывками, словно телепортируясь на маленькие расстояния. И пусть я замечал все его движения, поспеть мне за ним не удавалось. Вот он обходит неповоротливого Винни-блять, отталкивается от стены и в прыжке вытягивает меч, метясь в раненого Юсуфа.

А через долю секунды их просто разбрасывает в разные стороны моей магией ветра.

Юсуф, разбрызгивая кровь обрубками рук отлетает в стену, хранитель, сделав двойное сальто, становится на ноги в нескольких метрах, и бросается уже на Винни-блять, ни на секунду не остановившись. Он идёт зигзагом, и я три раза промахиваюсь, прежде чем тот нападает на нашего единственного танка.

Резко дёргается в сторону и наносит удар как-то сбоку. Винни-блять с великим трудом поспевает отбить удар, а тот, вновь отпрыгивает и штурмует его уже с другой стороны. Наш танк умудряется отбить ещё одну атаку, а вот третью пропускает, и я вижу, как брызгает кровь в разные стороны. Но именно в этот момент мне удаётся его наконец подловить.

На каждого есть управа, даже на такого вот ловкача, который думает, что он тут самый сильный. Особенно когда двоих ему уже удалось свалить, и пидор думает, что теперь дело за малым. Другими словами, теряет бдительность.

В следующий раз, когда он начинает двигаться к Винни-блять, намереваясь его добить, но так, чтоб поставить его между мной и собой, я применяю магию земли. Ненавижу её, так как она сука сложная, но мне в этот раз всё удаётся с первого раза.

Всего один единственный булыжник из мостовой поднимается на немного прямо перед хранителем, и этого становится достаточно, чтоб тот тупо споткнулся. Споткнулся и полетел уже по известной мне траектории. Вслед за этим в него летит молния. Вся оставшаяся мана идёт на заряд этого разряда, и подобного хватает, чтоб обездвижить его. А вслед за этим в его тушку, летящую как снаряд, ложатся сразу шесть пуль.

На этот раз ему уже было не увернуться. Будь ты хоть двухсотым, не имея нужного перка, тебе не отбить пулю. А тут шесть, ещё и споткнувшись, оказавшись в той ситуации, когда несколько долей секунды ты оказываешься беззащитен и полностью парализован.

Получив свою целительную долю свинца, засранца отбрасывает назад. А я очень быстро уже натренированными движениями заряжаю барабан. Не зря тренировался всё это время, да и ловкость позволяет вытворять чудеса. Всего мгновение, и он получает ещё две пули, но уже прицельно и прямо в голову, чтоб наверняка. Его черепушка взрывается весёлым фонтаном, словно взорвавшийся спелый арбуз, забрызгивая мостовую кровью, костями и мозгами.

И едва я успеваю выдохнуть, как голос новой проблемы раздаётся за моей спиной, откуда-то сверху.

— Ну во-о-от. А я же говорила, что нарушать правила за-пре-ще-но.

Видимо кто-то сегодня свыше упорно не хочет, чтоб я выжил.

Глава 347

Я резко оборачиваюсь, ловя на мушку фигуру на карнизе. Она не пытается прятаться, не пытается скрыться или напасть. Просто сидит на краю, свесив ножки и болтая ими. Я могу выстрелить, но… не стреляю. Боюсь, что, если выстрелю, то спровоцирую на драку. А она не стала бы меня предупреждать голосом, если действительно хотела бы напасть.

— Винни-блять, тащи отсюда всех, — сказал я, напряжённо вглядываясь в эту тень на фоне звёздного неба, что так беззаботно смотрит на меня.

Я слышу шум, я слышу хрипы и стоны, однако чувствую, как за спиной не остаётся людей, слышу, как удаляются их шаги, оставляя нас одних.

А ещё понимаю, что допустил ошибку. Если я сдохну… Мне надо заново снять все клятвы короче. Лучше, как только вернусь. Если меня предадут… ну чтож, значит я хуёво подбираю себе работников и получу то, что заслужил своей пустой головой. С этим ничего не сделаешь.

— Чего тебе? — спросил я громким уверенным голосом.

— А как же поздороваться? — весело спросила она, наверняка улыбаясь. — Приве-е-етик! Давно не виделись!

— И тебе не хворать, чо забыла?

Она спрыгнула с высоты второго этажа, но приземлившись, едва согнула ноги, словно спрыгнула с небольшого уступа. Явно не боясь получить среднесуточную дозу свинца, хранительница подошла ко мне.

— Опять бушуешь? Всё ника-а-ак не можешь остановиться. Ты же знаешь это слово? Ос-та-но-вить-ся. А?

— Да, слышал, — кивнул я.

— Вот и чудно! — хлопнула она в ладоши, склонив голову в бок и улыбнувшись, закрыв глаза. Так делают обычно в аниме.

Девушка заглянула за мою спину, после чего обошла и присела над своим товарищам, около его лопнувшей от перенапряжения головы.

— Когда я пришёл, он уже был таким, — пожал я плечами.

Она хихикнула в кулачок.

— Да неужели? А ведь он тоже не мог остановиться. Ему говорили не лезть, а он не послушал. Печа-а-аль… — но она не выглядела расстроенной. — Жаль. Он был силён, но не опытен. Попался на такой мелочи. Но все мы ошибаемся, верно?

— Он не должен был меня трогать?

— Он так хотел всё закончить сразу. Ему сказали же, нель-зя! А он за своё, — она посмотрела на меня. Её улыбка не сходила с губ. — Теперь ты видишь, к чему приводит это?

— К тому, что голова лопается?

— К смерти. Ты идёшь тоже к смерти. Это о-о-очень неприятно. Умирать, я имею в виду.

— Я знаю. Зачем ты здесь? Почему не убьёшь?

— Потому что приказа нет. Но так хочется предупредить тебя, что сил нет!

Девушка действительно выглядела как та, кто сейчас обосрётся. У таких заноза не позволяет вести себя спокойно, а улыбка до ушей — лишь попытка скрыть реальные чувства или же проблемы с мозгом. В любом случае, эта счастливая улыбка у неё всегда.

— Предупреждай, — сказал я, не опуская револьвера.

— О-о-о, тебе значит интересно? — обрадовалась она. — Ну тогда ладно, я скажу. Ты умрёшь.

…

Охуительные истории начинаются именно с такой фразы.

— Вау, это ценная информация, — поморщился я.

— Есть вещи, которые не из-ме-нить, — настоятельно сказала она.

— Если бы я слушал каждый такой бредовый и ценный совет или если хотя бы один из них сбылся, то я бы не стоял перед тобой.

— Нет-нет-нет и нет, это не предупреждение! Это то, что ждёт тебя!

— Мне наплевать, — ответил я. — Всё равно закончу то, что начал.

— Не боишься смерти? — уважительно ответила она и достала небольшой стеклянный шар, размером с бильярдный. Блин, едва не пристрелил её в этот момент.

— Что это? — нахмурился я.

— Шарик истины. Таких всего несколько. Один у нас, другой у короля этого королевства.

— А у кого ещё такие?

— Кто знает, — пожала она плечами.

— И что он показывает?

— То, что другие должны увидеть. Например… то, как кое-кто однажды убил героя, — улыбнулась хранительница. — Ты же знаешь, почему так случилось?

— Меня подставили письмом, — ответил я.

— О-о-о… происки старых богов… Но нет, не только это. Герои умирают постоянно, то там, то там, но почему именно ты?

— Потому что они увидели, как я убил героя, да? И решили, что я должен поплатиться? По крайней мере был на это расчёт.

— Серьёзно? — рассмеялась хранительница. — Нет, конечно, на тебя обратили бы внимание, однако… почему все посчитали тебя угрозой номер один? Неужели ты веришь, что действительно тебя посчитали такой страшной угрозой лишь за то, что ты убил героя? Если очень много думать, если очень много знать и за очень многим следить, то можно многое предугадать. Можно много запланировать. Например, что кто-то должен качнуть маятник и заставить мир вновь двинуться с места. Нет, не догадался?

— Хочешь сказать, что та, кто отправила письмо, знала об этом? Меня подставили?

— Старушка богиня? Ой, очень хитрая бабушка, но не настолько, чтоб знать то, чего не знает никто. Особенно без своих сил. Есть кое-что интереснее, чем она. Например… — она хитро прищурилась. — Кто одаривает тебя такими званиями?

— Система? — без промедления и на автоматизме ответил я.

— И что даёт звания всем подряд, словно следя за ними.

— Тоже система…

— И что может всё рассчитать до секунды, давая то, что нам нужно, словно подгадывая это.

— Система…

— Верно! Система! А что не подчиняется системе? Дай мне тебе подсказать, — она выудила за цепочку из-под рубашки медальон, что блеснул в лучах луны серебряным цветом. — Ну как, знакомо?

— Это… металл, который скрывает тебя от… мира… — я усиленно вспоминал то, что однажды увидел.

Это были не мои воспоминания, а Клирии… Её амулет… он защищает её от системы. Почему-то он скрывает статистику Клирии. Как сказал тот солдат, он огораживает носителя от всего мира, что использует статистику. Она невидима для него. Или для того, что дёргает за верёвочки.

— Верно! Всевидящее око системы не видит тебя. Не может проследить за тобой! У-у-у-у… — последним «у-у-у» она в шутку спародировала привидение сделав характерное движение руками.

— Система всегда рядом.

— Верно-верно! А теперь вспомни всё, что с тобой произошло, — улыбнулась она. — То звание, что практически сразу подписывало тебе приговор, например. Ну же, если посмотреть на это всё теперь, то станет понятно, что от тебя хотят!

Вспомнить всё? Проанализировать? Кроме того, что Клирия предала меня письмом, решив сделать того, кто может изменить мир, вроде…

Вроде что? Она дала наводку герою, а герой в свою очередь помер. И это показал шар истины, как я понимаю.

— Шар истины сам выбирает, что показать? — спросил я.

Девушка кивнула головой.

То есть всевидящее око, как назвала его хранительница, специально навело на меня королевство. И… был ли у Клирии амулет? Ей же было тринадцать тогда, а амулет… ей надо было снять его с трупа, что остался ещё с позапрошлого раза. Тот, что был её телом перед перевоплощением в моём мире.

А если она его не надела? Если око могло наблюдать за ней? Могло видеть каждое её решение, чтоб потом проанализировать всё? Эта система похожа на мощный компьютер, который может высчитывать вероятность и наблюдать за каждым. Что если изначально всё складывалось именно по случайностям? Случайностям, которые никогда не случайны в мире, где есть сверхкомпьютер под названием око?

Даже, например, обычная лужа может изменить мир. Ты идёшь куда-то, наступаешь в неё, пачкаешься, из-за чего останавливаешься и опаздываешь на автобус. Автобус взрывают. Для тебя это стресс, и вот ты уже через много лет глава государства, который борется против терроризма. Если бы не лужа, не быть тому человеку главой — он бы взорвался.

Одна лужа может изменить мир. А сколько может таких приколов подкинуть управляемый мир? Вот допустим Клирии дали понять, что нужно сделать, косвенно навели на мысль. Если он следил за Клирией, тогда сколько смог раз направить её? А Богиня, которая дала согласие? Она говорила, что боги куда менее всемогущие и есть то, что сильнее их в разы. А что, если ответить положительно богиню надоумили? Надоумили случайностями сделать так, как она сделала?

Что, если всех нас надоумили сделать то или иное?

Хранительница говорила, мир всегда вежливо подталкивают к нужному исходу и контролируют его. И что его могут направлять те, у кого хватит на это сил.

Всевидящее око? Эта система?

— Оно… сделало меня таким? — спросил я. — Оно дало мне дойти до конца и сделало типа избранным?

— О нет-нет-нет, никто тебя не делал избранным! — рассмеялась она. — Если бы ты умер, мир бы просто нашёл другого человека, и так раз за разом, пока бы не получилось. Око никогда не действует напрямую. Никто не сделает дело за тебя или расчистит путь! Лишь мягко подталкивает к нужному выбору, а дальше ты сам. Как… например, направляют ручей по руслу. Однако ничто не мешает ручью промыть себе другой проход напором. Никто не скажет, что ты сделаешь. Этот мир не видит будущее, но он умеет предугадывать его. Предугадывать, как ты поступишь, если вдруг тебя захочет убить…

— Герой…

— И что ты сделаешь, если за тобой начнёт охоту королевство, — кивнула ласково девушка. — Всевидящее око умеет предугадывать, если видит тебя. Никто не заставлял тебя действовать так. Никто не заставлял бабулю богиню отправлять письмо. Однако ваши действия можно было предугадать, стоило лишь проследить за вами и понять, как можно вынудить вас двигаться в том или ином направлении.

— Тогда в чём смысл того, что я умру?

— Кто знает, — пожала она плечами. — Мир предугадывает будущее, а не знает его. И мы лишь предполагаем, но не знаем. Может твоя смерть как раз и дала возможность толкнуть маятник и дать миру идти дальше, как хотело всевидящее око. А может ты пошёл против его предсказаний, тут даже и не сказать.

— И почему ты мне это рассказываешь?

— Загляни, — кивнула она на шар.

Я с сомнением посмотрел на стеклянный шарик, в котором клубился туман, после чего приблизил его к глазам. Приблизил и увидел… то, что никто не хочет видеть. Моё сердце дрогнуло с неприятным скрипом, когда в тумане вырисовывались картины будущего и, в частности, моего.

Сколько я смотрел? Не больше минуты, верно? Всего небольшой отрывок, однако этого хватило мне с головой.

— Это то, что будет? — хрипло спросил я.

— Никто не знает, — пожала она плечами. — Показывает этот шар то, что хочет око.

— Так вы узнали обо мне?

— Верно. И твою историю частично, и будущее. Но и нам показали это не просто так. И вот встаёт вопрос — то, что мы видим, это то, что предугадало всевидящее око системы или же то, что должно заставить нас действовать? Правда или ложь? Нам показывают вероятную возможность или пытаются напугать? Хотят, чтоб мы вмешались, или же хотят, чтоб мы отошли от дел на время? Что от нас хотят, показывая это? Может делая что-то из этих двух вариантов, мы как раз и будем следовать плану системы, — она так тараторила это, словно заведённая на ключ.

— И что вы решили для себя? — спросил я, бросив ей шар обратно.

— Одни хотят тебя остановить, ведь именно это и показывает шар. Хотят предотвратить всё. Другие хотят следовать нашему кредо — следить и направлять. Но что приведёт к такому исходу? Наше вмешательство или безделье? Вот он решил, — показала хранительница пальцем на труп, — что убей тебя сразу, и этого уже не случится. Как видим, он оказался не прав.

— Но если бы ты вмешалась…

— Неизвестно, что бы произошло. Всевидящее око следует правилам и уже не сможет дать неожиданно тебе силы. Как и не сможет их неожиданно отобрать. Однако может что-нибудь да произойти. Как знать, чем бы это закончилось, да и я придерживаюсь… другого мнения. Мы никогда так не вмешиваемся напрямую и должны лишь влиять на мир.

— Но вы хотите не дать мне дойти до конца. И именно то, что случится, если я продолжу путь… показано здесь.

— Верно. Если ты пойдёшь до конца, ты ум-рёшь, — слишком весело сообщила мне девушка. — Ум-рёшь, натворив бед и разрушив равновесие.

— Нами просто управляют…

— Нет, — ответила спокойно хранительница. — Не управляют. Мир не будет случайно выстраивать вокруг тебя стены. И он не будет делать за тебя работу. Лишь лёгкие толчки, только на это он и способен. Лёгкие толчки в критический момент, когда всё зависит от случайности. Потому мир не идеален. Не все следуют плану.

— Хотя по большей части всё идёт по плану, и мир остаётся в пределах погрешности.

— Ве-е-ерно! Ты такой умный, — восхитилась хранительница. — Но вот мы не следуем, так как нас не видно!

Потому и званий у вас не было значит. Некому давать.

— Поэтому я хочу тебе сказать — остановись или умрёшь и заставишь весь мир мучиться.

— А если это и нужно всевидящему оку для равновесия? Если мои поступки правильны?

— Но такими они точно не выглядят, — разулыбалась девушка. — Не зря же нам их показывают.

Она присела над трупом, сняла с него заляпанный кровью медальон и кинула мне.

— Лови! Он скроет тебя.

— Зачем он мне? — уже с конкретно поникшим настроением спросил я.

— Как зачем? Вдруг пригодится? — улыбнулась она ласково. — Тебе неприятны подарки? Прими его! Он может тебе понадобиться!

— И… как он действует?

— Если ты его наденешь, то скроешь себя от мира. Если снимешь, то на тебе самом эффект будет держаться ещё несколько часов или может суток. О-о-о-очень полезная вещь.

— Это подкуп?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Но если ты прекратишь всё это, то мы будем очень благодарны тебе. К тому же тогда ты не умрёшь. Это же огромный, ОГРОМНЕЙШИЙ плюс!

— Но вы знаете, что я не соглашусь на это, верно?

— Хочешь умереть? — спросила она, улыбнувшись, словно спрашивала, какое у меня сегодня настроение.

— Я хочу сделать то, что хочу сделать. Я плевал на вас, на мир, на око и прочую хуйню. Я останусь верен только себе и своим принципам.

— Твои принципы говорят тебе умереть? — ужаснуласьхранительница.

— Они говорят не идти мне на компромиссы. Особенно на такие.

— И почему же?

Потому что всё сделанное я считаю правильным и во имя всеобщего блага. И если пойду на компромисс, то значит уступлю, значит дам поблажку тому, против чего борюсь, лишь потому, что дрожу за свою жизнь. И все мои идеи и мечты, за которые я сложил столько жизней — просто пустой трёп. А я просто лицемер, который испугался за свою шкуру и предал всё, во что верил, сгубив людей ни за что. Просто лицемер, которых сам и ненавижу.

Но я никогда не стану таким. Этот мир рухнул из-за компромиссов. И последствия таких компромиссов я видел на том человеческом мясокомбинате. И чем я буду лучше тех, кого ненавижу, если сам так поступлю?

Потому я пойду до конца, надеясь на лучшее, и будучи готовым даже сдохнуть на пути к цели. Я честен с собой и честен со своими идеями. Я не стану юлить и искать способа спасти свою шкуру, потому что я ничем не лучше тех тысяч, что погибли и погибнут. Я такой же и потому ничем не заслужил какого-то снисхождения.

Но ей я вместо этой тирады ответил просто.

— Потому.

— И всё? Ну во-о-от, а я надеялась на настоящую лекцию о чём-то великом.

— Вряд ли из меня хороший оратор. Так ты закончила? Сказала то, что хотела?

— Да я и не хотела особо ничего, — пожала она плечами. — Просто решила поговорить и направить тебя.

— Как вы делаете обычно?

— Как делаем обычно. Но ты так хочешь умереть! Я прямо и не знаю, что сказать, если честно. Но… ты иди. Я заберу тело товарища, который не послушался. А тебя ждут твои раненые люди.

И точно. Что-то из-за этих разговоров я и забыл про них.

Всё так же держа её на мушке, я стал отходить назад, пока не зашёл за угол, после чего бросился по следам крови через ночной город за командой.

Догнать их не оказалось проблемой, те успели пройти половину пути со своими ранами. Причём ранены были абсолютно все, кроме меня. Услышав мои шаги, они сначала напряглись, а Винни-блять умудрился поднять меч. Однако завидев меня, они расслабились.

Хотя они, это слишком громко сказано.

Юсуф с отрубленными руками, на которых сейчас был жгут, выглядел так, словно находится в прострации. Винни-блять был бледен и еле стоял на ногах, тупо волоча сумку и едва удерживая на себе Ухтунга. Тот вообще притих, но вроде был ещё жив. Это можно уже считать за удачу.

— Так, давай их сюда, — я перехватил Ухтунга и сумку у Винни-блять. — Сам дойдёшь?

— Дойду, — пробормотал он, придавливая рану на животе.

— А ты, Юсуф? Жив ещё?

— Нормально, — слишком тихо ответил он. — Я дойду…

— Будем надеяться, — ответил я и обернулся. За нашими спинами было пусто.

Интуиция тоже молчала.

Часть шестьдесят восьмая. Чудовищно правильный выбор

Глава 348

Хуже встречи с хранителями, которые вроде и хотели моей смерти, но в то же время хотели, чтоб я опиздюлился сам, было только возвращение обратно.

Ровно с того момента, как я переоделся чудесным мальчиком-зайчиком, возможности одеться обратно просто не было. То дерёмся, то убегаем, сейчас вот раненых тащу на себе и тратить эти минуты на то, чтоб одеть хоть что-то, было слишком расточительно.

Вот всё ради жизни других. Не берегу я себя. Особенно свою репутацию, пугающую и беспощадную. Меня скоро будут бояться буквально во всех отношениях.

Это видно по слегка выпученным глазам девушки, что открыла мне.

Ну да, мальчик-зайчик с ушами на голове, которые я забыл снять, тащит на себе огромного раненого орка и большую сумку. Зрелище, наверное, не самое привычное.

— Э-э-э…

Это было не самое редкое приветствие, которое я слышал в своё адрес.

— Сдвинься, — пропыхтел я и грубо протиснулся около неё. Не было времени у меня наслаждаться её чудесной реакцией. — РУБЕКА! ИДИ СЮДА БЫСТРО!

Естественно, мой крик не мог не собрать желающих посмотреть, чем обернулось наше приключение. А я, не мелочась ввалился в зал, где было больше всего места и стоял нормальный диван, на котором можно было расположить Ухтунга. А то он уже вообще никакой. А те двое по виду пока потерпеть ещё могут, жёлтую бирку на них.

Здесь же находились наши местные мыслители, как Клирия и Констанция; обе посмотрели на меня таким взглядом, что даже в такой момент мне стало неловко. А потому через пару секунд меня окружали слегка охуевшие сотоварищи ниже рангом. Что наёмницы, что наёмники молчали, не в силах выдавить из себя даже звука.

— Рубека, что встала?! — поднял я голос на рыжую, присоединившуюся к всеобщему столпотворению. — Три человека помирают, тебе мало работы?!

Она единственная сдвинулась с места, вздрогнув от моего голоса, замотав головой. Встала около Ухтунга и усилено принялась исцелять орка.

А мне на плечи в этот момент неожиданно опустился плед, видимо сдёрнутый с ближайшего кресла. Клирия укрыла моё позорище, завернув меня в него, словно замерзающего. Сдёрнула с головы уши и посмотрела на остальных.

— Я попрошу всех разойтись, — спокойно сказала она, но в её словах было столько тьмы, что меня, вроде бы привыкшего к ней, пробрало до самых костей. Говорить о других вообще не приходилось. Даже Рубека попыталась смыться, но Клирия поймала её за руку. — А тебя я попрошу остаться. Твоё дело малое, после чего мы ещё поговорим.

Рубека стала бледной, как побеленный потолок и тут же вернулась на место.

— Там в сумке лежит наш гость. Надо будет его допросить, — кивнул я на баул. — Вытянете всё, что сможете. Плюс отправьте нескольких кровь стереть, а то она прямо к нашим дверям ведёт, искать не надо.

— Как скажете, — слегка поклонилась она. — Однако я бы посоветовала вам пока переодеться, господин. Ваш вид слишком вызывающий и экстравагантный.

— Да… пожалуй… — вздохнул я и отправился в маленькую комнатку, которая досталась исключительно мне. Вместе с Клирией.

Ну естественно она выбила место для нас двоих, хотя никто особо ей и не противился. Противиться Клирии, это из разряда попытки грызть камень — в здравом уме никто этого делать не будет. Ну, кроме меня, естественно. Должен же быть тот, кто остановит эту бестию.

Здесь была небольшая кровать, куда в принципе мы могли вдвоём уместиться (я буду спать с парнями в комнате), небольшая тумбочка и столик. Эдакая комната для прислуги.

Там я уже нашёл свои сменные вещи, что прихватил с собой, и принялся раздеваться, как…

Дверь едва заметно скрипнула, и я развернулся на месте, прикрывая своё достоинство только что снятым костюмом.

— Клирия! Я же голый! — зашипел я на неё. — Ну-ка сгинула!

— Вряд ли за это время вы успели обзавестись тем, чего я не видела, господин. Хочу напомнить, что я вас как мыла, так и пеленала, оттого на вашем теле нет для меня секретов.

— Это не значит, что ты можешь теперь смотреть на меня голого.

— Вы правы, как слуга, я не могу смотреть на вас голого, — Клирия толкнула дверь, закрывая её. — Но теперь я уже мать твоих детей и… не расскажешь, чего там я у тебя не видела и не чувствовала.

— Тебе не хватает такта.

— Оу, прошу тебя, слышать подобное от тебя слишком… странно, — улыбнулась Клирия. — К тому же мы семья, так что…

— Мы не семья, Клирия, — тут же на корню я обрубил её. — Ты мне не жена, не родня и вообще никто. Просто девушка с моим ребёнком.

— А ещё твой товарищ, — подмигнула она, ни капельки не смутившись.

— Но дальше него никогда не уйдёшь. То, что ты раздвинула ноги и сделала ребёнка, не делает тебя кем-то большим, чем товарищ.

— Твоя реакция понятна, Патрик, однако зря ты пытаешься сделать мне больно. Я не давала тебе повода.

— Кроме того, что в прошлом прогнала меня через ад.

— Ты вновь возвращаешься в прошлое, пытаясь найти причину меня ненавидеть. Несмотря на то, что сам это и отпустил, решив не оглядываться назад.

— Да откуда тебе знать?

— Я это вижу по отношению, Патрик. Скажешь, что не права?

— Скажу, что нам с тобой ничего не светит, так что можешь не примасливаться. Чего вообще пришла?

— Просто решила поинтересоваться, как всё прошло, Патрик, вот и всё. Если тебе хочется побыть одному, просто скажи мне, и я оставлю тебя.

— Д… нет, посиди пока, — ответил я, подумав, и принялся переодеваться прямо перед ней. Действительно, чего она там не видела и не щупала. — Клирия, скажи мне, а как тебе в голову пришло настропалить против меня целое королевство?

Клирия слегка удивлённо посмотрела на меня.

— Это довольно странный вопрос…

— Просто расскажи.

— Я не помню, Патрик. Я успела умереть за то время. Просто пришло в голову сделать тебя таким, каким ты хотел быть.

Каким хотел быть? Ладно, оставим прошлое, меня другое интересует.

— Но когда тебе пришло это в голову?

— Насколько я помню, когда потерпела внеочередную неудачу и решила воскреснуть не здесь. Поискать претендента получше, чем моя скромная персона.

— Ты случайно на меня наткнулась?

— Я почувствовала твою душу. Просто уже знала, что ты случайно душой оказался здесь и возродишься в том же мире. Я лишь проследовала за тобой и возродилась рядом.

— Но ты уже хотела вернуть меня? После того как поняла, кто я?

— Да. Хотела, чтоб ты был рядом. И стал сильным.

— Как ты меня перенесла в этот мир?

— Это… сложный вопрос, чтоб ты понимал это, Патрик. Иногда люди случайно переносятся, просто пересекают грань и всё. Куда чаще их призывают с помощью обрядов. А иногда их словно что-то связывает, и их просто перетягивает в мир. Тебя перетянуло.

— И ты знала, что меня перетянет?

— Чувствовала. Я многое чувствую… чувствовала, пока были хоть какие-то силы. И я чувствовала, что тебя перетянет. Как перетягивает меня.

— Я понял, тогда другой вопрос. До этого ты носила медальон? До того, как отправилась искать претендентов?

— Да, — кивнула Клирия.

— Понятно… После смерти ты умерла и воскресла в моём мире. А после того, как вернулась в этот, когда ты его надела?

Теперь взгляд Клирии был внимательным, буквально сканирующим, словно она стремилась понять, что я хочу вызнать у неё.

— После того, как я вернулась, у меня не было возможности вернуть его с прошлого тела. Потом я умерла, вновь вернулась к жизни и вернула его в тринадцать лет.

— До или после того, как подставила меня?

— После.

Понятненько.

— А узнала, что я появился здесь…

— Мне помогла Богиня Удачи. Удачно совпало, что именно в тот момент письмо пришло куда нужно.

Большой брат следит за тобой. Если тебе кажется, что он за тобой не следит, то значит тебя уже держат за яйца и очень крепко. Мир предугадывает, как ты отреагируешь на то или иное событие, едва заметно где-то да подмухлёвывая. Там случайно будет дождь, там случайно увидишь что-то и тебе захочется пойти другой дорогой, способов много. Конечно, ты можешь сделать выбор, однако твои действия уже предугадывают, а ты этого не знаешь. Потому на тебя можно повлиять.

Клирия не сразу надела медальон после возвращения. И после рождения здесь, уже в тот промежуток, когда я попал в этот мир, она так же не надела его перед отправкой письма. Предугадай, как поступят люди и просто в нужный момент едва заметно подтолкни их.

А теперь можно обратить внимание, что каждый раз после возрождения Клирия не сразу получала возможность надеть медальон и находилась некоторое время под взглядом всевидящего ока системы. Система не может влиять напрямую, что ограничивает её силы, но может кого-нибудь надоумить что-нибудь сделать.

Например…

Прийти к ней домой и попытаться похитить.

Один бог пропадает за другим, Клирия. Те, кто знают правду и могут изменить мир. Ты не думала, что вас просто убирают? И то, что ты была следующей целью?

Насколько я помню из видений, ты его не носила в тот раз, когда за тобой пришли и убили Мора. После этого он появился на твоей шее, и ты скрылась из виду. Каждый раз ты появлялась в мире без него и быть может тебя просто не успевали поймать. А потом ты исчезала вновь. Последняя богиня стала той, кого мир не мог изловить. Не мог подстроить всё. Ведь люди слишком непредсказуемы и не всегда можно всё предугадать и предвидеть.

А что касается меня…

Маятник должен двигаться. Зло-добро-зло-добро-зло-добро. Но не существует вечного двигателя, иногда приходится толкать маятник, чтоб он продолжал раскачиваться.

Кто мне скажет, если я сейчас загляну в учебник истории, да и просто пробегусь по прошлому, как много найду тех, кто почти всё изменил до меня? Один? Пять? Десять? Десять сотен? Сколько проектов вела система, чтоб дать гарантию, что хотя бы один из них даст плоды? Сколько было проектов, которые должны были запустить маятник? Какой я по счёту проект, который должен был его толкнуть? Не получилось бы у меня, нашли бы другого, который прошёл бы этот путь. Просто мне это сделать удалось.

Этот мир действительно не идеален. Его главная проблема — отсутствие полного контроля. Даже того влияния системы на мир не даёт ей возможности контролировать всё. Лишь едва заметно влиять, стараясь предугадать и в нужный момент оказать ту самую малость давления, которой хватит для перевешивания чаши весов.

Другими словами, если хранительница не соврала, то в какой-то момент всевидящее око системы могло с помощью Клирии попытаться сделать новый проект по запуску маятника. Быть может, её почти нагнали, но решили использовать ради всеобщей цели. И едва заметно то тут, то там повлияли на неё.

Хотели ли моей смерти? Не знаю. Может хотели убрать за собой, чтоб ничего не осталось. А может я, так хотящий выжить любой ценой, поступил нелогично, рискнув жизнью ради какой-то девки. Этого теперь мне не узнать. Но быть может, что и воскрешён я был неспроста, но и это точно теперь никто мне не скажет, так как никто не знает, дали ли ему возможность это сделать или они вышли из-под контроля.

Но насчёт Клирии… Я не знаю. Она могла сама решить это сделать, да. Но могло быть и так, что её надоумили, подтолкнули.

Какой же пиздец… Везде пиздоболы, один пиздобол скачет на другом пиздоболе, подгоняя третьего и уходя от четвёртого. И всё это происходит на ладони пиздобола. И пойми, это кто-то пиздит про всё, у кого-то глюки или же такова суровая правда жизни.

Я вытащил из снятых тряпок брелок, что дала мне хранительница. Такие весы, на одной чаше которых был меч, а на другом роза. Символ войны и мира, наверное.

— Клирия, ты хоть раз слышала о шарах истины?

— Почему ты спрашиваешь, Патрик?

— Ответ на мой вопрос, Клирия.

Она нахмурилась, но всё же ответила.

— Да, существуют такие артефакты. Не знаю ни количества, ни истории возникновения, ни чего-либо ещё. Однако мне известно, что они могут показывать мир.

— Показывать мир? — переспросил я.

— Показать то, что было, что есть и что будет.

— Ты хоть раз заглядывала в него?

— Всего один раз, однако я не помню, что он показал мне.

Пиздит полюбас. Ладно, потом выбью правду.

— И… какова точность того, что будет? — поинтересовался я.

— Я не знаю, Патрик. Однако если они это показывают, то, насколько мне известно, так оно и будет. Но куда больше меня интересует, почему ты это спрашиваешь? — она буквально сверлила меня взглядом, словно дрелями для металла. — Что произошло?

Клирия встала с края кровати и подошла ко мне в плотную, коснулась пальцами щёк и тихо сказала.

— Ты можешь меня ненавидеть до глубины души всю оставшуюся жизнь, но знай, что я всегда буду на твоей стороне. Если что-то произошло, ты можешь довериться мне. Или можешь поставить печать на меня, чтоб раз и навсегда решить вопрос о доверии.

— Не примасливайся, — отодвинул я её от себя. — Я тебе ничего не скажу и вряд ли скажут тебе те трое, так как они ничего не знают.

— Я поняла. Только… ты так интересно меня отодвигаешь от себя, Патрик, — Клирия красноречивым взглядом посмотрела на мои руки, которые упёрлись в её грудь. — Я буду не против, если ты меня и притянешь обратно.

— Ты слишком ебливая какая-то, — поморщился я.

— Скорее я любвеобильная по отношению к тебе, Патр-р-рик.

— Нет, ебливая. Я знаю, как это называется, тебе меня не обмануть. К тому же… — я бесстыдно засунул руку в платье и пощупал грудь. — Сиськи у тебя больше не стали. Это как-то не айс. Ты же беременна!

— Патр-р-рик, милый, грудь не становится при беременности по щелчку пальца больше. Однако я не буду против, если ты лично проверишь это.

— Так и скажи, что ты хочешь потрахаться.

— Я хочу потрахаться, — даже не моргнув глазом, сказала Клирия. Совершенно спокойная, словно сообщила мне обыденную новость. Я бы так с каменным лицом бы не смог.

Хотя с другой стороны, мне хотелось немного разрядиться. От Клирии фонило тьмой. Опять. Но не так сильно, как обычно. Между рукой и Клирией разницы практически не было, хотя вторая имела преимущество в виде сисек, неплохой жопы и тёплого тела.

— Ладно, Клирия-тян, ложись, по-быстрому всё сделаем.

— По-быстрому? — она явно рассчитывала на продолжительное представление, но лишь кивнула не возразив. — Как скажешь.

Потому она просто легла, спустила трусы по колено, и задрала юбку, показав на свет свою мохнатку, и покорно стала ждать. А я заново спустил штаны и навалился на неё сверху. Прицелился, провёл по щёлке и аккуратно вошёл. Клирия же вся напряглась, но через пару секунд, почувствовав уже знакомое чувство заполненности, расслабилась.

— Хотя знаешь, я устал, давай-ка ты теперь поработаешь немного.

Я обхватил её и, не выходя, просто крутанулся, и вот уже Клирия сверху.

— Передаёшь инициативу мне? — села на мне Клирия. — Ну чтож, я не против попробовать такую позу.

С этими словами она начала медленно двигать на мне бёдрами, ловя темп.

— Патрик, я знаю, что ты не хочешь раскрывать всего, что узнал, но позволь спросить — откуда этот брелок у тебя, и почему ты так интересуешься моим медальоном?

— Клирия, ты бы не могла двигаться быстрее, я сейчас усну под тобой, — попросил я, и она ускорилась. — Про брелок… я его снял с трупа. Он из того же металла, как я понял, что и твой медальон. Потому и спрашивал.

— Я не буду допытываться, почему ты мне не договариваешь. Если считаешь, что так надо, то значит так тому и быть.

Ага, спасибо за проявленное доверия. Очень блин нуждался в нём, особенно от тебя.

Клирия ускорилась на мне, участила темп и уже через десять минут нашего то замедляющегося, то ускоряющегося секса вытянулась, негромко вскрикнув, словно гавкнув, после чего наклонилась и поцеловала меня в губы.

— Если тебя что-то гложет, ты можешь поделиться со мной, Патрик, — шепнула она.

— С чего ты это взяла.

— Я не дура, что бы ты не думал обо мне. Я вижу твоё лицо, вижу напряжённость и вижу, что ты даже во время занятия любовью со мной думаешь о чём-то. Тебя что-то гложет.

— Меня ничего не гложет, кроме предстоящей встречи.

Клирия внимательно смотрела в мои глаза, после чего просто поцеловала меня в лоб.

— Хорошо. Тогда, наверное, нам лучше выспаться перед завтрашним днём. Чтоб ты не спал среди остальных наёмников и хорошенько выспался, я могу сама пойти спать в общий зал, — словно прочитала мои намерения она.

— Эм… нет, оставайся. Раздевайся и притирайся под бочком, как в прошлый раз. Будешь греть меня.

Сегодня мне не очень хотелось оставаться одному. Даже Клирия сойдёт на роль подушки, которую можно обнять и помять. После не очень радостных новостей мне нужна была компания, даже такая. Клирия на моё предложение лишь сдержанно улыбнулась и через пару минут уже лежала, прижавшись ко мне.

Забавно, сегодня с ней я не использовал свою излюбленную способку.

Глава 349

Дело оставалось за малым. Теперь надо было истребить всех шпионов и прийти в гости к Эви. В принципе, не такой уж и сложный план, если так брать, однако всё всегда выглядит несложно, а как начинаешь, так какой-то пиздец всемогущий наступает. Он идёт и своей сокрушительной походкой ломает хребты тем, кто не в силах потянуть его. Когда-нибудь он и мне наступит на позвоночник, если верить тому, что я увидел.

От судьбы не убежишь? Стоит ли удивляться, что и мой конец будет стрёмным? Хех… тогда позвольте мне самому решить, как сдохнуть. Надеюсь, я утащу каждого ублюдка за собой в ад, когда настанет мой час.

Грустненько…

Неприятно знать, что тебе уже зарезервировано место на кладбище.

Моё настроение из-за этого волочится где-то на дне моего организма. Тяжело улыбаться, понимая, что тебе грозит. Это не значит, что я не буду сопротивляться. О нет, я ещё как буду сопротивляться и вообще попытаюсь избегать того места, однако хер знает, как сложится. То, что там мне показали, не факт, что вообще сбудется, потому что я сделаю всё, чтоб не оказаться в той ситуации.

А пока надо отвлечься и доебаться до кого-нибудь. Например, до Клирии, что разлеглась тут рядом со мной и дрыхнет. Причём сейчас она спит глубоким сном.

У этой тёмной ведьмы два режима сна: чуткий и глубокий. Чуткий — это когда ты даже не поймёшь, закрыла она глаза или нет. Она спит, но всё замечает, словно бодрствует. А есть глубокий, когда она нагло дрыхнет и разбудить её не проще, чем обычного человека. Предположу, что это связано с обстановкой. Когда она чувствует себя в безопасности, то отключается конкретно в глубокий сон.

Как сейчас.

Я оттянул её веко и увидел тусклый голубой зрачок, который с безразличием посмотрел на меня, после чего закатился вверх. Нет, точно спит.

Тогда я раздвинул её губы (нет, не те, о которых могли подумать извращенцы), обнажив зубы. Беленькие ровненькие и острые зубы, который просто физически не могли существовать в мире, где нет стоматологии. У меня вон, слегка желтоватые, слегка кривоватые и их грани какие-то неровные. А у неё просто идеально ровные, как под линейку. А ещё клыки. Там вообще словно выточены.

Немного подумав, я раздвинул челюсти пошире и вытащил её язык наружу, после чего прикрыл ей рот. Теперь у Клирии забавно торчал кончик языка, прижатый челюстями. Она же лишь хрюкнула на это и перевернулась на другой бок, прижавшись спиной.

Так, что бы ещё проверить Клирии… Клирия, доктор Патрик вас осмотрит, вы не против? Вы такое жуткое существо, что я даже не удивлюсь, если найду хвост дьявола и рожки.

Вообще, я ещё определял её бодрствование по размеренной ауре, которая спокойно пульсировала при сне и пропадала или ебашила по чёрной во время бодрствования. Так… что бы глянуть… посмотрим ей… между ног!

Стащил я одеяло, развёл ноги и смотрю на красоту, что передо мной. Да, всё худосочно в отличие от Мамонты, у которой там ого-го какой пельмень, однако тоже ничего. В каждой девушке, практически любой, есть своя красота, главное просто быть внимательным и видеть её там, где она есть.

Я ножки развёл, подёргал её за волосики, за складки кожи, как внешние, так и внутренние, пальцем потыкал…

А потом Клирия проснулась.

— Я не против, что ты решил сыграть в гинеколога, Патрик, и рассмотреть меня всю и везде. Более того, я нахожу это интересным и возбуждающим, но позволь спросить — что ты делаешь?

— Я? Смотрю тебе между ног.

— Я это вижу. Хотя и не могу понять, зачем. В прочем, как не пойму, зачем ты мне вытащил язык. Твои мысли даже после двух лет проживания вместе являются для меня загадкой.

— Это не я.

— Я не высовываю язык во время сна и не прикусываю его челюстями, чтоб тебе было это известно.

— Ну ладно, может и я, — пришлось мне признаться. — А рассматриваю тебя, потому что мне нравится рассматривать девушек. Ну знаешь, рассматривать их интересные места, да и вообще всё тело, каждую складочку, изучить там везде. Считай это фетишем.

— Я поняла, — ответила Клирия, не сдвинувшись с места.

Ну да, я такой больной. У каждого свои фетиши, и у меня они не такие уж и страшные. Ну нравится мне разглядывать красивые тела вблизи, что с этого? Некоторые и собак ебут, и котят разделывают живьём, так что мои приколы не самые странные ещё.

Вот так и пролежали мы — Клирия с раздвинутыми ногами и я, тыкающий и щупающий ей там всё. Она вполне спокойно всё воспринимала, ни разу не дёрнувшись, даже когда я её за волосы там дёргал.

— А ты знала, что у тебя там родинка?

— Да. Ты меня всю рассмотрел? Может мне самой что надо раздвинуть для твоих любопытных глаз?

— Да нет, — дёрнул я её за волосики у попки, от чего та рефлекторно сжалась. — Я пока закончил. С уверенностью заявляю, что ты здорова.

— Благодарю, я рада услышать эти новости. Более того, раз ты имел неосторожность раззадорить девушку, Патр-р-рик, не мог бы ты её и успокоить?

— Успокоить… — с сомнением пробормотал я. — Ладно… хрен с тобой, раздвигай ноги.

И Клирия раздвинула, после чего этими же ногами ещё и обхватила меня, словно боясь, что я убегу.

Уже после этого, когда мы одевались, Клирия вновь взялась за своё.

— Что происходит, Патрик? Ты проявляешь нездоровый интерес ко всему. Я могу предположить, что это связано со стрессом. Сильным стрессом, если ты не используешь даже свою способность, которая радует девушек, и смог меня удовлетворить своими силами, что, кстати говоря, мне очень льстит.

Я удивлённо глянул на неё с немым вопросом.

— Прошу, не делай такое лицо, Патрик, — она подалась вперёд, коснувшись моей щеки подушечками пальцев. — Я знаю о тебе больше, чем ты сам. Но сейчас я вижу, что что-то не так.

— Отвали, Клирия, — отмахнулся я от её руки. — Давай, нас ждут наши гости. Мне очень интересно, разговорили ли его или нет.

— Как скажешь, Патрик, — произнесла она за моей спиной.

А люди нас действительно ждали. Например, глава отдела анусов в этом городе, которые в последнее время стали нашими клиентами. Или Констанция, с которой мне тоже хотелось пообщаться. Со старыми друзьями всегда найдётся, о чём поговорить, в этом-то и их прелесть. Заодно отвлекусь.

— Всем привет, — махнул я рукой. Здесь уже была Констанция, Юсуф и несколько наёмниц. — Где наш второй гость из анусов?

— Он… эм… — наёмница почесала затылок. — Он какой-то задохлик, господин.

— Где он? — повторил я вопрос более настойчиво.

— В другой комнате, — ответила другая. — Он не очень хорошо воспринял наши попытки его разговорить. И… он отключился.

— Отключился? Но не умер, верно?

— Ну… он близок к тому. Рубека ему помогала, но он даже без смертельных ран слишком быстро… выбыл из игры, — она слегка испуганно улыбнулась.

— Узнали, где шпионы?

— Да, узнали, — тут же кивнула она облегчённо. — Все координаты, где они располагаются, с кем связываются из банды и кто предоставляет им всё необходимое.

— Ещё что-то интересное было? — зевнул я и мне протянули несколько листов, которые я прочитал.

Ну… не густо, могло быть и больше, хотя расположение запасов денег анусов были полезны. Конечно, это копейки по сравнению с тем, что у меня есть и будет, но копейка рубль бережёт, а этих денег может хватить прокормить сотню-другую очень неприхотливых людей. А как известно, в голод все становятся неприхотливыми, так что…

— Понятно… Как наши товарищи? Встали на ноги? Юсуф, как ты?

— Нормально, — кивнул он, хотя я откровенно видел его бледность.

А вот остальные, как выяснилось, были не в самом хорошем состоянии. Их-то исцелили, но вот объём крови-то маленький, слишком много потеряли, и они едва не теряют сознание, когда встают. Потребуется несколько дней, чтоб они хоть как-то двигались и неделя-другая, чтоб нормально смогли что-то делать. Блин, всё хорошо в исцелении, кроме того, что ОЦК (объём циркулирующей крови) не восполняет.

— Так, ладно, обойдёмся без них. Теперь другой вопрос, но уже к тебе Констанция.

— Не разговаривай со мной так, словно я одна из твоих шавок, — слишком агрессивно бросила она мне, но я не стал на это обращать внимание.

— Я кое-что обнаружил в одном из мест анусов. Кое-что, что меня не сильно порадовало.

— И я тут причём? — упёрла она руки в бока.

— При том, что это твоя территория, Констанция. Или ты вообще не контролируешь город, который тебе вверила в руки Эви?

— Я знаю многое, если не всё.

— Тогда для тебя не должно быть секретом то, что анусы продавали человечину.

Повисла тишина. Казалось, что никто не хочет отвечать на этот вопрос, который был не самым удобным и открывал не самые приятные стороны как правления, так и взглядов моих бывших товарищей.

— Я предполагала, — наконец ответила Констанция нехотя.

— Предполагала? Это же в твоём городе прямо под твоим носом происходит! Как ты могла только предполагать?! Блин, Констанция, ты чего?!

— Я не заглядываю им в карман и так же закрываю глаза на некоторые дела. Я лишь предполагала. Но мы не могли просто начать с ними воевать, иначе бы наши отношения рухнули и те действовали против нас,

— Ты серьёзно?! Они там людей на мясо сдавали! Не только гадов, но и обычных жителей, которых ты должна защищать! Коня, и после этого ты мне пытаешься втереть, что это я зло?! Ты прикормила такой пиздец под боком, но даже не попыталась исправить ситуацию! Что с тобой?!

— Потому что так приходится делать! Они нужны нам! Иначе без них будет куда хуже и погибнет ещё больше людей! Есть правила, которые нельзя нарушать! Нарушится стабильность и погибнет ещё больше! Но тебе же наплевать на это!

— Мне не наплевать на такое! Столько людей сдохло и пропало, а по сути их могли сожрать их же родственники! Это не отмывание денег и не продажа рабов! Они там детей на мясо пускали!

— Это тебе легко говорить! Для тебя есть только чёрное и белое, но в жизни ещё и очень много серого! Приходится идти на компромиссы, идти против себя, чтоб сохранить людям жизнь!

— Да ты просто тупая трусливая блядь! — бомбануло у меня нереально от этих оправданий. — Ты просто лицемерка, которая смотрит только на то, что ей выгодно! Ты говоришь мне, что из-за меня гибнут люди, и что я убиваю, но ты куда хуже! Ты убиваешь людей ради того, чтоб жить бок о бок с этим говном, когда я его пытаюсь истребить! Да, я убиваю людей, но делаю это для того, чтоб победить всё вот это, когда ты убиваешь людей, прикармливая зло и давая ему жить дальше и бесконечно жрать людей, лишь бы самой жить нормально!

— Да?! Так значит!? Я держу всё под контролем уже много лет!

— И при этом позволяешь такому происходить! Кричишь под каждым забором, что ты за добро, но при этом позволяешь гибнуть людям и быть съеденными другими! Это пиздец! Ты лишь прогнившая падаль! А если наша дочь станет следующей?! Если она попадёт в следующий раз на стол?! И уже будут жрать её руки и ноги? Её органы скармливать свиньям и из её кишок делать колбасы?!

— Не смей так говорить, больной ублюдок! Ты убил столько людей ради своей жалкой жизни и не тебе осуждать меня, подонок!

— Но я это не скрывал никогда, потаскуха! И я никогда не строил из себя рыцаря, при этом продавая людей на мясо! Я никогда не лицемерил и не был таким отбросом как ты! Как ты и Эви! Спелись две бляди, что позволяют такому происходить!

— И это говорит тот, кто просто исчез! Просто бросил на нас всё! Мы подняли многих с колен! Многие живы благодаря нам и многие сейчас живут, потому что Эвелина не покладая рук работала всё это время!

— Да блять оно и видно! В одном графстве пиздец, в другом пиздец, всё разваливается! Охуительно поработали. И к этому привёл ваш компромисс! Вместо того, чтоб под корень вырезать всех, чтоб давить их нахуй, вы позволили себе стать зависимыми от них, так ведь проще и совесть чище! Можно по утрам самой себе хвалебные песни петь!

— Да пошёл ты! Ты не знаешь, что нам пришлось пережить и через что мы прошли!

— Да похуй! Я вижу, до чего вы дошли блять! Всем насрать, что вы делали, если результатом стал такой пиздец!

— Тогда сделай лучше, позорный отброс! — заорала она. — Сделай хоть что-то, чтоб потом поднимать свой голос на нас! Сделай!

— Да блять без проблем!

И, выхватив револьвер, я выстрелил ей в колено. Констанция вскрикнула и упала на пол.

— Сделать?! Сделать хоть что-то?! На нахуй! Получай!

Я выстрелил ей в локоть. Потом прострелил второе колено.

А потом вообще разрядил весь револьвер ей по основным суставам, с наслаждением наблюдая за её болью на лице. После чего подошёл к ней, схватил за волосы, приподнял и от души несколько раз ударил её кулаком по лицу. Расхуярил ей нос, губы, выбил два передних зуба, подбил хорошенько глаз. Бросил на пол и от души проебашил ей ногой по груди и животу.

Да, я её отпиздил. Отпиздил за то, что она лживая лицемерная сука, которая, прикрываясь благими намерениями, просто не хотела пачкать руки. Именно так я это вижу. Вижу, что она не хотела брать ответственность, предпочитая отдавать на откуп человеческие жизни. От этого мне было больно. Не такой я её помнил.

Уже глядя на тяжело дышащее, хрипящее и окровавленное тело, я присел напротив ей головы. Её полные молчаливых слёз глаза смотрели на меня без злобы. В них была лишь боль и отнюдь не физическая, а душевная. Каждый выбирает свой путь и каждый потом пожинает последствия своего выбора.

— Ты просто глупая трусливая лицемерная шлюха, Констанция, — тихо сказал я. — Ты предала свои идеалы, ты предала себя, ты предала всех. Столько людей погибло лишь из-за твоей трусости и нежелания связываться с этим. Кричала о том, что борешься за добро, всё знала и ничего не сделала. Да, я монстр и убиваю людей. Но я не скрывал свои поступки под громкими словами, никогда не отрицал этого, не приписывал им псевдоморальный смысл. Я не пытаюсь выйти сухим из воды, хоть и не стремлюсь подохнуть. В отличие от тебя.

Я похлопал её по голове.

— Это пиздец, Коня. Ты такая грязная и трусливая мразь, что даже мне стыдно за тебя. Скажи, а Эви знала об этом?

Не сразу, но Констанция покачала головой, не издав ни звука.

— Пиздишь. Эви, раз добралась до такого поста, должна была это знать.

— Я её глаза и уши. Она наши мозги. Я ей докладываю, она всё решает.

— И всё же она знала.

— Знала, что в нашем городе мафия? Знала, да. Подробности? Нет. Я тоже не знала подробности.

— Но догадывалась. А всё равно даже проверять не стала. А ведь там и дети были, Коня, — я вздохнул. — Остаётся надеяться, что наша дочь не такая трусливая лицемерная мразь, как ты, и не аморальная тупая сука, как я. Страшно представить, что она только унаследовала от нас двоих.

Вставая, я пнул её в прострелянное колено, заставив издать тихий стон.

— Констанция, я тебя не убью, не бойся. И не убью Эви, если ты этого боишься. Однако знай одну простую вещь: компромисс — это уступки в конфликтных ситуациях вопреки своим желаниям в нормальных вещах. Но компромисс со злом — это лицемерие. Ты противоречишь своим принципам, давая им возможность творить зло. Ты противоречишь самой себе, говорящей, что борешься за добро. Позволив злу делать своё дело, плевать, на каких условиях, ты уже не за добро.

— Но если ты этим спасёшь жизни? Ты об этом не думал?

— Спасать жизни — это прекрасно, Констанция, — вздохнул я. — И когда ты жертвуешь своими принципами ради людских жизней, это героизм. Но, — я внимательно посмотрел на неё, — это не твой случай. Когда для тебя такое норма, и ты живёшь с этим, то это уже двуличие. Ты прекрасно понимаешь, что есть что.

Я повернулся ко всем, кто был в комнате и наблюдал этот цирк.

— Юсуф, ты пойдёшь со мной. Плюс ещё несколько скрытниц. Клирия за главную. Следи, чтоб Констанция случайно не померла, а то мало ли. Плюс скоро придёт посылка с подарком для гостей. Так что…

Так что после крыс из Фракции Дня, с которыми я надеюсь разобраться быстро, мы пойдём в гости к Эви. Хотя я уже и не рад этому.

Глава 350

Найти супостатов не оказалось сложной задачей, как выглядело изначально. Куда сложнее было к ним подобраться незаметно и избавиться сразу ото всех. Неизвестно было, имеют ли они какие-либо сигналы или же связаны списком, однако после недолгих обдумываний было решено брать всех живыми. Абсолютно всех, чтоб, если они в списках, у нас была фора до того, как их хозяева узнают реальное положение дел. А там пока они пришлют новую партию шпионов, пока выяснят, почему пропали те, и смерть всех графов, изменить что-либо уже будут не в силах. Да и не до этого им будет уже.

Попутно Констанции надо будет подготовить всё для нашей встречи с Эви. Меня гложут подозрения, что она ровно такая же вредная девушка, как и Констанция, и не согласится с моим планом, так как он «слишком жестокий». Слишком долго пробыв у руля, вряд ли Эви прислушается ко мне, привыкнув к единственному правильному мнению — своему. Да и мои слова будет ей слишком сложно принять.

Ну а что? Приходит парень, что мёртв уже как двадцать лет, и говорит: всему пиздец, скоро война, поступай, как я скажу. Именно так оно для неё и будет выглядеть. И как бы Эви ко мне не относилась, с этим она не согласится. А за несогласием последует сопротивление.

Как раз-таки от этого сопротивления я и собираюсь избавиться. Ради неё самой. В крайнем случае, к ней всегда можно будет пришить конечности обратно. Главное не сильно уродовать тело.

Ладно, шутки шутками, а это будет довольно муторно, так как надо будет ещё и в замок попасть потом. Констанция поможет естественно, но есть люди, которые верны исключительно Эви. И конкретно они будут для меня проблемой. И тут, боюсь, мне придётся решать эту проблему, так как к своей госпоже они вряд ли меня подпустят, а Эви вряд ли обрадуется их смерти. Ещё одна причина ей злиться на меня, а мне обезвредить её.

Когда начинают действовать шпионы обычно?

Многие скажут, что ночью, однако не всё так просто. Как раз-таки ночью все важные структуры охраняются куда сильнее. Да, на улицах пусто, никого нет, но и днём никто не будет сильно обращать на них внимания. Можешь разгуливать в толпе спокойно и с этой же толпой подбираться к нужным людям и местам.

Да и кто обратит в той же ратуше внимание на человека, когда через них проходят тысячи каждый день в таком городе? А тут зашёл между делом, словно бывал не раз, сделал, украл или ещё что, после чего ушёл.

Потому мы так же вышли днём.

Улицы выглядели куда жизнерадостнее, когда светило солнце. Да, готик-стайл всё равно преобладал, но не выглядел уже таким жутким, как ночью. Да и людей стало в разы больше. Здесь куда неудобнее было реагировать на опасность, которая исходить могла от каждого прохожего.

— Юсуф, ты как? А чот вообще притих, — толкнул я его в плечо.

— Лёгкая слабость. Но я в норме, — едва слышно в толпе ответил он. — Я хотел спросить, можем ли мы доверять госпоже Констанции, а в будущем и госпоже Эвелине?

— А что такое? — поинтересовался я.

— Она слишком вас ненавидит и ваши слова встречают неприятие с её стороны. Сейчас она может выдать что-нибудь плохое нам. Могу я сказать начистоту?

— Валяй.

— Надо от неё избавиться, босс, — тихим, но твёрдым голосом сказал он. — Она угроза и её надо убрать.

— Ты это решил на основе того, что увидел сегодня утром? — спросил я.

— Антипатия к вам слишком видна. Это добром не кончится. Ей лишь будет в радость нанести удар вам в спину. Стоит сделать это раньше, чем она.

— И всё же я не буду этого делать. Думаю, что ты понимаешь, какое обстоятельство нас с ней связывает.

— Ребёнок, — без замедления ответил он.

— Вот, — кивнул я. — Потому я и не могу. К тому же она не такой уж и плохой человек, учитывая, что мы с ней прошли в прошлом.

— Но это было в прошлом, — отметил он.

— На прошлом строится будущее. Она не будет делать глупостей.

Я на это надеюсь. В противном случае нам действительно может быть не по пути. Пусть до этого не дойдёт, пожалуйста… Мне ещё не хватало резни в собственной команде. Не то что я тут же убью её, нет, однако проблем будет выше крыши. Их уже достаточно, учитывая, какой разговор завёл со мной Юсуф.

Блять, как же бесит всё это. Почему люди не могут быть нормальными и прислушаться к голосу разума. Почему вообще этот сраный мир не может прислушаться к голосу разума?

В этот момент какая-то девка толкнула меня чувствительно в плечо.

— Прошу про…

— Съебись, — толкнул я её так, что она улетела в толпу.

Блин, это было слишком. Чот я путаю берега, одно дело — мои проблемы, а другое — люди вокруг. Надо…

— Эй ты! — меня схватили за плечо и резко развернули назад. — Ты де…

Я едва успел подумать, как уже молча схватил борзого мужика с бородой за шею и сдавил так, что тот начал хрипеть. Почувствовал какое-то удовлетворение, когда увидел, как выпучились его глаза от испуга, как он хватался за мою руку. Мне хотелось, чтоб он сдох, чтоб мучился, чтоб ему было больно. Мне хотелось разорвать его нахуй голыми руками, чтоб почувствовать удовлетворение.

Пусть мужик и был выше и больше меня, но я буквально одной рукой его сейчас убивал. И как он не пытался разжать её, уже упав на колени и ухватившись своими лапищами за мою руку, у него ничего не получалось. Потому что нехуй блять лезть, когда я злой! Ебаные люди, ебаная Констанция и вообще недоёбаный целый мир! Мне даже сейчас немного радостно от представления того пиздеца, который обрушится им на головы. И ещё этот хуесос…

— Господин, мы должны идти, — едва слышно шепнула одна из скрытниц, одну руку положив на мне плечо, а другой коснувшись моей щеки. — Мы привлечём слишком много внимания.

Тихий женский голос подействовал на меня, словно холодная вода на горячее тело.

Меня отпустило.

Вся злость пусть и не исчезла, но прекратила буквально сдавливать мозг, вызывая желание сломать ему шею. Вместо слепой злости в голову ворвались уже знакомые спокойные мысли, которые буквально кричали: Хочешь сделать больно, сделай это виновнице! Не надо убивать теперь всех подряд!

Рука сама собой разжалась, давая уже фиолетовому мужику схватиться за собственную шею и хрипло задышать полной грудью. А я быстро-быстро да и скрылся в толпе вместе со своими подопечными, а то вокруг уже начали останавливаться люди.

Уже уйдя подальше, когда эпицентр неприятных событий оказался позади, Юсуф вновь обратился ко мне.

— Я об этом говорю, босс, — сказал он. — Она сбивает с толку, она будет мешать нам.

— Я уже держу себя в руках.

— Как знаете, — пожал он плечами. Но всем видом он показал, что несогласен со мной.

Боюсь, проблема не только в ней. Как раз-таки Констанция меня меньше всего бесит. Я уже не раз слышал дерьмо в свой адрес, отчего стал довольно нейтрально к подобному относиться. Иногда, конечно, меня цепляет, как вчера, например, однако я быстро отхожу. Тут вообще общая нервозностьсказывается от услышанного вчера ночью. Мне кажется, что такое кого угодно выбьет из колеи. Оттого и бешусь.

Но надо взять себя в руки, иначе хуйни натворю и потом ещё самому с ней и разбираться. А мне этого не надо.

Так, вдох-выдох, Патрик, сосредоточься на задании.

Было это легче сказать, чем сделать, что в принципе обыденно. Однако мне в этом неслабо так помогала архитектура города. Было на что посмотреть даже на обычных домах, чтоб отвлечься. Чем-то этот город мне напоминал Ярнам, если честно. Вот что-то неуловимое общее точно было. Эти улочки, слякоть на некоторых, тёмное очарование.

Мы прошли по меньшей мере пару кварталов, прежде чем вышли к нужному дому. Обычному, ничем не отличному от других дому, где была местная ячейка шпионов. И знаете сколько их?

Трое. Всего трое шпионов.

Хотя было глупо ожидать, что здесь будет десяток или больше. Наоборот, меньше людей, сложнее найти. К тому же здесь, как я понимаю, были мастера своего дела, которые знали толк как в скрытности, так и в проникновении, кражах и прочих прелестях жизни. Для таких много народа не нужно. Вот только какой лвл, мне интересно. Вряд ли сотый, хотя вполне возможно. На службе у Констанции есть сотые, да и она как бы тоже стольник, что символизирует. И как ей удаётся так хорошо выглядеть?

— Это он, — просто проходя мимо сказал Юсуф, словно прогуливался вместе со мной мимо. — Четыре этажа. Они на самом верхнем.

— Поближе к чердаку? — задумчиво спросил я. — Спорим, что у них на него выход есть.

— Почему?

— Потому что я бы в такой ситуации его бы точно сделал.

Потому что зачем ещё делать на самом верхнем, откуда в принципе вообще нет выхода, кроме как наверх? Я мельком глянул на само здание. Ни карнизов, ничего нет, оттуда просто некуда бежать. Следовательно, или вниз, или вверх. А если низ перекрыт, то только вверх остаётся. А тут выше только чердак, что идеально для побега. Причём тут ещё строение улиц такое, что можно с одной крыши на другую перепрыгнуть.

Короче, они точно убегут. И чтоб нам их поймать, потребуются кое-какие ухищрения.

— Так, мои любимые невидимые девушки, слушать мою команду.

— Да, — тут же раздалось со всех сторон. Всего я их взял с собой четыре.

— Одна из вас идёт к двери и палит их, чтоб они не убежали. Юсуф, стоишь на дверях и ловишь, если кто решит пройти через главный. — Просто может оказаться так, что у них выход и на нижний есть, например. Так хотя бы у нас будет тот, кто поймает беглеца, а девка поможет. У нас как раз спицы с парализующим ядом есть. — Остальные за мной на крышу. Сначала там осмотримся на поиск запасного выхода. Если его нет, то будем помогать внизу. Если есть, то ждём их там. Юсуф караулит до победного. Я дам знать, когда начинать.

Так мы и сделали, полезли на крышу, пока Юсуф и скрытница стояли на шухере на всякий случай. Как оказалось, хитрожоп хитрожопа видит из далека. На крыше действительно были следы людей, причём очень свежие. Они были заметны на пыльном полу, пусть их и пытались спрятать. Как были заметны щепки с опилками, что хоть и попытались убрать, но между досками остались.

Остался лишь вопрос — они сейчас там или нет? И вообще, как они выглядят?

Про количество-то был не секрет, потому что их анусы провели, как и нас в город Анчутки в своё время. Но вот внешность… Ждать тогда до вечера?

Бли-и-ин… Это пиздец… Не хочу ждать до вечера, хотя если…

Вот что конкретно если, были оборванны тем, что пол неожиданно перед нами взметнулся вверх. Буквально секунда и грохнул выстрел одновременно с вскриком. Одна из моих скрытниц оседала с болтом в шее. А в дыру обратно соскальзывал труп какого-то невзрачного паренька, от которого от головы осталось всё ниже челюсти. Вот тебе и обмен…

— Займись ей! Ты со мной! — крикнул я, хотя уже понимал, что ту скрытницу не спасти и её секунды сочтены.

Теперь, когда я случайно пристрелил одного из шпионов, не имело разницы, выживут ли другие или нет, так как всё уже спалилось смертью одного из них.

В дыру я прыгать так и не рискнул, слишком уж опасно было так подставляться, хотя и тянуть было нельзя. Поэтому…

— Давай, ты первая, — кивнул я скрытнице. Неприятно, не люблю использовать людей как проверку на безопасность, тем более своих. Однако сейчас и я подставляться не мог.

И я не ошибся. Стоило скрытнице спрыгнуть вниз как ей в спину воткнулся арбалетный болт. Её спасло только то, что повёрнута она была спиной, и пробила стрела не сердце, а лёгкое. Однако с такой дырой… Я спас её от ещё одного болта буквально чудом, просто вслед за ней свесившись вниз головой.

Выстрел, попадание, и парня с вскриком отбрасывает в стену, по которой он медленно сползает, оставляя кровавый след. Сдохнет, нет, я не знаю, однако, спрыгнув вниз головой в комнату, сделав сальто и приземлившись на ноги, я в два шага оказываюсь около него. Удар ботинка по морде, и парень отправляется в страну сладких снов до того, как успевает схватиться за арбалет. А в дверь тем временем уже во всю ломились наши.

Но должен быть третий. Где-то здесь, в квартире. Я буквально ураганом пронёсся по комнатам, которых было не так уж и много, но так и не нашёл других людей. Заглянул в шкафы, под кровати, в тумбочки и даже в корзину для белья.

Пусто.

Добежал до двери, сдёрнул замок и распахнул её, впуская скрытницу.

— Не проходил третий?!

— Нет!

Блять, где он? Я ещё раз пронёсся по квартире, однако никого не было. Неужто ушёл? Или не приходил? Где этот сучонок?!

И тут до меня дошло.

Окно! Есть ещё один и самый очевидный выход!

Я метнулся обратно в комнату, где истекала кровью скрытница. Ну да, окно приоткрыто, просто в спешке я даже и не заметил этого. И тут же, зацепившись за край крюком, свисала вниз верёвка.

— Займись ей, — уже второй раз сказал я за сегодня, после чего ринулся к окну и начал спускаться по верёвке, едва не свалившись вниз.

Пиздец я опалил себе руки в кровь, пока скользил вниз. И как выяснилось в конце, зря только ладони в говнище ободрал. Юсуф уже затаскивал какую-то дрянь обратно в подъезд, из которой торчала спица. Ох уж эти парализирующие яды… Не зря на подстраховку внизу человека ставил, пусть и не для окна.

— Это оказалось проще, чем я думал, — пробормотал я, зайдя с ним в подъезд подальше от глаз людских. — Хотя учитывая то, что мы одну потеряли, вряд ли это можно назвать просто.

— Потеряли? — едва слышно спросил Юсуф.

— Ага. Получила стрелу. Плюс не знаю, выживет ли вторая или нет. Её тоже ранили.

Как выяснилось, не выживет. Она истекла кровью ещё до того, как мы поднялись. А ведь это я сказал ей спрыгнуть. Немного неприятно на душе, что я использовал её как проверку на опасность, но… иначе было никак. Мне дохнуть нельзя, а позволить шпионам убежать мы не могли. Правда эти оправдания вряд ли успокоят кого-либо.

Просто сейчас, глядя на два тела девушек, мне очень неприятно осознавать, что ещё два моих товарища погибли в борьбе за мою цель. Неприятно осознавать, что погибли, потому что я не совсем всё рассчитал и предугадал. А ещё одной из них так вообще отдал приказ лезть в пекло. Не хочу представлять, сколько ещё раз мне придётся отдавать подобные приказы.

Но в любом случае, мы закончили свою миссию.

Единственной проблемой можно было посчитать то, что теперь нам надо было избавиться от трупов и утащить за собой пленных. Оставаться в этой квартире, о которой могут знать другие, было плохой идеей.

Пришлось дождаться ночи, после чего мы на своих горбах потащили тела к себе на базу.

Честно говоря, я ожидал более… захватывающего похода на шпионов, но как оказалось, более богатым на события был поход к анусам, а здесь всё решилось за минуты.

Мы просто пришли, тут же с ними разобрались и всё. Больше шли сюда, если честно. С другой стороны, нам не пришлось гоняться за ублюдками по всему городу, а накрыли их буквально одним ударом. Жаль, что убили двух, но ничего не попишешь. Да и теперь Фракция Дня наверняка узнает, что их шпионов спалили и что что-то здесь происходит. Плохо? Хорошо? Я даже и не знаю.

Уже с наступлением темноты мы быстро-быстро свалили из квартиры. При этом я позвал подмоги из штаба, чтоб за раз всё утащить. Не знаю, как отреагировали все на новость, что мы потеряли двоих, однако мне было не до этого. Куда больше меня волновало то, что нас могут спалить. Например, если группа была не одна и другие проследят за нами.

Пришлось ещё раз в буквальном смысле использовать скрытниц как детекторы — разогнать на большой радиус, при котором нас самих не заметят. Убьют, значит следят, не убьют, то тогда всё в порядке. Иначе понять, что за нами следят, было невозможно.

Но добравшись до штаба, преследования мы так и не обнаружили.

Может они так и не спалили себя, а может я слишком параною.

— Готово, — вздохнул я, когда уже всё было позади, стоя перед Клирией и Констанцией. — Не скажу, что это было захватывающе или мы узнали что-то новое. Просто пришли, убили, забрали тела.

— Как я понимаю, вас это расстроило, — сказала Клирия.

— Скорее я ожидал нечто иное. Сражения, тайны или чего-то такого, — пожал я плечами. — Было слишком просто.

— С другой стороны, вы потеряли двух человек.

Я злобно глянул на Клирию, предлагая ей мысленно заткнуться. И так блин чувствую себя паршиво, а тут ещё она со своими фразочками.

— Как бы то ни было, Констанция, теперь твой черёд, — глянул я на фемку.

Она ответила мне тяжёлым, печальным взглядом. В нем не было ни гнева, ни ненависти, словно наш разговор возымел на неё какое-никакое, но действие.

— Сделай всё правильно, и никто не пострадает.

— Кроме графов, — добавила она тихо.

— Кроме графов, — кивнул я. — Которые хотят увидеть голову Эви на пике. Так что мы лишь опередим их, вот и всё. Поэтому… со дня на день придёт посылка со всем необходимым. Подготовь всё, сделай как надо и больше ничего. Остальное за нами. От тебя лишь требуется содействие.

— Я поняла, — кивнула она.

Я внимательно посмотрел на неё и ничего не сказал. Да, правда насчёт того, кто ты есть на самом деле, не всегда приятна. С другой стороны, теперь Констанция знает, что нужно делать и возможно мы больше не встретим с её стороны сопротивления.

Надеюсь.

Глава 351

Содействие.

Именно это слово я ненавижу больше всего. Ты вроде и не даёшь человеку что-то важное, но тем не менее позволяешь ему заниматься тем, что может определить дальнейшую судьбу абсолютно всего. Ещё хуже то, что без него ты нихера не сделаешь.

И вот Констанция — с одной стороны она нам нужна и на ней клятва. С другой стороны, вредная сука может всё испортить даже непреднамеренно.

Единственное, на что я делаю огромные ставки — доверие Эви к Констанции. Они уже двадцать два года вместе. И мне хочется верить, что у Эви остались после всей этой политической возни хоть какие-то чувства и идеалы. Причём учитывая её стремления сделать королевство единым и сблизиться с Фракцией Дня, у меня есть все основания на такие надежды.

Посылка к нам пришла на следующий же день. И на следующий же день Констанция отправилась в гости к Эви. Ей предстояло подготовить зал к нашему прибытию. Зная, что Эви обладает магическими способностями и то, что у неё было двадцать лет в запасе, сомневаться в её умениях причин у меня не было. Плюс, как я понял, её учителем была Баба-Яга, которая наверняка подтянула Эви во многих магических вопросах.

— Констанция, сделай всё правильно, и никто не пострадает. Из твоих любимых и близких, по крайней мере.

— Я сделаю, — тихо сказала она, словно пародируя Юсуфа. В последнее время она вообще выглядит не очень-то и радостной. Ну, я имею в виду последние — этот и прошлый день, после того как я ей накостылял немного.

— Уж постарайся. В противном случае я проведу всё по классике жанра. Не думаю, что тебе надо объяснять, как это выглядит.

— Не надо, — ответила она сдержанно.

Хм… не перегнул ли я палку с этим всем? Уж слишком она забитая и безэмоциональная. Может быть ей напоследок прострелить колено?

— Ладно, иди. Мы отправили твою посылку сразу тебе на дом. Не думаю, что она займёт много места, потому сможешь относительно скрытно всё установить.

— Да, — кивнула она, даже не поднимая головы, чтоб взглянуть мне в глаза.

— Тогда иди, — указал головой я на выход. — Завтра увидимся.

Да-да, именно завтра, так как благодаря Констанции на завтрашний день был объявлен Эви сбор всех графов. Будет обсуждаться вопрос того, что какой-то уёбок (то есть я) осмелился послать ей голову одной из её ковена. Я ещё той дуре на лбу слово «смерть потаскухам» вырезал, что должно было впечатлить её тонкую натуру.

Когда Коня ушла, я ещё некоторое время не мог выкинуть её поведение из головы.

— Она слишком странно себя вела, — сказал я задумчиво Клирии, сидя в зале.

— Вы ей многое высказали, ей многое пришлось понять. Открытие глаз бывает неприятным, мой господин.

— Она опасна, босс, — тихо высказался Юсуф. Вот же заладил.

— Помолчи, Юсуф. Я уже понял твою позицию. Однако она никогда не перешагнёт через свою дочь. Констанция может тешить себя иллюзиями, но никогда не пойдёт на подобный шаг.

Ну или я её не знаю. Хотя то, что я вижу, отлично вписывается в её обычный образ, когда она жестоко и беспощадно ебёт всем мозг своим «правильно».

— Плюс сейчас важно для меня получить ещё скрытников. И Клирия… Клирия, что за хуйню ты делаешь?

Я смог выхватить листок до того, как она успела что-либо сделать. Хотя было видно, что расставаться с драгоценным куском бумаги Клирия была не намерена, однако до моей реакции ей было далеко.

— Так, что ты у нас тут всё пишешь, Клирия? — поинтересовался я, глянув в лист. Сколько её вижу в зале, она всё что-то пишет. Причём с таким лицом, словно от этого зависит вся её жизнь. Мне даже интересно стало.

Однако глянув на лист…

— Это что?

— Это? Это имена, мой господин.

— Я это вижу. Я о том, что это? Что за имена?

— Имена для ребёнка, мой господин. Правый столбик — для мальчика. Левый столбик — для девочки.

Я внимательно посмотрел на Клирию, которая выглядела совершенно невозмутимо. А мне уже через плечо пыталась заглянуть одна из наёмниц.

— А ты чего тут забыла?! — схватил я её за голову и несильно толкнул на диван. Ой бля… улыбка… сейчас явно Джокера пародирует. Я вновь повернулся к яжматери. — Клирия. Если ты вдруг по каким-то неведомым мне причинам не заметила, мы тут обсуждаем важные дела.

— Я понимаю, мой господин. И я ни на секунду не отвлеклась от разговора.

— Окей, повтори мои последние слова.

— Окей, повтори мои последние слова, — не моргнув глазом повторила меня.

Так, передо мной теперь сидит Клирия-тролль.

— Я прошу сейчас не играть со мной, Клирия.

— Хорошо, я вас просто неправильно поняла. Ваши последние слова — сейчас куда важнее для меня получить ещё скрытников. И Клирия, Клирия, что за хуйню ты делаешь.

То, с какой точностью она процитировала меня, вызывало искренний ужас. Такой, как она, надо адвокатом работать, чтоб запоминать каждое слово подсудимого и ловить его на неточностях. Надо быть с ней поаккуратнее, а то мало ли.

— Короче, Клирия, или ты слушаешь, или получаешь пиздюлей, договорились?

— Я вас поняла, мой господин, — кивнула она.

— Я очень на это надеюсь. Так вот, что касается тебя, ты потопаешь с нами. На всякий случай, если вдруг потребуется мозговое вмешательство. Ещё нам надо понять, что делать с людьми непосредственно Эви.

— Отравить? — предложила одна из наёмниц.

— Можно было бы, но боюсь, что для этого понадобится тратить ещё время, которого у нас уже нет. Один шанс на миллион, так сказать. Поэтому полезем в обход них. План.

Одна из наёмниц притащила к нам несколько карт замка.

— Учитывая то, что подготовит для нас Констанция, вот как мы поступим…

Постараемся не облажаться, это если кратко описывать наш план.

И вот, стоя перед чудесным замком на некотором удалении, мне открывался вид на въездные ворота, через которые проезжали кареты с…

— Это единороги, Мэйн, — некоторые споры просто не могут закончиться.

— Клирия-тля, это носороги. Ещё раз ты такую хуйню скажешь, и я тебя изнасилую.

— Это единороги.

Я молча посмотрел на эту наглую рожу, что сейчас улыбалась мне в лицо лёгкой улыбкой, словно она не приделах.

— Я тебя в жопу изнасилую, если что. Это будет очень больно, поверь мне.

— Не больнее, чем рожать ребёнка.

— А ты уже знаешь и то, и другое? — поинтересовался я.

— Ни того не другого мне переживать не приходилось, — покачала она головой. — Однако я сомневаюсь, что это больнее, чем четвертование.

— Ясно, мне очень интересно, потом расскажешь, что чувствовала. Вон карета Элизи.

В отдалении проехала карета, что принадлежала нашей верной подруге, которая через пару секунд скрылась в арках стен. Мы же располагались в здании с высокой башней, что раньше, как я предположил, была колокольней. Отсюда открывался чудесный вид на вход в поместье… Нет, в замок-крепость Эви. И отсюда мы наблюдали, как кареты одна за другой въезжают во двор.

— Так, помолимся, чтоб всё было хорошо. А то я слышал, что Эви слегка рассержена на мой подарок.

— Мне кажется, зря вы, Мэйн, написали это на голове её подруги.

— Я ничего не писал. Просто вырезал на лбу.

— Боюсь, что суть от этого не поменялась.

— Плевать. Так, теперь нам самим пора идти.

Мы быстро спустились с башни в главное здание, где нас уже ждали другие члены команды. Вместе мы вышли на вечерние улицы, полные народа, растворяясь в общем потоке. Теперь надо было добраться до места проникновения. Оно располагалось с обратной стороны от входа. И нет, это был не чёрный вход.

Протискиваясь небольшими группками по улицам и улочкам, что вечером превратились в живые потоки людей, мы, не привлекая лишнего внимания обогнули полностью весь замок Эви, выйдя к месту, где можно было пробраться внутрь. А если быть точнее, то через канализационный слив в речку-говнотечку.

Эта небольшая речушка выходила из зарешёченных труб из-под замка, видимо сливаясь из какого-нибудь фонтана, а заодно и всей канализации замка. Однако конкретно нам была нужна не эта труба.

Пройдя вдоль домов и выложенного камнем канала для этой реки, мы остановились напротив небольшой зарешечённой трубы, что вела внутрь, в глубины канализационных сливов и откуда так же сливалась жижа.

— Ненавижу канализации, — пробормотал я.

— Вспоминаются чудесные приключения, где ты меня избил до полусмерти, — едва слышно шепнула мне на ухо Клирия. И почему она прошептала таким весёлым голосом.

— А потом спас, вытащив от тварей. А могу и добавить.

— Не надо. По-настоящему мне было очень больно и грустно. Я не хотела причинить вам вреда. Просто в одной из прошлых жизней меня сожгли на костре. Неприятные ощущения, хочу признаться. Потому такой пожар ввёл меня в своеобразный транс.

— И ты чуть глотку мне не вспорола, спешу напомнить.

— Мне очень стыдно. Ночью спросите с меня за всё, — улыбнулась она невинно.

Ой бля, иди-ка ты нах… в баню. А то пошлю не туда, а она сразу же и прискачет.

— Ладно, заканчиваем и погнали.

Я перепрыгнул через ограждения и аккуратно соскользнул вниз по покатому каменному берегу до самого дна, где ушёл в воду по колено. Она была не сильно широкой, около трёх-четырёх метров в ширину, похожая на каналы, что проходили через мой город и куда сливали воду все ливнёвки.

Подойдя к решётке, я аккуратно подёргал её. Да уж, добротно закреплена, сразу видно. Замок мощный висит такой. Обычной пилой не взять. И видно, что иногда дверкой то пользуются.

Но слава богу, что у нас пила тоже не простая.

— Несите пилу по металлу, — позвал я их.

Улица, на который мы стояли, была задней. Одна из тех, что обычно проходит узкой улочкой позади домов, становясь если не местом для складирования всяких ненужных старых вещей, то помойкой. Оттого здесь народу практически не было. Плюс наши стояли по краям, чтоб спровадить случайных прохожих.

Чтоб перепилить замок на решётке, потребовалось около получаса. Причём пилил я очень быстро, нормальный человек так не сможет. Дошло до того, что сама пила уже обжигала пальцы и шипела, когда на неё попадали капли воды. А ещё постоянная вонь, которая совершенно не радовала. Надеюсь, это не Эви так много срёт, а то будет у нас биологическая катастрофа.

Как только замок был распилен, я, откинув его в сторону, распахнул решётку и махнул рукой своим.

— Всё, погнали, народ, — и пригнувшись я нырнул в вонючую трубу, стенки которой уже давно покрыла слизь.

Судя по карте, которую раздобыла Констанция для нас, здесь под замком проходила довольно сложная канализационная система, которая была отстроена в допотопные времена. Она выходила ко многим местам в этой крепости. И если хорошенько постараться, то можно даже протиснуться на некоторые этажи, где есть сливы. Но можно и застрять.

Однако, перед тем, как мы начнём своё путешествие по канализации, следовало кое-что сделать. А именно…

Я вытянул руки вперёд и активировал магию обнаружения ловушек: шаровую молнию, которую уже однажды активировал в лесу около камня на границе с территорией эльфов. Довольно манозатратная и в тоже время довольно эффективная для обнаружения сигнализации.

Маленький шарик электричества, похожий на шарик из плазменной лампы, тут же потянулся своими щупальцами вперёд, словно его что-то притягивало. И я знаю, что именно.

Ловушка.

Для меня это не было сюрпризом. Констанция точно показала нам, где находится сигнализация, потому я сразу знал, где её искать. Например, в этой трубе.

Потому и решётка выглядит так, словно ею пользуются. Здесь кристаллы постоянно меняли, так как они были как батарейки — заряд тратится на сигнализацию. И Эви могла себе позволить натыкать их везде, где только можно. Конечно, ограждать по диаметру замок она не стала, так как это слишком затратно даже для неё, однако натыкала их вот в таких местах. Да и нецелесообразно там их ставить, так как могут свои задеть.

— Лом, — протянул я назад руку, скинув магию обнаружения.

Получив увесистую железку, я подошёл к камню, который довольно сильно выделялся, словно его постоянно вытаскивают. Хотя если не знать, ты его и не заметишь, но мы-то уже в курсе. Немного повозившись, выковырял его наружу и увидел в небольшом углублении кристалл, мягко мигающий розоватым светом.

Вот и подарочек от Эви.

Хотя проблема невелика, если знать, как с ней справляться. А я знаю! Я умный! Я книжки читаю! Сейчас бы не обосраться на ровном месте прилюдно, и можно будет хвастать, какой же я крутой.

Но сложности в прочем не было — я просто дал прироста маны кристаллу, отчего тот засветился ярче. Добавил ещё немного, заставляя его покрыться трещинами, после чего тупо додавил и кристалл взорвался осколками, которые разлетелись подобно шрапнели. Но уже предчувствуя подобный исход, я прижался к стене.

— Вот и всё. Проще пареной репы, — улыбнулся я.

— Вы молодец, — сказала за моей спиной Клирия. — Я горжусь, что вы мой господин.

— Блин, Клирия, сдрысни отсюда, не раздражай.

Подлиза блин.

Подав на руку немного огонька, я, подобно Моисею, повёл свою паству по канализационной трубе в глубины этого вонючего подземелья, сгорбившись буквой «Г». Иногда мы проходили под вертикальными трубами, из которых на нас что-то лилось. Иногда проходили около труб, что входили в эту под углом в сорок пять градусов. Иногда мы попадали даже на перекрёстки. Но это всё было не то. Меня интересовало одно конкретное место.

Пройдя таким образом несколько разветвлений, мы попали в такую небольшую комнатку, где воняло просто дерьмом. Отсюда, больше ориентируясь по карте, которую я выучил, чем по внутреннему компасу, мы повернули налево в трубу, что шла под уклоном.

Здесь уже вперёд полез Юсуф. Имея отличную ловкость, он без особых проблем поднялся по скользкой трубе, цепляясь за выступы, за которые обычным людям было не зацепиться. После этого он скинул нам верёвку и по ней уже поднялся я. И так мы цепочкой забрались наверх, по сливающейся вниз грязной воде в полнейшей темноте.

Здесь, на т-образном перекрёстке повернули направо и уже через несколько минут мучений в сточных водах добрались до нужной трубы.

— Вот эта, — подсветил я рукой этот лаз. Хорошо, что Ухтунга и Винни-блять оставили дома, они бы здесь не пролезли.

Да чего уж, тут я с трудом пролезу, вот прямо в притирку. Придётся как червяку ползти через трубу ещё хуеву тучу метров. Чтоб ненароком не остаться здесь навеки, мне, как испытателю, привязали к ноге верёвку, чтоб в случае чего вытащить обратно.

Именно так и рождается клаустрофобия, хотя она у меня рождается при любых таких ситуациях. Ну ещё бы, узкая труба, ты блять скрючен, со всех сторон давит, воняет сыростью и темно. И ещё двигаться нормально не можешь, извиваешься как червяк. Но я же антигерой! Я не такой, как все! Я пролезу в любую щель, куда бы нормальный человек не полез. Даже если это щель Клирии.

Описать это ощущение было легко: темно, тебе кажется, что ты вот-вот застрянешь, воняет и давит со всех сторон. Мне казалось, что стенки сейчас начнут сжиматься и меня или раздавит, или застряну. Хотя реальной угрозой было то, что сейчас потечёт по трубе вода, она из-за меня не сможет протечь дальше, и я захлебнусь.

И так на протяжении долгих двадцати минут, что я проползал с колотящимся от страха сердцем, пока наконец впереди не замаячил свет. Тусклый, пробивающийся через сливную решётку, которая по идее не должна была быть закреплена.

Когда я дополз до неё, то замер, вслушиваясь в тишину.

Никого.

После этого, я, затаив дыхание, толкнул её вверх и с облегчением почувствовал, как она без сопротивления поддалась. Был риск того, что она будет закреплена, и тогда нам бы пришлось ползти в другую трубу. Но всё обошлось.

А вывела труба нас в большую купальню, выстеленную белым и кремовым кафелем, с открытыми душевыми кабинками и неглубоким бассейном. Здесь, наверное, Эви с Констанцией моются вместе. Хм… интересно, а они лесбийским сексом не занимаются? Ну просто в прошлом Коне пришлось такое делать с моей подачи, а сейчас? Там язычком лизь-лизь, например?

Ладно, чот меня понесло на пошлость. Видимо стресс сказывается.

После моего первого испытательного прохода по трубе в умывальню мы перетащили сюда всю оставшуюся команду. По одной через дыру мы вытаскивали на свет божий девушек и Юсуфа. Правда одна умудрилась застрять (никак жрала много), но и её мы вытащили. Не зря же верёвку привязывали.

Жаль, что Клирия там не застряла.

Глава 352

— Дело осталось за малым, — посмотрел я на выход из купальни. — Но для начала расчехляемся и переодеваемся в чистое. А то нас не то что увидят, унюхают запросто.

Поэтому прямо здесь мы устроили сеанс бесплатного быстрого стриптиза. Теперь дело оставалось за малым. Найти зал, устроить пафосный вход меня любимого и дать понять Эви, что теперь во Фракции ночи новая и неоспоримая единственная власть.

— Так, проверяем снарягу, проверяем свои запасы и прочее, и прочее. Юсуф, как договаривались, берёшь часть людей с собой. Я возьму всего двух скрытницу и Клирию, чтоб в нужный момент пробить чернявой пиздюлей.

— Вы так говорите, мой господин, словно для вас цель в жизни — давать мне, как вы выразились, пиздюлей.

— Знаешь, я уже начинаю подумывать, что в этом и есть смысл моего существования, — задумался я.

— Мне приятно осознавать, что пусть даже в таком плане, но я становлюсь вашей целью, — кивнула Клирия.

Ага-ага, моей целью. Тьфу блин.

Я открыл барабан и ещё раз пробежался по патронам пальцами уже заученными движениями, проверяя их. В любом случае он не намок, а я это делал скорее для того, чтоб удостовериться, что патроны на месте. Плюс я высыпал ещё патронов на три барабана, после чего рассовал их по карманам. С увеличившейся ловкостью я могу перезарядить его даже быстрее, чем обычный человек без подготовки пистолет. Лишь ловкость пальцев и быстрая скорость.

— Итак, Юсуф, не подставляйся, мне твоей жене нет охоты говорить, что ты помер, — хлопнул я его по плечу. — Не забывай, что тебя ждут дома сиськи и беличий костюм.

Тот покраснел, а я усмехнулся. Да-да, чувак, неужели ты верил, что я не замечу отсутствия одного из костюмов тогда на базе анусов? Уже представляю, как ты в этом костюме перед голой Мамонтой щеголяешь. Я бы, если честно, посмотрел бы такую порнуху.

— Девушки, вас это тоже касается, особенно тебя, третий месяц. Мы уже прошли дохера и почти всё сделали, так что сделайте мне одолжение — не сдохните. Не хочу потом стоять над вашими трупами и грустить.

— А вы будете грустить? — спросила одна в то время, как другие разулыбались.

— Ты даже не представляешь, как мне грустно, когда кто-то из вас погибает, девчонки, — улыбнулся я.

И все бабы разом смутились, потупив глазки. Смутились, неуверенно улыбнулись, покраснели. Даже и не скажешь, что передо мной редкостные отморозки, для которых нет ни добра, ни зла.

— Вы тоже берегите себя, — едва ли не хором ответили они.

Почему я так волнуюсь?

Игры научили меня, что перед финалом обязательно будет какой-нибудь пиздец. Всегда так: как финал, так часть команды сдохнет в адских муках или того хуже. И что бы ты не пытался сделать, обязательно так и будет.

Вот и тут, почти самый конец и мне не хочется, чтоб кто-нибудь из моей команды погиб. Так всё почти гладко шло же, и будет до пизды обидно потерять людей, даже часть из них.

Блин, пусть финальный бой с боссом этой локации будет нормальный. Без трупов, я имею в виду. Ведь всё так хорошо идёт…

Распрощавшись с командой диверсантов, я, две скрытницы и Клирия двинулись своей дорогой.

— Вы волнуетесь? — едва слышно спросила она, когда мы пробирались по мрачным коридорам этого замка.

— Волнуюсь? Естественно. Обычно во всех таких ситуациях всё заканчивается тем, что кто-то обязательно дохнет, — ответил я.

— Вы настроены просто слишком пессимистично, — заметила Клирия.

— Реалистично, ты имела в виду? Обычно именно на последнем этапе идёт массовое опиздюливание, потому у меня и поигрывает очко от волнения. Причём не за себя, хочу заметить.

— Всё будет в порядке, — попыталась успокоить меня Клирия, и я не могу сказать, что на меня это подействовало.

То ли будущая не самая радостная встреча с Эви меня напрягает так сильно, то ли действительно всё закончится одной большой бедой. А тем временем мы приближались к залу, где проходило всеобщее собрание зла.

Они были лишь пародией на настоящих злодеев, и им ещё только предстоит увидеть, что значит настоящее зло во плоти. Их жалкие попытки показать себя тёмной стороной, устраивая жестокие расправы над соперниками, да и над обычными людьми просто не что по сравнению с тем, что я собираюсь им преподнести. Этому миру есть ещё куда падать и к чему стремиться. И я надеюсь, они в первый и последний раз двинуться по пути, по которому я их поведу.

Собрание графов Фракции Ночи.

Это не то что бы редкое событие, однако и частым его назвать было нельзя. Всех графов, всех восемнадцать человек собирали всегда лишь по исключительным вопросам, когда решение, которое было необходимо Фракции, можно было принять лишь при содействии абсолютно всех.

Или же когда возникала проблема, которая требовала присутствия абсолютно всех людей.

Сейчас графы не знали причин столь неожиданного и быстрого сбора. Кто-то лишь подозревал причины, однако даже их предположения были в корне не верны.

Некоторые заговорщики, что уже успели скрепить себя общей целью, лишь хитро переглядывались между собой, всем видом показывая: они знают то, что другим неведомо. Так же они поглядывали снисходительно на Эвелину, словно на дитя, которому они лишь разрешают играться и словно любую минуту могут показать, кто здесь хозяин.

Не надо говорить, что показать этого никто из них не мог, если только не в собственных мечтах.

Если бы у кого-то была способность читать мысли, то без проблем можно было бы узнать, что абсолютное большинство думает об Эви, как о глупой девке, что хочет показать свою власть подобно маленькому ребёнку и оттого собирает их всех вместе, чтоб ещё раз топнуть ножкой прилюдно и высказать недовольство.

Причины такого поведения были просты — многие уже успели навести мосты с другими странами, теперь считая себя кем-то большим, чем обычными графами. Словно теперь они стали сильнее и лучше остальных и в особенности Эвелины, хотя в реальности они как были обычными графами, так и остались. Стало сильнее только их самомнение, ничем особо не подкреплённое.

В частности, немало графов теперь сотрудничали со страной демонов, которые предлагали за дружбу немалые привилегии в будущем. Или страны зверолюдов, которые так же хотели получить часть северо-западных территорий. Или даже эльфы, для которых горы, отделяющие их от этой части континента, не являлись причиной отказываться от общего пирога.

Что-что, однако именно во фракции Ночи собралось абсолютное большинство предателей, желающих переметнуться на сторону других стран в поисках лучшей доли. Во Фракции Дня предателей родины действительно не было, хотя их тёмные делишки назвать соответствующими добру тоже было нельзя.

И теперь восемнадцать… семнадцать человек собрались вместе, чтоб обсудить дела насущные.

И первое, что бросилось всем в глаза — не очень радостное настроение Эвелины. Если раньше она встречала всех с невинной улыбкой, то теперь её взгляд был подобен льду, что заставляет замерзать твоё сердце и твою душу. Она смотрела на всех внимательно, изучающе и даже самые уверенные в себе почувствовали дискомфорт и желание как-нибудь прикрыться от этого взгляда.

По удивительному совпадению, теперь никто не чувствовал себя лучше Эвелины, как никто больше не смотрел на неё, как на неразумное дитя, что лишь топает ножкой. Потому что это дитя сейчас могло своей ножкой переломать всем кости при желании, а потом ровно то же самое сделать и с их семьями.

Всех теперь волновал вопрос, зачем их позвали сюда так срочно, почему Эвелина не в духе и не они ли являются причиной всего этого мероприятия. Оттого каждое промедление перед всеобщим собранием фракции выводило людей из себя. Они волновались, испуганно оглядывались и отводили взгляд, когда Эвелина на них смотрела.

Но Эвелина не спешила.

Совершенно не спешила, пригласив всех на обед и спокойно кушая, при этом наблюдая, как все остальные изводятся.

О нет, она знала о всех их грехах. Знала, что каждый делает и с кем ведёт дела. Возможно, не все тайны были открыты ей, но Эвелину это не волновало. Она знала достаточно, чтоб раздавить каждого, кто перейдёт границы, и при этом остаться в безопасности, не объединив против себя всех.

И смакуя шикарный обед, она с удовольствием обводила каждого присутствующего взглядом, наслаждаясь тем, как те едва не давились, почувствовав на себе давление. Наслаждалась давящей атмосферой и страхом каждого из присутствующих, которые знали о своих грехах. Знали и боялись. Это способствовало тому, что в будущем их будет легче сломить.

Даже её ковен притих, не сильно желая высовываться. Да, для них причина сбора не была секретом, однако все они знали, что бывает с теми, кто злит Эвелину. Когда-то, в самом начале она может и была замечательной девушкой, не знающей злобы. Однако о тех временах предшествующие им ведьмы, что решили злоупотребить её добротой, уже не расскажут.

Каждая из них погибла в борьбе за власть с Эви, и маленькая милая нежить доказала, что может выстоять даже несмотря на свой обманчивый вид и превосходящие силы и количество противника.

Однако и у самой Эвелины были проблемы. Даже не проблемы, а причины для беспокойства.

— Констанция, с тобой всё в порядке? — подёргала она за рукав свою верную подругу, с которой прошла и огонь, и воду на протяжении двадцати двух лет. — Ты сегодня немного… расстроена. Что тебя беспокоит?

— Ничего, — покачала она головой. — Я… просто немного устала. Вся эта нервотрёпка с поиском того, кто это сделал. Ещё и дочь шалит…

— Фемия? Возраст такой, сама знаешь, — разулыбалась Эви. — Уже взрослая, хочет жить своей жизнью, однако не повзрослела умом. Все через это проходим.

— Ты уже захватывала власть в её время.

— Так и время было другое, и жила я походами с героем, а потом с антигероем. Я другая нежить, — пожала она плечами с улыбкой. — Как закончим с этим, возьми себе отпуск и отдохни.

— Не думаю, что мне требуется отдых.

— Тогда это приказ, — подмигнула Эви ей. — Ты, в отличие от меня, стареешь. Тебе уже пятьдесят один годик, не забывай это.

— Да… Да, думаю, что ты права.

Но она видела, что Констанция не смотрит ей в глаза, что Эвелину несколько тревожило. Тревожило больше, чем голова. Пусть та её и сбила с толку, однако состояние подруги её волновало куда больше.

А что касается головы, то это была та ещё песня. Особенно когда пришла Констанция со словами: «Только не пугайся, но боюсь, что это адресовано тебе, Эви». Тогда она была ошарашена, была зла и пообещала себе найти виновника и заставить его мучиться за это. Нет, ей было плевать на эту глупую ведьму, что промышляла чёрной магией и похищениями, однако прислать ей такое, так и ещё и с такой надписью…

— Я не потаскуха! — воскликнула она тогда обижено, прочитав надпись.

С того момента она поклялась, что доберётся до виновника и заставит его пожалеть о содеянном. Он будет мучиться, будет страдать и будет жить так долго, как только может прожить человек. И она лично будет следить за этим вопросом.

Но теперь, видя, как её подруга меняется, эта месть ушла на второй план.

После праздничного обеда все гости по своему обычаю выдвинулись в сторону главного зала, где будет проходить собрание. Эвелина шла последней, словно пастух, что подгоняет своё стадо. Беспокойство по поводу Констанции не покидали её. Мыслями она раз за разом возвращалась к ней, пытаясь понять, что же происходит.

Однако ей пришлось отложить все эти волнения, когда они вошли в зал.

Здесь, под пристальным взглядом величественных статуй и портретов они сели вдоль длинного каменного стола, что был отполирован до зеркального состояния. Пол был вымощен исполинским камнем, добытым из древних неприступных гор. Некоторые места были украшены черепами людей, которым не посчастливилось стать врагами маленькой нечисти.

Это место было создано для того, чтоб заставить любого человека бояться и чувствовать себя пустым местом. И с этой задачей это место отлично справлялось.

Графы, чувствуя себя, словно в суде, где им вот-вот объявят приговор, расселись по своим местам. Больше никто не рисковал многозначительно, высокомерно или хитро переглядываться, так как понимали, что такой взгляд может быть вполне оценён как признание. В чём именно, им ещё только предстояло узнать.

— Итак, мои верные друзья, — одарила их Эвелина улыбкой, в которой не было и намёка на доброту. — Сегодня мы здесь собрались по очень важному вопросу, который заставил меня очень расстроиться. Я знаю, что вы обычно стараетесь радовать меня, однако в этот момент в зале находится тот, кто решил бросить мне вызов.

Вот теперь все переглянулись. Если Эвелина говорила столь громкие слова, то значит это было действительно правдой. Кто-то из них всё же рискнул бросить вызов её власти. И почему-то все взгляды сошлись на Дракуле, который как-то слишком испуганно оглядывался, как будто спрашивая: Вы чего?

— Констанция, прошу тебя, покажи, какой подарок мне недавно прислали.

Та, стоявшая за спиной у Эвелины, безропотно тяжёлым шагом, который звучал как приговор, подошла к столу и положила на середину голову их бывшей соратницы.

Немного уже начавшая портиться, голова отдавала сладковаты душком. Синеватого цвета со слегка вздувшимся лицом, она словно смотрела на всех с осуждением. Её открытые глаза уже были белыми, а в уголках глаз виднелись копошащиеся там личинки. А на лбу красовались криво вырезанные слова «смерть потаскухам».

Никого нельзя было впечатлить подобным, так как многие повидали немало на своём веку, однако наглость такого поступка заставила всех, мягко говоря, удивиться. Мало того, что посягнули на ковен, сильнейшую группу, которая может выстоять против двух других групп при желании, так ещё убили и прислали подобное в издёвку.

Плюс обозвали каждую ведьму потаскухой.

Теперь каждому стало понятно, отчего Эвелина была не в духе. Подобная выходка дорого обойдётся тому, кто это сделал. Потому что это был вызов её власти. Кто-то решил помериться с ней силами и открыто заявлял об этом таким подарком.

Эвелина внимательно смотрела за реакцией каждого члена их фракции, и… не увидела ни у кого желаемого. У неё уже был подозреваемый, к которому она собиралась высказать свои претензии вместе с доказательствами вины, однако совершенно другая персона привлекла её внимание.

Элизиана, дочь Крауса. Та посмотрела на голову брезгливо, слегка удивлённо, однако не было у неё того выражения лица, что у других. Эвелина не видела, чтоб та была искренне поражена или удивлена произошедшим. Лишь брезгливость.

С одной стороны, это можно было списать на то, что та ещё не понимает, что это значило. Она могла быть не в курсе, чем это грозит и насколько это наглый поступок. С другой — именно такая серая мышь могла попытаться ринуться вперёд, не обладая достатком мозгов.

Но даже с недостатком мозгов было понятно, что без должных сил на подобное идти нельзя. А если верить информации от Констанции, а Эвелина безоговорочно ей доверяла, то у той сил было, мягко говоря, мало.

Не может же она быть так глупа, чтоб поступить настолько необдуманно, верно? Или может? Или Эвелина чего-то не знает?

Мучающаяся собственными сомнениями, она взглянула на Констанцию, но та лишь отвела взгляд. Эвелина чувствовала, что что-то происходит, но не могла уловить суть. Она видела, что кто-то начал играть по-крупному, но причин делать это именно сейчас она так же не видела, пусть кандидаты и имелись.

— Сегодня, мои друзья, я собрала вас вместе, чтоб задать один единственный вопрос — кто из вас решил бросить мне вызов? — спросила Эвелина мягким и добрым голосом, который звучал куда более страшно, чем если бы она кричала. — Кто хочет побороться со мной, и кто посмел покуситься на девушку из моего ковена? Я очень,очень расстроена и хочу взглянуть виновнику глаза.

Насколько это звучало двусмысленно, говорить не приходилось.

И очень скоро Эвелине действительно предстояло взглянуть этому виновнику в глаза.

Глава 353

— Ну же, я не кусаюсь, — улыбнулась Эвелина, обведя всех милым приветливым взглядом. Прямо милая девушка, которая верит в чудеса и справедливость. Но по какой-то причине никто признаваться не хотел и верить этой чудесной личности не спешил.

Больше того, её удивляло то, что сам виновник торжества, на которого упорно показывали все факты, сидел с таким лицом, словно сам не понимал, что происходит. Она хорошо знала каждого из этих графов и могла довольно точно сказать, кто способен держать маску, а кто расколется как орех.

И сейчас она видела как раз-таки то, что главный подозреваемый, который должен был расколоться, этого не делал.

Если быть точнее, то подозреваемым был граф Анчутка. Разведка уже давно докладывала о его активности, а Констанция, если и приносила новости, то только о том, что он что-то замышляет. Эвелина закрывала на это всё глаза, с интересом наблюдая, во что это выльется. Она ждала, что может ещё кто выдаст себя, может быть даже тот, кто управляет этим всем театром, но Констанция продолжала приносить известия только о том, что Анчутка самый главный и выше никого нет. За всем стоит он.

Однако вот настал момент истины. И если Дракула мог в такой ситуации сохранять хладнокровие, то Анчутка должен был выдать себя. Эвелина лично разговаривала с ним, лично видела его реакцию, когда она его ловила на лжи или на том, что он недоговаривает. И сейчас он просто не мог не выдать себя.

Однако Анчутка продолжал упорно вести себя так, словно ничего не знает. Если бы не Констанция, Эвелина бы давно уже решила, что он здесь ни причём или же есть тот, кто остался нераскрытым. Однако если все факты говорят о том, что главный только он…

Но что-то не сходилось. Эвелина отчётливо видела, что что-то было не так. Она сейчас наблюдает одно, но документы Констанции говорят другое. И интуиция подсказывает, что здесь не всё чисто. Глаза её точно не обманывают, знания, которые она имеет, так же согласуются с тем, что она сейчас видит, ведь с Анчуткой она знакома уже на протяжении двадцати лет. Единственное, что выбивается, это доклад…

Эвелина хотела повернуться и взглянуть на Констанцию, которая сейчас стояла с правого бока у стены, но не сделала этого. Факты, которые она нашла, говорили сами за себя. И если выбирать между фактами и её интуицией… Факты имеют место быть в реальности, их практически можно пощупать, а интуиции не более чем предчувствие, возникшее на фоне его необычного поведения, вот и всё. По крайней мере так она объяснила себе всё.

Она-то и предположить не могла, что он на такое способен…

Но мысль, что закралась в её голову, заставила Эвелину напрячься.

Но а если он не способен? Тогда получается…

Получается, что все доклады, предоставленные Констанцией, не верны. Это получается, что Констанция вдруг взяла и начала перевирать все факты. Зачем? Переметнулась на другую сторону? Нет, быть не может подобного, она знает планы, она знает, ради чего они борются.

Что тогда?

Дочь? Может быть что-то с её дочерью, и поэтому она решила подменить всё?

Эвелина глубоко вздохнула, хотя и несильно нуждалась в этом будучи не совсем живой.

Она уже полезла в такие дебри со своими подозрениями, что теперь думает на свою лучшую подругу. Это всё лишь гипотезы без фактов. Они как воздух, которого не видно, и который невозможно пощупать. А доказательства реальны. К тому же она по себе знает, как иногда может измениться человек.

Это всё паранойя. Просто она сама не может признаться себе, что он смог одурачить её своей актёрской игрой. Что недооценила его, что прозевала такого интересного человека, который зашёл так далеко.

— Ну чтож, — хлопнула она в ладоши. — Нет нужды спешить. Лучше выпьем за то, чтоб каждый из нас избежал подобной участи. Раз сегодня мы собрались вместе, стоит произнести тост за нашу фракцию, как делаем мы при каждой нашей встрече.

Да-да, такой обычай действительно был и ввела его никто иная, как сама Эвелина. Ничего так хорошо не развязывает языки, как алкоголь. Особенно хорошее крепкое вино, чей градус не настолько силён, чтоб сразу ударить в голову, но достаточен, чтоб развязать языки и заставить ненароком сболтнуть что-нибудь лишнее. К тому же это вино специально подготавливают каждый раз к этому случаю, добавляя всевозможных трав и экстрактов, что заставят стать человека более откровенным, даже если он этого не хочет.

Забавно, что именно для самой Эвелины вино не производило такого эффекта. Во-первых, на нежить оно действовало куда слабее, чем на людей. Во-вторых, у неё был иммунитет к ядам, что нивелировало свойства. Возможно, кто-то из ковена и догадывался до того, с какой целью, они пьют вино при каждой встрече, но не боле. В конце концов, для всех это была лишь мелочь, на которую мало кто обратит внимание.

В зал зашли несколько служанок, что принесли бокалы и одну большую бутылку, после чего налили всем вина. Старая традиция, для Эвелины она служила ещё и знаком того, что всё до сих пор по-прежнему и ничего не изменилось. Это немного успокоило её, пусть некоторые терзания в душе остались.

Дождавшись, пока наполнят бокалы и когда служанки уйдут, Эвелина встала, отодвинув назад свой громоздкий стул, и подняла бокал.

— Итак, мои дорогие друзья, — обвела она собравшихся взглядом как свою собственность. — Тяжёлые времена настают для нас. Теперь, перед лицом общего врага, что посягнул на нас, на наши жизни, на наши земли, нам придётся сплотиться. Кем бы он ни был, как бы не были страшны его планы и велика его ненависть, ему нас не сломить. Пусть одна из нас не дожила до этого момента, однако мы будем и дальше вести за собой земли, что были заработаны нами кровью и потом. Мы отомстим этому человеку в очень скором времени, и он познает наш гнев. И в отличие от него мы ещё долго будем пребывать в здравии и править этой частью мира. За Фракцию Ночи. За нас.

— За Фракцию Ночи! За нас! (х16)

Их бодрый и громки ответ прокатился подобно грому по залу, заставляя сотрясаться даже стёкла. Кто бы что не говорил, однако каждый любил чувствовать себя частью настоящей силы, которая может ещё заявить о себе, пусть практически каждый здесь уже избрал свой путь. Избрал путь, который вёл только к одному исходу.

Все они, эти напыщенные люди, звери, ведьмы и даже сама Эвелина, они были лишь отблеском настоящего зла. Они строили свои локальные козни, как подобает лишь маленьким неприятностям, когда настоящее зло готовило миру свой прощальный подарок.

Никто из них так и не подошёл близко к истинному злу, беспощадному и беспрецедентному. Потому что они были частью этого мира, до сих пор сказочного и не готового идти на что-то действительно глобальное. Слишком доброго, где до сих пор верили в чудо и не могли представить ничего действительно страшного. Даже гражданская война, что однажды охватила чуть ли не весь свет, была не их заслугой.

Причина всего этого, того, что мир трясло на протяжении трёх лет как в лихорадке от постоянных столкновений и революций, была уже близка к ним. Как однажды принёс в это мир он боль, на это раз вёл он за собой лишь разрушение и страх.

Он был худшим вариантом зла. Потому что нет хуже зла, которое твориться ради добра. Оно единственное может найти отклик в душах людей, заставив их поверить, что это правильно, подменяя понятия и заставляя забывать, что есть добро на самом деле. Единственное зло, что может быть оправдано. Единственное, что может быть действительно необходимым. И единственное, что может выйти из-под контроля, затащив всех за собой во тьму, когда никто этого даже и не заметит. Ведь мало кто вспомнит в тот момент, что настоящее добро никогда не будет действовать злом, так как они являются антиподами.

В таких ситуациях остаётся надеяться лишь на то, что тот, кто взвалил на себя сие бремя, сможет вспомнить, ради чего он это делает и сделать правильный выбор, когда наступит момент. Не забыть, ради чего он это всё творит.

Этим людям и самой Эвелине было это неведомо. Они не знали и даже не задумывались над этим. И вряд ли уже задумаются.

Коснувшись губами бокалов, они практически одновременно осушили их.

Секунда, другая, все молча стояли, тем самым отдавая дань уважения своей фракции, в которую они уже не верили, когда где-то вдалеке прогремел взрыв. Довольно чётко слышимый, словно он произошёл где-то на территории замка. Но это было невозможно, так как никто…

Ещё один взрыв прогремел, на этот раз ближе, после чего до зала начали доноситься хлопки, глухие, расходящиеся эхом по коридорам. Все озадачено переглянулись, словно спрашивая друг у друга, что случилось, как одна из присутствующих захрипела.

Элизиана едва слышно хрипела, словно у неё запершило в горле, но всё сильнее и сильнее, пока не начала кашлять и не схватилась за шею руками, словно таким образом она пыталась прекратить это. Бокал выскользнул её из рук и вдребезги разбился о каменный стол в тот момент, когда она сама упёрлась в него руками, продолжая натужно кашлять.

Секунда, и её колени подгибаются. Элизи ещё пытается устоять, цепляясь за стол, но быстро сползает вниз, опрокинув свой стул. По звукам казалось, словно она выплёвывала собственные лёгкие.

Все озадаченно и слегка напугано смотрят на неё, не понимая, что происходит. Эвелина, пребывая в лёгком шоке от происходящего, тоже неотрывно наблюдает за этим неприятным зрелищем. А через секунду всё начинает набирать обороты с геометрической прогрессией.

Сначала один граф начал кашлять, потом другой схватился за шею, третий упёрся на стол рукой, тяжело дыша. Один за другим они начинали хрипеть или кашлять; кто-то выронит бокал, кто-то уронит стул, пошатываясь из стороны в сторону и хватаясь за шею. Кажется, до всех дошло, что происходит, но предпринимать что-либо уже было поздно.

Эвелина с ужасом наблюдала, как вся Фракция Ночи гибнет на её глазах, медленно и мучительно, отчаянно борясь за свою уже потерянную жизнь. Кто-то из ведьм пытался в тщетной попытке вылечить себя или наколдовать что-то, однако одна за другой оседали, борясь за свою жизнь, но в конечном итоге умирая в агонии.

Сама Эвелина тоже почувствовала першение в горле и слабость, словно её тело неожиданно стало весить в сотни раз больше. Едва держа бокал в руках, она слегка повернула его и взглянула на дно уже зная, что может там увидеть — едва заметный осадок, похожий на песок, что плескался на дне в остатках вина.

Один ловкий удар уничтожил всю фракцию. Их всех обошли, обманули и обвели вокруг пальца, пока они решали свои мелкие дела. И голова была лишь предлогом, чтоб собрать их всех вместе и покончить с ними раз и навсегда. Как она могла быть так слепа, чтоб не заметить этого…

Как?

Очень просто, стоило лишь довериться другому, тому, кому ты была готова доверить собственную жизнь. И как видно, напрасно.

Едва держась на ногах, Эвелина повернула голову к Констанции. К той, кто был ответственен за всё это.

— Ко-констанция… — не веря своим глазам пробормотала Эвелина, глядя на неё. Силы быстро покидали её. Но та не сдвинулась с места, поджав губы и стараясь не смотреть на неё.

— Констанция? — Эвелина попыталась шагнуть, и едва не потеряла равновесие, уронив стул. Сделала несколько неуверенных шагов, прежде чем слабость заставила её упасть на колени. — П-почему? За что?

Но та лишь сильнее сжала губы, плача, и отвернулась, не в силах смотреть на своё предательство. Где-то там, за дверьми всё ближе и ближе разносились хлопки, в то время как на улице гремели взрывы, раскатами грома прокатываясь по всей территории замка Эвелины.

— Что ты наделала?! Констанция?! — даже иммунитет Эвелины не спасал от яда. — Зачем!? Посмотри на меня!

У Констанции брызнули слёзы, но она упорно не смотрела на свою подругу, предпочитая разглядывать тело одного из графов.

— Посмотри на меня, Констанция! — в голосе Эвелины сквозило отчаяние. Она не могла поверить, что её так предали. Предала та, которой она доверяла больше всех и с которой прошла через многое. Она была для неё как сестра… — Я умираю… Взгляни мне в глаза и скажи, зачем! Я верила тебе!

— Прости, — хрипло ответила Констанция, сделав шаг назад от неё, словно боясь. — У меня не было выбора. Моя дочь… Или ты, или она… Мне не оставили выбора… Мне очень жаль…

Констанция заплакала, больше не в силах сдерживаться.

Хлопки стали ближе, уже разносясь где-то прямо за дверью. Слышны крики, удары мечей, звон металла, крики боли, вновь быстрые хлопки, один за другим, после чего всё затихает.

— Констанция… как ты могла… — пробормотала Эвелина.

Теперь уже слишком поздно, пусть она всё и поняла. Осознала то, что интуиция и в этот раз подсказала ей правильно, жалея о том, что отбросила в сторону столь очевидные признаки предательства, полностью доверившись подруге.

Бывшей подруге.

Но даже так, у неё ещё есть силы бороться. Её не сломить ядом, ведь она уже мертва. И магию никто у неё не отберёт. Пока она может двигаться, не найдётся для неё достойного противника.

В этот самый момент двери едва отворились. Эвелина была готова увидеть что угодно, но только не это.

— Так, это… тот зал, да? — чья-то голова заглянула сюда, после чего сразу же спряталась. — Блять, наконец-то нужный зал. И нахуя столько залов ей, она здесь в баскетбол играет или чо?!

И через секунду двери распахнулись от мощного пинка, жалобно скрипнув и ударившись о стены.

Эвелина замерла на месте.

Весь мир замер на месте, словно только и ждал этой встречи.

И даже случившееся на мгновение вылетело из головы Эвелины, став чем-то незначительным и неважным. Потому что тот, кто вошёл в эту комнату, был до боли ей знаком.

Эвелина продолжала сидеть на коленях, широко раскрыв глаза и смотря на человека, что однажды погиб двадцать два года назад. Настолько далёкого и в то же время близкого, что она была даже не уверенна, должна ли обрадоваться их встречи или удивиться первым делом.

В её голове всё перемешалось и весь окружающий мир сузился ровно до одной личности.

— П-патрик? — выдавила Эвелина, не веря своим глазам. То самое лицо, что она видела два десятка лет назад сейчас было перед ней. Эти глаза, эта улыбка, волосы, голос… Человек из памяти, который однажды изменил всю её жизнь. Призрак прошлого, с которым она уже попрощалась.

Он стоял перед ней молодой, живой и невредимый.

— Эви, — улыбнулся он, подойдя поближе.

Человек, который теперь выглядел совершенно иначе.

Выглядел опасным…

Вот и пришло время встречаться. Как же давно я её не видел, если честно. Однако сомнения меня чот гложут по поводу того, что у нас задастся разговор, если честно. Наверное, залупилась слегка из-за того, что все её друзья графы померли.

— Н-не может быть… нет, ты же умер! — крикнула она испуганно, глядя на меня. — Ты же умер! Мы все думали, что ты погиб!

По её виду было видно, что Эви до сих пор пытается прийти в себя, позабыв о том, что произошло с её «товарищами».

— Ну как видите, неправильно думали, — пожал я плечами. — Хотя я рад, что наконец могу с тобой встретиться лицом к лицу, Эви. Однако… — я огляделся, — мне представлялось это несколько иначе, если честно. Клирия, проверь, как там Элизи, вроде антидот должен действовать.

Клирия молча поклонилась и обошла стол, наклонившись и скрывшись за ним. Эви проводила её пристальным взглядом, наверняка узнав, так как та раньше служила у отца Элизи.

Несколько секунд молчания и понимание происходящего видимо обрушилось на её сознание. Неприятное открытие, которое поразило её до глубины души в плохом смысле этого слова.

— Это… ты всё сделал? — тихо спросила она меня.

— Ну… почти всё. Мне ещё и Констанция помогала.

Эвелина посмотрела на бывшую подругу, но та лишь стыдливо отвернулась. Было видно, что у Эви в голове крутится множество вопросов. Ну ещё бы, приходит чувак, который по идее помер хрен знает когда, и начинает всех валить. Тут даже я не знаю, как бы отреагировал на это.

Однако должен отдать должное — Эви быстро пришла в себя.

— Зачем? — наконец спросила она меня.

— Зачем что?

— Зачем ты это всё сделал? — едва не крикнула Эви со слезами на глазах.

— А, ты про этих, — толкнул я ногой труп девушки из её ковена. — Так получилось. К сожалению, события, которых вы не замечаете, развиваются слишком быстро, чтоб планомерно решать все проблемы. Я бы хотел тебе всё рассказать, всё подробно описать и так далее, но даже сейчас нас уже поджимает время. Хотя вряд ли ты понимаешь, о чём я.

— Но зачем?! П-почему ты… зачем это всё?! Почему ты не пришёл к нам, а устроил этот погром!? Ч-что происходит?!

— Видишь ли Эви, — вздохнул я. — Происходит передел власти, как это не прискорбно.

— Для чего?!

— Для того, чтобы вы выжили, — кивнул я на неё. — Ты, Констанция, моя дочь, нелюди и так далее. К сожалению, вы больше не справляетесь со своими обязанностями и делаете только хуже. А я не могу больше смотреть на то, как вы упорно копаете себе могилу, даже не понимая этого.

— О чём ты говоришь?! Что происходит?! Ты же убил всех! — воскликнула Эви, едва не плача.

— Потому что они желали вашей смерти. Я лишь опередил их.

— Ты просто… убил их… Патрик, что ты делаешь?

— Ваше время вышло, Эви, — пожал я плечами. Я старался действовать как можно более отстранёно. Мне действительно хотелось, чтоб наша первая встреча прошла иначе, однако тогда я боюсь поддаться им. Боюсь, что чувства смогут взять верх над планом. Куда проще притворяться холодным и не подпускать к себе их пока. — Ты хорошо постаралась, и ты действительно неплохой правитель, Эви. Но боюсь, что сейчас не твоё время правления, и не те методы, что ты используешь, нужны королевству. Я знаю, что ты хочешь сделать, твой сговор с королём для меня не секрет, однако это не исправит ситуацию. Вы уже ничего не исправите, слишком поздно. Это королевство уже обречено.

— Что ты хочешь сказать? — казалось, что Эви боится этих слов, однако я не боюсь их. Не боюсь, потому что… потому что во мне уже что-то поменялось.

— Будет новая гражданская война, Эви. Здесь, в этом королевстве.

— Ты… ты хочешь сплотить всех войной?! — ужаснулась она. До неё всё слишком быстро дошло. Не зря была главной всё это время. — Сейчас?! Но ты… ты обрекаешь всё королевство на смерть! Если ты устроишь подобное, нас порвут соседи на части, не говоря о жертвах! Наше королевство не переживёт ещё одну войну!

— Соседи уже нас рвут, Эвелина, если ты не заметила, — отметил я. — Все твои графы… почти все продались. А насчёт жертв… люди и так погибают каждый день, пока вы тут решаете, какое платье для Фемии на свадьбу выбрать, так что… вряд ли что-то изменится кроме масштабов.

— Ты сделаешь только хуже!

— О нет, Эви. Хуже, это не то слово, которое может описать мои планы, — улыбнулся я недобро, от чего она слегка съёжилась. — Пора вас познакомить с кое-чем действительно страшным. Не тем детским лепетом, что вы привыкли наблюдать, и не с той ерундой, что привык переживать этот мир. Если все так хотят крови, я им её и предоставлю. Предоставлю в таких количествах, что весь мир содрогнётся. Я погружу его в хаос, если того он желает. Пора и вашему миру познакомиться с тотальной мировой войной.

— Ты… хочешь развязать войну во всём мире? — пролепетала она.

— Верно, Эви. Все против всех. Никому не будет дела до нашего несчастного королевства, пока их прессуют соседи. Они забудут о нас, их поглотит война, и все их силы уйдут на неё, пока мы будем решать свои проблемы.

— Это невозможно…

— Всё возможно, если постараться. Она уже почти началась.

Я развернулся к ней спиной.

— Утри слёзы и отдавай приказы агентам, — кивнул я Констанции. — Пора начинать.

— Нет, ты не можешь… — начало было Эви, но я её перебил.

— Могу, Эви. Ещё как могу. Прошло время для слов, прошло время для сказок о будущем, попытках помирить всех и сделать мир лучше. Прошло время братства, дружбы и любви. Сейчас настала пора действовать.

Настало время печенькоапокалипсиса.

Кири Кирико Мир, где меня ждут

Часть шестьдесят девятая. Тёплый приём

Глава 354

Зал, заваленный трупами графов, что были теперь не нужны. Стены, с которых на нас злобно или осуждающе смотрели портреты каких-то чудиков с черепами не самых счастливых людей, ставших врагами Эви.

Ну и, собственно, сама Эви, сидящая на коленях, смотрящая на меня полными шока и ужаса глазами. Словно сама никогда не занималась подобным, никогда не предавала и не убивала, не подписывала приговоры и не обрекала на смерть сотни людей. Словно здесь только я зло.

Мне это ужасно напоминает лицемерие, хотя я и не хочу думать так плохо о ней.

Но как я и ожидал, Эви была не готова сдаться так просто. Как и многие другие, что слишком долго сидели во власти и привыкли быть правыми, она не видела, насколько мы похожи, не видела, насколько она не права и вообще, даже не хотела этого видеть. Приведи ей я статистику со всеми доказательствами, может Эви бы и прислушалась, но заниматься подобной чушью я не хочу, мне лень.

— Я не могу позволить тебе это сделать, — тихо сказала она мне в спину. Я бы удивился, если она мне этого не сказала. В конце концов, власть не могла её не изменить, сделав более твёрдой.

— Прости? — обернулся я.

— Я не позволю тебе сделать это, Патрик, — повторила она. — При всём том, что мы пережили вместе, я не дам тебе этого сделать, — сказала Эви тихим, но твёрдым голоском, полным силы и угрозы.

Какая прелесть. Наша милая девочка отрастила зубы и теперь показывает их мне. Но Эви, тебе далеко до меня. Наше различие в том, что я готов зайти очень далеко, в отличие от тебя.

— И почему же? Противоречит твоим принципам? Мы ведь с тобой похожи.

— Боюсь, что нет. Уже нет. То, что ты сделаешь, это лишь посеешь смерть и разрушение. Это и есть то, что я хочу победить в этом мире.

— Зло? Серьёзно? То есть ты меня считаешь злом, а себя нет? — едва не рассмеялся я. — Ты как была милой девушкой, так ей и осталась. Внешне. Но я знаю кое-что о тебе, моя милая мёртвая подруга, убитая мной собственноручно.

Эви поджала губы и на трясущихся ногах встала с пола. Было видно, что она не хочет слышать вслух прошлые грешки своего правления. Однако стоит преподать Эви небольшой, но очень важный урок, который должен напомнить ей, кто она есть на самом деле.

Или кем она стала.

— Эви, а где твоя старая команда? — спросил я с интересом. — Те чудесные люди, которых я повстречал в таверне? Герой, эльф, чувак с саблями и второй с пикой? — Это было критическое попадание в её уязвимое место. Я буквально видел, как её глаза наполнились слезами. — Сама скажешь или же мне напомнить?

— Это не имеет значения, — тише, чем до этого, ответила она. И куда делась вся это уверенность?

— О нет, это имеет значение, — оскалился я. — Ты говоришь, что правильно, а что нет, хотя недалеко ушла от меня. И ты права, мы не похожи, я не убиваю тех, кто в прошлом был мне дорог, даже если они идут против меня. А сейчас ты просто всё рушишь. Борешься со злом, как ты говоришь, при этом активно его поощряя.

— Неправда.

— Да неужели? — упёр я руки в бока. — Хочешь сказать, что я не прав? А как же работорговля? Детьми, например? О нет-нет-нет, — поднял я руку, останавливая её, когда Эви уже хотела открыть рот. — Я знаю-знаю, это вынужденная мера, это другое. Как удобно бороться со злом выборочно, пиздец просто. А то, что у вас каннибализм в городе процветает, знала?

Вот тут Эви проявила более искренние реакции. Её брови едва заметно взметнулись вверх, и она уже было повернула голову к Констанции, чтоб у той лично удостовериться в правдивости моих слов, но удержалась.

Понятненько. Что у одной, что у другой рыльца в пушку. Каждая кричит о том, как она борется со злом, но при этом вполне успешно закрывает глаза на то, с чем связываться ей не хочется. Ну чтож, не каждому суждено быть сильным для такой борьбы. Однако могли бы и постесняться давать такие громкие заявления.

— Это ничто по сравнению с тем, что ты хочешь сделать.

— О, ну началось, это не то, то не это, мы не такие. Хочешь остановить — давай, — развёл я руки в стороны. — Очень хочу посмотреть, как ты это сделаешь, Эви.

Она подняла руку, направив её на меня.

— Я не хочу тебе делать больно.

— И я. Но это не значит, что я не отрежу тебе конечности, если это понадобиться, — спокойно ответил я.

— Отступи.

— Или что? Зальёшь меня своими слезами? Спрячешься за чью-то спину? Если ты действительно достойна этого места, то тогда докажи это, Эви.

Она поджала губы, словно мать, которой приходится наказывать непослушного ребёнка. Да и выглядела она соответствующе. Типа прости, Патрик, но я иду тебя наказывать. Вся подтянулась, стала словно старше того возраста, на который выглядела. Если так можно выразиться, она возмужала прямо.

И как же было бесценно наблюдать, когда ничего не произошло. Когда она, простояв с вытянутой рукой несколько секунд, так ничего и не родила из себя. Её удивление, непонимание, то, как она дёрнула рукой, словно говоря: ну давай же!

А после этого осознание.

Тяжёлое, как и мой павший в схватке за добро с трамваем друг.

— Что такое, Эви? — с усмешкой спросил я. — Силёнок не хватает? Кстати, смотри, какое по углам свечение!

И верно, там, мягким розовым светом светились мои милые кристаллики, которые дружно пожрали всю её ману. Правда они и мою ману пожрали, однако в отличие от неё это не было моей основной силой.

Эви была не глупа. Естественно, что она была не глупа, так как добилась этой должности не за красивые глаза и удержалась на ней не благодаря своей улыбке. Она обвела комнату взглядом, в котором читалось как отчаяние, так и неверие в то, что её оставили буквально голой. И ведь не кто-то, а её лучшая подруга.

Эх, доверие… В нём есть такая неприятная штука, как родные. Когда приходится выбирать, кто для тебя дороже, то даже самое великое дело отходит на второй план.

Эви вновь посмотрела на Констанцию полным боли и грусти взглядом. Казалось, она не могла поверить, что та кинула её абсолютно по всем фронтам. Совершенно везде, где только могла.

Но да, она это сделала. Жизнь зла.

А той вообще хотелось провалиться сейчас под землю.

— Не злись на Коню, ей слишком тяжело далось это предательство. К тому же, разве ты бы предпочла смерть Фемии своей власти?

— Но это и твоя дочь!

— Трудные времена, трудные решения, — пожал я плечами. — Так что приходится идти иногда и на такое. А теперь, как в старые добрые времена…

Я протянул руку назад, и мне в ладонь легла печать.

Вот тут Эви передёрнуло. Так сильно, словно она увидела свой худший кошмар наяву.

— Нет… ты не посмеешь… — пробормотала она, глядя на печать огромными глазами. — Ты не посмеешь снова сделать это со мной…

— Посмею. Ради того, чтоб ты не наделала глупостей, Эви.

— Нет! Я больше не та, которую ты знал! Ты не можешь на меня поставить печать! Не снова!

— Дай я тебе продемонстрирую обратное. Иди сюда, не заставляй меня ловить тебя по всему залу.

Хотя убежать она не могла далеко от меня, её-то и ножки не держат.

Поэтому я спокойным шагом сам направился к ней. А ведь чуть не забыл об этом и не ушёл. Да уж, встреча со старыми друзьями столько эмоций вызывает, что становится даже не по себе.

— Ты не посмеешь! — пискнула Эви и схватилась, наверное, за последнее своё оружие. Обычный такой очень тонкий кинжал, больше похожий на кол, чтоб было легко пробивать лёгкую броню, который она вытащила из своего платья. — Не смей, Патрик! Я… Я буду защищаться!

— Да пожалуйста, — пожал я плечами, подходя поближе.

Эви задрожала, видя, как я подхожу ближе с вполне понятными намерениями. Видимо, у неё какая-то психологическая травма на этой почве… Хм, ну если так подумать, в принципе у неё это должно ассоциироваться со смертью и страданиями, которые она пережила в первые дни нашего знакомства.

— Не подходи! — она вытянула перед собой кинжал, дрожа всем телом. — Не смей! Не смей это делать со мной ещё раз!

— Посмею.

— Я в последний раз предупреждаю тебя! Всему есть граница! Не подходи или я ударю тебя им! — пищала Эви.

— Тогда ударь меня, — остановился я прямо перед ней слегка уперевшись в её кинжал телом. — Хватит прятаться за высокими стенами, Эви, и говорить, что всё хорошо. Хватит себя обманывать и верить в чудеса. Живёшь тут в роскоши и пытаешься уверить себя, что всё круто и всё будет хорошо, и солнышко будет светить вечно. При этом закрывая глаза на всё говно, что под ногами. Просто не замечая его. Но пора и тебе немного испачкаться.

Я ожидал, что она меня ударит. Я буквально верил в это. Стоило ей просто дёрнуться, как я бы тут же выбил у неё кинжал из рук или бы отскочил назад.

А Эви так и стояла с дрожащими руками и губами, смотря на меня глазами, которые вот-вот зальются слезами.

— Выбор, Эви. Не заставляй меня ждать.

Ну же, тыкай в меня своей заточкой, зомбяша.

Но она так и не тыкнула. Её руки, словно две сломанные ветки, просто опустились, и кинжал выпал из её ладони на пол с металлическим звоном. Её ноги подогнулись, и Эви осела прямо передо мной на колени, понурив голову и сдаваясь.

Это было… необычно. Я думал, что она будет сопротивляться, а не просто сложит ручки и сдастся. Это было слишком просто и скучно, я слегка разочарован в тебе, мёртвая подруга. Где твоя вера в своё дело, за которое ты готова драться до последнего? Или же ты так в него верила, что сдалась так быстро?

Вот поэтому вы и проиграете.

Я присел перед ней на колени и убрал с шеи волосы, тем не менее готовый в любую секунду дёрнуться от неё подальше, если вдруг Эви окажется куда более хитрой девочкой, чем кажется. Но ничего такого не произошло и через пару секунд я уже поставил на неё печать.

— Не расстраивайся. Это не навсегда, — попытался я её успокоить.

— Я хочу лишь сделать мир лучше. Я хочу его исправить, но не таким методом, каким это хочешь сделать ты, — тихо сказала она, когда печать коснулась её шеи.

— Надо было раньше этим заниматься, Эви.

— Я занималась.

— Значит плохо занималась. В любом случае, ваше время прошло.

— И что ты собираешься делать? — приподняла она голову, глядя на меня из-под своей чёлки печальными глазами.

— О, тебе понравится, — взъерошил я ей волосы на голове. — Как раз почти твой профиль.

— Ты хочешь поднять армию мёртвых?

— Ну… почти, — ушёл я от ответа и оглядел зал. Дело в том, что я не всех здесь перебил и оттого распространяться сейчас об этом не хотел.

Например, я оставил в живых товарища тину, который был известен всем как Алгай. Этот забавный слизкий парень, чью дочь я вовсю пёхал в универе, был самым сговорчивым чело… существом из всех, никогда не выёбывался, ничего особо не просил кроме своих исконно родных территорий, где жили его предки.

— Ты как, тина? На тебя такое не действует, да?

— Буль-буль-буль.

— Согласен, доверие наше всё. Хотя некоторых это до добра не довело, — глянул я на Эви с Констанцией.

Хотя я и мог угрохать и отравить тину, на него у меня была управа и отрава, однако заходить так далеко уже не стал. Он был умным мудрым слизким другом, который мог действительно помочь, имея в запасе несколько фокусов, что могут оказаться очень полезными. Ну живёт себе в болотах со своим народом, пусть живёт. Людей не продаёт, на других не зарится, во все тяжкие не ударяется. Тот же леший вообще был ебанутым, людей люто ненавидел и промышлял тем, что мочил их. Да, я понимаю, что они его леса рубили, но есть же граница.

— Итак, раз уж всё закончилось столь прекрасно… — я обвёл присутствующих взглядом, — попрошу всех приступить к работе. Констанция, ты задержалась здесь. Иди и подай сигнал агентам, чтоб начинали, и успокой своих людей, а то я до сих пор слышу, как наши с твоими воюют. Алгай, ты пока свободен, можешь идти.

Сейчас уже был вечер, так что всеми важными делами мы будем заниматься завтра. А пока что только самое важное.

Например, война. Она ждать не будет. Пока разгорится, пока все друг друга возненавидят ещё сильнее чем сейчас, для этого нужно время. Да, мы подготавливались к этому очень давно, однако все наши приготовления были скорее, как заготовка для растопки. Сейчас же пришло время самого костра ненависти и злобы. А чтоб костёр распалился, как известно, нужно время.

Плюс эпидемии у демонов. Прямо по северной границе, чтоб у них вообще не возникло желания лезть в королевство. А то мало ли, вдруг им войны на западе покажется мало, а тут эпидемии, через которые везти армию будет ну очень нецелесообразно. Особенно когда королевство будет у них в куда меньшем приоритете.

Я наблюдал за тем, как Констанция, бросив полный боли, стыда и сожаления взгляд на Эви, удалилась с понурой головой. За ней следом, превратившись в бесформенную лужу, уползла тина. Я знаю, что он мог принять форму человека, однако со слов Капли, им легче быть просто лужей, чем держать форму.

Осталась только Клирия, Эви и Элизи.

Я обернулся к Клирии, которая сейчас поила Элизи из всевозможных колбочек, стараясь привести ту в чувства. Да, доза яда была просто лошадиной, но и антидота доза была огромной, раза в два больше. Я даже боялся, что мы стерилизуем её таким образом. А сейчас Элизи сидела с пустым взглядом, едва не падая, в то время как Клирия раскрыла ей рот и заливала баночки одну за другой, придерживая подругу рукой.

— Клирия, дуй отсюда и найди Рубеку. Тут нужно что-то потяжелее, чем антидот.

— Да, — кивнула она и быстро удалилась вслед за остальными в то время, как я сам взял Элизи на руки. Та была просто… куклой. Нет-нет-нет, Элизи, ты не можешь сейчас просто так помереть у меня на руках.

— Эви, веди нас в какую-нибудь комнату. Нашей верной подруге надо прилечь. Эй, а ты не отключайся! — я тряхнул в руках Элизи, чья голова безвольно дёрнулась. — Эви, ты слышишь?

— Я не могу, меня ноги не держат. Что ты вбухнул в эту отраву? — жалобно спросила она.

— Всё, что пожелала моя чёрная душа, — ответил я, перехватил Элизи под мышку, подошёл к Эви и схватил её под вторую. Словно бабка с авоськами, серьёзно. Одна в отключке под одной рукой, другая под другой с жалобной моськой. — А теперь веди меня быстрее.

Проблема в том, что в яд я намешал не всё, что душе угодно, иначе бы Элизи нахуй сдохла, и там никакие антидоты бы не помогли. Однако, как видно, даже такой дозы оказалось слишком много: если даже мёртвую подкосило, чего говорить о живой.

— Здесь налево, — произнесла моя личная GPS-девочка. — А здесь направо. А здесь по лестнице вниз. А вот тут наверх. Держись левее. За креслом поверни направо.

— А поближе комната есть?! — спросил я, поднимаясь по внеочередной лестнице наверх.

— Да, рядом с залом были гостиные комнаты.

— Чего?! А какого хера мы прёмся в другой конец замка?!

— Но… я решила тебя в свою комнату пригласить… — неуверенно произнесла она.

— Зачем?!

— Ну… ты же мне в гости пришёл, получается, — пролепетала Эви. — Некрасиво тебя в те комнаты приглашать.

Бля-я-я… Человеку тридцать восемь лет.

— Ты хоть и правишь целой фракцией, второй по силе в королевстве, но какая же ты тупка, — пыхтя ответил я, преодолев ещё одну лестницу.

— Я умная.

Вот именно эту фразу никогда не скажет умный человек.

— Молчи, тупка. Куда нам дальше?

— Выше.

Выше… Какой кошмар. Пришлось мне подняться ещё выше, преодолев практически весь замок ради того, чтоб наша милая зомбяша пригласила нас, как положено в этом мире поступать с близкими друзьями, в свою комнату. Что взять с моих тиммэйтов, которых я так люблю. Что взять кроме таких сраных подстав?!

Ну точно поджопника заслужила мелкая.

Потому, представляя, как же прекрасно соприкоснётся моя нога с филейной частью мёртвой девушки в моих руках (как же звучит это, пиздец просто), я добрался до её комнаты. С ноги попытался открыть её…

И сломал себе ногу.

— Она же бронированная! — вскрикнула Эви, видя, как моя нога буквально превращается в слайдер укорачиваясь.

Вот знаешь ли! На секундочку раньше твоё предупреждение было бы весьма кстати.

Глава 355

Прибавилось Рубеке работы же благодаря мне. А вот если бы Эви, как моя прошлая верная подруга сказала: «О нет, Патрик, не выбивай ногой дверь!», ничего бы такого не случилось. А теперь лежу на тахте с укороченной и утолщённой в районе голени ногой напротив огромного панорамного окна, из которого открывается вид на город.

Красиво, кстати говоря. Здесь он как на ладони, можно найти взглядом как наше укрытие, так и театр, и ресторан человечины, и речку ту, куда трупы сбрасывают. Красотень-то какая же, ляпота.

Интересно, а что чувствует Эви, глядя на это всё? То, какая она молодец, что из обычной девушки стала такой вот правительницей? Или неуют от навалившейся власти? Или как некоторые, что любят посидеть так, посмотреть, чувствуя внутри приятное ощущение, что весь этот город принадлежит им?

Хотя если такое представить… Да, приятно получается.

Я бросил взгляд на Эви, которая буквально тонула в большом мягком кресле напротив, и представил её такой, сидящей, чахнувшей над своим городом. Блин, с ума сойти, а ведь когда-то она была маленькой миленькой мёртвой девочкой, а стала прямо королевой смерти.

Учитывая то, что я про неё раскопал, титул «королева смерти» наиболее ярко описывает её заслуги. Наша Эви стала знатной некроманткой, поднимая мёртвых и травя душу королевству. Конечно, целые армии она поднять была не способна, однако неслабо подпортить жизнь, подняв сотню, а может и больше, вполне могла. К сожалению, точных возможностей я её не знал.

К тому же, она была ученицей Бабы-Яги, и мне кажется, что та её знатно поднатаскала, раз уж не съела.

— Кстати, как там поживает Баба Яга? — поинтересовался я, решив, что это немного странно, вот так сидеть напротив друг друга и молчать.

Уже сорок минут сидим и молчим, отчего становится даже как-то неловко. Всё-таки теперь нам придётся работать вместе, потому держать молчаливую оборону, не разговаривая, так себе вариант.

Заодно посмотрим, быстро она отходит от обид и злости или нет. Раньше, по крайней мере, она была человеком простым.

— Я не знаю, — ответила она из своего мягкого убежища безо всякого. — Я не виделась с ней уже девятнадцать лет.

— Сразу после войны?

— Да. Я предлагала присоединиться к нам или же просто жить рядом, чтоб мы могли ей помогать или полностью обеспечивать, однако она отказалась.

— Почему? — поинтересовался я.

— Сказала, что ей не интересны эти мирские дела, — пожала она плечами. — Говорит, что раз уж перестали люди на неё нападать, то и слава богу, а остальное она уже сама. Не нужно ей от нас ничего.

— Звучит…

— Так, словно она обиделась? — опередила меня Эви. — Нет, просто ей это не интересно. Она живёт своей жизнью в лесах в избушке на курьих ножках, и никого не трогает.

— Понятно… А сама? Обзавелась семьёй?

— Я мертва, — словно хотела она напомнить мне.

— Разве это проблема? — вопросительно взглянул я на неё. — Пёхаться тебе со мной это не помешало. Значит и мужа найти тебе не проблема. А ребёнка можно усыновить или удочерить.

— Я… боюсь, что такое пока не для меня. Не для такого образа жизни, которым я живу. И я хочу своего ребёнка.

— Ищешь способ сделать себя живой?

— Верно. И мне… возможно, удалось найти способ, — расплывчато ответила она, не вдаваясь в подробности. — Ведь у тебя получилось.

— Ой, — отмахнулся я, — я вообще много чего пережил, тут и не перечислишь.

— Да, я вижу. В последний раз ты был… слабеньким, — она так это сказала, словно обсуждала миленького щенка. — А сейчас вон каким вырос. Стал мужчиной, сильным, мужественным.

— Ты тоже изменилась, хочу заметить. Стала не такой… ребёнком. Более спокойной, размеренной, если судить по голосу.

— Да скажешь тоже, — улыбнулась она и махнула грациозно ручкой. Видно, что долго жест этот тренировала. — Когда речь не идёт о деле, я веду себя как ребёнок. Так Констанция говорит. И я до сих пор без ума от сырого мяса. Сложно побороть некоторые инстинкты. Так что я изменилась только в том, что касается дела. В остальном я та же. Мне по крайней мере хочется в это верить.

Мне тоже. Серьёзно. Не хочу держать под боком бомбу замедленного действия.

— Кстати, вижу у тебя в помощниках теперь та девушка, — посмотрела Эви на Клирию, которая хлопотала сейчас около Элизи. — Она раньше была работницей отца Элизианы.

— Ну теперь она со мной работает.

— Значит ты у Элизианы обосновался? Хотя мне всегда казалось, что вряд ли найдётся тот, кто сможет жить с той избалованной девицей. А как она тебе? Вы уже встречаетесь? Планируете семью? Семейные отношения?

У Эви прямо глаза засветились от любопытства.

— Нет. У нас с ней деловые отношения.

— Понятно… — тут же потеряла она интерес к этой теме. — А та черноволосая девица? Как она тебе? Доверяешь ей? Она же раньше работала на другого, а теперь он мёртв. Как ты с ней уживаешься? Я слышала, что у неё тяжёлый характер.

Ты даже не представляешь, какой. Вроде сука покладистая, спокойная и во всём слушается, подобно идеальной жене, но ты прямо чувствуешь, как она даже так умудряется делать по своему тебе на зло.

— Позже я тебе расскажу, как мы с ней уживаемся. Что касается работы, то теперь она работает на меня. Моя правая рука, если так можно выразиться.

— Правая рука? А как у вас так получилось? В смысле, после смерти графа Крауса она стала твоей помощницей или до?

— Ты слишком любопытна, — заметил я.

— В моём деле это залог успеха, — улыбнулась она мне в тридцать два зуба. Какая же ты милая. Словно назад в прошлое вернулись. — Так кто она? Или… у тебя с ней какие-то отношения?

Её глаза стали хитрыми-хитрыми.

— Это долгая история и слегка запутанная, полная боли, взаимной ненависти, вечно пропадающих носков и предательства, — начал уходить я от ответа. — Наши дела…

Но не успел я договорить, как за моей спиной выросла упомянутая личность. Она всегда появляется рядом, стоит упомянуть её, словно у неё срабатывает колокольчик «вас упомянули». Это несколько напрягает и пугает. И Клирия, естественно, тут жевставила свои пять копеек.

— Я его жена.

Брови Эви слегка взметнулись вверх от столь громкого заявления.

— Жена?

— Слушай её больше. — А сам повернулся к Клирии. — Так, рот закрыла. Нехрен всякую хуйню здесь нести.

Я сказал ей тихим, полным угрозы голосом. Клирия же смиренно поклонилась, как подобает слуге, хотя я буквально видел, как у этой плешивой суки искрятся от смеха глаза. Кажется, эту стерву подобное лишь забавляло, и она практически открыто веселилась над этой ситуацией.

— Прошу прощения, мой господин, я неверно ответила госпоже Эвелине, — затем она посмотрела на зомбяшу. — Я всего лишь вынашиваю его ребёнка под своим сердцем.

— Заткнулась, Клирия! — прикрикнул я на неё.

— Прошу прощения, — вновь поклонилась она. — Я лишь хотела уточнить.

— Пошла. Вон, — сказал я по словам.

— Как прикажете, — поклонилась она и отошла назад, хотя я буквально мысленно слышал её звонкий смех.

Даже когда Клирия ушла, я чувствовал её присутствие около себя. Словно она пыталась присутствовать рядом, чтоб контролировать меня. Нет, она именно так и делает! Я не знаю, как именно, но Клирия словно сама присутствует здесь, хотя её тело там.

— Так, Клирия, пошла вон отсюдова! — крикнул я и запустил в неё свой ботинок, словно в какую-то кошку. И к моей гордости, я умудрился попасть ей прямо по черепушке, угодив в район брови.

Клирия ойкнула, пошатнулась и, тихо сказав: «прошу прощения», вышла из комнаты. В принципе, её присутствие не обязательно, так как здесь над Элизи уже хлопочет Рубека. Сидит, исцеляет её. Говорит, что если яд повредил внутренние органы, то с этим она справится, однако всё равно придётся ждать, пока все токсины не выйдут естественным путём. А наша спящая красавица как лежит в отрубе, так и лежит.

— Значит… она сказала правду? — начала осторожна Эви, но при этом разгоняясь как локомотив. — Она беременна от тебя? Так вы женаты или нет? А ты её любишь? А…

— Остановись, Эви. Чот я не помню за тобой привычки заваливать других вопросами.

— Прости. Профессиональная привычка, — улыбнулась она.

— Ага, профессиональная, — усмехнулся я. — Ты раньше вообще была более простой что ли.

— Ну… может ты меня просто плохо знал? — пожала она плечами. — Одна ночь вместе ещё не делает нас близкими людьми. Хотя я удивлена, что ты выбрал себе в партнёры такую девушку.

— По пьяни.

— По пьяни? — кажется, её это удивило слегка. — Честно, я не думала, что ты будешь способен на такое.

— С тобой тоже по пьяни было так-то, — напомнил я.

— Ну… тоже верно.

Вообще, Эви довольно быстро отошла от того, что произошло. Это можно было объяснить как её лёгким характером, так и какой-то определённой целью. Хрен знает. Хотя, учитывая то, что мы ещё перед этим минут сорок просто сидели, уже должны были привыкнуть к обществу друг друга.

Эви выглядела именно такой, какой я её запомнил, жизнерадостной и весёлой, и даже грустная моська не могла этого изменить. Единственное, что было непривычно, так это видеть её в таком платье: не нарядном, но действительно стильном и красивом.

Но всё же в ней было что-то другое. Едва заметный отпечаток такой жизни остался на её лице… Хотя, стоп, это у неё сопля под носом.

— Эви, нос вытри, у тебя сопля под ним висит.

— А? — и тут же прикрыла лица, начав усиленно тереть нос.

Так, ну сейчас вроде получше, но отпечаток всё равно остался. Она теперь выглядит куда взрослее. Да, жизнерадостная, но нет в ней какой-то чистоты что ли. Теперь это жизнерадостность более умудрённая опытом, лицом не такое мягкая, а скорее более целеустремлённая и твёрдая.

В груди стало немножечко грустно оттого, что жизнь не стоит на месте. Что мне, например, не удалось увидеть её взросление. Просто двадцать лет жизни в никуда. Это схоже с тем, когда ты возвращаешься в родной дом, видишь своих родных, уже повзрослевших, и думаешь: как же жаль, что ты не увидел их взросления, пропустил часть жизни.

Вот хуй знает, почему именно такие мысли вызывает у меня Эви. Может просто с ней связаны мои первые как приятные, так и не очень воспоминания? Или может я начинаю стареть и понимать, как много пропустил и могу пропустить ещё?

Эх, старость… Всего двадцать пять, а уже на покой пора. Какая жалость.

— А что касается Констанции, что произошло между вами? — спросила Эви несколько минут спустя. — Я поняла, что речь шла о шантаже дочерью, и что ею ты заставил Констанцию предать меня, но мне хотелось бы услышать правду.

— Правду? Тебя не злит, что она предала тебя?

— Фемия для меня как дочь, — коснулась Эви груди, смотря на меня серьёзным взглядом. — Я рада, что Констанция выбрала её, а не меня. И мне бы хотелось просто узнать, что произошло. Только честно, пожалуйста.

— А ты хочешь это знать?

— Да. Пожалуйста. Лучше я узнаю это от тебя, чем от третьих лиц.

— А ты любопытная однако.

— Ну… такая я есть, — разулыбалась Эви и пожала плечами. — Я хочу знать всё-всё, что только можно. В конце концов, мир так интересен и почему бы не попробовать узнать абсолютно всё? Особенно то, что очень важно твоему сердцу.

Важно сердцу? Или ты хочешь понять, насколько я стал чудовищем?

Но как бы то ни было, я рассказал ей о наших с Констанцией делах. Всё лучше, если я это сделаю, чем злящаяся на меня Констанция или сарафанное радио. Не утаил о том, как приставил к голове собственной дочери пистолет, упомянув, что там не было патронов. Рассказал, как заставлял её делать грязные дела и копать под Эви. Как заставлял дезинформировать и подделывать документы, собирать инфу на других и готовить чистку.

Кое-что, что Эви было знать не обязательно, я упустил, однако всё основное поведал ей без прикрас. Не пытался сделать себя правильным или опустить Констанцию. Она взрослая девушка, сама пусть выстраивает своё мнение. По крайней мере из уважения к ней я не собирался пудрить ей мозги правильностью своих действий.

Как бы я не считал себя правым, пусть она сама решит для себя, кто я есть.

Эви внимательно слушала меня, не меняясь в лице и не перебивая. И после моей истории она ещё несколько минут вглядывалась в меня, словно пыталась кого-то узнать.

— Ты прямо-таки страшный страшный монстр, Патрик, — улыбнулась она простодушно.

— Ты тоже не подарок.

— Теперь уже нет, — покачала она головой и посмотрела в окно. — Я тоже страшный страшный монстр. Стала им, как и ты, преследуя благие намерения. Какие же мы страшные люди, — кажется эта мысль её веселила. — И двадцать два года назад, сидя в старой таверне, полной людей, в атмосфере приключений и какой-то деревенской простоты, видя, как герой встаёт, чтоб помочь какому-то пареньку, я бы никогда не подумала, что стану такой. Что стану той, кто держит в своих ручках столько людских жизней.

— Знаешь, в своём мире, гуляя с другом днём по одной из улиц, я бы никогда не подумал, что стану через несколько месяцев тем, кто будет хладнокровно убивать людей и рушить города. Или что буду приставлять пистолет к голове собственной дочери.

— Да уж, с дочерью некрасиво вышло, — вздохнула она.

— Я бы не стал этого делать. Просто Констанцию надо контролировать.

— Я знаю, что ты бы не тронул Фемию. Ты не тот человек, что посмеет тронуть своих людей, и прошлое это показало. Просто Констанция этого не поняла. Однако…

И в этот момент я действительно почувствовал, кем стала Эви. Что за человек прячется под маской беззаботной девчонки. Насколько сильна стала её воля и насколько может она быть чудовищной. Чудовищной как я.

— Посмей ты сделать подобное с ней, Патрик, и даже не смотря на то, кто ты, я бы тебя никогда не простила. Я верю, что ты так никогда не поступишь, но просто хочу, чтоб ты знал.

Её взгляд буквально обжигал меня, но я отплатил той же монетой, выпустив свою ауру и заставив вздрогнуть даже Рубеку, сидящую в отдалении. На мгновение здесь столкнулись поистине две чудовищные ауры настоящих монстров этого мира, каждая из которых не уступала другой. Одна ледяная, обжигающая, другая чёрная и вязкая.

— Я знаю. И верю, что ты никогда так не поступишь. Иначе разговор с тобой у меня выйдет куда более холодный и короткий, — и тут же мягко улыбнулся, убирая свою ауру. — По крайней мере, он будет холоднее твоей обычной температуры.

— Так я тёплая, хоть и мёртвая! — возмутилась Эви.

— Извини, забыл тебя пощупать при встрече. Кстати, твои люди нормально воспримут такой… сложный период во власти.

— Им платят не за то, что бы они думали, — отмахнулась Эви. — К тому же я сама потом сообщу о новом порядке в наших рядах.

— Будем надеяться, что у них не возникнет возражений.

— Не возникнет. Они хорошие люди, — улыбнулась Эви. Однако мне показалось, что отнюдь не улыбка была за её маской. Нынешняя Эви говорит, остальные подчиняются, иного она не допустит. — К тому же на них клятва.

— Клятва — это хорошо, — кивнул я.

— Хорошо. Но не когда её так чудовищно используют. Так извращённо использовать клятву, делая человека рабом своим, — поморщилась она. — Это ужасно.

— А ты так не делала?

— Никогда, — категорично покачала она головой. — Ведь есть печать.

— Почему? — поинтересовался я. — Ведь печать видно.

— Ну клятву используют для добровольного согласия, а не для рабства.

— И?

— Ну потому что… эм… потому… э-э-э… — она посмотрела на меня удивлённым взглядом, словно этот вопрос поставил её в тупик. — Но просто так не делают.

— Почему?

— Э-э-э… ну…

Всё, это был тупик. Это был предел мышления. А всё потому, что они даже не представляют, как можно использовать клятвы. Почему? А хрен его знает. Потому что люди, потому что их мышление очень сложно изменить.

Люди, вон, почему-то додумались до паровых котлов хрен знает когда. Почему-то пришли к выводу, что руки надо мыть перед операциями тоже хрен знает когда, при этом загнав в могилу человека, который предложил это первым. Догадались, что можно строить заводы, использовать арбалет и так далее.

Вся причина в том, что они до этого даже не думали в подобную сторону. Ширина взгляда. Если ты об этом никогда не задумывался, то ты никогда в этой теме ничего нового и не откроешь. Будешь мыслить только в своей узкой колее. Про клятвы многие не додумались, потому что никто даже не мыслил в подобном направлении, что их можно так использовать.

Глава 356

Нам было о чём поговорить с Эви. Много времени прошло и многое изменилось. И если в основном я знал об изменениях от других людей, то сейчас имел возможность узнать всё из первых рук, которые в этом и участвовали.

Эви действительно не слабо повлияла на этот мир, придав ему тот вид, который он имел в данный момент. Уступками или требованиями, она выбила для себя и другой нечисти привилегии, которые позволили им жить практически наравне с другими. Кровью или уговорами, ложью или подхалимством она получила желаемое.

У меня был вопрос, как она смогла так измениться за эти три года, что возглавила практически одну из самых опасных группировок, официально разрешённых в королевстве. Ответ был не менее интересен.

— А как ты за два года смог стать таким?

Это был вполне логичный ответ, хотя Эви всё-таки выглядела другой девушкой, не способной на такое. Ну или я плохо её знал, так как стоит учитывать, что в авантюристы подаются тоже не лучшие и добрейшие слои общества. По сути, в отличие от тех же ранобешек, здесь авантюристы были именно наёмниками. Не добрыми, не милосердными, а именно теми, кто готов браться за опасную работу, и для этого нужен был особый склад характера. Пойти путём пусть сказочной, но наёмницы в команде, пусть и геройской, но убийц — это нужна решимость, стойкость и умение идти до конца. Другим там места не было.

Эви может и выглядела девочкой-припевочкой, однако стержень у неё точно был.

За это время мы успели поговорить немного, и я рассказал о своих похождениях, упуская моменты, которые знать ей было не обязательно. В общих чертах набросал всё, что со мной произошло.

И реакция была примерно той, которую я ожидал.

— Ты бы мог присоединиться к нам, Патрик. Я бы могла тебя принять и обеспечить такой жизнью, о который бы ты на тот момент не смел бы и мечтать.

— Извини, но я не мог быть уверен, что тебе не захочется избавиться от возможного конкурента. Да и сейчас такой уверенности на сто процентов у меня нет.

— Ты считаешь меня такой испорченной. Ну и бука же ты, Патрик.

— Не мне тебе рассказывать, какой у нас мир.

В конечном итоге я был абсолютно прав, и она это знала. То, что мы тут поговорили на вечер глядя, ещё не значило, что мы охренеть какие друзья и всё вновь по-прежнему. По крайней мере, по моему опыту, после подобных случаев сразу друзьями не становятся.

И хрен знает, может она на меня обиду затаила, а сейчас только и ждёт, чтоб по яйцам стукнуть.

Переночевать было решено у моей старой знакомой в замке. После нашей удачной операции по захвату власти все солдаты, служанки, да и другие, кто подчинялся Эви и Констанции, теперь подчинялись мне. Потому мы были в абсолютной безопасности. Естественно, занималась этим Клирия, так как подобные дела можно было доверить ей.

По какому-то неизвестному мне счастливому стечению обстоятельств, во время операции никто из наших не погиб, отчего я мог со спокойной душой вздохнуть полной грудью и не мучиться. Были, конечно, раненые, но это дело было поправимым. Да и Элизи не ахти какая сейчас, однако уже не грозится умереть в ближайшую минуту и теперь вся мокрая и холодная лежит в комнате, где над ней хлопочет сразу несколько служанок.

И выделили мне комнату…

— Опять ты, срань господня, — пробормотал я.

— Можете звать меня просто Клирией, — шутливо поклонилась чернявая.

— Умолкни, — бросил я ей и посмотрел на Эви.

— Ну я думала, что вы вместе. У неё же твой ребёнок, — начала оправдываться Эви. — И не смотри на меня так, я хотела как лучше.

— Ты вроде уже старая, а всё никак не поймёшь, что ребёнок не значит любовь и отношения. Есть просто по случайному залёту.

— Всё-всё-всё, — закрутила она головой и замахала руками. — Ничего не знаю, никого не заставляю. В этом крыле множество комнат для гостей, можешь заселиться в любую.

— Но ты поселила меня именно с ней.

— Ну ты и зануда же, Патрик! — воскликнула она.

— Правду молвит госпожа Эвелина, — сказала за моей спиной Клирия.

— Так, ты рот закрыла бы, пока… Хотя, зачем ждать?

Я тут же развернулся и просадил пендаля Клирии, от которого она даже не пыталась увернуться, покорно приняв своей задницей мою ногу.

— Ладно, спасибо, Эви. Мы тут… сами уже.

— Только по животу её не бей, а то выкидыш будет, — настоятельно произнесла зомбяша.

— Ой, спасибо тебе большое, а я и не знал! — всплеснул я руками.

— Теперь знаешь, — проехалась танком по моему сарказму Эви. — Здесь никого нет, так что можете кричать сколько угодно.

— Мы обычно не ругаемся.

— Кричат не только когда ругаются, — лучезарно улыбнулась она и закрыла дверь.

Блять, Эви, ты чо, в тролля у нас переквалифицировалась?!

— А она права, — сказала Клирия, дождавшись несколько секунд, чтоб Эви отошла от комнаты. — Можно кричать и не из-за ругани.

— Ну ты то у нас да, покрикиваешь, словно сиськи прищемили.

— Потому что мне приятно. И тебе должно быть приятно оттого, что ты делаешь мне так приятно.

— Нет, мне приятно тебе пиздюлей вставлять.

Я бы ещё добавил, что неприятно спать в одной кровати, но это будет уже оскорблением, а Клирию, пусть и редко, но я всё же потрахиваю, и не скажу, что мне как-то это противно.

— А мне казалось, что тебе приятно и просто мне вставлять. Жаль, что ошиблась.

— Всё, надоела пошлить, — отмахнулся я и шлёпнул её по заднице. — Лучше скажи, что ты думаешь о…

— Том, что ты кинул в меня ботинкам и попал в бровь? Мне было очень неприятно, Патрик. Я не идеальна, но подобного вряд ли заслужила.

— Язык держать надо за зубами. Скажи спасибо, что не ударил.

— Другим ты прощаешь намного больше, однако мне достаётся словно за троих. Ты слишком агрессивен, и мне немного обидно.

— Тогда хватит делать хуйню.

— Тогда веди себя со мной помягче.

— Тогда не становись мне той, кем не являешься, — отрезал я.

— Матерью твоих детей? — спросила она спокойно, глядя мне в глаза.

— Нет, я не про это.

— Однако я мать твоего ребёнка. И я именно про это. Да, я сказала глупость не подумав. Мне стыдно, прости меня, пожалуйста. Но это бы стало ей известно, я лишь сказала немного раньше. Так что ничего критичного не произошло. Однако то, что ты кинул в меня ботинок с грязной ноги… Так ещё попал мне в лицо. Сейчас мне действительно неприятно, Патрик. Очень и очень неприятно.

Клирия смотрела на меня серьёзным взглядом, пытаясь состроить жалобное лицо. Но если у Эви оно выглядело мило, то у Клирии получалось отвратительно, и хотелось наоборот, ещё раз её стукнуть.

Но… надо признаться, я перегнул палку. Немного. Клирия, конечно, сказала глупость не вовремя, но она же яжемать, ей простительно. Надо вообще привыкнуть к тому, что Клирия сейчас будет отчебучивать хуйню всякую иногда. А то я уже веду себя как мудак, так как не пытаюсь даже войти в положение Клирии, которая теперь как ветер — куда дует, туда и говорит.

— Ладно, прости меня, разноцветная подруга, иди сюда, обниму тебя, — вздохнул я, раскинув руки в разные стороны.

Клирия посмотрела на меня таким взглядом, типа «Ты мне разрешаешь? Разрешаешь, да? Я не могу в это поверить», и медленно, аля забитая девушка-стесняшка, прижав руки к груди, подошла ко мне и позволила себя обнять. Прижалась такая, типа ну ладно, обними меня.

Беременные… Тут не поймёшь, что у обычной девушки в голове, а тут вообще двойная головная боль. Но ладно, хуй с тобой, пообнимаю тебя немного, чтоб твоё душевное равновесие сохранить. А то мне ребёнок от тебя здоровый нужен.

— М-м-м… приятно, — промурлыкала Клирия через несколько минут, источая чудовищную ауру счастья. У меня даже зубы сводило. Что ж ты делаешь, окаянная? — Только зачем ты мнёшь мою левую ягодицу?

— А, да? А я думаю, на что моя правая рука так удобно легла. Случайно получилось, наверное.

Да как-то само собой получилось. Рука легла, чувствую, мягко, жмяк-жмяк, приятно руке.

— Наверное? На протяжении всего времени твоя правая рука то и делает, что мнёт мою левую ягодицу, вцепившись в неё пальцами, подобно когтям, словно ты пытаешься меня приподнять.

— Знаешь, Клирия. Пусть сиськи и маленькие, но задница твоя что надо.

— Благодарю. Мне приятно, что ты так высоко оценил мою филейную часть тела. Может ты хочешь оценить и другие части моего тела. К сожалению, я не могу похвастаться своей грудью и гладкостью кожи, однако уверена, что смогу компенсировать это всё.

— И чем же? — спросил я.

— Много чем.

Конкретно чем, я решил вызнать у Клирии сам. Через час мы лежали раскрытые и голые, тяжело дыша и смотря в тёмный потолок. Ну и моя рука накручивала на палец кудри Клирии между ног, иногда щипая её за складки. Хотя и грудь её мять было классно… Да чего там, Клирия вообще ничего не говорила против, когда я её трогал везде, где только душа желала. Иногда ойкала, но не более. Хотя куда прикольнее было слушать, как она в момент оргазмов покрикивает и повизгивает.

— Так что ты думаешь о Эви? — вернулся я к разговору, к которому хотел прийти изначально.

— У тебя есть подозрения на её счёт?

— Не знаю. Просто хочу понять, что от неё ждать. Всё-таки Эви изменилась, и я не могу быть уверенным, что в лучшую сторону. Она словно беззаботная девушка, в которой живёт монстр.

— Не совсем верно, Патрик. Она монстр, в котором живёт беззаботная девушка. Я не могу сказать, что в душе она такая же, как, например, я или ты. Такие люди принимают новые реалии, но не меняются.

— Думаешь?

— Думаю, что все волосы ты мне с лобка повыдёргиваешь, если не остановишься.

— Да ладно тебе! — дёрнул я её посильнее.

— Ух… Патрик, пожалуйста, аккуратнее, я…

— Что ты? — спросил я, перекатившись на неё сверху и придавив к кровати. Я практически сходу вошёл в Клирию, хотя продолжать действовать не спешил.

— Вернёмся к Эви. Она может натворить глупостей, поэтому за ней нужен глаз да глаз, плюс строгие рамки. Может ты начнёшь уже?

— Я даже не полностью вошёл ещё, — ответил я и тут же до конца заполнил её собой. — Так получше?

— Да, — выдохнула чуть ли не паром она. — Так лучше, Патр-р-рик… Приятно. Можешь пока начать медленно, раз мы ещё не закончили разговор?

— Ага, так что… ты считаешь, что она что-то выкинет?

— Могу только предположить это. К… К тому… К тому же я сама не знаю, что за грандиозный план ты придумал, хотя Элизи, как я понимаю, уже в курсе событий.

— Поверь, тебе понравится.

— Я буду надеяться… Что касается Констанции, то она пойдёт за Эви… можно не обращать на неё внимания. Проблема… Проблема может возникнуть в короле.

— Не возникнет, — пропыхтел я разгорячёно. — Всё схвачено. Проблема только с героями, если вдруг что-то пойдёт не по плану. Да с некоторыми личностями.

— Бог Скверны, — выдохнула Клирия, попав в точку.

— Верно. Нехорошее предчувствие у меня, и Элизи подкинула мне не самые приятные мысли для размышления по этому поводу.

— Предатель, — пробормотала Клирия, а в следующее мгновение вытянулась и звонко вскрикнула, а потом ещё и ещё раз, пока её не отпустило. Я кончил практически сразу за ней, после чего придавил её собой к кровати, чувствуя под собой мокрое разгорячённое тело. Она тяжело и горячо дышала мне прямо в ухо. Всё её лицо было мокрым, а чёрные волосы прилипли к её лбу. Да, сейчас Клирия была сексуальна, хоть и хлестала своей аурой во всю мощь.

— Да, предатель. Я тоже так думаю, — выдохнул я и поцеловал её.

Не то что бы я хотел целовать её, просто настроение располагало. Клирия ответила мне с язычком и очень слюняво. А потом я укусил её за язык, и не дал его вытащить из моего рта, отчего Клирия хмурилась, пыжилась, но ни вылезти из-под меня, ни вытащить свой язык, не могла. Так и лежала подо мной, немного мыча, пока я её не отпустил.

— Очень смешно, Патрик. И… опять? Ты очень неугомонен, — с осуждением посмотрела она на меня, чувствуя, как её вновь начинает наполнять.

— Да чот потянуло тебя хорошенько выебать за всё плохое, Клирия, — спокойно ответил я. — Не рада?

— О нет, я нахожу это приятным, лежать вся мокрая, обнявшись с таким же мокрым партнёром по сексу, который, к тому же, отец моих детей. Я бы соврала, если бы сказала, что меня это не заводит. Только на этот раз попрошу быть немного пожёстче, грубее и сильнее.

— Да ты звучишь как какая-то шлюшка.

— Каждый человек в душе, что познал секс, немножко шлюшка, — ответила она невозмутимо. — Так что пожалуйста, будь погрубее со мной.

И я грубо выебал Клирию. Так, что она потом визжала в подушку от оргазма, сотрясаясь всем телом.

Эви сидела в своей комнате в одном из больших глубоких и тёплых кресел, что стояли перед окном, с кружкой чая. Казалось бы, ничего не изменилось, однако теперь она не чувствовала себя как дома. Словно этот самый дом у неё и отобрали. Ведь…

— Здесь теперь главная не я… — выдохнула она тихо в пустоту комнату, погруженной во мрак. Только луна была единственным источником света здесь.

Странные и противоречивые чувства охватили её. И Эви, не в силах им сопротивляться, просто позволила этим чувствам полностью захватить её. Оттого она сейчас сидела одна-одинёшенька, подавленная, чувствуя, что её обокрали. Из-за этого она не сразу обратила внимание, когда в её комнату вошли. Лишь голос вывел её из состояния подобного трансу.

— Эвелина… Эви… Я… я хотела сказать, что мне очень жаль… — голос Констанции был очень мягок и жалобен, словно она разбила любимую вазу матери, и теперь у плачущей той просила прощения. — Моя дочь… он заставил меня…

— Ничего страшного, — повернулась к ней Эви и улыбнулась, стараясь выглядеть дружелюбной. — Я бы расстроилась, если бы ты выбрала не её. Сама знаешь, как мне дорога Фемия.

— И всё же…

— Не надо, — тихо попросила Эви. — Я… сейчас немного подавлена из-за случившегося.

Не смерть графов её расстроила. Пусть Эви и не собиралась с ними так радикально разбираться, однако их кончина не нашла какого-либо отклика в её сердце. В конечном итоге для неё они были лишь кучкой жадных и жестоких людей, которые были готовы убить ради золотой монеты, и которым было плевать на свою страну.

А вот то, что у неё так быстро всё отобрали… Да ещё и тот, кто был ей не безразличен… Да, подобное её выбило из колеи знатно. Её как злило подобное отношение к ней, так и радовало то, что её старый товарищ жив. Эти противоречивые чувства сталкивались, не давая ей покоя. Было как чему радоваться, так и чему расстраиваться.

Она так долго к этому шла, так долго всего добивалась и её планы практически уже были исполнены; ещё годик и всё было бы сделано в лучшем виде. Но приходит Патрик и всё рушит. С другой стороны, это же Патрик, тот самый парень, что оставил в её мёртвом сердце, как множество ножевых ранений, так и приятное тепло. Столько противоречий, и не знаешь, злиться или радоваться.

Но был и ещё один момент, который поселил в её сердце огонёк жгучий злости.

Констанция села в одно из кресел рядом с ней.

— Эви, ты как? — тихо спросила она. — Этот…

— Не надо, Констанция, — так же тихо попросила её Эви, зная, как она выскажется о Патрике. — Не надо, пожалуйста. Я знаю, что ты хочешь сказать, но не уверена, что хочу это слышать.

Констанция буквально проглотила всё то, что хотела сказать. Подавила желание просто грязно выругаться о человеке, который по стечению обстоятельств стал отцом её единственного и любимого ребёнка.

Она бы многое могла ему простить, но он явно переходил границы, теперь отбирая то, что они нажили непосильным трудом. И какими бы мотивами он не прикрывался, Констанция буквально кипела, когда видела его.

— Его подопечная ждёт от него ребёнка. Ты знала? — тихо спросила Эви, чем вызвала удивлённый взгляд Констанции.

— Эта чёрненькая?

— Да, та, что работала на Крауса.

— Он всех своих подопечных брюхатит? — презрительно бросила Констанция.

— Я не знаю, но… ты думаешь, что у них всё серьёзно? — И увидев, как та на неё посмотрела, тут же замахала руками покраснев. — Нет-нет-нет, ты не подумай! Я просто спрашиваю.

— Эви. У тебя на лице всё написано, — уже совершенно спокойно сказала Констанция. — Тебя бесит даже не то, что он пришёл и перехватил власть, а то, что у него есть вторая половинка.

— А вот и нет, — буркнула Эви. — Просто интересно. Я не люблю его.

— Но испытываешь тёплые чувства к нему, что вполне можно описать ещё и другим словом — нравится. И если у них уже ребёнок намечается… Я не знаю, Эви. Но на твоём бы месте я злилась на то, что он всё у тебя забрал.

— Я и злюсь, — пробурчала та прямо в кружку отпивая.

Её действительно злило, что у неё всё забрали. Её злило то, что её обманули, обошли, облапошили. Но среди каждой из этих дум всегда была тонкая, как нить паука, мысль о том, что у него кто-то есть.

— Он мне не нравится, — уже через пять минут сказала неожиданно Эви, словно они продолжали разговаривать. — Я просто спросила.

Она не видела, как в темноте усмехнулась Констанция, глядя на неё как на ребёнка.

Глава 357

Утро добрым не бывает, если Клирия тебя за нос кусает. Не дай бог эта дрянь меня ещё заразит, и я сам превращусь в Клирию.

Нет, серьёзно, я ещё могу её трахать, но то, что Клирия кусает меня за нос для того, чтоб разбудить, это как бы перебор. А ты ещё спросонья открываешь глаза и видишь над собой её улыбающееся лицо со свисающими вниз волосами. Не так я хочу встречать своё утро.

— Доброе утро, Патр-р-рик. Ты был чудесен этой ночью.

— И только ради этого ты меня кусаешь за нос? Ты серьёзно? Иди отсюдова, дай поспать, — перевернулся я на другой бок.

— Патр-р-рик, я здесь.

— Знаю, потому и повернулся к тебе спиной, Клирия-тля. А теперь не доставай меня. Я заебался. Во всех смыслах этого слова.

— Я поняла, — ответила она и притёрлась ко мне сзади.

Боже, никогда бы не подумал, будучи ещё в своём мире, что буду уставать от секса. Раньше я думал, что стану тем, кто трахается по семь раз на сутки, а тут как бы и одного раза в неделю мне может вполне хватить. Или же жизнь настолько насыщенна, что мне это и не особо интересно.

— Я хочу ещё напомнить, — тихо начала она, — что скоро будет готов план по уничтожению героев. Надеюсь, ты хорошо подготовился.

— Да нормально всё будет, — пробурчал я, уже понимая, что мой сон закончен. Я уже не усну.

— Я полностью уверена в этом, — ответила она. — Тогда следующий вопрос на повестке дня — какую часть плана мы предоставим Эвелине? Стоит ли мне ужесточить рамки, чтоб даже находясь вдали от нас, она не смогла воспользоваться нашим отсутствием и что-нибудь сделать?

— Нет необходимости. Мы возьмём её в поместье. Оставлять её здесь, когда всё начнётся, будет слишком опасно, так как именно сюда и будут целить все войска. Все будут считать виноватой её в произошедшем и все вопросы будут к ней.

— Вы хотите её взять с собой?

Едва заметное изменение интонации заставило меня обернуться к Клирии, которая лицом ни на гран не выдала себя. Однако я слишком долго живу с ней и могу уловить едва заметные оттенки в её голосе, которые говорят о том, что что-то изменилось.

— Тебе не нравится эта мысль? — спросил я.

— Я нахожу эту идею нецелесообразной. Лучше оставить Эвелину здесь.

— Та-а-ак, — протянул я, внимательно вглядываясь Клирии в глаза. — А ты с чего вдруг хочешь спровадить Эви, Клирия?

— Я лишь говорю…

— Что лучше? Знаешь ли, что-то пиздежом запахло, — ответил я и ущипнул её чувствительно за маленькую грудь, отчего та слегка поморщилась. — Клирия, если ты не доверяешь ей настолько, что не хочешь её брать с нами, то так и скажи. Однако она в любом случае отправится за нами в поместье. Здесь я её не оставлю. Это окончательное решение.

Однако это не было концом, это было лишь началом всего веселья, что ожидало меня впереди. Откуда пошло веселье? Естественно, от баб.

Так как бросить всё и тупо уехать мы не могли, нам пришлось немного задержаться в замке, чтоб привести дела Эви в порядок и приготовить всё к её долгому отсутствию, чтоб даже без неё всё функционировало. И тем самым я запер Клирию и Эви в одном месте вместе.

Как сказал однажды один человек, запри в одной комнате двух красивых девушек, и рано или поздно одна захочет впиться когтями в лицо другой.

У меня всё получилось примерно так же, что не могло радовать. Уже за завтраком я мог наблюдать не самую жизнерадостную картину, как две бабы, что вполне могут не то что отравить жизнь, отобрать её друг у друга, были готовы убивать. Они это не говорили и старались не показывать, но аура была лучше всяких слов, показывая серьёзность намерений.

Клирия и Эвелина.

Они столкнулись буквально в дверях, и я сразу почувствовал неладное.

Если Клирия была после сна, расслабленная, слегка лохматая, помятая, в такой же помятой одежде, то Эви была одета с иголочки. Очень просто, но не менее красиво. Полностью причёсанные чистые волосы, которые спускались на спину, свеженькое лицо, лёгкий сарафанчик и… она накрасилась? Эви, ты куда так вырядилась?

Хотя признаю, она прямо благоухает свежестью и молодостью. Я невольно засмотрелся на неё в то время, как Клирия только хмыкнула.

— Доброе утро, как спалось? — улыбнулась она.

— Да но…

— Мы благодарим вас о заботе, — первее меня ответила Клирия. — Хотя выспаться нам не удалось, решили воспользоваться вашим советом про покричать.

Лицо Эви слегка дёрнулось, словно ей лимон попал в рот.

— Я рада за вас, — ответила она. — Надеюсь, кричал не Патрик и не от отвращения.

Это был мощный ответ, подобный выстрелу в упор.

Тут уже задёргался глаз у Клирии.

— Не беспокойтесь. Патрик не настолько был напуган, чтоб кричать ещё и после того, как его напугали.

Нет, это была перестрелка. И я чувствовал, как воздух наэлектризовался от всеобщего напряжения.

— Оу-оу, дамы, вы чего?! — перепугался я. — Харе, давайте кушать лучше.

А то выглядит, словно они ревнивые сучки и теперь готовы рвать друг друга когтями за меня. Хм… это прикольно…

Ха, реально прикольно, если за меня бы бабы дрались!

Это было бы забавно, будь это правдой. Никогда бы не подумал, что такое возможно, потому что это невозможно. За меня будут драться, только если будут решать, кто мою голову на кол насадит.

Однако мечты есть мечты, представлять, что бабы за тебя ссорятся классно. Такие постоянно цапаются, ругаются, желая завоевать твоё внимание. Вокруг крутятся и пытаются отвоевать тебя у другой. Как в аниме или фильмах, где все тебя хотят. Эх, я бы, наверное, не отказался от подобного, чтоб потешить своё самомнение. Ты такой выбираешь, кто тебе нравится и кому дать шанс. И все такие сразу текут даже от одной возможности побыть с тобой хотя бы минутку наедине.

Однако чуть позже я узнал как примерную правду о причине разборок Эви и Клирии, так и то, что оказывается в реальности мечты выглядят не так классно.

Например, ты начинаешь беспокоиться о здоровье обеих, так как они вполне могут убить друг друга. И они не мило ругаются, они пытаются смешать друг друга с говном. И для тебя это не кайф, а головная боль, так как это проходит практически через тебя, и слушать это дерьмо то ещё удовольствие. Ещё хуже то, что не ты выбираешь, кому дать шанс. Не-е-е, это они между собой решают, кто заберёт с собой главный приз. Речи о твоём мнении здесь не идёт.

Я был не настолько глуп, чтоб не сложить два и два. И это было не моё самомнение, это были факты и вполне логические выводы.

Клирия ревнует меня к Эви. Эви же ревнует меня к Клирии.

Мечта сбылась, но как и в реале, здесь всё было без прикрас.

То есть пиздец просто.

И вот Эви пришла нарядная, села рядом со мной, буквально словами указав Клирии, что слуга должна сидеть там, где ей скажут и держать рот на замке, когда господа разговаривают. Клирия проглотила всё с кислой миной, лишь почтено кивнув и сказав:

— Слушаюсь.

Зато на обед Клирия пришла буквально иной. Прекрасной и элегантной; такой, какой мне ещё не приходилось её видеть. Это было красиво и жутко, словно прекрасная смерть, пришедшая за твоей душой.

Беленькая кожа, тёмная подводка глаз, которая только лучше подчёркивала их. Немного подкрашенные красным губы. Чёрное классическое платье, которое она всегда носила, однако сейчас чистое и выглаженное. А ещё необычный аромат каких-то духов, что были похожи на розы.

Клирия буквально была свежей и новой, неся в себе благородство и изящество.

Две противоположности. Милая простота и красивая элегантность.

А ещё её фраза…

— Как мать ребёнка моего господина…

И с этими словами она позволила обратиться ко мне без формальностей, буквально показывая своё превосходство Эви. Типа смотри, может я и слуга, однако он мой, а ты лишь так, подружка.

Это читалось слишком просто, так как Клирия пыталась это показать максимально доступно. И Эви это без проблем прочитала.

Она сидела, поджав губы и смотря на то, как Клирия обсуждала какие-то маловажные дела поместья. Я бы мог послать её в этот момент, но так опустить Клирию у меня рука не поднималась. Конкретно в этом случае я бы знатно макнул её лицом в дерьмо и скорее сам бы испытал испанский стыд.

А после всего Клирия наклонилась, поцеловала меня в щёку и шепнула так, чтоб обязательно это услышала Эви:

— Спасибо милый. Надеюсь, сегодня ты меня порадуешь, как и в прошлый раз.

Всего за один не полный день я понял, какой же это пиздец, когда за тебя борются бабы. Мне даже показалось, что им важен не сам приз в виде меня, а факт того, что она оказалась лучше. Типа главный приз — макнуть соперницу в дерьмо, показав своё тотальное превосходство.

А под вечер мои худшие опасения стали явью. Бабы пустили в ход тяжёлую артиллерию и разоделись так, что слюни можно пускать. Или ссаться от страха, так как они явно не готовы сдаваться.

Эви была ну в слишком лёгкой накидке, похожей на длинную футболку, через которую было видно её талию. Плотности этой ночнушки удивительным образом хватало на то, чтобы прикрывать интимные части тела. Видимо магия, так как именно интимные части затемнялись, когда всё остальное тело было видно.

Клирия же… была одета тоже внушительно. Очень лёгкая, практически просвечивающая тёмно-красная ночнушка, которая, наоборот, не затемняла ничего, позволяя разглядеть её грудь. И чёрные кружевные трусики.

И обе они благоухали.

Но у меня один вопрос — вы ебанулись? Ладно одна яжемать. А Эви? Она недавно всё потеряло, но выглядит так, словно её это и не сильно волнует. И хули она вдруг ко мне начала клинья подбивать? Я же убил её, она должна меня ненавидеть!

Но нет, Эви пришла такая ко мне и не успела слова сказать, как в комнату уже вошла Клирия. Выражения их лиц были бесценны, когда они увидели друг друга. Ну а я, как и полагается настоящему мужику, когда он видит двух девушек, но не может решить, с кем же остаться на ночь…

— Констанция, можно я у тебя переночую сегодня? — спросил я жалобно нашу тётю Коню.

— Я? А ты о чём? — спросила она спросонья, потирая кулаком сонные глаза. — Патрик, тебе чего?

Вот её вид действительно радовал мой взгляд. Обычная пижама с утятами: рубашка и штаны. А ещё самые обычные белые трусы. Их я увидел, когда Констанция беззастенчиво почёсывала себе пузо, словно прожжённая мать-одиночка.

А ещё сонное выражение лица, мутный взгляд и попытка понять, что я перед ней здесь делаю.

— Можно переночевать у тебя? — повторил я вопрос чуть ли не по слогам.

— Зачем?

— Так надо. Так можно или нет?

— Зачем тебе? — зевнула она. — Там вроде Эви к тебе намылила-а-а-а-а-а-а-а-э-э-э-э-э-э…

Это под конец Констанция зевнула, и я даже испугался, что она себе челюсть вывихнет.

— Просто впусти и не спрашивай. Пожалуйста, — попросил я. — Они меня выебут или выебут друг друга, если я там останусь.

— Ну ладно, ладно… — пробормотала моя любимая феминисточка, отступая в сторону и пропуская меня вперёд. — Кровать одна. Или пол. Есть ещё кресло.

— А что так негусто? — удивился я минималистичной обстановке.

— Не люблю спать в роскоши, — просто ответила она.

Не люблю жить в роскоши, это не то что может объяснить настолько минималистичную обстановку. Комната была практически пустой, словно отсюда кто-то съехал. Только кровать, два кресла, стол, комод со шкафом, стул и… в принципе всё. Да, всё аккуратно и чистенько, свежо и по-модному (учитывая то, что здесь средневековье, я бы сказал что очень даже по-современному), однако её покои были очень пустыми. Словно Констанция куда-то переезжала.

— Слишком минималистично.

— Если не нравится, можешь уходить, — буркнула она обиженно и тупо прыгнула на кровать, завернулась в одеяло и оттуда уже пробормотала. — Выбирай, где спать, и не мешай мне.

Наверное, я погорячился насчёт кресла или пола, когда подумал, что буду спать на них. Так как одни были слишком маленькими, а на другом даже ковра не было, у меня возникали сомнения по поводу того, что я вообще смогу нормально спать. Поэтому выбор пал на кровать. Подтолкнул недовольно бурчащую Констанцию в сторону и лёг рядом.

— А что убежал? — сонно спросила она, когда я приземлился рядом.

— У меня возникли кое-какие сложности… Слушай, заделись одеялом, плиз.

— Тц… ладно, бог с тобой, только всё не утягивай с меня. Так что, проблемы Эвелиной и твоей подружкой? — спросила она.

— Бабы сейчас драться будут за меня. Я логично рассудил, что если убежать от них, то драться им будет не за что. Ну или они убьют друг друга, что навряд ли.

— Мог бы и в другие комнаты пойти, — предложила она.

— Мог. Но там они точно меня достанут. А у тебя вряд ли кто-то будет меня доставать, — рассудил я.

— Логично… — зевнула она, и комната погрузилась в тишину.

Ненадолго меня хватило к великому неудовольствию Констанции.

— Слушай, вопрос первостепенной важности.

— Посередине ночи? — недовольно осведомилась она. — Тебя что прибило-то поговорить?

— Насчёт Эви. Мою помощницу-то я знаю, однако вот Эви для меня тёмный лес.

Констанция недовольно что-то промычала, и я это воспринял как знак согласия.

— Во-первых, что-то вы не выглядите расстроенными по поводу того, что я припёрся и у вас всё отобрал. Всего несколько дней, а вы так спокойны, что даже подозрительно.

— А ты думаешь, мы бы признались, если бы что-то скрывали? — задала она встречный вопрос.

— Конечно бы признались, — не задумываясь ответил я. — Я же приказать вам могу. А на Эви так вообще печать стоит. Просто хочу понять её до того, как наломаю дров случайно.

— Подозрительно ему… — пробормотала она в темноте, немного вошкаясь. — Боюсь, что для Эвелины не всегда было главным держать власть.

— Делает по накатанной, потому что так получилось?

— После тебя охота за ней продолжилась, — ответила Констанция. — И чем дальше, тем больше. Эвелина не успела оглянуться, как уже своей борьбой нажила себе последователей, готовых идти за ней. Она как-то не стремилась к власти, а потом всё само пришло, и она решила, что может что-то изменить, чтоб в будущем ничего этого не повторилось.

— А ты?

— А что я? Я была предателем и мне было некуда податься. А желания Эвелины сделать мир немного получше меня полностью устраивали. Потому я и пошла за ней. А ещё я уже ждала ребёнка, а мою голову хотели видеть на плахе. Единственное, что оставалось для того, чтобы сделать моё сокровище счастливым, — эти слова она произнесла слишком мягко, — так это построить мир, где ей будет хорошо жить.

Окей… я понял, как вы пришли к этому. В принципе, как и я — желанием выжить, а там уже по стечению обстоятельств само всё пришло.

— Поэтому может ей и обидно терять власть, которую она так долго строила, но не настолько, чтоб убиваться. Куда обиднее ей другое.

— Что именно?

— Ты, — спокойно ответила Констанция. — Может быть Эвелина и злилась бы на тебя за содеянное, но все эти чувства вытолкнула ревность.

— Ревность?

— Припёрся с какой-то черноволосой разноглазой девчонкой. Так мало этого, она ещё и залетела от тебя. А знаешь, Эви очень даже хорошо о тебе вспоминала, несмотряна то, что ты убил её. Можно сказать, что с теплотой.

— Обо мне?

— Удивлён? — в её голосе слышалась насмешка.

— Если честно, то да, — признался я.

— Ну вот, теперь ты знаешь правду. А сейчас ты приходишь, всё рушишь и при этом ещё приводишь девку с пузом. Такой из тебя верный товарищ, хочу заметить. Эвелину это задело.

— Я не давал никому обет безбрачия и сдерживаемости. Так что не моя вина…

— Не твоя, — вперёд меня сказала Констанция. — Однако ты и отобрал у неё сейчас всё, и сам не свободен. Ей обидно.

— А мне-то что?

— А тебе всегда ничего. Ты и рождение дочери пропустил, и её взросление, то как она говорить научилась, ходить… Тебе самому не грустно оттого, что ты упустил всё это, Патрик?

— Если только немного, — ответил я. — А может и много. В любом случае я был мёртв и мне было не до этого.

Глава 358

Мы покинули замок Эви через несколько дней после того, как наладили здесь работу, что должна протекать без её участия, и уладили дела в остальных графствах, назначив временных правителей от имени Эвелины. Это можно было бы сделать и быстрее, если бы только Эви и Клирия не занимались хуйнёй. Весь мозг мне продрочили своим поведением, которое больше соответствовало детям дошкольного возраста, навсегда убедив меня в том, что больше одной женщины иметь в доме, если это только не родня, не стоит.

Что касается дел насущных с другими графствами, там не то что бы были трудности, однако недовольство имелись, отчего пришлось пока поставить заинтересованных людей, которые могли бы управлять, которых легко сместить и которые реальной власти не имеют. Иногда это были и дети графов.

Про то, почему все графы померли, хрен знает как объяснили. Но меня это и не волновало, не моей работой это было.

Побег был вынужденной мерой, которая была необходима для выживания Эви. Даже если король не хочет её смерти, то есть высокая вероятность, что графы захотят убрать её. Я не мог позволить этому случиться как по причинам выгоды, так и по человеческим.

Вся наша команда была разбита на несколько групп небольших размеров, что должны будут проскочить без проблем даже в том случае, если кто-то уже следит за замком и всеми его подходами. А то, что за ним следят, я был практически уверен.

Констанцию я отправил с Ухтунгом и Винни-блять первой. Второй ушла Клирия с наёмницами. Перед выходом она высказала сомнение по поводу того, что это целесообразно, идти мне с Эви, однако спорить со мной не стала. Лишь попросила не делать глупостей и в первую очередь беречь себя любимого.

Ну и последней группой уже выехал я с Эви, её личная служанка, Рубека и двое наёмников из моей пати. На одной из грузовых телег мы покинули дворец и выскочили на серые улочки не самого гостеприимного района, где найти нас, даже если следят, будет ой как не просто.

Кто-то скажет, что излишняя осторожность, а я назову это предусмотрительностью. Мы провели у Эви в замке несколько дней и этого вполне будет достаточно, чтоб обнаружить смерть агентов и прислать новых, попутно установив круглосуточную слежку за замком. И меньше всего мне надо, чтоб графы дня знали, куда она смоталась, и где её искать.

Выпрыгнув из едущей телеги напротив одного из тёмных переулков, мы сразу нырнули в него, и я стал всматриваться в улицу.

Нет, только грязные пешеходы, полностью соответствующие этому месту, да вечно скрипящие телеги, покрытые коркой грязи, проезжающие мимо.

— Я смотрю, не до каждого участка города дотянулись твои ручки, — тихо сказал я, оглядывая улицу.

— Я старалась как могла, — пожала Эви плечами. — Посмотри, как добротно и основательно построены здания. Их надо было просто поддерживать в должном состоянии. Однако некоторые люди просто не хотят жить нормально, как ты их не пытайся к этому приучить. Они будут мусорить, ходить в туалет, где захотят…

— И бросать бычки везде подряд. Поведение у некоторых как у животных. Знаю.

— Так что как бы не пыталась я помочь, некоторые просто не хотят жить хорошо. А дом! Вот, смотри!

Она постучала по деревянной стене кулачком.

— Это невембир.

— Не знаю такого дерева.

— Невембир растёт на юго-востоке королевства. Дерево практически не гниёт даже при высокой влажности. Но сам видишь, без ухода даже оно не может выдержать подобного.

— Понятно. А так, часто выходишь на улицу?

— Да как-то времени нет. То одно, то второе. Гуляю в основном у себя в парке.

— Ну значит сейчас познакомишься со своим городом поближе.

А знакомиться было с чем.

Стоило просто прогуляться, чтоб увидеть, как живут те, кто не хочет жить хорошо или не может. Здесь от готической архитектуры не осталось даже и намёка. Обычные деревянные дома с каменным основанием.

Короче, среднестатистическое гетто средневековья. Грязные тряпки, сушащиеся над улицей, ещё более грязные окна, которые словно матовые от пыли. Проезжающие гремящие телеги и хмурые серые прохожие. Повсюду сидят или стоят по краям улицы люди — от босяков до обычных нечистоплотных граждан, которые бросали на нас иногда свои взгляды. На девушек похотливые, на меня — голодные.

Единственное, что отличало это место от других схожих мест в других городах — улицы. Они были выстелены камнем. И это не могло не радовать. Хотя здесь, без должного ухода дорога стала уже неровной, где-то ушла ниже, где-то наоборот, выпирает. В ямах скапливается вода и грязь, по которой безразлично шагают люди.

Оставалось радоваться, что в отличие от других городов, здесь это место было единичным и занимало может одну шестую города если не меньше, когда в других они занимали чуть ли не половину, а нередко и вообще две трети.

Так что да, Эви действительно старалась на славу. Она вполне успешно следовала своим целям, жаль только, что в отдельно взятом городе. Хотя у других, по тому, что я видел, и такого не было. Однако полностью держать под контролем всех у неё сил не хватало. Или возможностей. Но одно то, что она делала это ради благих намерений, уже о многом говорит.

Мы шли среди чересчур несчастливых людей, изредка воровато оглядываясь по сторонам, сливаясь с толпой довольно неплохо. Да, девушки были слишком ухожены для местных, однако капюшоны прикрывали их, и только те, кому удавалось заглянуть им в лицо, могли заметить это.

Нашей целью было выйти за пределы города незамеченными. Дойдём до ворот, где нас уже ждут лошади, и скорым ходом в соседнее графство. А оттуда телепортом в наше поместье.

Выйдя из района гетто, мы практически сразу попали в район, который не сильно лучше был в плане криминала, однако куда удачнее в плане застройки. Уже более хорошо выглядящие здания из камня вытянутой вверх формы с острыми шпилями. Готика — это прикольно. Здесь же, на куда более узких улочках между домов, где толпились люди, все куда-то спешили и торговали тем, чем торговать обычно запрещено. Например, наркотиками или своими телами.

Вон, какой выбор на любой вкус. Разноцветные волосы, что в принципе в этом мире норма, разнообразные расы, разные возраста от подростков лет четырнадцати и даже младше до сорокалетних, разодетые в откровенные наряды и разной степени поношенности.

Они буквально выстроились рядами вдоль стен домов, зазывая своими телами клиентов. И тех, кто был не прочь воспользоваться их услугами, было немало.

— Эви, не хочешь себе одну? — толкнул я её в плечо, кивнув на одну из них и растянувшись в улыбке. — А то всё Констанция да Констанция. А так развеешься, разнообразие…

— Мне и Констанции достаточно, — хмыкнула Эви, задрав нос, но…

— Чего бля? — я аж остановился, удивлённо смотря на неё.

— А? — Эви тоже остановилась, хлопая глазами.

— Я… в смысле… Погоди, я же пошутил. Ты чо, реально с Коней…

— А? Я… нет! Нет-нет-нет, в смысле я подумала, что… И вообще, почему я должна оправдываться! — сделала она неудачную попытку атаковать в ответ.

— Так ты лесбуха!

— Ничего подобного!

— Ты только что сказала, что лижешься с Констанцией!

— Я просто сказала, что мне её достаточно! Как подруга! Вот!

Ага-ага! Я один раз заставил вас этим заняться, так смотрю, что вы во вкус вошли! Нет, по мне, лесбиянки, куда лучше выглядят, чем геи. Ничего личного, просто как натуралу видеть лижущих друг дружку девушек мне намного приятнее, чем парней. Однако… Какого хера?! Эви, да у тебя полюбас должен быть тот, кто тебя захочет трахнуть! К тому же ты и не мёртвая, мёртвые не ходят.

— Эви… я приму тебя любой. И даже лесбухой.

— Да не лесбиянка я!

— А кто кому? Ты её или она тебе? Или по очереди? Или шестьдесят девять?

— Это не важно!

— А, значит всё-таки промышляешь этим, раз не говоришь «нет».

— Нет!

Эви уже не знала куда деться, пытаясь найти себе оправдание.

Ну лизала ты Констанции мохнатую щёлку, но лизала она тебе, ну в чём проблема? Призналась бы уже честно. Каждый бесится по-своему, у каждого свои вкусы. И стесняться подобного странно.

— Ладно тебе, Эви-длинный язычок, мы поняли твои вкусы. Кстати, а Констанция какая на вкус? Я слышал, что у каждой девушки есть вкус.

— Хватит! — спрятала она лицо в руках. — Патрик — ты дурак! Знай об этом и напиши себе на листочке, чтоб не забыть!

Дурак? Неплохо! А то везде пишут, что я долбоёб.

— Ладно, моя мёртвая пиздолизка, идём дальше, — подтолкнул я её вперёд.

Эви только буркнула что-то в ответ неразборчиво.

Однако мы шли не очень долго. Ровно до тех пор, пока мой взгляд не зацепился за одно из лиц. Просто мимоходом провёл глазами и неожиданно оно показалось мне знакомым. Причём не из прохожих, а из проституток.

Хм… не помню, чтоб водил знакомство с девами из этой древней профессии. Ну кроме девушки в таверне в моём городе, однако она так и работает там до сих пор. А здесь-то кто мог неожиданно вдруг начать работать?

Я слегка замедлился, вглядываясь в знакомое лицо девушки, примерно моего возраста.

— Босс? — тихо спросил один из наёмников.

— Лицо знакомое. Не могу вспомнить, где видел её, — кивнул я на девку. — Может ты помнишь?

Просто если я видел, то, вполне возможно, и они видели.

Обычная смазливая девка с неуверенным, слегка испуганным лицом. Она выглядела так, словно не могла понять, как здесь оказалась, хотя её одежда точно говорила о её профиле. Мини-шортики, на ногах такие чулки-сетка, обтягивающий красный корсет на шнурках пытающийся выдавить её грудь, чтоб та казалось больше, сапоги по колено на шпильках.

— Не видел, — сказал один.

— И я тоже, — сказал другой. — Может в других городах работала?

— Может… но я бы не запомнил тогда.

Так, ладно, отвлекусь на секунду. Это тот, кого я знаю, но при этом не помню. Просто с такими я знакомств не водил. И мне интуиция подсказывает, что с ней у меня ничего плохого не было.

— Так, один к нашим, другой за мной.

Просто погляжу, кто это и всё.

Быстро перейдя на другую сторону через поток людей, я буквально вынырнул перед ней.

И точно, лицо знакомое; вблизи я это понял ещё более отчётливо. Очень знакомое, однако…

Вот девушка, судя по всему, меня узнала. Она испуганно подняла ко мне голову, округлив глаза. Приоткрыла рот, словно что-то хотела сказать, и тут же плотно сжала губы. И ручки у груди держит, запястья выкручивает, словно боится меня.

— Я тебя знаю? — сразу в лоб ударил я вопросом.

— Нет, не знаете, — испуганно протараторила она тонким голоском.

— Пиздишь, — схватил я её за руку и дёрнул к себе чуть ли не вплотную. — Вижу, что узнала. Только я тебя не помню почему-то.

— Я ничего не знаю! — испуганно пропищала она, расширив глаза от ужаса.

Блин, так дело не пойдёт.

— Давай так, — я отпустил её, а то на нас соседние проститутки уже поглядывали. Причём скорее с жалостью, чем с интересом. Видимо избиение клиентом девушек было обычным делом. — Я дам тебе… две золотые, если расскажешь, откуда мы знакомы.

Девушка посмотрела на меня испуганными глазами, в которых читалось нежелание рассказывать правду. Однако появившиеся на свет золотые монеты склонили её мнение в сторону сотрудничества. Она несколько очень долгих секунд мучилась, выкручивая запястья и пальцы и переводя взгляд с монет на меня, прежде чем признаться.

— Я… Сью.

— Сью? — не понял я, быстро перебирая в голове все имена, что мне были знакомы. — Сью, Сью, Сью… знакомо, но не могу вспомнить. На языке вертится.

— Мы… — у девушки задрожали губы, и она стыдливо отвела глаза. — Мы учились вместе.

— Вместе? В универе? — И тут меня осенило, словно прожектор в мозгу осветил нужное воспоминание. — Ты… точно, ты скромняшка Сью…

Я охерел. Но после того, как только перед этим охуел. Настолько я был удивлён встретить её.

И здесь.

В таком виде.

На такой… работе…

Но…

— Сью, почему ты здесь? Нет, почему ты работаешь уличной шлюхой?

— Я… не получилось у меня жить как положено, — тихо сказала она. Сью стыдливо прятала взгляд, и было видно, сколько ей требуется сил, чтоб сдержать слёзы унижения.

— Но ты была беременна. Я помню, ты и Мартин уезжали вместе из универа. У тебя живот ещё был. Вы вроде пожениться хотели.

— Мы… не получилось… — казалось, она сейчас расплачется.

— Я… понял. А что ребёнок?

— Его нет, — шёпотом ответила она, сквозь который уже пробивались всхлипы. — Я теперь работаю здесь.

Когда-то я говорил, что это может закончиться очень печально. Она и Мартин разных положений, потому ему будет с ней не по пути. Чуваку подавай равнозначных ему людей, а не дочь ноунэймного купца. Как видно, я оказался прав.

У меня есть подозрения, что по приезду Мартину сказали бросить её, после чего он так и сделал. И плевать, что парень её обрюхатил, что теперь она беременна его ребёнком, и что он как бы должен отвечать за свои поступки. Скорее всего, её потом и из дома выгнали, типа дочь — шлюха. Иначе объяснить, почему она сейчас здесь, я не могу. А ребёнок… Без должного ухода, да и в антисанитарии здоровье даже взрослого может сбоить. Что говорить о новорождённом.

Я помнил эту девушку. Хорошей была, тихой очень. Потому протянуть руку помощи ей я вполне мог. Не из-за того, что мне стало её жаль…

Ладно, мне стало её жаль. Я помню, какой девушкой Сью была, и теперь вижу, какой стала. Иногда в жизни случается жопа, и в этом случае помощь со стороны остаётся единственным способом, чтоб из неё выползти. Так почему бы и не помочь, если труда для меня это не составит?

— У меня есть работа, — тихо сказал я, похлопав Сью по плечу. — Есть работа, где твои знания могут пригодиться. Освоишься на новом месте, начнёшь работать, начнёшь новую жизнь. Идём со мной, давай.

— Я не могу. У меня есть здесь… работодатели.

— Теперь я твой работодатель. Принеси запасной плащ, — обратился я к своему.

Уже через десяток секунд я накинул его ей на плечи, закрыв её голову капюшоном. Сью очень тихо плакала.

— Мне стыдно. Прости, что заставляю тебя делать это.

— Меня никто не заставляет. Нечего просить прощения за то, чего не делала. Идём.

Но успел я провести её только метров десять, прежде чем мне легла на плечо тяжёлая рука.

— Ты куда это повёл девушку, парнишка?

Это было не его дело. Как и не была Сью его собственностью. И я был для него не парнишкой. Зря он решил, что если принадлежит бандитской группировке и нажрался до таких размеров (или уровней), то ему всё можно и всё по колено.

Быстрый разворот и удар кинжалом в печень такой силы, что мне даже удалось приподнять здоровяка, хотя тот был в полтора раза больше меня самого. Ещё мгновение и ударом кулака я ломаю кадык второму, заставляя его падать на колени с предсмертным хрипом. И всё это за секунды в густой толпе, где никто и не поймёт, что произошло.

Сью даже не успела обернуться, чтоб посмотреть, что произошло, как я уже аккуратно, но настойчиво подталкивал её в спину, оставляя за спиной трупы.

— Мне правда жаль.

— Помолчи, Сью. Я лишь предлагаю тебе работу, на которую у тебя хватит образования. Не более. Так что не надо чувствовать себя виноватой или обязанной.

— Да… Да, я поняла. Спасибо тебе.

— Да не за что. Идём скорее.

Когда я привёл её к нашей ушедшей вперёд компании, Эви с интересом посмотрела на неё, после чего спросила меня:

— Наша?

— Учились вместе. Работает… девушкой лёгкого поведения. Она поедет с нами.

— Как скажешь, — пожала Эви плечами. — А твои ничего не скажут? Например, черноволосая девушка?

— Скажут. Но будет как я скажу, — пожал я плечами. — А теперь давайте, побыстрее.

Мы вместе с потоком людей вышли к главной дороге, что шла до самого центра от ворот и по ней уже двинулись к выходу.

Несколько раз я замечал членов банды анусов. Их было довольно просто определить по бандитским рожам и слегка выделяющимся одеждам: каким-то небрежным, потрёпанным, чаще всего кожаным. Они словно искали кого-то, вытягивая головы поверх толпы.

И были у меня подозрения, что это по нашу душу вышли. Только непонятно, из-за убийства главаря или на них надавили из Фракции Дня, и теперь они помогают им выискивать как убийц шпионов, так и возможно сбежавшую Эви. Хрен знает, однако нам меньше всего нужно было попадаться им на глаза.

Так, буквально прокрадываясь в толпе вместе с другими людьми, мы добрались до главных ворот города. Здесь, предъявив обычный пропуск, который был выписан самой Констанцией и Эви, мы смогли пройти мимо стражи, которая даже не попросила снять нас капюшоны. Удобно быть самой главной.

Как и в большинстве городов, здесь перед стенами располагалась небольшая деревня, выросшая на тех, кто не смог или не захотел жить за стенами города. Все они занимались чаще всего тем, что продавали приезжим продукты или вещи местного производства. Часть из них работала в полях, что обеспечивали город продуктами.

Здесь, как и в подобных местах, можно было купить всё, от секса и еды, до лошадей и брони. И здесь же нас уже ждали заранее купленные лошади, что держал для нас один из моих людей.

Так что уже через десять минут вся моя пати (вернее, её часть) уже удалялась в сторону леса.

Часть семидесятая. Печенькоапокалипсис

Глава 359

Иногда настаёт тот самый момент, когда весь мир восстаёт против тебя. Он готов втоптать твои мечты в грязь и съесть тебя с потрохами. Такова жизнь — если ты отличаешься от других, то они обязательно попытаются опустить тебя до своего уровня. Но я бы не был тем, кем стал, если бы не боролся против всех остальных и не отстаивал своё мнение до последнего.

И даже сейчас, не получив должной поддержки, я был готов сражаться против своих же, добиваясь своего даже ценой потрёпанных нервов.

Эви, Констанция, Клирия, Элизи и Лафия сейчас сидели напротив меня, пытаясь мне втереть какую-то дичь. Причём четверо из них смотрели на меня как на какого-то идиота, словно я сказал несусветную глупость. Хотя я и не рассчитывал, что они поймут мою гениальную задумку.

И первой реакцией была фраза Эви:

— Э-э-э… что, прости? Ты… сейчас пошутил, да? Это же шутка, верно? — она неуверенно улыбнулась и обернулась к другим, ожидая увидеть улыбки на их лицах. Но видя их охеревшие лица, улыбка сама с собой спала с её губ. — Это не шутка…

Я принялся им объяснять суть плана и почему именно этот вариант подходит лучше всего, однако понимания не встретил. В принципе, я и ожидал этого — гении всегда остаются непонятыми.

— Я… я чего-то не понимаю, мой господин, — потёрла переносицу Клирия. Даже она потеряла возможность формулировать свои мысли, услышав, насколько велик и гениален мой план. — Я… у меня нет слов…

Это всё, на что её хватило.

Не столь многословна оказалась Лафия, не смея сказать в мой адрес гадость, но и не в силах спокойно воспринять мой план. Она просто смотрела на меня, открывала рот, закрывала рот и пыталась привести мысли в порядок.

Ну чо, удивил вас, да? Умею я ещё преподнести сюрпризы.

— Это… — Эви смотрела на меня с лицом «чего блять?!». — Ты… Патрик, прости меня, пожалуйста, но ты дурак? Я… я очень хорошо к тебе отношусь и стараюсь принять все твои… мысли и действия, но ты дурак?

— Прошу тебя, Эви, не утруждай себя, — положила ей на плечо руку Констанция и взглянула на меня. — Позволь я выражу наши мысли сама. Патрик, ты долбоёб?

— Эй, это было слишком грубо!

— Зато теперь я понимаю, почему у моей дочери иногда появляются «гениальные» мысли, — скривилась она. А Клирия как-то слишком настороженно погладила свой живот.

— Да чем вам не понравился план-то?! Нормальный же!

— Почему вы не посоветовались ни с кем, мой господин? — спросила Клирия тихо.

— Я посоветовался с Элизи.

— И меня пугает, что она вдруг поддержала вас. Может Элизиана заболела? — теперь уже все внимательно присматривались к невозмутимой Элизи, которая даже глазом не повела.

— Мне идея показалась очень необычной и интересной, — спокойно ответила она. — Если надо ошеломить врага, то мне кажется, что это наиболее подходящий способ всё устроить. Разве я не права?

— Ты же слышала, что он сказал, верно? — уточнила Констанция. — Слышала, какой план он предлагает?

— Я всё прекрасно слышала, — кивнула та.

— И ты согласна с этим?

— Как это не прискорбно, но я тоже сделаю всё, что скажет мой господин, — вступилась за неё Клирия.

— Да у вас с головой беда. Как вы из лечебницы для душевнобольных сбежали, уважаемые? — ужаснулась фемка, но была одёрнута Эви.

— Прекрати, если они собрались так действовать, то мы вряд ли сможем их переубедить. Однако Патрик, я могла бы тебе помочь с поднятием мёртвых. Зачем тебе создавать… это?

— Ну это же круто! Ты только прикинь, печенье-зомби, размножающееся почкованием, атакует мир! Только представь, как огромные печенюшки будут разгуливать по королевству и жрать людей!

Да-да-да! Это я сам придумал! Круто, да?! Ну ведь круто! Это типа кусающихся тортиков, но в разы хуже! И в отличие от тортиков, эти печеньки не будут съедобными. То есть, если ты их съешь, то обязательно сдохнешь, так как они ядовиты. А вот тебя они могут жрать спокойно. А ещё они будут почковаться, пополняя свои ряды.

А ещё их трупы будут плодородными. То есть убил печеньку, и она будет отличным удобрением. Ну круто же! Экологически чистый убивающий всё на своём пути продукт, полностью соответствующий этому миру. Не, ну серьёзно, он даже из лора не выбивается.

Но почему кусающиеся тортики все считают нормальным явлением, а зомби-печенье нет?

— Зомби-печенье… — выдохнула Клирия и погладила меня по голове, словно умалишённого. — Мой господин, этот мир плохо на вас влияет.

— Нет, это он плохо влияет на этот мир, — поморщилась Констанция. — Хорошо. Печенье, что ест людей и размножается почкованием. Как ты это будешь контролировать?

— Ну, я буду их держать на поводке, как держу, например, вас. Контроль сознания.

— И ты их удержишь? Чем больше, тем сложнее контролировать бездумных зомби, — заметила Эви.

— Я не собираюсь их удерживать. Лишь направлять в нужное место. Они будут нашим небольшим гарантом безопасности с основной силой. Печеньки будут отвлекать армию королевства, что предотвратит их нападение на нас, — по крайней мере должно по плану. — И своей угрозой, которая будет направленно абсолютно на всех, заставит сплотиться народ. Заставит его стать единым целым и следовать за правителем, если он поведёт их.

— Ты в это веришь? — нахмурилась Констанция.

— Да, — кивнул я. — Даже у нас в мире, который куда менее добрый и наивный, это работает. Всем просто нужна маленькая победоносная война, где люди смогут гордиться собой. И сильный лидер, которого они смогут обожать.

По сути, это так и работает, просто отвлекаешь всех от проблем чем-то громким. Заставляешь людей заострять внимание не на нынешних проблемах, а на чём-то более ярком и мощном. У нас это были войны или всякие соревнования. Здесь на эту роль подойдёт печенькоапокалипсис. Людям будет не до распрей, им будет не до выяснения отношений. У каждого будет лишь цель выжить, отчего им придётся объединяться между собой.

А там уже притрутся и всё будет нормуль. В конце концов, по моим наблюдениям это вполне работает. Да, не так идеально, как хотелось бы, однако ситуацию она явно улучшает. Это видно как по городу Анчутки, так и по нашему городу и тем нескольким, где мы начали вводить подобное.

Нет, стычки происходят, однако за них жестоко наказывают, не глядя на то, кто ты, остальным в назидание. У кого-то кишка тонка идти против закона, и они подчиняются, держа свой расизм при себе; кому-то плевать, кто-то делает это ради выгоды. Так они и притираются. А там уже через десяток-другой лет они просто свыкнутся с этим и всё пойдёт своим чередом. Никто не говорит о том, чтоб создать идеальный мир без вражды, теперь это невозможно. Однако сделать его лучше вполне реально.

К тому же мы уберём главную угрозу стабильности — графов. Этих мудаков, которые также хотят власти. От предателей уже избавились, остались лишь фанатики и расисты, которые считают, что они особенные. Ведь в действительности они думают, что им всё можно, считают, что могут диктовать свои условия.

Короче, чем-то напоминает богатеньких засранцев, которые считают, что им всё можно.

Пусть считают так, надеюсь, им понравится мой подарок.

Так началась наша операция и с этого началась, можно сказать, вся гражданская война в королевстве, которой будет суждено закончиться смертью всех графов и объединением народа, что полюбит своего короля.

Только подумать, работаю на имидж левого чувака. Но с другой стороны, в этом королевстве живут дорогие мне люди, которым я хочу счастья. Если ничего не исправить, то их не ждёт ничего хорошего. Да и я буду здесь жить. Наверное. Потому стоит сделать всё на совесть, чтоб раз и навсегда разрешить эту проблему, раз есть возможность.

В итоге всё сводится к очень простому — кто, если не я?

Реально, кто ещё сможет всё изменить? Кому есть до этого дело? Графы? Да им насрать, они хотят только уничтожать то, что им неприятно. Эви? Её методы слишком нежные и когда требуется твёрдая рука, она действует слишком мягко. Король? Я вообще не знаю, что у того в голове. Наверное гадает, сможет ли засунуть себе пятилитровую бутылку или нет.

Грубо говоря, всем насрать на народ, и в конечном итоге народ насрёт на всех. Насрёт так, что все остальные сдохнут. Потому что когда народ доходит до ручки, ему будет плевать, кто виновен, а кто нет. Им нужна кровь и все пойдут под нож.

Я ведь тоже когда-то нуждался в помощи, но никто так мне и не помог. Никто не пришёл ко мне и не протянул руку. Всем было насрать. И в конечном итоге появился я нынешний.

Потому здесь я сам буду тем, кто сделает это. Если не нашлось никого, кто смог бы помочь мне в своё время, то я постараюсь стать тем, кто сможет помочь другим, пусть даже и таким специфическим способом. Раз уж хочу от других подобного, то стоит и самому быть таким человеком.

Имея под рукой практически безграничные финансовые ресурсы, мне не составило труда найти все необходимые компоненты в нужном количестве — мука соль, сахар, дрожжи, изюм…

— Зачем изюм? — спросила Клирия, читая список.

— Ну как же? Печенье с изюмом очень крутое!

— Но ты не есть его собрался, Патрик, — произнесла она, лёжа около меня.

Всё как обычно, я уже засыпаю, она лежит рядом в очках, заканчивая с бумагами. Эта картина стала довольно привычной. И как бы не пытался я выкурить её, ничего у меня не получалось. Ну хоть мозг не ебёт и на том спасибо.

— Но изюм очень важен, какое же печенье без изюма?!

— Тебе нужны ингредиенты для армии подконтрольных существ. Я ещё могу понять, почему ты не стал делать големов из глины, армию мёртвых или армию деревянных солдат. Но зачем тебе в армии печенья изюм?

— Ну потому что печенье должно быть с изюмом, неужели ты не понимаешь?

— Нет, не понимаю, — покачала она головой, взглянув на меня.

— Так пойми. Или совсем тупенькая?

— Наверное, совсем тупенькая, — ответила она. — Раз ты так говоришь, я впишу изюм, — она сделала несколько записей на листе, — однако твои мотивы мне не понятны.

Непонятны… Никто не понимает моего гения.

— Так, хорошо, Патрик, у меня следующий вопрос — зачем тебе столько людей? Я имею ввиду целое войско, которое ты хочешь нанять.

— Для атаки. Для войны, что будет.

— А как же те войска, что мы уже имеем и наняли?

— Боюсь, их будет недостаточно. Они не такие уж и многочисленные, если сравнивать с армией короля.

— Но мы и не с королём собираемся воевать.

— Но это может произойти, Клирия, разве нет?

Она промолчала, что было положительным ответом.

— К тому же нам нужны люди и для защиты.

— Защиты?

— Будет вакханалия, будут повсеместные столкновения, и я должен быть уверен, что до вас не доберутся, — повернулся я к ней. — Когда графов припрут, я просто уверен, что они приложат все силы, чтоб нас найти и отрубить сразу голову нашей организации, чтоб лишить всех управления. Или им в этом помогут. И я боюсь, что это они провернут в тот момент, когда все остальные будут слишком заняты и не смогут прийти на помощь вовремя. Поэтому для этой цели надо нанять ещё людей.

Я просунул руку под её ночнушку и погладил её шершавое от шрамов пузико. Клирия в ответ положила свою руку на мою, что была на её животе, и слегка сжала.

— Не думаю, что это понадобится, но спасибо за заботу.

— Понадобится. Может понадобиться. Если что, у нас уже почти готово место для вашей эвакуации, если потребуется. В случае такой угрозы, мы просто перевезём вас под прикрытием тех самых войск, что ты должна нанять.

— Мы привлечём внимание.

— Они будут привлекать внимание. Будут огромной приманкой, за которой погонятся графы, пока вы быстренько не свалите.

Я собираюсь держать их всех подальше от всего этого. Буду стараться, чтоб ни Эви, ни Элизи, ни Клирия с моим ребёнком не оказались под ударом. Однако не исключаю того варианта, что на них попытаются выйти. Таскать с собой я их не могу, так как слишком опасно, поэтому подготовил такой план отступления, чтоб если что, было куда их прятать. Заодно подготовил множество отвлекающих манёвров, которые должны будут помочь отлечь внимание от их побега.

Но даже так, я всё равно не уверен, что всё сработает как надо.

— Я поняла твой план, — Клирия наклонилась и поцеловала меня в щёку. Но вообще-то я не для тебя стараюсь! — Тогда, раз ты не спишь, небольшой доклад от наших людей. Позволишь?

— Валяй.

— Ружья уже готовы, порох заготовлен, свинцовые пули выплавлены. Сейчас это всё загружено в склады и готово к отправке. Правда стоит учитывать, что после этого такое оружие появится и у остальных, из-за чего мы потеряем монополию на него.

— Постараемся решить всё быстро.

— Я тоже так считаю. Далее — лекарство. Оно готово, процесс создания доведён до автоматизма, и мы можем приступить к его изготовлению с минимальными потерями и расходами. Первая партия будет через месяц или два.

— Долго… — протянул я.

— К сожалению, этот мир куда менее развит, чем твой, Патрик, потому здесь всё будет делаться медленнее. Однако это уже снизит наши потери. Ты же понимаешь, что за несколько месяцев это всё не закончится?

— Спасибо, кэп очевидность. Я вообще рассчитывал, как минимум, на год, пока всё это разгорится, а потом утрясётся.

— По крайней мере мы придерживаемся примерно одних временных рамок в этом вопросе, — кивнула она. — Ещё действия агентов в других странах.

— А там что?

— Пока ничего. Всё начало развиваться… слишком скачкообразно. Между эльфами и зверолюдами уже во всю происходят мелкие столкновения, хотя до войны пока дело не дошло. С демонами пока что только взаимные оскорбления. Мы провели несколько провокаций, однако пока всё тихо. Масла в огонь подливает горная империя, однако пока тоже безрезультативно.

— Эпидемия?

— Набирает обороты, но и не видно было, чтоб демоны собирались предпринимать против нас пока какие-либо шаги, даже учитывая тот факт, что они потеряли своих связных.

— Короче, стабильность.

— Верно.

— Ох и ебанёт же, чую, — вздохнул я. — Чем тише начинается, тем хлеще продолжается.

— Ты так вздыхаешь, словно не ожидал этого.

— Ожидал. Но боюсь.

— Я тоже, как бы мне не хотелось в этом признаваться.

Клирия вздохнула, отложила листы на тумбочку и задула свечу.

— Думаю, что на сегодня достаточно.

— Клирия утомилась? Это что-то новенькое, — усмехнулся я, чувствуя, как та прижалась ко мне.

— К сожалению, беременность даёт о себе знать, забирая мои силы и делая меня более восприимчивой ко всему. Например, к Эвелине.

Ну началось… Я так и думал, что она затронет эту тему. Вот просто был уверен, что ей захочется поговорить со мной об этом и попробовать меня застолбить. Забавно то, что чем Клирия больше проводит со мной времени, тем больше она очеловечивается. Я начинаю замечать повадки, которых раньше у неё не было. Словно её укусил человек, и Клирия из «оно» превращается в «она».

Не скажу, что это плохо, однако то, что Клирия превращается в человека, может сыграть и злую шутку. Переставая думать головой и холодной логикой, она может начать косячить. Конечно, может это всё беременность, но её смена характера остаётся фактом.

— Патрик, я не в праве тебе указывать, но…

— Вот и не указывай, — перебил я её. — А то устроила цирк с Эви в её замке. Что это за гонки, кто эротичнее оденется?

— Я должна была принять её вызов.

— Какой вызов? Ты о чём? Что за бои ревнивых баб?

— Прости меня. Я повела себя глупо, раз повелась на такую дешёвую провокацию. Однако мне тоже хочется, чтоб ты видел во мне человека.

— И так вижу, раз трахаю. Однако твоя реакция была такой, словно ты имеешь на меня какие-то права. Спешу напомнить, что это не так.

— Я понимаю. Однако, учитывая нашего ребёнка, с её стороны было некрасиво пытаться привлечь твоё внимание в моём присутствии. Это было подобно пощёчине или плевку в лицо, словно я являюсь пустым местом.

Всё ясно. Это можно обсуждать бесконечно. Клирия тупо залупилась на Эви за то, что та попыталась подбить под меня клинья. Не скажу, что это нормально, но такое поведение со стороны Клирии довольно забавно. Как и опасно.

— Клирия, просто забей, вот и всё.

— Пойми меня правильно…

— Понимаю. И отвечаю сразу. Я тебя с ребёнком не брошу. По крайней мере, пока он будет маленьким (или не сдохну). Поэтому оставь этот цирк и занимайся делом.

В темноте я услышал тихий вздох, который был адресован явно мне.

Я уверен, что Клирия хотела услышать кое-что другое. Например, что я буду верен только ей. Но увы, подруга моя тёмная, с тобой мы не супруги, от меня ты такого не дождёшься.

Глава 360

Уже на следующий день я был готов отправляться на восток к морю, где и начнётся наш главный пиздец всех времён и народов. Пора людям познакомиться с настоящим пиздецом из печенек-людоедов.

Со мной в путь отправился Юсуф, Эви, чья помощь могла мне пригодиться, её личная служанка, Рубека, наш уже давно знакомый маг и несколько наёмников. Остальных было решено оставить дома, чтоб они готовились к будущим событиям. В конце концов, многих надо было для начала научить пользоваться огнестрельным оружием. Мы даже полигон в глухом лесу построили для того, чтоб обучать солдат этому ремеслу.

Исходя из опыта прошлых боёв как моих, так и моей команды, это должно было дать нам преимущество, причём значительное, нивелировав разницу в количестве. Там даже подобие пушки построили, но пока это всё лишь проекты, требующие дальнейшей разработки.

А ещё подготовка провизии для переходов, решение финансовых вопросов, мер при кризисе, недостатке еды, способов борьбы с печеньками-людоедами, отправка указаний другим графствам и многое другое. Короче, дома дел хватало, так что тащить за собой тех, кто был способен их решить, было не слишком целесообразно.

— Как в старые добрые времена, да, Патрик? — улыбнулась Эви, уже предвкушая наше путешествие.

— Зови меня Мэйном при других, Эви, пожалуйста, — попросил я.

— Мэйн?

— Так меня знают другие. Почему-то имя «Патрик» вызывает у жителей этого мира безудержный смех.

— Хорошо, но… Мэйн… Хм… знакомое имя… Так звали помощницу Элизианы, что приезжала к нам в замок, кажется. Кстати, а где она?

— Это сложная и долгая история, — отмахнулся я. — В любом случае, только не Патрик.

— Конечно, — кивнула она.

Эви действительно сейчас выглядела взбудораженной. Словно неугомонное дитя, которое ждёт, когда его отпустят погулять или искупаться в речке. Она была подобна пружине, вся буквально искрилась от нетерпения и предвкушения, постоянно улыбаясь и с трудом сидела на месте. Не могу поверить, что этой особе уже сорок лет. По поведению она полностью соответствует своему виду.

Может вместе с внешним видом она перестала взрослеть и умственно?

Но что больше меня забавляло, так это взгляды, которыми она обменивалась с Клирией. Та источала буквально чёрную, практически видимую простому глазу ауру, которая пропитывала воздух и отпугивала даже надоедливых насекомых. Её взгляд был подобен железнодорожным костылям, которые пробивали тебя насквозь.

Пусть Клирия ничего и не говорила, однако она буквально испепеляла Эви глазами, заполняя всё ненавистью к её персоне.

Эви напротив, бросала на Клирию насмешливые, слегка высокомерный взгляд победительницы. Буквально излучала своё счастья, всеми силами стараясь действовать той на нервы. Казалось, ещё немного, и зомбя превратится в лампочку.

— Мы хорошо проведём время, да? — повисла она на руке, бросив хитрющий взгляд на Клирию.

— Эви, дам под зад, будешь дразнить беременную девушку.

— Но я же ничего такого не сказала! — воскликнула она.

— Эви.

— Ну ладно, ладно…

Но самодовольство из взгляда никуда не делось.

Мы выехали ранним утром, чтоб избежать столпотворения на улицах. Редкие прохожие да стража встречались нам по пути. В здании телепорта нас уже ждали люди. Они без всяких вопросов отправили нас на другой конец страны, где нас встретили такие же молчаливые служащие, уже получившие распоряжение сверху.

Поэтому наша телепортация была практически анонимной. Правда во время войны её скорее всего порушат, чтоб лишить возможности перекидывать как шпионов, так и диверсантов, но и на это у нас есть управа. Кажется.

В любом случае…

— Хорошо вы город отстроили, — сказала Эви, отвлекая меня от мыслей насущных.

— А?

— Я была во многих городах. И была, собственно, в этом, когда он был деревней. Хочу сказать, что сейчас он выглядит очень даже неплохо. Куда лучше, чем город, который сгорел два года назад.

— Спасибо. Хотя это и не моя заслуга. По больше части этим занимались Элизи и Клирия.

— Однако это твои люди и с твоей подачи они занимались этим.

— Всё равно это их заслуга, не моя.

— Да ты скромный, — улыбнулась Эви.

К тому моменту мы уже вышли из здания телепорта, попав в знакомый мне город, что был похож на город хоббитов. Огромные, расползающиеся в разные стороны поля, растущие на границе видимости леса и, естественно, вулкан. Там гоблины уже должны заканчивать свои дела.

— Кстати, раз речь зашла о том городе, это ты его сжёг?

— А тебе очень важно это узнать? — задал я встречный вопрос.

— Значит ты, — спокойно сказала она. — Просто было интересно. А кто тебя воскресил?

Любопытная какая, однако. И всё же я рассказал свою краткую историю, упуская детали. Это не было особым секретом, и смысла скрывать это я не видел.

Эви слушала меня внимательно, пусть и выглядела беззаботной: оглядывалась по сторонам, рассматривала странный город, что-то себе напевала под нос. Короче, строила из себя обычную беззаботную девушку, которая вся такая хорошенькая. Но мы-то знаем правду.

— У меня бы получилось воскресить тебя лучше, — сказала она, когда я закончил, лишь подтверждая, что всё внимательно слушала.

— Каким образом? Тем, что превратила бы меня в своего раба на веки?

— Как ты только мог так подумать! — надула она щёки, обиженно посмотрев на меня.

— Ну я подумать, например, не мог, что ты умудришься стать главой Фракции Ночи. Но стала же. И где была гарантия, что ты не изменилась.

— Ты ужасного обо мне мнения, однако.

— Очень. Власть имеет привычку менять людей, делая их более холодными и расчётливыми.

— Вот по тебе это очень видно, кстати говоря, — обиженно сказала она. — Стал очень злым и расчётливым.

— Ничего подобного. Я просто душка.

— Душки не сжигают города.

— А маленькие милые девочки не истребляют конкурентов и не заставляют дрожать от страха своих врагов, — парировал я.

— Я очень милая девушка, которая просто хочет сделать мир светлее.

— И поэтому ты стала злом.

— Как я считаю, чтоб победить зло, надо стать им и уничтожить изнутри. Вот так!

— Или стать тем злом, что сможет пожрать всё другое, — добавил я.

— Вот тянет же тебя на разрушения, я просто в шоке, — поморщилась Эви.

Тем временем мы вышли за пределы города и направились в сторону леса у подножья вулкана. Мы шли налегке, так как все ингредиенты уже были доставлены или должны были быть доставлены туда.

Добрались уже к полудню и сразу углубились лес, где по идее должны были быть места для всяких обрядов и жертвоприношений, которые обычно использовала прежняя хозяйка этих земель.

Практически с первого раза нам удалось найти нужное место. Хотя сделать это смог бы даже слепой, учитывая, какую туда тропу протоптали телегами, копытами и ногами, возя туда все нужные ингредиенты и вещи. Здесь же, кстати говоря, это оборудование и дожидалось нас.

Само место обряда представляло из себя некий Стоунхендж более скромных размеров. Круглая поляна посреди леса, большие длинные, словно пальцы, валуны, торчащие из земли, шедшие по кругу. И так в несколько рядов. А в центре всего этого великолепия (нет) стояла большая такая каменная площадка, возвышающаяся над землёй сантиметров на десять.

— Это, как я понимаю, и есть место для обрядов, — с интересом рассматривал я это строение.

— Верно. Им пользовалась Горута, чтоб получать чёрную магию из сильных эмоций.

— И… как это место влияет на силу магии?

— Ты вообще учился в университете или нет? — возмутилась Эви. — Па… Мэйн, ты должен был это проходить!

— Проходил, — кивнул я — Но нихера непонял, как это работает.

— Бедные твои учителя, — вздохнула она.

— Вот не надо! Я хорошо обращаюсь с магией!

В отместку я стрельнул в неё молнией, но… Эви просто взмахнула рукой, словно какой-то джедай, и моя молния, наткнувшись на невидимую стену, развеялась.

— Плохо! Два тебе за магическую подготовку! — весело объявила она.

— А как тебе это?!

Я шмальнул тогда в неё огненным фаерболлом, но и он просто был развеян. А Эви нарочито зевнула, прикрыв ротик ладошкой.

— И чему вас учат в университете. Образование в наши дни такое слабое…

— Ах так?!

Я начал довольно быстро проводить всевозможные атаки, комбинируя их между собой, однако Эви ленивым взмахом руки практически все из них развеивала, хихикая над моими потугами. Только через десять минут она решила продемонстрировать мне свои силы.

Лучезарно улыбнувшись, Эви вытянула руку.

— Позволь мне продемонстрировать настоящую атакующую магию, которая действительно необычна, а не та пародия, что ты мне сейчас показываешь. Может так ты поймёшь, насколько она разнообразна. И попробуй отбить её.

Она была уверенна в своих словах, и это несколько напрягало. Я даже насторожился, готовый применить практически большую часть всего, что имею, для защиты. Пустив куда больше маны в руки, чем обычно, чтоб отразить атаку, я стоял, слегка подогнув колени, перед ней, подобно вратарю или какому-нибудь борцу сумо, однако…

Ничего не произошло.

Вообще ничего.

Эви так и продолжала стоять напротив меня, хитро улыбаясь, с вытянутой рукой. Она явно что-то сделала, но понять, что именно, я не мог. Эффекта вообще никакого не было.

Не было до поры до времени.

А потом меня неожиданно накрыло.

Всё тело стало неожиданно горячим, как будто у меня поднялась температура. В голову тут же ударила кровь, создавая ощущение, что её забили ватой. Я чувствовал сильную пульсацию в висках в такт моему сердцу, которое лупило внутри грудной клетки. Рот заполнился слюной так сильно, что казалось, она сейчас польётся изо рта. Я не говорю про дыхание, которое стало частым и прерывистым, словно я пробежал не один километр.

И на бис — у меня поднялся такой стояк, что казалось, член сейчас лопнет. Мне даже немножко больно было, словно я переел виагры. А через секунду от такого напряжения я упал на колени и кончил. Оргазм при этом прострелил меня так сильно, как никогда до этого, пройдя по всему телу разрядом, заставляя мышцы резко сокращаться. В некоторых местах было даже щекотно.

Это… было мощно…

Только блять это не атакующая магия! Пиздец, кто додумался бы такую магию использовать для атаки?! Типа я буду побеждать врагов, заставляя их помирать от вожделения? Это каким надо быть чудовищем, чтоб так делать?!

— Видишь? Знание особенности людей, умение воздействовать на их организм и немного фантазии могут дать совершенно необычный эффект. Или атаку, — улыбнулась Эви. — Такому слишком сложно противодействовать, и оно может застать тебя врасплох.

— Вот ты мелкая зомби. Я аж кончил, — просипел я. Состояние очень и очень медленно начало спадать с меня, хотя тело до сих пор трясло, а в голове вся заволокло от перевозбуждения.

— Оу… — смутилась она. — Я… наверное немного переборщила. Просто думала, что тебя может не взять это.

— Охренеть, ты атакуешь врагов возбуждающей магией? Пиздец, атакующая магия заставляет кончать противника. Это нечто новенькое. Ты типа заставляешь врагов закончаться до смерти? Эви, тебе мужика не хватает?

— Да нет же! Это лишь приём такой, чтоб отвлечь врага и сбить его мысли! — начала оправдываться она.

— Ага, заставляешь врагов затрахать самих себя.

— Нет! Сбить с мысли, отвлечь, заставить потерять над собой контроль!

— Ну-ну, заставь теперь меня поверить в обратное. Есть куча другой магии, но ты выбрала именно эту. Маленькая мёртвая извращюга, как тебе не стыдно!

— Мне нечего стыдиться! И вообще, она очень удобна!

— Ага, можно не только нейтрализовать врага, но и трахнуть его. И вообще, что-что, но вот с мыслей ты меня и не сбила. Просто заставила кончить, но не боле. Я до сих пор в себе.

— Но это тебя бы всё равно остановило. Но я могу заставить твой разум затуманиться от возбуждения, если захочу.

— Это ты мне угрожаешь? — прищурился я.

— Это факт!

— Не факт. Сейчас у меня разум не затуманился. Да, скрутило, да, оргазмом накрыло, но всё херня, я встану спокойно и пойду дальше.

— Я использовала не все силы! Я сейчас могу так тебя накрыть, что ты потеряешь все свои мысли! — обиженно воскликнула она.

— Ага. Я не ты, себя от возбуждения не теряю, маленькая мёртвая извращенка.

— Я не теряю себя от возбуждения! И я не маленькая мёртвая извращенка! — обиженно воскликнула она. — Ты дурак! И вообще…

И в этот момент Эви словно осенило.

Она замерла на месте, как будто превратилась на секунду в статую, после чего неожиданно стала очень спокойной. Её лицо стало хитрым-хитрым, полным женского коварства, которое сквозило из её глаз. А улыбка превратилась в хищный оскал. Она изменилась в мгновение ока, став уже не беззаботной девушкой, но опытной женщиной, которая не раз устраивала охоту на других. Теперь в ней виднелся жизненный опыт, преобразив Эви уже в красивую и очень опасную даму, которая отнюдь не так наивна, какой кажется.

Она подошла ко мне вплотную и тихо сказала.

— И вообще, раз уж мы отделались от твоей паствы…

— Даже не думай, — уверенным голосом обрубил я её, уже зная, куда она клонит. — Тебе от меня ничего таким образом не добиться.

— Я ничего не буду добиваться, — улыбнулась она. — Это ты сейчас будешь добиваться. Будешь просить меня… Хотя не-е-ет, ты сам набросишься на меня, падёшь к моим ножкам. И я, естественно, тебе не откажу, ведь мы очень старые товарищи по оружию.

— Не надо, Эви, добром это дело не закончится, — предупредил я.

— Ой-ой-ой, не будь маленьким мальчиком, каким ты был раньше. Но даже если и так, добрая ведьмочка Эви поможет тебе во всём разобраться, — шепнула она игриво.

Блять, ты по себе что ли этой магией ебанула, я не пойму? Совсем разум потеряла.

Это было… жутко. И странно. От беззаботной девушки осталась одна внешность. Передо мной же сейчас была не Эви, а незнакомая мне девушка, которая хотела добиться моего внимания к себе (пусть и ненадолго), и была готова действовать грязно, поперёк моих желаний.

Власть действительно меняет людей.

Конечно, с одной стороны это круто, когда за тобой вот так бегают… Но с другой стороны утомляет.

Меня уже утомляет.

— Валяй. Но помни, что я тебе сказал. Тебе меня не взять.

— А я всё равно попытаюсь, — сказала она задорно, вновь став собой обычной. А то уж слишком меня напрягает коварная Эви. Словно у неё раздвоение личности.

Она отошла на несколько шагов назад, после чего вытянула уверенно руку, не переставая улыбаться, явно предвкушая, что я ей ножки брошусь лизать.

— Не думай, Патрик, я желаю тебе только добра. Меня не тянет к другим мужчинам в принципе. И особенно не тянет, когда рядом есть ты. Но, видимо, тебе нужен небольшой пинок. Позволь, я предоставлю тебе его, — весело сказала она, явно предвкушая свою победу.

Ну а я… Я лишь стал ровно перед ней, спокойно принимая атаку в лоб. Я смогу выдержать это. Я должен показать Эви, кто тут главный не только благодаря печати, но и по сути. Кто здесь сильнейший. Иначе потом её можно будет удержать только поводком. И именно такой способ может быть очень хлопотным, в отличие от того, когда она сама подчиняется, принимая моё главенство.

Магия обрушилась на меня чудовищной тяжестью, которая заставила буквально ослепнуть на несколько секунд. Эви была права, даже пусть на немного, но эта магия поможет довольно сильно дезориентировать врага, особенно когда он подобного не ожидает.

Это действовало не на сознание. Магия действовала на сам организм, который начинал гнать кровь как пуганный, тем самым ударяя ею в голову. Организм словно получал мощный заряд афродизиака, который поднимал мою температуру до максимума, а желания до неебических размеров.

В глазах всё темнело, в голове шумело, в ушах стучал мой собственный пульс. Я покрылся потом, а лицо, казалось, сейчас лопнет или сгорит от такого возбуждения. Моё бедное хозяйство, оно просто болело от такого эффекта. И в голове была только одна мысль — трахнуть.

И естественно, единственным вариантом, по крайней мере, самым близким, была Эви.

В голове тут же появилась мысль: а почему бы и нет? Почему бы сейчас не трахнуть Эви? К чёрту это самомнение и попытку доказать что-то. Докажу потом, а сейчас можно её хорошенько выебать, чтоб знала, кто здесь главный. Прямо вогнать ей по самые не балуй до упора и ебать-ебать-ебать, что кричала от оргазмов, грязная девчонка. Да, действительно, нахуй всё, что есть, прямо здесь при всех на траве выебу её, раз она так этого хочет, и дело с концом!

Эти мысли выталкивали абсолютно все другие, подталкиваемые болью в пахе от перевозбуждения, который, казалось, вот-вот лопнет. У меня от такого прилива крови к лицу даже под носом от неё стало мокро. И ведь, если быть честным, почему бы и нет? Один раз можно, верно?

Или нельзя?

Глава 361

Эффект пришёлся не только на меня. Он ударил по области, заставив почувствовать всех остальных то же самое, что и я.

Наёмницы и наёмники даже ждать не стали: они уже сосались, быстро раздеваясь и сбрасывая с себя броню. Бросались друг другу в объятия, срывали друг с друга одежду и начинали трахаться, подобно животным. Раком, на четвереньках, позой шестьдесят девять. Некоторые даже не раздевались полностью, спускали штаны и жарили друг друга, словно кролики. Рубека так вообще уже вообще и ртом, и жопой принимала, сама радостно бросаясь в кучу малу.

Моя команда устроила здесь жуткую оргию, которая наполнила лес вскриками, вздохами и мокрыми шлепками. Просто кучка голых и не очень тел, что сплелись между собой в один дружный и очень страстный клубок.

Помощница Эви вообще страдала по-чёрной. Она сначала держалась, чуть ли не плача, сгибаясь в три погибели, после чего сама рукой начала удовлетворять себя, выпустив свою грудь на свет и мня её. Недолго её хватило, ровно до ближайшего наёмника, который взял её в объятия, и которому она тут же отдалась вся.

Казалось, что все сошли с ума. Хорошо, что тут педиков не было, а то моё сознание бы такого не выдержало. Но это подействовало не только на людей. Я видел, как животные, словно обезумевшие, драли друг друга, пищали, бросались, словно бешеные.

Это был уголок вакханалии, где все сошли с ума от похоти.

И забавнее то, что Эви уебала этой магий и себя тоже. Дура блять.

Сейчас она стояла передо мной, глубоко дыша, вся какая-то дёрганая, с приоткрытым ртом, облизывая губы. Одной рукой она схватилась за грудь и мяла теперь её, а другой приподняла слегка юбку. Единственное, что её отличало от других, так это то, что она не краснела и не обливалась потом, так как была мёртвой. Но по её взгляду, по её движениям всё говорило о том, что она не далеко от остальных.

Я на ватных ногах подошёл к ней, готовый буквально броситься на неё, сорвать всю одежду и затрахать.

— Патрик, — слегка хрипло позвала она меня. — Ты видишь теперь, кого ты хочешь?

Я кивнул, не в силах ответить, и шагнул к ней.

А Эви словно уличная проститутка подняла свою юбку, показывая уже мокренькие трусики. Мёртвая течёт, какая прелесть. Она смотрела на меня туманным, полным вожделения взглядом, тяжело дыша. Я даже засомневался в её адекватности. Сколько сейчас настоящей Эви в голове у мертвячки?

— Тогда возьми меня. Как в первый раз, которого я не помню. Давай же, возьми меня, — выдохнула она.

Как же я хотел, чтоб меня тоже в данный момент девушки использовали, если честно. Чтоб она сама набросилась на меня и выебала.

Я подошёл к Эви вплотную и наклонился к ней. Она потянулась ко мне губами, готовая принять мой поцелуй и меня полностью, когда я страстно прошептал ей:

— А вот хуй тебе, маленькая негодница.

— Где хуй?

— Да не в этом смысле, озабоченная дура, — стукнул я её по лбу пальцем. — Нихрена у тебя не вышло.

— Э? — глаза Эви на мгновение прояснились, и она удивлённо взглянула на меня. — Чего?

— Того, — я легонько толкнул Эви, отстраняя от себя, но ей этого хватило, чтоб ватные ноги не удержали её тушку, и она упала на пятую точку на травку. — Если ты думаешь, что возьмёшь меня этим, то сильно заблуждаешься.

— Но я хочу тебя! — воскликнула она и буквально сдёрнула вниз свою одежду, оголяя грудь. — Возьми меня как хочешь!

Я едва не бросился её трахать, но удержался.

— Нет, обойдёшься. Твоя магия бессмысленна и бесполезна против меня, Эви. Ты пытаешься охомутать того, кого тебе в жизни не одолеть. Антигероя. Это глупо и бесполезно.

Но Эви не собиралась сдаваться. Она стащила с себя трусики, отбросив их в сторону, и широко раздвинула ноги, показывая мне своё сокровенное и очень мокрое от возбуждения место, которое манило к себе, призывая использовать его по назначению. У неё глаза так вообще влажные и как в тумане, словно сам разум затуманился. Ну… судя по тому, что она говорит, так оно и есть.

— Нет! Возьми меня! Быстро возьми меня! Ну давай же! Ты хочешь этого! Как раньше, как товарищи! Сделай меня своей, ну же!

— Я сам могу решить, с кем буду спать, а с кем нет, — ответил я, тяжело дыша. Всё моё лицо горело, уши горели, тело горело. Хотелось запихнуть Эви между ног со всей дури и долбить сучку, которая это сделала, до потери сознания, а потом драть уже обездвиженное тело, пока она не проснётся и так по кругу. — Ты мне не указ, мелочь. Зря только старалась. Так ещё и себя накрыла этим дерьмом.

— Патрик… Но я… ты мне нравишься! Иди ко мне! — она всхлипнула это с видимым отчаянием оглянувшись.

А все вокруг трахались: грязно, по-животному, с какой-то жадностью. Даже её служанку, которая лежала на земле, подняв жопу к небу, ебали. Драли без остановки с ненасытностью, отчего та вцепилась пальцами в траву и землю и пищала. Про других вообще бессмысленно говорить: они были живым ебущимся клубком тел, где все драли всех, и только девушки ещё между собой лизались.

Глядя на эту картину, у меня кружилась голова и текла кровь из носа от возбуждения. Хотелось броситься туда, схватить несколько девок и трахать, трахать, трахать. Эта картина вызывала только ещё больше возбуждения.

На Эви она производила ровно такой же эффект. Та чуть ли не плакала от того, что её разрывало желание и не было того, кто её бы выебал.

— Ну Патрик! — начала канючить она. — Ну пожалуйста! Ты же тоже хочешь!

— Думать головой надо было. От меня ты ничего не дождёшься.

Она была готова разреветься. Я, кстати, тоже. Магия ебанула очень сильно по организму.

В отчаянии Эви уже потянулась рукой, чтоб удовлетворить себя самой, но я пресёк это дело.

— Слушай мой приказ, Эвелина, — сказал я твёрдым голосом. — Повернись и смотри на оргию, которую ты сейчас устроила своей магией. Я приказываю внимательно смотреть и не отворачиваться от этой картины. Но не смей мастурбировать или каким-либо другим способом себя удовлетворять.

О да, это была настоящая жёсткая и очень качественная реалистичная искренняя порнуха. Даже без магии она заставит тебя перевозбудиться. А с магией, которой ёбнула Эви… Это будет ад для неё. Но пусть повоздерживается, ей будет это полезно.

— Нет, Патрик, нет… — пролепетала она, тяжело дыша, словно пробежав многие километры. Её шаловливые ручки так и тянулись к промежности, но она их тут же отдёргивала плача. О да, сейчас её распирает не по-детски. Но ты сама виновата, избалованная принцесса. Думала тебе все тут должны? Ну вот и получай тогда.

— Да, Эви. Хочешь секса? Ну извини, зря ты решила, что сможешь взять меня таким образом. Ничему жизнь тебя не учит. А теперь сиди, смотри на то, что натворила, и не играйся с собой.

Я улыбнулся, сделал ей неприличный знак языком, означающий куни, и ушёл в лес, подальше от этого разврата. Пусть теперь Эви смотрит на это порево, результат собственной глупости, и мучается.

Я вернулся только через часа два. Мне пришлось знатно поработать рукой, чтоб хотя бы немного отпустило, после чего искупался в ледянющем ручье. Просидел там полчаса, пока температура тела не упала, наверное, ниже тридцати шести, после чего дрожащий и стучащий зубами вышел на ветерок, что заставил мой член уменьшиться вообще до минимума.

В принципе я этого и добивался, так как он уже откровенно болел и иначе справиться с этим я не мог. А тут и температуру сбил, и стояк снял, и в голове светлее стало, и сердце уже не гнало кровь так сильно. Короче, я справился с наваждением.

Учитывая то, что у меня есть иммунитет к воздействию на мозг, можно было предположить, что оно воздействовало не на сознание, а на организм, запуская цепочку естественных реакций в нём, которые вызывали этот эффект.

Эх, Эви, заставила перетрахаться всю мою команду. И ради чего? Чтоб опередить Клирию и попытаться меня взять в свои руки? Ради того, чтоб потешить самомнение, что тебя хотят все? Ради того, чтоб что-то там доказать? Вот же глупая.

Но я на неё даже не злился. Не злился потому, что благодаря Эви я получил кое-что действительно необычное и приятное. То, что мне не удавалось получить на протяжении этих двух лет.

«Неприкасаемый — теперь никто не сможет вас тронуть. Каким бы не был страшен враг, его способности теперь ничто против вас, ведь вы неприкасаемы.

Способность позволяет игнорировать любую направленную конкретно на вас способность или умение. Перезарядка — нет.»

Та самая способка, что будет давать мне иммунитет против любого направленного на меня перка. То есть теперь меня уже будет не достать появляющимися кинжалами со всех сторон, телепортирующимся оружием и так далее. А то в своё время меня этим знатно достали в бою против горноимперцев у дворца. Там меня спасло то, что огнестрельного оружия было выше крыши.

Теперь же мне будет это не страшно, только перки по области. Считай, минус проблема.

Кстати странно, что я получил способку, прохватив удар по области от Эви.

Когда я вернулся, оргия уже подходила к концу: многие лежали, тяжело дыша, мокрые и голые, обнявшись дружной кучей. Кто-то ещё трахался, но уже куда более лениво. Например, как наёмник медленно пёхал служанку, что так же лежала задом к верху и издавала грудные звуки «Ум-м-м» при каждом его входе.

Эви же… она сидела перед всем этим поревом, обняв собственные коленки и тихо шмыгая носом, словно ребёнок, которого наказали, когда остальные все веселятся. Ибо нехуй творить хуйню. Причём я слышал, что воздержание хорошо влияет на силу духа и стойкость. Как раз то что нужно для Эви, которая слишком мягкая, как мне кажется.

— Ну как Эви, подумала над своим поведением? — спросил я ласково, присев около неё на корточки. — Поняла, что можно делать, а что нет?

Есть много методов наказания, и не все они должны быть физическими. К тому же пусть знает, что её штучки на меня не действуют. В следующий раз меньше желания будет воспользоваться ими.

— Это было жестоко.

— Кто-то не думает дурной головушкой, — погладил я её по макушке.

— Мне плохо… всё аж распирает…

— Всё в порядке, Эви. В следующий раз подумаешь своей черепушкой, прежде чем делать подобные глупости. Я рад, что ты так хорошо освоила магию, но пустила её… у-у-у… вообще не в ту сторону. Смотрю, умишка-то не прибавилось, раз такое изучала.

— Для общего развития, — ответила она жалобно.

— Жаль, что такового у тебя не прибавилось, — после чего я встал. — Так, слушать приказ, ну-ка все встали и начали готовиться к нашей небольшой, но важной операции. Можете не одеваться, чтоб не тратить времени.

— Но… мы голые, — как-то неуверенно сказала наёмница.

— А чего у вас я не видел? — спросил я. — Трахаться, значит, при мне не стесняетесь, а работать стесняетесь? Давайте быром, пока пендалями вас не раскидал! А ты, Эви, готовь всю магическую хрень.

И работа закипела. Даже я не отлынивал, хоть и очень хотелось.

С наёмниками мы вытащили большой такой противень размерами два на два, потом ещё крышку на него. Потом достали несколько опор, что должны были держать противень, и кучу мешков муки, изюма, дрожжей, яйца, сахар, соль и прочее. После этого принялись готовить растопку, срубая ближайшие деревья, пока маг с Эви готовили кристаллы с энергией.

Заняла вся подготовка у нас около часа или двух, после чего мы разожгли костёр и принялись готовить.

— Так… у меня сложный моральный выбор… народ, мы делаем глаза из изюма или из орешков? — обратился я к команде.

— Это действительно важно? — с сомнением спросила Эви.

— Естественно! Надо определиться с глазами! Это очень важно для конечного результата, — заверил я её.

Эви с колебанием, но всё же кивнула.

— Конечно надо делать с изюмом! Он вкуснее! — крикнула одна.

— Дура, кому нахрен твой изюм сдался! Надо с орехами! — крикнула другая из маленькой голой и дружной толпы.

— Изюм!

— Орехи!

Начался мою любимый дружный срач, переходящий на оскорбления. В основном оскорбляли друг друга девушки. Самым громким заявлением из всех было то, когда одна сказала другой девушке, что та сосать не умеет. Та расплакалась и убежала.

Не, ну это было действительно грубо.

— Так, ладно, большинство кричало изюм. Значит будем делать глаза из изюма, — объявил я. — Теперь надо решить, делаем его круглым или человечком.

— Ты уверен, что это очень важно? — вот тут Эви уже конкретно подозревала что-то, буквально заглядывая мне в глаза.

— Ты мне не доверяешь?! — ужаснулся я. — Я тебе хоть раз врал или вводил в заблуждение?

— Когда мы путешествовали раньше, ещё до твоей кончины, ты сказал, что если засунуть в попу красный перетёртый перец, боль в животе пройдёт! Меня ещё никогда никто так жестоко не обманывал!

Видимо рефлекторно она схватилась за попу. Подумаешь, немного пожгло тебе…

— Это не считается. Здесь я просто прошу довериться мне.

— Ладно… но я слежу за тобой, — сказала она, как думала, с угрозой, но мне захотелось лишь её потискать.

— Ага-ага. Так вот, народ, какую форму выбираем?

Мы ещё полчаса выбирали, какую форму предпочесть и остановились всё-таки на круглой.

— Так, а теперь самое важно, делаем их сладкими или добавим немного соли, чтоб было по вкусу более пряным?

— Да какая разница! Ты же их не есть собрался! — воскликнула Эви. — Ты просто издеваешься!

— Нет, не издеваюсь, — невозмутимо ответил я. — Я просто хочу приготовить печенье.

— Печенье?

— Ну знаешь, его ещё едят с чаем.

— Погоди, а как же печенье-людоеды?

— Ну завтра уже, — кивнул я на солнце, которое начало заходить. — Ты со своей оргией нас конкретно затормозила, из-за чего мы не успеваем. А заниматься этим на ночь глядя я не хочу. Ещё упустим его, и оно сожрёт нас. Или же упустим что-то в его создании. Такими делами на ночь не занимаются, чтоб ты знала, Эви.

— Да ты просто издевался надо мной!

— А ты не спрашивала, маленькая извращенка. Я ещё Констанции расскажу, что ты тут учудила.

— Ты… ты не сделаешь этого! — слегка испугано сказала она тонким голоском.

Ага! Кому-то стыдно признаться Констанции в том, что она делает!

— Сдам за милую душу, — приложив руку к своему чёрному сердцу, пообещал я.

— Не смей! Что она обо мне подумает!

— А ещё я расскажу Клирии, как ты жидко обосралась со своей попыткой. Вот она будет сме…

— Нет! — она заткнула мне рот ладошками. — Поклянись, что не расскажешь никому это! Пожалуйста!

— М-м-м-м-м-м…

— Нет! Не смей! И вы молчите все, слышите!? — Эви выглядела как шестнадцатилетка, которую запалили за мастурбацией, и которая теперь боится, что об этом узнают её родители. — Никто не должен знать об этом!

Неужели она так стесняется этой способности? А зачем тогда применяла? Хотела повыпендриваться? Или меня склеить? В любом случае у неё не получилось ни того, ни другого. Лохушка, чего сказать, как была ею, так и осталась. Некоторые люди просто не меняются.

— Ладно-ладно, мы никому не скажем об этом, узбогойся.

Эви ещё некоторое время смотрела на меня недоверчиво, прежде чем отступила, оставив меня в покое.

Но теперь-то мы знаем, что у нас Эви ещё та извращённая натура. Интересно, а она служанку заставляет заниматься с ней сексом? Просто интересно.

После этого мы ещё долго готовили печенье, готовили тесто на завтра, подготавливали магический круг, чтоб на утро он уже был готов, и можно было его использовать ради нашей цели. Эви с магом старательно расставляли заготовленные кристаллы, в то время как я пытался настроиться на основной, что будет стоять в центре.

К сожалению, эта процедура не была безопасна для того, кто её запускает, и именно поэтому я решил сам всё провести.

Причина была в том, что… магию эта хрень блокирует. Вернее, выжигает её, лишая хозяина этого цирка возможности пользоваться своей маной и, как следствие, магией. То есть после него я не смогу использовать магию вообще.

И вот тут проблемы было две. Во-первых, я не хотел доверять это кому бы то ни было кроме себя. Во-вторых, не было лишних слабых магов у меня в запасе, чьими силами бы я мог пожертвовать. Все были сильнее меня и, как следствие, нужнее. Этот чёрный маг, Эви, ещё несколько новых магов, что мы заказали, маги из армии Эви — все они в магическом плане были более ценными чем я.

А достать левого мага, на которого можно будет это всё взвалить… Ну так себе затея. Даже с клятвой и печатью, он может многого накуролесить, имея в распоряжении армию печенек. Это надо держать его всегда под боком, всегда следить за ним, чтоб отдать вовремя приказ. А зная реальность, это не всегда будет возможно сделать.

Короче, если не юлить, такое я просто не хотел доверять другим. И потому искал другие причины для оправдания этого варианта. И даже несмотря на то, что они все имели место быть, главной всё же было нежелание отдавать контроль.

Потому я решил взять всё на себя. С магией я всегда был не в самых лучших отношениях, хотя она мне знатно помогала иногда. А сейчас так вообще мой профиль куда больше боевой, чем магический, потому она отходила на второй план.

Вряд ли бы Клирия одобрила моё решение, но… её же здесь и нет, верно?

Глава 362

Самопожертвование — это хорошо.

Хорошо, когда это полезно, и в будущем не принесёт никакой проблемы. Другими словами, если жертвовать магами, то возможно в будущем именно этот маг может переломить ход сражения. Потеря одного сейчас приведёт к множеству потерь в будущем. Поэтому логично выбрать самого ненужного, но при этом достаточно сильного, чтоб активировать печеньки.

И доверять кому попало нельзя. Как следствие, единственный вариант — я сам.

Честно говоря, не испытываю ничего по этому поводу, ни страха, ни сожаления. Наверное, потому что мой основной профиль всё же бои физические, а магия скорее как дополнительное оружие. Так что без неё я вполне проживу. Плюс у меня есть множество прикольчиков, которые помогут мне выжить в будущем.

Наутро мы поднялись пораньше, уже нормально одевшись, позавтракали и принялись делать нашу круглую печеньку, что станет основным войском тьмы. С изюмом.

— Это точно безопасно? — спросила Эви, когда я устанавливал последний и самый главный кристалл. — Я просто слышала, что можно выжечь в себе способность использовать в дальнейшем магию.

Чот ты слишком много знаешь, Эви.

— Только слышала?

— Никто не экспериментирует сам.

— И даже ты?

— И даже я, — кивнула она. — Тем более я. У меня есть, что терять. Кроме магических сил у меня больше ничего и нет так-то.

— Понятно. Ну а у меня есть много чего, так что не страшно, если вдруг и потеряю магические способности.

— Обидно не будет?

— Не-а, — покачал я головой. — Ни капельки.

Пришлось немного повозиться, прежде чем нам удалось примострячить тесто для печенья на противень. Правда вышел не круг, а овал, что несколько меня расстроило. А когда Эви спросила, неужели это настолько важно, я посмотрел на неё как на дурочку.

— Эви, вот представь себе. Все будут вспоминать это много веков. Тот момент, когда печенье вторглось в наше королевство и попыталось его захватить, отомстив людям за то, что они его жрали с чаем. Но что они вспомнят? То, что оно было овальным! Не круглым, как положено, а овальным! Овал! Да все знают, что печенье должно быть круглым.

— Но есть и овальное печенье.

— Овальное печенье, это как безрукий игрок в настольный теннис, — я вздохнул, глядя на овальное печенье. — Правда уже ничего не исправить. Всё переделывать будет слишком долго и сложно. Да и тесто испортить можем, а заказывать всё заново слишком муторно.

Повздыхав, я вытащил несколько печенек, что мы вчера приготовили и сгрыз их. По крайней мере нам хватит изюма, чтоб сделать ему глаза и рот. Правда всего на одну… Но вообще, нам именно одна печенька и нужна — от неё будут отпочковываться другие, и так они будут пополнять свои ряды.

— Хочешь печеньку? — протянул я одну Эви.

— Нет, спасибо, если я буду много есть, то стану толстой, — взяла она складку на своём животе. — Не хочу быть толстухой.

— Ну не знаю, мёртвые толстухи никогда не жаловались на свои проблемы с лишним весом, — пожал я плечами. — Ладно, начнём.

Обряд в принципе не был слишком сложным. Суть была в том, что надо оживить печенье, и по действию это напоминало оживление того же зомби. Всё просто, надо лишь сконцентрироваться. Не буду говорить, что именно с концентрацией у меня и были проблемы.

Выгнав всех посторонних за круг, я, Эви и маг остались в нём, доводя всё до готовности. Пока они запускали кристаллы, заставляя те святиться мягким светом, я залез на большой противень, который уже остывал и на котором покоился овальный верзила. Если брать с медицинской точки зрения, то это был нулевой пациент, или, если говорить в нашем случае, нулевая печенька.

Он смотрел на меня своими круглыми, сделанными из изюма глазами, которые выражали жуткую ненависть ко всему живому. А ещё грустную улыбку, которая была слеплена тоже мной. Так же мы ему приделали руки и ноги, чтоб ему было удобнее передвигаться.

— Ну, погнали? — окинул я остальных взглядом.

Это была главная причина, почему никто особо и не делал големов — для этого требовалось пожертвовать своими магическими способностями. Но я не все, я особенный.

Аккуратно опустив главный кристалл в центр большой недовольной печеньки, я сам сел сверху и попытался сосредоточиться, чувствуя себя глупее, чем обычно. Парень на огромной печеньке сидит так, словно молится.

Я очень хотел, чтоб эта печенька встала, вот прямо всей душой, пытаясь зарядить в печеньку не только свои силы, но и силы, что были в кристалле. Грубо говоря, я служил своеобразным переходником, между кристаллом и печенькой, пытаясь передать энергию из камня в неодушевлённый объект. Плюс свою энергию туда засунуть.

Типа моя энергия в этой печеньке будет откликаться на меня, и тем самым я смогу управлять ею. Частично. Насколько частично, мне предстояло только выяснить. Однако вторая попытка вряд ли будет, так как я просру свои магические способности, а кого-то другого делать командиром печенья мне не хочется.

Так я и сидел сначала час, потом второй, третий, четвёртый. Долго сидел, уже есть захотелось, а печенье вставать не хотело. Я знал, что это долгий процесс, однако в голову уже прокрадывались мысли, что вдруг ошибся? Вдруг неправильно что-то рассчитал? Это не было страшным, ведь можно повторить всё заново, однако заново перевозить сюда все вещи, заново всё готовить… Муторно, одним словом.

А мы туда ещё и яду бухнули, что опасен для человека. Для земли и растений ничего, для некоторых животных и человека смертелен, есть их нельзя. Короче, отличное удобрение, которое питается людьми.

Вот только это сраное удобрение не хотело вставать! Я уже пятый час сижу, а оно не встаёт!

— Эви, я хочу пить.

— Ты должен думать о том, как поднимешь его, буквально желать этого! Не отвлекайся!

— Так я и желаю этого! Желаю очень сильно, так как мне в туалет хочется. Ты даже не представляешь, какова моя мотивация поднять эту печеньку!

— Потерпи ещё немного. Ты меня так же что ли воскрешал?

— Да, думал, что обосрусь, пока ты воскрешалась.

— Фу-у-у!!! Патрик! — сморщилась она.

— Ты забыла, как надо меня звать? — спросил я, видя, как маг борется со смехом.

— Ой. Прости, я… А ты замолчал, быстро! — подняла она на него свой прелестный голосок, однако силу почувствовал даже я. Маг так вообще тут же смолк, словно лишился голоса. Да, Эви имеет сильную ауру, тут ничего не скажешь.

Кажется, при мне Эви становится слишком рассеянной. Слишком уж несобранная и думает не понять о чём.

— Ладно, сгоняй и принеси мне попить, пока я желаю всей душой и телом, чтоб это хлебобулочное изделие ожило, подобно кусающимся тортикам.

— Ладно, я сейчас, — всё же согласилась она и вышла из магического круга.

Но закон Мерфи, как выяснилось, действовал и в этом мире. Если что-то может пойти плохо, то оно обязательно пойдёт плохо. И как бы ты не пытался этого избежать, все ситуации будут стремиться именно к этому исходу.

Короче, стоило Эви отойти, как моя передача энергии тут же сработала. Понял я это сначала по нагревающемуся кристаллу, а потом по жжению в руке.

Прекрасно понимая, какую функцию исполняю, я с трудом удержал руку на кристалле. Та начала буквально жариться на нём и до меня дошёл запах палёной кожи, а потом и мяса. Про боль вообще молчу, сначала она была, потом стало холодно, потом она пропала, потом опять появилась и стала вообще нестерпимой. То же самое происходило и с другой рукой, что была на печеньке.

Ебать… я сейчас заскулю от боли. Просто мои руки уже прожарило до хрустящей корочки, а пиздецу из боли не видно ни конца ни края. Попутно я начал чувствовать странное чувство усталости, которое становилось всё сильнее и сильнее с каждой секундой. Именно так ощущалось использование маны, когда его потребляла магия. Кажется, я дошёл до того момента, когда искусственный голем начинает впитывать и мою силу.

С одной стороны, это было необязательно, с другой — махина станет неподконтрольной, почему никто так и не делает. Кому нужен голем, которым невозможно управлять, но на которого уходит столько ресурсов.

С каждой секундой мне становилось всё тяжелее и тяжелее удерживать руки, словно помимо ожогов по ним пускали и ток. По телу проходила неприятная слабость, словно я работал на стройке и не спал уже много суток. Но зато я буквально чувствовал, как огромная печенька подо мной оживает. Чувствовал энергию, которая наполняет запечённое тесто, и как оно словно оживает, начиная понемногу двигаться подо мной.

— Мэйн! Оно действует! Печенье оживает! — закричала Эви.

Серьёзно!? Блять, а я и не заметил по своим прожаренным рукам! Думал, солнышко напекло немного.

— Держись, не отпускай, пока все кристаллы не запитают его!

Да куда денусь-то, конечно буду держать.

А кристалл, что был основным, тем временем начал потихоньку тускнеть, словно свеча внутри него потихоньку затухала. В принципе, как затухали и мои силы, которых становилось всё меньше и меньше. Обычно мана расходовалась немного иначе, но сейчас чот меня просто опустошает не по-детски.

— Ещё немного! Они почти потухли!

Почти потухли… это я сейчас затухну, если эта хуятень не оживёт!

И к моему ужасу, эта хуятень ожила.

Ровно в тот момент, когда силы практически полностью покинули меня, а кристалл окончательно затух, печенье-людоед ожило.

Ожило, чтоб пробить мне пиздюлей.

Не успел я опомниться от ожогов, как морда нашей печеньки неожиданно скривилась в злобной гримасе. Рот стал недовольно-овальным, глаза злыми и…

Мне прилетел неебический удар от него. Такой силы, что мою несчастную тушку отбросило в сторону, и она врезалась с хрустом в ближайший каменный столб. Ебать… Ебать, я чо-то сломал себе!

А печенька-людоед тем временем взревела, подобно какой-то Годзилле, жутким неживым рёвом, который словно пропустили через несколько фильтров. Что ещё хуже, эта залупа, вскочив, слишком уверенно для того, кто первый раз встаёт на ноги, бросилась к нам. Ну как бросилась, довольно бодро зашагала. Но блять всё равно! Ты, сука, первый раз встаёшь на ноги! Не стоит ли для приличия хотя бы там пошататься по сторонам или на четвереньках там ползти?

Но едва кто-то вообще хоть что-то успел сделать, как я тут же выстрелил в него два раза. Пули не убили тварь, не это было моей целью. Однако своими попаданиями они остановили уёбка, заставив его пошатнуться и отступить. Своими попаданиями они буквально взорвали его запечённое тело и оторвали нахуй руку, в которую я целил. Та с аппетитным хрустом упала на землю.

Печенька посмотрела на свою оторванную конечность, после чего перевела полный ненависти взгляд на меня и завизжала. Так громко, что у меня даже уши заложило. Однако я тоже был не промах и закричал в ответ.

— Пошёл нахуй отсюда!

И надо же, сработало!

Тварь было шагнула ко мне, но, видимо почувствовав мои мысли, зарычала, развернулась и подобно какому-то бегемоту бросилась в лес, ломая на своём пути кусты. Весь тот шум, что она создавала своим бегом, слышался ещё минут пять, прежде чем окончательно стих.

И ведь не скажешь, то ли сама убежала, то ли испугалась. Ну, будем надеяться, что я действительно могу воздействовать на неё.

Первым, по нашей традиции, нарушил повисшую после произошедшего тишину я.

— Так, хочу сразу всех предупредить. Теперь ни шагу от лагеря. Даже срёте в пределах видимости, не подходя к кустам. Это не шутка, иначе быть вам съеденными этой печенькой. Я ясно изъясняюсь?

Я обернулся к команде и увидел, как они, слегка поражённые увиденным, в разнобой закивали головой. Ну… наверное, это можно считать нормальным ответом, учитывая ситуацию.

— Отлично, тогда сегодня остаёмся здесь, а завтра уже двинемся дальше в путь. Вернее, часть потопает обратно в наше поместье, чтоб передать результаты и сказать Кстарн лезть в зазеркалье. Другая часть пойдёт со мной. Оттуда уже их перенесёт Кстарн.

— Она сможет с такого далёкого расстояния забрать нас? — спросил маг меня.

— Её телепортируют сюда, поближе к нам в выделенный дом. Там и будет стоять входное зеркало, что будет связано с вулканом.

— С вулканом? — переспросила удивлённо Эви.

— Да, с вулканом.

Ну да, я же не рассказывал Эви про наш план так-то.

— А что мы там будем делать? — полюбопытствовала она осторожно.

— Я тебе потом расскажу, окей? Сейчас мне бы другими делами заняться. Например… Рубека! Быстро сюда!

Например, починкой себя любимого. Мало того что не осталось от ладоней ничего, так ещё и тазовую кость, кажется, сломал себе. Я, конечно, могу благодаря живучести и с такой бегать, но это пиздец как невесело и больно. Не вижу смысла так надрываться, когда можно будет просто спокойно вылечиться и уже здоровым продолжить путь.

Поэтому меня аккуратно, используя самодельные носилки, перенесли на место нашей ночёвки, где за меня уже взялась Рубека.

— Как это не прискорбно, Эви, но ты пока будешь за главную.

— Прискорбно!? Это же просто возмутительно! Почему это, прискорбно!?

— Не доверяю тебе я. Уж слишком ты легкомысленная.

— Вот лишь бы сказать гадкое слово, — надулась она. — Но ладно, я побуду за главную.

— Вот и отлично. А то меня не только поломало, но и силы все высосало, поэтому я вот-вот отключусь от усталости.

— А магия? Она у тебя осталась?

— Давай потом, а? — зевнул я. — Сейчас вообще не до этого. Ты короче следи за всеми и не давай никому отходить от себя. Здесь сейчас разгуливает голодная печенька, и не дай бог она кого-нибудь сожрёт.

— А она точно может? У неё рот же из изюма.

— То есть тебя не смутило, что и связок голосовых у неё нет, но она кричала, да? — задал я встречный вопрос.

— Ну… это странно было.

— Вот и тут… странно будет. Скорее всего, просто раскроет настоящую пасть, которой и сожрёт тебя. Потому следи за этими остолопами и не давай никому подходить близко к кустам. Мы ещё пока не знаем, на что эта тварь способна. В крайнем случае сразу будите меня.

— Думаю, что мы справимся… — начало было Эви, но я тут же перебил её.

— Приказываю сразу будить меня. Я верю в твою магию, но не хочу, чтоб ты уничтожила эту печеньку. Плюс мы не знаем, иммунные ли они к магии или нет.

— Ладно, — пожала она плечами. — Тогда будим тебя, если что.

Оставалось надеяться, что когда я усну, их всех не сожрут, а то будет весьма прискорбно. В первую очередь потому, что меня тоже сожрут. А этого ну вообще никак мне не хотелось сейчас, когда мы уже почти у самого финала этого этапа, который так долго планировался.

Оставалось надеяться на их сознательность.

Надеяться… Ненавижу это слово в равной степени, как и обожаю. С одной стороны, ты полагаешься не на себя, а на какое-то чудо, на других, которые не ты. Это значит, что ты не можешь ничего сделать и тебе остаётся лишь надеяться, что они сделают всё правильно. С другой стороны, именно это слово иногда помогает тебе двигаться дальше и не отчаиваться, потому что шансы всё ещё есть. И пока ты надеешься, отчаяние тебя не захватит полностью.

А ещё это слово у меня ассоциируется теперь с Клирией. Вот реально, она ещё та засранка и теперь при слове «надежда», у меня в голове всплывает именно её физиономия. А что мне меньше всего хочется, так это видеть её самодовольное лицо в своей голове.

И пока я терзал себя великими думами, которые всё больше и больше вытеснял, к моему ужасу, облик Клирии, Рубека методично исцеляла моё тело, регенерация от магии которого была значительно снижена.

Если к завтрашнему обеду она не успеет меня исцелить, то придётся топать таким. Ждать, пока она закончит, я просто не хотел, так как нам действительно надо было посетить вулкан, где мне предстояло принять работу гоблинов. Это было очень важно, так как от этого зависело, избавимся ли мы от главных сил противника или нет. И медлить с этим было нельзя.

Глава 363

Меня исцелили.

Да, не сразу, как хотелось бы мне, но исцелили, и на следующий день я уже был готов к новым приключениям на задницу. Единственное, что мне не полностью восстановили, так это обожжённые ладони, однако ими можно и потом заняться. По крайней мере они двигаются, и на томспасибо. Куда важнее то, что тазовая кость теперь целая, и я могу нормально ходить.

А ходить придётся много. По какому-то непонятному стечению обстоятельств засранцы не придумали в этом мире машины или телепорты. Вот что за народ, всё через жопу. Хотя бы мокики бы изобрели.

Хотя такое, наверное, надо искать в западной стране, где есть паровые технологии. Там, скорее всего, если не мокики, то паровые машины точно есть. А может даже и роботы! Ну типа парового терминатора. Это было бы заебенно.

Но ладно, плевать на это, а то мои влажные мечты могут намочить мои штаны.

Проснулся я аж в полдень следующего дня, чувствуя эту неприятную разбитость, что буквально окутывало моё тело и сознание. Пришлось устроить настоящий махач внутри себя против желания завалиться и поспать ещё. Но естественно, что победил в итоге я. С трудом привстал и тут же встретился взглядом с уставшей Рубекой, под чьими глазами уже налились синяки от бессонной ночи и постоянной работы.

Зато благодаря ей кость была цела, и руки покрылись грубой коркой. Пусть чесались, но теперь не обижались болью и не кровоточили.

— Спасибо, Рубека, — погладил я её по голове. — Ты хорошо поработала. Сильно устала?

Она лишь слабо улыбнулась в ответ.

— Приляг тогда пока. Если что, поспишь у кого-нибудь на руках.

Она кивнула, легла прямо рядом со мной и практически сразу провалилась в сон. Это было видно по её успокоившемуся дыханию. Такая милаха, пригрелась тут комочком, сопит. Вообще, практически все девчонки для меня милахи, в первую очередь потому, что они противоположный пол, а он автоматически вызывает желание заботиться о нём.

Не у меня. Я за милую душу истребляю любой пол.

Но мои девчонки уже как-то природнились. Хоть и дуры конченные с приступами садизма, однако свои. И пизды я им вставлять буду по-родному, от всей души, с любовью. К Ухтунгу, например, у меня отношение немного другое, скорее как брату. Что не спасёт его от братских пиздюлей.

Я посидел ещё несколько минут, стараясь прийти в себя после сна. Вчерашний день эхом отдавался в голове. И первой же мыслью была…

Магия! Точно! Надо бы проверить, пропала она или нет!

Я уже привычным движением вытянул руку, стараясь сосредоточиться на ней, но… пусто. Ничего не происходит. Я постарался прибавить сил, но почувствовал, что и прибавлять то нечего. Я вместо того, чтобы посылать на руку ману, лишь напрягал мышцы.

Ответ я нашёл в званиях, где меня уже успели оповестить о моём состоянии. И как всегда, своеобразно.

«Прогарыш — вы замахнулись на сложную магию и спалили собственную энергетическую структуру. Теперь вы никогда не сможете использовать магию, хотя это может быть и к лучшему.

Условия получения — сжечь собственную энергетическую структуру».

Я не буду говорить, что прогарыш звучит как опарыш. Но что вообще за прогарыш!? Не нашлось нормального звания для этого случая? То долбоёб, то прогарыш, а потом что будет? Бля, этот мир ещё тот недоносок, пиздец просто. Мог бы хотя бы бонус дать какой-нибудь что ли на худой конец за это…

Несправедливость налицо. Немного повозмущавшись и повздыхав по поводу этого пиздеца, я нехотя покинул тёплое пристанище и направился к своей команде, которая уже давно бодрствовала и готовилась к обеду.

Тихий, но дружелюбный гам стоял у костра, где все собрались.

— Всем доброго, — зевнул я, махнул рукой и сел рядом со всеми.

Ответом был неровный гул голосов. Ну и Эви конечно же.

— Ты проснулся, — пододвинулась она в сторонку, освобождая мне место. — Как дела?

— Нормально, — пожал я плечами. — Рубека там в отрубе сейчас лежит.

— Уснула что ли? — заглянула она мне за плечо.

— После того, как я сам проснулся. Но дело не в этом. Надо двигаться дальше.

— Тебе очень важно добраться туда побыстрее? Почему?

— Потому что, — коснулся я её носопырки пальцем, — надо проверить, всё ли готово для плана. Если нет, то надо будет исправить всё. А как показывает практика, иногда не хватает именно того самого дня, который ты упустил.

— Ты такой ответственный, — сказала она с уважением. — Непонятно только, почему иногда поступаешь странно.

— Потому что могу, — ответил я и потянулся за хавчиком. Выудил для себя несколько кусков хлеба с мясом и какой-то компот. — Вас печенька не доставала ночью?

— Несколько раз бродила возле лагеря и рычала. Но близко не подходила, — отчитался наёмник справа от меня, после чего запихнул в рот ломоть мяса.

Интересно… странно, что не рисковала подходить дальше. Может людей боится, а может меня чувствует. Кто знает?

Однако после нашего обеда я попытался мысленно призвать её сюда. Было важно понять, насколько она поддаётся контролю и действует ли вообще подобное на неё.

Я просто мысленно повторял одно и тоже, пытаясь хоть что-нибудь почувствовать или услышать отклик в голове. Отклика не услышал, однако через полчаса из кустов, рыча, ко мне выползла эта самая печенька без руки.

В какой-то момент она даже пыталась броситься на меня, когда я мысленно приказал ей остановиться. Надо признаться, что именно в этот момент я знатно так очканул, схватившись за револьвер, так как печенька-людоед успела приблизиться ко мне на дистанцию метра, раскрыв свою пасть. Нет, не ту, что мы выложили из изюма. У неё словно сломалось тело посередине, раскрыв чёрную дыру внутри с себя с неровными, похожими на частокол, зубов краями. И этим самым ртом она зарычала на меня, напомнив реально крик Годзиллы. От печеньки осталось одно название; эта хуёвина была каким-то пиздецом, который и в кошмаре не увидишь.

Но она остановилась. Остановилась, и когда получила команду валить отсюда, нехотя удалилась.

Значит контроль над печенькой есть. Жаль, что не полный и непонятно как действующий, однако я могу ей управлять. Это напоминало управление каким-нибудь непонятным агрегатом — можешь рулить им, но ты без понятия, что творишь и что вообще происходит. Здесь аналогично. Ещё мне было интересно, смогу ли я управлять другими.

— Ну… по крайней мере этой ты управляешь. Значит и другими, что из неё появятся, тоже будешь управлять, — заметила Эви. И тут же обиженно добавила. — Как мной когда-то!

— Почему когда-то? Я тобой и сейчас управляю. Смотри — на четвереньки!

И Эви, скривившись, подчинилась. Я же, наклонившись, погладил её по голове, словно собачку.

— Хорошая девочка.

— Вот поэтому ты и дурак! — однако из её уст «дурак» совершенно не выглядело оскорблением. Скорее ласково и мило, чуть ли не с любовью.

— Возможно. Ладно, отмена приказа. Раз печенька более-менее слушается нас, значит всё норм.

Через час, полностью собравшись, мы выдвинулись к горе. Рубеку, главную аптечку нашего отряда, которая мирно посапывала и даже не проснулась, когда её подняли, мы взвалили на плечи одного из наёмников. Это рыжее чудо неоднократно спасало нас и было важно держать её отдохнувшей, чтоб в случае чего сразу же использовать.

Да-да, это меркантильно, но не меньше в этом и обычной заботы. В конечном итоге, эта любвеобильная дурында из моей пати, и уж очень я привык к её рыжей копне и глуповатому лицу.

Держась как можно ближе друг к другу, мы вышли из леса к подножию вулкана, покинув теперь небезопасный лес. Очень скоро дорога, которая проходит через него, станет такой же опасной, как и дикие леса королевства, где не ходит никто, кроме героев.

Да-да, такой пиздец здесь до сих пор есть. Их ещё называют гиблыми местами. Лес Кусающихся Тортиков был одним из них. Если я правильно помню, таких мест было немало как в королевстве, так и в других местах этого мира. Это можно было сравнить с бескрайними лесами Амазонки или вечными лесами тайги, где людей вообще нет. Зато, в отличие от тех мест, здесь есть всякие твари. Прелесть, не иначе.

А теперь мы создали новое место, которое будет в будущем расползаться всё дальше и дальше, пока его не остановят люди. Или пока его не остановлю я.

Мы поднимались наверх до самого вечера, поочерёдно сменяясь, чтоб тащить Рубеку. Сначала приходилось слегка туго, так как склон представлял с определённой границы из себя сплошное крошево камней и булыжников, которые опасно качались и скользили под ногами, грозясь сломать тебе лодыжку. Однако уже с середины склона мы наткнулись на ровные ступени, образованные застывшей лавой, по которым смогли довольно оперативно добраться до верха.

Когда перед нами появился проход, солнце уже на две трети спряталось за горизонтом, окрашивая всё в оранжевый цвет.

— Это и есть та самая пещера, куда ты нас вёл? — спросила Эви.

— Ага.

— Выглядит необитаемой.

— Она и должна так выглядеть до поры до времени, пока не настанет судный час, — ответил я весело.

Причины для веселья были, мы блять наконец забрались наверх. Сука, я думал, что помру нахуй, пока буду подниматься. И меня не смущало, что сил было ещё предостаточно, ведь главное повозмущаться, верно?

Стоило нам подойти, как из всех щелей повылезали гоблины. В принципе, в прошлый раз они точно так же вылезали из всех щелей, так что ничего удивительного. Я даже не испугался.

А вот у проснувшейся Рубеки глаза озорно засверкали, предвкушая хороший вечер. Не пойму я человека — ей приятно, когда… пусть простят меня гоблины за это, они ебут её своим хозяйством? Или ей вообще нравится сам факт отвратительности этой ситуации, как некоторым нравится смотреть на что-то грязное, отчего они возбуждаются?

В любом случае, сегодня ночью она будет работать ещё, и уже добровольно.

А вот Эви наоборот скривилась, хоть и попыталась держать себя в руках.

— Гоблины, — просто сказала она.

— Ага, хорошие работники.

— У меня плохие ассоциации с ними.

— И какие же? — поинтересовался я.

— В прошлом, ещё во время войны. Они, да и из диких их собратья нередко нападали нас и людей. В принципе, как и мужикам, им не особо имеет разницы с кем спариваться.

— Мужикам так-то есть разница, с кем трахаться, — заметил я.

— Ага, и поэтому некоторые спят с арахнами, — фыркнула она.

— У них сиськи классные, пусть и остальная часть тела жуткая.

Эви, видимо восприняла мои слова на свой счёт, так как посмотрела вниз и пощупала свою грудь, после чего вздохнула. А зря, твои сиськи классные. Они были первыми, которые я пощупал.

Пока мы делились своими мнениями по этому поводу, гоблины успели приблизиться к нам.

— Господин антигерой, — поклонились они, после чего посмотрели на Эви.

— Она со мной, — успокоил я их.

— Ясно, — протянули они хором и уже поклонились ей. — Госпожа Эвелина.

Ты посмотри-ка, знают, кто это.

— Приветствую вас, господа гоблины, — спокойно, несмотря на свою предвзятость, кивнула она.

— Ладно, кончайте с любезностями. Мы по делу, всё готово?

— Последний раз всё исправляем, — с гордостью ответил главный из этой группы. — Однако наш главный лучше расскажет. Мы должны проводить вас. Всё сделали, как вы сказали.

Гоблины повели нас через тёмные коридоры пещеры. С прошлого раза кое-что радикально здесь изменилось. А если быть точнее, то ширина коридоров. Здесь теперь спокойно могли пройти три солдата в броне, не боясь зацепиться о стены. То, что нужно для толпы героев. А ещё на глаза мне попалось несколько подпорок хлипкого вида, что, казалось, держатся на соплях. От одного взгляда на них мне стало неспокойно, о чём я сообщил гоблину.

— Это для завала, — объяснил он. — Не беспокойтесь, господин антигерой, они рухнут от взрыва, как вы и просили.

— А сами не обрушатся?

— Обрушатся, если взорвать. Мы умеем делать ловушки.

— Буду надеяться.

Вообще, я уже знал, зачем нужны были эти подпорки.

Отсюда никто не должен выбраться, и единственным способом это обеспечить было обвалить единственный вход. Попутно, проходя по этой пещере я больше не замечал боковых туннелей. Практически все они были уже завалены искусственными грудами камней. То, что нужно.

— Теперь я понимаю, что ты хочешь сделать, — сказала Эви оглядываясь. Над её головой висел маленький яркий шарик, освещающий каждый закуток вокруг. — И как тебе пришло в голову подобное?

— Впечатляет, не так ли? — улыбнулся я.

— Скорее пугает. У меня устойчивое ощущение, что ты не знаешь меры.

— Знаю, именно поэтому я не жгу леса и не устраиваю геноцид остального мира.

— А взорвать героев в жерле вулкана, это нормально, да? Мэйн, не пугай меня, пожалуйста.

— Да ладно тебе! Нормальная идея.

— Я по крайней мере пыталась решить всё миром… — начала она свою песню, которую я обрубил на корню.

— Не пошло у тебя, скажем так. Поэтому узбогойся уже. Настала моя очередь пробовать.

— Ты так говоришь, словно собираешься попробовать какую-то игру! — искренне возмутилась Эви. — Хочу заметить, что будут гибнуть люди.

— Зато потом будет всё хорошо, — парировал я. — У вас же будет всё наоборот.

— Это ещё неизвестно!

Вот даже спорить не буду. Потому что это бесполезно. Поэтому умнее будет просто промолчать и…

— Известно. Если ты этого не можешь предугадать, то это твои проблемы.

И я, естественно, так не сделаю. Меня хлебом не корми, дай поспорить с кем-нибудь. Да и вообще, не будим юлить, многие спорят не потому, что им хочется доказать правду, а потому, что им нравится спорить. Нравится доказывать, ругаться, отстаивать своё мнение, тем самым выплёскивая как своё раздражение, так и напряжение.

Главное, чтоб аргументированный спор не перерос в срач, а то там будет уже другой эффект — ненависть к своему собеседнику, а не желание доказать свою правоту, словно на каком-то соревновании.

Так мы и дошли до жерла вулкана, где нас уже ждали остальные гоблины. И следующий час мы потратили на то, чтоб вновь осмотреть всё жерло, перепроверить все проходы, проверить готовность зарядов и так далее. Немало времени заняла и проверка самого каменного пола, на котором мы сейчас стояли. Здесь была важна последовательность разрушения, чтоб та часть, где буду стоять я, не рухнула первой. Короче, нюансов много. И мне искренне хотелось верить, что гоблины всё предусмотрели, и я не сдохну здесь вместе с героями.

Бараки, которые отстроили здесь гоблины, сейчас разбирались и выбрасывались в жерло вулкана, чтоб придать этому месту чистоту и порядок на всякий случай. Вычищались любые следы присутствия здесь гоблинов, чтоб лишний раз не смутить героев. А то кто знает, вдруг сюда забегут сначала скрытники проверить всё? Я бы так и сделал, например.

Пусть я и сомневался в такой осторожности со стороны героев, которые не привыкли сталкиваться с опасностями, однако перестраховаться всё же стоило. Единственным атрибутом, который стоило здесь оставить, было большое в полный рост зеркало, что стояло у противоположной от входа стены этого круглого плато. Через него и будет совершён побег.

До этого у меня была мысль использовать детонатор какой-нибудь, однако подумав, я решил, что не увидь здесь никого, они вполне могут и съебаться. Да и детонатор хрен сделаешь нормальный. Конечно, магия удобна, но у неё тоже есть ограничения и не везде она применима. У неё много каких ограничений, если действительно покопаться в ней. Например, она плохо пробивается через стены, словно глушится как сигнал. Это только один из примеров.

Жаль только, что я не получу с них опыта, учитывая, что такие убийства не идут на счёт. Хотя может и удастся кого-нибудь подстрелить.

Уже в будущем, через несколько дней здесь будет греметь новость о неизвестной стае монстров, что терроризирует людей. Чуть позже уже и соседнее графство Фракции Дня прочувствует на себе действие печенек-людоедов, которые будут быстро распространяться всё дальше на запад.

А где-то через неделю прибудут практически все бравые герои, что захотят отличиться и показать, какие же они крутые. Решат бросить вызов антигерою. По крайней мере, Бог Скверны должен был помочь им понять, что потребуется как можно больше героев.

Так что окей, давайте посмотрим, кто кого, фальшивые ублюдки.

Часть семьдесят первая. Начало войны

Глава 364

Война не начинается на ровном месте. О нет, она начинает свой ход задолго до того, как постучит в дверь простых людей, чтоб лишить их крова и еды, если не жизни.

И если говорить об этой войне, она тоже не возникла просто так. Этот период истории королевства люди запомнят навсегда. Время, которое станет столь же значимым, как и восстание антигероя двадцать два года назад. Об этом времени в будущем будут петь песни и рассказывать истории, слагать легенды и прославлять героев, что встали на защиту мира. Это будет легендарное время больших перемен.

Но самое начало, самые первые дни, с которых практически и началась официальная война, никто не вспомнит. Тот самый момент, с которого мир бесповоротно изменился.

А всё началось с того, что в отдалённом графстве, что располагалось у восточного моря, начали пропадать жители близлежащих деревень, городов и одинокие путники. Люди, ходящие в лес по грибы и ягоды, и одинокие путешественники, большинство из которых никому не были нужны, бесследно исчезали друг за другом, и никому до этого не было дела, так как процесс ещё не принял таких угрожающих размеров.

И в будущем никто не вспомнит, как пропали первыми две девушки, что отправились собирать травы на продажу, и не вернулись обратно. А вслед за ними путник, что оказывал услуги охотника, так и не выполнил заказ. А потом дети, купающиеся в речке, пропали без следа. Так называемые нулевые жертвы, самые первые, павшие в новой войне. Об этих людях никто не вспомнит, и они просто пропадут в бесконечности времени неизвестными и никому ненужными.

Для многих эта война начнётся с того момента, как начнут пропадать караваны с торговцами. Именно тогда об этих тварях появятся первые упоминания. Иногда будут находить кровь и разрушенные телеги, но никого в живых. Позже будут и выжившие, что расскажут о том, что на дорогах завелись неведомые твари, которые жрут людей. Именно от них всем станет известно, что в лесах завёлся опасный зверь или целая стая этих тварей.

Позднее неведомые доселе монстры будут нападать на ближайшие деревни. Сначала небольшими кучками и особо не наносить вреда — порушат забор, напугают людей, может утащат кого-то из неаккуратных жителей или какую-нибудь животину. От них даже не отбивались, просто ждали пока сами скроются

Однако, чем дальше, тем становилось хуже.

Очень скоро целые деревни будут пустовать — оттуда или все сбегут, спасая жизни, или всех сожрут.

Те, что не будут покинуты и подвергнутся нападению, будут представлять страшное зрелище. Выломанные двери, разбитые окна, словно в дома лезли со всех щелей, баррикады на скорую руку в проходах, брошенное оружие, много крови, минимум трупов и зловещая тишина. Те солдаты, что приходили в такие места, ещё очень долго будут рассказывать весь ужас, что представал перед ними. Если они сами доживут до момента, когда всё будет позади.

Те, кто не хотел бежать, строили частокол и нанимали наёмников, города усиливали стражу, временное правительство графств в зоне риска издавало законы, запрещающие покидать населённые пункты с наступлением темноты.

Но это не остановило страшное распространение тварей, которых с каждым днём становилось всё больше и больше. Очень скоро они уже предприняли попытку напасть на города. Сначала на город в Графстве Ночи, потом на город в Графстве Дня.

Про деревни, которые страдали с обеих сторон, вообще речи не было. Их старались эвакуировать между набегами тварей, что живой волной ударялись о стены. Некоторые деревни пали и были сожраны; другие, пережив одно такое нападение, понимали, что второго им не выдержать, и бежали без оглядки.

Вслед за этим посыпались взаимные обвинения в распространении невиданных доселе монстров, где каждая сторона обвиняла противоположную.

Что было ещё необычнее в этом, так это сами монстры — огромное плотоядное печение, что сжирало любого на своём пути. И главной проблемой было их количество. Ты не успевал убить одного, как на тебя уже наваливались трое. Если на тебе были доспехи, то твари пытались стащить их с тебя или оставляли лежать в них, пока ты сам не выползешь к ним в пасть или не умрёшь от жажды или голода.

Королевство, ещё не успевшее за это короткое время понять масштаб проблемы, даже не пыталось как-то с этим бороться, возложив всё на графства. Однако вскоре, после множества обращений и просьб из графств помощи, королём было решено отправить отряд героев для быстрого решения этой проблемы и попутного уничтожения монстров.

А целью было уничтожить эпицентр, источник зла, который создавал столь ужасных, богомерзких тварей. И источник сего зла находился в жерле вулкана…

Герой Такахаси Митсуо.

Он, естественно, не был единственным героем, и вряд ли был сильнейшим из них, хотя мог дать спокойно фору многим.

О нём многие знали и многие его уважали за открытое сердце, храбрость, честность, милосердие, доброту и желание помочь другим. Просто сборник всего того, что должно быть в идеальном герое. Идеальный человек в неидеальном мире.

Классический герой, любимец многих дам, скромный, мило краснеющий, но в нужный момент проявляющий недюжинную стойкость и уверенность с храбростью. Он тот, которого многие хотят видеть не только когда требуется помощь, но зятем, и мужем, и даже сыном.

Его знали все герои, которые практически организовали собственный клуб, его знали все графы Фракции Дня, и о нём слышали все графы Фракции Ночи.

Олицетворение всех идеальных героев. Ему пророчили действительно великое будущее.

И сейчас он преклонил колено перед королём в большом, богато украшенном тронном зале.

— Ваше высочество, я прибыл по вашему приказу, — смиренно произнёс он.

— О! Митасасуга!

— Митсуо, Ваше Величество, — очень тихо поправил его старец за спиной, который попутно был директором университета, где обучался Митсуо.

— Блять, да они заебали, все на одно лицо! С хуя ли что не герой, так сразу похож на прежнего?! — вроде шёпотом, но достаточно громко, чтоб услышали другие, спросил в ответ король.

Митсуо уже привык к этому правителю. В первые разы он никак не мог свыкнуться с тем, что тот такой… эксцентричный… Но потом понял, что это лишь оболочка. Под весёлым и глуповатым королём скрывался совершенно другой человек.

Как поговаривали на родине у Митсуо, смеющийся тигр всё равно опасный хищник. И король был тем самым смеющимся тигром. Нет хуже того, кто выглядит глупым, считал герой, потому что именно его не воспринимают всерьёз. Именно поэтому такой человек заставляет тебя расслабиться, после чего…

— Итак, Митсуо, у меня базар есть к тебе.

— Да, Ваше Величество, — склонился он ещё ниже.

— Надо стопать короч в графство одно и привезти сюда моего сына и его любимую. И дело не в том, что он может её попортить раньше времени, мне ваще похую это, пусть хоть блять портят друг друга бутылками во все дыры. Я свою жену и служанку…

— Вы отвлеклись, Ваше Величество, — тихо напомнил ему старец.

— Блять, я тока хотел охуенную историю ему рассказать, а не какую-то дичь! — возмутился король. — А, бля, похуй. Ладно, корочь, топаешь к сыну с его ненаглядной и ведёшь сюда. Отвечаешь башкой, ты понял?

— Да, Ваше Величество.

— Отлично. И это, сам ту девку не порти. А то её мамка та ещё ебанушка, может расстроиться, что дочке дыры расширили. А мне ещё бабского срача не хватало накануне свадьбы.

— Я даже думать о таком не смел, Ваше Величество, — тихо и уверенно произнёс Митсуо. — Я сделаю всё, что смогу и отдам жизнь при необходимости, но приведу их целыми и невредимыми.

— Отлично, — расслаблено откинулся тот на спинку трона. — Ну тогда всё. Можешь пиздовать, за базар отвечаю, тебя отблагодарят за эту услугу.

— Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Высочество, — ответил Митсуо и быстро вышел из зала.

Смеющийся тигр. Именно поэтому он так долго у власти.

Пока смеются над ним, он смеётся над всеми.

Он охотится на обманутых смехом жертв.

Он хищник.

Многие не воспринимали короля всерьёз, но Митсуо придерживался другого мнения. И не изменит его, даже если король будет лизать пол (а подобного он не исключал).

— Митсуо! Митсуо, погоди! Митсуо!

Невысокая девушка в белом балахоне повыше обычной лоли, но при этом ниже среднестатистической женщины бежала за ним по коридору. Она пыталась подтянуть рукой балахон, чей подол постоянно путался в её ногах, одновременно, поправляя белую шапку жрицы, которая постоянно норовила сползти ей на глаза. В правой руке у девушки трясся золотой посох с вставленными самоцветами.

— Митсу… ох!

В конечном итоге шапка сползла ей на глаза, и она на полном ходу врезалась в остановившегося Митсуо, едва не упав. Тот молниеносно дёрнулся вперёд и поймал её до того, как она рухнула на каменный пол.

— Я говорил тебе, Силь-силь, что одежда тебе великовата, — вздохнул он, с какой-то братской заботой поправляя на ней шапку.

Девушка же смотрела на него блестящими от обожания глазами и отнюдь не как на брата.

— Я… споткнулася…

— Я вижу. Ты чего-то хотела?

— Да! Все герои собрались и готовы отправляться бороться со злом! — вскинула она посох вверх. — Ну и я тебя позвать прибежала. Тебя только и ждём.

Сбор на охоту.

В юго-восточных землях завелись какие-то существа, что размножались с жуткой скоростью и ели людей. Некоторые говорили, что это огромные печенье-людоеды. И Митсуо был склонен верить этому, учитывая, в каком безумном мире он теперь живёт. Здесь не только печенье опасным может быть, ему рассказывали, что даже есть леса, где кондитерские изделия охотятся на людей. Многие предполагали, что те твари пришли оттуда.

В первые дни, когда о странных нападениях только стало известно, он был готов ринуться туда, чтоб помочь людям. Знал, что чем раньше поборешь проблему, тем будет проще. Однако никто из героев его взгляда не разделял, все считали такую добычу слишком мелкой и недостойной внимания. И платят мало, и известности мало, и вообще, далеко находится.

Нет, они не были плохими людьми, многие не раз спасали людей и просто так. Просто герои не видели опасности, думали, что это обычная тварь, которую в скором времени победят сами стражники или гарнизоны города. Ведь если раньше подобное происходило и нормально заканчивалось, почему сейчас должно быть иначе?

Митсуо не разделял такого взгляда, считая, что каждой проблеме надо уделять одинаково внимания в начале. Однако в разрез его желаниям ему дали другое задание, причём сам король, отчего он отказаться не мог.

А сейчас, когда проблема приобрела реально большие масштабы, его вновь отправляли на другую миссию. И как тот, кого призвал король, как житель этого королевства он должен был подчиниться его воли и сопроводить в это неспокойное время его сына с невесткой.

— Мне очень жаль, Силь-силь, но я отправляюсь на другое задание, — вздохнул он.

— На другое задание? А на какое? Король же отправляет всех бороться с существами на юго-востоке. Он говорил, что это очень важно!

— Пока мы в замке, называй короля Его Величество, Силь-силь. А то быть тебе наказанной за такое. В лучшем случае. А что касается задания, то я должен сопроводить его сына и его невесту сюда в замок.

— А-а-а-а… — протянула она. — Тогда ясно. А нам что делать?

— А вы отправляйтесь с остальными. Его Величество сказал, что герои и их команды идут на борьбу со странными тварями. Вы тоже команда героя.

Вообще, это было очень странно. Обычно на такое высылают всего одного героя, максимум трёх вместе с командами, а тут собрали практически всех сильнейших вместе с их командами. Это лишь значило, что намечается действительно что-то очень важное и серьёзное, где нескольким просто не справиться.

— Жаль, — вздохнула Силь-силь и шмыгнула носом.

— Ничего страшного, — улыбнулся Митсуо, положив руки ей на плечи. — Как только всё закончится, мы отправимся все в путешествие повидать мир.

— Правда? — засверкала глазами Силь-силь.

Она услышала его слова как персональное приглашение на свидание. А Митсуо был слишком неопытен в разговорах с женщинами, чтоб понять, как его восприняли.

Он вообще плохо разбирался в женских сердцах и был зачастую с ними неуклюжим и неуверенным. Он воспринимал их всех как друзей, когда они хотели от него другого. А если ему кто-то и нравился, то он краснел, запинался и смотрел в пол, отчего вызывал чуть ли не писк умиления. Другого бы мужчину уже послали и сказали, что он тряпка, однако про него говорили, что он просто неуверенный в себе. И его действительно любили.

— Правда, — ответил Митсуо улыбнувшись. — Мы хорошенько отдохнём после этого задания, пойдём на берег моря, будем купаться, загорать, есть вкусности. Поэтому береги себя, береги наших друзей и помогай другим командам. Ты целительница, и их жизни будут в твоих руках в трудную минуту.

— Обещаю! — воскликнула она, готовая уже взлететь от счастья. Теперь ей казалось, что любая миссия будет нипочём.

— Вот и отлично. А пока давай спустимся, я предупрежу, что не смогу отправиться с вами. Пока что.

Перед расставанием он встретился со своей командой: немного отстранённой девушкой-эльфом, лоли-ведьмой, которая любила взрывы, мечницей, которая пыталась его всё время совратить, кошкодевушкой скрытницей, страдающей клептоманией, и женщиной щитоносцем, которая, словно мать, обо всех заботилась.

Естественно, их не сильно обрадовало то, что он не идёт с ними, однако его обещание об отпуске заставило всех сразу развеселиться.

— Берегите друг друга, защищайте и помните, что ваша сила в единстве. Чем ближе вы друг к другу, тем меньше будет риска для вас. Не лезьте вперёд, не подставляйтесь и не пытайтесь показать себя. Пусть герои делают свою работу, вы лишь поддержка. Но это и не значит, что вы должны просто стоять и смотреть. Помогайте им, помогайте так, словно это я сражаюсь перед вами.

Его пламенная, полная доброты и ответственности речь вдохновила их, и девушки хором ответили «да», высоко подняв руки.

А через час они большой дружной кучей покинули территорию дворца, оставив за собой тишину. Огромной группой вышли к городу, где их должны будут отправить на юго-восток.

Митсуо верил в героев. Не все, конечно, были хорошими, не все добрыми и не все верными, однако большинство было действительно славными людьми. Они были готовы помочь людям, если их просили, и зачастую делали это за просто так. Конечно, находились и меркантильные герои, однако таких было меньшинство.

Он проводил их взглядом до ворот, после чего отправился за своим обмундированием. Ему предстояла недолгая, однако вполне возможно опасная дорога, раз его, одного из сильнейших, направили туда. И Митсуо не привык делать что-то тяп-ляп.

Уже собирая свои вещи, он совершенно случайно наткнулся на небольшой кулёк, в котором лежал небольшой кулончик, адресованный ему. Митсуо потребовалось всего несколько секунд, чтоб всё понять.

Сегодня был день создания его команды. Со всеми этими миссиями он совершенно позабыл об этом. А девушки нет.

Себя оправдать Митсуо попытался тем, что, когда они вернутся, он тоже купит им кулончики. Одинаковые или для каждой разный под стать их характерам, он не знал, но время подумать об этом у него ещё будет. Как раз надо отвести сына короля с суженной из поместья в лесу, а дорога туда неблизкая, зато очень спокойная, сто раз зачищенная героями.

Под эти раздумья он оделся в свою ослепительную броню, которая была отполирована до зеркального блеска, превратившись в того, кого видели перед собой другие люди. Героя в сверкающих доспехах, который придёт на помощь любому, и который выстоит перед любым злом.

Любым ли? На этот вопрос не мог дать ответа даже сам Митсуо. Слишком много непонятного в этом мире творилось. Единственное, на что он мог надеяться, так это на то, что, когда придёт момент, он будет рядом со своими товарищами. И у него будет достаточно сил, чтоб дать отпор злу и защитить своих друзей. Да, он на это надеялся.

Глава 365

Меч с некоторым сопротивлением рассекал тела монстров. Вполне возможно, что у обычного человека, если он не натренирован, не получится разрубить такое с первого удара, клинок застрянет на половине. Однако хорошо обученный солдат из армии королевства был на такое вполне способен.

Но главной проблемой было их количество. Казалось, что на место одного приходят сразу двое. Что, пока убивали один десяток, их становилось уже два, три, пять десятков.

Но это не было проблемой для героев и их команд, что смело врезались в гущу врагов, уничтожая их сотнями. По пути к их цели, герои уже несколько раз сталкивались с ордами печенья, которое жрало людей. Несколько раз они натыкались на разорённые деревни, в которых остались следы ужасных трагедий.

— Им ни конца, ни края не видно, — вздохнул мечник, закинув своё огромное грозное оружие метра два в длину на плечо. — Мы столько убили, а они всё прут и прут.

Их огромная группа только что зачистила какую-то несчастную деревню, где ещё можно было встретить обглоданные части тел, мужчин, женщин, стариков и детей. Буквально продавленный в одном месте частокол и снесённые ворота положили конец этому месту. Созданные наспех баррикады были просто сметены и разбросаны по округе. Всё разрушено и переломано.

— У них не было ни шанса, — сказала девушка-герой, которая была лучницей. Пусть она и обладала феноменальными способностями, однако здесь её стрелы были бесполезны. — Их просто смели. Если мы так долго дрались, то у жителей не оставалось и шанса.

— А всё из-за того, что они просто не хотели уйти со своих мест.

Силь-силь, что стояла рядом и оказывала посильную помощь товарищам, родилась в этом мире. Она посчитала невежливым вмешиваться в разговор двух великих героев, которые, несомненно, говорили об очень важных вещах, до которых ей ещё расти и расти. Однако здесь ей очень хотелось сказать причину такого решения жителей.

Герои были воинами. Им не было ведомо то, что обычно волнует простых людей. И они не понимали, что значит для простого крестьянина покинуть свой дом. Это означало бросить абсолютно всё и обречь себя на неизвестное будущее, которое вполне может окончиться смертью. Без запасов еды, без денег, которых всегда не хватало, без крыши над головой, так ещё и с детьми, которые всегда хотят кушать, такая семья могла продержаться лишь до ближайшей зимы, когда она или замёрзнет, или умрёт с голоду.

Силь-силь всё это знала, но решила промолчать, чтоб не встревать со своими глупыми мыслями в их разговор. Вместо этого она лишь окинула огромную группу взглядом, что теперь расхаживала по деревне. Они рассматривали разрушения, что-то подбирали, тихо переговаривались.

— В любом случае нам надо двигаться дальше, — сказал мечник, что был здесь негласным лидером. — Надо убрать источник этого дерьма, и тогда все остальные просто помрут.

— Это кто сказал так? — спросил копейщик, подошедший к ним.

— Король.

— Король? Псих ненормальный. Как королевство ещё держится с таким кадром?

— Может и не ненормальный, раз ещё держится, — заметила лучница. — Хотя он точно придурок. Терпеть его не могу.

— Ладно, отставить, — махнул рукой мечник. — Король дал нам точные указания, куда двигаться и кого убивать.

— И кого убивать? — спросил копейщик. — Если он ничем не отличается от простого печенья, то проблем вообще не возникнет. Это даже будет скучно, я-то надеялся на что-то более… опасное.

— Он просто сказал, что там обитает главный источник зла. Это на восточном побережье, надо подняться к жерлу потухшего вулкана.

— К жерлу вулкана? — в глазах лучницы сверкнул азарт. — Это должен быть действительно опасный босс. Место соответствующее.

— Жерло вулкана? — это уже спросил мужчина с огромным щитом, который подошёл сзади. — Не нравится мне это…

Этого человека многие знали как героя солнечного щита, потомка призванного героя. Легендарный и выдающийся воин, который был чуть ли не живой легендой.

— Будет интересно, — не согласился с ним копейщик. — Что там может случиться?

— В жерле вулкана, пусть и потухшего? Дай-ка подумать… он проснётся? — посмотрел на него с прищуром щитовик.

— То есть раньше он не просыпался, а сейчас вдруг неожиданно проснётся? — поинтересовалась скептически лучница. — Да и какой бы монстр стал размещать свою базу там, где слишком опасно?

— Глупый монстр. Как и те, кого мы убили, — пнул мёртвое печенье щитовик. — Ни инстинкта самосохранения, ни зачатков разума. Просто жрут всё, что видят, подобно зомби.

— Зомби-печенье, — усмехнулся мечник. — Как бы то ни было, у нас приказ, который надо исполнить. А потом… — он заговорчески замолчал.

— А что потом? — заинтересовалась лучница.

— Мне тут маякнули, но не король, а один из графов, что с Фракцией Ночи проблемы возникли. Быть может скоро мы пойдём улаживать дела с ними.

— С чего вдруг сейчас?

— Они все разом притихли. Подумывают, что их убили. А это значит, что можно раз и навсегда избавиться от этой грязи.

— Я тоже об этом слышал. Давно пора, — хмыкнул щитовик. — Надо было уже сто лет назад истребить всю эту нечеловеческую пакость.

— Потише, — осадил его мечник. — Нечисть тоже граждане королевства. Мне маякнули, что избавляться будут от графов.

— И от некромантки? — спросил копейщик. — Ну та, что сама мертва?

— Лич? Нет, про неё не знаю, но говорят, что она на короткой ноге с королём. Да и её подруги дочь скоро станет принцессой. Речь идёт о других. Да и вообще, ты же герой солнечного щита, должен знать, что и как, — обратился он к щитовику.

— Нет, её трогать не будем. Она нужна нам живой для стабильности. Остальных под нож. Там долгий и муторный план, который займёт не один день.

— Не, не рассказывай, лень мне сейчас всё это слушать, — отмахнулся копейщик. — Короче, возвращаясь к разговору о боссе, в крайнем случае у нас есть маги.

— Не поможет, если вулкан взорвётся.

— Не взорвётся, — покачал головой мечник. — Он прав, даже тварь не станет делать гнездо там, где это опасно.

Силь-силь, что стала свидетелем этого разговора была несколько взволнована тем, куда они идут, однако уверенность героев смахнула её страхи, как крошки со стола. Если они говорят, что будет хорошо всё, то значит так оно и будет. В конце концов, если Митсуо доверяет им, то и она должна им доверять, верно? По крайней мере она старалась.

Группа продолжила свой путь к цели, периодически вставая на привал. За всё это время никто из них не пострадал, так как герои играючи истребляли лезущих отовсюду тварей. Истребляли печенье десятками, сотнями, буквально заваливая землю их хрустящими телами.

Истребляли их, истребляли, пока в какой-то момент печенья-людоеды практически перестали нападать. Ходили рядом, рычали, иногда приближались, но не атаковали, словно их что-то удерживало. Изредка делали попытки, но и те не отличались какой-либо активностью. Словно в один момент стали либо опасаться их группу, либо потеряли к ним интерес.

Многим это показалось странным, однако один из героев предположил, что твари пусть и тупы, но должны же были понять, кто сильнее. И то, что они стали их избегать, вполне естественно, так как раз есть инстинкт голода, то должны быть и другие инстинкты. Все согласились с этим, хотя Силь-силь всё равно чувствовала беспокойство по этому поводу. Эти доводы не сильно успокоили её, в душе продолжал тлеть уголёк беспокойства, который упорно не хотел затухать.

Почему её так это беспокоит? Почему она волнуется? У неё много сил, чтоб спасти тех, кто будет смертельно ранен, у неё много товарищей, которые смогут сломить легионы. Но… что это за странное чувство какой-то тревоги?

Силь-силь долго думала над этим, пока их группа добиралась до горы, и пришла к выводу, что всё это связанно с тем, что Митсуо не рядом с ними. Только он мог заставить почувствовать её себя в безопасности.

И Силь-силь была уверена, что не только она это чувствует. Другая часть группы Митсуо тоже выглядела взволнованной без своего лидера. Словно без него они лишились реальной защиты. Ведь кто о них позаботится в сложную минуту?

Силь-силь не хотела думать плохо о других героях, но ведь у них были и свои команды. К тому же… они были чужими для неё. А Митсуо был свой: неуверенный, стеснительный и храбрый. От одного воспоминания его внешности её бросало в жар. Да, он был прекрасным юношей. И голову Силь-силь посещали такие невинные мысли, как закат, то, как они будут вместе сидеть на берегу, он её обнимает, а потом…

А потом она его трахнет-трахнет-трахнет-трахнет-трахнет-трахнет-трахнет… Или он её хорошенько выебет. В принципе, для Силь-силь не было важно, кто кого будет ебать и в какой позе, пусть хоть собачкой, хоть раком, хоть как.

Поэтому оставшуюся часть дороги девушка в большом белом балахоне жрицы с большой шапкой на голове, слегка нелепо и мило выглядящая, забыла о волнениях и предвкушала невинные сцены, которым позавидовал бы даже бывалый порнорежиссёр по своей изобретательности и причудливости. Невинные девушки так невинны…

Ранним утром второго дня пути, встав пораньше после привала, они подошли к подножью горы.

— Я думаю, что нам нужно забраться туда сегодня, — вздохнул мечник, глядя на то, как спотыкается в своих мешковатых одеждах целительница, пытаясь их подтянуть повыше, чтоб те не путались под ногами, одновременно поправляя шапку. Она была самой медленной в отряде и самой ценной. Целителей в этом мире было не так уж и много.

— Это без проблем, но… ты волнуешься из-за целительницы? — спросил щитовик, остановившейся рядом.

— Да, она очень тормозит. Наверное, надо будет взять тебе её на руки, иначе к темноте не поспеем. Не хочу ночевать у логова этих тварей.

— Тогда не будем тянуть, — пожал плечами тот и обратился к отряду. — Так, привала не будет, сейчас нам необходимо подняться наверх. Что касается тебя, — посмотрел он на целительницу, — тебя потащу я.

— Но я и сама могу! — возмутилась та. Единственный кому она бы доверила себя нести, был Митсуо.

— Долго можешь, это приказ, — и поднял на руки недовольную Силь-силь.

Только к вечеру, когда солнце уже наполовину ушло за горизонт, они смогли дойти до входа в логово. По пути сюда, на каменистых склонах вулкана они встретились с отчаянным сопротивлением со стороны печенья-людоедов, чтосходили на них буквально лавиной, стараясь сожрать или погрести под собой. И именно здесь они понесли первые потери. Не среди героев, но среди членов их групп.

Под таким плотным потоком врагов, которые буквально наваливались на группу своим телом, несколько девушек мечниц, что отбились от основной группы, были порваны на части. Их визги заглушали все другие звуки, когда им отрывали части тела. Так же один из магов тоже был отрезан от остальных, и его буквально сожрали живьём. Те, кто по каким-то причинам не поспел за другими, погибли, будучи снесёнными огромным потоком плотоядного печенья.

Герои, которые не привыкли к тактике, привыкнув полагаться лишь на собственную силу, не смогли вовремя оценить реальную угрозу такого беспрецедентного потока печенья. И только потеряв семь членов разных групп, они смогли выстроить круговую оборону, отбив чудовищную атаку.

Потому ко входу в пещеру они пришли слегка уставшими и полными гнева. То, что это была та самая пещера, сомнений не было. Следы муки, крошки, кусочки сломанного печенья, словно здесь его рассыпали. Всё говорило о том, что твари выползли оттуда.

И там или лаборатория чёрного мага, что производит этих тварей, или сама тварь, главнейшая среди других.

— Я порву руками эту суку, — пробормотал полным ненависти голосом мечник. Он потерял сразу троих человек из группы.

— Не будем ждать? — спросил копейщик, устало потирая шею. — Привал там…

— А подмоги с их стороны не боишься? Пока мы сломили их главную атаку, следует нанести контрудар. Или устал?

— Да какое там устал, — отмахнулся копейщик. — Просто предложил успокоиться и подождать…

— Утра? Около его логова? Или внизу, а потом заново подниматься? Пока мы одерживаем верх, надо давить ублюдка, — выругался мечник и перекинул свой исполинский меч на плечо.

— Да, сорян, глупость сказал.

— Тогда поднимай остальных и выдвигаемся, — махнул он рукой.

Группа, немного уставшая, но по-прежнему многочисленная и полная праведного гнева выдвинулась в пещеры. Они шли как положено большой группе — в центре находилась поддержка, по краям танки, во лбу, откуда ожидали сопротивление, собрались атакующие и скрытники. Последние проверяли проход на наличие ловушек типа растяжек, проваливающегося пола, кнопок и прочего. Но преисполненные гнева, они были слишком не внимательны.

Нет, это не значило, что они делали всё спустя рукава, просто не могли адекватно оценить опасность, что стояла перед ними.

— Балки старые, но ставили недавно, — кивнул один из скрытников на деревянную подпорку. — И стены расширены искусственно.

— И? Ну старая. Столько стояла, и ещё постоит. А расширили сами твари, — ответил другой. Его ладони с ненавистью сжимали рукояти кинжалов. Одна из убитых мечниц была его невестой, порванной на части на его глазах. И он трясся от ненависти как на себя из-за своего бессилия, так и на того, кто это всё сделал. И мечтал, что ему удастся лично засадить тому клинок в шею даже ценой жизни.

Они двигались всё глубже и глубже в пещеры, чувствуя жар, который исходил от земли.

— Как бы то ни было, вулкан точно активен, — пробормотал щитовик. — Лучше вернуться и всё обдумать.

— И дать ему создать ещё одну армию? — покосился на него мечник. — Ты можешь вернуться, если боишься.

— Дело не в страхе, а в этом месте. Мы не знаем, куда идём. Надо было отправить сюда сначала разведку.

— Это проход к врагу? Проход к врагу. Зачем отправлять рисковать скрытников, если мы можем зайти туда разом. Вместе у нас будет больше шансов защитить друг друга.

Щитовик промолчал. Мечник был слишком… возбуждён, чтоб сейчас можно было достучаться до него. А спорить в логове врага было той ещё затеей. Оставалось надеяться, что вместе они смогут одолеть его. Хотя в этом он и не сильно сомневался. В конце концов, здесь собрались сильнейшие герои и привели с собой не менее сильных товарищей.

Это не учитывая их огромное количество, здесь была практически мини-армия, около ста человек, которые имели уровень не менее семидесятого. И всё же бросаться туда вот так было слишком безрассудно.

Они продвигались всё глубже и глубже в пещеры, не пытаясь скрыть своё присутствие, но и не шумя попусту.

Так, продвигаясь всё глубже и глубже, они добрались до самого жерла вулкана. Огромнейшей площадки, ровной как асфальт, что покрывала всё от стенки до стенки. Это место было похоже на древний жуткий Колизей, гигантский, с отвесными стенами, возвышающимися по кругу. И потолком этого места было только небо, красное из-за заката, которое светило сюда лёгким светом, окрашивая всё словно кровью.

— Впереди, — тихо сказал впереди идущий скрытник. — Это… он?

В его голосе слышалось сомнение, так как человек был один единственный и выглядел… не как злой босс этой локации.

Обычный парень, сидящий на табуретке, упёршись локтями в колени, и сцепив их перед собой замком, словно думая о чём-то. Позади него располагалось зеркало.

Их разделяло целое поле, размером с футбольное.

— Это босс? Серьёзно? Я убью этого ублюдка! — один из скрытников, окрылённый собственной ненавистью и недавней утратой ринулся вперёд ещё до того, как вся группа успела выйти из пещеры.

Он нёсся очень быстро, слишком быстро даже для своего уровня, буквально смазываясь, но…

Прогремел хлопок, от которого задрожал даже воздух, и он, преодолев почти всё расстояние, рухнул, кубарем прокатился ещё несколько метров прямо к ногам сидящего человека.

— Не смей! — только и успел крикнуть мечник, прежде чем человек поднял стул и опустил одну из ножек тому прямо на голову, пробив её. До героев долетел хруст костей. А тот сел как ни в чём не бывало, словно так и должно быть.

— Мне показалось или это был выстрел? — тихо спросила лучница.

— Что это? — тут же спросил щитовик, в то время как копейщик покачал головой.

— В этом мире? Я ни разу не видел, хотя такое изобретение бы стало уже давно достоянием общественности. Но будьте осторожней.

Глава 366

Потребовалось около минуты, чтоб вся огромная группа вышла на эту площадку.

— Что будем делать? Он не выглядит испуганным, однако что-то мне подсказывает, что это и есть босс. И… что у него за спиной? Зеркало? — у лучницы было больше вопросов чем ответов. Но в чём она была уверена, так это в том, что подходить пока близко к нему не стоит. Сейчас расстояние было их союзником.

— Для начала… я не знаю, переговоры? Обычно они нападают первыми или зачитывают свою злобную речь, а этот просто молчит и смотрит на нас, — всматривался в незнакомца мечник.

— И не нападает. Почему?

— Ждёт чего-то. И он явно не положительный персонаж, — пробормотал он в ответ и выступил вперёд. — Эй ты, кем будешь!?

Голос эхом прокатился по огромнейшему залу, вторя герою несколько секунд.

— Чо кричишь, здесь не глухие собрались, — ответил человек с противоположной стороны. Его голос звучал громко, но при этом спокойно, словно его просто усилили через динамики.

Вполне возможно, что он маг, мелькнула в голове героя мысль, и он знаками приказал приготовиться остальным.

— Мы, герои королевства…

— Я знаю, кто вы, — сказал он с безразличием, словно перед ним собрались обычные люди. В принципе, он так и считал. — Вы просто кучка обычных попаданцев из соседних миров, где, скорее всего, были никем и ничем. А здесь получили силы и стали строить из себя хуй пойми что. Ну и конечно стали цепными шавками короля, куда же без этого.

— Он нас провоцирует, — тихо сказал копейщик. — Но быть может, это ренегат и тоже из другого мира. Надо его окружить, чтоб не накрыл нас одним ударом.

— Или наоборот, попытается убить нас разделившихся.

— Нет, он прав, если будем вместе кучей, станем уязвимее, надо немного разомкнуть строй, но сохранить построение с поддержкой за спиной.

Огромная команда начала расходиться, хотя даже с таким большим полем сделать это было тяжело.

— Я могу попробовать его достать отсюда способностью «Точный выстрел». Он просто не увернётся, — тихо сказала лучница, и прежде чем её кто-то успел остановить, она выстрелила.

Даже здесь проявлялась разобщённость команды.

Едва кто-то успел моргнуть, как яркая вспышка, похожая на пику, пронеслась от группы к одинокому человеку и… ничего. Она потухла, подобно свече, и к ногам человека с глухим деревянным стуком упала уже обычная стрела.

Он с какой-то ленью посмотрел на неё и вздохнул.

— Вау. Это впечатляет. Шучу, вообще ни капельки. Позвольте вам показать, что действительно впечатляет.

Он так быстро вытянул руку, что никто не успел среагировать, кроме самих героев. Громкий хлопок, и из затылка одного из мечников с щитом ударил кровавый фонтан с мозгами и костями, забрызгав позади стоящих.

— Бля, косит немного… — после этого он оглянулся и цыкнул, словно был недоволен тем, что его так хорошо слышно.

Все замерли. Никто не смел двинуться, боясь, что станет следующим человеком с взорвавшейся головой. И только героям (не всем) стало понятно, что этот человек имел при себе огнестрельное оружие.

— Всем за щиты! За ними он вас не достанет! — закричал мечник, позволив прикрыть себя герою щитовику.

Почти вся группа ощетинилась щитами, прикрывшись ими словно стеной.

— Попробуем дойти до него так? — спросил мечник.

— Мой-то щит всё выдержит, но не этого ли он ждёт от нас? Хочу заметить, он не сильно-то и охотно атакует нас на расстоянии.

— Возможно ты прав… Но и стоять так мы не можем.

— Тогда я скажу глупость, но может стоит поговорить с ним? Понять, кто перед нами?

Мечнику эта идея показалась странной, но… если это босс, то он наверняка очень вынослив. Зачастую все они были опасны именно в ближнем бою. И быть может этот человек, если он был таковым, вынуждал их приблизиться. И дальними атаками его не возьмёшь, если даже способность лучницы его вообще не достала.

Так подходить и рисковать нарваться на ближний бой, как это обычно бывает, или тщетно пытаться достать издали?

В любом случае, придётся приблизиться, но мечник решил воспользоваться советом щитовика.

— Значит это твоих рук дело?! То, что происходит там внизу?! — спросил громогласно он.

— Верно, я покуролесил. Вам понравилось?

— Ты убил людей из моей команды, подонок! Тебе придётся ответить за это!

— Вижу, что понравилось, — в его голосе слышалась раздражающая усмешка.

— Ты кем будешь!? Я приказываю тебе ответить падаль, и быть может ты не умрёшь сейчас от моей руки!

— Падаль? Хм… знаешь, псевдогерой, возможно ты прав. Но вы получаете силу ни за что, палец о палец не стукнув, чтоб добиться её. Привыкли всё получать легко, отчего ваше самомнение выше Альп. Вы не знаете, что такое борьба за добро, не проходили настоящую грязь, чтоб получить силу. И оттого не можете отличить добро от зла. И когда настаёт момент действовать, большая часть из вас окажется просто убийцами. Прогнившим мусором.

— Не говори за всех!

— Говорю за всех. Вы просто жалкая пародия на настоящих героев. Вам плевать на добро, потому что вы не видите разницы. И вы будете убивать невинных, если вам скажут, что они зло.

— Это неправда! — громко крикнул мечник. А тем временем они медленно двигались к нему. Сокращали расстояние, чтоб рывком настигнуть подонка и отправить в ад, где его уже заждались. Мечник был готов ещё долго разговаривать с этим отбросом, если того потребует ситуация. Однако…

— Правда. И раз тебе стало интересно, кто я есть, то, пожалуй, тебе можно ответить. Ведь покойники не говорят.

И в этот самый момент неожиданно что-то за их спинами взорвалось. Оглушительно, с каменным треском, так, что задрожала сама земля под ногами. Все резко обернулись, совершенно позабыв об осторожности, чтоб наблюдать, как за их спинами из единственного выхода поднялось густое облако каменной пыли. Ещё минуту продолжали сыпаться камни, их стук был отлично слышен даже через нескончаемое эхо взрыва, что гуляло по этому Колизею.

— Итак, мои дорогие герои, — громко объявил парень. — Позвольте представиться. Я — антигерой. И это ваша могила. Ничего личного, просто мы на разных сторонах.

И в этот самый момент что-то под ними начало взрываться.

— Он хочет обрушить плато вниз! — закричал кто-то из толпы.

Несколько человек в отчаянной попытке достать гада бросились к нему, однако так и не успели его достигнуть. Пол между ними и антигероем пошёл трещинами и провалился вниз в бурлящую лаву. Теперь их разделяло метров двадцать.

— Твою мать… — пробормотал мечник, понимая, в какую западню они угодили. — ТВОЮ МАТЬ!

Он оттолкнул щитовика, взял огромнейший разбег и прыгнул вперёд. Возможно, если повезёт, он сможет допрыгнуть и достать его. Ему должно хватить сил, чтоб оказаться на другой стороне и отправить ублюдка…

Возможно не произошло.

Антигерой вытянул руку с оружием и несколько раз выстрелил в него.

Пули действительно не пробили броню, хотя и промяли; он почувствовал, как металл в нескольких местах ударил его в грудь. Но хуже было то, что они его остановили, слегка отбросили назад, не дав долететь до другого края. И мечник камнем улетел в бурлящую внизу лаву.

Будь он простым человеком, то разбился бы с такой высоты, однако герой лишь сломал себе несколько костей, приземлившись на спину. А ещё через секунду он просто ушёл в лаву, как в болото.

Ему не повезло, он потерял сознание не сразу благодаря живучести и жарился живьём, уходя всё глубже, пока лава протекала ему прямо на лицо через щели в забрале, прожигая кожу до костей. Доспехи раскалялись, превращаясь в печь. Мечник был в сознании, когда лава выжигала всё его тело, затекая внутрь через проплавленные дыры в самих доспехах. Он прожил ещё десяток секунд, прежде чем отключился и умер, наконец избавившись от страданий.

Так погиб смелый герой и борец за справедливость фрезеровщик Потап из Нижнего Тагила.

Остальные в ужасе отпрыгнули от расщелины.

— Гадство… я же говорил! — выругался щитовик и бросился назад. — Все к выходу, надо попробовать выбраться наружу! Быстрее!

Вся огромная команда развернулась и бросилась назад, когда послышались взрывы, и плита, на которой они стояли, начала проваливаться вниз кусками. Все пытались перебраться к той части, где она ещё не обваливалась, в тщетных попытках спастись.

Люди проваливались вниз через щели, скатывались кубарем или на пятой точке с покосившихся плит, улетали вместе с провалившимся полом. С криками, слезами, страхом они падали в лаву. Кому-то везло, и он разбивался насмерть. Кому-то везло меньше, и они успевали переломанные обгореть и помучиться, прежде чем от болевого шока теряли сознание и погибали. Никто не жил долго.

Оставшиеся в живых сбились в дружную кучу, в ужасе смотря, как пол рушится под ногами, как рушатся стены этого Колизея смерти и оттуда начинает литься лава, подобно водопаду.

— Барьер! Барьер ставьте! — закричал не своим голосом щитовик, задыхаясь в испарениях. — Быстрее!

Лава начала заливать плато, сжигая тех несчастных, что оказались слишком близко к ней, буквально льясь им на голову. А ещё через мгновение синеватый прозрачный купол закрыл их, и лава ударилась об него, обволакивая. Послышался треск и плато, не выдержав собственного веса и веса лавы, обвалилась вниз.

Прошло несколько секунд, пока они ушли достаточно глубоко для того, чтоб лава полностью обволокла их купол. Тот трещал подобно стеклу и покрывался трещинами, но пока держался.

— Я… я не хочу так умирать, — пробормотала лучница в слезах. — Не такой смертью.

— Это конец? — всхлипнула кошкодевушка-скрытница из команды Митсуо.

— Я не умру так, — пробормотала одна из девушек и посмотрела на щитовика героя. — Молю, убей меня, герой.

Секунда, и её сердце пробил его клинок. Теперь это было единственным, что он мог сделать для них. Убить и избавить от мучений.

— И меня, — подёргала его за рукав плачущая лоли. — Пожалуйста и… спасибо…

Так к нему подходили люди, которых он лишал жизни. Мечница, паренёк скрытник, ведьмочка в остроконечной шляпе и многие другие. Они просили его отпустить их без боли и благодарили за это. С некоторыми он прожил не один год и не одно приключение, но его рука не дрогнула. Таков был его последний долг.

А купол трещал, и уже осыпался мелкой крошкой магических частиц, словно синеватым песком.

— Он больше не выдержит, — пробормотала одна из ведьм, глядя на лаву за ним. — Можно запитать его маной, но… это бесполезно… — Она обернулась, увидела плачущую напарницу лучницу и обняла её. — Не плачь. Ты была такой сукой, что я тебя терпеть не могла. Но спасибо за то, что прикрывала мою спину.

— Ты тоже, — рассмеялась сквозь слёзы та. — Просто конченая дрянь… Спасибо тебе.

Это был эффект предсмертного единства, когда ты был готов простить ближайшего за всё перед самой смертью. Люди один за другим стали говорить то, что было у них на сердце в этот момент, чтоб уйти, ни о чём не сожалея.

— Прости меня…

— Я украл те деньги, мне так жаль…

— Это я сдала тебя тогда, мне так стыдно…

— Я люблю тебя, всегда любил, но стеснялся признаться…

— Я прощаю тебя, никогда не держала зла за тот случай…

— Это я съел твой сладкий рулет, я так хотел есть…

— Я переспала с твоим мужем…

— Ну и дура…

Люди начали снимать шлемы, чтоб в последний раз взглянуть на товарищей нормально: обняться, посмеяться, поплакать, простить и попрощаться, превратившись в дружный клубок людей, которые, как пингвины, сбились в кучу.

— Простите, что я не смог вас спасти, — пробормотал герой с щитом, выйдя из круга трупов тех, кто не стал ждать смерти от лавы. Он подошёл к куче мала и обнял их, пристроившись с боку. — Мне так жаль, что я не смог вас спасти.

— Мы благодарим тебя за то, что ты помогал нам, герой, — ответили они хором, смеясь и плача, принимая в свой клубок.

Купол треснул, хрустнул, и лава наконец обрушилась на них. Практически все они умерли в то же мгновение, не прожив больше доли секунды. Редкие исключения мучились чуть дольше, прежде чем тоже погибли.

Следы их существования навсегда скрыла лава, просто превратив их всех в пепел.

Но была и та, что выжила в этом хаосе.

Силь-силь, крадучись двигалась к антигерою, полная ненависти и решимости, занеся над головой свой посох. Она не обладала вообще никакими боевыми навыками и могла лишь стукнуть его своей дубинкой, что и собиралась сделать, но…

— Вот и всё. GGWP, уроды.

Он обернулся как раз в тот момент, когда она хотела ударить своей тростью его по голове.

— Да ну нахуй, — искренне удивился он и обернулся назад. — Чо? Как ты… блять, как ты вообще пробралась?!

Он ещё раз обернулся в шоке назад и вновь на неё.

— Ты чо, инвизом обладаешь?

— Умри! — закричала она и попыталась опустить на него свой посох.

Она вряд ли бы его даже по затылку в нокаут отправила, а тут вообще не было у неё шансов. К тому же он перехватил её оружие и выдернул из рук.

— Не в этот раз, мелочь, — отбросил он его в сторону, выхватил какую-то железную трубу с деревом на конце и…

Одновременно с оглушительным грохотом она почувствовала страшную боль в ноге. Невыносимую боль, словно ей сломали кость. Силь-силь вскрикнула, упала на землю и расплакалась.

— Жалкое зрелище, — фыркнул антигерой. — Вот вся ваша храбрость и смелость. Вы ломаетесь, стоит встретить что-то действительно твёрдое.

— Неправда!

— Правда. Даже сейчас, это всего лишь рана, но ты уже не борешься. Привыкла получать всё с ложечки героя.

— Ублюдок!

— Знаю. И счастливо оставаться.

Но стоило ему пройти несколько шагов, как она бросилась на него. Не с кулаками, просто обняла его ноги в районе колен, пытаясь сковать его движения. Но учитывая её уровень силы это было бесполезно.

Но антигерой даже стряхивать Силь-силь не стал. Просто приложил к её щеке край трубы, который оказался раскалён, и она сама отринулась от него, завизжав от боли. Запахло палённой кожей, и на её щеке остался круглый тёмно-красный ожог.

Но не сделал парень и шага, как она вновь бросилась к нему и обхватила за ноги ревя.

— Ты не прой-дёшь! — закричала Силь-силь.

— Это ты кого пародируешь, мелочь? — нахмурился он, вырвал ногу и наступил ей на руку.

Силь-силь закричала, всё пытаясь удержать его уже одной рукой, и через секунду его нога сломала и её.

— Не-е-е-е-т! Не смей! Умри-умри-умри! — она попыталась встать и просто броситься на него своим телом, но…

— Да отъебись ты, — пинком ноги антигерой отправил её в непродолжительный полёт. — Ещё не хватало с тобой тут помереть.

Силь-силь мешком упала на пол, прокатившись по нему кубарем и запутавшись в собственном балахоне.

К её чести, она пыталась встать, пыталась выбраться из собственных одежд, чтоб продолжить сопротивляться. Силь-силь была готова бросаться на него раз за разом, чтоб остановить, чтоб он погиб здесь, вместе с ними.

Но сил таких у целительницы не было. Она лишь могла наблюдать сквозь слёзы, как он уходит к зеркалу. Всё плыло, целительница раз за разом пыталась встать, но всё тщетно. Очень скоро она присоединится к своей команде. Очень дружной и своеобразной команде, с которой они жили вместе не один год. Их шутки, улыбки…

Силь-силь расплакалась пуще прежнего. Перед глазами мелькали лица её боевых подруг, смеющиеся, довольные, радостные, любящие…

И Митсуо… больше она его не увидит. Не увидит его скромной улыбки и неуверенного взгляда. И её девичьи невинные мечты останутся лишь мечтами. От этого ей стало ещё больнее. В конечном итоге, не все мечты сбываются.

— Будь ты проклят! — закричала она ему в след, прорываясь через собственные рыдания. — Проклят! Митсуо убьёт тебя! Где бы ты ни был, он настигнет и покарает тебя за содеянное! Зло будет побеждено!

И потом уже тихо добавила:

— Митсуо… милый… будь осторожен… Я… я люблю тебя…

Последний кусок плато окончательно стал разрушаться.

Глава 367

Королевский замок встретил Митсуо подозрительной тишиной. Обычно живой, наполненный людьми и слугами, теперь он словно дремал. Редкие случайные встречные, что попадались ему на глаза, тут же спешили уйти подальше, то ли сами не горя желанием с кем-либо встречаться, то ли пугаясь его.

Митсуо уверенным и тяжёлым шагом направлялся к тронному залу, где его ждал король, чтоб доложить об итогах задания, пребывая в не самом хорошем расположении духа. Настолько нехорошем, что его бесила каждая мелочь, каждый брошенный в его сторону взгляд. Казалось, что всё его тело и сознание раздражены, как воспалённая плоть, готовая отреагировать на любое касание острейшей болью. И хватило бы простого толчка в плечо, чтоб вывести его из себя и заставить сорваться на любого человека, который попался бы на его пути.

И у него были на это причины.

Первая — задание, которое ему выдали. Оно было провалено ещё до того, как Митсуо явился к поместью забрать принца и его суженную. Но там было некого эвакуировать и некого спасать. Ни сына короля, ни его суженной в поместье не оказалось. Более того, не оказалось их и в городе, где Митсуо поднял всю стражу именем короля и заставил прочесать каждый закуток.

Они просто исчезли, и у него были подозрения, что в этом поучаствовали враги королевства.

Второе, и куда более важное, что заставляло его быть не похожим на себя — что-то произошло на задании, куда отправились герои. Митсуо так толком ничего и не смог узнать, никаких подробностей произошедшего, ничего о противнике, вообще пусто и тихо. Однако по витающему напряжению было понятно: там что-то пошло не так. Если вообще не всё.

И именно этот вывод напрашивался в сознании Митсуо, заставляя его сердце сжиматься от страха услышать реальные новости.

Потому что в графе союзников у него теперь было пусто.

Ни-ко-го.

Он смеял надеяться на какую-нибудь ошибку, на какой-нибудь баг системы, однако его сердце уже знало ответ. Беда приходит неожиданно и не имеет привычки делать исключения для других, будь ты обычный человек или герой.

Он подошёл к стражникам, что стояли перед дверьми.

— Такахаси Митсуо прибыл по велению Его Величества, — встал он ровно, вытянув руки по швам.

Стражники отдали честь и двое потянули за ручки дверей, открывая проход дальше в тронный зал.

Уже куда быстрее, стараясь скрыть своё настроение, Митсуо направился к трону, где сидел подозрительно молчаливый король, облокотившийся на руку и о чём-то думающий.

Тигру наступили на хвост, подумалось Митсуо, когда он подошёл на нужное расстояние и склонил колено.

— Такахаси Митсуо по вашему велению прибыл, Ваше Величество.

— Я вижу, — слишком спокойно и задумчиво для себя обычного произнёс король. — Но не вижу своего сына и его суженную.

— Ваше Величество, когда я прибыл в поместье, их там не оказалось. Я тут же поднял всю охрану и от Вашего имени и позволения полностью оцепил ближайший город. Так же я полностью оцепил город с телепортационными воротами. Я лично проследил за тем, чтоб наши солдаты обыскали каждый уголок, но мы так и не обнаружили их.

— Понятно… — он не выглядел расстроенным для того, кто только что узнал об исчезновении сына. Митсуо показалось это немного странным, но… — Этого стоило ожидать, однако мне было нужно раньше всё это сделать.

Король вздохнул и потёр переносицу.

— Ваше Величество, смею ли я спросить у Вас?

— Насчёт того, что произошло с героями? Ты ведь, вероятно, уже посмотрел список группы, не так ли? — с ходу догадался король. — Хочешь уточнений?

— Если вы позволите, Ваше Величество.

— Никто не выжил, — просто ответил он.

Это было… слишком оглушительной новостью для Митсуо. На мгновение она даже вытеснила все волнения о его личной группе. А в голове прокручивался вопрос:

— Все… герои? — который он и озвучил.

— До единого, — кивнул король. — Все те, кого мы отправили на задание, погибли. Самые лучшие. Можно сказать, что тебе посчастливилось не оказаться в их рядах. И да, я сочувствую твоей утрате, герой.

— Но… вдруг…

— Нет. Никто не выжил. Логово монстра или уёбка, что эту хуйню сделал, было в спящем вулкане. Стоило догадаться об опасности, но кто ж знал, что у кого-то до этого мозги дойдут? Короче, вулкан извергается сейчас.

Митсуо молчал. Всё его напряжение разом спало, уступив место обычной пустоте, которая обволакивало сейчас каждую клеточку его сознания. В голове лишь висел один вопрос — как? Стоило лицам уже погибших подруг мелькнуть в его голове, как всё внутри скрутило болью, а к глазам подступили слёзы.

Король внимательно наблюдал за ним всё это время, прежде чем продолжил.

— Мой приказ. На два дня отпуск у тебя, герой, — сказал спокойным, но не терпящим возражения голосом король.

— Ваше…

— Наше, я знаю. Или ты забыл, что такое приказ? Знаешь, даже три. Иди, выспись, напейся до поросячьего визга, потрахайся. Можешь взять любую служанку, которая попадётся тебе на глаза или нескольких. Выеби, даже можешь избить их, но естественно не убивай, они девки хорошие, не заслужили смерти. Хочешь крови, даю разрешение сходить на задворки города, вырезать банду-другую уебанов, я даже адрес дам.

— Мне это не нужно, Ваше Величество, — постарался вернуть самообладание Митсуо.

— Мне похуй. Просто не будь долбоёбом и не твори хуйни. Сейчас нам будут необходимы герои, и я не хочу, чтоб теперь уже самый сильный из них убивался.

— Я… понимаю, Ваше Величество.

— Нихуя не понимаешь, дятел, — чуть ли не ласково сказал он. — Это значит, что ты должен держать себя в руках и действовать по уму, а не гнаться хуй знает за кем, хуй знает куда в слепой ярости. Я тебе блять разрешение даю не хуем по губам другим провести, а чтоб душу облегчить. Знавал я мудаков, которые всё потеряли. Они вообще берегов не видели, неслись на слепой ненависти и приносили пиздеца больше, чем пользы. В принципе, как от них и ожидали наши враги.

— Я понимаю, Ваше Величество, — тихо ответил Митсуо.

— Я ебать как надеюсь на это, герой. Ещё мне не хватало, чтоб у нас маньяк-мститель появился без мозгов. А теперь можешь катиться и развлекаться. Я ещё вызову тебя к себе.

И Митсуо вышел из зала.

Слегка сгорбленный, не чувствующий ничего кроме боли в душе, он брёл по коридорам, не обращая внимания ни на кого. Сейчас в его голове было множество мыслей, и ему с трудом удавалось побороть их. Потому что все они сводились лишь к слепому поиску и мести тем, кто это сделал. Просто броситься с мечом вперёд, в атаку и убивать каждого, кто покажется ему виновным в смерти его друзей и товарищей.

«Нельзя. Именно об этом и говорил смеющийся тигр. Нельзя терять голову и бросаться вперёд. Придёт время и мне скажут, что делать. И раз я сильнейший, то мне единственному доверят сразить этого подонка или тварей. Мой момент придёт, просто надо подождать».

Митсуо повторял эту мысль себе как мантру, пока брёл по коридорам. Его сердце и лёгкие словно медленно и мучительно выкорчёвывали из груди. И в этом ему не могла помочь ни живучесть, не его статус героя.

По пути он схватил какую-то девушку, сметающую пыль с подсвечников, и без каких-либо слов потащил за собой в комнату. Она и не сопротивлялась особо. Во-первых, он был героем, во-вторых, отношение у многих из её уровня было примерно к сексу такое: а что такого в том, чтоб раздвинуть ноги?

Но не для секса она нужна была ему.

У Митсуо не было никакого желания заниматься им или чем-либо ещё.

Нет, Митсуо просто не хотел чувствовать себя одиноким, иначе в это непростое для него время наедине с собственными мыслями он просто сломается. Ему хотелось почувствовать, как его обнимают, почувствовать другого человека, который побудет с ним. Уже у себя в комнате Митсуо просто разделся и прижался к ней на кровати ощущая под руками живую мягкость и тепло. Потребовалось ему минут тридцать, чтоб внутри наконец всё успокоилось и перестало крутить от тоски.

В этот день ему приснился сон. Там он вновь был обычным японским школьником, который не знал ни этой крови, ни этого ужаса потерь, ходя в школу, встречаясь с друзьями и посещая клубы. Где только набирающий обороты кошмар отсутствовал в принципе.

Не успела Силь-силь окончательно попрощаться с жизнью, как её грубо схватили и поволокли по земле одному богу известно куда. Грубо, словно мешок с углём, не сильно церемонясь. Она не пыталась сопротивляться: что так, что так, но она всё равно умрёт, и этого не изменит даже её любовь.

Земля под её телом содрогалась, вибрировала, трескалась. Становилось трудно дышать и очень было жарко. Где-то вдалеке послышался грохот разрушающихся исполинских вековых камней, которые с треском обрушивались в кипящую лаву, где нашли своё последнее пристанище сильнейшие мира сего.

Её волочили по земле, она чувствовала, как трётся одежда об неровную поверхность, как мелкие камушки больно втыкаются в кожу, но кроме собственных тряпок перед лицом Силь-силь больше ничего не видела.

Сквозь грохот и треск камней она услышала:

— Быстрее! Тут нахуй сейчас всё рухнет!

Потом Силь-силь подняли, возникло немного странное ощущение, словно её протаскивают через какой-то барьер и…

Тишина…

Полная тишина.

Она не могла поверить, что во время такого грохота может быть неожиданно так тихо.

А ещё свежо. Словно… словно где они? Однако сломанные руки мешали убрать ей тряпки с лица, чтоб получше разглядеть всё.

А через десять секунд её просто бросили на землю, как какое-то тряпьё. Бросили так неаккуратно, что она сломала себе ключицу и вскрикнула, вновь разревевшись, скрючившись в своём балахоне, словно под спасительным барьером.

Кто-то грубо сдёрнул его с её головы.

— Эй! — сильные руки грубо встряхнули её тельце. — Ты меня слушаешь?

Через слёзы пробивались слабые очертания человека, который несколькими минутами ранее убил практически всех героев. Силь-силь даже через страшную боль его слышала просто отлично. А ещё она была достаточно умна, чтоб понять, что если её не убили сразу, то значит им что-то от неё нужно. А это значит…

Значит у неё есть шанс увидеть Митсуо!

Эта простая и полная призрачных надежд мысль прибавила ей сил. Быть может! Быть может, Богиня Удачи улыбнётся ей и даст шанс вновь увидеть улыбку Митсуо…

А ПОТОМ ТРАХНУТЬ ЕГО!

Поэтому Силь-силь отчаянно закивала головой.

— Отлично. Сразу предупреждаю — отвечаешь, и я тебя пальцем не трону. Будешь пытаться что-то скрывать — тебе будет очень больно, а правду я всё равно узнаю. Ты поняла?

Это были очень простые правила. Естественно, она и поняла. Ответишь — молодец, не ответишь — боль.

— Отлично. Тогда вопрос: ты сказала про то, что Митсуо найдёт и убьёт меня…

— И он сделает это, будь…

Что именно будь, сообщить она ему не успела — всего удин удар кулака и её губы лопнули, а передние зубы превратились в крошево. Силь-силь тут же разревелась, выплёвывая собственные зубы с кровью.

— Не перебивай меня и отвечай на тот вопрос, что я задаю тебе, ты поняла? — спросил он тихо.

Его аура… Силь-силь только сейчас почувствовала, какая она тяжёлая, полная жестокости, ненависти и нависшей угрозы. Словно он одним желанием может заставить её страдать до скончания времён. Аура буквально окутывала его подобно туману или каким-то ядовитым испарениям, что можно увидеть над водой у зловонных болот.

Силь-силь кивнула, едва не захлёбываясь собственной кровью.

— Отлично, Митсуо, он был среди сдохших героев?

Она быстро замотала головой и с удовлетворением услышала, как он цыкнул. Да, этот звук доставил ей удовольствие, ведь значит, что Митсуо представляет для него угрозу. И она будет очень рада, когда герой доберётся до этого отброса и покарает его.

— А ты откуда его знаешь? Ты часть его команды?

Тут Силь-силь с гордостью и яростью закивала головой, словно говоря: знай, с кем связался! Но слишком поздно поняла, кем в этот момент стала для антигероя.

— Вот и отличненько, — подумав, улыбнулся он. — Пойдёшь с нами.

И накинув ей на голову балахон, закинул её себе на плечи.

— Веди, милашка Кстарн.

Куда её вели? Зачем её вели? Почему не убили? Эти мысли крутились у неё в голове до тех пор, пока до Силь-силь не дошло — она заложница. Её хотят использовать против Митсуо.

Правда тут же раскрылась ей во всей красе: то, что она является ключом к герою, его слабым местом. И используют её только для того, чтоб его убить.

Такая простая истина поразила её до глубины души, заставив испугаться и вновь расплакаться.

Как же она могла не додуматься до этого? Мечтая о том, как будет любить героя, не подумала, что может собственной глупостью и эгоизмом погубить его. Ведь он такой наивный и добрый… Теперь Силь-силь чувствовала себя последней предательницей и просто сволочью, которая подставила дорогого ей человека. Подставила своим эгоизмом.

И теперь ей ничего не оставалось, как убить себя или принять такую реальность. А так как покончить жизнь самоубийством ей духа не хватит, единственное, что оставалось Силь-силь, так это принять свою участь приманки и каждый день чувствовать раскаяние.

Так она висела, тихо скуля, на чужом плече, пока вновь не почувствовала, как её перетягивают через барьер.

Практически сразу после этого появился запах… готовящейся пищи! А ещё какой-то скрежет, словно кто-то ногтями скрёбся в дверь. Правда этих звуков всё равно было недостаточно, чтоб понять, где она находится. Но больше всего её заинтересовали голоса.

— Мой господин, вы вернулись.

— Бля… ты тут как тут. Когда же уже избавишь меня от своего преследования?

— Прошу вас, не стоит…

— Всё, молчи, не грузи, я и так загружен.

Антигерой подкинул её на плече, и Силь-силь тихо пискнула от боли, когда сломанные кости сдвинулись, скрежетя друг об друга обломанными краями.

— Это девушка, — утвердительно прозвучал голос, неожиданно ставший холодным, от которого Силь-силь задрожала. Чувствовалось в нём что-то жуткое, страшное, чёрное. Словно это был голос из могилы, а она сама оказалась на кладбище, где бродят духи умерших, обрекая на страдания случайных путников, что там окажутся.

Да даже без голоса, она ощущала откуда-то со стороны какое-то тёмное давление, которое было не сравнить с аурой антигероя. Куда более сильное и пугающее.

— Ты ужасно догадлива! Кого ещё герои берут в свои друзья? Конечно же баб, которых можно трахать. И вообще, не смотри на меня так, смотри на эту, которую привёл. И… кто блять за дверью?

— Печенье, — раздался обычный женский голос, не пугающий, принадлежащий обычной девушке или женщине.

— Печенье?! Да они заебали уже! — воскликнул антигерой раздражённо.

Силь-силь вновь сбросили как какое-то тряпьё, однако на этот раз она просто ударилась. Пусть больно, но не настолько, чтоб привлекать к себе взгляды. Особенно обладательницы спокойного и очень пугающего голоса, которая вполне может обречь её на вечные муки.

Пока она мучилась от боли из-за того, что её просто бросили на пол, послышался скрип открываемой двери и громкий хлопок, идентичный тем, что звучали в кратере.

— Пошли нахуй отсюдова! Валите! Нахуй пошли!!!

Ещё хлопок, потом ещё раз, и рычания, которые заставили Силь-силь сжаться от страха. Однако, судя по всему, антигерой не боялся их, спокойно разгоняя, словно дворовых собак.

«Но это и логично. Ведь он их хозяин», — подумала она.

— Нет, ну ты видела? Ты видела?! — закрыл он за собой дверь.

— Я видела, мой господин, — ответил ему совершенно спокойный голос.

— Вообще охуели! Они же как воробьи под дверью стоят! Ужас какой… Так, ладно, плевать на них, всё равно скоро сваливаем. Я так понимаю, переселение уже началось, да?

— Не могу сказать насчёт других графств, но этот город люди покинули. И всё же, мой господин, что это за девушка?

— Это подруга одного из героев, который не сдох, — словно отмахнувшись, ответил он.

— Хотите использовать как наживку?

— Нет, по поводу неё у меня появилась идея получше…

Глава 368

Вообще, я человек-изобретатель, человек-гений, человек-тактик и человек-долбо… кхм-кхм… эм… необычайный человек, скажем так. Но если брать объективно, каждый из нас немного долбоёб; в жизни не поверю, что в этом мире никто не делает глупых поступков. Тот же король, например.

Или у него уже есть это звание?

Забавно… но не нравится мне, если по чесноку, слишком… хитрожопое лицо. Знал я таких, строят из себя дурачка, но, по сути, те ещё кадры, от которых хулиганы нервно курят в сторонке.

Но я отвлёкся.

Девчонка мне действительно была нужна, причём очень, если мне захочется поговорить с этим… как его… Митсуо? Вроде так… Короче, этот ОЯШ может стать настоящей головной болью. Я уже успел наслушаться в универе о его успехах. И находить легендарный меч под подушкой было не единственной его сильной стороной. Этот засранец уже тогда умудрялся настрогать уйму народу. Не хотелось бы пополнить их ряды.

И девушка могла стать ключом к нему. И не только ключом: возможно я смогу понять, что это вообще за человек. Всё-таки среди героев встречались иногда и нормальные кадры, и если мне повезёт, этот окажется одним из них. Естественно, дружбу я с ним не заведу, но кое в чём он помочь мне сможет.

— Позволю себе поинтересоваться, мой господин, какая идея? — спросила Клирия в ответ на мою фразу.

— Хорошая. — ответил я неопределённо.

— Это повод насторожиться. Стоит ли мне бояться за ваше здоровья?

— Всё, умолкни, овуляшка, не раздражай, — отмахнулся я.

— Как прикажете, мой господин.

Я выглянул в окно: там до сих пор бродило это печенье.

Заебали.

И ведь город покинут, все люди ушли, а они всё равно сюда припёрлись. Немного, но всё равно раздражают. Более того, как бы мне ни хотелось, контролировать их получается не очень. Напоминает огромный валун, который ты толкаешь, но он грозится покатиться вообще в другую сторону.

Они точно так же действуют. Ты приказываешь идти налево, а половина бежит направо. Это начинает порядком раздражать. То ли с количеством становится сложнее контролировать их, то ли вообще изначально с этим у меня было всё плохо.

— Так, ладно, теперь нам надо вернуться в поместье, так как намечается весёлое время. Сейчас после смерти героев, боюсь, графы и король станут несколько активнее, и нам надо подготовиться.

— Готовим… — начала было Лафия, но сама умолкла, прекрасно осознав, что это не место для таких разговоров. По крайней мере, пока здесь гостья, которая развесила уши.

— Верно, Лафия. Дома поговорим об этом.

Кстати говоря, сейчас со мной в комнате была Клирия, Кстарн, наёмница и наёмник с Лафией. Мини-команда, что пришла понаблюдать за операцией по очистке мира от героев и может быть что-то подсказать.

— А что насчёт этой девушки? — спросила тогда Лафия. — Кто она такая? Какого героя товарищ, если не секрет?

— Да был тут один кадр. Мацумой звали кажется…

— Митсуо, — послышался сдавленный заплаканный голос из тряпья.

— Тебя мать не учила молчать, когда другие разговаривают? — пнул не сильно я этот комок, заставив заскулить. — Так вот, был такой парень, Митсуо…

— Кажется, я знаю, кто он, — задумчиво произнесла Лафия.

— Откуда?

— Он на слуху был уже очень давно. Считается одним из сильнейших героев. Не самым, но близко к этому.

— Вау, круто, — пресно порадовался я за его успехи. — Короче, он выжил. А вот эта девка… — толкнул я носком ботинка её, от чего та испуганно заскулила, — его сокомандница.

И мне интересно, почему его сокомандница здесь, а он — нет? Чего такого было важного, что он не потопал в рейд на босса? Но с моим вопросом меня слегка опередили.

— Эта девушка? — Клирия присела над тряпками и убрала их, наконец открывая для взора остальных мою заложницу. Самую обычную девку, не лоли, но и на взрослую не тянет, с заурядной внешностью.

Она так это произнесла, что даже меня пробрало. Чего уж говорить о бедной девушке с широко раскрытыми глазами, которая в ужасе, не смея даже издать звука, попыталась отползти от неё. Отползти от Клирии… пф-ф-ф… да от неё убежать невозможно, а ты уползти хочешь. Но тем не менее я с интересом наблюдал за экзекуцией мелкой.

— Иди сюда, — оскалилась Клирия, — я не кусаюсь… обычно.

И не дожидаясь согласия от той, схватила её за голову обеими руками и подтянула к себе, заставивбедняжку расплакаться. Клирия была подобно голодному хищнику, что всматривается в глаза своей жертве, которой осталось жить несколько секунд.

— П-п-пожалуйста… — плакала та. — Я не хоч-ч-чу вам з-з-зла, г-госпожа.

— Ну ещё бы ты хотела мне зла, девочка. Какие у тебя милые глазки. Ты дорожишь ими?

— Да-а-а-а-а-а… — в конец разревелась та. — Оставьте мне мои глазки-и-и-и-и…

— Тогда закрой свой рот и ответь на вопрос. Ты целительница?

Та быстро-быстро закивала головой. Предположу, что Клирия догадалась по её одеянию. Практически любая жрица или была хорошим магом лечения, или целительницей. Редко жрицы становились обычными магами и ещё реже кем-то из ближников.

— Ты будешь делать то, что тебе скажут?

Та закивала ещё быстрее.

— Тогда ответь мне, почему твой любимый герой не пошёл со всеми? У него другое задание?

Вновь кивает.

— Какое?

А вот тут девчушка заглохла. Открыла рот и тут же закрыла, испуганно глядя на неё.

— Что такое, не хочешь отвечать мне? — ласково спросила Клирия, прекрасно зная, что её ласковый голос куда страшнее, чем если бы она кричала на неё. — Тебе не нужны твои глазки?

Девушка вновь заплакала.

— Ну не стоит плакать, — сверкнула зубами Клирия, приложила большие пальцы к её глазам… и начала вдавливать их ей в глазницы.

Сначала девушка неожиданно смолкла, не поняв, что чернявая делает. Но буквально через секунду начала дёргаться.

— Нет! Нет-нет-нет, молю вас! Не надо!!! НЕТ!!! ХВАТИТ!!!! А-А-А-А-А-А-А-А!!!!

Она начала биться всем телом, но вот сломанные руки не позволяли дать какой-либо отпор. Очень скоро Клирия уже от души погрузила свои большие пальцы ей в глаза, отчего девушка перешла на визг. Громкий пронзительный визг, от которого дребезжали стёкла и посуда. Казалось, ещё немного, и она действительно выдавит их.

К нам на шум даже печенье стало стучаться. Я бы крикнул им идти нахуй, но сквозь этот визг вряд ли они услышат меня.

А Клирия всё так же спокойно продолжала своё дело, не обращая внимания на мучения девушки.

— Что делает герой?

— МОЛЮ!!! МОЛЮ И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!!

Сквозь её визг не было слышно даже чавкающего звука, который появился, когда пальцы Клирии вошли в её глаза и оттуда потекла кровь вместе с беловатым содержимым глазных яблок.

— СКАЖУ!!! И-И-И-И-И-И-И-И-И!!! СКАЖУ!!! СКАЖУ-У-У-У-У!!! И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!!!!

Клирия наконец отпустила целительницу, вытащив окровавленные большие пальцы из её глаз.

— Это не так уж и сложно, верно? — спросила она всё так же ласково ревущую навзрыд девушку. — И зачем было так упираться? Так ты расскажешь нам или мы продолжим?

— ДРУГОЕ ЗАДАНИЕ!!! ДРУГОЕ ЗАДАНИЕ У НЕГО!!! ЕМУ СКАЗАЛИ СОПРОВОДИТЬ В ЗАМОК ПРИНЦА И ЕГО НЕВЕСТУ!!! ОН ИХ ПРОВОЖАЕТ!!! ПРОВОЖАЕТ!!!! У-У-У-У-У-У…

И продолжила реветь, сжавшись в комок.

Мда… Клирия, ты просто зверь, как я вижу. Не то что мне тебя осуждать, но…

— Не было ли это слишком жестоко? — спросил я.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Но вы бы начали ломать пальцы, а мне этот звук кажется очень отвратительным.

— То есть выдавливать глаза не отвратительно?

— Это даже немного приятно, такая мягкость, словно погружаю их в желе, — она посмотрела на свои пальцы. — Это лучше, чем хруст костей, чувствовать, как они ломаются, смотреть, как они изгибаются неправильно… Это так мерзко.

— Охуенно живём. А выдавливать глаза не мерзко?

— Вам было мерзко?

— Конкретно мне — нет. Но того факта это не отменяет.

— В любом случае, вы хотели это узнать мой господин, разве нет?

— Ты немного меня опередила, — согласился я. — Так, милашка Кстарн, у меня для тебя ответственное задание, сообщить это Элизи, пусть свяжется сразу же с Констанцией. Сможешь добраться до нашего зеркала и не помереть? Или тебе потребуется переходить из одного в другое?

Да-да, можно переходить из одного в другое. Но есть проблема — всё равно она устаёт. Короче, это как бег, вот тебе десять километров — беги. И она бежит. Не добежит, значит заблудится в своём же зазеркалье и будет беда. Может бежать с передышками — вошла-вышла, вошла-вышла. Но и тогда проблема, это, как и при беге с передышками, будет куда дольше. А там можно ещё и не в то зеркало выйти потом. Короче, зависит от её способностей.

— Я смогу, — ударила она себя в грудь кулачком. — Убьюсь, но смогу.

— Умница. Только не убивайся, пожалуйста. И сюда не возвращайся, мы будем уходить.

— На кровь не сбегутся? — спросила Лафия, кивнув на девушку.

— Отгоню. На это сил хватит. Только давайте-ка поедим пока.

Только через час мы смогли выбраться наружу. Девушку взял наёмник, когда я остался на мечах и с огнестрелами. Кстати, револьвером я пока не пользовался. Патронов дохера, но незачем их тратить просто так. А вот из кремнёвого пистолета пострелять было можно.

Только…

— Он косит, — пожаловался я, выстрелив в одну печеньку, а попав в другую. — Сильно косит.

— Я не знаю, в чём дело, — спокойно ответила Клирия. Мы сейчас шли слегка впереди, расчищая путь. Вернее, я расчищал, она просто шла рядом, поэтому могла говорить со мной нормально. — Позволишь посмотреть?

— Держи, он заряжен, — протянул я ей пистолет.

Она его покрутила в руке, прицелилась в дальнюю печеньку, что и так не собиралась к нам приближаться, и выстрелила. Полетели щепки с соседнего дерева.

— Брак. Такое бывает. Надо будет поставить в правило проверять каждое ружьё выстрелом.

— Надо будет, — отобрал я у неё пистолет. — Слушай, Клирия, вопрос такого плана — а ты всегда была такой сукой?

— Имеешь ввиду, жестокой сукой? — спокойно спросила она. — Нет, не всегда.

— И с каких пор стала такой?

— Не знаю. С каких пор ты так легко убиваешь десятки людей и решаешь, кому жить, а кому умереть?

— Ну я-то просто человек, а ты богиня. Ты и до этого жила хуй знает сколько, только я сомневаюсь, что ты была такой.

— Верно, не была, — кивнула она. — Это связанно с очисткой. Представь, что тебя весь день раздражают, и ты весь на нервах. Я чувствую нечто подобное, злость, ненависть, желание сделать больно. Будучи богиней меня эти чувства не трогали, были чужды и словно не пачкали мою душу. Но вот я полубогиня без очищения, вся ненависть и боль во мне копится, и мне хочется сорваться на других.

— Сколько же в тебе тьмы?

— Столько, что я могу убивать без зазрения совести людей на протяжении столетий, — спокойно ответила Клирия. — И раз ты поднял этот вопрос сейчас, то сразу скажу — да, мне хотелось сделать этой девушке больно. Её зарёванное лицо вызывало у меня ненависть и раздражение. Однако я бы не стала этого делать или бы остановилась, скажи она всё раньше. Девушка сама виновата.

— Оправдываешь себя?

— Естественно, — не стала юлить Клирия.

— А могла бы печать ткнуть.

— Теперь лучше это приберечь, Патрик. Мир будет охвачен огнём, производство краски для печатей может быть прервано, если не полностью остановлено. Скоро это станет дефицитом.

— Аж так?

— А ты думал, жизнь будет той же? Уже наблюдается подорожание продуктов, падение зарплат и дефицит пропитания на востоке. И это лишь начало. Слева один идёт.

Я тут же прицелился и снёс печеньку нахер. С кремнёвого пистолета с более широким диаметром ствола печеньки разлетались на ура. Только отдача не радовала.

— Я знал, что так оно и будет, — пожал я плечами, перезаряжая пистолет. — Просто про краску удивился.

— Значит до сих пор не понял масштаб происходящего, — вздохнула она, словно я был нерадивым учеником. — Ну ничего страшного, в любом случае это наша забота.

— Эй, это было слишком высокомерно!

— Мне было бы очень приятно, если бы ты похвалил меня и сказал: спасибо, Клирия, что бы я без тебя делал.

— Я бы жил збогойнее, — сказал я назло ей.

Выйти из окружения печенек не стало большой проблемой. Большую часть я направил вообще в сторону графов Фракции Дня. Остальных я разгонял так, силой мысли. И последних, кто оказывался слишком упёртым, убивал. Иногда даже приходилось хорошенько поработать.

Один раз так вообще пришлось повоевать с большой группой печенек, которые напали на нас. Естественно, мы справились, нашинковали их без особых проблем, однако теперь я примерно представлял, какую проблему они создавали героям и простым людям. Они слабые, но их сука много. Они просто давят тебя количеством.

Я был словно газонокосилка, просто маша мечами налево и направо без каких-либо кульбитов. А они пёрли и пёрли. Возникло такое впечатление, что их действительно привлекал запах крови, на что наёмница даже в шутку предложила бросить девку. А та сразу взвизгнула:

— Нет! Пожалуйста! Не надо! — и опять расплакалась.

Она вообще много плачет.

Хотя, естественно, мы её бросать не стали. Потому что я, к сожалению, убил не всех, хоть и старался как мог. Мой дорогой японский друг оказался на свободе, а учитывая, что он один из сильнейших героев, в будущем у нас могут возникнуть проблемы. Вернее, они точно возникнут, и девушка послужит нам хоть каким-то гарантом. А заодно я хочу кое-что проверить. Просто ради интереса, а если всё выгорит, то и использовать против засранца.

Но даже без его убийства я получил удовольствие от процесса. Сраные уёбки, ни чести, ни каких-либо героических черт. Лишь высокомерие и попытка строить из себя хуй знает что. Даже эта операция на вулкане показала это: они ни головой не подумали, ни разведали всё как следует. Тупо полезли.

И так во всём — они тупо ломятся вперёд и делают, что им скажут, теша своё самомнение. Им скажут убить нечисть, и они это сделают, потому что тупы. Потому что они были ничто, а тут их чуть ли в жопу не целуют и молят что-то сделать. А они на радостях и бросаются причинять добро не разобравшись.

Да и вообще, у меня была резкая антипатия к ним вплоть до зубной боли. Всех, кого я встречал, были обычно дутыми бравыми хуями, которые, получив под дых, теряли своё достоинство. Некоторые так вообще были маньяками, которым нравилось чувствовать своё превосходство. Например, маг, который в прошлом четвертовал Эви.

Я не отрицаю, что среди них могут быть и хорошие люди типа Элизи, но… проверять я это естественно не буду. Увы, они изначально оказались на другой стороне. А на войне как на войне.

Если повезёт, то может этот Митсуо окажется именно одним из немногих нормальных людей. Тогда что-то может да выйдет. Но это тоже надо смотреть.

— Кстати, безглазая, как звать тебя? — обратился я к нашему заложнику.

— Меня? — устало и испуганно спросила она.

— Да, тебя.

— Силь-силь моё имя. Это значит…

— Плевать, что это значит. Слушай очень внимательно, чтоб я не звал сюда девушку, которая выдавит тебе глаза повторно.

— Ч-что такое?

— Удаляй себя из списка команды героя.

Сначала она недоумённо посмотрела на меня. Вернее, смотреть она не могла, просто повернула голову в мою сторону. Но потом ещё более напугано спросила:

— Н-но зачем?

— Ты уверена, что хочешь задать этот вопрос повторно?

— Я… — Силь-силь вновь заплакала. Чот уже заебала плакать, если честно. — Я поняла… не надо…

Через пару секунд она уже перебросила свой список команды, который пустовал.

— Это было не так уж и сложно, — сказал я. — Так, ты у нас целитель, я верно понимаю?

— Д-да, я целитель, — закивала она головой.

— Ты хочешь, чтоб тебя не трогали, кормили и даже уважительно относились в пределах нормы?

Она молча закивала, плача уже кровавыми слезами.

— Окей, Силь-силь. Тогда, до того момента, как решится твоя судьба, ты будешь работать на меня, ясно? Работаешь, получаешь еду, заслуженный отдых и даже может какие-нибудь ништяки. Ну или я тебя запираю в камеру, и туда будет приходить та тёмная девица и вести с тобой долгие болезненные беседы. Что выбираешь?

Было логично, что выберет слепая, запуганная до смерти девушка. Так у нас временно появился дополнительный целитель. А учитывая то, что скоро будут боевые действия (интуиция подсказывает), она нам очень сильно пригодится.

Глава 369

Война.

Война никогда не меняется.

С самой зари человечества, когда наши предки впервые взяли в руки камни и какому-то долбоёбу пришло в голову, что бить камень о камень не так весело, как бить камень об чью-нибудь голову, кровь лилась ради чего угодно: от бога и справедливости, до банальной ярости психопата, дай лишь возможность человекам выбить из ближнего своего дерьмо. А ещё у другого что-то не то, что у тебя: лучше или хуже, уже не играло разницы. Главное, что был повод весело пошмякать камнем соседа по голове.

Потом до них дошло, что камнями не так весело колотить друг друга, как палками. А если соединить палку с камнем так вообще круто, можно бить других человеков по голове, имея шанс не получить в ответ.

Короче, даже когда у человека останется только голая жопа, он всё равно будет убивать себе подобных, причём вполне возможно, что, используя собственную голую жопу. И если во всём мире останутся всего двое, есть вероятность, что рано или поздно один захочет убить другого.

Такова природа человека.

Люди готовы рвать друг другу глотки ради любой цели, будь то справедливость, борьба за котят или личное свербление в заднице.

Единственное, что меняется — способы ведения войны. Где-то продолжают весело стучать друг друга камнем по голове и жрать тела павших товарищей по разуму. Где-то таким же по умственному развитию дали уже автомат — разница лишь в том, что они истребляют друг друга быстрее. А где-то люди додумались до ядерной бомбы. И только страх прохватить ответной пизды остановил весёлых любителей бить друг друга по голове от её использования.

Короче, людей останавливает лишь страх прохватить ответной пизды, страх за свою жизнь. И это настолько въедается им в сознание, что они даже помыслить боятся потом о войне.

Другими словами, у них вырабатывается условный рефлекс, который перерастает в практически безусловный, подкреплённый важнейшим из инстинктов, что так же хорошо выработан у животных.

Это очень печально. Люди не далеко убежали от братьев меньших.

И теперь можно сказать, что мы вырабатываем у людей условный рефлекс, который настолько въестся в их сознание, что может стать потом безусловным, при этом подкреплённым основным инстинктом.

Да мы просто гении!

Сидя на унитазе, меня действительно иногда посещают философские мысли глобального масштаба, которыми я готов поделиться с миром по выходу из мест низменных. Я, кстати говоря, не понимаю, почему людей пробивает думать о подобном именно в святая святых. Наверное, тоже уже инстинкты.

Что касается дел земных, то мы успели вывезти мою дочь и её бойфренда… блять, звать дочерью ту, кто твоего возраста, то ещё ощущение.

Как бы то ни было, Констанция связалась дочерью, и та «вышла гулять» из поместья в город, где их подобрала наша спецкоманда и провела эвакуацию. Я не знаю, зачем королю нужен был его сын, но вполне возможно, что его интересовала именно Фемия, которая стала бы ключом к Констанции и мне, как им станет Силь-силь к герою.

Кстати, насчёт Силь-силь, девушка даже сопротивляться перестала. Перестала, потому что теперь она в прямом смысле этого слова писалась при виде Клирии, а потом плакала от унижения. Мне было даже жаль её. Девушку трясло, как трясло когда-то других слуг, что в первый раз встретили Клирию.

Однако, в отличие от них, ей посчастливилось лично испытать на себе неудовольствие Клирии.

И решили проблему с её непроизвольным мочеиспусканием при виде нашей чернявки элементарно: Клирия просто пришла к ней и села рядом, пока та находилась на своём боевом посту в медпункте. Сидела правда в кандалах, чтоб не убежала.

— Я буду сидеть здесь, пока ты не перестанешь мочиться, Силь-силь, — спокойно сообщила ей тогда Клирия, наблюдая, как у той расползается пятно на поясе и трясутся губы от страха и унижения. Села на кровать и кинула ей в руки сменную одежду. — Пора тебе уяснить, что в нашем поместье никто тебя не тронет, если ты работаешь. Пусть даже ты плохо работаешь, но стараешься из-за всех сил, тебя никто не тронет. Ты понимаешь?

Та просто закивала головой.

— О нет, ты не понимаешь. Ты боишься меня, но я тебя не трогаю. Ты боишься меня за то, что я сделала в прошлом, не так ли? Но не была ли ты сама в этом виновата?

Силь-силь молчала.

— Силь-силь, когда спрашиваю тебя, ты отвечаешь, ты поняла? Если не хочешь получить наказание, лучше бы тебе прислушаться ко мне.

— Я поняла, поняла я всё, я понимаю, да, да-да-да, — скороговоркой ответила та, испуганно кивая.

— Я не спрашивала, поняла ли ты или нет. Я спрашивала, виновата ли ты была в том случае сама. Но ладно, оставим это. Я здесь, чтоб контролировать тебя. Уверена, что ты скоро ко мне привыкнешь.

Весёлая Клирия приходит к тебе, если ты не идёшь к ней. Короче, чернявка сидела рядом с Силь-силь неделю, прежде чем та привыкла к ней и перестала дрожать. Поэтому, заметив положительную реакцию, Клирия похвалила Силь-силь и удалилась.

Саму Силь-силь мы пристроили в отдельный медблок, где она по большей части помогала обычным солдатам, а не стражницам и стражникам. Посвящать её в святая святых никто не собирался, так как вполне возможно, что нам придётся её возвращать обратно. Потому ей ничего не показывали, ничего не рассказывали, сидела и работала.

Что касается Фемии, то она была не сильно рада нашей встрече.

— Глаза мои бы тебя не видели, — бросила она мне при первой же встрече.

Ну ладно, я слегка приукрасил наши отношения, Фемия вообще меня терпеть не может. По крайней мере, пытается делать вид, что меня ненавидит. Но она слишком… слишком ветер в голове гуляет, чтоб ей удавалось достаточно долго дуться на меня. Это всё из-за того, что я ею шантажировал Констанцию. Так что в каком-то плане она имеет право злиться на меня.

— Я рад тебя видеть, дочь моя, — раскинул я руки в стороны. — Иди сюда, отец обнимет тебя.

— Всё, отвали! Ты мне не отец! И вообще, ты моего возраста и не сильно старше выглядишь!

— Да ладно, я шутканул.

— Шутканул он. Притащили меня сюда. А чо хоть случилось-то?

Умение Фемии разговаривать на моём диалекте меня знатно раздражало, если честно. Вот что это за «чо»? Разве так девушки говорят? И что это за выражение лица «хули надо»? Бля, что это вообще за поза, руки на груди, ноги скрестила, на стенку облокотилась, словно гопница. Ещё и жуёт что-то причавкивая. Семок только не хватает.

— О, Фиалка, — посмотрел я ей за спину.

— Где?! — тут же что-то проглотила она, ровненько встала, вся вытянулась, сделала милое лицо, убрав это быдлядское выражение. — Где он?!

Понятненько… Значит при Фиалке ты себя так не ведёшь.

— Слушай, а ты при Фиалке так же себя будешь вести, как последняя гопница, когда поженитесь? — спросил я в лоб.

— Чо ты сказал?! — чуть ли не набросилась она на меня, переменившись обратно. — Это ты меня обманул, да?!

— Мне просто интересно, а знает ли Фиалка, какая ты на самом деле гоповатая?

— Ты нарываешься, — раскинула Фемия плечи.

Нет, она серьёзно словно с моего района прибежала. Но куда тебе до настоящих мастодонтов, дитя. Думаешь, меня это пугает? Давай я тебе покажу, кто есть кто, моя любимая Фемия.

— Да неужели? — усмехнулся я.

— Именно! Ты не имеешь права тут надо мной подшучивать! Я тебе не какая-нибудь девчонка!

— А ты в этом уверена, маленькая гопница? — вытянулся я, подошёл и буквально навис над ней, выпуская ауру.

А Фемия удивительным образом такая сразу уменьшилась, стала прямо миниатюрной, слегка скрюченной, ручки к груди, глазками хлоп-хлоп. Просто удивительная схожесть с гопниками — те тоже сначала нарываются, а потом такие: ты чего? То есть говорить со мной так нормально, а сейчас вдруг сразу заднюю дала?

— Мэйн, ты чего? — уже куда более тихо спросила она. — Я же просто…

— А ты сама не понимаешь, Фемия? — тихо сказал я, буквально направив всю свою тьму на неё, заставив Фемию вздрогнуть и отступить на шаг. — Стоишь тут как гопница с улицы, ничем не лучше челяди, но при этом метишь в принцессы. А вести толком и не умеешь себя.

— Я веду себя нормально! — упрямо, словно ребёнок, ответила она, вытянув шею и тут же сжалась обратно.

— Не нормально. Ты при Фиалке настоящая леди, без него просто… пиздец просто.

— Ничего и не пиздец.

— Пиздец. Причём раздражающий. Ты не всегда сможешь держать маску нормальной девушки при нём.

— Я нормальная.

— Нормальная, — не стал отрицать я. — Но твои замашки… вот даже минутой раньше стояла, руки скрутила, ноги на крест, на стену облокотилась. И твоё «чо» с прочими словами.

— Ты сам так говоришь!

— Потому что я вырос среди такого. У нас так разговаривали и иначе тебя не то что не воспринимали, загнобили бы. И я так привык к этому, что оно стало частью меня. Но я не считаю это нормальным. А ты? Дочь Констанции, будущая принцесса. Росла явно не на улице и не среди отбросов.

Просто глядя на Фемию, я неожиданно увидел практически то старое, что осталось в моём мире.

А именно — себя самого.

Школа, где ученики могли сами научить учителей материться, дворы, где считалось круто сидеть на кортах, громко разговаривать и говорить хуйню, гаражи, где курили и так далее. Если кто был другой, слишком правильный, его чмырили. Естественно, я приспособился, как иначе. Но это, к сожалению, настолько стало частью меня, что даже уже в универе я так и не смог избавиться от этой привычки.

А именно, мат-перемат. Более того, я назвал бы это диалектом. Диалект дворов. К сожалению, я продукт своего места и это не исправит даже нормальное общество, что-то да останется. Привычка вставлять мат везде. Кто-то мне пытался втереть, что это неправильно, что так говорит быдло…

Да, я был в детстве быдлом, я вырос в таких местах. Но раз они такие умные, дали бы мне возможность вырасти в другом месте, где такого нет. И не надо делать вид, что это никому не известно, не надо лицемерить. Сами люди матерятся так же и прекрасно знают, что происходит, но предпочитают играть в несознанку.

Короче, больная тема.

И меня это так люто бесила эта вся хрень, что сейчас, глядя на родную дочь, хочется ей дать пизды, чтоб сразу выбить эту дурь. Не хочу, чтоб она была ещё одной гопницей с подворотни, как я. Хочу, чтоб выросла нормальной девушкой и воспитала нормальных детей.

— Короче, тобой займутся.

— Ты мне не отец, чтоб указывать, — попробовала Фемия встать в позу.

— Отец, Фемия. Я Констанции накляузничаю про тебя, пусть пиздюлей тебе выпишет немножко за это, — с удовольствием поведал ей о своей будущей мести.

— Ма не говори! — тут же встрепенулась она.

— Скажу. Фиалка всё равно о тебе настоящей рано или поздно узнает. И я не думаю, что ему будет такое приятно. К тому же я вижу, что ты можешь нормально разговаривать, однако воспитания не хватает.

— Раскомандовался тут, — обиженно буркнула она. — Ма из-за тебя мне вставит.

— Потому что здесь я главный, а ты не умеешь себя вести, — пожал я плечами. — И вообще, вставляет мужчина женщине, а тебя будут наказывать за твоё поведение. Кстати, раз уж зашла речь о Фиалке, как ему была идея сюда перебраться?

— Ему было плевать, — буркнула она. — Ему в принципе на подобное плевать, но… что происходит? Ма какая-то расстроенная. И это всё опять из-за тебя, да?!

— Да всё норм, — отмахнулся я. — В любом случае вам придётся сидеть здесь пока.

— Твои подковёрные игры, — вынесла она вердикт.

— Твоя мать тоже этим занимается, так что не надо на меня смотреть таким взглядом.

— Моя ма занимается ими честно!

— А бывают честные подковёрные игры? — удивился я. — Ну-ка, ну-ка, удиви-ка меня ещё чем-нибудь.

— Отвали, — обиделась она.

Отлично поговорили, конечно. Однако, с другой стороны, Констанция потом ей вставила за её поведение. Сам видел, как та дала ей пендаля и подзатыльник, крича на Фемию, что если она хочет быть принцессой, то должна вести себя подобающе.

А от Фемии только и слышалось:

— Ну ма…

— Какое ма, Фемия?! Какое ма, в лоб тебе табуреткой! Ты вообще дура?! Я тебе говорила вести себя как положено девушке!? Тебе даже Патрик замечание сделал! Даже он! Ты что, дочь шалавы!?

— Я твоя дочь! — обиженно заявила Фемия.

Но вообще Констанция права, Фемия действительно дочь шалавы. Такой, что та была готова трахаться со всеми подряд и мечтала, что её выебут зэки толпой.

— Вот именно! Ты моя дочь! А ведёшь себя как челядь! Это что такое, мать твою за ногу!? — и хуяк ей подзатыльник. — Чтоб я вообще не видела такого поведения, — и хуяк ей пендаля.

— Да ма! — обиженно попыталась отпрыгнуть Фемия. — Я уже взрослая! Хватит меня тут поучать! Ты вообще не имеешь права меня трогать!

— Взрослая?! НЕ ИМЕЮ ПРАВА ТРОГАТЬ ТЕБЯ?! ДАЙ Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ОБРАТНОЕ ДОКАЖУ!

Это был интересный забег по комнате.

Фемия пища: «МА, НЕ НАДО!!!» бегала по комнате, а Констанция бегала за ней с ремнём, пытаясь перехватить, словно вратарь, и крича: «Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ПОКАЖУ, КАК НАДО СЕБЯ ВЕСТИ! СТО РАЗ ПРЕДУПРЕЖДАЛА!», попутно иногда стегая проскакивающую мимо дочь ремнём. Забавно, что дочери её уже двадцать два так-то.

И будем честны, вообще, это Констанция виновата, что Фемия выросла такой. Плохо воспитывала, однако вряд ли мелочь это спасёт.

Кончилось всё тем, что Констанция поймала брыкающуюся Фемию, без проблем сдёрнула с неё платье, оголив, прижала к стене и выпорола по голой заднице. Судя по отточенным движениям, Констанции такое было не впервой.

Фемия визжала, кричала, плакала, вырывалась и обвиняла мать в том, что она её не любит. А Констанция громко повторяла: «ВЕДИ СЕБЯ КАК ПОДОБАЕТ БУДУЩЕЙ ПРИНЦЕССЕ, НЕБЛАГОДАРНАЯ ДЕВКА».

После этого Фемия ревела, потирая попу в углу, а Констанция сидела на кровати с таким видом, словно это её выпороли, и причитала о том, какая же Фемия глупая. Глупая, потому что не понимает, что пришлось её матери пережить ради неё; как далось тяжело её положение в обществе; что она её очень любит, а Фемия разбивает ей сердце и так далее.

Под конец они уже сидели, обнявшись, и обе плакали — одна говорила, что очень любит свою дочку, другая, что обязательно исправится.

Семья — это так мило.

Короче, если описывать, то всё было в пределах нормы. Люди жили, не тужили, любили и дружили. И многие даже не подозревали, что будет в будущем. Да чего уж там, до жителей нашего города пока даже не дошло, что происходит на востоке.

И наш маленький мирный мирок пока сохранялся несмотря на то, что на востоке был пиздец, на западе начались первые столкновения между странами, а на севере скапливались армии Фракции дня и королевства. Одна для сдерживания (или нападения) нас, другая для борьбы с печеньем. Хотя грызут меня подозрения, что королевская армия выделит и против нас людей.

Будет мясо.

Сейчас у нас вовсю производится оружие для армии, которое должно будет внести свой вклад в победу. Даже пушки делают. Плюс увеличился набор в армию из простолюдинов. Очень скоро всё это пойдёт в бой, и я познакомлю королевство с новым способом ведения войны, который навсегда оставит шрам на истории этого мира.

А ещё я жду. Жду, когда мы обнаружим остальных героев. Надо убрать их до того, как они все раскачаются. Засранцы сильнее других, и потому для этих зажравшихся ублюдков прокачаться во время войны не составит труда.

Поэтому я лично займусь ими, чтоб исключить какие-либо потери. Конечно, магии нет, но думаю, что и без неё справлюсь. Да и уровень заодно набью.

Плюс попробую достать графов, чтоб полностью разрушить управление во Фракции Дня. В том вулкане среди героев было и несколько графов, так что частично мы уже смогли подкосить их, но этого было недостаточно. Надо полностью уничтожить всю их братию, чтоб лишить армии Фракции нормального управления.

И только после этого я займусь королём.

Это будет весёлое время.

Часть семьдесят вторая. Письмо

Глава 370

Как же меня не радовало всё это, если честно.

Я про ситуацию с оставшимися героями, которых теперь надо было вылавливать чуть ли не по всему королевству. Как не радовали войска в приграничных к нашим территориям графствах Фракции Дня. Я даже знаю, чего они хотят от моих территорий. Так и чесались руки вырезать всех, устроить подрывы, отравить, сжечь и заниматься любой деструкцией, которая была бы направлена на них.

Но меня останавливало то, что мы не должны были начинать войну первыми, чтоб в будущем избежать возможных проблем.

Хотя это и не значило, что мы не можем подготовиться. Можем, ещё как можем.

Например, одна из ситуаций, причём довольно важных, если не ключевая: наши войска стоят в поле перед большим, но очень пологим холмом. Просто стоят, разбив долгосрочный лагерь. То есть и не подножье, но и недалеко от холма.

По другую сторону этого холма, уже на территории Фракции Дня стоят ублюдки ебаные, чтоб сука вы там печеньем были сожраны, я ваших… кхм-кхм… стояли войска добра. Учитывая тенденцию, первыми будут нападать они, так как графы у них слишком яро хотят побороть зло и долго сидеть так не смогут. Поэтому преимущество первого хода будет за Днём и им достанется возможность выбрать, какую позицию занять. И если они нападут, то сто пудов попытаются занять холм. Холм — это залог победы. А если посчитать ещё и их конницу, то скорее всего ею они ебанут по нам с флангов и в лоб прямо с сопочки, с разгона.

Типичная тактика, если честно. Может ещё что выкинут, но я чот сомневаюсь.

Но именно из-за столь предсказуемого преимущества мы сделали иначе. Мы будем принимать их внизу. При этом мои милые друзья гоблины в буквальном смысле слова на подступах с флангов перекопали всю местность ямами, которые скрывались в траве. Достаточно глубокими, чтоб туда мог ногой провалиться человек и сломать себе лодыжку (из моих десяток другой уже так и сделал). Сам же холм… мы заминировали. Опять же, спасибо гоблинам, там всё буквально перерыто и переминированно. Как ебанёт, так будет вообще пиздец, все, кто будет там, сразу помрут.

Вообще, именно это место является одним из важнейших. Если его занять, то под ударом окажется центр территорий Фракции Ночи, что не есть айс. Они смогут с этого места буквально врываться в самый центр, чем разделят наши территории и силы.

В принципе, у них ситуация аналогичная, однако с их стороны король. Воевать с ними можем, но напади мы на его земли, населённый пункт или затронь их случайно, будет плохо. Другими словами, наша тактика — вымотать и отбить, постепенно очень аккуратно занимая территорию за территорией.

И здесь у нас концентрация войск один к двум. Нас пять тысяч, их десять. Для средневековья довольно внушительное количество. Учитывая тот факт, что одно графство обычно держало у себя около тысячи солдат (самые обычные солдаты), то в запасе каждая фракция имеет восемнадцать тысяч человек. Другими словами, там сойдётся чуть больше половины Фракции Дня и одна треть Ночи. Если удастся одержать верх, то мы знатно обескровим их. А пока что мы просто подняли войска, подвели их к границам и поставили на ожидание, попутно продолжая нанимать.

Почему так мало нас в таком месте? Ну, потому оно одно из важнейших, а не самое важное. Так-то и другие территории надо прикрывать, и главные опорные точки надо закрыть. А ещё учитывать факт, что если присоединится армия королевства, то нам надо будет успеть быстро сконцентрировать все силы вместе, чтоб их не раздробили и не уничтожили. Короче, нюансов много.

Да, у нас не восемнадцать тысяч человек общая численность, а больше с учётом постоянного наращивания армии за последнее время. Но если соединить армию королевства и графств, то мы всё равно в пролёте. Одна армия королевства имеет численность тридцать тысяч, и ещё плюс тридцать может подтянуть, это с наёмниками и призывом на службу бывших военных и обычных граждан. Да, качество такой армии будет так себе, но учитывая общее количество, они вполне добавят массовки в бойню.

А ещё меня интересует позиция королевства. То, что они против Фракции Ночи и так понятно. Но когда они собираются выступать? Сразу примут участие? Или будут ждать, пока нас обескровят и потом уже добьют оставшихся?

Непонятно.

Понятно только то, что король уже делит армию, отправляя на сдерживание печенья около пяти тысяч человек, которого стало ну очень много. Как я думаю, пока он будет занят наведением порядка и поддержанием контроля, чтоб не было беспорядков.

Всё сложно… Хорошо, что подобным занимаюсь не я, а Мамонта и Констанция, которые имеют представления об этих делах. Моё дело в этом предприятии малое, не управление армиями и глобальное планирование (хотя в этом я принимаю участие, предлагаю, отвергаю и решаю) а вон, гоблинов пока посылать минировать мосты.

Ну и охота на героев, куда же без этого.

Это была уже не первая группа, которую я вырезал. Это стало довольно обычным занятием, истреблять их, со своими правилами и нюансами. Но убивая героев, я не чувствовал душевного удовлетворения.

Тогда на вулкане, когда нахуй уничтожил все сливки, я действительно получил удовлетворение от процесса, однако сейчас… Не знаю, не было в этом чего-то правильного. Я не жалел их, но и не чувствовал, что поступаю верно. Странное ощущение, если честно.

Сейчас мы наблюдали за целой бандой героев, аж три человека. Плюс девять человек команды. Итого двенадцать.

Вообще, обычно я предпочитаю уничтожать их по одному, однако здесь герои, скажем так, имеют средний показатель по больнице, поэтому будем пробовать накрывать всех разом. Пятидесятые и шестидесятые лвлы, что нельзя назвать крутым показателем. И они точно не входят в список относительно сильных. До этого я встречался только с теми, кто был повыше уровнем, но не входил в топ. Скажем так, лучшие из средних. Эти же были просто средними.

Этим делом мы уже занимались около двух месяцев. Сегодня был шестьдесят пятый день летнего периода, Клирия на третьем месяце с уже видимым животиком, который можно даже пощупать, я поднялся до семьдесят восьмого своими зачистками. В обычной ситуации даже эти уровни росли бы куда медленнее, и мой рост был просто аномален. Однако моими противниками зачастую были герои, потому они неплохо апали мой уровень.

И сейчас всё выглядело примерно вот так:

Имя: Патрик.

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 25.

Раса: человек.

Уровень: 78.

«Параметры»

Сила — 92.

Ловкость — 102.

Выносливость — 104.

Здоровье — 73.

Мана — 49.

Интуиция — 70.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 48.

Одноручное оружие — 60.

Двуручное оружие — 37.

Оружие дальнего боя — 80.

Щиты — 26.

Лёгкая броня — 46.

Тяжёлая броня — 51.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Мелкий ремонт — 10.

Медицина — 24.

Рукоделие — 26.

Взлом — 11.

Выслеживание — 39.

Охота — 35.

Шитьё — 5.

Торговля — 36.

Красноречие — 53.

Верховая езда — 37.

Скрытность — 39.

Всё это дополняли мои способности:

«Завтрак туриста — ваш визг настолько пронзителен, что собирает орды хищников в округе по вашу голову.

Способность заставляет двигаться в вашу сторону агрессивно настроенных хищников. Перезарядка — двое суток».

«Мягкая подушка — на вас так удобно спать, что вы даёте прирост к опыту на будущий день».

Способность увеличивает скорость роста опыта тем, кто на вас заснул, на двадцать процентов на двадцать четыре часа следующего дня при условии, что вас использовали, как подушку. Перезарядка — нет».

«Трусливая душонка — ваша трусость — союзник в мире сильнейших, и она поможет понять вам, кто перед вами стоит и не пора ли вам бежать.

Способность позволяет вам увидеть звания выбранного объекта. Перезарядка — двенадцать часов».

«Супер-улучшенная весёлая ночка — вы способны удовлетворить десяток самых ненасытных натур до потери сознания. Так что не бойтесь, что вам не хватит времени на десяток девушек. Теперь хватит всего и на всех, повелитель женских тел!

Способность позволяет сохранять эрекцию и получать удовольствие на протяжении двадцати четырёх часов. Партнёр испытывает сильно усиленные ощущения и удовольствие во время секса. Отключение способности по желанию или истечению времени. Перезарядка — нет».

«Тварь пустоты — вы настоящее чудовище. Ваша природа — смерть человечеству. Отдайтесь своим инстинктам и погрузите этот мир в хаос.

Способность увеличивает вашу регенерацию на сто, увеличивает прочность костей на сто, увеличивает силу на сто, увеличивает ловкость на сто, увеличивает выносливость на сто, увеличивает живучесть на двести, увеличивает скорость реакции на сто. Ваше тело трансформируется до необходимых размеров. Время действия десять минут. После каждой съеденной жертвы время действия способности увеличивается. После использования способности тело трансформируется обратно. Побочный эффект — повреждения костей и мышц после обратной трансформации. Перезарядка — неделя».

«Она мужчина — девушка или парень? А кто сегодня ты? Ведь теперь ты можешь быть как одним, так и другим. Порадуй свою девушку новым обличьем! Ну или парня, каждому своё.

Способность позволяет менять пол с женского на мужской и с мужского на женский. Все ранения тела сохраняются. Перезарядка — сутки.»

«Улучшенный взгляд убийцы — вы заставляете плакать теперь не только маленьких девочек, но и взрослых женщин! Ваша суровость настолько сильна, что теперь вы раз в сутки сможете доводить до слёз одну девушку! Ну теперь-то точно вам есть чем гордиться!

Способность позволяет взглядом заставить расплакаться девушку. Перезарядка — сутки.»

«Четыреста десятый спешит на помощь — ты сам выбрал этот путь. Ты показал себя беспощадным жнецом, и этот товарищ поможет собрать тебе кровавый урожай, спеша на твой зов из пучин ада. Пусть визжат враги под его рёв, пусть бегут союзники, видя его пыл. Потому что с ним вы отправляетесь устраивать ад.

Способность вызывает четыреста десятый на страх и риск призывателя. Возможна утеря четыреста десятого. Времени на восстановления может потребоваться больше, чем неделя. Нельзя отозвать раньше, чем через полчаса. Перезарядка — неделя.»

Ну и плюс звания, куда же без них. Там вообще полный цирк:

«Восставший из зада — вы умудрились выбраться даже из такой задницы как эта. Это заслуживает должного уважения к вам. Мир упустил знатного проктолога!

Условия получения — вернуться к жизни. Бонус — любое лечение действует на вас в десять раз хуже. Бонус — любое исцеление действует на вас в десять раз хуже».

«Пироманьяк — ваша стихия — огонь, ваша душа — пламя. Вы играете с ним, вы общаетесь с ним, вы его любите, так как он ваше детище. И вы готовы отдать ему не одну постройку, ради того, чтобы увидеть, как он взметнётся вверх, сжигая её дотла.

Условия получения — поджечь пять построек».

«Огнепоклонник — сказки о вас ещё многие века будут заставлять детей плакать от страха. Вы не ведаете страха перед огнём, вы не чувствуете жалости к тем, кого отдаёте ему на растерзание. Пламя ваш друг, жар от него — ваша суть.

Условия получения — сжечь населённый пункт вместе с людьми».

«Пожиратель — вы тот, кто смог пережить заражение, гуляя рука об руку с самой смертью на протяжении долгого времени. Вы доказали, что вас не так уж и легко свалить даже таким. Вы готовы вгрызаться в плоть противника, чтоб выжить, и вы готовы его сожрать при необходимости. Вы — настоящее чудовище.

Бонус — новая способность».

«Весёлый шалопай-трансгендер — даже профи в отношениях не скажет, девушка вы или парень, настолько качественно вы шифруетесь. И кто бы мог подумать, что ваша душа настолько разностороння, что одного тела вам будет мало.

Условия получения — сменить пол».

«Людоед — вы испробовали человеческой плоти и не раз. Вы узнаете этот вкус из тысячи, по запаху, по вкусу, по мягкости. Пусть людишки знают, что для вас они всего лишь закуска.

Условия получения — съесть человека».

«Несломленный — иногда жизнь поворачивается нам спиной и всё вокруг становится адом, как ни вам это знать. Но даже если весь мир попытается вас сломать, пусть он знает — ему не выиграть. Вы выстоите всем назло, чтоб в следующий раз была уже ваша очередь пробовать на прочность этот мир.

Условия получения — пережить пытки».

«Познавший безумие — вы знаете не понаслышке, что такое безумие. Вы были в её объятиях, вы слышали её голос и чувствовали её тепло, но нашли в себе силы вернуться обратно. Вы познали, то, что другим никогда не будет дано узнать.

Условия получения — победить безумие. Бонус — сопротивление негативным воздействиям на сознание».

«Пожиратель душ — вы поглощаете души врагов, что даже хуже смерти. Для вас не существует норм и правил, вы плюёте на чувства и жизни других людей. И даже после смерти им не обрести покой.

Условия получения — поглотить душу».

«Долбоёб от природы — медициной доказано, что вы сказочный долбоёб от природы. Увы, медицина и магия здесь бессильны. Вам можно только посочувствовать, пожелать удачи и держаться там.

Условия получения — получить медицинское подтверждение о том, что вы редкостный долбоёб.»

«Объявивший миру войну — этот человек восстал против остального мира. Он ни перед чем не остановится, пока не достигнет своей цели. Он тот, кто объявил ему войну.

Условия получения — объявить миру войну».

«Последний антигерой — ты тот, кто упорно пытается что-то доказать миру. Тот, кто пытается бороться, когда все остальные уже сдались и сложили оружие. Да будет так, антигерой, мир принимает твой вызов. Но потянешь ли ты эту войну? Готовы ты стать последним, кто ради других бросит ему вызов? Стать последним кошмаром этого мира?

Условия получения — выбрать своё будущее».

«Друг чудовищ — вы находите общий язык с теми, кто в этом мире является чудовищем и воплощением человеческих страхов. От глупости или от смелости, но вы действительно уникальный человек.

Условия получения — подружиться с жутким монстром».

«Сказочный долбоёб, разговаривающий с животными — вы настолько сказочный долбоёб, что даже сказка не настолько сказочна. Вы можете разговаривать с некоторыми животными и предметами. Вряд ли такое вообще можно вылечить. Поэтому просто узбогойтесь.

Условия получения — быть долбоёбом и разговаривать с животными».

«Угроза богам — вы беспринципны ицелеустремлённы. У вас нет чувства страха и инстинкта самосохранения. Вы даже готовы напасть на бога, что встанет на вашем пути. Вы становитесь для них угрозой.

Условия получения — напасть на бога или богиню».

«Детоубийца — вы не задумываясь убиваете даже детей, если понадобиться. Моральные принципы и душевные угрызения совести точно не про вас.

Условия получения — убил человека младше восемнадцати лет».

«Ученик героя — герой стал вашим наставником! Возрадуйтесь, ибо это такая редкость, что люди даже не могут оценить того счастья, что свалилось на них. Вы обретёте могущество, которое многим и не снилось, благодаря вашему наставнику.

Условия получения — стать учеником героя. Бонус — снятие ограничения на сороковой уровень.»

«Встретивший кошмар — вы видели то, отчего другие теряют рассудок. Теперь вы знаете, что такое необъяснимое и страшное зло. Вы побывали там, где лучше никогда не оказываться и каким-то чудом смогли вернуться обратно, побывав за гранью всего нормального и ненормального.

Условия получения — побывать в обители зла и вернуться обратно».

«Ковбой — иногда скорость решает всё. Вы отточили свои навыки настолько, что можете метко стрелять от бедра, едва выхватив дальнобойное оружие. Мало кто устоит против такого.

Условия получения — попасть в двадцать целей подряд, стреляя от бедра. Бонус — меткость от бедра увеличена на тридцать процентов».

«Духовный контактор — прикоснулись к миру духов? Поздравляем, теперь вы один из тех редких людей, что могут увидеть всю красоту мира под другим углом.

Условия получения — увидеть мир духов. Бонус — возможность видеть мир духов».

«Исключительный путешественник — сотни путешествуют по континенту, десятки по всему миру. И только единицы рискуют пуститься в странствия между мирами, при этом ещё и вернуться. Вы действительно исключительный путешественник.

Условия получения — посетить другой мир».

«Угроза человечеству — вы умудрились убить более тысячи человек меньше чем за час. Это поразительный и ужасающий результат. С вами теперь может сравниться только оружие массового поражения.

Условия получения — меньше чем за час убить тысячу человек. Бонус — теперь люди могут почувствовать от вас ауру смерти».

«Убийца драконов — вы сильны как никогда. Вряд ли найдётся тот, кто сможет с вами потягаться в силе, ведь вы смогли убить собственноручно дракона! Это то, чем стоит гордиться и это то, о чём будут слагать легенды. И герои легенд должны быть легендарны.

Условия получения — убить дракона. Бонус — снятие ограничения на семидесятый уровень».

«Монстроёб — Всё! Хватит! Успокойся! Прекрати! Если у чего-то есть дырка, это не значит, что с этим надо обязательно совокупляться! Хватит иметь всё, что попадается на глаза и имеет подходящее отверстие! Серьёзно, прекращай уже.

Условия — поиметь того, кого иметь совершенно не хотелось».

«Прогарыш — вы замахнулись на сложную магию и спалили собственную энергетическую структуру. Теперь вы никогда не сможете использовать магию, хотя это может быть и к лучшему.

Условия получения — сжечь собственную энергетическую структуру».

«Кошмар героев — вы убиваете героев самыми разнообразными способами, являясь естественным противником любого из них и его личным кошмаром. Вы не знаете жалости, вы не ведаете страха, вы умоетесь в их крови.

Условия получения — убить больше десяти героев».

«Вулканолог — вы умудрились разбудить вулкан. Зачем? Для чего? Непонятно. Однако ваша любовь к столь удивительному природному явлению не осталась незамеченной.

Условия получения — разбудить вулкан».

Многа букав. Слишком много.

И два последних звания так вообще скромно намекают на то, что я натворил в прошлом, делая меня врагом любого героя. Хотя прочитай остальные, и как бы тут любой меня убить захочет.

Но зато я могу хвастаться этими достижениями, тыкая всем, какой я исключительный! Правда долбоёба бы исключил из списка, он сука повторяется целых два раза.

Короче, я доказал, что можно качаться и будучи обычным человеком. Только если бы это был сраный герой, то он бы, наверное, уже бы сто пятидесятый заработал, если не больше. Да и я скорее исключение, так как в своё время расстрелял более тысячи человек, что дало мне нереальный рост. Однако я был обычным человеком, потому прокачаться быстро можно.

Если убить тысячу человек.

А ещё статы по одноручному. Частично я поднял их тренировками, частично сражениями с героями, частично просто убивал всяких отбросов, что показались мне лишними в этом мире. Хотя всё же основной упор был на убийство героев и их подопечных, которые имели высокий уровень. Тренировки шли уже вторым числом.

И сейчас я готов был пополнить свой список убитых ещё несколькими.

— Мне кажется или та девушка целитель? — тихо спросила Эви, сидя со мной рядом.

— Которая? — спросил я.

— Та, что правая. Такая высокая, слегка аристократичная.

— Хрен знает, с чего взяла? — спросил я присматриваясь.

— Она только что вылечила своего товарища по команде. Царапину на руке.

— Может быть не целительницей, а обычной ведьмой, обладающей магией лечения.

— Будет лишней нам во время войны? — спросила Эви.

— Нет, не будет, — согласился я. — Если у неё навык нормально вкачен. Надо будет решить по ходу дела.

Кстати говоря, сейчас мы находились в кустах, наверное, вообще хрен знает где от них и рассматривали героев через мой старый бинокль. Эви, моя маленькая прелесть, ты сохранила мои вещи. Даже телефон, который каким-то макаром работал, подключённый к кристаллу как к батарейке. Работал, пока я его не разбил…

Это вышло случайно. Я такой увидел телефон, радостный схватил его, включил песню, наслаждаясь уже забытыми звуками и… выронил из руки, разбив его нахуй. Вроде целый, но всё равно не работает.

Сука…

Но ладно, я уже взрослый, если повторно расплачусь, никто не поймёт.

Так вот, сейчас мы сидим в глубокой засаде, наблюдая за теми, кому жить осталось недолго. Помимо меня и Эви со мной было ещё пять скрытников, которые помогали мне выслеживать добычу. Трое из них были семидесятого, двое только начинали рост.

— Так, ладно, кажется… у них есть два скрытника, да? — я передал бинокль скрытнице сорокового. — Чуть правее от героев, видишь?

— Э-э-э… да, вижу. Похожа на следопыта или скаута. По крайней мере, одежда с вооружением соответствует.

— В любом случае, она нас может почуять, — подытожил я.

— Да, есть такая вероятность, — кивнула девушка. — Они здесь из-за печенья?

— Не думаю. Печенье забредает в эти края иногда, но его даже обычные крестьяне забьют. Незачем героев на такое посылать. Может просто гуляют или задания для авантюристов взяли.

Да, за это время печенье стало конкретной проблемой для королевства, которое и так на грани гражданской войны. Но это и во благо — люди уже поняли опасность и мигрируют на запад в то время, как королю приходится выделять силы для сдерживания на восток. Конечно, беженцы несут колоссальную нагрузку на экономику и ужасающие последствия, но пока мы справляемся.

Что касается королевской армии, то когда настанет нужный момент, я вполне могу скомандовать печенью ринуться в бой. Это знатно так отвлечёт их от нас.

— Тогда они здесь на задании от короля? — предположил другой скрытник.

— Ага, такие и на задании короля, — фыркнул я. — У него теперь есть другой кадр.

А именно Митсуо. Тот, насколько мне известно, теперь выполняет всевозможную работу для него, но пока что это война с печеньем и устранение всяких опасностей. Личная собака короля. По меньшей мере нападений Митсуо на нашу фракцию замечено не было.

Скорее всего король не хочет лично это начинать, чтоб оказаться чистым, перекладывая всё на Фракцию Дня. А во Фракции Дня графы долбоёбы и у них руки чешутся напасть.

Через несколько минут на нашу позицию вышли трое других скрытников, которые до этого обходили поляну, сжимая радиус, чтоб понять, есть ли ещё люди или кто ещё, использующие героев как наживку. Дело в том, что героев я мочил два месяца уже. Не сказать, что пачками, но короля должно было насторожить то, что лучшие среди средних помирают. Поэтому наши методы обезопасивания своих задниц увеличились и усилились.

— Чисто, — тихо доложил один из них. — Обнаружили ещё двух скрытников.

— Оба скауты, — доложила другая.

— Окей… Ладно, харе лясы точить, идёмте.

Мы медленно выдвинулись вперёд. При этом я кратко обрисовал пришедшим ситуацию и объяснил, кого берём живым.

Время для нападения мы тоже выбирали не просто так. Ровно в тот момент, когда они уже нашли место и раскладываются. Во время похода зачастую скрытники довольно активны и внимательны, мы это выяснили на своей заднице, когда я потерял двух парней и одну девушку. Да и когда они уже встали на привал, тоже довольно осторожные — тогда никто не погиб, но нам дали просраться.

Так что мы учимся на ошибках.

Наша группа медленно, но уверенно подходила к героям. Каждый уже знал свою позицию в этой операции, и даже у Эви было в ней место. Кстати говоря, Эви и была взята из-за своих умений. Клирия бухтела, бухтела, да выбухтелась. В любом случае, груз с собой я брать был не намерен, а Клирия была слишком бесполезна здесь. С военным делом и я сам справлюсь.

Группа из трёх скрытников отделилась от нас на полпути к лагерю. Мы же двинулись прямиком к героям. Каждый при себе имел помимо меча два заряженных пистолета, а я плюс ко всему ещё и револьвер.

Пройдя так до самого лагеря, мы остановились. Буквально через минуту наша вторая команда должна была занять свою позицию, чтоб мы смогли окружить засранцев с двух сторон. Ещё через минуту мы начали подходить к их лагерю, входя в зону досягаемости скрытников.

Я несколько раз взмахнул рукой, показывая, что двинулись дальше.

Мы столько раз тренировались, что каждый знал, что нужно делать в той или иной ситуации. Поэтому проблем с тем, типа: «Куда? Что делать? Что от меня хотят?» у нас не было.

Вскоре мы встретились уже с первыми товарищами героев. Две каких-то девушки о чём-то весело разговаривали, собирая хворост.

Блять, ну естественно девушки. Только они у героев и пользуются спросом, мало кто выбирает себе парней. А причина проста — в своём мире они зачастую неудачники, к которым ни одна девушка без нужды не подойдёт, здесь же они реальные герои, к которым каждая хочет прыгнуть на хуй.

Не могу винить ни девушек, ни героев — одним хочется хорошего будущего, а не деревни с грядками, а другим баб. Однако именно то, что большинство было никем, а стало всем, и делает героев уебанами. Они сразу забывают кем были, и зачастую ведут себя как конченные уебаны, начиная выёбываться и пытаться показать, насколько они круты.

Обе девушки не сильно-то и были заняты охраной себя любимых, что тонко намекало об их несерьёзном отношении к заданию. Значит герои в обычном походе. Были бы от короля, их бы ни слышно, ни видно не было.

Мы вновь разделились.

Двое скрытников принялись обходить их по дуге, я же двинулся вперёд, заходя им за спину. Прошёл вперёд, замер, присмотрелся к противоположным кустам. Оттуда махнул рукой мой скрытник и мы одновременно двинулись к девушкам со спины.

Всего несколько быстрых, но тихих шагов и их уже ничего не могло спасти. Слишком поздно девушки заметили нас, однако я с другим скрытником рывком дёрнулся вперёд и оказался прямо перед одной из них. Одной рукой схватил за лицо, закрывая рот, другой за затылок. Тихий писк из-под ладони, потом резкое движение, словно я откручиваю кран, и её шейка издала сочный хруст, заставив девушку повиснуть у меня на руках.

Скрытник же душил вторую в захвате. Она вся стала фиолетовой, и отчаянно дёргала ногами и руками, но в конечном итоге повисла мёртвой.

Так, их двенадцать, значит минус два.

Теперь дело было за Эви, почему я и брал её на задания. Она подошла к телам, встала прямо перед ними и замерла, словно прислушиваясь, внимательно посматривая на них. Вот проходит две секунды, она просто поднимает руку, вытягивая перед собой, и тела начинают медленно и неуклюже подниматься.

Правда…

— Мда… — пробормотал я и с хрустом вернул голову девушки в исходное состояние.

После этого минутная подготовка, отряхнуть от грязи, наложить веток в руки, придать их лицам более-менее нормальное выражение лица руками, и Эви отправляет их к лагерю.

— Они немного неживыми выглядят, — тихо сказала Эви.

— Ты кучу раз это делала, однако волноваться начала только сейчас? — посмотрел я на неё насмешливо.

— Ну… да? — улыбнулась она мне.

— Ну ты даёшь, — взъерошил я ей волосы на голове. — Но так даже лучше, больше внимания привлечёт к ним. А именно это нам и надо.

Вряд ли кто из героев знает, как выглядит ходячий мертвец издалека, а понять это сразу они точно не смогут. Зато соберут всеобщее внимание на себе, что нам и нужно.

— Всё, идёмте, зайдём с боку, чтоб сподручней было, — позвал я всех за собой.

Мы осторожно принялись заходить со стороны, направив мёртвых прямо в лагерь.

Глава 371

Сказано — сделано: пока зомби шли напрямик к лагерю, мы очень быстро обошли его по кругу и заняли позицию в ожидании продолжения. Это была довольно обычная тактика, выработанная нами, и зачастую действовала как надо. Даже если они сразу догадаются что происходит, у нас будет очень достаточно времени, чтоб разобраться со всеми. Это даже на более высокоуровневых героев действовало, а на таких неопытных и подавно.

Вообще, столько предосторожностей было только ради того, чтоб обезопасить себя максимально возможно. Отвлечь внимание, заставить их потерять бдительность и так далее. Конечно, увидев зомби, они сразу придут в боевую готовность, но перед этим они сначала попытаются понять, что с их подругами не так, переключив своё внимание с окружения на них.

Потому что может выйти так, что и выстрелы не убьют всех. К тому же я рассчитывал оставить нескольких в живых, чтоб дальше оттачивать свой навык мечника.

Бесчеловечно? Возможно. Но не более, чем отправлять героев убивать нечисть.

Мы дождались, когда две девушки вышли к поляне с ветками на руках и остановились. Просто остановились, бессмысленным взглядом смотря хрен знает куда.

— О, пришли, не заблудились, — усмехнулся герой. Его голос я слышал аж отсюда. — Чего встали, несите их туда.

И отвернулся, даже не поняв, что что-то не так. Только через минуту в них стало закрадываться подозрение.

— Кара? — одна из девушек подошла к ним. — Кара, ты чего застыла? Что с тобой? Что… что с твоим лицом?

В этот самый момент я дал отмашку Эви.

Обе зомби выронили ветки и набросились на девушку, пытаясь её убить.

— КАРА! — вскрикнула та, прежде чем те повалили её на землю и начали бить кулаками.

Весь лагерь мгновенно переключил своё внимание на кучу малу.

— Эй! Вы чего творите?! — крикнул один из героев и бросился их разнимать, как бросились это делать и другие члены группы.

Сейчас в принципе их можно было спокойно перестрелять, но… навык владения одноручным мечом. Они слишком удачно отвлеклись, чтоб просто расстрелять их из засады, не набив ещё немного очков на него. К тому же моя команда прикроет меня меткими выстрелами.

Поэтому, когда вся бесполезная тима героев обернулась на шум, я выскочил на поляну. Стремглав бросился к ближайшей девушке, что была скрытницей. Она сразу почувствовала меня, однако ничего сделать не успела, меч, который я метнул, перелетел всю поляну и воткнулся ей в голову. До того, как она успела упасть, я уже был рядом, выдёргивая из неё меч.

Ещё одна скрытница уже обернулась ко мне и вскрикнула, но в общем шуме, где трёх девушек пытались разнять, её крик и не особо привлёк внимание. Она попыталась вытащить свой меч, но я уже был рядом и опустил меч ей прямо на ключицу. Тот прошёл вниз, ломая рёбра и буквально разрезал её до самого живота.

Я едва успел увернуться от фонтана крови, вытащив меч.

Осталось ещё семь.

Теперь уже люди начали что-то подозревать. Слишком поздно они начали оборачиваться, когда двое героев ещё пытались разнять дерущихся: зомби уже начали жрать девушку, и та истошно визжала, когда они зубами вырывали из неё ломти плоти. Вон одна буквально вырвала у неё кусок щеки, а другая целый шмат из груди прямо с одеждой. А герои ещё не поняли, что девушки уже мертвы, всё пытаясь тех оттащить. Так себе организация, одни занимаются хуйнёй, другие получают пизды.

Увернувшись от выпада девушки-лечилки, я ударом кулака отправил её в нокаут, и тут же парирую удар щитовика справа. Та неуклюже пыталась достать меня булавой, однако оказалась слишком неповоротлива. Я сделал выпад, целясь мечом ей в шею, однако наткнулся лишь на её щит. Ну да, в обороне ей нет равных, прямой атакой не достанешь.

И тут же я едва успел уйти от удара героя, который работал кистенём. Такой шарик с шипами как прилетит в голову, будешь потом мозги собирать по стенам. Второй его взмах, и я под удар подставляя свой меч, заставляя его кистень намотаться на него. Дёргаю на себя и встречаю героя прямым ударом кинжала в свободной руке прямо в щель забрала. Лёгкий хруст, неприятное чавканье и на одного героя стало меньше.

А всё потому, что сила есть, а опыта в сражениях нет. Потому я могу спокойно обыгрывать их как детей.

Одновременно с этим прозвучал выстрел. Быстрого взгляда хватило, чтоб заметить, как падает с половиной головы лучница, роняя на землю своё оружие. Моя команда не спит и прикрывает тылы.

Я вновь бросаюсь на щитовика, но перед ней резко ухожу в сторону к мечнице, что спешила той на помощь. Девушка не ожидала столь резкой смены моего движения и успела лишь занести над головой меч, когда я поднырнул к ней и вогнал свой клинок той в шею.

Вновь отпрыгиваю и бросаюсь в атаку, но уже не на щитовика, а на героев. Танка я оставлю на закуску, уж слишком долго с ней возиться. Быстро сократив расстояние, подлетаю к двум героям, которые с горем пополам отодрали двух зомби от корчащейся от боли и всей в крови девушки, прыжок и со всей дури вгоняю меч ближайшему в шею сзади между нагрудником и шлемом. Тот с хрустом пробивает позвоночник, проходит насквозь его тело и упирается концом в броню. Герой практически сразу расслабляется и оседает на землю, словно мешок, отпуская зомби, которая вновь бросается на бедную девушку. Та пытается отпинаться и прикрыться руками от мёртвой подруги, но получается у неё это плохо.

Второй герой тупо смотрит на меня, держа зомби сзади, словно не понимая, как я вообще оказался здесь и что делаю. У меня возникает ощущение, что идиот даже и не понял, что произошло сейчас рядом с ним, настолько он увлёкся процессом. Я даже не помню, когда встречал настолько плохо организованную команду в последний раз. Они вообще как будто первого лвла.

В итоге, я одним ударом сношу голову и тупо смотрящему на меня герою, и зомби, успокаивая обоих. После этого подхожу к борющимся на земле девушкам и одним ударом убиваю обоих, пробив их черепа мечом, словно куски мяса шампуром. Обе тут же обмякли.

Осталась только одна, именно щитовик.

Она видимо не собиралась сдаваться, выставив перед собой щит. Она словно обходила меня по кругу, не сводя глаз, словно какой-то волк или собака, которая готовится к атаке. Секунда, другая и девушка бросается на меня. Словно поезд она несётся на меня, но в самый последний момент я просто ухожу в сторону, делаю разворот на триста шестьдесят градусов и со всей дури бью мечом сзади, срубая голову.

Её уже обезглавленное тело пробегает ещё метра три, после чего спотыкается и с лязгом падает, заливая траву фонтаном крови.

Вот и всё.

— Это было слишком просто… — оглянулся я на поляну. — Они точно уже превысили сороковой лвл?

— По крайней мере, насколько нам известно, да, — кивнула скрытник. — Герои точно были выше пятидесятого уровня. Их спутники точно сорокового.

— Просто…

Просто такой безалаберности я не ожидал. Нет, это вообще за всякие рамки выходит. Даже я был куда осторожнее в их время. С другой стороны, суматоха, крики, все друг друга неожиданно бьют и кусают — их шок можно было понять. Непонятно только, почему девушки среагировали быстрее героев.

Хотя вру, на этот вопрос я тоже знаю ответ. Девушки тренировались, ходили в походы и что-то из себя представляли. Герои же… лишний раз подтвердили, какой же они мусор по большей части.

— Так, с этим мы закончили. Тогда девку на руки, трупы обыскиваем и уходим. И зеркальце дайте, я свяжусь со штабом.

В принципе сейчас мы не были на другом конце королевства, потому мы могли воспользоваться связью через зеркальце. На таком расстоянии Кстарн была вполне способна перетащить Клирию сюда для связи и вытащить обратно, пусть и придётся ей немножко попотеть.

— Вижу, вы в добром здравии, — поклонилась мне Клирия из зеркальца. — Это не ваша кровь?

— Нет, героев. О которых мы говорили, убрали, но… это какой-то пиздец. Они настолько слабые были, что мне до сих пор верится с трудом, что это герои.

— Семьдесят восьмой уровень против тех, кто меньше шестидесятого. С чего вдруг вам так легко, — изобразила на своём лица размышления Клирия. — Мой господин, надо бы вам уже привыкнуть к тому, что к уничтожению себе подобных так серьёзно подходите только вы. Герои в большинстве своём просто авантюристы. Ещё какие-нибудь вопросы, которые вы хотите обсудить есть?

— Нет, просто хотел сказать, что героев убрали. Мы возвращаемся.

— Я вас поняла. У нас есть движение в центральной части, мой господин. Армии Фракции Дня…

— Те, что пять на десять?

Чтоб понять, о каком конкретно месте идёт речь, я обычно использовал соотношения сторон. Везде оно практически отличалось. Были места, где они были схожи, но там можно было понять по расположению, о какой конкретно идёт речь. Запад, восток, центральная часть, поля, около реки и так далее.

— Да, мой господин, пять на десять.

— Они атакуют?

— Нет, всего лишь пока приведены в боевую готовность. Как и наши.

— Пушки? — да-да, у нас было сделано несколько пушек. Образцы не самые хорошие, но это лучше, чем вообще их отсутствие. А то, что они косые, так это вообще не беда. Там толпа, куда не выстрели, кого-нибудь да убьёшь.

— Всё готово, можете не волноваться. Так же движение на северо-западе, там усиливаются войска Фракции Дня, пополняя ряды обычным людом.

— Начали призыв в войска… — почесал я репу. — Много?

— Затрудняюсь ответить на данные момент.

— Но они не будут там нападать пока.

Причина была проста — торговля. Что бы не происходило, мы исправно пропускаем товары дальше и не пытаемся задушить этот источник дохода для Фракции Дня. Ну и для нас тоже. Конечно, давая им торговать там, мы усиливаем их, это бесспорно.

Но, с другой стороны, мы делаем их зависимыми от него. День не будет нападать в той части, боясь полностью парализовать поток денег в такое сложное время. Другими словами, не будут пока плевать туда, откуда пьют, что даст нам гарант сохранности на неопределённое время.

Если только они не решили сразу там со всем разобраться и попробовать отбить всё без потерь.

— Если они прорвутся, ты знаешь, что делать с портом и городом около него, верно? — уточнил я.

— Да, мой господин. Ещё на юге, около границы территорий, что захвачены печеньем наблюдается активность Фракции Дня. Они перегоняют в ту сторону войска.

— Против печенья?

— Возможно хотят под шумок попробовать ворваться на наши территории с тыла.

— Там наша трёхтысячная вроде дежурит. Они смогут принять их в крайнем случае.

— Они контролируют…

— Знаю, но тысячу они смогут выделить. Там непроходимые леса, единственная дорога идёт через город, у которого есть стены. Они не смогут взять его, только обойти. В таком случае окажутся окружены.

По сути, наши все армии располагались практически в шахматном порядке. Большинство могло прикрыть другую в случае необходимости. А вот у Фракции дня слишком много было сконцентрировано в центре. Остальные восемь были просто растянуты по всей границе и не могли толком принести много вреда при атаке, так как практически везде у нас было численное преимущество, и мы были в обороне. Плюс резервов у нас уже три с половиной тысячи. Те могут в любой момент двинуться куда угодно.

А если они обосрутся с прорывом по центру, то тогда им ничего не останется, как просить помощи у короля. И тогда вряд ли он им откажет. С одной стороны это не очень, с другой… это не очень. Короче, наша победа выйдет боком. Проигрыш тоже будет… тем ещё пиздецом.

Короче, когда королевство подключится, будет не очень. И там у нас останется надежда только на техническое преимущество. Возможно на это и расчёт, чтоб спровоцировать нас, слить столько народу и заставить королевство действовать.

Как всё сложно!

— Мой господин, ваши приказы?

Бля! Всё ещё сложнее! Что я блять могу вам приказать-то?!

— Ждите. На провокации…

А какие провокации должны быть? Любая провокация может стать реальной угрозой. И как отличить, провокация это или нет? Короче, они могут играть на наших нервах, сколько захотят. Могут пакостить и так далее, зная, что за ними королевство. Словно уроды, чувствующие безнаказанность из-за того, что их родители слишком богаты.

А знаете что блять?

Всех в пизду! Если они хотят играть с нами, пусть получают. Пусть знают, что каждая их такая хуйня будет оплачена трупами и кровью. Если вступит в бой королевство, то тогда я эту армию печенья погоню на них с такой яростью, что уничтожу нахуй половину севера королевства.

В конце концов, мы зло и отвечать будем соответствующе.

— Если начнут наступление, пока меня нет, ебаште со всего, что есть. Не нападать, но атаки отбивать так, чтоб их кишки летели до самой столицы. И запросите помощь у горноимперцев. Пусть направят сюда доспеха два, наверное.

— Я поняла. Отбивать все атаки, не нападать, держать границу, выбить как можно больше доспехов для наших нужд.

— Верно. И ещё, если…

Тут меня позвали.

— Господин, вам надо глянуть это! — подошла ко мне одна из наёмниц.

— Сейчас прямо? — недовольно глянул я на неё.

— Прошу простить меня, — поклонилась она слегка испуганно, — но я не посмела бы вас беспокоить по пустякам.

Я вздохнул и глянул в зеркало.

— Собственно, это всё, что я хотел сказать. Держите границы любыми способами, пока я не вернусь. Если всё будет до моего возвращения норм, то отлично. Если нет, то нет.

— Я поняла вас и слушаюсь, — поклонилась Клирия.

Я спрятал зеркальце и посмотрел на скрытницу.

— Ну и?

В ответ она протянула мне письмо. Уже вскрытое письмо, которое было послано… хм… а чей герб это?

— Это от кого и кому? — посмотрел я на неё.

— Это от графа Фракции Дня, — подошла ко мне Эви. — Нашли у героя за пазухой в прямом смысле этого слова.

— Какой граф?

— Ты помнишь героя солнечного щита?

— Знаю его сына. Мартина.

— Ты убил его отца в жерле вулкана, — подсказала мне Эви.

— Похуй. Так что, это от него?

Я вытащил один единственный листок, который был вложен в конверт. И на листе было написано:

«Нам нужна помощь. Мы двинемся на место».

И всё.

— И… кому это отправлено? — покрутил я конверт.

— Я не знаю, — покачала головой Эви. Но не к добру это. Мартин, сын героя, теперь граф. Потому ему достались абсолютно все его дела. Так что вполне возможно, что он решил воспользоваться старыми связями отца.

— Это может кончиться плохо для нас, верно? — вздохнул я.

Мартин, трусливая крыса. Моё мнение упало о нём в тот момент, когда я увидел Сью. Даже тот факт, что он её кинул, не мог меня заставить его так возненавидеть, как то, что он просто оставил её на улице. Имея такие деньги и связи, он мог помочь ей просто где-нибудь устроиться. Но он буквально насрал на неё, оставив помирать. Сын героя блять. И отец тоже герой… Герои, которые бросили девушку с ребёнком на улице. Я моральный урод, но всё равно понимаю, что есть хорошо, а что есть плохо. Жаль, что другие этого не осознают.

— Так… значит это первое письмо, которое он отправил, — пробормотал я.

— С чего ты решил? — спросила Эви.

— С того, что мы его перехватили. Или, по-твоему, он дублирует письма? Это первое письмо и получатель его не получит. И как следствие, пока ничего не предпримет. И когда оно не дойдёт, Мартин отправит второе. А это значит…

Значит, что у нас есть время. Кому бы это письмо не было отправлено, он его не получит и ничего не предпримет. А пока до Мартина дойдёт это, хрен знает, сколько ещё времени пройдёт. Другими словами, мы отстрочили проблемы на свою задницу. Только куда этот сучёныш письмо-то направил? Кому?

Хотя…

Взгляд сам собой переметнулся на выжившую. Мы ведь можем просто спросить, чтоб понять, куда дальше двигаться. Наверняка она что-то да знает.

Глава 372

— Итак… — сел я напротив лечилки, когда она пришла в себя. Как и обычно в таких делах, я дал ей выбор. Всегда даю выбор, надеясь, что это избавит меня от работы, но… гордость и упертость, они всегда являются в таком деле главной проблемой. — У тебя есть два варианта — или всё рассказываешь добровольно, или я помогаю тебе в этом. Имей в виду, что каждый раз люди не слушаются, и всё заканчивается пытками, болью и кровью. А в конце они всё равно рассказывают. Поэтому прошу тебя, ответь на мои вопросы без подобного, я не хочу делать тебе больно, но глазом не моргну, если подобное потребуется. Договорились?

— Но вы меня в любом случае убьёте! — всхлипнула девушка.

Это была одна из зауряднейших девиц, которых можно было встретить в любом городе или деревне. Не дурнушка, но и не красавица, светленькая и в веснушках. Чем-то мне Рубеку напомнила, если честно.

— Не убью. Обещаю, — не моргнув глазом ответил я.

— Вы врёте!

— Ну ты можешь это проверить, верно? В любом случае, ты умрёшь в муках, если продолжишь в том же духе.

Она всхлипнула и обвела взглядом мою команду, словно ища поддержки, но все смотрели на неё холодным, полным безразличия взглядом, показывая, что им плевать, сдохнет она или нет. Мы были словно команда зла, которая нависала над её тушкой. Бесполезно было с её стороны рассчитывать хоть на что-то милосердное от нас, кроме быстрой смерти. И девушка это понимала.

— Хорошо, — наконец тихо ответила она.

— Вот и отлично. Куда вы шли?

— Я… мы… на юг.

— Я это понял. Куда конкретно?

— Герой сказал, что мы должны двигаться на юг, к городу Хусоси…

— Прости-прости, ты бы не могла повторить название города? — попросил я, перебив её. — А то мне показалось, что мне только что предложили кое-что сделать.

— Хусоси?

— Хусоси? Это… город такой?

— На юге, у самой границы лесов, — подсказала Эви. — Графство, которое принадлежало одной из девушек ковена.

— Наверное… уже пора прекратить такому удивляться, да? — пробормотал я скорее для себя, чем для кого-либо другого. — Ладно, так что там? Зачем вам туда?

— Я не знаю, мы кого-то ищем, — быстро ответила девушка.

— Прямо не знаешь? — прищурился я.

Но она лишь замотала головой.

— Мы ищем кого-то. Сказали, что он там сейчас. И мы должны были его найти.

Понятно… что нихуя непонятно. Куда, кого, что. Крыса в рядах? Или… они хотят привлечь кого-то типа медведей?

— Ясно… А граф, который отдал письмо, куда он направился?

— На восток.

— На восток? Столица? — нахмурился я. — Как давно?

— Дня… четыре назад.

— Только до его территорий неделя дней пути пешком, — заметил я. — Как он здесь оказался?

— Я не знаю, — испугалась девушка, явно понимая, куда я клоню. — Я говорю то, как было, без прикрас! Не обманываю… Да зачем мне врать-то?!

— Не знаю, — пожал я плечами. — Но несколько сломанных пальцев делают людей искреннее.

— Три-четыре дня назад мы встретились в гостинице города Грандиграда. Я не была там. Герой зашёл и вышел. Всё. И после этого сказал, что мы направляемся к Хусоси. Я узнала, что это граф, только когда герой показал мельком письмо! Там герб его стоит.

— Окей, допустим, он передал вам письмо. Было сказано, кому надо передать его?

— Герой не сказал. Ничего не сказал. Только что мы ищем человека. Возможно, герой знал его. Я же просто помогаю герою.

Я встал, не говоря ни слова, и махнул рукой, зовя за собой Эви, чтоб никто нас не слышал. Отойдя достаточно далеко, я вытащил зеркальце и вызвал Клирию. Теперь мне требовались умные люди, которые могли бы подсказать, что делать и что предпринять.

Через несколько минут после того, как я поведал Клирии о случившемся, она спросила:

— Вы уверены в правдивости её слов?

— Предлагаешь сломать ей пальцы?

— Нет, что вы, мой господин, мы же не звери. Отрежьте ей уши.

— В цивилизованных странах не отрезают уши, — сказала Эви, — там вырывают ногти.

— Так, умолкли, — шикнул я на обоих. — Клирия, твои домыслы.

— Вы хотите узнать, что делать дальше, или что происходит?

— Что происходит.

— Возможно это связано с тем, что они активизировались вдоль фронта. Как было собрание графов Фракции Ночи, так сейчас будет проходить собрание Фракции Дня. Скорее всего они активизируют все свои силы, включая диверсантов.

— Ключевое собрание перед войной? — предположил я.

— Возможно, мой господин. Очень возможно. Однако вряд ли вы сможете сейчас что-либо сделать, так как у нас нет людей среди Фракции Дня, и попасть туда вы не сможете. Лучше сосредоточиться на том, кому они хотели передать письмо.

— И кому же? Есть хоть одна догадка?

— Без понятия, мой господин.

— Это гадания по облакам, — сказала Эви. — Мы не можем сказать, кого они искали. Но можем спросить это у Мартина.

— И рисковать жизнью моего господина? Как и ожидалось, гениальная идея, госпожа Эвелина.

— Нет, искать непонятно кого, непонятно где куда лучше, Клирия, — упёрла в бока руки Эви. — Куда идём? На юг к городу Хусоси. Кого ищем? Не знаем. Где конкретно ищем? Не знаем. Но ищем. В тот момент, когда вот-вот начнутся боестолкновения и наши силы пригодились бы там. Графов созывают только в том случае, если происходит что-то действительно важное. И собрание полностью свидетельствует о будущем сражении.

Вот и думай — рвись за графом, чтоб из первых уст всё узнать, или же пытайся найти крысу в наших тылах или кого они там ищут.

— Так… — я потёр виски. — Мне нужно подумать…

— Господин, не стоит, — уже наперёд сказала Клирия, словно читая мои мысли. Удивительная прозорливость. — Прошу вас, подумайте хорошенько.

— Но тогда мы всё узнаем из первых уст, Клирия, — посмотрел я на неё.

— Это огромный риск. Как я понимаю, вы хотите прямо сейчас двинуться за ним, пытаясь перехватить Мартина в столице, однако это ужасная идея. Без подготовки, без всего это будет слишком рискованным предприятием.

Ну ничего в принципе не меняется, верно? Так было раньше, так есть сейчас, так будет, скорее всего, потом.

— Клирия, я пойду.

— Господин…

— Всё будет в порядке, — уверенно сказал я, перебив её.

— Почему вы так уверены?

Потому что я видел, как сдохну. И это будет точно не там и точно не сейчас. Уже сейчас всё бессмысленное приобретает определённые очертания. Хотя некоторые моменты вроде как мне удалось переделать и исправить. Но как обычно бывает, пытаясь исправить будущее, ты выстилаешь к нему тропинку.

— Просто уверен, — увильнул я от ответа. — Не безбогойся, Клирия. Я вернусь, клянусь.

Потому что мой час ещё не настал.

— Я… — Клирия хотела ещё много чего сказать мне, я видел по её лицу. Но она просто захлопнула рот, выдавила улыбку и слегка поклонилась. — Я буду ждать вас.

Что мне нравится в Клирии, так это её послушность. Она не капает на мозг в таких ситуациях, не говорит, что ничего не получится и так далее. Если видит, что я настроен решительно, то просто соглашается и показывает, что поддерживает мой выбор, а не сидит с надутыми щеками. Благодаря этому ничего не капает тебе на душу, что кто-то обиделся или что-то подобное.

— Тогда замётано, я буду на связи по возможности. И постарайся выяснить, когда будет их собрание, — кивнул я и спрятал зеркальце, после чего повернулся к Эви. — Так, значит решено, нам надо добраться до столицы. Он, скорее всего, воспользуется телепортом, однако нам этого делать нельзя. По крайней мере, в столицу. А с Фракции Ночи делать это будет небезопасно.

— Перейдём границу и уже из Фракции Дня воспользуемся телепортом?

— Да, тоже так думаю, — кивнул я. — Телепортируемся к ближайшему графству к столице, и уже оттуда приедем на место. Ближайший город Дня с телепортом у нас…

— Грандиград, — подсказала Эви.

— Это разве не тот, где встретились они с Мартином?

— Да, тот город, но принадлежит другому графу. Видимо Мартин или по делам туда приезжал, или не хотел по какой-то причине принимать их у себя.

Ясно-понятно.

— Тогда всех отправляем обратно на базу вместе с лечилкой. Со мной пойдёшь ты и тот мужик-скрытник. И тебе надо причёску сменить с цветом.

— Подстригаться? — вздохнула она, потрогав свои волосы. — Ладно, я поняла. В тёмненькую?

— Как хочешь, — пожал я плечами и подошёл к группе. — Так, сейчас мы разделяемся. Ты, — ткнул я пальцем в скрытника, — идёшь со мной. Остальные на базу. Бабу с собой.

Я не стал её убивать. Она сдалась, она всё рассказала (надеюсь), она обладает полезными навыками, да и вообще я был против крови, если её можно избежать. Знаю по себе, что, начиная убивать людей, ты будешь каждый раз находить оправдания, чтоб отнять жизнь вместо того, чтоб её оставить. Сорвавшееся с цепи зло. Это хорошим не кончается и не это моя цель.

— Мэйн, — позвала меня Эви, — как тебе?

Сейчас на меня смотрела девушка с тёмными каштановыми волосами, которая ничем особым не отличалась от множества других девушек. Вообще, в этом мире и зелёный, и сизый, и голубой, и розовый цвета были нормой, однако всё же яркие цвета бросаются в глаза сильнее, чем каштановый. К тому же многие знают, какого цвета Эви и могут просто банально случайно обратить внимание на неё из-за этого.

— Отлично, дай-ка я тебе стрижку укорочу, — вытащил я кинжал. — Ну и сам подстригусь, естественно.

Обкорнал я нашу Эви по уши, изменив её довольно сильно. Она с грустью смотрела, как я срезаю её длинные волосы, которые, опадая на землю, возвращали себе нормальный цвет. Что касается меня, я обрил себя практически наголо. Оставил там миллиметров шесть-семь, и то лишь потому, что ножом просто не мог побриться, остроты не хватало. Скрытника мы никак не меняли, его просто никто не знал.

— Ну-с, готовы? — окинул я нас взглядом. — Надо будет ещё обычной городской одеждой затариться по приходу в город, а то палимся.

— Как в старые добрые времена, зайти в город, где все только и ждут нашей смерти? — весело посмотрела на меня Эви. — Я просто не могу дождаться этого.

А я даже не понимаю, шутит ли она или говорит всерьёз.

— Да, как в старые добрые времена, — кивнул я.

— Не хватает только Констанции и… — Эви немного запнулась, — Бори.

Дядя Боря… По сердцу слегка царапнула тоска.

— Да, не хватает, — кивнул я. — Правильным был человеком.

И, наверное, единственным искренним, кого я смог встретить в этом мире. Ничего не скрывал, говорил то, что думает, и все его желания были понятны и просты. Обычный, добрый, открытый, вечно слегка пьяный мужик.

Мир забирает лучших, чтоб остались лишь худшие и варились в котле в собственном соку. Наказание за то, что они делают.

Мы выдвинулись к городу Грандиграду через лес. Расчёт был на то, что, когда мы пересечём границу, можно будет выйти на дорогу, после чего закупиться одеждой в ближайшей деревне. В любом случае, что городская, что деревенская, они были схожи и никто не обратит на нас внимания.

Лес здесь, в отличие от лесов моего графства, был куда более густым, и напоминал больше природу моего края: всё в кустарниках, высокой траве и… бэ-э-э… паутине. Приходилось иногда буквально прорубаться через всё это, чтоб пройти дальше.

В этот момент я вспомнил свои старые деньки, когда так же бродил по лесу с Констанцией, Эви и дядей Борей. То, как мы ровно так же крались через леса, избегая дорог, по которым ходили солдаты, воровато пробираясь в город, чтоб закупиться чем-либо или просто переночевать. Правда не все города переживали мои посещения, но… с кем не бывает, верно?

У нас заняло два дня, чтоб перейти границу и попасть на территорию Фракции Дня. После этого мы очень бодрым шагом, делая привалы только на ночлег, двигались по дороге, спеша как можно быстрее добраться до Грандиграда.

На третий день, попав под проливной дождь, мы заглянули в деревню, через которую проходила дорога. Здесь у нас появилась возможность закупиться одеждой и купить лошадей. Дорогое удовольствие, так как нам бы пришлось их бросить по приезду, однако не в этой ситуации, когда счёт идёт на дни.

На следующий день ливень продолжал свой поход, омывая мир грешных, но не в силах смыть пятно по имени Патрик.

Лузер. Меня хуй кто смоет.

Благодаря лошадям, мы уже к вечеру подъехали к городу.

— Бросим их здесь, — остановился перед поворотом я, за которым шла прямая к стенам. Отсюда стража нас видеть не могла. — Будет странно, если люди, одетые, как обычный люд, приедут на лошадях.

— Их оружие не смутит? — кивнула Эви на меня и на скрытника.

— Скажем что-нибудь. К тому же у нас обычные на вид и ничем не примечательные мечи. Так что вряд ли будут вопросы.

Остаток пути, все мокрые до нитки из-за дождя, мы шли на своих двоих. Добрались до ворот с десятком таких же мокрых и несчастных, где нас встретила стража. Только она засела в арке стены, прячась от ливня, где и проверяла входящих.

— Кто? С какой целью? — лениво на автомате спросил стражник усталым голосом.

— Сана, Миллер, Круч, — наобум назвал я имена. — Цель — рынок. Закупиться зельями.

— Зачем? — скучающим голосом спросил он. Вопрос, судя по всему, относился к стандартным, которые задают всем подряд.

— Закупаемся зельями для небольшого похода. В деревне таких нет, — пожал я плечами.

— Понятно, — кивнул он. — Правило: не грабить, не убивать, не насиловать, не порабощать граждан графства, не ссать в фонтан. Всё ясно?

— Более чем, — кивнул я и тот отошёл в сторону, пропуская нас.

Когда мы уже отошли от стен, я посмотрел на Эви.

— Не ссать в фонтан,серьёзно?

— А что ты на меня так смотришь, словно это я в фонтаны писаю?! — возмутилась она. — Это ваша, мужская привилегия.

— В смысле, мужская?

— Вам просто вытащить и сделать дело. А ты представь, как девушка это делать будет. Ей же кучу всего для этого надо сделать, так ещё и в фонтан не свалиться.

— Ты просто защищаешь баб из-за женской солидарности, — отмахнулся я.

Город Грандиград оказался довольно… низким. И такое ощущение, что я попал вообще в какое-то дремучее средневековье. Если у Эви он тянул на девятнадцатый век европейского города, то здесь… я не знаю, тринадцатый? Все дома не выше двух этажей, и ни один, как я заметил, не выше стен. Может в этом причина?

А помимо всего прочего, здравствуй старая проблема: здравствуй говно на дорогах. Я проваливался в грязь аж по щиколотку, а бедная Эви так вообще едва не падала, скользя по ней. Приходилось нам с мужиком поддерживать её за руки, чтоб она мордой в грязь не окунулась.

А ливень даже не пытался остановиться. Мало того, что здесь было темно и серо, так ещё и вода повсюду. С крыш так вообще водопады на голову обрушивались, и я сомневался, что здесь даже зонтик спасёт.

Интересно, сколько потребуется городу, чтоб высохнуть?

— А кому город принадлежит? — спросил я, пока мы шли по улицам.

Тут ещё помимо нас и другие люди ходили, телеги ездили, меся грязь и оставляя за собой колеи, которые превращались в ручьи. Приходилось ещё и между ними протискиваться.

— Ты вряд ли его знаешь. Граф такой, с белыми седыми волосами, лет тридцати. Не очень тип.

— А чего так? Ведь Фракция Дня же.

— А во Фракции Дня только хорошие люди есть? — посмотрела она на меня. — Он не то что плохой, у него нет каких-то наклонностей нехороших, по крайней мере я о них не знаю. Однако он очень скользкий, лживый и просто плохой человек. Он может говорить одно, а делать другое, может врать тебе в глаза, может просто подставить. Нет, он ничего плохого не делает, если ты о садизме, сексизме, расизме и прочем. Но сам понимаешь…

— Понимаю.

А ещё и знаю такой тип людей. Тихие или наоборот, строящие из себя правильных, но в душе та ещё гниль. Сложно сказать, кто больше делает зла — такие вот люди, которые вечно пиздят и пакостят или те, кто является злом в общем понимании этого мира.

Глава 373

Отличительная особенность всех телепортационных врат в том, что отличительных черт в них нет. Все они похожи друг на друга как две капли мочи. Обычное здание, которое будет получше других, серое помещение внутри, какие-то узоры металлом на полу, и маги, что помогают тебе перенестись. В этом смысле выделялись только телепортационные дома в городе Эви и в столице. Они были действительно величественными, и когда ты в них оказывался, понимал, насколько велик город, в который ты попал.

По этому зданию я бы сказал, что… городишко, не более.

Эви назвала наш пункт назначения, мы заплатили магам и через минут пять, когда подошла наша очередь, мы телепортировались в ближайший город с телепортом к столице. В этом плане нашей картой была Эви, которая знала географию королевства куда лучше, как и расположение городов с телепортами.

— Был бы ты на моём месте столько, тоже бы запомнил, — ответила она улыбнувшись.

— Я жил в своей стране двадцать три года и знаю от силы городов двадцать.

— Серьёзно? — посмотрела она на меня. — Так мало?

— Я не запоминаю ненужную информацию, — нашёл я оправдание.

— Удивительно, что ты ещё свой возраст не забыл.

Ха-ха, очень смешно, Эви.

Город, в котором мы оказались, ничем сильно не отличался от других городов, что я видел до этого. Самый обычный, который только можно представить. Типичнейшая средневековая застройка, множество людей, проезжающие повозки и, естественно, грязь на улицах. Чем больше населённых пунктов я посещал, тем чаще замечал, что ничем особым они не отличаются друг от друга. Редкие исключения, это столица, город Эви и, может быть, ещё несколько мест, но не более.

Здесь мы вновь потратились, купив лошадей и одежду, что соответствовала бы нормам богатого города. Да и наша была вся мокрой.

Я не буду говорить, сколько мы денег просадили ради этого, однако потеряем ещё больше, если не доберёмся вовремя.

Из города мы выехали вообще без каких-либо проблем. Стража проверяла только въезжающих, однако тех, кто уходил, она не трогала. Уже через час город, который мы посетили, скрылся за лесом, даже не подозревая, кого он сейчас упустил. Или наоборот, какая опасность прошла рядом с ним.

— Так, теперь едем по дороге до упора, верно? — посмотрел я на дорогу, что скрывалась через километр за поворотом.

— Не совсем, — покачала головой Эви. — Мы можем сократить. Эта дорога ведёт в Роундсберг, а уже оттуда в столицу. Мы же можем воспользоваться объездной, через лес напрямик. Сократим на денёк путь. Только…

— Только что?

— Там разбойники. Опасно, — сказала она, немного поёжившись.

— Серьёзно? — посмотрели мы с наёмником на неё насмешливо. — Ты посмотри, с кем едешь. Мы будем пострашнее любого разбойника.

— Верно говорит, — кивнул скрытник. — Это наименьшая из проблем. Куда хуже разведка короля и стража.

— Вот видишь, — поднял я палец вверх. — Не там ты проблему ищешь. Кстати, что там насчёт разведки короля?

— Если там что-то важное, то они будут контролировать все подъезды к городу, — объяснил мне скрытник. — Я был знаком с тем, кто работал на него.

— Был знаком? А сейчас?

— Вот именно из-за того, что был знаком, его теперь и нет. Тех, кто чешет языком о делах королевства, долго на службе не держат. Особенно тех, кто чешет языком с обычным наёмником вроде меня.

— Опасненько. Но там вроде стен нет вокруг столицы, разве нет?

— Мэйн, — посмотрела на меня Эви. — Неужели ты думаешь, что если нет стен, то это никак не охраняется? Проблема как раз в том, что стен нет и охраняется это всё раз в шесть тщательнее.

— То есть обходить через поля не имеет смысла?

— Нет, — покачали наёмник и Эви одновременно.

Окей, значит через главные ворота.

— Наверное несколько поздновато спрашивать, но где они проводят свои собрания? — поинтересовался я.

— В столице есть большой холл… как же его называют… — Эви закусила губу вспоминая. — Это… как его…

— Да без разницы, как его…

— Погоди, дай вспомнить… — отмахнулась Эви, перебив меня. — Этот… ну зал… ещё звёзды, солнышко, птички…

— Небесный зал? — предположил наёмник, и Эви радостно хлопнула в ладоши.

— Точно! Небесный зал!

— Погоди, а причём тут звёзды и солнышко? — не понял я. — По твоему описанию я бы сказал космический или звёздный, но никак не небесный.

— Вот тебе лишь бы придраться ко мне, — надула она щёки и показала мне язык. Блин, тебе сколько лет, мелочь? Не старовата ли для такой реакции?

— Так что насчёт этого зала? Они там будут его проводить? Почему не в крепости короля?

— Король старается держаться подальше от них и соблюдать нейтралитет.

— Хуёво соблюдает, — заметил я.

— Но старается, — пожала она плечами. — Поэтому они собрание проведут в небесном зале. Однако, учитывая обстановку, на этот раз их, вероятнее всего, будет охранять стража короля. Поэтому… я с трудом представляю, как мы будем доставать их.

— Как-нибудь.

— Это похоже на план в твоём стиле, — улыбнулась она.

— Звучит так, словно ты меня осуждаешь, — заметил я.

— Если только немного. Обычно я предпочитаю всё продумывать до мелочей. Любой план.

На следующий день, когда мы свернули на объездную, с нами связалась Клирия: сообщила, что собрание будет уже через два дня. Грубо говоря, в тот момент, когда мы приедем, они уже будут проводить собрание, что значило — перехватить Мартина до него мы не сможем.

Печально.

Но зато у нас будет возможность перехватить его после, когда Мартин двинется обратно. Вот только где именно лучше его перехватить, это был вопрос. Вопрос, на который все трое дали одинаковый ответ.

Там, где он остановился. В отеле.

А тот самый отель, который мог предложить подобным Мартину людям должные апартаменты, был один. Я сам в нём останавливался. На вопрос, как к нему подобраться, тоже был ответ — я сам. Старый знакомый, который случайно оказался в этих краях. Почему бы и нет? В любом случае, можно сыграть на старых знакомствах и попытаться подкатить к нему. Хотя бы на расстояние удара.

Однако, помня этого двуличного урода, могу сказать, что примет он меня ровно так же, как и прежде: улыбкой, приветствием и так далее. Добро, оно не меняется и всегда, даже в ущерб себе будет вести себя как положено. Потому оно и проигрывает всегда. Те, кто под него косят тоже будут делать так же, они никогда не снимают маску и не раскрываются, если только ситуация не исключительная. И бьют только в спину.

Ближе к вечеру мы наткнулись на разбойников.

Я уже сто лет не видел этих ребят. В последний раз, наверное, натыкался на них, когда тренировался в поместье перед походом в горную империю, когда любыми способами набивал себе лвл. После этого их на дорогах практически не осталось, всех истребил. Они были прямо вымирающим видом.

А тут опять, как в старые добрые времена, когда всё было иначе.

— Я разберусь, — махнул я рукой, спрыгивая с лошади.

Я не хотел выёбываться, просто решил проверить, насколько же изменились мои навыки и сила с тех последних раз, когда любителям лёгкой наживы не свезло встретиться со мной.

— Эй, фраер, ты чо тут забыл?! — знакомые, чуть ли не родные слова ласкали слух, напоминая мне, откуда я родом, и кто есть на самом деле. — Какой девкой обзавёлся. Может поделишься со всеми нами?

Эх… молодость… Я тоже вам рад, ребята!

Говорил, судя по всему, не главарь, а заводила, его помощник. Грязное жирное лицо, которое блестит на свету, нос картошкой, слегка опухший, как после пьянки, вся кожа в рубцах и прыщах. Ну и одежда: кожаная броня, вся потёртая, старая.

Классика… Как же давно я вас не убивал.

— Эй, ты слышь, что говорят тебе, паренёк? — насторожился он. Люди сзади него слегка подтянулись, потеряв всю расслабленность. — А ну-ка стой или…

Или что?

Я бы спросил это, если бы в этот самый момент не бросился к нему. Не успел он поднять меч, как я пинком в колено согнул ему ногу в обратную сторону, просто поднырнув сбоку от него к людям позади.

Пользоваться мечом? Пф-ф-ф… мне интересно, вкачен ли я настолько, что смогу убить всех голыми руками.

Вот уже я рядом с другими. Резко ухожу вправо от одного, вбивая ему левый кулак в лицо прямо на ходу и тут же делаю прямой в морду другому. Ещё один разбойник бросается на меня с боку, но я просто делаю шаг в бок, пропуская его мимо и делая подножку. Резко отклоняю корпус в бок, уворачиваясь от укола мечом в спину, и с локтя в ебало принимаю ещё одного. Хруст такой, что это однозначно смерть.

Осталось, включая упавшего, ещё пять человек. Те двое, что были уложены кулаками, пока вставать не спешили, как и тот, что кричал и плакал со сломанным коленом. Главарь был виден невооружённым взглядом — самый большой и лысый, как шар для бильярда.

— Зря ты затеял это фраер. Ты будешь молить меня о смерти, когда я отрежу тебе ноги и руки. А потом я выебу твою подружку на твоих глазах.

Старые добрые угрозы словно музыка для моих ушей.

Я лишь спокойно зашагал к нему, словно шёл поздороваться со старым другом.

— Патрик! Давай! Я верю в тебя! — захлопала в ладоши Эви, словно была на каком-то соревновании и поддерживала меня, чем конкретно смутила всех моих противников. Она выглядела не как жертва. Вернее, не она выглядела как жертва.

Один из них бросается на меня, целясь мечом в лицо. Просто ухожу в сторону, ударом в живот заставляя его согнутся и тут же этой же рукой, но уже локтем ему по затылку. Ещё один покойник. Почему нападают по одному? Хрен знает, но их уверенность сокращается с каждым моим шагом.

Уже сразу трое нападают на меня. Шаг назад, избегая горизонтального взмаха и тычка в грудь, но тут же подаюсь вперёд и дёргаю чувака навстречу себе за вытянутую руку с мечом. Так сильно, что он буквально подлетает ко мне, но тут же получает под дых моё колено. Ещё двое начинают просто размахивать хаотично мечами передо мной, словно муху отгоняют.

Но вот их удары совпадают и получается так, что оба оказываются беззащитны. Просто рывок вперёд, удар обеими руками и обоим ломаю кадыки, заставляя их оседать, захлёбываясь кровью.

— Иди сюда, трусливый перец, — поманил я главаря рукой. — Не безбогойся, я с твоей мамкой новых разбойников заместо тебя настругаю.

— Моя мать умерла, грёбаный ублюдок! — взревел неожиданно он, брызжа слюной.

— Ничего, мне не в первой с мёртвыми ебаться, — отмахнулся я.

Это было последней каплей для быдлана, на котором из брони был только нагрудник. Потому мне не составило труда с ним драться, хотя уровень точно был выше, чем у других. Быть может даже выше сорокового.

Первый же удар пришёлся ему в кисть с мечом, когда он сделал неудачную попытку меня разрубить пополам. Три быстрых удара и его оружие упало в пыль. Громила попытался меня ударить, но мимо, слишком медленно. Зато за один такой взмах я успел провести целых два удара ему по голове.

Но урод даже не пытался умирать. Вот он принимает защитную стойку от меня, но… Это бесполезно чувак. Удар ему в район колена. Один, второй, третий, по икроножной мышце, по ягодице. Он вновь пытается меня достать, и я вновь его забиваю. Только второго раза он не пережил. После троечки запнулся и упал на живот.

Это GG, мужик.

Я просто подскочил к нему и опустил пятку прямо на затылок. Громкий хруст ознаменовал мою победу под аплодисменты Эви.

— Молодец! Я знала, что одержишь верх!

— Спасибо, — кивнул я оглядываясь. Последний, бросив меч, побежал от нас через лес, но… Выстрел от бедра и его голова весело взорвалась. — Вот теперь точно всё.

— Ты стал куда сильнее. Только… зачем была так возиться? — спросила она.

Зачем? Ну смотри, у меня был рукопашный сорок восемь. Но так как я завалил чувака с оружием вместе с командой, так ещё и выше сорокового, у меня скакнуло аж на два пункта.

А ещё я проверил, насколько хорошо управлюсь одной рукопашкой. Это на будущее, чтоб уже точно знать собственный возможности. А то будет обидно, если придётся драться, а ты ручками только комаров отгонять можешь.

— Надо. Просто посмотреть, на что я способен.

— На многое, — уважительно ответила Эви.

— Спасибо. Поехали дальше?

— А не хочешь сразу лагерь их уничтожить? — поинтересовалась она. И тут же сказала вперёд меня. — Знаю-знаю, время, но несколько минут ничего не изменят. А вот людей спасти сможем.

Спасти людей? Эви такая Эви…

Надо признать, что долго лагерь искать не пришлось. Добив выживших среди поверженных врагов, нам потребовалось десять минут, чтоб его обнаружить, и всего одна, чтоб очистить от троих разбойников. Никого помимо них здесь не оказалось. Мы даже забирать добычу не стали, так как не имело смысла тратить на эти копейки время.

После этого мы всю ночь скакали по дороге не останавливаясь. Благо луна светила. Правда она всегда здесь светит, но всё же. Дорогу было отлично видно, и мы могли без проблем ориентироваться на ней. Лес проносился вдоль нас сплошной чёрной стеной без какого-либо просвета, словно сам мир лично указывал нам путь. Это было как красиво, так и немного жутко.

Несколько раз нам попадались речки, которые спокойно проходились вброд и один раз большая, но там уже был проложен каменный мост, по которому мы и проехали без каких-либо проблем.

Каждый раз у реки мы ещё и останавливались, чтоб напоить лошадь и немного отдохнуть самим. Да-да, отдохнуть самим, у меня с непривычки болела задница после седла. Пиздец, ощущения, что всё себе стёр там, а это ещё с седлом же ехал. Может из-за того, что скакали.

У Эви лицо было не менее красноречиво.

— Как будто отбила себе всё, — пожаловалась она, потирая определённое место, когда я спросил, всё ли в порядке. — И сейчас болит. Не пойму, натёрла или нет.

— Посмотреть тебе? — предложил я помощь.

— Да, пожалуйста, если не… НЕТ! — слишком поздно дошёл до неё смысл моего предложения. — Что ты мне смотреть собрался?!

— Ну, натёрла ты или нет.

— Да ты что!? Я же девушка! — Эви была в таком шоке, словно в первый раз голой парню показывалась.

— Значит ноги раздвигать, чтоб мне твои малые и большие поло-м-м-м-м… — её ладошки оперативно закрыли мой рот, в то время, как скрытник с интересом прислушивался к нашему разговору, хоть и делал вид, что ему всё равно.

— Не говори! Я была не в себе!

— М-м-м-м-м, — возразил я ей. Ну пиздит же.

— Хватит!

— Я всё у тебя рассмотрел, так что вряд ли что-то новое увижу, если только ты не членодевка, — спокойно сказал я.

— Дурак! — крикнула она на меня и, спрятав свою стыдливую рожу, убежала вдоль реки в кусты, чтоб самой себе всё проверить.

— Если нужна помощь, позови!

— Отстань! — крикнула она из кустов.

— И жопу не вздумай зелёными листьями с красными прожилками вытирать. Щипать будет.

— Патрик! Хватит! Хватихватитхватит! — визжала она из засады.

Но я чувствовал себя просто отлично, заставив Эви убежать в стыде и беспомощности. Буду вспоминать ей это ещё очень и очень долго. Ибо нехуй творить хуйню, если не готова расхлёбывать последствия после неё. Это золотое и очень важное правило ей бы стоило уяснить раз и навсегда.

Как уяснил его я.

Вернулась она вся никакая, и не будь мёртвой, была бы красной от стыда. Глазки в пол, губки надуты, щёчки надуты. Какая прелесть. Эви была олицетворением молодой девушки, сохранив все эти повадки. Некоторые люди не взрослеют, они лишь стареют.

— Ну как, попку проверила? Ничего не натёрла? — спросил я заботливо.

В ответ Эви подошла ко мне и обняла, уткнувшись мне в грудь, всё так же не глядя мне в глаза. И оттуда глухо сказала.

— Патрик, пожалуйста, прекрати. Мне так стыдно, что становится плохо. Не позорь меня, пожалуйста.

— Я же тебя не позорю.

— Тогда не стыди меня. По крайней мере, при других, — прогудела она, всё так же уткнувшись мне в грудь.

— Ладно, — похлопал я её по макушке. — Я постараюсь. Честное слово.

Глава 374

Столица встретила нас как обычно солнцем, которое ярко светило, и голубым небом.

— Я вот не пойму, почему у них так всегда светло?

— Ну так они находятся далеко от берегов, сюда нечасто приходят дожди с моря, — попыталась объяснить мне Эви.

— Город, в котором мы были… этот…

— Грандиград, — подсказала она.

— Да, он. Так-то тоже находится в глубине континента, но ливень ебашил по-чёрной.

— Ну… там просто дождь был, — пожала плечами моя любимая зомби-девочка.

— А здесь его нет, — посмотрел я на небо.

— Не дошёл ещё, видимо.

— А дойдёт?

— Тебе действительно это так важно знать, Мэйн? — посмотрела на меня с осуждением Эви. — Нам ещё в город попасть надо, а ты разводишь полемику о том, почему дождь не идёт здесь. Неужели этот вопрос настолько важен, что ты готов посвятить ему целую дискуссию?

— Ну ты и зануда, — отмахнулся я.

— Я не зануда! — обиженно ответила она. — Какой же ты вредный и противный иногда, ужас просто!

Есть и другое слово для такого, но я его не назову.

Мы добрались до города без приключений, не встретив на своём пути особых препятствий. И в город въехали мы без каких-либо проблем, если не считать блокпостов на въезде со стражей, которая лениво рассматривала проезжающих, задавая стандартные вопросы.

Город жил своей жизнью, люди ходили, что-то покупали, спорили, смеялись; по дорогам проносились повозки и телеги. Через эту кишащую улицу мы углубились в город ближе к центру, миновав районы для малоимущих. Но что-то было явно не так.

— Словно ничего и не происходит, — пробормотал я скорее для самого себя. — Как будто король даже и не парится, что будет с Фракцией Дня, сдохнут они все или нет.

Подозрительно?

Подозрительно.

Мне уже что-то не нравится, только пока не всосу, что именно. Обычный человек даже бы не заметил таких мелочей, не обратил внимание, но когда ты постоянно в опасности, сразу обретаешь способность видеть несоответствие между складывающейся ситуацией и тем, что происходит вокруг. И вот именно такие мелочи, а не глобальная картина заставляет тебя напрячься. Потому что всё состоит из мелочей и именно им уделяют внимание. А когда их игнорируют, это повод задуматься — почему?

И самая главная проблема — какая именно мелочь тебя так смутила, что ты начал думать об этом? То есть ты её заметил, но не обратил внимание, однако картина уже не та, которую ты ожидал.

Я не мог сказать, какая мелочь меня смутила.

— Ты о чём? — спросила Эви, озадачено посмотрев на меня.

— Тебя ничего не смущает? — сразу спросил я.

— Кроме того, что ты говоришь глупости иногда? — хихикнула она. — Не-а, ничего.

— А меня смущает, — я украдкой следил за улицей, стараясь подметить всё самое необычное. — Только не пойму, что именно. А как ты? Чувствуешь что-нибудь?

— Я… — Эви попыталась прислушаться к себе, но выдала лишь заурядицу. — Да вроде всё нормально. А ты что-то заметил?

— Только не пойму, что именно. Вижу, что что-то не так, но вот что именно…

— Может быть себя накручиваешь? Волнуешься?

— Я постоянно волнуюсь, если уж на то пошло.

Волнуюсь или нет, но мы спокойно доехали до центра города. Здесь, в отличие от других городов, люди ходили по тротуарам, потому проехать можно было спокойно, без всяких протискиваний через толпу и пробок. Да-да, пробки в средневековье, мир не имеет привычки меняться. Возможно потому, что люди везде одинаковы.

Немного прокатившись по главным улицам, мы остановились около гостиницы, в которой в прошлый раз останавливался я.

— Мы не поедем в небесный зал?

— Ты нас хочешь сразу в самое пекло бросить? — покосился я на Эви.

— Нет. Ты же мне так и не сказал, что собираешься делать.

— Вот думаю. Знаю, что делать, но не знаю, насколько это правильно.

— Может не стоило срываться сразу за ним? — пожала она плечами.

— Не ты ли хотела этого?

— Я лишь предложила.

А, ну заебись, если что — виноват один Патрик. Всё как обычно.

— Нет, туда мы не поедем. Да и идёт там всё уже вовсю, насколько мне известно. Клирия говорила, что сегодня у них собрание. Поэтому подождём Мартина в отеле.

— Ты уверен, что именно этот? — посмотрела она на здание. — В столице много отелей.

— А самых престижных много? Именно топ из топов?

— Ну… он единственный. Просто не факт, что граф Мартин остановится именно здесь.

— Остановится. Он выберет самый топ, ведь на то он и граф, а не жалкий плебей и чернь, как мы с тобой, — подмигнул я Эви.

— Ну скажешь тоже, — отмахнулась она улыбнувшись. — Мы с тобой уже не абы кто, а… а сам знаешь. Так что тоже заслуживаем роскоши.

— Мысли читаешь, — кивнул я.

Мы спешились у входа, отдав поводья уже караулящим новых приезжих служащим, после чего мы зашли в холл.

— Нам двухместный номер, пожалуйста. Королевский с тремя иксами, — приветливо улыбнулся я администраторше за стойкой.

— Нам очень жаль, но этот номер занят, — виновато улыбнулась она.

— И кем же? — нахмурился недовольно я. — Что, настолько богатый заселился, что купил там место?

— Нам очень жаль, — ещё раз поклонилась она. — Но вы можете заселиться в другие номера, которые удобством не отличаются от нашего лучшего. Единственное, они не будут на шестом.

— А тех не выселить? — кивнул я наверх. — Не графы же всё заняли.

— Боюсь, что граф, господин, — поклонилась она. — Поэтому мы не можем предоставить вам немедленно этот номер. Но вы с женой можете снять на пятом этаже наш супер-пупер-мупер-люкс-икс-два-драйв-комплейт-эдишен-трипэл-хай-бэст-ван-трай.

Какой ужас, язык сломаешь. И как они это одним заходом выговаривают?

— На пятом, — с сомнением протянул я. — Ну… ладно, давайте на пятом.

— Слушаюсь, господин.

Нас быстро оформили, и орк-швейцар со спиленными клыками, вежливо улыбаясь, проводил нас до нашего номера.

— Говорю же, здесь он, — улыбнулся я, когда мы оказались в своих апартаментах.

— Почему так решил?

— Потому что, когда мы ещё учились в универе вместе, он рассказывал, что его батя владел небольшой долей этого места. И вполне логично предположить, что Мартин остановится именно там, где он является пусть и частичным, но владельцем. Короче, если номер уже занят графом, то ставлю что угодно на то, что это Мартин.

— Если ты так уверен… — выдохнула Эви.

Она явно чувствовала себя комфортно в таких условиях. Я не раз замечал, как многие жмутся, оказавшись в богатом доме или номере, словно оказались там, где всё сделано из стекла. И наоборот, привыкшие к роскоши, оказавшись в лесу, вели себя так, словно боялись заразиться от касания к чему-либо.

Эви же вела себя спокойно и там, и там. Зашла, уже выученными движениями подошла к шкафу, где стояли бутылки со спиртным, пробежалась по ним пальцами и выбрала одну из них.

— Мы не бухаем, — напомнил я ей.

— Это не алкоголь. Скорее холодный чай с сиропом, — ответила она. — Правда… не зверолюдский… Ну ладно, хотя странно, что такую дешёвку здесь подают. Надо бы пожаловаться на них.

— Да ты зажралась.

— Ничего подобного. За такие деньги я в праве требовать всё, за что заплатила. А они обязаны это предоставить. Но за такие деньги что мы получаем? Дешёвое пойло с юга страны. Позволять себя так обманывать, это себя не уважать.

— Но ты же сейчас не побежишь жаловаться, верно?

— Сейчас нет, в другой ситуации побежала бы, — ответила Эви, налила себе в бокал из бутылки, немного попробовала и пожаловалась. — Гадость.

— Если гадость, зачем пьёшь?

— Ну надо же что-то пить, верно? У них есть здесь хороший алкоголь, как погляжу, — пробежалась она глазами по бутылкам, — но увы.

Осушив свой бокал полностью, Эви оставила всё на столе, прошлась по комнате, после чего пошла в спальню.

— Мэйн, иди сюда!

— Зачем это?

— Не затем, о чём ты мог подумать. Мне не удобно просто кричать через все апартаменты. Оставь там скрытника, чтоб следил и иди сюда.

Ишь ты, раскомандовалась мелкая. Но я сделал как она сказала, мне как бы не ломы просто перейти в другую комнату. А там уже Эви развела руки в стороны и спиной прыгнула на кровать, мягко отпружинив вверх, как на батуте.

— Какая мягкость… а то уже устала от ночёвки на жёсткой подстилке.

— Хера ты неженка, — возмутился я, пристроив жопу на ближайшем кресле. — Раньше ночевала в лесу и ничего.

— Так раньше я и не знала хорошей и богатой жизни.

— Была всегда нищей?

— Ну не всегда, конечно. Когда-то давно я была дочерью крестьянина и была третей по старшинству из пяти. Потому денег особо не водилось, но и не нищенствовали мы.

— Ты никогда не рассказывала об этом.

— Так ты и не спрашивал, — заметила Эви.

— Теперь спрашиваю, — я огляделся. Здесь кто-то даже заботливо оставил закупоренную бутылку алкоголя с двумя стаканами. Блин, может быть и хлебнул бы немного, но не перед заданием. — Так кем ты была до того, как стать разбойницей?

— Разбойницей? — Эви рассмеялась. — Ну скажешь тоже, разбойницей. Я была авантюристкой! А до этого была дочерью крестьянина и крестьянки. Жила на востоке, была одной из двух дочерей, самой старшей. Как исполнилось четырнадцать, уже знала, чего хочу.

— Завоевать мир?

— Путешествовать. Потому, ни сказав ни слова родителям, одним прекрасным утром покинула дом и отправилась в долгое, бесконечное приключение.

— Звучит, как начало эпической истории, — усмехнулся я. — После этого хоть раз видела родителей?

— Ни разу. Подозреваю, что принесу им только горе. Знаешь же, такие, как мы, несут только две вещи…

— Смерть и разрушение, — кивнул я.

— Вот именно. Поэтому пока вся эта эпопея не закончится, я вряд ли покажусь им. Да и умерли они уже, наверное, так что уже и незачем. С братьями и сестрой хоть и была дружна, но не думаю, что стоит вообще видеться с ними. У нас, у каждого своя уже жизнь. А как у тебя всё было? Ты никогда не распространялся о своём прошлом.

— Ну… я…

— Опять увиливаешь? — улыбнулась она. Но потом добавила. — Вижу, что вспоминать не хочешь, прости. Наверное, не самое счастливое детство было.

— Знаешь, если сравнивать с теми же детьми, что родились в рабстве или на улице местных трущоб, то моё детство было просто охуительным. Мало кому бы досталось столь счастливое детство.

— Но в твоём голосе слышится горечь.

— Скажем так, для такого как я, то детство, что выпало мне, показалось не самым счастливым, хотя многим оно бы пришлось по душе. Не хочу ныть.

— Но ты же не ноешь, если тебя другой спрашивает, — заметила Эви.

— Боюсь, что меня воспитали так, что стоит тебе просто поделиться болью на душе или немного рассказать о своих страхах или неприятных ощущениях в прошлом, как ты сразу же будешь считаться нытиком.

— Удивительная логика. Самая подходящая, чтоб воспитать озлобленных людей.

— А разве бывают дети на улицах другими? — усмехнулся я. — Как по мне, ребёнок — самое худшее существо. Куда умнее животного и при этом куда более жестокое чем человек, без каких — либо моральных тормозов. По мне, так вообще пиздец, да и только.

— Ты таким же был так-то, — заметила она.

— Мне так жаль мою маму. Родила же долбоёба.

— Какой же ты самокритичный, — усмехнулась Эви.

— Очень. Это помогает держать моё настроение в тонусе. Если тебе грустно, посмейся над чем-нибудь. Если смеяться не над чем, посмейся над самим собой.

— Какие глубокомысленные слова, Патрик. У тебя в званиях не было «мыслитель» или чего-то подобного?

Я не стал говорить ей, что у меня в звании было написано «Сказочный долбоёб».

— Может… нечто похожее есть у меня, но я обычно предпочитаю не распространяться о том, что скопилось у меня в званиях. Это как заглянуть в душу.

Я тут же поймал себя на мысли, что примерно так же говорила и Клирия. Показать собственную стату, это как позволить заглянуть человеку тебе в душу. Он может узнать о тебе столько нового, что не факт, порадует его подобное ли нет. И в большинстве своём, что-то мне подсказывает, мир дарит звания чаще, когда другим становится плохо. Чтоб каждый знал, какое же ты говно, хотя совершенно не факт, что дела обстоят именно так.

— А знаешь, мы кое-что забыли. Надо бы подготовиться к тому, что будет, — вспомнил я.

А именно, подготовить пути отхода.

Им послужит нам самое обычное зеркало, которые установлены, как я понял, в каждом номере. Они были в полый рост, чтоб какая-нибудь обнажённая красавица могла себя рассматривать часы напролёт. Или чтоб ещё один купец или чиновник, взглянув на себя сбоку, мог сказать самому себе, что его живот пока не сильно торчит, и член с яйцами пока видно (если живот втянуть), отчего ему садиться на диету пока рано.

— Кстарн, дай мне проход в это зеркало, — сказал я девушке в зеркальце и направил его в большое зеркало. Через пару секунд оттуда высунулась изящная ручка и коснулась стеклянной поверхности, пустив по нему волну, словно по водной глади. Вскоре уже сама Кстарн стояла передо мной в отражении, кланяясь.

— Так вот как ты перемещаешься… протянула Эви за моей спиной. — А я думала, что зеркало даёт только связь.

— И связь, и проход, — объяснил я. — Вообще, было бы неплохо посредством него организовать телепорты в дома графов, но как-то туда закинуть надо зеркало. А моя гениальная думалка пока не придумала, как это организовать.

— А пытался? — спросила Эви.

— Не раз. И ни разу не получилось, — вздохнул я. — Ни подсунуть, ни продать. Не хотят почему-то они умирать от моей руки.

— Действительно удивительно, почему это, — усмехнулась Эви.

Тем временем из большого зеркала к нам вышла Кстарн. Немного жуткая с виду, однако аккуратная, ухоженная и милая. Её теперь даже не портили чёрные как уголь глаза, которые были словно у девочки из фильмов ужасов. Мне неожиданно захотелось её затискать. И потрахать.

— Господин, госпожа Клирия хотела встретиться с вами, — сообщила она мне поклонившись.

— Прямо сейчас?

— Она настаивает. Говорит, что хочет поговорить с вами и что это важно.

— По десятибалльной шкале насколько важно?

— Э-э-э… — только и смогла она выдавить, рассеянно хлопая ресницами. — Десятибалльная шкала? Это… — Кстарн начала считать на пальцах, после чего показала мне семь. — Столько?

— Немного больше, милашка Кстарн. Но да ладно, веди Клирию сюда. Что у неё там стряслось?

— Да, слушаюсь, — кивнула Кстарн и быстро удалилась за нашей чернявой любимицей.

И именно в этот момент нам в комнату заглянул наёмник.

— Босс, кажется, они приехали.

— Приехали? — оживился я.

— Только что подъехала карета и много охраны. Оттуда вышел молодой человек. Больше я не увидел.

Учитывая, что мы сейчас на пятом, то это и не удивительно.

— Так, Эви, карауль это зеркало и если что, сразу ныряй в него, понятно?

— А ты? — тут же спросила она, взволнованно хлопая глазками.

— А я, как обычно, каким-нибудь образом да выберусь. Главное, не покидай комнаты без необходимости, или если я сам тебя не позову.

— Но тогда какой от меня толк, если ты идёшь один? — возмутилась Эви.

— А по-твоему, я должен тебя с собой забрать? Думаешь, он тебя не узнает? Ты здесь как магическая поддержка, если вдруг что-то пойдёт не так. Потому и сиди в тылу, жди, когда понадобишься.

С этими словами я выскочил из ванной комнаты, где стояло зеркало и бросился к выходу.

— Ты. Сторожи комнату и защищай Эви, это приказ, — сказал я скрытнику, схватившись за ручку двери.

Вдох-выдох и… погнали.

Я открыл двери и вышел в коридор, направляясь к лестнице.

План был прост как дважды два. Ну или на крайний случай у меня имелся второй план, который я мог осуществить, более действенный, чем первый, хоть и более шумный и грязный.

И то, как я буду действовать, сейчас зависело только от самого Мартина. Хотя вряд ли его ждало светлое будущее при любом исходе. По крайней мере, в моём видении светлого будущего он пока не мелькал.

Глава 375

Я быстро дошёл до лестницы, что вела как на шестой, так и на первый этажи.

Это был настолько дешёвый и наигранный приём, что мне даже стало немного стыдно за него. Словно я играю в дешёвом театре, где всё наигранно настолько, что тебе самому становится стыдно. Подобным правда я сам ещё пока не занимался, но видел фильмы про шпионов…

Бля, убейте меня кто-нибудь, мне уже стыдно.

Однако одно осознание того, насколько это важно, заставляло меня действовать несмотря ни на что. Если всё пройдёт удачно, то я буду вспоминать это всё с улыбкой и чувством удовлетворения, типа я смог, я сделал. Если ничего не получится… вряд ли мне будет до этого дело, а потом я уже просто буду рад тому, что выжил.

Внизу, на уровне первого этажа послышался шум, словно сюда поднимался не один, не два человека, а целый взвод. Возможно, так оно и было, я сам не видел, но скрытник сказал, что там много охраны.

Вдох-выдох, и мы опять играем в любимых…

БЛЯТЬ! Только не эта песня! Ну только не сейчас, ещё не хватало такую хуйню в голове проигрывать, пока буду мучиться с этим говном.

Дождавшись, пока шум поднимающейся толпы поравняется с уровнем третьего этажа, я сделал глубокий вдох и начал спускаться. Сейчас бы главное сделать всё правильно…

Встретился я с целым поднимающимся отрядом на пролёте между третьим и четвёртым этажами. Собой они занимали практически всю лестницу. Человек десять, если не больше, взяли в плотное кольцо Мартина, который выглядел куда более… величественно? Высокомерно? Короче так, как выглядел бы человек, который неожиданно стал всем. Своим видом говорящий: да, я вот такой, у меня всё есть, я молодец, а вы плебеи.

Когда я и его заградительный отряд поравнялись, солдаты остановились, встав буквально стеной и не давая мне пройти.

— Эй, истуканы, может дадите мне спустится, а? — слегка толкнул я одного из них в плечо. — Хули вы всю лестницу собой заняли?

— Поднимитесь выше и дождитесь, пока мы пройдём, гражданский, — низким и твёрдым голосом сказал один из солдат, и их ровный строй продолжил подъём буквально толкая меня назад.

— Может это вы спуститесь? — толкнул я довольно сильно одного. Так, что он даже пошатнулся.

И тут понеслось. Стража буквально сразу же ринулась ко мне, не оставляя и шанса. Хотя я и сам-то не сильно сопротивлялся, брыкался, толкался и проклинал, говорил, что они охуели и не знают, с кем связались, пока на мою бедную тушку навалилось сразу человек шесть в доспехах, прижав к ступеням.

— Вы не знаете, кого скрутили уроды, — шипел я на них. — У меня друзья графы, они вам и вашим семьям яйца на уши на тянут. Суки, отпустили меня, уёбки, пока я вас не опустил!

Я сопротивлялся для вида и больше молол языком, чем действительно действовал, пока меня обыскивали и достали… револьвер.

— Просто удивительно, мне кажется, что с прошлого раза ты стал несколько агрессивнее, — раздался голос человека, который мне был нужен.

Я с трудом поднял голову, лёжа придавленный к полу грудью, и увидел нагло улыбающуюся рожу человека, который выглядел слишком весёлым.

— Мартин? — изобразил я удивление.

— Мэйн, — усмехнулся он. — Давно не виделись.

— Давненько, — нехотя пробормотал я. — Только не говори, что эти дуболомы твои.

— Боюсь, что так оно и есть, — усмехнулся Мартин, когда ему в руки отдали мой револьвер. — О, а это что? — с интересом покрутил он его в руках.

— Курительная трубка из восточной страны, — ответил я, не моргнув глазом. — Иногда они привозят действительно что-то интересное.

— Понятно, — покрутил он его в руках, прежде чем вернул обратно. — Покажешь, как он работает?

— Если будет возможность, — ответил уклончиво я. — Так что, попросишь слезть этих придурков с меня или тебя возбуждает вся это картина?

— Отпустите, — махнул он рукой, и стражники наконец слезли с меня.

Я с недовольной миной встал, оттолкнул от себя слишком близко стоящего солдата, после чего принялся отряхиваться.

— Не помню, чтоб у тебя было столько людей. Раньше ты был поскромнее, — проворчал я.

— Раньше и время было другое. А ты всё работаешь в торговле?

— Ага, — кивнул я. — Живу потихоньку, дело семейное продолжаю. А как ты? Как Сью, как ребёнок, как предки?

— Сью с ребёнком нормально, — улыбнулся он. — Отец недавно умер, потому… — он развёл руки в стороны, — теперь я граф. Отсюда и охрана.

Когда он сказал про Сью, мне захотелось прямо здесь засадить ему пулю в башку. Я до последнего надеялся, что Мартин просто не в курсе, что произошло. Как обычно бывает, человек разошёлся и больше не контачит с бывшей. И что Мартин просто сказал бы: я не в курсе, мы расстались — это хоть как-то бы оправдало его.

Но Мартин лгал, что как минимум значит, что он в курсе правды, не очень лицеприятной.

— Умер… э-э-э… сорян, я как-то не слышал…

— Бывает, — пожал он плечами. — К сожалению даже герои умирают рано или поздно.

— Это да, — почесал я затылок, делая очень смущённый вид.

— Ясно…

Повисла неловкая тишина. По крайней мере она должна была быть неловкой, потому что мы оба стояли напротив друг друга и молчали. Для меня она была в плюс, заставляя того действовать. Не знаю, чего ожидал он, но я ожидал от Мартина следующего хода. Если сейчас распрощается со мной, то придётся естественно как-то самому напрашиваться к нему или предлагать зайти ко мне в гости.

Однако Мартин поступил ровно так, как я ожидал от него.

— Не хочешь зайти? — неожиданно предложил он. — Раз уж пересеклись.

Просто не мог не предложить старому знакомому зайти к нему. В конце концов, так требовал этикет. А я, в нарушение этикета, согласился.

— Почему бы и да, — пожал я плечами. — А тебе там по делам не надо самому? Ну, раз ты граф?

— Дела уже закончились, — ответил Мартин отмахнувшись. — Так что можешь не беспокоиться, время у меня есть.

— Как скажешь. Я тоже могу заглянуть к тебе, только на часик, а то у меня там встреча ещё намечается.

— Всё с торговлей? — спросил он.

— Надо же на что-то жить и на что-то шиковать, — усмехнулся я.

Так, непринуждённо болтая, мы поднялись на шестой в его апартаменты, в которых однажды я устроил мини-оргию с Каплей и местной горничной. Эх, были же времена… Хотя я могу сказать, что теперь точно наебался, и мне вполне хватит обычного секса.

— Тебе налить? — спросил Мартин, когда мы зашли. Я, не сильно стесняясь, разгуливал по комнате, разглядывал уже знакомый интерьер, после чего подошёл к окну. Там продолжали ходить люди, ездить кареты и повозки, создавая своеобразный живой сосуд города, который обеспечивал ему жизнь. Однако я продолжал выискивать причины моего беспокойства, которые возникли на улице. Учитывая, что я на вражеской территории, это может быть очень важно.

— Нет, спасибо, — покачал головой я. — Перед важными встречами не пью.

— Ну и правильно.

— А ты, смотрю, подсел на алкоголь. В универе был же не настолько прямо любителем выпить как стал сейчас.

— Наверное, это связано с отцом. Кажется, я теперь понимаю тех, кто спивается, теряя семью, — он молча покрутил стакан, разглядывая то, как жидкость плещется внутри. — Начинаешь пить, раз, второй, третий, это помогает ослабить боль. А потом уже без этого и не можешь.

— А ещё помогают сиськи, — заметил я. — Прижался, помял, уткнулся лицом. Никакой алкоголь не нужен.

— Ты, я смотрю, знаешь толк в нетрадиционных способах избавления от стресса.

— Ну а как ещё, — хмыкнул я. — Пить постоянно не вариант. Хотя взамен мы получили возможность жить своей жизнью, не оглядываясь. Как взрослые самодостаточные люди.

— А с другой стороны, я сейчас вновь хочу вернуться в универ, чтоб опять пожить молодой беззаботной жизнью.

— А жизнь графа не настолько беззаботна? — посмотрел я на него.

— Представь себе — нет. Хотя кажется иначе со стороны. Постоянные нервотрёпки, то реши, то сделай, там проведи что-то, там что-то выбери. А в универе учился и учился, думал только об уроках и заданиях на дом. Хотя по сути был там и секс, и алкоголь; ничем особым от взрослой жизни не отличалось.

— Ну не знаю, наверное, каждому своё. Мне вкатывает работать.

— А как там помимо работы? Семьюзавести не хочешь? — спросил Мартин.

— А смысл? Мне и так неплохо живётся.

— Ну наследник там, — начал он.

— А у самого? Сью наследника или наследницу родила? — спросил я.

— Наследника, — улыбнулся он гордо. — Крепкий мальчик, его ждёт отличное будущее.

— Повезло тебе с Сью, — вздохнул я. — Сейчас мало таких девушек. Им или графов подавай, или кошелёк толстый подноси.

— Ну так жизнь требует того, — улыбнулся он. — Незачем осуждать их, в конечном итоге каждая хочет немного счастья.

— Это точно, — вздохнул я. — Каждая. А вообще, Сью счастливая, до сих пор помню, как вы радостные покидали универ. За ручки, смеясь, убегали к карете.

Это воспоминание, несмотря на всё произошедшее, действительно было красивым и очень тёплым, словно тёплая сочная картинка лета из далёкого прошлого. Я вспоминал этот момент, и даже понимая, кто кем стал и до чего дошёл, не переставал улыбаться, когда видел её в своём сознании.

Счастливый влюблённый парень и счастливая влюблённая девушка. В моей голове и памяти они останутся именно такими. Не гнилыми, не раздавленными и не злыми, а просто добрыми, влюблёнными и счастливыми.

— Я тоже помню, — кивнул он.

— Знаешь, я даже рад за Сью, — честно признался я. — Был рад, что у неё всё так сложилось.

— Был рад?

— Да. Был рад до того момента, как встретил её в одном из городов, продающую своё тело за несколько медяков, — посмотрел я хмуро на Мартина.

Его лицо вытянулось.

— Ты о чём?

— Брось это, Мартин, — вздохнул я. — Ты прекрасно знаешь, о чём я. И для меня не секрет, что в данный момент происходит, и для чего ты меня пригласил.

Удивление сползло с его лица, оставив лишь совершенно спокойное выражение, словно его ничего не волновало. Слишком спокойное для того, кто оказался в комнате один на один с тем, кто мочит героев пачками.

— Не думал, что ты окажешься тем, кто этим промышляет, — спокойно сказал он.

— Не думал, что ты бросишь девушку со своим ребёнком на улице.

— Но как мы видим, всё может быть, — развёл он руками. — Странно, что ты, даже понимая, куда идёшь, всё равно пришёл сюда. Тебе отсюда не выбраться.

Эх… высокомерие… сколько же людей ты погубило…

Нет, не странно. Наконец до меня окончательно дошло, куда я пришёл, и что это был за театр. Все кусочки встали на своё место, и пришло осознание того, в какую же я попал жопу из-за того, что не догадался раньше.

Что меня смутило на улице? Только сейчас я наконец понял это — мало стражи. Обычный блокпост для отвода глаз и не более, чтоб создавать видимость того, что город охраняется, и не отпугнуть противника.

Для важного собрания было слишком мало стражи на улице, хотя по идее всё должно было кишеть ими. Так мало, чтоб расслабить противника, дать ему почувствовать себя в безопасности и заставить полезть в самое пекло. Гуляйте, где хотите, и не стесняйтесь запутываться в сетях всё сильнее и сильнее.

Это несоответствие происходящего и предпринятых мер безопасности меня и заставило беспокоиться. Пусть я сразу сам этого и не понял.

Другими словами, нам открыли двери и сказали — welcome.

А сейчас, глядя на то, как неожиданно много стало стражи около отеля, я наконец понял это. Как понял и то, что письмо было очень удачным планом. И весь этот цирк был только ради нас. Сейчас бы сказать: можно было догадаться и раньше, однако догадываться, когда уже всё известно, куда легче, чем когда ничего ещё непонятно. Обычно гении так и делают — догадываются задним числом.

Хорошая уловка, охотник стал добычей, так как погнался за наживкой в сети. У меня есть подозрения, что Клирия сейчас пыталась со мной связаться именно потому, что сама догадалась об этом и хотела предупредить, но…

Я взглянул на Мартина. С его стороны было очень смело остаться со мной наедине.

— Значит письмо было наживкой? — уточнил я.

— А ты, значит, убиваешь героев? — ответил он вопросом на вопрос, хотя ответ был нам уже обоим известен.

— Бери шире, я убил и героев, что были в вулкане. Включая твоего отца, — улыбнулся я. — И я пришёл сюда конкретно за тобой, Мартин. Зря ты вообще решил использовать себя как приманку.

Хотя, скорее всего, ему сказали так сделать, но вряд ли это что-то изменит теперь.

Мартин практически не дрогнул. Практически.

Если не считать того, что при упоминании отца его глаз едва заметно дёрнулся. Как и того, что, когда я сделал к нему шаг, он слегка отступил назад.

— Тебе привет от Сью, трусливый ублюдок, — сказал я, выхватил револьвер и разрядил в него весь барабан.

Не было ни сражения, ни противостояния или обмена злобными репликами. Всё разрешилось буквально за секунду — именно столько мне потребовалось, чтоб разрядить в него все патроны.

Видимо на Мартине был какой-то артефакт, создающий барьер, так как ни первая пуля, ни вторая его не достали. Они ударились о синеватую невидимую стену, заставив её покрыться трещинами. Но даже она не смогла устоять перед смертоносными технологиями.

После пятой пули она громко хрустнула, пустив огромную трещину. А после шестой рассыпалась на синеватый песок. Последняя же пуля оборвала и хитрожопую жизнь Мартина, образовав в его голове прямо в середине, на месте носа большую, словно у сифилитиков, кровавую дыру. С обратной стороны вылетели мозги, кровь и кости, густым плотным слоем заляпав всю стену позади него.

Теперь хотя бы было понятно, чего он так смело вошёл со мной сюда. По идее этот барьер должен был спасти его, но… сюрприз, уёбок.

Его бесполезную тушку отбросило в стену, по которой он сполз, оставляя за собой кровавый след, словно оставленный большой кистью.

Практически сразу за этим в дверь вломились охранники, но я не терял времени зря. Пальцы ловко закинули патроны в барабан, и ещё шесть человек полегло в этой комнате. Уже зная, что некоторая броня вполне может выдержать пулю, я целился в самые незащищённые места, а именно — в забрало. Решётка не спасала от убийственной пули магнума.

Шестеро из десяти, буквально сделали сальто, получая пулю в голову. Правда на ещё четверых мне времени не хватило. Успел закинуть один патрон и выстрелить, уменьшив их количество на одного, до того, как этим же револьвером пришлось отбить удар меча и отскочить.

Тут же пинком отправил в первого солдата деревянный стул и бросился вперёд, пока тот отбивал его. Резко ушёл от клинка второго противника, крутанувшись на триста шестьдесят градусов и пропустив его мимо, словно пропуская быка в корриде. Схватился за вытянутый меч и резко вывернул под нереальным углом в руке солдата, ударом кулака в кисть заставляя того отпустить своё оружие. Разбил костяшки в кровь и, возможно, сломал себе их, но даже не обратил на это внимания, так как в этот самый момент мечом парировал удар третьего.

Отскакиваю назад и начинаю сражаться сразу с двумя, пока второй, у которого я отобрал меч, подбирает оружие у павших товарищей.

Оба явно немаленького уровня, отчего меня без проблем теснят. Разносится звон металла о металл, иногда выбиваю искры мечами, однако мне удаётся от них отбиваться. Но учитывая, что я видел внизу ещё дохера солдат, мне надо было срочно сматываться. Скоро засранцы придут за моей душой сюда, и тогда вряд ли меня что-либо спасёт.

Вот уже второй, найдя себе меч, бросается ко мне, проводит атаку в лоб, пытаясь меня наколоть на меч. Но я ухожу вбок, пропуская его меч вместе с ним мимо, словно как в корриде. И едва успеваю отбить удар третьего.

Но вот третий меня достаёт, но только чиркает по левой руке. Меч не катана, он не такой острый и не срезает кожу — он, если зацепился, буквально вырывает куски мяса.

Меня цепануло немного, боль на мгновение ослепила. Однако я всё равно бросился вперёд и со всей дури пнул первого солдата в ответ ногой прямо в грудь, пока он был открыт. Тот сделал шаг назад, зацепился за ковёр и упал.

Тут же парирую удар третьего, и со всей дури вгоняю прямо в щели забрала меч второму, который до этого промахнулся и пролетел мимо меня. Он, неудачно для себя, обернулся ко мне в тот момент, когда я занёс меч, и через секунду получил его прямо в лицо.

Хруст, скрежет металла, кровь, и солдат падает, утаскивая мой меч за собой.

Осталось двое. Я вновь отпрыгиваю в образовавшийся разрыв, увеличивая дистанцию между собой и двумя солдатами, один из которых только встаёт. Другой пытается меня достать, но лишь покосательно чиркает.

Их момент был упущен, они дали мне слишком много времени, и мне его с лихвой хватило, чтоб набить барабан патронами.

Всего два выстрела, и я остаюсь единственным в комнате живым человеком. Теперь настала пора выбираться отсюда.

Глава 376

Не теряя времени даром, я подхватываю меч, заряжаю револьвер и бросаюсь в коридор, едва не споткнувшись об один из трупов. На предплечье буквально свисает кусок кожи и мышцы, хлещет кровь и сильно больно, однако рука двигается, что не может не радовать.

А вот что меня не радует, так это количество солдат в коридоре на шестом. Я практически сразу вытягиваю руку и прицельными выстрелами вышибаю мозги тем, кто движется первым. Успеваю сделать три выстрела, прежде чем они закрываются щитами. А я сомневаюсь, что пуля пробьёт их, потому не трачу патроны и бросаюсь к другой лестнице.

Я даже не надеялся на то, что по ней никто не будет подниматься — там уже толпа солдат, но зато без щитов.

Вы думаете, что остановите меня? Серьёзно?

Давайте докажу вам обратное.

Я тут же расстреливаю впереди идущих, кто там уже по ней поднимается и пинком отправляю их обратно вниз. Трупы убитых сослужили мне хорошую службу — они валятся на позади идущих, стопоря наступающих на неширокой лестнице, буквально заваливая их собой. Я же в этот момент буквально прыгаю сверху и точными тычками достаю сразу нескольких, усугубляя для нападающих ситуацию.

Это была словно лавина трупов, что сейчас обрушилась по лестнице вниз: мёртвые буквально заваливали их сверху, когда я, практически стоя на этих самых трупах, продолжал в живых тыкать сверху, пробивая себе дорогу.

А позади меня настигают уже другие. Они тоже бросаются на лестницу, но несколько выстрелов и трупов делает их более осторожными.

Вот кто-то смог по груде тел в доспехах снизу дойти до меня, но ничего толком сделать у солдата не получилось: быстрый обмен ударами, и мой меч бьёт его в щель между шлемом и нагрудником. Кровь хлещет потоком, заливая тех, кто снизу.

Теперь на лестнице была гора тел в доспехах, по которым, аккуратно балансируя, я пытался пройти дальше. Но едва прохожу несколько метров, как на меня набрасывается очередной противник.

Я принимаю его атаку, и мы едва не сваливаемся с лестницы. Схватив его за шею в захват, я резко поднимаю его едва ли не вертикально, встав в полный рост, и, как в реслинге, роняю себя и его на спины. Быстро переворачиваюсь, выхватывая у одного из тел кинжал и быстрыми ударами ему прямо под шлем.

Встаю, оборачиваюсь, уворачиваюсь от меча, бросаюсь вперёд и вновь удар кинжалом, но уже под мышку противнику. Отталкиваю, делаю подножку следующему, третьего хватаю, резко кручусь и отбрасываю на позади наступающих. Кто-то врезается в меня и тащит через всю лестницу, обхватив за корпус. Я перехватываю настырного и бью об стену, спотыкаюсь и улетаю с ним вниз, считая собой ступеньки. Что-то хрустнуло, что-то стрельнуло болью, в голове пробило не хило так, но прокатившись кувырком вниз, я вроде как ещё даже жив.

О! Мой этаж! Я на выход, парни!

Едва приподняв с трудом ублюдка над собой, что придавил меня, упираюсь в него ногами и со всей силы отбрасываю в наступающих сверху, сбивая их. Резко встаю задним кувырком на ноги и тут же пинком отправляю поднимающегося с четвёртого этажа по лестнице обратно.

Временная заминка, и я уже на своём этаже, который… тоже забит солдатами? Да вы охуели!

Но едва я успеваю об этом подумать, как всё здание резко сотрясается, словно при землетрясении. Пол под ногами идёт ходуном, а со стен слетают картины.

И в этот самый момент всё передо мной взрывается.

Я в шоке.

Нет, я в ахуе.

Узнаю, кто это сделал — выебу, обещаю.

За какое-то мгновение, всё передо мной просто искривляется, словно в какой-то замедленной съёмке. Бежит волна по стенам, как по водной глади, потом в одно мгновение это всё покрывается трещинами, из которых вылетают мельчайшие частички, подобно песку.

Всё замирает.

И всё разлетается подобно цунами, кусками стены и пола.

Коридор вместе с солдатами исчезает в этой волне камня, штукатурки, пыли и мусора. Я едва успеваю схватить тело в доспехах, чтоб прикрыться от ударной волны этого пиздеца, когда он меня настигает. Удар и меня прибивает к стене, оглушает, и я уже не чувствую ничего, кроме невесомости.

Стена, в которую я врезался тоже исчезает, разваливаясь на куски. Моё тело словно попадает под машину, всё болит, хрустит, и трещит, словно перемалываясь невидимыми жерновами. На мгновение я проваливаюсь просто в никуда.

Пиздец…

Я бы сказал, что это был взрыв, но… это был точно не взрыв. Взрывной волны не было, как не было и звука взрыва. Уж я, любитель бабахов, могу сказать, что было бы. Меня бы не было уже. Это было больше похоже на магию разрушения, которую использовали на всём окружении. Эффект схож, всё просто разрушается, и если её направить конкретно вокруг себя, то можно вот так устроить взрыв без взрывной волны. Можно сравнить, как если бы кто-то бил бы по этим стенам огромной кувалдой. Именно по стенам и предметам, а не по всему пространству.

Однако от этого не легче. Они разлетелись как ебаная шрапнель.

Сука… как всё болит… пидоры… вокруг одни пидоры…

Я с трудом встаю, сбрасывая с себя тело, послужившее щитом. Беднягу немного помяло, но не убей его я до этого, думаю, что он бы вполне мог выжить. Сорян, чувак, нечаянно вышло.

Всё вокруг было в светло-серой пелене пыли, извёстки и крошки, которая пеплом оседала на меня. А ещё дышалось очень тяжело: едва я вдохнул, как сразу начал кашлять, прикрывая нос рукавом. Пришлось немного напрячься, чтоб разглядеть последствия разрушений.

А они были внушительными.

Стены коридора в принципе отсутствовали, как и лестница, по которой я спустился — она обвалилась вниз. Теперь комнаты ничего не разделяло, и я мог спокойно перейти из одних апартаментов в другие.

Но что было ещё хуже, так это само здание — его буквально разделило на две половинки в прямом смысле этого слова. От шестого до третьего, кажется, шёл в буквальном слове разрыв, словно его разрубили ударом топора.

Я аккуратно подошёл к краю и огляделся. Мне эта картина напомнила обрушения в моей стране, когда взрывались газопроводы. Картина была слишком похожа: торчащие по краям разрыва куски камня, деревянные конструкции, покосившиеся стены, часть из которых осыпалась вниз на моих глазах, куски пола, что отваливались прямо сейчас вниз. И много строительного мусора с пылью, которая буквально заполняла каждый сантиметр воздуха.

Но меня интересовала моя комната, которая… удивительным образом осталась цела! Снесло только дальнюю стену, ближнюю к разрыву. Правда моя комната на другом конце, но…

Взяв разгон, я подобно паркурщику добежал до обрыва и… Нет, не прыгнул, пробежал по стене, оттолкнулся и уебался в противоположную, что буквально висела над обрывом. Зацепившись пальцами за трещину, быстро переполз на другой край, прежде чем стена обвалилась вниз.

Однако оказавшись на другой стороне и добравшись до ванной комнаты, где стояло зеркало, я никого не нашёл.

И чо это за хуйня?!

— Кстарн! — застучал я по стеклу. — Кстарн!

Она выскочила испуганная из-за края зеркала.

— Где все?! Где Эви?! — спросил я. — Куда все делись?!

— Они… они… — она начала заикаться, не в силах выдавить и слова. Но её довольно грубым движением оттолкнула Клирия, которая тоже была в зазеркалье.

— Их здесь нет, они вышли из комнаты.

— Куда блять вышли? Нахуя?! — едва не закричал я, понимая, что они только что создали мне ещё больше работы. Опасной работы.

— Не знаю.

Да твою мать! Неужели так сложно ну просто сделать как я говорю? Ну я же блять не просто так этот ёбаный воздух сотрясаю каждый раз! Пиздец, или вы думаете, что я дебил, да? Типа давайте делать иначе, но если что, Патрик, спаси нас, так что ли?! Так какого хуя, раз я дебил, мне потом вас ещё и вытаскивать, когда вы элементарно просто не послушались?!

И блять не кто-то, а Эви! Ебанушка мелкая! Недотраханая дрянь блять съебалась, и наверняка это она разъебала пол отеля! Пизда блять. Меня аж вымораживает оттого, что я главное говорю, что делать, а находится умник, который поступает по-своему. Ладно, когда я свои косяки разгребаю, считай сам исправляю, но вот за чужими…

БЛЯТЬ!

А вообще, я просто боюсь, потому что как представлю, сколько сюда спешит стражи, так дух захватывает.

— Дура… — пробормотал я и бросился обратно в разрушенный коридор.

Буквально сразу же на входе увидел одного из солдат и, не снижая скорости, врезался в него. Мы пролетели дальше и выбили противоположную дверь, влетели в апартаменты, и я, кувыркнувшись, отбросил его вперёд. Вскочил, резко ушёл в сторону от горизонтального взмаха другого урода, после чего что было сил ударил ему в бок колена, согнув его под неправильным углом. Тот вскрикнул, упав и дав мне возможность отобрать меч, после чего ударом убить встающего второго солдата. Добиваю со сломанным коленом.

Скоро здесь будет не протиснуться от них.

Пока было время, я быстро перезаряжал револьвер, выскочив обратно в коридор и бросившись к ещё не обрушившейся лестнице. Весь коридор в этом месте был в буквальном смысле обуглен и словно изрезан ножами. Лоскуты обгоревших обоев свисали со стен, деревянный пол сохранил на себе следы ударов словно острых больших когтей.

Сразу на лестнице столкнулся с ещё семерыми солдатами.

Да тут что, мёдом для вас помазано, уебаны?! Здание рушится, а вы, наоборот, лезете в него!

Минус шесть человек, но вот седьмой дал мне просраться.

Едва не нашинковал меня, и был действительно сильным противником. И пусть бой не продлился и двух минут, мне пришлось попотеть. Но я оказался более хорошим бойцом, так как при следующем удачном парировании я пинком оттолкнул его назад, после чего бросился вперёд. Он попытался ударить меня сверху, однако я перехватил меч горизонтально двумя руками, приняв удар ребром лезвия, соскользил им по его клинку до самой рукояти и со всей дури вогнал под шлем заострённую гарду.

Тот захрипел, пошатнулся, сделал шаг назад и свалился с грохотом с лестницы. Я же следом за ним, по заваленной штукатуркой и кусками потолка, вниз. Едва пробежал один пролёт, как здание ощутимо содрогнулось, потом ещё раз и ещё, буквально ходя ходуном. Даже стоять было очень тяжело, словно всё здание кто-то тряс руками.

На моих глазах стены покрываются трещинами, а под ногами один из пролётов буквально обрушивается вниз. Я едва успеваю прыгнуть на следующий этаж, чуть не провалившись вниз. Теперь здесь было не пройти. Только… прыгать!

Ну и прыгнул я, едва не свалившись ещё ниже. А на третьем встретил уже скрытника, который завалил человек шесть стражи.

— Какие лвлы? — тут же спросил я самый главный вопрос. Да-да, именно этот главный, так как я ещё столкнусь с солдатами, и надо сразу знать, чего ждать, чтоб не опиздюлиться.

— Сороковые. Несколько семидесятых. Пока только стража, но там уже герой.

Блять, опять пидоры-герои. Убивай, не убивай, а они всё равно появляются, словно грибы после дождя. Чо вы друг друга бляди в жопу в своём сраном замке не долбите под предводительством короля-бутылкоёба. Уёбки блять. Ещё с вами тут возиться…

— Хули вы свалили, куда пошла Эви? — залпом задал я волнующие меня вопросы.

— Она ушла сама помогать защищать, так как в здание ринулись солдаты. Она должна быть ниже. Я пробивался…

— Уткнись, защитник блять. Идёшь за мной, — приказал я. — Нам необходимо её вытащить.

И выебать за то, что не послушалась меня. Я же вроде приказал им сидеть, нет? Блять, я приказал ему охранять её, но не ей сидеть там.

Косяк.

И после этого мне пытаются втереть, что я должен доверять людям. Ага, понятно.

Мне пришлось позаниматься паркуром и ещё раз спрыгнуть вниз, уже на второй этаж. Я подозреваю, что она на первом ебашит магией (не представляю, сколько у неё осталось сил после того, как она частично разнесла отель), помогая сдерживать врага, однако проверить второй всё равно надо было. На всякий.

Там никого не оказалось…

Хотел бы я сказать, но я нашёл там и Эви, и героя.

В самый неподходящий момент.

Если ситуация может развиваться наихудшим образом, она выберет именно этот путь. Это закон Мерфи.

Я среагировал куда быстрее, чем меч отрубил Эви голову. Опыт, нажитый не одним десятком отнятых жизней, не пропьёшь. Я даже не целился в шлем или куда-либо ещё — просто выстрелил, как подсказывал опыт и рефлексы.

Выстрел, пуля попала ровно в сочленения в броне между кистью и предплечьем героя. Пальцы его разжались, и меч выскользнул из руки, ударив Эви по лбу навершием. Была бы она жива, сейчас бы её лицо заливала кровь.

Как если бы она была жива, не пережила бы повторного ампутированных конечностей. Ещё раз.

Эви, вновь без рук и ног, висела в вытянутой руке героя, который схватил её за шею. Заплаканное, уставшее и какое-то смиренное лицо человека, который уже ненавидит всё это. Возможно, только сейчас мне удалось по-настоящему разглядеть, насколько она устала от такой жизни. Жизни среди конченых отморозков, чудовищ и тварей, что готовы разорвать тебя при секундной слабости.

Удалось увидеть, насколько же Эви здесь не место.

Герой замер, словно остановилось время, и очень медленно повернул ко мне голову, словно в каком-то ужастике или боевике.

Даже не видя лица, я понял, кто передо мной.

Можно было ожидать подобного.

— Ты… — тихим и очень низким голосом, не похожим на его прежний, произнёс Митсуо. — Ты тот самый парень из университета.

Он был готов убить меня одним голосом.

— Ты пиздецки догадлив, Митсуо. Как дела, как жизнь?

— Ты тот, кто убивает теперь героев, которых осталось не так уж и много. Зачем? — перешёл он сразу к делу, не став даже ради приличия спрашивать, как у меня дела.

— Зачем? — я сделал вид, что задумался. — Наверное… потому что вы все подонки? Вы кучка лицемеров, что вместо того, чтоб защищать народ, выборочно истребляете его? Другими словами — уёбки. Митсуо, тебе нравятся уёбки?

— Их осталось не так уж и много, а ты рушишь и без того хрупкий мир, убивая их! — едва не взревел он, чудом сдержавшись. Его голос был просто пропитан ненавистью. Кажется, я сломал человека. — Как ты смеешь убивать героев?!

— Как я смею убивать героев? — в этот момент полыхнуло уже у меня.

Как я смею? А вы кто такие? Вы чо, каста неприкасаемых? Кем вы себя возомнили, мудилы?! Кем-то недосягаемым? Чуть ли не богами?! Теми, кто может срать другим на голову?!

Вы, блять, куча хуесосов, бывших на самом дне своего мира, пришли сюда и возомнили себя богами, даже палец о палец не стукнув! Считаете себя лучше остальных! Но вы такие же, вы никто! Вы просто обычные люди, которым повезло чуть больше, чем остальным! Вы не имеете права решать в этом мире ничего и тем более пытаться строить из себя невесть что, даже не заслужив права на это. Вы не боролись за право быть сильным, не добивались его и не шли к цели через огонь и воду, чтоб стать сильнее!

Теперь уже я хотел убивать и был переполнен, как и он, ненавистью. Ненависть ко всем тем, кто считает себя лучше других, не заслужив этого. Словно как в школе, кто бил слабых и считал себя лучше других. Те, кто, пользуясь своей силой, доставляют столько боли не ради чего-то действительно важного, а ради того, чтоб почесать своё ЧСВ и показать себя. Просто ради забавы…

— Как я смею? — усмехнулся я недобро, чувствуя, как меня переполняет аура ненависти, которую я не сдерживал. — Очень просто, я имею право на это, Митсуо. Если есть герои, то должен быть и противовес всей этой сияющей мерзости, не так ли? Спрашиваешь, как я смею? Но я то, что лежит в обратной стороне от вас, всё самое хуёвое, некрасивое и страшное. Я Антигерой.

Он замер, как замерло и всё вокруг.

Не сразу ему удалось хоть что-то выдавить из себя.

— Антигерой? Ты? Что ты несёшь, Мэйн?

Я молча скинул ему звания «Объявивший миру войну» и «Последний антигерой», не став лишний раз объяснять всё. Даже с каким-то удовлетворением швырнул ему в лицо эти звания, с наслаждением чувствуя его шок, его неверие и его смятение. То, как он не может принять только что услышанное и увиденное. Но это было не всё. Считаешь себя лучшим, уёбок? Тогда давай я тебе помогу почувствовать какой же ты светлый, а я тёмный. Ведь именно этого ты хочешь, верно?

Хочешь повода меня убить. Держи.

— Я тот самый герой, что разрушил двадцать два года назад два города и деревню. Это я устроил бойню в Дасте, перебив половину героев и их товарищей. И по моей вине там погибла большая часть населения. Я убил почти всё население Мухосранска и сжёг половину жителей в Хотэсе. Из-за меня началось восстание зла. И Митсуо…

Я скинул ему своё последнее звание — свидетельство преступления против королевства.

— Это я убил всех героев в вулкане. Митсуо, это я убил всю твою команду.

Я сказал это с удовлетворённой улыбкой конченого уёбка, в котором не осталось ничего святого.

Он не мог поверить.

Не мог поверить, пока ненависть не скрутила его рассудок и не взяла под контроль всё его тело. Герой, ставший чудовищем, какая прелесть.

Он отбросил Эви в сторону, словно мусор.

— Забери Эви, её конечности и иди к зеркалу, — едва слышно я сказал скрытнику, что стоял в тени, шагнув вперёд навстречу к герою. Переполненный ненавистью к моей личности Митсуо вряд ли сможет услышать меня сейчас. Теперь целью всей его жизни была моя смерть.

Ну чтож, раз мне дана такая честь, то позволь мне не разочаровать тебя, недогерой. Сейчас ты действительно поймёшь, что такое бороться со злом.

Часть семьдесят третья. Падая, но поднимаясь

Глава 377

Неопытный, слишком наивный и не имеющий скилла в таких делах. Зря он выбросил Эви, хотя именно на это я и рассчитывал. Он слишком отдаётся гневу… Нет, тут даже другое, он упивается гневом, гнев ему нравится, ему становится легче от того, что он может излить всю свою ненависть на другого. Например, на меня.

Митсуо нравится чувствовать себя несчастным, из-за чего он с этим не борется. Не борется, давая затуманить собственные мысли. Позволяя затуманить себе мысли, он пропускает очевидные ходы. Это распространённая ошибка новичков.

Хотя не могу винить его в этом. Я и сам не сильно-то пытался сейчас себя сдержать. Меня выбесил этот дебила кусок, который говорит такую хуйню, настолько, что хочется затолкать ему её обратно в глотку, чтоб он её распробовал на вкус и понял, насколько это воняет дерьмом.

Однако моя цель не в том, чтоб образумить его, просто оттянуть время.

— Ты умрёшь, — просипел он, словно пытался просраться.

— Да конечно, я так боюсь тебя, мой косорылый друг. Но ты тоже умрёшь.

— Ты пересёк границу, которую тебе не следовало переходить.

— Не смывай меня пафосом, а то ща блевану, — поморщился я. — Знаешь, в чём секрет героев, Митсуо, а? Не тех, кто спасает в больницах людей и помогает бездомным, а именно таких, как ты?

Он молчал, хрустя пальцами.

— Ими не рождаются, — тихо сказал я. — Ими не становятся, в них не превращаются. Вся ирония в том, что таких героев, как ты, не существует. Тот, кто хочет сделать мир лучше, рано или поздно испачкается. Невозможно вечно ходить чистеньким, делая его лучше.

Было тихо. Мы сверлили друг друга взглядами, полными ненависти. Это было довольно естественно.

— Героев не существует, потому что те, кто этого заслуживает, утопают в грязи и творят ради сохранения жизней и светлого будущего то, от чего стынет кровь в жилах. Ты фальшивка, Митсуо, просто блестящая обёртка. Ты и вся твоя братия, как это не прискорбно. И сдохли они как фальшивки.

И вновь тишина. На несколько секунд.

— Ты закончил, Мэйн? — глухо спросил он.

— Да, закончил, — пожал я плечами, перехватывая поудобнее меч.

— Тогда… — всё так же глядя на меня, Митсуо аккуратно присел, подбирая свой выроненный клинок, который выглядел слишком недружелюбно. — Ты заплатишь за то, что сделал.

В ответ я лишь сплюнул, словно грязь в рот попала. Ну и банальщина. Я уж надеялся на реально крутую фразу. Ну да ладно, иди сюда, сверкающий засранец, дядя Патрик надерёт тебе задницу.

Всё случилось в одно мгновение.

Митсуо едва заметно присогнул колени, потом приподнялся, словно сама земля пружинила под его ногами, и рванул с места, подняв пыль и камни ногами.

Я еле-еле успеваю поднять меч, чтоб принять удар такой силы, что меня едва ли не отбрасывает назад. Ноги буквально скользят по полу, поднимая облако пыли. Ещё доля секунды и я отклоняюсь от горизонтального удара мечом. Мышцы ноют от слишком высокой скорости, суставы неприятно хрустят.

Я выпрямляюсь и со всей дури бью в ответ. Летят искры, взмах мечом, взмах другой, третий, и каждый удар достаёт или клинок противника, или воздух. Он крутанулся на триста шестьдесят, и я парировал его, но меня отбросило в сторону. Митсуо прыгает и я, не успевая отпрыгнуть, принимаю его в лоб. Колени гнутся под таким ударом.

Но я нахожу силы вскочить, наклоняя свой меч так, чтоб его клинок съехал в сторону, и пытаюсь достать гардой через забрало… Нет, даже не поцарапал.

И мне прилетает пинок с колена. Тело подбрасывает, ломаются рёбра, что-то лопается, и боль ослепляет. Я падаю на колени и едва успеваю чуть-чуть прикрыться мечом от бокового удара — Митсуо берёт разбег и, словно мяч, отфутболивает меня пинком.

Врезаюсь в стену, ломая кости. Но живучесть позволит мне ещё немного побыть на ногах, чтоб дать ему просраться. Я вновь отталкиваюсь ногами от пола и бросаюсь на него в атаку.

И вновь мы скрещиваем мечи. Вновь летят искры. И вновь мне не хватает сил.

Он сильнее меня, у него лучше навыки. В моём арсенале только опыт, которому не победить его нереальную силу, выносливость и броню. Этот бой изначально проигрышный и нечестный. Как и всё в этом прогнившем мире.

Удар сверху я парирую, удар с боку я парирую, он бьёт кулаком и ломает одну из костей предплечья, пинок с ноги и я уже не знаю, какой орган во мне вообще цел. Меня вновь отбрасывает, но я успеваю поднять меч, для того, чтоб принять вертикальный удар сверху.

И тут же ещё один чуть ли не в ебало.

Он заебал пинаться.

Мы дерёмся на руинах полуобрушившегося отеля, скача между разрушенными стенами помещений по заваленному камнями и пылью полу. Удар-удар-удар, это единственные звуки в этом разрушенном месте, не считая грохота осыпающихся полуразрушенных стен и потолка. Мы каким-то неведомым чудом скачем по обломкам, сражаясь и не ломая себе ноги.

И вот несколько минут боя с его результатами.

Напротив меня стоит вполне себе целый герой с лёгкими царапинами на не пробивающемся костюме.

С другой стороны я, кашляющий кровью на дрожащих ногах с переломанными костями и довольно неплохой живучестью, которая позволяет мне не сдохнуть. Страшно представить, какая живучесть у него.

— Ты жалок, — бросил он, словно пытаясь меня унизить.

— Возможно, — прохрипел я. — Но зато не работаю шлюхой у короля, делая грязную работу под видом благородных поступков.

Ну всё, началось время разговоров. Вообще, это довольно понятно, почему злодей и герой всегда базарят посреди боя. Так они берут передышку. Никто же не скажет: «Чувак, погоди, мне надо перевести дыхание», верно? Нет, они типа бросают друг другу пафосные фразочки, чтоб как-нибудь оправдать своё бездействие. А ещё это возможность посеять сомнение в человеке.

— Я никогда не трогал мирных людей, кем бы они ни были.

— Но будешь. Рано или поздно тебе с таким развитием придётся убивать неугодных королю. И поверь, ими станут самые недовольные жители, которых ущемляют и которым придётся поднять восстание, чтоб выжить. А для тебя они будут лишь кем? Ещё одними разбойниками?

— Такого никогда не будет! — крикнул он.

— Слишком поздно, Митсуо, уже происходит, — покачал я головой. — Ты уже это делаешь.

— Убивая тебя?

— Защищая Фракцию, которая хочет напасть на другую.

— Потому что иначе они нападут на нас!

Бля, ну это было… жалко…

— Серьёзно? Ты уже оправдываешь насилие благими намерениями? Оправдываешь метод «ударь первым»? — насмешливо спросил я. — А как же сохранить мир и избежать жертв любой ценой? Как же дать шанс всем? Как же быстро ты скрысился, однако…

Придурок что-то неразборчиво проорал и бросился на меня.

Ебанат…

И мы вновь скрестили клинки. Он пытается отвести мой в сторону, замахивается и вновь бьёт наискосок, а потом горизонтальный, от которого я отпрыгиваю назад. Бросается вперёд, тесня меня, снова ударяя наотмашь, и снова я блокирую. Удар слева, удар справа, удар в лоб, удар горизонтальный, удар вертикальный.

Весь бой превращается в простое отбивание его ударов, что обрушиваются на меня. Игра, где тебе надо успеть отбить следующий удар. Причём так, чтоб тебе самому руку не сломало и меч не выбило. И всё моё внимание сужается вплоть до одного единственного клинка, от которого я не отрываю взгляда, чтоб успеть отбить в нужный момент. Только за счёт этого я пока жив.

Удар-отбил, удар-отбил. Наши взмахи становятся чем-то единым целым, смазаными белыми линиями, оставляемыми мечами. Видимо Митсуо шёл в силу и выносливость, раз ловкость у него на моём уровне. Да и по ударам чувствуется это.

Он вновь проводит серию атак, которые теперь по большей части колющие, но мне кое-как удаётся их отбивать, из-за чего я постоянно отступаю. Его напор и сила компенсируют непрокаченную ловкость, которая примерно равна моей, из-за чего я отступаю.

Сейчас бы свалить подальше. Скрытник забрал Эви вместе с конечностями, пока я отвлекал умалишённого, а это значит, что и моя роль здесь отыграна. Можно теперь ретироваться отсюда подальше, однако мне не дают. Своими атаками уёбище просто не даёт мне возможности убежать, и развернись я к нему спиной, точно получу в мечом по башке.

Делаю попытку ударить его и откинуть от меня, чтоб освободить место для манёвра, но…

Он просто отбивает меч тыльной стороной ладони той руки, в которую я до этого попал.

Блять, серьёзно? Просто отбил? Я конечно знал, что игра эта в одни ворота, и я его даже не коцну, но… он тупо мог не отбивать удары и просто идти на меня… Что, по сути, он и делал, раз уж на то пошло — тупо махал мечом, пока я парировал все его атаки. Читер ебаный.

А вслед за этим Митсуо, как локомотив, бросается на меня и уже его меч входит в мой живот где-то в район солнечного сплетения. И ублюдок продолжает на меня напирать, наваливаясь на меч всем телом и толкая. Я не чувствую ни боли, ни каких-либо неприятных ощущений кроме того, что меня пронизывает холодный металл. А его меч входит в меня по самую гарду.

Я не в силах даже слезть с него, так как ноги скользят по грязи и не могут найти опору, чтоб можно было оттолкнуть его назад. И мечом не могу его ударить, так как недогерой практически прислонился ко мне, не оставляя возможности для манёвра. В попытке хоть что-то сделать я расстреливаю в него весь барабан и слышу, как ухнул он под шлемом, но пули оставили только глубокие вмятины в нагруднике.

А телу становится холодно. Ноги теряют свои силы с поразительной скоростью, и на меня обрушивается страшная усталость. Колени подгибаются, и я буквально начинаю висеть на мече прежде, чем Митсуо втыкает этот самый меч в стену, прибивая меня к ней.

— Ты сдохнешь и будешь гореть в аду, — прорычал он мне на ухо, не отпуская рукояти меча. — За всё, что сделал.

Буду. Когда-нибудь я отвечу за содеянное…

Но вот только не в этот раз, засранец. Ты хотел увидеть во мне монстра? Да блять пожалуйста! Тогда подавись мной, косорылое уёбище.

И я обращаюсь. Боль радостно приветствует моё сознание, словно говоря: а вот и я, твоя вторая сторона. Я чувствую, как ломает мои зубы, которые начинают расти, не помещаясь в ротовую полость, как ломает кости и тянутся сухожилия, рвутся мышцы и перестраивается тело. Мне ужасно больно, но живучесть частично компенсирует мне её.

Я вижу, как меняется цвет моей кожи, как растут когти и удлиняются конечности, как слабость начинает проходить, уступая место чувству силы. Даже не полностью обратившись, я уже могу дать ему отпор, что и делаю.

Хватаю Митсуо за плечи и что есть сил отталкиваю назад. Этого недостаточно, чтоб оттолкнуть его от меня, но хватит, чтоб просунуть между нами ногу, согнутую в колене, что я и делаю. А после этого что есть дури разгибаю её и отправляю его в полёт в противоположную сторону.

Митсуо пролетает и врезается спиной в груду камней напротив, поднимая облако светло-серой пыли.

Его меч каким-то раком остаётся во мне, но уже не причиняет столько неудобств, как раньше. Скорее как болючая заноза. Я просто вытащил его и выбросил нахуй подальше, чтоб уёбок не решил повторно им воспользоваться.

Ну и как я тебе теперь, Митсуо? Нравится, кем я стал? Ведь о таком ты мечтал, верно? Герой борется с настоящим злом? Готов побороться теперь на равных?

Но из меня вылетело лишь.

— Р-р-р-р-р-р-р…

Ну ладно, пусть будет «р-р-р», тоже нормально.

Митсуо медленно встал, не сводя с меня глаз. Теперь-то он точно чувствовал себя неуютно, без своего оружия. Ну да, это не лохов в песочнице раскидывать.

Да вот только он тоже был не просто человек.

Вокруг его рук неожиданно появляется ветер, словно маленькие торнадо, окутывающие его кулаки. И те даже стали немного ярче.

Это типа переход на новый уровень? Ты дрочишь? Решил сыграть в босса, у которого несколько стадий?! Вот могу поспорить, что его кулаки сейчас будут как кувалды. Но как бы то ни было, не сильно меня такое и обрадовало, хотя можно было бы догадаться, что у него может быть вагон и маленькая тележка этих способностей, что помогут аннигилировать меня.

Мы сорвались с мест одновременно, и на этот раз первым ударил его я.

С разгона ударил его коленом в живот, подбросив в воздух. Тут же пытаюсь ударить с правой, но он ставит блок и левой просаживает мне прямо в ебало. Да так что меня даже слегка отбрасывает назад и приходится приложить усилия, чтоб не упасть. Митсуо вновь нападает на раскрывшегося меня и пытается ударить во второй раз, но я ловлю его кулак ладонью и резко выкручиваю, пытаясь если не сломать, то хотя бы вывихнуть.

И тут же получаю по рёбрам с размаха так, что те трещат. Один удар, второй, третий. Такой силы, что меня слегка подкидывает и отрывает от земли. Четвёртый вновь приходится в морду и часть моих острых зубов вылетает. Я едва прихожу в себя, как мне прилетает с ноги в живот, перемалывая органы внутри меня.

Второй удар ноги и… я его ловлю. Ловлю и ударом локтя едва не ломаю ему колено, после чего таким же ударом бью ему прямо в голову, отчего он пошатываясь отходит на несколько шагов назад. На шлеме остаётся вмятина.

На этот небольшой махач ушло буквально десять секунд, напомнив мне какой-то скоротечный бой в мортал комбат, где враги умудряются напиздовать друг другу столько ударов за пару секунд, от которых нормальный человек склеит ласты.

Но это была лишь разминка.

Мы вновь бросаемся навстречу друг другу бить ебальники. И я резко подпрыгиваю, делаю вертушку в воздухе, пробивая ему в ебало с ноги. Митсуо отбрасывает назад, но он каким-то чудом устоял на ногах.

Ради моей троечки!

Но и сам я пропускаю под дых такой удар, что всю дурь выбивает, а потом этот акробат бьёт меня ногой аж в грудь с такой силой, словно в меня КАМАЗ врезался. Хруст рёбер и меня отбрасывает в стену. Едва я отлипаю от неё, как он на всём ходу врезается мне в живот, и мы сносим стену нахер. А потом следующую. И следующую. И следующую.

Он словно локомотив-пидораз тянет, собирая мной стены.

Я что есть сил, пока он мной тут всё не переломал, бью локтями ему сверху в спину, заставляя встать на одно колено и отпустить меня. Но ненадолго, уёба хватает меня за ноги, раскручивает и бросает в стену. И тут же, пока я не успел от неё отлипнуть, бьёт с ноги так, что я её проламываю.

Прокатился по полу кувырком, и резко встаю, запульнув в него кусок камня, попавшийся под руку. Митсуо не успевает его отбить, и тот попадает ему в голову. Едва потеряв меня из виду, он тут же получает апперкот, от которого его подбрасывает верх. Хватаю его одной рукой прямо в воздухе за корпус и, словно с ядром, раскручиваюсь, после чего со всей дури бросаю в стену, которую он проламывает.

Герой пытается встать, и я ему помогаю принять вертикальное положение ударом ноги, после чего ебашу ему в башку кулаком — правой, левой, правой… И получаю прямо в челюсть, которую ломает. В живот, из-за чего сгибаюсь в три погибели и тут же сам получаю в морду с колена, а потом ещё раза два в морду, прежде чем бью в ответ нижней конечностью, откидывая его назад.

Регенерация щиплет кожу из-за того, что та вся полопалась от таких ударов. С болью кости встают на место, но это не конец. Далеко не конец.

Он видимо пытается использовать на мне что-то, так как неожиданно замирает на месте, но сюрприз! У меня иммунитет, сука! Я подлетаю и пинаю его в грудь, из-за чего Митсуо врезается в стену, и начинаю его молотить что есть силы. Да, у него броня, но мои удары, словно удары кувалды, которые не протыкают броню, но сминают её. И очень часто я бью ему по голове, стараясь сорвать шлем.

Но едва ли успеваю измолотить его, когда он поднимает обе руки и опускает в лучших традициях карате мне на плечи, ломая ключицы и буквально придавливая к земле. Бросается, валит на землю и принимается забивать мой череп в пол.

Пытаюсь обхватить его ногами и руками, но этот членосос в лучших традициях реслинга поднимает меня и со всей дури бьёт мою тушку спиной об пол. Тот жалобно трещит и идёт трещинами. А Митсуо заново поднимает меня и вновь об пол, а потом ещё раз, и ещё, пока сам пол под нами не проваливается.

То ли после Эви здание на соплях, то ли мы такие крепкие, что разносим его собой, но наши туши провалились на первый, где мы продолжили выбивать из друг друга дерьмо. Удар мой против его и вопрос заключается в том, кто опиздюлится первый. Потому что, пусть технически я сейчас и сильнее, однако он на себя повесил, как я понял, абилки, которыеего усиливают. И время играет явно не в мою пользу.

Глава 378

Ещё один удар проходит по мне, и регенерация уже не сильно справляется с ранениями — выжрала большую часть ресурсов и теперь лакает остатки со дна моей выносливости и силы. Но и Митсуо уже выдохся, стал медленнее и неповоротливее. Не хочу даже думать, сколько времени осталось мне до превращения обратно, так как вряд ли это будет приятной новостью. Лучше сосредоточиться на этом уебане.

Но надо признать — битва эпична, нет перевеса ни с моей стороны, ни с его — держимся на равных. На моей стороне реген и сила, на его — перки и броня. Я куда быстрее его, но он как танк, отчего ловкость вторична. И сука броню пуля не протыкает, но если долго и упорно молотить, то она вполне продавливается. Логика? Не знаю, даже не парюсь в мире, где слоны летают.

И сейчас я монотонно, уже поняв принцип, забиваю его. Даже не кулаками, а пинками, бросаю его в стены, об землю и не даю себя избивать, колошматя его тело внутри этой бронебойной консервы. Иногда проходит удар-другой по мне, но их я переживу.

Вновь его выпад, слишком медленный, чтоб меня достать, чересчур ленивый, и я хватаю его за руку. Резко дёргаю за неё, словно закидываю мешок в телегу. Перекидываю его тело через голову, и Митсуо плашмя падает на землю. А я уже вновь его перекидываю и бью об землю. И так несколько раз, пока не бросаю его тело в стену, которая трескается и сыпется каменной крошкой от такого удара.

Митсуо медленно встаёт, уже не такой бодрый и сильный как в начале, и одновременно со мной замахивается кулаком. По иронии судьбы, мы бьём кулак в кулак, и если на его руках перчатки, то мои кости хрустят ломаясь. Отскакиваю, шипя, и едва уворачиваюсь от ещё одного удара. В ответ с ноги бью его в бок по уже давно прогнувшейся броне, заставляя подогнуться от удара, а потом что есть силы пинаю в грудь, отталкивая подальше.

Урод отлетает опять в стену и ударяется об неё спиной. Тяжело дышит, но не падает. Находит силы оттолкнуться.

Как и я. Но он точно на перках.

И теперь это игра на выносливость или на то, сможет ли он оттянуть время, которое играет против меня. Потому что уйти он мне отсюда не даст.

Мы вновь сходимся, и я получаю в морду. Кости хрустят, и правый глаз перестаёт видеть вообще. В ответ делаю выпад лапой, который Митсуо блокирует, едва не ломая её. Но моя следующая подача оказывается для него фатальной.

Получив блок удара, я всем телом с ноги бью ему в колено.

То ли его запас прочности уже иссяк, то ли сил уже нет удары сдерживать, но его колено издаёт ласкающий мой слух хруст, и скрежет металла разносится по округе. Это конец для него.

Митсуо вскрикивает, словно девка, которой прищемили сиськи, и тянется к колену руками.

А через пару секунд уже с обеими сломанными ногами падает на жопу. И словно в футболе, я, не жалея сломанной ступни, отправляю его пинком в стену. Подобно боевому снаряду он влетает в неё, и та с грохотом обрушивается придурку на голову вместе с потолком, погребая его под обломками.

Сейчас бы самое время его откопать и добить, но именно этого времени у меня и нет. Как нет и такой цели. Я удивлён, что солдаты ещё сюда не завалились, чтоб меня поиметь, это было бы вообще весьма кстати в данный момент.

Со сломанной ногой после такого удара, я подпрыгиваю к потолку и кое-как подтягиваюсь, пролезая в пролом на второй, и… здание начинает рушиться.

Ну блять конечно! Ну давай, обрушься на меня, пидорасина, чтоб вообще было заебись. Ведь мне для счастья не хватает обвалившегося на голову здания. Тут как раз сначала дура Эви, потом герой, сейчас здание, потом уже и гроб мой будет. Всё соберём за сегодня! Я бы и рад прыгать резво, но ломанного, с кончившейся регенерацией и без сил меня хватает только на то, чтоб более-менее резво передвигаться, подхватив неуклюже лапой револьвер с сумкой, и не помереть по пути.

Более-менее резво… Я погорячился. Понял это, когда добрался до лестницы. А она обвалена! Ну не подстава ли? Я тут умираю, а лестницы нет! И где все трупы?! Выше или…

Или что там, вообще похуй стало, когда пол под моими ногами стал уходить вниз. Блять, чуть не обосрался! Я подпрыгнул и из последних сил подтянулся, когда получил… Да, получил стрелу в спину. А потом ещё три или четыре через дыру в стене, откуда по мне весело и задорно стреляли лучники.

— Вон оно! Убейте тварь! Стреляйте! Стреляйте!

Нахуй пошли! По мамкам своим постреляйте, пидоры!

Но из пасти вылетел только рёв. А ещё на меня чуть не упал кусок стены.

Это был третий этаж, а мне нужно на пятый. Внизу в здание уже входили солдаты, видимо ждали героя, но тот не появился, зато появился я. А ещё лучники отовсюду стреляют, и что самое главное, попадают, сукины дети! Чо за люди…

Я немного поднатужился и с трудом забрался на четвёртый через разлом, что делил отель пополам, когда здание вновь затряслось. Сначала пошла вибрация, лёгкая, но с каждой секундой усиливающаяся. А через мгновение за моей спиной, треща и громыхая, часть отеля начала уходить вниз. Она просто проваливалась в облако пыли, пока полностью не исчезла в нём, словно растворившись под грохот, от которого вибрировало даже единственное глазное яблоко в моей голове. Даже до меня долетали куски камня.

Бля, моя половинка здания тоже вибрирует…

Я поднатужился и из последних сил, зацепился за край пола пятого этажа. Начал подтягиваться и в этот момент моё время вышло.

Сознание пронзила боль, которая прострелила весь мой несчастный мозг.

Так, не терять сознание, не терять сознание! Надо подтянуться!

Я отчаянно пытался согнуть руки в локтях, чтоб вытащить свою тушку из обрыва и затащить на пятый. Там, даже со сломанными конечностями я доползу до конца, доползу до зеркала и мне помогут, но надо сначала вытащить свою жопу из обрыва.

И у меня почти получилось. Почти — это потому, что в тот момент, когда я был на две трети пути к спасению, меня начало трансформировать обратно. Локти затрещали, кости захрустели и мышцы прожгло такой болью, что я обделался, в чём мне не стыдно было признаться. Руки под звуки рвущейся плоти разогнулись, и я буквально повис на одних сухожилиях, мышцах и коже, вскрикнув от боли. Из глаз брызнули слёзы. Казалось, что предплечья буквально отрывают от тела.

Пальцы ещё не начали трансформироваться, почему я пока вишу на краю, но боль, которая так и норовила выбросить меня из сознания, уже вовсю рвала на части мозг с телом. Но даже так, я отчаянно цеплялся за край собственной жизни. Упаду вниз и пизда, завалит нахуй.

Я попытался ещё подтянуться сквозь боль и слёзы даже на порванных руках и при трансформирующемся теле ещё немного, но… пальцы разжались.

От эпического и болезненного падения на самое дно как разлома, так и моей жизни меня спасло то, что разрушенные этажи шли вниз как бы ступеньками, и потому я не улетел в разлом, а просто сорвался на четвёртый этаж. Рухнул на самый край, едва не свалившись вниз. Сломанная рука под неестественным углом повисла с края.

Это просто пиздец…

Первая и единственная мысль, которая посетила мою голову, когда я пришёл немного в себя от боли. Где-то снизу кричали люди, где-то что-то обрушалось, и я слышал, как стонало здание… то, что от него осталось. Пока.

Подо мной содрогался пол, и отель доживал свои последние мгновения. Я лежал не в силах даже нормально пошевелиться, когда сверху начали сыпаться камни. Несколько больших плит упали рядом со мной, а одна приземлилась мне так вообще на ноги, перемолов то, что и так было переломано.

Здание ещё раз содрогнулось, словно напоследок напоминая о себе, и, кажется, окончательно потеряло свою стойкость.

Я почувствовал, как подо мной уходит пол, и как моё тело медленно опускается вниз на трясущейся плите, с каждой секундой всё ускоряясь и ускоряясь. У меня от падения вниз буквально захватывало дух и неприятно щекотало органы. А где-то там, в клубах пыли, куда я быстро проваливался, стоял грохот, словно вековые скалы рушились и бились друг об друга.

Последнее, что я увидел, так это голубое небо и густую светло-серую дымку, что буквально заволокла собой всё, становясь темнее до тех пор, пока и вовсе не стала чёрной.

Или это я отключился?

Нет, не отключился. Я почувствовал, как мне завалило ноги чем-то тяжёлым, и их вновь прострелила боль, хоть и не такая сильная, как при трансформации обратно. Грохот отовсюду продолжался, и на бис меня самого завалило обломками камней, которые впились в кожу, а некоторые так вообще сломали кости.

Кажется, в какой-то момент я даже отключился. Не могу сказать точно, слишком всё стало смазанным, и темнота безсознанки не сильно отличалась от темноты, которая меня окружала сейчас.

Было больно. Пусть это и не самое важное, но это единственное, что давало мне понять, в отрубе я или нет. Ни руки, ни ноги не двигались, и я чувствовал, как их буквально передавило. Некоторые части тела осколками камней просто раздавило и раздробило, однако вряд ли мне предстоит умереть от потери крови или от травматического токсикоза. Куда вероятнее, что меня откопают и выебут. Если только не задохнусь от этой густой пыли, от которой и так с болью закашливаюсь.

Эх… печалька… И всё из-за этой блять Эви. Выберусь, выебу, я серьёзно. Так как если что, то я мчусь всем на помощь. Но как меня прижмёт…

— Когда мне нужна помощь, ну вот ни одна сука не припрётся и не спасёт бедного Патрика. Пидоры блять.

Даже не пидоры.

— Пидоразки блять.

Но как бы то ни было, надо что-то решать. Даже если меня возьмут в плен, я смогу, думаю, продержаться неделю, прежде чем перезарядится способка, и я убегу. Не впервой уже сваливать. Или…

Пиздецкий грохот, словно здание повторно начало обваливаться, ударил по моим ушам. Почувствовался сильный удар, который прошёл буквально по всему вокруг, словно где-то сверху на обломки сбросили если не танк, то точно какой-нибудь грузовик.

И СУКА НА МОИ НОГИ!

ЕБАТЬ!!!

Ебатюшки… мои ноги, их там нахуй в говно перемололо. Я захрипел, но едва ли смог даже на сантиметр сдвинуться. Пиздец… что за…

Что «за» стало ясно через пару секунд, когда сверху раздался голос:

— Кто сказал, что нужна помощь?

Бля… БЛЯ… БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я…

Может если я затаюсь, то он меня не заметит? Ведь увидь меня, он точно захочет помочь мне обрести покой.

Я даже дыхание задержал, но предательский кашель выдал меня с потрохами.

— А… Вот ты где… — это прозвучало как приговор.

Огромные плиты начали надо мной двигаться, и вскоре солнечный, слегка мутный свет из-за пыли начал пробиваться через образовавшиеся щели. Ещё немного и вскоре огромная плита надо мной приподнялась. Герой не полностью поднял эту плиту с одной стороны, словно поднял крышку люка и взглянул на меня через щели в забрале шлема. Не хочу знать, какое у него было выражение лица.

— Бедняга… ты видимо мучаешься, я должен…

— НЕТ!!! НАХУЙ ПОШЁЛ ОТСЮДА!!!

— Но ты ранен, я могу… — начал гудеть герой, но я его опередил.

— ДАЖЕ БЛЯТЬ НЕ ДУМАЙ СУКА! САМ СЕБЯ ИЗБАВЬ БЛЯТЬ ОТ МУЧЕНИЙ ОБМУДОК ЕБАНЫЙ!!!

— Точно! Не преставился! Я…

И что сделал этот дерьма кусок? Он эпично упёр руки в бока, отпустив плиту!

— ДЕРЖИ ЕЁ!!! — закричал я, прежде чем она рухнула обратно, придавив меня ещё сильнее, чем раньше. Я почувствовал, как моя грудная клетка затрещала и кажется… частично сломалась. Я не то что дышать, даже пёрнуть теперь без боли не мог.

— Оуч, неловко вышло… — пробормотал он, разбрасывая куски плиты в разные стороны. — Ты слишком неаккуратен, человек. Ты мучаешься…

— Вытащи меня блять отсюда, уёбище… — прохрипел я.

— Вытащить? Лучше…

— Лучше башку себе вылечи, дебил блять. — захрипел я. — Вытащи меня отсюда, больной ты уёбок!

Предположу, что он сюда попал с помощью своей способки прыгать сверху. И пока нас закрывает пыль, всё, в принципе, в порядке. Но ненадолго.

— Да ладно, ладно, — стушевался придурок, спустился вниз ко мне и…

И НАСТУПИЛ МНЕ СУКА НА ПЛЕЧЕВУЮ КОСТЬ!!! МАТЕРЬ БОЖЬЯ, ОН МНЕ НАХУЙ ЕЁ РАЗДАВИЛ!!!

Я очень тихо взвыл от боли.

— Помощь уже в пути. Не беспокойся, — пробормотал герой, схватил меня и потянул вверх.

Но его дебилизму не было предела. Учитывая то, что мне завалило руки и ноги, причём на одной руке так вообще он сам стоит, вот так тянуть было наихуёвейшей идеей.

— БОЛЬНО!!! СУКА!!! БОЛЬНО!!! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ИРОД!?!?!?

— Бля, ты не вытягиваешься, что-то мешает тебя вытащить, — пробормотал он.

— МОЖЕТ БЫТЬ РУКИ И НОГИ!?

Но что для меня одно, то для дебила другое. Моей ключевой ошибкой было то, что я сказал про руки и ноги. Сказал, что они мешают, так как для долбоёба без мозгов и логики это было сигналом к действию.

И нет, не разгрести мои несчастные руки и ноги, как сделал бы нормальный человек, а просто избавиться от мешающихся конечностей.

Герой без мозгов и здравого смысла выхватил меч, и прежде, чем я успел крикнуть: «НЕТ!», «ПИДОР!» или «МАМКУ ЕБАЛ!», этот членосос несколькими взмахами отрубил мне руки и ноги. Причём одну из рук он отрубил, так и не подняв с неё ноги.

Единственной хорошей стороной в этой ситуации было то, что я не почувствовал даже боли, так быстро сделал он это. Но теперь я был няшкой-ампуташкой, которая истекала кровью.

— Готово! Ты спасён, друг мой! Теперь можешь идти!

Да ты сука юморист. Побегу на всех четырёх отрезанных конечностях…

— Я умираю, пидор ты ебаный…

— Тебе помочь отой…

— Завали хлебало и слушай! — прорычал я, стараясь удержать свои мысли на плаву до того, как отключусь. — Вещи забери, жгуты наложи на конечности и…

И всё.

Я отключился.

Если этот дебил не наложит мне жгуты, то я покойник. Но он наложит, я точно знаю.

Всё возвращается рано или поздно. Рано или поздно мы расплачиваемся за то, что сделали. Все, кроме самых хитрожопых. Те ещё и в плюсе остаются. Да и обычные люди вполне успешно уворачиваются от расплаты. То есть, расплачиваются самые наивные и конченные неудачники как за свои грехи, так и за грехи других людей. Расплачиваются за всех.

За что расплачиваюсь я? Наверное за то, что я недостаточно хитрожоп, чтоб кинуть всех. Или за то, что верю до сих пор в добро и справедливость. А может за то, что когда-то в прошлом у меня было то, чего нет у нынешнего, и всё, что осталось, это эфемерное желание довести всё до конца.

Вот хрен знает, но я один из тех, кто идёт до конца и потом за всё расплачивается едва ли не в одиночку. Можно сказать, что другие заплатят так же, но для меня это всё кончится куда веселее. Ух! Люблю веселье!

Ну а пока я не умирал, что можно было считать за добро. Я вообще человек везучий, иногда выживаю там, где умирают другие. Нет, мне не сопутствуют рояли, однако там, где в принципе можно выжить, если приложить усилия, я вполне выживаю. Да, чаще всего через боль, кровь и слёзы, но выживаю, отдавая ради собственного спасения зачастую своё здоровье.

Как сейчас.

Всего-то мне отрубили руки и ноги, сделав ебаным калекой вплоть до момента, пока кто-нибудь не соизволит меня исцелить. Обидно, конечно, но с другой стороны, пока я жив, меня это и не страшит особо. Главное, что я жив, а остальное неважно, можно будет восполнить как-нибудь.

И когда-нибудь.

А пока придётся смириться с ролью кожаного мешка с костями.

Причём со мной обращаются в данный момент именно так.

Герой, который меня спас, тупо обвязал моё туловище верёвкой, перекинул, словно мешок, за спину, и теперь нёс так через лес. Слишком туго затянутая верёвка доставляла восхитительное ощущение боли, особенно сломанным рёбрам. А про то, что она в кровь стирает кожу на теле в некоторых местах, так это вообще отдельная песня, заслуживающая отдельного упоминания.

Но при всём при этом я был жив. Ещё один важный момент…

— Вещи… — прохрипел я. — Мои вещи…

— Ты хочешь избавиться от мучений?! — встрепенулся герой.

— Мои вещи, говна кусок… — прохрипел я вновь. В горле словно гуси насрали и было так сухо, что казалось, я обожрался песка. Глотать даже было больно.

— А… взял я их. А ещё набил фрагов! ФРАГИ!!! Ебаные фраги пытались завалить меня, но я всех убил нахуй! Да, они визжали как дети, когда я разрубал их! Никто не смеет запороть мой квест! Они так весело умирали, я так смеялся! Ты бы видел…

И так далее и тому подобное. Не дослушав этот бессвязный бред, я отключился.

В следующий раз, когда я очнулся, героя уже не было. Была только бесконечная боль, жжение и чувство, что я вот-вот умру. Тем не менее вряд ли отойду во тьму прямо сейчас, если так подумать, раз уж пришёл в сознание. Скорее просто буду чувствовать себя как говно или отключусь, провалившись обратно.

Глаза нехотя раскрылись, словно веки налились свинцом, и моему взору предстала такая задрипанная деревянная комната. Очень старая, потрёпанная, с паутиной в углах комната с такой же деревянной мебелью. Ощущение, как будто я находился в избе.

Бля, боги, пусть это будет не изба трёх медведей, а то уж очень похоже. А то мне ещё и от них отбиваться придётся, что будет тем ещё весёлым занятием без рук и ног.

Однако, ни медведей, ни кого-либо ещё я так и не увидел. Лишь обычное помещение с классической русской печкой и минимумом мебели.

А через секунду выяснилось, что не только я был в комнате.

Её старческий голос донёсся откуда-то из-за печки.

— Смотрю, внучок, весело ты время антигеройское проводишь.

Глава 379

— Баба Яга? — у меня вообще всё плыло перед глазами, так что сиди даже она за столом у окна, я бы не увидел её. А услышать и понять, что не один в комнате — так тем более.

— Внучок, живёшь, как погляжу, народец местный прорежаешь, — её голос был весёлым, словно она действительно своего внука принимала в гости. — Но не бережёшь здоровье своё. Вон как отощал, бедненький. Совсем поди не ешь.

— Да… укоротили меня несколько, — пробормотал я.

— Герой небось окаянный?

— Ага, он самый.

— Вот негодник-то, — вышла бабушка из-за печки, всплеснув руками. — Вообще приличие потеряли, руки свои корявые на тебя поднимать смеют. Но ты-то отомстил ему? Убил негодяя светлорожего?

Она ни капельки не изменилась, как я мог судить. Стала может более сухой и скрюченной, но не больше. Словно эти двадцать лет её и не тронули совсем. Однако чувствовалась от неё… старость и древность. Такое странное ощущение, что доживает она свои последние дни. Не дни, конечно, но ещё двадцать лет вряд ли сможет прожить.

— Нет, я нанёс превентивный удар. Убил ещё до этого всю его команду и оставил мучиться от чувства потери.

— Да быть не может, — радостно воскликнула Баба Яга. — Всех убил?

— Ага.

— Ну ты пострел! — рассмеялась она. — Молодец, хвалю, внучок! А то где это видано, чтоб героишка, и на самого антигероя руку поднимал! Ух!!!

Она погрозила кулаком куда-то в воздух.

— Ну да. Так что убивать я его не стал, пусть живёт, хотя и покалечил. А укоротил меня другой герой. Который видимо и принёс меня сюда. У него чот с головой беда.

— А, так ты про дебилушку того, — махнула она рукой. — Ебанько же он немного, не герой и не злодей.

— Ты его знаешь? — спросил я.

— Ну а как такого детину-дубину не знать. Глядишь и герой, но на тот свет всех отправляет. Хороший мальчик, хоть и глупый. Не ту сторону выбрал.

— Смотрю, общий язык ты с ним нашла.

— А то! Пришёл, знаешь ли, говорит, освободить от мучений меня хочет. Так я его и отправила на отряд героев-девок. Им мужик нужен, детей рожать, хозяйство вести, а они зло ищут. А он, герой-дурачок, так и избавил девок от этих героических страданий. Мне мясца на несколько месяцев хватило. Хорошего, нежного. Жаль, внучок, не здесь ты был тогда, отведал бы у старушки пирогов с девчатиной.

— И с тех пор дружите?

— Заглядывает он ко мне. Совсем потерялся в себе.

— Потерялся в себе? — не понял я.

Баба Яга постучала себя по макушке костяшками кулака.

— Ума лишился. Внутри может и есть он сам, настоящий, человек ещё, не дурачок. Но так глубоко, что уже и не видно его.

Понятно…

Нет, не понятно. Совсем непонятно. То ли я тупой, то ли просто пока не всё знаю, раз такие сложные вещи мне пока не давались.

— А ты внучок пока спи. Ещё будет времени поговорить у нас, так что можешь пока отдохнуть. А то поди устал от всего этого. Выпей отвара, да забудься. А то без ног и без рук далеко ты не уйдёшь.

Отвар был просто конченным дерьмом на вкус, однако я всё же выпил его. Сейчас без рук и без ног не в моих интересах было выёбываться. Даже если что-то и не так, я всё равно ничего не смогу сделать, так что…

В этот день я больше не просыпался. Проснулся на следующий, когда Баба Яга меня будила, чтоб покормить.

— Достала из закромов, раз дело уж такое, вернулся мой любимейший внучок, — протянула она мне суп с кусками мяса. — Давай, кушай милый. А я потом твоими ручками да ножками займусь. Как вижу, не осталося от них ни рожек, ни ножек.

Я не стал сильно привередничать насчёт супа, хотя терзали меня смутные сомнения по этому поводу. К тому, что бабушка-то наша каннибализмом промышляет. И чёрт знает, чьё это мясо вообще. Однако отказать ей — явно оскорбить, да и жрать особо-то и нечего. Поэтому ничего другого не остаётся, как съесть.

Возвращаясь в старые времена, когда Клирия точно так же меня с ложки кормила, я невольно улыбнулся. Не знаю почему, если честно. Просто улыбнулся, так как те времена вспоминались такими давними, словно было сто лет назад. Про свой мир, когда я в последний раз был там (имею в виду ещё в своей стране, а не гетто-бойня). Эх… были же времена.

После обеда (или ужина (или завтрака)) бабушка вновь напоила меня отваром, и я отключился.

Проснулся, когда было утро. В тот момент Баба Яга уже хлопотала надо мной — мыла, убирала, жопу вытирала и так далее. А после вновь исцеляла.

Исцеление, как оказалось… было не самым приятным. Мои обрубки дико чесались, но ещё хуже стало, когда оттуда начали расти конечности. Это было… блять, это было странно. Я был словно Ник Вуйчич, только вместо ступни у меня росли маленькие ножки и ручки. Это выглядело настолько ущербно, что мне хотелось удавиться.

Но едва ли я мог сделать даже это.

Поэтому мне ничего не оставалось, как наблюдать за ростом моих конечностей, которые из маленьких и пухленьких, никак не сочетающихся с моим настоящим телом, обретали нормальные реальные размеры. Выглядело несколько отвратно и сюрреалистично со стороны.

И каждый день этот кошмар продолжался.

Единственное, что меня радовало, так это отсутствие стеснения к Бабе Яге. Вообще плевать, так как она явно уже была не того возраста, которого я бы стал стесняться.

— Слушай, а как тебе Эвелина? Ну, та девушка, которую к тебе привёз какой-то мужик.

— Мёртвая девушка? — уточнила Баба Яга, исцеляя мою конечность. — Хорошая девушка. Не одарённая, но ты знаешь толк в девках. Хорошая деваха была бы, будь живой.

— Получается, ты её научила всему, что она умеет?

— Да, как узнала, что твоя девка, так решила помочь.

— А почему ты отказалась поучаствовать в той войне? Ведь как Эви попала к тебе, так сразу герои попёрли за тобой. Разве не было повода возненавидеть их?

— А чего ненавидеть недалёких, внучок? — пожала она плечами. — Глупые люди пошли. Да и не дело старушке, как я, в деяниях сие участвовать. Молодых то удел. Теперь покой да тишина мне нужны.

— Но ты бы могла…

— Помочь ей? И чем же старушка с избушкой поможет девице бледнолицей? Прошло моё время, внучок, прошли те дни, когда меня мужички портили, и я была бабёнкой хоть куда, что могла поучаствовать в этом. Спасибо ей, что скрасила старухе жизнь. Как дочь была мне. Да и её подружка, озабоченная дурнушка тоже повеселила, хоть и не люблю я таких.

— А… у тебя были дети, Баба Яга? — спросил я, понимая, что вступаю на довольно зыбкую почву.

— Детишки? Были, конечно, — вздохнула она. — Но давно были, внучок, очень давно. Тогда и косточки мои были куда крепче, и силушки куда больше.

— А где они?

— Выросли. И умерли. Колесо крутанулось и пошло дальше, антигерой. Я старая уже женщина. Я многое повидала, многое знавала и многое схоронила. Потому пережила я всех. Их правнуки живы где-то там, но неведомо мне, где и кто они. Одна осталась, сказать уж теперь-то можно.

— Слушай, а помнишь ты говорила про равновесие? Каким оно было?

— Каким было? Да неспокойным, как и всегда. Были злые, были добрые. Но всегда сохраняли свою сторону. А сейчас и зло не зло, и добро не то. Того глядишь и не отличишь одно от другого. Наверное, прошло время, когда нас можно было так делить.

— Жалеешь об этом?

— О старом не жалеют, — вздохнула Баба Яга. — Жила я при времени том и счастлива была, но глядишь, и прошло оно, время то. Теперь времена новые, необузданные. Возможно, и к лучшему оно. Ведь не стоит всё на месте-то одном, внучок. Живёт, движется, растёт. Хочется верить, что ко всему хорошему придёт.

— А как ты считаешь, может ли добро стать одним целым? — спросил я осторожно.

— Одним целым? Кто знает, кто знает… Но мне бы век свой дожить в спокойствии, без таких потрясений, внучок, — усмехнулась она. — Хватит с меня этих противостояний. Ведь на словах они только. Добро и зло, но мужики и девки ко мне бегали за зельями, позабыв, что бабка я скверная, и скушать могу. Это лишь значит… что значит, знаешь?

— Добро и зло в нашей голове только?

— Верно, — улыбнулась она, показав мне свои кривые зубы. — В наших головах. Оно выгодно только тем, кто власть имеет над этим всем, а люду-то и плевать на это.

— Но ты говоришь, что жила збогойно при добре и зле.

— Жила, — не стала отрицать она. — И не трогали меня. Но ничего и не изменится, объединись они, верно?

Верно или неверно, я сказать не могу, но мысль, что добро и зло только в наших головах, была верной. Это всё взгляд, по сути, откуда смотришь, так и выглядит.

Шли дни, мои ноги и руки постепенно вырастали и крепчали, становясь всё более пропорциональнее телу. Единственной неприятной вещью было то, что они чесались. Чудовищно чесались, словно по коже, да и под кожей пробегало множество муравьёв, прорывая всё новые и новые ходы. Не менее неприятно было то, что мышцы и связки от такого роста дико болели. Тянулись, едва ли не рвались и болели как в детстве, когда ты набегаешься и потом охуеваешь от боли ногах.

А бабка всё приговаривала:

— Терпи, сынок, антигероем будешь.

— Я уже антигерой.

— Значит будешь ещё более сильным антигероем, правду молвлю.

— Да куда уж сильнее. Я после недели пыток кроме Клирии никого не боюсь.

— Клирия? Что за деваха такая? Суженная небось, — покосилась на меня Баба Яга с хитрой улыбкой, типа ага, кто-то девку продырявил.

— Случайно залетела, — признался я.

— Бывает. А как деваха выглядит? Знатной бабой должна быть: сиськи побольше, таз шире, чтоб рожать было хорошо, и дитятки богатырями выросли. И помни: больше жирка, здоровее будут детки, да и девка тоже.

— Худая как стебель.

— У-у-у-у-у… облезлую козу ты выбрал. Глядишь и подоить-то нечего. Так зачем тебе такая ветка, сынок? Там гляди, и ухватиться-то не за что.

— Говорю же, по случайке вышло, — стыдливо пробормотал я.

— Глупый ты. Не говорили, что нельзя членом во всё подряд тыкать? — вздохнула бабушка. — Ещё самому учиться и учиться…

— Я пьяный был.

— Вот она, молодёжь, по пьяни. Выросли, называется. А как выглядит хотя бы деваха? Личиком красным как вышла? Хорошенькая? Здоровенькая? За щёки румяные подёргать можно? Носик большой? Умная-разумная? Послушная? Хозяйственная?

Мне было что рассказать о Клирии. Много чего. Говном не поливал, но и не сильно утаивал о ней что-либо. Естественно, кто она на самом деле, я не сказал, но вот характер…

— Так чего нос воротишь? Иль не нравится? Сам же говоришь, послушная. Скажешь лечь — ляжет, скажешь встать — встанет. Хозяйственная, не может — научится, слова «не хочу» не знает. И мужика чтит, и сама знает, что правильно, дурную голову направит, если что. Ну строгая, зато хозяйство вести будет. Уже дитятку носит под сердцем твою. А аура — это дело приходящее. Сегодня есть, завтра свыкнешься, притрёшься, и уже как родная будет. Иль я по-твоему по любви шоле? Ха, просто мужик хорошим был, хозяйственным. А как слёг на покой, так перед другим легла. Любовь, как дурь в голове от поганок — а по расчёту уже знаешь, чего ждать.

— Не знаю. Я уже не знаю, что нравится, а что нет, если честно, — признался я.

— Ну а мёртвая деваха? Да, худосочная, как камыш в болоте, но энергии — ух! Такая и плуг потянет, и детей семерых по лавкам рассадит, и корову подоит, и кровать согреет, и заскучать не даст, настроение всегда хорошее. Опыта мало, сама не знает, чего хочет, но так ведь и ты — ветер в голове, аль не права я? Вижу, что согласен. Опыта набьёт, матёрой станет, рукой крепкой держать всё будет. Ну мертва дева, ну тоже мне, проблему нашёл. Всё то же осталось, разве не так? А если холодная, так девку в баньку, чтоб теплее стала, и в кровать. Иль мне, бабке старой, тебя ещё и учить надо? А там глядишь, и поймёшь, что к чему с ней.

— Не знаю тоже.

— Тьфу-ты ну-ты, аколь в ромашку сыграть сынок решил, чтоль?

— Просто… я не чувствую любви к ним, Баба Яга, — вздохнул я. — Не знаю, что это, что я должен чувствовать. Не тянет к ним. Да, хочу защитить и как к товарищу или близкому человеку чувствую тепло. Но это точно не любовь.

— Больно-то нужно тебе! — рассмеялась она. — Не девка круглолицая же ты! Любофь! А та, что дитятку уже носит твоего, так может судьба такая. Да, упряма баба, как кобыла дикая, но такая и плуг за собой упрямо потянет, и дом отстроит. А как дурь в голову полезет, так по лбу. Хотя и дева мёртвая тоже хорошая, умная, добрая, весёлая, даже смерть не омрачила душеньку-то.

— А ты сама бы кого посоветовала?

— А я не ты, сынок мой. Мне с ними не жить. Сам уж выбери, кто к сердцу ближе и его греет. Да и чтоб бревном не была, а то жизнь жизнью, а кровать греть свято.

Советы Бабушки Яги. Тут можно книгу по ней писать. Людей хавает, но боевая… Знает, что к чему. Даже и не скажешь, что ведьма злая.

Так я у неё и жил, выздоравливая потихоньку, пока ноги и руки окончательно не отрасли до нужного размера. Но даже тогда управлять ими была проблема. Словно… словно отсидел их, вот какое ощущение было. Просто не двигались, как и не чувствовал ими ничего. Баба Яга мне и массаж делала, и ноги помогала разминать, чтоб побыстрее в форму привести, но давалось мне это всё не очень легко.

Несколько раз к самой старушке приходили люди, видимо по делам.

— Да девки иногда захаживают с мужиками. Кто палку кинуть не может, кто болеет, кто любовь к себе вызвать хочет. Мало ли проблем у люда?

— А ты всегда занималась этим?

— Сколько помню себя. Как первый раз научилась, так сразу занималась. Как женщиной сделали, занималась. Как деток рожала-перерожала, всё равно занималась этим. Как мужиков схоронила троих своих, всё продолжала заниматься. Как белый цвет черноту выдавил из волос, тоже занималась. А я когда-то бабой знатной была, сынок, — рассмеялась она. — За мной только так и увивались.

Вполне возможно. Жаль, у меня нет возможности увидеть, какой Баба Яга в молодости была.

Наверное, что-то типа Лиа, Эви и Клирии в одном флаконе. Хотя меня больше интересовала внешность, красивой была или какой?

Моё исцеление заняло около недели, если я не пропустил какой-нибудь день. После этого ещё несколько дней я упорно пытался встать на ноги. И пусть Баба Яга говорила, чтоб спокойнее двигался и не травмировал себя, я был неудержим.

До ближайшей табуретки ебалом.

— Ну точно ветер в голове, — вздохнула она, исцеляя моё лицо.

— Мне просто надо вернуться поскорее, пока не произошёл какой-нибудь… непредвиденный момент, — решил я не материться при ней.

— Не доверяешь ты своим?

— Доверяю. Но боюсь, что потребуется моя помощь. Я типа тяжёлой артиллерии. Да и безбогоит меня, что происходит там у них.

— Чему быть, того не миновать, — сказала Баба Яга. — Просто прими то, сынок, что не всегда и не везде ты поспеешь.

— Но попытаться можно, верно?

— Можно. Но не кори себя, если не всё пойдёт гладко. Не всегда жизнь поворачивается к нам передом, а к несчастью задом.

Это была интересная фраза, надо будет взять на заметку.

А тем временем я привыкал к своим новым конечностям. Странное ощущение при ходьбе постепенно с каждым шагом сходило на нет, пусть и стоило это для меня огромных усилий. Да, тяжело, но есть дела и поважнее, чем моё неумение шевелить ногами. Поэтому я старался как мог.

Вскоре я уже сам смог выбраться на улицу. После старой избушки, которую бабка пусть и чистила, но всё равно не могла выветрить запах старости, свежий воздух был глотком новой жизни. Тем более лесной воздух, где пахло зеленью и цветами.

Тут я смог взглянуть и на бабушкину избу, которая стояла на месте, судя по всему, уже около нескольких месяцев.

— Ты больше не ездишь на избушке? — спросил я.

— Езжу. Как понадобится куда-либо старушке, так сразу в путь. Медленно и верно. Скоро и с этого места я снимусь.

— Чего так?

— Не сижу на месте боле я, сынок мой. То ли насиделась, то ли душенька перед смертью мир повидать желает.

— На избушке? Могла бы и так путешествовать.

— Мне лес мой мир единственный. Для меня, сынок, путешествие, не новое открывать, а просто идти, куда глаза глядят. Словно боюсь, что остановлюсь в последний раз.

Глава 380

Это был последний день, когда я ночевал у Бабы Яги. Слишком задержался здесь, пусть и по уважительной причине. Учитывая, какие новости приходили ко мне перед тем, как я тупо пропал со всех радаров, ожидать чего-то хорошего от мира не приходилось. Может и была надежда на то, что всё пока заморозилось, и война не началась, но чот слабо мне верилось в это. Если есть возможность навешать друг другу пизды, люди так и сделают.

А если там расы разные, так вообще за милую душу друг друга нарубят. Особенно, если учитывать, что с одной стороны гипотетическое зло, а с другой — гипотетическое добро.

Поэтому моё решение было однозначно. Благо Баба Яга не пыталась играть на нервах и уговаривать остаться. Просто кивнула головой и сказала:

— Как знаешь, сынок. Твоё дело правое, так что могу лишь помолиться богу, который тебя бережёт, чтоб путь твой был безопасен.

— Боюсь, что у меня нет бога-покровителя, — покачал я головой.

— Тем лучше, — улыбнулась старушка. — Самостоятельность всегда хороша. Никто не будет влиять на твои решения, и никто не станет тебя заставлять что-либо делать. Ты сам себе хозяин.

Сейчас я лишь собирал вещи в поход, а Баба Яга перебирала вещички, которые могли бы мне подойти. Сказала, что с для сыновей шила, так и остались от них.

— Сейчас застираю, сынок, будешь молодец-загляденье. Все бабы попорчены тобой захотят быть.

— А почему ты всегда говоришь о бабах? — спросил я. — Просто довольно часто возвращаешься к этой теме насчёт отношений.

— А о чём, как не о жизни говорить, сынок молодой, да не опытный. Жизнь-то есть мужики да бабы, что детей строгают. Есть что лучше этого?

— Лучше рождения детей?

— Лучше жизни, — объяснила она. — О чём говорить, как не об этом? О войне, где негодные да глупые друг друга рубят и мутузят? Про деньги, власть да страсти всякие? Ты вот знал, что раньше праздник был, кликали его днём родительницы?

— Родительница? Это… богиня?

— Баба рожавшая, — вздохнула она, словно объясняла тупому человеку прописные истины. — Вот молодёжь пошла бестолковая.

— Ну, если ты про секс, то… просто неприлично же обсуждать это, — пожал я плечами.

— Жизнь отнимать неприлично, сынок. А дарить её, это и прилично, и прекрасно. Потому и говорю я постоянно о жизни. А смерть… насмотрелась я смерти, да и сама принесла немало. Злая я.

— Просто люди мудаки, раз лезли к тебе, — заметил я. — Ты же и зла вроде не хотела.

— Ну как сказать, как сказать. Ведьма я, где-то что-то да грязно сделаю. Людей ем, отчего и живу долго. Нехорошо, но и не хвастаю же я этим, верно говорю? Но люди совсем очумели, безудержные, только и говорят о войнах, да смерти. Ебанаты недоделанные.

Баба Яга крепкие слова вставляла только когда действительно её тема беспокоила или вызывала эмоции. Видимо её действительно это всё трогало, раз она так остро реагировала на это. То ли сама уже прожила и повидала смертей не мало, отчего под конец жизни даже слышать не хотела о них, то ли потеряла кого-то. Причин может быть много, однако результат на лицо.

Это даже не озабоченность, просто для неё это всё действительно жизнь, и может быть греет душу осознание, что жизнь эта продолжается.

— Баба Яга, а ты знаешь о шарах истины? — решил спросить я.

Раз она жила долго, то может быть и знает об этом.

— Шары истины, говоришь? А зачем тебе они, сынок? Аль заглянул уже в них?

— Ну… было дело. А ты заглядывала в них?

— Один раз, молодой была, дурной, — почесала бабушка затылок. — Показал мне он моё будущее.

— И какое? — поинтересовался я.

— А помню ли я, сынок? Дело старое было. Но как показал, так и получилось. А тебе что-то плохое привиделось?

— Ну… да. Не очень оптимистично, — кивнул я нехотя. — Не сказать, что это должно меня радовать.

— Ну так такие уж вещи показывает. Но ты не бери в голову, не бери. Мало ли что показывает этот шар. Доселе неизвестно, правда ль это или ложь.

— Но у тебя сбылось.

— Вот именно, внучек, сбылось, — вздохнула она и выпрямилась так, что её кости захрустели, приложив руки к спине. — Именно сбылось. А могло и не сбыться, верно? Так что всё зависит от тебя, что прикажет твоё сердце, тому и быть. А до увиденного, ну будешь поступать ты ведь и дальше так, что изменится? Всё равно случится то, что должно. Так что не думай об этом, я бабка старая, но в уме своём, чтоб понимать это. Если суждено, то и плакаться уже поздно. А коли сил хватит идти своим путём и делать то, что считаешь правильным, то и глядишь, итог свой будет. Поможешь старушке, чьи косточки хрустят, силой молодецкой? Коль не ушёл пока, то сделать кое-что надобно старой.

Я помог ей переделать напоследок всё, что требовало физической силы. Начиная от приколачивания полок, заканчивая колкой дров и переносом их в избу. С моей силой такое вообще было очень просто, потому очень скоро я уже закончил все дела по её дому, а старушка уже подготовила мне костюм.

— Смотри, какой! — всплеснула Баба Яга руками улыбнувшись своими высохшими губами. — Как молодец-красавец выглядишь. И глядишь на тебя, сердце-то старой бабки радуется, что пригодилось. Не зря хранила.

— Спасибо, Баба Яга, — поклонился я. — Выручила… нет, жизнь спасла.

— Да будет тебе, сынок, будет, — замахала она руками. — Столько новостей принёс, скрасил дни бабуле старой. А то одна да одна всё.

Ещё час она заготавливала меня в путь.

От мяса я вежливо отказался, сказав, что пусть лучше у неё будет, а я по дороге смогу поймать. Отдала она мне револьвер, весь грязный и пыльный, из-за чего пришлось его разбирать, мыть, заново смазывать (спасибо за смазку, Баба Яга) и собирать. Так же вернула подранную сумку, в которой остались патроны. Естественно, что на каждое задание с собой я не брал все, что у меня были. Лишь небольшое количество, чтоб потерять было не жалко. А тут лишь патронаж-то и пропал в обломках, так что…

Что касается остального, типа кресала или всяких фляг, то Баба Яга предоставила мне их без каких-либо возражений. Ещё бабушка отдала мне какую-то склянку с жидкостью, сказала, чтоб Эви отдал, та поймёт, для чего она нужна.

— Я старая, на кой они мне, когда ноги мои уже отшагали своё путешествие, — отмахнулась она.

— Ну мало ли.

— Так не мало, — показала она мне свои редкие зубы. — Бери, антигерой. Пусть лучше послужат тебе, чем пыль собирают. Вещи добротные, точно меня переживут и сослужат тебе службу добрую.

Когда я покидал её избу, то в ней явно стало почище. И пусть изба сохранила на себе свидетельства нашей прошлой встречи, эта прошла куда спокойнее. Да и более тепло, что ли. У меня не было бабушки, поэтому хрен знает, как выглядят отношения между внуком и бабулькой. Но если бы они выглядели так, то я был бы не против. Я серьёзно, классно же!

Поэтому я даже грусть какую-то чувствовал уходя.

— Береги себя, сынок, — поцеловала она меня в лоб. — Ты мне как сын родной стал, потому волнуюся о тебе. И знай, что тебе я всегда рада, коли сойдёмся ещё раз, если век мой будет долог.

— Не стоит волноваться, всё будет в порядке, — ободряюще улыбнулся я. — И если что, я заскочу к тебе.

— И всё же береги себя, сынок. Не дай крови молодой да буйной разум вскружить тебе. И смотри, героев аккуратно убивай, а то вообще имбецилы дикие пошли. Укусят, заразят ещё.

— Ну скажешь тоже, — улыбнулся я и обнял её напоследок. — Спасибо, бабушка, что приютила меня.

Когда я назвал её бабушкой, то Баба Яга вся просветлела.

— Даст мир, встретимся с тобой ещё, сынок. Так что ждать буду, пирогами угощу, если навестишь старушку. И будь осторожен, соблазнов много мир даёт и чувства вперёд разума лезут. Но помни, чего сам хочешь, — произнесла она настоятельно.

— Помню, бабушка, и буду помнить.

Когда я уходил, она смотрела мне в след. Я знаю, так как оборачивался несколько раз к ней. Даже когда я почти скрылся за поворотом, она всё равно там стояла и провожала меня взглядом.

Чудесная же бабуля! Ну ест людей, ну с кем не бывает, верно? А так не трогай её и жить другим даст она. Хотя оставлять одну её было мне немного грустно, если честно. Всё-таки старый человек, вряд ли хотелось ей встретить свою смерть в гордом старом одиночестве.

Я никогда не путешествовал один. Практически никогда. Единственный раз, когда до этого дошло, было перед самой моей смертью, но и тогда я встретил эльфийку, с которой и потопал дальше. В то время путешествие в одиночку было слишком чревато для меня. Ни охотиться, ни стрелять, ничего я не умел. Это было так же, как оказаться в обычном лесу — оглядываешься, а вокруг нихуя. Жрать непонятно что, пить непонятно где находить и так далее.

Однако те времена прошли.

Теперь я был довольно самодостаточен. И пусть лес выглядел всё таким же пустым, однако теперь я знал, что это не так. Просто надо знать, куда смотреть и как правильно искать, чтоб найти то или иное. Начиная с дичи, заканчивая водой.

Потому такое путешествие не было мне в тягость. Наоборот, в одиночестве я смог вполне себе обдумать все мысли, что беспокоили меня. Начиная с судьбы и заканчивая тем, чтобы пожрать и какназвать ребёнка.

Да-да, имя ребёнка меня тоже волновало, как это не странно. Вот Клирия… ну она скорее, как необходимая приставка к ребёнку, если уж на то пошло. Ну ещё потрахать можно иногда и за жопу пощупать. Однако именно ребёнок для меня был важен.

Почему?

Ну просто важен, как можно объяснить, когда для одного важны деньги, а для другого его кошки дома. Вот тут то же самое. Потому я, во-первых, предвкушал, кто у меня будет, мальчик или девочка. Во-вторых, пытался придумать имя, что оказалось совершенно нелегко.

Короче, было у меня, чем заняться. Да и шёл я не долго.

Ровно до ближайшего поля боя, что встретилось мне на пути.

В конечном итоге что-то да происходило. Только сказать, что именно, и где конкретно, я не мог. Никаких ориентиров кроме солнца у меня не было, да и двигался я исключительно по светилу, так что найденное поле боя было для меня лёгким сюрпризом.

Поляна, на которую я вышел, располагалась на склоне холма, и уходила вниз к лугам, что расходились до ближайших махровых лесов, выстроившихся стенами. И там внизу в свете солнца был отчётливо виден блестящий метал, который закрывал собой малую часть луга. Только спустившись чуть ниже я смог разглядеть тела солдат, хотя уже и так знал, что найду там.

Трупы. Много трупов, хотя я бы сказал, что здесь будет поменьше тысячи.

Когда я наконец дошёл до поля брани, в нос сразу ударил сладковатый душок, а воздух наполнился жужжанием мух, которых было здесь в изобилии. Они едва ли не тучами взлетали с трупов, когда я проходил мимо, встревоженные живым человеком. Не меньше я здесь видел и падальщиков, которые пытались отчаянно вырвать хотя бы какой-нибудь кусок из тел: вороны, волки, какие-то барсуки и еноты, и даже нечто типа гарпий, что сейчас кружили над этим всем пиршеством.

Я подошёл к ближайшему телу и ногой перевернул его на спину. Лицо, уже слегка набухшее в некоторых местах, бордового или тёмно-фиолетового цвета. Ещё из глаз и личинки лезут. Короче, трупу где-то суток пять-шесть, я бы сказал, учитывая погоду и мои знания, хотя могу и ошибаться. Это значит, что на этой неделе уже начались сближения по фронтам.

Только вот бы узнать, ещё кто с кем сошёлся.

Ради этого я отправился напрямик через поле искать главнокомандующих нашей или той стороны. Учитывая то, что обе стороны вооружены мечами, это лишь значило, что наш отряд был из разряда малых, типа запасных, что скорее на подхвате в роли поддержки с флангов или подкрепления, чем участвуют в реальном сражении. А вот враги… ну сейчас если труп найду, то и узнаю.

Пока я разгуливал здесь, вороны с недовольным карканьем и мелкие падальщики разлетались подальше от меня, не рискуя приблизиться.

А вот гарпии, суки ебаные, несколько раз пытались на меня напасть. Такие мерзкие твари типа красноголового грифа, только с мордой, отдалённо похожей на человеческую и с острыми зубами и когтями.

Эти суки несколько раз нападали на меня сверху, однако первую я вообще разорвал выстрелом. А вторую просто схватил рукой, сжал и сломал шею. Выглядела она отвратительно, да и на ощупь тоже так себе. Кожа вся… грубая, шершавая и слегка влажная, как от жира.

— Блеать…

И так несколько раз. Они налетали на меня сверху, пытаясь погладить мою нежную мордашку своими коготками и куснуть ласково за ушко, но получали в ответ по ебалу. При этом визжали, как девчонки, увидевшие голого мужика в подворотне.

Однако не они единственные оказались ко мне враждебны.

Стоило мне пройти сраную половину поля, как из-под трупов поднялся такой добротный мясистый увалень. Огромный, раза в полтора выше меня самого, жирный голый хуй с зеленоватой водянистой кожей, словно у утопленника. Жирдяй едва сам по швам не расходился, хотя в некоторых местах, где лопнула кожа, уже было видно, как гниёт его мясо. Ещё и струпьями с какими-то бело-зеленоватыми волдырями покрыт.

Ум-м-м… вкуснятина. К тому же этот проглотик лениво жевал чью-то руку. Короче, словно какой-то двачер — весь в гнойниках, жирный, вонючий и жрёт хрень какую-то. Я так подозреваю что это местная форма жизни, что встречается в этом мире в таких гиблых местах. Магия, к сожалению, которая пропитывает этот мир, иногда находит выход и вот в таких… причудах.

— Чтож ты так вылез-то неудачно, — пробормотал я, поднимая меч одного из покойников с земли. В ответ жирный шагнул ко мне, отчего несколько пузырей на нём лопнули и оттуда полилась зеленоватая жидкость, воняющая как… как пиздец, описать иначе сложно. Я ща вообще блевану от запаха.

Но куда больше меня напугал охуительный стояк у него. Там блять длина с локоть. Огромный, грязный, чем-то слегка изъеденный и покрытый язвами с какими-то гнойными выделениями.

Фу нахуй! Как я есть-то теперь буду, дерьмоед ебаный!? Я уже не говорю, что это мне будет сниться в самых страшных кошмарах.

— Ты блять, знаешь, что сука я антигерой?! — рявкнул я на… это. Тварь на мгновение даже остановилась, словно бы удивилась. — Ходишь тут блять с… этим… Пиздец… Вали нахуй, пока не убил!

Почему я его прогоняю? Ну мне… как-то… не очень хочется с таким сражаться, если честно. Подходить не хочется. Как представлю, что такой вот прыщ лопнет и его содержимое попадёт на меня, так пробирает до костей.

Немного подумав явно прогнившим мозгом, тварь неожиданно заревела. Заревела оглушительно, брызжа слюной и хуй знает чем ещё. Я едва отпрыгнул от этого дождя подальше, после чего, немного подумав…

Нет, не выстрелил, патронов жалко, ведь мало ли кто ещё встретится, верно? Я метнул в жирного пидора меч. И попал ровно в голову. Меч с хрустом и чавкающим звуком вошёл тому в черепушку, но… это не убило гниющего супостата.

Видимо, мозгов у него не было.

Зато в ответ он бросился ко мне. Довольно резво для своего тела, однако всё равно медленно: вразвалочку, волоча своё пузо по земле.

Окей… а как тебе такое?

Я начал хватать мечи и метать в урода, отступая назад по этому кладбищу. И целился я не куда-то, а в пузо этой жирной скотины, которое так и просилось лопнуть.

И где-то с десятого попадания оно лопнуло. Со звуком рвущейся бумаги кожа начала наконец расходиться, вываливая вонючие, огромные, влажные и блестящие на солнце кишки на землю. Они цеплялись за всё подряд, волочась по земле и облипнув грязной землёй и травой. Едва пройдя несколько шагов, сама тварь запуталась в них и упала, с обидой посмотрев на меня, типа «эй, так нечестно!» и взревев.

— Ага-ага, я тебя предупреждал, падальщик, — усмехнулся я, подбирая полекс. Это такая алебарда, ну у неё с обратной стороны от топора ещё молоток есть, чтоб жизнь веселее была. — Иди сюда, я тебя сейчас наказывать буду.

Аккуратно, на всякий случай не приближаясь со стороны головы, я подошёл к нему и начал методично рубить и дробить жирного покойника, разделывая его на куски. Сначала ноги, потом руки, под конец голову.

Но даже без головы засранец умудрялся ещё дёргаться, пока я ему грудную клетку не расхерачил. Тяжёлыми, размашистыми ударами сначала топора, потом уже и молотка, я разъебашил ему всю грудь, обнажив рёбра, после чего принялся проламываться через них, пока не достиг органов.

Поэтому немного помесив их и дождавшись, пока этот жиробас успокоится, я отбросил полекс в сторону и вытер лоб рукой. Я убил на этого урода, наверное, полчаса.

Глава 381

Солнце уже было в зените и жарило довольно сильно, когда я нашёл одного из предполагаемых главнокомандующих. А учитывая, где я нахожусь, аромат был соответствующим и радовал ещё больше, чем потная после боя одежда.

Единственное, что меня радовало в этой ситуации, так это то, что главнокомандующий был не наш. Ни пистолета, ни мешочка с порохом, ничего такого, что обычно выдавалось нашим более-менее доверенным лицам, которые возглавляли наши части, я не нашёл. Да и меч его явно отличался от тех, которыми вооружались как солдаты Фракции Ночи, так и наши наёмники.

— Ничего, если я пороюсь у тебя в вещах, а? — спросил я у вонючего, раздувшегося трупа. Когда-то это был довольно полнощёкий с густыми усами мужик лет пятидесяти. Теперь же это был бурый пузырь с усами.

Неприятно, конечно, обшаривать того, кого уже облюбовали личинки, но ничего не поделаешь. Пришлось ещё и броню с него снять, что вообще освободило аромат, который скопился под ней.

Ух! Вот это душок. У меня даже глаза заслезились. Хотя это несравнимо с тем, что его одежды под бронёй были слегка влажными, и мне пришлось в них порыться. Руки потом ещё несколько часов воняли, пока я их потом в ручье не отмыл, натирая песком и травой чуть ли не до крови.

Однако всё же усилия были вознаграждены.

Амулет и письмо.

— Это знак твоего графства, да? — спросил я труп, покрутив амулет в руках.

Знакомый знак… Это… где-то я его видел… А, ладно, потом, иначе я тут задохнусь, пока вспоминать буду. Что там с письмом?

А оно было вообще небогатым.

«Двигайтесь на северо-запад, к реке Кунис и займите позицию у восточной стороны переправочного волчьего моста».

Кунис… Кунис-Кунис-Кунис… Чот знакомое…

Мне потребовалось, наверное, минуты три или четыре, чтоб вспомнить, где эта река протекает и как вообще она выглядит. Всё это время я бодро шагал с поля брани в ближайший лесок, чтоб укрыться от солнца.

Кунис… Это… Да, это река, которая потом впадает в речку, что протекает около нашего поместья. Она идёт вообще с севера, с территории Фракции Дня, после чего переходит на нашу территорию. В принципе, если идти по её берегу вниз по течению, то рано или поздно я дойду до нашей реки, а потом и до своего дома. Но это лишний гемор, пробираться через лес туда. Куда проще сейчас понять, где я нахожусь, прийти в город и телепортироваться, если телепорт работает ещё.

Я примерно прикинул направление, откуда могло припереться это войско. Хотя можно было и не прикидывать, там, где они прошли, остались характерные следы прошедшего табуна. Так… следовательно они шли…

Я повернулся в сторону, куда они должны были двигаться. Там значит и стоит волчий мост на другую сторону Куниса. И где-то там должны быть мои войска…

Мой внутренний GPS-навигатор только что получил новое направление.

Есть в войне одна очень отвратная сторона. Это то, что воевать будут две страны, а пизды прохватит всё равно обычный люд. Так всегда было, есть и будет. Только потом, в более-менее цивильное время, когда начнут кое-как соблюдаться законы войны, им станет может немного полегче. А может и не станет. Но этому миру и до таких времён ещё ой как далеко.

С момента, когда я посетил общественное кладбище, прошло уже несколько дней. И свидетельство того, что началась та часть войны, когда каждая из сторон начала говнить другой, убивая ни в чём неповинных жителей, я почувствовал ещё задолго до того, как увидел его.

Запах гари в лесу редко значил что-то кроме пожара. А в наше время пожар чаще всего мог быть только по одной причине — нападение и обескровливание.

Найти по запаху деревню не составило труда.

Но даже дойти до неё не успел, как уже встретил её жителей.

Двух.

Маленьких.

Девчонка лет шестнадцати, когда уже можно, и братик, ещё молокосос, который-то и ногами не мог нормально шевелить, постоянно спотыкаясь. Я услышал их первее, чем увидел, достав сразу и револьвер, и меч. Мало ли кто там выскочит, верно? Однако увиденное меня разочаровало.

— Дети… — вздохнул я, после чего двинулся им навстречу.

Они не сразу заметили меня, убегая от своих преследователей, и едва не врезались, слишком увлёкшись побегом. Заметили меня, когда нас разделяло уже меньше десяти метров, и остановились, словно на невидимую стену налетели, выпучив глаза и со страхом смотря на меня. При этом старшая покрепче прижала к себе мелкого, словно стремясь его сделать частью себя, и повернулась слегка боком, словно так стараясь его защитить.

— Это от кого вы убегаете? — поинтересовался я, подойдя ближе.

Девушка отступила на шаг, едва не споткнувшись об корень. Она была… не человеком. Это точно не человек, зрачок вертикальный. К тому же она слишком в лице худа, да и уши торчат в разные стороны, формой смахивающий на эльфийские.

— Эй? — я спрятал револьвер и щёлкнул перед ней пальцами. — От кого убегаешь, красавица?

То ли из-за того, что её назвали красавицей, то ли до неё дошло, что пока её убивать не собираются, но она наконец смогла выдавить из себя слова, складывая их с трудом в предложения. А на глазах у неё выступили слёзы.

— Т-там… — она указала свободной рукой назад. — Нашу… нашу деревню, на неё напали солдаты… Мы… мы убегаем. Надо убегать, пока солдаты…

— Умолкни, я понял, — вытянул я перед собой ладонь, останавливая её. — Много солдат?

— Много! Очень много! Нам надо бежать!

Значит мало. В тыл противника много солдат не заведёшь, а я очень сомневаюсь, что мы уже проиграли.

Девушка ринулась дальше в лес, однако она меня умудрилась удивить. Она схватила меня за руку, словно желая и меня тоже увести подальше в лес. Какая заботливая девушка.

Однако я даже с места не тронулся из-за чего буквально дёрнул её обратно. Она едва не упала и удивлённо с испугом посмотрела на меня.

— Нам надо бежать!

— Не надо, — усмехнулся я и повернулся на шум.

С противоположной стороны к нам из кустов буквально вывалились солдаты-разорители.

И тут я понял, что это пиздец. Я не мог сказать ни слова, понимая, что мне предстоит. Никогда я ещё так не ошибался. Это были… ЭТО БЫЛИ ЖЕ…

Да шучу, лохи это были. Отряд лохов, которые даже выйти из кустов не могут эпично.

Серьёзно, какие-то сраные неудачники, которые стали ещё неудачливие, выйдя к нам. К тому же так себе солдаты. Как я это понял? Ну чем ценнее солдат, тем лучше на нём броня, чтоб защитить его жизнь. Ведь солдат иногда стоит дороже экипировки, ведь это обучение, питание и так далее. Их не выплавишь за месяц или год в отличие от брони.

На этих же был шлем без забрала и нагрудник. Остальное или было в кожаной броне или вообще ничем не было защищено, не считая обычной одежды.

— Это солдаты, — едва ли не взвизгнула девушка и попыталась убежать, но я её вновь удержал.

— Это? Солдаты? Прости, спутал с ущербами. Давай лучше убьём их?

— Убьём? — кажется в это мгновение она от удивления даже про страх забыла.

— Ну да, лохи какие-то же, — показал я на них рукой. Те даже остановились, увидев слегка нетипичное поведение жертв. — На, подержи вещи, ща добрый дядя всех раскидает.

Да-да, я знатно выёбываюсь! Ну а чо? Я же словно раскачанный чел в песочнице! Право имею, ведь ради своей силы я так долго тренировался и страдал. А теперь могу пожинать результат своих стараний и повыёбываться, теша своё самомнение и раскидывая лохов. Должна же быть от этого хоть какая-то отдача.

— Пошла жара, — улыбнулся я, идя им на встречу.

Что может представлять из себя парень с мечом в простой одежде? Ничего.

По их мнению. Значит время обучать их новому!

Первый бросился на меня, замахиваясь мечом так, словно хотел закинуть его на дерево. Шаг, второй, и тут я резко дёргаюсь вперёд, отрубая ему руку, буквально пролетая мимо, после чего быстрый круговой разворот юлой с вытянутым мечом, и его голова улетает следом за рукой.

Ещё двое смотрят на меня немного охуевшими глазами, но я не даю им времени опомниться — уже лечу на всех парах к одному из засранцев. Один только замахивается, но я уже с разбега в прыжке втыкаю ему в череп меч. Просто выдёргиваю, практически разорвав ему черепушку, после чего два шага, оказываюсь около третьего. Он пытается меня проткнуть, но я легко ухожу в сторону и втыкаю ему меч прямо в сердце.

Like a boss!

Мои аплодисменты мне, великому! Хотя теперь я знаю, что чувствуют герои, дерясь с другими. Это довольно весело. Невесело, когда противников, пусть даже и слабых, много и они действуют сообща.

Но хватит выёбываться! Долг зовёт спасать селян и деревню, что принадлежит моей стороне! И кто там блять потом заикнётся про добро?

— Готово, веди, где там у тебя деревня, — вернулся я к девушке с ребёнком.

— Но… там их больше, — испуганно пролепетала она, прижав братца к себе. — Там их человек тридцать.

— Всего лишь? А селян сколько? Взрослых, я имею в виду.

— Сорок. Примерно.

Блин, так это довольно крупное поселение! Сейчас бы сказать, что они бы могли дать отпор солдатам, но… Но это бред, тут и дебилу ясно. Даже просто разница стат сыграет свою роль.

Я засунул руку в карман и пересчитал патроны. Так… их должно было хватить на всех, даже учитывая неожиданности, но чот я сомневаюсь, что отстреляю их полностью.

— Всё, давай, веди, сейчас мы посмотрим, что там за перцы вас обижают.

— Но…

— Веди давай. Не тебя же отправляю воевать.

Здесь слишком тесно для двух зол. Пора щенкам показать, кто здесь хозяин.

Ну как, пафосно сказал, а? Только, наверное, слишком пафосно. Ну да плевать.

Девушка явно нехотя повела меня обратно. Пусть я мог и сам найти дорогу туда, но заботился в первую очередь о дуре. Ведь убежит и помрёт где-нибудь. А тут сейчас всё зачистим и норм, будет продолжать жить здесь. В конечном итоге, мне человеческое не чуждо и мне тоже жаль людей. Особенно, когда их вот так убивают, и они не могут дать отпор.

Зато могу дать отпор я.

Она вывела меня буквально через несколько минут к деревне, где до сих пор слышались крики, в основном женские. Какие именно, было понятно просто по одному взгляду перед собой, буквально здесь какой-то хуй насиловал… какую-то маленькую девчонку. И рядом же ещё трое: один стоит с мечом, охраняя товарищей, один насилует женщину и ещё один, повернувшись ко мне спиной, держит её за руки. Как я понял, вторая была матерью, которая кричала и тянула к дочке руки.

И ведь на моей территории! Насилуют! Так ещё и без меня! Вообще охуели, уёбки? За такое не прощают.

— На, подержи, — кинул я сумку девушке и двинулся к насильникам.

Практически сходу, поудобнее перехватив меч, я, словно копьё, запустил его в стоящего с оружием на изготовку чувака. Пустил метко — меч попал ему в шею и вошёл по самую гарду.

Не успели другие очнуться и понять, что происходит, как я уже добегаю до засранцев. Тот, что держал женщину за руки, был повёрнут ко мне спиной, потому я просто схватил его руками за голову, и помог гаду обернуться ко мне. Кажется, ему не понравилось. Второй тоже ничего особо не успел сказать, вскакивая и даже не пытаясь натянуть штаны — руки тянулись к мечу. Но тоже слишком поздно, я со всей своей богатырской силы ударил ему ботинком прямо в лицо, буквально проломив лицевую кость и загнав ботинок ему в мозг.

Подобрал его меч, размахнулся и бросил в того, кто насиловал мелкую. Тот уже и встать успел, однако от копья-меча увернуться не смог. Слабак.

— Это было очень просто… — пробормотал я, вытащив меч из покойника.

Женщина же, рыдая, кажется, громче, чем изнасилованная дочь, обнимала и осматривала подпорченное чадо, вообще ни на что не обращая внимания. Пришлось дать ей пощёчину, чтоб обратить на себя внимания.

— Пиздуй в лес. И жди, пока я не вернусь, — членораздельно произнёс я. — И заткнись, чтоб тебя с дочерью слышно не было, иначе я заставлю замолчать вас иначе.

Никакой ненависти, просто она настолько не в себе, что боюсь, только страхом сейчас и можно воздействовать на её сознание. Сам же я пошёл зачищать деревню от диверсантов.

Первым делом прогулялся по окраинам и вырезал тех, кто стоял на страже, в сумме восемь человек: по два с каждого угла. Судя по всему, сороковые, что в принципе не удивительно. Сороковые как раз-таки и являются костяком всех армий. Семидесятых и выше едва ли не меньше десяти процентов вроде, при этом они раскиданы довольно неравномерно везде.

Очистив окраину, я взглянул на деревню, где бесновались солдаты — насиловали, вешали, избивали, убивали… расчленяли. Ну да, они же не люди, твари, нечисть, животные и так далее, значит к ним законы человеческие не относятся. Расисты ебаные…

Я вновь двинулся к деревне, спокойно прогуливаясь между домами. Вот мужик насиловал какую-то орчиху. По крайней мере она очень похожа на орчиху, клыки нижние торчат, уши заострённые, да и кожа зеленоватая, хотя и не чистокровная явно. Как бы то ни было, я просто подошёл к мужику сзади и сломал ему шею. Мой уровень был выше его почти в два раза (двух лвлов не хватало), так что это не было для меня проблемой.

Обернувшейся орчихе, что потеряла контакт и решила проверить, что с насильником, я закрыл рот рукой.

— Молчи, стой тут и не двигайся, ты понимаешь меня? — спросил я тихо, но настойчиво. Та быстро-быстро закивала. — Вот и отлично. И ни звука, пока я вас тут спасаю.

Я специально сказал «спасаю», чтоб сразу показать ей, на чьей я стороне.

Двинулся дальше, заглядывая в окна: где-то лежат трупы, чаще всего мужчин, пореже детей и женщин. Иногда в домах я видел уже знакомую картину насилия над половой неприкосновенностью, причём возраст там был иногда куда меньше десяти лет. Ну а чо, не люди же, верно? Значит на них это не распространяется, значит с ними можно.

Поэтому я аккуратно прокрадывался в дома, где помогал говнюкам осознать, какую же ошибку они допустили, когда это делали. Не всё и не всегда проходило гладко; некоторые брыкались и пытались дать мне отпор. Некоторые даже умудрялись убить своих жертв до того, как я до них добирался. Однако в конечном итоге они сдохли.

И после таких вот походов осталось их всего восемь. Причём двое из этих восьми явно не выглядели как простые солдаты. Но кого это волнует?

Ещё двоих я убил, выйдя на площадь, просто быстрыми движениями срубив обоим головы, после чего схватился за револьвер. Те, кто меня заметил, так и не успели ничего сделать — шесть выстрелов, причём прицельных, и пятеро легли мёртвыми. Некоторые прямо на жертв, над которыми они буквально недавно измывались.

Шестого же я решил придержать. У меня было несколько вопросов к нему, и на них кто-то должен был ответить.

К его несчастью.

Я обвёл взглядом площадь, которая буквально умолкла и замерла в ожидании продолжения. Люди видимо ждали, пока я покажу свою принадлежность — за них я или нет. Ведь, по сути, я человек, а по делу вроде и свой. Говорю же, все проблемы от расистов. Пидоры блять, пиздец просто.

Ладно, чего уж там…

— Ну чо сидите? — громко спросил я перепуганных и перенасилованных женщин, детей и нескольких мужиков. Нет, они не были изнасилованными, но утверждать всё равно не берусь. — Вы освобождены. Можете заниматься и дальше своими делами.

— Но… — начала неуверенно одна. — На нас напали.

— Да, я заметил. Но теперь все они мертвы. Ну кроме ОДНОГО! — я метнул меч в пытающегося уползти засранца. Броню не пробил, но немного подкосил, а уже через пару секунд я поставил на него ногу, не давая подняться. — Так что налаживайте свою жизнь и так далее, а я буду разбираться с этим уродом.

— Но вам легко говорить! Они убили наших мужей! — тут же встрепенулась одна из женщин, прижимая к себе ребёнка. В её голосе звучали обвинительные нотки.

— Ну я могу и вас убить, если вы настаиваете, — пожал я плечами. — Хотя я бы воздержался от подобного, так как жопу рвал, спасая вас не для того, чтоб потом грохнуть.

— Но…

— Но что? Да я понимаю, тут такой пиздец произошёл, что вы в полнейшем шоке и не понимаете, что делать, но жить-то дальше надо, верно?

Часть семьдесят четвёртая. Разрушенные предрасудки

Глава 382

Жить дальше надо.

Это прямо девиз. Только вот сказать это куда легче, чем сделать. Особенно когда люди, которых только что били и ебали, пребывают в таком шоке, что готовы сделать врагом даже тех, кто спас… частично спас их задницы.

Я не стану обвинять этих людей в подобном, так как они действительно пережили страшное, если соотносить с тем, как они до этого жили. Обычные селяне, живущие своей спокойной жизнью. Поэтому надо было бы успокоить их, но чую, что ох как непросто это будет. Особенно, когда бочка злобы катится уже на меня.

— Почему вы не спасли нас, когда моя дочь была жива?!

— Вам легко говорить! Не вам дальше жить с этим!

— Вы виноваты в том, что они напали на нас! Будь вы расторопнее, многие могли бы выжить!

Одиночные голоса постепенно сливались в один громкий бабский хор. Именно бабский, так как мужиков тут в принципе и не осталось. Они сначала по одной, но потом, присоединяясь друг другу, едва ли не перебивая, начинали сначала причитать, потом говорить, затем возмущаться и уже под конец кричать на меня.

Нашли виноватого. Нашли, на кого излить всю свою боль. Но и мне не привыкать, так что я даже не в обиде на них. Не всем быть сильными, не все имеют возможность пережить такую боль, не излив на других и сохранив в себе.

Они исходились на говно, крича, что теперь чуть ли не я виноват в том, что произошло. Ну а я…

А я выстрелил в воздух, заставив всех замолчать.

Грохот, как от грома, ещё несколько секунд расходился эхом, пугая птиц, которые явно не привыкли к такому звуку, после чего огляделся.

— Вы действительно считаете, что я виноват? — громко спросил я. — Вы действительно хотите сказать мне сейчас, что мёртвыми быть лучше, чем пусть и такими, но живыми? Потому что в противном случае, если вам жизнь в тягость, я могу прямо сейчас отобрать её. У вас, у ваших детей, у всех, кто выжил. Вы действительно хотите этого?

Молчат. Испугались, прижимая к себе детей поплотнее, словно боясь, что я брошусь у них отбирать чад.

— Вы говорите, что я виноват, не пришёл раньше. Но я рисковал жизнью, хотя мог пройти мимо. И я ничего вам не должен. Вы точно уверены, что виноват я, когда на вас напали какие-то солдаты? Почему вы обвиняете в этом меня, а не их? Того, кто спас вас?

И опять же все молчат, испуганно поглядывая на меня. Те, кто встречались со мной взглядом, тут же отводили его, крепче обнимая своих близких, словно боясь за их жизнь.

— Я могу в любой момент убить вас, если вы этого хотите. Потому что с ваших слов получается, что именно это и было бы лучшим исходом. Вы хотите этого?

Тишина.

— ВЫ ХОТИТЕ ЭТОГО?! — уже куда громче спросил я. — МОЛЧАНИЕ — ЭТО ЗНАК СОГЛАСИЯ! ТАК СКАЖИТЕ МНЕ, ДА ИЛИ НЕТ!

Отовсюду стали разноситься тихие «нет, не хотим». Некоторые всхлипывали, некоторые вновь плакали, некоторые сидели вообще тихо, словно куда-то провалившись сознанием. Однако все выбрали жизнь, как это не странно, хотя несколько минут назад говорили так, словно жалели, что задержались на этом свете.

— Очень хорошо. Тогда вы, — я ткнул пальцем в группку женщин, среди которых затесались несколько мужчин. — Сейчас идите по всей деревне и домам и перетаскивайте трупы в центр площади. Солдат в одну сторону, жителей в другую. Сейчас же! Вы, — ткнул пальцем в более маленькую группу, — идёте и собираете всех выживших здесь на площади. Там на восточной окраине ещё есть выжившие. Надо будет понять, сколько выжило.

Я решил помочь. В конечном итоге теперь это мои люди, они живут на моей территории и значит я несу за них ответственность. И бросать их после случившегося будет верхом уебанства. Разбитые после шока они просто будут не в состоянии нормально организовать всё ещё долгое время.

Сами они неспособны понять, что надо делать сейчас, потому куда лучше будет сразу поставить их на рельсы, задать направление и сказать, что делать по пунктам. Задать план, по которому они просто смогут бездумно действовать, пока не придут в себя, а там уже дальше сами. Именно для этого и пишут инструкции при пожарах, чтоб растерявшиеся люди знали, что делать.

Женщины медленно засуетились. Я же перевернул солдата на спину. Тот пытался сопротивляться, но я прострелил ему второе колено, после чего сдёрнул шлем и отправил баиньки двумя ударами. При звуке выстрела все задвигались ещё активнее, словно скот какой-то при щелчке плети.

— Давайте быстрее! Скоро закат, надо управиться с этим делом до него! Давайте! — подгонял я их. Сейчас войдут в темп, займут мозги работой и им станет полегче. Многие здесь уже были бабами, поэтому пусть их и насиловали, но такое уж они точно смогут пережить. А вот детки… детки, это да, проблемка.

— Так, вы, — кивнул я на мамаш-орчих и каких-то старух, — найдите сейчас целый дом, большой. У вас здесь есть такой?

— Да… зал со…

— Да мне насрать. Всех детей туда перетащите, туда же матрацы, сегодня все они спят в куче. У вас есть целитель или знахарка?

— Я знахарка, — протянула вверх старуха иссохшую руку.

— С устройством женщин знакома? Дети как рождаются, как всё выглядит там, как подлечить и так далее?

— Да, да, да, — закивала она.

— Отлично, значит найди себе помощницу… Нет, двух помощниц, — это чтоб занять делом как можно больше народу и не дать им лишний раз уйти в свою тоску и апатию. — Бабы потерпят, а детей всех сейчас проверить. Лечить, компрессы, я не знаю, что вы тут делаете. Короче лечить.

— Да-да…

— Тогда пулей в ваш зал. Сейчас туда детей подгонят, будешь принимать.

Хотя я на сто процентов уверен, что там большинство, если не все, с разрывами.

— Отлично, так, вы, — кивнул я на мужиков, конкретно побитых. — Сейчас лопаты в руки и на кладбище, потребуются места. И ещё большую яму подальше нужно для солдат, чтоб животных не привлекали. Завтра ещё будет работа. Всё, идите.

— А почему ты командуешь?! У нас е…

Удар по ебальнику заткнул возмущающегося сразу. Несильный, нам нужны рабочие руки.

— Ещё раз кто раскроет свою пасть, я сначала выебу его черенком лопаты, а потом убью. Доходчиво изъясняюсь? — тихо, но отчётливо спросил я. Моя аура мне в помощь.

Все испуганно закивали, включая того, кто получил по ебалу. А то как заняться делом — молчат. А как начать возмущаться, так хлебом не корми. Люди, которые вечно недовольны, но нихуя не делают.

— Валите, — бросил я и подошёл к следующей группе. — Вы, сейчас обираете трупы. Снимаете с трупов броню, золото и остальные ценности. У вас есть тут какой-либо фонд или общий сбор на нужды деревни?

— Только… сбережения деревни, — неуверенно ответила довольно знатная женщина с большой грудью…

Так, стоп, это же арахна, да? Я чо-то в пылу сражения и гневной проповеди даже и не приметил её.

— Так, ну-ка встань, — махнул я ей рукой.

Та слегка испуганно поднялась на все свои лапки. Ну да, классическая арахна — две довольно мощные лапки прямо под туловищем спереди, восемь классических тонких, большое брюшко. Два глаза как у человека, и ещё по два над каждым на лбу, более маленькие. Ну и тело, естественно, по пояс человеческое. И сейчас на ней было одето платье, свисающее практически до земли и прикрывающее собой и брюшко тоже.

— Арахна… Не часто ваш род встретишь.

— Боюсь, что-с да-с, — осторожно ответила она, смотря на меня шестью глазами. И ведь непонятно, в какие смотреть.

— Мне казалось, что вы все на западе у гор, в графстве госпожи Элизи.

— Не все-с. Я-с осела здесь.

— Понятно… — я обернулся к мельтешащим людям. — И старосту ко мне! Где староста?!

— Я-с и есть староста, — напряжённо сказала арахна.

У вас чо, старасту по сиськам выбирают? Но надо сказать, это была приятная женщина зрелого возраста, в которой сохранилось и обаяние, и очарование. Многие ценители сказали бы сейчас: классная милфа. В принципе да, не считая особенностей строения, она выглядела как очень обворожительная зрелая женщина в самом соку, которую и трахнуть хочется, и страшно тоже. Прям как Клирия…

Блеать, меня аж передёрнуло слегка.

— Ясно-понятно. Всё золото, всё такое драгоценное собираешь в общак, поняла? Доспехи… тоже в принципе. Их продать можно, если что, или переплавить на гвозди на крайняк. Так… ещё… ещё-ещё-ещё… Вы, — кивнул я на женщин около арахны. Там даже родственницы Анчутки были, ну из его расы, я имею в виду. — Готовьте есть. Причём на всех. Детей кормите в последнюю очередь.

— Но это же де… — начала было одна.

— И чо? — перебил я женщину. — А работать они будут? Таскать трупы, чинить дома и так далее? Кормить в последнюю очередь, ещё раз говорю.

Выживание, оно такое — жестокое и беспощадное. Хочешь, чтоб человек выжил, придётся ему пострадать немного. Ну это я про детей, если что.

Работа закипела, люди замельтешили, ну и я помогал, естественно. В любом случае, уже близился вечер и мне надо было где-то встать на ночлег. А учитывая то, что тут есть деревня, которой долг требует помочь, идея остановиться именно здесь была очень даже ничего.

А завтра уже двину в путь дальше. И кстати…

— У вас есть здесь гонцы или ещё кто? — спросил я. — Передать инфу надо.

— Письмо? Я-с могу только сказать, что-с раньше мы-с передавали с тем-с, кто-с идёт в другую деревню, с налоговыми сборщиками и торговцами. Сейчас же-с… не знаю, — ответила арахна.

Её шипящий голос действовал на меня слишком умиротворяюще. Есть те, у кого диалект буквально заставляет уши сворачиваться — рваный, гавкающий, или ещё какой-нибудь. А есть очень даже приятный — более гортанный, гулко рычащий или вот как этот, шипящий.

— Понятно… Плохо, что могу сказать.

— Вы-с останетесь у нас-с?

— На сегодня если только, — пожал я плечами. — Мне надо переночевать.

— Я-с поняла вас-с. Я найду вам-с место.

Я с подозрением покосился на неё.

— С чего вдруг такое дружелюбие?

Арахна же, осторожно наклонилась (учитывая её рост из-за лапок паука, я даже в прыжке до её лица не достану банально) к моему уху и тихо прошипела.

— Мой-с господин. Я-с знаю, кто-с вы-с. Наш-с род знает тех-с, кто-с добр к ним-с. Знает своих-с покровителей. Мне-с жаль, что-с мы-с так грубо вас-с встретили, но мне-с радостно, что-с вы-с помогли нам-с. Я-с благодарю вас-с. Я-с бы склонила колени, но… вы-с кажется не хотите публичности.

— Нет, спасибо, что держишь мою личность в секрете… А как тебя звать?

— Я-с Приалишшинь, — сделала она несколько шагов назад и кивнула мне головой вместо поклона. — Я-с наслышана о вас-с.

— Надеюсь, что только о хорошем. Так, ладно, я помогу с могилами пока, девчата перетаскивают трупы. А ты бы не могла… запаковать товарища? — кивнул я на воина.

— Да-с, слушаюсь.

И паучиха довольно жутко вытянулась вверх на трёх лапках, став куда выше, после чего выпятила вперёд конец брюшка, где пыли паутинные железы. Затем подхватила тело передней парой длинных и кроткими мощными лапками спереди, после чего начала его крутить, буквально опутывая паутиной, которая тянулась из брюшка словно из веретена.

Пиздец… Мне было реально страшно, почему я поспешил побыстрее ретироваться оттуда.

Уже под вечер я вновь встретился с ней, когда люд закончил основные дела, которые просил сделать и сел ужинать. К этому моменту я успел знатно накопать могил, после чего ещё потом помогал и с большой ямой для трупов. Хорошо быть сильным. А как пришёл, с общей кучей довольно тихой сел есть. Во время ужина некоторые начинали всхлипывать, явно вспоминая тех, кто не смог к ним присоединиться, но меня это вообще никак не трогало. Мой долг был исполнен.

— Так, а где пленник? — спросил я, отложив тарелку.

— Он-с в моей-с избе, — прошипела Приалишшинь. — Лежит спокойненько под кроватью.

— Ясно. Кстати, а вы людей не едите?

— Если только голодное время. Однако у нас-с, арахн, рацион неотличен от людей. Всё то же-с самое едим.

— Понятно… Слушай, а можно личный вопрос?

— Да-с, конечно, — кивнула она. — Любой вопрос.

— А… — я перешёл на шёпот, — как вы спариваетесь?

— Простите? — не поняла арахна.

— Ну… дело в том, что у меня же тоже арахны живут, хотя одеваются куда более открыто, чем ты. Но… у них как бы ниже пояса ничего не прикрыто и… как бы сказать, чтоб не смутить тебя… у них ничего не видно.

Но Приалишшинь уже была смущена. Хоть и выглядела взрослой женщиной, но стала красной как рак.

— Это-с… я-с… ну-с… чуть позже могу ли я-с ответить? — очень смущённо спросила она. — Боюсь, такой-с вопрос долго разъяснять.

— Да окей, — пожал я плечами. — Без проблем.

После всеобщего ужина я ещё раздал указаний, чтоб жители не скучали, и приказал их исполнять вплоть до заката, когда сам же пошёл поговорить с нашим новым другом. А то ему наверняка скучно без меня.

Как и сказала Приалишшинь, мужик лежал у неё под кроватью. Весь перемотанный паутиной и с паутиной же во рту, чтоб не кричал. Он был действительно похож на огромное веретено. Или на добротный косяк для великана или наркоманского куста.

Кое-как вытащив из его рта паутину, я тут же услышал.

— Слава Фракции Дня! — это скорее был испуганный писк, чем гордый выкрик. — Слава королю!

— Да-да, — кивнул я и завёл старую шарманку. — А теперь слушай сюда. У тебя два выбора — или по-хорошему, или по-плохому. Ты в любом случае умрёшь, но по если по-хорошему, то умрёшь быстро и безболезненно. По-плохому — я буду тебя пытать и…

— По-хорошему! — тут же выпалил чувак.

— Не, ты просто послу… Стой, погоди, что? — удивился я.

— По-хорошему! Какая разница, если ты меня всё равно под конец убьёшь, и я всё выдам после суток пыток?

Бля, это первый адекватный чувак, которого я встретил в этом мире! Нет, я серьёзно! Это первый на моём пути человек (по крайней мере на памяти), который сразу понял, к чему всё идёт и сделал верный вывод. Блин, мне он уже нравится! Просто сколько людям не объясняю, они выбирают всегда плохой исход, а этот прямо заставил меня порадоваться. Меньше головняка будет!

— Очень хорошо, — потёр я ладоши. — Так сколько вас таких здесь? Где, кто, как, зачем и так далее. Можешь начинать. Расскажешь всё честно, а я сразу пойму, что ты рассказал честно, дам тебе выпить напоследок.

Я не мог точно знать, рассказывает ли он мне правду или же пиздит по чёрной. Однако многая информация явно пересекалась уже с той, что я знал. Не сказать, что что-то суперсекретное: чувак не был кем-то главным, потому мало знал о чём-то глобальном. Однако по мелочам, которые дополняли общую картину, он всё же рассказал мне. Например, что были и другие группы, которые нападали на такие деревни, специально сея смуту, что били по отдалённым, что идут с границы и тут же возвращаются, сжигая всё дотла и так далее.

Короче, классическая стратегия пакостничества, которая даже не выматывает врага, а скорее раздражает и бесит. Типа зуда на жопе.

Это был вроде как первый налёт их банды, однако сказать, сколько их всего и сколько сделали другие, он не смог. Каждая группа делилась на тридцать человек, где был один или два семидесятых.

Но что меня больше удивило, они не были скрытниками. Как объяснил мне мой новый и недолгий друг, это были простые нападения. Скрытники занимаются более… деликатной работой. Какой именно, он не знал.

Я ещё немного порасспрашивал его, после чего дал ему обещанный стакан какого-то алкоголя. По идее, за такое ему бы на костре гореть или в темнице от пыток дохнуть, но я был не сильно за подобный подход, если он не приносит мне удовольствия. А ещё я держал слово, даже таким моральным уродам, которые убивают и насилуют детей.

Поэтому отошёл наш друг в мир иной довольно быстро от удара в голову.

Наверное, даже безболезненно, хотя точно заслуживал куда более медленного отхода.

Когда я выволок его на улицу, там меня уже ждала Приалишшинь. Скромно стоя в своём платье, она спокойно поглядывала на труп, который я вытащил на улицу.

— Расплетёшь его и ещё раз обыщешь, хорошо? Всё нужное, даже если это резинки от трусов, снимайте. Теперь не время привередничать даже одеждой с покойников, если она в хорошем состоянии.

— Я-с понимаю, господин, — кивнула арахна, возвышаясь надо мной. Реально огромная. А это при том, что у неё лапки у… коленях? Да, наверное это можно назвать коленками. Так вот, учитывая то, что у неё лапки в коленках согнуты. Если она вообще вытянется, я могу и не достать даже до груди. — И… от вас-с пахнет… смертью.

— Трупный запах? — сходу догадался я, принюхавшись к одежде. Вестимо, что я ничего не почувствовал. Принюхался уже.

— Да-с.

— Это с поля боя в нескольких днях пути от вас, — кивнул я головой в сторону, откуда пришёл. — Там была бойня, но наши их остановили вам на счастье.

— Это-с хорошая новость, — кивнула она. — Но как бы то ни было, я-с могу предложить вам-с помыться. И постирать одежду. Потому что-с… прошу прощения.

— Я понял, от меня воняет разложением.

Теперь-то понятно, чо все бабы от меня так отсаживались, поглядывая странным взглядом.

Ну чо, бывает.

Глава 383

Это точно была баня.

Даже если не баня, то нечто похожее. Только порядок прохода через неё отличался, как мне кажется. Ты сначала мылся, а потом уже отмокал. То есть ты мылся в такой бочке, натирался, отмывался, а потом сидел в душной деревянной комнате, где пахло травами и смолой, воздух был наполнен влагой практически на сто процентов, а температура была как в печи.

Короче — это баня. Только мне казалось, что сначала в ней отмокают, а потом моются, а не наоборот, но да ладно. Хотя я не знаю, как правильно в бане мыться, так что не факт, что в такой последовательности.

Так что я, расслабленный, просто пристроился на одну из лавок-ступенек раскинув руки и закрыл глаза.

Блаженство, хотя ненавижу жару и духоту. Тогда в чём блаженство? А хуй знает. Блаженство…

Меня так расслабило, что я даже немного поплыл. Сомневаюсь, что смогу в скором времени ещё так расслабиться, потому надо отдохнуть сейчас. Я пообещал себе пробежаться по всем деревушкам, что стоят по пути и по возможности зачистить их. Или защитить. Отсюда же или может из следующего населённого пункта отправлю гонца, что всё хорошо.

Конечно, девчата знают, что со мной всё хорошо, однако у Клирии я в списке не был. Забавно, да? Я так и не добавил её в четвёртый столбик с того момента. Потому понять, жив я или нет, она может лишь через других девушек, что имеют со мной связь.

Потому письмецо будет на пользу, даже задам вопрос, как там Клирия и её здоровье. Знаю, что это может дать проблем, однако это точно успокоит её и повысит настроение, из-за чего она сможет нормально работать.

А пока…

Я полной грудью вдохнул влажный воздух, пропитанный травами и запахом дерева, и поплыл окончательно. Настолько, что провалился в дрёму и мир перестал для меня существовать.

Я бы пропустил кого угодно, даже гремящего латами солдата, но вряд ли где-то здесь завалялся один из них. Вроде всех перебил.

А вот девушки таки затесались.

Девушка.

Женщина.

Короче, я профукал момент, когда мог всё завернуть. Или наоборот, выиграл билет на радость себе.

Как бы то ни было, стукчего-то острого по доскам заставил меня лениво приоткрыть глаз и…

— БЛЯТЬ!

Я аж полетел на последнюю ступеньку и уебался об потолок.

Паучиха же испуганно застукала лапками назад, и упёрлась брюшком в стену. Да так, что брюшко аж на этой стене слегка приподнялось вверх, показывая рисунок, что был у неё на спине: такой бледно-зелёный круг с чертой внутри. Руки прижала к груди и слишком напуганным взглядом смотрела на меня.

— Я-с… Я-с… — она явно не могла с испуга подобрать слова, а вот я…

А я кажется с испугу…

Нет, не обосрался и не пёрнул, выпустил свою угнетающую ауру, которая видимо и пугала сейчас её. В итоге я был антигероем, убийцей тысяч для них. И моя аура типа лишний раз подтверждала это, что я по-настоящему монстр, как и они, если не хуже.

— Прости, Приалишшинь. Я слегка задремал тут… Слишком уж незбогойно было в последнее время.

Ну да, пытаюсь оправдать свой косяк.

— Нет-нет, — покачала она головой. — Я-с прошу прощения у вас-с, господин антигерой. Вы-с так много делаете, что-с никто-с кроме вас-с не заслуживает отдыха больше. Я-с сожалею, что-с напугала вас-с.

И она преклонила колени. Вернее, на задних она стояла, а вот передние полностью согнула, буквально ложась на пол брюшком, и склонившись так низко, что теперь была буквально мне по пояс.

— Нет, всё в порядке. Вставай. Надо было догадаться, что это ты идёшь, — особенно учитывая размеры входа в эту баню, да и размеры самой бани. — Ты мыться? Я могу уйти.

— Ну-с… вы-с хотели узнать, как берутся дети у арахн, так как в отличие от человеческих и животных у нас-с ничего не видно.

— Эм… да, — немного смутившись, ответил я, понимая, как она решила объяснить мне.

Арахна сбросила с себя полотенце, которым плотно обмоталась, после чего на свет вывалились огромные сиськи. Просто огромнейшие, едва ли не мешки, сиськи, с большими сосками. Размером они могли посоревноваться спокойно с грудью Мамонты. Только если у той они как бы были более стоячие, мягкие жирные шары, подвешенные выше, то здесь наоборот, просто висели как мешки с большими сосками. Не гипертрофированные, а такие добротные сиськи-снаряды, свисающие вниз. Все сиськи прекрасны, и все я люблю, даже Клирии. А такие огромнейшие и висячие… одним словом — круто.

Правда руками я прикрыл естественную реакцию на это.

А Приалишшинь тем временем встала на две задние пары лапок так, чтоб мне было видно её брюшко с нижней стороны и стыдлив отвернула голову, после чего…

Эм…

Вау…

Э-э-э…

Моя богатая реакция обусловлена тем, что я увидел. А увидел я, как… Наверное, надо объяснить, как выглядит арахна.

Она состоит из брюшка — большой задней части, как у пауков, и корпуса — тоже паучьей части, к которой крепятся как паучьи лапки, так и туловище человека. Так вот, на самом брюшке с нижней части, чуть ниже места, где оно крепится к корпусу, были две такие… штуки. Я бы сравнил их со шторками из хитина или чего-то подобного, отдалённо напоминая крылья тех же тараканов, что прикрывают им спину. И разглядеть их было довольно сложно, отчего я, естественно, их раньше и не замечал. Только когда она встала на задние лапки, и я смог разглядеть нижнюю часть брюшка, они стали хоть немного заметны.

— И вот, господин… — сказала она, всё так же мило отворачиваясь.

— Знаешь, мне прямо так подробно не надо показывать. Можно просто и рассказать было.

А внутри всё кричало: ПОКАЖИ!!! ПОКАЖИ ЖЕ, ЧО ТАМ!!!

— Ну… вы-с же сказали, что хотите знать? А как я-с могу объяснить? Если только нарисовать, но я-с рисовать не умею.

— А… ты же мне ничего не показываешь кроме груди, — заметил я. — Чего тогда стесняешься?

— Ну так… — И эти «шторки» разъехались в стороны, открывая красоту под ними. — Вот…

Вот, это, как я понимаю, её сокровенное место. Я даже сполз вниз с верхней ступеньки, чтоб нормально разглядеть их.

Если в двух словах, то там, на нижней части брюшка был такой разъём… отверстие… Короче там была её детородная часть. И выглядело она, как если бы обычная девушка развела ноги в стороны и пальцами бы раздвинула свою щель, показывая розовую плоть.

У Приалишшинь в этой открывшейся щели тоже была розовая, влажная набухшая плоть. Ни клитора, ни половых губ, сразу проход. Да, строение слегка различается с человеческим, но они явно унаследовали часть и от гуманоидного рода.

— А рожаешь как?

— Одно большое яйцо, в котором дитя. Потом оно-с само-с вырывается наружу. Если с арахном, то будет арахна. Если с человеком, то или арахна, или человек с некоторыми особенностями арахны.

— Особенностями?

— Например, пары глаз, — указала Приалишшинь на маленькие глаза на лбу, которые даже немного мило смотрелись.

— А эти шторки. Если допустим оторвутся?

— Ну… будет больно, будет кровь, однако потом отрастут обратно. Вы-с утолили своё любопытство, господин? Могу ли я-с… спрятать свой-с цвет?

— Свой цвет?

— Так арахны называют это-с, — указала пальцем она на… я бы сказал, между ног, но теперь это точно не подходит. — Другой цвет, цвет тебя-с.

— Да, я понял, конечно, — кивнул я.

Приалишшинь встала на свои лапки, но как я понял, свой цвет, как она выразилась, не зашторила.

— Вам-с одиноко? — спросила она, подойдя ближе, цокая своими лапками по деревянному полу.

— Да нет, — немного струхнул я, увидев её вблизи её паучье тело, которое выглядело жутко, покрытое маленькими волосиками, словно ворсом. — Я вроде нормально себя чувствую.

— Тогда может быть помыть вас-с? Вы-с так много для нас-с сделали… — выдохнула она мне в лицо, наклонившись. Её огромные сиськи-мешки буквально легли мне на колени. — Я-с могу только так выразить вам-с нашу-с признательность.

Её шипение успокаивало.

— Да я сам как-нибудь, — сказать открыто, что трахаться с ней мне очково, язык не поворачивается.

— Я-с принесу сюда воды, господин, — прошипела она бархатно и вышла. А через несколько минут уже затащила целую бочку, низкую табуретку и тряпки, что служили мочалками. — Садитесь, мой-с господин.

— Может я сам?

— Прошу, не обижайте меня-с. Я-с делаю это-с от чистого сердца, — искренне (знаем мы ваше искренне) ответила она. И она так грустно смотрела на меня, что я поддался на провокацию.

Ну и да, вскоре она мне уже отсосала. Но это дальше, а пока она лишь меня мыла.

Сел к ней спиной и буквально застыл. А через секунду едва не улетел на сральной тяге от испуга и лёгкого отвращения, когда она пододвинула меня вместе с табуреткой поближе к себе. Просто обхватила меня передними короткими, но мощными лапками, покрытыми ворсинками, к себе.

— Немного ближе ко мне-с, господин, чтоб я-с, ваша-с слуга, могла помочь вам-с лучше… — выдохнула она.

Её руки легли мне на плечи и начали натирать спину в то время, как её огромные сиськи тупо скользили по моей спине. Гладкие большие жирные классные сиськи. А когда она слегка перегнулась, чтоб потереть мой пресс, одна из них так вообще мне через плечо на грудь свесилась. Мне так и хотелось ухватиться за них рукой, присосаться, а может даже и погрызть ласково.

Но почему у меня ощущение, что она не помогает мне, а наоборот, готовит для себя, любимой? Ладно, это риторика, и так ясно, к чему идёт, пусть из-за её внешности я и не очень рад. Вся в предвкушении, с любовью готовит для приятного препровождения времени, типа мужичок попался, надо трахнуть.

— Приалишшинь, личный вопрос.

— Отвечу на любой, господин, — по голосу, она уже была готова кончить.

— У тебя как давно мужик был?

Она замерла на несколько секунд и уже куда более нормальным голосом буркнула:

— Давно.

— А с чего решила, что я послужу тебе ёбарем? Я тебе не мужик по вызову, Приалишшинь.

Молчание. Недолгое.

— Я-с… прошу прощения. Я-с увлеклась.

— Вопрос был немного в другом. Ты что, выбрала первого попавшегося?

— Нет-с, — ещё более угрюмо буркнула она. — Я-с не сплю с каждым встречным, господин.

— Тогда? — предложил я ей продолжить.

— Я-с подумала, что вы-с… привлекательный.

— Ясно… тогда мой быстрее, раз уж решила увидеть меня в своей койке. Не сидеть же нам здесь всю ночь.

— Да-с, господин, — тут же с энтузиазмом ответила Приалишшинь и принялась усилено тереть меня.

Просто мне не очень-то и хотелось, чтоб я оказался тем самым вариантом на безрыбье. Типа хоть что-то, чем ничего. Если во мне видят хоть какую-то привлекательную черту, которая может возбудить, то окей. Но когда меня используют как последний вариант… это немного противно. Не то что я красавчик, но последним шансом не очень хочется быть.

Очень скоро она проворно повернула меня к себе лицом и начала мыть уже спереди. Лицо, грудь пресс, ноги. А потом настало время паха.

— Не беспокойтесь, я-с аккуратная, — прошипела она, едва не пуская облачка пара ртом.

— Имей в виду, я боюсь пауков, потому с твоим видом у меня… лёгкие… страхи связанны. Так что без глупостей.

— Да-с…

И она начала намывать мне. Аккуратно, своими длинными острыми пальцами, словно пинцетами, обмывая моё хозяйство. Верх-вниз, а потом сама встала на колени, раскрыла рот и заглотила. И едва член оказался у неё во рту, как я с ужасом почувствовал, что у неё там что-то шевелится. А если вспомнить строение пауков, да и прочих тварей подобных, то у них там есть такие штуки жутковатые…

И сейчас мало того, что она работала головой, так ещё и во рту у неё эти штуки ласкали моё хозяйство, что меня нереально напрягало. Возможно, они служили ей вместо языка.

Но арахна сосала хорошо, вынужден признать. Жадно, то почти выпуская из рта, то наоборот — полностью заглатывая. После этого переходила ниже на другую часть моего достоинства, беря их аккуратно в рот и обратно. При этом её верхние пары глаз постоянно поглядывали на меня. А ещё у неё забавно вытягивались губы, когда она двигала вверх головой.

Это процесс она растянула минут на десять.

— Я сейчас кончу, — решил я предупредить её напрягшись. Всё-таки девушке решать в этот момент, хочет она закончить ртом или нет.

Арахна захотела мне сосать до конца, отчего через несколько мгновений всё и проглотила, при этом продолжив мне всё вылизывать ещё несколько минут. Похотливая арахна. При этом Приалишшинь продолжала на меня поглядывать своими глазами.

Я аккуратно поправил волосы, убрав пряди что падали на них.

— У тебя классные глаза, я бы даже сказал, что красивые.

Она даже остановилась на мгновение. Покраснела. А потом так засосала, словно пыталась простату вытянуть у меня. Ебать, да она как пылесос.

Когда Приалишшинь наконец закончила, причём с таким сосредоточением, словно делала ответственную работу, она встала. Не встала, просто вытянулась, чтоб быть на моём уровне.

— Вам-с… нравятся мои-с глаза? — неуверенным шепелявым голосом, который сейчас был как у молодой неуверенной в себе девки, спросила меня Приалишшинь.

— Ну… они довольно милые, — протянул я руку к её лбу. Глаза её рефлекторно закрылись, и я коснулся века, чувствуя под ним маленькие глазные яблоки. После чего притянул её голову и поцеловал её в лоб. Её сиськи так вообще почти легли мне на ноги.

Арахна так вообще зажмурилась, то ли от удовольствия, то ли от стеснения.

— Знаешь, ты реально красивая.

— Да-с? Вы-с так считаете? — спросила она тихо и смущённо.

— Каждая девушка отличается от другой. И каждая красива по-своему. Потому мне нравятся все.

Да-да, я так считаю. Любая девушка — от худой, до конкретной пампушки, имеют свой шарм и по-своему привлекательны. Это как суши — я их люблю (хоть и не ел давно), но виды есть разные: от веганских с огурцом, до запечённых с курицей; от простых с рисом и куском рыбы сверху, до настоящей мозаики, включающей в себе разные морепродукты. Девушки точно такие же: полненькие, дистрофики, с большой жопой, с большими сиськами, и то и другое больше, и того и другого нет, низкие, высокие, карлики, средние.

Да тут всех не перечислить!

Так вот, есть более красивые, есть менее красивые, но если так брать, то в практически в каждой девушке можно найти что-то прекрасное, что тебе вкатит, ведь не бывает идеальных. Я не говорю, что надо это прямо искать, как золото в грязи, нет. Ты просто бросаешь взгляд и тут же подмечаешь её приятную сторону, ставя на второй план более слабую. Ведь каждый в чём-то лучше, а в чём-то хуже, верно?

Толстая? Зато сиськи отпадные, хоть тони в них! А ещё она дико мягкая и что не тронь, всё сиська! Худая? Так она такая хрупенькая, как кукла, еби-не хочу. Большая жопа? Отлично! Большие сиськи? Круто! Лицом не очень? Пф-ф-ф… наверняка есть что-то, что вызовет в тебе отзыв.

Мы не берём тех, кто вообще за собой не следит и выглядит отвратно. Проблема не во внешности, а в их отношении к себе. Тут как и с мужиками, в принципе. Потому какой бы не была она жутковатой и странной, всегда есть что в ней полюбить и чему порадоваться. Бывают исключения, но там скорее уже фактор травмы какой-то или отклонения.

Но я уверен, что и там можно найти, чему порадоваться!

Ну а если не подметил, то она не твоя просто, такое бывает. Потому меня раздражает, когда говорят, что на кого-нибудь не найдётся пары. Даже на меня найдётся, вон, некоторым нравятся ботаны.

Хотя будем честны, я на ботана теперь не сильно тяну — тело всё в мышцах, по которым можно изучать анатомию (нет, я не раздулся в разные стороны, просто подкачался). У меня даже лицо слегка поменялось, став более грубым.

Что же касается этой милой паучихи… ну да, тело пугает, но глазки! Сука, эти две лишние пары маленьких глазок на лбу, по два глазика над каждым нормальным! Это же круто! Они супер милые!

— И твои глазки на лбу, они очень и очень красивы, — сказал я ласково, после чего поцеловал в каждый. При этом она жмурилась ими и улыбалась, слегка краснея.

— Спасибо, — проворковала Приалишшинь в ответ. — Вы-с очень добры ко мне-с…

Глава 384

(Порнушка-чернушка-хентай с бурной фантазией. Арахнофобам посвящается. Плюс немного о физиологии арахн в этом мире. Сюжета здесь нет, если вам такое противно, смело переходите на следующую главу)

— Слушай, раз у нас нашёлся общий язык, может не в бане будем сидеть? Мы же вроде как помылись, да?

— Да-с. Да-с-да-с-да-с, конечно! Идёмте! — встрепенулась она.

— Голыми что ли?

— О нет-с, простите меня-с, — тут же запричитала Приалишшинь. Встала повыше, чтоб брюшко с паутинными железами оказалось передо мной, после чего… — Одежды нет-с, она-с стирается, но я-с сейчас… сейчас-сейчас-сейчас…

С этими словами она подхватила меня мощными передними лапками, помогая себе ещё и руками, и длинными лапками-ногами, после чего принялась меня очень быстро-быстро заматывать.

Я поборол желание вырваться и убежать с визгом как девчонка, позволяя ей ловко крутить меня в лапках. Забавно то, что у меня член из кокона потом торчал. Который она отсосала повторно и тоже замотала.

Какая забота, я в ахуе.

После этого Приалишшинь подхватила меня передними лапами и быстро выскочила на улицу, после чего устремилась к дому, таща меня, словно добычу. На улице уже было темно, и можно посчитать за счастье, что мы никого не встретили на пути. Иначе увидеть, как голая арахна тащит перевязанного антигероя… я не знаю, как такое можно вообще объяснить. Хотя более жуткая версия была такая: паучиха тащит кого-то сожрать себе в логово.

В её доме же меня уже ждала довольно большая кровать, на которую меня она и размотала, отбросив использованную паутину в сторону. Сама же встала передо мной, слегка помахивая брюшком и выставляя на показ уже себя готовую к действию и мокренькую.

— Мой-с господин…

Я пододвинулся к ней и провёл пальцами по её внутренней стороне брюшка. Здесь, в отличие от спины, оно было практически шёлковым, очень гладким и нежным, словно… бархат или шёлк. А потом всё ближе к дырочке, где были её шторки. Аккуратно потрогал их, отчего она напряглась. Да, с наружной стороны они были довольно жёсткими, а вот с внутренней стороны как… как шёлк тоже. А потом пальчиками и в её сокровенные места. Причём…

О БЛЯТЬ, ЧО ЭТО?!

Я отдёрнул руку, так как почувствовал шевеление внутри. Приалишшинь же испуганно взглянула на меня, словно спрашивая, в чём дело.

— У тебя… словно шевелиться там что-то…

— Так… ведь оно-с и должно быть, — неуверенно пробормотала она.

— Да? Прости, у меня секса с твоим видом ещё не было, потому я не знаю всех тонкостей.

— Не расстраивайтесь. Я-с вся ваша-с. Можете понять наш-с вид по мне-с.

Да? Ну окей. И я аккуратно развёл ей там всё, чтоб посмотреть! Люблю на всё смотреть! И щупать тоже люблю!

Как оказалось, у неё строение слегка отличалось от женского. Обычного женского. В отличие от обычных девушек и даже Клирии, у неё там было очень много ворсинок. Много-много едва двигающихся ворсинок, которые напоминали мне ворсинки в кишечнике. Такие же розовенькие, мягкие, и двигающиеся. А это значит…

Фистинг!

Аккуратно, заставляя арахну вздрагивать, я ввёл ей туда руку аж по половину предплечья. Она текла и дрожала внутри, буквально прося меня своим телом продолжать.

— Прошу вас-с… господин… я-с вся ваша… — прошипела она горячо и тихо.

И я плавно задвигал в ней рукой. Даже мне было приятно, нежно и тепло внутри неё. А максимальная глубина была аж по локоть, где я упирался уже в матку, на что она отзывалась мычанием. Предположу, что ей неприятно.

Так я и трахал её рукой, иногда пальцами, как гребёнкой проводя по стенкам, наслаждаясь этим отзывчивым нежным ворсом, который тоже двигался и приятно щекотал ладонь. А кончилось всё тем, что когда оргазм накрыл Приалишшинь, она замолотила по полу лапками выбивая барабанную дробь. Мою же руку просто сдавило внутри нежными стенками.

— Слушай, а я не маловат буду для тебя? У меня рука збогойно в тебя входит, — спросил я вздыхающую Приалишшинь, когда её отпустило, и она смотрела на меня с красными щеками.

— Нормально… — выдохнула она.

— Окей… тогда… как нам этим заниматься? Не тебя же мне на спину переворачивать, верно?

— Я… Я сейчас…

Она быстро развернулась ко мне брюшком и задрала его чуть ли не вертикально, после чего уже на мой уровень приспустилась.

Сказать, что трахать арахну прикольно — это не сказать ничего. Во-первых, в такой позе ты обнимаешь её брюшко и несмотря на то, что верх чаще всего твёрдый из-за хитина, низ же очень и очень мягкий, словно подушка. Во-вторых, оно очень приятное на ощупь как бархат или шёлк. И пусть ощущение, что ты ебёшь горячую подушку, но это было классно. Я просто обнял пульсирующее брюшко и начал её трахать.

Так я и выебал арахну. Выебал хорошенько, вгоняя до упора и не боясь ей ничего повредить. Внутри приятно щекотал её ворс, который куда интереснее стимулировал меня, чем у обычных девушек. Поэтому ебал её ещё усерднее, постоянно ударяя тазом по её мягкому брюшку. Даже лицом в него уткнулся, настолько он был нежным.

Да ладно, я его даже лизнул, отчего арахна вздохнула.

— Я-с… скажу, что-с нижняя часть тела… она-с очень нежна… и… вы-с лижите… это-с… очень приятно…

Ну… она чистая так-то, поэтому… Бля, у меня сейчас голова лопнет от возбуждения, о чём речь вообще? Причём, проводя по ней языком, я чувствовал эту живую пульсацию и очень тонкий слой ворсинок.

Поэтому сдавив посильнее брюшко арахны, от чего она аж застонала, я долбил её так, словно пытался пробиться внутрь неё. Типа, на, получай, получай, ещё, ещё раз, сдавливая её сильнее и сильнее.

А потом её пробил оргазм, о котором свидетельствовали стучащие лапки и сужающиеся внутри стенки. Но только она хотела отойти от меня, как я дёрнул её брюшко на себя и продолжил трахать.

— Это… ещё что-с ли?!

— Молчи, арахна, тебя ебёт твой хозяин.

— Да-с, мой-с хозяин, — тут же покорно ответила она и вскоре в знак вознаграждения получила ещё одну порцию оргазма.

А когда попыталась уползти, я вновь её трахнул, не давая уйти, а потом ещё раз и ещё. Очень скоро она уже тяжело дышала и стонала от меня.

— Я тебе там больно не делаю? — на всякий случай спросил я. Хотя, учитывая, сколько смазки из неё вытекает, повреждения вряд ли какие-либо я бы нанёс.

— Меня-с… трясёт… это уж-ж-жасно и восхитительно… Пощадите…

— Не-а, — усмехнулся я и вдул её ещё разок. Да так, что она аж прихуела. Начала молотить лапками и попыталась уползти от меня. Но я держал её брюшко и выдалбливал сучку в её мягкую плоть, от чего её трясло. А ещё коготки скользили, и она не могла уползти. А под конец так вообще разъехались во всю длину, и Приалишшинь упала на корпус. А я подтянул её теперь уже беззащитную к себе и принялся долбить дальше.

Как же она стонала и шкрябала всеми своими конечностями, буквально ложась па пол, пока я её ебал.

Но то был не конец. Вскоре я нашёл и её бутончик. И как следствие, бутончик всех арахн.

Паутинные железы. Я коснулся их рукой случайно, но Приалишшинь едва не подпрыгнула. Выглядели они как два соска с бледноватой очень мягкой податливой плотью, покрытой тонкой едва ли не влажной кожицей, словно слизистой оболочкой.

— Ты чего? — немного испугался я.

— Н-н-нежнее… железы… чувствительны…

Я аккуратно трогал их, отчего арахна буквально сходила с ума. Очень нежные, гладкие и мягкие, словно слизистая оболочка рта на ощупь. Они не выступали из брюшка, а были на самом его кончике как бы внутри и прикрывались несколькими чешуйками. Сейчас же эти чешуйки разъехались.

И от них пахло… травами. Да, пахнет полевыми цветами и травами, очень нежный аромат. Такой запах можно встретить в лесу, когда вроде и свежо, и тепло одновременно и зелень пропитывает воздух. Примерно так я мог описать запах, очень нежный и приятный, словно духи. На вопрос, почему они так пахнут, Приалишшинь ответила:

— Мы-с едим травы, чтоб выработать паутину. Много травы, и она-с идёт в паутину. И ах… у-у-у-у…

Понятно. И пока я её ебал, свободной рукой гладил её паутинную железу, аккуратно водя пальцами по ней. Она была немножко влажная и просто очень-очень нежная. А если учесть, что она напротив моего лица… И то, что все самые пошлые мысли приходят, когда твоё лицо горит, в голове стучит и ты перевозбуждён… Я не против, хочу всё!

И я лизнул его.

Такое ощущение, что провёл языком по внутренней стороне щеки. А по вкусу было действительно очень похоже на какую-то приятную мягкую травяную настойку. Возможно, у арахн трава перерабатывается как-то иначе, и паутина вполне возможно у них строится на клетчатке.

А арахна едва не взвизгнула, забив лапками. Которые скрежетали по полу, растянувшись во всю длину.

— Господин…

— Тебе больно?

— Нет-с… это-с… о господин…

Намёк понят.

И пока я долбил её брюшко, сам лизал её железу, сосал её, полностью беря в рот и смакуя вкус трав, пока Приалишшинь истерично билась и кажется даже немного обмочилась. Благо у неё выделительные органы спереди под телом находятся. Но блин, железы были топом, самым топом, который мне встречался — нежными, очень приятными на вкус и ощупь. И я не стеснялся их брать в рот и сосать, отчего Приалишшинь сходила с ума и причитала:

— Да-с… прошу вас-с… да-с… да-с…

Я буквально полностью пытался взять в рот оба этих бледных соска, вылизывая их языком. И даже попытался просунуть язык внутрь соска, откуда выходила паутина. У меня получилось. А вот бедная паучиха едва на себе волосы не рвала от этого, и плача, и смеясь от наслаждения, а потом ещё и дёргаясь от оргазма. Сколько же там в железе нервных окончаний?

И забавно ещё то, что свой первый куннилингус я сделал не кому-нибудь, а арахне. Не знаю, корректно ли так именно называть то, что я вылезал ей паутинные железы, но мне кажется, что да.

Правда рот паутиной слегка забил, но да ладно, это не проблема, я просто всё сплюнул. После этого мы поменялись местами, и уже она мне сосала.

— Слушай, а как выглядит твоя ротовая полость? — спросил я Приалишшинь. Её милые маленькие глазки удивлённо посмотрели на меня.

— Му-мы-мы-му-му?

— Мне просто интересно. У тебя же получается языка нет, так?

— Мы-му, — отрицательно промычала она.

— Так, ну-ка… потом дососёшь, — я взял её голову в руки и поднял на уровень своего лица.

— Вам-с так интересно наше-с строение, мой-с господин?

— Да. Вы очень отличаетесь, поэтому мне интересно посмотреть, чем именно. А теперь открой ротик, будь хорошей девочкой.

Как выяснилось, у них не было языка. Зато были подобия таких жвал. Несколько пар — одна большая и длинная, и три маленькие. Я даже аккуратно просунул ей пальцы в рот и вытащил длинные жвала. Наверное, длиной с указательный палец; из рта же я смог вытащить только с полпальца. Хрупкие, я бы сказал, сделанные из хряща и покрытые маленькими ворсинками; в них было даже то-то милое.

А Приалишшинь смотрела на меня всеми шестью глазами, явна ждя моей реакции. Моей реакции? Да пожалуйста.

Я отпустил и тут же в засос поцеловал её. Это мерзко. Это жутко.

Это прикольно! Особенно когда они оказались у меня во рту и начали там шерудить. И вкус леса. Серьёзно, словно арахны полностью пропитаны травами. И когда мой язык был у неё во рту, её маленькие жвала забавно его трогали, дёргали и гладили. А сама арахна словно соску сосала.

А сиськи… блин, просто мешки с жиром. Они были просто огромны и полностью заполнены. Обожаю. Вообще, я любые обожаю, потому и эти меня радовали. Я буквально тонул в них, позволил себе просто окунуться в них лицом, чувствуя запредельную мягкость. Я просто повалил Приалишшинь на спину к верху брюхом и лёг сверху, нежась в сиськах, пока она мне дрочила и гладила меня своими короткими передними лапками с ворсинками.

Я обнимал её снаряды, укрывал себя, лизал их, мял, кусал, тыкался в них лицом, оттягивал ей соски, отчего она немного шипела, трахал их, и постоянно дёргал. В такие большие… у меня фантазии слишком мало, чтоб с ними сделать всё, что только можно. А они ещё такие свободные, просто бери в руки спокойно. Короче я мял, как только мог. И соски, большие, как ниппели, с которыми я от души игрался.

А потом я выяснил, что арахна не может сама перевернуться на ноги, если полностью лежит на спине.

И тут я понял, что это всё моё.

Потому я её ебал и в рот, и в её детородный орган (я не знаю, как назвать, человеческие названия здесь явно не подходят). Она буквально помирала от оргазмов, дёргая лапками и не в силах что-либо сделать. А потом я ещё и до её паутинных желёз дошёл. Всё вылизал, и промял, отчего она пищала в подушку. А на бис я умудрился трахнуть её и туда.

Мой девиз — если есть дырка, то туда можно присунуть!

И я присунул. Было очень туго, даже с обильной слюной. А Приалишшинь так вообще дёргала своими лапками и причитала, что она умрёт, хотя остановиться не просила. Её железы, словно соски, очень медленно и с трудом раздвигались, когда я запихивал туда член. Я даже боялся, что они могут лопнуть.

Но миллиметр за миллиметром, они натянулись, и я смог вогнать в один из этих сосков свой член. Было… очень и очень туго и липко. А бедная паучиха рвала на себе волосы, стонала, дёргала лапками и кричала в подушку. И если ей и было больно, то она явно кайфовала от этого. А потом я её выебал и туда. Хорошенько выебал, от чего Приалишшинь была не в себе.

Я ещё долго нежно водил пальцами, полировал ртом и мял руками ей эти железы просто даже потому, что мне самому вкатывала. А Приалишшинь лежала к верху брюшком, едва согнув перед собой лапки, словно мёртвый паук, мня себе сиськи и не прекращая стонать:

— О боги… о боги… о боги… господин… молю… не останавливайтесь… трахните меня-с туда-с, лижите, мните… только аккуратно…

И знаете, делал я это добровольно. Во-первых, мне нравился вкус трав, действительно нравился, во-вторых, мне нравилось то, что они такие нежные и их приятно сосать и лизать в прямом смысле этого слова. В-третьих, все несогласные идут нахуй. Пусть сначала трахнут арахну, а потом говорят своё «фи». Меня же всё устраивает.

Я ещё потом поползал по ней, потёрся телом о её ворсистое брюшко и лапки, позволил себя объять паучьими конечностями, трахал её в рот и просто так обнимал. Потом помог перевернуться обратно на лапки, хоть они её практически и не держали. Поползал по ней сверху, по спинке брюшка. Жёсткий хитиновый панцирь, и ворсистый кстати говоря, хотя на ощупь прикольно. Я даже оседлал её, схватив за сиськи и дёргая за них как за уздечку.

Я ебал Приалишшинь во все дырки, даже паучьи железы обе смог оприходовать, буквально овладел каждым сантиметром. Ебал её рукой, и всем, чем только мог, иногда плавал в её сиськах или же она сама буквально придавливала ими меня, прося пососать их как ребёночка. Вжимала меня вы них и просто грела. А когда я уже довольно выдохшийся лежал на кровати, она мне сосала.

После этого она собственноручно сделала для нас кокон из паутины. Я был не против такой необычной ночёвки, потому залез в него вместе с ней туда. В этом коконе было очень жарко и душно, я сразу стал мокрым, как и Приалишшинь. Она же буквально вжала меня в свою грудь, и я уснул буквально окружённый живым мягким горячим и мокрым телом. Уснул в сиськах, даже несмотря на то, что тут было дышать нечем. Кстати, пот у арахн пахнет тоже лесом и травами, причём очень сильно.

На утро, проснувшись весь мокрый в объятиях сисек и самой Приалишшинь, я позволил себе вольность пососать грудь, отчего их хозяйка проснулась и буквально засосала меня.

Оба мокрые мы очень быстро ранним утром перебрались в баню, где Приалишшинь попросила сделать меня ей приятное.

— Вы-с один из немногих, кто-с видит меня сексуальной. Я-с никогда так не была счастлива. Может… вы-с хотите сегодня утром ещё немного… продолжить.

— Что именно? — спросил я, обливая себя водой.

— Ну-с… — она, стесняясь, развернулась ко мне задом показав паутинные железы. — Я-с… извиняюсь, если это-с оскорбительно, но вам-с же понравилось. Как и мне-с. Нескоро мне-с светит встретить того-с, кто-с сможет меня-с так же порадовать. Поэтому… может вы-с хотите сегодня утром меня-с?

А почему бы и да?

Я позволил себе задержаться в бане и полизать ей их, нежно пососать и погладить, отчего она буквально млела. Я делал это очень нежно и аккуратно, чтоб последний раз её действительно порадовал. И учитывая то, что она обмочилась, валяясь на полу и щёлкая по дереву лапками, у меня это получилось. Ну а раз мы уже начали, я прошёлся полностью и по всему телу, выебав каждую дырку в ней, и Приалишшинь была не против побыть моей игрушкой. Или же её игрушкой был я, маленькой игрушкой, которая трахает её.

Меня даже эта мысль заводит. После этого она ещё очень долго мыла меня, уделив внимание моему достоинству, особенно своим ртом, не забыв про мошонку. А под конец я просто сидел в её объятиях, радуясь счастью, которое мне привалило.

— Спасибо, господин, — прошептала она. — Вы-с чудо с небес для нас-с. Я-с очень счастлива несмотря на то, что-с произошло…

— Да, мне тоже приятно, — я приподнял голову и поцеловал её с засосом. — Ты очень классная. Жаль, что люди не понимают арахн.

— Спасибо за тёплые слова, господин.

— Да не за что. И раз сидим… Давай-ка брюшком к верху. Потрахаемся ещё, раз время есть.

Приалишшинь одарила меня счастливой улыбкой, с радостью приняв моё предложение и нужную позу. Ведь, в конце концов, всем нравится быть желанными, а не запасным аэродромом.

Глава 385

— Благодарю вас-с, господин, дальше мы-с справимся сами-с, — слегка поклонилась мне Приалишшинь, одарив счастливой улыбкой, когда мы отошли от деревни. Едва ли не порхает от счастья. Эта ночь ей запомнится надолго.

— Да, тебе тоже спасибо.

— Нет-с-нет-с, я-с вас-с благодарю.

— Окей, — кивнул я, одарив её тёплой дружелюбной улыбкой. — Спасибо за гостеприимство и за то, что обогрела и порадовала ночью.

— Кто-с кого-с ещё радовал, мой-с господин, — улыбнулась она.

— Можно тогда я тебя за сиськи пощупаю? Вряд ли в ближайшее время будет возможность. Придётся спасать и убивать.

— Да-с, мой господин, — улыбнулась она, после чего просто оттянула платье, позволив её дойкам вывалиться самим наружу.

Большие, оттянутые вниз титьки. Я с удовольствием уткнулся в них лицом, наслаждаясь нежностью и мягкостью, при этом мня в ладонью и теребя соски. Даже приложился от души к одному, после чего потянул за них, заставляя Приалишшинь наклониться ко мне, и поцеловал в губы. Почувствовал её длинные жвала во рту у себя и то, как у неё во рту уже маленькие жвала теребят мой язык, как тереблю я её соски сейчас. Простояли так минуту, после чего ещё раз на минуту уткнулся в грудь ей.

— Спасибо, — горячо поблагодарил я её. — Ваш род не пауки или кто-либо ещё — вы лесные ткачихи. Милые и добрые лесные ткачихи. И от вас пахнет чистотой леса.

— Спасибо, — разулыбалась она, запихивая свои снаряды обратно в платье. — Вам-с всегда мы-с будем рады. Знайте, мы-с, арахны, маленький народец, потому о вас-с все-с знают. И будут знать, что-с вы-с сделали для нас-с. И мы-с всегда будем рады, если вы-с придёте к нам-с.

— Хорошо, — кивнул я. — Пока, Приалишшинь, лесная ткачиха, надеюсь, мы ещё встретимся.

— Я-с тоже очень надеюсь на это-с, — поклонилась она.

Мы отошли достаточно далеко от деревни, потому можно было не волноваться насчёт случайных свидетелей. Да даже если и увидят, пусть идут нахуй. Я им даже показать, куда именно, могу. Не им указывать, как прощаться с женщиной мне.

И вот я вновь отправился в путь. Ещё один путь до ближайшего города, где надо будет понять, работают телепорты или нет. И если нет, то идти на своих двоих дальше. К тому же по пути мне предстояло посетить несколько деревень, защитить их и принести туда Патрикократию в чистом виде.

И расстояние в этом случае было не так критично, так как мой отряд состоял только из меня. И, как следствие, только на себя я мог ориентироваться. Всё-таки это не огромная армия, которая за день проходит аж тридцать два километра в среднем. Я могу идти куда дольше и быстрее, не делая привалов и не сильно уставая без них.

Однако даже так, идти мне было очень далеко.

Я грязный.

Я вонючий.

Я немного заебался.

Я немного устал.

Я немного хочу спать.

Это лишь малый список изменений, который произошёл со мной, пока шёл домой. В пути я был уже хуй знает сколько, и только примерно мог сказать, какая сегодня дата или неделя. Единственное, что мне точно было известно, так это то, что уже осень. По крайней мере, её тёплая часть, которая будет длиться от начала осени ещё двадцать пять дней. Информацию по датам я черпал из деревень. Если там, конечно, был кто-либо в живых.

Но начало осени для меня было ещё знаменательным событием и по другой причине. Ведь это ещё значит, что у Клирии уже четвёртый месяц. Ух-х-х-х… ребёночек! А я даже не знаю, кто у нас, мальчик или девочка. Но хочу и того, и другого. И имена… имена-имена-имена… Какое бы выбрать…

Короче, важными думами был занят мой мозг, пока я брёл домой и зачищал вооружённые группы противника.

Да-да, я упорно убивал разведотряды, что орудовали на нашей территории. Чаще всего тридцать человек, реже меньше и никогда больше. Я примерно знал, где их искать, потому шёл иногда напрямик сразу через лес, чтоб не делать крюк по дорогам.

Однако не всегда мне удавалось добраться до них вовремя. Иногда меня встречала или полностью сожжённая, или относительно целая, но без единой живой души деревня. Лишь трупы.

Что интереснее, никогда среди них не было людей. Лишь нечисть. И один раз я даже встретил труп арахны. Довольно молодая и красивая, однако… ей вскрыли брюхо. Оттуда вывалились внутренние органы, словно из лопнувшего яйца, которые по прошествии многих дней уже воняли и собирали вокруг хищников.

И каждый раз, встречая такое поле бойни, я делал то, что был должен. Собирал трупы, как бы мне противно не было, и сжигал их. Абсолютно все. Таков был мой долг, как того, кто развязал эту войну.

Иногда я успевал только на закрытие вечеринки, когда они уже заканчивали, не оставив никого или всего пару человек. Веселился я в тот момент как мог. Иногда успевал до нападения и один раз успел даже в момент, когда они только планировали напасть.

И в общем счёте я зачистил, считая первую деревню, пять групп.

Один раз я заглянул мимоходом в город и убедился в том, что телепорты отключены. Просто не работают. В этом же городе отправил домой весточку, что жив, здоров, возвращаюсь и подчищаю говно за Фракцией Дня. Просто чтоб никто не волновался обо мне. Пусть они и знают, что я жив по таблице, однако такая весточка куда больше придаст им спокойствия, дав понять, что моя тушка не в плену и не помирает где-то в жопе.

В этом же городе я раздобыл лошадь, после чего уже куда более бодро ехал по дорогам, заскакивая в деревни, чтоб если не защитить, то хотя бы добить засранцев. Кстати, я её украл, если по-честному, так как денег не было, а просто одолжить мне никто не хотел.

Вот такой засранец я.

И теперь, уже проезжая по родным дорогам, я не мог сдержать улыбки.

На-ко-нец…

ПОМОЮСЬ!

Просто мыться в холодной реке было то ещё удовольствие: холодно, мыла нет, натираешься песком и травами. Точно не сравнить с горячей ванной, где ты можешь отмокать часами в мыльной воде, а потом ещё и под душем. Это касается и стирки, когда вещи не успевают к утру просушиться. А остановиться в деревне, чтоб нормально помыться, было жалко времени. Один раз уже погостил и хватит, иначе я так до дома своего не доберусь. К тому же многие меня в деревнях в первый раз видели, отчего на гостеприимство человеку (то есть мне) надеяться не приходилось.

И сейчас, двигаясь по знакомым дорогам, я уже вовсю предвкушал тёплую ванну и смачные пендали одной идиотке, если мне будет естественно не лень их ей надавать. Я-то думал, что у нас одна только дура… ну и вторая, не больно умная… а ещё третья есть, тоже такая же…

Так, стоп! Да у нас все мелкорослые умом не вышли! Я не пойму, в этом мире рост влияет на мозговую функцию или что? К тому же Эви вроде умной же была, как могла так затупить?!

Пиздец…

Короче, всё с вами ясно, мелочь.

И вот настал момент, когда я подъехал воротам. К моим родным решётчатым воротам, которые стоят здесь ещё с прошлого графа и исправно служат мне. И признаться честно, мой видок ну никак не соответствовал человеку, который управляет этим самым местом. Я даже на мгновение подумал, что меня не узнают и прогонят ссаными тряпками до самой границы графства.

Однако это всё осталось лишь в моей голове. И что меня искренне порадовало, так это спокойная встреча без фанфар. Никто не приветствовал меня как героя, не было здесь целой толпы и так далее. Всё проходило ровно так, как проходило бы обычно, может только немного приветливее в честь того, что я не сдох под берёзой где-нибудь, обоссавшийся и обосравшийся. Считай, практически посвящение в мужчины.

Ворота мне по обычаю открыли стражницы. Старые добрые стражницы, которые здесь уже два года охраняют мой покой.

— Господин, вы дома, — тут же сказала одна из них, когда я проезжал через ворота.

— Спасибо, что сказала, а я думал, что в МакДак забежал, — кивнул я.

— Макидаки? — не поняла она, но тут же получила тычок в плечо.

— Уймись, бестолочь, не до тебя сейчас, — шикнула другая стражница на подругу и обратилась ко мне. — Мы рады вашему возращению, господин.

— Смотрю, у вас всё хорошо, — окинул я взглядом территорию поместья. — Только вон кто-то убегает из стражниц. Предупредить Элизи?

— Да, предупредить, что вы приехали, господин. Это наша работа, — виновато ответила она. — Мы подчиняемся вам, но… с нас требует и госпожа Элизиана. Поэтому… мы слушаемся вас, но не хотим конфликта с госпожой Элизианой. К тому же у нас возникли… сложности в отношениях между… эм…

— Ну говори, не стесняйся, — кивнул я ей. — Я никому не расскажу, что ты настучала на Клирию и Эви.

— Ну… госпожа Клирия… она была зла, — нехотя сказала стражница. — Из-за вас.

— Трогала Эви?

— И пальцем не коснулась. Но она очень долго кричала на госпожу Эвелину за то, что она не послушалась вас. Только кричала, — на всякий случай повторила она, словно боясь, что я не так пойму.

— Ясно… И как Эви?

— Ей пришивают руки и ноги. И она сама их приживляет. Только не рассказывайте никому, что это я вам всё рассказала, — попросила она меня. — Это хотела рассказать вам госпожа Элизиана.

— Я могила, — кивнул я. — Тогда ладно, спасибо. А я пока встречусь со всей братией, что вышла ко мне.

А вышла ко мне Элизи и служанки. Десять служанок. Вы чо, на руках меня понесёте?

И когда я спешился перед ними, они все дружно исполнили реверанс. Вау, я даже немного польщён, хотя…

— А где Клирия? — был мой первый вопрос. И несмотря на то, что меня могли неправильно понять, это был важный вопрос. Если она не вышла, значит что-то не так.

— И мы тебя приветствуем, — сдержанно улыбнулась Элизи в почтительном поклоне, смотря в пол. Перед кем ты выёбываешься? — Мы искренне рады, что с тобой всё в порядке, так как до твоего письма у нас были наихудшие предположения касательно твоего местонахождения.

— Я тоже рад, — подошёл я к ней. — Ну чо, обнимешь?

— Естественно, — не моргнув глазом ответила Элизи, выпрямилась и, несмотря на мой видок и запашок, обняла меня за шею. — С возвращением. Ты нас немного напугал.

— Всё в порядке же?

— В полном.

— По пути домой я встретил поле битвы.

— Перехватили небольшой отряд в тысячу человек, что пытались занять мост на нашей стороне. Предположительно, попытка проверить, будем ли мы реагировать на такие вот провокации или нет.

— Они уже жалеют, — усмехнулся я.

— Естественно, — показала мне свои зубки Элизи, став на вид очень коварной, хитрой и жестокой девушкой. Той, кто умеет идти по трупам и не боится испачкать руки. А ведь когда-то она была героем. — Теперь они не сунутся к нам. Что касается малых отрядов, о которых ты передал, у нас есть группа, которая сейчас будет пытаться контролировать это.

— И кто же?

— Купили наёмников. Не беспокойся об этом. Всё в порядке, и пока ты можешь просто расслабиться. Кстати, от тебя исходит жгучий аромат, который бы надо сбить.

— Да, а я всё думаю, скажешь ты мне об этом или нет.

— Я приличная девушка, Мэйн. Однако… прошу, тебя проводят. Ты навёл шороху в столице и, даже предполагая, чьих это рук дело, они теперь не могут ничего нам предъявить. Ведь это сделал антигерой, а у нас таких, — она пожала плечами, — не водится.

— Они уже знают?

— Я не знаю. У нас нет там людей. Однако тот геройнаверняка рассказал им, раз ты ему представился.

— Нечисть ещё знает.

— И будет молчать. Ты их герой, а героев не выдают. А теперь иди, отсыпайся.

Служанки вежливо подошли, склонившись в поклоне, среди которых я заметил и мамашу тех двух детей.

— А у тебя как дела? — спросил я её чисто поржать.

Та вздрогнула всем телом и выдавила испуганно.

— Я благодарна вам за всё, мой господин, и готова служить вам до скончания моих дней.

О как.

Но как бы то ни было, я был рад, что вернулся домой. И первым делом в сопровождении служанок, что буквально вились за мной, как утята за мамой-уткой, я спустился в ванную комнату. По пути прошёл и через бабский этаж, который сейчас уже разделяли и мужчины — те, кто женился на местных бандитках, тоже из наёмников. И если бабы относились ко мне тепло, то мужики держали дистанцию и явно меня недолюбливали за то, что я привлекаю своей персоной столько внимания.

А бабы… а им бы лишь бы меня достать, хотя некоторые хвастались своими чадами, что они уже вон какие выросли, другие только ждали их и предлагали потрогать животик, а были и те, что просто пришли меня увидеть. И все галдели пиздец просто. Но галдели весело, приветливо, и мне на душе стало как-то теплее. В конечном счёте я вижу, за что борюсь.

Они были просто бандитками. Женщинами, которые во время войны бежали от насилия и научились себя защищать. Хотели они этого? Сомневаюсь. Учитывая, что даже после того, как они стали воинами, их дома разоряли, детей убивали и так далее. Сколько из этих девчат потеряли ребёнка при набегах враждебных отрядов? Та же Мамонта потеряла ребёнка.

Они стали такими не от хорошей жизни, стали жестокими не потому, что им неожиданно в голову моча ударила. Всё пошло с этого дерьма, вечного противостояния и прочей мути, когда пизды прохватывают обычные люди.

И сейчас, живя в мире, эти отмороженные девки влюбляются, строят семьи, рожают, возятся с детьми. Они становятся нормальными, хотя по приходу сюда были просто конченными бандитками. Это лишний раз доказывает, что всё это дерьмо берётся из окружения.

Оттого имеет смысл защищать если не этот мир, то хотя бы королевство. Чтоб ещё одна девчонка не была убита стрелой, а родила ребёнка и радовалась жизни, хвастаясь, что её дитятко сказало слово «мама». Защищать этот мягкий и добрый уголок.

Не сразу мне удалось вырваться из их объятий. То ли по мне соскучились, то ли ещё что, но они тарахтели как стая ворон.

Благо служанки вели себя гораздо сдержанней. А то если они примутся меня обнимать все подряд, то вообще к сегодняшнему вечеру не дойду до ванны.

А на четвёртом этаже меня встретила виноватая рожа.

— Прости меня! Я очень и очень сожалею! — поклонилась чуть ли не в пол мне Эви. Её не до конца приделанные руки болтались словно у марионетки. Да и ходила она как какая-то зомби… Стоп, она и есть почти зомби! Но что больше меня поразило, так это то, что рядом стояла Мэри.

— Ты вернулся! — вновь объятия. — И ты пахучий.

— Спасибо, Мэри, — кивнул я, конкретно проигнорив Эви, которая смотрела на меня щенячьими глазами. Натренировалась, сучка. Чувствуется опыт.

— Но Эвелине очень и очень стыдно, ты должен простить её, — тут же сказала Мэри, и моя вера в добро пропала.

Чёртовы бабы, уже спелись. Как знал, что надо их подальше друг от друга держать.

— Так! Значит сговор, маленькие мохнатки! — возмутился я, отталкивая от себя Мэри. — Эви, ты чо, уже успела ей на мозги покапать?!

— Ничего и не маленькие! — возмутилась Мэри. — Я помогала вместе с другими служанками ей, и мы просто разговаривали! Она же хотела как лучше!

— Мне действительно очень жаль, — промямлила же Эви, всем видом показывая, что готова жопой отрабатывать промах.

— Во-первых, я видел твою мохнатку, и она маленькая. Не ври мне Мэри, и не набивай себе цену. — Прямое попадание, Мэри красная как моя полыхающая жопа. — Во-вторых, Эви, я смотрю, ты сразу решила дополнительные силы подключить? Что же сразу не Богиню Удачи?

— Ну… мне стыдно…

— Не видно.

— Потому что она не живая, — сказала Мэри.

— И я хотела как лучше, — продолжала мямлить Эви, стыдливо смотря в пол. — Честно, я хотела тебя прикрыть.

— Чем же?! — ужаснулся я. — Обломками здания? А если бы мы были в вулкане, ты бы залила меня лавой?!

— Ну… послушай…

— Нет.

— Ну ты же жив! — воскликнула Мэри, словно это исправит всю ситуацию.

— Мэри. Для начала, проблема не в том, сдох я или нет, а в том, что Эви меня не послушала, и я за это расплачивался. А потом, хочешь заняться со мной сексом? Ну там потрахаемся, сделаю тебя девушкой, научу работать ртом и так далее? Анальный секс покажу на твоём примере. Член мне полижешь или пососёшь?

— Э? — Мэри явно замкнуло от такого предложения. Теперь её детская психика ещё долго будет приходить в себя, так что минус одна.

— А что касается тебя, Эви, я сначала думал тебе дать несколько поджопников, чтоб ты потом неделю хромала, но сейчас мне лень, и я передумал. Потому отвали, иди пришивать свои ноги с руками и думать о своём тупом поведении. Разве я не говорил тебе ждать меня в комнате?

— Говорил, — пробормотала она.

— Ты меня не послушала, так?

— Да, — ещё тише сказала зомбяша.

— Обвалила здание на меня, из-за тебя мне пришлось не сладко, верно?

— Всё верно, — едва ли не шёпотом ответила Эви.

— Тогда тащи отсюда свою холодную тощую задницу и подумай над своим позорным поведением. Нам пока разговаривать с тобой не о чем. И держи, — я вытащил из сумки бутылёк и передал ей. Эви уныло глянула на него. — Это от Бабы Яги. А что касается тебя, Мэри, брысь отсюда и займись делом. Ишь ты, адвокат нашёлся.

Глава 386

Эви и Мэри — две очень похожие личности.

Честно говоря, я всегда замечал, что Мэри чем-то похожа на Эви. Нет, не ростом и не внешностью, а именно характером, было что-то схожее в них. Если бы мне сказали, что эти две дурынды сёстры, я бы даже может и поверил.

Что Мэри, что Эви, обе жизнерадостные, довольно активные и весёлые девушки. Обе были довольно наивны и обе имеют свои розовые мечты и веру в хорошее будущее. Но вот что их различает, так это хитрость.

Мэри, если быть честным, дура. Милая и очень добрая дурочка, которая слишком наивна для этого мира и верит в чудеса. Даже по сравнению с Дарой умом она не отличается. Дара, к примеру, могла хитрить, могла обманывать и заставлять делать что-то против воли; её дурость была в неумении думать о последствиях и принимать решения в нужный момент. Мэри же… ничего такого.

Что касается Эви, то она была копией Мэри, но хитрющая… это пиздец. Может это приходит с возрастом, однако Эви сейчас была довольно расчётливой девушкой и хитрой, как еврейка в седьмом поколении. В данный момент она очень похожа характером на Мэри, но именно эта хитрость и ум, что приходят с возрастом, её и отличали. Это было видно в её глазах и проскакивало в поведении, когда она могла дурачиться, но тут же с серьёзным лицом что-то объяснять.

Другими словами, Эви пусть и выглядела милой, как Мэри, но внутри была куда более матёрой.

Даже сейчас маленькая хитрая мертвушка попыталась воздействовать на меня с помощью Мэри. Не верится мне, что она случайно с ней разговорилась.

Боже, что же за люди такие-то?

Об этом я думал, сидя в таком бассейне-лягушатнике, который брал воду из горячих источников. А раньше, как вспомню, здесь была обычная большая комната со стенами из чёрного выпирающего неровного камня, из-под которого постоянно сочилась вода и сливалась через щели в полу. Сейчас же всё отделано белым камнем, узорчики-хуёрчики и прочие прелести, что радуют глаз и показывают статус места.

Вообще, удивительно вспоминать, каким местом оно было и каким стало. Ведь начиналось всё с пустых коридоров, покрытых пылью, ржавых дверей и тухлого запаха застоявшейся воды и плесени. И максимум, что можно было здесь найти — паутина. А сейчас вон как всё изменилось: везде белым-бело, коридоры освещают свечи и повсюду суетятся служанки. Всё ожило и приобрело цвет. Из обычного данжа это место превратилось в настоящий замок.

Единственное изменение, которое меня печалило действительно…

Ну да, это изменение, плавающее у нас, то там, то там. Его иногда и не встретишь, а иногда оно под каждой табуреткой прячется.

— С возвращением, мой господин, — поклонилась Клирия со своей классической лёгкой улыбкой, когда я вошёл в свою комнату.

Сначала было желание спросить, что она здесь делает, но потом вспомнил, что мисс-тьма же теперь живёт со мной.

Печалька.

А ведь я надеялся, что с ней ещё долго не увижусь. Хотя с другой стороны, наивно было об этом мечтать, даже просто учитывая тот факт, что у неё под отсутствующими сиськами находится мой ребёнок, и если я хочу получить его, то мне придётся видеться с ней. И я бы рад посмотреть на пузико и все дела, если бы это самое пузико не принадлежало конкретно ей.

Проблема с Клирией в том, что пока она была товарищем, я её воспринимал нормально. Вообще проблем не возникало. Но стоило ей перейти в ранг… матери… Тут чо-то меня и тянет теперь подальше от неё. Сразу как-то стало с ней не в радость проводить время, словно Клирия пересекла черту и находится ближе, чем мне комфортно с ней находиться.

— Привет, Клирия, — кивнул я ей. — Как твои дела?

— Нормально, благодарю. Но это был мой вопрос, ведь, в конце концов, именно вы потерялись, а не я, — улыбнулась она и подошла ко мне.

Ну прямо ни дать ни взять, девушка-скромница-элегантная и бла-бла-бла. Клирия, я знаю, чего тебе надо, вали отсюда.

— Так как ваши дела? — слегка наклонила она голову, как бы стараясь снизу заглянуть в мои глаза. — Вижу, вы плодотворно провели время.

— Более чем, — кивнул я.

— Я рада. Действительно рада, хотя вы немного немногословны.

— Клирия, давай уже по-нормальному, без официальностей, а?

— Как скажешь, Патрик, как скажешь. Ты выглядишь немного… измученным.

— Потому что устал. Как бы война с превосходящим тебя числом противником такое себе развлечение. Весело, но муторно.

— Но ты победил. Ты молодец. Теперь можешь отдохнуть, пока на фронте тихо, — ласково предложила она. И это было дельное предложение.

— Вот именно, хочу отдохнуть, Клирия. Так что кыш отсюда.

— Кыш отсюда? — немного удивилась она.

— Да-да, кыш отсюда. Отдыхать буду.

— Но я могу и не трогать тебя. Сяду к себе за стол за работу и всё. Необязательно меня выгонять из комнаты.

— Обязательно, — безапелляционно ответил я. — Может я подрочить хочу.

— Зачем? Разве ты не можешь удовлетворить свои потребности другим путём? — коснулась она себя рукой улыбнувшись. — К тому же я не буду помехой. Может даже помогу.

— Клирия. Вали.

— Это и моя комната. Ты не можешь просто выгнать меня, — заметила она.

— А, так бы сразу и сказала, — обрадовался я. — Увидимся завтра.

Но не успел я уйти, как она меня поймала рукой за рукав, словно какая-то неуверенная школьница.

— Неужели моё общество тебе так противно? — спросила, слабо улыбнувшись.

— Нет, почему же.

— Тогда в чём проблема? Ты можешь мне рассказать, чтоб я понимала, в чём дело?

— Видишь ли, Клирия, если у меня будет выбор — ты или табуретка, то я отдам предпочтение табуретке, серьёзно.

— Я… настолько неважна для тебя? — слабо улыбнулась она.

— Важна. Но предпочтение отдам табуретке.

Клирия смотрела на меня с такой неуверенной улыбкой, что мне даже стало неловко, и я отвернулся к комоду. Эти разговоры: «Скажи, что я важна» меня всегда раздражали, если честно. Чего она ждёт? Серьёзно?

— Значит я не дотянула даже до табуретки? — раздался очень тихий неуверенный голос. Голос, которым говорит человек, который вот-вот разревётся.

И точно, я обернулся и увидел, Клирию, которая застыла с этой самой неуверенной улыбкой, но из глаз уже бежали слёзы.

— Блять… — пробормотал я, уже предвкушая ближайшее будущее.

— Значит вот оно как… я хуже табуретки, — её губы задрожали, и улыбка померкла. — Я значит так много значу?

— Послушай…

— Спасибо, что не унитаз, Патрик, ведь на меня можно насрать.

— Да погоди т…

Я хотел сказать «ты», но в этот момент получил пощёчину и проглотил часть букв. Это не было больно, скорее неожиданно.

А Клирия уже не могла остановиться. Её рот искривился, губы задрожали, веки тоже задрожали, глаза наполнились слезами. Казалось, ещё немного, и она просто взорвётся. Взорвётся так сильно, что снесёт здесь всё.

— Я… я пытаюсь… но ты… ты просто… Да как можно быть таким человеком?!

— Табуретка.

Блин, я просто не удержался. Серьёзно, я то ещё говно и уёбок, но соблазн поднести к бочке с порохом свечку был слишком велик.

И я поднёс.

Клирия бабахнула.

Её рот криво открылся и…

— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!! У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!!

Она разрыдалась как ребёнок. Навзрыд, открыв жалобно рот, да так, что нас, наверное, было слышно даже в коридоре. Сопли, слёзы и слюни во все стороны прилагаются. И харя теперь сморщенная от плача, жалобная. Глаза так вообще превратились в две щели, заполненные слезами.

Клирия, спрятав лицо в ладонях, развернулась и бросилась из комнаты, ревя, как сирена, на всё поместье.

— Идиот! — крикнула она сквозь рёв, позорно убегая.

— Табуретка! — крикнул я в ответ, на что получил ещё более громкие рыдания.

Во-о-от, а табуретка бы так не сделала. А потом ещё удивляется, чем та лучше неё.

Но шутки шутками, а вот Клирия шутейку не заценила.

Ну что же поделать, надо идти за ней. Наверное.

Однако стоило мне немного пройти, как я тут же заметил в коридорах служанок и некоторых жителей поместья, что обитали здесь. Они сейчас переговаривались и озадачено смотрели в сторону, куда убежала Клирия.

— Что это было?

— Она плакала, Клирия плакала, что произошло?

— Что произошло?

— Это была Клирия?

— Кто-то только что промчался с рёвом на всё поместье.

Так…

Я, не думая, тут же развернулся и вернулся в свою комнату. Переться сейчас к Клирии после всего было не очень хорошей затеей. Скорее всего она слегка расстроена произошедшим. Но ещё больше меня смущала толпа, которая наблюдала за её забегом в старую комнату. Потом как-нибудь подойду, спрошу. А пока…

А пока надо было почистить револьвер, раз уж я полностью освободился, а делать особо и нечего.

Но как стало понятно через десяток минут, мне даже побыть наедине не дали.

Припёрлась поддержка из Элизи.

Припёрлась, аккуратно постучав в дверь, осторожно заглянув, словно она боялась, что я тут тоже в истерике бьюсь.

Но нет, не дождёшься.

— Мэйн… могу ли я… зайти? — осторожно спросила она, выглядывая из-за двери.

— Почему бы и нет, заходи, — пожал я спокойно плечами.

— Благодарю.

— Ты так аккуратно заходила, словно я тут порохом всё обложил.

— Боюсь, учитывая нынешнюю ситуацию, я вижу её именно так. Не знаю, что ожидать как от тебя, так и от Клирии. Не дай бог ты тоже будешь биться в истерике и плакать.

— Она до сих пор плачет? — спросил я между делом.

— Мне кажется, что ещё сильнее, чем в начале.

— Плохо, — спокойно пожал я плечами.

— Я знаю, что ты уже не в первый раз доводишь Клирию до слёз, пусть мне и не известно, как ты это делаешь. Однако… тебе не кажется, что надо быть с ней помягче?

— Как ещё мягче, я её трахаю, Элизи.

— Нет-нет, — покачала она головой и села на кровать рядом со мной. — Меня не интересует ваша интимная жизнь. Меня интересует, что произошло. Так как то, что я видела не внушает мне оптимизма. Ты и раньше относился к ней словно немного строже, чем раньше. А после случившегося так вообще, словно держишь её под кнутом.

— Ну ты загнула…

— Возможно, в твоём мире нет такого понятия, но я имею в виду не насилие и моральный прессинг, а строгость. Повышенную строгость именно к её персоне. Это из-за того, что она сделала?

— Не будем об этом, — покачал я головой. — Там вообще всё сложно. Но нет, не из-за этого.

— Я поняла, — кивнула Элизи. — Тогда можешь сказать, каким образом ты довёл её до слёз на этот раз.

Ну я кратко и рассказал Элизи о произошедшем. Она слушала молча, ничего не говоря и никак не реагируя, пока я не закончил.

А после этого вздохнула! Ну вот так и знал, что именно таким образом отреагирует!

— Я не знаю, как выразить свои мысли.

— Вот и я о том же! Обиделась на шутку. Так мало этого, ещё рёв на всё поместье. А потом ещё спрашивает, чем табуретка лучше. Ну вот ты хоть раз видела, чтоб табуретка ревела и бегала по поместью?

— Ты же сейчас несерьёзно, верно?

— Абсолютно серьёзно. Ни разу не видел плачущую табуретку, что закидывает плюсик в её копилку.

— Мэйн, я… Нет, ты сейчас опять шутишь.

— Блять, ну конечно я рофлю, Элизи. Ясень пень, что Клирия важнее табуретки, просто она немного достала.

— Она беременна.

— Это типа нового приговора?

— Просто будь терпимее к ней. Ты даже ведь не пытаешься. Я лишь наблюдаю проявление агрессии к ней, не более.

— Может быть чуть-чуть выделяю её на фоне других, — нехотя согласился я.

— К тому же, зачем ты так с ней? Сравнил её с табуреткой.

— Я сказал, что табуретка будет предпочтительнее неё, — заметил я.

— Ты же понимаешь, что это ещё хуже? — посмотрела она на меня строго. — Клирия тебя ждала здесь больше всех остальных.

— И что? Меня все ждали.

— Она иначе ждала. Сидела, дожидалась известий о тебе, а как получила письмо, так сразу оживилась. И когда узнала, что ты подъезжаешь, сразу начала готовиться: мылась, красилась, причёсывалась, всё не могла нарадоваться. Пусть и пыталась скрыть это, но все видели, как она тут порхала. А ты сказал, что предпочтёшь ей табуретку. Мэйн… я знаю, что ты не очень к Клирии относишься, но это слишком жестоко даже для тебя. Она сейчас там рыдает непрерывно, словно какая-то девчонка пяти лет. Ты понимаешь, что она немного беременна? Что она сейчас воспринимает всё иначе?

— Немного беременна?

— Много беременна.

— Звучит ещё хуже.

— Как бы то ни было, она радостная тебя ждала, а ты ей это бросил в лицо. Естественно, она сорвалась.

— Радостная Клирия… Ты мне угрожаешь?

— Достаточно, Мэйн. Сам решай, что делать, я всё сказала.

— Окей. Тогда иди, не отвлекай меня, я револьвер чищу.

— Хорошо, — спокойно ответила Элизи и ушла.

А я-то думал, что цыкнет или ещё что, но Элизи лишь спокойно вышла, словно получила положительный ответ. Хотя мои дальнейшие действия и так были ясны без всяких объяснений. В любом случае я пойду Клирии. Не потому, что подкаблучник и прочая хуйня. Просто я слегонца переборщил и вышло некрасиво немного. В конечном итоге я обидел и попросить прощение у неё надо просто потому, что это правильно.

— Ну бли-и-ин… — вздохнул я и встал. — Вот чёрт…

Я не боюсь просить прощения, если чувствую, что виноват. Однако когда всё поместье знает, кто это натворил (а оно узнает, слухи здесь разлетаются быстро), чувствовать на себе чужие взгляды то ещё удовольствие. Особенно ненавижу, когда за спиной шепчутся. Шептуны блин.

Как я и предполагал, служанки косились на меня, а стоило мне посмотреть на них, они испуганно отворачивались или разбегались «по делам».

А у двери Клирии так вообще четыре штуки стояло.

— А ну-ка брысь отсюдова! — шикнул я на их и служанки, словно кошки, облитые холодной водой, тут же разбежались.

Рыдания Клирии были слышны даже отсюда. Просто тупо ревела там глухо, словно уткнулась в подушку лицом. И это же надо было так разойтись из-за табуретки.

Когда я постучал в дверь, ответом было мне:

— ПОШЛИ ВОН! НЕ БЕСПОКОИТЬ! — истерический голос едва не срывался на визг и был такой, словно кричали из подушки.

— Клирия, это я, — позвал я её. — Можно войти?

Тишина. Недолгая.

— Убирайся!

— Нет, впусти меня.

— Убирайся! Видеть тебя у меня сейчас желания нет!

— Нет, впускай меня.

— Я сказала, нет! — взвизгнула она.

— Да кого твоё мнение там вообще интересует, кроме тебя единственной?! — крикнул я в ответ и пинком ноги вышиб дверь.

Я ожидал, что дверь была заперта, но как оказалось, Клирия даже этого не сделала, безответственная овуляшка. Потому та с грохотом распахнулась и ударилась об стену, едва не слетев с петель. Перестарался немножко, но виновата в этом, естественно, Клирия. Как хорошо, что всегда есть козёл отпущения. В нашем случае коза.

— Ну? Чо ноешь, на весь этаж тут ревёшь.

Клирия вообще ничего не ответила, лежала, уткнувшись лицом в подушку, и плакала, хоть уже и потише, чем раньше.

— Эй, давай, я знаю, что ты можешь мне ответить.

Не, хнычет себе в подушку и даже голову не повернёт. А под конец так вообще повернулась ко мне спиной.

— Уходи, Патрик. Сейчас же убирайся из моей комнаты.

— Или что? — спросил я с усмешкой. В ответ только плач. — Потом удивляешься, чем табуретка лучше. Она, в отличие от тебя, не плачет и не убегает.

— Да оставь меня в покое! — взвизгнула Клирия и бросила в меня подушку.

Ух, а Клирия оказывается умеет истерить. Причём судя по роже, от души, с оттяжкой. Знает толк, как посмотрю. Вся красная, глаза припухшие и тоже красные, словно несколько суток не спала. Тушь по морде растеклась, губная помада размазана, губы дрожат, вся физиономия мокрая, так ещё и сопли из носа текут.

— Уходи, Патрик, — сказал она и шмыгнула носом. Хочу заметить, что не сказала там, терпеть тебя не могу или ещё что-нибудь в этом роде. — Я не хочу тебя сейчас ви…

Я оказался проворнее. Нырнул к ней поближе и поцеловал её в губы, повалив на кровать.

И разбил случайно ей губу. Клирия отдёрнулась от меня со звуком «ум-м-м».

Блин, ну немножко не рассчитал.

Но я не остановил свой поход против Клирии и сделал вторую попытку, всё равно я её к кровати придавил. Реакция на поцелуй была слабенькая. Клирия нехотя отзывалась на мой напор. Однако и не это было важно.

Разорвав поцелуй, я посмотрел ей в опухшие глаза.

— Ну и глупая же ты, когда беременна, Клирия, я просто в шоке. Не ожидал от тебя такого.

Молчит, шмыгает носом.

Тогда я поцеловал её в глазик, потом в другой, в сопливый носик, губы, в шейку, всё ниже и ниже. Клирия же лежала просто неподвижно. Но хныкать перестала. Ага! Вот значит ты у нас какая девица. Слёзы слезами, а быть любимой всегда рада. Эх ты, а я-то думал, что дольше протянешь. Слабачка.

Глава 387

Клирия успокоилась. В конечном итоге она успокоилась и втянулась, хотя до этого строила из себя манекен. Но мы-то знаем правду!

Вот с её платьем возникла проблемка, снять его было проблемно, поэтому…

— Не обессудь, — я резким рывком разорвал на её груди платье.

А знаете, есть в этом что-то классное! Нет, реально, словно подарок раскрываю! Под звук рвущейся ткани я раскрыл Клирию как подарок, явив свету её шрамированное тело в чёрных кружевных труселях и бюстгальтере. А Клирия как лежала и смотрела в потолок, так и лежит.

Порвал я на ней платье и пошёл далее поцелуями. Только пришлось перегрызть лямки бюстгальтера, но да ладно. Зато под ним были её сиськи! Пощипал один сосок губами, другой, полизал, пососал и вот они уже встали торчком. Причём у Клирии они довольно сильно торчком становятся. Их я постоянно теребонькаю, когда мы вместе.

Но на этом я не остановился и всё ниже и ниже, к трусикам.

Как-то раз один чувак сказал, что типа лизать девушкам западло, так мужик не поступит. Этот же чувак говорил, что таких на зоне петухами делают. И у меня был логичный вопрос — то есть лизать девушке — не мужик, но делать мужика на зоне петухом — мужик? Чувак, ты долбишь добровольно другого чувака в жопу! И если того можно оправдать тем, что его насилуют, то какие у тебя оправдания? И после этого ты говоришь, что делать куни не по-мужски?

Двойные стандарты и лицемерие; мне хочется проблеваться, вернуться в тот мир и забить этого чувака молотком, если он окончательно не спился.

Так что все могут идти нахуй, а я иду ниже к трусикам Клирии.

Так же зубами перегрыз её лямки, чтоб сдёрнуть ненужную ткань и посмотрел на худосочную коротко подстриженную красоту Клирии. Кому-то нравятся бритые, кому-то волосатые, кому-то средние. Мне нравятся все!

Говорят, что у каждой девушки есть вкус. Ну типа как у мужика есть вкус, что поест, тем и будет отдавать, то же самое и у девушек. Так вот, Клирия кислила лимоном. Просто стоило коснуться языком её, чтоб понять это. А я касался, хорошо касался, по всем складочкам касался, и не только, но и щипал губами. Провёл ей везде языком, и по самому нежному месту и везде, куда только мог засунуть его. Нежная, гладкая, только её волосики немного щекочут нос.

Клирия вздрагивала, тяжело дышала и напрягалась, едва удерживая себя на месте. А когда я конкретно впился ей между ног, она вообще начала немного извиваться. Ну ещё бы, я ей там всё обследовал, каждую складку, каждый пупырышек. А в конечном итоге её по нежному месту языком, от чего Клирия напряглась, покрылась мурашками и выдохнула со звуком «уф-ф-ф».

А после этого, я подтянулся к ней, ещё раз поцеловал в губы и вставил. Хорошенько вставил, с разгончика, отчего она немного подпрыгнула и издала мычание, смотря на меня опухшими глазками.

— Ты очень вредная, Клирия.

— У тебя не хватает чувства такта, Патрик, — немного хрипло ответила она. А потом потянулась и чмокнула меня в губы, после чего слабо улыбнулась. Улыбающаяся Клирия с опухшими заплаканным глазами выглядела довольно забавно.

Так мы спокойно трахались, она двигалась подо мной, участвуя в процессе, пока я усердно, но аккуратно обрабатывал её. Было мокренько, было довольно туго, куда туже, чем у арахны, и было приятно.

Мы извивались, целовались и просто пыхтели, как паровозы, пока наконец оба и не кончили.

— Значит без способности, — выдохнула она и поцеловала она меня в губы.

— С чего взяла?

— Меня не раздирает всю от переизбытка ощущений. Приятно, что я вызываю у тебя естественное возбуждение, — провела она мне пальцами по щеке.

Я слез с неё и лёг рядом, прижав к себе. Мокрая и горячая, почему-то не вызвала у меня неприятных ощущений, которые возникают, когда тебе жарко.

— Ты опять мнёшь мою ягодичную мышцу.

— Это не я, это рука.

— Пусть продолжает. Массаж положительно сказывается на моём настроении.

— Это типа мир теперь вокруг тебя, да?

— Во мне ребёнок шевелился.

— Что? ГДЕ?!

Я тут же спустился на уровень её живота. Кстати говоря, тот уже довольно-таки округлился. Не круглый, как у беременных, но нижняя часть живота, если так посмотреть, особенно на дрыщавой Клирии, всё же выпирает заметно.

— Где шевелится?!

— Я сказала, что шевелился. Два дня назад.

— А сейчас?

— А сейчас он может спать.

— Это мальчик?

— Я не знаю, — куда спокойнее, чем я, ответила Клирия.

— Ты сказала он.

— Ребёнок.

Блин, но всё равно классно! Может там маленький Патрик растёт, тогда будем… ладно, я хотел сказать, что будем шатать мир вместе, но во-первых, я не хочу, чтоб ребёнок жил такой жизнью. Во-вторых, не хочу думать об этом, но до момента, когда ребёнок сможет заниматься подобным, меня вполне может уже и не быть.

И всё же, я погладил её живот, надеясь хоть на какое-то движение. Пусто. Тогда я потыкал в него пальцем — пусто. Тогда я поцеловал его. Ну мало ли, верно? Всё равно пусто. Ну блин…

— Не шевелится, — резюмировал я.

— Боюсь, что он не шевелится по нашему желанию, Патрик, — сказала Клирия и погладила меня по голове. — Но он шевелился. По крайней мере я чувствовала это, а значит, всё в порядке.

— Ну с тобой не будь в порядке, душу же вытрясешь.

— Быть может ты и прав, — улыбнулась она, после чего сама немного ниже спустилась и прижалась ко мне спиной. Я же просто обнял её, чтоб помять грудь и подёргать за складочки. Ну это типа как волосы люди на голове накручивают, или ключи на пальце вертят. Здесь то же самое. Подёргать Клирию за все выступающие части тела свято.

— Сильно поругалась с Эви? — спросил я по прошествии минут десяти.

— Пальцем не тронула. Однако я довольно точно высказалась, что она должна делать, когда ей приказывают, и что с ней будет, если она продолжит эти приказы игнорировать. Однако ампутация пошла ей на пользу, как я заметила. Стала более степенной. Хотя не меньше повлияла на неё и твоя пропажа.

— Элизи же знала, что я жив.

— Но я не знала, где ты конкретно находишься, — Клирия уверенно перевела всё на себя. — Быть может в камерах короля.

— Я бы всё равно выбрался оттуда.

— Давай не будем этого проверять.

— Ты не поверишь, но я не против. Так, а что там дальше у нас намечается? — поинтересовался я. — Какие мероприятия?

— Герой. Такахаси Митсуо, если меня не подводит память. Я слышала, что ему досталось. И мне бы хотелось знать, что ты планируешь с ним делать.

— Кое-что. Хочу поговорить. На нашей территории. Перетереть кое-какой вопрос.

— Это добром не закончится.

— Для него?

— Не знаю. Но меня и не интересует его судьба. Я спрашиваю только о тебе.

— Да узбогойся, Клирия, всё будет норм.

— Если ты так говоришь…

Мы пролежали так до тех пор, пока я сам и не отрубился. А проснулся оттого, что Клирия выбралась из моих объятий.

— Уже утро, — объяснила она мне сонному. — Пора подниматься.

— Ага, у меня уже поднимается, — зевнул я.

— Я заметила, — тыкнула она в него пальцем. — Вижу, что он твоя противоположность.

— Только утром, днём мы меняемся местами, — отшутился я. — И вообще, имею право дрыхнуть до обеда. Так что не дёргайте меня и дайте поспать. И ты иди сюда, греть будешь.

Но Клирия меня удивила. Она взгромоздилась мне на ноги и нависла над моим утренним стояком. Потом как-то неуверенно коснулась пальцами, приоткрыла рот и взяла его одними губами. Самый край, и чо-то там пыталась сделать. И языком проведёт, и всосать попытается и… блять, она меня даже укусила! Опыт, конечно, налицо.

Пришлось самому ей помочь, просто надавив на её голову и насадив поглубже. Клирия не сопротивлялась, лишь что-то там пыталась делать языком и двигать голову верх-вниз, помогая пальцами. И хоть минет она толком мне так и не сделала, однако облизала всё хорошо. Ей только письма запаковывать.

Однако классно было видеть, как наша мисс-тьма мне отсасывает. Я то же самое испытывал с Констанцией. Когда человек, ну никак не выглядящий таким, делает что-то дико пошлое, буквально представляя себя в другом свете, это всегда очень круто выглядит. Вот сосущая Клирия была точно такой же. Совершенно неправильной в моих глазах.

— Ладно Клирия, подтягивай сюда свою сочную попу.

Всегда мечтал попробовать шестьдесят девять.

Довольно забавный опыт. Так и радовали друг друга кто как горазд, пока не поменялись местами по вертикали, после чего я её легонько выебал в рот. Клирия не сопротивлялась и не пыталась что-либо сделать. Она просто приняла меня и была оттрахана в рот, пока я ей там наяривал языком.

А потом она испытала оргазм и меня укусила.

Сучка.

— Мне очень жаль, — тихо и покорно сказала она, сидя на кровати передо мной, пока я рассматривал свои повреждения. И сука отпечатки зубов даже оставила! Ёбаны в рот, Клирия, ты же могла откусить мне его!

— Я не буду комментировать это, — пробормотал я.

— Позволь, я попробую ещё раз.

— Нет, спасибо, Клирия. Шестьдесят девять, это для людей опытных. А ты хотя бы минет научись делать и не кусаться.

— Всё приходит с опытом, — спокойно ответила она.

— Это верно. Только не хочется мне быть тем, на ком ты учишься.

Клирия лишь наклонилась ко мне, поцеловала в щёку и встала с кровати.

— Мне пора заниматься делами.

— Окай… слушай, а у нас есть люди в столице?

— Я могу найти таковых. В зависимости от того, что ты хочешь, Патрик.

— Отправить письмо одному знакомому. Чтоб ему передали лично в руки без посредников. И чтоб кроме него это письмо никто не читал.

— Я смогу организовать это. Только позволь мне поинтересоваться, зачем именно тебе нужно это? Ты ведь хочешь отправить письмо герою, не так ли? — внимательно посмотрела она на меня.

— Просто надо, Клирия.

— Хорошо, я подыщу нужного тебе человека.

Она открыла шкаф и начала там рыться, пока не выудила трусы и халат. Обычные белые трусы, ничего сексуального. Но на девушке всё смотрится сексуально! Одевшись по-домашнему, она села за стол, открыла один из ящиков и достала оттуда кипу бумаг.

— Слушай, Клирия, а тебе не лень заниматься этим? — поинтересовался я.

— Работой? Я нахожу себя полезной в общем деле, отчего это приносит мне какое-то удовлетворение.

— Тешишь своё самомнение, короче, — объяснил я по-другому.

— Примерно так и можно описать мои действия, верно, — кивнула Клирия. — Я делаю это частично ради себя. Но в куда большей мере и ради тебя.

— Ты такая заботливая.

— Я знаю. Спасибо.

— Слушай, а когда ты стала такой… официальной? Ты раньше была более весёлой, говорливой, хитрой… Хотя стоп, хитрой ты и осталась. Тут вообще ещё хуже стало. Но вот в остальном ты была куда жизнерадостней.

— Скажем так, я повзрослела, эмоции мои просто… прошли такие. Можно сравнить с тем, что человек взрослеет. И я повзрослела. А вот ты нет.

— Человек взрослеет, когда рожает ребёнка. Мужчины не рожают, потому не взрослеют.

— Хорошая отговорка, — кивнула она. — Кстати говоря…

Она вытащила из стола небольшой амулет и ловко кинула мне прямо в руки.

— Что это? — поймал я его в воздухе.

Это был такой маленький изумрудный кристалл, который испускал едва заметный свет. Я бы сказал, что он магический, однако… цвет немного странный и вряд ли бы Клирия дала бы мне его просто так.

— Это то, что спасёт тебя в трудную секунду, Патрик, — ответила Клирия, скрипя по бумаге пером. — Жаль, что передать его раньше возможности у меня не было. Это маленький амулет, что может один раз перенести своего хозяина куда угодно.

— Нихрена. И ты такое берегла всё это время? — удивился я.

— Боюсь, что только сейчас мне доставили это.

— Откуда?

— Из моей позапрошлой могилы, — спокойно ответила Клирия. — Я была богиней и имела много интересных вещей. Одни были затеряны во времени, другие израсходованы. Это последняя из них, что осталась.

— А чего раньше не достала? — крутил я его в руках.

— Могилу надо было найти, Патрик. Это сложно, учитывая, что я не знаю, где меня захоронили. Потребовалось достаточно много времени и финансов, чтоб отыскать её.

— И где тебя захоронили?

— Если я скажу, — посмотрела внимательно Клирия на меня, — ты наверняка побежишь рассматривать мои останки, поэтому я промолчу. И попрошу — не надо её искать. Хотя бы ради меня.

— Стесняешься своих костей? — прищурился я.

— Скорее это личное для меня, Патрик. И если рассчитываешь найти там что-то, то уверяю, кроме моих костей и истлевшей одежды ты там ничего не найдёшь. Всё ценное, что осталось от меня, это амулет, который на мне. И этот, что перенесёт тебя в любое место.

— Я даже не знаю, куда бы мне перенестись.

— Туда, где безопасно, потому не используй его просто так. Он лишь для того, чтоб спасти тебе жизнь в случае необходимости, а не для того, чтоб телепортироваться к врагу в тыл один раз.

— Да понял я.

— Надеюсь. Просто представь место, где ты был, и он отправит тебя туда. Один единственный раз. Поэтому выбирай место очень внимательно, чтоб потом не пожалеть об этом.

— Телепортирует в то место, которое я представлю. Всё, я понял.

Вообще, использовать его, чтоб телепортироваться к королю и прижать его, выглядело довольно заманчиво. Но вот куда именно телепортироваться там, я не знал. А блуждать по его замку как-то не очень хотелось, когда может оказаться, что его там и нет. Да и вообще, рано или поздно мы его прижмём, поэтому можно было не волноваться на этот счёт. Лучше действительно приберечь амулет, как последний шанс.

— Спасибо, — поблагодарил я тепло её, отчего Клирия даже странно на меня взглянула.

— Пожалуйста, Патрик.

— А сколько он может перенести человек?

— Максимум, двое. Он слабый, очень слабый, отчего одноразовый. Поэтому, если решишь им воспользоваться, обязательно подумай, стоит ли это того, чтоб потратить амулет телепортации или нет.

— Поверь, тупить не буду, — кивнул я ей.

Может это был действительно мой шанс. А может это станет моей могилой, как знать. Ведь исправляешь ли ты будущее или же наоборот, приводишь к нему, никто не скажет.

Но это что касается моего будущего. Вот, например, у Митсуо будущее уже предопределено. Почти — я знаю, как он поступит и что сделает в определённой ситуации, но мне интересно посмотреть, что он скажет, когда его мир перевернётся. Действительно ли он верит в добро, как говорит это, или же у него оно выборочно? Вот и посмотрим, а пока надо всё подготовить, чтоб жидко не обосраться.

С этого момента жизнь в поместье потекла чуть быстрее, чем обычно.

Прошёл ещё месяц и начало холодать. Дожди иногда с особой жестокостью поливали нас, словно пытаясь утопить, а иногда выглядывало солнце. Лес уже сменился на золотой и частично сбросил листву, став похожим на сонную лощину. Народ готовился к холодам, утеплялся, запасался и чувствовал, что этой зимой многое может поменяться. Даже просто потому, какие слухи доходили с востока.

Но за это время мы так и не спалили своё главное оружие, что было самым важным. Просто не использовали его пока, хотя по всему фронту проходили мелкие стычки, уносившие не так много жизней, всего около двух тысяч суммарно с обеих сторон. Король, как, в принципе, и Фракция Дня, и мы, игнорировал это, словно ничего и не происходило. Эти столкновения были разминкой, проверкой сил и готовности. Никто не хотел из-за такого начинать полноценную войну, отчего мы следовали негласному правилу — игнорировать их. Как и игнорировать нападения на наши деревни.

Но очень скоро они пожалеют, что делают это.

Геноцид собственного народа — худшее, что может быть. Считать, что ты отличаешься чем-то от тех, кого сжигают в тех деревнях… это пахнет лицемерием. И если они таким образом «всего лишь» хотят обескровить врага, то они сильно ошиблись с методом.

Я гарантирую, что они пожалеют о своём решении.

А пока я строчу любовное письмо Митсуо и думаю, отправить ли несколько пальцев Силь-силь в нём или же убедить его другим способом встретиться? Наверное, лучше другим способом, так как всё-таки мне надо заставить его не ненавидеть меня, а выслушать. А там уже посмотрим, всё-таки у каждого своя судьба, и я тоже верю в добро. И быть может найдётся в этом уебанском мире действительно конченный тупой идеалист, который сможет идти только одним путём. Ну или хотя бы не ударяться в полный пиздец во имя великой цели.

Короче, посмотрим.

Часть семьдесят пятая. Истребление не меняется

Глава 388

Митсуо молча пробегал взглядом по написанному раз за разом, словно силясь заставить себя поверить в то, что это правда. Почерк, хорошо знакомый почерк украшал белый листок бумаги своими забавными грациозными завитушками на конце букв. Так писали только достаточно образованные люди.

И так писала Силь-силь. Это был её почерк.

Его руки дрожали, словно на улице стало неожиданно холодно, сердце гулко билось, а в голове летали бессвязные мысли, которые сменяли друг друга, как снежинки в пурге. Он волновался, вспотел и был готов броситься вперёд прямо сейчас, однако здравый смысл смог кое-как совладать с его порывами. А потом подключилась и логика.

Надо всё обдумать. Хотя бы немного. Надо подготовиться.

На листке бумаги было кратко написано:

«Приди в указанное место. Один. Со мной будет твоя любимая подруга. Имей это ввиду».

На обратной стороне письма была карта.

Всё было предельно ясно — об этой встрече никто не должен знать; ни король, ни главы разведки, ни его друзья.

А ещё было ясно, что обратно он может и не вернуться. То место, что было отмечено на карте, было деревней. Вполне логично предположить, что в ней он и сделает засаду. Притащит много людей, накинется и убьёт, но…

Но Митсуо уже знал для себя, как он поступит. Как знал это и антигерой. Что-что, а герои были слишком предсказуемы в этом плане. Быть может и так, но он уже давно для себя решил, что лучше умереть так, чем жить с такими компромиссами. Умереть с гордо поднятой головой, сражаясь за других, чем жить, видя, как какой-то последний подонок убивает, пытает и разрушает.

— Так и быть, Мэйн… — пробормотал он в никуда. — Надеюсь, я смогу тебя утащить за собой…

Пусть, он не верил, что спасёт Силь-силь, однако пусть лучше он умрёт пытаясь, чем будет сидеть и дрожать как лист на холодно ветру в тылу.

Сейчас Митсуо стоял посреди оживлённой улицы, среди толп народа, что проходили около него бурным потоком. Тем человеком, что передал ему письмо, была девушка. Обычная девушка, которая подошла к нему и спросила:

— Вы господин Митсуо?

Привыкший к вечному вниманию со стороны девушек, он лишь сдержанно улыбнулся и спросил:

— Могу ли я вам помочь?

— Меня попросили передать вам это, — и вручила ему письмо.

— Эм… спасибо? — взглянул он на письмо, после чего посмотрел на девушку… от которой и след простыл.

Ему нередко приходили письмо от влюблённых дам и женщин, иногда от детей, которым ещё было далековато даже до возможности зачать ребёнка. Поэтому и это письмо он воспринял, как ещё одно любовное послание, открывая его с усмешкой и слабым предвкушением ещё одной тирады о любви и вечной жизни вместе.

Теперь же от усмешки у него не осталось и следа. Он подумал, что надо было бы схватить ту девушку и допросить, хотя и очень сомневался, что она что-то знает об отправителе. Что-что, а антигерой вряд ли относился к тем, кто был настолько глуп, чтоб подвергнуть себя такому простому раскрытию.

Что ещё более странно, так это то, что сам Митсуо никому не рассказал о том, с кем боролся в гостинице. Просто не рассказал, и в этой ситуации не хватало только фразы как в старых боевиках, где артисты говорят: это дело только между нами. Но Митсуо даже не думал о подобном. Он просто не рассказал, скрыв этот факт, и спроси его, зачем он это сделал, ответ был бы не сильно убедительным.

Узнай об этом король или ещё кто, то наверняка бы они пошли войной на Ночь, чтоб нанести превентивный удар и обезопасить себя. И жертв было бы выше крыши. Но сейчас выбороставался за героем и от его решения многое зависело, даже несмотря на то, что сам он этого и не понимал.

И как сказал Митсуо раньше, герои были слишком предсказуемы.

Деревня, естественно, находилась на территории Фракции Ночи, однако добраться туда труда для Митсуо не составило. Все границы в королевстве были номинальные, потому каждый мог спокойно передвигаться как между графствами, так и между фракциями, не боясь быть пойманными. Достаточно было просто пересечь её через лес. Целая армия вряд ли бы прошла незамеченной, но вот маленький отряд и уж тем более один человек вообще спокойно. И никто бы этого не заметил.

Теперь Митсуо двигался один и ему не было нужды ждать свою команду, отчего его переходы были куда длиннее и быстрее. Прошло всего несколько дней, когда он достиг точки встречи и пересёк границу между Фракциями, попав на территорию пограничного графства, но уже ночи. Единственное, что оставалось для него вопросом, так это почему была выбрана деревня, что находилась не так далеко от границы Фракции.

По идее куда выгоднее антигерою было заманить его в самую глубь территорий, однако выбрал он едва ли не пограничную деревню, что немного странно со стороны тактики.

Однако многие вопросы стали абсолютно несущественными, когда он добрался до места встречи.

Ещё на подходе внутренним чутьём он почувствовал, что что-то не так. Может дала знать прокачанная интуиция, может ветер донёс запах смерти, однако холодок пробежал по спине Митсуо. Естественно, учитывая, что это место должно было стать ловушкой, в нём должно было быть что-то не так, но смутная тревога внутри него подсказывала, что связанно это отнюдь не с ней.

Обнажив меч, он прибавил шагу, не сильно заботясь о том, что его раскроют. В конечном итоге, вряд ли антигерой его не заметит, учитывая, что это он назначил это место и наверняка будет ждать его. Да и он сам не был скрытником, чтоб незаметно пробраться дальше.

И когда герой вышел к деревне, ответ предстал перед ним во всей красе. Вышел Митсуо со стороны леса и попал практически сразу на территорию деревни, что располагалась к нему слишком близко. Оттого неприятная картина не заставила его долго ждать.

Тела мужчин, женщин и даже детей лежали на улице в лужах крови. Беглого взгляда было достаточно, чтоб понять две вещи — они не были людьми, и женщины с некоторыми детьми были изнасилованы. Порванные платья и задранные юбки были свидетельством преступления. И пусть Митсуо уже не в первый раз сталкивался с подобной ужасной картиной, но каждый раз она корябала когтями его сердце.

Но какого чёрта? Кто это сделал? Мэйн?! Показать, как уничтожает деревню?!

— Бред какой-то… — пробормотал Митсуо.

В таком поступке совершенно отсутствовал смысл, если только его не хотят подставить. Однако Мэйн должен понимать, что это не увенчается успехом, никто не поверит, что герой уничтожил деревню. Следовательно, здесь было что-то другое.

И что именно, Митсуо мог выяснить прямо сейчас, потому что из центра деревни слышался шум и голоса. Кто конкретно это сделал, не имело смысла гадать, так как выяснить это можно было просто пройдя дальше.

Митсуо перехватил поудобнее меч и добрался до ближайших домов, где увидел ещё несколько тел. Прошёл прямо по грядкам, обогнул забор, вышел на главную улицу и замер. Он ожидал увидеть абсолютно всё, что угодно — от разбойников до каких-нибудь тварей. И чем бы не был его противник, Митсуо бы не оставил ему никаких шансов. Или забрал бы его с собой напоследок.

Но на улице были не разбойники и не твари. Там были солдаты. Самые обычные типичные солдаты в нагрудниках, шлемах и кожаной броне на открытых участках тела. При этом броня была армия Фракции Дня.

Они тоже пришли сюда помочь или…

Эта мысль мелькнула в его голове так же быстро, как и потухла, так как в следующее мгновение он увидел, как один из солдат обезглавил женщину, держащую ребёнка, которого она пыталась закрыть собой. Оттолкнул труп пинком и схватил мальчишку, ещё лет пяти-шести за волосы, после чего вновь занёс окровавленный меч.

— НЕ СМЕЙ!!!

Голос Митсуо разнёсся рёвом по округе, буквально заставив всех подпрыгнуть на месте. Солдат, что занёс меч, замер, словно превратился в статую. Несколько человек выхватили оружие, уже готовые драться с новым противником. Хотя вряд ли бы у них это увенчалось успехом.

— Что вы делаете?! — Митсуо быстрыми шагами направился к группе солдат. — Какого чёрта здесь происходит?!

Он до сих пор не мог поверить в то, что видит перед собой. Это должно быть какое-то недоразумение, ошибка. Не могут солдаты Фракции Дня делать это. Просто… не могут. Это, наверное, антигерой, да? Антигерой сделал это, а они пришли спасать и…

Митсуо едва не хихикнул, словно умалишённый. Иногда мировоззрение, ломаясь, может сломать и разум, когда он недостаточно крепок.

— Здравствуйте, герой, — из толпы солдат вышел, как видно, их предводитель. Он сильно отличался от других, одетый в блестящую броню, похожую на доспехи Митсуо, но хуже качеством. Сейчас она была заляпана кровью. — Мы рады встрече с вами, так как вы кумир многих из этих солдат, — и многие солдаты действительно смотрели на него с восхищением. — Чего вы хотите?

Митсуо сделал несколько глубоких вздохов, беря себя в руки. Это может быть недоразумение. Каким образом недоразумение могло сочетаться с убийством жителей, ответить он не смог, но очень хотел верить, что найдётся и этому объяснение.

— Что… вы здесь делаете? — взял в себя в руки он. — Что произошло с деревней?

— Здесь живут предатели, герой.

— Предатели? То есть вы убили всех жителей? — глаз Митсуо дёрнулся в нервном тике.

— Мы наказываем предателей, а не убиваем, — совершенно спокойно ответил солдат и поднял забрало. На его губах играла лёгкая улыбка. — Не беспокойся, среди них нет людей.

Последняя фраза особенно сильно резанула слух.

— В смысле, нет людей? Вы… что за чушь ты несёшь! Это мирные жители, а тот солдат вообще убил мать ребёнка! — ткнул он пальцем в солдата, что всё так же стоял с поднятым мечом. — Это всё люди!

— Они нечисть, — покачал солдат перед ним головой. Он явно был выше уровнем, чем остальные солдаты, но не выше семидесятого. — Не люди, нечисть. И они живут на территории врага.

— У нас не гражданская война, чтоб делить жителей на друзей и врагов! Они жители нашего королевства! — он окинул солдат взглядом. — Какого хрена вы здесь устроили?! Вы перебили мирных жителей! Нет… это… Вы с ума посходили?!

— Герой, успокойся, — примирительно поднял руки солдат. — Они находятся на территории противника. Они помогают войскам Фракции Ночи. Потому мы просто обязаны наказать их. Если бы они перешли на нашу сторону, может ничего бы и не было.

— Может?! МОЖЕТ?! НЕТ НИКАКИХ СТОРОН! ОНИ НЕ ЖИТЕЛИ ЧУЖОЙ СТРАНЫ! МЫ НЕ ВОЮЕМ ПРОТИВ ПРОСТОГО НАРОДА!

— Они изменники.

— НЕ ВАМ ЭТО РЕШАТЬ!

— Боюсь, что и не мы решаем это, герой, — усмехнулся солдат и вытащил из сумки на поясе письмо, после чего протянул его Митсуо.

Беглого взгляда было достаточно, чтоб увидеть на нём королевскую печать.

Внутри конверта лежал аккуратный, дорогой лист бумаги, исписанный красивым почерком и скреплённый печатью самой Фракции Дня. Митсуо даже не вчитывался, просто пробежавшись по нему глазами, уловив общий смысл написанного: обладателям его позволялась вершить самосуд над любой нечистью на территории Фракции Ночи, что была признана предателем, а все её жители, как следствие, пособниками, на которых распространялись законы военного времени.

— Это не письмо короля. Оно не имеет силы, — бросил конверт солдату в лицо Митсуо. — Им можно подтереться. Вы совершаете государственное преступление.

Митсуо понимал, как его слова смешно звучат. Государственное преступление? Да ему хотелось порвать этого человека голыми руками и умыться в его крови, а потом каждого из них лишить жизни за то, что они сделали. Насиловали, убивали, издевались, даже над детьми — и всё из-за того, что они не люди.

Но дай себе сейчас он волю и вряд ли сможет остановиться.

Тот же отреагировал спокойно.

— Для нас — имеет. Или вы думаете, что король не знает об этом?

— Это даже не самосуд. Вы насилуете женщин и детей, а не просто казните их. Вы просто словно свора сброда, которая грабит деревни. Я могу отличить одно от другого, так как видел и то, и то.

— Но твоё мнение здесь не играет роли, герой, — улыбнулся солдат. — Мы не подчиняемся твоим приказам. Ты можешь пойти и спасти кого-нибудь ещё, здесь же вершится правосудие. Те, кто помогают злу, тоже являются злом.

— Даже дети?

— Не имеет значения, — пожал солдат плечами.

В этот момент из ближайшего дома сразу двое с кряхтением вытащили маленькое существо. Маленькая арахна, поправил себя герой. Девчонка, совсем ещё кроха, шипела и упиралась лапками, пытаясь вырваться, но двое солдат, что её тащили за руки, были, естественно, сильнее.

— Командир, мы смогли её вытащить! Мы… — кричал один из них и тут же осёкся, увидев героя.

— Видите? Это не люди, — кивнул главный. — Это просто нечисть, отвратные существа, одним своим видом вызывающие отторжение. Мы не трогаем людей, однако это… И они ещё помогают Фракции Ночи.

— Может, потому что Фракция Ночи их не ненавидит? — тихо спросил Митсуо. — Это всего лишь дети. Даже если их родители провинились, это не значит, что дети должны отвечать за их грехи.

— А когда они вырастут, то пойдут нам мстить. Это ради людей. Но как бы то ни было…

Главный махнул рукой, и солдат, держащий мальчишку, одним взмахов перерезал тому горло. Хлынула кровь, мальчик задёргался, забился, упал на землю, заливая свою одежду кровью и хрипя. Через пару секунд он просто лежал на земле и вздрагивал, булькая, но вскоре уже стих.

Маленькая арахна завизжала, но ей заткнули рот.

— Не обессудь, герой. Мы лишь выполняем свой долг и убиваем тех, кто является нашими врагами, — Митсуо молчал, опустив голову и смотря в землю перед собой. — Поэтому можешь идти и спасать милых дам, в борьбе с настоящим злом мы справимся сами.

В его голосе слышалась насмешка. Главный поднял руку, чтоб дать отмашку, но так и не опустил её. Митсуо молниеносно схватил её.

— Если ты опустишь её, то уже никогда не сможешь поднять обратно, — тихо произнёс Митсуо, подняв на него взгляд. — Сделай это, и деревню уже никто из вас не покинет.

Он отпустил руку солдата и отошёл на шаг назад, красноречиво перехватив поудобнее меч и сняв со спины щит.

Главный потерял всякое спокойствие, чувствуя жажду убийства от героя. Что-что, но вот становиться его врагом он не хотел. Как и не хотел ударить в грязь лицом отступив.

— Это измена, герой.

— Если такова справедливость этого королевства, то лучше я умру изменником, чем её подданным, — тихо произнёс он. — Можешь выполнить свою работу, но имей в виду: я выполню свою, и как всегда, выполню её очень хорошо.

Главный очень сильно колебался. Даже будучи высокоуровневым, он прекрасно понимал, что герой убьёт его без особых проблем. Даже если сейчас все тридцать человек навалятся на него, слишком мала вероятность, что они выживут, учитывая то, что здесь много открытого пространства и им негде зажать героя. Да даже если бы они его зажали в угол, с такой бронёй и набором способностей у него были сомнения в своей победе.

В конечном итоге в борьбе между гордостью и страхом победил страх.

Аккуратно, словно боясь взвести детонатор, он опустил руку, а не махнул ей, чтоб отдать приказ.

— Отпустите её, — громко сказал он солдатам. — Мы здесь закончили, уходим, — после чего уже тише сказал герою. — А что касается тебя, герой, все узнают о том, что здесь произошло. И даже твой статус…

— Ещё слово, и ты присоединишься к остальным покойникам, — произнёс очень низким голосом Митсуо, и тот буквально проглотил последние слова, дёрнулся как от пощёчины, отвернулся и двинулся в сторону территорий Фракции Дня, больше не бросив и взгляда на героя. Все остальные солдаты, словно зашуганные дети, толпой потянулись за своим командиром, стараясь держаться как можно дальше от взбесившегося героя.

Глава 389

Через десять минут от солдат не осталось и следа. Только их спины мелькали в лесу, блестя на солнце бронёй. Они ушли; некоторые испуганно оглядываясь на героя, словно боясь, что он бросится на них. Покидали деревню с таким видом, словно ничего не произошло, и герой набросился на них ни за что. Казалось, что они даже не поняли, что сделали здесь. Словно нечисть вообще не считалась у них за людей в общем смысле этого слова.

В живых здесь теперь были только Митсуо и маленькая арахна, плачущая и вытирающая слёзы кулачками. Иногда она поглядывала с надеждой на непонятного мужчину, ждала, что ей помогут, что её защитят, ведь он уже заступился за неё. Но в то же время боялась, что он поступит с ней ровно так же, как и другие поступили с тем мальчиком. Ведь он тоже был человеком, а такие не знают пощады.

А Митсуо всё продолжал молча стоять, смотря в никуда. Погружённый в свои мысли, он мало чего замечал. В голове всплывал разговор с Мэйном, когда тот сказал, что неугодными станут недовольные, те, кого притесняют. Сказал, что это уже происходит. И что герой сам защищает фракцию, которая убивает обычных людей, и, как следствие, тоже причастен к этому.

В конечном итоге, действительно, за что он борется? За добро?

Или за точку зрения?

С точки зрения, эти все люди — враги; конечно, это естественно. Но враг врагу рознь. Ведь в реальности это обычные жители. Не их вина, что их налоги идут на содержание армии и на войну с Фракцией Дня. Хотя сейчас, глядя на случившееся, невольно появляется вопрос, а может действительно есть причина ненависти у нечисти к Фракции Дня?

Митсуо, не имея ответа на этот вопрос, оглядывал тела вокруг себя с какой-то внутренней болью: голову женщины, что откатилась в сторону от тела, мальчишку, наверное, младше шести с перерезанным горлом. Девочку с задранной юбкой и кровью не только в районе сердца, но и на бёдрах между ног. Женщина, точно с такой же задранной юбкой…

Если всё перечислять, потребуется несколько листов, и от каждого тела его сердце сжималось всё сильнее и сильнее. Их убили только за то, что они живут на территории врагов и не похожи на людей, что не помешало их изнасиловать. И даже если они были соучастниками, дети тоже это заслужили?

Митсуо знал ответы на эти вопросы лучше, чем кто-либо ещё. Он не раз видел последствия налётов разбойников, и они ничем не отличались от этого места. Тогда в чём разница между разбоем и тем, что произошло здесь?

На его счету была не одна отнятая жизнь. И не одно увиденное преступление против людей. И каждый раз он убивал виновных, карал, и наказывал за то, что они сделали. Он нёс правосудие убийцам и насильникам. Казалось, что он точно знал, что хорошо и плохо, а теперь… Что он видит теперь? Как те, кто борются за добро, сами творят зло.

Митсуо учился в университете на военном деле, и он прекрасно знал, зачем это делают. Ослабить врага. Но если обычные жители не хотят в этом участвовать, насколько правильно, убивая их, так его ослаблять? Эти люди борются за добро? И если да, то какими методами? Чем они отличны от методов антигероя? Как вообще их различить?!

Герой просто стоял и смотрел на это всё, понимая, что будь он расторопнее, то смог бы всех их спасти и остановить это безумие. Безумие, в котором, как не печально, принял участие и он сам. Не обращал внимания даже на маленькую арахну, которая смотрела на него с детской надеждой, как щенок смотрит на прохожего, при этом и только и ждёт, когда его позовут.

Такое действительно не могло происходить без одобрения Фракции Дня и самого короля, которые позиционируют себя с добром. Но разве добро скажет, что все, кто не похож на нас — зло? Что же вообще такое добро?

— Когда видишь это постоянно, начинаешь привыкать, — раздался за его спиной спокойный голос.

Митсуо медленно и спокойно обернулся, уже зная, что его не будут атаковать. Человек, источающий тьму, стоял посередине улицы, спокойно смотря на него.

— Красиво, да? — тихо спросил антигерой, подойдя к убитой девушке, что была, судя по всему, лесавкой, и поправив на ней юбку. Встал, отряхнул руки. — Взгляни на это, герой. Просто взгляни, присмотрись к тем, кто мог жить дальше. Кто мог радоваться своей жизни и не знать горя? И каждый раз я вижу подобное — разорённые деревни тех, кто выглядит не такими, как мы. Убитые дети, изнасилованные женщины, запытанные мужчины. Каждый раз одно и тоже. А ты смотришь и думаешь, насколько надо быть чудовищем, чтоб это делать? И главное не уставать себе повторять, что геноцид этот делается во имя добра.

— Это часто происходит?

— Достаточно, чтоб волосы на жопе дыбом встали.

— И для этого ты позвал меня? Чтоб я увидел и разочаровался в своих стремлениях? — тихо спросил он. — Ты мог спасти их, не так ли? Ты мог спасти и остановить всё это!

— Мог, — не стал скрывать антигерой. — Но и ты тоже мог спасти того мальчика, разве я не прав? Они все умерли по твоей вине. Потому что ты должен был увидеть это сам, чтоб понять наконец, что есть добро на самом деле, и что на самом деле есть зло. Ты спрашивал, почему я убиваю героев. Оглянись вокруг — они не борются за добро, они борются за сторону. И если надо, добрые люди замараются по локоть в крови детей, борясь со злом. Потому и ты не лучше других героев, которых я убил, Митсуо, ни капельки. Ты стоял и смотрел, как убивают мальчишку, ничего не сделав, потому что это были люди с твоей стороны. Но будь это разбойники, ты бы их всех перерезал.

— Я остановил их, — это звучало жалко, даже для самого Митсуо.

— Да неужели? — усмехнулся антигерой. — Ты прекрасно знаешь, что такое добро и зло, но позволил им убить парня и никак их не наказал. Это называется лицемерие, Митсуо. Кричать, что борешься со злом, но когда оно происходит на твоих глазах, молчать, так как это делают твои люди. Значит вот какое лицо у добра? Лицо солдата, что отдаёт приказ убить ребёнка, стоя в блестящих доспехах. За такое добро ты борешься?

— Не тебе меня судить. Ты сам принёс боли не меньше в этот мир! — неожиданно громко ответил Митсуо. — Ты сам убил столько людей, а теперь читаешь мне нотации про добро и зло!

— Но я никогда не строил из себя хорошего парня. Я зло, страшное зло. Я подонок, братоубийца, детоубийца, грабитель, насильник, садист и всё самое худшее, что есть. Но я не лицемер и не пытаюсь приписать своим поступкам праведный положительный смысл. И всё, что случилось в прошлом, двадцать два года назад, произошло по вине героев.

Митсуо не поверил ему. Естественно, не поверил тому, кто до этого убил столько людей.

— Ты врёшь мне.

— Сними шлем, пожалуйста. Я не убивать тебя сюда пришёл, иначе ты был бы уже мёртв. Разговаривать с консервной банкой то ещё удовольствие.

Митсуо снял шлем. Не потому, что ему сказали, просто было уже плевать после всего. Казалось, что слова антигероя бьют его в самые больные места.

— Говоришь, что я вру тебе? Хотя чего удивляться, отрицание — естественная реакция на любую критику.

— Герои спасали этот мир веками. Они погибали за людей, сражались за людей и принесли в мир много чего хорошего. Сколько выжило благодаря им? Сколько людей сейчас растят детей благодаря тому, что герои однажды встали на их защиту?! Сколько герои спасли жизней?! Ты говоришь, что все герои плохие и гнилые, но многие из них были достойными людьми. Ты просто свалил всех в кучу и под одну гребёнку. Да, бывают ублюдки, которые делают гнильё, ренегаты и прочие подонки, но таких меньшинство! А остальные лишь помогали людям и исполняли свой долг!

— Перед кем?

— Перед королевством!

— И это самое королевство отправило убивать обычных людей солдат. Тебе не кажется это странным?

— Герои не такие!

— Да неужели? Тогда почему ты не убил солдата? Не спас ребёнка? Где твой геройский поступок? Ты говоришь, что герои не такие, но они верны королю. И если король скажет, что кто-то зло, они слепо бросятся его убивать.

— Нет! — с жаром выкрикнул Митсуо.

— Пидора ответ. Знаешь, в чём проблема всех солдат и тех, кто обязан слушаться государство? Тем, что зачастую у них нет своего мнения. Только настоящий солдат сможет сказать командиру «нет», видя, что война вышла за рамки, что творится не борьба, а обычное насилие. Сильнейшим из нас дана возможность сказать нет злу и пойти против всех. Хватит ли смелости на это у тебя?

— Герои никогда не пойдут на это! Они знают, где проходит граница и смогут сказать нет!

— Но ты же сам сказал это. Герои верны королевству и спасают людей. Но трупы под твоими ногами не люди. И если королевство скажет, что они зло, твои дружки с удовольствием пойдут их убивать, ведь они борются со злом и верны королевству. Пардон, пошли бы. Может и были среди них нормальные люди, что смогли бы сказать нет произволу, но прости, каждого расспрашивать я не стал. И именно такое зло есть я. Ты же, наверное, знаешь, откуда появился я, так, Митсуо? Или об этом так же умолчал твой король? Ну ещё бы, станет он рассказывать, что лично создал врага народа.

— О чём ты? — спросил Митсуо, уже зная, что ему сейчас расскажут душещипательную историю.

— Спроси у него сам, — отрезал антигерой. — Этот любитель бутылок наверняка попытается скрыть всё, однако спроси его про шар истины и что тот однажды ему сказал. Однако чо мы языком чешем? Ведь собрались ради другого, верно? Погоди-ка…

Мэйн отошёл в сторону за дом, откуда выволок маленькую спотыкающуюся фигуру с мешком на голове и завязанными руками за спиной. Практически выволок на середину улицы, толкнул, заставляя встать на колени, и сдёрнул мешок.

— Силь-силь… — выдохнул Митсуо.

— Митсуо! Ми… — Силь-силь может быть и прокричала его имя, может быть и попыталась его о чём-то предупредить, но Мэйн отвесил ей затрещину, заставляя заткнуться.

— Прикрой рот, Силь-силь, ещё успеешь покричать, — сказал он ей с безразличием. — Итак, Митсуо, вот твоя ненаглядная девушка. Однако у нас есть одна нерешённая проблема. И это, как не печально, ты.

— Отпусти её, она не причём! Это только…

— Завались пожалуйста с этим пафосным бредом. Здесь все причём. И она тоже, так как помогает тебе. Потому у меня один вопрос.

— И какой же?

— Ты присоединишься ко мне?

Митсуо ожидал чего угодно, но только не настолько банального предложения, которое поступило от Мэйна.

— Нет… Нет, никогда этого не будет! — выкрикнул он.

— Да неужели? — усмехнулся тот и подтолкнул Силь-силь вперёд на встречу Митсуо. Она не могла бежать, её ноги были перевязаны верёвками и не позволяли делать широкие шаги.

Он не верил, что Мэйн просто так отпустил своего заложника, предчувствуя беду. И оказался прав.

Едва Митсуо успел выкрикнуть: «НЕТ», тот вытащил револьвер и выстрелил. Пуля пробила ногу и из голени вылетел фонтан крови и костей. Силь-силь вскрикнула, упала, схватившись за простреленную ногу, и заревела. Маленькая арахна взвизгнула и пулей шмыгнула в ближайший дом, где забилась в самый дальний угол под кровать, описавшись и дрожа от страха.

— Мы все в ответе за то, что делаем, Митсуо. И каждому придётся ответить рано или поздно за свои решения, тут мы не в силах ничего изменить. Однако у нас есть выбор. Это единственное, что у нас оставили. Поэтому выбирай — присоединишься ко мне или она умрёт.

— Я… я не стану… — слова застревали в горле у Митсуо, потому что они были приговором ей. Он был готов броситься к ней, но подозревал, что это и есть ловушка.

— Выбор, Митсуо! Каждый из нас выбирает, чем пожертвовать! И именно это делает из нас тех, кто мы есть!

Силь-силь немного приподнялась, и следующий выстрел прошёл около её головы, оторвав ей ухо. Она взвизгнула, кровь начала заливать её одежду. Но Митсуо ничего не мог сделать, зная, что дёрнись он и, скорее всего, уже не добежит.

— Я… я не смогу… это неправильно…

— В этом мире нет правильного и неправильного! Это всего лишь взгляд!

— Я никогда не присоединюсь к тебе!

— Тебе плевать на Силь-силь?!

Ещё один выстрел, и вновь она кричит от боли.

— Только человек может делать выбор! Свой осознанный выбор и нести за него ответственность! Поэтому я предлагаю тебе выбор — присоединись ко мне или стой там и смотри, как она умирает.

— Нет, я не могу… — Митсуо тихо заплакал от бессилия. Он сделал шаг, но раздался выстрел и Силь-силь вновь закричала от боли.

Она хотела закричать, чтоб он спас её. Хотела умолять Митсуо, чтоб он выбрал предложение Мэйна и сохранил ей жизнь. Ведь она так молода, и она не хочет умирать.

Но Силь-силь не проронила ни слова. До последнего не хотела предавать его, не хотела делать ему больно своими словами. Она наблюдала за тем, как Митсуо пытается оставаться тем, кто он есть — героем. И Силь-силь не посмела окончательно сломать его своими словами, потому что человек, которого она полюбила, был героем; тем, кто не склоняет колено перед врагом. И если ей будет суждено умереть, то уж лучше зная, что её любимый так и не сдался.

— Не стоит, Митсуо, — покачал Мэйн.

— Я не стану другим, Мэйн. Я не приму твою сторону. И если мне будет суждено, я откажусь от королевства. Если у меня не останется выбора, то я не буду выбирать вовсе.

— Ты в этом уверен? Силь-силь умрёт, Митсуо. Её смерть будет на твоих руках, — предупредил Мэйн. — Ведь ты ради своих глупых идей жертвуешь той, кто тебя любит. Вновь умываешься в крови ради собственных идеалов. Ты не будешь лучше тех, кто до этого убил всех жителей.

— Неправда, я никогда не опущусь до этого. И если я присоединюсь к тебе, то крови будет ещё больше. Я буду верен себе и никогда не приму твою сторону, — сказал Митсуо, чувствуя, как плачет, подписывая Силь-силь смертный приговор. — Я верю в своё дело, в то, что можно всех спасти без такого насилия, что бы ты не говорил. И буду сражаться за него даже против всего королевства. Мне не нужно ничьё попечительство. Даже когда все перестанут верить в него.

Как однажды в прошлом, потеряв мать, которая погибла от рук преступников, он поклялся, что всегда будет защищать слабых и бороться за справедливость. У каждого есть своя история, что делает из нас человека, которым мы стали. Предательство, смерть, боль, ненависть, презрение, случай… Митсуо верил, что можно изменить мир не тиранией и насилием, но поступками и правильным путём. Не таким методом, который предложил антигерой.

— Сколько же пафоса… я сейчас проблююсь… Ладно, герой наш отважный, тогда скажи это Силь-силь, Митсуо. Если ты действительно такой непробиваемый долбоёб, просто скажи ей, что ты выбираешь свою идиотскую идею. Давай же? — ухмыльнулся антигерой. — Если ты герой, имей смелость сказать своей подружке это в лицо.

— Прости меня, Силь-силь, — пробормотал Митсуо.

— В-в-всё в порядке… ты лучшее, что случалось со мной и с нашей командой, — улыбнулась сквозь слёзы Силь-силь.

— Это твой последний ответ, Митсуо? Я предлагаю тебе бороться за то, во что ты веришь, за людей, которых угнетают, за тех, кому требуется помощь. Ты можешь всё изменить и жить рядом со своей девкой. Ты ведь такой же, как я. Просто подумай без этой сраной белиберды в твоих мозгах.

— Нет… — покачал головой Митсуо. — Я не такой, как ты. И не стану таким. Может мы и боремся за одно и то же, но методы у нас разные. Потому я никогда не последую за тобой. Даже если остаток жизни мне придётся страдать.

— Какой же ты дебил, Митсуо. Ты мудак, который верит в сказки… — вздохнул Мэйн и выстрелил.

Раз, другой, третий. Он выпустил весь барабан, который до этого зарядил заново. И от каждого выстрела тело Силь-силь вздрагивало.

В конечном итоге, человека делает его выбор, а не идеи, мысли или внутренний мир. Многим этого не дано понять.

Глава 390

Грохот выстрелов расходился в разные стороны эхом, постепенно угасая и распугивая птиц и стервятников с ближайших ветвей.

Только когда раскаты хлопков стихли, Митсуо открыл глаза. К своему стыду, он не смог смотреть на это, позволив себе эту сиюсекундную слабость. Он бы просто не смог жить с этой картиной дальше, которая бы повторялась потом в его сознании раз за разом. Раз за разом смерть последней из его отряда, которую он мог бы спасти, если бы не его понимание, насколько это было бы неправильным. Из двух зол он выбрал наименьшее, тем самым замарав свои руки в крови человека, которого мог спасти.

Силь-силь лежала в центре улицы, свернувшись комком и уже не двигаясь. Глядя на неё, Митсуо задрожал, с ненавистью глядя на антигероя напротив себя. Если Мэйн хотел сделать из него чудовище, то у него почти получилось. Если хотел заставить возненавидеть всё на свете и пуститься во все тяжкие, то у него это почти вышло.

Почти.

Потому что он знал, каким бы не хотели его видеть его родные и близкие люди. Каким бы не хотел видеть себя он сам.

Любого человека можно сломать. Но ломать надо правильно, иначе ты рискуешь его сделать взамен сломленного человека или крепче, или чудовищем. Митсуо поклялся, что никогда не станет последним, что бы ни произошло. Что бы ни случилось, его боль и ненависть не обрушатся на других.

— Теперь ты видишь цену настоящей веры в своё дело, не так ли, Митсуо? Видишь, чего стоит идти до конца ради того, во что ты веришь, и каково жертвовать всем? Однажды тебе действительно придётся решить, готов ли ты отдать всё ради собственной веры в добро и остаться тем, кто ты есть.

— Вряд ли к тебе это будет относиться, Мэйн, — тихо ответил Митсуо. — После всего, что ты сделал… Особенно сейчас, когда убил её ради всего этого дерьма. Силь-силь была последним, что…

— Убил последнюю? Ты ебанулся, тупой даун? — обиженно ответил антигерой. В его голосе слышалось негодование и обида. — В смысле блять, умерла. — Он подхватил с земли камень и бросил его в тело. — Поднимайся, глупая дрянь! Ты ещё не умерла, так хули как трупак застыла в центре улицы?! Вообще охуела меня так подставлять?!

Камень прилетел в этот комок тряпья, что лежал посередине улицы, стукнулся о него, и раздался приглушённый «Ай!». И, о чудо, мёртвая ожила, медленно приподняв голову, словно оглядываясь, в аду она уже или же пока на этом свете задержалась. Неуверенно оглянулась и тут же ощупала себя, проверяя на наличие лишних отверстий.

— Я жива? — неуверенно спросила она.

— Естественно ты жива, если разговариваешь, — фыркнул антигерой. — Что касается тебя, герой, надеюсь, что ты не съедешь и сможешь повторить тоже самое, когда это потребуется.

— Зачем это надо было делать? — спросил громко Митсуо. Казалось, что силы возвращаются к нему с новой силой. И колени больше не дрожат, и слёзы, если и появляются, то от облегчения. — Чего ты добиваешься?

— Хотел посмотреть, сможешь ли ты толкать свой пафос о добре или плюнешь на всё и выберешь её, — кивнул он на Силь-силь.

— Это была проверка?

— Рано или поздно будет ровно такая же ситуация, Митсуо, когда тебе придётся ответить, что важнее — твои хотелки или идея. Хочется верить, что ты ответишь точно так же, потому что великие цели требуют великих жертв.

— Но я тебя всё равно не прощу за то, что ты сделал с героями и моей командой, Мэйн. Что бы ты не говорил и не пытался сделать.

— Да мне плевать, если честно, — пожал тот плечами. — Извини, конечно, за команду, что с ней так неловоко получилось, но верни меня назад, и я бы повторил всё то же самое. А теперь лобызайтесь, ебайтесь или чем вы сейчас там займётесь. И будь добр, прибери за своими товарищами, как делаю это я. Плохо, если тела достанутся стервятникам и животным. А я позабочусь о солдатах. Ведь мы не хотим, чтоб о тебе всё стало известно, верно? Да и не отпустил бы я их после этого.

Он развернулся и пошёл в сторону леса, куда ушли солдаты.

— Чего ты добиваешься?! — крикнул ему в след Митсуо.

Мэйн не ответил. Просто скрылся в лесу между стволов деревьев, идя по следу солдат.

На улице осталась только Силь-силь и Митсуо.

До сих пор нервно поглядывая на лес, он быстро подошёл к Силь-силь, подхватил, не обращая внимания на её стоны и быстро унёс в ближайший дом на всякий случай.

— Митсуо… — обняла она его за шею, и прежде, чем ОЯШ успел что-либо сделать, поцеловала его в губы. С языком.

Разговоры со своими более опытными в таком деле сверстницами не прошли для неё бесследно. Маленькая невинная на вид девушка-целительница, что когда-то была жрицей, внутри была ещё той озабоченной фантазёркой. И получив ещё один шанс, уже не собиралась его упускать, на собственной шкуре прочувствовав, насколько хрупка жизнь.

В конечном итоге иногда надо взять дело в свои руки и сделать его, иначе потом шанса уже не предоставится.

Маленькая жрица присосалась к ошарашенному молодому человеку, что возмужал за это время и стал настоящим мужчиной, приятным и привлекающим чужие взгляды. Жадно, бойко, учась на ходу, экспериментируя. От такого напора Митсуо растерялся, и смотрел на неё ошарашенным взглядом, когда она наоборот закрыла глаза, отдаваясь своим ощущениям.

Через минуту её объятия дали ему свободу. Её глаза искрились от счастья и неверия в это чудо, когда по щекам стекали слёзы.

— Силь-силь… я… — он пытался подобрать слова, но она коснулась пальчиком его губ.

— Я всё сделаю сама, положись на меня, — показала она ему свои зубки. — Займись делом, мой герой, а я пока излечусь от ранений.

— Силь-силь, что… что ты хочешь…

— Нет-нет-нет, — замотала она головой. — Я должна исцелиться, а потом мы вернёмся домой. Ты не должен волноваться, я сама всем займусь. Я не буду больше ждать, никогда-никогда.

— Ты… — он понимал, к чему клонит Силь-силь, но не был уверен, что это хорошая идея. — Ты ещё…

— Иди. Ты знаешь что нужно пока сделать, — отправила она его.

Он действительно знал, что нужно было делать. Вся деревня была завалена телами жителей, и следовало как можно быстрее их всех убрать. Не потому, что так надо, и не потому, что они могут привлечь животных или послужить источником для какой-нибудь пакости. Просто Митсуо не мог оставить неупокоенными тела, оставить их лежать и гнить здесь, на земле.

Если Мэйн не соврал, если его слова действительно были правдивы, сложно представить, сколько людей лишились жизни из-за войны, когда она ещё и не началась. Он просто не мог понять, как можно говорить так спокойно об этом. Митсуо не представлял, кем надо быть, чтоб так спокойно воспринимать подобное. Учитывая, что здесь были тела не только взрослых, но и детей, иногда к горлу подкатывал неприятный комок.

Всего убитых было сорок один человек. И одна маленькая арахна, что выжила в этой бойне каким-то чудом.

Когда он закончил, над деревней уже висела ранняя луна, та самая, что появляется, когда солнечный свет ещё освещает земли своими лучами.

Отряхнув грязные от земли руки, Митсуо вздохнул и оглянулся. Сама деревня не пострадала, однако теперь здесь было ни души, не считая маленькой испуганной девочки, которая спряталась в одном из домов. А ведь совсем недавно, всего лишь прошлым вечером здесь царила жизнь и спокойствие. От одной этой мысли его пробирала ненависть и желание отомстить тем, кто смеет так делать.

Оттого выстрелы вдалеке звучали для него как музыка, а в душе стало немного спокойнее. Он до сих пор корил себя за то, что не спас мальчишку и не наказал этих подонков, уяснив для себя, что зло слишком многогранно, чтоб делить его. Может быть это было его важнейшим решением.

Закончив с работой, Митсуо пошёл в дом, где спряталась арахна и очень тихим ласковым голосом принялся её оттуда выманивать. Не сразу, но у него это получилось.

Маленькое чудовище обворожительно сверкало из темноты под кроватью своими глазками, с испугом смотря на него. Однако десять минут и вот маленькая арахна, ещё совершенно юная, даже без груди, неуверенно показала своё личико, решив поддаться тёплому дружелюбному голосу человека. И вскоре потянулась на тепло, как тянется цветок к солнцу.

— Сидеть под кроватью целый день, это надо действительно иметь сильную выдержку, достойную героев, — сказал он с мягкой улыбкой, видя, что она наконец поддалась. У него была младшая сестрёнка и он знал, как найти подход к детям. — Ты смелая, раз смогла так долго там просидеть. И красивая. Тебе говорили, что ты очень красива?

Она покачала головой.

— Странно… Я как тебя увидел, сразу подумал, что ты местная графиня или принцесса, — арахна слабо улыбнулась на похвалу и немного покраснела. — Но… сидеть под кроватью слишком сложно. Может ты хочешь… немного покушать? Ты голодна?

Перепуганное создание кивнуло головой.

— Я тоже. Сейчас бы съел вот столько еды, — он медленно очертил большой круг, чтоб не напугать девочку. — Ты тоже должна много кушать, чтоб оставаться красивой и стать ещё сильнее. Так что предлагаю перекусить. Что думаешь?

Девочка углубилась обратно под кровать, испуганно поглядывая на него.

— У меня шоколад. Жаль только, что не с кем поделить его, — вдохнул с грустью Митсуо. — Совсем никто кроме меня не ест шоколада.

— А что-с это-с? — очень тихо спросила она из-под кровати. Её голос едва не сливался со скрипом старого дома.

— Очень сладкая штука, — отмахнулся он. — Но никто не любит кроме меня шоколад.

— Я-с люблю сладкое, — выглянула она из-под кровати.

— Брешешь. Докажи! — он очень медленно порылся в сумке и выудил оттуда шоколадку. Он был довольно редким явлением здесь, стоил дорого, хоть и был действительно вкусным.

Паучиха неуверенно протянула ручку, острыми пальцами схватила шоколадку и мгновенно отдёрнула её с добычей обратно. А потом хрум-хрум-хрум и шоколадка была очень быстро сточена.

Молчание.

— Ну и как тебе? — спросил он.

— Сладкий.

— Ага. Кстати, а ты чего такая чумазая? Шоколад любишь, а грязная, как поросёнок.

— Я-с под кроватью пряталась, — тихо ответила она.

— И кушать не хочешь?

— Хочу, — ответила она тихо.

— Тогда может пока ночь, и все злые дядьки спят, тебе стоит покушать и помыться? А потом утром опять под кровать. Как считаешь?

— А они-с спят? — неуверенно спросила она.

— Клянусь своей честью, что спят, — ответил он уверено. Антигерой наверняка их уложил спать навечно. — Поэтому надо сейчас собрать всю смелость в свои руки и быстро пробраться в другой дом, где мы приготовим покушать. И помоемся. А завтра сразу под кровать, так как под ней никто нас не найдёт. Как ты думаешь, нам удастся?

— Наверное… — неуверенно произнесла она

— Тогда вылезай из-под кровати, пока я буду осматривать местность. И потом быстренько за мной. Поешь, помоешься, так как ты чумазая, ведь негоже принцессе быть чумазой, и потом опять под кровать караулить, согласна? Там, кстати говоря, есть добрая целительница, милая девушка, которая сможет вылечить, если у тебя что-то болит.

— А маму она вылечит? — неожиданно спросило паучье дитя. — Ей сделали больно. Я слышала, как она кричала на улице от боли. Мама сказала сидеть дома и ждать её, но она так и не пришла.

— Она тоже спряталась, попросив меня позаботиться о тебе пока. Ты же видела, когда я остановил злого дядю. Вот, это она сказала тебя защитить. А теперь идём, красавица.

Он не трогал её руками, зная, что лишь напугает арахну, позволив ей самой идти.

Открыл дверь, сделал вид, что оглядывается и махнул ей рукой. Но он не боялся. Сейчас самым страшным в этом лесу были только двое — герой и антигерой. Две крайности и два худших проявления человечества. Неподконтрольных и не сломленных, готовых драться до последнего за свои идеи.

Силь-силь встретила арахну напугано, хоть и не показала ребёнку этого, спрятав всё под мягкой улыбкой.

— Будь с ней помягче, пожалуйста, — шепнул ей Митсуо, но для Силь-силь это прозвучало едва ли не как приказ, который надо исполнить.

Она не страдала ненавистью к другим существам, будучи жрицей. Как им говорили, бог любит всех одинаково. Но это не значило, что она их не боится. Особенно паукообразных. Однако здесь был всего лишь очень маленький перепуганный ребёнок, который смотрел на неё шестью большими испуганными глазами. Силь-силь подумала, что немного странно бояться того, кто боится тебя сам ещё больше. Не так ведут себя товарищи героя. К тому же, если так говорит герой…

— А кто это такая чумазая и красивая? — улыбнулась она. — А кто это такая голодная и холодная?

— Я, — просто ответила маленькая арахна.

— Ты, наверное, хочешь кушать? — одарила её мягкой улыбкой Силь-силь. — Иди сюда. Я жрица и не могу причинить тебе зла.

— Не можете?

— Нет, не могу. Вообще не могу. Поэтому идём, я тебя помою, — от этих слов саму Силь-силь пробрало, но она поборола это в себе. Уж маленькую девочку-паучонка она сможет помыть. Да и ей самой надо было смыть с себя кровь. — Помою и накормлю. А потом ляжешь спать.

— Мне надо утром спрятаться под кровать от злых людей.

— Но это же будет утром, верно? А пока только вечер. Так что идём.

Естественно, что позже она накормила её, хоть Силь-силь и передёргивало от такого, так как у паучихи из рта появлялись жвала, которыми она хватала еду и затягивала её в рот.

— Ты хочешь её забрать? — тихо спросила она, когда смогла уложить девочку спать.

— Я не могу её оставить здесь одну, — покачал головой герой. — Я в ответе за неё, и это моё напоминание о том, что я оступился в тот момент, когда должен был действовать.

— Оступился? — захлопала Силь-силь глазами. — О чём ты?

— Не бери в голову, — похлопал Митсуо её по голове. — Ложись спать, а я пока покараулю.

— Но ты разве не устал? Ты же целый день…

— Нет-нет, — улыбнулся он. — Всё в порядке, Силь-силь, моя выносливость позволяет мне не спать сутки и не уставать. При этом я сегодня не сражался, потому полон сил. Ложись спать и не беспокойся обо мне.

— Ясно… И Митсуо… — Силь-силь неуверенно взглянула на него. Было видно, что произнести следующие слова для неё было очень тяжело. — Мы… Девушки, все, кто с нами были… Мы… Мне очень жаль, что так произошло, но я хочу, чтоб ты знал — ты был нашей путеводной звездой.

Эти слова немного удивили и растрогали Митсуо. Что-что, но не это он ожидал услышать сейчас.

— Мы были готовы следовать хоть на край света за тобой, и были готовы умереть за тебя. Именно потому, что это ты. И каждая из нас хотела, чтоб ты даже в самую тяжёлую минуту оставался тем, кого они полюбили — справедливым и верящим в добро человеком. Никто не хотел бы видеть в тебе мстителя или монстра. Не хотеливидеть тем, кого будут вести и натравливать на других.

— Силь-силь…

— Нет-нет, это важно, Митсуо, — покачала она головой. — Мы шли за героем и были готовы отдать жизнь ради твоих идеалов. Поэтому что бы ни случилось… даже если я погибну, помни — моё последнее и самое сокровенное желание: чтоб ты оставался тем самым героем что бы ни случилось. Тем, кто всегда будет бороться за справедливость и никогда не оступится.

— Послушай…

— Нет, это ты послушай. Сегодня, когда ты не поддался на провокацию, я была счастлива. Счастлива оттого, что человек, за которым я пошла, остался верен себе. Я была готова умереть ради того, чтоб ты остался героем. Я знаю, что тебе было больно, но я не хочу видеть, что ты предал свои идеалы, поэтому… — она сделала несколько шагов к нему и обняла Митсуо. — Прошу, всегда будь верен себе, что бы кто ни говорил. И даже если погибну я, погибнут все, кого ты знал, помни — мы все хотели, чтоб даже после такой потери ты оставался героем и злу не удалось сделать из тебя монстра. Я не прошу дать клятву, просто буду молиться за то, чтоб ты всегда оставался таким, какой есть.

Глава 391

Всё прошло довольно удачно.

Удачно для меня, естественно. Я цел, я здоров, я не убит и вообще, я молодец. Всё я, овации мне.

Естественно, что лес скромно отозвался только сраным стрекотом сверчков и пением лесных птиц.

Эх… никто не ценит Патрика…

Что касается героя, то для него тоже всё прошло более-менее удачно. Могло всё скатиться в тупую бойню и убийство Силь-силь, однако у дуболома остались зачатки ума, чтоб понять, когда надо остановиться, а когда надо действовать. И пусть я надеялся, что Митсуо сам порубит придурков в доспехах, его последующее решение тоже было хорошим исходом.

Хороший мальчик — держи арахну и теперь возись с ней.

Всё-таки тряпка, которая ради своих личных целей будет предавать свою идею, мне была не нужна. А если уж он даже несмотря на угрозу жизни Силь-силь остался верен себе… ну чтож, или Митсуо непроходимо туп, или действительно тот, кто нужен этому миру. А может и то, и другое. В конечном итоге, именно из-за этого мир и скатывается в жопу, потому что власть имущие начинают думать о себе.

Плюс я понимал, что хитрый жук ещё долго будет обдумывать мои слова насчёт того, откуда взялся антигерой. Я даже был уверен в том, что этот чувырла потопает к самому королю или к кому-нибудь из приближённых, чтоб узнать правду обо мне. И мне что-то подсказывает, что такой дуболом точно этой правды добьётся.

Пусть пошатнётся его вера в королевство, и Митсуо окончательно поймёт, что оно создало всех своих врагов лично. Я не хотел создать ренегата. Я не хотел, чтоб Митсуо отрёкся от королевства. Наоборот, он должен был быть верен ему. Просто я хотел, чтоб он видел, как прогнила система, и старался её исправить.

Да и мне, по чесноку, не нужен был чистый союзник в его лице. Я не собирался править здесь, я хотел доделать дело и свалить на заслуженный отдых, забрав немного золота и может Клирию. А для этого мне требовалась автономная идеалистическая машина для убийств, которая будет точно соблюдать границы и в будущем подчиняться приказам. Не короля, но его будущей замены.

Вот так-то. Хотя была и вторая причина, почему я его сюда позвал.

Сейчас я стоял под вечерним небом и оглядывал поле бойни, где буквально несколько минут назад я выкосил тот самый отряд, что уничтожил деревню.

Мог ли я спасти их?

Да, мог.

Но не спас.

Я знаю, что будь на их месте, то проклял бы самого себя бы уже сто раз за бездействие, однако это всегда так. К сожалению, в долгосрочной перспективе их смерть была куда полезнее. Надо было заставить этого недогероя увидеть, за что он борется и какими методами это делается.

Да, я мог спасти парня, но дал прочувствовать ему, как по-настоящему воюет Фракция Дня.

И арахна на бис. Пусть теперь возится с ней и вспоминает, что он мог сделать, но не сделал.

Сложно предсказать поведение человека, если честно, но надеюсь, мне удалось вложить максимальный посыл в мозг этому идиоту. Потому что красноречивее показать ему, из-за чего я ненавижу героев и считаю их шлаком, попросту невозможно.

Только вот сколько же было пафоса… Сколько же блять пафоса… Меня просто умыло пафосом, и я стал человеком-пафосом. Если есть место у богов, то там должен быть Бог Пафос.

Вот раньше всё было просто: пришёл, увидел, расстрелял. Всё, как завещал дядюшка Сталин. Враги что-то говорили, а я убивал. Но сейчас надо ещё и побеседовать с врагом. Я не говорю, что это плохо, разговор иногда может решить очень многое. Однако я говорил это всё не от чистого сердца. Скорее отыгрывал свою роль, отчего в душе был неприятный осадок нелепого театра.

Будь я искренен, тогда ещё ладно, но… блин, я просто проверял его и чувствовал себя так, словно отыгрывал постыдную роль в детском спектакле.

Но это того стоило, если мне удалось заложить в его мозг нужную программу, которую он запомнит на всю оставшуюся жизнь и будет по ней действовать.

— Беда… — пробормотал я и пнул ногой один из трупов солдат.

После этого я обошёл всё это место и нашёл того, кого искал — их главнокомандующего. У того вновь было письмо с указанием, куда и откуда двигаться, но никаких намёков, кто отдавал приказы. Мои люди уже занимались этим, однако пока результатов было ноль без палочки.

— Теперь мы можем идти? — спросила Констанция из тени.

— Да, думаю можем, — кивнул я.

— Но ты не сильно торопишься.

— Думаю.

— Будто бы ты умеешь, — фыркнула она.

— Знаешь, учитывая тот факт, что мне удалось тебя повязать, получается, что если я думать не умею, то у тебя в принципе отсутствует мозг как таковой, — заметил я.

Констанция лишь нахмурилась, немного подулась, да и проглотила обиду. Ей особо ничего больше и не оставалось.

— Нам нужно идти. Если ты намеревался присутствовать на поле сражения, нам надо отправляться уже этой ночью, иначе мы не успеем дойти до… Что ты ищешь?! Ты можешь хотя бы сказать, чтоб я тут в пустую не распиналась перед тобой как дура?!

Вот и вторая причина, почему я позвал сюда Митсуо. Могу поспорить, что графы бы сейчас побежали к нему в ноги кланяться и просить защитить их от злой армии. Ой-ой, а что там у нас такое? Героя нет дома? Вот незадача, какая жалость, я даже не могу выразить, как расстроен.

Так что пока герой здесь, там пройдёт одно из генеральных сражений между нашей фракцией и их, которое многое решит. И он просто физически не сможет туда вовремя добраться, а вот мы позовём на помощь милашку Кстарн.

Но сейчас я медлил, вынашивая внеочередной коварный план по захвату мира, и Пинки мне в этом помогала. Как раз сейчас я поочерёдно рассматривал тела, пытаясь понять, откуда они пришли. Конечно, было ясно, что их посылает Фракция Дня, но вот откуда конкретно эти?

— Патрик, как ты вообще смеешь…

— Слушай, Констанция, откуда это? — сорвал я с одного из наёмников цепочку и протянул ей.

— Это? — подошла она. — Графство Вильгельма, на западе граничит с графством Анчутки и Лешего. Которых ты убил, — заметила она язвительно. Вот же реально язва.

— И я тебя люблю, Констанция. Значит они от туда? Не далековато ли забрались?

— Ну так по тракту, наверное, перешли в соседнее. И от туда уже сюда, — пожала она плечами. — А что ты хочешь?

— Хочу понять, солдаты постоянно идут с одного места на такое дело или их поочерёдно предоставляют графства.

— Зачем?

— Затем, что я хочу, чтоб Эви подняла эту маленькую группу… не эту конкретно, а все последующие и отправила их ровно туда, откуда они пришли. Пусть эти подарочки возвращаются обратно к графам и веселят их собой. Мы не можем постоянно отбивать их. Значит надо растолкать графов.

— Рано или поздно они перестанут тратить на это людей. Зачем тебе это? — нахмурилась Констанция. — Я уже чувствую что-то нехорошее.

— Вот в том-то и дело, что они перестанут присылать их, а сами запрутся в своих замках и будут держать оборону. И хуй ты их выкуришь потом. Надо разобраться с этими ублюдками сразу. Я хочу, чтоб они поняли, кто мочит их людей.

— Ты хочешь подставить Эви?! — Констанция сейчас лопнет и забрызгает меня своим праведным дерьмом.

— Не подставить. Сделать из неё приманку. Как ты думаешь, что движет графами?

— Прошу, избавь меня от своих теорий, — поморщилась она.

— Желание выебнуться. Смотрите, что я сделал! Смотрите, это я привёл нас к победе. Выслужиться перед королём будет каждый рад. А ещё это сдобрить и ненавистью, то вообще получится ядерный коктейль. Понимаешь меня?

— Хочешь заставить их всех броситься в атаку?

— Чаще всего сами графы возглавляют свои войска. Там, в центральной части, где будет проходить генеральное сражение, они отступят от этой традиции, отдадут правление всего лишь одному в руки и лишатся армии. Большей её части. И после этого они станут безоружны. Ты же понимаешь, к чему я клоню?

Конечно понимает, не дура же. Они обосрутся, крупно обосрутся и повесят на себя позор, который не смоют даже по окончанию этой войны. Такой позор можно будет смыть только решительной победой, что поставит точку в этой войне.

Сразу вопрос, почему нельзя напасть, когда они потеряют всю армию?

Всё просто. Даже если они ебанаты, король тут же встрянет за них. Атаковать графов, пусть и ослабленных, но на их территории, в их замках, так ещё и под защитой короля то ещё занятие.

Нет, мы сыграем на их алчности, мести и желании всё исправить. Это они пойдут к нам, захотят отомстить нам, захотят залить нашей кровью землю. Они будут думать, что это Эви типа за всем стоит, что она отправляла к ним их же мёртвые отряды и что она же разнесла их в щепки. И графы захотят её голову на пике за свои унижения. Это будет выглядеть просто, и графы попросят у короля войска в обмен на собственные жизни. Он будет знать, что это ослабит всё, он будет знать, что это рисково, но сыграет роль то, что они сами поставят на кон свои жизни.

Они сами придут к нам. И я обеспечу им героическую смерть.

Я человек не злой, просто хочу всех убить.

— Ты иногда абсолютно безумен, — пробормотала Констанция.

— Абсолютно гениален? — поправил я её.

— Я не знаю, где кончается у тебя безумие и начинается гениальность.

— Ладно, буду считать это за комплимент, — отмахнулся я. — Однако сейчас… Короче, если они приходят из разных графств, будет очень весело отправить их же в эти самые графства. Причём так отправить, чтоб они умудрились зайти в самую глубь своей базы и устроить там настоящий кавардак. Надо будет попросить Эви показать все свои способности по подъёму нечисти и дать просраться им.

Я отбросил медальон и махнул рукой.

— Идём, не будем заставлять ждать их.

Уехать отсюда нам не составило труда. На дороге через десяток километров нас уже ждали люди с лошадьми — четверо наёмников. С ними мы спокойно добрались до ближайшего города. Правда к утру, но нормально, пойдёт, мы укладывались в график. Здесь у нас уже была снята квартира для таких дел, где поджидала малышка Кстарн со скрытником-засланцем, которого мы использовали, чтоб получить доступ в другие города.

То есть он просто пробирался в город и делал переход в зеркало. Когда мы сворачивались, он разбивал зеркало, заметал следы и так же спокойно уходил.

— Так, — взглянул я на скрытника-засланца. — Ты остаёшься, всё как обычно. И держишь курс… Так, ближайшая крепость к границе? Чтоб не сильно близко, но и не далеко?

— Фарсевская крепость на западе, — без заминки ответила она. — Только не говори…

— Отлично. Если что, ты выбирала.

— Придержи коней, я же не знала, что ты для этого выбираешь! — шыкнула на меня злобно Констанция. — Если тебе нужно для осады, то лучше выбрать…

— Мне нужно такую крепость, что сможет не дать им с первого захода захватить её, но при этом они смогут збогойно вокруг обустроиться на безопасном расстоянии для длительной осады.

— Ты хочешь, чтоб они провели длительную осаду? — не поняла она.

— Ага, чтоб они пришли, посмотрели и такие: «да в пизду, будем ждать, пока сами вылезут», после чего уютно расположились.

— Ты… ладно, хорошо. Волчья крепость.

— То волчий мост, то волчья крепость… Ладно, сейчас на поле боя со мной, а потом сгоняешь, прикинешь, где они расположатся при осаде. Именно место, окей?

— Мог бы мне и после боя всё объяснить, раз это не к спеху.

— Я заранее! — поднял я палец вверх. — Так вот, держишь путь в Волчью крепость, организуешь нам проход. Посмотрим, что да как там. А теперь погнали. Кстарн, веди нас.

Та, поклонившись, помогла нам пересечь барьер в зазеркалье, после чего мы оказались в точной копии того места, где уже были. Однако буквально несколько шагов, и вот мы уже углубились в туман, деревянный пол под ногами пропал, стены старого дома просто оборвались, словно их только и достроили до сюда.

И стоило нам углубиться, как Констанция буквально сдавила мою руку, словно желая её сломать.

— Эй, потише, большая девочка, успокоил я её. — Ты мне руку так сломаешь, если продолжишь с такой силой давить дальше.

— Ненавижу это место, от него веет потусторонним, — сказала она напряжённо.

— О-о-о… тебе бы тогда понравилось там, где я бывал, — усмехнулся я.

— И где?

— Есть одно место, где дом вообще является сам по себе таким вот потусторонним местом, где всё пытается тебя убить или сожрать. То ещё местечко, но мне было очень весело.

— Весело? — посмотрела она на меня странно.

— Я обхохатывался от счастья оказаться там, — кивнул я.

А это я ещё деревушку в горной империи не вспомнил. Там вообще пиздец был, ёбаные зомби-дети. До сих пор жуть берёт, когда вспоминаю то место.

Через пять или десять минут мы выбрались к выходу из зазеркалья. С этой стороны мы вышли к скромно стоящей палатке, войдя в которую обнаружили выход из зазеркалья.

Ещё минута и Кстарн перевела нас на эту сторону. Да, обычная платка с зеркалом. Но стоило из неё выйти, как мы попали на будущее поле боя.

Огромный луг с холмом в центре. По краям этого луга зелёной полосой возвышались леса, а за нашими спинами был город, который от этого луга отделялся лесополосой в метров триста, до которой надо было ещё дойти.

В отличие от, я бы даже сказал, гнетущей тишины в зазеркалье, здесь по ушам ударил весёлый рокот голосов. Повсюду сновали солдаты, что спешили на свои позиции. Шумели, что-то тащили, приказывали, исполняли, шли толпой на места. Казалось, что я оказался где-то в шумном баре на открытом воздухе или на огромной вечеринке на природе. Здесь же ходили люди, которые обеспечивали нас всем необходимым — начиная от медицинских услуг и еды, заканчивая вытаскиванием раненых и поставкой боеприпасов к нужным точкам.

Всё было распланировано, всё было уже обговорено и отлажено. Даже тренинги были! Так что каждый знал, что делать, как делать, и куда двигаться. Если враг собирался брать нас количеством, мы собирались брать технологиями и отлаженной работой. Каждый, словно шестерёнка в общем механизме.

Да-да, я знаю, что у них так же, но это и не удивительно. Однако мы создали это практически с нуля, а они уже на готовеньком.

Передо мной прошло человек десять с ружьями и большими пиками на перевес, видимо из первой полосы. Их задачей было дать залп и тут же в оборону стеной из пик.

— Так-с… Где Мамонта? — спросил я громко. — Куда она делась?!

— Командир Мамонта там, — указали проходящие солдаты на небольшой палаточный лагерь за нашей спиной.

Я быстро пересёк оживлённую поляну и вышел к этому лагерю, где, в отличие от остальной части этого места, было довольно тихо. Обычные маленькие палатки на одного человека. Они шли рядами, создавая собой практически огромное неровное поле. И в центре этого поля возвышался шалаш для командования. Именно туда я и направился.

В самой палатке меня уже встречали довольно высокие уровни — командиры отрядов и командиры частей, как я их называл для удобства, Эви, Мамонта и Ухтунг. Мамонта и Ухтунг тоже участвовали в бою, причём оба практически на передовой. Один сам хотел этого, вторая обладала довольно выдающимися способками, что могли в критическую минуту спасти многим жизнь. А если учитывать тот факт, что такой бой чаще всего длится ну самый максимум — час, а чаще и короче, то её способка была просто идеальна.

А именно:

«Лидер — вы настоящий лидер. Глядя на вас, ваши люди не могут не стать лучше, получив настоящий заряд уверенности и мужественности. Под вашим предводительством они могут всё.

Способность увеличивает силу и выносливость союзников на пятнадцать процентов на полчаса в радиусе ста метров. Перезарядка — двое суток».

Довольно интересная способность, учитывая тот факт, что зачастую бои такие очень скоротечны. Я знаю, что Юсуф был против того, чтоб Мамонта участвовала на переднем фланге, но кто его спрашивает, верно?

— Всем привет, — спокойно поздоровался я. — Чо-как?

Я подошёл к карте, что они сейчас рассматривали на большом столе, окружив её со всех сторон.

— У нас кое-какая проблема, — начала Мамонта с тех слов, которые я совершенно не хочу слышать.

— Давай, солнышко, расстрой меня, — попросил я.

— Фланги, где перекопали всё гоблины, превратились в болото. И неизвестно, взорвётся ли порох под горой или нет.

— Дожди? — с ходу догадался я. — только не надо радовать меня новостью о том, что вы не укрыли порох.

— Мы укрыли, но он частично отсырел, — встряла Констанция. — Мы уже заменили часть, но… не знаем, сколько взорвётся, а сколько нет.

Ясно-понятно…

— Но фланги у нас стали болотом, верно? — заметил я, глядя на карту.

— Да, можно сказать, что это не самое худшее, что произошло. Там сейчас всё развезло, потому пройти или проехать будет проблематично. Это нам на руку. Что же касается…

И понеслось.

Половина слов для меня были пустым звуком, хотя я примерно понимал, что и как будет. Просто вот такое пошаговое планирование точно не моё. Я могу спланировать нападение или грабёж, убийство или похищение. Но что касается тактики на поле боя, с этим у меня всегда были проблемы, как это не печально. Никогда особо мыслить глобально не получалось.

Глава 392

Оба фланга, что мы перекопали, действительно превратились в какое-то грязное болото. Слишком мягкая почва, перерытая вдоль и поперёк в относительной низине, стала просто месивом, в котором скользили и проваливались ноги. Там пройти будет сложно, не говоря о том, чтобы проехать на лошади.

Однако это не значило, что через то направление нельзя будет ударить нам в бок. Просто сделать это будет куда сложнее, что нам на руку.

Наше огромное войско вытянулось прямо перед подножьем холма, готовое встретить неприятеля, что попытается наверняка взять нас напором сверху. Если вдруг что-то действительно пойдёт не так, то мы просто отойдём в лес, где держать оборону будет ещё легче. Такие бои длятся недолго: или ты сразу проигрываешь, или выигрываешь, или будет ничья. В данный момент Фракции Дня просто необходимо было выиграть с первого захода, так как в отличие от наших войск, за которыми располагался город, обеспечивающий нас провизией, у них за спиной были только леса.

Сейчас я стоял позади первой линии солдат на огромном поле, перед огромнейшим пологим холмом, что спиздили прямо с заставки винды. Он возвышался, словно какой-то спящий великан, плавно поднимаясь к небу. Казалось, что перейди его, и за его вершиной больше ничего не будет, только бескрайнее голубое небо, которое будет уходить всё дальше и дальше.

Но это не так, там был пиздец, там была человеческая натура, которая пытается или поработить, или уничтожить всё, что на неё не похоже.

Противостояла этому злу наша армия под предводительством меня.

Армия зла.

Армия тьмы.

Моя армия.

Патрикоармия. Коалиция Патрика. Содружество графств Патрика. Я даже подумываю назвать ближайший город Патриколион или Патрикон. Всё ради себя любимого делаю.

Но если без шуток, то стоит просто выйти вперёд и посмотреть влево и вправо. Можно увидеть, как тянутся ряды наших воинов, словно бесконечный забор в разные стороны. Ровные, одинаковые, словно скопированные с одного человека. Стоя здесь, ты понимаешь, как нас много — огромное блестящее из-за брони пятно, которое растянулось у подножья. Хотя, по сути, всего лишь пять тысяч — в два раза меньше, чем противников. А стадионы в моём мире вмещают по восемьдесят тысяч в среднем.

Теперь можно представить, насколько ничтожно мало нас здесь, хоть всё и выглядит иначе.

— Не спешат они, — заметил я, поглядывая на вершину холма, что была перед нами. Доспехи, которые мне дали, оказались слегка не по размеру и немного так раздражали меня. — Они там не заблудились? Вы сказали им, где мы будем сражаться?

Мамонта глянула на меня, после чего громко свистнула. Её свист эхом пронёсся над армией, не заставив никого даже дёрнуться, и затих, растворившись в тишине. Молчание. Молчание. Прошла минута.

И вот откуда-то с верхушки сопки раздалось несколько отдельных обрывистых свистов. Их было едва слышно.

— Они там, — резюмировала она. — Ещё поднимаются.

— Поднимаются? Они не охуели заставлять нас ждать?! Кто так вообще блять атакует?! Они же внезапно должны подняться и там волной скатиться на нас. Вот же пидоры… повсюду… — выдохнул я. — Что там с подкреплением? Подогнали уже? Я бы спросил у Констанции, но она же у нас в тылу.

Хотя в тылу, это слишком громко сказано. Она в третьей группе на конях, что должна будет помочь сдержать вражескую атаку, если мы обосрёмся, или же атаковать, обойдя нас, если всё выгорит.

Подкрепление же, о котором я спрашивал, должно было состоять из двух тысяч всадников, собранных по нитке из других армий. Они были нашим резервным ударным отрядом, что поможет нам ударом с фланга, если вдруг нас начнут ебать в попку. А я такого не исключаю, учитывая то, во что обычно может вылиться самая стандартная операция.

— Готовы. Конница. Если что-то пойдёт не так, они ударят им во фланг с двух направлений.

Старая добрая тактика спрятаться и дать пизды из засады. Ею пользовались ещё в стародавние времена на Руси, насколько я знаю, и лучше всего на это подходила конница. Если что произойдёт, то она будет кошмарить по флангам, отвлекая противника и давая нам время отойти.

Вообще, у нас помимо конницы в засаде и стрелкового оружия были ещё и пушки, достаточно много пушек, сразу два десятка. Куда важнее в этом было то, что в группу, отвечающую за них, входили минотавры. Старые добрые минотавры, которые имели очень большой буст к силе, и обладали мощью куда более высокой, чем любой обычный орк или человек.

Они были залогом подвижности артиллерии. В случае необходимости мы могли быстро менять их расположение. Если какому-либо флангу нужна будет поддержка, можно будет довольно оперативно перетащить туда часть пушек (все ты хуй за раз передвинешь) и помочь огнём. Скажем так, маневрирующая артиллерия.

Хотя наводили их, опять же, наши наёмницы, как наиболее опытные; на их обучение мы затратили немало ресурсов.

Но вот проходит полчаса и…

— Они нас дрочат? — спросил я. — Может чо не так?

— Секунду, — прохрипела Мамонта и свистнула смотрящим на горе. Буквально несколько минут и далёкий свист, словно азбукой Морзе, отвечает нам. — Мне сказали, что они встали на привал.

— Они охуели?! Какой блять привал?! Сука, да тут подниматься блять всего ничего! Они решили блять весь день на это угробить?! Так, где моя Коня…

— Конь? — не поняла Мамонта.

— Нет, Констанция, — ответил я оглядываясь. — КОНСТАНЦИЯ! КОНСТАНЦИЯ! ИДИ СЮДА! КОНСТАНЦИЯ!

Не я же, главнейший в армии, должен идти к ней, верно? Я чо блять, плебей шоле?!

Наша гордая воительница, всем видом показывая, насколько она недовольна тем, что ею командуют, подъехала ко мне на коне, протискиваясь через плотные строи солдат.

— Мой командир? — недовольно осведомилась она.

— Почеши мне спинку, — жалобно попросил я. — А то у меня руки не достают. — Её глаз нервно дёрнулся от моих слов. — Ладно, шучу, отставить. Разведотряды остались на своих постах?

— Да. Два километра.

— Никого пока не заметили? — уточнил я.

— Нет, — уверенно отрапортовала Констанция.

Странно. Очень странно… Если странно, то небезопасно. Если небезопасно, то опасно. Если опасно, то нам нужна срочно страховка или сигнализация.

— Отведи на четыре и отгони запасную конницу подальше от боя и прямо на границу фракций.

— Это слишком далеко от нас, — начала спорить она, но я грубо её перебил.

— Закрой рот и делай что сказано. Надо, чтоб они оказались практически в самом тылу. Разбей. На… сорок групп, что встану через каждые пять сотен метров. Увидят или услышат кого, выстрел в воздух. Двадцать групп по левой стороне, двадцать по правой. Хочу, чтоб создали собой сигнализацию. Разведотряды у нас по обеим сторонам?

— Да.

— Отлично. Такой же сигнал и сразу отход. Конница как заметит кого или при сигнале разведотряда сразу собирается и делает марш-бросок до нас.

— Считаешь, что нас хотят взять с двух сторон?

— Что-то типа. Они слишком тянут и это ничем хорошим не кончится, — почесал я репу. — Где Эви?

— Ты не просил её звать, — ответила хрипло Мамонта.

— Тогда прошу, пожалуйста. Чтоб нам не бегать. И карту пусть захватит. И соберите мне всех командиров! — крикнул я вдогонку.

Пока гонцы бегали за Эви, Мамонта меня похлопала по плечу.

— С чего ты взял, что они собираются брать нас в клещи? — просипела она.

— А ты разве не заметила, насколько странно они себя ведут? Немного странно, что гады так вальяжно поднимаются, не находишь?

— Заметила, но…

— Но? — с интересом спросил я.

— Есть много других причин. Могут просто подниматься медленно. Специально изводить нас ожиданием, чтоб мы потеряли концентрацию, и потом резко напасть уже отдохнувшими, пока мы тут будем стоять. Я не отрицаю этот вариант, однако если ты хочешь сейчас переставлять строй…

— Кто знает, кто знает… Сейчас Эви подгонят с картой и поговорим.

Моё авторитетное мнение — они или хотят нас самих вытащить на холм, выманив своей медлительностью, только хз зачем. Или же идут параллельно с другими группами, которые, скорее всего, будут идти через лес.

Иначе так тормозить, давая нам шанс занять точку, я не вижу смысла. Возможно на горе нас просто будут обстреливать или же позволят провести атаку сверху на них. И после нашего спуска просто резко отступят, тем самым позволяя нам углубиться в клещи.

Или им похуй, и они просто медленно поднимаются.

Вскоре уже Эви подогнала с командирами и картой.

— Констанция, уже отправила их? — первым делом спросил я.

— Да, — коротко ответила она.

— Отлично. Значит так, — раскрыл я карту и расстелил её прямо на грязной земле, не парясь насчёт того, что она быстро намокла. — Эви, отгоняй артиллерию в город. Возьми у конницы несколько лошадей, отгоняй их в город и грузите на стены.

— Зачем?

— Надо. Есть подозрение, что нас хотят окружить. Сразу перестрахуемся, отгоним пушки нахер.

— А если зря? — поинтересовалась Эви.

— Если зря, в любом случае у нас будет холм. Даже потери без пушек на поле боя не пойдут ни в какое сравнение, если мы оставим их им. Поэтому пушки укатывайте. Исполняй, Эви.

— Да, хорошо, — вздохнула она и скрылась с глаз моих долой.

— Так, если услышите сигнал… Если Констанция услышит сигнал, она даст вам знать, что это к стремительному отступлению. Ваш фланг сразу отходит направо, за это образовавшееся болото, и если что, соединиться с конными отрядами, которые дальше. Кстати о них. Они отходят на восток…

И бла-бла-бла.

Я действительно слабоват в таком вот пошаговом планировании. Потому после моего плана его ещё долго и долго корректировали. В основном Констанция с Мамонтой. То им одно не понравилось, то другое. Прямо не угодишь.

Мы даже раздумывали прямо сейчас свинтить лыжи, но решили, что это будет весьма грустно, оставить холм вот так. Уж слишком долго мы готовили его и даже не воспользоваться им будет не очень круто.

Кстати, подрыв зарядов был тоже забавным. Его осуществит гоблин-камикадзе. Видимо у них типа национального вида спорта делать гадости, и взорвать себя с кучей народа — это чуть ли не мечта большинства. Ну и кто я такой, чтоб их отговаривать, верно?

— Так, ну вроде всё обсудили, — пробормотал я, разглядывая уже намокшую карту, которую вряд ли удастся использовать дальше. — Тогда Констанция, на тебе отступление и прикрытие, если что.

Она просто кивнула, взгромоздилась на коня и отъехала от наших позиций.

Я бы мог стоять и не здесь, конечно, но первое — я довольно сильный и моя помощь здесь не помешает. Второе — это хороший шанс подкачаться. Сила лишней не будет, а тут прямо фарш, смерть и содомия будут твориться, так что набить себе немного уровней будет весьма кстати.

Очень скоро день начал близиться к вечеру, а мы всё стояли и стояли. Тишина, которая вначале была нерушимой, теперь нарушалась негромкими разговорами и лязгом брони. Держать строй всё это время не имело смысла, лишь устанем зря. Потому мы расположились кто где стоял. И теперь, сидя на земле, все чем-то занимались, готовые в любую минуту сорваться с места и вновь встать ровно.

Между нами даже из снабжения бегали, раздавали покушать. А то хули, стоим уже здесь добрую половину дня, если не больше.

— Они там скоро? Ещё не поднялись? — лениво спросил я.

— Я спрашивала четыре минуты назад, — устало просипела Мамонта.

— Ну мало ли, вдруг уже поднялись, — пожал я плечами. — А то я уже скоро начну деградировать такими темпами.

Я посмотрел, как несколько человек в отдалении от меня играли в карты. Везёт… А вот я не могу к ним подойти, у меня своё место и произойди что, все должны будут тут же резко встать. И пробиваться потом к своему месту через всех та ещё гениальная затея.

— Мамонта, а на кого ты оставила ребёнка? — поинтересовался я.

— На тех, кто остался на страже в поместье. У них есть кормящие, так что ничего страшного не будет. Всегда кто-то да следит за ребёнком.

— У вас там дружно.

— Залог выживания. Так мы обеспечиваем себе возможность выжить и продолжить свой род. Если одной нет, то её ребёнок переходит к другой и так далее.

— Вы напоминаете мне амазонок. У них тоже нечто похожее было, если я не ошибаюсь. Хотя они были куда более мужененавистницами, чем вы.

— Мы не ненавидим мужчин, я уже говорила это.

— Да я понял, понял, — отмахнулся я и облокотился на неё.

— К нам, кстати говоря, госпожа Клирия захаживала, — неожиданно удивила меня новостью Мамонта.

— С чего вдруг?

— По ребёнку. Смотрела, как пеленаем, сама училась, спрашивала, что как правильно делать, как правильно кормить грудью, сколько, когда, зачем и так далее. Спрашивала, как сильно может болеть грудь во время беременности.

— О боже, — вздохнул я. — Клирия такая Клирия. И как у неё успехи?

— Материнство явно не её, — покачала головой Мамонта. — Не мне это говорить, но госпожа Клирия та ещё растяпа в обращении с ребёнком. Возможно потому, что такового у неё ещё никогда и не было. Со временем придёт.

— Или я знаю, кому нести своего ребёнка.

На глаза попалась Констанция, которая кажись задремала прямо в седле. Было бы интересно её сейчас сбросить оттуда и посмотреть, как она придёт в себя от такой побудки.

Словно услышав мои мысли, Констанция неожиданно встрепенулась и начала озираться в поисках опасности. Пооглядывалась, пооглядывалась и снова голову свесила. Уснула.

— Я даже не представляю, что делать, если они вдруг решат сегодня вообще не подниматься, — вздохнул я. — Чо нам делать? Гнать всех спать?

— Думаю, что мы просто сделаем как и в прошлый раз — одних на пост, другие в койку.

— Ага, и они такие нападают потом из леса. Не забывай, что у нас ещё же там и конница с разведотрядами. Они тоже хотят спать.

Единственное, что хорошо, здесь у леса земля лысая. Можно довольно спокойно проехать даже на лошади через него. Однако тот факт, что эти пидоры из Дня так задерживаются, меня просто вымораживал, если честно.

Если они хотели поиграть на наших нервах, то у них это получилось.

Пока я причитал, с горы послышалось несколько отрывистых свистов. Учитывая тот факт, что до этого люди на холме молчали и отвечали только на наши запросы, а здесь сами нам засвистели, ничего хорошего это не предвещало.

— Ну началось, — пробормотал я, подтягиваясь.

А вот Мамонта была куда более собранной и напряжённой, чем я.

— Ускорили ход. Скоро займут вершину.

— Неожиданно решили резко ускориться, — хмыкнул я, уже прислушиваясь в ожидании скорых выстрелов из леса.

Констанция тоже оживилась, проснувшись, когда вся наша армия зашевелилась, зашумев бронёй. Она тут же довольно бодро оглянулась, словно и не спала, после чего раздала несколько приказов. Люди вокруг меня в спешке надевали шлемы, подхватывали оружия и поднимались. Те, кто играл в карты очень резво сгребли колоду в карман, а броню, которую использовали как стол, один из мужиков отряхнул, некритично оглядел и тут же накинул на себя.

Через несколько минут наша армия, выстроившись рядами, была готова встретить противника. С холма навстречу нам уже спускалось несколько человек, что вели разведку.

И на бис…

Где-то в лесу прозвучал выстрел. А потом ещё один. И ещё. Звучали они со стороны правого фланга, где, по идее, находилась наша конница.

Я обернулся и крикнул:

— Констанция!

— Слышу! — она махнула рукой.

Констанция принялась выкрикивать приказы, заставляя нашу пятитысячную армию отступать.

Люди ровными строями начали двигаться смещаясь. Я слышал, что иногда очень много времени занимает даже не сам бой, а именно тактические маневрирования. То есть постройка армий. Постоянное их передвижение, чтоб успеть перехватить врага и так далее.

Сейчас происходило примерно то же самое. Только вместо того, чтоб принять ублюдков в бою, мы готовились отступить к городу, что был за нашими спинами. Не ахти какой город, но всё лучше, чем принимать их в лоб с двух сторон. А самое главное, у того города есть стены.

И сейчас главным было для начала оказаться за ними.

Часть семьдесят шестая. Осада

Глава 393

Да, средневековая война немножечко не то, что я себе представлял до этого, если честно.

Мои ожидания:

Разъярённые воины, настоящие монстры, которые кричат, стучат по щитам и буквально дрожат от возбуждения. Потом они срываются навстречу противнику и буквально сталкиваются с ним, словно две волны. Рубятся без какой-либо пощады, стенка на стенку, многочасовые битвы, где земля пропитывается кровью павших. Они месятся, убивают друг друга в куче, где тяжело отличить союзника от врага, спина к спине. Меткие удары, тычки в грудь или шею, отрубание конечностей, где ты только что убил врага, оглядываешься, а вокруг просто толпы убивающих разъярённых людей.

Моя реальность:

Ровный строй, крики командиров, дружные убегания, дружные перестановки, опять крики и приказы, опять куда-то двигаемся толпой, опять крики и приказы. Разбитые на составные части, наша армия покидала поле боя в спешке, чтоб не получить удар под дых. В какой-то момент с левого фланга появилась наша конница, а через некоторое время и справа, однако их было раза в два меньше.

Как выяснилось, в лесу они столкнулись с подкреплением. Причём насколько я понял, знатным.

Это лишь значило, что графы сами себя обескровливают, пытаясь нас разом сломить и посылая все свои войска. Ну не хуесосы ли? А мы тут бегай сейчас, типа делать нам больше нечего. В сумме наша кавалерия составляла три тысячи, однако теперь сократилась на пять сотен. Не так уж и много у нас её, учитывая, что в моём мире их иногда собирали до сорока тысяч коней.

Констанция, пока мы дружно и быстро отступали, собрала конницу в один ударный отряд, что шёл чуть поодаль от нас. Я даже знаю, зачем. Это была не тяжёлая кавалерия, однако даже её хватит, чтоб дать пососать другим хотя бы на время. А управление перелегло без неё на Мамонту.

Здесь же пришлось бросить все опорные пункты и палаточный городок, забрав только самое необходимое. И когда мы уже почти отошли от места встречи, наши друзьяшки наконец показали себя. Это была точно не подмога, однако даже так она внушала уважение. Они, словно блестящие стебли, росли на вершине холма, буквально вытягиваясь в полный рост, пока серебристая полоса полностью не заняла всю линию горизонта.

По нашей армии прошёлся шумок, однако никакой паники. Все мы просто продолжали идти дальше, отступая.

И я несколько раз обернулся, чтоб оценить их будущее. Практически весь холм был занят ими, а также группа была по левой стороне, однако ей предстояло ещё пройти это перекопанное нами болото, чтоб добраться до нас. А вот их подкрепление не было ещё пока видно, хотя оно должно было показаться по правому флангу из леса. То ли не дошли, то ли затаились.

— Мамонта! Мамонта! — закричал я. — Пусть взрывают! Ты слышишь!? Пусть взрывают нахер всё!!!

Она, настоящая воительница в полном наборе доспехов и похожая уже на полноценного мужчину, кивнула мне и громко свистнула. Вслед за ней послышались последовательные свисты, каждый из которых сквозь звон доспехов и всеобщий топот повторял предыдущий и отдалялся назад, откуда мы пришли.

А наша кавалерия бочком-бочком, да и призамедлилась, готовая развернуться и ебануть наперерез, прикрыв тылы нашей армии. Сейчас главным было добраться до лесополосы, в которой на крайний случай мы сможем дать отпор. Но лучше, конечно, в идеале добраться до города.

Когда я в следующий раз обернулся, вражеские войска уже перевалили через холм и, кажется, замедлились. Было видно, что теперь они перестраивались. Вперёд пеших солдат, словно обтекая их по бокам, вываливалась конница, уже занимая склон по эту сторону холма. Причём вываливалось их так немало, если честно. Я даже заволновался. К тому же отсюда вижу блеск брони как на седоках, так и на лошадях, что, скорее всего, значило тяжёлую кавалерию.

В чём разница между простой? Ну тут А: вес куда больше у лошадей, и когда они врежутся в тебя, ты такое вряд ли забудешь; Б: лошади бронированы, так что хуй на копья ещё посадишь. И такая вот армада на скорости пятидесяти пяти или шестидесяти километров в тебя врежется, ты даже охуеть не успеешь.

— Мамонта! Где взрыв?!

— Не знаю! — она ещё раз свистнула и её ритм повторили следующий свистуны, передавая его назад. — Я отдала приказ, но никто не отзывается.

— Блять, а они там живы?! Вы вообще проверяли их?! Может они там сдохли!

— Сегодня всё было в норме, — ответила она, поглядывая на холм.

А там было, на что смотреть. На наших глазах по эту сторону огромного холма буквально росло конное войско, обтекая основную пехоту по краям. Их уже было дохуя, но становилось ещё больше. Там же у левого подножья ещё один конный отряд вдруг начал отступать, но не назад, а в лес. Видимо решили обогнуть и ударить в нас спереди, чтоб затормозить.

Я бы крикнул Констанции, но от её группы уже отщепилась около тысячи, двинувшись вперёд, чтоб в случае необходимости перехватить негодников и не дать им ударить наперерез нашему отступлению. Мало, но это должно их остановить.

При этом мы уже успели перейти на быстрый шаг или очень лёгкий бег ускоряясь. Всё так же без паники.

— Нет, так не покатит, Мамонта! Где взрыв?!

— Я не знаю.

— Зато я знаю! Разворачивая переднюю группу для отражения!

Не знаю, насколько корректно называть её именно так, группой, но мне так легче. Я просто знал, что эта группа является первой линией обороны при атаке врага.

Если Мамонта верила в то, что холм взорвётся, то у меня были кое-какие сомнения, поэтому я развернул группу и приготовил её к лобовой атаке противника.

Люди останавливались, разворачивались и бросались обратно, занимая нужную позицию. Всё это они уже делали на тренировках и знали, какое место должны занять в общем построении. Да, конечно, их обучали не год, но общее понимание было, к тому же многие уже были воинами, потому соображали довольно быстро. Ну как быстро… настолько быстро, насколько это позволяет сделать тысяча человек. А учитывая, что врагу тоже надо было подготовиться, то у нас ещё было время.

Вот тебе и баталии. Чтоб даже атаковать или защититься, надо выстроиться, что занимает время. И бой превращался в какую-то игру в шахматы. Забудь про кровавые баталии: сейчас мы тут будем выстраиваться минут десять, а потом тебя в первую же минуту и грохнут — конец твоей битвы.

Хотя по идее мы вполне могли благодаря огнестрельному оружию выдержать удар в лоб их кавалерии, даже если она тяжёлая. Несколько залпов, чтоб разбить клин и тут же в глухую оборону, принимая удар. Это будет очень жёстко, но мы вполне можем и выстоять. Надеюсь. А потом ещё Констанция подключится ударом в бок и вообще по красоте пойдёт.

Причём насчитал я у них примерно на глаз четыре тысячи. И две из них сейчас были в обходе через лес наперерез отступлению. Значит спереди было ещё две. Нас же в группе было около тысячи. Плюс ружья.

Как говорят, золотому средневековью конец положили мушкеты, после того, как их мощности стало хватать на то, чтоб пробивать броню и убивать лошадей кавалерии — до этого самой грозной силы, тем самым практически полностью останавливая наступление.

Конечно, там был дикий размер и так далее, однако у нас при более маленьком калибре куда большая мощность благодаря технологии и пороху, так что… по крайней мере на тренировках они пробивали тяжёлую кавалерию. Если сейчас справятся, мы просто срежем весь клин и порушим атаку.

Констанция тоже среагировала на наши перемещения, отойдя подальше в сторону, и заняв выжидательную позицию, чтоб если что, на полном ходу врезаться в бок тяжёлой кавалерии или же ударит по той, что обходит.

Мы замерли в то время, как из-за спины послышались выстрелы. Выстрелы пушек. Я не знаю, в кого они стреляли, но значит та часть, что ушла в обход, уже достигла стен и сейчас получает пизды, так как помимо залпа пушек стреляли и обычные ружья. Ну логично же, если город рядом с полем боя, вполне логично вооружить и его тоже вот на такой случай.

— Они у города.

— Да быть не может! — изобразил я удивление. — Серьёзно?

— Да, — всё так же невозмутимо ответила она.

— Понятно. Держи вкурсе, — кивнул я, наблюдая за тем, как наши товарищи уже выстроились на холме клином, готовые обрушиться на наши бронированные задницы сплошной атакой.

— СТРОЙ! ЦЕЛЬСЯ!

Естественно, что дружная тысяча не могла растянуться в одну линию. Нет, могла естественно, но смысла не было. Поэтому мы укомплектовались по триста тридцать три человека в три ряда. Ну и я с Мамонтой сбоку пристроился, чтоб не сильно выделяться.

Всё просто — первый залп первого ряда, после чего он приседает. И над его головой стреляет уже второй ряд и тоже приседает. Третий тоже стреляет над их головами, но только он остаётся стоять. Потом все три ряда дружно встают, хватают пики точёные, и мы принимаем их в лоб.

Изначально мы должны были стоять в два ряда, потому что была вторая группа, которая нам бы помогла с пиками, и создала настоящую стену из пик наточенных. Но она сейчас улепётывает, так что пока мы сами.

К тому же, учитывая их бронированность и наше количество, лучше было особо не рассредоточиваться, так как по моему расчёту мы должны будем залпами снести всю их атаку к чёртовой матери, до того, как они доберутся, или же встретим их куда более плотным строем пик. А там уже потом Констанция ударит.

Мы замерли в ожидании их действий, словно истуканы, напряжённо целясь в говнюков из ружей. У нас будет всего несколько секунд после выстрела схватить пики и ощетиниться.

Теперь для нас время остановилось. Пока наши войска отступали, а за лесополосой грохотали выстрелы, мы стояли рядами, дыша друг другу в затылок и наблюдая, как их кавалерия собирается в такую добротную армию, стекаясь в кучу и готовясь на нас обрушиться. Честно говоря, глядя на их количество на холме, у меня возникают кое-какие сомнения в нашем будущем.

Всё случилось в одно мгновение, как и происходят подобные события. Конница сорвалась с места и ринулась на нас сверху, судя по всему, скача во весь опор. За их спинами в атаку сбегали уже пехотинцы, закрывая весь холм сплошным железным сверкающим ковром, делая его похожим на огромную гору металлолома. Словно ртуть растекалась с вершины сопки.

Как описать ощущение, когда на тебя несётся две тысячи весёлых коняшек в броне с такими же весёлыми чуваками в такой же броне? Просто огромная волна плоти и метала, которая готова смести на своём пути абсолютно всё?

Да очень просто, встаньте перед поездом или буквально в нескольких сантиметрах от несущейся электрички — ощущения довольно схожи. Или же под огромным валуном, что вот-вот упадёт на голову, можно встать. Тоже очень похоже.

Они неумолимо приближались, и я понял, что чувствовали в моём мире первые ряды солдат в средневековых битвах, и что чувствуют солдаты, участвуя в битвах здесь. Это нужны реально стальные яйца, чтоб вот так стоять неподвижно и смотреть на такое. Раньше всегда удивлялся, чего вдруг люди иногда в первом строю убегали или бросали своё оружие и ложились, хотя это значило верную смерть.

Теперь уже не удивляюсь.

— ДЕРЖАТЬ СТРОЙ! — у Мамонты прорезался голос. И хоть звучал он, как у прокуренного рокера или прапора, который хрипит, но он точно внушал уважение и немножечко уверенности. — ДЕРЖАТЬ СТРОЙ! ВСЕМ ПРИГОТОВИТЬСЯ! РУЖЬЯ НА ИЗГОТОВКУ! ПО КОМАНДЕ!

Первый ряды прицелились, в то время как вторые и третьи держали стволы вертикально, чтоб не прострелить впереди стоящего товарища. Мы стояли практически беззащитные под напором врагов, готовые встретить их грудью.

— ЦЕЛЬСЯ! — проорала Мамонта, хотя все уже целились.

Они приближались к нам всё ближе и ближе. Когда конница войдёт на расстояние убойной силы с такой скоростью, у нас останется на все три залпа около семи секунд…

И в одно мгновение это всё стало неважно.

Земля позади стражников начала приподниматься, словно огромный волдырь на теле земли, который вот-вот лопнет. Земля выгнулась, всё сильнее и сильнее, после чего начала подниматься целыми кусками дёрна всё выше и выше. Я сам почувствовал, как земля под ногами просто подпрыгнула и задрожала, отчего часть наших воинов ненароком упали.

Я видел, как люди на холме стараются удержать равновесие на пузыре, что разрастался под ними, падают словно домино, как проваливаются в расщелины между кусками. Огромная многотысячная армия буквально развалилась на моих глазах, словно игрушечные солдатики, которых случайно толкнули, после чего всё взлетело в воздух огромным тёмно-серым облаком.

Это произошло за доли секунды, словно кадр мелькнул и исчез.

Огромный земляной гриб, словно ядерный, взметнулся вверх, унося с собой всю землю и армию, сплошной стеной мгновенно догнав конницу, которая спускалась к нам. Те, что были позади, просто исчезли, скрывшись в этой стене земли. Тех, что успели спуститься, буквально смело взрывной волной, разбросав в стороны вместе с лошадьми, и они тут же исчезли в огромном облаке земли и пыли.

Практически мгновенно нас самих, кто ещё не упал от толчка, снесло взрывной волной, повалив, как старый забор. Я слышал, как выстрелили впереди стоящие, скорее с испугу, чем осознанно, прежде чем их снесло на солдат сзади. А через секунду нас самих вслед за взрывной волной накрыло облаком пыли.

А следующие несколько минут, пока мы приходили в себя, по нам застучали куски земли, камней и грязи. В нос ужасающе ударила пыль, заставляя закашливаться, глаза жгло. Несколько раз по мне прилетели куски скальных пород, довольно чувствительно ударив по броне. Хотя некоторым повезло куда меньше — я наткнулся на настоящий валун, что вошёл в землю на одну треть, похоронив под собой нескольких солдат; я догадался об этом по торчащим ногам, рукам и частям тела из-под камня. Некоторым повезло и им просто придавило ноги.

Обстрел камнями продолжался очень долго, и в ушах тупо звенело от взрыва. Я даже особо ничего не слышал, наверное, оглох. Оставалось надеяться, что Констанция окажется достаточно далеко, чтоб спастись от этого. По идее она сейчас в лесу за деревьями, что должны снизить силу ударной волны.

Я на ощупь двигался через беспросветное пылевое облако, перелазил через людей, обходил тех, которые с трудом поднимались на ноги и шатались. Некоторые падали обратно на землю, получив камнем по голове или телу, слава богу, живыми.

Но я искал определённого человека.

— Мамонта! — крикнул я, но даже не услышал себя. На языке и губах тут же осела пыль, заставив закашлялся, но я всё равно выкрикнул ещё раз. — Мамонта!

Я шёл всё дальше и дальше, пока случайно не наткнулся на огромную, уже вставшую, но немного качающуюся Мамонту. Через забрало шлема я не мог толком видеть её лица, но знаками показал, что нам надо уходить, заодно забрав ружья тех, кого убило. А убило у нас единицы. Тех бедолаг, которых накрыло большими камнями.

Мамонта закивала головой, показала знаками, что поняла и принялась поднимать людей. Кого-то поднимала буквально руками. Тем же самым был занят и я, поднимая товарищей по несчастью и толкая их в нужную сторону. Кто-то понимал сразу, кто-то нет. Были и те, кто облокачивался друг на друга, словно пьяные родственники, некоторых так вообще тащили.

Но солдаты в большинстве своём довольно быстро приходили в себя. И идти на ощупь им не сильно приходилось, так как они ориентировались по направлению благодаря другим бредущим в нужную сторону солдатам.

Я же быстро обходил с гудящей головой поле боя, наспех проверяя, не оставили ли мы здесь стволы. Несколько раз натыкался на тех несчастных, кому прилетело не камнем, а глыбой. Был даже тот, кому снесло голову куском, как были и те, кого раздавило посередине туловища. Нашлись и раненые, которые были вручены отходящим солдатам. В общей сложности у нас было около тысячи контуженных и двадцать два убитых. Ещё плюс раненые, но тут сложно сказать, сколько конкретно, я встретил всего троих.

Зато теперь я с уверенностью мог сказать — десять тысяч практически нахуй снесло. Может кто и выжил, особенно те, кто не успел подняться, но с ними можно будет позже разобраться.

Меня куда больше поразила сила взрыва. Я-то думал, что они закопают под самой поверхностью, а тут, судя по всему, всё лежало на знатной глубине. И сила взрыва — это что блять за ядерная бомба там рванула?!

Глава 394

Сопки не стало. Я её ещё не видел, но был уверен, что её теперь уже нет. Чем можно было так усилить порох, что он блять по характеристикам стал похож на атомную бомбу?! Выглядело это всё именно как атомный взрыв!

И ещё я мог довольно точно сказать, что всё было заминировано вплоть до подножья. То есть, если бы мы не отошли, взрыв бы ебанул в метрах пятидесяти от нас. В лучшем случае, нас бы убило нахуй. В худшем… нас бы убило нахуй! Пиздец блять. Кто так выставлял?! Я просто в ахуе. Единственное, что может объяснить такое решение — они не знали сами о мощности взрыва.

Моя тысяча человек под постоянное шипение (правда о шипении мне потом уже рассказала Мамонта), вызванное тем, что песок и мелкие камушки оседают на траву и деревья, двигалась к городу. Оттуда ещё доносились выстрелы, но уже куда менее активные, чем в начале. Пушки так вообще не грохотали.

Нам приходилось чуть ли не наугад идти сквозь пылевой занавес, словно бедные родственники, которых выгнали на улицу и которые попали под страшный ливень. Брели в одном направлении, при этом толком не понимая, куда двигаемся. Просто шли, немного охуевшие и оглушённые от такого бабаха, которому бы позавидовали многие бабахи. Иногда нам на голову падали камушки, однако можно было уже не волноваться, что на голову упадёт большой валун.

Через минут десять мы смогли кое-как вылезти из пылевого облака. Оглянувшись назад, я мог наблюдать практически стену коричневой пыли, что окутала всю округу, словно мягкое облако не самых приятных газов опустилось на землю.

Естественно, это был не конец — я видел, как нам что-то махали люди со стен и у ворот, видимо что-то пытаясь…

ВОТ ЖЕ БЛЯТЬ!!!

Я бросился вперёд, схватил одного из солдат и толкнул его вперёд, крича:

— Бегите, глупцы!

Подбежал к другому и заорал:

— Быстрее к воротам!

И так далее, разгоняя скорость солдат.

Мне не требовалось гнать всех подряд. Стоило просто заставить бежать десяток, чтоб остальные поняли, что нужно делать.

Вот побежал один, побежал второй, третий… Это был эффект лавины и стадный инстинкт. Другие, увидев, что эти бегут, не сильно долго раздумывая, тоже прибавили шагу, находя в себе силы бежать, хотя я точно мог сказать, что они не понимают, зачем. Вот уже два десятка, три, пять, сотня…

Через несколько минут практически вся тысяча бежала к открытым воротам, сломя голову. Кто не мог бежать, медленно ковыляли, пытаясь ускориться. Я же с Мамонтой, словно два караульных, оглядывались в поисках противника. Не только противника, кстати говоря, конницу Констанции я тоже не видел, но мне очень было интересно, где она пропала. Вот прямо очень-очень.

Неожиданно со стороны стены раздались выстрелы. Громкие глухие выстрелы пушек, что пробирали тебя до костей и заставляли яйца вибрировать. Они дружным залпом заволокли невысокие стены города дымом, а вслед за ними небольшая тучка стрел улетела в ту же сторону, наглядно показывая, куда нам нужно смотреть.

Вот реально, не хотел я туда сейчас смотреть. И так толком нихуя не слышу, кроме ну очень громких звуков, а тут ещё и противник близится. Ко всему прочему так ещё и вся тысяча кажись оглохла и сломя голову несётся к городу. Слава богу, что недалеко до него осталось.

С правого фланга из лесополосы выходил отряд кавалерии, как я понял, лёгкой, который дружным таким строем нёсся к нам. Сейчас бы скомандовать построение и около стен города встретить их, но боюсь, что наши вообще нихуя не понимают и не слышат, в чём винить их сложно — как ебанёт перед тобой такое, так сам охуеешь.

— Мамонта! Беги к городу! — заорал я, но она лишь покачала головой, тыкнув на меня, потом на себя, типа я за тобой только.

Окей, тогда нам тоже бы надо бежать. Однако до города путь не сильно близкий.

К тому моменту, как мы были уже на полпути к городу, кавалерия преодолела половину пути к нам. Причём расстояние, которое пробежали мы, было куда меньше, чем то, которое проскакали они. И они явно уже разошлись широким строем, чтоб захватить как можно больше народу одним ударом. Этих ублюдков даже не смущало то, что по ним стреляли пушки, снося часть всадников, как стреляли и стрелки со стен.

Но удар пришёл оттуда, откуда его не ждали. И слава богу, что не по нам.

Из-за стен города ровным строем стремительно выскочила наша конница наперерез их кавалерии, буквально собираясь врезаться в них и заставляя тех развернуться уже к ним. Однако в последний момент наши вдруг неожиданно свернули в сторону, избежав контакта и теперь уходя дружной толпой хуй знает куда и увлекая их за собой.

Забавная тактика, прошмыгнуть рядом с врагом и вилять перед его мордой задницей, не давая укусить, но будучи очень близко к нему. Вот и враги тоже пытались куснуть их, находясь совсем рядом.

Но как гласит великая поговорка: жадность фраера сгубила.

Вся вражеская конница, слишком увлёкшись погоней, понеслась по пятам за нашими. И в самый неподходящий дли них момент вторая часть нашей конницы ровно так же, как и первая, выскочила из-за стен, наверное обогнув их, и врезалась буквально в середину строя, снося всех на своём пути. Врезалась, не снижая скорости, и прошла практически насквозь, сея панику.

Те, кто гнались за первой частью, начали разворачиваться, но тут же попали под атаки тех, кого гнали секунду назад. Причём наши били не строем, а налетали целым роем, волнами то ударяя, то отходя назад, беря разбег и снова. А тем временем наша вторая группа кавалерии врезалась раз за разом в строй противника, который ничего не мог сделать, уже разбившись, расколовшись и хаотично метаясь, пытаясь кусочками дать отпор дружному клину, который раз за разом пересекал их.

Пока вражескую конницу утюжили наши, из леса показались и основные войска противника. Пикинеры, наши любимые товарищи конницы, и солдаты с лучниками. Однако последние в данной ситуации были бесполезны — наша конница слишком близко держалась к вражеской, чтоб те смогли безопасно расстреливать наших.

И пока там был круговорот смерти на лошадях, наши быстро-быстро протискивались в город. В воротах уже была давка несмотря на то, что те были не сильно узкие.

Наша же конница, уже разбив вражескую на части, сейчас превратилась просто в рой, который окутал её со всех сторон истребляя. Иногда они отходили и вновь огромной волной накатывали на врага, при этом не рискуя подходить близко к вражеской группе пехоты.

Интересно, сколько там их? Четыре тысячи? Шесть? Восемь? Вряд ли восемь, но вот шесть вполне может быть, если приплюсовать сюда наёмников и простых людей, которых заманили деньгами.

Они довольно ровным и смелым строем, в отличие от наших убегающих, выходили из леса.

— Мамонта, иди в город, — кивнул я ей на ворота, где столпотворение сходило на нет. К тому же уже и наша конница отступала. Как раз-таки их мне и надо было перехватить до того, как они решат тоже укрыться в городе.

Мамонта попыталась что-то сказать мне, однако я лишь кивнул ей на ворота и произнёс:

— Это приказ.

Ну как произнёс, крикнул ей. Сам же бросился наперерез коннице, что собиралась, по-видимому, зайти с другой стороны, через вторые ворота. И на мою радость, в отличие от врагов, она количеством не сильно изменилась. Примерно на глаз как было две с половиной тысячи, так и осталось. Пока я бежал им на встречу во весь опор, от огромного отряда отделилась одна лошадь, что могла принадлежать только Констанции. Через несколько минут она уже была около меня. Вся покрытая пылью вместе с лошадью, но тем не менее целая и живая. Видимо их только и накрыло пылевым облаком. Повезло, сучка, а вот нас своим бабахом подставила, едва не убив. Рассчитали они всё блять.

Констанция, подъехав, что-то мне сказала, однако я естественно нихуя не услышал. Зато сам ей прокричал.

— Я когда блять отсюда выберусь и починю себе слух, я вам ебальники с Эви начищу! Вы, две тупые дуры, что туда загрузили?! Нас бы убило, если бы мы не отошли! И не пытайся там что-то пиздеть, я оглох от взрыва! А теперь слушай сюда, в город не заезжать. Будете здесь, снаружи кошмарить их, когда будет предоставляться возможность. Сколько их тысяч?

Она что-то сказала.

— На пальцах, дура, я оглох!

Констанция вновь что-то сказала, видимо какую-то гадость, после чего показала шесть пальцев, потом показала ещё один и два пальца, после чего завершила всё неопределённым жестом руки.

Понятно… Примерно шесть и плюс одна-две тысячи. Видимо конница, которую не добили.

— Ясно. Я тебя нихуя не слышу, но уходите отсюда. Потом, когда настанет момент, вдарите им по самые гланды, чтоб яйца у всех полопались, ты поняла? Мы будем держать оборону и изматывать их, а ты потом, когда наступит час, ударишь и разобьёшь их. Я в тебя верю! А ещё подвези меня до ворот!

Констанция только что-то фыркнула, после чего залезла на лошадь и помогла мне взгромоздиться на неё. Буквально за несколько минут она довезла нас до второго входа, где ворота были тоже открыты и охранялись стражей.

— Всё, давай, скачи к своим. Рассчитываю на тебя!

Она что-то там прохлопала губами, стукнула пятками по бокам лошади и присоединилась к общему табуну, что мчался дальше.

Надеюсь, они не облажаются.

Город встретил меня подозрительной тишиной (удивительно почему, да?). Ни людей, ни детей, ни какого-либо движения я не видел. Абсолютно все заперлись дома, боясь и нос высунуть на улицу сейчас.

Солдаты, что меня встретили, тоже не особо спешили со мной разговаривать, поглядывая на мои помятые (особенно шлем), грязные от пыли доспехи. Просто закрыли ворота, заблокировав их засовами и запорами. Честно говоря, такие деревянные ворота не сильно-то и ассоциировались у меня с защитой, выглядя слишком хрупко. Но в данной ситуации всё сойдёт.

Пришлось мне ещё попутно сделать небольшой кросс до другого конца города, благо он не очень большим был. А то бежать километр в доспехах не то что сложно, однако и приятного в этом практически нет. Зато смог понять, где конкретно мы себя заперли.

Если описать в двух словах, то это бараки. Просто множество бараков, и только некоторые строения отличаются тем, что выстроены из камня, хотя выглядеть как-нибудь иначе, чем сарай, они не перестают.

Ещё одним строением, которое отличалась от города сараев и бараков, была ратуша. Небольшая ратуша, которая была похожа на мини-церковь с куполом вместо крыши. Хотя отличалась она не критично, своим видом ну просто абсолютно соответствуя этому прекрасному городу.

На другой его стороне, где заходили наши солдаты, был полнейший кавардак. Широкая дорога от ворот, которая буквально через десять-двадцать метров упиралась в площадь, была до отказа заполнена моими людьми. Самое настоящие столпотворение, словно на базаре. Солдаты ютились кто где мог, сбиваясь в кучи настолько плотно, что пройти здесь можно было только по узким тропинкам между домов.

При этом большая часть, что была в пыли после взрыва, даже на ногах не стояли. Сидели вдоль стен домов, стен города и даже просто кучками посреди улицы и площади, словно не совсем понимая, где они оказалась. Такие вот большие островки ещё не отошедших от взрыва людей.

Повсюду здесь же сновали люди, что работали у нас в тылу: носили воду, помогали раненым, просто пытались распределить всех по местам, чтоб хоть как-то разбить эту общую кучу.

Пиздец тут у них вакханалия твориться. Словно, когда солдаты попали в город, все забили хуй на организацию, и теперь они были сами по себе и делали, что хотели. Тут же просто не протолкнуться, и такое ощущение, что никто даже не пытается с этим разобраться. Блять, а кто работать будет, твари?!

Среди этой массовки металла я с трудом смог найти Мамонту.

— Мамонта! — я кричал не потому, что не слышал её, а потому что не слышал самого себя. Так разговаривать как сложно, так и непривычно. — Сейчас всех, кто из защитной группы, в одно место! Там я видел площадь, — указал я пальцем в город. — Всех сгоняй туда, и пусть там уже смотрят, что и как можно им помочь, ты поняла?

Она закивала.

Не имело смысла ругаться сейчас на то, что они, добравшись до города, вдруг почувствовали себя в безопасности и нихуя не делают. Потом вставлю всем поочерёдно пизды, а пока надо было раскидать всех по местам.

— Отлично! Сгоняй всех знахарей, обладателей магии лечения и целителей туда же, чтоб помогали. Исцелённых на той же площади составляй в группы на двести человек, ты поняла?! Но Рубеку ко мне! Пусть слух вернёт!

Мамонта опять закивала.

— Отлично, кто на стенах стреляет?

Она показала знаками четвёртую группу и пушки.

— Артиллерия наша? — вновь кивает головой. — Отлично! Пусть пока прекращают! Подпустят на расстояние пятидесяти метров и откроют шквальный огонь! Всех солдат разбей группами по две сотни и сбей их в кучи, чтоб было легче управлять ими! Собери всех командующих, надо перетереть план, ты поняла меня?!

Мамонта закивала, после чего повернулась в сторону и помахала рукой, кому-то что-то прокричав.

Вскоре общая куча мала медленно, но задвигалась, наконец приобретая хоть какую-то упорядоченность. Я уверен, что сейчас здесь повсюду были крики и приказы.

Всё это дело происходило в страшной спешке, надо было теперь срочно выстроить оборону, с которой мы сможем не только отбить атаку, но и провести контрнаступательную операцию в ответ, распределить людей и помочь тем, кто был ранен.

Все что-то метались, суетились и жизнь будто включилась на ускоренную перемотку времени, пока мы готовились. Главные в группах что-то кричали, толкали и буквально растаскивали в кучи своих подчинённых под предводительством Мамонты.

Уже через минут десять ко мне выскочила рыжая бестия, немного потная, уставшая на вид и с синяками под глазами. Она вырулила откуда-то из толпы, пока я расталкивал других солдат, ставя их в ряд и крича приказы, сам толком ничего не слыша.

Не теряя времени на церемонии и приветствия, она по-простому схватила меня за руку и потащила в ближайший какой-то даже не дом, а сарай для хранения дров. Едва держащийся, скорее всего, на магии, он был собран из кривых досок и зиял щелями.

Зато здесь было значительно спокойнее, чем на улице, что меня несомненно радовало. Тот бешеный темп немного сводил меня с ума, заставляя вообще ни о чём не думать, кроме как о солдатах, солдатах, солдатах, тактике, солдатах. Всё буквально проносилось мимо меня вихрем. А здесь…

— Блять, чот я забегался, — выдохнул я, садясь на колоду и снимая шлем.

Под носом, судя по всему, была кровь, как была она и около ушей. Только сейчас я ещё понял, что прокусил, если не пробил в говно, себе нижнюю губу и кажется лишился зуба, что не есть хорошо. Во рту стоял неприятный привкус металла.

Зато остальное было вроде цело, руки, ноги, голова. Можно сказать, что нам ещё повезло.

Рубека много времени не теряла. Она сразу подошла ко мне и приложила ладони к моим вискам, после чего я почувствовал приятную тёплую волну, что разлилась по голове.

Через каждые две минуты рыжая, внимательно смотря на меня, начинала щёлкать пальцами, проверяя мой слух, но получая лишь отрицательные покачивания головой.

С упёртой мордашкой она продолжала исцелять мои бедные уши. Может кого-нибудь она бы и исцелила сразу, но у меня исцеление и лечение в десять раз хуже, отчего я был настоящей личной головной болью Рубеки.

Где-то за стенами сарая среди рокота голосов солдат и звона металлической брони вновь раздался раскат выстрелов из пушек и ружей, заставивший её вздрогнуть. Видимо враги уже подошли на расстояние пятидесяти метров, когда наши мушкеты становятся более-менее эффективными, а пушки так вообще приобретают чудовищную мощь.

Моей задачей не стояло их выкосить всех. Скорее заставить начать более самоотверженно штурмовать крепость, чтоб окончательно подписать им смертный приговор. Может быть при другом раскладе у них бы и были неплохие шансы взять этот город с не очень хорошими стенами, но сейчас подобная попытка станет для них приговором. Которые они сами и подписывают себе.

Глава 395

Огородившись от мира суеты и нервотрёпки, в которые превратились мои последние несколько часов жизни, я сидел перед Рубекой, которая со сосредоточенным лицом исцеляла мне слух, иногда проверяя, вернулся ли он ко мне или нет.

Здесь, в свете лучей через щели между досками, которые было отлично видно из-за летающей здесь пыли, и в полной тишине, я чувствовал какое-то умиротворение, что спустилось мне на душеньку бренную, даря хоть какое-то спокойствие и возможность собраться с мыслями. А то последние часы прошли в ритме танго и наполнили мою жизнь если не пылью, то добротными взрывами.

Несколько раз к нам заглядывала Мамонта отрапортовать насчёт того, что всё уже готово, и что они сделали, однако разговор с ней был похож скорее на игру в «угадай, что я показываю». Она и рожи корчила, и прыгала на месте, и рисовала на земле, и руками всякие фигурки показывала.

Огромная женщина в доспехах, корчащая рожицы и показывающая всевозможные жесты, вызывала правда по большей части улыбку. Несколько раз Рубека не выдерживала и начинала хихикать, а иногда так вообще смеяться, хватаясь за живот, чем вызывала у Мамонты лишь мягкую слабую улыбку. Да и у меня тоже; смеющаяся Рубека выглядела по-простому мило, без особых изысков, но в этой простоте было своё изящество.

Иногда они вдвоём мне пытались что-то донести скооперировавшись. Без смеха смотреть на это было невозможно. Плюс, глядя на этот цирк, у меня в душе появлялось такое тёплое чувство, которое возникает, когда ты сидишь с близкими друзьями.

Мои друзья — убийцы, маньяки и извращенцы. Как бы о многом говорит.

В общих чертах я получил примерную ситуацию, которая сейчас происходила за стенами этого амбара. Наступление армии противника было остановлена. Временно. Засранцы, почувствовав на своей жопе мощность пушек, расположились за километр от стен.

Вообще, мы немного затупили в этом плане: надо было сразу подпустить их до пятидесяти метров, чтоб создать ложное чувство безопасности на ста, например, типа не дотягиваемся. А потом в ответственный момент удивить их дальнобойностью.

Ну да ладно.

Плюс они подогнали ещё одну конницу, около тысячи, которые соединились с недобитками. И в общей сумме образовали около двух тысяч всадников. При этом у наших потерь почти не было, потому мы имели равную силу в кавалерии. А сама их армия подкрепления имела около… АХТУНГ! ДЕСЯТИ тысяч.

Я в душе не ебу, откуда они достали столько, но выглядит такое подкрепление внушительно.

Это получается, что изначально у них было четыре тысячи конницы и шесть тысяч пехоты. И подкрепление ещё плюс семь тысяч пехоты и около трёх тысяч кавалерии.

По данным Мамонты, после взрыва всю основную десятку можно вычёркивать (кавалерию, что нас обходила, просто раскатали подчистую зажав между стенами и ударным отрядом Констанции).

Теперь ещё можно вычёркивать тысячу из конницы подкрепления. Получается, что нам противостоит в общей сумме теперь девять тысяч.

Что касается наших потерь, то там вообще единицы среди первой группы и около тысячи среди конницы — пятьсот убили в лесу и ещё около пяти сотен, когда наши атаковали врагов.

В итоге у нас осталось так же почти четыре тысячи пехоты и две тысячи из конницы.

Для обороны такого количество хватит.

Единственная проблема — провиант. Сидеть в городе мы очень долго не сможем, а перетягивать сюда войска — это время и риск ослабить границы на других направлениях. Всё-таки, если они нашли силы нанять такое подкрепление, то вполне возможно, что найдут силы нанять и ещё столько же.

Причём при таких потерях им точно надо будет доказать свою пригодность, и нет ничего лучше, чем победоносная атака. Особенно когда мы отведём войска с ключевых точек. Поэтому оставим пока их, а здесь своими силами справимся.

Я даже не хочу вспоминать, сколько раз кривлялась Мамонта, объясняя мне всё это, пока Рубека меня исцеляла. Но с задачей она справилась — я получил общее представление об обстановке.

Пока мы получили время передохнуть и возможность частично ввести в строй ту оглохшую тысячу. Что касается противника, из пушек могли бы мы и там достать гадов, но мощность была так себе, а загонять их слишком далеко необходимости у нас не было. Наоборот, чем ближе подойдут, тем будет лучше для нас. А в остальном… Пусть пока они сами разбираются, зря что ли я их нанимал?

Когда я наконец услышал что-то, сквозь щели между досками уже сочился желтоватый, словно обоссанный, свет. А ещё через минут двадцать звуки для меня стали вновь отчётливыми. Щелчки Рубеки как издалека, так и вблизи звучали в пределах нормы, неотличимо от состояния до потери слуха.

А ещё я слышал, как за стенками этого сарая шумела толпа. Предположу по тому, что я видел, шумела она куда сильнее до этого, так как сейчас был удивительно спокойный ровный гул голосов, что создавал умиротворяющую обстановку. Разговоры, смешки, звон металлической брони, приказы… спокойно, одним словом.

— Да, я слышу, — кивнул я Рубеке. Та улыбнулась, как улыбается человек, который видит достойно выполненную работу. — Спасибо, Рубека, ты отлично постаралась.

Она поклонилась, после чего смахнула со лба пот, чего-то ожидая. А я тем временем немного пощупал себя. Ну вроде ничо не болит, да и пробитая губа затянулась, и зуб вырос. Одним словом, Рубека восстановила мне всю голову.

— Ты просто чудо. Если бы не исцеление, я сейчас был бы похож на кусок фарша, серьёзно, — встал я с колоды, разминая плечи. Моя броня уютно пристроилась на дровах, так как сидеть в ней так долго я не собирался. Слишком жарко и слишком неудобно. Надо бы попросить Мамонту найти мне броню поменьше или помочь подогнать как-нибудь эту, иначе это просто издевательство, болтается как яйца у минотавров. — Теперь нам надо найти Мамонту и остальных, посмотреть, как там дела. И Эви, естественно, она чуть ли не самая важная в моём коварном плане, который созрел у меня в голове. Пошли…

Я потянулся за бронёй, когда Рубека меня подёргала за рукав.

— Чего тебе? — с интересом взглянул я на неё. Рыжая не часто что-то просит у меня.

Она слегка стыдливо посмотрела куда-то в угол, после чего начала жестикулировать.

— Устала? Ну… иди, отдохни тогда… Что, нет?

Она опять начала жестикулировать.

— Можешь дальше работать? Тогда… чего ты хочешь? — не понял я.

Рубека была хорошим кадром и очень важным. Она исцеляла быстро и сильно, уже натренировавшись на мне. Потому её стабильность и счастье было ну очень важно для меня. Да для всех оно было важно, если уж так брать. Потому оказать ей услугу я уж мог.

Рубека принялась мне объяснять просьбу.

Объяснила.

Вообще, на какую ещё просьбу я мог рассчитывать? Особенно от Рубеки? Ведь если ко мне и обращаются, то за частую им требуется…

— Секс? — приподнял я одну бровь. — Может тебе выделить десяток солдат, уверен, что они согласятся. Или там девок из местных притащить. Минотавры, ты бы видела их хозяйство.

Но она покачала головой, потыкала в кулачок пальцем, что значило половой акт и показала на меня с жалобным лицом, после чего последовал ещё ряд жестикуляций, которые объясняли мне причину выбора.

— Это тебе другие рассказали? — нахмурился я, и Рубека вновь отвела взгляд. Ну ещё бы, кто мог рассказать о том, насколько сильно и быстро я довожу до оргазма, если не другие?

Рубека прожестикулировала, мол она хочет расслабиться от работы, получить наслаждение, тоже хочет попробовать мои силы, которые дадут заряд бодрости и хорошего настроения для работы.

Короче, Патрик-проститутка. Хочешь секса — попроси у Патрика. Хм… хотя похуй, это всего лишь секс. Как массаж или кофе сделать человеку. Ведь если ты делаешь человеку кофе или оказываешь какую-либо услугу, тебя не называют шлюхой или проституткой, верно?

— Ладно, понятно, — вздохнул я.

Подошёл к ней, повернул спиной, загнул раком, задрал юбку, спустил её панталоны до колен и пальцем нащупал её влажную мохнатку. Провёл членом, прицеливаясь и запердулил ей хорошенько, не сильно церемонясь, да так, что она на цыпочки встала. А потом хорошенькая долбёжка несколько минут со звуком того, как я хлопал телом по её заднице, и оргазм. Такой, что она подкосилась и опала на колени.

— Довольна? — спросил я, подняв её на ноги, и одев обратно. — Давай, мне надо… чего? Опять?!

Рубека жалобно посмотрела на меня и шмыгнула носом. Теперь она принялась вымогать у меня ещё, только уже не словами, а лицом, типа не оставь меня одну, подари мне ласки. Да так, что мне даже жалко её стало немного. Всё-таки девки — опасные создания. Как не крути, но милыми они могут быть, когда захотят, тем самым ударяя в самые слабые места.

— Блин… ладно, — сдался я, — давай, затрахаю тебя по быстрой.

Рыжая просветлела, легла на кучу дров, подставив задницу, задрав юбку и спустив панталоны. Хм… панталоны с ангелочками… тоже себе хочу такие.

Пришлось потрахать Рубеку ещё немного. Зато её сиськи второго размера потрогал и подёргал за них. Потягал её за волосы хорошенько, она всё равно немая, кричать или возмущаться не может, а мне хоть какое-то удовольствие. Да и губки её малые помял, которые в отличие от худой Рубеки были довольно длинными и увесистыми. Прямо рукой хватаешься и радуешься. Оттого потягал её за них, хотя ей самой, по виду, понравилось.

Короче, выебал её хорошенько. Потом ещё на пол положил спиной и выебал более классически, полюбовавшись на Рубеку полностью. А ведь тело было у неё, и сиськи, и мохнатка необычная, мощненькая, и талия, а всё к нечеловеческим существам домогается.

— Ну, рыжая-бесстыжая? Натрахалась? — спросил я, даже не вспотев, Рубеку. Та расстелила свои шмотки на пол, и теперь лежала на них, широко раздвинув ноги и не спеша слезать с моего хуя. Вся мокрая, её грудь медленно поднималась и опускалась, дыхание немного свистело, а на губах играла расслабленная улыбка.

Она полежала-полежала, начала жестикулировать, что спасибо, она счастлива, но можно ещё немножко напоследок.

Напоследок можно. Потому ласково выебал её, после чего застегнул штаны и велел ей одеваться.

— Кстати, а где наш штаб? — поинтересовался я.

Рубека закивала, быстро натягивая на себя одежду, после чего, закусив губу, попросила жестами помочь одеться. Ну да, тут надо пуговки застегнуть, тут труселя натянуть, грудь обвязать, чтоб не мешалась. Она и одна может одеться, но с чужой помощью будет куда быстрее.

После этого рыжая повела меня в наш штаб.

Знаете фразу: как корабль назовёшь, так он и поплывёт? Так вот, как назвать нашу армию, чей штаб расположился в свинарнике? В прямом смысле этого слова, свинарнике. Вон, хрюшки на меня смотрят.

— Мамонта, а другого места не нашлось? — поинтересовался я ласково, отчего она как-то отступила на шаг.

— Нет.

— Что «нет»?

— Не нашлось мест.

— А если найду? — склонил я голову слегка набок.

— Свободных мест не нашлось, — уточнила она на всякий случай.

— А если найду? — вновь спросил я.

— Тогда я извинюсь.

— Вот и отличненько.

И, о чудо, место свободное нашлось! В местной таверне, которая нас благородно приютила. Сначала хозяин возмущался и говорил, что не впустит, ему тут война ни к чему, а мы его бизнес портим, и вообще, халявщиков не любит он, но после обеих сломанных мной ног и левой руки, мужик сразу оценил, какой вклад он внесёт в наше дело. А помимо этого осознал, что война — это дело общее.

— Я извиняюсь, — просипела Мамонта, когда мы устроились в номере, куда хозяин таверны по доброте душевной согласился перенести столы под карту.

— Принято. Так… где Эви?

— Она командует поставками продовольствия, — отчитался один из командиров групп.

— Тащите её сюда и найдите того, кто её пока подменит. Эви нужна в штабе, а не там. Так… кто у нас на обороне главный?

— Я, — тут же отрапортовала Мамонта. — Всё тихо, люди расставлены, наступления не видно.

— А армия врага?

— Километр от стены, жгут костры, готовятся к осаде.

— Конница?

— Как мы видели, её расположили в лесу, чтоб отрезать нам отход, если мы вдруг решим вырваться из окружения, — ответил заместо неё другой.

Круто, так и запишем, если что, сжечь лес вместе с ними.

— А что там насчёт доспехов, которые должны были прийти к нам, где они? Я слышал, что их отправить не успели, но времени-то сколько прошло.

— Они в пути, — скупо ответила Мамонта.

— Ладно, в пути, — вздохнул я и глянул на карту.

Тут куда не дёрнись, всё равно нас настигнет конница. Констанция конечно же примет её, но потери будут довольно большими. А учитывая наше шаткое положение, такие потери нам вообще не на руку.

Да, мы удачно разменялись, утащив десяток тысяч на тот свет, но если есть шанс выйти практически с нулевыми потерями, почему бы этим не воспользоваться? Только для начала нам нужна Эви.

А она появилась примерно через минут десять, после того, как мы послали за ней гонца.

— Я здесь, — вошла она радостно в комнату, словно у нас тут была вечеринка.

— Мы заметили, — поморщился я. — И тут же вопрос с ходу, моя девочка-бабах. Сколько вы загрузили пороха под сопку, что так рвануло?

Этот пылевой гриб виден до сих пор, и возвышается он рядом с нами довольно жутким облаком, которое пугает не слабее, чем вражеская армия. Знаю, что он безопасен (наверное), но всё равно жутко смотреть на такое явление. Оно просто огромно и вызывает какой-то благоговейный страх.

— Рвануло? Ну… мы с Констанцией решили немножечко усилить его.

— Немножечко?

— Мы… кажется перестарались, — нехотя согласилась она.

— Ты понимаешь, что нас бы убило нахуй, не отойди мы тогда? — поинтересовался я. — Эви, ты дура?

— Почему сразу дура?! — возмутилась она.

— По-другому объяснить я это не могу. Вы бы угрохали нашу армию без каких-либо вмешательств со стороны Фракции Дня. Причём вы так нахимичили там, что и сами не поняли, что создали. Что вы туда добавили?

— Ну… — Эви с какой-то неловкостью посмотрела на меня, словно обосралась и теперь боялась в этом признаться. — Кристаллы с энергией.

— Кристаллы с энергией? Это они так рванули?! — ужаснулся я, вспомнив, какие запасы у нас были. Их мы запитали ещё с Богини Удачи и теперь вполне успешно пользовались ими.

— Почти они. Мы же использовали их вместе с порохом. Просто я настроила их немного иначе, чтоб сделать не накопителями энергии, а… накопители, которые нестабильны.

— Скажи, тебе же пришло в голову не делать все кристаллы такими? — на всякий случай спросил я, понимая, что если они остались, то сейчас мы просто сидим с ядерной бомбой рядом, которая может рвануть от неосторожного чиха.

— Естественно пришло! — возмутилась она. — За кого ты меня принимаешь?!

— За Эви. Которая башкой не подумала и чуть не убила нас всех.

— Я немножечко ошиблась!

— Тысяч так на пять человеческих жизней, — кивнул я.

— Прекращай уже! — воскликнула она обиженно с оттенком слёз в голосе. — Я ошиблась, мне жаль, никто не знал, что так сильно взорвётся! Это мой первый опыт в таком деле! Прости меня!

Не знала. У меня такое ощущение, что у Эви вся жизнь строится на случайностях. Как она случайно ещё сама себя не убила. Хотя… Да, Констанция, подозреваю, что мисс-феминистка и держит эту дурёху подальше от неприятностей. То есть Эви — мозг, но мозг опасный даже для самой себя, а Констанция типа предохранителя.

Как мило, дай-ка я тебя ударю.

— Ладно, хрен с тобой, я тебя для другого позвал, — вздохнул я и отмахнулся. — Мне куда больше интересно, сколько ты можешь поднять человек за раз?

— Поднять мертвецов? — Эви удивлённо посмотрела на меня. — Ты имеешь в виду нежить, как я, или же обычных зомби?

— Зомби.

Она принялась считать что-то, шевеля губами. Блин, когда она усердно думает, у неё глаза забавно начинают косить, сходясь на переносице.

— Я… наверное, около трёх или четырёх сотен за раз, — сказала она неуверенно. — Но опять же, это на моих собственных силах.

— На твоих собственных? То есть ты можешь использовать и не свои, я верно тебя понимаю? — уточнил я.

— Кристаллы, цепочка от магов и место силы. Любой источник энергии, из которого я могу черпать силу и использовать её как свою, являясь лишь проводником, могут быть использованы. Только если мне хватит сил их передать.

— И кристаллы энергии, что ты применила в бабахе, тоже можно использовать?

— Естественно, — кивнула Эви.

— А они остались у вас?

— Да, мы не все израсходовали, — кивнула она. — Сейчас они в городе, так что… Так, я поняла твой план.

— Умница, Эви, умница, — улыбнулся я, отчего она неуверенно ответила улыбкой, скорее испуганной, словно предвкушая проблемки на свою хитрую жопку. — А теперь скажи, не хочешь ли ты побыть немного приманкой?

Глава 396

На следующий день шёл очень сильный дождь, словно подарок от богов, чтоб смыть всю пыль, которая висела в воздухе и осела на листьях и траве, а заодно утопить нас во всём говне, что начало выплывать из-под города. Начавшись совершенно внезапно, словно дождь в тропических лесах, он обрушился на нас страшной стеной, буквально заволакивая собой всё и снижая видимость буквально до сотни метров.

Самым неприятным было ещё и то, что всё очень быстро отсырело, начиная от одежды и заканчивая банально постельным бельём. Куда не ляг, что не тронь, всё влажное. Я даже не знаю, что меня бесит больше — сам дождь или же влажность от него.

Однако были и положительные стороны всего этого.

Вернее, одна единственная положительная сторона, помимо возможности утопиться в этом всём дерьме — мы могли вполне скрытно пробраться обратно в лес, если нас там, конечно, не оцепили со всех сторон. Дождь довольно хорошо скрывал всё сплошным занавесом, так что шансы у нас точно были.

Плюс прибавил я шансов, когда запросил помощь у Клирии из зеркала в виде прокачанных скрытников.

— Значит, всё прошло не так гладко, как мы рассчитывали, — не упустила возможности вставить свои пять копеек Клирия, поглядывая на меня из зазеркалья.

— Смотря что ты понимаешь под гладко, — заметил я. — Как раз-таки план прошёл гладко, всех отправили к богам на небо. А вот поддержка, это да, проблемка. Но и то, всё равно всёпроходит очень даже неплохо.

— Судя по тому, что я только что услышала лично от тебя, Эвелина чуть не убила тебя.

— Я не сказал, что она меня чуть не убила. Я сказал, что детонация оказалась в разы сильнее, чем мы рассчитывали.

Но Клирия лишь улыбнулась, слегка склонив голову в бок и глядя на меня, словно спрашивая, кого я пытаюсь обмануть здесь кроме себя.

— Я поняла тебя, Патрик. Как я понимаю, их сейчас девять тысяч, и ты хочешь провести на них атаку. Считаешь это разумным? В дождь порох становится бесполезным.

— Не думаю, что нам потребуются такие мелочи, — поморщился я. — Дождь — это отличная погода для аннигиляции противника, когда никого и ничего не слышно. Надо только гонца к Констанции с зеркальцем, чтоб перетереть план. Надеюсь, Кстарн там выдержит беготню по зазеркалью сегодня.

— Выдержит. Ты уверен, что тебе не нужно отправить в подкрепление несколько армий с соседних территорий? — уточнила она.

— Уверен, Клирия. Не стоит ломать строй из-за этого, пока не всё потеряно. Вернее, ничего не потеряно, мы даже потерь не понесли, потому отставить. Так что давай, отправляй нам людей, а то ещё дождь кончится.

Дождь не кончился. Он усилился, словно подумал, что город пока ещё недостаточно утонул в собственном дерьме. И сука холодный был, словно под душем стоишь, что никак не добавляло удобства.

Через полчаса к нам перелезли пять скрытников семидесятников, что вежливо поклонились мне. Одна баба и четыре мужика. Можно сказать, что это были резервы нашей армии, так как высоких уровней у нас практически не оставалось. Но если придётся разменять их на девять тысяч, то почему бы и нет?

По крайней мере, лишить противника армии, это дорогого стоит, и несколько жизней, пусть даже и таких ценных, как у них, этого стоили. Естественно, что рисковать ими я не буду попусту и кидать в пекло не стану, если необходимости не возникнет.

Сейчас мы стояли на стене города, откуда и было решено слезть по верёвке. Каждое моё решение, если быть честным, сразу проходило через небольшой совет в штабе, который решал, насколько это целесообразно. Естественно, что последнее слово было всегда за мной, однако их мнение имело довольно много веса даже для меня. В первую очередь потому, что больше взглядов может рассмотреть ситуацию гораздо шире, отчего иногда я мог открыть для себя то, чего не видел до этого.

Практически сразу было решено, что через ворота идти слишком рискованно, так как у всех была подсознательная уверенность в том, что там уже нас караулят. По крайней мере, каждый присутствующий сказал, что, если бы он был бы нашим противником, он бы точно караулил ворота, чтобы засечь попытку улизнуть.

Так же бы каждый расставил бы смотрящих вокруг стен. А если все присутствующие пришли к такому выводу, то значит и враг сто процентов до него дошёл. Но сейчас, при сильном ливне, уловить каждое движение было ну очень проблематично, даже расставь ты смотрящих через каждые сто метров, потому это было идеальное время для побега.

Потому слезь мы где-нибудь в укромном месте, нас просто не смогут физически заметить. Особенно вечером.

— А почему не ночью? — спросила Эви, вглядываясь в серую пелену, одетая в такой темно-коричневый плащ, который сливался с пожухлой травой и грязью.

— Смысл? — пожал я плечами, вглядываясь в беспросветную стену дождя. — Ты ночью без луны в абсолютной темноте что-нибудь увидишь? Я вот ночным зрением не обладаю, как не обладают им и другие.

— Однако ночью нас точно не было бы видно.

— Как и не было видно бы нам самим, — отмахнулся я. — Хуёвая затея, поверь мне на слово.

— Как знаешь, — пожала она плечами.

Первыми в серую пелену спустились скрытники, быстро рассредоточившись по округе на расстоянии сорока метров от зоны высадки. При такой погоде по большей части они полагались на собственное чутьё и интуицию, чем на глаза и уши. Услышать здесь хоть что-то кроме шума ливня было невозможно, а за стеной падающей воды постоянно мерещились движения. Тут полагаться на глаза и слух, как полагаться на обещания в моей стране, что экономика будет расти — всё мираж, всё обман.

После этого спустился я, едва не уебавшись вниз. Весело стирая руки в кровь на канате, я едва не рухнул плашмя на землю, и спасла меня только мёртвая хватка.

— Сука… — пробормотал я, оглядывая разодранные в кровь ладони. Будь у меня здоровье меньше, я бы их до костей сточил бы о канат, наверное. — Сука…

Иногда я просто не знаю, почему так происходит. Вроде всё делаешь нормально, но вот поскользнулся или неправильно схватился, и ты уже летишь вниз. Словно просто рок невезения над тобой висит.

Или ты криворукий мудак.

После меня на верёвках был спущен небольшой сундук с кристаллами, которые помогут нам обеспечить максимальным количеством энергии Эви, и поднять максимальное количество нежити. Аккуратно приняв спускающийся сундук снизу, я начал снимать верёвки, когда неожиданно возникшая рядом со мной скрытница положила мне руку на плечо и прижала вниз.

Без каких-либо вопросов я подчинился, буквально уткнувшись в засохшую траву лицом. Землю уже покрывал, наверное, сантиметр воды, что не успела впитаться из-за переизбытка. Если такими темпами пойдёт и дальше, здесь будет мини-озеро.

И до этого мокрый оттого, что холодная вода затекала мне за шиворот, отчего не спасал даже плащ, теперь я был как из бассейна. Холодная мокрая рубашка неприятно липла к телу в то время, как в сапогах чавкала вода, а член сжался в комок от холода. Но я лежал на земле, не смея двинуться, стараясь вслушаться непрерывный рёв падающей воды и различить звуки от врагов.

Нет, пусто.

Через десять минут скрытница наконец кивнула мне и поднялась.

— Я могу идти? — шёпотом спросила она, хотя говори даже громко, всё равно бы никто в радиусе десяти метров её не услышал.

— Да, береги себя, передай Констанции посылку, но обратно не возвращайся. Оставайся с ней до конца, ты поняла? Нам не нужен бессмысленный риск.

— Принято, господин, — кивнула она и в полуприседе шмыгнула в поля, скрывшись меньше чем через полминуты за стеной дождя.

Учитывая, что сейчас уже глубокая осень, травы здесь особо не было, не считая высохшей, что сейчас лежала на земле, словно пучки волос в сливе ванны. Потому спрятаться здесь было практически невозможно.

Последней на землю бренную к нам спустилась Эви.

Ловко, словно юная девушка, она быстро соскользила вниз, спрыгнула и оказалась около меня. Блин, она действительно вечно молодая и вечно активная. Моя мертвушка хоть иногда устаёт?

Эви посмотрела на меня весёлыми глазами, после чего хихикнула и убрала с моего лица прилипший к лицу листок.

— Ты весь мокрый, — прошептала она.

— А ты подозрительно сухая, — ответил я недовольно, с завистью смотря на её плащ.

— Я всегда трепетно отношусь к одежде, которую ношу. Она залог моего здоровья.

— Так ты же мёртвая.

— Да ну тебя! — фыркнула она недовольно. — Вот лишь бы гадость сказать, Патрик. Ну что ты за человек такой.

— Какой есть, сухая Эви.

— Это звучало очень двусмысленно, — заметила она.

— Знаешь, каждый думает в меру своей извращённости, — ответил я, с удовольствием наблюдая, как та тут же смутилась и отвернулась. — Всё, а теперь идём, нечего ждать.

Аккуратно подхватив бабах-кристаллы (теперь я их только так и буду называть), я в полуприседе направился к наёмникам, которые заняли уже позицию. Каждый из них уже ознакомился с довольно точными планами близлежащих земель, которые мы раздобыли у мэра, потому они точно знали, что от них требуется.

Ну ещё бы, им блять столько платят за это, куда больше, чем в норме. Я бы удивился, если бы они оказались профанами. К тому же практически все они были убийцами со стажем, отъявленными отморозками, которых хотели в некоторых графствах.

— Всё, ведите, — кивнул я одному из них.

Тот ответил кивком, поднял руку и показал несколько знаков, после чего наша шестёрка двинулась дальше.

Под проливным дождём, по щиколотку в воде, все мокрые мы крались через поле в сторону леса, иногда замирая и ложась на землю, прячась в спутанной траве уходящего года. Из всех раз, что мы вот так ложились, я всего лишь единожды видел противника. Двое человек ехали вдали, буквально сливаясь с серостью мира из-за светлых лошадей и своих серых накидок.

Их было практически не видно, я бы мог их и не заметить, однако не зря же скрытников позвал сюда, верно?

Судя по тому, что я видел, каждая из этих пар контролировала свой участок, который хаотично колесила вдоль и поперёк. Нам пришлось изрядно посидеть в холодной воде на холодной земле, прежде чем выпал шанс пробраться дальше.

Быстрыми перебежками со сгорбленной спиной мы передвигались рывками, каждый раз прижимаясь к земле, когда уёбки появлялись на горизонте. Таким образом нам пришлось сделать остановок десять, прежде чем наконец наша команда вырвалась из окружения.

Не будь сейчас дождя и вечера, когда конкретно темнеет, я очень сомневаюсь, что нам бы удалось вырваться отсюда. Просто удача, просто рояль.

— Они ответственно подошли к вопросу, — пробормотал один из скрытников, оглянувшись, когда мы подобрались к лесу. — В два ряда караулили.

— В два ряда? — не понял я.

— Сначала одна линия, потом вторая, — пояснил он. — Если бы не дождь, вряд ли бы получилось вот так пройти.

— А у другой девушки получится? — спросила Эви.

— Да, получится, — не моргнув глазом ответил я. — На то она и скрытница. Они все сорокового лвла и вряд ли они скрытники, чтоб выловить её.

Если не получится, то это будет исключительно её вина. Не сказать, что мне будет не жаль девушку, но в нашем деле люди за ошибки расплачиваются жизнью, и это норма. Хотя я начинаю замечать, что вся эта война, все эти убийства становятся частью меня, моим смыслом существования.

Если раньше у меня были представления насчёт того, чем заниматься в будущем, то теперь это всё было словно призраками. Я не знаю, что делать, потому что научился только убивать. А что там, в мирной жизни? Что мне делать в ней? Там я буду уже не нужен, бессмыслен. Ведь кому нужен такой как я, когда вокруг мир? Ведь мой мир — это насилие, убийства и ходьба по грани.

Я с ужасом начинаю замечать, что страшусь теперь не войны, но мира. Боюсь спокойной жизни, потому что не знаю, что делать там. Кажется, это и есть то чувство, когда солдат возвращается домой. Растерянность. Чувство того, что это другой мир и другие реалии, где твои навыки и опыт не нужны. Ты не нужен. И спрашиваешь себя: какого чёрта происходит вокруг?

Иногда эти мысли посещали меня, и мне приходилось буквально вышвыривать их из головы. Я найду себе место в новой жизни… хотя я там никому не нужен.

Я вновь напрягся, вышвыривая эти мысли из головы.

— Ладно, хватит сидеть, пора идти дальше, — кивнул я нашим проводникам. Нахлынувший страх и неуверенность в будущем, если я до него вообще доживу, естественно, можно было прогнать только делом. А думать об этом, это только шатать нервы и отвлекаться.

Наш мини-отряд вновь двинулся дальше, уже среди деревьев, вглядываясь во всеобщую серость. Серые деревья, серая земля и светло-серый воздух, словно из мира откачали все краски кроме чёрного и белого. Под ногами продолжала чавкать вода и грязь.

Зато дождь буквально смыл собой всё пылевое облако, и помыл весь лес, который до этого был практически коричневым, словно посыпанным прахом говна (хотя оно должно быть или чёрным, или серым).

Уже через полчаса нашего путешествия в инвизе мы встретили первых жертв большого бума.

— На дереве, — тихо шепнул скрытник, указав пальцем направление.

Там, высоко на ветвях, что были относительно толстыми, лежало тело солдата. Причём, судя по всему, у него не хватало ног. Он висел на ветвях, которые спутались между собой, безвольно повиснув на них.

Хера его забросило же.

Но очень скоро это стало нормальной картиной. На деревьях всё чаще и чаще мы замечали чей-то труп: то тела, целые или не очень, то оторванные конечности. Один раз мы даже заметили там кусок лошади — её голову и передние ноги, которые висели на нижних ветвях. Это всё свисало вниз, словно жуткие игрушки на ёлке или гирлянды, выглядя на фоне темнеющего леса очень жутко.

Напомнило это мне ещё паутину, в которой повисли полуобглоданные трупы людей.

Всё больше и больше мы находили трупов солдат и на земле. Чаще целые, но иногда и не очень, хотя всю кровь с них уже давно смыл дождь. Один раз мы даже нашли нашего солдата. Нет, его не придавил камень и не отбросило вот так взрывом. Всё было куда прозаичнее и проще.

Ему в голову воткнулся меч. Даже не в голову, а в лицо. Видимо он в тот момент задрал зачем-то голову верх и получил вот такую плюху сверху. Рядом с ним мы нашли и мушкет, который забрали с собой. После этого мы довольно часто среди трупов находили и воткнутые в землю, а иногда и в деревья мечи, которые разбросало взрывом.

Так что картина трупов лошадей и солдат стало вполне себе нормой.

— А вот тут мы стояли, — кивнул я на уже знакомый валун, из-под которого торчали руки, ноги и тела солдат. — Практически рядом с эпицентром взрыва.

Я бросил взгляд в сторону холма, однако в опускающемся мраке и дожде практически ничего не было видно.

— Прости, — пробормотала Эви. — Я хотела увеличить мощность, чтоб гарантировать их уничтожение, так как по испытаниям, взрыв или просто приподнимал землю, если был слишком глубоко, или подбрасывал, не нанося нужного ущерба, если был близко к поверхности. А тут немножко не рассчитала.

— Совсем чуть-чуть, — хихикнул я.

— Совсем капелюшечку, — улыбнулась Эви, почувствовав потепление с моей стороны и тут же отозвавшись на него.

— Не буду представлять, как выглядит в твоём понимании — ошиблась по-крупному.

— Немножко больше разрушений.

— Да ты просто чудовище!

— У меня был отличный учитель, — расплылась она в улыбке. — И это не Баба Яга.

— Какой ужас. Я не знал, что Констанция такой страшный человек.

— Вот тебя она не слышит, — хихикнула в кулачок Эви. — И Патрик, по поводу приманки, когда ты сказал мне вчера подумать. Я согласна.

О как. Хотя я и ожидал от неё положительного ответа, но не сейчас прямо.

— Ты уверена? — уточнил я. — Это довольно рискованно.

— Да, — кивнула она. — В конечном итоге им нужен тот, против кого они смогут пойти. И чем я не идеальная мишень. Девушка, которую можно изнасиловать и запытать?

— Ты высокого о них мнения, — хмыкнул я.

— Очень, — вздохнула она. — С тех времён многое изменилось, Патрик. Жаль, что люди остались прежними.

Глава 397

Было решено сегодня не заниматься некромантией. Ответ на этот нелёгкий вопрос крылся в том, что мы нихера не видели. В прямом смысле слова нихера не видели. Мало того, что дождь льёт как из ведра и почти ничего не видно, так ещё и ночь практически наступила. Если я руку вытяну, то не увижу даже плеча. О какой некромантии при нулевой видимости можно говорить?

Именно эту мысль я и расписал своим товарищам, после чего предложил заночевать кучкой прямо здесь.

— Среди трупов? — поморщила носик Эви.

— Чем тебе твои собратья не нравятся? — удивился я. — Можно сказать, что среди своих же и заночуешь.

— Я не мёртвая!

— Просто нежить. А нежить состоит из слова «жить» и приставки «не». То есть ты не живёшь. Всё, что не живёт — мертво. Иди сюда обниму тебя, моя мёртвая любимая подруга, — раскрыл я свои объятия. Любое движение сопровождалось ну очень неприятными ощущениями касания мокрой и холодной одежды к телу, но я это перетерплю.

Эви посмотрела на меня недовольно и что-то неразборчиво буркнула, устроившись у меня под боком. Не юморная какая-то она сегодня.

Правда этой ночью не юморным стал и я тоже. Настолько не юморным, что рассвет встретил, чуть ли не крича от радости. Потому что ничто, н-и-ч-т-о не убивает в тебе другие мысли так же беспощадно, как холод.

Тот, кто скажет, что есть что-то пострашнее холода, видимо никогда не чувствовал его по-настоящему. Если ад существует, то там обязательно будет холодно, а не жарко. Потому что тебе холодно, ты не можешь заснуть и думаешь, как же холодно. Слово «холодно» вытесняет все другие слова из тебя, оставляя лишь холод.

Холод везде, в одежде, в ботинках, в твоём теле, в твоём сознании, душе и даже в трусах. Всё становилось неважно: цели, мечты, надежды, страх, когда ты не можешь найти в собственном теле даже маленький кусочек тепла, чтоб согреться. Этот холод словно обжигает тебя, пронизывает каждую клетку, наполняя её собой. Он внутри тебя и становится тобой.

Короче, ночью я замёрз.

И всё это под проливной дождь, который лишь помогал расстаться мне с теплом. Очень скоро я ненавидел его, и если бы у меня была возможность, я бы попытался его убить.

Потому первые нотки рассвета я встречал с искренней радостью, приветствуя его перестуком зубов. А как только стало хоть немного что-то видно, я приказал всем вставать. Видимо моё состояние разделяли все четыре скрытника, промокнув до нитки.

А вот Эви по виду дискомфорта не чувствовала. Она сладко зевала всем на зависть, потягивалась и выглядела очень бодрой. А на вопрос, с хера ли она не замёрзла, Эви удивлённо ответила:

— Так магия. Я просто себя грела ею.

— Пока мы мёрзли? — приподнял я бровь.

— Ну так я же не знала, — ответила она. — Вы бы сказали, я бы и вас частично погрела.

Холод мешает думать, делая себя как главной мыслью, так и целью и всем-всем-всем.

Но Эви была молодец, она действительно магией погрела нас, дав то самое заветное тепло, которое помогло нам собраться с мыслями. И пусть одежда оставалась мокрой, но теперь я словно выпил очень горячего чая. Внутри разливалось тепло, и я был рад этому, хотя пальцев на ногах всё равно не чувствовал.

— Так, пока мы бодры, относительно теплы и почти полны сил, чо делать дальше?

— Воскрешать? — пожала плечами Эви.

— Как именно, меня интересует. Это похоже на обряд поднятия печеньки или может быть это как поднимать нежить?

— Нет, это куда проще, ведь поднимаем зомби.

— Просто в книжке написано было когда-то, что поднимая нежить, можно сделать зомби, и я думал, что они делаются таким же способом.

— Это если ты пытался поднять нежить, но потерпел неудачу. То есть ты можешь зомби поднять и просто, а можешь получить, если потерпел неудачу при поднятии нежити.

— Понятно… и тогда ты сейчас будешь поднимать их?

— Для начала было бы неплохо тела перетащить сюда. Я имею в виду, все целые тела, с головой, корпусом, руками и ногами, чтоб они были полноценными. Потому что зомби тоже нельзя поднять из трупа, который изуродован сильно.

— Типа нет головы или половины тела?

— В принципе ты перечислил основные ограничения, — пожала она плечами. — Но лучше, чтоб всё-таки они могли нормально ходить и махать мечом.

Получив примерную наводку, кого искать, мы со скрытниками сразу же отправились на поиски тел, после чего начали оттаскивать их в одно место, а именно, где их изначально было больше всего. А больше всего их было в поле, куда по большей части и выбросило их. Практически каждое тело имело характерные перемятые доспехи, у некоторых они были пробиты словно пулями. Видимо камни от взрыва были подобно шрапнели.

Под нескончаемый дождь мы бродили и стаскивали тела, стараясь держаться поближе друг к другу.

И обыскивая место в поисках трупов, мы вышли к холму. Вернее, к тому, что от него осталось.

Нет, это не был кратер, как от ядерного взрыва или воронка от бомбы. По сути, это было теперь такое перекопанное немного углублённое поле.

Дело в том, что заряд был установлен не под холмом, а в нём. То есть, если бы заряд был под холмом, то взрыв бы мало того, что снёс всё, что сверху, так ещё и вовнутрь бы ушёл, образовав тем самым кратер. Однако заряды были конкретно в холме, потому они просто разнесли его к чертям, при этом выровняв луг. Ну и сняв верхние мягкие слои почвы, отчего он немного углубился. Этак на метр.

Теперь, это было, словно вырытое под бассейн, углубление примерно на метр в глубину и уходящее хрен знает докуда. Диаметр этого углубления, что из-за ливня теперь активно наполнялось водой, был равен, скорее всего, самому холму.

Вангую, что здесь будет или болото со временем, или же обычное поле.

Двигаясь всё той же дружной четвёркой по лугу, мы собирали трупы, наверное, целый день, безбожно мокнув под ледяным тропическим ливнем, которого я в этом мире ещё не видел. Удивительно, что такими темпами ещё и снег не пошёл, так как облачка пара уже срываются с наших губ.

Пока мы искали тела, я заметил одну важную вещь — никто ещё здесь не был. Конечно, сказать это точно тяжело, особенно, когда ливень безбожно заливает нас, но я имею в виду, что никто не пытался трогать трупы, перетаскивать их или хоронить. Все как хаотично валялись здесь, так и валяются.

Да и за всё время мы так и не увидели вражеских солдат.

Это лишь значило, что сюда пока никто не заглядывал. Значит после взрыва враги сосредоточились на обустройстве лагеря и планировании атаки, а потом уже было не до этого, так как начался ливень.

Забавно то, что если температура не поднимется, а она вряд ли уже поднимется, то тела будут лежать здесь до самой весны. В принципе, похожая картина уже наблюдается в других районах, когда тела просто некому хоронить, и они остаются валяться там, где упали. И очень скоро она станет очень обычным явлением.

Мы перетаскивали тела до самого вечера, и я сбился со счёта, сколько тел мы свалили в одну кучу. Очень скоро тепло, которое подарила нам Эви начало сходить на нет, и холод вновь начал сковывать наши тела. Однако упорная работа хоть как-то спасала от этого, позволяя не прибегать к помощи нашей зомбяши, так как очень скоро ей самой придётся тратить эту силу.

— Я не знаю, сколько здесь, но точно очень много, — пробормотал я, глядя на груду тел, что мы перетащили сюда из окрестностей.

Я не мог сказать, насколько они целы внутри, но руки, ноги и голова у них точно присутствовали.

А собрали мы уже немного-немало целых несколько куч. Может несколько сотен здесь было, а может и вся тысяча, хрен знает, но тут для Эви воскрешай обвоскрешайся.

— Да, я вижу, — кивнула Эви, обходя тела. — Хотя качество материала оставляет желать лучшего.

Она критично осматривала их, иногда дёргая за руки, словно проверяя, оторваны они или нет. Эви не была похожа на себя обычную. Вся внимательная, деловая и очень повзрослевшая. Особенно это заметно сейчас, когда она ходит вокруг тел и рассматривает их, словно оказалась на барахолке и оценивает товар. Обычного человека и особенно девушку, как Эви, это должно было привести в ужас, но её хладнокровное спокойное лицо при виде стольких трупов внушало какую-то неуверенность и диссонанс у тебя самого.

А диссонанс вызывал неприятие, за которым следовал страх. Любое, что не совпадает с нашем виденьем чаще всего вызывает страх, так как отличается от нормы. Могу поспорить, что многие люди, кто встречался с Эви, испытывали примерно это — страх перед ней, при этом не понимая, чего конкретно они боятся.

— Так что, поднимешь их?

— Естественно, за кого ты меня принимаешь, — вздёрнула носик наша некромантка. — Я штурмовала крепости и захватывала города, управляя войсками. Такое дело для меня не дело.

— Ебать ты гордячка, — с ужасом открыл я новую сторону у Эви. — В курсе, что хвастаться нехорошо?

— Я не хвастаюсь! Это факт! — обиженно ответила она мне.

— Хвастунья.

— Нет! Ты бы мог сказать, что гордишься мной или что-то в этом духе, но нет, надо кольнуть меня.

— Бедная ты несчастная, — усмехнулся я.

— Вот именно! — упёрла Эви руки в бока.

— Тогда, бедная и несчастная, поднимай своих не менее несчастных товарищей, — кивнул я на кучу трупов. Эви что-то там пробубнила в ответ, но из-за дождя я так ничего и не услышал. — Давай, что нужно делать? Кристаллы там вытаскивать из сундука или что?

— Ничего не надо, — буркнула она. — Я всё сама сделаю. Просто охраняйте.

И Эви принялась за работу. Начала вытаскивать кристаллы и расставлять их то тут, то там. Я бы сказал, что она ставит их хаотично, однако определённый порядок всё же был. Если конкретно, то она ставила их в шашечном порядке, чтоб те покрыли как можно больше территорий.

— Только сильно не увлекайся, Эви, — сказал я. — Они нам могут ещё пригодиться.

— Да, я поняла, — кивнула она, продолжая их расставлять по полю под проливным дождём.

Эви выглядела по сосредоточенному милой, отчего вызывала у меня улыбку. Она была словно прилежная ученица, что с усердием выполняет домашнее задание.

Заняла подготовка у нас около получаса, за который мы так никого и не заметили. В лес враг не совался, видимо сконцентрировавшись конкретно на нашей крепости. Здесь даже животных не было, словно место бойни отпугивало их своей аурой.

Когда всё было расставлено по местам, Эви обратилась к нам.

— А теперь отойдите подальше от тел, пока я буду их поднимать.

— А если окажешься в зоне действия? — поинтересовался я.

— Ничего страшного не случится, — пожала она плечами. — Но вряд ли ты хочешь быть зажат армией трупов, верно?

Обряд, в отличие от поднятия печенюшки, был довольно простым. Не надо было рисовать пентаграммы или пытаться запитать что-то энергией, как не надо было пытаться связать себя с поднятым объектом. Эви просто встала в центре поля, окружённая телами, после чего закрыла глаза и замерла словно статуя.

Со стороны это выглядело довольно жутко — маленькая девочка в плаще со слегка опущенной головой стоит в центре поля, окружённая трупами. Не такую картину я бы предпочёл увидеть ночью или по дороге в туалет.

Она стояла, понурив голову, словно что-то вспоминая или зловеще ожидая момента, как вдруг медленно начала разводить руки в стороны, словно занимаясь зарядкой. Эви продолжала поднимать их, пока они не стали подняты горизонтально земле, при этом запрокинув голову верх и подставив лицо дождю, отчего капюшон упал с её головы. Её фиолетовые волосы, получив свободу, теперь свисали мокрые вниз.

Выглядело это так, как будто она какой-то исповедник, что только что прочитал речь, буквально отдавшись ей полностью, и теперь наслаждается своей мудростью или силой.

И что более странно, она улыбалась, словно радовалась жизни, которая обрушилась на её голову.

Сейчас, под ливнем, с распущенными волосами и запрокинутым к небу лицом Эви выглядела очень красивой, как бы это не звучало. Маленькая непобедимая девушка Эви, ставшая из обычной волшебницы потрясающей некроманткой.

Бабах-кристаллы засветились ярче, словно подпитывая её, в то время как на моём теле волосы встали дыбом. И вот мертвецы вокруг неё начали шевелиться, в то время как сама Эви даже немного поднялась над землёй левитируя.

Трупы дёргались, медленно переворачивались, пытались встать и что-то рычали. Выглядело так, будто пьяная молодёжь после хорошей гулянки пытается подняться на ноги. Вокруг нас, на лугу, перед Эви и даже в лесу они неуклюже вставали, покачиваясь влево-вправо. Одни облокачивались на дерево, поднимаясь, другие на своих товарищей по несчастью, но так или иначе, мертвецы в скором времени выстроились перед нами, хаотично стоя, словно разрозненная толпа.

Скрытники сбились в кучу, немного опасливо оглядываясь, в то время как я спокойно наблюдал за картиной. Они меня не тронут.

А если и тронут, я потом здесь сам всех трону.

Нас окружала самая настоящая огромная армия оживших мертвецов. У кого-то шея была согнута неестественно, у кого-то нога была вывернута под странным углом, руки не было и так далее. Они стояли на месте относительно ровно, пусть и с некоторыми видимыми дефектами.

Что касается Эви, она спокойно спустилась на землю и посмотрела на меня.

Её глаза светились ярким светло-фиолетовым светом, словно внутри её головы работал фонарик.

— Готово, — улыбнулась она. Но не было в этой улыбки добра. Словно передо мной был совершенно другой человек: циничный, жестокий, целеустремлённый и смотрящий на всех как на насекомых. Эви стала совершенно другим человеком, который даже на меня смотрел хитро, будто бы оценивая мой потенциал.

— Я вижу. Можешь сказать, сколько подняла?

— Тяжело судить, — оглянулась она. — Честно, даже не знаю, просто запиталась от кристаллов и вложила все силы в мертвецов.

— А у тебя ещё и глаза светятся, — заметил я.

— А, да? — потрогала она лицо и пожала плечами. — Такое иногда бывает.

— У меня не светились.

— Но ты и не поднимал полчища покойников, — улыбнулась она. — А под моим контролем сейчас целая мини-армия, так что…

Эви пожала плечами, словно говоря: сам видишь.

Я ещё раз оглянулся. Сотни людей просто стояли, немного покачиваясь под проливном дождём. В серости этого дня такое поведение выглядело жутковатым.

— Ну… тогда пошли, — кивнул я в сторону леса. — Подгоним их поближе к точке.

— Какой именно?

— С которой будем атаковать. Ударим врагу в тыл со всей дури, просто заваливая телами. Отвлечём на себя их в то время, как наша конница ударит им с другой стороны. Возьмём в клещи, как хотели они взять нас.

— Не слишком медленно они будут атаковать? — с сомнением спросила Эви оглядываясь.

— Нормально. Конница изначально будет просто отвлекать их своим присутствием. Привлечёт максимально их внимание, и в этот момент мы ударим. А там подключим и свою армию, что находится сейчас в городе. Идём.

И мы двинулись в лес в окружении шатающихся, молчаливых трупов, которые шли не совсем ровно, словно все дружно хромая. Покачивались, иногда спотыкались, толкали друг друга, но при этом показывая полное безразличие. Как шествие алкашей, ей богу.

Эви же шла с убранным капюшоном, позволяя холодной воде литься ей прямо на голову.

— Когда-то давно, ещё во время войны меня звали королевой мертвецов, — неожиданно сказала она мне. — Когда я только начала применять свои навыки на практике и поднимать куда больше, чем десяток человек, люди окрестили меня Эвелиной, повелительницей мёртвых. Той, кто правит смертью.

— Звучит довольно круто, — заметил я. — Я бы от такого погоняла не отказался.

— Возможно и круто, — не стала отрицать она. — Однако мне всё равно почему-то это прозвище не нравилось. Повелительница мёртвых… словно я толком и могу только, что управлять смертью других. А ведь мной потом ещё и детей пугали, что типа придёт Эвелина и заберёт тебя в свою армию мёртвых, представляешь? — хихикнула она.

— Стала знаменитостью прямо.

— Это да, но кажется, меня начали забывать.

— Следовательно, самое время напомнить о себе, — коварно оскалился я.

— Вот именно. Пора им встретить свои страхи лицом к лицу. Эвелина, повелительница мёртвых идёт за их душами.

Она расхохоталась. Это был страшный смех.

(Автор уходит в отпуск. Следующая выкладка будет 17 мая в 7:15 по МСК)

Часть семьдесят седьмая. Мёртвые и живые жизни

Глава 398

— Спи малышка, засыпай,

Глазки свои закрывай.

Крепче в сон свой убеги,

Счастье света там узри.

А детишек, кто не спит,

Эвелина к себе манит.

К себе в царство заберёт,

На страданья обречёт.

Станешь вечным ей слугой,

Там, где смертный лишь покой.

Спи скорее засыпай,

Шанса ведьме не давай.

А проснёшься утром ранним,

Солнца свет впусти в окно.

Светом мёртвых прогони.

А пока малыш мой спи.

Эту ну просто пиздец какую жизнерадостную песенку, и предположу, что колыбельную, я сейчас слушал от Эви. Эта маленькая милая девушка без капюшона со слишком яркими фиолетовыми мокрыми волосами, что так сильно выделялись в общей серости, и светящимися глазами шла через лес между мокрыми потемневшими стволами деревьев. Над её головой голыми ветвями, словно костями пальцев, деревья заволакивали тёмное серое, полное воды небо. Под её ногами мирно хрустели пропитанные влагой пожелтевшие листья.

Эви плавно плыла в серой пелене. И казалось бы, что нестрашная одна-одинёшенька; напевает себе песню, которая мелодией практически полностью копировала Twinkle Twinkle Little Star (https://www.youtube.com/watch?v=YHZ_apAW-4c). Но в её исполнении мелодия, да ещё и при таких словах, звучала настолько жутко, что пробирала до костей.

Реально, оказаться в глухом лесу, где молодой девичий голос напевает такое… м-м-м… это прекрасно. Для тех, кто мучается запором.

Особенно, когда ты замечаешь, что в этой пелене начинают проглядывать бредущие рядом с ней трупы, которые словно выныривают к тебе на глаза. А потом серость сходит на нет, расширяя границы, и ты понимаешь, что она просто окружена мертвецами.

— Эвелина к себе манит.

К себе в царство заберёт,

На страданья обречёт.

Эви продолжала петь, словно какая-то девушка, вышедшая за цветами в лес, но вот окружение…

Фильм ужасов «Эви, наследница смерти» или «Эви. Сезон мёртвых». Названия дико заезжены, но бля, как же они хорошо описывают ситуацию.

— Эви, тебе обязательно напевать эту песню? Именно сейчас? — поинтересовался я.

Наши скрытники так вообще сбились в кучу, едва ли не ощетинившись мечами, поглядывая по сторонам. Только вот покойникам было глубоко насрать на них, вообще не обращают внимания на жалких людишек.

— А что такое? — улыбнулась она, обернувшись ко мне, словно ничего не происходило.

— Под зад пинка хочешь?

— Грубиян, — бросила она недовольно. — Сразу под зад. Ни капельки такта.

— Хватит пугать своими замогильными песнями людей.

— Но это детская колыбельная!

— Звучит, как приговор всем живым в этом лесу.

— Вот именно, — подняла она палец вверх. — Как приговор. Но только для тех, кто там, на границе леса. К тому же мне так легче сосредоточиться.

— На чём? Хотя глупый вопрос… И как? Получается? — полюбопытствовал я у неё.

— Немного… — неопределённо ответила Эви, с сомнением оглядывая армию. Видимо у неё действительно всё плохо с управлением. Как бы не разнесла тут всё нахер. — Я могу управлять флангами, могу разбивать на группы, отдавать примерные приказы и следить за исполнением, по ходу боя могу управлять ордой сразу или частично…

Да ты охуела! Мои мелочи, к примеру, оканчиваются ровно на том моменте, что я могу указать направление орде. И то, половина ещё и по пути разбегается. У тебя же оно лучше, чем у реальной армии!

— Ты знаешь, что хвастаться не хорошо, мелочь? — перебил я её, прищурившись.

— Но я бы хвасталась, если бы могла каждым управлять.

— Одновременно?

— Угу, — закивала она головой.

Ага, мои способности — с трудом удерживаю печеньку под контролем. Одну. Считаю профессионализмом отправить к точке сбора хотя бы две трети.

Способности Эви — манипулирует мини-армией с такой точностью, что обзавидуется даже современная. Считает профессионализмом единовременно управлять каждым. Вот реально, чувствую себя ущербом после такого.

Тебе вообще не стыдно так нагло опускать меня с таким невозмутимым видом?

Остаётся только успокаивать себя тем, что я сам по себе управляю куда большими объёмами, а ещё очень хорошо умею пакостить.

— К тому же они очень даже безобидны, — улыбнулась Эви и поманила одного из трупаков пальцем. Скорее всего, его движением она сейчас управляла сама. — Посмотри, какие милые.

— Странно, что ты считаешь зомби милыми, — поморщился я, глядя на труп, что подошёл к ней. У чувака не хватало челюсти, отчего назвать его милым… Пиздец, ты в конец ебанутая, Эви. Даже не подозревал, что тебе так плохо. Ты с обычными людьми не пробовала больше общаться? Тебя обнять? — Ты не находишь это ненормальным?

— Ну… знаешь, во время войны они меня по крайней мере не ненавидели, — улыбнулась слабо она. — Все меня боялись, пытались убить и так далее. А так пусть и иллюзия, но всё же лучше, чем вообще одной. Вот и окружала себя ими. Привыкла к ходячим мертвецам, к их молчаливости, бессмысленному взгляду и покорности. Привыкла жить среди них. Даже было немного страшно и непривычно потом вновь разговаривать с обычными людьми.

— А где была Констанция?

— Были времена, когда мы разделялись. В самом начале, когда я отводила от неё врагов своими армиями мёртвых, а союзников ещё пока не было.

— Хм-м-м… знаешь, не удивительно, что тебя к ним тянет. Они же твои братья и сёстры, — пожал я плечами.

— Они не мои братья! — возмутилась наивная.

— Мы сто раз это проходили, мёртвая подруга. Они точно твои сородичи. А братья или нет, это уже дело десятое, — но увидев её целеустремлённое на спор лицо, усмехнулся. — Ладно, не злись, Эви, я шучу.

— Глупая шутка, — надула она щёки.

— Да ладно тебе, — отмахнулся я, подходя к ней поближе. — Я понял, о чём ты.

И знаю, каково это. Просто Эви смогла пройти то же самое, что прошёл и я сам — когда тебя ненавидит весь мир. Однако мне повезло в каком-то смысле, и я был покойником в тот момент, а вот Эви как раз-таки получила всю эту порцию ненависти лично, наблюдая, как ей незаслуженно пугают детей.

Хотя пугали бы мной детей, это было бы круто! Почему Эви, королевой мёртвых, пугают детей, а мной нет?! Меня только и делали, что гоняли в хвост и в гриву, а потом тупо закопали на побережье и забыли. Хуйня какая-то несправедливая. А её увековечили в стишках, которые знает каждый ребёнок и, как следствие, знают все. Так что точно уж не Эви возмущаться по поводу того, что ею детей пугают. Её все хотя бы помнят, в историю вошла, а на меня хуй забили.

— Я теперь понимаю, почему тебя Констанция дураком зовёт. Ни капли тактичности. И своими словами ты иногда делаешь очень больно.

— А ты уже взрослая девочка, хватит обижаться на это.

— Дурак, — буркнула она.

— Возможно, — похлопал я по голове. — Но прекращай воспринимать всё так близко к сердцу, а то глядишь, и не выдержит оно.

— Мёртвым всё равно, как ты говоришь.

— Но ты-то не мёртвая, — немного пододвинув её к себе, взяв за плечи и подмигнув. — Почти не мёртвая. А по мне так вообще живая. Более того, мне плевать, какая ты, пусть моралофаги идут нахуй.

— Тяжёлый ты человек, Патрик, — усмехнулась она. — И очень странный. Даже злиться не получается долго на тебя.

— Есть немножко такое. А пока нам стоит доработать план, как считаешь? Ворваться и заставить обосраться от страха, как ты хочешь сделать, круто, но не так, как можно всё провернуть.

— Ты о чём? Разве это не страшно?

— Ты же у нас будешь самой главной движущей силой. Сможешь покарать всех непослушных детишек и забрать их души, но стоит немножечко доработать твой выход, чтоб выжившие несли за собой к другим лишь страх и отчаяние. Ведь репутация — наше всё.

— Хочешь сделать стратегическое преимущество? — спросило наивное дитя.

— Нет, хочу сделать пафосный выход, — подмигнул я ей. — Королева мёртвых выйдет по-королевски.

Тихая песнь разносилась по лесу и даже дождь своим шумом не мог заглушить её. Она пролетала между стволов деревьев, выходя из леса и долетая до тех случайных солдат, что сгрудились в своих палатках, укрывшись от проливного дождя. Тихая, спокойная, даже в какой-то мере по-детски милая, но в ней слышался лишь загробный холод.

— Какого… — пробормотал один из солдат. — Кому в голову пришло петь такую песню?

Обычная колыбельная про королеву мёртвых, что заберёт тех, кто не спит. Эту песню знал каждый, но вечером, в такую погоду и таким голосом, она заставляла покрываться тело мурашками ещё сильнее, чем холод.

Песня, которую пела молодая девушка, становилась всё громче и громче, будучи всё такой же тихой и спокойной, словно сама певица подходила всё ближе и ближе. Однако в такой дождь, да такая хорошая слышимость…

Солдаты выглядывали из палаток, накинув плащи и вглядываясь в лес. Они тихо шептались между собой, успокаивая себя тем, что в лесу есть много караульных, что были скрытниками сорокового лвла, и они бы точно подали сигнал. Но голос, так отчётливо напевающий колыбельную, приближался, заставляя их жаться друг к другу как испуганных детей.

Детские забытые страхи сейчас стали куда реальнее, чем раньше. Каждый, наверное, вспомнил историю про Эвелину, повелительницу мёртвых, что ночью идёт к неспящим детям. А может быть и к тем, кто постарше.

Многие мысленно усмехались, вспоминая об этом, и отгоняли эту мысль, но она уже проникла в их сердца и заставляла плотнее сжимать рукояти мечей. Теперь она преследовала их.

— Вон там, смотрите…

Эти тихие голоса, на границе с шёпотом, едва не сливающиеся с дождём, пронеслись волной по палаточному городку, но никто пока не бросался в атаку, ведь тревога не была поднята, а их охранники молчат. Все лишь наблюдали.

Наблюдали за двумя искорками, что начали пробиваться своим светом через пелену дождя.

Вот уже начала виднеться фигурка девушки в этой серости, и эти два огонька были ровно на том месте, где у нормальных людей находятся глаза. Словно они и были глазами этой тени.

Все замерли. Замерли, как замирают зайцы в свете фар. Как замирают люди, увидев опасность, но ещё не до конца осознав, что они видят, не понимая, что их ожидает, не чувствуя угрозы, хотя страх уже пробрал всех насквозь.

Ещё немного и уже хрупкая фигурка отлично вырисовывалась, напевая песню, звучащую уже как реквием. Она подошла к лагерю и остановилась на расстоянии метров пятидесяти от него, стоя на опушке леса.

Все замерли. Даже мир, кроме упрямого дождя, который продолжал упорно шуметь.

Голос смолк, и девушка подняла глаза. Каждому в лагере показалось, что она смотрит именно на него, и каждый почувствовал холодный страх внутри, гулкие удары сердца у самого горла и стук в висках. Каждый видел её фиолетовые волосы, которые слишком хорошо выделялись на сером фоне.

Девушка обвела всех взглядом, после чего весёлым голосом произнесла:

— Эвелина пришла за вашими душами, дети мои. Пора вам стать частью моей армии и служить мне до скончания времён, — развела она руки улыбаясь. — Вы себя очень плохо вели.

Всех пробрало до костей от этих слов, произнесённых холодным, весёлым, полным чистого зла голосом.

И в этот самый момент за её спиной в серой пелене начали вырисовываться фигуры. Много фигур, очень много.

Один за другим силуэты буквально прояснялись в серой пелене, являя себя взглядам — десяток, второй, третий, сотня, три сотни… Это была целая армия, даже издалека в темноте и без возможности рассмотреть их нормально,отчётливо выглядящая мёртвой.

Армия вернувшихся к жизни солдат, что слегка покачивались и стали рабами повелительницы смерти, как когда-то давным-давно, ещё во времена, когда многие здесь были детьми или даже не родились. И они шли за новыми жертвами.

И в тот момент, когда у командира прорезался голос, и он закричал «К ОРУЖИЮ!!!», эта армия мёртвых бросилась вперёд, готовая пожинать новый урожай смерти.

Бросилась одновременно, словно по сигналу, хотя девушка не произнесла даже и слова. Некоторые из мертвецов хромали и не могли бежать быстро, некоторые бежали неровно, кто-то спотыкался и падал, но большинство неслось со страшной скоростью, неумолимо приближаясь к палаточному городку, словно от этого зависела их жизнь.

Которой они лишились.

Палаточный городок был обречён. Как было обречено в принципе любое войско, что будет атаковано в такое неудачное время с тыла. Те группы, что должны были нести караул и встать первыми на пути у противника, просто не успели бы дойти за это время до обратной стороны лагеря и дать отпор.

Поэтому толпа трупов просто ворвалась, сметая всё на своём пути, буквально затаптывая тех несчастных, что были в палатках, и рубя тех, кто пытался дать отпор. Солдаты пытались встать в какое-нибудь подобие строя, становясь вместе, но без брони против такой атаки они просто ничего не могли сделать.

Ближайшие люди, что наблюдали за выходом Эвелины, так ничего и не смогли предпринять. Все остальные, которые даже ещё не до конца поняли, что происходит, вообще не имели шансов, так как сонные, вылезающие из палатки солдаты представляли из себя слишком простую цель.

К тому моменту, когда вооружённые солдаты, что караулили с переднего фланга как раз-таки для внезапного отражения атаки, добрались до армии мёртвых, те уже успели очень сильно углубиться в их ряды, в прямом смысле слова пополняя павших в бою товарищей прямо на ходу. И наспех выстроенная оборона была не в силах сдержать их натиск, особенно, когда мёртвые ударили по флангам, в буквальном смысле слова беря их в полумесяц.

И посреди этого хаоса спокойно вышагивала Эвелина, оглядываясь с таким видом, словно оказалась в ботаническом саду. Пока вокруг боролись люди и мёртвые, закалывали друг друга, отрубали конечности, валили на землю; пока вокруг хлестала кровь и вываливались в грязь внутренности, она вышагивала с мягкой улыбкой девушки, которая наслаждается погожим деньком.

В каком-то смысле она действительно наслаждалась этим, наслаждалась своей силой, своим доминированием и чувством власти над теми, кто её презирал. Нет ничего приятнее мести и вымещения злости на том, кого ненавидишь.

Хотя не только поэтому она злилась, в буквальном смысле слова давя своих врагов. Слова Патрика вновь прошлись по её наболевшей теме. Ей хотелось кричать, прыгать на месте и стучать по нему кулачками, чтоб вбить в его пустую голову, насколько ей неприятно, когда её сравнивают с трупом, ведь она жива! Ей хотелось устроить истерику и заставить его извиниться, но вместо этого Эвелина проглотила обиду и теперь вымещала её на солдатах противника. Просто потому, что не было времени для истерик и даже после всего случившегося она не могла заставить себя по-настоящему злиться на пустоголового болвана. Иногда девичье сердце не понять, как и не понять его выбор.

Эвелина расхаживала прямо среди поля боя. Несколько солдат делали попытки напасть на неё, но это ничем хорошим не заканчивалось. Для них.

Когда на неё бросались те или иные супостаты, то тела её верных мёртвых товарищей тут же закрывали её хрупкое тельце от ударов, выстраиваясь стеной перед Эвелиной. При этом другие целой кучей, словно телохранители, бросались на нападавшего, кто приближался слишком близко к ней.

А Эвелина всё поднимала и поднимала мёртвых, уже чувствуя, как в голове стоит гул от истощения, а на руки и ноги словно повесили неподъёмные гири.

Ещё немного и она упадёт, но… Но зачем останавливаться, когда вокруг у неё столько союзников? Даже если она упадёт без сил, то её верная армия потащит её на себе, помогая продвигаться дальше и держать поле боя под контролем.

В итоге Эвелина действительно почти упала, не в силах больше поднимать как себя, так и мёртвых. Однако в тот самый момент, когда она уже падала, её ловко подхватили на руки.

— Не падать, королева мёртвых, — весело сказал Патрик, подмигнув удивлённой Эвелине. — Чо глазами хлопаешь?

— Ты? Разве ты… не должен идти по флангам?

— И оставить тебя одну с этими мертвяками, которые еле на ногах держатся? Нет уж, Эви, бросать тебя здесь одну как-то желания нет.

И ведь никогда не признается она, как было приятно ей то, что Патрик поймал её. Как и возможности украдкой прижаться к его груди лицом, что она и делала при каждом удобном случае.

Глава 399

Эви устроила настоящую резню.

Нет, я знал, что будет настоящая резня, но её устроила моя верная подруга, которая уютно устроилась на моих руках. Совершенно спокойная, словно ничего не происходило, она молча покоилась в моих объятиях, поглядывая по сторонам, пока её подопечные крошили уебанов. Крошили мечами, рвали зубами и топтали, как тыквы на огороде.

Чем глубже я углублялся в палаточный городок, тем больше крови и трупов видел.

— Прекращай поднимать, Эви, побереги силы пока, — сказал я ласково.

— Не пугая меня заботой, — слабо хихикнула Эви.

— Давай заканчивай, нам действительно хватит людей.

Я шёл за Эви всё это время, не сильно полагаясь на её мёртвую гвардию. Мало ли что произойдёт, я-то смогу тут вырезать всё в радиусе километра, а вот её покойники навряд ли. Но помощи не понадобилось, если не считать то, что я теперь её на руках тащу.

Мы шли всё дальше и дальше в то время, как где-то спереди гремела уже новая битва. Я знал, что сделает Констанция — дождётся, когда те сагрятся на наше нападение, и ударит двумя клиньями по вражеской коннице с двух сторон, когда она бросится на подмогу. А там уже вовсю сюда бегут наши солдаты, что так же помогут расправиться с этим войском. Имея такое чудовищное преимущество, чуть ли не в два раза, сейчас враги терпели практически разгромное поражение.

Мы продолжали идти среди трупов, просто не успевая дойти до той самой полосы, где происходил бой, так как она смещалась всё дальше и дальше от нас, по мере продвижения мёртвого войска дальше. Учитывая, что враг был сонным, без брони и неготовым, а наши были бронированными, могли пережить многие критические удары и напали неожиданно, исход боя даже с численным преимуществом с их стороны был уже понятным.

— Пленных брать будем? — поинтересовалась Эви.

— Да, давай, устроим после этого небольшое шоу, чтоб подтолкнуть графов к действию. Только не очень много, а то следить за ними будет сплошной морокой.

— Ясно, — кивнула она.

В итоге я дошёл до места, где сражались наши войска с противником.

К тому моменту уже от города успели прийти войска, чтоб помочь армии мёртвых, которая пусть и неожиданно напала, но была в явном меньшинстве. А теперь враг был практически окружён со всех сторон, и ему просто некуда было деться.

Я шёл с моей маленькой принцессой на руках под проливным дождём, который стеной окружал нас, в темноте глубокого вечера, в чудовищной влажности, что пропитала всю одежду. Среди смятых палаток, оборванных тентов, спальных мешков, тел, что валялись везде, крови, внутренностей. Куда ни глянь, везде была разбросана всякая утварь: кружки, котелки, точильные камни, посуда, одежда, даже несколько книг попадалось. Всё это валялось в грязи, намокшее и испачканное, лишь дополняя атмосферу погрома.

Подойдя поближе к месту действия, я с интересом наблюдал, как противника буквально давят. Мёртвые войны шли, не обращая внимания на удары, и по моим наблюдениям, пока мертвеца убивали, он успевал отобрать как минимум одну жизнь. А учитывая, что они шли кучей, то свалить даже одного голым людям было проблематично.

— Вон Констанция, — кивнула куда-то в бок наша королева мёртвых. Тут разобрать вообще что-то было тяжело, а Эви умудрилась разглядеть подругу ещё на подходе.

Ну зато я знал куда смотреть, чтоб запечатлеть момент, как её конница врезалась в ряды противника, раскидав вражеских солдат в прямом смысле слова. Люди, которые пытались принять её атаку, были буквально смяты клином лошадей, которые без каких-либо проблем прошли вражескую армию насквозь и вышли к нам. Констанция, как истинный герой, возглавляла эту армаду, хотя дуре надо маякнуть, чтоб она держала себя в безопасности.

Я знаю, что фэнтези мир, король идёт впереди атакующей армии и бла-бла-бла, но конченым ебанатом, а вернее, ебанаткой-то не надо быть же. Командира место в центре армии, а лучше в тылу, но никак не в первой волне атакующих. Прорвавшись через врагов и по большей части не рубя их мечом, а затаптывая конями, Констанция отделилась от своих, что-то крикнув, махнув рукой и показав в сторону врагов, после чего подъехала к нам.

— Что с Эвелиной? — был первый же вопрос, который звучал так, словно его продолжением будет «если с ней что-то произошло, я тебе ебласос порву».

— Всё в порядке с Эви, — махнул я головой в стиле «не до этих вопросов сейчас». — Что с потерями?

— Наша конница где-то одну треть или половину потеряла в бою. Про пехоту не знаю, но вроде дела обстоят неплохо, — махнула неопределённо она в сторону.

— Сильно досталось коннице?

— Они хорошо сопротивлялись, но были разбиты, когда подошла пехота с копейщиками. Это кочевники-наёмники. Сейчас, кто остался в живых, разбегаются, но мы взяли пленных.

— Ясно… — кивнул я головой, задумавшись. В принципе, всё прошло очень даже неплохо, так что можно было наконец выдохнуть спокойно. Сейчас осталось добить пехоту и тогда вообще можно будет расслабиться. По крайней мере, в ближайшее время. — И ещё, Констанция, чтоб я тебя больше в первых рядах атакующих не видел. Не хватало, чтоб тебя убили раньше времени.

Я постарался сказать это твёрдым голосом, чтоб показать, насколько это важно, но Констанции что не скажи, сразу в спор лезет. И связано это, естественно, со мной.

— Я как главная… — начала она свою песню, но я сразу пресёк это.

— Ты как главная должна сидеть в тылу и не выглядывать. Никаких бравых атак в лоб. Констанция, ты ваще о чём думаешь?

Если вообще думаешь, естественно.

— Нет! Командир ведёт своих солдат! — гордо приподняла она голову, тряхнув волосами и взглянув на меня сверху вниз, словно на труса. — Я главная и должна…

— Констанция, ты дура? — спросил я в лоб вздохнув. — Просто ответь на вопрос без лишних бравых слов: да или нет.

Она пыжилась, пыжилась, но в конце концов просто буркнула:

— Нет.

— Ты понимаешь, что у тебя дочь там как бы ждёт дома? Нет? Забыла? Я понимаю, что там драйв, адреналин, атака в первом строю и так далее, но бля, у тя же дочь дома!

— Я ничего не забыла. Но сидеть за спинами…

— И командовать ими самое правильное, — перебил я её. — Воевать есть кому — командовать некому. Ты вообще соображаешь, что будет, если ты умрёшь? Кто возьмёт командование? Блять, даже плевать на командование, Констанция, ты реально умереть хочешь?!

— Я не хочу умереть, но…

— Никаких «но». Я жопу рву, чтоб сохранить жизнь тебе и Эви, чтоб ты смогла жить с дочерью дальше, а ты буквально выбрасываешь все мои усилия на помойку своими поступками. И ради чего? Ради того, чтоб насолить мне? Или хочешь, чтоб я сорвался тебе помогать и попал сам под удар? Хочешь моей смерти, так?

— Я не хочу твоей смерти, Патрик.

— Тогда прекращай это, Констанция. Чо за дебилизм? Чо за упрямство? Ради чего эта показуха?

— Это не показуха!

— А что это за хуйня?! Нахер скакать впереди всех и рисковать своей жизнью?! Рисковать тысячами жизней, потому что они зависят от тебя! Зачем?! Просто ради того, чтоб противоречить мне? Ты серьёзно? Ради этой детской глупости? Констанция, ты уверена, что не дура?

— Да пошёл ты, — бросила она мне, едва не плюнув в мою сторону. — Ты всё сказал, что хотел?

— Приказываю больше никогда не атаковать в передних рядах, Констанция, — ответил я твёрдо. — Если ты не можешь думать головой и побороть своё тупорылое упрямство, тогда я сам сделаю это. А теперь скачи отсюда.

Констанция много чего хотела сказать. И много чего сказала бы: видел, как у неё язык чесался. Однако в ответ я ничего не услышал. Может она и пыхтела что-то, как любила это делать, но шум дождя и битвы перекрывал всё это.

— Она понимает, что ты заботишься о ней, но просто немного на тебя злится, — попыталась оправдать подругу Эви, когда та ускакала к своим. — Просто с тобой она становится упрямой.

Изначально я хотел высказаться более грубо, едва ли не на матах объяснить, куда она должна засунуть своё самомнение, но вряд ли бы это помогло, только бы ухудшило наши и без того сложные отношения. Но даже говоря с ней едва ли не ласково, Констанция всё равно умудрилась насрать мне на голову, несмотря ни на что.

— Нет, Эви, — вздохнул я, — она просто дура. Если человек просто из-за упрямства выбирает вред самому себе, то это тупой человек. Коня хороший, но тупой человек.

— И всё же она тебе дорога.

— Естественно дорога, — не стал юлить я. — Иначе бы я не беспокоился о её жизни.

Ну хоть кто-то понимает, что я своими приказами и подавлениями стараюсь спасти как можно больше жизней, а не просто выёбываюсь. Подчинение — вот залог успеха и возможность спасти как можно больше людей в это трудное время. Коня наверняка понимает это, но она тупая. И блять, клянусь, буду пороть её как кобылу, пока дурь не выйдет из её головы.

И Констанция могла бы засунуть своё самомнение и прислушаться ко мне, а не продолжать просто из-за упрямства заниматься хернёй. Вот же головная боль ходячая… Как будто мне помимо их безопасности не о чём больше волноваться, что за люди такие.

Ещё полчаса боя потребовалось, чтоб полностью закатать ублюдков в асфальт. Хотя в нашем случае корректнее говорить, что в грязь. Практически в говно мордой макнули.

Вражеская армия была разбита в пух и прах, повсюду были наши воины, а мёртвые послушники Эви выстроились в стороне ото всех ровными строями, готовые к переброске уже в другое место на следующие подвиги, которые помогут нам одержать верх в это непростое время.

Эви, немного придя в себя, теперь сама могла передвигаться и сейчас прогуливалась по полю брани около кучи военнопленных, которых быстро запаковывали наши солдаты.

Она ходила с мягкой улыбкой вдоль несчастных, которых вязали за руки верёвками в длинные ряды, одаряя их своим «любящим» взглядом. Она смотрела на них высокомерно, победно, всем видом показывая, что они ебаные насекомые, которым не стоит ждать от будущего ничего хорошего.

Это выглядело так, словно Эви оценивает и любуется трофеями или лутом, который смогла получить после сражения. Примерно так коллекционер смотрит на какую-нибудь вещь. От такой ассоциации мне даже стало немного неуютно, если честно.

Короче, она отыгрывала эту роль на отлично, и мне так кажется, что это Эви нравилась. Или же ей даже отыгрывать ничего не надо было, и это была вторая сторона маленькой милой ведьмочки.

Бедные виновные люди же под её угнетающим и давящим взглядом жались, щемились, пугались и старались не обосраться. И, естественно, не смотреть ей в глаза, словно боясь, что Эви высосет из них душу.

Хотя находились и те, кто осмеливался бросить ей вызов. Дебил всегда найдётся.

Так какой-то смерд, когда она проходила рядом, плюнул ей под ноги и пробормотал:

— Сраная нечисть, будь ты проклята.

Я даже представить не могу, зачем он это сделал и каким надо быть долбоящером, чтоб решиться на такой поступок. Смысл? Показать, что он не такой, как все? Блять, вот же долбоёб; ничего не изменив, он просто подписал себе приговор, так как это Эви просто не могла оставить без внимания. Прямой вызов ей перед всеми. И принять его она должна была творчески и элегантно, чтоб другим засранцам неповадно было.

— Проклята? — улыбнулась она, остановившись и одарив его своей любовью. Да так, что холод даже я почувствовал, чего говорить об обычных людях, некоторые из которых даже обмочились.

Эви даже говорить ничего не надо было, аура делала своё дело куда лучше всяких слов.

— Слава королю! — гаркнул он как-то неуверенно, явно уже жалея, что вообще решил выебнуться. И перед кем? Перед врагом? Перед товарищами? Какой смысл? Ведь мог бы и выжить. Иногда я не понимаю людей, хотя и сам являюсь человеком.

Эви сделала несколько шажков в его сторону, протянула руку и схватила мужика за шею. Вряд ли бы она смогла причинить этому воину какой-либо вред. По крайней мере я так подумал.

И ошибся, недооценив возможности и способности Эви.

На моих глазах мужик начал бледнеть, и словно становиться более худым, как будто Эви высасывала из него все соки. Возможно, так оно и было, так как она сама становилась более яркой и живой, даже не смотря на недостаток маны.

Ещё несколько секунд, и мужик уже начал кряхтеть, став заметно худее. При этом его глаза начали выпирать, раздуваться, кожа рваться, пальцы буквально взрываться, словно переваренные колбаски. Из всех отверстий естественных и не очень текла кровь, и в конечном итоге его глазные яблоки лопнули и из глазниц и ушей начал вываливаться его собственный мозг, словно зубная паста из тюбика.

Это было мерзкое зрелище. Изуродованный труп мужчины упал к её ногам.

Эви стряхнула от крови и мозгов руку и огляделась.

— Мои будущие дети и подчинённые, кто ещё хочет сказать мне что-то? Может ты?

Она шагнула к какому-то худощавому пареньку, который испуганно дёрнулся от неё.

— Нет! Я нет! Я мол…

Но он так и не договорил, так как Эви схватила его за шею и повторила не самый приятный процесс всем на ужас. Все враги стали куда тише и незаметнее, буквально пытаясь вжаться в землю. А Эви оглянулась и пробормотала:

— А знаете что? Пожалуй, я накажу сразу всех!

Она объявила это таким голосом, словно они выиграли джек-пот.

Пленники, которым выпала эта участь, в ужасе ринулись от неё, но были остановлены солдатами в то время, как остальные захваченные наоборот стали тише воды, ниже травы. Это лишь доказывает, что каждого заботит лишь своя шкура, и остальные будут только наблюдать, как их товарищи умирают в муках, вместо того, чтоб принять героически смерть борясь.

Так, поочерёдно подходя к заложникам, она лишала их жизни вот таким кровожадным образом, заставляя мучиться и своим видом вселять страх в остальных. Вскоре пятьдесят человек отправились на тот свет, заставив испуганно смотреть на Эви уже не только врагов, но и наших подчинённых.

Теперь наши солдаты явно перестали видеть в ней милую девушку после такого шоу. Особенно когда одного из пленных изнутри в буквальном смысле слова порвали щупальца, что начали лезть из всех его естественных щелей.

Я конечно многое повидал, но Эви могла посоревноваться в жестокости и извращённости со всем увиденным мной прежде, и не факт, что проиграла бы.

— Это что за пиздец, Эви? — тихо спросил я у неё, когда у меня появилась возможность отвести её в сторону. Сейчас наши пленники были ну просто самыми послушными людьми на планете. Бля, да будь я на их месте, таким же бы стал. — Что за ебаный филиал ада ты устроила там?

— Но… разве я не должна стать их худшим кошмаром, который они будут бояться и за которым пошлют войска? — удивлённо спросила Эви меня.

— Ты должна им казаться, а не являться! — ужаснулся я. — Ты там просто перебила пятьдесят человек. Даже не перебила, а порвала в клочья самыми жуткими методами! Ладно тот, кто плюнул, но остальные?

— Ну… я лишь припугнула их, — пожала она плечами. — Просто немного фантазии…

— Фантазии?! — Бля, да тебе с такой фантазией лечиться надо!

— Патрик, тебе, наверное, просто непривычно видеть меня такой? — мило спросила она, захлопав глазками. — Что бы ты там не увидел, это было лишь шоу и предназначалось оно для них. Но по-настоящему я всё та же Эви.

Чот я сомневаюсь в этом сейчас. Да и она попала в точку. Хотя «непривычно» было не тем словом, которое я мог применить к своим чувствам. Не раскрывало оно всего ахуя, который овладел мной.

— Я думал, ты там припугнёшь их, но тот фарш, что ты там устроила… Эви, ты всегда такая жестокая с врагами?

А то я уже и не знаю, чего ждать от неё. Она заставила одного из пленников буквально обосраться своими органами.

— Я против насилия, — категорично ответила она. Но после увиденного мне с трудом в это верилось.

— Оно и видно, — кивнул я. — Ты прямо сама гуманность.

— Я лишь припугнула их, — начала Эви оправдываться. — Немного жестокости, чтоб в будущем они боялись что-либо сделать. Провинился один — накажи всех. К тому же ты сам говорил, что слишком много нам не нужно!

— Да, но я рассчитывал на обычное умерщвление, а не на садистские опыты. Поэтому… не могла бы ты немного сбавить темп? Не так жестоко?

— Но разве я не должна быть монстром для них?

— Должна казаться, а не являться. Ты молодец, что напугала всех так и предстала перед ними ожившим кошмаром, однако… не переусердствуй, хорошо? Достаточно просто убить, перерезать глотку или выдавить глаза. Но такое… Особенно когда чувака изнутри сожрали черви…

Да-да, одного из них буквально выжрали изнутри черви.

— Это глисты. У него были глисты. Я просто немного… видоизменила их.

Хуя се… Я невольно потрогал собственный живот, чем вызвал смешок у Эви. Нехороший смешок. Теперь мучиться с кошмарами мне. Эви, я думал что меня можно было назвать монстром со своими пытками, но мне кажется, ты ещё фору дашь мне.

Глава 400

Теперь можно смело сказать, что столкновение между фракциями Дня и Ночи закончились победой последних, причём сокрушительной, лишив противника абсолютно всех войск. Если бы не ебаный любитель бутылок в жопе, то на этом война бы в королевстве в принципе и закончилась, нам бы осталось просто добить графов и всё. А потом бы воцарился мир и спокойствие, а моя жизнь стала моей жизнью.

Однако сейчас он на сто процентов встрянет за них и будет всячески им помогать. Наша жизнь из хардмода перешла в хэлмод.

По потерям мы в принципе вышли относительно целыми. В последнем бою мы потеряли около тысячи пехоты и тысячи конницы. Осталось у нас три тысячи пехоты и тысяча конницы.

У врага… сложно подсчитать точные потери, так как были и сбежавшие с поля боя. Но пленных у нас было около тысячи. Из семи. Сколько сбежало, считать нам было лень, но по примерным прикидкам около пятисот.

Плюс нам достался их провиант в несколько десятков телег, которые спокойно прокормят как нас, так и город рядом, лошади и всякая нужная мелочовка. Этим занялись наши тыловые службы. Что касается пленных, то было решено оставить из тысячи всего шесть сотен. Пять сотен раскидаем на нужды типа работы на рудниках или каменоломнях, а вот одна сотня пойдёт на жертвоприношение. По крайней мере я так называю то, что мы устроим в скором будущем.

Избавились от четырёх сотен мы обычным способом. Я просто отрубил им всем головы, тем самым подняв себе уровень. Конечно, они сороковые и так далее, но четыреста человек! Это не перекачанные личные воины родов горноимперцев, где у них норма под семьдесят, но тоже ничо так. Хотя немного странно, что я вкачал себе здоровье и интуицию, пусть и немного.

Имя: Патрик.

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 25.

Раса: человек.

Уровень: 90.

«Параметры»

Сила — 122.

Ловкость — 124.

Выносливость — 114.

Здоровье — 78.

Мана — 49.

Интуиция — 75.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой — 52.

Одноручное оружие — 68.

Двуручное оружие — 43.

Оружие дальнего боя — 80.

Щиты — 26.

Лёгкая броня — 48.

Тяжёлая броня — 54.

Устойчивость к ядам и токсинам — 50.

Устойчивость к болезням и заражениям — 50.

Мелкий ремонт — 14.

Медицина — 26.

Рукоделие — 28.

Взлом — 12.

Выслеживание — 41.

Охота — 38.

Шитьё — 5.

Торговля — 36.

Красноречие — 54.

Верховая езда — 39.

Скрытность — 42.

Я бы назвал стату общей фразой — пойдёт. Дополнительные параметры вообще не сильно вкачались от убийств, но оно и понятно, так как я просто рубил как палач.

Что касается остальных, то пять сотен караваном отправим под конвоем на их будущую работу, а сотню заберём с собой на переговоры. Односторонние переговоры, так как, по сути, мне необходима была только демонстрация. Эти чудесные переговоры заменят мне план с отправкой мертвецов в их родные крепости. Зачем париться насчёт всего этого, если можно без проблем сагрить графов беспрецедентной жестокостью и ударом по их самолюбию?

Местом нашей будущей встречи с ними было выбрано, естественно, то, которое предложила Констанция, когда ей был обрисован примерный план действий.

Волчья крепость.

Идеальное место для встречи с будущим противником. Причём надо было сделать всё как можно быстрее, так как зима будет не самым лучшим вариантом для нас. Вообще, по логике, зима и для них будет не самым лучшим вариантом, так как это им надо будет нас ждать вокруг стен на морозе, однако именно из-за плана низкая температура играет не на руку и нам.

Нет, мы не будем нападать с тыла и не будем нападать с боков, так как они уже точно поняли, насколько мы изворотливы, и будут уже начеку. Очень сомневаюсь, что они не будут учиться на своих ошибках. Предположу, что их основное войско теперь будет окружено буквально со всех сторон более мелкими подразделениями поддержки, которые примут первоначальный натиск и дадут время перегруппироваться основным силам.

Но я примерно это и ожидал. После такого я бы сам войско окружил такими группами, чтоб заранее знать о приближении врага.

Сама крепость представляла из себя такое классическое строение: город на холме, окружённый стенами и рвом. Хотя вот ров был довольно редким явлением, если честно, я его ну очень нечасто видел. Только у короля он был, если хитрый бутылочник его не зарыл за это время обратно.

Внутри было довольно типичное, но уже для моего мира строение крепости. Оно было похоже на раковину, когда толстые стены образовывали единственный коридор, который закручивался к центру, где располагались все основные здания управления. И в этом самом коридоре располагались здания жителей этого места. То есть врагу пришлось бы пройти между стен, с которых их бы обстреливали, по пути встречая постоянно ворота, которые надо проломить. А в стенах можно было ходить и перебрасывать солдат, что только усиливало оборону…

А это если они вообще смогут забраться в город…

Жаль, что испытать нам крепость не удастся, так как в план это не входило.

Для переговоров мы также выделили место, где в безопасности будет как Эви, так и посланники графов, так как никто не верил, что эти засранцы сами явятся сюда. И особенно было важно, чтоб им было всё отлично видно.

А когда пришло время…

— Помни, Эви. Ты должна не напугать их, ты должна их заставить ненавидеть себя, понимаешь? Чтоб они буквально хотели броситься за тобой, чтоб отомстить.

— Я понимаю, — кивнула она.

— Не надо выдавливать мозги через глазницы и уши или заставлять человека срать щупальцами, понимаешь? Просто беси их и играй на нервах, как делала когда-то со мной. Короче, всё как ты любишь.

— Я не играла на твоих нервах! — возмутилась она.

— Да-да, только не отвлекайся, пожалуйста, — похлопал я её по плечу.

В этот момент к нам подошла её любимая личная служанка, которая таскалась везде за ней хвостиком.

— Моя Хозяйка, послы Фракции Добра прибыли, — поклонилась она.

— Так! — хлопнул я в ладоши. — Это твой звёздный час! Давай, иди-иди-иди! — начал подталкивать её в спину в сторону места встречи.

— Ты уверен? — спросила Эви, посмотрев на меня из-за плеча.

— На сто процентов! Поверь, учитывая то, что они убивали твоих мирных граждан, твоё злодеяние не будет выглядеть таким уж и ужасным. Это лишь месть и вызов, не более. Давай, подруга, удачи, я буду наблюдать за тобой.

Место встречи находилось на большой поляне, которая уходила вниз к лесу. Прямо напротив моста около рва был выстроен небольшой помост, где будет стоять Эви. Место для наших гостей располагалось ниже, так, чтоб им отлично всё было видно.

На самом же помосте стояло на коленях десять человек. Наш главный подарок и послание уёбкам, которое даже самый непробиваемый должен будет понять.

Я очень надеялся, что Эви не создаст здесь ещё один филиал ада.

Наше шоу началось в тот момент, когда Эви поднялась на помост, приподняв горделиво свой носик и поглядывая на тех смердов, что прислали к нам графы. Всего шесть штук, стоявшие метрах в пятидесяти от помоста и окружённые нашими солдатами.

— Приветствую вас, послы никчёмнейшей фракции, что когда-либо существовала. Вижу, что графы, как и положено таким трусам, испугались прийти сами. Очень жаль, хотелось плюнуть им в лицо.

— Приветствуем вас, госпожа графиня Эвелина, — склонили они колени.

— Прошу передать им слово в слово, вы окажете мне такую услугу?

— Да, госпожа графиня Эвелина, — смиренно ответили они. Ну а чего? Им платят не за то, чтобы злиться, и мне кажется, что им в принципе плевать, что говорят об их господинах.

— Слово в слово. Вы, грязные ничтожные существа, запритесь в своих замках, чтоб больше я вас не видела. Даже с такой армией вы не смогли просто пробиться к нам. Это настолько жалко, что мне хочется смеяться. И да, настала моя очередь мстить вашим землям, черви. Мне повторить, или вы запомнили?

— Мы запомнили, госпожа графиня Эвелина.

— Очень хорошо, а теперь поднимите головы и узрите, что я сделала со всеми пленными, что вторглись от вас, черви, и что я сделаю в будущем.

С этими словами она достала маленький изящный клинок, подошла к одному из пленников, оттянула голову назад и полоснула кинжалом. Фонтаном брызнула кровь, мужчина задёргался, а Эвелина продолжала полосовать ему горло, буквально отрезая голову.

Эви действительно отрезала ему голову. Правда вышла небольшая заминка, когда клинок дошёл до позвонков. Но и здесь она справилась, после чего подняла его голову с приоткрытым ртом и бессмысленным взглядом, что смотрел вверх, показывая слегка ошарашенным послам этот жуткий трофей. Подержала так его голову перед всеми, демонстрируя её присутствующим, и бросила вперёд к ним.

— Я сказала, что верну пленников, и я это обещание сдержу, мои гости. Я разрешаю забрать вам их головы. Отвезёте их к графам и отдадите повозку лично в руки. Я прослежу за этим клятвой, от которой отказаться в данный момент вы не можете.

Да и смысла не было, не они же головы отрезали, им просто надо отвезти будет их своим хозяевам. В этом случае любой согласится побыть посыльным в обмен на жизнь.

Эви повторяла это раз за разом с каждым. Подходила, спокойно отрезала голову, бросала её вниз. Кто-то молчал, кто-то плакал, кто-то проклинал её и материл, а кто-то просил её о милосердии. Ага, заебись нападать на нас, а потом просить о милосердии.

Хотя если брать начистоту, то они были лишь солдатами. Они просто пришли туда, куда их отправили. Они не грабили деревни, не насиловали женщин и детей, не совершали военные преступления. Просто воевали. Но…

Им платили, чтоб они воевали и в случае необходимости отдали свою жизнь. Да, они на это не подписывались, да, они не виноваты в том, что их сюда послали, но они напали на наши земли, так что… Не наша вина, что они сами выбрали себе такой путь.

Эви монотонно отрезала людям головы, уже будучи сама вся в крови, бросая их к посланникам графа, которые смотрели на это всё с отвращением и даже ненавистью. Если уж их пробрало от этого, то графов, чьё самолюбие слишком огромно, точно заденет.

Однако не всё прошло гладко.

Заминки всегда есть, так как всё же Эви человек. И человек она хороший, пусть и приходится ей пачкаться кровью. Потому было не удивительно, что в какой-то момент кому-то из пленных удалось надавить ей на жалость и найти то, что её тронуло.

Я не виню её и не считаю это за слабость. Просто я монстр, направленный на тотальное уничтожение всего, что против меня. Она же — добрый человек, который хочет сделать мир лучше.

Наверное, было изначально ошибкой втягивать её в эту грязь насилия и убийства, делая похожей на меня самого. Вернее, я считал это правильным решением, правильным поведением и так далее и бла-бла-бла, но тем самым подминал её под себя, практически заставляя делать то, чего хочу сам.

Но разве я хочу оставить после себя людей, которые считают нормальным не дискутировать и искать компромиссы, а сразу истреблять своего оппонента, не оставляя шансов? Это уже не добро, а хуйня под названием «диктатура».

Быть может я действительно перестарался и стал утягивать за собой и всех остальных, навязывая мысль, что насилие — единственный выход. И возможно я стал реальным злом, которое оскверняет всё, что находится рядом с ним. Стал тем самым антигероем.

Может насилие в данном случае и является единственным способом сохранить королевство, но это не значит, что теперь все и всегда должны действовать именно так.

Как бы то ни было, Эви выбрала свой путь, отличный от моего. И может именно этот случай напомнил ей, кто она есть на самом деле.

Сорок три человека.

Эвелина убила сорок три человека, замарав свои руки кровью как в прямом, так и переносном смысле слова.

Она и раньше решала судьбы людей, однако делая это чужими руками, но здесь Патрик позволил ей окунуться в реальность того, чего стоят некоторые её решения. Когда реальные жизни не где-то там, а в твоих руках, всё это выглядит куда иначе и воспринимается совершенно по-другому.

Эвелина привыкла, когда её умоляют сохранить жизнь, прикрываются детьми и так далее; такое случалось не раз. И сейчас это не было исключением, каждый пятый просил её сохранить ему жизнь, но практически всех она игнорировала.

Игнорировала до того момента, пока следующей жертвой не стала какая-то женщина. Самая обычная женщина, опухшая от слёз и насилия, которое ей пришлось пережить, оставшись с солдатами наедине.

И именно на ней рука Эвелины дрогнула. Просто в какой-то момент она поднесла кинжал к горлу женщины, что рыдала, причитала и просила пощадить жизнь не ради неё самой, но ради детей, которые без неё останутся сиротами, и доделать дело не смогла.

В какой-то момент в её памяти мелькнуло лицо матери: она ровно так же плакала, когда погиб её отец, которого убили разбойники. Эвелина была ещё маленькой, но детская память запечатлела её лицо. И когда она, будучи ещё ребёнком, спросила самый обычный для ребёнка её возраста вопрос:

— Мам, почему ты плачешь?

Её мать ответила:

— Боюсь… что однажды нас может не оказаться рядом с вами.

Не такой ответ должен был дан ребёнку, но убитая горем мать сказала то, что было у неё на душе. Она боялась, что её дети останутся одни; что что-то вдруг случится с ней и мужем, отчего они останутся сиротами в не самом дружелюбном мире.

Случайно сказанная фраза осталась в воспоминаниях Эвелины и всплыла в самый неожиданный момент. Случайно сказанная фраза, возможно, изменила всё будущее Эвелины.

Внутри её мёртвого тела дрогнуло практически всё, и в память ворвались старые воспоминания, в которых она говорила, что всегда будет защищать добро и бороться со злом. Где она было не той девушкой, которой стала сейчас.

Но где заканчивается одно и начинается другое? Где заканчивается необходимость и начинается банальная жестокость? Где граница между злом и добром?

Эвелина взглянула на себя со стороны в тот момент — на ту, чья борьба за жизнь стала смыслом существования; где она убивала сначала ради того, чтоб защититься, потом, чтоб навести порядок, чтоб удержать власть, а сейчас ради того, чтоб запугать. Как плавно перешла от одного к другому. Как из обычной девушки она стала безудержным монстром, которым её и хотели видеть.

И если она продолжит в том же духе…

— Я уже не стану той, кем была… — пробормотала она в никуда, стоя перед женщиной.

Её взгляд переместился на человека, который подтолкнул её на это линчевание. Он стоял за этим помостом, скрытый от глаз гостей, и внимательно наблюдал за ней. Холодный взгляд, лишённый каких-либо эмоций, расчётливый и беспощадный.

Что он скажет на это? Назовёт слабачкой? Разочарованно вздохнёт и уйдёт? Попытается скрыть все свои чувства под улыбкой и фразой «ничего, бывает»?

Она помнила другого парня, помнила того, кто хотел просто жить, но человек перед ней был расчётливым, беспощадным и очень жестоким. Непроницаемым для чужого горя, полным ненависти ко всему, что против него. Он знал только один путь — истребление. И в этом он явно преуспел. Патрик хотел исправить мир кровью и насилием.

Хотела ли она стать такой же?

Эвелина поймала себя на мысли о том, что он уже был другим человеком, не тем, в кого она влюбилась однажды. Тот парень был стеснительным, неловким, слегка трусливым и неуверенным, но готовым броситься на помощь. Кого-то такие раздражали, но она нашла такого молодого человека привлекательным. Он был милым и добрым.

Но сейчас перед ней был беспощадный, не знающий сомнений и страха антигерой. Она не утверждала, что он не знает, что такое добро и милосердие, что он убивает всех подряд не моргнув глазом. Однако тот самый Патрик умер в Дасте, спасая Констанцию.

Умер навсегда. Поэтому…

Эви выронила кинжал.

— Заберите то, что я вам отдала, — обратилась она к послам, даже не повернувшись к ним. — Вашим графам будет и этого достаточно. Мы дадим вам повозку, чтоб туда можно было складировать головы. Вы поклянётесь, что вручите всё это лично в руки своим хозяевам. На этом мы закончим.

На ватных ногах, не обращая внимания на рыдающую от облегчения женщину, на то, как выдохнули пленники, до которых не дошла очередь, Эвелина спустилась с глаз посланников долой. К тому, кто её ждал внизу.

Он ничего не сказал, а она побоялась взглянуть на него. Даже понимая, что человек перед ней безвозвратно изменился, Эвелина боялась его осуждения, то, что он скажет ей, упрекнёт, посчитает слабой. Она почувствовала себя очень зависимой от его мнения и слишком уязвимой, из-за чего ненавидела себя за эту слабость.

Прошла мимо и остановилась, не оборачиваясь, ждя, что Патрик скажет.

Было тихо, если не считать суеты вокруг.

Секунды тянулись непростительно долго. Её напряжение было на самой высокой ноте, и, не выдержав, Эвелина сама задала вопрос.

— Ты разочарован во мне?

Глава 401

Разочарован ли я в Эви?

Я действительно был рад, что она осталась верна себе. Нам здесь и меня одного с головой хватает; человека, который путает берега и перегибает палку. Я пытаюсь подмять всех под свою логику и сделать монстрами, при этом желая, чтоб в мире правили добрые и милосердные люди.

И сейчас я вижу небольшой изъян в этом всём. Если уж занимаюсь грязной работой, то лучше это всё оставить на меня самого.

Так что разочарован ли я в том, что Эви пощадила кого-то?

— Ты поступила так, как считаешь нужным, Эви, — спокойно ответил я.

— То есть разочарован, — подвела она итог.

— Бля, Эви, как я могу быть разочарован или не разочарован в том, что ты сделала?

— Но ты ожидал, что я убью их. А я не смогла. Мне… стало жалко их. И то, что я пощадила тех людей… разве это не слабость?

Я вздохнул, подошёл к ней сзади и обнял. Аккуратно обнял, прижав к себе.

— Скажи-ка, с каких пор милосердие и доброта стали слабостью, Эви? — поинтересовался я.

Мне вообще интересно, почему это считают слабостью? Добро, милосердие, жалость, сострадание — какого хера это всё слабость?

Я не говорю про людей-хлюздиков, которые вообще ничего не могут сделать, потому что они сами по себе то ещё желе. Такие люди, что ни мнения не имеют, ни отпора не дадут, даже если их макать в унитаз головой будут — тут и так всё ясно, хотя это тоже не порок. У них жалость не жалость, а обычное поведение, милосердие не милосердие, а лишь попытка не пачкать руки.

Но для обычного человека все хорошие качества записывают в слабость, а убийство в силу. Но разве убивать, мстить, гадить является силой? Пизданутый мир навязывает пизданутые правила.

Человек может быть сильным и добрым, стойким и милосердным. А вот эти быдловские понятия вообще пошли от чмошников, которые сами хуесосы и других хуесосят. Это они, пользуясь добротой других, говнят, отчего считают это слабостью.

— С тех, что слабые люди делают побла… ай! За что?! — возмутилась Эви, когда я костяшками пальцев стукнул её по макушке.

— За то, что тебе уже столько лет, а мозга не прибавилось ни на грамм. Не путай слюнтяев с добрыми людьми, Эви.

— Добрые люди лошадьми работают, — обижено ответила Эви.

Первый раз слышу такую фразу.

— Слюнтяи, которые не могут сказать нет, глупая Эви. Ты сейчас расстроена тем, что типа разочаровала меня. Ты меня за кого принимаешь?

— За… что за вопрос? Ты на что меня хочешь подтолкнуть?!

— Я считаю, что ты слишком связана желанием угодить, — стукнул я ей неприятной правдой в лоб. — Однако мне не нужно, чтоб мне угождали, Эви. Я уважаю любой твой выбор и практически всегда понимаю твои мотивы. И даже сейчас ты просто сжалилась над женщиной и подарила ей жизнь. Это не делает тебя слабой, слабые люди никогда бы не добились подобного, чего добилась ты. Просто у тебя добрая душа, и в этом нет ничего плохого.

— Жалость убивает.

— Слышала звон и не знаешь где он, глупая. Жалость убивает, когда ты всех подряд жалеешь без причины. Как если бы ты пожалела серийного маньяка педофила, который ест своих жертв, предварительно живьём их порезав. Или пожалела человека, который не раз тебя предавал. Есть разница, Эви. И желательно её видеть.

— А это? Эта жестокость, что мы делаем и… я словно просто как тот монстр, которым меня все видят.

Ищет оправдания себе. Хочет, чтоб я сказал, нет ты не такая. Понимаю, хотя и не очень одобряю подобное.

— Ты не стала монстром. Ты просто мёртвая девушка, которая до последнего хочет оставаться человеком. Которая до последнего пытается держаться на стороне добра. На таких, как ты и держится этот мир, благодаря таким, как ты люди улыбаются. Да, ты занималась подобным. Убивала и растаптывала врагов. Приговаривала к смерти и пыткам. Но несмотря на это ты всё равно подарила жизнь той женщине, всё равно пыталась сделать свой народ счастливее.

— Атвой план…

— Боюсь, иногда случается, когда всё смешалось. Когда нет ни зла, ни добра, только серое. И где приходится плевать на всё и действовать по холодной логике, когда надо спасти как можно больше людей. И вообще, я считаю, что ты молодец.

— Молодец? — удивлённо задрала голову Эви вверх, взглянув на меня.

— Ты сделала хороший поступок, проявила милосердие к тем, кто, по твоему мнению, его заслужил и прекратила жестокую расправу. Несмотря на моё мнение по этому поводу, пошла тем путём, который подсказала твоя добрая душа.

— И это нарушило план.

— Думаю, они уяснили.

— А ты? Ты бы прекратил на моём месте это?

— Эви… видишь ли… как бы тебе сказать… У нас разный подход к проблеме, — пытался я подобрать правильные слова. — Ты подходишь мягко, я подхожу жёстко. Но ни то, ни то не является идеальным средством. Я тоже перегибаю палку, так что… Так что ты не маленькая, почему я должен тебе объяснять прописные истины?

— Потому что я не могу иногда понять тебя, — сказала она расстроенно.

— Бывает, я сам себя иногда не понимаю. Давай, идём в замок. Уверен, что очень скоро по наши бренные души явятся палачи.

— По мою душу, ты хотел сказать, — слабо и немного грустно улыбнулась Эви.

— Нет, по наши души. Или ты думаешь, что я тебя брошу здесь? Пф-ф-ф… наивная… К тому же нам надо будет очень и очень много копать, а тебе потребуется очень и очень много кристаллов. Здесь мы ошибаться просто не имеем права.

И мы не ошибёмся. Явимся для них самым настоящим кошмаром, истории о котором будут потом веками передавать из уст в уста.

Так что я отправил нашу милую чумазую девушку мыться, так как она вся была в крови несчастных пленников. А мне ещё необходимо было вернуться домой, где меня… блять, никто меня там не ждал, так как Клирия вообще не в счёт. Она вечно меня ждёт. Это такая заноза, что хочется закашляться и сдохнуть.

Хотя одно точно привлекает в ней меня. Ну ладно, ладно, две вещи — задница и животик. Одно классно щупать, другое доставляет эстетическое удовольствие. Ведь седьмой месяц, это уже не хухры-мухры.

Я как бы немножко в разъездах в последнее время, оттого каждый раз возвращаясь домой, мог наблюдать, как сильно толстеет в животе наша тёмная бестия. Я не против, главное, чтоб ребёнок был нормальным. А ведь до сих пор неизвестно, мальчик или девочка. Вообще мне плевать, но… мне плевать, любой ребёнок любим!

Сука, как же я хотел всегда младшего братика или сестрёнку, за которыми надо следить и ухаживать. Но увы, маме хватило только меня, чтоб понять, какие долбанафты у неё рождаются. И пусть у меня не было младших, зато будут собственные дети… если переживу будущее…

Нет, я переживу, хули звенеть яйцами? Надо просто всё подготовить и всё!

Или это приведёт как раз к тем последствиям, что я и видел?

Бля… временные петли, какой же это пиздец…

Но как бы то ни было, нам теперь предстояло дождаться, чтоб пукан у графов полыхнул, и они на всех парах ринулись к королю, которого будут просить о помощи. И когда он им одолжит силы, я натравлю печенье на его территории, чтоб наверняка отвлечь его и не дать влезть в разгар боя на всякий случай.

Гениально. И просто. Хотя просто потому, что я сам об этом знаю, а ты пойди, догадайся со стороны, что происходит.

Воспользовавшись помощью милашки Кстарн, я уже собирался уйти, как вдруг вспомнил об одной вещи.

— Эй, милашка Кстарн, вопрос есть.

— Да? — это прозвучала так, словно она ойкнула. При этом покраснела, словно я её смутил.

— Ты чего красная такая?

— Я… ничего.

— Милашка!

И она покраснела ещё сильнее. Ну какая же ты милая! Дай тебя обниму!

А в моих объятиях так вообще стала пунцовой. Блин, даже трахнуть её захотелось.

— Слушай, Кстарн, — начал я, когда утолил свою жажду обнимашек и милоняшек, — а ты не задумывалась, чем займёшься, когда всё закончится?

— Чем займусь? — вопросительно посмотрела она на меня. Сейчас мы были в зазеркалье. Я специально выбрал момент, когда можно будет поговорить с ней один на один.

— Да. Когда всё утрясётся, куда бы ты хотела двинуться? Чем заняться? Чего вообще хочешь?

— Вы меня выгоняете? — жалобно спросила она.

— Ну нет конечно же, тупка, — улыбнулся я, погладив её по голове. — Просто мне интересно, ты действительно хочешь заниматься этой работой?

— Я… но я больше ничего не умею, — пожала она плечами. — Вернее, я же бесполезная.

— В плане работы у нас?

На мой вопрос она утвердительно закивала головой.

— Я понял, у нас бесполезна, но в жизни же работать можешь, верно?

Вновь кивает головой.

— Так вот, ты хочешь остаться или жить своей жизнью? Я не выгоняю, не прессую и не буду тебя ругать, лишь любопытствую.

Кстарн издала какое-то бессвязное мычание, жужжа как компьютер под нагрузкой и пытаясь загрузить ответ из своих баз данных.

— Я… я бы хотела…

— Ну?

— Мне нравится у вас, но сидеть в зазеркалье постоянно…

— Короче, не хочешь провести свою жизнь в зазеркалье, верно? — закончил я за неё.

— Угу, — кивнула она. — Мне нравится работать у вас, честно, вы очень хорошо ко мне относитесь, особенно госпожа Клирия. Но я постоянно сижу здесь. Я не…

— Погоди-погоди, — поднял я ладонь, останавливая её. — Ты сказала, что Клирия хорошо к тебе относится? Вернее, она относится к тебе лучше всех?

— Эм… да, — слегка удивлённо ответила Кстарн, силясь понять, что она сказала не так. — Она всегда проверяет, как у меня дела, зачастую сама приносит еду и, если не занята, ждёт, пока я доем. Она… эм… практически единственная… кто… общается со мной, когда я на дежурствах.

Серьёзно? Клирия контачит с Кстарн? Не, я могу предположить, почему: типа чтоб не распространяться об этой способности и лично всё контролировать, включая здоровье Кстарн, как физическое, так и психическое. Но… Блин, Клирия такой человек, что я не верю в её доброту, если только что-то не входит в сферу её интересов, причём любых.

— Но только с ней я и могу общаться. У меня есть друзья, но я не вижусь с ними. Я рада помочь, но я провожу здесь очень много времени. И… я… чувствую себя… одиноко. Я не хочу обидеть госпожу Клирию! — тут же добавила она. — Просто жизнь вся проходит мимо меня…

— Я понял, — придержал я её за плечо, когда мы дошли до начала комнаты в светло-сером тумане, которая отсюда выглядела как руины. — Просто… ты же не глупая девушка, понимаешь, насколько полезна, верно?

Кивает. Надеюсь, что понимает.

— И я боюсь, что, когда всё закончится, тебя никто не захочет отпускать. Никто не захочет, чтоб та, кто может без телепорта перекидывать на большие расстояния людей, вдруг отошла от дел. Ты слишком полезна.

— Я… я понимаю… — тихо сказала Кстарн.

— И должна понимать, что тебя не отпустят. Поэтому… я предлагаю тебе сбежать.

— Сбежать? — удивилась она.

— Послушай, они хорошие люди и будут действовать в благих намерениях, — надеюсь. — Однако они тебя не отпустят. То, что легко даётся, всегда куда сложнее отдаётся, а ты слишком удобна и нужна.

— А вы? — спросила Кстарн.

— Я отойду от дел потом и стану свободным, потому власть возьмут более компетентные в этом вопросе люди. Но даже при всех их благих намерениях тебе ничего не светит кроме работы до конца жизни в зазеркалье. Ты всю жизнь проведёшь в зазеркалье. Поэтому я хочу, чтоб, если ты хочешь свободы, сбежала.

— Я… я поняла… Если вопрос стоит так, то… я хочу уйти, — неуверенно ответила она, словно решая, действительно ли стоит уходить или нет.

— Тогда тебе надо будет это сделать практически сразу после нашей победы. Уверен, что в тот момент будет не до тебя всем. Получишь золото и сможешь начать новую жизнь в новом месте. После всего сделанного ты заслужила это.

— Я… спасибо, — неуверенно ответила она.

— Будь смелее, Кстарн. Ты сможешь завести детей и мужа, построить собственный дом, купить участок, жизнь, будущее, — улыбнулся я, перечисляя все блага, которые она может получить. — Ты отлично поработала и заслужила отдых.

Просто некоторые могут решить пожертвовать ею, однако чего Кстарн не заслужила, так это именно такой участи.

По ту сторону портала меня встретили белые стены и чистейшая комната, которая резко контрастировала с каменными палатами занятого на время нами замка и походной палаткой. Словно я очутился в совершенно другом мире или, по крайней мере, на другом континенте.

Да и вообще, жизнь в моём графстве ощущалась иначе. Пусть вечно серое, мрачное и пасмурное, но здесь кипела спокойная жизнь. Не бурная, как в той же столице, например, но размеренная, спокойная, неторопливая для города таких размеров.

В поместье, к моему облегчению, никто мою персону празднично не встречал, ни вездесущая Клирия (хотя я давно её и не видел), ни отряд служанок, ни кто-то ещё. Хотя мисс тьма обычно была тут как тут, однако сейчас, видимо была слишком завалена работой, чтоб бросить всё и явиться сюда. Так что можно было спокойно помыться, подышать свежим воздухом и…

— Ой, Мэйн! — едва я расслабился и вышел в коридор, как тут же увидал Мэри. Гружённую Мэри. Очень гружённую Мэри, которая, как ослик, несла в руках целую стопку документов, которая была выше неё. — Ты вернулся! И ты… ты весь в крови.

Последнее она выдавила, пытаясь сохранить на лице улыбку. Кровь же была из-за Эви, которую я до этого обнял и испачкался.

— Трудности на работе, — спокойно ответил я.

— Понятно…

Я знаю это выражение лица — все прекрасно знают, что я делаю и откуда кровь, но все будут делать вид, что всё в порядке, хотя могут испытывать беспокойство в душе. Это как жена, которая кормит детей и мужа ужином, при этом прекрасно зная, что её муж мафиози и сейчас пытает в подвале человека, но делает вид, что всё в порядке.

Хотя я буду пострашнее всякого мафиози.

— А ты у нас…

— Помогаю госпоже Элизиане с документами! — сказала она с гордостью. — Меня учат писать и читать.

— Элизи?

— И её помощники. Она говорит, что я ответственный человек, вот так!

Ты? Ответственный? Я естественно не сказал этого вслух, однако… Без обид, Мэри, но ты наркоторговкой и закладчицей работала. И ты немножко… ребёнок ещё.

— Я вижу, как ты на меня смотришь! — неожиданно надула она щёки.

— Как именно?

— Как на ребёнка, которому рано этим заниматься! А я хочу напомнить, что мне…

— Мэри, если бы мудрость и ум зависели от возраста, я бы был бы очень умным человеком. Едва ли не умнейшим среди всех вас. Но как видишь, это не так. Но ты всё равно молодец.

— Звучит так, словно ты пытаешься успокоить меня, — буркнула недовольно мелочь.

— Просто не парься. Кстати, где Клирия? У себя?

— Ага, она теперь мало ходит. Ей живот мешает.

Значит можно не бояться, что она меня по дороге выловит. Можно сказать, удача на моей стороне и мне выпала возможность немного побыть наедине с самим собой.

— Тогда и Элизи не говори, что я вернулся, окей? Я потом сам навещу её, так как у меня есть кое-какое дело. Личное.

— Не любовное же? А то сердце Клирии разобьётся, — сказала едва ли не жалобно Мэри.

— С каких пор у Клирии столько друзей? — нахмурился я.

— Просто она же будущая мать, — ответила она мне, словно это был ответ на все вопросы. — Ей разобьёт это сердце.

— Боже… Мэри, не расстраивай меня.

— Чем? — не поняла она.

— Всем. Беги к Элизи, помогай ей, а я пока мыться пойду.

Мэри-Мэри… Ну такая дурная, ужас просто. Вроде бы уже и двадцать один годик стукнул, но пиздец же у тебя ветер в голове гуляет. Ни капельки не поумнела.

Я даже не представляю, как её в мир выпускать. Что с ней будет?

Хотя я знаю, что с ней будет, в голове уже всплывают воспоминания той, другой Мэри, что толкала наркотики и таскала посылки всяким тёмным личностям. Такие, как она, слишком легко склоняются на преступную сторону, так как ни сил противостоять их влиянию, ни головы, чтоб понять, во что их впутывают, у таких людей не хватает.

Просто мне хотелось бы раскидать всех таких личностей, будущее которых не определено, в хорошие руки. Осознание того, что в будущем я не смогу всё держать под контролем и в случае необходимости помочь, меня немного удручает.

Глава 402

После помывки первым же делом я заскочил к Элизи. Были у меня дела, которые требовали немедленного… ну не прямо сиюминутного решения, однако стоило подготовиться заранее, так как чего-чего, а подобные вещи происходят всегда неожиданно, когда ты ну пиздец ничего плохого не ожидаешь.

Так, например, я однажды все свои носки в стиралку бросил, а мне позвонили и сказали, что на видяху TITAN скидки! А носков нет! Идти не в чем! Я ещё потом несколько недель мучился от мозолей, которые натёр туфлями на голую ногу.

Поэтому если есть шанс неожиданности, подготовься к нему заранее.

Что я и делаю. Спустившись на самое дно, я прошёлся по коридору, здороваясь с уже знакомыми служанками, знакомыми людьми и теми, кого я ещё не видел. За последнее время Элизи так знатно увеличила штат сотрудников, что теперь мне поместье казалось просто оживлённым центром вселенной.

Если эта вселенная состоит из городка средневекового типа.

Уже зная, что там, в её комнате, могут находиться посторонние люди, которые могут быть и не знакомы с нашими тайнами, первым делом я естественно постучался.

Дверь приоткрылась и ко мне выглянула милая мордашка служанки, которую я не знал.

— Добрый день, могу ли я вам помочь?

— Ты — нет, госпожа Элизиана может.

Лицо служанки удивлённо вытянулось, видимо слышать, чтоб так обращались к её госпоже, ей не приходилось.

— Госпожа графиня Элизиана сейчас очень занята, господин, она сейчас…

— Скажи, что пришёл Мэйн. Быром! — шикнул я на неё, заставив нырнуть обратно за дверь, словно испуганного зверька.

Через полминуты она выглянула ко мне.

— Госпожа графиня Элизиана ждёт вас.

— Ага, благодарю, — кивнул я и вошёл в открытую мне служанкой дверь.

Там, в комнате, Элизи о чём-то мило общалась с молодым человеком, который имел слишком смазливую внешность. Нет, погодите-ка, у него черезчур смазливая внешность! Это типа аля всяких парней, которые красуются со своим подкрашенным, прилизанным личиком и голым лысым телом, которое обязательно накачано. Не нравится он мне. Такие собирают всеобщее внимание женского общества, так как смазливы и мужественны одновременно.

Девушек привлекают или такие типы, или дико брутальные, похожие на австралопитеков, шрамированные, перекачанные викинги. К сожалению, я застрял посерединке и этого не изменит даже моя весёлая жизнь.

Обе упомянутые личности обратили на меня внимание, после чего парень встал, слегка поклонился Элизи, которая тоже встала и сделала книксен.

— Тогда надеюсь на нашу скорую встречу, госпожа графиня Элизиана, — сказал он нараспев.

— Буду ждать её с нетерпением, господин Чарлз, — ответила она голосом молодой девушки. А чо, слабо разговаривать своим настоящим командным голосом?

После этого он направился выходу, попутно кивнув мне:

— Приветствую.

— Приветствую, — чисто на автоматизме ответил я и, дождавшись, когда перец выйдет и за его спиной закроет служанка дверь, подошёл к Элизи.

— Раньше я её не видел, — кивнул я на прислугу.

— Видимо не приходилось встречаться, — пожала Элизи плечами. — Но она из наших, можешь не беспокоиться.

— Из наших? — я внимательно посмотрел на девушку, у которой лицо было таким, словно мы тут сейчас с Элизи драть её будем. — Окей… окей… Кстати, привет Элизи.

Моё запоздалое приветствие вызвало у неё улыбку.

— Смотрю, ты очень вовремя здороваешься.

— Надо же сначала узнать, свои уши или нет, — пожал я плечами.

— Поддерживаю. Я тоже рада тебя видеть, особенно учитывая произошедшее, — она встала из-за стола и позволила себя обнять. — Чувствую, ты уже успел помыться.

— Душка моего не чуешь? — усмехнулся я.

— Верно. После любого приключения от тебя пахнет кровью и потом. И я рада, что с тобой всё в порядке. Поверить не могу, что вы одержали победу.

— А ты не верила? — отпустил я её.

— Естественно верила, — Элизи села обратно на своё место. — Однако надо признать, что волновалась, так как перевес не в вашу пользу был в два раза. Я действительно волновалась за успех операции.

— Как видишь, зря.

— Не зря. Наше волнение обеспечило должную подготовку, — улыбнулась она. — И сейчас, после вашей победы, которая была сокрушительной, им надо будет реабилитироваться в глазах короля, который может посчитать их бесполезными. Осталось нанести ещё один сокрушительный удар, но уже войскам королевства.

— Это будет весело, — потёр я ручки.

— Я не сомневаюсь… И вы всё же победили, — выдохнула она.

— Да хватит это повторять. Ты точно не верила в меня!

— Я чувствую частичное облегчение. Не забывай, что рискуем мы все, а не только ты, так как случись что, и всех виновных вздёрнут. Просто твой план выглядел сумасшедшим ровно до того момента, как ты его привёл в действие, и заставлял сильно беспокоиться. Клирия была рада, когда всё закончилось и никто особо не пострадал. Ты, кстати говоря, виделся с ней?

— Ну… нет пока. Просто решил заскочить к тебе, чтоб уладить кое-какие дела, а потом сразу к ней.

— Дела? — приподняла Элизи одну бровь.

— У нас остались же пустышки? Кристаллы, которые уже использованы?

— Да, они остались. А зачем тебе, позволь поинтересоваться? — спросила она, не сводя с меня глаз, при этом умудряясь рыться в документах.

— Просто хочу кое-что сделать, — спокойно ушёл я от ответа, решив не посвящать её в подробности.

— Ладно, я поняла. Мы складируем их в хранилище, там же лежат многие использованные вещи или пока ненужные как, например, посохи, или старые образцы пушек. Если что-то будет необходимо, возьмёшь там.

— Так и сделаю. Кстати, а что за чел-то был?

— Это Чарлз Роман, один из совета гильдии торговцев. Вернее, сын одного из представителей в совете.

— И… ты с ним давно знакома? — поинтересовался я, увидев, как наша строгая леди отвела на мгновение глаза.

— Достаточно давно, чтоб наладить с его гильдией контакт и договориться о поставках необходимого продовольствия даже в обход возможных будущих санкций против нас.

— И ты… — я сделал характерный жест рукой, который мог понять любой человек.

— Это очень важный вопрос? — поинтересовалась с вызовом она.

— Естественно. Я должен знать, чем занимается моя команда, что делает и кого предпочитает, — спокойно ответил я, оправдав своё любопытство реальным предлогом.

— Да, Мэйн, у нас был секс. Неоднократно. Это помогло мне добиться сделки. Однако подобное отнюдь не значит, что я не испытываю к нему определённую долю симпатии, отчего согласилась на это.

— Сама его подтолкнула, — спокойно раскрыл я то, что она не хотела говорить. — Ты соблазнила его.

— В наше трудное время каждый обязан использовать всё что имеет, — поправила красноречиво она грудь. — Опять же, всё потому, что он вызывает у меня определённую долю симпатии.

— Да-да… — отмахнулся я. — Я уже понял, можешь не рассказывать.

Я немного… не доверяю Элизи в плане любовных дел. Она слишком расчётливая, и мне кажется, что её любовные отношения чисто ради дела, а не потому, что она так захотела. Естественно, что она выбирала наиболее приятного из всех, но любовь… и Элизи… Как-то эти две вещи у меня в голове просто не вяжутся, если честно.

Я вообще оглядываюсь и понимаю, что вокруг все слишком циничные что ли. Я не знаю, как точно объяснить это, но все словно только и думают о деле, и никто даже не задумывается, например, о своей жизни.

Следующей по счёту у меня была Клирия. Прежде чем я свалю отсюда, стоило навестить мою беременную подругу и проверить её самочувствие. С ужасом я понимаю, что сейчас Клирия едва ли не единственная, кто думает не только о деле, но и о себе любимой. Словно весь мир разом сошёл с ума, и все поменялись местами. Или же беременность, которая иногда двигает мозги девушек по фазе, некоторым образом повлияла и на нашу беременную подругу, которой частично сдвинула мозги в сторону человечности.

Клирию даже искать мне не пришлось, просто стоило зайти в свою комнату, где она расположилась на неопределённый срок.

И как было интересно увидеть эту мисс тьму за работой, когда меня нет дома. Можно сказать, в обычных условиях.

Она… выглядела совершенно иначе, более человечной что ли, когда я её застал.

Клирия с распущенными волосами сидела в кресле-качалке посреди комнаты, мирно покачиваясь вперёд-назад, держа в одной руке какой-то документ и читая его, а в другой чашку и попивая оттуда. И на её лице были такие очки половинки, которые носят библиотекари и которые носила всегда она, занимаясь с документами. Её спокойная умиротворённая моська вызывала улыбку.

Рядом с ней стоял небольшой столик, на котором был чайничек и кипы бумаг. Как раз один из листков она сейчас держала в руке и читала.

На самой Клирии был такой домашний сарафан до пола, похожий на ночнушку (а может ею и являющийся), и зелёный вязаный свитер, который придавал ей домашний вид. Такая обычная домашняя будущая мама, немного лохматая оттого, что ей в ближайшее время никуда не надо выходить.

Эта картинка вызвала у меня лёгкие покалывания в груди своей милотой и уютом, который даже не пропал, когда она обернулась ко мне. На губах у Клирии расцвела слабая мягкая улыбка — не чета тем, которые были до этого, словно взятые у лучших тиранов, садистов и убийц. Просто приветливая улыбка.

Вот умеет быть милой, когда хочет!

— Не знала, что ты вернулся, — она отложила бумаги с чашкой на стол и медленно встала, немного придерживая живот снизу. — Я могу тебя поздравить, не так ли?

— Смотря с чем.

— Победа. Не стоило мне сомневаться в твоей деструктивной личности, — улыбка, до этого домашняя, сменилась на её привычную, и весь образ домашней девушки рухнул.

Передо мной была Клирия, циничная и жестокая, собственной персоной. Её улыбка, едва-едва, которая добавляла ей только жуткости. Ну и аура, естественно.

— Ну вот, ты всё разрушила… — вздохнул я.

— Разрушила? Позволь поинтересоваться, что именно?

— Образ. Ты только что была милой девушкой, которая ждёт ребёнка.

— Тогда позволю себе задать другой вопрос, не менее интересующий меня. Кого ты видишь обычно?

— Ну знаешь… такую… — в памяти всплыла сразу картина истерики Клирии. Взгляд тут же переместился на живот, а в голове всплыли слова о том, что стресс плохо может влиять на плод. — Холодную, жестокую и циничную. Обычную тебя до встречи.

Вроде подобрал слова верно и наиболее мягко.

— Понятно… Могу лишь порадоваться, что ты смог увидеть меня иначе. Быть может, я смогу даже соответствовать тому образу, который ты увидел.

— Странно то, что я его увидел лишь когда меня рядом не было. Словно оказываю на тебя негативный эффект.

— Не говори глупостей, — она подошла и аккуратно обняла меня, стараясь вести себя бережно с животом. Блин, всегда считал, что в беременных есть какая-то милота. Если только они не истерят и не ведут себя как конченные… дурочки. — Я рада, что с тобой всё в порядке. Слышала о твоей сокрушительной победе и горжусь тобой.

Пытается вести себя как любящая жена. Это мило (нет). Ну или Клирия говорит, что на душе, а я испорченный дебил, который пытается разглядеть везде второе дно.

— Ну там не только я участвовал…

— Ты придумал план, — неожиданно холодно, словно не терпя возражений, произнесла Клирия. — Остальные лишь следовали ему, выполняя свою работу. Выигрывает тот, кто одерживает победу в войне, а не в сражении.

— Мы выиграли сражение.

— Не строй из себя человека, который соответствует своим званиям. Я прекрасно знаю, что ты таким никогда не являлся, — поморщилась недовольно она.

Клирия отошла от меня и критично оглядела, словно пыталась понять, все ли части тела при мне или нет. Но потом улыбнулась.

— Горжусь тобой.

— Ты уже это говорила.

— Естественно.

— Выглядит так, словно ты горделиво оцениваешь своё приобретение.

— Будем откровенны — в семейных парах нормально оценивать своего партнёра как то, что принадлежит тебе. Как вещь. Ты за неё гордишься, ты её любишь, ты за ней ухаживаешь.

Как… завернула…

— А ребёнок? — спросил я.

— Аналогично. Это не меняет того, что это мой ребёнок, и я его люблю, однако отношение зачастую будет аналогично отношению к собственности. Он твой, всё что связано с ним, связано и с тобой. И…

Она замолчала, словно к чему-то прислушиваясь. А после неожиданно схватила мою руку и приложила её к животу.

— Ты чувствуешь это?

Не надо быть гением, чтоб понять, что я должен был почувствовать. И что я почувствовал.

Небольшой, слабый едва заметный толчок изнутри её живота. Это было…

ЭТО БЫЛО ОХУЕННО!

Блять, ребёнок двигается!

Это….

Это странное чувство, словно у неё в животе чужой завёлся. В каком-то смысле он действительно завёлся. Но чувствовать, как через кожу что-то толкается…

Блять, это охуенно! Охуенно…

Мои последующие мысли протекали в том же духе, пока я думал, насколько же это охуенно. Потому что это было неописуемо. Охренеть, я же по сути отец и… и… и… и… отец!

Отец того, что в животе! Блин!

Мысли путались от счастья, какого-то ощущения эйфории и умиления. Когда ты начинаешь это осознавать, понимать, что там твой маленький такой свёрнутый в клубок ребёнок, который скоро появится на свет и будет жить, а ты будешь его воспитывать… это можно понять, когда у тебя только есть ребёнок, которого ты хотел. Это твой ребёнок, я уже это говорил, да?!

Видимо моё чувство было слишком красноречивым, отчего Клирия хихикнула.

— У тебя такое лицо… думаю, что ты станешь хорошим отцом.

— А тебе откуда знать? — спросил я, не глядя на неё.

— Прошу прийти в себя, Патрик, и вспомнить, что я богиня. Я прожила здесь множество сотен лет, ещё с того момента, как он начал возникать, когда люди только стучали камнем о камень. Я видела столько людей, сколько ты не увидишь за все свои жизни. Поэтому не принижай меня, будь добр.

— Да ладно тебе, я просто спросил.

Я присел перед ней и задрал без стеснения её ночнушку, оголив живот. Кругленький шрамированный животик, под кожей которого скрывалось самое дорогое мне существо на свете.

Да, я хотел ребёнка, оттого был счастлив получить его. Счастлив, что после войны у меня будет смысл, ради которого я смогу жить дальше. В голову тут же лезло счастливое будущее, в зависимости от того, кто родится — мальчик или девочка. Девочка или мальчик.

Блин! Я имя не придумал ещё! ИМЯ НЕ ПРИДУМАЛ!!!

Я стоял перед животом Клирии, разглядывая его и гладил.

Это мой живот, это всё моё. И там мой ребёнок, ради которого я строю будущее. Ему жить в нём, оттого я должен закончить начатое. А потом мы сами будем жить в нём. Я, мой ребёнок и…

Я посмотрел на Клирию.

Она смотрела на меня сверху вниз улыбаясь. Чувствовалось, что она, несмотря на свою чёрную душу, тоже радовалась этому, радовалась мне, радовалась моей реакции и своему ребёнку. Скорее всего, радовалась и тому, что на её улице тоже настал праздник, и она сможет жить спокойной жизнью в своей новой семье, которой сможет посвятить себя.

Так что… да, может и вместе с Клирией. Сейчас говорить рано, но походу я задержусь с ней на некоторое время, пока не приму несколько судьбоносных решений.

И всё же…

Мой взгляд вернулся на её живот, под которым билось ещё одно сердце. Частичка меня самого. Я даже не отказал себе в удовольствии поцеловать его, а потом ещё раз и ещё. А потом и щекой о него потереться, и послушать, и прижаться к нему лицом, потому что это моё. Потому что это было моим сокровищем, за которое я был готов бороться и убивать.

— Могу ли и я тебя обнять или ты меня ударишь? — спросила меня Клирия неожиданно.

— Зачем мне это делать? — удивился я.

— А почему ты можешь не сделать так? — хитро улыбнулась она в ответ.

Всё ясно, шутейки от Клирии. Они всегда отличаются особенной специфичностью. Как и их хозяйка в принципе.

— И то верно. Нет, иди сюда, я не бью беременных обычно, — встал я и позволил ей обнять себя.

Не почувствовал к ней никакого отторжения, как в прошлые разы, потому что теперь она была неразрывно связана с тем, что очень дорого мне, и как следствие, являлась его частью. Не знаю, насколько долго, но уверен, что нам будет ну очень весело.

Часть семьдесят восьмая. Пляски погибели

Глава 403

Я возвращался обратно к Волчьей крепости, нехотя оглядываясь на руины населённого пункта, который когда-то был известен как город Даст. Ставший, соответствуя своему названию, той самой пылью благодаря одному безобидному и милому путнику, который принёс с собой зло.

Лучнице эльфийке.

Ведь это Элфи привела меня сюда, а значит она и виновата. Вот же стерва, погубила целый город, подумать только. И как она живёт с этим бременем, не могу понять.

Кстати, именно она меня сюда и привезла, так как вмешивать остальных в то дело у меня желания не было. Не дураки, могут понять, что что-то намечается, а Элфи… Она будет молчать. Она слишком далека от всего этого и ей нет дела до того, что будет. Почти нет дела.

— Ты выглядишь расстроенным, — заметила Элфи, когда я вышел из-за ворот.

— Не совсем, — ответил я, мотнув головой и немного пощурившись, показывая, что не очень готов раскрывать всё. — Скорее испытываю неприятные ощущения по поводу того, что мне предстоит сделать.

— То есть расстроен.

— Я не собираюсь играть с тобой в «подбери верное слово». Я не расстроен.

— Ну как знаешь, как знаешь… Но это тот самый город, который ты разрушил, верно?

— Уже забыла?

— Постаралась вычеркнуть из памяти. Неприятности пошли после него у меня. Бр-р-р… До сих пор жуть берёт, что там было.

— Да уж… я даже на площади кости нашёл, которые остались от жителей. Видимо не все трупы смогли вытащить. Кстати, навестил то место, где тебя драл в задницу.

— Вау! И что? Изменилось что-то?

— А как ты думаешь? Двадцать лет прошло так-то. Естественно всё изменилось. Там сейчас всё разваливается на части.

Действительно, это место вызывает даже не страх или какой-то интерес, а уныние. Свидетельство того, что я всё разрушаю. Не будь меня, каким бы этот город стал? Я имею в виду, за двадцать лет он наверняка бы немного разросся там или ещё чего.

Просто гуляя по нему и видя запустение, поросшую травой дорогу, полуразрушенные от старости здания, в голову лезут только грустные мысли. Эти каменные старые стены, высохшая или прогнившая древесина, телеги, бочки, всякие вещи, что остались здесь… Я по отелю тому прошёлся: там особо ничего не тронуто. Даже комната, где я ночевал с Элфи… немного странно это видеть, но кровать так и осталась не заправленной, стул в стороне, как я его оставил, когда готовил свечи…

Видимо туда никто не заходил после нас, все просто покинули город, прихватив пожитки.

— Э-эй, ты уснул? — позвала меня Элфи.

— Нет… Нет, не уснул, просто предался воспоминаниям. Кстати, Элфи, а почему ты так хорошо сохранилась? Даже не постарела.

— Ну так… — она почесала за ухом. — Я… как бы сказать… Короче, у меня в роду были древние эльфы, они спокойно жили по сто, сто пятьдесят лет.

— Разве вы не живёте как люди?

— Живём, но… у нас среди эльфов есть и свои расы. Долгожители и не очень. Ну вот я отношусь к долгожителям. Видимо мой отец был одним из таких эльфов и засадил моей матери, когда приезжал сюда.

— А их много?

— Очень мало. Там десятками исчисляются, — отмахнулась она. — Я не знаю, сколько проживу, но старею очень медленно, как ты заметил.

Мы приехали сюда на лошади, которая теперь принадлежала эльфийке. Несмотря на то, что ей было предложено остаться у нас, Элфи отказалась от этого предложения. С её слов, сидеть на месте не её, и она рассчитывала пройти через горную империю в страну эльфов, где ей удастся смешаться с толпой или затеряться в лесу.

А через территорию горноимперцев она естественно пройдёт с нашей помощью, так как её там могут схватить. Сейчас горная империя воюет с эльфами, отчего остроухих там не сильно любят.

Она и меня звала с собой, предлагая бросить всё и просто ускакать. Спрашивала, чего я здесь забыл, зачем рискую жизнью за тех, кто меня не очень-то и любит.

— Боюсь, что не всё так просто.

— Ничего не бывает просто, — усмехнулась Элфи.

— Я просто не могу оставить их всех, как ты не можешь прекратить путешествовать.

Не думаю, что она поняла, но настаивать дальше не стала. Ей выдали хорошую молодую лошадь, принадлежности для путешествий, лук, стрелы, которые она выбрала, и прочие вещи для похода.

— И всё же ты уверен? — спросила она меня, когда я забрался на лошадь. — Ведь там нас ждёт бесконечный мир, полный приключений.

— Боюсь, что хватит с меня приключений, — покачал я головой.

— Ну как знаешь… как знаешь… А то что бы мы смогли с тобой устроить…

Я просто уверен, что она говорит о сексе. Пока мы добирались до Даста, я несколько раз её пёхнул до счастливого визга, потому просто уверен в своём назначении, если соглашусь на её предложение. Как она сказала, когда тебя ебут, и когда ты трахаешься — две разные вещи. В принципе, могу поверить; меня тоже насиловали, и пусть это была девушка, ощущение не самые радостные. А девушкам так и вообще больно ещё ко всему прочему.

Через несколько дней мы доехали до Волчьей крепости. Всё это время Элфи весело болтала со мной, рассказывая о том, что успела повидать за всю свою жизнь. И что хочет повидать ещё. Грандиозные планы грандиозного человека, что ещё можно сказать? Она ни на секунду не усомнилась в своём решении, говоря, что сидеть на одном месте не её.

Однако теперь я мог сказать точно, что с Элфи будет всё в полном порядке. По крайней мере она меня в этом убеждала.

— Я многому научилась за это время, так что можешь быть спокоен, меня теперь им не поймать.

Учитывая то, как Элфи изменилась за это время, повзрослела, если так можно выразиться, то её слова вселяли в меня надежду на её счастливое будущее. В конечном итоге силой я её держать здесь не собирался. Уже когда мы выехали на опушку и до замка оставалось рукой подать, Элфи остановилась, не сильно горя желанием подъезжать ближе.

— Вот и всё, здесь, наверное, наши пути расходятся, — глянула она на крепость.

— Ага, — почесал я затылок. — Не передумаешь?

— Передумать? Променять приключения на скучные стены? Открытия чего-то нового на светские балы? Ну ты и скажешь тоже! — развеселилась она. — Я свободна от всего, от взглядов, обязательств и мира. Поэтому… ну ты понял. Я хочу жить, а жизнь — это движение, по крайней мере для меня.

— Понял, — спрыгнул я с лошади. — Но как бы то ни было, знай, что тебе будут рады здесь.

— Ага, особенно та чернявая девушка.

— Кстати, — вспомнил я. — А отчего вы подрались тогда в поместье?

— Это женские разборки и женские тайны, — подмигнула она. — Считаю, что рассказывать тебе о причинах нашей ссоры не стоит, раз сама мисс чернушка не рассказала.

— Значит причина была в ней?

— Не допытывайся! — весело подмигнула она. — Всё равно не скажу!

— Да я так и понял, женская солидарность, все дела… — вздохнул я. — И всё же, Элфи, ты уверена в своём решении?

— Никогда не сомневайся. Никогда! Иначе когда-нибудь ты останешься на одном месте, не уверенный даже в следующем шаге. И кстати… я слышала, что тебя зовут Мэйн все, но… твоё реальное имя какое?

— С чего вопрос?

— Ну… мне казалось, что тебя звали иначе. По крайней мере мёртвая девочка и та, как её там… серьёзная вечно…

— Констанция, — подсказал я.

— Да, она. Они тебя по-другому звали.

— Патрик, — признался я честно, отчего эльфийка хихикнула.

— Патрик, серьёзно? — она едва сдерживала смех, прикрывая улыбку ладошкой.

— А ты не знала?

— Да как бы… Патрик… хи-хи-хи… Забавно…

— Я никогда не понимал, чего забавного в моём имени, отчего всех буквально штырит.

— Ну… — она пыталась объяснить мне, борясь со смехом. — Просто знаешь… хи-хи-хи… есть слова, которые звучат забавно… хи-хи-хи… Обычное слово, но звучит смешно. Твоё имя такое же… хи-хи-хи…

Ей потребовалось несколько минут, чтоб побороть себя и вернуть самообладание.

— Патрик, — улыбнулась она, словно рассказывала шутку. — Было приятно с тобой познакомиться. Быть может когда-нибудь да свидимся ещё с тобой.

— Быть может, — пожал я плечами.

— Тогда я желаю удачи в твоём нелёгком деле, так как, судя по всему, ты борешься за правое.

— Спасибо, — кивнул я. — Береги себя, Элафииса Так-То. Желаю тебе добрых приключений.

Она показала мне большой палец, подмигнула, стукнула ногами по бокам свою лошадь и, не оглядываясь, помчалась по дороге обратно, откуда мы до этого приехали.

Элфи была той, кто не оборачивается назад, никогда не возвращается к прошлому и движется только вперёд. Она оставила за спиной двадцать лет и не оглядывалась на них, не страдала от пережитого, потому что это было прошлым. И сейчас она не обернулась, навсегда вычеркнув произошедшее, открытая новым приключениям.

А я же…

Я тоже повернулся спиной, не провожая её. Меня ещё ждали в жизни разочарования, к которым требовалось подготовиться. Часть из них уже были обезопашены максимально возможно, но А: они были не единственными, Б: не факт, что это поможет.

Как бы то ни было, мне оставалось лишь надеяться, что всё обойдётся и получится.

А ещё в голове всплывал разговор с Клирией, который произошёл ровно после того, как я рассматривал её животик, и мы обнялись.

— Ты от меня что-то скрываешь, — её голос, тихий и спокойный, не спрашивал, утверждал. — Я чувствую, что ты что-то скрываешь, но я не пойму, что именно. Не поделишься?

Я промолчал.

А что я должен был сказать беременной? Дорогая, я посмотрел в шарик, и он предсказал, что я сто процентов сдохну нахуй? Что ребёнка тебе растить одной? Что я мог ей сказать?

— Вижу, что тебя тревожит что-то серьёзное. Пусть многие этого не замечают, но иногда на твоём лице мелькает это странное выражение, словно предчувствие чего-то нехорошего. Патрик, что происходит?

Клирия говорила мягким голосом, но чувство того, что она буквально бурит, пытаясь дойти до ядра причины, не покидало меня.

— Всё в порядке.

— Но…

— Всё в порядке, Клирия, — сказал я настойчиво.

Она замолчала. Молчала, явно обдумывая, как действовать дальше. Клирия точно не могла знать, с чем связанно моё беспокойство, так как я никогда этой темы не поднимал. Однако учитывая её древний возраст, было совсем неудивительно, что Клирия подобное подмечает.

— Ты можешь мне верить.

— Дело не в вере, Клирия.

— Значит ты что-то знаешь. Знаешь что-то нехорошее и опасное, что может вызвать негативные последствия, верно?

Я вновь промолчал.

Клирия же вздохнула и переложила свою голову на другое моё плечо.

— Я желаю тебе добра больше, чем кто бы то ни был, Патрик. Для тебя не секрет, кто мы есть на самом деле и что нас связывает, верно?

— Прошлое? — спросил я безразличным голосом.

— Верно, Патрик. Прошлое. Нас оно связывает куда сильнее, чем кого-либо ещё. Быть может потому ты меня ещё не убил, а я так мужественно терплю тебя и твои выходки. Я знаю, почему тебе так важно всё это закончить, и я очень хочу тебе в этом помочь.

— Есть вещи, в которых ты бессильна, Клирия.

— Значит только ты с этой вещью и справишься, — сказала она и чмокнула меня в щёку. — Я не буду тебя останавливать, что бы ты ни собирался делать, и буду верить в тебя. Но знай, что в моём лице ты всегда найдёшь поддержку, что бы не произошло.

Таким образом Клирия хотела сказать, что верит в меня и не станет больше допытываться. И надо сказать, что она больше не допытывалась. Хотя ластилась, как кот, который выпрашивает сметану, всем видом показывая то, что она рядом, она готова помочь.

Клирия нормальная.

Когда хочет.

В большинстве случаев она этого не хочет. Иначе объяснить её ужасное поведение, которое заключается в бесконтрольном роспуске ауры и хитрожопой улыбке, которая вызывает дискомфорт, невозможно.

И сейчас, поднимаясь к крепости, я раз за разом возвращался мыслями к ней по той причине, что…

Если я сдохну, то никогда не увижу, что там наделал с Клирией, и кто у нас получился. Клирия, что бы кто ни говорил, приятная на внешность девушка, оттого и ребёнок должен выйти красивым. Мне очень хотелось увидеть его.

Но эти мысли в скором времени выдавили совершенно другие.

Крепость встретила меня знатной суетой.

На улицах все от мала до велика что-то таскали, возили, перекладывали: мешки, коробки, бочки, оружия. Везде работали краны, которые поднимали на стены пушки. Буквально всё у стен домов и защитных было завалено бочками с порохом, ящиками с провизией (на улице холодно, так что не испортится), и множеством разных вещей. Но не это привлекло мой взгляд.

Количество солдат.

Здесь собралось, как минимум, солдат в тысяч десять. Мы увели очень много людей с флангов, чтоб здесь было больше народу и даже наняли ещё поверх всех свободных наёмников и обычных людей, которые могли держать оружие. Однако десять в замке? Во-первых, больше, чем мы хотели, во-вторых, разве они не должны быть за воротами в самой жопе, откуда нанесут удар? В крепости должно было остаться куда меньше народу, и то, для стрельбы из пушек. А здесь столпотворение страшное, словно все вышли на какой-то праздник.

Прогулявшись по улицам, я смог достойно оценить, как же много здесь людей. И теперь у меня был только один вопрос.

— Почему так много? Сколько там народу?

Я только пришёл в самое высокое строение, что-то типа башни, где располагалась ратуша, и откуда открывался вид на всю крепость целиком. Сейчас, глядя отсюда на улицы, было видно, как они кишат людьми, словно муравьями.

— У нас… небольшая проблема, если так можно выразиться, — начала Эви робко.

— Если ты говоришь, что небольшая, то она просто огромная, — нахмурился я, предвкушая плохие новости. А взгляд мой продолжал гулять по этому муравейнику.

— К нам движется сорокатысячная армия

— Сорока? Как сорок тысяч вяжется со словом «маленькая»?

— А так, — встряла Констанция, которая сейчас была с нами в комнате. — Судя по всему, они нацелились именно на взятиекрепости, а не на осаду. Вот это уже плохая новость.

— Взятие крепости? — мой скептицизм был виден сразу.

— Видимо у них есть, чем крыть, — заметила Констанция. — Например, магами. Король с любовью набирал их со всей страны и теперь вполне возможно, что решил пустить всех разом в дело.

— Обескровив себя тем самым?

— Верно.

Пошёл ва-банк, бутылочный ублюдок.

— И… сколько у него армия содержит в себе?

— Король решил выделить дополнительные силы графам, — продолжила Констанция, — а остатки отправил бороться с печеньем, которые ты натравил на его территории.

— Я думал, он выделит на печенье больше людей.

— Это ещё неточно. Их может оказаться и больше. Однако там сто процентов будут графы, так что…

— Так что это будет тяжко. Что с провизией?

— Достаточно на месяц. Но боюсь, что они станут атаковать сразу. Они не станут становиться около крепости для долгой осады и сразу попытаются взять её.

— Значит наш подарок не сослужит хорошую службу…

Но хотя бы нервы им подпортит знатно, что тоже хорошо. Но сорок тысяч. Я ещё тридцать мог принять, однако здесь вообще какой-то пиздец.

— Что с нашими силами?

— Тринадцать только в крепости, — ответила Эви, сверяясь с листом. — Плюс мы собираем всех остальных. Это около шести тысяч пехоты и пяти конницы — всё, что мы смогли нанять и собрать отовсюду. Ещё мы получили два доспеха от горной империи.

— Значит оголили фланги?

— Теперь это не имеет значения, когда все силы обоих сторон сконцентрировались здесь, — ответила Констанция. — Важно, выиграем мы это сражение или нет.

— Ясно…

У них перевес в два раза. У нас преимущество в оружии, стенах и дополнительной армии, которая может ударит с тыла.

— Много у нас стволов?

— Пушек… пятьдесят. Ружей… восемь тысяч в крепости. Плюс в тех армиях пять тысяч, — читала с листка Эви. — Пороха достаточно, как и свинца, но вот запчастей к ним практически нет.

— Пушек мало, — заметил я.

— Их и делать сложно. Может в вашем мире всё легко, однако не у нас, — съязвила мне Констанция.

Глава 404

В тот день, когда мы в первый раз увидели армию королевства, пошёл снег. Лёгкий снежок, который порошил, покрывая пушистым тонким слоем, словно одеялом, всю округу. Его мелкие нечастые хлопья, похожие на пух, кружились на ветру в причудливом танце, сделав мир светлее в несколько раз. И чем дальше ты смотрел, тем белее там становилось, отчего горизонта не было даже видно.

Это был пятнадцатый день зимнего периода, и снег не был неожиданностью. Он уже и до этого шёл, однако… сегодня это было весьма символично и красиво, словно мир перед кровавой бойней показывает нам свою красоту напоследок.

Потому что скоро мы её не увидим ещё очень долго.

Мы провели здесь около трёх недель, готовясь к вторжению неприятеля, стараясь предугадать его действия и буквально полируя крепость, которая предназначалась как раз-таки для осад.

За это время многие технические фишки этого места успели прийти в негодность и теперь мы усиленно их восстанавливали.

Мы рыли и углубляли ров, который уже успел зарасти кустарником. За это время он стал не только местом, куда сбрасывали мусор, но и отхожим местом, так что расчищать его было тем ещё удовольствием. Мы даже несколько раз там натыкались на трупы. Мы расчищали поле вокруг крепости от кустов, деревьев и прочего мусора, что успел нарасти за долгие годы без должного ухода.

Очень долго мучились с подъёмными воротами-мостом через ров, которые так долго были опущены, что буквально вросли в землю, а цепи проржавели и никак не двигались. Механизм буквально приварился внутри весь и пришлось очень долго и упорно работать кувалдами, чтоб отбить одни шестерни от других и заставить их двигаться.

А что касается дыр для слива кипящего масла, бойниц, прогнивших перекрытий, заваленных проходов и обрушившихся участков, так это вообще отдельная песня. У нас действительно было чем заняться всё это время. И я участвовал в этом не меньше других, так как нам надо было подготовить очень и очень много всего.

Попутно Констанция и Эви занимались перераспределением провизии и оптимизацией количества населения сведя его…

К нулю.

Нет, мы их не убили, а просто переселили из города-крепости в другие районы, полностью освободив местность от гражданских, а заодно и от голодных лишних ртов. Оставили мужчин и юношей, которые могли держать оружия, добавив к войску ещё человек пятьсот. Плюс женщин, что будут готовить, заниматься ранеными и стирать в дополнение к нашим людям обеспечения.

Что касается армии, то из тринадцати тысяч мы оставили в крепости четыре. Девять тысяч же отправили к подмоге из шести тысяч пехоты и пяти тысяч конницы. Для обороны не требовалось так много людей благодаря пушкам, ружьям и высоким стенам. А ударная группа, что нанесёт в критический момент удар королевской братии в борт, пополнилась внушительной силой, имея теперь помимо хорошего оружия и нормальное число воинов. Да и в крепости теперь провизию можно было растянуть на куда больший срок.

Плюс дома в самой крепости были заминированы, и спрячься там кто-то, мы сожжём их внутри нахуй. А так как крепость разделена на секции, да и стены каменные, огонь просто захватит ту секцию, не давая врагу продвинуться дальше. Чем не плюс?

И это всё мы готовили ровно до того дня, как на опушке леса не начали появляться разведотряды.

Хотя назвать разведотрядами их можно было с натяжкой, так как размер одной группы был чуть ли не пятьдесят человек. Это… точно разведотряды?

Я застал выход этих зондеркоманд лично, так как жил на этих стенах вместе с остальными солдатами, чтоб в случае чего быть рядом. Так себе жилища: холодно, кровати жёсткие, вместо матрацев сено и так далее, но зато всегда начеку.

А вот Констанцию и Эви пришлось звать из их уютного гнёздышка, где они обустроились — ратуши. Правда добрались они быстро, так как передвигались по стенам и спокойно переходили коридоры по местам, где были ворота.

— Разведка, — пояснила мне Констанция.

— Я уже это понял. Мне куда интереснее, почему такая большая.

— Разведчики уже были здесь. Эти большой группой проверяют, как наживкой. Возможно, скоро появятся и их войска.

Скоро, это нам пришлось ждать ещё часа полтора. За это время Эви замёрзла и побежала писать, сказав, что у неё важное дело, но мы-то знаем правду. А вот я не стеснялся и сразу сказал, что поссать отойду. А то все такие неженки и приличные, что пиздец просто.

Однако появление их было внушительным.

Огромные колонны полностью идентичных друг другу солдат, словно клонов, в блестящих доспехах строем, который занимал всю дорогу, выходили на поле, словно вытекал какой-то густой ручей. Практически сразу они разбивались на группы, расходясь далеко друг от друга в стороны. Вскоре причина этого стала понятна.

Количество.

Огромное количество.

Их было так много, что это войско казалось одним сплошным сияющим полотном, что заняло ту сторону поля. А они всё прибывали и прибывали, словно медленно растекающаяся по земле металлическая магма. И это, не говоря о них между деревьев, отчего казалось, что сама земля там стала металлической.

Слишком много врагов. Глядя на это количество, становилось не по себе.

Они выстроились перед нами под всё так же спокойно падающим снегом, словно пытаясь слиться с общей белизной. Среди них правда были видны и обычные воины, которые имели только нагрудник со шлемом, и лучники, которые вообще были в кожаной броне, но это не особо рушило картину.

Над ними, словно цветы, развевались яркие красные и жёлтые флаги королевства и Фракции Дня, что уже нескромно показывало сотрудничество короля и ублюдков. Об его нейтралитете теперь можно было забыть.

Потребовалось ещё часов пять уёбам, чтоб выстроиться во всей красе, показывая себя, буквально закрывая собой половину поля. Но нам не привыкать, верно? Пусть пробуют нас взять, если хотят.

— Любят же они красоваться, — поморщился я. — Нарциссизмом страдают?

— Запугивают, — спокойно ответила Констанция.

— Да понял уже. Вот бы пушками шмальнуть, чтоб сбить всю эту спесь с них.

Но нельзя. Нельзя сразу выдать наше главное оружие. Конечно, возможно им уже рассказали о какой-то магии, которая убивает на расстоянии и грохочет, но одно дело услышать, а другое — увидеть. Будем ждать момента.

Но это был ещё не конец представления. Далеко не конец, так как вслед за их построением ровно между нашей крепостью и их армией десяток вражеских солдат начали выстраивать палатку. Кажется, я даже знаю, зачем.

— Серьёзно? Переговоры? — я даже не стал сдерживать презрительный смешок.

— Таковы традиции, — пожала плечами Эви.

В отличие от меня и Констанции, она запаковала себя в дорогое зимнее пальто, когда мы были в броне.

— Традиции… И какие переговоры могут быть? Мне просто интересно.

— Ну… попытаются решить всё миром и без крови. Скажут, что мы простим вас, если вы пойдёте нам на уступки и выдадите преступницу Эвелину, — улыбнулась она.

— И пойдёт на переговоры главный, то есть ты?

— Верно, — кивнула Эви. — Но они не станут брать меня там. Это личное совещание и туда пойдут только два представителя. Я и их какой-нибудь граф.

Интересненько.

— Но могу пойти и я, верно?

— Любой представитель, хотя обычно идут главы или их советники.

— Не верю, что пойдёт туда граф, — всматривался я в солдат, что строили шатёр.

— Скорее всего отправят кого-нибудь из молодых графов, что недавно только сменили своих отцов, — сказала Констанция. — Героев, которых ты убил; среди них были и графы, призванные герои, что, даже получив титул, не стали сидеть в замках.

Я даже знаю почему. Это как в играх, ты такой занимаешь место капитана или командира, но сидеть же тупо на месте ваще скучно да и не об этом игра, потому всё выглядит так: командир один в соло высаживается на планете, при этом имея полный военных корабль, и начинает всех выносить. Так же и здесь — зачем сидеть в замке, если можно в нём не сидеть и развлекаться со своей силой, да ещё и плюшки иметь.

Поэтому то, что здесь считают за героизм, на деле является просто способом развлечь себя.

— Значит молодняк пошлют? Интересненько… тогда вместо Эви пойду я.

— Я считаю… — начала было Констанция, но я закончил за неё.

— Что лучше идти мне. Я согласен с тобой. Так что не выёбываться.

— Мэйн, я хочу сразу уточнить, — начала Эви. — Это переговоры, никого нельзя убивать или калечить, иначе…

— Что?

— Иначе… Иначе они потеряют смысл.

Я так красноречиво посмотрел на неё, что она даже смутилась.

— Чего?

— А ты не понимаешь? — спросил насмешливо я. — Нас пришли убивать. Они не имеют смысла, так как это лишь их способ потешить своё самомнение, почувствовать себя благородными.

— Но нам тогда никто верить не будет, — встряла Констанция.

— Нам и так никто не верит. Нас ненавидят попросту. Всем насрать на эти переговоры, так как они ничего не решат. Две армии не разойдутся просто так, так как много денег потрачено, чтоб свести их вместе. Это просто игра в величие, честь и достоинство на костях других, не более. И оттого это смысла не имеет.

— И что ты предлагаешь? Спуститься вниз и убить всех?

— Не всех. Для начала хочу послушать, что будут говорить в палатке. А для этого мне надо будет пойти туда.

— Плохая идея.

Констанция никак успокоиться не может. Но её брыкания выглядят просто жалко, отчего я даже не обращаю на них внимания. Зачем обращать внимания на жалкие попытки человека что-то сделать, что у него не получается?

— Ладно, дождёмся, и я спущусь, сам всё увижу.

Однако сегодня нам было не суждено провести это собрание, так как пока они всё подготовили, наступила ночь, и уже армия противника встала на ночлег прямо там, где и стояла, разводя костры и разбивая палатки.

Ночью, я смог воочию увидеть, как много там людей.

Как сказал один разведчик своему хану, там костров больше, чем звёзд на небе. Вот примерно то же самое я сейчас вижу и перед собой: дохера костров, которые уходят далеко в лес, отчего кажется, что он светится. Может это попытка запугать, чтоб показать большое количество, а может их реально так много. Однако дух наших солдат был слегка подорван.

Да чего уж там, мне самому было не по себе, глядя на такое количество войск.

— Много… — пробормотал я. — Может реально Эви отдадим?

Упомянутая личность, надув щёки, стукнула меня в бок под рёбра кулачком.

— Раньше надо было думать! К тому же пока всё в порядке. Пока.

Вот именно, что пока. Но я естественно шучу, у них нет и шанса. Наверное.

Дело в том, что с обратной стороны от Волчьей крепости находился конкретный такой обрыв — она просто находится на самом его краю. И подняться оттуда сюда практически невозможно. То есть подход только спереди и штурмовать здесь ну очень сложно. Единственное, на что уёбки могут рассчитывать — взять числом, что они скорее всего и сделают.

Ночью, около рва шлялась ещё и всякая петушня, которая даже спускалась на дно рва то ли что-то ища, то ли готовя пакость. Но после того, как я поиграл в тир из лука и арбалета, желания подкрадываться у них больше не возникало.

А на утро я вновь наблюдал это чудесное построение, которое встретило нас дружным хором. Они то ли кричали: раз-раз-пидараз; то ли: ас-ас-вин-дизель. Не знаю, что хуже, а что лучше, но выглядело это странно. Помимо этого, они ещё и в свои дуделки дудели, и на барабанах играли. Ну ничего, барабаны им пригодятся, чтоб возглавить колонну идущих нахуй.

А ещё суки испортили мне сон, где мне снился мой ребёнок, мальчик, с которым я рыбачил. Сука, но вот за это я вас точно не прощу, ублюдки.

— Заебали… — зевнул я, вылазя на стену.

Там уже бодрячком стояла Констанция.

— Вызывают нас на переговоры таким образом.

— Суки… Ещё и такие бодрые… Сегодня же температура почти минус десять была, хули они не замёрзли?

Констанция посмотрела на меня странно и не ответила.

А тем временем к палатке уже направлялся… направлялись двое человек, видимо переговорщики. Какой-то жиробас и какая-то девка.

— Ты же сказала, что в одиночку, — приглядывался я к ним, однако никакой опасности от этих личностей не чувствовал.

— Обычно. Но могли взять с собой советника или ещё кого. Ты можешь тоже кого-нибудь взять с собой.

— Нет, один пойду, — покачал я головой и принялся спускаться со стены. Хотелось окончить со всем этим побыстрее и приступить к действиям. А то этот режим ждуна вообще плохо сказывается на нас, становимся более расслабленными и невнимательными.

Когда подъёмные ворота-мост опустились, вражеское войско встретило меня дружным криком и стуком железных мечей о щиты, подобно барабанной дроби. Мои же молчали; нечего попусту голос надрывать.

Я шагал навстречу палатке спокойно, одетый в полную броню, чтоб как защититься, так и скрыть свою личность от чужих глаз.

И насчёт палатки я ошибся — это был полноценный шатёр, большой и просторный внутри.

Когда я вошёл внутрь, обнаружил всего двух человек — толстого мужика, скорее всего, графа, и совершенно юную девушку, которой дал бы лет, наверное, шестнадцать — графиню. Они сидели за столом с противоположной от меня стороны и с интересом разглядывали мою скромную личность. И если мужик выглядел расслабленно и по-доброму, видимо не в первый раз уже принимая участие в подобном, то вот девка была как на иголках, серьёзная, напряжённая и дёрганная.

В голову тут же пришла мысль убить его и изнасиловать её, чтоб просто надругаться над этой традицией, да и выбесить всех. Можно это устроить конечно, но оставим пока как запасной вариант.

Я оглянулся несколько раз на всякий случай, чтоб убедиться, что меня не хотят подставить и тут нигде не спрятались скрытники.

— Можете не волноваться, — хохотнул толстяк, сидящий за столом. — Мы чтим традиции и так низко не падаем, чтоб устраивать убийство во время переговоров.

Он был похож на классического доброго толстого борова, который и мысли плохой не затаит. Пиздёж и наебон, всё как обычно. Я уже привык не доверять тому, что вижу.

— Но нападать и вырезать наши деревни без объявления войны, насиловать и убивать женщин и детей у вас подлости хватило. Или это норма такая у Фракции Дня?

Лицо графини дёрнулось как от пощёчины, а вот толстяк остался невозмутим.

— Не понимаю, о чём вы.

— Не понимаете? — я внимательно посмотрел на графиню, которая казалась здесь более слабой и как следствие, на неё можно было давить. Зачем? Да просто так. — Графиня, как вас звать?

— Саманта, — холодно, по крайней мере попыталась холодно ответить она.

— Имя не из этого мира, красивое, — кивнул я. — Госпожа графиня Саманта, вы знаете, о чём я говорю?

— Ваши слова пропитаны ложью, двуличный скот, — выплюнула она своим грязненьким ртом. Да и толстяк усмехнулся, словно этого и ожидал. Промыли мозги ей знатно, как погляжу.

— Ага, а дочь героя теперь слушает только других и не думает своей головой. Уверен, что послушную овечку, а не самостоятельную женщину и воспитывал ваш отец.

— Я… Я не послушная овечка!

— А этот жирный усмехается, глядя на вас, словно на глупого ребёнка, — кивнул я на борова.

Девчонка тут же врезалась в него злобным взглядом, а он едва заметно нахмурился.

— Мы пришли сюда не за тем…

— У вас же просили людей, госпожа графиня Саманта, не так ли? Человек… сорок? Может из них были один или два семидесятых? Или же у вас просили только тридцать восемь или тридцать девять человек сороковых лвлов? Просили на время, чтоб потом вернуть их обратно. И скорее всего не сказали зачем, дав расплывчатое объяснение.

Про количество было и так известно. Но вот остальное было видно по её лицу. Слишком молодая, которую не будут посвящать в дела фракции. Потому я давил на неё своей осведомлённостью о том, что у неё просили, для того, чтоб сделать следующий шаг.

Я собирался посеять зерно вражды между ними, чтоб вызвать споры внутри их группы. Ведь нет ничего лучше, когда командование не имеет единого мнения, верно?

Это вам за мой сон, суки.

Глава 405

На лице девушки появилось интересное выражение, когда я точно говорю то, что было, но при этом она не хочет в это верить.

— Мы пришли сюда не за…

— Заткнись, жирный пидор, или ты не выйдешь из этой палатки, — сказал я тихим и холодным голосом. — Я разговариваю с девушкой, которая сохранила достоинство Фракции Дня и чтит добро.

Ну правильно, не лизнёшь жопу, не восславишь человека, хрен чего добьёшься. А мне нужно было заставить её сомневаться в её товарищах. Просто чтоб насолить им и по возможности порушить их дружное управление. Будут у них щука, лебедь и рак.

— Так что, брали у вас людей?

— Я не собираюсь вам отвечать, — вздёрнула она нос.

— А потом ваших людей убивал я, — поведал ей я правду. — Убивал, если успевал застать за преступлением. Уничтожение деревень, изнасилования детей и женщин, пытки, убийства, грабёж.

— Вы лжёте! — вскрикнула она.

— Ну как знаешь, — пожал я плечами и облокотился на спинку стула. — Однако странно, что твой друг так не хотел, чтоб я тебе это рассказал, да? Ведь что такого в этой информации, о которой мог знать только нападающий и тот, на кого нападали.

— Мы пришли сюда не вести следствие, — с нажимом сказал жирный, но желаемого я добился. Графиня была наивной дурой. Не тупой, но наивной, на которую легко влиять. А кто сказал, что враг убедительными доводами не сможет повлиять на неё?

— Значит вы пришли обсудить с нами возможность мирно договориться, верно?

— Именно, — подался он вперёд. — Выдайте нам графиню Эвелину.

— Да без проблем, — пожал я плечами. — Что-нибудь ещё?

И тут повисло молчание. Не такой должен был быть ответ, верно, хуесос?

Боров только и смотрел на меня пощурившись, когда графиня, наоборот, хлопала глазами и пыталась сообразить, как легко так всё вышло.

— Вы… сдадите её? — повторила она удивлённо.

— Да, ведь так требует король, — пожал я плечами. — Только для начала отведите войска от крепости. Ведь если мы сдаём вам преступницу, вы тоже должны пойти нам на встречу, не так ли?

— Вы врёте, мы не станем отводить войска! — неожиданно вспылил жиртрест, когда всё пошло не по плану.

— Ясно, — пожал я плечами. — Фракция Дня, что борется за добро, пытается развязать войну. Один раз уже нарушила границы наших территорий, напав на нас. Сейчас ей предлагают выход, а она…

— Извините нас, — быстро сказала графиня и начала о чём-то перешёптываться с жирным. Причём, судя по шёпоту, она с ним спорила, а он пытался её в чём-то убедить.

Через несколько минут графиня вновь заговорила.

— Вы обманываете нас!

— И чем же?

— Вы не отдадите нам преступницу Эвелину!

— Тогда что вам помешает подвести войска обратно?

Вновь они начали перешёптываться, и вновь графиня сделала тупую попытку поймать меня на лжи.

— Вы ударите нам в спину, когда мы будем отходить, и получите преимущество!

— То есть штурмовать крепость, имеющую только с одной стороны подход, вы не боитесь. Но при этом не сможете дать отпор войску, которое раз в десять меньше вашего? Вы… не находите это странным? Такое ощущение, что вы просто хотите оправдать нежелание отводить войска, и как следствие, желаете начать проводить штурм.

Я знал, что им, как и королю, нужна была не только Эви. Им было необходимо подавить полностью всю фракцию. Оттого даже получив Эви, они бы просто ничего толком и не добились. И получалось — я им предлагаю бескровный выход, на который добро бы согласилось, а они не могут его принять, так как потратили слишком много денег на это всё и им как раз-таки нужна кровь.

Однако сказать, что Фракция Дня хочет устроить резню, чтоб обелить свои имена, чтоб отомстить, покончить с противником, отбить потраченные средства… это… не слишком благородно, не в стиле добра, верно?

Вот это и видела сейчас наша Саманта. Она верит в добро, но вот не может понять, почему её Фракция так хочет кровопролития.

— Вы обманываете нас, — начал кипятиться толстяк.

— Почему вы так решили?

— Тогда отдайте нам Эвелину!

— Отведите войска сначала. Учитывая то, что вы уже один раз напали на нас первыми и потерпели поражение, — я красноречиво взглянул на графиню, — где гарантия, что вы не повторите трюк? В городе женщины и дети, но в прошлый раз вас это не остановило.

— Мы не грабили ваши деревни, — продолжил свою песню толстяк.

— А я ебал твою мёртвую мать. И выебу твоих детей с женой, если она не такая же жирная свинья, как и ты. Я предлагаю вам бескровный вариант, но вы не хотите.

— Хотим, — встала неожиданно графиня.

— Тогда отводите войска.

— Мы отве…

— Не тебе решать, девочка, — встал уже жирный. — Он хочет отвести войска, чтоб нанести удар нам в спину.

— Не выдаст, подведём обратно! И у нас сорок тысяч! Какой удар в спину?!

— Давай не здесь это обсуждать, — сказал он спокойно, пытаясь её утихомирить, но молодая, горячая и глупая кровь уже буйствовала.

— А где?! Сказано было попытаться заключить мир!

Какая прелесть, они не могут договориться. Одна приняла всё за чистую монету и решила, что раз получит Эви, то всё закончится. Другой знает, что это не так, что нихуя не закончится и им Эви и не нужна в принципе. Им нужна месть.

И получается, что они пришли как бы за одним, но оно им и не нужно в принципе.

Обожаю распри. Особенно обожаю моменты, когда союзники готовы порвать друг друга на части, если не сошлись во мнении. Я ещё, наверное, полчаса наблюдал за тем, как один пытается успокоить её, понимая, как эта ругань выглядит со стороны, а другая ничего не видела и не понимала, упёршись рогами и споря. Была даже попытка договориться со мной вновь сойтись на этом месте, пока они не решат, что делать, но я сказал, что следующего раза не будет.

Кончилось тем, что графиня, вся красная от праведного гнева, пыхтела, а толстяк устало вздыхал, понимая, что выставили они себя ну пиздец в каком свете. Как он не пытался вразумить её остановиться и потом поговорить на эту тему, успехов так и не добился, так как девушка оказалась идеалисткой до мозга костей, не понимающей реалии.

Ну или глупой.

— Значит мира не будет, — посмотрел свин на меня. — Мы начнём сражение прямо сейчас, так как вы отказываетесь сделать то, что мы просим.

— Я же вроде согласился, — насмешливо ответил я.

— Слишком поздно, — по-гнилому улыбнулся он.

Вот именно, слишком поздно. Я пообещал себе, что жирного уёбка мы скормим живьём местному зверью. Если ему так просто раскидываться жизнями, врать всем в лицо о жертвах и так далее, то и смерти обычной он просто-напросто не заслужил.

Никто не забыт, уёба, ничто не забыто…

Когда я вышел на улицу из палатки, жирный поднёс к ней спичку и поджёг, что символически означало конец нашим переговорам. Однако я всё равно видел, как графиня была не согласна с этим. Какая хорошая девушка, надо будет поговорить с ней после нашей победы, а пока…

Я вернулся в крепость к Констанции и Эви.

И вторая тут же спросила:

— Что они сказали? — Эви была похожа на ребёнка, который расспрашивает родителя о том, что сказали о нём на родительском собрании.

— Что отказываются от мира.

— А что ты предложил?

— Предложил отдать тебя, Эви, — совершенно спокойно ответил я.

— Меня? — удивилась она.

— Ага, было интересно посмотреть, как они ищут предлог, чтоб отклонить предложение и всё равно напасть.

— И какой был предлог? — спросила Констанция.

— Странный. Не хотели отводить войска, говорили, что мы нападём на них в спину, словно они будут не в состоянии отбиться. Ну так вот, те двое ещё и посраться успели между собой. Там была такая молодая девушка…

И я кратко рассказал об их распрях и о том, что там вообще произошло. Слушая это, Констанция только недовольно хмыкала, а Эви изредка улыбалась, скорее для приличия, чем из-за хорошего настроения.

— Значит будет скоро штурм, — вздохнула она.

— А ты словно надеялась на мир, — хмыкнул я.

— Нет, но… теперь это, знаешь, как прямая перед финишем, когда ты точно знаешь, что подобное будет неизбежно.

Только вот этого «неизбежно» нам ещё пришлось и ждать. Как выяснилось, атаковать сразу же они не сильно-то и спешили.

План, который изначально я хотел использовать, пришлось отложить на неопределённое время, так как враг собирался штурмовать нас, а это значит лучше всё провернуть, когда он уже будет во всю активен. Это принесёт больше профита и может изменить ситуацию, перевесив победу в нашу сторону, если что пойдёт не так.

Изначально я хотел взорвать всё, однако траты пороха и кристаллов были бы огромны и слишком расточительны. Даже несмотря на обилие такового у нас, мы рисковали таким образом просто лишить себя его и как следствие, огневой поддержки пушек и ружей, которые может и требовали немного, но при постоянном использовании жрали порох в довольно больших количествах.

Я не знаю, почему уёбки медлили и чего ждали, однако Констанция сказала, что это была тактика морального выматывания. Суть его заключалась в том, что едва ли не каждую ночь они устраивали набеги: шумные, под дуделки и барабаны, осыпая стрелами стены и так далее, но стоило нам выйти на оборону, как становилось тихо. Просто никого нет. Этот же фокус они повторяли с завидной регулярностью.

Так что было не удивительно, почему через несколько дней все были уставшими и не выспавшимися.

При таких набегах они не ленились обстреливать нас из луков, накрывая сверху смертельным дождиком. Однако потерь у нас из-за этого было мало: потеряли в первый раз из-за внезапности человек двадцать. А после этого дежурили уже только в полном обмундировании.

Но скорее это был психологический эффект, когда стрелы, словно рой, летят на тебя, бьются о камень, об броню и так далее. Давило на психику довольно сильно, хотя ты и понимаешь, что они тебе вреда не принесут.

Попутно они обстреливали нас из катапульт и в основном ночью. Подгоняли и без предупреждения начинали закидывать снарядами, после чего тут же отгоняли, чтоб избежать ответного огня. Вот от этого разрушения были уже посильнее, пусть и не настолько критичные. Мы потеряли от этой хуйни ещё человек двадцать и нам порушило несколько оборонительных строений.

Попутно эти катапульты закидывали к нам ночью горящие снаряды, отчего у нас было два крупных пожара, в котором погибло двадцать семь человек.

Иногда нас обстреливали маги. Им требовалось подойти гораздо ближе, чтоб достать нас, однако и ебали мозг они сильнее, то обстреливая нас камнями, то сосульками, то фаерболлами и так далее. Короче, стандартные магические атаки, которые ебали мозг. Несколько раз пытались разрушить часть стены, однако многометровая каменная кладка оказалась им не по зубам, особенно под градом наших стрел, хотя трещину небольшую с внутренней стороны они пустили. Благо не пробовали ещё раз нападать там же, так как неизвестно, выдержала ли она такого напора.

Себя же от стрел они прикрывали магическими куполами. Мы бы могли шмальнуть в них из ружей, но раскрывать козырь сразу не собирались, потому отстреливались из луков.

И чаще всего такой пиздец происходил ночью, когда все спали, а они могли безнаказанно атаковать и отходить. Иногда это происходило и днём, особенно один раз поимели нам мозг, когда началась метель и видимость упала до нескольких десятков метров. Пидоры не поленились на всём её протяжении обстреливать нас из катапульт, порушив часть стены, одни ворота, что разделяли коридор в крепости на секции, стену в ратуше и обвалили одну из башен.

В общей сложности, если быть точным, такие вот ночные и дневные побудки отняли жизни ста семидесяти трёх человек и сделали наших солдат нервными и уставшими. С красными глазами от недосыпа они не отличались от зомби. Они просто выматывали нас этими псевдоатаками, заставляя находиться в тонусе.

Пришлось даже сбить нервозность солдат в один из дней алкоголем и небольшим скромным пиром.

Из-за таких нападений Констанция даже разработала особые правила поведения и системы знаков, которые помогали оценить угрозу и подать остальным сигнал. Таким образом это помогало почём зря не поднимать всё войско на защиту.

Хотя я вставал всё равно каждый раз на всякий случай, а спал, когда был отбой. Моей работой было вставать в таких ситуациях и оценивать опасность. И такая хуйня длилась больше месяца.

БОЛЬШЕ.

МЕСЯЦА.

Ублюдки, даже несмотря на зиму, не спешили атаковать, пытаясь нас сначала извести своими выходками, попутно ища способы пробиться через наши ворота. И делали они это без особой спешки.

Как я понял и как доносили наши разведчики, они имели очень хорошее снабжение армии, что помогало избежать голода. Плюс они подготовились к осаде зимой, отчего не рисковали замёрзнуть нахуй. Потому имели достаточно времени, чтоб сначала подготовить почву для штурма, а потом уже одним ударом накрыть нашу крепость.

Но не только плохие новости сопровождали нас.

Например, король вовсю боролся с печеньем, которое я натравил на территории Дня, и у него пока что с трудом получалось его сдерживать. Однако учитывая особенность мучного изделия, а именно его размножение, вытаскивать сражения в свою пользу ему было нелегко. Быть может он даже запросит подмогу из армии, что будет нас штурмовать. А это значило, что им нужно было как можно быстрее начать атаковать, чтоб сохранить численное преимущество и потом отправить войска ему на подмогу.

Или же отправить сразу часть на подмогу, но уменьшить своё количество. И тогда это играло нам на руку. Наша двадцатитысячная армия просто устроит засаду на подмогу, а потом зажмём оставшихся с двух сторон у крепости и всё.

Но чот я не верю, что они будут так перебрасывать куски и лишать численного преимущества войско, которое должно поставить точку в противостоянии добра и зла. Поэтому вангую, что они просто-напросто нападут, причём скоро.

И именно из-за этого скоро я не могу покинуть крепость и сижу здесь беспрерывно, подскакивая при любой тревоге.

— Уже Клирия скоро должна родить, а я всё никак выбраться не могу отсюда, — пробормотал я.

Утро. Сраное холодное утро, когда вроде бы солнце уже выглянуло, а мороз как на леднике в жопе у замёрзшего мамонта. И я, стоя здесь в броне, которая ну никак не спасает от холода, но зато спасает от стрел, которыми нас сегодня по обычаю обстреляли, мучаюсь.

— Может тебе стоит выбраться отсюда тогда? За это время ничего страшного не произойдёт, — предложила Эви.

— Закон подлости — я ухожу, и они начинают штурмовать. Уверен, что так оно и будет.

— Но повидаться с ней…

— С ней-то я виделся, она приходила через зазеркалье.

У неё там такое пузо было, что вау! Прям круглое как шарик. И Клирия такая вперевалочку, поддерживая его руками, ходит. Правда сиськи у неё больше не стали, но это уже дело десятое. Ведь главное животик! И то, что в нём находится! Правда провести с ней времени побольше, вернее с животиком, я не мог, увы — дежурство. Покидать замок боюсь, а в зазеркалье, когда рядом Кстарн, как-то и не очень, если честно. Так и виделись маленькими свиданиями, словно по скайпу.

— Просто вот такие мелкие встречи явно не то, что мне бы хотелось.

— Понимаю. Провести время вместе, поговорить, порадоваться чуду… — выдохнула Эви облачко пара.

Сегодня она встала спозаранку, решив прогуляться на морозе. Вообще, когда ты сидишь в тёплой комнате, может это и приятно, но когда ты из раза в раз вскакиваешь из-за побудок, это нихуя не приятно. Типа суровой романтики, которую пережить несколько раз прикольно, но жить так постоянно не будешь.

Особенно когда вода для умывания у тебя ледяной коркой покрывается.

— Когда они уже нападут…

— Ты действительно этого хочешь? — спросила Эви, бросив на меня косой взгляд.

— Они рано или поздно всё равно нападут, сама знаешь. И чем раньше, тем лучше, нервов меньше будут трепать своими выходками. А то нет ничего хуже ожидания.

— В каком-то смысле ты прав…

— Да во всех смыслах, Эви. Во всех. Они всё равно нападут, потому для нас выгоднее, чтоб сделали уёбки это поскорее.

— Вот смотри, накаркаешь, и они действительно нападут.

— Тогда у меня есть резон желать этого как можно чаще.

Глава 406

Они действительно напали. То ли я накаркал, то ли мои предположения оказались правильными и их действительно поджимало время. В любом случае, на следующий день после нашего разговора с их стороны начались подвижки. Глобальные подвижки, которые всю ночь сопровождались артобстрелом.

Они стреляли по нам и магией, и луками с арбалетами, и катапультами. Закидывали к нам горящие снаряды и горящие стрелы, устраивали дождь из фаерболлов. Это была долгая и очень неприятная ночь, унёсшая жизни ещё двадцати трёх человек.

Разрушения, как и обычно, были скорее эстетическими, чем имели действительно критическое значение для крепости. Обрушили одну из стен каменного барака в центре крепости, проломили крышу на одной из башен, в одной из секций начался пожар, сбили немало зубцов на стене, обрушили лестницу на смотровую в ратуше и прочее по мелочи.

Это продолжалось ровно до утра, пока не встало солнце и нам не открылся потрясающий вид на готовое к штурму войско.

Выстроенные рядами солдаты, первые из которых были облачены в полный набор доспехов. Те, кто был позади, через несколько шеренг, имели более скромный набор из нагрудника и шлема.

Первые шеренги нападающих выставили ещё перед собой такое подобие деревянного забора, который, судя по всему, они собирались двигать вперёд, чтоб прикрыть наступление до стен. За ними, обшитые то ли кожей, то ли шкурами, стояли несколько больших штурмовых башен, словно из фильмов про средневековье.

Чот я не сильно замечал до этого их. Когда успели, сучки?

За первыми рядами стояли целые полчища одетых в лёгкую кожаную броню арбалетчиков и лучников, катапульты и, как я понимаю, маги.

А ещё в глаза бросились повозки, которые стояли среди шеренг. Но их назначение для меня пока оставалось загадкой, хотя насчёт пакости я даже не сомневался.

И это войско тянулось от одного края до другого, уходя ещё и в лес. Очень много людей. Даже немножко очково, если честно, глядя на них.

— Я смотрю, они настроены слишком серьёзно… — пробормотал я. — Констанция, как думаешь, что в повозках?

— Земля, — тут же ответила она.

— Земля? Хотят завалить ров для подхода к воротам? Окей… пусть наши готовят кипящее масло или воду, или что у них там. Встретим их душем.

Практически на всех уважаемых себя крепостях был нос, и эта не была исключением. Сам нос представлял из себя такой выступ на стене над воротами с дырами в полу, куда можно было выливать кипяток на головы тем, кто был под ним.

Жаль только, что колья на дне ямы не понадобились.

— Пушки пока придержите, встретим их залпами, когда подойдут достаточно близко и не увернутся. Сначала сносим башни, потом тупо лупасим по армии, пока хватает снарядов.

— А как же наш план? — спросила Эви.

— Как только штурм будет в разгаре, и они будут слишком отвлечены на нас.

Всё началось с криков нападающих, дружных громких криков в такт ударам по броне. Их поддерживал грохот барабанов идущих нахуй и дуделки. Мы лишь наблюдали за ними и ждали, когда уёбки начнут штурм.

— Луки и арбалеты с максимальной дальности, ружья и пушки по приказу, — сказал я Констанции, которая отдала приказ. Имелось в виду максимальная дальность поражения. Она и так знала, что делать, однако я решил, что лучше сразу уточнить.

Шоу длилось ещё минут десять, пока солдаты противника вдохновляли сами себя и развлекали нас, а потом всё затихло. Словно мир неожиданно замер, уступив место только ветру, который тихо завывал в ушах, проносясь между солдат и зубьев стен, свистя в бойницах, и тихому одиночному лязгу брони, раздающемуся то тут, то там.

Мы вглядывались в замершего противника, который был словно жертвой Ctrl+C Ctrl+V. Это выглядело настолько нереально, настолько сюрреалистично, что хотелось ущипнуть себя и почувствовать боль, чтоб понять, сон это или нет. Был ли это ещё один психологический приём, или же такова традиция, я не знал, но в морозном воздухе отчётливо чувствовалась жажда крови и неведомая мне до этого красота.

И в этот момент, пока все мы, замерев, вглядывались друг в друга, воздух наполнился большими пушистыми хлопьями снега. Настолько неожиданно начавшийся, он был словно насмешка над всей этой будущей бойней, которая начнётся с минуты на минуту. Эти белоснежные хлопья медленно падали вниз, кружась в завихрениях между собой, увеличивая своё количество с каждой секундой.

Мир стал ослепительно белым.

Это было волшебное зрелище. Как будто последний шанс для многих увидеть красоту этого мира.

— Они, наверное, думают, что это знак свыше, символ добра и чистоты, — тихо сказала Эви.

— Осталось только залить всё кровью, чтоб выяснить, кто из нас является тем самым добром, — пробормотал я.

Ещё минута и в полной тишине их строи ровным шагом двинулись к нам, не произнося ни слова. Слышался только бесконечный топот и непрерывный тихий звон доспехов, который был словно журчание ручья.

Пиздец в чистом виде наступал медленно и неотвратимо.

Первыми шли ряды с этим довольно высоким дощатым забором, который закрывал собой их полностью, а ещё и тех, кто был за ними. Такая вот переносная крепость. Они двигались к нам с неотвратимостью живого и медленного цунами.

— ГОТОВЬСЯ! — голос Констанции, громкий, звонкий, полный уверенности и силы разрезал эту волшебную тишину. — НАТЯГИВАЙ! ЦЕЛЬСЯ ПОЗАДИ ПЕРВЫХ ШЕРЕНГ!

Она своим голосом вдохновляла, давала уверенности, и ты чувствовал, словно если командует Констанция, то будь противников хоть сотни тысяч, любой пиздец нипочём. Возможно, это была способность, а может её обаяние и истинное призвание.

Она наводила наше адское войско метров за триста от стен, примерное максимальное расстояние убойной силы луков и арбалетов, при этом учитывая тот факт, что мы находимся сверху. То есть первый залп был за нами.

Пока мы ждали, противники сами сделали залп из катапульт. В небо взмыли десятки каменных глыб, который обрушились на стены и постройки крепости. Большинство не нанесли особого вреда, если не учитывать того, что некоторые из них попали по стене и размазали десяток солдат, сломав нам две пушки, которые только утром мы поставили на стену. Ещё часть пушек была внутри стены, готовая стрелять через расширенные бойницы.

Это не был одиночный залп, они продолжали нас поливать камнями с переменным успехом, унося жизни солдат, однако я не спешил стрелять в ответ. Нашей целью были маги. Надо было подпустить их максимально близко и залпом вырезать их нахуй, после чего уже можно будет стрелять во всё подряд.

— ОГОНЬ! — не крик, а именно голос Констанции прогромыхал над нашими головами, и небольшая туча стрел легла на врагов, что находились ближе к центру и имели не сплошные доспехи. — ЦЕЛЬСЯ! ОГОНЬ!

Раз за разом рой стрел осыпал их, в основном ту часть, где базировались лучники и имели не самую хорошую защиту. Несколько раз они стреляли в ответ, однако ветер не сильно способствовал точности, а положение снизу мешало им дострелить до нас. Их стрелы ударялись о стену и только несколько залетело к нам.

А мы продолжали и продолжали их отстреливать.

Вскоре они уже подошли к рву. Теперь вражеская армия не была безмолвна, она что-то кричала, словно какую-то детскую кричалку, которая давала определённый ритм, однако разобрать, что именно они говорили, было невозможно.

— Патрик, нам уже пора, — сказала Констанция под градом стрел.

Вражеские лучники наконец вышли на позиции, откуда смогли и нас поливать адским дождём. На моих глазах несколько человек падали, хрипя и умирая, неудачно получив стрелу в сочленение доспехов, но их тут же сбрасывали вниз, чтоб не мешались. Там их быстро раздевали и отдавали броню тем, кто в ней нуждался и поднимался на стену. В ответ мы обильно обстреливали гадов с переменным успехом.

Просто полный комплект брони был слишком дорогим удовольствием и всех обеспечить им было невозможно, потому она была выдана тем, кто на стене. И место погибших тут же занималидругие, в снятой с трупов броне.

— Я вижу, центральные над входом пусть готовят залп по их телегам. Боковые, что дотянутся, — я указал пальцем на явно выделяющуюся группу ведьм и магов, которые стояли типа на безопасном расстоянии, — вон по тем, видишь?

— Маги, — кивнула она.

— Я не думаю, что магические щиты спасут их от снарядов. Даже если и спасут от одного, но точно не от нескольких десятков. И готовьте ружья, пора.

Теперь они были достаточно близко, чтоб можно было познакомить их с адскими технологиями. С такого расстояния никакой доспех или вот такой забор толком не спасёт от ружей, потому…

— СМЕНИТЬ ОРУЖИЯ! — скомандовала Констанция. — ВСЕМ СМЕНИТЬ ОРУЖИЯ! РАСЧЁТ ВТОРОЙ И ТРЕТИЙ…

Дальше пошли команды уже пушкарям, в кого и как целить. Люди просто бросали луки и уже хватались за ружья, что висели у них за спиной.

Я тоже схватился за свой ствол, быстро начав его заряжать. Пока снег не был настолько обильным, у нас с порохом проблем быть не должно.

Уже через минуту по команде Констанции наши стены закутало дымом от одновременного залпа пушек у ружей. Где-то там внизу наш плотный залп пулями срезал впереди стоящих, пробив к чертям и их забор, и их броню. Солдаты, до этого идущие чересчур ровным строем, начали заваливаться, словно доминошки. Это было интересно наблюдать, как передний край буквально лёг под ноги позади идущим.

Отстрелявшиеся тут же отошли назад, уступив место тем, кто уже зарядился; так у нас сменялось по три, четыре человека на место, обеспечивая довольно плотный обстрел.

Пушки в свою очередь буквально разнесли к хуям собачьим телеги, раскидав их обломки по сторонам и высыпав землю на снег. Некоторые снаряды пролетели мимо и просто срезали людей, оставив в их строю довольно заметную просеку. При такой плотности противника количество жертв было значительно, пусть и совершенно некритично.

Те, что стреляли по магам, тоже достали свою цель. Не так удачно, как если бы это были бомбы, а не обычные ядра, однако у нас на этот счёт имелось кое-что покруче. Конечно, это не часто использовали против людей, но эффект должен быть неплохим. Так что следующий залп пушек отправил в толпы людей уже ядра, что были сцеплены друг с другом цепью длиной метра два-три.

Это было подобно газонокосилке.

Раскрутившись прямо в воздухе и превратившись в неопознанный летающий объект по форме, снаряды врезались в толпу, вырезая всех на своём пути. Я видел, как ядра врезались в тела пидоров, буквально взрывая их, как они разрезали цепью на половинки остальных, поднимая в воздух кровавые облачка. После них оставались заметные просеки, заваленные кровавым фаршем, в котором угадывались останки людей.

Залп по магам так вообще разрушил всю их группу. Не знаю, сколько их выжило, но эффект был впечатляющим — трупов там было много, и их защитная магия просто была не способна выдержать залпа из десятка-другого стволов, разрушившись при первом же заходе.

Однако из-за того, что снарядами стреляли сверху вниз, далеко они, естественно, не улетали. Я имею в виду, что они практически сразу врезались в землю, а не летели вдоль неё, срезая всё на своём пути.

Но это ни капельки не подломило дух вражеских солдат, которые точно знали своё дело. Они не думали, потому что в таких баталиях никогда не думают, только действуют так, как их учили, на полном автоматизме. Слаженно и без сомнений, что даёт шанс выжить. Бреши в строю тут же заполнялись другими солдатами, и армия вновь выглядела вполне целой и невредимой, словно их и не обстреливали. Всё в округе было занято их армией, большой и казавшейся бесконечной.

В ответ на залпы в нас летели стрелы и камни, которые, при приближении стреляющих, били более прицельно, целясь именно по стенам.

Попутно к нам двигались те самые башни с группой захвата. Огромные колонны, которые своими размерами вызывали подсознательный страх. Словно на тебя шагает великан, размером с сорокаэтажное здание.

Однако внешность обманчива, и после первого же залпа одна из башен просто обвалилась вниз. Я видел, как вылетели щепки, словно конфетти, из неё, как деревянные вертикальные балки просели и как верхняя часть просто обрушилась вниз. Люди, что были там, или прыгали с неё, или проваливались вместе с обломками вниз. Где шансов было выжить больше непонятно.

Но не все так легко дались нам, хотя к тому моменту, когда они должны были подъехать к нам, ни одной целой башни не осталось. Они обрушались, кренились прямо на войско, разваливались по частям. Одна так вообще вспыхнула огнём.

Но последняя из них сыграла с нами злую шутку, накренившись и рухнув прямо в ров перед воротами, тем самым сделав полдела и заполнив собой частично яму.

Мы продолжали беспорядочно расстреливать противников под нами, однако уёбки и не думали сдаваться. По нам вовсю вели огонь катапульты, которые пока мы ещё не уничтожили из пушек, и лучники, которых здесь было тьма-тьмущая. О нас постоянно стучали стрелы и некоторым несчастным не везло получить свою в уязвимое место. Постоянно кто-то рядом со мной падал хрипя.

Ещё больше не везло тем, на кого падали снаряды — их раскидывало в разные стороны, сминало и рвало на части. Эти булыжники к хуям разносили с такого расстояния хлипкие сооружения.

Солдаты внизу так же под градом пуль, прикрываясь щитами, продолжали упорно перетаскивать землю к воротам, пытаясь засыпать обломки осадной башни и сделать переправу. Они гибли под обстрелом, но упорно трудились, словно муравьи.

Однако в общем плане всё протекало довольно неплохо. Внизу, под градом пуль, в ближайших ста метрах от стен была настоящая вакханалия, когда дальние подходы расстреливали пушки. Однако количества солдат врага пока что меньше не становилось, особенно когда они начали прикрываться обломками башен и щитами.

Зато их артиллерию в лице катапульт нам удалось практически уничтожить.

— Эви! Пора! — крикнул я, видя, что теперь противнику ну точно не до того, что происходит у него в тылу.

Эви, которую всё это время закрывала собой Констанция, кивнула и блеснула глазами, словно фонариком. На секунду она замерла, словно пытаясь притвориться статуей, после чего устремила свой взгляд куда-то туда, прямо сквозь Констанцию и тысячи воинов, в середину поля, где мы на малой глубине зарыли две тысячи трупов.

Две тысячи отборных трупов на самой небольшой глубине, чтоб их было незаметно, но они смогли бы вылезти в случае необходимости из промёрзшей почвы. Вылезти прямо под ногами у охуевших воинов, которые не понимают, что происходит, и откуда лезут мертвецы. Хватать их за ноги, валить на землю, колоть мечами, затаптывать, рвать на части.

Прямо в центре армии, что была такого светлого металлического цвета и застилала собой всё поле перед крепостью, и все близлежащие леса, практически единовременно появилось тёмное пятно. Оно, словно капля красного вина на скатерти, начало расползаться в ширину, захватывая собой всё больше и больше людей.

Я не знаю, кто управлял армией и как, но надо отдать ему должное, он умел руководить тем, что ему доверили. Такт барабанной дроби сменился, и солдаты, словно получив сигнал, начали разворачиваться. Не все, только те, что находились ближе всех к мертвякам. Они попытались изолировать их, буквально давя наш сюрприз обратно к центру, однако…

— Эви, заставь их прорываться к нам, — крикнул я, закашлявшись в пороховых газах и пытаясь перекричать грохот выстрелов, которые уже вразнобой гремели отовсюду. Вторил им стук стрел о металл и глухие удары каменных снарядов о стены из оставшихся катапульт.

И один такой снаряд, кажется, попал в ворота. Хруст дерева долетел даже досюда сквозь весь этот грохот.

Блять, ну только не это…

Глава 407

Я сразу же метнулся на другую сторону стены.

— ЧТО С ВОРОТАМИ!? — пытался я перекричать грохот.

— Треснули! Они треснули и в некоторых местах проломились, но ещё держатся! — кричали откуда-то снизу солдаты.

Туда уже стекались другие, хватая кто что: столы, доски, брёвна, куски дерева, деревянные балки — всё, что можно было прибить к воротам, что как-нибудь повысить их прочность. Но такое попадание значило, что им осталось недолго. Что бы мы не делали, ворота проломят, если до них доберутся.

А ублюдки под стенами тем временем продолжали засыпать руины башни, буквально закрывшись от нас железными щитами, которые не брали пули, а пушки банально не могли так сильно наклониться. Они образовали буквально неприступный коридор к рву, и пока их товарищей отстреливали, они в практически полной безопасности накрыли себя панцирем и продолжали своё дело.

Уёбки.

— Констанция, надо сделать что-то! — крикнул я.

— А что я сделаю?! — крикнула она сквозь шум мне.

— Я могу смести их своими марионетками! — подала голос Эви.

— Слишком долго! Констанция! Бочку с порохом ко мне и… и какой-нибудь фитиль!

— Что за фитиль?!

Блять… Ебаный технологический прогресс.

— Тогда просто бочку сюда! — и сам же бросился за ней вниз.

Пока спускался по ступеням, сверху на меня полетели перемолотые в броне тела, куски камня из стены и ствол пушки. Сверху прямо в вершину стены попал ещё один камень, снеся всё на своём пути. Я едва успел отпрыгнуть назад, когда прямо передо мной с металлическим грохотом рухнула пушка. Она отбила куски из каменных ступеней и полетела дальше вниз. Рядом стучали куски камня, что вырвало попаданием из стены, а на меня самого упала чья-то нога.

Я сбросил чужую конечность с себя, перепрыгнул скол на стене, где не хватало теперь нескольких ступеней, и оказался на местных улицах, что были завалены сейчас осколками камня.

— Где порох?! — остановил я одного из солдат, что тащил доски к воротам.

— Там! — кивнул он в сторону домов головой и бросился бежать дальше.

«Там» было понятием растяжимым. Мне потребовалось минут пять, прежде чем я нашёл это «там». По сути это был погреб в горной породе, куда наши запрятали частично продукты и взрывоопасные вещества.

Едва я остановился около одного из бочонков с порохом, как сразу примерился и поднял.

Это был тяжёлый пиздец… Если бы не моя сила больше сотки, я бы обосрался его поднимать вот так. Однако с другой стороны, больше пороха — больше бума! Кряхтя и матерясь, я принялся затаскивать его обратно наверх. Ступенька за ступенькой, шаг за шагом. Потом по улице под дождём стрел. Несколько раз о броню ударились посланники смерти, а несколько так вообще воткнулись в бочку, но мне везло.

— Констанция! — крикнул я, обливаясь потом, когда наконец смог забраться на стену. Отсюда вовсю вытаскивали раненых, а на их место спешили уже другие солдаты. Газы от пороха буквально разъедали глаза и нос, заставляя истекать соплями и слезами. — Ломай крышку!

Она подошла и одним ударом железной перчатки проломила крышку бочки. Так просто? Окей…

— Так, помоги теперь закинуть его подальше туда. Эви, сейчас я брошу его вниз, а ты кинь фаерболл, поняла?!

— Да!

— Тогда… поехали…

«Поехали» прозвучало, когда мы подхватили бочку: я с одной стороны, Констанция с другой. Несколько качков в стороны, чтоб набрать амплитуду, и он улетел по ту сторону стены, оставляя за собой небольшой дымок из-за пороха, который высыпался из дырки.

Приземлился он ровно на щиты, образовав на мгновение брешь из-за того, что они просто не могли выдержать такого веса, будучи всего сороковыми.

А вслед за этим выглянула и Эви, которую щитом прикрывала Констанция. Она замахнулась рукой, словно держала в руке камень, однако на ладони начал образовываться огненный шар. Ещё секунду она удерживала его, после чего метнула вниз.

И тут же Констанция сдёрнула её назад, пряча за собой в то мгновение, когда по броне застучали стрелы, которые не могли взять её. А ещё через секунду…

Взрыв.

Гулкий мощный взрыв, который затмил собой весь остальной шум. Он был не сильно мощным по сравнению с той горой, но всё же его хватило, чтоб на время прекратить вражескую подрывную деятельность.

Взрыв раскидал всех находящихся рядом солдат, буквально порвав некоторых на части. Их оторванные взрывом конечности разлетались в разные стороны, словно какое-то жуткое конфетти. В воздухе блестели куски брони, щиты и мечи, которые взрывной волной так же подкинуло воздух.

На моих глазах один такой меч воткнулся в голову одному из вражеских солдат, пробив шлем и пройдя насквозь. Вот так невезуха, он, наверное, проклинает на том свете всё подряд.

Но сказать, что это полностью остановило их попытки было нельзя. Упорные ублюдки под градом пуль приходили в себя, если успевали не сдохнуть, и занимали своё место в этом коридоре жизни и смерти. При этом тех, кто не пришёл в себя, даже не оттаскивали, буквально идя по ним — под постоянным обстрелом им было не до этого.

Зато катапульты уже больше не вели по нам огонь. Пушки теперь косили исключительно живую силу с переменным успехом. Плюс армия мёртвых на всех парах пыталась пробиться к передним флангам, однако их всячески останавливали солдаты, планомерно вырезая одного мертвяка за другим.

— Констанция! Срезать всех, кто перед мёртвыми! Не обращать внимания на остальных! Сконцентрировать весь огонь на тех, кто мешает мёртвым!

— Да! — крикнула она и вновь посыпались приказы. Некоторые дублировались остальными солдатами, чтоб их услышали все.

Вскоре мы все практически прицельно расстреливали солдат перед армией мёртвых, помогая ей продвигаться дальше. Пушки оставляли после себя кровавые тропинки в рядах, обычные пули, словно дождь, лупили по гадам, заставляя их подкашиваться одного за другим, словно траву под ветром. Однако на их место приходили другие.

Но не это стало нашей главной проблемой через несколько минут.

Пиздец грянул с самого края крепости, где вражеские ублюдки практически не штурмовали нас. Там солдаты что-то голосили и стреляли явно вдоль стены, заволакивая её дымкой. Но разглядеть, что же там забралось на стену, я не мог.

— Констанция! Ты главная, я на край!

— Да! — крикнула та и выстрелила из ружья, после чего уступила место другому солдату.

Я же, не теряя времени, бросился по стене в ту сторону.

Бросился, чтоб увидеть, как там, с самого края, на стену прямо около обрыва забираются сраные некроморфы. Такие огромные куски плоти, в которых можно было разглядеть человеческие черты типа лиц, рук или грудной клетки. Из боков торчали по три лапки с каждого, типа паучьих, имеющие такие длинные когти.

И одна такая тварь на моих глазах только что обезглавила ближайшего солдата, что выстрелил в неё.

Эти недоразумения ползли по каменной стене, цепляясь каким-то неведомым образом за щели между камнями, всячески игнорируя законы физики. С такой тушей они были просто обязаны сорваться вниз, но нет.

А ещё они были дико знакомы мне.

Это была та самая тварь, что встретилась мне два года назад, когда мы вывозили золото из сгоревшего города. Там я встретил ведьму, которая могла создавать и управлять такой тварью. Но тогда я грешил на других графов, а оно вон как оказалось…

Значит король имел свою игру всё это время и этими действиями пытался разосрать Фракцию Ночи. Естественно, вряд ли он действовал один, скорее всего кто-то из графов Ночи и помогал ему, однако… Король приложил руки к разложению Фракции Ночи.

Зачем?

Да потому что хотел убрать её изначально. Все мои мысли о том, что он не знал, что хотел мира и так далее были хуйнёй. Он знал, и он хотел такого исхода. Единственный его просчёт — вмешательство других стран и я.

Разложить Фракцию Ночи, а потом одним хлопком накрыть всю верхушку. А Эви сделать представительницей, марионеткой, которая поможет править нечистью. В этом бы помогла свадьба дочери Констанции и его сына.

Хорошая попытка, практически такая же, как и у меня. Можно сказать, что мы пытались воплотить похожие планы с одной разницей — я истреблял обе фракции.

А теперь вновь эти твари, которые под шумок пробрались на стены и теперь пытались пробиться на переднюю её часть. Их уже было тушек шесть здесь, что прорывались в мою сторону, плюс две спрыгнули вниз, и одна побежала в обход по стене.

Думаю, с теми тремя справятся, а вот эти шесть тварей, которые дружной кучей прорывались сюда…

Я бросился вперёд, расталкивая солдат в стороны. Одному такому несчастному, не имеющему полной брони, стрела попала ровно в шею; он захрипел, перевалился через ограждение и упал по ту сторону стены в ров. Стрельба лучников явно сконцентрировалась здесь, так как неожиданно много стрел ложились именно на этот участок. И многим солдатам здесь не сильно повезло.

Твари же двигались гурьбой и буквально рвали на части тех несчастных, кому не повезло оказаться на их пути. Они пробивали броню своими острыми лапками и отрубали незащищённые части тела, словно резали масло. Так у одной из них вообще на лапку была наколота оторванная голова со шлемом.

Я добежал до ближайшей твари, что двумя лапками только что отрубила верещащему молодому ещё пареньку руки, а потом раскрыла пасть и откусила полголовы, оставив всё ниже носа. Как можно сильнее оттолкнувшись, я буквально полетел к куску живого мяса, но в последний момент лёг и проскользил под ней, выхватив меч и вспоров ей всё брюхо. Тут же вскочил и одним ударом перерубил уже поднятую на меня другую лапку.

Бросился вперёд, широким взмахом обрубив оставшиеся две конечности с одного бока у твари, заставив её упасть набок. Оттолкнулся и запрыгнул на третью и принялся размашисто молотить её по спине, вырезая тварь нахер. На меня бросается другая тварь, но с бедра разряжаю прямо в упор все шесть патронов твари в морду или что там у неё, оставляя кровавое месиво.

А на эту раненую визжащую тварь лезут уже другие, буквально закалывая её своими когтями. Но куда им до меня? Они только и могут что попытаться меня ударить длинной паучьей лапкой с очень прочным и острым когтем на конце, но их я спокойно срубаю, словно ветки.

Уже сам спрыгиваю к ним, просто ныряя между кусками мяса, отрубая им все выступающие части тела, пока не остаются просто большие мясные туши.

— Покончите с ними! — крикнул я позади спешащим с длинными копьями солдатам, а сам бросился к части стены, по которой уже карабкались другие твари.

И той, что уже залазила сюда я просто взмахом перерубил передние конечности, и она рухнула вниз, утянув за собой ещё двух. Они улетели в ров, насадившись на колья и визжа как свиньи, которым отрезали копыта живьём.

Быстро оглядываюсь и едва успеваю спрятаться, так как меня буквально засыпает стрелами, которые довольно чувствительно бьются об броню. Как и остальные солдаты, прижимаюсь плотнее к зубцам башни.

Один неудачливый бородач поднимает голову, но тут же получает в глаз стрелу и заваливается на землю. Здесь, находясь дальше от основного боя, солдаты имели неполную броню: нагрудник, шлем с открытым лицом и кожаные пластины на руки и ноги. Такой типичный наряд обычного солдата, чья жизнь не так важна.

После обстрела я тут же перегибаюсь через зубцы и меткими выстрелами отстреливаю лапки тварям. Ещё три летят вниз, тараня своих сородичей и сбрасывая их так же в ров. И ещё семь убитых тварей на мой счёт.

И тут я замечаю ведьму, что там всё это время кастует какие-то заклинания. У меня не как у орла зрение, когда можно разглядеть всё до мельчайших подробностей, но отсюда она очень похожа на шлюху-ведьму, которая встретилась мне тогда около сгоревшего города.

Вот же тварь…

Я быстро перезаряжаю револьвер и делаю тут же выстрел, однако промахиваюсь: пуля уходит чуть выше, сбивая её остроконечную шляпу. Женщина вздрагивает, смотрит вверх на меня, схватившись за голову, словно понимая, как близко прошла смерть. И через секунду следующая пуля…

На её счастье свинцовый подарок встречает добротный железный щит, который я не в состоянии пробить. Какой-то то ли рыцарь, то ли обычный солдат довольно живо успел сориентироваться и прикрыть её от моего выстрела.

Везучая сука…

Я выпускаю ещё несколько пуль вдогонку, однако её уже уводят подальше от нас, прикрывая плотным строем щитов и роем стрел, от которого приходится прятаться. Некоторые слишком упорные пытаются её достать, но погибают под обстрелом врага.

А у главных ворот продолжают греметь выстрелы, и едкий дым буквально обволакивает ту область. Помимо всего прочего тот участок кажется немного тёмным оттого, каким плотным облаком каждый раз накрывают лучники его. Интересно, у них-то стрел так постоянно стрелять хватит?

Внизу, куда спрыгнули те две твари, они уже нашли свой конец, успев порубить четырёх человек. Куда более слаженно действуя, чем на стенах, солдаты насадили их на пики с крюками, не давая сдвинуться с места в то время, как другие забивали их кольями. Ещё одну «свинюшку», что ускакала дальше я не видел, но думаю, что её смогут остановить.

Но блин, эта ведьма… значит работала на короля, и он отдал приказ помогать с хаосом на западе? Или же подрабатывала сама, без каких-либо вмешательств свыше? Непонятно, хотя уже и не играет особого значения в сложившейся ситуации.

Я бросился обратно к месту, где Констанция командовала обороной, отбивая основные силы противника от ворот.

Судя по всему, пидорам уже удалось частично засыпать ров, так как они примерно наполовину продвинулись к воротам, всё так же прикрываясь щитами. Их пытались достать сбоку, однако те быстро сориентировались, и теперь щиты, которые не могли взять пули, закрывали их не только сверху, но и по бокам. Изредка в просвет между ними залетала пуля, и кто-то вываливался наружу, но его место тут же занимал другой.

Сам ров уже был завален телами солдат так, что при желании они бы могли проделать себе путь, закидав яму трупами, если возникло такое желание.

Вражеские солдаты, поняв, что их дощатый забор не сильно-то и спасает, теперь прятались за обломками башен. Прямо на поле боя они строили из руин штурмовых башен защитные стены, толкая их поближе к рву, где и прятались от пуль, которые теперь не могли их достать. Оттуда же стреляли по нам лучники, так, для профилактики.

Можно сказать, что они быстро приспособились к новым реалиям, так как теперь около рва было множество обломков, представляющих из себя надёжное укрытие, за которыми и прятались супостаты.

Часть же отошла назад в зону недосягаемости пуль, чтоб не помирать почём зря, и единственной угрозой для них были только пушки. Там вражеские солдафоны всячески пытались уничтожить восставших мёртвых, которые уже почти прорвались к воротам. Ещё немного и трупы просто снесут этот железный коридор, под которым прячутся люди и который мы не можем прострелить.

У нас дела обстояли не сильно лучше, но и не хуже. Часть стены была порушена, часть каменных зубцов была уничтожена катапультами. Мы до сих пор несли потери от лучников, пусть и не в таких масштабах, как они от пуль. Можно сказать, что всё было очень даже неплохо.

Пушки продолжали без перерыва стрелять, сокращая численность врага и заставляя его чувствовать себя некомфортно, когда даже на большом расстоянии тебя могут достать.

Там, внизу за стенами, тоже суетились люди. Они продолжали укреплять повреждённые ворота, готовые в случае необходимости опустить железную решётку. Там же таскали раненных к целителям и магичкам, обладающим магией лечения. Их было очень мало: всего несколько человек, включая Рубеку, но толк от них точно был. Пусть и медленно, но они кое-как ставили солдат на ноги, исцеляя только критически важные органы и конечности, после чего те возвращались в строй.

Как, скорее всего, и у врага. Уверен, что и у него есть санчасть.

Однако всё это вскоре стало неважно. Санчасти, раненые, повреждения по эту сторону стены и потери у врага — всё затмила следующая проблема.

Пока я бежал обратно через толпу обороняющихся, что стреляла со стены по врагу, земля под моими ногами стала уходить вниз.

Стена по какой-то охуенной и неизвестной мне причине сейчас начала рушиться.

Глава 408

Я почувствовал, словно стою не на каменном полу, а на какой-то натянутой простыне, которая сейчас прогибается подо мной. И чему меня научила жизнь, так это тому что надо сразу бежать, когда что-то не так, а опасности ты не видишь.

— БЕГИТЕ! БЕГИТЕ ОТСЮДА!!! — закричал я, толкая солдат нахуй с этой части стены и уже видя, как она буквально проседает вниз.

Однако такое количество людей на стене сыграло с нами злую шутку — они просто не могли отсюда нормально убежать. Животная натура и стадный инстинкт сделали то, что делают всегда — давку. Спасая себя любимых, солдаты буквально выдавливали друг друга со стены, бросившись с этой части в разные стороны, тем самым только ухудшая и без того хуёвую обстановку.

Некоторых эта давка буквально сталкивала со стены во внутреннюю сторону; они падали вниз, крича и пытаясь ухватиться за что-нибудь, но с глухим металлическим стуком разбивались о мостовую. И таких было немало, они словно песок сыпались вниз из-за давки, но не продвигались ни на сантиметр.

И я был в эпицентре этого пиздеца.

Стена ещё раз вздрогнула и начала уже конкретно проваливаться. За моей спиной булыжники, служившие полом, просто исчезали друг за другом, и вся стена опадала вниз в образовавшийся зазор, словно лента.

Не имея возможности пройти дальше, но и не желая расталкивать солдат в разные стороны, я запрыгнул на зубцы стены и побежал по ним, едва не срываясь вниз. Я чувствовал, как под ногами уходит всё, и там, где мои ноги должны были почувствовать камень, зачастую уже был воздух, отчего я едва не сваливался. А там, где только что были мои ноги, пропадало всё, уходя вниз.

Я бежал по самому краю обрушающегося строения, едва поспевая уносить ноги.

А за моей спиной, подобно карточному домику, разваливалась часть стены. Солдаты, которые так и не смогли выбраться оттуда, кричали, пытались схватиться за что-то, но их уносило в водоворот этого каменного ада. Там с оглушающим треском деревянных перекрытий и ломающегося камня, их этим потоком просто перемалывало.

За несколько секунд у нас в стене образовался такой заметненький зазор, который мало этого, ещё и обрушился частично и в сам ров, завалив его камнями и тем самым предоставив возможность вражеским солдатам попасть внутрь.

Пиздец… Пиздец-пиздец-пиздец…

Я, убежав от опасного участка, спрыгнул обратно на пол и принялся прорываться к Констанции через охуевших солдат, которые замерли.

— ВСЕМ СТРЕЛЯТЬ! НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ! КРЫТЬ ОГНЁМ ДЫРУ!!! ВСЕМ СТРЕЛЯТЬ!!! — я надрывал связки, расталкивая идиотов, которые потихоньку приходили в себя и открывали огонь по врагам, что бросились к разлому.

Пушки, которые тоже замолчали на время, дали едва ли не одновременный залп, срезав ту часть вражеской армии, которая попыталась ринуться к пролому. Не сильно помогло, но всё же выиграло нам несколько секунд.

Так как крепость была сделана в форме раковины, которая закручивалась внутрь, по ней надо было сделать три круга, прежде чем доберёшься до центра. И этот длинный закручивающийся коридор был разделён на десять секций, каждая из которых могла спокойно закрыться. И стена обрушилась аж в районе пятой секции, там, где этот коридор шёл на второй круг.

— КОНСТАНЦИЯ!!! КОНСТАНЦИЯ!!! — я орал так, что вот-вот сорвал бы себе глотку. Но это было бы малой ценой. — КОНСТАНЦИЯ!!!

Перекрикивая шум и продолжая прорываться через солдат, я старался дозваться её. И о чудо, Констанция вынырнула откуда-то из толпы прямо передо мной. Просто явила себя на свет.

И только сейчас я заметил, какая же она всё-таки женщина. Иногда такие просветления приходят в слишком неожиданные моменты, когда ты их банально не ожидаешь. Просто живёшь, убиваешь, а тут раз — и понимание.

Или обстановка так совпала. Среди доспехов, среди мужиков и парней, крови, пота, трупов, газов и взрывов Констанция выглядела удивительно маленькой. Молодо выглядящая женщина с очень упорным лицом и белокурыми волосами, что торчали из-под шлема, она выглядела здесь лишней. Она никогда не была высокой или большой, как та же Мамонта, может чуть-чуть выше меня ростом, примерно так сто семьдесят шесть, оттого казалась даже в доспехах хрупкой.

Словно противовес всему аду, что сейчас творился здесь, серому, грязному, полному боли, крови и смертей.

— Констанция! — схватил я её и дёрнул к себе. — На пятой секции обвалилась стена! Завалила ров! Нужна часть на низ с щитами, пусть сдерживают пока! И готовность рубить ворота!

Под «рубят ворота» подразумевалось обрубить верёвки, которые держат подъёмные решётки, чтоб они опустились вниз и перекрыли распространение врага дальше.

Но я ещё рассчитывал сдержать вторжение врага сюда. Просто надо было как-то завалить пролом, чтоб перекрыть такой практически идеальный проход к нам.

— Где Эви?!

— Я отвела её на второй круг стен! Ей не место здесь! — перекрикивала Констанция грохот.

— Место! Тащи её обратно сейчас же!

Констанция что-то неразборчиво сказала, но побежала ко второму кругу стен. Через пару минут она буквально под мышкой притащила Эви.

— Эви, стена рухнула!

— Я вижу!

— Зови мёртвых, пусть собой закроют их вторжение, ты поняла?! Пусть прикрывают нас, пока не решим, что делать с разломом!

Я же бросился вниз со спускающимися на улицу солдатами на подмогу.

По пути мы хватали щиты, которые нам буквально выдавали на руки люди, что являлись у нас командой обеспечения. Их задачей было таскать снаряды, порох, провизию, раненных и делать всё, что не связанно непосредственно с боем. А так как на стенах щиты были не сильно нужны, потому их и хранили здесь, где могут проходить бои. Только вот чтоб стену проломили… суки…

Здесь уже вели бой другие солдаты, что успели подоспеть раньше, пока раненых и покалеченных оттаскивали в ближайшую башню, которая находилась около первой стены. Наши забрались в пролом на груды камня и оттуда сейчас отстреливались от наступающих.

Всё наше войско разделили на две части: одна осталась на стене, сосредоточившись на отстреле наступающих к пролому, в то время как другая часть была сейчас на улицах крепости, как раз перед этим самым проломом, готовясь принять удар неприятеля. Солдаты, что сбегались сюда со всего города, выставили щиты и ровным строем встали прямо перед ним в несколько шеренг.

Можно было пытаться держать оборону и в проломе, однако здесь мы были укрыты от вражеских лучников, и враг, попав сюда, оказался бы обстреливаемым со всех сторон.

Ещё несколько минут наши отстреливались из пролома, как вдруг бросились оттуда бежать, спотыкаясь на камнях. Одного такого споткнувшегося и заколол самый первый ворвавшийся уже на территорию крепости солдат. А за ним, как муравьи из разрушенного муравейника, хлынули и другие солдаты.

Быстро пропустив отступающих стрелков, мы сомкнули ряды и приготовились к вражеской атаке. Так как всё же нападающие были по большей части людьми, а у нас были помимо людей и орки, и всякие собратья Анчутки и все-все-все, преимущество было у нас, так как большая часть имела буст на силу.

Стоило вражеским солдатам оказаться здесь, во дворах, как их нещадно стали расстреливать со всех сторон, забрасывать камнями и поливать сверху кипятком из кастрюль — к обороне этого участка уже подключились и обычные люди. От того, выдержим ли мы или нет, зависело всё будущее.

А всего-то надо было дождаться подмоги, которая на полном ходу ударит в тыл. Уверен, что все войска и группы сейчас брошены на штурм и никто не прикрывает их сзади. В конечном итоге в средневековье всегда было плохо с разведкой. И нередко многие проигрывали из-за того, что довольно крупный отряд бил их в спину, хотя казалось бы, как такое можно пропустить.

А враги всё пёрли и пёрли через пролом десятками и даже сотнями, закрывая собой практически каждый метр, словно болельщики на стадионе в узком проходе. И когда их количество стало внушительным, неприятель, подобно волне, ударился в нас.

Это был страшный напор, это был полнейший пиздец, который в следующие минуты состоял для меня из запаха металла, гари, крови, пота, мочи, дерьма и бог знает чего. Держа довольно внушительный щит, я почувствовал, как его буквально вместе со мной сдвигают нахер назад этим живым потоком. И в следующую секунду уже сзади меня начали придавливать к щиту наши, буквально вдавливая во врагов обратно. Получалось, что наши армии тупо толкают друг друга, а мы типа барьера, который давят с двух сторон.

Мой мир сузился до щита и противника, которого я видел за ним. Он так же кряхтел и пытался достать меня мечом, но из-за давки едва ли мог пошевелить нормально рукой. Его меч как-то неуверенно стукал мне по шлему, даже не царапая его. Я мог сказать, что никогда ещё так подробно не рассматривал противника. Его глаза, которые в принципе ничего не выражали, морщины, грязную кожу через забрало шлема… так близко…

Теперь я действительно чувствовал себя крупинкой в пустыне.

Это была массовка. Слева, вплотную ко мне был мой товарищ, справа мой товарищ, мы словно обнимались в этой давке, где дышать было нечем. Иногда кто-то умудрялся сзади удачно ткнуть копьём противника, и тот брызгал кровью прямо в лицо.

Но по большей части мы просто пытались их сдержать, сделав из себя естественный забор, пока сверху врагов поливали свинцом, стрелами, камнями, копьями и всем, чем только можно было.

В какой-то момент мы начали их теснить. Буквально сдвигать обратно. Я даже ноги мог не передвигать, меня тупо толкали сзади.

В паре сантиметров от моей головы пронеслось копьё и воткнулось в забрало противнику, которого я успел рассмотреть. Послышался скрежет металла, когда металлический наконечник пробил забрало, и чавкающий хруст костей, когда копьё пробило череп. Хлынула кровь во все стороны, забрызгав меня и мой щит. А копьё выдернули и через пару секунд оно попыталось найти уже другого противника, но где-то сбоку.

В конечном итоге сопротивление спереди просто пропало и нас буквально бросило вперёд. Мы практически топтали противников, что стояли в первых шеренгах, так как их буквально смело нами. Те, что были позади них, быстро отступали, отбиваясь, но были обречены: их рубили, кололи, забивали. Пленных не брали, потому что в этой беспросветной бойне пленники были лишь грузом, который тянул нас на дно.

Я в отличие от остальных не бросился вперёд, наоборот, отошёл ближе к стене, где человеческого потока было меньше, и бросился обратно к Констанции, возвращаясь тем же путём, по которому мы спустились сюда.

Бросил щит снизу, чтоб он не мешал, и взлетел наверх, где продолжали упорно отстреливаться наши. Здесь, где по идее было более просторно, где открывался отличный вид на заваленное трупами поле и бескрайнюю армию, дышать было тяжело. Забавно, что внизу в давке дышалось и того легче.

— Констанция! — дёрнул я её. — Что там?!

— Мёртвые закрыли пока наступление, но под нами уже ломают ворота! Они сделали проход через ров!

— Готовьте кипяток и стрелков!

— Да уже! — недовольно крикнула она через шум. — Мы готовы их встретить! Но дыра в стене!

Дыра в стене — это была реальная проблема. Теперь атака очень сильно сместилась в ту сторону и мёртвых знатно теснили, чтоб прорваться к нам. И даже просто адский обстрел с нашей стороны не спасал от этого. Те, кто был на переднем фланге, естественно не могли укрыться, однако большинство разчухало фишку и большая часть армии теперь была прикрыта сверху щитами. Щитов на всех у них не хватало, но и не до всех мы доставали.

Зато пушки сносили их на ура. Но пушки были не бесконечны, как были не бесконечны снаряды с порохом. Да и сам ресурс у пушек тоже имел лимит и при такой стрельбе неизвестно, когда что-то там сломается.

Но ближайшая проблема — проход в стене, с которым надо было срочно что-то делать. Например, завалить его чем-нибудь…

Чем-нибудь…

Взгляд автоматически переместился на одну из башен, которая стояла недалеко от пролома. Она так удачно расположилась рядом…

— Констанция! Нам надо обрушить эту башню! — перекричал я внеочередной залп.

— Башню?! — я знал, что она хотела бы спросить у меня, не дебил ли я часом или что-то в этом духе, однако её взгляд сам по себе скользнул по упомянутому строению, потом по дыре в стене, и до неё, кажется, дошло. — Там лазарет! Надо увести всех оттуда!

— Давай быстрее! Времени нет! — Если я после всего этого грохота не оглохну, это будет чудо. — И что там с подмогой?! Где она?!

— В пути! Они уже идут к нам!

— Чо так долго?! — ещё один залп заставил звенеть мозги.

— Они просто далеко! К концу дня они будут здесь! Или к утру!

Мне бы уверенность, что мы к утру ещё будем живы при таком штурме. Проблема в том, что у этих была явно всеми любимая тактика закидывания шапками. Солдаты просто бесконечно шли на убой, заваливая собой подходы, штурмовали бесконечно стены, ломились в ворота и пытались взять нас штурмом даже ценой собственных бесчисленных жизней.

Их было очень много. Я бы даже сказал, что бесконечно много. И я просто уверен, что здесь есть ещё и какая-нибудь зондеркоманда семидесятых, которая ринется в бой, как только они прорвутся, и устроит нам настоящую мясорубку.

А поле боя тем временем красилось новыми смертями.

Снег, который шёл, был практически незаметен в этой безбожной и беспощадной мясорубке. Здесь, на поле боя, он таял ещё до того, как долетал.

Практически вся стена была заполнена солдатами, повсюду был газ от сгоревшего пороха, кричали люди, палили пушки, уносили раненых. Все толкались, что-то выполняли, что-то приказывали, таскали, готовили.

Снизу под стенами у врагов было не лучше. Снег если и был, то он был точно красным и чёрным от крови и земли, которой засыпали ров. Повсюду были тела, о которые спотыкались солдаты, двигаясь общей волной, прячась за укрытиями, закрываясь щитами.

Чуть дальше беспрерывно палили лучники. Ближе к стене солдаты один за другим падали, убитые пулями, тут вообще даже со стены всё было красным. На многие сотни метров вдоль стены земля была завалена мёртвыми, по которым шагали живые.

Солдаты-уёбки-самоубийцы продолжали упорно штурмовать разлом и ворота, словно соревнуясь между собой, кто быстрее справится со своей задачей. Но и на одних, и на других обрушивалась смерть в чистом виде.

Те, что штурмовали ворота и закрывали головы щитами, сейчас подгоняли таран из брёвен с заострённым концом. Сверху их поливали из «носа» крепости кипящим маслом, водой, смолой и всем тем, что может сварить ублюдков. Им оставалось только закрываться щитами, хотя крики тех, кому не повезло, постоянно сопровождали их атаку. Их кожа пузырилась, лопалась, отрывалась вместе со смолой, не оставляя шансов выжить. Таких сразу же сбрасывали в сторону свои же, чтоб те не рушили строй своими конвульсиями.

Им же на голову, не в силах пробить пулями броню, со стены сбрасывали огромные камни, куски разрушенных стен и несколько раз бочки с порохом, хотя последние мы пока старались экономить.

Но ублюдки упорно штурмовали нашу крепость, не останавливаясь ни на секунду. Ворота трещали и были готовы сломаться, хотя с обратной стороны и наши принимали все попытки, чтоб оттянуть этот момент.

Те, что лезли через разлом, вообще попали под мясорубку на полных оборотах. Наши мёртвые воины буквально стояли стеной, сдерживая их и встречая атаки ровным спокойным строем, полные безразличия, в то время, как стрелки со стен сносили всех, кого могли достать. Усложняли нам задачу щиты, которыми они прикрывались, однако свою цель мы находили.

И этому аду не было видно ни конца, ни края.

— Констанция, что там с этими ранеными?! — крикнул я, окидывая быстро поле боя взглядом и тут же прячась, чтоб не получить свою заветную стрелу.

— Уже почти всё!

— Надо снести стену башни со стороны пролома, чтоб завалить её на них, ты слышишь?!

— Да знаю я, не дура! — крикнула Констанция раздражённо.

— А подкрепление?!

— Теперь, скорее всего, будет уже только к утру! Надо перетерпеть ночь!

— А ночью они будут штурмовать?!

— А как ты думаешь?! — крикнула она язвительно.

Вот честно, я бы не стал так делать. Однако учитывая тот факт, что перерыв даже на ночь — это возможность для нас зализать собственные раны, вполне логично, что сделать нам это не позволят. Видимо графы настолько обезумели в своём желании взять крепость, что теперь были не готовы останавливаться.

Глава 409

Потребовалось ещё минут десять, чтоб вытащить всех раненых из башни и затащить туда заряды, которые помогли бы правильно её обрушить. Плюс на неё закинули верёвки, чтоб потянуть и свалить в нужную сторону. А то будет не очень весело, когда она начнёт падать не в сторону пролома, а на стену, где стоим мы.

— Как ты думаешь, сколько мы уже убили, Констанция?!

— Может шесть, может десять тысяч! — крикнула она в ответ, наводя пушкарей и отдавая приказы. Сейчас они концентрировано стреляли по солдатам с щитами, чтоб облегчить задачу обычным стрелкам. — Но если не завалим пролом, то у нас могут возникнуть сложности!

Это точно, сложности возникнут. Пусть гады и окажутся между стенами, где их будут поливать всем подряд со всех сторон, однако, как показывает практика, они вполне успешно делают крышу из щитов. Плюс мы потеряем один рубеж обороны, что уже значит, что на один рубеж мы ближе к провалу. А нам ещё надо будет отбиваться с внешней стороны.

Конечно, им сладко не придётся в секциях, но лучше вообще их сюда не пускать.

Правда теперь вряд ли это у нас получится — передние ворота уже во всю трещат и было приказано оставить их. Вместо этого опустили многотонную решётку, которая перекрыла проход, и приготовились лить кипящее масло первым вошедшим. А вслед за этим к маслу добавим и огоньку.

— Почти готово! — отрапортовал подбежавший к нам солдат. — Последние лекари покидают башню. Осталось только заряды пороха…

Что именно сделать, он не договорил, так как в этот момент нас накрыло градом стрел, которые затмили серое от газов небо. Кто-то крикнул «БЕРЕГИСЬ!!!» и солдаты разом, как по команде, прижались к зубцам стены, прячась от смертельной мороси. Констанция просто резко присела, руками закрыв уязвимые места. Как сделал это и я.

А вот солдат не успел: шальная стрела воткнулась ему прямо в шею, и он хрипя сделал несколько шагов в сторону, оступился и рухнул вниз. Несколько секунд по нам молотил адский дождик, которыйзабрал жизни ещё нескольких человек.

— Я пойду ставить заряды тогда! — крикнул я Констанции одновременно с залпом высунувшихся наших солдат и бросился в ту башню.

Блин, моя мечта на этот день — вдохнуть свежего воздуха. Без всяких примесей, запаха пота и крови, разъедающего глаза пороха и этого непонятного смога. Казалось, что я не чувствовал чистый воздух уже много дней, хотя воюем мы несколько часов. А ещё насладиться абсолютной тишиной, в которой не будет этого грохота. А то такое ощущение, что я оказался на дне индустриального мира.

В башне было очень душно, да и пахло кровью и кишками. Это очень специфический запах, который некоторые по незнанию сравнивают с запахом в мясном магазине. Нет, этот запах иной, только патологоанатомы и работники морга поймут, о чём я. Очень странный и густой запах, от которого ты не скроешься.

Всё это помещение было залито кровью и завалено тряпками. Повсюду стояли столы, кровь в которые давно впиталась, сделав их бордовыми.

Сейчас сюда солдаты заносили небольшие бочонки, размещая их у одной из стен.

Здесь же я увидел наших лечилок. Женщины-санитарки наспех помогали раненым покинуть башню, придерживая их или таща на себе. Некоторые до сих пор на скорую руку перевязывали несчастных, готовя их к эвакуации. Были здесь и целительницы, несколько штук, которых мы наскребли со всей Фракции Ночи.

Конкретно целительницы были довольно редким явлением, зачастую оседая в какой-нибудь лечебнице, где исцеляли богатеев, или в храмах своей богини. И куда меньше вели свободный образ жизни как Рубека. Вообще, только её, кто тупо путешествует и лечит за деньги, я и знал.

Кстати говоря, она сейчас отчаянно кого-то исцеляла. Какого-то мужика, у которого из живота хлестала кровь. Неведомым образом ему видимо пробили броню, и сейчас Рубека боролась за его жизнь.

— Рубека, надо убегать! — я по привычке говорил громко, хотя здесь было куда тише, чем на улице. Только хлопки откуда-то извне и треск, словно кто-то стучит палочками по камню.

Около меня прошли ведьмы с магией лечения, в одной из которых я узнал пленённую подругу героя. Они помогали последним раненым покидать это место.

— Рубека!

Я похлопал её по плечу, и она мотнула головой на человека. При этом её взлохмаченные волосы забавно дёрнулись.

— Немного осталось?

Рубека закивала головой.

Вообще это было не дело, с каждой секундой мы теряли шансы на успех, но силой выпнуть…

Не успел я додумать, как она хлопнула окровавленными ладошками, показывая, что закончила. Последние санитарки подхватили мужчину и волоком вытащили его из башни. А Рубека бросилась собирать что-то в сумку, какие-то склянки, тряпки, инструменты и прочую утварь.

Выглядела Рубека при этом так себе. Синяки под глазами, бледная кожа, впалые глаза. Это сражение далось нелегко и ей самой, и казалось, что рыжая немножко не в себе от усталости. Пока она собирала свои вещи, я быстро-быстро ставил свечки на бочки, чтоб они буквально через пару минут дошли до пороха и дали нам бум.

— Готова? — спросил я, когда всё было расставлено и подготовлено.

Она неуверенно оглянулась, но времени думать об этом не было; я схватил её за руку и вытащил на улицу, где нас практически сразу оглушило залпами ружей. Мир вновь включил полную громкость и теперь хуярил как пуганный по барабанным перепонкам.

И едва мы вышли, как я дёрнул Рубеку ближе к стене башни.

Адский дождь накрыл территорию крепости, и на моих глазах стрелы убили тех самых двух женщин, которые до этого вытащили исцелённого Рубекой мужчину. Он застал их, когда обе тащили раненого через переходы над воротами на территории крепости, буквально скосив обеих. Мужчину стрелы тоже достали, сведя все усилия нашей целительницы на нет.

Рубека же смотрела на это, поджав губы и едва не плача.

Да уж, жизнь — странная и жестокая штука.

А стрелы раз за разом обрушивались на нас, в ответ получая дружный ответный огонь.

— Констанция! Констанция, блять, ты слышишь?! Констанция!

Мне удалось дозваться её не сразу.

— Что?!

— Что происходит?!

— Ворота сломали! Они сейчас под сторожевой башней, пытаются прорваться через решётку!

Так вот чего они так активизировались… эти хуястрелы стараются поддержать огнём нападающих. Однако вряд ли им так просто удастся взять нас.

Между залпами я быстро подошёл к краю и глянул вниз: там вовсю суетились наши, орудуя пиками и расстреливая через решётку тех, кто пытался её поднять. Наших там было не так уж и много, так как все остальные готовили баррикады, обрушивали лестницы на стену и заделывали наши проходы внутрь. Плюс готовили к поджогу дома, что стояли в этой секции крепости. Да и чего толпиться там, мешать друг другу?

— Констанция! Я на низ!

— Поняла! Что с башней?!

— С минуты на минуту! Где Эви?!

— Тут! — её тихий писк из-за спины Констанции удивительным образом слышался сквозь весь этот шум лучше, чем наши голоса. Полюбас магия.

— Заводи мертвяков сюда! После этого пусть обороняют пролом, ты поняла?!

— Да!

Плюс всех мёртвых был в том, что они не знали усталости. Так что на них можно было оставить защиту таких сложных точек как тот пролом. Рухнувшая башня просто закроет его. Стену, естественно, не заменит, но пробраться через него будет куда сложнее.

Наши продолжали отстреливаться, снизу продолжали бороться с супостатами, а мёртвые дружной кучей очень быстро залезали на эту сторону. За ними по пятам следовали солдаты, которые даже не понимали, куда они лезут.

И в этот момент я допустил страшнейшую ошибку.

Пороховые заряды рванули внутри башни, выбив кладку с одной из сторон. И наши минотавры и орки, что имели достаточно силы, потянули её на себя, обрушая конструкцию на нужную сторону ровно на головы тех мертвецов, что не успели уйти из пролома, и солдат, что успели туда забраться.

Грохот взрыва был ужасающим. Добавил шума в эту симфонию и треск камня.

И этот самый грохот заставил выпрыгнуть из укрытия перепуганную Рубеку.

Ровно под вражеский залп.

Не успел я опомниться, как она обернулась ко мне. Раскрыла рот, словно желая что-то сказать, дёрнулась обратно в укрытие… И в следующее мгновение её пробил дождь из стрел.

Одна, другая, третья… Стрелы входили в неё, едва ли не насквозь пробивая хрупкое тело. От каждого такого попадания Рубека дёргалась, словно получая туда удар молотком, и отшагивала назад. Выглядело это как жуткий предсмертный танец. Я бросился к ней, чтоб закрыть собой, чтоб дёрнуть обратно в укрытие, но не успел.

Я бы ничего не изменил уже, скорее всего, при таких ранах, но даже так…

Рубека отшагнула назад на край стены, вся истыканная стрелами, оступилась и полетела вниз. Я было протянул руку, но… схватился лишь за её цепочку, которая натянулась и тут же лопнула, оставшись в моих руках.

Время замедлилось, словно кто-то замедлил кадры в фильме. Я мог рассмотреть её с чудовищной чёткостью: её рыжие волосы, которые только начали развеваться на ветру, конопушки, приоткрытый рот, и… глаза. Прежде чем Рубека начала удаляться, мы успели встретиться взглядом. Без страха и волнения, ласковый добрый взгляд безмолвной девушки, которая всю жизнь только спала и дарила жизни, словно говорящий: всё хорошо, всё в порядке.

Или я хотел себя так успокоить…

Она улетела вниз на мостовую. Встретила смерть на улицах погибающей крепости, которая увидела не одну смерть своих создателей.

Я мог лишь наблюдать, как ещё один человек сошёл с дистанции из-за моих идей. Ещё один из сотен тысяч расплатился за моё желание сделать мир лучше. Оставался только извечный вопрос — стоило ли всё, чего я хотел, этого? Смерть во имя свободы или жизни в рабстве?

Ебанутые вопросы ебанутого человека.

— Твою мать!!! ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!! — заорал я, всё так же стоя на краю с протянутой рукой, в которой осталась только цепочка. — СУКА!!!

Нет, я не плакал и не убивался, скорее испытывал боль от потери, грусть и ненависть на себя из-за неудачи, что не смог удержать её, прикрыть, сохранить жизнь.

— Что такое!? — крикнула через шум Констанция, видимо услышав меня.

— Рубека! Она… она сорвалась!

— Рубека?! Да мать твою за волосы, ты что, не смог удержать её рядом с собой, кретин?!

Как видно — не мог.

Но… Рубека… Я не считаю это лицемерием — грустить над одним человеком, когда рядом гибнут десятки других. Их я не знаю, но вот её знал очень долго, большую часть жизни в этом мире. Ту, что мы похитили и которая стала частью нашей большой странной семьи, рыжая, добрая и с очень странными вкусами девчонка.

Я вздохнул и медленно встал. Надо было подобрать рыжую подругу, чтоб похоронить как положено той, которой я тоже сломал жизнь.

— Я вниз!

— Да!

Здесь уже вовсю готовились к обороне, выстраивая баррикады.

Я подошёл к телу рыжей бестии, что теперь была мертва. Под её головой растеклась лужа крови. Глаза были открыты, смотря куда-то спокойным невидящим взором, практически умиротворённым.

— Прости, Рубека… — пробормотал я, подняв её тело и чувствуя, как под руками ходят кости. Её затылок под кожей превратился в кашу. Кровь стекала по локтям и капала на землю. Я отнёс её к воротам, что вели дальше в город, где отдал одному из людей обеспечения. — В ратушу, понял?

— Да, — кивнул он и быстро унёс тело.

Ему было чем заняться, но я решил злоупотребить властью, чтоб потом отдать дань памяти той, кто спасал меня неоднократно от смерти. Рубека заслужила это.

А меня ещё ждал звёздный час.

Надо было абстрагироваться от неприятного чувства скорби и душевной боли от того, что я не увижу её туповатое и заурядное лицо, которое вселяло обычные приятные чувства своим бестолковым, но добрым видом.

К этому моменту мёртвые солдаты уже заняли позиции на рухнувшей башне, перекрывшей проход, держа оборону и не давая взять точку врагу. Попутно этих же врагов расстреливали, забрасывали камнями и даже поджигали, что делали мы и с теми, кто смог пробить ворота и добраться до решётки.

Вылив на них сверху кипящее масло и дождавшись, когда туда заберутся ещё люди, мы просто подожгли его, устроив там филиал ада. Вражеские солдаты кричали, бились, бросались прочь из ловушки, некоторые из которых были объяты пламенем. А мы всё стреляли и стреляли.

Я читал, что для взятия крепости необходимо в три раза больше атакующих солдат, чем обороняющихся. Учитывая технологический прогресс, это надо умножить ещё на два. Плюс труднодоступность, когда они могут штурмовать только с одной стороны, где сконцентрированы все наши силы — ещё на два.

Итого получается как раз в районе сорока тысяч противников.

Сорок тысяч солдат. Человек. Этой мясорубке не видно ни конца ни края.

Ночь медленно опускалась на это место. Мы продолжали сражаться, но уже не так отчаянно, скорее просто чтоб сражение не останавливалось. Еду носили прямо на стены, чтоб защитники могли перекусить не отходя от кассы. Позже Констанция поделила всех солдат на две части — пока одна бодрствует, другая спит, и потом они меняются.

Судя по всему, нападающие делали точно так же: их стало заметно меньше и часть отошла очень далеко в лес, чтоб их не достали наши пушки. Другие продолжали штурмовать нас, гибнуть и убивать.

Потому поле боя пусть и выглядело уже поменьше, но точно не тише. Выстрелы гремели, лязг мечей и брони был доносились отовсюду, крики умирающих и раненых, кричалки для поднятия духа, команды — всё осталось. Но выглядело это как декорации, как бурная деятельность, которая была призвана спрятать реальность — крепость осталась неприступной.

Сейчас, с наступлением темноты, я стоял в подвалах ратуши, где лежало несколько тел. Большинство тел лежали прямо на улице на местах, где их убили, если другие не успели их унести. Но тех, кого унесли, лежали или на улице под падающим снегом, или здесь.

Я склонился над рыжей шевелюрой, которая сразу бросалась своей яркостью в этом тёмном, пропитанном тоской месте. Но здесь было и очень спокойно, что действовало подобно бальзаму на душу. Никакой стрельбы, никаких смертей, лишь те, кто обрёл покой, пусть и не по своей воле.

Я вернул цепочку Рубеке на шею. Сколько помню, она всегда носила её при себе — или на шее, или как браслет, на запястье руки. Видимо подарок семьи, из который мы похитили рыжую. Она ни разу не виделась с ними с того момента, а они так и не узнают, куда пропала их дочь и что с ней случилось.

— Сочувствую, — сказал строгий и спокойный голос за моей спиной, по которому я мог опознать Констанцию.

— Да, спасибо… хотя я не могу сказать, что сильно грущу.

— Тебе плевать?

— Скорее… просто грустно, — пожал я плечами. — Она была со мной с самого начала, постоянно спасала, и вот так окончила свою жизнь. Мне просто грустно и немного больно на душе.

— Но не так, как если бы погиб кто-то более близкий.

— Верно.

Констанция довольно точно описала мои чувства: мне очень жаль Рубеку, но я знаю, что может быть и ещё больнее от утраты, чем сейчас. Просто знать человека, присматривать за ним, жить с ним и так далее, а потом раз, и он гибнет на твоих глазах… Жизнь — жестокая и беспощадная штука, не знающая жалости. Хуже неё могу быть только я, из-за кого и гибнут эти люди.

— Как там дела на стене? — сменил я тему.

— Такой бурной деятельности я ещё не видела. Они особо не атакуют, хотя и не сидят на месте.

— Вынуждают нас действовать в ответ.

— Верно. И это утомляет, — поморщилась она. — Я оставила управление пока на старшего офицера. Если что, нас вызовут. Идём, надо поесть, пока существует такая возможность.

— Не пугай меня своей заботой, Констанция. В последний раз, когда ты была ко мне добра, ты хотела меня изнасиловать.

— Ты до сих пор помнишь тот цветок? — поморщилась Констанция, когда мы начали подниматься наверх.

— А потом ещё и совратила.

— Совратила, — фыркнула она. — Скажешь мне тоже…

— Я был девственником до тебя.

Вот тут она обернулась и внимательно посмотрела на меня, продолжая идти дальше.

— Шутишь? — а потом добавила. — Не шутишь…

— Естественно не шучу. Ты прямо моя первая женщина, гордись собой, — подмигнул я ей. — Была первой у меня.

— Было бы чем гордиться, — поморщилась она.

Сверху царил относительный порядок. Везде суетились люди: таскали продукты, готовили кушать для солдат. Главный зал ратуши превратился в большую кухню, где трудился десяток-другой человек. Здесь же за столом разместились люди (ну почти люди) более-менее высокого ранга, которые с какими-то угрюмыми, недовольными лицами ужинали.

— Ладно, иди тогда хавать, я пока с поместьем свяжусь.

— С той беременной? — недовольно поинтересовалась Констанция.

— Остынь, ты когда-то тоже была беременной. И смотри, какое чудо родилось, — улыбнулся я.

— Жалко только, что мозгами в тебя, — вздохнула она и направилась к обеденному столу.

Ага-ага, мозгами в меня. Вот это уже довольно спорный вопрос, так как я не раз замечал, что наша Фемия тупит под стать своей матери.

Я поднялся на второй этаж, где располагалась комната Эви и Констанции и где, соответственно, стояло зеркало. Их покои находились с обратной стороны от места штурма, так что можно было не волноваться, что сюда закинут что-нибудь катапультой и разнесут наше средство связи.

После нескольких стуков из зеркала ко мне выглянула милашка Кстарн.

— Привет, Кстарн, я к… — начал было я, но едва произнёс несколько слов, как сразу нахмурился, понимая, что что-то неладно. — Что случилось?

Кстарн, которая обычно была спокойной, сейчас пыталась натянуть улыбку, чтоб спрятать своё напряжение. Она была из тех, кто обычно много волнуется и всего боится, но сейчас на её лице был не страх, а именно напряжение, словно что-то сейчас тревожило абсолютно всех. А это как бы говорило, что на домашнем фронте ну пиздец как всё несладко.

— Я… позову госпожу Клирию, — быстро сказала она и скрылась из виду, оставив меня с неприятным чувством предвкушения какого-нибудь говна, которое свалилось на голову.

Через несколько минут сладких и неприятных до боли в жопе ожиданий из зеркала на меня смотрела круглая Клирия, которая практически сразу перешла к делу. Никаких улыбок и ласковых слов, она тут же официальным спокойным, но полным её чёрной ауры голосом принялась отчитываться.

— Мой господин, у нас проблемы.

Блять, естественно, что проблемы, раз ты тут!

— Да я уже это понял по натянутой улыбке Кстарн и тому, что она сразу притащила тебя. Так что случилось, кто сдох, кого убили, что просрали?

— Не убили. Пропали, мой господин. Ваша дочь Фемия и её будущий муж Фиалка.

Часть семьдесят девятая. Матерь жизни

Глава 410

Констанция.

Она была главной проблемой, которую мне предстояло решить. После того, как сам приду в себя.

Новость о том, что пропала моя дочь… я бы сказал, что не самая приятная.

Пиздец, какая неприятная.

Из-за неё я несколько секунд стоял в ступоре, после чего попросил ещё раз повторить всё сказанное на всякий случай.

Какая бы разница в возрасте у нас сейчас не была, и как бы долго я её не видел, однако она была моей дочерью и волнение за неё было соответствующим. Может не таким сильным, как если бы я всю жизнь провёл с ней, но оно было. И пока мне удавалось ещё держать себя в руках несмотря на то, что пальцы нервно подрагивали, а желание выйти на стену и всех убить, порвать и сожрать стучало в висках, пытаясь перекрыть здравый смысл.

Но я удержался. С трудом, но удержался, чтоб не сорваться, иначе это было бы GG. Наваждение сдалось и отпустило, просто растворившись.

Фемия пропала. Эта глупая девка просто пропала из поместья. Была выкрадена каким-то уебаном или уебанами.

И сейчас этот страх за её жизнь заставлял моё сердце ебашить по-чёрному, а сознание превратилось в очень тонкую нитку, пропускающую по одной мысли за раз.

Как?

Не было ничего кроме страха, что могло произойти что-то непоправимое. И единственный вопрос — как? Мы же были осторожны…

Как?

Он крутился в моей голове на протяжении нескольких минут, прежде чем я смог взять себя в руки. Потому что… потому что пока всё в порядке.

Да-да, всё пока в порядке. В порядке…

Мне потребовалось время, чтоб запихнуть эту мысль в мозг и как-нибудь обосновать её.

Да, с Фемией всё пока в порядке. Надо взять себя в руки и посудить с логической точки зрения. Она моя дочь, но если я сейчас буду хуйнёй страдать, то и её не спасу, и других обреку на смерть, если не начну действовать.

Насколько я понял со слов Клирии, Фиалка и Фемия гуляли на территории поместья, и обнаружили их пропажу после того, как убили стражу: четырёх стражников, две из которых были девушками. То есть кто-то пробрался, перебил охрану и утащил их с собой. Дальше не сунулся, то ли боясь спалить себя, то ли имея конкретную цель — вытащить из поместья будущих королеву и короля.

Давай, приходи в себя, Фемия жива, а значит надо теперь позаботиться о тех, кому до сих пор ещё грозит опасность. То есть всем остальным. Её похищение было только верхушкой всех проблем, которые обрушились на нас. Наше поместье перестало быть безопасным.

В первую очередь теперь стоило волноваться не о ней, а о других обитателях поместья. Если бы те, кто украл Фемию, хотели ей смерти, то оставили бы её голову нам напоследок. А так как ничего подобного нет, значит ей и Фиалке ничего не грозит.

Но наше сохранное место было раскрыто, что значило опасность для всех остальных. Рано или поздно туда явятся люди короля, и что-то мне подсказывает, что там будут далеко не сороковые уровни, и они туда не обсуждать дела насущные придут.

Элизи и Клирии надо оттуда срочно валить. Другие могут спокойно уйти в тот же город, и их просто никто не будет искать, так как многие личности не самые примечательные, да и не знают о наших делах ничего толком.

Но Клирия и Элизи… Эти две — да, могут стать целью, если уже не стали. Обе слишком заметны в определённых кругах и обе слишком хорошо осведомлены о наших делах. И плюс служанки и служащие, которые слишком много знают…

Так, вдох-выдох, вдох-выдох…

Я стоял перед зеркалом глубоко и медленно дыша, чтоб успокоиться и действовать так, как следовало бы действовать в такой ситуации. Всегда что-то идёт не по плану и случаются форс-мажорные обстоятельства, но именно для этого и существуют запасные планы, точно обговаривающие действия при той или иной проблеме.

И у нас на этот случай так же был разработан план. Служанок распустить быстренько и раскидать по определённым местам, чтоб потом можно было собрать обратно; служащих, посвящённых в наши тайны, вывезти. Как вывезти и Клирию с Элизи.

Да, у нас был же план насчёт этого. Было уже решено заранее, кто куда поедет и кто где скроется. Единственное, что отличалось — теперь их не прикрывала армия, только наша личная гвардия из наёмников и наёмниц.

Поэтому надо было просто действовать по заранее подготовленному плану. Просто строго следовать инструкции, которая была разработана на холодную голову с точным логическим расчётом, а не на «мне кажется».

И сложнее всего было откинуть собственные чувства и следовать ему, когда этот план уже не выглядел столь правильным, противореча моим желаниям.

— Клирия, — наконец вернул я твёрдость в голос. — Планы сменились, вы эвакуируетесь в безопасные места. Возьмите с собой Мамонту, чтоб она сопроводила вас. Без неё армия не обнищает. Однако вам придётся двигаться только с наёмницами, подкрепления не будет.

— Я поняла, — кивнула она.

— Отлично. Всё, как и было обговорено.

Мы не должны потерять обеих, как бы это цинично не звучало.

Я же тем временем должен буду как можно скорее дойти до короля, чтоб выбить из него всё это дерьмо. Я не знаю, как ублюдок выяснил где мы прячемся, но теперь ему это не сильно поможет. Да, он хотел спасти сына и так далее, но… выживает сильнейший, остальные же сдохнут.

Нам… мне необходимо было вернуть Фемию обратно, туда, где ей рады и её любят. Любой ценой. Но при этом не подставить своими действиями на горячую голову ещё больше народу.

— Можете начинать, — сказал я и внимательно посмотрел на чернявую. — И Клирия, береги себя. Если что пойдёт не так, просто беги как можно дальше.

— Не беспокойтесь, мой господин, — без улыбки поклонилась она. — Я сделаю всё в лучшем виде.

— Постарайся, — я красноречиво посмотрел на её живот. — Теперь ты не одна. Хватит с меня уже одной головной боли от непослушной дочери.

А вот здесь она слабо улыбнулась.

— Не беспокойтесь. Всё будет хорошо.

Я надеюсь. Очень надеюсь на это.

— Тогда… я пошёл. Мне предстоит ещё тяжёлый разговор.

— Принесите всем уверенность, — сказала напоследок Клирия, прежде чем милашка Кстарн её увела.

Уверенность.

Теперь я сам не уверен ни в чём. Вернее, я уверен в себе и своих силах; знаю, что могу отправить на тот свет уйму народу, однако… я не уверен в том, что смогу спасти дорогих мне людей.

Финишная прямая теперь выглядела какой-то нереальной.

Я вышел из комнаты, полный сомнений. Даже не представляю, как отреагирует Констанция с Эви, но… Эви возможно отреагирует более адекватно, однако Констанция, как мать, может слететь с катушек. Этого я и боюсь, потому что в армии многое на ней держится. И мало ли что она учудит, решив лично приложить руку к спасению дочери.

Я их встретил внизу, кушающими и о чём-то болтающими, не обращающими внимания ни на что. Ну кроме меня, когда я подошёл ближе.

— На тебе лица нет, что случилось? — тут же навострилась Эви.

— Опять что-то учудил? — хмыкнула Констанция и продолжила есть.

Даже представлять не хочу, что будет, когда я им сообщу радостную новость.

— Констанция, Эви, за мной на пару слов, — сказал я и, видимо, по тону они поняли, что услышат сейчас что-то из ряда вон выходящее. По крайней мере обе молча встали и без лишних слов пошли за мной.

Я привёл обеих в комнату, чтоб избежать чужих ушей, после чего кивнул им на кровать.

— Сели.

— Патрик, что… — начала было Эви, но я повторил.

— Сели на кровать. Обе.

Так у меня будет время бросится на них, если одна из этих дурочек попытается убежать или сделать глупость, в чём я был частично уверен.

Эви, больше не произнеся ни слова, села, встревоженно глядя на меня. Я же в свою очередь встревоженно смотрел на Констанцию.

— Констанция, у меня хуёвые новости…

Было удивительно, что я смог уложить Коню с одного удара, так как в прошлом я сломал об неё руку. Сейчас же её отбросило обратно на кровать, и она не сразу пришла в себя, что дало мне время её придавить и не дать сделать попытку опрометчиво сбежать ещё раз.

Эви же просто сидела и смотрела туда, где стоял я, словно её поставили на паузу. Сидела со слегка приоткрытым ртом и смотрела хер знает куда. Ну хоть на одну проблему меньше…

— Твою мать, Констанция, тупая ты шлюха, приди в себя! — тряхнул я её за плечи. — Приди в себя, ёбаны ты в рот!

— Отпусти! Отпусти меня! Ублюдок, это моя дочь! МОЯ ДОЧЬ!!!

— Это и моя дочь!

— ТЕБЕ ПЛЕВАТЬ НА ВСЕХ! АБСОЛЮТНО НА ВСЕХ, ДАЖЕ НА НЕЁ! — Констанция была не в себе и билась подо мной, словно рыба, выброшенная на берег. — МОЯ ДОЧЬ! КАК ТЫ СМЕЕШЬ! КАК ТЫ МОЖЕШЬ ТАК СПОКОЙНО ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ!

Констанция уже срывалась на истерический крик, что значило будущую истерику и слёзы. Тогда мне будет удержать её легче.

— ТЫ НЕ РАСТИЛ ЕЁ! НЕ КОРМИЛ! НЕ ЗАКРЫВАЛ СОБОЙ ОТ СТРЕЛ! ТЫ НЕ ИСКАЛ ЕЙ ПРОПИТАНИЕ, КОГДА ЖРАТЬ БЫЛО НЕЧЕГО! ТЫ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ! ТЫ ПРОСТО УМЕР! — Констанция начала плакать, плавно перейдя к основной претензии. — ТЫ ПРОСТО УМЕР И ОСТАВИЛ МЕНЯ С НЕЙ! ТЫ ПРОСТО УМЕР, ТАК И НЕ УВИДЕВ СВОЕГО РЕБЁНКА! СВОЮ ДОЧЬ! ТЫ ПРОПУСТИЛ ВСЁ! ТЫ ТАК И НЕ УВИДЕЛ, КАК ОНА РАСТЁТ! КАК ТЫ ЖИВЁШЬ С ЭТИМ?! ТЫ БРОСИЛ НАС! БРОСИЛ СВОЮ СЕМЬЮ! ТЫ МОГ УЙТИ С НАМИ! НО РЕШИЛ ПОВЫКАБЛУЧИВАТЬСЯ И ПОМЕР! КАК ТЫ МОГ БРОСИТЬ НАС!? КАК ТЫ МОГ! Как ты мог! Почему ты не ушёл с нами! Почему ты умер и оставил меня с дочерью одну?! Почему… почему ты выбрал смерть…

Её визги перешли в тихие бормотания, сопли, слёзы и причитания.

Теперь по крайней мере я знал, почему Констанция ко мне так неровно дышит.

Она говорит так, словно от меня что-то зависело, словно я мог что-то исправить. Она обвиняла, что я бросил их, пропустил взросление дочери и вообще отсутствовал всё это время, словно… Словно я разрушил мечту, которую она уже видела на горизонте. Разрушил нашу возможную семью.

Так себе претензия, но теперь я видел, как это видела Констанция.

Эта истеричка, которая наконец перестала брыкаться подо мной, просто рыдала.

— Моя девочка… она же глупая… куда… как… какой муж, ей самой нужна забота… моя доченька, единственная дочь… как ты мог упустить её… как ты мог её не уберечь… я же поверила тебе, доверила тебе своего ребёнка… мой ребёнок…

Постепенно все её причитания с хныканьем между ними сошли на «у-у-у-у», и она просто сжалась в комок, рыдая куда-то в одеяло. Что касается Эви, то она пришла в себя сама, хотя и была немного заторможённой.

Глядя на меня слегка туповатым взглядом, она спросила:

— Патрик… что нам делать?

— Всё как обычно, Эви, попробуем выиграть войну.

— Я про дочь.

— Ты Фемию и в свои дочери записала?

Вот уж точно семейка лесбиянок. Всё как по классике. Я даже знаю, кто кому обычно.

— Она росла на моих глазах. Я тоже заботилась о ней. А теперь её нет…

— Она есть. Просто её украли. Засранцы…

— Почему ты так спокоен? — посмотрела Эви на меня. Её глаза уже блестели. — Тебе всё равно?

— Мне не всё равно, — я вздохнул. — Именно поэтому я стараюсь сохранить холодную голову, чтоб трезво оценить всё. И когда наступит момент, вытащить её даже из самой глубокой задницы. Истерикой и бешенством её не спасти.

— Тебя тяжело понять. Кажется, что тебе просто плевать, — она посмотрела на противоположную стену.

Да меня вообще любят неправильно понимать. Считают меня монстром и видят во мне того, кого хотят видеть. Лишь бы обосрать…

— Всё будет в порядке, Эви.

— А откуда тебе знать, — хрипло спросила Констанция, взяв в себя кое-как в руки и глядя на меня опухшими глазами.

— Потому что…

Потому что это пахнет нехорошо.

— Я просто знаю. Как знал, что поступаю правильно, спасая тебя.

Мы замолчали. Каждый думал о своём, и я не мог сказать, о чём думают те двое, однако точно знал, о чём думаю я сам.

Ни о чём хорошем. Я не долбоёб, как бы не пыталась мне внушить это система, и вижу всё. Как вижу то, к чему всё катится. Пиздец всегда приходит неожиданно и неотвратимо. Однако в этот раз он решил заранее постучаться ко мне, чтоб предупредить.

— Я пойду вниз, — пробормотала Эви. — Хочу глянуть, как там дела. Думаю, что командиры сегодня обойдутся без нас, если только не возникнет эксцессов.

— Если что, пусть зовут меня, — сказал я ей вдогонку, глянув на Констанцию. Вряд ли сегодня, да и завтра она будет дееспособна.

Эви ушла. Её шаги скрипом половиц отдавались здесь, свидетельствуя о том, что она ушла.

Было тихо. Так тихо, что можно было расслышать шум боя за стенами, далёкие приглушённые хлопки выстрелов пушек и ружей.

— Ты спасёшь её? — тихо спросила Констанция. Словно сомневалась во мне.

— Тебя же спас тогда, хотя мы были куда дальше друг от друга, чем Фемия и я.

— И ты умер. Устроив кровавую бойню.

— Не удивлюсь, если на этот раз всё кончится так же, — пожал я плечами. — К тому же не имеет значения, сколько я убью тех, кто к этому причастен, разве нет?

— Она твоя дочь, — сказала хрипло Констанция, словно пародировала Мамонту.

— Спасибо, а то я не знал, открыла мне вселенную.

— Ты должен вернуть её, Патрик. Она единственное, что осталось у меня. Ради чего я вообще существую здесь. Ты…

Я подошёл, наклонился и чмокнул её в губы. Мокрые и солёные от слёз, слегка потрескавшиеся и грубые.

— Всё будет тип-топ. Я всегда выигрываю. И всегда одерживаю верх. Вы, графы, горная империя, скоро и королевство. Я всё разрушаю и всех убиваю. И если я берусь за дело, то можешь быть уверенной — я добьюсь своего, даже если мне придётся уничтожить всё на своём пути.

— Я ненавижу тебя за то, что ты оставил меня с ней одну. За то, что ты бросил нас и… я знаю, что ты таким образом спас меня с дочерью. Ты мудак, Патрик.

Отличный вывод, Коня. Я знаю, что ты делал всё ради меня, что ты сдох ради меня, потому ты мудак. Отличный вывод, я просто хуею, Коня.

Но Констанции было мало этого: она подалась вперёд, и сама поцеловала меня. Быстро и скромно.

А потом ещё раз. И ещё… А под конец она меня засосала, обхватив за шею и утащив за собой. Прямо в металлической броне завалила меня на кровать, где понеслось… Констанция компенсировала свои расстройства хорошей еблей, словно применяя успокоительное.

Как в старые добрые времена.

И проснулся я как в старые добрые временна не один, а сразу с двумя — с Констанцией и Эви. Причём с последней уснул так, что даже и не вышел из неё. Она просто устроилась на мне, как на софе, голенькая и миленькая. А под левой рукой похрапывала Констанция. Мягкость и нежность прямо со всех сторон.

Судя по всему, ещё была ночь, примерно на границе с утром, когда рассвет вот-вот тронет небо.

Одновременно со мной проснулась и Эви, которая видимо почувствовала естественную реакцию на подобное. Сонная, сладко причмокивающая и смотрящая на меня заспанными мутными глазами, Эви была словно великовозрастный ребёнок.

— Уже утро? — пробормотала она.

— Не знаю. Здесь нет окон.

— Понятно… значит скоро вставать… только давай ты сам меня, хорошо? — на слове «хорошо» она зевнула и легла обратно. Да и смысл её фразы не сразу дошёл до меня.

Как-то… немного не по плану пошло всё, если честно. Сначала Коня, потом Эви пришла…

А закончилось всё групповым сексом. Причём не страстным или агрессивным, а спокойным и, я бы сказал, дружеским. По очереди, сначала с одной, потом с другой. Без желания слиться или дико выебать партнёра; просто сделать приятное другу, немного расслабиться и успокоить нервы, как если бы мы сделали друг другу массаж. В принципе, такой секс именно в таком духе я и воспринимаю — просто расслабиться, как передёрнуть, и идти дальше.

Но сейчас…

Да, сейчас было время вставать, как это не прискорбно, так как надо сменить наших воинов, да и встретить подкрепление в лице бравых союзников, которые собираются ударить супостатам в спину. Это будет настоящая резня, где мы по идее должны будем выйти победителями. Удар в спину армией, пусть и в два раза меньшей — это будет не тот урон, который можно будет пережить. Если, конечно, нас не возьмут до этого времени.

Поэтому, трахнув напоследок Эви и Констанцию, я начал собираться. День обещал быть долгим, сложным и очень кровавым.

Глава 411

В тот момент, когда Патрик выходил на стены, чтоб продолжить сопротивление в ожидании подмоги, которой оставалось до поля боя два часа пути, поместье уже было покинуто.

Перед эвакуацией им домой перенесли через зазеркалье Мамонту, чтоб она возглавила с Лафией эвакуацию. После этого через час часть обитателей поместья ушла запасными коридорами за его пределы в лес, а часть, в которой была Элизи и Клирия, была перенесена Кстарн далеко за город, откуда тайными тропами они покинули опасный район.

К сожалению, Кстарн такое количество народа даже на близкие дистанции перебрасывала с трудом, рискуя заблудиться вместе со всеми, так что о переброске их всех ещё дальше не могло идти и речи.

К тому же, пока после подобного она отдохнёт, наберётся сил, чтоб заново перебросить всю группу… это занимало слишком много времени, которое было критично в подобной ситуации. Ведь чем быстрее ты уедешь как можно дальше, тем меньше шансов, что тебя поймают. А сидеть в одном месте и ждать — это риск быть найденными. Потому сразу после переброски они сели на уже заготовленных заранее лошадей и покинули это место.

Этот поход не был из лёгких. Снег, который начался при их побеге из поместья не прекращался уже несколько дней. В то время как армии бывшей Фракции Ночи одержали победу над армией королевства, понеся серьёзные потери, но всё же сокрушив противника, и двинулись по направлению к столице, группа уходила всё дальше на восток, в глухие леса, где их никто не будет искать.

— Ты как? — Элизи поравнялась с лошадью Клирии, замедлив ход. — Нам сделать привал?

— Нет, двигаемся, — мотнула она головой. — Не надо подстраиваться под меня. Если мне понадобится остановиться, я дам знать.

— Слушай, это дело житейское, Клирия. Одни были беременны, другие будут беременны. И все мы понимаем…

— Элизиана, я в порядке, — блеснула недовольно Клирия из-под шапки глазами. — Мы не нарушаем строй ради одного человека, если этого не требует безотлагательные обстоятельства.

— Ради двух, — просипела Мамонта, поравнявшись рядом с ней. — Госпожа Клирия, в наши задачи входит и заботиться о вас.

— Может быть, госпожа Мамонта, вы теперь будете решать, когда мне помочиться? — с вызовом осведомилась она, обдав всех своей любимой аурой, которая в последнее время слабела вместе с растущим животом, словно часть энергии для её «установки тёмной ауры» уходило в пузо.

— Если только так прикажет господин Мэйн. Прошу извинить, но я не хочу потом разговаривать с ним, если что-то произойдёт с вами или с вашим ребёнком. Поэтому я предпочту доставать вас своими вопросами.

— Нет. Мне. Не нужен. Привал, — отчеканила Клирия холодно.

— Вас поняла, — пожала та плечами, словно говоря, дело хозяйское.

Сейчас Клирия уже не вызывала такого страха. Полностью замотанная в шубку, с шарфом и шапкой которые на её лице оставили только щель для глаз, она выглядела вполне беззлобно, насколько это вообще возможно было для неё.

Они продолжали продвигаться через буран, который двигался в ту же сторону, полностью скрывая их следы от преследования. Ветер беспощадно атаковал путников, которые двигались тесной группой на лошадях, налетая то с одной стороны, то с другой. Снег оседал на их плечах, бил в лицо, залепляя любой участок, на котором мог закрепиться. И дальше нескольких десятков метров ничего не было видно, кроме беспросветного снега, который закрывал собой всё.

Мир путников сузился до снежной стены и деревьев, которые выплывали из неё, и ровно так же в ней и тонули.

Зачастую можно было увидеть маленькие снежные торнадо, которые буквально проходили через группу, заставляя всех лишь закутываться сильнее, и уменьшая видимость до считанных метров. С одной стороны, это было удобно, с другой…

— Мы точно замёрзнем, — пробормотала одна из наёмниц.

— Но перед этим нас сожрут волки, — пробормотал в ответ другой наёмник, оглядываясь. — Насколько сильно мы углубились?

— Не знаю, но точно пересекли уже границу графства, — ответила Мамонта, пытаясь перекричать неожиданно налетевший ветер.

— Какого?

— Второго! Уже вышли из второго! — перекрикивала она ветер.

— Второго?! А куда нас выбросило?

— Граница нашего графства, — ответила Элизи. — Кстарн не может перенести ещё дальше такую большую группу. И ей ещё не скоро удастся вновь переносить людей через зазеркалье. Но тот факт, что мы покинули его пределы и практически сразу оказались на границе…

Остальные слова унесло ветром, который налетел на них, залепив лица людей снегом. Но и так было понятно, что она хотела сказать.

Тот факт, что их практически мгновенно перенесло к границе их графства и соседнего, позволило существенно оторваться от потенциальных преследователей. А после того, как они ещё и умудрились быстро пересечь соседнее, оказавшись вновь у границы графств, при этом в буран, который заносил следы за считанные минуты, у преследователей, если таковые имелись, найти их не было и шанса.

Правда самим путникам приходилось платить за такое прикрытие свою цену.

— Ужасная погода… — пробормотала Лафия. — Ничего не видно.

— И нас не видно, — подъехала к ней Мамонта. — Нас невозможно преследовать.

— Да, но… — она окинула взглядом округу, но кроме снега и тусклых силуэтов стволов деревьев, которые тонули в буране, ничего не было видно.

— Но? — вопросительно глянула она на скрытницу. — Есть мысль — выкладывай. Ты у нас знаток по таким делам.

— Тебе не кажется странным, что нас нашли?

— Странным? Мне кажется странным, что нас не нашли до этого, — прохрипела Мамонта в ответ.

— Нет, я о том, что они так просто прошли, забрали двоих и убили четверых, даже без какого-либо шума. Девчонок и парней же не застрелили луком или арбалетом, а зарубили мечом. И ни звука, ни вскрика, ни какого-либо предупреждения.

— Ну и подняла ты тему… — выдохнула Мамонта облачко пара, которое мгновенно унесло ветром. — Не мой удел думать. Только действовать. Потому сама скажи.

— Я не знаю. Что-то всё странно.

— И я не знаю, если ты не знаешь. Но у одной из них был ребёнок. Теперь кто-то из нас должен взять его.

— Гарта возьмёт, — пожала плечами Лафия. — У неё не получается детей иметь, и её она знала, потому согласится взять ребёнка. С этим проблем не будет.

— Мили… — выдохнула Мамонта, натянув шарф повыше. — Не долго же пробыла матерью…

— Да, но… Мили была довольно опытной. Почему она даже не вскрикнула? Там всё на слуху, даже обычный разговор можно услышать издали, если прислушаться, а вскрик было бы слышно уж тем более.

— Лафи, не задавай мне такие вопросы, — прохрипела она. — Я всё равно не знаю. Есть вопросы, задай их госпоже Давилке.

Так между собой называли они Клирию — госпожа Давилка. Пошло с того, что одна из наёмниц жаловалась на её давящую ауру, которая буквально прижимала к земле. Оттуда это и пошло — давилка.

— Ей… — выдохнула Лафия, глянув на упомянутую личность.

Та ехала впереди и представляла из себя издалека неваляшку: большой низ и маленький верх. На лошади, в снег и страшный мороз, который обрушился на эту часть континента, она со своим животом представляла из себя страшную обузу.

Клирия и сама понимала это, но ничего не могла поделать. Как не могла поделать и с тем, что им постоянно приходилось останавливаться, чтоб она смогла сходить в туалет — одно из самых частых неудобств, которое несла беременность.

Клирия больше всего не любила, когда из-за кого-то что-то шло не так. И сейчас как раз-таки из-за неё группа и тормозила. Потому ей оставалось только не любить саму себя, что она и делала. Клирию бесило, что из-за этого она не может следовать строго плану и вынуждена постоянно останавливаться, подставляя других.

Оттого её настроение можно было с трудом назвать нормальным.

И всё же Лафия решила поговорить с ней на эту тему.

— Госпожа Клирия, я хотела бы поинтересоваться у вас.

— Насчёт чего? — бросила та, даже не обернувшись.

— Нападение. Есть ли то, что я могу не знать, и что может сыграть с нами злую шутку?

— Госпожа Лафия, — обернулась к ней недовольно Клирия. — Вы знаете то же, что знаю я. Больше мне нечего добавить.

— Но может… у вас или у господина Мэйна есть враги?

— Есть. И вы о нём прекрасно осведомлены. — Клирия помолчала немного, после чего вздохнула. — Я ничего не знаю. И я бы не стала рисковать ни вами, ни собой, ни кем-либо ещё, если бы знала что-либо. Потому, к сожалению, мне нечего добавить.

— Я поняла, — вздохнула Лафия. — Благодарю вас.

А тем временем метель лишь набирала обороты, словно стараясь похоронить снежным покровом путников, сделав этот лес их могилой.

Группа шла дальше до вечера, после чего встала на привал. Кое-как расположившись в овраге и спрятавшись от пронизывающего ветра, они разложили несколько своих любимых многоместных спальников. Забравшись туда и укрывшись от непогоды, здесь им, подогреваемым собственным теплом и теплом соседа, был не страшен ни мороз, ни ветер. Клирию, как самую драгоценную и хрупкую, расположили в центре, чтоб не дай бог не замёрзла.

А на утро, когда метель, словно услышав желания всех тридцати человек, спала, они выдвинулись. Снег всё равно продолжал идти, однако теперь не так обильно, как до этого. Скорее словно поддразнивая их, что он всё равно есть.

К полудню группа вышла к небольшой поляне прямо посреди леса, бывшей летом маленьким озерцом, практически болотом, но теперь замёрзшим и заваленным снегом. Это была та часть, которая разделяла группу на две части.

— То самое? —внимательно окинула взглядом местность Мамонта.

— Да, здесь разделяемся, — кивнула Лафия и повернулась к группе. — Госпожа Элизиана, вы поедете со мной. Госпожа Клирия, вы двинетесь с Мамонтой. А пока можно сделать привал.

Наёмники и наёмницы тут же принялись разбивать временный лагерь, разжигать костры для того, чтобы согреть еду, топить снег для чая или просто, чтоб попить чего-то горячего.

Пока они работали, Клирия подошла к Элизи.

— Как дела у наших? — спросила она оглядываясь, словно боясь, что их могут услышать.

— Всё как обычно, никто не умер за эти дни. Мэйн тоже жив.

— Хорошо. Хорошо… — кивнула она.

— Тебя что-то беспокоит? — попыталась заглянуть ей в глаза Элизи, но никакого отблеска страха или волнения там не увидела. Клирия хорошо умела держать себя в руках.

— То же, что и всегда. Я хочу в туалет.

Элизи пропустила это мимо ушей. Клирия не умела шутить. А если и шутила, то от такого юмора хотелось приложить руку к лицу и вздохнуть.

— Я серьёзно.

— Если бы я хотела что-то сказать, Элизиана, я бы сказала, — даже не взглянула на неё Клирия.

— И всё же… — подначивала её Элизи.

Та вздохнула, посмотрела на неё красноречиво и всё же ответила.

— Что-то идёт неверно.

— Неверно? — не такой странный ответ она рассчитывала услышать от Клирии, которая всегда говорила прямолинейно и понятно. — Ты о чём говоришь, позволь поинтересоваться?

— Я говорю, что что-то не так. Что-то происходит, разве ты этого не видишь?

— Это связанно с Мэйном, верно? — догадалась Элизи.

— Да. Он что-то знает, но не говорит. И я не в силах понять, что ему известно.

— Но если бы это было что-то важное, разве он бы не рассказал тебе об этом?

— Рассказал, — кивнула она. — Однако зная его личность, хитрую и бессовестную, он мог вполне что-то и утаить. Вернее, я точно знаю, что он что-то утаил, но не могу понять, что именно, как бы не расспрашивала других или его самого.

— Оставь это, Клирия, — отмахнулась Элизи. — Не стоит на подобном зацикливаться. Всё равно ничего не узнаешь.

Клирия не ответила.

Уже через полчаса они вновь двинулись, только на этот раз разделившись на две группы. Это было сделано для того, чтоб в случае чего запутать следы и максимально обезопасить одних, если на других выйдут.

Они продолжили свой путь через заснеженные земли.

Со мной связалась Элизи, что было уже немного странно. Обычно это Клирия у нас страдает тем, чтоб одаривать меня своим вниманием, однако видимо это эстафета переходящая.

К тому моменту, как они смогли связаться со мной, мы уже двигались к столице, обходя города по дуге, чтоб избежать проблем с их населением. За это время мы уже успели от души повоевать и теперь практически не встречали сопротивления, так как остатки вражеской армии месились с печеньем и просто банально не могли сойти с позиций, рискуя быть сожранными при попытке отступления.

Наши потери у Волчьей крепости составили где-то десять тысяч со стороны войск подкрепления и двух с половиной тысяч со стороны замка. Осталось под нашим началом всего двенадцать тысяч плюс-минус. Потери врага были почти в три раза больше.

В итоге мы получили долгожданную победу, которая практически ставила точку в этой войне, и около шести тысяч пленных, которые сдались на милость победителям.

А вот это была уже подстава. Так что теперь нас не двенадцать тысяч, а девять. Остальные остались охранять пленников. А подставой это было в том плане, что теперь их охраняй и корми, тратя ресурсы и людей. Это довольно тяжёлое бремя, пусть и правильное со всех точек зрения.

Учитывая то, кто будет в будущем править королевством, и кто будет им в этом помогать, устраивать массовую казнь шести тысяч военнослужащих, которые сдались добровольно без сопротивления вместе с главнокомандующим — так себе ход. В первую очередь, потому что мы не хотим истребить людей, а просто желаем справедливости как бы.

И убей сейчас сдавшихся, мы будем в глазах других такими же тиранами-расистами, а не борцами за равенство. Об этом будут помнить и это может стать потом причиной будущих распрей и ненависти. Потому война войной, а пленные пленными.

Странно звучит, но суть объясняет.

К тому же это был вопрос авторитета и будущего. Оно строится на прошлом. Строится на том, кем ты был. И мы должны быть теми, кого хотим видеть в будущем. Кто бы не был перед нами, мы можем сейчас создать другое будущее, когда мир так мягок и податлив.

Да и остальные, увидев, что мы воюем только с теми, кто идёт против нас, и щадим тех, кто нас не трогает или сдаётся, охотнее сложат оружия. Мы не были карателями, мы были борцами за свою свободу.

По крайней мере именно такой вид мы придавали Эви, как той, кто якобы был главой этой войны — благородная мёртвая девушка, которая лишь борется за своих людей. Милосердная к сдавшимся, добрая к нуждающимся и справедливая к виновным. Это мы про графов; как бы мне не хотелось, я оставил в живых даже жирного. Судить будем на суде при всех, чтоб всем показать то, что учудили ублюдки и их подручные. А там казним! Короче, сначала шоу, а потом уже месть с отрубанием голов и шлюхами.

Ну кроме новеньких, типа той девушки Саманты, которая просто была марионеткой. Может ей даже место найдётся в новом королевстве.

К тому же наши проплаченные люди работали в городах, распуская слухи, которые способствовали если не тёплой встрече, то хотя бы спокойствию: трогать народ не собираемся, просто пройдём мимо, и может закупимся ещё продовольствием. Всё-таки, когда рядом с тобой проходит армия, которая только что победила тех, кто был за тебя — это немного накаляет и нервирует.

В конце концов, обычным людям плевать на эти войны и распри; им главное, чтоб их не трогали и дали жить нормально, что мы с радостью им и предоставим.

Война шла к концу. Мы уже почти победили, почти одержали победу и не было смысла поднимать на уши людей, которые и так сильно встревожены происходящим. Нам надо было всех успокоить и устроить легитимный переход власти от отца к сыну, чтоб избежать проблем в будущем, устранив последние преграды.

Так оно было на самом деле и так я это видел. Так видели это другие, уже чувствуя себя не так напряжённо, видя, что скоро всё кончится. Казалось, что солнце выглянуло и улыбнулось наконец людям, но…

— Мэйн… я… — Элизи сделала глубокий вдох, словно готовясь нырнуть в озеро. — Группа Клирии. Они все пропали… никого больше нет в списках…

Глава 412

Я не тупой, но мне пришлось немного постоять, чтоб смысл сказанного начал действовать на мой мозг.

— Как пропала? — не понял я, с самым тупым выражением лица смотря на Элизи. Где-то внутри закрался страх, вереща, как пришибленный. — Элизи, Клирия не носки, она не может исчезнуть бесследно.

— Мэйн, мы пытались связаться с тобой сразу. Но Кстарн, она не может сразу, ты должен понимать. Когда я увидела, сразу попыталась связаться с тобой, но…

— Как они могли пропасть? Вы телепортировались с помощью Кстарн хуй знает куда на куличики, что даже мне неизвестно! У вас там была метель, которая скрыла следы! Вы пересекли сраные границы графств и вас невозможно было отследить! Как она могла пропасть!?

В моей голове не укладывалось, как всё могло так обернуться. Только участники знали, кто куда двигается. То есть те люди, что отправлялись, например, через запасной скрытый выход, не знали, куда двинутся Клирия и Элизи. Об этом знали только наёмницы и эти двое. Но сейчас мне сообщают, что Элизи на месте, а Клирии нет.

А Клирии не может не быть! Просто блять не может! Это Клирия! Она ещё более живучая, чем таракан. Как она вообще могла пропасть?! Да это другие пропадут! Блять, где Клирия с ребёнком?!

Эта мысль очень скоро вытеснила все остальные, оставшись единственной, пульсирующей в мозгу, словно воспалённый зуб.

— Послушай…

— Ты отправляла туда людей? Ты должна знать, где находится второй сэйфхаус! Ты отправила туда людей?! — я едва сдерживался, чтоб не орать, но мой голос явно слышался из палатки. Но мне плевать, мне нужно знать всё.

— Там никого нет, мы проверили, — словно оправдываясь ответила Элизи. — Мэйн, послушай меня внимательно, никто не дошёл до туда. Место пусто. И пропажа из списков значит…

— Я знаю, что это значит! Твою мать, как никто не смог дойти до туда!? Какого хуя там у вас блять вообще происходит!?

Я едва не разбил это ебаное зеркало к хуям.

— Мэйн…

— Не Мэйн! Блять не Мэйн! Где Клирия?!

— Мэйн… мне очень жаль…

— Тебе не может быть жаль! Тебе вообще похую всё вечно! Вечно непробиваемая с таким лицом, словно ничего не происходит!!! Как блять они… Нет, кто ещё знал!?

— Только мы, — теперь уже Элизи выглядела взволнованной; её маска спокойствия треснула и развалилась.

— Тогда почему они не дошли?!

— Я не знаю!

Меня заклинило, я уже не мог остановиться, словно заевшая пластинка. Потому что это Клирия. Это ребёнок. Они не могли пропасть! ПРОСТО БЛЯТЬ НЕ МОГЛИ!!!

— Тогда её могли просто похитить, верно?! Просто украсть! Да скажи ты что-нибудь, твою мать, вразумительное помимо этого блеяния! — я уже не выдерживал. Всё в голове пульсировало и хотелось просто кричать. Кричать благим матом, потому что под конец, когда всё шло как по маслу, начало твориться хуй знает что.

Но Элизи не верила, что её могли просто похитить — я видел это в её глазах. Как не верил в это и я. Клирии не было в списках ни у кого, но и никто не пришёл. Пропали в лесу хуй знает где. Насколько я знаю, в тот момент вновь началась метель… Но её же могли взять в плен, чтоб давить на меня, верно? Могли же взять в плен!

Если только не пытались планомерно истребить нас, так как они являлись нашим центром… Но Элизи жива, а Клирии нигде нет…

Но что, если…

Что если их планомерно вырезают? Старых богов?

Мне уже намекали на это. Намекала та хранительница, девка говорливая, которая просто обожала растягивать слова. Большой брат следит за тобой, выслеживает и бьёт. Клирию и до этого пытались взять уже, но что, если на этот раз до неё добрались? Что если последнюю богиню старого мира…

Грохнули…

Меня знатно трясло… Хотелось превратиться в тварь и сожрать кого-нибудь, хотелось рвать на части, хотелось убивать… И всё потому, что кто-то узнал. Или все знали? Или кто-то виноват? Кто виноват, что их спалили?! Кто-то должен был сдать Клирию, так как до этого она очень даже неплохо пряталась, и никто до неё не добрался!

Что-то внутри перещёлкнулось, и мне захотелось убить всех, кто сейчас находился рядом. Сознание словно заволокло ненавистью ко всему живому, даже к самому себе.

Меня клинило, я ломался, мысли шли кувырком, а сердце уходила в максимальный ритм, только всё ухудшая. В голове всё стучало, всё краснело, всё рушилось… Это бред, кто-то должен был сдать их.

КТО?!

— Кто ещё знал?! — рявкнул я.

— Только мы!

— Значит не только вы! Не только нахуй вы! Она не могла просто сдохнуть! Не могла пропасть вся сраная группа!

— Мы действовали скрытно. Никто не следил за нами! Значит их уже после выследили!

— ДА ТАМ БЛЯТЬ ГЛУХОЙ ЛЕС ПОСЛЕ МЕТЕЛИ!!! КАКОЙ БЛЯТЬ ВЫСЛЕДИЛИ!? — я попытался успокоиться, что не сильно у меня получилось, однако тон всё же сбавил. — Я приказываю, кто знал?!

— Только те, кто уходил, я клянусь тебе!

А что если Элизи виновна?! Что если клятва не действует?! Кому можно здесь вообще верить?!

— Сломай палец! — приказал я.

Элизи пискнула и сломала себе палец.

— Ещё один! Ещё! Ещё раз! — я кричал как заведённый, пытаясь убедиться в том, что клятва ещё действует. И остановился только на седьмом, когда Элизи уже сидела на полу зазеркалья и ревела, выставив перед собой руки с неестественно изогнутыми пальцами. — Твою мать, кто ещё мог знать!?

— Не знаю-ю-у-у-у-у… — ревела она с другой стороны зеркала.

— СЮДА ЕЁ НАХУЙ! — заорал я на Кстарн, и та испугано вытолкнула Элизи ко мне прямо в руки.

Я схватил её за грудки и без проблем поднял над собой. Хорошенько встряхнул её тушку, словно это могло помочь узнать мне истину.

— КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО, ТВОЮ МАТЬ! ТЫ ДОЛЖНА БЫЛА ЗНАТЬ ВСЁ ЭТО! ТЫ ОДНА ИЗ ТЕХ, КТО СОСТАВЛЯЛ ПЛАН!!! — Я тряс плачущую Элизи, словно тряпичную куклу, у которой подрезали нитки. — ОТВЕЧАЙ МНЕ!!! КАК ОНИ МОГЛИ НЕ ДОЙТИ, КОГДА ОБ ЭТОМ ЗНАЛИ ТОЛЬКО ВЫ!?!?!?

В этот момент кто-то схватил меня сзади и попытался оттащит подальше от Элизи, но я со всей дури ударил затылком назад. Развернулся и что было сил пнул напавшего на меня со спины ногой прямо в грудь ещё до того, как понял, кого пинаю.

Констанция с разбитым лицом и сильной вмятиной на нагруднике отлетела, врезалась в деревянный стол, сломав и опрокинув его. Но быстро поднялась и вновь бросилась ко мне.

Получила в лицо с локтя, когда я увернулся от её захвата, и упала, больше не двигаясь.

И ориентируясь по лёгкому движению, я поймал вторую фигуру, подняв её спокойно над землёй одной рукой. Я не чувствовал тяжести, я чувствовал бешенство. Я хочу убить. Убить здесь всех. Всех, кто причастен к этому. Кто-то предал меня! Я вырежу всех в округе! Я хочу убивать!

Убивать, рвать, кромсать, ломать, жрать всех…

Эви дёргалась в моей руке, пытаясь разжать её, но я чувствовал какое-то успокоение, видя, как она задыхается и умирает, чувствуя её жизнь.

А что, если она виновата?! Что если эта мёртвая дрянь всех подставила?! Я могу убить её, убить её полностью…

— Остановитесь! — писклявый раздражающий голос резанул мне по мозгам. — Мэйн, очнитесь! Мэйн!

Я искал этот источник шума, чтоб уебать и размазать по земле, раз и навсегда заткнув его.

— Мэйн! Пожалуйста, хватит! Господин Мэйн!

И этот мерзопакостный шум вцепился в меня. Обнял, словно тем самым хотел остановить меня. Меня! Я убью её нахуй.

Но когда я поднял кулак, чтоб вбить в сраный ебальник пищащей мелочи, что разъебать её хлебало в говно, то увидел перед собой широко раскрытые чёрные глаза. Чернющие бездонные глаза, в которые словно можно было провалиться.

Они, сверкая в свете свечей, блестели слезами и смотрели на меня. Большие, испуганные, зашуганные и милые. Милые настолько, что хотелось выдавить их нахуй к чёртовой матери.

Но они были печальными. Печальными, словно сами глаза видели много боли, отчего стали такими. Им было больно, словно их уже давят. Давят, как давит меня собственная ненависть.

Потому что больно не глазам. Больно…

Мне…

— Пожалуйста, пожалуйста, не надо, — её тонкий маленький голосок пищал. Пищал испуганно, вторя тревоге этих чёрных бездонных глаз. — Господин Мэйн, прошу вас, не надо. Успокойтесь! Мы не хотим вам зла, умоляю вас, мы хотим помочь! Мы друзья вам. Прошу, не надо! Не делаете больно нам, потому что легче вам не станет. Вам станет только больнее!

Но мне… уже больно…

— Сейчас вам станет легче, когда вы сделаете больно, но потом вы возненавидите себя! Сорвавшись на нас, вам станет только хуже! Прошу вас, остановитесь. Просто не делайте больно себе. Мы сможем это перетерпеть ради вас, но вам придётся жить с этим. Не ломайте себя ещё сильнее. Пожалуйста… мы не хотим вам зла, мы хотим лишь помочь…

Последние слова были тихими-тихими.

Я глянул на Эви, которая тужилась в моей руке, хватаясь за неё ладошками. Эви могла использовать магию, но она её не использовала. Как не пыталась ударить меня Констанция, которая тоже потеряла своего ребёнка.

Никто не хотел сделать мне больно.

Этим в данный момент занимался только я сам, руша то, что строилось два года. Веру друг в друга и в своё дело.

И если сейчас здесь был предатель, то им был только я сам…

Потому что мне больно… и эту боль я пытаюсь выместить на других…

Я отпустил Эви, которая упала на задницу, хватаясь за горло и хрипя.

Элизи испуганно сидела на жопе в стороне, трясясь всем телом.

И Кстарн. Испуганная милашка Кстарн с бездонными чёрными глазами, которые смотрели на меня умоляюще. Такие красивые, блестящие и гладкие глаза, полные чёрного цвета. Успокаивающие.

Меня начало отпускать. Эта ярость и боль. Ненависть ко всему, что рядом и кто рядом, хотя боль, словно дрель, сверлила всё сильнее и сильнее, всё глубже и глубже. Когда что-то случилось, что-то плохое, и ты пытаешься найти виноватого, чтоб сорваться на нём, выплеснуть всю свою боль, хотя виновен всего один человек.

В этом конкретном случае — я. И если кого я должен забивать, то это только себя.

Всё это бешенство, слепая ярость сходили на нет, словно пелена с глаз, оставляя лишь разбитость и опустошённость. Потому что, то, ради чего я, казалось, жил, теперь отсутствовало. Осталась только идея. Без людей.

И боль.

Состояние напоминало то, в котором я однажды набросился на Лиа. Слепая ненависть, питаемая болью, когда тебя настолько изнутри разрывает, что ты готов разрывать всё снаружи, начиная с других и заканчивая собой. И это может загубить то, ради чего многие тысячи отдали жизни.

Но мои проблемы и боль лишь моё бремя и не должно касаться общего дела. Я так браво пиздел о жертвах, но когда дело дошло до меня самого, сдулся, как какой-то гнойный чмошник в последнем поколении.

Я приходил в себя медленно, возвращая контроль надо собой с той же скоростью, с которой сходило наваждение. Милашка Кстарн меня остановила от действительно страшной боли, которая бы добавилась к имеющейся — я бы тронул тех, кто мне дорог. И потом бы действительно возненавидел себя за это.

Я медленно опустил руку ей на лицо и стёр слезы с лица из-под глаз.

— Я в себе, — тихо сказал я. — Можешь отпустить меня, я должен прогуляться… Мне надо… побыть одному, чтоб прийти в себя.

— Мэйн…

— Отпускай, милашка Кстарн, всё в порядке. Позови сюда пока целителя, скажи: приказ Мэйна.

— Мэйн… — ещё более жалобно пробормотала она.

— Беги… — сказал я тихо и, выбравшись из её хватки, вышел на улицу.

Там на меня испуганно поглядывали рядом стоящие солдаты, но, заметив мой взгляд на себе, сразу разбежались.

Я ушёл к лесу.

Только там я побуду один.

Надо прийти в себя.

Но и там мне не было покоя. Едва я зашёл поглубже, скрывшись от глаз чужих к хуям, как меня позвал другой мерзопакостный голос.

— Приве-е-етик! Смотрю, ты уже знаешь, да?

Эта вездесущая девка, которая появлялась неведомым мне способом всегда в самый неожиданный и ненужный момент, сидела на ветке дерева, покачивая ногами. Меньше всего я хотел видеть её здесь и сейчас. Но и она же могла дать мне ответ на вопрос.

— Знаю что? — тихо спросил я. — Это ваши проделки?

— Нам вмешиваться за-пре-ще-но! — подняла она палец вверх. — Мы хра-ни-те-ли! Но некоторые не слушаются, забывают своё место, — она сказала это так, словно такое поведение реально печалило её.

— Вы вмешались? — глянул я на неё, повторив вопрос.

— Ну слишком ты опа-а-асный! Но я ну очень против такого вмешательства, — проигнорила девушка мой вопрос, продолжив говорить о своём, — но они решили, что если не будет её — ты сразу бух! — она развела руки в стороны, пародируя взрыв. — Сломаешься, взбесишься, потеряешь смысл идти дальше от горя. Ведь дети для многих — всё.

И они почти угадали.

— Чего же они сами не пришли?

— Потому что мы ничего не сделали, — пожала хранительница плечами.

— В смысле… погоди, она жива или нет?! — меня начало это уже заёбывать.

— Я сказала, что мы не вмешались. Но я не говорила, что другие не вмешались! Ведь её заждались.

— Заждались? В смысле к… ты чо несёшь?! — казалось, что я снова начну сходить с ума.

— Мир! Система бдит! Но ты и сам уже понял, что её хотят. Старые боги до сих пор угроза системе, вот их и ловят! Всё подчиняется системе и всё служит ей. Кроме нас. И старых богов. Но мы просто храним равновесие, а они являются угрозой. А тут так уж совпало, что её выдали и помогли убрать.

— Кто? Предатель в наших рядах?

— Если не в ваших рядах, то и не предатель, верно? — подмигнула она, словно у меня было настроение заебись. — Но её сдали.

— И…

— И-и-и? — усмехнулась хранительница.

— Что с ней?

— А ты хочешь знать? Или думаешь, что система ошибается? — девушка испытующе смотрела на меня, явно играя на моих нервах, потому что она сука.

Однако я терпел и не бычился. Был готов терпеть ещё очень долго, так как это было очень важно для меня. В конце я понял, уже после того, как потерял, что действительно имел. И вернуть этого теперь не мог.

По крайней мере сейчас.

— Ну ладно, ладно, уговорил, — отмахнулась девушка, словно я надоел ей. — Всех убили.

После её слов была только тишина. Завывания ветра, треск замёрзших ветвей, хруст снега, когда он падал с деревьев, и уханье совы, которое действовала на нервы.

Не хотелось ни слушать кого-либо, ни слышать что-то. Хотелось просто стоять без единой мысли, чтоб сгладить то, что было внутри меня. Не хочу чувствовать ни боли, ни сожаления. Просто хочу быть пустым, чтоб избежать пиздостраданий по этому поводу.

Я просто смотрел в какую-то… одну точку… куда-то…

Иногда достаточно знать правду, чтоб быть спокойным. Я знал правду, и не имело смысла больше беситься. Не было никаких «если», не было никаких «может быть». Просто всех убили, словно под конец решили вычеркнуть каждого лишнего персонажа, который выполнил свою роль в глобальном плане.

— Не пора ли остановиться? — поинтересовалась хранительница.

— Не пора. Только когда сдохну, — пробормотал я.

— И ты умрёшь в конечном итоге, если продолжишь. Такая целеустремлённость… Первый раз вижу такое желание смерти.

Я пустым взглядом взглянул на эту личность.

— Почему так важно меня остановить? Чего вы добиваетесь?

— Просто есть вещи, которым лучше не становиться реальностью, — ответила хранительница, маша ногами. — Возможно это охладит твой пыл и даст возможность ещё раз взглянуть на ситуацию. Если ты не остановишься…

— Да мне похуй. Можешь пиздовать отсюда, — отвернулся я от неё.

Я знаю, что хранительница ещё некоторое время смотрела мне в спину, прежде чем просто исчезнуть. И я знаю, чего они добиваются — хотят остановить меня, сломать, не дать дойти до конца. Но мы все — Клирия, Мамонта, Элизи, Констанция, Эви, Ухтунг и многие другие знаем, на что и ради чего идём.

Знаем, что рискуем собственной жизнью.

Клирия тоже знала, чем рискует, как знал и я, кого мог потерять. И сейчас остановиться — плюнуть покойникам, что отдали жизнь за это, в лицо. Так что мыльте жопы, суки, в отличие от ваших ожиданий моя целеустремлённость бустанулась.

Но пока… когда никто не видит.

Колени подогнулись, и я плюхнулся в снег расплакавшись. Пока никто не видит и никого рядом нет… Пока моя слабость будет неизвестна… мне тоже нужно успокоиться и побыть наедине с собой… принять свою потерю, чтоб дать потом всем просраться… мне просто надо разрядить нервную систему и боль… всего немножко…

Только снег и лес были свидетелем его горя, давая возможность его нервной системе сбросить напряжение. Давай возможность антигерою выплакаться самому себе, чтоб облегчить душу, и потом с новыми силами идти ради тех, кто ещё был жив и верил в него.

В тот момент, когда Патрик, стыдливо прячась, в одиночестве оплакивал свою потерю, давая себе время вернуться к нормальному или хотя бы удовлетворительному состоянию, Клирия продолжала бороться за свою жизнь и жизнь того чуда, которое ей доверили.

Глава 413

На них напали, когда Патрик уже одержал пусть не сокрушительную, как хотел, но победу, практически окончательно положив конец армии королевства. Никто об этом в группе из пятнадцати человек, в которую входила Клирия, не знал. Из-за переброски через зазеркалье так далеко и стольких человек, Кстарн ещё приходила в себя и должна была со дня на день вновь заступить на службу.

Но именно дня ей и не хватило, чтоб поведать о победе Клирии и наёмницам.

Нападение происходило на полпути от сэйфхауса, как назвал его Патрик — небольшого старого здания с каменными стенами и деревянной крышей. Когда-то здесь жили люди, которые зарабатывали на жизнь тем, что продавали меха, но их время прошло, а будущие поколения не стали с подобным возиться, найдя для себя более подходящую работу.

Но здание, расположенное глубоко в лесу в глухом месте, недоступном для других и забытом, представляло из себя отличное укрытие. Здесь было всё, что только могло быть: еда, одежда, вода, оружие, дрова, инструменты, зеркало. Всё, что могло потребоваться, было здесь, включая место для ночёвок.

Идеально укрытие…

Если бы они доехали до него.

Первой среагировала на опасность одна из наёмниц, слишком поздно почувствовав интуицией засаду. И то, ей повезло просто заметить, что что-то не так.

— Погодите, — подняла она руку, вглядываясь в лес. — Здесь… что-то не то…

Скрытница внимательно всматривалась в пейзаж перед собой, силясь как можно быстрее понять, что же не понравилось ей, и что им надо предпринять — бежать или остаться. Потому что даже побег может оказаться страшнее и опаснее, чем если ты останешься на месте. Сам строй из пятнадцати человек тем временем сразу же окружил самого важного человека из всей компании, заслоняя его собой живым щитом.

И едва прошло секунд пять, как скрытница наконец приняла решение.

— Что-то не так, надо уходить отсюда назад.

Никто не спорил, но никто и не успел сдвинуться с места.

Первая стрела убила скрытницу, пробив ей череп и блеснув окровавленным наконечником из-под волос с обратной стороны. И в следующее мгновение несколько десятков стрел накрыли их с головой для того, чтоб раз и навсегда покончить с ними.

Едва первые наёмницы, что оказались ближе всех, получили в себя несколько стрел, Мамонта просто спрыгнула с лошади на землю, сдёрнув за собой и Клирию. Они оказались между лошадьми, скрытые от града стрел, которые обрушились на них залпом, за живыми большими тушами животных, обезопасив себя на несколько секунд.

Некоторые наёмницы и наёмники поступили так же: кто-то успел спрыгнуть, кого-то ранили, кто-то упал уже мёртвым.

И едва град стрел закончился, как Мамонта буквально закинула Клирию обратно на лошадь. Сейчас, когда враг ещё не успел перезарядиться или перейти в наступление, у них был шанс вырваться. Вернее, у одной из них, кого Мамонта и остальные были призваны защищать.

Никаких мыслей по поводу того, что остальным не выбраться, никаких сожалений или страха. Как та, кто воевал не раз, Мамонта видела перед собой возможность выполнить задачу и пользовалась ею, не сильно задумываясь над остальным. Для неё было только сейчас и только миссия.

— Держись! — крикнула она, после чего со всей силы шлёпнула ладонью по лошади. — ПОШЛА!

Конь мгновенно сорвался с места с такой прытью, что буквально врезался в кусты и снёс нескольких человек, что стояли там в засаде. Унёсся с ней чёрт знает куда через лес, через сугробы и заснеженные кусты, покидая это место и углубляясь в глухие леса, где на многие сотни километров не будет ни души.

Клирия так и не смогла нормально рассмотреть противника. Как и не смогла увидеть гибель команды, когда оставшиеся защитники сошлись в ближнем бою с нападавшими. Они погибли в нечестном противостоянии бесславно и тихо, выполняя свой долг до последнего. Их смерть прошла для мира незамеченной, и тела остались покоиться в лесу, став его частью.

А Клирия всё углублялась и углублялась в чащу.

И вот она, единственная на многие километры в заснеженном лесу без лошади. Последнюю Клирия потеряла, когда та сломала себе ногу в одной из ям под снегом, провалившись туда. Это было, наверное, самое худшее, учитывая тот факт, что теперь ей предстояло с животом идти дальше, надеясь выйти хоть куда-нибудь и не разродиться по пути.

— Бывало и хуже… — пробормотала она, опуская меч на голову лошади, окончательно заглушив её ржание на весь лес. — Точно бывало хуже…

Клирия за последние месяцы перетерпела некоторые изменения. Так она взяла в привычку подбадривать себя в сложные минуты вслух. Она не раз замечала это, однако не обращала внимания на подобное. Ведь что не мешает, не должно особо тебя волновать, верно?

Забрав все вещи с собой, Клирия продолжила свой путь непонятно куда и непонятно зачем. Сейчас она рассчитывала наткнуться на дорогу, которая выведет её к ближайшей деревне.

По крайней мере, искренне надеялась на это, так как вся провизия осталась там, за спиной, где на них устроили засаду. Там же осталось зеркало, оружие и многое другое, что могло бы ей пригодиться в это нелёгкое время. Сейчас при себе она имела небольшую походную сумку снятую с лошади, которая была даже не её — Мамонта закинула Клирию на ближайшего целого скакуна.

Там она обнаружила овсяное печенье, которым обычно кормили лошадей, но при такой ситуации выбирать не приходилось. Там же лежал пистолет и немного пороха с пулями, видимо запасной на всякий случай. Можно было лишь поблагодарить того, кто был таким запасливым. Там же Клирия нашла кинжал, какие-то травы, тряпки для бинтов и подковы. От последних, как от лишнего груза, она избавилась. Как не стала брать и меч, который бы добавил веса, но которым орудовать она не умела.

Кроме того с лошади она сняла что-то типа одеяла, которое сразу накинула на себя. Сейчас ей не было особо холодно, но усиливающийся буран мог внести свои коррективы в её жизнь, отчего теперь каждый атрибут имел свою цену. К тому же она потеряла свою шапку, и это одеяло подобно плащу могло укрыть её.

И повторяя про себя словно мантру «бывало и хуже», она двинулась дальше.

Через час буря настигла её, по идее тем самым позволяя скрыться, однако Клирия не обманывалась на этот счёт. Тогда их тоже не должны были найти, но каким-то образом всё же смогли подловить. Не исключено, что и сейчас преследователи идут по её следам. Убить или просто забрать, непонятно, но одно от другого в данный момент не сильно отличалось.

Сточив ещё одну печенюшку, такую же отвратную, как и погода, Клирия оглянулась. Вот сейчас, под вечер, она начала замерзать, а пейзаж не сменился ни на йоту. И идти больше сил не было: болела спина, ныли ноги, тазовые кости казалось расширялись от каждого шага, и внутри её живота был словно уже не ребёнок, а камень, который буквально продавливал себе путь вниз.

Но Клирия не остановилась, упорно продолжив путь. Уснуть в метель могло стать подобно смерти. И что-что, а смерть пока что не входила в её планы. По крайней мере, пока она не узнает, девочка у неё или мальчик.

Глупая и странная шутка от Клирии как, в принципе, и другие.

Так что всю ночь Клирия прорывалась через буран, понимая, что остановись, и она имеет все шансы запросто замёрзнуть. В крайнем случае сможет выспаться, когда непогода закончится, но не сейчас. Теперь движение было единственным источником тепла и единственным способом выжить, а остановка равнялась смерти.

Даже когда из-за метели не было видно на расстоянии вытянутой руки, Клирия шла, но уже на ощупь. Сейчас бы самым неприятным открытием для неё было случайно нащупать в кромешной холодной темноте мех какого-нибудь хищника. Хотя эта мысль была самой последней в её сознании, так как на первом месте была боль в ногах и чувство, словно живот разрывает. Боль стала её вторым состоянием, таким же бесконечным и мучительным, как и эта ночь.

Настало утро.

Метель так и не закончилась, но ноги Клирии окончательно онемели от усталости, и она рухнула в снег. В другой ситуации она бы могла идти куда дальше и куда дольше, но сейчас её организм, словно назло ей самой, просто сдавался. Всё внизу живота болело, давило, словно рвало и казалось, что ей не хватало воздуха. Клирия едва сдерживалась, чтоб не расстегнуть шубу, чтоб освободиться и вдохнуть полной грудью, понимая, что это может стать её роковой ошибкой.

К тому же пейзаж не сильно изменился — всё те же деревья, те же стволы, облепленные снегом, бесконечные сугробы и падающий снег. Могло показаться, что она даже и не сдвинулась с места. Именно это Клирии теперь и казалось.

Уже через десять минут, почувствовав, что она начинает замерзать, Клирия с трудом нашла силы подняться на ноги, понимая, что второй раз у неё встать может и не получиться.

Здесь, в этой части леса, куда она вышла, снег был уже не по пояс, а всего лишь по колено, иногда даже опускаясь и ещё ниже. Но вместо него здесь куда сильнее дул пронизывающий ветер, который без проблем выдувал всё тепло. И пусть пока одежда спасала от этого, Клирия понимала, что долго так не могло длиться.

Она продолжила свой путь, иногда укрываясь за поваленными деревьями или в оврагах, чтоб немного перевести дух и набраться сил, сгрызая последний провиант. Но с каждой такой остановкой она замерзала всё сильнее и сильнее.

Очень скоро Клирия поняла ещё и то, что её ноги промокли, и это никак не способствовало её бодрости, а высушить их было просто невозможно. Поэтому стащив мокрые носки и запихнув их под мышки, она дрожащими пальцами обмотала ноги разорванным одеялом. Теперь ей стало холоднее от пронизывающего ветра, но ноги были в относительном тепле.

В этот день Клирия ещё глубже ушла в лес, окончательно заблудившись.

А ночью она поняла, что никогда ещё ей не было так холодно. Не проходило и минуты, чтоб она мысленно не подумала: «Какой же холод». Её мысли заходили так далеко, что Клирия даже задумывалась: а не будь беременной, было бы ей легче или нет? И что будет, если избавиться от ребёнка? Станет ли ей не так холодно?

Холод сводил с ума, холод открывал все самые тёмные стороны, заставляя задуматься о том, на что ты готов, чтоб выжить. Клирия и до этого погибала от холода, но сейчас она умирала очень медленно, оттягивая неизбежное. И это, скорее всего, будет длиться ещё очень долго, прежде чем организм окончательно сдастся морозу.

На утро она поняла, что окончательно замёрзла. Её ноги уже немели не от боли, а от холода, пальцы на руках она тоже не чувствовала. Каждый раз её тело содрогалось от дрожи, и мороз пробирал до самого сердца. Клирию трясло, словно осиновый лист, и мороз пронизывал чуть ли не каждую клетку её тела.

Про боль в животе и в тазу она даже теперь и не вспоминала.

Но и мороз отошёл на задний план, когда она поняла, что её практически нагнали преследователи.

Едва Клирия заметила их, как тут же бросилась бежать через кусты на непонятно откуда взявшейся силе, пытаясь затеряться в лесу. Даже в такой ситуации она умудрялась сохранять собранность и относительное спокойствие, не поддаваясь панике. Это не помогало убедить саму себя в том, что она уйдёт из этого леса живой, однако сопротивление было единственным инструментом, который был при ней сейчас.

Но понимание того, что уйти от них она уже не сможет, сменилось чувством полёта, когда Клирия на полном ходу, какой только возможен в заснеженном лесу, выскочила из кустов…

Прямо к крутому откосу.

Клирия даже не успела затормозить, когда пласт снега на краю просто обрушился вместе с ней вниз. Она кувырком полетела со склона, кубарем скатившись таким образом метров сто вниз.

От такого пируэта живот прострелило болью, скрутив так сильно, что из глаз хлынули слёзы. Казалось, что мышцы внутри просто свело страшнейшей судорогой, словно их рвали и выкручивали, не давая даже возможности двинуться. А ещё в штанах стало очень мокро.

Но Клирия всё равно встала, корчась от боли и тяжело дыша, пытаясь найти взглядом сумку, которую сорвало с плеча, и одеяло. Обвела взглядом лавину, которую вызвала падением, плюнула на это и быстро засеменила ногами, согнувшись в три погибели и плача от боли.

Не больнее чем четвертование.

Это она повторяла себе каждый раз, когда её скручивало болью. Это значило только две вещи — или она повредила живот, или у неё схватки. От первой мысли Клирии становилось не по себе, словно ей кто-то выкручивал сердце; уже забытое чувство, которое давно не посещало её. От второй мысли становилось страшно.

Клирия не была лишена страха, просто чаще всего причин для него не было из-за того, что с многими вещами в этом мире она уже сталкивалась. Оттого и бояться было нечего. Но вот роды были чем-то новеньким. Оттого она боялась. Боялась в первую очередь за то, что сейчас так тянуло у неё в животе, словно двигая тазовые кости, и вызывало сильные мышечные спазмы.

— Не больнее, чем четвертование… — пробормотала Клирия уже сотый раз себе, задыхаясь на холодном воздухе, словно кто-то схватил её за шею.

Даже холод стал уже делом десятым. Оставалась только боль, которая буквально сковывала и заставляла ноги подгибаться. И сейчас бы посмотреть, кровь ли течёт из неё или это воды отходят, но времени не было, как не было и сил.

А её преследователи уже были близко. Ближе, чем когда-либо.

В итоге её ноги подогнулись. Не из-за того, что силы покинули её, хотя и это тоже. Живот скрутило настолько сильной тупой болью, что само тело отозвалось на это. Клирия просто остановилась, заскулила плача, обхватив живот, и упала на колени. Глубоко вдохнула, выдохнула, вновь вдохнула…

Тупая боль начала понемногу отпускать, онемение спадать, а с этим и проясняться сознание.

И первым делом Клирия схватилась за кинжал, что повесила себе на пояс, резко оборачиваясь.

Четыре человека. Всего четыре человека, которые… не выглядели людьми в прямом смысле этого слова. Словно облитые смолой или мазутом, они источали примерно такую же ауру, что и Клирия. Одетые в лёгкие накидки с плащами, словно мороз был не помехой, они двигались легко и непринуждённо, как будто паря над землёй.

— Какие… мерзкие и жалкие существа… — пробормотала она, придерживая живот. Казалось, что тот услышал её мольбы и на время отпустил, давая хотя бы вздохнуть спокойно. — Откуда вы выползли, черви?

Но они не обратили на её слова никакого внимания, приближаясь со всей неотвратимостью.

— Вам не нужна помощь, чтоб справиться с беременной? — оскалилась Клирия, отступив назад и вытянув перед собой кинжал. — Ведь можете и не справиться, никчёмные создания.

Без шапки, с растрёпанными волосами, бледная и заплаканная, сейчас оскалившая зубы, подобно хищному зверю, загнанному в угол, вся в снегу, она представляла из себя скорее не надежду, а остервенение.

Но едва один из них приблизился стремительным, но плавным движением к Клирии, как…

Как его буквально снесло. Отбросило в сторону с такой скоростью, словно в него врезался таран. Убийца впечатался спиной в дерево с такой силой, что лопнул, и его внутренности разлетелись в стороны, а он сам согнулся под нереальным углом.

Сама Клирия запнулась и упала в сугроб от неожиданности, глядя на происходящее перед ней.

Большой массивный рыцарь в доспехах стоял между ней и убийцами, источая какую-то неумолимую силу, держа в руках щит с мечом и оглядывая противников, которые теперь выглядели явно напряжённее.

И вот они одновременно бросились на него. Не успела Клирия и выдохнуть, как рыцарь метнул меч в одного и пригвоздил подонка к дереву с такой силой, что меч вместе с гардой вошёл тому в грудь.

Второй бросился с другой стороны, видимо пытаясь обойти рыцаря, но этот мастодонт, метнув меч, сразу же прыгнул тому навстречу, замахнувшись другой рукой. Удар ребром его большого и тяжёлого щита, и второму убийце разнесло голову, словно она взорвалась, а тело отбросило звёздочкой куда-то в сторону.

Последний смог проскользить практически под рыцарем, ткнув мечом куда-то в стык доспехов, но тот словно бы и не заметил этого, хотя кровь закрапала на снег. Он просто поймал последнего убийцу за голову свободной рукой, вытянул перед собой брыкающееся тело, которое пыталось его ударить мечом, но било лишь по броне, и резко сдавил. Брызнула кровь в разные стороны, как если бы он сдавил резко апельсин, раздался чавкающий звук вперемешку с хрустом, и тот обмяк.

— Сраные фраги, какие же настырные пошли, не хотят отходить в мир иной и не мучиться… Портят всю катку… — недовольно вздохнул он, окидывая взглядом лес, после чего посмотрел на Клирию.

Она не вздрогнула, хотя страх за своё сокровище всё же был. Клирия встала из сугроба, словно дикий зверёк, затравленно смотря в забрало шлема её нового спасителя, который горой возвышался перед ней. Но она была готова сражаться даже с такой проблемой, вытянув перед собой кинжал двумя руками.

Однако в ответ на это она услышала смешок, не такой кровожадный, как слова до этого, и смутно знакомый голос.

— Здравствуй сестрёнка. Уж не думал я, что встречу тебя в такой глуши среди шелупони позорной-подзаборной.

Глава 414

Клирия продолжала держать перед собой кинжал, словно пытаясь таким образом оградиться от неизвестного человека. Но вот новая схватка, и она хватается за живот, брызжа слезами и тяжело дыша.

Но глаза не отводит от человека напротив, пытаясь вспомнить голос. Такой знакомый и родной, который трогал своим гудением потаённые струнки в её душе там, куда не добирался ещё никто в её жизни, даже Патрик. Память быстро перебирала картотеку в её голове, пытаясь найти то, на что отозвалась душа, как вдруг…

— Отвага? Ты ли это? — пробормотала она, совершенно иначе взглянув сейчас на рыцаря.

Из-под забрала послышался смешок, после чего рыцарь положил щит, облокотив его на ближайшее дерево, и двумя руками снял шлем.

И Клирии открылось до боли знакомое, но такое далёкое лицо человека, которого она знала как облупленного. Немного отличающееся от того, которое она запомнила, но слишком похожее, чтоб это было просто совпадением.

Лицо человека, который подобно остальным сгинул в этом мире, бесследно исчезнув.

— А ты сомневаешься? Забыла брата? — усмехнулся он, взъерошив рукой волосы на её голове. — Смотрю, ты изменилась.

— Но ты же… умер? — слишком пискляво и нетипично для себя ответила Клирия.

— Десятки сотен, если не тысячи раз, — усмехнулся рыцарь. — Как и ты. Но смотрю, до сих пор борешься.

— Я… — она поджала губы, так и не договорив.

А он протянул руку медленно, взяв её волосы, перебирая их в руке и рассматривая.

— Вижу, что борешься. Этот мир оставляет свой отпечаток на нас, верно?

— Я… не знала, что ещё кто-то остался… — вновь пропищала Клирия слишком тонким голосом.

— Да будет тебе, сестрёнка, — усмехнулся он, — похлопав её по спине. А Клирия уже размазывала сопли и слёзы по лицу, невзначай пытаясь скрыть то, что было слишком очевидно. — Как была рёвой, так и осталась, как погляжу.

— Я не рёва, — буркнула Клирия сквозь слёзы, надувшись. — Просто рада видеть тебя.

И очень нервно истранно хихикнула.

Усмехнулся в ответ и Отвага. Простояли так несколько секунд, прежде чем выдержка Клирии не закончилась первой. Она просто рассмеялась весёлым звонким смехом, который вряд ли услышит кто-либо ещё, ну может кроме её собственного ребёнка. Быстро шагнула к нему и обняла за шею, повиснув на ней, как делала много раз до этого, будучи ещё богиней. Чмокнула в грубую, покрытую шрамами щёку, уколовшись его щетиной.

Отвага же лишь спокойно улыбался, как и положено старшему брату, более сдержанному, более сильному и смелому. Аккуратно прижал к себе, словно таким образом пытаясь оградить от остального мира.

— Я думала, что осталась одна, — всхлипнула Клирия, шмыгнув носом. — Думала, что последняя. Я думала, что вы сбежали.

— Тоже думал о том же до поры до времени, пока фраги втаптывал и лут собирал.

— Ну и слова… — прошмыгала она носом. — И как же… я рада видеть тебя, Отвага…

И расплакалась смеясь.

Клирия нечасто плакала будучи нынешней, но раньше, ещё богиней, самой младшей, она была тем ещё ребёнком: слишком наивной, мягкой и ранимой. Плакала при малейшем поводе, отчего вызывала снисходительную и мягкую улыбку у старших братьев и сестёр.

И сейчас, словно шагнув обратно в прошлое, Отвага видел ту же самую рёву, кто так быстро расстраивалась и бежала плакаться брату Добру или сестре Любви, которые вечно её утешали, чтоб через несколько минут вновь озарять всех улыбкой и беспросветной и непоколебимой надеждой. Самая стойкая из всех, которая боролась даже сейчас, неся своё проклятие.

Младшая всеми любимая сестра.

Но теперь перед ним была другая девушка — ожесточённая, отрастившая панцирь, но всё такая же неумолимо уверенная и не теряющая надежду, когда у остальных даже сил на неё не осталось.

— Ты так и не потеряла надежду, — погладил Отвага её по голове. — Ты моя маленькая храбрая Надежда.

— Меня теперь зовут все Клирией, — шмыгнула она носом.

— А меня рыцарем без страха и упрёка.

— Я… я слышала о тебе, но не думала, что это ты… О тебе говорили многое…

— Да и сейчас говорят, — улыбнулся он. — Этот мир сводит с ума. Ты и сама почувствовала это, Надежда, не так ли? Вон как изменилась.

Отвага мягко отодвинул её от себя, окинув взглядом.

— Но есть изменения к лучшему, — улыбнулся он, коснувшись её живота ладонью, словно тем самым желая прикоснуться к чему-то необычному и прекрасному. — Вижу, ты продолжила жизнь, не потеряв надежду. Жизнь, будь она с нами, была бы счастлива.

— Я устала, — вытерла она слёзы. — Очень устала…

— Я знаю. И ты молодец, что прекратила это бессмысленное занятие. Пора уже смириться даже тебе с этим.

— Но ты не смирился, — окинула Клирия его взглядом.

— Ни капельки, — покачал Отвага головой. — Но я схожу с ума здесь. Больше не могу бороться, и возможно это в последний раз. Этот мир… это зло, против которого мы боремся, оно ищет нас.

— Зло?

— Береги себя, Надежда, — вытер он пальцем слёзы под её глазами. — Ты уже нашла свой путь, потому не стоит лезть больше в это. Затаись и быть может она до тебя не доберётся.

— Она ищет нас?

— Каждого. Поэтому не надо, — чмокнул он её в лоб. — Сохрани то, что имеешь и больше никогда не возвращайся в этот мир.

— А ты?

— А я…

Но не успел Отвага договорить, как резко обернулся и одним ударом своего огромного кулака в стальной перчатке пробил грудную клетку прыгнувшему ему на спину убийце. Успел схватить второго за шею, и швырнуть его в ещё двоих, что показались из метели.

Словно какой-то мусор, стряхнул убийцу с пробитой грудной клеткой на снег.

Поставил блок правой рукой, и меч ещё одного противника треснул. Отвага схватил его за руки и что было сил пнул, оторвав тому обе верхние конечности. Убийца улетел в дерево, врезавшись с весёлым хрустом в него и насадившись на обломанный сук.

И тут же Отвага развернулся, с локтя ударив ещё одного прямо в прыжке, разломав ему череп. Тот лопнул, словно шарик с краской, забрызгав всё.

Ещё один попытался его ударить, но Отвага успел поймать меч и просто пнуть противника, который весело улетел обратно в метель и уже не смог встать. Но убийцы лезли как тараканы из метели, выпрыгивая чёрными пятнами и бросаясь на бывшего бога.

Они, пользуясь своей подвижностью и ловкостью, начали нападать поочерёдно на него со всех сторон. Закручивали, словно волки огромного быка, нанося удары и уходя нетронутыми. Ему набросились на спину, начали колоть в стыки между доспехами. Подкатами проскальзывали под его ударами, ударяя в уязвимые места. Доставали там, где Отвага не мог защититься.

Один из убийц даже попытался достать Клирию, но в последний момент его за ногу схватил Отвага, раскрутил и ударил об дерево. Брызнула кровь, раздался смачный хруст и человек, если он был таковым, превратился просто в мешок с мясом.

Отвага, словно разъярённый медведь, дёргался в разные стороны, сбрасывая с себя нападавших, бил их трупом, пока у того не оторвалась нога, пинал и буквально рвал на части — одному он воткнул руки в грудь и просто порвал на две половинки.

Схватил щит и бил им врагов, явно иногда используя способности, тараня, топча, давя. Вытащил свой меч и словно газонокосилка проходился по врагам, которые могли противопоставить ему только ловкость и команду.

Он ревел, словно зверь, кричал малопонятные Клирии слова типа: «фраги, больше фрагов», «я освобожу вас», «мобы», «пора собирать опыт», «жёсткая катка» и «больше мобов — больше лута». Его безумие проступало, просачивалось из всех щелей во время схватки, показывая, как же сильно он обезумел без очищения. Как сильно боги извратились в этом мире

И Клирия на примере него понимала, как же сильно изменилась она сама.

Через минут пять беспощадного и безостановочного боя, где Отвага победил целую свору убийц, окрасив поляну полностью в красный, наконец опустилась относительная тишина, нарушаемая только воем ветра.

Клирия видела, что Отвага был ранен. Достаточно сильно ранен, чтоб теперь ему приходилось нелегко. Он тяжело дышал, немного хрипел и едва заметно прихрамывал, пытаясь скрыть это от своей младшей сестры.

— Я всегда думал, что ты умеешь заводить друзей, сестрёнка.

— Ты не ошибся, — слабо улыбнулась она. — Теперь нам надо уходить, так как, скорее всего…

— Да, сюда идут ещё. И думаю, что я смогу всех уебашить, позорные фраги, думают, что… — тут он замолк, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего заговорил нормально. — Ты должна бежать.

— Да, и…

— Одна, — и прежде, чем она успела возразить, добавил. — Наше время прошло, Надежда, и теперь его не вернуть. Миру уже не нужно ни добро, ни отвага, ни любовь. Теперь у мира новый хозяин, и здесь мы лишние. И потому он так хочет от нас избавиться.

— Но при чём тут ты!? Мы должны…

— Ты должна бежать. Я задержу их, Надежда.

— Ты просто хочешь умереть! — заплакала Клирия.

— Нет, просто не могу позволить, чтоб они преследовали тебя. Не могу позволить, чтоб забрали единственное, что осталось у нас. Они будут гнать нас, пока мы не выбьемся из сил, а после просто закопают. Потому правильнее встретить их сейчас, когда силы ещё при мне.

Но правда так и не прозвучала. Не прозвучало то, что он больше не мог терпеть всё это. Отвага очень устал; устал бороться, устал сходить с ума и мучиться кошмарами, которым не виден конец. Он устал от крови, устал от вечной прокачки в надежде однажды стать очень сильным и победить то, что их свергло. Устал постоянно умирать и помнить об этом.

Отвага вздохнул, но улыбнулся ободряюще, подошёл к ней, присел и поцеловал в лоб.

— Всё в порядке, маленькая Надежда, не надо плакать. И боя чести достоин я последнего на свой век.

— Не цитируй его, — шмыгнула она носом. — Не напоминай мне о Чести и об остальных. Их уже нет. А мне и так тоскливо.

— Но есть ты. И есть очень важное для тебя, — едва коснулся он её живота пальцем. — Сохрани то, что осталось от богов. Сохрани то, ради чего каждый из нас был бы готов отдать жизнь, и чего не смог сделать никто кроме тебя — жить дальше.

— Все думают только о себе…

— Ты права. Но я постараюсь к тебе присоединиться позже, нагнать. Не беспокойся за меня, знаешь же, что я крепок и это мне по силам. Ты просто должна бежать на юго-восток, — он указал направление пальцем. — Беги, не останавливаясь и не оглядываясь. Ты поймёшь, когда придёшь. Я нагоню тебя позже.

Он обманывал. Нагло обманывал, и знал, что она это понимает.

Потому Надежда просто позволила ему уйти. Решила промолчать, позволив не мучиться Отваге и без того в сложный момент. Не разбивать ему сердце в тот последний раз, когда они видятся. Не сделать больно и принять выбор дорогого тебе человека — это удел сильнейших.

Шмыгая носом, она встала, потянулась и поцеловала его в лоб, после чего коснулась двумя пальцами места, где было его сердце.

— И пусть надежда и любовь твой путь осветят ярким солнцем,

Добра ты полон, мудростью храним, с отвагой встретишь все невзгоды.

За жизнь и мир ты меч свой обнажи, достойный боя чести последнего на свой век.

Мы благословляем тебя.

Надежда благословила его от имени всех богов, как делала это раньше, произнеся старую, забытую всеми молитву, зная, что Отваге будет приятно. Приятно понимать, что она отпускает его с чистым сердцем и без груза за плечами.

— Благодарю тебя, сестрёнка, — прижался он к её лбу своим. — А теперь беги, старший брат всё уладит. Никто не последует за тобой.

— Спасибо… Отвага…

Она развернулась и бросилась бежать через метель, через лес туда, куда он указал. Не оглядываясь, не чувствуя боли в ногах и не замечая замерзающих конечностей. Бежала, когда было продуваемое место, и упорно шла, когда снега становилось по колено.

Бежала всё дальше и дальше, больше не оборачиваясь назад.

Где-то там в глухом лесу, где не ступала и вряд ли ступит нога человека, сражался один из последних богов. Сражался с честью, с верой в правое дело и полный собственного безумия, оставшегося от всех его предыдущих жизней, что отравили его душу, как отравили душу Надежды.

Отвага давил, рвал на части и рубил, пока ни одного не осталось в округе.

Как и не осталось сил у него. Раненый, истекающий кровью, он рухнул на колени посреди этого поля боя, тяжело дыша.

— Я… я немного отдохну… — пробормотал он в никуда. — Немного отдохну… совсем немного… и пойду за ней… совсем чуть-чуть…

Тяжесть навалилась на его веки, заставляя его закрыть глаза, и усталость сделала своё дело. Его дыхание становилось всё реже и реже, всё спокойнее и спокойнее, пока после вдоха не последовало выдоха. Так он и умер, стоя на коленях с опущенной головой, в одной руке с мечом, а в другой с щитом в бесконечной метели, окружённый телами противников.

А Клирия бежала.

Бежала, шла, плелась, ползла до ночи, после чего с трудом нашла место, где смогла переждать её. В какой-то яме под корнями деревьев, вся замёрзшая и немного озверевшая. Ей было больно, как в душе, так и в теле — схватки вернулись вместе с остальными чувствами.

А тело очень быстро остывало из-за того, что все её ноги были мокрыми. Не из-за снега; теперь Клирия была просто уверена, что в скором времени на свет родит ребёнка, пусть и не могла сказать точно, сколько сможет с ним прожить в лесу.

Но она знала, что это её последняя ночь. Вторую уже не переживёт.

Утром, когда солнца ещё не было, но метель наконец отступила, и снег шёл мелкими, очень мелкими снежинками, словно песок, Клирия двинулась дальше, всё ещё не теряя энтузиазма с присущим ей чувством надежды, что если ты не умерла, то можешь выжить.

Ноги она уже не чувствовала и была благодарна просто за то, что они хотя бы двигаются. Пальцы рук тоже давно окоченели, а вот в её теле остатки тепла ещё сохранялись. Она это знала потому, что чувствовала холод, чувствовала, как ветер пронизывает её одежду, что ещё пока справлялась со своей задачей. Если бы не сырость в ботинках и штанах, то, возможно, она бы сейчас и не замерзала.

Но очень скоро даже такое состояние стало для неё недостижимым.

Выбравшись из леса на заметённую просеку, она оглянулась, пытаясь сориентироваться, куда идти теперь — по просеке или же дальше в лес, как сказал Отвага. Простояла так несколько секунд, после чего решила всё же двинуться через просеку, так как раз она есть, значит куда-то приведёт.

Это был шанс выбраться из леса, практически один на миллион, который она не собиралась упускать.

Потому Клирия сделала шаг по ней…

И через доли секунды с треском провалилась под лёд.

От столь резкого перепада температур она едва не потеряла сознание. Окунувшись с головой в ледяную воду, перепуганная, практически скованная холодом Клирия в панике забрыкалась. Беспорядочно дёргая руками и ногами, она пыталась ухватиться за край льда, но течение уже подхватило её, очень медленно утаскивая всё дальше и дальше под ледяной потолок. Клирия всё глубже и глубже погружалась на дно реки, которая, заметённая снегом, выглядела ровно как просека или дорога. И чем больше в панике она билась, тем хуже становилось.

Ледяная вода резала само сознание. Лёд над головой заставлял Клирию едва ли не кричать от охватившего её ужаса. Лёгкие начало немного сводить болью и резью от нехватки воздуха. Всё это навалилось на неё разом и…

И Клирия взяла себя частично в руки. С трудом, задыхаясь, попыталась побороть эту паническую атаку, словно очнувшись и осознав, что лишь теряет попусту время. Сейчас каждая секунда играла роль, и тратить её на бессмысленную панику она не могла.

Свойственный ей холодный расчёт вернулся, словно почувствовав в себе нужду, и давая Клирии хоть какие-то шансы на спасение.

Находясь в ледяной воде, она начала оперативно сбрасывать с себя одежду. Шубу, шарф, кофту, ботинки — всё, что могло мешать двигаться и утягивать её всё глубже, Клирия снимала с себя, не забыв оставить кинжал.

После чего оглянулась вокруг. Ледяная вода резанула глаза, но она всё же увидела неясное светлое пятно над головой среди тёмно-синего бескрайнего ледяного потолка. Синхронно заработав руками и ногами, делая резкие рывки, словно лягушка в воде, Клирия поплыла к этому пятну, из последних сил борясь за свою слишком весёлую в последнее время жизнь.

Глава 415

Эти секунды длились для Клирии вечность.

Казалось, что спасительное пятно просто не приближалось к ней, дразня и оставаясь на месте. Такое далёкое на фоне синего потолка, который накрывает абсолютно всё. И её мир на это мгновение под водой сужается ровно до этого самого пятна.

Проходит минута, и сознание словно руками сдавливает, а лёгкие горят, уже согласные впустить в себя ледяную воду, лишь бы сделать судорожный вдох, когда она притягивает к пятну руку и наконец чувствует острый неровный край льда.

Ладони раздирает острой кромкой, но Клирия даже не замечает этого, что есть сил, пока руки и ноги не свело судорогой, подтягивая себя выше. Ещё немного и…

В лёгкие врывается ледяной воздух, обжигающий и долгожданный, означающий, что ей ещё удастся пожить немного. Вместе с воздухом в лёгкие попадает и вода, отчего Клирия, словно больная туберкулёзом, закашливается, но при этом ни на секунду не отпуская края льда. На улице теперь кажется значительно холоднее, чем в воде.

Чтоб не повредить свой живот и ребёнка, если он пережил весь этот стресс-тест, Клирия упирается руками в край и очень медленно отталкивается, выползая спиной на лёд. Вот она уже частично на суше лежит спиной на снегу; ещё раз оттолкнулась и уже ноги только в воде; ещё раз и она уже почти выбралась…

Клирия отползла таким образом на метра два от дыры, после чего встала и, вся трясущаяся, бросилась (засеменила) в лес прочь от этого места, обдуваемого суровым холодным ветром. У неё был ошалевший вид — широко раскрытые глаза, вытянутое лицо и выражение, словно она сама не понимала, как здесь оказалась.

Едва добралась до первых деревьев, как принялась сбрасывать с себя одежду и быстро выжимать её, насколько это было возможно. На ней теперь была рубаха с подобием свитера и подштанники. Про ноги Клирия теперь и не вспоминала, так как их она и не чувствовала: ни холодного снега, не уколов мороза, ничего.

После того, как одежда была максимально выжата и надета обратно, Клирия вновь двинулась вперёд. Шла скорее на автоматизме, чтоб хотя бы немного разогреться и выработать тепло, несильно задумываясь над тем, куда она выйдет. Её все мысли были где-то внутри, глубоко в мозгу, словно тоже прячась от сурового холода, который заставлял её умирать. Возможно, живучесть ещё позволит прожить ей чуть больше, чем обычному человеку, но на это она тоже сильно не уповала.

Через час ноги стали уже фиолетового цвета, немного раздувшиеся и потемневшие. То же самое касалось и пальцев на руках, хотя они до сих пор двигались, ушей и даже носа. Сама она была уже такого мягкого синеватого оттенка. Но Клирия не обращала на это внимание, продолжая свой путь через заснеженные леса юго-восточных земель.

Ей было плевать. Теперь на фоне тяжёлой гипотермии она постоянно слышала голоса, ей постоянно мерещились люди среди деревьев. Ей казалось, что стало вдруг неожиданно тепло, даже жарко, отчего хотелось снять мокрый свитер и рубашку под ним, чтоб хоть немного стало прохладнее. Клирия даже начала забывать, как она вообще сюда попала и что происходит вокруг сейчас.

А ещё ей хотелось спать. Очень хотелось. Просто прилечь в сугроб, чтоб немножко восстановить сил, и потом пойти дальше.

Мир сужался до одной точки.

Но из таких же посиневших губ, как и сама Клирия, постоянно звучало:

— Еда, идти, не больнее четвертования… Еда, идти, не больнее четвертования…

Эти слова, словно молитва, слетали с её губ, едва звуча снаружи, но довольно отчётливо слышась внутри её головы. Небольшое напоминание, которое помогало ей не заснуть, и за которое она цеплялась острыми коготками сознания.

— Еда, идти, не больнее четвертования… — она выглядела как помешавшаяся. — Еда, идти, не больнее четвертования… Еда… еда… еда-еда-еда-еда-еда…

Слова слетали подобно выдоху всё быстрее и быстрее, растворяясь в свисте ветра, когда Клирия замерла, увидев перед собой еду.

Да-да, теперь у Клирии всё шло по простой классификации: еда, тепло, движение — настоящий залог выживания. Сейчас она видела перед собой еду, а если немного конкретики — зайца. Большого жирного и пушистого зайца.

«Но этому сучьему отродью явно теплее, чем мне», — мелькнула в голове Клирии мысль, которая показалась ей возмутительной. — «Ему не приходится заботиться о холоде и еде, вон какой пушистый и жирный».

Оскорблённая до глубины прогнившей души Клирия не могла простить такого оскорбительного поведения зайцу. В замёрзших пальцах мелькнул кинжал. Она хорошо метала всё, что можно метать — от спиц и табуреток до кинжалов и тапочек, но здесь у неё практически не двигались посиневшие и немного опухшие пальцы. Это был настоящий вызов её способностям.

Питаемая ненавистью к тому, кто так спокойно и дразняще сидит перед ней, словно она тут не умирает, Клирия очень тихо выдохнула, занесла руку за спину, держа между пальцами лезвие кинжала.

Замерла…

И метнула.

Секунда, и клинок попал зайцу прямо в глаз, войдя туда по самую ручку и выйдя с другой стороны черепушки животного.

— Ну и кто тут самый пушистый и тёплый теперь?! — взвизгнула Клирия мстительно.

Постояла, подумала, какую же чушь она несёт, но лишь отмахнулась, чувствуя какое-то садистское удовлетворение. Ещё больше удовлетворения она получила, когда разделала ни в чём не виновного несчастного зайца с каким-то первобытным остервенением. Сняла с него шкуру, после чего ещё несколько минут держала тушку животного, наслаждаясь чувством тепла, когда его кровь стекала по рукам.

Ей хотелось погрузиться в это тепло, почувствовать его всем телом, но заяц был слишком мал, чтоб залезть в него полностью. Поэтому её помутнённый мозг пришёл к выводу, что если ты не можешь залезть в тёплого зайца, то тёплый заяц должен залезть в тебя.

Странная логическая цепочка тем не менее обходными путями, но навела Клирию на верную мысль съесть его, пусть и сырым, пока мясо ещё хранило в себе тепло. Поэтому она, словно одичавший зверь, вцепилась в него зубами и принялась отрывать и отгрызать куски мяса, при этом ещё и рыча. Через пару минут она была вся в крови, которая капала с её подбородка и рук, как с монстра из фильмов ужасов.

Растрёпанные чёрные волосы, чёрные, широко раскрытые глаза, безумный взгляд, рот и руки в крови — такая внешность могла напугать до чёртиков любого, но ей было плевать.

Несколько раз Клирию вырвало, но это ни капельки не уняло её энтузиазма. Она продолжала грызть зайца, пока не почувствовала, что живот полон и больше в неё уже не влезет. После этого она умылась в снегу, стерев с опухших рук и синюшного лица кровь. Подхватила зайца за уши, подобрала шкуру и поплелась дальше.

А через двадцать минут Клирия разродилась. Она поняла, насколько это невесёлый момент и проклинала всех, кто называл это чудом. О каком чуде может быть речь, когда у неё между ног пролазит целый ребёнок?! Когда всё растягивается до такой степени, что кажется, вот-вот всё порвётся? Она бы с удовольствием затолкала бы все эти слова о чуде тем людям обратно в глотку и обрекла бы их на муки вечные.

Найдя место, где снега было поменьше, упёршись руками в ближайшее дерево и расставив пошире ноги, Клирия только и делала, что бормотала:

— Не больнее, чем четвертование… Совсем не больно…

Всё внизу тянуло, давило и словно рвало. Живот сводило адской болью, словно все мышцы начали дружно сокращаться до максимума. А потом пошёл процесс, и мысль о том, что это не больнее чем четвертование, пропала. Осталась только боль и ощущение, что она ходит в туалет. По крайней мере нечто похожее было, учитывая тот факт, что ей приходилось тужиться.

Время шло, её ослепляла боль, являясь вспышками, а лицо искажала гримаса мучений. Она вцепилась пальцами в промёрзшую кору дерева и завизжала. Громко, пугая птиц, что после бурана решили найти себе пропитание, и заставляя животных испуганно разбегаться.

Провизжалась, набрала воздуха побольше и на новый заход с визгами. В её голове мелькнула мысль, что ребёнок родится таким же упёртым, как и его отец. Раз за разом, чувствуя, как влагалище растягивается, Клирия едва ли не проклинала всю боль визгом. Половые губы расходятся в стороны, и вот на свет появилась макушка.

Набрав побольше воздуха, Клирия вновь зашлась в визге, тужась и выталкивая из себя ребёнка. Ещё раз, и ещё, и ещё, пока из неё не появилась полностью головка младенца. А вслед за этим, после череды повторов и напряжений, и сам ребёнок вылез.

Она успела поймать его обеими руками до того, как он коснулся снега, после чего оперативно закутала новорождённого в шкуру зайца — единственное сухое место, которое могло дать хотя бы немного тепла новой жизни. У самой Клирии температура тела давно упала ниже тридцати градусов и до смерти ей оставалось всего ничего.

Она перерезала кинжалом пуповину и взглянула на то, что вылезло из неё с таким трудом.

Но за срачкой понеслась горячка — у Клирии медленно ехала крыша.

Взглянув на ребёнка, первое что пришло ей в голову — это какое-то чудовище. Синюшного цвета со слегка вытянутой головой, кожей, похожей на помятую бумагу, покрытый какой-то смазкой, слегка напоминающей творог, он мало походил на того, кого рисовало сейчас больное воображение роженицы. И первый порыв, который был у неё — выбросить его в ближайший сугроб.

Но… Клирия с трудом отказалась от этой идеи до поры до времени. Пусть лучше Патрик посмотрит на то, кого он заделал ей; какое-то странное слегка сморщенное существо, которое никак не вписывалось в понятие красивого младенца.

Вслед за этим у неё пронеслась мысль, что ребёнок почему-то молчит.

Клирия, не теряя присутствия духа, но при этом морщась, словно прикасалась к самому страшному и мерзкому существу на свете, схватила ребёнка и… щёлкнула его несильно по носу пальцем. Щёлкнула один раз, второй, третий…

После третьего лицо младенца сморщилось, и он, словно пытаясь отмахнуться от надоедливой мамаши, которая его мучает, потянул ручки со жатыми в кулачок пальцами к лицу, после чего издал недовольный громкий крик.

— Живо отродье… — пробормотала с какими-то блестящими безумными глазами Клирия. — Но почему ты кричишь?! Почему ты кричишь?! ПОЧЕМУ КРИЧИШЬ?!

Её голос сорвался на визг, и она с капающей из рта слюной взирала на ребёнка, продолжая визжать на него, а в ответ получая соответствующие гневные крики. И визжала бы до посинения… хотя она уже была синей.

— ЧТО ТЫ КРИЧИШЬ!? ЧЕГО ТЕБЕ НУЖНО!?

— Ну точно не твоих истошных криков, глупая девка. Титьку дитя просит, — раздался справа от неё старческий голос.

Клирия тут же повернула голову на звук. Сейчас она выглядела как какое-то животное, с капающей слюной, диким взглядом и с отсутствующим мыслительным процессом на лице.

Между деревьев в метрах двадцати от неё стояла старая бабулька с метлой в руке, скрюченная, сухая, но при этом буквально испускающая жизнь в этом холодном мёртвом мире.

— Чего вылупилась, девка? Что разоралась на весь лес? Поди ума лишилась на морозе?

— Чего тебе нужно, старая ведьма? — тут же ощетинилась Клирия.

— Ну уж точно не тебя, плоская, как восточные луга. Дитя того и плачет, что видит, какова мамка неуклюжая ему досталась.

— Это я неуклюжая, старая сука?! — взвизгнула Клирия и метнула в бабульку кинжал. Однако бабка не промах, метлой провела перед лицом своим, да и воткнулся кинжал в древко.

— Так ещё и косая. Какой же дурак в такую девку членом тыкать стал?

— Я убью тебя, старая сука! — взвизгнула Клирия и бросилась на бабульку.

Та стояла, стояла, а потом с завидным проворством хрясь её по голове метлой в висок, когда та подбежала ближе. Клирия резко сменила траекторию от удара, врезалась головой в дерево, разбив лицо в кровь, и рухнула на землю. А сверху ещё и шапка снега упала, полностью погребя её под собой.

— Вот дура нерасторопная. Совсем девки дурные пошли, ладно на мужиков бросались, так теперь ещё и на бабок начали. Тьфу… — плюнула она и аккуратно, бочком-бочком через сугробы к свёртку, который Клирия оставила на снегу. — А что это у нас тут такое?

Баба Яга подняла свёрток, сделанный из необработанной кожи, где лежал младенец, и её глаза блеснули.

— А что это у нас тут такое? — улыбнулась она беззубой улыбкой. — А кто это тут такой вкусненький? Какое красивое дитятко у такой дурной лохушки-то родилось.

— Не трогай, тварь! — захрипела Клирия, выползая из сугроба. — Я убью тебя! Не трогай моего мальчика!

— Дитятко-то деваха, идиотка, — презрительно посмотрела на неё Баба Яга. — Иль мужика от бабы отличить не можешь? Забыла, как ребёнка тебе заделали? Иль по пьяни ноги свои худые раздвигала? Наверняка по пьяни, кому ещё такая худосочная нужна? Ни сиськи, ни письки поди нет-то нормальной.

— Да я убью тебя, старая ведьма!

Будь Клирия хотя бы немного в себе, хотя бы чуть-чуть в собственном сознании, она бы не повелась на такую дешёвую провокацию. Но лишившись остатков разума, она бросилась напрямую там, где Баба Яга обходила по кругу.

Металлический щелчок, вскрик и Клирия растянулась на снегу.

На её ноге захлопнулся добротный медвежий капкан, который сломал ей обе кости на ноге и порвал кожу. На снег брызнула свежая кровь, оставляя ярко-красные пятна. Изначально Баба Яга рассчитывала на что-то более аппетитное, однако девка с обмороженными конечностями тоже в принципе пойдёт на стол. Что касается ребёнка…

— Какая деточка спокойная, какая сладкая, какая вкусная. Незачем тебе с такой мамкой дурной жить, что беременной в такую глушь забрела. Идём с бабкой, красавица ты наша.

Ребёнок Бабе Яге понравился. Хорошая здоровая девочка, спокойная, уютно устроившаяся в меховом свёртке. Хотя кое-что заставило Бабу Ягу насторожиться на мгновение, а именно…

Она коснулась своим сухим пальцем груди девочки, и тепло наполнила тело младенца — теперь ему не угрожала смерть от холода. «Что-что, а старая бабка знает толк в подобных делах», — похвалила она сама себя мысленно.

— Вот так намного лучше, — улыбнулась старая, глядя как дитя завошкалось, словно пытаясь прикрыть лицо совсем маленькими, крохотными ручками, сжатыми в кулачок. Она любила детей, маленьких детей, которые не знали зла. Некоторые злые языки приписывали ей страшные истории, однако если Баба Яга и ела кого, то только взрослых.

А тут в её пустой дом пожаловал такой гость… «Гостья», — поправила она себя, умиляясь маленькому живому комку в руках. Казалось, что её старое сердце наполнило тепло энергии новой жизни, и теперь сама бабулька ожила, почувствовав себя словно в своей стихии. Кому, как не той, кто не раз взращивала детей, заниматься этим?

Можно сказать, что под конец дней у Бабы Яги вновь появилась цель, которая вдохновляла её прожить лишний денёк в суровом мире, чтоб порадоваться новой жизни. Порадоваться маленькому чуду, что будет расти теперь под её крышей, позаботиться о нём…

Только вот…

Любящий и полный умиления взгляд Бабы Яги сместился на девушку, став беспощадным, абсолютно холодным, кровожадным и лишённым чего-то человеческого. Для неё эта девушка была лишь расходным материалом, хорошим провиантом, который, брызжа слюной, смотрел на неё выпученными глазами, проклинал и обещал на её старческую задницу всевозможные кары. Совершенно безумная, полная чистой злобы особа, заслуживающая смерти.

Хороший провиант. Правда с этим придётся повременить, так как кормить такую кроху дома было нечем. Единственный источник пищи для маленькой девочки находился у её невразумительной матери, что значило…

Вздохнув, Баба Яга взяла поудобнее свою метлу, подошла к Клирии и со все силы ударила её. Один, второй, пятый, десятый… била что есть мочи, пока та не затихла окончательно, перестав двигаться.

Баба Яга засунула себе за пазуху свёрток с ребёнком, после чего ловким нажатием метлы на рычаг раскрыла капкан (специальный для Бабы Яги капкан). Одной рукой взяла метлу и капкан за цепь, отсоединив от колышка. На другую же намотала волосы Клирии и без особых зазрений совести потащила её таким образом за собой, причитая:

— Ох, батюшки… косточки старые… стара я для такого стала… Матушки святые, боги милосердные, вот так денёк… и куда мир катится… вот в моё время девки по лесу зимнему голыми не бегали…

Глава 416

Клирия с неимоверной болью возвращалась в сознание. Это чувство не было для неё ново, однако давно уже она не чувствовала себя так паршиво. То, что руки и ноги болели, она даже не вспоминала, так как это было весьма логично, но вот лицо… её как будто Патрик заново через клятву пропустил, когда её буквально выворачивало наизнанку.

Однако даже боль не была столь важна, как то, где сейчас она. Ведь последнее, что помнила Клирия, было… Последнее было… было…

А вот на этом Клирия конкретно забуксовала, не в силах вспомнить, что происходило до того, как она оказалась… Кстати, а где?

Её веки, налитые свинцом, с трудом раскрылись, и она тяжёлым взглядом обвела комнату. Глазные яблоки до ужаса болели, словно мышцы глаз прижгли раскалённым металлом, и теперь они с трудом напрягались. Было куда проще самой двигать головой, чем обводить всё взглядом.

Хотя и обводить-то было и нечего — обычная изба немного потрёпанного вида, старая мебель, которая уже не первый год служит верой и правдой, печка, на которой можно спать, да и всё в принципе.

Сама Клирия лежала голой… на столе, привязанной к нему, словно в психбольнице по рукам и ногам. Ещё более неприятно было то, что её руки и ноги были едва ли не чёрного цвета. Хотя это не проблема, учитывая тот факт, что можно всегда найти целителя, который поможет с этим. Но для начала ей бы хотелось выбраться из этого места и…

Тут до Клирии слишком запоздало дошло, что у неё же теперь есть и ребёнок. По крайней мере живота не было, что как бы намекало, хотя и самого момента к счастью или к сожалению, она не помнила.

Клирия с трудом начала крутить головой по сторонам, пытаясь найти ребёнка или хотя бы намёк на него, когда взглядом выцепила небольшую колыбель, которая стояла около печки и которую покачивала…

Кошка.

Или кот.

Большой и пушистый, он просто толкал лапой колыбель, у которой ножки крепились к дуге, из-за чего она и могла раскачиваться влево-вправо.

Ну… теперь она хотя бы знала, где, скорее всего, находится её ребёнок, так что оставалось дело за малым. Самой отсюда выбраться. Так как привязанную к столешнице по рукам и ногам, её явно ничего хорошего не ждало.

Но как ни пыталась Клирия вырваться из пут, ничего у неё не получалось — ремни плотно сдавливали её тело, прижимая к столешнице и даже не давая намёка на возможность хотя бы сдвинуться с места.

Но Клирия была не из тех, кто просто так сдаётся, продолжала свои попытки выбраться. Ровно до тех пор, пока в избу не зашла сама хозяйка. Покрытая снегом, обёрнутая с головой большим шерстяным платком, она впустила в избу на мгновение морозный воздух, который заставил Клирию покрыться мурашками. Потопала около самой двери, стряхивая снег с ботинок, после чего начала с себя самой его сбрасывать.

В этот момент она подняла голову и встретилась взглядом с Клирией.

Бабулька лет так ста, если не больше, по прикидкам Клирии, беззубо улыбнулась, заметив её взгляд, после чего начала с себя снимать одежду, пока не осталась в тёплой фуфайке и утолщённых штанах. Она не проронила ни слова, растапливая печь, кипятя воду, доставая какие-то соленья из погреба и так далее, словно Клирия была лишь частью нового декора.

Несколько раз бабка наклонялась над люлькой, проверяя видимо ребёнка.

И только под конец, когда все приготовления были закончены, она подошла к Клирии. Подошла с добротной пилой, которую буквально недавно достала из кипящей воды, тряпками, склянками и прочей утварью, что могла бы потребоваться для ампутации. По крайней мере Клирия определила этот инвентарь именно таким, уже имея опыт в подобных делах.

— Проснулась, девка негодная, дрянь сквернословная, — улыбнулась бабка, раскладывая рядом свои инструменты. — Язык как помело, что в голову пришло, то и в рот вышло, да? Ну ничего, его мы тоже отрежем, чтоб впредь неповадно было.

Напугало ли это Клирию? Учитывая тот факт, что она чуть не умерла в лесах, а теперь пусть и связанная, но живая она здесь — такое положение дел не было наихудшим.

— У меня мальчик или девочка? — поинтересовалась Клирия в ответ на это.

Баба Яга даже на мгновение остановилась. Всего на долю секунды удивилась, насколько спокойно это было спрошено, словно девушка перед ней не боялась всего того, что видела перед собой. Но взглянула на неё и улыбнулась.

— А ты не робкого десятка.

— Мне не привыкать к боли, — пожала плечами Клирия. — Хотя сказать, что я хорошо её переношу, тоже не могу.

— Девочка у тебя. Хорошая, пухленькая, как и положено младенцам, девочка. Просто милейший падший ангелок, которых свет не видывал. Удивительно, что такое дитя появилось у такой, как ты. Но скоро вы увидитесь, так как дитя без еды жить не может. Однако перед этим надо бы тебе отпилить лишние части тела.

— Это настолько обязательно? — поморщилась Клирия.

— О-о-о… это обязательно, ноги мертвы-то твои. Как и руки. Долго по лесу дура гуляла, отморозила всё, вот и не стало их. А теперь, чтоб грязь в тело не попала, отрезать их надобно. Да и тебя потом на суп пущу.

— Я не вкусная.

— И не таких ели.

— Мой муж не оценит этого. Как и не сможет простить за подобное тебя, — заметила Клирия.

— Больно муженёк твой нужен мне, — отмахнулась с улыбкой бабка. — Да и радости просим его сюда, мяса мало не бывает. Особенно в такие морозы. Ты сейчас свой долг перед дитём выполнишь и тоже станешь провизией. Хотя щуплая… — Баба Яга ущипнула её за живот. — Могла бы и жирка наесть, прежде чем ко мне соваться.

— И всё же я благодарю тебя, — морщась от боли выдохнула Клирия. Это было сказано действительно искренне несмотря на то, что Баба Яга вызывала у неё уже знатное раздражение и желание послать подальше. Неудивительно, что, будучи не в себе, ей и не такое говорила.

Но Клирия всё равно держала себя в руках. Спасителей не судят. По крайней мере в первое время.

— Лесть тебе не поможет, девочка.

— Я знаю, кто ты, Баба Яга, наслышана о тебе, — спокойно ответила она. — Особенно от своего мужа, которого ты спасла. Дважды, если мне не изменяет память. Но убивать и пускать меня на провиант лишнее, поверь мне.

Баба Яга замерла, недоверчиво посмотрев на наглую девку, что вела себя так, словно ничего не происходило. Так ещё и говорила то, что знать не положено.

— Ну-ка, девка, повтори, что молвила секундой назад.

— Я — жена человека, которого ты спасла. Антигероя, если будет так угодно, — спокойно ответила Клирия, глядя на неё невозмутимым, даже вызывающе спокойным взглядом. Баба Яга несколько секунд смотрела на неё, прежде чем шагнула к ней и схватила за волосы, приблизив лицо её к своему так близко, что они носами касались.

— Лжёшь, девка же. Жить хочешь, вот и лжёшь! — прошипела она.

— Я Клирия, та самая, как вы ему сказали, облезлая коза, — невозмутимо ответила та.

— Много же он тебе рассказал, наверное. Но знать откуда бабке старой, что ты не дуришь сейчас её? Может ещё чего поведаешь?

— Вы встретились с ним не очень хорошо. Пытались друг друга убить, но как узнали, что он антигерой, сразу успокоились. Второй раз его притащил герой без страха и упрёка. Без рук и ног, но вы его выходили, поставили на ноги и снарядили в дорогу. Он рассказал вам обо мне, по крайней мере Патрик сам так рассказывал. А ещё вы его срифмовали при первой встречи «Патрик-хуятрик, в жопе застрял ватник».

Клирия это перечислила так, словно считала с листа, однако всё это было правдой, и обе это знали. А при последнем предложении Баба Яга едва не расхохоталась, однако с трудом смогла сдержаться и свести всё к слабой улыбке. Однако наглая девка, что сейчас лежала перед ней и посмела её грубо обругать в лесу… даже несмотря на то, что была не в себе, сейчас нагло взирала на неё, словно она — Баба Яга, была какой-то холопкой.

И она просто не могла всё так оставить. Как и не могла теперь тронуть ту, кто была женой её любимчика, которого она уже за сына своего приняла, и матерью такого чудного ребёнка, которая стала дочкой антигероя. Баба Яга буквально кипела от негодования, что не может съесть такую наглую дрянь.

Хотя Клирия тоже это понимала. Видела, почему Баба Яга с такой ненавистью сейчас на неё смотрит, двигая губами, словно что-то пережёвывая.

— Мне очень жаль, Баба Яга, что я сказала тогда в лесу, — миролюбиво, насколько только она могла, начала Клирия. Пусть она тоже недолюбливала эту старую каргу, однако её жизнь сейчас зависела от этой старухи, и склонить голову, чтоб выжить, не было столь высокой платой. — Я была не в себе и очень сожалею, если сказала тебе что-то. И благодарна, что спасла мою дочь.

— Благодарна, говоришь? Чего же такая, как ты, забыла в лесу? Да и на меня вышла?

— Патрик хотел спрятать меня с ребёнком, однако нас перехватили по пути наёмники. Я сбежала в лес.

— И таки случайно наткнулась на меня? — недоверчиво спросила она.

— Меня направили. Герой без страха и упрёка, — в этот момент у Клирии едва заметно дрогнули губы, но она сдержала эмоции в себе.

Баба Яга долго всматривалась в чёрные глаза, прежде чем отпустить…

И влепить смачную пощёчину, от которой у Клирии поплыло в глазах. Её голова дёрнулась, из губ брызнула кровь, голова, до этого приподнятая, упала обратно на столешницу. От такой оплеухи она едва не отключилась, сейчас находясь где-то на границе сознания.

— Сучка. Вижу, что терпеть меня не можешь. Наверняка называешь про себя старой каргой, — почти выплюнула эти слова Баба Яга. — Но мужа твоего расстраивать я не хочу. Хороший он мальчик, не заслуживаешь, тощая, его. Но видимо хозяйству не прикажешь, пусть и подобрать я кандидаток получше могла…

Она недовольно цыкнула, после чего взяла деревяшку, слегка похожую на бамбук и без особых церемоний всунула ещё не опомнившейся Клирии в рот. А сама демонстративно перевязала ей ноги и красноречиво взяла пилу, прислонив её к ногам пациентки.

— Держи в зубах крепче, чтоб язык не прикусила, бестолочь. И не думай выплюнуть, — пригрозила она. — Ноги с руками всё равно оттяпать придётся тебе, дрянь неблагодарная, так что терпи и не буди дитя. Мы постараемся закончить быстро, а после перейдём к твоему носу и ушам. Ведь мы не хотим, чтоб ты померла, верно?

После этих слов Клирии стало очень весело. Давно ей ничего не отрезали на живую.

Наступал вечер следующего дня.

Клирию без рук и ног Баба Яга на собственном горбу перетащила на кровать, бормоча что-то про неблагодарную скотину, которая только и может, что портить другим людям жизнь. Та была вся бледной, с немного мутными глазами, но всё же с чистым разумом, который постепенно возвращался к ней после вчерашнего дня.

Клирия прекрасно знала, что Баба Яга мстила ей; мстила за то, что она, видимо сказанула в лесу, отчего ампутация проходила долго и больно. Но такую цену за спасение своей жизни и возможность укрыться от преследователей она была готова заплатить. Не так уж и много, учитывая то, что она жива, не так ли? Да чего уж там, Клирия могла признаться себе, что поступила бы с обидчиком примерно так же.

В этом они даже были похожи и стоили друг друга — обе мстительные, ничего не забывающие и любящие отыгрываться на жертве, когда появлялась возможность. И как бы Клирия не отнекивалась от этого, у них было много общего.

Но не это сейчас занимало мысли Клирии.

Сейчас у неё, лёжа в перевязи, что Баба Яга накинула ей на шею, сосал грудь маленький тёпленький нежный живой клубочек счастья и жизни. Девочка, совсем ещё кроха двух дней отроду, но здоровая и живая, несмотря на пережитые приключения матерью, была удивительно спокойной, не мучая обитателей избы на курьих ножках криками. Потому, даже в таком не самом завидном положении, со стонущими болью от пережитого культями и перевязанным лицом Клирия чувствовала какое-то умиротворение. Глядела на кроху со слабой улыбкой и полным любви взглядом, теперь понимая, что испытывали все те люди, которых она доэтого видела.

Это был её ребёнок, её часть, кровь и плоть. Это была её частичка. Маленькая, миниатюрная, чудом помещавшаяся в её животе, а теперь увидевшая свет.

Клирия не переставала умиляться ребёнку, как и Баба Яга, которая за это время не чаяла в том дитя души. Однако вот они встречаются взглядами, и молния проскакивает между ними.

Однако Клирия первой отводит взгляд, признавая главенство Бабы Яги, так как от бабушки зависит её жизнь. Нехотя она передаёт первенство в чужие руки.

Баба Яга же лишь усмехается, высокомерно бросая на неё взгляд, как на мелкую девчонку, не знающую жизни. В каком-то плане она может даже и права — Клирия за всю свою долгую жизни познала только борьбу и насилие, но не мирскую жизнь.

— Ты должна выпить это, — поднесла Баба Яга ко рту Клирии кружку, когда с любовью забрала маленькое существо, неодобрительно посмотрев на её тощую мать.

— Что это?

— Пей, несносная девка, — шикнула бабка, и та послушно всё выпила, после чего повторила вопрос. — Не яд, ребёнку зла я не желаю, как и жене моего сыночка, однако… поощрить его за выбор тоже не могу, — она презрительно окинула Клирию взглядом. — Дитя кушать хочет, а мамка у неё бестолочь худая, оттого бедное дитятко вошкается голодное. И вырастит таким же… худым существом.

— Ты чрезвычайно добра ко мне, — с кривой улыбкой произнесла Клирия. — Чувствую твоё гостеприимство.

— Я тебе кровать выделила…

— Руки и ноги отпилила.

— И накормила, спасая от мёртвой плоти. И сейчас, на неблагодарную дурную девку трачу силы, время и дорогостоящие травы, лишь бы оздоровить.

— И я благодарна.

— Благодарность в рот не положишь, и ею сыт не будешь, — фыркнула Баба Яга. — Как на ноги встанешь, будешь помогать мне по хозяйству. Попробуешь убежать, я всё равно догоню тебя, но ноги отрежу, чтоб неповадно было.

— Я могу быть признательна.

— Я не сомневаюсь. Просто стерва по натуре.

— И всё же, что за снадобье? — поинтересовалась Клирия.

— Не беспокойся. Оно больше для ребёнка, чем для тебя, — злобно усмехнулась Баба Яга.

Что за лекарство, и что конкретно подразумевала бабулька, Клирия поняла только ночью, когда проснулась немного одуревшая от боли в груди. Ей лица и культей хватало, а тут грудь словно выкручивают, тянут и рвут на части. Казалось, что под кожей что-то ползает, шевелится и грызёт. Клирии ужасно хотелось чесаться, но вот незадача, рук-то пока не было.

Её скулёж и разбудил Бабу Ягу, которая довольная выглянула с печки.

— Что… ты мне дала, Баба Яга… — прошипела Клирия, едва сдерживаясь, чтоб не послать старую куда подальше.

— Сказала же, для ребёнка, — улыбнулась та коварно. — Жрать раньше надо было больше, чтоб сейчас не страдать. Но благодарна же будь, дура, сиськи больше станут, кормить будет чем ребёнка. А будут потом дети, и им будет что есть. Мне за эти снадобья девки души продать готовы, а тебе я бесплатно его сделала. Так что терпи, бестолочь, сейчас как отрастут, и дитя, и муж рады будут такому.

— Моему мужу и маленькие нравятся, — прошипела она в ответ.

— Все мужики так говорят, но на большие всё равно смотрят. А теперь рот закрыла и не мешай спать. И так из-за тебя бабка на твёрдой печке спит, неблагодарная, так ещё и ночью будишь.

Это был отличный дуэт.

Две женщины под одной крышей, которые практически ненавидели друг друга, но при этом им приходилось как-то уживаться. Чуть позже, когда к Клирии вернулась возможность полноценно двигаться, она с Бабой Ягой ещё долго пускала мысленные молнии друг в друга несмотря на то, что беспрекословно подчинялась хозяйке дома на курьих ножках.

Баба Яга же полагала своим долгом воспитывать из, как она считала, никуда не годной девки настоящую хозяйку, стараясь обучить всем премудростям домоводства. Словно вдохнула новой жизни и теперь без устали гоняла Клирию, заставляя делать всё так, как она сказала, потому что…

— Ты, безмозглая дрянь! Иль думаешь, что ребёнок это всё?! Кому нужна такая, что даже дом прибрать не может.

— Я ухаживала за Патриком, и он не жаловался, — недовольно поморщилась Клирия.

— Ну ещё бы! Когда у него и выбора-то не было, наверное! А теперь пошла посуду перемывать, бестолочь!

Возможно, Баба Яга делала это даже не из-за вредности или желания компостировать мозги Клирии, а просто потому, что чувствовала себя нужной и считала, что таким образом спасает глупую заблудшую душу. Чувствовала жизнь, чувствовала движение, видела, что её знания пригодятся будущему поколению, отчего старалась вталдычить их в голову несносной девчонке с упорством и рвением.

Возможно Баба Яга даже чувствовала себя нужной и полезной. Той, без кого не обойдутся, отчего наслаждалась возможностью учить, пыхтеть по хозяйству, возиться с ребёнком, поучать и ворчать при каждом удобном случае, иногда даря подзатыльники Клирии, на что та сверкала глазами, но неизменно отвечала:

— Я поняла, сейчас исправлю, но прошу прекратить трогать меня.

После этого она в одиннадцати из десяти случаев получала добавки.

Клирия же считала, что бабке место давно на кладбище, но молчала и училась, потому что, прожив на свете столько лет поняла, что никакие знания лишними не будут, особенно когда они касались ребёнка. К тому же Клирии нужно было место, где жить и где прятаться. Потому причин молчать и просто делать, что скажут, было больше, чем грохнуть старую.

Пока она в безопасности, пока ребёнок в безопасности… Она даже такую занозу, как Баба Яга сможет пережить.

Часть восьмидесятая. Пустота в конце туннеля

Глава 417

Когда мы добрались до столицы всем своим скопом, а именно девятью тысячами человек, наступила уже весна. Переход через леса, через поля, по дорогам не было быстрым делом. Несколько раз мы даже встречали сопротивление — три раза со стороны стражи, два раза со стороны мирных жителей. Иногда доходило до какого-то бреда, что они жгли наши повозки и просто тупо нападали на дозорных. Словно пытались повстанческими методами бороться с неприятелем.

И если три раза нам удалось уладить всё со стражей и населением, объяснив, что они нам нахуй не сдались, то в остальные два раза я отдал приказ тупо расстрелять всех, кто пошёл на нас.

Меня заебала эта хуйня и после случившегося не было желания пытаться кого-то уговаривать. Не хотят по-хорошему, будет иначе. И если первые три раза их успокаивала Эви и у неё это получалось, то в последующие два раза у неё нихуя не вышло, так как те потеряли страх, видя нашу терпимость.

Ебаное быдло решило, что если мы никого не трогаем, то они охуеть как имеют право нас ебать. Мы не трогаем тех, кто нас не трогает, уёбки.

Эти суки напомнили мне таких маленьких чмошников, ещё детей, которые могут сломать что-то, напакостить, нагло глядя в глаза, и даже ударить, но тебе тут же говорят — он ребёнок. Или некоторые девушки, которые сначала всё ломают, нападают на тебя с кулаками, а потом — я девушка.

Ни-ху-я. Пизды получат все. Хотите воевать — окей, я не против.

Поэтому я глазом не моргнул, когда деревня, которая выступила против нас, была зачищена на половину. Тех, кого не расстреляли, повесили на главных улицах, отрубили головы и насадили на пики на въезде, сожгли вместе с домами.

Я считаю, что каждый имеет право на собственное мнение. Однако есть разница, когда твои права нарушают, и ты их отстаиваешь, и когда ты просто нападаешь.

После этого к нам никто близко не подходил. Мы шли своим путём, к населённым пунктам не приближались, торговали и так далее, словно ничего не произошло, но больше нас не трогали.

А Эви сказала, что я…

— Погорячился? — взглянул я на неё исподлобья. — Мне это говорит та, в которую швырнули вилы, когда она вышла на помост перед деревней.

— Они напуганы, — словно оправдываясь, сказала она.

— Тем что мы проходим едва ли не в километре от них и отправили невооружённых… даже не нечисть, а людей узнать о закупке провизии? В ответ один вернулся без головы, хочу напомнить.

— Они думали…

— И они своими думами подписали себе приговор. Люди начали это, и раз решили, что их никто не коснётся, то глубоко ошибались. Спорим, что больше никто нас не тронет?

Мы дошли до столицы весной, и никто нас не тронул, не считая королевского гарнизона, который выступил в купе с наёмниками перед нами. Три тысячи против девяти — у них не было ни шанса. Особенно когда перед этим мы проверили, чтоб никто не повторил трюк с обходом по флангу, как когда-то сделали мы.

Интереснее то, что столица встретила нас довольно спокойно.

Нет, я возьму шире: на нашем пути города встречали нас куда спокойнее, чем деревни. Можно списать всё на чувство защищённости, однако я подозреваю, что дело в образовании. Чем умнее люди, тем больше они понимают. А животные, по крайней мере часть людей, что ведут себя подобно животным, лишь могут проявлять агрессию при необоснованном страхе.

Бешеных собак стреляют.

Но даже то, что я едва ли не лично казнил тех, кто посмел на нас напасть, чувство, что застряло у меня в глотке, не убрало. Сколько бы я не вымещал злость на врагах, легче не становилось. Сколько бы не убил уёбков, выкручивание всего, что находится за рёбрами, не останавливалось. Казалось, что вот-вот, убей ещё десяток и тебя отпустит, но… вновь пустота и боль. Словно наркотик, когда ты увеличиваешь дозу в надежде, что будет как в первый раз, но первого раза уже не будет.

Как и я, убивая всё больше и больше в надежде, чем мне станет легче, но… Просто но.

Я знаю, что Констанция была не довольна тем, что я её отчитывал, а сам в первых рядах участвовал в последней битве, но её дочь жива. Моя дочь жива…

Но мой второй ребёнок…

— И ты думаешь, что это выход? — спросила она у меня.

— Мне не становится легче. Сколько бы я не убил, оно не отпускает, но помогает отвлечься от этих мыслей, — посмотрел я на свои ладони. Грубые шершавые ладони, на которых не одна жизнь.

— У меня тоже пропала дочь.

— И она жива, — посмотрел я на неё. — Я знаю, что она жива.

— Откуда?

— Твоя дочь жива, — повторил я.

Моих же даже воскресить нельзя. Потому что я не знаю, где их трупы. Я вообще ничего не знаю. Мне в моём мире раньше говорили, что бог наказывает людей, и я всегда задавался вопросом — за что тогда он убивает людей, дорогих злодею? Да, он заставляет говнюков мучиться, но за что заслужили смерть невинные?

В моей ситуации даже этого не сказать, некого обвинять. Как я, так и Клирия заслужили свой камень на голову и если она уже получила своё, то мне это только предстояло.

Весной дела у нас обстояли куда лучше, чем зимой. Люди, чувствуя приближение конца голодного периода, охотнее продавали излишки своих запасов, чтоб подзаработать. Потому армия под конец даже питалась более-менее.

Настроение наших росло ещё и потому, что поход близился к своему закономерному концу, и все это чувствовали. Для многих подобное значило скорое возвращение домой к детям и жёнам с деньгами. Типа конец войне, конец опасностям. Ну… возможно они и правы, но надо было ещё и печенье победить. Хотя при моём содействии это будет быстро — сгоним всех в одну кучу и накроем.

К тому же на случай чего был и экстренный сброс — надо убить главную печеньку, самую первую, как назвали бы её в научном сообществе — альфу, и остальные со временем сами помрут. Если мы всё верно рассчитали, естественно.

Однако меня такое положение дел не радовало. Чем ближе был конец, тем больше пустоты внутри себя я чувствовал. Мне некуда и не к кому было возвращаться — война была моим домом, насилие и борьба были единственным смыслом моего существования. И если до этого я и мечтал о чём-то другом, говоря, что устал воевать и так далее, то сейчас она мне заменила почти всё.

Я даже не знаю, куда рвануть, когда всё кончится. А всё потому, что мне просто некуда и не к кому идти.

Думаю, что я не один такой. Однако в отличие от тех, для кого работа, связанная с насилием была способом заработка, для меня это было лишь возможностью уйти от неприятных мыслей, что как же я облажался под конец. Поэтому для себя я решил, что если не умру каким-то чудом, то пойду следом за такими же отморозками воевать и убивать в какую-нибудь другую часть мира; благо теперь весь континент воюет, и наёмники пользуются спросом как никогда раньше.

Столицу мы так же обходили по широкому кругу, стараясь близко не приближаться к ней, чтоб избежать проблем.

Хватит с нас уже войны — правда это не мои слова, а Эви. Я видел, что она устала от всего этого. Война, как бы долго Эви не боролась против остальных, не была её коньком. Ей больше подходило спокойное правление, когда особо-то и решать ничего не надо. Сидишь на жопе ровно и занимаешься монотонной работой.

А вот я считал теперь иначе. Вернее, я и до этого понимал, что с концом войны мне просто будет делать нечего, однако после смерти Клирии и ребёнка я отчётливо почувствовал, что для меня здесь места нет. Может всё действительно к лучшему.

Или у меня на фоне горя всё теперь сводится к конкретному пессимизму. Жаль, что правило «подрочи и всё пройдёт» здесь не работает. Я уже пробовал.

Единственное, чем я мог себя развлечь, так это сжечь нахуй один корпус, который когда-то пообещал уничтожить, стерев с лица земли зло, что в нём обитало. Потому, когда мы подошли к столице, во вторую ночь я выбрался в самоволку.

Поздней ночью, когда луна ярко светила, позволяя идти без фонарика, я спокойно пересёк лагерь. Кивнул охранникам, что, сначала насторожившись, увидев меня тут же расслабились и расступились, вышел в палаточный городок, прошёл его насквозь. Вышел к границе, где ещё раз поздоровался с охраной и двинулся в ближайший лес. Через него я выйду к стенам универа.

Тишина.

Теперь я искренне ненавижу тишину, так как мои мысли становятся слишком громкими. Такими же, как Эви, которая во время слишком громкого смеха начинает похрюкивать.

Я шёл, наверное, около получаса через лес, который выглядел глухим, но на деле едва ли не являлся парком. Кстати, помню, после сражения у крепости произошёл ещё разговор с мужем Мамонты — Юсуфом. Не самый приятный разговор, который тем не менее прошёл довольно мирно, хоть и неприятно для меня.

Долбоёб высказал мне претензии, зачем было отправлять туда Мамонту.

Смотрел на меня тяжёлым взглядом из-под бровей, словно это я был виноват.

— Я даже похоронить её не могу теперь, — сказал он мне тогда. Некоторые от горя путают берега и забывают, кто они есть и за что им платят. Я едва не вышибил ему мозги после этих слов, чтоб напомнить, кого не могу похоронить я сам.

— И что? — взглянул я на него. — Тебя мне чо, обнять?

— Зачем?

— Зачем отправил её туда? Юсуф, ты теперь решаешь, кого и куда отправлять?

— У нас остался ребёнок. Без матери, — он обвинял меня. Я чувствовал обвинительные нотки в его голосе. И по глупости, не сдержавшись, я брякнул прежде, чем успел остановиться.

— У тебя хотя бы ребёнок остался. Смотри, чтоб у ребёнка после таких слов остался и отец.

Не хотел я выносить свою боль на всеобщее обозрение, но вынес. Просто в тот момент мне стало так тоскливо, что я просто не выдержал. Юсуф понял, что сказал — позже подходил извиняться, но ситуацию это не исправило, мне легче не стало. Вот если бы я его убил…

И почему люди думают только о себе? Считают, что им больнее всего? Типа самыми несчастными? Я даже не уверен, что Юсуф был искренен со мной в этом плане. Скорее всего для галочки попросил прощение. А ведь у него действительно жив ребёнок, когда у меня все померли, он это понимает!? Или ебанулся в конец?!

Идя по лесу и вспоминая это, со злости я схватил какой-то тяжёлый булыжник, поднапрягся и швырнул его в ближайшее дерево. Мышцы отозвались на это усилие приятным, немного успокаивающим напряжением. Булыжник с глухим стуком ударился об ствол. Вслед за ним полетел булыжник побольше, точно так же врезавшись в дерево. А потом ещё раз. И ещё.

Физическая нагрузка, как и крики с плачем имели одинаковый результат — становилось немного легче, словно вся энергия внутри находила выход. Потому, едва ли не крича, я начал хватать всё подряд и кидаться в стоящее передо мной дерево.

Не-на-ви-жу! Я блять ненавижу всё на свете! Чтоб всё на хуях крутилось! Чтоб блять все нахуй сдохли! Чтоб всё горело в огне и никогда нахуй не восставало из пепла! Как меня всё заебало!!! Все такие умные, охуеть просто! Тогда хули все блять ноют?!

Мысленно проклиная всё на свете, я бросал и бросал всевозможные вещи, словно выполняя зарядку. Или, вернее, разрядку, чувствуя, как вся негативная энергия уходит из меня, как и выносливость, которую я тратил на это бесполезное занятие. Обычно я бегал дохуя и больше, пока едва ли не падал, чтоб отпустило, но сейчас и это сойдёт. Так что летело всё: брёвна, камни… Эви…

— Отпусти! Отпусти! Не бросай меня в дерево! — запищала она, когда на ярости я подхватил следующую первую попавшуюся вещь, уже собираясь её бросить туда же, куда отправил все остальные. — Отпусти меня!

— Оу… привет, Эви, — слегка удивился я тому, кто оказался у меня под горячей рукой, опуская её на землю. Я так увлёкся процессом, что подхватил её, даже не задумавшись о том, что оказалось у меня в руках. — Ты… ты что здесь забыла?

В ночнушке: длинном белом сарафане до лодыжек и на лямках без рукавов, она выглядела маленьким жутким ангелочком посреди леса.

— Увидела, как ты идёшь в лес и решила проследовать за тобой, чтоб ничего не случилось. А ты меня чуть в дерево не бросил! — хмуро посмотрела Эви на меня. — Ты уже с ума сходишь?

— Увлёкся, — пожал я плечами. — Пар выпускаю. Ты так неудачно попала мне в руки…

— И помогает?

— Немного. Это знаешь, выпустить энергию, прокричаться или что-то в этом роде…

— Я знаю, о чём ты. Я обычно тоже занимаюсь подобным, когда хочется выпустить всю злость — магией стреляю или делаю какие-то бессмысленные, но тяжёлые вещи, однако… — она красноречиво посмотрела в сторону универа. — Я знаю, что находится в той стороне. Зачем ты туда идёшь?

— Надо закончить кое-какое дело, — совершено спокойно ответил я. — Завтра или послезавтра мы подойдём к замку, потому хотелось бы доделать все дела здесь.

— И… какое дело ты хочешь закончить в университете?

— Сжечь их музей, — не моргнув глазом ответил я, чем вызвал удивлённый взгляд Эви. Явно не этот ответ она ожидала услышать от меня.

— Но зачем?

Зачем? Ну… это тяжело объяснить.

— Я думаю, что иногда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — ответил я ей и махнул рукой. — Идём.

Мы дошли до забора, что вёл на территорию универа. Сейчас, ночью, если нам кто и повстречается, то только охранники, так что можно было не париться поэтому поводу.

Закинув Эви себе на плечи, я без особых проблем подпрыгнул, потянулся на заборе и перелез на другую сторону. Здесь меня встретили ровно подстриженный газон, поляна до корпусов без единого куста или дерева, которая совершенно не изменилось за то время, что меня здесь не было.

Я испытал довольно сильный прилив ностальгии, который буквально заставил щемиться сердце, словно у меня умер ещё кто-то из близких мне людей. Просто… то время в универе было действительно спокойным и умиротворённым местом, когда войны как таковой ещё не было, никто не умирал в огромных количествах и никто ни с кем не воевал. Я не жалел о том, что начал, просто… Ностальгия, одним словом.

— А здесь спокойно, — оглянулась Эви, спрыгнув босыми ногами на траву. — Мне ни разу не удалось здесь побывать, хотя очень хотелось.

— Очень хотелось?

— Ещё до встречи с тобой, — пояснила она. — Мечтала сюда поступить, чтоб стать сильнее, но сам понимаешь, деньги, связи… — Эви вздохнула. — Другими словами, хотелось пожить беззаботной жизнью, порадоваться там обычной учёбе и так далее.

— Ну сейчас могла бы поступить, — заметил я.

— Очень смешно.

— Но ты реально слишком молодо выглядишь.

— Из твоих уст любая похвала звучит оскорбительно. Как тебе это удаётся? — недовольно посмотрела она на меня.

— Талант.

— Я вижу. Твой бы талант, да в нужное русло.

— Не говори как Констанция, — поморщился я. — Кстати, она тебя искать не будет?

— Не будет, — покачала головой Эви. — Так куда ты вёл нас?

— Вон туда, — указал я пальцем на здание вдалеке. Корпус музея даже отсюда было видно.

Успешно миновав охранников, которые водились здесь в малом количестве, мы добрались до упомянутого мной здания, которое не сильно и отличалось от других. По крайней мере по лицу Эви в свете луны я именно это выражение и видел. Но сам чувствовал какой-то зов что ли. Словно кто-то с той стороны стены зовёт меня.

Ох и зря же они меня зовут…

— Не хочешь заглянуть? — предложил я, кивнув на дверь.

— А что конкретно там ты хочешь мне показать?

— Зло. Абсолютное зло в чистом виде.

— Как ты? — хихикнула она, но увидев моё серьёзное выражение лица, тут же насторожилась. — Значит оно опасно?

— Смертельное говно, которое надо уничтожить, — пояснил я, подошёл к дверям и без зазрения совести пинком вышиб дверь. Плевать, если кто услышит, я тут всех сам угондошу, если потребуется. — Тук-тук, твари, я к вашему великому несчастью, вернулся. И я очень, просто пиздецки зол!

Я громко сказал это в тишину корпуса, где когда-то нашли смерть не один десяток замученных человек, но ответа не последовало. Только такое тихое эхо прокатилось по коридорам и затерялось вдали.

— Прячется, говно… — выругался я оглядываясь. — Ты только дверь открытой держи, Эви, а то мы отсюда не выберемся потом.

Вернее, выберемся, но долго будем плутать.

— Ты… уверен, что нам обязательно кого-либо звать? — неуверенно спросила она. — У меня мурашки по коже от этого места.

— Уверен, — кивнул я, жаждя насилия над всем, что движется, после чего крикнул в темноту. — Выходите суки, я вернулся!

И едва мой голос разошёлся по коридорам, как я и Эви услышали детский, мягкий и очень добрый голос. Он разносился просто откуда-то. Словно шептали сами стены.

— Вы вернулись, вернулись… Вы вернулись…

Он повторялся и повторялся, искажаясь, переливаясь, становясь отнюдь не детским, а уже сломанным, искажённым и просто страшным. Но локализовать его положение было невозможно твари на счастье, иначе я бы тут же туда явился бить ебальники. Я сюда пришёл не только уничтожить здание, но и сорвать злость на чём-нибудь. Я пришёл сюда беситься и крушить. Я пришёл сюда убивать. Здесь столько говна, что я теперь просто уверен, что мне полегчает. Теперь мне хватит этого.

Потому я просто обязан найти что-то, что можно убить.

— П-патрик? — пробормотала Эви испуганно, но я даже не смотрел на неё.

Я искал какую-нибудь тварь, что вылезет на меня.

— П-п-патрик! — уже испуганно пискнула Эви, указав пальцем на портреты, которые тянулись ко мне, становились объёмнее. А вон, на горизонте появилась статуя Давида. И…

Бинго! Кажется я сорвал джек-пот!

К нам очень медленно приближалось из тьмы, дёргаясь и неестественно двигаясь няшко — бледное стесняшко. Уже в прошлом убитое мной высокое бледное существо с длинными конечностями и чёрными дырами вместо глаз и рта. А с боку от него двигалось, словно сломанная марионетка, какая-то фигурка в балахоне.

Я аж готов был прослезиться от счастья и радости того, что увидел, двинувшись к ним на встречу и разминая костяшки.

Сука, я… я очень зол, я буду забивать вас очень долго, бляди. А потом буду забивать следующих тварей, которых найду в этом убогом месте…

— Идите сюда, сукины дети, я вернулся, как и обещал вам…

— И мы тебе очень рады! — разнёсся нечеловеческий весёлый голос молодой девушки, когда они бросились на меня.

Но они даже не представляли, насколько был рад я им. Наконец-то у меня появилась возможность безнаказанно сорвать на ком-нибудь всю свою ненависть, жестокость и безумие боли. Я хотел причинять боль, но не знал, где это сделать, я хотел убивать, но не было причины, я хотел искупаться в крови, но кандидатов подходящих не находилось. А тут вспомнил об этом чудесном, полном зла месте…

Я даже мечом не буду пользоваться — дам им фору и порву руками.

Глава 418

За долгое время, а если быть точнее, то с тех пор, как узнал расчудесную новость от Элизи, я наконец спал спокойно. Мне не мешали спать ни разбитые костяшки пальцев, ни сломанные пальцы, ни ноющие мышцы, ни боль, которая до этого разгрызала мне всё за грудной клеткой до основания.

Весь в крови я чувствовал какое-то удовлетворение, словно наконец количество дозы хватило, чтоб заглушить эту ноющую тупую тоску. Словно я, в конце концов, почесал зудящее место.

На утро мне стало вновь тоскливо, но этой ночью я спал как убитый.

Ровно так же, как и те твари в музее, которых я порвал к чёртовой матери.

Это лишь говорит о том, что во мне что-то ломается, громко и больно, отдаваясь в психику. Если кого-то успокаивает насилие, то это ненормально; если для хорошего самочувствия тебе надо забить и убить, то это диагноз. Но боже, как же мне насрать на это.

Сколько тварей я перебил в том музее? Много вроде; бил, пока мои руки уже не превратились в фарш, как и твари, которым захотелось мяска. Надеюсь, им понравилось.

А на утро обнаружил около себя сидящую на коленках и дрыхнущую Констанцию. Эта фемка сидела передо мной, словно какая-то служанка из Японии, одетая в ночнушку, ручки на коленках, голова опущена и посапывание на бис. Какая же она милая, когда спит.

Хотя данный факт относится к большинству. Что удивительнее, так это её молодость. Уже полтинник, а толком не постарела.

Я с трудом и болью в мышцах встал, захрустев шеей, и посмотрел на свои пальцы. И о чудо, они были целы — значит пока дрых, меня даже исцелить успели, за что им спасибо. И Коня здесь, судя по всему, сидит не просто так, а сторожит меня. Какие милашки.

Я почухал её по голове, а она даже не проснулась. Вот бы всегда спала. Не то, что я действительно желаю ей такое, но бля, хули она не может быть всегда такой хорошей. Прямо как Клирия…

Блять… Нахуй, спрашивается, вспомнил. В душе сразу же навалилась тоска, которая постаралась выдавить из меня всё хорошее, заменив его дерьмом… Тц… пиздец просто…

Вздыхая, я выбрался из палатки, в которую забрался и даже не помню как. Но помню, как убивал тварей, самых разнообразных, от женщин и маленьких детей с аномально сильно открывающейся челюстью до пояса, до бегающих по стенам мужиков, картин и оживших статуй. Я убивал всё, до чего мог дотянуться, рвал, метал и разрушал. Кончилось тем, что тьма шептала и звала меня, пытаясь накрыть какой-то мглой, а я спалил её своим пламенем пустоты, заставив визжать как сучку.

А потом Эви сожгла тот дом. Я помню, как он горел, как мы сидели на заборе, в свете пламени и наблюдали за людьми, что пытались его потушить. Хорошо горел, ярко, я до сих пор слышу в голове треск и чувствую гарь, которую впитала моя одежда.

На улице наши солдаты очень быстро собирались, уже практически на две трети закончив подготовку и сборку лагеря для того, чтоб выдвинуться дальше. Замок короля, в конце концов, маячил на горизонте, оставалось лишь дойти.

— Как ты? — раздался за мной голос Эви.

Я обернулся и тут же столкнулся с заботливым взглядом хорошенькой мертвячки. Правда, может раньше меня бы это и растрогало, но сейчас это просто проваливалось в колодец под названием «плевать».

— Хорошо, спасибо, — улыбнулся я, стараясь скрыть тот факт, что будь мне даже хуёво и я бы сейчас помирал от рака, мне было бы плевать. Это поняла и Эви, просто кивнув.

— Вчера ты пришёл после пожара и просто лёг спать. В моей палатке! — обвинительно и недовольно тыкнула она меня в грудь пальцем. — А потом ещё и постоянно вошкался, да так, что я боялась твоего побега в сонном состоянии.

— Лунатизма? — спросил я.

— Я не знаю, как это называется, — покачала головой Эви. — Но мы тебя сторожили, чтоб ты ничего не учудил.

— Но я же не буянил, верно?

— Но вёл себя беспокойно, — Эви вздохнула и почесала свою черепушку, понимая, что ничего со мной не поделать. — Ладно, иди умываться и менять одежду, а то весь в крови вчерашних тварей. Я собрала уже твою палатку. И ещё, мы тут…

Но не успела она договорить, как из палатки, откуда несколькими минутами ранее выполз я, выскочила Констанция с ошалевшим лицом.

— Он пропал! Он… — и тут упёрлась в меня взглядом.

Секунда немой сцены, где обе девицы пытаются понять, что происходит — что одна, что вторая.

— Она просто так мило спала, что я не стал её будить, — пояснил я Эви состояние Кони, которая была словно после побудки холодной водой. Та хихикнула на моё замечание, а вот Констанция недовольно фыркнула и, не сказав ни слова, быстрым шагом утопала к своим вещам. Обиделась, наверное.

Позже, уже помытый и в нормальной одежде, я подошёл к Эви, которая хотела мне что-то сообщить. Как выяснилось, новость была… Не то что необычной, скорее неожиданной. Я и сам предполагал нечто подобное, а если конкретно — король решил увезти свою родню подальше. Однако узнать, что они всё же поймали их и притащили сюда, всё равно было слегка неожиданно.

Это как ждать иногда гром — ты знаешь, что он будет, однако, когда тот начинает греметь, всё равно вздрагиваешь. Вот и с ней так же — я знал, что рано или поздно её поймают, но всё равно это неожиданно. Но что куда неприятнее в этой ситуации, так это то, что ни Фиалки, ни Фемии среди них не было.

Я молча смотрел на королеву, напуганную, но гордо поднимающую свою носопырку выше небес, словно ей мы были не угрозой. Королева практически не изменилась с тех времён — всё такая же аристократичная, всё такая же красивая женщина, которая только и могла быть что королевой. Даже не могу представить такую как она, на каком-либо другом посте.

Она держала себя молодцом, учитывая контингент, который на неё сейчас зарился, явно представляя эту красивую женщину на своём хую. И если мои вопросы окажутся без ответов, она может дождаться этого им на радость.

Когда я подошёл, королева узнала меня. Узнала, удивилась, но смогла скрыть это под своим нагнанным высокомерием. Я знаю, что эта женщина чуткий и добрый человек, уже разговаривал с ней, однако меня она не знает.

— Добрый день, королева нашей славной страны, — шутливо поклонился я. — Вот мы и встретились с вами. Снова. Жаль, что только в такой обстановке.

Её держали за руки, отчего поклониться она не могла, да и вряд ли стала бы — в ответ на свои слова я услышал до боли избитую фразу.

— Слава королю! — однако это было сказано гордо и уверенно в отличие от всех тех раз, что приходилось мне до этого слышать. С достоинством и гордостью за то, что она может произнести эту фразу.

— Да, слава королю, — кивнул я спокойно. — И слава будущему королю, если мы узнаем, где он.

Намёк был довольно понятен, но королева предпочла промолчать. Окей, сейчас у нас есть способы разговорить любую девушку. Не девять тысяч человек, естественно, так как среди них были особи женского пола, но думаю, ей и тысячи без перерыва хватит.

— Я предлагаю вам ответить на мой вопрос, королева. Где принц и будущая принцесса? — повторил я спокойно вопрос.

Ответ был мгновенным.

— Я ничего вам не скажу! — с жаром ответила она.

— Скажете. Так или иначе вам придётся сказать мне, королева, если не хотите стать последней шлюхой. Или после того, как станете достоянием армии, скажете. Но я могу обойтись и без этого, так как просто хочу узнать, где принц и принцесса. Нет, даже более того, я хочу просто узнать, где принцесса. Где Фемия?

Свёл всё к ней, чтоб показать, что её сынок в безопасности и мне на него глубоко похуй. Потому что в реале меня только дочь и волновала.

Но она молчит и смотрит на меня упорным взглядом.

Окей…

— Раздеть её, — махнул я рукой с безразличием.

Через минуту передо мной уже стояла абсолютно голая королева. И надо признать, тело было идеальным. От кожи, нежной даже на вид, до аккуратных, практически идеальных сисек и треугольника волос на лобке. Неудивительно, что король выбрал её.

Её доброе лицо было искажено стыдом и упорством. Ни ненавистью, ни злобой или чем-то ещё. Упорство. Вера в своё дело.

Однако не это меня остановило от дальнейшей весёлой жизни королевы, которая могла бы стать героиней отличного порнографического рассказа с оргией.

Сейчас на меня не действовала жалость или какая-нибудь прочая лабуда. И мне было плевать, как она относилась ко мне тогда, в прошлом; добрая или злая, заботливая или похуистка, настоящая мама или оторва. Я мог пропустить её через круги ада с изнасилованием и блэк-джеком не моргнув глазом.

Проблема была в её животе. В его форме, если быть точнее. Уж сильно я сомневался, что она успела отъесть себе такое идеальное пузико, которое, только начинало округляться, при этом оставив всё остальное тело элегантно худым.

Пятый месяц? Примерно так, если не ошибаюсь. Примерно такое же было когда-то у Клирии…

По мозгу неприятно скребнуло тоской; про душу даже не вспоминаю, там и так всё порвало в говно, а от одного вида живота вообще измельчило в пух и прах. Больно… и горько… Я уже начинаю сам желать просто умереть, чтоб избавиться от этого чувства.

Грёбаные мамы, они меня бесят. Мне действительно плевать, кого убивать, и погибло от моих рук детей не так уж и мало. Уверен, что и беременных там наберётся ещё куча, но… у меня тоже должен был быть ребёнок… И я знал правду, что кишка у меня будет тонка её тронуть. Может через месяц, когда боль ещё немного утихнет, или через год… а может никогда…

Я медленно подошёл к ней и коснулся её живота ладонью, проведя по нему, чувствуя, как королева вздрогнула всем телом, как покрылась мурашками и задрожала. У Клирии был примерно такой же, только со шрамами… Я помню, как так же водил по нему рукой.

Не знаю, но касаясь её живота я чувствовал какое-то удовлетворение, какое-то успокоение в душе. Хуй знает, психология не была моим коньком. Однако…

— Где будущая принцесса Фемия? — тихо задал я ей в лицо. — Мне нужна только она.

Молчит. Дрожит, но молчит.

— Я всё равно узнаю, где они.

— Я вам ничего не скажу. Вам не победить нас, — упёрто повторила она.

— Да как бы изначально я и не собирался вас побеждать. Вы сами войну начали… пардон, не вы, только ваш муж, этот хитрожопый урод. Но вряд ли вы мне поверите, — пожал я с безразличностью плечами. — В любом случае, мне было бы проще, если вы это скажете, а не ваш муж, с которым будет особый разговор в таком случае.

— Мой муж не начинал войну. И мы никогда не сдадимся, — сказала королева твёрдым голосом, хотя в нём всё равно чувствовалась мягкость и доброта. Удивительная женщина. — Вам не взять власть в нашем королевстве.

— И не надо. Всё будет по закону — ваш сын взойдёт на трон и будет править, а в королевстве будет мир и так далее. Всё будет как по канону. Передадите вы власть, а потом отречётесь от правления или же ему как старшему наследнику перейдёт, мне плевать.

— Тогда…

— Мирного соглашения не будет. Мы проконтролируем, чтоб власть перешла в руки сыну, а не вашему мужу. С вашим содействием или без.

— Он всегда был за королевство! — воскликнула она.

— И он решил подчистить его. Ваш муж совершил военное преступление, преступление против народа, пытаясь устроить гражданскую войну и потом массовый геноцид. Не надо объяснять, что за это должно быть виновнику?

— Он бы никогда такого не сделал.

— Но сделал. Потому мы здесь. Я и многие другие из-за него потеряли людей, родных и не очень. И не хочу слушать оправдания по поводу того, что он ничего не делал. Он получит то, что заслужил.

Но причина не только в правосудии. Суть в том, что такие как он никогда не успокаиваются. Они будут пытаться постоянно, раз за разом пробовать остальных на прочность. И рано или поздно он будет править вместо своего сына, что ещё раз может привести к этой истории.

Королевству нужно новое правительство без этого хитрожопого ублюдка, и я это обеспечу. Королева… она не сможет ничего сделать, кишка тонка. Однако мы всё равно заставим её отречься от власти. Всё сосредоточится у Фиалки и Фемии, которых так же будут направлять до поры до времени. Но для начала надо их найти.

— Меня просто интересует, где Фемия, — повторил я.

Молчит. Просто молчит и не смотрит в мою сторону.

— Понятно, — вздохнул я и кивнул нашей феминистке, которая явно к массовому изнасилованию отнеслась негативно. Потому что не предложили её в кандидатки. — Констанция, будь добра…

Она кивнула, накинула на королеву плащ и, заломав руки, увела одеваться обратно.

Повезло королеве. Очень повезло. Её смерть не обязательна и более того — вредна. Если она передаст власть, то будет куда лучше из-за легитимности, а она это сделает. Просто даже потому, что для каждой матери ребёнок будет в приоритете. Я знаю, что она выберет.

Я бы выбрал то же самое, если это было бы необходимо.

— Ты её не тронешь? — спросила Констанция, когда мы уже ехали к замку.

— В планах такого нет, сама знаешь. Устраняем только угрозы.

— Кто тебя знает.

— Ты знаешь, — посмотрел я на неё. И немного подумав, решил всё же добавить, так как она являлась по совместительству и нашим генералом. — У меня плохое предчувствие.

— По поводу? — нахмурилась Констанция. — Засада?

— Подстава, — поправил я её.

— С чего вдруг решил? Почему сейчас?

— Яйца зачесались, — но увидев её недобрый взгляд, улыбнулся. — Да ладно-ладно, шучу я. Просто ну пиздецки странно кое-что выглядит. Словно… короче, всё накроется мокрой пиздой, вот какое у меня предчувствие.

— Для кого конкретно? — спросила Констанция.

Я не посмотрел на неё, но знал, что она сверлит меня взглядом. Буквально дырявит.

— Просто будь начеку. Мне это не нравится, и я хочу, чтоб вы зыбали по сторонам во все глаза. Королева, когда будем пробиваться к королю, потопает с нами. Вы же останетесь снаружи.

— Я…

— Снаружи. Констанция, я разберусь со всем. Просто верь мне, хорошо?

— Это плохо кончится, — нахмурилась она.

— Просто не лезьте без меня куда не следует. Пожалуйста, — попросил я. — Мне достаточно того, что произошло и… — я вздохнул полной грудью. Ненавижу всю эту слезливую хуйню и прочее дерьмо, но надо кое-что расставить по местам. К сожалению, на звание чудовища я пока не тяну. — Просто не заставляйте меня волноваться ещё и за вас, пожалуйста. Достаточно уже жертв.

Констанция промолчала. Промолчала несколько минут, прежде чем вновь начать трындеть языком без костей.

— А сколько мы убили, Патрик…

— Тебе обязательно говорить, что моё горе точно такое же, как у остальных? Вот прямо сейчас, словно я этого не понимаю?

— Я просто…

— Глупая. Я знаю. Теперь просто помолчи, пожалуйста.

Констанция недовольно поджала губы. И снова ненадолго. Блять, да она неудержимая.

— Когда всё закончится… ты можешь остаться с нами…

Я слегка удивлённо посмотрел на Коню, которая стала пунцовой. Это был довольно жёсткий и смелый ход с её стороны, вот так попытаться сразу… после Клирии…

И вновь мне царапнуло душу.

— Констанция…

— Всё, не хочешь, не надо! Я стара для тебя?! Ну и пожалуйста, — она стукнула лошадь по бокам и отъехала от меня подальше.

Вообще, я хотел спросить: «Констанция, тебе настолько не хватает мужской ласки?», но да ладно. Однако её заход был слишком сильным и грубым, что принесло лишь боль и неприятные ощущения. Зря она так сказанула. Я конечно польщён, но именно от этих слов, когда меня словно пытаются пристроить, как бездомного щенка, и становится хуже.

Намного хуже.

А тем временем мы приближались к замку. Слишком тихому… подозрительно тихому замку, который не спешил встречать своих завоевателей весёлым кровавым дождём из стрел или бойней. Даже ворота опущены.

Я знал, что там никого не осталось, ведь одни воюют против печенюх и слишком далеко отсюда, а других мы разбили, но… чтоб вообще никого…

Глава 419

Мне было бы куда проще, если я штурмовал бы его в одиночку, так как не пришлось волноваться по поводу остальных людей в моей команде. А если конкретнее…

Взгляд сам по себе переметнулся на Коню и Эви.

Нет, лучше пусть ждут снаружи, а то вдруг этот мудозвон решит пойти по моему примеру и взорвать весь замок к хуям собачьим. Я бы просто из принципа так сделал, и это значит, что он может поступить точно так же. Вон, даже ворота опустил, типа welcome.

Не нравится мне это…

— Может… лучше кто-то из нас с тобой пойдёт? — спросила Эви, когда мы подъезжали к замку.

— Ты же знаешь, почему я не хочу вас брать с собой, верно? — поинтересовался я.

— Ну… да, — она так протянула, что выглядело, словно Эви и не понимает этого.

— Знаешь, не пугай меня своим этим «ну», серьёзно.

— Я просто к тому, вдруг там засада или ещё что.

— Эви, — взглянул я на неё красноречиво. — Вот именно по этой причине я и не хочу вас брать с собой, неужели непонятно? Серьёзно, не пугай меня.

Она ничего не ответила, только попыхтела немного, словно печка, показывая своё недовольство, что я её посчитал глупой. Ничего, попыхтит и перестанет.

Тем временем мы остановились прямо за километр до стен, откуда нас не смогли бы достать ни лучники, ни катапульты, ни взрыв, если таковой король решит устроить. Учитывая, что это финальный босс на нашем пути, я просто был уверен, что что-то да произойдёт. Иначе просто быть не может.

После остановки скрытники ещё некоторое время шерстили всё вокруг на поиск пакостей, пока мы ставили дозорные группы подальше от стоянки, если вдруг на нас всё же нападут.

— С тобой точно не идти? — поинтересовалась Констанция, когда я набирал группу.

— Точно.

— Смотри, там могут быть…

— Враги? Даже не сомневаюсь в этом. Но думаю, что мы справимся. Я справлюсь.

Я взял с собой десяток сороковых солдат и Юсуфа с королевой.

Перейдя мост-ворота, сразу же попали во двор, куда в прошлый раз я заезжал на карете. Ничего не изменилось от слова совсем, если исключить тот факт, что здесь никого не было. Всё та же дорога к лестнице, всё тот же дуб, всё та же поляна.

И вообще никого: абсолютная тишина и пустота, словно замок был абсолютно пуст. Слышались только крики птиц, которые неугомонно летали высоко в небе, найдя себе дом на королевских башнях.

Стражу мы не встретили ни когда проходили стены, хотя там были окошки для супостатов, ни когда поднимались поогромной лестнице к большим дверям, ведущим внутрь. Даже когда распахнули их, всё равно никто нас не вышел встретить, даже служанки.

Мы шли по пустым коридорам, сначала сделанным из светлого булыжника без облицовки, что являлись нижними этажами, а после в уже отделанных по последнему слову моды. Вдоль стен на одинаковом промежутке стояли такие деревянные лавки, обшитые мягкой тканью, чтоб типа посидеть можно было, если устал. Плюс, какие-то тумбочки, подставки, картины.

Я иногда поражаюсь, это же ведь стоит чуть больше, чем дохуя. А тут эти вещи тупо стоят на всём протяжении и наверняка не только на этом этаже, и, в лучшем случае, ими воспользуются всего один раз. А сколько денег на это потрачено?

Мы не сразу вышли в коридор, где были портреты прежних королей, что правили до нашего бутылочника.

Просто надо представить самых обычных, самых типичных, самых-самых классических королей, что могут только быть: борода, грозный взгляд, корона и плащ монарха. И среди них самым последним выделялся наш король — прищур, едва заметная хитрая улыбка — он словно пытался заглянуть в душу даже через картину, что немного настораживало.

Да, он реально удивительный правитель, всегда на своей волне и не знаешь, что у него в голове, чего он хочет, добивается и желает сделать. Но на каждого монстра найдётся кто-то покрупнее, не так ли?

Мы вышли к лестнице, большой, поднимающейся по кругу куда-то наверх, и мне так и хотелось спросить…

— Блять, а лифт у вас не придумали?

Окей, я спросил, не выдержал, так как поднимаю голову и вижу, как высоко там подниматься. А сверху ещё и потолок стеклянный, видимо, чтоб освещать этот подъём.

— Так, и где король? — поинтересовался я.

Королева промолчала.

— Да ладно, я всё равно узнаю, просто займёт время. Вы же не хотите топать со мной то туда, то туда?

Всё равно молчит.

Проблема в том, что я сам не был ни разу у короля на приёме и не знаю, куда идти надо. Где его приёмная? Снизу? Так было бы логичнее. Но зная засранца, полюбас сверху, чтоб ты пока добрался к нему, сдох уже нахуй.

Но вопросы отпали сами собой, когда к нам вышла служанка. Уже знакомая служанка с немного странным лицом. Её с головой выдавала аура, которая соответствовала сумасшедшим. Ты её начинал чувствовать, когда замечал по лицу проблемы у оной с головой. Вроде и выглядит обычно, но явно сумасшедшая.

Первым её заметил, естественно, Юсуф, который тут же посмотрел в ту сторону ещё до того, как она вышла.

За спиной как-то обречённо едва слышно застонала королева.

— Ты нас проводишь? — поинтересовался я у, наверное, единственной живой души, что осталась помимо короля в замке.

Она лишь молча поклонилась, развернулась спиной и стала подниматься по лестнице.

Пока мы шли наверх, я спросил у Юсуфа:

— Ты ещё кого-либо заметил?

— Нет. Очень тихо, — едва ли не шёпотом ответил он. — Я бы сказал, что кроме нас и её здесь больше никого нет. По крайней мере, на первых этажах.

— Засада?

— Без понятия, босс. Интуиция молчит, мои предчувствия спокойны. Но это король. Он известен… своим другим мышлением.

— Ебанутостью?

— Он не ебанутый! — вскрикнула оскорблённая королева за нашей спиной. Да так громко и неожиданно, что мы все подпрыгнули на месте.

— Блять… Королева, сделайте одолжение, завалите варежку, — попросил я, хватаясь за сердце и держа уже в руке револьвер.

— Вам до такого человека, как он, ещё расти и расти!

— Ну да, сомневаюсь, что кто-то из нас сможет засунуть в задницу двухлитровую бутылку, — кивнул я, под улыбки остальных.

— Он поднял эту страну с колен, он восстановил справедливость! Закон снова торжествует на улицах!

— А ещё он толкает наркотики…

— Они разрешены! — всхлипнула она, словно это меняло дело.

— …в другие страны, и устраивает геноцид своего народа. Может он реально гений, они все немного того, но боюсь, что король пошёл не в ту сторону. Я не приуменьшаю его заслуг, но они не оправдывают то, что происходило.

— Ты чудовище.

— Я знаю. Но более того, меня сделал в прямом смысле этого слова ваш муж, — она удивлённо посмотрела на меня, но я лишь мотнул головой. — Ваш муж допустил много ошибок, королева. И кем бы он ни был, это не исправит ничего.

— Он хотел как лучше.

— Педофил, убивающий детей, может спасти тысячи жизней. Но это не перестанет делать его педофилом, который убивал детей. Аналогия понятна?

Королева промолчала плача. Я вообще удивлён, что она такого придурка настолько любит и чтит. Или же я не знаю всего. А может говнюк просто притворяется таким ебанутым, а на самом деле отличный спокойный рассудительный мужик. Я не знаю, однако это ничего не меняет.

Мы наконец поднялись на нужный этаж. По крайней мере именно на него вывела наша служанка-проводница. Широкий, высокий коридор, который был богато украшен и в котором не было ни души. На полу был расстелен длинный красный ковёр, который вёл нас дальше к огромным, позолоченным величественным двойным дверям. Стены обрамляли картины великих сражений и прочих исторических достижений страны.

На одной из них я даже увидел чёрную тварь, которая откуда-то с земли тянет лапки вверх, а на неё сверху золотой гурьбой наваливаются герои, протыкая существо своими мечами и копьями.

Спасибо, меня увековечили. Пусть хоть так будет. Может в будущем нарисуют что-то более презентабельное со мной, кто знает.

Здесь же на одинаковых промежутках стояли доспехи, на кои я поглядывал с опаской. Но вроде норм и нас ебать не собираются пока. То, что они пусты, не значит, что они безопасны, я ещё это давно понял.

Вот мы подошли к дверям, и служанка остановилась. Постояла несколько секунд, после чего потянула двери на себя. Естественно, что нараспашку открыть она их разом не смогла, поэтому сначала открыла одну дверь, а потом уже другую.

И нам раскрылся тронный зал.

Святая святых любого государства, любого королевства. Если ты стоишь в нём, то это может значить только две вещи — или ты проиграл, или ты победил.

Я победил.

В конечном итоге я победил целое королевство. Будучи хуй знает кем, таким же, как и миллионы других, я стою перед тронным залом одной из сильнейших стран этого мира. Но это не моя заслуга, это заслуга этого ебаната-короля и всех тех, кто пытался подписать мне приговор.

Но я победил. Победил и… не чувствую радости, даже когда вхожу за служанкой сюда… Потому что для меня это ещё не окончательная победа. И за неё я ещё не полностью расплатился, хотя отдал и так слишком много.

Огромный зал встретил нас ослепительной чистотой и светом, словно противопоставляя себя тьме, с которой королевство борется. Полированный пол едва ли не до зеркального отражения, который был собран с каким-то замысловатым узором. Стены, белые, с молочными узорами, словно от мороза, который оставляет подобное на стёклах.

Никаких рисунков, никакого такого пафосного дерьма, которое я видел в коридоре. Зал чист от этих росписей.

Там, в огромнейшем зале не было никакой мебели, кроме трёх тронов по возрастанию. За ними было огромное окно во всю стену, которое впускало сюда свет. Огромнейшее окно, за котором открывался вид на крепостную стену и природу за ней.

Слева пустовал трон принца, самый низкий. Правый был выше, для королевы.

Ну и центральный, где сидел сам король, самый высокий и пафосный.

Надо отдать должное — сейчас он встречал нас со всем положенным пафосом. Плащ из меха красного цвета, дорогие одежды, какие-то украшения из золота и драгоценных камней на шее. В одной руке король держал посох из золота и платины, украшенного камнями и росписью. В другой был меч. На голове же красовалась корона, большая классическая корона, которая являлась символом власти.

Он взирал на нас, спокойно сидя на своём троне, вальяжно расставив ноги.

Хитрый ублюдок. По лицу теперь видно, что он играет по своим правилам. Лучший правитель для страны, которую раздирают другие. Он сможет обойти всех, проскользнуть через любую щель, чтоб победить. Но его время прошло. Теперь он не нужен.

— И вот он вступил в зал тронный, полный ярости бездонной, что сожгла страну дотла, — оскалился король. — Скажешь, откуда?

По-хорошему бы его застрелить сразу со входа, но вот незадача, есть вопросы, которые требуют ответов, так что расправа отодвигается на несколько минут.

— Марлоу третий. История падение небес. Я знаю местную литературу, — поморщился я.

— Но сказано довольно точно, не находишь, чувак? — усмехнулся король. — Прям про тебя.

— Я не жёг страну, — достал я револьвер на всякий, но тот лишь усмехнулся, увидев его.

— Но подвёл весь мир под это. Но это было красава, не буду спорить, — он отложил меч с посохом и похлопал в ладоши. — Мой план был хорош, но ты создал такое с нуля один. Это было очень жёстко и красиво. Я восхищён. Аплодирую, но сорян, что не стоя. Не положено.

— Ты знаешь, зачем я здесь.

— Если ты даже не спрашиваешь, то понимаешь, что знаю, — он медленно встал. — Отпусти королеву. Нахуя она здесь? Тебе она понадобится, чтоб легитимно отдать власть моему сыну и Фемии. Ведь тебе это надо? Надо признать, красивый план, но мой был не хуже.

— Где Фемия и Фиалка? — спросил я.

— Хочешь реально услышать? Или подумаешь?

Я промолчал.

— Блять, ну ты должен был уже допереть, ну ёбаны в рот. Пиздец блять…

Король прогуливался влево-вправо перед тронами, словно над чем-то думая. Мне было интересно, что он скажет. Очень интересно, так как некоторые вещи я хотел узнать конкретно от него, из-за чего не спешил стрелять.

— Знаешь, что хуёво в таких разборках? То, что всегда найдётся уёба, которая будит крысить. Такая хуйня, которая прячется за всеми и ебёт всем мозг, при этом никто его не видит. Он крысится за одним из воюющих, чтоб потом выйти из тени. Он науськивает, пакостит, стравливает ещё сильнее всех друг с другом. И всегда будет тот, кто долбится в глаза и не понимает, откуда растут у проблем ноги. Вот как ты. Ты долбишься в глаза, дятел.

— Я хочу просто вернуть Фемию.

— Блять, так хули ты у меня спрашиваешь? Ты видишь здесь их? — развёл он руки. — Вы спиздили их, но, блять, и вас обули. Всех нас обули. Надо было раньше, конечно, догадаться, но это всегда так — заебись думать, как всё легко, когда уже всё известно. Но ты молодец, сделал за него всю работу. Прошёлся по всем, истребил и одних, и других.

Он вздохнул и почесал затылок, после чего снял с себя корону и положил на трон. Снял с себя украшения, снял королевский плащ и оставил только свою одежду.

— Тот, за которого ты воюешь, которому строишь храмы и так далее. Он красиво обыграл свою партию. Ты сделал всё, что нужно было, и теперь осталось убрать только последнее препятствие. Тебя обыграли, обули и зачистили всё, что могло как-либо помешать или повлиять на будущее. В курсе же тему: хочешь победить человека — заставь его сломаться. Ну как, тебя заставили сломаться?

— Меня заставили ненавидеть и желать убивать.

— Одно и то же, — отмахнулся он. — На слепой ярости легче народ разруливать, он становится тупым как пробка. Потому скоро он придёт, помяни моё слово.

— Зачем было начинать охоту на антигероя? — задал я другой вопрос. — Ради чего?

— Так показал шар, — пожал король плечами.

— Тот, что шар истины? — уточнил я, на что король лишь улыбнулся. — И ты не думал, что он привёл к такому исходу? Мог бы не трогать его и всё.

— А чо думать сейчас об этом? — улыбнулся он. — Это всё игра. Одна большая игра, где мастодонты чудовищности сходятся вместе, чтоб решить, кто из них сильнее. Как показывает практика, выжили самый жестокий и самый хитрожопый. Посмотрим, кто из них одержит победу.

— Но тебе этого не увидеть.

— Я отдал жизнь королевству, и, если надо сдохнуть ради него, почему бы и нет? До последнего я боролся, шёл на компромиссы, убивал, угрожал… И оно выжило, пусть даже такой ценой. Потому мне просто достаточно знать, что оно будет жить дальше.

— А насчёт войны с Фракцией Ночи?

— Ты про то, что я готовил это? Хотел развалить изначально? Но понял же, зачем спрашивать?

— Хочу убедиться.

— Убедился? Каждый из нас делает это по-своему, стремясь при этом к одной и той же цели — счастью и процветанию. Правда угрозу мы видим разную для его будущего и потому пытаемся истребить её: нечисть, графы, фракции… Но суть остаётся прежней — способ у нас один и тот же. Насилие и жестокость. Вопрос лишь в том, кто эффективнее этим воспользуется, обойдя других.

— Но наше время прошло, — сказал я тихо. — Больше это будет не нужно. Когда война закончится, и взойдёт новый король, это станет прошлым.

— Всё верно, прошло время, когда были нужны такие, как мы с тобой, что кровью строят светлое будущее. Может оно и к лучшему… всему должен быть конец.

Король шагнул мне навстречу с мечом.

— Ну-с… пора поставить точку, чтоб начать новую строчку, верно? — усмехнулся он как-то грустно. — Даже если эта точка — мы сами. И король гибнет как король.

Короли не сдаются? Хех…

Шаг в его сторону, быстрое движение, рывок… и король падает на колени. Металлический звон его меча о пол свидетельствует о моей окончательной победе над королевством, словно звук гонга. У него на груди расплывается кровавое пятно.

Где-то плачет жена короля, теперь полноправная правительница этой страны.

Он прав. Наше время прошло, тех, кто решает всё насилием, и теперь миру нужны люди, кто сможет его строить иными методами. Осталось только разобраться с последней проблемой…

И всё же он прав, я долбился в глаза, так как тот слишком долго не появлялся перед ними, и я как-то подзабыл о хитрожопом ублюдке.

Раз уже он смог сыграть свою партию. Причём похожим методом, когда я сделал грязную работу за него. Теперь история сменилась, а суть та же — я пачкаюсь, а он просто идёт следом. Но в этот раз я делал это добровольно.

Побеждают сильнейшие… Жаль, что ими становятся не такие, как Эви или Констанция, а подобные нам.

Глава 420

— Что дальше, босс? — тихо спросил Юсуф, глядя как королева оплакивает короля.

Она перевернула его на спину, сложила руки на груди и сейчас просто плакала, стоя на коленях перед ним.

— Королева поедет с нами. Кто-то должен «вести» армию и сказать, что война Дня и Ночи окончена.

— Как будто нам поверят, — сказал с сомнением один из наёмников.

— Всем насрать на войну, она нужна только богатым, — ответил я. — Скажи, что всё закончилось, и остальные только обрадуются, что больше воевать не надо. Только сделать это должна официальная власть, которой они привыкли доверять.

Когда официальная власть проплачется.

— А другие? — спросил Юсуф.

— Графы? По тюрьмам. Чиновники? Им всем плевать, пока платят, так как знают, что на них сейчас всё нацелено. Преданные короне? Пойдут за короной, какой бы она не была.

Было давно уже известно, что ничего не изменится. Смерть короля… ну поскорбит нация, и дело с концом, всё перейдёт к следующему. И никто не заикнётся, главное, что по закону. А кто дёргает за ниточки, всем насрать. Кому не насрать, тот сдохнет. Наша задача лишь довести всё до Фемии и Фиалки, чтоб никто не взял их в оборот. А там они уже сами дадут силу тем, кто сможет их закрыть собой и помочь.

В конечном итоге, тот, кто будет править, решает только отдельно взятая верхушка.

Мы истребили её полностью. Все, кто сопротивлялся, умер. Все, кто хотел противостоять нам, теперь будут гнить в темницах или найдут свою смерть на плахе.

Механизм запустится, закрутится и начнёт работать как часы. Что-то мы смажем, что-то починим, что-то сменим. Прокатится волна насилия и зачисток. Многие распрощаются со своей жизнью, чтоб королевство заработало как часы. Прежде чем оно пустится в своё свободное плавание, его будут ещё настраивать. Но в конечном итоге всё уляжется, всё заработает. Сказка вновь опустится на эти земли и мир будет существовать.

Это ещё только предстоит им.

Я верю в своих людей, что всю жизнь пытались сделать мир лучше; в тех, кто видели его с обратной стороны, познали боль и сами попытаются всё исправить.

Но…

Надо кое-что разрушить. Я знаю, где примерно находится то, что я ищу, потому…

— Ждите здесь, сторожите её, это приказ. Ты, — кивнул я служанке, — мне нужен шар истины.

Та лишь поклонилась и двинулась, словно GPS-навигатор, по коридорам. Мне оставалось следовать за ней.

Идя по пустому замку, мы поднялись на несколько этажей вверх, практически в самую высокую из башен, которая возвышалась над всем замком. Интересный способ спрятать то, что надо по идее хранить как можно глубже.

Служанка привела меня к двойным дверям, после чего отошла в сторону.

— Благодарю тебя, — слегка поклонился я, и она сделала реверанс.

Кажется… я начинаю понимать, почему король любил эту служанку. Было помимо аутизма в ней что-то… тёплое и успокаивающее. Словно плюшевая игрушка с душой, которая плохой мысли не удержит в голове.

Я толкнул двойные двери и попал в большую шарообразную комнату. Её дальняя противоположная стенка и потолок были сделаны из стекла, из-за чего здесь открывался ещё более потрясающий вид, чем из тронного зала, на природу вплоть до горизонта и небо. Здесь же, как я заметил, был отдельно камин, чей дымоход, как я понимаю, проходил через стены. Вполне логично, учитывая, какая здесь должна быть зимой температура при стеклянной стене и крыше.

Но главной достопримечательностью в этой комнате был огромный стеклянный шар, которой отливал синим цветом. Изнутри он был наполнен как будто туманом, который постоянно клубился в нём. Этот шар был похож на огромный кальян. Видимо Снуп Дог меня опередил и успел воспользоваться им по назначению.

И всё же… шар истины? Большеват для того, что я ожидал увидеть. Очень большой. И значит здесь началась охота на меня?

— Последний и единственный, — раздался за моей спиной старческий голос.

Я резко обернулся, выхватывая револьвер, но за спиной был… старик. Причём не просто старик, а тот самый ректор универа, в котором я обучался. Было слегка удивительно видеть его здесь, хотя я слышал, что он наставлял короля в своё время. Видимо, наставлял до последнего времени.

— Понятно… — сказал он тихо. — Значит всё кончено.

— Теперь да, — не стал я отрицать. — Где остальные? Служанки, чиновники и прочие?

— Нет, как видишь. Король всех распустил.

— Зачем?

— Что делают завоеватели с побеждёнными зачастую, мальчик? Король любил свою страну и не хотел, чтоб кто-либо погибал.

— И потому хотел смерть всей нечисти, — ухмыльнулся я. — Что-то не сходится.

— Чтоб удержать королевство единым. Каждый борется с проблемой так, как это видит. Как и ты убил стольких людей, чтоб захватить эту самую власть. Трон всегда покрыт кровью тех, кто за него борется, тех, кто его защищает, и тех, кто оказывается у него на пути.

— Это ты так оправдываешь геноцид?

— Я ничего не оправдываю, — покачал он головой. — Но я знаю, зачем ты здесь.

— Увидел в шаре, — догадался я.

— И это тоже. Я знаю, кто ты.

— Да, я тоже знаю, кто я.

— Я присутствовал в тот момент, когда началась на тебя охота, — продолжил он. — Слышал этот приказ. И вижу, к чему он привёл. Все чудовища — деяния рук наших собственных. И я знаю, что ждёт меня, так что…

Он повернулся ко мне спиной.

Я тоже знал, что его ждёт. Советника короля.

Поэтому поднял револьвер и выстрелил в затылок старику. Его лоб разлетелся фейерверком из крови, костей и мозгов.

После этого я развернулся к шару, отходя на несколько шагов назад за дверь. Тот, словно что-то почувствовав, начал неожиданно клубиться туманом всё сильнее, через который начали проступать картины…

Я выстрелил и тут же спрятался за дверь, если эта дура решит взорваться. И она взорвалась, не с мощностью гранаты конечно, однако разлетелась осколками, которые могли посечь спокойно лицо и воткнуться в кожу. Но зато я уничтожил ещё одно сраное зло в это мире.

Человеком легко управлять. Не будь этого шара, сложилось бы всё иначе?

Король бы не узнал обо мне, меня бы не пытались убить и не охотились бы за мной, я бы жил своей жизнью. Может некоторые моменты бы и повторились, но король бы сейчас не лежал внизу мёртвым, а я бы здесь не устроил войну.

Эти вопросы появляются, когда шар есть. Видя своё будущее, человек будет пытаться его исправить. Он может прийти к тому, что это будущее ему показывает.

Другими словами, шар делает людей зависимыми. До тех пор, пока не увидишь собственное будущее, ты будешь свободен и будешь делать то, что считаешь правильным. Ты не будешь связан страхом будущего, так как не будешь знать, оттого никогда не придёшь к нему.

Это стеклянное дерьмо — зло. Я создаю мир для своей дочери и любимых мне людей, в котором не будет подобного. Им он не нужен, иначе однажды они попадутся в ту же ловушку, в которую попал и прежний король.

Я заглянул в комнату, которая теперь была усыпана осколками стекла. На месте шара сейчас растворялся туман, который пускал молнии. Казалось, что он был недоволен моим решением.

— Иди нахуй, падаль… — процедил я. — Тебе не стать наводчиком для моей семьи.

Словно понимая меня, в тумане моргнула молния, но слишком слабая, чтоб достать меня или кого-либо ещё. Словно шар злился, что его уничтожили. Напоследок, прежде чем спуститься, я показал средний палец этому куску говна.

Внизу продолжала плакать королева. Приложила к лицу руку короля и ревела.

— Когда вернётся сын, вы передадите ему власть, назначите королём, преклоните колено и снимите с себя все обязательства. Вы слышите?

Она закивала головой.

Я присел перед ней и засунул руку ей под платье, положив на живот. Королева вздрогнула, попыталась отпрыгнуть, но второй рукой я схватил её за волосы. Она жалобно посмотрела на меня, но меня это не тронуло.

Подтянул её лицо поближе, вцепившись в живот пальцами и немного надавив, и очень тихо сказал ей в лицо, касаясь её носа своим.

— Если попытаешься сделать глупость, если попытаешься натравить свою армию на нас, пока власть будет у тебя… да даже если мне или кому-то ещё покажется нечто подобное, я вырву рукой плод из твоего живота через влагалище на твоих же глазах и заставлю сожрать его, после чего убью твоего сына, и тоже на твоих глазах. Ты поняла?

Она закивала головой, испуганно плача. Самый простой способ — это запугать. Причём добрую и мягкую женщину запугать куда проще.

— Я хочу ответа.

— Я поняла, — проскулила королева.

Я тут же отпустил её.

— Очень хорошо, что мы друг друга поняли, Ваше Высочество, — встал я. — Я не желаю зла ни вашему сыну, ни вашему ребёнку внутри, ни вам самой. Более того, я хочу, чтоб ваш сын и Фемия правили страной долго и счастливо, став теми, о ком будут слагать легенды. Чтоб Фемия и Фиалка завели детей, чтоб они растили их вместе, чтоб не было ни расизма, ни сексизма, ни злобы, и потом их дети взяли управление над королевством. Уверен, что у него и моей дочери получится это.

Короче, чтоб восторжествовало добро, как бы банально это не звучало. И мои близкие были в безопасности.

— Поэтому прошу содействия и без глупостей. Вы ещё увидите своих внуков. А может и правнуков, что станут принцами и принцессами.

— Мой муж хотел того же, — тихо простонала она.

— Может быть, — пожал я плечами. — Однако это ему не мешало развязывать войну внутри Фракции Ночи.

Кстати говоря, если бы он не развязывал бы войну между Фракцией Ночи, чтоб разделить их, то может ничего этого и не было. Они бы не стали такими разобщёнными, не стали бы продавать себя другим странам с потрохами и не пришлось бы ради сохранения целостности королевства устраивать всё это.

Можно сказать, что король переиграл сам себя.

— Собираемся, надо сообщить о смерти короля и о том, что власть пока у нашей королевы.

— А принц и принцесса? — спросил Юсуф.

— Сначала свадьба. Потом уже коронация.

— Но их нет здесь.

— Нет, — согласился я. — Но скоро появится тот, у кого они есть, чтоб пожать плоды моих творений.

И за одно избавиться от меня. Забавно, а я всё думал, почему это именно так…

— Ладно, идёмте, загоните сюда людей, чтоб охраняли святая святых. Думаю, тысячи будет достаточно. И Эви надо позвать, чтоб труп заморозила. Ведь мы должны устроить красивые похороны, верно? — красноречиво глянул я на королеву.

Для страны, для очень многих это пройдёт незаметно. Король просто умер, такое бывает, особенно в средневековье, где не все живут долго. Власть передастся следующему правителю, и люди вздохнут спокойно, что пока всё под контролем. Потому что всем насрать по сути на это, главное, чтоб вокруг было всё хорошо.

На улице меня уже встречали. Эви и Констанция, которые ждали от меня новостей, подскочили, едва я подошёл к лагерю.

— Где она? — в два голоса спросили они.

— Вы чо, сговорились?

— Где моя дочь, ма… — Констанция заткнулась сама, сдерживаясь, после чего добавила. — Пожалуйста, Патрик.

— Нет её в замке. Но скоро будет.

— Скоро будет… в каком смысле? — нахмурилась Эви. — То есть она не здесь?

— Нет. Но скоро она вернётся.

— То есть она и не у короля? — тут же пошёл следующий вопрос.

— Эви, я убил короля и потому надо его заморозить, чтоб он не стух до похорон, окей?

Она слишком много задавала вопросов, а я слишком не хочу отвечать на них. Во-первых, охуению Констанции не будет предела. Во-вторых… я просто не хочу об этом говорить. О таких вещах лучше не упоминать.

Что касается Констанции, то ей лучше вообще не слышать, куда подевалась её дочь, иначе это будет пиздец. Я могу предположить, что узнай она и тут же сама рванёт на место, что мне не нужно. Ничем хорошим это не закончится, так как ей не управиться там без меня.

— Патрик…

— Эви, иди и сделай то, что я попросил тебя, пожалуйста, — попросил я настойчиво. — Констанция, тысячу на замок, чтоб они охраняли его.

— От кого?

— Ото всех. Чтоб не разграбили, и чтоб не заняли вражеские силы. В конечном итоге, это замок короля, один из символов власти. Потому этот символ должен быть у нас.

— Но моя дочь…

— Очень скоро вы увидитесь, — положил я ей руки на плечи. — Можешь мне поверить, скоро ты будешь встречать свою дочь и благословлять её помолвку.

— Они уже помолвлены.

— Тогда сразу свадьба. Будешь благословлять свою дочь и вести её к алтарю.

— Её ведёт отец, — сказала она недовольно.

— Думаю, ты справишься, — похлопал я её по плечу.

Констанция замолчала. Она внимательно всматривалась мне в глаза, словно что-то почувствовав. Сраные бабы, они вечно что-то чувствуют. Нет, я знаю, интуиция и так далее, но это бесит. Сейчас она ровно так же, как и моя мама, всматривается мне в глаза, словно почувствовав что-то. И мне это не нравится. Не нравится, когда секреты мои просматривают через глаза.

Потому что некоторые секреты — это только моё.

— Почему ты не говоришь мне, где она? — тихо, но с напором спросила она меня. — Что ты скрываешь?

— Не продолжай, Констанция, — я попытался отойти, но она схватила меня за плечо.

— Патрик, что происходит? Где Фемия? Почему ты не отвечаешь? — а потом её глаза начали округляться.

Блять, только не говори, что тебя неожиданно накрыло озарение, молю тебя.

— Ты смотрел в тот шар истины в замке…

— Что? Нет! — вот тут я говорил искренне.

— Ты смотрел в него!

— Да клянусь! Даже клятву могу дать тебе!

— Ты видел, что будет! Ты знаешь, где дочь, да?! Ты знаешь, где она и потому не говоришь! Что с ней?! Что происходит?! Она в смертельной опасности?! Её жизнь на волоске, верно!? Поэтому ты молчишь!? — тут уже она начала отшагивать от меня.

— Констанция, мать твою… — быстро шагнул к ней, ловя истеричку, после чего посмотрел на других солдат, что ошивались рядом, рявкнув. — Пошли нахер отсюда!

Они тут же быстро ушли.

— Да успокойся ты! — я встряхнул её. — Посмотри мне в глаза, Констанция.

— Скажи, что это неправда!

— Это неправда.

— Ты лжёшь!

Так нахуя просить сказать, что это неправда?!

Я встряхнул Коню хорошенько ещё раз.

— Констанция! Посмотри на меня, с твоей дочерью будет всё в порядке. Я клянусь тебе. Я действительно не хочу говорить тебе, где она, потому что не хочу глупых поступков с твоей стороны. Ты уже истеришь, а что будет, когда узнаешь, где Фемия?

— А где она? — едва не плача спросила она.

— В безопасном месте. И очень скоро я её верну. Но из-за того, что это твоя дочь, ты перестаёшь мыслить адекватно. Даже сейчас, что ты устраиваешь? Я реагирую на это куда более спокойно, хоть и хочется убить всех в округе за неё.

— Ты должен её вернуть… — всхлипнула Констанция.

— И я верну её. Клянусь, что я её верну, ясно? Скоро ты уже будешь вести её под венец и плакать, только уже от радости. А потом от счастья, когда она родит тебе внуков. Она будет королевой, вы с Эви будете ей подсказывать, чтоб она не допускала с мужем ошибок, будете следить за ними, чтоб никто не тронул их, будете учить их жить дальше без вашей помощи, чтоб королевство процветало. Они нарожают тебе внуков, и ты будешь старой заботиться уже о них, сидя перед камином и читая им сказки. Это последняя туча на вашем пути, вам надо просто подождать, слышишь? Просто дай мне сделать то, что я умею.

Я коснулся её лба своим, пока Констанция роняла слёзы, словно пытаясь передать ей своё спокойствие. Иногда это помогает.

— А что ты умеешь? — всхлипнула истеричка.

— Я умею хорошо убивать. Боги это или короли, императоры или существа даже не из этого мира — для меня не играет роли. Я верну её.

Она продолжала всхлипывать, пытаясь взять себя в руки.

— Прости… прости, я не могу… она моя дочь…

— Я понимаю, — гладил я её по голове. — Осталось немного. Ещё немного и всё будет хорошо.

— Просто… я как вспомню её, и на меня находит эта истерия… Я презираю себя за это, но не могу ничего сделать… И позорю нас.

— Всё в порядке. Она твоя дочь. Так и должно быть.

Констанция уткнулась мне в плечо лицом. Шмыгала, тяжело дышала, пытаясь взять себя в руки. Мы простояли так минут десять или может даже больше, прежде чем она подняла глаза.

— Спасибо, — промямлила Коня.

— Нет проблем, Констанция, всё нормально.

— Да… но… ты говоришь… — начала было она, но нас прервали.

— Патрик! Констанция! Что происходит? — тяжёлая артиллерия подскочила к нам внезапно, заставив вздрогнуть.

— Всё путём, Эви, — посмотрел я за плечо Кони. — Мы уже всё. Ты закончила с королём?

— Да, — она с подозрением смотрела на меня, но увидев заплаканное лицо Констанции, поняла причину. — Понятно… Ладно, идёмте, если мы выдвигаемся завтра, то надо обговорить всё. Если вы готовы, конечно.

— Мы готовы, — кивнул я и потянул за собой Констанцию. — Идём, это твоя стихия, заодно отвлечёшься.

Не сразу, но Констанция поддалась мне и позволила себя увести.

— Да, — кивнула она. — Надо отвлечься, идёмте…

Нас ждал муторный вечер по составлению планов, списков и прочей монотонной работы.

Глава 421

У пидоров есть плохая привычка появляться тогда, когда ты их меньше всего ожидаешь. Ну, потому что они пидоры, и этим всё сказано.

Вот и главный пидор пидоров связался со мной, когда я его ожидал меньше всего.

Смотрю, ты не скучаешь.

Его голос, спокойный, полный дерьма и хитрости, как и полагается таким уебанам. И всё бы ничего, если бы…

— Да, у меня запор, — пробормотал я. — Чай с ромашками от моей любимой мёртвой девочки. Кто бы мог подумать, что мне будет так плохо…

Я это пробормотал в темноту леса, где затаился в засаде, минируя окрестности. Хотя Бог Скверны и так должен это знать.

И я знаю.

Тогда не смогу объяснить твою любовь связываться в такие моменты с парнями с голой жопой, кроме как тебя потянуло на свой пол.

Смотрю, ты в приподнятом настроении.

У меня всегда оно повышается, когда уёбки подобные тебе со мной связываются. Особенно в такие моменты. Чего хочешь? Уже соскучился?

Не сильно ты приветлив.

Хочешь приветствия, спустись на землю бренную. Я тебя лично встречу. Но мы знаем оба, что ты, сыкливое хуйло, запрятался где-то в жопе и носа не высунешь из своего личного мирка, так как боишься получить пизды от меня.

Замолчал. Ненадолго замолчал, явно обдумывая всё, что услышал. Я бы расстроился, если бы он ничего не понял, хотя здесь и дауну станет ясно.

Естественно я понял, ещё с первых твоих слов, не оскорбляй меня своим мнением о моих умственных способностях, как я не стану оскорблять тебя своими догадками. Тогда, раз хочешь поговорить… может быть встретимся? С глазу на глаз?

Сам бесподобный спустится ко мне? И с чего вдруг я удостоился этого? Поведаешь?

Не заставляй меня повторяться. Или буду присылать твою дочь по частям.

Весёлый, спокойный голос в моей голове вызывал жгучее желание оторвать уёбку яйца.

О-о-о… а кто-то говорит про мою ориентацию… Но да ладно, раз ты всё знаешь, у тебя появится возможность встретиться со мной и заставить расплатиться по счетам за свою жену… Пардон, бывшую жену и несостоявшегося ребёнка. Как насчёт… Даста? Помнишь этот чудесный город, который ты уничтожил?

Такое не забывается… Да, такое тяжело забыть, особенно свою смерть, а потом то, что тебя лишили покоя на ближайшие несколько лет, чтоб потом заново попытаться закопать. Хороший город… был. Думаю, что оставить там ещё один труп будет самое то.

Вот и чудненько, партнёр. Приезжай один, поговорим, обсудим, выскажешь…

Смешок.

…свои претензии. Ведь этого ты хочешь? Как там говорится… взыскать с меня всё причитающееся.

Смотри, Бог Скверны, тот кто высоко летает, больно падает.

Я знаю, о чём ты думаешь. Но я не те боги, я немножечко другой. Хотя мы друг друга стоим, так что… И я бы кстати поспешил, а то твоей дочери явно здесь скучно.

Ты только не порть её. Я её для будущего мужа берегу.

Будущего мужа? Ты так спокойно это говоришь… Обычно отцы не очень рады, что их дочери сделал пробитие какой-то прыщавый паренёк. Хотя спасибо, что избавил от пафосного бреда типа «если ты её пальцем тронешь…» или «если хоть один волос упадёт с её лобка…»…

Головы.

Без разницы. Я буду ждать тебя. Одного. Ну или если хочешь получить обратно дочь конструктором, можешь привести армию.

После этих слов он отключился от меня. Я это почувствовал.

Боги пусть и были сильны, однако тоже имели пределы, за которые не могли перешагнуть. Как не могли просто найти в мире нужного человека по щелчку пальцев, не могли постоянно за кем-то следить или по одному желанию оказаться рядом. Они сильны, но сильны только в своих границах, однако дальше их возможности слабеют с каждым метром.

Даже сейчас — он не может постоянно выходить со мной на связь. Может говорить долго, но суть как на телефоне, заряд кончится, связь оборвётся, а ещё надо абонента нужного найти для начала, дозвониться к нему. Так что боги не так уж и сильны, если знать, куда давить и во что бить.

Скверна сказал, что он немножечко другой…

Мне захотелось сплюнуть, но вместо этого я наконец громко просрался, что тоже вполне широко описывало моё мнение о его словах.

Проблема всех людей в том, что они рано или поздно становятся теми, на кого походить совершенно не хотели. И именно эта фраза «немножечко другой» или «не такой, как все» говорит о том, что ты стал таким же, как и остальные. Банальные избитые фразы, которые являются своеобразным индикатором того, что ты уже не тот.

Бог Скверны.

Раньше он не был богом и хватался за любую возможность, ведя себя осторожно. Бог Скверны знал, кто он и где его место. Но не проходит и десятка лет, как он получает столько власти и мощи, что догоняет по силе других богов из-за храмов, построенных в его честь.

И вот передо мной чванливый уёбище, который стоит сверху и посмеивается над теми, кто внизу, забыв, кем был он сам. Забыв, что сбросить можно каждого, и лично он в этом и участвовал. Забавнее то, что добившись до такого положения, Скверна думает, что теперь его это не коснётся. Что он самый умный и то же самое не случится и с ним.

А мне он казался более разумным.

Пусть смеётся как можно громче, потому что я уже иду за ним. Очень скоро мы будем смеяться вместе.

Естественно он понял, что мне уже всё известно, ведь Бог Скверны не дурак. Не дурак, который тоже следит за ситуацией. Возможно, следит за ситуацией на этой земле куда тщательнее, чем остальные боги. И смерть короля значила для него лишь то, что пора действовать, время пришло и из его противников остался только я.

Знаю я о его проделках или ещё нет, не играло уже роли, так как по его плану мы и так, и так встретимся. Я даже думаю, что Бог Скверны сразу знал, что после смерти короля я пойму, кто есть кто, так как останется у меня не так уж и много вариантов.

И всё из-за власти… Мнимого чувства того, что ты чем-то можешь управлять…

Да даже твоя жизнь зависит от того, что покажет тебе стеклянный шарик. Так о какой власти может идти речь? Лишь обманчивое чувство, не более.

Сейчас многое становится понятным. Начиная с того, как похитили Фемию и Фиалку, до момента, как выследили Клирию.

Учитывая силы даже самого слабого бога, убить четырёх человек сорокового лвла вряд ли было проблемой для его уровня силы. Даже самому спуститься за ними и убрать всех на пути. К тому же Бог Скверны знал, где моё поместье находится.

Что касается Клирии… вряд ли он вот так мог с ней связаться даже из-за её амулета, так как подозрения у меня что вот эта внутренняя связь — всё тоже производное системы. Скорее всего просто изначально от самой её отправки следил за их группой. Поставил метку на кого-нибудь или же просто в прямом смысле слова наблюдал. А может у кого-то была его фигурка, которой молятся или ещё что. Я даже не знаю, насколько широко можно использовать возможности системы, и какие силы имеют боги. Оттого сказать точно, как Скверна их выследил, не могу — вариантов может быть море. Мог даже банально за ними идти пешком.

Ну а я… Да, король был прав — я долбился в глаза.

Кто мог знать, что уёбок по жизни будет так близко от меня? Я просрал одно его нападение, ещё при Богине Удачи, просрал другое нападение, но уже сейчас.

Он так тихо себя вёл в последнее время, что я такого, особенно в разгар наших мероприятий, не ждал. Да, был с Элизи разговор, а потом и с Клирией, что он может показать свои зубки в отместку за то, что я однажды его прижал, заставив помочь, но чтоб так…

Хотя чего я ожидал? Что он постучится и спросит: Патрик, разрешите вам наговнить?

О клятве можно забыть, так как она явно не работает — он скверна, если смог отщепить богиню, причём одну из самых сильных, от её сил, он и клятву разрушить в состоянии.

Я вылез из кустов в не самом приподнятом настроении.

Сейчас мы двигались в сторону печенья, готовые вступить в бой с кондитерским произволом. Мне потребовалось немало сил, чтоб заставить всё печенье собраться в одном месте. Теперь одним ударом мы могли накрыть практически большую часть, уничтожив альфа-печеньку, после которой все остальные порушатся сами. Я уверен, что при поддержке войск королевства нам это удастся запросто.

Плюс королева объявила о смерти мужа во всеуслышание, как объявила и о том, что распри между Днём и Ночью закончены. Теперь обе фракции в состоянии мира и кровопролитию пришёл конец. Все графы из Дня и Ночи, что участвовали в этом и были виновны или убиты героическими усилиями, или ждут свою участь в темницах.

Их обвинили во всех смертных грехах, что привели к гражданской войне, которая закончилась так же быстро, как и началась, унеся жизни мирного населения в куда меньших количествах, чем в прошлые разы. Можно сказать, что нашими усилиями мы закончили всё очень малыми жертвами.

Будет ещё переходный период, который объединит Фракции, потому что просто на одних словах и одним движением руки такие структуры, имеющие практически автономию и абсолютно противоположные взгляды с взаимной неприязнью, не объединяются. Но и это мы преодолеем. Со временем.

Сейчас же наши войска двигаются на помощь против печенья, чтоб принять активное участие в борьбе против этой эпидемии, что захватила наши земли.

Всё будет хорошо. Мы со всем справимся. Просто осталось убрать последнее препятствие. Последнего врага. У меня должно всё получиться, даже если всё так и закончится.

А пока…

Я вернулся в лагерь. Стоило захватить с собой лошадь, так как ехать далеко, еды немного и несколько подарков.

Лагерь уже ложился спать, когда я добрался до своей палатки. Даже её брать не имеет смысла.

Лишь сумку, револьвер, патроны… возьму ещё ружьё с пулями и порохом. Меч, кинжал, всякие полезные мелочи от огнива до кастрюльки, ножи для метания… что ещё? Сменную одежду? Кольчугу может стоит ещё захватить…

Я спокойно собирал вещи, готовясь к не самому весёлому, но точно захватывающему путешествию. Даже одежду чистую надел. Не, я постоянно в нормальной одежде, но тут решил чистую взять, хотя в этой ещё ходить и ходить, после чего ещё раз разобрал револьвер, почистил его, смазал, проверил все детали и собрал обратно.

Неловко выйдет, если я буду вышибать мозги Скверне, а тут какая-нибудь осечка. Как в глаза ему после такого фэйла-то смотреть?

Так… вроде всё, да? Еда тоже имеется, хотя на крайний случай у меня есть ружья и, если что, сам себе добуду.

Захватив с собой вещи, я выбрался из палатки и не останавливаясь двинулся к лошадям, так как…

— Мэйн, погоди!

Ну так как та самая «так как» уже спешит сюда в…

О господи…

Констанция в своей ночнушке бежит ко мне, словно прямо так собирается поехать. Беленькая в ромашку ночнушка в которой наша гордая воительница выглядит слишком мило и не брутально. Не только я один это заметил, так как практически все смотрят на эту идиотку с распущенными волосами, которые развиваются при беге.

Она быстро настигла меня, схватив за плечи и развернув к себе.

— Ты едешь за Фемией?! — встряхнула она меня так, что я чуть головой её не стукнул. Её глаза едва не светились, лицо было таким напряжённым, что казалось, что она вот-вот лопнет или родит.

— Боги, ты чо, караулишь меня?! — ужаснулся я.

— Ты за Фемией, да?! ДА?! — не отставала она.

— Ну да, я еду за Фемией. Только без тебя.

— Я знаю, — она это сказала таким твёрдым голосом, словно тужится и сейчас обосрётся. — Я уже это поняла.

— Оке-е-ей… — протянул я. —Тогда… зачем ты здесь?

— Просто хотела попрощаться. Или мне нельзя?!

— Я не буду говорить, как это звучит, — поморщился я, понимая, что слова, пусть и случайно, попали в довольно неприятное место. Практически по голым нервам резанули. — Но естественно можно.

— Просто я хотела сказать, чтоб ты вернул её. Даже если весь мир на этом сойдётся, верни её обратно, пожалуйста, — сказала она тихим, но уверенным голосом, показывая, что ни капельки не сомневается в моих силах.

— Не бойся, думаю, что через недельку ты будешь её пороть ремнём и отчитывать, какая же она дура.

Констанция покраснела, после чего слабо улыбнулась.

— Думаю, для профилактики надо будет провести ей подобный сеанс.

После этого она потянулась и…

Нет, не поцеловала, обняла меня, причём довольно крепко. Так, что у меня захрустели кости.

— Удачи тебе, — тихо сказала Констанция. После чего добавила уже более недовольно, став похожей на себя прежнюю и отпустив меня. — Хотя я слышала, что Богиню Удачи ты тоже уже победил. Поверить не могу, что ты прошёлся по всем.

— С другой стороны, теперь наша судьба в наших руках, — пожал я плечами.

— Ни капельки не изменился.

— Зато ты изменилась. Знаешь, это даже подозрительно, что ты меня отпускаешь. В твоём стиле, уже извини меня за прямолинейность, было бы сейчас устроить истерику, что ты едешь со мной.

— Это что-нибудь изменило бы? — прищурилась она.

— Нет. Я бы тебя всё равно не взял. Ты нужна здесь, в армии. Пусть даже здесь есть генералы и прочие люди, что под клятвой, однако твоим умениям я доверяю больше.

Пока я говорил с Констанцией, к нам уже успела выйти и Эви.

— Уже уходишь, — взглянула она на меня.

— Пора, — пожал я плечами. — Надо вернуть Фемию домой, и сейчас самое подходящее время.

— Под ночь? — зевнула она, прикрывая рот ладошкой.

— Да.

— Странно это, — потёрла Эви глаза. — Ты так неожиданно сорвался, как по сигналу… Но… — она потянула руки ко мне, и я позволил себя обнять. — Будь осторожен. Я даже прощаться не буду, так как всё равно скоро вернёшься. Только постарайся вернуться хотя бы с конечностями, — пошутила Эви.

— Постараюсь. И присматривай за Констанцией, а то слишком она уж покладистая для своего характера, — кивнул я на Коню.

— Мог бы и верить в меня тоже, — поморщилась та.

— Знаю тебя слишком хорошо, так что извини, не получается.

Я действительно не прощался с ними. Плохая примета. Что бы кто не говорил, я всё равно буду продолжать жить так, как жил до этого, словно и не заглядывал в этот ебаный шар истины. Всё это хуйня, я докажу, что всё хуйня, просто надо не сдохнуть.

Я покинул лагерь практически в полночь, двигаясь только под светом луны.

Сейчас, глядя на Констанцию, я понимаю, зачем была нужна смерть Клирии — добиться такого же эффекта. Желания рвануть сломя голову мстить, не замечая ничего перед собой, словно теперь нет другого мира. Констанция так и собиралась сделать, на ней это бы сработало.

На мне же…

У меня те, кто нуждается во мне, и кому я небезразличен. Даже несмотря на моё желание бросится в пекло, чтоб заглушить эту тоску на границе с болью, которая ноет, словно гнойник на коже, я не хочу делать больно им (если им не похуй на меня, а я надеюсь, что им не похуй). Возможно, это и удерживает меня.

А может я просто говнюк и последний подонок. Может я делаю это из принципа, чтоб не оправдать желания уёбка. Ведь я Антигерой, моя работа — делать всем неприятно. Следовательно, и Бога Скверны я должен разочаровать своим поведением, ибо нехуй. И если смогу добраться до него раньше, чем пидор испустит последний дух, я обязательно побеседую с ним насчёт того, чего он меня лишил. Он будет очень и очень долго страдать.

Кстати, интересно, а как много сделал сам Бог Скверны, чтоб устроить всё это? Как много комбинаций провёл он, чем пожертвовал и что отдал на откуп, чтоб добиться того, к чему всё пришло? Как далеко он зашёл, чтоб в конечном итоге я сам пришёл к нему и сыграл по его правилам?

Мне просто интересно.

Я долго думал над этим и подобные вопросы меня мучили почти всю ночь, что ехал, заставляя отвлекаться от неприятной мысли о Клирии и ребёнке, которого я так и не увидел.

А потом было уже и не до этого.

Глава 422

Вечер. Солнце уже скрылось и небо стало красным, как полыхающая жопа Скверны, который явно был на меня до сих пор в обиде, и пытался скрыть это под своими шутеечками, разговорами и шантажом моей дочерью. Такие мерзкие твари, как он, очень падки на оскорбления и то, когда их прижимают к стене. Для них не существует двухстороннего соглашения. Они лишь хотят, чтоб на них работали, но когда ты требуешь от них чего-то положенного — они начинают надувать губки.

Они считают нормальным наёбывать, но если наебут их — они расплачутся.

Короче, Скверна — типичный представитель класса хуесосов и уёбков, которых надо расстреливать у стены. Чем я и займусь в ближайшее время.

Он даже место выбрал символическое для этого.

Даст.

Кстати, изначально это было английское название, потому город переводился как пыль. Пыль… Город, ставший пылью. Насколько я знаю, эти названия давали герои, иногда обозначая те или иные места не самыми хорошими словами. При этом жители, гордые тем, что их город назвал сам герой, укореняли эти названия.

Получилось то, что получилось.

Потом король перехватил эту инициативу, и страна обрела множество не самых лицеприятных названий, значение которых никто не знал.

Однако немного иронично, что некоторые города, что когда-то погибли от моей руки, носили такие названия, которые довольно точно описали их будущее.

И Даст, к его несчастью, полностью оправдывал теперь это название.

Я подъехал к его воротам на лошади так же, как и двадцать два года назад. Только теперь меня не встречала стража. Меня встречал мёртвый город, покрытый пылью и в неё превращающийся.

Город располагался между двумя высокими холмами, имеющий два ряда стен. Вытянутый в длину, в ширину он был ну очень коротким и чем-то напоминал города дикого запада по планировке, где здания находились чисто вдоль дороги. За вторыми стенами находились административные здания, как сейчас помню. Перед ними была площадь, сейчас заваленная руинами башни, а позади — огромная гора, которая нависала над ними.

Там же была и казнь, которая закончилась для многих плачевно.

Бог Скверны умел подбирать места, намекая на моё незавидное будущее. Видимо следовал фразе: где всё началось, там всё и закончится. Только вот для кого из нас — это ещё вопрос, так как именно с этого города началось и его восхождение к вершинам. И могло бы продолжаться, если бы не его предательство.

Я въехал в этот жизнерадостный город, оглядываясь по сторонам, уже готовый просадить пулю незадачливому ублюдку, который привёл палача ровно к себе на порог. Что-что, но такие, как я, знают толк в уничтожении себе подобных. И позвать подобных мне на собственную казнь — это довольно смело. Я готов поаплодировать тому, кто меня вызвал…

Над его трупом.

Только вот где сам уёбок?

Вернее, я знаю, где уёбок, видел уже, но надеялся, что он покажется несколько раньше, начиная с ворот. Первая часть видения была связанна именно с этим местом, с Дастом. Здесь будет весело, так как я помню кровь — свою и чужую. Много крови. И Бога Скверны, которому придётся не очень сладко из-за меня. Здесь будет жарко и потно работать. Хотя что конкретно здесь будет — сказать не могу, так как всё увиденное было отрывистым и в тумане, который мешал полностью разглядеть и разгадать будущее.

А вот вторая часть видения… там уже мне не очень легко придётся. Однако если мне удастся закончить всё до того момента, и не дать уёбку уйти… Если система реально это предвидела… рука сама коснулась груди, где висел медальон.

Но я уже въехал, а его пока не видно. Только пустые дома, разрушенные амбары, осыпающиеся стены и поросшая дорога, на которой растаял снег и… остались следы ног. Не Бога Скверны, людей, однако проблем от этого меньше не становилось.

Значит уёбок решил позвать с собой подкрепление.

Не долго думая я спешился, отведя лошадь в сторону с улицы и привязав её к какому-то обломанному столбу, после чего ещё раз оглянулся.

Никого.

И ничего.

Вообще пусто.

Следы есть, а уёбка нет. Не хочет показываться раньше времени, ожидая меня там, дальше, как и положено последнему боссу — самому сильному и хитрожопому из всех мне встречавшихся.

Надеюсь, что он не забыл о нашей встрече, иначе я расстроюсь. Очень сильно расстроюсь.

Вру, я не расстроюсь, так как волнуюсь. Таким образом я пытаюсь скрыть свою нервозность и страх перед этим местом и тем, что меня ожидает. Нет ничего лучше, чем подбадривание самого себя, верно?

Я, продвигаясь всё дальше, но уже пешком и вдоль домов, чтоб не палиться на открытой улице, всматривался в окна опустевших зданий, прислушиваясь к собственным ощущениям и слуху. От напряжения рукоять револьвера стала немного влажной, однако всё равно плотно сидела в моей ладони, готовая порадовать хозяина знакомой отдачей.

Мир сузился ровно до этой самой улицы, по которой я двигался, хотя по сути только она и была. Вширь здесь раз-два и уже на другом краю города.

Я двигался, водя стволом револьвера из стороны в сторону, готовый вышибить мозги кому-нибудь из незадачливых ублюдков, что решили примкнуть к нему. Ведь за моей спиной он мог реально набрать довольно верных себе последователей, который могли пойти за ним даже против меня самого.

Дошёл до своего отеля, где жарил эльфийку в годы молодые, остановился, постоял, подумал…

Резко развернулся и выстрелил три раза. Первый уёбок исчез в окне, так и не выстрелив в меня. Двое других пытались пересечь улицу, но оба получили по пуле в голову, так и не дотянув до меня.

Разворачиваюсь, ещё три пули и ещё три трупа. Я не промахиваюсь на таком расстоянии. Может я и не стольник до сих пор, однако мои перки, умения и статы позволяют вырезать всё в округе.

Четвёртый пытается ударить меня, но я лишь ухожу в сторону, пропуская мимо дегенерата, словно быка, разворачиваюсь и бью ему уже в спину. Размашистый удар вдоль тела; я только полоснул его, однако с такой силой, что перерубил позвоночник и несколько рёбер, не оставив ему и шанса.

Но это не конец, я, не останавливаясь, кручусь дальше, делая оборот ещё на сто восемьдесят обратно ко входу и отбиваю удар мечом, от второго отпрыгиваю. Скорость этих парнишек-хуишек поразительно высокая. Взмах-взмах-взмах-парирование-парирование-парирование…

Мечи не шпаги, ими так не пофехтуешь. Не пофехтуешь, если ты ёбаное слабое говно. Здесь же собрались охуеть какие сильные хуесосы, которым плевать на законы физики и здравого смысла. Но у меня есть то, чего нет у двух хуесосов напротив — опыта.

Парирую удар левого и тут же бросаю лёгким волнистым движением руки револьвер правому противнику прямо в лицо. Естественно, тот его отбивает широким взмахом, отправляя в грязь, но мгновения, когда он открыт, для меня хватает с головой. Я бросаюсь вперёд, лёгкое движение меча и его головы больше нет.

Разворот, отвожу удар и пинаю ногой в колено. Оно сгибается, и чувак становится на него, правда на согнутое в обратную сторону. Открывает рот, чтоб заорать, но не произносит и звука, когда я втыкаю ему в лоб кинжал по самую рукоять.

Оглядываюсь и, не найдя никого взглядом, быстро подхожу к револьверу. Отряхиваю, перезаряжаю и кричу во всё горло:

— ТЫ ГДЕ, УЁБА!?

— Не ори так, мудак, — разнёсся голос по округе. — Я тебя отлично слышу.

— Ты где пидрила?! Я сюда не пиздеть пришёл, а всадить тебе в ебало несколько пуль, уёбок. Я выебу твой труп, сука! — я всё равно кричу, но уже не так громко. Не могу не кричать, во мне сейчас говорит всё то говно, что просит насилия и я этому говну дам свободу. Я дам свободу себе и своему желанию убивать.

Едва заметное движение сбоку и я, полный надежд и радости, стреляю…

Блять, ещё один членосос этого ублюдка. Ему сносит полголовы и тот падает, заливая весеннюю грязь своими мозгами и кровью. Я даже людьми не могу их назвать; пидрилы словно искупались в мазуте и тот до сих пор стекает с них.

— Это не ты, гондон! Вылезай, уёбок, я рано или поздно доберусь до тебя, даже если мне придётся отправиться в ад за тобой!

— О, мы скоро встретимся, Патрик. Очень скоро мы встретимся. Я это точно знаю.

— Откуда?! Признайся пидор, чего ты такой самоуверенный?!

— Ты хоть раз слышал о шаре истины?

А, ну теперь мне понятна его охуительная осведомлённость о том, чего он знать не должен.

— Ну слышал! И даже один уничтожил!

— Но если бы заглянул в него, то смог бы увидеть то, что ждёт тебя и меня, — его голос буквально бесновался от радости, словно Скверна сейчас срал счастьем, потом жрал своё же дерьмо и снова им срал.

— Тебя ждёт только смерть, уёбок!

— О нет, в этом ты не прав. Возможно, мне придётся немножко с тобой повозиться, но смерть ждёт отнюдь не меня. Видишь ли, я всё это видел! Видел то, что случится, что будет происходить и что ты предпримешь. Да, признаюсь честно, неточно всё было, как в тумане, но я видел это!

В тот момент, когда он это мне говорил, на меня пошло ещё три человека. Они попытались достать меня, но даже не прошли и двух метров. При этом в кольчугу в районе живота мне угодила стрела, даже не пробив её, а стрелок получил себе свинцовое напоминание от меня прямо в табло.

Как-то неактивно атакуют.

А Бог Скверны, кажется, вообще ебанулся под конец.

— Я знал, что ты придёшь за мной! Знал, что ты придёшь за мной именно сюда. А потом… А потом ты сам увидишь! — он расхохотался, и его голос разносился эхом над мёртвым городом.

— Ты рехнулся. Ты просто ещё одно мудло, который решил, что ему всё удастся! Ровно как и король, как все те, что сдохли! У вас есть одна фишка — вы все считаете себя особенными!

— Нет-нет-нет! Я знаю, что меня ждёт! Это моя судьба, выйти победителем, как твоя — умереть! Таковы наши судьбы, что уже вписаны в историю этого мира!

— Только я могу управлять своей судьбой. Только я пишу свою историю, которая будет зависеть только от моих решений. Выйди ко мне, чтоб я мог выбить тебе мозги и доказать это!

— Да-да-да, опять слова. Но что случилось с твоей семьёй? Я это всё увидел! Я всё уже знал до того, как это случилось и… это случилось! Где твоя ненаглядная беременная девушка теперь? Я видел, как умирала её команда и как её преследовали мои люди! А леса нынче очень холодные, сам знаешь! А что с королём? Я видел, как ты его убиваешь! Я видел, как ты сюда приходишь, именно в этот город и пытаешься сражаться с богом! — а потом Бог Скверны неожиданно тихо добавил, его шёпот пронёсся над крышами домов. — Но Патрик, ты не бог. Ты просто человек. Человек, который даже для такого бога, как я, слабого и до конца не состоявшегося, словно микроб. Да, убивший стольких людей, разрушивший столько судеб и захвативший королевство… но микроб. Агрессивный и злой микроб, убивающий таких же микробов.

— Чума тоже микроб, уёбок! — крикнул я в никуда.

— Смешно! Это реально смешно! — расхохотался Скверна вновь. — Тогда покажи мне, чума, на что ты способен!

Из домов начали выходить люди в мазуте…

Так, я не пойму, тут где-то танкер с мазутом затонул или что?!

— Познакомься с моими людьми!

— Это люди?! Блять, выйди уже, я убью тебя и выебу твой труп, после чего разойдёмся — ты в ад, а я куда глаза глядят! Я сюда убивать пришёл, а не наблюдать за спектаклем дошкольной подгруппы: злодей выёбывается перед титрами!

— Благодаря тебе я набрался сил! — словно не замечая моих возмущений продолжил он. — Много сил, и решил разделить её с теми, кто был слишком слаб, болен или хотел больше власти. Они сильны, они высокого уровня, и им не страшны даже герои. Пусть кто-то и выстоит против одного, но не против всей армии. Они те, кем был когда-то и ты.

— Я никогда не был вот таким! — ткнул я пальцем в одного из них.

— Просто теперь я пересмотрел подход. Не часть моей сущности, что убивает через время, а лишь силу. Это мои люди, что пойдут по этому миру, заставляя склониться передо мной остальных! И в конце помогут мне достичь того, что я хочу всей душой, — а потом добавил уже нормальным голосом. — Ну и другим, в принципе, не помешает такой исход.

А люди выходили и выходили. Разные: толстые, тонкие, горбатые, прямые, короткие, нереально высокие — самые разнообразные, но при этом безликие, облитые этим мазутом. Осталось в них что-то человеческое? Или только слепая ненависть и желание стать сильным? Обиженные, сломленные, оскорблённые и все те несчастные, что захотели халявы.

Короче, пидоры и уёбки, которых я обязательно убью.

— Думаешь, меня это остановит?

— Не знаю, но очень интересно посмотреть!

— Не думай, что я остановлюсь на их смертях, залупа мазутная… — выругался я.

Оглядывая эту наступающую петушню, в моей голове заиграл интересный мотив, где певец говорил очень интересные вещи как раз под такую приближающуюся бойню. Я бы хотел сейчас услышать эту мелодию, пока буду драть задницы недоноскам, это было бы вообще чудно. Наверное, маньяками становятся с того самого момента, как начинают убивать людей под музыку и получать от этого удовольствие. Потому что они просто сильны, я же…

Ну а я скромно умею очень неплохо убивать. Без опыта силой можно лишь подтираться. Хорошо, что Скверна так этого и не понял.

(Песня, о которой говорит Патрик: DMX–X Gon' Give It To Ya «https://www.youtube.com/watch?v=NYKbyfV41tw»).

Люди выходили и выходили на улицы, заполняя собой их, после чего…

Да шучу, даже ждать не стал!

Четыреста десятый, это твой выход!

Я вытащил револьвер, не моргнув глазом расстреливая толпу и отступая. Шесть патронов — перезарядка; шесть патронов — перезарядка; шесть патронов — перезарядка. Пальцы бегают словно заведённые, забрасывая холодные патроны в горячий барабан, после чего мне требуется меньше секунды, чтоб разрядить его в головы уродам. Около секунды зарядка, меньше секунды расстрел людей. Револьвер стреляет едва ли не как медленный пистолет-пулемёт. Десять секунд, и я успеваю выпустить около тридцати патронов. Минус двадцать четыре человека — в некоторых я промахнулся и попал не в голову, а в плечо или вообще мимо.

Тц… жаль…

Но я начинаю убегать, так как не имеет смысла оставаться здесь.

Бегу вниз по улице, да так, что они меня не могут догнать. Надо где-то спрятаться, надо забраться туда, где будет узко, чтоб…

Стена!

Я, не теряя ритма, вбегаю в одну из сторожевых башен, в последний момент уворачиваясь от верзилы, запустив ему в ебало пулю. Здесь же наверх идёт такая круговая лестница, по которой я наполовину забираюсь, после чего разворачиваюсь и открываю огонь.

Трупы валятся друг на друга, заваливая проход и мешая наступающим ворваться внутрь. Эти доли секунд позволяют мне положить ещё больше людей, чем если просто так. Кто-то скажет, что это не честно, борись на мечах и так далее, но естественно умнее бороться на мечах против… скольких? Сотни?

Блять, это даже не смешно.

Но мне приходится отступить наверх, когда в меня летят мечи, а сами засранцы, словно зомби, продолжают штурмовать меня.

Но едва я забираюсь на стену, как вижу — огромную толпу мазутных человечков сносит мой ЛиАЗ, превращая их в фарш. Ну да, какой бы ты не был уровень, против такого у тебя нет ни шансов, особенно, когда твои статы высокого уровня, но на этом твоя сила заканчивается.

Но теперь они отвлечены на него, а я могу разобраться с этими, что на стене. Так что не будем тратить патроны, которых дохуя, но которые в ограниченном количестве.

Потому я хватаю меч и в прыжке тут же пробиваю череп первому, хватаю рукой второго и бью башкой о каменный зубец на стене, пинаю третьего, накалываю четвёртого, бью в челюсть пятого.

Здесь слишком узко для взятия меня количеством, здесь стена удивительно маленькая и вмещает всего двух, от силы трёх человек, а когда они толкаются и дерутся попутно… только двух.

Но мне плевать, хоть десятки, хоть сотни, хоть тысячи — у них нет никакого опыта. Равные по основным статам мне, примерно семидесятого, восьмидесятого и может быть каким-то чудом девяностого — моего уровня. Но даже так они слабее просто в том, что мои статы по всем показателям, что накапливаются с опытом, типа одноручного оружия или стрельбы, куда выше и никуда не делись. И жизненный опыт, который не покажет ни одна стата.

Потому я убью их всех. Я вырежу каждую тварь с удовольствием, удовлетворяя свою ненависть и жажду насилия. Глуша их болью и страхом свою тоску и боль за потерянного ребёнка и Клирию. Мне больно, я буду плакать, но мне станет легче, если я убью всех. Всех до единого. Да, мне точно станет легче…

И потом я приду за Богом Скверны. Это моя семья, всё, что осталось от меня. Без них здесь будет просто антигерой, и тогда остальные вообще блять взвоют.

Глава 423

Узнал всё через этот ебаный шар истины.

Блять, я когда до тебя доберусь, засуну его тебе, пидор, в задницу, а потом начну пинать тебя в живот, чтоб он нахуй взорвался в твоих кишках, и ты сдох в адских муках.

Не всегда ты расплачиваешься за содеянное. Мне не пять лет, и я не верю, что всё всегда воздаётся, однако в этот раз Скверна может быть уверен — ему воздастся, даже если я действительно сдохну.

Сейчас на стене я убиваю всех на своём пути без зазрения совести. Равные по силе, они вообще ничего не умеют и не могут нормально: ни махать мечом, ни блокировать, ни атаковать. Просто умственно неполноценные дегенераты, которые получили много силы. Потому получают пизды ровно так же, как получали их обычные люди в моём мире от тех, кто умеет драться.

Очень скоро стена заполняется трупами счастливчиков, которые позарились на халяву, но жидко обосрались.

— Неужели ты думал, что меня это остановит?! — крикнул я в никуда, ломая челюсть внеочередному уроду прямым ударом, после чего уже другому втыкаю в голову меч и пинком снимаю с клинка. — Ты должен знать, на что я способен!

— И знаю. Только твой хуесос, что носится по земле, всё испортил, если бы не он…

В этот момент ЛиАЗ оглушил округу своим рёвом, в дрифте размазывая ещё несколько человек задними колёсами, после чего буксует их кишками и кровью омывает придорожные здания. Газует вперёд, давя ещё нескольких человек и уносится в сторону центра.

— …то всё бы сложилось для тебя иначе.

— Я бы убил столько же людей! А теперь вылезай, уёбок!

Я подхватываю ещё один меч с земли и делаю ножницы одному из людей, половиня его, а потом тут же два дружных тычка и ещё два трупа. Следующий удар, нацеленный в меня, отвожу левым мечом, и бью в ответ правым. Вновь левым, вновь правым.

Я невольно вспоминаю, как меня этому учила Мамонта с Ухтунгом. И если Ухтунг сможет вернуться к своей женщине, которая его любит, то вот у Мамонты ребёнок будет жить с отцом. И таких девушек немало, хотя выжило куда больше, чем погибло. Очень хочется надеяться, что оставшиеся обрели своё счастье.

Я опускаю два меча на плечи следующему и обрубаю ему руки, пинком отправляя назад, после чего принимаюсь за следующих. Несобранность, неумение пользоваться численным преимуществом, отсутствие развитых стат боя. Для них пользы от этой силы, как членодевке от женских прокладок — никакой.

Взмах, взмах, и ещё один умирает, взмах, взмах, и ещё один падает на землю. Их число уже заметно сокращается.

— Знаешь, будь ты более… сдержанным и послушным, мы бы смогли сработаться, однако ты же вечно сам себе на уме.

— Я не сдержан, косорылое уёбище?! Я блять тебе пизду порву, когда доберусь!

— А мне не нужны такие несдержанные личности.

— Ты хотел обуть всех! Ты наёбывал меня, ты порвал клятву, ты играл за моей спиной, хотя мы партнёры!

— Бог и человек, по-твоему, равны? — рассмеялся он.

— Когда я доберусь до тебя, то покажу, что добраться можно до каждого, уёбок! — крикнул я в ответ, убивая ещё одного. — Чванливое чмо, ты был сам не больше, чем петушиным духом, которому все давали пососать!

— Все мы с чего-то начинали, дружище.

— Ты на этом духе и закончишь, тварь, я об этом позабочусь!

— Да ладно тебе! Ты расстроился из-за этой потаскухи с пузом? Дряни, что кучу раз тебя наёбывала? Серьёзно?

— Говна кусок, даже не думай меня задеть за живое! Во мне уже ничего не осталось, однако ты копаешь себе только глубже могилу! — я провёл ещё один пируэт, и сократил противников до минимума. Скоро никого не останется.

— Такова была её судьба. Я видел, как её отряд гибнет, как она убегает в лес, который станет её могилой. Я знаю, к чему всё идёт, и что буду делать в будущем. Ты сам знаешь, что некоторые большие дела требуют больших жертв. Сам так поступал.

Последний. Последний ублюдок, которому взмахом я отрубаю сначала руки, потом ноги, а после ногой сбрасываю ещё живого гада вниз, оставаясь на стене единственным живым человеком. Остальные все сдохли.

ЛиАЗ ещё беснуется додавливая людей, но скоро и он закончит… Нет, спущусь и помогу ему, чтоб поскорее продолжить продвижение дальше.

Но едва я спускаюсь на улицу, заваленную трупами и залитую кровью, как мой ЛиАЗ… проваливается в яму. На полном ходу, желая залететь во второй двор, где лежат руины башни, он просто резко уходит вниз, проваливаясь и оглушая всех своим недовольным рёвом и звуком сигнала, от которого стынет кровь и вибрируют яйца.

Волчья яма во всей красе, только вряд ли там колья есть. А даже если и есть, то ЛиАЗу они не должны быть страшны.

— Видишь? На каждое твоё телодвижение есть ответ, Патрик. С чем ты борешься? Хотя и на это я знаю ответ, как и видел, чем это закончится. Ты действительно можешь попробовать управлять своей судьбой, строя своё будущее, если развернёшься сейчас и уйдёшь, но мы оба знаем, что ты этого не сделаешь, верно? Человек не может изменить себя, оттого и его судьба неизменна.

— Это кончится твоей смертью, пидор.

— Да-да-да…

— Блять, ты вылезешь из своей дыры в этом столетии? Сколько мне ещё надо бродить здесь, чтоб дождаться тебя? — огляделся я.

— Видишь ли, я тоже хочу попытаться изменить судьбу, но не так кардинально, как ты. Просто хочу убить тебя раньше срока, отмеренного тебе.

Я тем временем подошёл к яме, в которую провалился ЛиАЗ. Небольшая, под стать его размерам, чтоб он ровно в неё и заехал, не имея шансов оттуда выбраться. Вот же уёбок, такого парня загубил…

— ЛиАЗ, ты как? — присел я на колено около ямы.

Тот недовольно прорычал, прогудел и забуксовал на месте, упершись в стену ямы и показывая своё негодование.

— Скажи спасибо, что он эту яму до кратера не прокопал, иначе лететь тебе и лететь вниз было бы. Ладно, погоди, я отзову тебя.

Я мысленно вернулся ко всем своим способкам и через минуту яма пустовала. Облачко, что остаётся после исчезновения автобуса, и то растворилось в воздухе почти сразу, словно никогда его и не было.

Мы провозились с этими ублюдками здесь больше получаса. Но по крайней мере я избавился от этого недовойска. Вообще, даже без ЛиАЗа бы справился, но заняло бы времени это куда больше. А вот были бы здесь настоящие воины или герои, что умеют сражаться, сухим из воды я бы не вышел. А этих только знай, что руби и успевай уворачиваться от их взмахов.

Я встал, отряхнул руки, перепроверил револьвер, и двинулся дальше, туда, где засел наш уёбок.

Прошёл через ворота, за которыми начиналась разрушенная площадь.

— Знакомое место? Помнишь его?

Он досмеётся. Придёт время, и смеяться буду я. Пусть перед смертью, но буду.

Аккуратно подойдя к руинам башни, я оглянулся. Там, где она стояла, сейчас был небольшой кратер с обломками стены этого строения, что торчали подобно осколку зуба. Эта яма от взрыва бочонков пороха за это время успела заполниться водой, которая теперь превратила то место в небольшое болото: тухлая вода, растущий по краям мелкий тростник. Уверен, что там на дне можно найти доспехи солдат, которых я убил и спрятал в этой башне.

Что касается площади…

Сейчас она была завалена камнем. Там, если перелезть дальше, будет стоять помост, уже прогнивший и немного разрушенный временем и поднимающаяся к минизамку лестница, который совмещал когда-то в себе все административные компоненты города.

— Твоё упорство действительно удивительно. Но разве ты не благодарен своей судьбе? Кто может похвастаться таким приключением? Ты побеждал богов, захватывал целые государства и даже смог попутешествовать между мирами. Проститься со своими родными и близкими. Подумай теперь, что многие люди проводят свою жизнь запертыми у себя дома, от работы до работы, потрахивая периодически свою жену.

— Что ты хочешь от меня услышать?!

— Смерть — не такая уж высокая плата за всё это.

— Если только к моей смерти прилагается твоя, уёбище! Я взыщу с тебя всё причитающееся! А ведь ты мог править дальше! Ты бы мог упиваться своей сраной властью, если бы просто дал мне возможность жить своей жизнью! Жить со своей женой и ребёнком где-нибудь в забытой богами деревне!

— Ты в это веришь? Веришь, что такой как ты найдёт покой? — усмехнулся Скверна.

— Что в этом странного?!

— Такие, как ты, всегда будут возвращаться. Рано или поздно ты бы пришёл ко мне, чтоб убить.

— Зачем мне это? — поинтересовался я хмуро.

— Ты живёшь в мире, где есть система. Там, где однажды тебя заставят идти по той или иной дороге! Ты этого не понимаешь, потому что никогда этого не проходил. Таких, как мы не отпустят, их будут дрочить по кругу раз за разом, пока они могут сражаться! Неужели ты думаешь, что те, кто хоть раз открыл дверь в мир подобного насилия, смогут выйти из него? Что кто-то выкинет такой ценный ресурс?

Это звучало как вход в мафию — ты получал деньги, уважение, женщин, но никогда — свободу. Потому что ты теперь будешь под колпаком, из которого выход есть только через смерть. Проклятие, за которое ты расплачиваешься оставшейся жизнью.

— Рано или поздно ты бы пришёл за мной, — сказал Скверна с какой-то горечью. — Рано или поздно тебя бы заставили. Нашли бы предлог, да такой, что ты сам бы не понял, что пляшешь под чужую дудку!

— То есть решил нанести превентивный удар? — насмешливо спросил я, хотя в моей улыбки боли было куда больше, чем смеха.

— Я решил устранить проблему до того, как будет поздно. Шар истины указал мне это. И я решил воспользоваться этим ходом. Почему бы и нет?

Там, на вершине этой груды камней стояло десять противников. Их пафосность могла снести крышу, так как они стояли на вершине этих обломков, словно какие-то герои или же ковбои из вестернов. Не хватало ещё заходящего солнца за их спинами.

Хотя по моему скромному мнению, им не хватало пули в голову.

Шесть выстрелов, после чего я иду навстречу тем, кто ещё жив. Они не становятся большой проблемой, сбегая ко мне по камням и не боясь сломать себе лодыжку. Через несколько минут на площади остаюсь только я один.

— Хорошая попытка, — развёл я руки в стороны, оглядываясь. — Но жалкая. Давай, вылезай, уёбок, я знаю, что ты здесь! Решил спуститься сюда сам, чтоб проконтролировать всё. Кстати, а как же правила богов не вмешиваться?

— Правила созданы, чтоб их нарушать, разве не знаешь? — спросил насмешливый голос позади меня.

Я едва успеваю развернуться и отпрыгнуть, как мостовая, где я стоял, буквально взрывается, превращаясь в каменное крошево, разбрасывая мелкие камушки, словно шрапнель. Несколько царапают меня самого. В ответ уже в прыжке я разряжаю в ту сторону барабан, ложа пули в сторону голоса, но ни одна не попадает в ублюдка, что стоит теперь передо мной в метрах тридцати.

В чёрном густом тумане, в котором он появился передо мной в первую встречу. Но в этот раз всё же был виден худощавый силуэт человека, но не более. И красное небо неплохо завершало весь этот антураж. Словно я спустился в реальный ад, который лежит в руинах, без шанса вернуться обратно.

— Даже постоять не можешь на месте, что за человек, — насмешливо говорит он. — Хотя я так и знал, что ты зайдёшь насколько далеко, и что мне придётся явиться сюда, чтоб лично разобраться с этим.

— Разобраться со мной? — усмехнулся я, перезарядя револьвер и выстрелив в него несколько раз.

Пули зависли прямо перед его лицом — шесть штук довольно крупного калибра остановлены магией. Будь это даже сильная магичка, от такого бы вряд ли спас магический щит, но тут бог. Ему на такое силы хватит.

В ответ в меня летят копья, которые просто материализуются над его плечами и ленивым взмахом руки запускаются в меня.

Я бросаюсь назад через ворота, отступая обратно в то время, как пидор буквально левитирует над землёй в своём облачке, двигаясь за мной. Хитрожопый ублюдок не рискует запнуться или вывихнуть себе ногу.

Однако рискует получить пулю.

Отходя назад, я продолжаю отстреливаться, чтоб не дать ему ударить мне в спину. Так Богу Скверны приходится куда больше сосредотачиваться на защите, так как мои пули — не магия, их сложнее удержать щитом, чем её саму или те же стрелы. Да даже свинцовые пули из ружья легче удержать, чем пулю из револьвера. Он, конечно, стал сильнее, но не настолько, чтоб игнорировать подобное.

Мне нужно около секунды, чтоб перезарядиться и вновь по новому кругу, заставляя его держать перед собой щит. Однако я стреляю в него не просто так, от балды. И я не пытаюсь устроить скоростную стрельбу, как с его подручными. Наоборот, делаю размеренные выстрелы с промежутком между ними, чтоб экономить патроны, но в то же время не давая ему атаковать себя.

Таким образом под стрельбу мы вышли из вторых ворот, окружавших площадь, перейдя на улицу. Ровно туда, куда мне было нужно. Во время моего тактического отступления в меня несколько раз прилетали его снаряды, которые он успевал пустить во время моих перезарядок.

Это были такие подобия пик или копий, которые, сделанные из чего-то чёрного, входили в камень так же легко, как и в древесину. Один такой пробил мне ногу, мгновенно прижигая рану, и прошёл сквозь неё на вылет; воткнулся в землю и на моих глазах тут же рассыпался в чёрный песок, словно проржавел за секунды.

А теперь… надо оттянуть немного времени. Совсем немножко, чтоб окончательно добить ублюдка.

Я вновь расстрелял в него весь барабан.

Даже не пытаюсь убежать или спрятаться в домах. Побегу — подставлю спину и дам ему время накидать в меня своих копий. Спрятаться в здании… Глядя на них, понимаешь, что такие копья просто пробьют нахуй стены вместе со мной, если только он сразу не взорвёт здание.

Куда логичнее сейчас отступать спиной вперёд, чтоб держать его всегда в поле зрения и иметь возможность отскочить в случае чего. Да и стреляя в него, я тем самым не даю ему открыто атаковать себя, заставляя уйти в оборону.

— Как ты думаешь, что быстрее кончится, твой запас пуль, или моя магия? — рассмеялся Бог Скверны, запуская в меня ещё несколько копий прежде, чем спрятаться за щитом. — Мы оба знаем, что это бессмысленно. Я могу хоть целый день так ходить за тобой, пока ты не сдохнешь. Ты можешь сколько угодно заставлять меня прятаться за щитом, но рано или поздно я из-за него вылезу.

Но я стреляю, не останавливаюсь ни на секунду. Всё так же размеренно и не столь быстро, как и до этого, не давая ему возможности высунуться. Я тяну время.

Ещё два барабана уходят в него, прежде чем я замечаю изменения у ублюдка.

Наконец-то…

— Как ты думаешь, насколько ты сильнее Богини Удачи, уёбок? — ухмыльнулся недобро я, видя, что туман вокруг него начинает рассеиваться.

Мне потребовалось достаточно много времени, чтоб откачать из Богини Удачи пустышками силу.

На Бога Скверны, который при этом активно использует ману, ушло гораздо меньше времени.

Не только он посмотрел в тот шар истины, и не только он знал, что будет. Я тоже видел этот момент и видел решение этой проблемы. Я сдохну не здесь, не в пыльном городе, и в этому бою верх будет за мной. Не только ты такой умный, пидрила.

Возможно именно отсутствие маны и почувствовал Скверна, так как в следующий раз, когда я в него выстрелил, нас обоих отбросило в стороны. Что-то типа объёмного взрыва, который раскидал нас в разные стороны, как щепки.

Револьвер вылетел из моей ладони и упал в грязь, когда я отлетел назад. В то же время и сам Бог Скверны улетел от собственного удара, упав на землю.

Мы вскочили одновременно.

Я бросился к револьверу.

Он поднял руку, создавая копьё над плечом.

Доли секунд, настолько быстрых и настолько медленных, что я могу вспомнить каждое мгновение при необходимости.

Вот мои пальцы смыкаются на рукояти оружия, попутно зачерпывая немного весенней грязи; дуло револьвера тут же поднимается, и я стреляю от бедра, даже не пытаясь целиться. Только мои навыки и способности.

Одновременно с выстрелом мой живот пробивает копьё. Не смертельно, но в то же время оно спокойно проходит через меня, ровно так же, как и пуля пробивает плечо ублюдка на вылет. Только вот за ним никого нет. А за моей спиной я слышу вскрик, когда его снаряд достигает ещё одного человека.

К сожалению, я не могу всех защитить, даже если буду закрывать их собственным телом. Здесь, помимо сотни безразличных мне тел я оставлю ещё одного дорогого мне человека.

Глава 424

Я слишком долго жил со своей командой, чтоб понять, кому принадлежал голос.

— СУКА!

— СДОХНИ!

Наши крики боли сливаются в один, и мы одновременно буквально нашпиговываем своего противника, полные ненависти и желания убить друг друга.

Вместе с нашими вскриками пули и копья разрезают тишину своим свистом, своими выстрелами, своей смертью.

Меня пробивает ещё раз в районе ключицы.

Ему сносит ухо.

Мою бедренную мышцу пробило копьё.

Скверна получает одну пулю в район живота.

Мне пробивает левую руку, не задевая кости.

Он пытается встать, но пуля попадает в голень на вылет.

Я уже падаю, получая напоследок в район лба царапину, едва не лишившись головы.

Скверна же в то мгновение, когда запустил копьё, лишился одного из пальцев — сорвало пулей.

Вскочив практически одновременно, мы падаем синхронно на землю, словно после перестрелки.

Мы боремся, каждый за свою правду, мы боремся за своё счастье и оба понимаем, что выход из такой ситуации только один — соперник должен сдохнуть. Теперь мы не успокоимся, пока не отправим друг друга на тот свет.

Бог Скверны, настолько самоуверенный, настолько убеждённый в победе и непобедимости прозевал свою же фишку, которую показал мне, позволив откачать из себя всю ману. И понял это только когда сам почувствовал. Из-за шара лишившись осторожности, он сам попал под удар. А ведь когда-то говорил, что в этом мире боги слишком уязвимы.

Я быстро перезаряжаю револьвер и делаю первый выстрел, но попадаю лишь в дымку, которая остаётся после его исчезновения. Ещё бы доля секунды, и я бы отправил его на тот свет…

А я всё ещё сижу на земле, целясь из револьвера туда, где он только что был, прежде чем вспоминаю о той, кто за моей спиной. Вспоминаю со страхом и болью, опасаясь самого страшного. Я боюсь оборачиваться, так как страшусь того, чего увижу.

Я страшусь почувствовать ещё раз боль.

Но каждая секунда — это потерянная возможность спасти жизнь.

Поэтому я встаю и бросаюсь назад. Боль в теле заставляет охнуть, но она не большее препятствие для меня, чем плотность воздуха. Я не привык к боли, но я привык её перетерпливать. Я бегу туда, откуда пришёл, чтоб под конец увидеть ещё одну жертву противостояния меня и окружающего мира.

— Тс… тихо, погоди… — я приземляюсь на колени около неё, даже не замечая, как сильно ударился ими. — Сейчас, погоди…

Но подождать что? Ей нечего ждать… ничего не спасёт её.

Констанция умирала. Медленно и непоправимо умирала, я видел это по её глазам, я чувствовал эту смерть около неё, я видел это так же отчётливо, как и её саму.

— Больно… — пробормотала она слишком спокойно, словно не боясь распрощаться с этим миром.

Я быстрыми движениями снимал броню с неё, чтоб увидеть, как на её груди растекается кровавое пятно. Констанцию едва ли не прибило к стене города, и если бы не исчезнувшее копьё, то висеть сейчас ей здесь, а не сидеть, облокотившись на стену.

Пытаюсь зажать рану, но кровь так хлещет из дырки, что я подозреваю пробитую артерию, если не аорту. И её живучесть будет только отодвигать неизбежное. Я пытаюсь остановить кровь и мыслями дозваться хоть до кого-то, но всем плевать.

Здесь есть только Констанция и мёртвый город, который уже не в первый раз видит трагедию.

Теперь как никогда я чувствую одиночество.

— Констанция… блин… — пробормотал я, видя, как кровь пробивает себе путь из-под моих пальцев. Меня самого колотило, словно тело замёрзло. — Зачем? Зачем ты пришла? Я же… Я же говорил…

— Это моя дочь, — ответила Констанция напряжённо, словно собиралась прямо сейчас встать и идти дальше. — Ты понимаешь, что я слишком упорная. Как и ты…

Дурная, а не упорная.

— Твою мать… — теперь настал мой черёд не знать, что делать. Настал черёд провожать тех, кто мне дорог, собственными руками. — Как же так-то… тебе надо было просто подождать…

— Я слишком много ждала… Хватит с меня ожиданий… — она закашлялась кровью, схватив меня за руку. — Только не дай ей умереть. Прошу… спаси её… И не позволь ей стать тем, кем стали мы с тобой, Патрик…

Её умоляющий взгляд заставляет меня взять себя в руки. Заставляет успокоиться хотя бы немного, хотя внутри всё рушится. Рушится с такой же скоростью, с какой она прощается с жизнью. Но это её минуты, её секунды и мгновения, когда важно только её мнение, её боль и её волнения. Она должна быть спокойна…

И я беру себя в руки.

— Я клянусь, — положил я ей руку на плечо, стараясь успокоить и успокоиться самому, а другой придавливая рану. — Я клянусь, спасу её, Констанция, слышишь? Даже если мне придётся умереть. Она будет жить дальше и никогда не станет такой, как мы; она не узнает, каково жить нами. Но не напрягайся, не двигайся, прошу тебя…

Я сказал то, что должен был сказать, потому что единственное, что мог сделать — помочь ей умереть без каких-либо беспокойств.

Констанция посмотрела в мои глаза и увидела в них мою уверенность. Потому что я теперь знал, чем всё закончится. Вот каков будет мой исход и ради чего я отдам жизнь. Я буду бороться и за свою жизнь естественно, но выбор в критической ситуации будет очевиден.

Потому что это конец. Мне оставалась финишная прямая.

ИКонстанция расслабилась. Поверила мне, зная, что я не отступлю.

А я лихорадочно соображал.

— Твоё… Твоё зеркало? Должно быть зеркало и здесь, верно? Я могу найти другое в городе! Я позову подмогу! Я смогу позвать подмогу! Они пришлют целителя и…

— Всё кончено, Патрик, — улыбнулась она слабо, и теперь уже её лицо приобрело умиротворённые черты. Она была спокойна, получив ответ на волнующий вопрос. Настал её момент выговориться. Никто не хочет уйти, не сказав, что его волнует. — Для меня это конец… Я глупая и упёртая, за что и поплатилась. И ошибки свои признаю, когда они настигают меня. Оставишь меня в последние минуты жизни одну на улицах мёртвого города? И не плачь, антигерои не плачут.

Ей едва хватает сил, чтоб стереть пальцем слёзы под моими глазами.

Я потерял уже одну. Потерял, но смог смириться, смог пережить это. Я не видел её смерть, и это было моим спасением. Теперь другой человек умирал, но уже на моих руках, и мне было не сбежать.

— Зачем ты пришла…

— Лучше я буду верна себе, чем сидеть в страхе там… Ты должен понять меня… — она закашлялась кровью. — Из всех, ты единственный должен понять, что я чувствую…

И я понимал. Понимал с болью, что бросился бы за ней, будь она на моём месте. Скажи, что Клирия жива, но мне нельзя туда соваться, и знай я, что неизвестно, спасут ли её или нет… я бы бросился, плюя на слова других. Мы просто непробиваемы — это наша сила и наше проклятие.

— Такие, как мы, не умирают своей смертью. Мы живём войной…

Это точно…

Я сжал её руку своими ладонями.

— Это сложный путь, бороться за справедливость, — улыбнулась она.

— И ты прошла его достойно… тебе нечего стыдиться. О тебе будут слагать легенды, твой подвиг не забудут, — улыбнулся через силу я.

Теперь и она плакала. Её время подходило, и Констанция это чувствовала.

— Я хотела увидеть, как она станет матерью… внуков… детей… но… не судьба… да? — улыбка слабо тронула её губы. — Я боюсь, что эта дурёха… она такая глупая иногда.

— Тс-с-с… Всё в порядке… — я обнял её и почувствовал её слабые объятия в ответ. — Будь уверена и спокойна за неё. Фемия будет счастлива и никогда не познает войны. Она станет великой королевой, что будет править в мире и процветании.

— Следи за ней с Эви… Слышишь? Она быстро учится, но пока слишком глупа и наивна… Ей нужно время, чтоб научиться… Присмотри за ней.

— Всё будет… Констанция, всё будет…

Констанция легко оттолкнула меня от себя, чтоб ещё раз взглянуть в мои глаза.

— И… я не говорила тебе… но я никогда не ненавидела тебя. Злилась, бесилась, сердилась из-за поступков… Но не ненавидела, что бы не говорила… Сейчас я понимаю всё… И я благодарна… Была благодарна всё это время за то, что ты подарил мне такую дочь, такое чудо и позволил мне увидеть её… И… умираю теперь там, где умереть должна была… двадцать два года назад…

— Констанция… — пробормотал я.

Но она сказала всё, что хотела, чтоб уйти свободной; вот вдох, другой, третий, её глаза теряют резкость и губы в предсмертной улыбке покидает последний вздох.

Констанция — Dead End.

Патрик — Last Distance.

И пока меня никто не видит…

Я проорался и проплакался до раннего утра, пока мне не стало легче. После этого аккуратно положил Констанция ровно, сложив её руки на груди. На её губах была едва заметная улыбка.

Теперь надо было найти сраное зеркало, так как тело Констанции я оставлять здесь не собирался. Я знаю, что трупу всё равно, души там нет. Но оставить тело где-нибудь… то, что было живо, оставив хрен знает где и не имея возможности проститься. Не знаю, не могу так. Для меня это почему-то важно. А ведь сколько людей осталось после меня вот такими неупокоенными. Например, лисичка…

Не хочу вспоминать, сколько погибло людей из-за меня, так как ничего не исправлю.

Мне потребовалось около часа, чтоб найти зеркало, через которое я смог бы создать проход. Я нашёл его в одном из разрушенных из-за старости зданий, заваленное обломками и чудом неразбитое.

Протёр кое-как, постучал по зеркальцу, что нашёл у Констанции в сумке.

— Проход, — хрипло сказал я, когда увидел там Кстарн.

Через минуту зеркало было готово.

— И Кстарн… Когда ты отведёшь окончательно Эви обратно… переправишь её и Констанцию на другую сторону, можешь быть свободна, слышишь? Вернись в дом, спустись в хранилище и забери столько золота, сколько сможешь унести и уходи. Тебя пропустят, так что можешь не беспокоиться, я обо всём позаботился.

— С вами… — начала было она, но я перебил.

— Всё в порядке, — кивнул я милашке Кстарн. — Теперь веди сюда Эви.

Она поклонилась и скрылась из виду. А я поднял какой-то грязный перевёрнутый стул и стал ждать. Недолго, скоро Эви сама явилась ко мне.

— Патрик, Констанция ушла и… Что произошло? — естественно она всё почувствовала, хотя и не до конца. А я не сильно долго собирался всё это дело растягивать: чем быстрее, тем легче.

— Констанция мертва, Эви. Она лежит на улице.

— Кон… — Эви умолкла.

Потом открыла рот, словно хотела сказать, а потом вновь захлопнула.

И так несколько раз, пока её лоб не начал хмуриться, носик не вздёрнулся, губы не начали дрожать и всё лицо не стало скукоженным от предстоящего плача.

— Н-н-н-нет… — выдохнула она в попытке что-то выдавить из себя, словно это что-либо могло исправить, и разревелась, спрятав лицо в ладошках. — Н-н-н-нет… нет… нет-нет-нет…

Мне пришлось её успокаивать, хлопать по плечу, говорить, что всё в порядке и так далее. Хотя что в порядке? Я не знаю даже, что теперь в этом мире в порядке, хотя боль есть лишь на этом участке земли. Остальным всё равно, и они даже не заметят, что происходит здесь.

Мне удалось не сразу отвести её к телу Констанции, где она разревелась ещё сильнее.

— Я ей говорила… говорила… я… ей…

А я стоял и обнимал её, стараясь помочь справиться с горем, которое обрушилось на неё. Своё я уже выкричал, теперь была её очередь.

Эви успокаивалась очень долго, уже было за полдень, когда она наконец смогла взять себя в руки, а я поговорить с Богом Скверны, который поспешил меня пригласить к себе в гости.

Твоя дочь и её суженный до сих пор у меня.

Я заметил это, обмудок. Ты подтёр жопу после того, как жидко обосрался от страха и побежал плакаться в свой вшивый мирок?

А ты проплакался над своей шлюшкой?

Да.

И я да.

Тогда скажи, как мне найти тебя, чтоб убить, пожалуйста. Не хочу долго ждать того момента, когда вышибу твои сраные мозги.

Без проблем. В ратуше найдёшь мой знак, мой символ. Коснись его и просто подумай о том, что хочешь увидеть меня. И окажешься в моём мирке.

Я обязательно приду.

Я даже не сомневаюсь. Что-что, но ты всегда идёшь до конца, что мне и нравится.

Он знал, что я приду. А я знал, что он на это и рассчитывает, ведь там его мир, там концентрация его силы и так далее. Я за раз столько осколков не перетащу, чтоб вытащить всю энергию оттуда. Спрятался у себя там и думает, что теперь его точно не достанут. Мудло блять… Ну ничего, скоро я приду туда и лично вырву ему кишки. Или вышибу мозги.

Что касается Эви…

— Что дальше? — тихо спросила она хрипло меня с опухшим от слёз лицом.

— Отнесём Констанцию отсюда.

— А потом?

— Суп с котом.

Эви хрипло усмехнулась, даже хихикнула, хотя в душе, наверное, считала это кощунством, смеяться, когда подруга умерла. Но психика требует выхода, так что…

— Всё шутишь…

— Ничего не остаётся, — пожал я плечами. — Сначала давай помогу перенести её обратно.

Сказано — сделано.

Было неприятно нести бездыханное тело Констанции на ту сторону, однако… кто-то должен был сделать это. Больнее мне было оттого, что передо мной было её спокойное красивое лицо. Констанция словно спала у меня на руках. Смотришь и кажется — толкни её, и она откроет глаза, недовольно взглянет на тебя, типа не охуел ли ты часом?

Я выложил её на той стороне сразу у входа, положив на пол какой-то палатки, за стенками которой шумели люди. Настолько отличается от совершенно мёртвого во всех отношениях города. Хорошо, что всё идёт к концу, иначе никто вообще бы не дожил до конца.

Я наклонился и поцеловал её на прощание в щёку.

— Мне жаль… — в никуда сказал я напоследок и с помощью Кстарн попытался шагнуть обратно в зеркало, но меня остановила Эви, схватив за плечо.

— Ты куда собрался?

— Мне надо кое-что закончить, — ответил я обернувшись. — Без тебя.

И увидел, как вытягивается её лицо. Приехали.

— Нет! — воскликнула она. — Патрик, нет!

— Эви, я иду…

— Я с тобой!

— Нет.

— Ты не можешь! — обошла она меня и упёрлась руками в грудь, словно так надеясь меня остановить. — Констанция умерла, и ты тоже хочешь умереть?!

— А что ты предлагаешь?

— Ты не можешь! — она топнула ногой словно избалованная девчонка. — Хватит убегать! Ты постоянно убегаешь! Чего ты боишься?! Ты же даже не просишь у нас помощи! Да даже просить же не надо, мы сами поможем!

— В любом случае, это ничего не меняет.

— Достаточно уже! — она едва не кричала. — Чего ты добиваешься?! Почему ты всё время такой?! Тебе недостаточно её смерти?! Если бы ты в тихомолку не пытался бы всё решить, она бы не погибла!

— То есть это я виноват? — спокойно спросил я.

— ДА! — выкрикнула Эви. Слёзы вновь бежали по её лицу. Но, видимо опомнившись, она быстро заговорила. — Нет. Нет, ты не виноват, но если бы ты сразу принял помощь! Ты убегаешь, словно какое-то старое животное, которое ищет место, чтобы…

И присмотревшись, Эви окончательно всё поняла. Ну, недостатком мозгов она никогда не страдала.

— Нет… нет-нет-нет! Этого просто не может быть!

— Чего не может быть? — попытался я сыграть в несознанку.

— Ты идёшь туда умереть!

— Не говори глупостей, Эви…

— Я двадцать лет Эви! Я вижу это в твоих глазах! Так идут только на убой! Я видела этот взгляд, полный решимости и обречённости, у солдат! Я могу его увидеть! Словно ты уже… — И ещё одно озарение. Ей сегодня везёт, прямо джекпот выпал. Эви отскочила от меня, тыкая в мою сторону пальцем. — Не может быть!!! Этого просто не может быть!!!

— Эви, — попытался я успокоить её.

— Ты смотрел в этот шар, да?! Ты смотрел в него!!! Ты видел своё будущее!!! Этот долбаный шар истины! Ты знаешь, что умрёшь, потому и не хочешь, чтоб с тобой кто-либо шёл!!!

— Я не смотрел в…

— НЕ ЛГИ МНЕ!!! — взвизгнула она. — ХВАТИТ ЛГАТЬ!!! ХВАТИТ УЖЕ С МЕНЯ ЭТОГО!!!

Она выглядела озверевшей. С выпученными глазами, оскаленными зубами, дрожащим телом. Милашка Кстарн так вообще спряталась в спасительное зазеркалье от неё.

Мы стояли друг напротив друга, словно собрались драться. Но победитель уже определён, как это не печально.

— И что ты предлагаешь, Эви? — тихо спросил я, после минутной тишины. — Тебе нельзя, так как власть держится на тебе и Элизи. Клирия умерла. Констанции больше нет. Тогда кто спасёт мою дочь? Учитывая тот факт, что туда отправиться могу только я?

— Ты не можешь… — задрожала она, не желая признавать простой факт.

— Значит предлагаешь умереть Фемии?

— Нет! — эта мысль словно показалась вообще ей богохульной.

— Тогда выбор, Эвелина, — я сделал полный грудью вдох, беря себя в руки. Здесь достаточно одной сходящей с дистанции девушки. Двух мир не потянет. — Выбор, Эви. Всегда приходится делать выбор. Жертвовать одним или другим.

— Я тебя ненавижу… — заплакала она, хотя по сути Эви просто не могла признаться в том, что не хочет отпускать ни меня, ни Фемию. Пытаясь отпустить любого из нас, Эви чувствует себя предательницей, отчего и разрывается. Но я знаю, что ей тяжело выбирать. Знаю, что она не скажет: «Патрик, умри, но спаси её» или «Патрик, останься, пусть Фемию умрёт». И я не буду заставлять делать Эви такой выбор. Тот, за который она себя возненавидит.

— А вот я тебя люблю, иди сюда, — сказал я тихо, сам подошёл и обнял её, прижав к себе. Эви задрожала, заревела, обняла меня, прижавшись, словно ища тепла в моём теле. — Я потерял многих на своём пути. И сейчас, под конец, когда я вижу, как люди, дорогие мне, уходят один за другим, и знаю, что оттуда уже никто не выберется, ты мне предлагаешь привести ещё и тебя на верную гибель.

— Но ты тоже умрёшь, — простонала Эви мне в грудь.

— Ну что ж теперь сделать? Но будешь ты и Фемия с мужем же… Она будет жить дальше, и кто-то должен следить за всем этим делом.

— Ты должен остаться…

— Я пойду, что бы ты ни решила, Эви. Что бы ты ни сказала, я всё равно направлюсь туда. Даже просто потому, что она моя дочь. А ты банально не сможешь туда попасть, даже если захочешь.

— Просто… просто вы умираете… все… — всхлипнула Эви. — Я не могу выбрать тебя, но не могу оставить её. Я люблю её как дочь, но ты… тоже…

— Успокойся, Эви. Посмотри на меня, — поднял пальцем я её лицо за подбородок. Она подняла ко мне свои заплаканные глаза, и опухшее, словно у утопленника, лицо. — Я люблю тебя, малышка. И что бы ты мне сейчас ни сказала, какую бы гадость ни выдала, я буду знать, что ты тоже меня любишь и прощу всё, что угодно.

— Иногда я тебя просто ненавижу… — шмыгнула она. — Но… я знаю, что правильно… мне больно и я знаю, насколько больно тебе терять других и бороться сейчас со мной…

Эви ещё раз посмотрела мне в глаза, сделала глубокий вдох, через силу улыбнулась своей самой мягкой и доброй улыбкой, на какую только была способна, встала на цыпочки и чмокнула в губы. Солёная и мокрая, но живее всех живых.

Она нашла в себе силы не делать мне больно и дать уйти так же спокойно, как дал я эту возможность Констанции.

— Иди, Патрик. Спаси свою дочь, ту, кто мне дорог так же, как и ты с Констанцией. Я отпускаю тебя, чтоб твоя душа была спокойна.

— Спасибо, — тихо ответил я. — Теперь мне действительно спокойно на душе. Спасибо, Эвелина.

Я отвернулся, не желая растягивать прощание дольше чем необходимо, и шагнул в зазеркалье. Пора было закончить начатое.

Патрик идёт карать.

(Тема Патрика: Deadman's Gun — Ashtar Command https://www.youtube.com/watch?v=Yag41F7eCLU)

Глава 425

Смерть и насилие.

Рано или поздно всё сведётся именно к этому. Боги или люди, эльфы или фурри, разумная слизь или очень умное насекомое — если они умеют думать и чувствовать, то рано или поздно настанет момент, когда они что-то не поделят. И рано или поздно найдётся тот, кто схватится за палку, чтоб выбить дерьмо из товарища, доказав, что прав именно он.

История показывает именно это развитие любого разумного организма, даже если всё есть в достатке. Бессмысленно говорить, что это не так, потому что история, даже моя, утверждает абсолютно обратное.

Бог Скверны… он относился к тем, кто как раз и возьмётся за палку, решив, что он чуть равнее, чем остальные. Ему плевать, главное, что его идеалы и желания исполняются.

Ровно как и я. Может быть и не по своей воле, но я так же пришёл к этому.

Поэтому два идиота столкнутся здесь, чтоб решить, кто из них более прав.

Я перенёсся в его мир лёгким касанием того самого амулета, который, как понял, он оставил как раз для меня. Такая забота, аж яйца чешутся.

И потом странное ощущение, словно я качнулся на огромной скорости на качелях. В органах засвербело, защекотало, странное ощущение, что меня кто-то пёрышком мне там водит, отчего хочется почесать внутри себя всё и…

Вот, я в его мире.

— Как уёбищно… — пробормотал я, глядя на своё окружение.

Это была моя первая реакция, хотя по сути она была продиктована скорее не реальным моим мнением, а желанием сказать гадость в адрес его дома. Из разряда: насри из принципа, сожри даже через «не могу». Потому что вид действительно заставлял изумлённо выдохнуть от удивления странной минималистичной красотой, что открылась передо мной.

Это, если быть точнее, была такая огромная водная гладь, которая уходила на многие километры вперёд, всё дальше и дальше, к самому горизонту, ровная как поверхность зеркала, хотя одного моего шага было достаточно, чтоб пустить волны по её поверхности. Я чувствовал себя каким-то Иисусом, который научился ходить по воде и теперь мог этим пользоваться при каждом удобном случае.

Над головой же у меня было небо. Небо без края и конца с облаками, что висели над головой. И такой глубокий красивый небосвод отражался на водной глади, создавая ощущение того, что ты идёшь сам по нему, и оно само просто становится частью водной глади, так как горизонт можно было различить с трудом — он сливался.

— Дубль второй, партнёр, — его голос, как и в городе, разнёсся со всех сторон, словно сам воздух говорил его голосом. Странный эффект того, что он вокруг тебя, что он и есть ты сам. Удобно, я даже не знаю, откуда его ждать. — Добро пожаловать ко мне домой. Надеюсь, что на этот раз мы сможем уладить наш вопрос.

— Спасибо… — пробормотал я, продолжая оглядываться. По крайней мере отсюда ему бежать уже будет некуда. Вообще некуда. Здесь мне даже копать не придётся, чтоб его вытащить из-под земли.

— Непривычно? — в его голосе слышалась усмешка.

— Я ожидал видеть грязь, темень и пиздец в чистом виде. Цепи и темницы в чёрном замке. Но вижу почему-то голубое небо и водную гладь. Ты чо, Бог Облаков?

— Смешно… Нет, это реально забавно, Бог Облаков… Я бы не отказался стать подобным, однако… я Бог Скверны, как бы мне этого не хотелось.

— А ты не хотел быть Богом Скверны? — поинтересовался я скорее по инерции, чем мне это было действительно интересно.

— А тебе не насрать?

— Насрать, — согласился я.

— Ты же не хотел быть изначально антигероем, верно? Но потом стал пользоваться этим. За неимением лучшего пользуемся тем, что есть.

— Окей… ладно, я понял. Ты давай, выходи, я засажу тебе в голову пулю, спасу свою дочку, и мы разойдёмся.

— Ты уже всё распланировал, смотрю. Но в твоём плане есть одна неувязочка.

— Какая именно?

— Без меня ты отсюда не выберешься. Как и попасть сюда могу лишь я. Извне мой мирок как сейф — неприступен. Изнутри тоже.

— Да насрать, я найду отсюда выход. Давай, вылазь мразота, руки чешутся тебя порвать нахуй.

— Ладно-ладно, уговорил… — едва ли не рассмеялся он. — Видишь там вдали такой маленький домик из голубого кирпича.

— Блять, ты дрочишь?! Тут нахуй всё голубое! Как мне его на таком фоне разглядеть!?

— Да разуй глаза, вон он!

— Где?!

— Вон!

Сука блять, Скверна, я сюда пришёл карать и убивать, а не играть в следопыта! Чо за хуйня?! Что за игра в Патрика-путешественницу?! Почему я ещё и искать тебя должен?!

Блять, ладно, поступим иначе.

— Сейчас я стою лицом хуй знает куда. Куда относительно моего взгляда я должен двигаться?

— Тридцать два градуса налево.

— Пиздец, извини меня блять пожалуйста, уёбок, но я забыл взять с собой транспортир, чтоб измерить ровно тридцать два градуса.

— Поворачивайся медленно налево. Давай, ещё немного… стоп. Теперь иди просто ровно.

Я пытался разглядеть впереди хоть что-то, но…

— Там ничего впереди нет.

— Иди.

— Ты спуститься ко мне не можешь, чтоб я просто тебя убил и отомстил за то, что ты наделал?

— У нас ещё есть, что обсудить.

— За то, что ты сделал, я могу с тобой лишь обсудить, сколько пуль тебе потребуется в голову для упокоения.

Я не был против того, чтоб попиздеть с ним напоследок, как и не против был прогулки в его мире, наполненной силой. Его чистой силой. Более того, чем больше проведу я времени здесь, тем веселее будет ему в последующем. Потому я не торопился, совершенно никуда не торопился. Более того, я ещё и шёл медленно, чтоб оттянуть время.

Я очень хитрожопый уёбок. За смерть дорогих мне людей я становлюсь хитрожопее раза в два от изначального показателя.

Вскоре на горизонте я смог различить строение, которое упоминал Скверна. Оно сливалось с небом и водной гладью и только из-за того, что сейчас над тем местом было белоснежное облако, заходящее за горизонт, которое отражалось от воды, его было видно голубым пятном. Однако путь туда был не близкий. Я так подозреваю, что это способ заставить меня устать. Грубо говоря, по крупинке силы здесь, по крупинке силы там, и вот я уже устаю. А заставить устать врага — это половина дела.

Как и заставить его чувствовать боль, из-за которой он потеряет над собой контроль и допустит ошибку.

Но я продолжал упорно идти дальше, зная, что тем самым копаю могилу только ему. Я получу своё, рано или поздно удача отвернётся от меня, но я заставлю его расплатиться за содеянное.

— Ты борешься против кого, Патрик? — спросил Скверна меня, когда я шёл. — Ради чего, скажи мне?

— Ты знаешь ответ, — бросил я, не желая сейчас вступать с ним в дискуссию.

— Ради королевства? Ради родных, ради других людей? Так ты говоришь, верно? Чтоб все жили в мире и не было насилия.

— Примерно так и есть, — пожал я плечами, словно он мог меня видеть. Может и действительно видел.

— Но ты сам стольких убил, развязал такую войну, заставил страдать тысячи, если не сотни тысяч. Ты говоришь о том, что хочешь сделать мир лучше, но ты делаешь это выборочно. Устраивая войну повсеместно, ты спасаешь лишь отдельно взятый клочок земли. Тебе плевать на остальных. Ты борешься только за то, что важно тебе.

— А ты словно хочешь спасти весь мир? — насмешливо глянул я на небо, словно он был где-то там, надо мной.

— Я могу всё исправить. Мне нужен был лишь контроль над всем. Ты хочешь сделать мир лучше, но при этом не борешься против главного зла, что привело его к этому.

— Против системы, — с ходу догадался я, о чём он говорит.

— Ты лечишь лишь симптомы. Вся людская жестокость, нетерпимость, герои, сумасшествие, бесконтрольная магия и выплески энергии — это всё воздействие системы.

— О-о-о, и ты хочешь её победить, — кивнул я. — Как благородно, я сейчас расплачусь.

Зная его великий пиздёж и желание наебать всё, что только можно, я не верил ни единому его слову. Он был не тем существом, с которым можно было поговорить начистоту. Но этот бравый трёп я всё же выслушаю, мне не лень.

— Я борюсь против того, на что ты закрываешь глаза. Ты смог объединить страну, но какой ценой? И на этом ещё и заканчиваешь. После того, как разрушил столько судеб, ты просто выкидываешь на помойку столько жертв, которые могли бы принести ещё больше пользы. Это словно срубать дерево ради одного яблока.

— Короче, я понял. Я зло, а ты заебись и молодец.

— Примерно так оно и есть. Разве не твои слова, что надо запачкать руки, чтоб очистить комнату? Чем больше грязи, тем грязнее твои ладони? Или ты до сих пор злишься на меня по поводу той, которая умерла, оттого не можешь взглянуть на ситуацию с нейтральной позиции? При этом оплакиваешь смерть той, кого можешь воскресить. Тебе не кажется это лицемерием?

— Что лицемерного в том, чтоб оплакивать родных? Я никогда не отрицал, что начал всё в первую очередь ради своих близких. Чтоб спасти их. Каждый сам выбирает чего хочет, потому если остальной мир хочет воевать, то это его дело, я лишь дал ему причину, которой он с радостью воспользовался, чтоб разобраться со своими проблемами. Я не заставлял их идти этим путём, и я не бог, чтоб диктовать каждому, что и как надо делать.

Тот дом тем временем приближался. Стоящий на непрозрачной зеркальной воде, чем ближе я подходил, тем выше он становился и вскоре выглядел не домиком, а вполне себе небольшим особняком. Уверен, что вблизи он будет ещё больше.

Но кроме этого особняка я ничего не видел. Совсем ничего, кроме этой спокойной водной глади и неба. Абсолютно пустой мир.

Когда я подошёл ещё ближе, дом походил уже не на особняк, а на полноценный миниатюрный замок, в котором можно было бы даже ненароком заблудиться. К тому же его окружал забор метра два в высоту. Но белого цвета, из-за чего на фоне отражающихся облаков его не было видно. Красивый и аккуратный забор из белого камня.

— Тук-тук, Скверна, ты где?

— Заходи, не стесняйся. Не будем же мы решать свои вопросы на улице.

— Думаешь, что твоя ловушка сработает?

— Мне она даже и не нужна. Согласен, та фишка с кристаллами, что откачивают ману, была удивительна. Учитывая тот факт, что это я тебе рассказал об этом. Глупо было полагать, что ты просто так дашься мне. Однако… это мой мир, моя параллель, моя миниатюрная вселенная, что пропитана моей силой. Привези ты с собой даже вагон кристаллов, они бы не вместили в себя столько сил, сколько есть здесь.

— Но это не твой мир, — огляделся я. — Он не выглядит твоим.

— Может и так, Патрик, может и так… — его голос уплыл, словно он сам неожиданно отдалился, когда я затронул тему, чей это был мир изначально. Может ему есть что скрывать. Но это не играет роли.

А я перебрался через забор и попал на территорию этого поместья. Скажем так, территория за забором ничем не отличалась от территории перед ним. Вся та же гладь, всё то же отражение неба перед глазами, всё та же пародия Иисуса, когда я шагаю по воде. Честно говоря, изначально я думал, что здесь будет сад или что-то в этом духе, но… выглядело это стрёмно, как будто Бог Скверны просто не умел пользоваться всеми возможностями этого мира. И хватило его сил только на то, чтоб сделать этот дом, какую-то пародию на замок, который он когда-то там видел.

Жалко. В смысле, жалкое зрелище.

Я прошёл через двор и толкнул парадную дверь.

И практически сразу попал в огромный холл, который явно не должен поместиться в такое маленькое здание. Если снаружи оно было этажей пять в высоту, то здесь было все десять, если не больше. И интерьер, состоящий только из голубого цвета, что настораживает (голубая Скверна даже звучит стрёмно), представлял собой копию замка из какого-нибудь мультика про короля и королеву. Большая лестница посередине, потом разделяется на две равных, что поднимаются на балкон, который служит вторым этажом.

— Я хотя бы правильно иду, чтоб убить тебя? — поинтересовался я.

— Тебе в главный зал. Ты же хочешь увидеть свою дочь, верно? — усмехнулся он.

— И где этот главный зал?

— На третий этаж.

На третий, так на третий.

Вздохнув и погоревав о своей нелёгкой судьбе, я начал подниматься наверх.

Первый этаж. Второй этаж…

Так, стоп, это что у нас?

Я остановился напротив одной из картин, что были здесь повешены. Вообще, на всех остальных была изображена в прямом смысле этого слова хуйня: водная гладь, это поместье, забор этого поместья, лес, который располагался непонятно где, но на вид обычный, цветы и так далее.

Но вот эта картина… Здесь была изображена девушка. С такими мягкими голубоватыми волосами, милым лицом и добрыми глазами. Няшка няшкой, как я бы сказал. На такую девушку посмотришь и поймёшь, что в её душе есть только небесная чистота, подобная этому миру, где сейчас нахожусь я сам. И она смахивала по виду на…

Клирию…

Сказал бы, что сёстры.

Кстати, у Клирии же были сёстры, нет? Быть может это одна из них?

Я мысленно попытался вспомнить всех сестёр, что были у неё. Жизнь, Надежда, Любовь и Мир. Эта… Мир? Девчушка Мир? Она была явно повыше, чем Клирия, типа старшей сестры я бы сказал. И сходство определённо было.

Вот только портрет её висит здесь, что странно. Или не странно?

— Эй, Бог Скверны, хули у тебя висит портрет этой девушки?

— А у тебя какие-то проблемы с этим? — осведомился он.

— Да, проблемы. Она похожа на мою бывшую. Которую ты сука убил, пидор грёбаный. И за что я тебя выебу.

— Ну… да сходство есть.

— В смысле «ну да». Это блять её сестра, сразу видно. Хули она у тебя висит?

— А где этой картине ещё быть?

— Но точно не в этом доме. Ты чо, этот мир у одной из бывших богинь старого пантеона приватизировал?

— Тебе ли не всё равно? — спросил он недовольно.

— А это не твоя мать случайно? — задал я следующий вопрос, который мне пришёл в голову, на что он рассмеялся. Громко, и как мне показалось, искренне.

— Мать? Моя? Блять, Патрик, сука, ну пиздец просто, бля-я-я-я-я… ахахахахахахахахахахахаха…. Заткнись уже просто хахахахахахахахахахахаха… Я пытаюсь быть серьёзным, а ты смешишь меня ухухухухухухухухухухухухухухухуху…

— Чо смешного?

— То, что ты долбоёб, вот что! — ревел он от смеха. — Блять, поднимайся уже, надоел с этим… ахахахахахахахахахаха… сука, ну ты и мудак… Поднимайся наверх и покончим с этим уже…

Его голос оборвался, словно он отключил связь. А я ещё несколько секунд смотрел на эту картину, пытаясь сообразить, с какого хуя она здесь. Сын? Друг? Муж? Поклонник? Брат? Случайно нашёл? Помнится, когда он в первый раз увидел Клирию, он вроде бы и понял кто она, по крайней мере выглядело так, словно узнал, но…

Ладно, плевать, не за этим пришёл.

Я отвернулся и двинулся дальше, стараясь сосредоточиться на том, что будет. По крайней мере пытался. Я достаточно провёл здесь времени, чтоб заново поиметь Богу Скверны мозг. Может быть это и его мир, но всегда найдётся оружие против любого. Главное — это подобрать его правильно.

И я был уверен, что подобрал всё правильно, хотя и не был убеждён в том, что проживу достаточно долго, чтоб потом отпраздновать. Но… почему бы и нет? Если помирать, то так, чтоб потом все просрались, верно?

Я поднялся на третий этаж по какой-то круговой лестнице, чтоб попасть в последний коридор, который вёл к такой небольшой двери, что тем не менее располагалась в самом центре, привлекая к себе внимания.

Я достал револьвер, готовый засадить пулю ублюдку, если он решит выскочить сейчас передо мной. В конце концов, я был не уверен, смог ли сделать окончательно задуманное или нет. Потому что если нет, то мне придётся немного неприятно.

Но звенеть яйцами было поздно, как и ждать слишком долго — вызывать подозрения, которые мне были не нужны. Потому я, не сомневаясь, подошёл к двери, толкнул её и с ходу зашёл внутрь, уже целясь из револьвера в предполагаемого противника, готовый нажать на спусковой крючок.

Но там никого не было.

Кроме Фемии и Фиалки. Спокойные, словно спящие и как будто подвешенные на нитках, они оба парили над полом расставив руки в стороны.

Так… заложников я нашёл. Теперь осталось найти самого виновника торжества, который продолжал где-то прятаться.

Глава 426

Все люди делятся на две части.

Но если постараться, то их можно разделить и на четыре, и на восемь.

Если вооружиться небольшими ножницами, то можно довести количество частей до тысячи.

Думаю, что Скверну вполне реально разделать тысяч на десять. Осталось только найти хитрого засранца, который где-то прячется и боится высовываться.

— Скверна, ты где спрятался, уёбок? — ласково спросил я, водя стволом по комнате. — Давай, вылезай, я убью тебя.

— Неужели ты рассчитываешь выбраться отсюда? Без моей силы отсюда никто…

— Повторяешься, — покачал я головой. — К тому же если мне удастся вытащить отсюда дочь и её будущего мужа, то всё остальное уже будет не важно. Даже моё будущее.

— Даже если тебя будет ждать конец? — спросил голос так, словно его это действительно интересовало.

— Я готов заплатить за то, что делаю и пойти ва-банк ради своих идей и мечты. Вот только ты, как вижу, не готов.

Молчание.

Молчание продлилось минуту.

Уже через десять минут я сам отправился на поиски этого ублюдка, обшарив ближайшие комнаты, которые были настолько однотипны, что хотелось выдавить себе глаза. Всего несколько кресел, оббитых голубым бархатом, голубые ковры, голубые стены…

Я чо, в доме гомосексуалиста нахожусь? Причём латентного. Я всегда очень спокойно относился к ним, но вот этот пидор Скверна меня накаляет. Пройдя друг за другом несколько комнат и не найдя ничего интересного, я вернулся в зал, где левитировали мои ненаглядные голубки.

Фиалка… он вообще не изменился, лицо такое же… специфическое, скажем так. Не урод, очень аккуратный мальчик, но вся проблема в том, что он «мальчик». На мужчину или парня ну никак не тянет. Да и поведение у него такое же — сам себе на уме, слишком тормознутый и ему нахер ничего не нужно. Мне кажется, что идеальный кандидат на роль короля.

Фемия же даже в отрубе выглядела упорной. Есть дети, которые спят, но во сне они прямо сама вредность. Милая вредность. Фемия была олицетворением этого. Только я не знал, в курсе ли она насчёт смерти её матери, сообщил ли ей Скверна или мне предстоит преподнести ей такой предсвадебный подарок.

— Блять… как вас снять-то? — я обошёл их, боясь приблизиться и попасть в какое-нибудь силовое поле. Для начала решил методом тыка проверить — разломал стул, кинул туда ножку и… она тупо пролетела без проблем, ничего не задев и не зависнув, с деревянным стуком упав на паркет.

Тогда, набравшись смелости, я сам просунул туда руку, но также ничего не почувствовал.

Немного подумав, решил начать с Фиалки. Если его порвёт нахуй, мне будет не так обидно, как если это случится с Фемией.

Я аккуратно потянул его вниз, почувствовав едва заметное сопротивление, словно пытался протащить его через воду. Но ровно до того момента, как вытащил его, судя по всему, за границы поля. Потому что в следующее мгновение Фиалка просто обмяк в моих руках, словно мешок с картошкой, безжизненно свесив голову.

Нет, жизнь в нём была, я проверил пульс, но вот сознание отсутствовало.

Следующей я снял уже дочь, всё так же не выпуская револьвер из рук. В какой-то момент услышал, как дверь закрылась и выпустил туда половину барабана, но… никого. Дверь просто закрылась. А когда её открыл, то никого там не нашёл.

— Эй, пидор, ты где блять?

— Здесь. Смотрю за тобой.

— И не собираешься останавливать?

— Зачем? — я буквально слышал, как он ухмыляется. — Ты отсюда никого не дозовёшься, никого не призовёшь, ничего не сделаешь, ты здесь в ловушке и покинешь это место только при моём желании.

Ну-ну, пусть, пусть…

И всё же я насторожено наблюдал за залом, предполагая, что если он и есть где-то, то именно здесь. Может в инвизе, а может в другом измерении, но в этом помещении. Как в параллельном. Но в любом случае, когда моя тайна будет им разгадана, он наверняка явится за моей жопой, чтоб порвать её на немецкий крест, чего мне почему-то не очень хочется.

Так что, продолжая наблюдать за обстановкой, я принялся будить Фемию. Трясти её, дёргать за уши и за нос, открывать зенки, щипать, выдёргивать волосы и так далее.

— Ты действительно хочешь, чтоб она проснулась? — усмехнулся Скверна.

— Да, хочу. И лучше бы тебе это сделать, — ответил я не оборачиваясь. Всё равно никого не увижу.

— Как знаешь, дружок…

«Дружок» прозвучало слишком… странно, пидорастически. Будь это баба, то тогда всё ок, но слышать подобное от парня или мужика… Неудивительно, что тут всё голубого цвета.

И словно по щелчку глаза Фемии начали открываться. Она, словно отходя от сна, медленно открыла веки, взглянула на меня сонным взглядом, после чего проморгалась, пытаясь прийти в себя. Фемия выглядела куда милее, будучи сонной, чем когда бодрствовала, однако вскоре и это отошло на второй план, так как стоило ей более-менее прийти в себя, как её лицо начало морщиться, носик задёргался, продувая лёгкие и…

— МАМА!!! — её вопль, полный боли резанул тишину, словно удар по яйцам. Громкий, уже ревущий, подобно взлетающему истребителю, в которому уже слышались истерические нотки, сопли и слёзы. — МАМА!!! МАМОЧКА!!! МАМА!!! НЕТ!!! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!

Её «нет» плавно переросло в плачь, безудержный и глубокий, который я уже слышал, только от Эви, полный боли и страдания, упущенных возможностей и несостоявшихся желаний.

Самое страшное, что я встречал когда-либо — невозможность передать свои последние слова тому, кто тебе дорог. Сказать, что ты его любишь, что ты никогда не хотел ему зла, и он — то самое лучшее, что случилось с тобой.

Этого не будет.

Поэтому мать учила меня никогда не расставаться на грустной ноте. Сразу прощать тех, кто тебе дорог и не держать на них зла. Потому что в следующее мгновение их может не стать и последнее, что услышали они от тебя…

— Я… я сказала, что… что не могу её терпе-е-е-е-е-е-ть… у-у-у-у-у…

И жить с этой ношей придётся тебе. Они простят тебя, они захотят сказать, насколько любят тебя и что это всё хуйня, что они не в обиде, но будет поздно. У них не будет возможности и боль будет твоим вечным попутчиком, пока ты не сможешь простить самого себя.

А этого может не случиться.

— Я решил, что пусть лучше она узнает сразу, чем так, — сказал спокойно Скверна.

— Это, кажется, единственное, за что я могу сказать тебе спасибо, — пробормотал я.

Потому что я страшился того момента, когда мне придётся рассказать ей это. А тут уже она всё знает. Низко и трусливо, но одной проблемой меньше. Фиалка тоже плакал. Молча сидел на полу, смотрел куда-то, безмолвно роняя слёзы.

— И ему я сказал. Сказал, что убил его отца ты, — словно хвастаясь, произнёс он.

— Ты просто душка.

— Но ты можешь воскресить Констанцию, — усмехнулся Скверна.

В этот момент Фемия едва встрепенулась.

— Ты можешь воскресить её?! Да?! Ты можешь вернуть мою маму обратно?! — схватила она меня, вцепилась пальцами с такой силой, что могла сломать их. В её глазах я видел боль, нескончаемую боль, которая теперь боролась с надеждой, что можно повернуть обратно.

Но ничего нельзя повернуть обратно. Есть законы, которые нельзя нарушать. Понять это ты способен только когда сам прошёл через это. Я никогда бы не поступил так, знай, что это есть на самом деле, что такое быть живым и мёртвым одновременно.

Найдутся особо упёртые, что предпочтут смерти даже такое существование, но большинство из них будут мстителями, теми, кто хочет вернуть должок, чтоб потом умереть спокойно. И только единицы на миллиарды согласятся жить так. Променять спокойствие, умиротворение, понимание того, что ты свободен и тебе легко, на воскрешение в боли, тоске, печали, разочаровании и понимании своего будущего бессмертия.

Даже Клирия проходила это не в таком плане; она лишь помнила о своих жизнях, копя это дерьмо в себе. Если бы её воскрешали… она бы свихнулась.

— Я не могу. Больше нет, — покачал я головой.

— Но может тётя Эви! Она сможет спасти мою мать! Мою маму! Она же сможет?! Сможет?!?!?! — Фемия трясла меня за грудки.

— Она не станет делать этого.

— Но она же её подруга! Сестра! Она её тоже любила! Она не откажет мне и маме!!!

А дальше пошли слёзы, обвинения, ненависть открытая и завуалированная, боль и потоки слёз.

А я слушал это. Слушал с болью, понимая всё куда лучше неё. Она не поймёт, никогда не поймёт. А кто попытается ей дать понять это на себе, я обеспечу ту же участь, но с нескончаемыми пытками. Душа — это не то, с чем можно играть. Даже тот клинок, он коверкал душу, я видел это в императоре, который нёс своё бремя с решительностью и болью. Я видел это в Элизи.

Мне потребовалось время. Чтоб дождаться конца истерики Фемии, чтоб объяснить всё доступно.

— Ты не поймёшь этого, — коснулся я её щеки стёртой ладонью. — Не поймёшь, так как ни разу не проходила это. Я хотел бы вернуть твою маму. Я бы хотел вернуть многих, кого потерял, но я этого не сделаю. Как бы больно и одиноко мне не было, я не верну их, потому что люблю и уважаю их всей душой. Я не хочу им страданий и боли, что они получат вместе с жизнью. Эта плата, что платит воскресший, не стоит такого.

— Но жить лучше… — пробормотала она.

— Жить лучше, но воскрешение… Ты никогда не спрашивала, что чувствует Эви? Не видела эту маленькую искорку боли в её глазах, ненависти к такой жизни и нескончаемой печали в глубине души? То, как она улыбается, чувствуя тоску и понимая, что её век бесконечен. Что она будет жить долго и видеть, как уходят поколения, дорогие ей.

— Она может убить себя.

— И она так и сделает, если не сможет решить этот вопрос. Вечно бесплодная, вечно молодая, Эви боится самоубийства и пройдёт ещё не один век мучений, когда рука потянется за пистолетом, чтоб решить этот вопрос таким образом раз и навсегда. Я смертен, потому меня это трогает слабее, и я слабее связан с этим воскрешением. Но даже во мне иногда грусть проскакивает. Я уже не замечаю этой тоски, хотя она всё равно есть, тонкая и тихая, но есть, словно жужжание комара. Потому что меня вернули, что не дали покоя, и я вынужден жить дальше, помня это всё. Я рад увидеть тебя и увидеть тех, кто мне дорог, но… я бы не согласился вернуться, дай мне этот выбор. Я бы не захотел воскрешаться. Но Эви… она нежить, мёртвая и вечно молодая. Ты действительно хочешь это для своей матери?

— Я сказала ей…

— Тс-с-с… — коснулся я пальцем её губ. — Она тебя простила, верь мне. Твоя мать ушла, простив тебе всё, ушла с верой в то, что ты станешь великим человеком. Она бы хотела, чтоб ты поняла это и не страдала. Констанция умерла в спокойствии и умиротворении, ни о чём не жалея и ничего больше не желая. Так умирают редко. И я не стану нарушать её покой и умиротворение.

Фемия плакала. Плакала долго, пока я всматривался в окружение. Боялся, что Скверна убьёт нас или сделает гадость, но он видимо верил, что теперь всё под его контролем.

Я знаю, легко об этом судить, легко говорить о подобном. Но есть вопросы, который ты даже при куче плюсов отвергнешь. Есть вещи, которые ты не станешь делать, даже имея огромную выгоду, но зная, чего это будет стоить.

Я не хочу такой боли тем, кто мне дорог.

Я дождался, пока она успокоится, после чего ко мне подошёл Фиалка. Вот этого кадра я не ожидал, если честно. Вернее, не думал, что он подойдёт. В глазах слёзы, но лицо как обычно, спокойное. Он взглянул мне в глаза и…

Ударил по морде. Один прямой удар, который для меня был не больнее чем пощёчина, а вот его костяшки оказались разбиты.

— Это за моего отца, — сказал он монотонным голосом. — Ты его убил. Я ударил тебя.

Спасибо, что объяснил, а то я не понял.

— И убил бы ещё раз. Знаешь почему? — взглянул я ему в глаза.

— Я догадываюсь. Но мог не убивать.

— Но убил. Ты любишь Фемию?

— Да, — не раздумывая ответил Фиалка.

— И я её люблю. А ещё я люблю Эви и Констанцию. Люблю тех, кому твой отец хотел смерти. Ты бы убил тех, кто угрожает твоей семьи?

— Сделал больно.

— И я сделал больно. Обезопасил от мести, на которую твой отец способен. Потому что такие, как он, не сдаются, и ты должен понимать.

Он ударил меня по морде ещё раз. А потом второй раз.

Третьего не последовало.

— Но он отец. Я знаю, что ты прав. Но я тебя ненавижу. Из-за отца.

Сказал это без грамма эмоций, которые были бы вполне логичны сейчас.

А тем временем я оглянулся. Нам пора было уходить отсюдаподальше. Не было желания оставаться в этом доме дольше, чем это было необходимо. Пусть Скверны я здесь не видел, но лучше встретить ублюдка в простреле со всех сторон, чем в замкнутом пространстве. К тому же время, которое я тянул, наоборот, надо было сохранить, учитывая новый план действий.

Потому что, когда он поймёт, станет немного проблематично.

— Идёмте. Фиалка, жену поднимай. Мы уходим.

— Куда же? А как же чай? — рассмеялся Скверна. — Не беспокойся. У нас есть вечность в запасе! Я могу сделать так, что год в этом мирке станет секундой в нашем. Здесь нельзя умереть от старости и нельзя откинуть копыта с голоду или от жажды. У нас полно времени, чтоб насладиться общением друг друга.

— Спасибо, но нет, — сказал я, выходя с револьвером на изготовку.

— Да ты только представь, здесь ты не угроза мне, отчего и враждовать нам не обязательно. Твои пули в том мире были кое-какой проблемой для меня, а здесь они просто пшик, который я не замечу! Ты можешь срывать злость на мне сколько захочешь!

Он веселился на полную. Смеялся, я это слышал по голосу.

А я тем временем уже вывел их на второй этаж и провёл около той самой картины с Богиней Мира. Странно немного… это точно её замок, интерьер соответствующий, но заведует здесь какой-то хуесос. Может реально муж?

— Нравится?

— Она — да. Ты — нет.

— Хорошая картина. Мне тоже нравится. Решил оставить её. Небось уже представляешь в своей постели?

— Естественно. Она милашка, я бы её реально трахнул, — ответил я, идя дальше и оглядываясь, говоря скорее между делом, чем вдумываясь в слова.

Мы наконец вышли из зала и бросились к распахнутым дверям поместья.

— Что-то ты спешишь сильно, — вот сейчас к своему неудовольствию я почувствовал в его голосе некоторое подозрение. Он был умным пидором (судя по всему, во всех отношениях этого слова) и праздновал победу, так как в реальности отсюда выхода для человека не было.

Но… я не человек. Я антигерой. Я тот, кто рушит всё, убивает всех и идёт напролом, не оставляя шансов остальным. И здесь у меня тоже есть выход.

Может Бог Скверны и переиграл меня два раза, однако я тоже умею играть очень грязно, когда вижу врага в лицо. Когда знаю, против кого должен бороться. Потому у меня есть ответ на вопросы, на которого нет у Скверны.

Выйдя на улицу, я незамедлительно направился к воротам, всё время…

Лёгкое движение где-то сбоку, и я делаю несколько выстрелов туда, однако убиваю лишь тишину хлопками. Гад или теряет магию, или пытается ошиваться рядом.

— Быстрее…

Я помог сначала перелезть Фемии, дав ей ступеньку руками. У неё проблем не возникло, она, как пацан, тут же подтянулась и оседлала забор. А вот с Фиалкой я немного повозился, даже Фемия его затаскивала наверх, так как у него вообще силёнок было мало.

Но в конечном итоге и он залез. После них уже подтянулся и я сам, не испытав затруднений с этим.

— Всё, идёмте реще, — утаскивал я их в бесконечную голубую даль.

— Если ты надеешься скрыться там, то знай: это мой мир! И он бесконечен. Дальше будут лишь небо, облака и бесконечная водная гладь. Ты лишь потеряешь путь к этому дворцу и не сможешь вернуться без моей помощи обратно. А вот я тебя где угодно найду! Тебе не уйти!

Я уводил их всё дальше и дальше от дворца, чтоб вокруг нас ничего не было. Очень скоро Бог Скверны охуеет. Очень скоро ему будет не до выебонов.

В течении часа мы посмотрим, насколько предсказание оказалось верным.

Глава 427

Мы уходили от замка Скверны, когда всё началось.

Отошли метров на пятьдесят от стены, не видя перед собой ни конца ни края красивому пиздецу, который мог стать нашей тюрьмой. Мне казалось, что если здесь уёба появится, то я смогу что-то предпринять, так как спрятаться здесь ему будет уже негде. А значит отстреливаться будет легче.

И первым голос подал естественно Скверна.

— Что делаешь? Что происходит, Патрик? Не заставляй меня лично задавать тебе эти вопросы.

— У тебя нет случайно барабанов? — задал я встречный вопрос.

— Допустим есть. И что?

— Срочно хватай их и начинай стучать. Сейчас возглавишь колонну идущих нахуй.

— Вот же хуесос…

— Не проецируй свои проблемы на других.

Фемия смотрела на это ничего не понимающими глазами.

— Я не понимаю… кто это?

— Я… — начал было Бог Скверны, но продолжил за него я.

— Бог Долбоёбов и Хуесосов. Пытается зарезервировать меня, но я, к его сожалению, не хуесос. Так, ладно, сойдёт…

Вроде пришли, до стены относительно далеко, а медлить больше никак нельзя. Скоро он точно поймёт фишку. Если не поймёт, то точно почувствует.

— Детка, посмотри на меня, — позвал я Фемию, вытаскивая из походной сумки изумрудный кристалл на цепочке и быстро вкладывая его в её руку. Когда-то мне его передала Клирия. — Это поможет тебе и Фиалке…

— Какого хрена?! Что за… ПАТРИК!!! ТЫ, ГРЁБАНЫЙ УБЛЮДОК!!! ЧТО ПРОИСХОДИТ!?!?!? — крики Скверны заставили моё сердце радостно забиться. — ТЫ ЧТО СДЕЛАЛ, УЁБОК?!

Кажется, я немного не успел. Чуть-чуть не успел объяснить, как им пользоваться. Время вышло и теперь Бог Скверны на себе чувствовал воздействие ещё одного кристалла-пустышки, что я выковырял из посоха Клирии. Если он смог вместить столько сил древнего бога, то что ему вся эта сила какого-то несостоявшегося уёбка? И теперь, когда кристалл откачал почти всё, заставив даже Скверну почувствовать это, оставалось его отправить нахуй из этого мира, чтоб запечатать это ебаное место.

Продолжая объяснять, я снял сумку и накинул её на Фемию.

— …переместиться домой. Тебе просто надо…

А в следующую секунду оттолкнул её что было сил, отпрыгивая сам. Мне было достаточно доли секунды для реакции на опасность и уже отточенные движения на уровне рефлексов сами сделали дело. Копья резанули пространство подобно острым снарядам из какого-нибудь танка. Один из них чиркнул меня по щеке, но это была лишь царапина, коих на мне и так много в последнее время.

— УЁБОК!

— Да пошёл ты!!!!!! — выстрелил несколько раз я в уебана, который соизволил явиться к нам. — ФЕМИЯ!

Но не успела она свалить в никуда, как одно из копий просвистела совершенно рядом с ней, срезав лямку сумки, которая упала на пол.

Я приземлился на спину, поднял револьвер и выстрелил в него, свободной рукой нащупывая патроны, что были в кармане и…

Блять, пять патронов, остальные были в сумке. Я высыпал гильзы, вставая и перезаряжаясь, после чего выстрелил в чёрное облако, что появилось перед нами.

Вскрик, и чёрная дымка словно схлопнулась, исчезнув.

Это был шанс. Я бросился к Фемии, подхватив сумку, и запихнул ей её в руки.

— Место! Представь место, куда хочешь переместиться, и обними покрепче Фиалку. Тебя сразу пере…

Меня отбросило в сторону. Копьё вошло куда-то под рёбра в живот, пройдя насквозь. И когда я оказался на земле в стороне, не успев выдохнуть, ещё одно материализовалось передо мной.

В последний раз я вспоминал ни о семье, ни о Клирии, ни о ком. Истории врут, в такие моменты ты ни о чём таком не вспомнишь. Я просто радовался, что всё так быстро закончилось. Просто тьма, вот я есть, а вот меня нет. Никаких мук и страданий насчёт мыслей, что меня ждёт. И всё же напоследок…

Я выстрелил от бедра в фигуру, что сейчас, хватаясь за живот взмахнула рукой. Не из вредности и не жалкой попытки отомстить. Просто это борьба до последней капли крови. Пока я могу, я буду бороться, пока рука поднимает револьвер, я буду стрелять, истребляя врагов. Потому что такие, как я, умирают на поле боя, и незачем менять эту традицию.

И с моим выстрелом последнее копьё пробило меня на вылет. Я действительно рад, что всё так быстро закончилось. Тьма приветствовала моё затухающее сознание…

Где-то на другом конце мира в другом измерении вздрогнула Клирия, выронив тарелку. Та с весёлым звоном разлетелась на осколки. Но она даже не заметила этого, как и не заметила испуганного плача ребёнка позади себя в кроватке. Подняла взгляд в небо, силясь понять, что сейчас это было, но очень скоро позабыла о странном чувстве. Особенно когда примчалась Баба Яга с извечным вопросом, почему у неё руки такие кривые.

Самое страшное случается за доли секунд. Только в красивых сказках бой добра и зла длится минутами или даже часами. Все успевают друг с другом проститься и найти покой.

В реальности это всё заканчивается за секунды и покоя не найдёт ни живой, ни мёртвый.

Кто-то не успел, кто-то не заметил, взмах рукой, движенье пальца, последний вдох, последний выдох, и через мгновение ты смотришь на тела, уже бездыханные, уже пустые, скрюченные и свободные от своих душ. Не всем суждено умереть в покое, не все могут уйти умиротворённо…

Так Фемия смотрела на два тела, что сейчас перед ней растянулись на воде.

Одно было практически нанизано на кол; тот прошёл через грудь человека, который с недавних пор стал её отцом. Слишком молодой, она до сих пор не могла смириться с этой мыслью, хотя мозг уже принял этот факт. Он упёрся на копьё, расслабленный, пока само оно не распалось в чёрный песок, освобождая его от оков. Тело беззвучно завалилось на бок.

Второе… медленно задвигалось, поднимаясь с пола, словно не до конца убитое. До сих пор в этой чёрной дымке с капающей кровью, которая растворялась в воде, падая на неё.

— Это было неплохо… — хрипел ещё живой Бог. Словно на зло всему миру он двигался, не желая сдаваться в руки смерти. — Сука… ублюдок… но это было неплохо… я уже и не помню об этих кристаллах, а он с ними…

Его тихая речь была похожа на бормотания сумасшедшего. Он, покачиваясь, пошёл к сумке. Фемия же, подхватив её, наоборот отпрыгнула в сторону, схватив свободной рукой Фиалку, и оттащив назад.

— И куда ты пойдёшь, девушка? Куда тебе деться отсюда? Это мой мир; даже без силы, что впитал тот кристалл, это мой мир. Без моего желания ты его не покинешь. Можешь бежать сколько угодно…

Он хрипел, он спотыкался, словно зомби, тянул к ней руку и тихо хрипло смеялся.

— Вам просто некуда бежать. Это как бегать в вольере с тигром по кругу.

Взявшись за руки, они медленно отступали от него, словно перепуганные дети от монстра, что вылез из-под их кровати.

— Фиалка, обними меня, — сказала тихо Фемия, зажав покрепче в одной руке сумку со сжатым в кулак амулетом, что дал ей отец, а в другой руке ладонь суженного. Теперь единственным шансом было просто уйти отсюда. Потом она вспомнит о теле отца и друга из университета, что осталось здесь, но сейчас было не до этого.

Закрыла глаза, представила поместье, где она в последний раз видела свою мать. Представила так отчётливо, словно это было только вчера. После чего почувствовала…

Как её отбросило назад.

Руку Фиалки вырвало из её ладони, и Фемия, мягко ударившись затылком об пол, словно об подушку, кубарем покатилась назад, несколько раз сделав сальто через голову. Упала, растянувшись на полу.

Быстро встала несмотря на то, что только что сделала несколько кульбитов по земле, но так ничего и не успела сделать. Едва она поднялась на ноги, как Бог Скверны оказался рядом. Его движения, путь раненого, были так быстры, что даже среагировать было на них тяжело. Едва Фемия успела вдохнуть, как он одной рукой схватил её за шею и приподнял над землёй.

— Маленькая потаскуха! Ах ты маленькая потаскуха, откуда это у тебя?! Откуда у тебя этот амулет!

Бог Скверны, словно заведённый, повторял это, словно у него окончательно от переизбытка эмоций поехала крыша. Перед её лицом он тряс амулетом из изумрудного кристалла на цепочке.

— Откуда он у тебя?! Как ты его достала, мразь!?

Фемия не могла дышать, его цепкие пальцы сдавливали её горло железной хваткой, и, скорее всего, он сам даже не понимал, что ответить она ему не в состоянии. Фемия била его по руке, пыталась разжать пальцы и пинала ногами, но тот был словно из стали. Ей просто не хватало сил, а сознание медленно уплывало.

И через эту дымку она видела глаза. Голубые, бездонные, полные боли глаза, которые проступали даже через чёрный дым, что подобно вязкому веществу обволакивал тело Бога Скверны.

— Откуда оно у тебя!? — кричал он, тряся её одной рукой, а в другой тряся этим амулетом. — Я не буду…

Что он конкретно не будет, Бог Скверны так и не договорил.

Выстрел, подобный громовому раскату разнёсся по мёртвому миру.

Бога Скверны отбросило в сторону, и его рука наконец разжалась. Фемия упала на землю, хватаясь руками за горло и тяжело дыша. В голове всё плыло, в сознании был туман, вызванный недостатком кислорода. Все её движения были пропущены словно через призму сна.

А перед ней стоял её спаситель. Его фигура, тёмная и непоколебимая на фоне голубого небосвода. Она подняла взгляд и увидела Мэйна, который держал двумя руками револьвер. Как он выжил? Как он смог встать? Кого это волнует? Почему её это должно волновать? В это мгновение её сердце радостно встрепенулось, словно Фемия увидела настоящее чудо, а на лице расплылась счастливая улыбка. Он пришёл, он выжил, он…

Но с каждым вдохом кислорода наваждение спадало, показывая реальную картину.

Перед ней стоял не Мэйн. Это был Фиалка. Вцепившись двумя руками в пистолет её отца, он с напряжённым целеустремлённым лицом и побелевшими от напряжения пальцами держал его, целясь в Бога Скверны. Упорный, не похожий на себя обычного, готовый сражаться против кого угодно.

То редкое лицо, которое вряд ли смог бы увидеть другой человек, и та сторона, которую очень любила в нём Фемия, сейчас была готова защитить свою суженую. Тихий и сам себе на уме, он умел показывать любовь, он умел защищать то, что ему дорого, и любить её несмотря на косые взгляды и чужое мнение.

Фиалка пытался заставить выстрелить пистолет её отца, но тот никак не хотел слушаться, с трудом поворачивая барабан. Но вот щелчок, барабан делает движение, Фиалка быстро поднимает пистолет, целясь в Бога, но не успевает на доли секунд.

— НЕТ!

Выстрел звучит одновременно с вскриком Бога Скверны.

Пистолет выпадает из его рук и падает на водную гладь, пуская круги ряби. А Фиалка тянет руки к лицу, к глазу, из которого торчит цепочка. По ней сейчас ручейком стекает кровь вместе с содержимым глаза и слезами боли. Он зажимает глаз делая несколько неуверенных шагов назад.

Бог Скверны метко метнул ему в лицо амулет, так и не дав тому закончить начатое, и следующая пуля ушла в пол, выбив брызги и оставив после себя лишь рябь.

Фемия метнулась к револьверу, но Скверна оказался проворнее, пинком отправив его куда-то в сторону.

Вместо револьвера Фемия схватила его ботинок. Однако не остановилась, ударив головой его в живот и протащив несколько метров вперёд, продолжая бороться. Но удар локтей сверху ей прямо по спине, и Фемия тут же оседает от такой чудовищной силы. Кажется, что кости ломаются и силы даже вдохнуть покидают её тело.

Скверна хватает её за грудки, поднимая перед собой без видимых проблем.

— Сука… такая же упорная и упоротая, как и твой отец, — прошипел он.

— Почту это за честь, быть похожим на него, — выдавила она со злобой и плюнула ему в лицо. — Грязный ублюдок.

— Быть похожим на него… так почему бы тебе тогда не присоединиться к нему? Оба упоротые, даже не знающие, за что боретесь и что пытаетесь разрушить.

— Пошёл ты к чёрту! — выкрикнула Фемия и ударила его по лицу, но ощущения были такие, словно под чёрной обволакивающей его дымкой была сталь.

На её удар Скверна лишь рассмеялся.

— Твои нежные ручонки не знают насилия. Твои удары не больнее, чем щелчок по носу.

— Тогда почему бы тебе не попробовать это?!

Тяжёлый, полный ненависти голос вперемешку с рычанием раздался за спиной Бога Скверны, и следующий удар в всиок отбросил его в сторону.

Фемия наконец получила свободу из хватки, упав на пятую точку.

Перед ней возвышался пафосно Мэйн.

Во всех делах самое важное всегда поймать тайминг и сделать пафосный выход. Хоть и не об этом сейчас думал Патрик, однако ему удалось поймать идеальный момент; он мог бы гордиться собой, если бы его мысли сейчас были не заняты другим…

Он набросился с кулаками на Скверну, словно теперь это было смыслом его жизни.

Мне хватило всего несколько минут, чтоб уделать уебана в говно. И теперь я сижу сверху на забитом в дерьмо Боге, продолжая вбивать ему в рожу кулаки. Вряд ли это его убьёт, боги очень живучие, но точно остановит. Всё револьвера не видать чото.

Я бью его, пока костяшки у меня самого не опухают и не начинают болеть. Разбитые в кровь, они представляют из себя жалкое зрелище, но мне всё равно. Удар, удар, удар, даже сквозь боль в руках и чувстве что я что-то сломал всё равно удар.

Успокаиваюсь, когда мой внутренний голос говорит: достаточно. Очень мягкий и нежный со стальной жилкой, и рука касается моего плеча. Он трогает те струны в моей душе, которые отвечают за моё состояние.

Но это не мой голос. Как и рука не принадлежит тому, кто жив. Нежная, успокаивающая и дающая мне вздохнуть спокойно.

Мои кулаки останавливаются, запачканные кровь, словно поршни в вставшем двигателе, и медленно опускаются.

Я знаю, чей это голос, и кто пришёл меня проведать…

— Я выполнил клятву, — тихо сказал я. — Она будет счастлива.

— Я вижу. Спасибо… теперь я буду спокойна…

Я встаю и медленно оборачиваюсь. Не знаю, почему так, но я не чувствую страха или удивления перед тем, кого должен сейчас увидеть за спиной.

Констанция. В лёгком голубом сарафане, с распущенными волосами, она стоит передо мной с улыбкой, словно так и должно быть. Действительно, словно душа на водной глади, она стоит передо мной такой, какой должна была быть. Не воином, а просто счастливой девушкой. Не убийцей, а матерью.

Война всё забрала у нас. Этот безумный мир изорвал наши мечты и надежды в клочья. Осталась лишь боль и разочарование. Которым тоже скоро придёт конец.

— Я пришла попрощаться со своей семьёй…

— Я что-то типа этого и подумал, — кивнул я.

Нет ни удивления, ни страха, ни чего-либо ещё. Мне спокойно, очень спокойно.

Я почти умер, но в этом мире нельзя умереть, если тебя не убьют. Всего несколько сантиметров вбок, и я бы уже не встал, но… я жив. И мне не страшно здесь умереть от ран. А вот Бог Скверны кажется не знает, с какой стороны находится сердце у человека.

— Мам? М-мама? — маленький тонкий напуганный голос доносится откуда-то с пола, где сидит на пятой точке Фемия. Она выглядит сейчас совсем ребёнком. И снова плачет, снова в шоке, но теперь приятном. — Мама… Мама, я…

— Я знаю… — Констанция шагнула к ней, помогая подняться, и прижимает к себе. — Я всё знаю, моя маленькая девочка, я знаю…

Это их время.

Я оставляю их наедине, отходя подальше, чтоб они могли пошушукаться. Подхожу к Фиалке, который всё ещё держится за глаз окровавленными руками.

— Ты молодец. Не зассал. Возможно, теперь я понимаю, что видит в тебе Фемия.

— Всё равно ненавижу. Тебя ненавижу. Но спасибо, — он принимает мою руку, и я дёргаю его обратно на ноги.

— Надо вытащить его, иначе вы не выберетесь отсюда.

Он лишь поджимает губы и отводит трясущуюся ладонь, позволяя мне схватиться за цепочку и со звуком «чпок» выдернуть кристаллик обратно. Пискнул, схватившись за глаз, но не так громко, чтоб привлечь внимание других, а я аккуратно отчищаю амулет от крови.

— Он узнал его… — выдавил Фиалка.

— Я заметил. Но теперь это не играет роли. Это ваш путь обратно домой. Береги Фемию.

— А ты?

— А я что-нибудь придумаю, — пожал я плечами и обернулся.

Фемия стояла и плакала одна. Констанция наконец была свободна и отправилась в своё новое путешествие в неведомые земли к неведомым людям, чтоб вновь начать свой путь, ещё раз попытать счастья там, где ещё не пробовала его.

Когда мы подошли, дочка подняла ко мне голову, но вопреки моим ожиданиям, на её лице вместе со слезами была улыбка. Улыбка человека, который был прощён.

— Спасибо… Теперь я спокойна… тоже…

— Я рад за тебя, — кивнул я, подошёл, обнял её, поцеловал в щёку. — Будь умницей, будь той, кем хочешь быть. Всё в твоих руках.

— А ты…

— Каждая история имеет свой конец, Фемия, — улыбнулся я. — Я прожил хорошую жизнь, и пусть бы не согласился на неё, но и жалеть мне не о чем.

Она улыбнулась сквозь слёзы и вновь обняла меня, после чего отошла назад. Я протянул ей сумку, в которой был кристалл с силой Скверны. Здесь она была не нужна, Бог останется здесь со мной и шансов я ему давать не намерен.

— Вам пора, — кивнул я на сумку. — Отсюда иначе не выбраться.

— А ты? — спросила она жалобно.

— У меня всегда есть выход. Запасной и экстренный, если не найдётся другого способа.

— Я…

— Хотела бы многое сказать, — закончил я за неё. — Но именно эти слова и говорят мне то, что ты бы хотела сказать. В полном объёме. Так что…

Я толкнул Фиалку к ней в руки, после чего сам аккуратно повесил на её шею кристаллик.

— Пора. Тебе пора, моя маленькая принцесса.

— Я люблю тебя, пап, — стёрла она слёзы с глаз. — Ты реально крутой, и я горжусь, что ты был мужем моей ма.

— А я горжусь такой дочерью. Чуть не отправила Бога на тот свет.

Она хихикнула, а я сдержанно улыбнулся.

— Пока, па.

Мгновение, и оба силуэта просто исчезли, оставив голубоватую пыль в форме их контуров, которая быстро оседала на пол.

Я молча смотрел на то место, где были они мгновение назад. Секунду, другую, минуту…

Смотрел на водную гладь, отражающую ряд бесконечно плывущих облаков, что уходили за горизонт, чтоб появиться с другой стороны. И непонятно, то ли это иллюзия, то ли какая-то планета.

И ведь вода под ногами тоже странная, ты её пытаешься продавить рукой, но она твёрдая и даже не мочит пальцы, хотя влагу ты чувствуешь. Сумасшедший мир.

И сумасшедший я.

Металлический щелчок за моей спиной ознаменовал близкий конец.

Револьвер… В пылу боя… да и при встрече с Констанцией здесь… неожиданной встречи… Я забыл о нём. Куда он делся? Куда они его закинули, пока я приходил в себя? А, плевать… Это не имело значения. Теперь ничего не имело значения. Смерть здесь — лишь избавление. Теперь она не страшнее, чем укол доктора гигантской иглой тебе в глаз, который брызжет слюной и замахивается, словно пытаясь всадить тебе в башку кол.

Короче — страшно. Но при этом плевать. Это, скорее всего, единственный выход из этого мира и, если бы не получилось отсюда выбраться, рано или поздно я им бы воспользовался. Как видно, раньше.

Всё равно плевать.

Я оборачиваюсь назад, где двумя трясущимися руками держит мой револьвер Бог Скверны. Его дымка до сих пор на нём, хотя уже растворяется, всё чётче показывая его тонкие хрупкие контуры.

— Ты должен был умереть… ты должен был умереть! — крикнул он.

— Но не умер, — развёл я руками. — И система меня не видит.

— Она не может не видеть! — вскрикнул Скверна тонким голоском.

В ответ я лишь показал ему свой амулет, что однажды отдал мне один из хранителей.

— Ебал я в рот всю вашу систему, Скверна. Ебал в рот весь мир и тебя лично. Только я решаю свою судьбу.

— Но я видел, как ты умираешь! Видел, как ты стоишь в этом, моём мире и получаешь копьё в сердце!

— Тогда надо было свериться со своими воспоминаниями, прежде чем поворачиваться ко мне спиной, уёбок. Сердце с другой стороны, а от ран здесь не сдохнуть, сам знаешь.

— Ты ДОЛЖЕН был сдохнуть! Почему ты борешься!? Чего ты добиваешься?! Ведь всё кончено! Всё было почти кончено! Почему?! За что ты цепляешься?! Зачем ты это сделал!? — кажется у него началась истерика.

— А зачем борешься ты? — задал я встречный вопрос.

— Потому что я должна!

— Кому?

— Всем! Потому что это долг, о котором ты не слышал! Тебе же насрать! Ты спасаешь не мир, ты спасаешь свои убеждения и своих людей! Но есть целый мир, который можно спасти! Который нуждается в помощи!

— О, так ты переквалифицировался в мать Терезу? Спасителем себя мнишь?

— Я мог его спасти! Я мог! — а потом настройки громкости его съехали, и Скверна уже тише добавил. — Я мог спасти этот мир… у меня была возможность начать всё сначала…

Скверна медлил, всё так же целясь в меня, после чего… опустил револьвер. Просто опустил руки, которые безвольно легли на его колени. Я слышал его тяжёлое дыхание, в котором кажется проскакивал плач.

— Это бесполезно… — наконец вымолвил он. В его голосе было лишь смирение сдавшегося человека под напором напастей. — Они были правы, наше время сказки прошло, где всегда побеждает добро… Пришла пора героев, попаданцев, антигероев и всемирного зла, с которым надо бороться… и мы больше не нужны… пришла череда ненависти и безумия… — он посмотрел на револьвер, который был в его руке. — Сколько раз не пытайся, всё равно найдётся тот, кто всё разрушит… Возможно такова действительно судьба… Зло невозможно победить… потому что оно есть суть этого мира теперь…

Он бормотал словно для себя самого. После этого посмотрел на меня, но чувствовалась в его взгляде только печаль и боль. Ещё один труп под ногами антигероя, но я этому был не рад. Я устал и хотел покоя, который снится мне теперь только во сне.

— Моё время прошло, Патрик… ты прав… ты так хотел выжить, что был готов убивать других… Так позволь тогда мне предоставить тебе мой последний подарок… Живи вечно. Теперь это твой мир…

Он поднёс револьвер к виску и тихо мелодично выдохнул на одном дыхании слова, знакомые мне по учебнику истории:

— Достойна боя чести последнего на свой век…

Выстрел и кровавые мозги вылетают с другой стороны головы, фейерверком опадая на водную гладь, где пускают кровавые разводы. Но быстро тают, словно растворяясь в них. Тело кренится, падает и очень быстро превращается в пепел, который подхватывает какой-то невидимый ветер, растворяя его в воздухе.

На месте Скверны остаётся только револьвер.

И пустота.

Тишина.

Я один.

В мире, где можно умереть только наверняка.

Я медленно подхожу к револьверу и откидываю барабан, но там только гильзы. Последний шанс уйти остался в голове у Скверны, если он таковым являлся. Ни кинжала, ни патронов, что остались в сумке, ничего. Только револьвер с пустым барабаном и я.

А вокруг… я обернулся и не увидел ничего… Пустота… Вечная и неотвратимая пустота в сейфе, куда больше никто не попадёт…

Это же надо быть таким пидорасом…

Пройдёт день или неделя, а я не найду даже намёка на изменение пройдя столько…

Я буду идти, но не найду края этому ебаному миру… Пока не сдамся, буду идти упорно. Никакой призыв здесь не работает, словно ко мне не могут пробиться, как и не работают мои «особенности». Пройдёт около года и будет первая попытка самоубийства. Живучесть не даст мне сдохнуть. Даже раны от скверны уже начали зарастать здесь под естественным регеном.

Последняя попытка настолько неудачная, что это становится моим проклятием… Я сломал себе позвоночник…

пройдёт десять лет… я не могу даже двигаться… могу только беспрерывно лежать и кричать, пока не сорву себе горло в говно… а крик всё равно отдаётся звоном в ушах

со всей своей болью и ненавистью, живи вечно в этом мире. мои воспоминания становятся единственным, что есть… сломанная плёнка, которая крутит обрывки, что теперь и есть жизнь для меня…

недостойный боя чести последнего на свой век

моё сознание заполняет только крик… крик-крик-крик-крик-крик так пусто и одиноко… много лет… словно белый шум… шум… шу-у-у-у-у-у-у-ум…

бесконечность — это не предел… это проклятие

моё… проклятие…

Эпилог

Клирия похоронила Бабу Ягу в шестьдесят пятый день летнего периода. Старушка, наполненная таким количеством энергии, ушла с чувством выполненного долга и в последние три дня уже Клирия приносила ей стакан воды и кормила с ложечки, а не наоборот, как в первые дни пребывания её здесь.

Старая и вредная карга, как называла её Клирия, научила глупую недоразвитую идиотку, которая начиталась умных книжек без сиськи и письки, как называла её Баба Яга, всему, чему только сама научилась и узнала в жизни, пытаясь передать как можно больше знаний. Естественно, что всему научить невозможно бестолочь, что только недавно стала жить самостоятельно, как считала Баба Яга, жизнью.

А у Клирии в основном опыт ну ни как не укладывался в обычный житейский. Ни ребёнка правильно мыть, ни как кормить правильно, чтоб коликов не было, ни как приготовить вкусно и быстро.

Потому, если попала она к Бабе Яге диверсанткой, и человеком, привыкшим работать сверху, то уходила уже, как любила выражаться Баба Яга в дни свои последние, настоящей добротной бабой. Хотя по мнению Клирии, называть её бабой было немного оскорбительно.

— Оскорбительно полы не уметь мыть! — дала ей тогда пинка под зад Баба Яга. — Вон грязь, а ну-ка перемывай, дочь неблагодарная!

— Да, Баба Яга, — зашипела Клирия в ответ, потирая пятую точку.

И всё же Клирия уважала Бабу Ягу, как уважала Баба Яга её, однако обе смотрели друг на друга таким взглядом, что могли воспламенить бумагу, и вызывали только смех у маленького ребёнка. Две стервы под одной крышей, они удивительным образом, наверное, именно из-за этого, находили общий язык и уживались.

Баба Яга получила свой шанс прожить тот отрывок жизни, что символизировал для неё жизнь: пелёнки, заботы, дети, шум, крики, чтоб уйти спокойно. Клирия получила шанс жить дальше своей жизнью самодостаточно.

— Покойся с миром, старая карга. Твой путь долог и полон жизни. Будь спокойна на своём последнем пути, что станет новым началом, — тихо сказала Клирия, после чего раз и навсегда покинула её дом на курьих ножках.

Тот, потеряв свою хозяйку, больше не двигался, застыв на месте и просто сев на землю, словно ожидая своего последнего вздоха, когда магия покинет его. Клирия так же в последний раз прибрала его в дань уважения, после чего попрощалась…

— Прощай, дом, благодарю за кров и еду.

…после чего двинулась в путь.

Клирия преобразилась. Стала более крепкой. Разница была видна, если приглядеться — Клирия отъелась, став плотнее, подкаченее, лишившись той хрупкости. Некоторые люди подумают, что она стала толстой, но Клирия не лишилась своей стройности, обладая фигурой, которой позавидовали бы многие. Просто стала не такой дистрофичной. Да и грудь отъела.

Последнее она считала ужасным недостатком, так как при беге теперь та скакала верх-вниз, словно норовя оторваться и без подвязки теперь было не обойтись.

Она отправилась в путь.

Месяц, и Клирия уже сидит в богатом кабинете, который не похож никак на те места, где она обитала до этого. Да и сама Клирия теперь разительно отличается от окружающих здесь её людей.

Вокруг неё в дорогих одеждах, с дорогими украшениями девицы, что смотрят на неё сверху вниз, не зная, кто перед ними. Или те же девицы, но знающие Клирию и клянущиеся скорее по привычке, заставляя удивляться других. Они благоухают, они чисты, волосы аккуратно уложены, кожа нежна.

Клирия же по-хозяйски одета в походное платье с плащом. На груди висит свёрток с дитём, подвязанный твёрдой уверенной рукой. На шее какие-то амулетики, на руке фенечки; лицо, удивительно молодое для её возраста, но уже не нежное. Волосы подвязаны самодельной повязкой в конский хвост — только чёлка украшает лоб.

Руки не тонкие и нежные, а сильные и грубые, знающие работу — такие руки и топором помашут, и еду приготовят, и пол помоют, им не страшна ни холодная вода, ни грязь.

И вот она, явно деревенская девушка, если не баба (что является не оскорблением, а описанием внешности) сидит в кресле напротив другой девушки, что ну никак не изменилась.

— Держи, от Бабы Яги прощальный подарок, — протягивает Клирия собеседнице пузырёк. — Она сказала, что это окончательный компонент к тому, что она уже передала тебе. Это вернёт в тебя жизнь.

— Спасибо, — улыбнулась Эви. — Ты точно не останешься?

Она искоса поглядывает на ребёнка, светясь любопытством и надеясь, что очень скоро сама сможет носить свой комочек счастья на руках.

— Да, хватит с меня этой жизни. Я хочу двигаться дальше, найду место, где смогу встать, освоюсь и огражусь от этого всего. Сыта по горло. Теперь, как ты могла заметить, я стала более… рабочей лошадкой.

— Это да, — окинула её взглядом Эви. — Ты и внешне изменилось.

Она-то так и осталась ведьмой в платье, вечно молодой, хотя и надеялась в скором времени это изменить. А вот от изящества и возвышенности Клирии не осталось и следа — перед ней сидела женщина работящая, знающая труд. Ничем не отличалась от тех женщин в деревнях, что видела иногда Эви. И подумать только, всего полгода, а она так преобразилась.

К тому же внешность — Клирия сильно поменялась. Теперь оба глаза у Клирии были голубыми, и половина волос была как будто перекрашена в блондинку. Она не была похожа на ту себя: тихую, спокойную и словно прячущуюся в тени девушку. Теперь Клирия даже выглядела как другой человек, отчего не все её узнавали.

Потому просто скрыться ей теперь будет куда проще. Да и для многих она вроде как и погибла — каково было удивление Эви и всех тех, кто её узнал, когда Клирия заявилась к ним в замок такой, так ещё и с ребёнком. Накормили, обогрели, отмыли.

— И всё же ты всегда можешь рассчитывать на нас. Для тебя всегда здесь найдётся место, — напомнила ей Эви в сотый раз, словно тем самым пытаясь попросить прощение или перетянуть такого сотрудника на свою сторону.

— Всё нормально. Я нашла свою жизнь, своё место. И собираюсь расположить его подальше от этой суеты.

Клирия уже успела повидаться пусть и не со всеми, но с многими, начиная Фемией, заканчивая Туликой. Кто-то пока оставался один, кто-то нашёл себе партнёра, кто-то уже успел родить. Все, кто пережил войну, могли рассчитывать на дальнейшую жизнь.

Те же наёмницы в большинстве своём осели в городе около поместья, которое сейчас было чем-то типа загородной виллы. Нашли себе дом, завели семью, забросили военное дело, посветив себя другим более безопасным и увлекательным делам. Как и многие, что были наняты ими изначально, нашли себе дом именно около поместья, уже не желая уезжать с насиженных мест куда-либо. У них там было всё, что нужно, от крова до работы. И таких людей, и нечисть не волновала близость к столице и насыщенная жизнь. Им просто хотелось жить и радоваться своему маленькому житейскому счастью.

Кстарн, со слов Эви, пропала. Взяла золото из хранилища, после чего была такова. Никто её больше не видел, и не слышал, хотя Эви высказала подозрения, что это было всё с подачи Патрика. Мэри нашла себе суженного, продолжая работать с арахнами в пошиве одежды и даже имела некоторый успех в этом деле. Богиня Удачи живёт в одном из храмов, став его настоятельницей, безудержно оптимистичной, доброй и видящей только свет.

Что касается героя с его подружкой, то о них слухи ходили разные, но они затерялись на востоке, где живут вместе с девочкой-арахной, спрятавшись ото всех в одной из дальних деревень. Вроде как даже приют открыли для сирот, но и это неточно. Хотя Клирия была уверена, что если там герой, то с его силой где угодно можно жить без страха.

Клирия подозревала, что они ровно так же, как и она, решили оградиться от мира.

Жизнь шла дальше, налаживалась, пробивала себе путь, отталкивая все невзгоды назад. Словно со смертью одного единственного человека мир спешил вздохнуть и стряхнуть с себя всю эту грязь. Все, кто пережил эту войну, теперь имели все шансы жить своей спокойной и по своему счастливой жизнью.

Фемия и Фиалка женились, стали королём и королевой, мать короля отреклась от трона и теперь была не при делах. А за работой новых правителей следила Эви и Элизи. Были проблемы с властью, однако со свойственной решимостью уже бывалой Эви, они были быстро решены, иногда радикально, чтоб не тянуть время. Всё шло по плану.

К тому же Фемия теперь тоже ждала ребёнка.

— Я рада за неё, — улыбнулась Клирия. — Она стала куда более сдержанной и…

— Высокомерной? — хихикнула Эви.

— Не без этого. Положение обязывает. Ходит как памятник сдержанности. Нос выше, глаза сверху вниз. Помню её лазящей по заборам, а здесь она даже спины не согнёт на людях. Всего шесть месяцев, а изменилась до неузнаваемости, — улыбнулась Клирия, после чего кивнула на ребёнка. — Позволишь? Нам пора кушать.

— Да-да, конечно, — махнула та рукой.

— Благодарю тебя, — Клирия не моргнув глазом дёрнула за шнурок корсета своего походного платья и вывалила на радость ребёнку грудь.

— Но ты Фемию так не видела. Ещё та коза по горкам, когда никто не видит, — захихикала Эви. — Словно на кристаллах работает. Кстати говоря…

Она вытащила откуда-то из-под кресла сумку и положила её на столик между ними.

— Мне показалось правильным отдать тебе его вещи. Фемия вернулась с этой сумкой и… может тебе понадобится?

— Спасибо, — выдохнула с грустью Клирия, почувствовав грусть, навалившуюся на неё с новой силой при виде его вещей. То, что она пыталась откинуть, теперь давило её с новой силой. В конечном итоге, она даже не попрощалась.

Внутри ничего, кроме патронов и каких-то вещей для похода ничего особенного и не было. Единственное, что привлекло её взгляд — кристалл, что, судя по всему, был выковырян из её посоха. Сейчас он мигал слабым слегка голубоватым светом.

Эви вкратце обрисовала то, что произошло, и чья энергия сейчас заключена внутри, на что Клирия поблагодарила её.

В любом случае хоть такое напоминание было куда лучше, чем его отсутствие. Патроны, походные вещички, кристалл и даже картинка женщины, слегка потёртая, но цветная и точно передающая изображение.

— Это мы тоже нашли у него, но кто это…

— Его мать, — тихо сказала Клирия.

С той картинки на неё смотрела женщина в платье с цветами в руках, где она всем своим видом показывала, как стремиться жить и радуется этому. Красивое мягкое лицо той, кто любит своих детей.

В голове у Клирии мелькнул вопрос — могла ли она представить, кого родит однажды на свет и как он изменит жизнь целого государства? Человек, что не по своей воле стал худшим кошмаром для этого мира.

— Она красивая, — тихо заметила Эви.

— Да, приятная женщина, — кивнула она и вздрогнула, когда ребёнок куснул её растущими зубами. Словно придя в себя она, спрятала все вещи обратно в сумку и улыбнулась.

— Благодарю тебя. Я действительно благодарю тебя от чистого сердца.

Клирия покидала замок с чувством выполненного долга, до конца убедившись, что цель выполнена.

Дочь Патрика и муж под присмотром более умных и опытных людей, и счастливы. Многие соратники, пережившие войну, счастливы и живы. Враги повержены или заточены, каждого настигло наказание, или он перешёл на их сторону, в зависимости от ситуации.

Её мечта пусть и не стала реальностью, однако на большом клочке земли люди смогли найти мир. Смогли жить вместе и учились принимать столь высокое разнообразие населения. Да, расизм никуда не денется, да, буду всегда убийцы и грабители — это неотъемлемая часть жизни, однако теперь их куда меньше.

И герои больше не призываются в королевстве, уступив место тем, кто своими силами стремится стать сильнее и защищать мир.

Клирия же двигалась в своё новое путешествие, собранная в новое путешествие не без помощи своих людей в королевстве, одетая скромно и очень хорошо, с лошадью и грузом, который позволит ей обосноваться где-нибудь. На груди у неё висело напоминание о том маленьком чуде в жизни, когда её существование окончательно поменялась и предстала перед ней в ином свете. Теперь у неё была новая цель, которая будет расти и может так же когда-нибудь изменит мир.

Может потому, что иногда смириться с поражением и отпустить прошлое, не значит потерять надежду. Творить добро не значит помогать людям. А делать больно одним — это спасать других. Может, потому что добро и зло — это они сами. И только они способны понять, где начинается одно и заканчивается другое.

Они все получили своё счастье и свою надежду. В конце получили того, чего хотели и о чём мечтали. Тех, кто любит их, и тех, кто будет их ждать.

И пусть её ждёт в будущем затмение, исчезновение и перерождение, Клирия всё же проживёт счастливую и долгую жизнь, зная, что сделала свой родной мир немного лучше. Такой страшной ценой, такими чудовищными методами, но лучше.

Она улыбнулась и прижала свёрток к себе. Двинулась дальше по дороге, которая выведет её домой. Туда, где всё станет прошлым, а мечты — будущим. Чтоб прожить то, что ей отмерено, в свободе и умиротворении.

Клирия улыбнулась, пустив слезу, которая была памятью, счастьем, тоской и желанием жить одновременно, взглянув на небо.

— Мы победили… Ты смог сделать этот мир лучше, а людей счастливее, как когда-то давно хотел… — тихо прошептала она, глядя в голубое и чистое небо, как её будущее. Когда-то давно они мечтали об этом вместе. Мечтали, что мир станет теплее и добрее, как когда-то. Пусть и не полностью, пусть и не так, как планировали, но им хотя бы немного удалось сделать его таковым. — Теперь ты можешь быть умиротворён, и я надеюсь… теперь ты действительно счастлив.

Она двинулась по вытоптанной пыльной дороге, и через несколько минут на этом месте был лишь ветер и песня природы, словно никого и не было. Клирия словно растворилась в воздухе скрывшись на бесконечных дорогах этого мира.

Больше никто её не видел.

Эпилог эпилога

Её ладонь приятно грел кристалл, который её мальчик выковырял из посоха.

Он был настоящим чудовищем. Монстр, тем, кто не останавливается не перед чем, если вознамерится что-то уничтожить. Он ломал людей, он ломал мир, он ломал систему, он ломал всё, к чему прикасался и нёс только смерть.

Все видят в нём монстра. Видят бесповоротное чудовище, которое жрёт всех подряд и выплёвывает только искорёженные останки. Он стал чудовищем, которого в пору ненавидеть и желать убить.

Но она видела напуганного мальчика, что никого и никогда не хотел трогать. Лишь борющегося за спасение человека, чья слишком хрупкая психика ломается, корёжится и приспосабливается из-за кошмара, который просто не способна выдержать. Она видела того, кому больно, кому страшно, и кто просто хочет выжить, не теряя надежду на светлое будущее. Потому её и тянет к нему — он никогда не теряет надежду, он никогда не теряет её.

И да… он её не потеряет…

Кристалл, что он, как выражается сам «скомуниздил» из её посоха, чтоб сделать из него оружие против богов. Это было очень смело с его стороны.

И этот свет…голубоватый отблеск, знакомая аура… Это не аура Скверны. Изменённая, почерневшая, как и божьи души, но какая из Клирии сестра, если она не почувствует в нём родное?

Мир…

«Ты всегда считала, что мир крутится только вокруг тебя», — думала Клирия, рассматривая кристалл. Не в плохом смысле этого слова. Любую ошибку Мир принимала на свой счёт. Если Отвага где-то что-то ломал, то Мир чувствовала себя так, словно это она сломала это. Если кто-то ошибался, то Мир всегда считала, что это именно её вина. — «Ты так много на себя брала всегда, так долго тянула эту ношу. Ты считала, что вся ответственность за всё всегда лежит на тебе. Потому даже планы ты строила только под себя, чтоб всё зависело только от тебя. Потому Патрик и стал твоим личным проклятием».

А ведь Мир могла просто связаться с ней без этой игры в злую буку, что рычит. Но предпочла отыграть по новым правилам, сыграть из-за кулис, пытаясь воздействовать из вне на всё.

Дурочка…

Клирия смахнула слезу, которых пролито уже немало.

Она отдала всё этому миру, потому хочет теперь выжать всё, что только можно, из него обратно. Всё до последней капли, пока только это возможно. Она не теряет надежду, ведь Клирия и есть она. Потому…

Энергия в кристалле… то, где пропал её Патрик…

«Мир, ты заточила его в нашем измерении, не так ли?», — с грустью усмехнулась Клирия.

Глупышка не думал даже, куда идёт и что его там ждёт, а она не думала, что тот использует против неё их же оружие.

Значит он просто в том мире… Просто заперт… По крайней мере, Мир могла прятаться только там, чтоб избежать контроля над собой. Видимо каким-то образом сохранила связь…

Но это не важно…

Прошлое пусть остаётся в прошлом, а ей теперь хочется получить от жизни всё. И если одно чудо она уже получила…

Клирия с жгучей любовью проводит тыльной стороной пальца по щеке своей дочери, такой крохотной, такой маленькой, такой милой. Дитя, которое стало для неё новым откровением и чудом; новым спектром эмоций и ощущений — от боли, до неведанного до этого любви к родному ребёнку.

…второе, она тоже должна забрать.

— Так ты поможешь мне, пожалуйста? — смотрит Клирия на Богиню Безумия. — Прошу тебя… Я так долго звала тебя, так долго пыталась связаться, ведь потеряла все свои силы до единой капли. И неизвестно, когда смогу связаться ещё раз. Я прошу об услуге как подруга взамен на это…

Она протягивает кристалл.

— Сила, что тебе пригодится, что может сделать тебя ещё сильнее, возвысить… И всего лишь… достать мальчишку из того мира…

Она хватает Богиню Безумия за руку, вкладывая ей кристалл в ладонь и словно умоляя, но ту аж тряхнуло. Не от умиления — от ужаса.

Клирия пыталась сделать из себя няшку-милашку, однако её подпорченная душа не давала такого эффекта. Она выглядела как милый ребёнок с доброй улыбкой в заброшенной психлечебнице, которая говорит, что очень хочет с тобой поиграть.

Да, она частично вернула свой облик, но эти голубые глаза, что раньше были добрыми и наивными, теперь стали расчётливыми и очень опасными. Добрая улыбка могла стать ухмыляющимся оскалом. И её лицо милое, как крышка гроба, которой тебя накрывают, хотя ты ещё жива.

— Пожалуйста, если ты была моей подругой… — давила Клирия.

— Я попытаюсь, — сдалась та.

— Спасибо тебе… Эта сила будет ключом к тому измерению.

— И… как мне его активировать? — поинтересовалась с сомнением Богиня Безумия.

— Ты же Богиня, — улыбнулась Клирия. — Ты поймёшь. Я буду ждать тебя.

Но едва Богиня Безумия исчезает, как тут же возвращается. Её не было буквально минуту, а она уже здесь, перед Клирией, и выглядит так, словно не была в этом мире около…

— Сутки… — выдохнула она. — Я там пробыла почти целый день.

— Но не нашла его? Не нашла моего Патрика?

— Я там пробыла целый день, но кроме бесконечной водной глади под чистым небосводом не увидела ничего. Клирия, там время течёт иначе?

— Возможно…

Время течёт иначе? Это их измерение, их законы и их правила, которыми они вольны распоряжаться. И Мир вполне могла оставить после себя прощальный подарок победителю. Это так мило с её стороны.

Однако Клирия спокойно могла признаться самой себе в том, что она поступила бы ровно так же, на прощанье обрекая вторгнувшегося на бесконечность бесконечностей. Ведь будучи наедине с собой, у тебя всегда будет время заглянуть в самого себя.

Настолько глубоко, что выбраться без посторонней помощи уже не получится.

— Но ты должна найти его, прошу тебя, — вновь бросилась к ней Клирия, строя жалобное лицо. Но теперь она понимала, что пугает Богиню Безумия, а не заставляет разжалобиться, чем беззастенчиво пользовалась. — Прошу тебя, очень прошу…

— Я поняла… Поняла я, всё, я найду его, однако находится там постоянно…

— Не постоянно. Там лишь встало время. Воспользуйся силой, что я тебе подарила, и найди его, — с нажимом слёзно попросила её Клирия. — Ты единственная, кто может с этим справиться.

Запускать там ход времени теперь не имело смысла, ведь иначе искать её Патрика придётся долго, а ждать здесь она не намерена.

«Потерпи ещё немного, мой милый», — улыбнулась она про себя, хотя отдавала отчёт себе в том, что вряд ли Патрик вообще что-то теперь будет воспринимать. Прошло около семи месяцев после его пропажи, что, переводя на то время… если учитывать, что для Богини Безумия сутки там длятся около минуты здесь…

Патрик пробыл не так уж и долго. Всего около восьмисот пятидесяти лет плюс-минус двадцать. Однако он в любом случае будет жить, и в любом случае его сознание останется там, в теле, пока оно дышит, если только он сам не нашёл какой-нибудь выход оттуда.

Клирия ждала. Сидя у костра, кормя ребёнка, а потом готовясь ко сну в лесу вдали от дороги среди деревьев, она ждала возвращения Богини Безумия вместе с её мальчиком.

И она дождётся его, если даже придётся запереть там саму Богиню Безумия.

Она ждала. Ждала несколько часов, и за это время Богиня Безумия успела несколько раз вернуться, так как…

— Я боюсь сама там потеряться.

— Я верю, что у тебя всё получится, — улыбалась в ответ Клирия, но в её ободряющей улыбке Богиня Безумия видела только угрозу.

Но рано или поздно Богиня наткнулась бы на него. Он наверняка не мог уйти далеко за эти восемьсот лет. Богине с силой Бога Скверны подобное будет по плечу.

И Клирия оказалась права.

В конечном итоге она была права, так как к полуночи Богиня Безумия вернулась с ним. Буквально явилась перед ней с ним на руках, аккуратно положив Патрика на спальный мешок.

Он не изменился. Ровно такой же, как и семь месяцев назад, когда он оставил её, уйдя на свою последнюю войну. Худощавый, но подкаченный, совершенно спокойный и умиротворённый.

— Это было нелегко… — выдохнула Богиня Безумия. — К тому же он ушёл слишком глубоко в себя, но я смогла его вытащить. Не полностью. Если хочешь…

— Как сильно он в себе? — задала Клирия вопрос, перебив её.

— Я коснулась его разума три раза, Клирия. Он слабо отзывается, что значит…

— Но он отзывается… — улыбнулась слегка странно она в ответ. — Патрик отзывается, значит, что он здесь.

Она с любовью приподняла его голову, прижав к своей груди, к своему сердцу.

«Раньше ты жаловался, что у меня маленькая грудь. Теперь ты доволен?», — улыбнулась она сама себе, уже ни на кого не обращая внимание. Ведь он был здесь, рядом с ней, прямо сейчас.

Клирия наклонилась и поцеловала его. Один раз, второй, третий… Его лоб, нос, губы, закрытые веки, словно пытаясь почувствовать своими губами каждый сантиметр его лица, чтоб убедиться в его реальности. Теперь он у неё. В кои-то веки теперь он у неё.

Каждый раз целуя его, Клирия чувствовала солоноватый привкус собственных слёз, которым теперь она могла дать волю. Нет смысла плакать над горем, но вот почему бы не отпраздновать слезами счастье? Ведь они столько прошли вместе, чтоб наконец воссоединиться…

— Я могу привести его окончательно в сознание, — заметила Богиня Безумия. — Можно сделать всего одно касание.

— Он может сам вернуться? — тут же спросила Клирия.

— Со временем, да, естественно, он придёт в себя. Однако это займёт вре…

— Я подожду, — ответила Клирия, с любовью убирая с его лица волосы, прижимая его к груди, словно пыталась вжать его голову туда как можно сильнее, словно как можно чётче пыталась почувствовать его у себя в руках. — О, я очень терпеливая, я буду ждать. Он придёт в себя у меня на руках. Мой милый… милый…

— Клирия? — слегка обеспокоено позвала та. — Ты как?

— Всё в порядке. Пусть лучше он сам вернётся в норму в кругу своей семьи, чем рывком вот так. У него теперь ведь есть время и его семья. Своя семья… Та, о которой он так мечтал. Так что ему ничего не грозит.

— У него, кажется, сломан позвоночник…

— Это тоже не беда. Целители не перевелись, а трудности делают семью только крепче и ближе, не так ли? — улыбнулась она, подмигнув Богине Безумия, которая не была уверена, как правильно реагировать. — В конечном итоге он теперь мой. Мой мальчик… мой милый мальчик… Мы будем жить вместе счастливой семьёй, у нас будет свой дом, своя семья, свой счастливый мирок…

— И ещё… я подобрала эту вещь около него. Видимо он пытался отчаянно пробить себе череп или ещё что этим, прежде чем сдался от затеи, — она протянула Клирии револьвер, который та без интереса положила на вещи и продолжила любоваться своим любимым.

— Он такой целеустремлённый. Но хорошо, что в этот раз сдался, — улыбнулась она, гладя его по голове.

Она продолжала так сидеть, не обращая внимания ни на что в течение десяти минут, прежде чем Богиня Безумия наконец решилась позвать её.

— И куда вы направитесь теперь?

— Куда? — посмотрела на неё Клирия, словно на мгновение её этот вопрос поставил в тупик.

Но теперь её глаза искрились светом счастья, который переполнял Клирию, на лицо вернулись мягкие черты, словно потерянные штрихи на портрете. Тени, что обычно преследовали её, наконец исчезли вместе с аурой, которая просто растворилась в ночной тишине и спокойствии.

Клирия лучезарно улыбнулась, как могут улыбаться только действительно нашедшие своё счастье в жизни люди, всё продолжая плакать.

— Далеко-далеко, Богиня Безумия, очень далеко. Мы осядем где-нибудь, пока он сам не придёт в себя и не сможет нормально двигаться, после чего поедем дальше. Я знаю, что у нас будут времена невзгод и может даже сор… но всё будет хорошо, ведь это жизнь. Мы уедем вместе. Туда, где нас не знают. Туда, где нас никогда-никогда и никто не найдёт. Туда, где мы будем наконец счастливы…

Я больше не слышал крика. Не слышал собственного бесконечного крика в своём сознании, как и не слышал его снаружи.

Зато я слышал ветер. Чувствовал его на своих щеках.

Впервые за десятки сотен лет я слышал что-то помимо собственного нескончаемого крика. Я… я прощён… теперь кажется я прощён за содеянное, и мне дали наконец покой.

Я слышал ветер, шёпот листьев, слышал пение птиц, слышал жизнь вокруг себя, даже ещё не открыв глаза.

А ещё я слышал чьё-то угуконье. Чей-то маленький голосок, кто ещё не научился говорить, показывая свой восторг через звуки. И я чувствовал маленькую ладошку, которая стучала меня по лицу, мягкую, с маленькими пальчиками.

Эти пальчики сейчас мне ноздри пытались растянуть зачем-то, но… Какая к чёрту разница? Я впервые за сотни лет чувствовал ещё что-то помимо влажного пола.

И я чувствовал дыхание на другой щеке, чувствовал, как кто-то носом тычется мне в ухо и тихо произносит:

— Проснись и пой, Патрик, проснись и пой… — лёгкий как ветер голос, полный жизни, которой я не видел и не слышал в пустоте. — Добро пожаловать домой…

Это был не мой голос, но узнать его я так и не смог.

Но… боги… я впервые за столько лет не слышу собственного крика…

— Просыпайся… жизнь зовёт… — мелодично пропел мне голос в одно ухо, когда в другое что-то весело угукал другой, дёргая меня за нос бессовестным образом.

Я счастлив…

Впервые за столько лет я плачу от счастья…

Кирико Кири Песнь надежды. Том 1. Том 2

Том 1

Глава 1

— Ох и поджарят же здесь всё… — пробормотал я хмуро, поднимаясь всё выше и выше. С каждым шагом на плечи словно взваливали лишний килограмм. — Весь мир в пепелище вместе с вами, суки… Только вот поднимусь повыше, чтоб связь с центром наладить…

А то мой передатчик сдох окончательно. Нет сигнала, хоть сам руки в рупор и кричи вместо связи, созывая криком всех местных тварей на обед.

Кстати, о тварях…

Оборачиваюсь и от бедра веером выпускаю очередь по насекомовидным существам, что поднимались за мной по лестнице. Плазменный автомат превращает их двухметровые тушки в кровавое месиво, забрызгивая все стены и лестницы кровавыми ошмётками. Ништяк…

Обожаю эту пушку. Сколько ни стреляй — эффект всегда впечатляющий и радующий глаз. Я даже буду скучать по ней. Редко когда в руки попадаются такие экземпляры.

Я поднимался по лестнице на самую высокую башню в этой грёбаной базе, попутно отстреливаясь от назойливых тараканов, которые меня преследовали.

Ещё выше, ещё несколько пролётов, ну же…

Тяжёлые стальные башмаки бронированного доспеха для космодесантников прогибали своим весом металлические ступени. Не рассчитаны те, блин, на такой вес, и будет немного стрёмно сейчас провалиться вниз на дно шахты этой башни. Особенно, когда ты у самой цели. Но и бросить доспех нельзя, так как эта машина для истребления всего живого поддерживает во мне жизнь.

Мне самому оставалось, судя по датчикам, минут десять. Я сдохну сегодня во славу какой-то там Империи, чтоб изменить её историю навсегда. Такая у меня миссия.

Грозился сдохнуть не только я. Мой бронированный скафандр — он скрипел, шипел, брызгал маслом и отживал свои последние минуты. Да, его погрызли хорошенько… Умирающие датчики показывали, что он мало чем отличается от решета, как и моё тело внутри. Хорошая машина, этот скаф — сам по себе оружие. Много же мы пережили с ним. А теперь он умирает. Но плевать, всё равно недолго осталось. И мне, и им, и вообще всему…

Ещё одна очередь в преследователей, а потом ещё и граната напоследок, которая обвалила лестницу ниже меня в шахту башни. Это немного задержит их, а мне всё равно уже не спуститься.

Из последних сил, как своих, так и приводов, я, хрипя и задыхаясь, поднажал и поднялся наконец-таки на вершину этой башни, где располагался ретранслятор. Если нет сигнала, подключимся через него.

Визоры выхватили и передали картинку вокруг меня — вокруг на многие сотни махов раскинулись горы и каменные равнины мёртвой красно-серой планеты, на которой располагалась база.

Я выдохнул, почувствовал слабость и чуть не попрощался досрочно с этим миром, едва не свалившись вниз, где по коридорам базы, ангарам и помещениям ползали эти тараканы. Схватился за антенну ретранслятора и устоял на ногах.

Едва-едва, блин. Усталость и раны давали свой эффект, уже не говоря о боли. Хотя скоро всё равно помирать…

Обидно… Ненавижу умирать, самый тупой момент в любой миссии…

Но переживания переживаниями, а я уже подключился к ретранслятору, и на забрызганном кровью дисплее внутри шлема появился значок подключённого канала. Считай, последний штрих на общей картине.

— Коммандос Гриндар ударного отряда «Ядро» «Взору Императора», при… — я закашлялся, ещё сильнее забрызгав кровью дисплей, — приём. База потеряна, повторяю, база потеряна. Вызываю планетарную бомбардировку по координатам сектора Уцкара: четыреста восемьдесят один и пять, сто шестьдесят два и три, сорок два. Как поняли меня? Приём.

Сквозь помехи пробился сразу же и ответ. Меня явно ждали с нетерпением.

— Генерал Чебурек со «Взора Императора» слышит вас, коммандос Гриндар. Вы вызываете удар на свою позицию. Подтверждаете атаку?

— Подтверждаю, приём… — прохрипел я.

Ещё бы тут не подтвердить! Всегда мечтал посмотреть, как огромная противопланетарная пушка жарит по какой-нибудь планете! Говорят: такое зрелище стоит того, чтоб жить.

Жаль только, что я на этой планете…

— Я переслал пакет данных, полученный в ходе разведки, — продолжил я, ради чего, собственно, и была моя миссия затеяна. — Там есть… (кашель) их центральная база, Генерал Чебурек. Это всё, что мы смогли достать. Все остальные… (кашель) они умерли во славу Империи и нашего Императора, генерал. Они отдали жизни, чтоб я смог отойти и связаться с вами, поэтому прошу занести их имена в летописи… (кашель)

Ноги подкосились, приводы издали стон, и мой доспех с металлическим лязгом рухнул на колени. Аж пол прогнулся.

— Империя не забудет подвига вашего ударного отряда, Коммандос Гриндар, — раздался ответ. Мне показалось, что он был преисполнен гордостью. Фанатики, что с них взять? У них и смерть ради Империи — великая награда. — Империя не забудет вашей жертвы. Во славу Империи, во славу Императора!

— Во славу Империи, во славу Императора… — прохрипел я и отключил связь.

Нет, ну всё равно сдохну, так почему бы и не с должным пафосом? Я не верю в эти бредни, но и делаю это не ради себя как бы. Мне-то плевать, но здесь померло слишком дохрена отличных ребят. И это моё прощальное «спасибо». Пусть их имена занесут в летописи и увековечат, так как они на своих плечах принесли этой Империи долгожданную победу. Может там город или планету назовут в их честь.

В глазах начало темнеть…

Ненавижу умирать. Столько раз уже отдавал концы, а всё равно страшно. Да и парней жалко. Ещё неприятнее смотреть, как они помирают ради всё тех же «великих побед и свершений».

А сверху тучи уже расходились в стороны. Словно глаз бури наблюдаю. Прямо в самом центре появилось светящееся пятно. Оно разгоралось всё ярче и ярче и вскоре стало как второе солнце, при этом достигая охрененных размеров.

Вокруг стало так светло, будто я был прямо около солнца. А потом…

А потом нихрена. Ярчайшая вспышка и темнота.

Моя миссия выполнена.

Я сдох.

* * *

Так закончилось моё путешествие в мире великой космической Империи, покоряющей галактику, в роли коммандоса боевого отряда космодесантников. Любое моё перерождение оканчивается, в конце концов, схожим образом — моей смертью. Ничего нового.

Я появляюсь в мире в теле какого-нибудь подходящего человека, выполняю поставленную миссию, умираю. Меняю ход истории своим присутствием в нужное русло, после чего исчезаю, чтоб возникнуть в новой войне и изменить ход уже там.

Нас как только ни называют: перерожденец, попаданец, возрождённый, путешественник по мирам, потерянный, призванный безликий — таких имён сотни. Но одно из них описывает наше существование довольно точно.

Проклятый.

Иначе такую жизнь и не назовёшь.

Не помню, за что удостоился своей участи, но, видимо, мои заслуги высоко оценены, раз я вынужден теперь искупать тот грех такой жизнью. Божество никогда не отвечало, где же я так опорофинился, пусть я и спрашивал несколько раз. Лишь хихикало и отправляло на перерождение дальше. Но косяк явно был огромен. Ведь за просто так тебя не крутят по сотням попаданцев до такой степени, что ты забываешь, кем был изначально.

Кто я, где родился, сколько мне лет, каким был мой мир, кто мои родители — это теперь кажется таким несущественным и бессмысленным настолько, что я даже не задумывался над этим. Какая разница? Единственное, что меня волнует — нормально помереть. Окончательно и бесповоротно, чтоб душа отправилась туда, где ей место, и личность стёрлась, подарив наконец покой.

Война, война, война… я прошёл уже столько сражений, что уже и не помню все. Я воевал за кого угодно, за что угодно и чем угодно — от лепреконов-фашистов до иллитидов-коммунистов, от банальной справедливости до желания захватить весь мир, от палок и камней до высшей магии и ионных автоматов. Я всегда был на передовой, всегда там, где происходило новое сражение и не знал жизни кроме этой.

Но всё заканчивается одинаково — моей смертью и этим тёмным пространством, которое я называю внемирьем. Местом вне миров. Здесь я получаю свою следующую миссию, прежде чем отправиться в тело следующего бедолаги, который станет мной на следующие несколько лет.

— Ты вернулся… — этот шёпот, тихий, едкий и недобрый.

Вечность бы эту суку не слышал, а была бы возможность, спустил бы ему в морду курок.

Божество.

Мой работодатель, мой хозяин. Я раб его воли — это не пустой звук. Как скажет, то и буду делать с усердностью боевого робота, потому что только так у меня есть возможность искупить свою какую-то вину и получить свободу. И я из последних сил старался поддерживать в себе дух и не терять надежды получить её.

— Ты отправляешься в другой мир… — сразу объявило божество. Засиживаться мне здесь не давали. Из пекла обычно сразу же в пекло. — Выполни миссию…

— А что за миссия? — спросил я, почувствовав неладное.

— А вот это, мой дорогой друг, пусть будет секретом… — голос мне не понравился. В прошлый раз, когда я слышал эти интонации, последующие пять лет я не вылезал из окопов в какой-то войне, мучаясь от язв на коже.

Я нахмурился (по крайней мере, внутри), но мне выбора как бы не давали, поэтому я и мог разве что ответить:

— Закидывай.

Я не боюсь войны. Адреналин, страх, надежды, стремления, товарищество — на ней удивительным образом я чувствую себя живым.

Я боюсь однажды обнаружить, что уже ничем не отличаюсь от роботов без души.

* * *

Я иногда слышал от солдат, да и читал, когда выпадала возможность и понимал написанное, что перед переселением из одного тела в другое человек видит темноту или чувствует какое-то успокоение. Может видеть, как летит между миров и так далее.

У меня всё выглядело иначе. Вот я в темноте говорю: «закидывай», и вот уже открываю глаза в новом теле. Забавно то, что с момента, когда я был космодесантником, прошло от силы минут десять.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — резко сел я, чувствуя резкую вспышку боли, когда моя душа вселилась в новое тело. Так всегда, будто тело таким образом производило калибровку под новую душу. А дальше… — Мать твою!

Всё остальное происходило так быстро, что я едва успевал реагировать.

Едва зрению вернулась резкость, как я резко поджал ноги, и там, где у меня мгновение назад были колени, в землю воткнулось лезвие топора.

Меня чуть не укоротили в самом начале. Весело жизнь начинается…

Я попытался кувыркнуться через голову назад подальше от угрозы, да хрен там. Грёбаная одежда на мне или слабое тело не дали этого сделать нормально. Вместо пафосного кувырка назад на ноги я как-то через жопу кувыркнулся, завалившись вообще набок, и едва не огрёб — топор вошёл в землю в паре сантиметров от тела.

Пользуясь секундной заминкой косого противника, я вскочил на ноги и быстро огляделся, чтоб понять, где вообще нахожусь.

Вокруг была самая настоящая мясорубка. Кровь, кишки, радостные предсмертные крики как людей, так и хрен знает чего — в лучших традициях боя на мечах. Кто-то мелькнул сбоку, хлынули фонтаны крови, справа кто-то вскрикнул и кого-то уронили на землю. Ещё двое сцепились совсем рядом. Кто-то срубил кому-то голову, вскрыли живот, вывалив кишки на землю, кто-то упал, кто-то ударил…

Приехали… Ненавижу появляться посреди боя. Нихрена не понятно, кто, с кем и чего. А разобраться и подумать времени нет.

Я отпрыгнул назад, так как алебарда едва не отхреначила мне руку. Её хозяин управлялся с ней как-то лениво и неумеючи, иначе я бы сейчас здесь не стоял. Но один взгляд на рожу противника, и вопрос мгновенно прояснился.

Передо мной стоял полусгнивший ходячий труп.

В погнутой и пробитой в нескольких местах кирасе из нескольких пластин (местный вариант бронежилета?), порванном грязном тёмно-синем армейском пальто с оторванным рукавом под ней и тёмных брюках. Трупак слишком бодро для своего состояния замахнулся своим орудием труда, и мне стоило огромных усилий увернуться. Моё новое тело не отличалось, как я понимаю, ни силой, ни реакцией, ни вообще чем-либо, что необходимо воину. Ощущение, что я сам как этот зомби.

Но теперь хотя бы понятно, что все покойники — противники. Однажды я боролся за свободу зомби. Неловко вышло, когда я перебил их с десяток, прежде чем понял, что они на моей стороне.

Тем временем в метре от меня кто-то распрощался с жизнью, и его тело рухнуло на землю, заливая её кровью. Насколько быстро позволяла новая тушка, я дёрнулся в ту сторону, подцепил меч носком…

И зафутболил куда-то в толпу.

Да чтоб тебя, косоногая котлета! Буду дрючить это тело, пока из жопы пар не попрёт!

Раньше я это проворачивал с закрытыми глазами ведь! Поэтому я и не люблю появляться во время боя — нет времени привыкнуть к новому телу. Да и тушка попалась от какого-то инвалида: ни реакции, ни координации нормальной. Ему явно было не место на войне.

Но горевать времени не было — что есть, то есть. Я тем временем едва увернулся от клинка, который просвистел в паре сантиметров от моей рожи. Не сильно разбираясь, кто, что и почему, пинком отправил противника на землю и едва разошёлся всё с той же алебардой. Быстро огляделся и схватил другой меч одного из покойников.

Ну хоть так, теперь, можно сказать, во всеоружии.

Но тут же едва не распрощался с жизнью, когда рядом пролетел клинок, чиркнув мне по щеке кончиком — спасла только моя реакция. В ответ быстрый взмах на пределе возможностей, и зомби с мечом тут же лишился головы…

…

Должен был лишиться. Моё тело — конкретная жопа. Мне просто не хватило сил отрубить покойнику голову, и меч застрял где-то на половине. Этого хватило, чтоб мертвец пошатнулся, но не сдох.

Но вот движение на краю зрения, и я тут же пригнулся — мёртвый собрат этого индивидуума махнул алебардой, намереваясь срубить мне голову, но срубил её своему боевому товарищу, довершив начатое. Больше на рефлексах я выхватил из руки обезглавленного покойника меч, нырнул под алебарду вплотную к оставшемуся трупу и воткнул ему клинок в подбородок. Тот пробил ему череп и вышел из макушки.

Пахнуло гнильём.

Выдернув меч и оттолкнув мертвеца, я уличил момент, чтоб сориентироваться получше.

Да, это самая настоящая бойня. Всё веселье происходило на большом пологом склоне, покрытом лёгким налётом снега, который убегал вниз и скрывался в чересчур густом тумане.

Участники весёлого и кровавого замеса, кого я успел заметить в общей свалке — люди (вроде бы), мертвяки (точно) и… млять… ненавижу… насекомые-переростки. Причём зомби, судя по виду, возможно, когда-то были теми самыми защитниками.

И судя по тому, кто меня едва не укоротил сейчас, боремся мы против зомби. А вот насекомые…

Вопрос о том, враги они мне или нет, решился за мгновения — на моих глазах какое-то подобие богомола своими лапками отрубило обе руки солдату в метрах десяти от меня, а потом сделало ножницы, отрезав ему голову. Я же сделал в мозгу пометку, что насекомые тоже враги.

Окей, значит, в этом мире я за людей. Зомби и насекомые лезут из тумана на склон вверх. Мы же, судя по всему, пытаемся сдержать наступление и сохранить превосходство в высоте… Блин, туман мешает, не даёт понять, каких размеров этот склон.

В любом случае, теперь хотя бы понятно, в какую сторону воевать и за кого.

Парировав удар ещё одного мертвяка и пробив ему череп, я стал отступать повыше, так как, судя по всему, нас пока явно поджимали и быть в гуще событий с хлипким телом мне совсем не улыбалось. Рядом замелькали уже нормальные люди, отчаянно отбивающие нападение. И если с зомби проблем не было, то вот насекомые доставляли их за двоих. Большинство было отдалённо похоже на богомолов, голова разве что как у муравья.

Где-то сбоку раздался хлопок. Только сейчас я обратил на него внимание, хотя они звучали с некоторой периодичностью то тут, то там. По звуку было похоже на взрыв стеклянного шара: сочный звук бьющегося стекла. А производило его…

Ружьё! Здесь и ружья есть!

Отличненько. Я, в принципе, владею почти всеми видами оружия: от палок до крупнокалиберных двухфазных нейтронных винтовок, поэтому на мечах сражаться вполне могу, но всё же предпочитаю огнестрельное оружие.

Но любопытство не понизило градус моей внимательности. Парировал удар меча от зомби, едва не потеряв меч, резко ушёл в сторону, крутанулся на триста шестьдесят, разгоняя клинок, и снёс ему голову подчистую.

Раньше я делал это куда быстрее и куда сильнее… Да, эту тушку ждут тренировки, если я хочу прожить здесь чуть дольше, чем несколько дней.

Так началась моя новая война, которая через полгода, когда зима сменилась на лето, обернулась для меня огромной проблемой.

Глава 2

— Старший громдмастер Рагдайзер, старший полонеор Бранье по вашему повелению прибыл, — отчеканил я, вытянувшись в струну, когда вошёл в кабинет громдмастера и по совместительству главного в нашей крепости на этом участке рубежа. В этом мире меня теперь звали Тэйлон Бранье, смазливый парень с пепельными волосами, изумрудными глазами и мордой, по которой явно жизнь ещё не проезжала.

Это была небольшая каменная грязная комната, которую освещал крохотный кристалл. Старый потёртый стол, заваленный бумагами, такой же шкаф, кровать, удивительно чистая, у стены и маленькая бойница с грязным стеклом, что почти не давала света.

Я уже бывал здесь несколько раз. И каждый раз меня сюда вызывали лишь для того, чтоб наградить за хорошую службу. Как-никак, я живу войной и здесь был в своей стихии.

— Вольно, — махнул громдмастер лениво рукой, расслабленно облокотившись на спинку стула. — Присаживайся, Тэйлон, — кивнул он на стул.

— Есть, — я послушно сел.

В армии всё просто: тебе сказали — ты сделал. Возможно, потому она некоторым и нравится, что всё сделают за тебя, почти жизнь проживут, а ты знай, что просто подчиняйся. Этакое рабство. Не было бы армии, они бы пошли в рабы.

Громдмастер был большим и крепким мужчиной с лицом потрошителя-убийцы, которое внушало если не уважение, то страх. Низкий, грубый и твёрдый голос, пробирающий до костей, хмурый взгляд. Он словно уже тебя ненавидел. Хотя рядом с таким ты чувствовал себя охренеть как уверенно и мог идти на смерть, веря, что под командованием такого человека выживешь. Человек скала, человек непоколебимость. Хороший воин, уважаю.

— Хорошо нас потрепало за этот год, да? — усмехнулся он.

Насколько я знаю, мы уже здесь год: полгода прожил здесь прежний хозяин тела, и полгода я. В сумме целый год. Тем временем громдмастер вытащил из стола трубку и закурил. Подымил, попыхтел, глядя на меня, и продолжил:

— Сначала четыре битвы подряд на Туманных склонах, не говоря о мелких столкновениях каждый день. Потом эта резня на змеиных тропах и под конец, словно нам этого мало, осада крепости.

И его тон, и обстановка говорили, что разговор будет неформальным. Значит, точно не выговор. Может повышение? Хотя нет, навряд ли. Куда выше? Я не заканчивал военку, которая у них была здесь, мне не светил каппер. Разве что за заслуги… Да, у меня есть заслуги, но редко бывало так, чтоб давали такое звание тем, кто без военного образования. Насколько я знаю.

— Мы многих потеряли, Тэйлон, — вздохнул громдмастер. — Хороших солдат, отличных офицеров. И всего за год.

— Вряд ли мы бы могли сделать лучше, старший громдмастер Рагдайзер, — невозмутимо ответил я.

— Навряд ли… — кивнул он задумчиво. — Знаешь, ты же приехал со мной. Помнишь, год назад?

— Да, старший громдмастер Рагдайзер, — кивнул я, хотя вестимо, что нихера не помнил, так как меня здесь ещё тогда не было.

— Да… Я тогда тебя увидел и подумал: «Что за сопляка пустили на передовую?», — усмехнулся он. — Удивился, что ты рвался сюда. Выглядел как сопляк и ни черта не умел.

— Да, я сам в шоке… — пробормотал я.

Рвался сюда? Он что, дурак? Я разочарован в прежнем хозяине тела. Я вообще в прошлом хозяине тела разочаровался, но, кажется, этому предела не будет.

— И в начале показал ты себя не очень, будем честны. Я ожидал, что ты отправишься на тот свет в первую же битву, и даже подумывал выгнать тебя отсюда подальше, чтоб служил где-нибудь на складе, продовольствие считал, — он усмехнулся и подтянулся, поддавшись вперёд. — Но ты оказался хорошим солдатом, парень. Хорошим командиром. Знаешь, как говорят, настоящими воинами рождаются. Это про тебя. Хорошо, что у меня руки тебя вышвырнуть не дотянулись.

— Благодарю вас, старший громдмастер Рагдайзер, — кивнул я. — Я рад, что смог оправдать своё пребывание здесь.

— Оправдать уж точно смог… — его глаза внимательно изучали меня. — Я знаю официальную версию про резню на змеиных тропах. Но полонеор Форанер, да примет небо его душу, сказал, что это был твой план, а не его.

— Я лишь подсказал, старший громдмастер Рагдайзер.

— Подсказал, что нужно делать. Дал верное решение. И вы удержали тропу, — кивнул он. — И тогда, с осадой крепости. Случись что… но этого не случилось. И опять же, ты предложил тогда тот план.

— Мы многих потеряли, — я поморщился.

Здесь уже я не притворялся. Сколько бы ни прошёл войн, терять тех, кто идёт за тобой, мне всегда было неприятно. Меня радовало, что даже после стольких войн во мне что-то осталось и я могу привыкать к людям. Меня не радовало, что при их потере мне становилось… не очень.

— Но не всех. И, слава Солнцу, не его, — ответил Рагдайзер. Он словно боялся назвать того, кого мы пытались защитить. — Мы не в праве осуждать его, но будем откровенны — ему здесь было не место. Будь всё иначе, и мы бы избежали таких потерь, но… что есть, то есть. И тогда благодаря твоему плану мы смогли избежать полного провала. Одному Солнцу известно, что бы было в нашем королевстве, если бы тогда мы не победили.

— Ничего хорошего.

— Точно, — усмехнулся он. — На пики головы не посадили, но мне бы не видать тогда ни своего титула, ни своего звания. Всё бы отобрали.

— Как и у меня.

— А тебе бы ничего не было. Ты был тогда лишь младшим полонеором. Все камни посыпались бы на громдмастера и начальника крепости. На меня… как обычно… — пробормотал он в конце, но потом вновь оживился. — Но что было, то было, Тэйлон. И позвал я тебя сюда не просто так.

На лице Рагдайзера мелькнула горделивая улыбка. Он встал из-за своего стола и подошёл к шкафу.

— Встань, старший полонеор Бранье, — твёрдым и торжественным голосом произнёс он. От его голоса у меня кишки завибрировали.

Я послушно вытянулся.

Да ладно, повышение?! Нет, хорошо, конечно. Я, кажется, побил свой рекорд в повышениях. Не помню, чтоб где-то ещё так быстро поднимался. Я даже не смог сдержать улыбку. Всё равно ведь приятно. Такие мелочи заставляют тебя даже на войне чувствовать себя лучше. Чувствовать, что в тебе осталось что-то от человека. К тому же, легче будет закончить миссию, цель которой я до сих пор не знал, но догадывался — уничтожить то, что посылает сюда этих тварей.

Рагдайзер повернулся, держа в руках аккуратную деревянную шкатулку из тёмной древесины. Его вид был преисполнен гордости. Причём низкий голос только подчёркивал торжественность события.

— За боевые заслуги перед нашим королевством, за храбрость, проявленную в бою, за честь, не посрамлённую перед Солнцем, за доблесть и проявленные в бою навыки настоящего офицера я, старший громдмастер Рагдайзер, приказом Короля Максемидеоса Седьмого, правителя нашего королевства, присваиваю тебе звание старшего каппера ударного звена.

Прямое попадание — ещё одно повышение. Чего скромничать, такое приятно.

Когда я появился в этом теле, то был младшим линнером — помощником человека, управляющего отрядом из десяти солдат. Это даже не командир отряда — старший линнер, а его помощник. Ниже, собственно, только солдаты. Но потом старший линнер погиб, и я сразу занял его место. Несколько ожесточённых боёв, применения навыков и знаний, и я уже перешёл на следующее звание — младший полонеор. Считай, зам старшего полонеора, который управлял пятьюдесятью солдатами или группой. А с его смертью сам стал старшим полонеором.

И вот теперь, видимо, за заслуги при обороне мне дали каппера. Причём не младшего, помощника, а сразу старшего — управляющего сотней солдат или, как ещё называли, звеном. Выше был разве что старший коммандос и громдмастер, который сейчас меня награждал, и их замы. У одного в подчинении могло быть от пятисот до тысячи солдат. У другого от пяти до десяти тысяч.

Рагдайзер улыбнулся. На его грубом лице такая приветливая улыбка выглядела… немного неподходящей. Ему бы подошли больше гримасы ненависти. Он был воином, убийцей, настоящим монстром. Как и я. Наше место на войне.

— Я не забыл твоих заслуг, парень. И это ещё не всё, — обнадёжил он меня. Вот здесь от него прямо повеяло радостью. — Теперь приказом Короля Максемидеоса Седьмого наш гарнизон награждается вольностью от службы и получает разрешение на досрочную сдачу службы с денежным вознаграждением.

Денежным чего? Так, млять, стоп, а что там было про вольность?

Видимо, это должна была быть самая радостная новость, но… у меня холодок прошёлся по спине.

— Прошу прощения? — нахмурился я. — Вольность… что?

— Вольность от службы, — вздохнул Рагдайзер облегчённо полной грудью, словно с его плеч свалился огромный груз. — Это значит, что для нас эта война закончена, Тэйлон. Мы отдали долг своему королевству.

Так… что за фигня? В смысле, война закончена для нас? А мне тогда что делать прикажете?

Вот так своими великими деяниями я вышвырнул самого себя на сраную улицу. Охереть… надо было дать сдохнуть всему гарнизону.

— Прошу прощения, но… вольность от службы… это… нас домой отправляют?

— Да. Мы возвращаемся домой.

Новость была как гром среди ясного неба. Когда я уже думал, что всё пойдёт по накатанной — несколько лет, может десяток, и будет победа, а тут… поворот на сто восемьдесят градусов. Первый раз на моей памяти мне удалось свести всё к миру. И я чего-то не рад.

— Но… я же вроде служу, нет? Вроде… там… я…

Зашибись. Слов нет. Мне куда прикажете возвращаться? К божеству? Сказать ему, что отбой, войну отменили? Да оно меня гнобить в самых кровавых бойнях будет несколько веков за это.

Надо было про это лучше узнать, на каких правах вообще служу здесь. Я никогда не интересовался этим, так как хочешь воевать — тебя точно никто не прогонит, а здесь прямо что-то из ряда вон выходящее.

— Да, знаю, три года, стандартный контракт, но считай, ты его прошёл, — отмахнулся Рагдайзер. — Нашими… нет, твоими заслугами мы сможем вернуться обратно куда раньше, чем планировалось. Живыми, — последнее он особенно выделил.

Это выглядит как обвинение. Какое, нахрен, обратно? Для меня только смерть обратно!

— Но я могу же остаться? — спросил я с надеждой.

Громдмастер странно посмотрел на меня. Как на сумасшедшего. И подсунул мне какую-то грамоту, которую я не мог прочитать. Говорить-то на их языке умею, но вот знания грамоты в меня не вкладывают обычно. Поэтому бумага от туалетной для меня не сильно отличалась.

— Но… да, хорошо, грамота, что я могу идти домой, но могу же и остаться, верно?

— Она подписана на возвращение и освобождение от воинской службы за вклад в безопасность королевства.

— И я не могу остаться здесь, — подытожил я.

— Нет.

Я обычно не матерюсь, но ебать спасибо нахуй за такое! Как мне мою миссию выполнить?! Меня сюда заселили, чтоб я пришёл и победил врагов, как бы это ни звучало, а меня вышвыривают на улицу! Что мне вообще теперь делать? Играть в человека-армию? Будь на мне бронескаф, я бы так и поступил, но с такой тушкой я просто не уйду далеко.

— Возвращайся домой, Тэйлон, — мягко, насколько это было возможно его голосом, сказал Рагдайзер. — Ты заслужил это. Я не буду юлить, твои планы спасли не одну жизнь, а о твоей смелости говорят солдаты, готовые под твоим началом рвануть хоть в ад. Но война закончена.

— Но не может быть она закончена. Они же, эти твари, до сих пор там, внизу. Только и ждут, пока мы уйдём, — кивнул я с горечью в сторону, где были те туманные луга. — Надо добить их, убить всех, разве не в этом наша цель?

— Не в этом, — ответил он. — Наша задача — охранять границу и сдерживать вот такие волны, не более. К тому же, такие прорывы случаются нечасто. Нам просто посчастливилось служить в это время.

Значит, войны у них как таковой и нет. По сути, они просто сторожат это место и отбивают нашествия время от времени. Ну чётко. Ничего не скажешь. Какого хрена тогда все твердят, что мы на войне?

Рагдайзер уважал меня, я это вижу. Поэтому он не дал мне ещё пинка под зад, чтоб выгнать из своего кабинета. В его глазах было… понимание. Так смотрит человек, который знает, что у тебя на душе. Я видел подобные взгляды не раз. Чаще всего ими смотрели на солдат, которые хотели отомстить врагу. Смотрели, словно говоря: «да, мы знаем, что у тебя на душе, знаем, что ты хочешь отомстить. Мы тебя понимаем».

Да только у меня проблема покрупнее, чем месть. И он этого никогда не узнает.

— Тэйлон, ты хороший солдат, — уже твёрже начал он. — Хороший командир. Но нельзя жить войной и желанием мести, — совсем не о мести я беспокоюсь. — Наша война закончена, мы возвращаемся домой, хочешь ты этого или нет. Я вижу огонь в твоих глазах и уважаю твой пыл, но надо знать, когда остановиться.

Проблема в том, что за такое божество меня отправит в какую-нибудь жопу, где харкаешь кровью из-за отравленного воздуха, а тело гниёт, пока его жрут личинки. Я уже запарывал миссии несколько раз, я знаю, как за это наказывают. Там даже ядерная война цветочками будет.

И я не хочу воевать там.

Но и скандал уже ни к чему не приведёт. Меня что так, что так вышвырнут, но во втором случае я просто попорчу отношения и точно перечеркну себе возможность вернуться на войну.

Короче, надо думать, что делать. Наверняка есть возможность вернуться, сто процентов. Но даже если вернусь… ждать десять лет? И ради чего? Чтоб отбить следующее нападение?

В чём тогда моя миссия?

— Прошу прощения, старший громдмастер Рагдайзер, — вытянулся я. — Эта война принесла много боли. Прошу меня извинить за эту неподобающую слабость.

— Это не слабость, — вздохнул он устало. — Я знаю, в какую мясорубку ты тогда попал, пока мы отсиживались в крепости и ждали сигнала. И знаю, какая резня была на змеиной тропе. Ты прошёл практически через самые горячие точки этой напасти, поэтому не могу тебя винить за желание убить всехэтих тварей за своих товарищей и друзей. Но жизнь продолжается.

— Для меня она закончится, — пробормотал я, но имея ввиду совершенно другое.

— Война — это не жизнь. Возвращайся домой к семье. Ты принесёшь им славу и честь своими подвигами. Пусть пока об этом умалчивают, но того, что у тебя уже есть, достаточно, чтоб принести твоему роду уважение. А теперь волен.

Я едва не хлопнул дверью, когда выходил. Во мне бурлил страх с ненавистью. Был готов прямо сейчас отправиться в пекло, чтоб вырезать всех под корень.

Божество ошибки просто так не оставляет. Оно карает. Не болью, нет. Лишними годами служения в таких местах, что ты сходишь с ума. Сойти с ума — это избавление от ужаса, поэтому божество вернёт тебе разум, и ты продолжишь.

Я уверен, что божество уже знает о моём фатальном провале. Меня сюда прислали что-то сделать, и наверняка это победить тех тварей в тумане (обычно всё сводится к тому, что надо победить противоположную сторону), а я… Нет, оно точно меня поимеет.

Я уже сражался с божеством несколько раз, но даже на пике сил и технологий меня оно просто рвало на части, поэтому об отпоре не могло идти и речи. Да и надо сказать, что когда тебе отрывают конечности или срывают кожу с лица — это больно. А потом в наказание много лет в каком-нибудь аду…

Так что без шансов, если оно засчитает это за провал и явится за мной, то гнить мне на мёртвых планетах за свободу зомби или ещё где-нибудь.

Блять…

Солдаты шарахались от меня, чувствуя моё настроение. Но, помимо злости и страха, я был ещё и в печали. Смешно, да не очень. Мне теперь собирать монатки и возвращаться…

Куда, кстати? Не думаю, что это имеет значение, так как меня божество перехватит по дороге, но всё же? Я даже не интересовался, кем этот Тэйлон Бранье является. Явно кто-то не из плебеев, раз смог получить звание в начале службы. Может сын какого-нибудь чиновника? Возможно… Но там речь шла про род ещё, так что, возможно, какая-то семейка из аристократов.

И не спросишь про себя.

Не знаю, кто я, куда идти… Зашибись… Я говорил, что мне на всё плевать?

На всё, кроме провала. Не хочется кары на свою задницу.

Глава 3

Догман Рагдайзер ещё несколько минут смотрел на дверь, за которой скрылся один из его, без преувеличения, лучших офицеров. В его глазах и на лице никогда не было ни сомнений, ни жалости, ни страха… до этого момента.

Этот словно боялся возвращаться домой.

Громдмастер потёр лоб, устало вздохнув.

Все хотят вернуться домой, даже он, каким бы воином ни выглядел. Дома его ждала любимая, его милейшая дочка, его родной дом. Солдаты будут из штанов выпрыгивать, когда узнают, как сильно им скосили срок службы за тот подвиг.

Но этот Тэйлон Бранье…

Какого хрена у него лицо, как у приговорённого?! Ведь он уходил отсюда не кем-то, а старшим каппером! Да многие мальчишки его сословия, которые прибегают на службу, иногда старше линнера не могут подняться, но потом ходят с таким видом, будто лично короля спасали! Да у них, блин, никто так не покидает этот форт, как он! Ну, кроме самого Догмана, конечно: ему самому теперь светило повышение, но тут другое!

Именно он постарался, чтоб Тэйлон получил следующее звание, оттого вдвойне неприятно видеть, что у того лицо, будто ему смертный приговор подписали. Даже если он что-то там дома натворил, за такие заслуги любой отец закроет глаза — считай, отмыл всю честь. Его род там должен едва ли не плакать от гордости, будет первым парнем у местных девок!

— Что ж ты за человек такой, Тэйлон… — пробормотал Рагдайзер, поглядывая на дверь.

Этот парень словно изменился после тех боёв на Туманных склонах.

Рагдайзер прошёл не один бой, что на этом краю королевства против полчищ нечисти, что на другом, отстаивая границы в стычках с соседями, которые так и норовили откусить кусочек. Он не понаслышке знал, что такое война и что она делает с людьми. Он видел тех, кто проходит ожесточённые бои. Люди или ломаются, или грубеют, или становятся немного не в себе.

Но этот Бранье, он просто стал другим. Из хлюпика, вечно дёрганного, смотрящего по сторонам с опаской и вызывающего больше презрение, он стал… хладнокровным бойцом…

Да, бойцом. Такие не боятся идти в самое пекло, даже если шансов выжить нет. Догман видел его, видел в деле. Холодные слегка прищуренные оценивающие глаза человека, который делает привычную работу. Даже в те моменты, когда у него самого едва не сдавали нервы, особенно при осаде их крепости, тот пусть и был возбуждён, но сохранял спокойствие и собранность. Действовал холодно, на зависть уверенно, будто это Тэйлон Бранье, а не он, громдмастер и проходил подобное много раз.

Солдаты уже не смотрели на него снисходительным или надменным взглядом. Конкретно ему никто не сообщал, но ходили слухи, что до мальца докапывались, а потом перестали. Не надо быть гением, чтоб понять, как в армии такие проблемы решают между собой. А после этих кровопролитных боёв его ещё и зауважали.

Нехотя Догман признался сам себе, что хотел бы, чтоб такой боец всегда был рядом с ним. Как и то, что предпочёл бы видеть перед собой того неуверенного забитого мальчишку, а не убийцу.

Не так должны выглядеть парни в семнадцать лет.

* * *

Меня практически выставили за ворота.

Я… я не знаю, если честно, но… блин, я…

Я в первый раз оказываюсь один в открытом мире сам по себе. Раньше всегда я был частью армии. Говорили идти — я шёл. Говорили ждать — я ждал. Говорили убивать — я убивал. Я жил, как говорили, и делал, что прикажут.

Сейчас мне ничего не говорили, и я был растерян. Я не видел цели, к которой должен идти, и теперь хрен знает, куда двигаться и что делать. Я даже не знал своей миссии. Вдруг она заключается в другом?

Форт, который я покинул, стоял на границе плато перед самыми Туманными склонами, уходившими вниз. Именно оттуда, снизу, и пёрлись все напасти, от которых я и защищал материк все эти полгода.

Дело в том, что все люди жили здесь на огромных плато, которые можно было смело называть самыми настоящими своеобразными материками в этом мире как по размеру, так и по функциям. На них располагались внутренние моря, реки, озёра, горы, равнины, пустыни и леса. Таких плато-материков в этом мире было несколько, и каждое было заселено людьми (и другими человекоподобными).

Что же касается пространства между плато, то его густо застилал туман. Густой непроглядный туман, не дающий увидеть дна. Он был чем-то вроде морей и океанов между плато, разделяя их между собой. Что там внизу, хрен знает, но явно ничего хорошего.

Именно оттуда прутся мертвяки, насекомовидная мразь и прочая муть.

И вот тут всех жителей мира спасает одна особенность — высота плато достаточная, чтоб не тонуть в тумане, и они имеют крутые склоны, по которым очень трудно забраться всей мрази снизу (хотя иногда бывает).

Но где есть победа, там есть и чья-то жопа — плато не везде имеют крутой, почти отвесный склон. В некоторых местах они имеют отличные пологие широкие подъёмы в виде огромных бескрайних лугов, которые словно кричат обитателям туманов «Добро пожаловать наверх!». И именно по таким местам разок-другой в десяток лет вся шваль и делает попытки прорваться на плато поближе или к солнцу, или к жратве.

Мой гарнизон как раз-таки и располагался у одного из таких подъёмов, чтоб солдатам веселее жилось. Небольшой форт, который должен был защищать от вторжения снизу всех, кто сверху. Перед нами огромные луга, уходящие вниз в туман, позади горы — это, наверное, уже для того, чтоб мы не убежали в случае чего.

На вопрос «Что мешает отстроить стену вдоль всего подъёма?» мне толком никто так и не ответил. Но насколько я понял, попытки уже были и что-то явно шло не так, есть какая-то явная проблема, о которой простым солдатам неведомо.

Так что, считай, обычная планета с материками, где роль морей и океанов выполняют туманы. Помимо этого, здесь есть большие летучие острова, но я даже не вникал в суть. Этот мир ничем не смог удивить за всё это время. Здесь не было астральных расщелин, откуда тянули щупальца твари, здесь море не являлось для людей небом (да, такое тоже бывает) и здесь не водились страусы-людоеды. Мир как мир со своими особенностями.

Но для меня он стал первым, который выбил из колеи. Такой вроде обычный, но как же всё обернулось…

Непрерывно оглядываясь и ожидая непрошенного визита своего хозяина, я решил действовать пока по стечению обстоятельств. Нужно было время, чтоб придумать план действий. Хотя что придумывать, я хрен знает.

Первым делом пришлось покинуть форт. Остаться я всё равно там не мог, поэтому ушёл из него с теми, кто уцелел после этого напряжённого года и получил в награду возможность вернуться. А там с пяти тысяч солдат осталось всего-то чуть больше пяти сотен. Считай, десять процентов. Вдоль этого подъёма на плато было с десяток фортов, и доставалось всем, но, как поговаривали другие, основной удар в этот раз пришёлся на нас.

Дружным строем мы поднялись по горной дороге в горы, которую, собственно, и защищал наш форт. Высокие скалы, ущелья, горные массивы по обе стороны. Эта местность могла бы стать отличной засадой, будь здесь война. Но войны здесь не было, да и мы не задерживались — меньше чем за полдня преодолели перевал и вышли уже с другой стороны гор.

И здесь я словно попал на совершенно другой материк. Действительно, эти горы перед Туманными склонами были как естественная стена в глубь этого мира, от чего природа по обе стороны разительно отличалась.

Вместо огромной нисходящей долины в туман отсюда сверху мне открылся пейзаж, ещё не тронутый ни химическими атаками, ни ковровыми бомбардировками пламенем напалма. Мне открылся живой мир с лесами, холмами, лугами и невысокими горами вдалеке.

Я даже на мгновение остановился и выдохнул от… чего-то нахлынувшего. Это выглядело таким мирным даже по сравнению с бескрайними джунглями. В отличие от них, эти леса с лугами, река вдали… Что-то… девственно чистое и доброе было в этом нетронутом войной мире.

Дух захватывает…

Сама дорога спускалась вниз и расходилась на две — одна шла дальше в глубь материка и терялась в лесу, другая уходила к городу, что раскинулся внизу. Отсюда до него было около… восьми махов где-то.

По привычке я до сих пор всё мерю в махах, так как семь лет в космодесанте не проходят бесследно. Здесь же всё в колёсах. А в них… это… почти пятьдесят колёс. Или по ещё одной мере, которая встречается чаще других в мирах — шестнадцать километров с копейками.

Что касается города, он явно не выглядел средневековым. Да, виднелись стены, но, учитывая его положение, против зомби и насекомых, которые могут прорваться, это было отличным решением. Отсюда были видны прямые улицы, делящие город на кварталы, вдоль которых выстроились дома, слишком высокие и аккуратные для средневековья. За стенами угадывались длинные цеха с их трубами, из которых валил чёрный дым.

— Как город называется? — толкнул я в плечо одного из солдат, кивнув на город, когда мы начали спускаться.

— Сан-Карет, старший каппер Бранье, — ответил он, немного странно взглянув на меня. Видимо, это я должен был знать.

— Красивый, да? — тут же вклинился другой. — У меня там сестра живёт. Хороший город.

— И так близко от Туманных склонов, — заметил я.

— А чего им боятся? Их же форт защищает наш, да?

— Защищает-то защищает, а если прорвутся? — возразил тот, что вклинился в разговор. — Мы так-то чудом удержали форт. А на змеиных тропах, если бы не полонеор… то есть каппер Бранье, они бы точно прорвались.

— Но не прорвались же! А ещё сам город, поговаривают, как форт. Почти каждый дом может стать непреступной крепостью.

— Да брешут, город как город, — не согласился ещё один из солдат.

— Ты часто у городов стены видишь? — оскорбился тот. — Вон, их отсюда видно. Будет прорыв, они его первым встретят. Потому и стоит здесь.

— А следующий город от него какой? — спросил я.

— Следующий?.. — задумался тот, у кого была здесь сестра. — Ну, если не брать в счёт деревни, то… Марион, кажется… — он повернулся к товарищу. — Марион же?

— Да, он самый крупный в округе будет, — кивнул тот. — Куда больше этого.

— А дальше? — допытывался я.

— Да откуда ж знать нам, старший каппер Бранье, — пожал солдат плечами. — Я школу так, раз от раза посещал. Это надо у Вальмо спросить, он вроде как хорошо учился.

— Сгинул в ночи Вальмо, — ответил кто-то из толпы. — Забыл, что ли?

— А, да… точно… — сразу сник парень.

Но мне на Вальмо и прочих было как-то плевать — у самого проблем оказалось выше головы в одночасье.

Когда я попадал в новый мир, единственное, что меня интересовало — война и всё, что с ней связано. Может когда-то я и пытался узнать о новом мире побольше, но… уже не помню этого. Да и плевать на это, если честно. До этого момента меня интересовало лишь то, что могло помочь мне победить. А это география места, где происходит конфликт, доступное вооружение и прочие сопутствующие факторы. Плюс имя и фамилия бедняги, в которого я вселился. А всё остальное: узнаю — плевать, не узнаю — тем более плевать.

Зачем мне знать, сколько здесь стран, их основные города и столицы? Как и зачем мне знать, сколько у бедняги братьев, откуда он родом и сколько раз на день дрочит? В войне это явно никак не поможет.

Поэтому сейчас я чувствовал конкретную прореху в знаниях. Я досконально знал географию той области. Мог с закрытыми глазами провести отряд по горам, если понадобится. Но хрен его знает, что находится за горами! Я смотрел на этот мир, что раскинулся передо мной, и понимал, что о нём мне ничего не известно. Чувствовал себя чёртовым разведчиком если не на вражеской, то на неизвестной территории.

Более того, я не знаю, откуда я!

Пока мы спускались с гор, я пытался раскидать по полкам всё, что мне известно, чтоб получить общую картину.

Я знаю, что нахожусь в теле Тэйлона Бранье. Парню, которому уже семнадцать. В армию пошёл в шестнадцать и сразу получил звание младшего линнера.

Во многих мирах практикуется то, что детей, в особенности парней, отправляют в армию. Это элитно, круто звучит, честь семьи, грудь колесом и прочая хрень. Но не круто быть мясом, поэтому зачастую привилегированные получают сразу звания. Ещё звания дают окончившим военную академию.

Парень не обладал выдающимися физическими характеристиками, да и способности к магии имел скудные — точно не из академии, а из привилегированных. А в этом мире это или аристократы, или чиновники. Значит, он кто-то из них. Обычно таких должны знать в области, где они живут, так что, если поспрашивать про Бранье, глядишь, узнаю что-то.

Да, думаю, так и сделаю. Поспрашиваю там по дороге кого-нибудь, не раскрывая собственной личности. Чёрт кто вспомнит парня, который узнавал, где живут какие-то Бранье.

Что касается мира, который открылся передо мной, то я бы назвал его… скорее новыми веками.

Вообще я использовал классификацию, которую узнал в одном из миров. Там всё развитие мира делилось на времена, и новые века как раз подразумевали, что появляются огнестрелы, исчезают доспехи, начинает преобладать наука, идёт индустриализация, появляются фабрики. Здания современнее и выше. Истребление себе подобных переходит на новый уровень.

Здесь практически всё это присутствовало, даже фабрики были. Вон дымят как.

В принципе, в похожем мире я уже бывал как-то раз… несколько…

Кстати, ружья… По виду это были обычные кремниевые ружья, которые заряжали порохом, даже этот отличительный большой курок был. Но когда потом подержал в руках, сразу понял, что они от своих братьев отличаются радикально.

Суть заключалась в чём — вместо кремния маленький кристалл розоватого цвета. В конце канала ствола ещё один кристалл, выступающий наружу через специальное отверстие. Заряжаешь пулю, взводишь курок и стреляешь. При ударе кристалла в курке о кристалл в стволе выделялась энергия, и происходил своеобразный взрыв внутри ствола, который пулю и выталкивал. По сути, эти два розоватых кристалла просто заменяли порох, облегчив процесс перезарядки.

Я вообще заметил, что энергетические кристаллы здесь не редкость. Пусть в крепости везде преимущественно старые добрые факела, но у некоторых офицеров стояли иногда небольшие кристаллы, которые работали как лампочки. Один раз я даже увидел, как к нам приехал экипаж без лошадей. Самая обычная карета, которой двигателем служит кристалл. Возможно, их используют и ещё где-то, но пока в гарнизоне использовали лошадей, которых заправлять легче.

Магия здесь есть и с этими кристаллами повязана очень тесно. Если брать настоящую магию (и её другие синонимы), то это управление и преобразование энергии внутренних и внешних источников. Здесь внешним источником были энергетические кристаллы. Батарейки. Есть здесь, конечно, и полноценные маги, но их мало. К тому же, никто не мешает им батарейкой воспользоваться.

Слишком много здесь повязано на кристаллах. Прямо-таки кристалл-панк. Я уже бывал и в кибер-панке, и в био-панке, и стим-панке, но кристалл-панк мне попался в первый раз.

В остальном обычные новые века, как по мне.

Так что, собирая всю инфу вместе, получалось, что я сын каких-то влиятельных людей, живущий в мире, который уже перешёл к индустриализации, где есть магия, а некоторые (а может и многие) технологии основаны на энергетических кристаллах.

Весело, что ещё сказать?

Когда мы спустились к перекрёстку, дороги от которого уходили в две стороны, трафик заметно оживился. Мимо проезжали экипажи, кареты, проходили люди.

Я даже несколько раз увидел кареты без лошадей. Кучер, как и положено, сидел спереди, но держал не поводья, а ручку, которой рулил. Во второй руке, судя по всему, был рычаг газа — когда экипаж подъехал к участку дороги, где было много толпы на обочине, он немного потянул его, и карета замедлилась.

Эта машина промчалась мимо нас по направлению к городу. В окнах кареты я заметил девушек, которые с любопытством разглядывали нас. И не только я — солдаты дружно проводили карету взглядом, после чего начали живо обсуждать увиденное.

Глава 4

Я расстался с солдатами на перекрёстке. Мне предлагали пойти выпить с ними в город, чтоб отпраздновать возвращение, но я отказался. Они переглянулись, но пожали плечами, после чего попрощались со мной и дружной толпой отправились как обмывать столь удачное завершение службы, так и проститься с теми, кто не дожил до этого момента. Не знаю, кем они меня посчитали, да и плевать мне как бы.

Город был явно мне не по пути, надо было сильно сворачивать с дороги и тратить лишние сутки. Да и не было среди них тех, с кем я бы выпил. К тому же… у меня были некоторые фобии относительно городов.

Для меня незнакомый город был символом монотонной опасной зачистки. Я бывал в городах только с одной целью, и для меня он был символом опасности. Когда ты только занимаешь город, ты его прочёсываешь на предмет бойцов, партизан, заминированных зданий и прочего дерьма. На моей памяти редко подобное прочёсывание происходило без жертв. И точно половина сопровождалась бескрайней и очень жестокой резнёй даже не за каждую улицу, а за каждый дом.

Нет, город был явно не для меня. Одна мысль сунуться без нужды в город вызывала у меня некоторое волнение. А раз дел у меня там нет, то и соваться туда нет нужды. Надо будет — зайду, но без необходимости лучше обойду стороной. Мне моё психологическое здоровье дороже. Я уже налюбовался на него, когда мы спускались. По строениям за стеной это явно не средневековье, если только очень развитое, конечно. Но миров много, кто-то идёт одним путём, кто-то другим, так что можно было не удивляться некоторым перевесам.

Я видел, как кавалерия на динозаврах сражалась бок о бок с летающими машинами и как в мире, где летают истребители, люди убивали друг друга из луков. Что для одного мира странно, для другого вариант нормы.

Вообще, по сути, можно было взять экипаж, чтоб доехать быстрее, но я подумал, что мне нужно немного времени, чтоб как прийти в себя, так и понять, что делать дальше. Всё-таки я впервые за чёрт знает сколько времени предоставлен сам себе. Надо… привыкнуть к свободе и самостоятельности.

К тому же, я не знал, куда мне надо, а на ногах мне лучше думалось. И подумать было о чём.

Что делать?

Я даже не представлял, если честно, ответа на этот вопрос. Пока что я решил вернуться домой и там уже посмотреть, куда двигаться. Как раз прогуляюсь по миру, освоюсь немножко. Возможно, сам пойму, что у меня за миссия.

Дорога, по которой я шёл, представляла собой… наверное, шириной метров десять-одиннадцать грунтовку, на которой спокойно разъезжались повозки, дилижансы, кареты и фургоны. Часть были стандартными, но часть ехала без лошадей и управляли ей по тому же принципу, как той, что я видел на перекрёстке. В глаза сразу бросилось и то, что такие кареты выглядели значительно дороже и престижнее других. Видимо, дорогое удовольствие.

Не были редкими и наездники, среди которых я замечал и представителей женского пола. Одежда на них была самой разнообразной. Кто-то в обычных штанах и рубахе или деревенском платье, но один раз я видел парня с девушкой, которые возвращались в город, и выглядели они очень… хорошо. Пиджак с брюками и небольшим цилиндром на одном и юбка с блузкой и рюшками на другой.

Наряды знакомые, кстати… Да, кажется, я нечто похожее видел…

Как-то в одном из миров я участвовал в гражданской войне. Там воевали за свободу рабов, что ли… Короче, меня повесили, как это ни прискорбно, но суть в другом — тот мир очень даже похож на то, что я вижу перед собой сейчас. Развитие плюс-минус, мода на одежду, вооружение, хотя там не было магии, насколько я помню.

Ближе к вечеру поток людей стал заметно меньше, а когда лес начал погружаться во мрак, дорога совсем опустела.

И мне стало спокойнее.

По идее, надо бояться темноты, так как в половине миров с наступлением сумерек бродят такие твари, что обосраться можно от страха. Но везде и всегда основной проблемой были гуманоиды, а я привык к тому, что во тьме легче скрыться от них. Возможно, это просто «синдром охотника», как назвал один умный парень в одном из миров подобное. Ты привыкаешь быть охотником, оттого иначе воспринимаешь то, что обычно внушает людям неуют и страх.

Но топать по дороге ночью я всё же не собирался. Надо было поспать, да и покушать не мешало. Поэтому я сошёл с дороги и, не раздумывая, отправился вглубь леса, зная, что при необходимости найду дорогу назад. Углублялся до тех пор, пока не спустился по пригорку вниз, пробираясь через кусты. Там среди них на небольшой поляне и разжёг костёр — с дороги не видно, а шум кустов предупредит о приближении незваного гостя.

После этого в свете огня я, перекусывая тем, что смог уволочь из столовой на дорогу, принялся перебирать все свои трофеи. А тут было на что посмотреть. В основном это было то, что мне дали с форта, так как Тэйлон притащил с собой ровным счётом ничего, кроме деревянной зубной щётки. Даже сейчас на мне было солдатское пальто, рубаха, штаны, да сапоги с вещмешком. Словно он сюда голый без своей одежды приехал.

Первыми на свет я вытащил револьверы в футляре. Самые настоящие револьверы, только разве что сделанные на лад этого мира. В стволе барабана в самом конце были всё те же кристаллы. «Ломаешь» револьвер, заряжаешь пули в барабан, закрываешь, стреляешь.

Только из-за расположения кристаллов зарядка происходила не сзади, как в других моделях, а спереди. Занимала она достаточно много времени, так как надо было с помощью небольшого прилагающегося шомпола протолкнуть пулю до самого конца барабана. В том же ружье просто сломал ствол, запихнул пулю с горем пополам и всё. Зато здесь шесть выстрелов за раз, а там всего один и перезаряжай.

Конкретно этими награждались все при достижении звания каппера. Я видел такие у других капперов, которые те в случае нужды активно использовали. Теперь такие были и у меня. Из блестящего металла (хрен знает какого) с золотой резьбой они были этакими произведениями убийственного искусства.

Только, видимо, этому произведению убийственного искусства мушки не полагались и целиться предполагалось на глазок. С другой стороны, пусть перезарядка желала оставлять лучшего, да и мушек не было, но двенадцать выстрелов — это сила в этом мире. Простым солдатам такое не выдавалось. Может сложность производства, кто знает.

Два револьвера за повышение в мире, где скорострельность не является сильной стороной. Приятно, чёрт возьми. А ещё и полезно.

Для револьверов я кое-как сделал две кобуры невзрачного вида на пояс, чтоб те сильно не блестели на людях, но всегда были под рукой. Зарядил оба, подержал их в руке, примерился и… понял, что, в принципе, мой поход подошёл к финалу.

Было даже удивительно, что финал наступил не сразу после провала, а только сейчас.

Сделал глубокий вдох.

— Чем обязан? — глухо произнёс я.

Даже оборачиваться не нужно было, чтоб узнать гостя за моей спиной где-то на ветвях деревьев.

Руки сжали рукояти револьверов. Их тяжесть немного успокаивала, но вряд ли это поможет против гостя. Однако даже перед лицом всемирной жопы я не сдамся без боя. Наказание мне что так, что так обеспечено, так что я был готов хотя бы постараться потравить ему кровь лишний раз.

— Развлекаешься?.. — этот шипящий тихий голос век бы не слышал.

— Не сказал бы, что развлекаюсь… — холодно ответил я, но от страха кишки все в узел связались. — Ты пришло мне что-то сказать?

Я медленно обернулся к фигуре, которая покачивала ногами на ветке одного из деревьев. На вид это был молодой паренёк с сальными прямыми волосами, которые спадали ему на лицо и закрывали глаза. Дьявольская улыбка буквально светилась белоснежным оскалом.

Боюсь. Боюсь эту мразь. И боюсь умирать. Даже зная, что я своего рода бессмертен, всё равно боюсь.

— Ты выглядишь слишком воинственным, — улыбнулось божество и спрыгнуло на землю. Я могу поклясться, что ни звука при этом оно не издало. Это лишь значило, что оно хотело, чтоб я его заметил. Играет со мной. С интересом посмотрев на револьверы в руках, божество кивнуло на них. — Думаешь, сможешь меня убить ими?

— Думаю попробовать, — отозвался я, не спуская с мрази глаз. Но оно лишь рассмеялось и стало обходить меня по кругу, словно волк вокруг добычи.

— Какой ты агрессивный… Но я всё равно одержу верх, ведь знаешь же.

— Но я всё равно немного посопротивляюсь, хорошо?

Меня одарили оскалом.

— За это ты и нравишься мне. Нравишься больше других. Никогда не сдаёшься. Будешь захлёбываться кровью, но грызть глотки до последнего.

— Будто что-то плохое.

— Как знаешь. Но раз ты настаиваешь…

И с этими словами божество просто исчезает.

Хотя нет, не исчезает, я замечаю смазанную тень: оно двигается так быстро, что глаза просто не услеживают за её движением, особенно в темноте.

Но едва я вообще успеваю что-либо сообразить, как божество выскакивает откуда-то сбоку и ударом ломает мне правое колено. Удар, как в кикбоксинге: со стороны шутливый пинок — на деле я охреневаю от боли. Вскрикиваю, но успеваю выстрелить прямо… в молоко. Мразь исчезает так же быстро, как и появилась.

Кто бы что ни говорил, к боли невозможно привыкнуть. Её можно ожидать, её можно уметь терпеть, но привыкнуть — никак. Мне стоит огромного труда устоять на единственной целой ноге и сохранить хоть какую-то трезвость ума, когда в голове темнеет. Пытаюсь довериться своим чувствам, которые заглушает криком боль.

Прислушиваюсь, резко разворачиваюсь и делаю залп с двух стволов. Я не знаю, что божество там — в таких ситуациях действуешь на рефлексах, пытаясь предугадать движение противника.

И я угадываю.

Да только не сильно помогает — божество просто выскакивает на меня, игнорируя пули. Удар под дых, я в ответ стреляю прямо в упор, и мимо. Скорость этой сволочи куда выше нормальной, а моя реакция куда слабее, чем обычно — божество уворачивается от выстрела в упор лёгким движением, поднырнув под левую руку. Ловко выворачивает её и ударом просто отрывает.

Всё перед глазами вспыхивает от боли. Я стреляю туда, где была только что сука, и вновь мимо. Быстро оборачиваюсь, стреляю в смазанную тень, а через долю секунды мне по лицу бьют когтистой лапой. По ощущениям словно мне срывает половину лица. Возможно, так оно и есть. От боли я совсем перестаю соображать. Рот наполняется кровью.

Следом удар в грудь, и я слышу, как жалобно трещат рёбра. Они ломаются, впиваются в лёгкие, разрывают всё внутри своими осколками. И я лечу спиной вперёд. Лечу и падаю в чьи-то объятия, чтоб через секунду острые, как бритва, зубы воткнулись мне в шею и вырвали целый шмат. Всё в голове вспыхивает приветливой темнотой.

Но с другой стороны, судя по тому, что меня до сих пор держат…

Теперь я знаю, где точно находится цель, поэтому просто прислоняю ствол револьвера к своей груди и стреляю.

В упор пуля пробивает грудную клетку навылет как нехрен делать.

Напоследок я с удовлетворением слышу возмущённое шипение и чувствую, как тело отпускают и оно бьётся об землю.

Нет, ну пулю мразь всё же словила, верно? Хоть какое-то успокоение…

* * *

Не было потом. Не было никакой следующей инструкции из другого мира. Не было ехидного голоса божества. Была просто тьма. Тьма, в которой ты не думаешь, не знаешь, не существуешь. Густая и вездесущая, которая встречается только во сне, когда нет сновидений.

Это было не внемирье. Но я даже об этом не думал, я просто был, а потом…

А потом меня разбудила неприятная щекотка в носу. Она повторялась раз за разом, словно кто-то водил под носом пером. Меня не смутило, что я что-то чувствую. Я просто рефлекторно поморщился и приоткрыл глаза.

Моему взору тут же предстало пробивающееся через кроны деревьев голубое небо, в которое улетала симпатичная бабочка…

Так, стоп, небо?

Простая мысль была как ведро холодной воды на голову. Я резко сел и оглянулся — точно не здесь после вчерашней ночи я должен был оказаться.

Вместо привычной тьмы внемирья, в которой меня бы проинструктировали, вокруг был густой прохладный лес, встречающий тёплое утро. А рядом небольшой костёр, около которого сидело божество и крутило тушку неудачливого животного. Оно сидело ко мне спиной, но точно знало, что я встал.

Я ещё раз огляделся, не веря, что до сих пор технически жив и нахожусь… вроде как в последнем мире. Точно не было внемирья и инструкций: такое не забывается.

— Меня всегда забавляла еда живых существ, — неожиданно сказало божество. — Море таких странных противоречивых и причудливых ощущений.

Я ещё раз окинул округу взглядом.

Это точно не было то место, где я вчера засыпал, но всё же вроде как тот мир. Да и я… был голым. Вся одежда лежала рядом аккуратной стопочкой, а сверху два моих револьвера. Божество словно предлагало забрать их обратно.

— Ты меня не убило, — нахмурился я.

— А должно?

— Не знаю… — я осторожно встал, проверил, что тело слушается команды, и принялся одеваться. Ни шрамов, кроме тех, что получил на войне, ни боли не было. Даже одежда цела. — Разве… ты не должно было забрать меня после провала?

— С чего ты решил? — насмешливо спросило оно, не оборачиваясь.

— Но… ты же пыталось меня убить, не?

— Ну, ты так воинственно был настроен, уже револьверы подготовил, что мне показалось некрасивым отказывать тебе в бою.

Серьёзно? Ты просто пришло и отпиздило меня?

Мне очень захотелось загнать мрази прямо сейчас в затылок пулю, но я прекрасно понимал, что оно разберётся со мной быстрее, чем я успею сделать даже пару выстрелов. Вместо этого я просто оделся и сел напротив с другой стороны костра.

— Значит, я здесь не за тем, чтоб уничтожить тварей в тумане, да?

— Ну… ты сам это придумал для себя, — пожало божество плечами. Парень с сальными волосами. Эта улыбочка на его роже раздражала. Наверняка божество специально подобрало такую внешность, чтоб бесить меня. — Я же говорило, что у тебя миссия.

— Какая?

— Угощайся, — проигнорировало оно вопрос, оторвало ножку от тушки животного и протянуло мне. Аппетитный аромат ласкал нос. Жир капал в огонь, весело шипя и вспыхивая. — А то у тебя один хлеб, украденный из столовой.

— Какая у меня миссия? — повторил я, приняв ножку. — Ради чего я здесь? Геноцид? Переворот? Мировая война? Убийство правительства? Захват власти? Какая миссия?

— Это секрет, — улыбнулось оно и забрало всю остальную тушку целиком. — Тебе разве не интересно?

— Нет.

— Нет… — повторило оно. — Ты самый древний из всех проклятых, знаешь?

Это была довольно резкая и необычная смена разговора. Я даже не знал, что ответить. Но мой ответ и не требовался.

— Пусть миссия будет секретом. Я здесь по другой причине.

— Какой?

Оно лишь усмехнулось и начало есть. Ясно, пока не пахаваем, продолжения не будет. Не сказать, что я был против такого перекуса: приятное жирное сочное мясо, пусть и без соли. Всё лучше, чем та же каша в форте или вообще безвкусная паста в скафе. Но всё наслаждение настоящей пищей перебивало любопытство. А божество не спешило, путь и поглощало тушку с завидным проворством.

Я закончил раньше и дождался, пока закончит божество.

— Так зачем ты здесь? — спросил я.

— Передать кое-что.

Оно полезло за пазуху и достало кристалл, после чего кинуло его мне. Я ловко поймал его одной рукой.

Большой ромб, в котором словно переливалась тьма. Когда мои ладони коснулись его, руку словно начало покалывать, как от тока.

Я побывал во многих мирах, видел много всякого дерьма, которое создано только для одного — убивать. Но были вещи, которые были просто апогеем истребления всего живого и неживого.

Кристалл в моих руках был одним из них.

— Илиатиар … — пробормотал я.

— Узнал, как я вижу.

— Такое дерьмо тяжело не узнать. Особенно, когда сам его достал, — я немного встревоженно посмотрел на божество. — Зачем он здесь?

— Это сила для тебя.

— Зачем? — повторил я. — Этому не место здесь. Ему вообще не место ни в каком из миров.

— Ты преувеличиваешь.

— Я знаю несколько самых страшных вещей в мирах. Термоядерные бомбы, фотонный аннигилятор, кразиваркальное оружие, Взор Императора, антиматериальная бомба и Фарнир-шесть вирус. Илиатиар один из них.

— Ты боишься?

— Я знаю, на что он способен. Я видел, на что он способен.

— Не хочешь принять эту силу?

Я внимательно посмотрел на кристалл и поморщился. В нём была чистая энергия. Чистая чёрная энергия.

— Это не сила. Это что-то между пиздой и жопой. А может и то, и другое в одном флаконе. Я не хочу принимать такую силу.

— В принципе, это и не предложение, — пожало божество плечами. — Впитай его.

— Впитать? — у меня чуть челюсть не отвалилась. — Этим дерьмом невозможно управлять. Оно было создано только с одной целью.

— Цель задают люди, как и окрас силе. Нет тёмной или светлой силы — есть просто энергия.

Я не соглашусь, но сейчас суть не в этом.

— Я сгорю нахрен. Во мне нет ядра. У них здесь всё на стержневом типе активации.

Маги разные бывают. У каждого своя система активации магии. Всего их встречал я пока что три: ядерный, стержневой и нитевидный.

Ядерный — это когда есть одно или несколько ядер в теле, что вырабатывают энергию, которой пользуется маг. Нитевидный — это нити по всему телу: от рук до ног. Они, как трубки, выводят энергию из земли, воздуха и так далее в зависимости от стихии, пуская её на магию. И стержневой, который вытягивает энергию для магии из батарейки.

У меня стержневой, хотя встречаются, как я понял, в этом мире и с ядерным типом. Стержень, считай, толстый провод, который проводит энергию. Поэтому мне энергию, особенно таких масштабов, просто негде хранить. Сожгу нахрен себя.

— Впитывай, — повторило божество со своим оскалом.

— Я сдохну.

— Как сдохнешь, так и воскреснешь.

Чёрт…

Я с сомнением посмотрел на кристалл в своих руках. Я помню, как воевал за него. Помню, как много людей и эльфов положили тогда. Он просто запачкан кровью солдат, что сложили головы ради вещи, которая потом уложит ещё больше жизней в могилу. Я держал его тогда в руках, я держу его сейчас — столько времени прошло, а ощущения одни и те же. Словно держу бомбу, которая вот-вот рванёт.

Чистая энергия, которая принесёт дерьма чуть больше, чем дохрена.

— Как мне хранить его? — спросил я, разглядывая его.

— Ты умеешь создавать ядра, не так ли?

Да, я был магом. Боевым магом. Очень сильным магом. Но там и тело было другое.

Вот же повезло, блин…

Ладно, это будет весело…

Глава 5

Сказать, что это больно, то же самое, что сказать, когда тебе срывают кожу с тела, что это немного неприятно. По мне словно пустили ток такой мощности, что должен был сразу же превратиться в пепел. Это называется чуть-чуть пустить в себя энергию, при этом не выпуская и стараясь с её помощью создать какое-нибудь стабильное-нестабильное ядро. Естественно, что она аккумулируется и нехиленько подпаливает организм.

— Я… сейчас… обосрусь… — пропыхтел я, чувствуя, как всё внутри меня рвёт на части. По крайней мере стержень сейчас во мне светится белым, как раскалённый металл. Так можно и стержень сжечь к чёрту, лишившись вообще возможности использовать магию.

Ещё, кажется… когда я был в каком-то мире, где, укрепляя свою душу и внутренний стержень, усиливаешься и сам, научился заглядывать в себя, чтоб оценивать свою ступень. Да, тот мир, помню его, там были распространены ещё очень катаны, которые могли разрубать рельсы и танки одним взмахом. Интересный мир…

Как бы то ни было, я научился видеть типы активации магии. А когда воевал в магическом мире, научился их распознавать. И моя никак не подходила под нынешние нужды, на которые толкало божество. Да, я знал кое-что, имел достаточный опыт, но с новым телом это равносильно ученику, который назубок знает теорию, но на практике ни разу подобного не делал.

И у меня нихера не получалось.

— Сука-а-а… — прохрипел я.

— Старайся лучше, — со скучающим видом посоветовало божество, глядя на мои муки.

Да пошло ты в жопу.

Хотя… божество же сказало, что, если что, меня воскресят, верно? А значит, можно пойти с другой стороны.

Я набрал воздуха полные лёгкие, будто собирался нырнуть, и впустил в себя энергию. Просто влил всё, что было. По идее, оно само должно создать ядро, не найдя выход. Ну и я сдохну, соответственно.

Сдох я, понятное дело, раньше. Мучился так, будто кожу сдирают, запихивают в задницу и пытаются вытащить через мозги. Отключился, продержавшись десять секунд и не впитав даже одной десятой.

Меня привело в сознание божество, пиная по почкам.

— Время, друг. Время идёт. Я не могу возиться с тобой так долго, — бросило оно мне кристалл.

Пошёл второй круг. Потом третий, потом четвёртый. На пятом я обнаружил, что ядро сформировалось и вливать энергию стало легче. Теперь ей было где аккумулироваться. К тому же, если есть ядро, то есть место, где будет генерироваться энергия. Но само ядро… оно было гигантским. Превратило стержень в какою-то кривую загогулину, словно расплавив его. По-хорошему надо бы распределить его на более мелкие ядра, чтоб снизить нагрузку, но божество вряд ли будет ждать так долго, а я сам делать этого не умею.

Короче, стержню конец, придётся потом как-то всё восстанавливать.

— Вижу прогресс, — усмехнулось божество.

Ну ещё бы, оно всё видело. Да только, помимо прогресса, я чувствовал, как весь взмок и как тело словно разваливалось на части.

В конце у меня в руке оказался обычный пустой кристалл, который был словно закопчённым. А внутри меня пылало ядро, будто от ядерного взрыва. По идее, во мне сейчас энергии достаточно, чтоб создать детонацию, которая расколет планету. Надо бы стравить её потом…

— Держи… — бросил я божеству кристалл. Оно поймало его одной рукой и спрятало за пазуху.

— Всё было проще, чем казалось, да?

— Нет, — ответил я. Хотелось лечь… Да, пожалуй, лягу, чтоб прийти в себя. — Где мы сейчас? Это не то место, где я остановился.

— Я подбросило тебя до твоего пункта назначения.

— До дома этого чудика?

— Почти.

— Почти?

— Ты рядом с его городом.

— И что мне…

Я было посмотрел на божество, но… никого рядом не оказалось. Оно просто исчезло. А я остался около почти догоревшего костра.

— …делать в городе?.. — закончил я негромко.

Вот, блин, тебе и поговорили. У меня было много вопросов, но я не строил иллюзии, что оно бы мне ответило. Меня всегда просто забрасывали в мир, а там уже сам как-нибудь. Из-за этого несколько раз меня грохнули до того, как я вообще приступил к миссии. В основном это происходило там, где была вера. Демон вселился, тьма захватила, другие взяли под контроль… одним словом — люди.

Мне потребовалось, наверное, около часа или полтора, чтоб прийти в себя. Слабость и разбитость, в конце концов, отступили, и я чувствовал себя… более-менее нормально. Словно плохо спал, не более. Но такое было пустяком, бывало намного хуже. Так что я быстро собрался, оделся, затоптал костёр и…

Понял, что не знаю, в какую сторону двигаться. Вот что надо было спросить первым делом, блин…

* * *

И, собственно… город.

Я стоял на обочине грунтовой дороги, которую дальше с обеих сторон начинали обступать дома. Границей города служил примечательный комплекс из нескольких цехов, расположившихся в десятке метров от дороги, словно разделяющие цивилизацию и дикую природу. Высокими трубами они знатно коптили небо.

Да у них тут небольшой промышленный городок, как посмотрю. Насмотрелся я на подобные места и навоевался в них тоже вдоволь. Бесконечные цеха, железные агрегаты, коридоры, куча мест, откуда можно ждать пулю… бр-р-р, ненавижу такие места. Но век индустриализации шагает здесь полным ходом. Глядишь, очень скоро и машины появятся, хотя…

Я проводил взглядом одну из карет без лошадей.

Уже появились. Каждый мир накладывает свои отпечатки на уже знакомые, казалось бы, вещи. Глядишь, и будут вскоре полноценные машины ездить.

За цехами начинались пригороды. Судя по всему, по окраинам жили самые бедные слои населения. Какие-то бараки, старые деревянные дома, чахлые огороды. Всё было грязным от оседавшей сажи из труб. Люди тоже были характерными — типичные крестьяне, которые не вылазят с полей. Здесьони выглядели явными представителями средневековья.

Но чем дальше я шёл, тем сильнее город менялся, и вскоре меня встречали вполне себе приятные ухоженные домики с собственным участком. Не сильно богатые, но явно лучше тех, что были до. Здесь суетились жители, которые куда больше походили на представителей нового века. Пиджаки, брюки, юбки, сарафаны.

А пройдя ещё дальше, я, собственно, попал в сам город. Грунтовку здесь сменяла брусчатка, а дома из деревянных одно- и двухэтажных перешли в кирпичные и каменные по три, по четыре, а то и по пять этажей высотой.

Но именно здесь я столкнулся с проблемой.

Я уткнулся в барьер собственной психики.

Стоило пройти вглубь уже начавшегося полноценного города, как я почувствовал непонятное волнение, которое с каждым шагом лишь усиливалось. И чем дальше я заходил в город, тем сложнее давался каждый следующий шаг, будто приходилось идти против течения. Ноги просто отказывались идти дальше, будто я пытался шагнуть с уступа в пропасть и срабатывал инстинкт самосохранения.

Проблема в том, что в первый раз за многие века я собирался войти в город. Войти в него без оружия и открыто. И у меня это вызывало даже не страх — панику. Сердце билось как перед важным сражением, глаза бегали по округе. Внутри меня всё визжало о том, что заходить в город без оружия вот так открыто — самоубийство.

Да, мозгом я понимаю, что это бред, но от фобий просто так не отделаться. Это как прыгнуть с сотого этажа, зная, что не разобьёшься. Ты там хоть обосрись, а хрен сделаешь шаг в пустоту.

Я не любил город, и при взгляде на него у меня возникало волнение. С ними у меня было связано много неприятных вещей.

Город — это место, где часто случается мясорубка. Легко держать оборону и сложно брать штурмом. Каждая улица, каждый дом становится кровавым замесом. И когда на протяжении долгих лет у тебя город ассоциируется лишь со смертью и проблемами, вот так просто войти в него…

— Чёрт… — я потёр виски. — Что за хрень…

Я вряд ли привыкну вот так за один раз прогуливаться по городу, не боясь словить пулю промеж глаз или меж лопаток. Но и шарахаться от него было не дело. Может я живу там? К тому же, где ещё узнать о себе? Так что же, ночевать из-за этого в лесу? А если именно там моя миссия? Тогда божество меня потом в отместку вообще запихнёт на планету в город, где постоянно война (такие места тоже бывали).

Надо успокоиться.

Я ещё раз посмотрел на улицу перед собой.

Было непривычно видеть столько народу. Взрослые, дети, старики, житейская суета, какая-то чудовищная беззаботность. Кажется, начнись здесь вторжение, и они только и будут делать, что раскрывать рот и смотреть на приближающуюся смерть, как овцы на скотобойне.

Слишком живо и беспечно…

И всё же это было странное чувство — быть в живом городе. Это как видеть… фотографию животного, а потом самому вживую посмотреть на его. Что-то странное, нетипичное, удивительное… Я видел города, да, но после артподготовки или длительной осады, когда они теряли весь свой блеск и были руинами, уже пустыми, выжженными, как скелет животного.

И мне здесь не нравится.

— Да бляха-муха… — сжал я зубы.

Но я сделал свои первые неуверенные шаги вперёд. И они давались… тяжело…

Я чувствовал, как внутри зарождается паника, готовая вырваться наружу. Глядя на эти дома, на эту беспечную толпу, которую можно срезать одной хорошей длинной очередью, меня одолевали страх и желание срочно забиться куда-нибудь в угол, где можно будет спрятаться от снайперского огня.

Какого?

Который может начаться.

Звучит абсурдно, но я подсознательно ждал, что в любую секунду раздастся выстрел, и мне прилетит пуля в грудь. А когда ты чего-то ждёшь, расслабиться точно не сможешь. Будешь бояться, как перед экзаменом, особенно когда это смертельно опасно. Да и глаз уже привычно ловил места, где может находиться вражеский снайпер и где места простреливаются на ура…

Но какой-никакой успех всё же был — я продвигался вглубь города, хотя ощущения были такие, будто тащу на себе килограмм сто пятьдесят. А ещё я не мог сосредоточиться: всё вокруг мелькало, повсюду снуют прохожие, цокают копыта по камню, грохочут колёса. После очень тихого леса это немного дезориентировало. Не давало положиться на один из важнейших органов чувств — слух.

Вопрос «Куда я направляюсь?» был до сих пор открытым. Я сам не знаю, если честно, но для начала просто шёл, стараясь привыкнуть к чувству незащищённости скотины на бойне. Привыкнуть ходить по городу и не бояться поймать пулю из возвышавшихся вокруг меня домов.

Но даже страх не мешал мне изучать местность. Так как это была центральная улица, практически на всех первых этажах домов, что шли вдоль неё, что-то да располагалось. Какие-то забегаловки, бары, магазинчики с одеждой или вещами. Вдоль дороги рядком выстраивались фонарные столбы, в лампах которых угадывались кристаллы. На дорогах даже небольшие пробки из повозок и карет.

Причём чем ближе я подбирался к центру, тем заметнее менялись как заведения, так и здания. Бары переходили в рестораны, мелкие магазинчики в ателье, где закупались обеспеченные жители, ломбарды менялись на офисы и отделения банков. Дома становились ухоженнее, массивнее, красивее.

А ещё здесь ездили трамваи. Не совсем трамваи, но что-то очень близкое к ним. Такой длинный экипаж на рельсах, который тянет лошадь. Ну… да, по сути, трамвай, только на лошадиной тяге. И как в других мирах, он был для обычного народа, так как те, что одеты побогаче, садились в собственные кареты.

Я бы сказал, что типичный мегаполис нового времени, который пока ещё не открыл электричество, а некоторые моменты замещает использованием кристаллов.

К тому же, я поймал себя на том, что мой взгляд постоянно цеплялся за девушек. Нет, я знаю, как выглядит девушка и что с ней можно делать, но слишком уж они были редкими в армиях. А здесь вагон и маленькая тележка вокруг.

И такие разные: от возрастов и комплекции до цветов волос и размера их достоинства. И каждая по-своему другая. Это в армии всех побрили под ноль, одели в форму и всё — одного от другого не отличишь. А здесь прямо разброс, и одна на другую не похожа.

Я отвык от женщин, если честно. Смотрю на них как на диковинку. Ухоженные, чистые, аккуратные, по своему грациозные — полная противоположностью обществу, к которому я привык. Так непривычно видеть их в таком количестве вот так, гуляющих рядом… В последний раз я делил женское общество чёрт знает когда. Это была… кажется… эльфийская армия… да, вроде она, если не ошибаюсь… Там было много девушек, и с одной я, кажется, даже спал… И ещё был один опыт, но он оказался чертовски неприятным и поучительным.

Вот под такие размышления, с дрожащими руками и учащённым сердцебиением я гулял по городу. Под мысли о девушках я как-то отдалялся от собственных страхов, не думал о них. Становилось легче даже. Возможно, уже сегодня разузнаю, кто же этот Бранье и где он живёт. Спрошу где-нибудь в кабаке, где моё лицо не заприметят, а там…

И в этот самый момент я услышал выстрел. Отчётливый выстрел, за которым последовала автоматная очередь.

Этот резкий звук резанул слух, а вместе с ним в нос ударил уже знакомый запах гари и вездесущих пороховых газов.

Я дёрнулся, как ошпаренный, к стене здания, ища укрытия. Обернулся и… не увидел никакой угрозы. Люди шли как ни в чём не бывало. Некоторые бросали на меня опасливые взгляды, как на сумасшедшего, но не более. Они просто как стадо овец шли дальше! Но… выстрелы, я же блять слышу их! И этот грохот, как от артобстрела! Как они не могут слышать, ведь…

Никаких выстрелов и взрывов здесь быть не может…

Простая мысль пришла в голову совсем неожиданно. У меня просто глюки.

Я с трудом попытался взять себя в руки.

Это просто…

Грохот повторился. На этот раз я даже увидел причину — большая повозка гремела, проезжая по неровностям, но меня в этот момент знатно накрыло. Я отчётливо слышал грохот взрывов, слышал пулемётные очереди. Я чувствовал запах гари, пороха и этот удушливый воздух от пожаров. Всё лицо было липким…

Прямо перед глазами вспыхнула картина пылающего города. Я видел, как солдаты что-то кричат, кто-то отстреливается… что-то взорвалось в противоположном здании…

Это была как вспышка в сознании. Мимолётное видение, которое появилось перед глазами и исчезло. Это было прошлое… Я попытался взять себя в руки. Это просто глюки, я не слышу выстрелов, не слышу…

Но я их слышал. Вместо цоканья копыт я слышал выстрелы так же отчётливо, как люди слышат голос человека рядом. Я знал, что это посттравматический синдром, но знать — одно, а переживать его — другое…

А ещё…

А ещё мне стало неожиданно очень херово. В груди начало очень сильно печь, и на тело навалилась слабость. Ноги затряслись, рискуя подогнуться под моим весом. Чтоб не упасть прямо здесь, я облокотился, как последний алкаш, на стену, едва сползая с неё на землю. Сердце давило так, будто у меня инфаркт.

Ядро. Грёбанное ядро внутри меня!

Я с ужасом заглянул внутрь себя и увидел, как оно ярко мерцает, пульсирует, словно пульсар, который теряет стабильность.

— Да мать твою… — пробормотал я, пытаясь устоять. — Да какого хера… Когда же это закончится…

Мне надо держаться. Это… это всё из-за паники. Паника и стресс запустили процесс, и нестабильное неприжившееся ядро тут же пошло в разнос.

Вместе с моим сраным телом.

— Только не сейчас… только не сейчас…

А ещё эти выстрелы и взрывы, от которых сердце трепетало. Я до сих пор слышал их, от чего вздрагивал всем телом.

— Это бред, у меня глюки, бред, нет здесь выстрелов, не может быть таких хлопков…

Но легче не становилось. Тело и сознание считали, что это происходит в реальности. Если бы не спокойные прохожие, я бы тоже подумал, что это по-настоящему… господи, я поехал окончательно.

А внутри всё буквально запекалось от бурлящей энергии.

Так… надо успокоиться… Нет, успокаиваться не имеет смысла. Мне тяжело дышать, я буквально чувствую этот жар, чувствую запах войны… Дыхание перехватывает, и сердце сдавливает так, что кажется, ещё немного, и оно остановится. В глазах конкретно всё плыло. Теперь на своих двоих я точно не уйду, тут хотя бы вот так около стены устоять.

— Мистер? — раздался тонкий голосок около меня. — Мистер, вам плохо?

Я попытался поднять глаза на источник голоса, но вместо этого почувствовал, как соскальзываю со стены, грозясь врезаться рожей прямо в мостовую. Но вместо встречи с землёй меня поймали чьи-то объятия. Чьи-то хрупкие, но крепкие объятия.

— Ох… — выдохнула моя спасительница. — Мистер, как вы? О Солнце, мистер, держитесь, я сейчас… Фалька! Фалька, помоги мне!

Я поднял голову и посмотрел на свою спасительницу, которая только что спасла мою рожу от встречи с землёй, не дав мне упасть.

Это была девушка. Молодая красивая девушка, которая смотрела куда-то в сторону и звала, видимо, свою подругу, держа меня под мышки, как большого плюшевого медведя. Такая хрупкая и держит меня, блин.

Приехали…

— Фалька! Помоги мне! Мисте…

В этот момент мы встретились глазами.

И девчонка осеклась.

— Господин? — только и пискнула она в шоке, едва не выронив меня. Её глаза, большие и красивые, стали совсем огромными, хотя казалось бы, куда ещё больше. — Господин Тэйлон?

Глава 6

Её лицо было таким испуганным, будто она увидела призрака. Но чёрт, оно было таким милым…

На войне иногда так не хватает такого милого лица…

— Господин! Господин Тэйлон! — она словно отошла от шока. — Фалька! Кенси! Кенси!!! — теперь девушка не звала, она буквально верещала на всю улицу, заставляя оборачиваться на нас людей, но не замечая ничего вокруг. — Быстрее! Быстрее! Помогите мне! Кенси!!! Фалька!!!

Где-то на краю моего зрения возникли ещё две особы, держа в руках по корзинке. Красивые особы, как и та, что меня держала. Если помру, то хоть в окружении девушек. А то, блин, или среди трупов, или среди техники, а то и вообще в каком-нибудь дерьме беспросветном.

— Дина, ты чего… — начала было одна из них, но Дина её перебила истошным писком.

— Фалька! Это господин Тэйлон! Господин Тэйлон! Он жив! Фалька! — казалось, она сейчас сама потеряет сознание от шока. — О Солнце, это господин Тэйлон! Он вернулся!!!

Девушки посмотрели на меня и застыли. Побледнели, будто это не мне тут херово. Я лишь скользнул по ним взглядом и… кажется, начал вновь расслабляться.

— Не удержу!!! Помогите! — взвизгнула она, и уже три пары ручек меня удерживали. Ну всё, жизнь удалась — меня девки на руках носят.

— О Солнце, это он! Фалька, это он! Тэйлон!

— Солнце… солнце… — бормотала та, как её там… Фалька. Она внимательно разглядывала меня, после чего схватила за подбородок и повертела мою голову, рассматривая. — Это и вправду он… Господин Тэйлон… вы живы?..

Последние слова словно придали ей сил. На растерянном и немного испуганном лице появилась какая-то едва уловимая стальная уверенность. Было видно, что такая на вид милая девушка может, в принципе, и по морде дать.

— Кенси, Дина, держите его! Я сейчас! — скомандовала она и бросилась к дороге, пытаясь поймать экипаж. Причём поймать она пыталась его не просто маханием руки. Девчонка бесстрашно выскочила на дорогу, расставив руки в стороны перед какой-то каретой. Не побоялась же, что её переедут.

Та со скрипом и ржанием лошадей остановилась буквально в полуметре от неё, а Фалька даже с места не тронулась.

— Дура! Ты что творишь, девка!? — кучер сам чуть богу душу, судя по лицу, не отдал. — Я же тебя…

Но Фалька уже перебила его.

— К родовому поместью Бранье! Мои хозяева вознаградят вас за помощь! — выкрикнула та, побежав к нему.

— Бранье?.. — он немного озадаченно и испуганно посмотрел на нас.

А девушки, что меня поддерживали, уже тащили мою тушку к карете. Вернее, я вроде как и сам мог идти, а они лишь поддерживали моё равновесие.

— Да, Бранье! Довезите нас до поместья, и вас вознаградят!

Она распахнула дверцу, заскочила внутрь кареты, а когда доковыляли мы, схватила за грудки и буквально втащила внутрь. Следом, запихнув меня в кабину, залезли её подружки и, захлопнув дверцу, гаркнули хором:

— Поехал!

Карета дёрнулась и под грохот быстро покатилась по городу. Ну как быстро — насколько это позволяло движение.

А я… почувствовал себя лучше. Словно, оказавшись внутри кареты, защитился от пагубного влияния города, хотя стрельба ещё стояла эхом в ушах. Ну как в танк залез, где более-менее безопасно. Или же это из-за ядра меня отпустило…

Я обвёл присутствующих девушек взглядом.

Ещё совсем молодые. Румяные, здоровые, с длинными волосами и тонкими нежными чертами лица — было видно, что в свободное время из них жизнь била ключом. У нас капитан в одном из миров таких мокрощёлками называл. А эльфы называли их почками, ну, как набухшие почки на ветвях. Да много как их называли, но суть одна — юные.

И втроём они смотрели на меня: взволнованные, с широко раскрытыми глазами. В кабине повисла неприятная тишина. Девушки выглядели шокированными не меньше, чем я сам. Они буквально сканировали меня глазами, будто пытались убедить себя, что это я. И оттого тишина под пристальными взглядами была вдвойне неприятнее, словно я на немом допросе.

Поэтому, чтобы разрушить тишину, я выдавил:

— Добрый день…

Девушки будто и не ожидали от меня чего-то услышать. Лишь переглянулись оторопело и немного испуганно.

— Добрый… — наконец кивнула одна из них растерянно, — день…

— Это и вправду вы, господин Тэйлон? — тут же спросила другая, которую звали Кенси. — Вы… живы?

— С утра вроде как был, — кивнул я.

— Как вы, господин Тэйлон? — это уже спросила Дина, которая не дала мне поцеловать брусчатку. — Как вы себя чувствуете?

Подозрительно… Они выглядят подозрительно. Слишком заботливые, слишком внимательные. Я не верю в заботу от незнакомых людей. По крайней мере, пока не уверен, что они союзники. Этих я вообще не знал, но логика подсказывала, что Тэйлон их знать должен.

А ещё он должен иметь как минимум статус, причём приличный, раз аж три девушки бросились его спасать. Но вот их вид, будто они увидели призрака…

— Я нормально, спасибо, Кенси, — кивнул я немного устало. Надеюсь, с именем не напутал. Надо срочно выучить их.

— Я думала, вы прямо там потеряете сознание, — сказала уже… Филька? Фалька? Как её там? — Господин Тэйлон, вы точно чувствуете себя нормально? Вы до сих пор ужасно бледны. Будто секунда-другая, и потеряете сознание.

— Да, нормально… — кивнул я и облокотился на спинку, после чего посмотрел в окно.

За стеклом город уже не имел такого пугающего влияния. Но одно я уяснил довольно точно — у меня с головой явные бо-бо. Война не проходит бесследно для людей — так говорили другие, но только оказавшись среди мирного времени, я понял, насколько они правы.

— Как же вы попали сюда? — спросила вновь Дина. — Нет, я даже… я… как вы оказались здесь? Мы думали, вы погибли.

— Погиб? — нахмурился я.

— Вашей матери и отцу пришло письмо, что вы пали в бою, — не громко, но встревоженно сообщила Фалька. — Полгода назад как пришло. Мы месяц держали траур. Оплакивали вас. Возможно, вы не поверите, но ваш отец был вне себя из-за того, что мы даже не смогли получить тело. Сказали, что туманы забрали его. И тут неожиданно вы появляетесь…

Она осторожно взяла мою руку в свои ладони, словно пытаясь убедиться, что я жив.

— Я думала, увидела призрака… — честно призналась Дина, но потом улыбнулась. — Но мы рады, что вы живы, господин. Ваша мать будет очень рада.

— Если её не хватит удар.

— Зачем вы так, — покачала она головой. — Она очень тяжело переживала утрату.

Кажется, мою реплику восприняли немного не так, как должны были. Я-то сказал в шутку, а они так реагируют, будто я пытался в сарказм. Интересно, а что там вообще у него за семья? Я только сейчас подумал, что он там может быть на положении главной тряпки быть.

И вообще я чувствовал себя как под конвоем. Девушки не сводили с меня глаз, словно были готовы броситься в любую секунду меня ловить. Это немного напрягало. Они похожи на надзирателей, у которых задание отконвоировать тебя до места любой ценой. У меня сложилось ощущение, что попытайся я сейчас убежать, они меня догонят, повяжут и притащат волоком. По крайней мере взгляды говорили о том, что меня уже не отпустят.

Тем временем мы выехали в другой район. Здесь шумные суетные улицы города и кирпичные здания, стоявшие плотно друг к другу, сменились на дорогие коттеджи. Не те маленькие дома, как в пригородах, а самые настоящие минидворцы.

Но мы не остановились здесь, продолжали двигаться дальше, пока не проехали в небольшое полесье и не оказались перед большими воротами.

Это… типа дом Тэйлона?

Я смотрел на большие кованые ворота такого пафосного вида, что даже генерал Чебурек не смог бы с ними поспорить. Кованый забор, который сам по себе искусство, расходился в разные стороны. За ними возвышался практически самый настоящий каменный дворец в три этажа. Настолько большой, что здесь бы я смог разместить полк, а может и два, и ещё бы место осталось. А здесь полюбас живёт всего несколько человек.

Расточительность…

И вообще, глядя на эти хоромы, я чувствовал беспокойство, будто попал в окружение. Что-то было в них… отталкивающее, опасное и непредсказуемое. Вернее, в их обитателях, которых я ещё даже не видел. Предчувствие, наверное.

— Довезли… — выдохнула негромко Кенси, после чего бодро выскочила из кареты и бросилась к воротам. Проскочила через скромненькую калитку сбоку и принялась открывать ворота с другой стороны.

Разве их не должен открывать отвечающий за это человек? Естественно, мой вопрос остался без ответа.

Как бы то ни было, несколько секунд она расталкивала тяжёлые ставни в сторону, открывая проезд, а когда мы проехали, бросилась их так же быстро закрывать, после чего бегом догнала карету и бойко запрыгнула на подношку.

— Вы дома, господин Тэйлон, — улыбнулась она в тридцать два зуба.

Будто я не вижу.

Поместье создавало эффект какой-то неприступности и стойкости к любой напасти. Монументальное строение было будто гарантом стабильности и власти семьи, которая в нём проживала, о чём они буквально кричали. Нет, оно вполне себе строгое и стильное, но всё равно кричало, что денег у хозяев чуть больше, чем дохера, и власть в их руках.

А ещё здесь было на удивление тихо и пусто. Пока мы ехали по дороге через огромную, как посадочная площадка, поляну с фонтаном, я не увидел никого. Так тихо и пусто, что, кроме цоканья копыт и скрипа кареты, ничего больше слышно не было. А я подсознательно взглядом искал признаки засады. Бегал глазами по округе, выискивая сам не понимая что.

Лишь когда мы подъехали ближе, на улицу вышел… дворецкий, кажется. Статный мужчина в возрасте с пышными усами и короткими волосами. А рядом с ним женщина… полноватая, одетая в чёрную юбку, блузку и белый передник. Служанка, наверное… В любом случае, они не выглядели какими-то опасными или враждебными. Обычные люди.

— Кенси! Ты что творишь!? — тут же встрепенулась полная женщина, когда дворецкий лишь внимательно смотрел на карету, видимо, пытаясь разглядеть, кто внутри. — Ты ездишь на подножке, как какая-то девка с юга! Слезь немедленно! Если хозяева…

— Миссис Ривингтон! Миссис Ривингтон! — та её даже не услышала. Она спрыгнула прямо на ходу, подбежала к ней, едва не прыгая от радости. — Мисс Ривингтон! Мы были в городе, а там… а там… — она словно задыхалась. — Господин Тэйлон, миссис Ривингтон! Господин Тэйлон вернулся! Я сообщу хозяевам!?

— Господин… что? А ну погоди! — она схватила уже убегающую за локоть и дёрнула на себя. — Неугомонная девчонка, о чём ты талдычишь?

— Господин Тэйлон! — она указала пальцем на карету, откуда уже вылезали мы. — Мы нашли господина Тэйлона в городе! Он вернулся! Я сообщу хозяевам, мистер Хайсер?! Могу я сообщить хозяевам?!

И тут миссис Ривингтон увидела меня, вылезающего из кареты.

Реакция была как у девушек. Её глаза округлились, а ладонь прикрыла рот. Она как призрака увидела.

— Господин Тэйлон… — только и выдохнула она.

Правда, когда я вылезал, мои ноги подогнулись, и я едва не сверетенился на землю. Мне вроде бы и стало легче, но тело всё равно было как после изнурительной тренировки. Я бы всё равно не упал, но меня уже бросились ловить хрупкие девушки…

Однако поймали крепкие руки дворецкого, который неожиданно оказался рядом.

— Мистер Хайсер, господину Тэйлону было плохо в городе! Мы едва дотащили его до кареты, — тут же сдала меня Фалька.

— Меня уже отпустило…

Меня-то отпустило, но хватка дворецкого стала буквально стальной. Хрена себе дворецкий. Я бы сказал, убийца какой-то.

— Господин Тэйлон, добро пожаловать домой. Мы рады, что вы вернулись, — вежливо и невозмутимо сообщил он мне. — Ваша матушка с отцом будут очень рады. Мисс Ди, вы можете сообщить отцу. Миссис Ривингтон, комнату и ванную для господина. Мисс Цимли, вызовите лекаря…

Он говорил спокойно, но в голосе слышались твёрдые нотки. Да, при нём тут по любому всё идёт как надо. Не растерялся, сразу начал раздавать указания, только…

— Я нормально себя чувствую, — осторожно, но настойчиво оттеснил я от себя дворецкого.

Кенси тем временем, у которой фамилия, как я понял, была Ди, уже умчалась в дом.

— Господин Тэйлон, — слегка наклонил он голову. — Вы проделали долгий путь. Не сочтите за грубость, но вы выглядите очень болезненно.

— Да, потому что устал, — отозвался я. — Сейчас это вообще дело десятое.

И всё же для меня не стало секретом, как он едва заметно указал на ворота глазами Фальке. Та кивнула, запрыгнула в карету и тут же умчалась. Предположу, за доком.

Собственно… и вот. Цель достигнута. Я добрался до дома этого парня. А теперь куда? И вообще, что делать? Я озадаченно оглядел присутствующих, заметив, как в окнах поместья начали появляться одинокие любопытные лица других обитателей.

Нет, на войне явно проще. Пришёл, увидел врага, убил врага. Я знал, в какую сторону двигаться, как и знал, как надо себя вести. Даже появись в неизвестном месте, я быстро мог сориентироваться в обстановке. Война везде одинакова. Но сейчас был в лёгком ступоре, так как это была не война и мои цели были непонятны. Я приехал, и что? К родителям парня идти или в комнату? Чем сейчас мне заниматься? Как здесь себя вести? Какова цель?

Секундная заминка, и план на ближайший час пришёл сам собой.

Логично будет сначала встретиться с предками парня. Показать себя и посмотреть на них, так скажем.

Как я понял, меня записали в списки убитых. На войне такое случалось нередко. А когда всё на бумаге, где нет общей базы данных и где случайно могли что-то перепутать, такое вообще было обычным делом.

Так что самым естественным для любого вернувшегося с войны было именно увидеть родителей и показать себя. Рано или поздно всё равно придётся. А дальше немного обвыкнуть и присмотреться. Возможно, ответ есть в комнате парня?

— Вообще, я бы хотел встретиться с матерью и отцом. Давно их не видел, — огляделся я.

— Конечно, господин Тэйлон. Позвольте проводить вас, — невозмутимо кивнул дворецкий. — Позволите вашу сумку?

— Нет, — тут же ответил я.

И только потом подумал, что правильно было бы всё же отдать. Но я как-то на автоматизме: в армии это дело такое — свои вещи держи при себе, так как могут украсть. Рефлексы.

В любом случае, он вида не подал, что это странно. Возможно, потому что сам знал, что люди возвращаются довольно странными с войны.

Кем бы ни был этот дворецкий, я видел в нём что-то знакомое и «родное». И дело не в его поведении, а в… блин, я просто вижу, что он был связан с военным делом, вот и всё. Интуиция, чувства, дурак дурака и так далее.

* * *

Тишину в столовой нарушало только тихое постукивание вилок и ложек о тарелки. Семья Бранье всегда ела в полном составе. Это была своего рода традиция, когда вся семья собиралась вместе, словно подтверждая самим себе, что они до сих пор вместе и единое целое. Здесь присутствовали отец семейства и глава рода, его супруга и верная жена, старший сын, старшая и младшая дочери.

Здесь не было ни разговоров, ни улыбок: как подобает по этикету, они медленно, даже немного величественно и церемониально предавались еде, в буквальном смысле слова не замечая ничего вокруг.

У дверей стояли, покорно опустив взгляд, две служанки, незаметные, в любую секунду готовые выполнить поручения своих господ. Они сами по себе были украшением этого зала: аккуратные, в чистой выглаженной форме и с полной покорностью на лице.

Обитатели этого поместья, благородные господа Бранье, были членами одного из крупнейших родов как в этих краях, так и в королевстве. Сильный, имеющий долгую историю, богатый и влиятельный, их род кровью и потом выбивал себе место под солнцем, добившись по итогу процветания и власти. Детей этого дома ждало безоблачное будущее.

Но на вопрос: «Какова была цена этого?», вряд ли бы смог кто-нибудь ответить точнее, чем сами Бранье. Ведь с властью и деньгами неизбежно приходят ответственность и обязанности. И свобода становится не такой уж и свободной…

Но они, даже не задумываясь над этим, принимали правила игры, как, не задумываясь, сыновья принимают дела своих отцов, считая это своим долгом, а дочери покорно выходят замуж за того, на кого им укажут.

И сейчас, сидя в кромешном молчании, они, словно механические куклы, ели, даже не глядя друг на друга. И этот обед обещал быть ещё одним из сотен других, если бы не новость, которую, сломя голову, несла одна из служанок.

Её топот услышали ещё задолго до того, как она собственной персоной влетела в зал. Все словно отошли от сна и непроизвольно посмотрели на дверь, откуда слышалось приближающееся топанье. В их, казалось, безжизненных лицах заискрился интерес. Всем слугам было известно, что ни в коем случае нельзя беспокоить господ, когда они потчуют, если только не происходит что-то требующее внимания главы рода.

И вот топот дошёл до самых дверей и прекратился. Глава рода прямо-таки видел, как кто-то из слуг сейчас с другой стороны дверей быстро приводит себя в более-менее приемлемый вид, чтобы заглянуть сюда. Надо признаться, что ему тоже было любопытно, что стряслось.

Раздался негромкий стук. Одна из служанок тут же подняла взгляд и, дождавшись кивка господина, отворила одну из двухстворчатых дверей.

В зал тут же юркнула молодая служанка. Розовощёкая, с блестящими глазами и длинными каштановыми волосами, собранными в аккуратный хвост.

— Господин Зарон, — склонилась она в глубоком поклоне. — Мои искренние извинения.

— Кенси, молви уже, что стряслось, — махнул отец семейства рукой.

— Господин Зарон. И госпожа Энна, — посмотрела она уважительно на женщину. — У меня удивительные новости. Господин Тэйлон, он вернулся!

Её счастливая улыбка растянулась от уха до уха, будто это её ребёнок вернулся с войны.

А вот на лицах членов рода была словно маска. Они смотрели на служанку немного застекленевшим взглядом и отсутствующим лицом. По-настоящему это была обычная реакция на неожиданную новость — так никто не смог бы сказать, что они чувствуют.

Первой подала голос старшая дочь.

— Ты… — её голос слегка дрогнул, — уверена, что это он?

— Уверена, госпожа Сильвия, — поклонилась сразу же Кенси. — Мы встретили его в городе и…

— Где он? — тут же холодным тоном перебила её Энна — жена главы рода и, собственно, мать Тэйлона.

— Мы его только что привезли, госпожа Энна… — Кенси немного испуганно отошла в сторону, когда Энна прошла мимо неё из зала. — Он неважно себя чувствовал, когда мы его встретили.

Но вряд ли Энна её услышала.

— Жив, значит… — протянул Зарон, думая о чём-то своём.

— А мать пошла встречать чадо, — хмыкнул его сын, Диор. — Как бы ему потом кости не вправлять обратно…

— Надо бы и нам выйти, встретить брата, верно? — подала Ньян, младшая из двух сестёр, голос и вопросительно посмотрела на отца. — Отец?

— Да, надо, — он немного задумался, после чего кивнул Диору. — Я хочу поговорить с ним в своём кабинете. Как Энна закончит его тискать, отправляйте ко мне.

— Как скажешь, отец, — кивнула старшая, Сильвия, осторожно вставая из-за стола.

Глава 7

Что я должен был почувствовать, когда передо мной выскочила баба ростом под два с лишним метра?

Верно, выхватить ствол и прострелить ей колени, чтоб до меня не добралась. Поэтому не было ничего удивительного, когда мои руки дёрнулись к поясу. Но револьверы были убраны в сумку как раз на случай, если рефлексы сработают быстрее мозгов, поэтому руки лишь рефлекторно схватились за пустоту.

Я уже хотел было отпрыгнуть в сторону, но удержался. А через секунду меня заключили в жаркие объятия. Женщина, судя по всему, мать, подняла меня над землёй как нехер делать и прижала к себе.

— Ты вернулся… — только и услышал я её выдох, пока моё лицо тонуло в её сиськах. Это не говоря о её хватке — мать Тэйлона буквально вдавливала меня своими стальными объятиями в себя, от чего мне стало трудно дышать.

А мать-то у него сильная, однако.

Её сердце било как отбойный молоток в груди, аж голова сотрясалась. И дыхание, частое-частое, будто неслась она сюда с самого города.

И надо сказать, что это было… приятно быть в объятиях. Да-да, что-то в этом было, когда тебя так обнимают, а твоё лицо тонет в груди. Я даже с удивлением понял, что в этих сильных объятиях женщины чувствовал себя уютно и… защищённо. Странное чувство и не менее странно звучит от меня, но в её объятиях я будто был в безопасности, как если бы был в бронированной машине. Мягкие тёплые объятия…

Когда меня, кстати, в последний раз обнимали? Вроде за три перерождения до этого… да, там ещё была драка, и мне подобные объятия сломали позвоночник. Было не очень круто. А здесь, пусть и пошевелиться не могу, но чувствую себя вполне неплохо… А ещё у меня сейчас будет стояк. Может она и мать этого паренька, но я-то не её сын и вижу в этой высокой женщине сексуальный объект.

Причём смотреть было на что. Грудь была огромной, но, учитывая её рост едва не под два с лишним метра, выглядела вполне себе гармонично и не смотрелась со стороны чрезмерно большой. Хорошая талия, подчёркнутая красно-коричневым… как этот цвет вообще назвать? Ладно, плевать на цвет, но платье сидело идеально. Красивое, но островатое хищное лицо, белобрысые густые и пышные волосы.

И это мать этого дрыща. В него пошли только бабские гены, я не пойму? Если мать реальный великан, хер ли он такой хлюпик? Или отец у него карлик?

Наконец меня отпустили. То ли она почувствовала всё, что у меня ниже пояса, то ли держать устала, но я наконец коснулся ногами пола.

А женщина критично меня осмотрела. Её тёплые черты, которые были на лице в первые мгновения, сменились холодным выражением придирчивой стервы. Аристократы…

— Похож на босяка с улицы, Тэйлон. Не стрижен, не глажен, не мыт, бледен. Совсем не следишь за собой. Не соответствуешь члену рода Бранье.

Её взгляд едва не прожёг меня насквозь. Её огромная ладонь, которая могла свернуть мне шею, осторожно и, я бы сказал, нежно легла мне на левую щёку и повернула голову.

— Это что?

— Шрам, — мне очень хотелось съязвить, но я обошёлся банальным объяснением.

— Я вижу, что шрам, Тэйлон. Откуда на твоём лице эта уродливая зарубина?

На войне блять получил. Что за тупой вопрос? Ты действительно хочешь ответа?

— Мне чуть не отрезали голову, — так же негромко ответил я. — Я увернулся. Другим повезло меньше.

— Меня не волнуют другие, Тэйлон, — тут же холодно ответила она.

Что? Ты мне сейчас это на полном серьёзе говоришь, женщина?

Мать-диктатор. Мать-контроль. Мать-генерал. Раньше я о таких слышал от других солдат, которые сбегали от них в армию, но теперь вижу вживую. Понятно, почему парень тряпка и почему он решил убежать. У неё даже сейчас голос такой, словно меня за уроки отчитывают.

— Ты решил, что раз стал солдатом, можно перестать следить за собой? — холодно поинтересовалась она. — Ты член рода Бранье, Тэйлон, а не мальчишка с улицы.

«Прости, немного сложно полировать ноготки, когда тебе пытаются или отрезать голову, или откусить её».

Именно это мне очень хотелось ей ответить, но я решил промолчать. Не знал, как бы отреагировал настоящий Тэйлон. Нельзя показывать, насколько я изменился, это может породить проблемы.

Когда ты появляешься в армии, всё всегда просто. Тебя плохо знают и иногда не замечают перемен. Если замечают, то списывают это на контузию, шок, смену характера из-за увиденного. Во время боя или посреди плаца — всё равно мало кто заметит, что ты уже другой. На войне и в армии люди меняются и смену личины легко скрыть. Даже для близких друзей всегда есть отговорка.

Но мать — это другое. Это семья, это слишком близкий человек. Не надо быть чёртовым ИИ, чтобы понять, что твои изменения заметят практически сразу. Я не строил иллюзий, что смогу скрыть перемены. Эта женщина их уже отчётливо видела. Но можно было как минимум не показывать, насколько они радикальны, чтоб всё списали на войну.

Потому было главным больше молчать, меньше раскрывать рот, внимать и слушать, чтоб освоиться.

Но проблемы на этом не закончились.

Мой взгляд скользнул ей за спину: там в ожидании своей очереди стояли две девушки. Одна из них сильно походила на мать. Видимо, сёстры. У одной волосы светло-коричневого цвета, а у другой русого, как у матери. И та, что русая, чуть выше своей сестры.

Для женщины это не осталось незамеченным, поэтому она обернулась и, кивнув, отошла в сторону, позволяя этим двум девушкам подойти ко мне поближе. Они слегка поморщились, глядя на меня, но, тем не менее, обняли. Слишком крепко обняли, будто хотели попробовать меня на прочность. И я практически сразу уловил аромат… чего-то приятного. Нет, не химический и не духи, а… живой запах… Очень нежный и тонкий аромат тела. Не помню, когда в последний раз чувствовал его. Запах волос, запах кожи…

Стояк… твою мать…

Мой аромат они тоже учуяли, так как, поморщившись, всё же отстранились. Можно было похвалить их за одно то, что они так долго рядом со мной держались.

— Вернулся всё-таки… Ты когда мылся в последний раз, брат? В армии чистота под запретом? — спросила одна, та, что с коричневыми волосами.

— Или выглядеть как бродяга — последний писк моды среди военных? — фыркнула другая, белобрысая. — Говоришь, можешь о себе позаботиться?

Стервы. Пнуть бы обеих…

— Я тоже рад вас видеть, — ответил я спокойно, но сразу понял, что не такой реакции они от меня ожидали.

Обе переглянулись между собой, после чего переглянулись со своей матерью и вновь посмотрели на меня. Поняли? Да, уже поняли, что я изменился, но не поняли, насколько. Что ж, не дуры (надеюсь), поймут (тоже надеюсь), что люди после войны меняются.

— Тебя звал отец, — сообщила с коричневыми волосами.

— Отец? — нахмурился я.

Хотя это логично, что он хочет меня видеть. А судя по тому, что меня ещё и вызывают к себе, а не встречают сами, он ещё тот… интересный человек. Когда у тебя сын возвращается из мёртвых, а ты вызываешь к себе как ни в чём не бывало, это о многом говорит. Про сестёр не знаю, но невозмутимая мамаша парня сразу прибежала и даже позволила себе слабость. Так что отец мог бы подать вид, что хоть как-то рад моему возвращению.

Правда, с другого угла глянуть — я не знаю, какие были отношения между отцом и сыном.

— Что нужно отцу? — тут же спросила мать. А на моё плечо легла тяжёлая рука диктатора в платье.

— Я не знаю, мама, — пожала та плечами. — Он велел, я передала.

— Так передай отцу, что…

— Я хочу встретиться с отцом, — перебил я её.

И вновь тишина.

Ну ладно, я уже спалился по самое не хочу. Так почему бы сразу не узреть всю нашу семью в полном составе? Буду хотя бы знать всех представителей этого прекрасного рода и не перепутаю их со служанками и дворецкими.

— Тэйлон, я не считаю, что это хорошая идея, — в голосе матери сквозили холод и неудовольствие. — Ты после дороги, ты бледен, тебе нужно помыться…

— Особенно помыться, — тут же вставила одна из сестёр.

— …тебя должен осмотреть лекарь, ты должен выспаться. Поэтому твой отец, который решил не выходить, а позвать к себе даже после произошедшего, может снизойти до родного сына и прийти сам. Сегодня, а лучше завтра, когда ты отоспишься.

Меня чуть не смыло заботой. Да, холодный и твёрдый тон уверенной в себе женщины, которая не привыкла слушать пререкания, но людей судят по поступкам, верно? Да и её выражение с голосом, когда она меня обняла, я тоже не забыл. Только вот…

— Пошли, — и она буквально потащила меня за собой.

Такие не слушают чужого мнения даже от тех, кого любят. Будут делать как заблагорассудится и как будет, по их мнению, правильно, пока их не осадят. Мне кажется, что попытайся я даже сопротивляться, не смог бы. Сил бы не хватило. Шесть месяцев не помогут, когда ты был хлюпиком всех хлюпиков из страны дрыщей тряпичных.

К тому же, мать Тэйлона не спрашивала. Она просто делала так, как считала нужным. Поэтому меня едва не тащили за собой.

Но если мать думала, что сможет утащить меня, то она ошибалась. За двумя поворотами дорогу нам преградил крепкий гладко выбритый мужчина в костюме. Его лицо уже давно было испещрено морщинами, а волосы наполовину охватила седина. Он выглядел куда старше матери парня, хотя может это она хорошо сохранилась. При этом ростом пусть и был выше меня, но явно не дотягивал до жены эдак сантиметров на сорок как минимум.

Ну точно отец — такой взгляд тяжело спутать. Так смотрят только главные, которые держат власть над другими и знают, что как они скажут, так оно и будет.

Он внимательно посмотрел на жену, после чего перевёл взгляд на меня. Махнул рукой, и дворецкий вместе со служанкой, поклонившись, исчезли. Предположу, что он уже спрогнозировал именно такое поведение своей жены, раз перехватил нас здесь.

— Здравствуй, Тэйлон, — спокойно поздоровался мужчина. Я, честно говоря, ожидал холодный голос или пренебрежение, но ошибся. Хотя радости от того, что перед ним стоит считавшийся погибшим сын, тоже не видно.

— Здравствуй, отец, — подыграл я.

Он кивнул, словно получил подтверждение, после чего посмотрел на женщину.

— Я вышел повстречаться и поговорить с сыном, Энна (надо запомнить её имя). Как ты и хотела.

— Спасибо, что сделал одолжение своему неожиданно вернувшемуся сыну, которого мы едва не потеряли, — язвительно отозвалась она. — Но сейчас он…

— Я хочу поговорить со своим сыном, — повторил он, и в голосе почувствовалась сталь.

Ему бы только генералом работать. Хотя я имел дела с аристократами в прошлом, там без характера делать у власти нечего.

— Ты можешь поговорить с ним завтра, — слегка подняла она голос. — Ты не видишь, как он выглядит?

— Энна, — засквозил холод в голосе. Но лишь на мгновение. Мужчина продолжил обычным тоном. — Я хочу поговорить с родным сыном, которого считали мёртвым полгода как. Как отец и глава нашего рода, я имею на это право. Он не сломается от десяти минут разговора со мной, верно? — бросил он взгляд на меня.

Можно было сказать «Нет» и смотреть на его реакцию или спрятаться за мать, и уверен, что она бы меня отстояла, но…

Блин, что за детский лепет? Конечно, десять минут разговора с этим мужчиной ничего не сделают. К тому же, мне самому хотелось понять, с кем мне иметь дело. Любящая мать-диктатор есть, сёстры высокомерные стервы есть. Кто дальше? Ещё один диктатор?

— Верно.

— Вот и отлично. Распорядись, чтоб ему подготовили ванну, комнату и обед, — махнул он рукой.

Я думал, что женщина сейчас встанет в позу, но она лишь поморщилась, поджала недовольно губы и кивнула.

— Да, Зарон. Пошлёшь с ним одну из служанок, хорошо?

— Конечно, дорогая, — легко согласился он.

Уважение к мужу и главе рода сразу видно. Знает, когда спорить, а когда нет.

Под конвоем в лице отца парня меня провели через несколько коридоров, после чего мы поднялись по лестнице на второй. Где ещё коридор, поворот, коридор, дверь и его кабинет. Я мог уверенно сказать, что при желании смогу вернуться тем же путём и не заблудиться. Более того, я могу просто пройтись по особняку, не заблудившись, и в голове сложить его план. Профессиональныйнавык, как-никак.

Кабинет Зарона (так зовут отца парня) был большим. Огромный монументальный деревянный стол, шкафы до потолка, ковёр, картины… Парень на кресле у стены, вальяжно рассевшийся и закинувший ногу на ногу. Волосы русые, лицо приятное, утончённое, как и положено быть аристократу, глаза хитрожопые. На возраст где-то двадцать — двадцать пять, так где-то.

Что за хрен? Друг отца? Нет, молод. Сын? Слишком неуважительно сидит. Ладно, сейчас узнаю.

— Здравствуй, Тэйлон, — кивнул парень. — Рад, что ты жив и даже бодр.

— Здравствуй, — только и ответил я.

Не хочешь выдать себя, молчи. Хотя я уже давно выдал, что со мной что-то не так. Моё поведение даже в мелочах, как, например, поздороваться, явно не совпадает с Тэйлоном. То ли он был тряпкой в конец, то ли наоборот, вёл себя здесь дерзко, за что его и сослали в армию в наказание.

— Присаживайся, стоять не стоит, — кивнул на стул в центре комнаты Зарон и сел за свой стол.

На этом стуле я почувствовал себя как на допросе. Возможно, именно с этой целью этот стул так и стоял здесь.

— Не пойми меня неправильно, Тэйлон, я рад тебя видеть, — продолжил отец. — Ты мой сын и я люблю тебя, каким бы ты ни был, — по лицу не вижу. — Будешь?

Он достал бутылку и три стакана.

— Нет, спасибо, отец.

— Как знаешь, — вздохнул он, после чего наполнил лишь два. Второй взял молодой парень. — А я буду. Не каждый день узнаёшь, что твой покойный сын вернулся домой. Может быть по мне этого и не видно, но для меня это тоже новость. Хорошая новость, пусть я и в смятении.

Не вижу.

Видимо, это он и прочитал в моих глазах.

— Да, по мне не видно. Но такой я человек, — пожал он плечами. — Не могу терпеть эти нежности, как твоя мать или сёстры. Но я и не женщина, в конце концов.

Будто только женщины способны на проявление чувств. Спорим, что матери этого паренька ты вдуваешь с собачей радостью на лице и мнёшь её всю с чувством похоти и любви? Так что не загоняй мне про то, что тебе это чуждо. Просто этот Тэйлон не является твоим любимчиком, вот и всё. И для тебя это просто новость, как если бы объявили о войне на другом конце королевства. Хотя может и тогда у тебя бы эмоций больше было.

Хотя мужика перед собой я и не виню. Сложно любить слюнтяя, когда будущее твоего род зависит от того, каким будет твой сын. И, судя по всему, Тэйлон утащил бы ваш род на дно своей слабохарактерностью. Я был свидетелем, когда такие вот, как Тэйлон, утаскивали за собой кучу народу. Вроде и неплохие парни, не всем быть терминаторами, но всё равно относиться к ним хорошо сложно.

— И всё же, повторюсь, я рад, что ты вернулся, — на его губах мелькнула улыбка и пропала. — Но у меня есть вопрос к тебе.

— Какой?

— Я не буду спрашивать про твою смерть. Я знаю, как работает бюрократия и какие ошибки она иногда допускает. С этим ничего не поделать. Но вот контракт длится три года. Как так получилось, что ты вернулся сейчас? Через год, а не три, как положено?

— Не рад меня видеть? — не удержался я от шпильки. Да, я не дипломат. Но такой вопрос просто очень хотелось задать.

— Рад. Даже если ты сбежал, рад. Терять сына чёрт знает где мне не хочется. Но всё же хотелось бы знать, чтобы быть готовым к последствиям. Подготовить… почву.

Я ничего не ответил. Полез в сумку и достал оттуда грамоту, которую нам выдали перед отбытием. Она, как мне сказали, и была подтверждением того, что мы получили разрешение на досрочную сдачу службы. Я не знал, что там написано, но мне и не нужно было. Протянул ему грамоту и откинулся на спинку, наблюдая за реакцией.

Но реакции особой не было, отец парня умел держать маску и не показывать своих истинных эмоций. Поэтому за всё время чтения документа он лишь раз посмотрел на меня слегка удивлённым взглядом.

Что не укрылось и от парня в комнате.

— Что там, отец? — полюбопытствовал он.

Сын, значит. И мой брат. Явно старший.

— Здесь? Оказывается, Тэйлон вернулся к нам в звании каппера.

— Ка… серьёзно? — удивился тот. Протянул руку, выхватил листок и сам перечитал всё. — Да ладно, быть не может, — брат посмотрел на меня. — Тэйлон, серьёзно? Ты каппер?

— Старший каппер, — поправил я его.

— Старший каппер? — повторил он. — А уходил разве не младшим линнером?

— Да, младшим линнером, — теперь отец смотрел на меня совершенно иным взглядом. Изучающим, оценивающим. Как боец смотрит на захваченную технику, прикидывая, что из неё получится. — А стал старшим каппером. Это значит, что нашего Тэйлона повысили всего за год четыре раза.

— Ясно… — протянул брат Тэйлона. — А револьверы? Тебе их выдали, как другим капперам? Давай показывай, не томи уже!

Вот уж противоположность семье этот брат. Он бодрый, словно насмехающийся над церемониальным поведением остальных и ставивший себя в противоположность.

— Если тебе не сложно, Тэйлон, не мог бы ты достать все награды, что ты получил? Я уверен, что к грамоте прилагалась и медаль, — попросил уже отец.

Я знаю, зачем ему это. Он оценивал новый ресурс. Уходил один, вернулся другой, и теперь надо понять, что с ним делать и куда приспособить. Ни грамма любви, лишь холодная расчётливая логика, которая помогает роду существовать.

И у меня был резон отказаться — это полностью разрушит картину того, кем я был. Они, скорее всего, поймут, что перед ними практически другой человек. Да, их сын (в мирах очень редко кто знает о попаданцах. На моей памяти их можно на пальцах рук пересчитать), но уже другой.

Чужой.

С другой стороны, сказать им: «Нет, не покажу» — слишком странно. К тому же, чем лучше меня оценят, тем больше возможностей мне предоставят. Чем больше возможностей, тем быстрее исполню миссию, какой бы она ни была, хотя о её причинах в свете последних событий я догадываюсь. Что так, что эдак, всё равно уже показал, что стал другим.

Поэтому я положил перед отцом два револьвера, поблёскивающих в лучах солнца из окна, и футляр, в котором они хранились до этого. Сейчас там были медали, которые мне дали. Я без какого-либо стеснения высыпал их на стол.

Диор (если я не ошибаюсь, так брата зовут) аж присвистнул, чем заслужил строгий взгляд отца, но не заметил его.

— Ну и наградили тебя, братец…

Он осторожно взял револьвер.

— Они заряжены, — предупредил я.

Отца револьвер не заинтересовал, он в первую очередь потянулся к медалям. Ну ещё бы, гордость рода, все дела — револьверы и так понятно за что, а вот медали и ордена… Такими вещами понтоваться удобнее. Они особенно хорошо выглядят на мундире. Правда, в тех мирах, где я их получал, вешал обычно на одежду напротив сердца. Не буду врать, несколько раз мне это спасло жизнь.

Словно монеты, он одним пальцем начал их отодвигать в стороны. Уверен, что он знал каждую из них. За честь и мужество, за защиту границ, за боевые заслуги, медаль пехотинца… военный орден.

На нём он остановился и внимательно посмотрел на меня. Его давали за реальные боевые заслуги. Мне его дали за то, что я выиграл и пережил резню на змеиных тропах, сдержав тварей из тумана.

А потом настал черёд следующего ордена: за мужество. И сейчас Зарон смотрел на меня пронзительно, словно пытался понять, кто перед ним сидит.

Да, я не сходился с тем, кого они привыкли видеть. Как я предполагаю, уезжал в армию последний слюнтяй, а вернулся настоящий солдат, который ну никак не походил на прежнего себя. Четыре медали и два ордена. Я всегда старался на славу, так как продвижение — залог успешного выполнения миссии.

Но теперь у них был повод задуматься, кого перед собой они видят.

Глава 8

— И что ты хочешь от меня услышать? — устало вздохнул Зарон.

Энна сидела перед туалетом в ночном платье, которое казалось прозрачным, и медленно, демонстративно расчёсывала волосы. В их комнате царила гнетущая атмосфера, как перед бурей, но пока ни один, ни вторая не спешили её начинать.

— Я уже давно не ожидаю от тебя ответа, — отозвалась Энна недовольно.

— Он вернулся, тебе этого мало?

— Кем? Кем Тэйлон вернулся? — обернулась к нему она.

— Мужчиной? Уверенным в себе молодым человеком? Разве не рада ты тому, чего добился твой сын? — спросил он немного насмешливо.

— О, так в тебе проснулась гордость за него, — саркастично заметила она.

— Да, проснулась, — кивнул он невозмутимо. — А ты мне предлагаешь гордиться за то, что он перестал плакать по поводу и без? Да и не ты ли хотела, чтоб им гордились другие?

— Ну не таким образом, — ответила она недовольно.

— Каким таким?

— А то ты не знаешь, — неожиданно зло посмотрела она на него. — Чего стоили эти значки на плечах Тэйлону, ты видел?

— Их называют погонами, дорогая. А шрам на лице… мужчин они только украшают. Показывают, что не за его глаза ему досталось звание.

— Мне без разницы, за что они украшают ему плечи! Наш сын изменился не только внешне. Он стал другим. Я не вижу перед собой моего Тэйлона!

— Ты не видишь перед собой слюнтяя, который вечно плачет от шуток брата, читает книжки в библиотеке и ведёт себя как девка, — кивнул Зарон. — Я понял тебя.

— Он и твой сын, — угрожающе произнесла Энна.

— И я не отказывался от него. Несмотря на то, как он нас позорил, его никто не выгонял. Я кормил его, одевал и давал ему крышу над головой, образование. Я ему даже будущее уже построил. Скажи, что это не так.

— Так, — недовольно фыркнула Энна.

— И теперь ты говоришь, будто я его бросил. Наш дорогой сынок, — язвительно произнёс он, — сам решил идти в армию. Он разрушил планы не мне, всему роду. Всему! И что? Я бросил его после этого? Нет, благодаря мне парень стал не обычной солдатнёй, а младшим линнером. И быть может именно поэтому он сейчас перед нами, а не на Туманных склонах. И знаешь, единственный раз, когда я почувствовал к нему симпатию, кроме сегодняшнего вечера, был тот момент, когда он сообщил о своих намерениях.

— Тебе всегда было плевать на него…

— Мне не плевать на него, дорогая. Однако неприязнь он у меня вызывал, не отрицаю.

— Как ты можешь об этом вообще говорить! — зарычала она на него.

— Послушай меня, женщина, — совершенно другим голосом заговорил Зарон. — Этот идиот был бесхребетным слюнтяем, которым бы потом помыкала жена и ходила налево. Слабость рода, слабость нашей семьи, угроза нам всем, лишняя головная боль, куда бы его пристроить, чтоб не навредить ни нам, ни ему самому. И пусть Тэйлон был моим сыном, но он был противен мне как человек. Только из-за любви к тебе я разрешил этой тряпке прятаться под твоей юбкой! Так что прибереги свой рык для твоих подружек по читательскому клубу.

Они смолкли. Энна обиженно отвернулась к туалету, а Зарон устало вздохнул, отложив книгу и потерев виски. Женщины… им прекрасно известно, каково это — тянуть род и сколько веса на мужьях, но всё равно треплют мозги.

Этот Тэйлон… То есть теперь он, Зарон, виноват в том, что их сын был просто пустым местом? А тренера? А обучение? Да даже еда и врачи! Он мало сделал для сопляка? Да те же Рандомьеры вообще иногда от таких детей избавляются! А он, Зарон? Он выгнал его? Такое позорище, на которое все тыкали за спиной Зарона пальцем, он его выгнал? Отвернулся?

Нет, он его кормил и защищал! Так какого чёрта теперь он вынужден выслушивать упрёки от жены?!

Где справедливость Солнца?

— Послушай, — взял он себя в руки. Ссоры в семье к добру не приводят. — Да, он изменился. Но в лучшую сторону, это уж точно.

— В лучшую? Да он вообще другой! У него… у него была эрекция на меня! На мать! У сына! Это, по-твоему, нормально?!

— Год среди одних солдат и не такое сделает. И возможно, у него немного плохо с психикой после пережитого. Война меняет людей.

— Я вижу пустого человека, — ответила Энна. — Он стал чужим.

— Он стал взрослее, — не согласился Зарон.

— Не путай взросление и шрамы на душе, — ответила Энна. И продолжила негромко. — Наш сын изменился. Стал другим, совершенно другим. Я вижу это в его взгляде, в его голосе, даже в его движениях. От него даже аура другая. Эти значки на плечах и звания не стоят того, что с ним стало.

— Мне кажется, что это к лучшему. Теперь он хотя бы чего-то стоит.

— Стоит… словно он вещь.

— Ты прекрасно знаешь, как это работает. Наши дочери отличные девушки и выйдут замуж за достойных людей из хороших родов. От того, кто они, зависит их счастье. Наш старший сын станет главой рода. Проблема была с Тэйлоном, но теперь и это, судя по тому, что я вижу, решилось. Разве ты не хочешь для него хорошего будущего?

Энна промолчала. А Зарон удовлетворённо кивнул.

Ответственность. Очень удобно рассуждать, когда она лежит не на тебе. Но для него, кроме детей, был и род, который должен продолжать существовать. И любовь любовью, но реальность диктует свои условия, и даже дети имеют свою цену. И он, как отец, хотел, чтоб они стоили как можно дороже. Это единственный способ подарить им хорошее будущее.

* * *

День прошёл на удивление более-менее.

Чего стоила одна помывка: огромная ванная комната, вся в рисунках из мозаики на стенах и с большим окном, на котором была изображена русалка. Тут, блин, одни стены — уже произведения искусства. Хорошо жил парень-то.

В центре этого великолепия стояла большая ванна. Только почему, блин, в центре? Это создавало неприятное ощущение сцены, будто ты будешь мыться на всеобщем обозрении. Хотя это стало не важно, когда я понял, что здесь есть горячая вода. Она в моей жизни не то что бы отсутствовала, но встречалась крайне редко. Приходилось мыться или под холодной водой, или не мыться вообще.

Но это дело я люблю. Люблю ощущение чистого тела и отсутствие вони. А тут в нормальной ванне, так ещё и с водопроводом! Правда…

Я покосился на двух служанок, которые не спешили убираться из ванной. Одна рыжая, другая с чёрными волосами. Приятные женщины, жизнь для которых была в самом разгаре.

Хотя я же тоже молодой. Забываю постоянно, привык, что мне в прошлом мире был сороковник.

Но всё равно, они за мной, что ли, присматривать будут или им сказали помочь мне с помывкой? Нет, я не стесняюсь, но всё равно немного стрёмно, когда за тобой наблюдают. В армии-то всем плевать, члены у всех (почти) одинаковые, но эти двое прямо глаз с меня не сводят.

— Вам сказали следить за мной? — спросил я, хмуро окинув их взглядом.

— Господин, нам велено присматривать за вами, так как сказано нам, что вы болеете, слабы и можете потерять сознание, — ответила чёрненькая.

— Может вы и мыться мне помогать будете? — спросил я недовольно.

— Если скажете нам, мы и мыться вам поможем, — ответила с улыбкой рыжая.

Озорные искорки в глазах, сказал я? Да у них в глазах черти оргию устроили.

— Отвернуться, не? Не хотите?

— Приказ, — ответила чёрная.

— К тому же, чего мы не видели там, — спросила рыжая.

— Член мой не видели, — буркнул я недовольно, заставив улыбнуться обеих.

И не краснеют же…

Но мне плевать, не маленький. Разделся, залез, включил воду и стал балдеть.

Нет, мир классный, ничего не скажешь. Чую, этот отпуск долго не продлится, но всё же покайфовать можно немного. Немного расслаблюсь, а там буду выяснять, в чём миссия. Уверен, что сам узнаю, иначе бы божество само мне об этом сказало.

— Вам помочь, господин? — раздался около меня голос… я приоткрыл глаза… голос рыжей. Стоит, сдержанно улыбается.

Это такой у них прикол, что ли, людей доставать? Или прошлый владелец так стеснялся, что у местных это стало своего рода развлекухой?

— Чем? — спросил я.

— Помыться, — она пальцами провела по поверхности воды.

— Ты предлагаешь меня везде помыть?

— Это как скажете, господин.

— Ты так же к моему отцу подкатываешь? — спросил я.

— Эм… простите? Подкатываю что? — немного удивилась она.

— Пристаёшь? — перевёл я.

— Нет.

— Вот и от меня отстань. Вон, встань ко второй и стой там, — кивнул я в сторону другой служанки.

— Как скажете, господин, — слегка поклонилась она.

Нашли развлекуху…

Кстати, а может он одну из них драл втихушку?

Короче, помыл я себя сам, после чего пошёл обедать.

Обеденный зал… хотя чего описывать его? Белый с позолотой. Я как-то воевал в замке. Так вот, там было очень схоже с тем, что я вижу здесь. Стол огромный и словно из цельного дерева, такая же огромная скатерть и…

Хавчик.

Только в него мои глаза и вцепились, когда я вошёл.

И эти две надсмотрщицы за спиной. Раздражают. Да и плевать на них. Сейчас есть, потом думать. Сытый солдат — хороший солдат. На голодный желудок не повоюешь. Война войной, а обед по расписанию. Голодный конь и скачет хуже. Голодный космодесантник — молоток без ручки.

Я могу из каждого мира вспомнить по поговорке, но…

Пропал на некоторое время, как и исчезли все мысли из головы, когда я попробовал еду. Едва не прослезился.

Супы, гарниры, мясо, салаты, какие-то соки… сладкое! Блин, как же давно я не ел сладкого. У меня аж челюсть приятно свело от этого сахарного вкуса какого-то пирога. В нём чувствовалось… что-то… хорошее… тёплое…

Удивительно, что вкусно было всё, но именно пирог вызвал в моей душе какой-то отзыв. Там просто вкусно, а здесь что-то особенное прямо…

Короче, поел от души и для души. Я уже и не помню, чтоб так ел, если честно. Хотя чего помнить — солдат так не кормят на войне. Что есть, то едят, и чем развитее мир, тем безвкуснее еда разве что. Здесь же прямо какое-то произведение искусства кулинарии. Не пересолено, всего в меру, и всё сочетается между собой. Никогда не задумывался, насколько еда может быть вкусной, если честно. А тут задумался.

И стало грустно, что следующий мир вряд ли порадует таким. Мне словно дали передышку, дали не сломаться, набраться сил, чтоб потом кинуть в пекло. И всё равно я рад, что мне удалось так поесть. Хорошо с мылом помыться в горячей воде, а потом отлично поесть. Разве это не рай?

Или я просто забыл, что такое быть человеком?

Развалившись на стуле и откинувшись на спинку, чтоб немного переварить, я задрал голову, глядя в потолок. Там мне открылась какая-то нарисованная картина с девами и рыцарями. То ли спасали девушек, то ли насиловали, непонятно, но выглядит красиво.

— Господин? — на этот раз черноволосая решила меня достать, видимо.

— Что? — спросил я, не глядя на неё.

— Если вы отобедали, я бы предложила вам вернуться в вашу комнату. Лекарь приехал и ждёт вас.

— Веди, — вздохнул я, вставая со стола.

Что я мог сказать о лекаре? Обычный старый мужик. Он бы отлично подошёл на роль жреца в Араль-Энтале, чтоб отрезать пленникам головы в жертву своего бога. Но ему такого веселья было не видать, лишь скучная диагностика меня нелюбимого. Прощупывания, постукивания и даже что-то типа сканирования, как рентген. Вряд ли моё ядро было замечено, так как я не видел никаких эмоций на его лице, а обычное сканирование тела не покажет его. Мне посоветовали кушать больше, отдыхать чаще и следить за собой — типичный набор, когда человек здоров, но показать свою работу нужно.

И вот я один. Казалось, что день прошёл на удивление богато, хотя, по сути, кроме встречи с родителями, ничего особо и не произошло. Разве что мог ещё выделить вкусную еду и хорошее мытьё в кои-то веки.

И всё же, что делать дальше? Парень явно из богатого рода. Мать его любит, сёстры не уважают, хотя может и имеют какие-то чувства к нему. Отец… ему вообще плевать на сына: сдох тот или выжил, главное — какую пользу принесёт роду. С одной стороны, неприятно, но с другой — это вопрос выживания рода, когда надо учитывать всех, а не одного. Брат… я вообще ничего не могу сказать про него, но он явно хитрожопый. Таких мочить надо в первую очередь.

Обычно меня закидывает для чего-то куда более глобального. Например, война родов. Мне уже приходилось участвовать в некоторых в роли солдата и наёмника, и я могу сказать, что такие войны напоминают геноцид, когда ты срезаешь всех под корень. Дети, старики, беременные. Страшнее в этом дерьме то, что даже меня, прошедшего через сотни войн и видевшего дичь, это иногда до сих пор цепляет, а людей, устраивающих это — нет.

Под невесёлые мысли я немного побродил по комнате Тэйлона, разглядывая убранства. Да, богато жил, ничего не скажешь. Кровать, на которой может поместиться как минимум три солдата в обмундировании, шкафы с книгами, большой письменный стол. Про ковры и картины я вообще не говорю, они тут везде, как вторые обои, блин.

Здесь был и свой балкон. Не удержался, вышел.

Стоило дверцам только открыться, как в лицо ударил освежающий и ласковый ветерок. Почему ласковый? Просто сразу вспоминаю ветра с песком, которые сдирают с тебя кожу — таким морду не подставишь. А здесь приятный такой, с ароматами леса, которые он несёт с озера. Многие бы солдаты из космофлота отдали всё, что имели, чтоб хотя бы на час оказаться здесь, на моём месте, и почувствовать то же, что и я.

Да, хорошо жил, ничего не скажешь. Окинул округу взглядом.

Здесь, с другой стороны поместья, располагалась довольно большая площадка с короткой травой и фонтаном, где, скорее всего, проводят всякие встречи. По бокам лабиринт из кустов и сад со скамейками. А дальше за ним небольшие перила и огромный луг, убегающий вниз. За ним в свете луны искрилось озеро.

Захотелось по-быстрому спуститься, пройтись до озера вдалеке и искупаться. Оно располагалось где-то в трёх колёсах (почти километр). С одной стороны, как раз к нему подходил луг от поместья, с трёх других обступал густой лес. Можно было зайти со стороны леса, и вряд ли кто увидел бы меня отсюда…

Заманчиво, но нет, не буду так делать, палиться лишний раз. Хотя я уже и так спалился — только дятел и глухослепонемой не смог догадаться, что я сильно изменился. Сложно притворяться человеком, которого ты не знал от слова совсем.

Да и плевать. Глупо было надеяться, что я смогу хотя бы просто странным показаться. Главное, что выгляжу как он, а остальное…

Я вздрогнул.

Вздрогнул так, что едва не обосрался.

Крутанулся на месте, едва не швырнув какой-то комнатный цветок в гостя.

Божество всегда умело появляться. И иногда оно появлялось так, чтоб ты его заметил лишь в последнее мгновение.

— Смотрю, осваиваешься, — оскалилось оно. На этот раз передо мной была девушка. Девушка с длинными чёрными волосами, чья чёлка, как и в случае с пацаном, полностью закрывала глаза. Она разлеглась на моей кровати, облокотив голову на руку.

— Чем обязан?

— Ничем. Проведать решило. Или нельзя?

— Я думал, ты пришло сказать, что у меня за миссия, — нахмурился я. — Не пора бы уже посветить меня?

— Твоя миссия? — улыбнулось оно. — Ты так и не понял?

— Эта семья? Защита этой семьи? — уточнил я.

Оно с подлой улыбкой кивнуло.

В принципе, я и ожидал этого, требовалось лишь подтверждение. Зачем ещё меня перекидывать в тело одного из наследников рода?

— И мне просто… надо ждать? То есть жить и защищать до какого-то момента?

Кивок.

— Всех?

— Род.

— То есть не всех.

— Род должен жить, пусть я и не обязано тебе этого говорить.

— Окей, я понял, надо, чтоб род выжил.

— И ещё кое-что, мой друг… — протянуло оно.

— Что? — спросил я, ожидая подвох вселенских масштабов.

Но подвоха не последовало. Последовали слова, которые я так давно хотел от него услышать. Слова, за которые сложил не одну тысячу голов своих противников и мотался из мира в мир, неся только разрушение. Если бы я сейчас прослезился, то это были бы мои искренние чувства.

— Это твоя последняя миссия, — произнесло божество. — Выполнишь её, и ты свободен. Не выполнишь…

С этими словами божество смолкло. Над ним нависла тень, в которой оно словно растворилось, оставив за собой лишь помятую простынь.

Последняя миссия.

Слова, которые хочет услышать каждый проклятый. Слова, ради которых я был готов свернуть горы, если потребуется, и истребить всё, что только можно. Рвать жилы и мышцы, грызть зубами врагов и купаться по уши в дерьме. Всё ради того, чтоб обрести давно забытый покой.

Глава 9

Время очень быстро запоминать представителей моего рода.

Сильвия и Ньян — две сестры. Сильвия старше и имеет русые волосы, как у матери. Ньян младше, имеет светло-коричневые волосы и удивительно не похожа ни на кого из семьи. Она случаем не приёмная?

И эти две выдры меня сейчас достают.

— Я знала, что армия пагубно влияет на людей, но чтоб настолько… — протянула Сильвия, поглядывая на то, как я держу вилку с ножом. — Мама, мне кажется, нашего Тэйлона подменили.

Было сказано в шутку, но она даже не представляла, насколько права.

Сейчас был завтрак, и эти две каракатицы дрючили меня за то, что я неправильно держу и использую столовые предметы. Косились в мою сторону и не упускали возможности вставить ту или иную реплику. И мой вкусный завтрак превратился в прослушивание их спокойных замечаний и унизительных реплик.

— Эта вилка для рыбы, брат.

— Держи нож как человек, а не как свин.

— Ты забыл, зачем нужен этот бокал?

— Когда ты успел так поглупеть?

— Тебе понравилось быть плебеем?

— В вас там воспитывают животных?

— Как ты собираешься жить с такими манерами?

Я бы не сказал, что они меня достали, но они говорили надменно, гордо, тем самым раздражая ещё сильнее. При попустительстве, кстати говоря, матери парня. Та слушала всё это, но не вмешивалась, изредка поглядывая на меня взглядом, в котором не было видно тех чувств, что мелькнули в первые секунды нашего знакомства.

Семейка… льдов. Да, им надо было фамилию на лёд поменять, идеально подошло бы. Все такие правильные, возвышенные, гордые и холодные (особенно холодные), что хочется запачкать их всем тем дерьмом из мира, о котором они не знают или предпочитают не замечать. Посмотреть, как будут петь на улицах, стирая руки и ноги в кровь на работе.

Кстати, отца с братом за столом не было. Смылись куда-то, списав всё на сложности на работе. Честно говоря, это было к лучшему. Вряд ли отец стал бы меня третировать как сёстры, но брат, судя по его неспокойной хитрожопой роже, не упустил бы момента поднять себе настроение и подлить масла в огонь. Да, именно таким за те минуты общения он и предстал моим глазам. Хитрожоп, который не против развлечься, доставая других.

Под их замечания я и позавтракал. Не удивительно, что парень тряпкой был. Если любого человека так дрючить, он станет таким, как Тэйлон.

Зато после завтрака все разошлись по своим комнатам, и я оказался предоставлен сам себе.

Это значит…

Тренировки.

Раз это последняя миссия, за выполнение которой мне сулили свободу, следовало плотно заняться делом.

Каким?

В моей ситуации, да и вообще в любой, где появляюсь я, первым делом надо было стать сильнее. То есть я никогда не пытался изменить страну изнутри, никогда не пытался реорганизовать общество, обучить, создать и так далее. Нет, я становился сильнее и шёл к цели с теми, кто мне мог потребоваться. Или один.

Так и здесь: как я могу обеспечить безопасность этого рода? Стать сильнее. Я не смогу их обучить супер-мупер приёмам или улучшить их охрану — это не мой профиль. Мой профиль — уничтожать любую угрозу на горизонте. Это я умею и этому меня учили.

Потому я начал заниматься.

Вернее, ещё не начал — только вчера прибыл, но сейчас прямо начну.

Оделся в лёгкую рубашку и свободные штаны. Из всех прекрасных вычурных туфель нашёл более-менее подходящую обувь, в которой можно бегать и лазить по деревьям, после чего вышел на улицу.

Огляделся.

Удивительно, но при своём размере поместье выглядело пустым. Редкие слуги сновали то тут, то там, и были как мыши, которых хрен заметишь. Но их тут точно много. И они почти везде. Пара человек такое поместье поддерживать в хорошем состоянии была не в состоянии.

Для начала я обошёл само поместье, оглядывая его территорию. Надо понять, где лучше проводить тренировки. А то вчерашний хлюпик, который тут будет шинковать всё мечом — это прямо перебор. Лучше вообще если о моих возможностях не будут знать.

На территории располагались конюшни, какие-то хозяйственные дома, дома для персонала и какой-то мавзолей. Нет, серьёзно, какой-то мавзолей. Скорее всего что-то типа дома мёртвых, где хранится прах предков. Я подобное уже встречал и не удивлюсь, если здесь тоже подобное практикуется.

И всё это на виду. Ну что ж, тогда стоит прогуляться к озеру, поискать там удобное место для тренировок.

Было в этой небольшой прогулке к воде что-то особенное. Вот так просто спускаться по чистому полю под солнцем, когда вокруг воют насекомые и гуляет ветер. Луг заканчивался небольшим песчаным бережком шириной в метра полтора, который уходил в воду и терялся в голубой воде.

Забавно, что боязни открытых пространств у меня не было. Городов боялся, а идти по полю — нет. Хотя вру, мои глаза всё равно стреляли по сторонам, ища отблески прицелов или движение.

Что касается озера…

— Прикольно… — пробормотал я, оглядывая берег.

Оно было большим. Большим и чистым. Никаких химических отходов, по крайней мере их признаков я не видел: ни разводов, ни запаха, ни цвета. Бывали и кислотные озёра, туда опускать руку — то ещё удовольствие. Окинул его взглядом и, заметив птиц на воде, осторожно опустил в воду ладонь.

Но отбой, здесь всё нормально. К тому же, не вижу каких-либо хищных пиявок или пираний — и птиц ещё никто не сожрал, и у кромки берега никто в ожидании жертвы не снуёт.

Хм… искупаться?

Я купался в последний раз в поза-позапрошлом воскрешении: тогда потопили наш корабль, и около суток мы дрейфовали в океане.

Да, пожалуй, так и сделаю. Я не отказываюсь от тренировок, но хорошее настроение — залог хорошей отдачи, верно? Да и тело немного взбодрит вместо холодного душа.

Только надо не у всех на виду.

Я направился вдоль берега к лесу, который огибал озеро с трёх остальных сторон. Шёл минут десять, прежде чем вышел к небольшому заливчику в несколько метров. Его было плохо видно с берега и можно было не бояться быть обнаруженным случайным посетителем местного пляжа.

После небольшой проверки (десять минут ходил по мелководью, смотря, обглодают мне ноги или нет), я уже было принялся раздеваться и, собственно, разделся по пояс, когда понял, что за мной следят. Понял довольно банально — услышал, как шуршит трава за спиной. Вроде и незаметно, но тут сработал опыт и профессиональные навыки.

— И долго прятаться будешь? — вздохнул я и обернулся, встретившись взглядом со своим наблюдателем. Наблюдательницей. Она аж вздрогнула от неожиданности.

Служанка. Молодая ещё, может возрастом с меня или чуть старше — с сестёр. Не помню, чтоб мы встречались, но кто-то из служащих дома, судя по форме.

— Не думала, что меня так быстро раскроют, — пожаловалась служанка, вышедшая из тени деревьев. — У вас глаз как у орла, господин Тэйлон.

— А нюх как у собаки?

— Это было бы слишком оскорбительно, сказать вам такое, — ответила она мне с улыбкой.

— Что делаешь здесь? — задал я логичный вопрос.

В ответ на вопрос она подняла корзину и наклонила, чтоб мне было видно содержимое. Ягоды. Здесь, оказывается, в лесу ягоды есть.

— Если ты пришла сюда ягоды собирать, чего за мной увязалась? — прищурился я с подозрением.

— Не увязалась, господин. Я здесь их собирала.

— Прямо здесь?

Не то что у меня приступ недоверия, но согласимся, странное совпадение. А учитывая мою специализацию и то, где я, логично относиться ко всему с лёгким подозрением.

В ответ на вопрос девушка ногой отодвинула траву у дерева, и я увидел там красные точки — ягоды, что и в её корзине. Окей, допустим, убедила.

— Ладно, я понял. И ты бы так и стояла, не предупредив меня, пока я раздевался?

Покраснела слегка. Но глаза не отводит.

— Не хотела вас отвлекать.

— И ничего, что господин голый?

— Как ваша слуга, я должна быть незаметной тенью, готовой выполнить ваше поручение и, в случае необходимости, помочь вам даже ценой своей жизни.

— Короче говоря, ты подглядывала, — подытожил я.

— Если спросите меня, то я бы назвала это… Да, я подглядывала, господин.

И стоит с видом такой послушной девы, хотя взгляд лукавый до ужаса.

— Окей… в принципе, ничего не имею против, — пожал я плечами и продолжил раздеваться.

А эта даже не отвернулась. Стоит, озорными и задорными глазами своими смеётся, рассматривая меня. Даже когда от трусов избавился, не отвернулась. Разве что ещё слегка покраснела. Но меня это не сильно как-то трогало. Может чуть-чуть чувствую себя смущённым, но не более. Может из-за возраста перестаёшь на это обращать внимание, а может потому что девчачий взгляд — это наименьшее из зол, с которым я сталкивался. Страшнее были медузы, смотрящие на тебя. Там да, повод забеспокоиться.

Я полез в озеро. Вода была действительно освежающей. Было приятно почувствовать лёгкие потоки воды по всему телу, когда я плыл. Особенно, как они мне член с яйцами обмывали. Казалось, что я попал в мягкую невесомость, в которой хотелось разлечься и забыться примерно так… навсегда.

Всё же это то же самое, что ванна.

— Тут же ничего не водится? — на всякий случай уточнил я.

— А что конкретно вас интересует, господин? — спросила меня служанка.

— Например, то, что сожрёт меня или иначе испортит жизнь.

— Могу вас заверить, что в этом плане озеро безопасно. По крайней мере, никого из служанок ещё не съели, — с улыбкой ответила она.

— А вы здесь купаетесь?

— Естественно, господин. Собираемся, раздеваемся, купаемся. Голышом.

И стоит довольная своими поддразниваниями. Ясно, что провоцирует и играет со мной. И ясно, что, судя по смелости, раньше она этим тоже занималась. Причём конкретно со мной. Вряд ли служанка так же заигрывает с отцом, матерью или дочерьми. На старшего брата такое тоже не подействует. А вот Тэйлон выступал довольно удобной жертвой таких подколок. Возможно, потому что он был тряпкой, которая смущалась, робела и не знала, что ответить. Таких любят дразнить.

Не обращая на неё внимания, я немного углубился в озеро, проплыв десяток метров от берега, радуясь приятным ощущениям и тому, как воды обмывают тело. Далеко заплывать не стал, если вдруг с непривычки судорогой ноги схватит или ещё что. Поплескался, понырял, поплавал звёздочкой, словно утопленник.

Глянул на служанку, которая продолжала за мной наблюдать.

— Ты так и будешь за мной следить?

— Я лишь смотрю, чтоб с вами было всё в порядке.

— Тогда чего с берега? Лезь в воду, чтоб, если что, протянуть руку помощи или что ещё у вас, девушек, на воде там хорошо плавает…

Теперь пришла очередь уже ей смущаться и краснеть.

— Боюсь, это будет неуважительно к вам, господин, — дала заднюю девчонка.

— А член господина рассматривать уважительно?

— Я не… я… — такой вопрос в лоб сбил её с толку.

— Пф… быстро же ты сдулась, — отмахнулся я. — Столько слов было-то…

Она посмотрела на меня и, видя, что уже прикалываются и дразнят её, дёрнула головой. Вызов принят.

— Конечно, господин, как скажете, — ответила невозмутимо служанка и начала демонстративно сбрасывать одежду. Вот так просто взял её на понт.

При этом поглядывала в мою сторону, смотрю я на неё или нет.

Конечно, я смотрел. Почему бы не посмотреть на красивую девушку и на бесплатный стриптиз?

Вот на траву аккуратно легли атрибуты служанки, такие как чепчик и передник. Следом слетело платье. Передо мной она осталась в корсете и льняном платье под ним. Девушка слегка смущённо посмотрела на меня, но тут же отбросила все сомнения и, одарив вызывающим взглядом, принялась развязывать корсет.

В этом… что-то есть, однозначно.

Вот корсет лёг на одежду, и следом она начала снимать платье. Медленно стянула его через голову и предстала мне в одних панталонах. Девушка не пыталась спрятать грудь передо мной, хотя руки так и норовили прикрыть её. Хорошенькую молодую небольшую грудь с тёмными ареолами и сосками, которая в корсете выглядела явно больше.

Красная, она смотрел на меня испытывающим томным взглядом, в котором черти оргию устроили. Потянулась медленно руками, расшнуровалась и сбросила последний атрибут одежды. Глазам предстал чёрный, пушистый и аккуратный треугольник волос, который вызвал неожиданный прилив крови не только к голове, но и к головке. Служанка носком подцепила панталоны и отправила их на аккуратную стопку другой одежды.

— Довольны, господин? — негромко с игривыми нотками спросила она.

— Умеешь красиво раздеваться, — похвалил я. Для меня, если признаться, такое было в новинку. И мне однозначно понравилось. — Ну иди сюда, что ли. Будешь рядом плавать, спасать меня, если что.

— Только ли плавать будет молодой господин? — весело спросила она.

— Ну вообще да, только плавать, — отозвался я и вновь поплыл на глубину, только спиной вперёд, чтоб наблюдать за девушкой.

— Вы до сих пор так несмелы, господин Тэйлон, хоть и возмужали, — зашла она грациозно в воду.

Нет, дорогая, тут другое. Путешествия по мирам научили меня не трахать кого-либо без определённой контрацепции или без уверенности в чистоте партнёра. Я был неоднократно свидетелем того, как солдаты, сунув член туда, куда не следует, потом буквально выли и драли своё хозяйство из-за зуда и боли. Не говоря уже о том, что там всё начинало иногда и гнить. Да и сам однажды подцепил нечто подобное и понял, что быстрый перепих явно того не стоил. Подцепить неведомую хрень, которая потом будет тебя сводить с ума и мешать адекватно мыслить… Нет, спасибо, не надо.

Служанка подплыла ближе. Настолько ближе, что двинься я хотя бы на сантиметр в её сторону, и коснулся бы её стоящим колом членом. Уверен, что она была бы не против, если бы я её не только тронул. Вон какие блестящие глаза и дыхание. Вокруг неё словно вода кипит.

— Я осторожен.

— Почему же? — выдохнула она.

— Боюсь бастардов наделать.

— Необычайно оригинально, — хихикнула она и отплыла от меня.

Нет, наблюдать за голой плавающей девушкой приятно. Я проводил её задорную и красивую попу, которая выступала слегка над водой, когда она плыла, взглядом и лёг на спину, наслаждаясь тёплой погодой и прохладной водой. Был готов уснуть прямо здесь, будь такая возможность без риска случайно утонуть. Поплавал так минут пять, когда понял, что не слышу больше плеска воды. Рядом кого-то явно не хватало…

Так, а где… стоп, а где служанка-то?!

Я аж вытянулся, оглядывая водную гладь. Но, кроме этой самой водной глади, больше ничего не видел. Бросил взгляд на берег — одежда служанки с лукошком ещё здесь, а самой её нет.

Но она же здесь была! Вот прямо здесь, рядом! Какого…

Вода здесь была подозрительно прозрачной (обычно в озёрах она мутная), поэтому я нырнул и огляделся уже под водой… чтоб увидеть, как на дно идёт её тело.

Я аж едва не захлебнулся от возмущения.

Да ты что блять, утонула, мразь?! Блеать… серьёзно?! Ты, сука, просто взяла и просто утонула?! Пиздец, когда вообще успела?! Охуеть… Я ебал такие купания…

Я, даже не прикасаясь, валю людей. Пришёл поплавать, и на тебе, труп.

Активно дёргая конечностями, я быстро доплыл до её тела, схватил и вынырнул на поверхность. Как когда-то нас учили, взгромоздил её на себя лицом вверх и поплыл к берегу. Всё возбуждение и приятные мысли как рукой сняло.

Добрался до берега, вытащил её тельце и перевернул на бок. Двумя пальцами быстро очистил её рот, после чего перевернул на спину. Дыхания нет, а сердце… и сердце не бьётся. Ну круто, ну приплыли, блин…

Я принялся делать все мероприятия по возвращению к жизни — мять сиськи и целовать. Не знаю, от чего конкретно: от моих страстных поцелуев или нежных касаний, но недотёпа пришла в себя. Судорожно дёрнулась и выплюнула воду, я едва успел увернуться. Захрипела, быстро и часто задышала, моргая, как сигнальные огни десантного судна.

Я же, дыша не менее тяжело, уселся рядом. Всё же вытаскивать так людей с того света — работа утомительная. А тут вообще чудо, что она пришла в себя.

— Ты как? — негромко спросил я, смотря на кашляющую служанку.

— Я… — тут она быстро перевернулась и… — Буэ-э-э-э-э…

Вода вышла из неё под напором, как из пожарного шланга.

— Вижу, что жива, — вздохнул я. — Спасибо, как там тебя, от души поплавал.

— Я Палия, господин… — слабо ответила она и закашлялась.

— Палия… — пробормотал я. — Одевайся, Палия. Думаю, ты сегодня уже накупалась.

И сам стал одеваться.

Всё настроение как рукой сняло. Тупая дура, припёрлась повыёбываться и только всё испортила. Хотелось пнуть по почкам эту Палию, что сейчас стояла на четвереньках и отплёвывалась.

— Объясни мне, каким образом ты умудрилась утонуть?

Про то, что она утонула незаметно и тихо, я даже и не спрашивал. Люди всегда тонут тихо и незаметно.

— Ноги… господин… Тэйлон…

— Свело ноги?

Она жалобно посмотрел на меня и кивнула.

— Обе?

Опять кивнула. И следа не осталось от озорного взгляда и румяных щёчек. Выглядела как кошка после холодного душа. Так выглядят люди, которые едва не умерли. Её вид…

Её вид разрушил всю ту атмосферу, что образовалась за последние часы. Атмосфера беззаботности, спокойствия и кокетства. Атмосферу безмятежности.

Меня словно вернули на землю. Для меня это была война: тихая, партизанская, неосознанная ещё никем, но война. Я знал, что нужно делать, знал, куда двигаться, и мне предстояло сделать всё как следует. Если всё удастся, то это будет последняя война. И здесь нет места безмятежности и расслабленности. Можно радоваться жизни, трахаться и купаться, но нельзя терять голову. Рядом с такими, как мы, смерть всегда рядом.

Глава 10

Тренировки. Я всё же приступил к ним после купания. Быстро пообедал, не слушая бредни двух стерв, после чего отправился заниматься. Местом выбрал всё тот же лес, но уже с противоположного от луга берега в лесу, где, по идее, никого не должно было быть. Я видел, что там есть следы других людей, но вряд ли здесь часто ходят, а искать другое место оставалось разве что за территорией поместья.

Всех всегда мучает вопрос — как стать побыстрее сильнее? Словно есть какой-то особенный способ стать сильнее, избежав трудозатраты тренировок. И способы-то есть, но они или слишком дорого обходятся, или вообще для избранных монстров, которые и в обычной форме сильнее хорошего воина. А для остальных остаются лишь такие плебейские занятия, как бег, отжимания, подтягивания, пресс и так далее.

Вот и я началс плебейских занятий: небольшой разогрев, а дальше уже по отработанной схеме. Тело практически сразу отозвалось на нагрузки приятным возбуждением.

Бегал на пределе возможностей и подтягивался так, будто в последний раз. Меня учили, что лишь преодолевая собственный предел, ты можешь открыть перед собой новый. Но это не значит, что надо убивать свой организм, просто работай на результат и желание стать лучше. Очень расплывчато, но когда ты занимаешься этим годами, начинаешь понимать, где проходит та самая граница.

После всех зарядок я перешёл к освоению приёмов и техник, которые узнал в прошлых мирах. В реале их было довольно много, но не все они подходили. Проблема в том, что в каждом мире своя природа, свои жители и даже своя физика. Поэтому когда в одном мире одни техники и приёмы действовали хорошо, в другом становились бесполезны.

Например, телепортация — в некоторых мирах это попросту невозможно. Или орудовать огромным мечом — не везде жители мира обладают соответствующим телом, а где-то притяжение просто сильнее обычного. Или каст какого-нибудь заклинания — в половине даже магии не существует.

Поэтому половина знаний, по сути, была бесполезна. Зато другая половина могла найти своё применение в той или иной степени, облегчив жизнь или даже дав преимущество.

Например, техника бега по деревьям.

Суть была проста: быстро и тихо бегать по ветвям деревьев, как по земле. Прыгать с ветви на ветвь, создавая минимум шума и с максимальной скоростью.

Тот, кто обладал этой техникой, буквально летал над землёй. Это было очень удобно для преследования, для охоты… да для всего, что только можно. Разве что усилий прилагать надо было больше и, как следствие, ты будешь более уставшим, чем тот, кто бежал по земле. В бою один на один это может сыграть решающую роль, но техника подразумевала, что тебе не придётся сталкиваться лицом к лицу с противником — ты нападаешь неожиданно и сверху.

Этот интересный метод передвижения я узнал у эльфов, ещё когда был в их мире. Мы воевали против орков (и победили их), и я принимал в этом активное участие, раскрыв для себя многие азы этого искусства. Для человека, конечно, это всё было не так просто, так как и реакция другая, и вес иной, и гибкость тела меньше.

Но позже я ещё несколько раз сталкивался с этой техникой и среди людей в других мирах, узнав от них немало приёмов и хитростей, которые пригодились в будущем. Например, от одного убийцы, который носился по деревьям, как обезьяна. И в последующие разы я не раз использовал этот приём, носясь по деревьям даже с автоматом и алебардой.

Удобно, чтоб следить или охотиться на цель.

Я медленно начал обучаться этой технике. Одно дело знать в теории, но другое — делать. Я переносил с собой только знания, но вот мышечная память оставалась в теле. Оттого и реакция у меня ужасная, техники использовать не могу, слаб, и учиться всему надо заново — всё это запоминает тело, а не душа. Поэтому каждый раз надо было заново обучать мышечную память новым приёмам, чтоб она их запомнила. Нудно, но это залог выживания и победы.

Поэтому я забрался на ветви и начал очень медленно по ним передвигаться. Тут требовались внимательность и реакция. Считай, только ходить начинаешь и следишь за каждым своим шагом.

И не везде это работало. Например, на ель ты хрен прыгнешь так. Или на дерево с очень густыми кронами. По хрупким веткам не поскачешь, а в некоторых местах ты просто с ветви на ветвь не допрыгнешь. Подразумевалось, что ты заранее прочерчиваешь свой путь и делаешь это бессознательно, как будто просто бежишь.

А иногда с непривычки тела случались и конкретные фэйлы.

Как этот.

Я как раз перепрыгивал с ветви на ветвь и слишком увлёкся, переоценив силы. Ускорился, прыгнул на ветку, подошва ботинка соскользнула вперёд, и я от души упал яйцами прямо на ветку.

— Уф… — у меня скосились глаза от прострелившей боли.

Так и застыв на ветке на мгновение, медленно, не в силах даже пошевелиться, свалился вниз, по пути переломав своим несчастным хребтом ветки внизу. Рухнул, как мешок, и почувствовал, как сломал себе что-то.

Сука…

Мне потребовалось минут пять, чтоб прийти в себя и перебороть боль в паху. Первым делом я удостоверился, что со мной всё в порядке. Чем-то сломанным оказался согнутый в обратную сторону указательный палец, который я без лишней возни просто вправил обратно. Не в первый раз. Хуже, когда ломаешь позвоночник, вот это страшнее во много раз. А палец… да и чёрт с ним.

Отдышавшись ещё минут пять, я вновь полез на деревья и продолжил тренироваться скакать, как обезьяна, по деревьям. Да, промахи бывают, но чую, что это не первое…

Да, это было не первое. Я сделал буквально два прыжка, ветка хрустнула, и я улетел на землю.

Это будет сложно…

Так и проходили мои первые тренировки. Я падал, бился, отбивал себе всё, но упорно продолжал лезть наверх. Надо как можно быстрее хотя бы на уровне ребёнка научиться всему, что может потребоваться. В будущем я собирался ещё и найти место для оттачивания стрельбы из револьверов. Я был как-то в мире, где все пользовались револьверами и винтовками, и там меня научили очень быстро вытаскивать их и очень метко стрелять от бедра. Вытащил-выстрелил — меньше секунды. Я был свидетелем, как парень от бедра попадал в подброшенную монетку.

Я тоже так умел… когда-то… Сейчас я даже с вытянутой рукой не всегда выбиваю яблочко.

А ещё бой на мечах. Соперник мне пока не требовался, но вот хороший клинок был очень кстати. После некоторых миров у меня был определённый опыт культивирования, поэтому часть ударов и движений можно было отработать и без партнёра. «Танец клинка» — стоишь как идиот, крутишься, оттачиваешь быстроту взмахов и меткость ударов с воображаемыми противниками, пытаясь стать единым целым с природой. Вряд ли здесь можно стать единым целым с природой, так как мир сильно отличается, но техника вполне себе полезная.

А ещё можно полазить внутри себя. Ещё одна тема с миров культивации. Пускание энергии по телу, чтоб сильнее становиться быстрее. Удобно, можно научиться отключаться от боли, пусть это и чревато потом жуткими откатами. Да и вообще всё это чревато, и я особо с этим не балуюсь, так как здесь нет определённых правильных действий или каких-то правил. Лишь повезёт — не повезёт.

* * *

Ужин.

Я успел к ужину, пусть и не знал, во сколько он. Повезло, что сказать. Подозреваю, что пропусти я семейное поедание ужина, и ко мне бы пришли высказывать свои претензии все женские персонажи из моей семьи. К тому же, меня перехватили до того, как я попал в столовую, что тоже можно было назвать своего рода везением.

— Господин Тэйлон… — выдохнула от ужаса полная служанка в возрасте, проходящая мимо, увидев меня. Подозреваю, что не смазливая рожа парня её так удивила. Как её звали… Ремингтон, что ли? — Только не говорите, что явитесь перед матушкой в таком виде!

— Нет, — невозмутимо ответил я и увидел на её лице облегчение. — Я ещё и перед сёстрами покажусь.

— Что вы такое говорите! — всплеснула она руками. Подскочила, развернула и начала толкать меня в спину. — В таком виде и на ужине перед матушкой с сёстрами. Господин Тэйлон, вы что!

— Не знал, что мне в таком возрасте полагается няня, — хмыкнул я.

Вообще, я был чистым, будем честны. И одежду я тоже переодел. Такой вид в армии был вполне нормальным. Но, видимо, в поместьях родов требовалось каждый раз одеваться как на праздник. А как одеваются они на праздник, я даже не хочу представлять.

Видимо, придётся привыкать.

По пути старая служанка подцепила одну из молоденьких:

— Хлина, лупоглазая дурочка, чего шляешься здесь? — подхватила она её под руку. — Поможешь мне с господином.

Судя по лицу, Хлина была не только лупоглазой, но ещё и конкретно умственно неполноценной. Это я мог сказать по её глупой, но счастливой и милой улыбке и любопытному, но без каких-либо проблесков ума взгляду. Короче, дура. И это констатация факта, а не оскорбление.

Меня вежливо, но настойчиво затащили в ванную комнату, после чего буквально сорвали одежду и затолкали в ванну.

— Хлина, быстро притащила одежду молодому господину, — шикнула на неё моя новая нянька, а сама принялась меня буквально надраивать мочалкой, будто я годами не мылся. — Господин, что же вы так. Совсем перестали следить за собой.

— Так я же только вчера вернулся.

— И выглядели-то как! Солнце милостивое, заросли, совсем не стриглись. Сам грязный, в грязной одежде! Разве так полагается господину ходить в городе на людях? А что другие благородные люди скажут? Вы же род свой позорите!

Я не стал говорить, что был чистым, раз уж на то пошло, и вряд ли кто меня там узнал, и задал другой логичный вопрос.

— А то, что я вернулся с войны? Это не оправдание?

— Что вы говорите такое, господин, — вылила она мне на голову воду, смывая пену. — Род Бранье никогда ни перед кем не оправдывается. Но им языками почесать в радость, дай повод только! И не посмотрят, что вы после войны пришли. Нельзя показывать слабости перед другими. Они используют их против вас. Вам ли не знать, а?

— А сейчас какая разница? Я был чистым, нет?

— Чистым? А чего пахнете так ужасно? Вы где мылись?! И одеты как свинопас, уж простите меня, господин Тэйлон! Уважение людей начинается с уважения к самому себе в первую очередь!

Она кудахтала, как курица-наседка, которой дай только волю.

— Я уважаю себя. К тому же, в такой одежде ходят люди.

— Какие люди, господин Тэйлон? Обычные, безродные, простолюдины. А вы из рода Бранье, младший наследник. Вы хотите расстроить свою матушку?

— Если бы хотел, я бы не стал мыться, мисс Ремингтон…

— Миссис Ривингтон, господин Тэйлон (Да, точно, с названием винтовки спутал). И не видно, чтоб вы мылись, весь грязный и дурно пахнущий, как какой-то мужик с работ на полях. Пагубно повлияла армия на вас, хочу заметить, совсем изменились в худшую сторону.

Следующие пять минут она натирала меня мочалкой так, что едва кожу не стёрла. Заставила встать меня и без какого-либо стеснения помыла везде, где только можно, даже моё хозяйство, после чего усадила обратно и начала смывать пену.

В этот момент в комнату заскочила Хлина. С радостной улыбкой она подскочила к женщине и протянула одежду.

— Держи её, идиотка, — недовольно зыркнула на неё женщина. — Ты видишь, что у меня самой руки мокрые? Никаких сил с ней нет…

— Тогда зачем держите… вернее, держим её? Выгнать, и всё, — пожал я плечами.

Миссис Ривингтон осуждающе посмотрела на меня.

— Зачем вы так, господин Тэйлон… — воздохнула она.

— Разве не ты сейчас только жаловалась на неё?

— И я это делаю с любовью. И уж точно не желаю участи оказаться на улице. Куда выгнать-то? Куда идти ей? Собой торговать? Мир её пережуёт, изуродует и выплюнет. А Хлина хоть и бестолковая, но с добрым сердцем. Не заслужила такого. И я рада, что господин приютил бестолочь и следит за ней.

Это типа батя без задней мысли её приютил? Добрый, что ли? Или трахает её втихую за спиной жены? Нет, я не ищу грязь в каждом, но и не верю в такую доброту. Жизнь очень быстро заставляет тебя становиться циником и в каждом добром поступке видеть корысть, а в любой проявленной доброте — слабость.

Миссис Ривингтон окинула меня взглядом человека, который удовлетворён своей работой.

— Всё, вылезайте из ванны, господин. Хлина! Ты где, дурёха?! Иди сюда, быстро!

Та с чудовищно радостной улыбкой подскочила к нам, словно то, что о ней не забыли, заставляло её жить дальше. Но подскочила так, что поскользнулась и едва не разбила себе лицо о край ванны. Обычно люди, когда падают, бросают всё и пытаются прикрыться руками. Эта же как держала одежду, так и держала, летя лицом в край ванны.

Я её поймал. Ловко поймал, чем заслужил взгляд огромных глаз, полных своего глупого счастья.

— Вот же бестолочь! — дала Хлине подзатыльник Миссис Ривингтон, но та даже не погрустнела. — Совсем глупая, головой не думает… Давайте, господин.

Меня быстро вытерли, после чего нянька самолично натянула на меня одежду. Я бы сказал, что это праздничная одежда, но, видимо, для местных аристократов это вариант нормы. Она стягивала движения и мешала свободно двигаться, не говоря о том, что в ней было неудобно. Но придётся привыкать, по-видимому.

— Ну вот, теперь похожи хотя бы немного на члена рода Бранье, господин Тэйлон, — критично осмотрела она меня. — Я передам вашей матушке, что вас надо подстричь.

— Не стоит…

— Стоит! Вы — член рода Бранье, младший наследник.

Это звучало как своего рода приговор. К тому же, я видел фанатичные интонации в голосе женщины, что значило спор при любом сомнении, если дело касалось этого рода. Мне не нравятся фанатики, если только они не расположены с другой стороны мушки. Скажи что не то, и станешь из друга в заклятым врагом. С другой стороны — от таких можно не ждать предательства. У них такого слова в словаре нет.

Отделавшись от кудахтающей няньки, я наконец добрался до столовой. Где дамы высшего общества дожидались то ли меня, то ли подачи еды. Сёстры придирчиво скользнули по мне взглядом и, не найдя, к чему придраться (спасибо миссис Ривингтон), вернулись к своей беседе о каком-то бале.

А вот мать словно и не замечала меня. Бросила взгляд, чтоб убедиться в моём присутствии, и всё.

И когда начался ужин, всё понеслось по-новому.

— Ты научишься держать вилку правильно иль нет? — с издёвкой спросила Сильвия.

— Спину держать ровно тоже невыполнимая задача, да? — не отставала младшая.

Вообще, их замечания были даже полезны в какой-то мере, так как я узнавал всё больше и больше о правилах поведения здесь. А на их примере я видел, как нужно делать. Но если бы было меньше стёба и больше дела, вообще было бы чудно.

— Я боюсь представить, какой фурор вызовет наш брат своим поведением, — вздохнула старшая.

— Зато я не боюсь и уже вижу, — улыбнулась Ньян. — Мы станем известным на всё королевство родом. Все будут о нас говорить.

— Да, нашему брату удастся то, чего мы все хотим. Прославить род на всё королевство, — усмехнулась Сильвия.

— Ну, по крайней мере я не разговариваю за столом, как базарная бабка, — спокойно отозвался я.

Меня попытались прожечь сразу двумя парами злобных глаз, но никто не произнёс ни слова. Сёстры удивительным образом заткнулись, недовольно зыркая на меня. Что касается матери, то она не сказала ни слова.

Я вообще немного удивлён этой семьёй. Возможно, я чего-то не понимаю, но не чувствуется того, что их брат восстал из мёртвых. Вчера, когда я вернулся, они делали какие-то позывы сестринской и материнской любви, но сейчас я видел абсолютное… пренебрежение, что ли.

Возможно, мои ожидания завышены, но мне казалось, что любая любящая семья будет встречать сына как героя, обхаживать его и так далее и тому подобное, а здесь… парень словно и не уезжал из дома. Его встретили, обняли и… всё, я больше не общался толком с семьёй, если не считать срача за столом. Ладно, отец с братом умотал, но мать молчит как партизан, а сёстры закалёбывают. Никто не спрашивает, чем я занимался в армии, что там было, что произошло, как я вернулся и как себя вообще чувствую.

Это… странно?

Но если сёстры ещё вели себя как стервы, которые ненавидят брата, то вот реакция матери совсем уж странная. Её косые редкие взгляды в мою сторону… они меня настораживают. Смотрит взглядом не матери, а человека, который… следит. Который что-то понял или подозревает. Может быть это паранойя, но… что-то не то.

Глава 11

Я не мог уснуть. Лежал на полу и просто не мог прогрузиться в сон, хотя раньше не замечал за собой таких проблем. А причина была ясна как день — было слишком тихо. Настолько, что я мог слышать звон этой самой тишины.

Никогда бы не подумал, что у меня возникнет такая проблема. А всё началось с того, что я просто подумал об этом. Подумал, что слишком тихо и именно в такие моменты надо насторожиться, не режут ли нам глотки или не готовят ли нападение. Подумал и… теперь не могу уснуть.

Я лежал на полу, глядя в потолок, не в силах заставить себя провалиться в колодец сновидений. Просто не мог, будто и не хотел спать, хотя сегодня от души позанимался. Вот же подстава…

Но именно поэтому я заранее услышал чьи-то очень тихие шаги. Кто-то босиком крался к моей двери — я даже мог бы очень точно определить, на каком расстоянии находился незнакомец. Вот шаги стихли прямо около моей двери. Послышался очень тихий, вороватый щелчок открываемого замка, и дверь медленно открылась. В комнату упала полоса тусклого света.

Мне не было видно вошедшего, так как я лежал за кроватью, но это и не требовалось — моя рука уже давно сжимала рукоять револьвер, который всегда был рядом — никогда не знаешь, когда пригодится. Мне стоило доли секунд высунуться и тут же выстрелить, с такого расстояния я точно не промахнусь.

Но стрелять я не спешил, будет неловко, если какая-нибудь любовница паренька прокралась.

Видимо, не увидев меня на кровати, гость наконец подал голос:

— Тэйлон?

Тихий, слегка напряжённый, но уже знакомый мне.

Мать парня.

— Я здесь, — я сел, показывая себя.

Босая женщина стояла в дверном проёме, одетая в ночную сорочку.

— На полу? — её удивление тут же сменило возмущение. — Тэйлон, почему ты на полу, как какой-то бродяга?!

— Потому что я не могу уснуть на кровати, — вздохнул я. — Слишком мягко. Слишком… мягко.

— И поэтому ты спишь на полу? Мы что, род каких-то грязных сапожников, которым едва хватает денег на еду и кров?!

— А ты хочешь, чтоб я совсем не спал? — задал я встречный вопрос.

Женщина раздражённо вздохнула.

— Ты мог сообщить мне на крайний случай, раз сам не в состоянии попросить сменить кровать. Мог бы уже научиться решать повседневные нужды, раз нашёл в себе силы спорить.

Да только что, ты пришла мне сказать об этом? Что-то сомневаюсь. Предположу, что ради чего-то другого. Ради того, что мне может не понравиться.

Я почувствовал беспокойство.

— Раз ты тоже не спишь, я предложила бы тебе прогуляться, — начала она.

— Сейчас?

— Но ты же не спишь, не так ли? — отошла она в сторонку, пригласительно махнув рукой. — Идём.

Я бросил взгляд на револьвер.

Брать или нет? Если мать решит задушить меня голыми руками, у неё это может вполне выйти. Я сейчас пусть и не дрыщ, но сил против такой явно маловато. Вспомнить, как просто и легко женщина меня подняла и прижала к себе, и станет понятно, что то же самое она может сделать, чтоб задушить меня.

С другой стороны, заметит револьвер — однозначно спалюсь.

Рассудив, что даже пусть и с такой сильной, но женщиной навыков и опыта мне справиться хватит, я кивнул.

— Я только оденусь.

— Так ты ещё и раздетым спишь?! — мать произнесла это таким голосом, словно я сбогохульничал. — Тэйлон! Я тебя не узнаю! Как ты можешь спать голым, без сорочки?!

Молча. И с чувством собственного достоинства.

— Мне просто неудобно…

— Накинь на своё непотребство сорочку, и пойдём. Ночь сегодня тёплая, — фыркнула она и вышла из комнаты.

Сорочка… по мне, это долбанное платье, которое мешает тебе нормально спать. Я ещё мог понять пижаму, но ночное платье для мужчин… как-то выбивалось у меня из понятия нормальной одежды.

Но спорить не хотелось, поэтому уже меньше, чем через минуту я стоял около матери в идентичной сорочке, чувствуя себя… не очень.

— Раньше тебя это не смущало, — внимательно заглянула она мне в глаза.

— Раньше я и не служил, — ответил я резонно. По крайней мере ответ был логичен: мужское общество, все дела…

— Идём, Тэйлон.

— Куда?

— Погуляем, — ответила она, отвернувшись.

Мы спустились на первый этаж, где мать свернула по направлению к внутренним территориям поместья. Прошли через зал и вышли на веранду.

На улице было… свежо. Не холодно, но и не жарко. Гулял приятный слабый ветер, слышался гул насекомых отовсюду и шорох травы. Здесь мать парня замедлила шаг, словно наслаждаясь моментом.

Не купаться ли она пошла?

Тупая мысль, но это первое, что пришло в голову, да и кто их разберёт? Я же не знаю про отношения Тэйлона и матери. Она женщина действительно красивая, пусть и огромная. Может они того…

— Ты помнишь, что значит «Айсэрена Монтаро»? — неожиданно спросила она, нарушая мои размышления.

— Нет.

— Нет? — женщина косо глянула на меня через плечо. — Это все знают.

Какой ответ она от меня ждала? Ведь прекрасно поняла, что я не совсем тот, кем пытаюсь казаться. А возможно, догадывается, что и вовсе не тот. Если это так, то этот мир будет первым, где меня раскрыли.

Видя, что я не отвечаю, мать парня продолжила.

— Айсэрена Монтаро — это зов древней крови. Или алтарь, где обитают духи, хранящие наш род.

— И где можно спросить совета. Или проверить на родство того или иного человека, — закончил я.

— Всё же помнишь что-то, — кивнула она, не оборачиваясь.

Теперь я понял, куда и зачем меня ведут. Тот мавзолей — это что-то типа храма, где покоятся духи рода. Это не совсем души, скорее сгустки энергии, обладающие собственным сознанием. Что-то типа полтергейстов и прочей нежити, которые привязаны к роду и становятся сильнее благодаря энергии людей. Они защищают род, род защищает их — взаимовыгодное сотрудничество. Хотя может там действительно есть и души умерших, которые слишком привязались к месту, кто знает.

Мы спустились со ступеней и направились прямиком к мавзолею.

Если меня раскроют, а меня раскроют… что делать? Я могу убить её, в принципе, это не проблема. Задушить её собственными волосами, как удавкой. Да только это полностью противоречит миссии защищать этот род.

Или же убийство одного не считается? Ведь пока жив хотя бы один, например, я, то род существует, не так ли?

Во мне закрались определённые мысли, которые не сулили женщине ничего хорошего. Несмотря на её размеры, я расправлялся и с куда более сильными противниками голыми руками. Спустимся, наброшусь сзади, намотаю волосы на шею и начну душить. Да даже собственной ночнушкой могу задушить, не проблема. Вопрос в необходимости такого радикального подхода.

Мы подошли к строению. Слишком резко оно контрастировало с поместьем: сооружение из чёрного шершавого камня, древнее, жуткое и монументальное, что даже меня проняло. Проняло, потому что в таких местах обычно встречаешь то, что хочется потом навсегда забыть. В этом мавзолее было что-то первобытное и гордое, и я невольно почувствовал, будто кто-то… или что-то смотрит на меня. Пожирает взглядом.

— Тебе никогда не нравилось это место, — сказала женщина, словно прочла по лицу мои ощущения.

— И сейчас не нравится.

— Наши хранители, наши отцы, наше сердце. Пока живо это место, будет жив и наш род.

Я не соглашусь — род жив, пока бьётся сердце того, кто может дать отпор. Вернуться, отомстить, добить. Армия не пала окончательно, пока есть тот, кто способен поднять против врага оружие.

— Когда я была молода, меня привели сюда, к взору предков рода, чтоб они дали своё согласие выйти замуж за твоего отца. От них ничего не укроется. Ты словно становишься открытым листом пред их взглядом.

— Зачем?

— Род Бранье хранит своих детей, — просто ответила она. — Мы живём в сложное время. Лишь держась друг друга, мы можем выжить. И лишь зная, что никто не приходит в наш род со злым умыслом, мы способны доверять наши спины друг другу.

Она подошла к каменной двери, которая, казалось, не способна сдвинуться, после чего сделала глубокий поклон. До меня донёсся её тихий шёпот.

— Дочь рода Бранье пришла спросить вашего совета, великие предки, хранящие нас.

Словно в ответ на это камень заскрежетал и начал медленно сдвигаться в сторону.

— Благодарю вас, — и лишь после этого она разогнулась. — Идём, Тэйлон.

— Да.

Убегать поздно. Надо или идти с каменным лицом до конца, или кончать её прямо здесь, в этом мавзолее. Что касается духов, они были не страшнее любого другого противника, хоть и убить их было проблематично.

Я вошёл следом за ней в темноту этого монументального сооружения. Здесь было холодно, мертвецки холодно. В босые ноги неприятно втыкалось каменное крошево. Чувствовался холодный, влажный и немного шершавый камень. По стенам, когда мы шли вниз, вспыхивали факела, трясясь будто от холода и бросая блики на стены.

Я ошибся, помещение находилось не в мавзолее, а где-то под землёй — строение было ничем иным, как вратами, скрывающими лестницу. Пока мы спускались по ней, коридор несколько раз изгибался, и по моим прикидкам мы должны были оказаться сейчас где-то под самим поместьем.

Зал, в который мы в конце концов вышли, представлял собой ничто иное, как естественную пещеру. С потолка свешивались сталактиты. Слышалось ритмичное капанье воды, разносившееся эхом по помещению. Пещера заканчивалась выдолбленной прямо в породе ровной полукруглой стеной, украшенной узорами, и круглой площадкой. По середине выдолбленного из камня круглого пола стоял огромный стол, похожий на те, что используют в жертвоприношениях.

Здесь не было факелов — потолок подсвечивался флуоресцентными грибами, которые мягко освещали пространство. Было действительно красиво и как-то сказочно, признаю, но оттого неудивительно, что именно это место выбрали для их «Айсэрена Монтаро» — места связи с духами.

— Приветствую вас, великие предки нашего рода, — сделала она глубокий поклон ещё раз, но на этот раз произнесла приветствие громко, на весь зал. Ей ответил гул, похожий на шум ветра в пещерах. Её волосы и сорочка затрепетали от слабого движения воздуха.

А меня коснулся тёплый ветер. Тёплый, согревающий…

Пугающий.

Я дёрнулся назад, схватив руками пустоту, там обычно висел меч или револьвер.

Ненавижу такие места. Ненавижу всякие пещеры, где рыщут нематериальные противники. Я имел возможность повоевать с ними, и я их убивал. Но опыт мне не понравился.

Тем не менее, тёплый ветерок мгновенно согрел меня. Приветствие? Похоже.

Настороженно окидывая зал взглядом, я заметил, как смотрит на меня женщина. Смотрит холодно, как смотрит дознаватель на жертву. К её же несчастью.

— Мы уже проходили это, но ты не вспомнишь, Тэйлон. Ты был новорожденным.

— Ясно, — спокойно отозвался я.

— Подойди ближе.

Я подчинился и встал справа от неё.

Мать парня шагнула вперёд, вступая на выбитый из камня ровный пол, который очерчивал круг. Подошла к столу, положила обе руки на него и негромко произнесла:

— Я пришла сюда за советом, великие предки. Развейте мои сомнения, прошу вас, ибо на наш род легла тень.

Ответом был лишь гул. Но в этом гуле, кажется, она услышала ответ.

— Войди в круг, Тэйлон, — её голос не подразумевал возражения.

Мне чертовски не хотелось этого делать. Что бы я сделал с удовольствием, так это закинул в этот круг гранату. А ещё сейчас было идеальное время, чтоб разобраться с матерью парня. Не думаю, что духи смогут мне действительно как-то помешать. Но с другой стороны, разобраться с ней, если что, я успею в любом случае. Вокруг полно камней— стянул с себя сорочку, закинул наспех камней, раскрутил и снёс ей башку.

Когда я вошёл в круг, слабый ветер закружил вокруг меня, и я словно почувствовал чьи-то объятия. Мягкие и тёплые объятия, как те, которыми меня одарила мать парня. Что-то невидимое, будто сам воздух, подтолкнуло меня к столу.

Женщина смотрела на меня уже откровенно враждебно. Я видел в её взгляде решимость, видел сжатые кулаки и… кулон на шее, который использовали местные недомаги для подпитки своей магии. Надо было ей сразу шею свернуть… Хотя она пока что лишь смотрит на меня, да смотрит злобно, но ничего не предпринимает. Значит, команды от своих духов ещё не получила.

— Положи руки на стол, — тихо произнесла она, словно говоря, что иначе сама это сделает.

Я подчинился и… ничего не почувствовал. Холодный стол, не более.

А потом подул вновь лёгкий ветерок, и мать парня удивлённо посмотрела куда-то в стену. Её лицо словно спрашивало «Но как же так?». Цыкнула, посмотрела на меня как на врага народа, после чего вышла из круга, пятясь спиной. Видела то, что не видно мне? Или ей что-то сказали? Я знаю, что духи умеют манипулировать сознанием.

Но в кругу остался я один. Я и духи. Я их чувствовал, чувствовал тепло, которым они одаривали меня, словно пытаясь согреть. Они были вокруг, повсюду. Скорее всего протяни руку, и коснусь их. Они пытались показать, что не хотят зла, я чувствовал это, но доверие к ним у меня не возросло.

Я почувствовал, как этот самый ветер скользнул по щеке, словно кто-то коснулся её пальцами, и услышал шёпот, очень тихий.

«Представься…»

Передо мной стали возникать призрачные фигуры людей. В длинных одеяниях, похожих на платья, женщины, мужчины, старики и старухи — они встали вокруг меня, как толпа, разглядывающая интересный экспонат. Вражды в их лицах я не видел, но доверять как-то им не тянуло.

— Я Тэйлон Бранье, — невозмутимо ответил я.

В этот момент я почувствовал, как ветер прошёл сквозь меня. В прямом смысле этого слова. Странное ощущение, если честно.

«Скажи правду, юноша…» — прошептали мне на ухо. — «Правда. Нам не обязательно лгать…»

Я оглянулся на мать парня. Духи уловили всё правильно.

«Мы слышим твои слова внутри тебя. Не бойся, молви своё слово. Она не услышит».

«Если вы знаете правду, зачем вы хотите услышать её от меня?» — задал я логичный вопрос в голове.

«Это многое прояснит. Ты другой, мы чувствуем, но не можем понять».

Сыграть ва-банк и рассказать? Или не стоит? Ну, учитывая тот факт, что они уже знают, что я другой, это может быть достаточно для проблем. А если всё раскрыть и сказать, ради чего я здесь, то может и не поднимут шум. Что там самое главное? Род, верно? И я здесь ради их рода.

«Если я откажусь?»

«Тебе нечего бояться…» — это был другой голос, ласковый, заманчивый, вызывающие желание довериться. Его произнесла женщина, стоящая справа. Она успокаивающе улыбалась. Они все успокаивающе улыбались.

Мне здесь не нравится.

Ладони плотнее прижались к камню, будто в попытке его раздавить. Мне даже отвечать не пришлось, так как шёпот, пришедший с другой стороны, точно описал моё мнение.

«Ты не веришь нам», — это уже произнёс старец слева. — «Но твоя тайна не покинет круга, юноша. Род хранит тех, кто не хочет причинить им вреда».

Довериться? Я не раз был свидетелем, как расстреливали союзников, которые слишком много знали. Стреляли в спину тем, кто был не выгоден или уже не нужен. Доверие — это слишком дорогое удовольствие. С другой стороны, в крайнем случае я должен сохранить род, а это значит, что не имеет значения, кто и сколько из этого рода выживет.

Мой взгляд скользнул по матери парня. Словно почувствовав мой настрой, духи зарябили, как плохое изображение.

«Хорошо», — согласился я наконец. — «Я здесь, чтоб сохранить род. Уберечь его от опасности любой ценой. Ни больше, ни меньше».

Кратко и понятно. Не думаю, что стоит рассказывать им больше.

Ветер задул сильнее, духи зашептались между собой.

«От чего уберечь ты хочешь род свой?» — спросила старушка передо мной.

«От любой угрозы».

Ветерок ещё раз подул сквозь меня, и я неожиданно увидел, как быстро всплывают образы из моей головы. Неприятные образы, которые я бы предпочёл не показывать. Поэтому мгновение, и перед моим взором возникла обычная статичная картинка зелёного луга у поместья. Не знаю, сколько они увидели за эти мгновения и что успели понять, но если хотят порыться в моей памяти, им понадобится что-то более жёсткое.

Никто из духов не показал удивления или возмущения на моё противодействие, но лёгкий ветер, несущий гул, намекал, что они обсуждают между собой произошедшее. Ну да, юнец посмел не дать покопаться в голове.

Но реакция была несколько иной, чем я ожидал. Вперёд выступила старушка. Медленно, величественно, но не надменно, она подошла ко мне с улыбкой, словно встречала любимого внука. Её ладони легли на мои, я буквально почувствовал её касание.

«Что бы ты ни хранил в себе», — тихо произнесла она, — «скажи, ради чего ты здесь».

«Чтобы защитить род», — моей уверенности не поубавилось, особенно учитывая то, что я не врал и готов был сдохнуть за это.

«Твоя мать», — продолжила старуха, — «наша дочь, взволнована. И мы видим, что ты изменился, стал другим. Но мы верим тебе. Верим, что тебе доступно то, что недоступно нам. Поэтому будь верен своему роду. Храни род, и род сохранит тебя».

Возможно, её речь должна была пронять меня, но… нет, не проняла.

«А теперь позови нашу дочь, свою мать, в круг. Мы хотим молвить ей своё слово».

Глава 12

Мать парня стояла в кругу недолго, но я понятия не имел, что они ей там рассказывают. Как и не имел понятия, как много смогли выяснить эти духи. То, что я не Тэйлон, они-то наверняка поняли ещё в первые секунды, но что конкретно им известно обо мне? Они успели вырвать кое-какие образы из головы, и кто знает, какие выводы они сделали. Оставалось надеяться, что духи смогли убедиться в чистоте моих помыслов сберечь этот род и поверили мне.

Хотя там может и не только духи — души некоторых так же предпочитали оставаться в мире, чтобы помогать своим потомкам. Не сказать, что их много, но такие действительно были. Так что возможно, что в круге были не только духи, но и реальные души умерших предшественников.

Когда женщина вышла из круга, первое, что она сделала, подошла ко мне и обняла. Не так, как в прошлый раз, до хруста в костях, более бережно, но не менее тепло. Моя голова буквально утонула в её грудях, и реакция организма была видна под сорочкой лучше некуда. И всё же эти объятия были столь же мягкими и тёплыми, как тогда. Возможно, несмотря на то, какой же её сын тряпка, она его всё равно любила.

Когда меня отняли от её сисек, женщина постаралась сделать вид, что не заметила реакции на себя. Вместо этого затронула другую тему.

— Ты что-нибудь помнишь?

Ясно-понятно. Вот как духи решили вырулить ситуацию — представить меня потерявшим память. Ну… что ж, в какой-то степени это действительно правда.

— Кроме того, что я Тэйлон Бранье… не особо, — покачал я головой. — Хотя своё имя и фамилию я тоже не знал.

— Ох Тэйлон… — пробормотала она и вновь прижала меня к себе, даже несмотря на мою реакцию, которая тыкалась ей куда-то в бедро. — Что ты помнишь самым первым?

Помню? Ну…

— Помню, как очнулся на поле боя. Была битва на Туманных склонах. Помню, как… как мне едва не укоротили ноги топором, как вокруг сражались, пёрли снизу мертвецы, погибали люди.

— Значит… — она сделала для себя какие-то свои выводы и вздохнула. Немного отстранила меня от себя, окинув с ног до головы взглядом. — Я сразу это почувствовала. Сразу заметила, что ты перестал быть тем мальчишкой, что покинул эти стены. Все заметили это. Но духи сказали, что со временем память вернётся… — её ладонь прошлась по моей щеке. — Нужно лишь время.

— Всё было так плохо?

— Что именно? — приподняла она бровь.

— Кем я был. Все смотрят и разговаривают со мной, как со… слабохарактерным человеком.

Мать вздохнула.

— Я бы сказала, что ты был очень мягок. И больше не поднимай эту тему. Не всем строгать своим взглядом скалы на кусочки.

Короче, тряпка. А мать на то и мать, что найдёт любой ситуации оправдание.

— Тэйлон, я хочу, чтоб ты кое-что понял…

— Никто не должен знать об этом.

— Верно, — в её глазах мелькнуло удивление. — Это может сыграть против рода, даже несмотря на то, что главный наследник — Диор. Слухи быстро расползаются даже без нашей воли.

— А сёстры и отец…

— Я расскажу им, когда посчитаю нужным. И будет лучше, если память к тебе вернётся до того, как это станет известно другим.

Она боится отца. Боится, что он распорядится мной иначе, если узнает об этом. Я вижу это в её глазах. Как говорится, порченный товар стоит меньше. Вся суть аристократии в одном лице — плевать, кто и что чувствует, как скажут, так оно и будет, и дети спокойно примут это. Но даже так, ему-то какая разница, если без памяти я добился больше, чем с ней?

— Пошли, мы достаточно здесь провели времени, — произнесла она, вернув своему голосу холодные аристократичные нотки, в котором не было места доброте и теплу.

Перед этим она поклонилась, прошептав:

— Благодарю вас, великие предки, что развеяли сомнения мои.

Кинула на меня взгляд и негромко произнесла:

— Поблагодари своих предков, Тэйлон.

— Благодарю, — поклонился я вслед за ней. Совершенно неискренне, и она это заметила, но ничего не сказала.

* * *

Утро.

Мать парня делала вид, что ночью ничего не произошло, даже не смотрела на меня, будто не замечала, но мы-то знаем правду. А вот сёстры спешили мне на помощь со своими репликами, без которых я словно и жить не мог.

— Опять держишь вилку как простолюдин, — фыркнула старшая.

— Так и не вспомнил, как пользоваться правильно вилкой с ножом? — поддакнула младшая.

Я смотрю на них и прямо нарадоваться не могу — такие дружные, не разлей вода. Только почему-то не выглядят как сёстры. Не только цветом волос, но и внешностью. Словно одна из них приёмная, причём, я бы сказал, младшенькая.

— Как тебя на люди выводить? — фыркнула Сильвия. — Ты даже салфеткой пользоваться не умеешь. Это в армии учат её вешать на шею, как галстук?

— Видимо, в армии учат и в кулак нож брать.

Это я ещё из чашки, в которой моют руки, не попил, они бы тогда вообще бы охерели. Просто сижу и вижу, что стоит чашка с водой и какими-то ломтиками… лимона, как они назвали это. Я уже пить собрался оттуда, когда увидел, как они там руки моют.

А две девки всё болтали и болтали, превратившись в посторонний шум на заднем фоне. Я даже перестал их замечать, пока они меня не позвали.

— Решил сделать вид, что не слышишь нас? — вскинула брови Сильвия.

— Сделать вид? Бери шире, я даже и не слушал вас. Остановился на моменте… блин, на том момент, когда вы с сестрой начали что-то говорить, — и начал по-плебейски ковыряться в еде вилкой, нарочно царапая тарелку и издавая чудесный мелодичный звук.

— Ты отвратителен, — пробормотала она, смотря на меня ненавидящим взглядом. — Армия тебе выжгла мозг.

— Ты даже не представляешь, насколько ты права, — усмехнулся я недобро.

Вообще я имел ввиду совершенно другое, но мать сестёр и, собственно, парня, видимо, решила, что я готов сказать то, чего говорить не стоит.

— Достаточно, — её голос для сестёр был как холодная вода на голову. Даже на меня слегка подействовало. — Сильвия, Ньян, раз вы позавтракали, попрошу обеих, — слово прозвучало как шипение, — пройти в мою комнату.

Сёстры не вздрогнули, но испуганно посмотрели на мать, ненавидящим взглядом смерили меня и опустили головы.

— Да, мама, — негромко и послушно ответили они хором, после чего, как истинные леди, встали и вышли друг за другом из зала, точно под конвоем.

Решила поставить их на место? Или ввести в курс дела? Мне без разницы, но чем меньше они будут привлекать всеобщее внимание, тем будет лучше. Незачем мне выделяться.

Закончив завтрак, я быстро улизнул на свои тренировки. Даже несмотря на то, что в армии я провёл шесть месяцев, тело ощущалось слишком вялым, слабым и хрупким. Реакция замедлена, все движения кажутся какими-то неторопливыми и ленивыми. Возможно, причина в том, что я сравниваю его с тем, что у меня было в прошлой жизни под скафандром.

С мечом я управляться умел, но до тех высот, что были покорены мной когда-то, сейчас как до соседней планеты пешком. Всё же всегда ограничением будет тело — слабое или сильное, способное выйти за предел или едва двигающееся. Скорее всего мне не достичь тех высот, но хотя бы что-то да выжму из него.

Кстати, надо раздобыть меч…

Об этом я подумал, когда возвращался обратно в поместье. Сейчас должен был, по моим прикидкам, начаться обед. Быстро проскочив между всех слуг, я заскочил в ванную. Помылся на скорую руку, оделся в эту убогую повседневную одежду и явился в столовую.

На этот раз меня никто не третировал. Сёстры вели себя как истинные леди, не обронив ни слова в мой адрес. Молчали, лишь иногда косясь на меня. Но не злым взглядом, как я ожидал, они выглядели заинтересованными. Как пить дать, мать их пропесочила и всё рассказала. Будем надеяться, что язык у них не как помело.

Зато после обеда началось.

— Девушки, оставьте нас, будьте добры, — попросила Энна… её же Энна зовут? Я не могу запомнить имя матери парня почему-то.

— Слушаемся, госпожа Энна, — ответила одна из них. Поклонились и бесшумно вышли из столовой.

Все взгляды скрестились на мне.

— Итак, Тэйлон. Учитывая новые обстоятельства, боюсь, придётся тебе обучаться всему заново, пока не вернётся память. Особенно, в преддверии будущих событий.

— Отцу ты тоже расскажешь?

— Да, расскажу. И будь добр, не перебивай, когда говорят старшие или те, кто выше тебя по роду.

— Роду? В смысле, титулу?

— Титулу? — пришла очередь Энны спрашивать меня. — Я имею ввиду выше по роду.

Выше по роду? Я конкретно сейчас туплю, но обычно говорят про титул. Граф, лорд, маркиз, король и так далее. Кто выше тебя по титулу, тот и главнее, а тут… знатный род, как понимаю? Ну, кто сильнее, тот и прав?

— Ясно… — вздохнула мать, видимо, осознав всю глубину проблем. — Сильвия, научи его пользоваться столовыми приборами. Надоело смотреть на этот позор. Но не сейчас, — остановила она подорвавшуюся дочь. — Тэйлон, ты должен будешь прочитать книгу по правилам этикета.

Ага, с радостью бы, но есть одно но:

— Я… не помню алфавит.

Энна горестно вздохнула.

Да, я не знал алфавита. Язык знал, письменность — нет. Не вкладывали в меня такие знания. А выучить чужой язык по нескольким задрипанным потёртым книгам для меня не то что сложно — почти невозможно. Особенно в форте, когда у тебя что ни день, то вылазка или тренировка. Ведь я даже не знаю, как звучит тот или иной знак, а там просто линии этих знаков.

Я по собственному опыту знал, что для этого, помимо книг, требуется хотя бы обучающая книга пусть для детей, где всё объяснено. И то не факт, что поможет. По-хорошему требовался учитель, который хотя бы эти буквы назовёт для начала. С подобным легче обстояли дела в развитых мирах — там можно было воспользоваться компьютером или ИИ. Но в таких, как этот, всё было в разы хуже.

С этим было связано немало проблем, особенно когда надопрочитать приказ. Здесь я выкручивался за счёт других — приказывал прочитать кому-то нижестоящему рангом, делая вид, что занят. А когда был младше по рангу, собственно, никто мне читать личные сообщения командования не давал.

Иначе говоря, выкручивался, как мог.

— Он совсем ничего не помнит? — негромко спросила Ньян, но почему-то не меня, а мать.

— Я помню наш язык, — пожал я плечами.

Сёстры с подозрением смотрели на меня.

— А моё имя? — спросила Сильвия.

— Сильвия. Младшая — Ньян. Мать — Энна. Отец — Зарон. Брат — Диор.

— А город, в котором мы живём?

— … — я только открыл рот и… закрыл его. Кстати, да, в каком городе мы живём?

— Понятно… Мама, не хочу казаться подозрительной и мнительной, но это точно Тэйлон? — взгляды сестёр неожиданно стали враждебными. Удивительно, насколько развито в них чувство рода. Словно переключатель сработал свой-чужой, как на автоматических турелях.

— Духи рода признали его.

Духи рода могли и обмануть тебя, что они, в принципе, и сделали. Род важнее всего — так вы говорите? А вы… вы лишь часть этого рода, которую можно и обмануть. Но её слова про духов подействовали мгновенно — взгляды сестёр смягчились.

— Теперь понятно, почему Тэйлон одевается как неряха.

— Вот ты и займёшься этим, Ньян. Сегодня приезжает отец от Вьильгеров.

— Это из-за…

— Милена, да. Надо, чтоб Тэйлон был готов к встрече, — покосилась на меня Энна. — И не опозорил нас. А теперь идите. Ньян, одень его нормально, будь так добра, а то уже миссис Ривингтон мне жалуется. Подготовь к приезду отца.

— Да, мама.

— Сейчас? — нахмурился я.

— А у тебя дела? — нахмурилась мать.

— Ну вообще да, — кивнул я к её неудовольствию.

— Послушай меня внимательно, Тэйлон. Свои игры можешь оставить на свободное время…

— Это не может подождать вечера?

— Я тебе уже вроде бы сказала не перебивать меня, — от неё повеяло какой-то агрессией. Даже сёстры притихли. — Я ясно выражаюсь или может быть мне повторить специально для тебя?

Я смолчал. В этой ситуации спорить было бессмысленно. Мать выглядела так, словно готова вцепиться мне в глотку. Я это видел в её глазах. И глаза… в них что-то не то.

Моё молчание восприняли как согласие.

— Вот и хорошо.

Ньян практически проконвоировала меня в комнату, а когда я попытался свернуть, преградила дорогу.

— Брат, ты слышал, что мать сказала, — строго произнесла она.

— Сбавь тон, Ньян, у тебя не получается выглядеть грозной. Скорее забавно милой.

— За… забавной? — покраснела она то ли от злости, то ли от смущения. Тряхнула головой, возвращая себе невозмутимость. — Ты идёшь со мной в комнату. Давай, надо столько успеть.

— Смелое предложение для девушки.

Вновь вспыхнула.

— Свои пошлые шуточки оставь для армии. Ты должен научиться одеваться. Нормально. Сам.

— Мать вам всё рассказала?

— Идём, — Ньян подхватила меня под руку и повела в комнату. Было несколько удивительно, что в ней, девушке на полголовы ниже меня, столько сил. Она буквально как маленький трактор меня потащила.

Вообще, по моим наблюдениям, Ньян была самой… активной, если так можно сказать. Говорила быстро, двигалась тоже быстро (в пределах разумного). Думаю, что дай ей волю, и она бы скакала здесь как горный баран. Особенно это было заметно на фоне её более спокойной сестры. Вот уж две противоположности: активная и смиренная.

Буквально затолкнула, как надзиратель в камеру, меня в комнату, после чего закрыла дверь.

— Никогда, Тэйлон, никогда не поднимай такие разговоры в коридоре, — предупредила она.

— Я думал, что вы верите своим слугам.

— Мы верим слугам. Но есть дела рода, которые касаются только нас, — качнула она головой. — Только тех, кто представляет род. И… мы не застрахованы от того, что здесь могут быть и те, кто пишет доносы другим.

Я внимательно посмотрел сестре в глаза. Ньян ответила мне дерзким, словно вызывающим на драку взглядом.

— Хорошо вас мать пропесочила.

— Про… что? — не поняла Ньян.

— Отругала.

— С чего ты решил? — возмутилась она, будто её заподозрили в оргии.

— Да с того, что у тебя фонарь под глазом.

Да, у Ньян действительно был синяк. Вроде бы незаметный, но с такого расстояния я его отчётливо видел.

К тому же, с чего вдруг такие умные мысли? Конечно же мать им вставила по самое не балуй своей тяжёлой рукой, чтоб тише были. Они буквально на всё поместье кричали, что со мной что-то не так, а тут прямо-таки спохватились.

— Какой фонарь?

— Ну фонарь, под глазом.

— Фонарь? Ты о чём? Под каким глазом? — Ньян начала быстро оглядываться. — Не пойму, о каком ты фонаре говоришь?

— Фонарь. Так синяк называют, — объяснил я ей со вздохом.

Ньян смерила меня недовольным взглядом.

— Нахватался в армии своей словечек, — и начала расстёгивать на мне пиджак, едва не отрывая пуговицы. — Так его не надевают. И шейный платок, почему он у тебя туда спрятан? Его же не видно и… у тебя что, носки неправильно надеты?

— Смотрю, вам сильно досталось от матери.

— Ты знаешь, — вздохнула она недовольно, стягивая с меня одежду. — Мама иногда слишком рьяно пытается объяснить что-то.

— Не знаю. Не помню.

Ньян внимательно посмотрела мне в глаза. Не знаю, что она хотела там увидеть, но, видимо, потерпела в этом деле фиаско.

— Ты действительно ничего не помнишь? — негромко спросила она после недолгого молчания.

— Я даже не знаю, сколько мне точно лет до сих пор, — покачал я головой. — Я знаю ваш язык, примерно что-то помню о семье, об этом мире, но всё в общих чертах.

— И… ты не помнишь, как покидал поместье?

— Что-то произошло, да? Между нами?

— Не совсем между нами… — она стянула с меня рубаху и принялась расстёгивать штаны. — Нет, между нами, да, мной, Сильвией и тобой.

— Поругались.

— Я бы сказала, что мы… хорошенько прошлись по гордости друг друга оскорблениями и затронули такие темы, которые трогать не стоило, — негромко отозвалась Ньян.

— Между нами были напряжённые отношения? — спросил я, пытаясь разобраться в отношениях парня и девушек.

— Я… я бы так не сказала, Тэйлон. Я не хочу обсуждать это. Я не имею права обсуждать это без моей сестры.

— Тогда другой вопрос. Наверное, он нетактичный, но вы с сестрой не похожи.

— Ты действительно всё забыл… — вздохнула она, так и не ответив на него. Стянула с меня брюки и быстро перескочила на другую тему. — Ты даже нижнее бельё неправильно умудрился надеть! Переодевай давай. Позовёшь, когда переоденешься.

— Ты можешь и в комнате подождать.

— Издеваешься?

— Ну просто отвернёшься, — пожал я плечами.

— Ты… — казалось, сейчас она накричит на меня, но… нет, выдохнула и уже спокойно ответила. — Нельзя. Я девушка, ты парень. Мы не можем находиться в одной комнате, когда кто-то голый. Мы же не моемся.

— Погоди-ка, а вы моетесь… все вместе?

— Вообще-то да, — ответила Ньян так, будто я сказал несусветную глупость.

— Так, погодь, то есть мыться вместе голыми — это нормально, а находиться в одной комнате с голым человеком — нет? Я всё правильно понял?

— Да, ты всё правильно понял, брат.

— Но… и там, и там я голый.

— Но там-то мы моемся, — ответила она невозмутимо, будто прописную истину объясняла. — И на будущее, с незнакомой девушкой в одной комнате ты находиться не можешь, если сам в нижнем белье.

С этими словами и вышла, оставив меня одного.

То есть мыться всей семьёй голыми нормально, а постоять в комнате, пока брат трусняк переодевает — нет? Не мне судить, конечно, но пахнет бредом. Хотя я столько законов и вещей встречал, что это не выглядит таким уж и странным.

Глава 13

Я знал, что ровно по плану никогда ничего не идёт и в принципе привык к подобному. Но не в такой, ну… обычной жизни. Здесь же не замочишь всех, верно? Не устранишь причину. К тому же, здесь не война, и мои навыки истребления здесь бесполезны. Особенно в вопросе, когда…

— Суженая? — у меня брови на лоб полезли. — У меня есть суженая?

Я сидел на диване в окружении «моей» семьи и пытался понять, когда моя миссия в этом мире обрела такой поворот и превратилась в поиск суженой. Если я не ошибаюсь… так вроде будущих жён зовут, не?

— Милена, ты её помнишь.

— Нет, не помню.

— Значит, вспомнишь, — поднял отец семейства голос. Не привык, когда его перебивают. Смерил меня взглядом, после чего уже спокойно продолжил. — Я договорился. Завтра поедем к ним.

— Зачем? — я вновь заслужил от него колючий взгляд.

— За тем, чтобы тебя показать и на неё посмотреть. От тебя требуется просто сидеть, молчать и вежливо улыбаться.

Сказал, как припечатал. Только непонятно, кого именно, так как на меня его грозный голос не подействовал. Вот если бы он тыкал мне в лицо пушкой, то это был бы другой разговор. А слова… слова — это просто сотрясание воздуха. Явно заметив моё мнение по этому поводу, он продолжил:

— Послушай меня, Тэйлон, я пошёл на многое, чтобы найти тебе нормальную пару. Не какую-то бабу с улицы, а воспитанную девушку из нормального рода с хорошим приданым. Мне даже самому пришлось идти ради твоего будущего брака на некоторые уступки, но твоя смерть порушила все планы. Все!

Ему очень хотелось высказаться в мой адрес по этому поводу. О да, он очень много хотел сказать мне по этому поводу, но сдержался и продолжил:

— Твой… поступок, побег в армию, и так очень сильно сказался на всех нас. Ты просто всех подставил в тот момент. Да, не буду отрицать, теперь ты у нас герой почти, медали, ордена, звание старшего каппера — за такого мужа они куда охотнее отдают свою дочь, но не забывайся. Это я смотрел им в глаза и объяснял, почему их зять неожиданно ушёл в армию, не предупредив об этом никого. А потом извещал, что ты сначала умер, а потом, оказывается, жив и здоров. И, в конце концов, это на мои деньги ты сейчас живёшь здесь.

— Я могу жить и на свои деньги.

— На военную пенсию? — усмехнулся он презрительно. — Хорошо, попробуй, поживи. Но это не изменит уже решённого вопроса.

— Я всё равно не пойду замуж, — отчеканил я.

— Тебя замуж никто не отдаёт. Ты женишься.

— Разница?

— Разница в том, что ты не баба, — это уже отозвался Диор. — Если бы тебя отдавали замуж, это был бы повод задуматься. Серьёзно задуматься…

Его губы разъехались в улыбке. Не только его: сёстры тоже улыбались. Мать… и та украдкой прятала улыбку. Даже отца проняло. Парень просто прирождённый шут, сразу разрядил обстановку. Но мне он не нравился, очень не нравился: сегодня все смеются над его шутками, а завтра он смеётся над всеми.

— Значит, я не хочу жениться.

— Тэйлон, ты, видимо, не понял, но твоего мнения здесь никто не спрашивает, — угрожающе произнёс Зарон. — Или ты думаешь, что пришёл из армии офицером, получил железки на грудь и теперь можешь диктовать свои условия? Плюнуть на весь род?

Зарон, как звали отца, навис надо мной.

— Я не диктую свои условия, — отозвался я. — Просто не хочу замуж.

— Да жениться! Мужчины женятся! — не выдержала уже Сильвия. — Неужто так сложно запомнить?

— Да хоть вешаются. Мне не нужна жена.

— Ты же сам всё хотел увидеться с ней, а теперь говоришь, что не желаешь её видеть. Ты можешь определиться сам?!

— Определился. Видеть не хочу.

Видимо, Зарон вообще не привык, чтобы кто-то ему перечил вот так в лоб. Особенно молокосос, который буквально недавно сам ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Уголки его губ слегка дёргались, будто он был готов наорать на меня, но до этого не дошло. Вмешалась мать, как это ни удивительно. Вот уж кто вечно сохраняет на лице холодную аристократичную невозмутимость:

— Дорогой, я боюсь, что у нас возникла проблема, связанная с Тэйлоном. Которую… придётся теперь учитывать, — тихо произнесла она ему на ухо.

— А когда с ним не было проблем? — выплюнул со злостью.

— К сожалению, всё не так просто, как кажется. Не могла бы я тебе кое-что поведать, прежде чем ты продолжишь? Пожалуйста?

Зарон взглянул на меня, поморщился, будто узрел разочарование всей своей жизни (по любому так и было), после чего выдавил:

— Иди в свою комнату, Тэйлон, мы закончим этот разговор позже.

Я не видел причин возражать, поэтому просто вышел из небольшого зала и направился к себе. Немного странно, когда тебе указывает чувак, который, по сути, младше тебя на несколько веков, но… я привык. Просто не принимаю это близко. К тому же, я мог сказать тысячу слов, мог даже применить силу или, на крайний случай, послать, но решил выбрать самый простой вариант — посмотреть, как изменится ситуация после матери.

Вся проблема упиралась в то, что мне надо охранять этот сраный зажравшийся род. А жена… блин, что мне с женой делать? Куда её деть? Это был просто лишний груз. Это как если бы я отвечал за охрану склада, а потом мне сказали бы, чтобы я ещё контролировал безумное стадо новобранцев, которым ещё и автоматы выдали. Здесь принцип тот же самый — ещё не хватало мне работы лишней.

Поэтому я был крайне против любой пассии. Лишняя морока. Я сомневаюсь, что на род нападут ни с того, ни с сего, скорее всего миссия растянется на десяток лет (среднюю продолжительность), если не больше, но начеку стоит быть всегда. А появись у меня жена, и что? Мало того, что меня скорее всего отправят в отдельный дом, так ещё и с ней возиться надо будет.

Нет, по моему предположению, род жив, пока жив хотя бы один из него. Следовательно, пока жив я, всё нормально, и можно забить на всех остальных, однако такая тактика слишком опасна. Неизвестно, как может всё обернуться. Не раз и не два мне приходилось умирать ради выполнения миссии, и если здесь никого не останется, то, считай, провалился. Поэтому чем больше членов рода живы, тем больше шансов и тем лучше.

Уже в комнате меня навестила старшая сестра. Сильвия — моего роста девушка, вся из себя возвышенная и правильная, со светлыми волосами скромно постучалась ко мне в комнату. Её бы назвать образом любой юной аристократки: пышущая здоровьем, но хрупкая и утончённая девушка, которая, по виду, знает себе цену.

— Разрешишь войти? — заглянула Сильвия в приоткрытую мной дверь.

— Чего тебе?

В ответ она погремела перед моим носом мешочком, в котором угадывались столовые приборы.

— Меня отправила мама. Учитывая новые обстоятельства и возможную поездку к твоей суженой, тебе полезно немного вспомнить или заново выучить правила поведения за столом. Не хотелось бы, чтоб ты ел и за их столом как какой-то плебей.

— Спасибо за столь ценное сравнение.

— Я не сказала, что ты плебей. Я сказала «как плебей». Так ты не разрешишь ли мне войти?

Я отошёл в сторону, пропуская Сильвию в комнату.

— Что там родичи? — закрыл я за ней дверь.

— Родичи? — нахмурилась она, обернувшись.

— Ну, родители.

— Так и называй их родителями. Что за вульгарность? — поморщилась она, будто такие слова резали её нежный слух. — Они разговаривают. Будут решать, что делать с тобой.

— А что можно со мной сделать?

— А ты решил подготовиться?

— Возможно, — пожал я плечами. Так и хотелось спросить, есть у них здесь подобия дома для душевнобольных или что-то в этой сфере, куда меня можно упечь. Такое лучше заранее знать. — Так что?

— Ты действительно ничего не помнишь?

— Ровно такой же вопрос задала мне Ньян, — усмехнулся я. — Почти ничего. Что-то общее в голове есть, но не более.

— Оно и видно, — хмыкнула она. — Ты сильно изменился. Так сильно, будто бы другой человек. Даже страх перед отцом потерял.

— Чтоб потерять что-то, надо это сначала иметь. А когда ты ничего не помнишь и тебя едва не убивают в начале, это выглядит не так уж и страшно, — пожал я плечами. — Так что, будешь учить или что?

— Какой же ты иногда хам, брат, — хмыкнула Сильвия. — Это, кажется, в тебе не изменилось.

После этих слов она начала раскладывать на моём столе столовые приборы. Ножи, ложки, вилки, тарелки, бокалы — всё это вывалила передо мной и начала объяснять. В отличие от младшей, Ньян, Сильвия говорила, двигалась, да и вела себя куда спокойнее. Уверенная, знающая себе цену и более взрослая, в ней чувствовалась какая-то надменность. И почему-то её замуж никто не отдавал. Или отдавал?

— А у тебя есть будущий муж? — перебил я, когда она объясняла про то, как правильно держать бокал.

Слегка недовольная тем, что я прерываю её сверхважную лекцию, сестра поморщилась.

— Суженый? Есть. Хотя немного странно, что ты спрашиваешь. Раньше подобное тебя не интересовало.

— Учитывая тот факт, что даже мне нашли… Кстати, а какая моя суженая?

— Какая? — вот тут у неё появилась улыбка, которую объяснить я затруднялся. Немного хитрая, странная… — Ну… она интересная личность.

— Колись, что с ней не так? — нахмурился я.

— Что делать?

— Рассказывай.

— Она обычная девушка, если ты об этом, — усмехнулась Сильвия. — Отец действительно превзошёл все ожидания, когда смог уговорить её родителей выдать её за такого, как ты.

— Спасибо, сестра, от тебя это слышать приятно, — хотя вру, мне плевать.

— Шучу, Тэйлон, — уголками губ улыбнулась она. — Она… сложный человек. Как лисица.

— Стерва.

Сестра вновь поморщилась.

— Я бы попросила не выражаться так, Тэйлон. В конце концов, ты из рода Бранье, а не из уличной швали.

А ещё Тэйлон был тряпкой. Учитывая то, что я вижу в глазах других, кто ещё не знает о моей якобы амнезии, он как раз-таки никогда и не ругался.

Но взглянем правде в глаза — женщина должна быть мягче, а мужчина твёрже. И если, блин, парень ругается — это норма. Матернулся, выругался, он же не баба, в конце концов. Другое дело, когда он это делает везде и всегда, но там уже клинические матершинники.

— Итак, мы отвлеклись, бокал, его держат за ножку, чтоб не оставлять отпечатков на стекле и не менять температуру стекла. Это может сказаться на вкусе и аромате вина. Перед тем, как отпить, стоит протереть губы салфеткой, чтобы не оставлять грязных отпечатков губ. Это бескультурно, некрасиво и просто неприятно для других, — она отложила стеклянный бокал в сторону. — Опять же, если речь идёт просто о воде…

— А ты её видела? Эту… суженую?

— Милена. Её зовут Милена, тебе стоит запомнить.

— Да хоть Барбара. Ты её видела?

— Да, мне приходилось с ней встречаться, — кивнула Сильвия, нахмурившись от того, что её вновь перебили. — Ты что-то конкретное хочешь узнать?

— Какая на внешность?

— Красивая девушка. Красивая и хищная.

— А характер?

— Ты довольно точно, пусть и грубо описал его уже. Она хитрый, своенравный человек, который добьётся своего.

— Тогда с чего вдруг она на мне женится?

— Да выходит замуж, бестолочь, — вспыхнула Сильвия, будто её это очень сильно трогало. — Замуж. За мужа она выходит. За мужа прячется. А ты женишься. Обзаводишься женой. Берёшь к себе женщину. Мужчина женится, женщина выходит замуж. Так трудно запомнить?

— Ты ответишь мне на вопрос? — невозмутимо напомнил я.

— А ты будь добр не позориться и запомнить. К тому же, как отец скажет, так оно и будет, Тэйлон. Твоего мнения тоже не спрашивают.

— Но она же пробивная.

— Проби-что?

— Добивается своего, — пояснил я.

— Да, но она девушка. Дочь. Мы… нет, даже не так. Никто из детей не может идти против слова главы семьи. Особенно главы рода. Я более чем уверена, что она сопротивлялась и пыталась найти выход.

При этом, пусть Сильвия и пыталась скрыть это, у неё было до ужаса злорадное лицо. Я, конечно, всё понимаю, бабская солидарность, все дела, но злорадствовать тому, что она выходит за твоего брата, это всё же довольно… жёстко. Как парень вообще выживал с ними? Хотя они вроде как посрались потом, да?

— Кстати, Сильвия, а из-за чего мы поругались? Ну, между нами что-то произошло, да?

— Я не имею права обсуждать это без моей сестры, — тут же отрезала она.

— Погоди-ка, она мне то же самое ответила, — возмутился я.

— Значит, так оно и есть. Я не хочу поднимать эту тему.

— И как мне тогда понять, что произошло между нами?

— А оно тебе нужно? — недовольно спросила она. — Лучше правильно вилку возьми уже.

В этот момент в комнату робко постучали.

— Войдите, — хором ответили мы, после я недовольно посмотрел на Сильвию. — Не чувствую в моей комнате себя как дома.

— Очень надо, — недовольно хмыкнула она.

А то знаю таких людей. Стоит дать им хотя бы намёк на свободу, охренеют мгновенно, и потом замучаешься выбивать из них говно.

Что касается посетителя, то дверь медленно открылась, и в щель просунулась голова Хлины, той самой умалишённой, что здесь работала.

— Что такое, Хлина? — голос Сильвии тут же подобрел, я бы даже сказал, стал заботливым. Лицо смягчилось, будто она разговаривала не со служанкой, а с любимым ребёнком. — Ты что-то хотела?

Та энергично закивала головой. Вошла в комнату, поклонилась, после чего показала пальцам на нас, а потом на дверь и куда-то в сторону, где находился зал.

— Нас зовут, да? — сразу же догадалась сестра.

Вновь кивает головой, но теперь уже радостно.

— Умница, спасибо тебе, Хлина. Мы сейчас подойдём.

На лице дурочки появилось такое счастливое выражение, будто она в рай попала. Она шагнула поближе с глазами… с глазами преданного щенка. Был бы у неё хвост, она бы сейчас им махала как пропеллером. Сильвия же с какой-то подозрительно неожиданной добротой и умилением погладила её по голове, от чего та аж зажмурилась и приподнялась на цыпочки, будто хотела быть поближе к ладони.

Хлина выглядела действительно как питомец. Как по поведению, так и по отношению, которое к ней проявляли другие. Удивительным образом даже сестра, от которой я ничего подобного не ожидал, при появлении этой дуры неожиданно стала милее, что ли. Гладила её так, будто перед ней щенок, а не человек.

— Откуда Хлина?

— Хлина? Не знаю. Отец взял её к нам в работники несколько лет назад.

— Зачем?

— Затем, что она очень милая, да, Хлина? — прижала она ладони к щекам девушки. Та взглянула на неё своими большими полными любви и обожания глазами, как самое преданное существо на свете.

— И всё? Потому что милая? — удивился я. — Не из-за навыков и умений, а потому что милая?

— Видишь ли, Тэйлон, — вздохнула Сильвия, посмотрев на меня, — может Хлина и глупая, но она выполняет свои обязанности в меру возможностей и по искреннему добру к каждому. Её чувства, они абсолютно искренни к тебе. Её любовь, обожание, преданность — Хлина может и глупа, но она не лжёт в своих чувствах и предана тебе. Потому, когда она рядом, ты чувствуешь себя лучше.

— Разве здесь не все слуги преданы нам?

— Но Хлина другая. С ней ты чувствуешь себя иначе. Словно можешь открыться, зная, что тебя не ударят, не посчитают за слабость, а наоборот, потянутся навстречу со всей добротой и искренностью.

— И вести себя с ней не как с человеком, а как с питомцем, — подытожил я.

— И?

— И? То, что она человек? — усмехнулся я. — Ты называешь сейчас человека животным.

— Если она мало от него отличается, почему нет, — невозмутимо ответила она. — К тому же, к Хлине у меня только самые тёплые и добрые чувства. Поэтому какая разница, как я с ней веду себя? Да, Хлина?

Та с готовностью закивала головой, ластясь к Сильвии, как реально питомец. Не могу сказать, что это не мило, Хлина выглядела действительно довольной тем, что ей уделили внимание и даже обняли и погладили.

Я с сомнением смотрел на идиотку, жмущуюся к Сильвии. Не знаю почему, но, глядя в её большие и счастливые глаза, у меня появлялось патологическое желание ткнуть в них пальцем, чтоб заставить её расплакаться. Стереть это искреннее выражение с её лица. Это её глупое и чистое счастье почему-то раздражало меня до ужаса.

Я никогда не относил себя к садистам. Да, некоторые проклятые промышляют подобным, чтоб вызвать в себе хоть какие-то чувства, но я подобным не страдал. Однако такая искренность вызывала у меня… неловкость. Чувство неуюта, будто меня выбивают из привычной среды обитания. Из мира, где тебя боятся и уважают, желают смерти и пытаются убить. Там всегда всё понятно, ты привыкаешь к этой ненависти, она становится частью тебя, и ты постепенно смиряешься с окружающим миром, привыкаешь к нему.

Да, привыкаешь — это точное слово. Я просто не привык к такой искренности и доброте.

Глава 14

Отец узнал, что я потерял память, и что? Ничего не поменялось. Да, моё поведение и дерзость получили объяснения, от чего отец парня немного смягчился, но его планы ни капельки не изменились. Он лишь больше сверлил меня взглядом с лицом человека, пытающегося втюхать кому-нибудь сломанный товар и надеющийся, что это прокатит.

— По крайней мере теперь ясно, с чего вдруг он такой дерзкий, — проворчал он, глядя на меня. Его не учили, что в присутствии другого человека говорить о нём в третьем лице неприлично? — В любом случае, моё мнение не изменится. Тебе она понравится, Тэйлон.

— Сомневаюсь.

— Не сомневайся, — резко ответил он. — Тэйлон, признаюсь честно, впервые за долгое время ты стал походить на мужчину, а не на женский платок для соплей. В какой-от мере тебе это даже пошло на пользу…

— Зарон! — это уже возмутилась мать, но тот словно бы и не заметил её.

— …но не забывайся. Я твой отец. Я глава рода. Здесь делают всё так, как я скажу. Она будет твоей женой, хочешь ты этого или нет.

— Нет, не хочу, — невозмутимо ответил я.

— Тебя никто не спрашивает, я ещё раз повторяю! — рявкнул он. Вздохнул, потёр виски и продолжил уже спокойно. — Жаль, что твоя упёртость и характер проявились только сейчас, а не раньше. Проблем с тобой было бы меньше.

— Надо было его сразу по башке стукнуть, — тут же вставил местный шут и наследник рода Диор.

— Надо было… — вздохнул Зарон. Матери паренька это явно не нравилось, но она промолчала.

Меня вообще забавляет ситуация. Батя только что узнал, что у его сына пропала память, и что он делает? Продолжает гнуть свою линию и пытается женить. Ну пропала память, ну окей, ну и ладно, главное, чтоб прокатило. Его вообще не волнует, что там с сыном, главное, что на вид живой и как муж пойдёт.

Нет, со стороны главы рода я его понимаю: выгодные связи, а тут парень живой, здоровый, пусть и без памяти, но в остальном полностью нормальный. Человек здесь ресурс и главное — выгодно выдать, чтобы получить свои плюсы и усилить род. Но со стороны ближайшего родственника это выглядит странно. У меня отца не было (я вообще не помню о себе прежнем ничего), но что-то мне подсказывает, что не так должны выглядеть отношения в семье. Не как бартер.

— Ещё раз. Ты поедешь к Милене. Посмотришь на неё, сделаешь вид, что вы с ней давно знакомы. И всё. Там уже займусь я.

— А если она мне не вкатит?

— Что сделает? — не понял Зарон.

— Вкатит, — повторил я.

— Он имеет ввиду понравится, — перевёл с улыбкой Диор.

— Да какая разница?! — начал распыляться отец семейства. — Она молода, красива, богата, воспитана, с родословной и хорошими связями у родителей. У неё есть даже руки и ноги.

— Даже? А типа обычно их не бывает у жён? — немного охренел я.

Нет, может это речевой оборот, но хрен его знает. Я знал мир, где женщинам делали обрезание, где молодожёнам отрезали мизинцы — парням с правой руки, женщинам с левой, а в некоторых отрезали мочки ушей. Так что я бы не удивился (я бы офигел), если бы здесь жёнам принято было отрезать ноги, чтобы те от мужей не убегали.

Мою фразу восприняли как хорошую шутку, и все разулыбались. Даже отец вроде как успокоился. Диор так вообще ржал во весь голос, хлопая ладонью по ноге.

— Нет, обычно они бывают, — выдохнул Зарон. — Я не пойму, ты чего упираешься?

— Мне не нужна жена.

— Твоё мнение не играет здесь никакой роли.

— Я пошлю её при всех, — невозмутимо ответил я.

На этот раз отец не возмущался — он вздохнул, облокотившись на спинку и устало потерев переносицу.

— Как же с тобой стало сложно… — пробормотал Зарон. — Как же ты невовремя лишился памяти…

— И вернулся домой живым, — кивнул я.

— Этого никто не говорил, Тэйлон, — встряла мать. — Мы рады, что ты жив.

— И поэтому пытаетесь вытырнуть из дома?

— Не разговаривай так с матерью, — с угрозой произнёс Зарон, блеснув глазами.

Мне так и хотелось его спросить «Или что?», но я промолчал. Мне надо защищать этот род, а не сраться с ним. Ведь так, всех посылая, я могу сам прибавить проблем и роду, и себе.

К тому же, возвращаясь к прошлому опыту, не всегда всё шло так, как требовала миссия. Например, мне надо добиться уничтожения противника, а меня отправляли вообще на другой фронт. И что? Я получал на втором фронте звание и доверие командования, после чего в конечном итоге возвращался обратно, получал задание, которое в других условиях мне не светило, и выполнял свою миссию. Или попадал вообще не на ту войну, но потом по стечению обстоятельств оказывался именно там, где нужно. Возможно, божество вкидывало меня не в рандомного паренька, и просчитывало варианты заранее.

Иначе говоря, и раньше нередко шло всё ну совсем в обратную сторону, однако, плывя по течению, я в конечном итоге добивался результата. А вот напрямую пробиваясь к поставленной задаче и гня свою линию, нередко встречал сопротивление, получал кучу проблем, в редких случаях и провал.

Поэтому… может жена ещё один груз на шее и проблемой больше, да, но кто знает, как это потом обернётся, верно? Вдруг получится так, что я и останусь единственным наследником рода, а всех остальных перебьют? А тут и жена будет, и я всегда рядом, и потомство, считай, не провалил миссию.

Плюс надо бы узнать, какой принцип в королевстве — монополия на насилие или право сильнейшим. Собственно, от этого и будет зависеть, от чего мне защищать род.

Потому что если здесь монополия на насилие, всё усложняется многократно. Интриги и прочее дерьмо — это всё сразу будет прилагаться суммой к работе, так как уничтожать род будут медленно. Его будут точить, выбивать подпорки, расшатывать, лишать связей, поддержки силы имеющих, репутации, денег, достоинства и уже под конец начинать убивать членов. И убивать не в открытую, а под шумок, при «случайных стечениях обстоятельств» и в «несчастных случаях».

Откуда я знаю? Я так и делал, собственно. Все члены аристократической семейки или пропали, или умерли от трагических стечений обстоятельств. Но там как раз-таки был принцип монополии на насилие.

Да, с правом сильнейшим проще — пришёл к враждебному роду, уничтожил враждебный род. Только увидел возможного неприятеля — уничтожил возможного неприятеля. С другой стороны, если здесь монополия на насилие, можно не ждать, что вот-вот в любую минуту на нас просто так нападут, что несколько облегчает задачу защиты.

Но как бы то ни было, всё равно придётся идти на уступки, навстречу другим людям и играть по правилам, ища компромисс, чтобы выполнить миссию. И всё же иметь жену очень не хотелось.

— А где я буду жить с ней? — наконец произнёс я.

— Дом. Мы купим тебе поместье в её городе, — устало отозвался отец.

— Я не хочу жить в её городе.

— Купим, значит, здесь, — с раздражением произнёс он. — Вообще, какая разница? Вы сейчас, считай, просто увидитесь и пообщаетесь, не более. Пока договоримся, всё устроим, пройдёт достаточно много времени, ты ещё в академию успеешь поступить и может даже закончить её. К тому же, она тебе понравится.

— С чего вдруг?

— Тэйлон, побольше уважения. Не испытывай моё терпение своей дерзостью.

Я едва поклонился одной головой.

— Прости, отец, — незачем обострять отношения.

— Тэйлон, возможно, если ты с ней увидишься, она тебе понравится. Ведь раньше ты сам просил встречи с ней. Был, можно сказать, без ума от Милены.

— Слава богу, что я этого не помню.

У меня такие подозрения, что Тэйлон не в силах сам подкатить к девушке и пришвартоваться к ней на ночь, надеялся, что хоть после свадьбы ему что-то перепадёт. Иначе объяснить, что его вдруг тянуло к девушке, которую сестра описала как стерву, я не могу. Нет, может действительно любовь и все дела, однако такие чудеса я обычно исключаю.

Короче, что я упирался, что я не упирался, итог был один: меня практически отконвоировали в гости к моей якобы суженой. Приходится принимать правила мира, если не хочешь бороться против него всего. Печаль, да и только.

Поэтому мне не оставалось ничего, кроме как на следующий день отправиться с отцом и старшей сестрой в роли моих представителей в гости. На вопрос, почему не мать, ответили, что не положено.

После того, как меня подстригли, помыли, надушили и одели в парадную одежду едва ли не всем женским составом дома, мы сели в карету и отправились в центр континентального путепровода, находившегося в городе. Интересное название, не отрицаю, но ещё интереснее было то, что под этим названием понимали.

Телепортация.

Хотя вряд ли телепортация. Она непосредственно в качестве способа путешествия для людей мне самому встречалась крайне редко. Именно в качестве путешествия. Проблема ведь не разобрать — проблема собрать. И если с вещью всё понятно, то с человеком возникали проблемы. Собрать-то ты его соберёшь, а что делать с импульсом, из-за которого бьётся сердце? Как такое собрать? Про сборку и разборку души я вообще не упоминаю.

Поэтому да, я сомневаюсь, что у них есть телепортация. Речь скорее всего идёт о кротовых норах, искусственных разрывах в пространстве. Вот это явление встречается куда чаще, так как безопаснее и проще по своему принципу. Единственное, в чём может заключаться проблема — не факт, что тебя из этого межпрострнаственного туннеля не выкинет по дороге случайно. Или что он откроет дверь туда, куда следует.

Мы ехали в охраняемой дорогой карете без лошадей. Я бы сравнил её с машиной, только отсутствует гул двигателя и едет жёстче.

— Кстати, я не могу никак вспомнить, как называются эти повозки без лошадей? — спросил я Зарона.

— Самоезды. И будь добр, не задавай подобный вопросов при Вьильгерах, — поморщился Зарон.

— И сиди ровно, — поддакнула сестра. — И уж тем более обращайся к ним с уважением.

— Ты мамой моей заделалась?

— Тэйлон, — добавил отец угрозы в голос. — Она говорит дело, и тебе бы стоило прислушаться. Не смей нас позорить перед ними. Не хватало ещё сплетен между другими родами.

— А у нас с ними отношения какие? Мы друзья или нейтральные?

— Мы не пересекаемся ни интересами, ни мнением. Поэтому можно сказать, что наши рода нейтральны друг к другу. И станут дружескими, если ты не подведёшь нас.

— А относительно нас они сильнее или слабее?

— Мы равны в этом аспекте. Но не хотелось бы проверять подобное на практике, Тэйлон. У них поддержка многих западных родов. Пусть у нас есть стратегически важные шахты, но их фабрики обеспечивают текстилем большую часть королевства.

— Текстильные короли, — добавила Сильвия.

— Это так их называют?

— По многому их называют, но текстильные предприятия — их основной источник дохода.

За окнами тем временем проплывал город. Слишком суетной: повсюду шныряли конные повозки и самоезды (нет, чтобы машиной, как в нормальных мирах, назвать), проезжали с грохотом заполненные трамваи. Город просто бушевал жизнью, и от взгляда на него у меня появлялось беспокойство. Но только беспокойство — будучи в карете, эффект от города был не таким сильным.

— Так почему мать с нами не поехала? — спросил я.

— Правила, — ответил отец.

— И?

— Когда мужчина едет к своей возлюбленной, его должна сопровождать девушка. Родная. Сестра. Опора и доверенное женское лицо.

— Тогда зачем отец? — кивнул я на Зарона. Тот уже было хотел мне сказать на такое, но сдержался, поджав губы.

— Наблюдатель, как старший. Представляет своего сына. Меня, как пример, представляла другой семье моя мать, а сопровождал брат.

— А если нет брата или сестры?

— Тогда на это место встаёт мать или отец.

Ни хрена не понял, но очень интересно, короче. Сестра, брат, сопровождение… вот поэтому я не пытаюсь вникнуть в суть миров, их культуру, историю и так далее — начнёшь узнавать, и сломаешь себе мозг. Мне достаточно просто знать, в какую сторону воевать надо.

Наша карета-самоезд подъехала к небольшому зданию в пять этажей. Ничем не отличающееся от таких же домов строение. Внутри мы попали в небольшое фойе, где нас тут же поприветствовали глубоким поклоном.

— Господин Зарон, господин Тэйлон, госпожа Сильвия, — пухлый мужик с баками, казалось, сейчас потеряет равновесие. — Мы рады вас приветствовать в нашем центре континентального путепровода.

— Добрый день, Вильверт. Мы в Риналстоун, — ответил тот, даже не взглянув на мужика.

— Конечно, господин Зарон, прошу за мной.

Он быстро сопроводил нас вниз в подвал дома. Там мы попали едва ли не в хранилище — большое помещение, отделанное камнем, в центре которого стояли конкретные врата. Самые настоящие круглые врата, сбоку от которых располагалось нечто типа трансформаторной будки. Скорее всего какой-то агрегат питания.

Когда мы спустились, отец вытащил из небольшого саквояжа, что нёс с собой, крупный, примерно с два кулака, кристалл, который испускал мягкий розоватый свет. Энергетический кристалл, я его сразу узнал, такие использовались в ружьях и револьверах, но в значительно более маленьких пропорциях. Думаю, что если его правильно использовать, то можно поднять на воздух дома два, три, а то и четыре, в зависимости от того, как много в нём энергии. Большой бум всегда меня радовал, если я находился вне зоны его действия.

Получив кристалл в свои руки, наш сопровождающий тут же отдал его работнику, по-видимому, настройщику, который всунул тот в трансформаторную будку и начал дёргать рычаги. Предположу, что настраивать глубину туннеля. Здесь надо быть точным: если будет слишком глубокий, можно улететь во внемирье, где живой человек тут же сдохнет. Слишком поверхностный — мы выйдем, не дойдя до пункта назначения. А может и не выйдем, и нас схлопнет.

— Задам важный вопрос. Он на нас не сомкнётся, пока мы будем переходить?

— Сомкнётся? — посмотрел на меня вопросительно Зарон.

Понятно…

Я-то верю, что он работает, но мне за безопасность боязно. Будет неприятно обнаружить себя в руках у божества. Да и вообще сдохнуть в кротовой норе.

Я однажды видел, как корабль сделал гипер-прыжок через кротовую нору. Вошёл целый, а вышел таким, будто через мясорубку пропустили. В прямом смысле слова: я заведовал той группой, что фарш из космоса вылавливала и запахивала его в гробы. Под фаршем я подразумеваю именно фарш.

А тем временем арки загудели. Такой тихий низкий гул, который пробирал до костей и своей инородностью заставлял вставать волосы дыбом. Потом к этому гулу привыкаешь, когда часто имеешь с ним дело, но в начале пробирает не по-детски. Чувствуешь животный ужас и желание убежать без оглядки куда-нибудь подальше.

В центре ворот появилось мерцание, будто заискрилась проводка. И с ростом силы гула искр становилось больше, пока пространство между вратами не зарябило. Зарябило, начало искривляться, открывая чёрную воронку, в которую, казалось, утягивает пространство. Но это иллюзия, даже если стоять рядом, не засосёт.

Мы дождались, пока воронка не станет размером с ограничивающие врата, после чего настройщик выпрямился, отошёл от будки и поклонился. Сопровождающий поклонился следом, добавив:

— Город Риналстоун, господин Зарон. Выход будет на выходной площади континентального путепровода.

— Благодарю, Вильверт, — кивнул он и обернулся к нам. — Я первый. Сильвия следом и Тэйлон последний.

Может для кого-то эти слова бы не значили ничего, но я хорошо был знаком с работой кротовых нор, поэтому такая информация заставила меня похолодеть.

— Погоди, он что, ещё и нескольких человек не может пропустить?! — ужаснулся я.

Отец посмотрел на меня как на идиота.

— Я сказал: я, Сильвия, ты. Буду ждать вас на том конце.

Бля да вы шутите. Предлагаете мне добровольно лезть в эту хуйню кустарного производства? Нас там не порвёт случаем?!

Мой ужас был настолько красноречив, что даже Сильвия занервничала, испуганно поглядывая на ворота.

Да чего уж там, даже сопровождающий занервничал и что-то сказал своему подчинённому. Тот подскочил к будке, начал что-то проверять, после чего вернулся и доложил мужику. Тот, кивнув, обратился к нам.

— Господин Тэйлон, могу заверить, что всё стабильно и точно выверено. Вы можете не беспокоиться. Мы гарантируем безопасность.

— Какая стабильность, он у вас даже двух человек пропустить не может! — указал я на эти чудоворота рукой. Для меня это было равносильно тому, что мне предложат пройтись по хлипкому трещащему мостику, у которого на моих глазах рвутся тросы. — Он же нахрен может схлопнуть нас внутри!

— Тэйлон! — рявкнул отец. Его взгляд пылал яростью и недвусмысленно намекал на всевозможные кары на мою душу, когда выдастся возможность.

А мне очень хотелось проинформировать его о том, что такое нестабильная кротовая нора. И особенно о том, что бывает с теми, кому повезёт поймать нестабильность.

— Хватит нести бред.

— Скажешь это, когда нас схлопнет? — зло ответил я.

— Хватит молоть чушь. Мы уже переходили, и тебя это почему-то не трогало. А теперь прекрати позорить нас, — прошипел он, после чего посмотрел на провожатого. — Прошу прощения, Вильверт. Счёт отправьте ко мне в поместье и добавьте к сумме пять процентов себе и своему работнику на чай.

— Благодарю вас, господин Зарон, — они синхронно поклонились.

Отец смерил меня полным ненависти взглядом, после чего шагнул в портал и исчез в зияющей тьме, наполненной блеском вспышек, которые мелькали, будто там проносились на огромной скорости машины или поезда. Следом, немного помедлив, туда шагнула и сестра, оставив меня одного.

По-видимому, мне придётся всё же пройти через него.

Ненавижу…

Глава 15

Я выжил.

Каким-то чудом прошёл по этому «дряхлому мосту» и вышел с другой стороны. Да, можно себя успокоить, что если они пользуются этим постоянно, то уже всё отлажено, но пересилить себя сложно. Это как прыжок с парашюта — даже зная, что всё окей, шагнуть в пустоту очень сложно.

Я вышел на небольшую лужайку, окружённую с четырёх сторон стенами дома, откуда вела единственная арка. Здесь же меня ждали Зарон сСильвией.

— Ты что там устроил? — прошипел он, положив мне руку на плечо.

— Ничего не устроил, — ответил я и попытался обойти, но его рука сжала моё плечо так, что прострелило аж до кончиков пальцев.

— Ты совсем рехнулся?! Откуда ты набрался этого бреда?! Ты позоришь нас перед людьми! Думаешь, что будет потом? Эти пустоголовые побегут по городу рассказывать, что у младшего сыночка Бранье мозг в кисель превратился, ты это понимаешь?! На нас пальцем начнут тыкать!

— Мы же самый сильный род в краях. Как поговорят, так и перестанут.

— Ты не понимаешь, — его рука сдавила плечо ещё сильнее. — Мы сильный род, потому что таких слухов нет. Так что закрой свой рот и делай, как скажут.

Мне очень хотелось ему ответить на это. Не то чтобы мне гонор жмёт, но Зарон неожиданно начал меня раздражать, даже при том, что он действительно был прав. Когда мы встретились взглядами, в его глазах было столько ярости, что мне казалось, он попытается меня придушить прямо здесь. И придушил бы уже давно, если бы не моя ценность и не тот факт, что я член его семьи.

Возможно, он ожидал, что я отведу взгляд, тем самым признав его авторитет, но… Как бы то ни было, от долгого стояния и игры в перегляделки нас спасла Сильвия. Осторожно положив ладонь на его руку (которая, на удивление, была сильной), она мягко произнесла:

— Отец, он просто ничего не помнит, вот и испугался. Как-никак, он многое прошёл, и не смердам осуждать члена рода Бранье, кто не прятался за спиной отца и сам дослужился до… эм…

— Старшего каппера, — выдавил он.

Слова Сильвии подействовали успокаивающе. С видимым усилием Зарон заставил себя разжать руку и убрать с моего плеча. Резко крутанувшись на каблуках, он направился к выходу.

— За мной. Нас уже ждут, — он, казалось, прорычал эти слова.

Уже по пути к выходу с этой лужайки Сильвия толкнула меня в бок.

— Брат, ты из ума выжил? Ты что устраиваешь?! — прошипела она тихо, чтобы Зарон не услышал. — Ответь мне.

— Что ты хочешь услышать? — вздохнул я.

И что я могу ей сказать? То, что иногда рефлексы и эмоции прорываются даже из таких, как я, кто многое повидал в своей жизни? Обычно я сдержан, но блин, тут уж совсем было что-то за гранью. Кротовая нора, держащаяся на каком-то честном слове и магии. Какая у меня должна быть реакция?

— Прекрати себя так вести.

— Я стараюсь себя вести нормально.

— Старайся лучше! — она вздохнула. И добавила уже спокойнее. — Я знаю, что тебе сложно, когда ты ничего не помнишь, но не забывай, в какой ситуации и мы. Ты родной и одновременно теперь чужой для нас. Мы даже не знаем, что ты выкинешь в следующую секунду.

— И?

— Просто пойми, что и нам сейчас трудно. Поэтому старайся держать себя в руках. Не надо злить и провоцировать отца на конфликт.

Мне очень хотелось сказать что-то банальное, типа «я его не провоцирую», но вместо этого я ответил:

— Хорошо, я постараюсь, Сильвия.

— Спасибо. Я буду рядом, если что, — подхватила она меня под руку.

Какая забота, я даже невольно посмотрел на неё, но она сохраняла на лице маску всё той же невозмутимости и лёгкой отстранённости, будто мир вокруг её ни капельки не волнует. Прямо-таки свою мать копирует. Поэтому я даже не мог сказать: это способ показать сестринскую любовь или же всё та же тема, что всё ради рода.

Через арку мы практически сразу попали на громкие улицы города, не сильно отличавшегося от того, где находилось поместье Бранье. Когда я вышел на тротуар, меня практически парализовало, как животное в свете прожекторов. Остановился так, что даже сестру дёрнул назад. Она непонимающе уставилась на меня.

— Тэйлон, что такое? — но её лицо быстро стало сосредоточенным. — Что стряслось?

Фобия стряслась.

Карета, которая нас ожидала, стояла буквально в паре метров от нас на дороге. Отец уже стоял около неё, непонимающе и зло смотря на меня, как на причину всевозможных проблем. Надо было сделать всего пару шагов, чтоб оказаться в спасительной тесноте, но такое легче сказать, чем сделать. Особенно когда город буквально нависает над тобой.

Как всё всегда, блин, сложно…

Глубоко вдохнув, я сделал несколько шагов вперёд под неимоверной тяжестью, навалившейся на плечи. Ощущение, будто на меня взгромоздили ту самую карету, на которой мы поедем. Ноги просто не шли будто.

Но до кареты я добрался. И не без помощи отца залез внутрь.

— Ты что творишь? — я думал, он сейчас накинется на меня с кулаками, когда мы оказались внутри. — Ты совсем голову потерял, идиот?! Ради чего ты позоришь нас?!

— Тэйлон, что с тобой? Ты весь взмок, — сестра показала проницательность. Достала из небольшой сумочки платок и промокнула мне лоб. — Неужто ты призрака узрел?

— Можно и так сказать… — ответил я с трудом. Дыхание перехватывало и даже говорить было тяжело. Я много раз видел панические атаки у солдат, и вот в первый раз сам переживаю их.

— Ты совсем рехнулся в армии, — покачал головой Зарон. — Я уже сомневаюсь в том, насколько хорошей было идеей тебя везти сюда.

— Мать же говорила, что надо дать ему недельку, отец. Прийти в себя, — немного осуждающе произнесла Сильвия.

— Нет у нас недельки, — поморщился он.

— Почему? — это уже я спросил, но меня проигнорировали.

Судя по всему, намечалась какая-то буря, и мне было бы неплохо знать о ней заранее. Потому что буря у аристократов — это обязательно война родов (или домов, или кланов, или семей — смотря как их называют). И в зависимости от принципа, установленного в государстве, монополия на насилие или права сильнейшим, она будет настоящей бойней, где выживет сильнейший, или тихим, медленным и верным гноблением друг друга, пока один из родов не сгноят.

Но сейчас сил выяснять не было. Ещё и непонятная встреча с какой-то левой девчонкой. Я вроде всего несколько дней в доме Тэйлона, а уже устал. Уже понимаю, что на войне куда легче. Знай себе, что воюй, куда укажут.

Откинувшись на спинку, я лениво наблюдал за тем, как мимо проплывает уже не столь опасный город, будто карета была способна защитить нас. Как оказалось, город пересекала река, и мы один раз даже переезжали её по каменному мосту, чтобы перебраться на другой берег. А в остальном он не сильно отличался от города, в котором жил род Бранье. Такой же шумный, живой, так же с трамваями, каретами и экипажами без лошадей.

Поместье Вьильгеров находилось, как и у нас, за городом на берегу небольшой заводи. Не менее большое, но стиль будто из тёмного средневековья, в котором обитают вампиры и вервольфы. Видимо, размер был обязательным показателем статуса, как в других мирах количество отрезанных ушей, связок из вражеских пальцев и так далее.

Миновав ворота, мы по подъездной дорожке подъехали к самым ступеням поместья, где нас уже встречал, как я понимал, глава рода, крепкий мужчина с рыжей шевелюрой, собранной в конский хвост, и его дочь с ярко огненными волосами. Она была по виду даже младше меня. Предположу, что это и есть та самая, на которой меня хотят женить.

Блин, какая же она на вид хитрожопая…

Нет, в действительности девушка была красивой. Худенькой, со светлой кожей, словно не бывает на солнце, и тонкими изящными чертами лица, немного прищуренными, хищными и выразительными глазами, розовыми пухлыми губками… но её мимика, этот прищур, эта улыбка, ну просто конченная сука во плоти. Настоящая модель из других миров, которая бьёт сердца молодым дебилам.

К счастью, с такими раньше не встречался, в армии такие личности никогда не появляются, но среди мужчин подобные кадры тоже встречались, и я могу сказать, что обычно это ходячая проблема. Не знаешь, что у них на уме и когда твой затылок поцелует в последний раз пуля.

— Отец выходит первым. Потом ты, потом я, — тихо шепнула сестра, придержав меня за руку.

Собственно, паровозиком мы и вышли из самоезда, где нас встречал хозяин поместья. На вид крепкий мужчина помоложе Зарона, подтянутый и, возможно, в прошлом бывший военный. Уж слишком он стоял по стойке смирно, пусть и был у себя дома. Лишь когда мы все выбрались, он широко улыбнулся.

— Добро пожаловать, тэр Зарон. Тэрра Сильвия, — если Зарону он просто кивнул, то Сильвии слегка поклонился. Она ответила лёгким поклоном с приседом, приподняв платье. — Тэр Тэйлон.

В ответ я, беря пример с отца, так же легко поклонился. Но, судя по хмурому взгляду Зарона и едва заметному удивлению на лице хозяина поместья, стоило поклониться глубже. Ну и хрен с ним, перекланиваться будет ну просто полным бредом. К тому же, все поспешили сделать вид, будто этого не заметили.

— Тэр Ёран, — кивнул Зарон и поклонился девушке. — Тэрра Милена.

В ответ, скромно зарумянившись, она слегка присела, приподняв подолы платья.

Всё, обмен формальностями прошёл. Иногда мне кажется, что их соблюдают такие, как они, лишь для того, чтобы показать, что они не такие, как все. Что они особенные, другие, выше и чище. И показать это могут лишь своим надменным поведением и неукоснительным следованием этикету.

— Рад вас видеть в нашем скромном поместье, Зарон, — улыбнулся Ёран, немного посторонившись в сторону. — Прошу вас, проходите и чувствуйте себя как дома.

— Благодарю, Ёран.

Нас провели внутрь поместья, которое выглядело столь же угнетающе, как и снаружи. Тёмное дерево, тёмный камень, тёмные шторы и ткани — они словно подчёркивали общую темноту вокруг, при этом сами выделяясь огненной шевелюрой. Здесь не хватало пыли и паутины, чтобы воссоздать образ жуткого дома, где мочат слуг и жрут гостей. Я не удивлюсь, если в подвалах у них пыточные.

Хотя я преувеличивал: обычный и может немного своеобразный дом. Я видел действительно мрачные места, и этому поместью до них очень далеко, как бы они ни пытались показать обратное.

— Вы как раз вовремя, мы только-только садились обедать. Быть может захотите присоединиться к нам?

— Если вы не против.

Нас отконвоировали в обеденный зал, где около стола, как я предпологаю, восседали остальные члены семейства огненно-рыжих. Здесь я имел честь познакомиться с остальной частью семьи Вьильгеров.

Оказывается, у Милены были старшая сестра и два брата. Теперь хотя бы ясно, с чего вдруг Тэйлону подфартило получить такую девушку. Видимо, ей повезло быть, как самой младшей, расходной монетой в роде, которую не жалко отдать за парня типа меня ради выгоды. Это старших пристраивают куда-нибудь повыше, поближе к власти. А младших можно сбагрить и в другие рода, просто чтобы иметь с ними связь.

За обедом, когда мы сели за стол и начались разговоры, я смог узнать имена всех присутствующих. Помимо уже известных мне Ёрана и Милены, здесь были её старшая сёстра — Лора, и два брата — Хор и Фенли. И все они были до ужаса рыжими. Таких точно в разведчики не возьмут, слишком выделяющиеся.

Женой Ёрана была миловидная тоже рыжая женщина по имени Рише. В отличие от Энны, эта была чересчур миниатюрной и даже ниже собственных дочерей. Возможно, это имело свои плюсы, так как даже у меня, человека, у которого эмпатия была… несколько слабовата, она вызывала желание как минимум улыбнуться и тепло поприветствовать.

А может это магия? Нет, я на полном серьёзе, вдруг магия, способность влиять на подсознание? Кто знает, какая дрянь водится в этом мире. Если есть огромные насекомые, зомби и женщины великанши, то и всякая мразь, действующая на мозг, может встречаться, верно?

К сожалению, дружеская светская беседа, которая царила за столом, не обошла стороной и меня. Не только к моему сожалению, но и к сожалению Зарона с Сильвией, так как их взгляды мгновенно скрестились на мне. У одного предостерегающие, у другой взволнованные.

А начал разговор старший из братьев, Хор.

— Как вам служба, Тэйлон, понравилась? — спросил он. По голосу словно хотел подколоть.

— Не очень.

— Вы, если не ошибаюсь, служили в форте?

— Да, том, что у Туманных склонов. Тринадцатый форт, у горного массива, — кивнул я.

— Участвовали в сражениях?

— Ну, вы слышали, чтобы давали старшего каппера тем, кто сидит и чистит картошку? — усмехнулся я. — Исключая тех, кто чистит её очень хорошо.

Шутка зашла, все улыбнулись.

— Каково там? В форте? — поинтересовалась Лора.

— Серо, грязно и очень страшно. Страшно до дрожи в коленках.

— Вам было страшно? — переспросила она.

— Естественно, у меня коленки и дрожали, — усмехнулся я. Нет, у меня коленки, конечно, не дрожали, но я решил потроллить её на этой теме. — Или вам это кажется странным?

— Нет, просто… никто обычно так открыто об этом не говорит.

— Не страшно только покойникам.

Все поморщились. Едва-едва, но поморщились. Ну да, что это такое, при господах и о таком рассказывают. Господа желают слышать, как их дети, великие и непревзойдённые, свершали великие подвиги. Это куда красивее звучит на людях, чем не совсем приятная правда о реальности.

— Не расскажете, каково это было сражаться против нежити, что поднимается снизу?

— Не расскажу, — ответил я, вызвав вопросительные взгляды в свой адрес.

— Почему же? — это уже полюбопытствовал Ёран.

— А что вы хотели услышать?

— Многие солдаты рассказывают о своих подвигах, — заметила Лора. — О том, как они сражались, боролись, одерживали верх. Неужто вам нечего рассказать о своей службе?

— У меня была скучная служба. Передовая, передовая, передовая. А там сражения, сражения и сражения, ничего интересного. Я могу рассказать подробнее о крови, изувеченных солдатах, нелицеприятных моментах с расчленением и так далее, но вряд ли это то, что вы хотите услышать.

— Верно, — поморщилась она.

Как же меня радуют такие люди. Все хотят услышать о войне, эти чудесные рассказы, будто это какое-то увеселительное мероприятие. Не знаю, как другим, а мне как-то не особо хочется возвращаться в тому, через что я прошёл. Вспоминать, где сражался и кого терял.

— Но то, что вы дослужились до старшего каппера, уже о многом говорит, — подал голос старший из братьев, Хор. — Старшего каппера дают тем, кто не закончил военную академию, лишь за особые заслуги. Действительно заслуги, а не потому, что его вышестоящий начальник погиб или он хорошо чистил картошку.

— Да, теперь Тэйлон может надевать мундир. Учитывая его возраст и тот факт, что он не заканчивал военную академию, это действительно повод для гордости. Его теперь надо только вывести в свет, — улыбнулся Ёран.

— Мы так и сделаем, — усмехнулся Зарон. — Скоро же будет бал, поэтому и повод вывести в свет младшего Бранье будет.

— Решили ли вы, с кем? — улыбнулась Рише, мать рода.

— Ну, Тэйлон свой выбор обозначил уже, и, если Милена будет не против… — многозначительно промолчал, улыбнувшись, девушке.

— Я почту это за честь, пойти с благородным тэром, который с честью защищал нас на Туманных склонах, — профессионально потупив глазки и слегка покраснев, произнесла Милена.

Видимо, всё уже решили без меня. Зарон сразу перехватил инициативу на себя, лишив права голоса, но разрулив ситуацию. Ну что ж, пока они тут общаются, я заценю салат, который они приготовили.

Дальше обед прошёл уже без меня. Зарон постарался максимально с сестрой оградить меня от разговоров, за что я был благодарен. Я буквально чувствовал, как различается моя и их речь. Даже не словами, интонациями, которые чувствовались. Мне было явно далеко до аристократа, да я и не сильно стремился им становиться.

Глава 16

После обеда мы вышли погулять по личной набережной рода Вьильгеров.

Аккуратная мощёная набережная вдоль заводи была на удивление уютной. Здесь дул свежий ветер с реки и пахло лесом, что опоясывал эту заводь. Если пройти дальше, можно было выйти к лестнице, ведущей на небольшой песчаный пляж. Видимо, местной знати было не чуждо и покупаться. К тому же, не надо было беспокоиться, что снесёт течением.

С другой стороны располагалась небольшая пристань, у которой стоял парусник с вёслами. Почему-то, глядя на него, у меня в голове сразу всплыли воспоминания о рабах на галерах. Прикованные к лавкам, они были жизнью корабля, его силой, двигателем и неотъемлемой частью. И, как неотъемлемая часть, они нередко шли на дно вместе с кораблём.

Не сказать, что мне было их жалко, но такие воспоминания точно к приятным отнести было нельзя. Интересно, а они тоже рабов используют для этого? Насколько я знаю, рабы вроде как здесь были, но не повсеместно.

Всю прогулку я молчал как партизан. Говорили в основном сестра с отцом, ловко перехватывая темы разговора, когда они переключались на меня. Мне всего-то и надо было сказать пару ничего не значащих слов, после чего он или она удивительно незаметно вклинивались в разговор и переводили стрелки.

Вряд ли хозяева не заметили этого, тоже ведь не дураки, но и сделать ничего не могли. Как бы меня ни пытались разговорами обвешать, всё шло мимо. Разве что когда разговор касался армии, я вставлял свои важные видения ситуации.

— Ты служил под началом Домана Рагдайзера? — полюбопытствовал Ёран.

— Да, тэр Ёран, громдмастер Рагдайзер был моим командиром.

— И как он тебе?

— Человек, знающий своё дело.

— Вот оно как. Рад это слышать, — и не скажешь, действительно ли он рад это слышать или нет. — А как человек?

— Строгий, уверенный и знающий, когда надо остановиться. Если бы в каждой линии был такой громдмастер, наша армия бы не знала потерь.

— Но я слышал, вы понесли сильные потери. Собственно, из-за потерь вам и дали вольность, разве нет?

Такое ощущение, что я под ковёр заглядываю, если честно. В армии тоже промывают кости своим командирам, перетирают сплетни и так далее, но там обычно дальше слов не заходит. Здесь, боюсь, если есть обсуждение кого-то, то это будет иметь последствия.

К тому же, Рагдайзер был мне по душе. Расписывать его можно долго, как человека, но если двумя словами — хороший командир. Дисциплинированный, строгий, умеющий командовать. Собственно, многие выжили в форте потому, что он не был самодуром. Поэтому обсуждать его со стороны некомпетентности у меня не было желания.

— Была резня, тэр Ёран. Иногда она просто случается, и к ней практически невозможно подготовиться. Приходится подстраиваться.

— Практически? — выделил он слово, которое хотел услышать. — Значит, подготовиться всё же можно было.

— Вины громдмастера Рагдайзера в том, что случилось, не было. Если бы не некоторые нюансы, столько людей бы не погибло. Он просто сделал всё, что было в его силах, ни больше, ни меньше.

— Ты, вижу, верен ему. Это похвально, — кивнул он уважительно. По крайней мере, это он хотел показать. — Но потери говорят сами за себя.

— Не поймите неправильно, речь идёт не о верности. Он просто временный начальник, которого я оцениваю хорошо, не более. Просто именно в тот момент он ничего не мог сделать. Не от него зависело.

— А от кого?

— Боюсь, я не могу сказать. Тайна.

— Государственная? — улыбнулся Ёран.

— Верно, — невозмутимо ответил я.

Он внимательно смотрел на меня, после чего его улыбка растворилась.

— Понятно. Не подумай, Тэйлон. Я считаю Рагдайзера хорошим как командиром, так и человеком. Просто столько слухов ходит именно о вашем форте. В частности, из-за того, что вам дали вольную всего через год после службы, и вернулось из него чуть больше пятисот человек. К тому же, я едва не потерял там будущего мужа моей ненаглядной Милены.

— Я понимаю.

Типа доверительный разговор будущего родственника? Кстати, а кем он будет мне приходиться? Про тёщу-то я знаю, о ней столько шуток, что невольно выучишь, а он кем будет?

Милена скромно, будто стеснялась, шла спереди рядом с моей сестрой, о чём-то с ней разговаривая, пока Зарон поддерживал беседу с женой Ёрана Рише. Наша послеобеденная прогулка с беседой закончилась тем, что мы вернулись домой и Ёран сообщил, что в скором времени подадут сладкое, а пока мы можем сходить сыграть в «Подай».

Что за «Подай», я так и не понял, так как меня каким-то чудом умудрилась выцепить Милена. Именно выцепить. Это явно был хитро разработанный план, так как пока мать заговаривала зубы сестре, а Зарон что-то обсуждал с главой рода, она бочком подкралась ко мне и, потупив глазки, негромко произнесла:

— Тэр Тэйлон, не уделите ли мне минутку-другую на пару слов?

Я быстро огляделся, ища спасательный круг, но Сильвия была слишком занята разговором с матерью рода, а отец слишком увлёкся. К тому же, ко мне подкралась старшая, Лора, которая, мягко улыбнувшись, произнесла:

— Не беспокойтесь, тэр Тэйлон, вы не будете наедине с моей сестрой, слухи не поползут.

— Это очень учтиво с вашей стороны, конечно, но разговор точно важный? Я как-то не вижу представителя со своей стороны, — нахмурился я.

— Откажете девушке? — блеснула глазами Милена. — Думается мне, вам тоже интересна будет беседа.

— Откажу.

— Я настаиваю, Тэйлон, — её голос стал слегка настойчивее. Всё такой же учтивый, но уже без робости. — Уверяю, что не собираюсь как-либо порочить вашу честь, однако… — Милена оглянулась, — наши разговоры лучше не вести при людях, не так ли?

Тэйлон, ты с ней в сговоре? Она явно не будущий большой трах своей задницы с тобой собирается обсуждать. Ты что там мутил, сраный девственник?

— Окей, уговорила, веди, — согласился я. — Надеюсь, мы действительно только пообщаемся.

— Будто бы я буду согласна на большее, — улыбнулась она. Улыбнулась криво, будто сожрала что-то кислое. — Прошу.

Не знаю, заметила ли Сильвия мой уход, но в тот момент мать ей что-то увлечённо показывала на своих руках. Меня провели по коридору, после чего мы поднялись на второй этаж, вновь прошли по прямой, свернули за угол и вошли во вторую дверь. Всё, я запомнил, могу, если что, даже с закрытыми глазами убежать.

Мы оказались в небольшой (относительно других помещений) тёмной комнате с большими мягкими кожаными креслами, около каждого из которых стояла лампа. Стены представляли из себя книжные стеллажи, убегающие под самый потолок, плюс небольшой камин, который сейчас не горел. Тёмненькое уютное для чтения место.

Милена, войдя в комнату, вальяжно, как хозяйка положения, прошлась в центр комнаты, обернулась ко мне. Позади с щелчком закрылась дверь — прислонившись к ней спиной и скрестя руки на груди, как охранник, стояла Лора. На лице не осталось и следа от той вежливости и смиренности — ухмылка, пронизывающий взгляд, лицо конченной стервы. В принципе, как и у младшей.

Да никак бить собрались.

— Не думала, что ты вновь к нам вернёшься, Тэйлон, — не очень дружелюбно произнесла Лора. — Разве мы не договорились?

— Договорились? — переспросил я.

— Договорились, что ты постараешься убедить отца сюда не приезжать и порвать с нашей семьёй, — прояснила Милена. Голос у неё был… ну, собственно, как у стервы. От робости и следа не осталось.

Я внимательно смерил их обеих взглядом. Нет, вряд ли меня сюда убивать привели. Так что можно не волноваться по этому поводу. Окинув взглядом комнату, я подошёл к шкафам. Задумчиво прошёлся вдоль полок, разглядывая ничего не значащие для меня названия книг, мучая обеих своим молчанием.

— Ты нас слушаешь? — в спокойном голосе Лоры слышалась угроза.

— Сложно не услышать вас, находясь в одной комнате, — отозвался я.

— Как погляжу, в армии у тебя и голос прорезался.

— У меня много чего прорезалось. Но вообще, если тебя или твою сестру что-то не устраивает, — посмотрел я на обоих, — сами и разбирайтесь. Отказ от свадьбы — это не игра одной команды. Должны обе стороны действовать.

Ну хоть тут прогресс. Возможно, мне удастся даже отмазаться от их свадьбы. Это было бы реально хорошей новостью. Нет, если они против и я против, возможно, действуя вдвоём, у нас есть шанс. Реальный шанс. Только обе не выглядят как те, кто будет хоть что-то предпринимать, скорее на меня переложат ответственность.

— Видимо, ты не понимаешь… — начала старшая.

— Это ты не понимаешь, — взглянул я на неё с усмешкой. — Будет она, не будет её — мне вообще без разницы. Я бы отказался, будь такая возможность, честно, но, в принципе, мне плевать на свадьбу. Это нужно вам. Ведь когда нас обвенчают, — я перевёл насмешливый взгляд на Лору, — право голоса твоей младшенькой пропадёт, и уже я буду говорить за нас обоих. Что будет она, что нет, моя жизнь не изменится. В отличие от её. И вообще, привели меня сюда с таким видом, будто бить собрались. Где же ваше благородство?

А его нет. Всё напускное. Сколько бы говорили, что типа это впитывается с молоком матери, вся это аристократия и прочее дерьмо, стоит людям остаться наедине со своей природой, они становятся как все. Возвышенности, утончённости и воспитанности как не бывало.

Обе сестры сверлили меня глазами. Эта детская игра в гляделки, но… надо признать, у девушек для их возраста взгляд был что надо. Далеко до конченных душегубов, но задатки есть, и своих сверстников наверняка пробирали на раз-два. Холодный, расчётливый, в будущем, когда сёстры подматереют, будут внушать как минимум страх и уважение своим недругам.

Но сейчас… Блин, когда ты смотришь в глаза тварям, которых априори не должно существовать, или людям, которые убили тысячи людей, такой взгляд — детский лепет.

— Ты осмелел, — с улыбкой произнесла Милена.

Я бы сказал, что такая особа может и убить. Нет, она точно может убить. И убила бы, будь Тэйлон простым парнем. Не удивлюсь, если её маленькие нежненькие ручонки по локоть в крови. Обычно такие люди, имеющие в руках большую власть, ещё большую гордость и чрезмерно огромное чувство собственного величия, обладают охрененно огромным чувством безнаказанности и творят что хотят.

Сложно представить, что переживал Тэйлон, общаясь с такими отморозками. А вот я общался с такими часто, правда, ситуация была другой, там я мог им свернуть шею, что зачастую и делал.

Здесь так не сделаешь.

— Удивишься, но, когда ты заглядываешь в глаза смерти, ваши миленькие красивейшие глазки, — я обвёл их взглядом с наидобрейшей улыбкой, — выглядят не страшнее котят. И то, что вы тут пытаетесь мне угрожать и запугивать, смотря и разговаривая так, будто готовы убить, для меня выглядит… забавно.

Именно забавно. Как оказался будучи уже профессиональным чистильщиком среди селян, которые оружие держат-то в первый раз. Угрозы минимум — они в этом бою жертвы.

Девушки не выглядели жертвами, но лишь из-за того, что за ними стоял род. Сила и власть рождает безнаказанность.

Но за мной тоже стоял род, так что пусть сосут.

Такие натуры ещё имеют очень развитое чувство, с помощью которого они способны улавливать изменения в ситуации. Чувствовать, когда перевес сил меняется и когда их методы не действуют. Они чувствуют страх. И они чувствуют силу.

Страха у меня не было.

Лора с улыбкой отошла от двери, приблизившись ко мне. Будь это парень, он бы с такой улыбкой подходил, чтобы пробить мне в живот. Но она девушка, которая вряд ли поднимет на меня руку. Не знаю, обладает ли она магией, но кристалла на шее я не видел. Возможно, хочет взять на понт.

— И что же ты предлагаешь? — негромко спросила она.

Нет, ума не угрожать или пытаться запугать хватило. Поняли, что нарвались на стену, и решили сменить тактику. Моё мнение о них стало чуток выше.

— Я ничего не предлагаю. Мне, собственно, плевать на свадьбу. Будет она или нет — я ничего не потеряю. Потеряет твоя сестра, — кивнул я на Милену.

— Тогда не много ли ты говоришь, Тэйлон?

— Блин, Лора, — вздохнул я, уже и не пытаясь скрыть свою плебейскую речь. — Ну что ты мне сделаешь? Ударишь? Да не смеши. Пожалуешься отцу на меня? Будет забавно посмотреть. Обвинишь, что я домогался до сестры? — я усмехнулся. — Нас обвенчают тогда буквально на следующей неделе, чтобы не допустить слухов. Домогался до тебя? Обвенчают с тобой.

Меня ситуация, если честно, забавляла. Это дешёвые попытки припугнуть. Причём припугнуть меня пытаются какие-то мокрощёлки, которые сами из себя мало что представляют. Вот будь это Ёран, тогда может на меня и подействовало бы, так как за ним есть сила. Его бы я воспринял всерьёз. Но они… это как школа, школьные угрозы страшны только школьникам.

Лора смолкла, уел. Она переглянулась с Миленой, после чего вновь обернулась ко мне.

— Мы сделали, как ты просил, Тэйлон. Но сейчас ты перекладываешь на девушек то, чем был должен заняться сам. Это, знаешь ли, грубо, — произнесла она. Из голоса пропали угрозы, тон стал деловым. Видимо, поняли, что угрозами уже не решить вопрос.

— Не помню, чтобы просил вас о чём-то, — хмыкнул я, обойдя Лору.

Просил? Тэйлон у них что-то просил, серьёзно?

— Про меч ты благополучно забыл, не так ли? — спросила старшая из сестёр меня в спину.

— Меч? — оглянулся я.

— Да, Тэйлон, меч. Или ты решил, что мы тоже о нём забудем?

— Да, как-то вылетело уже…

Меч… меч-меч-меч… что за меч? Зачем Тэйлон спрашивал про какой-то меч?

Милена говорит, что они сделали, как Тэйлон просил, а разрывом свадьбы он должен заняться сам. То есть, если я правильно понимаю, Тэйлон взял на себя обязательство разорвать свадьбу взамен на этот меч? Если это так, то меч явно должен быть непростым, раз он взялся за это.

И если так посмотреть, то появляется и логика. Их хотят женить, и Тэйлон просит какой-то меч, но взамен он обещает разорвать свадьбу. Меч ему дают, а он, чтобы выполнить своё обещание, уезжает в армию. Три года, как-никак, а там уже и планы могут измениться. По крайней мере, это похоже на попытку выполнить свои обязательства.

Не то чтобы меня это волнует, да и вообще плевать, собственно, но что там за меч был, ради которого паренёк вписался и пошёл на сделку с теми, кто таких сопляков на завтрак жуёт. Видимо, сильно ему он был нужен, раз такой, как он, аж в армию подался.

— И где этот меч? — полюбопытствовал я между делом.

— А то ли не знаешь, — хмыкнула Лора.

— Я хочу его увидеть просто, — решил сделать я попытку.

Тут одно из двух — или он у Тэйлона, и я буду выглядеть дебилом, на что мне плевать. Либо он у них, и всё будет нормально.

Выпал второй вариант.

— Снова?

— Да, снова. Я не скидываю с себя обязательств по поводу свадьбы, но хочу увидеть меч.

— Тебя так и тянет к нему, — покачала головой Милена. — Что ты в нём нашёл?

— Не знаю. Так покажете или что?

Они могли меня послать. И тогда я бы послал их. И тогда бы младшая точно вышла за меня замуж. Девушки дурами не были и понимали, что находились в невыгодной ситуации. Теперь на бедного Тэйлона было не надавить и оставалось брать иначе — уступками, надеясь, что он ответит тем же. В конце концов, здесь не матриархат, у девушек было явно меньше прав, чем у парней.

Меня привели к этому мечу.

Завели в комнату, где висело множество холодного и даже образцов огнестрельного оружия всё на том же принципе использования кристаллов. Алебарды, двуручные мечи, кистени, булавы, револьверы, ружья и даже что-то типа пушки, похожей на ракетомёт. Всё это или висело на стенах, либо лежало на специальных стойках под стеклом. И среди всего этого разнообразия неприметно расположился меч, ради которого Тэйлон пошёл на сделку.

И, возможно, продал собственную душу.

У меня волосы встали дыбом, когда я увидел его. Чёрный, сделанный из камня, я бы назвал этот меч саблей. Слегка изогнутой, с широким лезвием и… да, очень чёрный. Он буквально поглощал свет.

Дерьмо ебаное… откуда здесь эта хуета?..

— Тэйлон? — позвала меня Милена, но я её не слышал. Молча разглядывал меч перед собой, который даже на фоне всего разнообразия этого оружия выглядел чужеродным. Другим. Словно… всунутым извне.

Хинзеркои-Йаркасиван. Вроде так его называют, если я не ошибаюсь.

Проклятое желание на варкенском.

Один из проклятых клинков.

Я говорил, что есть вещи, которым не место в этом мире, как, например Илиатиар, чья энергия сейчас во мне. Это оружия массового поражения, которые приносят столько вреда, что пользы от них становится слишком мало, разве что чистить планеты.

Этот меч и подобные ему вещи я бы поместил на ступень ниже. Не лучше оружия массового поражения ни на гран, но приносят вреда значительно меньше.

Я не знаю, откуда здесь этот клинок, но мне уже встречались его собратья. Все они были раскиданы по мирам и дарили лишь жалкую ненужную силу, за которую тебе приходилось очень долго расплачиваться. Очень дорого расплачивался. Даже жизнь, полная отчаяния, не стоила того, чтобы ими пользоваться, так как расплата будет страшной.

Проклятое желание… Желание, за которое ты расплатишься абсолютно всем.

И Тэйлон, даже откуда-то зная об этом, всё равно воспользовался мечом. Он не мог не знать, что с него затребуют, раз знал, на что эта вещь способна.

И всё же парень загадал своё желание.

Что же ты пожелал, Тэйлон? За что ты продал свою душу?

Зачем тебе нужен был я в этом мире?

Глава 17

Я вру. Конечно же я знаю, зачем я нужен был ему в этом мире. Зачем вообще убийца нужен в том или ином мире, где я оказывался впоследствии.

Убийство.

Всем гуманоидам, наделённым интеллектом, всегда нужно одно и то же — смерть их врагов. И призывали меня, чтобы я, собственно, и убил всех, кто мешал планам. Чьим именно планам — божества или людей, я не знал. Но скорее всего правда посередине. И тем, и другим требовалось одно и то же.

Как Тэйлон узнал, что это за меч и как им пользоваться, так и останется, скорее всего, для меня загадкой. Одно ясно точно — его душа сейчас далеко. И я даже догадываюсь где. Значит ли это то, что божество, которое является моим работодателем, владеет этими клинками? Или если не владеет, имеет определённый доступ к ним? Ведь оно узнало о желании бедного Тэйлона, а после подсунуло меня на его место.

Хотя какая разница, верно? Я здесь, а он только начинает мотать срок на одной из своих первых войн. И всё же…

Я откинул стеклянную крышку и осторожно вытащил меч.

— Ты что делаешь? — полюбопытствовала холодно Милена.

— На что это похоже?

— Положи его на место, Тэйлон. Не испытывай наше терпение.

Я посмотрел на них. Посмотрел очень выразительно, буквально вкладывая душу в этот взгляд. А душа у меня довольно своеобразная. Больше меня никто не останавливал.

Я осторожно пробежался пальцами по клинку, внимательно рассматривая его. Немного шероховатый на ощупь, подобно камню, но лезвие чертовски острое. Словно заточено на атомном уровне. Уверен, что он может разрезать даже броню. Я осторожно взвесил его на руке — балансировка от бога, вес не сильно большой, но приятная тяжесть чувствуется. Рукоять пусть и каменная, но рифлёная, словно с оттопыренной чешуёй, которая мешает руке скользить. На рукояти ещё были выбиты и символы, скорее всего, на варкенском. Я не мог их перевести, но уверен, что Тэйлон перевёл.

У меня мелькнула мысль, что если Тэйлон загадал желание получить защитника своего рода, заплатив за это непомерную цену, он мог оставить и какие-то указания. Я как-то до этого не додумался проверить его комнату, так как обычно меня забрасывали, а там уже сам, но сейчас, когда меня призвали по просьбе левого чела, вполне возможно, он мог что-то и оставить.

Да, надо будет обязательно глянуть там, что да как.

Осторожно, чтобы не порезаться, я положил меч обратно и закрыл его стеклянной крышкой.

— Ладно, — вздохнул я, — пошли, нечего здесь сидеть.

Ни старшая, ни младшая не проронили ни слова, расступившись и проведя меня взглядом. Лишь через секунду я услышал их мягкие шаги за моей спиной. Хорошо, иначе бы уже подумал, что они решили остаться и сами посмотреть, что же это за меч такой. Не то чтобы мне их жалко, но пожелать попасть душой в рабство за одно единственное желание я бы мало кому пожелал, если честно.

Позже подали сладкое. За столом я не проронил ни слова, лишь изредка поддакивая. Сёстры Вьильгеров тоже говорили мало, подавая голос, лишь когда к ним обращались. С улыбкой, робко, без намёка на то, что что-то произошло.

После небольшого перекуса сладким отцы родов, как я понимаю, ушли перетирать подробности будущей свадьбы, торговаться, выбивать для себя более выгодные позиции — иначе говоря, продавать за выгодно детей, а нас оставили на попечение братьев и матери.

Меня с сестрой проводили на улицу к беседке, где развели на непринуждённую беседу. Собственно, говорила только мать рода, Рише. Рассказывала о том, как вышла замуж за Ёрана. Рассказывала мне, какая Милена у неё хорошая девушка, добрая и отзывчивая. На это я не сдержался и улыбнулся. Не знаю, как расценила мою улыбку Рише, но сёстры все дружно едва заметно прищурились, будто говоря: даже не думай сделать глупость.

Собственно, я и не собирался делать глупостей. Мне бы поскорее вернуться в поместье и пошебуршить комнату Тэйлона на поиски чего-нибудь интересного, да заняться тренировками. Нужно стать сильнее, как бы это ни звучало. Мне пока ещё есть куда стремиться — пределы тела помогают.

И всё бы шло хорошо — разговоры ни о чём, милые истории и поучения, если бы не вмешался старший брат, Хор. Вот уж действительно кому было неинтересно это слушать. Вру, неинтересно было слушать всем.

— Кстати, Тэйлон, как насчёт того, чтобы немного размяться, пока дамы разговаривают? — неожиданно предложил он мне.

— Размяться?

— Пофехтовать. Знаешь, мне бы хотелось, чтобы избранник моей младшей любимой сестры смог за неё постоять.

— Постоять? — нахмурился я, переведя взгляд на «младшенькую».

Та немного удивлённо посмотрела на брата, потом перевела взгляда меня, и её губы разъехались в злобной улыбке. Она явно ничего хорошего мне не предвещала.

Сомневаюсь, что Милена это подстроила, но посмотреть, как презираемого ею человека будут бить, была явно не против. Да ладно, обе сестры были не против по лицам посмотреть, как старшенький будет меня бить.

А вот Сильвия выглядела встревоженной. Встревоженной, но при этом молчала, как партизанка. Вступилась за меня, как это ни странно, Рише.

— Хор, — предупредительно позвала она его.

— А что? Тэйлон прошёл несколько битв на Туманных склонах. Я уверен, что ему есть что показать мне.

— Он прав, мам, — вступился за него младший брат, Фенли. — Дай размяться. Вы свои женские разговоры ведёте, а нам? Я уверен, что и Тэйлон не против этого, верно? — испытующе посмотрел он на меня.

— Против, — невозмутимо ответил я, чем заслужил внимание абсолютно всех, даже прислуги.

— Нет, ну если против, то против, — с усмешкой поднял руки Хор. — Как говорится…

— Вы испугались? — неожиданно спросила Лора. Интересно, насколько в рамках приличия этот вопрос?

— Нет, Лора, я не испугался.

— Всё настолько плохо? — с улыбкой спросила она, заслужив тяжёлый взгляд матери. Это типа атака на меня? Попытка унизить? Серьёзно?

— Всё настолько хорошо, Лора, — покачал я головой.

Проблема в том, что я не умею фехтовать. Что такое фехтование в их понимании? Это сам процесс, красивые комбо и так далее. Что такое фехтование в моём понимании? Это как можно быстрее и эффективнее зарубить человека.

Как бить, чтобы победить противника, но при этом его не убить? Я ещё понимаю кулачный бой, но фехтование — тут любое касание меча равнозначно проигрышу. Может их и учат драться, чтобы победить, но меня учили убивать. И это будет явно отличаться от того, что они понимают под фехтованием.

— Если вы боитесь, что что-то пойдёт не так, у нас есть специальные мечи для этого, — неожиданно произнёс Хор.

— Специальные? — приподнял я бровь.

— Деревянные утяжелённые. Вы не заметите разницы от настоящих. Плюс одежда — плотная кофта и специальный шлем, чтобы случайно не выбить глаза друг другу. Ну так что? — его глаза сверкнули.

Я посмотрел на сестру, и та едва заметно покачала головой. «Не надо». Ага, если не надо, так бы и сказала, а не отмалчивалась.

— Конечно, это меняет разговор, Хор, — встал я.

— Тэр Тэйлон, я бы хотела болеть за вас, но боюсь, что пока моё сердце ближе к брату, — улыбнулась Милена, произнеся это скромненько и смотря на свои коленки. — Как-никак, он мой брат.

— Конечно, я понимаю, тэрра Милена. Семья, все дела и так далее, — хмыкнул я, следуя за Хором на поляну.

Туда уже вышло несколько слуг, которые держали в руках наше обмундирование. Кофты, которые надевались сверху и фиксировались по бокам, из толстой плотной кожи. Шлема, где лицевая сторона была сделана из мелкой сетки, с защитой шеи. Перчатки, защищавшие предплечья и кисти с пальцами. И мечи, собственно, вырезанные под точную копию настоящего оружия.

В этом мире мечи были чем-то средним между мечом обычным и шпагой. В некоторых местах их называли палашами, и, в принципе, эти таковыми и являлись, но были заточены с двух сторон, как меч, чуток массивнее и шире. Как… эльфийские клинки. Да, больше всего им подходило определение эльфийских клинков, а не палашей, только эти не изогнутые.

Меня одели служанки. Пришлось, правда, снять пиджак, но я был только рад избавиться от этого варианта смирительной рубашки. После того, как броню подтянули, я покрутил руками, привыкая к ощущениям. На удивление, кожаный костюм сохранял подвижности куда больше, чем я ожидал. Несколько раз взмахнул мечом, привыкая к его тяжести.

— Готов, Тэйлон? Как и в прошлый раз, правила те же. Касание — поражение.

— Какое именно? Я могу просто коснуться тебя ребром лезвия, и это не будет смертельным касанием.

— Ну для начала коснись. Чтобы не как в прошлый раз.

Значит, уже не в первый раз? Ну, могу представить, как это выглядело с Тэйлоном. Его скорее всего гоняли здесь будь здоров, и выглядело наверняка подобное очень жалко. Чисто на потеху публике показать слабость.

— Коснуться? Хорошо, — пожал я плечами. — Пусть так. Другие правила есть?

— Победить с помощью меча, — усмехнулся он. — Ну что, начали?

Вместо ответа я шагнул вперёд.

Надо было отдать ему должное, Хор сразу же показал всю серьёзность в спарринге со мной. Не расхаживал вальяжно, показывая своё преимущество и выделываясь перед зрителями. Не было даже намёка пренебрежительного отношения к противнику, когда один всем своим видом показывает своё преимущество над другим. Ничего подобного, он был готов на сто процентов, как если бы против него стоял профи.

Собственно…

Когда он сделал шаг мне навстречу, я просто подкинул меч в руке, перехватив его за клинок, метнул на манеру копья и… и… я…

Я облажался, короче.

Это выглядело жалко. Мало того, что слабо кинул меч, так он ещё и полетел как-то ребром. Хору не стоило труда отбить егобыстрым взмахом, но мой меч всё же чиркнул по нему. В реальном бою он бы даже не заметил этого, однако в нашем случае касание — проигрыш. И я, собственно, победил.

— Попадание.

Хор поднял меч и протянул его ко мне рукоятью.

— Мои поздравления. В прошлый раз ты даже не коснулся меня. Один ноль в твою пользу.

Уверен, что каждый сейчас посчитал, что это даже не победа, а случайность. Но победителей не судят.

— Перейдём к нормальному бою? Тычок, удар, в общем, любое касание, что в реальном бою принесёт рану или смерть — поражение.

— Давай.

Я перехватил меч поудобнее. Взмахнул им несколько раз и сделал шаг навстречу. Все думают, что бой на мечах идёт очень долго, но действительность прозаичнее — всё решается за секунды. Ты делаешь выпад, противник его парирует и тут же контратакует. Всё зависит от того, сможет ли он правильно оценить твою атаку, а ты среагировать на его контратаку.

Мы сошлись на расстояние двух метров, держа мечи двумя руками. Мой меч остриём смотрит прямо на него, он держит свой, прислонив клинок к плечу, словно готовясь рубануть сверху.

Мгновение, и Хор срывается вперёд. Рубящий удар сверху слева, и я парирую его, просто отведя слабым движением меча и резко уйдя в сторону. Он ещё делает шаг вперёд по инерции, но меня уже там нет. Я сбоку от него, делаю взмах и… удар.

— Касание, — объявляю я.

Удар приходится ему в висок — стопроцентная смерть.

— Неплохо, Тэйлон, неплохо, — в его голосе слышится усмешка. — Армия тебя подтянула.

— Спасибо. Рад, что не разочаровал.

— Ещё один раунд.

— Как скажешь, Хор.

Мы вновь сходимся по какой-то негласной команде, слышимой только нам двоим. Теперь он осторожнее, крадётся, как лис, мягко ступая по траве. Я знаю, как он напряжён, и что он уже готов к моим выкрутасам. Я же…

Я атакую первым. Удар, удар, удар. Небольшая разминка и обмен любезностями. Мои лёгкие ничего не значащие выпады мечом отбиваются мгновенно. Спешить некуда, я до сих пор слаб, и тело просто не в состоянии работать так, как это нужно для победы, приходится сохранять осторожность.

Мы делаем два круга, после чего я резко выбрасываю руку вперёд, пытаясь достать его тычком. Он отбивает удар в сторону, бросается вперёд, делая замах, и… я просто хватаю его за кисть, не давая опустить меч себе на голову. Пинаю в живот, отталкивая, после чего тычок…

— Касание, — объявляю я.

— Грязный приём, — усмехается он.

— На войне не бывает грязных приёмов, Хор.

— Ещё раз.

— Как скажешь, — пожимаю я плечами.

Мы вновь сходимся. На этот раз Хор атакует сразу, пытаясь застать меня врасплох. Парирую, заставляя его клинок скользить по мечу, и… его лезвие не доходит до меня какие-то сантиметры, уперевшись в гарду моего меча. Привет-пока, Хор.

Всё так же блокируя его меч гардой, я выворачиваю свой так, чтобы кончик клинка смотрел ему в лицо и тыкаю. Вряд ли смертельно, но от такого ранения в реальности он просто будет недееспособен.

— Давай ещё раз.

— Давай.

Атакую первым рывком. Он делает удар мечом, но я блокирую его. Он пытается отойти, но я не даю ему этого сделать — хватаю за руку, резко сокращаю дистанцию и делаю подсечку. Хор валится на землю, а сверху опускается остриё меча.

— Ещё раз.

Хор атакует первым. Мечи скрещиваются, только на этот раз уже он пытается сократить дистанцию и использовать «грязный» приём — пнуть в живот. Я просто перехватываю ногу, бросаюсь вперёд под скрестившиеся мечи и сталкиваю его на землю. Удар сверху.

— Касание, пять ноль, Хор.

— Пять ноль, съешь тебя зараза, — вздыхает он, вставая. — Да ты просто чудовище, Тэйлон.

— Бывает, — я оглядываюсь.

Лица служанок ничего не выражают, хотя они неотрывно смотрят на меня. Зато девушки с младшим братом в беседки более красноречивы в своих эмоциях. У обеих сестёр хмурый взгляд, мать вежливо смотрит на нас и, заметив, что я обернулся, слабо улыбнулась и кивнула — из уважения. Фенли выглядит едва ли не шокированным, зато Сильвия…

Тут прямо монумент гордости можно строить. Сидит с идеально ровной спиной и едва заметно выпяченной грудью, гордо подняв голову. Всем своим видом практически кричит: это мой брат. Она тоже заметила, как я обернулся к ним, и её уголки губ приподнялись. Сильвия едва заметно кивнула, прикрыв глаза, словно говоря: ты молодец.

Ну что же, шоу удалось.

— Ещё раз? — не унимается Хор.

— Давай.

Раз уж нашёлся спарринг-партнёр, почему бы немного не потренироваться, верно?

* * *

— Да, изменился, ничего не скажешь, — кивнул Ёран. — И всё же…

— Всё же что?

— Ты меняешь наш уговор, Зарон. Не делай вид, будто не заметил.

— Он умер, ты разорвал договор, он оказался жив, мы заключаем новый, — заметил Зарон. — Или может спросим суд? Что он ответит, как считаешь?

— То, что ты теперь предлагаешь… — тут же пошёл с другой стороны Ёран. — Ты ничего не предлагаешь, собственно.

— А что ты просишь? Шахты? Часть территорий у Льиостарских гор? Золото? И за что? Мой сын — младший наследник моего рода. Он имеет заслуги перед королевством, военную пенсию…

— Не смеши меня этими крохами, Зарон.

— Дело же и не в крохах совсем, Ёран. Дело в том, что он старший каппер. Уважаемый человек при орденах и медалях, прошедший войну за королевство, который добился звания своим трудом за столь короткий срок. И он ещё молод. Может до этого наш договор и имел смысл, когда он был… ты знаешь, каким. Но сейчас мой сын изменился.

Они глянули в окно, где Хор дрался с Тэйлоном на мечах. Вот Хор сделал горизонтальный удар, однако Тэйлон неведомым образом проскользнул прямо под клинком, крутанулся на пятках и нанёс тому удар в спину.

Это была… необычная, нетипичная для этого мира техника, которую никто раньше не видел. И в ней была какая-то смертельная красота и грациозность. Смотря в окно, они ещё ни разу не увидели, чтобы Хор смог его достать.

Ёран смотрел на мальца в сомнениях, надеясь выбить из его отца побольше благ, но в то же время осознавая, что может и упустить такой вполне выгодный вариант.

Зарон же смотрел на своего отпрыска с гордостью, как с гордостью теперь называл его в разговоре с другими людьми не Тэйлоном, а своим сыном.

— А знаешь? Собственно, к чему мы спорим. Не хочешь, не надо, — пожал плечами Зарон. — Твоя дочь лишь младшая наследница рода. Мой сын при заслугах отставной офицер с блестящей репутацией, который в будущем закончит академию. Уверен, что найдётся и другая половинка.

— Погоди, Зарон…

— Нет времени ждать, Ёран. Я предложил, ты отказался. Хорошо, разговор закрыт. Хочешь говорить, — он вежливо улыбнулся. — Придётся договариваться заново. Я не тянул тебя отказываться.

Глава 18

Представители рода Бранье покинули поместье под вечер, когда солнце уже начало садиться за горизонт. Сёстры провожали взглядом самоезд, который скрылся за ближайшим поворотом.

— Он изменился, — отметила негромко Милена.

— Да, изменился, — кивнула невозмутимо Лора.

— Стал более… — она попыталась подобрать слова.

— Мужественным.

— Да, наверное… — задумчиво пробормотала она. — Словно совершенно другой человек. Не тот слизняк, а…

— Мужчина?

— Верно.

Первый раз, когда её познакомили с её будущим суженым, Милена закатила скандал. О да, она закатила громкий скандал, на всё поместье, не постеснявшись даже побить несколько тарелок. В конце концов, такого будущего она для себя не желала. Однако вскоре осознала, что выгоды от её свадьбы отец получит больше, чем от неё самой, поэтому момент, когда её вытолкнут из рода, оставался вопросом времени.

Тэйлон Бранье…

Бранье были сильным родом. Они владели шахтами, имели несколько фабрик, держали под контролем немалые территории, имели свои связи с короной. Уважаемый род и ей, младшей из трёх сестёр, впору было радоваться стать частью их рода, пусть даже за младшего наследника, но… кандидат…

Взять Диора Бранье — завидный жених, о котором говорили все девушки не только в стенах академии. Он был умён, остроумен, смел и не бежал от драк, в которых редко проигрывал. В нём была та сила, которая манит женщин.

Тэйлон был полной противоположностью брата. Абсолютно во всём. Весь сжавшийся, с тихим неуверенным голоском и бегающим запуганным взглядом — Милену раздражало в нём абсолютно всё. Даже его казалось бы смазливое лицо было… просто отвратным, словно Тэйлон вот-вот расплачется. Хотелось лишь ударить его хорошенько, пусть она и девушка.

Жалкое существо — Милена не могла найти более точного описания такой тряпки. Ни мужского достоинства, ни характера, ни какого-либо стержня.

Когда он, сутулый и испуганный, в первый раз появился перед ней, Милена едва не спросила: «И это сын рода Бранье?». А когда он открыл рот…

Да, слухи о младшем наследнике рода Бранье не то что не врали, они даже приукрашивали реальное положение дел. Милена держала себя в руках на людях, но наедине (старшая сестра не в счёт, она была солидарна с ней) высказала ему всё, что думает. И что она услышала в ответ? Прости. Прости! Да он хотя бы послал её, и то бы было лучше! А здесь возникло жгучее желание ударить парня, встряхнуть и крикнуть ему в лицо: «Будь мужчиной, скажи хоть что-то!».

После этого в те разы, когда он приезжал с отцом и сестрой, Милена его песочила. Песочила не только из-за отвращения, но и от досады, срывая злость за то, что именно ей выпал такой билет. Да и старший брат, который приезжал к ним иногда, тоже не упускал возможности напомнить ей, какой у неё жених. Как и продемонстрировать это на людях при фехтовании, тем самым не только унизив самого Тэйлона, но и её, будущую его жену.

Спасибо, дорогой старший брат!

С чего же всё началось? Начались изменения в Тэйлоне?

А однажды он заблудился и попал в оружейную. Позже, побывав ещё раз в гостях, сам попросил провести его туда в обмен на то, что он сделает всё, чтобы не допустить свадьбы. Уже тогда в его глазах появилась какая-то уверенность. При всех его недостатках, Тэйлона дураком Милена не считала и ему поверила.

А потом он ушёл в армию, откуда пришла новость, что он погиб.

Милена радовалась его смерти, да, но радовалась потому, что свадьбы не будет, а не потому, что Тэйлон умер. Казалось, что её освободили от оков. Конечно, кому-то пришлось собой пожертвовать, но это и не её вина, верно? Она же его убить не пыталась.

Но вот, оказывается, Тэйлон выжил, вернулся домой, и кого она видит перед собой сейчас?

Сестра права, он стал мужественнее. Приятный молодой человек. Даже его внешность, казалось бы, стала другой — вроде бы ничего в ней не изменилось, но юноша перед ней не имел ничего общего с прошлым собой. Скажи кто, что это брат Тэйлона, и Милена бы точно поверила.

Подтянутый, спокойный, теперь его глаза не бегали, не показывали постоянного страха или неуверенности, что так сильно злило её. Смотрел прямо и ровно, не пряча взгляда, без вызова, но готовый на него ответить. В нём чувствовались достоинство и уверенность в себе. Смазливое личико стало красивым мужественным лицом, и даже шрам добавлял ему какого-то шарма.

В Тэйлоне появился стержень.

Да, именно так можно описать Тэйлона — в нём появился стержень.

И тот спарринг, где её старший брат пытался Тэйлона вновь высмеять — странное дело, но она чувствовала удовлетворение, когда видела внеочередной проигрыш Хора, хотя должна была болеть за него. У Тэйлона появилась сила, которой он не спешил хвастаться. Пусть в его движениях не было грации и красоты, как в фехтовании других парней, но зато они несли поражение за поражением.

«Что такое, братец? Уже и не смешно, да?»

И в чём бы Милена точно не призналась, так это в той искре гордости, которая загоралась, когда Тэйлон внеочередным ударом ставил точку в раунде. По итогу, его сила — её сила, так как свадьбе быть, верно?

Армия и война явно закалили в нём характер и научили быть мужчиной.

Эти мысли и воспоминания вихрем пронеслись в её голове за секунды.

— И как он тебе? — испытующе посмотрела на неё старшая сестра.

— Как-как, никак… — отмахнулась Милена. — Просто стал мужественнее. Взрослее.

Лора усмехнулась.

— Он тебе понравился? В своём новом образе?

— Он? Мне? — округлыми глазами посмотрела на неё Милена, вспыхнув красным. — Шутишь? Да ни в коем свете. Мне всё равно. В гробу видала я свадьбу с ним!

— О как, — пусть на губах Лоры улыбка едва проскакивала, но глаза откровенно смеялись над младшей. — Ну-ну…

Милена развернулась и, не сказав ни слова, поспешила уйти от неудобного разговора. Да, он стал привлекательным, но она не признается, гордость не позволит. Как не позволит признаться, что к новому Тэйлону её даже немного влекло.

* * *

— Знал бы, давно бы сдал тебя в армию, — усмехнулся довольный Зарон. — Хоть приятно было смотреть, как ты отделываешь этого идиота. А то достал уже.

— Отец, — негромко попыталась осадить его Сильвия.

— Ты могла бы и остановить его, кстати, — заметил я. — Сидела и молчала.

Я не буду отрицать, что спарринг пошёл мне на пользу, однако дело не в результате, а в её поступке.

— Я не хотела позорить тебя, Тэйлон, — тут же возмутилась она. — Сестра заступается за брата. Как ты думаешь, как бы это выглядело?

— Удивительно, почему их мать это не смутило, как её там… Руги…

— Риши, — поправила меня Сильвия.

— Да плевать. Тебе не хватило отговорки отмазать меня? Типа зачем или ещё какую отговорку придумать, как вы это обычно делаете?

— Ты же потом сам согласился, — заметила она.

— Дело не в том, что потом я согласился. Дело в том, что ты ничего не предприняла изначально.

— Может только тебе плевать на это…

— Ты тупо отсиделась, ожидая того, как меня будут бить, вот и всё. Как и в прошлые разы, верно? Меня там тоже окучивали палкой, а ты сидела, молчала и наблюдала за моим унижением.

— Послушай…

— Да-да, ты хотела как лучше, — отмахнулся я.

— Вообще, она права, Тэйлон, — вступился за неё Зарон. — Это было бы позорно.

— Я понимаю, семья — это не про вас. Заступаться за своих — это слишком стыдно. Особенно за меня.

Сильвия поджала губы и не ответила. Обиженно отвернулась к окну и больше не смотрела в мою сторону. Зато слово взял Зарон.

— Отмазывать, как ты выразился, парня от поединка…

— Спарринга, — перебил я его.

— Нет разницы…

— Есть, — вновь перебил. — Это было дело добровольное.

— Тэйлон, уймись, — голос Зарона действовал лучше слов.

— Мне казалось, род должен прикрывать слабости друг друга, а не сидеть в сторонке, — стрельнул я напоследок и тоже отвернулся, показывая, что продолжать не буду.

Знавал я такую тему, да. В армии, как и обычно. Одно дело, когда тебя лупят парни из твоего же отряда. А другое дело — из другого. Даже будь ты сто раз лохом, чужим нельзя делать то, что можно своим. И даже видя, что парень ну просто пельмешка, его защищали, потому что он свой.

В моём понимании, сестра должна была прикрыть меня. Нет, не так, конечно, типа: «он слаб, не бей его!», но найти отмазку, типа предложить показать ей и мне тот красивый корабль или же посмотреть картины. Я не верю, что у этой девки, которая родилась среди аристократов, не было карты, чтобы разыграть моё отступление.

Просто сегодня я отбился, а завтра по её милости и «вере в честь и достоинство» сяду в лужу. Дерьма. По уши. Сейчас повезло, что были мои силы, но потом, если вдруг ситуация изменится? Мне бы всё же хотелось знать, что тыл прикрыт, что в случае чего, если я действительно чего-то не смогу, мне помогут безопасно отступить. Без этого далеко не уедешь.

Тем временем самоезд, немного подпрыгивая на колдобинах, въехал в город. К вечеру тот заметно опустел, что было хорошей новостью. Не было желания у меня ещё раз бороться с собственной фобией.

В полном молчании мы подъехали к этому центру как его там. Едва самоезд остановился, сестра, не сказав ни слова, выскочила из экипажа, всем своим видом показывая обиду. Отец лишь хмуро бросил ей в спину взгляд, но ничего не сказал. Ага-ага, двойные стандарты, обиженных девушек не трогаем. Что-то подсказывало, что подобное поведение мне бы не сошло с рук.

В отличие от того центра путешествий, этот выглядел как похоронное бюро. Всё в тёмных тонах, не хватало только гробов у стен. Там нас встретил пухлый (я смотрю, все, кто на хороших местах здесь, пухлые) мужик, выбритый налысо.

— Господа, позвольте мне, Юргонту, поприветствовать вас в нашем скромном центре континентального путепровода. Чем я смогу вам помочь?

— Добрый вечер, Юргонт. Нам нужно в Линт-Хайвен.

— Конечно, господин, прошу вас следовать за мной.

На этот раз нас сопроводили не в подвал, а в большую комнату на том же этаже, но без окон. Никакой обстановки, кроме свечей на кристаллах, не было. Всё строго, пусто и отделано камнем. Ворота для открытия кротовых нор тоже не отличались от предыдущих.

Отец передал кристалл, что носил с собой, провожатому, а тот служащему, что настраивал ворота. Видимо, так было принято. Насколько я понимал, они питали ворота, и отец, грубо говоря, давал в использование своё электричество. Или же таким образом он обеспечивал себе сохранность, так как точно знал, что мощи хватит на переброску.

Через минуту тихое внушающее ужас своей чужеродностью гудение известило о том, что ворота готовы нас перебросить. Неприветливо образовалась воронка, растянувшись в скором времени до ограничивающих её ворот, готовая перебросить любого на другой конец.

— Город Линт-Хайвен, господин. Выход на выходной площади континентального путепровода, — поклонился он.

— Благодарю, — кивнул он, после чего глянул на нас. — Как в прошлый раз: я, Сильвия, ты, поняли? Пошли.

С этими словами Зарон шагнул в портал и исчез.

— Чёрт… — пробормотал я, глядя на это допотопное изобретение, которое не внушало мне доверия. Подходить к нему совсем не хотелось. Серьёзно, просто хлипкий мостик, который держится на честном слове. По крайней мере в моём понимании, а перебороть себя было всегда делом таким, нелёгким.

Надо просто прыгнуть. Раз, и всё.

Поэтому, чтобы поскорее закончить и не трепать себе нервы, я вперёд Сильвии шагнул в портал. Какая разница, кто первый? Всё равно все переберёмся.

Прыжок через кротовую нору всегда сопровождался одним симптомом — тошнотой. Тебя словно бросали на качели, которые раскручивались с такой силой, что начинало сильно тошнить, будто выдавливать желудок через рот. Реакция проходит мгновенно, стоит выйти с другой стороны, но эти неприятные ощущений окупают эти мгновения с лихвой.

Правда, когда я вышел с другой стороны, мысли про неприятные ощущения и то, какая же это ненадёжная конструкция, пропали сами собой. Окружение выхода сильно отличалось от того, что я предполагал увидеть.

Вместо зелёной поляны где-нибудь в окружении домов, как при прошлой телепортации, или хотя бы сада, я оказался… в лесу. В жутковатом лесу, который тонул в тумане. Настолько густом, что дальность видимости снижалась до нескольких десятков метров.

— Отлично… — пробормотал я, осматриваясь, — как чувствовал…

Деревья лишь добавляли мрачности: едва ли не чёрные, они выглядели безжизненными. Когтистые, с редкой листвой на ветвях, похожие на крючковатые когтистые руки, я подобные встречал только в хреновых местах. Под ногами шуршала старая опавшая листва, которая покрыла землю плотным слоем. Солнца не было и в помине — туман скрывал свет настолько, что здесь всё уже погрузилось в полумрак. А учитывая вечер…

Что за лес?

Я ещё раз огляделся. Судя по всему, меня выкинуло на склон какого-то холма, так как земля под небольшим углом убегала вниз, теряясь в тумане. А ещё настораживала тишина. Ни птиц, ни насекомых, лишь сухие потрескивания и скрип деревьев, если не считать шорохи влажной листвы под ногами.

Я не мог сказать точно, но мне казалось, что этот лес имеет что-то общее с теми Туманными склонами, откуда лезла всякая тварь. А именно густой туман и ощущение безжизненности с чувством тревоги. Само место говорило, что нормальная в нашем понимании жизнь ему чужда.

Слишком тихо…

Первый вопрос, который созрел в моей голове — что делать? Нет, естественно, выбираться, но куда? В какую сторону? Меня грызли смутные сомнения по поводу того, что мне удастся узнать направления света. Солнца не видно, мха, листов и прочих признаков тоже не видать — можно двигаться в противоположную сторону от спасительного выхода.

Но что меня успокаивало, так это то, что я оказался здесь один. Нет, выживать одному сложно, но ещё сложнее было бы выживать, например, с Сильвией. Это когда рядом с тобой парни, знающие дело, хорошо, но гражданские, которые привыкли ногти полировать… короче, могло быть и хуже.

К тому же, когда я не вернусь, они спохватятся и смогут отправить помощь туда, куда была сделана моя нора. Если только это не подстава, чтоб избавиться от меня. Или нас.

Этот вариант я не исключал, и он явно не был последним в списке причин произошедшего.

Сейчас было важно понять, двигаться или оставаться и ждать…

Помощи…

Последнее слово появилось в моём мозгу в тот самый момент, когда передо мной прямо из воздуха появилась Сильвия.

Причём её внешний вид говорил о том, что её немножко потрепало, прежде чем она попала сюда. Волосы взлохмачены, отдельные пряди спадают на лицо, губа подбита и из уголка сбегает маленькая дорожка крови. Одежда вся помята, несколько пуговиц сверху нет, юбка немного порвана у подола. Сильвия словно дралась перед тем, как попасть сюда.

К тому же, взгляд, взбудораженный, будто она была готова броситься на первое, что попадётся ей на глаза.

— Тэйлон! Ты в порядке?! — в одно мгновение она оказалась около меня, быстро ощупав руками, будто сомневалась в том, что у меня всё на месте. — Всё в порядке? Ты не ранен?

— Ну… не считая того, что мы чёрт знает где, я в полном порядке, — ответил я, сам окинув потрёпанную Сильвию взглядом. — А ты как, собственно? Выглядишь потрёпанной.

— Я в порядке, — отмахнулась она и только сейчас удосужилась оглядеться. Её покинул тихий стон.

— Знакомое место? — поинтересовался я.

— Нет, но… этот густой туман…

— Низины. Ниже уровня плато. Координаты сменили, только непонятно… — хотя по виду Сильвии всё понятно. Это же она подтвердила через мгновение.

— Тэйлон, нас подставили, — выдохнула она так, словно раскрывала мне тайну миров.

Ну, собственно, как и говорил.

— Да я уже понял. Вернее, догадался по твоему виду. Тебя силой закинули, как вижу.

— Нет, я сама пришла, — гордо ответила она, задрав голову.

Я аж завис на мгновение.

— Э-э-э… что, прости? — переспросил я.

— Я не могла оставить тебя, верно? — поспешила она мне всё объяснить. — Эта ловушка предназначалась для меня, Тэйлон. Я должна была войти в портал следующей и попасть сюда, а не ты. Скорее всего тебя бы отправили в Линт-Хайвен. Когда ты шагнул в портал, те двое мужчин попытались тебя остановить, но было поздно. И тут-то я и поняла, что дело не чисто. Это… — она стёрла пальцами кровь с лица и посмотрела на окрасившиеся в красный подушечки пальцев, — из-за того, что мне пришлось немного поговорить с ними.

— Правильно я понимаю, ты отпинала их?

— Одержала верх, — кивнула Сильвия. — В конце концов, я член рода Бранье.

— И после того, как ты уделала их, не сбежала, а прыгнула в портал за мной, всё так?

— Верно, ведь я не могла оставить тебя.

Ой бля-я-я-я… ОЙ БЛЯ-Я-Я-Я-Я… Ебаная ты дура…

Я не удержался. От такого просто невозможно удержаться.

— Сестра, — спокойным голосом позвал я её.

— Что та…

Остальные слова она проглотила, когда воздух покинул её лёгкие. Кулак легко вошёл ей в живот, выбив из Сильвии весь дух. Было приятно ощущать, как эта идиотка вздрагивает всем телом, медленно оседая и не в силах сделать даже вдоха. Удар был так хорош, что у неё даже слюна потекла из рта, как у бешеной собаки.

Я присел перед Сильвией на корточки. Она была даже не в состоянии поднять голову ко мне, вся скрючившись от боли. Видимо, для неё это был новый опыт. Ничего, не девственности же лишилась.

— Ты понимаешь, что ты натворила, сестра? — негромко спросил я.

Вместо ответа её покинул хрип, который, по-видимому, должен был значить «Что?».

— Ты только что добровольно прыгнула в сраную ловушку, которую для тебя подготовили. При этом прыгнула, не оставив никого с той стороны, кто смог бы сообщить, где мы.

Сестра с трудом подняла ко мне голову.

— Как… ты… смеешь… — прохрипела она.

— Учитывая новые обстоятельства, ещё как смею. А теперь очень важный момент, Сильвия, умоляю, скажи, что ты их убила.

Она поджала губы.

За-ме-ча-тель-но.

Я отвёл руку и со всей дури влепил ей пощёчину. Ударил наотмашь, заставив её свалиться набок. Я очень хорошо умел давать пощёчины — тыльной рукой, от себя, от самой души, чтобы человек прочувствовал каждой клеточкой, насколько он не прав. Этот талант отрабатывается годами, и меня ему обучали на допросах. Да, у меня были хорошие учителя.

Но сейчас это не важно.

— Ебаная дура, они же сейчас координаты, куда нас перекинули, сбросят, и хрен нас отыщешь! — прошипел я. — А сами просто свалят к чертям, и всё!

— Не разгова… — попыталась она ответить, кое-как сев ровно, но свалилась, получив ещё одну затрещину.

Успокоилась ли она на этом?

— Ты… не им-меешь права меня трогать! — пискнула Сильвия со слезами на глазах, сев обратно, и тут же в опровержение получила ещё одну пощёчину.

После третьего раза она не встала, валяясь и шмыгая носом.

Я имел право злиться. Сильвия мало того, что прыгнула за мной чёрт знает куда (а вдруг бы нора вела в космос?), вместо того, чтобы предупредить как можно больше людей, она ещё и не убила тех парней, которым теперь не составит труда замести следы и скрыться. А пока их найдут, пока расколют… Это если они сами запомнили, куда нас отправили.

Окей, предположим, что вокруг там враги и так далее, но её бы в любом случае забросили в портал, раз не убили сразу. Но так она хотя бы попыталась… Спрашивается, как спасать тех, кто сам себя пытается убить?

А теперь я застрял здесь. С обузой. С той, которая, по идее, должна была понимать в этих играх лучше меня.

Глава 19

Надо было уходить. Тишина вокруг не значит абсолютно ничего, я это знаю точно. Возможно, нас уже учуяли местные обитатели. Меньше всего я хотел встречаться с теми, кто обитает в тумане.

Сюда бы бронескаф с мечом, и печали бы не было…

Я взглянул на лежащую калачиком сестру.

Не надо было её трогать, конечно. Она просто гражданский, которая ничего не смыслит, но хочет как лучше. Просто это скорее привычка — люди через боль понимают куда быстрее и лучше, чем просто так. Ударишь солдата хорошенько за тупой промах по его вине, и сразу видишь в глазах понимание. Удивительно, но факт — через боль все понимают и запоминают лучше. Инстинкты что ли?

Сейчас надо было найти место для ночёвки.

— Вставай, надо уходить, — негромко позвал я сестру и сам подхватил её под мышки, ставя на ноги.

В ответ мне едва не прилетело по лицу — успел схватить руку сестры. На меня смотрели блестящие от слёз и злобные глаза Сильвии, которые светились обидой.

— Не смей меня трогать, Тэйлон, — прошипела она. — Такой, как ты…

— Тогда думай головой, а не жопой, — спокойно ответил я, отпустив её руку. — Ты подставила нас. Дай сюда туфли.

— Что? Зачем? С чего вдруг…

— Я тебя сейчас ещё раз ударю, Сильвия, — предупредил я. — Дай туфли по-хорошему.

Она смотрела на меня пару секунд, раздумывая, подчиниться или нет, после чего злобно сбросила их с ног.

— Доволен? — прорычала Сильвия.

— Ещё пока нет.

Я поднял её туфли, после чего обломал каблуки. Они были не сильно высокие, однако ходить в таких по лесу будет непросто. Сильвия молча смотрела на то, как портят её обувь, недовольно поджав губы, но слова не сказала. А когда я закончил, приподняла платье и выставила вперёд ногу, типа надевай теперь. Мне было не западло, поэтому я присел и надел её туфли-лодочки сначала на одну ногу, потом на другую.

Закончив с этим, я молча направился вверх по склону. Надо было посмотреть, сможем мы выйти из тумана, если заберёмся на вершину. Если успеем до того, как совсем стемнеет.

— И я ничем нас не подставила, — злобно пропыхтела она, но последовала за мной. — Ты куда идёшь? Нам нельзя уходить далеко отсюда.

— Ты вроде умная, но сейчас конкретно тупишь. Видимо, не до конца понимаешь, какую свинью нам подложила, Сильвия, — вздохнул я. — Ты добровольно прыгнула в их ловушку. И всё. Никаких свидетелей того, куда мы пропали. Ты самолично помогла им скрыть все следы. Сейчас те два мудака просто скинут координаты, куда нас перебросили, и смоются. Если ты рассчитываешь, что по нашим следам придут сюда, то спешу разочаровать — никто просто не узнает, где мы.

— Я пришла, чтобы помочь тебе, неблагодарный скот.

— И чем же? — бросил взгляд через плечо. — Чем ты мне поможешь?

— Я… — она запнулась. — Я… буду рядом, если что-то случится.

Спасибо, я ценю твою преданность и готовность помочь ближнему. И теперь готов забрать свои слова обратно — такой спину я доверю. Только вот если бы Сильвия смотрела на ситуацию не с позиции силы: «я всё могу», а реалистично… Но боюсь, здесь бесполезно что-то объяснять, она просто не поймёт.

— Куда мы направляемся?

— Искать место для ночёвки, пока ещё хоть что-то видно. Магия есть?

— У меня есть небольшой запас энергии.

Получается, Сильвия всё же относится к полноценным магам, а не проводникам. Значит, костром мы обеспечены. Не хотелось раскрывать свои запасы энергии внутри раньше времени. Свою тайну я приберегу на крайний случай, когда уже будет стоять вопрос жизни и смерти.

— И?

— Что ты хочешь услышать? — недовольно спросила Сильвия.

— Как много запаса?

— Его не хватит на что-то атакующее или защищающее.

— А кристалл? — напомнил я.

— Мы были в гостях. Элементарные нормы приличия, которые тебе, по-видимому, незнакомы.

Мы поднимались всё выше и выше по склону. Он был пологим, поэтому сил мы практически не потратили, однако, к моему сожалению, даже когда мы достигли вершины (дальше склон уходил вниз), туман не рассеялся. Я надеялся, что мы сможем выбраться из низины или хотя бы оказаться над туманом, чтобы оглядеться, но видимо, нас забросило между плато.

А это ничего хорошего нам не предвещало. Пока мы никого не встретили, что радует, но и пробыли мы здесь минут пятнадцать от силы. Боюсь, скоро, если не уже, местной живности, которая скорее всего здесь обитает, станет о нас известно.

— Надо спуститься, — наконец сказал я. — Как можно быстрее.

— Мы только поднялись, — недовольно ответила сестра.

— С сопки слишком хорошо будет виден огонь. Нам нужно спуститься в низину.

— Можно забраться на дерево, — предложила она.

— Боюсь, местным обитателям плевать, на дереве ты или нет. А огонь хоть какую-то защиту да даст. И ещё…

Я подошёл к Сильвии и начал рвать подолы, укорачивая юбку. Она ничего не ответила, лишь дождалась, когда я укорочу её юбку по колено. Так будет легче двигаться, цепляться не будет.

— Всё, теперь можно идти.

Спуститься, правда, вниз до темноты мы не успели. Я даже не мог предположить, как высоко мы находимся и сколько придётся спускаться вниз. Туман просто не позволял ничего увидеть. Помимо всего прочего, он глушил звуки вокруг, что было как плюсом, так и минусом — нас не слышно, но и мы не слышим.

Место для костра выбрали тоже не самое удачное — у самого дерева, со стороны подъёма, чтобы хоть немного скрыть пламя. К сожалению, здесь просто негде было его спрятать. Лес представлял из себя идеально ровный склон без каких-либо рытвин, камней, рвов и ям. Казалось, что его специально выровняли, чтобы негде было спрятаться.

Пришлось повозиться с розжигом, так как всё вокруг было очень влажным. Здесь пригодились и оторванные подолы юбки, которые послужили неплохой начальной растопкой, прежде чем занялась древесина.

— Забавно… — пробормотал я, рассматривая отломанную ветку, сидя у костра.

— Что такое?

— Дерево. Оно по-настоящему живое, хотя выглядит мёртвым.

Я взглядом пробежался по дереву, за которым мы развели костёр. Подтуманные земли. Я спрашивал, что там, под туманом, но мало кто мог ответить мне на это. По крайней мере, из солдат никто ничего внятного ответить мне не смог.

Что касается командиров, то один из них рассказывал об экспедициях, которые отправляли вниз, ещё до того, как обострилась обстановка с соседями. Там, как он рассказывал, располагались огромные территории, схожие с теми, что находятся здесь, сверху. Леса, реки, поля — разница лишь в том, что там всё было мертво.

Как вижу, он ошибся. Здесь всё живо, просто сама жизнь несколько отличается от той, которую привыкли видеть они.

Сильвия сидела напротив меня и смотрела на костёр, положив голову на колени и обхватив ноги руками.

— Я так понимаю, мы глубоко в тумане, верно? — спросила она, глядя на пламя. — Ниже уровня земли?

— Да, типа того.

Она вздохнула.

— Значит, долго нам не продержаться, — подытожила Сильвия.

— Не пугай меня, окей? — поморщился я. — А то я подумаю, что ты грохнешь нас этой ночью, чтобы не мучались.

— Моя рука не поднимется на тебя, Тэйлон, если только ты сам этого не пожелаешь. Однако про себя я не могу сказать такого же.

Я не ответил сразу. Обошёл костёр, стаскивая с себя пиджак, после чего сел рядом с ней, накинув его ей на плечи.

— Прости меня, хорошо? И за те слова, что я наговорил тебе в карете, и за то, что ударил тебя здесь. Я был не прав, на тебя можно положиться. А здесь… я просто был несколько в… шоке, что ты прыгнула, не глядя, за мной.

— И ударил меня, — хмуро подытожила она.

— Я испугался за тебя. Ударил, потому что испугался и дал волю рукам. Просто там ты была бы в безопасности, а сейчас здесь со мной в ебенях.

— Кхм-кхм.

— Иначе эти места не назвать. Прости, пожалуйста. Я не хотел тебе делать больно, — вдобавок к своим словам я потянулся к ней, чмокнул в щёку и обнял, прижав к себе.

По-настоящему я не чувствовал ни капельки раскаяния и считал, что поступил правильно — проступок и наказание. И попросил лишь потому, что нельзя, чтобы в нынешней ситуации, когда и так всё не очень, между нами была ещё и обида. Самое худшее что может быть сейчас — разлад в группе, которая должна быть наоборот вместе. Ничего не мешает в таких походах так, как напряжённые отношения между участниками.

Сильвия вздохнула, после чего стянула с себя пиджак и накинула на нас обоих. Обняла меня покрепче и негромко произнесла:

— Дурак ты, братец. Просто дурак.

Я бы сказал, кто из нас дурак, но промолчал. Главное, что эффект был положительным. По крайней мере, по её движениям, сестра вроде как решила всё же примириться.

— Мы умрём здесь, значит, — спокойно подвела она черту.

— Ты даже не спрашиваешь.

— Разве это не очевидно? Мы в тумане, без оружия, без магии, неизвестно где. И мы не знаем, куда двигаться.

— От тебя веет оптимизмом, Сильвия.

— Я здраво смотрю на ситуацию. Убегать от правды — удел слабых и убогих. Умение признать гибельную ситуацию и встретить её с гордо поднятой головой — удел сильных.

Ага-ага, все такие люди, что считают себя выше других, пытаются выделиться абсолютно во всём, что рождает извращённые взгляды на некоторые моменты.

— Нет, у нас есть шансы, — возразил я. — Сейчас мы переночуем и, если нас не съедят, ещё раз поднимемся и посмотрим, не рассеялся ли туман. Вдруг мы и не в туманной области. Если нет, то будем спускаться вниз и искать ручей. Надо выйти на какую-нибудь большую реку, а дальше уже по нему смотреть, куда выйдем.

— И куда мы выйдем?

— Куда-нибудь мы точно выйдем. Пойдём вверх по течению. Если река широкая, велик шанс, что она идёт с верхней земли.

— Но там такие склоны, что не подняться.

Да, у плато склоны будь здоров.

— Да, и мы пойдём потом вдоль него.

— Нас скорее съедят, — хмуро отозвалась она.

— Пока же не съели, верно? — прижал я её к себе посильнее. Главное, не дать отчаяться и смириться с участью. Показать уверенность и заставить верить если не в саму себя, то хотя бы в меня. — Я смогу нас вывести.

— А ты самоуверен, — взглянула Сильвия на меня.

— Я уже бывал схожей ситуации в… когда был в форте, — выдумал я. — Просто делай в точности то, что я буду говорить, и мы выживем. Даже если я скажу тебе стоять на месте весь день. Это очень важно, поняла?

— Хорошо, Тэйлон, я поняла тебя, — покладисто согласилась сестра.

— Вот и хорошо. А теперь спи. Я тебя разбужу потом, будешь караулить под утро.

Я позволил Сильвии устроиться передо мной между ног и облокотиться на меня, после чего укрыл её пиджаком и обнял. Через пару минут её дыхание успокоилось, и она удивительно быстро уснула. Я же, греясь об её тёплую тушку, старался прислушаться к округе через треск костра и шипение сырых полений.

Несколько раз за ночь мне казалось, словно что-то проходит рядом, я даже слышал шелест листьев, однако никого заметить мне не удалось. А ещё ночью мне нехило так прилетело от Сильвии. Сидя в моих объятиях, которые и грели, и не давали ей упасть, она неожиданно дёрнулась и пробила мне макушкой прямо в челюсть, от чего в глазах побелело. Зубы щёлкнули так, что на всю округу, наверное, было слышно.

Под утро, когда оставалось, по моим прикидкам, до рассвета часа три-четыре, я растолкал её. Сильвия мутным взглядом взглянула на меня, после чего пробормотала:

— Я так надеялась, что мне это снится… — зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Так темно…

— Сейчас часа четыре примерно. Теперь карауль, а я посплю немного. Разбудишь, как будет светлеть.

— Да… да-да, я поняла, — проморгалась она. — Не выспалась…

— Это тебе кажется, — покачал я головой. — Сейчас отойдёшь и станет легче. Главное — не усни, а то здесь будто кто-то кругами вокруг нас ходит.

— Ты серьёзно говоришь? — сон очень быстро начал уходить из её глаз.

— Да. Услышишь шелесты вокруг — тут же будишь, поняла? Без геройства типа: пусть поспит.

— Да, — ответственно кинула она.

Теперь уже я расположился у Сильвии между ног, облокотившись на неё. Хотя в каком-то плане мне даже повезло больше. Затылок удобно лёг на её мягкую грудь. Чем не подушка, верно?

К счастью, меня посреди сна не будили. И пусть, когда она меня толкнула, чувствовал я себя немного не ахти: голова тяжёлая, глаза тяжёлые, в мозгах будто вата, зато это был хоть какой-то отдых.

Лес вокруг к тому моменту уже посветлел, насколько это позволял густой туман. Я бы предположил, что если бы не он, солнце уже встало, и сейчас примерно как раз восемь или даже девять часов.

— Было что-то ночью? — спросил я, затаптывая костёр. Не хватало нам ещё потом от пожара убегать.

— Ни звука.

Вокруг нашей стоянки я не нашёл никаких следов, кроме наших собственных, что как успокаивало, так и настораживало. Может быть ветер, а может здесь есть что-то пострашнее насекомовидных тварей и зомби. То, с чем нам лучше не сталкиваться.

Как и в прошлый раз, когда мы поднялись, увидеть с верхушки холма ничего не смогли. Я даже забрался на дерево, однако бесполезно. Густой туман плотным одеялом накрывал местность, не давая и шансов что-либо разглядеть в радиусе двух десятков метров.

— Ничего не видно? — на всякий случай уточнила Сильвия.

— Нет, бесполезно, — отозвался я, после чего посмотрел на её ноги. Туфли на босу ногу.

Пришлось обматывать ей ноги остатками подола.

— Ты сотрёшь себе ноги после долгой ходьбы, — пояснил я на её молчаливый вопрос в глазах. — Нам важно оставаться на ходу, это теперь залог выживания.

— Я понимаю.

После мы спустились с горы. Дорога вниз заняла у нас около двух часов несмотря на то, что склон, по которому мы спускались, был идеально ровным без камней, ухабов и рытвин, выстеленный ковром из листьев. Что касается живности, то лишь раз я заметил на границе видимости небольшую тень размером с собаку, которая тут же удрала в никуда. Плюс два или три раза мы слышали, как кто-то ходил сбоку от нас. Один раз звук сопровождал нас на протяжении минут десяти, прежде чем прекратился.

К тому моменту я уже успел вооружиться палкой. Обычной палкой метра полтора в длину с обломанным заострённым концом с одной стороны, которой можно было кого-нибудь ткнуть. Или проткнуть. Всё лучше, чем ничего.

Что касается Сильвии, она вела себя молодцом. Замирала, когда я ей говорил замереть, шла, когда говорил идти, и никак не привлекала к себе внимания.

В итоге мы спустились в небольшую лощину, нисходящую вниз — дальше начинался подъём наверх. Предположу, на следующий холм. И был он заметно круче, чем тот, по которому мы шли.

— Дальше вниз? — негромко спросила Сильвия.

— Да.

— Как ты думаешь, что могло нас преследовать?

— Некрупный хищник. Было бы это насекомовидное существо, оно бы точно попыталось нас сожрать.

— Съесть, — нахмурилась Сильвия.

— Тебе действительно обязательно поправлять меня в такой момент? — с усмешкой взглянул я на неё.

— Надо же делать из тебя человека, — невозмутимо ответила она. — А то говор у тебя такой, будто у черни с улицы.

К сожалению, здесь слишком много времени отнимало то, что здесь было слишком много камней, прикрытых настилом из листьев, от чего приходилось осторожно ступать, чтобы не сломать себе ногу. Плюс обилие кустарников, которые мы обходили. То, что заняло бы минут двадцать, у нас отняло целый час.

К тому моменту туман заметно посветлел, хотя видимость от этого лучше не стала.

— Как ты считаешь, Тэйлон, сколько сейчас времени?

— Одиннадцать, — тут же ответил я. И сразу добавил. — По крайней мере, мне так кажется. Здесь из-за тумана слишком сложно сказать, сколько времени. Как и определить направление света. Туман очень сильно рассеивает свет, и мне даже сложно сказать, с какой стороны встаёт солнце.

— Может мы сможем определить по росту растений? — предложила она.

— Ну попробуй, — хмыкнул я.

— Ты уже пробовал, — догадалась Сильвия.

— Да. И не смог понять. Они просто растут. Думаю, в подтуманных землях не действуют те законы, что у нас.

В конце из лощины мы всё же вышли к ручью. Журчащему, холодному, идущему среди камней ручью. За чистоту я ответить не мог, но выбораособого не было. Даже несмотря на то, что здесь не жарило солнце, жажду никто не отменял. Пришлось действовать по старинке — набрать немного воды в рот и понять, есть ли какой-то лишний привкус, надеясь, что не подхватишь кишечную болезнь.

Вроде чистая, насколько вообще возможно так определить чистоту. Всё-таки у меня специализация не в очистке воды.

Утолив жажду и умывшись в холодной воде, мы начали спускаться вниз по ручью. Хотелось надеяться, что скоро мы выйдем к достаточно большой реке, по которой сможем скоординировать своё движение более точно.

Глава 20

— Река, — прокомментировала Сильвия наше очевидное открытие.

Да, река. Широкая река. Однако сказать, каковы её реальные размеры, сложно, так как туман через двадцать метров сплошной стеной скрывает абсолютно всё.

— Пойдём по течению или против? Она достаточно широкая?

— Надо проверить, — отозвался я и поднял камень. Подкинул в руке, примеряясь, после чего зашвырнул его в туман. Прислушался. Нет, не слышно.

— Не получится.

— Да я уже понял… Ладно, здесь топаем вверх по течению, посмотрим, куда выведет. Если к болоту, то просто пойдём обратной дорогой.

— Тэйлон, я знаю, что ты понимаешь, что делаешь, но… у нас нет еды, — когда Сильвия произнесло слово «еда», то смутилась. — Я не ною, просто хочу напомнить…

— Что долго бродить здесь мы не можем. Я понимаю, Сильвия. Могу тебя успокоить, что человек может неделю спокойно переносить голод.

— А больше недели?

— Тогда нам придётся задуматься о каннибализме, — пожал я плечами.

— Смешно, Тэйлон, — уголки губ Сильвии поползли вверх, но, взглянув на меня, её улыбка поблекла. — Не пугай меня.

— До этого ещё дожить надо. Идём, — кивнул я в сторону берега.

Река имела идеально зеркальную поверхность, по которой то и дело проплывали листья с деревьев. Поэтому определить направление течения было несложно. Куда больше меня настораживала идеально зеркальная гладь. Было в ней что-то жуткое, будто что-то внизу, на дне, затаилось в ожидании своей жертвы.

— Тэйлон, ты же шутишь? — догнала меня Сильвия. — Скажи, что ты пошутил.

— Успокойся, Сильвия, — вздохнул я. — Не шуми. Лучше взгляни на воду. Видишь?

Она бросила опасливый взгляд на меня, после чего посмотрела на реку.

— Идеально ровная? Зеркальная?

— Да. Держись подальше от воды и берега в частности.

Около получаса мы шли в полной тишине, если не считать дыхания леса (так называли шум в лесу эльфы). Даже вода не плескалась о берег, будто была покрыта какой-то плёнкой.

— Странно, что они выбрали именно такой способ убить нас, — негромко заметил я, когда мы шли по небольшой полосе между лесом и рекой. — Могли бы просто застрелить, это эффективнее.

— Не странно. Кто убивает так открыто?

— Но так проще и надёжнее, чем пытаться забросить нас, например, сюда. Более гарантированно.

— Но это убийство.

— А аристократов это когда-нибудь останавливало? — усмехнулся я.

— Я уже и забыла, что ты всё запамятовал, — вздохнула она, после чего принялась объяснять. — Нельзя, Тэйлон, нельзя просто так убить. Королевство не позволит.

— А это кого-нибудь останавливает?

— Всех. Если роды начнут беспрепятственно друг друга убивать, королевство не станет сидеть на месте. Королевство очень внимательно следит за этим и жестоко карает тех, кто убивает.

— То есть у вас монополия на насилие?

— Что, прости?

— Ну… я в армии слышал это. То есть аристократ не имеет права, например, казнить своего подчинённого. Или два рода не могут устроить между собой войну, допустим, убивая только друг друга?

— С чего ты взял, что так вообще где-то делают? — поинтересовалась она.

— Мне рассказывали, что где-то это практикуют. Что там рода как свои маленькие государства внутри государства.

— Сложно представить, как они тогда ещё и страну не захватили, — вздохнула Сильвия. — Что касается твоего вопроса — нет. Рода не воюют открыто. Враждуют, устраивают друг другу подлянки, рушат бизнес, банкротят род, устраивают несчастные случаи и очень, очень редко убивают. У каждого рода есть свои покровители и защита во власти.

— А если нет?

— А если нет, то король заинтересуется, почему убивают людей слабого рода. Ты сказал про монополию на насилие? Это… довольно… точно определяет наше королевство. Только король, совет, суды и другие судебные структуры имеют право решать, кому жить, а кому умереть.

Что не мешает устраивать несчастные случаи, как этот. Значит, играют из-под полы? Сначала ослабляют, а потом начинают убивать. Осторожно, между делом, друг за другом.

— У нас есть охрана и люди, готовые защитить нас ценой собственной жизни, однако никто войну устраивать не будет. Это ослабляет страну.

— А король не боится, что рода восстанут против него?

— За такие мысли можно голову потерять на плахе, брат, — предупредила Сильвия. — Есть армия, есть совет, есть суды.

— И они все неподкупны? Там нет никого из родов?

— Я понимаю, к чему ты клонишь, но с той же идеей тогда и нас могут предать собственные слуги, убить в кроватях, отравить нашу еду и столкнуть нас с лестницы. К тому же, всем выгодно, чтобы был король. Он гарант стабильности. Гарант того, что они могут быть уверены, что завтра никто не возьмёт их спальню штурмом.

Короче, я понял. Король держит власть в своей руке. У него есть своя армия, которую он кормит. Есть свои органы, которые получают от него плюшки и готовы его поддерживать. Есть просто идейные люди, что готовы идти ради него на смерть.

— Как ты думаешь, чьи это проделки?

— Однозначно не Вьильгеры.

— Это я уже и сам понял. Никто не срёт у себя на крыльце.

— Тэйлон! Ты можешь говорить как положено? — казалось, что мои слова возмутили её до глубины души.

— Не гадит.

— Прекрати, будь так добр!

— Ты на вопрос ответишь или будешь возмущаться?

Сильвия засопела недовольно, но соизволила продолжить.

— Я не могу ответить на этот вопрос. Тот, кто это сделал, хочет, чтобы наш род сблизился с Вьильгерами, но не сблизился с родом Фью-Фью.

— Каким родом? — я аж замедлился.

— Ты же не знаешь… — вздохнула она. — Фью-Фью — род, к которому я должна буду присоединиться. Выйти замуж за старшего наследника рода.

— О как.

Кто-то боится союза трёх крупных родов.

— Но это кто-то очень могущественный, — продолжила она.

— Почему?

— Каждый управляющий центра континентального путепровода — доверенное лицо совета. Такими местами не разбрасываются. Это почётно, это престижно, за это платят. И их проверяют на тот случай, чтобы подобного не произошло. Променять такое место…

— Может король? — предположил я. — Ему не нужны сильные подчинённые.

— Не смеши. Если даже все мы соберёмся вместе, он будет душить нас законными методами. А как поднимем голос, сразу получит повод устроить показательную и жестокую чистку. К тому же, я думаю, что зря мы убежали с того места. За нами могли отправить отряд.

— Вряд ли.

Я вообще сомневаюсь, что те люди живы. Обычно в крупных играх свидетелей не оставляют. Очень влиятельные люди тут же подчистят всё, что может привести к ним. Нас уже ищут, да, но сто процентов безрезультатно. Я вообще не понимаю, кто мог согласиться на такую авантюру. Разве что заставили, но тогда можно точно сказать, что семью этих людей тоже подчистили на всякий случай.

Река несколько раз изгибалась, и нам приходилось обходить заводи, превратившиеся в настоящее болото. Здесь, у реки, я неоднократно замечал присутствие живности, вернее, признаки, что она была здесь. То тут, то там я видел следы, как кто-то в последнее время здесь проходил.

Плюс нас преследовали. На этот раз преследовали довольно долго, но держались в пределах тумана. Я видел тень, высокую, что скользила на границе видимости, но подойти и посмотреть, кто же там, как-то желания не было. Сильвия же шла рядом, буквально притираясь плечом и с опаской поглядывая в сторону преследователя. Надо отдать ей должное, сестра молчала и не мешалась с глупой болтовнёй и вопросами.

Так мы шли до самого вечера. Но словно нам было мало, под конец хлынул дождь. На удивление холодный, пробирающий до костей. Он словно вытравливал последние остатки тепла, низводя все мысли до одной предельно простой.

Как же, сука, холодно…

Но я молчал. К холоду невозможно привыкнуть, и не буду скрывать, что мои мысли деградировали до одной простой — сейчас бы костерок. Однако я терпел. Я умел терпеть невзгоды. Сильвия тоже не сдавалась, чем невольно вызывала у меня уважение — вот уж кто дитя уюта, но она шла за мной без единой жалобы. Обняв саму себя и стуча зубами, немного диковато оглядываясь по сторонам из-под мокрых волос, которые спадали вниз.

— Надо привал сделать. Идти под такой ливень уже нельзя, — вздохнул я, оглядываясь и прерывая барабанную дробь своих зубов.

— Угу, — только и выдавила она, кивнув головой.

Мы отошли от реки, если вдруг что-то выползет, после чего я начал кое-как строить подобие шалаша. Ломал ветви, искал лапы, где было побольше листьев, закидывал листвой с земли, пытался сделать крышу, которая бы не пропускала воду.

Воду она, конечно же, немного пропускала, но не критично. Под ней по крайней мере можно было спрятаться. Короче, строил как мог, пока Сильвия стояла рядом и стучала зубами.

— Так… — поморщился я, смахивая воду с лица. — Теперь нам надо раздеться догола и обняться.

— Раз-з-з…

— Да, раздеться. Мокрая одежда забирает тепло, а мы ещё и сидеть будет на месте.

И подавая пример, я начал сбрасывать одежду. Холод, блин, собачий, не спорю, но в одежде будет только хуже. Мы просто не согреемся. Был вариант использовать способности к магии Сильвии и мои запасы энергии, однако я решил пока не раскрывать своих секретов. Да и холод пусть и был, но от такого насмерть не замёрзнешь, просто будет очень дискомфортно.

Я залез в шалаш. Хочу заметить, что он воду почти не пропускал. Где-то капнет, конечно, но не более. Опыт не пропьёшь. А было бы время и не было бы так холодно, я бы мог настроить здесь и ловушек по округе.

Следом залезла Сильвия. Дрожа всем телом и стуча зубами, голая, она неуверенно посмотрела на меня. Я невольно скользнул взглядом по её груди, красивые небольшие полушария, покрытые сейчас мурашками, вызвали у меня только одну реакцию, которую даже холод перебороть не мог. Но что естественно, то не противно (как говорил командир, отправивший нас таскать разорванные останки солдат в могилу), да и выбора у нас нет. Холод собачий, а нам ещё ночь пережить.

— Так же, как и вчера сядем, — похлопал я перед собой. — Садись калачиком, чтобы тепле было.

— От-т-ткуд-д…

— Откуда знать? В армии научили.

Её взгляд, как и мой до этого, скользнул по моим частям тела, и, несмотря на холод, она покраснела. Покраснела, но села.

Её кожа была удивительно нежной, хотелось почувствовать её сильнее, если так можно сказать. Сильвия притёрлась по плотнее и стихла.

Мне, в принципе, плевать, так как для меня Сильвия чужой человек, но каково ей было чувствовать, как член брата тычется ей в спину, интересно? Наверное, не очень.

— Прости, если что. Если бы я мог, такой реакции бы не было.

— Я знаю. Я не маленькая, Тэйлон, — глухо ответила она. А потом неожиданно спросила. — Ты же не мой брат, не так ли?

Я даже не сразу нашёлся с ответом.

— Ну и нашла же ты место спросить меня об этом, — ответил я наконец. — Я твой брат. Духи сказали.

— А ещё духи хранят род, — тихо ответила она. — Я не мать, я верю, что они могут солгать ради рода. А ещё я очень хорошо знаю своего брата. Кто ты?

— Тот, кого ты видишь, — обнял её посильнее.

— Мой брат был тихим, неуверенным человеком. А ты…

— А я уверенный. Я не могу быть тем, кем был, потому что не помню этого. Возможно, я не такой, потому что не пережил того, что пережил прошлый я.

— Тогда, если ты ничего не помнишь… что тебя удерживает?

— Удерживает от чего?

— Не быть Тэйлоном, — глухо ответила она.

— Ты что, боишься, что я тебя здесь трахну? — наконец дошёл до меня её ход мыслей.

— Не говори при мне таких слов, — тут же была ответная реакция.

В ответ я лишь прижал её плотнее к себе.

— Я просто хочу согреться, Сильвия. Не будь дурой. Реакция у парня не всегда значит его желание.

* * *

Утро мы встречали едва ли не с радостью. Мы так и не поменяли позы — Сильвия просидела между ног калачиком, а я обнял её сзади, не давая замёрзнуть. И всё же она выглядело немного больной — не привыкшая к подобному, кажется, сестра заболела.

Одежда была противно мокрой, но дождь закончился, а пока мы будем идти, она быстренько на нас высохнет от нашего же тепла. Я быстро перебинтовал Сильвии ноги, после чего мы двинулись дальше.

— Ночью кто-то ходил, — решил просветить я её. — Совсем рядом.

— Я слышала.

— Я думал, ты спала.

— Я уснула позже. Когда стало потеплее, — её ушки стали красными.

— Рад за тебя. Как ты?

— Нормально, — отозвалась сестра.

— А если честно? — испытующе прищурился я.

— Я, кажется, заболела, — призналась нехотя Сильвия. — Мне и жарко, и холодно одновременно. Я могу идти и не чувствую слабости, но если мне не станет лучше, то, боюсь, тебе может придётся тащить меня на себе.

— Не впервой, — ответил я.

— Да, не впервой, — кивнула она. — Хотя… ты, наверное, не о том случае.

— Верно… — я бросил взгляд вперёд. Присмотрелся. Усмехнулся. — А вот, кстати говоря, и первый сюрприз тумана.

— Какой?

— Идём, сейчас увидишь.

Буквально через десять метров уже и Сильвия могла рассмотреть то, тень чего я заметил вначале.

— Мост? Здесь?

— Мост. Здесь, — подтвердил я.

Мы подошли ближе.

Это был каменный мост, сложенный из огромных булыжников. Он убегал на другую сторону реки и терялся в тумане. Я бросил взгляд на лес — если присмотреться, то можно было заметить просеку, которая сохранила «арку» в лесу, пусть и поросла деревьями. Едва-едва, но заметный туннель, по которому когда-то проходила дорога.

— Мост… Значит, раньше это место было вне туманов, — задумчиво пробормотала Сильвия.

— Знаешь, где мы? — обернулся я к ней.

— Догадываюсь. Это где-то между нашим поместьем и поместьем Вьильгеров. Рядом должны находиться земли Блэскенсов… Смотря с какой стороны мы выйдем, естественно.

— Они друзья или враги?

— Я бы назвала их отношение к нам нейтральными. Мы не враждуем и не союзники.

— Так что это за место? — спросил я ещё раз.

— Раньше в королевстве была долина Ривенга, — она подошла к мосту и провела по одному из камней рукой, словно смахивая грязь. — Но однажды её заполонил туман. Густой туман, как и с подтуманных земель. Неизвестно, откуда взялся, но очень быстро он поглотил территорию. Род Ривенга покинул свои земли, как и люди, что жили здесь. Никто не погиб, нашествия тварей не было, но туман не рассеялся. Говорят, что это гиблое место.

Ясно, почему мы ещё не наткнулись на насекомовидных тварей и другую мерзость из туманов — они здесь просто не водятся. Но водится что-то другое. Зомби? Скорее всего. И всякая мутирующая нечисть, что под воздействием тумана стала немного другой. Плюс я не исключал, что здесь может обитать что-нибудь за гранью самого мира. Вот с этим я бы предпочёл не встречаться ни при каких обстоятельствах, разве что найду здесь где-нибудь огнемёт или какой-нибудь другой аннигилятор.

— Насколько гиблое?

— Мы слышали же, что кто-то бродит, верно? — посмотрела она на меня. — Это точно не обычные звери. Они не водятся в туманах.

И промолчала, как бы говоря: дальше думай сам.

— Получается, по сути, это низина и куда ни иди, выйдешь наружу.

— Да.

— Тогда почему нас забросили сюда? А не за пределы верхних земель.

— Ты не слышал, это гиблые земли.

— Да, но мы-то живы, верно? — развёл я руками.

— Не думаю, что это наша заслуга. Здесь пропадают люди, и то, что мы ещё не пропали… Думаю, что те, кто решил от меня избавиться, были уверены, что я не выберусь отсюда. И наверняка у них были причины так думать.

— Так… и куда нам тогда?

— Не знаю, Тэйлон. Ты вёл нас, — переложила она на меня ответственность. — Мне нужны ориентиры, чтобы понять наше расположение.

Я бросил взгляд на мост. Перейти или нет? В принципе, у нас появились все шансы выбраться из этой дыры, но чувство, что нас преследуют, меня до сих пор не покинуло. Шорохи, которые я слышал сегодня ночью, и те, что были в первую ночь до этого — ощущения, что имеют одну и ту же природу.

Что останавливает существо от нападения? Чаще всего, если оно более-менее разумное, две вещи. Или оно нас остерегается, так как знает, что может прохватить во время неудачи. Или мы сами идём в её логово и париться смысла нет — мы подписываем приговор саморучно.

Какой из этих вариантов правильный, я без понятия. Но могу однозначно сказать то, что мы можем это выяснить, только двигаясь дальше. В крайнем случае во мне есть энергия из Илиатиара, а этот пиздец всем пиздецам пиздец.

— Тогда идём через мост на ту сторону.

Если что-то преследует нас на этом берегу, возможно, отстанет на том.

Глава 21

Дома показались где-то через полчаса после моста. К ним мы вышли по дороге, вымощенной камнем, что говорило… о чём-то… Плевать… я не спал всю ночь, охраняя нас, поэтому мысли текли очень медленно и мозг забивался ватой. Это плохо, очень плохо и опасно. Нам бы по-хорошему сделать привал — мне час или два отдохнуть, чтобы прийти в себя.

— Раньше здесь был город Ривенгтаун…

— Видимо, роду Ривенга скромность несвойственна, — хмыкнул я.

— Была несвойственна, — поправила меня Сильвия. — Их больше нет.

— Обанкротились?

— Верно. Мы пойдём через город или постараемся обойти его?

Я задумчиво окинул взглядом округу.

— Давай подойдём поближе, глянем хотя бы со стороны на него, — предложил я.

Хотя куда ближе? Видимость двадцать метров. Мы уже вплотную подошли к нему.

Город выглядел явно старее, чем те, что я видел до этого. Это не новое время — я бы сказал, что здесь пахнет средневековьем. Дома из булыжников, часть из дерева, которое прогнило от вечной влажности.

На той части начинающейся улицы, которая мне была видна, стояли полусгнившие кареты и телеги. Всё выглядело так, будто люди просто неожиданно бросили их и бежали из города. В некоторых из них были даже впряжены кости лошадей.

— Люди очень быстро покинули город, — пояснила Сильвия, видимо, заметив мой заинтересованный взгляд. — Это было очень давно, но, как рассказывают истории, туман двигался сплошной стеной и многие бросали всё, чтобы успеть уйти от него.

— А кто не успел?

— Много людей выходило потом из тумана в последующие несколько дней.

Но вряд ли все. Я думаю, Сильвия тоже так подумала.

— Насколько он большой?

— Я не знаю. Хочешь пройти его насквозь?

Я обернулся назад. Там буквально на какие-то мгновения мелькнула тень и скрылась.

— Оно преследует нас, — Сильвия тоже заметила гостя. Её голос звучал спокойно, уверенно, будто она могла дать отпор этому существу, но глаза выдавали её с головой. Она боялась. Оттого уважение к ней у меня прибавилось — девушка умела держать себя в руках.

— С нами играют. Нам изначально никто не собирался давать уйти. Просто преследовали, присматривались, пугали.

— И… что делать? — её ладонь нашла мою и сдавила.

— Вестимо что — убить их первыми. Уйти не сможем, нам просто не дадут, — я обернулся к городу. — Надо обойти. Там наверняка что-то да обитает. Расчёт на то, что мы пойдём через него, чтобы сократить путь.

— Но тогда мы…

Не сможем найти оружия, которым сможем защититься, я уже знаю, что она хотела сказать. Я тоже подумывал зайти туда и найти хоть что-то, чем можно отбиваться, но… нет, плохая идея, слишком риск велик.

— У меня есть туз в рукаве на крайний случай. Поэтому пока прибереги силы и будь готова.

— У тебя есть кристалл? — тут же оживилась Сильвия.

— Нет, но… что-то в этом духе.

Но это прямо если вообще всё будет не очень.

Меня учили двум вещам в армии. В город входить нельзя и в город входить можно. Две вещи, которые взаимоисключают друг друга, как может показаться на первый взгляд. Но, по сути, просто они для разных ситуаций.

В нашем случае соваться в город было очень нежелательно. С одной сторон, вряд ли там есть снайпера и засады, с другой, город — это всегда лабиринт с несколькими выходами, которые достаточно перекрыть, чтобы загнать в ловушку. Разве что забаррикадироваться в одном из домов, но это можно сделать и в крайних строениях, откуда можно нырнуть сразу в лес.

Мы двинулись в обход городка. Я старался держать дистанцию ровно такую, какой было достаточно, чтобы видеть дома города, что выстраивались тенями в тумане, словно какие-то надгробия.

Какой-то обходной дороги вокруг города не было, а если и была, то она давно заросла, так что пришлось продираться и идти по пересечённой местности. То и дело нам приходилось перелезать через сгнившие заборы, видимо, огораживающие огороды. Иногда взгляду попадались небольшие полусгнившие строения, чаще всего поленницы, но один раз улыбнулась нам и удача.

— Инструменты, — заглянул я в пыльный домик, больше похожий на деревенский сортир. Что сразу заметил, так это отсутствие даже элементарной паутины. — Здесь раньше хранили всякие инструменты для огорода.

Правда, кроме вил, ничего не осталось здесь. Протянув руку, я выудил их оттуда. Старые, ржавые, но (я проверил древко на прочность) крепкие вилы. Такими ткнуть кого-нибудь, и он сдохнет если не от ран, то от заражения. Оглядел на поиск ещё возможного оружия.

— Я не думаю, что это хорошее оружие. Они не развалятся в руках?

— Есть выбор? — пожал я плечами.

Она заглянула в домик.

— По-видимому, нет.

Ну хоть такое оружие, и на том спасибо.

Но склад с вилами оказался не единственной находкой на нашем пути. Причём вторая находка заставила меня знатно напрячься. Когда находишь такие вещи, понимаешь, что здесь происходило что-то нехорошее. Нехорошее настолько, что начинаешь осознавать всю глубину жопы, в которой оказался.

Причём заметила это Сильвия, а не я. Глаз-алмаз, как говорят. Когда мы пробирались вдоль города, она неожиданно остановилась, после чего позвала меня.

— Тэйлон…

— Что? — глянул я на неё.

— Там, — Сильвия неотрывно смотрела в сторону, будто разглядела что-то действительно интересное. Правда, сам я ничего там не видел.

— Что именно? Я ничего не вижу.

— Вон там, — она указала пальцем.

Я даже подошёл к тому месту, куда Сильвия показывала. Огляделся. Ничего не увидел.

— Что именно?

— Да вот же, — устало вздохнула она, подошла поближе, наклонилась и что-то подняла с земли прямо из-под моих ног. Удивительно, как она вообще что-то заметила в пожухлой траве и опавшей листве. — Вот. Какая-то… фигурка, — покрутила Сильвия блестящую штуку в руках. — Никогда такую не видела.

Зато я такую фигурку видел неоднократно. Куда чаще, чем хотелось бы. И от того, что я вижу её здесь, у меня немного похолодело в сердце.

— Дай сюда, — грубо отобрал я у неё находку.

— Мог бы попросить… — недовольно ответила Сильвия.

Фигурка, блин…

Я хмуро покрутил находку в пальцах. Зеленоватый шершавый металл уже давно не имел ничего общего с тем, как он выглядел в начале. Удивительно, что Сильвия вообще его заметила.

— Это какой-то металл, да? — нахмурилась Сильвия.

— Латунь, — я огляделся, после чего посмотрел себе под ноги. Присел, рукой разворошил листья, убрав их в сторону, после чего обнаружил ещё штук шесть.

— Латунь? — с любопытством подняла одну из них Сильвия. — А что это за фигурки из латуни?

— Гильзы, — на автомате ответил я. А потом подумал, что лучше бы губу прикусил и молчал.

— Гильзы?

— Да, — я ещё раз огляделся.

Гильзы. Штук шесть или семь — столько я рассмотрел. Уже потемневшие. Возможно, их здесь больше.

В этой находке было две проблемы — те, кто стрелял, и те, в кого стреляли. Судя по тому, что они уже зелёные и давно окислились, стреляли достаточно давно. И скорее всего те, кто это делал, уже давно покинули это место. Чего не скажешь о тех, в кого могли стрелять.

Я посмотрел в сторону города.

— Идём.

— К городу? Разве ты не хотел его обойти?

— И мы не будем входить.

Собственно, я действительно лишь осмотрел стены домов, что стояли на окраине, на предмет попаданий, подойдя к ним вплотную.

Нет, ничего. Видимо, стреляли в лес. Но там по прошествии времени вряд ли можно будет теперь что-то найти. Всё заросло.

— А что такое гильзы?

— Вещь. Из-под ружья, — как можно более отдалённо объяснил я.

— То есть кто-то здесь стрелял?

— Очень давно, да, — кивнул я.

Больше она ничего не сказала. Возможно, почувствовала, что в эту тему лучше не углубляться, чтобы жить спокойно. И она была права.

Гильзы.

Если не брать попаданцев, которые или проваливаются в другой мир, или переселяются душой в тело, существовало не так уж и много тех, кто промышлял путешествиями между мирами. Одной организации уже не существовало, а с другой я бы предпочёл не встречаться.

Но, судя по символам на дне гильзы, именно вторая и была здесь. Я встречался с ними. Встречался несколько раз. И каждый раз у нас возникали кое-какие недопонимания, которые зачастую ничем хорошим не заканчивались.

Что эти уроды здесь искали? И нашли ли?

Единственное, что я мог пока предположить — это были разведчики. По крайней мере это они пользовались оружием на порохе. Не энергетическим, не ионным, не лазерным или каким-либо другим, а на порохе. Потому что какие бы искривления в пространстве ни были, какие бури магнитные ни бушевали и ни был сбит энергетический контур, порох гореть будет всегда.

— Что вы тут забыли… — я спохватился, лишь когда пробормотал вслух эти слова. Сильвия слова не сказала, хотя стопроцентно услышала меня.

В любом случае, они были здесь давно, и если в кого-то стреляли, то, значит, были причины. И мне бы стоило тащить отсюда Сильвию, если я собирался сохранить ей жизнь. Не то чтобы её жизнь критична — у меня ещё были её родители с братом, сестрой и, собственно, я, однако разбрасываться попытками не стоило. Однако…

Любопытство.

Да, любопытство. Порок, который губит абсолютно всех. И по моему опыту, он настигает рано или поздно любого, будь то новичок или профи.

Только на этот раз сыграл он не против меня.

Сильвия.

Я даже дурой её не могу назвать, так как, по сути, она ничего и не сделала такого. Просто отошла буквально на пару шагов от меня, чтобы заглянуть в проулок.

И на её ноге захлопнулся капкан.

Старый капкан из нержавейки, который, собственно, тоже использовался разведчиками, только для отлова каких-нибудь существ.

Я среагировал ещё быстрее, чем Сильвия закричала от боли. Щелчок был таким громким, что я отпрыгнул в сторону, спасаясь от возможной атаки с вилами наизготовку. А следом тишину разрезал будто нечеловеческий крик сестры.

Её визг, наполненный чудовищной болью, резанул по слуху после столь долгой тишины. Она дёрнулась в сторону, видимо, пытаясь вырваться из ловушки, и упала на попу, продолжая визжать на всю округу.

Я бросился к Сильвии и с размаху стукнул её древком по голове. Она мгновенно смолкла и завалилась набок, как подкошенная. Только я был уверен, что своим визгом она уже собрала всю округу на обед.

Чёрт…

Я быстро осмотрел её ногу.

Да, капкан организации, такую хрень не спутаешь ни с чем другим. Специальный, крепкий, такой не сломаешь и не откроешь. Нужен ключ, которого у нас нет. Их капкан был без зубцов, но, в отличие от обычных, у него были специальные стержни. Капкан не только схлопывал на конечности дуги, он ещё и протыкал её стержнями. Те пронизывали её и защёлкивались, не давая жертве даже призрачный шанс выдернуть ногу. Оставалось только отрезать.

Ноге Сильвии… повезло частично. Каким-то образом капкан захлопнулся только на её ступне, переломав её в кашу, а на бис ещё и пробив штырями. Судя по всему, они пробили кости. Я попробовал оттащить капкан, но эта хрень была на цепи, которая, сколько бы я ни дёргал, не поддавалась. Раскопал её и понял, что цепь буквально прибита к огромному валуну в земле. Даже если я его вытащу, всё равно не смогу утащить с собой.

Нет, Сильвия ступни точно лишится.

Но вот проблема, у меня не было ножа. Вилы были, а ножа — нет.

Я огляделся. Тень за нами пропала, но существо явно было где-то близко. Я просто уверен в этом. Встал вопрос — бросить Сильвию и уходить, сидеть здесь с ней или же идти в город и искать там нож.

Первый был самым безопасным для меня, второй был без шансов для нас обоих и его можно отбросить, третий нёс риски как мне, так и Сильвии, но тут как и на любой войне — пан, или пропал. Не факт, что она ещё будет здесь, когда я вернусь, и не факт, что вообще вернусь.

Рискнуть или не стоит? У меня ещё есть пять попыток. Одной больше, одной меньше, хрен с ней, ведь если сдохну уже я — роду конец.

Я ещё раз глянул на Сильвию, после чего огляделся. Никого не видно и не слышно. В принципе, её точно не утащат теперь отсюда, и пока вся местная шваль среагирует на её призывной визг, я могу успеть найти, чем бы отрезать ей ногу. Вон, до домов было рукой подать, меньше десятка метров, в первом же что-нибудь типа ножа да найдётся. Можно лишь попробовать, а если что пойдёт не так (Сильвию начнут жрать), то просто свалю.

Пробовать — не пробовать?

Не знаю, что сыграло роль — жадность или жалость, но я бросился бегом в проулок, держа вилы наготове.

Знать бы ещё, с чем тут драться.

Город, мой старый враг… Но здесь, где не было людей, где не гремела жизнь, можно было не волноваться и вести себя как считаешь нужным, я чувствовал себя куда уютнее и спокойнее. Это была моя стихия, мой мир, это я умел и здесь я мог убивать, что очень успокаивало.

Пригнувшись, я добежал по переулку до угла и остановился. Прислушался.

Тихо.

Осторожно выглянул, окинул взглядом округу и никого не заметил. Это была обычная мощённая улица с уж слишком старомодным для развития этого мира видом.

Первая же попытка попасть в дом закончилась неудачей — дверь не поддалась, была заперта. Можно было бы попробовать ломать с ноги, но треск на весь город — не то, что бы мне хотелось, особенно здесь. Я бросился ко второй, потом к третей. Лишь четвёртая со скрипом заржавевших петель наконец поддалась и отворилась.

Практически сразу на меня дыхнуло гнилью дерева и… чего-то ещё. Чутьё подсказало, что лучше бы сюда не соваться. Не знаю почему, но что-то здесь было не так. Слишком…

Темно.

Я сделал шаг назад, оглянулся и, никого не заметив, бросился к следующей двери. Заперто. Перебежал улицу, словно повсюду были снайперы, попробовал две двери напротив. Одна заперта, другая открыта, но этим помещением оказался магазин, как я понимаю, одежды. По крайней мере истлевшая прогнившая ткань вместе с полусгнившими туфлями говорили именно об этом.

Подошёл к ещё одной двери и замер.

На улицу вышел человек. По крайней мере контуры были человеческие. Я прижался к стене, присев и буквально пытаясь стать меньше. Замер, боясь даже дышать. Гость, что возник на улице, двигался очень медленно, покачиваясь из стороны в сторону, и ещё до того, как его можно было нормально рассмотреть, я понял, кто это был.

Зомби.

А когда он попал в зону нормальной видимости, я понял, что это ещё и очень старый зомби. Чёрный, высохший, как мумия, с чрезмерно длинными руками и ногами, немного странный на вид, но по поведению явно зомби. Я не знаю, как он ориентировался, но глаз у него не было и в помине. Решение я принял сразу.

Осторожно встав и стараясь двигаться как можно тише, я отошёл от стены. Перехватил своё импровизированное копьё поудобнее, после чего размахнулся, сделал шаг вперёд и метнул его в цель.

Зомби среагировал мгновенно. Причём среагировал мгновенно на звук, так как в моих туфлях с каблуком пройтись по мостовой без чечётки было проблемно. Весь дёрнулся, сразу повернув голову ко мне, а через секунду грудную клетку ему пробили вилы.

Этого оказалось достаточно, чтобы он пошатнулся, но недостаточно, чтобы упал. Собственно, я вообще промахнулся, так как целился в голову. Считай, без пристрелочного выстрела швырнул.

Прежде чем зомби успел оправиться от попадания, я был уже рядом. Не рискуя приближаться к нему близко, я навалился всем телом на древко вил и повалил его на землю. Выдернул и тут же воткнул ему в голову. Зомби утихомирился сразу.

Собственно, вот и хищники. Причём зомби был именно хищником, а не тупым ходячим трупом, как те же мертвецы на туманных склонах. Его резкие движения говорили о том, что двигаться мразь умеет очень быстро. И пусть всё тело выглядело довольно хрупким и высушенным, огромные когти на пальцах внушали уважение. Как и чрезмерно большие зубы, словно у хищника. А ещё слишком длинные конечности…

Вендиго? Или ларкалья? Или бабай? Такая тварь характерна для немного другого мира, где я бывал. Вот уж где такое вот подобие зомби пришлось весьма кстати. Откуда оно здесь?

Я бросил взгляд на улицу. Там, словно на радость мне, вышло ещё два трупа. Почти чёрные, с длинными руками и ногами, высушенные. Покачиваясь, как куклы на ветру, они двигались в мою сторону, но, в отличие от своего собрата, вполне отчётливо щёлкали зубами, словно какая-то игрушка.

А потом щёлканье повторилось. Оно начало разноситься отовсюду, будто кто-то пультом включил трещотки. Откуда-то сверху с крыши дома и позади, с дверного проёма, который я открыл, и из подворотни слева от меня. Из разбитого окна…

Короче, отовсюду. Только сейчас я насчитал около восьми источников, включая тех, что спереди меня. И все они… что, почувствовали, как я убил кого-то? Типа сигнализации, что здесь есть чужой? Я-то надеялся, что быстро вынесу его и всё, а тут прямо вечеринка.

Вот тебе и спас Сильвию. Надо было просто грохнуть её, чтобы не мучилась, и валить. Никто бы никогда не узнал, как она кончила свою жизнь.

Глава 22

Да сколько же вас…

Я упёрся на колени руками, согнувшись, хватая воздух ртом, как рыба, и просто не мог отдышаться. Про гудящие мышцы я даже не думал — они были наименьшей из проблем. Воздуха не хватало, вот это действительно хреново. Тело было слишком слабым для подобного.

Я бросил взгляд на улицу перед собой. Она была буквально завалена трупами мертвецов. Восемнадцать тел, чёрных, сухих и худых, как мумии. Но зомби явно отличались от своих собратьев — быстрые, кусающиеся, с очень хорошей реакцией. То, что меня не сожрали — исключительно моя заслуга. Моя, моего опыта и моей кое-какой реакции.

Можно было бы похвастаться, да только нечем. Меня тоже немного подрали. Теперь на груди красовались раны от когтей, с головы капала кровь, а ещё я получил в живот, и теперь там всё ныло. Хотелось согнуться калачиком и лечь на землю, чтобы утихомирить боль.

Но нет, нельзя. Где есть запах крови, там есть и хищники. Туман, конечно, запахи частично глушит, но на это уповать я бы не стал.

Я бросил взгляд на улицу, где пока никого не было. Шум боя с одними неизменно привлекал других, но, судя по всему, я созвал и убил всех в том радиусе. Все, кто услышал призыв на обед, пришли, а остальные, к счастью, не услышали. Не знаю, как бы сражался, нагрянь сюда ещё столько же.

Правда, потери одними ранами не закончились. Моё единственное оружие — вилы, сломалось. Какими бы крепкими они ни были, удары зомби оказались им не по зубам. На смену пришло обломанное надвое древко, которое стало двумя колами. Но и они сломались по итогу, а я остался вообще с голыми руками. Конечно, камни и дубинки никто не отменял, но иметь в руках оружие, пусть даже сельскохозяйственное, было спокойнее.

Я направился подальше от этой части улицы, пока сюда не выбрался кто-нибудь покруче. Осторожно перешёл на соседнюю улицу через дворы, двигаясь в полуприсяде и постоянно оглядываясь. Можно было бы снять туфли, чтобы идти ещё тише, но я боялся проткнуть ненароком ногу и стать ещё одним невесёлым представителем этого города.

На следующей улице я заметил ещё одного зомби. Единственный и пока ещё не щёлкающий зубами. Видимо, опоздал на вечеринку и теперь пытается понять, куда двигаться.

Решение пришло само собой. Осторожно вытащив булыжник из мостовой, я поднял его над головой и на цыпочках направился к зомби. Естественно, когда я подошёл ближе, он меня услышал, а возможно, и почувствовал. Но это ему не сильно помогло — я несколькими прыжками оказался рядом и обрушил огромный камень ему на голову.

Первый удар. Второй удар.

Хруст был на всю улицу. Его голова мгновенно стала меньше раза в два, в разные стороны брызнула чёрная густая кровь. Он не издал ни звука, кроме хруста собственных костей.

Девятнадцать.

Осторожно положив камень на землю, я вновь огляделся и начал быстро проверять дома. Пусть зомби не щёлкал зубами на всю округу, но кто знает, может они чувствуют друг друга.

В первом же доме я нашёл несколько ножей, но они были такими ржавыми, что, если я даже и отрежу ими ногу Сильвии, она сто процентов сдохнет от столбняка. Пришлось обойти ещё несколько домов. В одном из них я даже обнаружил скелет, как я понимаю, женщины. Остатки волос, истлевшее платье — на него я наткнулся случайно, заглянув на второй этаж в поисках подходящего предмета.

По пути мне даже попалась мясная лавка. Правда, там всё тоже было ржавым, однако в качестве оружия мне практически сразу приглянулся хороший тесак и топор для мяса, похожий на томагавк. Попутно я прихватил и два больших ножа, которыми вполне можно драться.

Но опять же, они все были ржавыми. С тем же успехом я могу сразу грохнуть Сильвию, чтобы не мучалась.

Значит, я неправильно ищу. Вернее, ищу не то, что нужно…

Дельная мысль пришла сразу. Я осмотрелся, после чего нашёл подходящее стекло и разбил его, сорвал с себя часть рукава, обмотал осколки, чтоб себе ничего не отрезать.

Я успел уйти до того, как сюда нагрянули на шум другие обитатели городка. Всё же обойти его было хорошей идеей. Интересно, что стало с теми, кто в него сунулся? С теми, кто из организации? Оружие оружием, но в таких ситуациях решает количество. Количество и скорость, которые зачастую нивелируют любое обычное оружие, не бьющее по площади.

А потом всё пошло так быстро, что не было времени подумать.

Интуиция. Чутьё. Многие приписывают им какие-то мифические свойства, однако правда в том, что это всё лишь опыт и умение обрабатывать полученную информацию. Потому она особо сильна в напряжённых ситуациях, когда ты вслушиваешься в округу, готовый засечь любое изменение, даже сам того не заметив.

Собственно, прыжок с крыши и спалил ту тварь. Звук сдвинувшейся черепицы и моя особая настороженность в городе сыграли своё дело — я крутанулся на месте в тот момент, когда оно уже летело на меня.

Рефлекторно выставляю топор и лишь потом замечаю летящую на меня цель. И в тот момент, когда существо врезается в древко выставленного поперёк топора, я, вместо того, чтобы принять её в лоб, резко ухожу спиной на землю и, перебросив тварь над собой, добавляю пинка ногой. Не встретив особого сопротивления, оно по инерции просто пролетело дальше.

Ловить хрен знает что было если не глупо, то очень сложно. Просто перебросить через себя было гораздо разумнее. По крайней мере так нас учили бороться против вервольфов — встреть многокилограммовую тушу в лоб, и она тебя опрокинет, без шансов. Гораздо лучше извернуться, пропустив мимо и позволив инерции сделать своё дело.

Принцип сработал и здесь. То, что напало на меня, кубарем пролетело дальше по мостовой. Я же, приложившись хорошенько о камень спиной и сделав кувырок через голову, встал на ноги, развернулся и тут же метнул большой мясницкий нож.

Попадание. Не теряя инициативы, бросаюсь на тварь, прыжок, и топор с хрустом входит в тварь, окутанную в балахон. Удар… и уже я, потеряв весь дух, улетаю и качусь кубарем по мостовой. Мгновенно вскакиваю, выхватывая тесак.

Ну что ж, не получилось у меня закончить этот бой быстро. Существо шипит, выдёргивая из себя сначала топор, потом нож. Медленно движется в сторону, не сводя с меня глаз (если они у неё есть), как хищник, который кружит жертву, выбирая момент для атаки. Я не могу понять, что это, так как существо одето в балахоны, только руки и ноги торчат из серого тряпья. Отдалённо оно напоминает какую-то сгорбленную старушку.

Я поудобнее перехватываю тесак, после чего иду на сближение. Существо, словно почувствовав мой настрой, срывается с места, вытянув когтистые лапы вперёд, будто какая-то баба, которая хочет вцепиться тебе в лицо.

Но это её и подставляет.

Размах, и я метаю тесак в тварь. Не целюсь, расстояние маленькое, отсюда сложно промахнуться, и я не промахиваюсь. Негромко взвизгнув, тварь на мгновение теряется, и этого хватает, чтобы уйти в сторону. Той секунды, что я выиграл, хватает, чтобы броситься вперёд и подхватить топор. И с разворота засадить прямо в прыгнувшую на меня тварь.

Он входит в неё с хрустом, будто рублю дерево, и отлетевшая тушка существа едва не вырывает у меня из рук топор. Отлетает, катится кубарем лохмотьев и тут же вскакивает на все четыре конечности, словно паук. И здесь оно делает свою главную ошибку — пытается уползти от меня, подставив спину.

Подобно пауку переростку, оно забирается на стену дома, цепляясь всеми четырьмя конечностями, но едва ли успевает добрать до уровня перекрытий первого и второго этажей, когда её настигаю я. Добегаю, подпрыгиваю, и, как бравый альпинист, обеими руками держась за топор, засаживаю его ей в спину. Лезвие с чавканьем и хрустом входит в существо прямо через шмотьё. Тварь повизгивает, шипит, но упорно пытается уползти на спасительную высоту.

Да хрен тебе…

Не собираясь дарить ей даже шанса улизнуть, я упираюсь обеими ногами в стену, по которой ползло существо, и со все дури дёргаю на себя топор. Он с тихим чавканьем выдернулся из противника, и я полетел на землю. Едва успеваю извернуться и приземлиться на ноги, ничего себе не сломав, когда рядом мешком падает существо.

Больше шансов встать я ей давать не собирался. Подскакиваю и с ноги бью в ту часть, где должна быть её голова. Отскакиваю назад, когда когтистая лапа пытается достать меня, и тут же опускаю на неё топор, отрубая к чёртовой матери.

Существо негромко пищит, отрубленная рука дёргается, как раненый паук, скребя когтями по камню, прежде чем успокаивается. А я заношу топор и бью туда, где должна была располагаться шея. Бью один раз, второй, третий, пытаюсь отрезать голову — самый верный способ в любой непонятной ситуации. Тварь больше не издаёт звуков, лишь дёргается, пока топор отчленяет ей башку. Дёргается в судорогах и потом, когда топор окончательно перерубает шею и бьётся звонко о камень, содрогается всем телом, после чего затихает.

Я победил.

Без сил, едва не сдохнув, но я победил. Только сейчас замечаю, что тварь меня всё же достала — на брюхе расплывается кровавое пятно, но вроде ничего прямо-таки страшного нет. Жить буду, если не сдохну от заражения. Куда интереснее мне сейчас узнать, что же это за существо.

Аккуратно, кончиком топора, я распутываю балахон, в который была обёрнута эта похожая на старушку тварь, пока наконец на свет не появляется отрубленная голова существа. И до меня доходит, что это за тварь. Вернее, я наконец вспоминаю, что это такое. Вспоминаю тот мир…

Дирлейская ведьма.

Это дирлейская ведьма с земель Дирлеи, против которых я когда-то воевал, будучи в ордене шеншонских рыцарей. Эти существа не были монстрами, но к человеку не имели никакого отношения. Скорее что-то типа отдельной расы, как эльфы, люди или феи. Куда менее многочисленная, но встречающаяся то тут, то там. И несмотря на силу, кровожадность и то, что орден рыцарей объявил их врагами, обычный люд почитал их в том мире.

Почему?

Потому что они находили с этими ведьмами общий язык. Почитали их, постоянно кормили, отдавали домашнюю скотину, а раз в год или даже чаще и юных красивых девушек, в ответ получая покровительство, я бы даже сказал, защиту и помощь. Возможно, некоторые скажут, что люди прикармливали эту тварь, как прикармливают диких животных ради выгоды, но я, да и другие рыцари видели это иначе.

Ведьмы владели поселениями, как владеют стадом, с которого получают мясо и молоко. Они забирали молодую кровь, терзали её, разделывали на части и использовали для своих шабашей и обрядов. Они получали от поселения еду и всевозможные дары, как получают его со стада. Взамен, как любой пастух, они это стадо оберегали.

Хорошо оберегали, так как с такой тварью даже рыцари с трудом справлялись. Из мира в мир они немного отличались между собой, как, в принципе, и любая раса, но не узнать их, один раз увидев, было сложно. На меня смотрела почти безволосая с выпученными красными глазами и зрачками-веретёнами, как у кошки, голова. Губы словно высохли, обнажив редкие, гнилые, но острые, как у акулы, зубы. Если снять балахон, там будет едва ли не скелет с выпученными красными глазами и зрачком.

Ведьмы из Дирлеи.

Откуда они здесь? Тоже обитают в этом мире? Не слишком ли… технологичен он для них? Или же они и не отсюда? Как и хозяева тех гильз?

И почему это не война? Там никаких вопросов не возникает, всё продумают за тебя, знай просто, что выполняй хорошо и качественно. А здесь вопросов всё больше и больше.

Но это была не последняя тварь на сегодня.

К сожалению. Выдернув из неё тесак и нож, я поднял взгляд на крыши, где, не сильно скрываясь, но и не вылезая на обозрение, сидели ещё две ведьмы. Отсюда они были слишком похожи на пауков, медленно перебирая своими руками и ногами. Тряпьё на них выглядело как длинные волосы, окутывающие тело.

И всё же ведьмы при всём при том были разумными. Да, с ними можно было договориться. Но я не собирался этого делать. Разве что предложить Сильвию, но она уже порченный товар, сломана нога, вряд ли хватит после того, как я накостылял одной из них.

Или прокатит?

Что её ждёт, мне было не сильно интересно, но, учитывая то, что я лишил их одной из подруг, могут превратить в одну из своих. Не хочу знать, что сделают с молодой девушкой, чтобы создать такое, но вряд ли что-то хорошее.

Я начал медленно отступать. Если сестру там в капкане ещё не сожрали, будет чудно. Особенно после всего того погрома, что я тут устроил. Вроде шума особого не было, но внимание всевозможной твари точно оказалось привлечено.

Ведьмы медленно следовали за мной, словно волки, кружащие вокруг оленя. Медленно, понимая, что преимущество на их стороне, они начали спускаться по стенам на землю. Реально как насекомые из прошлого мира.

Отступать? Драться? Отступать?

Отступать. Забиться как можно глубже. Я устал, ранен, и они это видят. Я жертва, и они это тоже отлично понимают. А ещё кровь — эти существа не зомби и не простые животные. Загонять, ранить, добить. Эту тактику они тоже знают. Поэтому иногда лучшая защита — это нападение. Но иногда лучшая защита — это всё же защита.

Поэтому я отступаю, перехватив в обе руки по оружию. В одной тесак, в другой топор. Отступаю назад, быстро бросаю взгляд назад, после чего оборачиваюсь и бросаю тесак в одну из тварей, что бросилась на меня. Попадаю и тут же бегу, пока образовалась секундная заминка, давшая мне немного времени. Плечом выбиваю дверь, быстро оглядываюсь и бросаюсь к лестнице на второй. Когти уже скребут по полу прямо под лестницей.

И я резко оборачиваюсь.

Бросаюсь вниз, занеся топор над головой, который через мгновение обрушивается на тварь.

Удар, удар, удар, кровь, хруст костей, удар, кровь, повсюду кровь и вновь удары, хруст костей и чавканье топора…

Удар, удар, удар…

* * *

Сильвия плакала.

Было холодно и очень страшно. Она бы никогда и никому не призналась в том, как ей сейчас страшно, но никого рядом и не было.

И ей было страшно.

А ещё ужасно больно. Она была готова кричать, срывая голос, и драть на себе волосы, лишь бы утихомирить эту страшную боль. Нога застряла в устройстве, похожем на капкан, ступню просто зажало между лепестками капкана, раздробило, размололо кости. Но словно этого было мало, ступню пробило стержнями. Железными стержнями, которые входили с одной стороны и выходили с другой, отрезая какой-либо шанс на спасение.

Но хуже боли, хуже страха было то, что рядом не было брата.

Сбежал. Он сбежал!

Эта мысль мгновенно прострелила её голову. Меньше всего она хотела умереть вот так, одна, в тумане, в ловушке, но даже это меркло перед тем, что её бросили. На затылке отчётливо чувствовалась шишка, и когда Сильвия её трогала, на пальцах осталась кровь. Да, её ударили. Можно легко догадаться, как всё было. Она попала в ловушку, закричала, и брат оглушил её, чтобы не кричала и не привлекала внимания. А потом ушёл.

Куда?

Но никого рядом не было. Дома, тёмные, словно могильные камни, возвышались перед ней в тумане тёмными пятнами, а за спиной густой стеной стоял туман. Не было видно даже леса, что находился не так далеко от города.

Когда Сильвия только очнулась, ужас захватил её с головой.

Боль, непонимание, что произошло, страшная картина изуродованной ноги, страх и самое главное — одна. Сознание отказывалось принимать реальность вокруг. Сильвия со слезами на глазах оглядывалась по сторонам, пытаясь найти брата. Где он? Куда он пропал? Она крутила головой из стороны в сторону, и паника захватывала её ещё сильнее.

Одна. Одна. Одна! Одна!!!

Где он? Где Тэйлон?! Куда он делся?! Он не мог бросить её здесь! Нет, он бы так не сделал!

— Тэйлон? — тихо и напугано позвала она в туман. — Тэйлон, где ты? Тэйлон!

Истерические нотки прорезались через её голос всё отчётливее.

— Тэйлон!

Она крутилась, как уж на сковородке, пытаясь разглядеть брата в тумане. Ей хватало понимания, что громко звать брата не стоит. Может прийти к ней и не брат совсем. Оттого из-за попытки громко и при этом одновременно тихо дозваться брата её голос стал пищащим, как у маленькой девочки.

— Тэйлон!

Паника достигла своего апогея в тот момент, когда Сильвия поняла, что никто не отзовётся. Она начала пытаться вырваться из капкана, как птица из силков, делая себе только больнее. Билась, дёргала ногой, пыталась выдернуть её из стальной хватки, цепляясь за землю пальцами, едва ли не готовая отгрызть себе ступню.

От страха Сильвия совершенно забыла и о чести, и о достоинстве. Сейчас она больше всего походила на рысь, попавшую в капкан и пытающуюся из него вырваться любой ценой.

Глава 23

Сильвии удалось взять себя в руки. Боль в ноге отрезвляла, и после безуспешных попыток она наконец смогла справиться с паникой. Истерика сошла на нет, и Сильвия наконец смогла взглянуть на ситуацию немного трезво.

Её пугало одиночество. Даже не тот факт, что она в смертельной опасности и каждая минута может оказаться для неё последней, а то, что встретить её ей придётся совершенно одной. Одной, брошенной на произвол судьбы. Даже если бы Тэйлон просто убил, было бы лучше, чем вот так здесь бросить её.

Но не факт, что её бросили, верно? С чего она это вообще взяла?

Сильвия ещё раз осмотрела свою ногу. Опухшая, искривлёная, вздувшаяся, как воздушный шар бордового цвета. На ней уже точно не походишь. Это не упоминая того факта, что в двух местах стопу пронизывали железные стержни. Оттуда дорожкой сбегала уже засохшая кровь. Она попыталась найти способ открыть вручную ловушку, но не смогла.

Это лишь значит два варианта — либо её бросили, так как вытащить не смогли, либо Тэйлон отправился в город искать что-нибудь похожее на лом, чтобы разогнуть лепестки.

Да, он отправился в город, чтобы найти способ освободить её ногу. Эту мысль Сильвия практически сразу подхватила, выставив в центре своего сознания. Он в городе ищет, чем бы раскрыть эту ловушку. Вариант того, что её просто бросили, она сразу же отбросила, боясь к нему возвращаться. Просто не хотела верить, что такое возможно.

Поэтому она устроилась поудобнее, чтобы не тревожить ногу, и стала ждать. Тэйлон точно не бросит её, ведь они из одного рода. Он может и труслив, но всё же из высшего общества и благороден. Эти мысли Сильвия повторяла как мантру, стараясь убедить саму себя в том, что так оно и есть. Её не бросили.

Не бросили.

Но уже через некоторое время беспокойство взяло вверх. Появилось «А что, если…».

А что, если её всё же бросили? А что, если Тэйлон понял, что выбраться у него одному больше шансов, чем с раненой сестрой? А что, если он понял, что ей не выбраться?

— Ерунда, — тихо произнесла она. Голос подействовал успокаивающе, и Сильвия повторила чуть громче. — Такого не может быть, — вздёрнула нос, словно пыталась показать невидимому наблюдателю, что её веру в свой род не сломить. — Храни род, и род сохранит тебя. Он не бросил меня. Бранье род не бросит.

Но уверенности поубавилось. Особенно когда со стороны города начали раздаваться звуки, похожие на повизгивания.

— Ветер, — пробормотала Сильвия. — Это всё ветер.

Но звуки не прекратились, их стало даже больше.

А ещё вокруг неё словно бы кто-то ходил. Со стучащим в груди сердцем Сильвия оглядывалась, думая, что вот-вот обернётся и увидит… Что увидит? Воображение рисовало тысячи жутких картин, одна страшнее другой.

А взгляд возвращался к городу, к небольшому переулку. Если Тэйлон… Вернее, Тэйлон ушёл через него. Что скрывается в городе, одному Солнцу известно, однако он же солдат, старший каппер, сможет за себя постоять.

И ожидания Сильвии были вознаграждены — из проулка показалась тень. В первые несколько секунд она смотрела на неё с замершим сердцем, не в силах рассмотреть сквозь туман, кто направляется в её сторону. Но уже через несколько секунд очертания прояснились.

— Тэйлон… — выдох был едва слышен. Она сразу вскинула руку, негромко позвав. — Тэйлон, я здесь!

Но её улыбка поблекла так же быстро, как и появилась.

Тэйлон, он выглядел… неважно. Очень неважно. Он выглядел так, словно вот-вот упадёт, весь в крови, раненый, ковыляющий, как уставший рудокоп или каторжник. В руках он держал забрызганный кровью топор, который, казалось, вот-вот вывалится из рук. В другой держал тесак, испачканный кровью.

У Сильвии замерло сердце при взгляде на инструменты. Уж слишком красноречиво выглядели они в свете сложившейся ситуации.

* * *

Удовлетворение. Вот что я чувствовал, возвращаясь.

Удовлетворение.

Не буду врать: в конце концов, кем я был? Убийцей, солдатом, тем, кто умеет хорошо воевать. И что чувствует любой, когда он видит, что работа сделана, причём сделана хорошо, хотя, казалось бы, всё против него? Естественно, он удовлетворён результатом, тем, что справился.

Я, собственно, справился. Скрипя зубами, терпя боль в ранах и все сопутствующие проблемы, я одержал верх над обеими тварями и был полностью удовлетворён исходом. Я жив, а они — нет.

Ко всему прочему, при всех ранах, крови и желании упасть прямо здесь и если не сдохнуть, то хотя бы уснуть прямо здесь и сейчас, я чувствовал внутри какое-то садистское наслаждение. Наслаждение от этих чувств. Наслаждение от того, что я их перебарываю, побеждаю, будто поднимаюсь на новую вершину.

Наверное, странное это дело, но люди вообще странные. С одной стороны, хотелось поскорее с этим всем закончить и отдохнуть, а с другой — продолжать тянуть эту лямку, перебарывать себя.

Главное — случайно самого себя не убороть.

Я победил, хотя правильнее назвать «выжил». Я выжил. Скрипя зубами и суставами, превозмогая и терпя, я всё же выжил, в отличие от тех ведьм. Заманил их в дом, где прыгать у них получается не так хорошо, как на улице, где и расправился с обеими. Звучит круто, а выглядело как невнятная борьба трёх инвалидов. И выкладывался я по полной. В конечном итоге, пусть здесь не последнюю роль сыграл опыт, однако, когда у тебя просто банально нет сил и оружия, каким бы ты крутым ни был, тебе конец.

И победа обошлась мне тоже недёшево. Я не говорю уже про то, что мной проломили стену, сломали мной мебель, потолок, кровать и перила у ступенек. Куда страшнее было множество ран на теле от когтей, кровь, которая пропитала одежду, и усталость. Хрен с ней, со спиной, двигается, и нормально, но вонять на весь лес кровью или получить заражение мне как-то не хотелось. К тому же, жрать хочется.

К моему счастью, Сильвия ещё была на месте, причём целая, если не считать её ногу. Её лицо в первое мгновение озарила радость, которую она пыталась спрятать, потом удивление и лёгкий шок, а следом страх. Ей с трудом удалось оторвать взгляд от топора с тесаком.

— Ты как? — спросила она невозмутимо. В глаза бросились дорожки от слёз, которые уже высохли.

— Нормально.

— Ты весь в крови. И… — она протянула руку и коснулась раны. Я поморщился.

— Обязательно всё трогать надо? — что вообще за привычка у всех лезть пальцами в рану? Грязными пальцами?

— Ты ранен.

— Веришь или нет, я это заметил ещё в тот момент, когда меня подрали.

— Ты точно в порядке, Тэйлон? Ты выглядишь очень неважно.

— Да, жить буду, по крайней мере в ближайшее время. А ты уже думала, что я тебя брошу, да?

— Я… нет, с чего мне так думать? Бранье свой род не бросят, верно?

— Ты меня спрашиваешь? — усмехнулся я. — Ладно, давай к делу. У меня есть вариант, как освободить тебя.

— Ты нашёл, чем можно открыть капкан? — спросила Сильвия, бросив взгляд на топор.

— Не бойся, он не для тебя, — я услышал облегчённый вздох, однако она рано радовалась. Я размотал перед ней небольшой узелок со стеклом. — Это для тебя.

— Стекло? — кажется, она до сих пор не поняла, что её ожидает.

Я вздохнул. По сути, мне было плевать, отрезать ей ногу или нет, главное, что жить будет, хоть и её жизнь не столь важна, просто будет жаль, если после всех трудов она возьмёт и сдохнет.

— Сильвия, этот капкан, — я легонько постучал пальцем по металлу, — не раскрыть. От слова совсем. У него есть блокировка, которая не даёт разжать его без ключа. И выдернуть, как ты могла заметить, не получится.

— Вытащить? — её голос стал писклявым.

— Капкан? — я посмотрел на следы от пальцев на земле. — Уверен, что ты пробовала. Он цепью прибит к камню под землёй, и я вряд ли смогу его откопать. А если смогу откопать, не сдвину. Я уже пробовал. Так что здесь всего два варианта — оттяпать ногу или же оставить тебя здесь.

— Т-тогда зачем стекло? — пробормотала она.

— Всё, что я нашёл там — ржавое. Для тебя это столбняк и смерть. Стекло можно хоть как-то обеззаразить над огнём. Иначе тебя не вытащить.

— Отрезать стопу? — сипло переспросила она дрожащими губами.

— Я оглушу тебя, и ты ничего не почувствуешь. Очнёшься уже свободной. Я бы…

— Режь, — перебила Сильвия. — Отрезай ногу.

Я немного удивлённо посмотрел на неё. Сильвию немного потрясывало, но глаза упрямо смотрели на меня. Честно говоря, я уже начал толкать речь, чтоб убедить её, ожидал сопротивления и споров, а под конец что мне придётся просто оглушить сопротивляющуюся дуру, но сестра оказалась не из робкого десятка.

— Я уверена, что будь другой способ, ты бы воспользовался им, — поджала она губы.

— Я тебя оглушу. Ты ничего не почувствуешь, — успокоил я. — Но сначала нужен костёр, чтобы обеззаразить стекло.

Я быстро собрал растопку, оторвал сухую часть одежды от её платья, после чего сложил из этого небольшой костерок. Сильвия взмахом ладони заставила вспыхнуть мой костёр, и вскоре уже вся растопка была охвачена пламенем. В принципе, мы были готовы.

— Так, теперь я тебя оглушу, — предупредил я.

— Хорошо. И ещё, — она бросила на меня испуганный взгляд. — Я тебя люблю, брат.

— Я тебя не убивать собрался, — фыркнул я. — Ещё успеешь сказать мне это.

— Я знаю. Давай, — она зажмурилась.

Я несильно стукнул Сильвию по затылку, подхватил опадающее тело и осторожно опустил на землю. Конечно, оглушать человека было херовой идеей, но и выбора нет, иначе она зальёт криком всю округу. Да и это просто негуманно, если так брать, заставлять её мучиться. Я может быть жестокий, но садизмом не страдаю.

Оглядевшись на всякий случай и никого не заметив, я принялся за дело. Накинул жгут на ногу, потом осторожно подержал над огнём стекло, подождав несколько минут. Оно, конечно, закоптилось, но всё лучше, чем ржавчина. После этого начал аккуратно полосовать стеклом ногу в районе голеностопного сустава. Сначала по коже, потом по сухожилиям. Стекло резало как хорошо заточенный нож, не удивительно, что многие умудряются себе что-нибудь порезать им.

Я не был хирургом, поэтому не знал, как правильно ампутировать конечность, но что мог сказать точно, так это то, что кость хрен перебьёшь. Легче сразу по суставу отрезать, что я и сделал. Пришлось повозиться, так как не все сухожилия поддавались сразу. Я не чувствовал отвращения к этому, резал так, как резал бы салат или мясо на жарку. За всё время я успел как насмотреться на трэш, так и поучаствовать в нём: пытки были нередким явлением, там быстро привыкаешь к очень неприятным вещам.

Вскоре в капкане осталась лишь небольшая женская стопа. Немного странно было смотреть на стопу без всего остального, если честно. Было в этом что-то не неприятное, а неправильное… Да, именно неправильное, противоестественное.

Зато девушка без стопы выглядела вполне себе нормально. Я бы даже сказал, обыденно. Разве что теперь она грозилась сдохнуть от сепсиса. Но всё лучше, чем ничего, верно? Так есть хотя бы какие-то шансы её дотащить до цивилизации, а тут бы точно погибла, причём смерть здесь была бы страшнее в сто крат, чем от заражения крови.

Как я понял, обычные твари из туманов здесь не водятся. Ни насекомовидных существ, ни классических зомби, но зато встречаются другие товарищи. Я с опаской огляделся. Вроде никого, но то, что нас преследовало, мне кажется, до сих пор было здесь. Не могу объяснить, просто предчувствие, ни на чём не основанное.

Ладно, надо сваливать, пока есть время. Ещё неизвестно, сколько нам топать, а мы не жрали уже второй день, что вообще не круто. Насчёт дотащить… да, на своём горбу тащить Сильвию — хреновая идея. Нужны волокуши.

Пришлось вновь оставить Сильвию и идти к лесу искать две длинных и крепких жерди, плюс несколько маленьких. В город я больше не рисковал соваться, здраво оценивая силы, которых вроде нет, но каждый раз появляются: ещё одну ведьму может быть и переживу, но две меня точно убьют.

Я надеялся, что за это время Сильвию не успеют сожрать. В итоге, любое опасное место — это не значит, что ты рискуешь сдохнуть на каждом шагу. Нет, опасное место — это когда риск сдохнуть слишком высок. То есть ты можешь пройти и никого не встретить, а можешь быть съеден в первый же час. Здесь очень опасно, и риск не выбраться слишком высок. Однако в том же космодесанте при высадке сдохнуть шансы в разы выше.

Найти ветки для волокушей не составило труда. Я бы хотел так сказать. Но пришлось немного пошляться по лесу в поисках необходимых материалов. Заняло это минут десять, но за них я успел увидеть и местных обитателей, для кого, видимо, голод оказался сильнее самосохранения.

Одним из них было существо, похожее на свинью с человеческим лицом. Странное, покрытое мелкой шерстью, оно пыталось напасть на меня, но я ловко увернулся от копыта, которым меня пытались пырнуть. Одного удара тесаком хватило, чтобы существо испуганно убежало в лес, не издав ни звука.

А минут через десять я встретил хренотень, которая была похожа на ящерицу с формой собаки и пастью… хрен знает чего. Вот эта животина отступать отказывалась, она кружилась вокруг меня, после чего прыгнула, пытаясь вцепиться пастью, разошедшейся, как лепестки цветка, на четыре части. Топор вошёл ему прямо в череп, когда существо было уже в воздухе. Прямое попадание. Правда, не успей я, и эти лепестки захлопнулись бы на моей голове.

Я не стал искушать судьбу и пытаться понять, съедобно ли оно или нет. Бросил там, где убил. А когда я ушёл на расстояние, откуда тело из-за тумана было не видно, услышал едва слышимую возню. Там словно кто-то боролся между собой, листва хрустела, и я даже уловил едва слышимые повизгивания. Кажется, труп начали драть подоспевшие падальщики.

Мы слишком задержались здесь. К тому же, судя по всему, город был едва ли не центром места охоты для многих тварей. Оставаться рядом с ним на ночь было самоубийством — это твердила мне логика. Скорее всего с наступлением темноты они будут стекаться ближе к городу, чтобы посмотреть, чем можно поживиться. А учитывая обилие трупов, отрубленной ступни и крови, ждать их не придётся.

Но скоро и это стало не важным.

Я замер, будто на мне использовали криопушку. Парализовало до такой степени, что дышать не мог. Ужас — вот что было синонимом того, что я чувствовал. Всеобъятный липкий и холодный ужас, который душил тебя, хватая за горло. Я стоял как вкопанный, не в силах предпринять хоть что-то, тупо смотря перед собой.

Сильвия, которую я оставил, сейчас висела над землёй в полуметре безвольной куклой. Голова свесилась назад, волосы едва заметно покачивались. Выглядела так, будто её душу боги на небо забирают.

Но отнюдь не она меня напугала.

То, что было рядом.

Нечто, похожее на… на что-то, стояло в паре метров от неё.

Я не был мастером описывать явлений перед собой, а когда перед тобой то, что в принципе не поддаётся описанию, это вообще бессмысленно. Сознание отказывалось воспринимать существо. Оно словно было размыто в моих глазах, теряло чёткость, практически отсутствовало, являясь просто чем-то непонятным.

И всё же параметры этого я мог описать — оно было метра два ростом, явным гуманоидом: длинные руки, длинные ноги, тело… чёрное… самое чёрное, что я видел когда-либо, и похожее на вечно стекающий вниз дёготь или смолу.

Эта мразь даже не из мира.

Но скорее всего, судя по контурам, именно оно и преследовало нас.

Страх глушил все чувства. Абсолютно все, и казалось, что я теряю связь с реальностью. Теряю собственное тело, растворяясь в ужасе.

Я со всей дури укусил из последних сил язык. Последний спасательный круг в этой ситуации. Боль. Она помогает держать связь с телом.

Эффект был незамедлительным. Я прокусил язык так, что в рот хлынула тёплая свежая солоноватая кровь, и кажется… я прокусил язык насквозь. Но с болью и вернулось чувство реальности. Чувство пугающей реальности, которая требовала от меня убегать.

Оно сразу же обратило на меня внимание. Мгновенно обернулось, будто для поворота головы ему не требовалось время. Два глаза, красных, как кровь, уставились на меня. Я тут же отвёл взгляд вниз, на туловище монстра, боялся, что взглядом в меня смогут вселить парализующий ужас, ведь именно это со мной и сделали. Я боялся, часто боялся, но никогда до состояния куклы. Значит, существо как-то умудряется контролировать сознание.

Возможно, именно так оно и охотится.

Но не в этот раз. Ярость колыхнулась во мне, заставляя двигаться. Не за тем я пёр эту девку за собой, чтобы её сожрало какое-то мудило

из ниоткуда.

Моё это моё. Я тебе не хрен с горы. Я хрен, который эти горы курочит.

Глава 24

Шаг за шагом я приближался к нечто, сокращая между нами дистанцию. Оно неотрывно смотрело на меня, словно пыталось остановить взглядом, но я упорно двигался вперёд, повторяя как мантру:

Моё, моё, моё, моё, моё…

Это словно перебивало влияние существа, которое пыталось свернуть меня ужасом, своим мерзким противоестественным видом. Оно не из мира, не из миров, которые я знаю, и вряд ли из тех, где я ещё не бывал. Сознание отказывалось принимать его, потому что оно было чуждо самим своим видом человеку.

Но я не отступал. Не для того я учился своему искусству, чтобы сдрейфить перед непонятной хуйнёй. Не для того был мой опыт, набитый во многих мирах на крови многих врагов, которых даже представить страшно, чтобы вот так отступить перед чепушнёй, решившей, что оно может претендовать на мою добычу. Сегодня отступлю здесь, завтра отступлю там, а под конец привет божество, ведь зачем рисковать, когда можно отступить. И тогда вообще смысл быть сильным, если при каждой смертельной опасности ты будешь отступать?

Я воин. Я истребитель. Я вестник войны в любом из миров.

Я убийца.

И мне страшно. Вроде пока ещё не поздно развернуться и убежать, оно явно не хочет со мной сражаться.

Пока предательские мысли крутились в моей голове, я сократил дистанцию до подходящей.

— От-т-п-пс-ти!!! — писк был таким, что мой учитель из одного мира просадил бы мне в пачку.

Но именно он и научил меня бороться с тем, что отказывается воспринимать твоё сознание. Не смотри на врага. Не концентрируй сознание на враге, не третируй свои мозги, старайся смотреть более абстрактно — форма, размеры, цвет. Концентрируйся на более размытом и простом.

Огромная чёрная хуета.

— Отпусс-с-с-т-ти йе-её! — пискнул я. — Или… я т-тебе… с-с-сделай-й-ю б-б-больно!

Мне ещё никогда не приходилось так угрожать.

Я стиснул зубы, чтобы не стучали, и сжал покрепче топор. Мышцы напряглись — я пытался справиться с дрожью. По-хорошему, нужен огонь, с ним можно бороться против большинства существ, но, боюсь, придётся обойтись тем, что имеем.

— Вал-ли нах-х-хер! — уже более уверенно произнёс я.

А оно лишь повернуло голову набок, словно рассматривая интересную зверушку.

Не видит во мне противника? А как насчёт этого?

Я размахнулся и швырнул в него тесак. Тот пролетел прямо в существо, воткнулся с чавканьем и погрузился на треть.

Глаза существа вспыхнули. Я видел это немного со стороны, так как старался не концентрироваться на нём, чтобы избежать влияния на мозг. И я услышал это, услышал крик. Но крик не существа, людей… очень хорошо знакомых мне людей…

Я едва успел махнуть топором, отбив в сторону тесак, который полетел в меня обратно. Тварь просто коснулась его рукой, а потом будто смахнула. Смахнула так, что, отбив тесак, я аж покачнулся.

Сильвия свалилась на землю безвольной куклой, и теперь оно полностью повернулось ко мне, видимо, решив, что я буду более интересным экземпляром.

И крики продолжились, много криков. Знакомых криков. Те, которые я слышал когда-то в прошлом. Они глушили так сильно, что вибрировали глазные яблоки. Я сдерживался, чтобы не закрыть уши руками (это бесполезно), но орал, стараясь перекричать этот хор агонии. Глаза заслезились.

Я пошатнулся.

А через мгновение тварь уже стояла прямо передо мной.

Я заглянул в её огромные красные глаза.

А там был целый мир…

Всё проносится водоворотом.

Видение… настолько реальное, что я чувствую даже аромат тех мест.

Вокруг огромные прерии золотого цвета без конца и края под ослепительно голубым небом — сезон дождей ещё далеко. Люди говорили, что они бесконечны, но я знал, что это не так.

Девушка с волосами цвета солнечных лучей смотрела на меня и улыбалась. Та самая с вызовом улыбка, задорный взгляд… почему она оказалась для меня так важна?

Гелиопсис, её звали Гелиопсис и у неё из волос торчало большое перо с фиолетовым отливом. Я сам подарил его ей, перо хейкера, птицы, которую очень сложно поймать. Но я поймал. Она была из племени, где люди с волосами цвета тех степей, в которых они живут. Гордые, чистые, прекрасные и свободные.

Новые видения, они словно отрывки фильма, склеенные вместе.

Мы скачем на лошадях, мне нравится наблюдать, как её волосы развеваются на ветру. Она что-то говорит, кричит мне и смеётся, а я лишь улыбаюсь, ловя её голос как музыку, наслаждаясь чистотой и мелодичностью.

Смена картинки…

Она что-то говорит мне, мы спорим, после чего я ущипнул её за грудь, и Гелиопсис ударила меня в нос. А потом мы спрыгнем на землю и будем бороться: она будет делать вид, будто злится и пытается меня победить, а я притворяться, словно ей это удаётся. Но всё кончится тем, что мы будем лежать в траве в объятиях друг друга. Окажемся на несколько минут куда ближе друг к другу, чем когда-либо.

И следующая картинка.

Гелиопсис лежала на золотистой траве, держась за живот, из которого била кровь. С таким ранением у неё не оставалось шансов.

— С-с-сокл… — она потянула ко мне руку, и я позволил ей прикоснуться к моей щеке. Осторожно взял её на руки и прижал к себе. Гелиопсис умирала на моих руках. Её глаза смотрели на меня умоляюще. Словно просили сделать хоть что-то, чтобы исправить случившееся. Но я мог лишь смотреть, как жизнь покидает её. Смотреть, как тускнеют чистые глаза, как содрогается грудь и губы приоткрываются, испуская в последний раз вздох.

Эти иллюзии манят меня, предлагают прикоснуться к ним, вернуться в тот мир, в котором когда-то я оставил после себя горы трупов. Оставил ту, которая любила меня. Которую любил я. И благодаря которой уяснил один важный урок на всю оставшуюся бесконечность.

Она — причина, почему я провалил миссию. Она и есть тот самый урок, который мне пришлось уяснить.

Сердце ныло, хотелось коснуться этого мира, хотелось вновь почувствовать касание её ладони, её нежного тела, окунуться лицом в волосы, которые пахли лучиками света. Хотелось заглянуть в её чистые бездонные глаза и вновь услышать её дерзкий и жизнерадостный голос. Ещё раз, в самый последний…

И я знал, что стоит мне захотеть, я погружусь в эти иллюзии.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!

Было больно физически, как будто я выдираю из мозга вживлённые провода. Есть с чем сравнивать. Но, тем не менее, я вырывался оттуда. Какой бы иллюзия ни была привлекательной, что бы она мне ни обещала, я сделал свой выбор.

Те прекрасные прерии неизвестной планеты, где равнины уходят бескрайним полотном за горизонт, исчезли во тьме. Мгновение, и меня настигает другая темнота. Чернь, дёготь, густая смола, в которую мои руки уже вошли по локоть. Я словно проснулся посреди прекрасного сна и оказался в кошмаре.

Надо мной разверзлась огромная пасть, словно чудовищная воронка со множеством зубов, с которых капала чёрная слизь. Меня хотели сожрать.

— НЕНАВИЖУ, МРАЗЬ!!!

Я жахнул. Жахнул из ядра.

Это было нельзя делать, опасно, но выбора не оставалось. По ощущению использование ядра было как будучи сильным бороться с ребёнком и контролировать уровень прикладываемой силы. Я контролировал энергию и был охеренно сильным.

Я воспользовался тем, чем пользовался всегда в любой непонятной ситуации — огнём. Не знаю, сколько влилось туда силы, но тварь завизжала в моей голове разными голосами, задрав свою огромную пасть.

Меня отбросило.

Я кувырком полетел по земле. Мразь визжала как сучка. Я тоже кричал. Все кричат. Оттолкнулся и бросился на существо. Я не боюсь. Я знаю, что я сделал. Я знаю, за что мне быть в ответе. Но я не каюсь в этом, просто делаю, что прикажут. Потому что очень хочу жить. Я лишь оружие.

Надо завалить это, пока есть возможность, иначе оно будет преследовать нас. Даже брось я Сильвию, оно будет преследовать меня, так как не захочет упускать редкую жертву из своих охотничьих угодий.

Я врезался в тварь всем телом, запустив чистую энергию в тело. Оно горело, казалось, что кипела кожа, но я терпел. Повалил тварь на землю, оно оказалось не таким уж и страшным. Заорал в приступе безумия. Я должен был испускать сейчас такую энергию, что даже простой человек почувствовал бы её. Для него это было бы как электричество по ощущению. Тварь орала, раскрыла свою пасть… и я схватил её за голову, после чего жахнул. Жахнул от души.

Я сделал выброс.

Выпустил энергию через руки, при этом, чтобы не добить стержень, который такого напряжения не переживёт, не сдерживал её в себе. Грубо говоря, что-то влилось куда надо, а переизбыток пошёл через край.

Жахнуло так, что я завизжал, как девчонка, от боли. На мгновение даже лишился зрения, просто всё стало сначала белым, а потом чёрным. Я заорал и в слепую начал бить мразь кулаками, вливая туда энергию, создавая огонь на кулаках, вливая туда силу, какую мог, чтобы не сгореть.

— СДОХНИ!!! СДОХНИ, СУКА, ОТПРАВЛЯЙСЯ К ОСТАЛЬНЫМ И ПЕРЕДАЙ ИМ ОТ МЕНЯ ПРИВЕТ!!! А-А-А-А-А-А-А!!!

Я убивал это. Не убьёт огонь, забью кулаками. Не убью кулаками…

Я отпрыгнул назад, выставил руки туда, где оно должно было быть, и жахнул молнией. Прожарил так, что завоняло горелым, и тут же бросился вслепую добивать это. Я горел, кожа горела, горела каждая клеточка тела, словно попал вновь на костёр в рядах еретиков. Я бил то, что должно было быть там, но было больно до слёз, до визга, до желания расколоть себе череп и просто сдохнуть, наплевав на миссию.

Процесс в ядре пошёл так быстро, что я уже забыл о твари, которую убивал. Завалился на землю, крича благим матом и чувствуя, как меня распирает на части огромным потоком силы. Она уже не зацепит стержень, так как выходит из тела просто напрямую. Но и стержень станет не важен, если не перекрыть это говно. Мне словно сорвало клапаны, и теперь огромный поток воды просто бил во все стороны.

Горело всё, включая сознание, которое вспыхивало белым в голове, не в силах даже забросить меня от болевого шока в бессознательное состояние. Я катался по земле, визжал, срывал голос, вновь катался, теряя связь с реальностью из-за боли. Хотелось просто умереть.

И… неожиданно меня обняли. Обняли за шею крепко-крепко, прижавшись к моему телу.

Эти объятия были ледяными, освежающими. Те места, которых меня касались, мгновенно остыли, как если бы к раскалённым участкам тела приложили лёд. Они перестали гореть. Вся энергия, которая палила те участки, ушла.

Фонтанирующая энергия из ядра двинулась навстречу высасывающему источнику. Она упорядочилась, стала единым и уже управляемым потоком, а не как из гидранта во все стороны. И наконец перестала жечь сознание, позволяя взять себя в руки и дотянуться до ядра внутри.

Что я и сделал.

Выглядело так, будто я просто закрыл в печке заслонку, заперев огонь внутри.

Стоило этому произойти, как тело расслабилось. Вся боль спала, будто её и не было. Я мог наконец вздохнуть полной грудью и вновь контролировать ситуацию, хотя мне потребовалось ещё около минуты, чтобы прийти в себя. Зрение вернулось тоже не сразу.

Вокруг всё было… сожжено. Сожжено дотла в прямом смысле этого слова. Стены домов опалены, вокруг тлеет или горит трава. Мне даже показалось, что в тумане я вижу всполохи пламени, что было вполне возможно.

А меня обнимала Сильвия. Обнимала крепко, прижавшись всем телом и содрогаясь. Мы лежали на небольшом клочке, единственном, который не обгорел в округе.

— Сильвия? — я тут же сел (правда, чуть не упал обратно). Ещё не хватало, чтобы померла после моего подвига. — Сильвия, ты как?

Она была красной, буквально горела. Её глаза были влажными, казалось, что она смотрит на меня и не видит.

То, что произошло, мне сразу стало понятно. Она просто впитала исходящую энергию и выбросила её наружу с помощью магии, позволив мне взять контроль над собой.

— Сильвия, ты как? — легонько тряхнул я её за плечи.

— Я… — выдохнула она, после чего. — Ах!

И слегка выгнулась.

Я было подумал, что ей больно, но… Ах? Это блин не «ах» человека, которому больно. Слезящиеся глаза, прикусила нижнюю губу, томный взгляд, красная, извивающаяся, одна рука между ног, другая вцепилась мне в руку когтями. И ноги трутся друг о друга, будто в туалет хочет.

Так, шутки шутками, но Сильвия, ты что, дрочила тут, пока я помирал?!

— Тэйлон… Тэйлон… — она шептала мне что-то.

— Тэйлон что? — нагнулся я ниже, и она меня сграбастала. Прижала голову к груди так, что я отчётливо услышал её сердцебиение и ощутил жар, идущий от тела. А потом утробный стон, и её вновь слегка выгнуло. Я почувствовал, как сотряслось её тело.

— Блин, ты издеваешься? — отпрянул я от неё. Сильвия смотрела на меня мутным взглядом. — Тебе сейчас поанонировать прибило? Дома никак? Не дотерпишь?

— Энергия… от тебя… много… я полна энергии…

— Это, конечно, круто, но…

— Мне надо выпустить из себя это! Слишком много энергии прошло! Я не могу сосредоточиться!

Её рука полезла под юбку и начала усиленно там шерудить, другая мяла грудь. Причём родную сестру не смутило, что я за этим наблюдаю. Она аж закатила глаза и прикусила нижнюю губу. Кажется, Сильвия вообще поехала.

— Эй, Сильвия, харе дрочить, нам уходить надо.

— Я сейчас, сейчас, мне надо, надо…

— Надо подрочить, когда нас хотят сожрать, ты серьёзно? Ты что, конченная?

— Сейчас… очень надо… да… Да… Да-да-да…

Ну хоть призналась в этом.

Буквально пара секунд, её вновь выгибает, вскрик, и на этот раз Сильвия успокаивается. Тяжело дышит, лёжа на боку, приходя в себя.

Да, неловко вышло.

Пока сестра приходила в себя, я встал, оценивая результат. Существа не было, была чёрная клякса на земле, которая была словно мазутом залита. Трава по округе опалена, пахло палёной кожей.

Я взглянул на свои ладони — да, пахло моей плотью. Заглянул в себя, там, помимо пульсирующего ядра, готового рвануть, был стержень. Теперь он был не только искривлён, но ещё и мерцал, как перегоревшая лампочка. Я, кажется, видел на нём трещины, что не есть хорошо.

Иначе говоря, второго трюка не повторить, иначе я рискую остаться вообще без магии. Источником энергии — да, но не магом. А этого я хотел меньше всего, так как магия везде отличное подспорье. Надо просто понять, есть ли теперь возможно исправить то, что я сделал со своим стержнем.

Сильвия уже сидела. Она смотрела на меня стыдливым взглядом человека, которого застукали на горячем.

— Ты как? — подошёл я поближе. Надо сказать, что ходил я с трудом. — Подрочила? — заботливо поинтересовался я.

— Я… прошу прощения за это поведение, Тэйлон. И прошу как брата, не рассказывай никому об этом.

— О том, что ты сейчас сидела и дрочила передо мной?

— Да, именно об этом, — покраснела она. — Это из-за энергии, которую ты испускал. Я попыталась просто откачать её из тебя магией, но ты… словно бездонный колодец. И я сама немного… зарядилась.

— Бывает.

— Не рассказывай никому, прошу тебя, — схватила она меня за руку. — Никто не должен знать.

— Эм… я не сильно брезгливый, но ты меня держишь рукой, которой дрочила. Причём она у тебя вся мокрая.

Сильвия тут же отдёрнула руку, стыдливо спрятав за спину.

— Прошу тебя, я никогда этим не занималась. Это всё из-за энергии.

— Ага, но рука-то наработана, смотрю.

— Прошу тебя, Тэйлон. Брат, не рассказывай об этом, — посмотрела она мне в глаза. — Постарайся забыть об этом позоре.

В голове так и пронеслась мысль «А я знаю, что ты дрочишь…».

— Ладно. Мне нет до этого дела, поверь. Все дрочат. Куда важнее сейчас уйти отсюда, так как мы точно собрали всех местных хищников своими криками и стонами. Они пока боятся, но вскоре из-за крови точно осмелеют. Давай, я возьму тебя на руки.

Времени бегать и искать новые жерди не было. Надо валить. Валить прямо сейчас. Каждая потерянная секунда играет против нас. И чем дальше мы убежим, тем больше шансов выжить.

— Ты на ногах едва стоишь.

— Ты можешь меня запитать? Сделать выносливее? Мою энергию сделать выносливостью?

— Я… могу сделать тебя выносливее, Тэйлон, да. Но это означает истощение.

— Плевать, — отмахнулся я. — Хватайся, я пойду, ты запитаешь.

— Но у меня нет кристалла, нет энергии, — ответила Сильвия. — Я не смогу тебе помочь в этом.

— У меня есть энергия, — отозвался я. — Вопрос в том, как долго ты сможешь подпитывать меня.

Глава 25

Выброс.

Но в этом мире его знали как энергетическую вспышку.

Произошедшее стало достоянием общественности высшего света мгновенно. Мощность была такой, что те, кто был очень чувствительным к подобному, могли почувствовать неожиданно приподнявшееся приятное возбуждение. Те, кто менее — лёгкое покалывание в подушечках пальцев. Вспышку засекли многие, и скрыть такое было практически невозможно.

Что точно могло сказать об энергетической вспышке и её мощности — зеркала-кристаллы. Пустые, идеально очищенные, они были чувствительны к энергетическому фону. При повышенном фоне зеркала-кристаллы переливались радугой, пропуская через себя его. Они были настолько чувствительные, что могли заметить колебания очень сильной магии, если пользоваться ею рядом.

В этот раз они просто вспыхнули, как лампы.

Королевства встрепенулись. Дотянулось даже до островов, парящих в небе.

Источник энергии, судя по полученным данным, огромный, интересовал всех. Да только определить точно место никто не мог. Можно было лишь основываться на информации других кристаллов, действуя по принципу всплеска — чем ближе к источнику, тем сильнее кристаллы среагировали.

Но засуетились не только правительства —оживились рода и даже союзы предпринимателей, что были в этом мире своего рода корпорациями. Всем нужен был источник, все хотели его найти. И никто не догадывался, что источником может быть живой человек — в этом мире магов было мало, а тех, кто мог вместить в себя столько энергии, не существовало в природе.

До этих пор.

* * *

Наше путешествие продолжилось — мы уходили от города. Сильвия не была тяжёлой, но, учитывая голод и нагрузки, становилась едва ли не неподъёмной ношей. Лишь магия, которая истощала меня, но помогала не чувствовать усталость, спасала ситуацию. Потом будет откат, но главное, что именно потом.

Вскоре город остался позади.

Я шёл до самого позднего вечера, после чего разжёг костёр не только в центре, но и по кругу, чтобы очертить светом зону. Огня боятся все, огонь помогает видеть, что творится вокруг. А насчёт того, что выдаёт нашу позицию — все, кому надо, давно знают, где мы.

Сильвии было плохо, я это видел. Она была бледной и горячей, сказывалась как ампутация, так и то, что она простудилась. Пришлось её укутать, после чего следить за местностью самому всю ночь. Нас потревожили всего один раз, какая-то тварь, как та, со странной пастью, однако она пала смертью храбрых, едва сделав попытку напасть. Я разделал её, однако запах тухлятины нескромно намекал, что жрать её лучше не стоит.

На следующий день, когда вокруг посветлело, я сделал волокуши. Две длинные жерди послужили основным каркасом, в то время как поперёк установил короткие. Скрепил каркас, перевязав всем, что есть и что можно было использовать. Свою одежду я сохранил, так как мне она требовалась: я был силой, двигателем и единственным, кто был на что-то способен. А вот платье Сильвии пошло на ремни.

Ей было всё равно. В глазах светилась усталость. Управление магией забирало силы, а она не только лишилась стопы, но ещё и получила заражение, плюс простыла. Целый набор. Посмотрим, на сколько её хватит.

Уложил её на волокуши, укрыл своим пиджаком и потащил. Стало немного легче.

Целый день я тащил её по лесу. Нас больше не преследовала тень, однако мелкие животные, которых привлекал запах крови, то и дело норовили куснуть нас. Куда смелее они выскакивали из тумана, но все попытки заканчивались одинаково. Возможно, животные нас преследовали ещё и потому, что уяснили, что их более глупые собратья погибают, становясь лёгкой добычей.

— Я хочу кушать… — пробормотала Сильвия.

— Я тоже.

— Может мы можем съесть… их, — она кивнула на труп твари, которую я зарубил. Она была похожа на паука, только без хитина.

— Боюсь, что их мясо ядовито. Не хочу рисковать.

Следующая ночь прошла так же, как и в прошлый раз, только теперь я попросил Сильвию покараулить часик-другой, чтобы самому поспать.

Проснулся я под утро, хотя лёг вечером. Чувствовал себя отдохнувшим, но слабым, как… как в начале жизни в этом мире. Но почему-то это состояние вызывало у меня улыбку. Вот она, моя жизнь, я вновь выживаю всем назло. Доказываю, что хрен меня убьёшь. Почему-то ситуация эта меня радует куда больше, чем следовало.

Сильвия не умерла, как я сначала подумал. Нет, она сидела с прикрытыми глазами, смотря прямо.

— Я не сплю, — пробормотала она, когда я приблизился. — Я караулила всю ночь, не беспокойся.

— Ты должна была меня разбудить, — хмуро заметил я.

— Тебе надо было отдохнуть, Тэйлон. Я могу спать и днём.

Что ж, она права, вообще-то. Просто я боюсь, что её состояние скажется на внимательности и нас съедят ночью.

Четвёртый день нашего пребывания в туманных землях.

Я тащил Сильвию весь день. Она начала что-то бормотать и бредить. У неё в запасе ещё было дня три-четыре, если заражение идёт не сильно остро.

Только сейчас я подумал, что мог бы и не спасать её, по сути. Считай, профукал одну из попыток, и всё, бывает. Но я понимаю, что в тот момент сохранить её было здравой идеей. Никто же точно не знал, как всё обернётся, а я хотел как можно сильнее подстраховаться. А сейчас бросить… жалко, что ли, столько усилий, чтобы потом оставить?

Мы вновь ночевали под открытым небом. Пошёл сраный дождь, и лес погрузился в тьму. Даже костра не разведёшь. Я караулил всю ночь и продрог до каждой косточки, а Сильвия, кажется, погрузилась в свои бредни. Она что-то говорила, смеялась, мычала и вела себя как сумасшедшая. Скажу так, дежурить ночью в кромешной тьме очень сложно, но, с другой стороны, и животные в кромешной тьме не могут охотиться нормально, а запах перебивается сильным ливнем.

На утро пятого дня дождь всё ещё шёл.

Пришлось двигаться в путь под ливнем. Одежда липла к телу, было холодно, а видимость снизилась вообще до десятка метров. За этот день тварь попыталась напасть на нас всего единожды, но я даже убить её не смог — она, раненая, убежала в лес и была такова.

Под вечер дождь кончился, но началась другая напасть. Эту напасть можно называть как угодно, но я бы воспользовался довольно классическим объяснением — сраный лес. Природа начала немного меняться.

Вместо пустого леса, где не было ничего, кроме ровной земли, пожухлой травы, листвы и стволов деревьев, на смену пришли небольшие овражки, кусты, более густая трава и, ко всему прочему, холм вверх. Это было и хорошо, и чертовски плохо.

— Кажется, мы уже близко, — пробормотал я, глянув на Сильвию. — Думаю, завтра мы сможем выбраться из тумана. Только эти волокуши забрать с собой не сможем, я не смогу её волочь наверх через эти буераки. Придётся тебе попользоваться магией.

Сильвия не ответила, она металась в бреду, что-то бормотала и не спешила приходить в себя. Без неё я точно поднимусь, но… Блин, нахрен я тогда пёр её? Нет, дотащу до самого верха, ибо нефиг. Я не для того жопу рву, чтобы она сдохла.

А ещё я поймал себя на мысли, что поглядываю на отрезанную ногу Сильвии, и в голове мелькает мысль, что если отрежем ещё кусочек, она даже не заметит этого. Всё равно ноги нет, то, что сталось по другую сторону жгута, уже некротизируется, а кушали мы три дня назад, на обеде этих Вьильгеров. Я не каннибал, просто меня учили, что честь и мораль лишь слова, когда стоит вопрос о выживании. И если придётся, используй все ресурсы, так как значение имеет только результат — твоя жизнь. А мораль и принципы прибереги для моментов, когда это действительно необходимо.

Эту ночь я всё же поспал. Не мог идти несколько суток без сна, так ещё и голодным. И если я буду так насиловать свой организм, мы отсюда не выберемся.

Сильвия была просто не в состоянии караулить, поэтому надо разжечь костёр побольше. Пришлось повозиться со старым добрым способом трения, так как Сильвия была не в состоянии что-либо сделать. После этого я сделал фокус, которому меня научили в одном из миров: небольшая конструкция, помимо костра, над ногой, которая будет гореть сверху вниз и, когда дойдёт до ноги, болью заставит меня проснуться.

Собственно, так и получилось. Часть ночи спал, часть ночи бодрствовал. После того, как проснулся, было ощущение, что стало только хуже, и лучше бы не спал, но это всё ерунда: по-настоящему небольшой, но отдых я всё же получил.

Шестой день.

А по утру привёл в чувство Сильвию пощёчинами. Она была бледна, от ноги к телу шли красные полосы. На ощупь девушка, казалось, горела. Культя потихоньку гноилась. Она была вся мокрой от собственного пота и смотрела на меня невидящим взглядом. Мне пришлось постараться, чтобы она пришла в себя.

— Я… умираю?

— Пока ещё нет, — я посмотрел на холм перед нами. — Мне нужно, чтобы ты мне помогла.

— С чем?.. У меня нет сил…

Я не стал ныть о том, что тащу её уже почти четвертые сутки. Нытьё делу не поможет.

— Если мы отсюда выберемся, считай, что спасёмся, — мягко произнёс я. — Я смогу тебя вытащить отсюда, но только если ты сама поможешь мне, понимаешь?

— Да… — пробормотала Сильвия после недолгого молчания. — Я сделаю… — она поморщилась, приподнялась, но, казалось, смотрела не на меня, а куда-то сквозь. — Я справлюсь… не хочу умереть здесь…

— Верно. Используй энергию, чтобы подкачать меня, хорошо?

И она справилась. Всё восхождение я чувствовал удивительный подъём сил, и казалось, что мне этот холм как нехрен делать преодолеть. К тому же, Сильвия теперь весила как снаряга в некоторых мирах, поэтому проблем не было. О том, что за это придётся потом расплатиться, я старался не думать.

Когда ты стараешься не думать, погружаясь в свои мысли, время летит незаметно. Такой вот способ скоротать время при долгих и сложных переходах. Я переворачивал в голове воспоминания прошлых миров, находя кучу подтверждений, что раньше бывало и похуже. Да, раньше бывало хуже.

Несколько раз Сильвия отключалась. Просто засыпала, это сразу чувствовалось, так как я начинал валиться с ног. Приходилось приводить её в себя и тащить дальше. Я особо на неё не злился, для девчонки это тоже было испытанием, и удивительно, что она тут ещё истерить не начала, сложив ручки на груди. Сильвия была сильным человеком, аристократы вообще упоротые, так что здесь, наверное, сыграло роль именно это. Я аристократка, я Бранье, я не сдамся, ну и так далее.

Сколько прошло времени, я сказать не мог. Точно несколько часов. Лес чем выше, тем становился более густым. Трава выше, кустов больше, деревья более раскидистые, на ветвях даже листьев было больше.

Туман начал расходиться.

Это выглядело так, будто солнце стало более активно пробиваться через туман. Зелени стало заметно больше, и я даже начал слышать отдельные чириканья птиц. В какой-то момент эта белизна начала редеть, пока наконец передо мной не открылся зелёный густой лес, где видимость была стопроцентной.

Буквально через сто метров кончился и холм. Здесь пробивалось солнце через ветви деревьев, пахло зеленью, и я слышал хор птиц и насекомых.

— Мы… выбрались?.. — пробормотала Сильвия, оглядываясь. В ней вспыхнула жизнь, которую вызвала смена обстановки. Или облегчение, что мы выбрались.

— Да. Наконец-то, — я осторожно опустил её на землю и ещё раз осмотрел.

Да, сепсис процветал, полз всё выше и выше. На ноге появились гнойники. Я задрал юбку, а красные полосы поднимались всё выше и выше. Она заразилась четыре дня назад. Каким-то чудом процесс идёт медленно, но в запасе у неё не более суток или двух. Я вообще удивлён, что девчонка ещё жива, но это или удача, или сильный иммунитет, или ядро, которое в ней было. А может и всё вместе, кто знает.

— Я сбегаю, найду, что поесть. Ты сиди здесь и никуда не бегай, — похлопал я её по голове.

— У меня нет ноги, Тэйлон…

— Блин, так в этом и шутка, Сильвия, — вздохнул я. — Короче, жди.

Откат застал меня, когда я отошёл шагов на десять. Меня трясло, откат нещадно сказывался на организме. Я мог задрать рубашку и увидеть, как тело похудело. Я ещё не сдох только из-за того, что сам был здоровым, меня подпитывали магией и организму ещё было что есть, пусть даже самого себя. Пришлось даже сесть, чтобы переждать судороги такой боли, будто мне ломало кости. Отходить пришлось около часа, прежде чем я вновь встал. Мышцы ныли и болели, но я, сжимая плотнее зубы, заставил себя двигаться.

Надо поесть.

Я умел охотиться. Умел искать еду в лесу, если в нём что-то водилось. Это было сложно, но кушать захочешь — всему научишься. А когда тебя этому учат, всё становится куда проще. Правда, это только в историях ловить диких животных легко, а в действительности ты можешь помереть раньше, чем кого-то поймаешь. Поэтому охота не всегда значила, как говорят, крупную дичь.

Сильвия к тому моменту уже начала вновь бредить. Её состояние шло волнообразно — то она приходила в себя, то погружалась в полудрёму, говорила что-то, бормотала. Мне пришлось постараться, чтобы привести её в чувство. Пощёчинами. С трудом Сильвия вынырнула из своих галлюцинаций, сконцентрировавшись на мне.

— Я ещё жива, — пробормотала она.

— Я вижу, ты молодец, Сильвия, — мягко похлопал её по щеке. — А я принёс тебе поесть, — показал ей добычу.

— Змея? — поморщилась Сильвия слабо.

— Нет-нет, не змея, три змеи.

— Очень… интересно…

— Это я тебе муравьёв не предлагал с кузнечиками и лягушками, — усмехнулся я и добавил, видя её реакцию. — Нам надо поесть, выбирать не приходится.

Я не шутил: выжрал весь муравейник и съел всех кузнечиков, что нашёл по пути, плюс несколько лягушек. Когда речь идёт о твоей жизни, такие мелочи, как отвращение, уходят на задний план. Или же ты просто не хочешь кушать. Я бы ещё и мышек наловил, но увы, не смог поймать.

— Но насекомых…

— Тебе я приберёг самое вкусное, — кивнул я на змей. — Сейчас всё будет.

— Жду в нетерпении…

Я быстро разделал добычу. Отрезал голову, снял шкуру, надел на вертели и отдал готовку Сильвии. Она с трудом и уже не без моей энергии разожгла костёр, на котором мы быстро приготовили еду.

— Я боюсь, что умираю… — пробормотала она, пока мы ели. — Я чувствую это.

— Это заражение крови, — ответил я. — У тебя ещё суток двое. Нам главное — выбраться на дорогу. А там…

— А там? — слабо поинтересовалась она.

— Ты говорила, что рядом есть какой-то род, да?

— Я… не помню…

— Напряги память. Блэскенсы, помнишь? С какой стороны они? Мы вышли со стороны города, который на краю реки.

Сильвия закрыла глаза, облокотившись на дерево. Так она была похожа на труп. Слишком бледная, и слишком хорошо видны красные полосы от ноги.

— С какой стороны солнце? — негромко спросила она.

Я поднял голову.

— Примерно… оно поднялось с той стороны, — указал я в нужную сторону.

Она посмотрела на меня, после чего закрыла глаза. Просидела минут пять, и когда я уже было думал, что она уснула, Сильвия негромко произнесла:

— С той стороны, — и указала пальцем в нужную сторону. — Должно быть там… Они должны быть недалеко, но мы не дойдём…

— Мы постараемся, — уверенно заявил я. — Ты почти не притронулась к еде, кстати.

— Я не хочу…

— Не глупи. Это просто мясо.

— Дело не в этом, — она разглядывала пустым взглядом змею на палке, после чего протянула мне. — Я лишь груз, Тэйлон. Я знаю правила.

— Правило чего?

— Правила… — повторила она слабо и упрямо.

Я знал, о каких правилах Сильвия говорит. Тот, кто не работает, тот не ест. Так как мне предстояло тащить её, мне и стоило кушать больше. Я без слов взял протянутую мне еду. Она была права, тут не поспоришь, я даже думал над этим, но мне стало совестно есть перед голодной девушкой. А здесь, раз сама понимает…

Я начал делать новые волокуши. Нести её сил нет, да и Сильвия вряд ли сможет меня запитать нормально. Порвал платье её настолько, что его практически и не стало. Повязал, как и в прошлый раз, жерди, сделав подобие носилок, после чего выгрузил Сильвию и потащил.

Время ещё было.

Я шёл целый день, делая небольшие привалы. Было проблемно тащить через кусты эти полуносилки, но и с этим я справлялся. По пути ел буквально всё, что можно было есть, но в основном это были насекомые типа муравьёв и кузнечиков, плюс ещё раз поймал змею и съел её сырой.

А к самому вечеру я выбрался на дорогу.

Широкая дорога, можно сказать, что в две полосы. Не центральная магистраль, но и не забытая богом просёлочная тропинка. Волочь по ней волокуши оказалось куда легче. А Сильвия… она металась в бреду, и её пришлось привязать к полуносилкам.

Припомнив направление, куда она показывала пальцем, я двинулся в ту сторону, таща со скрежетом на весь лес свою полумёртвую сестру. Скоро опустится конкретный мрак, но чую, придётся идти всю ночь, если я хочу успеть. Будет обидно, если она помрёт прямо перед финишем.

Глава 26

Многие люди даже не подозревают, насколько сильны. Они устают, валятся с ног и говорят, что больше не могут, но это ложь. По-настоящему они могут. Могут идти, просто не хотят преодолевать усталость. Вот когда мышцы начинают отказывать, когда ты просто падаешь и не можешь шевелиться, вот тогда да, не можешь, а до этого все разговоры — лишь отговорки.

Честно говоря, я даже получал от всего этого какое-то садистское удовольствие. На самой грани, едва-едва держась на ногах и из последних сил идя упрямо вперёд, доказывая самому себе, что силы ещё есть. Наверное, это чувствуют атлеты, которые преодолевают свой предел раз за разом, хотя, кроме них самих, это никому не нужно.

Я встретил повозку. Каким-то чудом под утро я встретил повозку.

Как в глазах ободранного возчика должен выглядеть залитый кровью и грязный до черноты пацан в подранной одежде и почти голая девушка на носилках, я старался не думать. Не до этого было.

Несколько фамилий: Бранье, Блэскенсы, и ключевое слово — вознаградят, сделали своё дело. Сейчас мы неслись, подпрыгивая на кочках, настолько быстро, насколько это позволяла дорога.

Помимо нас, в повозке был какой-то паренёк лет восьми, который испуганно смотрел на нас — внук старика, скорее всего. Его глаза то и дело возвращались к топору на моих ногах и тесаку с ножами за поясом. Ржавые и в крови, выглядели они до ужаса красноречиво.

Возможно, именно они, а не мои слова, повлияли на старика. Не согласись он ранним утром везти нас в обратную сторону, откуда сам ехал, и я бы взял телегу силой. Я не буду кривить душой, я бы отобрал её, не моргнув глазом. И не потому что я охренеть какой сильный, просто ситуация вынуждает. Я старался никогда не трогать случайных людей, если моё задание не пересекалось с ними. Или ограничивался лишь небольшим насилием.

Мы летели всё утро и встретили восход прямо в телеге. На какое-то мгновение Сильвия очнулась, она попыталась что-то сказать, но я ничего не слышал.

— Мы скоро будем, держись, сестра, — убрал её чёлку с лица.

Но она упрямо тянулась ко мне, что-то шепча. Пришлось наклониться. Моего уха коснулись её губы.

— Требуй вернуть долг по крови… — просипела она.

Долг по крови? Вот как они называют это? Ох уж эти аристократы, как только ни назовут долговые обязательства. Но тут хотя бы скромненько назвали: долг по крови, а то иногда расщедрятся на такие названия, что один пафос душит лучше удавки.

Мы пролетели по холму, сверху которого открывался вид на большую деревню внизу, промчались через небольшой лес и выехали к воротам. Я быстро спрыгнул с телеги и бросился к железным ставням. Там уже стоял один из охраны, одетый как солдат, только форма светло-синего цвета, а не тёмно-синего. Поглядывал на меня брезгливым взглядом через прутья ворот.

— Это частные владения, мистер. Я попрошу вас убраться отсюда. Сейчас же.

Учитывая то, как я выгляжу и, скорее всего, пахну, можно порадоваться, насколько культурно он со мной общается, даже мистером назвал.

— Я Тэйлон Бранье, младший наследник рода. В повозке моя сестра, Сильвия Бранье. Я требую Блэскенсов вернуть долг по крови, — отчеканил я.

— Вы? Бранье? — с ухмылкой окинул он меня взглядом. Я, честно говоря, думал, что сейчас придётся спорить, но, видимо, правила для них не пустой звук, пусть по лицу я видел, что охранник мне ни капельки не поверил. — Хорошо, господин Бранье. Тогда прошу простить, но мы сначала спросим своего господина, вы не против?

— Быстрее, пожалуйста, — махнул я рукой.

— Конечно, — усмешка стала шире. Я мог точно сказать, что меня восприняли как сумасшедшего и погонят пинками от ворот, если выяснится, что я не Бранье.

Охранник кивнул куда-то в сторону, и неожиданно из-за деревьев на их территории появился второй, который лёгкой трусцой отправился к поместью. Я его даже не заметил сначала. Хорошая тактика, один отвлекает, другой страхует.

Уже через десять минут к нам спокойным, но уверенным шагом спустился статный мужчина во фраке в окружении ещё четырёх бойцов. По походке, да и по взгляду я мог точно сказать, что это глава семейства. Любого из этих личностей, сильных и влиятельных, окутывает словно аура, которую будто видишь. Кстати, интересно, а главы рода всегда в такой торжественной одежде ходят как в повседневной?

Подойдя к воротам, мужчина внимательно окинул меня с ног до головы взглядом. Видимо, сам решил удостовериться, что к нему приехали Бранье, а не бомжи с соседней свалки.

— Тэр Тэйлон, я так полагаю? Я слышал, что вы вернулись с войны.

— Да, тэр… — блин, а имя у него какое?! — Блэскенс. Я пришёл к вам, чтобы вы помогли моей сестре. Долг по крови.

Я не знал, насколько культурно говорить: «требую вернуть долг по крови», поэтому ограничился одним названием.

— Вы просите этого от имени рода, тэр Тэйлон? — уточнил он.

— Да, от имени рода Бранье, — кивнул я.

— Что ж, — кивнул он. — Долг будет возвращён. Откройте ворота.

— Моя сестра умирает, у неё заражение крови, нужен доктор. Она протянет ещё сутки, думаю, — быстро сообщил я ему, пока стража открывала ворота.

Мужчина лишь кивнул.

— Пусть заедет. Стража, — он кивнул на телегу, туда запрыгнули сразу четыре человека, после чего доехали на ней до ворот дома, где осторожно выгрузили мои импровизированные носилки.

— Моей семье…

— Я сообщу тэру Зарону о вашем прибытии к нам. Думаю, он будет рад услышать, что вы живы.

— Вы уже знаете, — констатировал я факт.

— Такие новости разлетаются очень быстро, Тэйлон, — перешёл он на неофициальный язык. — Провернуть такое, так ещё и в континентальном путепроводе.

— Вы так уверены, что это попытка убийства?

— Разве это не очевидно? — взглянул он на меня. — Естественно, это несчастный случай, сбой, никто не виноват. Но мы прекрасно понимаем, что к чему, не так ли?

Я не знаю, насколько было правильно просить конкретно Блэскенсов о помощи, ведь они могут быть предателями, верно? Да ладно, тут все могут быть предателями, даже тот старик на телеге. Но выхода иного не было, да и они в долгу были.

Кстати, поэтому мне и нравится обычная война — там враг практически всегда один, а все, кто на твоей стороне, союзники. Здесь же то ли враг, то ли союзник, непонятно.

К тому моменту, как мы дошли до поместья, Сильвию уже занесли внутрь. Но едва мы подошли к дверям, как они раскрылись, и на улицу…

Высыпалась пёстрая толпа девушек в платьях. Не в бальных или парадных, в обычных, которые надеваются под блузку. Кто в чепчике, кто в широкополой шляпе, а кто-то так вообще с распущенными волосами. Эта толпа хлынула на лестницу поместья, весело галдя.

Но замерла, заметив меня.

Девушки смолкли, шокировано разглядывая меня. Их было около пятнадцати человек, не так уж и много. Однако я просто уверен, что каждая сегодня придёт и расскажет, кого встретила. Потому что я вижу, как их шокированный взгляд сменился на заинтересованный и даже жадный. Слухов будет выше крыши.

Я, припоминая всё, что видел, слышал и помнил из прошлых жизней, слегка поклонился и мягко с улыбкой произнёс:

— Добрый день, благородные тэрры. Вы сегодня прекрасно выглядите.

Словно разводы бензина в луже. Нет, мне нравятся разводы бензина в луже, они выглядят красиво, правда, вряд ли девушки оценят такое сравнение.

Секундная заминка, и уже девушки слегка преклонили колени, приподняв немного платья. Заговорила та, что была впереди, видимо, предводительница женской орды.

— Добрый день, тэр Тэйлон. Рады видеть вас в добром здравии.

— Идём, Тэйлон. Кассия, тебя я жду на разговор вечером, — судя по тону, он явно хотел с ней поговорить на тему того, когда не стоит вываливаться на улицу вместе с подружками.

Мы прошли в поместье, где мной тут же занялись слуги. Причём здесь были исключительно мужчины, а не женщины. То ли от меня попрятали их, то ли таковых просто не водилось здесь. Меня буквально затащили в ванную комнату, где начали оттирать от грязи и крови. Я видел, как с меня сходила красная и чёрная вода, уходя в водосток, будто у меня открыло кровотечение где-то.

Свежих ран было много. Часть из них даже успела открыться, пока меня отмывали. После водных процедур мне, уже стерильному и чистому, наложили повязки, одели в это ночное платье для мужчин и спровадили в столовую, где покормили. Съел я немного, совсем чуть-чуть, пусть мне и предлагали не скупиться. Знал, что после долгого голода кишки могут в узел свернуться, если много съесть.

После этого я вновь встретился с главой семейства, который ждал меня в кабинете.

— Наш лекарь уже у твоей сестры, Тэйлон. Ей ничего не угрожает в его руках. Скоро он придёт осмотреть и тебя.

— Со мной всё в порядке.

— И всё же я настаиваю. Я должен выполнить долг по крови, ты должен понимать.

— Да, я понял, благодарю вас за заботу, — кивнул я.

Его кабинет был не просто большим, он был огромным. Я бы сказал, что размером со столовую или небольшой бальный зал. Зачем ему такое огромное помещение — вопрос на миллион. И в самом центр стоял его стол. Просто огромный каменный монолитный стол из цельного камня. Трудно представить, как это затащили сюда. Никак стену на улицу разбирали.

Взгляд зацепился за семейный портрет на стене. Мужчина, трое мальчуганов и одна девушка. Никак счастливое семейство, только вот жены не видно. Видимо, покинула их преждевременно.

— Я уже отправил письмо твоему отцу. Уверен, он будет очень рад новостям.

— Даже не сомневаюсь. Он не сказал вам, когда приедет?

— Нет, но вряд ли завтра, — усмехнулся хозяин поместья и на вопросительный взгляд пояснил. — Центры континентального путепровода закрыты по приказу нашего короля.

— Из-за случившегося?

— Естественно, Тэйлон. В нашей стране только один человек может карать людей. А учитывая тот факт, что в грязном деле попытались использовать путепровод, одну из важнейших транспортных систем королевства, сейчас проверяются абсолютно все управляющие таких центров. Ты же знаешь, что все они назначены непосредственно столицей и ею же контролируются?

— Да, — соврал я.

— Тогда понимаешь, что будет, если таким способом начнут устранять конкурентов? — видя то, что я понял, он кивнул. — Все узрят, что будет с теми, кто смеет использовать такие «несчастные случаи».

— Но это и вправду был несчастный случай, разве нет?

— Один человек — ещё может быть как-то. Два — заметна тенденция.

Ну да, Сильвия говорила, что у них тут монополия на насилие. Логично, что король будет пресекать такие случаи. А когда используют важнейший узел, ставя на кон безопасность — так вообще пощады не жди. И всё же…

— Тогда теперь только по дорогам?

— Ну почему же, возьмёт корабль, — пожал он плечами.

Корабль? В каком плане корабль? На зем… нет, небесный скорее всего имеется ввиду. Да, небесный корабль. Не представляю, какие технологии используются здесь для этого, но почему нет? На острова надо же как-то летать, верно? Интересно будет посмотреть.

— Ещё кое-что, Тэйлон. Хотел бы поинтересоваться, вы с сестрой не встречали никаких странностей по пути сюда?

Я не знаю, что конкретно он хотел услышать от меня, да и вообще, ожидал ли, что я отвечу правду, встреть действительно что-то необычное, но мой ответ был однозначен.

— Нет.

Меня проводили в спальню, где я был осмотрен лекарем женского пола лет так под сто. Там же мне выпала возможность посмотреть на магию лечения на деле. Просто небольшой свет у ладони, будто внутри них включились лампочки. Увидел и кристалл в виде кулончика на шее.

Само лечение было приятным, ничего общего с лазерными инструментами или специальными аппаратами на кораблях, которые тоже заставляют ткани регенерировать, но так, что то место потом сутки чешется. Словно поднесли тёплую лампу к ране. Было немного щекотно, но буквально через некоторое время в зависимости от ран они стягивались, оставляя после себя лишь белые полосы.

— Прошу прощения, но это вы лечили мою сестру? — спросил я у неё.

— Девушка без стопы? — её голос был словно скрежет гвоздя по дереву.

— Да, она.

— Я. И могу заверить, что с ней всё в порядке.

— Заражение крови? — решил сразу я пробежаться по основным пунктам.

— С этим я могу справиться, господин, — как мне показалось, лекарь немного обиделась на мой вопрос. — Магия, отвары, и всё пройдёт, хотя сейчас ей нужен покой. Девушка потеряла много сил.

— А стопа?

— Уж не думаете ли вы, что я смогу отрастить её заново?

Ну мало ли, я же не знаю, что вы тут умеете. Если научились делать какие-никакие кротовые норы, может и выращивать части тела научились?

Спал я, можно сказать, как убитый. Чуткостью здесь и не пахло. Организм просто отключился вместе с сознанием, и приди меня кто-нибудь убивать, я бы не встал и даже не проснулся. Поднялся лишь к обеду следующего дня. Сильвия была права, откат после магии был сильным. Всё тело гудело, как после сильного перенапряжения, а в голове всё было забито ватой, мешающей нормально соображать. Я лишь сходил в туалет и съел то, что принесли мне прямо в комнату, после чего вновь отрубился до следующего утра.

Когда я проснулся, солнце уже встало, однако по расположению сейчас было где-то около семи часов. Чувствовал я себя на удивление отдохнувшим и неотдохнувшим одновременно. Мышцы были забиты и двигались очень вяло, хотелось прилечь обратно. Однако сознание вполне себе бодрствовало, и я бы точно не заснул уже.

А когда я посмотрел в зеркало, меня покинул горестный вздох. Все мои мышцы, наработанные честным трудом… «подтаяли» немножко. Неудивительно, что такая слабость в теле. Я практически откатился в физическом развитии, став тем же задохликом, что и был. Обидно немного…

Ладно, стоит теперь проведать сестру, как она там.

Одевшись в то, что мне выдали, я вышел в коридор. Пришлось немного походить, прежде чем мне на пути попался слуга. Да, служанок у них здесь не наблюдается, хочу заметить.

— Господин Тэйлон, — поклонился он.

— Я хочу повидаться с сестрой, — сразу попросил я. — Проведёте?

— Конечно, господин Тэйлон, прошу за мной.

Собственно, разместили её в соседней от моей комнате. Можно было догадаться сразу, но заглядывать в каждую комнату, как по мне, идея была не очень. Даже из элементарного уважения к хозяевам дома.

Поблагодарив слугу, я без стука тихо скользнул в её комнату.

Сильвия спала. Бледная, как мраморная статуя, лежала на спине, только голова из-под одеяла и торчала. Её кожа приобрела более здоровые оттенки, исчезли синяки под глазами. Я осторожно приподнял одеяло и заглянул под него. Правда, толком ничего и не увидел — она спала в ночном платье.

— Не голую ли сестру ты хочешь увидеть, брат? — раздался слабый насмешливый голос Сильвии.

— Хочу удостовериться, что заражения больше нет, — ответил я спокойно и опустил край одела. — С добрым утром.

Сильвия смотрела на меня красными глазами, чуть повернув голову вбок. Да, она выглядела значительно здоровее. Взгляд стал более осмысленным, сконцентрированным, однако было видно, что она плакала.

— С добрый утром, Тэйлон. Я в полном порядке, — мягко улыбнулась она. — А как ты?

— Нормально, — пожал я плечами. — Жив, и ладно.

— Ты так наплевательски относишься к себе, — я даже не понял, шутит она или упрекает меня.

— Не наплевательски. Скорее я просто отталкиваюсь от того, что если жив и конечности на месте, всё остальное можно наверстать.

— Ясно… — Сильвия медленно села. — Я хотела… сказать тебе кое-что…

— Спасибо?

— Тебе обязательно перебивать? — прищурилась она недовольно. — Да, я хотел сказать спасибо. Спасибо за то, что не бросил меня там в лесу.

— Да я бы и не стал, честно говоря.

— Да, я знаю, — кивнула она. — И всё равно спасибо.

— А ты не злишься на меня?

— На тебя? За что?

Я кивнул на её ногу.

Сильвия медленно подтянула на себя простынь, показав на свет оставшуюся культю. Сейчас нога действительно выглядела здоровой — никаких красных линий, идущих вверх, никаких гнойников и прочих признаков сепсиса.

— Вряд ли был выбор, — попыталась спокойно ответить она, но голос всё равно дрогнул. — Или умереть там, или стать калекой… но… — у неё задрожали губы. — Я ведь жива, да? — посмотрела она на меня умоляющим взглядом. Будто просила подтвердить, что этот выбор был правильным.

И я понимал Сильвию. Понимал совершенно прекрасно: молодая красивая девушка. Без стопы. Это не то, что хочет любая, особенно в возрасте, когда перед тобой ещё вся молодость. Теперь ей нужно было подтверждение, что это действительно того стоило. Даже несмотря на то, что она выжила, мысли теперь наверняка у неё крутились вокруг того, а стоило ли?

— Ну… по крайней мере ты можешь вновь возмущаться и гонять меня за то, что я веду себя как плебей. Чем не повод жить дальше, а?

Сильвия грустно улыбнулась.

— Дурак.

Глава 27

Отец действительно приехал через два дня. Всё это время я провёл, как это ни странно, рядом с сестрой. Не потому что вдруг неожиданно проникся к ней любовью, просто она сама, во-первых, попросила. Просто посидеть рядом. А во-вторых, пока мы не дома, считай, вражеская территория. Что я смогу сделать против целого рода? Ничего, но тут как бы что так, что так нас убьют, если захотят, но рядом со мной у неё будет нескончаемый источник энергии, считай.

— Я… могу понять твоё недоверие, Тэйлон, но поверь, они ничего не сделают нам.

Я решил всё же поделиться кое-какими опасениями с Сильвией, так как мы сейчас в одной лодке и лучше бы нам сотрудничать. Она уже знает об источнике во мне, поэтому ничего страшного в моём предложении не было.

Естественно, вслух я не говорил об этом, вдруг прослушка, да и Сильвия помалкивала, но мы друг друга поняли.

— Откуда тебе-то знать?

— Даже потому что долг по крови.

— И? Типа он остановит их?

— Да, он остановит любого.

— Как?

— Потому что это долг по крови.

— То есть какой-то магический договор? — допытывался я, пытаясь уловить суть.

— Нет, они нам должны за услугу. И вопрос чести вернуть его.

— А кто помешает им нарушить это?

— Честь, — уверенно ответила Сильвия, но мой скептицизм в глазах заставил её продолжить. — Просто пойми, есть нерушимые правила. Солнце свидетель, что даже враг вернёт долг по крови.

— Сдастся, например?

— Нет, не настолько, конечно…

Что я понял?

Ни хрена не понял.

В принципе, не буду отрицать, что ей могло быть это виднее. Мир-то не мой, в конце концов, тут у них свои правила. Я знал мир, где во время дождя люди не сражались. Никогда. А когда я предложил напасть, ведь они этого не ожидают, на меня посмотрели как на кретина и сказали: «Дождь же идёт, как нападать». Это у них типа священно, но я всё равно не мог взять в толк, как это возможно.

Но бывали и миры, где вообще верить никому нельзя. Заключили мирный договор, а на следующий день напали. Пожали руки и буквально через пару минут выстрелили в спину. Каждый мир индивидуален, иначе говоря. Где-то свято чтут традиции и слово, а где-то плюют абсолютно на всё.

И вынужден признать, что именно второй тип миров, где всем плевать, повлиял на меня больше, чем первый. После них ты в принципе перестаёшь верить кому-либо, так как понял, насколько низко иногда можно пасть ради своей цели.

Слишком легко уничтожить в человеке веру во что-то хорошее и практически нереально заставить верить обратно.

О приезде отца я узнал немного поздновато. В тот момент, когда Зарон приехал, я, по иронии судьбы, был в туалете. Мы столкнулись в коридоре, когда он вышел из комнаты Сильвии. Между нами сразу повисла тишина, и взгляды упёрлись друг в друга.

Наверное, несколько секунд мы молчали, прежде чем он усмехнулся, протянул руку и похлопал меня по плечу.

— Ты наконец-то понял… — произнёс он, после чего обошёл меня и ушёл по коридору к лестнице. — Там сейчас мать. Уверен, она хочет посмотреть на тебя.

Я проводил его взглядом.

Наконец я понял? Видимо, что-то семейное, связанное ещё с прошлым Тэйлоном.

Мать и сестру я застал за довольно душевной сценой. Энна сидела на краю кровати и что-то тихо шептала Сильвии напротив, поглаживая её по щеке. Та едва заметно всхлипывала и с дрожащими губами что-то прошептала в ответ.

Мой визит не остался незамеченным, мать, словно коршун, тут же обернулась ко мне.

— Ты уже здесь, Тэйлон?

Сильвия тоже посмотрела на меня, но тут же отвернулась, пряча лицо. Плачет из-за стопы. Люди куда больше лишались, а она здесь… хотя я тоже, блин, сравниваю.

— Прости, я подожду в коридоре, — ответил я и уже было вышел из комнаты. Зачем мне в этом участвовать.

— Нет, Тэйлон, подойди ко мне, — поманила она рукой.

— Я лучше…

— Подошёл ко мне, — неожиданно зло произнесла она.

Её черты лица заострились, и я заметил, как нечто промелькнуло в глазах. Всего на мгновение, как и в прошлый раз, на лице Энны появилось и пропало что-то зловещее, заставившее меня нахмуриться.

Но вот черты стали мягче, и даже её лицо сменило маску холодной аристократической суки на более мягкую и домашнюю.

— Иди сюда, — гораздо мягче позвала она меня. — Незачем стоять у дверей.

И я подошёл. Не потому что на меня это подействовало, просто не вижу смысла обострять конфликт без видимой причины. Когда я подошёл, меня практически сразу утянули в объятия. Тёплые, мягкие объятия матери Тэйлона. Рядом, шмыгая носом, оказалась Сильвия.

— Как же я вас люблю, — тихо произнесла она, по очереди зарывшись лицом сначала в Сильвии, а потом в мои волосы, словно пытаясь запомнить наш запах. — Очень люблю. Мои дети…

Просидели так минуту, прежде чем она слегка отстранилась и взглянула в наши лица. С мягкой улыбкой, которая ничего не имела общего с тем лицом, которое она обычно носила.

— Всё в порядке. Теперь всё в полном порядке.

Мы недолго находились в поместье наших спасителей. Отец ещё что-то обсуждал с главой рода, после чего мы на самоезде покинули их поместье.

Как выяснилось, отец действительно приехал на корабле. Даже не приехал, а прилетел. Мы прибыли к большой деревянной пристани, которая находилась в открытом поле и возвышалась над землёй настолько, чтобы к ней мог пришвартоваться настоящий корабль.

Собственно, огромная летающая машина действительно напоминала корабль довольно сильно, правда, вместо парусов у него были большие шары, которые должны были наполняться газом. Предположу, что одних этих шаров, по крайней мере, тех размеров, что они были, не хватит для того, чтобы поднять корабль. Следовательно, тут, помимо лёгких газов, было ещё что-то. Какой-нибудь аппарат, создающий гравитационную аномалию или, на крайний случай, магия.

Во всём остальном он не сильно отличался от обычных кораблей, что плавают по морю. Да и я уже имел удовольствие кататься на подобных агрегатах в прошлых мирах.

Вернуться к поместью у нас действительно заняло около двух дней. Корабль довольно быстро плыл над просторами королевства, иногда преодолевая густые облака, после которых палуба была как после дождя. Под нами то и дело проносились леса, поля, реки, деревни. Я даже видел то ли огромное озеро, то ли настоящее море вдалеке — солнце довольно заметно поблёскивало на его глади.

А ещё мы преодолели ту самую низину, в которую нас забросило. Учитывая тот факт, как высоко находился корабль, можно было не волноваться, что нас достанет. Однако сам вид этих густых аномальных туманов внушал не то чтобы страх, скорее беспокойство.

Стоишь ведь и смотришь на него, думая, какие же там скрываются твари. Представляешь эти леса, брошенный город и деревни, где больше уже не ступит нога человека. Посуду и мебель, которую бросили и которая больше не увидит человека.

А ещё в сознании всплывает немного пугающая картина того, как там, в глубине, куда не достаёт солнце, ходит между деревьев по листве нечто.

Картинка довольно красочно сложилась у меня в голове, и даже мурашки по коже побежали.

— Сюда вас и закинули, — негромко произнёс Зарон, облокотившись на перила корабля рядом со мной. — Долина Ривенга. Или Лощина Ривенга. Раньше этот район процветал. Там росли редкие породы деревьев, которые использовали для изготовки мебели самому королевскому двору, так что род жил практически только за счёт этого.

— Сильвия сказала, что туман неожиданно появился.

— Пришёл с юга, — он указал пальцем направление. — Люди предполагают, что с подтуманных земель как-то просочился. Появился в самой нижней точке и пополз наверх, пока не заполонил всю лощину.

— Люди туда спускались? — я бросил взгляд вниз. Туман походил отсюда даже больше на смог. Естественно, что разглядеть что-либо внизу было просто невозможно.

— Спускались, — кивнул он, хмурясь. — Экспедиции, наёмники, искатели сокровищ и просто любопытные. Многие спускались, но немногие возвращались обратно. А кто возвращался, они либо ничего не видели, кроме бесконечных мёртвых лесов, либо рассказывали о таких страшных существах, что невольно начинаешь думать, что они душевнобольные. Места прокляты те, Тэйлон. Там обитает то, чему не место в нашем мире.

Он замолчал. Я знал, что Зарон сейчас на меня смотрит. Внимательно смотрит, пытаясь во мне разглядеть какую-либо тревожность или волнение. Ему интересно, что мы видели, и теперь он хочет знать об этом.

— Сильвия толком не смогла мне поведать о ваших приключениях, — начал он издалека. — Как она потеряла стопу?

— Попала в ловушку, — решил я не врать. — Там было что-то типа капкана.

— Капкан можно разжать.

— Да, но у нас не получилось.

Я кратко описал то, как он выглядел, не пытаясь что-либо скрыть. Лучше всегда говорить правду, но делать вид, что ты сам не знаешь, о чём говоришь. Или, если нет возможности сказать честно, скрыть часть правды. Врать же стоит только в безвыходных ситуациях, так как нередко сам попадаешься на лжи.

Отец спрашивал в основном о тех местах, где мы проходили и кого встречали. Про лес, про город, про животных, что там обитают. Какие-нибудь занимательные и необычные вещи, что привлекли взгляд, или же странные ощущения.

— Кроме страха, никаких странных ощущений. Постоянный тягучий страх, который не проходит, — красочно описал я состояние…

Я отвечал вполне искренне, правда, утаив моменты с зомби и ведьмами — всё равно не проверишь. Просто сказал, что какие-то твари. Также не стал рассказывать про то нечто, что пыталось сожрать Сильвию. Если даже сестра и расскажет, я могу всегда сказать — я не помню, я в тот момент охренел. У нас солдаты иногда толком описать ничего не могли, настолько были шокированы.

Куда больше меня волновало то, что она может рассказать про моё ядро. Я уже приготовился к этому, да и вообще, был практически уверен, что Сильвия не утаит подобное, однако я волновался больше по поводу реакции Зарона.

Я ставил на то, что он умолкнет и небудет об этом распространяться. Станет подыскивать мне пару покруче, чтобы выжать из моего дара как можно больше. Однако я мог точно сказать, что хрен знает, что им в голову придёт.

Ровно через два дня судно, на котором мы плыли по небу, пришвартовалось около такого же большого пирса у леса, но уже с нашей стороны. Там мы осторожно вышли на причал. Сильвию уже ждала инвалидная коляска, на которую она смотрела, поджав губы.

— Пока не решится вопрос со ступнёй, дорогая, — тихо проворковала Энна, погладив её по голове.

— Всё в порядке, мама, — негромко произнесла Сильвия.

— Не говори так. Просто знай, что это временно.

Я не стал говорить, что инвалидная коляска идёт Сильвии, в ней она смотрелась довольно элегантно и мило. Появлялось желание защитить её.

— Прокатить тебя? — спросил я у неё.

— Это… самое странное предложение, которое мне доводилось слышать, — с серьёзным видом произнесла Сильвия. — Но так и быть, Тэйлон. Только не урони меня с лестницы, будь так добр.

— Это уж как получится.

Мы воспользовались грузовой частью пирса, где были специальные пандусы для подъёма телег. Кстати, здесь был не только наш корабль. Видимо, помимо кротовых нор, они активно пользовались воздухоплаванием. Практически все корабли, что я видел, имели большое сходство с судами, что по морю плавают. Формы, размеры, даже тот факт, что они различались между собой: большие и маленькие, громоздкие и наоборот, быстрые на вид.

До дома мы доехали на самоезде.

И, в отличие от Сильвии, у которой всё было на лице написано, я не чувствовал ничего по поводу того, что вернулся домой. Ведь это не мой дом. Так, место для временной дислокации. Для меня что форт, что этот дом, что лес — всё одно и то же, разве что комфорт различается. У меня нет дома…

Дом…

Я не знаю, но почему-то эта мысль аж резанула. Я посмотрел на Сильвию, у которой в глазах светилось счастье вернуться домой, и мне стало… неприятно. Захотелось отвесить ей подзатыльника, чтобы стереть это выражение. Я-то не мог радоваться, что вернулся домой — у меня нет дома, мне просто некуда возвращаться. А она словно заражала этим неприятным чувством.

Почему такая мысль вообще посетила меня, я не знаю.

— Мы дома… — выдохнула Сильвия. Она ещё и уточнить свои чувства решила.

— Ага.

— Мы смогли, — она запрокинула голову, сидя на кресле-каталке, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Смогли, — кивнул я ей.

Сильвия, возможно, что-то ещё хотела сказать, но лишь вздохнула.

— Поехали?

В поместье нас встретила Ньян. Прямо за порогом. Она была сдержанной, как и мать, ни слёз, ни криков радости, но, тем не менее, она по очереди обняла сначала Сильвию, потом меня.

— Я рада, что вы вернулись, — шепнула она мне, прежде чем отпустить. После чего перехватила каталку из моих рук и увезла Сильвию в сторону её комнаты. Из коридора донеслись отголоски их голосов.

Оказавшись у себя в комнате, я… просто плюхнулся на кровать. Не знаю почему, но на меня напала меланхолия. Стало как-то просто тоскливо. Иногда такое со мной случалось. То в одном мире, то в другом я натыкался на кого-то или что-то, что заставляло просыпаться во мне некоторые чувства.

Что-то вызывало тоску, что я один, что-то заставляло грустить по поводу того, что моей работе не видно ни конца ни края. Иногда я сам не мог объяснить, почему мне грустно. Просто сидел или спал и ждал, пока отпустит. Сейчас наверняка всё из-за этой тупой мысли про дом, которая проскочила в мозгу за какие-то миллисекунды, а выбила из душевного равновесия на часы.

Но это было и к лучшему — я даже немного наслаждался этими негативными чувствами. Если что-то может вызвать их во мне, значит, я ещё не пустая оболочка с записанной личностью, верно?

С этими мыслями я и уснул. У меня были дела ещё, но я решил, что всё это может немного подождать, и не стал себя останавливать.

Разбудил же меня стук служанки.

— Да?

— Господин Тэйлон, — заглянула молодая девушка. Кенси, та самая, которую я встретил в городе. Мило улыбнулась, правильно зарумянилась, глазки потупила. — Ваш отец желает вас видеть.

— Да, конечно, уже иду, — пробормотал я, смахивая с сознания остатки сна.

Учитывая тот факт, что я уснул в одежде, выглядел весьма помято. Это вызвало явное неудовольствие Зарона, который скользнул по моей одежде взглядом, когда я вошёл. А ещё здесь была Сильвия, что стало для меня неожиданностью. Обычно отца сопровождал старший, Диор.

Но врать не буду, увидев её, мне сразу стало понятно, зачем меня вызвали. Собственно, я и ожидал, что она обо всём расскажет.

Вопрос лишь в том, что они решили. Вернее, решил Зарон.

— Садись, Тэйлон, — кивнул он на стул, как и в прошлый раз. Только теперь я не чувствовал себя как на допросе. Скорее доверительная беседа.

Сильвия сидела сбоку от стола в своей коляске, которую можно было отнести к произведению искусства. Деревянная, с резьбой, даже такую вещь они каким-то образом умудрились сделать презентабельной. Ничего общего с колясками, которые я видел до этого: железные, грязные, нередко залитые кровью — те словно кричали об ужасе войны. Эта же… не знаю, была элегантной и говорила, что в случившемся ничего страшного нет и жизнь продолжается.

— Не будем ходить вокруг до около, — перешёл Зарон сразу к делу. — Сильвия рассказала мне про существо, что вы встретили. Описать она его не смогла, но это меня не интересует — пусть учёные занимаются подобным. Ты применил магию на нём — это значит, что у тебя есть внутренний источник, верно?

— Да, — я не видел смысла упираться. Упираться — вообще плохая тактика. Куда лучше недоговаривать.

Зарон немного нахмурился, переглянулся с Сильвией, после чего вновь посмотрел на меня.

— Какова его мощность, Тэйлон?

Глава 28

Зарон сверлил меня глазами.

Мощность? Как много во мне энергии, они имеют в виду?

Я покосился на Сильвию, думая, как бы соврать, чтобы не описывать реальные масштабы.

— Достаточно, чтобы использовать выносливость целый день и… не знаю, как объяснить. Щит держать, жарить огнём… — я сделал неопределённый жест рукой. — Как небольшой кристалл, наверное.

Ещё в армии я выяснил примерно объёмы кристаллов-батареек для магов. Так что в действительности небольшого кристалла (что-то среднее между средним и маленьким) вполне бы хватило.

Кстати, в армии у нас магов не было. В тот момент, когда мы держали оборону против нежити снизу, основные силы, включая всех боевых магов, были у границ королевства. Поговаривали, что там слишком неспокойно и случись что, напасть из туманов станет наименьшей из проблем. Да, у нас не было магов, нас полегло слишком много. И всё из-за…

— Небольшой кристалл, говоришь? — задумчиво произнёс Зарон.

Это было очень неплохо. Такой мощностью могут похвастаться не так уж и много магов. Не единицы, конечно, но и сотнями там счёт не идёт. Короче, я был сильным, но всё же в пределах нормы. Бывали маги и посильнее.

Можно сказать, такой ответ удовлетворил бы его и объяснил то, почему Сильвия могла запитаться от меня, правда…

Я удержался, чтобы ещё раз не бросить взгляд на Сильвию.

Вот кто видел реальную мощность, так это она. Сболтнёт — не сболтнёт? Лучше бы она промолчала. Я пытался поговорить с ней, но она и слушать не хотела про это. А когда я напомнил про долг по крови, она заявила:

— На родных такое не распространяется, так как мы априори обязаны роду и не должны скрывать от него таких вещей. То, что ты предлагаешь — предательство.

Это было сказано настолько категорично, что я уже тогда понял — бесполезно. Твердила, что такое скрывать нельзя. Неблагодарная скотина. И это после того, как я спас эту онанистку.

Конечно, если Зарон узнает, тут уж ничего не попишешь, однако и раскрывать правду ему добровольно я не собирался. Такие вещи лучше держать при себе, так как неизвестно, как отреагируют на такую силу другие. Опыт показывает, что когда кому-то попадается что-то сверхмощное, они или пытаются это уничтожить, или пытаются это использовать в своих целях.

По какой-то причине меня не устраивали оба варианта.

— Тогда не мог бы ты продемонстрировать? — Зарон как ни в чём не бывало достал из ящика небольшой кристалл, похожий на алмаз и размером с ладонь. — Держи. Просто запитай. Ты раньше учился магии и даже преуспел немного. Вспомнишь?

Я осторожно взял камень в руку и покрутил его перед глазами. Чистый, словно действительно идеальный алмаз.

Я примерно понимал, что значит запитать его. Выпустить энергию через руку, используя стержень. Кстати, как у него там дела… эм… хреново у него дела, но думаю, что не сломается после всего, что уже пережил. Усердствовать я не собирался.

Как и до этого, я просто пустил энергию в руки, едва приоткрыв клапана ядра. Камень в моей руке начал немного переливаться радугой, словно происходило внутри преломление света. Я строго дозированно направлял энергию, не преобразовывая её в магию, пока не решил, что достаточно. Поднял глаза на Зарона.

— Вот.

— И всё?

Понял, что я обманываю, или Сильвия не раскрыла ему реальной мощности, и он скорее немного разочарован? Так и хотелось вопросительно посмотреть на Сильвию, но я понимал, что это быстро меня сдаст. Лучше играть в молчанку.

Не дождавшись ответа, Зарон вздохнул.

— Сильвия, не будешь ли так добра забрать у него кристалл и отчистить его? Попробуем ещё раз.

— Да, отец, — кивнула она и медленно подкатила ко мне… подъехала ко мне. — Позволь, брат.

Она взяла у меня из рук кристалл, после чего щёлкнула по нему пальцем, заставив издать тихий звон. При этом я заметил, как из её пальцев стрельнул разряд и во все стороны посыпались искры.

— Возьми, — она вручила его мне обратно.

Поймав мой взгляд, Зарон кивнул, облокотив подбородок на сцепленные в замок руки.

Я начал вновь медленно запитывать кристалл, на этот раз запустив в него энергии даже меньше, чем в прошлый раз.

И меня подставили.

Сильвия, неблагодарная инвалидка, неожиданно коснулась моей шеи пальцем, и меня прострелило разрядом до кончиков пальцев на ногах. Сомневаюсь, что это была обычная магия, в противном случае я бы удержал энергию. Здесь у меня будто скакнуло давление. На какие-то мгновения кожу резко обожгло и в глазах вспыхнуло так, будто я посмотрел на взрыв ядерной бомбы. Я поспешил заткнуть ядро, но было уже поздно — моя семья кончила.

Неприятно вышло, но хуже было то, что кристалл в моих руках теперь светился как лампа, что не есть хорошо.

Зарон, немного красный, отрывисто дышавший, будто только что подтягивался, вздохнул.

— Говоришь, небольшой кристалл? Как ты себе представляешь небольшой кристалл, не поделишься мыслями, Тэйлон?

Я лишь хмуро посмотрел на Сильвию. А та… онанистка, катилась бы ты отсюда.

Она виновато отвернулась.

— Не смотри на Сильвию как на врага рода, Тэйлон. В данный момент это ты решил подложить нам свинью.

Зарон сверлил меня несколько секунд глазами, прежде чем продолжил.

— Почему ты смолчал? — было слышно, что он едва сдерживается. Сколько усилий наверняка приложил, чтобы не накричать на меня. — Промолчал насчёт внутреннего источника? Ты понимаешь, что делаешь?

Какой он ответ хочет услышать? Да, понимаю? Или нет, не понимаю? Я даже не представляю, как правильно ответить на этот вопрос. Промолчал, потому что захотел? Потому что опасаюсь человеческой глупости и жадности? Потому что о таких вещах лучше не рассказывать? Причин много, а какую озвучить, я не знал. Поэтому просто промолчал.

— Там в лесу, как рассказала Сильвия, ты ударил энергией так, что её пробрало до костей. Твою энергетическую вспышку засекли все, у кого было зеркало! — ткнул он в кристалл пальцем. — Да даже на островах это уловили без проблем! Все сейчас гадают, что за артефакт вызвал такую энергетическую вспышку, даже я спускаю деньги на то, чтобы выяснить это! А оказывается, что это мой родной сын, который даже словом не обмолвился об этом! Ты понимаешь, к чему это может привести?

— К чему?

— Да к чему угодно! — взмахнул он руками. — Тебе, наверное, будет мало того факта, что род должен знать о таких вещах, чтобы подготовиться к последствиям? Да куда тебе, тебе же всегда всё на блюдечке приносили, куда тебе до гипотетических трудностей рода! А как насчёт того, что на тебя могут устроить охоту, а? Что запрут в каком-нибудь подвале, где тебя будут насиловать девки всех местных родов, и ты слова не пикнешь!

Я, честно говоря, не понимаю, он угрожает сейчас или соблазняет меня, но звучит интересно.

— Зачем?

Вот тут уже он покраснел от злости. Видимо, решил, что я издеваюсь. Вместо него тихо и мягко ответила Сильвия.

— Брат, возможно, ты не помнишь, но сила источника передаётся по наследству. Найдётся ли тот, кто откажется иметь в роду мага даже в одну десятую той силы, что в тебе?

— Хорошо, я бы сказал, и что?

— У меня нет уже на него сил, — резко встал со стула Зарон, едва его не уронив, и отвернулся к окну.

— Я просто пытаюсь понять, какая разница, знаете ли вы или нет, — сказал я ему в спину.

— Огромная, Тэйлон, — ответила заместо отца Сильвия. — Случись что, и мы бы знали, чего ожидать и к чему готовиться. С твоей силой мы бы налаживали совершенно иные связи. Шли совершенно иным путём. Если бы ты знал, что в твоих рядах есть очень сильный солдат, способный переломить ход противостояния, разве ты не предпочёл бы узнать об этом сразу?

— Сейчас узнали, и что?

— Что? — посмотрел на меня через плечо Зарон. — Ничего, Тэйлон. Вот именно, что ничего! Теперь мы просто знаем, что ты у нас вдруг очень одарённый в магии человек!

— И?

Зарон явно искал глазами то, чем бы в меня бросить.

А я лишь хотел понять, какие планы он имеет на меня теперь. Потому что до сих пор внятного ответа на вопрос «что будет со мной дальше?» не получил. Но мне известно, что когда ты получаешь в руки что-то могущественное, то сразу иначе начинаешь выстраивать свои дальнейшие действия. Я хотел понять, чего мне ждать теперь, в конкретной ситуации.

Меня отправят на войну, справят в другой род, устроят резню с другими родами? Что он будет теперь делать, узнав, что я имею ядро? Уж точно не окна с помощью этих сил чистить.

— Отец, — спокойно произнёс я. — Я не издеваюсь и не пытаюсь как-либо обидеть тебя. Просто хочу понять, что со мной будет теперь. Запрут дома? Будут искать новую суженую? Или что? Я не сказал лишь потому, что боялся, что стану узником в собственном доме.

— Что с тобой будет, хочешь узнать? — посмотрел он на меня через плечо. — Ничего пока не будет. Но теперь тебе придётся остаться в поместье.

— То есть… меня здесь запирают? В доме? — уточнил я.

— Верно, Тэйлон. Мы не можем позволить, чтобы с тобой что-то случилось.

Да только запереться полностью в доме не входило в мои планы. Почему? А тренировки? А если мне придётся выйти за пределы поместья, чтобы решить какой-нибудь вопрос? Мало ли что может случиться, верно? А это значит, что меня просто запрут в доме, как тюрьме. Комфортабельной, но тюрьме.

— Я против, — категорично ответил я.

— Я ещё раз говорю, здесь решаешь не ты, — повторил Зарон, резко развернувшись и едва сдерживая злость. Казалось, что его трясёт от одного факта, что ему перечат. И подлей ещё масло, он пустит в ход руки.

— Но, боюсь, расклад сил изменился, — негромко ответил я.

Это подействовало на него куда лучше, чем если бы я поднял голос.

— Что ты сказал?

— Расклад сил изменился, отец, — повторил я. — Теперь вы не можете просто запереть меня здесь, как в тюрьме.

Зарон буквально прожёг меня взглядом. Прожёг так, что казалось, он сейчас сорвётся. И набросится на меня с кулаками. Зарону пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, прикрыв глаза и беря себя в руки.

— Что же ты сделаешь? — наконец спросил он слишком спокойно. Словно затишье перед бурей.

— Буду давать такие выбросы энергии, что вас очень скоро найдут. А если очень захочу, то выйду и сам. Ты видишь, что теперь с магией у меня не возникнет проблем.

— И что же ты предлагаешь? Нет, даже не так, чего ты хочешь, Тэйлон, скажи мне, раз ты так повзрослел и готов идти против рода и его главы, — его голос был елейным прямо. Точно бросится, если ему мой ответ не понравится.

— Я лишь хочу быть частью рода.

Повисла тишина. Такая, что её никто не смел нарушить. Даже Сильвия, и та не двигалась особо.

— Прости, но повтори ещё раз, Тэйлон, — попросил отец.

— Не хочу сидеть дома, как в тюрьме, — повторил я. — Я хочу жить. Спокойно жить дальше. Я не отказываюсь от безопасности, но я хочу перестать быть пустым местом в доме. Я хочу быть частью рода, частью тех, кто хранит его, а не разменной монетой, которую обменяют и которой, по сути, и являюсь.

И вновь тишина. Опять отец молчит, обрабатывая мои слова.

— Ты не старший наследник, ты станешь побочной ветвью, Тэйлон. Тебе придётся уйти из рода, ты понимаешь это?

— Даже так, это не значит, что я отвернусь от рода.

Он хмурился, я видел, как его брови едва не сходились вместе, а желваки играли, будто он что-то пережёвывал.

— Откуда взялись такие взгляды, Тэйлон? — внимательно посмотрел он на меня.

Откуда? Ну, у меня есть отличная отговорка.

Я как бы невзначай бросил взгляд на Сильвию. Типа не удержался, лёгкий намёк, кто во мне разбудил неожиданную тягу к защите рода: совесть проснулась, понял важность защищать своих, наедине с сестрой проснулось чувство долга и защитника. И Зарону такого было достаточно. Однако я всё равно продолжил:

— Я не помню, кем был. Но я знаю, в какую сторону идти. Я не хочу быть разменной монетой, словно какая-то девчонка, от которой хотят избавиться, как от балласта и позорного пятна. Я хочу быть свободным полноправным членом рода, который уйдёт тогда, когда это понадобится, а не когда его продадут за чеканную монету. Если не веришь в мой настрой, проверь меня. Есть у нас то, что определяет правду или ложь? Проверь меня на этом. Если я совру, — я поднял правую руку, — клянусь, что тогда сделаю всё, что скажешь.

— А если не соврёшь, то станешь полноправным членом, так я понимаю.

— По поводу свадьбы последнее слово будет за тобой, отец, — покорно ответил я, — при условии, что от меня не избавятся и не отправят в дальние земли.

Такая магия точно должна была быть. Я надеялся. Обычно, где есть магия, есть и такой фокус, который работает как детектор лжи, стоит лишь правильно сформулировать ответ.

— Что ж… а давай, Тэйлон. Посмотрим, насколько ты искренен в своих словах, — согласился, как он, наверное, сам считал, неожиданно Зарон. — Сильвия, жди здесь. А ты, идём со мной.

Мы вышли из кабинета. Зарон сразу направился к лестнице, где мы спустились в самый подвал. Здесь, в отличие от богатых убранств верхних этажей, был камень. Голый тёмный немного сырой и оттого поблескивающий в свете огня камень. Мне кажется, что даже факела вместо вездесущих светильников были здесь специально, чтобы посеять в сердце любого, кто здесь окажется, страх.

Мы двигались по тёмным коридорам, и единственными звуками, помимо наших шагов, был глухой вой то ли ветра, то ли заточённых, плюс стук капель о камень.

Несколько раз свернув, Зарон наконец остановился около одной из дверей, после чего открыл её, и мы вошли внутрь. Небольшой зал, где было множество сундуков. Здесь было, кстати говоря, сухо, и уже вместо факелов обычные кристаллы для освещения. Ещё одна дверь, и мы попадаем в коридор, где есть четыре двери. Идём в третью и оказываемся в небольшой комнате со стеллажами. Вытащил одну из коробок, открыл, и на свет появился небольшой… да, кристалл. У них здесь всё на кристаллах. Только этот ещё был расписан и рунами, которые перевести я был не в состоянии.

— Камень сердца, — негромко сказал Зарон. — Возьми его в руки.

Я подчинился. Он же, в свою очередь, постелил передо мной мягкий коврик, который извлёк из той же шкатулки.

— Если соврёшь — он загорится красным и раскалится до такой степени, что не удержишь. Поэтому подумай несколько раз, прежде чем врать или юлить.

— Я понял.

— И не разбей, иначе клянусь, уже через неделю будешь делить койку с твоей любимой Миленой.

Я знал, что конкретно сейчас он блефовал. Милене меня теперь точно не отдадут, мелковато.

— Итак, — выпрямился Зарон. — Для начала, ты мой сын?

Это был… странный вопрос. Но я ответил тут же и невозмутимо:

— Не помню.

Потому что я действительно не помню.

Кристалл молчал, я не врал. Зарон немного поморщился, понимая, что я просто увернулся от ответа. Неужели верит в то, что я не его сын? А такому человеку не плевать вообще? Хотя проверять не хочется: иногда вот такие холодные отцы становятся неожиданно добрыми, мягкими и очень любящими с охрененно мстительным сердцем. Узнай, что его сынок мотает срок, и может сам прирезать, кто знает, что у него в голове.

— Хорошо. Не пытаешься ли ты добиться своих корыстных целей, используя наш род, помимо его защиты и службы ему, Тэйлон? Слишком сильно изменились твои взгляды и слишком идеалистически звучат твои речи.

Какие цели? Я всем сердцем хочу, чтобы род выжил и готов служить этой цели! Тут вообще мимо.

— Нет, у меня нет иных корыстных целей.

Кристалл молчал.

— Замыслил ли ты предательство?

— Нет.

Тишина.

— Ты действительно хочешь защитить наш род?

Здесь я ответил честно и искренне:

— Да.

И кристалл не вспыхнул. Я не врал, я не помню, сын их или нет, ведь сказать точно невозможно. Я не преследую корыстных целей, точно не собираюсь род предавать и готов его защищать до потери пульса.

— Хорошо… тогда ещё вопрос. Ты претендуешь на место старшего наследника и будущего главы рода?

— Нет.

Потому что мне этот род нахрен не сдался. Ещё возиться здесь с ними.

Как бы то ни было, я ни разу не соврал и смотрел всё это время Зарону в глаза. Мои желания были искренними: я действительно хотел их всех защитить.

Глава 29

Как изменилась для меня жизнь после разговора с отцом?

Никак. Абсолютно никак. По сути, ничего не изменилось: я всё так же зависел от Зарона, однако теперь меня никто не собирался запирать в доме и лишать свободы. Да, были ограничение в некоторых моментах, но они не сильно повлияли на меня. Я был до сих пор относительно свободен.

В будущем меня ждала, со слов Зарона, академия. Если я действительно хочу держаться рядом с родом, мне следует соответствовать ему.

Здесь, наверное, стоит уточнить все хитрости в ведении родов.

Сам род был всегда один — главный и единственный. Его наследовал старший наследник вместе с благами и обязанностями. От отца к старшему сыну. Ни больше, ни меньше. Всё предельно понятно.

Сестёр практически всегда отдавали в другие рода, где они заводили семью. С ними тоже всё ясно.

А вот с младшими наследниками были некоторые хитрости. Иногда их отдавали в другой род, если, например, там не было мужчин, только дочери. Но чаще всего они просто выходили из рода, образовывая, по сути, обычную семью аристократов. Они до сих пор были с родом, служили ему, помогали, держали связь, но не являлись его частью. Грубо говоря, что-то типа семьи, которая была союзной роду.

Здесь встаёт вопрос, почему не образовать клан, как это делают в других мирах, куда войдут как основной род, так и побочные семьи, но мне было как-то по боку на этот вопрос, если честно. Наверное, из-за этого здесь и образовался пласт аристократии — все они были выходцами из родов. Семьи, которые так далеки от рода, что давно уже не их часть. Просто люди, которые выше по социальному сословию, чем простолюдины. Они жили, женились и выходили замуж между собой и представляли интеллигенцию.

И получалось у нас: царская семья, рода, аристократия, простолюдины и рабы.

Мне было интересно, как можно создать свой род и возможно ли такое вообще. Это был гипотетический интерес, а не практический.

После нашего разговора жизнь пошла нудно, серо и без особых событий, чему я был несомненно рад. Сильвия оправилась довольно быстро после случившегося, однако я видел боль в её глазах. Ей было решено сделать протез, но вряд ли это могло её успокоить. Хотя, если честно, мне было плевать, пусть радуется, что вообще выжила.

Отец с Диором решал дела рода, и я краем уха следил за происходящим, однако пока всё сводилось к бизнесу и тому, как бы выгодно меня пристроить и где. Про поползновения других родов на нас было тихо. Противников не было, воевать не с кем. Я бы сравнил это с затишьем, когда армия занимала территорию и ждала следующих приказов.

Я же занимался тем, что от меня требовала ситуация — тренировки.

Да, мои любимые тренировки. Я много ел, много спал и много занимался. Мой день начинался с зарядки и лёгкой разминки, после чего завтрак, немного времени, чтобы всё переварилось, и тренировки. Плаванье, оттачивание техник, силовые упражнения, стрельба.

Да, именно стрельба. Из револьверов, прямо от бедра, чтобы выбивать яблочко с десяти и более метров, едва вытащив револьверы из кобуры. Этому искусству меня обучали очень долго, и теперь оставалось лишь натренировать организм, чтобы он делал это на автоматизме. Плюс стрельба из ружей, что здесь были.

Что касается фехтования, то из достойных противников я бы выделил охрану поместья. Старшие служащие хорошо владели навыком боя на мечах, сразу угадывались солдаты и наёмники, прошедшие не одну заварушку. Однако прямо чтобы кто-то из них был мастером, с котором ты борешься на самой грани, проигрывая или наоборот, со скрипом выдирая победу, не было. Они были достойными противниками, однако даже со своими силами я пусть и с трудом, но побеждал.

Магия была отдельной темой для разговоров. Отец запретил как-либо проявлять её, боясь, что в конечном итоге я могу просто выдать себя.

— Что будет, если про меня узнают?

— Как ты сам считаешь, Тэйлон?

Как я считаю? Да вариантов, в действительности, очень много, всё зависит от существующих реалий. Будь я в другом мире, где есть права сильнейшим, то предположил бы три варианта: меня попытаются захомутать в семью, меня попытаются убить и меня попытаются похитить.

Здесь же скорее всего всё будет около попытки завлечь в семью. Мало кто будет действительно пытаться убить меня или похитить. Слишком чревато, учитывая мои силы, да и заинтересованность в таком куске остальных.

— Свадьба. Нас завалят предложениями, — ответил я.

— Верно. И те, кто окажется не у дел, будут сильно расстроены.

— Перевес сил, — добавил я.

— Да. Король возьмёт это на личный контроль, но отношения знатно подпортятся. Будет слишком сильный перевес сил в первое время и потребуется столетие, чтобы после тебя этот разрыв более-менее рассредоточился. Сейчас же это вызовет напряжение.

— Значит, мы будем держать это в тайне?

— Скорее всего да, — кивнул он медленно. — Никому ни слова, ни намёка. В первое время, пока мы не определимся с твоей пассией, и, если получится, то и потом тоже. Король, естественно, узнает, здесь бесспорно, но с остальными как пойдёт. Я надеюсь, что не узнают.

— А если узнают?

— Придётся сгладить углы и снять напряжённость в отношениях с теми, кто остался не у дел. Пойдёт речь о том, что обычно порицается.

— И что же? — полюбопытствовал я.

— Бастарды, — ответ был краток и понятен, хотя смысл до меня дошёл лишь через несколько секунд.

— В смысле… спать со всеми? — не понял я.

— Если каждый получит то, чего хочет, причин для вражды не будет, — спокойно ответил Зарон. — Если мы запрём тебя в одном роде и дадим всем отказ, то, естественно, это вызовет напряжённость и вражду. Будут проблемы, будут палки в колёсах и подставы. Но если быть более сговорчивыми, все будут сразу услужливыми и готовыми пойти на уступки ради возможности получить мага в свои ряды. Союзников станет немерено. Стоит лишь дать надежду на это.

— Я понял, молчать в тряпочку и не выдавать себя.

— Да, очень надеюсь, что ты понял размах ситуации.

Если никто не узнает, то и вопросов не будет. То, что там потом дети будут сильные, это уже другой вопрос, очень не скорый. Но вот если узнают сейчас, тогда проблем действительно будет очень много, чего мне не нужно. Поэтому важность не раскрывать себя я полностью осознавал. Хотя и сомневаюсь, что доживу до того момента, когда у меня появится своя семья.

После этого разговора я больше к магии не прикасался. Вернее, я пытался заглянуть внутрь и выправить стержень, но всё это вызывало возмущение ядра, которое реагировало на это вспышками. Я боялся, что могу бахнуть ещё одним выбросом, а портить отношения с Зароном мне хотелось меньше всего, помимо того, что второй выброс отследить будет легче. Сопоставить все случайности, и сразу станет ясно, где надо искать причину.

Но я редко надеялся на магию, если честно. Всегда больше полагался на оружие, которое можно потрогать. Очень хорошо, если это что-то дальнобойное и… пойдёт, если холодное.

В поместье я даже раздобыл лук, спортивный, для развлекухи больше, но опыт подсказывал, что не бывает на войне лишних навыков убийства себе подобных. Я собирал все свои навыки, которые могли пригодиться в этом мире, чтобы выполнить миссию.

А потом мне пришло письмо.

Дело уже было ближе к ночи. Я уже закончил тренировки, помылся, поел и после занятий с сёстрами по этикету и прочей ненужной мути ложился спать. Каждый день я чувствовал себя чуть-чуть лучше, хотя, стоит признаться, не восстановил даже той формы, что была в армии — в походе я потратил слишком много сил.

Письмо прислали мне оригинально. Я, честно говоря, даже не подозревал, что в этом мире было оригами. Листик в форме птицы залетел ко мне в комнату, задутый сюда лёгкими потоками ветра. Кто-то явно использовал магию.

Я внимательно посмотрел в окно, откуда прилетела бумажная птица, после чего с сомнением на само письмо. Подошёл, осторожно развернул лист, на котором была всего одна строчка.

И я бы с радостью её прочитал, да только…

Я читать не умею.

Блин.

Я тупо уставился на строчку, пытаясь хотя бы предположить, что там написано. Ну вот эту букву я знаю, и эту тоже. И эту. Да, я знал некоторые буквы отсюда, только понять, что написано на листке, всё равно это не помогает. Мало знать буквы, надо ещё уметь их и в слова складывать. Сёстры что-то там пытаются меня научить, но даже до начального уровня мне далеко.

Судя по почерку… я тоже не мог сказать, кем это написано. Завихрения, крючки, плавные линии. Можно предположить, что такими прописными буквами писал аристократ.

Что там? Угроза? Предупреждение? Стрелка? Любовное послание?

Я крутил бумажку в руках, пытаясь понять, что же с ней делать. Проигнорировать? А если что-то важное? Показать? А если там не для чужих глаз? Придумать что-нибудь?

А что?

Столько проблем из-за того, что я не умею читать…

Я не мастер дедукции, но решение пришло в голову само собой вместе с вопросом: а Тэйлон знал вообще того, кто ему пишет? Может они уже списывались?

Для начала я вновь пошарился в комнате Тэйлона. Я уже обыскивал его комнату, но ничего особенного так и не нашёл: ни дневников, ни каких-то заметок, ни подозрительных предметов, что могли бы пролить свет на какие-то его тайны. Разве что картинки с голыми девушками, но это, считай, норма. Я даже немного успокоился, когда их нашёл.

Но теперь я точно знал, что нужно искать, поэтому полез в ящики вытаскивать все бумаги, которые были, и сверять почерки. Не сразу, но в итоге удача улыбнулась мне, причём с похожим почерком я нашёл не один лист. Значит, Тэйлон как минимум знал этого человека.

Дальше я решил перевести, что же написано на листе. Взял со стола лист и уже своими руками переписал слова. Своим почерком. Это чтобы не палить почерк. После этого пошёл к Сильвии, как к той, кто была мне кое-чем обязана.

Она сидела у себя в комнате за столом в окружении книг, что-то записывая. Прежде чем ворваться, я тактично постучался и дождался её разрешения войти. Всё же мне предстояло прожить здесь не один год и стоило вести себя согласно этикету, чтобы не вызвать проблем больше, чем они уже есть.

— Ты нечасто ко мне заходишь, — оторвалась от своих дел сестра. — Прости, я не буду вставать, хорошо?

— Ничего, — отмахнулся я. — Занимаешься?

— Да, Тэйлон. Возможно, ты не знаешь, но я обучаюсь в академии и уже перешла на третий уровень.

— Третий уровень?

— Третий год, — пояснила она. — В шестнадцать я поступила в академию, и сейчас уже на третьем. Ты же знаешь, сколько мне лет?

— Девятнадцать.

— Сейчас посчитал, — улыбнулась она. — Так, и по какому вопросу ты пришёл ко мне?

— По этому, — я подошёл и протянул ей листок. — Что здесь написано?

— Здесь? — она слегка прищурилась. — Жди меня у старого дерева. Чьё это?

— Нашёл в своих старых вещах. Похоже на мой почерк, — пожал я плечами. — Было интересно узнать, что там написано. Кстати, а что за старое дерево? Я что-то не помню такого.

— Это не удивительно, — улыбнулась Сильвия. — За пределами поместья в северной части леса есть старое дерево. Старый-старый дуб, который стоит в лесу. Возможно, ты имел ввиду именно это дерево, так как других старых деревьев я не знаю.

Значит, у старого дуба? Это, получается, за пределами поместья? Я знаю, что лес, который входит в состав территории вокруг озера, полностью охраняется по периметру, пусть и выглядит диким.

Но территория поместья не ограничивается только тем, что ограждено. Лес за ограждением тоже принадлежит нашему роду, как и деревня, которая находится где-то в махе отсюда. Там проживают те, кто служит роду. Обычные деревенские жители, которые зависимы от нас. Собственно, деревню можно назвать нашей.

Я немного подумал и всё же решил разведать обстановку. На всякий случай я взял с собой револьверы, из которых уже пристрелялся.

На улице уже была ночь, и округу тускло подсвечивали аж два спутника планеты. Этого было вполне достаточно, чтобы видеть всё перед собой, но недостаточно, чтобы перебираться по ветвям. Я ещё не настолько освоился с этой техникой в этом деле, поэтому рисковать в темноте навернуться и сломать себе шею не стал.

Я осторожно выдвинулся в путь. Как найти старый дуб, я даже не представлял, так как понятие север слишком широкое. Но решил для начала осторожно обследовать округу. У меня были сомнения по поводу того, что это засада, так как Тэйлон как минимум знал этого человека. И на других листах была отнюдь не одна строчка, что говорило о том, что они даже переписывались. К тому же, кто отправляет воинственное письмо в виде оригами? Тогда уж стрела с запиской или как минимум конверт.

Или у них свой оригинальный и неповторимый способ вызывать на дуэль. В одном из миров была традиция, где, чтобы вызвать человека на дуэль, надо было переспать с его женой.

Покинув территорию поместья незаметно для охраны, что стало тоже своего рода испытанием, я осторожно пустился в ночные странствия. В принципе, я чувствовал себя уверенно абсолютно в любой ситуации за исключением города, где полно людей. Конечно, были более предпочтительные, были менее предпочтительные, но по итогу и там, и там мне было вполне комфортно. Ночь? Хорошо. День? Ещё лучше.

Так, крадучись и уже держа револьверы наготове, я быстро обходил территорию на севере. Раз за разом слева направо и наоборот, зигзагом обшаривая территорию. Лишь через час я заметил дерево, похожее на дуб. Надеюсь, что именно это дерево они называют дубом, а то у некоторых и вода зовётся землёй.

Он выделялся на фоне других в первую очередь потому, что располагался будто отдельно от всего леса. Просто стоял в центре на своей территории, где не росли другие деревья. Своеобразная полянка посреди леса.

Именно здесь должна была пройти встреча, но я не спешил подходить, внимательно всматриваясь в окружение. Если это подстава, засада сто процентов будет по кругу. Медленно, держа оружие наготове, я двинулся в обход этого дерева, держась тени остальных деревьев. Обошёл его по кругу, но никакой засады не было, по крайней мере я её не обнаружил.

Ещё раз внимательно оглядевшись, я решил подойти к самому дереву.

Это было большое толстое дерево, чьи ветви создавали огромную крону, в которой можно было спрятаться. Огромные корни выступали в некоторых местах, и с одной из сторон образовалась небольшая полость, как нора, где можно было спрятаться. Судя по тому, как там было всё утоптано, именно это кто-то и делал.

Но здесь никого не было. Я был один здесь.

Вообще, это был повод что-то заподозрить, однако учитывая тот факт, сколько я вообще потратил времени на всё, связной наверняка уже давно ушёл.

Короче, я опоздал.

Но посмотреть здесь было ещё на что. Взгляд случайно наткнулся на небольшую вырезанную надпись на коре дерева. Два коротких слова, обведённые кругом.

Я внимательно присмотрелся к надписи, проведя по ней пальцами.

Какой-то пароль? Или знак для своих?

Я уже было подумал, что наткнулся на что-то интересное, когда случайно заметил ещё одну надпись. А потом ещё и ещё. Очень скоро я обнаружил, что во многих местах на дубе были вырезаны по два слова, причём они между собой отличались. Одни были взяты в кружок, между другими был какой-то знак, третьи соединены линией.

Короче, я понял, что это за дерево.

Здесь собираются парочки.

А это сраное дерево любви.

Тайна раскрыта. Это было любовное послание от кого-то. Видимо, какая-то девушка, может кто-то из служанок, хотела встретиться здесь со мной и признаться в любви. А я думал, что Тэйлон не пользуется популярностью.

Хотя тут вообще ещё ничего не ясно, может это вообще розыгрыш или того интереснее, местная ребятня аристократов решила набить ему морду.

В любом случае, тот, кто здесь его ждал, должен был давно уйти. Но думаю, что если позвал один раз, позовёт и второй. Но судя по надписям, которые различаются, это место выбирают многие. Теперь я даже догадываюсь, зачем там такая уютная нора — детишкам тоже нужно место, чтобы развлекаться.

И ведь надписей столько, что, кажется, сюда весь город бегает. Не удивительно, что сестра знала об этом месте.

Шаги я услышал слишком поздно, лишь когда они были у ближайших к дубу деревьев. Тот, кто подкрался ко мне, обладал удивительно лёгким шагом. Стоило мне их услышать, я мгновенно развернулся на пятках на звук, и руки уже легли на рукояти револьверов, готовые за доли секунд выхватить и нашпиговать противника металлом.

— Опоздал, знаешь ли, — раздался девчачий обиженный голос.

На свет из тени деревьев вышла девушка. Первое, что бросилось в глаза, так это её волосы — они отливали серебром, которое поблёскивало в ночном свете, очень сильно демаскируя её.

И не успел я слова сказать, как девушка в несколько шагов с неуловимой скоростью оказалась предо мной. Схватила меня за грудки, подтянула себе и поцеловала, закрыв глаза. Мягкие, нежные губы коснулись моих на несколько секунд, после чего она отстранилась, пригладила мои волосы, и произнесла:

— Я скучала.

А я нет.

Глава 30

Я был в лёгком замешательстве. Смотрел на девушку, которая с любопытством буквально сканировала моё лицо взглядом, и не мог взять в толк, кто она.

Нет, судя по её поведению, я был слишком плохого мнения о Тэйлоне — парень не только смог найти себе девушку, он смог найти себе привлекательную девушку, обладающую не только милым личиком, но и приятными подпрыгивающими при резких движениях формами.

— Скажешь что-нибудь?

— Что? — немного в замешательстве спросил я.

Она ещё раз притянула меня за грудки, поцеловала в губы, после чего с улыбкой ответила:

— Что скучал по мне, конечно же.

— Больше, чем ты можешь себе представить, — ответил я неловко. Надо было же что-то ответить ей, верно? И судя по всему, ответ ей пришёлся по душе.

Меня поцеловали в третий раз. Кстати, целуется она плохо — в первый раз мы так вообще зубами стукнулись. Она просто соприкасается губами, этакий вариант невинного поцелуя. Думаю, дальше таких чмок-чмок у них и не зашло.

— Мне сообщили о твоей смерти. Было больно услышать такие новости, — она провела пальцем по шраму, что шёл по щеке. — Это у тебя оттуда осталось?

— Да, — осторожно убрал я её руку от лица. Я не стал спрашивать, что она подразумевает под «оттуда».

— Он тебе даже идёт. Выглядишь мужественнее, — девушка обаятельно улыбнулась. — Я так много хочу от тебя услышать.

— Что именно?

— Всё.

— Всё?

— Тебя не было год, и неужели тебе нечего рассказать мне? — девушка заботливо поправила на мне одежду, после чего оглядела с ног до головы и сама себе кивнула. — Не томи, ты провёл год в форте, вернулся каппером, у тебя даже оружие есть, — она коснулась пальцами рукоятей револьверов. — Какой красивый… Мой младший братец тоже дослужится до каппера, знай об этом. Он заряжен?

— А ты хочешь проверить?

— А ты предлагаешь? — хитро прищурилась она.

— Нет.

— Злой, — щёлкнула она меня по носу и тут же вновь поцеловала. Ей что, тактильного контакта не хватает? — И?

— Что и? — честно говоря, я даже не знал, что ей можно рассказывать, а что нет. Какая-то непонятная девчонка пристаёт ко мне с расспросами.

Мой вопрос сводился к одному: чего тебе от меня надо, женщина?

— Кстати, я слышала, ты пропал недавно с сестрой. Расскажешь?

— Нечего рассказывать. Засбоили ворота, и нас выбросило не туда. Мы выбрались. Конец, — немного сократил я рассказ.

— Кажется, в форте у тебя откусили красноречие, — рассмеялась девушка. Она подозрительно много улыбается для аристократки. Или же она не аристократка? — Ты стал каким-то хмурым и серым.

Я ещё раз окинул её взглядом. Синие глаза, удивительно яркие, будто отражающие свет, серебряные волосы, синее платье под цвет глаз. Девушка была явно не такой тростинкой, как Сильвия, к тому же, имела заметно больше грудь, которая заманчиво подпрыгивала, когда та слишком ретиво двигалась.

Особенно бросались в глаза её зрачки. Синие, но слишком яркие, будто отражали свет или даже светились сами. Это немного напрягало, так как в этом было что-то нечеловеческое.

— Ты что-то хочешь найти в моих глазах? — обнажила она зубки в улыбке, и я нервно сглотнул. У неё в пасти были не маленькие беленькие зубки, свойственные девушкам, а самый настоящий акулий набор.

— Красивые, соскучился по ним, — выдал я первое, что пришло мне в голову.

— Правда? — она поправила лёгким движением чёлку. —Знаешь, а ты изменился, я чувствую это.

— Надеюсь, в лучшую сторону.

— Стал старше, мужественнее, гораздо серьёзнее. Увереннее, — она постучалась мне по грудной клетке, после чего приложила к ней ухо. Я почувствовал от неё запах леса. — Тук-тук, где мой стеснительный неуверенный и робкий Тай-Тай. Куда ты спрятался?

— Кажется, он пал смертью храбрых на поле боя, уступив место мне.

— Какой кошмар, — наигранно ужаснулась она. — Но, наверное, мне надо смириться, да? Рано или поздно мальчики превращаются в юношей, а юноши в мужчин.

Девушка вновь поцеловала меня в губы. Нет, ей точно не хватает тактильного контакта, как погляжу.

— Я уж думала, что ты не придёшь.

— Давно заметила меня?

— Почуяла. Ты же знаешь, я могу найти тебя по запаху, — её носик немного задёргался, будто девушка принюхивалась, и она захихикала. — Ты так испуганно обернулся, всегда был таким пугливым.

— Ага, — только и ответил я.

Девушка потянула меня за руку в сторону дерева к норе, куда забралась сама и пальчиком поманила меня.

— Иди сюда.

Я не стал сопротивляться. Залез. Но всё ограничилось лишь тем, что она положила голову мне на плечо. Нет, они точно не перешли цветочную фазу романтики.

— Ты меня любишь? — тихо спросила она.

Эм… интересно, она может почувствовать ложь? Просто я точно знаю, что есть те, кто как-то улавливают ложь, а она точно не самый обычный человек.

— Скажем так, ты меня не бесишь, — улыбнулся я ей, всем видом показывая, что это шутка.

И тут же получил костяшками пальцев по лбу. Чувствительно, но при этом каким-то неведомым образом ласково. Звучит странно, но описать иначе я не мог ощущения. Скажи мне кто, что тебя могут ласково, но чувствительно ударить, я бы его тоже не понял.

— Дурак, — по виду она всё равно казалась довольной. Прижалась ко мне плотнее. — Твой отец так и не отказался от идеи с Миленой, да?

— Пока что нет.

— Жаль… — вздохнула девушка. — Мой отец дал бы добро, будь ты свободен, но… меня скорее всего выдадут за Линдора, этого… — она вздохнула. — Ладно… но пока мы вместе, верно?

— Да, это самое главное, — кивнул я с серьёзным видом.

Моей щеки коснулись её губы. Да хватит уже, а?

— Ты стал таким взрослым, Тай-Тай… — прошептала она, а потом я почувствовал её дыхание у своего уха. Она губами схватила мою мочку уха, потянула, а потом я конкретно пересрал — моей мочки уха коснулись её зубы.

Острые, реально заточенные, как у какого-нибудь хищника, они осторожно сомкнулись на мочке и слегка потянули. Возможно, это должно было быть сексуально, однако у меня пропало всякое возбуждение. Она едва покусывала его, после чего ладонью повернула моё лицо к себе и поцеловала в губы.

Насколько этично целоваться с девушкой человека, которого отправили в ад?

Честно говоря, в первые за всё время меня посетил подобный вопрос. Раньше было плевать, но сейчас… это какой-то неправильный мир.

Или здесь неправильный только я.

— Я так скучала по тебе, — целует, обнимает меня. — Я хотела бы, чтобы мы могли бежать с тобой далеко-далеко, туда, где нас не найдут наши родители.

— Ты знаешь, что это невозможно.

— Да, — вздохнула девушка. — Но ты же смог, верно?

— Это немного другое. Это стоило мне… многого.

Девушка погрустнела. Опустила глаза, после чего задумалась.

— Я понимаю. Я ещё всё думала, когда ты уехал, что… — она осеклась. Замолчала, задумалась над чем-то, после чего подняла ко мне голову. Её глаза в буквальном смысле слова блеснули. — Знаешь, может нам стоит искупаться?

— Искупаться?

— Ага, к тебе на озеро. Помнишь тот пляж? Идём! — она выскочила из норы, потащив меня за собой.

Лес мы пересекли за считанные минуты, после чего с завидным проворством она перемахнула через забор. Даже у меня заняло это больше времени, а она ведь была в платье.

— Нас не накажут за это? — нахмурился я.

— А ты скажешь, что в гости пригласил, — подмигнула она, после чего вновь начала прорываться через лес.

Удивительно, что территория так слабо охранялась. Ведь сюда мог зайти практически любой. Да, поместье находилось под охраной, но что же насчёт ближайших территорий? Или же они отталкивались от логики, что вряд ли кто-то захочет сюда лезть, а если залезет, то в приоритете именно поместье?

Как бы там ни было, мы никого так и не встретили. Вышли к песчаному берегу, где я частенько плавал и в прошлый раз спасал служанку, остановились между деревьев, огляделись.

— Вот он, — выдохнула она немного напряжённо, после чего посмотрела на меня. — Искупаемся?

— Я…

— А-а-а… смутился! — насмешливо ткнула меня пальцем в грудь, перебив меня, хотя сама была красной и напряжённой. — Давай же.

Ну как знаешь, как знаешь…

Я начал раздеваться. И если мне было достаточно сбросить рубашку с брюками и подштанниками, которые здесь были как трусы, то девушке предстояла нелёгкая задача стащить с себя платье.

Девушка отступила от меня на несколько шагов. Она буквально прилипла взглядом ко мне, смотрела в глаза так, будто пыталась заглянуть в саму душу. Её лицо стало неожиданно серьёзным, немного отстранённым несмотря на то, что её пальцы уже ловко перебирали шнурки, расшнуровывая корсет.

Честно говоря, даже когда корсет спал, оставив её в блузке с рюшками и юбке, я не мог отвести взгляда от её глаз. Они были пронзительными, я бы сказал, холодными и очень внимательными. Девушка будто пыталась уловить мою реакцию или загипнотизировать.

Следом на землю опала юбка, когда она справилась со шнуровкой, оставшись в одних панталонах и блузке. Следом девушка медленно, пуговицу за пуговицей, начала расстёгивать приталенную блузку, которая придерживала её грудь. Пуговица за пуговицей, медленно, растягивая момент, девушка неотрывно смотрела на меня, пока последняя пуговица не была расстёгнута и блузка не раскрылась, едва-едва прикрывая груди, которые, получив свободу, заманчиво колыхнулись.

Замерла. В этот момент её губ коснулась немного хищноватая улыбка, которая больше пугала, чем возбуждала. Лёгким движением плеч она сбросила блузку на землю: подтянутые груди с розовыми сосками качнулись, привлекая внимание. И когда мой взгляд скользнул на них, улыбка девушки стала шире.

Руки сдвинулись ниже и одним движением заставили панталоны соскользнуть вниз, оставив её в чём мать родила.

Тишина, она повисла над нами, и разве что насекомые нарушали её. У девушки было на что посмотреть, и она знала это. Вопрос в другом — что нужно такой от такого? Я всё же был честен с собой в этом плане. Вернее, честен с несчастным, у него разве что смазливое личико могло привлечь внимание, но вряд ли это бы послужило весомым доводом с ним встречаться.

Немного помедлив, я сбросил и свои штаны, оставшись голым. Между нами ничего не было, кроме моего члена, стоящего колом. Девушка бросила взгляд на него, зарделась, но улыбнулась, словно получив подтверждение своей женской силы, и шагнула ко мне.

— Как я тебе?

— Как самое обворожительное существо на планете.

Девушка вновь потянулась ко мне, поцеловала в губы, прижавшись к моей груди своей. Ощущения… охренительные, вынужден признать. Только, блин, целоваться не умеет.

— А как тебе мой подарок? — шепнула она смущённо.

— Да тут целых два подарка.

Она улыбнулась, схватила мою руку и прижала к своей груди. Моя ладонь немного утонула в ней. Я даже позволил себе немного помять её, раз уж мне предлагают.

Такая… нежная кожа и… упругость под рукой… Нет, я видел сиськи, конечно, но их можно пересчитать по пальцам, так как мой профиль был всё же не маммология. И последний раз, когда мне удалось пощупать женскую грудь, был хрен знает когда. А здесь такая мягкая и у такой молодой…

И всё это время девушка выжидательно смотрела на меня, будто ожидая какой-то оценки.

Не дождалась.

Со стороны леса неожиданно послышались голоса, которые очень быстро приближались. Причём я мог с точностью сказать, что это не охрана — девушки. А почему неожиданно? А мы были слишком заняты разглядыванием сисек и писек.

— Вот же… — пробормотал я. Судя по звукам, сюда аж бежали. Не иначе, как на нас посмотреть.

— О солнце… — пробормотала девушка, мгновенно поняв, в какой пикантной ситуации нас сейчас застанут.

Чёрт знает, с какой скоростью они неслись, но приближались к нам очень быстро. Я схватил её за руку, подхватив вещи в охапку другой рукой, было бросился подальше от преследователей, но…

— Кто последняя, та лохушка — царевна лягушек и показывает грудь молодому господину! — раздался радостный вскрик прямо по курсу.

Хера се у вас ставки.

Я быстро огляделся. Нас очень удачно окружали, загоняя к воде. И не очень я горел желанием узнать, какова будет реакция других на меня и девушку, имени которой я даже не знал.

Отбросил вещи в ближайшие кусты, после чего толкнул девушку к дереву.

— Наверх, — шепнул я, махнув головой, после чего пригнулся. Её босые ноги встали мне на спину, и я резко разогнулся. После того, как она уцепилась за нижние ветви, сам подпрыгнул, подтянулся и замер. — Тс-с-с… — приложил я палец к губам.

Под нами промчалась одна из служанок. Добежав до берега, она сбросила с себя одежду и голышом прыгнула в воду. Едва проходит несколько секунд, под нами проносится целая стая служанок, что на ходу сбрасывают с себя одежду и запрыгивают в воду.

Последней оказалась небезызвестная мне Палия. Видимо, ей показалось мало, и она пришла топиться ещё раз. К тому же, ей явно везёт на демонстрацию своих прелестей мне. Я покосился на грудь девушки, что сидела рядом со мной на ветви — вот уж у кого реально больше, от которых глаза сложно оторвать.

— Палия! Палия последняя! — начали бесноваться девчонки. — Господину грудь показывает!

— Вот и покажу! — крикнула та обиженно и с разбега врезалась в воду.

Отлично. Раньше я сидел на деревьях в засаде, чтобы отправить на тот свет врагов. Теперь сижу, чтобы не светить голой жопой перед десятком пар глаз служанок. Здесь, среди них, я видел как уже знакомых мне Кенси, Фальку и Дину, что встретились мне в городе, так и тех, кого видел в первый раз. Там даже Хлина присутствовала. Голые и весёлые, они, светя всеми своими частями тела, бесились на берегу, брызгались, гонялись друг за другом, кричали, смеялись и боролись.

У них что, сезонное обострение?

— И как нам слезть? — шёпотом спросила девушка.

— Ждать.

— Сколько?

— Сейчас, погоди, спущусь, спрошу у них, хорошо?

Замолчали. Смотрим на голожопых служанок, которые бесятся снизу. Могу сказать, что мне нравится вид, который открывается снизу. Кем бы я ни был и сколько бы мне лет ни было, всё же я мужчина, и мне подобное очень даже по душе. Я бы даже был не против к ним присоединиться, не будь после подобного последствий, как материальных, так и репутационных.

— Они красивые? — тихо спросила девушка. Её недовольный взгляд, скользивший от меня к девушкам, говорил лучше слов о её чувствах.

— Да.

Нахмурилась, ещё раз посмотрела на них.

— Красивее меня? — вижу, что хочет услышать ответ. И знаю, какой именно, не дурак.

— Ну… нет, ты красивее. Особенно с двумя твоим подарками.

— Я тебе нравлюсь?

— Мы уже обсуждали это.

— Внешне.

Я демонстративно посмотрел на неё, потом настолько же демонстративно посмотрел на её грудь, заставляя девушку стыдливо опустить глаза, после чего посмотрел на её лобок, который, как и на голове, блестел серебристыми волосиками.

— Ты красивая.

— Спасибо, — тихо отозвалась она.

Мы вновь замолчали, наблюдая за девчонками. И девушка явно чувствовала себя ущемлённой.

Поэтому пошла дальше, пытаясь перехватить инициативу у ничего неподозревающих служанок, что светили своими чреслами. Её холодная ручку пробралась к моей нижней части, заставляя проснуться весь организм. Я немного удивлённо глянул на неё, но девушка лишь хитро улыбнулась. Её рука шерудила, исследовала, явно неумеючи пытаясь что-то сделать.

Но даже с её неуклюжими действиями я чувствовал удовольствие. Возбуждение ударило в голову сумасшедшим потоком и забило мыслями о том, что мне очень хочется эту девушку. Хочется протянуть руку, потрогать там, где можно, и там, где нельзя. Хотелось трахаться, иначе говоря. Взять молодое тело в ближайших кустах и отжарить, отжарить хорошенько, помять, прижать, расцеловать, обсосать. Хотелось забыть обо всём и сказать: да, я люблю тебя очень, чтобы почувствовать отклик как в своей душе, так и в девушке, чтобы она отозвалась и отдалась полностью.

Мне пришлось отдёрнуть себя. Отдёрнуть несколько раз, хотя руки так и тянулись помять её, попробовать на вкус и ощупь. Мысли так и бились в голове: «Давай, просто потрогай, а лучше возьми! Возьми её, от одного раза ничего не будет» постепенно деградируя до двух. «Большие сиськи» и «хочу её». Во мне всё бушевало и лицо горело от прилившей крови.

Я перевозбудился.

Но было и то, что меня сдерживало. Помимо здравомыслия (блин, ну не восемнадцать же мне, чтоб не быть в состоянии контролировать себя, верно?) и печального опыта, который сейчас пытался достучаться до перевозбуждённых мозгов и напомнить, на какие грабли я рискую наступить, меня останавливала одна простая мысль.

Не лишком ли круто?

Не слишком ли быстро всё развивается?

Я к тому, что девушка явно аристократка, уважающая себя. Чтит законы, знает традиции, должна соблюдать правила приличия и нормы поведения. И кто-кто, а они уж точно должны знать о чести и достоинстве.

Но сейчас девушка вела себя как… обычная перевозбуждённая девчонка, что не клеится с гордым словом «аристократка».

Такие мысли крутились у меня в голове, пока она пыталась мне неумеючи, но от того не менее приятно передёрнуть.

— Ты уверена, что это хорошая идея здесь и сейчас?

— Расслабься… — шепнула она. Глаза практически горели синим лихим и слегка безумным огнём, и я боялся, что их могут реально заметить. — Это мой подарок тебе. Давай же, расслабься… — она взяла мою руку и приложила к своей груди, буквально прижала.

И я бы расслабился, если бы не два но.

Первое: она ведёт себя не как аристократка, а как дворовая девка. Сомневаюсь, что ей неизвестно о нормах приличия, и здесь получается или влюблённость, или корыстные цели.

Второе:

— Ой, девчонки, смотрите! Тут вещи чьи-то! — воскликнула одна из служанок, видимо, отошедшая поссать и нашедшая наши вещи.

Глава 31

Чьи-то вещи были нашими.

Мы замерли на ветви, и даже девушка перестала безобразничать, замерев и поглядывая вниз. Уж ей-то точно меньше всего хотелось, чтобы её застали за такими делишками.

Служанка с интересом подняла вещи с земли и теперь рассматривала их.

— Что там? — позвали её из воды.

— Чьи-то вещи!

— Чьи?

— Девушки и… парня! — она подняла мои штаны-труселя. — Кажется, кто-то здесь был до нас!

— Если здесь их вещи, то они до сих пор здесь! Оставь их там! Сами потом придут и заберут!

Как я был благодарен той, что приняла такое правильное решение.

Нам пришлось просидеть ещё минут пятнадцать на ветви, пока служанки не покинули пляж, весело болтая, смеясь и гоняясь друг за другом. Ничего общего с теми, кого я видел в поместье.

Незнакомка же со мной на ветви не оставила своих попыток даже после того, как нас едва не спалили, однако тут уже я мягко накрыл её руку своей и покачал головой.

— Не стоит, — прошептал я. — Не хочу свалиться вместе с тобой потом на голову девчонкам.

— Мы не свалимся, — она попыталась дотянуться ладошкой до моего паха.

Но я её остановил.

— Уж точно не на дереве, прячась от служанок, мне хочется провести с тобой ночь. Лучше выберем для этого другое время и более подходящее место, чтобы уже никто нас не отвлекал. А теперь слезаем. Они ушли.

Я помог спуститься девушке, ловко поймав на руки. То ли случайно, то ли специально, но она извернулась так, что я уткнулся лицом в её грудь. Пришлось постараться, чтобы взять себя в руки.

— Я… ты разве не хочешь меня? — сипло спросила она меня, когда я начал поспешно одеваться.

— Хочу, слишком сильно, — честно ответил я. — Но эту будет неправильно, заниматься подобным здесь, в лесу, на траве.

— При звёздах… — она посмотрела на небо, которое было покрыто россыпью звёзд. — Здесь отличное место.

— Не стоит, — повторил я твёрдо. — Не хочу, чтобы нашу первую близость испортила какая-нибудь мелочь типа ещё одних служанок или случайно приползшей змеи.

Мне стоило огромных усилий сдерживаться. Кажется, что такого, но когда в тебе бушует ураган желаний, который толкает на глупость и шепчет, что от одного раза ничего не будет, что раз начал, то закончи, это охренеть как сложно. Ведь мы дошли до той стадии, когда надо просто вставить и повалить её сейчас прямо тут на землю, девушка не сказала бы ни слова.

Но нельзя. Последствия. За них приходится отвечать. Творить легко, да разгребать проблемно.

И вообще, я уже и так наломал дров, доведя до этого. Нахрен согласился на озеро? Не понимал, что там будет?

Нет, я понимал. Всё прекрасно понимал. Но согласился потому, что хотел ещё раз почувствовать пьянящее чувство чего-то лёгкого, беззаботного и давно забытого, чувство, будто тебе всё по плечу и последствий не будет. Как не удерживается голодный перед едой и ест, так же и я не удержался. Мне просто хотелось этой беззаботности, но…

Я дурак. И я слишком увлёкся. Достаточно. Поиграл, и хватит. Слишком далеко захожу. Надо обрубить сейчас, иначе проблем не оберусь.

Видимо, мой игнор подействовал на девушку, так как она тоже стала медленно собираться.

— Ты злишься? — спросила девушка, когда я уже оделся, а она только-только застёгивала блузку.

— С чего вдруг?

— Ты… как будто пытаешься… дистанцироваться от меня, оттолкнуть.

— Да ладно тебе…

— Я чувствую. Не забыл, кто я? — внимательно посмотрела она на меня. — Раньше ты был другим, а сейчас… будто выстраиваешь стену перед собой.

— Тебе кажется.

— Тогда докажи.

— Как же?

— Возьми меня здесь. Ведь ты хотел этого, тогда, перед тем, как сбежать в армию. Ты хотел, а я отказала. Ты тогда сказал, что, возможно, мы в последний раз видимся, а я ответила, что не готова. Помнишь?

Я промолчал. Девушка восприняла это по-своему.

— Я тогда возвращалась к этому разговору. Особенно после известия, что ты погиб, мучилась, что мы так и не стали ближе. А сейчас ты просто отталкиваешь меня. Что с тобой случилось?

— Ничего. Просто теперь не готов уже я, — ответил я.

Не готов и не буду готов. Есть правила. Правила, которым лучше следовать как ради себя, так и ради других. Иначе отвечать за последствия придётся исключительно тебе. Зря вообще довёл до этого, уж не удержался почувствовать ещё раз это чувство лёгкости души, когда живёшь.

Незнакомка молчала. Сверлила меня взглядом, после чего вздохнула.

— Я поняла тебя, хорошо, Тай-Тай. Пусть. Тогда я подожду, когда ты будешь готов, — она примирительно улыбнулась.

Пришлось ответить ей ответной улыбкой, хоть я этого и не хотел.

— А ты знал, — решила она сменить тему, — что на бал может приехать третий принц?

— На какой?

— Ну как же, тот, что будет. Забыл уже?

— А, тот… — многозначительно протянул я. — Принц, говоришь? А откуда знаешь?

— У моего отца есть знакомый, у которого есть друг, что знаком с человеком, который служит в замке короля. Вот он и рассказал.

— А что он здесь будет делать?

— Сестра, он будет её сопровождать.

Принц, значит… третий…

— Скоро все узнают, — продолжила девушка. — Уверена, что все девушки будут кружиться около него.

— Тоже метишь к нему?

— Ну и скажешь тоже. Где он и где я. К тому же… А ты с кем пойдёшь на бал?

— С сёстрами, — ответил я, хотя даже не представлял, с кем мне идти.

— А разве их не будут сопровождать их суженые? — удивилась она.

Девушка явно набивалась ко мне в спутники. А я, если честно, хотел этого меньше всего. Куда больше мне хотелось порвать все контакты с ней, чтобы избавиться от такой занозы, которая может стать в будущем большой проблемой.

— Я пока не знаю, честно.

— Я просто пока тоже не выбрала себе партнёра и подумала, что…

— А как же Линдор? Он же будет твоим суженым, разве нет?

— Ну не начинай, прошу тебя. У тебя самого Милена.

— Я имел в виду немного другое, — поморщился я.

— Ой… прости, я просто думала… — она тряхнула головой. — Да, если ты не пойдёшь со мной, то, скорее всего, я пойду с Линдором. К сожалению.

— Ясно…

Лучше бы она и осталась с Линдором. Мне лишней обузы не нужно.

Конечно, в будущем, если меня не грохнут раньше или я не выполню миссию, мне всё равно придётся искать ту, с кем жить, вернее, за меня найдут, и вряд ли это будет эта девушка, раз её до сих пор не присмотрели для меня. К тому же, я не собирался ни к кому привязываться здесь, поэтому хотелось бы ограничить контакт вот с такими личностями, которые могут повиснуть камнем на шее.

Мы дошли до забора, после чего перемахнули его, и я проводил её до опушки леса.

— Здесь я сама.

— Точно?

— Конечно, — улыбнулась она. — Если только ты не собираешься встречаться с моим отцом и просить моей руки.

— Пожалуй… я пас.

— Трусишка, — она поцеловала меня в губы за сегодняшний вечер в какой раз? В десятый?

Это было плохой мыслью, так с ней себя вести, но и сразу послать я тоже не мог. Всё же приходится отыгрывать роль того, в кого я переселился, чтобы избежать проблем. Спущу позже всё на тормоза, и всё. Всё равно молодая, погрустит и забудет. Особенно когда я её не тронул и пальцем, такое вообще должно просто пройти.

Мы расстались. Я проводил её взглядом, наблюдая за тем, как серебрятся её волосы в свете спутников, после чего сам направился домой. Надеюсь, у них в семье нет комендантского часа.

Когда я вернулся, мне пришлось постараться, чтобы взять себя в руки. Всё тело горело и требовало выхода возбуждения. Считай, что на полпути оборвался процесс. Однако напасть на этом не закончилась. Когда я вернулся к себе в комнату, прокравшись по поместью, ко мне заглянула печально известная Палия, которая проиграла своим подружкам в споре.

— Господин, могу ли я войти? — негромко попросилась она, постучавшись в дверь.

— Да, входи, — я уже точно знал, что она будет делать. Зачем ещё стучаться ко мне на ночь глядя?

— Я прошу прощения, что тревожу вас, господин, — поклонилась она, зайдя в комнату и закрыв за собой дверь.

— Чего хотела-то?

— Я… — глаза блеснули. Опять бесы в глазах ебутся. — Мне очень стыдно, мой господин, но я вынуждена спросить у вас разрешения.

Её это саму заводило. Стыд и желание — девушке это нравилось. Она играла.

— На что?

— На это.

Хитро улыбаясь, она быстро расшнуровала корсет, после чего рукам оттянула одежду так, чтобы было видно её небольшую грудь с тёмными ареолами.

Повисла тишина. Я молча смотрел на грудь перед собой, и в моей голове крутились определённые мысли, подталкивающие к определённым действиям. Ведь, по сути, кто такая Палия? Простая безродная служанка. И кто я — младший наследник. У девушки в действительности просто не было прав, если дело касалось кого-то из рода.

Поэтому, когда она уже собиралась спрятать грудь, я резко остановил её.

— Стой.

— А? — служанка удивлённо уставилась на меня.

Я медленно подошёл ближе.

— Господин, я… — Палия было быстро попыталась спрятать свою грудь, но я вновь остановил её.

— Замерла, Палия, — немного хрипло произнёс я от такого перевозбуждения. Фантазия рисовала уже картину, как я её прямо здесь… Я сглотнул, в лицо и член ударила кровь, готовая порвать и то, и другое напором.

А вот здесь у дурынды промелькнул страх. Игры играми, а к ответной реакции девушка была не готова. Весь её озорной запал тут же затух, и Палия выглядела теперь встревожено и даже слегка испугано. Она была как те кретины, которые сначала заигрывают с огнём, а когда жахнет, уже не готовы отвечать за свои действия.

— Господин, простите меня, я… — начала она блеять, только разжигая во мне желание поиметь её прямо здесь на полу.

— Но ты же за этим пришла, нет? Пришла, показываешь грудь мне, а потом такая: а я ничего, я просто так, — я встал напротив неё. — Какой реакции ты ожидала от меня? Или думала, что это весело, так играть со мной?

— Простите…

Но кому нужны её извинения?

Я протянул руку и кончиками пальцев провёл по её коже, сверху вниз, от ключицы к груди, по нежным полукружьям к ареолам. Не возбуждена, скорее испугана. Потому что молодая, потому что дура и думает одним местом.

Таких на войне насиловали. Сначала они заигрывали с солдатами, красовались, играли, а когда доходило до дела, обламывали уставших и перевозбуждённых парней, у которых смерть на хвосте и которые к тому моменту думали другим местом. И почти всегда это покрывалось командирами: и чтобы проблем избежать, и потому, что они считали, что те сами виноваты — если не готова, незачем провоцировать.

Девушка судорожно вздохнула.

— Господин… я…

Палия попыталась сделать шаг назад, но я едва сжал её грудь и выдавил из неё ещё один судорожный вздох, не дав этого сделать. Девушка покорно замерла.

Я знаю, что захоти, мог бы её прямо здесь уложить, трахнуть, и Палия бы слова не сказала мне, будь ей это неприятно. Не сопротивлялась бы, не возмущалась, просто бы легла, раздвинула ноги и позволила сделать всё, что мне хочется. Потому что я господин, а она так, никто, девка, которую можно заменить.

Да, я очень хотел её, всё горело и мысли зацикливались на халяве — бери сколько хочешь, и тебе ничего не будет. Более того, она вряд ли расскажет кому-либо об этом.

— У тебя красивая грудь, Палия, — выдавил я из себя.

— Спасибо, господин Тэйлон, — негромко и покорно ответила она.

Мне пришлось постараться, чтобы взять себя в руки. Я убрал ладонь от неё, после чего вздохнул и дал её щелбана.

— Тебе заняться больше нечем?

— Господин? — удивлённые глаза совсем по-детски уставились на меня.

— Давай, одевайся, Палия, и беги уже. Хватит меня тут соблазнять, если не собираешься спать со мной. Или собираешься?

Она ужасно покраснела, быстро пряча свои прелести.

— Простите, господин Тэйлон, я проспорила, что покажу вам грудь, и не хотела вас обидеть… Мне очень жаль…

Мямлит, как тогда на берегу. Сначала сделают глупость, потом думают.

— Я вам игрушка?

— Нет! Господин Тэйлон, нет! Простите меня, я не хотела вас…

— Беги уже, — вздохнул я и для придания ускорения хлопнул её по заднице, заставив издать приятный уху:

— Ой!

И она быстро выскочила за дверь.

Надо будет подрочить. Или вообще, сходить по проституткам, раз уж зашла об этом речь, сбросить пар. Лучше заниматься подобным с теми, кто готов, чем вот с такими… личностями, которые башкой не думают. Там хотя бы всё по согласию — ты деньги, тебе почасовую любовь и понимание, а здесь…

Ну трахну её, и что? Будет потом смотреть в никуда, как те молодые девчонки, пережившие насилие, дёрганные, испуганные, зажатые. Зачем мне это? Может я и убийца, но не насильник и понятия правильно и неправильно мне знакомы. Я знаю, что сломал жизнь многим, но то война, и это не значит, что мне по кайфу ломать её ещё и на стороне.

* * *

Бал.

Эта вечеринка мажоров, которые не знают, что такое жизнь, будет проходить в столице королевства при королевской академии, куда поступают все уважающие себя молодые люди. Делают это, естественно, не для знаний, а для репутации.

И именно на этот бал и придёт третий принц собственной персоной. Та девушка была права — в скором времени абсолютно все знали, что на бал придёт королевская особа. Две королевских особы — брат и сестра. Удивительно, но те балы, на которых присутствовали особи королевских кровей, отличались большим количеством участников.

Другой вопрос, которых мучил всех — зачем они на него идут? Обычно бал посещают те, кто поступил на первый год обучения, так как для них, чтобы все перезнакомились, он и создавался. Конечно, не возбраняется приходить и тем, кто на втором, третьем и четвёртом году, однако они обычно игнорируют бал для новичков. Принцесса была на третьем году обучения, как и Сильвия, а принц закончил академию год назад.

Что они на нём забыли?

Мне было слегка интересно это ещё и потому, что я знал третьего принца. Имел честь познакомиться в форте.

Он был хорошим, чрезмерно уверенным в себе парнем, который не ведал сомнений, что делало его привлекательным. Принц был своенравным, но при этом я не мог отрицать, что как человек он был неплохим. Его звали Авоксисенций, если правильно запомнил расположение букв. Но я его звал просто Вокс. Ни времени, ни желания выговаривать его имя тогда, в форте, не было.

Но даже при моём лёгком интересе желания идти на бал вообще не было. Я ни разу на них не бывал, но уже их ненавижу. Даже просто потому, что ко мне стали наведываться сёстры, обучая танцу. Тратили моё время на какую-то дичь, которая пригодится разве что покойникам. И ещё пытались мне втереть, что это тоже язык.

Язык чего? Тела? Мы что, животные, телом разговаривать?

Я бы лучше это время потратил на занятия в лесу, оттачивал бы навыки стрельбы, рукопашного боя и боя на мечах.

— Мне обязательно там быть? — спросил я на всякий случай.

— Туда приезжает принц, ты просто обязан быть там, — ответил Зарон. — Это не только проявление уважения к королевской крови, но и возможность показать себя перед представителями королевской династии.

— Вдруг выдастся возможность познакомиться с ними, — добавила быстро Ньян. — Ты только представь, друг принца! А ещё там будет принцесса.

Ньян была моей одногодкой. Потому академия, как и меня, ждала её уже в этом году. Вот уж кому не терпелось попасть на бал, так это ей. И именно она по большей части меня обучала всему: кому как кланяться, как здороваться, что можно, а чего нельзя, как танцевать, вести в танце и так далее и тому подобное. Учила с таким рвением, что даже мои тренировки отнимали куда меньше сил. А объясняла это тем, что не хочет краснеть за брата.

— Как бы то ни было, вряд ли мы с ним пересечёмся.

— Надо постараться пересечься, — ответил Зарон, хотя адресовано это было Ньян. — Наш род пусть и поддерживает корону, как поддерживает она нас, но мы давно не наводили контактов с королевской семьёй. Сейчас у них появились другие любимчики, поэтому важно напомнить о нас и нашей лояльности.

— Жопу лизать, — перевёл я.

Все поморщились. Да, я вульгарная скотина, но давайте в семейном кругу уж называть всё своими именами. Нас просят улыбаться, кланяться, хвалить и делать вид, что мы охереть как счастливы быть рядом с ними.

— Кстати, всё хотел спросить, с кем я пойду?

— А ты нашёл себе пару? — сразу поинтересовался Зарон.

— Нет, но мне кое-кто набивался в неё, поэтому уточняю.

— Если ты о Юноне, то я бы советовал тебе держать дистанцию с ней. Я знаю, что вы были близки с ней, но сейчас, когда ты… позабыл всё, лучше бы тебе сразу и прекратить эти отношения.

— Юнона, эта такая с серебристыми волосами? — уточнил я.

— Да, — кивнул отец. — Можешь общаться, конечно, если захочешь, но не переходи границ и не делай глупостей, о которых потом придётся сожалеть всем родом. Она тебе не пара.

— Враг?

— Нет, не враг. Просто с их родом нам не по пути.

— Значит… с кем я пойду? — решил всё же узнать точный ответ.

— С Сильвией.

— А разве у неё нет своего суженого? — спросил я.

— Возникли пока что некоторые трудности с этим… — начала она медленно.

— Из-за того, что ты теперь калека, — догадался я. Та лишь молча кивнула.

— Они не отказываются от Сильвии. Просто возникли трудности с приданым, — пояснил отец. — Они хотят немного больше за неё.

— Тогда пусть забирают её кресло-каталку, — усмехнулся я.

Шутка зашла, улыбнулась даже погрустневшая Сильвия.

— А с кем идёт Ньян?

— Со своим суженым, — тут же ответила она. — Ты его не знаешь, поэтому пусть будет сюрпризом. И ты, папа, не говори, хорошо?

— С ним настолько всё плохо?

— С ним настолько всё хорошо! — обиженно ответила Ньян.

Глава 32

Подготовка к балу шла полным ходом.

Мне даже по этому поводу сшили военную парадную форму. На кровати оказались аккуратно разложенные белый мундир, белые брюки, белая рубашка с чёрным галстуком, а снизу на полу туфли. Тоже белые, кстати говоря.

Мундир вообще представлял из себя что-то странное: у него были золотые пуговицы, на лацкане вышиты золотые узоры. На нижней части рукавов у предплечья были какие-то золотые узоры, не говоря уже о том, что погоны были золотого цвета. И выглядело это как…

— Сраный цирк… — пробормотал я.

— Следи за словами, Тэйлон, — недовольно произнесла мать, стоящая за моей спиной, после чего подошла к форме и аккуратно разгладила её. — Это парадная военная форма.

— Цирк, — поморщился я.

— Я сказала прекратить, — недовольно повторила она. — Это не цирк, это традиция.

— Чем им обычные мундиры не угодили?

— Тем, что ты старший каппер, начиная с младших капперов форма идёт белой. Нам так сказали.

— Форма линнера мне нравилась больше, там хотя бы синий цвет выглядит гармонично.

— У самых старших офицеров форма вообще красная, — возразила мне мать. — И это выглядит…

— Как цирк.

Потому что у меня в голове с трудом укладывалась такая яркая и броская, я бы сказал, вычурная форма. Я сколько себя помню провёл на передовых, куда реже где-нибудь на базах и практически никогда на всяких приёмах. Я привык к другой форме, и отношение к ней у меня было соответствующим: просто, не вызывающе, практическое. А здесь какая-то дешёвая попытка выпендриться.

Энна раздражённо вздохнула. Она медленно встала, подошла ко мне и…

Взяла и обняла. Да так, что подняла меня над землёй — мои ноги безвольно повисли над полом.

Мягко… мягко и тепло… Я тонул в её груди. А ещё чувствовал себя защищённо и тепло, словно меня ограждали от остального мира. Я не мог понять, магия это или что-то на уровне инстинктов, однако это было приятно. Приятнее, чем чувствовать себя защищённым в холодном, провонявшем гарью и газом бронетранспортёре.

— Откуда в тебе столько цинизма? — тихо спросила она.

Цинизм? Нет, это не цинизм, это культурные противоречия. Некоторые вещи мне просто чужды и вызывают больше вопросов, так как я просто не могу найти для них объяснения. Они кажутся настолько бессмысленными и ненужными, что вызывают откровенное раздражение. Будто были созданы просто чтобы показать, что вот так они могут.

К примеру, костюмы — зачем такие броские? Я не понимаю этого, выглядит немного уродливо даже. Нет никакой пользы, как практической, так и теоретической, кроме попытки выпендриться, показать, какие мы. Или бал, вернее, танцы — зачем? Это даже не развлечение, это обязанность. Я вижу, что сёстры не сильно в восторге конкретно от танцев. Тогда зачем они? Дань традиции? Зачем?

Я просто не вижу смысла в некоторых вещах, оттого они раздражают.

— Мне кажется это бессмысленным.

— Бессмысленным?

— Да, — мой голос был глухим. Сложно говорить, уткнувшись в грудь лицом. — Никому эти танцы нафиг не нужны, а одежда выглядит как для цирка.

— Боюсь, у тебя и общества разные взгляды на красоту, Тэйлон.

— Видимо.

Энна отпустила меня на пол.

— В любом случае не тебе решать, Тэйлон. И не мне. За нас всё уже давно решено. Таков уклад жизни, и вряд ли мы её изменим.

— Как выбор суженой?

— Да, как выбор суженой, Тэйлон. Дети иногда женятся и выходят замуж, совершенно не представляя, что их ждёт в будущем. Родителям виднее, поверь мне, — доверительным голосом сообщила она мне.

Нет, не верю.

— Ну а любовь там или что-то в этом роде?

— Ты всё думаешь о Юноне? Даже после потери памяти вспоминаешь о ней? Вот уж действительно любовь на все времена.

— Мы с их семейством враги или просто в плохих отношениях?

— С чего такой вывод? — удивилась Энна.

— Отец. Он не сказал прямым текстом, но и гением не надо быть, чтобы понять это, — ответил я.

Мать вздохнула.

— У нас есть противоречия, которые мешают нам найти общий язык, Тэйлон. Вы удивительным образом нашли общий язык, но ваши отцы его найти не могут. Юнона хорошая девушка, дикая, добрая, способная, но…

— Дикая?

— Да, дикая, — кивнула мать невозмутимо.

— В смысле, дикая? — не понял я.

— Она вервольф, Тэйлон. А дикий, это говорят про тех вервольфов, в которых сильна их кровь. Они могут обращаться.

Меня слегка пробрало от того, с кем я чуть не провёл ночь. Я уже встречался с вервольфами, и большинство из них было по ту сторону ствола. Опасные, жестокие, не всегда они были тупыми животными. Немало было и разумных, однако для них люди были не более чем вкусным обедом. Так что моё отношение к любому вервольфу было вполне себе обоснованным. И одна мысль о том, что я провёл вечер с девушкой-вервольфом, понятным образом заставляла меня содрогнуться.

Инстинкты, которые вбили в меня, работали безотказно.

— Вижу, тебя это шокировало.

— Если честно… то да, это новость. — признался я нехотя. И как я мог упустить этот момент? — Получается, их род полностью вервольфы?

— Верно. И, кстати говоря, они являются дальними родственниками нас.

— Нас? У нас в семье вервольфы есть?

— Да, Тэйлон. Я вервольф, — невозмутимо ответила мать. — И я тоже дикая.

Я поднял взгляд на мать… и видимо, она то ли в доказательство, то ли в шутку решила продемонстрировать часть своей природы. Зубы выпирали частоколом из-под губ, а глаза буквально горели, как у Юноны.

Моя реакция была соответствующей — от неожиданности я шарахнулся назад, руки сами дёрнулись к поясу, пытаясь найти оружие. То был даже не испуг, это были рефлексы, которые спасали мне жизнь. Любую опасность надо истреблять.

Энну аж скривило от моей реакции. Я представляю, насколько ей неприятно это видеть, сын шарахается от матери. Но блять, над тобой стоит туша больше двух метров, которая может превратиться в волка, что будет ещё больше! И она показывает частокол зубов, которые с легкостью отгрызут мне руку. Это как скажут: чувак, эта бочка рядом с тобой радиоактивна. Любой шарахнется.

Какую реакцию от меня она ожидала на это?

Её острые зубы быстро спрятались под губы, а глаза вернули свой нормальный цвет. Лицо лишилось тех острых хищных черт. Теперь я понимал, почему, когда она сердится, её лицо слегка менялось — проявлялась животная природа.

— Получается… я тоже вервольф?

— Получает, что так, Тэйлон, — усмехнулась она.

— И я дикий?

— К сожалению, я не знаю.

— А как понять? Это передаётся по наследству? Или какой-то тест? — я посмотрел на свои руки. Что-что, а вервольфом я ещё не был.

— Обычно дети сами проявляют какие-то признаки. Но ты был слишком спокоен и… мягок, чтоб действительно проявить признаки того, что ты дикий. А твоя старшая сестра, например, точно дикая. У Сильвии растут зубы и когти на пальцах, когда она очень злится. Быть может ты и за мной замечал нечто подобное.

— Да, было дело… — кивнул я медленно. — Получается, это наследственность?

— Да. Думается мне, что ваши дети уже не будут дикими, а у внуков так и совсем крови вервольфа станет мало.

— А мы впадем в ярость? — решил я задать самый важный вопрос, чтобы наперёд знать о возможных проблемах. — Ну то есть, перестаём себя контролировать, когда превращаемся?

— Правильнее говорить, обращаемся, Тэйлон. И нет, мы всегда контролируем себя. Есть вервольфы, которые обезумели или теряют способность здраво мыслить при запахе крови, но к нам это не относится.

— А Ньян? Она дикая?

— Ньян дикая, — подтвердила мать.

— А отец?

— Нет. Он человек. Я пришла в его род, когда мне было пятнадцать. Так получилось… что мне пришлось выйти за твоего отца замуж. Я не жалела об этом, твой отец хороший человек и верный защитник рода. Однако он несколько негативно относится к вервольфам.

— Но женился на тебе, да?

— Так ты запомнил, что мужчины женятся, — улыбнулась Энна. — Однозначно прогресс. Что касается моей свадьбы, то у нас был особый случай. И Юнона твоя очень дальняя родственница.

— Насколько?

— Очень далёкая, Тэйлон. Она из рода Белого Клыка. Я была из рода Острого Уха. А все мы из древнего рода, что сейчас уже не существует, Волчья Пасть.

— Истребили?

— Распался, — мягко поправила она. — Они придерживались мнения, что своя кровь должна быть внутри стаи. Но человеческие девушки или мужчины её разбавляли, ведь сердцу, а иногда и телу ты не прикажешь.

— И люди спокойно к вам относились?

— К нам, — поправила меня мать. — Нет, к нам они относились с настороженностью. Местами был и расизм, который перетекал в насилие. По крайней мере, мне известно несколько случаев, когда вервольфы убили нескольких людей за то, что те избили и изнасиловали девушку из их стаи.

— Просто так что ли?

— Она встречалась с сыном главы их деревни. То были напряжённые времена, Тэйлон, тогда не было таких законов, а власть была лишь на бумаге и словах. Всё решали силой, и ты сам понимаешь, кто был сильнее. Но время и природа сделали своё дело — кровь разбавилась, а стая распалась на роды. Некоторые до сих пор существуют, как Белый Клык, например, а некоторые канули в лету.

— Кстати, а Ньян, она… приёмная? — решил я уточнить ещё одну деталь.

— Да. Она из ныне несуществующего рода Серой Лапы. Это был небольшой род на юге страны, который пал жертвой интриг.

— Я думал, что король следит за этим.

— Пожар в поместье, — пояснила Энна. — А потом убытки в компании, пропажа старшего наследника и старшей дочери. Средняя ушла в род, где вышла за мужчину, который старше её на двадцать лет. Младшую забрали мы.

— Зачем?

— За тем, чтобы спасти, — немного удивлённо ответила Энна.

— Зачем? — повторил я вопрос. — Ну умерла бы и умерла. Разве это проблема?

— Нас попросила её средняя сестра.

— Но это разве не могло поставить вас под угрозу?

— Могло, — не стала отрицать она.

— Тогда в чём причина?

— Долг по крови. Дети моей прабабушки, мой дедушка, был спасён членом их рода. Мы вернули долг и спасли их ребёнка, взяв его в свой род. А так как я вошла в род Бранье, долг перешёл за мной. Вернее, перешёл он за всеми наследниками, но спросили с меня.

— А с других?

— Долг один, накладывается на всех наследников, если о нём вспомнят, естественно. Здесь вспомнили. Я выполнила, и теперь никто из остальных никому ничего не должен.

— Чего же они раньше не воспользовались им? — спросил я. — Этим правом?

— Я не знаю, Тэйлон. И вряд ли узнаю. Но Ньян теперь моя дочь, и я люблю её как свою родную кровь. Она — часть нашей семьи.

— Да я понял так-то.

— Это на случай, если в твою пустую голову взбредёт какая-нибудь глупость, сын, — строго пояснила мать.

* * *

В день, когда должен был пройти бал, меня одевали всем домом.

Служанки, словно стая пчёл, не отставали от меня ни на секунду. Едва я пообедал, как они буквально влетели в столовую, как по сигналу, и, подхватив за руки, потащили меня к выходу. Хоть руки за спину не заломали, и на том спасибо. Я даже немного растерялся от такого напора вначале.

Меня затащили в ванную комнату, где четверо особо ретивых принялись меня отмывать. Драили так, будто пытались стереть кожу. Ноги, руки, спину, голову. Разве что пах я отстоял, и то с боем. После этого меня буквально умыли каким-то лосьоном и потащили замотанного в полотенце в комнату.

Здесь уже поджидала другая боевая группа.

Честно, я восхищён. Восхищён их слаженной работой. Служанки выглядели как единый механизм, работающий без сучка и задоринки. Как-то, не сговариваясь, каждая делала своё небольшое дело, что в сумме складывалось в скорость, слаженность и качество. Как на боевом корабле, серьёзно.

Едва я успел опомниться, как меня уже подстригали. Ещё несколько минут, и меня вновь обтирали каким-то лосьоном, который пах на удивление приятно. Мне во всей этой суматохе разве что поднимать руки и ноги требовалось вовремя. Таким дружным роем меня и одели. Я даже не чувствовал стеснения — никому дела не было, голый я или нет, слишком заняты.

Буквально через пять минут общими усилиями я уже был одет в парадную форму.

Служанки критично осмотрели меня, стряхивая с меня невидимые глазу пылинки, поправляя на мне форму.

После того, как они убедились, что работа выполнена на отлично, большая часть покинула мою комнату, а на их место пришёл наш дворецкий. В руках он нёс немного странные кобуры из коричневой лакированной кожи, мои револьверы в футляре и небольшую коробочку, где позванивали, как я предположу, медали.

— Я взял на себя ответственность отстрелять патроны в револьверах и хорошенько почистить их, господин. Надеюсь, вы понимаете, что заряженные револьверы носить с собой строго запрещено на бал?

— Да, спасибо, что позаботился об этом, Хайсер, — кивнул я.

Он осторожно надел на меня кобуру, которая располагалась интересно, да и выглядела непривычно. Во-первых, она была двойной: одна кобура над другой. Во-вторых, она располагалась справа.

— Почему справа?

— Подразумевается, что с левой стороны у вас будут висеть ножны, господин, — пояснил он. — Правой вы выхватите меч, левой выхватите револьвер. Сначала верхний, потом нижний.

Интересно, конечно, но я бы предпочёл, чтобы они висели по-классически, правый под правой рукой, левый под левой. Всё же, когда у тебя есть огнестрел, лучше делать упор на него, а не пытаться усидеть на двух стульях сразу.

После кобуры он осторожно всунул туда револьверы и защёлкнул их. Да, надо признать, что они смотрелись в них очень даже ничего. Мне нравится.

Дальше пошли медали, которые он осторожно прикалывал на левую сторону мундира. Два ордена и четыре медали теперь поблёскивали на белом мундире. Хотя…

Я бросил взгляд в зеркало.

Ну… так, нормально, пойдёт, скажем. Я бы всё равно предпочёл стандартную форму или более строгий костюм. Слишком уж этот выглядел непривычно и ярко, будто кричал, что посмотрите на меня, посмотрите. А я предпочитаю оставаться незамеченным.

Теперь я окончательно был готов. Револьверы под правой рукой, медали на левой груди, белые перчатки на руках. Все атрибуты на месте.

— Вы хорошо выглядите, господин. Сразу видно в вас отличного солдата.

— Звучит как насмешка, Хайсер, — поморщился я, ещё раз бросив взгляд в зеркало. — Как-то… не очень.

— Непривычна парадная форма?

— Я бы предпочёл что-то более строгое.

— Это строгий костюм, господин.

— Более тёмное, — сформулировал я мысль правильнее. — Менее яркое и броское.

— Думается мне, белый мундир для того и сделан выделяющимся, чтобы подчеркнуть его хозяина, господин. То, кем он стал и чего добился. Осмелюсь предположить, что таких, как вы, будет там немного.

— Это мне и не нравится.

Лучше быть как все, чем впереди остальных. В армии отлично учат быть частью всего. Никаких отличительных черт, никакого своего «Я». Я, в принципе, поддерживаю это и настолько привык к подобному, что теперь чувствую себя белой вороной.

Белая ворона в белом мундире, класс.

После того, как я оделся, мне пришлось ещё около часа ждать сестру, которая пусть и торопилась, но одевалась гораздо медленнее. Одета она была в голубое платье. Волосы собраны в пучок и закреплены двумя голубыми спицами. На шее серебряное украшение с голубыми камнями. Выглядела она красиво, надо признать.

Не то что я.

— Тебе очень идёт этот мундир, брат, — улыбнулась Сильвия, сделав комплимент первой.

— Разве? — окинул я себя взглядом. — Чувствую себя идиотом.

— Тебе следовало сделать комплимент мне в ответ, — напомнила она.

— Помню. Но мы же не на балу, верно? Кстати, ты потрясно выглядишь.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Только постарайся обходиться без подобных слов.

— Помню… — протянул я.

Сильвия заметно прихрамывала. Пусть подолы платья полностью скрывали протез, который ей сделали, однако хромота была видна сразу. Она не успела научиться ходить в нём ровно, поэтому её постоянно подкашивало в сторону. Но надо отдать должное, Сильвия держалась молодцом и не подавала виду, будто её это смущает.

Но я-то знаю правду.

— Прошу, — подал я ей локоть, как меня учили. Научили.

— Благодарю, — улыбнулась она. — А теперь, дорогой брат, нас ждёт чудесный вечер.

Глава 33

Место, где будет проходить бал, находилось в столице, так что добраться до неё так быстро можно было только одним путём, которым, собственно, мы и воспользовались. Кротовая нора.

— Я думал, что центры континентального путепровода все закрыли, — заметил я, когда мы на самоезде подъезжали к одному из них.

— Король открыл их перед балом, — ответил Зарон, который нас сопровождал.

— Нам уже надо запасаться провизией и оружием?

— Нет. Не в этот раз, — улыбнулась Сильвия.

— Теперь это всё под личным контролем совета, так что можно не беспокоиться, — ответил он.

Когда карета остановилась, мы едва ли не бегом вошли в здание континентального путепровода. Но даже того времени, что я провёл на улице, хватило, чтобы покрыться потом. Надо что-то делать с этой ерундой, но я даже не представлял, как такое лечится, разве что пулей в висок.

— Ты как? — сестра заботливо достала откуда-то из закромов платок и промокнула мне лоб.

— Нормально, а ты как со своей ногой?

— Всё в порядке, — улыбнулась она и огляделась. — Зря торопились. Здесь целая очередь.

Да, здесь была очередь. Несколько пар молодых людей, что ждали своей очереди. И практически все они, когда мы вошли, остановили взгляд на мне. Ощущение было такое, будто я попал на сцену. Все смотрят, рассматривают меня, как неведомое существо, от чего становилось неприятно.

Чтобы избавиться от неприятного ощущения, я обратился к сестре.

— А что Ньян? С кем она?

— Со своим суженым, — ответил Зарон, оглядываясь. — Она отправилась сначала к ним, а уже от них на бал.

— Странно… — я думал, парень забирает девушку.

— Не странно, — возразил он. — Ведь она переходит в их род, а не наоборот. Поэтому она едет от их рода.

— Ну… окей, я понял.

Нас сопровождал в этот раз лишь до дверей. Насколько я понял, всё упиралось в то, что это бал для молодёжи, и она должна показать, насколько стала взрослой. Ну и, собственно, наладить связи между собой. Хотя я подозреваю, что взрослые там всё равно будут, если вдруг детишки решат устроить поножовщину.

Здесь, в центре, тоже было больше людей, чем обычно. Помимо человека, который настраивал ворота, здесь было шесть человек в непримечательных чёрных плащах в капюшонах, что расположились по углам помещения.

— Это гвардия совета, — пояснил Зарон, когда я кивком указал на людей по углам, что выглядели как палачи. — Они всегда там, где требуется пристальное внимание. Король после случившегося с вами серьёзно подошёл к этому мероприятию.

— Ага, оно и видно.

Эти люди явно не выглядели дружелюбно, и у меня возникло неприятное чувство, будто на нас смотрят как на тараканов, которых могут раздавить тапком. Не знаю, откуда это чувство, но парни в плащах, чьих лиц я не видел, мне однозначно не нравились.

Вскоре очередь подошла и к нам. Мы встали перед воротами в ожидании команды отправляющего нырнуть в кротовую нору.

— Надеюсь, ты не будешь плакать без меня? — спросила Сильвия.

— Ущипните меня, вечно правильная Сильвия шутит… — пробормотал я. — Постарайся появиться там, где положено, окей?

— Обязательно.

Собрались два юмориста, у которых шутки заставят расплакаться кровавыми слезами всех комиков мира.

— Следующий, — объявил мужчина, и Сильвия, задрав гордо нос, шагнула в портал, мгновенно исчезнув в чёрной воронке.

— Ожидаем, — объявил мужчина. — Всё, прошу вас, следующий.

Судя по тому, как работает этот мужчина, он тоже был не просто служащим в этом путепроводе. Командный голос, твёрдость, а ещё он был худым. Сразу видно, что не отъел щёки, что тоже является показателем. Скорее всего один из этих людей. От таких всегда веет чем-то нехорошим и загадочным. По крайней мере у меня. Сразу появляется странное желание их убить.

Дальше всё пошло по накатанной. Я шагнул в кротовую нору, вышел с другой стороны, где меня уже ждала сестра. Через несколько минут к нам присоединился отец. Там, на улице, нас уже ждал самоезд, на котором мы отправились на место проведения бала. Интересно, что самоезд был уже забронирован за нами и ждал конкретно нас троих.

— Академия сама решает вопросы доставки, чтобы никто не заблудился, — пояснил Зарон.

— А если всё же заблудится?

— Если ученик настолько туп, что не может запомнить инструкций, написанных в письме, и не в состоянии найти дорогу до академии, он ей не нужен, — ответил он. — И он был бы первым в истории, кто не доехал до бала. И раз речь зашла о чтении, каков твой прогресс?

— Мы ещё пока в процессе, — ответил я неопределённо.

— Будь добр постараться, — недовольно ответил Зарон. — Не хотелось бы опозориться из-за этого на всё королевство.

Столица удивительным образом не сильно отличалась от города, Линт-Хайвена, около которого располагалось наше поместье. Если бы я не знал, что в столице, решил бы, что мы едем по своему городу. Те же высокие дома, те же оживлённые улицы, переполненные людьми, обилие самоездов и карет вместе с конными трамваями.

Нет, отличие всё же было — столица была более многолюдной. Даже не представляю, каково бы мне было, если бы пришлось добираться пешком.

Уже через полчаса, трясясь в кабине экипажа, мы наконец подъехали к месту, где проводили бал. Здание было большим и очень старым, похожим на какую-то библиотеку или храм. Здесь, создавая очередь, выстроились другие экипажи.

— Много народу, — заметил я, разглядывая очередь через окно. — В королевстве так много родов?

— Достаточно, — неопределённо ответил Зарон.

— Достаточно, это сколько?

— Много. Есть те, что известные и сильные, как наш. Есть едва дышащие, как, например, Белый Клык.

— А что делает род родом? — спросил я.

— Род родом? — переспросил он.

— Да. Обычная семья-то аристократов родом не является, верно? Да и я, когда женюсь, выйду из рода и стану обычной семьёй около него.

— У рода есть свой герб, официально зарегистрированный в специальном органе, — ответил Зарон. — Хочешь основать свой род, будь добр заплатить налог, подать заявление и после оплачивать налоги по повышенной ставке.

— Это же невыгодно, — заметил я.

— Да. И поэтому так много простых семей аристократов, которые не гонятся за гербом и родом. Они неплохо себя чувствуют и без герба. А многие всегда находятся с родом, от которого вышли, и имеют многие привилегии благодаря своему родственному положению, не имея герба.

— Тогда какой от него толк? Это же просто бумажка с надписью за деньги.

— Толк есть. Репутация, например. И деловую репутацию, которая часто ассоциируется с гербом, никто не отменял. Например, наш герб — все видят его и сразу понимают, что Бранье дешёвку не продаст и своего партнёра не кинет. Всё качественно и честно, о чём говорит наша репутация, которой мы дорожим. Или без герба какой-нибудь продукт, что может быть как качественным, так и сделанным в подвале на коленке.

— Разве подделать под ваш герб что-то нельзя?

— Можно. Но, как и обычно, это сложнее. Приплюсуй сюда и историю рода, которую ведёт каждый. К роду доверия больше при совершении сделок. Это очень удобно, когда кто-то ведёт большой бизнес, хотя сейчас некоторые отказываются от этого.

— А ещё герб дают не каждому, что делает его более ценным, — добавила Сильвия, которая до этого молчала. — Он получается семьёй за определённые заслуги, которые нередко отмечаются на самом гербе.

— Верно. Они повышают его статус. Выше статус, выше репутация. Выше репутация…

— Выше получаемые плюшки и больше уважение других родов, — закончил я мысль.

— Какие плюшки? — это они умудрились спросить меня хором.

— Ну… в смысле выгода.

Зарон вздохнул, но не стал акцентировать на этом внимания.

— Да, ты правильно всё понял. Так что даже при желании просто прийти и купить герб нельзя. Нужна причина тебе его выдать, почему все, кто его имеет, действительно заслужили герб. Это залог твоей благонадёжности, и человек, обращающийся к тебе, знает — этот человек имеет хорошую репутацию.

К тому моменту наша карета уже подъехала к месту входа, где была выстелена большая красная дорожка, уходящая к самым дверям.

— Тэйлон, ты первый. Поможешь Сильвии. Я замыкаю.

— Да, я помню.

Меня заставили вызубрить этикет, и с горем пополам я более-менее ориентировался в этой странной науке жополизничества. Всё же было необходимо приспособиться к новым условиям, пусть даже и таким, что я и делал. Алфавит, этикет, письмо — я заметил за собой поразительное сопротивление к обучению. Ну вот просто шло с трудом, хоть что ты делай.

Но это не значит, что я не старался. Старался, иначе бы сейчас не делал всё как положено, чувствуя себя последним идиотом.

Осторожно выбравшись из самоезда, я галантно подал руку Сильвии, помогая ей спуститься и готовый в случае чего просто поймать сестру, но та справилась и без меня. Зарон выбрался следом. Здесь мы прошлись по красной дорожке до самых ворот, где Зарон с нами попрощался.

— Здесь вы сами. Я буду ждать окончания. Желаю вам удачи, — после чего отошёл в сторону. Предположу, что это было тоже частью традиции — отец, мать или другой законный представитель провожает своих чад до дверей, после чего уходит.

Мы подошли к дверям, где двое солдат с лёгким поклоном распахнули перед нами двери, где…

Нас ждал серый коридор, который вёл к ещё одним дверям. Пришлось нам ещё раз пройтись, прежде чем мы наконец попали в сам бальный зал.

Большой сияющий белым зал, где в глазах рябило от пестроты нарядов самых разных цветов, среди которых, как это ни прискорбно, наряд Сильвии просто терялся и выглядел самым обычным. С другой стороны, у неё был выдержан серьёзный тон, когда на глаза попадались наряды, буквально лишённые вкуса и вычурные, как у девок из борделя. Повсюду были юноши и девушки, весело общающиеся между собой, смеющиеся, элегантно оказывающие друг другу знаки внимания.

— Столько людей… — пробормотал я, окинув глазами помещение.

— Ты как себя чувствуешь? — тут же спросила Сильвия.

— Нормально. Толпы-то я не сильно боюсь.

И всё же, столько молодняка… Мне это призывную комиссию напомнило в одном из миров, только там были одни парни. И выжили из них единицы, включая меня.

— И куда нам?

— Надо найти своих.

— Тех… — я попытался припомнить тонкости таких вечеров, — кто наши друзья, да?

— Да, стоит держать вместе, чтоб не стать жертвой нападок со стороны недругов, — подтвердила она.

Пока мы шли по залу, я с некоторым неприятным чувством заметил, что на нас все пялятся. Даже не на нас, а на меня. Абсолютно все, кто здесь есть, в особенности девушки. Все буквально буравили меня взглядом, от чего мне становилось немного неспокойно.

И если в глазах девушек был интерес, то вот у парней в глазах была явная зависть. Из тех, кто был в форме, старше младшего полонеора я не увидел. И то, это был единственный человек. Все остальные в своём большинстве были старшими и младшими линнерами.

Кстати, их мундиры мне нравились больше. Тёмно-синие, строгие, без какой-либо броской вышивки.

Кстати, здесь же я заметил, что многие начинают сбиваться в группы по половой принадлежности. Девушки одной стайкой, парни — другой. Как мне объясняли правила, здесь не было чёткой привязанности партнёров. Иначе говоря, если ты пришёл с девушкой, то это не значит, что теперь весь вечер вы просто обязаны ходить под руку. Нет, она может отлучиться поговорить с подружками, а он с друзьями. Хотя в открытую здороваться девушке с парнем было не то что некрасиво, но не принято без кавалера.

Я вспомнил об этом, потому что меня и Сильвию остановила как раз-таки одна из девушек.

— Добрый вечер, тэр Тэйлон, — неожиданно поздоровалась она с нами, натянув на лицо дежурную улыбку и сделав лёгкий поклон. Подружки за её спиной тоже поздоровались молчаливым поклоном. Они выглядели как стайка мелких хищников, что следовали за своим предводителем.

Мы повторили за ними.

— Добрый день, тэрры, — поздоровался я за нас двоих как парень.

— Вы, наверное, меня не знаете, но вы служили с моим отцом. Под его началом.

До меня дошло практически сразу, кто она. Я как-то раз случайно видел её лицо в небольшой рамке на столе у своего командира, что меня награждал. Миниатюрная девушка с волнистыми волосами по плечи и с очень миленьким лицом ничего не имела общего с тем верзилой, который голыми руками мог сломать тебя пополам. Ничего кроме ощущения какой-то силы, словно она может тебе дать по роже не слабее парня.

— Тэрра Рагдайзер, — улыбнулся я. — Какая встреча… Позвольте представить свою сестру, Сильвию, — слегка кивнул я на неё.

Они смерили друг друга взглядом, после чего натянуто улыбнулись. Я почувствовал напряжённость.

— Тэрра Рагдайзер, — вежливо поздоровалась сестра.

— Тэрра Сильвия, — кивнула она.

— Я рада познакомиться с дочерью человека, что был командиром моего дорогого брата.

— Ох, не стоит. И можете звать меня Кроу. Это для меня честь познакомиться с самим тэром Тэйлоном, — не только её взор, но и взоры её подружек обратились на меня. Хищный взор. Я буквально слышал щёлканье голодных зубов. — Я очень много о вас слышала. О вашей смекалке, отваге и недюжинной смелости, почему рада лично поприветствовать вас.

— Эм… спасибо, — мне стало неловко. Не много ли лести? Меня сейчас смоет.

— К тому же, для вас сегодня знаменательный день, тэр Тэйлон. Вы готовы?

— Готов к чему? — не понял я.

— Готовы к… — она смолкла. Улыбнулась коварно. — Вижу, вы не знаете… Ну что ж, тогда я не буду рушить вам сюрприз, тэр Тэйлон. Смею лишь надеяться, что позже вы уделите мне танец.

— Непременно, — немного хмуро пробормотал я.

— О чём она, Тэйлон? — спросила Сильвия, когда мы отошли.

— Хрен знает.

— Не выражайся так. Особенно здесь, — шикнула Сильвия недовольно. — О каком сюрпризе она говорила?

— Я не знаю. Сам в шоке. Но, видимо, что-то нехорошее, как и обычно. Я вообще в шоке, что она до нас докопалась, если честно. Ты же говорила, что без парней они не будут лезь здороваться.

— Если девушка знает юношу, она может поприветствовать его. Это не возбраняется, пусть и считается моветоном.

— Чем-чем?

— Невоспитанность. Но раз она подошла, есть значимая причина. И ты пообещал ей танец, ко всему прочему.

— Не обещал.

— Ты сказал, что уделишь ей танец. Это, считай, обещание. Я тебе же говорила, как много значат слова здесь.

— Как всё сложно… — пробормотал я, вздохнув. — Ещё и все смотрят на нас…

— На тебя, Тэйлон. Ты единственный в звании старшего каппера. И единственный в белом мундире, потому их внимание не удивительно. И… — она неожиданно смолкла.

Я удивлённо глянул на сестру, но её взгляд был устремлён куда-то в толпу.

— Тэйлон, к нам идут, — Сильвия знатно напряглась. Я это почувствовал по тому, как она сжала мой локоть. Сжала так, что мне даже стало немного больно. Сильвия… боится их? — Тэйлон, они не совсем хорошие люди…

— Плохие люди или же отношения у вас с ними плохие? — это всё же разные вещи.

Я сразу выцепил взглядом группку людей, что медленно, как бы невзначай двигалась к нам. Слишком близко — чтоб уйти, нам, как минимум, придётся перейти на быстрый шаг. Со стороны это будет выглядеть будто мы убегаем от них. Или всё же попробовать?

— Плохие отношения. И нет, мы не можем убегать, — предугадала она мои мысли.

— Мы не убежим, мы их просто не заметим.

— И будем бегать от них по всему залу, пока не найдём своих? Как, по-твоему, это будет выглядеть?

— Очень… интересно? — представил я себе картину, как убегаю с сестрой среди пышно одетых дам от толпы догоняющей нас детворы, которая делает вид, что просто прогуливается.

— Мы просто поздороваемся. И держи себя в руках, молю тебя.

— Не беспокойся.

Я смотрел на людей, что к нам приближались. Вроде обычные люди. Часто говорят, что подлых людей, всяких ублюдков и прочую шваль сразу видно. Типа у них крысиные неприятные лица, смазливые или очень злые. Но всё это чушь. Все говнюки отличаются от хороших людей ровно ни на сколько, пока не раскроют рот. К тому же совсем не факт, что они говнюки — это естественно, не любить своих противников.

Мы не убегали, ожидая, когда стая подойдёт к нам поближе. Сильвия… Сильвия выглядела напряжённой, пусть и пыталась это скрыть. Она покусывала нижнюю губу.

Дежурные улыбки, взгляды по нам, хихиканье девушек, и вперёд выступает их предводитель. Приятный молодой человек, в котором говнюка столько же, сколько и в любом другом. Высокий, со светлыми волосами и слегка островатым лицом. Ему должно быть где-то девятнадцать, раз вернулся из армии, ровесник Сильвии.

— Тэр Тэйлон, тэрра Сильвия, какая встреча, рад вас видеть на этом скромном вечере.

Я хрен знает, кто это, поэтому инициативу сразу же подхватывает Сильвия, пусть в теории и должен был ответить я.

— Тэр Лукас, взаимно, — кивнула она.

— Вижу, Тэйлон, вы старший каппер, — усмехнулся он. — Могу вас поздравить. Такая должность…

— Спасибо, — ответил я.

— Вижу, пришлось очень постараться, чтобы подняться повыше, да? Такое дорого обходится.

— Вам виднее, тэр Лукас, — ответила Сильвия спокойно. Я же уловил смысл сказанного, но слишком поздно, чтобы вставить своё ценное мнение.

— Смотрю, ваша сестра вновь впереди вас во всей красе, — проигнорировал он её комментарий. Решил колоть в мою сторону. — Почти во всей, — он красноречиво посмотрел на её ногу. — Надеюсь, армия научила вас чему-то, кроме умения передавать информацию вышестоящему начальству о своих подопечных.

Это он намекает, что в прошлом Тэйлон стукачил типа родителям?

— Естественно научила. Не всем же картошку для столовой чистить, верно, тэр Лукас? — улыбнулся я. Да, у него был тёмно-синий мундир старшего линнера. Я ещё и красноречиво обвёл взглядом его дружков. — Я слышал, что наши армии были сыты этой картошкой. Теперь понимаю, почему, ведь столько рабочих рук.

— Если думаешь, что это остроумно… — начал было какой-то лоб, но я его перебил.

— С вами я бы не стал остроумничать, младший линнер как вас там. Иначе бы мне потребовалась целая пояснительная группа.

Это было что-то новенькое для меня. Да, мы в армии нередко ругались, переходя на личности, но вот так интеллигентно поливать грязью других для меня было в новинку. А это ещё не все присоединились. Чувствую, очень скоро могут полететь на пол чьи-нибудь зубы. И это уж точно будут не мои.

Глава 34

Лоб нахмурился.

— Остряк?

— Ортар, спокойнее, — осадил его предводитель шайки. — Что же касается вас, тэр Тэйлон, иногда лучше чистить картошку, чем… докладывать обо всём вышестоящему командованию. Честь и верность своим — для некоторых это не пустой звук, и они не пытаются подняться за счёт таких низких способов.

— Мой брат получил своё звание благодаря своей мужественности, — пылко вперёд меня возразила Сильвия. — И награды он получил, потому что не отсиживался за спинами солдат.

— Не стоит так нервничать, тэрра Сильвия, — встряла одна из девушек с очень кудрявыми розоватыми волосами. — А то, глядите, и будете выглядеть не лучше прошлого раза, когда вы… взвыли?

Улыбки, много улыбок. Я не стал коситься на Сильвию. Сейчас мы смотрим только вперёд, только на врага по другую сторону баррикад. На даже так, я видел, что она поджала губы. Что-то личное, наверное.

— Лучше выть, тэрра Юфинелла, чем уподобляться вам.

— Уподобляться нам? — улыбнулась та. — Не пытаться решить дело миром, а переходить к войне? И да, разве, собственно, не вы были виноваты? Конечно, я вас не осуждаю, ведь яблоко от яблони… Кстати, а где ваша сестра? Слышала, её смогли… ей смогли найти кого-то? Удивительно, почему же тогда вы без вашего кавалера?

Опять улыбки. Слишком тонко для меня, я просто не понимаю издёвки, не понимаю, о чём и к чему, поэтому даже ответить не могу. Ну, разве что кроме темы про кавалера, что она со мной пришла.

А вот Сильвия всё понимала. Вцепилась в руку так, что мне даже стало немного больно.

— В прошлый раз вас никто не пригласил на танец, если не ошибаюсь, именно поэтому, не так ли? — продолжила анонимка атаку. — Что ж, в этот раз, думаю, удача улыбнётся вам, ведь вокруг столько людей…

— Я лучше предпочту стоять у стенки, чем участвовать в подобном цирке, — выдала Сильвия. Нет, что-то её занесло сейчас. Я едва удержался, чтобы не посмотреть удивлённо на неё. Слишком импульсивно. — И если это повторится здесь, ничего страшного, постою и сейчас.

— Нет, почему же, у вас есть ведь ваш брат, верно? — улыбнулся Лукас. — Надеюсь, что он не поступит, как и ваш прошлый кавалер, и не бросит одну терпеть весь этот позор, а отстоит рядом как мужчина, который до последнего поддерживает своих, верно? — улыбнулся он уже мне. — Или пойдёт сразу докладывать?

Я не совсем понял, о чём он, но, видимо, история давняя.

В этот момент я представил, как Сильвия стоит одна… Нет, я… я увидел, как она стоит одна. Картинка была яркой и чёткой настолько, как если бы я сейчас сам стоял там. Она возникла у меня в голове, как воспоминание, показывая вечер, поскромнее, чем этот. И там Сильвия, стоящая у стены совершенно одна. Всё потому, что, когда настал танец, где девушки приглашают, она приглашает одного из парней, и ей прилюдно отказывают. Это удар не только по самолюбию. И дальше танец за танцем она полностью игнорируется остальными. Все проходят мимо неё, принципиально выбирая других.

Она стоит у стены одна, едва ли не со слезами унижения на глазах. Попытка убежать будет выглядеть ещё большим позором, будто её победили и вынудили уйти.

Я почему-то даже чувствую её душевную боль и унижение. Словно ты один против всего мира, который одновременно тебя возненавидел. Вижу, как она хочет убежать из зала, чтобы спрятаться, но всё равно стоит с гордо поднятой головой. И мне почему-то обидно и больно за неё. Я практически чувствую…

Как какая-то мразь лезет мне в голову и навязывает чувства, которые мне не свойственны.

То-то я чувствую, что на меня вдруг нехарактерная эмпатия с чувственностью накатили. Я бы может посочувствовал кому-то, но в жизни не стал бы вот так страдать. Это точно не мои чувства.

Я одёргиваю себя. Ощущение было такое, что в приступе такого сострадания я сам сейчас расплачусь на полном серьёзе. И судя по шмыганью, кто-то уже начал пускать слёзы. Нас просто прилюдно пытаются опустить, заставить расплакаться на людях. Вот же маленькие свиньи, и ведь провернули как хорошо.

Кажется, я наконец понял особенность аристократии, о которой мне талдычили сёстры. Если у меня били, избивали и убивали, то здесь уничтожали морально, давя общественным мнением, доводя тебя самого до самоубийства или состояния, похожего на него.

Я обвёл тяжёлым взглядом эту весёлую компанию. Не знаю, как я выглядел со стороны, но улыбки на их лицах поблекли.

Причину нашего психического состояния нашёл довольно быстро. Девушка, стоящая позади группы, неприметная, которую будто пытались прикрыть собой остальные, оставляя немного места для зрительного контакта. Эта юная особа буквально не сводила с нас глаз, буравя так, будто пыталась увидеть наши внутренности.

С кристаллом девушка (что навряд ли, такие вещи отбирают) или без, но у неё был явный талант к копошению в мозгах. Я даже сейчас, поняв причину, чувствовал давящую жалость к Сильвии, ощущал желание расплакаться от того, насколько ей было тогда больно. И, судя по мелькавшим картинкам, это был не единственный раз, когда с ней так обошлись.

Я растянулся в улыбке.

— А знаешь тэр Лукас, почему бы тебе не познакомить меня с твоими ребятами, а то я уже забыл их, — миролюбиво предложил я. — Всё же некрасиво выходит, что некоторых я не знаю. Например, ту чудесную девушку, что не может отвести от меня глаз, и её кавалером.

— Прошу прощения? — сразу нахмурился упомянутый хахаль.

— Тебя прощаю, а вот твою подругу… — я лучезарно улыбнулся ей, и девушка потеряла концентрацию. Понял это, когда на мозг перестали давить. — Как вас зовут, благородная тэрра?

— У вас память коротковата, тэр Тэйлон, как погляжу, — тут же ощетинилась она.

— Возможно. Только свои приколы лучше бы оставить тебе при себе, пока я тебе глаза не выдавил.

Кавалер среагировал практически сразу, подавшись ко мне, но нас тут же разделил Лукас, преградив ему дорогу, а мне девушку.

— Тэр Тэйлон, я бы не советовал так разговаривать с ней.

— Подрасти, чтобы советовать что-то, тэр Лукас, — усмехнулся я.

Я видел, как лоб хотел было двинуться в мою сторону, но поднятая рука Лукаса остановила его. Да он всю команду держит. Силён, видимо. Или очень влиятелен.

— Тэр Тэйлон, возможно, мундир придаёт вам смелости и чувства безнаказанности, но я могу заверить, что это не так. И я хочу вас предостеречь, что если вы не остановитесь, я очень быстро спущу вас с небес на землю.

— Давай лучше я тебе разъясню, что сейчас будет, тэр Лукас. У меня нет доказательств, что именно твоя подружка проделывает фокус с воспоминаниями, но мне они и не нужны. Если она ещё раз попытается в этот вечер провернуть этот фокус с моей сестрой, я прилюдно плюну ей в лицо. Это будет унижение, которое её дружок не сможет пропустить. И как её кавалер, ему придётся вызвать меня на дуэль. Я не могу ударить её за то, что она сейчас делала, но я клянусь своим родом, что отыграюсь на парне. Я переломаю ему все кости, до которых только смогу добраться, и заставлю валяться в собственных соплях.

— Ты так уверен в этом, Тэйлон? — тихо спросил Лукас, шагнув мне навстречу.

— Давай проверим, парень, — шагнул я вперёд. Мы сблизились так, будто были готовы поцеловаться. — Я только что оскорбил твою весёлую компанию. Ты имеешь право вызвать меня на дуэль. Брось мне вызов и проверь, жмёт ли мне мундир плечи или нет.

Мы стояли посреди всеобщего весёлого гама, но казалось, что именно здесь было абсолютно тихо. Так тихо, что я мог слышать его спокойное дыхание. Он был выше меня и смотрел сверху вниз, так что задирать немного голову было неудобно.

Для меня не стало секретом, что те, кто был рядом, притихли, с интересом наблюдая за нами. Для них это было как шоу. Для меня… как интересное развлечение. Я не собирался подставлять Сильвию, но и отступать не буду.

В принципе, не пришлось.

— Тэр Лукас, тэр Тэйлон, — спокойный голос нового участника нашего концерта был холодным, я бы сказал, отрезвляющим.

Лукас отвёл взгляд первым, поэтому я теперь тоже мог повернуться к гостю, не боясь, что меня обвинят, будто я первый ушёл от разборок.

Перед нами стоял такой же высокий, как и Лукас, парень с тёмной копной волос. В отличие от белобрысого, он выглядел слишком серьёзным. Я бы сказал, что на фоне всех он выглядел слишком взросло.

— Я не думаю, что нам стоит развивать этот конфликт дальше, тэр Лукас. Всё же этот вечер удостоил своим вниманием третий принц, и незачем представать пред ним в таком свете ни нам, ни вам. Особенно, из-за глупостей устраивать вражду.

Лукас глянул на него, одарил той улыбкой, с которой подходил к нам — дежурной, после чего сделал от меня шаг назад. Я последовал его примеру.

— Тэр Викон, рад вас видеть на этом балу. Думаю, вы правы, мы слишком увлеклись, — посмотрел на меня так, будто несколько секунд назад мы не стояли тут лицом к лицу. — Приятно было пообщаться с вами, тэр Тэйлон.

Я бы сказал в его адрес какую-нибудь хрень, однако сделай это сейчас, я бы выглядел глупо, а не он.

— Мне тоже, тэр Лукас. Благородные тэрры, — кивнул я его группе.

Они ответили дружным кивком, что удивительно, хотя я ожидал полный игнор.

И только когда они отошли, я посмотрел на Сильвию. Да, её пробрало. Пусть она и не зарёвана, но глаза слезятся, лицо… будто её макнули прилюдно в дерьмо, и она вновь опозорена. Её уверенность пропала, и теперь она выглядела скорее уставшей и опустошённой. Не такой, какой я её привык видеть и, честно говоря, не мог её узнать теперь. Будто под дых получила.

Я даже почувствовал к ней какое-то сочувствие, но задушил его в зародыше. Ещё не спал эффект от той девки. Мне было плевать на душевные терзания Сильвии.

По крайней мере, я повторил это несколько раз, будто стараясь себя убедить.

Что касается наших спасителей, то их группа была многочисленной. Парни в строгих костюмах, часть в мундирах, девушки в разных платьях — все они смотрели на нас, в большей части на меня. Разглядывали, оценивали. Никто из них не улыбался, не шушукался, были похожи на серьёзных родственников, пришедших отчитывать глупых детей.

Что это, группа поддержки? Почему они не выглядят лучше тех, кого мы только что прогнали?

— Сильвия, Тэйлон, — он смерил нас взглядом. — Просто… нет, не удивительно.

Я попытался вспомнить этого парня. Ньян перечисляла их, но… В любом случае, это кто-то из семей, что прислуживают роду Бранье, иначе смысл им подходить?

— Викон, — Сильвия расправила плечи.

— Надо отойти, Сильвия. Слишком много привлекли вы внимания, — кивнул он в сторону. И почему он выглядит так, будто здесь хозяин?

Мы отошли к стене, где ушей было меньше всего. Медленно передвинулись группкой, чтобы не привлекать внимания. У меня возникло ощущение, что к нам они настроены не более дружелюбно, чем прошлые личности. Группа окружила нас неплотным кольцом, чтобы как можно сильнее скрыть нас от глаз.

Немного оглядываясь по сторонам, у меня возникает вопрос, а они не сильно заигрались во взрослых? Или же здесь прямо настолько раньше взрослеют?

— Зачем вы это устроили? — тут же начал парень. — Этот Лукас… ты же знаешь, как он к тебе относится после случившегося.

— Где вы были? Почему мы должны искать вас? — ответила в том же духе Сильвия.

— Не надо сейчас пытаться делать нас виноватыми. Что это за разборки? Ты можешь мне ответить?

Так, я не понял, ты нас спасать пришёл или отчитывать, парень? Ты же даже не из рода, чтобы так с ней разговаривать.

— Это не разборки, Викон, — пошла в оборону Сильвия. — Одна из них маг, она использовала…

— Какая разница, Сильвия? Это повод устраивать шоу на весь зал, когда рядом где-то ходит принц?

— Послушай…

— Ты одна из наследников рода, Сильвия. Ты должна знать, что можно, а чего нельзя, — слегка поднял он голос.

Да в этом парне высокомерия больше, чем в тех, кто к нам подошёл. Там-то ясно, Сильвия что-то учудила и теперь между ними тёрки, но этот-то куда лезет? С чего он вообще решил, что имеет право говорить такое одной из наследниц рода, под которым он ходит?

И я… не узнаю Сильвию. Что она делает? Где эта уверенная девушка, что шагнула в нору за мной и была готова оттяпать себе ногу? Та была спокойна, размеренна, уверена в себе и не позволяла с собой так разговаривать. А эта… она просто блеет, как овца. Да скажи, кто он и где его место, блин! Ты же можешь осадить и галантно опустить, я-то знаю, наслушался в столовой! Неужели тебя реально подкосила та история?

Меня аж начало заводить это. Заводить в плохом смысле. Мы только что спаслись от врагов, чтобы нас расстреливали свои же. И мне не то что жалко, просто очень сильно раздражает беспомощность Сильвии.

А эти лица остальных, осуждающие, будто, блин, они вообще здесь что-то значат. Смотрят будто свысока на Сильвию, которая… боже, она ещё и голову опустила, будто реально покорная овца.

Овца…

Чёрт…

— Сильвия, — подошёл я к ней, бесцеремонно перебив парня. — Нам надо прогуляться. Идём.

— Тэйлон, не лезь, — поморщился он. — С тобой совсем другой разговор.

— Со мной?

— Ты что устроил с Лукасом? Ты же знаешь, что у него за род, и ты знаешь, что Сильвия сделала. И что он с тобой может сделать. Зачем лезешь на рожон? Думаешь, что если на тебе мундир, то всё сразу изменится?

— Викон, ты в курсе, что перегибаешь палку? — спросил я спокойно, пытаясь ему намекнуть. Намекнуть толсто, чтобы он остановился. Меня просили не устраивать спектаклей, я стараюсь их не устраивать, но тут уже дело не между враждующими родами. Здесь внутри рода тёрки идут. Мы, блин, в одном отряде. Мы должны, блин, закрывать слабое звено, а не песочить его.

Хочешь попесочить Сильвию, так делай это не при других. Нельзя отчитывать вышестоящего перед его подчинёнными, нельзя опускать его в их глазах. Нельзя наследницу вот так унижать при тех, кто под ней ходить будет!

Потому что в противном случае это значит, что ты пытаешься подняться за счёт неё.

— Я перегибаю? Ты думаешь, что раз вернулся в армии с медалями и орденами, весь мир ляжет к твоим ногам, Тэйлон? Это не твоя фантазия, где все сразу будут ахать и охать перед твоим званием каппера, это реальный мир, где приходится отвечать за поступки. Почему вы сразу не ушли от него?

— А почему я должен перед кем-то вообще отчитываться?

— Потому что ты не думаешь головой…

Головой не думаю, значит?

Я шагнул и совсем немного ударил его в живот. Совсем чуть-чуть, чтобы было чувствительно, но не настолько, что он будет здесь валяться. Не дав ему согнуться, я рукой схватил его за грудки и прижал к стене.

— Это ты будешь с этой шпаны что-то спрашивать, — прошипел я, кивнув на его подпевал. — Ты никто и звать тебя никак. Ты сука не Лукас, ты даже не из другого рода. Ты просто чушка, которая ходит под нами. И если ты забыл это, я тебе могу прямо сейчас это напомнить.

Кто-то положил мне руку на плечо. Мне хватило быстрой оглядки, чтобы убедиться, что это парень, после чего мой локоть врезался ему в солнышко. Сразу отступил.

— Знай своё место, Викон. Раскроешь пасть на мою драгоценную сестру, и я тебе её порву нахер. Наглядно покажу, за что получил мундир и железки на груди, говна ты кусок.

И несильно толкнул его голову в лоб, чтобы он стукнулся затылком о стену.

И развернулся к его прихлебателям.

— Повторю для одарённых, моя сестра неприкосновенна и не отчитывается перед вами. Попытаетесь ещё раз, как этот дебил, её задеть или унизить, я вам что-нибудь сломаю.

Хотел сказать что-то более нецензурное, но передумал. Незачем настолько далеко заходить. Подошёл к Сильвии, галантно, как меня учили, подставил локоть и произнёс:

— Идём, сестра, поищем более интересных собеседников.

Подчинилась безропотно. Мы прошли мимо шокированных придурков, выйдя из кольца и быстро удалившись подальше от любопытных глаз и ушей.

— Спасибо… — очень тихо пробормотала Сильвия, когда мы наконец оказались у противоположной стены.

— Подними голову, Сильвия, — настойчиво произнёс я. — На нас смотрят.

Она подняла, но в глазах я всё равно не увидел того, чего хотел. Мы далеко так не уедем. Всё же в нашей цепи в этом море она ведущая. К тому же, таскать за собой апатичную тушку та ещё морока — встреться с нами кто-нибудь ещё, и вообще доведут её до слёз, что будет совсем нехорошо.

— Возьми себя в руки, ты совсем рехнулась?

— Я нормально себя веду, — отозвалась она.

— Нормально? Да ты бы в другое время его с говном смешала, а здесь блеяла, как овца перед бойней.

— Да что ты знаешь вообще? — подняла она голос, отобрав руку. Несколько любопытных взглядов стрельнули в нашу сторону. Сейчас ещё истерики и скандала не хватало.

— Сильвия, — положив руки на плечи, я посмотрел ей в глаза. — Приди в себя. То, что было там, в тех воспоминаниях, давно в прошлом.

— Тебе легко говорить, — с обидой ответила она. — Ты ничего не помнишь. А теперь можешь и ударить, если что.

— Так я могу ударить и того, на кого ты покажешь, — ответил я. — Тебе достаточно сказать, и я выбью дерьмо из любого. Да даже вызову на дуэль, блин, и положу здесь же.

— Не на дуэль, а на защиту чести, — ответила она с каким-то пустым выражением на лице.

— Послушай сюда, — начал я мягко. — Тогда ты была совсем одна против всех. Ясно, что ты боишься унижения и невозможности как-то защититься. Но теперь я здесь. Даже если все эти выблядки отвернутся от тебя, я-то буду рядом. По крайней мере, будет тот, кто потанцует с тобой.

Мне нужно было восстановить её душевное равновесие, иначе мы далеко не уедем. И я знал, что делать. По крайней мере постараться сделать. Ничто не делает человека увереннее в себе, как чувство безнаказанности.

Сильвии просто нужна уверенность в том, что её защитят. Что в любой ситуации, где она не справится, будет тот, кто вмешается и решит проблему при любом раскладе.

— Я не буду говорить тебе забыть о том, что случилось. Просто знай, что вэтот раз я буду рядом и сломаю челюсть любому, кто посмеет обидеть тебя. Эти все железки и форму мне дали не за красивые глаза. Я убивал таких тварей, что эти бы в испуге разбегались по углам. Они мне не ровня.

— Многие старше тебя, — посмотрела Сильвия на меня.

— Получат в дых, как Викон, — подмигнул я. — Можешь творить любую херню, я просто приму вызов на дуэль.

— Ты так самоуверен…

— Поверь, посмотришь на тех чудовищ, и эти дети покажутся не страшнее саранчи, — усмехнулся я. — Просто верь мне. Мы же одна семья. Храни род, и род сохранит тебя.

И Сильвия улыбнулась. В её глазах проскочила долгожданная уверенность. Пусть пока немножко, однако этого было достаточно, чтобы она начала оправляться после той ментальной атаки, что подкосила её.

Удивительно, но менее чем за полчаса мы умудрились поругаться сразу и с чужими, и со своими, настропалив их против себя. А это мы ещё не начали бал.

Глава 35

Вечер набирал обороты. Становилось шумнее, больше народу, чувствовалось, что что-то надвигается.

Мы с Сильвией устроились в стороне, но так, чтобы было видно зал.

— Сила Эмпатии. Так называют её способность, — негромко произнесла она, следя за залом. — Я… не знаю, они ударили по больному, Тэйлон. И ещё в такой момент. Сначала они, потом Викон со своими претензиями. Он всегда был таким, и я всегда его осаждала, но сейчас…

— Просто так совпало, — кивнул я. — Я понимаю.

— Не понимаешь. Я бы не стала вести себя так в другой ситуации и сказала бы что Лукасу, что Викону, где их место, но… та девушка, Мириса, она буквально полоснула по старым ранам ножом. Мне стало казаться, что все вновь против меня, смеются, тыкают пальцем…

Она отпила из бокала. Сейчас Сильвия возвращала своё самообладание, приходила в себя после ментальной атаки. Её глаза вновь приобрели тот блеск, что был у неё до этого. Вытянулась, не прячет больше голову в плечах, держит осанку с гордо поднятой головой.

Да, та самая Сильвия, что зашла со мной в зал.

— Разве можно этой хренью пользоваться?

— Тэйлон, — возмущённо шикнула она. — Следи за своими словами. Не хватало, чтобы все потом сплетничали о том, как мы тут сквернословим.

— Они будут сплетничать о том, как ты едва не плакала.

— Было так заметно? — встревожилась Сильвия.

— Ну… да, было.

Она устало вздохнула, приложив два пальца к виску.

— Ничего страшного. Пусть сплетничают за нашей спиной.

— Так ты не ответила. Та девчонка, она вообще имела право пользоваться тем, чем пользовалась?

— Естественно нет. Но ты, наверное, уже понял, чем отличился в прошлом.

— Стук-стук-стук, я твой друг? — вспомнил я рифму, что слышал в одном из миров.

— Предположу, что ты понял, о чём я, — кивнула Сильвия. — Они действуют просто. Сначала нарушают правила, а потом кричат на каждом углу, что ты доносчик. Но стоит тронуть их, как они в праведном гневе бегут о тебе рассказывать, чтобы тебя наказали.

— Интересные люди… — пробормотал я. Да, я знал таких. И ненавидел. Двуличные ублюдки. — А просто пробить им за это?

— Тэйлон, — вздохнула она. — Это не армия, здесь ты не можешь подойти и «пробить». Надо действовать тоньше. Например, ходить со своими людьми, что поддержат тебя. Подлавливать их на лжи и тут же выставлять на всеобщее обозрение. Давить на слабые места, чтобы вывести из себя. Поэтому мы и не должны ходить по одиночке. Правда, теперь…

— Если ты ищешь взглядом этих ссыкунов, то вон они, — кивнул я в их сторону головой. Там стояла наша группа, ведя себя как ни в чём не бывало, но раз-раз, да поглядывали в нашу сторону. — Теперь и они будут за нами охотиться?

— Не будут. У всех у них родители так или иначе связаны с нашим родом. Зависят от него. Они никуда не денутся, — у неё на губах появилась улыбка. Жестокая и не предвещающая ничего хорошего улыбка стервы. — Приползут к нам, никуда не денутся.

— После того, как я дал в дых тому умнику, а ты расплакалась?

— Власть, Тэйлон. Власть, влияние и репутация. Мы оступились, вернее, я оступилась, а ты показал себя героем, — её рука коснулась моей, и я слегка удивлённо посмотрел на неё.

Сильвия слабо, но, тем не менее, как мне показалось, искренне улыбалась, глядя мне в глаза.

— Спасибо, что поддержал меня тогда при Виконе и остановил Мириса.

— Не смотри на меня так.

— Как? — её улыбка стала шире. — Наш невежда стал смущаться?

— Нет, просто ты странно выглядишь.

— Странно, это как?

— Ты редко улыбаешься. И сейчас выглядишь совершенно… не как моя сестра.

— Как же я выгляжу обычно?

— Вот так, — я попытался спародировать её, состроив важное, немного надменное лицо.

— Я поняла тебя, — стоило её улыбке пропасть, как она мгновенно стала той самой Сильвией, которую я знал. — Вот так привычнее, верно тебя понимаю?

— Да, вот прямо самое то, — кивнул я с усмешкой и огляделся. — Пойдём к столу.

— Ты думаешь, что стоит? — с сомнением посмотрела она в ту сторону.

— Нет лучше способа показать, как же тебе плевать, чем пойти и поесть.

— Я не считаю, что так оно работает, но, кажется, я поняла твою мысль.

Да, конечно же поняла, ведь ты не тупая. Просто вести себя так, будто тебе насрать на всех. И пойти поесть. Я вообще обратил внимание на то, что в этом мире начал приглядываться к вещам, на которые мне было откровенно плевать. Одежда, например, или еда. Особенно еда: раньше я ел в принципе всё подряд, кроме откровенного дерьма. А сейчас, когда есть из чего выбирать, я с интересом начал пробовать то или иное, понимая, что мне нравится открывать какие-то новые вкусы для себя. Никогда бы не подумал о себе подобного.

Около стола мы даже умудрились устроить игру. Вернее, я устроил игру, чтобы отвлечь как можно сильнее Сильвию от произошедшего. Раньше это работало, а здесь поменялась разве что обстановка. Я пробовал бутерброд и пытался угадать, из чего он, а она говорила, правильно или нет.

— Паштет… — пробормотал я. — Надеюсь, не из провинившихся слуг.

— Тэйлон… — осуждающе покачала головой Сильвия, хотя и не выглядела сердитой. — Твой вердикт?

— Провинившиеся слуги.

— Паштет из печени барана.

— Я почти угадал. На вкус мерзость. Давай этот.

— И как? — поинтересовалась она, когда я запихнул его в рот.

— Ещё более мерзко, чем бутерброд из слуг-баранов.

— Язык коровы в томате.

— М-да, название не аппетитнее самого блюда. Кстати, удивительно, какие это маленькие бутерброды, — рассмотрел я хреновину, которая могла уместиться у меня на двух пальцах. — Им же не наешься.

— Это закуски, ими не наедаются, — пояснила Сильвия.

— Тогда зачем они?

— Закусить.

— Если ты хочешь есть, то ты ешь, если не хочешь, то не ешь. Не бывает пограничного состояния.

— Бывает, когда ты едва-едва хочешь есть, — не согласилась Сильвия со мной.

— Нет, тогда это называется голод. А ими голод не заморишь, если только не съешь весь стол. Даже вкуса не почувствуешь.

— Я понимаю, к чему ты. Это называется практичность. Но есть и вкус. Гармония вкуса… — многозначительно с придыханием ответила она.

— Я не могу почувствовать гармонию вкуса. Её так мало, что практически нет. Кстати… — я обернулся назад. Сильвия практически одновременно со мной повернула голову в сторону зала. Там едва заметно стало громче. Даже не во всём зале, а в отдельной его части, где собралась толпа народу.

— Это принц с принцессой прибыли, — выдохнула Сильвия.

— Я смотрю, он с пунктуальностью не заморачивается, — хмыкнул я, съев ещё один бутерброд.

— Королевская династия не опаздывает, — тут же отреагировала Сильвия, поправляя причёску и платье. — Они всегда приходят вовремя. Это мы приходим или раньше, или позже.

— Какая чудесная политика. Надо будет запомнить, — хмыкнул я и уже хотел было пойти в ту сторону, но Сильвия придержала меня за локоть.

— Погоди немного, Тэйлон.

Я остановился, вопросительно взглянув на сестру.

— Разве нам не надо поприветствовать принца и принцессу?

— Естественно мы их поприветствуем, Тэйлон. Подойдём и, как положено, поклонимся им, выскажем свою лояльность. Но мы не будем стоять в толпе, пытаясь пробиться поскорее и поближе, как какие-то… — она презрительно посмотрела на толпу, — простаки, готовые выскакивать из штанов и юбок.

— Это разве не неуважение к роду? — спросил я. Мне-то всё равно… хотя нет, не всё равно, так как проблемы с ними скажутся сразу на моей работе.

— Уважай других и уважай себя, — чуть ли не на распев ответила мне Сильвия. — Мы проявим уважение к ним, но не будем вести себя как какая-то необразованная и не уважающая себя чернь. Не будем бежать, расталкивая других, лишь бы показать себя. Взгляни, видишь, что некоторые до сих пор стоят?

Я огляделся и действительно заметил, что группки людей стояли и не спешили бежать на поклон. Среди них был и Лукас, наша команда и другие, кого я не знал.

— Мы ждём своей очереди, чтобы в спокойной обстановке поприветствовать их как подобает, сохранив своё достоинство. Поэтому ждём, Тэйлон, немного терпения. Лучше ответь мне, скажешь, что вот это такое? — указала она на бутерброд с салатом и каким-то кремом.

— Выглядит так, будто туда высморкался главный повар, — хмыкнул я и съел. — По вкусу тоже как сопли.

— Тэйлон, — Сильвия аж скривилась. — Какая гадость…

— Не буду отрицать.

Мы продолжали развлекать самих себя, пока гул гулял по залу следом за звёздной парочкой. Сильвия краем глаза следила за ними. А потом к нам подошёл Викон. Отделился от группки, явно выступая как дипломат из вражеского стана.

— Сильвия, нам надо по…

— Для тебя я с этого момента тэрра Сильвия, Викон, — не оборачиваясь, ответила она, после чего сказала уже мне. — Как думаешь, с чем?

— Не знаю… с мясом?

— Ягнёнок.

— Тэрра Сильвия, мне надо с вами поговорить. Сейчас.

— Не тебе решать, когда со мной разговаривать, Викон, — ответила она, будто отмахнулась.

— Это важно…

— Важен был тот момент, когда ты меня отвёл поговорить, Викон. Важно было то, как ты со мной разговаривал. Разговаривал в тот момент, когда меня обработала Мириса. Ты знаешь, какой может быть эффект, не так ли?

— Я не знал, что…

— Я тоже ничего не знаю, — отрезала Сильвия нарочито холодно. Я вспомнил те первые дни, когда она вела себя со мной точно так же.

Я старался не вмешиваться, хотя и было очень интересно, попытается ли он обвинить меня. Что это я ей на уши присел или нет. Вроде он не такой идиот.

— Хорошо, я понял вас, тэрра Сильвия. Но могу я поинтересоваться…

— Боюсь, что нет, Викон, сегодня ты уже достаточно наговорил. Не делай хуже, — махнула она кистью в сторону толпы. — Иди к своим. Вам так уютно было вместе, не так ли? А я передам отцу о случившемся.

Поджал губы, ушёл, не сказав больше ни слова.

— Кстати, — вспомнил я, глядя ему вслед. — Где Ньян?

— Она с той стороны зала вместе с её суженым.

— Так кто её суженый? Вы не говорите, будто это тайна.

— Просто тебе теперь вряд ли это что-то скажет. Род Чифенстоу, их земли располагаются у города Сан-Карет. Может быть ты даже помнишь тот город.

— Я служил около него, — кивнул я.

— Верно. Они работают на корону, занимаясь и организовывая поставки в форты. Плюс торговля на юге через туманы — их сфера деятельности.

— Удачно Ньян устроилась, — хмыкнул я.

— Не обольщайся, Тэйлон, они маленький род. Отец… у него есть свои планы на них.

— А что касается тебя?

— Что касается меня, то… — Сильвия уже было открыла рот, как вдруг её лицо слегка вытянулось. — Тэйлон, они позади нас, — она умудрилась это пропищать испуганным шёпотом.

— Кто? — обернулся я и…

Вот же хитрый окорок…

На несколько секунд повисла немая сцена.

Сильвия с широко открытыми глазами и приоткрытым ртом, не понимающая, как прозевала его. Я, как идиот, с бутербродом в руках. И принц собственной персоной, улыбающийся и до ужаса довольный тем, что смог застать на врасплох.

Я удивился больше даже не факту того, что он почти за нами стоит, а тому, как ему, такой видной персоне, за которой шла личная паства, удалось так незаметно подойти, что даже Сильвия проморгала его.

Но я знал, что нужно делать в этой ситуации, хоть и чувствовал себя несколько неловко из-за количества взглядов, что скрестились на нас. Ведь принц подошёл к нам сам, когда остальным приходилось к нему буквально пробиваться. И всем было интересно, чем мы заслужили такую честь.

Практически одновременно с Сильвией я выпрямился и склонился перед ним. Вернее, я поклонился параллельно полу, как того требовал этикет (тренировался перед сёстрами около двух часов кланяться), а Сильвия сделала реверанс, склонив голову.

— Приветствуем вас, Ваше Королевское Высочество, — поприветствовал я принца с чудесным именем Авоксисенций. Мне потребовалось несколько дней, чтоб выучить его и не запинаться.

— Тэр Тэйлон и тэрра Сильвия, — кивнул он. — Рад, что вы почтили своим присутствием этот прекрасный вечер.

Названые имена послужили сигналом, что мы можем выпрямиться. Я встретился с принцем глазами, и на несколько секунд между нами повисла тишина. Возможно, кто-то бы подумал, что что-то назревает, и, возможно, в другой ситуации это было бы правдой, однако у нас были свои… приколы. И когда казалось, что что-то не так, он наконец сказал:

— Как-то на тебе парадная форма странно смотрится.

— Я тоже так считаю.

Мы расплылись в ухмылках.

— Давно не виделись, Тэйлон.

— Я бы не сказал, что давно, господин Авоксисенций, — протянул я руку.

Никто и звука не издал, делая вид, что так и должно быть. Однако на лицах у них всё было написано едва ли не огромными буквами, в каком они ахуе. Особенно это было видно, когда принц, третий по счёту наследник престола, ответил рукопожатием, будто мы были старыми закадычными друзьями. Я прямо-таки видел, как у многих написано на лице: «Какого хера здесь происходит?».

— Тебе идёт белый цвет, — усмехнулся он, окинув меня с ног до головы взглядом. — Знаешь, даже немного непривычно тебя видеть таким.

— Не идёт, иначе говоря.

— Не, он-то тебе как раз-таки идёт, но вот… — он слегка поморщился. — Знаешь, видеть тебя в обычной форме куда привычнее.

— В следующий раз ради вас, господин Авоксисенций, я так и оденусь.

Сам Вокс был одет в красный мундир, на котором красовалось аж три ордена. Три ордена! За что?! Он же ни хера толком не делал! Разве что привёл к нашим воротам целую армию из туманных земель — тут, конечно, его подвиг сложно переоценить. До сих пор вспоминаю ту осаду и те безумные попытки отбиться.

Он перевёл взгляд на Сильвию.

— Многоуважаемая тэрра Сильвия. Мне приятно познакомиться с самой сестрой Тэйлона.

— Для меня честь познакомиться с вами лично, Ваше Королевское Высочество, — ответила она скромненьким робким голоском, поклонившись.

— Скорее для меня честь познакомиться с вами. Как говорят, человека создаёт его общество. Можно лишь поблагодарить вас, что вы вырастили такого брата.

А вот тут её брови взлетели. Сильвия вопросительно посмотрела на Вокса, не понимая, о чём он говорит.

— Я благодарю вас, Ваше Королевское Высочество, — ответила она беззащитным голоском. А вот Вокс растянулся в улыбке.

— Что, брат вам ничего не рассказал? — переводил он взгляд с меня на неё. — Ты даже от семьи скрыл?

— Нечего рассказывать так-то, — пожал я плечами.

— Нечего? Ты серьёзно? Тебе нечего рассказывать после произошедшего, с усмешкой спросил он.

— К тому же меня же просили молчать об этом.

— Нет, я-то конечно просил, но прямо чтобы даже от семьи скрыть… — усмехнулся он, после чего щёлкнул пальцами. Какое-то мгновение, и вокруг стало подозрительно тихо. — Тэйлон, ты… Я даже не могу понять, восхищаться твоей скромностью или наоборот, думать, что ты полный кретин.

— Мне без разницы. Кстати, а другие… — я посмотрел по сторонам.

— Тишина стоит, Тэйлон. Я знал, что образования не твоё, но не пугай меня тупостью. И обниматься не лезь, они может и не слышат нас, но отлично видят, — предупредил он. — Так, что касается вас, тэрра Сильвия, мне реально приятно познакомиться с вами. Ваш брат очень занимательная личность. Вам интересно узнать, как мы познакомились с ним?

— Если вам будет несложно рассказать мне об этом, Ваше…

— Можете просто господин говорить.

— Или просто Вокс, — добавил я.

— Не, Вокс — это слишком сильно для неё будет. Глядишь, у твоей сестры сердце не выдержит от такой наглости. Вон как уже таращится.

Его явно забавляла ситуация. Вокс вообще был… не был он принцем. Вернее, формально он им был, но стоило узнать его получше, так сразу становилось понятно, что он из тех, кто на своей волне и передаче. Встреть его в обычной жизни, и не узнаешь в нём особу царских кровей. Собственно, как это и получилось со мной.

— Она всегда таращится, — ответил я.

— Ладно, так вот, Сильвия… я могу звать вас просто Сильвией?

— Как вам будет угодно, господин Авоксисенций.

— Сильвия. Я не знаю, с чего вдруг ваш брат это скрыл, но он спас мне жизнь.

Вот так просто он поведал нашу историю. Что ж ты не расскажешь, как именно я спас тебя?

Зачем Вокс вообще так открыто рассказал моей сестре об этом? А тут ответ очень прост — он забавлялся. Да, он забавлялся, ему нравилось наблюдать шок на лицах людей, их страх, испуг, непонимание. Ему доставляло удовольствие выводить людей из равновесия, сталкивать их лбами или помещать в ситуацию, где они барахтались как котята в воде, а потом следить за тем, как люди пытаются справиться с собственными чувствами. Эдакий садист, которому нравится трясти внутренний мирок людей, расшатывая их спокойствие и наблюдая за их трепыханием.

От Сильвии он добился отличнейшей реакции.

— Спас… вашу жизнь? — кажется, Сильвия вообще разучилась складывать слова в предложения. — я… — посмотрела на меня с таким шоком, будто не могла узнать. — Я… рада… что… мой брат такой…

— Я тоже. Не хотелось там помереть. Собственно, я с сестрой именно ради вашего брата здесь. Думаю, потом он поведает вам историю своего подвига. Или поведаю её я. Без разницы, но от поклонниц отбоя у тебя не будет после этого, — подмигнул он мне.

— Уже нет. Избавь меня от такого счастья.

— Не избавлю. Усугублю. Именно поэтому у меня для тебя сюрприз, дружище, — похлопал он меня по плечу.

— Это прозвучало как угроза.

— Он тебе понравится, гарантирую. Это, можно сказать, спасибо от меня вместо того куска железа, что тебе выдали, — его взгляд скользнул вбок. — О, кстати, Тэйлон, помнишь, я тебе про свою сестру рассказывал? Хочешь познакомиться с ней, а?

— Сестра? — нахмурился я.

— Она тебе понравится, — подмигнул он. — Я гарантирую.

— Если ты так… — я проследил за его взглядом и последнее слово просто-напросто проглотил.

Потому что увидел её.

Его сестру.

Девушка, о которой он как-то рассказывал в форте, выплыла из толпы, которая сама расступалась перед ней, с гордо поднятой головой и задорным взглядом, который словно бросал вызов всему миру. Её лицо буквально светилось жизнью. Даже здесь, в зале, её золотые волосы развивались так, будто были подхвачены ветром с тех самых прерий.

Она была совершенно другой, не той, которую он описывал, и не той, которую я представлял себе.

Моё сердце, кажется, пропустило удар, прежде чем жахнуть галопом.

Девушка… это была она, та самая, которую я однажды оставил за спиной. С волосами цвета солнечных лучей и дерзкой улыбкой, неусидчивая и ищущая вызова. И однажды его получившая. Девушку, из-за которой я провалился, а мой мир перевернулся и теперь рисковал перевернуться ещё раз.

Я не мог даже пошевелиться, так как меня парализовало. Я словно увидел собственные воспоминания, с которых она сошла с поразительной точностью.

Я похоронил её чёрт знает когда. Она стала причиной того самого списка правил, которому я всегда следовал. Единственная из всех, кого я любил, и та, кто смогла сломать во мне что-то очень важное и ценное.

Моя… Гелиопсис…

Глава 36

Я почти всегда держу себя в руках. И именно сейчас было это самое «почти».

Я смотрел на девушку, которая умерла много лет назад, наверное, как полоумный идиот, увидевший в первый раз самолёт, и не мог поверить собственным глазам. Она, точная копия прошлой Гелиопсис, от взгляда до улыбки, двигалась к нам, всё так же немного с вызовом смотря на мир.

Когда она подошла, я даже уловил её аромат, точно такой же, как у Гелиопсис. Кажется, у меня в глотке застряли не только слова, но и дыхание.

— Дорогой брат, — кивнула девушка Воксу, после чего переключила внимание на нас. — А это… — она с удивлением взглянула на меня, после чего хихикнула. — Да у нас тут монумент появился. Прошу прощения, — девушка коснулась моего подбородка и закрыла мне рот. — А то, чего доброго, мир проглотите.

Мысли путались. Путались так сильно, что я не мог пошевелиться и вообще что-либо сделать. Меня будто закоротило. Даже голос, даже интонации были точной копией тех, что я когда-то слышал.

— Я в шоке… — Вокс сказал это так, будто был действительно в шоке. Он щёлкнул пальцами, наслав на нас тишину. — Сестра, да ты его покорила одним своим видом, обворожительное ты чудовище! Ты что творишь с верным сыном нашего королевства, спасшем твоего брата?!

— Это не я, это всё моя природная красота, — поправила девушка волосы, разглядывая меня. — А это, как я смею предположить, тот самый юноша, что спас тебе жизнь, верно? Тэйлон, если я правильно помню.

— Ага. И кажется, наш непробиваемый Тэйлон влюбился. Ты покорила его одним своим видом.

— Мне очень, очень стыдно, — чувственным низким голосом произнесла она, после чего рассмеялась. — Но это, конечно, что-то прямо совсем новенькое. Я польщена.

— Я… прошу прощения, Ваше Королевское Высочество, — поклонился я как деревянный. Сестра уже давно поприветствовала девушку и теперь стояла в стороне, не встревая в разговор.

— Да вы уже меня… поприветствовали. И можете звать меня госпожа Исциниэнта. Надо сказать, я польщена, никто ещё не приветствовал меня целым монументом.

— Да это просто любовь с первого взгляда. А я думал, он вообще непробиваем, — усмехнулся Вокс и щелчком снял тишину. Весёлый гул зала мгновенно обрушился на головы, приводя сознание в какой-никакой, но порядок.

— Итак, тэр Тэйлон, — уже куда более спокойнее продолжила она, хотя глаза смеялись. — От имени нашего королевского рода я, Исциниэнта Аквардиенская, хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали.

И здесь она поступила так, как, наверное, не поступал никто.

Она поклонилась.

Не реверанс, не обычное приветствие, а именно поклон. Да, едва-едва, так даже друзьям не кланяются, но это и не имело значения. Принцесса. Поклонилась. Другому.

Королевский род никому не кланяется, а здесь просто выход за рамки. Это подтверждал и гул, негромкий и низкий, что тут же разнёсся по залу.

И при этом она улыбалась, следя за моей реакцией. Выпрямилась, окинула взглядом зал, после чего расплылась в улыбке.

— Тэйлон, быть может вы проводите меня на балкон?

Зачем? Я едва не спросил это. Мозг совсем перестал соображать.

— Я… сопровождаю сестру, моя коро…

— О, так я стала для вас королевой! Солнце милостивое, брат, я уже королева в глазах людей, — легонько потыкала она брата в бок. — Слышал? Королева!

— Предатель, меня он королём никогда не называл, — возмутился он. — Вот она, апогей любой мужской дружбы. Женщина.

— Я хотел сказать, госпожа Исиси… Истити… — я не смог выговорить её имя.

— Да вы озабочены! — наигранно возмутилась она, обняв себя руками. — Моё имя! Моё дарованное матерью драгоценное имя! Брат, с кем ты меня познакомил?!

— Иитиэнта, — выговорил я…

— Неправильно, — усмехнулся Вокс. — Хорошая попытка, Тэйлон, но мимо, — после чего посмотрел на сестру. — Моё имя он ещё страшнее курочил. Я узнал о себе много нового.

— Какой ужас, — она прикрыла рот веером, пытаясь скрыть смех. — Но можете звать меня просто госпожа.

— Госпожа, — кивнул я. Чувство неловкости и нереальности уходили, возвращалось моё обычное состояние… насколько оно могло вообще вернуться. — Я прошу простить меня, но моя сестра нуждается в моём сопровождении и…

— Я её сопровожу, — подмигнул Вокс и подошёл к Сильвии, которая ни жива, ни мертва от того, как я коверкал имя принцессы. — Позволите мне сопровождать вас?

— Я почту за честь, господин Авоксисенций.

— Дело сделано, — подхватил он под руку Сильвию. — Я позабочусь о твоей сестричке, а ты позаботься о моей, лады?

— Да, конечно.

— И прошу тебя, — посерьёзнел он. — Не называй мою сестру по имени без предварительной подготовки.

Тут уже даже Сильвия прыснула, чего говорить о Воксе, у которого улыбка от уха до уха. Принцесса не смеялась, но её плечи недвусмысленно подрагивали.

Как истинный мужчина, я протянул ей локоть.

— К балкону, — повелительно произнесла она, вытянув веер и указав направление, будто какой-то воевода.

— Слушаюсь.

Мы отправились едва ли не на другую сторону зала, лавируя между пришедшими на бал. И с кем мы ни встречались, все косились на нас. Не открыто, но провожали взглядами, в которых читались любопытство, зависть и удивление.

По пути мы ненароком встретились с Ньян, которая стояла, держа за руку щупленького очкаристого парня. Поймав мой взгляд, она улыбнулась и подмигнула. А потом я встретился взглядом с Юноной…

Её серебристые волосы было слишком тяжело не заметить, будь она даже в толпе, а здесь попалась прямо на глаза. На ней было серебристое, немного темноватое платье, подчёркивающее её волосы. И когда мы встретились глазами… я понял, что смотреть людям, которые хотят меня убить, в глаза гораздо легче.

Я думал, она сейчас что-то скажет. В её удивлённых глазах мелькнула обида. Юнона смотрела на меня глазами побитого щенка и будто спрашивала: «Ты меня бросил?», словно я её предал. Мне стало неловко. Я не знаю почему, ведь я ей ничего не обещал, да и в принципе плевал на неё, но мне стало неловко.

И словно назло ко мне неожиданно прижалась поближе принцесса. Прижалась так, что я почувствовал рукой её грудь.

— Тэйлон, — весело спросила она. — Получается, мой брат даже должен вам, верно?

— Я лишь выполнял свой долг, — ответил я, отводя взгляд от Юноны. Но боковым зрением видел, как она поджала губы.

Почему мне кажется, что принцесса как её там сделала это нарочно?

Мы вышли на балкон, где никого не было. Под ним раскинулся сад, подсвечиваемый сейчас лампами и создающий неприятную атмосферу тайны. Ты видишь островки света, но не видишь, что скрывается за ними в темноте.

Принцесса подошла к перилам, упёрлась на них руками и вдохнула полной грудью, будто хотела закричать на всю округу.

— Ну наконец-то свежий воздух… — она начала обмахивать себя веером. — Духота неимоверная. Я думала, что умру…

Я бы сказал, что она ни капельки не изменилась… будь это Гелиопсис.

— Красота… Ночь — время молодых, да? — она наконец закончила обдувать себя. — Так что, Тэйлон, расскажете мне, как так получилось, что вы спасли моего братца?

— Так получилось, — я уже вернул себе самообладание и говорил спокойно, как и обычно в любой другой ситуации.

Девушка передо мной была чертовски похожа на ту, что погибла давным-давно. Была почти копией во всём, от поведения и взгляда до интонаций в голосе и внешности. Она была копией Гелиопсис… Но она не была ею. Просто очень похожая девушка, чертовски похожая.

Пока мы шли, я смог заметить некоторую разницу между Гелиопсис и ею. Разницу, которую не заметил сначала от шока. Едва заметные разные изгибы бровей и губ, различия в глазах и носе. Если приглядеться, она была лишь копией той, кого я любил, и именно за эту мысль я держался, стараясь вернуть себе хладнокровие.

Но взгляд раз за разом сам возвращался к ней. Я просто не мог насмотреться на неё, так как эта девушка была едва ли не единственной, кто мог напомнить мне о том, какой была Гелиопсис.

— Так получилось? Как у вас всё просто получается, — обернулась она. — Ну давайте, рассказывайте. Мне интересно.

— Он приехал к нам в форт, госпожа. Я не знаю, с какой целью и зачем, но он и его личная гвардия остановились именно у нас. А потом мы заметили, как движется к нам огромное войска исчадий из тумана. Долг требовал спасти вашего брата, и громдмастер Рагдайзер организовал успешную оборону.

— Вы такой скромный… Почему-то мне кажется, что вы что-то скрываете, — хмыкнула она.

— Почему вам так кажется, госпожа?

— Дайте-ка подумать… Может потому что мой брат рассказал мне другую историю? Сказал, что вы герой.

— Герои остались там, на поле боя, госпожа. Я лишь один из выживших.

— Да, ты действительно скрытный… — принцесса подошла ко мне, разглядывая лицо. — Тэйлон… Тэйлон-Тэйлон-Тэйлон… А я слышала это имя, и тот человек, который его носил, ничего общего не имеет с вами.

— Слухи врут.

— Да, кажется, так оно и есть… Тэйлон, у тебя девушка есть? — неожиданно спросила она.

— А почему вы интересуетесь?

— А я не могу спросить? Так что давай уже… — она толкнула меня в плечо, словно какой-то боевой товарищ, — рассказывай. Ты же знаешь, мы, прекрасные и нежные существа, обожаем сплетни, особенно когда они касаются любви.

— Нет, нету.

— У такого завидного жениха при орденах и звании нет девушки? Значит, та милашка сереброволосая, которой мы разбили сердце, не ваша пассия?

— Нет.

— Ну и отличненько, — улыбнулась она, хлопнув меня по плечу. — После сегодняшнего вечера точно появится. Наверняка сейчас все нас обсуждают. Тебя, собственно. Мы сделали тебе репутацию, а?

— А зачем вам это? — спросил я.

— Брат хорошего о тебе мнения. Говорит, что ты очень… забавная и жёсткая личность, а как по мне, просто душка. Ты душка?

— Не знаю.

— Да душка конечно же. Но так или иначе, считай это благодарностью за то, что ты сделал. Сегодня я, — она подошла ближе, — вся, — она оказалась так близко, что я чувствовал запах и мог рассмотреть мельчайшие детали на её нежной коже, — твоя, — закончила она с придыханием.

А потом рассмеялась, отошла от меня и пальцами захлопнула мне рот.

— Ты бы видел сейчас себя! — смеялась она. — Аж рот раскрыл!

— Я…

— Не оправдывайся, я тебе нравлюсь, ты влюбился, и это нормально. Я всем нравлюсь.

— У вам самомнение…

— Как мой замок, — кивнула она. — Знаю. И признаю тот факт, что я прекрасна, — её взгляд опустился на кобуру. — Кстати, отличные револьверы. Можно?

— Вы хотите потрогать револьвер?

— Ну вряд ли он заряжен, а иначе бы и постреляла ещё. Так что, дашь?

Я молча вытащил один из них и протянул ей. Та начала с интересом его рассматривать, целиться куда-то в ночь, открывать барабан…

Гелиопсис была практически такой же. Дочь вождя, но поведение было совсем не примером для подражания. Сначала раздражающей: её всегда было много и везде. Казалось, что не найдёшь места, где нет Гелиопсис, такой она была буйной. Но потом… потом я просто понял, насколько в ней много жизни. Она была слишком непоседлива и активна, из-за чего с трудом держала язык за зубами и сидела на месте.

И, смотря на эту принцессу, которая подобно ребёнку сейчас рассматривала револьвер, я вспоминал своё первое знакомство с той девушкой.

— Хочу себе такой же, — наконец вынесла она вердикт.

— Думаю, что в вашем положении…

— Не-е-е, — отмахнулась она. — Никто мне не подарит его. Я же девушка, — последнее слово она сказала, явно кого-то парадируя. — Мне разве что лук доверят.

В этот момент на балкон вышла ещё одна особа с бокалом. Кто-то из паствы принцессы. Невысокого роста в тёмно-фиолетовом платье под цвет волос, что тоже отдавали фиолетовым отливом.

— Тэрра Исциниэнта, брат вас хочет видеть, — лёгким поклоном обратилась она к принцессе, скользнув по мне взглядом.

— Ищет? Уже?

— Да.

— Ну что ж… — она ловко закинула револьвер обратно мне в кобуру. — Скоро наконец начнётся бал, так что считайте, что первый танец за мной.

— Боюсь, что моя сестра…

— Вас заменит мой брат, идёт? — подмигнула она. — Уверена, она справится.

С этими словами она бодро покинула нас, чуть ли не насвистывая себе под нос песенку.

* * *

— Знаешь… я его себе представляла немного иным, когда ты его описывал, — поделилась мнением Исциниэнта, или, как её звали родные и близкие, Исси. — Ветерана, обожжённого ветром и войной со взглядом орла, но когда его увидела…

Она с братом встали в стороне у столов, оглядывая зал. Это была его идея, прийти сюда. Собственно, не без разрешения их отца.

— Но он выглядел идиотом.

— В точку, Ави, — улыбнулась она.

— Потому что всё ты, — усмехнулся он. — Никогда бы не подумал, что его привлекают девушки.

— Он больше по мальчикам? — прищурилась с усмешкой она.

— По войне, — ответил Ави. — Он вообще выглядел так, будто ему в жизни ничего не интересно. А как увидел тебя, так будто по голове молотком ударили. Сестра, да ты растопила сердце настоящему чудовищу.

— Чудовищу? Он? — улыбнулась она. — Как по мне, просто чересчур серьёзный малый. Честно говоря, если бы не ты, я бы посчитала его идиотом с завышенной самооценкой.

— Кто бы говорил про самооценку, — покосился Ави на неё.

— Нет, но я-то другой разговор. Я само совершенство, — хихикнула Исси. — А вот он… Будто строит из себя грозного бойца.

— Тэйлон не просто строит. Он таким является. Ты просто его не видела.

— Не видела где?

— В деле, — Ави смотрел куда-то вперёд, будто задумался.

— И какой он в деле? — с интересом спросила Исси.

— Какой?

Верно, какой он в деле?

Авоксисенций не смог бы описать его в двух словах. Каким был Тэйлон в деле? Каким вообще был Тэйлон?

В голове сразу всплыло то, что произошло в форте. Те дни, которые обернулись для всех самым настоящим адом.

— Как думаешь, выстоим? — спросил тогда Ави, или, как звал его Тэйлон, Вокс.

Они стояли на стене форта, толстой, старой, сделанной из больших отшлифованных булыжников, которые могли бы спокойно выдерживать выстрелы из пушек. Вокс даже помнил погоду, мерзкую из-за мороси, из-за которой одежда становилась влажной и липкой.

Здесь были не только Вокс и Тэйлон. Также там на стене присутствовали громдмастер Рагдайзер, настоящий на вид душегуб, и несколько капперов и коммандос. Они все смотрели в туман, что стелился далеко внизу на склонах равнин, будто пытаясь рассмотреть там армию.

— Нет, — Тэйлон, в отличие от остальных, не выглядел взволнованным. Тихий, спокойный, он смотрел куда-то в даль холодным взглядом, будто надеялся что-то там рассмотреть. — Не против такого войска.

— Можем успеть прошмыгнуть, нет? — было предложил один из капперов. — Конница…

— Уже не успеем. Это надо было делать по-хорошему вчера в обед. На крайний случай, вечером. Сейчас уже поздно. Они отрезают нам путь, если верить разведчикам. Берут нас полукругом.

— Они не умеют думать, они тупые…

— Значит, не настолько тупы, как кажутся, — покачал Тэйлон головой. — Они идут целенаправленно на нас. Они словно знают, кто здесь находится.

Все взгляды скрестились на Воксе, третьем принце.

— Всё равно бред…

Они говорили, что это бред, но никто не говорил, что Тэйлон мелет чушь. Он был единственным полонеором, самым низким из всех чинов, что были на стене. Но его слушали все. Абсолютно все. Было в нём… что-то. Какая-то холодная уверенность в собственных силах. Глядя на него, тебе казалось, что этот человек не знает страха, что он сможет вытащить всех из любой самой безнадёжной ситуации.

Вначале Вокс не понимал, почему его, младшего офицера, ещё совсем зелёного, слушают. Кто будет слушать подростка, который в военном деле ничего не смыслит? Но глядя на то, как на него смотрят другие солдаты, и слушая разговоры офицеров об этом парне, Вокс невольно стал и сам прислушиваться к нему.

За ним уже числились подвиги, он уже показал себя как опытный боец, умеющий быстро реагировать на ситуацию в условиях боя и принимать правильные решения. Он не зазнавался, делал что скажут, не отлынивал от работы и не лез с ценными советами, когда это не нужно. Может потому его и уважали солдаты, а офицеры прислушивались.

Кто-то рождён для войны — если эта фраза звучала в форте, то это однозначно говорили о нём.

— Не бред, — покачал головой громдмастер Рагдайзер. — Если предположить, просто предположить, что они обладают разумом, то тогда сходятся некоторые невероятные совпадения… Тэйлон, что скажешь?

Он молчал. Молчал и смотрел куда-то в даль. Влажный ветер трепал ему волосы. прищуренные глаза придавали ему возраста, и иногда Воксу казалось, что перед ним совсем не подросток, что пошёл недавно в армию, а матёрый боец, который знает своё дело.

— У них есть главный командующий или же просто коллективный разум без центра. Они знают, кто здесь, они знают, на что мы способны и что можем предпринять. Они ждут от нас этого.

— Откуда ты всё это знаешь? — покосился на него один из офицеров.

— В книжке прочитал, — не моргнув глазом, ответил тот. — У некоторых животных есть понятие коллективного разума. Есть матка, есть солдаты и есть связь между ними. Они знают, кто у нас в форте, они знают, что мы будем делать, и поэтому они перекрывают нам выход. Мы в тупике.

— Можем держаться, пока не прибудет подкрепление с…

— Они не пробьются. Скорее всего будет ещё один прорыв, который отвлечёт остальных. Не сильный, но громкий. Никто не придёт. Наш форт теперь сам по себе.

Повисла тишина. Его голос был без какой-либо интонации, будто безжизненным, подводящим итог всем им.

Рагдайзер молчал, хмурился, о чём-то думал, прежде чем ответить.

— Я знаю, что ты хочешь предположить, Тэйлон.

— Да, и это единственный выход.

Создавалось ощущение, что они разговаривают на каком-то своём языке. Позже, уже в небольшом зале, все старшие офицеры, Вокс, который был по званию уже старше Рагдайзера, и Тэйлон, самый младший по званию, склонились над картой.

— У нас есть кавалерия Его Королевского Высочества — две тысячи душ. Плюс наша кавалерия в пять сотен. И ещё тысяча пехотинцев. Мы можем реализовать прорыв в сторону соседнего форта… — говорил один из офицеров, пока его не перебил другой.

— Слишком большой путь надо пройти. Если мы выйдем, нас тут же возьмут в клещи.

— Но нам не удержать крепость, если мы сконцентрируем силы здесь. Разведчики говорят, что им ни конца ни края не видно. И подкрепление, даже посланное с большой земли, не успеет.

— Можем попытаться с таким огромным количеством прорваться, — предложил кто-то.

— Не позволят. Нас просто зажмут у скал, и всё, — не согласился Тэйлон.

— Мы можем ударить конницей, чтобы она отвлекла их. Две с половиной тысячи — это немаленькая цифра.

— Нет. Как только конница уйдёт в сторону, они отрежут её от форта и задавят. Они будут искать принца и кинут все силы туда, где он, предположительно, будет.

— Да они же тупые! — воскликнул один из мужчин. — Ты серьёзно, парень?!

— Змеиные тропы показали обратное, — спокойно ответил тот. — Слишком много совпадений было в тот день. Если брать тактику обычных тупых хищников, прущих напролом, то тогда картина выглядит хаотичной и неестественной, но если просто предположить, что они знают, что делают? Они били точечно, зная, где ловить нас. Загоняли, как зверя. Это наша тактика, тактика людей. Бить и отступать, бить и отступать, при этом направляя атаками. Это не просто инстинкт пожрать.

— Бред… — выдохнул один, но считали так многие.

— Тогда у нас слишком большие потери для бреда, — заметил резонно он. — Мы, умеющие действовать тактически, умеющие предугадывать действия тупых животных, раз за разом попадаем то в засады, то в окружения, то в ловушки. Я покажу на примере. До случая на змеиных тропах была резня, все её помнят, тогда многих положили. Здесь, здесь и здесь были прорывы, здесь они били, здесь мы не получали сопротивления, а здесь они дрались так, будто защищали нечто важное.

Тэйлон водил по карте пальцем, прочертив линию, которая в конце концов приобрела форму ступеньки.

— Это наша тактика, людская. Линия разделяется, одна отступает, утягивая за собой часть, другая держит оборону. И потом бьёт третья сила. Это точно копирует фланговую контратаку, или, как её зовут, ступеньку. Слишком удачно для совпадения. Могу поспорить, что если вспомнить другие сражения, мы обнаружим такие же совпадения.

Никто ему не верил. Новые теории, новые взгляды на войну, новая тактика — они всегда воспринимаются с долей скептицизма. Все они привыкли воевать против тупых, но сильных тварей. На этом строится их тактика, это вкладывают в головы в военных академиях, так говорят старшие товарищи. И теперь просто так принять тот факт, что перед ними кто-то умный? Столь безумную теорию?

Рагдайзер, всё это время молчавший, взял слово.

— Если отталкиваться от того, что они разумны, нам нужен отвлекающий манёвр, ты это хотел предложить, верно? — посмотрел он на Тэйлона. Тот кивнул.

— Они хотят нас окружить, и нам надо просто разрушить их построение, не дать взять нас в клещи. Я предлагаю собрать всю конницу, что только есть, и с фанфарами уехать к змеиным тропам, будто мы хотим вывезти принца. Найдём болванчика, который оденется под него, и выйдем в сторону. Сделаем вид, что принц отбывает. Помчимся со всех ног туда. И им придётся делить силу и растягиваться. Это разрушит построение и не даст взять нас плотным полукольцом, слишком сильно придётся растянуться и им не хватит солдат — одна пойдёт на форт, чтобы сдержать возможное подкрепление, другая бросится наперерез коннице, чтобы перехватить болванчика. При этом именно большая часть бросится наперерез, а малая останется на форте.

— Они могут ринуться на тропу, которую мы охраняем.

— Не ринутся, им нужна не она. В крайнем случае, они попадут на ту сторону, а там уже их встретит другая армия. Но это и не важно, важен принц. Нам всё простят, если мы сохраним его.

— И дальше что? — спросил один из офицеров.

— У нас преимущество в скорости. Конница будет гнать так далеко, как может, чтобы разорвать их армию на две части и оттянуть за собой большую часть их войск как можно дальше, после чего резко развернётся ипомчится обратно. Ударит в спину по тем, что пытаются взять форт, разнесёт их при поддержке пехоты. После этого мы примем бой с уже не столь многочисленной армией тварей. При этом они уже не смогут взять нас полукольцом, будет просто лобовое столкновение, где всё решит случай.

Все молчали. Молчали, потому что такая тактика больше подходила для людей. Растянуть армию противника, заставить разделиться, после чего бить по наислабейшим. Эту тактику знали многие, но применять против тварей…

Тогда громдмастер Рагдайзер принял сторону Тэйлона, хотя был страшный спор на эту тему. Вокс помнил, какие дебаты шли. Однако всё равно поступили так, как решил громдмастер форта. Тэйлон ушёл с конницей, как тот, кто это предложил. Он настоял на этом, аргументируя тем, что сможет подсказывать коммандосу в случае необходимости. По сути, он едва ли не правил той конницей. А он, Вокс, остался в крепости.

Всё прошло почти так, как предполагал Тэйлон. Армию тварей действительно разделили, действительно большая часть ринулась за конницей, а малая даже не то что осадила, просто окружила форт. И была разгромлена неожиданно вернувшейся конницей. Взята в клещи пехотой, что высыпалась из форта, и конницей, что ударила сбоку. А потом то сражение, где холмы залило кровью.

— Какой Тэйлон на самом деле? — повторил Вокс, возвращаясь в реальность. Выныривая из воспоминаний о том бое, сером, полном крови и трупов, страданий и ужаса, сюда, в чистый белый зал, где собрался свет их королевства. — Он человек со стержнем.

— Человек со стержнем? — с улыбкой спросила Исси.

— Я бы сказал, что для него чуждо это всё, — кивнул он на зал. — Словно он чувствует себя здесь неуверенно, как потерявшийся ребёнок. Или как идиот. Его надо видеть в его стихии.

— Какой?

— На войне.

Эпилог

Я смотрел вслед принцессе, невольно любуясь её волосами. Пришлось немного одёрнуть себя. Это не Гелиопсис, незачем верить в иллюзию и ковырять себе душу.

— А вы тот самый Тэйлон? — неожиданно спросила девушка в тёмно-фиолетовом, что пришла предупредить принцессу. Она устроилась в паре метров от меня, облокотившись на перила и попивая из бокала. Кстати, там не алкоголь. Видимо, при всей взрослости местных детей алкоголь им не давали.

— Тот самый? — нахмурился я, бросив взгляд на неё.

Она выглядела миниатюрной. Словно кукла с милым лицом, которое будто создано для того, чтобы располагать к себе людей. Большие глаза, пухлые губки, длинные ресницы. Да, мило, пусть и не в моём вкусе. Я предпочитаю более… диких.

— О вас просто так много говорили, — улыбнулась кукла, как я называл её про себя. — Ой, забыла представиться, прошу прощения. Я, — выпрямилась она, — Амелия Рин. Рада с вами познакомиться.

Она потянула ручку ко мне. Пришлось поцеловать, как требовал этикет, хотя я не мог взять в толк, почему не наоборот, почему они руки мужчинам не целуют.

— Тэйлон Бранье.

— Тэйлон Бранье… я слышала от Авоксисенция, что вы герой войны.

— Я бы не назвал себя героем.

— Господин Рагдайзер считает иначе, — не унималась она.

— Думаю, он преувеличил.

— А сколько вам? — неожиданно спросила Амелия.

— Семнадцать, — ответил я.

— А мне уже восемнадцать, — улыбнулась она. — Говорят, что вы прирождённый стратег и воин. Вы где-то учились?

— Прошу прощения, но я не совсем понимаю, к чему вы клоните.

— Почему сразу клоню? — обиделась она. — Просто спрашиваю, учились ли вы где-то или нет.

— Нет, не учился, — покачал я головой.

— Значит, у вас дар, — улыбнулась она. — Дар убивать, да?

Что-то с ней не то. Эта мысль скользнула в голове сразу после того, как она сказала про дар. Дар убивать? Все люди высшего общества удивительным образом избегают подобных слов. Смерть, убивать, истреблять и так далее. И уж точно никто не использует для характеристики человека словосочетание дар убивать. Дар воевать — да, но не дар убивать.

Да и если так брать, все её вопросы направлены в одну сторону, будто она что-то пытается добиться от меня.

Интуиция, вещь, которая является суммой подозрительных факторов, которые сознание складывает вместе, тихонько пиликнула, предупреждая о чём-то.

А когда не знаешь, с чем имеешь дело, всегда лучше отступить.

Что я и сделал.

— Прошу прощения, тэрра Амелия, но, боюсь, я обещал встретиться с сестрой.

— А она разве не с принцем? Я думала, он за ней присматривает.

— И всё же, я бы хотел удостовериться, что с ней всё хорошо. Как проверю, вернусь к вам и утолю ваше любопытство, хорошо?

— Ну… хорошо… — она выглядела расстроившейся. — Как скажете, конечно…

— Вот и отлично, — кивнул я и двинулся к дверям на балкон.

Честно говоря, я чувствовал себя без Сильвии несколько… незащищённым. Меня всегда учили, что дело надо доверять тем, кто этим занимается. Поиском снайперов должны заниматься другие снайперы, разминированием — сапёры, спасением заложников — специально обученные солдаты. Иначе говоря, не лезь туда, где не шаришь.

Я не шарил в этих играх господ, поэтому лучше всего было просто уйти, причём причина была. Девчонка чего-то добивалась, и я не понимал, чего именно. А это значит, что ничего хорошего от неё ждать не стоит.

— Только обязательно возвращайтесь! — громко сказала она мне в спину.

— Конечно, — я уже схватился за дверь.

— Мне есть что вам сказать, Резня.

Я было начал поворачивать ручку и… замер. Замер во второй раз за этот вечер, как истукан. Будто сегодня все звёзды сошлись именно надо мной, подкидывая то один сюрприз, то другой.

Резня…

Это прозвище… оно было моим. И знали его совсем немногие. Единицы. Одни были из тех, с кем я пересекался и кто после этого выживал, другие были теми, с кем я работал.

Я медленно обернулся к кукле, что стояла там, где я её оставил, у перил балкона. С бокалом в руке, она пальцем водила по его кромке, заставляя стекло петь. Улыбка, миленькая и беззащитная, стала оскалом закоренелого убийцы. А её глаза, неотрывно смотревшие на меня…

Такие глаза были у меня самого.

— Возвращайся обязательно, Резня, — миленьким, не соответствующим жуткому лицу голоском пропела мне Амелия. — Поговорим.

— О чём же? — мой голос был ледяным и спокойным. Всё внутри меня сразу успокоилось, приготовилось убивать прямо здесь и сейчас, если это потребует ситуация. Свернуть ей шею и сбросить вниз в кусты, возникни такая необходимость.

— А ты не знаешь? — её голос начал немного искажаться. Становиться более низким, не таким пискляво милым, настоящим. — У тебя столько врагов, столько недругов, и все они хотят одного — мести. И первой в этом списке стоит Организация. Ей известно, что ты сделал, Резня. Что ты натворил в одном из миров. Теперь они ищут тебя. Ищут с остервенением.

— Зачем? — спросил я. — После стольких лет? С хрена ли я им дался сейчас?

— Война, — улыбнулась кукла. — Они собираются принять участие в переделе власти.

Конец первого тома

Том 2

Глава 37

Передел власти.

В большинстве миров это означало войну. Иногда быструю и почти бескровную, а иногда жестокую и бессмысленную, где кровь начинает литься не только за идеи, но и по прихоти. Здесь скорее всего будет по второму сценарию, только масштабы будут другими. Многие миры захлестнёт насилием, а они даже не поймут, почему всё катится в ад.

Организация…

— Почему сейчас? — спросил я.

Амелия усмехнулась и слегка наклонилась вбок, заглядывая мне за спину.

— Я бы с тобой покалякала, Резня, но тебе пора. Обернись назад.

Я на мгновение бросил взгляд через стекло и увидел, как сюда, прихрамывая, направляется Сильвия.

— Мы же не хотим, чтобы наши секреты кто-то услышал, верно? — неожиданно милым голоском спросила Амелия.

Она превратилась обратно в маленькую миленькую куклу, которая по-щенячьи смотрит на всё и ведёт себя соответственно своей внешности. От реального обладателя тела не осталось и следа.

Желание свернуть ей быстренько шею и сбросить вниз было огромным. Это бы усложнило мне задачу, но я бы избавился сразу от угрозы на горизонте. Хотя была ли это угроза?

Признаться честно, я просто видел, что на горизонте возникла ощутимая угроза, и хотел её тут же устранить ради собственной безопасности, не оглядываясь на последствия. Так требовали мои инстинкты. Но головой я понимал, что будь проклятая действительно опасна для меня (по крайней мере сейчас), то не стала бы просто так выдавать себя.

Поэтому я лишь мог сжать поплотнее кулаки и держать себя в руках.

— Тэйлон? — Сильвия выглянула на балкон, приоткрыв дверь. — Там принц и принцесса хотят, чтобы все собрались, — она перевела взгляд на Амелию и кивнула. — Тэрра Амелия, я рада видеть вас.

— Тэрра Сильвия, — улыбнулась обаятельно кукла. — Ваш брат такой интересный человек! Я бы тоже хотела такого брата.

— Да, я очень горжусь им, — слегка задрав нос, кивнула Сильвия. — А теперь, прошу нас простить.

И буквально затащила меня в зал.

— Там все уже собрались, идём, — слишком бодро для хромой повела она меня вперёд к уже собравшейся толпе гостей. — Сейчас что-то объявят. Возможно, тот самый сюрприз, о котором говорил принц.

— И мне почему-то не хочется знать, что это за сюрприз, — пробормотал я, оглянувшись назад.

Амелия под личиной миленькой девушки проскользнула вслед за нами, не привлекая к себе внимания.

А толпа действительно собралась знатная. Довольно плотной стеной они встали напротив принца и принцессы, готовые внимать каждому их слову. Благо у нас были свои люди в этой команде. Бесцеремонно проталкиваясь через нашу группу, что заняла место в первом ряду, мы стали у самого края, будто её представители. Другие поступили точно так же. Первый ряд представителям рода, а всё остальное пространство — мелким родам и прихлебателям.

Но меня интересовало не это, я пытался взглядом найти Амелию… но сейчас разглядеть её среди других было невозможно, особенно с её ростом.

Тем временем Вокс начал что-то говорить. Я даже не вслушивался, все мысли были заняты тем, что сказала та сука.

Собственно, Организация могла делить власть только с несколькими претендентами. И раз по приказу божества я несколько раз работал против них, предположу, что их целью было именно оно. Мой работодатель. Другой вопрос, зачем им я?

В голову сразу приходило одно слово: месть.

Но это был бред. Меня невозможно убить во всеобщем понимании. Я не перерождаюсь, моя личность остаётся, поэтому само понятие смерти для меня неправильно — убьёшь здесь, возрожусь там. Убьёшь там, возрожусь у тебя под носом. Поэтому месть…

Нет, даже не месть, меня можно было обезвредить только одним способом: скрутить и увезти туда, где божество не достанет, после чего держать столько, сколько смогут. Поэтому если они меня хотят обезвредить, то им надо будет взять меня живьём…

Я постарался выкинуть из головы параноидальные мысли, что мешали рассуждать здраво. Делать выводы слишком рано. Они не могут точно знать, где я, поэтому, чтобы отловить меня, им требовалась не просто удача — огромнейшая удача, стечение обстоятельств и…

Меня толкнули в спину.

Причём толкнули сильно. Я недовольно посмотрел на Сильвию, которая продолжала меня выталкивать, и…

— Тэйлон! — зашипела она. — Быстро вышел!

— Куда? — я даже немного растерялся.

— Тебя позвал принц Авоксисенций! — и вытолкнула меня из толпы.

Собственно, пример, почему нельзя позволять эмоциям захватывать сознание — я настолько задумался, настолько погрузился в паранойю «а если…», что банально прослушал всё, что говорили, и сейчас чувствовал себя идиотом. Веду себя в глазах других, собственно, тоже как идиот.

Но как часто и бывало, я просто начал действовать по обстоятельствам.

Вокс позвал? Значит, к Воксу и идти. Причём, судя по тому, как он с сестрой расположились в центре, перед людьми, это что-то типа награждения. Вокс держал в руках длинный свёрток, и я сразу мог сказать, что там меч. Его сестра стояла рядом, держа в руках перед собой небольшую шкатулку.

Да, точно, награждение перед всеми, вот он, сюрприз…

Остановившись перед ними, я… не знал, что делать. Меня учили этикету, но по ускоренной программе, и как принимать подарки от королевского рода, меня не учили. Преклонить колено? Сейчас или когда будут награждать? А стоит ли вообще преклонять колено? Здесь же вроде кланяются.

Тысячи вопросов пролетели у меня в голове за те секунды, что я стоял перед ними как дебил.

Спасла меня от полного позора Исциниэнта. Она несколько раз довольно заметно глазами указала на пол, пока на её губах ширилась улыбка.

Я преклонил колено и буквально увидел, как она одними губами сказала «идиот».

— Тэйлон Бранье, — громогласно начал Вокс. Надо отдать должное, голос хорошо поставлен. — Приказом Короля Максемидеоса Седьмого, правителя нашего королевства, за проявленную доблесть и отвагу при защите государственных границ ты награждаешься орденом Королевства первой степени за великие заслуги перед королевством.

Видимо, это уже был конец всей речи, которую он толкал, пока я, как дебил, не слушал и летал в своих мыслях.

Вперёд вышла Исциниэнта. Отдав шкатулку в руки брата, она осторожно вытащила оттуда золотой орден с красными и синими камнями, на которых было изображено, как я понимаю, солнце. Подошла ко мне и, тихо шепнув:

— Встань.

…ловко прикрепила орден к груди, при этом успев с улыбкой добавить:

— Идиот.

После этого она осторожно размотала свёрток на руках Вокса, взяла в руки ножны с мечом и протянула мне, громко объявив:

— Тэйлон Бранье, в знак благодарности от нашего рода Аквардиенского за помощь в трудную минуту, за открытое сердце нуждающимся и доблесть при защите слабых вы награждаетесь именным клинком, — и тут же шепнула. — Руки протяни.

Она осторожно положила ножны с мечом на протянутые руки. Честно говоря, когда наши пальцы (пусть я был и в перчатках) коснулись друг друга, я немного вздрогнул. Принцесса же, передав мне подарок, отступила на шаг и слегка поклонилась, не показав вида, что заметила мою реакцию. Во второй раз и при абсолютно всех. После чего элегантно захлопала в ладоши.

Через секунду уже весь зал рукоплескал мне.

Было ли мне это приятно? Ни капельки. Я предпочитаю всегда быть в стороне и если и оказываться в центре внимания, то в роли командира, когда веду людей в бой. Здесь же…

Я обвёл взглядом лица людей, каждое из которых выражало свою реакцию: зависть, неподдельный интерес, гордость, пофигизм.

Взгляд сам наткнулся на маленькую фигурку в фиолетовом. Она с радостным лицом ребёнка хлопала мне, даже пристав на цыпочки. Но когда наши взгляды пересеклись, в её глазах мелькнула настоящая сторона Амелии, её губы растянулись чуть сильнее, чем нужно, и милейшая улыбка превратилась в ядовитую усмешку. Будто мне говорили: и что ты этим добился?

Следующей взгляд выловил Ньян. Она вопреки этикету показала мне большой палец и послала воздушный поцелуй. Сильвия… она была куда сдержаннее: нос повыше, лицо посерьёзнее, улыбка как можно более официальнее. Ни дать ни взять сама сдержанность и воспитанность, всё в пределах этикета.

Зато Лукас представлял из себя интересный кадр — ни злости, ни какой-то зависти. Усмешка. Словно говорил, что этот раунд за мной, но в будущем всё обернётся иначе. Зависть была на лице Викона. Он буквально не мог сдержаться, морщился, будто смотрел на что-то нелицеприятное.

— Ну ты дал жару, брат, — Ньян была многословна. — Нет, серьёзно, я конечно, слышала, что ты герой, но настолько… Сильви, ты видела, да?

— Мне кажется, что мы стояли в одном зале.

— Да нет, я просто на эмоциях, — тараторила Ньян, стараясь обогнать саму себя. — Меч, орден первой степени, поклон от детей королевского рода… Я горжусь тобой, иди, чмокну тебя, — и повисла на мне, действительно чмокнув в щёку на весь зал. — Дашь меч потрогать?

— Только как вернёмся домой.

Сильвия, всё это время стоявшая невозмутимо, тоже взяла слово.

— Я поздравляю тебя, Тэйлон. Ты молодец, — улыбнулась она. — Я горжусь тобой.

— Спасибо, Сильвия, — кивнул я, выдавив улыбку.

Всё же получать подарки за свои заслуги приятно, ничего не скажешь. Причём получил я не какую-то ненужную хрень, а самый настоящий меч. Хотелось надеяться, что он будет нормальным. Уверенными движениями я повесил по настоянию сестры его на пояс под левой рукой. Вот теперь я представляю из себя классику офицера в этом мире. Правой рукой хватаешь меч, а левой револьвер, и так бросаешься в бой.

Потом началась пора танцев.

Первой на танец я пригласил, естественно, Сильвию. Ведь я был её кавалером на этом балу, пусть и родственником. А теперь, при наградах, как сказала в шутку Ньян, я был завидным партнёром, с которым было не стыдно находиться рядом. Собственно, это я понял в полной мере, когда начались танцы. Я невольно замечал, как косится на меня множество женских глаз. Каждый раз, бросая взгляд то туда, то сюда, я замечал взгляды, которые едва не пожирали нас.

Едва закончился первый танец, как я неожиданно заметил, что количество девушек вокруг меня стало заметно больше. Вот здесь я действительно понял, какую свинью мне подложил Вокс. Про то, чтобы остаться в стороне, можно было забыть. Причём я заметил ту, с кем бы мне хотелось сократить количество контактов из-за возможных проблем.

— Тэр Тэйлон, — улыбнулась Юнона, заслужив несколько завистливых полных ненависти взглядов. — Рада вас видеть.

— Говорите так, будто не заметили меня до этого.

— Заметила, естественно, — улыбнулась она. — Вы прекрасно смотритесь в этой форме. Вам идёт белый.

— Не идёт.

— Идёт-идёт, Вам очень идёт, и меч, и револьверы. Вы выглядите так мужественно, настоящий офицер при наградах. Я рада за вас, Тэйлон. И… я бы хотела поинтересоваться у вас… — Юнона потупила глазки, теребя платок, который неожиданно возник у неё в руках. — А вы уже решили, с кем…

Если честно, я не имел ничего против Юноны, пусть и не мог ничего сказать о ней, как о человеке. Однако понимание того, куда конкретно она метит и чего хочет добиться заставляли меня остерегаться её. Места в моих планах для неё не было.

Но Юнона и договорить ничего не успела — между нами неожиданно раскрылся веер.

— Я вам не мешаю? — улыбнулась принцесса, подкравшаяся из ниоткуда. Видимо, у них с братом это какой-то дар. — Тэр Тэйлон, надеюсь, вы помните об обещании подарить мне один из танцев?

А я разве обещал? Такой был у меня вопрос, но задать я его, конечно же, не осмелился. Между смелостью и глупостью очень тонкая граница, и заявить такое принцессе уж точно не признак смелости.

— Конечно, госпожа, — кивнул я. — Такое невозможно забыть.

— Отлично, — после чего посмотрела на Юнону. — Прости, он уже несвободен.

— Да, конечно, Ваше королевское Высочество… — пробормотала побеждённая в пух и прах девушка, которую отшили буквально в самом конце. Опоздай на минуту… а согласился бы я, собственно? Думаю, да, чтобы конфликты не разжигать на ровном месте. К тому же, танцевал я плоховасто.

Но… это был танец с копией Гелиопсис, поэтому сказать, что он мне был неприятен, я тоже не мог. Я мог чувствовать её запах и вновь рассмотреть её вблизи, тем самым восстановив старые воспоминания о той единственной. Только на этот раз я держал себя в руках, сохраняя на лице спокойствие, пока в голове и сердце был какой-то кавардак.

— Осторожнее, Тэйлон, — улыбнулась принцесса, когда мы закружились в танце. — Вокруг тебя… ай! Ой-ёй…

Я наступил ей на ногу. Просто для профилактики.

— Теперь осторожнее, Тэйлон, уже с моими ногами, а не с окружением, — обижено прошептала она.

Я состроил самое искреннее лицо, которое мог.

— Прошу прощения. Мне очень стыдно, ведь я редко танцую, разве что с сестрой.

— Оно и видно… — вздохнула она. — А я о чём? А я о том, что осторожнее теперь, Тэйлон.

— С чем?

— Со всем, — улыбнулась она. — Я просто не могла тебе не сказать об этом, глядя на то, как тебя тут окружают. А то как сейчас пойдёшь по женским ручкам, так в миг свободу потеряешь.

— Разве вы не добивались этого, госпожа?

— Я? Не-е-е, я дала тебе популярность. Это скорее подарок твоей семье — теперь вам есть из кого выбирать. Любой род теперь открыт перед вами. Разве это не прекрасно?

— Нет, ни капельки. Меня словно хотят порвать.

— И они порвут, дайте им волю. Просто надо быть стойким. Стой-ким, — повторила она по слогам, будто это могло помочь запомнить.

Ага, спасибо… Стоит оглянуться, как сразу натыкаешься на глаза охотников… охотниц. Среди них, вон, даже Милена затесалась, не сводившая с меня глаз. Уж кто кусал сейчас губы от негодования, так это она — потрудись хотя бы немного, и она стала бы моей женой. Про Юнону, у которой из-под носа отобрали меня, вообще говорить нечего. Она выглядела растерянной и обиженной на весь мир, сверля взглядом спину принцессы.

Повезло ли ей на третий танец?

Нет, не повезло. Едва второй закончился, как тут же из ниоткуда явилась дочь Рагдайзера, Кроу. Та самая, кто предупредил меня о сюрпризе.

Едва Юнона подошла ближе, открыв рот, чтобы что-то сказать, как та сразу же встала между нами, сделав вид, будто не заметила соперницу. Наверное, самое плохое для сереброволосой было то, что она и слова сказать не могла по этому поводу. Как говорила мать тогда, Кроу была выше по роду, и Юнона, как девушка из рода мелкого, могла лишь кусать губы и смотреть мне вслед.

Кроу, собственно, красноречием не выделялась. Поздравляла, говорила, как мне идёт форма, и выражала надежду, что в будущем мы ещё сможем пообщаться. Практически по кругу катала общие заученные фразы, которыми надо пользоваться при разговоре с незнакомыми людьми. В этом плане это не сильно отличалось от военных инструкций — всё то же самое, да место действия разное.

В простонародье это называется просто — она подкатывала ко мне.

А на четвёртый танец меня перехватила та, кого я меньше всего ожидал увидеть своим партнёром.

— Мой! — схватила меня за руку по-детски Амелия, когда Юнона вновь открыла рот, но не успела сказать и слова. — Мой-мой-мой.

— Тэрра Амелия, — сделала попытку прорваться та. — Тэр Тэйлон говорил, что…

— Ничего не знаю и не слышу, — замотала она головой и потащила меня подальше от Юноны, которая только и могла, что стоять, едва не плача от обиды, кусая губы и сжимая кулаки, будто готовая наброситься на Амелию с кулаками. Если это не было завуалированным оскорблением, то ей точно показали место, но…

Юнона так и осталась стоять, глядя мне вслед. Признаться честно, мне даже стало её немного жалко. Совсем немного, чуть-чуть, но жалко. И дело не в том, что она так выглядела. Просто представил, каково это, когда ты подходишь, а у тебя перед носом кого-то уводят. Причём делают это нарочито принципиально, чтобы лишний раз ткнуть тебя лицом в грязь.

— Тэр Тэйлон, вас прямо окружили, — весело сообщила мне кукла. — Я вас спасла!

— И ради чего вы меня спасли? — холодно спросил я.

— Танец! Конечно же танец, тэр Тэйлон! — улыбнулась она, но фальшь так и сквозила из этой улыбки.

Мне кажется, она хотела, чтобы я эту фальшь увидел.

— Танец вам? — хмыкнул я. — С чего вдруг?

— Ну может потому… — на мгновение её лицо изменилось. Совсем чуть-чуть, на какое-то жалкое мгновение, но изменилось, — что вам от меня кое-что надо? Боюсь, что украсть вас потом не получится, да и ничто не сближает как танец, а? Хотите же поговорить?

— Да.

— И я хочу. Очень.

Глава 38

Начался танец. Причём не было ещё того, где девушки приглашают парней (Сильвия предупредила, что здесь и такое есть), а меня уже пригласили три раза подряд. Пользуюсь популярностью, что сказать? Да только мне от неё не то что толку мало, она вредит слишком сильно. Меня и до этого знали, но теперь ещё все смотрят в мою сторону.

— Как тебе вечер, Резня? Нравится? — с улыбкой спросила Амелия, кружась со мной в танце. Она говорила тихо, всё тем же голоском, но слова теперь не выбирала. Да никто и не слышал, музыка, все танцуют, заняты своими парами, не считая наблюдателей, что не сводят с нас глаз.

— Не называй меня так здесь.

— А чё так? Не бойся, никто не слышит.

Мы продолжали танцевать, медленно перемещаясь по залу то туда, то сюда, следуя за другими парами, будто хоровод. Вот уж охренеть как интересно.

— Взгляни на них, — с улыбкой продолжила Амелия и сама обвела между делом взглядом толпу. — Посмотри на этих ублюдков: напыщенные рожи, не знающие жизни. Как они смотрят свысока на весь мир, но даже не понимают, какими тараканами являются. А стоит их ещё и прижать, как начинают визжать, как крысы, которых жарят заживо. И ведь каждому из них мы можем свернуть шею голыми руками.

Учитывая, что она говорила это миленьким голоском, звучало довольно странно.

— Это ещё дети.

— Мне кажется или ты их защищаешь?

— Бери выше. Мне откровенно плевать на них. Пусть хоть убиваются, мне будет плевать. Главное, чтобы меня не трогали.

— А они тронут. Это… высшее общество… — она не по-женски усмехнулась. — Бред…

— Тебя они цепляют? — спросил я без интереса.

— Ну… да, цепляют, причём сильно. Я живу среди них. Кстати, ты догадался, кто я?

— Как и я, проклятая?

— Да ты гений дедукции. А если конкретнее?

В этот момент музыка закончилась. Нам пришлось разойтись и поклониться, после чего Амелия знаком указала направление, куда следует двигаться.

— Сейчас будет небольшой перерыв, и нам бы лучше скрыться до начала следующего танца. Потолкуем чутка с тобой.

И Амелия, подойдя к ожидающим следующего танца, буквально растворилась среди людей. Я же… увидел множество пар глаз на себе, особенно выделялись синие, холодные, как у хищника, которые следили за мной неотрывно. Пришлось сделать вид, что я ищу кого-то другого, и идти в другую сторону, где, прорвавшись через людей, я вышел на балкон.

Тупик?

Нет, выход! Сейчас если кто последует за мной, а такие найдутся, они никого не найдут, так как…

Здесь был второй этаж. Я просто перепрыгнул перила, после чего свесился на руках и спрыгнул, благо невысоко было. После этого быстро двинулся к небольшому лабиринту из зелени. Краем уха услышал, как кто-то выходит на балкон, но к тому моменту я уже скрылся.

Если это Юнона, она найдёт меня по запаху, поэтому я поспешил как можно глубже в лабиринт, где…

— Быстро, — уважительно кивнула Амелия. — От кого бежишь?

— От поклонницы. Она вервольф.

— Блохастая? Это на та серебристая, которая к тебе липла? — усмехнулась кукла. Теперь её выражение лица полностью соответствовало её речи. Агрессивное, немного быдловатое. — Это не проблема, — она взмахом руки подняла небольшой ветер, после чего потащила меня вглубь лабиринта. — Теперь не найдёт.

Через минуту мы вышли на небольшую площадку, где в окружении зелёных стен был маленький фонтан и скамейки. Амелия по-хозяйски огляделась, после чего из закромов своего платья достала небольшой кусок бумаги. Достала что-то типа спичечного коробка, после чего высыпала из него на бумагу… Короче, она делала самокрутку.

— Вонять не будет?

— Плевать… — поморщилась она. — Магия всё решит.

— А Юнона?

— Блохастая? Не, она уже ничего не учует.

— Ты её, случаем, не убила? — нахмурился я.

— Я же не такая конченная, как ты, Резня, — усмехнулась она. — Пойдём, присядем.

Мы заняли одну из скамеек.

— Так что, узнал меня?

— Суцьиси.

— Верно… — поморщилась она. — Вот же прилипло… Как догадался?

— Ты своего рода единственная такая, — пожал я плечами.

Её бесило это прозвище. В одном из миров оно значило конченную суку, а ещё блядь. Причём к ней оно прилипло именно из-за второго, как я слышал.

Суцьиси была той же проклятой, разве что у нас отличались способы решения задач. Я был убийцей, она была интриганкой. Не все вопросы можно было решить силой, и божество это понимало. Иногда приходилось разрушать систему сверху для достижения цели, и потому были проклятые, которые не воевали, а занимались сугубо интригами, предательствами, подставами и прочим. Они тоже пачкали руки, но всё же профиль у них был другой.

Я был знаком с Суцьиси, я даже работал с ней в паре. Да, проклятые иногда работают в паре, один ломает сверху, другой ломает снизу. Иногда оба воюют или оба занимаются интригами. Она была… собственно, она была сукой. Нечего тут рассказывать.

— Давно обо мне узнала? — спросил я.

— Да почти тогда же, когда о тебе начали говорить как о герое войны, — она закурила от пальца, затянулась, задержала дыхание и выдула облачко в небо. — Хочешь?

— Нет.

— Как знаешь, — затянулась ещё раз. — Ты же в курсе, что когда человек резко меняется, тут или амнезия, или попаданец?

— Давно здесь?

— Двенадцать лет.

— Чьё тело?

— Малолетка, которая хотела любящую семью. Род высокий, отличный, но батя тиран и ублюдок, брат садист и пидор…

— В каком плане?

— В плохом. Бил её. Что касается матери, то она конченная шлюха. Классика, несчастный ребёнок, который хочет другой жизни. Род, как ты понял, Рин.

— Шестёрки королевского.

— Ага, — кивнула она. — Божество знает, кого выбирать.

— Ты говорила про организацию, — напомнил я.

— Да, говорила. Заинтриговала, а? — толкнула она меня локтем в бок.

— Откуда знаешь?

— А тебе не плевать? — хмыкнула Суцьиси, взглянув на меня. — Они ищут тебя.

— Зачем?

— Я что, похожа на одну из них или как? Зачем организация ищет кого-то? Завалить, естественно. Они стали агрессивнее и явно метят теперь выше. Лезут на приспешников божества, причём ты знаешь, что такое война с ними.

Да, знаю. Это тотальный пиздец в кубе. Организация умеет воевать, знает, как воевать, и у неё есть на это ресурсы. Люди для богов не страшнее паразитов, но что случается, когда паразитов слишком много и они очень хорошо вооружены? Если надо, Организация схлестнётся с божеством, используя всю свою мощь, и я не знаю, кто выйдет оттуда победителем. У них есть опыт решения таких проблем. В любом случае, я не расстроюсь, если высшая сущность отправится в ад — свободу получу.

— И почему ты решила, что они ищут именно меня?

— У меня свои источники, — подмигнула она. — Но они ищут попаданцев, а из нас только ты переходил им дорогу. Неоднократно. С жертвами. Чувствуешь связь?

— Значит, хотят отловить, — подытожил я.

— Верно. Смысл тебя грохать им, если ты потом будешь как новенький и, возможно, у них под носом?

Думал ли я, что Суцьиси может работать на них? Естественно нет, иначе мотать ей срок вечность. Никто на такое не пойдёт, да и божество посматривает за нами. Не всегда, но посматривает.

— А ты знала, что они были здесь? В этом мире? — задал я другой вопрос.

— Откуда знаешь? — сразу насторожилась она.

— Знаю. Свои источники, — ответил я ей той же картой.

Суцьиси задумалась. Начала пыхтеть, как паровоз, выбросив окурок в фонтан и достав новую самокрутку.

— Ты заметил туман, да? — наконец продолжила она.

— Ну?

— Это портал. Где-то в этом мире есть портал.

— В смысле? — нахмурился я. — Портал, то есть нора в другой мир? Этот туман не естественный?

— Да с чего ему быть таким?

— Я что, знаю? После моря на небе любой другой кажется нормальным.

— Короче, здесь есть портал, в этом мире, Резня, — постучала она кулачком по скамейке. — Портал открытый, работающий, пускающий сюда некоторую мразь.

— И Организация скорее всего ищет его… — скорее для самого себя пробормотал я. — Зачем?

— Чтобы попасть туда, куда он ведёт?

— Это я понял. А куда он ведёт?

— Я будто знаю… — хмыкнула она, пожав плечами, и облокотилась на спинку скамейки. Да уж, маленькая миленькая кукла, которая курит и говорит, как прожжённая баба, то ещё зрелище. Вызывает определённый диссонанс. — Я только сейчас узнала, что они вообще здесь бывали.

— Кстати, раз уж зашла речь, что происходит здесь? — спросил я. — Меня недавно пытались угондошить вместе с сестрой, и это у них почти получилось.

— Как и всегда, борьба за власть, — пожала она плечами. — Кто-то под кого-то роет, кто-то кем-то манипулирует, но всё сводится к тому, что все пытаются быть поближе к власти, а здесь это королевский род. Но я бы на твоём месте не удивлялась, скоро ещё и не это увидишь.

— Ты знаешь, кто это сделал?

— А если бы и знала, сказала бы, как думаешь? — хитро бросила Суцьиси на меня взгляд.

— Нет?

— В этот раз мы работаем над разными миссиями, иначе появились бы в одно время. Поэтому я тебе не могу помочь.

— Тогда, раз мы работаем на разные цели, нахрен вышла на связь со мной? — спросил я.

— Решила поприветствовать. А что, нельзя? К тому же, теперь, точно зная, что Резня — это Тэйлон, я буду несколько осторожнее.

— Если это было твоих рук дело, Суцьиси… — предупредил я.

— Во-первых, не зови меня этим блядским прозвищем. Амелия. Точка. И нет, не моих. Я же пока обычная девушка, не забыл? Восемнадцать лет, до власти пока далеко.

— Что не мешает тебе манипулировать другими. Удачно пристроилась около принцессы.

— Ага, — улыбнулась она. — Удача была на моей стороне. Кстати, раз мы тут одни… может хочешь?

Она недвусмысленно задрала подол юбки, показав бёдра.

Я критично окинул её взглядом. Да, миленькая миниатюрная юная девушка. Не мой вкус, что не умаляет её красоты. Не скажу, что прямо писанная красавица, но есть на что взглянуть. Только вот…

— Не в этот раз, — покачал я головой. — Если нас здесь спалят, потом проблем не оберёмся.

— Если быстро, то не спалят.

— Ага, — хмыкнул я.

Не рискуй из-за всякой херни — вот одно из главных правил. Я-то не против, да только спалиться на такой тупости будет верхом идиотизма. Лучше уж потерпеть до дома.

— Ну как знаешь, — пожала она плечами. — Тогда пошли, штаны можно просиживать и в более интересных местах.

Она отправила внеочередной окурок в фонтан, после чего начала что-то колдовать. На мой вопросительный взгляд она ответила:

— Чтобы не воняло. От миленьких девочек не должно нести куревом за километр. Не поймут, не оценят.

Мы направились к выходу из лабиринта. Только вот у выхода меня ждал прямо неприятнейший сюрприз.

Ну конечно же парни. Шесть человек. Причём те, кого я не знал, и все как на подбор с лицами, которые говорили… нет, кричали, что они все аристократы. Тонкие черты лица, зауженное лицо, умные физиономии, сильные…

Про силу я мог сказать только по своим впечатлениям. Когда долго воюешь, дерёшься и так далее, вырабатывается своеобразный навык, который может примерно определить силу противника (магия не в счёт). Конкретно эти были сильными. Пусть они и были высокими и худыми, но уверен, что под одеждой буквально бугрятся мышцы.

У меня под одеждой бугрилось только две вещи: кости и член. Причём второе бугрилось только временами.

Ненавижу сюрпризы…

Амелия тут же отыграла роль миленькой глупенькой куклы.

— Грант? — по-миленькому удивлённо спросила она. — А что ты здесь делаешь?

— Я бы хотел задать этот вопрос тебе, Амелия. Что ты делаешь здесь с ним?

Я быстро обвёл взглядом шестёрку. Если успею вырубить предводителя, остальное будет делом техники. Или не будет. Мои силы сейчас представляют собой жалкое зрелище. Но возникни такая необходимости, я смогу их забить револьверами, как молотками. Не уверен, что удержусь, напади они сразу втроём, но шансы у меня были хорошие.

— Я? Разговаривала, Грант. А что? — захлопала она ресницами.

— Ты разговаривала с посторонним парнем в лабиринте, скрывшись от глаз остальных. Как ты думаешь, что это значит?

— Никто не видел, чем мы занимались?

— Верно, никто… — он перевёл взгляд на меня. — Тэйлон, ты быстро освоился.

— Очень, — кивнул я спокойно. Руки напряглись, готовые врезать ему прямо в нос.

— Смотрю, свою популярность ты используешь по полной. Находишь новые знакомства, — взгляд красноречиво указал на Амелию. — Но, видимо, принцессы, той сереброволосой, Кроу и многих других тебе мало. Решил переключиться на тех, у кого есть суженый?

— Извини, не увидел, где это написано.

— А ты остряк? — тут же ощетинился один из них.

— Да, — невозмутимо ответил я.

Школьники… Но кое-что выбивалось из общей картины. Обычно это выглядит как наезд, они бычат, наступают, толкают, угрожают и смешивают с дерьмом. Особенно этим злоупотребляет главный.

А здесь просто сборище интеллигенции — самый главный обиженный вёл себя очень сдержано. Пока. Всё было настолько воспитано и цивилизованно, что мне даже стало немного неловко из-за того, что я уединился с Амелией.

Разве что тот сбоку несколько выделялся.

— Так может тебе…

— Уэйн, успокойся, — осадил его Грант, после чего посмотрел на меня. — Тэйлон, ты не знал, что она моя суженая, хочешь сказать?

— Не знал, — пожал я плечами.

Он помолчал пару секунд, после чего продолжил:

— Мне не надо объяснять, как это выглядит, верно?

— Я знаю, как это выглядит.

— Я верю Амелии, Тэйлон, — ох и зря же ты ей веришь, парень, — но то, что ты уединился с чужой девушкой…

— Хочешь дуэли? — спросил я напрямую. А то эта ситуация начала раздражать.

Я не могу понять, Грант хочет отыграться или нет. И меня очень нервирует эта неизвестность. Потому что всё выглядит так, словно меня пришли пинать толпой, но как-то они не торопятся, а я не начинаю, так как парни не дают повода. Уж лучше бы сразу начали, мне было бы так намного легче. А то ведь и не ударишь первым — меня потом с говном съедят. Не хотелось бы проблем лишних, помимо имеющихся.

— Нет, не хочу, — покачал он головой. — В этот раз просто хочу тебя предупредить, чтобы ты больше не делал так. Не приближайся к Амелии.

— Ты не можешь мне запретить приближаться к Амелии, — спокойно ответил я.

У него аж брови приподнялись.

— Ты нарываешься, Тэйлон, — зашипела котлета на сковороде сбоку в виде Уэйна.

— Тэйлон, не переходи границ, за которыми тебе может стать очень неуютно, — теперь угроза в голосе Гранта была очевидной.

— Тогда не указывай мне. Она не похожа на твою собственность, Грант.

Вновь тишина.

— Да, она не моя собственность, ты прав, — наконец кивнул он. — И я хочу решить этот вопрос мирно, как цивилизованные люди, но ты сейчас буквально плюёшь мне в лицо. Ты действительно так хочешь со мной дуэли?

Меня так и подмывало ответить «да», но…

— Нет, хочу решить всё миром, — выдавил я из себя, хотя всё внутри сопротивлялось. Хотелось дать ему по морде. Но при этом теперь я чувствовал себя засранцем, что нарывается на пустом месте.

— Тогда, будь добр, в следующий раз, когда ты решишь поговорить с Амелией, подойди и сообщи сначала мне, чтобы я не чувствовал себя идиотом, которому сообщают, что его девушка убежала с парнем в кусты.

Стоило это воспринимать как вызов? Я понимал, что Грант был прав со своей стороны, а я нарывался. Но меня немного… не знаю, сбила ситуация. В другой раз я бы набил ему морду, устранив проблему самым простым путём, но Грант настолько вежливо старался замять конфликт и найти выход, что мне стало немного неловко.

Не знаю почему, но захотелось тоже попробовать решить его миром.

Я миролюбиво протянул ему руку.

— Тогда прости, хорошо? В следующий раз я предупрежу тебя.

Он с сомнением посмотрел на меня, после чего всё же пожал её, добавив:

— Хорошо, Тэйлон. Надеюсь, мы пришли к соглашению и больше такая неприятная ситуация не повторится.

С этими словами он посмотрел на Амелию.

— Идём, я хотел пригласить тебя на ещё один танец.

— Давай! — радостно привстала она на носочки.

— Хорошего вечера, Тэйлон, — кивнул он и пошёл под локоть с Амелией к корпусу.

Остальные четверо мне кивнули, что было ну чересчур удивительно и вежливо. Но естественно, что всё не могло пройти так гладко. Уэйн явно не мог успокоиться. Он подошёл ко мне едва ли не вплотную, после чего негромко произнёс:

— Ещё раз приблизишься к моей сестре, говнюк, и я тебя нахер укокошу.

Последнее его слово удивительным образом совпало с щелчком револьвера, который стволом упёрся ему в живот. Я могу понять Гранта, но даже он не позволил себе такого. А слушать подобное от какого-то говнюка, издевающегося над своей сестрой, я не намерен.

— А теперь повтори ещё раз, чмо, — произнёс уже я. — Я плохо расслышал твоё блеяние.

Глава 39

Уэйн если не обосрался, то был очень близок к этому.

Он молчал, молчал упорно, поджав губы. По лицу видел, что он пересрался, растерян, не знает, что предпринять, так как не ожидал такой реакции от меня. Рассчитывал на жертву и свой наезд. А я… я, собственно, отреагировал как отреагировал.

Тэйлон, как я заметил, известен в определённых кругах в основном по слухам, поэтому стоило сразу развеять эти домыслы. Потому что развеивать домыслы гораздо легче, чем исправлять уже сделанное.

— Ты что-то хотела мне проблеять, овца? — тихо повторил я. — Вытащи язык из жопы и повтори-ка мне ещё раз.

— Если ты выстрелишь в меня…

— То мне ничего не будет, — уверено заявил я. — Я герой войны, я при орденах и медалях от самого короля и очень близок к королевскому роду. Всем будет плевать на какого-то застреленного придурка, что решил попытаться вызвать меня на дуэль.

Молчит.

Естественно, я врал, естественно, меня сразу повяжут и в лучшем случае посадят. Такое с рук не спустят. Но у меня и револьвер был не заряжен. Я просто опускал парня, вот и всё. Потому что хотел и мог. Потому что мне было достаточно того, что он угроза этому роду, пусть получает.

А ещё за нами уже наблюдали. Амелия, Грант и ещё четверо парней, что пришли с ним. Молчали, кто-то хмурился, у кого-то читался испуг. Амелия пусть и делала испуганное лицо, но глаза смеялись, ей было интересно, чем это закончится. Всем было интересно, чем это закончится, хотя револьвера они не увидели.

Считай, сейчас я решал вопрос о своей репутации перед высшим светом, с которым ещё работать.

— И после этого ты мне заявляешь, что укокошишь меня? Ещё раз мне попытаешься что-то сказать в таком духе, и я тебе яйца оторву, — негромко произнёс я.

Думаю, урок был усвоен. Некоторые, как Грант, понимают слова, а некоторые, как Уэйн, толькострах. Возможно, я ошибаюсь, возможно, Уэйн понимает только боль, но мы это сейчас и проверим.

Спрятав револьвер, я обошёл его, спокойно, вальяжно, как хозяин положения, оставив его за спиной только с одной целью.

— Уэйн! — рявкнул Грант, но было уже поздно.

Для Уэйна.

Я услышал его ещё до вскрика Гранта и, развернувшись, делаю шаг назад и в сторону. Его кулак прошёл рядом с моим лицом. Зато моя смачная пощёчина достала его как нехрен делать. Не классическая, тыльной стороной ладони, но тоже ничего так.

Он дёрнул головой немного ошарашено.

— Я тебя изничтожу, ублюдок… — он то ли шипел, то ли плакал, совсем непонятно. — Я вызываю тебя на дуэль.

— Дуэли запрещены на балу, — холодно заметил Грант.

— Тогда защита чести!

— Нужен кто-то из наблюдателей за балом. Нашего слова мало, — ответил кто-то из парней.

— Так найдите его! — рявкнул он.

— Ты можешь пойти и сорвать злость на сестре, сделать ей больно, как ты это любил делать, — пожал я плечами. — Если, конечно, Грант тебе больно не сделает после этого.

Насилие — это хорошо. Насилие — это всегда надёжно, доступно и понятно абсолютно для любого. А его разновидности позволяют найти подход к любому: где надо — физически, где надо — морально.

— Мой отец…

— Не позорься, — ответил я. — Просто не позорься и не прячься за отцом.

А группа разделилась. Грант и ещё двое отошли в сторону, один побежал за наблюдателем и один отошёл на сторону Уэйна. Получается, эти двое, что убежал и стоит за Уэном, его прихлебатели.

Наблюдателя привели остаточно быстро. Мужчина во фраке с пышными усами, которому я бы дал лет так сорок. Пусть он и выглядел щуплым, но взгляд был действительно пробирающий. Долго он не рассусоливал.

— Причина вызова.

— Защита чести моей сестры, — прошипел он.

— Сестра-то твои слова подтвердит? — усмехнулся я.

— Он назвал причину, — холодно заметил наблюдатель.

— А если он соврал?

— Не имеет значения, — холодно ответил он.

Тут, конечно же, надо возмутиться, но мне плевать, кого бить, если честно.

— Хорошо, я согласен.

— Ты можешь назвать свои условия, — сообщил наблюдатель мне.

— На кулаках без магии.

— Назови место и время, где ты хочешь провести вызов.

— Здесь и сейчас, — через зубы сообщил Уэйн.

Я только одного не понимаю: неужели он не осознаёт, что ситуация изменилась? Что он теряет инициативу очень быстро и становится из дерзкого злопастного хулигана жалким? Здесь, возможно, есть какой-то подвох с его стороны, так как он просто не может быть таким тупым…

Правда, через три минуты выяснилось, что он действительно просто тупой.

Стоило нам встать друг напротив друга и услышать команду к началу, как он бросился с кулаками на меня, пытаясь взять напором. Человек драться явно не умел, хаотично размахивая кулаками, будто у него припадок. Поэтому шаг назад от кулаков и удар в скулу с правой. Это было так просто, что я даже не поверил своим глазам. Получив в морду, Уэйн сделал ещё один неуверенный шаг, будто во сне, после чего просто упал.

И ведь я даже не испачкался.

— Вопрос решён, — ответил я невозмутимо, глядя на наблюдателя.

— Вы можете идти, тэр Тэйлон, — кивнул без каких-либо эмоций мужчина. Видимо, подобное было уже далеко не впервой.

Когда я проходил мимо его дружков, один даже успел мне сказать:

— Ты не представляешь, что сделает его отец с тобой.

— А ты по роже не хочешь? — решил спросить я у него.

Больше тот и слова не сказал.

Да, я повёл себя немного быдловато, но тут уже была не моя вина. К тому же, меня ещё ждал вечер встреч, так что…

Я вернулся в зал, где вовсю шли танцы. К счастью, танцев, где девушки приглашают парней, было немного, всего два за это время, поэтому я с радостью стоял в стороне, не спеша приглашать девушек, которые поочерёдно бросали на меня взгляды, от робких до откровенно вызывающих. Танец я уделил разве что Юноне, но и то лишь потому, что мне хотелось спросить кое-что.

— Юнона, это ты сделала? — негромко спросил я, когда мы танцевали.

— Прости? — захлопала она глазками. — Ты о чём, Тай-Тай?

— Ты сдала меня дружку Амелии?

— Я… нет! С чего ты взял?! — возмутилась она.

— Грант сказал, что ему сообщили, как кто-то ушёл с его девушкой. Единственной, кому до этого было дело, была ты, Юнона.

— Я не знаю, с чего ты взял это… ведь… Амелия, она может хотела тебя подставить!

— Чтобы усложнить себе жизнь? Чтобы её репутация упала и все говорили, что она девушка с лёгким поведением? Что-то как-то не сходится.

— Я не делала этого!

— А кто?

— Я… я не знаю… а чего это ты меня спрашиваешь, Тай-Тай? — попыталась она перейти в наступление.

— Потому что я только что ответил на вызов чести её братца, Юнона. И мне это не понравилось.

— Уэйна?

— Да, Уэйна.

Вообще, прежде чем голословно обвинять её, я спросил у Гранта, кто ему рассказал, но он тактично промолчал. А так как Юнона имела абсолютно полную заинтересованность в этом, я бы уверен, что проделки её. Но доказательств не было, а она признаваться не спешила. А моё желание как можно больше отдалиться от неё лишь выросло. Если девчонка ради своей цели умеет играть в грязную, то совсем не факт, что дальше не будет хлеще.

На девчачий танец (так я назвал танец, где девушки приглашают парней) меня пригласила Сильвия. Причём это я её попросил так сделать, чтобы избежать наплыва женского сообщества. Ничего не имею против женщин, но не надо быть гением, чтобы понять, что после отказа может родиться обида. Которая перерастёт во вражду. Остальное время я просто отстаивался в стороне.

Девушки, поняв, что танцевать я особо не собираюсь, начали постепенно рассасываться, и под конец бала около меня крутились лишь особо настырные единицы в лице Юноны и пары девушек, которых я первый раз в глаза видел.

Собственно, после этого я мог с чистой совестью сказать, что мой долг выполнен. Бал был больше для меня наказанием, если честно. Оттого, когда всё закончилось, я покидал зал с чувством, будто отвоёвывал, а не танцевал.

* * *

— Приглашения, — вздохнул Зарон, разглядывая ворох писем на своём столе. — Куча приглашений…

Он ворошил небольшую кучу конвертов вместе с Диором, который помогал разбирать письма. Я же… я же просто сидел в кабинете Зарона перед ними как виновник этого беспредела.

— А это у нас… род Блэскенсов, — покрутил конверт Диор. — Пап, что, зароднимся с ними?

— И что мы из этого получим? Сахарные деревья?

— А меня спросить, с кем зародниться, никто не собирается? — спросил я.

— А ты дашь на это своё согласие? — тут же спросил Зарон.

— Нет.

— Ты сам себе ответил. Кого выберем, на том и женишься, — подытожил он.

— Вообще, не пойму тебя, парень. Столько девок тебя хочет, а ты нос воротишь, — с усмешкой заметил Диор.

— Если бы после этого не было бы последствий, то я бы ещё подумал.

— Последствия… — вздохнул Зарон. — Ну хоть теперь ты понимаешь это, — после чего покрутил одно из писем в руках. — Так, а это у нас… от Рагдайзера. Ты, как сказала Сильвия, танцевал с Кроу, да?

— Не стоило?

— Нет, почему… — он вздохнул, после чего открыл письмо ножом и начал читать про себя.

— Что там? — спросил Диор, рассматривая другое письмо.

— Приглашают на обед.

— Вояки? Нам в родню? Ну не знаю… — протянул он. — Он даже не в правительстве.

— Да, но у него есть большие связи в военных кругах.

— О, а это письмо от кого, угадаешь? — неожиданно улыбнулся Диор.

— Род Вьильгеров?

— Верно, — он раскрыл письмо. — О, предлагают обсудить ещё раз договор о бракосочетании.

— Куда бы от них деться… — пробормотал он, раскрыв ещё одно письмо. Прочитал, поморщился, вообще отбросил его в сторону.

— Белые Клыки? — тут же догадался Диор.

— Да, — поморщился он.

— А мы с ними не в ладах? — спросил я.

— Я не знаю, кто бы был с ними в ладах, — бросил недовольно Зарон. — Род отщепенец, род отброс…

— Ну эти… как их там… Рандомьеры, они с ними дружат.

— Ага, дружат… — хмыкнул он.

— А что мы с ними не поделили? — было интересно мне.

— Да практически всё. Они слишком умные, слишком много думают о себе и считают, что могут лезть в те сферы, которые контролируются нами. Считают, что могут просто влезть и попытаться оттеснить других из бизнеса.

— Но разве на то это и не бизнес? — не понял я.

— Послушай внимательно, Тэйлон. Наши сферы — это наши сферы. Только мы их контролируем, и никто другой. Что бы король ни говорил о равенстве, о том, что каждый волен заниматься тем делом, каким хочет, есть правила. Мы не лезем в сферы других родов, они не лезут в наши. Белые Клыки лезут везде. В наш огород. В наш колодец, откуда мы черпаем воду.

— Я не спорю с тобой, отец, — сразу предупредил я, — но на то это и бизнес, что выживает самый приспособленный.

— О! Тэйлон думает так же, видишь? — усмехнулся Диор, открывая ещё один конверт.

— Вы ещё слишком молоды, — фыркнул он. — Есть наши территории, есть их. Уж кому, как не им, знать об этом.

— Значит, весь сыр-бор из-за этого? Мы не поделили бизнес? — удивился я.

— Они влезли в зону нашего влияния и вытесняют нас, — слишком агрессивно ответил Зарон. — А ещё ты якшался с этой… Юноной. Их род и так хилый, им просто нечего дать, так ещё и эта плешивая лезла к тебе.

— Если они настолько слабы и им нечего дать, как они влезают в бизнес? — не понял я.

— Это они пока слабы, потому что слишком много вкладывают в своё дело, — ответил Диор. — Но если так продолжится, то уже детишки Юноны будут одними из самых богатых в округе из мелких родов. А там, глядишь, и до нас дорастут.

— Не дорастут, — буркнул отец.

— А отца бесит, что они не хотят сидеть в грязи и теперь кусают нас за ноги.

— Так что держись подальше от этой… Юноны, Тэйлон. И не вздумай случайно с ней наделать волчат. Я знаю, что она к тебе лезет, знаю, что она тебе нравилась. Но поверь мне, сын, ей нужен не ты. Ей нужна защита.

— От меня?

— От рода, идиот, — излишне агрессивно ответил он, после чего вздохнул. — Извини. Они сейчас слабы, слишком много сил у них уходит на их бизнес, который слишком сильно лезет в сферы других. Иначе говоря, они всем мешают, а защититься сил нет. И они ищут поддержку сильного рода. Ближайшие к ним — мы. Ей нужен ты только из-за твоего рода, она хоть раком встанет ради этого перед тобой. Волк в первую очередь думает о своей стае.

— У неё уже есть суженый.

— Ага, если надо, она скажет, что и не часть рода Белого Клыка вовсе, если понадобится. Не верь ей, Тэйлон.

— Но если породниться, хуже разве станет?

— Да. Для нас. Тогда уже мы будем под угрозой.

— А какая разница, никто же нас не тронет, верно? — я встретился со взглядом отца и уже менее уверенно переспросил. — Верно же?

Зарон отложил письма в сторону. Вздохнул, подсел поближе, облокотившись руками на стол. Вид он имел слишком серьёзный.

— Тэйлон… я даже не знаю, как бы тебе объяснить правильно…

— Всё поменялось, так? — спросил я.

— Не совсем. Ты знаешь, что происходит на границах королевств?

— Да.

Там собрались войска. Много войск. Я это знаю потому, что у нас в форте не было магов. Их всех отослали на границу. Собственно, поэтому у нас так плохо было и с поддержкой. Всё внимание и силы сосредоточились на границах. Что-то назревало, и что именно, догадаться было несложно.

— Обстановка становится напряжённой. Власть короля постепенно слабеет, — на мой немой вопрос в глазах он ответил следом. — Потому что раньше никто бы не осмелился использовать врата для устранения наследников. Главное правило осмелились нарушить, и виновников до сих пор не нашли. Люди начинают задумываться, а что если король теряет хватку? А одно то, что они уже так думают, показывает, что власть его слабеет. Это только одна из проблем, что на нашей стороне, а есть ещё же и империя по другую сторону границы, — он вздохнул. — Грядёт война. И всё бы ничего, но по ту сторону границы находится империя, которой заправляет не император, а рода. Император там, по сути, ничего не решает и скорее является чем-то вроде судьи на игре, которого могут сместить. Империей правят рода.

— На нашей стороне есть те, кто заинтересован в подобном.

— Верно. Многие недовольны нашим королём. Многим он подрезал крылья и гордость. Начнётся война и… может случиться что угодно. Возможно даже, что часть встанет на сторону империи. Негласно, но будут помогать им, чтобы сместить короля с трона и получить такую же свободу, что и в империи. Эта война станет испытанием для королевского рода на прочность.

— Тебе это не нравится, — заметил я.

— Не нравится, — подтвердил он. — Король — гарант сохранности, Тэйлон. Да, там рода свободны, они сами себе закон. Им никто не указ, они могут убить обычного человека и им просто погрозят пальчиком. Огромная свобода, но… За это они и платят.

— Права сильнейшим, — кивнул я.

— Да, право даётся сильнейшим. Это значит, что никто не в безопасности. Сегодня ты спишь спокойно в своей кровати, а завтра твоё поместье штурмует другой род. Сегодня друзья, а завтра твоих детей режут прямо в кровати. Я поддерживаю короля при всех его недостатках, потому что благодаря ему я могу спать ночью, не боясь не проснуться. Могу быть уверенным, что меня защитят. Я не считаю, что такая свобода стоит постоянного страха за себя и свою семью. И возвращаясь к Белым Клыкам, если правила уже нарушают, это что-то да значит. Я не хочу ставить род под угрозу, это не говоря уже о моей антипатии к ним.

— А они ищут покровителя.

— Да, ищут усердно в связи с последними событиями на границе. Даже отступи сейчас, им всё равно напомнят об этом. Сомневаюсь, что они бы пёрли так напролом, знай, как изменится ситуация. Но теперь сделанного не воротишь. Поэтому держись от неё подальше. Она будет клясться тебе в любви, давить на жалость, пытаться затащить в постель и всячески тебя соблазнять — не поддавайся. Стоит только её тронуть, и Юнона мгновенно станет обиженной и начнёт требовать с тебя свадьбы. Я знаю, что вы до сих пор встречаетесь, но рассчитываю на твою выдержку. Всё же ты теперь другой.

— А война, если она начнётся и придётся выбирать, — решил я вернуться к другой теме. — Кого ты выберешь?

— Короля, — без толики сомнения тут же ответил Зарон. — Мне не нравится, что меня равняют со всякой челядью, однако второй вариант и того хуже. Беззаконие и права, как ты говоришь, сильнейшим — это приговор спокойным дням и справедливости.

Иначе говоря, если начнётся война, я вернусь к тому руслу, в котором чувствую себя комфортно — убивать всех.

Глава 40

Выживает сильнейший. Это был девиз проклятых. Единственный способ выжить в том или ином мире и выполнить свою задачу. Конечно, сильнейший не всегда значит самый сильный в физическом плане. Та же Суцьиси была интриганкой, которая подставляла, подкупала, соблазняла и ломала людей, даже не используя силы. Она была способна изменить историю страны, оказавшись в нужном месте и в нужное время.

Просто суть была в том, что надо быть лучшим в своём ремесле, если хочешь выжить, а там как пойдёт.

Единственное, что я мог — стать сильнее физически. Быстрее, ловчее, внимательнее, чтобы при встрече с противником мог противостоять ему и выиграть. Оттого тренировки, тренировки и ещё раз тренировки.

Вскоре я уже спокойно разруливал стражу на мечах и попадал четыре из пяти выстрелов в яблочко от бедра с десяти метров, даже более-менее скакал по ветвям, хотя до эльфов было далеко. Тело постепенно запоминало правильные движения. Монотонные повторения давали свой результат, и оно само двигалось, готовое отозваться на любую опасность.

Но этого было мало. Тело… тело было слабым. Тут дело даже не в самом Тэйлоне, а очень низком пороге людей в мире. Если в одном мире я мог отбить пулю движением меча, настолько реакция была поразительной, то тут ты хоть убейся, всё равно не получится. Тело физически просто не поспевает.

Магия… я не трогал её. Стержень держится на моих потрохах, и пока что я был не готов рисковать своим тузом, который мог спасти жизнь в случае необходимости, как было с той тварью.

Я мысленно возвращался к войне.

Всё зависело от положения королевства. Если будем выигрывать, ничего не будет, кроме мелких буч, но если силы будут равны или же всё пойдёт к проигрышу, все начнут быстро-быстро решать проблемы друг с другом, пока не пришёл новый закон, а старый уже не в силах удержать их.

Про то, что с Бранье попытаются поквитаться, я даже не сомневался. Как и то, что Белому Клыку при любом раскладе будет кирдык — выиграем или проиграем, с ними расправятся как можно быстрее, просто чтобы неповадно было остальным. Остальные, думаю, попытаются прижаться к сильнейшим, но лишь исходя из ситуации и ближе к концу.

Плохо будет, конечно, если Зарон выступит за короля, а тот проиграет, но и в этой ситуации у нас были хорошие шансы. Здесь будет главным просто принять новые правила и суметь продержаться до капитуляции или насильственного свержения власти. Род был слишком крупным и влиятельным, чтобы его просто так снесли за секунды. Слишком много сил, влияния и денег. Будут, конечно, проблемы, но не более.

Однако волновал меня не род. Вернее, не весь род, а отдельные особи: Сильвия и Ньян — девушки уезжают в академию…

— Ты можешь не беспокоиться о них. Там они будут в безопасности. Академия контролируется лично советом и самим королём. Никто не рискнёт покуситься на них там.

— Никто не должен был рискнуть воспользоваться теми вратами для устранения Сильвии, — напомнил я.

— Там другое, — поморщился Зарон, вспоминая неприятный инцидент.

— И в академии другое, отец.

— Ладно, хорошо, Тэйлон. Как полноправный член рода, скажи мне, что делать? Твой вариант?

— Запереться в поместье, — тут же ответил я. У Зарона брови на лоб полезли.

— О как… — он потёр подбородок, внимательно смотря на меня. — Нет, Тэйлон, я не буду отрицать, что в твоих словах есть смысл, но как же нам быть с нашей репутацией? Род Бранье заперся в своём поместье и дрожит от страха. Как быть?

— Это…

Я хотел спросить, действительно ли это важно, но тут же понял, какую глупость хотел сказать. Да, это важно. Репутация — это оружие, это барьер, это предупреждение другим. Они сто раз подумают, прежде чем лезть.

Репутация — уже половина всей защиты.

— Вижу, ты понял. Дальше, ты предлагаешь сидеть, верно? Но как же бизнес? Как же тогда нам встречаться с другими партнёрами? Ходить на встречи? Да даже просто съездить куда-то? Запереться теперь на сколько? Пока война не пройдёт? А если не начнётся? Будет это тянуться год, два, пять? Так же сидеть, застопорив свою жизнь?

— Но риск не оправдывает этого.

— Одно то, что мы Бранье — уже риск, Тэйлон. Именно поэтому я поддерживаю короля. Чтобы у моего рода не возникало таких мыслей, как у тебя.

— Но это напрасный риск.

— На улицу тоже выходить опасно, ведь ты можешь споткнуться на ступеньках, так как Хлина или Дина оставили тряпку на ней. Так что же теперь, лежать в кровати?

— Это…

— Немного другое? Я не отрицаю, что надо увеличить защиту, нанять людей, усилить свои позиции, заплатить кому нужно и напомнить всем, кто такие Бранье. Не думай, что я не учитываю риски. Я вижу, что ты судишь с позиции полной защиты, но тогда другой вопрос — в любой день может начаться война. Так теперь что, королевству жить в вечной боевой готовности?

— Но сейчас живёт.

— Потому что сейчас всё слишком очевидно. А теперь иди, подумай над моими словами. Тебе это будет полезно.

Как бы Зарон ни убеждал меня, что в академии их никто не тронет, я понимал, что достать могут всех. Я видел это не раз, я сам участвовать в том, что доставал людей там, где их достать, казалось, было невозможно. И что я понял, путешествуя и воюя, так это то, что всегда найдутся те, кто сможет повторить мои подвиги. Всегда.

Значит, и их достать там смогут.

Я, будь на месте врагов, первым делом ударил бы именно по наследницам и, собственно, мне — это могло бы заставить Зарона совершить ошибку.

Однако был здесь и положительный момент — я тоже должен был отправиться в академию. Так я пообещал отцу. Так что, если смотреть с этой стороны, то самое слабое звено тоже будет прикрыто. Мной.

Да, меня не сравнить с полноценной защитой поместья, но и назвать меня пустым место нельзя. Так что буду защищать девчонок, если это потребуется, а Зарон с Энной и Диором будут здесь под стражей своих людей.

И всё же меня мучал этот момент. Разделяться сейчас… когда всё так нестабильно и все это понимают… Хотя сейчас под риском все, абсолютно все, и другие рода. Но ведь они тоже отправят своих чад в академию, верно?

Или нет?

Всё сложнее, когда нет войны. Будь всё плохо, можно было бы уйти в глухую оборону, а я бы постарался с доверенной группой достать всех из верхушки, кого бы смог, ведь хочешь победить — уничтожь командование. Жаль, что здесь нет бомбардировщиков, тогда бы можно было сразу отбомбить поместья…

Передо мной выскочило две служанки: одна тащила в руках тазик, а другая метёлки, тряпки и какую-то пушистую фигню для пыли. Они даже не заметили меня, весело треща о своём, двинувшись по коридору дальше.

Я же… не знаю, как-то на автомате прижался к спиной к стене. Рефлексы на испуг: уж слишком девушки выскочили неожиданно.

Я с интересом заглянул в комнату, откуда вышли две девушки. Я уже обследовал все комнаты, что были в поместье, и точно знал, куда и как можно добраться. Собственно, этот зал я тоже помнил: небольшой, здесь хранились музыкальные инструменты.

Кстати, некоторые я хорошо знал. Например, вот это…что-то типа гитары. Очень хорошая штука, её струны отлично подходят для того, чтобы душить кого-нибудь. Или эта полугитара — её струны несколько коротковаты, но тоже отлично подойдут для удавки. Или вот, клавесин — хороший инструмент: его крышкой можно ломать пальцы.

Хотя он мне нравился не только из-за этого, ещё у него был целый набор струн на все случаи жизни. А ещё он издавал прикольные звуки.

Я нажал на одну из клавиш, и клавесин тут же отозвался негромким звуком. Причём звук отличался от тех, к которым я привык до этого, он был куда мягче и нежнее, без характерного звука струны, как на той же гитаре.

Наверное, по-другому собран…

Я попробовал потыкать по клавишам, белым и чёрным, собирая из звуков симфонию боли. Звуки были значительно мягче, чем играли в наушниках у некоторых солдат в других мирах, и куда нежнее, чем на клавесинах, что встречались мне до этого.

Я сел на какой-то пуфик перед клавесином и начал двумя пальцами тыкать по клавишам. Кажется, меня когда-то учили играть на этом гробу. Не помню мира, но…

Подобрав на звук правильную клавишу, методом тыка я сыграл небольшую мелодию. Повторил ещё раз, а потом ещё, пока музыка не стала чистой.

Честно говоря, мне даже понравилось. Нет, действительно, это же прикольно, самому создавать красивые звуки. Можно так и свою мелодию наиграть, не в голове, а здесь, перед собой.

Я так увлёкся, что даже не заметил, как ко мне подобрались.

— Что творишь, брат? — улыбнулась Ньян, попытавшись испугать меня громким голосом. — В тебе проснулся пианист?

— Кто?

— Пианист. Ну-ка, — она подвинула меня на пуфике. — Дай сестре показать настоящее мастерство.

И она его показала. В отличие от моих звуков, её музыка была чем-то единым целым. Один звук перебегал в другой, менялся, становился тише и вновь гремел. Пальцы бегали по клавишам не только белым, но и чёрным, будто жили сами собой. Быстро, цепко, они перебирали клавиатуру клавесина, и было действительно приятно наблюдать за игрой, хоть музыка и была слишком шебутной.

— Ну как? — хвастливо вздёрнула она нос, краем глаза посмотрев на меня.

— Красиво, — не стал отрицать я очевидное.

— Так значит ты разучился играть и на рояле?

— На чём? — не понял я.

— Рояле, — повторила она, нажав на одну из клавиш.

— Я…

Рояль? Я знал миномётную установку «Рояль»… или «Роял». Мы её использовали, чтобы зачищать городские кварталы. Тогда что у них клавесин?

— А клавесин? — осторожно спросил я.

— Это какое-то заболевание? — спросила она с любопытством.

Понятно…

— Так что, брат, хочешь научиться играть на рояле? Заново? Кстати, смотри, что я ещё могу! И тут же начала играть ещё одну бойкую песню. Судя по всему, Ньян выбирала все песни под стать своему характеру. Бойкие, весёлые, задорные, словно скачущие. И пальцы её тоже скакали по клавишам с завидным проворством.

— Воть! — гордо закончила она.

— Воть?

— Да, воть! Ну как тебе?

— Потрясно, — кивнул я.

— Потрясающе, — стукнула она меня кулачком по лбу. — Сколько ни учим тебя, а ты всё равно говоришь на языке простолюдинов. Тэйлон, неужто ты таким неучем стал, а? Неужто армия действительно воспитала в тебе такие низменные повадки?

— Как видишь, Ньян.

— О! Точно! А давай я тебя научу играть на рояле? Будешь потом играть сам, а? Я слышала, что он способствует пробуждению всего прекрасного в нас, — последние слова сказала с придыханием, пытаясь показать, насколько пробуждает.

— Я не смогу, — покачал я головой.

— Почему?! — возмутилась она, будто я должен был желать этого всем сердцем. — Тебе же раньше нравилось!

— И? — пожал я плечами.

— Ну как, ты… любил? Да, любил играть на нём. И если научишься, вдруг вспомнишь себя прошлого. Ты же хочешь вспомнить прошлое?

Если честно, то нет в обоих случаях. В своём и в случае Тэйлона. Про себя мне было плевать и не видел смысла тормошить то, что давно мертво. А будь на моём месте Тэйлон, вряд ли бы ему пошли на пользу воспоминания о всём том, что с ним происходило.

— В любом случае, я с трудом запоминаю слова с этикетом, а ты хочешь ещё и этому меня обучить.

— А вдруг действительно поможет, Тэйлон, ты не думал? — раздался голос уже Сильвии за моей спиной. — Просто подумай над этим намедни.

— Зачем? Вспомнить то, как меня все призирали и надо мной все издевались?

— Но были и хорошие моменты, — не согласилась Ньян. — Помнишь, как мы играли в снежки и строили снежные замки?

— Или как поругались до такой степени, что вы отказывались общаться со мной, даже вернувшимся с того света, — хмыкнул я.

Мне плевать, но не уколоть их этим не мог.

— Ты сам был виноват, — буркнула недовольно Ньян.

— Никто не был в этом виноват, — спокойно возразила Сильвия. — Родственники иногда ругаются, это нормально.

— Так раз вы обе теперь здесь, может и скажете, из-за чего мы поругались? — предложил я.

Сёстры переглянулись. Одна пожала плечами другой, после чего Ньян сказала.

— Ты послал нас в нехорошее место.

— В каком плане? — не понял я.

— В оскорбительном!

— Ты сказал, что уже самостоятелен и можешь сам решать за себя. Мы же тебя отговаривали от армии. Просили образумиться, но боюсь, что… мы немного перегнули палку и задели твоё достоинство. Сказали… что ты слаб и глуп ещё, чтобы принимать такие решения. Это было некрасиво, но тогда мы думали, что поступаем правильно и пытаемся донести истину.

— Проехались по моему самолюбию и потом удивляетесь, что я вас послал?

— Не удивляемся, Тэйлон. Просто в тот момент мы все были слишком… неосмотрительны в своих словах.

— Особенно ты, — недовольно сказала Ньян.

— Мы все, — поправила Сильвия. — Я не считаю, что мы с сестрой неправы, но и говорить тебе такое не имели права.

— Чего же тогда сказали?

— Потому что мы любим тебя, и ты нам не безразличен, Тэйлон.

Я молчал. Они молчали. Никто не собирался говорить первым. Да, собственно, и не нужно было. Тот Тэйлон уже чёрт знает где сожалеет о том, что решил воспользоваться мечом, а мне фиолетово на то, что они там не поделили.

Я развернулся к роялу, осторожно провёл пальцами по лакированным белым клавишам, после чего нажал. Инструмент издал тихий и чистый звук, который эхом разнёсся по залу.

— Знаешь, может и неплохо было бы научится на нём, — произнёс я. — Всегда хотелось научиться играть.

Я про тренировки и обучение не забывал, но музыка… почему бы и нет? Я бы хотел научиться играть на этом инструменте, у него звук красивый и наигрывать самому себе красивые мелодии было бы неплохо. Пусть война и была моим основным направлением, однако открыть для себя что-то новое я был тоже не чужд. В каком-то мире я учился готовить, помню. Сейчас уже вряд ли в голове осталось что-то, но сам факт, что ты можешь сделать что-то вкусное сам себе, меня радовал.

— Всегда — это то время, что ты был в армии, да? — улыбнулась Ньян.

— Верно, — усмехнулся я.

Так я начал учиться играть на рояле. Не сказать, что я был гением, но это мне нравилось. Нравилось тыкать пальцем в клавиши, слушать получающуюся твоими руками мелодию, делать её более сложной. Моторика пальцев Тэйлона удивительно быстро подстроилась под игру, скорее всего он действительно много и часто играл на нём — практически всегда, когда я сталкиваюсь с вещами, которыми занимался прошлый владелец тела, чувствовал какую-то лёгкость в обучении этому ремеслу.

Вскоре жизнь завертелась ещё быстрее.

Не успел я подкачаться, как нас начали собирать в академию. Мне с трудом удалось отбить собственные револьверы, так как брать мне их с собой не разрешали. Но и без них ехать я не собирался — слишком много зависело от огнестрельного оружия. Особенно это касалось жизней девушек. Убедил всех тем, что на балу, если таковой будет, без револьверов старший каппер будет выглядеть как минимум странно. Пули же к нему я вообще тайком взял.

Что касается меча, то его мне брать, как это ни удивительно, никто не запретил. Насколько я понял, у аристократов там дисциплина по бою на мечах была. Поэтому иметь собственное оружие не возбранялось.

Зачем это при наличии огнестрельного оружия, которое, неровен час, благодаря какому-нибудь гению станет скорострельным, мне было непонятно. Да даже сейчас, когда есть револьверы, мечи постепенно должны были уходить на второй план.

Но скорее всего аристократии, как я уже видел, был важен даже не сам факт эффективности, а именно красота боя на мечах. Я уже насмотрелся на это в бою с братом Милены Хором. Типа тех же танцев, красивых слов и ничего не значащих бесед. Попытка показать, что они другие, возвышенные, особенные, ценители.

Что ж, хрен с ними. Я ехал в академию. Считай, рейд, ненужный мне, но требуемый командованием выше. Если ставить поездку в академию именно в такой плоскости, то получается, что она не будет отличаться от сотен других рейдов, которые я проводил. Приехать, выполнить миссию, уехать.

Вопросов нет, можно выдвигаться. Сомневаюсь, что у нас возникнут какие-то проблемы.

Глава 41

— Очередь? Серьёзно? Очередь для аристократов?

Я с лёгким удивлением осмотрел небольшую лужайку в окружении корпусов, этакую коробку, где в центре располагался фонтан. И здесь собрались всевозможные молодые аристократы, которые съехались, казалось, со всего королевства.

— Тебя что-то смущает? — спросила Сильвия.

— Да Тэйлон уже ведёт себя как настоящий аристократ, — разулыбалась Ньян. — Нос воротит от очередей.

— Нет, просто… это не странно разве? — я окинул взглядом площадь. — Аристократы… очередь… Просто разве они не считают это ниже своего достоинства, ожидать?

— Это такая традиция, — пояснила Сильвия. — Очередь одна для всех. Из богатого рода, из маленького и даже для простолюдинов.

— Куартеросен хеши ильваленце, зу кьюри охуенто.

— И всего сказанного я понял только слово охуенто, если честно, — признался я.

— Усмири свою гордыню, чтобы узреть истину, — перевела Сильвия с гордо поднятым носом.

— Ты уверена, что последнее слово переводится как истина? — решил уточнить я. — А то что-то по звучанию не похоже.

— А что такое? — спросила старшая. А вот младшая допёрла сразу и хихикнула, после чего шепнула мне:

— Не говори ей, иначе у неё будет шок.

— О чём вы?

— Не стоит, Сильви, — захихикала Ньян. — Честно, не стоит, тебе лучше не знать.

— Что не знать?

— Всего, — Ньян это явно веселило.

А я с интересом продолжал оглядываться.

Мы приехали в столицу на корабле, чтобы избежать всяких неприятностей с континентальным путепроводом. После этого пересели на самоезд, который довёз нас до самых ворот. Зная мою «любовь» к городу, отец с сёстрами постарались максимально уменьшить мой контакт с ним. Расположение академии тоже было, кстати говоря, от бога — она находилась рядом с центром города.

После отъезда отца мы быстро прошмыгнули на территорию. Походили по коридорам и вышли сюда. Как сказали сёстры, здесь записываются все новенькие.

— Так, — вздохнула Сильвия, так и не добившись ответа от нас. — Как бы то ни было, мне пора идти.

— Куда? — тут же спросил я. — Разве мы не вместе?

— Мне девятнадцать, Тэйлон, я перешла на четвёртый уровень. Я уже поступила, в отличие от тебя.

Это они так курс называют. До сих пор привыкнуть не могу. У всех курс, а у них уровень.

— Разве не на третьем?

— Шестнадцать лет — первый. Семнадцать — второй. Восемнадцать — третий. Девятнадцать — четвёртый, — посчитала Сильвия. — Я начала с шестнадцати.

— И я, — тут же вставила Ньян.

— Погоди-ка… — нахмурился я. — Ты не поступаешь?

— Не-а, — махнула головой Ньян. — Я уже. В прошлом году. Не сбеги ты в армию, поступил бы со мной. Вместе бы учились! Ты представляешь, сидели бы за одной партой! Ты ведь даже вступительные сдал.

— Что радует, — кивнула Сильвия. — Учитывая ситуацию, сдать тебе их бы было очень тяжело.

Да, тяжело. Пусть я и умею читать по буквам, но вряд ли это то, что нужно в этой академии.

Кстати, ещё один интересный факт — я заметил, что все разбились на группки. Вон, стоит вроде разрозненная толпа, но мне сразу видно, что они держатся друг друга. Или вон, девушки, но стоят тоже поближе друг к другу. Даже мы сейчас стояли рядом с людьми, часть из которых входила в свиту Викона.

— Люди разбились на группы, — заметил я.

— Раньше тоже разбивались, — согласилась Сильвия. — Они делятся по родам. Сильные, как мы, собирают более мелкие, как они, — кивнула она за спину. Хочу заметить, что все слышали, но никто не отреагировал особо на это. Приняли правила игры. — Это вопрос выживания.

— Вопрос выживания… — повторил я, словно смакуя это слово.

Я видел группу парней и девчонок, что столпились огромной гурьбой около фонтана. Чуть поодаль стояла ещё одна группа, и ещё одна…

Но взгляд сам по себе упёрся в одну единственную особу, которая выделялась в буквальном смысле слова белым пятном.

— А разве Юнона не должна быть на третьем? — удивился я.

Сёстры проследили за направлением моего взгляда.

— Она раньше не училась, — покачала головой Сильвия.

— Почему?

— Если ты оглянешься, то тут не все поступают с шестнадцати. По своим причинам здесь есть и семнадцати- и восемнадцатилетние. Вон та группа людей, — она кивнула на тех, что находились дружной толпой у стеночки, — они все по восемнадцать. Это Реверклоуды, мы с ними в очень острых отношениях.

— Почему по восемнадцать?

— Принято так, — пожала плечами Ньян. — А есть среди них твои коллеги, которым уже по девятнадцать. Они тоже после армии, но не такие успешные, как ты, — улыбнулась она и быстро помрачнела. — Жди подлянок от них.

— Тогда чего Юнона одна?

— Тебе отец рассказывал о ней и её семье? — спросила Сильвия.

— Да… — кивнул я медленно.

— Вот наглядный пример остракизма, к чему ведёт своенравное поведение. Она одна, потому что другие рода, крупные, что собирают вокруг себя людей, не хотят принимать её. А мелкие не станут с ней связываться. Я имею ввиду детей.

— Я понял. Но получается, что она тупо одна без фракции?

— Я бы не назвала это пока фракциями… но да, ты прав. Она одна. Здесь важно держаться своих, Тэйлон. Группы родов, что враждуют, иногда довольно жестоко могут обходиться друг с другом. Мы не в ладах, например, с Сизым Хвостом, и нередко ты будешь сталкиваться с ними.

— Вервольфы? — удивился я.

— Они чище по крови, чем мы, — объяснила Ньян. — Считают нас грязными и поэтому бесятся.

— Но Юнона тоже вервольф.

— Род которого перешёл всем дорогу и тоже нечистая. По крайней мере, в ней вервольфа куда меньше, чем в тех, — кивнула Ньян на группу. — У них есть кровь людей в венах, но в меньшей пропорции, чем у Сильвии или нас. Мы как бы предатели.

Двойные стандарты.

— Поэтому лучше держись своих. Вас в этом потоке будет меньше, но трогать никто не станет, так как мой, — Сильвия коснулась рукой своей груди не без гордости, — поток слишком многочислен.

Я продолжал смотреть на Юнону, а она, будто почувствовав на себе взгляд, посмотрела на меня. На губах мгновенно расцвела улыбка. Она направилась к нам. Даже несмотря на понимание обстоятельств (а она вряд ли этого не понимала), Юнона держалась с гордо поднятой головой.

— Ох и опустят её с небес на землю… — пробормотала Ньян, недовольно морщась. А Сильвия так вообще, ловко обогнув меня, встала прямо перед девушкой.

— Добрый день, тэрра Юнона, — холодом от Сильвии так и веяло. Честно говоря, пусть я её и знал недолго, но даже не подозревал, насколько она может отыгрывать холодную суку. Даже в столовой концерты были более тёплыми.

— Тэрра Сильвия, — кивнула та, после чего слегка наклонилась, заглядывая ей за спину. — Тэр…

— Тэрра Юнона, мне кажется, тебя кто-то ждёт там.

— Сильвия, я лишь…

— Тэрра Сильвия для вас, тэрра Юнона. Мы же немного заняты, так что всего хорошего.

Отшила так отшила.

— Идём, брат, я ещё хотела кое-что тебе показать… — она подхватила меня под локоть и мягко потащила от сереброволосой. Будто по команде, наша группа буквально поглотила нас, мгновенно живой стеной отделив от девушки.

— Не слишком ли круто? — спросил я.

— Не стоит играть с огнём, — покачала головой Сильвия.

— Она дело говорит. Сейчас Юнона опаснее, чем те же Сизые Хвосты или Реверклоуды. Потому что они обычные наши противники, а она как чёрная метка, против которой если не все, то многие.

— И типа даже нам достанется?

— Не достанется, но возникнут сложности однозначно, — кивнула старшая.

Не повезло ей, чего сказать?

— А на балу?

— На балу — это другое. Там все вместе и просто танцуют. Но академия — это как настоящая жизнь, только для обучения, — объяснила Ньян. — Здесь формируется будущее общество, и никто не хочет связываться с… такими, как она.

Правила так правила.

Вскоре я расстался с сёстрами и большой группой, оставшись с теми, кто поступал со мной и был из союзников. Надо было заметить, что нас действительно меньше, да и представители были куда скромнее. Выглядели как дрыщи — это я о парнях, так как девушки силу вряд ли представляют.

Вскоре нас начали вызывать по одному. Выходил мужчина в мантии, громко объявлял имя и фамилию, после чего уводил за собой вызванного ученика.

— Как вы думаете, мы пройдём?

— Интересно, а что там делают?

— Я так волнуюсь!

— У меня всё схвачено.

— Хоть бы пройти, хоть бы пройти!

Этот лёгкий гул, как ветер, гулял по небольшой площади, окружённой домами.

И пока все с волнением смотрели на дверь, куда уводили учеников, я заметил ещё несколько интересных личностей.

Эльфы.

Не совсем те, которых я привык видеть: у этих лицо было не так сильно вытянуто в высоту, глаза куда менее заужены, а уши не стояли торчком так сильно. Я бы принял их за людей, если бы не откровенно утончённые черты лица и острые уши.

И заметил их не я один. Мгновенно всё внимание присутствующих перекочевало с двери на прибывших. Видимо, такие гости были редкостью в этом месте. Теперь гул с «боюсь» сменился на однородный:

— Эльфы…

Прямо как шёпот пробежал.

При этом сами гости явно чувствовали себя спокойно и уверенно, их не смутили ни перешёптывания, ни пристальное внимание. Они спокойно шли вперёд, переговариваясь между собой.

Интереснее то, что я понимал их.

Эльфы… они были странными существами в любом из миров. Знали больше, чем люди, чувствовали лучше, были умнее, мудрее и так далее (мочить их мне это не мешало). А ещё будто были связаны друг с другом в разных мирах. Разговоры, стили речи, манеры — всё походило между ними друг на друга. Я знал несколько языков эльфов после путешествия: три. И все три встречались то в одном мире, то в другом. Другие языки повторялись между собой ну очень редко.

И сейчас я спокойно мог разобрать, о чём они говорят.

— …невоспитанные дикари. Это так бескультурно. Не могу поверить, что мы решили прибыть сюда.

— Вы знаете почему, госпожа.

— Я знаю. И мне сложно поверить, что нам нужно быть именно здесь.

— Оракул точно сказал, госпожа…

Они прошли дальше, и больше я ничего не слышал.

А гул не смолкал. Забавно, что местные аристократы для эльфов как дикари, когда сам высший свет мнит себя едва ли не единственными тут правильными. Слышали бы они это сейчас…

Но едва эльфы прошли, как тут же появился другой головняк.

— Бранье…

К нам подошла целая группа, видимо, мериться членами. И если парней я ещё мог понять, то чем мериться собираются девушки, я даже не представлял. А пугаться не хотел.

Никто из наших слова не сказал. Как понял, теперь я был предводителем в этой группе, как наследник из главного рода.

— Вижу, ваш поток сегодня выделился… — усмехнувшись, окинул он нас взглядом. — У Бранье перевелись сильные люди?

Я смолчал. Все смолчали. Прямо-таки командная работа. Парень лишь улыбнулся сильнее. Его взгляд упёрся в меня.

— Тэйлон… Наслышан о тебе и могу заверить, слышал я не самое хорошее.

— Забавно знаешь что? — решил ответить я. — Что я о тебе не слышал и даже не представляю, кто ты. Чувствуешь наш разрыв в положении?

Он не показал вида, но это был неплохой укол по принципу «вы настолько мелкие, что о вас не слышали». Я не силён в словесных баталиях и красивых словах, но здесь слишком удачно всё получилось. Настолько, что даже я понял, как можно ответить.

Люди вокруг меня сразу же поближе ко мне прибились, а их группа ближе к парню. Выглядело так, будто мы сейчас устроим замес.

— Слышал, ты стал каппером…

— Да, а о тебе я ничего не слышал.

Теперь кислая мина былазаметна.

— Вижу, армия добавила тебе смелости.

— Конечно.

— Мне интересно, ты будешь столь же смел в деле, Тэйлон? В прошлый раз ты громко говорил… Нет, громко голосил, помнишь?

— Не помню.

— Да, такое я бы тоже не вспоминал. Бегать со слезами на глазах и порванными штанами на одном месте — не самые радужные воспоминания.

— Вижу, тебя это возбуждает, — без эмоций ответил я.

— Слава богу, что нет, Тэйлон. И теперь с тобой разве что плешивая будет встречаться, — качнул он головой в сторону Юноны. — И то, до того момента, пока её не схватит кто-нибудь из таких же плешивых за холку, как собачку, и… — его губы разъехались в усмешке. — Думаю, объяснять не стоит. Она станет… хорошей девушкой под кем-то.

Я знаю, он пытался меня задеть, но всё мимо. Мне плевать на Юнону. Однако и оставлять просто так я этого не мог. Слишком при многих он сказал и слишком пострадает репутация, если я не отвечу ему. По-хорошему грохнуть бы его и закопать, но… Мирная жизнь трудна, да…

— Интересно, ты такой смелый, только когда за тобой толпа баранов, которые максимум, что, затопчут нас, — не стал я мелочиться и прошёлся по всем, — или один на один тоже не слабо поговорить?

— Один на один? — хмыкнул он. — Ладно, раз ты настаиваешь… тогда как насчёт дуэли? Я разрешаю тебе выбрать место и оружие. Завтра. Идёт? Нет, я понимаю, конечно же, всякое может случиться. Тебе станет плохо или…

— Удивительно, что ты его сначала предлагаешь, а потом пытаешься отмазаться.

— Нет-нет, я не против. К тому же, у нас ты любил убегать, а не я. Кстати, видел твою сестру.

— Я тоже её видел, — кивнул я.

— Твою старшую сестру.

А вот тут я удивлённо посмотрел на него. Старшая? В смысле, не Сильвия? Ещё одна? Но мой взгляд он расценил иначе. Видимо, подумал, что смог задеть.

— Как у неё там дела? Ходят слухи, что её очень любят в новом доме.

— Не знаю, не спрашивал, — пожал я плечами.

— Я слышал кое-что.

— Рад за тебя.

— Например, что Бранье начали сдавать. Сильно сдавать, и теперь это видно. Особенно по твоей старшей сестре.

Пробежал недовольный шумок. Причём недовольный шумок по моей группе. Но я, если честно, вообще не увидел ничего такого. Ну сдаём, ну окей. Хотя здесь, наверное, всё дело в самолюбии, типа как так нас назвали слабыми.

— Возможно, ты сможешь разубедить меня? — улыбнулся он.

— Я не твоя девушка, чтобы убеждать тебя в чём-то, парень, — сухо заметил я. — Я даже не знаю твоего имени, не помню его, настолько ты мне важен. И за время этого разговора я ни разу не попытался узнать его. И не попытаюсь. Потому что мне плевать. Можешь хоть на ушах стоять, мне всё равно. Мы поговорим завтра. А теперь бери своих женоподобных парней, которые строят мне глазки, и ножками топай восвояси.

— Ты что сейчас сказал, Тэйлон? — тут же набычился один из них.

— Завтра и с тобой могу поговорить, мой женоподобный друг. А теперь крути педали, пока не дали играть в штурвал со своим хозяином.

Не думаю, что кто-то из них понял, что я имел в виду, но все подались вперёд, и только вытянутая рука их «босса» остановила драку.

— Мы цивилизованные люди и решаем свои проблемы только на дуэли, — и это было сказано не для меня, для своих, чтобы они не сорвались. Парень с усмешкой посмотрел на меня. — Тебе прямо-таки удалось найти себе новых «друзей» на завтра. Ну что ж, ещё увидимся, Тэйлон.

Он с гордо поднятой головой покинул нас, уведя за собой свою свиту.

Все вокруг делали вид, что никому дела до этого не было, но я-то видел, что всё было наоборот. Каждый здесь уже знал, что я вызвал парня на дуэль. И скоро об этом будет знать вся академия. Вижу, Тэйлон пользовался определённой популярностью у всех, и очень нескоро мне удастся отмыться от испачканной репутации.

— Мы можем позвать сестру, если что… — негромко начал какой-то дрыщ, но мой взгляд заставил его заткнуться.

Нам завтра понадобится лекарь. И понадобится он, к счастью, не мне. Что касается других его боевых подружек, то они станут неплохим способом отпугнуть остальных. Или наоборот, заставить всех попробовать меня на зубок и проверить, действительно ли я так силён. Тут уж как карта ляжет. В любом случае, я и не рассчитывал, что всё обернётся именно так.

С другой стороны, моя работа заключалась именно в этом — защитить род. Просто удивительно, что здесь я встретил больше проблем и вражды, чем живя в поместье, хотя должно было быть наоборот. А после этого говорят, что дети — цветы жизни.

Глава 42

Не сказать, что на этом мои приключения закончились.

Вскоре назвали и моё имя, и я прошёл через заветную дверь внутрь. Попал сразу же в небольшую комнату, где за длинным столом сидело пять человек. Две, как мне показалось, ведьмы и три на вид мага. Все годков так за девяносто. Вся моя регистрация в этом заведении заключалась лишь в том, что я просто назвал имя, фамилию, возраст, после чего расписался в каком-то документе и получил небольшую карточку, которую куда-то надо было отнести.

— Так как вы уже прошли экзамен в прошлом году, тэр Тэйлон, и прошли его на отлично, вам следует лишь получить роспись о допуске к занятиям, — сообщила мне одна из старушек скрипучим голосом. — Добро пожаловать в королевскую академию Майкесендерии, тэр Тэйлон. Мы будем надеяться, что вы принесёте честь и славу нашей академии.

Или крови, здесь как пойдёт. И ещё, что за Майка-что-то там? Это что за страшное название, похожее на имя нашего короля? Просто я беспокоюсь, что не выговорю его сразу.

Правда, когда я вышел с другой стороны кабинета в длинный коридор, и думать забыл, чья это академия. Ещё одна толпа. Вернее, не толпа, а так, человек пять у стеночки. Две девчонки и три парня.

Когда я проходил мимо, они буквально пожирали меня взглядом. И, естественно, не удержались от комментария.

— Это наш маленький Тэйлон… — девичий голосок резал на живую по нервам. — Куда бежишь?

Тэйлон, мать твою по сиськам, есть хоть кто-то в этой академии, кто не знаком с тем, каким ты был, блять, тряпкой и нытиком?! Ну вот просто каждый, кого ни встречу, готов о тебя вытереть ноги или напомнить о прошлых геройствах, что знатно уже меня начало раздражать.

— Ты знаешь, что не здороваться некрасиво, маленький Тэйлон? — спросил другой девчачий голосок.

Я прошёл мимо них, так и не обронив ни слова. Потому что в таких ситуациях говорить бесполезно — задавят базаром. Надо сразу действовать, чтобы потом зубное крошево под ногами скрипело, а устраивать подобное здесь слишком глупо — потом с меня, как с зачинщика, и спросят. Причём побегут стучать первыми они.

И если я не ошибаюсь, эти люди из волчьей стаи — враги. Так что мне ещё не раз с ними сталкиваться. Так что время поквитаться ещё будет. Его будет очень много. И думаю, мне даже не придётся волноваться на этот счёт — сами придут за мной.

Но едва я дошёл до угла, как нос к носу столкнулся с…

— Госпожа Исисиэнта…

Я не успел даже поклониться, как принцесса схватила меня за грудки и затащила за угол. Прижала меня к стене и приложила палец к губам.

От её касания я вздрогнул. Вздрогнул не от неожиданности, а от того, что её палец коснулся моих губ. Точно так же, как делала это Гелиопсис перед тем, как я… она… мы… занялись сексом… И делала так каждый раз, когда хотела заняться им там, где делать этого не стоит.

Её копия вновь была слишком близко. Носа ласково коснулся её аромат свежести и свободы, как от Гелиопсис, который заставил сердце забиться сильнее… Глаза, как другой мир, и губы, которых мне хочется коснуться, были так близко, что гипнотизировали. Наверняка такие же нежные и мягкие. Я не могу отрицать, что хочу её, но хочу не секса — куда больше мне хочется просто почувствовать её рядом. Обнять, прижать к себе, чтобы каждой клеточкой почувствовать её тело, её тепло.

Сердце забилось так, как не билось при приближении смерти. Мысли бегали по голове, как бешенные. Мне очень хотелось зарыться лицом в её волосы и вдохнуть полной грудью. Хочется обнять её, почувствовать нежн…

Я проморгался, отгоняя наваждение.

Это не Гелиопсис. Гелиопсис умерла и больше не вернётся…

Мысли казались предательски слабыми и неубедительными, но в руки я себя кое-как взял.

Это не Гелиопсис.

Это не Гелиопсис.

Это не Гелиопсис…

— Тс-с-с… — огляделась, после чего взволнованно посмотрела на меня. — Дело государственной важности, тэр Тэйлон, и мне требуется ваша помощь.

— Я… а? — я ничего не понял, кроме того, что у меня сейчас стоит. Опусти она взгляд, и сразу поймёт, как я её хочу.

— Мне нужна помощь, тэр Тэйлон.

— Всё что угодно, госпожа Исиси…

— Молчи! — захлопнула она мне рот ладонью. — Не коверкай моё имя столь чудовищным образом! Мне нужен тот, кто поможет мне открыть дверь.

Дверь?

Буквально через несколько минут мне стало ясно, что конкретно ей от меня нужно. Исиси притащила мне к двери, на которой табличка гласила… э-э-э…

Ре-то… нет, ре-кта… ре-кто… рат… Ре-кто-рат.

Ректорат. Мне было очень интересно, что оно значит. Какой-то склад? Это… в смысле, от слова ректальный? Типа там жопа? Нет, тут какой-то другой смысл…

— Давай, открывай, — в нетерпенье принцесса едва не прыгала на месте, потирая ручки. — Ты же сможешь?

Вообще, послать её надо, но хорошие отношения с представителем королевского рода мне точно не помешают.

— Я могу выбить дверь.

— Это слишком громко, — замотала принцесса головой.

— Тогда… — я заглянул в немаленькую замочную скважину, — нужно что-то типа проволоки или стержня металлического…

— Это сойдёт? — она протянула мне самую настоящую отмычку. На мой вопросительный взгляд она пожала плечами. — Не научилась пользоваться. А теперь давай, быстрее, — замахала она ладошкой, поторапливая меня.

Я умел взламывать замки — это был один из важнейших навыков. Как и угон автомобилей. И ремонт чего-то простого в полевых условиях. И даже проводить мелкие хирургические операции, чтобы можно было заштопать рану где-нибудь в дикой местности.

Я вообще много чего умел, разве что стихи не писал.

Замок наконец щёлкнул, и я, нажав на ручку, открыл дверь. За ней оказался… офис. Обычный офис со столами и шкафами. Исиси залетела туда, затащив меня следом и захлопнув дверь.

— Госпожа, а что конкретно мы ищем? — спросил я, видя, как она ураганом начала проходиться по шкафам.

— Важные вещи. Государственной важности! Помогай давай.

Чертовски похожа на Гелиопсис — у той тоже важные и дельные мысли соседствовали с ребячеством. Она могла обсуждать, как правильно и где пасти животных, как обеспечить водой своё племя в засуху, а через пару минут дразнить тебя и заниматься какой-то ерундой.

— Что конкретно мы ищем, госпожа?

— Зови меня Исси, — отозвалась она. — Ищем небольшую коробочку. Из голубого дерева на щеколде. Внутри будут мешочки и склянки.

Мешочки и склянки?

Я открыл ближайший стол, и мне тут же улыбнулась удача. Шкатулка из голубого дерева. Но прежде чем отдавать её принцессе, я решил сам на всякий случай заглянуть туда. Внутри действительно были всякие мешочки и склянки. В одной из них был какой-то чёрный, как угольная пыль, порошок…

Я открыл её и слегка отсыпал на ладонь, принюхался. Пах он специфически, чем-то солоноватым и пыльным. Коснулся кончиком языка и тут же сплюнул.

Солёный.

Порошок в склянке оказался порохом, причём дымным. Я открыл вторую склянку, и там был такой же порошок, только рыжеватый. И тоже порох. И, как я понимал, всё это — порох. Причём его разновидности.

— Я нашёл, — позвал я её.

— Нашёл?!

Принцесса, которой то ли воспитания не хватало, то ли невдомёк было, что себя так не ведут, а может и вовсе на всё это наплевать, подскочила и вырвала у меня из рук шкатулку.

— Наконец-то! Вот и вернулись ко мне…

— А что это?

— Горящий порошок, — ответила Исси, проверяя содержимое. — Привезли издалека. Если его поджечь… — она обернулась и улыбнулась, — будет взрыв.

— Вау, — без особых эмоций сказал я.

— Вижу, тебя не впечатляет это. Но лишь потому, что ты ни разу не видел, как это выглядит. Будет большой взрыв.

— Вау, — повторил я без эмоций. — А теперь может нам стоит уйти, Исси? Не думаю, что местные смотрители обрадуются, узнав, что принцесса и офицер взломали их кабинет.

— Не сгущай тучи. Я же принцесса, мне ничего не будет, поругают разве что. Ты не видел, что мы с братцем делали раньше, — шкодливо улыбнулась она.

— Я, наверное, лезу не в своё дело, но вас за такое поведение не ругают?

— Да, не в своё лезешь, — однако улыбка на губах говорила, что для неё это не оскорбление. — А что ты предлагаешь? Сидеть как миленькая куколка и строить глазки всем? Или играть недотрогу? Я хочу насладиться свободой до того, как меня повяжут обязанностями.

— Вы свободолюбивы.

— Успею насидеться взаперти. А теперь…

Но договорить она не успела. Из коридора послышались голоса, а через мгновение и шаги. Я резко обернулся к двери. Кто-то сюда направлялся и был уже достаточно близко, чтобы мы не могли выскочить незаметно.

— Блин…

Меньше всего мне хотелось в первый же день попасться на взломе. Может принцессу и простят (причём делает она это не в первый раз), но мне может влететь очень сильно. Хотя, судя по испуганному лицу Исси, её по голове тоже не погладят.

Я бросился к шкафам. Начал открывать один за другим, пока не обнаружил небольшой длинный шкаф, где хранились швабры. Вытащил, толкнул под столы, после чего помахал рукой Исси.

— Быстрее, внутрь! — зашипел я.

— Мы туда не влезем!

— Влезем, — отобрал шкатулку и толкнул её под стол к швабрам, после чего весьма грубо запихал принцессу и с трудом залез сам, захлопнув за собой дверцу. Та с щелчком закрылась.

Места было действительно слишком мало. Мы просто стояли, даже не в силах немного согнуть ноги, прижавшись друг к другу настолько, что даже вдохнуть полной грудью не могли. Её дыхание неприятно щекотало мне ухо. Мы были, наверное, ближе, чем люди, занимающиеся сексом друг с другом. Словно в консерве.

— Прошу прощения, принцесса, но я не хочу попасться.

Ответить она не успела — в кабинет вошли.

Послышался щелчок двери, и голоса стали отчётливо различимы.

— …ку. И это будет повторяться каждый раз, — раздался женский голос. Я бы сказал, что обладательнице лет так тридцать. — Я уже устала от них.

— Ты же знаешь, — заскрипел старческий голос. — Правила.

— Правила… — устала метаться туда-сюда. — Кстати, опять дверь кто-то не закрыл.

— Вильего, скорее всего. Знаешь же, память у него не та.

— Не та, но ты-то не забываешь закрывать.

— Ну я и не Вильего, — усмехнулся он.

— Это точно, — захихикала женщина. Захихикала странно. Послышался щелчок замка, после чего неразборчивый шёпот, ещё хихиканье, а под конец вздохи, ахи и ритмичный скрип стола.

В принципе, ничего необычного, преподаватели ебутся, но я бы предпочёл, чтобы они нашли для этого другое место.

Потому что я был заперт здесь с Исси. В тесном долбаном шкафе. Где душно. Где принцесса потеет, от чего её аромат ещё сильнее и на который у меня сейчас в этой обстановке лишь одна реакция.

— Не мог бы ты убрать оттуда руку, — едва слышно шепнула мне на ухо Исси.

— Это не рука, — так же тихо шепнул я, чувствуя… смущение. — Я прошу прощения, госпожа, но… я здесь бессилен.

Она замерла. Даже дышать перестала.

— Прости?

— Это не рука, — прошептал я ещё раз.

Неловко вышло.

Она вообще ничего не ответила.

А стол всё скрипел, и судя по вздохам и охам, скоро они закончат. Через пару минут мы услышали негромкий взвизг. А чуть позже, когда оба участника успокоились, довольный бархатный, немного запыхавшийся голос.

— А вы полны сил, Тойцен.

— Я сам себе удивляюсь, Либрина, — с трудом ответил он. По голосу казалось, что вот-вот ласты здесь же и склеит.

Вновь за дверцей послышалось вошканье, шаги, после чего уже спокойные голоса, по которым было невозможно догадаться, чем они занимались ранее. Они спокойно продолжили обсуждать свои дела.

— И ещё эльфы. Вот их не было, а вот неожиданно решили поучиться у нас. Будто бы и без них проблем мало.

— Ты знаешь причину — они, как и все, ищут источник.

— У нас? В академии? — усмехнулась она. — Серьёзно?

— Ты же знаешь, они сами себе на уме.

— Что ж они в туманах не ищут? Или там, в горах?

— Эльфы же. Кто знает, что у них на уме.

Источник? Ушастые здесь ради ядра? Это хреновая новость, очень хреновая, так как эти индивидуумы во всех мирах отличались особым умом и изобретательностью. Ясно, что они уже знают о том, что носителем ядра является отнюдь не предмет, а человек. Хрен его знает откуда, но мне это и не интересно. Куда важнее, смогут ли они выйти на меня.

Уже сейчас они делают куда больше успехов, чем люди, однако насколько точно они могут определить источник выброса? Что-то типа пеленгатора волн или так, по области щупают?

Вопросы без ответов, но теперь я знал, кого мне стоит опасаться.

А преподаватели больше и не возвращались к этой теме. Болтали между собой об учениках, об учёбе, о предстоящих занятиях. Прошлись нелестно по принцессе, сказав, что она позор королевства.

— Они всё лгут, — шепнула она мне на ухо в тот момент. — Это был брат.

Потом и меня вспомнили, но лишь мельком, заметив, что мне может прийтись несладко из-за характера.

— Но он же изменился.

— Вот это каждый и попробует проверить. Или он выдержит, или все прилюдно его заплюют.

Но до их болтовни и доверительных бесед дела не было. Куда неприятнее было то, что всё тело затекло. Я даже мог не стоять и расслабиться, всё равно упасть не мог. И судя по тому, как принцесса на меня облокотилась, именно так она и поступила.

Было жарко, было душно, пахло Гелиопсис, однако из-за столь долгого воздействия её запаха на мои мозги я начал привыкать к нему. Возможно, благодаря этому меня перестанет так выбивать из колеи при каждой новой встрече с принцессой. Особенно учитывая то, что мы здесь на протяжении уже нескольких часов обжимаемся.

Через два часа пребывания взаперти нас постигла новая беда. Исси начала ёрзать.

— Исси, прошу вас, тише, нас могут услышать, — едва ли не одними губами произнёс я ей на ухо.

— У меня… проблемы, тэр Тэйлон, — так же едва слышно ответила она. Голос бы немного испуганным, как у маленькой зашуганной девчонки. — Серьёзные.

— Серьёзнее, чем преподаватели?

— Я… если они скоро не уйдут… — от неё буквально полыхнуло жаром стыда. — Случится нечто неприятное и непоправимое.

Кажется, кто-то сейчас обоссытся, и хорошо, что не я. Такого позора бы не пережил, блин. А что касается принцессы… да плевать на неё.

Прошло полчаса, и принцесса просто не выдержала.

— Мне уже больно… — просипела она мне в ухо. — Тэр Тэйлон… Мне…

— Тэрра Исси, я настолько устал, что ничего не понимаю и ничего не чувствую ниже пояса, так как у меня всё затекло. Поэтому вряд ли вообще что-то вспомню, кроме того, что мы сидели в шкафу.

— Зато я вспомню… — прохныкала она.

А потом я почувствовал, как одной из ног стало мокро. А через минуту так ещё и завоняло мочой. Я слова по этому поводу не сказал, да и бывал раньше в гораздо худших условиях. Чего стоит канализация под городом, где без противогаза я с парнями провёл около суток по пояс в дерьме.

— Никому. Никогда. Не. Говорите. Об. Этом, — по словам прошептала она мне в ухо. — Иначе я не прощу вас.

— Я не понимаю, о чём вы, так как не чувствую уже всего тела.

— Я надеюсь, что это так и есть… — пробормотала она.

Мы просидели взаперти, наверное, до вечера, пока преподаватели не покинули комнату и не закрыли её на замок. Но и это оказалось не самой главной проблемой.

Дверца не открывалась.

— Да как?! — Исси едва не плакала от обиды. — Как она не открывается?!

— Я не знаю, — я попытался ещё раз выбить её. — Видимо, защёлкнулась.

— Если меня найдут вот так… — в её голосе слышался ужас. — Тэйлон, ты просто обязан её открыть!

— Я это и пытаюсь сделать.

Я начал давить плечом на дверцу шкафа, банально пытаясь её выдавить. И ведь если так подумать, пусть он и был деревянным, но тот, кто его строил, знал своё дело. Это, сука, не шкаф, это самый настоящий сейф.

— Исси, помогите. Давайте, вместе.

Уже вдвоём мы навалились на дверь, насколько это было возможно в таком пространстве. Я старался упереться ногами, выдав в противоположную стенку, навалившись всем телом, как и принцесса. Я бы попытался ударами выбить её, но мы тут с трудом поместились, так что едва ли сможем двигаться достаточно, чтобы хоть как-то замахнуться.

После минуты усилий послышался едва уловимый стон дерева.

— Уже почти, — пропыхтел я. — Поднажмите…

— Ага… — промычала она.

Дверь ещё раз скрипнула, после чего послышался громкий сочный треск дерева, и дверца просто вылетела наружу. Вместе с этим треском я отчётливо услышал и треск рвущейся ткани.

Вдвоём мы вылетели, как пробка из бутылки. Запнувшись о собственные ноги, я просто рухнул плашмя на пол, ударившись подбородком, в то время как принцессе удалось устоять на ногах. Едва не врезавшись в стол напротив, она сделала пару неуверенных шагов вперёд и остановилась передо мной.

И всё бы ничего, нам бы радоваться, что выбрались, но Исси…

Она стояла передо мной без юбки.

И без панталонов.

Те грустно висели на крючке в шкафу, покинутые своей хозяйкой в пылу сражения с дверцей.

Глава 43

Исси не сразу поняла, почему я так шокировано смотрю на неё. Но когда я быстро отвернулся, пряча глаза, осознала, в каком виде предстала предо мной.

— Ой! — пискнула она испуганно.

Но едва успела что-либо сделать, как в дверь стали ломиться, будто только и ждали, что мы из шкафа выскочим.

— Ты слышал?! Эй, кто там?! Где ключ?!

— Сейчас! Сейчас, погоди…

Да когда же это закончится! Здесь напряжённее, чем на войне!

Я вскочил, бросился к шкафу и сдёрнул рывком юбку с панталонами с крючка. Подбежал к окну и ударом выбил щеколды, распахнув окна и побив стекло. Оно весело зазвенело, осыпаясь вниз.

— Быстрее, они убегают! — раздался боевой клич одного из преподавателей.

— Нам нельзя туда! — пискнула Исси, прикрываясь ладошками. — Я не могу бежать голой!

Но я и не собирался бежать — нас из окна тут же спалят.

Я бросился к принцессе, схватил за руку и затащил под один из столов. Запихнул её туда и сам залез, задвинув, как мог, стул за собой. Благо здесь столы были с задней стенкой, нас будет не видно, если специально не обойти.

Дверь с грохотом распахнулась. Я слышал топот как минимум пяти человек, которые ворвались сюда.

— Ты посмотри, отошли на пять минут, а кто-то разгромил весь кабинет!

К окну подбежала одна из преподавателей. Обернись она сейчас и опусти взгляд, смогла бы наблюдать завораживающую картину того, как полуголая принцесса прячется под столом с героем войны. Мы бы в век не смогли оправдаться.

Но всё её внимание было направлено на улицу.

— Они убежали через улицу! Быстрее, может мы сможем их перехватить!

Мы, затаив дыхание, сидели под столом, даже боясь смотреть в ту сторону. Исси испуганно пялилась на меня, уперевшись промежностью в мою ногу, но вряд ли она сейчас думала об этом.

Дождавшись, пока топот скроется в коридоре, я вытолкнул её из-под стола и бросил ей тряпки.

— Быстрее, убегаем! — сам я быстро подхватил коробку, из-за которой мы вломились, и выглянул в коридор.

Пусто. Разве что удаляющиеся шаги до сих пор слышны.

Но я не строил иллюзий — нам точно не выйти обычным путём. Преподаватели сто процентов будут курсировать если не по коридорам, то вокруг здания, и сразу заметят принцессу с разорванной юбкой и большим мокрым пятном. Следовательно, надо или отсидеться, или пытаться выйти другим путём. Например, через крышу. Собственно, только наверх и оставалось идти.

Исси тем временем быстро-быстро обматывала себя юбкой.

— Быстрее, Исси.

— Я и так быстрая! — слишком весело для ситуации отозвалась она и, придерживая юбку рукой, подбежала ко мне. — Куда?

— Выше.

Мы едва ли не бегом бросились от кабинета, оставив всё как есть. Добежали до лестницы, где я воровато огляделся.

Никого.

— Поднимемся выше, затаимся, а там как пойдёт.

— Сегодня вечером мне необходимо зайти к преподавателям по кое-каким вопросам. Я обязана там быть, — предупредила она.

— И будете.

— Да вы как настоящий рыцарь.

— Вас, кажется, ни капельки не смущает ситуация, да?

— Так это же весело! Приключение, Тэйлон. Ради чего жить, если не ради новых эмоций?

По сердцу как ножом резануло. Нечто похожее сказала мне Гелиопсис. Что нет смысла в жизни, если она не отличается от существования. И она нашла своё последнее незабываемое приключение. Всегда летела куда-то, стремилась найти неприятности на голову, которые, в конце концов, и нашла.

Я не верил, что это Гелиопсис, но она была чертовски на неё похожа…

— Ладно, идёмте…

Мы поднялись практически на самый верх, к запертому чердаку. На каждом этаже слышались голоса, и соваться с голой принцессой туда было слишком рисково. Да и выхода там не найдёшь, разве что спрятаться. Выход есть или на крыше, если нам повезёт, или на первом, где сейчас по-любому преподаватели мельтешат.

— Нам не выйти? — тихо спросила принцесса.

— Выйти, — я достал отмычку, которую она мне отдала, и принялся ковыряться в замке. Вскоре дверь наверх была открыта. Быстро проскочив большой пыльный чердак, мы добрались до ещё одной двери, которая вела на крышу. Здесь я и притормозил.

— Можно пока перевести дух, — сказал я и огляделся.

Покатая крыша имела специальное место, где можно было пройти, при этом снизу нас закрывал парапет.

А ещё отсюда открывался классный вид. Не только на академию, но и на весь город. Огромный город, который раскинулся перед нами. Сейчас он шумел, буквально дышал жизнью. В некоторых местах только-только зажглись огни. Солнце заходило большим диском за горизонт и там же дымили трубы. Я видел чёрные разводы, которые поднимались в чистое небо.

Дух захватывало.

Исси тоже любовалась видном. Вытянулась, будто навстречу порывам ветра, который обдувал её, слегка оттягивая одежду назад и подчёркивая её фигуру.

Да чтоб тебя…

Я тряхнул головой, отгоняя мысли, насколько она похожа и насколько я её хочу. Да хоть здесь, прямо на полу, хочу, но…

— Тэйлон, а, Тэйлон, — с хитрым прищуром позвала Исси меня, только я отвернулся. — А я тебе нравлюсь?

Меня аж пробрало от вопроса, хотя я сам не мог сказать почему.

— Почему такой вопрос, Ваше Королевское Высочество? — сделал я сразу же намёк на наши разные положения.

— Ты просто так на меня смотришь, как не смотрят другие. Вот почему.

— А как на вас смотрят другие?

— Ну… — она посмотрела в сторону города, будто подбирая слова. — Как на… желанный приз. Ну знаешь, как без… любви и обожания.

— А вам нужно обожание?

— Естественно! Обожание, возвеличествование, любовь, страсть во взгляде и немного ревности.

— Немного ревности?

— Ну а кому неприятно, когда его немножечко ревнуют, а? — усмехнулась принцесса. — Сразу чувствуешь свою важность.

— Вы и так важны, нет?

— Ну так важности мало не бывает! Причём тут ведь любимому человеку!

— А что взамен? — полюбопытствовал я.

— Любовь, душу и тело, — с готовностью ответила Исси. — Ну ладно, душу я приберегу, но любовь и тело точно.

Я промолчал. Может для принцессы это и было хиханьки-хаханьки, но для меня это была слишком больная тема. Сколько бы я себе ни повторял, сколько бы ни давал установок и ни заставлял, мозг принимал одну информацию, а душа — совершенно другую. Я видел чужую девушку и при этом очень родную одновременно.

— Так что, я тебе нравлюсь? — повторила она вопрос.

— Вы очень красивы, Исси, но я предпочитаю другой тип девушек, — невозмутимо ответил я.

— А если бы нравилась? Принял бы и мой тип? — не унималась принцесса.

— Наверное, да.

— А ты бы не хотел… влюбиться? Просто так. Пусть даже это будет мимолётно? Знаешь, как в книжках?

— Нет.

— Нет?

— Нет, — повторил я.

— Но почему? — кажется, её это удивило.

Потому что одному всегда легче — вот почему. Ты можешь дохнуть от одиночества, грустить и тосковать, но всё это будет лучше, чем осознание, что куча людей, которые со временем тебе стали небезразличны, просто тупо сдохнут по твоей же вине. Потому что пошли за тобой, поверили.

Лучше быть всегда одному и не чувствовать вины за то, что ты за собой утянул всех остальных. Лучше пусть все вокруг будут чужими. И пусть лучше вокруг всегда будет война, чтобы не было возможности поверить, что вот, в этот раз может быть что-то да будет лучше.

Ничего не будет лучше. Это просто война в другой обёртке, не более.

— Ну вот так, — пожал я плечами. — Идёмте, я постараюсь вас довести до вашей комнаты.

Меня ещё удивляло то, что меня она ни капельки не смутилась. Ну увидел голой, ну всё равно — вот так, казалось, Исси и думает.

Удача действительно улыбалась нам — крыши корпусов соединялись между собой, что не могло не радовать. Разве что корпус, на котором мы находились, был повыше. Но мне не составило труда спрыгнуть вниз.

— Эм… Тэйлон, а ты бы не мог отвернуться? Я знаю, ты уже посмотрел на меня красивую и прекрасную, а может не против и ещё, однако… — причём она говорила это, явно дразня меня.

— Конечно, Исси, — отвернулся я.

А через пару секунд раздался её смущённый и одновременно смеющийся голос:

— Тэйлон, а ты бы не мог одолжить мне свой пиджак или брюки?

— Зачем? — нахмурился я.

— Посмотри направо, но только не оборачивайся.

И я посмотрел.

На флагштоке рядом с государственным флагом королевства, зацепившись… развевались порванные панталоны.

А чуть дальше улетала её юбка, подхваченная ветром.

У меня глаз задёргался.

Я… прошёл кучу войн, я… я видел то, что другие даже представить не могут. Я бывал там, где не ступала нога человека, но такое мне встречается в первый раз.

Вернее, не такое, а такой.

Такой человек, как Исси.

Она не просто ходячая проблема — она передвижная катастрофа.

— Как? — у меня был только один вопрос. Такое ведь даже специально хрен провернёшь же.

— Ну я прыгнула, ветер дунул, и… О Солнце, я бы никогда не подумала, что все смогут лицезреть мои панталоны, — хихикнула она. И её голос не звучал расстроенным или застыженным. Нет, ничего подобного — Исси это явно забавляло, если не радовало.

Я нехотя снял свой пиджак, проверив карманы, чтобы ненароком ничего ей не отдать своего.

— Надеюсь, на ваших… на вашем нижнем белье и одежде не было имени и фамилии.

— Откуда?

— Некоторые пишут.

— Извращенцы.

Я посмотрел на развевающиеся панталоны. Ага, кто бы вообще об этом сейчас говорил.

Принцесса прошла мимо меня, намотав мой пиджак на пояс на манер юбки.

— Вперёд за приключениями!

На свою задницу.

Мы прошли по корпусу, который принцесса назвала учебным, и перешли в тот, где, с её слов, были столовые, души, ванные и так далее.

— Вот-вот, смотри, видишь стеклянный потолок? — указала она пальцем. — Это крыша женской купальни.

— Погоди, — нахмурился я. — Почему крыша стеклянная?

— Для красоты.

— Но… если кто-то будет подглядывать?

— Кто? — с усмешкой спросила она.

Да, кстати, кто? Здесь только мы.

Хотя место, надо признать, хорошее. На прострел весь двор и ближайшие улицы города можно взять. Я помню, как держал в связке с другим снайпером вот точно такую же улицу. Правда, в тот день мы никого не убили, потому что враги пошли по соседней.

— Идём, нам на другую сторону.

Мы осторожно обошли крышу по краю. Я ради интереса заглянул туда, но никого не увидел — видимо, не время.

Следующая крыша уже была женским общежитием.

— Пришли… — выдохнула она. — Какое счастье, что я живу на последнем этаже и далеко идти не надо.

— Пиджак…

— Я отправлю кого-нибудь тебе его отнести, хорошо? Или предлагаешь мне голой бегать?

— А мне куда идти? — спросил я.

— На ту крышу, — указала она пальцем на боковое здание, что присоединялось сбоку. — Это мужской корпус. Думаю, там можно как-то спуститься.

— Там можно как-то спуститься или ты так думаешь? — уточнил я.

— Ну… проверь, — усмехнулась она. — Кстати, мне идёт?

Она немного крутанулась на месте, чтобы подолы «платья» слегка приподнялись.

— Могу однозначно сказать, что без него тебе лучше.

— Вот оно как… — сделала Исси вид, что задумалась, после чего её глаза наполнились озорным блеском. — А хочешь сниму?

— Нет.

— Ну как хочешь, — усмехнулась она. — А я ведь и вправду спросила.

— А я вправду ответил, Исси, — без тени шутки ответил я.

— Потому что я тебе не нравлюсь?

— Нет, потому что после того, как девушка оголяется, должен оголиться и мужчина, а мне немного холодно под ветром.

Исси расхохоталась. Не знаю почему, но я знал, что ей понравится эта плоская шутка. Просто знал.

— Спасибо, что помог, — стёрла она пальцем слезинки. — Мне пришлось бы очень скучно без этого, — потрясла она коробкой. — Сегодня мы ещё увидимся, поэтому смотри у меня, не попади в неприятности, мой рыцарь.

— Как скажете, моя королева, — изобразил я поклон, отмахнувшись от дежавю.

Мы распрощались на хорошей ноте.

Принцесса для меня была слишком странной, если брать её статус. Для принцессы скачущая по крышам голая с неизвестным парнем девушка — это что-то вообще за гранью. Исси будто специально отбрасывала любые нормы и правила, чтобы всем доказать, что титул принцессы ни к чему не обязывает. Будь она обычной девчонкой — ладно, но тут…

Хотя она и сама это понимала. Сказала же, что хочет успеть пожить до того, как повяжут обязанностями.

И всё же её пренебрежение даже общими нормами пугало.

Я спустился в общагу через чердак. Дверь была открыта, поэтому пройти мне не составило труда. Спустился на самый верхний этаж и быстро двинулся по коридору к лестнице, чтобы спуститься на свой. Отвечать на вопросы, откуда я здесь взялся, не хотелось.

Но едва преодолел половину коридора, как столкнулся нос к носу с парнем, который вышел из комнаты с щёткой в руках. Вернее, это не щётка, а какая-то деревянная малка с щетинками, но вряд ли он ей себе яйца решил причёсывать. В рубахе и штанах-трусах, невысокий очкастый, дрыщ, которых ещё называли в армии яйцеголовыми или ботаниками.

— Бранье? Ты что тут делаешь? — удивился он, с вопросом посмотрев в сторону лестницы, будто не мог понять, как я сюда попал.

— Извини, я тебя знаю?

— Не извиняю. Ты что забыл на нашем этаже?

— Ничего, — покачал я головой. — Я уже ухожу.

Ясно. Значит, здесь ещё и территория разбита между собой. Типа один этаж одному роду, другой другому и так далее.

— Да-да, вали отсюда, — махнул он головой.

Я ничего не ответил. Первое правило практически везде — если забрёл на чужую территорию, старайся держать себя в руках.

А дальше произошёл какой-то пиздец просто.

Едва я прошёл, как… меня пнули под зад.

Я, честно говоря, даже охренел от такого, потому развернулся и с лёгким шоком уставился на парня.

Нет, просто… блять, да я в орденах за то, что убивал, я старший каппер. Даже тот факт, что это за просто так не дают, неужели не натолкнул его на мысль, что надо как минимум меня опасаться?! Ну если не опасаться, то подозревать, что я могу дать пиздюлей за это? Или все смотрят на моё телосложение и прошлое?

Я могу понять других главарей — они пытаются показать себя, попробовать меня на зуб, силён ли я, чтобы самоутвердиться и опустить род, но этот-то куда?

Придурок смотрел на меня с усмешкой, явно не понимая, что я в шоке немного из-за другого. А когда я сделал несколько быстрых шагов к нему, он только и успел, что сменить выражение лица на испуганное и приподнять руки, чтобы то ли прикрыться, то ли ударить.

Я засадил ему в солнечное сплетение. Парень потерял не только собственное дыхание, но и возможность как-то стоять. Но я не дал ему осесть. Схватил за грудки рукой, прижал к стене и ударил его ещё раз в живот, а потом ещё и ещё, после чего заехал ему в пах коленкой.

Бедняга со слезами на глазах не в силах вздохнуть осел.

Я же присел перед ним и схватил за яйца в прямом смысле этого слова.

— Ещё раз что-то вякнешь, и твои яйца, — я резко сжал кулак. Не сильно, но его писк пришлось прервать рукой, — станут ёбаным омлетом. Я ясно выразился?

Вряд ли он был в состоянии ответить, а я не собирался дожидаться. Немного зажал сильнее, от чего он задёргался, после чего отпустил его и быстро ушёл.

— Тебя убьют за это… — просипел он, каким-то чудом находясь в состоянии ещё говорить.

— Тогда пусть завтра приходят. У меня день открытых дверей.

Я, конечно, слышал, что в школах творится иногда жесть. Да не только в школе, в той же армии и везде, где агрессивных дегенератов сажают, как пауков, в одну клетку, вместе. Там могут загнобить даже огромного шкафа, просто загнобить, зачмырить, каким бы он ни был большим и сильным, если у него нет внутреннего стержня.

Но академия, здесь же все цивилизованные люди…

Должны быть.

Если смотреть с другой стороны, та же школа или армия, где собрались только не дегенераты, а сливки общества, ненавидящие друг друга. Плюс здесь разрешены дуэли и защита чести (а я даже не вижу разницы между двумя этими понятиями), что тоже намекает на то, что ни для кого не секрет, что будет твориться.

И если это цвет нации, то я бы предпочёл, чтобы королевство было чёрно-белым.

Глава 44

Моя комната была односпальной, за что огромное спасибо. Расположились мы в самом начале коридора, который оккупировали, как я понимал, род Бранье и приближённые к нему.

Тот олух был прав — мой поток был слишком худосочным, так как здесь я видел куда более крепких парней.

Меня поприветствовали, пожали руку. Вышел вперёд даже Викон.

— Здравствуй, Тэйлон, — протянул он руку.

Мне не хотелось ему, если честно, пожимать руку, но унижать при других я его тоже не собирался. К тому же, мне с ними ещё жить, так что стоило попробовать ещё раз найти общий язык.

— Здравствуй, Викон.

— Я хочу извиниться за бал, Тэйлон. Это было некрасиво с моей стороны. Я предлагаю забыть это недоразумение. Здесь нам лучше держаться вместе, так как…

— Так как что?

— Думаю, ты понимаешь, — не стал он отвечать. — Слишком большие противоречия между родами. Некоторыми. Наши дрязги внутри — наши дрязги, но на людях мы должны быть одним целым.

— Я понял тебя, Викон.

Мне он не нравился. Он был хитрожопым и очень скользким, однако я не мог не согласиться с ним. Всё, что происходит внутри, должно оставаться внутри. И то, как мы друг к другу относимся, не должно влиять на то, встанем мы на защиту своего человека или нет. Мы — это мы. Вот и всё. Остальные к чёрту.

Мне показали мою комнату, показали, как пройти в купальни, и объяснили, куда сейчас следует направляться.

Комната… да, не то, где я жил в поместье, далеко не то, но тоже сойдёт.

Шучу. Это была отличная простая комната с хорошим, действительно хорошим ремонтом. Кровать, стол, два стула, шкаф — тот самый набор без излишеств, который необходим. Никаких картин, нахрен не нужных, тысячи стульев, на которых никто не будет сидеть, всякой хрени типа изобразительного искусства, будто скульптору стало ебобо с головой и руки затряслись.

Мои вещи уже занесли, а ключ передал Викон. Насколько я понял, не всем повезло так, как мне. Были комнаты, где жили по двое, трое и даже четверо. Как я подозреваю, зависит от положения рода.

Быстро переодевшись, я спустился вместе с остальными вниз, где по коридорам мы вышли в большой зал. Здесь не было стульев, но была большая сцена, где уже всё было освещено.

Люди начали разбиваться на группы. Вернее, даже не так, никто не разбивался на группы — группа уже сразу заходила в зал, после чего занимала себе место. Одни у стеночки, другие у самой сцены, третьи поближе к проходу. Мы встали справа где-то в середине.

— Тэйлон, — Ньян выскочила из толпы девчонок, которые на её голос сначала посмотрели на источник шума, а потом заинтересованно на меня. — Ты что, потерялся, а?

— Прости?

— Где бумага, которую тебе дали? — нетерпеливо перешагивала она с ноги на ногу. — Ну же! Ты его должен был отнести же!

— Вот, вот он, — протянул я ей листок.

— Балда… — она выхватила его у меня и ускакала обратно в толпу.

А я оглянуться не успел, как круг сомкнулся, и я оказался среди девушек. Они улыбались, кокетничали, некоторые даже осмелились поздороваться, однако разговаривать со мной не спешили. То ли остерегались, то ли я должен был начать первый. Но я сделал вид, что меня заинтересовала вон та серая интересная стена.

А люди в зал прибывали и прибывали.

Вскоре я понял, что, по сути, все эти группы даже не один род и семьи, прислуживающие ему. Столько бы людей, наверное, не набралось. Это анклавы, самые настоящие. Один могущественный род просто собирал вокруг себя множество других маленьких родов, от чего образовывались такие группы. Даже около нас собралось несколько, которых точно не было на приёме на балу рядом с нами.

Минут десять прошло, прежде чем зал забился до отказа.

Свет стал более приглушённым, люди стали вести себя тише, будто в предвкушении какого-то момента.

И он настал — на сцену вышел старик в мантии, который был очень бодр для своего почтенного возраста. Встав в центре сцены, он обвёл всех взглядом, после чего заговорил.

И я понял, что это был тот самый дед, который пёхал одну из преподавателей в том кабинете.

— Добрый вечер, дорогие ученики, я, заместитель нашего ректора по образовательной части Тойцен Ендериверген, счастлив поприветствовать вас в стенах нашей королевской академии Майкесендерии, — громогласно объявил он на весь зал. Я даже зауважал старика, ведь если он так громко говорит без магии, то действительно ещё в полном расцвете сил. Такой голос даже многим командирам не снился. — Надеюсь, что те, кто продолжит учиться, сможет стать лучше над собой прежним, а те, кто только-только решил расширить свои знания, смогут раскрыть для себя новый потрясающий мир.

Замолчал, обвёл всех взглядом. Продолжил.

— Сначала я быхотел сразу обратить ваше внимание на правила академии. Все вопросы, кои не могут решиться словами, решаются при наблюдателях в специально отведённых местах. Это очень важно, и за нарушение этих правил вы будете наказаны вплоть до отчисления в самых серьёзных случаях.

— Раньше он этого не говорил, — шепнул непонятно откуда возникший Викон. — Это показывает напряжённость даже внутри академии среди разных родов.

— Да я уже догадался.

— Далее, — продолжил старик. — Хочу напомнить о недопустимости проникновения в помещения, не предназначенные для посещения учениками. Если возникнет всё же такая необходимость, вас должен сопровождать преподаватель.

А это про нас, как я понимаю.

— Также хочу напомнить абсолютно всем — нет ничего страшного в любви. Нет ничего плохого в желании стать ближе и соединить свои рода семейными узами. Но хочу напомнить, что вы должны помнить о последствиях. Помните, что ваша половинка — тоже человек с чувствами, потому подумайте хорошенько, готовы ли вы действительно подарить или взять от него самое дорогое.

— Я слышала, что в прошлом году одна из простолюдинок повесилась на флагштоке, — зашептала одна девчушка другой рядом со мной. — Она забеременела от одного из рода, а тот её бросил. Она немного и расстроилась.

Ага, совсем чуть-чуть.

Хотя открытием для меня стал тот факт, что здесь учатся простолюдины. Насколько я понимаю, ими и была самая многочисленная группа (хотя если объединить всех аристократов, то они явно будут в меньшинстве), принадлежность которой я не мог опознать. То-то одежда у них отличалась. Не плохая, нет, но и не богатая.

— И никто не возмущается? — удивился я.

— Но они же добились этого, верно? — пожал плечами Викон.

А старик тем временем продолжал.

— Надеюсь, что все вы будете относиться в стенах академии друг к другу с почтением, ведь я хочу напомнить, что все поступили сюда исключительно благодаря своим знаниям. Значит, все достойны здесь познавать мир и открывать для себя что-то новое.

Дальше пошли уже тонкости образовательного процесса, и я откровенно заскучал. Начал оглядываться и едва ли не зевать. Пришлось стоять ещё минут десять, прежде чем нам разрешили разойтись. Люди с весёлым гомоном поспешили это сделать.

Удивительно, что не было ни давки, ни криков, ни ругани, все по очереди проходили через дверные проёмы, не показывая и толики недовольства. Что ещё страннее, первыми пропустили тех, кто был без рода.

Видимо, у аристократии свои представления о правильности поведения, так как мне казалось, что им просто даже стоять рядом с безродными противно.

— Как тебе лекция? — неожиданно вынырнула сбоку от меня Юнона.

— Как обычно, всё скучно, — я даже зевнул.

— Да, вижу, — улыбнулась она. — Куда запишешься?

— Куда запишусь? — не понял я.

— Да, куда?

— Я… не совсем понял, о чём ты.

— Ну, дополнительное обучение, — пояснила она и начала перечислять. — Единоборства, бой на мечах, стрельба…

Я задумался.

Нет, стрельба однозначно. Единоборства… незачем, если есть стрельба. Бои на мечах ещё может…

— А есть что-нибудь музыкальное?

— Музыкальное? — она прямо разулыбалась. — Я знала, что ты выберешь это.

— Что именно?

— Играть на рояле. Ты же об игре на рояле говоришь?

— Вообще да… — немного удивлённо посмотрел я на неё.

Нет, действительно, раз здесь есть выбор, то почему бы и нет? Мне нравилась музыка. А играть её мне нравилось ещё больше, потому что играть я мог всё что душе угодно. То есть если научиться играть на этом рояле, то я смогу даже повторить те песни, что слышал в далёком прошлом. Услышать их снова…

Эта идея меня прельщала. Играть свою музыку…

— Я знала, — ещё раз повторила она. — Я, кстати…

И тут её начали оттеснять. Девчонки, которые были из нашей группы, как бы невзначай, но настойчиво вклинились, расширяя между нами расстояние и выдавливая Юнону в сторону. Её не пихали, не толкали, не грубили, всё выглядело естественно, однако мне причина подобного была ясна.

— Увидимся там, — только и успела она сказать, прежде чем гомон толпы отрезал нас друг от друга.

Но едва я успел что-то сделать, как с другой стороны меня подхватили под руку и потащили от основного потока.

— Тэйлон, держись от неё подальше, — негромко произнесла Сильвия, отконвоировав меня в сторонку. — Прошу тебя, не играй с огнём.

— Я не играл. Она подошла…

— И ты заговорил.

— Предлагаешь мне игнорировать её? — приподнял я бровь.

— Просто отсечь её. Тэйлон, ты видишь, что все очень агрессивно настроены. А с ней тебя вообще возненавидят. Неужели тебе было мало того, что утроили те идиоты, пристав к вам?

— Тебе уже рассказали.

— Мне всё рассказывают, — с толикой гордости произнесла она. — Мы должны держаться вместе, только так сможем дать отпор. Одиночек сразу давят. Если они, конечно же, имеют отношение к происходящему.

— А мы имеем?

— Мы часть рода Бранье. Мы не то что имеем отношение — мы являемся частью происходящего.

— Блин, вы просто дети, — вздохнул я.

— Часть из которых уже имеет репутацию, прошли войны и даже могут оказывать слабое, но давление на других, — улыбнулась Сильвия, видимо, не заметив моего «вы». — Поэтому наше поведение отражает поведение и рода. Если мы держимся короля, значит, и род держится короля. Если враждуем с другим родом, значит, и наши родители враждуют с ним. Мы…

— Лицо нашего рода, — закончил я.

— Верно. Все знают, что дети всегда будут делать то, что скажут родители. Иначе говоря, выражать их отношение. И если ты пойдёшь на контакт с Юноной, это будет одно из двух. Или мы приняли их род к себе… — и тут она замялась.

— Или?

— Или ты отдельно от нас, — нехотя договорила Сильвия.

— Значит, откажетесь из-за убеж…

— Нет, — прошипела сестра, до боли сдавив мои руки. Но быстро взяла себя под контроль. — Нет, Тэйлон, Бранье хранит свой род, и никто от тебя никогда не откажется. Просто пойми, ты создашь противоречие. Глава рода говорит, что не будет принимать Белых Клыков, а тут неожиданно младший наследник с репутацией среди верхушки…

— Что-то я не заметил этого отношения, — поморщился я.

— Поверь, наверху всем уже давно известно, что ты сделал. А эти лишь пытаются запачкать тебя и показать, что ты слаб и не достоин своих наград. Как бы то ни было, возникнет разлад уже внутри нашего рода и всех, кто примкнул к нам. Говорим одно, а делаем другое. Не говоря уже о враждебных родах. Лодка не плывёт, когда гребцы гребут в разные стороны, Тэйлон.

— Мы должны придерживаться политики семьи, — подытожил я.

— И поэтому не подходи к Юноне. Я… я знаю, что это такое, отвергать того, кто тебе нравится, Тэйлон, — погрустнела она. — Отталкивать, потому что так надо, идти против себя, но это необходимость. Я помогу, Тэйлон, попрошу девушек с парнями, чтобы мягко отваживали её. Не грубить, не трогать, а просто отваживать. Поверь, так будет лучше. А что касается завтрашней дуэли, я поговорю на эту тему с…

— Не надо, — покачал я головой.

— Тэйлон, этот идиот хорошо стреляет и…

— Просто верь мне, хорошо?

— Да пойми… — начала она прямо возбуждаться.

— Сильвия, — холодным голосом я немного вернул сестру на землю. — Не надо. Просто доверься. Я вытащил тебя тогда из тумана. Убил ту тварь. И ты думаешь, что я не смогу справиться с каким-то задохликом?

— К тебе уже очередь выстроилась, Тэйлон. Ты умудрился вызвать на дуэль по меньшей мере человек шесть.

— И завтра они будут жрать песок, — усмехнулся я.

Прямо вижу по лицу, как много хотела сказать Сильвия мне, но сдержалась.

Промолчала.

После речи старика был ужин, где мы расселись за длинными столами с лавками, которые были примерно человек на двенадцать каждый. Взглядом я поискал Юнону — та сидела рядом с обычными людьми с краю.

Честно говоря, не одна она была той, кто чувствовал себя одиноко. Я тоже сидел и ел молча. Все вокруг разговаривали, парни, девушки. Ньян веселилась со своими подругами, а Сильвия что-то обсуждала со своими. Видел Милену, которая хихикала и пускала в мою сторону хитрые взгляды, и принцессу, которая, судя по хитрожопой роже, готовила пакость, шушукаясь с Амелией и ещё несколькими девушками, которых я не знал.

Все общались, а я чувствовал какую-то пустоту.

Здесь я был будто бы лишним. Здесь не было войны, здесь я никому не нужен.

Так что вечер прошёл для меня скучно, без каких-либо интересных событий.

Куда больше меня интересовал следующий день.

Когда я утром выходил из своей комнаты уже одетый и готовый, в коридоре было лёгкое столпотворение. Никто особо ничего не говорил, но я видел, что здесь все собрались ради меня. Вернее, проводить меня.

Дуэль происходила за корпусами. Это была овальная площадка, похожая на футбольное поле, в центре которого был очерчен круг. Как я понимал, здесь и проводились всевозможные защиты чести и дуэли.

Когда я пришёл к площадке, там уже были люди. Как с моей стороны, так и с вражеской. И если у противника все выглядели вполне себе бодро — общались, смеялись, что-то оживлённо обсуждали, то у меня все выглядели до боли унылыми. Разве что сёстры улыбались. И Юнона, стоящая в сторонке.

На которую все неодобрительно косились.

Когда я вышел на площадку, с другой стороны вышел тот полудурок. Улыбчивый, радостный, гордый. Желание засадить ему промеж глаз мечом или пулей выросло в разы. В центре поля нас ждал наблюдатель с тёмной сумкой у ног. В принципе, везде всё было одно и то же, поэтому я знал, что делать — сразу подошёл к нему. Практически одновременно с тем парнем.

— Итак, правила, — начал по-обыденному объяснять усталый на вид мужчина. Видимо такое постоянно происходит. — Начинаем по команде. Заканчиваем по команде. Оружие не летально, так что можете не беспокоиться насчёт своей жизни. У нас есть целитель, который излечит ваши мелкие травмы, — кивнул он на женщину. — Теперь вопрос: на чём будете решать спор?

— Я предлагаю револьверы. Оружие настоящих мужчин, а, Тэйлон? — попытался подколоть меня парень. Видимы было дело.

— Мне плевать. Давай револьвер.

— Хорошо, — кивнул мужчина и вытащил коробку, в которой лежали два револьвера. Не таких, как у меня. Простенькие, замызганные, слишком… хрупкие, что ли. Следом нам выдали маски. Небольшие, сетчатые, которые могли защитить зубы и глаза.

— Маски обязательны и этот вопрос не обсуждается.

— А револьверы проверить можно? — спросил я, крутя в руках оружие, больше похожее на игрушку.

Мне было важно понять, как ведёт себя оружие перед тем, как его использовать. В таких дуэлях слишком огромное значение играет именно чёткое понимание того, чем ты стреляешь. Тяжесть, меткость, настильность — да всё. Я хотел быть уверен, что попаду ровно куда целюсь, а не как придётся.

— Зачем? — удивился мужчина.

— Ты чего-то боишься? — улыбнулся парень.

— Боюсь, что мне подсунули какое-то издевательство. Хочу быть уверенным, что оно вообще стреляет. Я имею на это право?

— Да, — пожал мужчина плечами. — Видишь те мишени? Можете опробовать один барабан на них. Вот пули.

Он дал нам по двенадцать пуль. Насколько я мог судить, это было что-то вроде резины. Скорее всего внутри был металл, чтобы придать им тяжести.

Как выяснилось, несмотря на свой жалкий вид, стреляли они удивительно метко. По крайней мере я попал туда, куда целил. Мой соперник, имя которого я не знал, был тоже метким — выбил из всех шестерых выстрелов яблочко. Я же…

Я попал два раза в молоко, в крайний круг, в четвёртый от центра, и два в край мишени.

— Смотри в своих не попади, — усмехнулся он.

Пусть усмехается. Я не собирался на мишени показывать то, как стреляю. И легли пули исключительно туда, куда было нужно. Значит, в этом плане можно было не беспокоиться.

— Дальше, раз вы проверили, правила дуэли. С кобурой или без.

— Без ко… — было начал мой противник, но я его опередил.

— С кобурой.

Тот лишь усмехнулся и кивнул.

— Да, с кобурой.

Нам выдали по кобуре.

Что было забавно, так это то, как он повесил её. Как я понимал, он стрелять будет правой рукой и потому повесил её под левой, чтобы выхватить. Ровно на тот же манер, что висели тогда у меня, когда я был на балу. Я же не стал изобретать что-то новое и повесил её просто под правую руку.

Не знаю почему, но наблюдатель, глядя на это, лишь устало вздохнул.

— Кобура вешается с другой стороны, — решил подсказать мне мужчина.

— Я знаю, спасибо.

Он пожал плечами, словно говоря: «как знаешь». Парень презрительно скривился. Я знаю, они привыкли к совершенно иному, вешать револьвер подобно мечу, с противоположной стороны. И вряд ли что наблюдателю, что парню хватит мозгов обдумать всё и понять, как будет лучше для быстроты стрельбы.

У меня бы тоже не хватило. Я солдат, а подобное изобретают мастера своего дела, профи, которые посвящают всю свою жизнь подобному ремеслу. И даже простое движение или правильно повешенная кобура иногда результат многолетних опытов и годы практики. Наследие убийц для убийц.

— А теперь, — уже громче, чтобы слышали остальные, объявил мужчина, — разойдитесь на пятнадцать шагов друг от друга!

Ну что ж, игра началась.

Глава 45

Мы разошлись в разные стороны.

Один.

Два.

Три…

Я отсчитывал каждый шаг — это был отличный способ успокоить нервы и сосредоточиться.

Я не волновался, нет, но был возбуждён до чёртиков, так как в последний раз участвовал в дуэли… хрен знает когда. Нет, даже не так, в этом мире я так долго пробыл в спокойной обстановке, что даже такая маломальская стычка со школьником вызвала во мне возбуждение. Будто я вновь перед штурмом крепости или готов десантироваться с корабля под шквальным огнём.

И надо признаться, мне оно нравилось. Нравилось ощущение приближающейся схватки и опасности. Чувство, что вновь бросаю вызов, пытаясь оказаться лучше своего оппонента, чтобы выжить.

Отсчитав последние шаги, я развернулся к противнику. Теперь нас разделяло около двадцати пяти метров. Наблюдатель уже отошёл на границу поля, чтобы случайно не получить резиновой пулей по голове. Судя по весу, если такая дура попадёт в лоб, мало не покажется.

Сердце приятно заколотилось в груди.

— Правила! — громко объявил он со стороны. — Начинаете по свистку! Так как вы с кобурой, руки не касаются револьвера, а просто свисают вниз!

Парень напротив меня стоял ровно, гордо выпятив грудь, словно просил в неё пулю.

Я же отклонился спиной назад, совсем немного, как делали мои учителя, чтобы сократить время, необходимое на выхватывание револьвера и прицеливание. Моя поза вызвала у парня лишь усмешку. Не только у него, его сторона весело что-то заулюлюкала.

Пусть смеются.

— Тишина! — его голос просто срезал гам. — Приготовились!

Его голос будто оградил нас от другого мира. Теперь был я, парень напротив и время. Только это пространство между нами и ничего вокруг. Я видел, как подрагивает рука полудурка передо мной в нетерпении и как его глаза, холодные, буравят с меня. Чувствовал, как мои пальцы подрагивают, как напряжена каждая связка.

Секунды словно растянулись.

Тишина была настолько плотная, что я мог её даже пощупать.

А потом звук.

Резкий звук, и я даже не знаю, что это: звон, окрик или свист — плевать. Мне достаточно лишь услышать его, чтобы рука дёрнулась к рукояти револьвера.

* * *

Никто даже не понял, что произошло.

Сначала наблюдатель крикнул:

— Приготовились!

После чего неспеша поднёс свисток к губам и дунул в него.

Свист разрезал тишину, и мгновение спустя прогремел выстрел. Никто даже не понял, что произошло, включая Сильвию и Ньян.

Ангор, парень, что вызвал их брата на дуэль, только-только схватился за рукоять револьвера, когда грохнул выстрел. Он так и замер на какое-то мгновение, пока эхо расходилось по площадке, после чего потянул руки к…

Паху.

Его вой, полный нескончаемой чисто мужской боли, огласил всю округу.

А Тэйлон… он вытянулся. Спокойно вытянул руку с револьвером вперёд, после чего выстрелил. Голова Ангора дёрнулась назад, и он, мгновенно смолкнув, просто завалился на бок.

Это была самая странная дуэль, которую все присутствующие когда-либо видели.

* * *

Это было медленно. Будь здесь мой учитель, он бы запинал меня ногами. И всё же даже эта скорость оказалась для этих людей невозможной. Я не стану отрицать, что парень был быстрым, да, но неудачное расположение кобуры сыграло свою роль — слишком долго тянулся. Виси она нормально… тогда бы у него, возможно, были шансы, причём хорошие, но так…

Придурок взвыл, схватившись за собственные отбитые резиновым шариком яйца.

Я же почувствовал душевное удовлетворение. Какое-то внутреннее спокойствие и пустоту… Ту самую пустоту, которую я чувствовал в бою. Когда тебе плевать, убиваешь ты или добиваешь раненых. Единственное, что я хотел — поставить точку. Убить его окончательно.

Для себя.

Поэтому я просто прицелился и засадил ему в голову вторую пулю, оборвав его визги. Одновременно с этим, казалось, вернулось и всё остальное. Удовлетворение, словно хорошо передёрнул или почесал зудящее место. Душу грел тот факт, что упырок получил то, что заслужил. Что я «убил» его.

Слишком запоздало закричал наблюдатель.

— Стоп! Стоп, не стрелять! Дуэль закончена! Опустить оружие обоим.

Я послушно опустил револьвер, глядя на мужчину. Он выглядел… злым. Возможно, моё добивание противника считалось низким, но плевать. Это было необходимо, чтобы я сам почувствовал, что ставлю окончательную точку в этом деле.

— Револьвер, — протянул он руку. Весь красный, он явно много чего хотел мне сказать, но держал себя в руках.

Получив моё оружие, он направился к парню, над которым колдовала что-то женщина. Я, положив маску на землю, медленно направился к своим, которые ни живы ни мертвы смотрели на меня и не понимали, что произошло. Разве что Юнона улыбалась и, когда мы пересеклись случайно взглядами, кивнула.

И уже после этого люди стали проявлять эмоции. Когда я подошёл, люди начали что-то говорить мне, хлопать по плечу, будто я их лучший друг, хвалить меня, просто радоваться, будто это они победили там. Сёстры что-то говорили. Они не кричали, как группа поддержки, не выпрыгивали из штанов, но сдержанно, явно довольные, поздравляли меня с победой.

Одной.

Из шести.

Буквально все остальные минут двадцать я разбирался со всеми теми, кого оскорбил. С ещё пятью парнями. Удивительно, но никто больше не выбрал револьверы. Все пятеро захотели решить всё на кулаках.

Видимо, понятия дуэли у них немного отличаются, как и защита чести, в которых разницы я не видел от слова совсем. Для меня дуэлью была именно попытка убить противника. Решить спор самым радикальным способом. Для них… что-то типа соревнования, где победитель прав.

Сама дуэль на кулаках происходила в круге в центре площадке. Правила были такими — их нет. Разве что убивать было запрещено, а всё остальное — сколько угодно. Лекарь быстро поставит на ноги, если раны очень свежие.

И первый бой прошёл просто никак.

Парень был обычным и двигался достаточно быстро, но навыков ему явно не хватало. Он сделал слишком большой замах, и мне хватило прямо во время этого замаха дать ему прямой в морду. Он пошатнулся, словно потерявшись, и я тут же просадил ему в нос, а потом добавил в челюсть. Мой противник попытался ещё раз ударить, но я легко уклонился. Удар в висок, и парень, пошатнувшись, рухнул на колени. Попытался встать и понял, что бой не остановят, пока он стоит на ногах. Поэтому не очень сильно, чтобы случайно не убить, я пробил ему в морду с ноги.

Четыре последующих боя прошли практически одинаково. Мне просто не хватало сил уложить человека с одного удара. Дело поправимое, конечно, но сейчас мне этого крайне не хватало. Всё вылилось в то, что я просто забивал их. А с каждым следующим противником это становилось всё сложнее и сложнее.

Удар за ударом, друг за другом, монотонно, используя как нечестные приёмы типа удара в кадык или по яйцам, так и грязные, как выдавливание глаз. Хотя в таких драках нет честных приёмов — есть победивший и проигравший. У нас здесь всё же не спорт, и наблюдатель не спешил останавливать бой, даже когда драка переходила все дозволенные грани для обычных боёв.

Дерись как хочешь, но не убивай.

Мне дали, кстати говоря, выбор. Я мог провести всего одну дуэль в день, если хотел. То есть победил я того парня на револьверах, и уже никто не мог обязать меня сражаться ещё раз. Однако я решил всё же закончить всё сразу. Во-первых, чтобы не растягивать, во-вторых, репутация — если я смог завалить пятерых подряд, то остальные, возможно, поймут, что лучше ко мне просто не лезть.

А может и не поймут. Здесь все отличаются какой-то упоротой непробиваемостью.

В любом случае, я рассчитывал перебить таким образом репутацию Тэйлона раз и навсегда, разобравшись сразу с несколькими противниками.

Странно, что никто из них не понимал, что если они забивают меня вот так, кучей, то уже ни о какой чести речи не может быть. Видно, что я усталый. Хотя опять же, если я соглашаюсь, то, значит, в полном порядке.

Под конец я буквально не мог отдышаться, отправив всех своих противников к лекарю. Это было тяжело, но я справился, очень сильно надеясь, что в следующий раз любой, кто решит ко мне подойти, сто раз подумает, прежде чем рискнёт.

* * *

В этот же день начались первые занятия, так что отдохнуть нормально я так и не смог. Слухи по академии разносились медленно, поэтому никто толком и не знал, что произошло и чем всё кончилось.

Первым уроком была история нашего королевства. И если я рассчитывал просто отдохнуть и перевести дух, то у других, вернее, другой были свои планы на меня. Едва я занял место за одним из столов, которые тянулись от одной стены до другой и располагались ступеньками друг над другом, как рядом со мной присела Милена.

Видимо, она не входила в список тех, кого надо от меня отвадить.

— Здравствуйте, тэр Тэйлон.

Я поморщился.

— Привет… здравствуйте, тэрра Милена.

— До меня слухи дошли, что сегодня вы успели поучаствовать аж в шести дуэлях.

— Если это можно назвать дуэлями…

— Хочу сказать, что ваша победа была… оглушительной, — обаятельно улыбнулась она.

Я глянул на Милену.

Забавно, но когда все девушки ведут себя воспитано, то они практически не отличаются друг от друга. Вот какой у Милены характер? Она конченная сука. Сильвия слишком спокойная и сдержанная, Ньян активная и шебутная, Исси-сиси непоседливая с большим самомнением. Но когда они начинают разговаривать вот так… Серьёзно, одну от другой не отличишь, разве что по внешности.

Интересно, их действительно учат даже одинаковым интонациям?

— Вы видели?

— Одних слухов, что теперь полнятся, вполне достаточно, тэр Тэйлон.

— Понятно… странно, что вас это так волнует. Где же ваша «ты мне не пара»?

Я буквально тыкнул её в то, что она говорила мне, а Милена даже глазом не моргнула. Лишь сделала покорное лицо провинившейся и поклонилась мне.

— Мне очень жаль, что я тогда так сказала, тэр Тэйлон. Я была абсолютно и полностью неправа в своих суждениях, основанных лишь на глупых эгоистических мыслях девушки, которая ничего не мыслит ни в людях, ни в жизни. Позволите загладить свою вину и пригласить вас куда-нибудь?

Вот же сука, как быстро поменяла приоритеты. Всегда хренел с таких людей — сегодня одному в ноги кланяются, завтра другому. А как же… не знаю… гордость?

— Боюсь, у меня дела, Милена, — как можно холоднее ответил я.

Даже бровью не повела.

— Я понимаю. Тогда, возможно, в следующий раз, когда вы станете свободнее, тэр Тэйлон. А теперь я вынуждена с вами распрощаться на какое-то время.

Видимо, свалила, чтобы я её сам не послал куда подальше, так как я бы это сделал, попытайся она здесь присесть.

Историю вёл у нас какой-то молодой парень в огромных очках с густой кучерявой шевелюрой. Вёл, надо сказать, интересно, не нудил однотонным гулом и не бубнил себе под нос, активно всё показывая по картам и на картинах.

Королевство называлось, как оказалось, Майкесендерия. Происходило оно с каких-то времён, когда даже туманов ещё не было. Это был плюс в сторону теории, что где-то здесь был открыт портал.

Дальше шло интереснее: нам рассказали легенду о том, как появилось это королевство, да и многие другие, что сейчас существуют.

Со слов преподавателя, однажды в этот мир пришли другие люди, которые были потомками богов, что тогда правили миром. Они обучили их управлению магической силой, показали, как использовать кристаллы, и помогли построить первые врата, которые соединяли абсолютно разные стороны королевства. Красивая легенда гласила, что полубоги позже покинули эти земли, наказав людям чтить закон, уважать друг друга и хранить храм, что соединял мир людей и полубогов.

Замолчав, преподаватель с удовлетворением осмотрел нашу аудиторию. Все молчали. Вижу, что всем понравилась легенда, хотя, наверное, каждый её уже слышал. Хорошая история, рассказанная нормальным рассказчиком, интересна и во второй раз.

Но меня интересовал один вопрос.

— А где сейчас находится этот храм, о котором говорится в легенде?

— Сначала поднимите руку, молодой человек, затем, как встанете, представьтесь и уже потом задавайте вопрос.

Я послушно поднял руку и, дождавшись кивка, встал.

— Тэйлон Бранье. Где находится тот храм?

Преподаватель усмехнулся.

— Это всего лишь легенда, Тэйлон.

— А по легенде, где он находился? — спросил я иначе.

— Это не уточняется. Легенды редко говорят о чём-то конкретном, Тэйлон.

— И всё же?

Некоторые из моих одноклассников улыбались, видимо, их смешил мой энтузиазм, однако мне было не смешно.

— Ну… — усмехнулся он. — Я понимаю ваш энтузиазм, Тэйлон. Легенды не появляются из ниоткуда. Поэтому, если предположить, что такое место существует, я бы сказал, что оно находится или в подтуманных землях, ведь над туманами всё давно исследовано, или разрушено до такой степени, что его либо не найти, либо не узнать. Однако не обольщайтесь. Врата континентального путепровода придумал Фрейзен Горсовко двести сорок три года назад во время опытов с энергетическими кристаллами, когда смог перенести энергию одного в другой на расстоянии десяти метров без магических волн. Это уже разрушает теорию о том, что этому нас научили полубоги, — с улыбкой заметил он. — Что касается туманов, то они существовали ещё до того, как люди начали делить земли между собой на территории. Он был здесь изначально. Речь идёт скорее всего о древней стране, что когда-то существовала и чьи руины мы до сих пор находим то тут, то там. И этот самый храм — не более, чем место для поклонений. Возможно, его руины нам ещё предстоит найти, ведь прошло столько веков.

Это были слова тех, кто переходит от веры к науке, когда любое утверждение должно быть доказано. Каждая легенда имеет научное объяснение.

Но его история всё равно не давала мне покоя.

Амелия говорила, что здесь есть рабочий портал, который куда-то ведёт. И если верить рассказанной легенде, то это не произвольный разрыв между мирами, через который можно путешествовать, и не просто выход из кротовой норы, какими пользуются здесь. Это конкретно работающие врата в обе стороны, состоящие из двух арок, удерживающих проход между мирами. Ты можешь проходить через них, как через коридор.

И слишком хорошо легенда ложится на то, что существует на самом деле.

И теперь, если сложить то, что Организация ищет его (а я как-то сомневаюсь, что они случайно потеряли собственный выход), и тот факт, что портал сделан искусственно, это лишь значит, что…

— У вас ещё есть вопросы? — громко обратился к аудитории преподаватель, прерывая мои мысли.

Толпа вокруг меня весело загалдела.

— Тогда жду от вас ответов на вопросы и до нового занятия.

Получив свободу, все мгновенно подорвались и двинулись в сторону выхода, подхватив и меня живым потоком. Однако едва я оказался в коридоре, как мне захотелось вернуться обратно.

Эльфы, о которых упоминал тот профессор, сейчас медленно вышагивали по коридору навстречу мне. В данный момент они даже не смотрели в мою сторону, однако я уверен, что, когда эти остроухие поравняются со мной, всё круто изменится. Они здесь шлялись не просто так.

На моих глазах девушка-эльф медленно как бы невзначай подносила руку то к одному, то к другому, делая вид, что общается со своим товарищем. А когда мимо них быстро проходил один из студентов, они его остановили и перекинулись парой слов. При этом на моих глазах эльфийка вновь невзначай поднесла к нему руку.

Это движение, оно было неестественным — оно мне напомнило группы, которые проверяли землю впереди армии на предмет заражения. Те тоже шли и сканировали всё и вся перед собой. Только у этой в руках ничего не было, а у тех были датчики. Хотя…

Приглядевшись, я увидел, как едва заметно вспыхивает небольшое кольцо с камнем на пальце у девушки. Совсем чуть-чуть, это выглядело так, будто оно отражало солнечный свет из окон. Вспыхивало каждый раз, когда рука оказывалась рядом с человеком.

Эльфы, которые ищут ядро. Эльфы, которые знают или по крайней мере подозревают, что оно у человека. Эльфы, которые сейчас ходят, делают вид, что общаются, а между делом будто бы сканируют каждого.

Что-то мне подсказывало, что кольцо улавливало какие-то волны от людей. Например, пассивные энергетические. Никто же не говорил, что датчик должен улавливать именно работающую магию, верно? Возможно, это не та хрень, которой пользовался Зарон — она или более чувствительна, или вообще другая по принципу работы.

А так как проверять мне на себе этого не хотелось, я развернулся и…

Замер.

С другой стороны точно так же шли ещё двое, только там было два парня. И один из них ровно таким же образом подносил руку к людям, на которой красовалось кольцо с камнем, что поблёскивало каждый раз.

Они просто взяли коридор в клещи и теперь медленно его фильтровали, ища человека с ядром. Меня. Я оказался зажат с двух сторон.

Глава 46

Мне стоило огромного труда не начать метаться, пытаясь найти выход из ситуации — это всегда первая реакция, когда тебя прижали. И толку от неё ноль.

Что бы я сделал, будь это бой?

Обратно в кабинет? Он заперт, а ломать — привлекать внимание. В окно? Тогда можно подойти и сразу сказать, что я тот самый, кого они ищут. Нет, нужно не отступление.

Мозг быстро начал прокручивать все варианты.

Оборона? Нет, не подходит. Тогда надо прорваться в одном из направлений? Нет, тоже хрень.

В голове за какие-то мгновения варианты вспыхивали друг за другом, прокручивая инструкции и мой собственный опыт, пока решение не пришло само собой.

Отвлекающий манёвр. Саботаж, устроить здесь настоящую панику или…

И на глаза мне попалась группа парней, которая о чём-то весело болтала. Среди этих довольных парней был Лукас. Вот он-то мне и поможет.

Больше не теряя времени даром, я твёрдым шагом направился к их группе. Шестеро парней, среди которых конкретный дуб, тот самый лоб, который наезжал на нас на балу. Выше всех на голову, он был реальным великаном среди своих сверстников.

Но лучше быть побитым им, чем оказаться у эльфов.

— Лукас, — злобно произнёс я, расталкивая перед собой парней. Раздались недовольные «Эй!» и «Поаккуратнее!».

— Тэйлон, — улыбнулся он своей белоснежной улыбкой. — Смотрю, ба…

Я не дал ему договорить.

Лукас получил прямой в морду и отшатнулся, схватившись за нос. Между пальцами буквально хлынула кровь.

— Это тебе за сестру, сучонок, — процедил я.

Это было единственным, что я успел сказать, так как в следующее мгновение всё понеслось так быстро, что я не успевал улавливать происходящее.

Меня тут же отдёрнули за шиворот назад, и я едва успел опомниться, как тут же пришлось уклоняться. Кулак скользнул по уху. А потом один из парней бросился на меня, врезался в грудь, обхватив меня руками, и потащил по коридору, словно бык. Мы тараном раскидывали людей, в которых врезались.

Я опустил ему на спину локоть. Один удар, второй, третий… и он наконец отпустил меня. С колена ему прямо в рожу и тут же, чуть уйдя в сторону, всадил бегущему на меня парню прямо в челюсть. И сам получил по морде.

Пошатнулся, прикрылся от града ударов, отскочил подальше от наступающих и ушёл чуть в бок от пинка ногой. Пинавший получил в морду, а сам я нарвался на лба.

Его удар был как удар молотком. Я не успел даже прикрыться, и его кулак прошёл мне по рёбрам. Меня аж отбросило в сторону. Послышался отчётливый хруст костей, и в голове вспыхнуло от боли. В последний момент я успел разглядеть летящий уже в лицо кулак и отвёл голову.

Сухой стук, и бедолага скривился. А через мгновение охнул, когда получил по яйцам. Следом удар ему по морде, но здесь как по стене кулаком. А на меня набрасывается ещё один. Словно обнимая, повис на шее мёртвым грузом.

Пытаясь его стряхнуть, я дёрнулся в сторону, после чего крутанулся на месте и с локтя заехал ему в рожу. И сам получил по роже от ещё одного. А потом в лоб от другого. И от третьего.

Отступил назад, сдвигаясь в сторону, чтобы они мешали наступать друг другу, после чего бросаюсь вперёд. Пинаю в живот одного и отбрасываю его на позади стоящих, ставлю блок, бью… и получаю сам в нос. Фейерверк из звёзд перед глазами. Судя по боли, меня ещё раз ударили, и ещё раз следом. Вновь отступают, закрываясь…

После чего бросаюсь вперёд. Резко пригибаюсь, обхватываю за талию и перебрасываю через себя первого противника. Не снижая темпа, двойкой позади него парню. Получаю в бок и скулю от боли.

А потом в меня врезается эта гора мышц.

Врезается, и мы просто вылетаем через окно.

Я не увидел. И не почувствовал. Я лишь услышал звон стекла.

Но это не играет никакой роли, ведь какая разница, где драться?

Мы кубарем катимся по земле, благо этаж первый и здесь растёт трава — ничего не отобьём себе. Я быстро вскакиваю на ноги и бросаюсь к лбу, с ноги пробивая ему прямо в рожу. Да хрен там, видимо, нечего выбивать из головы — этот монстр лишь пошатнулся. А потом рванул на меня с завидным проворством, схватив меня за шею руками.

Я даже не пытаюсь разжать ему руки, двумя пальцами просто тыкаю ему в глаза, и он сам меня выпускает с диким рёвом раненого зверя. А там на меня уже налетают другие. Бегут гурьбой, не сильно пытаясь придерживаться какой-то тактики.

Уклоняюсь от пинка первого, пропуская его мимо, и бью в лицо второму. Третий пытается схватиться за меня, но я бью ему с ноги по колену. Кто-то набрасывается сзади, и я перекидываю его через спину. Отскакиваю, резко пригибаюсь, как змея, уклоняясь от удара, и тут же бью в ответку.

Но количество всё равно берёт своё — сколько бы я ни махал кулаками, они набрасываются разом и валят меня на землю. Валят трое, и я кусаюсь. Кусаю за руки и выдавливаю глаза, пытаясь вырваться.

Кто-то пытается навалиться спереди, и я бью его ногой в живот. Тот в три погибели, едва не помирая, просто валится.

А потом уже подоспевают мои дрыщи. Их немного, они слабые, но этого достаточно, чтобы уравнять силы. Они просто сносят тех, кто меня удерживает на земле, и я вскакиваю…

Нет, я хотел вскочить, но ни сил, ни возможности просто не было. Встаю, едва не упав. Болит всё — от кулаков до копчика. В голове сплошная неразбериха, всё кружится, и лишь рефлексы и опыт помогают как-то сориентироваться.

И я всё равно получаю по морде. Получаю с такой скоростью, что не успеваю прикрыться, и падаю. Это подоспел Лукас. Его удар не такой, как у лба, но встретить его лицом мало приятного, если честно.

— Вставай, Тэйлон. Ты хотел подраться? Так давай, я не против, — он стоит передо мной в боксёрской позе, готовый к драке, слегка пружиня на ногах, словно готов взлететь на месте.

И это он предлагает после того, как меня тут знатно побили?

Хорошо, мразь, давай помахаемся… если мне сил хватит на это, естественно.

Я медленно встаю, и он не пытается атаковать в этот момент. Ждёт, пока я крепко встану на ноги и приму стойку. И лишь после этого срывается вперёд.

Я едва успел среагировать, когда он прямо в прыжке с раскрутки бьёт мне с ноги в голову. Даже прикрывшись руками, я получил такой удар, что меня отбросило в сторону. Пусть я и устоял на ногах, но отдыха мне не дали — Лукас налетел с градом ударов, часть из которых я отбил своей головой.

Делаю несколько попыток достать его, но получаю контрудары, от которых сознание каждый раз едва не срывается в пропасть. Поэтому я просто отпрыгиваю и…

Убегаю от него в сторону.

Сил нет, движения медленные, голова болит, всего крутит и мутит, а ещё и этот попугай тут выскочил. Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя и дать ответ.

Лукас спокойно приближается, при этом с таким видом, будто собирается сколотить мне гроб. И когда между нами остаётся пара метров, он срывается и вновь проводит свою вертушку.

На этот раз я пригибаюсь, пропуская удар мимо себя, и тут же бросаюсь вперёд на него. Бью левой и… промахиваюсь, он просто успевает отклониться. А мне под дых прилетает с колена. Воздух просто покидает лёгкие, и пока я пытаюсь распрямится, мне на голову опускается кулак. А потом прямой удар с ноги и…

Здесь я его и подлавливаю. Слегка отклоняюсь в сторону, пропуская ногу мимо, после чего пинком со всей дури бью ему в ногу, на которой он стоит. Бью прямо в колено, ломая его и делая из просто Лукаса кузнечика-Лукаса, который, правда, уже вряд ли попрыгает.

Его нога сгибается в обратную сторону, и он падает. Вскрикивает от боли, как сумасшедший, а я набрасываюсь сверху и начинаю забивать его. Бить ему в его сраное прекрасное личико, вбивая кулаки ему в морду, выбивая ему зубы и ломая нос в кашу.

Превратил его рожу в кровавую кашу и остановился. Убивать я его не собирался, да и рожу ему подлечат, ведь раны свежие.

Покачиваясь, я медленно встал и огляделся. Все дрались. Неведомым образом моя драка против группы парней превратилась в массовую драку, которую уже разнимала стража. Я мог гордиться собой — после дуэлей смог выстоять ещё и против этих.

А у меня уже сил не было. Я просто сел рядом с тяжело дышавшим Лукасом и стал ждать, пока доберутся и до нас.

Вскоре здесь было не протолкнуться от людей. Бегали лекари, ходила стража, преподаватели оттесняли зевак, а нас поднимали и выводили с места преступления. Напоследок, прежде чем меня вывели с площадки, где мы дрались, я бросил Лукасу, которого уже лечили:

— Помни, что сделала твоя подруга на балу. Мы это начали из-за разногласий.

Думаю, что намёка толще быть не могло. Лукас не ответил, проводив меня оплывшими глазами.

А вообще, получилось не так уж и плохо. От эльфов ушёл — их острые уши даже не видно. Отговорка, почему я это начал, есть — всё ради любимой сестры. Поэтому при разборках, если что, будем делить вину поровну — вряд ли кому-нибудь понравится, что его подружка пыталась свести моей сестре мозги набекрень. Ведь потом это может быть и принцесса. Плюс моя репутация должна стать лучше — не каждый день дерёшься против нескольких человек, превосходящих тебя по силе.

Что касается того, что меня выгонят, я сомневаюсь в этом, если честно. Я наследник одного из сильнейших родов. Мы просто поцапались, ведь все знали, что в этот раз из-за происходящего в стране подобное будет случаться. Попросим прощения, пообещаем больше не трогать друг друга и разойдёмся.

Как я и предполагал, позже меня, немного подлатанного, привели в кабинет главы академии. Там меня уже встречал, как я понимаю, директор или как там его называют здесь… мой отец с матерью, родители Лукаса и, собственно, сам Лукас. Все сидели за длинным столом: моя семья напротив семьи Лукаса, а директор во главе. Судя по атмосфере, разговор обещал быть тяжёлым.

И стоило мне занять место рядом с родителями, как директор начал:

— Итак, благородные тэры, вы уже знаете, почему я вызвал вас сюда. Сегодня в академии ваши сыновья устроили массовую драку с участием двадцати трёх человек. Такое уже случалось, но не в таких масштабах и не вне дуэльной площадки. Поэтому вопрос стоит очень серьёзный. Я имел честь поговорить с очевидцами, которые сообщили, что тэр Тэйлон первым ударил тэра Лукаса. Это так?

Все внимательно посмотрели на меня.

— Да, это так, — пожал я плечами.

— Думаю, на этом можно и закончить, — пробасил отец Лукаса.

— Я думаю, что мы только начали, — произнёс холодно Зарон.

— Ваш сын первым ударил моего.

— Потому что на это были причины.

— И какие же? — внимательно посмотрел он уже на меня.

— Лукас…

— Тэр Лукас, — холодно поправила меня его мать.

— …бросил моей семье непростительное оскорбление, — ответил я спокойно. — Я ответил мгновенно.

— Для этого существуют дуэли, — заметил директор невозмутимо.

— Боюсь, до него идти он не хотел.

И всё, молчу и смотрю на Лукаса. Пусть теперь он выкручивается.

— Лукас? — директор посмотрел на него.

— У нас были сложности, да. Я сказал оскорбительное по поводу его семьи и отказался идти на дуэль.

— Что конкретно? — полюбопытствовал директор.

— Я не могу сказать. Думаю, пусть лучше Тэйлон скажет.

— Тэр Тэйлон, — это уже моя мать прошипела. Видимо, матери куда острее это воспринимают, чем отцы.

— Я тоже не хочу говорить, — ответил я. — Я ударил за это Лукаса в нос, но потом на меня напали, и я уже ничего не помню.

— Ты сломал моему сыну колено! — подняла голос его мать.

— После того, как твой сын набросился на моего с кулаками и начал бить обессиленного! — тут же взбеленилась моя.

— То есть это мой виноват?!

— А у нас есть ещё кто-то?!

— Твой сын! — вскочила высокая, но худая мать Лукаса.

— Да неужели?! — вскочила уже Энна. Она был как выше, так и крупнее своей оппонентки, но та даже страха не показала.

— Хочешь сказать, что нет?!

— Нет!

— Тогда может ты ответишь за его действия?!

— Достаточно! — голос директора без проблем заглушил обеих, однако ни капельки не успокоил ни одну, ни другую. Они были готовы разорвать друг друга в клочья, но видимо какие-то отголоски рассудка и интеллекта останавливали их. Или находящиеся рядом свидетели этой сцены.

Не останови их директор, я думаю, перешли бы на личности. Никаких спокойных разговоров, хитроумных оскорблений и холодного презрительного отношения друг к другу. Лишь вся подноготная, которая скрывается под этими масками — грязь, ненависть и животные инстинкты.

Люди везде одинаковы. Все эти церемонии, вся наигранная речь и манеры, которые якобы впитываются с молоком матери — ерунда, за которую они держаться и пытаются казаться лучше. А стоит дать волю, и всё это сдувается как пыль. Даже сейчас, не останови их директор и скатились бы до уровня двух торговок на рынке.

— Я думаю, на этом мы можем закончить разбирательства, — подал отец Лукаса голос. — Раз вопрос повернулся такой стороной, я предлагаю возместить академии ущерб.

— Согласен, — кивнул Зарон. — И заплатить за доставленные вам неудобства. Нашим сыновьям ещё предстоит понять, как ведутся дела. В конце концов, здесь они учатся быть взрослыми.

— И становятся взрослее. Пусть иногда и получается такое.

— Думаю, раз стороны нашли общий язык, я ничего не имею против, — развёл руками директор. — Я попрошу парней лишь пожать друг другу руки и пообещать в следующий раз решить этот вопрос на дуэльной площадке.

— Думаю, это будет правильно. Пора бы им научиться мыслить взрослее, — кивнул Зарон.

— Абсолютно согласен, — прогудел отец Лукаса.

Нам с Лукасом пришлось обменялись рукопожатиями. Слова друг другу не сказали по этому поводу, но вряд ли они требовались в такой обстановке. Не выгнали и чёрт с ним. К тому же я не держал на него зла, так как сам начал эту драку. Более того, я был даже немного благодарен ему за это, ведь меня буквально вырвали из цепких лап эльфов. Желания проверять, что они со мной сделают, когда узнают, у меня не было.

Но на этом ничего не кончилось. Едва я вышел из кабинета, как увидел немного прихрамывающую Ньян, которую вёл стражник, и девушку, в которой я узнал Милису, ту самую, что пудрила мозги Сильвии. Обе побитые и злые, как черти — от их благородства остались лишь лоскуты, как на одежде.

— Достаточно, — положил руку на плечо матери Зарон, хотя для этого ему пришлось вытянуться. — Достаточно вашей ругани с Озирой. Не позорь меня хотя бы здесь.

Удивительно, но это подействовало. Мать будто пришла в себя и начала пытаться немного привести себя в порядок, отойдя в сторону. Но, глядя на скандал, который произошёл в кабинете, я сильно сомневаюсь, что она удержит себя в руках.

Я же успел перекинуться парой слов с Ньян.

— Я всё знаю про бал, — только и буркнула она. — Но я не дура, всё между нами, — кивнула она на Милису, которая буквально кипела. Я видел эту ярость в её глазах. Возможно, если бы не стражник, то они бы устроили драку прямо здесь.

Как же быстро превращаются люди в зверей, когда им наступаешь на больную мозоль. И оттого становится смешнее смотреть, как сильно они пытаются походить на «особенных», когда даже до обычных не все дотягиваются.

Я проводил взглядом сестру, которая скрылась за дверью, после чего, распрощавшись с отцом и матерью, которым предстоял второй разбор полётов, остался один. А так как уроки я в любом случае пропустил, можно было немного пройтись по академии, чтоб запомнить её план. Лучше всегда знать территорию, где обитаешь. Быть может и музыкальную комнату найду, о которой говорила Юнона. Можно посмотреть, что там есть.

Но перед этим я собирался проверить Сильвию. На всякий случай. После того, что я устроил, кто знает, что попытаются сделать уже ей.

Глава 47

Где искать Сильвию, я даже не представлял, поэтому просто бродил по корпусам, исследуя местность.

Академия была совсем не маленькой, и потребовалось время, чтобы нормально осмотреться. Два корпуса мужского общежития и два корпуса женского, административное, спортивное, столовая и купальни в одном здании, здание техническое и ещё одно для персонала, плюс аж три здания для учёбы.

Это не говоря уже о самой территории, что была обширной, и небольших постройках, которые располагались там. Я даже нашёл небольшую постройку, используемую под тир. Сейчас там никого не было, но, насколько я мог судить, здесь стреляли уже настоящими пулями. Было даже поле, где можно было поездить на лошади.

И такая территория в центре города.

Хотя, судя по старым стенам, можно предположить, что раньше здесь было что-то другое. Не академия, а какой-нибудь форт или замок, от которого впоследствии ничего не осталось.

Собственно, так вот, исследуя территорию, в одном из учебных зданий я и наткнулся на музыкальную комнату.

Отличие с музыкальной комнатой в поместье было разительное. В первую очередь потому, что здесь был преподаватель. Женщина с волосами по каре и огромными круглыми очками. Когда я заглянул внутрь, она лишь скользнула по мне взглядом и вновь вернулась к книге.

А ещё здесь все стены были буквально увешаны инструментами, о назначении части из которых можно было только догадываться. Например, круг с какими-то струнами, что, казалось, были хаотично натянуты. Или что-то типа клавиатуры с кристаллом и молоточками. Уменьшенная форма гитары. А это…

Я смотрел на какой-то ящик с кнопками. В моей голове даже приблизительно не укладывалось, зачем он нужен. Учитывая тот факт, что это вряд ли бомба или что-то опасное, я с чистой совестью и подгоняемый интересом нажал на одну из кнопок.

Раздался низкий утробный звук трубы, только куда более мягкий и нежный, чем у обычной. И совсем не громкий, из-за чего он очень приятно завибрировал у меня по всему телу. Я нажал на другую клавишу, и раздался схожий, только выше по тональности. Тогда я начал нажимать все подряд — это был, конечно, набор звуков, однако вместе они образовывали один объёмный приятно гудящий звук, который буквально пробирал.

— Это тробетиор, — раздался хрипловатый голос женщины позади. Её голос не был старым, просто хриплым. Она тихо подкралась и теперь стояла за моим плечом, наблюдая за тем, как я тут играюсь.

— Тробетиор? То есть…

— Тробетиор, — повторила женщина. — Инструмент тробетиор. Вы его не знаете?

— Я не силён в музыкальных инструментах. Вообще я ищу…

— Он не издаёт звуков, — неожиданно удивила она меня.

— Простите? — нахмурился я.

— Он не издаёт звук, — повторила женщина и подошла к ящику. Нажала на одну из клавиш, и…

Я ничего не услышал.

— Видите? Нет звука.

— Тогда как он… вибрация, что ли? — вспомнил я странное вибрирующее чувство.

— Близко, но мимо, — улыбнулась она. — Внутри стоят настроенные кристаллы, которые взаимодействуют с каждым человеком по-разному, поэтому вы слышите не то, что слышат другие. Смотрите…

Она подошла и наиграла небольшую мелодию на инструменте с несколькими трубами. После этого подошла к ящику.

— Приложите руку.

Я послушно подчинился, и через мгновение она наиграла мелодию, схожую с той, что я слышал, но более… низкую, что ли. То есть вроде и похоже, но звуки более низкие.

— Было похоже?

— Нет. Тот инструмент…

— Фаритон, — подсказала она.

— Да, Фаритон, он был выше по звуку.

— А я слышала ещё более высокий звук, — ответила женщина. — Вот в этом и особенность Тробетиора. Его называют ещё инструментом души.

Она сняла очки и… я понял, что это совсем-то и не женщина. Девушка. Лет двадцать пять примерно. Но очки ей накидывали десять, если не двадцать лет. Она деловито протёрла линзы, после чего вернула очки на лицо.

— Так, а по какому вопросу здесь вы?

— Я ещё роял.

— Рояль? — поправила она меня.

— Да, так и есть, — кивнул с готовностью я.

— Дальше по комнате, направо. Вы умеете играть на нём?

— Ну… не совсем. Я умею нажимать на клавиши.

— Это многообещающе, — закивала женщина. — Я так понимаю, вы хотите записаться на уроки, верно?

— Обязательно учиться? — решил уточнить я.

— Если вы умеете играть — играйте, это не проблема. Но как я понимаю, вам потребуется учитель. Я очень сомневаюсь, что нажимать на клавиши — это тот уровень, на котором вы хотите остановиться.

— Вообще, я бы хотел научиться играть, — согласился я.

Нет, действительно, просто представить, что я играю на рояле то, что хочу… это то же самое, что увидеть выстрел «Взора Императора» или пострелять из зенитки — эмоции. Приятные ощущения и чувство чего-то достигнутого. Сыграть то, что когда-то слышал наяву. Или увидеть в действительности то, что сформировано у тебя лишь в голове — разве это не интересно?

Я прошёл к месту, куда она указала.

Роял… то есть рояль… рояль… Да, рояль, огромный, со струнами, покрытый лаком и чёрный, как гроб. Белые клавиши были как что-то резко выделяющееся на чёрном, бросались в глаза и выглядели красиво. Меня прямо тянуло потыкать пальцем по клавишам.

— Как я понимаю, играть вы не умеете, — подытожила женщина… девушка… она, сев за рояль.

Медленно положила руки на клавиши и заиграла. Но не так, как Ньян, более спокойно, медленно, я бы сказал, солидно. Её руки не прыгали грациозно, как у сестры, а скорее медленно двигались, будто не нажимали на клавиши, а просто плавали.

Хочу сыграть так же.

Это чувство вспыхнуло неожиданно, как однажды я посмотрел, как готовят, и тоже захотел научиться. Меня редко прямо так захватывало что-то, но если желание возникало, я старался не отказываться от возможности, если это не мешало основному заданию.

Даже просто потому, что мне нравилось чувствовать что-то новое, другое, понимать, что я смог овладеть чем-то ещё, кроме истребления себе подобных. Чувствовать, как я этим овладел, что научился. Удовлетворение.

— Думаю, вас можно будет чему-то научить. Не уверена, что вы справитесь за несколько месяцев, но за четыре года, думаю, сможете.

— Я не спешу, — покачал я головой. — Обучаете вы?

— Да, я Шанья Дэр-Тьян, заведующая программой музыкального образования академии. Мы не обучаем музыке, как музыкальная академия, но чему-то всё же научить можем. Чтобы, допустим, молодой тэр мог сыграть перед девушкой. Пройдёмте, — поманила она меня рукой.

Мы дошли до её стола, за которым она читала книгу, откуда Шанья достала большой журнал и хрипло спросила:

— Ваше имя, фамилия, тэр.

— Тэйлон Бранье.

— Угу… — записала она быстро в журнале, после чего отложила его в сторону. — Занятия начинаются у нас обычно после академических. Боюсь, здесь большая часть контингента — девушки, и они уже умеют играть на инструментах до поступления в академию. Поэтому вам придётся заниматься позже, когда никто мешать не будет. Вас это устроит?

— А сколько ещё людей со мной будет заниматься? — решил я уточнить.

— Пока что вы один. В прошлом году было двое. В позапрошлом — один.

— Отлично. Тогда запишите.

— Я уже записала вас, тэр Тэйлон. Если хотите, можете ещё осмотреться. Или попробовать каждый инструмент.

— Можно?

— Нужно, — настоятельно произнесла она. — Никто никогда не скажет, что ему понравится больше. И да, я бы советовала вам не пользоваться очень долго тробетиором, так как он потом вызывает сильные мигрени.

Инструменты…

Тут было на чём поиграть. Барабаны, например. Я пытался настучать ритм, который когда-то сопровождал атаки, в которых я участвовал. Я помню, как били тогда барабаны, когда мы мчались на штурм, как гибли под пулями и от мечей, как…

Я отложил палочки в сторону. Плохой инструмент. Он разве что нужен, чтобы идти во главе колоны в ад и вести за собой счастливчиков.

Забавно, что как бы я ни выбирал инструмент, в конечном итоге всё равно вернулся к роялю. Я бы выбрал ещё может тробетиор, однако мучиться потом от мигреней… ну так себе, если честно. Но поиграть мне на нём не дали.

— Я знала, что найду тебя здесь, — раздался весёлый голос Юноны. Вот уж кто-кто, а она… не то что достаёт, а скорее приносит трудности.

Но раз она здесь, у меня была возможность расставить всё по своим местам. Я не хотел обижать её, пусть мне было и плевать на чужие чувства, поэтому надо было раз и навсегда закрыть вопрос о наших отношениях.

— Юнона, — встал я медленно из-за рояля.

— Знаешь, ты, насколько помню, играл в то время куда лучше. Неужто разучился? — удивлённо переводила она взгляд с инструмента на меня.

— Я думал, ты сейчас на занятиях.

— А я их пропустила, — улыбнулась она. — Увидела, что тебя не было. Нам сказали, что ты подрался с Лукасом и его ребятами. Один против шестерых.

Я вздохнул. Не очень люблю такие разговоры, если честно, но если не хочу наломать дров, стоит заняться своим делом.

— Я хочу поговорить с тобой.

— А хочешь сыграть со мной в анса… — она попыталась обойти меня и подойти к роялю.

— Юнона, — я придал голосу твёрдости, схватив её за руку и слишком грубо оттолкнув вперёд. Она сделала несколько шагов назад по инерции, после чего посмотрела на меня щенячьими глазами.

Такое со мной не прокатит, ты даже не представляешь, сколько я пересмотрел этих глаз уже. Особенно тех, кого убивал. Мне нечем гордиться, убийство — это вообще самый наитупейший повод для гордости, однако таким меня теперь не пронять.

— Послушай, Юнона…

— Я знаю, что ты хочешь сказать, Тай-Тай. Что мы с тобой не пара, верно? Не подходим друг другу, да? Но это…

— Всё куда неприятнее, — перебил я её скороговорку, которую Юнона будто учила.

— Тай-Тай, послушай…

— Я знаю, ради чего ты это делаешь, — произнёс я.

— Зачем… что? — переспросила она удивлённо.

— Я знаю, почему ты хочешь быть со мной.

— И зачем же?

— Это всё из-за рода, верно? Из-за твоего рода. Я слышал, что вы находитесь под прицелом многих родов из-за своего бизнеса. Возможно, вы даже не переживёте войну, которая зреет на границе королевства и империи. Когда начнётся война, поднимется шум, и королю будет не до внутренних разборок между домами.

— Значит, так ты видишь наши отношения, Тай-Тай, — её голос похолодел. — Я ради того, чтобы спасти свой род, с тобой?

— Да. Именно так я вижу это.

— И кто тебе это сказал? Сёстры? Нет, они бы не стали… отец, верно? И что же он ещё рассказал о нас? — прищурилась Юнона.

— Вас хотят устранить. Начнётся война, и вас не станет. Если ты породнишься со мной, то ваш род станет с нашим в союзе. Вы получите поддержку сильного рода. Но так вы одни, вас сожрут.

— Вот, значит, как, — теперь Юнона была… другой. Не враждебной, но и не той милой, готовой ластиться ко мне. — И ты веришь в это?

— Да, — уверенно произнёс я.

— И ты не веришь, что может быть между нами любовь. Не ради власти и денег, а просто потому, что я люблю тебя? — её голос стал мягче, словно она играла в плохого и хорошего следователя в одном лице.

— Нет.

— А это правда.

— Я знал людей, которые готовы были отказаться от своей веры ради близких. Видел, как люди бросались под пули, потому что позади них была семья. Я знаю, на что пойдут люди ради семьи. И я вижу факты, Юнона. Факты на одной стороне и чувства, которые даже не проверить, на другой.

— И ты ничего не чувствуешь? Действительно?

— Прости, Юнона, — отшагнул я назад и ударил главной артиллерией. — Между нами всё кончено. Я тебя больше не люблю. Что бы ты не сказала, но дальше мы уже двинемся разными дорогами.

— А как же это?..

Она потянулась ко мне, пристав слегка на цыпочки, и попыталась поцеловать в губы, но вместо этого упёрлась губами в мою ладонь. Удивлённо взглянула на меня, после чего сделала шаг назад.

— Нет, Юнона, я против.

— Не лги хотя бы себе! — подняла она голос. — Это всё из-за рода, да? Да?! Но это наша с тобой жизнь!

— От которой зависят и чужие.

— Да всё, что они сказали, ложь! Есть доля правды, но мои-то чувства настоящие!

— Я не верю тебе, — отрезал я. Я знал людей, которые могли поклясться в чём угодно, когда это было необходимо. Перед смертью или смертельной опасностью люди вообще становятся удивительно покладистыми, верующими и готовыми принять любую сторону.

Но даже если она и не врёт, то наши отношения должны разорваться.

— Значит так? — Юнона начала злиться. Не просто сердиться, а именно выходить из себя. В её голосе начал проскальзывать трубный звук, похожий на рычание. — Значит, так ты заговорил?! Может тогда ты хочешь кое-что услышать и о своём роде? Давай, раз мы говорим друг другу правду, может и я кое-что выскажу тебе?!

— Я весь во внимании, — спокойно отозвался я, чем сбил с толку Юнону. Она хлопнула глазами, будто ожидала другой реакции, но быстро пришла в себя.

— Мы были раньше вместе с вашим родом. Мы были союзниками на правах младшего партнёра. Ходили под вашим родом, делали, что он скажет, и никогда его не предавали. Я потеряла двух старших братьев из-за твоего рода, Тай-Тай. Они погибли, потому что мы вас не бросили и оставались с вами до конца. Но когда мой отец начал вести свой бизнес и настропалил против себя других, вы… нет, твой род отринул нас! Вы просто оставили нас!

— Вы нарушили правила, — заметил я.

— Какие?! Мы просто делали лучше то, что не могли сделать лучше другие! И твой! Твой отец решил, что будет легче отказаться от нас, чем защитить! Поэтому кто бы мне рассказывал сейчас про это, Тай-Тай. Я была твоей суженой всё то время! Я! А после разлада мне дали от ворот поворот! — она с обидой поджала губы. В глазах стояли слёзы. Продолжила уже тише. — Ты никогда не был таким. Никогда. Ты обещал, что будешь со мной, что защитишь меня, но после армии пришёл другим, — она пыталась заглянуть мне в глаза и найти того, кого там уже давно нет. — Что с тобой случилось, Тай-Тай? Что случилось с тем слишком мягким мальчишкой, который любил меня, а я любила его?

— Он умер, — негромко ответил я. — Умер на поле боя.

— Видимо, так оно и есть… — вздохнула она. — Видимо, мой Тай-Тай умер, и его место занял циничный парень, который не знает жалости. И я всё равно люблю тебя, слышишь?

— Но я тебя не люблю, — я рубил по живому раз за разом, а она раз за разом продолжала нападать.

— Из-за рода? — хмыкнула она бесцветным голосом.

— Даже потому, что это для твоего же блага. Если Сильвия узнает…

— Мне всё равно на Сильвию, — в сердцах бросила Юнона.

И, наверное, пожалела об этом.

— Вот оно что, значит, — раздался ледяной голос. Настолько ледяной, насколько это вообще позволял голос старшей сестры. Она стояла среди инструментов со взглядом… зверя, что спал в ней, глядя на Юнону. Не только она, ещё человек пять стояли рядом, двое крупных парней и три девушки. — Значит, тебе всё равно на меня?

Её голос, помимо холода, был ещё и безразличен. Однако очертания лица, когти на пальцах и слегка торчащие зубы, не говоря уже о глазах, явно говорили о том, что Сильвия вполне себе небезразлична.

— Значит, тебе плевать на меня, верно? Ну что ж, я не ожидала любви от тебя, Юнона, однако ты переходишь некоторые границы.

— А я знаю, почему ты злишься, — неожиданно заявила Юнона. — Вся уверенная и спокойная, но тебе не скрыть от меня правды, Сильвия, или как тебя звали ещё… — её глаза недобро прищурились. — Силок?

Сильвия заметно нахмурилась.

— Лучше замолчи, Юнона. Ради нашего прошлого, — прорычала Сильвия.

— Силок, — повторила, рыча, Юнона. — Я же знаю, что ты бесишься, потому что любила Рэйна. А тебе даже не разрешили побывать на его похоронах. И теперь ты пытаешься всех убедить в том, что ничего не было. Рубишь свои же чувства.

— Закрой рот… — Сильвия менялась на глазах. Становилась лишь бледным оттенком себя и всё больше чем-то злым и жутким.

— Я знаю, что ты его любила. И да, я знаю о тебе и Рэйне. Что ты спала с ни…

Сильвия была очень быстрой.

Удар под дых был такой силы, что Юнона улетела в стену, обрушив музыкальные инструменты. Раздалась ругань преподавателя музыки, которую никто не слушал. Юнона хрипела, со звериной ненавистью взирая на Сильвию, и трансформировалась на глазах. А потом неожиданно белой тенью нырнула к Сильвии, и не успела та моргнуть глазом, как получила прямо в голову.

Сильвия просто рухнула на пол.

Её компания среагировала мгновенно, буквально встав стеной перед Юноной. Но та и не собиралась больше нападать.

— Вот, значит, как… — прохрипела Сильвия, вставая. — Я вызываю тебя на защиту чести, Юнона, раз ты такая умная. Мы решим этот вопрос совершенно иначе.

— Да будет так, — прорычала Юнона. — Бесись дальше, но не тебе здесь одной больно.

Сильвия ничего не ответила, лишь утёрла струйку крови с угла рта. Посмотрела на меня, вздохнула и убрала волосы со лба.

— Тэйлон, пошли. Нам надо поговорить.

Я перевёл взгляд с сестры на Юнону и обратно. Обе смотрели на меня взглядом, который я был просто не в состоянии понять. Но…

Когда не знаешь, что делать, действуй по инструкции. А инструкция одна…

Я вышел из комнаты со своей сестрой.

Глава 48

Лишь когда мы остались одни, Сильвия нарушила молчание между нами.

— Я же просила тебя о…

— Я сказал ей, что между нами всё кончено, — ответил я, не дослушав. — Она не согласилась. Получилось то, что получилось.

— То есть ты ей объяснил всё, верно? — уточнила она.

— Да.

— Ладно… — вздохнула Сильвия. — Я поняла, хорошо, что хоть с этим разобрались. Осталось решить единственный вопрос, и надеюсь, что больше она к нам не подойдёт.

— Сильвия, а наши рода были вместе? — решил я спросить уже у неё.

— Наши? — её глаза забегали. — Знаешь, это долгая история, и я не думаю…

— Тогда сократи её, — настоял я.

Сильвия недовольно посмотрела на меня, после чего огляделась. Мы были сейчас на улице, в стороне корпусов, так что подслушать нас было некому.

— Да, наши рода были вместе, — ответила она, начав нехотя пересказывать историю. — Как это бывает, слабые рода объединялись вокруг сильного, они точно так же примкнули к нам, как и все в округе. Затем они начали вести бизнес, довольно агрессивный. И, несмотря не предупреждение отца, они пошли дальше, и мы разошлись.

— А те два брата, о которых сказала Юнона? Рэйн и ещё один?

— Рэйн и Вьюг, — подсказала она. — Ещё до того, как наши отношения ухудшились, у нас были напряжённые отношения с другим родом. Рандомьерами. Помнишь таких?

— Да, я помню таких.

Вообще, фамилии родов — это действительно проблема. Я понимаю, что это важно, но родов столько, что фамилию каждого просто не запомнишь. Они просто будто фоном мелькают перед тобой, как статисты. К тому же, фамилии такие, что язык сломать можно.

Рандомьеры… да, я помню их. Это которые из наших противников. Жестокий и немного безумный род, который находится на другом конце королевства от нас.

Я вообще постарался выучить всех наших недругов из крупных родов, которые были известны (по крайней мере которых мне удалось выяснить), чтобы знать, от кого ждать беды. Рандомьеры, Сизый Хвост, Рохас, Уиншенсоны и Винтергрей — это были пять крупных домов, что, как мне сказали, жаждут от нас избавиться. Теперь есть ещё род Касей — это из которого Лукас. Здесь пока ещё не вражда, но то, что напряжённые отношение, точно.

— Вот с ними у нас и был конфликт. Вернее, были конфликты. Неоднократно. Поэтому иногда происходили несчастные случаи или нераскрытые убийства. Одно из них — старший брат Юноны, Вьюг. Он действительно погиб, но не из-за нас. Просто так произошло.

— А Рэйн?

— Он… — Сильвия начала заметно запинаться. — Он, Тэйлон… когда… мы потом, когда это… разошлись, и… наши роды перестали быть союзниками и они пошли своей дорогой, — закончила она с горем пополам. — Он погиб позже.

— А давно наши рода знают друг друга?

— С моего детства. Давай оставим эту тему, Тэйлон, — Сильвии она явно не нравилась.

— Последний вопрос, и закончим, хорошо?

— Ладно, — вздохнула она.

— Юнона. Вы были с ней подругами?

Повисла тишина. Сильвия уже было открыла рот, чтобы ответить, но потом закрыла, посмотрела куда-то в сторону, прежде чем собраться. Явно с трудом шла эта тема, видимо, слишком близко она это всё воспринимала.

— Да, мы были подругами, Тэйлон. А ты с ней был помолвлен. И… если бы не произошло то, что произошло, она была бы уже твоей женой.

— И твоей подругой.

— И моей подругой, — с грустной улыбкой согласилась Сильвия. — Но иногда есть необходимость, и с этим уже ничего не поделаешь. Мне надо поставить точку в этих отношениях. И твоих, и моих. Раз и навсегда показать, что мы по разные стороны дорог.

— Ты справишься? — кивнул я на ногу.

— Да, — кивнула она уверенно.

У Сильвии на ноге красовался небольшой протез под ступню из дерева и металла, который обычно было не видно — или под юбкой, или надевала сапожки, скрывающие ступню и щиколотку. Она надевала его утром и снимала перед сном, как я понимал.

Упорству Сильвии можно было позавидовать, к академии она научилась ходить даже без прихрамывания, так что никто бы и не сказал, что у неё нет ступни. Я видел, как она упорно вышагивала сначала по коридорам, а потом и по двору, привыкая к своей новой части тела.

Я знал, почему точку Сильвия решила поставить дуэлью: победи она там или проиграй, это в любом случае даст понять всем, что они как минимум не вместе. Потому что союзные рода не проводят дуэли между собой — так мне сказали. Решают проблемы тихо и без посторонних глаз.

Она специально дождалась вечера, когда у всех закончатся занятия, после чего вышла на дуэльную площадку. В этом случае Юноне просто ничего не оставалось, как выйти тоже. В противном случае позор — она убегает от драки с калекой.

Народу было слишком много. Я бы сказал, все собрались на шоу, словно бои гладиаторов в одном из миров.

Сильвия стояла, гордо подняв голову и глядя на Юнону как на грязь — ей это очень хорошо удавалось показать, хотя при разговоре со мной у неё были другие эмоции.

Юнона не отставала — всем своим видом показывала презрение. Особенно эффектно это выглядело, когда налетел ветер и заставил их волосы развеваться на ветру. Им не хватало шляпы и револьверов, чтобы картина была окончательно закончена.

Когда в центр вышел всё тот же мужчина, который принимал и меня, девушки сошлись в центре.

— Правила, — его голос пусть и был громким, но звучал очень уставшим. Наверное, уже устал целый день повторять одно и то же. — Начали по команде. Закончили по команде. Оружие не летальное. Целитель уже ждёт, кого излечить. На чём будете решать спор?

— Руками, — холодно ответила Сильвия.

— Руками, — подтвердила со злостью Юнона, будто была готова броситься прямо сейчас на неё.

— Хорошо, — кивнул мужчина. — В круг, — после чего сам отошёл и уже с края площадки громко объявил. — Правила! Начнёте по свистку! За круг не выходите! Останавливаетесь, когда противник скажет «Сдаюсь» или когда прозвучит команда остановиться — два свистка. Всё ясно?

Они кивнули.

— Тогда приготовились!

Юнона слегка присела, будто бегун на старте. А вот Сильвия стояла ровно.

— Интересно, да? — раздался детский голосок за моей спиной. — Сейчас девушки будут драться. Это так необычно!

— Амелия… — вздохнул я, обернувшись.

В этот момент раздался свисток.

Я едва успел посмотреть обратно на поле. Юнона пулей просто прыгнула через весь круг на Сильвию, врезалась в неё, и они повалились в пыль и начали там барахтаться.

— Девушки редко вызывают друг друга на дуэль. О-о-о-очень редко. Оттого вдвойне интереснее, — радостно сообщила Амелия. — Чаще всего это делают жёны мужей, когда их второй половинки нету дома, понимаешь? Там они свой род сами защищают, но в академии такое не часто увидишь. На кого ставишь?

— На сестру, естественно.

— Но бы оба понимаем, что… — невинным голоском произнесла она и смолкла. Когда я бросил на неё взгляд, Амелия хитро улыбалась.

— Юнона?

Она кивнула.

Сейчас, кстати говоря, Юнона сидела на Сильвии и с остервенением била ту головой о землю.

— Я бы так не сказал.

В этот момент Сильвия ударила ту в челюсть, схватила за волосы и сдёрнула в бок, напоследок стукнув ещё раз. С каким-то нечеловеческим проворством сделала кувырок назад, приземлившись на четвереньки, после чего оттолкнулась и врезалась в ещё не успевшую встать Юнону. Насколько мне было видно, что Сильвия, что Юнона начали немного трансформироваться — это было видно по их движениям.

— Это нормально? — поморщился я. — Они же аристократки. Я бы понял…

— Меч или револьверы? — улыбалась Амелия.

— Верно, жёстко и благородно. Да и вообще, не слишком ли грязно для аристократов, так ещё и девушек?

Амелия подошла ко мне ближе, после чего щёлкнула пальцами. Стало необычайно тихо. Видимо, наслала на нас тишину.

— Грязно? — улыбнулась она, убрав из голоса этот неприятный детский тон. — Девки отстаивают свою честь и честь рода. В этом мире такое считается благородным делом. Слышала, что в прошлом году тоже дрались две девушки. Одна другой колени под конец сломала. Прямо как ты Лукасу.

— Просто аристократки, и валяются в грязи…

— Ты вообще бывал раньше в семьях аристократов?

— Если только в теле бойца. Как их там звали… личная гвардия клана, вроде. Но там девушки из семей вообще едва ли не стеклом закрывались, чтобы не дай бог что.

— Понятно… Я вообще не пойму, с хрена ли тебя пропихнули на это место, Резня? Ты же нихера не шаришь в этом. Твоё дело — бойня.

— Меня поставило божество. Я не выбирал себе место.

— А-а-а… — протянула она, словно это многое объясняло. — Ясно… Не, если так, да, но есть же претенденты получше.

— Зачем мне это говоришь? Меня поставили, сказали защищать, я защищаю.

В этот момент что Сильвия, что Юнона уже частично обратились. Их лица сильно искривились, вытянулись, появилась пасть. Руки и ноги стали заметнее длиннее и были покрыты едва заметной шерстью — у Юноны серебристой, у Сильвии русой, прямо под цвет их волос. Они теперь и двигались, как звери, на четырёх конечностях, только Сильвия заметно прихрамывала. Налетали друг на друга, драли зубами и огромными когтями, как какие-то звери, после чего вновь отпрыгивали друг от друга, кружили и так по кругу.

Сейчас было видно, что Юнона сильнее, Сильвии слишком сильно мешала отсутствующая ступня, что снижала её подвижность.

— Хочешь пари, кто выиграет? — неожиданно предложила мне Суцьиси.

Я покосился на неё.

Я не любил споры, но иногда можно было получить что-то действительно ценное. А учитывая, что это Суцьиси, можно было получить вполне себе полезную информацию, которая мне потом пригодится. Или же загадать это на будущее, чтобы спросить, когда понадобится. В том, что она выполнит своё слово, я не сомневался.

— Ставки?

— Мне надо кое-кого убрать в городе. Одну личность. Если проиграешь ты, уберёшь его.

— Если выиграю?

— Я дам тебе.

— Не смеши. Нахрен ты мне сдалась? — окинул я её взглядом. — Чтобы к моим проблемам и ребёнка со стороны добавить?

— Про контрацепцию не слышал, не? — усмехнулась она. — Ладно, инфа. Любая, сейчас или потом.

— Что за человек, которого надо убрать?

— Членосос один. Глава банды, работает против людей, которые работают на нас.

— Мешает бизнесу?

— Нет, просто мешает. Надо бы его убрать быстро и тихо. Ну, можно громко и медленно, без разницы.

— А инфа?

— Всё, что смогу поднять и достать.

Я раздумывал.

Убрать кого-то не проблема. Совсем не проблема, особенно когда это какие-то бандиты местного разлива. А вот информация может пригодиться, причём очень. Я примерно представляю, от кого ждать проблем, однако этого недостаточно. Хорошо будет, если меня предупредят о таком.

— Ладно. Или инфа, или предупредишь, если кто-то что-то будет против рода делать. Это всё одна ставка с твоей стороны. С моей — уберу того, на кого покажешь, если это не кто-то из высокопоставленных чинов или аристократов в академии.

— Забились. Тогда ставлю на седую, — сказала Суцьиси. — Она начистит твоей сеструхе зубы.

— Она не моя сеструха. Ставлю на Сильвию.

— Хромоножка? Пф-ф-ф… хрень, ей крышка.

— Посмотрим.

А пока да, Сильвию теснили.

Юнона просто раз за разом набрасывалась на неё, как остервенелая. Раз за разом пыталась повалить на землю, но та отчаянно сопротивлялась. Отпрыгивала, рычала, отбивалась лапами, но сдавала.

Почему я поставил на Сильвию? Потому что знал, что она отступает специально. Видел это так же отчётливо, как видел рядом Суцьиси. Она знала, что хромает, знала, что в этом плане слабее Юноны, и потому отступала, давая напирать оппонентке и выбиваться из сил.

— Кстати, Суцьиси…

— Я просила меня так не называть, — недовольно прошипела она.

— Ладно, Амелия, ты знала, что здесь есть храм с порталом?

— Храм… чего?

— Ладно, ты слышала легенду о прошлом этого мира? — решил я подойти к самым азам.

— Какой именно?

— Про полубогов, которые научили людей использовать кристаллы.

— Нет, не слышала, а что?

— Ты серьёзно? — чтоб она и не слышала о таком? Это же её специализация, всё знать. Или же не обратила внимание? — Это же на первом уроке проходят у них.

— Знаешь, я была немного занята, — недовольно поморщилась она.

— И чем же?

— Насасывала себе контакты. Такой ответ устроит? — с вызовом посмотрела Амелия на меня.

— Суцьиси, — хмыкнул я.

— По яйцам хочешь, Резня? Могу пнуть, чтобы подарить море незабываемых ощущений.

— Коленку не сломай. Кстати… — я кивнул на площадку.

Там на наших глазах ситуация развернулась совершенно неожиданной стороной. Юнона и Сильвия, встав на задние лапы, теперь, словно борцы, пытались вытолкнуть друг друга за круг. И в тот момент, когда, казалось, Юнона одерживает вверх, Сильвия сделала ход конём.

Она неожиданно сделала шаг вперёд культей и, что есть сил оттолкнувшись, отшвырнула от себя противницу. Прыгнула вперёд и с размахом съездила той прямо по морде когтистой лапой.

Не успела Юнона опомниться, как Сильвия уже вцепилась ей зубами в нос, повалила на землю, вновь сомкнула пасть, но уже на её плече и начала, словно дикое животное, рвать, дёргая головой в разные стороны. Юнона взвыла, попыталась цапнуть ту клыками, но Сильвия прижала её голову, не давая поднять. Всё, что оставалось той, так это молотить по противнице лапой.

Когда Сильвия отпрыгнула от своей оппонентки, у той одна из лап висела плетью.

— Говорю же, — пожал я плечами.

— Не конец, — буркнула Суцьиси.

— Да считай конец.

Юнона попыталась достать свою противницу, но получилось это просто никак. Она явно выдохлась, когда у Сильвии ещё был запас прочности. Она просто поднырнула под удар и сама нанесла ответный в челюсть.

Судя по тому, как все поморщились, там должен был быть хруст на всю площадку.

— Сегодня прямо день драк…

— Постоянно, — ответила Суцьиси. — Первый день всегда самый напряжённый. Все враждующие детки заперты на одной территории и тут же бегут бить своим неприятелям морду. Сегодня-завтра все будут решать свои проблемы и выпускать пар.

— Смысл?

— Смысл в том, Резня, что потом все успокоятся и не будут друг друга убивать в комнатах, хотя такое тоже случалось.

— Гениально…

К этому моменту Сильвия окончательно утвердила свою победу. Ударом она просто сломала колено Юноне, и та взвыла. Набросилась сверху и размашистыми ударами начала забивать оппонентку. В разные стороны полетела кровь.

— Она её не убьёт нахер?

— Вервольфы же, на них как на собаках всё заживает. Кроме оторванных конечностей. Кстати, не напоминает старые деньки, когда мы с тобой работали, а? — толкнула она меня в бок, хитро улыбнувшись. — Ты тогда пищал, как девчонка.

— Меня пыталось сожрать огромное нечто.

— Пищал, как девчонка, — повторила она.

— Это ты отыгрываешься за проигрыш, я не пойму? — нахмурился я.

Я помню тот момент. И я не пищал — я орал благим матом, так как там было нечто похожее на огромного червя, которое выползло прямо подо мной в лесу с множеством маленьких, но цепких зубов. И когда каждый проткнувший зуб вызывает у тебя боль, будто рвутся мышцы — тут любой взвоет от боли.

— Помогите, помогите, а-а-а, оно меня ест! — передразнила Суцьиси, светя своими зубами на всю округу. — Убейте её, убейте её!

— Ты вообще тогда обоссалась, так что заткнулась бы, — усмехнулся я. — Где ты была? Спряталась за спинами и визжала, чтобы другие солдаты его убили?

— Так они его убили.

— Когда я проорал, чтобы они отрубили ему торчащую голову.

— Но ты-то пищал, — оскалилась она. — Кстати, а это какой мир был?

— Я не помню точно. Знаю, что это было свержение какого-то короля. Средние века. Меня, кстати, повесили тогда где-то в подвале после трёх дней пыток, когда нас схватили.

— Солдатня, — отмахнулась она. — Вот меня пытали и насиловали неделю! А потом отрубили у всех на виду голову, как зачинщице! Последним, что я видела, был носок ботинка, который отправил меня в толпу.

— Так мы проиграли?

— Не, мы выиграли, его свергли буквально через два дня. Чуть-чуть не дожила. Хотела бы я видеть, как этот старый похотливый пидарас очком на кол садится… — вздохнула Суцьиси. — Кстати, раз такая тема, не хочешь сгулять куда-нить? Выпьем, как раньше?

— Я пас, ты же знаешь, что…

— Да здесь никого не тронут. Академия же. Я свистну, если что будет происходить.

— Твой парень.

— Да и хер с ним, он не узнает.

— Нет, твой парень к нам идёт. Тишину сними, — шикнул я.

Грант подошёл к нам буквально через пару секунд, когда Амелия, отыгрывая глупую куклу, с важным видом рассказывала, как хорошо танцует.

— Грант! — пискнула она радостно. — Смотри, кого я нашла! Тэйлон!

— Я заметил, — вздохнул он и… протянул руку. — Тэр Тэйлон.

— Тэр Грант, — кивнул я, пожав её. — Удивлён вас видеть здесь.

— Я пришёл за Амелией. Мне сказали, что она здесь. Только не сказали, что с вами, — с подозрением прищурился он.

— Я тоже не ожидал её здесь увидеть, Грант, — пожал я плечами. — Я здесь лишь ради Сильвии, — кивнул я на сестру, которая только что закончила бой ударом лапы по пытающейся встать Юноне.

Та просто свалилась на землю, подняв облако пыли. Толпа, словно болельщики, разразились аплодисментами.

— Что ж, тогда прошу поздравить вашу сестру с победой и передайте Сильвии мои наилучшие пожелания, — кивнул он и, подхватив Амелию за руку, повёл её прочь.

— И не забудь про пари! — крикнула она весело, после чего начала что-то бурно рассказывать бедному парню. Наверное, хрень на уши вешать.

Я же бросил взгляд на площадь.

Там Сильвия медленно возвращала свои нормальные человеческие формы, стоя в разодранном платье. Двое уже подбежали к ней и накинули плед, чтобы укрыть — вряд ли её платье теперь могло справиться со своей задачей.

А вот Юнона не вставала. Всё так же в образе полуволка-получеловека лежала на земле, теперь уже грязная от пыли и крови. Она тяжело дышала, словно загнанный зверь. Над ней уже хлопотала целительница, но, кажется мне, Юнона встанет на ноги лишь к завтрашнему дню.

Когда Сильвия подошла ко мне, укрытая пледом, в сопровождении двух прихлебателей, выглядела она так, будто это её побили, а не наоборот. Пусть лицо и было невозмутимым, но глаза смотрели куда-то в сторону, будто она боялась встретиться взглядом с другими.

— Ты как? — негромко спросил я, когда она подошла ближе.

Сильвия посмотрела на меня, но тут же отвела взгляд.

— Я сделала то, что должна была, — это был даже не ответ. Она словно бы оправдывалась. Перед самой собой.

Глава 49

Первая неделя в академии запомнилась мне очень хорошо.

Амелия была права, первые дня два детишки пытались друг друга искалечить на площадке для дуэлей. Даже меня два раза вызвали, но ни бой на мечах, ни стрельбу никто не осилил. Можно было сказать, что я окончательно утвердил за собой право сильнейшего. По крайней мере, трогать меня перестали.

Что касается занятий, то они давались мне по-разному. Один шли просто идеально, другие через скрежет моих зубов. Хуже всего было на занятиях, где все читали книги, а потом высказывали умные мысли. Я мало того, что прочитать не мог, так ещё и с пафосом высказать свою точку зрения не мог.

— Расскажите, о чём хотел сказать автор в этой главе? — спросила преподавательница.

Глава была на шесть страниц. Я, скрипя зубами, преодолел большую часть первой.

— Тэйлон, что хотел сказать автор в этой главе? — кивнула на меня женщина.

— Я не знаю. Я не успел с ним поговорить, он умер до моего рождения, — ответил я.

— Для начала встаньте, Тэйлон. Да, вот так. А теперь оставьте шутки. И вы все, хватит смеяться, — осадила она класс, который веселился после моего комментария. — Что он хотел сказать?

— Судя по тексту, что он очень хотел кушать, — сделал я самое простое предположение.

— Я не уверена, что именно это он хотел передать.

— Тогда зачем описывать так много еду? — задал я логичный вопрос.

В моей жизни всё было просто — если ты говоришь очень много о еде, то ты либо голоден, либо повар, которому надо кормить сотню солдат.

— Он хотел показать, что красное яблоко обозначает жизнь, — с придыханием поведала она мне.

— Нет, — я взял книгу и начал с трудом читать. Не вслух, естественно. — Здесь написано… что он откусил яблоко. То есть описывает его предложения три, а потом кусает.

— Потому что он был голоден.

— Вот и я о том же.

— Нет же, голоден был герой, а яблоко описывает жизнь.

— Тогда почему не смерть? — кажется, это я тупой. — Если он кусает яблоко, то он съедает яблоко. Это значит, что яблоко умерло. Смерть жизни.

— Нет, автор хотел показать жизнь, — начала возбуждённо спорить преподавательница.

— Это он так вам сказал? — на всякий случай спросил я.

— Я… это написано в книге! — возмутилась она.

— Где? Он откусил яблоко — вот что там написано.

— Тэйлон, сядь… — вздохнула преподаватель.

Я понимаю, к чему она клонит, это что-то типа чтения между строк, но… как она поняла, что яблоко обозначает жизнь? Нет, конечно, сильнее будет в этом Суцьиси, она в этом деле мастер, но что касается меня… я не вижу. Там написано, что он откусил яблоко. Даже если предположить, что яблоко — это жизнь, укус точно означает смерть.

После этого я чувствовал себя неимоверно тупым и отставшим от жизни.

Чтение всяких книг было, наверное, самым сложным. Математика давалась значительно легче. Особенно после космодесанта, где приходилось нередко что-то вычислять. Что же касается истории и других наук этого мира, я их слушал как попало. Какие-то прямо-таки цепляли, особенно география, какие-то, типасухих дат по истории, я вообще не мог перенести, так как всё равно не понимал, когда это было, а скучные названия меня не интересовали.

С трудом я переносил и предмет «Воздействие магии», где изучали законы магии. Мне действительно было интересно послушать, что они расскажут о магии, так как я сам знал о ней достаточно. Но когда начался предмет…

Я старался слушать, однако моё сознание просто расплывалось по данным, которые ничего для меня не значили, а слова «Прочтёте в учебнике» звучали как издевательство.

Я попробовал прочитать в учебнике, но я просто не понимал, что значат эти слова. С тем же успехом я мог пялиться в стену — эффект был ровно такой же.

А вот изобразительное искусство мне понравилось. Я не уверен, что этот предмет вообще был полезен учащимся, но преподаватель сказал, что оно должно развить в нас чувство прекрасного. Каждый аристократ должен отличить прекрасное от обыденного, увидеть красоту там, где её не видит обычный человек.

Не знаю, что там с чувством прекрасного, но вот то, что интересно, это точно.

Я заметил, что мне вообще нравятся подобные предметы: музыка, кулинария, рисование. Нет, интересно ведь. Просто представить, что ты увидел что-то и нарисовал — я, конечно, говорил то же самое и про музыку, но там звуки, а здесь картинка. Я видел столько, что мог бы перерисовать вообще всё: замки, осады, бои на пустынных планетах и выжженные города эльфов — в голове всплывали красивые и не очень картины, которые будто просились на холст.

— Красивое солнце, Тэйлон, — кивнул преподаватель. — А эта линия, как я понимаю, море?

— Это… должно было быть небо… — упавшим голосом ответил я.

— Ясно… А это дерево? Очень похоже, кстати говоря.

— Это человек.

— Эм… он выше дома?

— Это рояль. Музыкальный инструмент.

— Э-э-э… ну… по крайней мере вам есть куда стремиться, Тэйлон, — кивнул он и пошёл к следующему ученику.

Мне кажется, что он смутился.

Ну… не всё с первого раза получается, верно? Я тоже в своё время учился обрушивать здания с одного подрываНе видать мне прекрасных картин в ближайшее время, всё же я представлял это для себя немного иначе, но время ещё будет научиться.

Но больше всего меня заинтересовали дополнительные занятия. Суть была в том, что каждый выбирал сам, чем хочет заниматься. На музыку я уже записался. Но меня привлекло занятие по кулинарии. Нет, действительно, почему бы и не сходить разок? Там ещё было по политике дело, но ещё с прошлых миров я понял, что что-то сложнее свой-чужой-подстрекатели у меня понять не выходит. Вернее, я могу, но…

Я записался и на политику, и кулинарию по итогу. Одно требовалось для дела, другое — для себя. Собственно, политика и была первой.

И я понял, что политика — это не моё от слова совсем. Верхние, нижние, левые, правые, совет, который решает, но который не совсем решает, король, который вроде тоже решает, но опять же, не решает. Кто верхний, кто нижний, причём тут совет, за что они борются? Почему они смотрят на один и тот же вопрос одинаково, даже решение одинаково, но всё равно не могут объединиться? Зачем они это делают? К чему вообще стремятся и чего хотят добиться, если не того, о чём говорят?

Чем больше я слушал, тем больше понимал, что ничего не понимаю. Ясно, что почти все они подлые ублюдки, которых легче расстрелять, чем понять, и которые нахрен не нужны, так как ничего не производят, а только борются за власть, но, возможно, я что-то упускаю. В любом случае, в этом лучше разбиралась Суцьиси, в этих всех политических играх, это был её профиль. Я же обычно делал. Когда мы работали вместе, в принципе, именно такой политики мы и придерживались.

Пусть я и ничего не понял, но решил, что походить на политику надо, чтобы хотя бы представлять хоть что-то о политической системе этого королевства, раз уже я здесь.

Так шла первая неделя. Попутно я заучил расписание Ньян и Сильвии. Как их защищать и от чего, для меня осталось загадкой, так как я просто не успевал ни за одной из них, а врагов на горизонте было не видно. Естественно, я знал, что так оно и будет. Никто не станет выскакивать перед тобой с криками: «я пришёл убить всю твою родню!», но хотя бы примерно знать, от кого ждать беды, мне бы не помешало.

Так будешь охранять одну, а украдут другую, хотя упор я всё же делал на Сильвию, так как её пытались убрать в прошлый раз.

Плюс я пытался узнать, можно ли поставить на них какой-нибудь маячок, и для этого пришлось идти к…

— Пришёл получить часть своего долга? — улыбнулась Суцьиси. Я выловил её в коридоре, где людей было достаточно. Возможно, могут поплыть какие-то слухи, но с другой стороны, никто не встречается на людях, а врага мне ещё одного не нужно.

— Заберу, не беспокойся. Но не здесь. Я хотел спросить про маячок. В этом мире есть нечто подобное?

— Не слышала, а что? Хочешь установить на своих сестричек? — оскалилась она.

— Так есть ли возможность как-то отслеживать человека?

— Не слышала. Ну, если ты не спиздил маячок из другого мира, конечно, — усмехнулась она. — Ну следить за ними разве что самому остаётся.

— Ты же понимаешь, что я всего один, а их двое, верно?

— А магические маяки?

— Я не осилю.

Не осилю с таким стержнем — метка требовала слишком много вложенной энергии, чтоб она не стёрлась и её можно было отслеживать. Я пытался что-то сделать со стержнем, но боялся, что просто сломаю его. Это был мой козырь, последняя карта, которую я берёг на будущее.

— Ты же в академии, чего тебе париться, я не пойму. Никто сюда не проберётся, — попыталась успокоить меня Суцьиси.

Я скептически посмотрел на неё.

— Ну ладно, всегда кто-то найдётся, но не парься, — похлопала она меня по плечу. — Такого на моей памяти не было ещё.

— А война здесь на твоей памяти была?

— Ну… нет, не было, — нехотя согласилась Суцьиси.

— Всё поменялось в этом мире. Об этом все говорят. Поэтому я бы не был так уверен про то, что их здесь не тронут, — и тут меня посетила идея. Не то чтобы гениальная, но вполне себе неплохая. — А знаешь, давай так, в оплату долга свистнешь, если что станет известно, окей? Просто чтобы если что-то произойдёт или кто-то чихнёт в их сторону не из студентов, а… из этих…

— Я поняла. Лады, договорились, Резня, — подмигнула она. — Если кто-то к твоим сестричкам приблизится, я свистну.

— А ты подозрительно сговорчива, — прищурился я.

— У меня настроение хорошее. Вот только ты что, недоволен? Не война же, живи себе, да поглядывай за родом.

— Ага… как же… — фыркнул я.

— Не нравится задание? — полюбопытствовала Суцьиси.

— Да… я не знаю, как сказать даже… — я огляделся. Вокруг сновали учащиеся, о чём-то разговаривали, смеялись. Я не слышал, Суцьиси отрезала нас куполом тишины, но мог представить, какой там стоит гам. — Не то всё. И… блин, я не могу об этом говорить.

— Ну да, не то место. А что как в город выйти, а? Подумал над этим?

— Я не могу.

— Сёстры опять? — вздохнула она.

— Нет, город. Я не могу, меня колбасит от города. Словно на войну попал.

— Бывает, — усмехнулась она. — Я, например, каждый день в пять встаю, хоть тресни. Могу потом лечь, но в пять точно встану. А ещё всякие ловушки у двери ставлю. Просто не засыпаю без них. Такое встречается нередко. Удивительно, что ты с этим ещё пока не встречался.

— Это просто в первый раз, когда нет боевых действий и вокруг… — я ещё раз огляделся. — Гражданские. Подозрительно спокойно.

— Ты попробуй ночью выйти, когда народу нет, легче станет.

— Разница?

— А ты попробуй, — подмигнула она. — Может ночью тебе будет спокойнее.

Выйти ночью?

Ну не знаю, город есть город, хотя в том, что был в тумане, меня так не трясло, как помню. Вроде спокойно всё было.

Может действительно ночью попробовать выйти?

Что меня ещё заинтересовало в программе обучения здесь, так это география. Особенно карты, как что-то родное, с чем мне приходилось нередко иметь дела. Собственно, возможно, из-за этого я и слушал более внимательно, чем на той же истории, так как здесь всё показывали.

Например, наше королевство занимало самый север плато-материка, и я наконец понял, что название королевства — Майкесендерия. Наш юг граничил лишь с туманами, полностью захватив южные склоны, и мы их практически в одиночестве защищали. А вот северные границы делили с двумя странами. Одной была та самая злосчастная империя Эйрия. Другой была империя Богреистен. Ещё севернее было королевство Галан и королевство Дреор.

Интересно, что у них даже внутреннее море было на плато. Оно располагалось ровно посередине между теми четырьмя империями и королевствами, практически в центре плато-материка.

Помимо нашего плато были ещё южное плато-материк, западное плато-материк, вытянутое от южного полюса до северного, словно широкая горная гряда, а также несколько летающих островов висящими над туманом между материками. Как я понял, именно на этих островах и жили эльфы.

Но что мне действительно запомнилось, так это кулинария…

Вот уж где можно было разгуляться, так это здесь.

С теми кухнями, на которых я бывал, эту было не сравнить. Обилие всяких ложечек, черпачков, баночек с делениями, кастрюль, мисок и прочего и прочего. Я-то обходился минимумом всегда, а, бывало, вообще готовил на чём и что придётся. А тут готовь не хочу!

Собственно, я и готовил. Например, пирог. Меня как-то угощали пирогами с какой-то ягодой сладко-кислой, помню. После однообразных каш такое казалось просто на уровне рая. Поэтому сейчас, вооружившись приборами и продуктами, я оккупировал один из столов, готовый вспомнить тот самый пирог, что когда-то пробовал.

— Эм… я прошу прощения, но мы сейчас будем проводить занятие по кулинарии…

— Всё в порядке, вы мне не мешаете, — отмахнулся я.

— Нет, вы не поняли, вы уверены, что вы пришли на то занятие, так как…

Я поднял взгляд.

Полноватая женщина в колпаке повара и переднике стояла передо мной с виноватым видом, а за её спиной на меня с удивлением пялились девчонки. Одни девчонки и ни одного парня.

— Это кулинарные занятия для девушек.

— А парни типа не могут, да? — нахмурился я.

— Нет, почему же, могут…

— Ну вот и отлично, — некоторое возникшее беспокойство, что сейчас меня выгонят, тут же пропало. Всё же готовить — было моим маленьким увлечением, от которого я чувствовал себя легче. И мне уже не терпелось попробовать что-то сделать. Я словно вернулся в те дни, когда меня обучали этому. Чувствовал внутри себя какой-то подъём, что ли. Будто вот-вот одержу победу или что-то в этом духе.

— Просто вдруг вы ошиблись и…

— Не ошибся.

И после этих слов понеслось…

Меня, в принципе, это как-то успокаивало. Не знаю, просто взбиваешь яйца, отсыпываешь соли, режешь и перемалываешь ягоды — всё это делаешь, а в голове пусто и спокойно, только мысли, что здесь то, а здесь этото, а вот тут надо добавить это. Своего рода способ оградиться от мира.

Взбил, нарезал, начал замешивать муку… и начал замечать, что ко мне постепенно стягиваются особи женского пола.

— А что ты делаешь? — одна из девушек заглянула мне через плечо.

— Пирог.

— Это же простолюдинская еда, — фыркнула другая из-за другого плеча.

— Кушать никого не заставляю.

— А попробовать дашь?

Вот на этот голос я откликнулся. Недовольно. С другой стороны на меня поглядывала с улыбкой Милена. Её бы послать при всех, но…

— Дам.

— Спасибо…

— И попробовать тоже.

Кто-то прыснул, кто-то не уловил суть. Но судя по тому, как залилась краской Милена, она всё прекрасно поняла.

— Тебе помочь? — приятная брюнетка с хитрым прищуром пристроилась около меня.

— Нет, спасибо, я сам.

Смысл готовки, если тебе помогают? Смысл вообще заниматься подобным, если самое интересное у тебя забирают? Это как играть на клавесине, но только вместо тебя кто-то другой. И какой толк?

— А может тебе тесто взбить?

— Уже.

— А порезать фрукты?

— Уже.

— А печь затопить?

— Уже.

Девушки… Честно говоря, я ожидал, что аристократкам не будет интересна кулинария. Ну где они и где готовка, серьёзно. Им просто щёлкнуть пальцами, и лучшие повара если не города, то их поместья тут же что-нибудь да приготовят, хотя, возможно, здесь были и те, кто из мелких родов, где особо слугами не побалуешься. А может и вовсе простолюдинки, которым это будет полезно знать.

В любом случае, как бы то ни было, когда пирог был готов, они его под предлогом «я только попробовать» сожрали.

Суки мерзкие, таких в армии расстреливают…

Сожрали мой пирог…

Я мог слушать ругань в свой адрес и терпеть оскорбления. Мог молча драться и дохнуть от усталости. Воевать и не вылезать с передовых и плевать на всё…

Но за пирог было просто не по-детски обидно.

А когда я хотел приняться за новый, нам сказали, что занятие окончено.

Кто-то чмокнул меня в щёку, кто-то просто поблагодарил, кто-то, как Милена, сделали и то, и другое, но мне почему-то легче от этого не стало. Я вообще относился к еде с уважением, так как иногда просто жрать нечего и надо исходить из принципа: что дают, то и бери. Но когда ты ещё и сам сделал, это вообще вдвойне дороже. А они его сожрали.

Не помню, чтобы меня вообще что-то так цепляло. Я всегда воспринимал всё спокойно. Да, были моменты, когда было грустно и обидно, но там было всё куда страшнее: терял своих людей, проигрывали бой с потерями, хоронил кого-то — то есть была причина. Но здесь, из-за какой-то жратвы, и так прямо кольнуло обидой, что было странно.

Я даже огляделся, не стоит ли рядом Мириса и не компостирует ли мне мозги, но кажется, это были мои настоящие чувства. Те самые, которые принадлежали мне. И от этого мне становилось… жутко? Странно? Нет, скорее, будто сам себя не узнаю.

Я боялся стать роботом, который только и делает, что убивает?

Ну что ж, роботы не чувствуют обиды, это уж точно.

Да, первая неделя в академии мне запомнилась очень хорошо.

Глава 50

Его звали Вуберг. Таких, как он, можно было назвать или душой компании, или местным дурачком — всё зависело от того, как его воспринимают другие.

Я его воспринимал как местного дурачка, но остальные почему-то считали его душой компании. Он был весёлым и доставучим, как клещ, которого хотелось раздавить. А ещё он был того типажа, который очень нравится девушкам: высокий, приятный, с вечной приветливой улыбкой и какой-то искренностью на лице. В разговоре с ним могло показаться, что он тебе полностью открывается, от чего люди сразу проникались к нему симпатией.

Я познакомился с ним, к своему огромному сожалению, на тренировках по стрельбе, которые посещали практически все парни академии. Я тоже их посещал, но лишь для того, чтобы вспомнить собственные навыки и натренировать руки если не до того уровня, который я сам когда-то взял, то хотя бы до чего-то схожего с тем. Ничего нового на них мне дать не могли, разве что требовали повесить кобуру по-ущербному и держать револьвер как-то через жопу, чтобы точно ни в кого не попал.

На занятиях меня обычно сторонились, но, наверное, только такой, как он, и мог ко мне прицепиться.

— Вуберг, — протянул он руку с каким-то чрезмерно довольным лицом, будто только что выполнил сложнейшую задачу.

— Тэйлон, — ответил я на рукопожатие.

Я имел привычку относиться ко всем с уважением или хотя бы намёком на него, если это был враг, чтобы не ухудшать и без того непростые отношения. Хотя враги и не спешили пожимать мне руку.

— Я слышал, ты стреляешь на отлично. Вообще, я о тебе много чего слышал, но больше всего о том, как ты отстрелил бедному Ангору пах. Научишь?

Отстреливать пах?

Меня так и подмывало спросить это, но я ограничился кратким:

— Нет.

— Быстро ответил… — расстроенно отозвался он. — Да ладно тебе. Я тоже хочу научиться так стрелять.

— Я рад за тебя.

— Так что, научишь? — улыбнулся Вуберг.

— Нет.

Он вздохнул, посмотрел на меня, после чего начал пытаться застегнуть кобуру на мой манер.

— Это чтобы быстрее вытаскивать?

— Нет.

— Чтобы удобнее было?

— Нет.

— М-м-м… А ты меня слушаешь? — с сомнением спросил он.

— Нет.

— Ты какой-то необщительный.

— Да.

Вуберг расплылся в улыбке.

— Значит, всё же слушаешь. Кстати, ты из какого потока?

— Первый.

— Я тоже. Я поступил на год позже от положенного. Помню тебя на балу, так что мы с тобой ровесники. Слышал, ты знаком с самими принцем Авоксисенцием и принцессой Исциниэнтой.

— Да.

Обычно люди отваливались на моих первых трёх кратких ответах в духе да-нет, но этот проявлял просто необычайную стойкость, всячески не замечая, что разговаривать я с ним не горел желанием.

И дело не в какой-то чванливости — просто они все были какими-то… другими для меня. Просто другими. От взглядов на жизнь до элементарного поведения. Я другой, они другие — этого достаточно, чтобы держать дистанцию. Вот, например, Суцьиси: она была своей, многое понимала, и с ней можно было обсудить общие для нас обоих темы. И мы всегда могли найти общий язык друг с другом.

Какой язык я мог найти с аристократами? Я даже не представлял, о чём можно говорить с ними. Вначале, когда со мной пытались заговорить, я старался отвечать, но всё кончалось неловким молчанием и быстрым «пока». Разговор заходил в тупик, а я чувствовал себя неловко и идиотом. Стоишь, смотришь на человека и не знаешь, что сказать или ответить на его фразу. Просто потому, что не знаешь или не понимаешь его. Оттого становится немного поганенько на душе и как-то дискомфортно.

А потом я понял, что лучше вообще оградиться от всех — так и случайно не скажу что-то не то не тому, и неловкости не будет, и отвлекаться не буду. Я здесь не отдыхать же.

Я разве что с девушками с занятий по кулинарии находил общий язык, так как там было о чём поговорить. Они что-то спрашивали, я что-то отвечал, и мы даже находили общие темы для разговора.

Но Вуберг… он был просто… Он был просто — всё. На этом можно было заканчивать.

— Кстати, Тэйлон, а где ты научился так стрелять?

— Как?

— От бедра прямо. Ну то есть смотри, — он неловко вытащил револьвер, после чего прицелился и выстрелил. Яблочко. — Во-о-от. А ты стреляешь от бедра и сразу в точку.

— Я промахиваюсь каждый раз.

— Вот Ангор с тобой вообще не согласится, — рассмеялся он, после чего заговорческим тоном шепнул. — Как и его яйца.

И рассмеялся, привлекая к себе внимание остальных. Громко, открыто. Многие заулыбались, словно заразившись его хохотом, хотя даже не понимали, из-за чего он смеётся.

— Я-то вижу, что ты никогда не промахиваешься. Вот покажи мне хоть одного, кто мажет в одно и то же место.

— Я.

— Вот и я о том же! — усмехнулся Вуберг и хлопнул мне по плечу. — Метко стреляешь. Так что, научишь?

— Нет.

— Кстати, слышал, ты ходишь ещё на занятия по фехтованию. Думаю тоже туда записаться.

— Как хочешь.

— Кстати, а твои сёстры: я видел Сильвию, она просто настоящий боец.

— Да, есть в ней такое, — не стал отрицать я.

— Хотя Юнону жалко, если честно, слегка.

Я с сомнением посмотрел на Вуберга.

— Чего? — удивлённо вскинул он бровь.

— Жалко Юнону? Её вообще кому-нибудь жалко здесь? — спросил я. — Если люди знают, что такое жалость.

— Ну… мне? — пожал он плечами.

— Женись на ней, — предложил я.

— Хех… ты знаешь, почему я это не сделаю, верно? — отозвался он и отстрелял все пять пуль. Все в яблочко.

— Тогда смысл жалеть того, кому ты помогать не собираешься. Всё это пустые слова, — ответил я и выстрелил. С удовлетворением кивнул самому себе, когда пуля попала ровно туда, куда я целил. Иногда я промахивался, но это всё ближе и ближе переходило к разряду исключений из правил. Главное — выучиться до такой степени, что револьвер станет одним целым с твоей рукой.

Конечно, такое лучше проделывать со своим револьвером, что я и делал — пользовался подаренными, так как даже при сравнении с теми, что были доступны в тире, он был гораздо лучше, пусть и тяжелее.

Хотя тяжесть не всегда была в минус. Тяжесть — это иногда очень полезно и надёжно. Даже если кончатся патроны, можно всегда ударить им по роже.

— А ты, значит, человек дела? — хмыкнул он. — Тебе самому её не жалко?

Я промолчал.

Жалость? Я знаю, что такое жалость. Это когда ослушиваются приказа, чтобы спасти товарища, и погибают. Или когда маленького ребёнка запихивают в шкаф, а потом пятеро солдат открывают его, потому что слышали плач, и активируют бомбу. Жалость — это когда ранят одного, а потом успевают отстрелить ещё шестерых зелёных, кто подходит к нему близко.

Я знаю, что такое жалость. И знаю, какой она бывает смертельно опасной. Для меня она всегда была чем-то непозволительным. Я всегда откидывал это чувство, подавлял его в себе в зародыше до тех пор, пока не перестал его чувствовать совсем. Иногда оно всё равно проглядывало, как лёгкий отголосок, и тонуло обратно во тьме.

Жалко ли мне Юнону? Если бы я испытывал жалость, то сказал бы — да.

Но я ничего не чувствую.

Я отстрелял оставшиеся пули. Отстрелял быстро, но не настолько, насколько мог в действительности. Все пули пошли с небольшим разбросом, однако стой там человек, ни одна бы не прошла мимо. Когда набью руку, смогу стрелять не просто в одну точку, а сразу по нескольким целям.

— Быстро… — уважительно кивнул Вуберг. — Так что, научишь?

— А чему? — спросил я логичный вопрос. — Вас уже обучают.

— Нет, здесь обучают, но ты-то не следуешь этим инструкциям. Кобура по-другому висит, держишь его слегка иначе, даже стреляешь немного по-другому.

— Тогда научись сначала доставать его нормально, — кивнул я на то, как он закрепил револьвер. Вновь, как их всех учили, под левой рукой, если ты был правшой и собирался пользоваться одним лишь револьвером.

Я не отрицал, что с такого положения можно было очень быстро выхватить револьвер, однако всё равно это надо было успеть поднести руку к рукояти, когда при моём способе ствол уже был направлен на противника и требовалось разве что вытащить его и выстрелить.

— Неудобно, — пожаловался Вуберг.

— Переучиваться всегда неудобно, — ответил я. — Но на дуэли всех, кому неудобно, ждёт пуля в лоб.

— Или в пах, — негромко усмехнулся он.

— Или в пах, — кивнул я. — Ты слишком много времени тратишь, чтобы вытащить и направить, когда у меня его просто надо вытащить, причём буквально на десяток сантиметров.

— Понятно… — протянул он. — Так, да?

Пришлось ему даже кобуру застегнуть нормально, чтобы она не слетала.

— Неудобно.

— Привыкнешь.

Вуберг.

Честно говоря, я никогда не горел желанием кого-то обучать. Но если уж брался показывать, делал это до конца. Именно поэтому я провозился с Вубергом ещё час, пока он наконец не начал показывать что-то более-менее вразумительное.

Это, наверное, и было моей ошибкой.

Потому что после этого этот Вуберг сел со мной на истории, видимо подумав, что я рад его компании.

— Свободно? — и, не дождавшись ответа, сел. — Доброе утро, прекрасные тэрры, — подмигнул он. — Как у вас дела?

— Тэр Вуберг, — они прямо расцвели от его улыбки, даже те, что в моей группе поддержки. — Рады вас видеть.

— Ты же всегда сидел в другом месте, — нахмурился я.

Правда, я не знал, в каком именно.

— Ну… здесь у вас поближе будет. Ты не против?

Девушки наперебой начали утверждать, что они не против, да только спрашивал он конкретно меня. А девушки… просто почему бы и нет, если парень не враг и приятный. Думаю, тут бы любая ему дала, предложи он сводить её под венец.

— Ты из какого рода? — спросил я напрямую.

— Мы с вами вроде не враждовали, — усмехнулся он.

— Это тэр Вуберг из рода Иссенберга, — очень тихо, словно мышка, сообщила мне девушка с яркими веснушками и большими очками, которые придавали ей умный вид.

— Иссенберг? — нахмурился я.

— Вспоминаешь, враги ли мы? А мы враги? — обратился он к мышке.

— Нет, — едва слышно отозвалась она.

— Видишь, пока не враги.

— Пока.

— Но пока и не друзья, — улыбнулся он, зайдя с другой стороны. — Не слышу, чтобы ты говорил и здесь «пока». Девушки, а он всегда такой многословный?

Те, что сидели рядом, закивали головой. Парни усмехнулись. Напряжение, которое ещё оставалось в воздухе, окончательно спало.

— Зато за ним как за каменной стеной, — важно ответила одна из них и взъерошила мне волосы. — Он тех, кто против Бранье пойдёт, сразу поставит на место.

— Да, я слышал. Лукас до сих пор тебя вспоминает.

— Ты знаком с Лукасом?

— О да, я с многими знаком, Тэйлон, — подмигнул он. — Говорит, пришёл бить его при всех за то, что он твою сестру как-то обидел на балу. Говорит, вообще сумасшедшим стал, ему словно плевать на всё и вся. Растолкал всех моих и сразу по лицу, — спародировал он его. — Блин, ты ему колени сломал.

— Пусть скажет спасибо, что не шею.

— Я ему передам.

И с того момента Вуберг стал чем-то обыденным рядом со мной. По крайней мере следующую неделю он появлялся рядом со мной слишком часто. Я не знаю, чего он хотел и добивался, однако другим он явно нравился. Очень скоро вокруг нас стало кружить больше девушек.

Но липли они не только к Вубергу, но и ко мне. Всё же Тэйлон имел довольно-таки смазливую мордашку, которая считалась у женского пола приятной. Некоторые из девушек даже откровенно жались ко мне, пытаясь вызвать хоть какой-то эффект.

Например, так я познакомился с Сарой, девушкой из небольшого рода Мейкерсов. Довольно яркая личность, но с тихим, немного с придыханием голосом, который, чтобы услышать, надо было прислушиваться. Я её знал ещё с занятий по кулинарии, довольно приветливая особа, с которой можно было поговорить. Как охарактеризовал её Вуберг потом мне:

— Она даёт всем.

— В смысле, трахается?

— Да, Сара немного свободолюбивая.

— Шлюха, то есть.

Он усмехнулся.

— Если девушка хочет секса, что в этом плохого? К тому же, она без дури в голове и не из тех, кто говорит «только не туда».

— Только не туда? — я, кажется, не совсем уловил суть. А он на это лишь вздохнул.

— Я не буду тебе объяснять анатомию девушек, Тэйлон, уж прости меня, но если у девушки был секс с парнем, это можно будет узнать. Поэтому многие пользуются хитростью.

— Дают в жопу, — перевёл я на нормальный язык.

— Ну… — Вуберг даже смутился. — Да, можно и так сказать, конечно…

Теперь ясно, чего она так часто трётся около меня.

А ещё благодаря ему я смогу познакомиться с частью потока, который не был к нам враждебен. Или относился не к врагам, но к соперникам. Скажем так, он стал чем-то вроде окна между мной и остальными, так как с ним я каким-то удивительным образом находил общий язык с другими.

Вуберг был действительно из тех, кто умеет располагать к себе людей. Но даже несмотря на это, я относился к нему с некоторым подозрением. Всё хорошее всегда выглядит подозрительно, а всё плохое наоборот, обыденно и нормально.

На всякий случай я поговорил и с Сильвией по этому поводу, однако она лишь пожала плечами и сказала, что мне тоже стоит начать заводить себе друзей.

— Друзей? — сморщился я.

— Ты считаешь, это плохо?

— Тебе напомнить Юнону, Сильвия?

Это, наверное, был удар ниже пояса. Она поджала губы и весь оставшийся вечер не разговаривала со мной.

Здесь среди аристократов не может быть друзей, вот в чём дело. По крайней мере, я просто не понимал дружбы, которая по щелчку пальца сверху превращается во вражду. Сегодня ты улыбаешься ему, вы жмёте друг другу руки, а завтра убиваете друг друга на дуэльной арене, словно заклятые враги.

Дружба? Не думаю, что они вообще знают, что такое настоящая дружба.

Поэтому я обратился к более прошареному в этом плане человеку.

— Вуберг? Да, они относятся к нейтральным, но всё же ближе к королю, — ответила Суцьиси.

— Нейтральным? — не понял я.

— Если те, кто конкретно против короля, пусть и молчат об этом, поэтому к ним не подкопаешься. Есть те, кто за короля. А есть ещё две стороны. Те, кто нейтрально, но придерживаются против. И те, кто нейтрально, но придерживаются короля.

— А просто нейтрально?

— Мне объяснить, что на войне не бывает нейтральных? Если ты не за, то ты против.

— Мы не трогали гражданских. Обычно.

— Потому что вам говорили не трогать. Говорили такие, как мы, Тэйлон, — усмехнулась Суцьиси. — Для нас они были союзниками. А кто не хотел принимать власть, те рассматривались как противники. И ты их наверняка убивал, просто знал их как врагов.

— Может быть, — пожал я плечами. — Так что насчёт Вуберга?

— По мне, как я знаю, нормальный хитрожопый в меру парень с мозгами, который, в принципе, придерживается взглядов твоего папаши. К тому же, с ним полезно общаться — у него прямо-таки дар собирать вокруг себя людей. Может команда сверху поступила с тобой сблизиться.

— А ты кого поддерживаешь?

— Короля, естественно. Нахрен мне не усралась свобода родов. Иначе им крутить яйца будет неудобно.

Таким нехитрым образом я кое-как влился в общество детишек аристократов. Думаю, если бы не Вуберг, я бы всё так же сидел один и молчал, а так смог найти хоть какой-то общий язык с другими. Я не строил иллюзий, но союзники и просто знакомые могли сыграть хорошую службу в будущем.

Особенно Исси, которая, помимо этого, несла для моего душевного спокойствия две опасности. Первой были растревоженные мысли о прошлом, которые лезли из могилы, в которую я их похоронил. Второй бедствия, которые она несла что там, что здесь своей озорной натурой. Поэтому надвигающиеся приключения на задницу я почувствовал уже тогда, когда она постучалась в дверь моей комнаты.

— Госпожа Исси?! — я даже дар речи потерял, когда увидел её на пороге. — Вы… вы что здесь делаете?!

— Вопрос королевской важности, — шёпотом известила она меня. — И мне нужна твоя помощь.

— Госпожа Исси, при всё моём уважении…

— Но ты же видел меня голой! А теперь отказываешь мне? — громко, на весь коридор, спросила она.

Пришлось схватить её за руку и грубо затащить в комнату, чтобы другие не увидели. Мне ещё слухов таких не хватало.

— О, да ты отчаянный парень! — разулыбалась она. — Но я ещё не готова.

— Госпожа Исси…

— Просто Исси.

— Послушайте, просто Исси…

— Нет-нет, называй меня просто Исси.

— Короче, в прошлый раз нас едва не засекли. И если вы предлагаете мне вновь лезть на крышу, взламывать двери и прятаться в шкафчиках…

— Но тебе же понравилось, нет? — её улыбка стала шире.

— Да, но я бы предпочёл видеть девушку полностью голой, а не наполовину.

— Нет, ну у тебя запросы просто огромнейшие, — покачала она головой. — Я даже не знаю, готова ли я раздеться перед тобой или нет.

— Прошу вас. Из моей комнаты.

— Ладно-ладно, я готова раздеться прямо сейчас, — и начала быстро растягивать пуговицы.

— Да стойте, что вы делаете?! — я уже начал беситься.

— Переманиваю на свою сторону! — гордо подняла она нос. — Выбирай, или показываю сиськи, или ты идёшь со мной.

Мне угрожали чем угодно, но угрозы показать сиськи в случае неподчинения точно не было. Правильно говорят, всё бывает в первый раз.

— А вы точно принцесса? — поморщился я.

— Истинно так, самая настоящая. У меня даже родинка в том же месте, что и у королевы есть, только я тебе её не покажу. Или покажу. Здесь как пройдут наши переговоры. Итак, время пошло.

Но время пошло слишком быстро — не успел я ответить, как в дверь постучали.

Глава 51

Сердце пропустило удар от неожиданности… и снова пошло.

Одно из правил говорит, что если совпадение настолько удачно, что в него трудно поверить, то это не совпадение. Ко мне пришла Исси, и тут же кто-то стучится в дверь. Две недели всем было плевать, а тут неожиданно понадобился. Не из-за правила ли, что нельзя приводить девушек в свою комнату, как и наоборот?

К тому моменту эта Исси уже успела избавиться от рубашки.

— Что… какого хрена, Исси?! — зашипел я.

— Мне нужен ответ, и без него я не уйду! Принцессы не отступают. Во имя короля, во имя королевства! — так же шёпотом ответила она, вздёрнув нос.

— Какого нахрен короля?! Какого нахрен королевства?! Это может кто-то из смотрителей! Вы же знаете, что нельзя другой пол водить в комнаты!

— Да всем всё равно на это правило, — отмахнулась она. — Или положительный ответ, или принимаюсь за лифчик!

— Даже не смейте! — предупредил я.

В дверь ещё раз настойчиво постучали.

— Иду! — громко ответил я, после чего схватил Исси и потащил к кровати.

— Стой-стой, я ещё не готова! Я слишком чиста! — её вообще не смущало, что сейчас происходит. Она хоть в одном из миров будет взрослеть?!

— Под кровать, Ваше Высочество! — прошипел я и без лишних церемоний затолкал её под неё. — И ни звука, иначе все узнают, чьи панталоны развевались вместе с флагом!

— Злыдня! — буркнула она без капельки смущения.

Жесть.

Что в одном мире, что в другом, вообще никакой разницы нет. Что там она служила вечным источником проблем, что здесь. Не буду отрицать, именно так я с ней и познакомился, и именно её неугомонность и жажда баловаться, жить и искать что-то новое наперекор всему заставила меня в неё влюбиться, но… сейчас она просто огромная проблема с таким же ворохом проблем, что с собой притащила.

Быстро оглядевшись и запихнув блузку под покрывало, я бросился к двери и…

— Милена? — меня аж перекривило. Я понял, что это она, ещё раньше, чем узнал в лицо — такие яркие волосы было очень трудно не узнать, если честно.

— Только оставь эти лица, — в ответ поморщилась она. — Даже когда я пытаюсь быть с тобой почтительной, ты ведёшь себя как кретин.

— Вот тогда и катись отсюда, — я попытался закрыть дверь, но её нога помешала это сделать.

— Не так быстро, милый, — недобро улыбнулась сука. — Или мне стучаться на весь этаж и кричать, чтобы ты меня впустил?

— Тебя вышвырнут за то, что ты в мужском общежитии.

— Нас, — оскалилась Милена. — Нас выкинут, ведь я не могу оставить своего муженька одного, а?

— Я больше не твой жених.

— А вот об этом я и хотела поговорить. Поэтому или впускай, или жди, что я стану прилюдно тарабанить к тебе. А я стану, будь уверен.

— Сделаешь глупость… — предупредил я, отходя в сторону.

То, что Исси будет молчать — я был уверен. Не из таких она была, кто подставляет или делает глупости, пусть по её поступкам этого не скажешь.

Хотя нет, я не могу точно этого знать, так как это как раз-таки Исси, а не Гелиопсис. Та пусть и выглядела дурной непоседой, но не была идиоткой. А эта её копия… я слишком много их сравниваю вместе и уже принимаю одну за другую.

— Итак, чего ты хотела обсудить? — холодно спросил я.

— Нас, Тэйлон. Я хотела обсу…

— Нет. Всё, обсудили, теперь дальше, — кивнул я.

— Мой отец решил сделать твоему отцу щедрое предложение, которое пойдёт нам обоим на пользу, — сообщила Милена. — Поэтому я пришла сюда не ругаться, но мириться.

— Мой отец принял его?

— Пока ещё нет, но нам с тобой следует быть в…

— Мне плевать, что там следует, Милена. Отцы не договорились — прошу на выход.

— Не зли меня, Тэйлон, — она вновь сделала эту угрожающую мордашку. — Ты даже не представляешь, какой я могу быть в гневе.

— Серьёзно? — с усмешкой произнёс я, подойдя к ней вплотную. — И что ты сделаешь мне?

— Я…

И в этот момент я её толкнул двумя руками в плечи. Не так сильно, чтобы она улетела, но чувствительно — Милене пришлось сделать несколько шагов, чтобы устоять на ногах.

— И? — усмехнулся я. — Продолжай, я слушаю тебя очень внимательно.

Она удивлённо посмотрела на меня. В глазах мелькнул страх, но Милена сразу подавила его и продолжила так же бойко:

— Как ты посмел?! Если ещё раз…

И я её ещё раз толкнул.

Она врезалась спиной в шкаф. Не сильно, но думаю, впившиеся ручки в спину точно почувствовала.

— Я жду, Милена. Если ещё раз, то что?

Теперь Милена смотрела на меня с опаской. Она теперь точно жалела, что начала говорить в таком тоне и выбрала такую тактику, но изменить своей гордости и пойти на попятную не могла. Ведь кто я? Тэйлон? Какой-то слизняк, верно? И кто она — великая и сильная Милена.

— Тэйлон… не зли меня… — уверенность в голосе пропала, но она ещё пыталась выглядеть дерзкой.

А потом пискнула, отвернувшись и прикрывшись руками, когда рядом с её головой врезался кулак.

Вот теперь она боялась, действительно боялась, я видел и чувствовал это так же отчётливо, как и видел её саму.

— Что ты мне ещё хочешь сказать, Милена? — с угрозой произнёс ей на ухо.

Она даже боялась смотреть на меня теперь.

Как быстро ломаются люди, когда не чувствуют под собой опоры. Когда понимают, что их не защитит в этот момент ни род, ни сильный брат, ни влиятельный отец. Когда всё зависит лишь от них самих, и они осознают, что как раз-таки сил-то у них и нет. Что они просто ничего не могут сделать и противопоставить противнику.

— Что ты хотела сказать мне, Милена? — спокойно спросил я, осторожно поправив её несколько непослушных локонов.

— Я… поняла тебя, Тэйлон. Я не права, — тихо ответила она, всё ещё не поворачиваясь ко мне.

— Тебе не надо объяснять правила приличия в чужой комнате?

— Нет, Тэйлон, не надо, — негромко ответила она.

— Вот и отлично. А теперь проваливай, — отошёл я от неё.

— Я не могу, — она вновь взглянула на меня, и, несмотря на её испуганное лицо, в глазах буквально светилась ненависть. Да, такие суки не сдаются. — Мой отец ясно дал понять мне, что требуется от меня.

— И что же?

Можно было и не спрашивать.

Она своими маленькими тоненькими пальчиками очень быстро расшнуровала корсет, который, судя по всему, и не сильно-то был притален.

— Так! А ну стой! — рыкнул я на неё, но Милена уже успела сдёрнуть его слегка вниз, чтобы я увидел большую часть груди.

— От меня требует отец, Тэйлон. Я здесь не по собственной воле.

— Мне плевать.

— И мне плевать, но я не уйду, если не сделаю то, что мне сказали. Мы должны стать парой.

— Пошла вон! — схватил я её за руку. — То тебя не загонишь под венец, то сама тащишь!

— Я не уйду! — попыталась она вырваться. — Ты не понимаешь?! Наш брак уже решённое дело, как и моё будущее, так что…

И в этот момент, блять, опять постучали.

Да чтоб вас, сука… у меня что, написано: «День открытый дверей?!». Стучитесь к Тэйлону, так как у него бабы одна за другой раздеваются?! Какими вообще должны быть шансы, чтобы так везло?!

Или же там действительно что-то важное? Чёрт… А если по роду что-то от Суцьиси?

Стоило мысли посетить голову, как я уже не мог от неё избавиться. Будет сверх глупо, если я из-за такой глупости пропущу важный момент, который мог изменить ход миссии.

Я зло посмотрел на Милену, после чего распахнул дверцы шкафа и грубо запихнул её туда, прошипев:

— Хоть звук, и я тебя сожру в прямом смысле этого слова. Будешь всегда со мной.

Судя по испуганным глазам, она восприняла это довольно серьёзно.

Я захлопнул дверцы шкафа, после чего подошёл к двери и открыл.

— Эм… а вы кто?

На пороге моих дверей стояла серая мышь.

Вернее, не мышь, а девушка, которую я звал про себя серой мышью. Та самая с большими очками и яркими веснушками, плюс волосы короткие чуть ниже ушей. Она обычно сидела около меня в группе девчонок и была самой тихой, изредка подавая голос. Собственно, именно она и подсказывала мне фамилии многих людей и кем они являются для нас.

Кого-кого, а её я увидеть не ожидал.

— М-можно? — очень тихо спросила девушка.

— Нельзя. Что случилось? — нахмурился я.

Девчонка аж отшатнулась от меня.

— Я… я…

Что конкретно «Я», мне услышать так и не удалось, так как в этот момент дверь справа от меня открылась и послышались весёлые разговоры парней. Девчонка испуганно посмотрела в ту сторону и… бросилась ко мне. Естественно, что я её не пустил в комнату.

— Никто не должен знать! — пропищала она едва ли не со слезами на глазах, пытаясь прорваться ко мне и с ужасом смотря на комнату, откуда вот-вот должны были выйти парни. И выглядела так, будто стоял вопрос жизни и смерти.

И… я её впустил.

Потому что подумал, что если это действительно что-то важное, то выйдет нехорошо. Да и слухи со стороны парней мне были ни к чему. В любом случае, Милена будет держать язык за зубами, я об этом позабочусь, а Исси, мне бы хотелось верить, не из тех, кто будет трепать языком. По крайней мере именно такой я её знал…

И опять я говорю, что знал её, хотя передо мной совсем другой человек.

— Итак, чего же тебе надо… как тебя?

— Фиалина.

— Да, Фиалина, надеюсь, это что-то очень важное, — кивнул я, — так как я был очень и очень занят.

— Я… — и что-то нечленораздельно пробормотала.

— Чего прости? — не понял я.

— Я… — и снова её невнятные бормотания.

— Ты можешь говорить разборчивее, так как я ни слова не понимаю, — начал я раздражаться.

У меня тут и так две полуголые девки прячутся в комнате; не до того, чтобы переводить нечленораздельные звуки мыши.

— Я…

— Ну?!

— Я люблю вас! — выпалила она на всю комнату.

…

… …

… … …

Я буквально услышал, как кое-кто стукнулся под кроватью и в шкафу.

Это финиш.

Нет, это не финиш.

Это пиздец какой-то просто. Как так выпало, что всё так сложилось именно сегодня? Именно в этот момент, в этот час? Какова вероятность, что все припрутся именно в тот момент, когда у меня под кроватью полуголая принцесса-эксгибиционистка, а в шкафу полуголая стерва?

Даже на самой сраной войне таких совпадений один на миллион.

— Я… понял, что ты любишь, но чего сейчас-то решила в этом признаться? — неловко спросил я.

— Я решила, что больше не могу ждать! — схватила она меня за руку, вся бледная. Но с чудовищно красными щеками и слезящимися глазами. — Я… мы… вы так похожи… мы так похожи с вами!

— В каком это месте? — нахмурился я.

— Вы… всегда были тихим и очень… мягким… и… загадочным…

— Это называется чмошник, Фиалина.

— Вы всегда были чмошником, Тэйлон!

…

Бля, ну спасибо, конечно… меня ещё ни разу за всё моё долгое существование не называли с такой любовью чмошником, а я много прожил и многое повидал.

Я уже который раз просто выпадаю за сегодняшний вечер.

До Фиалины тоже дошло, как именно назвала онаменя сейчас, потому что её глаза стали такими большими, что, казалось, сейчас выкатятся из глазниц.

Она только открыла рот, а я уже закрыл его ладонью.

— Спокойнее, Фиалина. Ты оговорилась, я знаю, такое случается, когда ошибаешься, поэтому успокойся и не кричи на всю комнату, договорились?

Она кивнула головой.

— Отлично, — убрал я руку от её губ…

И совершил ошибку.

Мышь оказалась самой настоящей крысой.

В смысле, что она бросилась на меня. Просто напрыгнула, с каким-то проворством обхватив одним махом меня ногами за талию, а руками за шею, после чего поцеловала. Не ожидая такого напора от маленькой крысы, я не успел подготовиться, запнулся и упал на кровать, стукнувшись затылком о стену, к которой она была приставлена.

В голове на какие-то мгновения всё поплыло. Комната закружилась, и я на секунду-другую провалился в никуда, прежде чем с силой вернуться обратно и увидеть…

Как маленькая крыса уже разделась наполовину.

Да вы что все, ёбнулись?!

На войне ты обычно знаешь — в любой непонятной ситуации или ждёшь приказа, или стреляешь. Здесь вроде и застрелить не получится, и сказать, что делать, некому. Да и вообще, кто мог знать, что у Тэйлона есть ещё одна поклонница, такая же, как я понимаю… ну… тихоня.

Хотя по тому, что она уже наполовину разделась, выставив напоказ отсутствующую грудь, но с реально большими сосками, серая мышь была совсем не серой и совсем не мышью.

— Да погоди ты! — зарычал я, сбросив её на кровать и прижав коленом. — Ты что творишь?!

— Я люблю вас, Тэйлон! — со слезами на глазах пропищала она. — Мы с вами так похожи! Вы и я! Мы просто созданы быть вместе!

— То, что мы оба тихие, не значит, что мы похожи!

— Вы с самого детства мне нравились. Но теперь, когда всё вокруг так закружилось, я просто хочу, чтобы вы знали о моих чувствах! И я…

Остальное я не дослушал, заткнув её рот.

Почему?

Потому что опять стучатся.

Блять, ну когда же это кончится. Такого просто быть не может. Я точно знаю, что такое просто нереально, не бывает, не может быть таких совпадений! Какого хрена?! Что происходит?!

— Ни звука! И лезь быстро в комод!

Я быстро выбросил все вещи на кровать, дождался, пока туда залезет эта мышь, забросал сверху вещами и закрыл.

Если это ещё одна девушка — сразу даю в морду и будь что будет. Хватит, моя жизнь превращается в какой-то цирк.

Вообще, можно было не открывать, конечно, но учитывая тот факт, что нас было наверняка слышно за дверью, по крайней мере шум, просто отсиживаться было плохой идеей. Гость может и не уйти вовсе, а продолжить стучать, что привлечёт лишь ненужное внимание. Или появятся вопросы, почему я заперся, на которые некоторые могут начать искать ответы.

Поэтому просто выгляну и прогоню нахрен, кто бы там ни был.

На этот раз дверь я не стал совершать прошлой ошибки и лишь слегка приоткрыл дверь, подперев ногой, чтобы не смогли распахнуть.

И каково было моё удивление, когда я там увидел Суцьиси.

Увидев моё лицо, она тут же нахмурилась, отшагнув в сторону — поняла, что что-то не так. Именно в сторону, а не назад, будто готовая отпрыгнуть, если понадобится, или с пинка ворваться внутрь. В этом потоке полуголого безумия она казалась просветом разумности.

— А я к тебе, Тэйлон, — весело произнесла она своим детским голоском, но лицо совсем не показывало радости. Она пыталась заглянуть за дверь.

— Я бы рад тебя впустить, Амелия, — спокойно ответил я, — но дело в том, что…

В чём конкретно дело и что твориться в моей комнате, я договорить не успел, так как мы оба услышали шаги по лестнице, кто-то поднимался.

Мы синхронно переглянулись.

— Твою мать… — пробормотала она и быстро зашептала. — Резня, впусти меня, это смотритель!

— Я не могу! — преградил я ей дорогу.

— Да ты рехнулся, блять?! — зашипела она. — У меня предупреждений выше крыши, ещё не хватало словить за это! Пропусти меня, блин!

— Нет! — зашипел я в ответ.

— Любая просьба! Любая просьба, иначе я вылечу, как пробка, за это! — взмолилась шёпотом она. — Я не могу вылететь из академии, иначе божество мне жопу порвёт!

Блин…

Пришлось пропустить её.

Но едва она вошла, как я прижал её к стене.

— Что…

Суцьиси начала было говорить, но я заткнул ей рот и воспользовался самым древним и в то же время надёжным языком без звуков — знаками.

«У меня гости», — отмахал я.

«В смысле?»

«Гости. Уши в комнате. Они прячутся. Ни звука, как поняла?»

Суцьиси закивала головой.

«Враги?»

«Идиоты».

Её бровь вопросительно изогнулась, но от дальнейших расспросов она удержалась, взглядом пробежав по комнате.

«А чего ты пришла?»

«В город пригласить», — отмахала она мне знаками. — «Мы же хотели. У меня есть свободное время, а сейчас вечер».

«Нашла время».

«Откуда было мне знать»? — показала Суцьиси руками.

А тем временем шаги остановились прямо около моей двери. Даже не шаги, а пара шагов. Мы вдвоём настороженно посмотрели на дверь.

Ну и, конечно же, постучали ко мне. Размеренный громкий стук.

Когда это закончится…

Суцьиси со мной переглянулась и уже было бросилась к кровати, когда я перехватил её на полпути и шепнул:

— Не под кровать!

— А…

Но я заткнул её рот ладонью, не дав договорить, и запихнул за занавеску. Благо та до пола, а сама Суцьиси в теле маленькой куколки.

Отлично. Если это ещё дна девка, посылаю прямым текстом нахуй, так как больше прятать мне их некуда просто физически, разве что в окно на канате спускать вниз.

Вздохнув и чувствуя себя полностью истощённым этим безумным часом, я открыл дверь.

На пороге стояла смотритель с моей младшей сестрой. Та смотрела на меня умоляющим взглядом.

Ситуация была просто понятнее некуда, даже я догадался.

— Тэйлон? — взглянула смотритель на меня слегка высокомерно.

— А что, не похож? — съязвил я. — Привет, Ньян, тебя не дождёшься.

— А меня поймали на лестнице, — улыбнулась она и посмотрела недовольно на смотрителя. — Я могу к родному брату войти или нет уже?

— Откуда мне знать, что ты действительно шла к брату?

— Ниоткуда, — и нырнула мне за спину.

— Я надеюсь, мне не надо напоминать, что девушек водить в общежитие нельзя, как и им самим входить в общежитие для мальчиков, — холодно известила она меня.

— Не бойтесь, я не сплю с родными сёстрами, — успокоил я её. — На этом всё? Я могу поговорить с сестрой наедине?

— Можете, Тэйлон, — кивнула смотритель недовольно, после чего посмотрела на Ньян. — Не надо думать, что я дура, молодая тэрра. На этот раз вам повезло, но в следующий раз вы просто так не отделаетесь.

И в этот момент раздался:

— Чхи!

Блять, я убью каждую суку в этой комнате, если меня спалят. А не думал, что меня можно вывести до такого состояния, но у этих сучек это получилось. Каким-то образом, но сумели довести меня до белого каления.

— Будь здорова, Ньян.

— Спасибо… — вздохнула она и шмыгнула носом.

— Спасибо, что сопроводили мою сестру, смотритель, — сделал я намёк на поклон. — На этом всё?

— Думаю, что да… — протянула она, быстро пробежавшись глазами по комнате.

— Тогда спокойной ночи.

И я наконец закрыл дверь. Надеюсь, что в последний раз.

Знала бы смотритель, сколько у меня сейчас в комнате полуголых девок, её бы удар хватил, наверное. Однако здесь остался ещё один человек, который стал невольным свидетелем моего триумфа. Или кошмара. Или позора. Тут с какой стороны смотреть.

— Тэйлон, а ведь это не я чихнула… — с подозрением прищурилась Ньян.

— Я знаю, что не ты, — вздохнул я. — Знаю…

Глава 52

Кто сказал «Чхи»?

Даже я не мог ответить на этот вопрос.

Я чувствовал себя уставшим. Я, тот, кто участвовал в великих сражениях, свергал правителей и побеждал тех, кого победить практически нереально… прячу девок в комнате. Спасибо, что Юнона сюда не пришла, а то был бы вообще полный финиш.

— Тэйлон, у тебя девушка в комнате, да? — хитро прищурилась Ньян. — Познакомишь?

— А ты действительно этого хочешь, Ньян? — сел я на кровать, устало потирая глаза.

— Ну конечно! Интересно же, кого водит мой брат! — разулыбалась она. — Ну давай, не томи, где она спряталась?

— Она? — хмыкнул я…

А потом Ньян негромко взвизгнула, отпрыгнув в сторону.

Из-под кровати, словно в каком-то кошмарном сне, вытянулась рука и схватила её за ногу.

— Это я чихнула…

Медленно, я не побоюсь этого слова, величественно, из-под кровати начала выползать Исси. Мне сложно объяснить, как можно из-под кровати вылазить величественно, но, видимо, это дар всех правителей, делать всё так, чтобы это выглядело именно что по-королевски.

Я мог понять, насколько шокирована Ньян, по её лицу. Всё же не каждый день увидишь полуголую принцессу, прячущуюся под кроватью брата.

— Фух, ну и пыльно же у тебя здесь. Ты хоть порядок иногда наводишь? — выползла виновница происшествия, отряхивая юбку.

— В-ваше Королевское В-вы… — Ньян, кажется, потеряла дар речи.

— Просто Исси, — отмахнулась она и довольная потёрла ладоши. — Итак, вот мы и собрали отряд.

— Отряд? — сестра не могла понять, что здесь происходит.

И словно по команде начали выглядывать остальные участницы этого кошмара. В последующие секунды рот Ньян открывался всё шире и шире от удивления. Она оглядывалась, в шоке наблюдая за тем, как отовсюду вылазят девушки, будто призванные демоны.

Вот стыдливо выглянула из шкафа Милена, придерживая сползающий корсет. А вот словно из засады, приподняв крышку комода, выглянула Фиалина.

Суцьиси же просто выскочила из-за шторы с громким «Та-да-ам!!!», соответствуя образу Амелии и заставив Ньян вздрогнуть.

— Ваше… Высочество… — пробормотала Милена, в шоке смотря на Исси. У неё даже корсет из рук выпал, от чего теперь всё было прекрасно видно. — Я… приветную вас.

Фиалина поклонилась молча, вся бледная до ужаса, готовая, наверно, провалиться прямо здесь и сейчас под землю.

— Т-тэйлон, а что они у тебя делают? — испуганно спросила Ньян. — Полуголые?

— Так получилось.

— Как такое получилось? И п-почему принцесса Исциниэнта без верхней одежды под твоей кроватью?

— Так получилось.

— Как?

— Это очень долгая и запутанная история, о которой я расскажу тебе позже, а пока, — я обвёл их взглядом, — раз вы все выползли, попрошу сейчас собрать все свои шмотки, одеться и дружным строем выйти из моей комнаты.

— Нет-нет-нет, мы ещё не решили, что будем делать с моим заданием королевской важности! — запротестовала принцесса.

— Решили. Ничего. Все одевайтесь и на выход. Обсуждайте это в своей общаге. Поторапливайтесь.

Я же подошёл к двери и осторожно выглянул в коридор.

Пусто, никого.

Дошёл до лестницы и прислушался.

Тоже тихо. Видимо, смотритель ушла. Если только она сейчас не стоит где-нибудь в тени в засаде, в чём я сильно сомневаюсь.

Сейчас им было самое время смотаться как можно быстрее. Но когда я вошёл в комнату, эти дурынды, собравшись в круг, внимательно слушали Исси, которая что-то очень живо и с жестикуляцией рассказывала.

Да они даже не оделись!

— Так! — рыкнул я, выдернув из этого круга Ньян. — Даже не смей втягивать в эту авантюру мою сестру.

— Но Тэйлон, госпоже Исси… — начало было та воодушевлённо, но я её перебил. Ньян только дай повод, она будет нестись вперёд, пока не устанет.

— Ньян, по балде получишь, — предупредил я. — А вы — вон из комнаты. Или сейчас голыми вытолкну.

— Неуважение к королевской семье, как это некрасиво, — покачала головой Милена.

— Заткнись, — я даже не посмотрел в её сторону. — Исси, это перебор. Никаких приключений на пятую точку.

— Но мне нужна твоя помощь! — воскликнула недовольно Исси.

— Зачем?

— Замки!

— Нет. Никаких кабинетов.

— Это не кабинет! Это замок, который надо снять. К тому же, там может понадобиться помощь другого человека. Ну помоги! Мы так много прошли вместе!

— У тебя уже есть полуголая команда, — кивнул я на остальных девушек. — Забирай всех, кроме сестры.

— Я… я… п-п-пожалуй, по… — маленькая крыса пыталась что-то там пролепетать, пытаясь пробраться к выходу, но Исси молниеносно поймала её.

— Никто никуда не уходит! А с тобой, Тэйлон, разговор не окончен! Не заставляй меня переходить все мыслимые и немыслимые рамки! Или я раздеваюсь, или ты мне помогаешь!

— Послушай, Исси, если ты не успокоишься, то все узнают, что произошло в прошлый раз.

— Да подумаешь я описалась, ты меня видел голой, а потом мои панталоны развевались на флагштоке рядом с государственным флагом. Тоже мне, шантажист, — хмыкнула она. — Что ты им расскажешь, что не расскажу я?

Все немного охренело посмотрели сначала на меня, а потом на принцессу.

— Так… это ваши панталоны были? — осторожно спросила Милена.

— Именно так. И хочу напомнить, что все, кто расскажет это, будут проводить остатки своих дней в темнице. А ты, Тэйлон, самый упёртый из всех, кого я видела.

— Наверное, я просто не спешу целовать тебе ноги.

— И это хорошо! — радостно известила она меня. — Поэтому идём, будет весело!

— Нет.

— Короне требуется помощь, и мы не можем ей отказать! — неожиданно подала голос Амелия.

— Ты издеваешься? — тихо прошипел я. — Ты же сейчас голой первая в коридор вылетишь на радость другим.

— Не надо! — спряталась она за подругу.

— Я… тоже не могу отказать принцессе, Тэйлон. Да и ты не мой муж пока, верно? — мстительно улыбнулась Милена.

— Да мне плевать, — фыркнул я. — Вы хоть всю общагу с собой соберите, но только не в моей комнате.

— Ну бра-а-ат, — умоляющим голосом повисла на мне Ньян.

И когда она успела так быстро переобуться?

— Вон. Исси, я сдам тебя, если ты сейчас не свалишь, слышишь?

Хрен они меня уговорят идти с ними.

* * *

— Готово, — вздохнул я, снимая с решётки огромный замок.

Собственно, теперь я в команде принцессы Исси и её боевых шлюшек.

— А столько споров было. Спасибо, — улыбнулась она и чмокнула меня в щёку.

От касания её губ меня будто током ударило.

Заметив мою реакцию, Исси хихикнула, толкнула решётку, которая скрипом известила о незваных гостях, и скользнула в помещение.

Следом за ней, бросив на меня неопределённый взгляд, прошла Милена, потом прошмыгнули Фиалина с Ньян, и уже последней спокойно вошла Амелия.

Собственно, из-за неё я сейчас и здесь. Вернее, не из-за неё, а из-за того, что она мне сказала в комнате. Сказала с помощью знаков.

«Соглашайся».

Этого слова хватило, чтобы я, немного повыкоблучиваясь для виду, дал добро. Не потому, что вдруг уверовал в их идею, просто Суцьиси херни бы не посоветовала. Это как приказ или как команда — сначала выполняешь, а потом уже спрашиваешь зачем. Я знал её слишком хорошо — она бы не стала использовать этот язык, лишь чтобы подтолкнуть меня сделать какую-то глупость или просто поучаствовать в баловстве. Была какая-то причина, которую я не знал и которую надеялся услышать.

Собственно, сейчас я и хотел её услышать, когда мы немного отстали.

— Так в чём причина? — тихо спросил я.

— А ты не понял? — хмыкнула она.

— Нет.

— Не удивлена, Резня. Это не твоего полёта вещи.

— Тогда просвети.

— Связи. Свя-зи, — повторила она по слогам. — Тебе принцесса оказывает доверие. Именно тебе. Так и заводят знакомства — помогают, участвуют во всяких делах, поддерживают друг друга, становятся друзьями, возможно, близкими. А после уже ты можешь по дружбе просить помощи. И тебе не откажут, скорее всего.

— Ты из-за этого согласилась?

— Естественно. Я всегда рядом, всегда готова творить глупость по команде. И от этого имею свои преференции.

— А как же вылет из академии?

— Если я рядом с принцессой, меня всегда отмажут, — отмахнулась она. — Поэтому и тебе стоит быть ближе к ней. Быть другом королевской семьи выгодно. К тому же, ты мальчик.

— И?

— Глядишь, и трахнешь её, — подмигнула она. — Я же вижу, как ты на неё смотришь. Признайся, похожа на кого-то из прошлого?

— Да, — не стал я скрывать.

— Я так и подумала, — хмыкнула Суцьиси. — Видел, как Милена согласилась? Она тоже всосала фишку. Лучше быть непоседливой подругой принцессы, чем правильной девушкой какого-то там рода.

Сейчас мы были в одной из башен, что располагалась на стене академии. Из моей комнаты мы поднялись на крышу, открывая замки на своём пути, после чего добрались до технического здания. Оно стояло вплотную к стене корпуса, где мы и смогли перебраться. А здесь уже дойти до башни.

Собственно, в башню мы и направились. Как я понял, в ней располагалась старая колокольня. И не просто с одним колоколом, а с множеством, как я понял со слов Исси. Именно здесь и была её цель. Как я понял, она собиралась настроить эту махину каким-то образом, чтобы та сыграла определённую мелодию в нужный момент.

Поднявшись на второй этаж, я мог увидеть как раз то, о чём говорила Исси.

Над потолком, покрытые пылью, висело множество колоколов, около каждого из которых был молоток на верёвке. И все эти верёвки, словно паутина, соединялись в одном агрегате, который был похож на вертикальный гроб с клавиатурой от клавесина или рояля.

Сейчас всё это было покрыто пылью, видимо, место популярностью не пользовалось.

— Вот оно! — раскинула в разные стороны руки Исси, радостно осматриваясь. — Мне братья рассказывали об этом месте.

— Они здесь были, госпожа Исциниэнта? — спросила Милена, проведя по клавишам пальцем, от чего на них остался белый след.

— Не, каждый отличился по-своему.

— Это семейная традиция, что ли? — нахмурился я.

— Что-то как-то так, да, — кивнула она. — Но я их всех переплюну. Нам лишь надо настроить этот агрегат, чтобы он наиграл нужную мелодию.

— И каким образом?

— Кристаллы, — она присела на корточки и, не обращая внимания на то, что юбка собирает всю пыль, осторожно высыпала небольшие, я бы даже сказал, осколки кристаллов на пол.

— Класс… — протянула Ньян. — Мы их зарядим, положим на клавиши и заставим взрываться через определённое время?

— Верно! — подмигнула ей Исси. — Только не взрываться. Они будут выпускать небольшую волну, что и будет нажимать клавиши!

— Но это надо знать, сколько заряжать, разве нет? — нахмурилась Милена, осторожно нагнувшись и подняв один из кристаллов. — Надо точно отмерить, сколько зарядить, чтобы в нужный момент они выпустили всю энергию.

— Конечно нужно. И поэтому уже всё готово. Надо только разложить их в нужном порядке, чтобы они наиграли мелодию.

— Так ты заранее это готовила? — спросил я.

— Ну естественно! А ты как думал? — хмыкнула она с улыбкой. — Что я с бухты-барахты просто побежала куда глаза глядят?

Если честно, то так и подумал.

Вчетвером: Исси, Милена, Ньян и Фиалина принялись раскладывать осторожно камушки на клавишах. Какой-то побольше на одной, какой-то поменьше на другой. Мы же с Суцьиси пристроились в стороне, наблюдая за ними.

— Она хоть спит? — спросил я негромко.

— Конечно. Больше, чем ты думаешь.

— А у неё есть… суженый?

— Уже метишь? — прищурилась Суцьиси.

— Любопытствую.

— Нет. Старшая вроде выскочила замуж за старшего наследника рода Тарсона. Это крупнейший род в столице и его окрестностях, правая рука короля.

— Нехило.

— Да, нехило. Для неё же теперь ищут ещё какой-нибудь лояльный род, чтобы закрепить за властью.

— И она всегда такая неугомонная?

— Да сколько помню её. Она вообще в жопу раненая. Хотя когда надо, даже не подумаешь о ней такого. А что, хочешь её?

— Я… нет, боюсь, что нет.

Я ответил честно. Всей душой я хотел её, да, но мозги были иного мнения, и именно с ними я был согласен.

Нельзя привязываться к призракам прошлого, даже когда они живые. Я любил не Исси, я любил Гелиопсис. И сейчас наихудшим вариантом было пытаться завязать отношения с похожей на неё девушкой.

Каждый из проклятых знал, что нельзя привязываться к кому бы то ни было. Потому что рано или поздно выбирать — ты или твоя любовь. И я могу точно сказать, что выбирал каждый из нас. А раз так, лучше и не начинать. Однажды я уже обжёгся, второй раз наступить на ту же мину будет верхом глупости. Я больше не хочу выбирать и действовать «как правильно».

— Точно? — прищурилась Суцьиси. — А я могу тебя свести с ней.

— Нет, — твёрдо ответил я. — Не хочу.

— А на тебя она уже обратила внимание, — подначивала меня Суцьиси.

— Пусть, — отмахнулся я.

— Ну смотри… как знаешь…

— Ты скажи, ты серую мышь знаешь? — кивнул я на Фиалину, которая сейчас колдовала вместе с остальными над агрегатом. — Которая та, в очках и веснушках?

— Эта, что ли? — хмыкнула Суцьиси. — Тебе что, нравятся тихони?

— Какая разница, кто нравится. Просто спрашиваю, я её вообще сегодня в первый раз нормально рассмотрел. Не знаешь, кто она?

— Её не знаю, но она, кажись, кто-то из мелкого рода. Ну знаешь, которые ещё вроде как аристократы, но только номинально.

— Номинально?

— Технически, они аристократы, но на деле обычные горожане, простолюдины. Они почти не имеют веса в аристократии и удерживает их в этой прослойке разве что имя рода. Кстати, держи, — протянула мне Суцьиси небольшой пакетик.

— Что это?

— Презики. Раз ты глаз на неё положил, тебе, возможно, они и понадобятся.

— Чтобы потом создать здоровую ячейку общества? — хмыкнул я, рассматривая пакетик.

— Да забей, она же не из какого-то там нормального рода. Просто серая мышь. Это девкам типа Милены или какой-нибудь там Орионы важно, а таким, как серая мышь, всё равно. С них никто подобного спрашивать не будет. Если предложишь, по глазам вижу, точно не откажет.

Я с сомнением посмотрел внутрь мешочка. Там лежали, по сути, тонкие продольные мешочки из какого-то странного материала.

— Что это?

— Мембрана одного дерева. Не боись, не порвётся, — улыбнулась она, ткнув меня локтем в бок. — А этой, если начнёт качать права, напомни кто ты, где её место, после чего пинком под зад.

Вскоре девушки закончили колдовать.

— Готово! — радостно объявила Исси, отойдя от агрегата. На его клавишах были осторожно расставлены в явной последовательности кристаллы, которые сейчас едва заметно мерцали светом. — Так, надо лишь снять предохранитель…

Она медленно потянула за рычаг около агрегата, и послушался глухой удар.

— Вот теперь точно готово! Завтра, а вернее, сегодня, будет музыка!

— Вы уверены, что сработает? — спросила Милена.

— По крайней мере, я считаю, что эффекта будет чуть больше, чем с сегодняшней твоей попытки, — подмигнула она в ответ.

Это был… удар. Милене оставалось лишь поджать губы и проглотить укол в свою сторону.

— Значит, мы можем возвращаться? — уточнил я.

— Только замки надо все повесить обратно, — кивнула она.

— Домой, наконец-то, в кровати! — вскинула руки Амелия, подпрыгнув на месте…

И с грохотом провалилась под пол.

Не знаю, повезло или всё же реакция, но я успел схватить её за одежду, прежде чем она полетела вниз. А лететь здесь было куда. Возможно, она бы проломила и тот пол, после чего отправилась бы в полёт на самое дно башни.

Но тем не менее, я успел, и сейчас она покачивалась на трещащем по швам платье. Я аж выдохнул, когда ударился грудью об пол.

Её острые когти вцепились в мою руку.

— Тащи! — взвизгнула она не своим голосом.

— Нет, блять, отпущу, — прокряхтел я и медленно втащил её через дыру обратно.

Рука после такого рывка болела нещадно. Да и грудь болела, так как тушка Суцьиси меня просто утащила за собой вниз, из-за чего я ударился сильно об пол. Сама же виновница происшествия выглядела лишь перепуганной насмерть. Как и вся остальная команда, что наблюдала за этим.

— Ус-спел… — выдохнула она, поглядывая на зияющую дыру.

— А ты быстрый, — негромко сказал Исси. — Было бы плохо, если бы она упала.

— Да неужели? — покосился я на неё недовольно.

— Ага, — и улыбнулась. Обворожительно улыбнулась. — Не зря о тебе так хорошо высказывался брат. Ты действительно удивительный в своём роде.

— Знать бы ещё, в каком роде, — фыркнул я. Встал, отряхнул пыль с одежды, сделав только хуже, после чего огляделся. — Ну чего встали? Решили все разом попрыгать и испытать меня на скорость?

— Это было бы интересное зрелище, — улыбнулась Милена.

— Тебя бы не спасал.

— Сама бы уцепилась.

— Даже не сомневаюсь. Идёмте. А то чего хорошего, реально всей командой ещё провалимся вниз, вообще класс будет.

Глава 53

На следующий день тишину скучнейшего урока по истории огласил перезвон колоколов. Он буквально заставил подскочить весь класс и с удивлением посмотреть в окно. Даже молодой преподаватель отвлёкся от своего бу-бу-бу, чтобы присоединиться к всеобщему удивлению.

Колокольная башня гремела, отыгрывая незатейливую, но жизнерадостную мелодию, под стать виновнице происшествия, которая эхом расходилась, наверное, не только над академией, но и над частью города. Я никогда не слышал этой мелодии, однако, судя по улыбкам других, им она была знакома.

— Удивительно, неужели починили? — улыбнулся наш преподаватель.

— А она была сломана? — спросил кто-то из класса.

— Ну, ею давно никто не пользовался, поэтому я бы предположил, что да, сломана. Её закрыли ещё лет… тридцать назад, и я бы не поверил, что она способна ещё что-то выдать. Мне кажется, это последний концерт колокольной башни.

Возможно, он был прав. Судя по тому, что я видел внутри, ею не пользовались чёрт знает сколько лет и вряд ли будут пользоваться потом. Она была похожа на те постройки, что сначала воздвигнут, вложив уйму времени, а потом забудут за ненадобностью, оставив их гнить и разрушаться.

Концерт длился минуты четыре, заставив некоторых даже выйти на улицы, после чего отыграл последние аккорды и окончательно стих.

На обеде эта новость буквально обсасывалась со всех сторон.

— Ох и влетит тому, кто это сделал, — хмыкнул Вуберг, который теперь часто тёрся рядом со мной. — Эта башня же была закрыта чёрт знает когда ещё.

— Всем всё равно будет, — покачал головой Райс. — Жаль, что закрыли её. Это было действительно красиво.

— Её же чёрт знает когда вообще обслуживали. Я удивлён, что она ещё работает.

— Почему её закрыли? — негромко спросил я.

— Потому что она никому не нужна? — ухмыльнулся Райс, глядя на меня.

— Почему?

— Бесполезная трата денег — вот почему, — уже куда более важно ответил Гайбер. — На неё бы уходило порядка…

— Порядка дохрена, — закончил за него Вуберг. — Если раньше не тратились на башню деньги, то и сейчас рассчитывать на это не приходится. Война же.

— Её закрыли двадцать три года назад, — негромко сообщил из-за книжки Кайл. — Не из-за трат, — в этот момент Грант едва заметно скривился, — просто это место раньше нередко использовалось учащимися для уединения.

— Будто что-то удивительное, — заметил Райс.

— А потом там начали совершать самоубийства молодые девушки от неразделённой любви.

— Вау… — только и выдал Вуберг.

— Почему там? — спросил я.

— Не знаю, — пожал всезнайка плечами, погрузившись в книгу.

— Наверное, потому что там их и любили, — ответил за него Райс. — Здесь началось, здесь и закончится.

— Классная цитата, надо запомнить, — кивнул Вуберг.

— Это из женского романа «Горячая Я».

— Ясно, надо забыть.

Да, моё общество слегка изменилось за то время, что я здесь. В нём появились как новые лица, так уже и знакомые. Если в первые дни я сидел исключительно со своей группой поддержки, сторонясь других, то сейчас круг моих знакомств изменился радикально, и не в последнюю очередь из-за Вуберга. Я бы даже сказал, что в первую очередь из-за него.

Он был, если так можно сказать, в контакте со многими людьми. Умел находить общий язык, договариваться, знакомиться, и поэтому было неудивительно, что он сразу начал наводить мосты с представителями других родов, в которых был заинтересован.

Например, Райс — он был умным, хитрым, типичнейшим представителем аристократии. Или Гайбер — весь из себя величественный, важный, тоже умный, у которого гордость и вежливость удивительно совмещались между собой.

Был ещё Кайл Ортадонский, парень из, как сказала Суцьиси, нейтрального рода, который всё же ближе к королю. Тихий, ещё более тихий, чем я, в очках и больше погружённый в книги и знания, чем в развлечения и общение с другими. Он был одногодкой Ньян, которого она описала как: «А что, у нас есть такой?».

А ещё…

— Жесть… — глухой утробный голос, будто говорил великан, раздался за нашей спиной, и через пару секунд рядом приземлился настоящий верзила. Просто громадина, которая могла свернуть мне шею одной рукой. — Привет, парни.

И своей огромной лапищей он схватил вилку, которая смотрелась в его руке как детская игрушка.

Мы недружным хором поздоровались с ним.

Это был Морон из рода Фью-Фью. И тот громила, который мог сломать любого пополам, был, собственно, будущим женихом моей старшей сестры. Как и я, в шестнадцать он поступил в армию, но закончил через три года в девятнадцать. По сути, являясь одногодкой старшей сестры, он учился с нами на одном потоке.

И, несмотря на внешность убийцы-завоевателя, он был спокойным, в меру тормознутым и вполне дружелюбным душегубом.

Так что здесь собрались все сыны дружелюбных или более-менее сносных больших родов. Остальные были или из менее крупных и сидели со своими, или вовсе из недружественных родов. Можно было сказать, что мы были кем-то типа глав своих групп, которые налаживали мосты.

Я предполагал, что нас собрали вместе как раз для того, чтобы мы нашли общий язык, что упростит потом найти общий язык и родам. Ведь когда дружат дети, родители так или иначе сходятся. И Вуберг просто собрал представителей всех крупных родов, которые придерживались примерно одной линии.

Наверняка Сильвия общалась не только со своей группой, но и дочерями других крупных родов, заводя знакомства, как это делала и Ньян. Но в любом случае, чтобы не дать косяка по незнанию, я каждый раз спрашивал, нормальный ли это человек или нет.

— Ещё будет математика, — прогудел с грустным видом Морон.

— Всё равно все мы окажемся тупыми, ни на что не годными и так далее, и тому подобное, — пожал плечами Вуберг. — Но какая разница? У нас никто, кроме Кайла, не претендует на будущего учёного.

— Я не претендую, — негромко отозвался тот.

— В любом случае, плевать.

— Не плевать, — покачал головой Гайбер, вставая. — Хочешь, чтобы потом тебя заклеймили идиотом?

— Ненавижу математику… — пробурчал Морон.

Ну да, по его виду, ему лишь черепа ломать.

Математика действительно прошла ужасно. Но не для меня. Возможно, чудом, а возможно, потому что у меня была к ней предрасположенность, прошла она более-менее нормально. Зато сразу после неё была литература, и я просто отчётливо прочувствовал свою тупость. Пусть складывать слога в слова я стал быстрее, но этого явно не хватало, чтобы дотянуть до нужного уровня.

А после занятий меня выловила Исси.

— Ты слышал, да?! — она прямо горела от возбуждения. Знала бы она, что когда схватила меня за шиворот и затащила сюда, я едва не врезал ей в челюсть. — Слышал, как играло?

— Было сложно не услышать, — осторожно высвободился я из её цепких рук. — Только, если мне не изменяет память, там бродят преподаватели и смотрят, кто это устроил.

— Пусть бродят, всё равно ничего не найдут, что на нас выведет. Но если что… — она важно подняла палец вверх, — сваливай всё на меня.

— Поверь, так и сделаю.

— Эй, я не слышу в твоём голосе расстройства!

— Какого?

— Такого! Что тебе придётся сдать обворожительную и неповторимую меня!

— Не, нету расстройства. Я скорее сделаю это с преогромной радостью и ещё постою рядом, глядя на то, как тебя отчитывают.

— Дурак! — со смехом дала она мне щелбана. — Как бы то ни было, я хочу предложить тебе…

— Нет, — твёрдо ответил я.

— А если бы я сейчас сказала, что хочу предложить себя? — обвела она руками свою талию.

— Хорошо, что я сразу сказал нет.

— Но почему?! Я привлекательная, приятная в общении, харизматичная, с чувством собственного достоинства, с самомнением выше самых высоких гор мира и, к тому же, чрезвычайно скромная и воспитанная, которая никогда себя не будет восхвалять, но скажет всё по факту, девушка! А ещё бонусом идёт моё положение принцессы.

— Вот именно из-за последнего я и скажу нет, — ответил я.

— Тебе не нравятся принцессы?

— Нет, мне не нравятся недовольные отцы принцесс, которые потом спросят за то, что их дочка немного подпорчена.

— Немного подпорчена? — рассмеялась она, схватившись за живот. — Серьёзно? Немного подпорчена? Ах-ха-ха-ха-ха-ха-ха… Тэйлон… Тэйлон… ты… ты дурак! Аха-ха-ха-ха-ха-ха!!!

Она схватилась за живот, звонко смеясь на весь коридор и собирая на себе любопытные взгляды. Потребовалось как минимум минуты две, чтобы она взяла себя в руки.

Её ладошка легла мне на плечо, пока она утирала слёзы.

— Дай ещё… ещё один синоним словосочетанию «потеряла девственность».

— Продырявил.

Здесь она вообще с хохотом сползла по стене, собирая на себе и, к сожалению, мне абсолютно все взгляды от заинтересованных до завистливых. Она хохотала так, что под конец не могла отдышаться.

— Знаешь, — наконец немного придя в себя, сказала она, — ты самый странный человек, с которым мне довелось общаться.

— Рад за тебя.

— Нет, серьёзно. Я тебе действительно не нравлюсь?

— Нравишься, — нахмурился я.

— Просто… ты шарахаешься от меня, как от заражённой, — улыбнулась она. — Нет, честно, всё обычно наоборот, а ты шарахаешься. И это даже немного обидно.

— Привыкла, что все к твоим ногам бегут?

— Ага, и твоё поведение даже как-то обидно. Кстати, как насчёт небольшой помощи мне?

— Нет. Мы именно с этого и начали наш разговор.

— Ну немного! — жалобно произнесла Исси. — Чего тебе стоит?

— Своих потраченных нервов, времени и опасности того, что с меня могут спросить за тебя.

— За то, что попортишь? — улыбнулась она.

— Совершенно верно.

— Тогда просто замуж возьмёшь.

Повисла тишина.

Нет, Исси меня провоцировала, это однозначно. Играла. Такой вот она человек. Я видел, как она смотрит на меня, улыбается, сверлит взглядом и будто говорит: давай, я хочу услышать от тебя ответ.

— Думаю, твой отец отверг бы мою кандидатуру.

— И почему? — подошла она на шаг ближе. — Ты же служил, дослужился аж до каппера. Получил орден и благодарность от королевской семьи. Твой род лоялен короне. Чем не вариант?

— Тем, что у меня старший брат есть, и ты бы вышла за него, а не за младшего наследника.

— У-у-у… какой ты скучный, — улыбнулась она. — Совсем невозмутимый какой-то. Неужели тебя не взволновало моё предложение?

— Нет.

— И, значит, не поможешь мне?

— Нет.

— Ну и злыдня же ты!

Да, Гелиопсис давалась мне слишком тяжело. Пусть какой-то иммунитет у меня и был против неё, однако от чувств это не спасало. Особенно когда она начинала заигрывать со мной. Для неё это игра, но для меня словно стеклом по сердцу. В душе так сильно бурлили чувства, что хотелось взвыть. Стукнуть принцессе по харе за то, что доводит до такого состояния.

Именно поэтому я срывал злость на мишенях во время стрельбы.

— Оу-оу, Тэйлон, да сегодня ты в ударе, — усмехнулся Вуберг, наблюдая, как я ложу пули одну за другой в точку. Буквально расстреливаю барабан. — Ты явно не в духе.

Пришлось постараться, чтобы спросить спокойно.

— С чего решил?

— С того, что ты с такой ненавистью всаживаешь пули одну за другой, что тут явно проблема в девушке, — улыбнулся он. — Признайся, тебя отшили?

— Нет.

— Кто она?

— Меня не отшивали.

— Я знаю, как успокоить твоё сердце. Пойдём в бордель! И других позовём!

— В бордель? — покосился я на него. — Не молод ещё?

— Пф-ф-ф… Мне же не четырнадцать, — улыбнулся он. — Вон, будет выходной, возьмём с собой остальных и прошвырнёмся до вечера.

— Я пас, — тут же ответил я.

— Да ладно…

— Пас.

И дело было не в том, что я не хотел. Я как раз-таки хотел, да только в город до вечера — это значит, что мы пойдём днём. Не думаю, что мне хочется показывать им, как меня будет переть от страха. Я-то ещё и ночью не пробовал, однако там хотя бы не на людях будет. А тут при других… Хотя, если честно, я бы с удовольствием. После Исси мне дико хотелось, и не спасала даже правая рука.

— Ладно, как знаешь, — пожал он плечами.

Зато на кулинарии я почувствовал себя… не как дома, но хотя бы в уютной обстановке, где мне было комфортно. Стоило мне войти, как рядом засуетились девчонки, здороваясь и спрашивая, что будем пробовать готовить в этот раз.

После пирога я больше не допускал ошибок и не давал им больше, чем следовало. Хотя один раз я приготовил пиццу, и у меня её буквально из рук вырвали. Пришлось изо рта у одной выдёргивать кусок, так как я рисковал остаться вообще без еды.

Но кулинария была не единственным местом, где я с радостью проводил время Я немало времени тратил в музыкальной комнате, где меня обучала преподаватель игре на рояле.

— Странно, у тебя так бегают пальцы, но ты при этом играть не умеешь. Занимался ещё на каком-то инструменте? — смотрела она через свои огромные очки.

— Нет. Ни разу.

— Точно?

— Да.

— Ладно…

Вообще, занимался, и я даже знал, почему пальцы словно сами подсознательно ищут нужные клавиши, однако ей знать об этом было не обязательно. Меня радовало то, как относительно быстро мне давались произведения. И пусть я пока не ушёл дальше нот для маленьких, тот факт, что я сам уже мог что-то сыграть, заставлял меня радоваться не как ребёнка, но близко к этому.

Правда, иногда мои занятия музыкой и омрачались.

Юнона.

Я не был хорошим человеком, но и плохим себя не считал. Мог определить, где хорошо, а где плохо, где, по идее, мне должно быть жаль человека и где люди поступают плохо.

И, глядя на Юнону, я понимал, что мне должно быть её жаль.

Но я всё равно не чувствовал ничего к ней. Ну есть и есть.

Мы изредка встречались взглядами, после чего она быстро отводила его и спешила скрыться подальше. Да, Сильвия хорошенько выбила из неё всю дурь, это точно. Многие до сих пор обсуждали тот случай.

Сейчас Юнона… поблекла. В прямом смысле этого слова. Стала более бледной, уставшей, под глазами появились синяки будто от недосыпа. Волосы потеряли свой блеск, и она стала в прямом смысле слова обычной, тенью себя прежней.

Да, Юнона подверглась травле. Такое иногда случается, в армии, в жизни, да везде. Люди с радостью затравят какого-нибудь доходягу лишь потому, что он им не нравится. Я видел, как одни и те же люди сначала жалели одного, говорили, что посмотрите, над ним издеваются, какой бедный и несчастный. А потом едва ли не тут же травили другого, даже не замечая этого, ведь они не травят, они показывают своё отношение.

Заслужила Юнона этого? Мне плевать, но сомневаюсь, что ответ положительный.

Игнор, не самое плохое, что случается с другими. Ну игнорируют, и пошли все нахер. Юноне повезло чуть-чуть меньше. Издёвки в её адрес если и сыпались, то редко и не на людях. Она почти всегда сидела одна у стены и, как поговаривают, ей устроили тёмную ночью. И продолжали устраивать. Разве что на людях не гнобили пока что.

Виноваты ли подростки в том, что невзлюбили Юнону?

Нет, я так не думаю, они лишь делают то, что им сказали или на что намекнули родители. Они навряд ли просто так ради забавы стали бы гнобить девчонку, не подтолкни их к этому.

Виноваты ли родители этих детей?

Тоже сомневаюсь, ведь у них были причины не любить род Белых Клыков. Просто представь, что тебя жёстко выталкивают с места, на котором ты пригрелся. Выталкивают, не обращая внимания на правила, которых ты сам с другими придерживались годами, не нарушая их. Естественно, ты будешь зол.

Я считал, что виноваты родители Юноны. Они начали это дело, они не могли не знать, что последует за этим, и уж точно они не могли не знать, что ждёт Юнону в академии, куда её отправили. Они и были в ответе за происходящее.

Но если честно, Юнона занимала мои мысли лишь тогда, когда появлялась на глазах. И мысли о ней исчезали с её уходом, заменяясь собственными проблемами. Душевными и плотскими проблемами.

Да, мне тёрло в штанах, а сбросить пар было негде. Исси ненароком умудрилась в который раз перевернуть всё в душе, и если в прошлый раз я чувствовал… хрен знает что, то сейчас я чувствовал хрен знает что и желание кого-нибудь трахнуть, помимо правой руки.

И возможно поэтому под конец учебного дня мой взгляд упал на серую мышь.

Я не собирался изначально её трахать, но после того бурного вечера, да и недавнего приставания Исси мне… хотелось. Хотелось настолько, что это свербело не только в мозгу, но и в штанах. Когда начинаешь думать одним местом — до добра это не доводит. А серая мышь была, во-первых, не в моём вкусе, от чего я навряд ли привяжусь. Во-вторых, как понимаю, из мелкого рода в подчинении, которые и родом номинально называются, из-за чего можно будет сбросить при необходимости. В-третьих, всегда под рукой и далеко бежать не надо.

Поэтому я серьёзно рассматривал кандидатуру очкастой. Невысокая, чуть выше полторашки, совсем тихоня и не в моём вкусе, которая была ровной что спереди, что сзади, она была не таким уж и плохим вариантом. К тому же, тот факт, что меня она едва не сама оседлала, говорил в её пользу.

А презервативы в кармане только подталкивали меня к действию.

Поэтому после уроков, изловчившись, когда все уйдут, я буквально выцепил Фиалину. Надо было видеть её взгляд, когда я преградил её дорогу, оттеснив к стене. Перепуганная, готовая влезть на эту самую стену, она смотрела на меня, прикрываясь учебником.

— Фиалина, на один вопрос.

— Я… да?

Даже уже глядя на такую, как она, которая ну совсем в противоположной стороне от моих вкусом, я чувствовал, как внизу всё распирает. В голову дарила кровь и хотелось её прямо здесь хотя бы засосать.

Но я лишь отсчитал пять секунд, прикрыв глаза, и спокойно спросил.

— Про вечер, когда ты пришла.

— Я… — она побледнела и покраснела, хотя, казалось, этого одновременнопроисходить не должно. — Мне очень жаль… я…

— Мне не интересно, жаль тебе или нет. Вопрос в другом. Твоё предложение в силе?

Глава 54

— П… П… П…

То ли мышь пыталась выговорить слово «предложение», то ли слово «пиздец».

— Предложение, — решил я немного ей помочь.

— Предложение… к-к-какое?

— Заняться сексом.

— С-сексом?

— Секс.

— Секс? — ещё раз тупо повторила Фиалина за мной.

Это что, игра переспроси другого?

— Ты помнишь вечер, когда пришла ко мне?

Испуганно кивает.

— Помнишь, что хотела сделать?

Вновь кивает.

— Я предлагаю заняться сексом.

Теперь она смотрела на меня вообще пустым взглядом, словно ушла на перезагрузку.

Да, я не мастер подкатывать. С… Гелиопсис само вышло, а потом уже по накатанной, даже слов не нужно было. С той эльфийкой просто перекинулись несколькими фразами, и она сказала что-то в духе: может это, пока никого нет? А в других ситуациях я… а я не помню других ситуаций.

В любом случае, неужели сложно сказать «Да» или «Нет»? Да, хочу, нет, не хочу. Да даже сейчас, я её спрашиваю: будем ебаться? Ответ прост: или да, или нет. А она, ну э-э-э, бэ-бэ-бэ. Зачем, собственно, тогда было подкатывать в комнате, если ты бэ-мэ?

Ладно, понятно, мышь спряталась в норку, здесь стучаться бесполезно.

Я вздохнул и уже собирался отойти от неё, когда прозвучал тоненький голосок:

— Я…

— Что?

— Не против, — покраснела и побледнела мышь ещё сильнее, чем обычно.

Я внимательно посмотрел на неё.

— Наверное, надо уточнить, что это просто секс. Без обязательств.

— Просто? — негромко спросила она.

— Буду честным, я не испытываю к тебе никаких чувств. Совсем. Мне нужен секс, не более. Секс без обязательств.

Я решил сразу расставить всё по своим местам, чтобы потом не возникло никаких вопросов по этому поводу. Я не собирался обманывать, юлить, всеми правдами и неправдами получать от неё то, что мне хотелось. Да — значит, да. Нет — значит, нет. Вон, у меня был ещё вариант попробовать смотаться в город или нагрянуть к Суцьиси. Просто в данный момент Фиалина выглядела наиболее подходящим вариантом.

Девчушке потребовалось время, прежде чем она смогла выдавить из себя хоть что-то.

— Вы меня… не любите?

— Нет, не люблю, — подтвердил я.

— И… вам нужно только одно от меня? — пробормотала она.

— Да, верно.

Она посмотрела налево, посмотрела направо, будто собиралась бежать, после чего вздохнула.

— Хорошо…

— Точно?

— Да, секс так секс, тэр Тэйлон.

— Просто Тэйлон, — поправил я её, схватил за руку и потащил за собой. — Всё, пошли, надо протащить тебя мимо смотрителя.

Собственно, со смотрителем проблем и не возникло. Охраны всё равно на входе не стояло, а злобная смотритель курсировала по всей общаге, так что надо было просто удачно подгадать время. Мне иногда казалось, что у них не стоит целью ловить парней и девушек на горячем, а лишь заставлять себя вести скромнее и осторожнее.

Затолкнув её в комнату, я быстро огляделся, после чего закрыл дверь на замок. Надеюсь, это не будет как вчера, когда всем неожиданно понадобился я.

Мышь стояла, прижавшись к стене, с таким взглядом, будто я её жрать собрался.

— Пить хочешь? — не знаю, зачем спросил. Наверное, чтобы выглядеть немного дружелюбнее.

Замахала головой.

В принципе, тянуть дальше я не видел смысла. Подошёл к ней, схватил за задницу обеими руками, которой почти не было, наклонился и поцеловал.

Но отстранился буквально через секунду.

— Ты что, чеснок ела?

— Угу.

— Угу, блин, — но всё равно продолжил целовать её. Сейчас мной владело желание, голодное, эгоистичное желание дорваться до тела.

Мои пальцы поднимались выше, от одних равнин к другим. Мне потребовалось некоторое время, чтобы избавить её от корсета, под которым была льняная одежда, которую они надевали вместо нижнего белья. Под конец я вообще, кажется, что-то порвал из одежды на ней, но плевать.

Стянул через голову её платье, отшагнул, оценочным взглядом пробежался по очень худому, я бы даже сказал, костлявому телу, где единственными выступающими частями тела были большие соски, да волосы на лобке.

Фиалина стыдливо дёргала руками, желая прикрыться, но одёргивая себя каждый раз.

— Ты хоть ешь, худосочная?

— Я… в мать я… она тож-же худ-д-дая…

Дёрганая. Очень.

Но и плевать, не жить же с ней.

Я подхватил её под мышки и уложил на кровать. Сам быстро разделся, после, нацепив подарок Суцьиси, лёг сверху.

— С-с-стой, — испуганно упёрла она мне ладошки в грудь.

— Что?

— Я… я не готова…

— Что? Ты же…

— Н-н-нет, я… я ещё не… мы… надо… дольше…

Что за набор слов? Я быстро пробежался по оставшимся воспоминаниям с другими боевыми подругами. У тех всё было сразу готово. Разделись, потрахались, оделись. Может…

— Ты девственница?

— Н-нет, но…

— Но… — я не пойму её. Вообще. — Ты же сама хотела, верно?

— Слишком быстро… — тихо пробормотала она.

— А тогда, вчера, было не быстро?

— Но я была… готова, — промямлила Фиалина.

— А почему сейчас не готова?

Что-то я не понимаю, она же не трактор, верно? Её заводить не обязательно, как и масло подливать. К чему она не готова? То есть трахаться хочет, но не готова. Может у неё это… когда девушки кровью раз в месяц истекают… месячные? Или она вообще не девушка?

От такой невольной мысли я даже руку просунул ей между ног. Да нет, ничего нет, складки, щель, как положено. Просунул пальцы чуть глубже…

— Ум… — она аж выгнулась, сморщив лицо.

— Чего? — блин, я может зря согласился? Она какая-то сломанная, что ли. Что с ней не так?

— Тэйлон, а у вас был секс с девушкой? Хоть раз? — тихо спросила она.

— Эм… ну… нет, а что? — решил я играть роль Тэйлона. Был, конечно, но там как-о проще всё было.

— Просто вы грубы.

— Я…

В смысле, груб? Я тебя же не насилую.

— Поцелуйте меня.

— Куда? — нахмурился я.

Вместо ответа она потянулась ко мне и сама поцеловала. Медленно, потом активнее и активнее. Немного отвела мою голову и повернула лицо так, чтобы я поцеловал её в ухо. Потом мягко направила мою голову, подставив шею. Так мы плавно дошли до её зеро-груди, где я проникся пробой её слишком больших розовых бугорков губами. Помню, что Гелиопсис нравилось, когда я дегустировал её грудь — она от этого просто балдела.

На этом этапе она уже дышала куда чаще. А потом я дошёл до её плоского живота, после чего начал подниматься обратно вверх в обратном порядке. Когда дошёл до губ, она уже была в прямом смысле слова горячей, слегка потной и подрагивающей подо мной.

— Ещё целовать?

— П-п-пожалуйста… — прошептала она вообще едва слышно и сама потянулась ко мне.

— А секс когда будет? — уже не выдержал я.

Вместо ответа я почувствовал, как её маленькие дрожащие пальчики направили мой член в неё.

— Т-т-только м-м-едленно, — попросила она.

Было… необычно. В том плане, что давно секса у меня не было. Тепло, мягко и обхватывающе, но особенно приятно чувствовать просто под собой тело. Естественно, тело девушки. Уже не так одиноко, как с рукой, да и чувствовать нежную кожу, запах и мурашки тоже приятно.

Закончил я довольно быстро, хотя Фиалина потом ещё шерудила у себя между ног, доводя до кондиции.

— А ещё будет? — шёпотом спросила она.

— Конечно, — кивнул я. — Не на один же раз тебя тащил сюда.

Не знаю, обрадовалась она или нет, но мне было немного пофигу. Нет, я не хотел сделать ей больно, не хотел обидеть или оскорбить, просто мне было всё равно на то, что она чувствует, так как я её не любил. Естественно, я попытаюсь что-то учесть, если попросит, но не в ущерб себе.

Ночью я ещё четыре раза прытко отыгрался на её худосочном костлявом теле. И под четвёртый раз она даже умудрилась крикнуть. Крикнуть, как утка, от чего я не на шутку испугался. Какой-то «Крияк!» нечеловеческим голосом, от которого едва не упал с кровати.

— Тебе больно?

— Мне хорошо… — выдохнула она и расслаблено закрыла глаза.

К тому же, я ощутил все плюсы спать с кем-то: тепло, есть кого обнять, есть кого помять руками, есть кому присунуть, если возникло желание, и просто приятно касаться нежной кожи своим телом. Я даже получал от этого удовольствие, водя ладонью по всему её телу, чувствуя запах, от которого у меня стояло. Хотя вот зубы ей всё же стоило почистить. Чеснок не то чтобы отбивал желание, но уж точно не возбуждал.

А на утро я осторожно сопроводил её из корпуса.

— У… нас… будет ещё?.. — не смотря в глаза, спросила она.

— Да, будет, пока не найду девушку. Уговор помнишь?

— Только… отношения… плотские… — тихо ответила она.

— Верно. А теперь беги, — хлопнул я её по заднице и вернулся обратно.

И хочу сказать… что моё настроение было отличным. Как будто выспался, и ничего больше не висит над душой. Почесал зудящее место и смог вздохнуть спокойно. Невольно подумал, что жить так не так уж и плохо в действительности. Серьёзно, тебя не ждёт ад, смерть и мучения. Знай, что трахай нужных девушек, делай то, что скажут, и следуй политике руководства.

Всё лучше, чем гнить где-нибудь на безжизненной планете.

Правда, на этом ничего не закончилось. Уже на обеде мне Морон сказал:

— Слушай, на тебя та коротковолосая плоскодонка в очках пялится. Ты её знаешь?

— Плоскодонка? — не понял я.

— Ровная, как туманные склоны, — пояснил он.

— Он о коротковолосой девушке в очках и с веснушками. Она сидит за третьим столом и прожигает тебе спину, — пояснил Райс.

Стоило мне обернуться, как упомянутая особа тут же упёрла глаза в тарелку, изредка воровата поглядывая на меня.

Да чтоб ты, блин…

— Тэйлон, ты что, переспал с ней? — усмехнулся Вуберг.

— С кем? — состроил я дурачка.

— Ну, с той, очкастой, — кивнул он в её сторону.

— Нет.

— А что она смотрит на тебя?

— Спроси у неё, — пожал я плечами.

— Такой взгляд, будто ты действительно переспал с ней, — оскалился Райс.

— А ты знаешь, как смотрят те, с кем ты переспал? — спросил я.

— Да. И она смотрит именно так.

Если даже Морон заметил, что на меня палятся, то можно было просто с уверенностью сказать, что другие, если обратят внимание, тоже заметят. Если уже не заметили. Например, как та же Милена.

Я покосился в её сторону и… встретился с пронзительным взглядом человека, который видит цель. Именно так смотрит убийца на жертву, которая стоит миллионы и может изменить весь ход истории. В её случае — стать мужем.

Заметив мой взгляд, она тут же отвернулась, сделав вид, будто о чём-то увлечённо общается. А потом раздался негромкий грохот, который был не сильно заметен в общем шуме (здесь постоянно или громко говорят, или что-то роняют), и на глаза попалась Юнона, которая собирала с пола посуду.

— Не повезло, — хмыкнул Райс.

— М? — посмотрел я на него.

— Я про ту седую. Если бы не остракизм, я бы попробовал с ней найти общий язык.

Гайбер поморщился.

— Она из волчьих.

— Тэйлона мать тоже из волчьих, — кивнул на меня Вуберг.

— Да, но здесь другое. Их род… — он смотрел на неё с презрением. — У нас целый род лишился бизнеса из-за них, когда её родители перебили своими поставками наши. Люди лишились работы.

— Бизнес, — прогудел Морон, пожав плечами.

— И у бизнеса есть правила, которых все придерживались. Сказать, как её семья влезала в бизнес? — обвёл он нас взглядом. — Пока все соблюдали правила, они просто на них откровенно чихали. Если бы мы позволили себе вести его так же, они бы даже докоснуться не смогли бы до него. А эти, как вне очереди люди проходят. Всех расталкивая, эти так же поступили.

— Они действовали по закону, — пожал я плечами.

— Есть закон, а есть правила. Выдавливать других никто не запрещает, но нечего удивляться, что с тобой потом поступают так же.

— А мне её жалко, — пожал плечами Вуберг. — Её же родители это сделали, а шишки на неё.

— Тогда может подойдёшь и поможешь ей? — кивнул на неё Гайбер.

В этот момент мы стали свидетелями, как её, собирающую разбитую посуду, как бы невзначай толкнули, и она чуть не врезалась лицом в край стола.

— Давай, скажешь, что пойдёшь и поможешь ей? — хмыкнул зло Гайбер. — Все такие защитники слабых, что куда бы деться. Смотрят, как девку гнобят, и говорят: «бедная, несчастная, вот я бы…». Так идите, вот ваш шанс показать, что вы бы там сделали.

— Ты чего, не с той ноги встал? — посмотрел Райс.

— Просто не надо говорить с таким видом, будто вы сами не принимаете в этом участие и не поддерживаете общую травлю.

— Так ты бы сам подошёл и сделал это тогда.

— У меня есть причины не любить её и всю её плешивую семейку. Как есть смысл поддерживать эту травлю. Все только и горазды жалеть, когда вокруг постоянно происходит подобное. Дальше будет больше, — с этими словами Гайбер встал из-за стола. — Встретимся на занятиях.

Все озадачено переглянулись.

— Не выспался, — пожал плечами Вуберг.

— Скорее больная мозоль, — покачал головой Райс.

— Он прав, — отозвался я.

— Ещё один, — вздохнул Райс.

— Нам всем просто насрать.

На занятиях Гайбер больше не поднимал той темы и общался так же, как и обычно. Но он был прав — дальше будет больше. Если ты не можешь грызть глотки другим, ты не выживешь. И в этой ситуации было всего два исхода — если Юнона не отстоит своё право жить, её сожрут. И будет её труп покачиваться на верёвках в башне, где мы сыграли на колоколах.

На уроке спортивной подготовки, где мы бегали, прыгали, подтягивались, дрались на мечах, кулаках и делали всё, что должно было сделать тело немного сильнее, я смог поближе познакомиться с ещё одним вражеским родом.

Сизый Хвост.

Тупое название, да и сами они не умнее. Я не знаю, зачем нас поставили вместе, но так получилось, что я и моя группа была с одной стороны, а они с другой.

— Тэйлон, — оскалился один из парней с противоположной стороны, когда мы должны были участвовать в бегах с эстафетой. Видимо, у аристократов нет ничего важнее, чем передавать эстафету друг другу. — А где твоя сестрица? За тебя не побежит?

— Может она за тебя побежит сегодня? — поддакнул другой.

— Нет, сегодня я. Ей стыдно обгонять вас, — спокойно отозвался я.

— Не хочешь сразиться один на один? — это уже третий присоединился.

— Нет, мне лень.

— Струсил?

— Да.

Смолкли, переглянулись.

Небольшой разрыв шаблона.

Их нападки начались уже после эстафеты, где мы продули конкретно. В этих парнях действительно было что-то волчье. Немного островатый разрез глаз, чёрные волосы, хищные черты. Даже зубы, и те словно небольшой оскал. И когда они победили нас (был бы предмет для гордости), они радовались и поздравляли друг друга так, словно подвывали, как волки на луну.

И всё бы ничего, но нам повезло встретить из них уёбка. Он выглядел самым отмороженным из всех волков.

Дело в том, что все они что-то говорили в наш адрес, смеялись, называли сосунками и так далее — типичное поведение выигравших в адрес как проигравших, так и врагов, но никакого перегиба. Никаких оскорблений, по крайней мере прямых, и никаких переходов на личности.

И этот самый отмороженный, он был… даже не диким, он был словно сумасшедшим. Какой-то безумный и плотоядный взгляд, дёрганые движения, не улыбка, как у остальных, а оскал и слишком агрессивное поведение, будто парень вот-вот бросится. А ещё внешность уёбка, который только и ищет возможности доебаться. Я не удивлюсь, если у себя он насиловал молодых служанок, издевался над простолюдинами и пытал рабов с бездомными, пока никто не видит. Такие даже не уёбки — они больные агрессивные ублюдки в медицинском плане.

Я знал такой тип людей. В армии они убивали пленных, издевались над ними, издевались над гражданскими противника, участвовали в насилии. А когда гнобить было некого, искали докапывались до более слабых товарищей, постепенно переходя границы и доходя до верхушки группы. И если им никто не давал жёсткого отпора, они гнобили под конец вообще всех.

Я обычно разбирался с такой проблемой просто. Сначала избивал до потери сознания, отбивал им яйца, почки, опускал так, чтобы они потом боялись в глаза смотреть. А если это не помогало, я убивал их прямо на рейдах или в части. Стрелял в спину, душил, топил, давил любыми способами. Мне нужна была всегда надёжная и крепкая группа, а такие кадры её разрушали.

И именно один из таких и докопался до одного из моей в группы.

Глава 55

Парень был крупным, но не как Морон. Высоким, широкоплечим и подкаченным. Прямо атлет. И если бы не его безумное выражение лица с оскалом больного ублюдка, его можно было бы назвать даже приятным.

Я его уже и до этого замечал благодаря агрессивным выпадам в нашу сторону, но сейчас он конкретно выделялся. Забавно, что даже сородичи держались от него подальше. Возможно, потому что он был практически самым крупным из всей стаи и самым агрессивным. А может и самым главным среди остальных. Этакий альфа.

Я не знаю, с чего начался спор, но застал момент, когда придурковатый в первый раз толкнул одного из наших и продолжал напирать. Но вокруг словно никто и не замечал того, что происходит. Возможно, потому что они стояли немного в стороне от основной группы. Вокруг них быстро образовался своеобразный круг зрителей. Когда я подошёл, переросток успел толкнуть нашего так, что тот плюхнулся на пятую точку.

Я даже не слушал, что он говорил нашему, неинтересно. И так понятно, что провоцирует или издевается.

— Может выберешь кого-нибудь под стать себе? — я толкнул его так, что придурок едва сам не упал.

Это действительно выглядело жалко: с одной стороны этот урод, с другой — худой в очках парень, которому самое место за книгами. Но, наверное, его и не волновало, что он выглядел как трусливый мудак. Такие обычно не заморачиваются подобными мыслями.

На его лице мелькнуло удивление, но через мгновение рот растянулся от уха до уха, показав целый ряд клыков. Он будто не обращался полностью в человека.

— А кто это у нас тут? Неужто маленький Тэйлон собственной персоной спешит защищать своего маленького друга? — его голос был таким противным, что хотелось сразу ударить придурка. На моё ответное молчание он продолжил. — А знаешь, я даже хотел познакомиться с тобой. Прямо действительно хотел.

— К сожалению, я не могу ответить взаимностью, — я всем тоном пытался скрыть презрение. Лишний раз подливать масла в огонь не хотелось.

— Не заигрывай со мной, Тэйлон. Я чувствую твою осторожность. И… нет, страхом здесь не пахнет, — улыбка стала шире, хотя казалось, что это уже невозможно. — Скажи-ка, а ты дикий? — прищурился он. — А? Сестрёнки твои вроде как дикие, а ты?

— Просто не трогай наших, — ответил я. — Нам нет причин пока сталкиваться.

Он захихикал, как умалишённый. Я буквально почувствовал это безумие.

— А мне не нужны причины. Пришёл защитить этого маленького говнюка?

Аристократы очень редко использовали нечто подобное в лексиконе.

— Верно, пришёл его защитить от маленького говнюка, — ответил я холодно.

— Да неужели? Мне послышалось, или ты меня сейчас как-то назвал? — он подошёл ко мне вплотную.

Парень был выше меня как минимум на голову. Мы вытянулись друг перед другом, и мне пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Сейчас я с ним выглядел, наверное, как сегодня ночью с Фиалиной, только разве что целоваться не собирались.

— Тэйлон, я слышал, что ты настучал Лукасу, этому дегенерату с четвёртого потока. Но я не Лукас, я могу отгрызть тебе твои сраные конечности, не моргнув глазом.

И, судя по глазам, он действительно мог. Иногда стоит лишь взглянуть в глаза, как ты видишь безумного человека. Вот он — один из них. Его глаза были просто сумасшедшими, без капли чего-то нормального.

— Если у тебя не будет зубов, ты разве что соску в рот взять сможешь, — отозвался я.

— А ты…

Следующее слово «уверен» он произнёс одновременно с ударом. Даже несмотря на то, что я был готов к подобному, скорости мне банально не хватило. Я успел отскочить, но мышцы на прессе обожгло болью — словно лупанули дубиной.

Моя ответная реакция была мгновенной — удар ногой в голень. И я попал, но только там, где человек охренеет от боли… этот просто поморщившись, отскочил немного назад. Шаг вперёд, удар с левой, и… говнюк просто поймал мой кулак ладонью.

— Сюрприз, — оскалился он, глядя мне в глаза.

А через мгновение согнулся, когда я заехал ему с ноги по яйцам.

— Сюрприз, — холодно ответил я, вырвав свой кулак.

Подумал, что на этом бой и закончится, но ошибся.

И едва успел отскочить, когда его когти прошли совсем рядом и порвали спортивную форму, оставив на ней продольные разрезы. Он немного изменился. Парень явно был не в ладах с обращением, если вообще держал его под контролем. Когти на лапах говорили именно об этом.

— Тэйлон-Тэйлон-Тэйлон… — на распев пищащим голосом произнёс он и захихикал. У меня мороз пошёл по коже. — Ты быстрый. Хочешь сразиться, как волк? Как настоящий вервольф? Ну давай, покажи свои когти!

И вновь засмеялся.

А потом резко бросился на меня.

У него было такое лицо, будто несётся к чему-то желанному: глаза просто круглые, блестящие, как стекло. Рот приоткрыт в радостной улыбке, как у собаки, которая несётся к любимой игрушке — это больше безумная маска, а не лицо. Кажется, ещё немного, и этот парень побежит, как зверь, на всех четырёх конечностях.

За какие-то мгновения он сократил расстояние между нами, делая замах рукой…

Но даже не достал.

Всё потому, что в него врезались и сбили с ног. Он упал, сделал ловкий кувырок и тут же встал на ноги. Остервенело огляделся, ища обидчика, и остановил удивлённый взгляд на парне, что сбил его с ног.

Братья.

Вот что я мог сказать про того, кто на меня напал, и того, кто меня защитил. Причём родные. И, судя по всему, близнецы. Не копии, но очень похожи. Ко всему прочему, выглядел он куда более адекватно и не имел этих хищных черт, что больной придурок.

— Достаточно, Руфус, — прорычал он. — Ты знаешь правила — никаких драк вне дуэльной зоны, — а потом посмотрел на меня. — Не путай этого лизоблюда Лукаса с нами, грязный. Тронешь одного из наших, и я тебе лично лицо обглодаю.

— Не угрожай мне. И держи своего братца в узде, если не хочешь, чтобы в следующий раз я сломал ему ноги.

Он было открыл свой рот, чтобы ответить, но здесь уже подошёл преподаватель. Он был явно слабее волчьей династии и меня, но кристалл на шее нетонко намекал, что ему не требуется физическая сила. Если захочет, мы тут ляжем всем потоком.

— Разошлись! — рявкнул он. — Сизые Хвосты, пошли туда! Бранье, в ту сторону! — махнул он рукой на противоположную сторону площадки. — У нас отжимания! И чтоб я не видел, что вы друг к другу подходите, или окажетесь на ковре перед директором, уяснили?!

Мы смерили друг друга таким взглядом, что напряжением между нами можно было заставить лампочку светиться. Я был уверен, что этот парень только и мечтал, чтобы заставить меня жрать песок. Но…

— За мной, — прорычал он.

Когда мы расходились, Руфус умудрился даже здесь сделать глупость, достойную того, чтобы ему переебали на месте. Проходя мимо меня, он не поленился наклониться с противной улыбкой, прошептав.

— Тогда я поговорю с твоими милыми сёстрами, не против? — прошипел он, хихикнув.

И явно не ожидал ответа. Особенно это было видно по его удивлённо выпученным глазам, когда я ему ударил ребром ладони по его шее.

Руфус явно расслабился, раз не успел отскочить — то он показывал такую прыть, а здесь облажался. Даже слова сказать не успел, схватившись за горло с таким видом, словно ему в жопу кол засовывали. Я знаю, я видел лица тех людей, и сейчас наблюдал то же самое. Наблюдал за трепыханиями ублюдка, который мало того, что действительно психически болен, так ещё и чувствует вседозволенность.

Рухнул на колени, закашливаясь и пытаясь вздохнуть с безумным видом. Это не осталось незамеченным со стороны его стаи. Особенно надо было видеть его братца, который метнулся ко мне, в несколько прыжков оказавшись рядом с братом и успев частично обратиться. Но добраться до меня просто не успел.

В тот момент, когда нас разделяло метров пять, раздался хлопок, и меня вместе с ним и ещё тремя друзьями, что бросились за ним следом, просто раскидало по разным сторонам, как взрывной волной.

Друзья полетели кубарем как попало, но вот я и брат Руфуса вскочили на ноги практически сразу. Но едва сделали шаг, как обоих парализовало. Просто свело судорогой, и мы как замерли, так и повалились не в силах даже пошевелиться, пока где-то в стороне задыхался этот кусок говна.

Правильно ли я сделал? Абсолютно. Такое надо сразу пресекать, показывать, что за подобное, даже пусть слова, будет всегда ответная реакция. Нельзя позволять нападать на твой род, отряд, семью, группу и так далее. Лишь показывая, что ты готов зубами рвать за своих, можно защититься от любых нападок. Каждый сто раз подумает, а стоит ли рисковать и связываться, если можно найти более простую цель?

Конечно, за подобное надо было вообще убить, и в другой ситуации я бы так и поступил, но не в академии по понятным причинам. Меня загрызут в прямом смысле слова. Может раньше, когда тело было быстрее и сильнее, реакция куда лучше, а в руках было оружие, я бы и мог потягаться с ними (не со всей стаей, естественно), но здесь нет шансов. Может одного забью, и то если будет оружие в руках.

Очень скоро здесь стало очень много преподавателей и охраны. Больному упырку уже оказывали помощь, но тот не спешил уже радостно скалиться и пытаться докопаться. Что касается меня и брата этого Руфуса, нас в буквальном смысле слова потащили в кабинет директора.

Я второй раз был в его кабинете, но на этот раз здесь не было родителей, не успели приехать. Зато были директор, человека четыре из охраны и преподаватель. Причём охрана была со стороны брата Руфуса. Там же я и узнал, что брата зовут Хонт.

Преподаватель быстро рассказал историю от своего взгляда, что успел увидеть и что успел услышать, прежде чем вопросы начали задавать нам.

— Тэр Тэйлон, вы у меня уже второй раз меньше чем за месяц, — мягко начал директор. — Вам не кажется, что вы зачастили?

— Нет, — тут же ответил я.

— Не кажется… Хорошо… Что касается вас, тэр Хонт, обычно на этом месте стоит ваш брат. И обычно за нападки на других учеников.

— При всём уважении, но он если и нарушал правила, то не переходил дозволенных границ.

— Да, он не переступал границы, за которыми его ждёт не только отчисление, но и преследование по закону. А ещё потому, что удивительным образом все юноши говорили, что случайно с ним столкнулись в коридоре и упали, ударились, поцарапались и так далее, а он ни причём. Как и девушки, которые все, как одна, говорят, что это была игра, что случайно столкнулись, ударились, вообще сами виноваты и так далее, и он тоже ни причём.

— Они это сказали сами.

— Да. Какое совпадение, что они или люди без рода, или представители слабых родов, которые удивительно сильно напуганы и часто путаются в показаниях. И я ожидал в этот раз, услышав фамилию, увидеть вашего брата, а не вас, ведь он бывал у нас уже семь раз. И это меньше, чем за месяц, и только то, где мы успевали вмешаться. Поэтому я несколько удивлён и прошу объяснить, что же произошло.

— Недопонимание, — и взглянул на меня. — Верно?

Директор тоже взглянул на меня.

— Это так, Тэйлон?

— Нет, не так, — совершенно спокойно ответил я. — Конкретно к тэру Хонту у меня нет претензий. У меня претензии к его брату, который сначала напал на одного из моих товарищей. Потом попытался напасть на меня, и если бы не вмешательство его брата, всё закончилось бы дракой. А после того, как брат и преподаватель остудили ситуацию, он сказал, что надругается над моими сёстрами. Я воспринял это как прямую угрозу и ударил его.

— В шею, — уточнил директор.

— Всё верно.

— А вы знаете, что это смертельно?

— Если бы я хотел ему смерти, я бы следом за этим свернул ему шею.

— Обнадёживает, — кивнул директор. — Теперь я буду знать, что вы его ещё пожалели.

Да, я соврал. Да, я наговорил. Иногда надо обговорить другого, что я и сделал.

— Мой брат никогда бы… — начал было Хонт, но директор его перебил.

— Я знаю вашего брата, Хонт. Как прекрасно понимаю, что все почему-то выглядят испуганными, когда приходят в мой кабинет и начинают откровенно лгать, зачем-то прикрывая вашего брата.

— Нет доказательств, что они…

— Они лгут, Хонт, и не усугубляйте ситуацию своей ложью. То, что Тэйлон оказался во второй раз у меня в кабинете… я даже не удивлён, если честно. Ожидал его с некоторым любопытством, предполагая, с кем же он не найдёт общий язык в этот раз. То, что ваш брат опять кого-то случайно тронул, тоже не удивительно, учитывая тот факт, что всё покрывается — я ждал этого с некоторым беспокойством и раздражением. Но весьма забавно наблюдать за тем, как ваш брат наткнулся на того, кто может не только дать сдачи.

— Ваша…

— Предвзятость? — улыбнулся директор. — Поверьте мне, я жду, когда ваш брат оступится, чтобы у меня была возможность как минимум выгнать его и обезопасить других учеников. Кстати, раз речь зашла об этом…

Он достал одну из папок, открыл, полистал, что-то нашёл и кивнул сам себе.

— Первая неделя. Девушка. Без рода. Морисси Эйз. Шестнадцать лет. Уже не девственница, — он посмотрел с какой-то жутковатой улыбкой на Хонта, после чего вернулся к листу. — Повесилась в комнате. Ваш брат уже бывал передо мной вместе с ней. Он её не трогал, но его видели неоднократно пристающим к ней. Вы понимаете, к чему я клоню?

— Если бы были какие-то подозрения к моему брату, его бы уже исключили, — холодно ответил Хонт.

— Будь он простым учеником. Всё верно. Но вы наследники рода. Он младше вас, Хонт, на несколько минут. И у вас огро-о-омная поддержка, которая оказывает давление на академию. Здесь нужны не подозрения, а прямые доказательства. И будьте уверены, если они будут, ваш брат будет непременно исключён. В лучшем случае.

— Я учту это.

— Хорошо. Прошу вас, следите за своим братом, Хонт. Я вижу, что вы человек ответственный, который желает защищать свой род и в особенности своего брата. И это очень похвально. Вы будете хорошим главой рода. Но не забывайте и о том, что рано или поздно тайное становится явным, как бы вы ни покрывали брата, как бы его ни покрывал род и как бы ни выгораживали его свидетели и жертвы.

Он внимательно смотрел на Хонта, который, что удивительно, стал… более спокойным. Я бы сказал, что он действительно задумался над словами директора.

— Что касается вас, Тэйлон, вы забыли, что у нас есть арена для дуэли? — переключился директор на меня.

— Нет, не забыл.

— Тогда почему вы нарушаете правила и поднимаете руку на учащегося в стенах академии?

— Он поднял руку на моего товарища, — ответил я.

— Как я понимаю, после этого вас разняли, верно?

— Да.

— Вы ударили после этого, а не когда он поднял руку на вашего товарища.

Я знал, к чему он подводит. И не собирался отступать. Знал, что прав и что здесь лучше бить в лоб, чем юлить. Юлить — признавать свою вину. Но я был прав. Точка.

— Да, он угрожал моей семье.

— Но не тронул вас.

— Но тронул бы семью.

— То есть вы теперь действуете по догадкам? Подумали, и сразу в бой? — приподнял директор брови, отыгрывая удивление.

— Нет, я действую по угрозе. Мне сказали, что над моими сёстрами надругаются, и я сразу бросился защищать.

— Это были слова.

— Это была угроза. Если одна страна говорит другой: «мы идём на вас войной», другая принимает меры для защиты территорий. Он сказал, что надругается над моими сёстрами, и я принял меры для защиты. Естественно, когда тэр Руфус встанет на ноги, я вызову его на дуэль. Сразу. Но я лишь защищал свою семью. Тэр Хонт, — я взглянул на его брата, — должен меня понять. Семья — это то, что мы готовы защищать любой ценой.

— Тэйлон, вся проблема в том, что он лишь сказал, а вы уже сделали. Сказать можно всё что угодно. Слова не материальны, в отличие от удара в шею. Я уже известил ваших родителей, как и родителей Хонта. Мы будем обсуждать этот вопрос, однако…

Он буквально вцепился в меня глазами. И это были глаза не доброго и учтивого директора. Холодные, безжалостные, как у убийцы. Нет, как у серийного душегуба, который убьёт, не моргнув глазом. Всего на несколько секунд директор показал, что скрывается за его маской заботливого и доброго отца всей академии, чтоб впечатлить меня.

— … я надеюсь, что такого больше не повторится.

— Не повторится, — кивнул я и улыбнулся. Улыбнулся точно так же, искренне, со всем дерьмом, что скопил за своей душой. Я тоже умею… впечатлять. — Я клянусь, что в следующий раз я убью его за подобное. И это лишь слова, директор. Они не материальны. За них нельзя наказать, верно? В отличие от поступков, которые ещё надо доказать.

Не знаю, оценил он это или нет, но меня это не волновало. Я собирался сразу после него навестить братца Руфуса и закрепить урок. Такие ублюдки как скот — они понимают только боль. Бьёшь скот, и он начинает понимать, куда следует идти, а куда — нет.

А если скот и этого не понимает, его отстреливают.

Я же собирался сейчас пока лишь сделать больно.

Глава 56

Найти Руфуса оказалось не очень сложным, достаточно было просто спросить, где он. Конечно же, ублюдок был в лазарете, зализывал небольшую ранку и мечтал кого-нибудь помучить. Ничего, я собирался прописать его там на подольше и избавить академию от больного ублюдка на ещё более долгий срок.

Долго уговаривать его тоже не пришлось. Я зашёл, сказал: «Я вызываю тебя на дуэль, плешивый. Встретимся на площадке» и вышел. А учитывая тот факт, что моим словам были свидетели, отказаться он был не в состоянии. Да Руфус и не собирался, я уверен, ведь ему выпала возможность расквитаться со мной на официальных условиях.

Его брат был куда умнее ублюдка. Когда нас вывели из кабинета, Хонт попытался мне намекнуть вести себя как положено и не лезть к брату. Думаю, если бы не охрана, которая его сопровождала, парень точно бы попытался поговорить со мной по-мужски. Но я даже слушать его не стал. Лишь сказал: «До встречи, Хонт» и ушёл.

Меня всегда поражали такие защитники. Хонт не мог не знать, что его брат просто конченное ублюдочное существо, которое надо держать на цепи. Он не мог не знать, что тот насилует девушек и бьёт парней, которые не могут дать сдачи, ради забавы. Но при этом продолжает его защищать, будто тот ни в чём не виновен. Даже если Хонт не испытывает жалости к жертвам, неужели он не может понять, что его братец несёт репутационные потери роду?

А он ведь продолжает упрямо его защищать…

Тут ещё было и другое.

Я ненавидел таких больных ублюдков, как Руфус. Конченных больных ублюдков, которые могут по прихоти избить и изнасиловать беременную девушку, поджечь больницу ради прикола или пострелять по детям, потому что это забавно. Эти хуесосы прекрасно всё понимают, но ломают другим жизни лишь потому, что им будет весело. Но когда ты отрываешь им яйца или медленно просверливаешь колени, они вдруг чувствуют себя несчастными и не заслуживающими такой участи.

Я ненавидел таких. Я давил подобных всегда и везде, при любом удобном случае. Руфус, насколько я понял из доклада директора, был именно таким. Гнилое дерьмо, которое издевалось над другими и пряталось за брата. Я не мог его убить, но мог доставить ему незабываемое наслаждение.

Я ждал его на дуэльном поле уже с наблюдателем и лекарем. Это не только способ обезопасить род, это ещё и возможность наказать его. Я всегда следовал миссии и ставил её выше своих прихотей, но когда выдавалась такая возможность, я никогда от неё не отказывался. Я всяких людей повидал на войне, от отморозков до насильников, но никто меня так не трогал, как подобные Руфусу.

Этот ублюдок пришёл с сияющей улыбкой в сопровождении своего братца и ещё пары парней. И я был прав: парень или плохо владел обращением (превращаться из человека в вервольфа и обратно), или же специально не превращался в человека полностью.

Когда он подошёл, мужчина начал стандартные инструкции, которые я уже знал наизусть.

— Правила. Начало по команде. Заканчиваете по команде. Оружие не летальное, угрозы жизни нет. Целитель окажет медицинскую помощь. На чём дерётесь?

На револьверах я его уделаю, но они не дадут такой эффект. На рукопашке бесполезно, поэтому выбор был вполне очевиден.

— Мечи.

Руфус оскалился, глядя на меня. Я уже знал, что он делает ставку на то, что оборотень. Просто обратится и попытается меня загрызть.

Мужчина протянул нам деревянные мечи и вышел за пределы круга.

— Значит, так, начало по свистку! За круг не выходим! Останавливаетесь, если противник скажет: «Сдаюсь» или когда я дам два свистка. Понятно?

— Один момент. Пусть он вернёт человеческую форму, — кивнул я на Руфуса.

— А у тебя какие-то проблемы с этим? — усмехнулся тот.

— Если ты вервольф, то прими изначальную форму, — наблюдатель посмотрел на Руфуса.

Тот недовольно сплюнул, после чего едва заметно изменился. Как я и подозревал, это убожество не превращалось полностью в человека. Его рот стал явно поменьше, как и зубы. Острые черты пропали, да и сам он чуть схуднул, пусть и оставался высоким и подкаченным.

— Ты забылся, дружок, волк всегда получает то, что хочет. И после этого боя я навещу твоих сестёр, — оскалился Руфус.

— Замолкли! — рявкнул наблюдатель. — Ещё одно замечание, и ты, — посмотрел он на Руфуса, — пойдёшь к директору.

Тот лишь презрительно хмыкнул.

Вседозволенность порождает наглость.

— Итак, приготовились! — громко объявил наблюдатель.

Я умел охотиться на вервольфов. Меня обучал отличный охотник, который до старости лет истреблял их одного за другим. Именно тот старик обучил меня охоте на этих существ.

Самое главное правило, которое я уяснил при охоте на подобных ему — убивай вервольфов до того, как они обратятся в волка. Сразу же. Нельзя дать им обратиться, так как тогда их кости становятся куда прочнее, а они куда живучее.

Если нет возможности убить их, пока они люди, то нападай в тот момент, когда они начинают обращаться, так как в этот момент они очень медлительны. Пока они меняют форму скелета и мышц, в этот момент просто не способны нормально двигаться. Если нет оружия, чтобы убить их в тот момент — искалечь так, чтобы они, уже обратившись в волка, не могли двигаться нормально.

Самое главное — сломать ноги, пока они не стали прочнее — это шестьдесят пять процентов от победы. Ты лишишь их скорости и манёвренности. Вервольфы обладают регенерацией, но она не мгновенна. Когда они обратились в волка, они способны регенерировать, но на это требуется время, в среднем пять-десять минут. Значит, у меня пять-десять минут, чтобы забить его.

Ещё они могут отрегенерировать травмы, полученные недавно, но только если это не критические, типа потери конечностей или смертельных. Так же они не способны регенерировать критические повреждения и в состоянии волка.

Как я и подозревал, Руфус сразу же откинул меч и начал превращаться.

И я ждал именно этого.

Размахнулся и швырнул ему в голову меч. Пусть ублюдок и показывал удивительную скорость обращения, удар по морде мечом проигнорировать он не смог. Пошатнулся, потеряв концентрацию…

И потом взвыл. Когда я подскочил и со всей дури врезал ему ногой в колено, согнув его в обратную сторону.

Пой, сука, это всего лишь одна нога.

Удар, и уже вторая нога согнулась с жутким хрустом.

Руфус взвыл ещё сильнее и попытался меня достать рукой, на которой уже были заметны хорошие когти, но даже не попал. Можно было похвалить его за то, что он практически сразу продолжил обращаться. Но только теперь он минут пять-десять… будем считать, что пять не сможет ходить.

Я отскочил, подхватив меч.

Вервольф обездвижен, но на передних лапках способен очень быстро ползать. И Руфус, уже обратившись настолько, что его морда вытянулась, а кожа покрылась мелкой шерстью, рыча, быстро пополз ко мне, волоча свои переломанные оглобли.

У вервольфов очень высокий болевой порог, поэтому пытаться забить его бесполезно. Его надо убивать. Методично. Без паники. Держа дистанцию. Ждать, пока он атакует, уворачиваться и тут же наносить удар.

Я отходил, и когда он попытался ударить меня лапой, но промахнулся, атаковал. Упираясь на переднюю лапу и не успевая после удара вернуть в исходную позицию вторую, он получил в челюсть с ноги. Со всей той силы, что у меня была. Я бил так, будто пытался загнать челюсть ему в череп. Сейчас ему такие удары не страшны в плане смертельного исхода, но выбивают дурь очень хорошо.

Щёлкнули не только зубы, но и кости. Он покачнулся на лапах, попытался прыгнуть на меня, использовав ноги, но они согнулись с неприятным хрустящим звуком обратно, и Руфус просто растянулся, ревя раненным зверем. Попытался ещё раз ударить и вновь промахнулся, не успел прикрыться лапой, как получил удар ногой прямо в нос, словно я пытался его втоптать в череп. Взвыл на всю округу.

К тому моменту он уже почти полностью обратился и стал действительно большим. И его движения стали куда быстрее… стали бы, если бы он не получил так по голове.

Чтобы ослабить вервольфа, надо забивать его, пока он обращается. К тому моменту, когда тварь полностью станет волком, она должна быть так обработана по голове, чтобы не была в состоянии нормально двигаться. Весь смысл охоты предполагал то, что ты калечишь его до того, как он примет свою окончательную форму, и пытаешься убить.

Если не успел убить, у тебя ещё пять минут, пока регенерация сделает своё дело. В эти пять минут вервольф будет ослаблен предыдущими атаками, и шансы убить его будут очень хорошими.

Сейчас Руфус, получив такие удары, явно был не сильно способен атаковать. Был бы меч настоящим, я бы ещё в начале попытался его убить. Или же, когда он ползал, убить ударом в череп. Но я с деревянной дубинкой, которой могу только бить. А мне надо закончить бой так, чтобы животное поняло, где его место.

Я нападал, атаковал, пытаясь сломать ему передние лапы (руки) или пробить по черепу так, чтобы он отключился. Время сейчас играло против меня, и я понимал, что если не разберусь с ним сейчас, разберутся сомной через пару минут. Ведь с каждой минутой Руфус ползал, волоча сломанные конечности, всё активнее, а очень скоро и встать сможет.

И я немного просчитался — Руфус был сильнее, чем я думал, и поэтому его финт оказался для меня сюрпризом.

Когда я вновь отскочил от него после контратаки, он неожиданно прыгнул вперёд. На передних лапах.

Это была настоящая сила, за которую его можно было бы уважать, не будь он ублюдком.

Мне не хватило времени отступить, и его зубы сомкнулись на моей левой руке. Сомкнулись, но не сжались. Не успели. Я просунул ему между зубов деревянный меч. Дерево захрустело, полезли щепки в тех местах, где продавили его зубы.

И получилась картина, что он с моей рукой в зубах стоит на передних лапах передо мной.

Сейчас можно было вырвать руку, пока клыки не сломали дерево и не зажали, как капкан, конечность — я бы ободрал её до крови, но оказался бы на свободе. Однако…

Вместо того, чтобы вытащить руку, я шагнул ему почти вплотную и протолкнул её вглубь. Вглубь этой пасти, пытаясь залезть как можно глубже. Протянул вперёд и что есть дури дёрнул его за нёбный язычок.

Рефлекс был мгновенным — мою руку обдало блевотой. Вонь была тошнотворной, меня самого забрызгало, рука покрылась этим дерьмом, но рефлекс есть рефлекс: его пасть открылась ещё шире.

И я пропихнул руку ещё глубже. Туда, где перегородка дыхательных путей и пищевода, буквально закупорив ему дыхательные пути, двигая рукой, разрывая ему гортань. Поднатужился, оттолкнулся ногами и повалил его охеревшую от такого вторжения тушу на землю.

Руфус забился. По спине хлестанула лапа, разрезая кожу, как бумагу, когти вцепились в тело, протыкая кожу и даже мышцы, и сдавили его так, что затрещали рёбра. Он попытался меня оттащить, но я лишь крепче ухватился за что-то в горле, и Руфус в буквальном смысле слова начал вырывать сам себе глотку.

— Не вкусно, сука? — прорычал я. — Не нравится моя рука? Не хочешь больше кусаться? Где твой азарт теперь?!

Я активнее заелозил рукой, схватившись за что-то (скорее всего та самая гортанная перегородка) и дёрнув. Вервольф захрипел, с ужасом глядя на меня. Страшно, псина, да? Это тебе не безродных девчонок насиловать.

И я прорычал, глядя в его испуганные пидорастические глазки:

— Что-то ты грустен, ублюдок. Не вкусно? Почему ты не смеёшься? Больше не весело?! Я тебя не радую?! Что ты, блять, там блеял про моих сестёр?! Что навестишь их?! Что волк получает то, что хочет?! — теперь оскалился уже я, отведя свободную руку назад для удара. — В этом мире, уёбок, только одно правило — если псина рычит на человека, псину пиздят.

Он меня понял. Прекрасно понял, что я сказал.

И я со всей дури ударил костяшками ему по глазу. Один, второй, третий, четвёртый…

Он был сильнее меня, куда сильнее, но сейчас, лёжа на спине со сломанными ногами, задыхаясь от боли и недостатка воздуха с моей рукой в глотке, вряд ли что-то соображал.

И я выбивал ему его глаз. Бил, пока тот не налился кровью и не лопнул.

Руфус завизжал, закряхтел, забился, как в эпилепсии, больше не в силах вообще что-то сделать. Его способность обращаться в волка оказалась бесполезным мусором. Даже супер-оружие бесполезно, если ты не умеешь им пользоваться.

Кровь, блевота, вонь и его выбитый глаз.

И где-то там два свистка.

Меня просить два раза было не нужно. Напоследок поелозив рукой внутри, я выдернул руку из его пасти, заставив щенка захлёбываться своей рвотой и кашлять кровью, при этом пытаясь визжать, как сука, которой прищемили яйца.

А ведь я ещё даже не добрался до них.

Самоуверенность и тупость. Будь на его месте его брат, всё могло бы кончиться совершенно по-другому. Но безумие часто идёт под руку с конкретной тупостью, а наличие силы не значит выигрыш.

Брезгливо тряся заблёванной рукой, я отошёл от ублюдка, к которому бежали брат и лекарь. Мне бы тоже лекарь не помешал, так как спина выла от боли и разогнуться было настолько больно, что у меня в глазах плыло.

Я ничего страшного, в принципе, и не сделал. На нём как на собаке всё заживёт, а лекарь поможет. Плюс глаз всего-то лопнул. Если бы я его вырвал, тогда да — это как оторванная конечность, такое заново не отрастёт. Но он лопнул, поэтому заживёт, особенно с магией лечения.

Хонт, убедившись, что его брат цел, тут же бросился ко мне. Буквально в несколько прыжков оказался около меня и… остановился, так как рядом буквально вырос наблюдатель.

— У вас какие-то вопросы к справедливости дуэли, тэр Хонт? — спросил он холодно.

Тот молча буравил меня взглядом, после чего сквозь силу ответил:

— Никаких.

— Это хорошо, потому что с точки зрения судейства ваш брат действовал не совсем честно.

Но тот словно и не слушал его.

— За брата я тебя, Тэйлон…

— В следующий раз я убью его, Хонт, — перебил я его. — Посмеет сказать, что надругается над моими сёстрами — я убью его. Тронет моих сестёр — я убью его. Тронет кого-то из моих товарищей — я убью его.

— Я могу убить тебя за эти слова, — прорычал он.

— Мой род и все, кто с ним связан — не безродные.

— Мне плевать, что там твой род. Больше не смей трогать его.

— Пытаешься прикрыть собой трусливого щенка, который насилует девчонок и бьёт слабых? Тебе самому не противно? — хмыкнул я, развернулся и пошёл, больше не оборачиваясь.

Я всегда удивлялся с таких людей, что защищают подобных ублюдков. Понимаю, что семья, но он знает, что творит Руфус, а всё равно покрывает его. И при этом не выглядит сам как какое-то чмо.

Им ещё повезло, что бой происходил во время занятий и этот позор никто не видел. Хотя я уверен, рано или поздно слухи всё равно разойдутся. И Руфус отыграется на безродных. И количество девчонок, которые будут плакать в подушку, резко увеличится, как, в принципе, и побитых парней.

Когда я уходил, случайно, краем глаза увидел эльфийку. Она стояла у окна, почти незаметная. И я мог поклясться, что она смотрела прямо на меня. Я буквально чувствовал её взгляд.

В сердце закралось беспокойство. Я был не самой яркой личностью — тут хватало людей, которые тоже успели выделиться, однако её взгляд мне не понравился. За всё это время с той драки я их больше не видел рядом. Нет, видел, что они ходят, общаются с людьми, но не видел, чтобы они пытались подойти ко мне. Всегда удачно ускальзывал.

А сейчас буквально чувствовал, как внимание одной из них обращено на меня.

Заподозрила что-то? Хотя мало ли хороших бойцов? Я слышал, что Лукас умеет драться ещё быстрее, чем тогда со мной — просто не рассчитал тогда угрозу. Что есть вообще адские стрелки из револьверов или те же бойцы на мечах. Людей, которые обладали выдающимися способностями, хватало. Я выделялся, но не так сильно, как мог.

Или же я придумываю сам себе всё это.

В любом случае, я собирался пойти к лекарю, после чего помыться, переодеться и выцепить мышку. Сегодня был напряжённый день и хотелось немного расслабиться, немного погонять её в кровати. Всё же хорошо, когда есть с кем и он всегда под рукой.

Когда я подошёл к корпусу, эльфийки уже не было. Однако чувствую, что в следующие дни мне надо будет быть осторожнее.

Глава 57

— Где остальные? — девушка-эльф вошла в комнату, которая, по её скромному мнению, была лишена не только вкуса, но и уважения к её постояльцам.

— Они до сих пор на занятиях, Ньюэсенфей, — встал и вежливо поклонился эльф, что до этого с лёгкой толикой презрения и интереса читал человеческую книгу о любви. — Что-то стряслось?

— Юноша. Шрам на лице, — девушка провела указательным пальцем по щеке. — Мы проверяли его?

— Юноша со шрамом? — эльф потянулся к столу, взял пачку листов и быстро пробежался по каждому глазами. — Шрам на лице… Я не вижу его в наших списках, госпожа. Но это лучше обратиться к Льюфензароу. У него отличная память, он точнее скажет, проверяли ли мы его или нет. Пусть он и ведёт записи, но быть может записал его иначе.

— Значит, пока считаем, что нет, — девушка задумчиво посмотрела в окно. — Помнишь тот балаган в начале учебного года в коридоре, Лясью?

— Мальчишки устроили драку и вывалились в окно. Я помню это, Ньюэсенфей, прекрасно помню. Мы проверили юношу… — он вновь порылся в списках, — Лукаса Касея. Старший наследник рода Касей.

— Да. Проверили. Подумали, что это мог быть он. Но тот юноша со шрамом, мы его не проверяли, — она задумчиво постучала пальцами по подоконнику. — И, казалось бы, мы столько раз проходили по академии, ровно по расписанию потоков, но ни разу не наткнулись на него.

— Есть и другие кандидаты, которые… — начал было Лясью.

— Но именно он ускользнул от нас. Если предположить, просто предположить, что это он и есть, — её взгляд приобрёл холодный блеск. — Тогда он понял, что его ищут, и ускользнул. Под общий шум, отвлекая наше внимание. А после этого избегал встречи с нами.

— Я лишь хочу заметить, что это не точно.

— Не точно. Последнее слово за Льюфензароу, но если мы его действительно пропустили…

— Проверить?

— Нет, ждать. Мы будем ждать.

* * *

Слухи действительно разошлись. Разошлись, как шёпот, по всей академии, передавая основную суть. Я отпинал Руфуса за то, что он оскорбил и пытался лезть к моим сёстрам. Люди шептались, поглядывая на больного ублюдка, который со злостью смотрел на всех, но рот не раскрывал, безродные сбивались в стаи и спешили притереться от него подальше к родам. Но удивительно, что больше я об этом придурке не слышал.

То ли живительные пиздюли помогли, то ли брат всё же промыл мозги парню. Хотя такие ублюдки не меняются, они лишь затихают на время. И брат его Хонт, как я считаю, не то что не хотел сдерживать брата — он просто не мог этого сделать. Тут или реальная цепь к стене, или убить.

Но что бы там ни происходило, меня это вполне устраивало. Сестёр не трогают, меня не трогают, с мышью можно спать.

Пришлось всё же поговорить с ней, чтобы она так на меня не таращилась. Напомнить, что между нами секс и ничего больше. Не хочет — может быть свободна. Хочет — добро пожаловать. Она не отказалась. И я понимал почему: если она действительно любила Тэйлона, то даже место любовницы дарило ей радость, как иллюзия, что объект обожания её хочет.

Интересно, а Тэйлон знал о том, что происходит?

Запомнилась мне и занимательная беседа с представителем рода Фью-Фью Мороном, этим верзилой, что технически должен был стать женихом сестры. Честно говоря, глядя на его размеры: реальная скала, которая на нежность способна так же, как кувалда для аккуратной полировки, и мне было сложно представить его с хрупкой Сильвией. Да, она вервольф, но всё же в действительности хрупкая девушка. И она с ним… он её не сломает случайно? Тут большая разница в размерах не только тела, как мне казалось.

— Морон, можно личный вопрос? — спросил я. У нас как раз были общие занятия по этикету, которые в моём случае были вполне полезны.

— Насколько личный? — тихо прогудел он.

— Ты и моя сестра. Просто мне сказали, что вы должны были стать парой, но я даже ни разу не видел вас вместе.

Мне было просто любопытно. Да и, к тому же, минус душа — легче следить и защищать. Так что сбагрить такую проблемную, как Сильвия, на которую уже совершали покушения, было хорошей идеей.

— Я тоже ни разу не видел её, — прогудел он негромко.

— Ни разу? — удивился я. — То есть ты даже не знаешь, как она выглядит?

— Я был на службе на северных границах, и меня известили там. Пришло письмо. Сказали, что теперь у меня есть суженая.

Вот это, конечно, прислушивание к мнению детей. Меня, судя по всему, так же пытались поженить.

— Как её зовут? — неожиданно спросил он.

— Э-э-э… Сильвия. Ты её имени не знаешь?

— Нет. Как она выглядит?

Как описать человека, чтобы другой понял?

— Она русая, длинные волосы, небольшая грудь, моего роста, приятная и утончённая. Эм… от неё пахнет свежестью.

— Мне сёстры говорят, что я не утончённый, — посмотрел он на свою лапищу.

Если мне Морон мог свернуть шею, то Сильвии просто раздавить череп. Такая махина была создана для убийства, не иначе. Несмотря на свои огромные размеры, он был чудовищно быстр. Я думаю, что он как раз бы и смог сойтись с тем же Руфусом в чистой рукопашке и даже выйти оттуда победителем. Порвал бы руками.

Есть люди, которые рождены убийцами, и Морон был одним из них. Спокойный характер, но как показывает практика, с таким же спокойным характером он мог спокойно убивать врагов. А если выйдет из себя… там будет вообще конец света.

— Она маленькая? — спросил он.

— Я бы не сказал.

— Ты сказал, что она ростом с тебя. Но ты маленький.

— Нет, если отталкиваться от тебя, то она да, маленькая, — а её сестра так вообще кроха.

— Худая?

— Да, очень.

— Добрая?

— Ну да, она заботливая.

— Скромная?

— В меру.

Морон словно по списку личных предпочтений шёл, помечая их галочками: добрая — есть, заботливая — есть, скромная — есть.

— Мне родители сказали, что наша свадьба немного задерживается. Из-за Сильвии.

— Из-за травмы? — уточнил я.

— Неполноценная девушка, — кивнул он. — Калека. Сломанная. Они сказали, что теперь она рассматривается лишь как одна из возможных невест.

— А другой кандидат? — спросил я, нахмурившись.

— Рандомьеры. Они предложили свою кандидатуру.

Но это же… враги, если я не ошибаюсь. Типа очень жестокий род с больными на голову как детьми, так и родителями. Иначе говоря, они состоят в партии, которая против короля. А если это так, то род Фью-Фью относится к неопределившимся. Если род Вьильгеров, откуда Милена, определились со стороной, Фью-Фью, значит, ещё сомневаются, раз рассматривают две противоположных стороны.

— Хочешь посмотреть на Сильвию? — предложил я.

— На Сильвию? А где она? — начал он оглядываться.

— На четвёртом потоке уже. После этого занятия могу показать… представить тебя. Если интересно.

— Мне интересно посмотреть на девушку, — кивнул он и посмотрел на меня. — Я похож на идиота?

— Что-то не так?

— Сёстры говорят, что я похож на идиота, — прогудел он немного смущённо.

Огромная, как валун, короткостриженая голова с квадратными чертами лица. Большой лоб, надбровные дуги закрывали глаза, делая его безобидный взгляд угрожающим, подбородок просто квадрат. Он явно не выглядел интеллигентом. Да многие убийцы его разряда не выглядели гениями, даже я во многих мирах выглядел не сильно умнее. Просто потому, что мы должны выглядеть устрашающе.

— Пойдёт.

— Отлично.

После занятий мы направились искать Сильвию. Я точно знал, где она должна была быть, поэтому труда найти сестру не возникло. Я чувствовал себя… немного не в своей тарелке, так как выступать в роли человека, который сводит людей вместе, мне ещё не приходилось. Поэтому я пытался представить это как обычную разведку.

В итоге, это было лишь частью миссии, которую надо выполнить и которая была лишь на пользу. Когда все девушки разойдутся по другим родам, останусь, по сути, я и Диор с родителям. Плюс союзники в предстоящей буче очень понадобятся.

Сильвию мы нашли в одном из коридоров напротив входа в кабинет, где она о чём-то щебетала с подружками.

— Это она? — глухо спросил он, кивнув на Сильвию.

— Да, давай я представлю тебя… — но он даже не дослушал меня, направившись к сестре.

Сильвия слишком поздно поняла, что к ней кто-то подкрался — Морон при своих размерах отличался какой-то поразительной способностью тихого шага и незаметности, хотя все в округе выглядели рядом с ним как дети. Девушки, что с ней общались, заметили его, когда он вырос за её спиной, и… испуганно смолкли, отшатнувшись.

— Что-то случи… — начала было Сильвия, оборачиваясь, и её спокойное невозмутимое лицо сменил самый настоящий испуг. Сначала она тупо уставилась взглядом ему в грудь, а затем медленно подняла его вверх. — Д-добрый день?

Её голос стал просто испуганным писком.

— Я Морон.

Зато у Морона от волнения голос стал едва ли не приговором к смертной казни. Обратись ко мне он так, я бы тоже струхнул. Низкий, он словно не представлялся, а говорил: «Я пришёл сожрать тебя».

Сильвия только и могла, что испуганно хлопать глазами так часто, будто пыталась взлететь на ресницах и умчаться от него подальше. На лице читалось откровенное: «Это, блин, кто?!».

— Здравствуй, Сильвия, — подошёл уже я. — Знакомься, это Морон Фью-Фью. Мы иногда сидим на занятиях вместе. Он старший наследник рода и, как я понял, твой суженый. Он захотел увидеться с тобой.

— М-мой сужен-ный?

— Она немного странная, — прогудел он.

— Она приятно удивлена, — пояснил я.

— Я… — она тряхнула головой, пытаясь вернуть своему лицу невозмутимость. — Я рада познакомиться с вами, тэр Морон, — она слегка поклонилась, приподняв подолы юбки.

— Благородная тэрра Сильвия, — Морон неловко поклонился.

— Сильвия, мы пойдём, пожалуй… — поспешили девушки смыться, оставляя их.

Сильвия действительно выглядела как ребёнок на его фоне.

— Мы должны были встретиться на балу, но я не успел приехать, тэрра Сильвия.

— Просто Сильвия, — попыталась непринуждённо улыбнуться она, но всё равно выглядела очень взволнованной. И я её понимал — даже превратись она в оборотня, то всё равно будет меньше его. А то ещё и слабее. — Ничего страшного, я… понимаю всё, ведь вы защищали наше королевство с доблестью и честью.

— Спасибо… — он застопорился. — Э-э-э… рад с вами увидеться.

— Я тоже рада с вами наконец увидеться, — кивнула она.

Хотя по лицу видно, что представляла она явно другого человека. Ну да, это не принц на белом коне. Скорее душегуб на чёрном драконе.

И тут он шагнул к ней ближе. Сильвия испуганно отшатнулась, запнулась и едва не упала — Морон просто невзначай поймал её за спину.

— Вы такая маленькая и лёгкая. Вас будет очень удобно брать на руки, — ляпнул он.

— Спасибо, — она осторожно восстановила равновесие.

— Вы очень стеснительны.

— Я просто несколько… не ожидала с вами познакомиться в таком месте и в такое… вермя. Сейчас, я имею в виду, так как… это столь неожиданно, — она нервно хихикнула. — Получается, вы старший наследник рода Фью-Фью?

— Верно. Морон, — уже по второму разу представился он. — Я просто захотел посмотреть на невесту. Свою. Будущую. Мои родители пока думают, но я посмотрел на вас и считаю, что вы очень милая девушка.

— Спасибо… — покраснела Сильвия. — Я… буду рада, если вы станете моим мужем. С вами я точно буду чувствовать себя в безопасности.

Надо было видеть, как Морон тут же расправил плечи. Аж ещё больше стал, хотя, казалось бы, куда ещё.

— Я сильный, не хочу хвастать, — уже хвастался. — Я вас смогу защитить.

И похлопал её по плечу. У бедной Сильвии аж ноги подогнулись, и она едва не упала.

— Я очень ценю это.

Уже позже Сильвия поделилась со мной своим мнением.

— Это было… неожиданно, — поделилась она со мной. — Просто все смолкли, я оборачиваюсь, а там он, просто огромный, едва ли не до потолка. А ещё голос, будто он хочет меня ударить. Он напугал меня.

— Да, я заметил. Особенно по твоему пищащему голосу.

— Я сильно пищала?

— Очень. Я думал, сознание потеряешь.

— Просто я… не ожидала увидеть его, и… он такой огромный… Я видела сестёр из рода Фью-Фью, и все они были обычными. И его родители тоже обычного роста… — она с подозрением покосилась на меня. — А ты меня не разыгрываешь?

— Зачем? Просто он сказал, что ни разу тебя не видел, вот я и решил познакомить вас. Получается, ты тоже его не видела ни разу?

— Меня поставили перед фактом.

— И ты так просто согласилась? — удивился я.

— Родители не стали бы отдавать меня замуж за плохого человека. Я надеюсь на это. Но он просто… огромный… Я действительно как ребёнок рядом с ним.

— Рассчитывала на другого.

— Если честно, то да, но… он, наверное, не плохой человек. Выглядит добрым… наверное.

— Он довольно спокоен и сдержан, так что, думаю, проблем у тебя с ним не возникнет. Если, конечно же, тебя не опередят.

— Опередят? — нахмурилась Сильвия.

— Из-за твоей стопы его родители в сомнениях, хорошая ли ты жена или нет.

— Я могу быть прекрасной женой. Нога здесь совсем не показатель, — выпрямилась она гордо.

— Не мне это заявляй. Твоя соперница, как он мне сказал, из рода Рандомьеров.

— Рандомьеры? — переспросила она. — Асака?

— Не знаю, но его родители сейчас выбирают между тобой и ей.

— Выбирают между мной и этой стервой, которая лево и право путает? — возмутилась она. — Они в своём уме? Где я и где эта… эта… дура. Она же ненормальная! Поговаривают, что она по ночам забивается в угол и там стонет часами! Неужели она предпочтительнее меня?!

— Я думаю, что здесь дело не в тебе, а в политике, Сильвия. А стопа — это лишь предлог.

— Да я лучше неё!

Как разошлась-то. Как зацепили её гордость. Да, стоило её немножко задеть, как Сильвия тут же позабыла о том, что существует множество причин, помимо неё самой. Я вообще заметил, что Сильвия перестаёт думать, когда что-то затрагивает её гордость или что-то важное. Она не дура, хорошо соображает, но в такие моменты просто отключает мозг и включает своё «Я».

— И всё же, как он тебе?

— Мужа не выбирают, — бросила она, уже думая о своём.

— А если выбирают? Вот ты выбираешь, например.

— Я… — Сильвия замялась. — Он пугает. Нет, я не говорю, что он плохой человек. Морон вежливый, с чувством долга, но просто очень большой. Гигант. Если такой просто даст мне пощёчины, я боюсь, что мне сломает шею. И… может у меня предвзятое отношение, но лицо у него жуткое.

— Да, есть такое. Хотя что-что, но он самый спокойный из всех, кого я знаю. Да и если что, я думаю, он тебя от любого защитит.

— Это ты намекаешь на Руфуса из рода Сизого Хвоста? — прищурилась она.

Ну началось…

— Я знаю, что ты избил его, и не закатывай глаза.

— Он угрожал, что надругается над тобой.

— Он дурак, и это всем известно, Тэйлон.

— А известно, что он уже тут с десяток девушек изнасиловал? — задал я встречный вопрос. — И что на вас он тоже глаз положил?

Она вздохнула.

— Просто я не хочу, чтобы наши отношения с их родом накалялись ещё сильнее.

— И ты готова поступиться своей жопой ради того, чтобы наши плохие отношения не стали ещё хуже? — спросил я в лоб.

— Прости, что? — вытаращилась она на меня.

— Он придёт, когда никого не будет рядом, и затащит тебя в класс. Может ударит, чтобы ты не сопротивлялась, по голове. А потом задерёт юбку, стащит панталоны и трахнет тебя в задницу. Ты будешь плакать, кричать, тебе будет больно, но сделать ничего не сможешь. А потом он придёт ещё раз, и ещё, будет тебя трахать и трахать, и трахать…

— Прекрати.

— А ты будешь плакать, чувствовать себя шлюхой, как те девчонки, над которыми он надругался, и молчать. И всё ради того, чтобы не портить отношения. И они не будут портиться. Я достаточно красочно описал, что с тобой могут сделать? Может тогда нашему роду вообще ему сдаться? Зачем бороться, ведь испортятся отношения.

— Я не это имела в виду, Тэйлон…

— Именно это ты и имела в виду. Засунуть язык в жопу, чтобы не стало хуже, и пусть он творит что хочет.

— Послушай… — попыталась она мягко осадить меня.

— Но теперь, Сильвия, — положил я ей руки на плечи. — Каждый раз, когда Руфус будет просто смотреть на тебя, он будет испуганно сглатывать. Вспоминать, как на дуэли я едва не вырывал ему глотку голыми руками, и понимать, что в следующий раз я буду отрывать ему не только язык, но и яйца.

— Тэйлон…

— Сильвия, пойми, — мягко начал я. — С ублюдками нельзя найти общий язык. Любую попытку найти общий язык или не обращать внимания они воспримут как слабость, и уж кто-кто, но точно не я тебе должен это объяснять. Наши отношения уже ухудшились. Нечего сохранять. Теперь мы можем лишь бороться и отстаивать своих, чтобы другие боялись.

— Я… я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — вздохнула сестра. — Ты сильно изменился и будто потерял страх. Ты несёшься вперёд и дерёшься со всеми, но… однажды найдётся кто-то сильнее тебя. Пойми это — нельзя воевать со всем миром.

— Но я же воюю не один, — похлопал я её по плечам.

Сильвия долго вглядывалась мне в глаза, после чего всё же улыбнулась.

— Спасибо, что защитил мою честь, но в следующий раз будь осторожнее, хорошо? — она чмокнула меня в щёку. — А мне надо связаться с матерью и отцом, раз уж я познакомилась со своим суженым. Быть может они что-то подскажут.

Глава 58

Я не мог сказать, понравилась ли ему Сильвия или нет, но теперь Морон имел привычку спрашивать меня:

— А где сегодня учится Сильвия?

После чего, подобно сталкеру (и это я говорю о жутких тварях, что преследуют людей и нападают со спины), шёл её искать. И благодаря мне всегда её находил.

Сама Сильвия, как она говорила, была не очень в восторге, так как тот умудрялся всех распугивать, но и против ничего не имела, так как «это помогало делу». Поэтому ей приходилось с мягкой улыбкой принимать его попытки в ухаживании.

Ходила рядом с ним, как игрушка, слушая его низкий голос и кивая в нужные моменты. Как по мне, она была идеальной женой, хотя у меня возник вопрос, причём довольно интимный. Как она с ним спать собирается, ведь он… в пропорциях явно больше обычного человека. Я бы сравнил его с орком, если бы те здесь водились.

А потом Сильвия пошла ещё дальше. О причинах я мог только гадать, но здесь или соперничество с Асакой перешло на новую стадию, где она была готова действовать женским крючком, как называл когда-то такой метод мой капитан. Или пришёл наказ из дома действовать жёстко, быстро и прямолинейно. В любом случае, это было её дело, и здесь я мог пожелать ей только удачи.

А жизнь шла своим чередом.

Руфус иногда появлялся на горизонте, но меня и моих людей практически не трогал. Лишь пялился голодным взглядом, словно не жрал год. Один раз я даже провёл пальцем по шее, нескромно намекая, что с ним сделаю, если он попробует подойти.

Возможно, он наконец понял, к кому следует лезть, а к кому — нет. А может его брат, который теперь слишком часто ошивался с ним, служил естественным тормозом.

Эльфов я вообще перестал видеть. Они были, да, иногда встречались на потоке, однако больше не шастали по коридорам и не искали. И это меня беспокоило, если честно. Они были врагами, это однозначно. Однако больше я не видел их попыток меня обнаружить. Это значило одно из двух: или они уже догадались, кто является носителем ядра, или…

Собственно, второго «или» я не знал. Если они искали меня, — а они искали, — то их неожиданное спокойствие могло значить, что они вышли на меня и что-то готовят. Или же напали на ложный след, кто знает. В этой ситуации мог лишь наблюдать за ними издалека и надеяться, что до меня ушастые не доберутся. Очень надеяться на это.

— Кстати, Тэйлон, пойдёшь с нами сегодня в город? — спросил меня Вуберг за завтраком.

— Куда? Зачем? — оторвался я от еды, краем глаза наблюдая за эльфами.

— Как куда? По девушкам, — улыбнулся он. — Даже Кайл согласился, да? — хлопнул он его по спине.

— Просто ты от меня не отставал, — с безразличием ответил он.

— От книжек наследников не будет, ты знаешь? — усмехнулся Райс.

— А ты решил наделать бастардов? — задал тот встречный вопрос.

— Нет конечно. Это лишь тренировка, сбросить стресс.

— Вот я и сброшу стресс, когда понадобится и встанет вопрос о потомстве, — скучающим голосом ответил он.

— А я пас, — отозвался глухо Морон.

— С чего вдруг? — оживился Вуберг. Я тоже косо посмотрел на него.

— Просто не хочу.

— У тебя что, девушка появилась?

— А ты не замечал, как он похаживает к четвёртому потоку? — усмехнулся Райс. — Я даже видел, к кому.

— К кому?

— К сестре Тэйлона, — ответил Гайбер. Покосился на меня и добавил. — Для Тэйлона это не секрет, как я знаю.

— Серьёзно? — потянулся вперёд Вуберг. — Ваши рода решили объединиться?

— Он и моя сестра суженые. Так мне сказали, — пожал я плечами. — Так что да, для меня это не секрет.

— Ну… теперь нам всем понятно, почему Морону теперь не требуется ходить к девушкам.

— Между нами ничего не было. Тебя это не должно касаться, — очень сухо ответил тот, на что Вуберг тут же поднял руки.

— Я пошутил, Морон, без обид.

Тот лишь что-то хмыкнул про себя и вернулся к еде.

— А ты, — кивнул на меня Райс, — пойдёшь?

— Я пас.

По крайней мере не днём. Не хочу как позориться, так и отвечать на неудобные вопросы. Всё же боязнь города — это немного специфический страх, за который могут и засмеять.

К тому же, мне хватало вполне и Фиалины. Я мог в любой момент подойти, схватить её за пятую отсутствующую точку и сопроводить к себе в комнату, что я, в принципе, вчера и сделал. Просто подошёл к ней, пощупал пятерней её попу, от чего мышь вздрогнула, после чего спросил:

— Сегодня пойдёшь ко мне?

— Да, почему бы и нет, — негромко отозвалась она.

Вообще, мышь полностью удовлетворяла мои потребности, а чего-то больше мне и не требовалось, пусть я бы и не отказался от кого-то другого. Просто это было уже не обязательно. Фиалина может и была плоской, но зато есть куда совать, она тёплая, от неё приятно пахло молодым женским телом, кожа её нежная, она забавно крякает при оргазме и никогда не отказывает.

Возможно, прозвучит грубо по отношению к ней, но мышь для меня как безотказный способ сбросить напряжение. Не только трахнуть, но и почувствовать себя не одиноким.

Раньше я как-то не задумывался над одиночеством, работал один или в команде. Но сейчас начал почему-то ощущать щемящее чувство в груди, будто чего-то не хватает. Ноющее странное чувство, которое отпускало, когда я мог прижать худосочную тушку мыши к себе.

Так что в этом плане Фиалина была очень полезна. Потрахаешься, прижмёшь к себе посильнее, чтобы чувствовать тельце как можно лучше, лежишь с ней в обнимку оба голые и мокрые от пота, и вроде как становится легче. И утром приятно вставать, когда заглядываешь под одеяло, а там у тебя под боком девчонка сопит. Можно даже ещё раз с ней заняться сексом — она вообще никогда не отказывала мне.

Может быть сегодня ещё раз поведу к себе.

Взглядом отыскал её в столовой, где она сидела с кем-то из девчонок и что-то рассказывала. Кажется, она даже сама стала живее, чем прежде.

— Опять смотришь на конопатую? — спросил Райс с хитрой неприятной улыбкой.

Не нравился он мне. Пусть и потенциальный союзник, но хитрый и сам себе на уме. Если Вуберг был весёлым и открытым, то этот каким-то скользким. Такому я бы спину не доверил.

— Нет, ищу взглядом другого человека.

— Юнону, что ли? — спросил уже Гайбер. — Если да, то вон она, — кивнул он вообще в самый край столовой.

Она, как и обычно, сидела одна, только теперь выглядела… совсем уж уставшей.

Я помнил её лицо, когда она только пришла в академию: жизнерадостная и весёлая. Сейчас на это не было и намёка. Скорее хмурая и обозлённая, слегка помятая, она теперь даже не оглядывалась по сторонам, будто боялась встретиться с кем-то взглядом.

— Слышал, ей даже комнату отдельную дали.

— Всё настолько плохо? — разглядывал я её.

— Я бы сказал, что станет ещё хуже, — ответил Гайбер безразлично. — Ей не давали спать, поэтому пришлось плешивой выделить свою комнату.

— Ты её не сильно жалуешь, — заметил Райс.

— Я уже объяснял почему, — ответил тот. — В любом случае, сегодня будет её драка на дуэльной площадке.

— С кем? — удивился Морон. Даже Кайл оторвался от книги.

— С кем-то из девчонок.

— Теперь ей об остракизме осталось лишь мечтать, — пожал он плечами. — Я же говорил, что на этом не остановятся. Теперь её постоянно вызывают на дуэли девушки, и она постоянно на них соглашается. Могу поспорить, что в таком темпе она долго не выдержит.

— Она проигрывает? — спросил я.

— Выигрывает пока что, — ответил Гайбер. — Но каждый день вот так сражаться — это тяжело.

Я бы не сказал, что тяжело, но учитывая то, что она девушка и, ко всему прочему, аристократка… да, Юноне тяжело придётся.

Травля вообще везде не сильно различалась. Всё зависело от степени обозлённости на тебя людей и твоего стрежня.

Если ты нахрен никому не нужен и пару раз дашь отпор — от тебя отстанут. Если не дашь отпор — тебя будут гнобить.

Страшнее, когда тебя не любят — тебя будут гнобить до тех пор, пока ты или не убьёшь кого-нибудь (и то не факт, что отстанут), или пока не сломаешься. При таком раскладе многие ломались. Я же обычно убивал, убивал всех зачинщиков, только после чего травля заканчивалась и меня оставляли в покое.

Хотя однажды за такое я попал под трибунал и был повешен.

После обеда Вуберг толкнул меня в плечо.

— Пойдём, посмотрим, как она дерётся? Морон, пойдёшь с нами?

— Есть на что смотреть? — прогудел он.

— Ну, по идее, да. По крайней мере когда Юнона схлестнулась с его сестрой, — кивнул он на меня, — смотреть было на что.

— Я тоже посмотрю, раз такое дело, — пристроился рядом Райс.

— Делать вам нечего, — Гайбер фыркнул и отвернулся.

— А тебе разве не интересно, — спросил он.

— А вам в кайф посмотреть, как пытаются задавить девчонку?

— Ты же сам ненавидишь её, — заметил Вуберг.

— Мне глубоко плевать на неё и в каком-то плане она мне не нравится, да, — кивнул он. — Но я не хожу смотреть как на шоу на то, как её пытаются сломать.

На дуэльной площадке людей хватало. И надо было признать, что Юнона держалась очень хорошо. По крайней мере, когда дуэль проходила на мечах, она вполне ловко расправилась со своей оппоненткой — хруст костей, когда той переломало рёбра на груди, долетел даже до нас.

А вот потом Юнона поучаствовала в ещё одной дуэли, где дралась уже руками. Она даже не обращалась полностью в оборотня — забил противницу руками, под конец зафутболив бедняге с коленки прямо по лицу. Было прекрасно видно, как повылетали у той зубы вместе с кровью.

Площадку тут же поглотил дружный «Фу-у-у-у-у…», а Юнона будто и не замечала этого. Стояла около поверженной противницы, пока над той колдовал лекарь, будто перейдя в режим ожидания, как робот.

— Интересно, как долго она так продержится. Я не в плане силы — здесь она любому кости сломает. А именно в моральном.

— Идёмте, — поморщился я. — Нет сил смотреть на это.

— Я думал, ты к ней нормально относишься, — заметил Райс, когда догнал меня.

— Я говорил не про неё. Я говорил про людей, Райс. Мне просто не нравится смотреть на подобное.

— Разве твоя сестра не дралась с ней?

— Дралась.

— Тогда в чём проблема? Вы же вроде как враги, нет?

— Нет. Мне плевать на Юнону, в отличие от Сильвии.

Потому что Сильвия дралась с ней из-за того, что та её подруга.

Эту логику сложно понять, да и я бы не понял, не имей подобного неприятного опыта. Просто иногда ты стараешься поставить точку, ломая то, что тебе дорого, разрушая собственноручно отношения и воспоминания с человеком, который тебе был по своему близок. Своего рода осквернение и попытка вызвать у себя к нему ненависть.

Иногда ты действительно начинаешь его ненавидеть, иногда из-за такого предательства ты начинаешь ненавидеть себя.

У Сильвии, как я понимаю, был первый вариант.

Но куда больше Юноны меня волновала Милена, которая начала меня откровенно доставать. Когда я видел её ярко-рыжую голову, то сразу же менял своё направление и старался свалить подальше, так как она всячески при всех клеилась ко мне. Не настолько бескультурно, чтобы можно было её послать или натравить Сильвию, но достаточно, чтобы дать очень понятный намёк другим. Из-за неё даже урок кулинарии, который мне так нравился, терял свою привлекательность.

Там Милена была везде: заискивающе улыбалась, подавала мне посуду, осторожно и невзначай вытесняла других девушек, становясь рядом со мной и всячески показывая «Я здесь, вот она я!». И именно её я не хотел видеть.

Нет, Милена при всех её минусах в характере обладала действительно милым лицом. Если бы не характер, то может я бы даже переспал с ней. Но с такой стервой последствия могли быть такими, что даже венерические заболевания покажутся приятным букетом цветов. Конечно, если Зарон скажет, я её выебу, но пока приказа не было, и я терпел её.

— Тэйлон, я могу тебе испечь что-нибудь? — заискивающе заглядывала она мне в глаза. Хотя тут все так делали, но именно она меня раздражала, хотелось взять и рожей её в тесто ткнуть или пирожков ей в глотку затолкать. Или вообще засунуть в печку.

— Нет, не нужно.

— А может…

— Нет.

— Злой!

— Я знаю. Льянь, на, взбей, — передал я плошку девушке рядом.

— Ты же только что сказал, что тебе не нужна помощь! — возмутилась она.

— Да, не нужна, — кивнул я. — Раиса, на тебе тесто, Шаша, начинку перемешай, у тебя там комочки образовались. Насоль! Соль! — попросил я девушку с удачным именем. Она у нас только соль и носила. — И… Цисса, ты пока приготовь ещё начинки.

— Из яблок? — спросила тут же девушка с милой улыбкой.

— Нет, намешаешь туда яблоки, и с подругами будете наперегонки в туалет бегать, — девчонки прыснули от смеха. — Землянику натолки.

А сам пошёл проверять, запеклись ли там мои заготовления для тортика. Я знал, что местные клухи сожрут тортик, поэтому решил приготовить сразу три. Я прихожу сюда есть, а не прокармливать их.

— Тэйлон, — Милена сразу же увязалась за мной. Стоило нам отойти, как она тут же прошипела. — Хватит выставлять меня дурой.

— Тебя никто не выставляет. Ты сама так себя ведёшь, — ответил я спокойно, приоткрыв духовку.

— Послушай. Ты злишься за то, что я тогда прицепила тебе бант на голову при братьях, понимаю, но…

Лучше бы ты это даже не упоминала, так как опустилась ещё ниже в моих глазах.

— Дело не в этом.

— А в чём же? Пойми, это не моя воля, с меня требует отец…

— С меня мой отец ничего не требует. И даже не намекает на твою кандидатуру.

— Это только ради наших с тобой родов…

— Не мне решать, что для моего рода хорошо, а что плохо, — отозвался я. Так, что у нас в кастрюле кипит…

— Хорошо, тогда какова твоя цена, Тэйлон? — недовольно спросила Милена.

— Я тебе шлюха, чтобы продаваться? — бросил я на неё холодный взгляд.

— Нет, я… я имела в виду, чего ты хочешь, — быстро поправилась она.

— Ничего.

— Я могу… нет, в пределах разумного мне, возможно, удастся достать для тебя всё что угодно. Чего ты хочешь, Тэйлон? — рыжая просто не могла угомониться. Это уже не первый раз, когда она поднимает эту тему. Далеко не первый, и меня порядком это достало. — Меч? Тот самый, что ты хотел увидеть, чёрный, да? Его хочешь?

Да боже упаси, блин. Я от него вообще держаться подальше хочу.

— Нахрен он мне теперь не сдался.

— Тогда за что ты согласишься?

— Какова цена? Хорошо, цена… — я задумчиво посмотрел на Милену, думая, как бы её отшить. Нужно было что-то действительно действенное и оскорбительное, чтоб навсегда отвадить эту стерву. Или хотя бы на время. — Хорошо, Милена, отсос.

— А… Что? — у неё даже рот открылся, не говоря о том, как перекривило её лицо. — Ты с ума сошёл?!

— За отсос любой вопрос, Милена. На колени и за дело.

— Да пошёл ты в ночь, грязь! — зашипела она. — Да я тебя загною! Ты, кусок овечьего дерьма, ты что себе позволяешь?!

— Как хочешь, — усмехнулся я и отвернулся, радуясь тому, насколько её это выбесило. Может на сегодня…

— Нет, стой! Стой, погоди, я… это неожиданно было, я зря так сказала. Хорошо, ты уговорил меня, — ошарашила Милена меня ответом буквально сразу, быстро тараторя. — Сегодня вечером я…

Я недовольно покосился на неё. Милена стояла передо мной с плотно сжатыми губами, явно отбросив свои возражения. Какого хрена, Милена?!

Ладно, пойдём другим путём…

— Нет, сейчас.

— Чего?! — её перекривило ещё больше, хотя, казалось бы, куда ещё. Но Милена и здесь всё проглотила, взяв себя в руки. — Хорошо, давай. Пошли в… в туалет. Мужской. Там я…

Блять.

— Нет, здесь, — отрезал я. — Прямо здесь.

— Ч-что? — у неё даже голос сел. Теперь Милена выглядела испуганной.

— Прямо здесь. Ты же хочешь стать моей женой, чтоб больше никто не претендовал, верно? Вот и покажешь это всем.

— Здесь же девушки! — зашипела она.

— Но преподавателя нет, а девушки… А что девушки? Раз ты будешь моей женой, то какая разница? — сказал я самым чванливым неприятным голосом с подобающей улыбкой.

Для Милены это был явный перебор.

— Да знаешь куда ты пошёл с этим предложением, Тэйлон?! — в ярости зашипела она. У неё даже с пальцев искры посыпались. Благо остальные сейчас были заняты готовкой и смеялись над девушкой, которая умудрилась бухнуть полкило соли в нашу начинку. — Сам себе делай! Да чтоб я, да тебе, да здесь что-то подобное сделала?! Да будь ты хоть… Я тебе не какая-то дворовая шлюха! В жизни моих губ не коснётся что-то подобное, разве что я буду мертва! Да ты меня вообще своим… своей… да никогда не коснёшься меня и тем более моих губ! Высокомерный ублюдок!

Я уже боялся, что Милена и на это согласится, так что её гневная тирада меня порадовался. Это насколько её прижали, что она готова так опускаться, не понимаю.

— Да-да, как хочешь, — ответил я, осторожно достал заготовки на торт, после чего развернулся к девушкам. И едва успел сделать шаг, как Милена схватила меня за рукав.

Я удивлённо посмотрел на неё.

Лицо Милены…

Это был просто апофеоз превозмоганий и усилий, чтоб задавить свою гордость настолько, насколько придётся опуститься в глазах у других.

— Погоди…

Милену даже немного трясло, только я не понимал, от ярости или от того, что она собиралась сделать. Лицо красное, губы дрожат, обречённый взгляд то и дело возвращается к девушкам, что хлопочут там над уничтоженной начинкой. В глазах собралось столько же решимости, сколько и слёз унижения.

— Стой, я… — её тряхнуло то ли от омерзения, то ли от понимания, как низко она падает. — Я… Я с-согласна… Давай здесь…

С этими словами, Милена встала на колени.

Глава 59

— Ты рехнулась?! — зашипел я, бросив взгляд на девушек. Те до сих пор были слишком увлечены высмеиванием непутёвой помощницы. Схватил её за платье и резко дёрнул вверх, едва не выронив заготовку под торт. — Вообще поехала?!

Даже для меня это был перебор. Я хотел, чтобы Милена отстала, а неопускать её при всех. Просто если бы я знал, что она действительно поведётся на мой блеф…

— Ты же сам хотел, — прорычала она, когда встала на ноги. На её лице была вселенская обида. — Сначала соси, а потом, ой, нет?!

— Я же не думал, что ты такая дура, — прошипел я в ответ. — Ты совсем рехнулась?!

Милена недовольно смотрела на меня, морщась, и казалось, что сейчас всё её терпение лопнет окончательно, и она разразится криком, но… на её лице стала растягиваться неприятнейшая улыбка. И в этот момент до меня дошло.

Вот же сука…

Милена протянула руки, взяв у меня заготовку для торта.

— Далеко тебе, Тэйлон, до настоящих профессионалов, — промурлыкала она, довольная своим мастерством, вытирая пальцем мокрые глаза. Теперь она выглядела так, будто ничего и не было.

— Вот же… стерва… — пробормотал я, невольно восхитившись её актёрской игрой.

Я ведь даже поверил, хотя всегда считал, что со мной подобное не прокатит. Эти слёзы, дрожащие губы, красное лицо… А сейчас Милена смотрит на меня и лыбится, радуясь своей победе. В конечном итоге, победила она.

— Не твоего уровня игра, Тэйлон. Ты не умеешь идти в этих делах до конца.

— А ты бы пошла, да? Отсосала у всех на глазах? — буркнул я.

— Не умеешь идти до конца-а, — пропела она. — Но надо признать, ты держался хорошо… особенно когда бросился спасать себя от унижения.

— Тебя.

— Нет, себя, — погрозила Милена пальцем. — О боже, как я буду выглядеть в глазах этих простух, — кивнула она на девушек, — что обо мне подумают, если Милена возьмёт у меня при всех в рот!

— Ты бы тоже выглядела не очень. Как шлюха, — попытался я её уколоть, но Милена не обратила на это внимания.

— Но на попятную пошла-то не я, — подмигнула она и, развернувшись, медленно, пританцовывая и напевая мне на зло какую-то мелодию, двинулась к девушкам.

Надо было молчать и посмотреть, возьмёт ли она в рот или нет.

По крайней мере у меня был торт в конце занятия, и на том спасибо. Однако отвязаться от Милены я всё равно не смог. Она буквально уцепилась за меня, следуя шаг в шаг, даже когда я шёл к себе в комнату.

— Так что, Тэйлон. Хочешь? — прищурилась огненно-рыжая стерва. С её лица не сползала стервозная улыбка.

— Что именно? — недовольно посмотрел я на неё, и Милена сделала недвусмысленный жест рукой, имитируя оральный секс. — Отвали, Милена. Мне плевать на тебя.

— Можешь пытаться обидеть, но меня это не трогает.

— Ответь честно, тебя действительно так сильно прижали в семье, что ты готова даже на это?

— Даже на это? — улыбнулась она шире. — Тэйлон, я не из тех, кто презрительно кривит губки при слове «член» и брезгует взять его в рот. Я же не монашка.

— Смотрю, опыт богатый, да?

— Мне глубоко плевать, что ты думаешь, Тэйлон. Считаешь меня шлюхой? Пф-ф-ф… будто меня вообще волнует твоё мнение.

— Тогда в чём проблема, если ты меня так призираешь и ненавидишь?

Милена обогнала меня, преградив путь.

— В тебе, — тыкнула она мне в грудь пальцем.

— Я же слизняк.

— Был слизняком, — поправила Милена. — Ты себя помнишь? Когда тебя в первый раз побил мечом Хор, ты расплакался. А потом пожаловался на меня, когда я незаметно прицепила на тебя бантик. Ходил и ныл, как девчонка. Ты это помнишь? И ты хочешь сказать, что я после этого должна падать на колени при виде тебя и с придыханием говорить: «Ой Тэйлон, я так мечтаю быть твоей женой!».

— Я понял свою ошибку — надо было продолжать играть нытика, — я попытался её обойти.

— Погоди, Тэйлон, — преградила она мне путь. — Ты видишь меня стервой, которая гнобит и травит кровь другим. И это верно, я гноблю и травлю кровь, но лишь тех, кто против меня. И я, если мы будем вместе, сгною любого, кто посмеет идти против нас. Ведь ты будешь моей семьёй. К тому же, на моём месте ты бы действительно хотел себе в мужья слизняка, который даже сдачи дать не может и только делает, что нудит и плачет, а?

Признаться честно — нет. Естественно, я не сказал, но Милена и без этого знала правду.

— Я же просто хочу себе мужчину, Тэйлон. Посмотри на меня — я идеальная для тебя пара, — отшагнула она от меня, показывая себя.

Худая, со светлой кожей и яркими волосами, Милена по-своему завораживала. Выразительные глаза, пухленькие алые губы, средняя грудь и утончённость в самой её внешности. Иногда кажется, что аристократов выращивают в пробирках.

— Да что-то я так не думаю.

— О, а та мелкая очкастая девка лучше? — усмехнулась Милена, показывая осведомлённость.

— В сто раз.

— Да как же. Взгляни на нас. Оба из богатых родов, теперь оба уверенные в себе — я видела, как ты разбирался с обидчиками своей семьи и Хором. И мы оба красивые. Что бы кто ни говорил, но твоё лицо очень даже красивое, Тэйлон, — подошла она поближе и провела пальцами по щеке. — И теперь стало, помимо всего, мужественным. Мы будем отлично выглядеть вместе. Я и ты. Мы идеально подходим друг для друга.

— Всё хорошо, но только ты конченная сука.

— И что? Зато я могу быть очень хорошей женой. Я могу… — она придала невинность своему лицу, — т-тупить глазки и быть очень-очень скромненькой и незаметненькой, Тэйлон, — тихо, как мышка, произнесла она. — И… и… и спать с тобой в любое время. Покорная и робкая.

— Прекращай, — поморщился я.

— Не нравится? — усмехнулась Милена.

— В твоём исполнении выглядит тошнотворно.

— Я могу быть отличной женой для тебя, — повторила она. — А ты будешь отличным мужем для меня. Мы идеальная пара. Мы отлично выглядим рядом, будто созданы друг для друга.

— Тебе самой не противно себя продавать?

— Убеждать.

— Без разницы. Я знаю, что ты делаешь это потому, что тебе так сказали.

— Ну… тут не только в отце дело, — пробежала она пальцами по моей груди. — Ты и мне стал симпатичен.

— Мы не будем вместе, так что можешь проваливать.

— Какие мы злые… — улыбнулась она. — Ну-ну, посмотрим, Тэйлон, посмотрим.

— Если попытаешься распространять слухи… — предупредил я.

— Зачем? Чтобы настроить тебя против себя? Нет-нет, мы же должны быть вместе, не забыл? Кстати, может ты даже хочешь сейчас? Как ты там сказал… за отсос любой вопрос? У меня как раз есть вопрос…

— Шлюха.

— Все женщины шлюхи, все мужики кобели, — рассмеялась Милена. — Но на это обижаются только те, кто знает за собой такой грех. Я же чиста во всех отношениях. Хочешь проверить?

— Нет, спасибо.

— Как знаешь. Но имей в виду, лучше меня тебе никого не найти.

Милена не отстанет от меня, это точно. Нет, она не была некрасивой и, возможно, в семье вела бы себя по-другому — всё же здесь все свои и весь её гонор пошёл бы против окружающего мира. Однако как-то проверять этот факт, не говоря о том, чтобы что-то делать без приказа, мне не хотелось.

На следующий день она даже не делала поползновений в мою сторону. Возможно, решила дать мне время, хотя я не сомневался, что позже это продолжится. Зато я мог наблюдать не очень счастливую Сильвию, которая двигалась несколько… странно. Словно утка, немного вразвалочку. Я бы подумал, что проблема в протезе, однако она ходила в нём уже так, что, не зная о её травме, заметить это было невозможно.

— Что-то случилось? — спросил я у неё.

— С чего ты взял? — Сильвия, как и обычно, сохраняла невозмутимость на лице, но взгляд… всё же отвела.

— Ты ходишь странно, будто ноги свести не… — я умолк.

— Будто что? — спросила Сильвия, хотя щёки уже начали заливаться румянцем.

— Нет, я уже понял причину, — покачал я головой.

— Раз ты её понял, то не надо озвучивать, — немного холодновато ответила она. — Я сегодня и так не сильно… жизнерадостно себя чувствую.

— Просто хотел узнать, всё в порядке?

— Тэйлон, это…

— Личное, знаю. Просто хочу знать, что тебе никто ничего не делал без твоего согласия, — пояснил я.

Сильвия вздохнула.

— Всё в порядке. Более того, я была инициатором. Правда, я немного… перестаралась, — улыбнулась она слабо. — По крайней мере, теперь вопрос решён.

— Уверена? Это того стоило?

— Естественно. Теперь род Фью-Фью никуда не денется от нас, — с гордой улыбкой известила она меня. — Возможно, уже через год ты меня будешь знать как Сильвию Фью-Фью, жену будущего главы рода.

— Значит, родители сказали действовать, — подвёл я итог.

— Рано или поздно это случилось бы, Тэйлон, и в нашей ситуации лучше раньше, чем позже. Думаю, отец уже готовит подарок, чтобы сгладить углы. Я слышала, кстати говоря, раз мы затронули личное, что Милена за тобой бегает хвостом.

— Да, есть такое. Отец говорил о ней что-нибудь? Мне… так же заключить договор с ней, как ты это сделала с Мороном?

— Нет, он пока не уверен, что стоит, — усмехнулась она. — Род Вьильгеров полезен, это безусловно, но они что так, что так в будущем станут нашим союзником, так как придерживаются наших взглядов. А тебя он отпускать в её ручонки не хочет.

— Тебе не нравится Милена?

— Ты уже понял, что она стерва. А ты мой брат, и для тебя я бы не хотела плохого будущего, — улыбнулась она, положив руку на плечо.

— Я бы не сказала, что Милена стерва, — неожиданно на весь коридор пропищал детский голос, заставив Сильвию вздрогнуть. — Привет, Сильвия, привет, Тэйлон, я рада вас видеть.

Суцьиси умела действовать на нервы и ставить в неловкое положение людей. Уверен, что она получала от этого просто огромное удовольствие. Однако она никогда не ставила удовольствие выше собственной миссии, как и каждый из нас. Поэтому если происходил какой-то цирк с её участием, то для этого явно были причины.

— Здравствуй, Амелия, — кивнул я.

— Добрый день, тэрра Амелия, — более официально поздоровалась Сильвия с холодком в голосе.

— Ой, Сильвия, а у меня вопрос, — радостно улыбнулась Амелия. Её голос разносился едва ли не по всему коридору. — А это правда, что вы с Мороном из рода Фью-Фью… ну… это… вместе теперь?

Тишина была такой, будто в коридоре все сразу стали немыми. Все взгляды были обращены на Сильвию, которая обильно краснела до корней волос.

— С-с чего вы это взяли? — возмущённо и немного испуганно спросила она.

— Слухи, мне рассказали девочки, как видели, что он входил в вашу комнату тайком ночью. Ну и вы так странно ходите, как после этого… ну этого… ну… — Амелия мило покраснела и добавила шёпотом. — Секаса.

Добавила шёпотом так, что услышал об этом весь коридор. Сильвия пыталась сказать хоть что-то в течение нескольких секунд, хлопая беззвучно ртом.

— Я… я не п-понимаю, как это относ-сится к вам, Амелия.

— Значит, это правда?

— Я не говорила такого!

— Я… я, наверное, лезу не в своё дело, да?

— Именно!

— Значит, вы с ним парочка, да?

Суцьиси умела веселиться. Даже я оценил, с трудом скрывая улыбку и глядя на то, как Сильвия пытается взять ситуацию под контроль. Хотя брать под контроль уже было нечего — о её ночной победе знают все. А если не все, то к вечеру слух точно дойдёт до каждого.

— Амелия, почему я должна отвечать на этот вопрос? — как можно холоднее спросила она.

— Ну просто ведь всем интересно.

— Всем — это кому?

— Всему коридору! — с радостной улыбкой развела она руки в стороны.

Кажется, Сильвия вообще выпала из реальности, настолько её сбила в начале с толку Амелия, так как оглянулась с таким видом, будто в первый раз здесь оказалась. Все сразу же начали делать усиленно вид, что они ничего не слышали, и слишком громко друг с другом общаться, а взгляд то и дело возвращался к Сильвии.

— Я… Амелия, ты…

— Тише, Сильвия, — положил я ей руку на плечо. — В любом случае, все уже слышали.

— Ты… ты видел это?! — с обидой в голове указала она пальцем на Амелию.

— А что я? Я ничего, я же просто спросила. Ты могла и не отвечать, — тут же замахала та головой.

— Я…

— Успокойся, Сильвия, — мягко обратился я к ней. — В любом случае, раньше или позже это стало бы известно. К тому же, если что, теперь ты можешь прятаться за Морона. Уж он-то точно не даст о тебе говорить плохо.

Хотя надо было догадаться с самого начала. Уж больно он был задумчивым сегодня и с немного тупой улыбкой, пропуская мимо ушей половину. Наверняка вспоминал ночь, как трахал Сильвию.

— Я не прячусь за чужими спинами, — шикнула она.

— А ты сделай приятное, дай почувствовать ему себя защитником и спрячься.

Позже этим же вечером Суцьиси выловила меня после дополнительных занятий, где я и узнал причину её концерта с Сильвией.

— Она слишком долго трясёт сиськами, — фыркнула она, закуривая. Мы стояли на краю стены около одной из башен, где нас нельзя было увидеть с территории академии.

— Это было жёстко, — заметил я.

— Жёстко скакать на хую не по размеру, а это политика, Резня. Интриги, политика, манипулирование и… — она покосилась на меня. — Хотя кому я это пытаюсь объяснить…

— Мне. Может просветишь до конца?

— Был бы толк… — вздохнула Суцьиси. — Я сделала этой дуре одолжение. Вместо того, чтобы пускать слухи в обществе через подружек, твоя тупая сестра заткнулась и молчала, как рыба. Пусть спасибо скажет.

— Не думаю, что она хотела распространяться.

— Потому что твоя сестра дура и ничего не смыслит в этих делах, — хмыкнула Суцьиси. — Фью-Фью могли перескочить из одной фракции в другую, а они внушительная сила. Как, например, вы, Сизые Хвосты, Вьильгеры и так далее. Расклад сил мог поменяться очень сильно. Твоя сестра затащила его в койку по этой причине, Резня, однако вместо того, чтобы сделать это оружием, стала играть в молчанку. А сейчас все только и будут говорить о том, что Морон трахнул девчонку из Бранье. И его родители даже если захотят, не смогут отвертеться. Разве что отказаться от сына, но он их единственный наследник. Считай, они выбрали сторону.

— Тебе-то от этого какой толк?

— Миссия, Резня. Вернее, часть миссии, часть плана. Место Фью-Фью в свите короля, и я лишь развеяла их сомнения и подтолкнула на нужную сторону. И могу двигаться дальше. А то твоя сестра совсем какая-то тупая.

— Просто опыта мало.

— Мало… — хмыкнула она. — Просто она не понимает, какую силу в руках держит.

— И какую же?

— Пизду, — кратко и понятно пояснила та. — Как ты думаешь, что правит конкретно в этом мире? — постучала она по стене.

— Деньги и знания?

— Нет, из людей.

— Королевская династия?

— Бабы. Бабы, Резня. В этом мире правят бабы, а вернее, то самое сокровенное, что они между собой называют «хомячком».

— Хомячком? — скривился я.

— Отвратительно, да? — усмехнулась Суцьиси. — Проблема в том, что здесь стоит тронуть кого-то, и всё: ты повязан честью, долгом и прочей мутью. Как Сильвия, она прыгнула на хуй Морону, и не ебёт никого, она его поимела или он её. Секс был? Был. Значит, виновен. Вот возьми эту… суку, что за тобой бегает…

— Милена.

— Да, Милена. Думаешь, она будет молчать? Да она плакаты по всей академии повесит, где подробно будет рассказано, как и в каких позах прошла ваша встреча.

— А позор? Ну, там шлюха и так далее?

— Она же не со всеми подряд, а с одним. Ну посудачат месяцок-другой, да, но потом всё забудется. Но все будут знать, кто её жених.

— Я ей предлагал отсосать на людях, — хмыкнул я.

— О-о-о… это жёстко, — видимо, представила себе картину Суцьиси. — Да, о ней бы тогда ходили интересные слухи, и намёк на ваши отношения был бы конкретным. Тут можно и под венец попасть. С другой стороны, за отсос ещё можно съехать. А вот при сексе ты бы точно никуда не делся. Так что осторожнее с подобным.

— Она имеет на меня планы.

— Да на тебя не только она имеет планы, — хмыкнула Суцьиси. — Ты вообще интересный жених теперь.

— А на меня есть у тебя планы?

— На тебя? — окинула она меня взглядом. — Да, есть. На сегодняшний вечер.

— Я про планы.

— Я тоже про планы. Знаешь, а ты ничё так получился, — внимательно посмотрела она на моё лицо. — Мне нравятся такие.

— Жаль, что ты мелкая, — вздохнул я.

— Зато у меня жопа отпадная, — подмигнула она. — Так что? Давай, я проставляюсь.

— А как выйдем?

— У меня есть свои друзья, так что не проблема. Хряпнешь стопку, чтобы полегче было в городе, и думаю, что норм будет всё.

— И где я, по-твоему, достану спирт?

В ответ Суцьиси протянула мне флягу и подмигнула.

— Гулять так гулять, верно?

Глава 60

Перед походом Суцьиси сбегала в комнату и принесла мне одежду. Сам я забрал револьверы. Всё же соваться в город без оружия я не собирался. Чёрт знает, что там происходит ночью.

— Унисекс, — подмигнула она, протягивая мне свободные штаны с рубахой и сама одеваясь в такие же.

— Подготовленная, смотрю.

— Иногда выхожу в город. Такое должно быть под рукой, чтобы была мобильность.

Вывела она меня через проход для персонала. У Суцьиси уже и ключи были от ворот, и стража не смотрела в нашу сторону, когда мы тенью выскочили за двери, закрыв за собой ворота на замок. Всё куплено. И это мне не понравилось, ведь где купила всё Суцьиси, купит и кто-то другой. Или насосёт, если возникнет такая необходимость.

Ночью в городе было однозначно легче, чем днём, по одной простой причине — было тихо. Действительно тихо, не считая редкого цоканья копыт, от которого я вздрагивал, и общего шума ночного города, который был как тихий гул.

И всё же меня нехило так потряхивало, когда сердце билось едва ли не у самой глотки, готовое выскочить в любую секунду.

— Не так уж и страшно, да?

— Да как сказать… — пробормотал я, оборачиваясь.

— Да успокойся ты, нормально всё.

— Для кого как. Это ещё на меня воспоминания с глюками не нахлынули, — отозвался я. А после прижался к стене, когда мимо проехала, немного грохоча, повозка.

Алкоголь явно глушил часть моего обычного восприятия, однако до идеала было далеко. Даже сейчас, когда рядом проехала повозка, я слышал не цоканье копыт и постукивание колёс по булыжнику, а выстрелы. Или что-то на них похожее. Рука то и дело хваталась за рукоять револьверов, но каждый раз я одёргивал себя.

— Сейчас выйдем к бедным районам, и станет легче. Там вообще мало кто ездит. Правда, народа больше…

— Одно другого не лучше. Мы вообще куда идём? — спросил я, оглядываясь.

— Да в бар сходим один. Там посидим. Выпьем, поболтаем, а посмотрим, каково твоё тело на ощупь.

— Предупрежу, что если что, я убью тебя. Без обид.

— Да нормально, я понимаю. К тому же, мне с тобой не в кайф сраться, поэтому не парься.

Хотелось бы верить, хотя на моей памяти не было предательств со стороны проклятых. Сегодня кинешь ты человека на несколько веков наказаний, а завтра уже тебя самого. К тому же, божеству не нравилось, когда из-за личной вражды проклятые рушили его планы.

Часть пути мы так и вовсе проехали в конной повозке, которая была чем-то вроде трамвая, где вместо двигателя была лошадь. Забавно, но пусть трамвай и был открытый, но, сидя в нём, я чувствовал себя куда спокойнее.

— Странно, что на лошадях, а не на кристаллах, — заметил я.

— Их заряжать дорого.

— На самоездах есть.

— Ну так они и частные, — пожала она плечами. — У меня так четыре штуки таких только во дворе, но зарядка стоит немаленьких денег, когда коня накормил, и всё. Кстати, смотрю, ты живчиком стал.

— Так когда я в чём-то, карета или этот трамвай, меня отпускает.

— Странный ты…

Нам пришлось проехаться, прежде чем респектабельные монолитные здания стали сменяться более скромными, кирпичными и каменными, а затем и вовсе вперемешку с деревянными. Здесь улицы были более пыльными, и заметно уже, что даже с каретой разъехаться было проблемно. Людей было заметно больше, и выглядели они менее приветливо.

— Особо не смотри на них, а то народец здесь агрессивный. Настоящие мужики, что работают на фабриках, — хмыкнула она.

— Короче, рабочий класс.

— Откуда такие страшно сложные для тебя слова, Резня? — покосилась она на меня.

— Я же не дебил.

— Да? — захлопала она глазами.

— Сейчас кто-то в лоб получит.

Мы вышли на одной из остановок. И ведь такое ощущение, что вообще в другом городе. Если во время войны всё выглядит одинаково — разрушено, то здесь прямо два мира. Через дом то тут, то там встречались бары и забегаловки, где тускло горели лампы и толпилось множество представителей мужского пола. Стену подпирали у таких мест девушки, готовые порадовать мужчину за деньги.

Здесь никто не ездил, но шум людей был гораздо громче. Крики пьяных людей, которые или убивали, или насиловали друг друга, ругань за окнами и пьяные песни создавали здесь свою атмосферу. Меня слегка подёргивало, но в остальном вроде было нормально.

Рядом с остановкой толпилось человек пять в рубахах и штанах примерно как у нас, только грязнее и цвета другого. Плюс на нас были плащи с капюшонами. Они смерили нас взглядом, но ничего не сказали.

— Я бывал в подобных местах, — сказал я, краем глаза рассматривая улицу. — Туда ходили солдаты купить спирта или кому-нибудь присунуть за деньги.

— Да все проклятые бывали в таких местах. Я однажды начала в таком месте свою миссию. Надо было поднять бунт, после чего убрать правителя. Весело было…

— В таких местах всегда весело. Особенно… — я проводил взглядом какую-то шлюху, которой работать в этой сфере было явно рано, — когда ты приходишь напиваться.

— Приключения на задницу.

— Не то слово. Ты чего в этих районах забыла, кстати?

— Связные и всякие тёмные сделки. Не у себя же дома проводить их.

— Но ходить сюда и тебе.

— Да подумаешь. Нож под рёбра и бежишь. Кто будет этого ожидать от простушки с миленьким лицом?

Бар, в который Суцьиси меня привела, был многолюдным. Пусть и находился не на главной улице, а где-то в подворотне с невзрачной дверью, которая не выделялась на фоне стены, внутри царил настоящий балаган.

Стоило двери открыться, в нос, как это ни странно, сразу ударил запах мочи вперемешку с потом. Здесь в довольно большом зале было светло и царила атмосфера пьяного праздника. Все что-то кричали, спорили, смеялись. Людей было столько, что хватило бы на добротный штурмовой отряд.

Между ними бегали официантки, все как на подбор с большой грудью и задницей, пусть на лицо и так себе. Весело хихикая, когда внеочередной посетитель хлопнет их по попе или ущипнёт, девушки бегали между столами, разнося еду. Могу представить, на что похожа их жопа после такого вечера.

— Смотрю, город никогда не спит.

— Я здесь бывала несколько раз.

— Можно найти место поспокойнее, — заметил я.

— Сейчас все кабаки и бары забиты будут. А здесь плюс к еде и выпивке есть комнаты сверху, — кивнула она на потолок.

— Ага, и алкоголь сдобрен мочой, — хмыкнул я.

— Да ты ценитель, — сделала Суцьиси пальцами пистолет, указав на меня. — Сразу видно, не в первый раз.

— И вряд ли во второй.

Мы заняли место в дальнем углу барной стойки, где нам подали подгоревшее мясо и алкоголь. Суцьиси тут же закурила.

— Ништя-як… Хочешь? — протянула она мне самокрутку.

— Нет, спасибо.

— Зря… Хорошая вещь. Качественная. Так что, расскажешь, где появился и как? Было весело?

— Ты же знаешь, такие, как я, появляются в какой-нибудь жопе, в отличие от таких, как ты. Бойня, смерти, кишки…

Я кратко пересказал своё удивительное появление в этом мире и то, как адаптировался к местным реалиям. Суцьиси слушала меня, облокотившись локтями на стойку и покуривая, иногда прикладываясь к стакану с алкоголем. Наш разговор скакал с одной темы на другую: об этом мире, о прошлых, о наших похождениях и даже о том, каким был самый удивительный мир.

— Получается, ты дослужился до каппера и так не научился читать? Совсем?

— А как? Нет, у нас была поваренная книга, но как-то… — я покачал головой, — как-то учиться по ней совсем не очень.

— Ну понемногу.

— Понемногу? Да я ведь даже не знаю, какая буква какой звук означает. Это не то, по чему можно с нуля учить письменность. Вот когда есть ИИ, то да. Он надиктует тебе, как какая буква звучит. А здесь что за знак, как звучит, вообще хрен знает.

— А если что-то пришлют?

— Ну так если я старший, у меня был младший помощник. А если младший, то и не моего ума дело. В армии одно хорошо — можно спирать всю работу на другого.

— С ума сойти… Хотя меня сразу учили. Знаешь, как ребёнка, по буквам.

— Мы чаще всего лишены такой роскоши. Или сами, если повезёт, или никак.

— Это да…

Она задумчиво уставилась на шумящий зал, который сходил с ума. Здесь было так шумно, что можно было не услышать друг друга, однако около нас была словно своя маленькая атмосфера. Суцьиси даже не приходилось поднимать голоса, чтобы дозваться меня.

— Резня, а ты помнишь свой дом?

— Дом?

— Это место, откуда ты…

— Я понял, о чём ты, — я недовольно глянул на неё, но ответом мне была улыбка. Прикалывается. Так ещё и немного под градусом. Понятно, чего потянуло поговорить. — Нет, не помню. А что?

— Совсем? Даже примерно? — прищурилась она.

— Суцьиси, я отмотал столько сроков, что… уже и не помню, какой была первая миссия. Не помню даже, каким человеком был… — я покрутил стакан, глядя на то, как на дне плещется жидкость.

— Самый старый из демонов внемирья… — протянула Суцьиси.

— Демоны внемирья?

— Ага, так нас ещё называют. Заблудшие души… — она затянулась, после чего выдула облачко дыма и улыбнулась. — С ума сойти, а мы ведь когда-то были такими же, как эти люди, представь себе.

— Представляю… А ты кем была?

— Хочешь смейся, а хочешь — нет, но я была матерью четырёх детей.

— Да ладно, — удивлённо взглянул я на неё. — В жизнь бы не поверил…

— Ага, — усмехнулась она. — Удивительно, да? Девка, по чей вине вешали целые города, свергались короли и впадали в анархию империи, интриганка и беспринципная блядь была когда-то молодой матерью четырёх детей. Девушка по имени Илина, которая жила на высоком холме…

— Тогда… почему?

— Почему стала проклятой?

— Да.

— Я… ты будешь смеяться, Резня. Я разойдусь с тем, как выгляжу сейчас, и кем была, — смущённо покачала она головой.

— Почему? Давай, — толкнул я её плечом.

— Ну… тут нет ничего удивительного и увлекательного, наверное. Таких историй тысячи, — улыбнулась Суцьиси.

— Да, но ты-то одна такая. Интересно услышать историю той единственной и лучшей разрушительницы империй.

— Лучшей? Скажешь тоже…

Она потупила взгляд. Под алкоголем Суцьиси была вообще не похожа на себя. Совсем… другая, более тихая и робкая, будто та самая девушка, чьё тело она заняла.

— Мы были небогатой семьёй. Жили впроголодь, и я так устала бояться, что однажды проснусь и увижу, что дети умерли от голода, что загадала желание. Много-много денег, чтобы мы смогли жить богато и счастливо. Вот так.

— Нормальное желание, — пожал я плечами.

— Ну да… нормальное… — вздохнула она, закуривая новую самокрутку. — А теперь, оглядываясь назад, я спрашиваю, а стоило ли это того? Стоило того, кем я стала? Не было бы лучше, если бы мои дети умерли? Ведь их ждало перерождение, а я… — она шмыгнула носом. — Но я стала Суцьиси… вечная стерва… безродная шваль и вечно странствующая шлюха… А разве тебя такие мысли не посещали?

— Нет. Я же не помню, кем был.

— А-а-а… да… точно… Не знаю, что хуже, не помнить себя вовсе или помнить и сожалеть о своём выборе, — она вновь смотрела куда-то вдаль. Может в своё прошлое. — Иногда я думаю, когда мой контракт закончится, узнаю ли я детей и… как я буду их обнимать. Убийца миллионов, Резня… — вздохнула она, посмотрев на меня. — Мы способны на нормальную жизнь?

— Думаю, да.

— А я вот не знаю… для нас эта война никогда не кончится же. Я буду смотреть на всех и видеть не людей, а способы с ними разобраться, убрать с дороги и подняться выше. Не будет той девушки с розовато-золотистыми волосами по имени Илина. Будет Суцьиси.

— Но для детей будет Илина. Тебе есть куда стремиться, а у меня ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Я даже не знаю, каким был я человеком: плохим или хорошим. Откуда я и что стало с тем Резнёй. Блин, да я даже имени своего не помню…

— Вспомнишь, — похлопала она меня по плечу. — Ты наверняка был отличным парнем. Кстати, мы уже второй раз вместе работаем, помнишь? Словно судьба прямо.

— Ну… если у судьбы имя «Божество», то да, судьба, — усмехнулся я.

— В любом случае, рано или поздно это закончится, — вздохнула она.

— И лучше пусть будет раньше, чем позже, — поднял я стакан.

— Да будет так, — усмехнулась Суцьиси, и мы чокнулись. Тихий звон разнёсся по залу. — За то, чтобы вернуться обратно.

Я не стал говорить, что это моя последняя миссия. Просто чтобы не травить лишний раз её душу.

Суцьиси вообще была первой из проклятых, с кем я говорил по душам. И единственная, с кем я попал в один мир дважды. В прошлом мы действительно славно постарались, пусть и кончилось для нас обоих это смертью…

Так говорю, будто наши миссии хоть раз заканчивались как-то иначе.

Когда я её слушал, в моей голове мелькнула мысль: «А вдруг это проклятие и было моим желанием?». Просто не было никакого наказания, а я повёл себя как дурак и решил попросить то, что оказался не в состоянии потянуть?

Хрен его знает…

Пока Суцьиси курила, глядя в никуда и предаваясь неприятным мыслям, я краем глаза наблюдал за тем, как к барной стойке добрались пять человек. Пьяных до кондиции, когда ты громкий, смелый и весёлый, эта пятёрка шумела громче всех, смеясь, толкая друг друга и будто не замечая ничего вокруг.

И один из них заметил Суцьиси. Вернее, сначала взглянул мельком, а потом буквально застопорился на ней взглядом.

Кажется, у неё новый поклонник. Хотя не могу его судить: выглядела она как куколка, приятная, милая и молодая. А сигарета в руке добавляла какого-то шарма опытной девицы.

— Да у тебя поклонник появился, — хмыкнул я.

— Сейчас подойдёт, — фыркнула она. — Пошли, сегодня у меня в планах не было групповухи.

— А мне казалось, тебе нравится разврат.

— Нравится, но только когда я зачинщица, — усмехнулась Суцьиси и хлопнула по стойке. — Готова прыгать на каждом встречном в таком случае, но сейчас у меня уже есть план на ночь, — её рука легла мне на пах и мягко сжала его. — Сечёшь? Бармен! Счёт!

Но далеко мы уйти не успели. Мы-то и встать не успели, так как пока подошёл бармен, пока она расплатилась за нас обоих, пьяница подошёл к нам. Не сказать, что внушительный, но явно работящий человек, который своим трудом неплохо так подкачался. Остановившись перед Суцьиси, будто не замечая меня, он прохрипел:

— Дама не хочет присоединиться… ик… к настоящим мужчинам? Мы… угощаем, — он явно тратил все свои силы, чтобы связать слова вместе. Я думаю, с ним можно было разобраться, просто толкнув рукой — он бы тут же упал.

— Прости, но у меня уже есть кавалер, — улыбнулась она. Не своим ми-ми-ми голосом, а нормальным.

— Этот… хлюпик? — хмыкнул он, кивнув на меня.

— Верно. И я его очень люблю. Но спасибо за приглашение.

— Как знаешь. Счастливой ебли, — отсалютовал он и побрёл к своему товарищу.

Я внимательно проводил его взглядом, после чего обратился к Суцьиси.

— Так просто?

— Ну не все же бросаются сразу насиловать и убивать, — усмехнулась она. — Мы в цивилизованном мире. Хотя, если честно, я думала, ты его тут же приложишь.

— Ты меня прямо зверем видишь.

— А разве это не так?

— Ложь и пропаганда.

— Ага, да только почему-то все тебя считают зверем, Резня.

— Я похож на зверя? — спросил я.

— Ну… нет, ты, я бы сказала, милашка даже, — похлопала она меня по щеке. — Идём, у нас масса дел, ты ту моль, наверное, уже до смерти затрахал.

— Ей нравится, — встал я следом за ней.

— Признайся, тебе нравятся замухрышки всякие, которые слова не скажут, да?

— Нет, мне нравятся с характером.

— Я с характером, — тут же известила меня Суцьиси.

— Но по внешности ты слишком милая. Мне нравятся более хищные особи.

— Да ты у нас прямо привередливый… — возмутилась она насмешливо. — Думаю, принцесса тебе бы подошла, да?

— Возможно, — ответил я осторожно.

— Ясно-ясно… — протянула она насмешливо, но так и не закончила.

Дальше всё пошло кувырком.

Не успел я оглянуться, как Суцьиси просто утащили из-под носа. Какой-то пьяный придурок дёрнул её за капюшон прямиком в свои объятия. Единственное, что я успел увидеть: как он с пьяным смехом, глядя на других, щупал ей сиськи через одежду. Возможно, парень был и не плохим, но пьяное состояние не избавляет от ответственности — он получил под дых локтём от Суцьиси, которая проворно выскользнула на свободу. Но едва успела пройти несколько шагов, как за ней вдогонку бросился его приятель.

И здесь я допустил, наверное, ошибку.

Было ясно, что они пьяные идиоты и можно было просто выдернуть Суцьиси из его рук или в крайнем случае толкнуть. Но я среагировал на чистом автомате, даже сам того не желая: есть угроза — надо устранить угрозу.

Без разговоров я шагнул вперёд и влепил мужчине кулаком прямо в морду. Тот практически сразу отправился в нокаут, только сначала рухнув на барную стойку и разметав на ней не только свою выпивку, но и выпивку то ли случайных соседей, то ли товарищей. Как бы то ни было, на меня теперь смотрели уже четыре пары разъярённых глаз.

И не я успел что-то сказать или сделать, как меня толкнули в спину, и я полетел на чей-то стол.

Как говорил один мой старый знакомый из какого-то мира: «Пошла жара».

Глава 61

Бедная мебель даже от моего веса просто рассыпалась, как карточный домик. Я с грохотом оказался на грязном, воняющим дерьмом и спиртом полу.

Но не успел даже встать на четвереньки, как меня схватили под руки и грубо поставили на ноги перед разъярённым бугаем. Тот с воинственным рыком: «Сейчас я тебе зубы выбью, сука!» шагнул ко мне…

А дальше я действовал, уже не особо задумываясь над происходящим.

Как вырос мужик, так и согнулся обратно — я что было сил пнул того в живот. Не ожидавший отпора он с тихим «ух» упал на колени, задыхаясь.

Тут же заехал оппоненту справа в ногу пяткой, одновременно дёргая на себя руку. От боли тот отпустил, и я с локтя заехал ему в лицо. Хруст, брызнула кровь, а я переключился на того, кто слева: сразу ударил в нос, и тот тут же отпустил меня.

Оказавшись на свободе, я не успел сделать и шага, как кто-то набросился на спину. Я даже думать не стал, просто резко согнулся и перебросил придурка через себя на стол впереди. Резко развернулся… и, просто не успевая прикрыться, лбом ударил в летящий в лицо кулак. Послышался хруст пальцев, тот взвыл, а через мгновение сам уже падал на землю после удара в скулу.

Шаг назад, и в меня врезался ещё один, врезался в грудь, обхватив руками, словно пытался поднять над головой. Протащили через половину зала, раскидывая столы, пока я спиной не врезался в какой-то столб. Я что есть сил ударил его локтями по спине. Один раз, второй.

На третий хватка ослабела, я схватил его за голову и ударил об колено. Хруст послужил сигналом, что противник временно недееспособен. Отбросил обмякшее тело…

И резко пригнулся, когда чей-то кулак пролетел мимо и глухо ударился в столб за моей спиной. Ударил в печень, оттолкнул и ударил в нос. Развернулся на шум, и… меня опять повалили. С кем-то кубарем прокатился по полу, но вскочил и тут же ударил в голову ещё одного подлетевшего. Второй удар, третий, и мужик с крайним удивлением падает на землю. С ноги добавил по почкам тому, кто вставал, и быстро огляделся.

Вокруг творилась вакханалия. Самая настоящая драка в баре в лучших её традициях. Все против всех, используя бутылки и стулья как тупое оружие. И в этой суматохе я не видел свою спутницу.

Буквально прорываясь через дерущихся, я двинулся к выходу, где она могла находиться. Но едва прошёл десяток метров, как уже ввязался в драку. Нет, они были не проблемой, какие-то перепитые мужики были не страшнее лающей собаки, но их было много.

А некоторые были ещё и непробиваемыми. Как, например, толстый боров с огромным лбом. Я даже не стал мелочиться, разбежался и обеими ногами врезался ему в грудь, вскочил, подхватил стул и обрушил его на голову, пока тот пытался вернуть себе равновесие. Стул разлетелся, однако и боров покосился. Я добавил несколько ударов ему в череп, пока тот не свалился.

Заодно получил с ноги по почкам. Согнулся и через мгновение поставил блок от удара в морду ботинком. Тут же получил бутылкой по затылку и почувствовал, как мир начинает темнеть. А потом летящий ботинок, я закрыл голову, и меня отбросило назад.

Кто-то наступил на меня, кто начал меня пинать, боль вспыхивала по всему телу, но стоило сознанию немного восстановиться, как я тут же ударом кулаком по яйцам заставил одного из пинающих загнуться. Кто-то ударил меня по хребту, и я резко вскочил, целясь всем телом в ту сторону.

Сбил кого-то с ног, получил по морде, сам сделал двойку и отпрыгнул от пролетевшего стула, который врезался в другого человека. И в этот самый момент увидел Суцьиси, которая прижалась к столбу, но отнюдь не выглядела встревоженной.

Я начал буквально пробиваться к ней. С ноги отбросил одного, ударом в живот успокоил другого, толкнув его на напирающего придурка. Едва увернулся от ножки стула, схватил мужика за руку, заломил и им же прикрылся от нападавшего с другой стороны. Отбросил бесчувственное тело и пробил второму.

— Отдыхаешь? — усмехнулась она, когда я едва разошёлся с кулаком и отправил придурка на пол.

Вместо слов я схватил Суцьиси за одежду и практически швырнул в сторону выхода, когда ещё один из парней бросился на меня. Увернулся, увернулся, блок и в челюсть — готов. Шаг назад попутно с ударом в голову наступающему противнику. Черепушка бедолаги дёрнулась, он с удивлением посмотрел на меня, будто спрашивая, как я посмел, но тут же получил второй удар и повалился на стол.

Ещё один с криком: «Сука!» бросился ко мне, но я лишь отошёл в сторону, ставя подножку, и тот на полном ходу влетел в дерущуюся толпу. А я сам бросился к выходу. По пути прикрыл Суцьиси, сам получив по рёбрам. Ударил придурка и продолжил проталкивать её, ловя собой удары. Когда мы наконец дошли до двери, тело ныло так, будто я скатился с каменистой горки.

И только снаружи я наконец выдохнул.

— Вот и развлеклись, — усмехнулась Суцьиси.

— Ага… — потёр я шею, после чего проверил револьверы. Оба на месте. Не хотелось бы идти и искать их там сейчас.

— Мне казалось, ты чуток порасторопнее будешь.

— Тело слабое, да и алкоголь немного тормозит.

— Ты же почти не пил!

— Почти… — вздохнул я и огляделся. — Пойдём отсюда. Ты хотела найти, где можно переночевать.

Она вновь меня повела по глубинам этого района среди серых домов, около канализационных стоков, откуда воняло сыростью и дерьмом, мимо шлюх, что предлагали нам расслабиться. Несколько раз нас окликали какие-то мужчины, и рука каждый раз металась к рукояти револьвера. Я знал, что если мне дадут повод, я не буду считать до трёх, если только не придётся подсчитывать трупы.

Это место было типичной обителью сброда. Я мог поспорить, что где-то здесь сейчас кого-то убивают. А если прогуляться по подвалам, то какие-нибудь склады с наркотиками и лабораториями для их производства будут наименьшим из зол.

Мы прошли по главной улице и свернули в одну из улочек, где попали во двор, с четырёх сторон окружённый домами.

Здесь, в небольшой гостинице или как у них называются подобные места, мы сняли комнату. Небольшая, где умещались разве что небольшой комод, кровать и стол с одним стулом, но вполне себе уютная и с окном на кирпичную стену.

— Отличный вид… — пробормотал я.

— Ты сюда же не в окно пришёл смотреть, — усмехнулась она, сбрасывая с себя плащ. — Смотри, здесь даже бадья помыться есть. Правда, вода холодная…

— Мне не привыкать.

— Зато мне привыкать, — поморщилась Суцьиси. — Ненавижу холодную воду.

— Я прожил двадцать три года на замерзающей планете, где мы воевали за небольшой клочок ещё тёплой земли, — вспомнил я прошлые дни. — Там тот, кто не мог привыкнуть к холоду, умирал.

— Да, небогатый выбор. Будешь мыться?

— После того, как меня поваляли по заблёванному полу, думаю, это хорошее решение. Ты, кстати говоря, тоже не фиалками пахнешь.

— Ну ты и говнюк. Тебя не учили, что оскорблять баб нехорошо?

Но о какой бы мы хрени ни говорили и сколько бы ни придуривались, всё в конечном итоге закончилось одним.

Я снизу, Суцьиси сверху.

Голая и красивая, она элегантно запрыгнула на кровать, встав над моим лицом, хвастаясь своими красотами: идеально выбритыми, и аппетитно пухленькими нижними губками.

— Красиво?

— Да, — выдохнул я.

— Сегодня они… нет, сегодня я твоя, дорогуша, — она села мне на грудь. — Хорошее тельце, не так ли? А в прошлый раз была худосочной доской, как твоя мышь.

Я был так возбуждён, что кружилась голова, а головка вот-вот лопнет от напряжения. Особенно когда она пальцами шаловливо водила по ней, глядя мне в глаза. Не выдержав, я протянул руку к её промежности. Тёплые, мокрые, мягкие и хорошо наполненные, что можно было даже ухватиться. Пробежал пальцами вверх, коснувшись бугорка, от чего она содрогнулась.

— Но-но, там я сама себе потрогаю, а то чего хорошего, как на гашетку нажмёшь ещё, — хмыкнула она.

Я до этого вот так ещё толком не трогал у девушек. Всё заканчивалось обычно тем, что спустил штаны и тут же трахнул. Раз-два, и всё. Разве что с Гелиопсис я мог вот так поиграть, потрогать и рассмотреть. Её всегда забавляло это, пусть она и смущалась. Говорила, что я как ребёнок, которому подарили что-то, от чего выгляжу милым и сексуальным…

Видимо, мои чувства сразу отразились на лице.

— Что такое? Не нравится? — удивлённо спросила она.

— Нет. Всё… всё хорошо, — покачал я головой.

— Не умеешь врать. Что случилось, вспомнил бывшую какую-то?

— Можно и так сказать…

— Нет, так не пойдёт дело… — прошептала она, наклонилась и поцеловала меня в губы, после чего медленно заскользила вниз, пока не добралась до члена, где позволила мне насладиться шоу.

Прошлась влажным язычком, захватив головку губами, после чего, помогая рукой, начала мне сосать, издавая интересные звуки и поглядывая на меня. Под конец она брала так глубоко, насколько позволяла её глотка, забавно дёргая головой. Прошлась по яйцам, вновь по члену, после чего посмотрела на меня.

— Успокоился?

— Да, естьтакое… — кивнул я. — Ты обворожительна.

— Ещё бы, особенно когда сосу.

Она медленно села на меня, позволяя наблюдать за тем, как мой член входит в неё. Головкой сначала по коже к мокрым, тёплым, выбритым до блеска и выступающим аппетитными мясистыми губкам. Она, держа его пальцами и хитро улыбаясь, поводила по своим складкам кожи, дразня, после чего начала медленно насаживаться. Я чувствовал, как было узко и влажно внутри неё. Как тело принимало такой размер будто нехотя, но в то же время жадно.

Под конец она выдохнула, как чайник.

— Спорим, ты сразу втыкал всем остальным?

— У тебя опыт на лицо.

— Ещё бы. Секс — часть политики, — она нагнулась ко мне и поцеловала в краешек губ, прикусив зубами. Потом нормально, всё активнее и жаднее, запустив мне в рот язычок.

Пусть и не в моём вкусе, но Суцьиси заводила меня. Своим наглым видом, хитрым прищуром и самим поведением развязанной девицы. Уселась до упора, после чего усмехнулась.

— Отлично, вполне пойдёт.

— Пойдёт? — хмыкнул я.

— Да, пойдёт, — и начала медленно двигаться на мне, позволяя насладиться видом того, как её тело каждый раз насаживается на меня.

Её небольшая грудь едва заметно подпрыгивала передо мной, и я раз-другой щипал её, заставляя девушку на мне шипеть и царапаться. При этом Суцьиси ещё и курила, заводя забавные темы. Мы общались, как старые партнёры, после чего она отбросила окурок в бадью и легла на меня. Мы поменялись местами, и уже я трахал её сверху.

Это был не тот секс, как с мышью. Совершенно иначе. Куда больше страсти. Мы целовались, лизались, как какие-то собаки. Я каждый раз спускался к её небольшой упругой груди, чтобы заставить её застонать. Мял задницу Суцьиси руками, с наслаждением чувствуя, какая податливая и нежная она у неё, массировал, разводил и сводил её булки. Хватал и буквально натягивал её на себя до упора, как можно плотнее, наслаждаясь страстью и силой, её стонами и какой-то женской беззащитностью. Чувствовал, как бьются яйца об её задницу.

Хорошенько трахнул её, поставив и на четвереньки. Казалось, что эта поза ещё удобнее, чем прошлая. Ещё более развратная и возбуждающая. Я держал её за волосы, оттягивая голову назад, но Суцьиси и не была против, лишь шипя и покрикивая иногда. И в такой позе я отработал как машина, от чего кровать жалобно скрипела в такт нашим движениям.

Суцьиси разразилась стонами на всю комнату, при этом впившись когтями мне в спину.

— Я так не трахалась, кажется, с позапрошлого мира… — пробормотала она чуть позже, выкуривая одну сигарету за другой и лёжа рядом.

Я ничего не ответил. Лишь водил пальцами по её мокрой промежности, иногда просовывая пальцы внутрь. Она даже не сопротивлялась, позволяя мне делать что заблагорассудится.

— Хорошо пошло, да? Спорим, тебя так ещё никто не трахал?

— Проспоришь.

— Чёрт… — вздохнула Суцьиси, выпустив в потолок облачко дыма. — А я хотела трахнуть тебя так, чтобы навсегда запомнил… Так кто это была? Та, о которой ты пиздострадаешь?

— Можно и так сказать.

— Води чуть выше и засовывай немного глубже свои пальчики… ага, вот так, да. Так, а теперь вопрос. Что за девка была?

— Хорошая была, — отозвался я негромко.

Суцьиси замолчала. Думала о чём-то о своём, прежде чем продолжить.

— У меня всегда было правило. Не заводить детей или любимого мужчину. Я знала, что рано или поздно придётся прощаться. Рано или поздно я потеряю их и будет очень больно. Я никогда не нарушала этого правила.

— Дело не в этом, — вздохнул я. — Я никого не бросал.

— А в чём? — посмотрела она на меня, держа в зубах сигарету. — Давай пальцами активнее шеруди и отвечай на вопрос. В чём дело?

— Всё сложнее.

— Ну так найди себе другую девушку, в чём проблема? Хотя, наверное, не стоит. Давай я тебя потрахаю, пока не успокоишься.

— Дело же не только в сексе, Суцьиси.

— А в чём?

— В любви.

— Серьёзно? — хихикнула она, случайно выронив сигарету. Подхватила и выбросила в бадью. — Любовь? Ты? Прости уж, но ты Резня, ты убийца тысяч, обвинённый организацией в преступлении против человечества и мирового содружества. И ты мне рассказываешь о любви?

— Да, — тихо ответил я.

— Да… — протянула она. — Я помню, каким ты был верзилой. Ты всегда убивал, не моргнув глазом. И слышать от тебя про любовь… И кто та, кто растопила твоё сердце?

— Девушка.

— Ну понятно, что не парень. Кто она, откуда и где?

— Она из другого мира. Разницы, что я тебе сейчас опишу мир или нет, не будет. Она просто жила там. Была… дочерью вождя.

— Запретная любовь?

— Нет, просто любовь. Я уже, казалось, и думать о ней забыл, но в туманах встретился с тварью, которая выковыряла воспоминания о ней наружу. И то, что я пытался забыть столько лет, прояснилось, будто увидел фотографии. И теперь… она раз от раза всплывает у меня в голове.

— Это из-за Исси, да? — она поймала мой взгляд и усмехнулась. — Не считай меня за дуру. Я видела, как ты на неё смотришь. Она похожа, да?

— Копия той девушки, — признался я. — Практически идеальная копия едва ли не до тонких черт. В первый раз, когда увидел её, даже не смог отличить от той. Подумал, что у меня глюки или того хуже: она пришла за мной.

— Понятно… хотя слышать от тебя, что ты в кого-то влюбился, странно, если честно.

— Да мне плевать как-то, — пробормотал я. — Просто я знаю, что это может сказаться на работе, которую мне поручили, и… провал. И я не знаю, чего боюсь больше — провала или копии прошлой девушки.

— Чего её бояться-то?

— Есть причины.

— Так может я тебя сведу с Исси, а?

— Чего? — нахмурился я.

— Я знаю, что уже вроде предлагала, но я могу тебя свести с ней. И тебе плюс, и мне норм, что одной головной болью меньше. Если она копия той, то какая разница?

— Разница есть.

— Только в голове. Это та самая девушка, что ты любил, если ты даже с трудом разницу между ними находишь. Давай же, — толкнула она меня в плечо.

— Нет.

— Это не будет проблемой. Перепихнёшься с ней, да и я на ушко нашепчу Исси, как подруга.

— Я сказал нет.

— Да ты только подумай…

— Нет! — рявкнул я на неё, заставив её шугануться меня.

Пришлось взять себя в руки.

— Ты ничего не понимаешь, Суцьиси. Она погибла из-за меня.

— Мы не можем всех спасти…

— Я даже не пытался её спасти. Это я её убил.

Повисла тишина.

— Что? — негромко переспросила Суцьиси.

— Я убил её. Выстрелил в спину. Гелиопсис умирала на моих руках и… смотрела, словно не могла поверить, а я не мог всего объяснить. У меня не было выхода, я провалил задание и под конец просто сделал выбор. Его приходится делать. И теперь Исси… я боюсь за неё. Боюсь, что привяжусь, сделаю ошибку, и она повторит судьбу Гелиопсис. Боюсь, что вопрос может встать ребром и мне вновь придётся выбирать. И этот выбор будет не в её пользу. Поэтому… ей лучше быть как можно дальше от меня.

Глава 62

Вспоминать прошлое как ковыряться в дерьме — чем больше ворошишь, тем больше вони. И в той, и в другой ситуации я могу точно сказать, что это правда. С чем иногда только не сведёт жизнь.

Мы вернулись к самому утру, чтобы успеть до того, как обнаружат наше исчезновение. Насытившиеся и готовые к новым подвигам. Я так и не узнал, что за миссия у Суцьиси, хотя вряд ли это должно меня волновать. Но что действительно не лезло из головы, так это её слова про Исси.

Предательская мысль не уставала нашёптывать: «А может согласиться?». Я знал, что это бред, но предложение Суцьиси буквально застряло в душе. Ведь есть возможность…

Я тряхнул головой, отгоняя от себя предательские мысли. Это равносильно тому, чтобы откопать труп, который давно захоронен для того, чтобы взглянуть на него в последний раз. Надо было просто переждать, сосредоточиться на работе. Скоро для меня всё это станет лишь историей, я перерожусь и потеряю всю память о том, что со мной было.

Мне надо просто выполнить свою работу…

Первым делом я «случайно» пересёкся с сёстрами, чтобы убедиться, что с ними за время моего отсутствия ничего не произошло. Просто на всякий случай, чтобы убедиться, что с ними всё в полном порядке.

Занятия я встретил с кислой миной, не имея никакого желания общаться с другими. Хотелось спать после ночной прогулки, и я раз от раза клевал носом, выныривая из сна громким звуком, толчком в бок или от того, что чувствовал, как голова опускается вниз.

— Ты чем всю ночь занимался? — усмехнулся Вуберг.

— Дрочил, — кратко ответил я. Он рассмеялся, подумав, что это шутка, даже не понимая, как близко это к истине.

И следующие дни пошли своим чередом. Я что-то учил, что-то читал, что-то отвечал, трахал мышь, которая казалась после Суцьиси слишком пресной. Но, даже несмотря на это, я был благодарен мелкой конопушке.

Мой главный прокол едва не произошёл на уроке магии.

После теорий, которые преподаватели пытались впихнуть нам в головы, и перед практикой мы по очереди проходили тест на магию, где должны были выявить «внутренний источник» или, если на человеческом языке, энергетическое ядро.

В теории всё было просто — ты подходил, касался кристалла и пытался бухнуть в него энергии.

Для многих это был шанс показать себя, показать свою силу и подняться выше в иерархии не только в потоке, но и в глазах других.

Как я понимал, те, кто обладал ядром, даже если они простолюдины, могли претендовать на возможность присоединиться к какому-нибудь роду в качестве слуги, а быть может и войти в семью — никто не отменял селекцию среди людей. Ядро было редкостью, таких людей искали и старались хранить, как инвестиции в будущее.

Про аристократов и говорить не имеет смысла — они становились желанным объектом для остальных. Просто само наличие ядра говорило о том, что в будущем у детей это тоже проявится, а если правильно подобрать партнёра, ещё и усилится.

Те, кто не обладал ядром, но мог использовать магию (а таких было большинство), котировались не так хорошо. Но магов мало не бывает, поэтому они тоже могли рассчитывать на бонусы. Без ядра, но со стержнем составляли главный костяк вообще магов в этом мире. Поэтому ядро в ком-то было скорее исключением, а вот со стрежнем — правилом.

Меня предупреждали, что нас будут проводить через эти тесты, и я даже готовился к ним, чтобы не спалиться, однако, когда настал день… Я немного недооценил проверку и просто не смог скрыть своих способностей. Даже не вкладывая сил, я заставил светиться кристалл внутренним излучением ядра.

Излучение было очень слабым, но сам факт наличия ядра заставил всех внимательно проводить меня взглядом. Из всего потока, как позже выяснилось, таких было всего тринадцать, четверо из которых простолюдины.

Что касается проверки стержня, то там сложностей не возникло — я благополучно всё завалил, показав отменно хреновые результаты. Мог вообще их не показывать, но с наличием ядра это выглядело подозрительно. Ядро есть, а магией не пользуешься.

Но, в принципе, даже показав слабенькое ядро, я себя не сильно выдал. У Сильвии тоже было ядро, поэтому тот факт, что у её брата оно будет, не был чем-то странным. Другое дело, что ко мне несколько раз после этого подкатывали девушки, некоторые из которых вообще были из потока выше, и мне такое внимание не нравилось.

Но не только у меня интересно развивались события.

Руфус всё же начал докапываться до Сильвии. Я знал, что рано или поздно этот кусок говна потеряет страх и решит попробовать сестру на зубок.

Проявлялось всё сначала в усмешках в её адрес, потом в лёгких «случайных» толчках, затем он уже просто докапывался до неё, не стесняясь лишний раз толкнуть, угрожать и так далее, явно испытывая моё терпение. Любимая тактика подонков — боятся трогать тебя, будут трогать тех, кто послабее, но кто тебе не безразличен.

И чем больше я это игнорировал, тем дальше это всё заходило. То ли Хонт перестал следить за братом, то ли потерял контроль, то ли у Руфуса прошёл страх передо мной.

В любом случае, я ждал момента. Ждал, когда Руфус разойдётся, опьянённый безнаказанностью, как это обычно бывало. Я ждал момента для удара. В любой миссии, в любом бою или драке главное — поймать момент, чтобы нанести удар. И когда такой момент настал, я подошёл и сказал:

— Морон, кажется, у Сильвии проблемы.

— Проблемы? — тут же прогудел он, расправив плечи. Ну да, дай только возможность показать себя перед девушкой. — Ей нужна помощь?

— Нет, ей нужна защита. Знаешь Руфуса?

— Я видел его, — кивнул он медленно.

— Он достаёт Сильвию. Из-за меня. Боится меня, и поэтому третирует её. Физически.

— Он её трогает? — голос Морона стал ниже.

— Толкает, пихает и угрожает. Ты разве не замечал, что она ходит вся… зажатая? В пол смотрит, общается меньше?

Конечно, он не замечал этого, потому что Сильвия вела себя как обычно. Она бы никогда этого не показала. И не покажет. Не знай я ситуации, тоже не догадался бы. Но и смысл был в другом — это слишком сильно укололо Морона. Для него это значило, что он даже свою девушку защитить не мог. Я видел, что самооценка у этого душегуба низкая: он сам считал себя туповатым и некрасивым. А тут удар ещё и по собственному достоинству.

— Я не знал… — глухо пробормотал он. — Если бы я знал…

— Теперь знаешь. Я не хочу ничего сказать, но если ты спишь с моей сестрой, может быть и отвечать за неё немного будешь, а не бросать одну? — поморщился я.

— Я не знал, Тэйлон… — глухо повторил он.

— Теперь знаешь. И раз уж зашёл разговор, он сейчас достаёт её.

— Он? — прогудел он.

Я буквально почувствовал, как в нём полыхнула ненависть. Эта жажда крови и ненависть. Оставалось лишь задать направление.

— У них сейчас занятия по политике на третьем.

Собственно, всё было к лучшему, и то, чего я ожидал, произошло.

Сильвия была красивой девушкой, действительно красивой и утончённой. Так что неудивительно, что такая оглобля, как Морон, чувствовал, что просто не может показать себя с хорошей стороны. Он был туповатым, не красавчиком и без талантов, но хотел, как и любой нормальный парень, поразить мою сестру, выпендриться перед девушкой. Ему просто нужен был шанс.

И он его получил. Защитник дамы сердца спешит на помощь.

Мне оставалось лишь следовать за ним, чтобы держать ситуацию под контролем. Использовать против противника других людей было довольно частой практикой. Натравливать на врагов партизан, вести в бой повстанцев, помогать недовольным устраивать диверсии — я занимался этим не раз. Я даже обучал этому людей, чтобы потом они в тылу творили хаос.

Здесь всё было то же самое, только противником был сумасшедший ублюдок, а повстанцами — Морон.

Ситуация была идеальной. Едва мы вышли из-за угла в коридор, где находилась Сильвия, на наших глазах Руфус несильно толкнул её, что-то активно втирая. Придурка тут же оттеснили парни из её группы, защищая свою предводительницу, но действие было совершено.

Тот и слова больше не сказал. Двигаясь удивительно тихо и быстро для такой туши, он просто ледоколом раздвигал перед собой людей, надвигаясь со спины на Руфуса. И едва придурок понял, что к нему кто-то подкрался сзади, и развернулся, как Морон просто одной рукой поднял его за шею и отшвырнул как тряпичную куклу.

Руфус кубарем покатился по полу, но быстро встал на ноги и улыбнулся звериным оскалом. На рука появились когти.

— Какие люди, кусок мяса пришёл спасать безногую.

— Морон, погоди, не делай глупостей! — Сильвия выскочила перед своим избранником, пытаясь остановить машину смерти, но тот просто взял её осторожно под мышки и словно игрушку переставил себе за спину.

— Я разберусь, — прогудел он.

И он разобрался — вызвал Руфуса на дуэль. Там я и увидел в первый раз Морона в деле. Надо сказать, что я не ошибся в нём. Даже в рукопашной, когда Руфус превратился в оборотня, Морон держался очень хорошо, насколько вообще можно хорошо держаться против зверя, который тебя дерёт.

Каждый его удар был как удар молотом. Я буквально слышал, как хрустели кости Руфуса, когда по нему проходили удары. Он набрасывался на Морона, бил когтями и кусал, но такая туша, в отличие, например, от меня, могла выдержать напор оборотня. Он просто упрямо шёл на него, выдерживая все удары, после чего набрасывался с кулаками, тесня оппонента и не пытаясь уворачиваться.

И пусть победил тогда Руфус, Морон знатно выбил из него всё дерьмо, тем самым заслужив благосклонность Сильвии. Кому будет неприятно, когда за тебя вступаются?

Дело было выполнено вполне неплохо, и я даже немного гордился собой. Я нечасто использовал кого-то ради собственных целей, однако мне было приятно наблюдать, когда всё шло так, как запланировано. Теперь от нападок аристократического отребья её будет защищать Морон. Мне же останется следить за более глобальными угрозами извне.

Так что можно было сказать, что у Сильвии всё складывалось вполне себе неплохо, чего не скажешь о её бывшей подруге.

Юнону продолжали третировать и издеваться над ней, а она продолжала ходить на дуэли и драться со всеми подряд. Я обычно не следил за её достижениями, но иногда наблюдал за боями со стороны. И однажды против неё, помимо девушек, вышел и парень.

— Она его сестре челюсть сломала в коридоре, — негромко пояснил Райс.

— Челюсть?

— Девушки говорят, что Юнона первая начала и та её просто случайно толкнула, но… — он усмехнулся, — мы же понимаем, что сереброволосая не начала бы первой драку. По итогу сестру парня тащили в лазарет на руках.

— Вау… — пробормотал Вуберг. — Сильно…

— И что, к директору?

— Да, а потом сюда.

— Не удивительно, — недовольно сказал Гайбер. — Люди думают, что если травить человека, он молча примет свою судьбу.

— Блин, тебя не поймёшь, — повернулся к нему Вуберг. — Ты её поддерживаешь или ненавидишь?

— Меня скорее раздражают люди, которые пытаются самоутвердиться за счёт неё. Я не против остракизма, я против издевательств в физическом плане.

— А в моральном всё в порядке, — хмыкнул я, наблюдая за тем, как Юнона схлестнулась с парнем.

Она сражался или на кулаках, или на мечах, и я ни разу не видел револьверов. Видимо, Юнона каждый раз отвергала их. Ты мог предложить два варианта. Если отказывался от первого, уже не мог отказаться от второго.

Они дрались на мечах, и было видно, что парень действительно имеет в этом опыт.

— Это Енефер. Он служил на северной границе с туманами, — прогудел Морон.

— Но явно не со мной. Не помню парня.

— Хороший парень. Он бы не стал просто так лезть в драку. Особенно против девушки.

— Ага, но полез, — бросил Гайбер, поморщившись.

Я знал таких людей, как Гайбер. Он из того сорта людей, что могут уважать врагов. Даже понимая, что те против него, он мог признать за ними силу, честь и может даже правильность их действий. Редкий тип людей, и тем более ценный, так как они всегда могут смотреть со стороны.

А картина вырисовывалась на площадке печальная. Мечи явно были не сильной стороной Юноны, и ей не хватало реакции. Бой с парнем относился к разряду «слабо, но много». Парень не подставлялся, но бил Юнону очень часто. Тычки, преимущественно в голову, он не проводил долгих атак, держа дистанцию. Я узнавал тактику против огромных насекомых, именно этому методу нас и обучали.

Юнона сначала придерживалась какой-то тактики, пытаясь контратаковать, но под конец просто махала мечом, пытаясь отбиться. Удар, взмах, взмах, удар, взмах, взмах — так весь бой и проходил.

— Это вообще нормально, что бой проходит с девушкой? — спросил я.

— Кто-то должен защищать честь рода, если там нет мужчин, — бросил недовольно Гайбер. — Я не могу смотреть на это…

— Ты чего? — удивлённо посмотрел на него Вуберг.

— А ты не понимаешь?

— Тебя — нет.

— Ну тогда у меня нет желания объяснять, — ответил он и ушёл.

— Влюбился, что ли, в неё… — пробормотал Вуберг.

— Нет, вряд ли, — покачал я головой. — Но я его понимаю.

— Тогда может ты просветишь нас?

— Её гнобят не потому, что её род поступил некрасиво, — кивнул я на Юнону, которой ещё раз просадили по голове. Её серебряные волосы начали окрашиваться в красный, как и платье. — По сути, всем этим людям плевать, кто она и что сделала. Им лишь бы найти жертву, а Юноне не повезло оказаться в центре внимания из-за родителей. У Вуберга есть причины её не любить, но остальным просто нравится над ней издеваться, не более.

Люди такие люди в любом из миров, что хочется иногда проблеваться.

Дуэль закончилась не в пользу Юноны, и, кажется, это был первый проигрыш за всё время. После внеочередного удара она явно потеряла ориентацию в пространстве. Качнулась, взмахнула мечом, пытаясь задеть противника, и рухнула на четвереньки. И всё, на этом бой закончился.

— Хорошо держалась, — прогудел Морон.

— Но проиграла, — ответил Райс.

— Дело не в победе. Дело в её силе.

— Он вервольф, так что живучесть…

— Внутренней силе, — прогудел он. — Ей надо было родиться парнем. Был бы хороший воин. Всех бы держал в ужасе.

Возможно, он был прав. Но вряд ли его слова поддержки как-то исправят ситуацию и помогут ей. Юноне просто оставалось придерживаться своей линии поведения и надеяться, что её терпение окажется крепче, чем желание других третировать её. В любом случае, я уже умыл руки, и её дела меня не касались.

Так думал я.

А Юнона, как выяснилось, думала иначе.

Я был нулём в любовных делах. Когда одна из сторон неожиданно затихает и перестаёт делать в твою сторону поползновения, несмотря на активные действия в прошлом — это повод задуматься и что-то заподозрить. Но такое было свойственно больше для войны и врагов. Юнону я никогда врагом не считал и войны с ней не вёл.

Поэтому и подумал, что между нами всё окончательно кончено.

— Здравствуй, Тай-Тай.

Она меня подловила в одном из коридоров корпуса уже поздно вечером, когда я возвращался с дополнительных занятий по музыке. Чтобы сократить путь до общежития, я всегда шёл через учебные корпуса, которые к тому моменту пустовали. Поэтому каково было моё удивление, когда, завернув за угол, я увидел стоящую по центру коридора Юнону.

Она будто… Нет, она ждала меня, стояла, слегка опустив голову и сложив ручки на животе.

— Здравствуй, Юнона, — негромко поздоровался я. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— А я тебя ждала, — подняла она голову и улыбнулось.

Захотелось развернуться и убежать. Её глаза, яркие, отражавшие свет из окон, будто светились синим. Из-под губ проглядывались острые беленькие клычки.

— Да, я уже это понял, но не думаю, что нам есть о чём поговорить.

— Но нам есть, — ответила она. — О нас. Обо мне и о тебе, Тай-Тай. Я лишь хочу поговорить с тобой.

— Прости, но не о чем здесь разговаривать, — покачал я головой. — Я всё сказал ещё тогда в музыкальной комнате. А теперь спокойной ночи.

Но едва я начал обходить Юнону сбоку, как она вытянула руку, словно шлагбаум, передо мной, перекрывая проход. Теперь от неё исходила угроза. Практически открытая угроза, которую можно было почувствовать, как тонкий запах. Её клыки слишком хорошо были видны, а голодные синие глаза горели ярче прежнего.

— Ты поговоришь со мной здесь и сейчас, Тай-Тай, — негромко пророкотал её нежный голосок. — И не уйдёшь отсюда, пока мы не закончим этот разговор, даже если ради этого мне придётся сломать тебе ноги.

Глава 63

— Не угрожай мне, Юнона, — негромко ответил я. — Не стоит искать себе врагов в тех, кто ими не является.

— Тогда тебе придётся выслушать меня, Тай-Тай, — от её тёплого голоса не осталось и следа.

— Нам не о чем разговаривать.

— Я настолько тебе противна?

— Ты знаешь, в чём причина, — ответил я и обошёл её вытянутую руку.

Но через пару шагов она спросила меня в спину:

— Тай-Тай, а ты когда-нибудь видел это?

И моя реакция, как и реакция любого человека, была предсказуема — я обернулся. Обернулся, чтобы в то же мгновение получить в живот такой удар, что потемнело в глазах.

Вот же… сучка…

Боль — это было всё, что я мог чувствовать в то мгновение. Ни удивления, ни злости, ничего — только нескончаемая боль и чувство, как я задыхаюсь. Силы покинули тело, колени подогнулись, и моё тело осело на колени. Живот разрывала боль, словно тот лопнул, лёгкие горели от того, что я был не в состоянии сделать вдох — парализовало дыхание. Казалось, что сейчас проблююсь и обосрусь собственными кишками.

— Тебе сейчас очень больно, Тай-Тай, — тихо произнесла Юнона, присев на корточки передо мной. — Ровно как и мне.

Ровно как и тебе будет больно, когда меня отпустит… а пока я мог только кряхтеть, чувствуя, что меня сейчас вырвет. Сознание раз за разом грозилось отключиться, но мне пока удавалось не терять его. Я даже не мог разогнуться, боль скрутила тело в три погибели. Это в красивых историях человек вскакивает после таких ударов мгновенно, но здесь я был не способен даже ногой пошевелить, реальная жизнь всегда неприятнее.

Не ожидал я от Юноны такого, если честно. Недооценил девчонку…

— Мы клялись друг другу в любви, — негромко продолжила Юнона. — Говорили, что будем вместе, несмотря ни на что. Я верила тебе, Тай-Тай, верила твоим словам. Посмотри на меня.

Она ласково подняла двумя руками мою голову. В глазах всё плыло, но тем не менее лицо я её рассмотреть был в состоянии.

— И я любила тебя. До сих пор люблю. Ты помнишь то время, которое мы проводили вместе?

Будто я мог ей ответить…

— Можешь не отвечать, — спасибо блять, — но… наша жизнь — это наша жизнь. Мы хотели убежать с тобой, если нам не разрешат быть вместе. Я говорила, что никогда тебя не брошу, а ты клялся, что защитишь меня, помнишь? Я не бросила тебя, но… Почему ты так сильно поменял своё мнение? Я не поверю, что это лишь из-за отца. Что случилось с тобой?

— Реальность… — прохрипел я. Мне стоило огромных усилий, чтобы заговорить. — Вот что случилось со мной…

Воздух с неимоверной болью проникал обратно в лёгкие, будто туша пожар от недостатка кислорода. Тупая боль немного отпускала, и я был в состоянии даже немного двигаться.

— Какая реальность?

— Если ты меня так люб-била… Юнон… чего же ты со мной не переспала перед моим уходом?.. — с трудом спросил я.

— О чём ты говоришь?

— До того, как я действительно стал мужчиной, получил награды и стал более-менее уважаемым человеком. Когда был обычным слабым слюнтяем без заслуг, где была ты, если любила? Убежала? А теперь, когда я стал каппером с наградами, едва ли не на дереве отдаться хотела… — выдавил я из себя.

— Это была ошибка. Огромная ошибка, за которую я корю себя. Я просто испугалась и убежала, хотя не имела права поступать так с тобой.

— Но мне от этого не легче.

— Но сейчас я…

— Да сейчас со мной все подряд готовы спать, Юнона. Но они открыто мне говорят о своих причинах.

— Ты думаешь, что это из-за денег и рода? Думаешь, что я одна из тех, кому нужны награды и деньги? А та невзрачная девчонка, с которой ты спишь — ей этого не нужно? — негромко спросила Юнона.

— Я с ней только ради секса.

— Но есть я. И я лучше неё во всём. Я люблю тебя, я красивее, умнее, у меня лучше тело, больше грудь, и я никогда тебя не предам.

— Ты забыла про ворох проблем за твоей спиной. Не строй из себя дуру, которая этого не понимает, — прокряхтел я.

— Я могу отречься от рода.

— И накой ты мне нужна тогда? Безродная?

— Я знаю, что тебя это не волнует и никогда не волновало. И был ты со мной не ради этого.

— И ты бы стала шлюхой по вызову? Той, к кому я могу подойти и предложить потрахаться без обязательств?

Юнона было открыла рот, но так и замерла, видимо, поняв, о чём я. Готова она тешить свои иллюзии и раздвигать ноги передо мной, лишь бы почувствовать себя якобы любимой человеком, которому на неё плевать?

Пока она раздумывала над нелёгким вопросом, сидя передо мной на корточках, я медленно приходил в себя, восстанавливая дыхание. Острая боль в животе перешла в тупую, ноющую до такой степени, что хотелось сжаться в комок и заныть. От такого удара могло что-нибудь и лопнуть внутри. Но теперь я хотя бы мог встать с колен, пусть и пока никакого желания делать этого не было — любое движение реагировало сразу же острой болью в животе.

— Да, — наконец ответила она. — Я просто хочу быть с тобой.

— Ты помешанная… — пробормотал я, попытавшись вырваться из её рук, но Юнона не отпустила меня. Более того, она прижала меня лицом к своей груди.

— Я не отпущу тебя, — прошептала она.

Будто кто-то будет её спрашивать.

Я попытался вырваться ещё раз из её объятий, но Юнона прижала меня к себе крепко. Буквально вжала меня в свою грудь. В любой другой ситуации меня бы это может и порадовало, однако сейчас я хотел лишь отделаться от неё поскорее. Причём она так меня прижала, что я даже дышать не мог нормально.

Я вновь попытался вырваться, но Юнону словно судорогу свела. Наоборот, на все мои попытки она прижимала меня сильнее к себе, продолжая нашёптывать:

— Не отпущу, не отпущу, не отпущу…

И чем дольше она меня к себе прижимала, тем рьянее я пытался вырваться, потому что через десять секунду я начал понимать, что из-за её сисек я не могу дышать!

Это полоумная мразь тупо меня душила!

Я забился, попытался оттолкнуть её от себя, но Юнона прижала меня к себе так, что то ли мой череп, то ли её рёбра захрустели.

— Я не отпущу тебя! Не отпущу!

В груди начало жечь от недостатка кислорода. Перед глазами пошли круги, и это могло стать самой тупой смертью, которая когда-либо у меня была. Поэтому для Юноны моё хорошее отношение закончилось именно здесь.

Я нащупал её лицо, после чего просто что было сил ткнул ей в глаз пальцем.

Юнона вскрикнула, отпустив меня. Я судорожно вздохнул полной грудью, получив свободу, и со всей дури ударил её по лицу. Она с негромких «ум» свалилась на пол, а я что было сил добавил ей ударом сверху по голове и вскочил. В корпусе никого не было, и будут убивать — хрен дозовёшься кого-нибудь, поэтому надо было сразу покончить с ней. Ещё мне не хватало полоумной убийцы за спиной.

Но Юнона оказалась настолько непробиваемой, что умудрилась даже после этого броситься следом за мной. Возможно, хотела вцепиться мне в ноги или подпрыгнуть, чтобы вновь начать душить, но её голова так удачно оказалась прямо напротив моей ноги, что я просто на автоматизме пнул её прямо в лицо.

Юнона растянулась прямо перед моими ногами.

Я же, не давая ей возможности что-либо сделать, набросился сверху, схватил её за голову и со всей силы приложил её лицом прямо об пол. Юнона вскрикнула, дёрнулась и вырвалась, оставив у меня клок серебристых волос, плюхнулась на пятую точку и быстро начала отползать назад.

— Тай-Тай! Стой! Тай-Тай!

Она упёрлась спиной в стену, вытянув перед собой руки в защитном жесте, но я, даже не задумываясь, просто ударил её ногой. Она вскрикнула от боли и разревелась, а я добавил ещё раз с ноги прямо по почкам. Юнона повалилась на бок.

— Тай-Тай! Не надо! Стой!!! — заревела она, прикрывая голову руками. — Я люблю тебя, Тай-Тай! Пожалуйста, не надо!

Я пинал её с остервенением. Прошёлся по ней ногой раз пять, прежде чем остановился. Просто остановился, занеся над её телом ногу, готовый опустить на неё ещё раз ей прямо на голову, которую она прикрывала трясущимися руками.

В любой другой ситуации я бы раскроил ей череп, даже не задумываясь. Опустил бы ногу на голову столько раз, сколько бы потребовалось. Дала повод — сдохла сразу. Опыт требовал скорейшей расправы над ней. Инстинкты буквально выли сиреной, что надо закончить бой, пока я сохранял преимущество. Логика шептала, чтобы я это сделал: никакой пощады, никакой жалости, никакого милосердия тем, кто пытался тебя убить.

Они спасали мне жизнь куда чаще, чем жалось. Вернее, жалость мне вообще никогда не спасала жизнь, а иногда ещё и отбирала её. И я точно знал, что тот, кто не со мной, должен умереть.

В это был весь я.

А здесь… рука дрогнула.

Что-то внутри жалобно сжалось.

Я стоял над ней с поднятой ногой, чтобы ещё раз ударить пяткой ей в голову. Добить. Врагов надо добивать. Все, кто игнорируют это правило, рано или поздно оказываются в могиле. Все. Без исключений.

А я не смог.

И Юнона, будто почувствовав мою слабость, заныла вслух:

— За ч-что? Тай-Тай… за что?.. За что ты меня так н-ненавид-дишь… я люб-блю тебя… за что…

Я аж подавился возмущением.

— За что?! Ты меня пыталась задушить! Блять, да ты мне уебала так, что я едва не сдох, а сейчас спрашиваешь за что?!

Она боязливо посмотрела на меня единственным заплаканным глазом — со второго стекала слезой кровь.

— Я… я лишь обняла тебя, чтобы ты не убежал… — пробормотала Юнона, хныча, — а ты ткнул мне в г-глаз и изб-бил…

То есть это теперь я виноват?! Она хочет ещё раз с ноги получить?!

— Обняла?! Ты меня душила в своих сиськах!

— Я прижала тебя, ч-чтобы ты не убежал… я не хотела тебя отп-пускать. Зачем мне тебя д-душить?..

— Потому что ты ебанутая влюблённая дура, которая до этого ударила меня в живот?

— Ты… ты бы убежал, как всегда… Я просто прижала т-тебя к груд-ди…

И чуть не задушила.

Как же всё хреново вышло-то.

Я даже не знал, верить ей или нет. Опыт, логика и инстинкты требовали вполне простого решения — убить. Никто даже особо не хватится, а Суцьиси поможет избавиться от тела. Но внутри что-то неприятно скребло душу.

Был ли я ублюдком? Вполне. Но такова война, такова моя жизнь — надо всегда идти дальше, не оглядываясь, если не хочешь, чтобы тебя засосало. Это всегда больно, они травят душу, убивают в тебе всё хорошее, но отзовёшься один раз, и это засосёт тебя, как трясина.

Я не мог себе позволить такого. У меня была миссия, которую я должен выполнить. Юнона умрёт, и всё, а я… Ей даже в кошмарах не приснится, что меня ждёт за провал.

И всё же нога на неё не поднималась. Что-то в душе неприятно свербело, заставив меня скривиться. И это была не совесть, мне не за что стыдиться: она пыталась меня задушить, я ответил агрессией.

Это была жалость.

Юнона сидела передо мной и плакала, спрятав лицо в ладонях. В принципе, не считая разбитого лица, она выглядела вполне себе живой и здоровой.

Может оставить её здесь и быстро уйти? Я воровато огляделся по сторонам, но понял, что меня останавливают две вещи: совесть и осознание важности закрыть этот разговор. Брошу её здесь, и всё может повернуться через жопу — начнёт мстить или того хуже, пристанет ещё сильнее.

— Я чуть не задохнулся в твоих объятиях, Юнона, — немного сипло сказал я. — Ещё бы немного, и ты бы обнимала безжизненное тело, задушенное твоей собственной гордостью.

— Я же просто тебя обняла… — пробормотала она.

— Ты меня едва не задушила. И это выглядело так, будто ты это делаешь специально.

— Я просто не хотела тебя отпускать, чтоб ты вырвался и убежал.

Вот именно эта фраза меня и пугает. Не отпущу, завалю лучше.

Я даже не знал, правда это или нет.

Может она действительно хотела меня убить, но, получив отпор, дала заднюю. С другой стороны, могла бы тогда и в вервольфа превратиться. Мало ли у нас волков, кто знает, кто там меня убил. Может даже бы и съела с потрохами — так бы я точно всегда был с ней.

Коря самого себя за слабость, я осторожно подошёл к ней и присел напротив. Под ногами заскрипели её выбитые зубы.

— Ты сможешь встать? Тебя надо отвести в лазарет, — я подхватил её под мышки и поднял на ноги.

— Меня тошнит… — пробормотала она, покачиваясь. — Я сейчас… упаду.

Она не упала — я поймал её.

— Не сможешь идти?

— Смогу…

Но она не смогла. Её раскачивало, как маятник, и такими темпами мы бы дошли к лазарету только к утру, не говоря о том, что ей предстояло ещё лестницу преодолеть.

Поэтому, не имея другого выхода, я просто подхватил её на руки и быстро зашагал прочь. На утро кто-нибудь удивится, найдя здесь кровь и выбитые зубы. С Юноной, как с невестой на руках, я прошёлся по уже пустым коридорам, после чего спустился с лестницы. В отличие о той же Сильвии, она была в разы тяжелее. Вроде худая, но весит куда больше своей бывшей подруги, и мне кажется, что здесь проблема не в её груди.

Я добрался до лазарета, не встретив никого на своём пути. Осторожно поставил Юнону на ноги, после чего открыл дверь.

— Извините? — громко позвал я, вновь беря Юнону на руки. — Есть кто?

Странно, я думал, в лазарете всегда кто-то должен быть. А если бы она умирала? Ладно, плевать. Я осторожно занёс её внутрь, после чего положил на одну из кроватей.

— Как? Жива?

— Болит всё тело… — пробормотала она, сев и испуганно глядя на меня. — Я не могу поверить, что ты меня избил…

— Я не могу поверить, что ты меня ударила. Какая, по-твоему, реакция у меня должна была быть после такого удара, когда ты меня начала душить?

— Я хотела тебя прижать и не отпускать, — грустно ответила она.

— Ну уж извини, Юнона, для меня выглядело это как попытка убийства.

— Я бы тебя тогда загрызла… Но я бы не стала этого делать с тобой.

— А не со мной?

— Загрызла бы, — ответила она жалобным голоском, что явно не соответствовал сказанному.

Честно, я не сомневаюсь, что она способна на убийство. Попытайся это бы сделать Фиалина, я бы её просто стукнул, но Юнону я остерегался. На подсознательном уровне понимал, что она опасна. Но тем не менее…

— Я хочу поговорить с тобой, Юнона, — тихо и мягко начал я.

Настолько мягко, насколько мог. Этот разговор нельзя было больше откладывать и сейчас было самое время поговорить очень спокойно и мягко. Без споров и упрёков, убеганий и попыток съехать с темы.

— Я… знаю, что ты хочешь сказать… — пробормотала она.

— Я знаю, тебе больно.

— Тай-Тай…

— Я знаю, что такое отпускать дорогого человека и как хочется вернуть всё обратно, — продолжил я, не дав ей сказать. — Но я не могу быть с тобой: не хочу и не имею права. Я тебя не люблю и мой отец против этого.

— Но я люблю тебя, — хныкнула она.

— Но это в одну сторону, Юнона. Да, между нами были отношения, но это было в прошлом. Теперь другая жизнь, другое время. Та пора прошла.

— Для тебя.

— Я знаю, что ты меня очень любишь, но тебе придётся отпустить меня. Даже просто ради себя самой. Ты устанешь любить меня в одностороннем порядке. Устанешь не получать взаимности. И потом просто найдёшь самый простой способ избавиться от чувств, которые как наркотик, который ты не можешь заполучить.

— Я не хочу… — просипела она.

— Но придётся. Тебе надо быть сильной. Больно отказываться от любови, очень, но тебе надо двигаться дальше. Без меня. Иначе ты так дальше не уйдёшь. Я бросился тебя бить, потому что испугался за самого себя. Испугался, что ты окончательно потеряла голову и хочешь меня убить, как в этих историях, где от неразделённой любви убивают свою любовь, а потом и себя.

— Я бы никогда…

— И всё же ты так навязчива, что пугаешь. Я знаю, почему ты это делаешь, но тебе надо остановиться.

— И куда мне двигаться?

— Если не знаешь, куда двигаться, то иди просто вперёд. Туда, куда зовут тебя твои желания и мечты.

— Они больше никуда меня не зовут.

— Зовут, просто боль всё глушит. Но со временем, если перестанешь за неё бороться, это пройдёт, и ты наконец увидишь, куда направляться.

— Мне некуда направляться… — ответила Юнона негромко. — Меня ненавидит вся академия, от меня ушёл тот, кого я любила, предала подруга. Куда мне двигаться, Тай-Тай, я совсем одна, — всхлипнула она.

— Ну я тебя пока не ненавижу, Юнона, так что уже не одна. И Сильвия… она трусиха, этого у неё, к сожалению, не отнять, но ей тоже не плевать. Я вижу это по глазам, когда она смотрит на тебя. Ей стыдно за свою трусость и не хватает сил признаться даже самой себе в этом. Так что ты уже не одна. Это тяжело, но тебе придётся пережить всё это. Не надо строить иллюзии, что что-то изменится между нами. Ничего не изменится, мы останемся по разным сторонам. Просто…

Просто мне стало жалко тебя. Вдруг и неожиданно, но жалко. Я знаю, это опасно, но всё же я не стал давить это чувство на корню.

— Просто мне придётся тебя оставить… — выдохнула она.

— Верно.

— И стать счастливой без твоей помощи, — слабо улыбнулась она разбитыми губами.

— И стать счастливой, — кивнул я, стерев у неё слезу под целым глазом.

— Ради тебя?

— В первую очередь ради себя. Ты единственная в этом мире, ради кого тебе стоит стараться. Только ты и никого больше. Я не люблю тебя, но это не значит, что мне наплевать: я тоже хочу, чтоб ты нашла себя.

В этот момент скрипнула дверь, и наше одиночество было нарушено.

— А что… что с ней произошло?! — воскликнула немного испуганно зашедшая на огонёк лекарша.

Глава 64

Я просидел в лазарете до тех пор, пока Юноне не вернули прежнее состояние. Всё же она была вервольфом, плюс магия лечения сделала своё дело, так что по этому поводу можно было не волноваться. Самым страшным повреждением был глаз, в который я ткнул, но и его вылечили, так что к ночи она выглядела как новенькая.

Что касается меня, то у местной лекарши были определённые вопросы ко мне.

— Как это случилось? — смерила она меня холодным взглядом.

Но мне и отвечать не пришлось, Юнона взяла слово первой.

— Я упала с лестницы.

— С лестницы? — приподняла брови женщина.

— С лестницы, — кивнула она. — А тэр Тэйлон милостиво согласился мне помочь.

— И кулаки он испачкал исключительно из-за того, что помогал тебе, верно?

— Всё так.

— А глаз…

— Сама случайно, когда падала, выбила себе.

— Какая вы неосторожная, тэрра Юнона, — при этом лекарша смотрела на меня. Буквально сверлила взглядом, давая понять, что ей всё известно. — Что ж, надеюсь, вы будете впредь осторожнее. Верно я говорю, тэр Тэйлон?

— Абсолютно, — кивнул я.

— Отлично, — кивнула она. — Тогда вы можете идти.

Уже в коридоре Юнона тихо спросила.

— То, что ты сказал про Сильвию… это правда?

Честно говоря, я ожидал совсем другого вопроса, однако, видимо, её эта тема волновала куда больше остального.

— Да.

— Откуда ты знаешь?

— По глазам видел, — ответил я.

— По глазам? — с лёгким сомнением спросила она.

— Если я бы попросил рассказать что-нибудь о Сильвии, что бы ты рассказала? — задал я встречный вопрос.

— Я… — она задумалась на секунд десять, прежде чем рассмеяться. — Я… яне знаю. Можно ли такое рассказывать, но… в детстве… Сильвия описалась от страха.

— Тебе нравится об этом вспоминать, — заметил я.

— Ну… мы с Сильвией были… хулиганками, — улыбнулась Юнона. — И тебя, помню, постоянно дразнили. Бегали в обличии маленьких вервольфов по всей территории вашего поместья. Мы были хорошими подругами. А потом произошло то, что произошло.

— Злишься на неё?

— Кто бы не злился? — пожала она плечами, но потом мягко улыбнулась. — Но Сильвия… не случись того, что случилось… мы были бы до сих пор подругами. Хорошими подругами.

— Скучаешь по ней?

— Знаешь… а знаешь, скучаю, — посмотрела она куда-то вдаль, будто сквозь стены. — Мне бы хотелось, чтобы мы вновь общались, пусть и злюсь на неё за всё произошедшее.

Что и требовалось доказать.

— Видишь? — усмехнулся я.

— Что именно? — не поняла Юнона.

— То, как ты это вспоминала и выглядела… Хотя… в любом случае, ты сейчас выглядела как Сильвия. Ваше выражение лица, будто что-то хорошее вспомнили.

— Так я действительно хорошее вспомнила, — ответила она.

— И у неё было точно такое же лицо, когда она вспоминала о тебе. Потому что её греют воспоминания о вашей дружбе. Будь ей плевать, будь для неё это противно, она бы не улыбалась.

— Это… правда? — удивлённо спросила Юнона. — Она же ведь отказалась от меня. Забыла всё, что было между нами.

— Это она тебе так сказала?

— Её поведение. И драка…

— А как ты представляешь себе это? Что она будет каждый раз махать тебе рукой, когда вы по разные стороны баррикад?

— Но хотя бы намёк! — воскликнула она обижено. — Я многое прошу?

— Очень многое, если брать ситуацию Сильвии, Юнона, — вздохнул я. — Да, можно сказать, что так, значит, нужна была ей дружба и бла-бла-бла, но посмотри с её стороны. На одной стороне ты, на другой родные люди. При всём своём отношении к тебе у неё просто не было выхода. Нет, был, конечно, но ты сама должна понимать, что это не выход — отказаться от своей семьи.

— Я… понимаю, но просто так игнорировать…

— Поверь, ей тоже больно от того, что она сделала. И стыдно за это. Сильвию продолжит это гложить, я вижу это, когда она упоминает тебя. Как гложит тебя, почему она вдруг будто забыла о вашей дружбе.

— Просто хотя бы намёк… — пробормотала она, понурив голову.

— Сильвия хотела поставить точку в ваших отношениях той дуэлью. Не для всех окружающих — для себя самой. Хотела видеть в тебе врага именно потому, что видит в тебе до сих пор подругу. Пытается возненавидеть того, кто ей дорог, чтобы её перестала мучить совесть. Обмануть саму себя, потому её тянет к тебе. Не было бы той проблемы, она бы дружила с тобой до сих пор.

— Я… мне от этого не легче, Тай-Тай… — пробормотала Юнона. — Я всё равно чувствую себя преданной и одной.

— Тогда… сделай ход конём.

— Чем?

— Конём.

— Каким конём? — не поняла Юнона.

— Просто покажи, что всё поняла, что ты до сих пор считаешь подругой и не станешь ставить её перед выбором, — объяснил я.

— Она оттолкнёт меня, — тихо ответила Юнона.

— Не будь навязчивой, — пожал я плечами. — Ей больно потому, что она чувствует, что предала тебя. Она, возможно, и хотела бы объяснить тебе всё, но не может. Стыдится, гордость…

— У меня тоже есть гордость! — обиженно воскликнула Юнона.

— Тогда будь тем другом, который простит и примет её такой, какая она есть, — ответил я. — Покажи, что ты понимаешь её мотивы и знаешь о её чувствах.

— Это не дружба.

— Дружба.

— Нет.

— Это дружба до тех пор, пока ты считаешь её таковой. Что значит для тебя дружба, Юнона? Улыбки друг другу? Когда к тебе кто-то даёт листок бумаги? Придерживает волосы, пока блюёшь? Люди слишком обесценивают это слово.

— Тогда что для тебя дружба, Тай-Тай? — с лёгким вызовом голосе спросила Юнона.

— Принять человека со всеми его проблемами таким, какой он есть, — ответил я спокойно. — Это и есть дружба, любовь, да любые отношения — принять человека. Это сложно, это трудно, это бывает мучительно больно, но… если ты примешь его, то поймёшь, что он тебе как родной человек, за которого ты готова убить.

— Откуда ты это всё знаешь? — посмотрела на меня пристально Юнона.

— Нам сейчас придётся пойти разными путями, Юнона, — кивнул я на перекрёсток, не ответив. — Иди первой, а я чуть позже, чтобы нас никто не видел вместе.

Юнона взглянула на меня, помолчала немного и улыбнулась:

— Войти в положение.

— Верно, — улыбнулся я в ответ. — Войти в положение, Юнона. Иногда надо просто уступить, что бывает очень трудно.

— Я… поняла тебя, — отвернулась она и зашагала прочь.

Через пару минут, воровато оглядевшись, пошёл к себе. Сегодня день выдался удивительно сложным.

* * *

Сильвия читала книгу, когда в дверь постучали. Живя одна в комнате и будучи главной в группе, которую представляли Бранье, для неё это было нормально: всегда кто-то стучался к ней спросить, получить разрешение на что-то или, если это был Морон, провести с ней ночь. Последнее постепенно становилось всё более привычно, и размеры уже не так пугали и даже заво…

Сильвия тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Она же не распутная девка, в конце концов? Встала, отложив книжку, и подошла к двери. В это время к ней могли стучаться или подружки, чтобы обсудить последние важные сплетни, или Ньян, или Морон.

Но её рот непроизвольно открылся, когда на пороге оказалась Юнона.

На несколько секунд воцарилась полнейшая тишина.

— Привет, Сильвия, — тихо поздоровалась Юнона, отведя взгляд в сторону. — Можно к тебе зайти?

— Чт… Юнона? — она выглянула и окинула коридор взглядом. — Ты зачем сюда явилась?

— Поговорить.

— Нам не о чем разговаривать, тэрра Юнона, — нарочито холодно ответила Сильвия и поспешила закрыть дверь, но просунутая в проём двери нога не дала этого сделать.

— Юнона, не зли меня… — прошипела Сильвия.

— Впусти меня.

— Я сейчас тебе ногу отгрызу. Убрала её сейчас же.

— Не уберу.

— Убери, я сказала.

— Нам надо поговорить.

— Не о чем нам разговаривать! — Сильвия надавила на дверь ещё сильнее…

А через секунду та распахнулась и оттолкнула её назад, ударившись с грохотом жалобно об стену. Сильвия едва не упала на пол. В дверях стояла Юнона, едва заметно изменившись. Синие холодные глаза с выступающими клыками и когтями нетонко намекали, что она частично обратилась.

— Юнона… — Сильвия наблюдала за тем, как её бывшая подруга зашла в комнату и захлопнула дверь за собой. — Если ты думаешь, что можешь вот так врываться, то ты ошибаешься. Я не боюсь тебя.

— Я лишь хотела кое-что сказать…

— Не заставляй меня повторять то, что было на площадке, Юнона… — прорычала она, начав обращаться. — Или в этот раз я…

А дальше всё произошло за какие-то мгновения. Сильвия только и успела дёрнуться назад всего на шаг, когда Юнона серебристой тенью скользнула к ней. И даже пискнуть не успела, лишь подумав про себя: «Она всегда была очень быстрой…». Замахнулась рукой, чтобы ударить и…

Вздрогнула.

Не испуганно, удивлённо, когда сама оказалась в её объятиях. Таких знакомых, что ей казалось, она чувствует те беспечные дни, когда они ещё могли бегать вместе и не думать, что молодым девушкам так вести себя не положено.

Сильвия могла поклясться, что в этот момент почувствовала тот самый запах старых дней беззаботности.

Она так и стояла в центре комнаты, немного расставив руки в стороны, будто не зная, оттолкнуть или обнять. Стояла, когда её, обхватив за шею и положив подбородок на плечо, обнимала Юнона. Так необычно, так непривычно и так приятно, так по… родному… Что-то давно забытое и чистое, не омрачённое взрослой жизнью. Словно прямиком из прошлого…

И Сильвия не знала, как поступить. Её логика требовала одного, но чувства тянулись совершенно к другому. Тянулись мягко и по-доброму, предав холодный голос, словно знали лучше, что требуется ей.

— Ю-юнона? — пискнула удивлённо Сильвия.

— Я всё знаю, — тихо пробормотала она, обняв её сильнее. — Я всё знаю, Силок.

— Что?

— Для меня ты всегда будешь лучшей подругой, Силок, — медленно прошептала Юнона самым доверительным и мягким голосом. — Что бы ни произошло, как бы нам ни пришлось разойтись и игнорировать друг друга, я хочу, чтобы ты знала: ты всегда будешь моей подругой. И я знаю, что на тебя давят и тебе просто приходится так поступать. Я не хочу ставить тебя перед выбором. Поэтому прости меня, что я не поняла этого раньше.

Юнона немного отстранилась и взглянула в глаза удивлённой необычной реакцией Сильвии. Та смотрела на неё с таким испугом, будто заглядывала куда-то в бездну собственных страхов.

И Сильвии стало стыдно.

Казалось, ещё недавно она была непоколебима по отношению к Юноне. Была уверена, что её не разжалобят никакие её слова, не заставят откликнуться. Убеждала, говорила себе, что так будет лучше. Твердила, что всё кончено, и Юноне нужна от неё лишь защита, что её хотят использовать. Сильвия пыталась поставить точку в их отношениях, окончательно разругавшись с ней.

Но стоило той появиться на пороге, как всё холодное стремление и невозмутимость треснули, а потом и вовсе сломались. Потому что холодную логику перебивали собственные чувства. Или, как говорили, сердцу не прикажешь.

Губы начали дрожать и глаза наполнились слезами, и через мгновение уже Юнона оказалась в объятиях:

— Юнь… прости меня…

И уже Юнона обнимала подругу с лицом, говорящим, что всё в порядке.

— Прости меня, — пробормотала она. — Я не хотела бросать тебя, но отец и мать — они мой род. Мне сказали, и я не могла предать его… Они сказали не общаться с тобой, и я… я…

— Я знаю. Род прежде всего, — тихо вздохнула Юнона, вспоминая свой разговор с родителями.

— Я не хотела… Но я предала тебя… а потом ты так часто стала ко мне приставать, и родители… они были в гневе. И я была в ярости, мне доставалось за это, за то, что ты ко мне лезла, и я злилась на тебя, а объяснить ситуацию боялась. Мне было стыдно сказать: «Мне запрещают разговаривать с тобой». Это звучало так… глупо, будто наша дружба ничего не стоила. А я не хотела, чтобы ты так думала, так как она была важна для меня!

— Я знаю, — тихо повторила Юнона.

— И поэтому я просто стала тебя игнорировать… чтобы ты обиделась и перестала со мной разговаривать. Прости меня за те слова, я так никогда не думала, но ты так приставала, и я боялась…

— Я понимаю всё. Прости, что я не подумала тогда об этом и подставила тебя.

— И тогда в дуэли… я боялась вновь только за себя. Хотела поставить точку, чтобы окончательно порвать между нами. Доказать всем, что мы не вместе, плюнув на нашу дружбы ради кого-то… Я была зла, очень зла и… мне было очень стыдно за то, что я сделала… прости меня, пожалуйста.

— Я знаю, почему ты игнорируешь меня и почему каждый раз отворачиваешься в коридорах, не глядя на меня. Просто знай, что для меня ты всегда будешь подругой.

— Прости… — шмыгнула Сильвия, у которой глаза были на мокром месте. — Мне не хватило смелости подойти к тебе и попросить прощения, объяснить всё. Я не хотела, чтобы ты подумала, что наша дружба ничего не стоит, но сделала ещё хуже.

— Прости меня тоже. Я должна была догадаться, а не думать только о себе, — пробормотала Юнона. — Я не буду тебя подставлять больше. Просто знай, что ты моя подруга, что бы ни произошло, и мне достаточно этого. А я буду знать, что для тебя я до сих пор подруга и тебе не всё равно на нашу дружбу.

Юнона немного отстранилась от Сильвии, глядя в её мокрые глаза. У самой они тоже уже были влажными.

— Мне… мне просто очень важно было понять, почему ты вдруг отвернулась, и я… я подумала про родителей, но думала, что ты предупредишь меня… — начала она неловко.

— Мне было стыдно сказать, что нам нельзя общаться. Это… выглядело бы так, будто мне плевать…

— Но ты сделала только хуже, — уже обиженно заметила Юнона.

— Не надо было ко мне так назойливо лезть при всех, — заметила Сильвия, нахмурившись.

Смерили друг друга взглядом и…

Рассмеялись.

— Ты всегда была трусихой, Силок.

— Кто бы это говорил, — со смехом ответила та.

— Я же не писалась в штаны.

— Это было давно! — возмутилась Сильвия.

— Но я-то не описалась! — со смехом Юнона и получила по голове подушкой. — Ай!

— Вот тебе и ай! Не смей больше никому это рассказывать!

— Брату твоему уже рассказала, вот он удивился!

— Ах ты!

Они бесились. Не громко, но как в старые добрые времена, когда их рода ещё не разругались и когда всё было иначе. Били друг друга подушками, смеялись, толкались и боролись между собой. А потом сидели и рассказывали друг другу наперебой всё, что произошло с ними за это время.

Что у Юноны, что у Сильвии было чувство, будто они даже не разрывали своей дружбы, просто прошло чуть больше времени, чем обычно. Обоим душу грело присутствие друг друга. Всё же за то время ни Сильвия, ни тем более Юнона не нашли себе человека, с которым они бы смогли так же открыто поговорить.

А здесь, казалось, прошло столько времени, и вот они вновь общаются. Общаются с радостью и голодным желанием узнать и рассказать, распуская сплетни обо всём, что слышали. И лишь под самое утро, когда солнце ещё не выглянуло, а небо едва-едва стало светлеть, обе уставшие и довольные, что облегчили себе душу, сидели на кровати и смотрели в противоположную стену.

— Силок?

— Ага, — зевнула Сильвия.

— Я… про Рэйн… Прости, что я при всех рассказала это.

— Да ладно уж… — отмахнулась она. — Просто ты его упомянула, и сердце сжалось…

— Прости, я знаю, что…

— Не надо.

— Прости. Но я бы хотела кое-что отдать от него, — продолжила Юнона.

— Он мне что-то оставил? — у той брови взметнулись вверх.

— Рэйн хотел, чтобы это было у тебя, правда… оно осталось дома.

— Жаль… — вздохнула она.

— Я принесу потом, на каникулах, обещаю.

— Спасибо, — от души ответила Сильвия, хотя при упоминании Рэйна у неё всё внутри сжалось. Вроде старые воспоминания, однако они до сих пор отдавались, как свежие раны, болью. И возможно, будут ныть ещё очень долго. — И… я бы хотела поговорить с тобой кое о чём.

— М? — кивнула головой Юнона.

— Тэйлон. Я… знаю, что тебе он нравится и ты его любишь, но боюсь… тебе придётся оставить его. Так будет лучше, поверь. Отец уже присматривает ему другую невесту, и это лишь усложнит всё не только снаружи, но и внутри семьи. Тэйлон, он… сильно изменился после армии, если ты заметила.

— Да, очень заметила, — невольно потёрла она нос.

— Поэтому у него теперь другие взгляды. Пожалуйста, я не имею права тебе говорить, что делать, но лучше оставь его.

— Я… знаю, Силок… — вздохнула Юнона. — Я постараюсь… просто… просто я люблю его, — с самой глупой улыбкой она посмотрела на Сильвию.

— Вот уж загадка всего мира… — вздохнула с улыбкой Сильвия, взъерошив ей волосы.

Глава 65

Юнона изменилась. Не в плане внешности: всё те же серебристые волосы, всё то же лицо и так далее. Просто теперь она была живой. Живой во всех смыслах этого слова, от поведения до самой внешности.

Перестала ходить, опустив голову. Её волосы, как это ни удивительно, стали более серебристыми, а кожа живее. Она выглядела так, будто была готова сражаться со всем миром. И казалось бы, такая мелочь, как разговор с Сильвией, а так сильно её изменил.

В том, что они поговорили, я даже не сомневался, мне не надо было спрашивать, просто знал и видел по сереброволосой. И пусть они до сих пор расходились между собой, даже не обменявшись взглядами, я понимал, что между ними была теперь эта связь. Дружба.

В армии тоже такое было, только там бы я это назвал товариществом: один за всех и все за одного.

И раз уж вспомнил про товарищество, именно это я и ощущал сейчас в группе, которую собрал Вуберг. Команда. Не один за всех пока что, но то, что вместе — однозначно. К тому же, не только мы начинали сбиваться вместе. Потенциальные враги так же сближались, и я видел вполне себе сформировавшуюся группу из парней и девчонок, которые косо на нас смотрели.

— Будто родов не хватает, — пробормотал я, глядя на них.

— В каком плане, не хватает? — бросил на ту группу быстрый взгляд Гайбер и вернулся к учебникам.

— Майкесендерия же не маленькое королевство, а я вижу… восемь человек. Даже на два рода больше, чем у нас.

— Ты иногда меня удивляешь, — поверх страниц посмотрел он на меня. — Вроде живёшь, а задаёшь такие вопросы, что складывается ощущение, будто в подвале жил.

— Какой есть, — пожал я плечами.

Какой есть… Именно так я и отвечал на подобные фразы. Возможно, сначала других и удивляло это, но потом они привыкли, смирились с моими незнаниями в тех областях, где я должен был шарить. Бывают же чудаки, вот и я бы одним из них. Ко всему люди привыкают.

— Это же не все рода, ты забываешь о тех, что находятся на потоке выше. И тех, что не поступили пока.

— Тогда почему бы нам тогда не объединиться всеми потоками?

Гайбер уже было открыл рот, чтобы ответить, а потом задумался. Задумался серьёзно.

— Возможно… потому что мы младше?

— Это я понимаю, но раз мы представляем одну сторону, почему бы нам не объединиться всеми потоками?

— Зачем?

— Чтобы быть сильнее, логично же.

— Да, но мы же не воевать с ними будем. Мы учимся.

— Я не об…

В этот момент рядом со мной сел Райс, хлопнув по спине.

— Всем доброе утро, что обсуждаем?

— Тэйлону хочется развязать войну прямо в стенах академии, — хмыкнул Гайбер.

— Тэйлону? Ему надоело ждать, когда его вызовут на дуэль, и поэтому он просто решил устроить войну?

— Просто я спросил, почему не объединиться, например, потоками.

— Потому что это не война? — Райс буквально повторил слова Гайбера, будто подслушивал.

— А обязательно нужна война? — спрсоил я.

— Вот скажи, тебе что-нибудь от них нужно? Они тебе интересны?

— Нет, — честно признался я.

— Ну вот и нам нет. К тому же, не знаю, как у тебя, но у меня род друг друга поддерживает вне зависимости от потоков. Кстати, сейчас на дуэльной площадке Юнона набила морду одному из парней. Кулаками. Это было что-то с чем-то. У того зубы все вылетели.

— Они скоро оставят её в покое, если раньше не сломается, — отозвался Гайбер.

— Почему?

— Потому что стало гораздо меньше тех, кто вызывает её на дуэль. Продержится ещё некоторое время, и противники совсем иссякнут. Вон, Тэйлона так совсем не трогают.

Да, меня перестали трогать после Руфуса, хотя я по глазам ублюдка видел, что он не может успокоиться. Смотрит в мою сторону каждый раз, как на жертву, и едва ли не облизывается. Желание убить его было огромным.

И я уже обдумывал это на полном серьёзе. Если есть проблема — надо её решить. Например, по частям помочь покинуть академию.

Но факт есть факт — если давать отпор, другие устанут ломать зубы о тебя. Мне было легче, чем Юноне, так как на мне не было этой ненависти, но девушка всё равно пока стояла и, подозреваю, будет стоять. И если верить Гайберу, то её ждёт обычное игнорирование, что не так уж и плохо в её положении.

— В любом случае… — Гайбер вздохнул, оглядываясь, — где остальные?

— Вуберг? Кто знает, где его носит. Кайл в библиотеке. Морон… — Райс покосился на меня, — занят делами. У них всё равно нет первого занятия. В отличие от нас, так что сегодня мы сами по себе.

— Идут на магию вторым занятием? — уточнил я.

— Ага, зато нас ждёт незабываемая история, которую, наверное, даже глухой и слепой знает.

Про это он, конечно, погорячился. Историю, даже с моего скромного взгляда, знало абсолютное меньшинство. Я, честно говоря, ожидал увидеть знания высшего света, которые всё досконально знают, однако… увидел, что безродные куда более информированы о том, что происходило в прошлом.

Потом было второе занятие, где я пересёкся с остальными.

Магия теперь перешла от теоретических основ к практическим. И сказать, что мне стало легче, я не мог. Там я не мог нормально воспринять материал, так как читал с трудом и сам текст был слишком сложен для восприятия. Здесь я был не в состоянии выдавить из себя что-то сильнее огня на ладони, настороженно вглядываясь в то, как жутковато светится внутри потрескавшийся стержень.

Я показывал наихудшие результаты. Что с кристаллом, что без кристалла. Всё же что там, что там требовался стержень, а именно он у меня был просто никаким. Это было словно издевательство, когда есть ядро, но нет возможности пустить его в ход.

Я даже задумывался, действительно ли принять ту энергию было хорошей идеей. Понятно, что меня не спрашивали, но просто если задуматься. Ведь не прими я её, то стержень был бы целым. И тогда я мог бы спокойно управляться с обычным кристаллом на шее. У меня был опыт, когда магия черпалась извне, так что это не было бы проблемой. Смог бы показать такой уровень, что остальным оставалось бы просто завидовать.

Но сейчас у меня не было даже такой возможности.

Я не собирался убивать без необходимости то, что у меня осталось, поэтому не насиловал стержень нагрузкой. Выдавал из ладони небольшой огонёк, и то, готовый в любую секунду оборвать поток энергии, который шёл через него.

В принципе, я мог ещё взорваться, но это так, лишь для того, чтобы напакостить кому-нибудь.

— У тебя неплохо получается, Тэйлон, — Милена… у меня возникло желание поджарить её прямо здесь.

— Смешно.

— Ну почему же… — улыбнулась она. — Ты просто попробуй.

Над ладонью у неё образовалась капля воды, которая быстро закружилась, а после резко замёрзла. И упала на её ладонь в форме юлы. И пусть Милена невозмутимо улыбалась, я видел, как напряглось её лицо. Для неё это далось нелегко. Слабенькая, я был способен на куда большее. Её потолок будет не выше фаерболла.

— Видишь? Просто.

— Ага, как же… — фыркнул я. Мне бы её стержень. Если бы его можно было вырезать, я бы так и сделал с ней, если честно.

— Не хватает сил?

— Милена, мне тебя громко послать или ты сама отстанешь?

— О ты какой злой, Тэйлон. Зубки-то ты себе отрастил, как погляжу… — улыбнулась она зло. — Только не кусай меня, ведь и я кусаться могу.

— Разговорчики! — преподаватель приблизился к нам. — Так, раз язык длинный, то может покажете мне что-нибудь? Милена?

Та быстро наколдовала светящийся шар, который не грел, но хорошо светил. Правда, не в её случае.

— Слабо, — фыркнул преподаватель, заставив её скривиться. — Ожидал большего от Вьильгеров. Тэйлон?

Я показал убогий огонёк на ладони.

— Тут мне вообще нечего сказать. Думаю, ты и сам понимаешь всё.

— У меня не получится лучше.

— Так постарайся, — сказал преподаватель так, будто я мог просто встать и сделать лучше.

— У меня слабый… — я немного завис, пытаясь вспомнить, как у них называется стержень, — этот…

— Карнел, ты имеешь в виду.

И что им мешает его называть не на древнем языке, а на современном? Просто стержень.

— Да, источник вроде есть, но карнел просто… — я даже не мог объяснить ему. Как объяснить, что у меня стержень похож на сахарную палочку, которая от любого чиха сломается? Они же даже внутрь себя не умеют заглядывать. — Просто не могу пропустить больше.

— С чего ты взял это?

— Просто потому, что я использую что источник, что кристаллы, но итог другой. Мне дома, когда я занимался, сказали, что проблема в карнеле.

— Тогда, если всё так, как ты рассказываешь, я не смогу тебе помочь, — пожал плечами преподаватель. — Тут или пытайся использовать карнел, или… я даже не знаю, — усмехнулся он невесело. — Ты же знаешь, что карнел от рождения отмерен каждому свой. Если он у тебя так слаб, то тут ничего не поделаешь.

Короче, ничего нового.

Я уже спрашивал его по этому поводу. Да ладно, я всех спрашивал по этой теме. Я даже взял себя в руки и полез в библиотеку, вооружившись терпением и усидчивостью.

Я знал, что каждый мир преподносит одну и ту же вещь с разных сторон. И там, где что-то казалось невозможным, в другом благодаря местным материалам и законам физики становилось реальностью. Поэтому я искал решение и здесь, пусть и не сильно верил в успех по одной простой причине.

Вот как мне, например, понять фразу «корцивиально запущенный источник фартенированной последовательности с креопастильным направлением рантомериально линеарен в потоке по карнелу»? Вот что я должен был понять из этого?

Естественно, я спросил это у преподавателя, и каков был ответ?

— Ну ты чего, всё же очень просто. Это же когда поток по карнелу из корцивиально запущенного источника линеарен. То есть образуется серьгазивность, которая влияет на фартеированную последовательность и при этом соорватинеквалирует креопастильное направление с фазой квастервазериования. Видишь, всё просто.

Ебать спасибо нахуй. Мне стало гораздо, блять, понятнее. Это как мне объясняли запуск десантного судна: надо запустить вартокную последовательность двигателей. Я долго мучал инструктора, пока он не объяснил, что это надо было просто последовательно запускать двигатели от первого до четвёртого. Я долго матерился по поводу того, почему просто нельзя было сказать нормально, что запускай последовательно от первого до четвёртого.

— Да в каком блять месте это просто? Я же ничего не понял! — нервно рассмеялся я тогда в лицо преподавателя.

Это было грубо. Но после трёх часов в библиотеке с ква-какими-то стержнями я чувствовал себя… плохо. Мягко говоря. Да, со мной потом побеседовали о непозволительном обращении к преподавателю, однако кого это волновало? Мне особо не помогли в этом и остальные, а та же Фиалина вообще пожимала плечами, хотя на вид была умной.

И всё же я мучал преподавателя по магии вопросами. Возможно, что-то да было, просто он не знает, что именно это мне нужно. Да и что ещё делать, когда в книгах написано так, что тебе легче создать ядерный двигатель, чем разобрать написанное?

— Но если есть источник внешний, то может есть и внешний карнел?

— Ты меня решил прогнать по этому вопросу в седьмой раз?

— А вы считаете?

— Эм… ты прав, раньше ты меня мучал с укреплением и усилением, — усмехнулся он. — Но здесь это тоже невозможно.

— Но если есть карнел, то должен быть… не знаю… что-то другое? Внешний? Как…

Как посох или волшебная палочка, хотел сказать я, но там нужен был стержень. А они сами служили скорее мушкой или прицелом. Иногда усилителем или источником энергии.

— Я не знаю, Тэйлон. Я вижу, что ты хочешь стать сильнее в этом вопросе, в отличие от Милены, которая показывает более чем скромные результаты, но почему-то сейчас стоит и слушает, а не занимается, — красноречиво взглянул он на неё.

— Просто я подумала… — потупила она глазки.

— Боюсь, что сейчас надо не думать, а тренироваться. Думать надо было на теоретических занятиях. Пройдёт цикл практик, и на следующем цикле теорий можешь думать сколько тебе будет угодно, Милена.

Милена, наигранно вздохнув, отошла от нас.

— Что касается вас, Тэйлон, то я просто не имею ответа на твои вопросы. На следующих курсах ещё будут такие темы, как узиропиртенсалитическая радисально крентермальная спираль или впитывание внешнего источника и его перенос, однако вряд ли они ответят на ваш вопрос или как-то помогут. Тот же перенос невозможен без карнела. Сильного карнела, — выделил он.

— Ясно… — вздохнул я. — А что насчёт системы? Как её там… системы?

— Узиропиртенсалитическая радисально крентермальная, — подсказал преподаватель.

Видимо, говорить нормально в этом мире считалось чем-то непозволительным.

— А можно… ну… на наш язык, пожалуйста?

— То есть прямолинейный.

— Прямолинейная что?

— Прямолинейный сбор и концентрация.

— Концентрация чего? — мне словно щипцами приходилось доставать из него ответ.

— Прямолинейный сбор и концентрация энергии для её систематического узконаправленного выпуска. Так понятнее?

— Да-а… нет, непонятно, — задумавшись, ответил я.

Преподаватель вздохнул, подошёл к доске и начал чертить мелом по доске.

Он нарисовал схематично человека, после чего нарисовал стрежень внутри.

— Это карнел, открытый Каренелом Старсом и в честь него же названный. Он помогает проводить энергию из источника или внешнего источника, преобразуя её в магию, какую мы видим сейчас.

Он взмахнул рукой, покрыв её пламенем, после чего просто сдул его.

— А это… — он стёр линию и нарисовал внутри спираль. — Узиропиртенсалитическая радисально крентермальная спираль.

Я сдержался, чтобы не спросить «что?», и вместо этого спросил другое:

— Это что-то типа карнела?

— Я бы не сказал, — покачал он головой. — Это способ, который не используется людьми.

— То есть, иначе говоря, спираль внутри человека, — уточнил я. — Как и карнел.

— Нет никакой спирали. Здесь, — постучал он мелом по доске, — показан поток. Схематически показан.

— В первый раз о таком слышу.

Нет, действительно, в первый раз о таком слышу. Нет такой системы активации. Нити, стержень, ядро — три вида активации.

Меня можно было бы причислить к ядерному типу, если бы не одно огромное но — при нормальном ядерном виде активации ядра вырабатывали энергию и проводили её, преобразовывая в магию. У меня ядро искусственное и работало иначе: оно вырабатывало энергию, но вот выводить не могло.

По сути, это была не система активации, а самая настоящая батарейка-генератор. Вырабатывать и копить может, но для вывода в магию нужно что-то типа стержня, который у меня дышит на ладан. Ну ещё можно бабахнуть.

В любом случае, я знал три вида активации и о факте существования такой системы я не знал. Как и не отрицал возможность существования. Вон, ружей на кристаллах тоже раньше не встречал, а они есть.

Другое дело…

— Как оно работает?

— Людям оно не подходит, — покачал головой преподаватель.

— Почему?

— У людей нет таких источников энергии, — объяснил он.

— Эм… а можно для тупых версию? — спросил я, уже не обращая внимания на свою речь.

— То есть она собирает всю энергию из тела, концентрирует и выдаёт в виде чистой энергии. Мы выдаём магию, — он выпустил рукой небольшой фаерболл, который растаял в воздухе. — А там собирается вся энергия с тела и выдаётся точно так же, но без преобразования, понимаешь? Просто выдаётся.

— Если это так, почему никто это не использует?

— Зачем? — усмехнулся он. — Если ты обладаешь ядром, что рождает энергию, то смысл тратить её на это, когда ты можешь выдать магию, что будет помощнее? А если у тебя нет ядра, тот как ты будешь этим, — постучал он по доске, — собирать энергию по телу? Да и кто это будет делать?

Я.

Я буду это делать. Потому что у меня энергии хоть жопой жуй, а в магию превратить её я просто не в состоянии.

— И когда нас будут обучать этому?

— Никогда, — усмехнулся препод и стёр с доски рисунок.

— Но почему?!

— Потому что нет людей, которые смогли бы её эффективно использовать. Энергии не хватит и есть магия. Это во-первых. Во-вторых, у нас нет таких знаний. Я могу перечислить… — он задумался, — шесть учёных, который подходили очень серьёзно к этому вопросу, но так и не смогли ничего предложить.

— Но откуда-то это известно же, верно? — давил я. — Кто-то придумал эту спираль и способ выпускать чистую энергию напрямую, а не преобразованную магию через ядра и карнел.

— Да, — согласился он будто нехотя. — Эти кто-то — эльфы. Они знают, как пользоваться спиралью.

Глава 66

— Эльфы? — переспросил я.

— Всё верно, эльфы, Тэйлон, — подтвердил преподаватель.

Это… какое-то издевательство. До этого я бегал от эльфов, а сейчас что? Прикажете гоняться за ними? Нет, бред…

— А кроме них, никто не знает? Может кто-то из преподавателей или исследователей.

— А кто? — усмехнулся он.

— Ну не знаю… вы? — предположил я.

— Я знаю лишь одно — это возможно, Тэйлон.

— А книги? В книгах-то что-то должно быть, верно?

— В книгах есть, но я бы не рекомендовал тебе заниматься этим самому. Можно не то что покалечить себя — убить. Или сломать карнел. А он у тебя и так слабый, как я понимаю. К тому же, подобное хранится в закрытой библиотеке.

— Значит, только эльфы и знают, как этим управлять. Этой… спиралью, да? Получается, можно просто подойти и спросить?

— Ты намекаешь на тех, кто пришёл к нам учиться? — усмехнулся он. — Нет, спросить-то можно, никто тебя отговаривать не будет, да только вряд ли они тебе ответят.

— Неохотно делятся своими знаниями?

— И не только это. Они могут просто не знать. Не уметь. Не каждый же эльф маг, верно? Это как с магией. Ты можешь обратиться к любому, но объяснит всё только тот, кто сведущ в этом вопросе. Даже взять Милену, много ли она тебе откроет?

Упомянутая личность мгновенно посмотрела в нашу сторону, будто что-то сработало внутри на произнесённое имя. Посмотрела на меня, улыбнулась обворожительно коварной улыбкой и вернулась к своему делу.

То есть мало того, что надо к эльфам, надо ещё и к специальным эльфам идти. И что-то мне подсказывает, что это те, кто на острове. Может выловить кого-то из приезжих? Сколько их… четыре. Может одного выкрасть и допросить? Хотя с другой стороны, толку может быть ноль, а им станет известно, что кто-то охотится на них, что может всё усложнить.

— У них есть такие знания. Один из учёных, собственно, уже известный нам Каренел Старс, и открыл эту спираль вместе с карнелом, будучи их гостем. Возможно, в его открытиях ему помогли как раз-таки эльфы.

После занятий по магии стало не легче. Едва вышли из кабинета, как Милена пристроилась хвостом. Учитывая, что было над чем подумать, она была совсем не кстати.

— Я могу потренировать тебя в магии, Тэйлон, — улыбнулась она. Причём Милена улыбалась так, будто уже где-то напакостила. Такая, не совсем приятная улыбка стервы.

— И какой же магии? Ты сама не сильна в ней. Разве что отсосной.

— А ты хочешь научиться отсосной магии? Зачем тебе такие знания? — вернула она мне колкость.

— В любом случае, мне не интересно.

— Индивидуальные занятия. Только для тебя. Посидим, потренируемся вместе. Мне тоже бы не помешало подтянуть свои навыки.

— Отсосной магии.

— Ну, если тебя так она интересует, я обязательно потренирую и её, — лишь оскалилась она. Видимо, задеть её подобным было невозможно. — К тому же, Тэйлон, а как ты рассматриваешь моё предложение приехать к нам в гости в поместье? Мой отец хотел бы увидеться с тобой.

— Отрицательно.

— Отказываешь моему отцу?

— Я же ничего не решаю, — свалил я всё на Зарона. — Отец как скажет, так я и сделаю.

— Тебе это не помешало сбежать в армию, — заметила Милена. — Быть может мы смогли бы узнать там друг друга чуточку поближе.

— Не угрожай мне.

В ответ она лишь хихикнула.

Пока мы шли, Милена успела шикнуть на какую-то девчонку, которая случайно попалась ей под ноги. Буквально всем своим видом показала характер, не сильно при этом заботясь о том, как выглядит в моих глазах. Хотя понятное дело, что я знаю, кто она, и это ей известно.

— Ну что ж, я буду просить у твоего отца, — хмыкнула она. — Уверена, что он согласится тебя отпустить.

— А ты действительно думаешь, что он согласится? — хмыкнул я.

А вот здесь уже Милена нахмурилась. Такая уверенная в том, что является отличной кандидаткой, но неожиданно закравшаяся мысль заставила её знатно напрячься.

— Да.

— Я бы не был так уверен. Ведь планы… — я неопределённо взмахнул рукой, — имеют привычку меняться. Сегодня ты хорошая кандидатка, завтра… запасной вариант.

Её так перекривило, что я думал, лицо лопнет. Второй вариант, неприятно чувствовать себя второсортной, да?

— Да и ты не первой свежести, знаешь ли. В любом случае, я приглашаю тебя. Но на будущее, может я тебе не нравлюсь, но ты вызываешь у меня некоторые… эмоции. Ты будешь моим, Тэйлон, — похлопала она меня по щеке. — Я всегда получаю то, что хочу.

— Я буду иметь это в виду, — хмыкнул я, понимая, что отец тоже, скорее всего, даст от ворот поворот.

Теперь Милена была слабеньким вариантом. Не думаю, что отец согласится одобрить нашу свадьбу, учитывая, какие у нас статус и сила.

Следующим предметом у нас была математика, но она так сильно отставала от уровня, который был у меня, что я откровенно скучал на ней. Поэтому от нечего делать я думал о магии. Вернее, о спирали.

Мысленно я перебирал почти все знания, которые смог накопить за это время. И пусть магом я был значительно реже, чем обычным воином, кое-что я знал. И, к сожалению, ничего из того, о чём говорил преподаватель по магии.

Я примерно понимал, о чём он. Тогда в лесу я жарил магией прямо из тела, минуя стержень. Этот способ предполагал то же самое, только уже направлено — концентрировать всю исходящую энергию вместе и выпускать её в заданном направлении. Только я даже не представляю, каким способом. Это как… бегать без ног или играть в баскетбол без рук — сложно представить.

Я невольно начал рассматривать свои ладони.

Концентрировать энергию из ядра вместе? Сложно представить, потому что это надо не только выпустить и собрать энергию, не сорвав клапана, как было в лесу, но и сконцентрировать её вместе, чтобы получить что-то более-менее управляемое. А выпустить как? Она же просто жахнет, как граната, по идее.

Или нет?

Короче, ответа в том, что знал, я не нашёл. Обычно все эти функции должны выполнять типы активации. Своего рода труба для энергии с преобразователем. Нет трубы — фигачит куда попало. Это было как нерушимый закон передачи энергии или гравитации. Раньше, по крайней мере. Поэтому даже примерно как это должно выглядеть, я просто не представлял.

Тогда может воспользоваться старым добрым способом «карандаша» и пригласить на него одного из эльфов? Я смогу поймать одного из них, если понадобится, без каких-либо проблем. А поговорить с ним можно… да в той же башне с колоколами. Разговорить хорошенько, узнать, что ему известно…

Нет, бред.

Так рисковать ради сомнительной информации — плохой вариант. К тому же, они могут и не знать ничего.

Тогда что ещё… книги? Он говорил, что есть книги по этой теме. Я, по сути, знал достаточно о магии, и возможно, этих знаний вполне хватит, если просто узнать общие принципы применения этой спирали. Или, если не удастся со спиралью, может узнаю, как восстановить стержень? Всё же преподаватель не компьютер, всего знать не может, верно? Надо самому лично всё узнать, прочитать, просмотреть. Как показывает практика, это всегда лучше чужих слов.

Только хранятся они в закрытой библиотеке.

Не та ли это библиотека, что под главным корпусом в подвале?

Насколько я знал, это было одно из мест, куда проход студентам был закрыт. Что-то типа книжного хранилища, где собрано много разных книг. Причина того, что они были здесь, а не где-то ещё, была в том, что раньше здесь, если верить историку, находилось что-то вроде института, где делали свои открытия учёные. Они и собрали здесь библиотеку, а потом открылась академия. И теперь там огромная закрытая библиотека. Закрытая чтобы студенты ничего не испортили, да и кто знает, что там можно найти.

Только… лезть в закрытую библиотеку…

Но здесь речь шла об огромной силе, которая мне очень пригодится. И если я наконец смогу овладеть ею даже ценой исключения, то почему бы и нет? Хотя здесь же сёстры… В любом случае, учитывая тот факт, что проблемы у меня всегда, одной больше, одной меньше, хуже точно не станет.

Пробраться я туда решил этой же ночью, так как не видел смысла тянуть.

Надел обувь помягче, чтобы не стучать каблуками, одежду поудобнее, вооружился небольшой свечой, верёвкой, чем-то вроде отмычки, которую оставила мне Исси, маской из ткани и небольшой дубинкой. Если кого встречу — оглушу.

Когда солнце зашло, я подождал ещё несколько часов, дождавшись, пока академия полностью не успокоится, после чего выскользнул из своей комнаты. Вместо главного хода я отправился на крышу, откуда собирался пробраться до главного административного корпуса, где была библиотека.

Вскрыв осторожно замок, я по крышам добрался до корпуса, где находились купальни. Оттуда осторожно забрался на крышу административного здания, где уже знакомыми путями спустился на чердак. Наверное, тогда я не зря помог Исси — теперь её знания мне пригодились.

Вскрыв замок, который успели закрыть, я медленно начал спускаться по этажам вниз. Пусть никого здесь в этот час и не должно было быть, однако я всё равно не спешил. Осторожность — главное оружие самообороны. Так нам говорил коммандос.

Спустившись на первый этаж, я огляделся: здесь работали лампы на кристаллах, тускло освещая коридор. Сейчас, ночью, он выглядел особенно жутко. Безлюдно, темно, казалось, что вот-вот кто-то да выскочит из темноты. Я будто попал в заброшенный замок, полный нечисти, которая пока не обнаружила моё присутствие.

Я тряхнул головой, отгоняя глупые мысли. Мне уже приходилось бывать в жутких местах, и это рядом не стояло с ними. Сейчас было важным найти закрытую библиотеку. Я знал, что она сейчас прямо подо мной, да только входа было не видно.

Пришлось его искать. В принципе, я не особо расстроился, так как изначально понимал, что это может быть пока лишь разведкой местности. Поэтому сейчас стоило не торопиться и осторожно обыскать весь первый этаж.

Двигаясь полуприсядь вдоль стен, я тенью скользил по коридорам, исследуя этаж. Дёргал за ручки, открывал наиболее подозрительные двери, которые могли оказаться входом, запоминал строение первого этажа и места, которые посетил.

Мне потребовалось около получаса, чтобы найти нужное место. Большая деревянная дверь в конце одного из коридоров. Я сразу на неё глаз положил, когда попал в этот коридор. Однако, следуя главному правилу, всё равно обыскивал всё по очереди, чтобы ничего не пропустить. А когда подошёл к ней… обнаружил, что дверь-то и не закрыта.

Интуиция сработала мгновенно, и даже знал, почему именно.

Дверь открыта. А в таких местах двери чаще всего закрывают.

Значит ли это, что здесь ловушка?

Я оглянулся — коридор, погружённый в полумрак, был пуст. Будь это ловушка, такое место стало бы идеальным для засады — тупик без окон и с несколькими запертыми дверьми.

Значит, ещё один ночной посетитель?

В мысль пришли сразу же эльфы, но я-то знал, чтоони охотятся на меня. Хотели бы найти какую-то информацию по мне, полезли бы в кабинет, где хранятся данные по ученикам. Сюда же мог залезть или кто-то из студентов, или обычный вор… преодолевший стену.

Я осторожно приоткрыл дверь, которая даже не скрипнула. За ней была широкая винтовая лестница, убегающая вниз во тьму. Было абсолютно тихо и темно. И всё же, если кто-то есть… Я двигался вдоль стены в абсолютной темноте, полностью доверившись своим чувствам.

Осторожно, но довольно резво двигаясь, я не издавал ни звука. Спустился по винтовой лестнице, сделавшей два оборота вниз, и, как я понимаю, попал в коридор. Абсолютная темнота и тишина. В такие моменты люди начинают бояться, что могут случайно наткнуться на что-то. Или кого-то. Фантазия активно рисует во тьме перед ними страхи, и кажется, что вот-вот наткнёшься на какую-нибудь тварь.

Я не был исключением.

Двигаясь вперёд, мне казалось, что вот-вот я нащупаю чьё-то лицо. Что вместо стены окажется чьё-то тело, а под ногой почувствую пустоту. И пусть я прекрасно понимал, что это пустые фантазии, но даже так не мог подавить тихого животного страха, который тихо пищал в углу моего сознания, словно говоря: «а вдруг?!».

Пройдя десяток метров, я свернул направо. И здесь увидел, как мрак едва-едва растворяется. Там дальше был поворот налево, и за ним, как я понимаю, и был источник света. А учитывая, что здесь везде темно, там-то и был вор. Возможно, пытался взломать вторую дверь.

Бесшумным шагом я дошёл до поворота и выглянул.

И каково было моё удивление… Нет, я ни капельки не удивился, увидев перед собой поблёскивающие в свете тусклой свечи золотистые волосы.

Исси…

Кажется, ей совсем стало скучно, раз она лезет в такое интересное место, как библиотека. Это, наверное, повод пожалеть её. Принцесса сидела на корточках перед двустворчатой дверью и ковырялась, как я понимаю, в замке.

Осторожно, чтобы Исси меня не услышала, я подкрался к ней сзади. Уже подойдя ближе, я мог расслышать, как поскрипывает замок, который она пыталась взломать, и как пыхтит недовольно сама Исси.

Стараясь не выдать себя, я остановился прямо за её спиной, после чего присел, протянул руку и зажал ей рот. Это был единственный способ, чтобы дать о себе знать и не позволить ей кричать на весь коридор. Однако я почувствовал, как она буквально подпрыгнула на месте, и только я смог удержать её.

— Это Тэйлон, Исси, — негромко произнёс я. — Рад тебя видеть и хочу спросить, что ты здесь забыла.

Она очень медленно обернулась, смотря на меня выпученными глазами, выглядя при этом довольно забавно и мило.

Рукой она убрала мою ладонь от губ.

— О Солнце… Т-тэйлон, я чуть не описалась! — прошипела она, заикаясь. — Теб-бе надо работать слабительным — люд-дей никакие запоры бы не мучали в королевстве.

— Какие грязные слова для принцессы.

— Какой г-гнусный поступок со стороны офицера! Напугать бедную девушку до смерти! У меня вон как сердце б-бьётся! — она схватила мою руку и прижала к груди. — Чувствуешь?

Я едва подавил рефлекс немного сжать ладонь. Но да, даже через грудь отлично чувствовалось, как стучит сердце.

— Классная грудь, Исси. Спасибо, что дала потрогать.

— Да не за что, — даже не смутилась она. — Так что ты здесь делаешь? Не пугать же меня пришёл, верно? Решил помочь?

— Нет, мне нужно в закрытую библиотеку.

— Какое совпадение. И мне тоже! — хлопнула Исси в ладоши. — Ну это просто судьба, Тэйлон. Я уже который день бьюсь над дверью и не могу попасть внутрь, а тут ты прямо как с неба свалился! Я же говорю, мы прямо родные души.

— Ты разве это хоть раз до этого говорила? — нахмурился я.

— Ну… нет. Но теперь говорю! Ты прямо почувствовал меня и мою потребность в твоей помощи. Знаешь, как белый рыцарь на чёрном коне. Поэтому прошу, — она посторонилась, давая мне возможность подойти. — Королевство скажет спасибо за твою помощь.

— Королевство меня выгонит из академии.

— Теперь, когда ты со мной, не выгонит, — уверенно заявила она. — Ты под моей протекцией. Скажу, что заставила.

— Тебя саму не выгонят?

— А я же принцесса, что мне будет? Ну пожурят, пожурит отец, и всё. Держи отмычку.

— Ну, как скажешь.

Теперь уже я присел около замка и начал в нём ковыряться. И надо признать, он оказался сложнее, чем прошлые, хотя тоже ничего невозможного. Тут и вторая отмычка пригодилась. Двумя ковыряться в нём было сподручнее, чем одной.

— Так что ты забыла здесь, Исси?

— А ты?

— Тебя не учили не отвечать вопросом на вопрос? Это бескультурно.

— Ну… я ищу формулы, чтобы создать одну вещь из пороха. Я слышала, здесь есть книги, в которых можно найти чертежи этих штук, поэтому я теперь пытаюсь попасть туда. А ты за чем пришёл?

— Не скажу.

— Эй! Я же сказала тебе! — обиженно возмутилась она.

— Ну а я не скажу. И не шуми, а то ещё кто услышит. Кстати, ты как сюда попала? Уж точно не через крышу.

— Не-а, не через крышу. Через окно на первом этаже. Я специально прихожу сюда, чтобы открыть окно на первом этаже, после чего забираюсь через него внутрь. Я же не умею взламывать замки, как ты.

— А как эту открыла, что выше?

— Ключом. Заранее стащила и открыла. Она всё это время открытой стояла, а так как сюда почти не ходят, никто и не спохватился.

В этот момент замок громко щёлкнул, и я почувствовал, как дёрнулись отмычки в моих руках.

— Готово? — в нетерпении спросила Исси, поглядывая на меня.

— Да. Ну что ж, посмотрим, что это за закрытая библиотека такая, — пробормотал я, схватившись за ручку двери.

Глава 67

Я осторожно потянул за ручку. Раздался отчётливый металлический щелчок от замка, и дверь начала медленно открываться. Настолько туго, будто весила несколько тонн.

— Что там? Что там? — в нетерпении выглядывала из-за моего плеча Исси.

Я осторожно взял свою свечу, которую прихватил с собой, и приоткрыл дверь пошире. В небольшой островок колыхающегося света тут же попали первые стеллажи с книгами. Большие деревянные, они уходили вверх за пределы света свечи.

Я медленно и осторожно распахнул дверь пошире, после чего осмотрелся. Даже того, что я видел, было достаточно, чтобы понять — книг здесь немало. Поводил рукой в стороны, чтобы охватить как можно больше пространства вокруг.

— Темно…

— Я сейчас, погоди-ка, — Исси осторожно взмахнула рукой, и на её ладони зародился яркий светящийся шар. Она подкинула его над головой, и он завис в метре над ней. — Вот, теперь гораздо лучше.

— А чего сразу им не воспользовалась? — поинтересовался я.

— Слишком много света даёт.

Это да. Стоило ей запустить его вверх, как мне предстала возможность оценить действительные размеры хранилища. Огромное, я бы сказал, метра четыре в высоту. Его потолок из камня едва был заметен даже в свете магии. Книжные шкафы, монолитные, из дерева, были едва ли не два с половиной — три метра высотой. И тянулись они рядами в темноту огромного зала.

Здесь пахло пылью и старой древесиной, но сырости не было и в помине. Я бы сказал, что это был запах старины. Здесь, наверное, хранились если не все, то большинство книг королевства, а может и мира.

— Большое… — протянула восхищённо Исси.

— Да, огромное.

Оно мне напомнило одно из хранилищ, где складировали документы. Там тоже на стеллажах в огромном зале хранились огромные папки, набитые бумагой, однотипные, помеченные лишь цифрами и буквой. Здесь же…

Я подошёл к одной из полок, пробежался по пыльным корешкам пальцем и достал одну из них, особо не вчитываясь, что на корешке было написано. В нос ударил запах старой бумаги. Как оказалось, это была книга по истории королевства. Я спрятал её обратно и вытащил другую — тоже история, но уже за какой-то отдельно взятый период.

Вообще, это был целый клондайк знаний. Можно было бы раскопать и историю той легенды, о которой нам рассказывал преподаватель по истории. Уверен, что в книгах всё будет куда более детально описано.

Да, думаю, что позже так и поступлю, но пока у меня другая цель. Не стоит отвлекаться от неё.

Я дунул на свечу, задувая её.

— Сделаешь мне такой же светильник? — попросил я Исси. — Не хочется носить свечу рядом с бумагой.

Она несколькими взмахами отправила мне над головой такой же шарик.

— Держи, — улыбнулась принцесса. — Ну что, вперёд за знаниями? Мне даже интересно, каких он размеров. Сюда забирались братья, говорили, что он огромный.

— Ну… они тебя не обманули, хочу заметить, — усмехнулся я. — Хранилище действительно большое.

Мы разбрелись по залу.

Я не боялся потерять Исси. У неё над головой висел хорошо заметный светящийся шарик. Как и не боялся, что сюда кто-то сунется. В этом мире не было сигнализаций, кроме собак и других животных, что могли тебя почуять. Ну разве что банальные гремелки на верёвочках или там битое стекло, но вряд ли здесь такое есть, да и не услышит никто.

Я медленно шагал вдоль стеллажей, читая, что написано на корочках книг. А здесь чего только не было. От садоводства до правильного шитья одежды. От изготовки духов до детских сказок. Сюда будто действительно свозили все книги, которые только были.

Я даже для интереса открыл одну из детских книг. Судя по слою пыли и виду, её не доставали с тех самых пор, как положили на полку. Страницы по краям уже желтели, однако буквы были такими, будто их только недавно отпечатали. Плюс красочные картинки.

Я прошёлся вглубь этого огромного зала, выискивая нужный отдел. Как я мог судить, здесь действительно всё было разложено по группам. Сказки, ботаника, история, математика. Следовательно, надо было просто найти раздел с магией и там уже пробивать каждую книгу.

Так, обходя один книжный стеллаж за другим, я наткнулся на Исси, которая, как заворожённая, читала какую-то книгу, даже не замечая меня. И лишь когда я подошёл ближе, она вздрогнула и с улыбкой нашкодившего ребёнка спрятала книгу обратно на полку.

— Что там? — с интересом посмотрел на корешок книги.

— Ничего, — тут же выпалила она.

— Прямо ничего?

— Да. Совсем.

— Да неужели? — потянулся я рукой к книге.

— Нет-нет, ничего, — перехватила она её. — Серьёзно.

— Ты же понимаешь, что я теперь точно после такого ответа посмотрю? — прищурился я, и Исси покраснела.

Хотя, пробежавшись глазами вообще по книгам, что здесь хранились, кое-что становилось понятно. «История любовных отношений», «Правила поведения мужчин и женщин наедине во время близости», «Лепесток розы», «Главный инстинкт» и так далее, и кто на что горазд.

Ясно, у них тут целая наука на эту тему есть…

И тем не менее, я вытащил книгу, что она смотрела, открыл на случайной странице и пробежался глазами по рисункам, которые там были.

— Вау… я даже и не знал, что так можно изогнуться…

Это была не просто книга о том, как заниматься сексом. Здесь были очень даже подробно описаны позы того, как им можно заниматься. Я быстро пролистал несколько страниц, поняв, что здесь надо иметь не только воображение с желанием, но и гибкость.

Причём, пока я листал, Исси как бы невзначай поглядывала краем глаза, что там нарисовано.

— Понятно… — пробормотал я и положил книгу на место.

— Тебе не интересно?

— А тебе, смотрю, очень интересно.

— Ну… — покраснела опять. — Да.

— Тогда в чём проблема? Возьми, почитай.

— Ну это да-а… но… — она начала переминаться с ноги на ногу.

— Ладно, я понял, я ничего не видел и не знаю, — отвернулся я и зашагал дальше.

А раз не видел, то и «не замечу», как она эту книжку себе прикарманит.

Отдел магии я нашёл едва ли не в самом конце и принялся пробегать глазами то по одной, то по другой полке, проводя пальцами по каждому корешку, чтобы не пропустить ничего. Думаю, если возьму с собой пару книг, ничего страшного не случится. Никто не полезет искать сюда, украли ли их или книги были изначально моими.

— Так ты пришёл сюда из-за магии, — протянула Исси за моей спиной.

— Да. А ты вроде из-за пороха, верно?

— Прогоняешь?

— Спрашиваю.

— Ну я-то успею найти. Просто стало интересно, ради чего ты здесь, — она прошлась вдоль полок. — Может тебе помочь?

— Можешь. Нужно что-то связанное со энергетическими источниками и карнелом.

— Энергетическими источниками и карнелом… — протянула Исси, после чего вытащила одну из книг. — Эта?

Я быстро пробежался глазами по страницам, понимая, что ничего не понимаю.

— Надо найти методы укрепления карнела и что-нибудь о узиропирто… пирта… радисально крене… мальнгой спирали.

— Чего? — не поняла она.

— Ищи что-нибудь со словом спираль.

Нам пришлось потратить около часа, прежде чем в руки попало что-то более-менее подходящее. Правда, даже в тех книгах, что попались мне в руки, я толком не мог ничего понять. Сплошные термины, которые, чтобы перевести, надо самому быть преподавателем магии.

Здесь на помощь пришла Исси, которая была уже на четвёртом потоке и знала гораздо больше этой теоретической мути, чем я. Но даже когда она частично перевела мне написанное, стало ясно, что это не то, что я ищу. Там были описаны основы и наблюдения с какими-то своими расчётами и формулами, а мне надо было узнать, как её использовать.

Про стержень тоже ничего толком не нашли, кроме нагрузок, которые могут вызвать деформацию или вовсе разрушение. Правда, мне теперь это уже не грозило.

Позже Исси сама ушла искать свои книжки, оставив меня одного с учебниками, которые я уныло листал один за другим, пытаясь найти хоть что-то.

Ничего…

После этого я уже просто прошёлся по всему отделу, наугад вытаскивая те книги, которые, как мне казалось, по смыслу могли содержать необходимую информацию. Здесь их было не сто и не двести. И не тысяча, несколько рядом огромных шкафов, которые были просто забиты ими. Я думаю, что потребовалось бы около недели, чтобы найти необходимую информацию.

При условии, что она вообще здесь есть.

Когда внутренние часы сообщили мне о том, что уже время и пора бы собираться и уходить, я нашёл Исси, которая с интересом рассматривала… книжку с картинками про секс.

— Чего? — невинно захлопала она глазками. — Интересно же.

— Я думал, ты сюда по другой причине пришла.

— Так я и нашла, — похлопала она стопке из трёх книг. — Там не совсем то, что нужно, но пойдёт.

— А для чего? — то, что я мог прочитать на обложке, говорило о каких-то механизмах.

— Хочу создать штуку, которая издаёт громкий хлопок и разбрасывает много-много цветных бумажек. Говорят, это выглядит красиво. Потом буду в кабинеты подбрасывать.

— Хлопушка.

— Наверное, — её заинтересованный взгляд устремился на меня. — А ты знаешь, как они делаются?

— Нет, но слышал о них, — соврал я. Ещё не хватало, чтобы я учил принцессу делать взрывчатку. — Так ты изобретатель? Принцесса-изобретатель?

— А то! — подмигнула она. — Мне нравится что-то делать. Изобретать, создавать… творить, вот! Да, это отличное слово. Мне нравится творить! Знаешь, как интересно смотреть за механизмами, которые начинают работать благодаря тебе, а? Оживают на глазах?

— Тогда чего же вы здесь не изобретаете, а только буяните?

— Королевская кровь играет! Мне нет указа, я сама себе указ, порядок и свод законов, — а потом стыдливо потёрла пятую точку. — Ну, ещё и мать с отцом. В любом случае, здесь куда веселее беспредельничать, руша серую скучную жизнь, чем быть как все.

— Быть как все — это хорошо.

— Чем? Если бы я хотела быть как все, я бы родилась простолюдинкой. А я хочу быть собой! Я хочу быть свободной! Вот так вот!

— Хорошо, я понял. Как бы то ни было, теперь мы можем уже уходить? Просто время уже позднее. Вернее, скоро будет светлеть, и чем быстрее мы выберемся, тем будет лучше.

— Да, только погоди одну секунду, я хочу показать тебе кое-что.

— То, как правильно целоваться?

— Фи на тебя, смутить пытаешься, — захихикала она, зарумянившись. — Тут, кстати, есть, как правильно целоваться. Тут, оказывается, целая наука. Нет, ты представляешь, есть такая штука, как… прелюдии… Да, прелюдии, — сверилась Исси с книжкой. — Вообще, это вступительная часть музыкального произведения, а оказывается, что это ещё… э-э-э… — она покраснела.

— Ласки, — подсказал я.

— Да, точно, ласки. Мой мир не станет прежним после этого. Не то чтобы для меня это всё секретом было, но… не настолько подробно, — разулыбалась Исси шкодливо.

— Я, конечно, рад, что ты узнала что-то новое, но скоро рассвет, и нам бы стоило поспешить, так как скоро сюда припрутся преподаватели, а нам ещё уйти надо. Можешь взять её с собой, если так хочешь.

— Да, пожалуй, так и сделаю. Так вот, что я тебе хотела показать.

Она вытащила из-за спины какую-то старую книжицу в мягкой обложке, которая от времени уже вся пожелтела и даже почернела по углам. Вся помятая, как из задницы, тёмно-синюю обложку испещряли белые линии — в местах изгибов сошла вся краска. Буквы на ней давно выцвели, остались только контуры, однако я с первого взгляда смог понять, что это такое.

— Я нашла её в дальнем конце зала среди старых книг, — показала пальцем в ту сторону Исси. — Она так сильно отличалась от остальных, что я прямо не могла пройти мимо. И такие картинки! Посмотри!

Исси открыла её и тут же порвала страницу. Даже не порвала, она просто схватилась за неё, и та рассыпалась, как сожжённая бумага, которая ещё сохранила свои контуры — от времени страницы буквально рассыпались.

— Эм… ладно, всё равно вряд ли кто спохватится. Вот, смотри, — указала она пальцем на картинку, — какая странная повозка, да? Никогда таких не видела. И язык мне не понятен. Может это древнеэльфийский?

— Это не древнеэльфийский, — негромко ответил я, осторожно взяв у неё из рук книжку.

Осторожно перелистал несколько страниц, всего их здесь было около сотни.

— Ты понимаешь, что там написано?

— Нет, но… книжка странная и старая. Думаю, что лучше её не трогать. На, положи обратно.

— А мне кажется, что ты знаешь, что это, — прищурилась она.

— Если ты не знаешь, откуда мне знать-то, — хмыкнул я.

— А кто тебя знает, — улыбнулась она, забрав книгу.

— Лучше пошли. Нам действительно пора, — поторопил я её.

Разложив всё обратно и забрав всё, что нужно (а принцесса прихватила книгу по любви), мы двинулись обратно.

— Удивительно, столько книг, а никто ими не пользуется, — хмыкнула принцесса, окинув прощальным взглядом библиотеку.

— Вот потому что некоторые, как ты, рвут старые книги, потому и не пускают, — напомнил я ей.

— Так она прямо под пальцами разваливалась.

— Вот поэтому и не пускают — повторил я.

— Да ну тебя, — буркнула она недовольно. — Ты знаешь, что ты невыносим иногда бываешь?

— Да.

Я запер дверь в закрытую библиотеку, после чего мы поднялись обратно в административное здание. Ощущение было такое, будто мы из катакомб поднялись к цивилизации. Свежий воздух, отсутствие давящего чувства, что ты будто отделён от остального мира.

Заперев дверь и здесь, мы двинулись к выходу.

— Выйдем, как и в прошлый раз, через крышу? — тихо спросила она.

— Да. Не будем лишний раз рисковать.

Через несколько минут мы уже дышали свежим ночным воздухом, когда на востоке только-только появилась оранжевая полоска, знаменующая скорый восход.

Спустившись с крыши административного здания, я проводил её по крышам до женских общежитий.

— Сегодня на занятиях спать будем, — улыбнулась Исси.

— Это точно, — пробормотал я.

— Нашёл то, что искал?

— Нет, — покачал я головой.

— А ты искал?

— К чему ты клонишь? — прищурился я.

— Ну… вдруг ты пришёл помочь прекрасной и неотразимой мне? — указала она на себя. — Не, ну это же не может быть совпадение, верно?! Пришёл, ничего не нашёл, но помог мне. Подозрительно… — прищурилась Исси.

— Совпадение, — уверенно заявил я.

— О каков. Ну ладно, ладно… Вижу, тебя совсем не пронять, да? Тогда… — она сделала шаг ко мне. — Как насчёт поцелуя?

— Прибереги его для того, кто тебе действительно нравится, Исси.

— Ну… а… если этот человек, что мне действительно нравится, стоит передо мной?

Я даже не нашёлся, что сказать, удивлённо взглянув на неё. Исси не улыбалась. Стояла с серьёзным лицом, глядя на меня своими любопытными глазами, в которых в данный момент не было и капельки смеха.

— С чего вдруг? — пробормотал я.

— Ну даже с того, что ты противоположного пола, а девочек тянет к мальчикам. Не знал? А ещё с тобой куда веселее и интереснее, чем с другими. Кто поддержит ещё мои дурацкие выходки и отправится в небольшие приключения? Развеет эту скуку небольшим безумием?

— А Амелия?

— Ну… Амелия — это Амелия. Она сама себе на уме и не сильно стремится лезть туда, где небезопасно. Так что, поцелуй?

— Нет, — тут же твёрдым тоном отрезал я.

— Я знала, что ты откажешься, — улыбнулась Исси. — Хотя мог бы и согласиться. В любом случае… — она похлопала меня по груди, — спасибо. Думаю, мы ещё увидимся.

— Непременно.

— Я знаю, что непременно. Ведь это я так сказала, — подмигнула она.

Уже спускаясь по лестнице на свой этаж в мужском общежитии, я боролся с кавардаком в голове. С этой девчонкой я становился сам не свой внутри, хотя обычно всегда сохранял спокойствие. Все проблемы из-за женщин…

И эта книга — вот что меня должно было волновать. Книга, которую точно бы не напечатали здесь и которой, собственно, здесь не место. Старая настолько, что буквально разваливалась в руках от одного касания. Тем не менее, её можно было прочесть, если знать язык. Исси не знала.

А я знал. Как и знал, к чему эта книга — успел прочитать.

Это была инструкция к зенитному грузовику «Горизонт» на дизельном двигателе — от того, как заводить, до того, как чинить.

Но машина точно не принадлежала Организации: у них редко используют подобное топливо в походах. Значит бывали здесь не только они, и теперь я точно мог сказать, кому принадлежал потерянный в тумане портал и куда он ведёт.

Глава 68

Как книга могла попасть сюда?

Забыли. Всё всегда довольно просто объясняется: забыли, оставили, потом кто-то её нашёл, и она, как редкий и непонятный экземпляр, попала сюда. Учитывая тот факт, что картинок там особо не было, вряд ли они вообще догадались, о чём книжица, но сам факт, что здесь была военная техника…

Организация действительно была не первым военным формированием, что научилась путешествовать между мирами. Была и другая, куда более старая в плане возникновения, которая давно уже перестала существовать. Я ни разу не встречался ни с ней, ни с теми, кто бы с ней хоть раз имел контакт, настолько давно это было.

Шестой сектор — название в честь места, где она находилась на своей родной земле. По крайней мере именно так мне когда-то объяснили. Военная организация, созданная для защиты сначала своей страны, но потом взявшая на себя ответственность защищать всю планету, весь свой мир от напасти, которая пришла извне.

Не сказать, что в плане развития она была хуже Организации: у них уже были электричество, машины, вертолёты, самолёты, танки и так далее — человечество нередко очень сильно копирует себя, хотя находится в разных мирах. Но в прогрессе путешествий между мирами они явно отставали от Организации.

Как бы то ни было, тот мир пал. Шестой сектор не справился с угрозой, которая однажды вторглась в тот мир, не смог сдержать расползающуюся заразу. Мир был уничтожен и теперь представлял из себя безжизненное опасное место, населённое тем, что при других условиях существовать не должно. Иначе как адом его не назовёшь: оттуда нет выхода, и туда нет входа. Раньше не было, по крайней мере.

А теперь выясняется, что есть.

Врата, что расположены здесь, возможно, единственные, которые ведут в тот мир, где реальность как таковая уже перестала существовать. Где вообще не существует такого понятия. Ад в чистом виде.

И туда хочет попасть Организация.

Я догадываюсь, что им нужно. Информация, технологии, тайны — Шестой сектор может и был слабее развит в плане технологий, но открытий сделал очень много. Те же врата — это их открытие. Он многое дерьмо раскрыл, пытаясь спасти свой мир от уничтожения, там и ядерное оружие может оказаться цветочками.

Даже сама Организация берёт своё начало от Шестого сектора. Те, кто смог выжить при гибели того мира, образовали его, чтоб, как они говорят, защитить другие миры и живых существ от расползающейся заразы, которая пожирала, словно чёрная дыра, один мир за другим. Уничтожала их и превращала в какую-то извращённую версию реальности, где нет ничего, кроме ужаса.

Зараза… Я не знаю, что это, хоть мне и доводилось её встречать. Это не зараза в плане инфекции, скорее… какое-то разрушение реальности, уничтожение её основ и превращение мира в чёрт знает что. Оно перекидывалось одно время от мира к миру, прорываясь через границы между мирами.

Если сравнивать то явление с чем-то, то самый подходящий пример — живые клетки и инфекция. И та зараза — это инфекция, которая поражала одну клетку, вызывая её смерть, после чего перекидывалась на другую.

Но потом эта зараза неожиданно остановилась. Просто прекратила разрастаться и превращать миры в филиалы ада. Почему? Хрен знает. Но одно известно точно — в те заражённые миры не попасть. Просто невозможно открыть туда портал или нору, так как они словно натыкаются на глухую стену.

Заражённые миры полностью ограждены от целых, и одному… хотя нет, никому не известно, что там происходит сейчас.

И теперь Организация ищет Шестой сектор, хочет попасть в один из заражённых разрушенных миров. Может они хотят найти там оружие против божества. А может лелеют надежду найти способ вернуть потерянные миры, вернуть их к жизни и уничтожить… заразу? Я даже не знаю, как такое явление назвать, если честно. В любом случае, теперь я знал, зачем здесь рыщут их разведчики и куда они хотят пробраться.

И мне от этого ни жарко, ни холодно.

Но та тварь из туманов однозначно из заражённых миров. Видимо, они иногда выползают сюда через портал и бродят, ища жертв. Зомби, огромные насекомые — всё оттуда.

Классно, ничего не скажешь. С одной стороны геморрой с этим королевством и противостоянием внутри него, с другой божество, с третьей фанатики из Организации. Куда ни плюнь, везде тайны и заговоры. Я всегда придерживался мнения, что лучше вообще ничего не знать, чем знать всё.

Вот глянуть на обычных жителей этого мира. Что они знают? Ну, то, что может скоро начаться война, и всё. А знал бы каждый из них, что стоит поверх этой войны, что происходит во власти. Какие тайны хранит их мир и что вообще существует в этой реальности. Вряд ли бы они смогли после этого спать спокойно.

Следующий день меня встретил действительно тяжёлым подъёмом. Раньше бывали времена, что я мог не спать сутки и пары часов хватало, чтобы отдохнуть и считать это за счастье. А сейчас разленился прямо, походил одну ночь и уже устал, спать хочу. Да, спокойная обстановка и беззаботность слишком расслабляет.

Всё первое занятие я буквально засыпал, тыкаясь носом в стол. Вообще ничего не слушал. Зато перед вторым занятием меня разбудили буквально за секунду одним простым вопросом.

— Тэйлон, я не могу Сильвию найти. Где она? — слова Морона выдернули меня из полудрёмы. Я уже сидел и клевал носом стол.

— У неё сейчас мирознание, — эдакая биология здесь. Я слипающимися глазами посмотрел на него. — Это второй этаж.

— Да, но её нет.

— Как это нет? Ты спросил её одногруппников?

— Девушки сказали, что не видели её на первом занятии, — прогудел он.

— Ты точно спросил одногруппниц, а не кого-то другого? — сон ушёл бесследно.

— Я не туп. Я запомнил их.

— И они её не видели сегодня? — уточнил я.

— Не видели на первом занятии.

— Вчера ты её видел? Был с ней? — встал я из-за стола.

— Это не много ли…

— Ты был с ней вчера или нет?! — прорычал я, схватив его за грудки. — Морон, блять, не тупи, ты видел её вчера или нет?!

— Да, был с ней ночью, после чего ушёл к себе.

Блять.

Я бросился бегом в общежитие девушек.

Моё волнение можно было понять: чтобы Сильвия ни с того, ни с сего не пришла на занятия, это должно было случиться что-то важное. Заболела, умерла или похищена. Я надеялся на первое, пусть и не отрицал возможность второго или третьего варианта. К сожалению, никто не писал огромными буквами, когда случится нападение, а я всё же лучше убивал, чем закрывал грудью, однако…

В общежитии было пусто — все на занятиях. Быстро поднявшись на её этаж, я затарабанил к ней в дверь.

— Сильвия? Ты здесь? Сильвия!

Выждал пять секунд, после чего попробовал дёрнуть за ручку. Дверь приветливо открылась.

Внутри никого не было. Я даже не поленился заглянуть в шкаф и под кровать, если вдруг что.

Пусто.

При этом ни следов борьбы, ни крови, ничего подобного я не видел. Словно Сильвия просто вышла или выбежала, забыв за собой закрыть дверь. Или не выбежала? Кровать была явно расправлена, но не выглядела так, как если бы Сильвию стянули с неё волоком. Скорее она сама встала.

Тапочки? Не знаю, пользуется ли Сильвия тапочками или нет, но их не было.

Дверь… Я быстро осмотрел дверь на наличие взломов или каких-то следов, но нет, вроде всё аккуратно.

Одежда… а вот одежда её была здесь. Хотя… так, а сколько у неё комплектов одежды?

Я задумчиво рассматривал шкаф, считая комплекты. Нет, я не знал, сколько у неё пар одёжек, поэтому чёрт знает, была ли она одета или нет.

Я выбежал из её комнаты и первым делом бросился искать Ньян — ближайшего члена семьи, которая могла что-то знать. Может Сильвия там у препода пятёрку сосёт, а я тут шум навожу.

Я успел вернулся обратно в учебные корпуса до начала занятий. Пулей взлетел на нужный этаж и нашёл кабинет, где была Ньян. Всё же вызубренные расписания занятий давали свои плюсы. Она стояла в окружении подружек, о чём-то весело с ними щебеча.

— Прошу прощения, — я растолкал девушек, схватил Ньян и потащил за собой. — Я её уведу на секунду.

Те удивлённо проводили меня взглядом, не сказав и слова. Ньян тоже не сказала ни слова: умная девушка, понимает, что просто так я бы не стал так беспринципно вламываться сюда. Уже в коридоре она с тревогой в голосе спросила:

— Что произошло?

— Сильвия, ты видела её?

— Эм… вчера она…

— Сегодня. Сегодня видела?

— Нет, но… Где она? — испуганно выдохнула Ньян.

— Это я спрашиваю у тебя. Короче, есть связь с нашим домом? Какая-нибудь экстренная, что обойти ненужные уши?

— Я могу отправить одну из девочек…

— Нет, не из наших. Если кто-то замешан из присутствующих в академии в произошедшем, она просто не дойдёт. А может даже и не выйти.

— Я могу… у нас есть представительство в столице. Наша компания, которая полностью контролируется отцом. Они могут передать сообщение, — после секундной задержки сообщила Ньян.

— Насколько быстро?

— Почти сразу. У них есть охрана, которая может сопроводить до центра континентального путепровода и проверить, чтобы не повторилось прошлой истории. Ну, чтобы точно перевезли человека.

— Хорошо, — кивнул я. — Сейчас бери всех своих подружек, которых найдёшь, и топай к себе в комнату. Запрись. Будет кто-то ломиться, кроме наших — визжите во всё горло. Ты поняла? Орите, бушуйте, кусайтесь, но никого не подпускайте, кроме тех, кому можно доверять, понятно?

— А Сильвия?

— Я ищу Сильвию. И надеюсь, что она просто заснула на унитазе. Всё, беги.

— А сообщение?

— Я сам передам.

После этого я развернулся и чуть ли не бегом бросился к другой девушке, которая могла помочь прояснить ситуацию. Которая, собственно, была у меня в долгу.

Суцьиси я выловил практически у самого порога в кабинет, когда она уже собиралась войти внутрь. Как раз прогремел звон колокола, который сообщал о начале нового занятия. Я буквально выдернул её за локоть.

— Тэрра Амелия, у меня пара вопросов, — тут же надавил я на неё, давая понять, что сейчас не до споров. Думаю, по моему лицу она поняла, что если не пойдёт добровольно, то я её волоком вытащу и выбью ответы, и плевать мне на Грантов и прочих.

— Да, конечно, тэр Тэйлон, — Суцьиси кивнула подружкам, которые ждали её реакции, и те буквально испарились, получив знак.

Я дождался, когда толпа полностью схлынет, и мы останемся одни. Пусть некоторые и бросали на нас странные взгляды, меня это вообще не трогало. У кого будут вопросы, убью чуть позже. Пока же есть иные проблемы.

— Суцьиси, Сильвия пропала, — тут же начал я с главного.

Она не стала задавать глупых вопросов: «А ты уверен?» и так далее.

— Когда?

— Сегодня утром. Ты говорила, если что, маякнёшь, но что-то не вижу сигнала.

— Я же не знала, — обиженно ответила она. — Откуда мне знать, с тобой это связано или нет? В городе много чего происходит.

— Ты сама говорила, что в академии хрен кого убьют или выкрадут.

— Всё бывает в первый раз, — шикнула Суцьиси раздражённо. — А может и не в первый, просто об этом никто не знает. В любом случае, сам видишь, что происходит. Люди пробуют власть на зубок. Ты сам знаешь, что происходит везде, когда приближается какая-то буча. Жадность побеждает страх, и всякое говно поднимает головы — с этим ничего не поделать.

— Так о ком слышно в последнее время?

— Я не знаю, Тэйлон. У меня есть… ох… погоди, дай вспомнить… — вздохнула она, помассировав виски. — Неделю назад приехали наёмники. Человек… я не знаю, говорят, что около двадцати. Приехали, сняли себе дом на окраине и теперь там тусуются. Ещё есть отряд каких-то мутных личностей. Где-то около недели назад тоже приехали. Они в трущобах. Тихие, незаметные, неизвестно, что им нужно. Ещё недавно оживилась группировка теней.

— Кто это?

— Да обычные бандиты. Мафия. Они активизировались.

— А семьи?

— В смысле, рода? Ничего не слышно. Если кто что и замыслил, поверь, ты никогда не узнаешь. По крайней мере, пока они не начнут активно действовать.

— Получается, всего трое подозреваемых?

— Из тех, кто мне известен, — уточнила Суцьиси.

Вот теперь бегай по городу и ищи их.

— У тебя есть связи, верно? — с нажимом спросил я Суцьиси. — Ты сама говорила, что в академии есть правильные люди, с которыми можно договориться. Здесь или они постарались, или люди из академии. Плюс подними свои связи в городе, которыми ты хвасталась. Пусть разузнают, кто… кто сегодня ночью или днём собирается смотаться из города. Заказали что-то: кареты, повозки лошадей или ещё что.

— Сегодня?

— Да. И ещё, мне нужно, чтобы ты передала небольшую весточку, которую я черкану, в компанию моего отца — пусть доставят ему. Плюс мне нужно оружие, что-то бесшумное, типа лука или арбалета. Говорили, что есть кассетный арбалет.

— Да, но он только у секретной службы Его Величества, чтобы чистить неугодных было легче и тише.

— Достань. Ты проиграла спор, и я требую возврат долга. Плюс меч, одежда и… и… порох, нужен порох и что-то типа специй. Да, специи. Короче, идём, я начерчу тебе список необходимого.

— Ты меня сейчас с занятий сдёрнешь?

— Да.

— Тц… ладно, — вздохнула Суцьиси. — Зря спорила с тобой…

— Зря, — кивнул я.

Я не знал, украли Сильвию или уже убили, но это было и не важно. Надо найти исполнителей, узнать, кто заказал, и потом ублюдков всех под ноль. По крайней мере правящую верхушку, которая могла быть в этом замешана. Возможно, даже сообщников найду. Война идёт — земля трупами полнится. Но сейчас было важно узнать одно — где она и кто это сделал, а там уже дело техники.

Но если рассуждать здраво, то я бы поставил, что Сильвия всё же жива. Да, её могли выкрасть, чтобы убить позже, не отрицаю, но это было бы легче сделать сразу. Слишком много риска вытаскивать её из академии, чтобы потом убить и закопать под яблоней. К тому же, живая Сильвия знает много семейных секретов, что куда более ценно, и может выступить потом вещью для торга.

Будь я сам на месте заказчика, выбрал бы или убийство на месте, или похищение с целью потом использовать. Слишком опасно и затратно сначала вытаскивать, а потом просто убивать. А люди зачастую мыслят одинаково.

Суцьиси принесла мне всё, что нужно, и вести лишь под вечер.

— Кто-то из своих, — сходу начала она. — Мои ничего не знают, но поговаривают, что у северной стены караула было меньше, чем обычно, по приказу начальника их группы. Там есть проход для персонала.

— Из рода начальник?

— Безродный. Никто ничего не видел, и вряд ли действительно были свидетели, — ответила она и положила передо мной мешок с вещами. — То, что ты просил. Арбалета не было, достала лук.

Я взял его в руки: он был с плечами где-то на метр семьдесят, композитный, тетива из множества сплетённых нитей для прочности. Стрелы были явно покороче тех, что использовались у нас в тире, и явно потяжелее. Я видел подобные — их использовали, чтобы пробивать броню. Скорее всего внутри самих стрел была ещё начинка.

— А арбалет? — посмотрел я на неё.

— Откуда мне достать его? Бери, что дают. Справишься? Стрелял из этого тела?

— Стрелять-то стрелял, и справлюсь, но надо будет пристреляться.

— Весточку я отправила, сказав, от кого и кому. Насчёт информации: сегодня под утро город покинула группа из двадцати наёмников. Может их и не двадцать. Те, о которых я говорила.

— Куда двинули?

— На север. Но я не знаю, те или не те.

— Это не проблема, я сам выясню. Мне нужен ещё… — я хотел сказать самоезд, но потом подумал, как на нём ехать, если они через пересечённую местность рванут, и передумал. — Нужна лошадь.

— Уже. Только постарайся вернуть. Он дороже моей жопы.

— Постараюсь, — кивнул я и принялся раскладывать вещи, которые она принесла.

— Сейчас сорвёшься?

— Да.

— А зачем тебе порох и специи?

— В дороге соберу что-нибудь, — ответил я, сбрасывая одежду.

Будет плохо, если уехавшие наёмники не те, кто нужен. След остынет и потом вообще хрен найдёшь. С другой стороны, они подходили больше всех. Приехали заранее, уехали сейчас, сразу после пропажи Сильвии — слишком удачное совпадение, чтоб быть случайностью. К тому же выбор не велик — тут или что-то делать, или просто забить на её пропажу.

— И ещё. Пока я тут рыскала в поисках инфы для тебя и оббивала пороги, мне напели, что в городе объявился один занятный человек, который активно кое-чем интересовался…

— Ну и? — кивнул я, предлагая ей продолжить. — Мне-то какая разница?

— Боюсь, что большая, Резня, — Суцьиси внимательно смотрела мне в глаза. — Этот человек искал тебя.

Глава 69

Я выехал практически сразу, как получил вещи, накинув поверх формы плащ, чтобы закрыть форму. Разница между мной и преследователями была… часов десять плюс-минус, и за это время мне было жизненно необходимо догнать Сильвию и её угонщиков. Теперь все мои мысли были сосредоточены на задаче: найти и спасти, опять найти и уже убить.

Я настраивался на работу. Собственно, это и была работа, к которой я привык. Найти, убить, постараться вытащить — всё как положено в подобных ситуациях.

Перед отъездом я уточнил некоторые детали у Суцьиси. Например, какие рода и города находятся к северу и какие дороги ведут к ним. Спасибо географии — я примерно представлял себе ту местность. Ещё лучше в этом помогали карта, которую дала мне Суцьиси, и её уточнения. Теперь я хотя бы мог примерно понять, куда они двигаются.

Покинув город, я ехал всю ночь вплоть до утра, где на четыре часа сделал привал. Мне хватило этого, чтобы переодеться, немного потренироваться с луком и сделать необходимые для встречи заготовки. Лук был хорошим, ничего не скажешь, плюс я уже стрелял из луков в академии, так что небольшой опыт в этом теле был. Но с таким телом можно было забыть о всяких фокусах, как стрелять очень быстро или сразу несколькими стрелами — для этого надо тренировать тело, привыкать, наращивать реакции до автоматизма, а времени было в обрез.

Дав немного лошади отдохнуть, я вновь бросился в погоню. Что касается меня самого, то спать я мог и во время езды на лошади, что, в принципе, и делал.

От столицы на север по-настоящему было не так уж и много дорог, как могло показаться на первый взгляд. Помимо основного тракта, который соединял основные населённые пункты, было ещё три или четыре параллельных дороги, что так или иначе тоже шли на север, соединяя собой редкие деревни, лесопилки и пашни. И они наверняка поедут по одной из них.

У меня не было доказательств, что они, например, не спрячутся в следующем городе, или не решат разделиться. Что не переждут неделю в лесу или резко не повернут на юг. Здесь всё было чисто на моих предположениях и удаче, больше никак.

Однако я был таким же наёмником, как и они, поэтому можно было отталкиваться от того, что я бы сам сделал. Главное, что я знал, примерное направление — север. И даже предполагал заказчика.

В первую очередь, вряд ли её повезут на судне — всё же, чтобы посадить корабль, нужен порт. Так-то ты хрен посадишь судно в чистом поле даже просто из-за высоты бортика. Нет, можно, конечно и в поле, заказать, всё организовать и так далее, но слишком сложно. Плюс ещё много лишних свидетелей на самом судне, а в таких делах лучше их уменьшить до минимума, так как кто-то что-то да расскажет потом. Можно её в ящике перевезти, однако всё равно кто-то да вспомнит, что тогда-то тогда-то приезжала группа с грузом к порту. А там уже отследить корабль, куда он приплыл, и уже до заказчика недалеко.

Похитители выберут и не главный тракт — слишком много свидетелей и надо проезжать через большие города. Если поднимут тревогу, эту дорогу сразу перекроют и там разве что черед лес пробираться. На тракте их будет очень просто найти, поэтому они выберут те дороги, где наиболее малолюдно.

Из трёх-четырёх оставшихся дорог выбор падёт наверняка на ту, что реже всего проходит через деревни — какую-нибудь тропу для лесорубов, по которой можно нормально и быстро двигаться, или ту, что соединяет дороги между собой, но придерживается направления на север. Всё же деревня — свидетели. А Бранье слишком знатные фигуры в этом королевстве. Начнут поднимать, смогут выяснить по свидетелям, где они проезжали.

Из оставшихся они точно выберут самый короткий путь — им надо как можно быстрее доехать до заказчика и избавиться от груза, чтобы получить выгоду. Я сомневаюсь, что они станут где-топрятаться, так как слишком много мороки. Здесь главное — как можно быстрее уехать от эпицентра похищения и доставить груз заказчику, чтобы избавиться от лишних проблем.

Они не будут разделяться — смысла тогда такую большую группу брать не было (если это вообще они). Скорее всего часть едет впереди, чтобы собой обнаружить засаду или пост, часть прикрывает тыл, и центр защищает груз. Кто нападёт — груз быстро увозят, пока остальные прикрывают отход. Именно для подобной тактики такое количество подходило. А выкрасть её можно было вообще одному.

Передвигаться они будут ночью — так ещё меньше свидетелей и куда проще скрыться в случае чего. Плюс ночью можно преодолевать деревни, которые могут попасться по дороге. А отдыхать они будут, скорее всего, днём.

Но это было лишь предположение на основе того, что они везут её на север, а не хотят убить. Плюс я мог ошибаться, но здесь оставалось лишь положиться на удачу и опыт. А он подсказывал, что они так и поступят.

Пока я ехал на лошади, рассматривал карту, полученную от Суцьиси. Водил пальцем по дороге, что больше всего подходила под критерии, запоминая её. Она была самой короткой и почти избегала деревни. Почти, потому что в двух местах она всё же проходила через них. Уверен, что они их или проедут ночью, или вовсе объедут. Хотя скорее проедут ночью, так как объезжать ночью через лес — плохая затея. Можно лошади ногу сломать.

Первая деревня располагалась практически в самом начале пути. Вторая у небольшой речушки, через которую был мост.

В первой я как раз-таки и остановился, чтобы навести справки. Она занималась заготовкой леса — об этом говорили здания, расположенные у леса, где трудились мужики. Я сразу направился к небольшому постоялому двору, который располагался в центре деревни у дороги, что был попутно и местной пивной.

Внутри меня встретил запах опилок, алкоголя и пота. Это не говоря о десятке недружелюбных глаз, которые буквально чувствовал.

— День добрый, — постучал я по небольшой затёртой барной стойке. — Есть кто?

— Есть, есть… — вздохнули за моей спиной. Я оглянулся и встретился взглядом с каким-то стариком, что до этого выпивал с двумя мужиками. — Вам чего-то подать?

— Нет, я хочу спросить кое-что. Группа людей на лошадях. Человек двадцать. Такие не проезжали здесь?

— Откуда ж мне помнить? — пожал он плечами.

Понятно…

Я вытащил пару монет небольшого номинала, подошёл к столу и положил перед ним.

— Такое сложно не заметить или забыть. У вас не главный тракт, и такая группа сразу бы запомнилась. Большая группа, человек где-то двадцать. Или они могли проехать несколькими небольшими группами.

— Да, ты прав, — сгрёб он монеты. — У нас мало путников здесь. Но отдам руку за враньё — днём никто не проезжал.

— А ночью?

— Ночью спим мы. По крайней мере, никто не стучался, на ночлег не просился, — ответил он.

И всё. У меня появлялось неприятное чувство, что меня жёстко наебали. Захотелось вытрясти из него монеты обратно.

— Я могу подсказать, — неожиданно сказал один из мужиков, постучав по столу ладонью. — За выпивку.

Я положил ещё пару монет на стол.

— И? — в нетерпении кивнул я ему.

— Лесопилку знаешь? Голову под топор положу, но если кто и проехал ночью — они точно бы увидели.

— Она же далеко от дороги, — нахмурился я, вспомнив лесопилку у края деревни, что стояла в стороне.

— Не та. Другая. По дороге колеса четыре дальше, — махнул он рукой в ту сторону. — Она прямо у дороги, работают днём и ночью, так что если кто проехал — они бы заметили. А если проехало много людей, как ты говоришь, так уж точно не пропустили.

Действительно, дальше, где-то в километре, располагалась ещё одна лесопилка, большая, прямо у дороги. Сейчас там кипела работа: кричали люди, слышались удары топоров и звук пил, повсюду ходили лесорубы. Когда я подъехал ближе, пахнуло свежей древесиной.

Быстро спешившись, я подошёл к небольшим деревянным строениям.

— Эй парень, чего тебе? — крикнул крепкий на вид бородач, когда я подошёл к одному из зданий. Вся его борода была в опилках. Выглядел он как истинный викинг, который что-то забыл в лесу. На меня оглянулось несколько человек, кто-то с интересом, кто-то с раздражением.

— Кто работал ночью? Я хочу спросить кое-что.

— А что спросить? — подошёл он ближе.

— Здесь ночью должна была проехать группа людей. Никто не знает? Не говорил что-нибудь об этом? Большая группа на лошадях или несколько маленьких групп. Слышали, не?

— Всадники? — он почесал бороду. — Кажись, Иресей говорил, что ночью тут прямо много прошло людей. Прямо удивительно много. Но ты хрен его сейчас спросишь, парень, он пьяный в стельку лежит.

В принципе, мне и не нужно было его спрашивать. Не попрощавшись, я чуть ли не бегом вернулся к лошади и поскакал дальше.

Здесь только единственная группа могла пройти ночью.

Я ехал весь остаток дня, а потом ещё и всю ночь.

Вообще, со скоростью километров двадцать лошадь могла идти спокойно часов двадцать, а то и больше. Со скоростью в тридцать в половину меньше времени. Суцьиси хвасталась, что эта одна из самых выносливых лошадей. Максимальная скорость на карьере около пятидесяти, что ли, километров, что маловато, однако лощадь могла скакать долго на малых скоростях.

Учитывая тот факт, что загонять своих лошадей они тоже не будут, предположу, что идут они не сильно быстро. Плюс большая группа всегда передвигается куда медленнее, чем одиночка. А ещё привалы, так как жрать хочется, и дневной привал, чтобы не идти днём. В сумме это даёт большой шанс мне нагнать их.

Главное — не перегнать.

Ко второй деревне я вышел к следующему дню. И, собственно, она была последней пока что — дальше глухой лес на многие махи. Здесь я по той же схеме вышел, но только уже на какого-то сторожа, что караулил лодки на причале. Он мне скромно и поведал, что кто-то проезжал. Причём их было достаточно много. Сколько точно, старик сказать затруднился.

С другой стороны, мне больше ничего и не требовалось, лишь подтверждение своих догадок. Если верить карте, то дальше следующая деревня встретится очень нескоро. Но даже если так, если мне не удастся выследить их в дороге, я знал, куда ехать, чтобы перехватить наёмников. Вернее, догадывался.

Я был слишком туповат для интриг и этих игр, но кое-что всё же мог сложить. Плюс я внимательно слушал людей, так как в нашей работе это один из важнейших источников информации обо всём. И сейчас, вспоминая все разговоры, не только Сильвии, но и других, той же Суцьиси или Морона, я мог сложить определённую картину.

Сильвия хотела выйти замуж за Фью-Фью. Всё уже было подготовлено, договорились и так далее, надо было дождаться только Морона. Но тут неожиданно Сильвию едва не убивают. Она спасается, но становится калекой. И её кандидатура из-за травмы сразу переходит на второй вариант. А Фью-Фью присматриваются к другим кандидатам.

А когда она уже спит с Мороном, познавая пределы собственной растяжимости и застолбив парня, её крадут. И всё бы ничего, но выясняется, что Фью-Фью был родом, который сомневался, чью сторону принять — за короля или как бы против. Туда или сюда. Иначе говоря, те, кому это было невыгодно, с высокой долей вероятности были по другую сторону баррикад.

А второй кандидаткой, которую активно продвигали, была какая-то девка из рода Рандомьеров.

И если пораскинуть мозгами, то в первый раз убрать её не получилось, и они просто выбили Сильвию из игры и начали тянуть Фью-Фью на себя. Но во второй, когда Сильвия трахнула Морона, практически прилюдно объявив его своим женихом, решили разобраться с проблемой раз и навсегда. Нет невесты, нет претензий, да, спал, но свадьбы не было, и что теперь, ждать её у окошка?

Поэтому да, я полагал, что заказчиками могут быть Рандомьеры. Их поместье и земли располагались как раз на севере, куда и уехали наёмники. Сильвия именно у них перебила ставку, оттеснив их девчонку. И они метили на сближение с Фью-Фью.

Как пример, зачем убирать меня, когда Вьильгеры и так заняли свою позицию? Или Ньян? Только Сильвия претендовала на слишком жирный кусок, который интересовал других.

Но опять же, это лишь предположение, и точного заказчика я смогу выяснить лишь тогда, когда выловлю их и лично спрошу. Или на крайний случай галопом до самый ворот Рандомьеров и там их караулить.

Нагнал я их лишь на третий день.

Всю дорогу я внимательно оглядывался по сторонам, прекрасно понимая, что ищу, и, собственно нашёл. Где-то в часа два дня наткнулся на небольшую свежую тропку, уходящую от дороги в лес. Выглядела она как примятая трава, как если бы кто-то прошёлся через высокую траву. И пусть это старались прикрыть, для меня это было как гигантский знак «мы здесь».

Вряд ли бы то же самое заметила стража или солдаты, которые привыкли охранять город.

Я был уверен, что здесь были дозорные, что они уже целились в меня, но не атаковали, ожидая моих действий. Поэтому я не подал вида, что заметил тропу и что вообще мне интересно, что происходит вокруг. Проехал мимо и… честно говоря, ожидал, что вот мне в спину воткнётся стрела или пуля.

Ничего не воткнулось. Собственно, я и выглядел по-обычному — обычный мужик с капюшоном на голове и в плаще на лошади. За спиной лук и небольшая сумка. Думаю, выглядел я как обычный охотник. По крайней мере, если меня не убили, угрозы во мне не увидели.

Я проехал ещё маха на два вперёд, после чего сам сошёл с дороги. Теперь, когда я примерно знал их расположение, дело оставалось за малым — убить всех. Почти всех. Я не знал, сколько там людей, однако сейчас был идеальный момент. Не именно сейчас, а когда они уже начнут собираться, когда их внимание будет немного рассеяно сборами, чтобы ничего не забыть. Плюс шум, который тоже сыграет мне на руку.

Преследовать дальше я их не видел смысла, так как в ночи сам мог запросто попасть в их же засаду и там уже ничего не поможет. Никто из нормальных людей ночью по таким дорогам не шастает.

Я ещё раз проверил все свои вещи. Револьверы были заряжены и спрятаны в кобуры. Меч в ножнах, два ножа: один в сапоге, другой за поясом. Лук за спину вместе с колчаном. Небольшой подсумок со всякими полезными вещами, который плотно прилегал к телу и не болтался.

Плащ я решил не брать, так как здесь он будет лишь путаться под ногами. На всякий случай я обмазался местными травами, чтобы в случае, если там есть кто-то из оборотней или кого-то подобного, меня было сложнее обнаружить по запаху.

И, ещё раз пробежавшись по всему, что у меня было, я осторожно выдвинулся в сторону их лагеря. Передвигался я своим любимым способом — по ветвям деревьев. Зря, что ли, тренировался этому дома? Всё же они ожидали нападения с земли, поэтому куда безопаснее было двигаться поверху — меньше шума и никто особо наверх смотреть не будет. Плюс плотный лес позволял спокойно перебираться с одного дерева на другое, а ветер и шелест листьев скрывали едва заметные поскрипывания древесины под моим весом.

Осторожно двигаясь, я вслушивался в тишину леса. Он дышал, жил своей жизнью: пели птицы, на глаза попадались птицы и местные мелкие зверьки, что жили на деревьях. Через кроны деревьев зеленоватым светом пробивалось солнце. Ничто не намекало на то, что здесь кто-то есть.

Но лишь до того момента, пока я не приблизился к лагерю.

Первым я заметил караульного.

Что забавно, он тоже расположился на дереве, на нижних ветвях. Сидел, облокотившись на ствол дерева, свесив ногу, которой болтал, и держа на руках винтовку. Я отсюда видел, что его палец покоился около курка. Причём мужчина не спал, хоть кругом и глухой лес. Сидел, смотрел вниз, честно выполняя свою обязанность, пусть и зевал. Его можно было понять — после долгих ночных переходов ещё и на дежурстве сложно не уснуть.

По сути, главное предназначение караульных было всегда не охранять, а предупредить, пусть даже ценой собственной жизни. Сделать выстрел, издать любой звук, чтобы оповестить своих о приближающейся опасности.

И иди я по земле, он бы это и сделал. Из-за листвы я бы мог не заметить его сразу, а так он был как на ладони. К его очень скорому сожалению.

Я замер на несколько секунд, чувствуя, как колотится сердце, как подрагивает тело от возбуждения, как живот немного болит от волнения, после чего выдохнул. На сознание навалилось уже знакомая сосредоточенность, когда не имеет значения ничего кроме тебя и твоей цели. Больше ни страха, ни волнения, ни сомнений, лишь чёткое понимание своих действий.

Охота началась.

Глава 70

Я ещё раз внимательно обвёл окружавший меня лес взглядом. Убить всегда легко, но вот понять, какие будут после этого последствия, куда сложнее.

Я это к тому, что хорошие наёмники при наличии людей не караулят по одному, только по двое — один на виду, другой в стороне. Эти не были похожи на идиотов, а значит…

Вскоре на глаза попался и второй караульный. Он стоял у другого дерева, облокотившись на него спиной и глядя куда-то в чащу. С первого раза я его не заметил по одной простой причине — листва ветвей, что были ниже меня, почти полностью его скрывала.

И получается, шёл бы я понизу, мог бы не заметить того, кто сверху. Шёл поверху, не сразу заметил того, кто снизу. В этом плане они молодцы, неплохо расположились. Только это им уже не поможет.

Больше я не медлил. Вытащил стрелу из колчана и положил на тетиву. Да, я волновался, давно уже не стрелял из лука, не считая небольшой тренировки. Мысли, что будет, если промахнусь…

Не промахнусь. Такие, как я, не промахиваются — они устраивают резню.

Быстро оттянув тетиву, я тут же отпустил её, отправляя стрелу в цель. Она настигает его, когда наёмник убрал руку от курка и поднёс ко рту, зайдясь в очередном зевке. Через мгновение опустить руку он уже не смог — тяжёлая стрела пробила её и пригвоздила к шее.

А я уже оттягивал в этот момент тетиву во второй раз. Стрела неприятно обожгла пальцы на ручке лука, и стрела пробила второму макушку, издав лёгкий хруст, теперь торча словно антенна из робота.

Минус два.

А я уже спешил по ветвям к первому, пока тот не свалился с дерева и не наделал шума. Даже не задумывался о том, что какая-то из них может обломиться подо мной. Нет теперь ни «может», ни «если» — только здесь и сейчас.

Подхватил тело, после чего осторожно спустил вниз на землю.

Огляделся.

Вокруг было тихо, никаких признаков того, что смерть этих двоих обнаружили. Оставалось найти оставшихся.

Даже после столь долгой погони я не чувствовал усталости. Привычный прилив адреналина разогнал сонливость, и теперь я чувствовал лишь приятное напряжение и возбуждённость. Ум был предельно ясен, и органы чувств буквально сканировали всё вокруг. Я слышал каждый шорох и замечал каждое движение в поле зрения, готовый рвануть в сторону или открыть пальбу.

Разобравшись с двумя дозорными, я по ветвям направился к месту их стоянки, стараясь ступать мягко. Надо было сразу посмотреть, с кем или чем я имел дело.

Лагерь располагался буквально в двадцати метрах от их поста. Прямо среди деревьев в окружении кустов на небольшой площадке — его было и не сразу заметно, будто он сливался с лесом. Здесь я насчитал ещё десять человек. Трое сидели у костра, о чём-то переговариваясь, остальные спали на спальных мешках, держа рядом по винтовке. Могу поспорить, что они проснутся от любого звука — такие люди спят очень чутко.

И ровно двадцать лошадей я насчитал в стороне, пятеро из которых были готовы немедленно покинуть лагерь. Получалось в сумме действительно двадцать человек. Десять здесь, в лагере, двое убитых и восемь где-то рядом. Могу поспорить, что двоих найду где-то у дороги.

Что касается Сильвии, она сидела у костра, по рукам и ногам связанная, с кляпом во рту. Не было видно, чтобы её избивали, что уже хорошо, выглядела живой и здоровой. Оставалось надеяться, что они не надругались над девушкой, так как такое будет похуже обычного избиения для неё. И… честно говоря, от этой мысли мне стало неприятно. Вроде бы подумаешь, ну трахнут её толпой, ну и чёрт с ней, а всё равно от этой мысли был какой-то осадок, и руки тянулись к револьверам, чтобы кончить всё здесь и сейчас…

Естественно, я бы такого не сделал, но странная мысль заставляла меня немного насторожиться.

В любом случае, то, что она жива, уже было хорошей новостью. Теперь можно было со спокойной совестью отправляться добивать оставшихся караульных, что остались, после чего заняться уже этими.

И я вновь побежал по ветвям, ища цели вокруг лагеря. Обошёл его кругом, пока не нашёл ещё двух наёмников. Один всё так же на ветви, другой на земле. Пришлось обойти их так, чтобы они были на более удобной позиции для моей стрельбы. Слишком сонные, да и ожидающие атаку совсем не сверху, они меня не заметили.

Вновь оттянул тетиву, и вновь первая стрела досталась тому, кто на дереве. Прямо в шею, пробивая горло. Теперь захочет — не закричит. Его руки рефлекторно тянутся к стреле, глаза выпучены в непонимании и ужасе; наёмник не может понять, как так произошло, а я уже выстрелил во второго. Всё так же сверху, делая ему антенну в макушке.

Ещё минус два.

Их смерть тоже осталась незамеченной, и, надеюсь, так оно и останется до самого конца. А я вновь перебирался по ветвям в поисках остальных.

Я буквально рыскал в поисках цели, чувствовал их присутствие, это странное чувство, понимание, что ты здесь не один, ничем не объяснимое. И странное желание убить, сделать дело, вырезать каждого из уродов, увидеть, как они валятся мёртвыми, чтобы получить удовлетворение, сравнимое с тем, что ты почесал зудящее место.

И я нахожу ещё двоих. Операция повторяется, и на моём счету ещё два трупа. Это напоминает мне охоту на опасную добычу, с который ты можешь поменяться местами в любое мгновение при ошибке. Наёмников больше, они хорошо подготовлены и могут вполне обнаружить меня. Поверни голову чуть в бок, случайно услышь звук или ещё что — и это место превратится в бойню. Но эта мысль почему-то лишь добавляет азарта, щекотит нервы, заставляя стремиться убрать их всех без шума.

Ещё двух я нахожу около дороги, но оба, к моему удивлению, стоят на земле рядом, глядя на дорогу через кусты. И как бы забавно это ни было, но так убрать их куда сложнее, чем когда они попрятались. Здесь уже из лука не убьёшь, если только не двумя стрелами. А этим способом я сейчас не рискну воспользоваться. Могу попробовать, конечно, однако боюсь, что могу налажать, и тогда чёрт знает, что будет.

Пришлось спуститься на землю, после чего осторожно подойти к ним сзади.

— Я думал, что здесь почти не ездят… — тихо пробормотал один другому. Я услышал его, лишь подойдя ближе.

— Охотники, — негромко ответил другой.

— Не зачастили?

— Да кто их…

Его слова оборвались, когда я одним прыжком сократил дистанцию и воткнул кинжалы им прямо в основание черепа. Со всей силы, что есть, едва ли не по самые рукояти, чувствую через них, как чиркнули клинки по костям.

Подхватив оба тела, чтобы они мешком не упали на землю, я осторожно опустил их, после чего вытащил кинжалы, вытер об их же одежду и двинулся на поиски последней группы. Они тоже не вызвали у меня проблем, и уже через минуту после их обнаружения я осторожно пробирался к лагерю, оставив за спиной лишь трупы.

Десять человек. Трое у костра, семеро по спальникам в полудрёме. Что ж…

Чтобы максимально обезопасить себя, я вытащил из наплечного мешка несколько небольших свёртков. Где-то их знали как шутихи, где-то как взрывалки, где-то как петарды, но смысл был один — громкий и неожиданный хлопок, который заставит отвлечься врагов на шум. Собственно, именно отвлечь я их и собирался.

Да, я мог просто зайти в лагерь наперевес с револьверами и с большой вероятностью выйти победителем, однако это была дурость. Чистая дурость, самоуверенность и понты, которые выбивали в армии из каждого. Понты и выебоны надо беречь для друзей, а на деле лишь верный вариант и максимальная подстраховка, чтобы, даже если ты ошибёшься, были шансы всё исправить.

Мне не нужна большая вероятность, мне нужно, чтобы всё было максимально наверняка, поэтому я должен был подстраховаться, так как и время для этого было.

Я ещё раз осторожно и внимательно обошёл лагерь и, никого больше не обнаружив, подкрался к лошадям. Близко к ним не приближался, чтобы случайно не напугать животных, остановившись рядом, где и разложил несколько петард, после чего поджёг их. После этого сразу сменил позицию, расположившись на противоположной стороне, и стал ждать.

Очень скоро бумага прогорит и доберётся до смеси внутри, которая грохнет на весь лес, подняв в воздух облако дыма, что точно привлечёт внимание. Думаю, Исси это привело бы в неописуемый восторг.

Только вряд ли наёмники этому обрадуются.

* * *

Всю дорогу Сильвия желала лишь одного — чтобы её похитители умерли. Умерли, даже если это будет стоить ей жизни. Но это было лишь мечтой, несбыточной мечтой, которую она лелеяла, даже потеряв надежду на то, что её спасут. А потеряла она её на второй день, когда они ехали через лес.

Сильвия всегда считала себя реалистом и рассудительной личностью. Так каковы шансы, что её спасут?

Когда все схватятся, что она пропала? Вечером? Или на следующий день? Пропади Ньян, Сильвия нехотя призналась себе, что забеспокоилась бы лишь на следующий день. А на второй день она сама уже ехала по каким-то Солнцем позабытым дорогам через лес, где не встречалось ни единого путника.

Даже если они схватятся сразу, как они смогут её найти? Дорог-то много…

И чем больше Сильвия думала над этим, тем больше понимала, что её шансы быть спасённой стремятся к нулю. Это было больно — признаться самой себе, что она больше не увидит ни друзей, ни родного дома, ни своих родных, которых она любила. Не обнимет, не попросит прощения за все те глупости, что говорила и делала. А её собственная жизнь оборвётся в подвале чьего-то поместья. И никто даже не узнает, что с ней стало.

От этой мысли, пропасть в неизвестности, Сильвии было больнее всего, и каждый раз в глазах собирались слёзы. Она больше никого не увидит, не попросит прощения за то, что сказала, и за то, что сделала.

И ведь всего-то надо было прислушаться к Тэйлону, верно? Просто прислушаться к нему и не ехать никуда.

Почему она проигнорировала его? Просто проигнорировала во второй раз? В первый раз ей повезло, очень сильно повезло, что он оказался рядом и буквально на себе вытащил из туманов. Ей дали второй шанс, но она упустила и его…

Потому что его слова, что в академии небезопасно, звучали неправдоподобно. Она должна была поверить ему. Поверить тому, кто спас ей уже однажды жизнь и теперь беспокоился о ней больше, чем кто-либо другой. Больше, чем она сама.

Сильвия шмыгнула носом, лёжа на земле и слушая разговоры наёмников о том, как бы они её «трахнули», будь такая возможность. Они ни разу не тронули её, и это были лишь разговоры, но то, что её ждало дальше, вряд ли было лучше того, о чём говорили эти мужчины.

Изнасилуют? Это будет наименьшее из зол, что с ней сделают.

Сейчас Сильвия чувствовала себя как никогда беспомощной: одной, потерянной и никому не нужной. Оторванной от своего рода.

«Я просто хочу получить ещё один шанс. Ещё один. И я больше никогда его не упущу».

И она его получила.

Грохот был таким, что Сильвии показалось, будто она с испугу сейчас умрёт. Ей показалось, что её бедное сердце остановилось и замерло вместе со всем, что было внутри, от испуга. Спины коснулся мороз. Она сжалась, замерев на месте с гулко колотящемся сердцем и постаравшись стать как можно незаметнее, когда наёмники наоборот, повскакивали один за другим.

И в это же мгновение началась бойня.

Бойня для Сильвии.

Раздался ещё один взрыв, заставив её вздрогнуть всем телом, и в этот самый момент загрохотали выстрелы. Громкие, тяжёлые, смертельно опасные, они грохотали с удивительной скоростью, будто пытаясь перегнать друг друга. Наёмники повалились, так и не успев ничего понять. На них словно коса налетела, срезая одного за другим. Кто-то попытался отпрыгнуть в сторону, но, упав, они уже не встали. Ещё один вскинул винтовку, но не успел выстрелить — его голова дёрнулась назад, и он рухнул на землю.

Над её головой грохнул один единственный выстрел. Единственный выстрел, что успели сделать наёмники, после чего её схватили и очень грубо поставили на ноги.

И в тот момент она увидела.

Тэйлон, её дорогой глупый брат, он выскочил, натягивая тетиву и целясь прямо в неё. Его лицо не выражало ничего, кроме безразличия и сосредоточенности.

И Сильвия испугалась. Она поверила, что он убьёт её. В его глазах был лишь холодный блеск хищника, который будет убивать, пока не останется никого.

«НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!»

Но её рот покинуло лишь негромкое:

— М-м-м-м-м-м-м-м-м-м!!!

А он отпустил тетиву, и…

Сильвия почувствовала лёгкий ветерок у щеки, будто сам ветер ласково коснулся её пальцами. И хватка сзади ослабла. А Тэйлон с поразительной скоростью уже натягивал тетиву во второй раз. Сильвия сразу же нырнула на землю и успела лишь заметить, как наёмник со второй стрелой в голове замирает, после чего медленно валится на землю.

Она боялась пошевелиться. Боялась посмотреть на Тэйлона. Он был её братом, но в то же время был другим, совершенно другим, будто чужой человек. От её доброго наивного плаксивого братца не осталось и следа. Это был убийца. Он пришёл сюда только с одной целью — чтобы отсюда не ушёл никто другой.

И Сильвия с ужасом поняла, что сама боится стать той другой. Что для него она лишь ещё одна цель, которая должна остаться в лесу навсегда. Откуда эта мысль взялась, Сильвия не могла объяснить, но в этот момент показалась ей настолько реальной, что она сама невольно поверила в это.

Когда Сильвия наконец осмелилась в следующий раз поднять голову, Тэйлона на поляне не было. Лишь трое связанных раненых наёмников. Она хотела спросить, где же он и почему её не распутал, но… подумала, что не хочет этого знать.

Тэйлон появился минут через пять: вышел из леса с мечом, после чего начал наносить удары тем, кто уже умер. Никакой чувств на лице, будто маска. Он даже не посмотрел в её сторону, словно Сильвии не существовало.

Тэйлон… был действительно другим. Она видела перед собой человека куда страшнее, чем сами наёмники. Его черты лица были другими, он будто был взрослее. Никакого страха, никаких сомнений, никакой жалости или сострадания. Лишь холодный расчёт человека, который пришёл сюда убивать. Его взгляд пугал, безразличное лицо заставляло трепетать сердце от ужаса.

Это… это не брат, не её брат, он пришёл сюда лишь с одной целью — убить их всех. Убить всех до единого. Он…

И когда Тэйлон присел перед ней, коснувшись её лица пальцами и вытаскивая кляп, Сильвия вздрогнула. Она была готова отпрыгнуть, пнуть его, потому что…

Потому что боялась.

Это был не её брат. Это было что-то хуже, что-то более страшное в обличии её брата, что пришло сюда устроить кровавую жатву, и она в этом списке на…

— Ты как? — его неожиданно мягкий голос был словно пощёчина, которая согнала всё наваждение.

Сильвия моргнула и увидела перед собой… своего брата. Его черты смягчились, и теперь лицо выглядело заботливым, глаза внимательно пробегали по ней, ища раны. Будто ей всё померещилось, хотя трупы вокруг говорили совершенно о другом.

— Т-тэйлон… — пробормотала она, почувствовав, как дрожат губы.

— Они тебя насиловали? Били? Что-то сделали с тобой? — он действительно хотел знать, она чувствовала это. Ему было не всё равно.

Сюда Тэйлон пришёл только ради неё. Он один-единственный. Сильвии стало стыдно за свои прежние мысли. Как вообще она могла так думать про того, кто единственный озаботился её пропажей и нашёл в чаще леса?

— Тэйлон… — всхлипнула Сильвия и покачала головой. — Я… нет, они не… я…

И разрыдалась от облегчения. Потому что ещё никогда Сильвия не чувствовала себя такой одинокой и ненужной. Беззащитной и слабой, которой просто негде спрятаться. Одной-единственной против целого мира, чужого и враждебного.

И теперь, когда Тэйлон был рядом, Сильвия чувствовала себя в безопасности. Чувствовала, что сможет спрятаться за его спиной, что он убережёт её от любой опасности, защитит от любого, даже самого невообразимого кошмара, сможет решить любую проблему. Даже если весь мир будет против неё, пока Тэйлон рядом, она не будет одна и её никогда не бросят.

С её хрупких плеч словно свалилась гора. После всего того времени, когда Сильвия успела уже попрощаться со своими родными и смириться со своей участью, ей вновь дали шанс, о котором она мечтала.

Спроси Сильвию кто сейчас, она бы сказала, что её Тэйлон был надёжнее даже её родового поместья. Не бросивший её в прошлый раз, он вновь её отыскал. Каким-то чудом нашёл её одну-единственную среди сотен дорог, тысяч колёс. Отыскал в лесу, чтобы спасти и вновь вернуть домой.

Её самый дорогой и любимый брат пришёл за своей сестрой.

Глава 71

Грохот получился оглушительным. Ещё лучше, чем я сам ожидал. Он заставил подскочить на месте всех десятерых мужиков, которые и думать забыли о том, что их могут окружать. Первая реакция практически любого ничего не ожидающего человека, будь он хоть сто раз тренированным — посмотреть в сторону громкого звука.

Здесь-то и был мой выход.

Я прямо из леса открыл огонь одновременно из обоих стволов с ещё одним хлопком петарды, которая заглушила первые из них, застав наёмников врасплох.

С той скоростью, с которой я стрелял, у них не было и шанса. Первые пятеро умерли, скорее всего, так и не поняв, что произошло. Ещё трое попытались отпрыгнуть в сторону с линии огня в сторону, но получили по пуле. Ещё один вскинул винтовку, но не успел выстрелить — его голова дёрнулась назад, и он рухнул на землю.

И только последнему пули не хватило. У меня было целых два лишних выстрела, однако или я слишком плохо тренировался, или сказалось усталость, но три ушли в молоко. В таких ситуациях непозволительная роскошь, однако в этом и была причина, почему я перестраховался — а что если.

Я нырнул за дерево, отбросив револьверы и схватившись за лук, когда грохнул ответный выстрел и из ствола полетели щепки. Вынырнул с другой стороны дерева, натягивая тетиву, и увидел, как наёмник рывком поставил Сильвию передо собой, как щит.

В этот момент у меня мелькнула мысль: «А что если я промахнусь…»

Но тут же я себя одёрнул — нет, я не промахнусь.

И я не промахнулся.

Дело было сделано. Я бросился со всех ног к ещё шевелящимся наёмникам, доставая верёвку. Я убил не всех, оставшиеся требовались мне для того, чтобы дать ответы на мои вопросы. Поэтому я быстро связал им руки за спиной, после чего добавил по рёбрам ногой, чтобы не дёргались.

Разобравшись с ними, я вновь нырнул в лес и замер, про себя отсчитывая минуту и одновременно заряжая револьверы. Я ждал подкрепления, если таковое было. Зарядив стволы, я перебрался на верхние ветви, после чего начал быстро оббегать округу по верху.

Минут пять я курсировал вокруг лагеря, выискивая подкрепление, но так никого и не нашёл. Если бы оно было, то было бы уже как минимум рядом, я бы точно заметил. Но лес уже погружался в своё обычное сонное состояние, в котором и пребывал до этого.

Вернувшись к лагерю, я прошёлся по телам и сделал контрольный удар оставшимся на случай, если я кого-то лишь ранил. Я однажды уже получал пулю в спину из-за собственной тупости, когда подумал, что всех убил. Второго раза мне не надо было.

И лишь после этого, удостоверившись, что всё сделано, все убиты, а кто не убит, связан, я подошёл к Сильвии. Она всё это время покорно ожидала своей очереди, не дёргаясь, не мыча, просто лежала и ждала. Только её взгляд был таким диким, что казалось, у неё сейчас сердце остановится.

Когда я коснулся её, вытаскивая кляп, она вздрогнула всем телом.

— Ты как?

Сильвия моргнула, её лицо начало меняться, задрожали губы.

— Т-тэйлон…

— Они тебя насиловали? Били? Что-то сделали с тобой? — я окинул её взглядом, но видимых повреждений не увидел.

— Тэйлон… Я… нет, они не… я…

И расплакалась. Видимо, шок.

Пока она плакала, я быстро перерезал её путы. И едва верёвки с рук упали, Сильвия бросилась меня расцеловывать. За какие-то секунды всё моё лицо было в её слезах и соплях. Расцеловывала, после чего прижала меня к себе так, будто боялась отпустить, что-то неразборчиво бормоча.

И я… немного был удивлён её бурной реакции. Не знаю, возможно, из-за искренности, которую она вложила в них, а может из-за её чувств, которые как-никак, но влияли на меня, её облегчения, что-то внутри меня откликнулось. Откликнулось теплом и какой-то непривычной нежностью, желанием обнять, прижать к себе и защитить. Я даже невольно обнял её в ответ. Это…

Это полнейшая хуйня.

Я тут же отбросил эти чувства. Постарался отбросить, так как они были лишь во вред делу. Никаких чувств на задании, они мешают трезво мыслить. Меня раньше не сильно трогало подобное, так с чего вдруг сейчас тронуло?

Я аккуратно, но настойчиво отстранил её от себя.

— Возьми себя в руки, Сильвия, — я вытер её слёзы. — Мне нужны ответы прямо сейчас, это важно. Просто ответь на них членораздельно без слёз, хорошо?

— Угу, — кивнула она заплаканная.

— Отлично. Они говорили, куда или к кому тебя везли? — Сильвия покачала головой. — Ты запомнила тех, кто им помогал или сколько их? — вновь качает головой. Тогда вновь важный вопрос. — Они тебя насиловали? — и опять качает головой.

Тогда от чего такая истерика? Испугалась и потеряла надежду настолько, что готова покаяться во всех грехах? Не знаю, не понимаю её и её слёз.

Что касается наёмников, даже тех, кто уже схвачен, нормальные исполнители лишнего не болтают. С другой стороны, они могли и не знать этого сами. Если здесь задействован род, то нанимали их сразу через нескольких последователей, одного из которых уберут при провале или успехе, чтобы полностью обрубить все ниточки к себе.

Ну что ж, тогда задам эти вопросы тем, кто остался.

Ещё раз обойдя на всякий случай округу и не обнаружив никого, я посадил всех трёх пленников перед собой. Все они были ранены, двое ещё поживут, но вот третий грозился отдать концы в обозримом будущем.

Я же демонстративно сидел перед ними и копался в одной из сумок. Удивительно, но там был целый набор посуды, с помощью которой можно было много чего приготовить: венчики, тёрка, чеснокодавилка, ножи, вилки для мяса, даже небольшие шампуры. Они словно в поход собрались.

Все трое смотрели на меня откровенно враждебно, не сводя при этом с меня глаз. Наконец я достал то, что меня больше всего заинтересовало.

— Знаете, — обернулся я к наёмникам, держа в руках тёрку. — Я считаю, что тёрка — очень полезная вещь, серьёзно, — я покрутил её в руках, рассматривая. — Иногда благодаря ей можно даже не использовать нож. Вы даже не представляете, как много вещей можно приготовить с помощью тёрки. Ей можно нарезать на ломтики всё что угодно: морковку, огурцы, картошку… чьи-нибудь яйца…

Я смерил всех троих взглядом.

— Я хочу услышать ответы на свои вопросы. А взамен на сотрудничество могу безболезненно оборвать вашу жизнь.

— Ты думаешь, мы так просто всё расскажем? — негромко спросил один из троицы.

— Никто за вами не придёт, а времени у нас много, — я присел перед говорящим, демонстративно держа перед ним тёрку. — Собственно, с тебя и начнём. У тебя есть выбор — твои яйца знакомятся с тёркой или я получаю ответы. Два раза я вопросы задавать не буду. Итак, заказчик?

— Не знаю, — тут же ответил он.

— Это не то, что я хотел услышать, — вздохнул я и потянулся руками к его брюкам.

— Никакой дурак не будет выходить напрямую, — зачастил он. — Рода связываются с нами через посредников. К главному, которого ты убил, пришёл лысый старый хрыч ростом около метра семидесяти и предложил подзаработать. Мы были в Кольгвене, в пивнушке «Пьяный волк». Нам сказали, что надо выкрасть девушку из рода Бранье. Сильвию Бранье.

— Вы знали его?

— Нет, он… — начал было другой, но я тут же врезал ему по морде.

— До тебя ещё дойдёт очередь, дружище, — и вновь повернулся к говорливому. — Продолжай.

— Не видели. К нам приходят левые личности и предлагают заработать. Половина суммы вперёд. Нам её не передавали, просто сказали, где найти сумку с деньгами. Мы больше никак не контактировали с ними.

— Как попали в академию?

— Отправился один из наших, самый молодой, — кивнул он на труп парня, что умер самым последним. — Оделся в одежду академии. Нам сказали связаться с парнем по фамилии Глайс, он был начальником охраны в академии. Он одного из наших и пропустил — оставил открытой дверь, через которую наш человек сначала вошёл, потом вышел.

— И всё?

— Нам нечего больше рассказать. Нам говорят — мы выполняем. Чем меньше мы знаем деталей, тем больше шансов выжить после дела.

— Они врут, — прошипела Сильвия. Она стояла за моей спиной, выглядя как разъярённая кошка и держа в руках большой нож. — Отрежем им что-нибудь, и посмотрим, как они запоют!

И я был уверен, что дай ей добро, и Сильвия действительно отрезала бы им что-нибудь. Она буквально полыхала яростью и желанием поквитаться. Да только у меня не было ни желания участвовать в этом, ни наблюдать за этим. Я не сильно любил жестокость. Когда надо, прибегал без раздумий, но это не значило, что мне было приятно.

— Куда вы должны были её отвести?

— В Кольгвен.

— Там рядом рода Рохаса и Винтергрея, — заметила за моей спиной Сильвия. — Никто бы не дал указаний привести меня себе прямо на порог. Этот ублюдок лжёт!

Она аж рычала, хотя, что странно, не пыталась обратиться в волка. Она вообще не пыталась обратиться в волка. Надо будет спросить, почему.

— Я говорю как есть, — сухо ответил он, с опаской поглядывая на нож в её руках. — Нам сказали везти её в Кольгвен. Привести её в гостиный двор «Орешник» и оставить в комнате двадцать четыре. У нас есть ключ от комнаты.

Что касается города, Сильвия была права — никто не будет просить привезти на порог такой груз. Но и наёмник вряд ли врал. Именно потому, что никто не будет просить привезти на порог пленницу, им сказали оставить её в номере. Уверен, что потом бы её повезли в поместье уже проверенные люди.

Если вспомнить карту, то род Рандомьеров находится не так уж и далеко. Вроде соседний город, если я правильно помню.

Они там вообще все рядом расположились, если не ошибаюсь.

— Когда вы должны были приехать туда?

— Через неделю обычным темпом. Нас много, мы движемся только ночью. Неделя.

— А после?

— Нам говорят, где остальная часть суммы, и мы свободны.

Наняли через посредников, деньги платят частями без личного контакта, Сильвию привезли вообще в левый город. По сути, никаких доказательств нет, кто это. Как и нету зацепок, кроме связного и начальника охраны. Уверен, что связной уже давно мёртв, а начальник охраны ничего не знает. Просто какой-то знакомый попросил пропустить за деньги и всё. А сам знакомый уже мёртв.

И всё же подозрения относительно Рандомьеров никуда не делись. Возможно, не только они были в этом замешаны, однако в том, что заказчики они, я был практически уверен. Слишком всё удачно складывалось. Сильвия соперничает с их дочерью, и её два раза пытаются убрать. Только Сильвия выдвигается на первый план, как её пытаются сместить. А род Фью-Фью ещё и неопределившийся.

Я не думал, что наёмник врал мне. Я сам работал иногда в подобных мероприятиях и на личном опыте знал, как это происходит. Никаких контактов с заказчиком, лишь посредники, зачастую два и больше, чтобы можно было сразу отрезать нить. Никаких имён, никаких точных мест и личных контактов, чтобы, даже если тебя будут пытать, ты не смог ничего рассказать. И обязательно исполнители со стороны, желательно подальше от того места, где живёт заказчик.

Поэтому я действительно не думал, что нам смогут ещё что-то рассказать.

Я медленно встал, доставая револьвер. Никто из них не дёрнулся, не попытался просить сохранить жизнь или убежать. Мы все знаем, каков будет конец, если мы облажаемся. Я выстрелил три раза, загнав каждому в голову по пуле.

Сильвия стояла сзади меня, молча наблюдая за происходящим.

— Не надо было давать им так просто уйти, — сказала она, когда всё было кончено.

— Уже без разницы. Успокоилась? Ты как?

— Я… я хорошо, Тэйлон, в полном порядке, — она слабо улыбнулась. — Спасибо, что пришёл за мной.

— Это становится чем-то систематическим, — поморщился я.

— Прости, я…

— Забей, — отмахнулся я. — Главное, что жива, цела и относительно здорова. Лучше ответь, почему ты не обратилась в волка? Ты же могла бы их всех здесь порвать.

— Мне вкололи противооборотную сыворотку. Ввели прямо в шею, — она показала несколько красных точек на шее. — Это… оно не даёт обращаться в волка.

— Первый раз слышу об этом, — нахмурился я.

— Я — нет. Это используют, чтобы утихомирить разбушевавшихся вервольфов или держать человека под контролем. Ты просто теряешь способность обращаться. Даже сейчас я, — она выставила перед собой руку, — пытаюсь изо всех сил, но у меня не получается. Пока эта грязь из крови не уйдёт, я не смогу обратиться.

— Они кололи тебе каждый день? — уточнил я.

Сильвия кивнула.

Что ж, хорошо подготовились, ничего не скажешь.

— В любом случае, нам надо уходить, — окинул я взглядом поляну. — Надо двигаться обратно. Возьмём тебе одну из их лошадей, припасов, и двинемся.

— В академию?

— Нет, в поместье. Больше никаких академий. Позже я заберу Ньян.

— Но…

— Никаких. Академий, — повторил я. — Забудь об этом. Морон может приходить спать с тобой и к нам в поместье, если он уже решил стать твоим мужем.

— Просто отец… — начала было она.

— Я поговорю с ним.

— Он не согласится с тобой насчёт этого.

— Время, когда мнение отца кого-то волновало, прошло, Сильвия, — покачал я головой. — Правила игры изменились. Если он не прислушается, я просто сделаю, как считаю нужным, и всё.

— Он твой отец…

— А вы моя семья, Сильвия, — сделал я напор на семейные ценности. — Если он готов разбрасываться своими детьми, как мусором — пусть сам и идёт куда хочет. Теперь речь не стоит о том, что о нас подумают или стоит ли идти в академию. Теперь вопрос стоит так: доживёт кто-то из нашего рода до конца войны или нет.

В крайнем случае, с Зароном всегда можетчто-то случиться. Если вдруг всё пойдёт по исключительно плохому сценарию. Если для спасения тела надо отрезать руку, я так и сделаю. Единственное, что я понял за всю историю войны: бесполезно отталкиваться от моральных вопросов при попытке спасти кого-то. Лишь математика, лишь логика — где больше сможешь спасти, там и спасай. Нельзя жертвовать сотней ради одного, если только это не исключение. Потому что так я могу потерять как девчонок, так и самого себя. А здесь лишь один Зарон. Мне кажется, что выбор очевиден. По крайней мере мне.

И теперь, когда ситуация набирает обороты, следует отталкиваться конкретно от неё. Сейчас на род нападают скрытно, ударяя по самым уязвимым элементам. Это значит, что нам надо укрепиться, уйти в оборону, после чего нанести контрудар по противнику. Если Зарон ещё не понял, то война уже шла.

— Получается… мы сейчас домой? В поместье?

— Да. Я дал весточку отцу, что мы движемся обратно домой. Попросил нас встретить, чтобы обезопасить тебя.

— Я… Да, я понимаю, — вздохнула она, набив рюкзак и подойдя ко мне. — Просто я думаю, что…

Я отшвырнул её в сторону, сам уже падая на спину и одной рукой доставая револьвер.

Выстрелы прогремели кучей, будто стреляли из пулемёта. Меньше, чем за полторы секунды я отстрелял все шесть патронов и, выхватив второй револьвер, отстрелял следом ещё три вдогонку. Живот обожгло, как если бы мне ударили в него кулаком, а потом затолкали туда раскалённый прут. Хотелось скрутиться калачиком от боли.

— Твою мать…

Я бросился к Сильвии, рывком дёрнул её наверх (аж платье затрещало по швам) и толкнул в ближайшие кусты. За спиной грохнули выстрелы, и я почувствовал, как обожгло руку, будто плетью хлестнули. В ответ я выпустил ещё три оставшиеся пули и сам нырнул за дерево.

«Этот человек искал тебя», — слова Суцьиси прозвучали в моей голове так же отчётливо, как если бы она сейчас стояла у меня за спиной. Возможно, это и был второй охотник, о котором говорили те парни.

Живот жгло. Крови вроде как было немного, значит, в ближайшие минуты не истеку кровью, а следовательно, плевать. Как плевать и на руку в данный момент — работает и ладно.

Пальцы уже по привычке пропихивали пули в барабан, после чего я догонял их глубже небольшим шомполом. При этом слух ловил буквально каждый звук: от испуганного дыхания Сильвии до скрипа деревьев вокруг.

— Сильвия…

— Кто это? — перепуганные глаза уставились на меня.

— Тот, кто хочет нас убить, вестимо, — ответил я банальностью. Хотя убить хотели конкретно меня. — Когда я начну стрелять, ты тут же бросишься бежать, поняла? Сразу бежишь, не оглядываясь. Я нагоню тебя. И…

Я выглянул буквально одним глазком, и тут же полетели щепки, которые едва не попали мне в глаз. Я резко крутанулся и выглянул уже с другой стороны ствола, открыв огонь на подавление. Отстрелял все двенадцать патронов и вновь за дерево. В ответ прилетело ещё три пули, которые выбили сухой стук из дерева. Сразу после этого я и сам рванул за Сильвией.

Пока пытался нагнать её, позади грохнули выстрелы. Рядом со мной срезало ветку. Я тут же развернулся и выстрелил в ответ, но ублюдок был просто необычайно быстрым. Тенью он скользнул в кусты, в которые я разрядил барабан, после чего сам выстрелил в меня. Это был прямо-таки какой-то профи. Я всегда знал, что в каждом мире найдётся тот, кто сможет поспорить с тобой в мастерстве, только не думал, что встречу его в глухом лесу.

Я только выглянул и тут же спрятался обратно, когда он начал стрелять. Высунул руку, выстрелил несколько раз в ответ навскидку, после чего вновь рванул вперёд. Рядом просвистели пули, отстучав по деревьям, и одна даже задела ногу. Я запнулся, едва не упал, но, сжав зубы, продолжил бежать несмотря на то, что нога сразу отдалась острой болью и норовила подогнуться.

Нагнал Сильвию я буквально через несколько десятков метров, после чего вновь схватил её и уволок за дерево. Я не слышал преследователя, но мог с уверенностью сказать, что он идёт по нашим следам.

— Слушай сейчас меня внимательно, Сильвия. От этого зависит твоя жизнь, которую я заколебался спасать. Кивни, если поняла, — и она кивнула. — Я отвлеку его на себя, а ты беги вон в ту сторону, — указал я направление. — Никуда не сворачивай. Беги прямо до дороги, пересеки её и продолжай бежать, пока не наткнёшься на лошадь. После этого садись и гони, не останавливаясь.

— А ты?

— Сначала убью этого ублюдка. Не хватало нам ещё хвоста, — пробормотал я и быстро окинул округ взглядом. Никого. Видимо, обходит.

— Но…

— Не спорь, Сильвия. Просто не спорь и делай, — подтолкнул её в грудь в нужную сторону. — Беги, я со всем разберусь и догоню тебя.

Сильвия хотела что-то сказать, но сжала поплотнее губы, после чего чмокнула меня в нос и бросилась бежать. Одновременно с ней я выскочил, поймал взглядом тень, которая мелькнула между деревьев, и начал стрелять. Разрядил револьвер, после чего спрятался за ствол на перезарядку.

Этого момента должно было хватить, чтобы Сильвия убежала из зоны поражения случайной пулей — строй деревьев должен был её теперь полностью закрыть.

Теперь в лесу были только мы. Я и неизвестный стрелок. Пусть он и накосячил в начале: дал мне возможность, отстреливаясь, спрятаться, но сейчас я видел, что убийца был не промах. Двигался чертовски быстро, клал пули кучно, сразу реагируя на мои движения и успевая прыгнуть в засаду. Прямо хрен попадёшь. Хотя здесь не только его заслуга, но и заслуга моей усталости с местностью.

В любом случае, теперь это был бой один на один. Посмотрим, кто из нас лучше.

Глава 72

Эта была не дуэль, совсем не дуэль.

Это была война, где шансы могут быть у обоих совсем не равными.

Будь это дуэлью, я мог бы сказать, что в восьмидесяти процентах победа была бы за мной. Там ты видел противника отчётливо, он не двигался, не появлялся неожиданно. Всё, что тебе требовалось сделать — это быстро выхватить револьвер и выстрелить. Здесь так оно не работало, иначе бы гад был бы давно мёртв. Слишком много мест, где он может появиться и укрыться, слишком много отвлекающих моментов.

Всё упиралось в инициативу — основу любого боя. Кто первый её взял, тот и направляет бой в нужное ему русло, задаёт темп и влияет на множество факторов, как например место действия, атаками загоняя оппонента в рамки и не давая ему вырваться из них.

И переломить её было очень сложно.

Я, пригнувшись как можно ниже, кувырком ушёл за другое дерево и бросился бежать. Позади загрохотали выстрелы, но ни один меня не достал.

Требовалось сменить позицию, уйти как можно дальше, чтоб поменяться ролями. Сейчас меня вёл он, буквально гнал, как дичь, зная, где я примерно укрылся, и открывая огонь едва ли не на опережение. А если не знаешь точно, где враг — отступи.

Я мчался как угорелый, однако подстреленная нога всё равно давала о себе знать. Сколько не игнорируй боль, а прихрамывать ты всё равно будешь. Я уходил всё глубже в лес, уводя его за собой, даже не оборачиваясь, так как любое промедление — его шанс засадить в меня немного металла.

Бегом я выскочил к небольшому ручью, дно которого было усеяно камнем. Проскочил его, не оборачиваясь, вломился в кусты напротив, пробежал через какой-то кустарник, ломая ветви, выскочил из него и запрыгнул на одно из деревьев. В какой-то момент нога предательски подогнулась, и я едва не упал вниз. Перепрыгнул на несколько деревьев в бок и замер, быстро осмотрев себя.

Самое никчёмное ранение было на руке: просто глубокая царапина, которая лишь обильно кровоточила. Хуже было с животом, который ныл острой болью. Хотелось схватиться за него руками и заскулить. Но крови было мало, что уже плюс, хотя никто не отменял смерти от воспаления.

Но вот что действительно было плохо, так это нога. С животом ещё можно побегать, пусть и больно, но нога была просто прострелена. Крови было немного, но она всё равно предательски подгибалась. А скорость сейчас была едва ли не решающим фактором.

Я не двигался. Просто боялся двинуться и случайно раскрыть своё положение. Незнакомец явно был профи своего дела, пусть и облажался в начале. Второй раз он вряд ли допустит этого, что в принципе и показал. И он немного отличался от тех, кого я убил. Это был скорее кто-то из профессиональных чистильщиков или ассасинов…

Я вглядывался в лес снизу, уже держа револьвер наготове. По идее я не должен был далеко уйти. Человек, которого я увидел, просто бы не позволил мне вот так оторваться от себя. Скорее должен был следовать на расстоянии, давая ложное чувство того, что я ушёл, но при этом не теряя меня…

Я среагировал на движение быстрее, чем понял, на что вообще среагировал. Навёлся, даже не прицеливаясь, по собственным внутренним ощущениям, и выстрелил в тень, что мелькнула на ветвях. Выстрелил все шесть раз, как из пулемёта, разряжая барабан и сам услышал, как пули застучали вокруг меня, срезая листву с деревьев.

Я метнулся в сторону на другую ветвь, прячась от огня, но раненная нога предательски подогнулась, и моё бедное тело полетело вниз. С такой высоты можно было разбиться как нехрен делать, но мне относительно повезло — пока я летел вниз, своим телом собрал и обломал все ветви ниже, прежде чем наконец ударился животом об одну из них, ухнул от боли и свалился мешком на землю в какие-то кусты.

На какое-то мгновение в глазах потемнело и перехватило дыхание. Боль была такой, что казалось, я вот-вот отключусь. Рот наполнила кровь из-за прокушенного языка.

Рядом врезались в землю пули и, кажется, одна из них попала вообще в меня. Ветви кустов затрещали, зашуршали, будто предупреждая о том, как близко смерть. Если бы не кусты, думаю, меня бы уже нашпиговали металлом.

Я схватился за другой револьвер и несколько раз выстрелил на звук, сам продолжая охуевать и задыхаться от боли. Отталкиваясь ногами, с трудом отполз за дерево, где медленно поднялся и согнутый в три погибели, держась за живот, выглянул краем глаза из-за ствола. Выглянул и тут же выстрелил в тень, заставляя её спрятаться на мгновение, которого мне было достаточно, чтоб рвануть за ближайшие деревья и продолжить бежать.

Петляя, я убегал куда глаза глядят, задыхаясь после такого удара, пока пальцы автоматом перезаряжали револьверы. Но теперь я мог сказать, кто же был моим противником.

Много ли людей вообще скачут по деревьям кроме меня?

Нет, немного. Вернее, вообще никто. По ветвям так скакали только эльфы, не считая меня. Обычные люди же считали это зачастую ребячеством, да и сами толком не умели так двигаться: то нога сорвётся, то ветка обломится под весом, то вообще оступятся. Это было искусство, а не развлечение, этому надо было учиться.

И надо было так подставиться же! Блять… как же больно… Если бы не получил на поляне пулю, всё могло быть совершенно иначе. Как если бы я знал, что за мной самим была погоня. Да, Суцьиси предупредила меня, но я не думал, что меня самого смогу выследить, ведь я вроде как был осторожен.

Я нёсся по лесу, не ленясь лишний раз оглянуться и при необходимости выпустить в преследователя несколько пуль, чтоб помешать взять меня на прицел и напомнить, что у меня тоже есть оружие. Один раз я даже почти достал его, он качнулся и завалился в сторону. Однако не сдох — об это свидетельствовала ответная стрельба. И теперь я поменялся местами с теми наёмниками. Теперь я был добычей, а кто-то охотником. И я даже не представлял, куда сам бежал.

Пули заставляли двигаться дальше. Казалось, что если остановлюсь, то точно словлю одну из них. Инстинкт самосохранения тоже не молчал, буквально заглушая собой все остальные мысли. При этом силы-то кончались, и рано или поздно я просто упаду как загнанная лошадь.

Противник работал как снайпер, который прижимает солдат огнём. Он стрелял то с одной стороны, до с другой, подстёгивая стрельбой. Только я останавливался, как тот начинал давить, выдавливать из укрытия, заставляя бежать дальше. Со мной не пытались вступить в открытый бой, видимо понимая, что силы могут сразу же сместиться. Но вот так атакуя из засад с разных сторон, погоняя выстрелами, просто выматывали — только остановлюсь, а уже надо двигаться, искать новое укрытие.

Преимущество было на его стороне — урод атаковал, ограничивал мою зону манёвров огнём, при этом постоянно менял позицию. И когда для меня его позиция оставалась загадкой до тех пор, пока он не проявит себя, я, судя по всему, был у него почти всегда на виду. Мне только и оставалось, что заметить, где он там нырнул в кусты или за дерево, да стрельнуть вдогонку, надеясь на удачу. Да, я мог попытаться принять бой лоб в лоб, но шанс успеха был куда меньше, чем шанс получить пулю — откуда-нибудь из листвы засадит, так как меня-то он видел, а я его нет.

И мне приходилось бежать, куда меня гнали, в надежде подловить урода.

Сердце бешено билось, колотилось в груди, стучало в висках. Лицо от такого прилива крови горело. Боль мешала думать, перебивала мысли. Дышать тоже было как больно, так и тяжело, словно не хватало воздуха. А общее возбуждение буквально требовало двигаться, делать хоть что-то — адреналин так и плескался в крови.

Это всё не способствовало холодному уму.

Теперь я был добычей и сознание буквально кричало: «Беги, не оглядываясь, беги и может быть сможешь оторваться!». Глаза то и дело гуляли по округе, выискивая противника, а я бежал всё дальше и дальше. Хотелось забиться куда-нибудь под ствол, но это было плохой идеей.

Меня гнало чувство жертвы, на которую ведут охоту.

Чем больше я бежал, отстреливаясь, тем больше выдыхался и тем больше чувствовал, что меня нагоняют. Это чувство продолжало гнать и мешало сосредоточиться. Боль буквально скручивала всё тело. Взгляд выхватывал каждое движение, и я реагировал исключительно выстрелом. Я не впал в панику, но поддался ситуации, лично ставя себя жертвой.

А жертва убегает. Собственно, мне ничего и не оставалось делать, так как сейчас я даже не знал, где этот ублюдок там скачет.

Внеочередной раз я нырнул за дерево, стараясь отдышаться, с трудом перебарывая инстинкт самосохранения. Заставил себя остановиться несмотря на то, что меня тянуло бежать дальше, бежать без оглядки как зайца. Я окинул себя взглядом — ещё одна пуля угодила в правую руку, которая теперь не могла даже сжать рукоять револьвера. Перебили нервы, видимо. И кровь, она хлестала из руки как сумасшедшая, капая с пальцев.

Когда меня подстрелили? Давно я так бегу блин? Сколько уже крови ушло?

Я залез левой рукой в подсумок и сразу же достал заранее заготовленный жгут, после чего накинул его на руку не было времени на нормальную перевязку.

Надо было немного успокоиться, а то я слишком увлёкся попыткой оторваться и взять реванш. Я совершал одну грубую ошибку — это бой, и надо было решать всё здесь и сейчас, а не когда там если может быть оторвусь, потому что я мог и не оторваться.

Любой бой можно переломить, если грамотно разыграть ситуацию. Даже если это отступление. Да, преимущество было на его стороне, ублюдок меня гнал, стрелял, отрезая мне пути, я был ранен, истекал кровью и не знал, где он там скачет. И всё же шансы у меня были. Это же не дуэль, это война, а здесь всё решает случай и план, а не быстрые руки.

Случай и быстрые руки…

Жертва…

Случай, когда жертва настолько близко, что ты слишком сильно хочешь её достать…

Идея появилась внезапно, как обычно и бывает. Ты не знаешь, что делать, а потом пух и озарение.

Ну что ж… тогда посмотрим, действительно ли я хорошо стреляю.

И я вновь побежал.

Где-то грохнул выстрел, но я не ответил. Нырнул за дерево, чтоб оградиться от стрелка и бросился дальше. На этот раз я сжал зубы настолько сильно, насколько мог, стараясь не обращать внимание на боль, которая просто резала сознание. Я мчался во весь опор как в последний раз, так как это и был действительно последний раз. Последняя попытка. Мне надо было, чтоб противник не кружил вокруг меня, чтоб не прятался в округе, отовсюду стреляя, а догонял. Чтобы мчался следом. А для этого я сам должен был бежать как сумасшедший.

Подстреленная нога буквально визжала болью и казалось, что вот-вот просто откажет: она уже начала неметь и ступать было на неё малость неудобно. Про живот вообще не вспоминаю: ощущение, будто нажрался углей и теперь они прожигают мне кишечник. Сейчас бы обезболивающего…

Я метался из стороны в сторону и несколько в меня стреляли. Стреляли так близко, что почти попадали. Но почти на войне равносильно мимо, так что я даже не обратил внимание на то, что с виска теперь стекала кровь. Рванул дальше, с какого-то косогора вниз, едва не падая. Запнулся, кубарем полетел вниз через голову, вскочил и бросился дальше.

А внутри словно работал секундомер, отчитывающий мгновения.

Я сжал зубы до боли в челюсти, работая не только ногами, но и руками. Раз-два, раз-два, раз-два — как в армии на пробежке во весь опор. Из глаз уже брызгали слёзы от боли, а дыхание хрипело, дышать было тяжело; так тяжело, что я был готов задохнуться нахрен прямо здесь.

Раз-два, раз-два, раз-два…

Он должен догонять меня. Я должен быть очень быстрым. Должен заставит мчаться его за мной. Потому что когда ты догоняешь…

Я резко развернулся, чувствуя, как тело по инерции до сих пор несёт вперёд.

…то бежишь по наикротчайшему пути за целью…

Я позволил своим рукам действовать на чистом автоматизме, не пытаясь думать или что-то сделать — лишь рефлексы.

…ты бежишь за целю по прямой.

Это была тактика выманивания, когда ты заставляешь противников преследовать тебя, утягивая их за собой с позиций, чтоб потом нанести удар. Здесь был один противник, но смысл был тот же — мне было нужно вытянуть его из укрытия прямо на себя.

Глаза сами поймали ту самую неуловимую цель, что неслась по ветвям за мной, лишь бы не потерять из виду. Неслась по прямой, не пытаясь обойти. Левая рука, ещё целая метнулась к револьверу, когда я уже летел спиной вперёд, вытащила заученными движениями оружие, и едва ствол нацелился на него, нажала на спусковой крючок.

Попал — не попал.

Я всегда был хорошим стрелком. Мне просто надо видеть цель. И я заставил цель появиться перед глазами, заставил бежать на меня, а не влево-вправо. Я лишил охотника этой гонкой самого главного — осторожности.

Выстрелов было два.

Убийца на полном ходу, словно запнувшись, грудью влетел в толстую ветвь, на которую собирался прыгнуть и на мгновение так и замер. Замер, чтоб получить ещё одну пулю уёбок блять нахуй! И потом, когда падал, ломая ветви, получил вдогонку ещё одну сука, чтоб уж наверняка.

Правда и я получил одну в грудь — говнюк молодец, успел среагировать и попасть. Нехотя я даже почувствовал к нему какое-то уважение за это.

Только чего до этого мазал, не пойму. Или здесь у него сработали рефлексы, а там сам пытался целиться? Меня учили, что рефлексы всегда действую лучше, чем ты сам. Позволь им управлять собой.

Я схватился за грудь, пытаясь заткнуть рану. По инерции меня спиной протащило по земле, и я хорошенько отбил её до такой степени, что было больно согнуться. Но не настолько больно, чтоб я не встал и не выбил из остроухого пиздюка оставшееся дерьмо.

Отбросив разряженный револьвер, я схватился за второй, медленно вставая на ноги. Кажется, я охренеть как добегался. Хотелось завалиться прямо здесь и сейчас. А учитывая тот факт, что я задыхался теперь не только от бега, но и от пулевого ранения в грудь, хреново было вдвойне. Но мне не привыкать…

Я быстро приближался, держа на прицеле преследователя. Вот он приподнял голову и дёрнулся к револьверу, что валялся рядом… чтоб в следующее мгновение взвыть, когда пулей я разнёс ему кисть. Остались висеть лишь пальцы, которыми теперь хрен что понажимаешь. Следом, недолго думая, я отстрелил ему и вторую руку, и колени, чтоб не убежал.

И что удивительно, звук, с которым убийца взвыл, был явно ниже обычного эльфийского голоса. Да и был одет он был одет в классическую одежду убийцы: платок на пол лица, капюшон, тёмная куртка, тёмные брюки, сапоги.

— Снимай маску, — прохрипел я. — Иначе я отстрелю тебе яйца, богом глянусь.

Уже глядя на него с близи, у меня в душу закрался холодок. Кое-что не сходилось. Вернее, кое-что сходилось и мне это совсем не нравилось.

Убийца подчинился и медленно стянул платок с лица остатками руки, после чего сбросил капюшон.

На меня смотрел обычный мужчина. Самый обычный мужчина с щетиной, которого я первый раз видел. Но не это было главным.

— Блять…

Так скачут по деревьям только эльфы. Эльфы и я.

А ещё те, кто когда-то обучался этому мастерству.

Например, другие проклятые.

Отсюда и навыки, пусть в стрельбе парень был немного плох.

Его взгляд источал ненависть — уверен, будь ненависть оружием, меня бы тут на атомы уже бы порвало. На его губах была злобная усмешка. С уголков стекала кровь — видимо переломал себе рёбра.

— Резня, — прохрипел он, подтверждая мои догадки. — Уёбок…

— Кто ты?

Мужчина рассмеялся. Рассмеялся с болью в голосе, но отнюдь не физической. Смеялся громко, и мне казалось, что он сейчас начнёт плакать.

— Ты знаешь, что с тобой будет за нападение на другого проклятого? — спросил я.

Он посмотрел на меня как на идиота и покачал головой.

— Они были правы… ты лучший из худших.

Я промолчал. Ситуация приобретала хреновый оборот.

— Ты думаешь, что тебе всё спустят с рук? Не я, так кто-нибудь другой тебя достанет… — прохрипел убийца. — Отомстит за меня, за всех нас… За всё, что ты сделал…

Он плюнул кровью в мою сторону, но попал лишь себе на штаны. Рассмеялся и вновь закашлялся, скривившись от боли.

А я просто поднял револьвер и выстрелил ему в лицо. Его голова дёрнулась, стукнулась об ствол дерева, на которое он облокотился, и повисла. А я пытался понять, как так получилось, что я схлестнулся с другим проклятым. Допрашивать его не было ни сил, ни времени — я сам тут рисковал помереть

На лес наконец опускалась тишина. Начали вновь чирикать птицы, стрекотать насекомые и казалось, лесу вообще вернулся его естественный звук. А мою голову не покидала мысль, что ситуация поворачивается страной стороной.

Проклятый напал на проклятого.

Никто бы не стал этого в здравом уме делать. Не стоит это последующих скитаний по мирам, совсем не стоит. И всё же этот проклятый напал. Это лишь означало одно из двух — или он нарушил правило из-за желания отомстить. Или, собственно, это и было его желание — отомстить мне за какие-то грехи в прошлом. Был и третий вариант, но…

Я огляделся, после чего подобрал свой револьвер и засунул его в кобуру. Обыскал быстро труп, после чего оставил его лежать здесь же под деревом. Хоронить я его точно не собирался, тут бы самому выбраться и не истечь кровью.

А ещё у меня появились вопросы к Суцьиси.

Эпилог

Было больно. Чертовски больно. Можно сколько угодно строить из себя непобедимого, непоколебимого и не чувствующего боли, однако, когда никого нет, вся правда так и лезет наружу. Меня скрутило во внеочередной раз от режущих болей в животе. Пришлось немного постоять, чтоб переждать этот приступ, после чего вновь двинуться дальше на подкашивающихся ногах.

Больше всего (не хочется в это признаваться) я боюсь боли. Не смерти, ни каких-то тварей, ни неизвестности — боли. Долгой, мучительной боли. Я могу её переносить, но я всё же её боюсь.

Я плёлся обратно, подстреленный и уставший до нельзя. Ноги переставлял одной силой воли, так как кроме неё уже ничего не осталось. Пока плёлся обратно, уже нормально перебинтовал себе руку. Кажется мне перебили не только нервы с сосудами, но и саму кость: я чувствовал, как она немного смещалась, когда накладывал повязку.

На грудь тоже наложил давящую повязку, пытаясь заткнуть дыру, чтоб в лёгкие не попадал воздух. Перетянул одной рукой, как мог, кривясь от боли и чувствуя, что продолжаю задыхаться. Про живот даже не вспоминал — сделать всё равно ничего не смог. Нога… нога просто хромала, так что плевать и на неё тоже.

И подрал же меня этот ублюдок…

Я не мог взять в толк, как так произошло. Какого хрена? Да, этого ублюдка сейчас отправят мотать срок, но неужели он думал, что сможет что-то исправить?

Отомстить? Мне? Серьёзно?

Убей он меня, и божество нашло бы мне другой мир, где я бы выполнял свою последнюю миссию. От смерти мне было бы ни холодно, ни жарко — он не мог этого не знать.

Или если это его желание: да, божество обладало своеобразным специфическим чувством умора, который иногда показывало, но оно никогда не ставило под угрозу миссию. Никогда. И если его желанием было отомстить мне за что-то там, и это он попросил у божества, сомневаюсь, что оно бы отправило его в тот момент, когда я выполняю миссию. Оно умеет манипулировать временем, дождалось бы, когда я закончу и уже после дала бы ему возможность поквитаться.

То есть вряд ли он сам решился на меня напасть. И вряд ли, будь месть его желанием, божество дало бы запороть эту миссию. Что получается? Я потерял протекцию?

Это было третьим вариантом.

Я не слышал, чтоб кто-то терял протекцию божества. Если кто-то гневил божество, оно само могло прийти и вырвать кому угодно яйца за неподчинение. Хотя в каких-то мирах сила божества была больше, в каких-то меньше, в каких-то оно вообще не имело власти и могло появиться лишь на мгновение. Может здесь оно не имеет власти и потому отправила выполнить свою волю проклятого? Хотя нет, оно же появлялось передо мной и давала пиздюлей. Или тогда у него была возможность появиться предо мной, а сейчас всё, не может?

А как же миссия?

Бред… просто бред… что-то не сходится. Я делаю что сказали, делаю безоговорочно, смысл давать добро какому-то дебилу мне отомстить и запороть миссию? Конечно, если это просто у парня сорвало крышу, тогда это уже другой разговор.

В любом случае, я точно знал, что в этом мире есть ещё один проклятый — Суцьиси. Если на меня за что-то открыли охоту, то она тоже будет в этом участвовать или хотя бы знать. И я точно задам несколько вопросов ей.

А пока надо было выбраться из леса. И забежал же я в самую задницу…

Вскоре показался ручей, где я смог немного попить и промыть рану на животе. Дырка не большая, крови мало, но пуля до сих пор была где-то внутри, и достать её я не мог и не собирался — можно ещё хуже сделать.

Позже мне удалось дохромать до лагеря, где лежали трупы наёмников. Здесь ничего не изменилось, даже костёр до сих пор тлел. Я медленно осел около него, чувствуя, что просто не сделаю и шага, если не отдохну. Даже не смотря на тёплую погоду, мне было холодно, немного трясло, всё тело ныло. Казалось, что я неделю разгружал контейнеры, и теперь мышцы превратились в тряпки, неспособные даже поднять собственный вес.

Я едва не уснул, отдыхая. Испугался, что если усну, могу проснуться чёрт знает когда, потеряв драгоценное время. К тому же поспать можно будет и на лошади, пусть такой сон и не назовёшь нормальным.

Труднее всего было вставать. Сознание упорно кричало, что у меня нет сил, мышцы буквально не ощущались, будто их и нет, но всё же я поднялся. Немного потянулся и огляделся. Быстро прошёлся по сумках, ища какое-нибудь обезболивающее, но кроме спирта ничего не нашёл. Сейчас можно было бы выпить, чтоб заглушить боль, но… нет, истеку кровью быстрее.

По сути ничего полезного или интересного здесь не было. Я ещё раз на всякий случай порыскал здесь, если вдруг у них где-то были письма с приказами или ещё какие-то зацепки, но ничего не нашёл. Да и не особо надеялся, если честно — никто не будет оставлять таких явных следов за собой.

С собой я взял сразу трёх лошадей по той причине, что будет удобнее ехать: с одной на другую пересаживаться буду. Взял бы может и больше, но лошади оказались отмороженными — я едва не перехватил с копыта по морде. Я не слышал, что лошади привязывались к хозяевам, но эти вообще были конченными, поэтому я ограничился всего тремя самыми спокойными.

Плюс, чем больше лошадей — тем больше возможностей. Их можно было сбагрить и обменять на отдохнувших в ближайшей деревне. А может и оплатить ими работу целителя, если такой там вдруг будет водиться.

Иначе говоря, ходовой товар.

Перед тем, как двинуться домой, я первым делом проверил лошадь, на которой приехал. Её на месте не оказалось, так что можно было выдохнуть пока — значит Сильвия добралась до неё и уехала. Теперь оставалось лишь выбраться из этой глуши и мне.

Ближайшие несколько дней обещали быть для меня мучительными и долгими. Но по крайней мере душу грел успех — я выполнил одну из своих задач и вернул Сильвию обратно домой. Это же надо быть такой неудачницей: что не напасть, то обязательно с ней. И даже разборка с другим проклятым не могла омрачить победу — я победил, я успешно выполнил задачу.

Правда будущем предстоял разговор с Суцьиси, но об этом я старался не думать. Мы не друзья и не товарищи. И даже секс не мог этого исправить. Если в ближайшее время на связь не выйдет божество, и я задам вопросы и заставлю её на них ответить. Что-то происходило и мне было необходимо знать, что именно.

А ещё меня волновал предстоящий разговор с Зароном, который обещал быть трудным. Я уже продумывал аргументы и методы давления. Переходить к другим методам мне не очень хотелось, так как они всегда усложняли ситуацию, однако сейчас я был готов идти на всё, даже если придётся держать их в заложниках.

Проблемы, вопросы, загадки. Теперь я понимал, как было просто на войне, ведь там…

Я схватился за револьвер.

Лошади, на которых я ехал немного оживились, будто кого-то почувствовав. Я потянул за поводья, внимательно вглядываясь в дорогу и близлежащие кусты. Скорее всего, это какое-то дикое животное где-то в ближайших кустах, и всё же осторожно никто не…

Я почти успел увернуться.

Грёбаная стрела не пробила плечо, но порвала мышцы на многострадальной правой руке. Животные дикие, ага блять… Я выстрелил в ту сторону, откуда прилетела стрела, прильнул к лошади и ударил по бокам, заставляя нестись галопом… Совсем близко пролетела ещё одна стрела, едва меня не задев. Но едва я проехал десяток метров как моя лошадь споткнулась, и мы полетели на землю.

Понятно, что не случайно, однако легче мне от этого совсем не было. Мы полетели головой вперёд на полном ходу, я ощутимо приложился об землю, кубарем прокатившись несколько метров. Поднялось облако пыли. Я зашёлся кровавым кашлем, в голове всё шло кувырком, где-то ржали лошади, что-то невыносимо болело и мир вокруг откровенно плыл. С кружащейся головой я попытался встать и в это момент в меня попали.

Стрела пробила плечо на вылет. Но хуже стало через мгновение, когда я понял, что, собственно, это стрела от гарпуна. Понял это по верёвке, которая натянулась и резко дёрнула меня вперёд. Я вскрикнул от боли, когда почувствовал, как с другой стороны плеча стрела зацепилась крюками, рухнул на землю и меня потащило грудью по грунтовке.

Я приставил револьвер к верёвке и выстрелил. Вскочил, будто открылось второе дыхание и бросился в кусты. Сегодня меня точно собирались добить.

Мне не удалось пробежать и ста метров, когда новая стрел от гарпуна пробила ногу сзади. Наконечник выскочил из бедра, раскрылся цветком и резко ушёл обратно в ногу, зацепившись крюками. Меня дёрнуло назад.

Я резко крутанулся, уже собираясь выстрелить в верёвку, когда ещё одна стрела просто пробила кисть на вылет. Револьвер отлетел в близлежащий кусты. А потом ещё одна стрела, и ещё, и ещё.

Я кричал от боли и ненависти к ублюдкам, которые в конечном итоге подловили меня. Дёргался, пытался вырваться, понимая всю бесполезность подобного. А потом все верёвки просто дружно натянулись, и я рухнул на землю. Руки и ноги оттянули в разные стороны, не давая мне двинуться и казалось, что я сейчас отключусь от боли.

Последнее, что я мог напоследок сделать, так это отправить всех на тот свет. Плевать на всё, но просто так я не сдамся. И эти уёбки, кто меня изловил, отправятся в ад вместе со мной.

Правда эти мысли так и остались мыслями.

Прямо передо мной откуда-то из густых крон деревьев спрыгнула на землю эльфийка. Её было тяжело не узнать: та самая из академии, что шастала и проверяла людей. Я бы настолько удивлён встретить её здесь, что подавился собственным возмущением, на мгновение позабыв обо всём.

К сожалению, этого мгновения мне и не хватило.

Она молниеносно подскочила ко мне и пнула прямо в голову. В глазах потемнело, и я едва цеплялся за реальность, чтоб не отключиться.

Собственно, я пожалел, что не отключился, так как эльфийка оседлала меня сверху, выхватив сраный кол с кристаллом на навершии, после чего прошипела:

— Оракул приглашает вас посетить наше небесное королевство. Добро пожаловать к эльфам, человеческое отродье.

И в следующее мгновение этот самый кол воткнулся мне в грудь.

Ненавижу эльфов.

Кирико Кири Предел мечтаний-3

Глава 73

Я очнулся из-за того, что мне было тяжело дышать. Каждый вдох и выдох сопровождались неприятными ощущениями, будто в лёгких что-то застряло, и я непроизвольно откашлялся. Грудь резануло тупой ноющей болью и неприятным жутковатым чувством инородного предмета, который будто стал частью тела. Даже гадать не надо, что там могло застрять у меня в груди.

Я с трудом и не с первого раза раскрыл слипшиеся веки. Глаза защипало, будто в них бросили соли.

Я находился в небольшой деревянной комнате без окон, похожей на подсобку, где, кроме меня, были ещё два подсвечника с кристаллами, которые освещали её не хуже электрических лампочек, и охранник. Она мало напоминала те места, где обычно оказываются пленники: ни цепей, ни пыточных аппаратов, ни бойниц.

Значит, мы ещё не достигли пункта назначения.

Я осторожно встал на затёкшие ноги и пошевелил руками. Со мной особо не нянькались, одели руки в кандалы и подвесили к стене. Учитывая то, что я последнее время просто тупо провисел на руках, сейчас они ныли и практически не отзывались.

Что было хорошей новостью, так это отсутствие ран. Видимо, меня обработал хорошенько целитель, так как я даже шрамов не видел: руки целы, нога вроде как тоже, живот уже не скручивает болью. Не исцели они меня, и я сомневаюсь, что смог бы дотянуть даже до столицы из того леса. Но, кажется, это было единственной хорошей новостью.

Тихий звон цепей заставил охранника сразу обратить на меня внимание. Ушастый нахмурился, после чего выглянул за дверь и на эльфийском крикнул:

— Передайте Ньюэсенфей, что пленник очнулся!

При этом он не сводил с меня глаз. Смотрел со смесью интереса и опаски, будто разглядывали какое-то диковинное существо.

Плевать, у нас ещё будет время поговорить.

Я заглянул внутрь себя, чтобы взглянуть на ядро внутри. Вопреки моим опасениям, с ним было всё в порядке — оно медленно и сонно пульсировало, не вызывая никаких беспокойств. Однако когда я попытался выпустить немного энергии, просто чтобы проверить работу ядра, вся она не пошла в разные стороны, как обычно, а потекла в одном направлении.

Если быть конкретнее, то к колу. Он будто тут же высосал её, и на его навершии едва заметно засветился кристалл.

В принципе, это было ожидаемо — артефакт просто впитывал из меня энергию. Уверен, что бахни я сильнее, он её тут же высосет. И магию он тоже наверняка не даст использовать, так как для неё нужна энергия из ядра, а кол её практически сразу откачивал.

Что-то подобное я и ожидал. Хотя мне всё равно было интересно: если я сорву все клапана, выдержит ли он такой поток энергии?

Мои размышления прервала вошедшая в комнату эльфийка вместе с несколькими охранниками. Та самая, что разгуливала сначала по академии, а потом загнала в меня несколько сантиметров стали. Сейчас девчонка была одета в обтягивающий костюм, который так любили эльфы, зеленоватого отлива с плащом. У пояса покачивался изогнутый длинный клинок.

— Ньюэсенфей, — кивнул охранник, отойдя в сторону, но она будто его и не заметила. Подошла ко мне, окинула взглядом с ног до головы, после чего, не оборачиваясь, спросила:

— Когда очнулся?

— Только что, Ньюэсенфей. Я сразу позвал вас, как вы и велели.

Вряд ли они осознавали, что я понимал их язык.

Несмотря на свой ум, эльфы иногда в упор не видели некоторых вещей из-за своих гордости и высокомерия. Слишком часто они считали себя умнее других, из-за чего именно в этом часто и прокалывались. Наверное, это была черта большинства эльфов во всех мирах, их слабое место.

Только сейчас я смог рассмотреть её нормально. Как и все эльфы, молодая, красивая, подтянутая. Возраст точно и не скажешь, здесь как двадцать, так и все двести двадцать могут быть. Эльфийские девушки, да и вообще, все эльфы всегда обладали утончённой красотой, от простого люда до величественных особ, и даже простолюдины могли среди людей походить на аристократа.

Я ответил ей холодным взглядом без каких-либо эмоций.

Мы мерились взглядами секунд пять, после чего она отвернулась.

— Долго был без сознания, — пробормотала она себе под нос. — Слабоват человек.

— Это лишь кажется, — возразил эльф справа от неё. — Не обманитесь, госпожа. Мы видели, что он устроил в лесу.

Не сказать, что его слова смогли изменить её точку зрения, однако меры она всё же предприняла.

— Усилить охрану и не спускать с него глаз. Мы скоро прибудем.

Прибудем?

Я удержался, чтобы не начать оглядываться и не выдать, что понимаю их.

Прибудем… значит, эта деревянная комната на судне? Сколько я пробыл в отключке? Вроде отключился сразу после того, как мне воткнули в грудь кол. То ли от боли, то ли от действия самого артефакта, но сознание просто отключилось, будто я неожиданно уснул. Это значит, я вот так пробыл в забвении несколько дней.

Не удивительно, что мышцы как варёное мясо…

Усилить охрану у них называлось поставить дополнительного эльфа. Не густо, если честно, но мне такое лишь в плюс.

Когда их босс ушла, я внимательно осмотрел двух охранников. Обычные эльфы в типичной облегающей одежде и приталенной лёгкой броне. Что сразу бросилось в глаза — оружие: их мечи были сделаны из дерева и скорее были похожи на дубинки.

Значит ли это, что меня убивать не собираются, и я им нужен исключительно живым?

Вполне.

Только понятие «нужен живым» не учитывало того, что будет со мной, когда я стану не нужен. Я многих брал живыми, и лишь единицы оставались таковыми после того, как я получал то, что мне было нужно.

В голове сложилась картина, как меня приносят в жертву…

Нет, эльфы очень редко участвовали в жертвоприношениях. Скорее попытаются изъять из меня ядро, и не факт, что я это переживу. Но при любом раскладе я не собирался попадать на приём к оракулу или к кому они меня там везли.

Я ещё раз внимательно огляделся. Абсолютно пустая комната, одна дверь, две лампы, двое охранников с деревянными мечами и я, подвешенный к стене на кандалах. Цепь от них проходила через кольцо, которые торчало из стены. Судя по всему, за дверью есть ещё охранник или два, и случись что, меня будут бить исключительно палками.

План побега сложился сам собой, как это обычно и бывает. Я с презрительной усмешкой посмотрел на охранников, после чего упёрся ногами в стену и начал тянуть за цепь, будто пытался что-то перекинуть из-за спины. Я не особо надеялся, что у меня так что-то выйдет, но и не в этом был план.

— Успокойся, человек, — с угрозой произнёс один из оставшихся эльфов, красноречиво положив руку на рукоять меча.

Я, всем видом показывая, как же мне плевать на его слова, лишь сильнее упёрся и даже смог приподняться повыше, создавая на ровном месте бурную деятельность в попытках сбежать. Металлические браслеты буквально сдирали кожу. Кисти, опухшие от такого долгого висения, стреляли болью, и казалось, что они вот-вот или оторвутся, или сломаются.

— Человек, не испытывай нашего терпения, — произнёс с угрозой уже другой. — Тебе пока никто не хочет здесь зла.

Меня именно что и смущает слово «пока». К тому же после того, как меня распяли в лесу, не сильно верится, что мне никто не желает здесь зла. Я бы сейчас не висел на стене, будь это так.

В ответ на его слова я набрал максимум слюны, что смог найти в пересохшем рту, и плюнул в него. Плюнул метко, попал прямо в лицо, а сам нагло продолжил заниматься вредоносной деятельностью.

Эльф, в которого я попал, в шоке замер, после чего медленно провёл по лицу рукой, стирая мой плевок, и посмотрел на ладонь. Он аж побледнел от ненависти.

— Ты, грязное человеческое животное… — прошипел он.

— Заткнись, шлюхино отродье, — прохрипел я в ответ. — Будешь своей мамаше-бляди что-то высказывать, когда она вытащит внеочередной член из своего рта.

Эффект был предсказуем: выхватив свою деревянный меч, он бросился ко мне, но буквально в паре шагов от меня его перехватил товарищ, на эльфийском прошипев ему:

— Тебя ум оставил? Он же специально тебя…

Специально провоцирует — всё абсолютно верно. Повиснув на одних руках, я подтянулся и тут же ударил двумя ногами по головам эльфов, что наконец оказались в зоне досягаемости. С левой ноги левому, с правой правому. Оба, получив по пинку, свалились как подкошенные на пол.

Первая часть плана была выполнена — охрана убрана. Теперь можно было и выбираться.

Я развернулся лицом к стене, после чего подтянулся на цепи к самому кольцу, упёрся ногами в стену и начал его выдирать. Благо кольцо было большим и за него можно было схватиться руками, что было куда удобнее, чем просто тянуть за цепь.

Напрягшись, я начал рывками дёргать за него, не прекращая тянуть на себя и расшатывать в стене. Наверное, был похож на какого-нибудь спортсмена, который тягал груз и не мог его поднять, если бы не стоял сейчас в буквальном смысле слова на стене. И всё это время я с замиранием сердца ожидал, что сюда вот-вот кто-то заглянет, и мой побег пойдёт по одному месту.

Но никто так и не заглянул к нам, а мне потребовалось минут пять, прежде чем кольцо наконец поддалось. Заскрипело, угрожающе зашаталось, давая мне надежду на освобождение, после чего я что было сил рванул его на себя.

Хруст дерева напомнил мне хруст костей. Я едва успел извернуться, пока летел на пол, чтобы упасть не на позвоночник и не сломать его, но всё равно приземлился чёрт знает как. С грохотом рухнул вниз и кувырком прокатился по полу до бесчувственных тел охранников. На секунду у меня перехватило дыхание от кола, который зашевелился внутри. Было удивительно, что с колом в груди я вообще могу подобное вытворять. Скорее всего, это был вообщекакой-то артефакт.

Но едва успел обрадоваться свободе, как то, чего я боялся все эти минуты, произошло.

— Что у вас… — начал было эльф на эльфийском, открывая дверь, когда наши глаза встретились.

Моя реакция была мгновенной — я тут же прыгнул на него, замахнулся и что было сил хлестанул толстой цепью по лицу. Эльф только и успел, что сделать шаг назад, схватившись за рукоять деревянного меча, после чего хруст костей, застучавшие по дереву выбитые зубы, и он бесчувственным телом падает на пол.

К сожалению, он был не единственным в коридоре. Видимо, понятие «безопасность» им было знакомо.

— Тревога!!! — заорал во всё горло ещё один, что стоял в коридоре. — Пленный сбежал!!! Трево…

Я метнулся в коридор, где мне преградил путь, выхватив меч, щупленький, но тем не менее опасный эльф. Я даже мелочиться не стал, на полном ходу подпрыгнув и со всей дури пнув его обеими ногами прямо в грудь. Послышался хруст его костей, и лёгкая тушка улетела вперёд.

Рухнув вниз и больно ударившись локтями о пол, я вновь подскочил и бросился прямо по коридору. Изначальный план тихо расправиться со всеми превращался в побег, где тебе или повезёт, или не повезёт.

В коридор из боковых дверей, будто только и ожидая сигнала тревоги, тут же вывалились эльфы, штук восемь, не меньше. И тот… вернее, та, что была впереди, маленькая хрупкая эльфийка, вытянула перед собой руки.

Что сейчас будет, я понял без объяснений. Подхватил за одежду тушку эльфа, выставив её перед собой как щит, и бросился вперёд. Через мгновение он содрогнулся и буквально окаменел в моих руках — в парня влетела та самая парализация, которой нас однажды накрыли на тренировках. Второй раз меня уже таким не возьмёшь.

Я успеваю сократить между мной и толпой расстояние, после чего, не раздумывая, бросаю тело прямо в них.

Здесь, в узком коридоре, количество играло против защитников. Сразу же образовалась толкучка, трое противников, включая волшебницу, повалились на пол вместе с «щитом», а я прошёлся прямо по ним дальше. С ноги врезался в следующего, отбрасывая эльфа на товарищей позади, и сам же пробежал по нему, плечом врезавшись в тех, кто остался за ним на ногах, будто пытался выбить дверь.

Эльфы были сильными. Прибавить сюда скорость, и они становились опасными противниками. Однако они были… хрупкими. Если те же орки, тролли или космодесантники могли выдержать много урона, то они валились буквально с одного-двух удачных попаданий.

Драться с колом в груди, который мешал дышать и отдавался при каждом касании болью, было глупо и бессмысленно. Я сделал ставку на скорость и напор: в коридоре, где мало места и сильно не попрыгаешь, а они, поднятые по тревоге, вряд ли ожидают такого напора, такая тактика имела право на жизнь. Я просто продавливал их, чтобы просто вырваться из тупика, в котором оказался.

Когда я почти вырвался, кто-то набросился мне на спину. Не мешкая, я затылком ударил ему в лицо — хватка сразу ослабла, а я ещё и добавил с локтя, после чего бросился по лестнице наверх. У меня не было цели перебить там всех, так как очень скоро здесь вообще будет не продохнуть от эльфов или кто тут у них на корабле.

Но едва я поднялся на этаж выше, как сверху уже раздались топот и приказы на эльфийском. Снизу за мной тоже уже выдвинулись, стремясь зажать на лестнице.

Я тут же скользнул через открытую дверь на следующий этаж, который был похож на огромный продольный гараж, заваленный ящиками и мешками. Бросился по нему, уходя от погони и ища выход.

Выход нашёлся: небольшой канат с крюком и раскрытый в потолке люк для подъёма грузов наверх. Недолго думая, я тут же запрыгнул на него и заработал руками, вскарабкиваясь наверх. Правда, подняться удалось лишь на ещё один этаж. Я пинком захлопнул люк, чтобы задержать эльфов снизу, и вновь бросился к лестнице. Сейчас все они должны были броситься за мной на тот этаж, а значит, лестница наверх должна быть пустой.

Надо сказать, что бегать с колом в груди оказалось тем ещё удовольствием. Я беспрестанно кашлял, грудная клетка ходила с болью, будто сломаны рёбра, и каждое прикосновение к колу вызывало не самые приятные ощущения, не говоря уже о том, что мне несколько раз по его рукояти попали. Я думал, что помру прямо там. С ним долго не побегаешь.

Но тем не менее, я выскочил на лестницу одновременно с эльфами этажом ниже и бросился наверх. Поднялся на ещё один, уже последний на этой лестнице этаж, и бросился по коридору вперёд. Здесь, как я понимал, были уже жилые комнаты. Промчавшись вперёд, я выскочил в столовую, где встретился с экипажем корабля.

Мужчины, причём люди, а не эльфы, взглянули на меня, растрёпанного и с колом в груди, с ужасом, замерев на месте и никак не пытаясь меня остановить. Я же промчался просто мимо них дальше, выскочил в ещё один коридор, где попал в большую комнату с множеством кроватей. Пробежал её, выскочил в коридор и тут уже вышел на лестницу, которая выходила наружу. Буквально взлетел по ней и оказался на палубе корабля.

Вид, который открылся передо мной, завораживал.

Мы подплывали к огромному острову, зависшему в небе на фоне облаков и голубого неба в лучах солнца, на краю которого расположился большой оживлённый город. Весь его берег, если так можно было назвать ту часть, где кончался остров, был застроен причалами. Большими многоуровневыми причалами, вдоль которых, зависнув в воздухе, выстраивалось бесчисленное количество кораблей разных мастей на несколько этажей. Словно многоуровневая взлётная зона у космического носителя-порта.

Друг над другом здесь висели корабли самых разных типов: от длинных и узких до толстых и коротких коротышей. Здесь были и обычные грузовые, и военные, которые отличались тем, что шары были закрыты листами. Часть порта располагалась прямо над пропастью, часть на землёй, где внизу растянулись склады.

Но, наверное, жемчужиной картины был огромный ослепительно белый замок на вершине крутой горы, который будто навис над городом. Он был с высокими башнями, небольшими стенами и садами, которые на белом фоне выделялись зелёными пятнами.

Но у меня рассмотреть всё это великолепие заняло от силы мгновение, не до любования красотами было. Я захлопнул крышку люка и пинком обрушил стоявшие ящики сверху, чтобы затормозить преследователей, после чего под удивлёнными взглядами бросился к корме корабля, где располагалось управление высотой этой машины. Я собирался помочь пришвартоваться этому кораблю как можно быстрее.

Глава 74

Спотыкаясь, я поднялся на надпалубную надстройку на корме, где находился как штурвал, так и системы управления креном, высотой и скоростью хода. Огромный руль, как на парусных кораблях, и рычаги, как на поездах, шагоходах и других не слишком современных машинах.

— Что… — мужчина испуганно уставился на меня, не понимая, что происходит, но тут же лёг на пол, получив цепью по лицу. Мне было не до разговоров.

Я ни разу не управлял кораблём, однако определённые знания у меня всё же были. Они остались после того момента, когда Зарон на корабле забрал нас после того, как мы выбрались из туманов после неудавшегося покушения. Тогда я тоже наблюдал за управлением этой машиной. Не то чтобы я думал, что мне это реально пригодится, скорее профессиональная привычка наблюдать за всем и запоминать.

Я быстро окинул взглядом рычаги, после чего бросил взгляд за борт, прикидывая наш новый курс.

Думаю… пойдёт. Да, пойдёт.

Я схватился за рычаг и навалился на него всем весом, переключая его на максимальную скорость, после чего схватился за рычаг крена и потянул на себя, заставляя корабль снижаться. Машина послушно начала опускать нос, и я дал право руля, используя нос корабля как своеобразный прицел. И этот прицел был направлен на причал и корабли, что пришвартовались около него.

Хотели меня? Получайте, остроухие ублюдки.

Я схватился за штурвал, чтобы устоять, когда крен увеличился настолько, что стоять стало сложно. Я видел, как люди, которые уже было добрались до надстройки, чтобы помешать мне, начали падать, стараясь ухватиться за что-то на палубе, когда корабль начал стремительно набирать скорость, теперь буквально пикируя. Как повалились коробки и покатились вниз бочки, сшибая всё на своём пути.

Отсюда я видел, как на палубу наконец выбрались и эльфы. Однако из-за крена добраться до меня быстро у них не выйдет, даже учитывая присущую им ловкость. В лицо бил с каждой секундой усиливающийся ветер. Кто-то кричал, что прямо по курсу причалы, но изменить что-то было уже поздно.

Я видел, как на перехват нам даже выдвинулся висящий до этого просто в воздухе военный корабль, но и он не успеет исправить ситуацию.

— Грязное человеческое отродье… — раздалось слева от меня.

На надпалубную надстройку выбралась наконец моя похитительница. Оскалив зубы, она смотрела на меня с яростью, однако меч доставать не спешила.

— Что, такого ваша оракул или кто там не предсказала?

— Ублюдок… будь ты проклят…

— Полундра, тупая сука, — оскалился я.

Эльфийка было бросилась на меня, но именно в этот момент я дёрнул воздушный тормоз. Торможение было настолько сильным, что меня вжало в рулевое колесо. А вот эльфийка не устояла — её бросило вперёд, и она, попытавшись зацепиться за перила, просто перевалилась через них и рухнула вниз на палубу. Эльфы, что почти добрались до нас, тоже полетели вперёд.

Естественно, я не собирался таранить на полном ходу обычным грузовым судном всё на своём пути. Я собирался сбежать, а не покончить жизнь самоубийством.

Однако всё же недооценил немного последствия, которые в следующие мгновения захлестнули меня с головой. Всё происходящее превратилось в мешанину из событий, которые пролетели передо мной сплошным потоком.

Нос нашего корабля стремительно приближался к первому пришвартованному судну, которому не повезло оказаться на нашему пути. Я даже видел, как машут на том борту люди, будто это могло что-то изменить, как они разбегаются, услышал звон колокола, который означал тревогу перед тем, как всё поглотил всепоглощающий треск.

Нос судна врезался в борт, разламывая его пополам. В разные стороны полетели доски и щепки, будто брызги волн. Я сильно приложился о руль, ударившись колом, и в какой-то момент мне показалось, что я сам вот-вот сейчас умру. А судно лишь немного сбавило ход. Вместе с протараненным судном оно врезалось в причал, разнеся его в щепки, после чего врезалось в ещё один корабль и застряло в нём.

Уже втроём мы, потеряв летучесть, начали падать вниз, обрушиваясь на стоящие ниже суда, собирая их своей кучей. Сминая всё на своём пути, запутываясь и застревая между собой, грудой древесины мы ломали причалы, пока не врезались в огромную башню, что удерживала причалы и по которой, видимо, поднимались и опускались грузы.

Монструозное строение медленно накренилось, после чего, словно в замедленной съёмке, начало рушиться вниз, поднимая огромное облако пыли, как от взрыва, утягивая за собой не меньше десятка пришвартованных кораблей.

Я больше ничего не видел, кроме нескончаемых обломков и пыли. Не слышал ничего, кроме треска и хлопков, воя и свиста. Всё вокруг погружалось в пыль, тьму и обломки. Где-то на краю этого хаоса слышались крики людей.

Весь мир на мгновение превратился в деревянный ад, который перемалывал в себе всё подряд.

* * *

Одно то, что я пришёл в себя, говорило, что всё закончилось для меня более-менее хорошо. В груди до сих пор ныл тупой болью кол, который меня каким-то чудом пока ещё не убил, в носу свербело от запаха древесных опилок и пыли, хотелось чихать и кашлять, а вокруг ничего не видно из-за плотной серо-коричневой стены пелены, которая даже не пропускала света.

Я валялся среди обломков на досках, правой рукой продолжая держаться мёртвой хваткой за штурвал, будто храбрый капитан, когда самого корабля рядом было не видать. Лишь обломки, бесконечные обломки на ближайшую пару метров — именно такой была видимость. Это напоминало сильнейшую песчаную бурю, когда даже солнечных лучей не видно.

А вокруг был если не ад, то его преддверия. Что-то в песчаной мгле продолжало грохотать, трещать и ломаться. Слышались крики людей и стоны древесины. Иногда сверху мне на голову сыпались щепки, а порой и целые доски, угрожая проломить голову. Рядом пробрёл с невидящим взглядом какой-то бедолага — как появился из мглы, так в ней и скрылся, бредя куда-то, как зомби.

Я осторожно встал, ощупывая тело. Голова болела, что-то стекало по лицу, но ничего критического, кроме сраного кола в груди, не было. Когда я поднялся, всё вокруг плыло и меня слегка покачнуло, но сил устоять на ногах всё же хватило.

Уже хорошо. Со временем станет легче, надо лишь отойти от пережитых кульбитов.

Чтобы случайно не получить по голове бревном, я поднял над головой какую-то доску, как зонтик, и медленно побрёл прочь отсюда. Надо было выбираться, пока вокруг царили суматоха и хаос.

В принципе, мой план не сильно изменился. Изначально я предполагал освободиться, быстро всех убить, захватить корабль и вернуться, однако нынешний вариант тоже был в пределах допустимого. Теперь оставалось найти другой корабль и вернуться назад. Думаю, что в таком хаосе они не сразу хватятся, что у них из-под носа угнали судно.

Пока я шёл, по пути мне попадались обломки кораблей, причалов и складов. Какие-то было сложно опознать, какие-то были узнаваемы сразу, словно кто-то специально вырвал кусок. Так я наткнулся на нос корабля, длинную, почти целую часть причала с куском дома и кусок палубы.

Иногда мне по пути попадались и тела людей. Одни почти целые, другие разорванные на части, в куче собственных кишков и луже крови. Я знал, что они погибли из-за меня, но меня это сильно не трогало. Не потому, что я ублюдок (хотя может быть и из-за этого), просто со временем все мысли о вине и раскаянии уходят на нет и ты мыслишь по принципу: «Так получилось, я не хотел их смерти, просто им не повезло».

Ведь действительно, я же не пытался их убить, верно? Просто им не посчастливилось оказаться именно здесь и именно сейчас. К их смерти я имел отношение лишь косвенное, не своими руками убил, поэтому и совесть, что нечасто меня мучала, в принципе молчала.

Так, бредя среди руин и натыкаясь иногда на людей, как мёртвых, так и живых, я начал выходить из зоны пылевой бури. Здесь становилось светлее, было больше людей, которые метались, помогая раненым или в шоке бегая по округе, не понимая, что делать. Слышались приказы, за спиной в пыли что-то продолжало ломаться. Я начал натыкаться на полуцелые и целые склады.

Отовсюду сюда начали стекаться другие люди. И не только люди: половину, а может и больше из них составляли эльфы, которые тоже не ленились бросаться в облако пыли и вытаскивать оттуда пострадавших.

Собственно, то, что мы рухнули на землю, а не в туманы, уже было моей заслугой, в первую очередь. Я всё же хотел сбежать, а не погибнуть, поэтому направил корабль на причалы, что были построены над землёй.

Пройдя ещё десяток метров, я невзначай нырнул в один из складов, где и затаился на мгновение, переведя дыхание.

После такого жёсткого приземления всё тело болело. Но можно было считать удачей, что я выжил, так как удар смягчили другие корабли, которые мы собрали по пути на землю. И я бы радовался такому исходу, если бы всё не омрачал кол в груди. В принципе, он был и не страшен мне, так как ни магией, ни энергией я пользоваться не собирался, однако торчащая рукоять сильно мешала.

Я потрогал её рукой, чувствуя, как неприятно задвигалось внутри лезвие кола. Удивительно, что он не вошёл ещё глубже и не перебил мне какую-нибудь там артерию или вену. Хотя учитывая, что его сделали эльфы, там обычной логике практически ничто не подвергается, они из мира в мир всегда были на своей волне.

Вытаскивать я его не рискнул, так как боялся либо задохнуться, либо истечь кровью. Однако начал рыскать по складу в поисках пилы, чтобы отпилить рукоять, которая мне мешала. Хрен с ним, с колом внутри, как-нибудь переживу боль и неудобства, раз пока ещё жив. Но от ручки надо было избавиться.

Удача улыбнулась мне не сразу. Инструменты-то попадались, и пил среди них было немало, однако лишь на пятый раз мне попалась та, что смогла сделать что-то, помимо царапинки на рукояти.

Когда я спиливал ручку, ощущение было такое, будто я пилю собственные кости. Чувствовал эту противную вибрацию острия кола внутри, будто он уже был частью меня. И заняло это у меня около десяти минут. За всё это время никто так и не заглянул сюда, хотя я слышал шум снаружи.

После того, как я избавился от самой неудобной части кола и заодно от наручников, вскрыв замки, порыскал по складу, ища что-нибудь полезное. Несмотря на то, что здесь по большей части был алкоголь, я смог раздобыть здесь форму рабочего, которая была куда лучше, чем моя покрытая кровью, вся в пыли и порванная местами одежда. По крайней мере, теперь я мог сойти за какого-нибудь работягу, а не серийного убийцу, который возвращался после удачной охоты.

Переодевшись и закинув вещи в дальний угол, я быстро пробежался по складу ещё раз. Нашёл и нацепил на пояс ремень для рабочего. Он мне нужен был как разгрузка, куда я засунул два молотка и несколько шильев с отвёртками. Выглядят непримечательно, а убивают столь же эффективно, как и обычное оружие, если уметь пользоваться. Сейчас я был словно обычный рабочий из этих мест.

Теперь оставалось покинуть место катастрофы, и как можно скорее. Сейчас самым очевидным шагом эльфов было полностью перекрыть и заблокировать эту часть порта, никого не выпускать, чтобы не дать мне уйти, а потом методично всё прочесать. Уверен, что даже кораблям, что здесь ещё целы, просто не дадут улететь. И пытаться пробраться на соседний пирс было плохой идеей — загоню себя в ловушку.

Поэтому стоило прямо сейчас как можно быстрее скрыться.

Где?

Мой взгляд невольно упал на город.

Выхода не было. Или так, или оставаться и ждать, когда поймают, потому что когда здесь всё перекроют, я просто не выберусь. Надо было просто взять яйца в кулак и сделать это. К тому же, я уже видел, как среди людей мечутся эльфы в знакомой одежде. Они останавливали буквально каждого, заглядывая в лицо, продолжая таким нехитрым образом прочёсывать местность.

Поэтому, глубоко вздохнув, словно ныряя в омут, я опустил голову и быстрым шагом направился в город эльфов, стараясь смотреть себе под ноги и представлять, что иду в лесу. Огромным плюсом было то, что к этому моменту сюда уже стянулось немало зевак, что помогло мне быстро раствориться в толпе и добраться до невысоких, но опрятных домиков.

Вскоре правильность моего поступка подтвердил и тот факт, что едва я покинул территорию порта и добрался до ближайших домов, туда стянулась стража. Я бы даже сказал, не стража, а солдаты — высокие, пусть и стройные, но внушающие уважение воины, одетые в полные доспехи, наперевес с мечами и ружьями. Одна часть едва ли не сплошной стеной встала вокруг территории, не давая никому выйти, а другая строем бросилась к ближайшим причалам. К тому моменту я уже скрылся за ближайшими домами.

Задержись я хотя бы на пару минут, и сам бы оказался в ловушке. А попытайся попасть на причал, вряд ли бы успел отшвартовать корабль. Как и говорил, самым логичным будет оцепить место катастрофы и всё прочесать. Все и всегда так делают.

Моим шансом сейчас была другая часть порта, самая дальняя. Та, которую пока не затронул хаос. Если мне повезёт, я успею пробраться туда и уйти на одном из кораблей. Если нет…

Надо было сказать, что у эльфов города разительно отличались от других городов, что были как у людей, так и у других рас. Что у людей, что у орков, дворфов и так далее бедные районы были грязными и выглядели как места, куда сваливают мусор. Дома старые и разваливающиеся, улочки населяли криминал и бездомные, сами районы серые, будто там не бывает солнечных дней.

У остроухих всё было… почти всегда иначе. Сейчас, идя по бедным районам, улицы выглядели пусть и бедновато, без изысков, но чисто и аккуратно, со своим шармом и изюминкой, словно небогатые деревеньки где-нибудь в солнечных странах. Каменные одно- и двухэтажные домики, выстеленные камнем улицы и прохожие, не выглядящие как будущие жертвы суицида. Даже я, несмотря на всю осторожность, чувствовал здесь умиротворение.

Правда, будучи человеком, я всё равно немного выделялся. Не сильно, так как здесь на глаза то и дело, помимо эльфов, попадались женщины и мужчины, что тоже были людьми.

Что ещё бросилось в глаза, так это одежда, которая выглядела немного… старомодно, если так можно выразиться. Когда во всём мире здесь уже шла индустриализация, и люди переходили к более современным формам одежды, здесь жители будто застряли в средневековье.

Возможно, это и была суть эльфов: нередко их тормозили традиции и привычки, что сказывалось на прогрессе. Я-то и заводов у них не видел, когда мы подлетали.

Да только мне было совсем не до рассматривания местных красот и восхищения самобытности эльфийского народа.

Я прошёл буквально метров сто, а меня уже успело накрыть. И казалось бы, город куда спокойнее, чем тот же Линт-Хайвен, а накрыло так, что хотелось забиться в ближайший угол. Возможно, из-за только что пережитого, а может из-за того, что я сам на взводе. Сердце стучало у самого горла. Со лба стекал пот, буквально лился, будто я бежал кросс в десяток километров под солнцепёком. Меня бил озноб, как если бы при сильном жаре.

Но самым худшим были глюки. Сильнейшие глюки, в основном слуховые, которые обрушивались на сознание градом. Стрельба, я слышал её так же отчётливо, как и своё сердце. Она не прекращалась, гремела разными калибрами, и я, казалось, чувствовал дуновения ветра от пролетающих пуль. Я видел отблески снайперов и ничего не мог с собой поделать — отскакивал в сторону, вызывая удивлённые взгляды прохожих.

Я буквально метался то влево, то вправо, выдавая себя с головой. Я блять мог в лесу угондошить взвод, имея только один лук или нож. Я мог сделать бомбу из подручных средств. Мог пользоваться почти любой техникой, любым оружием, драться насмерть в рукопашке и выходить победителем. Я столько мог…

Но я не мог справиться с собственной психикой. И это меня выводило из себя. Бесила такая маленькая хрень, которая была способна всё разрушить. Я просто не мог избавиться от галлюцинаций и совершенно естественных реакций на мнимую опасность, не мог прогнать из головы флэшбэки, где мы с боем брали каждую улицу, каждый дом. Я оглядываюсь и вижу, как горит этот город, чувствую запах гари, выхлопных и оружейных газов и разлагающихся тел, которые никто давно не убирал.

И люди: они оглядывались на меня и смотрели враждебно, казалось, каждый из них только и ждёт, чтобы выхватить автомат из-за пазухи.

— Вы ка… — кто-то положил мне руку на плечо, и я сразу ударил с локтя бедолаге прямо в лицо. Ударил и, схватившись за голову, бросился в какой-то проулок.

Надо было затаиться. Пока не наступит ночь и не станет спокойнее, надо было затаиться и по возможности найти какие-нибудь препараты. На войне это были всевозможные антидепрессанты и успокоительные, которые кололи солдатам во время слишком горячих боёв. В этом мире на эту роль более-менее мог подойти, кроме наркотиков, разве что алкоголь.

Глава 75

Я чуть ли не бегом по подворотням ушёл от места, где врезал какому-то случайно попавшему под руку идиоту по морде. Хотелось схватиться за голову, чтобы наконец унять весь тот кошмар, который творился в голове.

Сейчас мне надо было бежать на другую сторону, в другой конец порта, пока его полностью не оцепили, однако я прекрасно понимал, что в таком состоянии далеко не уйду. Очень скоро, если не уже, на улицы выйдут усиленные патрули, чтобы найти меня, и заметить идиота, который дёргается от каждого шороха, будет несложно.

Надо было переждать. Дождаться ночи, когда людей и шума будет меньше, а мне спокойнее.

Да, это была трата времени, но безопаснее было теперь двигаться ночью. Уверен, что с наступлением темноты патрулей станет ещё больше, но это не будет проблемой для меня. Главное, чтобы эта шизофрения отпустила или хотя бы не мешала работать.

Я брёл по улочкам, вздрагивая, подпрыгивая на месте, иногда даже дёргая руками, когда флешбэки оказывались слишком реалистичными. Я словно заново и заново переживал те моменты, что однажды прошёл.

Где-то сбоку открылась дверь, и на ступеньки вышла эльфийка в скромном деревенском платье. Она что-то говорила, по-видимому, тому, кто её провожал. Её домик расположился на небольшой малолюдной улочке.

Решение было принято сразу.

Я сразу направился к ней, за несколько шагов оказавшись перед эльфийкой. Она ещё продолжала что-то говорить на эльфийском, когда повернулась ко мне. Вздрогнула от неожиданности и испуганно округлила глаза, глядя на меня.

— Я могу вам помочь? — спросила она пискляво.

Вместо ответа я схватил её за лицо и втолкнул обратно в коридор, после чего шагнул следом, закрыв за собой дверь. Здесь же стоял ещё один эльф, видимо, её муж, с которым она говорила. Он непонимающе наблюдал за тем, как его жена влетела обратно, упав на попу, после чего удивлённо и испуганно взглянул на меня.

Не знаю, собирался он что-то делать или нет, но через мгновение получил под дых и согнулся. Я схватил его за голову и приложил о ближайшую стену. Его бесчувственное тело свалилось на пол. Девушка только было открыла рот, но я уже был рядом, пощёчиной заставив её заткнуться.

Дальше было дело техники.

Тут же порвав на ней подолы платья на длинные лоскуты, частью связал ей руки за спиной, а часть засунул в рот вместо кляпа. То же самое, используя всё те же лоскуты, сделал и с мужчиной. Схватив их за шиворот, втащил в небольшое помещение, которое совмещало в себе зал и кухню, и бросил здесь же. Быстро прошёлся по ещё двум комнатам и вытащил перепуганных мальчишек. Связал, запихнул кляп в рот и бросил рядом с родителями. Осторожно выглянул на улицу через окно, слегка отодвинув штору в бок. Но никто не толпился у двери, никто не спешил вламываться и крутить меня.

Я ещё раз обошёл всю квартирку, после чего вернулся на кухню к заложникам. Отец семейства уже успел прийти в себя, и теперь они одной кучей забились в угол комнаты. Пришлось перепуганных оттуда вытаскивать, чтобы задать несколько вопросов.

Я всегда был против вредительства гражданским. Чаще всего это были обычные бедолаги, которым не повезло попасть под горячую руку. Да, были как солдаты, так и проклятые, которые вымещали злость на обычных людях, но я к их числу не относился. Им и так доставалось за всё хорошее и плохое с обеих сторон, зачем делать ещё хуже? Спустить злость? Так убей врагов. Просто ради удовлетворения садистских чувств? Так отрежь самому себе яйца.

Но нередко гражданским всё равно доставалось и без этого: попадали под перекрёстный огонь, гибли от бомбардировок, умирали от болезней и голода. На войне они мне напоминали перепуганных овец, которых убивали все кому не лень.

Вот и сейчас какая-то семья оказалась не в том месте и не в то время. Однако в планах у меня членовредительствовать не было. Я придерживался правила, что кто не связан с войной, должен таковым и оставаться, если не вынудят обстоятельства.

Я присел перед женщиной, которая показалась мне более адекватной, чем мужчина. У женщин была меньше развита гордость и более развита забота о детях, из-за чего вести диалог с ними было всегда легче. У мужчин же иногда как какая-то хрень в голову ударит — с места не сдвинешь, будут стоять на своём.

— Я не собираюсь вас убивать или грабить, у меня нет цели сделать вам больно или причинить какой-либо вред. Я лишь хочу подождать ночи и уйти. Уйду, никого не тронув, — начал я негромко на эльфийском. — Ты понимаешь меня? Если да, кивни мне.

Эльфийка с готовностью закивала. Я беспокоился, что она может встать в позу, так как если у людей была склонность к разрушению всего и вся, то у эльфов была склонность к чрезмерной необоснованной гордости, что иногда доставляло определённые проблемы.

— Отлично. Я хочу задать тебе несколько вопросов, поэтому сейчас вытащу у тебя изо рта кляп. И ты не издашь ни звука, пока я не скажу, поняла. Ни звука. Будешь вести себя тихо, и никто в твоей семье не пострадает, всё ясно?

Вновь закивала.

Я удовлетворённо кивнул и медленно вытащил из её рта кляп, готовый тут же ударить её, если эльфийка попытается сделать глупость.

Не сделала. И на том уже спасибо.

— Отлично. Теперь вопрос: здесь есть ещё выходы?

— В-выходы? — испуганно переспросила она.

— Кроме входной двери, из вашего дома можно ещё как-то выбраться?

— Черд-дак. Там люк в коридоре. Оттуда на крышу, — протараторила она с такой скоростью, что мне даже было трудно её понять.

Но запасной выход есть, отлично. Это то, что нужно, если что-то пойдёт не по плану и придётся сваливать.

— Хорошо. Город. Карта города. У вас она есть?

— Н-нет, откуда же…

— Ладно. Алкоголь. Вино, спирт, медовуха, пиво, сидр?

— Вино. Он-но в шкафу за вашей спиной.

— Еда?

— В том же шк-кафу.

— Оружие?

— У нас нет оружия, — пробормотала она. — Мы простые граждане, мы ничего не сделали, пожалуйста, от…

— Цыц, — поднял я голос, и эльфийка испуганно смолкла.

Я засунул ей кляп обратно и отволок к остальным, после чего прошёлся по кухне. К оружию, помимо молотков, шил и отвёрток, добавились тесак и два кухонных ножа. Нашёл на верхних полках две бутылки вина. Попробовал и тут же поморщился: в горло ударил спирт, да такой, что самого вина почти не чувствовалось.

Немного порыскал в их буфете и достал на стол овощи, фрукты, какую-то зелень, ягоды, орехи… К моему сожалению, мяса или чего-то молочного у них не оказалось. Сраные вегетарианцы… Даже молока или творога у них не было. Не все эльфы жрали одну траву, но мне, к несчастью, попались именно такие. Поэтому пришлось довольствоваться тем, что было.

Из одежды я взял с собой лишь плащ, который закрывал меня с ног до головы. Всё остальное оказалось или слишком маленьким, или слишком узким.

Попутно я постоянно поглядывал в окно, на случай непрошенных гостей. Несколько раз я видел, как стража, состоящая из четырёх эльфов, одетых в нагрудники и шлема, вышагивала по улице.

— Часто у вас здесь стража ходит? — спросил я, вытащив у женщины кляп. Мужчину даже не трогал — он смотрел на меня таким взглядом, что я был почти уверен, что дай возможность, и он сделает какую-нибудь непоправимую глупость.

— Они… они ходят, да…

— Часто?

— Иногда, — неопределённо подтвердила она.

— По сколько человек?

— Два.

Значит, всё же они подозревают, что я мог затаиться в городе. Получается, ночью патрулей будет ещё больше. А когда меня или моего тела не найдут, будут, скорее всего, прочёсывать весь город вплоть до каждого дома.

Я невольно потрогал грудь, где находился кол. Он так-то и не сильно мешал, если резко не дёргаться. Болел, но не более. Но стояло начать дышать полной грудью, бежать или драться, как неприятные ощущения, словно тебе раздвигает и ломает рёбра, усиливались многократно. Это мешало и отвлекало, не говоря о том, что попади по нему ударом, и я вообще рискую сдохнуть.

Стоило сумеркам опуститься на город, как я тут же выдвинулся в путь, оставив связанных в доме, заперев в одной из комнат. Уверен, что они сами смогут выбраться. Перед выходом не забыл сделать несколько глотков вина, от чего лёгкое опьянение сразу ударило в голову. Да, с одной стороны это может отразиться на реакции и скорости, но с другой — чистое сознание куда важнее, особенно когда главный упор был не на бой, а на скрытность.

Покинул я дом через крышу: воспользовался люком, о котором говорила эльфийка, пробравшись на пыльный чердак. Оттуда через маленькое окошко прямиком на крышу, покрытую красной черепицей.

Стоило лишь высунуться, как лицо обдул приятный прохладный ветер, что удивительно, пахнущий не городским смрадом, а свежестью.

Несмотря на приближающуюся ночь и опустившиеся сумерки, город даже не спешил ложиться спать. Открывшаяся часть с невысокой крыши продолжала жить своей жизнью как ни в чём не бывало. Во многих домах до сих пор горел свет, по улицам ходили жители города. То тут, то там раздавались голоса на эльфийском.

Я обернулся на место катастрофы, которое частично было видно отсюда. Сейчас пылевое облако уже улеглось, и я мог видеть, как среди выстроившихся пирсов выделяется огромный пробел, как выбитый зуб. Обрушенное основание башни, которая обвалилась вместе с пирсами. Помимо её руин, там же на земле, словно выброшенные на берег, лежали несколько кораблей, видимо, которых утащил за собой пирс. Всё остальное представляло из себя крошево из дерева.

Сейчас там горело множество огней, и между обломков сновали люди, разгребающие обрушившуюся часть и расчищая место.

Да, за такое меня точно по голове не погладят… Хотя когда гладили? Все мои диверсии обычно выглядели одинаково — десятки, если не сотни, жертв и сплошные разрушения. То, что я устроил здесь, по масштабу ещё было не самым большим.

Примерно представляя, куда двигаться (в голове всплывал вид города сверху), я осторожно начал перебираться с крыши на крышу, постоянно оглядываясь. По улицам не рискнул идти, так как в любой момент мог наткнуться на стражу, что для меня будет практически концом этого путешествия: моё точное расположение сразу определят, и здесь будет не продохнуть от солдат. Но и на крышах было не сильно безопасно, так как эльфы со своей ловкостью вполне могли их патрулировать.

Стараясь сохранять осторожность, я продвигался дальше, чувствуя себя в тылу врага. Когда снизу оказывалась стража, я замирал, припадая к крыше, уже вытаскивая отвёртки — ими удобно бить в зазоры брони. Иногда замирал в тени какого-нибудь дымохода, заметив подозрительную тень на крышах.

Если что пошло бы не так, с двумя-тремя стражниками я справлюсь — несколько тычков, и в такой толпе мало кто поймёт, что произошло. Может разберусь и с более профессиональными бойцами, которые могли здесь быть. Но мне очень не хотелось оставлять после себя следов раньше времени, так как это будет как расписаться, что здесь был я.

Больше всего в этом я ненавидел чувство преследования. Чувство, что за моей спиной уже маячат тени ищеек, которые только и ждут, чтобы схватить меня. Я каждый раз оборачивался, ложа ладони на оружие… и каждый раз выдыхал с облегчением. Пока нет, пока ещё нет…

К своему счастью, добраться до другой части порта у меня не составило труда.

Но проблема возникла, когда я замер на крыше, откуда был виден выход в порт.

Там у ворот дежурило человек десять из солдат, что тогда днём оцепили ту часть порта.

— Тц…

Не успел. Надо было сразу нестись сюда, пока они поднимали всех своих людей и не успели оцепить порт. Я знал, что просто мог бы не дойти в своём состоянии, однако…

— Дьявол…

Да, они поступили, как поступил бы любой в этой ситуации: сначала оградили эпицентр, чтобы постараться предотвратить побег. Потом, чтобы точно пресечь любую попытку, оцепить все способы покинуть летающий остров. Именно тот промежуток между первым и вторым решением был моим шансом.

Сейчас нужно было решать, что делать дальше.

Проскочить?

Может быть, но меня сразу остановило наличие эльфа в дорогой одежде, который был кем-то из государственных служащих. В мантии, с длинными волосами и надменным видом, он заглядывал каждому вошедшему и вышедшему в лицо, не стесняясь останавливать и вглядываться в черты лица.

Он точно знает, как я выгляжу.

Попытаться прорваться? Да, это можно, но не факт, что мне будут по зубам сразу десять стражников. С двумя-тремя, ну четверыми может и справлюсь. С пятерыми, когда у меня кол в груди, уже навряд ли. Десять меня просто возьмут количеством. Это при условии, что тот эльф не маг. Если маг, то на меня и одного может хватить.

Попытаться пролезть через забор где-нибудь? Это тоже был вариант, но что-то подсказывало мне, что эти стоят вот так на виду не просто так. Вполне возможно, что по всему периметру порта уже поднята охрана, которая поймает меня как нехрен делать. По крайней мере, я бы так сделал, чтобы вынудить жертву показать себя, а значит, и начальник стражи так решил сделать.

Что-что, но у эльфов коррупция была редкостью и большинство получали свой пост за личные заслуги, а не связи и деньги.

По сути, я оказался в ловушке. Этот остров был естественной тюрьмой, откуда просто некуда бежать. Единственным выходом был порт, так что меня можно было если не поймать, то просто вот так запереть, пока я сам себя не выдам.

Я внимательно разглядывал периметр порта, ища место, где можно проскочить. В какой-то момент я даже заметил таковое — один из небогатых, но высоких домов стоял буквально в паре метров от забора. С другой стороны, уже на территории порта стоял небольшой склад. Если прыгнуть, то я вполне мог долететь, да только…

Едва заметная тень, появившаяся и исчезнувшая на крыше у дымохода, предупредила меня об опасности.

Да, они контролирую порт вдоль и поперёк. Ждут, что я попытаюсь проскочить. Уверен, что им известен каждый проход, каждая нора и щель туда.

Значит, порт можно было вычёркивать из вариантов, по крайней мере на ближайшее будущее.

Что оставалось? Контрабанда?

Когда мы подплывали к острову, я смог по достоинству оценить его размеры. Он был не просто большим — он был огромным. Там, за городом и горой, на которой стоял замок, располагались лес и луга. То есть здесь была и дикая местность, в которой вполне могли расположиться контрабандисты.

Да только действительно ли я верил, что они меня согласятся вывезти, если они вообще здесь есть? Когда государству что-то очень нужно, оно бывает необычайно щедрым. Или жестоким. Ставлю собственную жизнь на то, что меня тут же сдадут.

Значит, порт и контрабанда для меня закрыты. Что ещё? Можно, конечно, сделать парашют и спрыгнуть в туман, но… что-то я сомневаюсь, что продержусь долго там, где обитают неведомые даже мне твари.

Я огляделся, надеясь, что что-нибудь натолкнет меня на правильное решение, и кто бы мог подумать — это сработало.

Решение у меня действительно появилось, и это не было решение обрушить весь грёбанный остров вместе с ушастыми ублюдками прямиком в туман. Совсем нет, просто мой взгляд остановился на замке, что возвышался на вершине горы. Вернее, не самом замке, а на пристройке, которая была сбоку.

Небольшой пирс, около которого стоял большой величественный корабль, похожий на клиппер, но вместо парусов имеющий всё тот же шар, удерживающий его в воздухе. Белого цвета с золотыми обрамлениями по бортам, его было отлично видно даже отсюда в сумерках.

Да, эльфы перекрыли мне все пути к отступлению, однако вряд ли они ожидают, что я полезу во дворец и попытаюсь угнать королевский корабль прямо у них из-под носа. А значит, и ждать моего нападения там они не будут, что даёт мне какие-никакие, но шансы. По крайней мере это было куда лучше, чем вообще какое-либо отсутствие плана.

Я осторожно развернулся, чтобы не упасть, и бодрым шагом по крыше направился в сторону богатых районов.

Глава 76

Осторожно продолжая перебираться по крышам, стараясь как не шуметь, так и не тревожить кол внутри тела, я двигался наверх, к более богатым районам, что расположились на склоне горы, откуда можно будет добраться и до замка.

Вообще, кол внутри явно был непростым — в этом я уже был уверен. Сколько бы раз я ни бился им, сколько ни делал резких движений, но, кроме боли и дискомфорта, ничего страшного не происходило. Магия, не иначе. Значит, просто умереть от того, что я случайно упал или спрыгнул вниз, можно было пока не бояться.

Когда я поднялся выше, стражи, которая до этого курсировала по улочкам, стало заметно меньше. Но здесь было куда больше жителей, которые будто и не знали, что такое сон. Глядя на них, у меня почему-то просыпалась паника. Нет, не из-за боязни толпы, скорее я боялся словить то неприятное состояние, которое меня накрыло там. Поэтому всеми силами я старался придерживаться более спокойных спальных районов.

Несколько раз, пока шёл дальше, я замирал, припадая к черепице (один раз ударился случайно колом и начал задыхаться), когда по крышам бесшумно и быстро проносились тени эльфов. Никак искали меня.

Пока что, как я мог судить, эльфы не поспевали за мной. Отставали, но не намного: они уже отрезали порт и прочёсывали нижние улицы эльфийского города. А сейчас, видимо, решили подняться повыше, если вдруг я решу проскочить. Грубо говоря, сеть растягивалась. И пусть пока я был впереди, они уже наступали мне на пятки. Плюс моя боязнь города: это ночью ещё можно попрыгать по крышам, а днём меня сразу станет видно. Плюс людей будет явно больше на улицах, чем сейчас.

Не везде мне удавалось пройти по крышам. Некоторые улицы приходилось пересекать по земле. В таких случаях я спускался вниз, накидывал на себя с головой плащ, после чего делал глоток из бутылки, если не чувствовал себя внутри готовым.

Спирт даже через приятный винный вкус бил в голову, словно обволакивая сознание тёплым одеялом и делая всё вокруг более спокойным. После этого я, быстро оглянувшись, быстрым шагом пересекал улицу, устремив взгляд строго в землю и стараясь не оглядываться по сторонам. Но даже с такой подготовкой било меня нехило. После этого приходилось ещё минут пять отсиживаться в каком-нибудь закутке, пока не отпустят наваждения, обняв себя и не давая делать глупостей.

Здесь, в ещё обычных районах, я был незаметен, но боюсь, в богатых одинокая фигура в плаще будет слишком заметной. Однако и выхода у меня особого не было. А это я ещё не задумывался о том, как буду пробираться в замок.

Преодолев внеочередную улицу, я пулей юркнул на узкие улочки, где, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, быстро направился дальше, пока не нашёл удачный проулок между домами, погруженный в темноту. Здесь я и затих, обняв себя и стараясь унять дрожь. Всё же двигаться ночью было хорошей идеей, не представляю, как бы я днём пытался это сделать.

Когда меня немного отпустило, я вновь залез на крышу и огляделся. Богатый район теперь был перед самым носом, всего через несколько крыш дома становились заметно выше и богаче. Сразу за ним начинался крутой подъём наверх к замку, где ничего, кроме травы, я разглядеть не мог. Эдакая контрольно-следовая полоса. Ну… о том, как пробраться к замку, мы ещё подумаем — для начала следовало добраться до неё.

Сложности возникли, уже когда я начал пересекать богатый район.

Во-первых, расстояние между домами. Здесь уже так свободно и фривольно не попрыгаешьс крыши на крышу, так как дома располагались менее плотно, на большем расстоянии друг от друга, а некоторые так и вовсе имели свой небольшой участочек.

Во-вторых, здесь было жителей куда меньше, чем в остальных частях города. Я бы сказал, что улицы вообще были пусты, не считая нескольких парочек эльфов или одиноких пешеходов. Зато стражи было достаточно, и пересекающий улицу одинокий путник в плаще будет просто белым пятном на чёрном фоне.

С другой стороны, здесь меня не колбасило от панических атак, что помогало сконцентрироваться.

Поэтому тактика осталась прежней — я перебирался по крышам, где это было возможно, а в случае необходимости спускался на землю и двигался вдоль домов, стен, пробегал через частные дворики и прятался за клумбами.

И когда я во внеочередной раз осторожно перепрыгнул с одной крыши на другую, заметил группу теней, что двигались в этом направлении. Шли параллельно, через одинаковое расстояние между друг другом, явно прочёсывая местность.

И что им так неймётся…

Я тут же сменил направление и, быстро перебираясь по крыше дома, на котором оказался, спрыгнул на его балкон. Было уже подался двигаться дальше, но остановился. Рука легла на ручку и медленно на неё надавила.

Есть контакт!

Ручка под ладонью повернулась, и дверь без скрипа едва заметно приоткрылась. Это была возможность не спасаться бегством по крышам, рискуя себя выдать, а переждать в доме.

Пока меня не заметили, я скользнул прямиком в комнату и тут же ушёл в сторону в тень. Замер, вглядываясь в тёмную комнату, после чего осторожно протянул руку и закрыл за собой дверь. Осторожно вдоль стены проскользнул за какое-то кресло и вновь замер. Затаился, отсчитывая про себя пять минут и вслушиваясь в тишину дома.

Никого нет? Все спят? Этого я не знал, но раз так удачно попал в чей-то дом, стоило быстренько прочесать его и найти что-нибудь полезное. Может оружие, если повезёт, огнестрельное, а ещё одежду, так как рабочий костюм был всё же не настолько удобен, как хотелось бы.

Отсчитав пять минут и никого так и не услышав, я направился лёгким шагом к двери, после чего остановился. Прислушался. Медленно приоткрыл и выглянул в…

Коридор. Коридор между комнатами. Здесь тускло светили лампы на кристаллах, на полу стелился ковёр, а вдоль стен то тут, то там располагались столики с вазами и цветами.

Обычный богатый дом.

Первым делом я осторожно прошёлся по комнатам, ища хозяев жилища. Это было самым главным, так как надо было понять, насколько громко можно здесь шуметь. И удача была на моей стороне — огромная, явно хозяйская двуспальная кровать пустовала и была аккуратно заправлена. На ней явно за сегодня не лежали.

Однако следующая находка меня совсем не обрадовала.

Детская, причём большая — она пустовала. И кровать была расправлена, как если бы на ней совсем недавно спали. Это заставило меня нахмуриться, так как не было ничего приятного, когда хрен пойми где по дому шарится ребёнок. Конечно, разобраться с ним у меня проблем не возникнет, однако…

Я обернулся и едва не залез на стену с испугу.

Из темноты коридора, где не доставал свет тусклых подсвечников, на меня смотрели два больших любопытных глаза. Это было слишком неожиданно, ведь я только что там прошёл.

Мы замерли, неотрывно смотря друг на друга. Если честно, я пока не совсем понимал с испугу, с чем имел дело, а опыт подсказывал, что если что-то непонятное не движется на тебя, то лучше тоже замереть и оценить ситуацию. Я даже не дышал, а руки напряглись, готовые дёрнуться к моему арсеналу нищенского оружия.

И лишь через мгновение до меня дошло, что передо мной стоит тот самый отсутствующий ребёнок, которого я не нашёл в кровати. А через секунду сам ребёнок вышел мне навстречу, позволяя рассмотреть себя получше.

Это была маленькая девчонка лет так четырёх с длиннющими ушами, слишком большими для эльфа глазами и зелёными волосами, которые сейчас поблëскивали металлическим отливом в тусклом свете. Стоя в обнимку с какой-то плюшевой игрушкой, босая и в одной ночнушке, она испуганно, но не без интереса рассматривала меня.

Пока я просчитывал варианты между вломить ей или просто сбежать, девчонка негромко на эльфийском спросила:

— Ты ночник?

— Кто? — не понял я.

— Ночник. Ты ночник?

— Э… а кто такой ночник?

— Тот, кто похищает неспящих эльфят. Ты пришёл похитить меня, потому что я не сплю? — хлопнула она ресницами, прячась за плюшевой игрушкой.

— Нет, не в этот раз, мелкая.

— У меня ночной огонёк погас, — пожаловалась она.

Мне бы её проблемы, серьёзно.

Я попытался обойти её, но эльфушка преградила мне путь.

— Расскажешь сказку?

Она серьёзно подходит с таким вопросом к неизвестному человеку, который влез в её дом? Здесь детей не учат, что не каждый встречный может быть другом?

— Нет, иди спать, ушастая, — бросил я и уже хотел обойти её, когда у мелочи задрожали губы и навернулись на глазах слёзы.

— Одну сказку… — жалобно пробормотала она.

— Нет, пусть родители тебе её рассказывают, — я обошёл её и осторожно направился к лестнице вниз.

— Они ушли и оставили меня одну дома, — затопали босые ножки за моей спиной. — А ночной огонёк перестал светиться. В комнате страшно.

— Поверь, я страшнее, чем тёмная комната, — бросил я через плечо. — Так ты дома одна?

— Да. И огонёк не светит.

И топ-топ-топ за моей спиной. Мелкая явно не собиралась меня просто так оставлять.

Так я спустился на первый этаж вместе со своей новой пассией. Не спеша верить ей на слово, я крадучись исследовал довольно большой дом, прежде чем наконец почувствовать себя немного в безопасности.

— А когда твои родители вернутся? — спросил я.

— Утром, — вздохнула она со вселенской грустью на лице. — Они часто возвращаются утром.

— Тогда иди и жди их в комнате.

— Там темно и страшно.

— А бродить по дому не страшно?

— Ну я же не одна, — посмотрела она на меня своими глазищами, и её уши забавно зашевелились, передавая её настроение. — Расскажешь мне сказку?

— Нет, — я нашёл гардероб, где аккуратно перебрал вещи в поисках тех, что мне подойдут. И даже нашёл, что налезут на меня. Правда, плащ всё равно оставил, так как не нашёл подходящей замены для него. Всё это время эльфёнок стояла в проходе, наблюдая за мной.

— А теперь?

— Нет.

Вышел из комнаты и начал искать какое-нибудь более внушительное оружие, помимо отвёрток и ножей.

— А сейчас?

— Нет. Лучше скажи, у вас мечи или огнестрелы есть?

— Есть! — закивала она радостно. — Я могу показать!

Через минуту мы стояли перед камином.

— Это что? — хмуро спросил я.

— Когда там огонь, он иногда хлопает и кидается маленькими огоньками, — живо объяснила девчушка своё видение слова «огнестрел». Я непроизвольно хлопнул себя по лбу.

— О-окей… а оружие, которое стреляет? Лук или такие длинные палки?

— Магический посох?

— А он у вас есть? — оживился я.

— Нет.

У меня возникло неприятное чувство, что она меня жёстко троллит.

Так порыскав по дому, я вернулся обратно на второй этаж, проследив за тем, чтобы после себя ничего не оставить.

— А теперь расскажешь сказку? — без устали топала босыми ногами за мной девчонка.

— Нет. Иди спать лучше.

— Там темно и страшно.

— У вас в доме везде темно и страшно, — бросил я хмуро, вернувшись в комнату, через которую проник в дом.

— Но там темнее и страшнее. Расскажешь сказку?

Вот привязалась…

— Вали спать, мелкая, — обернулся я к ней. — Придут твои родители и расскажут тебе сказку, тайны твоего возникновения и всё-всё-всё.

— А ты? — жалобно спросила она.

— Что я?

— Расскажешь тайну моего возникновения?

Я аж воздухом поперхнулся.

— Проваливай.

— Я не могу.

— Потому что в комнате темно? — вздохнул я.

— Нет, здесь пол.

Нет, она троллит, это точно, пусть и стоит с самым искренним видом, взирая на меня снизу вверх. И до меня дошло, что слово «проваливай» она перевела как провалиться вниз, видимо, не поняв, что я имел ввиду. Круто, ничего не скажешь.

— Иди спать, мелкая, — прошипел я.

— Я Льимус-Розали-Таланивальез, — представилась она.

— Очень приятно. Иди спать.

— А сказку?

— Нет, катись отсюда, — не моргнув глазом, ответил я и отвернулся, направившись к двери на балкон и не обращая внимания на всхлипы.

Осторожно приоткрыл дверцу и огляделся. Никого, даже стражи или вездесущих прохожих. Эта часть города, как и следовало ей, спала.

Я тихо вышел на балкон, после чего быстро забрался на крышу и вновь огляделся, намечая себе маршрут до замка. Но едва успел сделать шаг, как услышал за собой скрежет. Обернулся и увидел, как, закинув на крышу плюшевую игрушку, сюда карабкалась эльфушка.

Я едва сдержался, чтобы не спихнуть её обратно. Подумал, что она полетит прямиком на землю и точно не переживёт этого.

— Ты куда лезешь?! — зашипел я.

— Я с тобой, — пропыхтело с ответственной мордашкой маленькое настырное чудовище, вскарабкавшись ко мне.

— Куда?! Пошла вон!

Вот уж увязалась-то. Топ-топ-топ, и эльфёнок рядом со мной. И когда я блин тут пониже спрятаться пытаюсь, чтобы не выделяться, она стоит во весь рост и оглядывается.

— Там темно, — пожаловалась она.

— Так сиди в коридоре!

— Расскажи сказку, — жалобно попросила эльфушка.

— Вали отсюда!

— Не могу, — пробормотала она, стыдливо прячась за игрушку.

— Почему это?

— Я высоты боюсь.

— Ты… ты же забралась сюда! — прорычал я вне себя от злости.

— Я забыла, что боюсь высоты, — теперь эльфушка совсем спрятала лицо за игрушкой.

ДА БЛЯТЬ!

— Как ты могла забыть, что боишься высоты?! — я едва сдерживался, чтобы не накричать на неё.

— Я не подумала об этом, когда забиралась сюда… — промямлила она.

— Тогда оставайся здесь, блин, и жди, когда тебя спустят на землю! — рявкнул я и направился к краю крыши. Не сделал шага, как почувствовал, что она схватила меня за край одежды и потянула назад, уперевшись ногами в черепицу.

— Не оставляй меня! — заплакала она. — Я боюсь высоты!

— Да ты издеваешься?! — у меня уже руки дёрнулись схватить её и сбросить с крыши вниз, чтобы посмотреть, как она умеет летать.

— Пожалуйста! — завыла она как сирена.

Я быстро огляделся.

Оставлять это чудовище-мобильную сирену было явно не вариантом. Если она будет здесь так же выть на всю округу, то на неё точно выйдут ищейки, которые скачут как больные ублюдки по крышам, будто не умеют ходить нормально по земле. Найдут меня, сразу сузят зону поисков, и там уже дело техники поймать меня. Вариантов было два: либо свернуть ей шею и сбросить вниз, либо отнести обратно.

— Да твою мать… — пробормотал я, быстро направился к ней и подхватил на руки. — Цепляйся за шею, мелкая, и не свались вниз.

— Угу…

Пришлось вместе с ней лезть обратно на балкон. Прежде чем спуститься обратно, вдалеке я увидел скачущих, как горных козлов, эльфов, которые теперь двигались в эту сторону. Видимо, возможностью ходить нормально местных бог их не наделил.

Видели ли они меня или нет, непонятно, однако теперь стоило действительно отсидеться немного здесь, пока они не пройдут мимо.

В первый раз я был не суровым командиром, который ведёт свой отряд на штурм огневой точки, а нянечкой, которая идёт укладывать ребёночка спатеньки, блин. В первый раз я дерусь с другим проклятым, а не с обычными людьми. И вместо того, чтобы быть штурмовым десантником, пытаюсь быть прилежным студентом и правильным представителем рода.

Я небрежно бросил эльфушку обратно в кровать, от чего она, как на батуте, подпрыгнула, и уже развернулся назад, когда её противный писклявый голос позвал меня:

— А одеяло?

— Что одеяло?

— Укрыть, — ответила она, обнимая игрушку. — Меня мама всегда укрывает.

— Я не твоя мама, — отрезал я.

— Ну пожалуйста… — захныкала она.

Да чёрт…

Я накрыл её одеялом, но не успел отойти, как поступила новая просьба.

— А подоткнуть?

Я сейчас тебя подушкой задушу.

— А сказку? — стоило мне подоткнуть ей одеяло, попросила зажравшаяся эльфушка. — Ну пожа-а-алуста… Пожа-а-алуйста… Сказку…

Какая жесть. Я чувствую, как моё достоинство и гордость волочатся по земле. Конечно, мне всё равно надо минут пять переждать, пока ушастые пройдут мимо, но не за рассказом сказок я собирался это сделать.

— Ладно… — выдохнул я, беря себя в руки и проявляя просто сказочную доброту, которую раньше за собой не наблюдал. Наверное, просто с детьми не имел дел. Сел на край кровати и начал: — Короче, жила была принцесса…

— Красивая? — тут же спросила она.

— Да, очень. Жила была красивая принцесса в…

— А какого цвета у неё были волосы?

— Эм… красного. У неё были волосы красного цвета, и жила она в замке, который…

— А замок большой?

— Да, большой.

— А такой же белый, как тот на горе?

— Да! Да, такой же белый! Жила была в замке белом, как на горе, красивая принцесса с красным цветом волос. И поехала она однажды в лес…

— На чём?

— Да на коне! На чём ещё?!

— А вдруг в карете.

— Нет! На коне она поехала! Ехала в чащу…

— Одна?

— Да!

— А почему?

— Да захотелось ей так!

— А какого была цвета лошадь?

— Да какая разница, какого он был, блин, цвета?! Какое это имеет отношение к сказке?! — уже не выдержал я.

— Добрые принцессы ездят на белых лошадях, — поделилась она тайной. — А на чёрных ездят смелые.

— Она на зебре ехала! — уже не выдержал я. — Ехала красивая принцесса с красными волосами из белого замка на зебре в густой лес, где повстречала принца…

— А в лесу какие деревья были? — смотрели на меня любопытные глаза маленького эльфёнка.

— Да это-то зачем тебе знать?! — я уже был готов схватиться не за её, а за собственную шею.

— Просто если…

— Ели! Там были сплошные ели! Только одни ели! Просто вот сплошняком шли!

— Прямо одни?

— Да!!!

— А зелёные или голубые?

В душе я начал орать благим матом. Эльфушка умудрилась меня просто вывести из себя.

Какой же пиздец просто…

Глава 77

— И жили они долго и счастливо… — пробормотал я, уже сам счастливый за то, что у вымышленной пары всё хорошо закончилось. Никогда бы не подумал, что буду так радоваться концу сказки. Всего каких-то пятнадцать минут, а я успел устать так, что даже сил не было на маленького ребёнка злиться.

Этот мир не просто странный, он явно проклят.

Из-под одеяла торчали только длинные уши и кончик носа любопытного чудовища. Судя по тому, как спокойно она дышала, девчушка наконец уснула. Видимо, подробное описание химического состава яда, которым был убит дракона вида «Драконус Комонис», обитающего в северо-восточных горах страны Грасция смелым принцем Римом Шестым из семнадцатого поколения третьей побочной ветви Нормусов блочным луком производства компании Динамик Корпус с тетивой из кевлара на расстоянии сорока трёх и шести метров со скоростью бокового ветра в метр в секунду при стандартном сопротивлении воздуха, оказалось для неё вполне себе достаточным описанием, чтобы со спокойной душой закрыть зеньки и уснуть.

Я знал, что эльфы немного того, но теперь я буквально видел, из кого они такими вырастают. Даже не удивлён, если честно…

С другой стороны, я успешно переждал надвигающихся эльфов и теперь мог смело выдвинуться дальше, пока не наступил рассвет. Возможно, я успею добраться до замка с первыми лучами солнца, а там уже и способ пробраться внутрь найду. Или, по крайней мере, постараюсь, иначе придётся возвращаться к старой школе и вести партизанский образ жизни, пока всё не уляжется.

Осторожно, чтобы не разбудить любопытные уши, торчащие из-под одеяла, я подошёл к двери и замер, когда услышал едва слышимые шаги с другой стороны.

Приехали, называется.

Так же тихо, но очень быстро я бросился обратно к маленькой кровати, после чего лёг и закатился под неё, замерев на месте.

Шаги тоже замерли. Из-за двери раздался голос:

— Я что-то слышал.

— Ребёнка. Иди дальше.

Вскоре дверь закрылась, и в комнату проскользнула тень. Тихая, едва заметная в темноте, она быстро юркнула в угол и затаилась. Сомневаюсь, что это её родители таким экстравагантным способом заходят проведать дочь.

— Спит.

Следом скользнула и вторая тень, остановившись в центре комнаты. Я даже перестал дышать.

— Она. Берём её и уходим. Где родители?

— Их нет, — раздалось из-за двери.

Отсюда я видел лишь их ноги, всего две пары, но людей было явно больше. Причём, помимо третьего говорящего, я слышал топот как минимум ещё двух пар ботинок. Значит, их как минимум было пятеро.

— Дом совсем пустой. Видимо, после сегодняшней аварии ещё не вернулись с работы, — добавился четвёртый голос. — Можно проверить кабинет, раз выпала такая возможность.

— Давай, — шепнул стоящий в комнате и, видимо, главный. — Проверьте, после чего нагоняйте нас. Только ещё раз — осторожно. Сегодня тут везде носятся разведчики со стражей. Кого-то ищут.

— Да, — кратко ответил кто-то за дверью, и шаги удалились.

По голосу я затруднялся определить, эльфы это или люди. Вполне возможно, что полукровки. Пусть эльфы и были чересчур правильными, это не отменяло наличия среди них и преступников с жадными до власти.

Тот, что стоял в углу, скользнув сюда первым, подошёл к кровати. Судя по звукам, он откинул одеяло и взял на руки ребёнка.

— Папа… — раздался сонный голос эльфушки.

— Спи, мелкая.

Ночной гость направился к выходу, когда раздался испуганный голос девчонки.

— Вы не папа! Папа?! Мама?! Мама!!!

— Заткни ей…

— Ай, демон… она меня укусила, — проворчал похититель.

А эльфийка, вырвавшись из его рук, спрыгнула на пол и… юркнула ко мне под кровать.

Куда?!

Я попытался её ногой вытолкнуть обратно, но хрен там — мелкая оказалась слишком изворотливой и, пискнув «Пустите!», забилась мне под бок, будто здесь ей ничего не угрожало. Хуже стало, когда под кровать скользнула рука одного из гостей и попыталась её сграбастать.

И эта маленькая мразь умудрилась извернуться так, что схватили не её, а меня!

— Попалась!

И на удивление сильная рука рывком выдернула меня из-под кровати. Так дёрнула, что аж кол внутри заскрипел об кости.

Заебись приехали…

В комнате повисло молчание. Мужчина в маске смотрел на меня удивлённым взглядом, видимо, пытаясь понять, как так получилось, что вместо девочки под кроватью он выудил меня. А я пытался понять, что теперь мне самому делать.

Убить.

И уже через мгновение отвёртка торчала у него прямо из виска. Ещё один успел среагировать, выхватив меч, но я уже схватил убитого противника, встав на ноги, и бросил тело во второго. Они с грохотом рухнули на пол, уронив небольшую тумбочку на пол. А я уже был рядом, занося молоток. Глухой хруст костей, который перекрыл удар самого молотка, и второй лежит с проломленной головой.

За дверью послышался топот приближающихся противников, и я выскакиваю им навстречу наперевес с молотками. В нешироком коридоре они предпочтительнее мечей.

У грабителей если и было удивление, откуда я взялся, своим поведением они его не показали. Сразу бросились на меня, не давая возможности подготовиться.

Да, придётся всех убить.

Пропускаю первого, ударив по его мечу, отклоняя удар, и принимаю второго, парируя клинок молотком. Звон металла о металл, и я вижу, как отлетает осколок от меча, в то время как удар второго молотка врезается ему прямо в рёбра. Толкаю на позади стоящих, шаг назад, и молоток с разворота входит в висок противнику за спиной, которого пропустил мимо. Тот уже занёс меч, но так и остался стоять с ним, словно его парализовало.

Уклоняюсь от тычка меча и сам тыкаю молотком в лицо нападающему, делая шаг вперёд. Тот валится, а я пинаю ещё одного в живот в тот момент, когда на меня неожиданно выскакивает из боковой комнаты ещё один. Успеваю лишь ударом выбить меч из его рук, и противник врезается в меня, обхватывает за пояс. Врезается со мной в стену, и из меня выбивает весь дух.

Я чувствую, как шевелится внутри наконечник, и едва не теряю сознание. Руки разжимаются, роняя молотки, и опадают вниз, неожиданно лишившись сил… но на их месте появляются отвертки, и обе втыкаются ему в спину. Тот, ухнув, валится, а я хватаю его и швыряю под ноги ещё одному.

Но тут их перепрыгивает просто огромная туша, причём так резво, что я не успеваю схватиться за оставшееся в разгрузке оружие. А он просто хватает меня за талию и подбрасывает в потолок. Врезаюсь в него спиной так, что сыпется штукатурка, после чего падаю вниз и отключаюсь.

Чёрт… не будь кола, я бы не отключился, а тут такая боль, что сознание не выдерживает.

Судя по всему, я прихожу в сознание буквально через минуту, так как, помимо боли, в груди, будто меня насквозь прошило крупным калибром (знаю, потому что было дело), слышу голоса, а сам до сих пор жив.

— Что за демон… кто это?

— Он ещё завалил Инхио и Львиона… обоих. Их тела в детской.

— Охрана?

— Где он там прятался? Под кроватью?

— Какая разница, — прогудел низкий голос. — Нам в любом случае заплатят и без Львиона. А этого добить и…

В этот самый момент, резко оттолкнувшись от пола руками, бросаюсь вперёд. Врезаюсь головой в живот кого-то, дёргаю под колени, лишая опоры, и швыряю в других.

Разворачиваюсь и ударом в челюсть останавливаю ещё одного, кто бросился за мной, делая шаг назад. Пригибаюсь от меча, вскакиваю и двойку прямо в морду третьему.

Разворот и с локтя противнику сзади — слышу, как хрустят его кости лица. Хватаю его за грудки и кручусь, закрываясь им от ещё удара. Живой щит вскрикивает и расслабляется, а я отбрасываю обмякшее тело и бросаюсь вперёд. Удар левой-правой, разворот, ещё одна двойка.

Я кручусь между несколькими противниками, орудуя руками, как поршнями. Быстро, сильно, с минимум движений. Любое лишние движение — плюс мгновение в их копилку. Удары сыплются на всех. Не сильные, так как я просто не могу выложиться из-за кола в груди на полную, но их хватает, чтобы дезориентировать противников.

И сам я пропускаю столько ударов, что можно было бы ужаснуться моей плохой форме, если не знать, что мне двигаться быстро не только больно, но и неудобно, будто что-то каждый раз в сердце колет.

В таком темпе я, избивая других, едва успеваю закрыться, когда кулак, словно молот, врезается в меня и отталкивает назад. Я закашливаюсь кровью, но бросаюсь вперёд и бью громилу в морду.

Мог бы стену с таким же успехом ударить…

А он просто хватает меня за шею и швыряет в стену, проламывая мной её. Вновь темнеет в глазах, и я кусаю себя за язык, чтобы не отключиться. Через опускающуюся темноту вижу, как он замахивается мечом, и резко откатываюсь — клинок втыкается в каких-то сантиметрах. Я же резко хватаю его за одежду одной рукой, подтягиваюсь, второй уже держа последнее шило, что осталось, и втыкаю ему в висок.

Убил? Ага, завалишь такого хряка…

Он дёргается назад, оставив меч в полу и схватившись за отвёртку, а я неуклюже вскакиваю, выдёргивая оружие, после чего кручусь на месте, словно юла, чтобы задать мечу нужную инерцию. Делаю шаг вперёд, продолжая раскручиваться, и одним ударом срубаю ему и голову, и руки, которые он протянул к ней.

Слышу детский крик и выскакиваю в коридор через пробитую дыру. Вижу, как убегает похититель, перекинув через плечо девчонку. Не раздумывая ни секунды, подкидываю меч, хватая его на манер копья, после чего шаг вперёд и бросок.

Клинок пробивает ему затылок, и уже мёртвое тело с живой девочкой валится на пол.

А я подхватываю молоток и уже бегу добивать остальных. Глухие удары и хруст костей наполняет и без того жуткий коридор, который завален телами и залит кровью. Закончив добивать, я быстрым шагом подошёл к девочке, подхватил её на руки и быстро спустился вниз.

— Сыграем в игру, детка, — прохрипел я.

— В игру? — со слезами на глазах спросила она.

— Верно, в игру. Прятки. Ты спрячешься и будешь ждать родителей. Пока не услышишь их голоса, будешь сидеть и молчать, хорошо?

Она закивала головой.

— Отлично.

Я спустился вниз, где направился в гардеробную, в которой сам оделся. Открыл один из шкафов, после чего усадил туда девочку и приложил палец к губам.

— Тс-с-с…

— Тс-с-с… — повторила она за мной.

— Всё верно. Теперь ни звука, чтобы тебя не нашли злые дяди. Жди родителей.

Я закрыл шкаф, после чего вернулся, следя, чтобы не оставить за собой следов. Вернулся обратно на второй этаж.

Да, поработал на славу… невольно потёр грудь, где болел наконечник. Боль была ноющей и сильной. Нет, если бы надо было драться, я бы не обратил на неё внимание, однако без неё было куда лучше. Особенно, когда ты не отключаешься от случайного попадания по наконечнику.

Я забрал всего один-единственный меч, так как два в этой ситуации были лишь лишним весом. Плюс на глаза попались зелёные шторы, которые я, немного подумав, тоже забрал с собой. После этого выбрался на балкон, оглядевшись, забрался на крышу и бросился прочь от дома.

Бежал без оглядки, мягким шагом ступая как по крышам, так и по мостовой. Шёл вдоль заборов в тени, замирал, вглядываясь в улицы, и всеми силами пытался стать невидимым. Где-то здесь были эльфы, и я не исключал варианта, что шум в доме могли услышать. А значит, высок риск нарваться на спешащих на помощь стражников.

И ведь надо было забраться в дом, из которого пытались похитить ребёнка. Но зато теперь я чувствовал себя в своей тарелке. Повсюду враги, и я против всех. Не сказать, что такая ситуация повторяется из раза в раз, но прецеденты уже были. Только…

Я с тоской посмотрел на руки.

Сейчас бы сюда ко всему прочему и магию, вообще было бы идеально. Да, здесь не та магия, что в мире, где я был боевым магом, немного другая версия, так как законы мира отличаются от тех, но тем не менее, разгуляться с таким источником было где. А так сила есть, а возможностей нет. Обидно, но придётся пока довольствоваться тем, что есть.

Вскоре количество домов стало уменьшаться, сами они становились больше, величественнее, территории вокруг них шире — всё это говорило, что я приближаюсь к краю города, где располагались самые престижные дома. Дальше за ними будет контрольно-следовая полоса: большие луга на склонах горы, которые будут идти до самых стен замка.

Собственно, это и будет самым сложным участком.

На пустом луге будет заметен хорошо любой, кто попытается пробраться к замку. А здесь топать, помимо всего прочего, ещё хрен знает сколько. Уверен, что даже ночью в ночном свете одинокую фигуру будет отлично видно.

Однако и здесь был выход.

Я осторожно пробрался в один из садов местной знати, после чего, убедившись, что меня никто не видит, начал делать подобие маскхалата. Здесь пригодились и зелёные шторы, и трава, которая росла во дворе, и ветви деревьев.

Вспомнились старые добрые времена, когда я в составе ударно-разведывательного отряда прочёсывал леса в поисках эльфов. У нас были автоматы, винтовки, гранаты и броня; у них — луки, их природная ловкость и незаметность. Дело не в том, что нас вошло двадцать, а вышло шесть, просто перед этим мы тоже сидели и готовили вот так себе маскхалаты. Приказ поступил, а обмундировании не выдали, потому и пришлось перед выходом сидеть и готовиться.

Собственно, там я и научился многим премудростям этого дела. Это уже потом знания пополнялись от других, но основа была оттуда.

Когда маскхалат был готов, стояла ночь, однако я понимал, что не успею за оставшееся время добраться до замка. Но и оставаться здесь было тоже рискованно, так как прятаться особо-то и негде, а эта часть города уже завтра может кишеть стражей и разведчиками. Безопаснее будет уползти по лугу как можно дальше, после чего затаиться. Сработает эффект беглого взгляда — глянули на луг, что на нём никого нет, и продолжили обыскивать город. Никто особо не будет внимательно присматриваться к лугу, если взгляд ни за что не зацепится.

Поэтому я сходил по нужде в ближайшем саду, чтобы в поле не прибило, после чего сразу выдвинулся. Осторожно добрался до последних домов и внимательно обвёл взглядом округу. Особенно меня интересовали дома, что стояли на окраине. С них было особенно удобно следить за теми, кто попытается из города добраться до стен замка.

Я просидел минут десять, но так и никого не заметил. Накинул на себя собственноручно сделанный маскхалат, после чего рывком преодолел небольшую дорогу, что разделяла дома и луг, после чего буквально нырнул в траву.

И отключился, неудачно ударившись грудью о кочку. Пришёл в себя, по ощущениям, минуты через две. Сердце кололо и отдавало в руку после такого кульбита. Хотелось откашляться. Я постарался отбросить все эти неприятные чувства и заработал руками и ногами, как меня учили во множестве миров. Как можно ближе к земле, к спасительной высоте, где шанс получить пулю в разы меньше. Руками и ногами, не поднимая голову, всё дальше и дальше от дороги.

Высота травы здесь была примерно по колено, что давало возможность спрятаться в ней. Я чувствовал нежный запах свежескошенной травы и цветов, простеньких, что растут в полях. Где-то рядом стрекотали ночные насекомые, изредка пролетали светлячки или что у них тут водится. Хотелось замереть хотя бы на мгновение, чтобы насладиться этим местом.

Но вместо этого мои руки, ноги и тело упорно работали. Я без устали полз вперёд, не обращая внимания на то, что сердце вновь побаливало, а об рёбра тёрся наконечник, вызывая слишком неприятные ощущения.

Могу поклясться, что к тому моменту, как начало светать, я не прополз и одной трети. Пришлось замереть, застыть, когда первые лучи солнца осветили луг так, чтобы можно было что-то разглядеть.

Украденная штора закрывала меня с ног до головы. Искромсанная, чтобы не быть однородным пятном, под цвет травы и ею же дополненная, плюс покрытая тонкими зелёными ветвями, она должна была неплохо защитить меня от чужих глаз. Причём я достаточно отполз от города, чтобы какой-нибудь прохожий случайно мимоходом меня заметил: меня от него скрывала трава, а вот от стражи на стенах должен был скрыть маскхалат.

В любом случае, сегодня я и узнаю, хорошо ли подготовился или нет.

Глава 78

Я ждал до самого заката, пока солнце полностью не скрылось, оставив всё на откуп сумеркам. За это время я не шелохнулся, припав к земле, и даже успел хорошо поспать, пусть вездесущие насекомые и мешали. Вспоминались весёлые будни снайперов, когда ты точно так же лежишь в засаде часами, не шелохнувшись, чтобы сделать один-единственный выстрел.

Как только стало достаточно темно, я вновь продолжил свой подъём к замку.

Особенно радовала здесь трава: мягкая и упругая. Стоило по ней проползти, как через некоторое время она вновь стояла торчком, что лишь играло мне на руку. Единственное место, где она осталась примята — там, где я залёг на день. Думаю, что место моего лежбища можно будет заметить утром, если в эту сторону бросит взгляд кто-то из особо внимательных стражников, однако к тому моменту я уже рассчитывал угнать корабль.

Ползти, конечно, вот так было не слишком весёлым занятием. Помимо страшно медленной скорости, это отнимало и силы, а расстояние, которое оставалось до замка, казалось, лишь увеличивается. К тому же, склон становился всё круче и круче, из-за чего под травой начали попадаться камни.

Острые камни.

— Да чтоб, блин… — выдохнул я, вновь ободрав руку об острый край.

Пока не наткнёшься, не увидишь. Спасибо, что ещё дождя не было, а то бы я действительно тогда вымерз. Остров находился, как я понимаю, южнее, и здесь должно быть теплее, чем в Майкесендерии, однако дождь обладал удивительной способностью лишать тепла даже в самый жаркий день.

Добрался я до стен дворца лишь к утру. Забавно, что это же расстояние я бы смог преодолеть уже в первую ночь, если бы не полз. С другой стороны, я мог быть уверен, что меня не заметили. Если бы заметили, то давно бы прижали прямо в поле, где спрятаться было просто негде.

Я оглянулся на поле, на котором не осталось даже полосы от моего продвижения. Ничто не говорило о том, что я когда-то здесь был.

Почему-то, пока я смотрел назад, оценивая преодолённый путь, в голове мелькнула мелкая эльфушка, которую я оставил в шкафу. Неприятное чувство желания узнать, как всё для неё закончилось — хорошо или плохо, заставило меня скривиться. В последнее время я начал замечать вещи, которые мне не нравились.

Я менялся. Можно сказать, что приспосабливался к новому миру, в котором оказался.

Как говорят умные люди, хочет человек этого или нет, он изменится под стать обществу. Иногда специально, а иногда сам не замечая этого. Будут меняться его взгляды, вкусы, интересы и даже манера общения.

Война и армия была единственным миром, который мне был знаком. Там не имело значения, кто и что ты, и там нет личности или индивидуальности. Там ты часть жёсткой системы, которая делает всех как одного, чтобы каждый был как все. И мне это нравилось. Ни жалости, ни сомнений, ни угрызений — есть только приказ.

Теперь общество изменилось…

Может прогнившие до костей, но совершенно другие люди. Другое общество. И за собой я заметил, начал меняться: раньше я бы даже не вспомнил об эльфийке. Да чего там: я бы стукнул её по голове и положил обратно в кровать. А здесь даже умудрился повозиться с ней. Сделал это, не задумавшись. Как и начал проявлять мягкость, когда раньше мне было бы глубоко наплевать на всё и вся.

Этот мир убивал то, что помогало мне выживать раньше, и это мне не нравилось. Все мысли, кроме той, как выполнить цель, порождают сомнения. А сомнения — это предбанник у хаоса.

Я тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, хотя в душе что-то неприятное да осталось.

Теперь надо было понять, как забраться внутрь. Стены пусть и были невысокие, но абсолютно гладкими, я бы сказал, что идеально ровными, за которые было не зацепиться. Ни выступов, ни камней. Канализации я тоже не видел, никаких сливных труб или чего-то подобного, что можно было бы использовать для скрытого проникновения.

Под прикрытием темноты, которая пока ещё не рассеялась из-за солнечных лучей, я прошёлся вдоль стены, ища способ пробраться внутрь. В голове мелькнула абсурдная мысль, что если бы я не дёргался, то меня бы сами сюда привели.

Проход внутрь нашёлся с противоположной стороны замка: на одной из стен, что возвышалась над обрывом, была изображена объёмная фигура женщины. Если не ошибаюсь, то это называется горельефом — изображение с выпуклым рельефом. И по этому рельефу можно было подняться. В принципе, если где и есть дорога в замок, то только здесь. Правда, если я сорвусь…

Взгляд невольно скользнул вниз.

Нет, обрыв не заканчивался пропастью в туман. Там располагался небольшой лес, что раскинулся внизу. Однако если я сорвусь, лететь буду долго, и такого падения точно не переживу. Но выхода другого не было. Вернее, входа.

Я вновь целый день ждал ночи, укрывшись маскхалатом прямо под стенами замка. Ночью патрулей будет больше, это бесспорно, однако в темноте куда легче передвигаться и прятаться, чем при свете дня.

Стоило сумеркам наступить, как я полез наверх. Замок явно не был рассчитан на осаду или боевые действия. Скорее храм или просто красивое строение, как те поместья снизу, предназначавшиеся для того, чтобы вызывать у других восхищение. Как оборонительное сооружение оно было никаким.

Выпуклая фигура женщины, по которой я решил взобраться, была частью стены. Огромнейшая, выбитая прямо в стене, она пусть и имела выступы, за которые можно было ухватиться, но сама поверхность камня была идеально гладкой, из-за чего ноги опасно скользили.

Но настоящей проблемой стало место, где выемки и уступы, по которым можно было карабкаться, закончились. Это была середина моего пути: какие-то аккуратно выбитые складки одежды, которые шириной были полметра, причём под наклоном.

Если дальше пробовать лезть…

Я глянул наверх и понял, что это совсем не вариант: дальше была просто идеально отшлифованная стена. Ни малейших трещинок или уступов, по которым можно было залезть.

Другое дело уступ в двух-трёх метрах от меня: небольшой, но там было много-много небольших уступчиков и выемок сверху, по которым мог бы подняться выше. Только чтобы добраться, надо было перемахнуть где-то два с половиной метра.

Два с половиной метра над пропастью.

У меня сердце невольно забилось, когда я бросил взгляд вниз. Такая высота завораживала, кружила голову и пугала. Просто одно неосторожное движение, и лететь мне до самого божества… если я теперь ему вообще нужен.

Но перебраться надо.

Я ещё раз примерился к обрыву, примерно прикидывая расстояние в ночном свете. Разбег взять было просто негде, а запрыгнуть надо ногами, потому что если не долечу и приземлюсь грудью на уступ, зацепиться там просто будет негде, и я соскользну вниз.

— Так, ладно… — пробормотал я себе под нос и прижался к стене, чтобы хоть эти полметра да были для разгона. Мне надо было просто допрыгнуть. В любой другой ситуации я бы это сделал, не задумываясь, но не над пропастью, где слишком мало места и ещё очень скользко.

Ещё раз прицелившись, я замер. Набрал воздуха полные лёгкие, после чего оттолкнулся, сделал шаг…

И почувствовал, как один из ботинков скользнул на гладкой поверхности, не дав нормального толчка. Сердце перестало биться от холодного ужаса и понимания, что именно этого толчка мне сейчас и не хватит.

Я просто знал это.

И угадал.

Я врезался в полукруглый уступ животом, и лишь пресс спас меня от того, чтобы не задохнуться нахрен. Пальцы в отчаянии пытались за что-нибудь уцепиться, но ногти лишь скребли по гладкому камню не в силах найти даже малейшей трещинки.

А потом я соскользнул вниз. Почувствовал леденящую душу невесомость и чувство полёта, прежде чем ударился спиной о камень.

Это был словно второй шанс.

Крутанувшись на нём, я заскрёб ногтями, обламывая их под самый корень, пока не зацепился за какую-то сраную трещинку. Почувствовал, как ещё несколько ногтей обломались, но уже закинул ногу на выступ, чтобы хоть как-то зацепиться, и замер.

Теперь я боялся пошевелиться, понимая, что могу сорваться в любую секунду. Почти примёрз к поверхности, став ещё одной статуей.

Пока правая нога покоилась на выступе, левая продолжала висеть над пропастью вместе с половиной туловища. Сердце билось медленно, но гулко, а сознание было абсолютно пустым. Глаза лихорадочно искали, где ещё можно зацепиться, но… маленькая трещинка была единственной неровностью здесь.

Я провисел, наверное, минуту, справляясь с парализующим ужасом, после чего вновь начал двигаться, хотя сознание кричало, чтобы я так и замер до самого утра.

Осторожно закинул правую ногу поглубже на уступ, медленно переводя на неё весь вес, после чего стал подтягиваться на обломанных ногтях и стёртых пальцах. И смог позволить сердцу забиться галопом, лишь когда почувствовал, что большая часть веса теперь находится на уступе, а не над пропастью.

Ненавижу эльфов…

Я сделал привал прямо там, на спасительном островке, не рискуя в таком немного перегретом состоянии лезть дальше. Да и все пальцы теперь были в крови. Пришлось повыдёргивать сломанные и торчащие ногти, чтобы не мешались, после чего очень плотно перевязать пальцы. Можно сказать, мой второй шанс был использован, более того, ткань будет лучше скользить теперь. Но главное, чтобы только не кровь.

Отдышавшись, наверное, полчаса, прежде чем меня перестало трясти, я вновь полез наверх. Всё выше и выше по складкам одежды какой-то женщины.

Подъём занял у меня около часа. Самым сложным и одновременно простым местом оказались волосы статуи. Очень много выступов, где можно хорошо зацепиться и много мест, где уклон переходил из идеально горизонтального положения под уклон, причём в обратную сторону.

Я вздохнул облегчённо, лишь когда рука нащупала основание полукруглых каменных перил. Сначала было желание дёрнуться наверх всем телом, подтянуться, чтобы как можно скорее перебросить свою тушу на спасительную и любимую землю, однако мне удалось поумерить свой пыл. Не хотелось попасться страже после столь долгого и изнурительного пути.

Вместо этого я осторожно подтянулся и выглянул из-за края.

Место, куда я забрался, представляло собой огромную площадку в форме полукруга. С моей позиции я мог рассмотреть целый сад с фонтанами, клумбами, площадками и даже зелёным лабиринтом. Здесь были и лужайки, где можно было посидеть, и деревья, чтобы скрыться от солнца. И ни одного стражника.

Я провисел несколько секунд, вслушиваясь в округу, и лишь убедившись, что рядом никого нет, подтянулся и залез наконец-то на твёрдую ровную поверхность и скользнул в тень.

Это было идеальное место для отдыха, особенно когда открывается отличный вид на остров. А отсюда было на что посмотреть. На такой высоте я мог примерно оценить его площадь: где-то махов на четырнадцать с половиной в квадратах (около тридцати тысяч квадратных километров). Здесь были и луга, и леса, и даже озёра.

Большой же остров они подняли в воздух.

Я вновь прислушался к окружению, осматриваясь.

Теперь я был в замке. Ещё один пункт в моём плане можно было вычёркивать. Оставалось подняться на пирс на той стороне и угнать корабль. Куда плыть, я собирался разобраться уже по ходу дела, для начала надо было уйти.

Я, крадучись, направился в обход этой площадки, держась тени. Замок явно не спал. Несмотря на то, что здесь света практически не было, практически все окна в замке горели. Иногда в них мелькали тени. Не было видно, чтобы была какая-то суета или повешенная боевая готовность, что было хорошей новостью. Значит, здесь меня пока ещё не ждут, а все силы брошены на город.

Я медленно прошёл дальше к лабиринту, где, затаившись на несколько секунд, двинулся вдоль зелёной стены, готовый в любое мгновение вжаться в него. Дошёл до самого края и заглянул за угол.

Взгляд тут же привлекла небольшая беседка, что стояла сразу за лабиринтом круглой формы. Вернее, не беседка, а фигура женщины, что сидела внутри. Расположившись спиной ко мне, эльфийка (или парень с очень длинными золотистыми волосами) сидела за небольшим круглым столом и будто бы спала…

Нет, не спала. Я увидел, как одна из рук сделала характерное движение, как если бы женщина перевернула страницу книги. Значит, любитель почитать ночью? Здесь?

Я сомневался, что много женщин может позволить в замке вот так просто сидеть и читать книгу. Возможно, это был кто-то из знати, а может и сама оракул, о которой упоминала эльфийка-разведчица не раз.

Оракул приглашает вас посетить нашенебесное королевство…

Да, вполне возможно, что оракул, королева или кто у них тут главный. Но вопрос стоял в том, что мне с ней делать. Можно было попытаться взять её в заложники и под её прикрытием дойти до корабля. С высокопоставленной особой на борту никто не посмеет меня сбить или взять на абордаж.

С другой стороны, это может оказаться и не столь важная особа, а я себя сдам. Да и если она магичка, это может обернуться для меня огромными проблемами.

А если пройти, пусть у меня и не будет живого щита, однако я себя не выдам. И узнают они обо мне, лишь когда я уже сяду на корабль и дам дёру. А там пока поднимут перехватчиков, пока бросятся в погоню, я уже вполне успею улететь на приличное расстояние. Мне-то, по сути, было важно до большой земли добраться, а дальше дело техники.

Немного подумав, я всё же склонился к мысли, что лучше и безопаснее пройти мимо, не привлекая к себе внимания. Больше сохраню в тайне своё присутствие, больше шансов выбраться отсюда. К тому же, и осталось-то всего ничего: пересечь замок и выйти на другой стороне.

Осторожно, ступая как можно мягче, я сделал шаг назад…

— Добрый день, юный Тэйлон, — раздался голос фигуры, что сидела ко мне спиной.

Величественный, преисполненный достоинства, но не гордый голос заставил меня вздрогнуть и выхватить отвёртку. Хотел уже было метнуть в женщину, которая каким-то образом почувствовала моё присутствие, да удержался. Просто замер, ожидая, что будет дальше.

— Не стесняйся, присоединяйся ко мне, будь так любезен, — женщина говорила на моём, на родном языке Тэйлона, не эльфийском. Деловой голос, вот как бы я его охарактеризовал. — Или можешь попробовать пробраться на корабль, что стоит на другой стороне замка. Собственно, так или иначе мы поговорим с тобой, но лучше раньше, чем позже.

В голосе не было ни угрозы, ни бахвальства или чего-то ещё. Она словно говорила о фактах, подводила черту. Собственно, раз она так говорит, предположу, что до корабля мне уже не добраться. А раз так, стоило выслушать на добровольной основе, что мне хотят сказать, прежде чем бросаться рубить всех и вся.

Я медленно подошёл к беседке, продолжая держать отвёртку. Вошёл внутрь и получил возможность рассмотреть её получше.

Не молодая и не старая, как и любая из эльфов, угадать её возраст было невозможно. Но то, что она была женщиной, которой явно много лет — точно. Было в её чертах что-то… древнее, несмотря на отсутствие каких-либо признаков старения. Эльфы вообще старели медленно, если вообще старели. Некоторые умирали, выглядя на двадцать пять плюс-минус.

Когда я вошёл, она даже не подняла взгляда, сидела, читая какую-то книгу. На её носу покоились прямоугольные с золотым ободом очки. Лишь когда я сел, она закрыла книгу, отложив её на стол, после чего аккуратно сняла очки и положила их сверху.

Да, в её лице уже не девушки, но и не старой женщины хорошо была видна древность. Это сложно описать, ты просто её видишь, как можешь сказать по ребёнку, сколько ему примерно лет. Её внимательные глаза пристально осматривали меня, будто пытались заглянуть в душу, что мне совсем не понравилось.

Видимо, утолив своё любопытство, эльфийка мягко улыбнулась, видимо, стараясь разрядить обстановку. Собственно, до того, как она начала представляться, я уже понял, кто передо мной. По манере поведения, по голосу, да и просто по уверенности в себе догадался. И то ли мир тесен, то ли она знала, где меня ждать. В любом случае…

— Добро пожаловать, юный Тэйлон. Я — Гензерия-Шилен-Эльзенвелиасса, оракул и правительница Небесного Королевства, приветствую тебя в своём замке и рада наконец познакомиться с тобой лично.

Глава 79

Оракул собственной персоной…

У меня сейчас был хороший шанс поквитаться с ней, всего одно движение руки, и её долгая жизнь оборвётся прямо здесь. Да, я хотел с ней поквитаться за то, что со мной сделали. Я не был из тех, кто простит и поймёт, я был из тех, кто искренне верил, что в исключительном большинстве случаев на насилие надо отвечать насилием.

Но и шанс, что моя оборвётся прямо здесь, тоже велик. Я бы даже сказал, что стопроцентный, потому что вижу едва заметную тень… несколько теней за её спиной. Убить её ценой своей жизни? Как-то размен не такой уж и равноценный, я бы сказал, что бессмысленный, так как мне от её смерти будет ни холодно, ни жарко.

Быть может, что я даже не успею и убить её, как меня тут же закуют в кандалы. Собственно, что предстал бы я перед ней закованный и привязанный к стулу, что сейчас сижу вот так — разницы нет. Здесь я под прицелом и на правах заключённого. Просто так явно комфортнее, чем на стуле для допросов.

И всё же оружие в руках, пусть и такое, меня успокаивало.

— Я бы хотела поблагодарить тебя за спасение юной Ранесль, которую ты спрятал в шкафу. Это было очень благородно, прийти на помощь несмотря на то, что она была чужой для тебя личностью.

— Откуда вам знать, что это был я? — хмуро спросил я.

— Оттуда же, откуда я знала, что ты пройдёшь именно здесь, юный Тэйлон.

— Дар предвидения?

Оракул улыбнулась и постучала пальцем по виску.

— Логика.

Значит, меня просчитали с самого начала… хех… неплохо, вынужден признать. Я, уже не таясь, обвёл взглядом округу, теперь выхватывая то тут, то там эльфов. Едва заметных, но теперь позволяющих себя увидеть. Правильно говорят, что сражение тактикам, а войну — стратегам. Я уже в плену.

— Что вам нужно? — сразу перешёл я к делу. Меня, собственно, больше ничего и не волновало кроме того, что со мной хотят сделать.

Оракул улыбнулась.

— Ты знаешь, что держит этот остров на весу, юный Тэйлон? — развела она руки. Видимо, решила зайти с очень далёкой темы, чтобы заставить меня проникнуться. — Что заставляет его летать?

— Магия.

— Верно, — кивнула она медленно. — Магия. А какая?

— В каком смысле, какая? — переспросил я сухо.

— Ты знаешь, какая бывает магия, юный Тэйлон? — спросила оракул меня, приподняв ладонь. На ней вспыхнул небольшой шар, испускающий разряды.

К чему она ведёт? Какая магия? В этом мире всего одна…

— Элементальная магия.

— Верно, элементальная магия. Воздух, земля, огонь, вода, лёд, молния — шесть элементов. Люди и эльфы наделены редким даром управлять столь мощной, иногда губительной, иногда дарующей жизнь силой. Но знаешь ли ты, какая ещё бывает магия?

Она внимательно взглянула мне в глаза. Видимо, что-то для себя увидела и улыбнулась.

— Вижу, что знаешь.

— Не знаю.

Оракул лишь улыбнулась шире, показывая, что моя ложь ей известна.

— Есть ещё абсолютная магия. Быть может, ты её знаешь под другим названием, но что есть, то есть. Если элементальная использует лишь определённый элемент и его комбинации с другими, абсолютная строится иначе. Она способна на всё — от контроля человека до… превращения этой чашки в животное, как пример, — кивнула она на чашку. — От создания предмета до… — многозначительная пауза, — поднятия в воздух целого острова.

Я знал, о чём она говорит. Только эту магию знали как энергоцентричную магию. Она использовала энергию для перестроения атомных решёток, для управления предметами в пространстве и перебивания импульсов в головном мозге для контроля. Энергия — это то, что создаёт мир, соединяет мозаику вместе. Та магия была направлена на то, чтобы этой энергией управлять и менять мозаику.

Была ещё и системная магия — разновидность, которая использовала заранее… запрограммированные команды. Как использовать способность, нажав кнопку или активируя механизм. Но это отдельная история.

И получалось три вида магии (не системы активации магии) — управление элементами, управление структурой мира и магия с заранее готовым набором действий.

Но дело в том, что в этом мире невозможна энергоцентричная магия. Или законы сохранения и управления энергией отличаются, или сами люди не способны просто изменять структуру мира. Я пробовал, много раз пробовал воздействовать на мир не элементами, а изменением энергетических структур, но у меня банально ничего не выходило. Даже левитация не получилась.

В этом мире всё было повязано на элементах. Даже та же парализация — лишь брошенная электрическая сетка с высокой силой тока, которая парализует всех попавших в зону действия. Единственное, что выбивалось — лечение. Я не мог пока объяснить, как это происходит, так как подобное больше относилось как раз-таки к энергоцентричной магии, но эта магия вообще относилась к исключениям. Это не первый мир, где энергоцентричная магия существовать не может, но лечение есть.

Или просто есть какие-то исключения из правил? Минус на минус равно плюс или что-то в этом роде?

— Вижу, ты кое-что понимаешь, юный Тэйлон, — кивнула она.

— Вы притащили мне, чтобы рассказать о видах магии? — практически выплюнул я эти слова.

— Абсолютная магия не действует в нашем мире. Совсем не действует, как это ни прискорбно. Как ночью не может светить солнце, абсолютная магия просто разрушается в нашем мире, стоит ей появиться в нём. Однако есть вещи, которые способны эту магию источать.

— Артефакты.

— Верно, артефакты. Они всегда работают. Как огонь поддерживает температуру на холоде, так и они всегда поддерживают магию, источая её. Но стоит растопке кончиться, как костёр потухнет, и температура мгновенно упадёт.

И их артефакт, что поддерживает остров в воздухе, тоже начал выдыхаться. Кажется, я понял, зачем я здесь. Как и понял, что от меня хотят.

— Наш остров… он утопает, как утопает набравшее воды судно. То, что держит его в воздухе, постепенно выдыхается, теряет силы, теряет энергию, из-за чего рано или поздно наше королевство рухнет в туман и сгинет со всем тем, что находится на нём. Нам нужно то, что восполнит энергию в нём.

Иначе говоря, моё ядро.

— Переберитесь на большую землю, — предложил я, уже понимая, что они не согласятся.

— Куда же, юный Тэйлон? — сделала она наигранно заинтересованное лицо. — Какое государство согласится отдать свои территории?

— Стать частью королевства.

— Чтобы люди уничтожили нашу культуру? Уничтожили наш внутренний мир и превратили в дикарей, что жадны до денег и власти? Или сделали своими рабами, пешками в играх, которых будут использовать по щелчку пальца?

— А вы будто не жадные, — хмыкнул я.

— У нас есть общие с людьми пороки, не спорю. Однако нам всё равно далеко до людей. Я лишь хочу спасти свой народ, свою родину, свой мир, юный Тэйлон.

— Меня это должно как-то тронуть? — поморщился я. — Я должен обрадоваться, что меня хотят использовать ради личных целей? Да мне плевать на ваш народ.

— Ты злишься, и я прекрасно тебя понимаю…

— Блять, да неужели?! — подался я вперёд. — По-вашему, я просто злюсь? Меня сейчас останавливает от того, чтобы убить вас, лишь тени по бокам. Не будь стражи, и вы уже были бы мертвы.

Тени зашевелились, однако взмах руки оракула, и они все замерли.

— Ответь честно, глядя мне в глаза, юный Тэйлон, — подалась и она вперёд. — Как далеко ты был бы готов зайти ради того, что тебе дорого?

Я было хотело открыть рот… и понял, что отвечу нечто в том же духе.

Вообще, если быть честным с самим собой, я мог далеко зайти ради того, что было мне дорого.

А дорога мне была свобода.

И ради неё я натворил много дел. Очень много. Многие, кто погиб из-за меня, были лишь пешками, сторонними жертвами, а многих я и вовсе не знаю. Однажды, чтобы предотвратить отступление противников, я подорвал несколько мостов, после чего дал координаты, которые бомбили сутки. Оказалось, что с военными отступали и беженцы.

Однажды мне надо было вынудить человека передать ложные данные, и я взял в заложники его жену. После этого мы убрали всех свидетелей.

Однажды я открыл портал из одного мира в другой, слив координаты, что дало мне божество, чтобы остановить влияние организации. Они открыли портал в довольно враждебный мир, из-за чего там началась война, и оба мира были почти полностью уничтожены.

Я делал это по приказу, но… я делал это из-за того, что хотел получить свободу.

Поступил бы я так же, будь у меня задача спасти их остров? Похитить человека, чтобы потом использовать как батарейку? Я бы даже глазом не моргнул — это уж точно. Быть может, способ доставки был бы другой, но я бы и кол при необходимости воткнул, и гвоздями к стене прибил, чтобы не сбежал.

Это не отменяет того факта, что появись возможность, и я их здесь всех перебью — всё же своя рубашка ближе к телу. Вытащат они ядро или сделают из меня батарейку — без разницы. Я не мог позволить себе оставаться здесь, так как у меня были миссия и множество вопросов, которые теперь требовалось прояснить.

Но я понимал её.

— Очень далеко, — негромко произнёс я.

— Иногда встаёт вопрос, готов ли ты причинить зло другим, чтобы выжили те, за кого ты несёшь ответственность. Ведь тогда обстоятельства требуют поступать не по совести и чести, а по необходимости. Я ответила для себя на этот вопрос, юный Тэйлон.

Оракул вздохнула, потянулась к чайничку, что стоял между нами, после чего налила в две кружки чая. Одну подтолкнула ко мне, другую взяла сама.

— Значит, вы должны понимать, что добровольно я вам ничего не отдам.

— Тогда мы возьмём силой, — невозмутимо ответила оракул. — Боюсь, что выбора у нас немного. Нам нужен твой источник энергии, юный Тэйлон, чтобы наше королевство существовало. Но мне бы всё же хотелось решить всё более мирно.

— После того, как меня нашпиговали стрелами, воткнули в грудь кол и привезли в кандалах на свой остров? Сомневаюсь, — усмехнулся я недобро.

— А ты бы согласился добровольно приехать к нам?

— Естественно, нет.

— Думаю, объяснения не нужны. Я не могла позволить тебе исчезнуть после того, как мы тебя нашли. И после всего произошедшего не могу позволить тебе просто уйти. Добровольно или нет, но тебе придётся подчиниться.

— Не добровольно, — встал со стула и отошёл от стола на шаг. Тени, казалось бы, вновь задвигались вокруг нас, но взмах оракула рукой, и всё стало опять спокойно. — Вам придётся забрать силой.

Я обратился к внутреннему ядру. Можно посмотреть, изувеченный кол сможет выдержать весь поток энергии, если я жахну на полную? Думаю, вряд ли, слишком огромное количество энергии.

Оракул даже не шелохнулась. Она сидела, задумчиво оглядывая меня, и не высказывала даже толики беспокойства. Более того, смотрела с интересом, будто увидела занимательную личность. И её спокойствие мне не нравилось, потому что я знал, с чем это связано — уверенность в том, что всё пройдёт по плану.

Я невольно окинул округу взглядом, готовый скользнуть в сторону в случае необходимости.

— Юный Тэйлон, — неожиданно с улыбкой произнесла она, будто до чего-то мысленно дойдя. — А как считаете, зачем вы нам нужны?

Это был такой странный вопрос, что я даже растерялся.

— Вам нужно моё ядро. Источник энергии.

— Верно, — кивнула она, но её улыбка стала чуть шире. — Как вы думаете, как мы его получим?

— Отберёте?

— Каким образом?

Я немного подвис. Подвис, потому что не знал, каким образом можно отобрать ядро. Но почему-то уверен, что технологии у эльфов для этого есть. Они вообще были изобретательны, если дело касалось артефактов или магии.

— Откуда мне знать, — огрызнулся я.

Её улыбка стала такой широкой, что показались даже белоснежные зубы. Ей было смешно.

— Ни разу не слышала, чтобы источник можно было извлечь, юный необразованный Тэйлон. Оно как… мужское семя. Если вырезать ту часть мужчины, что приносит женщине ребёнка, отдельно от тела оно будет бесполезно. Не будет работать.

— А вы, смотрю, проверяли.

— Собственно, ваш источник не может работать без тела, — проигнорировала она мой комментарий. — Его просто не достать. По крайней мере, мне подобных способов не известно. Поэтому у меня были на вас другие планы, юный Тэйлон.

— Чтобы я заряжал вам ваш артефакт?

— Боюсь, людская жизнь слишком короткая. Сегодня люди есть, а завтра они уже старики, что готовы переплыть реку жизни и достигнуть другого его берега. Такой способ может быть эффективен, но не долговечен. Поэтому нам нужны те, кто смогут жить долго и хранить в себе силу, коей наделила вас сама судьба.

— Наследник… — меня аж перекривило, когда её слова приобрели смысл. — Вам нужен от меня ребёнок…

— Не морщитесь так, юный Тэйлон, — хихикнула оракул. — Я вижу в ваших глазах мудрость веков, жестокую и страшную, но ваше поведение сродни ребёнку, который только открывает перед собой мир.

— То есть вы меня притащили, чтобы я сделал вам ребёнка? Наследника с источником?

— Вы абсолютно правы. Сами вы нам не очень полезны, так как слишком недолговечны. Сегодня есть, а завтра уже нет. Другой разговор — ребёнок от вас. Чтобы то был правитель, который будет охранять свой дом и любить его так, как люблю его я. И чтобы он имел силы удержать наше Небесное Королевство в воздухе.

— А если я скажу, что это не врождённый источник? Что я его получил?

— Вы знали, что некоторые полученные во время жизни болезни передаются и ребёнку? — задала она другой вопрос.

— То есть источник — это болезнь?

— Это немного противоестественное явление для людей, которое, тем не менее, передаётся от матери или отца к ребёнку.

— Получается… мне с вами надо сделать ребёнка, и всё?

— Вы слишком быстро делаете выводы, — рассмеялась оракул. — Боюсь, что я слишком стара для того, чтобы иметь детей. Я предлагаю вам в жёны свою дочь. Собственно, боюсь, что вы станете её мужем в любом случае, юный Тэйлон. Или наложником. Решать вам, добровольно вы пойдёте на это или насильно.

— Изнасилуете? Это так мило.

— Трудные времена требуют сложных решений. Не думайте, что мне приятен тот факт, что моя дочь выйдет замуж за человека, а не за эльфа. Как и не думайте, что моя дочь в восторге от этой идеи. Но бремя есть бремя, и не нам выбирать.

— Но её мнение вас не интересует.

— Она всё понимает. И я всё понимаю. Нам приходится идти на некоторые вещи ради тех, за кого мы несём ответственность.

— Иначе говоря, выбора нет.

— Выбор, естественно, есть, — улыбнулась оракул. — Однако варианты не сильно разнятся. Так или иначе мы возьмём своё.

Мне не сильно хотелось трахаться по приказу, но быть изнасилованным хотелось быть ещё меньше. Мне вообще претили эти эльфы, и в гробу я видал такие союзы, однако что имели — с тем и работали. На войне тоже ситуации складывались скверные, однако я не раз видел, да и присутствовал на встречах, где приходилось улыбаться врагу в лицо, будто ничего не было, и приходить к соглашению.

В конечном итоге всё решает результат. Можно сколько угодно кичиться гордостью и честью, однако отказываться от возможности вытрясти из сделки всё, что можно — верх тупизны, за которую в армии могли и расстрелять. Не можешь бороть — используй в своих целях. Здесь главное просто не перегнуть палку, иначе можно вообще лишиться всего.

— Тогда у меня условия, — твёрдо произнёс я.

— Я слушаю тебя, юный Тэйлон, — кивнула оракул.

— Моя семья. Она в опасности, и я хочу, чтобы её перевезли сюда во дворец и охраняли. Второе: я хочу научиться… э-э-э… пользоваться спиралью.

— Спиралью? Имеешь ли ты ввиду узиропиртенсалитическую радисально крентермальную спираль? — уточнила она.

И как только запомнила название?

— Управление чистой энергией, да, — кивнул я.

— Зачем тебе это?

— Я просто хочу этому научиться. Такой способ мне бы очень пригодился. И третья просьба… вы ведь умеете заглядывать в будущее, помимо того, чтобы пользоваться логикой, как я понимаю, верно?

— Да, я могу предсказать, что будет дальше. Мои слова неточны и бывают слишком расплывчаты. Некоторые никогда не сбываются, так как есть вероятность того, что будущее изменится. Как очертания на воде, которые сложно понять. Но я действительно в силах заглянуть за грань настоящего. А ты хочешь увидеть своё будущее?

— Я хочу увидеть своё прошлое.

— Своё прошлое? — кажется, мне удалось её удивить. — Я не могу сказать, что это невозможно, но почему вы хотите помощи в этом деле?

— Вы сказали, что видели мудрость веков в моих глазах. Что ж… вы не далеки от истины, оракул. Я действительно куда старше, чем выгляжу. И есть вещи, которых я не помню, хотя всеми силами пытался. Лишили меня памяти или заблокировали её — я точно не знаю. Но я хотел бы узнать своё прошлое, узнать, кем был давным-давно и что со мной сделали. Почему я стал тем, кто я есть. Поэтому расклад довольно простой — я помогу вам, а вы поможете мне. В противном случае вы узнаете, какую реально жестокую и страшную мудрость я в себе храню. И могу поклясться, что вам эта мудрость крайне не понравится, — я смолк, давая ей всё это переварить, после чего спросил. — Так что, мы договорились?

Глава 80

— Ты меня разочаровала, — негромко и беззлобно сказала Гензерия, глядя в окно в своём кабинете.

Позади неё перед большим рабочим столом, склонив колено, стояла Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей — та самая эльфийка, что выслеживала, а потом и поймала человека. Опустив голову вниз, она не смела поднять взгляд на оракула. Несмотря на то, что та не кричала, не угрожала и даже не источала какой-либо ауры, она всё равно её боялась.

— Моё повелительница, я…

— Цель отличается повышенной агрессивностью и неспособностью вести диалог. На любую спорную ситуацию отвечает насилием. Отмечаются повышенная жесткость и садистические наклонности. Не склонен к жалости и состраданию. Действия отличаются циничной расчётливостью. Рекомендация: произвести немедленный захват, — наизусть процитировала она строки письма, что получила от своей разведчицы. — Когда я давала разрешение действовать, я рассчитывала увидеть совершенно другого человека перед собой. Совершенно не того, кто в конечном итоге предстал предо мной. Скажи же мне, Сианс, об одном ли человеке мы говорим?

Эльфийка словно бы сжалась.

— Моя повелительница, мои наблюдения выявили его как агрессивного человека, который любой спорный момент решает насилием, — негромко ответила она. — Я сама наблюдала, как он расправляется с обидчиками и устраивает погромы в коридорах. Поступи мы иначе, и кто знает, чем бы это кончилось.

— Я опросила перед твоим приходом Шафела и Кьюиса. В чём-то их доклады разнятся, спорить не буду, что каждый имеет свой взгляд на одну и ту же личность. Однако их личное мнение как о человеке, так и о сложившейся ситуации сходятся. А именно: твоя жестокость и радикальность действий были чрезмерными.

— Я лишь хотела решить задачу максимально безопасным и надёжным для своих людей способом.

— Корабль, что должен был привезти вас, протаранил пристань и унёс жизни по меньшей мере ста пятидесяти душ, среди которых были как люди, так и эльфы. Это малая цена за то, что мы смогли получить, но, тем не менее, можно было избежать и этих ненужных жертв. И это совсем не похоже на безопасный и надёжный способ.

— Он сбежал…

— Вы использовали гарпунные стрелы. Не парализацию. Почему?

— Была вероятность промахнуться. Он двигался, а мы были на отдалении, чтобы быть полностью уверенными, что не промахнётся. Использование гарпунных стрел было оправдано, моя повелительница.

— И вы не пытались войти с ним в контакт?

— Он был чрезмерно агрессивен и избегал нас. Я боялась, что мы можем спровоцировать его скрыться. Мы с трудом нашли его, и я боялась, что высока вероятность его упустить, показав, что мы его обнаружили.

Гензерия молчала, продолжая смотреть в окно, что знатно нервировало Сианс. Она бы предпочла, чтобы её повелительница кричала, ругалась или проявляла хоть какую-то эмоцию, кроме спокойствия. По которому было невозможно понять, что ждёт её саму.

Она перестаралась? Ну и что? Разве это не стоило результата? Разве она не привела его в замок? Да, упустила, но в конечном итоге им удалось его поймать. Разве она не сработала если не идеально, то очень хорошо, вычислив его среди всех остальных учеников академии?

— Я знаю, о чём ты думаешь, Сианс. Что результат стоил усилий и произошедшего, но это не так. Знаешь, почему?

— Нет, моя повелительница, — покачала та головой.

— Ты исходила не из интересов нашего Небесного Королевства. Не из ситуации, которая складывалась у вас на людских землях. И уж точно не из тактических соображений. Ты поступила так из личных побуждений и взглядов, что затмили собой интересы твоего народа.

— Это не так, моя повелительница, — очень тихо ответила Сианс.

— Хорошо, тогда вот характеристика на тебя от эльфов, с которыми мне пришлось поговорить. Тех, кто работал под твоим началом всё это время. Всё коротко и ясно: человеконенавистница.

— Я… — Сианс заикнулась. — Я не человеконенавистница…

— Ты проявляешь к людям незавуалированную агрессию, нетерпимость и резкость в суждениях. Твои действия против людей всегда отличаются излишней жестокостью и радикализмом. Возможно, это была моя ошибка, что я отправила тебя на это задание. Ты всегда показывала себя как исполнительную и ответственную кандидатуру, однако я и подумать не могла, что твоя личная неприязнь к людям станет для тебя даже выше, чем благосостояние нашего народа. Ты подставила всех нас. Ты подставила меня, мою дочь, наш народ, нашу страну.

— Моя повелительница… — в первый раз подняла она голову, лепеча, словно маленький ребёнок. — Я быть может где-то и действительно слишком жёстко, но у меня и в мыслях не было…

— Ты разжалована, Сианс, и лишаешься своего положения, звания, статуса со всеми его привилегиями. А теперь покинь мою комнату, — взмахнула рукой Гензерия. — Ты будешь наказана за свои необдуманные и продиктованные лишь собственной эгоистичностью действия, которые едва не привели к краху наше будущее.

Сианс вздрогнула от этих слов всем телом, как если бы её хлестанули плетью по спине.

— Д-да, моя повелительница… — дрожащими губами пробормотала Сианс. Сейчас она выглядела как готовый расплакаться ребёнок.

Выйдя из личного кабинета оракула, он медленным шагом отправилась по коридорам замка куда глаза глядят. Мимо неподвижной стражи, вдоль прекрасных фресок, по белоснежным коридорам всё дальше и дальше, пока наконец не остановилась.

— Несправедливо! — со слезами на глазах вскрикнула она, ударив кулаком в стену. — Это несправедливо!

Из глаз брызнули слёзы.

Она сделала всё, что было в её силах, и что получила под конец? Позорное отстранение и лишение всех привилегий?! А как же заслуги?! Она годами служила верой и правдой! И даже сейчас, что ей оставалось делать?! Приказ был просто — любой ценой! И она его выполнила!

А если бы этот человек убежал? А если бы отказался и потом исчез? Да он оборотня забил до полусмерти! Он расправился с двадцатью наёмниками и каким-то убийцей! А если бы он напал на них, на эльфов, на тех, кто верой и правдой служит своей повелительнице?! Кто вообще знает, что у него на уме?!

Да, она перестраховалась, да, возможно, действовала слегка жёстко, но всё в пределах разумного. Ну использовала гарпун, да, но это было куда разумнее, чем пытаться его парализовать с такого расстояния! Да, подвесили на кандалах, но даже это не спасло от того, что он сбежал. А будь это не порт, он мог бы вообще всех убить и сбросить за борт! Он вообще ради побега устроил катастрофу!

Так где она неправа?! Что слишком жёстко обошлась с этим человеческим отродьем? Что перестраховалась и просто вывела его из строя? Что выполнила поставленную задачу любой ценой?! Это всего лишь люди! И она не человеконенавистница — она просто ненавидит людей, а это другое!

— Нечестно! — удар об стену. — Несправедливо! — удар об стену. — Незаслуженно!

Сианс била стену кулаками, будто это могло что-то решить, пока не разбила костяшки в кровь, но даже это не принесло облегчения.

Столько трудов, и всё впустую из-за какого-то человека…

— Вижу, ты неисправима, — раздался за её спиной голос.

— Моя повелительница! — развернулась испуганно Синас, тут же преклонив колено.

— Помимо ненависти к людям, я добавлю чрезмерную агрессивность и неспособность себя контролировать, Сианс, — спокойно сообщила Гензерия. — Агрессивность, несдержанность и импульсивность со склонностью к жестокости. Это моя вина, что я раньше не разглядела твоё истинное «Я» и отношение к людям, Сианс. Не было причин думать, что ты столь сильно и необоснованно ненавидишь людей. Быть может, тогда бы я выбрала более подходящего кандидата на это задание.

— Это лишь моя вина, моя повелительница, — выдохнула Сианс.

— И поэтому ты понесёшь за неё наказание. Мы решим возникшую проблему довольно просто. Как твоя повелительница и правительница Небсного Королевства, повелеваю тебе. С этого самого мгновения у тебя будет новый господин, коему ты посветишь жизнь служению верой и правдой, Сианс. Быть может, это избавит тебя от гордыни, что поселилась в твоём сердце, и пойдёт тебе на пользу.

* * *

Королевские купальни представляли из себя огромнейший зал с… даже не ванной, а самым настоящим бассейном по колено. Тут могло уместиться человек сто, но сидел единственный я в гордом одиночестве.

Я никогда не понимал излишеств, особенно таких, так как у меня создавалось ощущение, что я моюсь на сцене. Не хватало лишь зрителей, которые будут за тобой наблюдать и рукоплескать, когда ты моешь своё достоинство. Возникало подсознательное желание забиться в ближайший угол, так как слишком много было открытого пространства, не говоря уже о гигантском окне напротив.

Честно говоря, сложившаяся ситуация мне была не по душе. Жених местной принцессы… Да, особых проблем возникнуть здесь было не должно — всего-то надо сделать ей ребёнка. И польза от такого союза была: новые знания, возможность спрятать семью и даже узнать своё прошлое, если получится. Но было всё равно неприятно, будто какой-то проституткой заделался. Вроде и глупость, а всё равно как-то мерзковато.

К тому же, я не знал, как она выглядит. Вдруг там такой монстро, что даже отродья из заражённых земель покажутся милашками. Это, конечно, не проблема: закрыл глаза и принялся за дело, но всё же…

Будет видно. Завтра, как я понимал, меня должны будут с ней познакомить. Учитывая высокомерие эльфов, я ожидал просто тонны завуалированных помоев в свой адрес, где просто презрительный взгляд будет самым безобидным.

Под сопровождением четырёх служанок эльфиек и аж шести стражников (боятся, что убегу или перебью всех), которая будто намекала на моё положение не гостя, а заключённого, я пришёл в свои покои, где, судя по всему, мне предстояло жить. Две больших комнаты: спальня и зал, которые были размерами с совсем немаленький домик, не говоря уже об убранстве, которое здесь было. Камин, мебель, картины, шкафы. В спальне огромная… я даже не знаю… шестиспальная, судя по всему, кровать с занавесками.

Всё настолько богато, что даже отталкивает, будто попал в музей или сокровищницу, а не в жилую комнату. Мне казалось, что места, где ты живёшь, должны быть уютными. Моя комната в поместье у Тэйлона была обставлена тоже недешёвой мебелью, но там было в разы уютнее, чем здесь.

— Если что-то вам понадобится, господин Тэйлон, вы можете вызвать нас, дёрнув за шнурок, — указала эльфийка на небольшой золотистый канатик, когда я вошёл в комнату. — Мы тут же явимся.

— Ага…

— Можем ли быть полезны вам ещё, господин? — синхронно поклонились они.

— Нет, можете идти, — махнул я рукой.

Не нравились мне эльфы. Вроде и почтительно с тобой общаются, а ощущения такие, будто в душе всё равно тебя презирают. Может это моя мнительность, а может так оно и было на самом деле. Мои суждения строились на том, что в большинстве миров эльфы считали себя более высокой расой, чем люди, пусть и непонятно было, с чего вдруг они так решили.

Я огляделся, пройдясь по своим покоям и подумывая о том, чтобы попросить более уютную комнату. Будто попал в музей. Комната в общежитии и то была куда лучше, чем то, что было сейчас передо мной. Например, эта тумба из дерева с позолотой: выглядит, мягко говоря, безвкусно. Или камин из белого камня и тоже с позолотой.

Про кровать я вообще молчал — я уже приглядел себе неплохое уютное место у стены на полу. Стащу туда одеяла с подушками и буду там спать, потому что на таком аэродроме…

Мои мысли прервал настойчивый стук в дверь.

Я мгновенно обернулся, схватившись за пояс… и нащупав пустоту. Привычка на резкие и неожиданные звуки. Ясно, что вряд ли мне сейчас кто-то желает смерти, но рефлексы есть рефлексы. Как и привычки — глаза сами остановились на кочерге у камина, расценив её как неплохое оружие.

Поэтому каково было моё удивление увидеть за порогом эльфийку, что вогнала мне кол в грудь. Который, кстати говоря, мне вынули. Видимо, этим самым хотели показать, что доверяют мне полностью и теперь я практически часть их королевства.

Стоило взять всё же кочергу…

— Чего надо? — холодно спросил я. Ненависть к этой особе проснулась с такой силой, что захотелось прямо здесь и сейчас её ударить и убить раз и навсегда.

Но ей удалось меня удивить. Склонившись едва ли не параллельно полу, эльфийка негромко через силу произнесла:

— Господин Тэйлон. Я, Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей, отныне ваша слуга и…

Я закрыл дверь, даже её не дослушав.

Во-первых, то, с каким голосом она это говорила, походило больше на одолжение. Типа так и быть, я буду служить тебе.

Во-вторых, с чего вдруг? Наказали или приказали?

В любом случае, у меня не было желания держать за своей спиной того, кто меня желает видеть только в мёртвом виде. А это читалось у неё в глазах слишком отчётливо.

Но я и отойти не успел, как в дверь снова настойчиво постучали. На пороге всё так же стояла эта эльфийка с недовольной рожей, будто сам факт того, что ей приходится делать, заставлял её душу выворачиваться наизнанку.

— Я…

Я попытался закрыть дверь, но эльфика подставила ногу, не давая этого сделать, и быстро затараторила дальше.

— …Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей, отныне ваша слуга и верная помощница, которая будет следовать за вами и помогать вам в любом вашем начинании, чего бы мне это ни стоило.

Да упаси бог иметь такую слугу и помощницу.

— Я рад за тебя, а теперь ногу убрала и пиздуй отсюда, — прорычал я.

Удивительно, но она меня послушалась и убрала ногу, хотя вот удаляющихся шагов не услышал. Явно замерла под дверью. Видимо, решили оставить при мне няньку, которая будет следить за каждым моим шагом, что было бы логично.

Я проверил дверь, чтобы она была заперта, после чего ещё и креслом подпёр, чтобы если вдруг кто-то решит осторожно пробраться ко мне, это было слышно. Про окна даже не вспоминал, так как через них мог пролезть вообще любой. И не то чтобы я не доверял им или ещё что-то — смысла убивать меня у них пока не было, однако что-то внутри требовало подстраховаться.

На такой кровати, что была больше похожа на посадочную площадку космодесантного бронекостюма, спать совершенно не хотелось. Накидал туда подушек, чтобы создать форму тела под одеялом, а сам расположился в более уютном месте, под небольшим креслом в спальне. Если кто зайдёт вдруг, сразу услышу и смогу среагировать. Вряд ли, конечно, но всё же…

С этими мыслями я отключился.

Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Буквально первый же удар костяшками об дерево заставил меня открыть глаза, будто я и не спал. Осторожно вылез из-под своего убежища, после чего огляделся.

Никого.

Дошёл до двери, подхватив на всякий случай кочергу. Да, меня вряд ли кто-то собирался убивать, знаю, но так мне было спокойнее. Понимание, что в случае чего любой может прохватить кочергой промеж глаз, вселяло в меня уверенность и спокойствие.

За дверью оказалось аж четыре служанки в сопровождении шестерых стражников, это помимо тех, что стояли ещё вдоль коридора. Как-то много стражи для одного меня. Хотя, если так подумать, со всеми ими я вполне смогу разобраться при желании. Если напасть неожиданно и использовать одну из эльфиек как щит, при условии, что они без магии, а в руках держать кочергу…

Я тряхнул головой, отгоняя странные мысли.

— Что-то случилось?

Они синхронно поклонились.

— Господин, нам велено одеть вас.

— Одеть меня, — окинул я себя взглядом. Ну да, в халате не походишь… — Я… понял, хорошо, только…

— Но это лишь после завтрака, господин, — сообщила одна из них, после чего они разошлись в стороны, пропуская несколько слуг, что несли подносы.

Вскоре в моей комнате на столе стояло столько еды, что хватило бы взводу и ещё бы осталось. Но меня удивило не количество еды, а количество человек. Помимо четырёх служанок, здесь было ещё и шесть стражников, которые меня нервировали.

— А обязательно столько людей? — нахмурился я. — Нельзя поесть в одиночестве?

— Боюсь, нам не велено оставлять вас, — поклонилась одна из служанок.

— Даже страже?

— Даже страже, господин.

— Так дело не пойдёт, — покачал я головой, отложив вилку, за которую уже взялся. — Все вон, одна пусть останется.

— Господин…

— Если бы я хотел уйти, меня бы уже здесь не было. Если бы я хотел вас убить, вы бы уже все в этой комнате были мертвы, а мне хватило бы… — я взял в руки столовый нож, — только этого ножика. Поэтому все вышли, одна осталась. Я не хочу есть как на сцене.

— Господин, мы…

— Вон, — понизил я голос.

Они все переглянулись, после чего покинули, оставив лишь одну единственную служанку и стражника. Что ж, пусть хотя бы так. А то чувствую себя как в цирке, где все собрались посмотреть, как неведомая зверушка будет кушать.

Глава 81

Когда я вышел из своей комнаты, вся эта братия ждала меня сразу за дверью. Что было удивительнее, здесь же стояла и эльфийка. Стоило мне пойти под конвоем по коридору, как она тут же увязалась следом.

Меня провели по белым коридорам, исписанным фресками, вниз, где завели, как я понимаю, в гардеробную: огромнейшую комнату со шкафами, балконами, где все стены были завешены одеждой. В центре стояли столы, на которых было множество тканей самый разных расцветок и узоров.

Я бывал в замках, однако первый раз видел нечто подобное. Обычно так выглядят библиотеки.

— Большая гардеробная… — пробормотал я, оглядываясь.

К нам тут же подплыл женоподобный эльф, который поклонился.

— Господин, я, Тирон, главный портной, сегодня помогу вам одеться.

— Куда именно? — уточнил я, чем вызвал удивление на его лице.

— Сегодня у вас первая встреча с вашей невестой, господин. Вам позволят познакомиться и поговорить с принцессой Эльзенвелиассой в укромной обстановке и узнать друг друга получше.

Понятно, значит, меня как можно скорее хотят закинуть в постель к девчонке. Там или всё хорошо, или всё очень и очень плохо.

Следующие два часа вокруг меня кружились портные и портнихи, снимая мерки и предлагая разные варианты. И один был хуже другого.

— У вас есть что-то более… скромное, — посмотрел я на розовую, жёлтую и кислотно зелёную ткани, что предложили мне.

— Господин, это великий день, который… — начал было главный портной Тирон.

— Но я не эльф. Мне не идут эти цвета, вы не видите? Розовый. Розовый! Я что, похож на зализанного красавчика?

Тирон посмотрел на служанок и портних, которые переглянулись, зашушукались, после чего кивнули.

— Не хотим вас оскорбить, но у вас очень плавные и мягкие подчёркнуто-аристократичные черты лица, господин. Иначе говоря, у вас очень утончённая красота. Мы эльфы, у нас другие вкусы, однако конкретно про вас можем сказать, что вы красивы, так как ваша красота ближе к нам по духу и очертаниям.

Да, точно… Тэйлон же у нас смазливый красавчик, я уже и забыл…

— И всё же давайте что-нибудь тёмное. Мужское, мужественное, не броское. Как военный мундир или что-то в этом духе.

— Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, господин, — поклонился Тирон и продолжил искать, во что бы меня одеть.

Вокруг меня продолжили порхать эльфы, которые одевали, примеряли, предлагали мне цвета. Честно говоря, меня это достало знатно. Вот будь мы в оружейной, то другой разговор. Или в столовой. Но уж точно не шмотки выбирать. Аж раздражает…

— А как вам этот костюм, господин? — показал он мне тёмно-бордовый обтягивающий костюм. — Последний писк моды.

— Да, явно последний писк… — пробормотал я. — У вас есть что-нибудь не броское? Простое? У вас как военные одеваются? В ярко-красное?

— Носят тёмно-синие и тёмно-зелёные тона, господин.

— Вот из них и ищите, хорошо? Что-то как форма или в этом духе. Рубашка, брюки, пиджак. Не надо лосин, которые обтягивают каждую складку.

— Вам идут эти костюмы, — попытался он меня вразумить.

— Мне плевать. Или ищите другие, или я пойду в этом халате.

В конечном итоге, как главный портной выразился, меня одели очень скромно, хотя, как по мне, всё было идеально. Тёмно-синий пиджак, который застёгивался у самой шеи, брюки со стрелками, туфли. Никаких выделяющихся элементов, что мозолили глаза до боли, и клоунских цветов. Строго и аккуратно. Раз уж зашла речь, что я хочу сам на себе видеть, то такой наряд был в самый раз.

После этого меня повели по коридорам куда-то вниз.

И через несколько пролётов мы вышли в длиннющий коридор, я бы сказал, парадный, что вёл к большим двустворчатым дверям. Большой красный ковёр, стража в явно парадной форме у стен и атмосфера чего-то величественного. Всё это вкупе заставило меня напрячься.

Здесь служанки откланялись, и их место заняли мужчины в костюмах, которые встали квадратом вокруг меня, словно стража.

— А прислуга…

— Теперь мы будем вас сопровождать, господин, — без каких-либо эмоций сообщил один из них. — Прошу за нами.

Собственно, здесь было сложно свернуть куда-то в бок, если уж брать начистоту. Меня довели до самых дверей, которые раскрыла стража, и мы попали в помещение, похожее на огромный бальный зал. В центре расположились два диванчика на ножках, на одном из которых сидели две девушки и уже знакомая мне оракул.

Не слишком похоже на укромное место, если честно.

В окружении четырёх гарсонов я подошёл к двум креслам, между которым был небольшой столик.

Уже знакомая мне оракул и две неизвестных мне девушки поднялись и слегка поклонились. Оставалось надеяться, что у них схожий с людьми этикет. Я поклонился ровно на столько же, насколько и три дамы напротив, чтобы проявить вежливость, но и не показать своё положение ниже. После этого мы сели напротив друг друга, и… всё.

Никто и слова не произнёс. Просто сидели и молчали, глядя друг на друга. Вернее, оракул смотрела на меня, я смотрел на девушек, а девушки тупили глазки. Мне кажется, что они слишком форсировали события и им стоило дляначала хотя бы меня просветить, что и о чём говорить. А то сидим и таращимся друг на друга. К тому же, кто из них двух моя суженая?

Обе девушки отличались завидной красотой, этого не отнять. Всё же, как-никак, эльфы.

Одна была с русыми волосами в мягко-зелёном платье, которое подчёркивало все изгибы её стройного тела. Синеватые глаза, приятное приветливое лицо, небольшая грудь. Вторая была с золотистыми волосами в белом практически воздушном платье, которое в некоторых местах едва заметно просвечивало, но не было прозрачным. Зелёные глаза, лицо как у статуи, непроницаемое, и добрый… наверное, четвёртый размер груди.

Собственно, передо мной сидело две крайности — с большой грудью и маленькой. У эльфов вообще нечасто встречалось что-то посередине. Или большие, или маленькие, словно другого было не дано.

И всё же предположу, что та, что с большой грудью, и была моей ненаглядной. У неё и диадемка серебряная нетонко на это намекала, и цвет волос совпадал с материнскими, и лицо было… пустое.

Когда я сел, её соседка хотя бы уголками губ улыбнулась, эта же даже бровью не повела. Нет, даже не так, её лицо вообще не изменилось: холодное, напряжённое и отстранённое. Даже не посмотрела на меня, будто я и не садился напротив. Высокомерия прямо через край.

Мы, наверное, просидели минуту или две в абсолютной тишине. Никто не шелохнулся. Никто и звука не издал. Это немного напрягало. Оракул сидела с невозмутимым лицом, её дочь с пустым, её… сестра или подруга, или кто там ещё тоже с невозмутимым.

Они бы хоть правила мне рассказали, а то так сразу, поскорее-поскорее женить, чтобы прямо вот на следующий день утром как можно быстрее, пока не передумал. Словно экстренный сброс десанта на позиции противника, а там как хотите, так и дрочите, как говорил наш командир.

Прошла ещё одна минута в абсолютной тишине. Мне стало неуютно. Уж лучше бы они все дружно на меня напали, серьёзно, я тогда хотя бы знал, что нужно делать.

Я не любитель прямо-таки почесать языком, но мы здесь, чтобы познакомиться, вроде как. Брак с принцессой эльфов был хорошим вариантом, так как это сыграет сильно на руку, плюс возможность получить по договору свои бонусы. Поэтому стоило немного взять инициативы и подтолкнуть их к разговору.

— Эм… думаю, моё имя уже всем известно. Великую оракула я уже знаю. Хотелось бы, с вашего позволения, услышать ваши имена, — решил я хотя бы немного разрядить атмосферу и подтолкнуть их к разговору.

— Я, Ламель-Тосио-Эльзенвелиасса, первая принцесса Небесного Королевства, прямая наследница на трон, — механическим голосом произнесла принцесса, слегка нахмурившись. Ей слова будто давались с трудом.

— Я, Уванеста-Яскенио-Фьезеренммиа, названная сестра Ламель-Тосио-Эльзенвелиассы, приветствую вас.

— Да, ещё раз, — кивнул я и огляделся… — Когда мне говорили, что познакомят с принцессой в уютном месте под присмотром наблюдателей, я не думал, что укромным местом окажется огромный зал. Это несколько… сбивает с толку.

— Чем же именно, не просветите? — спросила подруга принцессы.

— Я привык к более спокойному образу жизни, где внимание к моей персоне минимально. А здесь будто бы на сцене. Не хватает зрителей. Кстати, принцесса…

— Эльзенвелиасса, — подсказала девушка.

— …Эльзенвелиасса очень молчалива.

— А вы что-то хотите услышать? — как-то через силу спросила принцесса.

— Как вам идея прогуляться в парке, который у вас внизу? Или это запрещено?

— Нет, это не запрещено, — без тени эмоций ответила она. — Но пока мы должны лучше узнать друг друга.

— Каким образом? Разглядывая друг друга? Ну так я уже насмотрелся на вас. Хотелось бы узнать, кто вы не снаружи, а внутри. Характер, интересы. У вас есть интересы?

Хоть что-нибудь, чтобы не сидеть вот так друг напротив друга и выглядеть как идиоты, которые не могут найти общую тему для общения.

— Есть.

Я словно головой об стену бьюсь. Я ожидал… не знаю, улыбки, разговоры ни о чём, как это было раньше. Пришёл, сел, как дела, как вам погода, что в мире творится и так далее, пока не разговоримся. А тут она просто сидит с каменным лицом и вообще никаких попыток в этикет, когда я стараюсь поддержать разговор.

— Какие?

Молчит.

Хули ты блять молчишь? Поддержи этот разговор! Почему я должен тащить его? Почему я должен кого-то разговаривать, пытаться угодить и так далее, если человек напротив совсем не принимает никаких попыток содействовать этому? Она, видимо, согласилась на встречу со мной, значит, тоже заинтересована в этом. Так почему я должен тянуть разговор на себе?

Не нравлюсь? Скатертью дорожка, трахну твою подругу или маму, и дело с концом.

Ещё и оракул сидит с каменным лицом.

Да знаете… заебали. Я убийца, а не переговорщик, так что идите в пизду с таким отношением.

— Прошу прощения, достопочтенная оракул, но ваша культура неизвестна мне и оттого я, возможно, не понимаю некоторых важных деталей, которые очевидны вам. Зачем конкретно мы сидим? Разве вы не говорили, что я нужен лишь для одной цели?

— Для начала вам стоит познакомиться с моей дочерью, юный Тэйлон. Это знаменательный день для нас — моя дочь ступает на путь будущей жены. Потому всему своё время.

— Я понял, — нихера не понял. А как же спешка? — Принцесса Эльзенвелиасса, — вздохнул я. — Вы умеете разговаривать?

Оракул была невозмутима, а вот подруга принцессы удивилась, перевела взгляд с меня на принцессу и правильно сделала. Потому что у той было на что посмотреть. Принцесса нахмурилась, взглянула на меня каким-то строгим осуждающим взглядом, будто учитель, который недоволен поведением ученика.

— Я умею разговаривать, юный Тэйлон.

— Юный Тэйлон? Я могу понять, почему благородная оракул называет меня юным Тэйлоном, но вы тоже, как я понимаю, молоды. Сколько вам?

— Девяносто семь.

— Всего лишь…

— Поправьте, если я ошибаюсь, но для человека это огромный возраст, — заметила её подружка.

— Да, но для эльфа нет. Это уровень где-то двадцатилетнего человека плюс-минус. Поэтому принцесса сама ещё юна и неопытна, как я вижу.

— Вы, как я могу судить, считаете себя опытным, — нахмурилась принцесса ещё сильнее. — Но с нашими традициями не сильно знакомы, как я могу судить.

— Традиции?

— Традиции, — кивнула она. — Девушка гуляет с юношей в парке — это довольно вызывающе, не находите?

— Не-а, не нахожу. Возможно, потому что у нас культура немного разная.

Она слегка закатила глаза.

— Думаю, вам есть куда стремиться…

— Считаете меня бескультурным? — меня это, честно говоря, даже не тронуло.

— Скорее слегка необразованным в вопросе культуры эльфов. Я не считаю это чем-то плохим, ведь вам будет к чему расти. Немного о том, чего вы просите — вы можете кинуть тень на мою личность, что несколько некрасиво будет с вашей стороны по отношению ко мне. Мне не составит труда с вами прогуляться, но думаю, хотя бы формально нам стоит немного поговорить.

— Ну… мы вроде и разговариваем, нет?

— Откуда вы будете?

Вот будто бы не знаешь…

— Род Бранье. Вряд ли вам это что-то скажет…

— Вы владеете шахтами, что добывают энергетические кристаллы, — блеснула она своими познаниями. — Наше королевство ведёт торговлю с вашим родом.

— И у вас есть наше представительство? — оживился я.

— Нет. Мы не принимает у себя ни представительств, ни компаний с большой земли. Это земля эльфов, — с толикой гордости сообщила она мне.

— И вас не смущает, что у вас муж будет, собственно, человеком? Так ещё, как вы говорите, и бескультурным?

— Вас не смущает, что вашей женой будет эльф?

— Всё же людям в этом вопросе насчёт чистоты крови не столь характерна зацикленность. Это больше эльфы пекутся о том, что они эльфы и особенные.

Я бы описал это как расизм, но вряд ли у них есть такой термин.

— Грубо, — нахмурилась принцесса. — Это прозвучало как обвинение.

Обвинение? Это уже как приговор скорее.

— Но так оно и есть, нет? Я точнее не опишу, но думаю, вы поняли, о чём я.

— Да, я поняла. Что же, меня это не смущает. Я признаю вас достойным мужчиной, потому мне этого достаточно. Над остальным можно и поработать.

— Ясно-понятно… — протянул я. — Итак, раз речь зашла про нас, чем вы занимаетесь? Стрельба из лука? Хотя это навряд ли… — красноречиво посмотрел я на её грудь, что покоилась в складках её воздушного платья. Бледные щёки принцессы покрылись румянцем. — Фехтование? Прыжки с парашютом? Сёрфинг? Пейнтбол? Киберспорт?

— Я… не совсем понимаю, о чём вы. Боюсь, названия этих занятий мне не известны, — теперь в её механическом голосе появилось толика неудовольствия.

— Ну… если брать киберспорт, это игра, проходящая в иной реальности, если так можно выразиться. Реальность в реальности, где вы вольны делать что хотите.

— Реальность в реальности? — прищурилась она.

— Верно. Рукотворная реальность, где два соперника или команда или целые армии сражаются между собой. Вы хоть раз видели, как мальчишки сражаются на мечах, будучи детьми, имитируя реальный бой?

Медленно кивнула.

— Там то же самое. Но в другой реальности, где нельзя навредить друг другу.

— Можно создать другой мир в нашем мире? — кажется, мне удалось её удивить.

— Я бы сказал не мир, а всего лишь его часть, небольшой участок. Воспроизвести точную копию. Так что, любите фехтование?

— Боюсь, подобное занятие не для наследницы трона.

— Понимаю. Но когда вы не наследница трона, а девушка по имени… прошу прощения, а какое у вас имя?

— Ламель.

— Ламель, — кивнул я. — Когда вы обычная девушка Ламель, чем вы занимаетесь? Читаете? Рисуете? Играете на музыкальных инструментах? Таскаете из кухни еду?

И она вновь покраснела.

Да ладно…

— О-окей, я понял. Так что, играете на чём-нибудь?

— Я играю почти на всех основных музыкальных инструментах, — произнесла Ламель, стараясь вернуть своему голосу бесцветность.

— Рояль?

— В том числе.

— Отлично, — хлопнул я в ладоши. — Сыграете?

— Сейчас? — опешила Ламель.

— А чего ждать? — спросил я. — Я люблю музыку.

Она красноречиво приподняла брови.

— Что такое?

— Удивительно слышать, что вам нравится музыка.

— Мне ещё и готовить нравится, хочу заметить. И рисовать.

— При всех деструктивных чертах, что мне приходилось о вас слышать, вы довольно творческая личность, — заметила принцесса. — Что ж, раз вы так настаиваете на музыке…

Вскоре мы уже стояли около роскошного белого рояля, покрытого золотой резьбой. Мне бы хотелось пошутить на тему, что в этот момент где-то умирает голодный ребёнок, но судя по тому, что я видел, как раз-таки этого, по крайней мере, в их городе не наблюдается.

— Сыграйте мне… что-нибудь весёлое, а то мы как на похоронах.

— У вас такое видение происходящего?

— Именно. Мы с такими лицами товарищей у границы туманов хоронили, — кивнул я. — Играйте.

Ламель взглянула на меня… и заиграла. Какую-то быструю мелодию. Её пальцы едва касались клавиш, летали с места на место, будто и не касаясь рояля. В какой-то момент она даже начала покачиваться в такт музыке, как это бывает, когда ты втягиваешься в музыку. И играла она… прекрасно, не буду спорить. Я бы тоже так хотел, если честно. Может взять у неё уроки?

Я постукивал пальцем в такт мелодии по роялю до тех пор, пока она не закончила. После она медленно сняла руки с клавиш, положив на колени, и посмотрела на меня.

— Раз мы показываем то, что умеем, и то, что нам нравится, быть может и вы что-нибудь покажете?

— Ну… я могу кого-нибудь убить в этом зале. Вас это удовлетворит? — спросил я с усмешкой.

— Я считаю, что это плохая идея.

— Что ж, я тоже. Мои умения по большей части связаны с войной, так что я могу показать вам отменную стрельбу, фехтование, могу намешать взрывчатки при получении необходимых компонентов или… могу сделать вам бенгальский огонь.

— Бенгальский огонь? И чем же меня удивит огонь?

— Тем, как он горит, естественно, — ответил я. — Так что вам показать интересного из моих умений? Пострелять из лука?

— Вы думаете, сможете нас удивить стрельбой из лука? — намёк на улыбку.

— Думаю, что вполне могу быть не хуже ваших лучников, а может и лучше.

— Вы, — уточнила она. — Лучше эльфов.

— Почему нет?

— Почему… что ж, тогда давайте посмотрим, правду вы говорите или нет, — кивнула Ламель, вставая из-за рояля.

Глава 82

Эльфийские луки… Всегда считал, что их делают для инвалидов. С одной стороны, вроде обычные, а с другой — ну вот что-то прямо-таки не то. Понятное дело, я могу стрелять из любого, и плевать, что там и как, однако для этого приходилось напрягаться куда сильнее, чем обычно. А это силы. А силы в бою — это залог победы.

Передо мной на столе лежали заранее подготовленные луки и стрелы. Прямо под линейку сложенные друг за другом стрелы и лук, словно их здесь клали по линейке. В метрах пятидесяти уже виднелись мишени как в форме человека, так и просто круг. Всё это подготовили буквально за то время, что мы спускались.

— Так… стреляете? Или неудобно? — взглянул я на её грудь.

— Думаю, мне будет некомфортно стрелять в этом платье.

Сейчас мы находились на той площадке, где меня поймали. Заняли одну из полян. Ламель вновь вернула на лицо маску. В буквально смысле маску, которая скрывала все её чувства. Она походила на манекен, который научился говорить и ходить. И стояла с таким видом, будто находилась вовсе не здесь.

— Просто не пойму вас немного, Ламель. Вы стоите с таким видом, будто надели маску. Она всегда такая? — обратился я к её названной сестре. Та заговорчески промолчала. — Ясно…

Я оттянул несколько раз тетиву, после чего положил на неё стрелу. Примерился, выдохнул… оттянул и тут же отпустил, отправили стрелу в цель. Попал я в манекен, прямо в голову, однако не в центр, а в край, из-за чего стрела прошла практически навылет. Следующая стрела пошла следом, но уже куда точнее. Ещё три я положил в яблочко.

Опыт не пропьёшь.

— Расскажете о себе? Чем увлекаетесь, кроме воровства еды из кухни? — спросил я, примеряясь теперь к двум стрелам.

— С чего такой вывод, юный Тэйлон? — спросила Ламель.

— С того, юная Ламель, что при всех ваших детских попытках показать себя взрослой и невозмутимой, непробиваемой, это выглядит… глупо? Нет, скорее по-детски. Да, по-детски, — кивнул я сам себе, удачно подобрав слово.

— То есть считаете меня ребёнком? Что я это делаю, чтобы показать себя взрослой?

— Верно, большой ребёнок. И не повторяйте за своей матерью. Она взрослая женщина, ещё может называть меня юным, но от вас это слышать странно.

— Сколько вам, Тэйлон? — спросила меня Ламель.

— Семнадцать.

— А мне…

— Девяносто семь. Я слышал. Только знаете, в чём небольшая проблема? — посмотрел я на неё.

Молчит с каменным лицом, в упор смотрит на меня и будто не видит. Это даже не презрение, когда призирают, то выражают хотя бы какое-то отношение. А здесь чистый игнор, будто меня и нет. Честно говоря… это раздражает.

— Проблема в вас, — всё же продолжил я.

— В чём же? — вновь маска треснула. Ламель нахмурилась. С лёгким прищуром она смотрела на меня, явно ожидая колкости.

— Мудрость. Это отличает вас от матери. Вы пытаетесь казаться мудрой, а она сама по себе мудрая, ей не надо пытаться кем-то быть. Знаете, что такое мудрость?

— Просветите, раз уж начали, — недовольно махнула она рукой.

— Это умение понимать тонкости жизни и применять их на практике, — ответил я. — То есть даже подросток, который пройдёт через сложные ситуации и правильно их поймёт, может быть мудрее, чем старик, что жил в своём дворце на протяжении девяноста лет.

— Значит, хотите сказать, что я выросла в золотой клетке, — подытожила она.

— Да, и ваш возраст… это совсем не показатель.

Я оттянул тетиву и тут же отпустил её.

Это была старая методика эльфов — если выучишь движения до автоматизма, просто быстро воспроизведи их. Это будет гораздо лучше, чем точно выцеливать, так как чем больше ты целишься, тем больше огрех совершаешь. Действовать быстрым и прямым росчерком, а не вести кривую линию.

Обе стрелы поразили цели. Воткнулись в две стоящие рядом друг с другом мишени. В яблочко не попали, но тут важен сам факт, что они вообще в них попали. Такая стрельба редко подразумевает высокую точность. Здесь главное попасть.

Принцесса мне напоминала сестру, если честно. Вот прямо было что-то общее у них. Наверное, потому что обе пытались строить из себя тех, кем не являлись.

Сильвия пыталась быть элегантной аристократкой с типичным холодком, но на деле была заботливой, вежливой и немного идеалистичной девушкой, которая была готова броситься на амбразуру грудью ради своих.

Ламель тоже сейчас строила из себя невозмутимую девушку, такую невозмутимую и непробиваемую, а на деле тырит еду с кухни.

Хотя я догадываюсь, в чём ещё причина. Ламель просто мне не рада от слова «совсем». Спать с человеком… фи. Поэтому и поведение у неё такое, что она старается максимально от меня отдалиться. Как показывают всем своим видом, что человеку не рады, пусть с ним и говорят, если по делу — вот здесь то же самое.

— У вас меткий глаз, — уважительно кивнула её подруга. — Я бы сказала, что вы действительно не хвастали, когда сказали, что хорошо стреляете. Откуда такие навыки?

— Научился в армии, — пожал я плечами.

Девчонки переглянулись между собой, после чего затараторили на своём эльфийском, явно, чтобы я их не понял. Потому было вдвойне интересно их послушать.

— Метко стреляет, не кажется странным? — спросила названная сестра.

— Не как человек, — ответила принцесса. — Это техника стрельбы эльфов.

— Не как человек, да. Но эта техника и не наша.

— Не наша?

— Две стрелы на тетиву — мы стреляем так, не люди. И как он кладёт, как натягивает, как отпускает — всё эльфийское, будто он сам эльф. Но и в то же время техника не совсем наша.

— Будучи человеком научился?

— Нет. Не похоже. Будто с детства его учили стрелять эльфы, но не мы. Он странный.

— Я знаю, — кивнула Ламель. — Мать говорила, что он особенный. Источник, его навыки, его поведение относительно возраста. Он совершенно другой, отличный от остальных людей.

Они смолкли на несколько секунд, после чего принцесса продолжила всё так же на эльфийском.

— А знаешь, я могу попытаться заглянуть ему в память. Узнаем, кто же он на самом деле. Предложи ему спор.

Её названная сестра кивнула и обратилась уже ко мне. Я же всё это время только и делал, что стрелял, восстанавливая навыки, вспоминая и делая вид, что ни капельки их не понимаю.

— А знаете, Тэйлон, давайте сыграем. Не хотите?

— Ставки? — тут же спросил я.

— Ставки?.. — она задумчиво посмотрела на принцессу. — Принцесса вас целует, если вы выиграете.

— О как, а наша принцесса согласна? — покосился я на Ламель. — У нас тут наблюдателей вся округа.

Та невозмутима кивнула.

— Я абсолютно уверена в победе своей сестры.

Что ж, дело её.

— Ладно, а если проиграю?

— Допустим… мы заглянем вам в память, — ответила названная сестра.

— Заглянете в память? — нахмурился я. — Зачем?

— Зачем читают чужие дневники, Тэйлон, — пожала она плечами. — Вы человек. Но вы немного отличаетесь от других людей.

— Чем же?

— Вот и мы хотим выяснить, чем же, — ответила заместо неё Ламель. Её голос, как бы она ни старалась сделать его механическим и бесцветным, всё же пропускал определённые интонации, делая её более живой, чем в первые минуты нашей встречи. Всё, что я мог сказать — она не в восторге от меня.

— Тогда поцелуй — это как-то мелковато, — заметил я. — Я открою вам свою память, а вы поцелуй?

— Тогда как насчёт… моей лояльности? — неожиданно предложила Ламель. — Признаюсь честно, я не в восторге от того, что мне придётся разделить с вами кровать. Вы не плохой человек, быть может, но вы человек. А я… — тут в её голосе прямо пробило гордостью, — эльф. Выиграете — я вам поперёк слова не скажу, буду всегда на вашей стороне. Проиграете — я посмотрю, что вы помните.

— Получается, если проиграю, вы мне мозги сломаете своим поведением, так?

— Скажем, я буду более безропотна и вежлива к вам.

— Перестанете вести себя так, будто я со столбом разговариваю?

— В том числе.

Хм-м-м… почему бы и нет?

Когда есть союзник или хотя бы человек (а в данном случае эльф), к которому можно обратиться — это всегда удобно. Да даже, в конце концов, трахать её будет приятнее, если ночью будет нечем заняться. Потому что когда тебя пытаются игнорировать, словно тебя здесь и не существует — это даже не то что неприятно, доставляет определённые неудобства.

Что касается моей памяти, то почему бы и нет? Я знал методы, чтобы заблокировать некоторые моменты, поэтому вряд ли они увидят что-то, кроме кирпичной стены, моря или тех фрагментов, которые им ничего не скажут.

В любом случае, я проигрывать не собирался. Может и стрелял я из лука давно, но что в лесу, что сейчас сам убедился, что навыки не пропьёшь. Что девушка может мне противопоставить? Первое место по стрельбе? Даже не смешно.

— Тогда разогревочная стрельба, и начали? — предложил я.

Мы около десяти минут стреляли, и я смог по достоинству оценить опыт девушки. Да, плоская грудь не мешала ей стрелять, и клала она стрелы очень кучно. Стрела за стрелой прямо в яблочко. Не сказать, что мне тяжело повторить, однако это будет интересный соперник.

— Что же, раз мы закончили, — улыбнулась она, — предлагаю приступить.

— Да, давайте, — кивнул я. — Во что стреляем?

— В это, — она подошла к небольшому столику около нас и взяла оттуда по яблоку. — Кто собьёт больше, тот и победит. Согласны?

— И кто же их будет подкидывать? — спросил я.

— Я, — подала голос принцесса.

— Не пойдёт.

— Вы мне не доверяете, хотите сказать? — попробовала она меня взять на понт с лёгким возмущением в голосе.

— Нет, не доверяю, — кивнул я. — Пусть кто-то другой подкидывает. Например… тот стражник, — кивнул я на эльфа, что стоял поодаль.

Когда первая партия яблок взлетела в воздух, не промахнулись ни я, ни девушка. Стрелы пробили оба яблока, оставив после себя лишь взрыв мякоти, после чего скрылись в небе.

— Один, один, — улыбнулась она, после чего подала сигнал, и ещё два яблока подкинули в воздух.

Так повторилось целых десять раз, пока мы не поняли, что никто промахиваться не собирается. Чтобы как-то усложнить задачу, она предложила подкинуть в небо сразу несколько яблок, и кто больше настреляет за пять попыток, тот и выиграл.

— Ну… начнём.

Она кивнула стражникам, что подбрасывали яблоки, после чего… начала стрелять сразу по моим. Буквально перед самым попаданием моей стрелы она пробивала мои яблоки. Первое яблоко, второе, третье — три из пяти мишеней были поражены ею, хотя её собственные яблоки оказались целы.

Когда я взглянул на неё, она лишь улыбнулась.

— Правила не запрещают.

Вот, значит, как ты решила поиграть? С самого начала подпортить мне счёт, а после просто играть ровно и правильно? Окей, а как тебе тогда такое.

Я взял сразу все десять стрел, после чего засунул их себе просто за шиворот. После этого несколько раз вытащил и засунул стрелу, примеряя движения, чтобы действовать быстро и на автоматизме. Да, может и выглядело смешно, однако колчана у меня не было.

И как только яблоки подкинули, я тут же начал стрелять. Вернее, я отпустил тетиву ещё в тот момент, когда руки одного из эльфов резко пошли вверх, подбрасывая яблоки.

Первая стрела пробила цель в тот самый момент, когда та только-только покинула ладонь эльфа. Вышло бы неловко, если бы я в него попал, так как он был слишком близко. Вторую мишень пробил на взлёте, третью практически на пике, а потом ещё две, когда падали.

Я отводил руку, натягивая тетиву, отпускал и тут же уже выхватывал из-за шиворота следующие. Руки буквально летали сами собой, и, к счастью, ни одна из стрел не зацепилась за одежду, от чего всё прошло очень гладко.

Я даже в шестое яблоко умудрился попасть, когда оно было уже около самой земли.

И при этом большую часть я перестрелял именно у подружки эльфийки, почему она ни одного яблока не сбила.

— Шесть, три, — пожал я плечами. — Правилами не запрещено.

Она лишь кисло улыбнулась, уже понимая, что для неё всё будет очень сложно. Я же понимал, что эльфийка уже проиграла — вот и всё. Собственно, счёт именно это и показал — у меня было семнадцать сбитых мишеней, у неё одиннадцать.

— Поздравляю, — вздохнула она, виновато посмотрев на свою названную сестру. — Вы удивительный человек, который стреляет, будто родился эльфом.

— А только эльфы умеют стрелять из лука?

— Только эльфам дано овладеть этим искусством столь хорошо, — подтвердила она не без ноток гордости. — Откуда у вас такие навыки?

— Тренируюсь много, — пожал я плечами, кладя лук обратно на стол. Пальцы после такого захода с непривычки немного побаливали.

— Вряд ли одними тренировками можно так хорошо овладеть этим искусством. Быть может у вас в роду были…

— Эльфы? Нет, были лишь вервольфы.

— Вервольфы? — перекосило её.

— Имеете что-то против?

— Нет, нет-нет, ничего, просто удивилась, — покачала она головой. — Прошу прощения. Если мои слова вас задели. И всё же…

В этот момент я покосился на Ламель. Та стояла с маской-лицом и смотрела… куда-то вообще в пустоту, слегка покачиваясь. Она выглядела так, будто уснула стоя. Я даже не сдержался и щёлкнул перед её носом пальцами, от чего она вздрогнула, проморгалась, нахмурилась и немного отупевшим взглядом посмотрела на меня.

— Да-да? Вы что-то спросили? Прошу прощения, я прослушала.

— Нет, просто вы, кажется, уснули стоя.

— Нет, я… задумалась над кое-чем, — качнула она головой.

— И над чем же?

— Над… погодой, — это было настолько видно, что она сочиняет на ходу, что мне аж неловко стало.

— Над погодой?

— Да. Она такая странная в последнее время.

— Наверное, потому что осень?

— Да, наверное…

Я внимательно посмотрел ей в лицо, но её маска вновь скрыла все эмоции, а взгляд ответил мне всё той же внимательностью и твёрдостью, что и в первый раз.

Я даже на всякий случай прислушался к себе, если вдруг она попыталась влезть мне в голову. Обычно это неожиданно вспыхнувшие воспоминания, видения или вообще странные картины. Кажется, что ты вроде и сам вспомнил их или представил, однако никаких предпосылок к этому не было. Ничего подобного у меня не возникло.

После наших соревнований последовал обед, который мне не запомнился ничем интересным. По большей части из-за того, что на нём все молчали. Лишь вилки и ножи стучали по посуде, да иногда позвякивали бокалы, но больше ничего.

После него я вернулся к себе в комнату. И каково было моё удивление, когда у входа я обнаружил…

— Опять ты? — нахмурился я, глядя на эльфийку.

— Служу господину на веки, — приложила она кулак к сердцу, хотя по лицу было видно, что её тошнит от одного моего вида. Лицо у неё выражало крайнюю степень отвращения. Так ещё и на веки служит — это угроза, я не пойму?

— Служишь господину… то есть мне?

— Всё верно. Вам.

Это «Вам» было сказано так, что я буквально почувствовал на физическом уровне её ко мне ненависть.

— Ты же меня ненавидишь, — прищурился я.

— Это приказ моей госпожи. Я, Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей, отныне ваша слуга и верная помощница, буду следовать за вами и помогать вам во всём.

— Даже ценой жизни?

— Это мой долг, — склонила она голову едва ли не со скрипом. Такое унижение передо мной ей давалось нелегко.

— Но твоя госпожа, то есть оракул, всё равно будет для тебя законом, так?

Она подняла на меня взгляд, полный такой злобы, что мне даже стало не по себе. Это сколько надо копить в себе этого дерьма, чтобы так реагировать на людей? Насколько можно быть такой расисткой, что любое упоминание о тебе вызывает у неё жгучую ярость?

— Моя повелительница дала мне наказ служить вам верой и правдой, господин.

— Но если выбор станет между мной и ей, ты же выберешь её, верно?

— Я… — она плотно сжала губы, что было само по себе ответом.

Понятно.

— Катись отсюда, — вздохнул я.

— Я бы рада, очень рада плюнуть тебе в лицо, — прошипела она со слезами на глазах, но потом губы задрожали, и она опустила голову. — Но я не могу. У меня приказ служить тебе.

— Это твои проблемы.

— Я, Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей, отныне ваша слуга и верная соратница! — рявкнула она.

— Ты уже от помощницы до соратницы поднялась, смотрю, — покачал я головой.

— Из-за тебя меня лишили того, чего я добивалась с таким трудом, — прошипела она. — Я выполнила задание, я притащила тебя сюда. Выследила, преследовала, поймала, привела и… и совсем немного ошиблась, а теперь лишилась всего!

— Твои проблемы, — повторил я и попытался зайти в комнату, но пришибленная не дала закрыть мне дверь, подперев её ногой.

— Мне надо искупить вину. Моя повелительница сказала, что теперь вы мой хозяин, потому я буду служить вам верой и правдой, защищая вас, как защищала бы мою повелительницу.

— Убирайся, я по-хорошему тебя прошу, — предупредил я негромко. — Иначе я вышвырну тебя силой.

— Нет, — прорычала она. — Я буду служить вам. Так мне было сказано. Так и будет сделано.

И судя по её виду, эльфийка свою службу собиралась навязать силой. Кто бы мог подумать, что я буду отбиваться ещё и от желающих мне служить. Чувствую, сейчас всё кончится мордобоем.

Глава 83

— В последний раз тебя предупреждаю, — тихо предупредил я.

Свидетелями нашей сцены стала стража, которая неустанно меня сопровождала. Пусть их лица ничего не выражали, однако глаза буквально не сходили с нас. Оттого унижение эльфийки возросло ровно на шесть раз — как раз под шесть человек.

— Или что? — прошипела она.

— Получишь пиздюлей, — ответил я ей прямо.

Эльфийка смолкла, сверля меня взглядом, после чего растянулась в немного безумном оскале. Я даже не представлял, что эльфы на такую улыбку способны.

— Одолей меня тогда. Посмотрим, ка…

Сказано — сделано. Я даже не дал ей договорить, сразу шагнув навстречу. Прямой в лицо, но эльфийка ловко умудрилась увернуться. Не увернулась она от удара с ноги по почкам. Согнулась, отскочила, прожигая меня взглядом.

К сожалению, такие люди слов не понимали, только боль и страдания. И то, и другое я доставлял в равной степени легко и непринуждённо. А желания с ней спорить целый день как-то не было, так как у меня были и свои планы на сегодня.

Быстро опомнившись, она бросилась на меня. Я практически сразу отступил в комнату, где было больше места. Уклонился в сторону от первого удара, от второго, поставил блок на третий и успел пригнуться от ноги, которая целила мне в голову.

Это было действительно быстро.

Я начал наступать на неё, удар правой-левой, с ноги, опять двойка, но эльфийка, словно ласка, ловко увернулась от всех ударов. Видимо, в первый раз я смог её застать лишь из-за эффекта неожиданности.

Почувствовав свою силу, она вновь бросилась в атаку, осыпая меня градом ударов, и, надо сказать, у неё получалось меня достать. Очень быстро, даже для меня, её кулаки летали, выискивая бреши в моей обороне. Собственно, не удивительно — всегда найдётся кто-то сильнее тебя в том или ином вопросе. Другое дело, сколько у тебя опыта…

Эльфийка друг за другом провела аж два удара ногой, явно целясь мне в голову. Один пролетел прямо перед моим лицом, чиркнув по носу, но вот второй…

Второй удар я заблокировал — прилетело так, что я покачнулся и едва не упал. Перехватил её ногу, после чего дёрнул на себя. Чтобы не потерять равновесие, эльфийка неуклюже запрыгала на одной ноге, пытаясь вырвать конечность, но через мгновение получила прямо между ног. Я не могу сказать, кому больнее получать в пах: женщинам или мужчинам, но могу точно сказать, что если нормально попасть, эффект будет схожим.

Собственно, эльфийка сразу же и осела, задыхаясь от боли. Уже было согнулась в три погибели, но получила в лицо с ноги так, что завалилась на спину. Но секунда, и, хрипя, шипя, ревя от боли, она всё равно упорно начала подниматься на ноги.

Бросилась на меня, но уже куда медленнее и неуклюже из-за того, что ноги с трудом переставляла, да и разогнулась непросто, но тут же получила двойку прямо в лицо и вновь упала. Я даже не пытался добивать её лежачую, у меня не было цели убить её, особенно в замке, так как мои отношения и так были с эльфами… непонятными пока что. Но вот отпинать, чтобы было неповадно, да и немного отомстить за прошлое я был не против.

Эльфийка попыталась ещё раз напасть на меня. Она даже собрала все силы в кулак и набросилась на меня с завидной энергичностью, заливаясь слезами и осыпая ударами с такой скоростью, что я вновь начал их пропускать. Но это выглядело как отчаяние. Я получил в нос, который отозвался вспышкой перед глазами; начал терять зрение правым глазом по мере того, как там расплывался фонарь, закрывая обзор; во рту появился привкус крови.

Я отступал под градом ударов, пока не упёрся в стену. Закрылся, терпя целый шквал, после чего резко пригнулся и услышал лёгкий хруст костей об стену. Девчачий вскрик, и я бью её прямо в живот, пробивая её жалкий хлипкий пресс. Может эльфы и сильные, но хрупки, как сухие ветки.

От такого удара эльфийка растеряла весь свой пыл и согнулась в три погибели. Я же с колена зарядил ей прямо в лицо. Стерва покачнулась, всеми силами стараясь сохранять дееспособность, но я ей такого шанса не дал — схватил её за голову и ещё раз ударил коленом в лицо, а потом ещё один, пока она не потеряла силы даже стоять и не свалилась передо мной мешком.

Надо сказать, что дралась эльфийка хорошо. Быстрые удары, пусть и не тяжёлые, но если таких пропустить много, а я пропустил достаточно, то хрен выстоишь. Но всегда решает совсем не мастерство, а опыт. Даже с моей нынешней реакцией, когда я просто физически не поспевал, всё решил лишь грамотный подход.

Сейчас она лежала, скуля и хныча, стараясь встать, но вряд ли сможет это сделать. Поэтому я просто подхватил её за руку и потащил в сторону коридора. Но у самых дверей просто ослеп от боли, когда мне ударили прямо по спине.

На автомате, не взирая на парализующую боль, я сделал кувырок вперёд и резкий разворот в стойке.

Эта сука, которую я буксировал к выходу, уже стояла на одном колене, упираясь на ту самую кочергу, что я отложил сегодня утром в сторону, когда открывал дверь. С разбитым в мясо лицо и единственным глазом, красным и полным бесконечной злобы, она смотрела на меня, готовая вообще убить.

Медленно поднялась и перехватила своё оружие труда на манер двуручного меча, взявшись обеими руками.

Тупая сука…

Я шагнул ей навстречу, двигаясь быстро и делая ставку на то, что сейчас у неё с реакцией будет куда хуже. Собственно, кочерга, которая едва не попала мне по рёбрам, опровергла мои надежды — эльфийка была себе вполне доброй и резвой, пусть и побитой на вид. Я бы сказал, что она была отличным бойцом, которого не страшно поставить закрывать тыл.

Может я бы так и сделал, но у меня было несколько причин, чтобы не принимать её к себе на службу.

Первая — она это делает из-за собственных целей.

Нет, я вообще доверял больше тем, кому платят, так как от них всегда знаешь, чего ждать. Фанатики или патриоты имеют привычку или творить дичь, или менять своё мнение, предавать свои идеалы и так далее.

Но эльфийка, она… делала исключительно всё ради того, чтобы восстановить себя по службе. Значит, нет гарантий, что она меня сама не убьёт, а потом не скажет, что она выполнила свой долг, и я её отпустил.

Вторая причина — её фанатичная верность своему оракулу. Нет гарантии, что она меня не прирежет за грубое слово в её адрес или по приказу самой оракула. Не может быть двух господ у человека. В противном случае ни о какой верности речи идти и не может.

Третья причина — она меня ненавидит. Будь ты хоть сто раз за ту же цель, что и твой товарищ, но если ты его ненавидишь лютой ненавистью, тебя ничего не остановит перед тем, чтобы перерезать ему глотку ночью.

Эльфийка была хорошим воином, и я бы с удовольствием взял её с собой, но не при таких раскладах.

Двигаясь быстро и обходя её по кругу, я вновь бросился к ней. Кочерга ударилась мне в плечо, судя по боли и хрусту, ломая его, от чего у меня потемнело в глазах. Видимо, она специально не целилась мне в голову, чтобы не убить. Однако этого момента мне и хватило — удар прямо в челюсть, и она вновь валится на пол.

А я, подхватив выроненное оружие, без каких-либо угрызений совести занёс его над ещё не пришедшей в себя эльфийкой и опустил вниз.

Она очень быстро пришла в себя. Видимо, хруст её собственных костей заставил сучку взбодриться. Я без каких-либо сомнений и жалости замахивался кочергой и опускал её на тельце эльфийки, сначала ломая ей руки, а потом и ноги. Она мычала, стонала, рыдала и захлёбывалась собственной болью, покрикивая раз от раза.

Я закончил, лишь когда прошёлся кочергой по её спине. Хорошенько, по всем местам, сломав, кажется, даже позвоночник. После чего просто взял за волосы и выволок в коридор, где меня ждала стража и те самые четыре служанки, что помогали мне до этого.

Наверное, мы выглядели весьма красноречиво: я с разбитым лицом и кочергой и эльфийка, не похожая на себя от слова совсем.

Но никто из присутствующих и слова не сказал. Все они не выглядели удивлённым или шокированными, будто уже знали всю суть истории.

— Отнесите её, пожалуйста, — кивнул я страже. — И я прошу у достопочтенной оракула аудиенции, не могли бы вы передать ей мою просьбу? Что касается вас, я прошу приготовить ванну, чтобы помыться, привести лекаря мне и прибраться в комнате, если вам не сложно.

— Да, господин, — поклонились они.

Следующие несколько часов прошли без особых приключений. Вплоть до самого вечера, когда ко мне вошли и сообщили, что оракул ждёт меня. Но провели меня не в сад, где мы встретились, и не в тронный зал или даже кабинет, а в её личные покои.

Всё те же шесть стражников, а может и другие (они все на одно лицо) привели меня к большим двустворчатым дверям, у которых стояло ещё четверо, причём не просто стражника, а самых настоящих великана-эльфа. Они разошлись в стороны, пропуская меня и открывая двери.

Зайдя сюда, я оказался в большой гостиной, которая, в отличие от моей комнаты, пусть и была богато обставлена, но всё равно выглядела заметно скромнее. Никаких броских вещей или мебели, безвкусных дорогих ковров или картин. Стильно, уютно и красиво — так я бы описал это место.

Стража за мной не пошла, закрыв двери и оставив на попечение служанки, что ждала меня у двери.

— Прошу вас, пройдёмте за мной, господин, — склонилась она.

Меня провели в столовую, откуда я попал в личную спальню нашей великой оракула. Она, одетая в белую ночнушку до колен, сидела на табуретке, держа ноги в тазике с водой, в то время как позади стояла служанка и расчёсывала ей волосы. Рядом стояла ещё одна, склонив голову и ожидая приказов.

— Добрый день, юный Тэйлон. Вы хотели со мной о чём-то поговорить, правильно я понимаю?

— Да, — ответил я, окидывая взглядом комнату. — Интересное место для встречи вы выбрали.

Несколько осуждающих взглядов тут же скользнули по мне.

— Вас смущает? — посмотрела она на меня с интересом.

— Нет. Мне всё равно, — пожал я плечами.

— Ваше прибытие принесло немало хлопот, юный Тэйлон. Дела-дела-дела — их стало очень много, поэтому я могу себе позволить встретиться с вами лишь сейчас, в своё личное время. И я его уж точно не собираюсь проводить в кабинете.

— Понятно… Но я по поводу моей просьбы…

— Одну секунду, — подняла она руку и обратилась служанкам. — Оставьте нас.

Те, поклонившись, тут же, словно мышки, шмыгнули за дверь, будто их здесь и не было.

Оракул вздохнула.

— Старость, — кивнула она на тазик. — Мы не стареем внешне, но болезни, усталость и слабость накапливаются. И я уже не такая бодрая и подвижная, как раньше…

Оракул медленно встала и вышла из воды, вытерла ступни прямо об ковёр и забралась с ногами на кровать, сев в позе лотоса.

— Сколько вам?

— Много, Юный Тэйлон, много. Я родила Ламель слишком поздно, поэтому… она получилась удивительной и особенной девушкой.

— Звучит как предостережение, — нахмурился я. — Я не знал, что у эльфов с возрастом могут быть такие проблемы.

— Старость никого не бережёт, и пусть мы выглядим молодо, организм всё равно устаёт, допускает ошибки, становится слабым, что сказывается не только на здоровье, но и на потомстве. Признаться честно, мне хочется как можно скорее внука или внуков, чтобы успеть их вырастить и научить всему, что им может пригодиться.

— А ваша дочь? — спросил я.

— Боюсь, она будет не в состоянии править, юный Тэйлон. Поэтому мне столь важно получить следующих наследников, которые смогут вести наш народ за собой.

— Ясно… Я знаю, почему вы выбрали меня, но вас не смущает, что ваши внук или внуки будут полукровками?

— Но они же родные полукровки, — улыбнулась она. — Моя кровь и плоть.

— Многие рода…

— Я знаю, что вы скажете. Я знаю, что происходит, не слепа. Но мои внуки, помимо смешенной крови, получат силу, что затмит любые возражения. Мы с вами прекрасно знаем, как изменчив и двуличен мир, когда дело касается выгоды.

— Но это можно было решить и без свадьбы, разве нет? Как вы сказали… наложник? Не запятнали бы себе репутацию мной, что человек в семье эльфов.

Я спрашивал, потому что точно хотел знать её мысли насчёт этого. Для эльфов, которые отчасти те ещё расисты, подобное — большой вызов. Потому её решение про свадьбу вызывало вопросы.

— Зачем же мне отпускать такого интересного человека, как вы? — улыбнулась она. — Отпущу я вас, и думаете, что кто-то будет воротить нос, узнав о ваших силах? Даже в самой чистокровной семье в Небесном Королевстве неожиданно найдётся дочь, что по глупости родит от вас ребёнка, а родители станут неожиданно добрыми, понимающими и простят её, оставив вместе с ребёнком у себя дома. Или вовсе примут вас к себе.

— Иначе говоря, меня застолбили.

— Можете называть это как хотите, но мне не стыдно, что у моей дочери муж — человек с огромным источником энергии.

— Хорошо, тогда насчёт родителей, их уже можно привезти?

— Естественно. Что за свадьба без родителей жениха. Напишите им, пригласите, мы обо всём позаботимся, юный Тэйлон. Вы уже почти часть нашей семьи. И раз уж поднялась речь об этом…

Она потянулась к шнурку у изголовья и дёрнула его. Через минуту в комнату с глубоким поклоном заглянула служанка.

— Да, моя повелительница.

— Приведите её, — вздохнула она, словнопросила привести непослушного ребёнка.

Уже в тот момент я догадался, кого она вызвала, а при появлении эльфийки, у которой остались лишь лёгкие напоминания о нашей драке, и вовсе поздравил себя с такой проницательностью.

— Я знаю, что вы не поладили друг с другом… — начала было оракул.

— Не поладили? Нет, я бы назвал…

— Как ты разговариваешь с наше повелите… — начала шипеть, как кошка, эльфийка, но не успела она закончить, как ей в лицо прилетела подушка.

— Сианс, ещё хоть слово, и я лично прикажу тебя высечь до костей, — похолодевшим голосом предупредила оракул. — На тебя совсем ничего не действует? Может быть изгнание тебе поможет?

— Я… — было удивительно наблюдать, как меняется её лицо с презрительного и агрессивного на испуганное и детское.

— Что и требовалось доказать, — кивнул я на неё. — Она не управляема. Она тупа. Она высокомерна. Иначе говоря — она дура.

— Она дура, — кивнула оракул, — И это искупление того, что она сделала. Сианс велено служить тебе верой и правдой, чтобы наконец усмирить свой пыл и гордыню и искупить то, что она сделала вам.

— Тащить за собой девушку, которая только и мечтает меня убить? Это очень рискованно. Я не хочу проснуться со вторым ртом на шее.

— И всё же…

— Нет. Ей плевать на всё. У неё авторитет — только вы. Скажу я про вас что-то плохое, и она меня убьёт.

— Она не посмеет.

— Да? Значит, вы дура.

— Да ты, челове…

— Сианс! — даже оракул подняла голос, а я лишь улыбнулся.

— Что и требовалось доказать. Видите?

— Вижу, — немного хмуро согласилась оракул. — Юный Тэйлон, стукните ей по лбу костяшками пальцев, чтобы мне не вставать, будьте так добры.

Собственно, я сделал это с огромным удовольствием. При этом, когда я подошёл, Сианс пугливо втянула голову в плечи, а получив звонкий удар костяшками по макушке, по-детски схватилась за неё.

— Не может быть двух господ, — сказал я. — Она или служит мне, или служит вам.

— Она служит вам, юный Тэйлон. Вы часть королевской семьи. Уже суженный моей дочери. Будущий отец её детей и моих внуков. Вы тот, кому она будет обязана подчиняться, не взирая на вашу расу. И если Сианс в скором времени не осознает этого, она больше никогда не увидит этого острова. При всех её заслугах, я не могу держать рядом и доверять такой идиотке, что не может отличить лево от права и которая будет угрозой для моих детей.

— Я бы никогда…

— Молчать, Сианс, — спокойно заткнула её оракул. — Я не позволю детям находиться при… — она слегка поморщилась. — При той, которая на дух не сможет переносить их лишь из-за смешанной крови. Мне просто будет легче тебя выгнать или совсем избавиться. Сейчас ты ещё здесь лишь из-за моей лояльности к тебе, потому что ты верой и правдой мне служила. Я тебе даю последний шанс увидеть, осознать и понять, чем ты стала. Не надо отталкивать от себя мою помощь. А теперь ступай, жди у входа своего полноправного господина, единственному которому ты должна служить.

Я проводил её взглядом, поникшую и такую же упёртую, после чего вновь повернулся к оракулу.

— Вы отдали мне её на откуп.

— Я хочу, чтобы вы правильно нас поняли, юный Тэйлон. В частности, меня. В любом народе, в любой расе встречаются индивидуумы, что бросают тень на остальных. Она должна будет ответить за свой поступок.

— Разве не вы сказали, что притащили меня сюда силой, так как не было иного выхода?

— Да, я так сказала. Но не будь Сианс столь слепа и эгоистична, я бы пришла к вам с предложением, поверьте. Меньше всего мне бы хотелось портить отношения с тем, кто нужен моему народу.

Короче, Сианс крайняя, и теперь её тщедушная душонка в моих руках. Ладно, пусть, потом решу, что с этим делать, а пока…

— Ещё один вопрос, который я хотел поднять. Вообще, он был основным, ради которого я пришёл сюда.

— Я слушаю вас, Тэйлон.

— Моя память. Вы сказали, что можете помочь мне всё вспомнить.

Глава 84

Оракул несколько секунд смотрела на меня и молчала, будто пыталась что-то вспомнить. Потом поманила меня пальцем и похлопала перед собой. Я (честно говоря, неуверенно) подошёл к кровати.

— Сюда, — похлопала она перед собой.

— На кровать прямо? — нахмурился я.

— Да, передо мной. Только будьте добры, юный Тэйлон, штаны снимите, не надо ползать по моей кровати в грязной одежде.

Её голос был уверенным, без капли сомнения или стеснения, будто так и должно быть. Оракул чувствовала себя как хозяйка и вела соответствующе.

— Но… вдруг у меня там ничего нет?

— А я могу увидеть что-то, что отличает вас от других мужчин? — изогнула она бровь.

Я хмуро разделся, спустив штаны и радуясь, что надел нижнее бельё, после чего залез на её взлётно-посадочную кровать напротив. Оракул в белой красивой ночнушке сидела напротив и пыталась заглянуть мне в глаза.

— Вас не смущает, что я человек? — спросил я. — Пригласить на кровать человека…

— Я вас пригласила на кровать, а не в кровать, юный Тэйлон. Есть разница, не так ли?

— Но я человек.

— А я эльф. Я понимаю, к чему вы клоните, но когда ты живёшь столетия, когда на твоей совести тысячи жизней, когда тебе надо волноваться о том, чтобы твой народ выжил, поверьте, подобное становится мелочью.

— Бизнес, — подытожил я.

— Думаю, это наиболее точное определение, — кивнула оракул. — В такой момент уже не имеет значения раса. А теперь дайте мне свои руки, будьте добры.

Я протянул ей руки. Оракул медленно взяла их за ладони, подтянула к себе и перевернула, будто хотела рассмотреть на них линии жизни, осторожно разминая пальцами. Неотрывно смотрела на них, после чего посмотрела мне в глаза.

— Значит, хотите увидеть прошлое. Давнее прошлое, юный Тэйлон. Зачем?

— Хочу узнать, кем я был.

— Был до? — предложила она мне продолжить.

— Был до того, как меня наказали, — ответил я нехотя. — Однажды я совершил что-то, из-за чего меня лишили памяти. И сейчас вокруг что-то начинает происходить. Я не знаю, что именно, но мне кажется, что если я узнаю своё прошлое, вспомню его, пойму.

— Зачем?

— А вы бы не хотели узнать, кем вы были? — спросил я. — Вернуть память, чтобы понять саму себя как чел… как эльфа?

— Но если воспоминания принесут вам только страх и боль?

— Почему это?

— Иногда мы забываем, чтобы не вспомнить. Иногда мы молимся, чтобы не вспомнить, потому что с этим придётся жить. Вспомнив прошлое, вы можете как облегчить душу и понять, что происходит, так и начать себя ненавидеть.

— Переживу, — ответил я твёрдо.

Она ещё секунду смотрела мне в глаза, после чего опустила взгляд и кивнула.

— Что ж, будь по-вашему, юный Тэйлон. Мне нет причин отказывать. Однако вынуждена предупредить. Что откроется вам, откроется и мне. Все ваши воспоминания пронесутся перед моими глазами, как картины. Быть может я совсем ничего не пойму, и для меня всё будет подобно размытому пятну, а может я всё увижу очень отчётливо. Вы готовы разделить свою память со мной?

Свою память с ней?

Вообще, я знал, что можно заблокировать память, это не проблема. Другой вопрос, что в этом случае скорее всего и мне она не сможет помочь. Готов ли я был раскрыть своё прошлое?

Это был… сложный вопрос. Я не стыжусь того, что сделал, но некоторых это может шокировать и оттолкнуть. Да, у меня были нелицеприятные моменты, однако такова война: ты с ними рано или поздно так или иначе столкнёшься, как бы ни хотел избежать. Однако всё же были эпизоды, слишком близкие к сердцу, которые хотелось бы похоронить вместе с собой. Некоторые вещи, которые я был не готов раскрыть. Однако я их не стыдился, просто это было личное.

Так готов я открыть свою душу? А вообще, стоит ли? Что я получу, вскрыв воспоминания?

Узнаю, за что проклят? А как это изменит события сейчас? То, что неожиданно на меня напал свой же, не боясь наказания и угрожая, что не он, так другие со мной разберутся? Ведь причина просто в том, что я сам хочу знать, верно? Хочу знать, за что тащил этот срок.

Но опять же, а вдруг это связано с прошлым? Вдруг, когда мой контракт подходит к концу, призраки прошлого, которых я даже и не помню, начинают вылазить? Кто знает, что действительно происходит, кроме божества и меня самого?

Вспомнить или нет? Стоит это того, чтобы показать ей прошлое?

Хотя что она там увидит? То, как я убиваю других? Вряд ли этим можно удивить. То, что я был в других мирах? Ну так это ничего не изменит, разве что интереснее стану. Попытается не отпустить? Мы оба понимаем, что это не лучший вариант. Убьёт? Во-первых, за что, а во-вторых, зачем, когда я могу, как она сама сказала, настрогать ещё внуков.

— Давайте, — кивнул я с уверенностью в голосе, пусть немного и волновался.

Она отпустила мои руки, после чего приложила ладони к вискам. Я почувствовал от них приятное расходящееся по всей голове тепло, которое буквально пробирало до кончика носа.

— Закройте глаза.

Я послушно опустил веки.

— Сейчас не сопротивляйся и не пытайся ничего укрывать, юный Тэйлон. Не создавай барьеров, через которые придётся проламываться, так как это лишь усложнит задачу. Дай мне пролететь над твоими мыслями до того момента, где начинается мрак… — негромко произнесла оракул и подсела поближе, я почувствовал, как продавливается кровать передо мной. — Не бойся и не пугайся, я лишь загляну для начала, чтобы понять, что всё в порядке…

Я почувствовал, как она коснулась своим лбом моего. Почувствовал тепло, которое испускало её лицо. Пахло… пахло женщиной, приятным ароматом чистой женщины, который немного возбуждал.

В голове неожиданно нарисовался её образ. Её, только без одежды, её грудь, живот, бёдра…

— Молодой организм… — вздохнула оракул, но в её голосе слышалась усмешка, будто говорила «мальчишки».

В голове вновь мелькнул образ, но на этот раз её дочери, которая тоже была голой. Так, стоп… откуда?

— Насмотришься ещё, — без тени смущения ответила она и словно перелистнула страницу. — Не думай ни о чём, юный Тэйлон, не сбивай.

— Оно само, — как-то по-детски ответил я.

— Да-да… просто не думай ни о чём.

Я постарался расслабиться, но легче было сказать, чем сделать. А в голове картинки замельтешили с такой скоростью, что разболелась голова. Они были подобно вспышкам на экране монитора, когда быстро-быстро меняют картинки одни за другой. Я даже не мог схватиться за какую-то одну. В прошлый раз прорыв в память был другим.

А ещё нещадно болела голова, словно мне пытались выдавить мозг через глазницы и уши. Хотелось надавать на глаза, чтоб ослабить давление изнутри. И чем дальше крутились вспышки моих воспоминаний, тем невыносимее было. По щекам от боли потекли слёзы, а голова буквально раскалывалась от боли. Это был какой-то ад в чистом виде.

— Не сопротивляйся… — пропыхтела оракул.

— Не сопротивляюсь, — прохрипел я неожиданно пропавшим голосом.

— Я чувствую сопротивление. Расслабься.

— Я не сопротивляюсь…

— Тогда поступим иначе, — напряжённо произнесла она. — Расслабься.

И после этого мне как кувалдой ударили. Мозг сжали до такой степени, что глаза лопнули, и кажется, мои собственные кишки полезли через глотку. Дышать стало нечем, я начал задыхаться. А виски крошились и забивались битым стеклом, когда перед глазами какой-то калейдоскоп начался.

Мне стало плохо.

А потом отпустило. Отпустило, будто кто-то просто выдернул меня из ада, в который превратилась попытка прочитать мои мысли. Я почувствовал невесомость и воздушность, словно всё стало таким… уютным и мягким. Боль прошла так быстро и неожиданно, будто ничего только что и не происходило. Только в глазах было мокро, будто я плакал. А ещё пахло кровью.

А потом понял, что чем-то уютным и мягким была грудь оракула, в которую я уткнулся лицом, когда меня отключило. Не успел я сам подняться, как она осторожно отстранила меня, и я наконец смог увидеть, что залил её ночнушку кровью. При этом её, казалось, не сильно беспокоило то, что я только что попробовал её грудь. Она внимательно смотрела мне в глаза. Вернее, даже не в глаза, а как бы рассматривала их.

— Что… что случилось-то?

— Мне тоже интересно, юный Тэйлон, — отозвалась она спокойно, рассматривая мои глаза. — Вы блокируете воспоминания. Я попыталась пробиться, но боюсь, что на вас это сказалось плохо.

— Насколько?

— Несмертельно.

Оракул отклонилась, чтоб потянуть за верёвку для вызова служанки, но стоило ей меня отпустить, как я начал стремительно менять траекторию и с запозданием понял, что не в состоянии даже удерживать равновесие.

Я его просто не чувствую. Словно невесомость, где нет ни верха, ни низа. Хуже было то, что я и тела не чувствовал. Просто не чувствовал, будто парализовало. И едва она меня отпустила, как я начал падать прямо с кровати.

— Так-так-так! — оракул успела поймать меня, после чего осторожно положила.

— Кажется, я не чувствую тела, — пробормотал я.

— Скоро это пройдёт, — спокойно и уверенно ответила она. — Такова реакция на вторжение в вашу голову. Боюсь, сегодня вам не удастся уже узнать своё прошлое.

— Я это уже понял. Тогда когда?

— Думаю, если вы не откажетесь от этой затеи, завтра. Я подготовлюсь, и завтра мы попробуем заново. Но до этого вам придётся восстановиться. Боюсь, вы ещё сутки не сможете нормально двигаться.

— Вы меня случайно не искалечили?

— Всё, что искалечено, можно излечить, — ответила оракул невозмутимо и вызвала служанку, после чего встала с кровати и сбросила с себя окровавленную ночнушку. Меня она совсем не стеснялась, ведя себя свободно и беззаботно.

После этого отправила её за лекарем, а сама одела другую, после чего забралась обратно на кровать и осторожно уложила меня.

— Как-то всё быстро происходит, — заметил я, лёжа вот так и пялясь в потолок, так как сам не в состоянии двинуться. Пока что.

— И в каком плане всё быстро происходит? — полюбопытствовала оракул.

— Я буквально… вчера залез к вам в замок с намерением украсть корабль. Был беглецом, который устроил катастрофу, бежал от стражи и ваших ищеек, едва ли не враг номер один. А сегодня знакомлюсь с принцессой на приёме и лежу у вас на кровати. Слишком быстро, разве нет? Вас это не смущает?

— Быть может для вас это быстро, а у меня были богатые планы. Мне незачем ждать и делать медленно, когда вопрос можно решить быстро. Зачем ждать неделю, когда можно сделать всё за пару дней?

— Знали, что так обернётся? Дар предвиденья?

— Можно сказать и так, юный Тэйлон.

— Просто вы меня не знаете, не знаете, что я за человек, а уже готовы выдать замуж за дочь. За первого попавшегося практически. И подготовка разве не идёт быстро? Между первой встречей, потом знакомством и свадьбой недели, если не месяцы проходят же.

— Нам нет необходимости столько ждать. А насчёт того, что я тебя не знаю… знаю, юный Тэйлон. По поступкам знаю и вижу то, что не увидела дурная Сианс.

— И что же видите?

— То, что очень важно, — ответила оракул кратко.

Вскоре сюда пришла лекарь в сопровождении трёх служанок. Видимо, та спала, потому что прискакала в тапочках и ночнушке, на которую было накинуто что-то типа пиджака. Собственно, пришла она ко мне. Около получаса надо мной крутилась, заглядывая в глаза и что-то исцеляя, после чего сказала, что мне нужно отоспаться. Правда, обратно меня тащили, так как если движения и вернулись, вестибулярный аппарат категорически отказывался работать нормально.

Вот так, таща втроём меня, будто пьяного, под мышки, меня довели до моей комнаты, около которой дежурила, понурив голову, эльфийка. Посмотрела на меня злобно и вновь опустила взгляд. Видимо, мне от неё отвязаться будет очень сложно.

Но уже к следующему вечеру я вновь был готов к труду, обороне и новой попытке пролезть себе в память. Причём оракул сказала, что как раз подготовится получше, чтобы пробиться вглубь моей памяти.

У дверей меня снова караулила эльфийка, и, судя по синякам под глазами, она не спала. Посмотрела на меня уставшим взглядом и, оторвавшись от стенки, уже было пошла за мной, но я взмахнул рукой.

— Не преследовать.

— Я…

— Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей, слуга и так далее, но отвали.

— Не отвалю, — буркнула она. — У меня просто нет выбора. Если ты думаешь…

— «Вы думаете», раз уже хочешь служить мне, эльф, — холодно отрезал я.

Она сжала челюсти так, что желваки показались.

— Если вы думаете, что мне этого хочется, то ошибаетесь.

— Поэтому и катись от моей двери. Мне не нужна та, кто служит через пинки и силу.

Фыркнула и отвернулась. Вот тебе и эльфы — одни адекватны, что даже удивительно, другие конченные мрази, которых надо расстреливать у стен. Вот эта особа относилась как раз-таки ко второму типа. По крайней мере это говорит о том, что везде эльфы одинаковы, что радует — значит, этот мир имеет что-то общее с другими.

Я вновь вошёл в покои оракула, уже во второй раз, и прошёл в спальню, где она меня ждала. В отличие от первого раза, теперь она уже сидела на полу, на котором были разложены одеяла. Сидела в своей ночнушке, расставляя сбоку от себя баночки с какими-то жидкостями. Рядом с ней сидели нормально одетые девушки, в одной из которых я узнал вчерашнего лекаря.

Увидев меня в сопровождении служанки, она кивнула.

— Вижу, вы полоны решимости пойти до конца.

— Это плохо?

— Целеустремлённые личности — это хорошо, когда они нацелены на правильные вещи.

— Я к таким отношусь?

— Мы это сейчас и выясним. Присаживайтесь напротив меня, — кивнула она перед собой. — И поближе, я не кусаюсь. Обычно.

Когда я сел прямо напротив неё, две девушки сели позади меня, будто охрана, которая готова меня в любую секунду скрутить. На мой вопросительный взгляд оракул ответила:

— У вас в сознании есть барьер, который, когда разрушаешь, начинает отзываться на вашем теле, юный Тэйлон. Это удивительно, видеть в вашем возрасте нечто подобное. Я не буду спрашивать, что вы пытаетесь скрыть, так как вы сами, по-видимому, не знаете. Но вас надо поддерживать, когда я буду пытаться проникнуть глубже в вашу память.

— Поддерживать лечением?

— Верно. Чтобы не повторилась вчерашняя история. А это… — она взяла одну из бутылочек и протянула мне, — поможет вам расслабиться.

В нос ударил запах спирта.

— Напоить хотите? — покосился я на неё.

— Не только алкоголем, но и другими настойками. Они могут вызывать видения, расслабляют разум, позволяя ему стать свободным от физических устоев и барьеров.

— Наркотические, иначе говоря, — кивнул я.

— Быть может, пусть я и не понимаю, что конкретно вы имеете ввиду.

— Это меня не убьёт?

— У меня нет цели отобрать вашу жизнь. Точно не до того, как вы выполните свою задачу.

— А потом уже можно?

— А там как получится, — улыбнулась она. — Я не могу отказать в вашей просьбе, потому могу заверить, что буду очень осторожна. Именно поэтому здесь два лекаря и именно поэтому я предлагаю вам эти экстракты и отвары. Помочь расслабить разум, перестать его контролировать даже на подсознательном уровне.

— То есть мне просто выпить это?

— Да.

Я немного взболтал пузырёк, рассматривая жидкость внутри, после чего сделал выдох, как заядлый алкаш, и залпом осушил небольшую бутылочку. В горло неприятной горечью ударил спирт, вызывая рвотный рефлекс. Мне пришлось постараться, чтобы всё выпитое не вырвалось обратно.

Я повторял себе, что это всё ради благой цели и всего-то надо потерпеть. Следом пошла вторая бутылка, которая была по вкусу как лимонад. От неё на языке остался неприятный налёт, будто съел песка. И так по очереди я испробовал каждый эликсир, каждый из которых был со своим вкусом.

Под конец, когда последняя бутылка была осушена, в голове царил кавардак. Ощущение, что мне вытащили мозг и запихали туда вату. Мысли немного путались, но при этом были удивительно ясными и чистыми. Нет, скорее просто их было так много, что они перебивали друг друга на заднем фоне. Комната перед глазами кружилась, будто я катался на карусели, и ощущения были… странным, как и чувство реальности… и сама реальность. Какая-то ненастоящая, будто во сне.

— Ну что ж… — пробормотал я, выговаривая каждое слово. — Начнём?

Глава 85

Оракул поманила меня пальцем.

— Подсядьте поближе, юный Тэйлон.

— Будет так же больно, как и в прошлый раз? — на всякий случай уточнил я.

— Не думаю, — покачала она головой, садясь поудобнее. — Наверное, не надо объяснять, что будучи нетрезвым, человек легче идёт на контакт и рассказывает всевозможные секреты, которые на трезвую голову никогда бы не озвучил.

— Не надо, — кивнул я.

— Прибавьте сюда настойки, которые расширят ваше сознание, и думаю, поймёте, как сильно может пасть после этого ваша внутренняя защита. Но я спрошу ещё раз, юный Тэйлон, вы этого хотите? Действительно хотите?

Я на несколько секунд задумался. Потому что в её словах была доля истины. Иногда такое о себе узнаёшь, что потом хочется удавиться. Однако… я был тем, кто предпочтёт знать даже самую хреновую правду, чем тешить себя забвением и пытаться убедить самого себя, что всё хорошо.

— Приступайте, — кивнул я.

Она кивнула. Её тёплые ладони коснулись моей головы и притянули к себе, пока мы не коснулись лбами. Вновь её нежный аромат женщины, который вызывал у меня строго одну реакцию.

— Не сопротивляйся, не думай, очисти свой разум, — тихо произнесла она.

— Я не сопротивляюсь.

В голове вновь замелькали воспоминания, замельтешили, будто кто-то быстро-быстро начал переворачивать фотоальбом. На этот раз я чувствовал лишь странное покалывание в голове и тепло, будто действительно процесс пошёл легче. Иногда я даже был в состоянии разглядеть тот или иной кадр из моей жизни. Например, мой приезд в поместье…

Яркая картинка будто стала оживать у меня в голове, стоило на ней сконцентрироваться, становиться реальностью, которую я начал переживать повторно.

Карета, солнечные лучи, которые пробиваются через стекло, тихое грохотание колёс по дороге и девушка напротив, которая улыбается ослепительной улыбкой. Она стоит на подножке с другой стороны кареты и улыбается.

— Вы дома, господин Тэйлон.

Это… это первый раз, когда я попал в поместье. Вон оно, главное здание: богатое, красивое и неприступное. Вокруг удивительная тишина, я вижу поляну, в центре которой расположился большой фонтан… Блин, я даже чувствую тепло, чувствую запахи, то, как вибрирует карета. И всё это я будто наблюдаю со стороны. То есть я не вижу своего тела и смотрю глазами себя прошлого, но словно со стороны.

— Ты можешь зацепиться за воспоминания, чтобы увидеть их, — голос оракула пробивается через пелену, спокойный, но настойчивый, который нельзя игнорировать.

— И вы тоже будете их видеть?

— Я вижу практически всё то, что видишь ты, юный Тэйлон. Но я лишь могу бродить по ней, как по картинной галерее, и рассматривать. Ведь это твоя память. Что ж, всё в порядке, теперь не отвлекайся. Постарайся не отвлекаться, по крайней мере.

Картинки вновь замельтешили с огромной скоростью. На этот раз быстрее, от чего в голове, несмотря на вату после алкоголя и всяких эликсиров, возник неприятный гул, будто плохо выспался. И с каждым потоком он усиливался. За мгновения промелькнула жизнь в этом мире, а потом…

А потом словно наткнулся на глухую стену. Темнота, напряжение, будто поднялось давление в голове.

— Юный Тэйлон, ты сопротивляешься, — настойчиво, словно учитель, произнесла оракул.

— Нет, я…

— Ты подсознательно сопротивляешься. Не пытайся скрыть в себе, я лишь помогаю тебе вспомнить, мне безразлично твоё прошлое.

Я почувствовал тепло в голове, и давление будто бы начало отступать. Головная боль, которая до этого начала нарастать, вновь отступила назад. Лекари, видимо, это их рук дело.

— Мне придётся сделать иначе, юный Тэйлон, если мы хотим результата, — настойчиво произнесла оракул.

И сразу за этим давление в голове будто скакнуло. Заболели глаза, словно что-то начало давить с обратной стороны, в виски будто начали загонять спицы. А мысли… их не было, были непонятные образы, видения, которые вспыхивали в голове раз за разом, будто смотрел на стробоскоп.

Но тем не менее, это всё было словно и в голове, но в тоже время где-то там, за чем я мог просто наблюдать со стороны.

А потом мой мозг пронзила боль, словно мне действительно вогнали в голову сверло. Я было дёрнулся, но оракул крепко держала меня руками, прижимая ко лбу.

— Терпи, юный Тэйлон, — напряжённо произнесла она. — Ты сам хотел этого.

И я терпел. Терпел те несколько секунд, когда мозг практически разрывало от боли. Хотелось схватиться самому за голову, надавить на виски, которые будто выламывало изнутри, удариться головой о стену, чтоб всё заглушить…

А потом будто взрыв.

Поток видений, которые перебивали друг друга, крутились в сознании водоворотом, вспыхивая то здесь, то там, будто салют или выстрелы ночью. Разрезали пространство перед глазами, как трассеры.

Я наугад потянулся к одному из них, чтобы просто проверить эффект, и перед глазами вспыхнули события моего прошлого.

Я бегу. В тяжёлой разгрузке и броне, с автоматом наперевес несусь к холму напротив.

— Отряд Шесть Ноль Пять! Точка сбора мой сигнал! Точка сбора — сигнал ведущего!

И запускаю передатчик, который помогает отслеживать моё положение не только моей команде, но и командирам свыше.

Передо мной было огромное выезженное поле насколько хватает глаза. Повсюду бежали такие же солдаты, бежали в одном направлении, сбиваясь в группы — к холму, за которым виднеется алое зарево. Тысячи людей, десятки тысяч. И техника, много техники: тяжёлые штурмовые машины, машины поддержки, мобильные огневые единицы. Я едва успеваю отпрыгнуть, когда мимо проносится бронемашина для штурма и подавления огневых точек.

И все несутся в одном направлении.

Я оглядываюсь. Над головой красно-чёрное от бесконечных пожаров небо. Повсюду поднимаются столбы дыма. С неба роем налетают десантные корабли. Тысячи кораблей идут на штурм планеты под шквальным огнём ПВО, и лишь часть достигает земли. Остальные валятся горящими обломками на нас сверху. Остальные ищут посадочное место, чтобы оставить людей и вновь полететь на корабль за новой партией, вновь попадая под шквальный огонь ПВО.

Неблагодарная работа, где шансы выжить минимальны.

Здесь страшно пахнет гарью, будто весь мир — один сплошной костёр. Даже дышать трудно, закашливаешься. Под ногами хрустит выезженная трава, проваливается потрескавшаяся мёртвая земля, превратившаяся в подобие песка.

Если присмотреться, в тех огромных чёрных облаках от пожаров видны монструозные очертания огромных авианосных десантных кораблей, что зависли над планетой в атмосфере. Вот один из них вспыхивает яркой вспышкой, и эта громадина кренится. Огромный, словно левиафан, он теряет высоту и падает на землю. Врезается, от чего земля трясётся, ломается, зарываясь в землю, и взрывается ядерным грибом.

А то, что я наблюдал — штурм планеты Озура.

Я не знаю, какое это перерождение, но ту битву помню отлично. Всё небо в огне, вся земля в трупах, всё выжжено.

Видение срывается и уносится обратно в общий поток. Снова всё вокруг несётся, крутится и вертится.

— Это было твоё воспоминание? — у оракула голос как у любознательной девчонки, сразу сбил ей пару сотен лет.

— Да.

— Я никогда такого не видела.

— И надеюсь, что не увидите, — глухо отозвался я.

Голова начинает болеть, и уже не спасает и тепло, которое разливается в местах, где меня касаются лекари. Под носом становится мокро, появляется привкус крови во рту. Глаза страшно болят, хочется даже немного помассировать их, чтобы хоть как-то успокоить.

И ведь всё, что я замечаю в этой круговерти — война, война, война, война. Они все похожих тонов: тёмно-красные, серые, безжизненные, выцветшие, от них буквально пахнет кровью и гарью. Довольно красноречиво показывают всё моё бессмысленное существование. Некоторые я узнаю сразу, а некоторые вспоминаю с трудом. Одни я успеваю едва рассмотреть, когда другие столь отчётливы, что можно рассмотреть каждую деталь.

А в какой-то момент меня начинают мучать голоса, сначала тихие, потом громче и громче, их становится нестерпимо много. Крики. Крики мужчин, женщин, детей — все они кричат, что-то требуют, просят, пытаются доказать. Их миллионы, и все они наполнены болью и ненавистью, страхом и пустой надеждой. Они становятся такими громкими, что хочется заткнуть уши. Даже глаза вибрируют в глазницах.

А давление в голове всё росло и росло. Теперь я едва держался, чтобы не оттолкнуть оракула от себя. Всё же осталось ещё немного, ещё чуть-чуть покопаться в моей памяти, чтобы найти причину, почему я лишился памяти. Я столько раз думал об этом, и вот возможность выпала. Будет глупо просто…

— Ты знаешь, что за это будет…

Тихий женский голос раздался откуда-то издалека. Не оракула, кого-то другого.

— Погоди!

Окрик разносится эхом откуда-то издалека. Вновь женский, той самой, что заговорила в начале. Слыша его, мне становится не по себе. Что-то внутри отзывается волнением и жутковатым нетерпением на голос.

— Ты не можешь! Ты не один здесь!..

Эхом содрогается мозг. Я мысленно тянусь к голосу из какого-то старого, почти забытого воспоминания.

— Ты мне не нужна…

Теперь прозвучал мужской голос, тихий, уверенный и холодный. Как мой.

Мой.

Это мой голос.

И в темноте я нахожу это воспоминание, похожее на обугленную фотографию. Старое, которое сыпется от одного прикосновения, как книги в закрытой библиотеке академии.

— Это оно? — спрашивает оракул. Её голос, уставший, немного запыхавшийся, преисполнен нетерпением.

— Я… я не знаю.

— Оно последнее. Больше ничего нет.

— Совсем?

— Всё… стёрто, юный Тэйлон. Оно последнее. У тебя нет воспоминаний больше. Даже как ты был ребёнком… — её голос слегка удивлён.

— Это странно?

— Даже у меня есть воспоминания о том, как я была ребёнком.

Последнее воспоминание и почти уничтоженное?

Я мысленно нахмурился и потянулся к нему, готовый оказаться в себе прошлом, как это случилось в прошлые разы.

Всё вспыхнуло ярким светом, будто мне посветили прожектором прямо в лицо. Я даже мысленно зажмурился, понятно, что бессмысленно.

— Не надо, — женщина со шрамом на лице преградила мне дорогу, уперев руки в грудь. Приятная, даже шрам через глаз её не портил, добавлял какой-то дикости и не покорности.

— Всё в порядке, — холодный голос, взрослый, уверенный и… грустный?

— Тебе не будет прощения, — жалобно произнесла она, пытаясь давить на что-то, что было во мне тогда.

— Я не ищу прощения, — я грубо оттолкнул, почти отшвырнул её в сторону.

Женщина едва не упала, но вновь бросилась мне наперерез.

— Остановись! Ты… ты почти закончил, это твой последний контракт! За такое… это предательство! Ты рехнулся?! Кто ты и кто оно!

— Тогда проверим на деле, что оно такое, — оскалился я. — Думает меня остановить? Пусть тащит сюда свою задницу, но мы оба знаем, что сюда придёт кто угодно, но не оно, не так ли? Это значит, что оно ничего не сможет сделать.

— Не будь кретином! — толкнула женщина меня в грудь. — Мы всего лишь выполняем приказ! Всё почти кончено! Всё! Финишная прямая! Сделаем дело и умоем руки, а ты так и вовсе будешь свободен!

Я огляделся.

Это был какой-то луг, за которым начинался лес. Судя по всему, осень. Было пасмурно, влажно, откуда-то с полей дул противный холодный ветер. Мы стояли на стене какого-то средневекового города, ругаясь между собой.

— Я знаю, что будет после этого.

— Мы все знаем, но ничего не попишешь! — она почти кричала. — Что ты за мудак?! Почему сейчас твоя совесть запела соловьём?! Именно сейчас! Когда план близок к завершению!

— Дело не в совести.

— Тогда в чём?! Да оно пошлёт против тебя всех! А потом и само явится!

— Пусть. Я убью их всех.

Женщину смотрела мне в глаза, после чего вздохнула, будто разговаривала с дураком, вздохнула и несильно стукнула мне в грудь. Отвернулась, посмотрела на природу вокруг.

— Ты всегда был таким… вечно шёл поперёк её слова… всегда на её мнение вставлял своё… Тебе не надоело мотать наказания?

— Одним больше, одним меньше, — пожал я плечами.

— Боюсь, в этот раз наказание станет последним для тебя. Оно не простит предательства. Одумайся, просто… просто одумайся, мы ничего не можем сделать.

— Можно сколько угодно лгать, что мы ничего не решаем и уж тем более выполняем приказ, но… — я вздохнул и продолжил куда мягче, словно это был не я. — Разве ты не видишь, во что мы превратились? Мы наёмники, военные преступники, ублюдки, ради своих мечтаний готовы обрушить десятки миров и убить миллиарды.

— На этот раз тебе подобное не сойдёт с рук, — покачала женщина головой.

— Мне это и не нужно. Я не собираюсь проигрывать.

— Зачем тебе это? Почему не отступишь в последний раз?

— Пора уже ответить за собственные поступки.

— Вспомнил, когда включать личность… — усмехнулась она.

Воспоминание рвётся, сменяется на другие: быстрые, отрывочные, будто склеенные из разных плёнок. Бой, война, трупы, кровь, смерти, много смертей, и это всё в круговороте обрывков. Там вся земля будто изрыта артиллерийскими снарядами, там люди носятся с такой скоростью, что не поспеваешь взглядом.

И там я. Я убиваю всех на своём пути. Жёстко, быстро, без сожалений, одного за другим. Каждый удар — чья-то жизнь, каждый промах — приближающийся для меня конец. Десятки переходят в сотни, а я убиваю, убиваю в таких количествах, что может схватить инфаркт.

Этот мир из тех, где ты после убийства становишься сильнее, впитывая жизненную силу убитого. Поэтому я силён, чертовски не по-человечески силён. Мои удары рубят деревья как траву, разрывает врагов, взрывает землю и…

В конечном итоге я вижу, как стою на одном колене, упираясь мечом в землю. Небо охвачено тучами. Вот-вот хлынет дождь. Во рту кровь, дыхание тяжёлое, и я едва не падаю, когда нахожу в себе силы подняться. И мне… хорошо. Я знаю, что всё кончено, мой план увенчался успехом, я смог… на душе спокойно и конец уже не выглядит столь пугающим, ведь я смог.

Смотрю на горизонт с чувством выполненного долга. Я был свободен…

Я увидел то, что хотел. И, кажется, получил достаточно информации, чтобы понять кое-что о своём прошлом и о себе в частности. Единственный человек, который мог мне на это всё дать больше ответов, как я понимаю, был в этом мире. Надо было просто теперь правильно задать вопрос. Собственно, теперь все ответы, который я хотел получить, пересекались на ней.

Я мягко отталкиваю от себя оракула. Тяжело дышать, что-то меня душит, а я не понимаю, что именно. Видение разрывается, как тонкая нитка, и передо мной мгновенно встаёт комната. Я всё так же на полу, к моей голове ладонями прислонились лекари.

Оракул напротив смотрит на меня с нескрываемым интересом. Ничего не спрашивает, ничего не говорит, лишь смотрит как на что-то удивительное. Она вся плывёт, и я не сразу понимаю почему, пока она пальцем не вытирает слёзы из-под глаз. Я… плакал? Серьёзно? И душит меня застрявший внутри плач, который я так и не выпустил.

Какого… хрена…

Этот вопрос, видимо, довольно красноречив на моём лице, потому что оракул улыбается.

— Иногда наша душа лучше знает, что правильно, а что нет.

— Я… мне хреново, — честно признаюсь я.

Она взмахом прогоняет лекарей, после чего краем ночнушки стирает кровь из-под носа.

— Такое бывает. Это называется чувства, — пошутила она.

— Ненавижу чувства. Это ступенька к хаосу.

— Слова прожжённого солдата, — вздохнула оракул. — Вы узнали, что хотели, юный Тэйлон?

— А вы?

— Скажем, я крайне удивлена и заинтригована. Надо будет над многим подумать.

— И?

— И? И мне кажется, что вы не настолько плохи, какого о себе мнения.

— Даже после всего случившегося? — переспросил я, нахмурившись.

— Не мне судить вас, юный Тэйлон. Судить всегда легко. Сидеть в тёплой комнате и судить другую личность, даже не зная, через что она прошла. Но что действительно правильно, а что нет, никто тебе не скажет.

— Вы не передумали?

— Заглянув в вашу память? Многое мне непонятно, но нет, я не передумала. Я бы выдала свою дочь замуж уже сегодня, будь такая возможность, однако следует придерживаться хотя бы минимальных правил.

— Мне кажется, она меня ненавидит.

— Вам кажется. Уверена, вам обоим просто надо познакомиться друг с другом получше и многое встанет на свои места. Что касается Сианс, то дайте ей шанс.

— Убить меня?

— Она не сделает этого, иначе бы я не посмела оставить её рядом с вами.

— Это плохо закончится. И скорее всего её смертью.

— Если это закончится её смертью, значит, такова её судьба. Но мне хочется верить, что её можно исправить. Она не плохая, юный Тэйлон, потому я хочу её научить некоторой мудрости, а вам не помешает помощь, так как я вижу, что вас будет ждать ещё своя дорога.

— Вы действительно видите будущее?

— Разве не видно? — улыбнулась оракул.

— Да, но… — я нахмурился. — Просто время невозможно вернуть назад, невозможно остановить или обратить вспять. Потому увидеть будущее невозможно.

— Быть может вы правы. А быть может существуют исключения, не подвластные нашему пониманию. Иногда будущее пересекается с прошлым, иногда прошлое пересекается с будущим и при этом невозможно изменить то, что произошло. Взаимоисключающие вещи, которые кто-то пытается понять и представить себе. Представить так, как привык представлять. А знаете, в чём проблема?

— В чём же?

— Есть вещи, которые не поддаются понимаю. Они просто есть и подчиняются законам, которые наше мировоззрение не способно принять, — улыбнулась она. — А теперь идите. Вам надо умыться и выспаться. Завтра у нас будут дела.

Глава 86

Как оракул и обещала, мы занялись магией. Вернее, не магией, а её вариацией — передачей чистой энергии.

Первое занятие по магии проходило с совершенно другой стороны замка, во дворе на нижнем уровне. Вела его, что не удивительно, оракул лично. Оракул сидела на одной из скамеек и смотрела себе под ноги. Издали могло показаться, что она и во все дремлет. И лишь при моём приближении она подняла голову.

— Благодарю, что согласились научить меня пользоваться спиралью, — слегка поклонился я первым.

— Благодарю, что содействуете нам, — кивнула она и похлопала рядом с собой. — Присаживайтесь. Нам есть о чём поговорить.

— Думаю, да есть, — кивнул я, понимая, о чём может быть разговор… Но слегка ошибся. Начала она не с этого.

— Вы уже написали родителям? Позвольте, я передам через свои службы, а не людские. Я наслышана о том, что происходит в королевстве.

— А, да, спасибо.

— Лишняя осторожность не будет лишней, — пояснила она. — Но как вы поняли, это не единственное, о чём я хотела бы поговорить с вами. Я долго думала о том, что увидела тогда, юный Тэйлон… наверное, мне стоит прекращать звать вас юным, да? — улыбнулась она.

Кажется, оракул наконец всё обдумала и готова обсудить со мной некоторые аспекты моей интересной личности.

— Как вам угодно, — пожал я плечами. — Меня это не сильно трогает. У вас, наверное, тысячи вопросов, да?

— А вы готовы ответить на них? — слегка склонила оракул голову.

— Готов. Только вряд ли вам понравится большинство ответов.

— Тогда, боюсь, я не хочу ничего знать. Неведенье ведь лучше знаний, не так ли? — улыбнулась она. — Когда ты ничего не знаешь, с тебя нечего и спрашивать.

— Так что вы видели в моей памяти?

— Что я видела?.. — пробормотала она, посмотрев на небо. — Для меня ваша память — лишь набор картин и видений, которые мелькали перед глазами и которые сложно понять. Для вас это знакомо и понятно, но для меня — лишь обрывки информации. Вы тяжело поддаётесь чтению. Чтобы понять хотя бы половину, мне надо идти по вашей памяти медленно, просматривая её полностью, а не проскакивать. Но было интересно, — улыбнулась оракул под конец. — Но в чём я убеждена, так в том, что вы не отсюда. Верно?

— Не отсюда, — кивнул я. — Но это было очевидно.

— Очень. Вы понимаете наш язык, — оракул не спрашивала, утверждала.

— Понимаю, — кивнул я.

— Что ж, я догадывалась, это было просто, — одарила она меня улыбкой победителя, положив свою руку на мою и заглянула мне в глаза. — Мне стоит вас бояться, не так ли?

— Почему?

— Возможно, потому что внешность обманчива. Сейчас передо мной сидит юноша, молодой и на вид не опытный. Однако что у вас внутри?

— Внутренние органы.

— Вы опасны. Даже для меня сейчас вы опасны, не так ли? Я и вскрикнуть не успею, если вам захочется убить меня.

Боится? Нет, не боится — остерегается. Уверена в своих силах, но понимает, что всё может быть и даже её магии может не хватить, чтобы остановить меня. А сможет ли она действительно меня остановить? При всём её добродушном лице и мягкой вежливой улыбке глаза внимательно следили за мной. Она была как кошка, которая готова дёрнуться в любой момент. В принципе, я могу ударом сломать кадык ей и всё — она не боец, среагировать не успеет, а дальше ей будет не до этого. Маги в ближнем бою бессильны практически всегда.

И ведь оракул так близко, протяни руку и всё. Я даже чувствую её запах, вижу, как у неё слегка приподнялись волосинки на коже, словно у реальной кошки, которая вздыбила шерсть.

Именно в этот момент я действительно мог убить её, а потом свободно прогуляться по замку убивая остальных. Это было бы очень просто…

— К чему этот разговор? — вздохнул я.

— Есть ли между нами какой-то нерешённый вопрос, Тэйлон? — спросила оракул напрямую.

— Боитесь, что я использую все полученные сейчас знания против вас?

— Да, Тэйлон, боюсь, — кивнула оракул, и улыбка пропала с её лица. — И я боюсь за свою дочь.

Настороженность, серьёзность и готовность сразиться — вот что я увидел.

— Вы демонизируете меня, — поморщился я.

— Я видела вас. Настоящего вас. Под этой маской скрывается совершенно другая личность. Сейчас я даже поняла в какой-то мере Сианс, и быть может она была по-своему права начёт вас. Вы опасны. Но я не ищу конфликтов, поэтому лишь хочу узнать ответ — между нами есть неразрешённые вопросы?

— Это вы мне скажите, — негромко ответил я. — Как сами считаете?

— То, что случилось в лесу. Знай я, что с вами можно будет договориться, а Сианс сгущает краски, я бы никогда не отдала приказа действовать. Но она теперь наказана, в вашей власти воздать ей по заслугам, и поэтому больше неразрешённых вопросов я не вижу. Могу ли я считать, что между нами всё хорошо?

Иначе говоря, отдали мне её как откуп. Держи девку, делай что хочешь,она во всём виновата, а мы здесь ни при чём. В принципе, стандартная тактика вообще во всех мирах в любых ситуациях. Всегда будет крайний, с которого всё спрсоят.

— Собственно, между нами и до этого было всё хорошо, — пожал я плечами. — И сейчас хорошо. И будет, я надеюсь, хорошо. Меня всё устраивает, а вас?

— И меня, — улыбка вернулась.

Я всегда отталкивался от того, что никогда нельзя перегибать палку, даже будучи сильнее оппонента. Мог ли я сейчас ещё что-нибудь попросить? Мог. Но как бы выглядел? Как тот, кто, пользуясь своей силой, начинает вымогать больше? Подобное редко идёт на пользу хорошим отношениям и везде надо знать меру.

Я получил то, что было нужно, а остальное… уже по мере развития наших отношений и посмотрим.

— Я видела огромное поле, выжженное, пепельное, с красным небом. Там были люди, странные механизмы, что летали и ездили. Что это было, война? — полюбопытствовала оракул.

— Верно.

— Люди, — вздохнула она. — Честно говоря, я ни капельки не удивлена.

— Вас не удивляет и наличие других миров, я смотрю. Вы даже не удивлены тому, что увидели. Вы же знали о них, да?

— Верно, я знала, что они существуют. Ведь этот мир — в него тоже приходили гости из других миров.

— Когда? — насторожился я.

— Давно. Ещё до того, как туманы заполонили низины. Меня тогда и в помине не было, но легенды остались. Остались документы, остались их строения.

— И где их строения?

Она молча указала пальцем в землю. Иначе говоря, в туманах.

В принципе, ничего нового она для меня не открыла. Я уже и до неё понял, что здесь был Шестой Сектор и что он, скорее всего, оставил после себя много чего интересного. Правда, всё это осталось где-то в туманах, в недоступной для обычных людей или эльфов области.

— А точное местоположение известно?

— Нет, не известно. По легендам, они пришли и научили других людей многому. Начиная от их врат, что переносят людей из одного места в другое, до использования кристаллов для магии. Многие знания пришли с ними. До этого люди были подобно дикарям, что только-только осваивают мир. А потом гости ушли. Вернулись к себе домой.

— А потом пришёл туман, — подытожил я.

— Верно. Потом пришёл туман, и нам пришлось спасаться. Люди поднялись выше, а нам… мы не хотели войны. Понимали, что люди одержат в ней верх, а мы лишь потеряем время и потом погибнем или от людей, или от тумана. Поэтому использовали другой способ — подняли землю к небу. Многие считают, что именно те люди, что пришли однажды, принесли к нам это несчастье. Что они были прокляты и научили своему проклятию других людей, за что те и поплатились.

Она помолчала несколько секунд, думая о своём. У неё было странное выражение лица, будто она сомневалась в чём-то.

— Вы клондайк знаний, юный Тэйлон. Столь ценный источник информации, который может перевернуть мир, что за вас надо держаться всеми руками. Уверена, спроси я любой вопрос, и у вас, скорее всего найдётся ответ. Но я вас никогда не спрошу ни о чём, что гложет моё любопытное сознание. Знаете, почему?

— Догадываюсь.

— Неведенье иногда лучше знаний, — кивнула оракул. — Я часто придерживалась этого правила. Есть вещи, которым не место здесь. И в вашем случае именно так это всё и обстоит. Уверена, даже меня вы смогли бы научить многому, однако… нужны ли эти знания?

— Боитесь, что они пойдут во вред?

— Да, я боюсь этого. Мир чувствует равновесие и старается придерживаться его. В прошлом оно было нарушено. Боюсь, что вы можете нарушить его своими знаниями ещё раз.

— А сила, что во мне, равновесие не нарушит?

— Источник? Голая сила не принесёт много вреда, но знания… они способны изменить мир, Тэйлон. Изменить реальность и ход всей истории. Тот горящий порошок…

— Порох, — сразу догадался я.

— Порох, да. Он уже известен этому миру. Но покажите, как им пользоваться правильно, и мир погрязнет в новой войне, более страшной, чем та, что грядёт сейчас. Он станет похож на то выжженное поле, что видела я в вашей памяти. Это лишь пример, но думаю, вы понимаете, к чему я клоню. Именно потому мне бы хотелось, чтобы вы никому об этом не рассказывали. Я знаю, вы многое знаете и многому можете научить мир, но действительно ли ему это нужно?

— Мир рано или поздно сам до этого дойдёт, — заметил я.

— Быть может вы и правы. Но дойдёт, когда будет к этому готов сам. Это и есть равновесие. Как ребёнок постигает тайны мира по мере взросления, так и мир постигает тайны бытия вокруг. Постигает, когда готов их принять. Всему своё время. И пусть ваши знания останутся при вас. Кстати, сколько же вам на самом деле, Тэйлон? А то быть может это вам надо называть меня юной.

— Не знаю. Честно, не знаю.

— Наверное, вы и про магию знаете куда больше, чем я. Я видела обрывки, где вы ею пользовались. Сколько миров вы посетили?

— Достаточно, чтобы сказать, что их можно разделить на две части — там, где есть магия, и там, где её нет.

— Ёмко.

— Я могу описать вам миры, как разные государства у вас. Одно королевство, другое королевство, третье — они все разные, но при этом везде одно и то же. Даже магия, которую вы показываете — она практически не отличается от магии других миров. То, что известно вам сейчас, по сути, и есть тот самый предел, которого можно достигнуть в элементальной магии.

— Вот оно как… — посмотрела она на свои руки. — И с управлением энергией вы никогда не сталкивались, правильно ли я вас понимаю?

— До этого времени. Да раньше во мне её столько и не было, потому было логичнее использовать обычную магию.

— А сейчас не можете? — спросила оракул.

— Нет, не могу. Я лишился такой возможности.

Интересно, что про хозяина тела она так и не спросила. Возможно, прекрасно поняла, что теперь я заместо него здесь. А может ей откровенно плевать на такие мелочи. В конце концов, ей важно совершенно другое.

— Что ж, — осторожно встала она, — я услышала от вас всё, что мне было надобно. Теперь же, думаю, начнём.

Наконец-то.

— Основам обучу вас я, но тренироваться вы будете с моей дочерью.

— Не с вами? — удивился я.

— Я же обучу вас основам, а там лишь набить руку, верно? К тому же, немного общения между вами двумя вам не повредит, я считаю. Не беспокойтесь, в вопросе магии я доверяю ей как и себе, иначе бы сама тренировала вас. Умеете же применять обычную магию?

— Да.

— Очень хорошо. А выпускать энергию из источника умеете?

— Тоже да.

— Просто отлично, — она взяла меня за руки. — Выпустите немного энергии. Не беспокойтесь, просто выпустите.

Собственно, я и выпустил. Количество, которое вышло, мне показалось вполне себе маленьким, но не для…

— У-А-А-а-х… — вскрикнула оракул, тут же отпустив мои руки и схватившись то ли за живот, то ли за промежность. — О-о-о-у-у-у… ох…

Её прямо-таки затрясло всю. Её лицо было настолько удивлённым, милым и раскрасневшимся, что даже у меня невольно встало. В округлившихся глазах читалось удивление и неверие. Оракул подняла ко мне взгляд, и в её глазах мелькнула… кто бы мог подумать, лёгкая обида, словно у молодой девчонки, которую ущипнули за зад.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы немного прийти в себя.

— Понятно… я бы сказала, что очень хорошо, но боюсь, звучать это будет слишком двусмысленно.

— Я прошу прощения. Я думал… короче, я не ожидал, что прямо так вас проберёт.

— Да уж, не ожидала, признаться, — улыбнулась она, как мне показалось, через силу, хотя в глазах до сих пор было недовольство.

Даже понимаю, почему: считай, воспользовались чем-то, что принадлежит только тебе. Словно облапали.

— Мне действительно жаль. Не обижайтесь.

— Так заметно? — улыбнулась она, но на этот раз глаза были спокойными. — Признаться, немного неприятно в душе, будто во мне затронули что-то сокровенное.

Я бы сказал, что зато физически, как погляжу, приятно, но промолчал.

— Собственно, источник у вас действительно сильный. Я думаю, что с ним вы сможете действительно воспользоваться, как вы говорите, спиралью на полную силу. Однако вам надо уметь регулировать выделение энергии. Это схоже с магией, однако если в ней чем сильнее напрягаетесь и давите, тем сильнее колдуете, то здесь чем сильнее расслабляете контроль, тем неконтролируемее идёт энергия. И тем сложнее остановить её.

— Я знаю.

— Я знаю, что вы знаете, — ответила оракул. — Собственно, именно вас я и почувствовала. Уверена, что в тот раз вам досталось.

— Не сказать, что сильно… мне помогли справиться.

— Излили лишний поток энергии, преобразовав в магию, — догадалась она с ходу.

— Да.

— Собственно, так энергия и работает. Её тянет туда, где её впитывают. Так работал блокиратор у вас в груди, так сейчас сделали и мы. Она как поток воды — чем сильнее отпускаете, тем сильнее она бьёт, и тем сложнее её удержать потом. Но как и любая вода, она промывает русло.

— В плане, что…

— Вы можете привыкнуть, — кивнула оракул. — Привыкнуть чувствовать её направление по рукам, а после уже самолично направлять её. Смотрите. Только осторожнее со мной. Всё же я не молода.

— А выглядите на все девяносто.

— Льстец, — улыбнулась она, взяв меня за руки. — Закройте глаза и осторожно… А-а-а…

Она так это вскрикнула, что я повторно словил стояк. Запрокинула голову, что волосы взлетели веером, после чего вскрикнула. Сжала на мгновение руки так, что её ногти впились в кожу, но через секунду-другую расслабила хватку.

Её коленки едва заметно дрожали.

— Так… — выдохнула она, посмотрев на меня немного мутным взглядом. — Нам надо научиться регулировать поток силы, дорогой… Иначе… — она сделала глубокий вздох. — Нам надо тренироваться над контролем силы, прежде чем мы перейдём к самой магии. Боюсь, это займёт время…

Последние слова она пробормотала. Судя по лицу, вот так кончать от энергии ей совсем не нравилось. Вернее, нравилось, но в то же время и нет.

— Тогда попробуем?

— Да, дорогой Тэйлон, давай будем учиться, — вздохнула она с улыбкой. — Только пожалуйста, осторожнее и аккуратнее испускай энергию. Постарайтесь начать с самого малого, на что вы способны…

К концу нашего занятия у оракула тряслись ноги. Она даже не стояла, сидела, вся раскрасневшаяся, тяжело дышащая и с немного влажными глазами. Да и сама она была мокрой, предположу, что везде.

— Я… я думаю, сегодня достаточно, — выдохнула она, глядя на меня.

— Для меня?

— Нет, для меня, дорогой Тэйлон. Я всё же не молодая девушка, которая может переживать подобное по несколько раз на дню, поймите меня верно. Думаю, что завтра мы сможем продолжить, но пока давайте остановимся. Ещё полно времени, за которое мы успеем натренироваться.

Да, что-то в оракуле как в женщине было. Её лицо, голос, движения — это не на шутку возбуждало. Да и как сосредоточиться, когда женщина напротив тебя то томно покрикивает, то нежно стонет? Откидывает голову, будто во время секса, и издаёт брачные звуки?

Это будет действительно сложно для нас обоих.

Глава 87

Сианс, как звали ёбнутую на всю голову эльфийку, снова стояла около моей двери с ещё большими синяками под глазами и ещё более бледным и уставшим лицом. Немного растрёпанные волосы и глаза, которые постоянно закрывались, говорили о том, что она стояла здесь всю ночь, пока я сладко спал.

Интересно, она вообще спит?

— Проваливай, — бросил я.

— Я служу… — и такой смачный зевок, что челюсть едва не отвалилась.

— Я вижу.

— Вам, — хмуро закончила эльфийка, смотря на меня из-под полузакрытых век. Интересно, если её толкнуть, она свалится?

— Проваливай.

— Не буду.

Ладно, это можно долго с ней тут бодаться. Я просто развернулся и пошёл в сопровождении служанок, которые меня конвоем вели по коридорам в столовую на королевский завтрак. Сегодня, кстати говоря, охраны не было, что было явно знаком доверия.

Однако, глядя на служанок, я мог сказать, что и без них со мной могут расправиться, если нападут скопом. В платьях, если приглядеться, виднелись карманы, а на ногах у одной у самой стопы я заметил ремень. Скорее всего из-под ножен. Видимо, мне проявляли доверие, показывали его, но полностью доверять не спешили. Или же пытались усыпить мою бдительность.

Честно говоря, после этого моя бдительность стала ещё острее.

Удивительно, но замок казался очень пустым. Помимо охраны и прислуги, я здесь, по сути, больше никого и не видел. Разве что занозу в жопе, что караулит под моей дверью, да лекарей. Просто зачем настолько большой замок, если в нём никто не живёт? Столько коридоров, комнат, залов, если в них никого нет?

Я даже ради интереса заглянул в четыре комнаты подряд. Аккуратно обставленные, одна из них небольшая, с книжными шкафами, другие как гостиные, но все идеально чистые и идеально пустые.

— Зачем здесь так много помещений, если они не используются? — спросил я служанок.

— Так получилось, господин, — выдала мне гениальный ответ одна из служанок.

— А… как так получилось?

— Вот так.

Гениальный диалог, если честно. Я понимал, что количество комнат и размер поместья — это статус, но здесь был явный перебор.

Что удивительно, завтрак прошёл у меня с оракулом и её дочерью… как её там… блин, имя… Ламель, точно! Надо запомнить. Что было интереснее, Ламель-то почти и не ела, она сидела тупо с каменным лицом, будто парадируя мисс неприкосновенность, когда её мать и сестра спокойно обедали.

Её попытки сойти за взрослую, честно говоря, поражали меня. Веди она себя просто презрительно ко мне, смотрелось бы куда лучше, чем вот такая маска и немного стеклянные глаза.

Но я и думать о ней забыл, когда меня посветили в ближайшие планы после завтрака.

— В город? Нас? — переспросил я.

Вот уж чего мне хотелось меньше всего, так это отправиться в город.

Моё удивление было настолько сильным, что взгляды всех троих — названной сестры, Ламель и оракула, упёрлись в меня.

— Рано или поздно это придётся сделать, — неожиданно ответила заместо оракула Ламель, сверля меня взглядом. — Нам надо заявить о себе, показать, что я, принцесса, нашла себе избранника. И эльфам надо будет привыкнуть к тому, что вы человек. Возможно, они будут недовольны, но всё равно примут это. Свадьба с человеком не должна стать для народа сюрпризом, как гром среди ясного неба. Потому важно подготовить атмосферу для будущих заявлений.

— Прямо разложили по полочкам.

Нет, это-то понятно. Сначала походим, заставим всех увидеть, посплетничать, обсосать все наши кости, и когда у людей (в данном случае эльфов) в головах отложится, что у принцессы избранник человек, когда они с этой мыслью перебесятся и свыкнутся, можно будет делать шаги дальше. Стандартная тактика — медленно, но верно заставлять народ привыкать.

Да только проблема в другом была.

— Да, я сижу не просто для вида здесь, — недовольно нахмурилась принцесса на мои слова.

— Тогда зачем такое лицо? — не удержался я от колкости.

— Какое?

— Как маска? Будто вас здесь и нет.

— О, так вам моё выражение не по душе, — обиделась Ламель.

— Да, не по душе. Когда передо мной сидят без капли эмоций, явно игнорируя и делая вид, что меня вообще не существует, мне это не по душе, — спокойно ответил я.

— Что ж, придётся вам смириться.

— Видимо, придётся, — кивнул я. — Как бы то ни было, меня не это… вернее, не только это волнует.

— Что-то не так, дорогой Тэйлон? — оракул сменила «юный» на «дорогой» после того разговора, что теперь звучало довольно странно. — Если вы беспокоитесь…

— Обязательно в город? — перебил я.

— Боюсь, для Ламель и вас, дорогой Тэйлон, это обязательно. Но что случилось? — посмотрела оракул на меня внимательно.

— Да есть кое-что… — нехотя ответил я, косясь на сладкую парочку девиц перед собой.

Оракул, как уже знакомая с моей интересной личностью, тоже покосилась на них.

— Не могли бы вы оставить нас? — пусть это и прозвучало как вопрос, оракул не спрашивала.

— Да, моя повелительница, — тут же встала названная сестра и слегка толкнула в плечо Ламель. Та нахмурилась и, ничего не сказав, просто проследовала за сестрой на выход. Странная…

Мы остались одни.

— Итак, дорогой Тэйлон, в чём же проблема, с которой вы столкнулись? — полюбопытствовала она. — Это, как я понимаю, связано с городом. Вы боитесь больших скоплений людей?

— Не толпы. Самого города, — ответил я. — Мне сложно находиться в нём.

— Города? Поправьте, но разве в ваших воспоминаниях не было городов, в которых вы ходили спокойно?

— В другой жизни? — кисло улыбнулся я.

— Да. Я не могу сказать, были ли это действительно города или руины храма…

— Это долго объяснять…

— Мы не спешим, дорогой Тэйлон, — облокотилась оракул на спинку диванчика, закинув ногу на ногу. — Быть может я могу вам помочь, но мне надо знать, с чем я имею дело.

Описать, с чем она имеет дело?

Я бы описал это как посттравматический синдром, но это ничего ей не скажет. Поэтому пришлось в некоторых красках рассказывать, чем для меня был город в последние сотни лет, что я себя помнил. Смерть, террор, смерть, снайпера, смерть, бомбы, смерть, бои за каждый дом, смерть, смерть, смерть…

Иначе описать, с чем она имеет дело, я не мог. Если бы я знал причины, то давно бы боролся с ними. А здесь я вроде и знаю, но колошматит, как больного. Потому я лишь предполагал причины, описав, чем это может быть вызвано.

Оракул слушала меня, не меняясь в лице, после чего встала, подошла к буфету и достала оттуда бутылку из хрусталя. Когда она поставила её передо мной, в нос ударил запах спирта.

— Выпейте.

— Будете лезть в мою голову? — нахмурился я.

— Я лишь попробую помочь, дорогой Тэйлон, — мягко ответила она. — Быть может, в вашей голове я что-то могу сделать.

— Слишком много доброты, — нахмурился я.

— Когда другие воспринимают помощь как нечто подозрительное, это обижает. Но вы правы, у меня есть интерес, ведь вы напрямую в данный момент связаны с моей семьёй. Ваша репутация — наша репутация.

— Мне всё равно это не нравится, — нахмурился я. — Не хотелось бы, чтобы в моей голове что-то пытались поменять.

— Можете не беспокоиться, всё будет хорошо.

— Помните, мы с вами разговаривали насчёт того, есть ли между нами нерешённые вопросы? — негромко спросил я и, дождавшись её кивка, продолжил. — Я хорошо к вам отношусь, честно, но если что-то пойдёт не так, для меня не станет вопросом, что с вами делать.

— Угрожаете?

— Прямым текстом. Поэтому, пожалуйста, не предавайте меня, — уже мягче сказал я. — Я не хочу никому зла, но на него отвечу тем же, не раздумывая дважды.

После этого я взял хрустальную бутылку в руки.

— Сколько глотков?

— Сколько сможете, дорогой Тэйлон. Быть может, на сегодня, если что-то пойдёт не так, город для вас отменяется.

* * *

Город действительно пришлось перенести. Я весь день потом не смог встать с кровати. Не знаю, что она пыталась сделать, но я ещё раз прогулялся по воспоминаниям, где воевал в городе. Думаю, оракул вдоволь насмотрелась на перестрелки между домами, засады, кровавые бойни на улицах и обвязанных взрывчаткой всяких игрушек и животных. От древних каменных городов до огромных необашен, от тихих и почти нетронутых улиц до руин, которые похожи больше на каменоломни.

Я прошёл через все эти воспоминания, вспомнил, что там происходило и что творил сам, скольких мы потеряли и сколько смогло оттуда выбраться. Это было не то, что мне бы хотелось вспоминать, но она раз за разом прокручивала то одну, то другую картину, пока наконец не отпустила меня.

— Вам надо будет выспаться, — вздохнула она.

— Что вы сделали? — я поморщился от головной боли. — Что-то изменили в сознании?

— Боюсь… некоторые вещи мне просто не подвластны, дорогой Тэйлон. Я не могу побороть природу вашего страха.

— Страха?

— Да, страха. Рефлексы, которые помогают вам выжить, сыграли плохую шутку. Это шрам на вашей душе, теперь… теперь вы такой, какой есть. Возможно, со временем это пройдёт, но сейчас вам остаётся лишь терпеть.

— Тогда всё тщетно? — спросил я.

— Завтра, дорогой Тэйлон, подойдите ко мне, я вам кое-что дам. Посмотрим, поможет ли вам это или нет.

— Элексиры?

— Да, к сожалению, — кивнула она со вздохом.

— Но это ведь неплохо.

— Я знаю, что вам дать, но… это изменит и вас. Будете злоупотреблять — лишитесь разума, не говоря о том, что всегда будут последствия.

Наркотики, иначе говоря. А последствия — это откат от них. Солдаты нередко этим баловались, так что ничего удивительного, что и сейчас мне это предложили. Однако у каждого были свои последствия — после одних ты даже ничего и не почувствуешь, а после других возникает жгучее желание умереть.

Как бы то ни было, пока что это было наиболее оптимальное решение.

На следующий день я, как и попросила оракул, заглянул к ней, получив в своё пользование небольшой пузырёк.

— Вам после него будет очень плохо, но боюсь, что иного выбора нет.

— Спасибо вам, — поклонился я. — Я ценю вашу помощь.

Эффект после использования, честно говоря, я заметил не сразу. А когда понял, что меня смущает, решил таким больше не пользоваться. Слишком… эффект был интересным. Хуже всего было то, что я перестал видеть зелёный и смежные с ним цвета. Красный видел, синий видел, зелёный — нет.

Чёткость словно бы увеличилась, но в голове было… пусто, совсем мыслей не было. То есть та же самая интуиция или внезапные озарения работать не будут, так как я в принципе вообще ни о чём не думаю, если только специально не думаю… странно звучит, но так оно и было. А ещё мне пообещали боли при откате, что тоже не радовало. Как оракул и сказала, это было лишь временное замещение проблемы.

Вскоре мы уже выезжали из замка, одетые, готовые к прогулке по городу. Выехали из замка на карете, запряжённой лошадями, и направились в сторону города.

— Прости, как твоё имя? — обратился я к названной сестре.

— Уванеста, — улыбнулась она.

— Уванеста, да. Разве выход в город не будет… не обернётся скандалом?

— В каком плане? — не поняла она.

— Ну… даже в том, что я человек. Человек женится на принцессе эльфов — это как минимум будет подобно брошенной спичке в масло. Слухи и сплетни нередко перерастают в восстания.

— Вы слишком плохого мнения о нас, — улыбнулась вежливо Уванеста. — Выставляете нас как нетерпящих другие расы.

— А это не так? — хмыкнул я.

— А вы на себе заметили плохое отношение? — изогнула Ламель бровь. — Я не имею ввиду Сианс. Она у нас особо одарённая.

— К тому же, возможно, вам придётся показать себя, — добавила Уванеста.

— В чём?

— Соревнования, — ответила она. — Вы же хороши в соревнованиях. Если человек покажется…

— Что он сильнее эльфа, это вызовет ненависть.

— В каком месте вы родились, если так смотрите на всё? — нахмурилась принцесса.

— Лучше вам не знать, — ответил я. — Но если человек покажет, что он лучше другой расы, что считала себя лучше в этом деле, его возненавидят.

— Такого не будет, — уверенно заявила Уванеста.

Я представил себе, как выхожу на соревнование по стрельбе из лука, которое эльфы везде считают исконно своим, и бью все их рекорды. Человек. Бьёт рекорды эльфов. Мне сложно представить, чтобы все обрадовались, если честно. Вот поднять шум и возненавидеть как выскочку и недостойного — это пожалуйста, я уже практически слышу, как меня освистывают.

Смогут ли они смириться с тем, что их принцесса выскочила за человека? Я думаю, что при должных репрессиях и насилии они всё примут, даже несмотря на свою гордость. А вот высший свет может и взбрыкнуть. Как они собрались решать этот вопрос, я даже не представляю.

У меня даже возник вопрос, насколько безопасно перевозить сюда свою семью. Если их спрячут и никому не расскажут — хорошо. Но а если нет? Я практически сам убью большую часть своей семьи, что будет весьма прискорбно.

— Вы в сомнениях, — прищурилась Ламель.

— Верно.

— Я уверена, что всё будет хорошо.

— Мне бы вашу уверенность… — вздохнул я.

Ламель была словно ребёнок. Строит из себя взрослую невозмутимую и непробиваемую снежную королеву, а на деле тот ещё ребёнок. Семь лет или девяносто семь — если человек не взрослеет, то будь ему хоть тысяча лет, он останется ребёнком с детскими наивными суждениями, строящим из себя взрослого. Вот прямо как Ламель.

Сидит передо мной опять с каменным лицом и строит из себя неприступную крепость, которой плевать и которая не замечает меня в упор. Смотрит куда-то сквозь. Взрослый человек (а в нашем случае эльф), которому надо скооперироваться с другим человеком против возможной общей проблемы, будет так делать?

— С вами бесполезно разговаривать, — вздохнул я. Ламель даже бровью не повела.

По дороге меня успела проинструктировать названная сестра: куда мы пойдём, какие магазины посетим, в каких местах задержимся, где пообедаем. А после должны будем приобщиться к народу и побывать на ярмарке.

— Это безопасно? — нахмурился я.

— Почему нет? — спросила Уванеста.

— Я недавно застал в одном доме, как пытались похитить девчонку. В богатом районе. Это не говорит о спокойной обстановке.

— Такое случается.

— Так спокойно говорите об этом?

— Ну… вы же прячетесь в доме, когда рядом грабят человека, верно? Такое случается. Даже у нас.

— Всё везде одинаково… — пробормотал я, как бы подводя итог. В конечном итоге, будь ты хоть суперобразованным или полнейшим кромешным дикарём, всё сведётся к одному — власть.

— И всё же вы не беспокоитесь о том, что Ламель тоже что-нибудь может грозить?

— Что же именно, не поделитесь мнением? — спросила Уванеста.

— Похищение ради власти. Если у вас ребёнка не последних эльфов пытались украсть из-под носа…

— Никто не будет этого делать, — ответила она уверенно. — Вам поведать, почему?

— Да, интересно послушать.

— Достопочтенная повелительница Эльзенвелиасса и принцесса Эльзенвелиасса являются абсолютной властью здесь. Всем известно, что благодаря им мы процветаем. Что благодаря дару нашей повелительницы многое было предотвращено. Можно сколько угодно бороться за влияние, но никто не будет топить лодку, на которой плывёт по морю.

— Ваши слова да им бы в уши.

— Все поддерживают мою мать, — неожиданно вставила Ламель. — Все знают, что от нас зависит жизнь острова. И они могут враждовать между собой, но только не с нами. Кто так пытался делать, давно исследуют туманы под нами.

— Да вы прямо-таки гуманисты, — фыркнул я.

— Поэтому некому желать нам вреда, — улыбнулась Уванеста. — Вы же нам не желаете вреда, Тэйлон?

Я невольно впился в неё взглядом. Уванеста смотрела на меня с невинной улыбкой. Однако чем больше я её сверлил взглядом, тем натянутее эта улыбка становилась. Вскоре она и вовсе отвела взгляд, как-то немного съёжившись.

— Я, наверное, неудачно выразилась…

— Наверное, — холодно произнёс я.

— Я имела ввиду, что… вы же будете защищать нас, хрупких девушек, в особенности Ламель, верно?

— Верно. А то кто знает, что с вами произойти может, верно? — я не добавил в голос и градуса тепла, чтобы намёк дошёл до неё в полной мере.

Удивительно, но всё это время Ламель сидела невозмутимо. Настолько, что её хладнокровию позавидовал бы даже я. Смотрела непроницаемым взглядом куда-то в окно, не обернувшись к нам, даже когда пошли угрозы. Для неё мы даже не существовали, походу. Ей бы в шпионы с такой невозмутимостью…

Глава 88

Вскоре мы углубились в город. Я сменил гнев на милость и больше не дырявил взглядом эльфушку, предположив, что до неё моя мысль дошла вполне конкретно и больше ерундой заниматься она не будет.

— Всё равно не пойму. Почему бы тогда не пожениться сразу? — спросил я. — Если никого не смущает, что я человек, и меня готовы принять в семью, то в чём проблема прямо сейчас отыграть свадьбу? Быстрее начнём, быстрее закончим.

— Необходимость, — ответила осторожно Уванеста.

— Какая? Оракул сама сказала, что хочет всё ускорить.

— Но есть правила. Мы делаем это, чтобы соблюсти минимальные требования. Чтобы потом никто не мог сказать, что мы нарушили традиции или что брак не действителен. Соблюдём по минимуму, и никто не сможет нас в чём-либо обвинить.

Всё сложно, иначе говоря. Надо и как можно быстрее, но и с соблюдением всех положенных правил. Иногда подумаешь, как же просто на войне — кто быстрее бахнул, тот и прав.

Карета слегка качнулась и остановилась напротив одного из каких-то магазинов, которые я смог классифицировать как ювелирный.

— Держите, Тэйлон, — протянула мне толстый кошелёк Уванеста.

— Предлагаете мне закупаться чем-то? — раскрыл я его и заглянул внутрь. Деньги, много денег. Пусть и похоже на золото, но явно не оно — слишком лёгкое.

— Не чем-то. Украшениями, — уточнила она. — Чем дороже они будут, тем лучше, Тэйлон. План таков: мы приходим, и вы покупаете Ламель украшения, не скупясь. Самое дорогое, что есть, чтобы показать ваш статус. Надо показать, что вы достойны нашей принцессы, что можете дать всё, что она захочет. И пусть вы только лишь человек, но достаточно богаты, чтобы удовлетворить любые её потребности.

— А по моей фамилии это непонятно?

— Ваша фамилия играет лишь на руку нам, Тэйлон. Но вы должны показать и своё благосостояние. Тратьте столько, сколько посчитаете нужным. Жаль, вы одеты скромно… — обвела она меня взглядом.

Скромно? Да тут одна ткань столько стоит, сколько люди не зарабатывают. Куда ещё богаче? Выглядеть как клоун в разноцветных шмотках? Нет, спасибо, без необходимости я в них не полезу.

— Ещё один вопрос. Как обращаться к Ламель. Я заметил, что у вас имена длиннее, чем у нас.

— Я понимаю. Смотрите, она — Ламель-Тосио-Эльзенвелиасса, — на одном дыхании произнесла Уванеста. — Ламель — имя, по которому обращаются близкие и друзья.

— Приближённые.

— Верно. Тосио — имя прошлой матери. И Эльзенвелиасса — имя рода, которое передаётся от родителей к детям. По нему обращаются при уважительных формах.

— То есть типа фамилии, как господин Бранье.

— Да. Только мы не ставим господин или госпожа, мы обращаемся по имени рода. Потому просто Эльзенвелиасса.

— Я понял.

— Хорошо, тогда идём.

Она толкнула Ламель в плечо и кивнула на дверь. Та даже бровью не повела, будто не видела нас в упор. Она… странная. Я забираю слова про то, что она тут пытается кого-то показать. Теперь я склоняюсь ко мнению, что у неё что-то с головой, так как уж слишком странно это выглядит. Даже сейчас смотрит на нас и будто не видит, двигаясь скорее на автоматизме. А выйди мы, может быть и не заметила бы этого. Какая-то бракованная принцесса…

Улица встретила нас удивлёнными и пронзительными взглядами зевак всех мастей и благосостояния. Эльфы (а здесь были преимущественно эльфы) даже останавливались, чтобы взглянуть на меня и Ламель. За какие-то мгновения мы оказались в центре внимания.

Я, как и положено господину, вышел первый и…

Почувствовал лишь лёгкую тревогу. Такое неприятное чувство того, что что-то должно произойти, не более. Сердце едва-едва сильнее забилось, и в голове где-то далеко я услышал шумы, но ничего больше. Эликсир глушил всё на ура, только я не был уверен, что готов обменять умение различать цвета, нормальное мышление и последующий откат на возможность больше не мучаться от приступов.

Возможно, есть и другие способы решить проблему, надо лишь получше в этом разобраться.

Я помог выбраться из кареты Ламель, после, взявшись под руку, мы направились к магазину, на который нам указала ещё в карете Уванеста. Она следовала за нами, скромно склонив голову, словно смотрящая.

Кстати говоря, она и выглядела как смотрящая. Кто эта Уванеста? Просто названная сестра или кто-то типа гляделки за принцессой? Странно это всё.

Помимо всего прочего, я сразу заметил охрану. Человек двадцать невзначай уже были на улице, принципиально не смотря на нас, будто не замечали. Слишком палятся. Одни смотрели на витрины, другие разговаривали между собой, не смотря в нашу сторону. Видимо, скрытое сопровождение было не их коньком. Хотя я это ещё в академии понял.

Но именно здесь я осознал, насколько мне пришлось напрячься, чтобы увидеть их. До этого я бы точно заметил охрану, просто скользнув взглядом по толпе, а сейчас пришлось присмотреться, понять, кто ведёт себя не так, кто на нас пялится и уже потом подсчитать. Раньше это происходило в голове само собой, а сейчас… а сейчас там пустовато…

Я, как мужчина, провёл Ламель по улице до самого магазина, после чего галантно пропустил вперёд вместе с названной сестрой. Там нас уже, склонив голову, ожидал продавец.

— Моя юная повелительница, Фьезеренммиа и господин, могу ли я, Норьин, быть полезен для вас.

— Можете, — кивнул я. — Ищу кольцо для невесты.

— Для… Фьезеренммии? — на всякий случай уточнил он.

— Что? А, нет, для Ламель. Ламель, дорогая, выбирай, — кивнул я на прилавок, закрытый стеклом.

Если эльф и удивился, то не показал и вида. Лишь улыбнулся, кивнул и встал за стойку, начав советовать.

И здесь я окончательно разочаровался в своих вкусах. Для меня было просто пустым звуком то или иное украшение. Если с одеждой я ещё имел предпочтения, то эти железки мной вообще не воспринимались. Разница между синим и золотым кольцом ведь только в цвете, верно? Что они могут так подчёркивать?

Или браслет? Просто обруч на руку. К чему он подойдёт лучше, к чему хуже? Я не понимал этого от слова совсем. Вот на оружие бы я посмотрел, да. Но это, наверное, уже просто у меня мозги набекрень, так что ничего удивительного. Надеюсь, сегодняшний день пройдёт спокойно…

* * *

Мы вышагивали по улице, гордо подняв голову, в то время как все остальные не могли отвести от нас взгляда. Кто-то улыбался, кто-то хмурился, кто-то щурился. Одни начинали перешёптываться, другие буквально сканировать меня заинтересованными взглядами, третьи делали вид, что не заинтересованы, но косо, да пялились.

Почти каждый считал долгом посмотреть в нашу сторону, а некоторые, что были рядом, так и вовсе кланялись, не взирая на свой статус: от обычных горожан до богатого высшего света.

Я так понимаю, нас водили, чтобы показать всем: «смотрите, у принцессы появился жених, смотрите сюда!». Честно говоря, мне это было не по душе, словно я какое-то цирковое животное. С другой стороны, таким образом мы показывали свои отношения, красовались перед другими и выполняли роль новостной газеты, извещая о предстоящих событиях таким образом. Готовили почву для будущих событий, чтобы ни для кого не стала сюрпризом будущая свадьба.

Мы заходили в различные магазины, где покупали всё, куда ткнёт принцесса, и иногда она, как мне казалось, тыкала наугад.

— Зачем вам щётка для ботинок? — тихо спросил я.

— А? — нахмурилась она.

— Зачем вам щётка для обуви, — ещё раз спросил я её. — Вы вообще смотрите, что выбираете, или наугад тыкаете пальцем?

— Я… нет, я хотела выбрать то, — указала она пальцем явно наугад.

— То? Крем для обуви?

— Нет, я… — её глаза забегали.

— Вы нормальная?

— Я? Естественно, — фыркнула Ламель, после чего добавила. — С чего вообще такие вопросы?

— С того, что вы конкретно тупите, будто во сне ходите, — ответил я негромко. — Вы выспались?

— Откуда такая забота?

— Мы можем найти укромное место, ресторан там, где вы сможете немного поспать. Это не дело, вы привлекаете слишком много внимания.

— Я… — она слегка покраснела. — Спасибо за заботу, но всё в порядке.

— Не похоже… Ладно, нам надо идти дальше, мы слишком задержались. У нас по плану посещение ещё одного магазина, потом обед, а потом ярмарка на нижнем уровне. Куда мы доберёмся по главной улице.

— Вы любите действовать по плану, как я погляжу.

— Он нужен, чтобы не было хаоса. Иначе будем метаться, не зная, куда идти. А так первый пункт, второй пункт, третий пункт.

— Очень хорошо. Тогда перейдём к следующему пункту, — как мне показалось, одобрительно кивнула Ламель. Ну что ж, хоть в чём-то у нас да есть единое мнение, и на том спасибо.

Следующий пункт был магазином женской одежды. Что ж, посмотрим, что у них тут в моде.

Как я считаю, только девушкам пристало одеваться ярко, аляписто, с каким-то вызовом, чтобы подчеркнуть свою красоту. Мужчина же должен быть одет строго, аккуратно и не вызывающе. Судя по всему, этот мир не сильно разделял мои взгляды, однако явно был солидарен со мной насчёт девушек и женщин.

Яркие платья, красивые корсеты, чулки, женское нижнее бельё, шляпки и многое другое. Всё это пестрило со всех сторон большого магазина, который был, ко всему прочему, двухэтажным. Судя по всему, он был самым дорогим и элитным магазином во всём городе, если не во всём королевстве, поэтому здесь обитали едва ли не все сливки общества, которые решили закупиться. Едва ли не лучшее место, чтобы показать себя в высшем свете невзначай.

Мужчин здесь тоже хватало: эльфы стояли у входа, словно какие-то охранники. Богато одетые, гордые, разговаривающие важно, слегка надменно, как и положено высшему свету. Я же мелочиться не стал и сразу прошёл с Ламель прямиком в зал. Ну раз показывать себя, то показывать полностью, верно?

Поэтому я бродил с ней по залу, оценивая те или иные наряды, иногда делая умное лицо и говоря Ламель что-то вроде: «Ну не знаю» или «Дорогая, всё, что хочешь, на тебе всё смотрится идеально» с видом эксперта. Ламель же тоже не стояла на месте, таская меня туда-сюда, явно, чтобы побольше народу захватить. Она заметно оживилась.

Правда, потом у нас случился небольшой затык.

— Это что?.. — пробормотал я, взяв в руки какой-то кусок ткани с тремя верёвочками, когда Ламель отвлеклась на какую-то шляпку. Честно говоря, я даже отдалённо не представлял, как этим пользоваться и куда надевать, так как выглядело оно странно. Походило на повязку на руку или что-то в этом духе.

— Это… Вы что делаете?! — шикнула Ламель на меня, отобрав тряпку. — Это женское нижнее бельё!

Чего? Серьёзно что ли?

— На какую часть тела это женское бельё? — ужаснулся я.

Нет, я не был идиотом. Я знаю, как выглядят трусы и стринги, но здесь было явно какое-то недоразумение или брак.

— На нижнюю!

— На… чего? Каким образом? В смысле, куда её надевать там?

— На… — Ламель, кажется, в первый раз за всё время проявила столь яркие эмоции. Она стыдливо огляделась, после чего прошептала. — На женское лоно.

Вот здесь до меня дошло, что это была за тряпка. Женские трусы, но, в отличие от обычных, в них вся нижняя часть была вырезана, открывая на всеобщее обозрение святая святых.

— Что? Стой, погоди, они же… они же нихрена не прикрывают.

— Смысл-таки и есть в этом, чтобы не прикрывали.

— Какой? Там же всё, что должно быть закрыто, наоборот, на виду оказывается!

— Это…

— Это чтобы в этом белье можно было заниматься непристойностями, — вклинилась в разговор Уванеста.

— В смысле, с надетыми? — уточнил я.

— Верно.

— Это вариант для ленивых? Чтобы можно было не снимать?

У эльфов, видимо, слишком много свободного времени. Лучше бы думали, как свой остров спасти, а не изобретали дырявые трусы. Тоже мне, изобретение века…

И всё же, взглянув на этот атрибут одежды по-новому, я покосился на Ламель.

— Тебе бы пошло.

— Мне? — вспыхнула она.

— Да. Они выглядят симпатично, я бы сказал. Вызывающе, но…

— Я не надену подобное в первую ночь, — отрезала она холодно. — Думаю, придётся вам довольствоваться обычным нижним бельём. А теперь прошу подставить руку, нам пора заканчивать здесь. Мы уже увидели всех, кого должны были увидеть.

— Как скажете.

Следующей остановкой был какой-то дорогой, насколько я мог судить, ресторан. Нам раскланивались и приветствовали так, что мне стало даже немного неловко. А вот принцесса чувствовала себя явно как дома. Величественно взмахнула рукой и попросила отвести нас в уютное место, где нам не будут мешать.

— Интересное место, — огляделся я.

Действительно уютный зал в тёмных тонах, который пытался парадировать королевские хоромы, и получалось у него на удивление лучше, чем у самого замка. Всё было минималистично, красиво, богато.

Мы заняли самый дальний столик напротив открытого окна, откуда открывался вид на нисходящий вниз город. Вдалеке я даже мог видеть место, где устроил крушение корабля.

— Навивает воспоминания? — спросила Уванеста, попытавшись уколоть меня.

— Да. Вы никогда не хотели научиться летать аки птица, Уванеста?

— Я же пошутила, — тут же улыбнулась она.

— Я тоже.

— Достаточно, — осадила нас Ламель. — Выбирайте, что будете кушать.

Быстро разобравшись с меню, которое мне перевели (я могу и сам прочитать, но незачем им знать, что я понимаю их), мы начали заказывать. И каково было моё удивление, когда начала заказывать Ламель. Если не вдаваться в подробности, то когда у нас было всего четыре позиции в заказе: первое, второе, салат и выпить, у Ламель их было около семнадцати.

Семнадцать позиций, из которых только два салата, один гарнир, два напитка, а остальное всё мясо.

Мясо.

Эльфы явно хренью типа вегетарианства не страдают. Ламель заказывала как пуганная, буквально идя по списку. Даже не понимай её, до меня бы вполне допёрло, сколько она заказала, а тут я ещё и перевести смог.

— Не многовато ли? — немного недоверчиво спросил я.

— Обед, — торжественно и величественно сообщила она.

— То, что обед, я так-то заметил, а не много ли еды-то? Ну, то есть… блин, ты сколько заказала?

— Вас что-то смущает? — взглянула она на меня.

— Ты всё съешь?

— Естественно. Зачем заказывать, если не сможешь съесть, — ответила она, будто объясняла прописные истины ребёнку.

— Вы пробовали жаренного авростенейка?

— Автро-кого?

— Птица. Бегает, прыгает, кусается. Похожа на курицу, но с длинными ногами и шеей. У неё очень нежное мясо. Я бы посоветовала бы вам попробовать. А ещё урсамаринская утка в собственном соку со свежим натёртым луком под сыром и с зеленью… вы пробовали?

— Нет.

— Зря, — кивнула она поучительно. — Очень зря. А паштет из бегущей рыбы?

— Нет.

— У вас сейчас выпадет возможность попробовать его. Эльфы всегда славились своим кулинарным мастерством.

Я думал, это гномы славились им. Но у них нет гномов, поэтому…

Но, судя по всему, мои домыслы насчёт того, что она бегает на кухню пожрать ночью, оказались верны.

Когда нам принесли еду, первым делом она принялась кормить меня. Подсела напротив и давай по одной тарелке брать.

— Вот она, урсамаринская утка. Как вам? — отрезала она кусочек и передала вилку с наколотым мясом мне. — Чувствуете?

Да. Мясо. Хотя не буду врать, есть лёгкий привкус…

— Лимон? — я ужеуспел в этом мире оценить его, так что теперь знал, каков он на вкус.

— Верно, — хлопнула она глазами. — Да, верно говорите, лимон. Его добавляют совсем чуть-чуть для подчёркивания вкуса. Говорите, умеете готовить?

— Немного.

— Мы это проверим, — оживилась она. Даже маску свою где-то потеряла. — Так, Тэйлон, как вам тогда это?

Опять мясо.

— Жареный авростенейк?

— Да, верно, — кивнула Ламель слегка удивлённо. — Как вы догадались?

— Он жареный. Причём вы недавно говорили о нём.

— Тоже верно. Как вам?

— Как ягнёнок. Очень нежно. С кровью?

— Да. Даже слабая прожарка уничтожает вкус на корню, и мясо ничем не отличается от обычного, что является таким же кощунством, что и каннибализм.

Нет, ну прировнять неправильную прожарку к каннибализму — это прямо-таки очень сильно.

Ламель тем временем взяла в руки лимон, осторожно выдавила сок, отложила, отрезала, сорвала зелени с какого-то блюда, добавила перца и протянула вилку.

— Попробуйте теперь.

— Прямо с вилки?

— Вас что-то смущает? — изогнула она бровь. — Вы хотели от меня чего?

— Чего?

— Моей лояльности. Моя лояльность, вот она, прошу вас.

Как это мило, меня кормит девушка с вилки…

Я отобрал вилку и сам съел кусочек мяса. Ещё мне в глаз её не воткнула случайно.

— Стало… слаще.

— Вот. Вот оно, вы чувствуете, — с серьёзным воодушевлённым тоном произнесла она, будто мотивировала солдат перед боем. — Это и есть искусство. Люди просто едят мясо, будто это… какое-то мясо. А это мясо.

Со словом «тавтология» Ламель была явно не знакома.

— Так, чтобы нам… точно, вот оно, — она потянулась за другим блюдом, и следующие полчаса меня кормили мясом, представляя то один вкус, то другой, с радостью кормя меня всем подряд. Я не то чтобы был гурманом, мне всё же больше нравилось создавать, чем употреблять, однако… блин, было вкусно, в армии таким не кормят.

И говорили мы в основном о еде и способе её готовки.

Признаться честно?

Мне было интересно. Интересно слушать, как готовят то или иное блюдо. Как и что добавляют, чтобы придать вкус. Как влияет металл на вкус и какие специи могут его смазать, чтобы смягчить и сделать нежным. Я бы никогда не подумал, что буду разговаривать с эльфом о мясе. Они в большинстве своём были травоедами, но, как видно, везде есть исключения.

Собственно, этот мир был сам по себе исключением.

Или же я зашёл в него не с той двери, с которой обычно захожу.

Чёрт знает, но обед в ресторане был самым ярким воспоминанием об этом дне. Всё же интересно найти собеседника, который разделяет твои увлечения. Он единственный может понять, насколько важно добавлять к картошке ложечку уксуса или крошить чеснок уже после жарки. И, как следствие, оценить твои знания, когда ты хвастаешься.

Поэтому я не отказал рассказать и о своих кулинарных умениях, поделившись несколькими секретами, подхваченными в других мирах.

— Сыр с плесенью? — поморщилась она. — Это… что-то…

— Вкусное, — закончил я за неё.

— Если вы так изволите утверждать…

— Естественно, не любая подойдёт и процесс занимает время, однако вкус становится другим — сливочным с нотками остроты, будто добавили… чего-то пряного. Причём он выглядит вполне себе обычно, просто с зеленоватыми или синеватыми прожилками. Разная плесень даёт свой вкус.

— Чёрная подойдёт? — спросила Ламель, взяв в руки кусочек сыра, который заказала только что, наслушавшись моих рассказов.

— Нет. От неё вы, скорее всего, умрёте, — покачал я головой.

— Печально… но думаю, я могу что-нибудь придумать. Если вкус настолько хорош, как вы описываете, я смогу найти необходимые ингредиенты. В данном случае, саму плесень.

— Да, было бы отлично, — кивнул я и потянулся к салату.

За это время Ламель как бы между делом умудрилась уплести половину приготовленного, когда я с Уванестой только-только с первым закончил. Как в такую ну просто наихудейшую эльфийку столько влезает? Нет, серьёзно, ясно, что грудь огромна, но не туда же всё уходит, верно?

Я бросил взгляд на её достоинство, которое хорошо выделялось вперёд, и почувствовал лёгкое возбуждение. Да, интересно будет посмотреть на неё голой, не буду отрицать. Судя по тому, что я уже успел увидеть, тело у неё довольно соблазнительное.

А потом я поднял взгляд выше и увидел, как она вновь куда-то смотрит. Если быть точнее, куда-то в стену напротив, словно увидела там что-то интересное. При этом снова надела свою маску невозмутимости.

— Эм… что-то случилось? — немного сбитый с толку спросил я. Вроде минуту назад она была живой, пусть и официальной, а здесь опять сверлит меня взглядом. — Ламель?

На Ламель вновь непроницаемая маска. Её взгляд был таким, будто она смотрит на что-то не сильно выдающееся и незначительное. Слегка надменный, холодный, непроницаемый взгляд. Лицо едва заметно напряжено, будто она пытается скрыть эмоции. Обиделась, что я её сиськи рассматриваю?

Или…

Может с ней действительно что-то не то? Сказала же её мать, что она не сможет наследовать трон. Тогда причина может…

И в это мгновение принцесса заставила меня знатно охуеть.

Продолжая так же сидеть с маской ледяной скульптуры и смотреть прямо, она неожиданно со всего маха упоролась мордой прямо в тарелку с салатом перед собой. Будто отключилась, как андроид.

Я аж подпрыгнул от неожиданности.

— Ламель?! — я быстро огляделся, никто ли не видел (мы были в самом конце зала за углом, почти в отдельной комнате), после чего быстро обошёл стол и за волосы вытащил её рожу из тарелки. В её чёлке остались листья салата, как и на лице, прилипнув к щекам.

А лицо… а лицо всё то же самое невозмутимое до нельзя. Словно ничего и не происходило.

— Ламель, ты здесь? — встряхнул я её и заметил вполне характерную вещь, которую наблюдал уже за ней не раз.

Ламель слегка нахмурилась.

— Да-да, я слушаю вас, — будничным тоном произнесла она, будто ничего и не произошло.

Я даже слегка завис. Вот так… перескочить, это сбило меня с толку.

— Тэйлон, может быть вы уже скажете, что хотели, и отпустите мои плечи? Мы пока не столь знакомы с вами.

— Ламель, вы только что мордой в салат упали, — с какой-то неловкостью произнёс я.

— О чём вы говорите? — напряглась она.

Вместо слов я осторожно снял с её щеки листик и ещё один выудил из чёлки.

А вот здесь её глаза округлились.

— Это кто-нибудь ещё видел?! — схватила Ламель меня за грудки, быстро оглядевшись.

— Нет, мы здесь одни…

— Где Уванеста?! Куда она делась?!

— В туалете, видимо.

Принцесса принялась очень быстро стряхивать со своего лица и волос салат, после чего посмотрела на меня.

— Чисто?

— Ну да…

— Отлично. Мы уходим. Поели.

И потянула меня за руку прочь. По пути подхватила и свою сестру, которая сменила улыбку на испуг.

— Ламель…

— Идиотка, — прошипела она на эльфийском, после чего дёрнула меня за руку и сказала уже на нормальном. — Ведите меня, Тэйлон. Мы уходим подышать свежим воздухом.

— Может сначала скажете, что это было? — спросил я.

— Скажу. Но не сейчас.

— Сейчас, — остановился я как в копанный в центре той части зала, где уже были свидетели. — Сейчас.

Она прикусила губу, быстро оглядевшись, после чего негромко произнесла:

— Боюсь, что у меня есть небольшая особенность…

Глава 89

— Ничего себе, небольшая особенность, — пробормотал я.

— Именно поэтому моя названная сестра всегда рядом, — ответила она. — Потому что я могу уснуть в любое мгновение. Когда сижу, когда иду, когда разговариваю. Сон приходит неожиданно, и я стараюсь бороться с ним. Очень часто мне удаётся удержаться, однако… иногда происходят эксцессы, как вы видели.

— И ничего с этим сделать нельзя?

— Нет. Однажды я играла, ещё будучи ребёнком, с огнём. Раскалила камень и уснула. Упала на него лицом и даже не проснулась, прожарив на камне, как на сковороде, половину лица. После этого со мной всегда… всегда должна была быть, — обвинительно посмотрела на подругу Ламель, — Уванеста, чтобы уберечь меня от подобного.

— Понятно…

Да, действительно понятно. Теперь многое для меня прояснилось. Это было не высокомерие и не зазнайство. Не попытка выглядеть взрослой или игнор моей личности.

Ламель… она тупо спит. И спит если не всегда, то очень часто.

И когда Ламель хмурится — она так просыпается, приходит в себя. Грубо говоря, Ламель научилась неплохо прятать тот факт, что засыпает на ходу, превращая своё лицо в маску. А на мой вопрос зачем…

Я знал, что это такое — нарколепсия. По крайней мере, какая-то из её форм, насколько могу судить. Человек при ней может засыпать хаотично, где прибьёт. Это вроде лечится, но чёрт знает, как с этим обстоят дела здесь: может у них и не лечится.

Я запомнил это название после того, когда наш пилот уснул при посадке. Тогда я потерял два пальца на левой руке. Всего лишь половина находящихся тогда в машине лишилась жизни.

— Вам лучше не видеть, как я выгляжу, когда засыпаю. Боюсь, что человеку моего уровня не пристало ходить с таким лицом. Лучше быть холодной дрянью, чем идиоткой. Возможно, иногда меня из-за этого не совсем правильно понимают, но лучше так, чем иначе.

— Довольно интересное объяснение. А почему мне не сказали?

— Рано или поздно вы бы узнали. Мы о таком не распространяемся, так как негоже принцессе быть… такой, — закончила она, отведя взгляд.

— Тогда может нам лучше домой? Раз вы засыпаете.

— Вы меня не совсем внимательно слушали, Тэйлон. Я не иногда засыпаю. Я засыпаю всегда. Но не могу позволить себе просто запереться в комнате и не показываться. Нужно двигаться дальше. Да, быть может я и не гожусь на место моей матери, но мои дети смогут. А теперь у нас по вашему плану что?

— Ярмарка.

— Отлично. Ведите меня, Тэйлон. Стоит теперь показать себя и обычному народу.

Что ж, надо так надо. Но по крайней мере я теперь знал причины такого поведения и теперь меня это не обижало. Эльфийка пытается бороться с недугом, жить с ним, и у неё получается как получается — уже за это её можно было похвалить. Да и то, что это не показ отношения ко мне, уже радовало.

Ярмарка располагалась в обычном районе для зажиточных эльфов. Улица, длинная и широкая, была заставлена торговыми лавками, бочками и коробками, где торговали всем подряд — от еды до сувениров. Здесь носились дети, играла музыка, ходили люди.

И тут я почувствовал, как меня накрывает даже через эликсир. Звуки стали отчётливее, начало что-то мерещиться на краю сознания, и я иногда покрывался гусиной кожей. Сердце забилось сильнее, и я был уверен, что измерь сейчас пульс, он будет как после бега. Я почувствовал, как спина покрылась холодным потом.

Но я держался. Прикусил язык до крови и держался.

Наше появление было довольно знаменательным событием поначалу. Практически все сразу кланялись. Не переставая глазеть на меня, будто я был здесь самым интересным, а не принцесса. Дети тоже кланялись, пусть и неуклюже, после чего разбегались. Но уже через полчаса всё нормализовалось, и мы влились в атмосферу хорошего настроения.

Возможно, я бы тоже её почувствовал, если бы меня сейчас не накрывало. Или это кончается действие эликсира? Хотя… нет, не должно же ведь… Лучше как-нибудь отвлечься от этих мыслей. Да, отвлечься, заинтересоваться тем, что перебьёт внимание с города на что-нибудь другое. Ведь в карете меня так сильно не накрывает, верно? И в магазинах тоже. А стоит оказаться в городе, который вечно мусолит глаза, как сразу будто по голове стукнули.

Я огляделся вокруг, и неожиданно мне на глаза попалась небольшая площадка, где народ стрелял из луков. Отвлечься стрельбой из лука? Возможно, это и сработает, наверняка не скажешь…

Я потащил за собой Ламель. Она только и успевала, что ноги переставлять.

— Погодите, вы куда, Тэйлон? — немного запыхавшись, спросила она, едва поспевая за мной.

— Вы же хотели, чтобы я поучаствовал в каком-нибудь соревновании и показал себя, верно?

— Да, но…

— Ну вот, идеально, чтобы продемонстрировать себя, — ответил я, подходя ближе.

Для меня эльфы всегда, наверное, будут хитрожопыми и слишком гордыми созданиями. Просто потому, что такой тип эльфов встречался куда чаще, чем нормальные, обычные и добрые. Это как орки, которые злые, тупые и агрессивные, хотя в действительности встречаются вполне себе умные и адекватные.

Предвзятость — то, что спасает и то что губит одинаково часто.

Я был настроен решительно, и причина была даже не в победе — крыша протекала всё сильнее и сильнее, возможно, из-за того, что я слишком зациклен на городе. Это был способ проверить теорию, что если отвлечься, то станет легче. Ведь алкоголь тоже расфокусировывает внимание, а ночью так тихо, что и не обращаешь на город внимание.

Вместе с принцессой мы подошли к стойке с луками. Обычные эльфы перед нами расступались, пропуская ближе. А когда я подошёл, к нам подскочил, видимо, отвечающий за тир.

— Юная повелительница, Фьезеренммиа и господин, вы хотите поучаствовать в нашем скромном конкурсе?

Ламель едва заметно толкнула меня в спину, словно говоря, чтобы я действовал.

— Да, моя невеста предложила мне показать свои навыки, — нарочито громко сказал я и обернулся к принцессе. — С тебя, дорогая, поцелуй, если я смогу победить.

— Буду надеяться сердцем на твою победу, дорогой, — подыграла она.

Толпа вокруг зашепталась, а я взял лук и стрелы.

Задание оказалось довольно простым: сбить все яблоки-мишени на расстоянии десяти метров. Если собью на расстоянии двадцати метров, нам дадут супер-приз.

Это было бы просто, не будь у меня сейчас проблем с головой. Звуки, шумы, странное чувство, будто я и не здесь — это действительно отвлекало не на шутку. Отвлекало так, что я не мог сосредоточиться, и оставалось надеяться лишь на собственные навыки, доведённые до автоматизма. Это не говоря о том, что яблоки были, блин, зелёного цвета!

Я осторожно разложил перед собой двадцать стрел, после чего всмотрелся в мишени напротив, оценивая расстояние. Взвесил лук, покрутил стрелу в руках, после чего осторожно положил её на тетиву. Так сделал несколько раз, привыкая к силе натяжении. При этом наблюдал краем глаза, как улыбаются другие эльфы. Да, для них стрельба из лука была развлечением, с которым справится даже ребёнок. Только…

Я резко оттянул тетиву и выпустил стрелу, позволяя всё сделать телу. Тут же схватил, как ошпаренный, вторую и тут же оттянул вновь. Выпустил три подряд, после чего схватил сразу две стрелы, оттянул тетиву и отпустил, с наслаждением почувствовав лёгкую вибрацию лука. С удовлетворением услышал выдох толпы, когда две стрелы пробили две мишени.

Руки делали всё сами отточенными движениями, стоило лишь немного всё вспомнить. Всё же пострелять я успел и в академии, и здесь, в замке, несколько дней назад.

Я повторил этот трюк ещё два раза, после чего решил не злоупотреблять и стрелять одиночными — не хотелось испортить всё случайным промахом.

В конечном итоге я выбил все яблоки, за что получил супер-приз — красивую заколку на волосы в форме белой розы. Обычное стекло, да, но выглядело красиво.

Эм… это же белый цвет, да? Не зелёный?

В любом случае, самым приятным было получить признание. Положил лук, получив заколку, обернулся к принцессе и был практически оглушён неожиданными аплодисментами. А Ламель, судя по всему, и вовсе уснула — начала хмуриться, после чего резко улыбнулась, сделав счастливое лицо влюблённой дуры. Получилось убедительно. Да, оказывается, что строить дуру ей удаётся куда лучше, чем холодную суку. Надо будет сказать ей об этом.

Чувствуя настроение толпы и понимая, что здесь особо не открутишься, я подошёл к своей будущей пассии, после чего осторожно вдел заколку в волосы. И лишь после этого пальцем поднял за подбородок её лицо к себе и поцеловал.

Правда…

Правда, я хотел лишь чмок в губы и всё, но принцесса обвила меня руками, после чего засосала не хуже Суцьиси. Засосала на радость публике, которая, помимо аплодисментов, ещё и криками поддержала. Судя по всему, аудитория, помимо всего прочего, была уже немного поддатой. Они хотели хлеба и зрелищ. Хлеб был, а мы предоставили зрелище, которое будут ещё очень долго обсуждать.

— Это обязательно было? — спросил негромко я, когда всё поутихло и мы отошли в сторону.

— Народ — это и есть власть. Как он встретит, таково и будет мнение. Сегодня, несмотря на случившееся, праздник. Поэтому у всех хорошее настроение.

— И большая часть поддата, — добавил я.

— И это верно. Молодая принцесса. Способный человек. Не запретная, но не всегда одобряемая любовь. Это история из многих сказок. Отличная возможность поднять настроение толпе, которая сейчас благодаря атмосфере примет всё довольно позитивно. И всё, что они будут помнить потом — как хорошо встретили вас. А это важно.

— Иначе говоря, вы заранее всё рассчитали.

— Совпало. Но и рассчитали, естественно.

— Вы довольно хорошо сыграли, Ламель.

— А вы хорошо стреляли. Смогли произвести впечатление не равного, но сильного человека, коего оценили. Быть может, всё будет более-менее хорошо.

— А может быть плохо?

— Плохо не будет, — покачала она головой. — Но и хорошо тоже.

— Почему?

— Вы человек. Вас могут признать. Но вы не будете приняты здесь. Будете всегда человеком.

— Логично, да? — усмехнулся я.

За всё то время, что мы гуляли там, я успел обойти с принцессой, наверное, все лавки. И я даже увидел, как выглядит она, когда не держит маску, но засыпает на ходу. Это произошло, когда мы присели на скамейку в стороне от толпы.

Видимо, немного потеряв контроль над собой, Ламель изменилась до неузнаваемости. Полуопущенные веки, немного расфокусированный взгляд, словно бы мешки под глазами и едва приоткрытый рот — она была похожа если не на наркоманку после очередной дозы, то точно на дебилку, которая вот-вот пустит слюну.

И она её пустила, после чего так и вовсе закрыла глаза и захрапела на всю округу.

Я понял, что Ламель имела ввиду, так как её уставшее личико смотрелось слишком непривычно, учитывая, как она предстала передо мной в начале. Теперь понятно, почему она почти спала с открытыми глазами. Я, конечно, утрировал, это было даже по-своему мило, но образ принцессы рушился на раз. Мне было трудно представить, каково это жить, постоянно желая спать.

Ну или почти всегда.

Или был другой вариант. Примерно с таким же лицом она могла сидеть и смотреть в одну точку. Нет, она не тупила и не спала — просто смотрела в одну точку, как на удержании. Была вполне способна отвечать на вопросы и так далее, но лицо было как у миленькой умалишённой, которая забыла, где находится её палата.

Мне кажется, я понял, почему она так долго стояла около лавки, где продавался хлебушек — почувствовала в нём родственную душу.

И за это время, что мы разгуливали, гул больше не возвращался. Нет, меня всё равно мучали приступы голосов, шумов и других звуков, иногда что-то и вовсе мерещилось, однако так сильно, как на площади, меня не накрывало. Однако стоило дню подойти к концу, как появились эффекты, которые испортили впечатление о, казалось бы, уже и не таком плохом эликсире. Подумаешь, зелёного не видишь.

Но я перестал в принципе видеть цвета. А вместе с этим пропал и запах. Даже слышно стало хуже, будто забил себе уши ватой. А в голове наоборот, всё сильнее и сильнее нарастали шумы. Причём не голоса или взрывы, а сердцебиение и звуки, будто открыли кран.

Теперь я стремился вернуться в замок даже не потому, что устал, а из-за того, боялся, что сейчас откат наберёт скорость, и я вообще превращусь в мешок с костями. Использование эликсира, чтобы пройти через город, но потом стать недееспособным овощем? Нет, оно того не стоило, это точно. Если меня загонят в город, так ещё и днём, позволить себе откат я точно не смогу.

— Надеюсь, вас не смутило моё второе обличие, которое вы сегодня видели, — негромко сказала Ламель, когда мы вышли из кареты. Я её почти не слышал. — Мало кто видел меня такой. Я не стесняюсь этого. Я есть та, кем меня родила моя мать. Но жизнь иногда требует иного.

— Я понимаю, — выдавил я через силу. Не слышать свой голос и говорить — та ещё морока. — Да и, собственно, мне плевать. Всё же у нас с вами иная цель.

— Да, я понимаю, — кивнула принцесса и посмотрела на меня. — И всё же… быть может мы ещё раз сходим, чтобы показаться перед другими.

— Если это требуется, — пожал я плечами.

— Не то чтобы требуется, но лишним не будет, — ответила она, после чего развернулась и отправилась в ту часть замка, в которой находилась её комната. — И я надеюсь, вы покажете, что вы умеете готовить, Тэйлон. Хочу приятно удивиться вашему мастерству.

Приятно удивиться моему мастерству? Почему бы и нет? Если так подумать, у меня руки вполне развязаны, а у них есть здесь королевская кухня, где можно на славу разгуляться. Уж вот где есть большинство продуктов и ингредиентов.

Или музыка? Она же умеет играть на рояле, а мне не помешают уроки. Или рисование? Хотя там и занятия магией тоже хочется посетить, чтобы научиться управлять энергией. И форму надо поддерживать тренировками и не расслабляться…

Нет, заняться точно есть чем. Сначала я думал, что проведу здесь всё своё время как в тюрьме, а оказалось, что можно вполне себе развлечься и даже выучить что-то новое. Жаль, конечно, что ситуация так обернулась — свадьба и так далее, но с другой стороны, чем не плюс? Родственники — королевская семья эльфов. Это репутация для рода, это дополнительные знания и защита. А там для родственников может какие-нибудь поблажки в торговле. И всё это меня волнует, потому что влияет на силу рода.

Сильный род — успех в миссии.

Но это всё потом, когда меня отпустит. Сейчас же я волочил ноги к своей комнате, где надеялся отлежаться. Пока что я просто терял слух и зрение, а в голове нарастал шум — боли не было. Но я не исключал, что меня в ближайшее время перекрутит как змею, намотанную на колесо.

Только на какое-то мгновение я и думать забыл об этом, так как прямо около моей комнаты стояла ушастая сука. Эта эльфа, блять, она всё никак не свалит. Даже сейчас стоит здесь, облокотившись на стенку, и, судя по всему, дрыхнет. Вон, слюна капает на пол.

Какая мерзость…

Я без какого-либо зазрения толкнул её, и она просто рухнула на пол, приложившись головой. Вскрикнула от испуга, быстро оглядываясь, после чего непонимающим взглядом уставилась на меня, несколько секунд смотрела, после чего в глазах вспыхнули понимание и злость.

Но молча встала, вытянулась, после чего склонила голову и произнесла.

— Господин.

Кажется, я услышал, как скрипят её зубы.

— Ага, хорошая девочка, — похлопал я её по голове, от чего зубы заскрипели ещё сильнее. — Ты знаешь, что ты неисправимая тварь?

— В моём деле упорство всегда было залогом успеха, — прошипела она.

— Но в этот раз не пошло, да?

— Я… я всё сделала правильно, — отозвалась она. — Я выполнила миссию, я привела вас сюда и… и меня лишили всего…

— Потому что ты дура.

Не ответила. Шмыгнула носом.

— Ненавижу, — произнесла она, когда я уже собирался зайти в комнату.

— Что именно ты ненавидишь?

— Всё. Всю вину переложили на мои плечи, — посмотрела она на меня мокрыми и злыми глазами. — Я же выполняла приказ… А теперь я крайняя… и… служу… человеку…

— Да, скверно, — безразлично согласился я. Мне вообще сейчас было плевать на её состояние. Самому хреново.

— Это унизительно… Я же просто ненавижу людей и всё. Я всегда служила своему государству.

Просто ненавижу людей. Да, действительно, вообще ерунда. Во многих мирах именно с этой фразы начинался геноцид. Собственно, однажды этот геноцид коснулся и эльфов, так как их просто ненавидели. А что такого?

— Тебя наказали, потому что ты дура, — ответил я.

— Но я поймала вас, — посмотрела она с угрожающим блеском. — Дура — не дура, но я смогла вас схватить. На что-то я уж способна.

— Ну, велико дело забить и без того умирающего, ага, — хмыкнул я.

— Думаете, смогли бы меня одолеть в честном бою? — хмыкнула она, оскалившись. — Я вас поймала.

Ага, а потом упустила, лохушка ушастая.

Но после её слов я задумчиво окинул эльфийку взглядом. Худая, без особых сисек, при этом явно тренированная и знающая своё дело. Сильный противник. Опасный противник…

— А знаешь что? Иди-ка выспись.

Ответом мне были злой недоверчивый взгляд.

— Завтра я хочу потренироваться. Мне нужен спарринг-партнёр, и ты вполне сойдёшь.

— Спарринг? — фыркнула она. — С вами?

— Да, мне надо потренироваться с кем-то. Как ты сказала? Одолеешь меня в честном бою? Ну вот, это будет возможность продемонстрировать всё, что ты умеешь. Я даже буду рад, если ты выложишься на полную. Так что проваливай отдыхать, а завтра с утра я хочу, чтобы ты меня разбудила.

— Думаете, что если я ваша слуга, то поддамся? — недобро улыбнулась она.

— Нет. Но ты пусть и неудачница, но вроде в форме, а мне нужна груша для битья и тренировок. Так что вали.

Ответом мне был кровожадный оскал.

— Ну-ну, как хотите, господин, я же не имею права отказать вам… так что будет исполнено.

Она поклонилась и поковыляла отсюда.

Ну что ж, проблема была действительно решена.

Моя проблема, не её. Для ушастой лохушки, которая подумала, что сможет законно отыграться, проблемы только начинались.

Всё это время я не мог найти решение проблеме — отсутствие того, с кем можно тренироваться. В поместье все слишком слабы. В академии слабы, да и не разгуляешься особо. А в повседневности так и вовсе не с кем. Если в других мирах это решалось в постоянных сражениях, то здесь мирная жизнь явно не шла на пользу моему мастерству.

И тут эльфушка-лохушка, которая даже и боец неплохой: быстрый, опытный, знающий своё дело. У меня появилась возможность действительно потренироваться и быть может научиться чему-то новому. К тому же, спарринг-партнёр, который всегда рядом и умеет сражаться, действительно дорогого стоил. И даже её ненависть играла лишь в плюс — такие люди, как она, будут всегда стараться отыграться, отомстить, потому и будут выкладываться на полную.

Кстати, надо будет заодно спросить, куда дели мои револьверы. Будет обидно, если их выбросили.

Глава 90

Всю ночь меня крутило как в соковыжималке. Казалось, все кости решили разом сломаться, связки лопнуть, а мышцы порваться — до такой степени было плохо. Я оглох, ослеп и вообще ничего не чувствовал. Можно сказать, что потерял физическую связь с реальность.

Ломка…

Эта… оракул мне дала какую-то нефильтрованную дурь, от которой откат как после тяжёлых грязных наркотиков. Откуда я знаю? Оттуда же, откуда и всё остальное — опыт.

И я ненавижу боль…

Возможно, это даже и к лучшему, что я не знал, что так будет. Ходить весь день и ждать, что тебя будет вот так ломать — то ещё удовольствие. И ведь никакого кайфа я даже и не словил. Это прямо-таки новое слово в наркобизнесе — наркотики, от которых не торкает, но ломает как дыбах. Поэтому сомкнуть глаза я смог лишь под утро, после, наверное, часов десяти мук и болей. Я бы позвал кого-нибудь на помощь, но какая печаль, блять, что и голос пропал. Этот эликсир сам по себе можно использовать как пыточный аппарат.

Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Мне пришлось постараться, чтобы заставить себя встать и подойти к двери.

Как я открыл её, так захотел сразу же и закрыть.

— Доброе утро! — поздоровалась эльфийская мразота, подставив ногу, чтобы я не закрыл дверь. — Сегодня вы хотели потренироваться, не забыли же? Я пришла вас проводить на тренировочную площадку, где никто не поможет… то есть не будет мешать. Вы же не откажитесь?

Сколько самодовольства у этой ушастой суки…

И тренировки…

Эта мысль было словно ещё одна гиря на моей шее. Идти тренироваться… Я бы мог послать её куда подальше сегодня, но что-то внутри сразу запротестовало против такого решения. Это как выбросить деньги просто так на ветер — вот что я почувствовал в тот момент. Ощущение, что я пропускаю нечто важное, чем мог бы воспользоваться. А ещё спустить ей такое отношение?

Нет, в любом случае надо выйти и пробить ей по самые почки, чтобы знала, против кого идёт и с кем вообще связалась.

Отвела меня настырная особь ушастой расы на небольшой тренировочной площадке, куда меня проводили служанки.

Видимо, здесь тренировались солдаты, но в данный момент никого не было. То ли она всех прогнала, то ли не время для тренировок. В любом случае, это даже ей на руку — никто не увидит её позора. Я не собирался с ней нянькаться, теперь её задница была в моих руках, и если эльфа думала, что просто отмотает срок, она сильно ошиблась.

— Меч возьми, — бросил я ей деревяшку, подойдя к стойке. — Хорошо владеешь мечом?

— Хорошо.

— Хорошо, господин, — рыкнул я.

— Хорошо, господин. Я думаю, мне хватит сил вам сделать очень больно.

Я выбрал себе меч такой же, как и у неё, после чего внимательно осмотрел другие виды тренировочного инвентаря.

— Можешь взять себе ещё что-нибудь.

— Мне хватит и меча, господин, — оскалилась она.

Ну а я взял себе деревянные кинжалы, несколько штук, и небольшой круглый щит на предплечье, которым можно было закрыться от удара. Всё же я пришёл сюда тренироваться, а не страдать хренью.

— Точно ничего не возьмёшь, Ушастая?

— Меня зовут…

— Ушастая. Теперь это твоё имя, поэтому закрой рот или понижу до подсвинки, — бросил я. — Я человек простой, Ушастая, сначала предупреждаю, потом бью. Всё же надеюсь, ты сможешь уяснить такую простую последовательность. Сейчас мы будем тренироваться, поэтому у тебя есть возможность мне отомстить на законных основаниях и сделать больно. Разрешаю пользоваться всем, кроме магии. Поняла?

— А как же, — встала она в стойку. — Жду вашей команды, господин.

— Выкладывайся на полную, Ушастая. Здесь нет ограничений. А теперь начали.

Мы медленно двинулись по кругу держа расстояние. Стоило мне начать двигаться, окунаясь в привычную среду, где каждое движение имеет свою цену, как я почти сразу проснулся. Да, усталость никуда не пропала, но я и не чувствовал себя уже таким разбитым. Вполне нормальное состояние, чтобы немного подраться.

Ушастая словно приглядывалась ко мне сначала, но вот рывок, и она начала резко сокращать расстояние. Её взмах и я заблокировал удар щитом, тут же тыкнув из-под него ей в живот кончиком деревянного меча. Несильно, но в реальном бою это было бы критично.

Она отпрыгнула. В прямом смысле слова зашипела и вновь бросилась в атаку, на этот раз действуя немного иначе. Множество быстрых ударов, как уколов. Такие попадания не убьют, но в бою каждое попадание критическое.

Сдержав напор, я отбросил щит в сторону — хотел попробовать справиться с таким шквалом без какой-либо защиты с одним мечом. С щитом, понятное дело, легче, а без него? Всё же тренировка.

Мы бросились навстречу друг другу, парируя удары, уклоняясь, атакуя и контратакуя. Всё же эльфийка была быстрее и здесь, однако, в отличие от кулачного боя, я смог выдержать такой напор. Махал мечом как пуганный, отбивая заходы то с одной, то с другой стороны и понимая, что мне есть куда стремиться. Ох как мне есть куда стремиться, глядя на то, как мне не хватает скорости.

Несколько раз я всё же получил от неё по телу. Приложила знатно и от души, но зато я знал своё слабое место.

С другой стороны, вот так честно драться на мечах я бы не стал, будь передо мной противник. Здесь я скорее тестирую свои способности именно управления мечом, а будь бой настоящим…

Эльфа вновь бросилась на меня, и я неожиданно швырнул в неё деревянный кинжал. Что и ожидалось от Ушастой, первый отразить она успела, но второй, который я бросил практически сразу за первым, словила. Пискнула, отскочила, потирая шею, куда тот ударил, и смотря на меня полным ненависти взглядом.

— Атакуй. Всё, кроме магии. Ты свободна в действиях. Можешь даже взять что-нибудь со стойки, — кивнул я в сторону.

— Удушу голыми руками, — прошипела она в ответ и бросилась с низкого старта, держа меч обратным хватом.

Я едва смог отразить атаку. Обмен ударами, парирования — деревянные мечи буквально летали между собой. Каждая их встреча отдавалась неслабой отдачей в ладонь. Сейчас попади таким, и можно схватить даже перелом. И всё же я заметно проигрывал в скорости, пусть и не пропустил ни одного удара. Меня просто теснили назад.

Но была между нами всё же огромная разница.

Когда дура сделала ещё одну попытку меня достать, бросившись в атаку, я шагнул навстречу, парировал атаку сверху и со всей дури пнул её в живот. Ушастая отлетела назад, сделала кувырок и даже смогла встать после такого удара, держась за живот и задыхаясь.

Я же подбросил меч в руке и метнул его как копьё.

Отбила. Молодец, хорошая реакция. Только вот…

Я подскочил в тот самый момент, когда она собиралась меня ткнуть им в лицо. Удар с ноги в кисть, и Ушастая его выронила. Попыталась перехватить инициативу, напав с кулаками, но слишком сильно открылась. Логичнее было отступить, чтобы собраться, но дура слишком спешила мне накостылять, допуская одну ошибку за другой.

Тройка в лицо, удар под дых, она сгибается буквой «Г» и тут же получает с колена прямо в лицо. Падает, скуля и держась за расквашенный нос. Ей не сразу удаётся взять себя в руки, а когда Ушастая попыталась подняться, деревянный клинок коснулся её шеи, намекая на проигрыш.

— Ублюдок… ненавижу… — она плакала. Удивительно, как было легко довести её до слёз.

— Будь тише, Ушастая, а то уши тебе да обломаю, — ответил я спокойно. — Как ты там говорила, удушишь голыми руками? Смогла меня поймать, да?

— Ты нападал исподтишка! — взвизгнула она.

— На войне не бывает «исподтишка», — парировал я. — Давай, на кулаках, удуши голыми руками.

Я подождал пару минут, пока она не придёт в себя, после чего кивнул.

— Давай, Ушастая, уделаешь меня — буду звать тебя по имени.

— А проиграю, понизишь до подсвинки? — оскалилась она, как хищное животное.

— Нет, ты получишь пиздюлей.

Мы вновь бросились друг на друга, однако в этот раз я действовал иначе. Понял, что её лучший параметр — скорость. Быстро бьёт, быстро двигается и старается держать дистанцию, а значит…

Я бросился вперёд, быстро сокращая расстояние, и когда она поняла, что я слишком уж близко, и попыталась отступить, подпрыгнул и пнул её в грудь. Она закрылась, отшатнулась назад, и я тут же налетел на неё с кулаками, загоняя в оборону.

Ушастая начала отступать, пытаясь разорвать дистанцию, но и этого я ей не позволил. Бросился вперёд, ловко обошёл её со спины, взял за талию в замок и просто перебросил через себя. Глухой удар, и Ушастая даже не смогла встать, в то время как я набросился сверху. Два удара по рёбрам, и отступил назад, давай ей свободу.

Не убивать же собрался её.

На этот раз Ушастая вставала тяжело. Хрипя, со слезами на глазах, утирая разбитый нос, вся скукожившись, она смотрела на меня таким взглядом, что становилось даже жутковато.

— Ненавижу… — прошипела она. — Убью…

Подхватив меч, она вновь бросилась на меня. Девчонка явно не понимала, что тем самым она лишь загоняет себя в угол, а не меня. Что я сделал?

Я начал убегать от неё. Просто бегал по кругу, не давая меня догнать. Если у противника меч, а ты не уверен, что сможешь его забрать или выбить — убегай. По пути я подхватил деревянные кинжалы, которые метал в неё и щит. Что ж, посмотрим, справлюсь ли без меча с ней.

Так, немного побегав от Ушастой, я резко развернулся и метнул в неё щит. Удивительно, но даже после бега, пусть и знатно задыхалась, она всё равно не потеряла бдительности. Смогла отскочить в сторону, пропустив брошенный, словно диск, щит мимо. Но тут же попала под мою атаку, попыталась ткнуть меня мечом, но одним кинжалом я просто отвёл его в сторону, а другим ткнул ей в грудь.

Ушастая вскрикнула и в первый раз смогла что-то мне ответить — ударила лбом мне в лицо. Если бы она чаще пользовалась головой, не была бы такой побитой. Хруст носа и вспышка в глазах на мгновение меня дезориентировали, а когда зрение вернулось, я едва успел пригнуться, не получив по морде мечом.

Бросился вперёд, врезался в неё, обхватил за талию и попытался перебросить через себя, но сучка, наученная горьким опытом, схватилась за меня. Вот же стерва… блять, да она кусается!!!

Я отбросил её от себя, попытался выбить с ноги меч, но она отпрыгнула назад подальше и…

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш…

Кажется, я её слишком сильно по голове ударил. Зараза…

Я стёр из-под носа кровь и принял стойку. Да, с Ушастой было интересно драться. Это помогало освоить некоторые вещи и решить проблемы, связанные с телом. Например, тело бедолаги не отличалось быстротой, это я уже понял, а значит, нужны определённые действия против быстрых противников. А где, как не на тренировке, их наработать?

И не только наработать, заучить назубок, если вдруг что. И пытаться натренировать скорость, чтобы двигаться быстрее. Всё же тело молодое, есть ещё куда развивать.

— Иди сюда, моя сучка… — поманил я её пальцем.

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш… — кажется, она в край поехала.

Ушастая бросилась на меня, размахивая мечом. Я отступил… и едва увернулся — сука бросила его в меня на манер копья, как это сделал я до этого. А потом попыталась врезаться в меня с ноги. Но к её несчастью, я её за эту ногу и поймал. Крутанулся и запустил в стойку с оружием. Она спиной врезалась в неё, уронив тренировочный инвентарь. Тряхнула головой, подхватила какую-то пику и вновь бросилась на меня.

Я носком подцепил меч, подбросил его и, подхватив рукой, тут же отвёл удар в сторону, шагнул ближе, где достать копьём она уже была не в состоянии, и ударил кулаком в лицо. Бросила копьё и попыталась отскочить, но я прыгнул следом на неё и повалил на землю.

Вдвоём мы и рухнули на землю, где, борясь, она попыталась вырваться. Брыкалась, кусалась, шипела, пока я наконец не прижал её грудью в пол и не придавил коленом, чтобы не дрыгалась. Ушастая что-то пыталась там сделать, шкрябала руками и стучала ногами, но по сути для неё этот бой был проигран.

— Успокойся, пока я тебе твои глаза не выдавил, — предупредил я. — Сегодня ты обосралась и была побеждена, так что утихомирь свой пыл, иначе…

— Грязное человеческое отродье, слезь с меня! — зарычала она.

— Ушастая, не вынуждай меня, — предупредил я.

Она начала извиваться, вырываясь. Кажется, ей совсем плохо.

— Я! Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей, не смей… Ой!

Последнее «Ой» она выдала тоненьким голосочком из глубин своей тонкой души, будто её за одно место ущипнули. Я даже не понял, она ли этот звук издала или нет. Но судя по тому, как изогнулось и вздрогнула подо мной, а после буквально растеклась, умолкнув, сработало как надо.

— Успокоилась? — вздохнул я, вставая.

Ушастая посмотрела на меня со слезами на глазах.

— Ты что со мной сделал?! — забавно, насколько сейчас она обиженной выглядела. Совсем не похожа на ту суку, что была буквально несколько минут назад. — Да как ты смел?!

— Очень просто. Когда я говорю хватит, это значит хватит, Ушастая.

— Да ты, челове… Ой!!! — задёргалась она, схватившись за промежность. — Хватит! Не смей, я… Уйп!

Что за звуки? Что за уйп?

Я приложил к ней ладонь и ещё раз жахнул.

— Юмп! Хватит! Хва… Юх! Не на… Ай-яй-яй! Останов… У-у-у-у…

Она как испорченный генератор писклявых звуков. Если оракул кончала женственно, то у этой что за «Ой»?

— Ты успокоилась? — заботливо спросил я. — Или может тебе ещё разрядочки?

— Злой! — пискнула она, сжавшись в комок.

Вот, теперь я не человеческое презрительное отродье, а просто злой. А всего-то надо было разрядиться.

— Не перечь мне, Ушастая. А то задрочу до потери сознания, ты меня поняла?

— Ненавижу тебя… — прохныкала она. — Будь ты… Уй…

Она вздрогнула всем телом и растянулась, будто подтягивалась после сна, после моего касания.

— Ты меня поняла? — повторил я. — Я могу это делать целый день. Ты выдержишь? Или тебе может быть нравится?

— Придурок! М-м-м-м… Идиот! Ух-ух-ух… Кретин! Тра-та-та-та-та…

Блять, да ты втянулась!

Я отдёрнул от неё руку, поняв, что у этой дуры синдром хронического недотраха.

— Я тебя предупредил, Ушастая. Иначе я тебе в задницу копьё запихаю. А теперь катись отсюда, пока я тебя не позову.

Я покинул площадку, оставив её наедине со своими мыслями. Забавно, конечно, получалось, но… мне смешно не было. Странная способность, если честно, раньше мне такого не встречалось. С другой стороны, таким образом можно было обезвреживать других девушек. Надо было ещё узнать, против мужчин это действует или нет. В конце концов, когда ты дерёшься насмерть, там, в принципе, все способы хороши.

Все последующие дни у меня шли однотипно. Сначала тренировки по магии, потом тренировки по боёвке.

С магией всё было сложно — я только и делал, что заставлял оракула покрикивать. Она тряслась, краснела, закатывала глаза и облизывала губы, поглядывая на меня совершенно другими глазами: затуманенными, плотоядными и голодными.

Что касается боёвки, то я просто бил Ушастую. Лупил, гонял и травил ей жизнь. Она хотела меня побить? Она получила меня в своё полное распоряжение. Я человек простой: меня попросили — я сделал. Но судя по её лицу, Ушастая уже и сама была не рада такому счастью.

Если первые дни она всячески пыталась меня избить и унизить, вела себя дерзко и активно, то потом стала куда осторожнее и аккуратнее в своих попытках. Действовала куда осмотрительнее, с опаской подходя ко мне, а иногда и вовсе держа расстояние.

А ведь шансы у неё были, просто она ими не пользовалась. У неё были скорость и вёрткость, которые можно было спокойно разыграть, однако ей не хватало опыта, не хватало фантазии использовать их как-то иначе, чем тупым напором, на который я отвечал или обороной или такой же атакой в лоб, перебивая её наступление.

Надо признать, что она всё же стучала мне по голове, и нередко, однако сил закончить своё наступление находила редко. А бывало доходило до абсурда, когда она просто кружила вокруг меня, не спеша приближаться. Просто по несколько минут ходила вокруг меня, а когда я шёл на сближение, убегала.

Убегала, блять! Убегала с криками, что это, сука, тактическое отступление! Ёб твою мать, ещё я не бегал за ней наперевес с мечом, пытаясь отловить!

Короче, с ней было слишком тяжело. Эта сука была неуправляемой и просто не от мира всего. Вставляла палки куда только можно, включая собственную задницу, по которой прилетало за подобное. Что касается энергии, больше я на ней её не использовал, так как боялся последствий. Кому неприятно, а ктовтягивается, и судя по её недовольному лицу, Ушастая вполне могла быть из второго типа, кому не хватает секса.

Но, наверное, самым интересным событием, помимо тренировок, в которые я погрузился, должна была стать официальная встреча, что-то типа вечера, на котором должны были официально заявить о браке между мной и принцессой. Как раз к этому балу и должны были подъехать мои родители. Вернее, за день до него.

Честно говоря, я немного беспокоился по поводу нашей встречи, так как ругаться с ними мне не хотелось, а разговор предстоял сложный. Заставить их прятаться на острове — это для отца будет хуже смерти. Я уже предвкушал крики о том, что Бранье не могут сидеть и прятаться, когда враги рядом, что мы не убегаем от проблем и так далее.

Ещё я заметил, что Ламель всё чаще и чаще стала крутиться подле меня. Подозреваю, что не обошлось без матери. Ели мы или шли на прогулку, отдыхали или опять ели — принцесса как бы невзначай оказывалась рядом и нередко без своей названной сестры. Словно нас старались оставить двоих наедине. Но, кроме обоюдного молчания, это ничем не заканчивалось. Не в последнюю очередь потому, что Ламель просто засыпала раньше, чем успевала завести разговор.

Как говорится, так вот мы и жили.

А потом все заговорили о соревнованиях, о которых однажды вскользь упомянула Уванеста. Те самые, где я мог показать себя перед всем Небесным Королевством. А больше всего, что я ненавидел, была именно публичность…

Глава 91

— Соревнования? — переспросил я оракула.

Она сидела на лавочке передо мной и обмахивалась веером, тяжело дыша, и внимательно изучая куст перед собой. Но изредка нет-нет, да всё равно скользнёт по мне взглядом.

— Да, дорогой мой, соревнования…

— Но а как же церемония, которая будет?

— И она будет, всё будет. Но позже. Сначала соревнования, а потом уже официальная церемония представления вас как жениха моей дочери, дорогой Тэйлон.

— Вы хотите, чтобы я поучаствовал в соревнованиях?

— И желательно, чтобы заняли верхние позиции, — добавила оракул.

— Ещё и верхние… — вздохнул я. — Получается, там бои на мечах и стрельба из лука?

— Да, но не всё так просто, — улыбнулась она.

— Ну кто бы сомневался…

— Там будут определённые условия. Например, бой на мечах на бревне или стрельба из лука в лабиринте. Стрельба на скаку или вовсе свободные бои — кто с чем. Пока ещё не заявлено, какие соревнования будут, но уверена, вам будет интересно.

— Ага, как же… всегда мечтал выступать в цирке… — буркнул я. — Так, может ещё с энергией попробуем?

— Пожалейте, дорогой Тэйлон, — слабо ответила оракул. — Дайте чуть больше времени отдохнуть. Такое… сложно переживать по десять раз за несколько минут. Всё же возраст, я не молодая девушка, которой такое будет в радость.

— Может тогда с Ламе…

— Нет, — тут же отрезала оракул. Но потом мягче добавила. — Простите, но… делать такое с моей дочерью…

— Рано или поздно она это переживёт.

— Но когда вы станете законным мужем и женой.

— Если верить вам, я в любом случае стану мужем, поэтому, собственно, рано или поздно, разницы не имеет. Поймите правильно, я не хочу оскорбить её, но мне нужно научиться. И чем раньше, тем лучше.

— А твоя слуга?

— Ушастая?

— Ушастая? — рассмеялась оракул. — Ты зовёшь её ушастой?

— Да. И ей нравится её новое имя. Если вы предлагаете с ней тренироваться, то это исключено. Она слишком быстро привыкает к такому счастью. Боюсь, как бы потом сама не бегала за мной.

— Понятно… — улыбнулась она. — Ну что ж… Хорошо, давайте ещё раз. Я уже чувствую у вас прогресс.

Следующий час она только и делала, что вздыхала и охала.

Сразу после этого я шёл бить Ушастую. В последнее время так и вовсе приходилось её искать, после чего она, понурив голову, шла за мной на тренировочную площадку. Как же быстро она сломалась.

— Хватит! Хватит! — пищала она, прикрыв голову.

— Я даже тебя ещё не тронул, — нахмурился я, занеся над ней меч.

— Зачем мне ждать, пока вы отлупите меня палкой?! — выкрикнула она с обидой.

Ни оскорблений, ни обвинений. Эльфийка удивительным образом исправилась и одумалась. Только теперь заниматься с ней стало не так интересно.

— Не надо! — она вновь свалилась, держась за живот и прикрывая лицо.

Это были последствия её неудачной атаки. Несколько парирований, оттягивание на себя, после чего стремительное контрнаступление, из-за которого она не успела закрыться. Несколько ударов деревянным мечом, пинок в живот и ещё добавил пару ударов по рёбрам, а она уже в позе эмбриона просит пощады.

— Дерись нормально, — холодно сказал я, бросив сверху на неё меч. Ушастая аж вздрогнула.

— Я дерусь.

— Ты же хотела отомстить.

— Я передумала, — с обидой в голосе ответила она, беря в руки меч.

— Давай. Даю фору — я без оружия, а ты с мечом.

— Нет! Возьмите меч! — крикнула она.

— Я тебе на уступки иду, — возмутился я.

— Вы в прошлый раз перебросили меня и сломали мне таз! — с горькой обидой выкрикнула она. — Мне тоже больно! Вы должны заботиться о своей слуге тоже!

— О, так я теперь должен заботиться о твоей тощей заднице, да? — нахмурился я.

— У меня нормальная задница, урод!

— Послушай меня, пизда с ушами, или ты делаешь как велено, или я тебя луплю как скот. Поверь, я бываю очень назойливым. Если возьмусь из тебя дурь выбивать, уже не остановлюсь.

Она поджала губы и… расплакалась.

— Вы меня не цените!

Блять…

Я даже подавился собственными возмущениями.

Настолько наглого заявления я ещё не слышал. Это что за тупая логика? В смысле, я её не ценю? А с хера ли я вообще должен ценить ту, кто меня за говно считает?

Я могу закрыть глаза на то, что она меня нашпиговала стрелами — приказ есть приказ, и иногда его исполняют наверняка. Ничего личного (но всё равно обидно). Но извините, эта сука смотрит на меня как на говно и разговаривает как с говном. Да даже когда ловила и вбивала кол, назвала меня человеческим отродьем. С чего мне её любить и лелеять?

Как такая логика работает?

Собственно, я у неё и поинтересовался:

— С чего мне тебя ценить?

— Я служу вам! Я дерусь с вами!

— А ещё ты дура. Рот закрой, бери меч, и начинаем, иначе я тебя просто так отпинаю.

Она схватила яростно меч и тут же бросилась на меня. Естественно, я начал убегать.

— Вернитесь! Вернитесь немедленно! — кричала она, пытаясь меня догнать и ударить.

Кажется, во время тренировок я когда-то слишком сильно её ударил, потому что Ушастая разрывала причинно-следственные связи в своей голове. Но я сделал так, как она просила — остановился.

Ушастая слишком сильно разогналась и, не успевая остановиться, взмахнула мечом наискосок. Я бросился в сторону удара, проскользнул под клинком, который чиркнул мне по голове, и кулаком просадил ей под рёбра. Она охнула и наотмашь ударила следом, но уже не достала. А я шагнул навстречу и…

Блок. Надо же, её чему-то научили тренировки.

А потом она попыталась кольнуть меня в живот, но я оказался чуток быстрее. Резко ушёл в сторону, ударив ладонью по ребру, отводя меч в сторону, а другим кулаком пробивая ей в нос. Хруст, кровь, она роняет меч, а я бросаются к ней, заступаю за спину, обхватываю и перебрасываю через себя на землю. Ушастая ударилась спиной о землю, охнула и затихла на несколько секунд. Я даже добивать её не стал. Лишь чуть позже услышал, как она плачет. Получать куда неприятнее, чем раздавать, да?

Не ценю её, блин…

Оставив Ушастую валяться на земле, я пошёл тренироваться дальше. Лук, стрелы, и на стрельбище. После них револьверы, которые мне вернули. После этого силовые тренировки и так до обеда, где я садился за общий стол. После этого или тренировался, или изучал историю эльфов. Несколько раз гулял с Ламель, но она либо молчала, либо спала.

Поэтому для меня стало неожиданностью, когда она предложила прогуляться.

— Только не по городу.

— Естественно, по территории замка, — ответила она немного надменно, глядя на меня сверху.

Я мог сказать, что сейчас она вот-вот…

Да, отключилась. Я заметил это по её зрачкам — они резко сузились. Я теперь мог даже сказать, когда она засыпает, а когда нет — когда знаешь, что искать, всё становиться слишком очевидным.

Правда, пришлось её потом ещё и будить, чтобы напомнить, куда она меня приглашала.

— Так, о чём речь? — перешёл я сразу к делу.

— Вы слишком нетерпеливы, — спокойно ответила Ламель. Мы прогуливались по не большому, но густому саду у стен замка на нижних уровнях.

— Не вижу причины рассусоливать. Так зачем позвали?

— Просто решила поговорить.

Просто поговорить? Учитывая тот факт, что она частенько оказывается рядом со мной: когда отдыхаю, когда стараюсь читать, когда просто чем-то занимаюсь (кроме тренировок), но молчит, сейчас неожиданное желание поговорить вызывает определённые подозрения.

— У нас так много времени поговорить, но вы сейчас аж позвали меня.

— Ну… да, я позвала вас, — сдалась она. — Вы же занимаетесь с моей матерью магией, верно?

— Да-а-а… — протянул я, прищурившись. — И?

— Она выглядит немного странно в последнее время, и я подумала, что она устала, — да, она немного затрахана во всех смыслах этого слова. — Она не молода, и я подумала, что быть может вам стоит позаниматься со мной?

— С вами?

— Я хороша в магии, я умею управлять потоками энергии, я знаю теорию. Уверена, что смогу вас научить многому или помочь в ваших начинаниях.

— А ваша мать знает? Ламель? Вы меня слышите?

Уснула. Блин, это странно. Ламель только что разговаривала со мной, а тут уснула. Просто за секунды. Я вообще заметил, что у неё бывает два типа сна. Когда один, она засыпает, но выглядит вполне себе в сознании и разбудить её можно щелчком пальцев. В другой она отключается полностью — расслабляется настолько, что просто валится с ног и может сама себя покалечить. Вспомнить ту историю с поджаренным лицом, и становится страшно за неё. Теперь понятно, почему оракул говорит, что она не подходит для правления.

Я разбудил её щелчком пальцев.

— А?

— Боюсь, тут решение вашей матери, Ламель, не моё.

— Но… я же тоже могу быть полезна.

— Вы и так играете большую роль.

— Как будущая мать наследников, — в её голосе проскользнула то ли обида, то ли грусть. — Всё проходит мимо меня. Я будто и не участвую в жизни, Тэйлон. Меня оберегают, опекают и держат подальше от всего, как сокровище. Не разговаривай ни с кем без разрешения, не делай так, не делай эдак, это опасно… Я… прошу прощения, я, наверное, вас утомила.

— Нет-нет, всё в порядке.

— Просто… зачем я нужна? Чтобы выносить ребёнка?

— А этого мало?

Ламель посмотрела на меня как на предателя.

— Я думала, вы понимаете меня, Тэйлон.

— Понимаю. Не буду врать, что хорошо понимаю, но достаточно, чтобы сказать, что вам одиноко и скучно. Но у вас особенность, которая опасна… — я щёлкнул перед её носом пальцами, будя.

— А? Я не спала, — попыталась оживиться она.

— Только что заснули, — усмехнулся я.

Ламель вздохнула и села на край лавки. Удивительно, но в её голосе не было обиды, не было злости или каких-либо других эмоций. Она говорила совершенно спокойно, будто разговаривала о погоде или о чём-то, что её совсем не касалось. Вроде говорит о том, что наболело, но слишком спокойно.

— Молчи. Держи себя в руках. Не показывай своей особой стороны, — процитировала Ламель, по-видимому, свою мать. — Так и живу. Я принцесса, цвет и свет своего народа. Я должна быть правильной. Но иногда от этого устаёшь.

— Ну… у каждого свой крест на спине, — пожал я плечами.

— Свой крест? В каком смысле? — заинтересовалась она.

— Не знаю. Слышал от одного человека. Суть в том, что у каждого своя ноша, которую он вынужден тянуть.

— Но моя мать не всегда будет у власти, — заметила Ламель.

— Это вы к чему?

— Рано или поздно мне придётся взять всё в свои руки. Да, я пропущу очередь на трон, но кто-то должен наставлять моих детей потом. Я хочу начать жить своей жизнью.

— Боюсь, что…

— Я знаю, что у меня свой путь, но я хочу идти по нему сама. Лично. Чтобы никто не вёл меня за ручку по нему, — такой спокойный голос, но при этом в глазах едва ли не сталь. Ламель-то, оказывается, у нас стальная соня. — Вы можете заниматься со мной.

— Боюсь, что…

— Я настаиваю, — надавила она голосом.

— Извините, боюсь, не вам решать.

— Я принцесса, будущая наследница престола Небесного Королевства. Меня пропустят, но в данный момент я всё ещё имею права на трон. И как следствие, у меня есть власть. Поэтому я говорю вам…

А вот это, честно говоря, меня задело. Я всё понимаю, но решает оракул. Собственно, я сам был не против тренироваться с Ламель. Но не когда она подходит и говорит мне: «Я приказываю тебе делать…» — это как-то задевает, если честно. Всё могу понять, но даже оракул так мне не приказывает, хотя имеет полное право. Это элементарное уважение.

— Будто мне не плевать, кто вы — принцесса или королева, — усмехнулся я.

— Я старше и выше вас по…

— И что? — откровенно насмешливо посмотрел я на неё. — И что, Ламель? Заставить меня хотите? Ну так заставьте, давайте.

Она поджала губы.

— Тогда потрогайте меня за грудь.

Э-э-э…

— Что, простите?

— Потрогайте меня за грудь, — повторила она чуть громче и настойчивее. — Своим телом я имею право распоряжаться. Потрогайте меня. Я всё равно уже решённая ваша жена.

Сказала это она, но почему-то стыдно и неловко за эти слова мне.

— По-вашему, так выражается взрослость и самостоятельность?

Ламель напомнила мне тех солдат, да и простых подростков, что только-только оторвались от дома и, чтобы доказать, какие они взрослые, бросались курить, пить или заниматься прочей хернёй. Доказывать всем и в первую очередь себе, какие они взрослые. Откровенно глупые и детские поступки для них казались верхом самостоятельности и доказательства того, что они уже могут сами за себя решать.

Это проявлялось чаще всего именно у тех, кто был домашним. Дворовые такой хренью не страдали — они или изначально были конченными, или уже перебесились.

Вот Ламель была из домашних, которые пытаются доказать самим себе, что они уже взрослые. Только…

— Чего же сейчас вас прибило? — спросил я.

— К чему прибило? — не поняла она.

— Прошу прощения, перефразирую. Почему именно сейчас вам захотелось показать себя взрослой?

Под моим взглядом… она уснула. М-да… Пришлось разбудить её.

— Я сама… — начала она свою тираду заново, когда я её перебил.

— Вы уже это говорили. Я спрашиваю, почему именно сейчас вы вдруг решили показать свою взрослость. Только честно. Тогда я поговорю с оракулом, чтобы с вами позаниматься.

Ламель нахмурилась и отвернулась. Подумала, после чего, не оборачиваясь, ответила:

— Вы проводите слишком много времени с моей матерью, — глухо произнесла она.

— Простите?

— Вы проводите слишком много времени с моей матерью, — повторила она громче. — Не поймите неправильно. Вы вольны делать что хотите, ведь мы пока не женаты. И чувств особых у меня к вам нет. Однако вы проводите больше времени с ней, словно вы её муж. Словно ей за вас замуж выходить, не мне. Будто уже принадлежите ей. Но… вы мой будущий муж, не её.

— Я и с вами гуляю, нет?

Она посмотрела на меня люто злобным взглядом.

— Всё решают за моей спиной. Будто меня нет. Будто я здесь для красоты. Вы тренируетесь с моей матерью. Проводите время со своей слугой. Со всеми. А я лишь хожу рядом, потому что мне нечего предложить. Но вы мой будущий муж, вы слышите. Мой. Не её. Не слуги. Мой.

— Послушайте…

— МОЙ!!! — рявкнула она неожиданно на весь сад, заставив меня вздрогнуть. Оказывается, Ламель умеет и орать.

— Потише, Ламе…

— Думаете, я не вижу?! Не вижу, что моя мать каждый раз смотрит на вас и улыбается?! Что она уходит на тренировку с вами радостнее, чем прикладывается к вину?! Что после вас возвращается вся расслабленная? Мне плевать, спите вы с моей матерью или нет! Ведь мы ещё не муж и жена. Мне плевать! Но вот так за моей спиной… ВЫ МОЙ МУЖ!!! ВЫ СЛЫШИТЕ ЭТО!!! — она схватила меня за грудки, истошно крича, и начала трясти. — МОЙ!!! МОЙ!!! МОЙ!!! МОЙ!!! МОЙ!!!

Она орала так, что у меня аж уши заложило.

— Нас услышат.

— НИКТО НАС НЕ УСЛЫШИТ!!! Я НЕ ПУСТОЕ МЕСТО!!! ВЫ БУДЕТЕ МОИМ МУЖЕМ, А НЕ ЕЁ!!! Я СУЩЕСТВУЮ!!! СЛЫШИТЕ?! Я СУЩЕСТВУЮ!!! ВЫ МОЙ!!!

Её голос охрип. Ламель откашлялась, отпустив и отвернувшись от меня.

— Вы не так всё поняли, Ламель…

— Я всё поняла правильно, — ответила она тише. — Я знаю, что делает энергия, когда проходит через женщину. Мне девяносто семь, не семь. Не стройте из себя взрослого лишь потому, что выглядите моим ровесником. Я вам в бабушки гожусь. Но вы мой муж, Тэйлон. Мой и ничей больше. По крайней мере на нашей земле. Я не хочу, чтобы все вели себя со мной как с пустым местом, которой подсунут вас на время, и всё. Я могу решать за себя сама. Я могу решать, что и когда делать. Если вы мой муж, значит, вы со мной. Хотите спать с моей матерью? — хрипло спросила Ламель. — Думаете, что если я тиха, молчалива и засыпаю вечно, я тихая и милая девушка, с которой можно так поступать?

— Да я и не говорил этого. Я вообще никак с вами не поступаю.

— У меня есть долг. Перед королевством, перед народом и перед моей матерью. Но у меня есть и самоуважение, Тэйлон. Я не хочу быть пустым местом, частью плана, где мне отведена роль лишь временного пристанища ребёнка, которая родит и уйдёт в тень. Я знаю, что моя мать любит меня, но я не глупое наивное создание, с которым можно так обойтись.

Она поднялась со скамьи и встала передо мной.

— Вы будете заниматься со мной. Я буду учить вас. Я могу перенести куда больше тренировок, чем моя мать, а знаю столько же. Может быть ей и весело с вами тренироваться, но не ей выходить замуж за вас. Я имею своё право на вас, как вы имеете своё право на меня. Я не какая-то проститутка, с которой вы ляжете на одну ночь.

Имею право на вас, ага…

— Я ничей. Я лишь со стороны и мне плевать на ваши разборки внутри семьи, — как можно холоднее ответил я. — Так что можете оставить предъявление прав на меня на кого-нибудь другого.

— Если бы с вашей будущей женой вовсю спал ваш отец, вам было бы приятно? Вам потом спать с этой женщиной, но вас словно и не замечают. Спят с вашей женой, будто вы пустое место. Решают всё за вас… Было бы такое приятным? Я ваша жена. Ваша будущая жена. И я имею право распоряжаться своим телом. Я не позволю переступать через себя, как через лужу.

Глава 92

— И что вы предлагаете мне? Прямо здесь и сейчас лечь с вами?

Она попыталась сесть мне на колени, но я не дал. Сам встал, положив руки на плечи и отведя от себя.

— Достаточно, Ламель, не переходите границы.

Я направился к выходу из сада.

— С моей матерью, как я погляжу, вам веселее, — бросила она мне в спину. — И слуга интереснее меня, да?

— Дело не в том, с кем мне интереснее. Поженимся — буду веселить и вас. А пока что есть, то есть. Вы сейчас не сильно отличаетесь от матери, за что на неё в обиде. Вы навязываетесь. Пытаетесь залезть на меня, не учитывая, хочу я этого или нет.

— А вы не хотите? — подытожила она. — У моей матери грудь побольше, да?

— Да хрен с вашей матерью, — вздохнул я, обернувшись. — Просто я не хочу, чтобы меня использовали как решения своих личных комплексов или приказывали их решать.

— Но меня же вы будете использовать, не так ли? — склонила она голову вбок. — Сделать мне ребёнка, как выполнить какую-то работу. Просто использовать, а потом скрыться. Так ведь будет, верно?

— Будто вы меня не используете.

Она подошла поближе.

— Потрогайте меня.

— Вы, кажется, в край поехали, — пробормотал я.

— Просто потрогайте. Считайте это глупым капризом.

— А я не хочу. Заставите? — упёр я руки в бока.

Вот же… Реально проблемные личности. Чем люди умнее, тем больше у них проблем. А тут так и вовсе страсти происходят. Ламель обиделась… или уснула. Сложно сказать, так как она слишком хорошо научилась прятать свой недуг. Нет, всё же уснула…

Я щёлкнул перед её носом.

— Вы мой будущий муж, — тут же заявила она сиплым голосом. Видимо, она не всегда улавливала, на чём заканчивался последний разговор.

— Прямо сходу, — усмехнулся я.

— Я не многого прошу, — продолжила Ламель. — Неужели так сложно пойти мне на уступки?

— Потрогать вашу грудь? Вы говорите, что взрослая, а ведёте себя как ребёнок.

— Я в праве распоряжаться своим телом как пожелаю. Хочу, отдамся вам прямо сейчас. Хочу, займусь непотребствами с каждым встречным. У моей матери своя жизнь, у меня своя. Я имею право идти своим путём.

Она вновь подошла ко мне. Подошла настолько близко, что упёрлась в меня грудью. Будучи чуток ниже меня, Ламель смотрела на меня снизу вверх. Буквально вглядывалась в глаза, словно пыталась рассмотреть дно моих глазниц через них.

— Я просто хочу к себе уважения, Тэйлон, — негромко прохрипела она сорванным голосом, после чего обхватила мою шею руками и поцеловала в губы. Как и в прошлый раз, не просто чмок, а с засосом, как положено. Оторвалась, вновь посмотрела на меня. — Раз мы будем с вами мужем и женой, даже будучи человеком, а не эльфом, я хочу, чтобы вы проводили больше времени со мной.

Она снова потянулась ко мне и…

И уснула.

Причём на этот раз отключилась конкретно, так как обмякла и начала падать. Если бы не поймал, валялась бы на земле. Пришлось брать её на руки и тащить обратно в замок.

Нет, в какой-то степени можно понять Ламель. Твой будущий муж проводит время с кем угодно, кроме тебя — это обидно. Особенно когда выглядит так, будто его привлекает твоя мама больше, чем ты. Но она ошибается — мне всё равно на них обоих в одинаковой степени. И если речь уже пошла про это, то как мужчина, я бы переспал с обоими.

На следующий день на том месте, где мы тренировались, вновь сидела её мать. Я предполагал, что у них будет серьёзный разговор, однако, видимо, авторитет победил молодость. Явно на вид уставшая, с лёгкими синяками под глазами она поприветствовала меня кивком со слабой улыбкой.

— К вам вчера подходила моя дочь, верно? — сходу спросила оракул.

— Да, подходила, — не стал отрицать я.

— Что ж… — вздохнула она. — Считаете, что она права?

— Думаю, что у неё есть резон злиться, — кивнул я и огляделся.

Вокруг было удивительно многолюдно. Или, правильно сказать, многоэльфно? В любом случае, даже в этой части, где обычно никого не было, кто-то да пройдёт.

— Послезавтра будет начало соревнований, дорогой Тэйлон. Готовимся, — проследила она за моим взглядом. — Но мы можем позаниматься в другом месте.

— И где же?

— Допустим, у меня, — предложила оракул.

Думаю, мой взгляд был красноречив, потому что оракул даже умудрилась смутиться, немного покраснев, и негромко хихикнуть, будто сама ровесница своей дочери.

— Вы так смотрите…

— Вы знаете, почему я так смотрю, — немного холодновато ответил я, но её это ни капельки не проняло.

— Что ж, в прошлый раз вас это не смутило, — посмотрел она на меня и тут же отвела взгляд.

— В прошлый раз были и другие обстоятельства. Ламель же права, у неё есть повод злиться.

— Ламель ещё…

— Ребёнок, которому по возрасту, как умудрённому жизнью человеку, опыта не хватает, но думать-то она умеет. Как бы вы отнеслись к подобному?

— Это не измена, Тэйлон, мы занимаемся. Или вы хотите отказаться? Я не против, если вы найдёте другую девушку, и могу даже посоветовать, но не Ламель. А насчёт того, о чём вы подумали… — оракул впилась в меня глазами. — Почему бы и нет?

— Почему бы и нет? Вы даже не отрицаете, что хотите кинуть дочь?

— Чем же?

— Прямо перед свадьбой. С её будущим женихом.

— Но вы же не её жених ещё, правильно? А жизнь вообще несправедлива. Ей пора бы привыкнуть, мой дорогой Тэйлон, — вздохнула оракул и поднялась. — Я умру, от меня останется только прах, а ей достанется роль следящей. Она не сможет стать наследницей, но на её плечи лягут обязательства направлять ребёнка. Так что я могу позволить себе некоторые вещи перед скорым концом. А ей надо немного умерить свой пыл.

— Вам же не плевать на неё.

— Наверное, некоторые вещи кажутся для вас дикостью, мой дорогой Тэйлон, но… сколько вам? Вы же старше меня, не так ли? Я по сравнению с вами лишь маленькая девушка, не знающая жизни. Неужто мир для вас не изменился?

— Чтобы сказать, изменился он или нет, надо хотя бы знать, как он выглядел до того, как я стал таким.

— Уверена, он был прекрасен, — произнесла она негромко и потянулась ко мне губами. Прижалась грудью, как это сделала её дочь буквально вчера, и…

Поцеловала мою ладонь.

— Я может и моральный урод, военный преступник и всё, что можно собрать в мире, однако я её понимаю. Вы просто плюёте на свою дочь, словно она пустое место.

— А вы моралью обременённый человек? — улыбнулась она.

— Нет, просто стараюсь не быть уёбком.

— Вот оно как. Значит, тогда я… как вы сказали? — улыбнулась она. — Моя дочь жива благодаря мне. Благодаря тому, что никого не осталось, кто мог бы ей угрожать. Я работала, боролась, убивала ради неё. Сейчас зреет новый переворот на наших землях, и я готова его встретить. В первую очередь, чтобы уберечь свою дочь.

— А как же народ? — напомнил я.

— Он в любом случае останется, а моей дочери может не стать. Я очень многое делаю для неё, просто она этого не видит. Я посвятила свою жизнь сначала тому, чтобы сохранить свой народ, чтобы моё королевство процветало, а потом и ей самой. И я имею право иногда взять то, что хочу. Я заслужила иногда делать что-то неправильное. Дорастёт моя дочь до моих лет, и тогда пусть скажет, что я была не права.

Оракул вновь попыталась поцеловать меня и вновь уткнулась в мою ладонь. Но на этот раз в глазах блеснуло недовольство.

— Моя дочь оказалась несколько быстрее, чем я думала… — вздохнула оракул. Она, видимо, что-то хотела сказать, но передумала. — Ладно, я поняла, вы правильно поступаете. Это действительно некрасиво по отношению к моей дочери. Оставим это.

Да уж, семейные страсти… Дочь против матери — это что-то из разряда любовного романа или порнофильма: в зависимости от того, чем это закончится. Я бы предпочёл остаться в стороне, однако было немного поздновато дёргаться, отбрехаться не удастся. Сюда бы Суцьиси, она бы наверняка всё разрулила…

В любом случае, в этой небольшой семейной разборке дочери, которая не хочет быть вещью, с мнением которой даже не считаются, и матери, которая хочет немного оторваться, считая, что заслужила, я оказался посередине. В принципе, выбор-то я сделал, однако как бы мне жизнь не испортили…

— Но хочу, чтобы вы знали, — добавила оракул. — Может получиться так, что нам придётся подстраховаться.

— Подстраховаться? — нахмурился я.

— Это чуть позже. А пока я бы хотела обсудить приближающиеся соревнования. Там будут участники со всего королевства. Некоторые из них готовят против меня козни, и напомнить, что слабых в нашей семье нет, им стоит. Поэтому вам придётся показать немного себя, так как там будет много людей, которым стоит увидеть, кто вы есть на самом деле…

* * *

Соревнования проходили за городом. Местность была смешанной: большое коротко выстриженное поле и лес. На поле были расположены всевозможные мишени, препятствия, типа брёвен, и даже несколько небольших домиков. Тут же стояли высокие трибуны для аристократии и более громоздкие и широкие, но менее высокие трибуны для простоэльфинов… интересное получилось название.

Около этого импровизированного стадиона расположились всевозможные лавки, где перед соревнованиями продавали еду и напитки. Сейчас там крутилось очень много эльфов, которые поднимали шум на всю округу: кричали, говорили, зазывали, спорили и смеялись. Стоял шум, как на оживлённом рынке. Везде царило приподнятое настроение.

Я бы сказал, что это было что-то типа ярмарки, где главным шоу будут наши соревнования. Для одних это способ покрасоваться, для других — повеселиться.

Я относился к первому типу и сидел сейчас в палатке, которая предназначалась для королевских особ. Здесь и переодеться, и помыться, и перекусить можно, если вдруг что. Маленький домик, считай.

— Первое соревнование — стрельба, — инструктировала меня оракул. Вернее, попыталась инструктировать, так как…

— Я сама могу ему прочитать это, — вырвала у неё из рук бумагу Ламель.

Между ними чувствовалась напряжённость. Для меня не было секретом, что между ними был скандал. И если верить разговору служанок, который я случайно услышал, там были крики, визги, летали предметы типа ваз или шкатулок, а ещё кто-то уронил шкаф с книгами. Как они предполагали, крушила всё принцесса, которая ворвалась к матери в покои.

Предположу, что хотела спросить, какого хрена происходит.

Как бы то ни было, Ламель заметно злилась, но вот оракул сохраняла спокойствие, будто ничего и не произошло. Возможно, принцессу это бесило ещё больше.

— Конечно, дорогая, читай, — тут же сдалась оракул.

Но читать никто не продолжил. Я бросил взгляд на Ламель — та уснула с открытыми глазами, судя по зрачкам.

— Ну что ж, не получилось, — усмехнулась немного злорадно оракул, забрав у неё листок и продолжив. — Стрельба из лука будет началом соревнований. Сначала стреляешь свободно, показывая своё мастерство. В любую мишень на любом расстоянии. Это чтобы привыкнуть к луку и стрелам. Мне доложили, что ты стрелял сразу двумя стрелами, так что можешь показать это. Уверена, народ будет в восторге.

— А аристократы?

— Аристократы, как бы они ни хотели, зависимы от народа. Они не будут склонять голову к его воле, но будут вынуждены прислушаться, так как против большинства идти очень сложно. Просто сделай всё самое лучшее, на что способен, мой дорогой Тэйлон. Что касается…

— Я хотела… — неожиданно очнулась Ламель, нахмурившись. Проморгалась, посмотрела на свои пустые руки, потом на лист в руках оракула, после чего молча его отобрала.

— Кхм-кхм… первое соревнование…

— Было, дальше, — поторопил я её.

Ламель поморщилась, но продолжила:

— Стрельба по мишеням. Шестьдесят шагов. Сначала поражают по очереди статичные, потом двигающиеся, третьими поражают летящие. Каждых по десять штук. Кто промахнётся, тот выбывает. Потом расстояние увеличивается на двенадцать шагов, и так пока не останется один.

Получается, что расстояние около пятидесяти метров. И потом оно будет увеличиваться метров на десять. Короче, игра на выбывание. Игра с эльфами в их же игре. Унижу их — меня попытаются сожрать с говном. Я не строю иллюзий насчёт них. Может сначала и показалось, что они милые ушастые, но вот отношения той же матери и дочери как бы нескромно намекают. Да, гордости явно поменьше, но всё равно свои тараканы водятся.

— Дальше?

— Бои на мечах… — продолжила Ламель.

Если брать весь список, то он шёл так:

Стрельба из лука по мишеням. Бои на мечах. Рукопашка. Почти все они шли по принципу «выживает сильнейший». Бои на мечах так и вовсе проводились в разных условиях. Ты мог встретиться с противником на земле, а мог на бревне. Практически всё, чтобы покрасоваться перед другими.

Потом шли командные бои. Охота — стрельба из лука по друг другу в лесу и драка всех против всех на площадке. Эльфы тоже умели драться, так что ничего удивительного в этом не было. Другое дело, что чаще они предпочитали всё же бои на мечах.

Пока мне читали про будущие соревнования, Ламель успела уснуть два раза. Во второй она и вовсе свалилась — её поймала мать, после чего уложила на заранее приготовленную кровать.

— Удивлены? — покосилась на меня оракул.

— Чему? Тому, что вы её любите? Нет. Тому, что вы за её спиной сделали мне предложение, при этом зная, что ей уже многое известно и многое неприятно? Да, для меня это странно.

— Странно, но не удивительно.

— Со временем перестаёшь чему-либо удивляться.

Праздник набирал обороты. Народу становилось всё больше и больше, и вскоре казалось, что весь город пришёл сюда. Благо места было много, из-за чего они ходили разрознено и не создавали толкучки. Сейчас мне меньше всего хотелось проверять, есть ли у меня боязнь большой толпы.

Когда Ламель проснулась, её матери в шатре уже не было, ушла куда-то по делам государственным. Принцесса огляделась, после чего её взгляд остановился на мне.

— Время?

— Скоро начнётся соревнование.

— Так… — она медленно и даже как-то величественно встала, руками разгладив платье и поправив волосы, после чего надела диадемку. У них это было что-то типа короны. — Нам тоже пора идти. Стоит показать всем, с кем я посетила это мероприятие и за кого будет болеть моё сердце.

— Боитесь, что меня уведут? — усмехнулся я.

— Нет, боюсь, что уведут меня. На вас вряд ли кто-то сейчас посмотрит, Тэйлон. Только не обижайтесь, но вы человек. Красивый, сильный, привлекательный, но человек.

— Расизм…

— Не знаю такого слова. Многие хотят получить мою руку, поэтому сразу стоит показать моё и ваше положение. Нашу связь.

Ламель подошла ко мне и начала поправлять мою форму для соревнований. Вполне себе стильная форма, в которой было удобно, пусть она и обтягивала меня чрезмерно, как мне показалось. Тёмная, не броская, без всяких завитушек.

Она ещё раз стряхнула с моих плеч невидимую пыль, после чего посмотрела мне в глаза… схватила за грудки и притянула к себе. Смачно поцеловала в губы: я почувствовал её язык, который скользнул мне в рот, почувствовал вкус… мяса и каких-то фруктов. Несколько секунд держала контакт, после чего отпустила.

— Мы будущие муж и жена, счастливая пара, что должна показывать свою любовь. Ни мать, ни кто-то другой не может стоять между нами. Только вы и я. У меня есть гордость. Не надо её растаптывать.

С этими словами она подхватила меня под руку и буквально потащила вперёд к народу, чтобы покрасоваться и ещё раз показать себя и меня.

Мы вышли из шатра, что был в стороне от празднеств. Вокруг засуетилась охрана, разведчики, которые вырядились обычными людьми. Позади тут же встала моя эльфийка, что старалась меня неустанно преследовать.

— Я хочу, чтобы вы поставили всех их на место. Показали, что мой муж утрёт всем им нос и нет ничего страшного, что я выхожу за вас замуж. Займите первое место во всём, в чём сможете, растопчите их. Я сделаю всё, чтобы показать свою преданность и лояльность вам, и вы, пожалуйста, сделайте всё возможное, чтобы победить и доказать свою силу. Что пусть вы и человек, но достойны зваться эльфом.

— Наверное… почту за честь быть эльфом? — как на это можно ответить правильно?

— Надеюсь, у вас нет страха толпы.

— Вы знали про город? — спросил я.

— Я всё знаю, — отчеканила она. — Я не дура, я просто…

И смолкла.

Да, она не дура. И, возможно, стала бы отличной правительницей… если бы не засыпала прямо на ходу.

Глава 93

Первое испытание было стрельбой из лука по мишеням. Ни прыгать, ни бегать не надо было, стой себе и целься. Собственно, это был лишь разогрев, так что если и промажешь, ничего страшного. Конечно, покрасоваться никто не запрещает, но и не обязывает.

Выходили на стрельбище группами по десять. И я попал в самую первую десятку. Скорее всего первыми выходили самые-самые эльфы из сильнейших и влиятельнейших родов Небесного Королевства. Быть среди этих парней… мужчин, было скорее всего честью.

Оттого поступок Ламель вызвал куда больший эффект, когда она подошла ко мне и взяла мои руки в свои маленькие ладошки, глядя мне в глаза. Юная невинная девяностосемилетняя девушка. При этом на меня смотрели такие искренние глаза…

Я даже был готов поверить, что она меня любит, серьёзно.

— Я знаю, что ты победишь, — не громко, но так, чтобы ну вся округа услышала, произнесла принцесса. — Ты лучший и единственный для меня.

Ну застолбила так застолбила, ничего не скажешь. Я видел, как на меня косятся эльфы: кто с завистью, кто с любопытством… под которой таится зависть. Для них я как уродливый и тупой быдло-дикарь, который урвал неведомым образом величайшую красоту королевства. А ведь здесь были мужчины куда приятнее меня, красота которых, в принципе, граничила с женской. Слишком аккуратные, слишком идеальные жертвы сотен лет селекции. Я бы сказал, что каждый из них был идеальной равной по красоте парой для Ламель.

Для меня не стал секретом и её мимолётный взгляд на кого-то позади с лёгким прищуром, будто говорящий: «и кто здесь теперь первый?».

— Иди, — подтолкнула она меня, когда оратор что-то там провозгласил.

Мы колонной по двое вышли на стрельбище.

Это был самый настоящий стадион, где восседали как сливки общества, так и обычные эльфы, только на разных трибунах. Они встретили нас аплодисментами, громкими, но удивительно ровными, спокойными, торжественными. Это не было похоже на сбор болельщиков, скорее приветствие аплодисментами актёров в каком-то театре.

Да, много эльфов…

Дойдя до центра, мы остановились и вытянулись в одну шеренгу перед трибуной аристократов. Я без проблем нашёл и оракула, что восседала в самом центре. Шум начал сходить на нет, после чего слово взял оратор:

— Дорогие гости Небесного Королевства нашего ежегодного соревнования по боевому мастерству! Мы приветствуем вас. И пусть участники покажут свои умения, что войдут в историю, на ваших глазах! Перед вами…

И оратор громким торжественным голосом на всю округу называл наши имена и фамилии. Я даже не пытался запомнить их. Когда же ведущий объявил…

— Тэйлон из рода Бранье, королевство Майкесендерия!

… по трибунам пробежал, словно шум ветра, шёпот.

Я кожей почувствовал обрушившееся на себя внимание. По трибунам, словно ветер, прошёлся дружный шёпот, особенно от трибун, где сидели аристократы. Не надо быть проницательным, чтобы понять, кого они сейчас обсуждают. Я и так был уже известной личностью после прогулки по городу, а сейчас у всех была возможность своими глазами увидеть меня.

Оратор продолжал называть остальных участников, но сомневаюсь, что кого-то теперь интересовали другие.

— А теперь, уважаемые жители нашего Небесного Королевства, — продолжил оратор, закончив нас перечислять, — да начнётся турнир!!!

Удивительно, но он даже без рупора и колонок умудрялся вещать на всю округу, не срываясь на истошный крик.

— И сначала у нас свободная стрельба! Пусть же участники займут своё место!

Мы дружно подошли к столам, что были перед нами расставлены. На них аккуратно, будто под линейку, параллельно друг другу лежало двадцать стрел. Я с интересом взял одну, покрутил её, глянул, насколько прямо древко, прошёлся по оперению пальцем. Взял лук, попробовал оттянуть тетиву. Для меня не было секретом, что некоторые смотрят на меня с усмешкой. Ну да, эльфы поражали тем, что какой лук ни возьмут, сразу отлично кладут.

Но я не эльф.

— Итак, все участники на местах. Да начнётся наше соревнование!

Словно только этого и ждя, все тут же похватали луки и начали стрелять. Я же не сильно спешил, ограничения по времени не было. Спокойно взял первую стрелу, положил на тетиву, оттянул немного, приспустил, оттянул, приспустил, привыкая к ощущениям и настраиваясь на стрельбу.

Я волновался. Я очень волновался и боялся облажаться при всех, опозорив не только себя. Как бы это выглядело — засунули обычного человека на соревнования, а он даже попасть не может…

А потом я поднял лук и быстро оттянул тетиву, больше ни о чём не задумываясь.

И в этот самый момент почувствовал внутри пустоту. Весь мандраж, всё беспокойство и страх как рукой сняло. Осталось лишь что-то холодное и расчётливое в душе. Лишь я, мишень и мои руки. Я даже теперь не думал, полностью отдав своё тело инстинктам.

Нечто подобное чувствует снайпер, когда нет ничего, кроме него и цели.

Я не целился, позволив телу самому всё сделать. Разжал пальцы, слыша лёгкое «ды-н-н-нь» от тетивы.

И стрела попала в яблочко.

Собственно, ничего удивительного, так как многие здесь выбивали десятку. Лишь двое случайно промахнулись и положили стрелу чуть в бок от центра. Но это было и не важно, начало было положено, и теперь, кроме холодного расчёта, внутри ничего не было.

Отстреляв ещё четыре стрелы, я взял сразу две. Оттянул тетиву и отпустил.

Здесь я дал косого — если одна стрела попала прямо в яблочко, другая угодила в самый край мишени.

Но ведь попала. Пусть в самый край мишени, но воткнулась. Этого было уже достаточно. А я теперь примерно знал, на что брать поправки. Оттянул тетиву ещё с двумя и вновь отпустил, на этот раз загнав обе пусть и не в десятку, но очень близко к центру. Всё же пятьдесят метров…

При мне двое эльфов, повторив такой же финт с двумя стрелами, загнали обе в центр, показывая своё мастерство. Но я же всего лишь человек в их глазах, с меня и спрос иной.

В принципе, после нескольких попыток я приноровился и клал уже две стрелы в десятку. Теперь не было ни волнений, ни страха, ни чего-то иного — я знал, как это делается, я знал, что смогу. И пусть это был всего лишь разогрев, хотелось всё же показать хороший результат.

Под конец на столе осталось три стрелы. И когда все остальные уже отстрелялись, у меня оставалось снарядов на один или два залпа — тут как посмотреть.

Или вовсе на один.

Я не видел, чтобы сейчас на этом соревновании кто-то выпускал более двух стрел. Подобное больше относилось к понтам, так как эльфы даже две стрелы использовали редко в бою. Однако здесь мы как раз и для понтов, не так ли? Показать, насколько мы круты. Особенно когда остался не отстрелявшимся я один и всё внимание на мне.

Пока меня не захватили сомнения и волнение, я взял сразу три стрелы, положив их на тетиву. Оттянул тетиву и тут же отпустил, на мгновение подумав, как же будет стыдно, если сейчас облажаюсь.

И пока стрелы летели, моё сердце, казалось, замерло…

Попадание.

Всех трёх.

Да, воткнулись кое-как: одна в самый край, одна недалеко от края, третья в середине, но ведь воткнулись! Как говорил, я человек в их глазах, с меня и спрос другой!

Я почувствовал, как гора с плеч свалилась. Да, это всего лишь разогрев, да, это всего лишь игра, но здесь давила не опасность, как в реальном бою, а всеобщее внимание. Иногда оно куда тяжелее страха смерти (по моим ощущениям).

Отложив лук, я развернулся к трибунам с аристократами и взглядом нашёл принцессу. Ту локтём сейчас расталкивала её названная сестра, приводя уснувшую в чувства. И, видимо, со сна Ламель конкретно дала промах.

Явно резко проснувшись и не понимая, что сейчас происходит, она подскочила на месте, как взведённая пружина, и захлопала в ладоши.

Единственная.

Вполной тишине.

Это было… неловко…

Ламель, видимо, и сама поняла это, но останавливаться было поздно. Она только усилий прибавила, изобразив на лице улыбку влюблённой идиотки. Быть может это и было бы одинокими аплодисментами, при которых она бы выглядела идиоткой, но на помощь пришла Уванеста. Встав, она тоже начала хлопать, улыбаясь во все зубы, поддерживая тем самым Ламель. Следом к ним присоединилась оракул, встав с места.

А вот её поступок послужил едва ли не приказом к действию. Все остальные разом, как по команде, встали и начали аплодировать. А учитывая, с чего всё началось, аплодировали они все мне. Забавно получилось…

Оратор неведомым образом перекрыл шквал аплодисментов своим голосом.

— Достопочтенные господа, аплодисменты участникам, что показали своё мастерство перед нами. Небесное Королевство гордится ими! После столь завораживающей стрельбы предоставим же участникам попробовать себя в настоящем соревновании! Итак, достопочтенные жители нашего королевства, стрельба по мишеням!

А дальше пошло объяснение правил. Если вкратце, то каждый должен поразить по десять стоящих, десять двигающихся и десять запущенных в небо на манер дисков для стрельбы мишеней. Кто промахнётся, тот выбывает. Если никто не промахнётся, расстояние увеличивается, и так продолжится, пока не останется один.

Мы вновь заняли исходные позиции. Теперь перед нами было разложено тридцать стрел, я бы сказал, идеальных, которыми стрелять было одно удовольствие. Мы взяли луки, положили едва ли не синхронно стрелу на тетиву, после чего стали ждать сигнала.

Вновь началось знакомое волнение, которое подло шептало: «А что если вдруг…».

Но это вдруг так и растворилось, когда раздалось:

— Начинаем!

Как бы я ни волновался, движения, вбитые в сознание, были быстрыми и точными. Первая стрела и…

Точное попадание.

Следующая стрела и вновь точное попадание.

Десять стрел нашли свою мишень. Собственно, никто не промахнулся. Пусть мишени и были куда меньше человеческой фигуры, где-то в половину, с пятидесяти метров попасть по ним было не проблема.

А потом пошли двигающиеся мишени тех ж размеров. Это было просто — двигались они медленно, сначала влево, потом вправо, расстояние позволяло прицелиться, хотя пятьдесят метров — это просто край для многих. Для многих, но не для эльфов.

Попали все, никто не выбыл.

А потом в небо начали запускать большие тарелки. Одну за другой их подбрасывали вверх с интервалом в три секунды, что было более чем достаточно. Я ловил тарелки на самом пике, когда они на секунду зависали в воздухе.

Собственно, многие так делали, и никто не промахнулся.

Расстояние увеличилось, и ситуация повторилась — шестьдесят метров, и остались все.

А потом пошла первая граница — семьдесят.

Суть в том, что был важен сам факт попадания в мишень, поэтому задача было довольно простой. Но тем не менее, каждый положил стрелу в десятку. То же самое повторилось и с двигающимися мишенями. А вот на запускаемых тарелках один из эльфов оплошал. Он выстрелил в тот момент, когда я только целился, и слишком поторопился — стрела пролетела прямо над тарелкой.

Я думал, он лук сломает от злости. Особенно его взгляд прошёлся по мне, однако он не подал мне никакого виду и просто ушёл с поля.

Дистанция в восемьдесят метров, и теперь я чувствовал, что подхожу к определённой черте, когда главное — хотя бы попасть в мишень. Как я мог судить, из десяти стрел я положил только две вне центра. И оказался единственным, кто не сделал десять из десяти в яблочко. Зато я не облажался опять на тарелках.

Девять человек, а дистанция уже девяносто.

Здесь я не торопился, целился внимательно, тщательно, при этом сильно времени не тянул, так как когда вот так на весу целишься, чем дольше держишь, тем больше напряжения и сильнее ходит рука. Собственно, выстрел за выстрелом, а я смог положить все десять стрел в мишень — про десятку речи уже не шло. Пусть я и был хуже в такой точности, зато я в принципе попадал. Правда, меня сразу огорчило то, что здесь все прошли.

Следующим стала сотня метров.

Как описать стрельбу на сотню метров? Ты видишь цель, но ощущение такое, будто стреляешь наугад. Попадёт — не попадёт. И проблемы были не со статичными мишенями или движущимися — у абсолютного большинства проблемы вызывали тарелки.

Надо было отдать должное — эльфы пусть и очень хорошие лучники, но на чудеса тоже не способны. Потому и тарелки-мишени стали заметно больше, чтобы по ним можно было хотя бы попасть.

На сотне метров нас покинул ещё один эльф, и осталось всего восемь участников.

Сто десять метров. Ещё восемь участников, а я уже не только целюсь, но и прислушиваюсь к собственной интуиции и ощущениям, что примерно вот в таком положении я попаду. Позволяю телу, а не разуму подстраиваться и управлять, так как здесь единственный выход — довериться себе.

Двигающиеся мишени тоже стали задачкой. Я замер, вглядываясь в мишень, что медленно ползала влево-вправо. Затаил дыхание и…

Попал. Мне казалось, что стрела летела целую вечность и мишень уже успела уехать в сторону, но потом увидел чёрную точку, появившуюся на ней, и взмах эльфа, который показывал, что попадание есть. Так я и прошёл двигающиеся мишени.

А потом начался ад, который свойственен только эльфам.

Сто десять метров и долбаные тарелки, что подкидывали в небо. Здесь время между каждым броском увеличилось, однако, когда тебе самому приходится напрягаться, чтобы разглядеть мишень, это словно издевательство.

— Чтоб тебя… — пробормотал я, внимательно смотря на то, как подкидывают тарелку, следя за тем, с какой скоростью она летит, как замедляется, и…

Оттянул и тут же отпустил, отправив стрелу.

Замер, внимательно наблюдая за мишенью, которая замерла на пике траектории… и пошла вниз…

Есть.

Я уже и не верил, что попаду, так как тарелка пошла вниз и стрела едва зацепила её край. Будь это человек, я бы не промахнулся, но то была тарелка, пусть и большая. Зато теперь я знал примерно, за сколько надо стрелять, чтобы стрела успела долететь.

Жаль, что это была первая из десяти…

Сто двадцать метров. До сих пор восемь участников.

Я не мнил себя эльфом, но как-то это тяжко. Я знал, что очень редкий человек способен вообще попасть в мишень с такого расстояния. Сто двадцать метров звучит не так страшно, но на деле для лучника это огромное испытание. Нереальное испытание. Наверное, только эльфы и могут класть на таком расстоянии метко.

Первую мишень прошли все. Собственно, она вообще не вызывала проблем. Двигающаяся тоже не вызывала проблем (ну как не вызывала — не была такой болью). А потом пошли тарелки…

Я уже искренне ненавижу стрельбу из лука.

Тарелки были болью, наверное, всех участников, так как именно здесь ушли сразу трое. Не спасало и то, что тарелки стали уже заметно больше прежних размеров — с такого расстояния они были чрезвычайно маленькими.

По моим ощущениям, я прошёл лишь чудом.

Сто тридцать метров. Пять участников.

— Ненавижу луки… — пробормотал я, силясь рассмотреть мишень.

Эльф рядом лишь улыбнулся. Уверенно натянул тетиву и отпустил. Через секунды три стрела попала в мишень.

Что ж…

Ветра не было, поэтому можно было лишь порадоваться тому, как всё удачно складывается. Я оттянул тетиву, приподнял лук и примерно навёл кончик стрелы на мишень… нет, нужно ещё немного приподнять…

Отпустил…

Попал.

Воздух с шумом вышел из лёгких, а это была всего лишь первая мишень из десяти. Но теперь угол наклона мне был примерно понятен.

Зато другой из участников по статичной мишени промазал. Слишком громко положив лук на стол, он бросил на меня злобный взгляд. Когда мы встретились глазами, его на мгновение перекосило, но он взял себя в руки, выдавил улыбку и кивнул, после чего тяжёлой походкой отправился в сторону трибун. Его можно было понять — сдул человеку в спорте, где должен быть лучше.

Дальше шли двигающиеся мишени.

Эльф рядом справа от меня спокойно клал стрелу за стрелой, друг за другом, не особо заморачиваясь над чем-либо. Однако мне приходилось выцеливать едва ли не по несколько секунд, чтобы примерно прикинуть, попаду или нет.

Я смог попасть во все десять мишеней, хотя одна из стрел застряла буквально в самом краю и даже не торчала — висела на щепках, которые оторвала. Это было попаданием, но… Это не попадание, блин.

Зато здесь выбыл ещё один эльф. Он вообще бросил лук на стол, от чего тот отскочил и упал на землю. Протопал мимо нас, даже не поднимая взгляда. Я держался, наверное, на одном своём упорстве.

Тарелки…

Я положил стрелу на тетиву, ожидая, когда тарелка подлетит вверх. Замер, чувствуя, как сердце медленно бьётся в груди. При этом каждый удар отдавал в уши. Даже время, казалось, остановилось.

А потом появилась тарелка. Взлетела вверх, двигаясь всё по той же траектории. Небольшое белое пятнышко, которое быстро набирало высоту.

Я вздёрнул лук вверх, натянул тетиву и тут же отпустил, ловя момент…

Тарелка зависла на мгновение и пошла вниз.

Пошли секунды. Первая, вторая, третья…

Четвертая…

Тарелка упала на землю.

Я промахнулся.

Глава 94

Третье место.

Я не верил, что смогу их одолеть, если честно. Мой предел был сто — сто десять метров, я это точно знал. Будь эльфом, может больше, но человеком я мог взять именно это расстояние. То, что я взял сто двадцать метров, было чистой случайностью, я был не способен на такую дистанцию.

И тем не менее, сто тридцать метров и третье место — это был повод гордиться, ведь я был человеком.

Дистанцией, на которой закончили те двое, была сто пятьдесят метров, и я мог сказать, что точно бы не взял её. Победил там тот самый эльф, что стоял рядом со мной и клал одну стрелу за другой, даже не целясь. Прирождённый лучник. Или убийца.

Все, кто здесь был, с нескрываемым интересом разглядывали меня, даже не пытаясь скрыть этого. Никто не подходил, но я понимал, что они все знают, кем я прихожусь Ламель. Так, в гордом одиночестве, я наблюдал, как группы по десять человек друг за другом выступают. Надо сказать, что сто двадцать метров для многих стали переломными, поэтому можно было гордиться, что я дошёл до ста тридцати. До ста пятидесяти так и вовсе дошёл ещё один, кроме первых двух.

И получалось, что трое закончили на ста пятидесяти, ещё четверо на сто сорока и девять на ста тридцати.

А когда объявили результаты, оказалось, что я вошёл в десятку лучших. Забавно, но, собственно, я был десятым, замыкающим список лучших. Кто-то бы воспринял это как проигрыш, но я считал это едва ли не чистой победой. Я не эльф, а участников не десять и не двадцать, так что даже просто войти в десятку было поводом для гордости. Особенно это чесало мне чувство собственного достоинства.

Поздравить меня поспешила и Ламель, которая не поленилась спуститься и найти своего героя. Меня не покидало чувство, что она перегибает палку и слишком палится наигранностью происходящего, но, кажется, все были настолько удивлены нашим союзом, что попросту не замечали этого.

— Я поздравляю тебя, — потупила она глазки, теребя платье. Ничего общего с той каменной леди, что борется со сном, и в помине нет. То ли на эликсирах, то ли прикладывает очень много сил для этого цирка.

А я в нём главный клоун…

— Я десятый, — напомнил я.

— Но ты в десятке лучших. Да и для меня ты будешь всегда первым.

Она говорила это очень тихо, но естественно, что слышали все и как бы между делом.

Следующим соревнованием был бой на мечах. Чтобы крови было меньше, они были естественно деревянными, иначе количество высшего света заметно бы подсократилось после такого соревнования. А вот места, где мы будем драться, разнились очень сильно. Всего три типа: земля; вбитые в землю вертикально столбы — придётся скакать по пенькам; и горизонтальное бревно.

Здесь я надеялся показать результаты достойнее, чем в прошлый раз. Всё же на мечах я дрался получше. Но здесь опять же многое зависело от противника — по правилам пинаться, драться кулаками и сражаться чем-либо, кроме меча, было запрещено, что несколько сокращало возможности. Попадётся клон Ушастой, и меня просто забьют на скорости — какой бы опыт у меня не был, чисто по скорости со своей реакций я всё равно проигрывал.

По закону всемирной подлости первым мне выпало горизонтальное бревно. С очищенной корой, слегка обтёсанное, ему не хватало лишь лакового покрытия, чтобы наверняка сверетениться от одного движения.

Когда моё имя объявили, я вышел на поле и встал около судьи, который сначала всё быстро объяснил на эльфийском эльфу, а потом уже мне на моём. Я не стал уточнять, что всё и так смог перевести, с умным видом выслушав ещё раз.

— Господин Тэйлон, у вас на бой давалось две минуты. Не успеваете, проигрываете оба. Победой зачитывается касание только корпуса и головы.

— А руки? — уточнил я.

— Только голова и корпус. А теперь встаньте напротив края бревна с правой стороны. Вы начнёте через минуту.

Я даже не пытался запомнить, как зовут моего противника. Просто подошёл и встал напротив одного конца бревна, пока нас представлял оратор. Поприветствовав друг друга поклоном, мы встали на край бревна, каждый со своей стороны, и я понял, что такой турнир был рассчитан преимущественно на эльфов. В нормальной ситуации держать и равновесие, и драться… ну это тяжело, мягко говоря.

Когда нам дали отмашку, эльф бросился ко мне так, будто ступал по земле. Ему даже напрягаться не надо было, чтобы держать равновесие. Я же, как-никак, был вынужден немного концентрироваться на теле, чтобы держать равновесие, поэтому бой…

Вышел очень быстрым, пусть я и рисковал облажаться прямо в начале.

Когда расстояние между нами сократилось, я резко оттолкнулся и прыгнул вперёд, втянув меч. Эльф было дёрнулся назад, чтобы не наколоться на него, но в этот момент я просто бросил меч вперёд, и клинок коснулся его тела. Не ударился — коснулся. Тот даже понять, что произошло, не успел, а я уже приземлился грудью на бревно и свалился на землю.

Но касания было вполне достаточно.

— Победитель — Тэйлон Бранье! — объявил оратор.

Сначала эльф, казалось, и не понял, что только что сказали, тупо уставившись на судью. Но потом его едва не прорвало.

— Но он же не ударил меня! — возмутился эльф.

Оратор повернулся к судье, и тот кивнул.

— Касание мечом было, — твёрдо заявил оратор. — Победа присуждается Тэйлону Бранье!

— Но…

— Спор с судьёй — исключение, — предупредил судья с холодком в голосе.

Эльф, что был против меня, бросил полный ненависти и презрения взгляд, после чего отбросил меч и пошёл прочь. Я лишь проследовал следом, понимая, что наживаю себе врагов. Собственно, где я их себе только не наживал, так что…

Но у эльфа видимо слишком свербело в заднице от того, что я его уделал, поэтому стоило нам подойти к месту, где ждали своей очереди другие участники, как идиот сразу подлетел ко мне.

— Ты! — у него словно сердце схватило.

— Я, — кивнул я.

— Ты ударил меня исподтишка!

— И?

— И?! — эльф едва не подлетел на месте.

Другие участники, не только те, что видели наше сражение, но и те, кто его пропустил, уже с интересом поглядывали на нас. В особенности на меня, так как я был здесь практически белым пятном на чёрном фоне.

— Да, и? И что? Я победил, я перехитрил тебя. Ты проиграл. Слово судьи, не моё, — сухо ответил я и попытался обойти его, но эльф преградил мне дорогу.

— Я бы тебя избил в честной схватке, будь это мечи! — рявкнул он.

— Нет, ты бы валялся, держась за живот и истекая кровью, будь это реальный бой.

— Если ты думаешь, что королевский род защитит тебя от всего, человеческое отродье…

Вообще, за такое надо сразу бить. Просто удар в морду — это довольно понятно показывает твою позицию. Однако с детишками знатных родов такое не пройдёт — если в местах, где всё решает сила, работает правило: «за оскорбление в морду», то в цивильных местах: «кто первый ударил, тот и неправ». Парень явно держал дистанцию, пытаясь задеть словами, поэтому я логично предположил, что меня пытаются развести на действия.

Я поморщился.

— Слушай сюда, ушастая дура, — как можно мягче охарактеризовал я эльфа перед собой. — Прикрой свою визгливую пасть и не позорься. Ты проиграл, я выиграл. Можешь поплакать где-нибудь в углу, вон там, — кивнул я на угол трибуны, после чего прошёл мимо него.

Эльф что-то сказал мне в спину, но это было лишь тявканье, не более. Он опускал себя в глазах других всё ниже и ниже, сам того не понимая. Мужчины спор решают действием, может быть аргументированным спором, но никак не визгливыми криками и обвинениями.

Следующим моим противником был довольно высокий эльф с конским хвостом. Площадка нам выпала на этот раз нормальная, обычная земля без всяких брёвен, где можно было разойтись на славу. Уверен, что мой фокус был уже известен среди остальных, а потому он оказал мне услугу — теперь многие будут остерегаться сразу идти со мной на сближение, что даст мне больше шансов подготовиться.

— Начали!

Эльф перехватил меч обеими руками и поднял у правого плеча, двигаясь боком. Я же сразу бросился к нему. Сократил расстояние за секунды, и наши мечи скрестились. Удар неприятно отдался в ладони, а деревянные клинки отскочили друг от друга. Оба отпрыгнули, как по приказу, и уже одновременно бросились друг на друга вновь.

У эльфа было преимущество в виде его роста и, как следствие, длины. Только вот из-за этого скорость страдала. Не критично — даже для человека она была слишком высокой, однако та же Ушастая была юркой сучкой, которую я искренне ненавидел… то есть была куда быстрее его. И после наших спаррингов я имел представление, как действовать против подобных противников.

Я нанёс рубящий сверху, заставляя его защититься, после чего отпрыгнул. Эльф попытался провести контратаку и сделать колющий удар в лицо, но я успел резко присесть и одновременно с этим крутануться на месте. Удар клинка попал прямо в кисть, и эльф, негромко вскрикнув, выронил меч, а я вскочил вперёд и…

Касание.

Через секунду судья объявил:

— Победитель — Тэйлон Бранье!

В отличие от своего предшественника, этот эльф был куда умнее. Поклон вежливости, и я, вытянув руки вдоль корпуса, как положено, ответил тем же, показывая уважение к противнику.

Бои происходили для меня просто. Даже не потому, что они молодые, совсем нет. Как раз-таки они все здесь почти в достопочтенном возрасте. Просто опыта мало. Они много тренировались, я вижу это по движениям, но двигались как балерины. В прямом смысле этого слова: ровные, чётко выверенные и отточенные движения, которые раз другой увидишь и уже понимаешь, что противник собирается сделать. Они заучивали систему: на какое движение как ответить, на что как реагировать и так далее — это была едва ли не голая теория и ноль реального боевого опыта.

Из-за этого любое действие, что выбивалось из их обучения встречало если не ступор, то хаотичные попытки ответить.

Им не хватало гибкости. Не хватало понимания, что в бою действую часто не связки ударов и строгие последовательности, а креативность. Умение сделать нестандартный ход и застать врасплох. Они красиво дрались, не спорю, но толку-то от красоты?

Собственно, все остальные бои проходили примерно одинаково и ничем особым не запоминались. У нас было две минуты, а противники были из аристократов, которые держали меч разве на тренировках, пытаясь показать уже заученные движения.

Единственным, кто выделился, был предпоследний противник. С ним мы встретились на пеньках, скача по ним, как по кочкам. Он явно был куда сильнее остальных противников, умеючи меняя тактику и подстраиваясь под мой стиль. Не поддавался на уловки, контратаковал умеючи и не подставлял руки, чтобы я не выбил у него меч.

Я закончил бой довольно экстравагантным способом. Из-за того, что время заканчивалось, не стал мелочиться и метнул в него меч. И так, и так мы бы проиграли, а здесь…

Прямое попадание.

Он покачнулся и свалился с брёвен вниз спиной.

Было ли это нарушением? Если брать правила, то нет, а если неписанные правила… то мне плевать. Изначально условия были не совсем честными — всё же я человек, а не эльф, и скакать по этим брёвнам, как обезьяна, просто не мог физически. Следовательно, мне позволительно использовать любые приёмы, чтобы уровнять шансы.

Мне было плевать, разбился ли там парень или нет, так как я действовал в рамках правил, а они не запрещали метать своё оружие. К тому же, это была попытка в обе стороны — если попаду, то выиграю. Если нет — противник выиграет. Я рискнул и выиграл.

Вопреки моим опасениям, ко мне не подходила разъярённая родня. Может быть сочли мои действия в пределах нормы, а может их останавливала оракул. Как бы то ни было, я дошёл до финала, где встретился… Кто бы мог подумать, с тем, кто обыграл меня в стрельбе из лука.

— Снова в одной команде, — усмехнулся эльф.

— По-видимому, — ответил я.

— Так, внимание на меня, господа, — обратился к нам судья. — Это финал, поэтому правила немного иные. Дерётесь десять минут, арена — земля. С касаниями всё точно так же — голова или грудь. Всё, что не запрещено — разрешено. Надеюсь, все это понимают, — взглянул он на эльфа.

Видимо, к нему зачастили с жалобами на меня.

Мы молча кивнули.

— Отлично, теперь разойдитесь и покажите нам настоящий бой.

Не произнося ни слова, мы разошлись.

Эльф…

Кто он? Стреляет отменно, я видел его бой и могу сказать, что дерётся он тоже отменно. Какой-то прямо-таки особенный. Даже невооружённым глазом видно, что он красивее многих и…

Это ты там кому глазки строишь?

Я обернулся, проследив за его взглядом, и увидел там, кто бы сомневался, Ламель. Да уж, вот кто истинная пара принцессе, это уж точно. А когда я обернулся обратно, эльф смотрел уже на меня. Улыбался. Я не мог понять, что он вкладывал в свою улыбку, так как любой улыбающийся эльф априори выглядел хитрожопым. Но предположу, что это он дразнит меня, подбивает на глупые действия.

А всё это время оратор что-то вещал. Единственное, что я услышал, было:

— Да начнётся бой!

Эльф практически сорвался с места, бросившись на меня. За мгновение пересёк поле и оказался перед моим носом. Я едва успел парировать его удар. Эльф отскочил, бросился ко мне, сделав зигзаг, ложный выпад… и я едва не прохватил по лицу мечом. Почувствовал лёгкий ветерок у носа.

Я даже контратаковать не успел, эльф уже отскочил и вновь пошёл в новую атаку. Я невольно зауважал его несмотря на то, что он меня сейчас во второй раз уделает.

Лезвия скрестились, и тут он сделал ход конём: резко пригнувшись, дёрнулся вперёд. Лезвие деревянного меча заскользило вперёд по моему клинку и едва не ударило кончиком мне в рожу.

Я отпрыгнул и тут же отклонился назад, пропуская горизонтальный наотмашь удар прямо там, где была моя грудь. Запнулся и упал на спину. А эльф перехватил меч обратным хватом и, даже не остановившись, подпрыгнул ко мне, замахнулся…

Удар.

Я сделал сальто назад, оттолкнувшись руками от земли в тот момент, когда меч приземлился на место, где была моя грудь. Секунда, и я бы проиграл со сломанными рёбрами. А так вновь на ногах, пусть и немного пыльный.

Буквально за десять секунд он мне едва не обеспечил три раза второе место. Слишком быстрый. Быстрый, как Ушастая. И в чистой боёвке на мечах у него были явные преимущества. Здесь не схватишь, не пнёшь, не проведёшь грязный приём, да и швырять меч в него плохая идея. А в честном сражении я просто проигрываю по скорости.

Ненавижу эльфов…

Но план против быстрого появился так же быстро, как он едва не снёс мне сейчас мечом полголовы. Собственно, именно тренировки с Ушастой дали мне решение проблемы. Я не могу победить его в честном бою на одних мечах — банально не хватает у самого организма скорости так двигаться. Значит, надо вынудить его проиграть.

И я…

Я развернулся и побежал. Сделал так, как делал в бою с Ушастой. Сорвался с места, как если бы меня гнал сам ад. Добежал, резко обернулся и тут же отбил удар, который едва не пришёлся мне на голову. И мне пришлось принять навязанный бой.

Удар слева, удар справа, сверху, снизу, опять слева. Его клинок смазывался от очень быстрых движений, и я едва поспевал парировать удары. Слева, снизу, справа, снизу, верху, справа…

Руки ныли от напряжения и того, как быстро приходится двигаться, чтобы поспеть за ним. Так меня разве что Ушастая околачивала. Но я не сдавался. Сжав челюсти, работал рукой, которая побаливала от напряжения, не забывая отступать назад.

Шаг, ещё шаг, и ещё шаг назад.

Я следил, куда ступал, очень внимательно, не забывая отбиваться. А эльф словно вошёл в раж. Он чувствовал победу, буквально видел её перед собой, и единственным препятствием к ней был я. Еле держащийся под градом ударов, но я. Поэтому он поднажимал и поднажимал, пытаясь пробить оборону. Но чем глубже заходишь, тем сильнее вязнешь…

И неожиданно после очередного удара я неожиданно бросаюсь прямо на него.

Он делает шаг назад и удар.

Эльф достал меня, молодец. Успел сделать шаг назад и тут же контратаковать. Это было так быстро, что у меня просто не было шансов — заметить-то заметил, но ответить просто не успевал. Эльф тоже это видит, он коснулся меня, он молодец, и его губы уже раздвигаются в широкой улыбке…

Но до эльфа доходит, что что-то не то. Возможно, он понял это по уже моей улыбке на губах.

А причина очень проста.

— Заступ, — сказал я негромко. — Край поля.

Он бросил взгляд к себе под ноги и всё понял.

Хороший в обороне и атаке, его было не взять с моей скоростью. Я разве что защищаться мог, но это как иметь только щит — рано или поздно тебя достанут. Поэтому я просто выманил его на край поля, затягивая в бой и заставляя идти за собой, пока он не встал так, что сразу за ним оказалась полоса.

А потом шаг вперёд, чтобы напугать, и его рефлексы сделали всё за меня…

— Победитель — Тэйлон Бранье! — объявил судья.

Его тут же подхватывает оратор:

— В ежегодном состязании по фехтованию в Небесном Королевстве чемпионом объявляется Тэйлон из рода Бранье, королевства Майкесендерия!

— Хороший бой, человек, — усмехнулся эльф, отбросив меч в сторону.

— Спасибо, я старался, — немного улыбнулся я. Мне было приятно получить хорошую оценку от хорошего бойца

— Встретимся в рукопашном бою. Один — один, как говорится.

— Уверен, что встретимся?

— Естественно. С твоими навыками, человек, я не поверю, что ты не дойдёшь до конца. И я дойду, поверь мне. Но… — опять улыбка до ушей, — я докажу Ламель, что я куда больше достоин её, чем ты. Уж прошу прощения за эти слова.

— Да пожалуйста, — пожал я плечами.

— Ты увидишь, — улыбнулся он и пошёл к месту, где сидели участники соревнований.

Следующим соревнованием у нас действительно намечался рукопашный бой. Это было последнее соревнование на сегодня. А завтра будет что-то типа битвы, где из всех должен выжить только один. Вооружаемся луками и отстреливаем друг друга, пока не останется только один. А следом заключительное соревнование по боевым искусствам, где сойдёмся в бой целой кучей.

Вот на это мне было бы интересно посмотреть: массовая драка эльфов. Это то, что я ещё ни разу не видел, а теперь и вовсе приму участие. Здесь действительно какие-то неправильные эльфы.

Усмехнувшись, я пошёл следом за ним. Признаться честно, эльф мне нравился. Действительно нравился, так как в нём была… харизма. Вроде сказал всего ничего, а чувствуется в нём личность, которую невольно уважаешь. Про таких говорят, что за ним хоть в пекло.

И всё же он был немного странный…

С такими мыслями я подошёл к месту сбора участников и, глядя в землю, даже не заметил, как здесь прибавилось людей.

Именно людей.

— Здравствуй, Тэйлон, — раздался спокойный, едва скрывающий радостные нотки голос, который я мог опознать из миллионов.

Я поднял голову.

— А говорил, что догонишь, — Сильвия явно пыталась добавить в голос строгости и обвинения, но получалось у неё это плохо. Улыбка, которая начала растягивать от уха до уха, плохо способствовала этому. В красивом платье для путешествий она выглядела… родной.

Я даже слова сказать не успел, а она уже сделала шаг вперёд и обняла меня.

— Я рада тебя видеть в здравии, — шепнула она тихо.

— Я тоже… рад быть в здравии… — ответил я как-то по-тупому от смущения.

Я никогда особо не смущался, но сейчас почему-то на её появление всё внутри сразу отозвалось какой-то теплотой и тихой радостью. Это было слишком нехарактерно для меня. Но прежде, чем я вообще успел сообразить, что ей ответить, из меня вырвалось то, что было в тот момент на душе:

— Я рад тебя видеть.

Глава 95

Сильвия, целая и вроде как живая.

Вроде как живая…

Странная мысль вызвала у меня улыбку.

Напоследок сжав покрепче, Сильвия немного отстранилась, окидывая меня взглядом. Вся раскрасневшаяся, ещё и под носом немного хлюпает от переизбытка чувств. Её даже не смутило, что здесь были другие, кто пялился на нас. Хотя может она их и за людей не считает? Я, кстати, не знаю, расистка Сильвия или нет.

— А где остальные? — огляделся я.

— Они здесь, — успокоила меня Сильвия. — Просто это я отправилась сразу сюда. Не одна.

Она глазами дёрнула в сторону, и я заглянул ей за спину. Там стояли двое эльфов. Как же они не выделяются на общем фоне всем своим видом. Интересно, им преподают что-нибудь типа маскировки и внедрения? А то они могут в полном комплекте-разгрузке с тем же успехом ходить, а ещё повесить табличку: «Мы секретная служба».

— Да уж… маскировка на высоте… — я перевёл взгляд на Сильвию. — Я думал, что вы приедете к церемонии.

— Да, но… мать, ты знаешь её, если она что-то решит, то может быть очень настойчивой. Когда она получила письмо от тебя… — губы сестры дрогнули. — Просто ты пропал, Тэйлон, мы все думали… что… я думала, что из-за меня…

— Сбавь обороты, Сильвия. Ещё не хватало, чтобы ты расплакалась при всех, — мягко остановил я её.

Она сделала несколько глубоких вдохов, беря себя в руки.

— Как бы то ни было, мать убедила отца оставить всё и сразу ехать сюда.

— Все же приехали? — уточнил я.

— Даже Диор, — кивнула Сильвия. Она ещё раз осмотрела меня с ног до головы. — Я поверить не могу, что ты собираешься жениться на принцессе эльфов.

— Да, мне тоже сложно представить.

— Но как?

— Думаю, отец уже догадывается, как, — усмехнулся я. — Кстати, как он?

— Он… я не скажу, что он недоволен, но у него много вопросов, — неопределённо ответила Сильвия. — Ты знаешь, у него были свои планы на тебя, а здесь… То есть это тоже очень хорошо получилось, однако… всё сложно.

— Не помню, чтобы что-то было легко… — вздохнул я. — В любом случае…

Я обернулся на поле. Перерывов между соревнованиями не подразумевалось, так что оратор уже вещал, представляя следующее соревнование. По идее, отдыхом служило время между нашими схватками. Пока все участники пройдут, ты уже успеешь отдохнуть.

— После соревнований поговорим.

— Да. Нас рассадили на трибунах, где расположилась достопочтенная оракул, — кивнула она в ту сторону.

— А встретить любимого брата пришла только ты, — усмехнулся я.

— Боюсь, что… меня не успели поймать, — улыбнулась Сильвия. — Ньян сейчас с принцессой и её сестрой. Отец и мать приветствуют оракула и её ближайшее окружение. Нам уже сообщили, что ты принимаешь участие в соревнованиях, и я видела, как ты одержал победу. Я ни капельки не сомневалась в тебе.

— Да, но ты не видела, как я немного продул прошлое соревнование.

— Нельзя быть лучшим во всём, — с серьёзным лицом сообщила Сильвия, но потом всё равно мягко улыбнулась. — Наверное, мне лучше уже идти, проявить своё уважение и почтение оракулу. Потом у нас будет время поговорить. Я просто хочу пожелать тебе удачи, брат.

И чмокнула меня в щёку, после чего буквально упорхала, собирая на себе взгляды других эльфов. Она была красивой девушкой, а одна из вещей, которую я понял, путешествуя по мирам — какими бы расистами гуманоидные расы ни были, если они похожи, то мужчина будет обязательно хотеть трахнуть девушку, если она привлекательная. Уверен, что у большинства эльфов, пусть они себя и считают выше людей, мелькнула мысль: «я бы вдул ей».

Рукопашный бой — последнее соревнование на сегодня, к моему нескончаемому счастью. Всё было точно так же, как и на турнире с мечами: сетка, где выходят по двое, постепенно сокращая количество до трёх первых мест.

Я бы сказал, что рукопашный бой был одной из сильных моих сторон, как и фехтование. Но именно как и в фехтовании, я был слишком медленным для того, чтобы нормально держать уровень. Благо здесь можно было использовать не весь, конечно, но большую часть арсенала из моих знаний. Здесь и грязные приёмы пойдут.

Мой первый бой был против короткостриженого эльфа, довольно низкого, но на вид поопаснее многих других. Он был похож на какого-то отморозка из подворотни, что было удивительно, обычно все эльфы как на подбор, а этот прямо…

Судья зачитал нам по очереди правила: не кусаться, глаза не выдавливать, посторонними вещами не пользоваться (скорее всего кидать песок в глаза относится к этому тоже), приёмы, опасные для жизни, не проводить (видимо, те, что могут смертельно покалечить). Удивительно, но по яйцам бить можно, по крайней мере в пах удар никто не запрещал. Про ломать конечности тоже промолчали, значит, такие приёмы разрешены и ими будут активно пользоваться.

Я поискал взглядом свою семью и без проблем её нашёл не в последнюю очередь благодаря матери, которая была слишком заметной среди щупленьких эльфов. Странно, но, глядя на них, я чувствовал себя более уверенно. Привязываюсь, что ли? Если так, то надо кончать с этим делом, ничем хорошим это не кончится.

— Начали! — объявил оратор, и бой начался.

Лысый эльф напротив меня тут же принял стойку, напоминающую по виду стиль «я напился и пытаюсь доказать друзьям, что знаю боевые искусства». Стоя на одной ноге, другую поджав, выставив одну руку вперёд, другую в бок, он словно пытался притвориться цаплей.

Если без шуток, я знал мастеров, который вставали в нелепые позы. Нелепыми ты считал их ровно до того момента, пока они тебя не начинали разрывать на части голыми руками. Такие мастера могли голыми руками сражаться против меча и чувствовать себя вполне вольготно и уверенно.

Поэтому к подобному я относился куда более настороженно, чем к обычной стойке. Так получишь ладонь по груди, а потом откашливаешь собственные лёгкие с рёбрами.

Однако всё решилось за какие-то мгновения.

Парень скользнул в мою сторону, демонстрируя реальные знания в этом деле, но потом стал зачем-то делать сальто, подпрыгивать и вести себя как сбежавший из цирка артист. Это выглядело эффектно, не спорю, но толку от этих красивых прыжков и сальто…

Я просто дождался нужного момента, после чего сделал шаг вперёд и влепил ему прямо в морду, пока он был в воздухе, исполняя внеочередное сальто. Быстрые и красивые движения, столько пафоса, но смысла…

Эльф рухнул на землю мешком и уже не встал. Может моя техника и выглядела деревянной, скудной и жадной, но она была направлена на то, чтобы убивать, а не понтоваться — минимум движений, максимум урона.

Собственно, эльфы тоже придерживались подобного: ушастая, сражаясь со мной, тоже действовала быстро с минимум лишних движений без всяких выкоблучиваний, от чего дралась больно и быстро. Но встречались, как вижу, и позёры.

Второй противник не отличался ничем от первого, разве что действовал куда быстрее и красивее, чем первый. Этот сальто не делал — он махал ногами, как вертолёт, проводя вертушки одну за другой.

Да, от такого можно и по голове получить, однако и с ним всё вышло довольно просто. Резко шагнув навстречу, я поймал его ногу, которая больно ударила по мне, после чего ещё один быстрый шаг и удар в пах. Парень мгновенно осел и больше не встал. Бой занял меньше минуты. Собственно, это было лишь начало, где отсеиваются любители и откровенно слабые. А вот дальше пошли противники посерьёзнее.

Следующим против меня вышел довольно крупный эльф, который не производил впечатления позёра. Он тут же принял боксёрскую стойку и после отмашки сразу пошёл на меня. Двигался словно танк, не останавливаясь, пока не дошёл до дистанции, где мог меня достать. Я едва вошёл в зону досягаемости, как едва не получил двойку. Собственно, я лишь проверил, насколько он хорош.

Вывод — он хорош.

Эльф вновь сократил дистанцию и попытался меня достать. Его кулаки несколько раз достали блок, но я тоже не стоял на месте; отступал, утягивая его за собой. Так я отходил назад от наступающего эльфа, уйдя в полную оборону. Он же наоборот, усилил нападение, полностью позабыв об обороне…

А потом я резко пригнулся и нырнул прямо под его кулаками. Врезался в корпус, обхватил, изогнулся и оказался за его спиной, после чего поднатужился и сделал бросок прогибом. Буквально пара секунд, и до этого твёрдо стоящий на ногах противник оказался на земле. Не думаю, что он вообще успел понять, что же произошло.

Я же уже не дал ему шанса. Сразу набросился сверху и начал забивать кулак в его ушастую рожу. Эльф попытался закрыться, перевернуться набок, но от моих ударов это не спасло.

Набросился сверху и начал лупить кулаком прямо по лицу. Первый удар, второй удар, эльф попытался закрыться, сжавшись в позу эмбриона, но это его не сильно спасло — оставлять его на ходу я не собирался от слова совсем.

А через несколько секунд меня оттащили от него, объявив победителем.

Да, мои бои несколько отличались от того, что привыкли видеть эльфы. Я с интересом наблюдал, как эльфы сражаются друг с другом, и это выглядело… нет, не постановочно, но скорее как танец. Взмахи руками и ногами, быстрые и стремительные движения, иногда сальто для пущей красоты, прыжки с ударами. Они практически танцевали, делая сотни лишних движений, и пусть их удары по силе были не слабее моих, однако…

Блин, мне сложно на такое смотреть. Сплошное позёрство как по мне. Я смотрел на это и думал: если бы любой из них в реальной драке так сражался, его бы уже забили до полусмерти. Они даже до крови не дрались. Скорее фехтовали кулаками, показывая каждый свой стиль. Как сражаются красиво на мечах, здесь было ну ровно то же самое. Скорее всего мой стиль боя выглядел для них варварским и лишённым утончённости.

Именно поэтому я довольно просто прошёл всех эльфов и выбился в финал — рукопашный бой был не их коньком.

Единственным, кто отличался от остальных, был тот самый эльф, что едва не забил меня мечом и уделал в стрельбе из лука. Вот он сильно выделялся, очень сильно. Да, это было похоже на танец, как и у остальных эльфов, но он двигался более скромно, стараясь не допускать лишних движений.

Да, пожалуй, именно это его отличало больше всего от остальной массы — он действовал более профессионально. Подозрительно профессионально… Я не мог понять, что именно меня цепляет в его движениях, однако… как видит любой профессионал хорошего противника, так же и я видел не одно из аристократов, что умеют красиво драться, а именно профи. Если точнее, убийцу. Не удивительно, что именно с ним мы и встретились в конце.

У меня даже возникло лёгкое дежавю, когда мы встали друг напротив друга. Разве что теперь мы могли положиться только на собственные силы. Ну и грязных приёмов никто не отменял, естественно.

Судья смерил нас взглядом.

— Во второй раз, уважаемые господа, вы встречаетесь здесь. Правила просты и не изменились с прошлого раза. Вам запрещено кусаться, запрещено выдавливать глаза, запрещено пользоваться посторонними вещами и использовать приёмы, опасные для жизни. Время — десять минут. Если вас разнимают — бой закончен. В случае неповиновения будет использована парализация с последующим исключением из соревнований. А теперь, будьте добры, покажите красивый бой, достойный Небесного Королевства.

Он уважительно кивнул нам, после чего отошёл в сторону, освобождая нам площадку.

И… собственно, мы его и показали…

* * *

Я находился в шатре оракула и принцессы, боясь прикасаться к собственному лицу. На мир я теперь смотрел всего одним глазом. Всё тело ломило и болело, будто по нему проехались гусеницами (мне было с чем сравнивать).

Сейчас, сидя без одежды перед целителем, которая пыталась для начала обезопасить мою жизнь и исцелить все жизненно важные органы, если они были повреждены, я мог лицезреть, что со мной сделал эльф.

Тело было просто синим, словно один большой синяк. Дышать было даже не тяжело — больно: видимо, сломал мне пару рёбер, что не удивительно. Правая рука так и вовсе безвольно свисала и не была в состоянии пошевелить даже пальцами. В голове творился кавардак и меня постоянно клонило в сон, приходилось одёргивать себя, так как надо было ещё поприветствовать родителей.

Покажите бой, достойный Небесного Королевства…

Ага, показали. Думаю, столько крови ушастые ещё не видели. Кто-то однажды сказал одну забавную фразу: «отделаю так, что мать родная не узнает». Сейчас я в буквальном смысле слова представлял из себя наглядный пример.

Весь бой, который должен был показать красоту и стиль (по мнению ушастых), превратился в жуткий мордобой с ломанием конечностей, выбиванием зубов, суставов и превращением друг друга в кровавую кашу. И мы били друг друга так долго, что не уложились даже в десять минут, хотя, казалось бы, куда больше?

Да, этот эльф работал совершенно иначе, ничего общего с ушастыми братьями. Его руки работали как грёбаные поршни, а прировнять сюда врождённую у эльфов скорость, получалось убийственное сочетание. И… может мне показалось, но некоторые приёмы были не характерны для эльфов. Кто его обучал?

Как следствие, мы разделили первое место — видимо, никто не собирался давать нам второй попытки, боясь, что мы просто убьём друг друга.

Если бои между другими участниками представляли из себя бои из разряда красивые движения, стремительные атаки и ровный точный удар в нужное время, у нас это выглядело как тупое избиение друг друга.

Примерно так и отложилось у меня в голове наше сражение — избиение. И если все бои с другими эльфами до этого я бы мог расписать в точности до движения: кто и как ударил, кто и как двигался и атаковал, то здесь в моей памяти единственное, что хорошо отпечаталось, так это боль, работа ногами и руками и постоянное мельтешение перед глазами.

Душу грело то, что эльфа я отметелил ровно так же. И если я ковылял с поля на своих двоих, тоему уйти с поля помогли. Конечно, да, так себе причина для гордости, но я, собственно, и не расстроен.

Для меня никогда не было секретом, что где-то всегда найдётся противник, что будет лучше тебя. Кто-то стреляет точнее, кто-то двигается быстрее, кто-то дерётся лучше — лучше всех ты не станешь, так как всегда найдётся ещё кто-то, кто тебя обойдёт в том или ином. А для себя я понял, что лучшим можно стать только в мире, где есть увеличение силы. Усилиться настолько, что остальные даже убить тебя не смогут.

Но всё же он немного странный…

Именно в таком виде меня и застала мать Тэйлона. Всего избитого, окровавленного и едва не падающего в обморок.

— Тэйлон!.. Во имя солнца, как же он тебя…

Мать пересекла шатёр всего за несколько шагов, присев на корточки и осторожно приподняв мою опущенную голову большими но нежными ладонями, аккуратно, ласково… приятно.

— Привет, — я же не стал улыбаться и пугать её. Челюсть болела от каждого движения, поэтому я просто приоткрыл её. Губы так вообще весели мешками. — Как добрались?

— О солнце… — пробормотала она вместо ответа и обняла меня, не обращая внимания на то, что своей окровавленной рожей я пачкал ей одежду.

За её спиной уже стояло остальное семейство: Зарон, Диор, уже встреченная ранее мной Сильвия и Ньян. И если у сестёр лица были радостными, как и положено родственникам, которые счастливы видеть брата живым, то у остальных двух выражение лица заставляло поморщиться. Зарон, как и всегда, выглядел хмурым и недовольным. У Диора же на лице застыло самое хитрожопое выражение, которое можно было придумать.

Если уж упоминать о Диоре, то именно о нём я знал меньше всего. Старший брат, хороший брат, но кто он, что он — непонятно. Если он дома, то хрен знает где, разве что на обеде появляется, если вне дома… то же самое. Я один раз спросил у Ньян, куда он уходит из поместья, но она лишь плечами пожала.

— Уже во второй раз пропадаешь… Ну что с тобой не так-то? — вздохнула мать.

— Наверное, родился просто Бранье, — пожал я плечами и тут же пожалел об этом. Тело, как током, пробила боль.

— Скажешь тоже, — тут же недовольно ответила мать и осторожно отпустила меня. Аккуратно встала, отряхнув длинную юбку, и придала себе уже знакомый мне строгий вид. — И на кого же похож…

— На участника соревнований у эльфов, — ответил я.

— Ага, хорошо же ты его отделал, — тут же подскочила Ньян. — С ума сойти. Ты его так бил, я думала, он точно свалится! Жуть просто, ещё жёстче, чем в академии! Вы так друг друга молотили! А как ты его с ноги! А как он тебя с ноги! Кстати… — она смутилась, — мне показалось, или у тебя там зубы вылетели?

— Да, их соревнования отличаются своей изюминкой, — согласился я. — Это вы бои на мечах не видели.

— А что там было? — тут же заинтересовалась Ньян. — Вы прямо насмерть бились?

— Нет, конечно, но тоже было интересно, — в этот момент я вспомнил, как случайно во время одного из сражений едва не соскользнул с бревна и не сел на него верхом. Думаю, от такого удара бы я потом просто не встал и пришлось бы оракулу и принцессе искать себе другого жениха в кровать. — Получается, вас всё же забрали из академии.

— Ага, приехали люди отца и без разговоров нас увезли. Там сейчас в академии всё в страже и людях короля. Говорят, проверяют каждого, кто мог быть замешан…

Я бросил вопросительный взгляд на Сильвию, которая правильно поняла его.

— Того, кто пропустил наёмников, тоже схватили.

— И?

— И он ничего не знает, — ответил заместо неё Зарон. — И, собственно, у меня по этому поводу и не только к тебе несколько вопросов, Тэйлон, которые нам придётся обсудить.

Глава 96

Нам выделили для разговоров отдельную комнату. Ни оракул, ни принцесса особо не приближались ко мне после приезда семьи, возможно, показывая тем самым моё право провести время с родными, которые вновь меня едва не потеряли. Или показывая семье, что я здесь не в заточении, и со мной никто не запрещает им общаться.

Как бы то ни было, всё семейство в полном составе без лишних ушей собрались в небольшой гостиной, одной из десятков где-то в глубине замка. Небольшая, схожая с другими: камин, небольшой чайный столик, кресла, два дивана, книжные шкафы и разная мебель для виду.

Стоило нам собраться вместе, как повисло тяжёлое молчание. Сёстры, что до этого радостно встретили меня, а потом с любопытством расспрашивали о принцессе эльфов, теперь смолкли, положив руки на колени и опустив взгляд. Мать тоже молчала. Сменила одежду, которую я испачкал кровью, на другую и сидела, покорно ожидая, когда начнёт говорить её муж. Диор… он вообще всегда улыбается, что меня раздражало.

И Зарон…

Он расположился напротив меня и сверлил своим взглядом, словно вынуждая чувствовать себя виноватым, опустить взгляд и покорно слушать. Правда, особого эффекта это на меня не произвело. Меня куда больше волновала боль в теле. Вылечить-то меня вылечили, но тело до сих пор ныло, будто меня обработали дубинками. Даже двигаться было больно.

— Тэйлон, — начал он негромко. — Это по поводу того, что случилось с Сильвией. Думаю, ты понимаешь, как это отразилось на нас.

— Эм… не совсем, — да, я не сильно понимал, как это могло отразиться на нас.

Хорошо, что мы отбили своих, показав силу? Или плохо, что на нас вообще покусились, показав, что власть закона сходит на нет?

— Король. Власть шатается всё сильнее и сильнее, — пояснил отец. — И в данный момент удар был направлен на нас. Объяснить, почему?

— Шахты… — ответ стал настолько очевидным, что мне даже стало стыдно, что сразу не понял. — Вооружение.

— Правильно, — кивнул отец. — Наши кристаллы используют в ружьях, в пушках, да во многих вещах. Это энергия, сила, двигатель королевства. У кого больше оружия, у того больше преимуществ. Семьи, что не поддерживают короля, не владеют стратегическими запасами, да практически ничем, что может быть полезно в войне. Их направление больше связано с торговлей. Выбить нас из игры, и сила короля в войне пошатнётся. Мы практически отвечаем за его боеспособность.

— Разве смерть нашего рода как-то отразиться на его боеспособности? Шахты останутся ведь.

— А верные соратники? А люди? Обеспечение? Шахты не работают сами по себе, Тэйлон. Требуется огромная логистика, а когда головы нет… — он пожал плечами. — Не говоря о том, что их могут прибрать. Возвращаясь к вопросу, это отразилось на нас тем, что каждый из тех родов может попробовать нас на прочность.

— Король совсем потерял контроль над ситуацией? — нахмурился я.

— Не совсем. Но у него частично связаны руки. Если раньше он, не боясь, мог давить то одного, то другого, прижимать к стенке, лишь заподозрив, даже без суда, то сейчас из-за империи и волнений у него связаны руки. Он боится слишком сильно раскачать лодку. Ему нужны официальные причины наказать.

— Иначе говоря, перестал контролировать, — подытожил я. — Потому что, когда король не может остановить подданых, и каждый может убивать друг друга, пока власть не видит — это не контроль. А защита, он может её предоставить?

— Уже предоставил, но в этом деле полностью защититься невозможно.

— А забрать всё себе?

— И оставить нас самих ни с чем? — приподнял бровь отец.

— Когда нас не станет, — пояснил я.

— Закон. Есть закон, Тэйлон, и если король начнёт его сам нарушать, это будет повод возмутиться у других. Они начнут возмущаться — начнётся вполне обоснованные ноты протеста. Да, в обычной ситуации они ничего не стоят, но не когда всё так обернулось.

— Понятно…

Нихрена не понял, но, видимо, политика. Был бы я на месте короля, такого сильного, такого крепкого и великого, как мне его описали, который смог почти что искоренить такое явление как рода, поставил бы всех несогласных сразу к стене и всё. Положение вынуждает. Он же сидит на троне и что-то мнётся. Раньше же его не смущало всех силой ставить на место и заставлять соблюдать закон, верно?

Что сейчас изменилось? Война? Так перед войной надо наоборот, дать видимую причину любить себя. Несколько казней поспособствуют этому, ведь все пока что находятся во власти короля. Одному вставил, другом вставил, третьему. Остальные испугаются и притихнут. Что изменилось? Почему король не может сейчас так сделать? Словно боится, что за неравноправные действия его самого сместят. А это происходит только когда…

И тут меня осенило…

Я сам лично столько раз участвовал в подобных мероприятиях в качестве боевой единицы, что для меня это было давно не ново.

Смещение короля. Захват власти на законных основаниях. Тёрки внутри самой короны между родственниками, что имеют право на трон…

Если взять за основу вариант, что борьба идёт внутри короны, то понятно, почему король осторожничает — неправильный шаг, и свои же объявят его нелегитимным правителем и попытаются сместить. Скажут, что король нарушил законы своей страны, и это даст право отобрать власть.

Такое не произойдёт, если внутри короны всё крепко, когда один поддерживает другого. Но а если нет? Что если корона разбилась на два лагеря и каждый ждёт от другой стороны неправильного хода, за который можно будет сразу зацепиться.

Тогда понятно, почему он не может послать всех и помочь нам, начав травить остальных. Почему не может кинуть всё на защиту шахт и поиск виновных. Если всё делается не на глазах, когда нет ни улик, ни свидетелей, у закона просто нет возможности зацепиться. Собственно, в других мирах роды зачастую так и работают.

Король боится подставиться под удар. Это лишь значит, что внутри короны у короля набралась критическая масса сильных противников, что уже может изменить ситуацию, и им нужен лишь повод.

Кто может занять его место и возглавить такую группу? Наследники. А у короля есть сыновья. Как раз подросли, а тут такое… Как раз и для империи такой расклад в плюс — сиди и жди момента…

Да, весело живётся…

— Именно поэтому я хочу знать всё, что произошло там, — подался вперёд отец, прервав мой поток мыслей. — Именно от тебя, потому что именно ты нашёл Сильвию и убил тех наёмников. А ещё, как ты попал к эльфам и кем был тот незнакомец, что на вас напал. Если мы сейчас вскроем один род, найдём причину официально их прижать, это будет уже цепочкой, за которую можно будет вытянуть всех остальных.

Официально прижать — это самое главное. Укрепить и соединить всех, используя лишь официальные методы, чтобы у другой стороны не было и шанса придраться.

Что я мог рассказать Зарону?

Ну уж точно не про Суцьиси — у меня самого к ней множество вопросов. Про неизвестного, что на нас напал? Тоже не стоит ему о таких вещах знать.

Поэтому я поведал ему лишь о том, как мне Морон сообщил о Сильвии, а я, чтобы не терять времени, направился на её поиски.

— Почему на север, а не на юг?

— Потому что большинство врагов на севере у нас, отец, — ответил я. — Плюс Морон однажды сказал, что, помимо Сильвии, его хотели женить на дочери из рода Рандомьеров. Что они прямо-таки напрашивались на это, всячески проталкивали свою дочь, особенно после нашего попадания в туман. Она стала второй кандидаткой на место его жены.

— Ясно…

Это было рабочая теория, но доказательства… где доказательства? Ни одного нет.

Я объяснил, что поговорил с наёмниками, которых смог взять живыми, но ни один не смог сказать, на кого он работает. Так что шанс узнать заказчика через них был исчерпан. После этого я рассказал ему про незнакомца: сказал, что убил его до того, как смог взять живым. Объяснил, что пришлось оставить его там, так как мне самому надо было выбираться.

Что касается эльфов, то рассказал ему всё, кроме того, как они меня захватили, и кто виновен в аварии в порту. Объяснил, что они меня почувствовали, начали следить, а потом и вовсе увидели, как я быстро покидаю академию. Отследили, нашли раненого, вылечили, привезли к себе, предложили принцессу.

Я не хотел сейчас устраивать скандала. Этого нам не хватало в такой момент ещё. Сейчас, когда всё идёт через жопу, а власть, которая умудрилась не удержать часть влиятельных родов, боится теперь действовать, особенно важно было держаться вместе.

Группа всегда должна держаться вместе и в ней нет места ссорам — вот что я точно знал.

Как теперь знал, какие цели стоят передо мной. Всё же защитить род — цель довольно расплывчатая, потому что непонятно, как и от кого. Это можно и форт строить, чтобы никто к нам не подобрался. Я же всегда бил конкретно по врагу, по опасности — вот моя специализация. И сейчас всё встало на свои места.

Если наш род под ударом, а корона просто не может поднять головы, так как у неё самой там проблем выше крыши, остаётся защищаться самим. Единственный способ это сделать — нейтрализовать всех, кто причастен к этому, или нетонко намекнуть, что им придётся подчиниться. Кто не поймёт — того в расход.

Вот этот план был действительно по мне. Есть цель — убей цель. Всё ясно и просто.

Отец молчал, все молчали, не знали, что сказать, а может и не хотели. Но сейчас было самое время взять слово мне, так как требовалось расставить все точки над «и».

— Отец, — негромко позвал я его. — Что будем делать?

— Делать? Если это Рандомьеры, то остаётся только ответить тем же, — пожал он плечами. — Надо объединиться вместе и отстоять себя.

— Но это ничего не изменит, да?

Отец нахмурился, видимо, не совсем уловив мою мысль. Зато Диор подался вперёд, улыбнувшись. Женская половина молчала и не отсвечивала.

— Что конкретно надо изменить? — спросил он.

— Даже если мы объединимся, они останутся. Останется угроза. И война… это дело решённое, по сути, пока они есть, поэтому…

— Я знаю, что ты предложишь. И мой ответ — нет, — тут же отрезал он.

— Нет на что именно?

— Мы не будем предпринимать ничего крупнее ответа на случившееся.

— Какого ответа?

— Ответим им тем же.

— Чем?

— Ты мне допрос решил устроить? — понизил Зарон голос.

— Это не допрос, отец. Это логичные вопросы. Они пытались убить Сильвию. Чем мы им ответим? — спросил я. — Так, чтобы прекратить это? Похищение? Этого мало. Попортить им бизнес? Тоже мало. Какой ответ необходим?

Я заметил такую особенность, что чем человек старше, тем меньше он хочет что-то менять. Я имею ввиду возраст. Возможно, это что-то с мозгом уже, но суть в том, что я нередко наблюдал, как старые люди продолжают лелеять свой мирок, мягкий и пушистый, когда вокруг разгорается ад и пора бы уже предпринять какие-либо действия.

Вот и Зарон не сильно спешил активничать, надеясь, что всё само образуется. Что всё будет хорошо. Что надо просто жить дальше.

— Что же ты предлагаешь? — вздохнул он, сдаваясь.

— Ответить тем же.

— То есть…

— Те рода хотят присоединиться к империи, да, но они всего лишь исполнители и ничего не решают. Они не солдаты — они диверсанты. Их работа — расшатать отлаженный механизм любой ценой. Лишить управления основные структуры, чтобы они хуже работали, и внести неразбериху. Они уже на стороне врага. И они готовят почву для вторжения, это ясно как божий день. Разрушают логистику, чтобы всё в королевстве пошло наперекосяк. Что бы сейчас мы ни делали, им будет плевать, так как они преследуют иные цели и на все подлянки, даже похищение, не будут даже обращать внимания.

Блин, это же самая простая тактика при вторжении. Только если во время войны этим занимаются диверсионные отряды и партизаны, которые всё портят на своём пути, нарушая отлаженную систему, то здесь этим занимаются рода. Картина яснее некуда.

— И ты предлагаешь…

— Убить всех. Кого не убить, того прижать. Если рода, что за короля, хотят помочь удержать ему власть, они должны действовать самостоятельно. Так, чтобы их не связали с королём. Тогда он и не запачкается, и они смогут помочь. Это и будет их поддержка.

— Война родов.

— Ничего не остаётся, — пожал я плечами.

— Это…

— Может сработать, — неожиданно подал голос Диор, задумчиво постукивая пальцем по коленке.

Отец аж поперхнулся, с удивлением глядя на него.

— Диор, ты…

— Тэйлон сказал на удивление умную мысль, о которой многие задумывались, но не брали почему-то в расчёт. Тэйлон говорит, что это дела империи, что рода работают на неё. Правда он не совсем прав.

— В чём? — спросил уже я.

— Если предположить, что всё так, как ты и сказал, — задумался он, — то империя не стала бы действовать через рода. Слишком опасно и ненадёжно. Генерал не командует солдатами напрямую — он использует офицеров.

Кажется, я понял, о чём он и где я был неправ. Диор хитрожопый, а такие своих товарищей за махи чуют.

— Всем известно, что у трона уже идёт сражение. Король и наследники. Просто об этом почти никто не говорит. Там сейчас полноценная игра в «замки» — кто первый выглянул, тот и проиграл. И короля вынуждают выглянуть. Все считают, что это просто борьба между королём и наследниками. И тут же параллельно рода делятся между собой из-за приближающейся войны. Все считают, что эти два события никак не связаны — роды и король с наследниками. Но а если нет? Что, если они связаны куда сильнее, чем кажется на первый взгляд?

— Империя?

— Да, империя Эйрия, — кивнул Диор. Его мысли были где-то не здесь. Он сидел в кресле, подперев подбородок и смотрел в никуда. — Там власть держат рода. Это их стихия — подобные игры. Поэтому, если предположить, что они стоят за наследниками…

— Не факт, что они связаны… — пробормотал Зарон.

— Не факт, потому что никто не хочет верить, что внутри власти появилась гниль, — улыбнулся Диор. — И никто об этом даже не задумывается, так как у всех отцов самых крупных родов уже давно отпечаталось в голове, что королевский род хранит королевство. Корона всегда права и не предаст своих.

Это был камень прямо в Зарона. Тот аж скривился, но ничего не ответил.

— Всем слишком комфортно верить в сказки, что всё хорошо и в королевском роду не могут появиться предатели. Никто не хочет предполагать, что борьба за корону — это не борьба за власть, а борьба империи и королевства. Потому что это значит, что империя просто спокойно обыграла королевство и умудрилась пролезть на самый верх, обыграв всех. Что верх-то прогнил, и само королевство давно уж не такое и единое. У империи власть разбита между родами, а вот у Майкесендерии она сосредоточена в одном месте. Зарази его, и конец всему.

Да, получалась логичная картинка. Империя нашла тех, кто хочет власти и готов заплатить за это лояльностью и стать буквально марионеткой. Будущие предатели в свою очередь нашли рода, готовые за долю поучаствовать. И теперь рода кусают лояльных к королю людей, чтоб старик сделал глупость и его сместили. Сместят его — даже войны не будет.

Забавно и то, что если союзников будут вот так гнобить, а король ничего не предпримет, то даже самые преданные потом в конце концов отвернутся от него. А он и сделать ничего не сможет по сути.

— Вы предлагаете зачистить рода? — нахмурился Зарон.

— Да, — мы сказали это одновременно, из-за чего даже переглянулись.

Но Диор поправил:

— Зачистить — это громко сказано. Поставить на место. Если у противников короля не будет оружия в виде родов, они не смогут ничего изменить. В империи Эйрия не дураки сидят, война слишком дорогое и трудозатратное дело. Возможно, они и не собираются воевать. Зачем, если потом корона сама к ним придёт на поклон? А войска — это лишь нагнетание атмосферы, попытка повысить напряжение, заставить действовать короля, верить, что война будет.

— Это надо посоветоваться…

— Никто не поддержит, — опередил меня Диор. — Вернее, поддержат, но негласно. Их пока не трогали, они сделают вид, что как бы с нами, но мы сами по себе. Пока их самих не тронет, они не почешутся. Мы можем всё сделать. Сделать, лишить оружия наследников и, как следствие, обеспечить выигрыш королю. А потом, когда всё уляжется… какой род помог короне? Кто окажется ближе всех?

Его улыбка была как у шакала, серьёзно. Диор мне не нравился, пусть я и не мог не признать его ума. Или же он уже всё знал, но разыграл спектакль? Нашёл удачное время поделиться планом? Плевать, главное, что в этом был смысл, а я видел цель, уже более конкретную.

— И вы предлагаете всех их…

— Обезглавить или сдать с потрохами, — ответил он. — Все рода держатся вокруг вожаков. А таких не так уж и много. Разрушим их, падут и остальные.

— И вы собираетесь просто так вломиться к ним?

— Просто так вломиться? — задумался я. — Да, пожалуй, это хорошая идея.

— Думаю, время обдумать у нас будет это, отец, — покачал головой Диор с улыбкой.

Зарон задумался. Наверное, минуту молчал, хмуря брови, будто заразился от Ламель и уснул.

— Тогда по возвращению займёмся этим, — наконец дал он ответ. — Сейчас поженим Тэйлона, а потом уже займёмся этим вопросом.

— Да, кстати, насчёт вашего возвращения, — начал я. Все взгляды тут же скрестились на мне. — Боюсь, что вы никуда отсюда не уедете.

— Что? — удивительно, но это спросила мать.

— То, мам. Вы все останетесь здесь, на острове под охраной эльфов. Домой решать эти вопросы поеду я один.

Глава 97

Все удивлённо смотрели на меня. Все, кроме Диора — хитрожопый ублюдок продолжал улыбаться, возможно, понимая что-то. А может ему лицо судорогой свело. Раздражает он меня, если честно…

— О чём ты вообще говоришь? — отец очень быстро вышел из себя.

— Вы останетесь здесь, — повторил я. — Я поговорил с оракулом. Вам каждому выделят комнату в замке, какую захотите. Приставят охрану, обеспечат безбедное безопасное существование на время, что я буду решать возникшие вопросы.

— Тэйлон, при всём моём хорошем отношении…

— Вам нельзя возвращаться, — настойчиво произнёс я. — Охота будет вестись теперь не только на Сильвию. Весь род под ударом. Ты, мать, сёстры…

— Но и ты тоже, — заметила мягко Сильвия. — Ты тоже, брат.

— Я вытащил тебя из полной задницы. Одному мне будет куда проще выжить, чем защищать всех вас.

— Нас не надо защищать, — холодно ответил отец, стараясь держать себя в руках.

— Надо. Ты сам видел, что даже академия теперь не гарантирует сохранности. Теперь вообще нигде не безопасно. Я делаю это не потому, что хочу, а потому что надо. Наш род должен выжить.

— Наш род…

— Сдохнет, если мы будем так подставляться. Игра ведётся против нас, это ясно и без слов. Род должен выжить, — повторил я.

— Наш род не будет существовать, если оставим поместье, — заметила мать. — Наши реликвии, наша история, драгоценности. И самое главное — Айсэрена Монтаро. Не станет алтаря, не станет нас. Не станет рода.

— Род перестаёт существовать, когда все родственники убиты, когда сам глава это признаёт или когда все основные члены рода официально захвачены и порабощены. Я читал правила на этот счёт, я знаю, о чём говорю. Поэтому вы останетесь и сохраните род. А когда я решу вопрос, вернётесь.

— Мы не можем прятаться, как крысы! — возмутился отец. — Мы уже говорили на этот счёт! Репутация…

— К чёрту репутацию. Мёртвым она не нужна. Нас вообще не должно колыхать мнение тех, кто язык в жопу засунул. К чёрту бизнес и прочую хрень — всё это можно оставить на доверенных лиц, а я прослежу, чтобы они работали как положено, иначе… — моё молчание все поняли. — И нам не придётся ждать год или больше, как ты говорил — я решу вопрос быстрее. ВЫ. ВЫ сердце рода, ВЫ должны выжить, так как руины можно восстановить, но вернуть вас к жизни — нет.

По крайней мере в этом мире.

— Я это делаю ради рода. Чтобы мы пережили этот кризис и жили дальше. Да и вопрос уже решён. Не важно, что вы скажете или решите, это не играет никакой роли. Всё семейство останется здесь.

— Слушай меня… — поднялся отец, кипя от ярости. Как же его быстро выбило из спокойствия моё поползновение на власть, — если ты решил, что стал взрослым, чтобы решать, что нам делать, то очень глубоко заблуждаешься. Здесь я решаю…

— Не в данной ситуации. Мне плевать на власть в нашей семье и над родом, отец. Но сейчас вы будете пережидать всё здесь.

— Ты не посмеешь мне указывать.

— Или что? — спросил я, легка склонив голову в бок.

— Или что? — переспросил он.

— Да, что ты сделаешь? Накричишь?

Намёк был более чем ясен.

— Стал взрослым? — прохрипел он красный от ярости.

— Ни ты, ни Диор меня не остановят. Вы останетесь на этом острове, даже если мне придётся вас связать, а я это сделаю.

— Тогда я встану на сторону отца, Тэйлон, — негромко и скорее печально сказала мать, вставая. — Твой отец — глава рода, и это не обсуждается. Власть несменяема.

Я понимал её позицию, но сейчас это не играло никакой роли.

— Вам меня не остановить, — покачал я головой. — Не поможет ни твоя магия, ни твоя сила, ничего. Вам просто не выстоять против меня.

Я красноречиво пустил искры из пальца.

— Отец тебе рассказывал, не так ли? Вам нечего противопоставить.

Повисла тишина. Да, хуёвый я дипломат. Тогда попробуем с другой стороны.

— Я люблю вас, мам и пап, — мягче сказал я. — Люблю очень. И я люблю сестёр. Именно поэтому я делаю то, что делаю, и если мне придётся пойти против вас, я это сделаю. Просто потому что не хочу, чтобы вы погибли. Поэтому, пожалуйста, не надо.

— Тэйлон… — начала было мать, но вдруг помощь пришла совсем не от туда, откуда я бы ожидал её получить.

— А ведь Тэйлон прав… — пробормотал Диор, собрав на себе взгляды всех присутствующих.

— О чём ты? — спросил растеряно отец. Диору он доверял явно больше, чем мне.

— Тэйлон прав, хоть это и странно, — повторил он. — Надо разделить риски.

— Это неправильно, — негромко сказал Ньян. — Мы семья и…

— Наша задача сохранить род. Это вообще задача любого, но сейчас, когда всё так идёт, это как никогда в приоритете. Поэтому кто-то должен выжить, чтобы продолжить род и управлять им.

— Но… — отец не нашёлся что ответить.

— Нам надо разделиться, — повторил Диор. — Часть останется в безопасности со всем, что может помочь сохранить род: документы, реликвии и так далее. Другие пойдут на передовую. Так мы сможем обезопасить себя и переждать бурю, при этом сделав максимум, чтобы ничего не потерять. Если накроют одних, другие выживут.

— Это опасно, — сказала Сильвия.

— Жить опасно, — отмахнулся он. — Я предлагаю так. Сильвия, Ньян и отец с матерью останутся, мы поедем. Ну, я и Тэйлон.

— С тобой? — нахмурился я.

— Ага.

— Нет, — тут же вмешался отец. — Мы не можем оставить род без наследников.

— Именно поэтому вы останетесь, отец, — ответил Диор. — Не станет нас, появятся новые, или Ньян возьмёт в наш род своего хахаля.

— Он не хахаль, — тут же надулась та.

— Тэйлон туп, поэтому он будет грубой силой. Уже доказал, что мышцами думает лучше, чем головой, — оскалился Диор. — Я буду мозгами. Мы сможем удержать род. Если же нет, то даже будь всё семейство вместе, нас бы не стало.

— Так не пойдёт… — покачал головой отец.

Следующий час мы убеждали, что это наилучший вариант. Отец и мать действительно были самым важным элементов в роду, как правящие им. И они могли, если что, сделать ещё одного наследника, чем им стоило бы заняться на днях на всякий случай. Сильвии и Ньян же придётся повременить со свадьбой ради безопасности.

А вот я и Диор вполне подходили для этого. Один умел убивать, другой был концентратом хитрожопости. Как бы мне ни хотелось признавать, но мы неплохо сочетались. Я бы сам одобрил такую связку, будь командиром. К тому же, если его убьёт, мне жалко его точно не будет.

Ясно, что отец и мать сопротивлялись. Оба пытались сначала брать авторитетом, потом жалостью и уговорами, старались выйти на компромисс… Вернее, мать это пыталась сделать, отец отыгрывал роль плохого следователя и давил авторитетом. Но ни я, ни Диор были непреклонны. Возможно, поэтому всё закончилось победой Диора и меня.

Мой новый хитрожопый напарник умел убеждать. Только чем больше я его узнавал, тем меньше он мне нравился. Что-то в нём было… опасное. Скользкое. Вроде бы и родной брат, но я даже толком не мог ничего о нём сказать, как о человеке. Что скажешь о том, кого видел всего несколько раз, а сёстры так и вовсе пожимают плечами?

Но пока приходилось работать с тем, что было.

Этим же вечером мы с отцом и Диором засели в отдельной комнате, чтобы немного обсудить будущие планы, которым было суждено сбыться. Женское общество отправили обустраиваться на своём месте и обустраивать апартаменты мужчинам, пока сами примерно прикидывали план действий, когда я и Диор вернёмся.

Зарон не был рад. Но и не участвовать не мог, так как он всё равно оставался главой и должен был в случае необходимости корректировать наши действия.

— Итак, — начал отец наше минисобрание. — Значит, вы едете, мы остаёмся. Все реликвии и документы по приезду отправляете сразу к нам. Думаю, что с этим проблем не возникнет.

— Надеюсь, — почесал я щёку.

— Не возникнет, — более уверено ответил Диор.

— По поводу происходящего… да, ты прав, Диор, все знают о стычке с королём. Я больше скажу, там три стороны, а не две. Старший сын — Максемидеос восьмой, младший сын — Авоксисенций, и король. И каждый тянет власть на себя.

— То есть не известно, кто в сговоре с империей? — уточнил я.

— Не известно, — покачал он головой. — Оба сына имеют определённые интересы и влияние. Максемидеос восьмой, старший из сыновей, имеет поддержку почти всей судебной системы. Он холоден, целеустремлён и очень прямолинеен. Младший — Авоксисенций. Он харизматичен, его поддержка разношёрстна, но едва ли не половина совета на его стороне. Плюс он имеет уважение среди некоторых громдмастеров.

— Если у одного судебная власть, а у другого половина совета и часть военных, что удерживает короля?

— Казначейство, многие чиновники, которым при нём неплохо живётся, часть генералов и одна треть совета. Но деньги — это ключ, они решают многое. А ещё на нём корона — он официальный престолонаследник, потому сместить его будет не просто.

— И он не может сам выяснить, кто из сыновей хочет сдать их всех империи?

— А как? Откуда? Оба принца хотят его сместить, и только один за империю. Один держит судей, которые внимательно следят за королём, другой имеет поддержку среди совета и военных, что может объяснить, почему его не вывели на чистую воду. Оба выглядят как предатели.

— Ладно, а рода? — спросил я.

— Пойдём по списку, — ответил Диор и положил передо мной лист, на котором уже были нацарапаны фамилии.

Рандомьеры, Уиншенсоны, Рохас, Винтергрей, Рин, Сизые Хвосты — всего шесть родов. Я знал каждый из них, успел выучить, чтобы знать, кто есть кто.

— И это всё?

— Самые крупные, — кивнул Диор. — Именно они находятся на севере и именно вокруг них группируются остальные. Разберёмся с ними — решим проблему. Кто-то из них нас пытался подсократить. Скорее всего, как ты и сказал, Рандомьеры. Их попытки говорят о том, что короля держат на мушке. Потому им, пока всё делают скрытно, ничего не грозит. Это война между родами. Скоро, значит подключатся и другие.

— А наши чего сидят? Союзники? — уточнил я.

— А почему многие люди ведут себя как положено даже при крахе государства, а некоторые пускаются во все тяжкие: грабежи, насилие, разбой?

— Потому что ублюдки.

— Вот тебе и ответ. Ублюдкам легче нарушать закон. К тому же, им команда действовать поступила, а вот наши рода ждут короля. Который чего-то не спешит… — он задумался. — Ладно, плевать. Надо взять всё в свои руки. Надо разобраться со всеми по-скорому.

— А подключить других?

— Не стоит, — покачал головой Зарон. — Есть вероятность, что среди родов, что поддерживают короля, есть и предатели.

— Мы потянем войну против всех? — спросил я.

— Разве не ты хотел всех убить? — усмехнулся Диор.

— Убить — это куда проще, чем то, чем мы собираемся заняться.

— Да, нам придётся непросто, — кивнул Зарон. — Но и они не будут знать, кто бьёт по ним, поэтому у нас будет преимущество. А если начнут тыкать по всем наугад, наши ряды пополнятся союзниками, которые не хотят терпеть подобного, пока король бездействует. Но пока что делать с родами — убивать, искать компромат или припугивать, не решено. Это надо смотреть по ситуации, хотя эффективнее решить вопрос с главами, чтобы оставшиеся жёны шли на диалог легче.

— И главное — набрать трофеев, чтобы потом, когда всё закончится, король знал, кто сделал для него всю работу, — усмехнулся Диор.

— Понятно… А вот насчёт наследников. Что с принцессой? Как её… Исси? Она же тоже имеет право на трон, верно?

— Это хорошо, что ты вспомнил о ней, — обрадовался Диор. — Она там вообще никаким боком. Скорее как хорошая разменная монета. Но она может стать ключом ко двору.

— Ключом?

— Получше узнать о принцах и понять, кто куплен, — пояснил Зарон. — Ты с ней водил, как я слышал от Ньян, довольно тесные отношения.

— Сиськи её видел хоть? — оскалился Диор.

— А тебе скажи, — ответил я и посмотрел на отца. — Да, я с ней общался.

— Если правильно разыграть всё, мы сможем приблизиться к секретам королевской семьи. Окажемся близко к принцессе, достаточно близко, чтобы нас посчитали за возможного родственника, и наш род могут попробовать втянуть в игру, так как мы ценный союзник в этой борьбе. Так мы сможем выяснить, кто за Эйрию, а кто просто хочет власти.

— То есть… — начал я.

— Ты подкатываешь, — закончил Диор. — Лезешь под юбку, проникаешь в семью и разнюхиваешь.

— Зачем нам-то знать это? — спросил я.

— Узнаем, кто из братьев за Эйрию, сможем выйти на остальных.

— Но тогда бессмысленно трогать рода.

— Не бессмысленно, — не согласился отец. — Это будет держать их в тонусе и показывать, что ответ так или иначе им придёт.

— А с принцессой сблизиться для того, чтобы, когда всё кончится, быть к ним ближе и, желательно, в качестве почти родственников, — добавил Диор. — Но пока это лишь мысли, поэтому не спеши возбуждаться.

Это были приблизительные планы, которые ещё требовали уточнения, но в общих чертах всё было предельно ясно.

Страхуем род и оставляем часть здесь. Приезжаем, пинаем вражеские рода, не показываясь. Кого-то сокращаем, кого-то держим в тонусе, чтобы не наглели. И пытаемся вывести всех на чистую воду.

Одновременно сближаемся с короной, чтобы понять, кто из принцев крыса. И заодно зародниться с короной, чтобы после кризиса быть ближе к власти.

Если в одном из этих направлений добьёмся успеха, считай, победили войну.

И, собственно, я смогу обезопасить род, потому можно будет считать, что моя часть работы закончена. Приятно, когда есть понимание, что нужно делать.

Но было всё же кое-что, что смущало меня. Как-никак нападение другого проклятого было не просто так. Почему? За что? Кем подослан? А если… А если он из организации? Ведь она уже была здесь, так может до сих пор здесь и находится? Где-то прячется и точит когти?

Иногда хочется, чтобы кто-нибудь мне, тупому, всё объяснил.

Последующие соревнования я пропустил. Не видел смысла участвовать и дальше в этом цирке. Было достаточно уже того, что я занял первые места и первую десятку в первых трёх турнирах, показав себя как очень сильного и достойного человека. А когда ко мне подошла Ламель с вопросом, почему отказываюсь, я логично спросил:

— А того, что я уже показал, было недостаточно? Проигрыш, победа, ничья — как по мне, идеальный баланс, учитывая тот факт, что я вообще человек.

— Да, но… — что-то подумала про себя, после чего кивнула. — Вы могли бы занять ещё более высокие места.

— Смерти моей хотите или чтобы я ещё раз сошёлся в кулачном бою с тем эльфом?

— Что ж, — протянула она. — Быть может вы и правы. Вам незачем никому ничего доказывать. Все, кому нужно было, уже увидели вас в деле.

— Подозрительная сговорчивость, — прищурился я.

— Я обещала вам лояльность, — напомнила она. — Признаю, того, что вы показали, вполне достаточно. Особенно той кровожадности, которую вы проявили в последнем бою. Боюсь, подобное не скоро забудут.

— Кстати, раз речь об этом зашла. Вы помните того эльфа, который постоянно встречался со мной в последнем раунде?

— Да, Ванесон-Норсиа-Уньивалесенс, сто восемьдесят семь лет, холост.

— Удивительная осведомлённость… — нахмурился я. — Ладно, а откуда он?

— Насколько мне известно, он держит сеть мастерских, Тэйлон. Он часовщик. Он уже как семьдесят лет работает в Небесном королевстве.

— Часовщик? С такими навыками? Он точно не аристократ?

— Он очень хороший часовщик, но не аристократ. Лучший в Небесном королевстве. Все часы, что вы видели в замке, были сделаны им.

— Да, но я не видел ни одних часов в замке.

— Вот именно. А ещё… — Ламель открыла рот и… уснула. Я понял это по зрачкам.

В любом случае, часовщик, пусть даже самый лучший, а дерётся как профессиональный боец? К тому же, она не сказала, что он из рода. Нет, обычный эльф, который, как я понимаю, богат благодаря работе и влиятелен благодаря харизме и деньгам.

Странно это, если честно…

Следующие несколько дней у меня заняли уроки по магии, тренировки с Ушастой и подготовка к церемонии, где меня представят в качестве жениха. Вернее, я к ней даже и не готовился — готовились все остальные. Сразу после этого где-то в течение недели будет и свадьба. Чтобы не тратить зря времени, к свадьбе готовились параллельно: созывали гостей, строили какую-то беседку, где нас обручат, шили платье с костюмом, готовили угощения и так далее.

За таким вот круговоротом событий и наступил день, когда оракул официально объявит нас женихом и невестой.

Глава 98

— Всё тебе не нравится… — пробормотала Ньян, критично меня оглядев. — Вот что ни покажи, всё плохо!

— Надо быть более сговорчивым, Тэйлон, — заметила Сильвия.

— Сговорчивым? — поморщился я недовольно и указал пальцем на кровать. — Розовый, красный, жёлтый, ядовито-зелёный, голубой. Здесь собрали все цвета, которые я никогда не надену. Не говорите мне, что не знали об этом.

— Вот брал бы пример с Ламель, — вздохнула Сильвия. — Ей что ни скажут, молча слушает.

— То, что она молчит, совсем не показатель того, что слушает, поверь мне, — ответил я.

— Не говори глупостей, — осадила меня мать, которая крутилась рядом, рассматривая наряды. — Я имела честь поговорить с твоей невестой. Чудесная девушка, которая слушала меня на протяжении получаса, ни разу не перебив.

— Наверное, она очень хорошо выспалась, — заметил я.

— Скажешь тоже… А как тебе это? — показала она мне костюм, похожий на водолазный, только жёлтого цвета и с зелёными полосками.

— Вы издеваетесь? Я даже эльфов в таких нарядах не видел.

Сильвия, Ньян и мать оккупировали мою спальню, где час назад и всё это время пытались меня одеть. Раскладывали наряды, одевали то в один, то в другой, испытывая моё терпение, расчёсывали до такой степени, что уже болела кожа на голове.

— Можно мне, пожалуйста, какой-нибудь неброский костюм? В конце концов, мне ходить в нём, а не вам.

— Такой подойдёт? — показала Ньян.

— А можно что-то, помимо золотого? Что-то тёмное?

— Ну всё тебе не то, всё тебе не это… — заворчала она.

— А вам самим одеваться не пора? — сделал я тонкий намёк.

— Но мы же не ты, копуша, — ответила Ньян, роясь в вещах.

— Нам всего-то платье надеть, да расчесаться, — добавила Сильвия.

В этот момент в комнату постучались.

— Кто? — громко спросил я.

— Тэйлон, это Уванеста. Я бы хотела у вас поинтересоваться, как скоро вы будете готовы?

— Скоро! — и уже тише добавил. — Надеюсь…

— Кстати, ты бы видел, какое у Ламель платье… — выдохнула радостная Ньян.

— Почти что прозрачное?

— А тебе скажи! Вот скоро и сам всё увидишь. Она выглядит в нём такой… воздушной.

— Сейчас я практически уверен, что она будет в прозрачном платье, — ответил я. — Надеюсь, на вас не будет прозрачных платьев?

— Тебя что-то смущает в нас? — спросила мать. — Или смущаем мы?

— Просто неохота лицезреть мать и сестёр почти голыми. Да и не хотелось бы, чтобы вас разглядывали другие.

— Тэйлон заботится о нас, это так мило, — захихикала Ньян, наконец найдя подходящий наряд. — Вот! А как тебе он?

Это был примерно тот же пиджак, что я надел в прошлый раз при встрече с Ламель, только уже не тёмно-синий, а тёмно-зелёный. В принципе, выглядел он действительно неплохо. Скромно, но со вкусом, без всяких рюшек-завитушек и прочей ерунды.

Собственно, это была единственная одежда, которую я бы согласился надеть, так как остальное, мягко говоря, вызывало у меня отторжение. После внимательного, но быстрого осмотра со стороны женского общества был я отпущен к Уванесте. Та ждала меня прямо напротив двери, прислонившись к стене. В довольно красивом обтягивающем платье и волосами, собранными в пучок на затылке, она выглядела как стерва. Это не оскорбление, а констатация факта.

Рядом с ней, к моему огорчению, стояла Ушастая. Она тоже вынарядилась: тёмно-синее платье, волосы, которые были завязаны вместе у самых кончиков, на голове небольшой цветочек.

— Красиво выглядите, — кивнул я Уванесте. На Ушастую даже внимания не обратил, ей на зло. Зато услышал её недовольное пыхтение. — А где Ламель?

— Ждёт вас. Скоро начинается церемония представления, поэтому нам бы тоже поторопиться. Кстати, поправьте, если я не права, но именно в этом пиджаке вы были в прошлый раз, верно?

— Неверно. Цвет другой.

Я деликатно подставил ей локоть, как джентльмен, и мы вместе прошлись по многочисленным коридорам и лестницам, пока не подошли к залу, где будет проходить церемония представления меня как жениха принцессы.

Только здесь она свернула в сторону.

— Нам не туда, сейчас там собираются достопочтенные гости, — пояснила она. — Вы, как жених нашей принцессы, выйдете с ней с другой стороны. Я надеюсь, вы запомнили всё. Пока у нас есть время, я могу повторить?

— Я запомнил.

— Отлично. Танцы?

— Первый танец с будущей супругой, — ответил я. — Я помню.

— Отлично.

Да, сначала я танцую с Ламель, потом танцую с её родителем противоположного пола, то есть её матерью. Потом танцуют наши родители, а дальше уже свободная программа, кто с кем хочет, тот с тем и танцует. Я не был любителем танцев и надеялся, что смогу ограничиться лишь необходимым минимумом.

Уванеста проводила меня до какой-то комнаты, где у двери нас ждала служанка, поприветствовавшая нас поклоном.

— Отсюда вы сами, Тэйлон. Я вернусь в зал.

— Да, конечно… Ушастая, ты тоже в зале остаёшься, — пресёк попытку эльфы следовать за собой я. Та недовольно поморщилась, но поклонилась.

— Как скажете, господин.

Как только они удалились, служанка с поклоном отворила дверь, впуская меня в большую уютную комнату, где уже горел камин, окрашивая всё воранжевые цвета. И здесь около камина скромно… спала Ламель. Улеглась в кресло, даже не подумав, что может помять платье, и уснула.

Что я мог сказать о Ламель, когда в увидел её в этом наряде? Она выглядела мило. Мне кажется, что слово «мило» лучше всего опишет её внешность. Распущенные волнистые волосы, вплетённые в них белые цветы. Платье со слегка зелённым отливом, обтягивающее её тело вплоть до самых пяток, скрывая даже ступни. Оно было покрыто золотыми нитями, похожими на узор на стекле в мороз.

Взмахом отправив служанку за дверь, я подошёл к принцессе и легонько потряс её за плечо. Ламель тут же вздрогнула и проснулась. Вскочила, как ужаленная, и огляделась.

— Тэйлон, я ждала вас… — она зевнула.

— Да я вижу, что ждали, — усмехнулся я. — Уже спите?

— Нет-нет, я ждала вас. Гости уже собрались?

— Мне сказали, что они уже наполняют зал, так что предположу, что всё почти готово. Вы же во время танца не заснёте?

— Я обычно не имею привычки засыпать, когда двигаюсь, Тэйлон, так что можете не беспокоиться. Но на крайний случай…

Она подошла ко мне и аккуратно застегнула у меня на рукаве у самого края маленькую булавку. Её было и не видно даже.

— Если я действительно усну во время танца и не смогу проснуться, уколите меня.

— Боль приводит в чувства?

— Да. Только постарайтесь меня удержать, так как спросонья я могу дёрнуться. Мне бы не хотелось, чтобы моё состояние стало достоянием общественности.

— Постараюсь.

Ламель внимательно посмотрела мне в глаза, после чего кивнула.

— Тогда нам стоит поспешить. Моя мать должна будет скоро начать речь и представить нас.

Взяв мою руку за локоть, Ламель сразу направилась к залу, ведя меня как маленький проводник.

— Волнуетесь? — неожиданно спросила она, пока мы шли

— Нет, совсем, — покачал я головой. — Причин нет.

— Я волнуюсь, — неожиданно сообщила Ламель. — Неприятное предчувствие. Быть беде.

— У вас дар, как и у матери?

— Да, он передаётся от ребёнка к ребёнку. Моя мать очень сильная предсказательница, но даже для неё очень трудно увидеть то, чему суждено будет сбыться. Нередко это лишь обрывки картин, которые сложно интерпретировать.

— А вы?

— Что касается меня, то зависит от состояния. Иногда я вижу картину чётко, а иногда чувствую лишь эхо от предстоящего события.

— То есть вы не можете сказать, что будет, да?

— Могу лишь сказать, что что-то будет.

Суперточно, конечно.

Тем временем Ламель вывела нас в огромный коридор. Я был здесь, и, если не ошибаюсь, огромные двустворчатые двери вели прямиком в огромный бальный зал. Сейчас лишь тихий гул голосов давал понять, что там как минимум всё заполнено наполовину.

Если не считать охраны, которой везде было в избытке, здесь была только оракул. Вот уж точно кто не поскупился на платье. Вроде и обычное, но обтягивающее настолько, насколько это возможно, с декольте, которое не давало даже воли фантазии.

Увидев меня, она мягко улыбнулась и кивнула. Я даже ответить не успел, как меня тут же толкнули в бок. Ламель с невинным видом взирала на меня, словно и ни при чём, после чего шепнула:

— Я случайно уснула.

Ага, и призналась в этом ещё.

Это вызвало лишь улыбку у оракула.

— Как условились. Сначала выхожу я, потом по команде выходите вы, ясно всё?

— Да, — кивнул я за нас двоих.

— Отлично, тогда немного посторонитесь, чтобы вас было не видно из зала.

С этими словами она кивнула, и двое слуг синхронно распахнули двери. Гул голосов сразу усилился, но не настолько, чтобы оглушить нас. Как только оракул вошла в зал, слуги закрыли за ней двери, и теперь уже мы встали на её место — в самом центре перед дверьми, чтобы эффектно появиться в нужный момент.

Гул тихих голосов, что царил в зале, потихоньку сошёл на нет, после чего я услышал громкий властный голос оракула.

— Мои дорогие гости, жители Небесного Королевства, я, Гензерия-Шилен-Эльзенвелиасса, счастлива приветствовать вас на сегодняшнем вечере, — счастье так и лучилось из её голоса, задавая настроение вечеру. — Благодарю, что пришли, и надеюсь, этот вечер оставит у вас лишь положительные воспоминания. И собрала я вас здесь, дабы сообщить прекрасную и радостную для меня и всех нас новость — моя дочь наконец нашла своего избранника. Потому, чтобы не томить вас в ожидании этим прекрасным вечером, позвольте представить вам…

В этот самый момент двери открылись, и Ламель как бы невзначай подтолкнула меня вперёд.

— Моя дочь — Ламель-Тосио-Эльзенвелиасса, и её будущий муж Тэйлон Бранье!

Мы шагнули в огромный… просто огромнейший зал, который по размерам был сравним с тем, где проходили бальные танцы при академии. Я буквально почувствовал сотни взглядов, что скрестились даже не на Ламель, а конкретно на мне. Сотни, как мне казалось, лиц, столь похожих как длинными ушами, так и чертами, в разных броских платьях самых разных цветов, от чего рябило в глазах.

Я, честно говоря, почувствовал даже лёгкое волнение от такого количества внимания к своей персоне. Ещё больше завораживала тишина: такой огромный зал, так много людей и так тихо. Закрой глаза, и покажется, что никого нет.

Мы стояли секунд десять, прежде чем я почувствовал, как держащая меня за локоть Ламель слегка подталкивает вперёд. Идти дальше, танцевать…

Мы осторожно двинулись вперёд, и толпа перед нами начала медленно расступаться в стороны, будто их раздвигала невидимая сила. И хоть бы кто звук издал, разрушив иллюзию, что мы здесь только вдвоём, а вокруг одни проекции.

Где надо остановиться, подсказала Ламель, легонько потянув меня за локоть. Мы встали друг напротив друга, и Ламель одними губами шепнула.

— На раз-два-три…

Следующие целых семь минут мы танцевали. Двигались в образованном круге, словно два клоуна, веселящих публику своим нелепым видом. Хотя сама публика была как сбежавший цирк, если судить по одежде. У меня глаза болеть начали под конец танца. И как только он закончился, казалось, спала магия тишины.

Послышался гул голосов и аплодисменты.

И всё бы ничего, но…

— Вы мне оттоптали все ноги, — пожаловалась Ламель, слегка прихрамывая. — Как… каким образом? Как мне дальше танцевать?

— Ногами, — отрезал я. — Надо было двигаться в такт, а не куролесить как после пьянки. Давайте, у нас ещё танец с родителями.

С оракулом было танцевать куда приятнее, чем с Ламель. Та двигалась куда плавнее, куда медленнее и не спешила резко поменять направление лишь потому, что ей так захотелось. Я бы даже получил какое-то удовольствие от этого, если бы она не прижималась изредка ко мне слишком сильно.

— Вы отдавили моей дочери ноги, мой дорогой Тэйлон, — заметила она с улыбкой. — Она прихрамывает на обе ноги.

— Боюсь, ваша дочь несколько… ужасно танцует. Поэтому мне не стыдно, — ответил я невозмутимо.

— Ну, можно было сделать поблажку на её неопытность. Ламель редко танцевала где-либо.

— Всё время просидела в замке?

— Не всё, но большую часть.

Я бы рехнулся вот так сидеть в замке девяносто семь лет, если честно.

— Не обижайте её.

— В данный момент обижаете скорее вы её, достопочтенная оракул, — я только что поймал злой взгляд Ламель, который был нацелен на мать. Она так кружила бедного отца, чтобы не терять нас из виду, что тот еле поспевал за ней.

— Она ещё такой ребёнок.

— Вы её провоцируете.

— А она мило злится, не находите?

— Не нахожу.

Я бы сказал ещё несколько слов по поводу того, что это не совсем похоже на шутки, но в этот момент случайно скользнул взглядом по толпе. Казалось бы, однотипные эльфы в пёстрых нарядах, но то ли случайность, то ли профессиональный навык, однако взгляд выхватил из толпы одно-единственное лицо эльфа. Эльфа-часовщика, который отметелил меня на соревнованиях.

Почему именно он, я понял почти сразу.

Взгляд.

Его взгляд, он был… другим, не характерным для ситуации. Я не знаю… Нет, я знаю, почему меня это смутило — как сказал тот эльф, он заинтересован в Ламель, но сейчас смотрел вовсе не на неё, а по сторонам.

А потом небольшой оборот в паре с оракулом, и… его уже не было.

Куда он пропал?

Я внимательно обвёл толпу взглядом, но его так и не увидел. Убежал?

— Вы кого-то заметили? — спросила оракул.

— Да, одного человека… то есть эльфа, который был моим противником на протяжении всех трёх финалов. Он часовщик.

— Уньивалесенс, — тут же сказала оракул.

— Да, он приглашён?

— Конечно. Как не пригласить такого известного эльфа не только в нашем королевстве, но и в вашем? Надеюсь, вы не собираетесь устраивать с ним дружеский спарринг прямо здесь и сейчас?

— Не собираюсь, — отозвался я, высматривая его.

И в этот момент музыка наконец отыграла свои последние аккорды.

Я практически сразу отпустил оракула и твёрдым шагом направился в толпу. Она попыталась удержать меня, но куда ей там было…

Я вежливо, но настойчиво протиснулся через эльфов, собирая на себе недоумённые взгляды. В голове крутилось множество мыслей, перебивая друг друга. Но главное — эльф-часовщик, который дерётся едва ли не на одном уровне со мной. Это явно не спортсмен и не просто хорошо тренированный боец. Он как минимум проходил военную выучку и имеет опыт.

Эльф-часовщик с навыками убийцы, который попал зачем-то сюда в замок. Семьдесят лет в Небесном Королевстве. А кто-нибудь знал, где он был до этого? Ведь это небольшой срок для эльфа, как раз достаточно времени, чтобы влиться в общество.

Протиснувшись через толпу, я взглядом нашёл одиноко скучающую Ушастую, облокотившуюся на стену. Увидев меня, она тут же подтянулась, поправив чёлку, после чего сделала надменный вид.

— Ищете…

Партнёра на танец, да-да, знаю, чего хочешь, но…

— Нет, — отрезал я, схватил её за руку и потащил из зала. — Часовщик. Человек, который меня избил на соревновании…

— Он эльф. Ванесон-Норсиа-Уньивалесенс, — недовольно ответила Ушастая.

— Да, он. Ты видела его?

— Он только что вышел…

— Идём его искать, — дёрнул я её за собой.

Мы выскочили из зала, где сразу встретились со стражей.

— Уньивалесенс. Куда пошёл? — тут же спросил я.

Они переглянулись, видимо, не зная, отвечать мне или нет, ведь я, по сути, гражданский…

— Уньивалесенс, — командным голосом вдруг сказала Ушастая. — Где он?!

— Пошёл в туалет. Левое крыло, второй уровень, два порота направо, один налево, — тут же отрапортовал один из охраны.

Она вопросительно посмотрела на меня.

А я не мог сказать, что делать. Не хотелось поднимать панику лишь из-за того, что эльф просто пошёл ссать — это будет даже не неловко.

Но в то же время интуиция подсказывала, что здесь что-то нечисто. Сначала Ламель со своим даром, потом его взгляд — эльф сказал, что отобьёт у меня принцессу, но во время танца я не заметил его заинтересованного взгляда. И сейчас неожиданно ушёл ссать, когда праздник в самом разгаре.

Что делать? Искать его? Поднимать тревогу? Или, наоборот, закрыть глаза и ждать, пока вернётся?

Ненавижу эльфов…

— Ушастая, за мной. Поищем этого кадра.

Глава 99

— Может расскажете своей единственной и верной слуге, что происходит? — негромко спросила недовольная Ушастая. — Почему мы крадёмся?

— Тот эльф, который часовщик…

— Уньивалесенс.

— Да, он. Я хочу посмотреть, куда он ушёл.

Лицо Ушастой так перекривило, что мне даже стало неловко. На нём была смесь презрения, отвращения и жалости.

— Собираетесь подглядывать за Уньивалесенсом? — брезгливо спросила она.

— Ты дура? — негромко спросил я. К тому моменту мы уже подошли к лестнице. — Нахрен мне за ним подглядывать?

— Кто вас разберёт.

— Просто он подозрительный.

— Кто бы говорил… — проворчала Ушастая.

— И странно себя ведёт.

— Вот уж точно кто бы говорил…

— Ушастая, сейчас ударю, — предупредил я.

— Только и можете, что бить свою слугу, — обиженно ответила она.

— Интуиция, — всё же решил попытаться объяснить я. — Я смотрю на него и вижу, что он… другой.

— Он действительно другой, — в её голосе проскользнули странные нотки, да и взгляд уплыл куда-то в сторону.

— У него совершенно другая подготовка. Не как у обычного аристократа, а как, например, у тебя. Я бы сказал, боевая. Движения, приёмы, то, как он себя держал во время боя. Будто в прошлым был солдатом, причём не самым простым.

— Может он и был солдатом? — пожала она плечами.

— Может. Потом он мне сказал про принцессу. Что она ему нравится, и он добьётся её руки. Но когда мы танцевали, он смотрел куда угодно, но только не на принцессу. Выглядел так, будто искал кого-то или оценивал обстановку. Явно не поведение влюблённого.

— Может искал… своих знакомых, — предположила эльфийка.

— И теперь вовсе ушёл, хотя сейчас самый разгар праздника.

— Эльф хочет в туалет, тоже мне новость, — фыркнула она.

— Вот именно поэтому я хочу лишь проследить за ним, что этот парень пошёл именно в туалет, а не ещё куда-нибудь.

— Вы параноик. Здесь повсюду стража, если он и попытается куда-то сойти, кроме назначенного маршрута, она его тут же остановит.

— Возможно, — ответил я. — Но я хочу убедиться.

К тому моменту мы уже спустились на нужный этаж, и я осторожно выглянул. Здесь действительно почти везде была стража, поэтому вряд ли он смог бы куда-то свернуть, но что-то назойливо свербело в голове, будто говоря, что надо проверить. В конечном итоге лучше потратить несколько минут, чем потом жалеть неделю.

— Плюс Ламель сегодня сказала, что у неё очень плохое предчувствие. У неё же ведь тоже есть дар, верно? Как у матери. Поэтому…

— Надо поднять стражу, — тут же заявила Ушастая.

Я даже не удержался и взглянул на неё удивлённо. Эльфийка тут же нахмурилась.

— Что?

— Да смотрю, как же быстро ты переобулась.

— Я была в одной обуви всё это время, — указала она на туфли.

Да уж…

— Чтобы потом случайно обнаружить, что он действительно пошёл в туалет? — вздохнул я.

— Но вы что-то почувствовали, раз тащите меня его искать, разве нет? — нахмурилась она. — Тогда надо перестраховаться.

— Ты права, но есть два «но». Если ты поднимаешь стражу, то она будет действовать из расчёта угрозы королеве. Это значит, что всё перекроют, всех поднимут на уши и так далее. А он просто ручки поднимет и скажет: «Я просто поссать отходил».

— Эльфы не скажут таких слов, — тут же вставила Ушастая.

— Заткнись, Ушастая. Второе «но» — я хочу посмотреть, куда он направился. Нельзя его спугнуть, ясно?

— В туалет он направился, — недовольно сказала Ушастая.

— Вот это мы и проверим.

— Моя пове…

— Там столько охраны, что он просто физически ничего ей не сделает. Поэтому я не об оракуле беспокоюсь.

— А о чём тогда?

— О том, кто он и что ему здесь нужно, — объяснил я.

Всё просто — проследим за ним и узнаем, что эльф тут забыл. Если действительно у меня взыграла паранойя, то что ж, бывает, лучше перестраховаться. А вот если с ним что-то не чисто, то тогда уже будем действовать. Просто поднимать охрану раньше времени и спугнуть его — плохой вариант. Как и понять, что ты ошибся.

Да, я знал ситуации, когда люди думали точно так же: «Зачем поднимать тревогу из-за мелочей?», а потом от этого страдали. Однако здесь было немного иначе. Даже просто потому как случись что, и мне хватит сил с ним расправиться. Всё же здесь правил нет, что значительно облегчает задачу.

Да только, как выяснилось, доходить до такой крайности не потребовалось.

Когда я подошёл к туалету и со стучащим сердцем протянул руку к двери, чтобы толкнуть её, она неожиданно распахнулась сама. На пороге туалета стоял эльф, которого я искал. Увидев нас, у него от удивления слегка приподнялись брови, но мгновение, и на губах была вежливая улыбка.

— Господин Тэйлон, Ньюэсенфей, несколько удивительное место для столь неожиданной встречи. Я приветствую вас, — он слегка кивнул головой.

— Добрый день, — кивнул я в ответ. Ушастая так и вовсе просто кивнула, потупив глазки. Какая прелесть…

— Прошу, — посторонился он в сторону, пропуская нас, после чего красноречиво скользнул по нам обоим взглядом. — Смотрите, многоуважаемый Тэйлон, чтобы принцесса не приревновала вас.

— Не приревнует, — отозвался я, сделав намёк на улыбку. — Если вы не позвоните и не скажете ей об этом.

Он лишь улыбнулся, пожал плечами и ушёл, оставив нас одних.

Мы простояли в туалете секунд десять в полной тишине, после чего Ушастая поспешила высказать своё ценнейшее мнение.

— Ну вы и идиот.

— Заткнись.

Наглая эльфийка лишь оскалилась.

— Он странный, он странный… — передразнила она меня. — Тьфу, блин, тоже мне… разведчик…

— Да пошла ты… — буркнул я.

Собственно, именно из-за этого я и не поднял охрану. Вот бы было неловко, если бы его срущим над дырой схватили. Преступление века, гадил в царском туалете. Ведь эльфы настолько возвышены, что в туалет не ходят…

Да, мне стало стыдно за себя, это было довольно унизительно, в первую очередь, потому что об этом знала Ушастая. Появилось неприятное ощущение, что моё чувство собственного достоинства заметно просело. Нет ничего приятного, когда ты выставляешь себя дураком перед другим. Но я не считал, что сделал что-то неправильное. На подобном и строится безопасность. Поэтому…

Я ещё раз огляделся.

— Раз уж начали, обыщем туалет.

— Что?! — перекосило Ушастую. — Зачем?!

— Потому что мы уже здесь. Раз решили его проверить, то проверять до конца, верно?

Просто надо доводить дело до конца. Мои подозрения, несмотря на некоторые странности, мгновенно ушли, стоило мне застать его здесь, но, как показывал мой опыт, именно на этом и прокалываются многие — не доделывают свою работу до конца, потому что думают, что уже всё.

Ушастая не ответила, лишь поморщилась и начала заглядывать в кабинки. Я тоже не сидел на месте, заглянул в каждую кабинку, проверил углы и раковину (неглубокая каменная ванна, куда подавалась под слабым напором вода). Огляделся, залез наверх, к стенкам кабинок, чтобы проверить там.

Пусто.

— Пусто, — повторила мои мысли Ушастая.

— Да, вроде пусто… — огляделся я, думая, куда мы ещё не залазили.

— Нет, здесь точно пусто, — она с раздражением посмотрела на меня. — Довольны? Нам разве что в сток осталось залезть…

— Кстати… а ты права, Ушастая… — пробормотал я голосом, словно меня осенило, глядя на дыры, куда ходят в туалет.

А вот эльфийка от ужаса и отвращения аж уши умудрилась приопустить.

— Нет… нет-нет-нет!

— Кому-то придётся сделать это, — положил я ей руку на плечо. — И это буду не я. Давай, быстрее начнёшь, быстрее закончишь.

У неё аж губы задрожали.

— Я же в платье…

У неё была такая вселенская боль на лице, что я понял — если сейчас скажу лезть, то она полезет. Это было, конечно… довольно идеалистично. Я, честно говоря, даже немного был поражён её настойчивостью в плане подчинения и безропотному следованию приказам.

— Я пошутил, — слабо улыбнулся я. — Успокойся, Ушастая.

И тут же вселенская боль перешла на вселенскую обиду. Аж щёки надула.

— Дурак! Просто вас задело, что он оказался лучше Великого Тэйлона, вот и ищите, к чему придраться! Идиот…

Она развернулась на каблуках и, чеканя шаг, вышла прочь.

Ага… оказался лучше… Да плевал я на него и на то, что он меня побил. Я действовал из-за интуиции и чувства, что он не так прост, как кажется. Хотя что конкретно я вижу? То, что он здесь живёт семьдесят лет и подготовка едва ли не как у меня?

Кто таким может быть? Проклятый, как и я? Но они обычно дают об этом знать сами, когда видят подозрительных лиц, чтобы не столкнуться лбами. Случайно брошенная фраза или слова, не характерные для этого мира. Этот молчал как партизан, не обратив ни на что внимания. Если только это не ещё один сошедший с дистанции проклятый. Но тогда он бы убил меня на соревновании и сказал бы, что случайно.

Наёмник может? Мало ли их есть здесь? Вон, пиратство есть, на других континентах воюют иногда, не говоря уже о разбоях на дорогах в глухомани. Много мест, где они требуются и где можно научиться. Всё же мир везде остаётся миром, и натаскать себе навыки, когда тебе доступны сотни лет и многие учителя, вполне возможно.

И всё же из головы эльф не лез. Как теперь застряли в ней и слова эльфийки. Может меня действительно закусило, что он оказался по силам равен мне?

Ладно, в любом случае не в туалете же об этом думать. Про сток я был почти уверен — он бы точно туда ничего не стал прятать, потому что потом пришлось бы доставать. Лезть туда, прятать или доставать — не лучшее место. Вряд ли он вообще рассчитывал, что сюда кто-то будет идти ради него одного, так что если бы что-то и прятал, то не так тщательно.

Я ещё раз окинул взглядом туалет и уже собирался уходить, когда взгляд зацепился за окно. Даже не за окно, а за раму, которая была слегка приоткрыта.

«Просто вас задело, что он оказался лучше Великого Тэйлона!», — я буквально услышал её голос, когда подумал, что это странно.

Нет, просто я вижу подозрительную личность, вот и всё. Дело не в гордости: с самого первого раза я подумал, что у него навыки как у убийцы, причём очень хорошего. А теперь его слова не сходятся с действиями. Хочет добиться руки принцессы, а сам смотрит куда угодно, но не на неё. Будто мониторит обстановку.

Поэтому… я просто проверю окно.

На улице был уже поздний вечер. Солнце давно спряталось, и округу по большей части освещали уже звёзды. Отсюда открывался отличный вид на тёмный лес, за которым виднелся только край острова и больше ничего. Разве что крепостная стена внизу, где виднелись одинокие стражники. Стоило мне выглянуть, как по лицу скользнул слабый ночной ветерок, наполненный запахом леса. Я даже невольно вздохнул его полной грудью.

Но тут тоже ничего такого не было, хотя…

Я посмотрел на стену. Абсолютно гладкая, без единой трещинки, по которой без экипировки не поднимешься. Да и куда ему лезть? Вниз? Бред…

Нет, это уже перебор с моей стороны. Эльфы не умеют летать, а здесь разве что балкон оракула выхо…

Я вновь выглянул наружу, буквально перегнулся наполовину и огляделся. Да, точно, балкон оракула, он выходит на эту сторону. Правда, есть огромное «но» — находится он… далековато. Эдак на несколько этажей выше и справа. Туда даже верёвку с крюк-кошкой рукой не закинешь… не говоря о том, чтобы так быстро забраться и спуститься.

Я тряхнул головой и закрыл окно. Всё же надо знать, когда остановиться. Возможно, Ушастая права, что я слегка зациклился на нём. И всё из-за того, что он показал отличные навыки боя и смог стать мне достойным противником, из-за чего в нём я видел черты профессионального убийцы. Возможно, когда-то он им и был, ведь эльф же, сколько лет они живут, наверняка где-то да и работал солдатом. Да и сколько я сам говорил, что в любом мире найдётся кто-то сильнее тебя?

* * *

Вечер (который проходил ночью), казалось, не имел конца. Я успел потанцевать с Ламель, матерью, сёстрами, несколькими эльфийками из знати, которые атаковали меня невинными и хорошо подготовленными вопросами обо мне и моём прошлом. Оракул тоже находила время на танец со мной, пусть Ламель и пыталась препятствовать этому.

Я смотрел на ситуацию и чувствовал, что она превращается в какой-то цирк. И если Ламель можно было понять, то оракул выходила за рамки. Или специально дразнила дочь, чисто по-женски, чтобы насолить. Как сказала Суцьиси, ничего не радует одну женщину так, как играть на нервах у другой.

Я даже удостоил одного танца Ушастую, которая стояла в стороне и иногда крутилась рядом, бросая фразы: «что, танцевать не с кем?» или «никто не хочет с вами танцевать?». Она и спорить не стала, когда я предложил. Вздёрнула нос, подала руку с видом «разрешаю, так и быть», после чего я отдавил ей все ноги, чтобы неповадно было.

После этого она лишь сидела, едва ли не плача, и массировала себе ступни. Если хочешь, чтобы тебя пригласили на танец, не надо ходить и пытаться унижать.

Вечер проходил ровно так же, как и бал при академии. Ничего интересного и нового, разве что наполнение зала другое. Я слышал, как девушки и некоторые парни с нетерпением ждут бал в ту или иную честь, но я этого не понимал. Скучно, делать нечего абсолютно…

Вскоре настал перерыв от танцев, когда все могли просто побродить по залу и поговорить, где я уличил момент наконец-то оторваться от всех. К тому моменту меня уже окружили эльфийские девчонки, которые забрасывали меня невинными вопросами, которые были похожи на допрос, так как что ни фраза, то попытка выведать, как мы познакомились с принцессой и почему она выбрала меня. Это был допрос.

Вышел на балкон на свежий воздух и пристроился в самом углу, где меня было не сразу видно.

Но всё было не так уж и плохо, не считая того, что Ламель прижималась ко мне слишком сильно. И расспросы других девушек. Меня даже удостоил разговора эльф, который как бы невзначай подошёл и начал разговор. А потом подтянулся и другой, совершенно случайно поздоровавшись с первым, как следовало по этикету, представившись мне. Поздравил, начал разговор, и вот так вокруг меня сложилась уже мужская компания, которая тоже пыталась из меня что-то выведать.

Разбежались быстро, когда оракул, извинившись, попросила меня на секунду. Пришлось звать её на танец, где она предупредила меня молчать обо всём.

— Никто не знает про источник, кроме тех, кто должен.

— А похищение?

— Тоже. Тэйлон, никто не знает про случившееся, потому пусть это останется тайной. До поры до времени.

— До поры до времени?

— Рано или поздно это станет известно, но пусть лучше поздно, — ответила она. — Ой, Ламель на нас смотрит, — и прижалась ближе.

— Вы же специально это делаете, да?

— Естественно.

— Зачем? Вы же её просто выводите из себя.

— Зато я никогда ещё не видела её такой живой, — ответила она. — Мне приятно видеть, что эмоции её хоть как-то бодрят и заставляют жить, а не сидеть и смотреть в одну точку. Вы бы видели, как после скандала она ожила, стараясь быть ближе к вам.

— Понятно…

— К тому же, и я могу проводить время с теми, с кем мне приятно, и никто не может мне этого запретить.

Стало ещё понятнее.

И мать, и женщина — всё в одном флаконе. Прямо и не знаю, что думать…

Я молча окидывал округу взглядом. Леса, город по левую сторону, ночное небо, часть замка справа, откуда мне было видно все переходы из одной части здания в другую.

Я не раз проникал в такие места. Проникал, устраивал диверсии, убивал, после чего скрывался. Да, я имел опыт в подобном, хотя могу сказать, что среди проклятых имеются куда более опытные в этом деле личности. Как Суцьиси хороша в интригах, я в принципе в войне, так есть и те, кто хорошо проникает куда-либо.

Их мышление идёт совсем иначе, и даже самый закрытый объект для них не неприступен. Они хорошо взламывают всё, хорошо умеют лазить и ползать, не страдают клаустрофобией и умеют втираться в доверие людям. Эдакие ниндзя или шпионы-диверсанты. Они скорее из подраздела наших: тех, кто пролезет в любую дырку.

Я не был спецом в этом деле, однако мог точно сказать, когда ты очень сильно палишься. Например, когда воровато идёшь через открытый переход, пытаясь прятаться в тени перил.

Собственно, что я сейчас и видел. Тень в неброской одежде сейчас пыталась перейти открытый участок от этого здания в соседнее. И мне не нужно было суперзрение, чтобы понять, кто это был.

А я знал, что с ним что-то не так…

Эльф, видимо, под его костюмом была другая одежда, раз он смог переодеться. Или же достал её из туалета — без разницы. Я сейчас видел, как он (ну или кто-то похожий на него) почти преодолел переход. Если бы эльф шёл спокойно в полный рост, то я бы и не обратил внимания: ну идёт кто-то и идёт, а тут просто прямым текстом было, будто в лицо говорят, что шпион.

В этот момент встала дилемма: сообщить страже или схватить самому?

Я внимательно наблюдал, как он крадётся, пока в голове перебирались плюсы и минусы обоих вариантов.

Если сообщить страже, то они тут всё оцепят, и высока вероятность, что гада схватят. Или нет, так как знающие люди, понимающие, что если схватят, то это стопроцентный конец, бывает, носят при себе заранее подготовленный способ уйти из жизни. И, увидев стражу, эльф может этим способом воспользоваться. В любом случае, мне не придётся рисковать, но я скорее всего ничего так и не узнаю.

Но если я сам пойду, то, во-первых, смогу узнать, кто он — наверняка эльф попытается прорваться, увидев всего одного противника. Во-вторых, узнаю, что он ищет. Оракул имеет свои секреты, и я знал, что в той части здания что-то есть, и именно поэтому меня туда не пускали. А сейчас я мог узнать и что там, и что конкретно эльф ищет.

Было у меня предчувствие, что там есть что-то интересное…

Я выбрал второй вариант.

Учитывая тенденцию, как идёт эта миссия и сколько всего вокруг происходит, я не удивлюсь, если он со всем этим дерьмом связан. Потому что слишком сильно эльф выделяется на общем фоне, из-за чего я его и заметил.

Только оставалось туда добраться…

Логично, что большинство стражи сконцентрировано здесь, на празднике, где собрался весь цвет и свет королевства. Значит, стражи около того здания будет поменьше. А ещё стража явно не даст мне выбраться за пределы разрешённой для прохода зоны. Не знаю, как эльф прошёл, но искать сейчас, как бы самому пробраться туда, времени не было.

Зато я видел другой способ.

Ровно над балконом проходил карниз, за который вполне можно было зацепиться, а там уже по крышам и до перехода. Правда…

Я бросил взгляд вниз, оценивая расстояние, которое мне предстояло лететь, если вдруг сорвусь. Я такими темпами и высоты начну бояться…

Глава 100

Я быстро огляделся, после чего стянул пиджак и бросил его вниз. Согнулся, чтобы порвать рубашку на спине, а то она слишком стягивала, после чего покрутил руками, разминая их. После этого ещё раз огляделся и забрался на перила. Огромная высота по ту сторону перил поприветствовала меня жутковатым ощущением головокружения.

Плевать…

Я подпрыгнул и уцепился пальцами за край карниза, после чего начал подтягиваться. Согнул руки в локтях, выбросил руку вверх и схватился за следующий выступ — так и забрался на край крыши, по которой шла ливнёвка.

Здесь, осторожно ступая по белой черепице, двинулся в сторону переходов. Где-то приходилось перепрыгивать, где-то спрыгивать на более низкие участки крыши. Несколько раз черепица с треском лопалась под ногами и укатывались вниз по крыше, негромко скрежеща. Одна или две штуки так и вовсе слетели с крыши вниз.

Так, иногда на четвереньках на особо крутых спусках, я добрался до стороны крыши, которая была над переходом. Осторожно выглянул, но никого не увидел. Пусто.

Странно, раньше здесь была охрана. Завалил? Возможно… Значит, и путь вперёд будет расчищен.

Я аккуратно спустился как можно ниже, после чего повис на руках. Отпустил и через мгновение уже перекатом приземлился на пол, отбив себе ноги. Осторожно встал, огляделся и никого не увидел. Пригнувшись, бегом бросился по переходу к двери, преодолевая открытый участок как можно быстрее.

Пока бежал, бросил взгляд на балкон, с которого я убежал. Отсюда он выглядел небольшим выступом, и ничего разглядеть там было нельзя. Правда, я словно бы заметил цветные точки, которые вскоре исчезли… наверное, кто-то вышел просвежиться.

Дверь в эту часть замка была открыта. И, на удивление, здесь всё разительно отличалось от той части замка. Шершавые каменные стены, редкие коптящие факела, старые на вид окна, которым, казалось, уже не один век. Ничего общего с белыми, ослепительно чистыми коридорами основного дворца.

Будто и не эльфы строили…

И вновь ни единого охранника.

Кто же ты, ушастый сучонок? Семьдесят лет — отличный срок для внедрения ведь. Приехал, открыл своё дело, после чего просто зажил своей жизнью. Притёрся, набил репутацию, и потом кого ни спроси, все будут пожимать плечами и говорить, что вроде как он всегда здесь был. Пусть ведь эльфы и живут дольше, но ощущение течения времени у них такое же.

А потом одно-единственное дело…

Агент? Не похож на проклятого, так как они действуют сразу, если это боевая единица. Или долго, но на верхах, где можно решить всё интригами, как Суцьиси. Этот же вроде и не на верху, но и не действует.

Кто-то из других королевств? У них же вроде ещё эльфы должны быть, верно?

И что он ищет здесь?

Я дошёл до лестницы, мрачной, тёмной, сделанной из камня, которая уходила вниз по квадратной шахте. Я перегнулся через перила, но дна шахты не увидел, хотя факела горели. Словно вернулся в восемьдесят седьмой, разве что здесь была гробовая тишина. Как бы не пришлось, как в прошлый раз, испытывать собственную выносливость…

Осторожно, держась тени, я спускался вниз, пока не дошёл до предпоследнего этажа.

Здесь-то я и встретил сразу нескольких охранников. Неподвижных охранников. Эльфы в полной амуниции, от шлемов до наручей, плюс мечи с щитами. Они были свалены в угол и…

Я осторожно присел около одного из них и протянул руку.

Пульс. Он был. Значит, эти друзья спали. В прыгающем свете факела я быстро оглядел их, но не нашёл ни крови, ни следов борьбы. Значит, решил без мокрухи обойтись.

Возможно, он собирался потом вернуться на приём и уйти нормальным выходом. А когда крови меньше, и вопросов будет меньше. А что пропало… пока разберутся, его след уже и простынет. А может быть и иначе: они очнутся, встанут, немного походят как зомби, а когда действие препарата пройдёт и сознание вернётся, они уже и на ногах стоят, и помнить не будут, что вообще засыпали. А пропущенное время спишут на усталость.

Чёрт знает, но у них нет контроля сознания в мире, поэтому о том, что их сознанием кто-то манипулировал, вряд ли скажут. На всякий пожарный взял у одного из них щит, меч и наручи с шлемом. Нагрудник брать не стал, так как в бою он заметно тяжелит и мешает двигаться, а против эльфа, как я уже убедился, лучше всего подвижность.

Я осторожно выглянул в коридор, который уходил дальше. По правую сторону стена с редкими дверьми, по левую большие окна едва ли не до потолка. Здесь уже не было факелов, и свет давал разве что свет звёзд и лун через стекло.

В полумраке я медленно двинулся дальше, ступая как можно тише. Честно говоря, даже не представляю, куда двигаться. Но предположу, что сразу замечу необходимое место.

Собственно, необходимое место я сразу и заметил — то была массивная деревянная дверь, обитая железом и с множеством кристаллов, вставленных в неё, которые сейчас светились мягким светом.

Сигнализация? Типа без ключа войдёшь, и взвоет? Я подошёл поближе и внимательно рассмотрел их. Аккуратно вставленные каждый в своё паз, они были все расписаны какими-то узорами. Странно, артефакты в этом мире вообще редкая штука, хотя… это же эльфы, у них всё не как у людей. Сколько, интересно, они гробят на них энергии, ведь они её постоянно испускают и довольно быстро разряжаются.

Но что интереснее, дверь была открыта.

Я аккуратно коснулся ручки пальцами, готовый отдёрнуть их в любую секунду. Нет, нормально. Тогда уже смелее я едва надавил на неё и начал медленно открывать, приподняв щит, чтобы закрыть корпус. Петли даже не скрипнули, дверь открывалась на удивление беззвучно, но…

Именно осторожность спасла меня от того, чтобы не получить свою порцию непонятно чего.

Когда я осторожно начал протискиваться внутрь, прикрывая себя щитом, по небу барабанной дробью пробило что-то металлическое, словно стреляли гвоздями. Ещё несколько снарядом попали в шлем. В сумме штук пять ударило в меня.

Я тут же нырнул за ближайшее укрытие, не сразу поняв, что нахожусь в библиотеке. Длинные стеллажи, заполненные книгами, запах были и старых книг, паутина…

По дереву застучала короткая очередь, и всё стихло. При этом я слышал характерный звук, который издаёт только одно оружие — пневматика. Значит, стреляет чем-то типа транквилизаторов…

Многое, очень многое сразу начало проясняться.

— А вы настойчивы, Тэйлон, не так ли? — раздался знакомый голос эльфа.

— Вы даже не представляете, насколько, — отозвался я и тут же поменял своё положение. Затаился. Медленно двинулся между стеллажами и…

Едва успел скрыться за щитом, когда передо мной выскочил эльф. Очередь, металлический стук, и я бросаюсь хрен знает куда, прячась от очереди во мраке. Обернулся, ища взглядом противника, и услышал едва различимые шорохи с другой стороны стеллажа. Недолго думая, я просто со всей силы пинаю шкаф, надеясь, что смогу обрушить его на эльфа, что оказался с другой стороны.

Довольно старый и слишком неустойчивый, тот начал опрокидываться, осыпая всё книгами. Врезался в следующий, и так доминошкой обрушил весь пролёт. Грохот заполонил весь зал, поднимая огромное облако пыли.

Воспользовавшись им, я запрыгнул на рухнувший шкаф и с ходу швырнул в эльфа меч. Тот заметил меня слишком поздно и не успел выстрелить, уворачиваясь от меча. А вот от летящего в него щита и увернуться не успел — закрылся пневматическим автоматом. Таким снарядом оружие просто выбило из его рук.

В последней попытке эльф дёрнул рукой к поясу за спину, но я уже знал, что он собирается сделать, и метнулся к нему.

Какие-то мгновения, в его руке мелькнул пистолет, а я уже заносил ногу.

Шипящий выстрел, сгусток плазмы обжёг висок, проплавив тонкий металл, и улетел куда-то в потолок. Но и до пистолета я всё же дотянулся, выбив его из рук. Тот улетел во мрак, с металлическим стуком приземлившись в глубине зала.

Эльф тут же отпрыгнул от меня, когда я сам, шипя от боли, отбросил раскалённый шлем.

Мы замерли друг напротив друга. Оба в стойке, готовые забить друг друга до смерти. При этом в носу ужасно свербело от пыли и хотелось неимоверно чихнуть.

— Думаете, что одолеете меня? — усмехнулся он.

— Думаю, что давно не вваливал парням из Организации пиздюлей. Настал момент исправить это недоразумение.

Может эльф и хотел ответить, но я тут же бросился на него. Запрыгнул на стойку стеллажа одной ногой, оттолкнулся и просто упал на него сверху. А когда врезался, долбанул энергией, пытаясь вызвать тот же эффект, что и у Ламель, да только… Как я понял, это нихрена не подействовало: вдвоём кубарем мы выкатились в коридор между стеллажами, где он, извернувшись, упёр в меня ноги и отшвырнул в сторону.

Не было похоже, что его пробило, как других. Не действует? Или энергия действует только на тех, у кого есть магия? В любом случае, сейчас это не дало никакого эффекта.

Летел я недолго, врезался спиной в стенку шкафа и тут же бросился в атаку. Он уже встал на ноги, когда я обрушился на него с ударами. Эльф закрылся от правого кулака, закрылся от левого, поставил блок опять на правую, попытался контратаковать ударом в лицо и…

— Сука… — прошипел он, отпрыгнув и тряся кулак.

Попал по железному нарукавнику.

Я же воспользовался заминкой и шагнул навстречу, ложный левый, ложный правый и с ноги. Удивительно, но он поймал её, только вот двумя руками. Я подпрыгнул, целясь второй ногой ему прямо в голову, но эльф успел и её перехватить, после чего, крутанувшись и держа меня за обе ноги, отбросил в сторону.

С разбегу попытался ударить меня, стоящего на четвереньках, под дых, как футболист, но я успел закрыться от удара руками и при этом ещё и поймать его ногу. И тут же прямой удар ему по яйцам. Резко встаю, ударяя макушкой ему в рожу, когда эльф согнулся от боли.

Он отпрыгнул, тряхнув головой, давая мне время встать, и мы вновь метнулись друг к другу. По пути я захватил какой-то дряхлый стул и швырнул в него. Эльф закрылся, а через секунду я врезался в него с двух ног. Его отбросило назад, и он кубарем прокатился по полу. Подскочил и увернулся от моей ноги. Но не от удара правой руки.

Пошатнулся, и я попытался достать ударом шею, но увы, не достал. Он шагнул мне на встречу, удар с правой, удар с левой, пинок, и уже я наступаю, но подхожу куда ближе, не давая ему держать дистанцию, удар с локтя, потом лоб в лоб, с другого, локтя, с колена. Мы обменивались быстрыми ударами, пытаясь достать у друг друга те места, после которых ты уже не встанешь, но у одного слишком быстрая реакция, другой просто хорошо дерётся.

Но в какой-то момент он всё равно пропускает удар локтём по башке. Повёлся, попытался достать меня и получил удар, от которого даже покачнулся. Я же схватил его за длинные уши, дёрнул вниз и со всей дури врезал коленом по морде. Тут же добавил локтём по затылку, после чего схватил за одежду и швырнул в шкаф.

Эльф врезался в него боком, но быстро пришёл в сознание и вновь атаковал, пытаясь заставить уйти меня в оборону. Но не заставил. Получив несколько отрезвляющих ударов в морду, я подхватил его за талию, словно невесту, и со всей дури бросил его спиной на пол.

Думал, что я не справлюсь с тобой повторно, друг?

Я его убивать не собирался — у меня было слишком много вопросов, чтобы дать ему уйти просто так. Поэтому я схватил его голову за волосы и стукнул об пол затылком. Недостаточно, чтобы убить, но хватит, чтобы вырубить.

Правда, сделать я ничего после не успел.

Только поднял голову, как увидел перед собой ещё две фигуры и, повинуясь своим рефлексам, нырнул в сторону. Успел отпрыгнуть в тот момент, когда зашипело оружие. В пол позади врезались сгустки плазмы. Их броня, защита на ноги и руки, лёгкая разгрузка и шлема, полностью закрывающие лицо нетонко намекали на то, что оба оттуда же, откуда и эльф.

Сколько же вас здесь? То днём с огнём не сыщешь, а то просто всей Организацией припёрлись.

Я метнулся было уж вглубь библиотеки, когда увидел наушник. Простой передатчик, который крепился к уху. Довольно крупный и заметный, но лёгкий и позволял держать связь на короткой дистанции. Подхватил и побежал, в последний момент резко уйдя в проход, когда за спиной вновь раздались выстрелы плазмы.

Оглянулся и быстро запихнул в ухо, наконец получив доступ к их связи.

— …ите. Ястреб заберёт вас! Гого высадится и поддержит вас в случае необходимости, — раздался сквозь помехи голос. — План «Б».

— Ухо передатчик потерял, — так у эльфа позывной Ухо? Забавно. — И ствола нет.

— Сожгите всё. Документы у него?

— Да.

— Забирайте и уходите.

— Он говорит, что это проклятый, босс.

В канале повисла тишина, после чего раздался отчётливый:

— Ёбаны в рот… Ладно, забирайте и уходите. Мы заберём вас. Точка эвакуации прежняя.

— Вас понял.

А тем временем я уже обходил их. Мне нужен был теперь документ, который они достали. Понятия не имею, что там, хотя подозрения определённые имеются.

Подхватив какою-то книгу, я обошёл ихбегом, прячась во мраке книжных полок, и затаился у стеллажей у самого выхода. Замер, дождался, пока они доберутся до сюда. Шёпот, ругань, звук, как кого-то тащат, и вот я слышу, как эти двое уже совсем рядом. Практически вижу в голове, как они держат пистолеты наготове и оглядываются. Дождавшись, когда шаги будут совсем рядом, я швырнул книгу через шкафы в глубь комнаты. Грохот был небольшим, но этого было достаточно.

Когда я выскочил, они смотрели назад, каждый держа по небольшому плазменному пистолету. Между ними с закинутыми им на плечи руками висел эльф. Не знаю, что именно — их интуиция или динамики в шлемах, предупредило обо мне, но оба синхронно обернулись…

И я швырнул одному в лицо какой-то огромный том, которым можно было и убить в принципе. Тот рефлекторно закрылся, а я уже поднырнул к другом, схватил за руку с пистолетом, развернулся и перекинул через себя на пол. Эльф свалился мешком на землю, когда его отпустил первый, поднимая пистолет.

— Он здесь! Он здесь! — заорал солдат, как сумасшедший, в рацию.

Я успел схватить пистолет за ствол и дёрнуть вверх, когда он нажал на курок. Выстрел ушёл в потолок, но я почувствовал дуновение горячего воздуха рядом с собой. Солдат попытался меня пнуть, но я закрылся ногой, извернулся, направил его пистолет во второго, который уже вставал, и сам нажал на курок.

Плазма врезалась солдату в грудь, и того слегка отбросило обратно на пол.

— Гром, что у вас происходит?! Гром, отвечай, мать твою!

А я Грому тем временем пяткой пытался ударить по голени, но бесполезно — он весь в бронепластинах, которые от удара защищают.

— Гром! Зверь! Да твою мать! Ястреб, план «В». Давай, облетай!

Он продолжал раздавать приказы, а я продолжал лупасить солдата. Смог забрать у него пистолет, и… ублюдок успел отстегнуть у него ёмкость с плазмой. К этому моменту уже поднимался хрен напротив, целясь в меня.

Я, недолго думая, оттолкнул этого в сторону и бросил тому пистолет прямо в каску. Он всего на мгновение замешкался от неожиданного снаряда, а я уже был рядом и пинком выбил пистолет из руки. Обожаю пинками выбивать пистолеты из руки — пока что ещё никто не додумался их на верёвочку к поясу привязывать.

Обернулся и получил по лицу ножом. Успел буквально за доли секунд отступить перед этим. Метнулся вперёд, хватаясь за руку, после чего ныряю ему под подмышку и выкручиваю руку в обратную сторону, выламываю кисть, и он роняет нож на пол. Даю ему живительный пинок, подхватываю с пола нож…

И едва успеваю им закрыться.

Звон металла о металл и ещё один выпад в мою сторону со стороны второго. Уворачиваюсь, бью в ответ. Тычок, тычок, парирование, опять тычок. А солдату хоть бы хны, весь в броне. Я могу шкаф с таким же успехом атаковать. Пытаюсь достать до уязвимых зон у шеи или в подмышках, но он держит дистанцию и совсем не спешит приближаться. К этому моменту уже встаёт первый и против меня теперь двое… Нет, трое, там тянется к пистолету эльф.

Я отпрыгнул, перехватил нож за лезвие, и, не задумываясь, метнул в него. Клинок воткнулся говнюку прямо в бок по самую рукоять, заставив ушастого вскрикнуть и забыть о пистолете. Отлично, теперь против меня двое солдат, один с ножом.

И мы вновь сходимся.

Второго с ножом пинаю с ноги в грудь, а первого просто отталкиваю в сторону на стеллажи. Бросаюсь вновь на второго, бью несколько раз ладонями, чтобы не сломать костяшки, после чего бросаюсь вновь на первого. Врезаюсь с ним в стеллажи и с грохотом обрушиваю их все. Поднимается огромное облако пыли, и по голове больно прилетает несколько раз книжкой.

Весь бой происходит за какие-то секунды с такой скоростью, что кажется, мы здесь в ускоренной съемке дерёмся. Вместе с обрушившимися стеллажами поднимается и облако пыли, из-за которого я закашливаюсь. Дышать совсем тяжело, так ещё и глаза слезятся. Вся комната словно в дымовой завесе.

Я опять вскакиваю, но уже с книгой, и подставляю её прямо под нож, который пробивает её насквозь. Резко выкручиваю её и тем самым вырываю нож из ладони оленя. Разворачиваюсь и этим самым томиком бью по шлему тому, кто сзади.

А эльф всё никак не может успокоиться, даже с ножом в рёбрах тянется к пистолету. Поэтому я просто бросаю книгу в руках прямо ему в голову. Эльф дёрнулся и обмяк.

Я же вновь оказался один против двух. За какие-то секунды мы успеваем обменяться ударами, где я прохватываю куда больше, чем они. Пинаю одного, выламываю руки другому, вновь пинаюсь, и вновь заламываю, перебрасывая через себя с прогибом. Вскакиваю и опять двадцать пять. Причём в этой драке я проигрываю, так как на мне брони нет.

В новом порыве набрасываюсь на солдата перед собой и буквально протаскиваю его через весь зал, пока наконец не оказываюсь в коридоре. Толкаю его к прямо к окну. Солдат пытался упереться ногами, но подошва скользила по полу. А я поднатужился, приподнял его и бросил вперёд. Прямо в окно.

Счастливого пути, сука. Правда сам только развернулся, и тут уже в меня всем весом врезался другой, и мы оба вылетели в окно. Теперь уже мне счастливого пути… сука…

Глава 101

Я никогда особо не верил в удачу или судьбу. Придерживался мнения, что есть только здесь и сейчас, только настоящее, которое повернётся ровно так, как ты поступишь, ни больше, ни меньше.

Именно поэтому я не думал, что крыша под нами была чудом или нашей судьбой. Нет, просто мы выпали в нужном месте. Вылети в окно левее, и разбились бы нахрен, а здесь…

Сделав с солдатом незамысловатый кульбит в воздухе, мы с треском приземлились на черепичную крышу. Грохот, треск черепицы, часть которой улетает с крыши вниз, скрежет, когда она вместе с нами скатывается вниз.

Вставать было тяжело… Я невольно бросил взгляд наверх: можно сказать, что спустились на один этаж. А через мгновение я пнул кусок черепицы в солдата напротив, который упал первым. Он на рефлексах прикрылся, а я вновь набросился на него. Пнул, удар, удар, пригнулся от прямого в лицо, схватил его за ноги и резко дёрнул на себя, роняя.

Разворачиваюсь и… получаю прямо в рожу. А потом ещё и по почкам. Бьёт меня ногой, но я её перехватываю и пинком выбиваю вторую, из-за чего тот падает на колено. А в рации уже вовсю кричит их командир:

— Гром! Озон! Ястреб уже на подходе! Гого, твой выход! Ястреб поддержит!

И в этот самый момент я услышал едва заметный, но нарастающий рёв с неба. Бросил взгляд наверх и сначала ничего не увидел, но потом там, на фоне звёзд, заметил четыре точки чуть ярче, чем другие. Они быстро приближались, как приближался сам рёв, и очень скоро я смог рассмотреть в небе контуры.

Понятно…

Тот солдат, с которым упал я, всё ещё на ногах, упёрто встаёт, но я подсечкой роняю его обратно на землю. А потом подпрыгиваю и приземляюсь ему обеими ногами прямо на таз. Хруст костей, а следом за ними и крик были слышны даже через шлем, не говоря уже о рации. Его перекрутило от боли, а я очень быстро пробежался руками по телу и выудил из небольшого подсумка… книгу, кто бы мог подумать. Старую книгу, которую они забрали из библиотеки.

— Озон! Держитесь! Мы уже на подлёте!

И я действительно вижу контуры десантного корабля, которые меня совсем не радуют. Быстро оглядевшись, я подхватил кусок черепицы и бросил его в окно, которое было уровнем ниже, чем то, из которого мы вылетели. Как раз на уровне этой пристройки. Звон разбитого стекла уже почти перекрывался рёвом.

Я только и успел, что перемахнуть с улицы в коридор и тут же броситься к стене, прижавшись к ней, когда рёв двигателей стал слишком громким. Десантное (а судя по всему, это штурмовое десантное) зависло прямо напротив меня, осветив прожекторами коридор. Теперь они особо не заморачивались со скрытностью.

А через мгновение так и вовсе решили, что если идти во все тяжкие, так идти по полной программе. Рёв пулемётов перекрыл даже звук двигателей. Я рухнул на землю и на четвереньках, стараясь не попадать под свет прожекторов через окна, пополз нахрен отсюда, когда начался уже знакомый и практически родной для меня ад.

Десантное судно открыло шквальный огонь по коридору из курсового вооружения. Пули просто разносили всё на своём пути. Каменное крошево разлеталось во все стороны осколками, раня кожу. Пули пробивали даже камень. Коридор мгновенно погрузился в облако пыли, которое заволокло собой всё.

Штурмовик веером прошёлся по коридору, зачищая его несколько секунд, после чего добавил то, чего я боялся. Быстрый свист, короткий белый свет, и всё позади меня взорвалось. Вся та часть коридора разлетелась осколками камня, часть из которых попала и в меня. Меня аж отбросило вперёд, проволочив по полу.

Грохот стоял ещё несколько секунд, после чего всё начало стихать. Штурмовик так и висел перед коридором, водя прожектором и выискивая цель, готовый добавить ещё немного, если мне покажется мало.

— Ястреб! Отмена! У этого уёбка документы! Всем отмена огня! Гого, достань его и притащи документы, остальные, помогите загрузить раненых! Давайте! У нас нет времени!

Вообще, Организация всегда старалась действовать максимально скрытно. Если мир о них не знал, они никогда и не высовывались. Действовали именно так, как действовал эльф в начале: внедрялись, разведывали, после чего выполняли миссию и исчезали.

Я не знаю, почему они просто сразу не прилетали со всеми фанфарами и вот так не навязывали свою волю, предпочитая скрытность. Видимо, внутренние правила. Именно поэтому то, что происходило сейчас, выходило за рамки нормы. Если Организация не побрезговала применить оружие и технику, значит, речь идёт о чём-то действительно важном, когда можно и пренебречь правилами.

Я медленно поднялся, чувствуя в ляжках осколки. Один особенно большой торчал у меня из бедра, и я, не задумываясь, его выдернул. Сейчас, пока адреналин хлещет в кровь, я не особо чувствовал боль, но когда будет откат…

А потом в коридор, где я, прихрамывая, вставал, зашёл Гого…

Сука, Гого такое Гого, блять… ублюдки… вся Организация — сплошные ублюдки… ненавижу вас…

Видимо, посчитав, что простые солдаты в броне не слишком честно против меня, как и штурмовик — маловато, они отправили мне Гого. А Гого был в экзоскелете. Ненавижу экзоскелеты, когда они не на мне.

Большой, сука, под два тридцать высотой, в прямом смысле слова скафандр. Закрытый герметичный шлем, под бронёй угадываются пневмо- и гидроприводы. Эта махина с автоматом, который выглядел в его руках игрушкой, возвышалась в коридоре неприступной крепостью и выглядела чужеродно в средневековом коридоре.

— Я вижу его. Чмо какое-то. И босс, у него наш передатчик.

— Вот засранец…

Связь зашипела и пропала. То ли меня отключили, то ли канал поменяли.

Я словно в защитном жесте выставил перед собой книгу. Стрелять он не станет, каким бы ни был хорошим стрелком — это сто процентов. Рисковать книгой, ради которой они рассекретили себя и устроили погром, нарушив как минимум пять директив, за которые их ждёт трибунал, точно не будут.

И он не стал. Двинулся на меня тяжёлым шагом, не спеша, словно танк.

И я… я побежал. Побежал нахрен отсюда, так как с таким бодаться было прямым способом встретиться с божеством и сообщить ему, что я провалился. Не спасёт и то, что я сделал всё, что смог. Хотя учитывая последние обстоятельства…

Гого тоже прибавил ходу, пытаясь меня догнать. И у него это неплохо получалось. Пол от каждого его шага едва заметно вибрировал. Многокилограммовая туша, способная выдержать пулемётную очередь, неслась за мной, как таран. Ему даже драться не придётся, затопчет как нехрен делать.

Но у двери нас тоже ждал сюрприз.

Когда я уже почти добежал до двери, что вела на лестницу, она распахнулась, и в коридор высыпалось десятка три эльфов в полной амуниции. А за ними… Ушастая, вот же заноза. В какое-то мгновение я думал, что меня сейчас прямо здесь повяжут или вовсе убьют, однако всё их внимание приковал экзоскелет, который, завидев их, тоже остановился. Видимо, запросил инструкции.

Воспользовавшись заминкой, я проскочил мимо эльфов, схватил эльфийку, которая тоже парализовано пялилась на Гого, под локоть и потащил за собой.

— Уходим, быстро! — рявкнул я.

Ноль внимания. Пришлось потратить драгоценные мгновения, чтобы дать ей пощёчину. Она слегка ошарашено посмотрела на меня.

— Уходим! — рявкнул я ещё раз, и уже вдвоём мы бросились к лестнице.

А за спиной эльфы уже получали указы от командира, выстраиваясь в несколько рядов, первый из которых поднял щиты, создавая стену.

— Что это?! — спросила эльфийка, когда мы взлетели на первый пролёт.

— Это Гого, — не подумав, ответил я.

— Гого… — повторила Ушастая слегка заворожённым голосом.

— Ты что здесь делаешь сама-то?!

— Вас спасаю! — буркнула она. — Знала, что вы сюда пошли.

— Откуда?

— Здесь всё начали крушить.

Так вот с чем я у тебя ассоциируюсь…

А тем временем Гого получил инструкцию, как я понимаю, так как, судя по грохоту и шуму, он просто врезался в стену эльфов и, будто не замечая, продолжил за нами погоню. Сраный Гого…

— Он снизу! — взвизгнула эльфийка.

— Вижу… — пропыхтел я и вручил ей книгу. — Убегай, я отвлеку его.

Хоть здесь Ушастая не стала спорить и, подхватив книгу, ринулась вверх по лестнице. Я же, дождавшись, пока Гого будет в зоне видимости, как и я в его, бросился на какой-то из этажей, уводя его за собой. Выскочил в коридор, огляделся, попытался открыть одну дверь — закрыто. Другую дверь — закрыто. Третью — то же самое. А коридор так и вовсе кончался тупиком.

Внизу в этот момент что-то ещё раз грохнуло, от чего пол заходил ходуном. Видимо, следы за собой подчищают. Одним из правил Организации было не оставлять свои технологии на месте преступления. Хотя спалились они уже по полной программе.

Я дошёл до последней двери, когда понял, что бежать мне уже и некуда. Хотя…

Я быстро вытащил из рукава булавку, случайно проколов палец. В принципе, она довольно длинная, так что подойдёт. Схватил зубами головку булавки и быстро отломал её нахрен, получив два острых конца. Запихнул в замок и начал быстро-быстро трясти, словно пытался расшатать замок на двери.

В этот самый момент в коридор вошёл Гого. Увидев меня, он словно поезд бросился по коридору, сокращая дистанцию между нами, когда…

Я услышал щелчок и булавкой довернул замок. Дёрнул на себя ручку, открыл дверь и… попал в какую-то комнату, что была заставлена всяким старым хламом… приехали… Я быстро огляделся и бросился вглубь комнаты, ища укрытия уже там. Старые столы, которым лет под сто, какие-то прогнившие вёдра, ржавые топоры… о, вилы! И что-то типа кирки!

В принципе, подойдёт… хоть немного…

Я подхватил их и нырнул под стол, затаив дыхание. И в этот самый момент дверь влетела в комнату, сорванная с петель. Врезалась в гору хлама, опрокинув его и подняв огромное пылевое облако. Грохот ещё несколько секунд расходился по комнате, но я уже слышал тяжёлые шаги экзоскелета. В принципе, от него даже прятаться бесполезно, так как там и тепловизоры есть, и ПНВ, и датчики со всевозможными системами отслеживания противника.

Но я и не собирался долго прятаться, выжидая лишь нужный момент.

Прикрыв глаза, слушал, как Гого приближается сюда ко мне, как сокращается расстояние, и… резко вскочил, обрушив на него гору мусора, который стоял на столе. Перевернул прямо на него, подняв облако пыли, которая ударила в нос, заставляя чихать. Прыгнул, едва не получив удар тяжёлой рукой, присел, проскользил по грязному полу ему за спину, после чего со всей дури вогнал кирку прямо под колено с обратной стороны.

Да, такую броню киркой не возьмёшь, конечно, однако этого было вполне достаточно, чтобы достать привод, который обычно проходил у всех экзоскелетов с обратной стороны. Об этом говорила и струя жидкости, которая, словно кровь, ударила под давлением, заливая пол.

Гого развернулся, пытаясь меня достать рукой, и тут же получил вилами под мышку. Это его не остановило, но заставило замешкаться. Я же в лучших традициях обезьяны просто запрыгнул на него и попытался отобрать автомат, который висел у него на плече. Схватился за ремень, дёрнул на себя и…

Гого оказался довольно умным: резко нагнулся, из-за чего я полетел вперёд через его голову. Приземлился на пол и едва успел отпрыгнуть, когда он наступил в то место, где я был буквально мгновение назад.

Машина для убийств отвела руку для удара, и в этот самый момент я нырнул вперёд прямо под неё, спасаясь от удара. Да только удрать не успел, так как довольно ловкий пилот экзоскелета схватил меня за шиворот. Дёрнул на себя и поднял перед шлемом, словно рассматривая.

Недолго думая, я дёрнулся, оставляя в механической руке лоскут одежды, и… Гого поймал меня другой рукой, но уже за шею. Потом, продолжая меня держать, очень медленно, но красноречиво выдернул кирку из ноги и отбросил в сторону. Вот же срань…

Что я сделал?

Я расслабился и повис на руке.

Всё просто: когда нет возможности отбиться и ты понимаешь тщетность — сдавайся. Это поможет выиграть время и найти способ вырваться. На войне не бывает трусости, ссыкливости и жалкого поведения, если это направлено на выживание и победу. Есть долбоебизм, когда ты своим бравым поведением копаешь себе могилу.

Не знаю, что бы со мной было дальше, но в этот самый момент всё пошло кувырком.

В экзоскелет прилетел фаерболл.

Тут не только Гого обернулся, я посмотрел на спасителя-самоубийцу, который решил помочь…

А, ну да, Ушастая. Умница. Ещё и документы, которые они ищут, с собой принесла… ну вот совсем красавица хорошая. Интересно, она подумала, что когда они получат документы или узнают, что меня их нет, я им уже буду без надобности живым?

Меня не успели убить лишь по одной причине — следующей магией, которой она ударила, была воздушная. Причём ударила так, что нас обоих снесло в стену, после чего она тут же начала расстреливать фаерболлами Гого.

А я… я нащупал тот самый автомат, который пытался снять, после чего развернул ствол прямо ему в ебальник и нажал на спуск. Раздалось характерное шипение-повизгивание, и прямо в голову экзоскелету я засадил добрую очередь.

Вместо того, чтобы разобраться со мной и сдавить шею, Гого инстинктивно закрыл голову руками от выстрелов. А я направил ствол на ремень, прожёг его выстрелом и откатился от него подальше. И почувствовал даже не боль, а какой-то холод в боку — это экзоскелет попытался меня зарубить клинком, который торчал у него из руки с тыльной стороны. Но не достал совсем немного, лишь оставил глубокий разрез на боку.

Я, недолго думая, прижал автомат к плечу и выпустил ему прямо в голову очередь. Его маска уже была оплавлена донельзя, так что ещё несколько попаданий, и он покойник. Понимал это и Гого, тут же закрывшись и дав мне возможность уйти.

Я бросился к Ушастой, схватил за руку и потащил прочь, пока тот пытался подняться.

Вообще, как и в любой машине, у экзоскелета, естественно, были слабые стороны, которые не закроешь нормально бронёй. Чаще всего это были именно внутренние сгибы и стыки пластин, так что если уж и бороться с ними, то именно таким способом. Это если они не собираются убивать тебя — меня он не убил лишь потому, что думал, что их документы у меня.

— Почему ты ещё здесь?! — рявкнул я. — Ты должна была…

— Они обвалили переход! А внизу их люди! — обиженно ответила она.

— А другие выходы?

— Есть!

— Так какого хрена…

— Я не могу вернуться без тебя, кретин! — взвизгнула она обижено. — Да лучше помру, чем лишу оракула и народ шанса.

Да твою же мать…

— Ты просто… ОСТОРОЖНО!!!

Прямо перед нами в окно влетел второй экзоскелет с автоматом, преграждая нам путь. Я без зазрений совести дёрнул её назад и тут же начал стрелять. Даже не в него, в автомат, что у него был в руке, превращая оружие в неспособное стрелять дерьмо. Как только превратил его в ни на что не годный кусок металла, начал стрелять в ногу приближающемуся к нам новому Гого. Нет, не возьмёт…

— ПОБЕЖАЛА!!! — рявкнул я и сам бросился вперёд, навстречу экзоскелету, переведя выстрелы на шлем и заставляя его закрыться руками, тем самым закрыть себе обзор. Этого оказалось достаточно, чтобы проскочить и выскочить на лестницу.

Здесь я бросился ещё выше, к самому верху, где был переход. Выскочил в коридор, пробежал дальше, выскочил за дверь и понял, что она права. Переход, огромный мост, был разрушен. Его обломки валялись внизу во дворе. Они просто отрезали одну часть здания от другой, чтобы никто не выбрался. А если верить Ушастой, внизу тоже все доступные выходы караулят.

Отсюда я видел, как по стене к месту событий бегут лучники с магами. Как внизу собираются солдаты, направляясь в сторону неизвестных захватчиков. Но у них нет шансов. Организация даже в таком маленьком составе способна снести их как нехрен делать просто шквальным огнём из курсового вооружения штурмовика, не говоря о солдатах. Но они этого не сделают. Внутренние директивы запрещают подобное, поэтому они и не могут просто прилететь и устроить вакханалию в плохо развитом мире.

Иначе говоря, им придётся улететь, чтобы не вступать в бой. А мне остаётся сидеть здесь и надеяться, что до меня не доберутся.

Глава 102

Стража наступала плотным строем, сомкнув ряды, в то время как лучники пытались обстреливать их из луков. Магию пока не применяли.

А солдаты Организации суетились, спешили затащить на борт раненых или убитых. И лишь когда никого не осталось, штурмовик отлетел, после чего шквальным огнём начал разносить ту часть замка. Я предположу, что они избавлялись от всевозможных вещей, которые там могли оставить, типа передатчиков или оружия — всего, что могло повлиять на прогресс в обществе и раскрыть тайны их технологий. И лишь после этого взлетели и быстро скрылись в ночном небе.

Правда, их передатчик и автомат остались у меня.

Я взглянул на книгу, которую они хотели получить. Открыл, пролистал, но ничего так и не понял. Другой язык. Эльфийский, судя по всему, но не тот, которым пользуются здесь. Видимо… более древний или же вообще просто другой язык эльфов. Письмена шли одной линией с закорючками, от чего разобрать даже так было бы сложно. Я внимательно пролистал до самого конца, но ни картинок, ни схем не нашёл.

И всё же здесь было то, что им требовалось.

Я взглянул на солдат, которые суетились внизу, спеша потушить пожар, что охватывал ту часть замка. Маги уже спешили залить всё водой, спасая строение, но вряд ли им удастся спасти библиотеку, которую, как я понимаю, так ревностно охраняла оракул.

Теперь всё было ясно и просто.

Эльф — агент Организации. Агент, которого внедрили семьдесят лет назад и который успел стать здесь своим. Водил дружбу с высшим светом, торговал с другими странами своими часами и налаживал контакт с оракулом.

Предположу, что первоначально получить доступ он рассчитывал через принцессу. Каким именно образом, сказать не могу, но, возможно, Организация разработала для этого определённый план. Они вообще очень хорошо готовились.

Но вот, появляюсь я, и план приходится менять на ходу. Теперь уже не вариант через свадьбу с принцессой получить доступ к библиотеке, поэтому они готовят кражу.

На входе людей обыскивают, но не настолько тщательно, как могли бы. Тот автомат с транквилизаторами не пронесёшь, но вот крюк-кошку с тонкой верёвкой и патроном, который выстреливает её, вполне. Спрятал там, куда руки не суют, или по частям в разных местах, после чего, дождавшись, когда внимание будет отвлечено, пошёл в туалет и собрал её.

Выстрелил в балкон, забрался наверх, где нашёл ключ от библиотеки. Балкон располагался под открытым небом, так что высоко пролетающий штурмовик мог что-нибудь в дополнение и сбросить эльфу. Например, автомат с транквилизаторами и одежду. Да всё что угодно.

Спустился, встретил нас, потом дождался момента и двинулся в библиотеку, нейтрализуя транквилизаторами всех на своём пути. Дошёл до библиотеки и нашёл что нужно, после чего появился я.

Если бы меня не было, он бы скорее всего спокойно собрал всё и пошёл обратно. На выходе никого обыскивать не будут, так что он мог спокойно покинуть замок с книгой и автоматом, спрятав их под одеждой, и никто бы слова не сказал. Мог даже раньше уйти, до конца бала на всякий случай, а там его подобрали бы и всё.

Организация старалась никогда не показывать своего присутствия. Никогда. И уж тем более своих технологий. И если здесь всё зашло так далеко, значит, в книге есть что-то очень важное. А я не могу понять, что именно.

Обезумевший проклятый, что напал на меня, Организация, непонятная миссия и врата в ад в туманах. Это всё связано между собой, но как именно, до меня не доходит. Вернее, доходит — Организация зачем-то хочет попасть через портал на ту сторону, где располагался Шестой Сектор. И в этом им, возможно, поможет книга, что у меня в руках. Но всё остальное не вяжется, хотя интуиция говорит, что это всё происходит из-за одной причины, где главные противники — божество и Организация, а все остальные — лишь пешки.

Кстати, а может быть такое, что тот проклятый тоже работал на Организацию? Ну, отработал божеству, а потом перешёл под начало Организации? Вполне, хотя тоже есть вопросы по этому поводу. Если они знали, кто я, то почему не отслеживали и почему эльф не сразу понял, кто я есть на самом деле?

Вопросы, вопросы, вопросы…

Приёмник в ухе неожиданно зашипел, оповещая, что на мой канал подключились. Я даже слегка напрягся от неожиданности, хотя и предполагал, что со мной попытаются выйти на связь.

— Приём, проклятый, — сквозь лёгкие помехи пробивался холодный голос. — Думаю, ты знаешь, кто мы, поэтому представляться не вижу смысла. У тебя есть то, что нам необходимо, поэтому у меня есть к тебе деловое предложение.

Это был тот самый голос, что я слышал по рации, когда дрался с Гого и прочими ребятами из Организации. У меня возникло желание выбросить передатчик, но, естественно, я так не сделал. Просто молчал и слушал, что мне скажут.

— Я знаю, что ты слышишь, поэтому не советую игнорировать меня, проклятый, потому что у нас кое-кто есть, — продолжил мой собеседник невозмутимо.

После этого связь буквально разорвал женский визг.

Я почти сразу понял, кого они поймали. Тупая ушастая дура даже убежать не смогла. Сука…

— Сейчас я просто сломал ей ухо. Не надо объяснять проклятому, что у эльфов очень чувствительные уши, множество тонких хрупких хрящей и нервных окончаний. У неё есть второе ухо, и я его тоже сломаю, если ты сейчас не дашь обратную связь.

— Не отдавай им! Не от-м-м-м-м-м… — видимо ей заткнули рот.

— Проклятый, не испытывай моё терпение, — раздался его слегка раздражённый голос после нескольких секунд молчания.

Но я продолжал молчать. Ещё секунд через десять раздался визг Ушастой.

— Теперь у неё сломаны оба уха. Вопрос лишь в том, отрезать их теперь или прижечь. Проклятый, ты ответишь нам или мы продолжим? — поинтересовался он.

— Чего нужно, педики? — сухо спросил я. — Вам ушастого дружка недостаточно?

— Недостаточно, — спокойно ответил он. — Нам нужны документы.

— У меня нет документов.

— Книга. Та, которую держала эта эльфийка. Она нам нужна.

— Зачем?

— Не ты здесь задаёшь вопросы, проклятый.

— Тогда что мне мешает послать тебя куда подальше?

В ответ я услышал визг.

— Я сломал ей палец и продолжу ломать их, если будешь продолжать в том же духе. Не думай, что мне доставляет это удовольствие, однако если я не получу книгу, станет только хуже.

— Тогда у меня встречное предложение — иди нахуй с такими запросами. Ты должен знать, что я проклятый и кем-то больше, кем-то меньше — для меня не будет особой разницы, — ответил я без эмоций. — Конец связи.

— Если…

Если что, я уже не дослушал. Потому что сейчас было бесполезно вести диалог. Тот Босс, как его звали, начал его со стороны сильного, а значит, добиться в нём чего-то было очень сложно. Он будет продавливать свою позицию, и ты ничего не сделаешь. А он должен просить. Только тогда я смогу чего-то добиться.

Я знал, что он ещё раз выйдет на связь. Прекрасно знал, что попытается договориться, потому что…

И он вышел.

— Ещё раз сделаешь так, проклятый, и я сброшу её вниз…

— Слушай меня внимательно и внимай каждому слову, дебил, — холодно начал я. — Ещё раз что-то будешь требовать — я уничтожу книгу. Ещё раз свяжешься со мной и попытаешься угрожать — я уничтожу книгу. Ещё раз свяжешься и попытаешься шантажировать — я уничтожу книгу. А на эльфийку мне плевать. Можете её хоть всем отрядом выебать, мне глубоко похуй. Подумай хорошенько над тем, что хочешь сказать, прежде чем выйдешь на связь в последний раз.

И вновь сбросил.

Здесь радиочастота была похожа чем-то на звонок внутри какой-то сети. Я бы даже это рацией не назвал, если честно. Насколько знаю, они использовали метод частиц, которые связаны: если движется одна, будет двигаться и другая, тем самым передавая информацию.

Я знал, что он выйдет на связь. Знал, что и Ушастую он не тронет, так как сейчас она была их единственным шансом спасти и без того поганую ситуацию. Если они совсем с пустыми руками вернутся, то тогда их точно всех под трибунал пустят, и они это знают. Им нужны были эти документы. И когда не получилось запугать и шантажировать, они будут договариваться и просить.

И…

Вновь вызов на линию.

— Чего ты хочешь, проклятый? — спросил Босс устало, будто его это всё уже достало.

— Сначала дай эльфийку на связь. Хочу убедиться, что с ней всё в порядке. Сразу после этого мы будем пытаться договориться.

Небольшие помехи, после чего я услышал заплаканный голос эльфийки.

— Они сломали мне уши…

И тут же голос Босса.

— Она жива. Теперь хотелось бы перейти к делу.

— Что в документах?

— Я не могу этого сказать.

— Я пришёл сюда не играть. Я хочу получить ответы, после чего решу — отдавать или нет. Ну или вы можете продолжать искать сами проход в Шестой Сектор. Когда-нибудь да справитесь.

Он на мгновение замолчал.

— Ты сам ответил на свой вопрос. Там координаты. Больше мне нечего сказать, потому что я ничего и не знаю.

— Зачем вам туда?

— Я уже сказал. Не знаю. Моё дело — забрать документы. Это должно было пройти тихо, но вышло как вышло. Теперь я хочу договориться. Я верну эльфийку и улечу, не тронув никого, а ты отдашь документы.

— Вы и так не тронете никого, — ответил я.

— Ты не прав, проклятый. У нас есть очень чёткий приказ получить эти документы любой ценой. Любой ценой, — повторил он. — Организация не поддерживает насилие против других жителей чужих миров, но в данной ситуации у нас есть все разрешения, а ты не оставил нам выбора. Например, мы можем начать с твоего рода. Разрушить его до основания и не оставить даже камня. Может тебе и плевать, но мы можем лишить тебя всех ресурсов. Собственно, весь твой род уже находится здесь, поэтому это лишь вопрос желания. Но я хочу договориться.

По голосу и не скажешь, блефует он или нет, какие эмоции испытывает и о чём думает. Просто стальные нервы или же очень хорошо держит голос. Собственно…

Я посмотрел на книгу в руках.

Мне было плевать на неё и то, что они собираются сделать с этой информацией потом. Не в этом заключалась моя миссия. Да я и ни разу не слышал, чтобы они приводили миры к коллапсу. В отличие от меня… Потому, что там будет дальше, меня не волновало.

А вот если они жахнут по моему роду — это станет нереальной проблемой. Сильвия, Ньян, мать… я не знаю, но почему-то, представив их смерть, вместо безразличия я почувствовал… что-то неприятное в груди. Это можно было описать как: я не хотел бы, чтобы они погибли. Странно, но что есть, то есть. А мне кажется, они могли. Если Организации хватало сил сражаться с божеством, то и всё тут зачистить, просто чтобы другим было неповадно, они тоже могут. То, что Организация не трогает мирных жителей, совсем не значило, что они их не тронут, если возникнет такая необходимость.

Иначе говоря, книга против рода.

Совсем ненужные мне вещи, которыми я не собираюсь никогда пользоваться против людей, на которых повязана моя миссия. Непонятно что против миссии и моей семьи.

Естественно, я выберу семью, а что Организация там сделает с этой информацией, пусть уже волнует божество.

— Тогда я предлагаю…

— Нет, — тут же перебил меня настойчиво Босс. — Мы встречаемся не северо-восточной опушке. Там будет маяк, и твой передатчик откликнется на него. Ты поймёшь это. Приноси документы, а мы отдадим эльфийку и уйдём. У тебя два часа, после чего мы откроем огонь по замку.

— Не пойдёт.

— Пойдёт. Твоя миссия — не этот документ и не что-то, что связано с ним. Значит, тебя это никак не коснётся и никаких претензий к тебе не будет. Однако мы в состоянии испортить тебе жизнь, чтобы божество после этого тебя наказало. Это не твоя миссия, поэтому маяк, северо-восток, опушка. Конец связи.

И он отключился.

Да, он был прав: были бы моей миссией документы — не торговался бы.

Однако это действительно не моя миссия. С чего мне рисковать какой-то информацией ради непонятно чего, когда у меня есть конкретные цели? Божество сказало делать то, значит, буду делать то, а с другим пусть сами разбираются.

Другое дело, что меня могут сразу устранить, а именно из-за этого я пытался договориться.

Надо было подстраховаться…

* * *

Я двигался в сторону опушки, о которой говорил тот Босс. Маяк я действительно смог найти без проблем — в наушнике появилось пиканье, очень тихое, которое начало учащаться при приближении. Вскоре я уже стоял около такого железного яйца, словно лопнутого и приоткрытого посередине, где были видны разные датчики.

Сигнальный буй. Я видел такие, только их использовали для проверки планет обычно перед десантированием. Сканеры по кругу могли дать примерную схематическую картинку в «3-D», что облегчало осмотр местности.

Внимательно оглядевшись, я пнул его, и тот мгновенно закрылся. Схлопнулся с металлическим щелчком. Значит, очень скоро прилетят и гости.

Собственно, ждать их пришлось недолго. Минут через пять на звёздном небе появилось десантно-штурмовое судно, которое начало быстро снижаться. Ещё через две минуты оно уже приземлялось ко мне носом, демонстрируя прекрасное курсовое скорострельное вооружение, которое от меня и фарша не оставит. Хороший намёк, понятный.

Только и я не собирался приходить с пустыми руками. В одной руке половина книги, в другой — плазменный автомат стволом к ней — один выстрел, и книга сгорит. Вскоре со стороны кормы ко мне вышло четверо… трое человек и одна конченная дура, из-за которой я тут должен мучаться.

Двое, что тащили её под руки (Ушастая даже не касалась ногами земли), были в экзоскелетах. Третий был в обычной форме. Крупный, подстриженный коротким ёжиком, с крупными чертами лица. Видимо, не боялся получить пулю, раз так спокойно вышел.

— Итак, проклятый. Вот эльфийка, — кивнул он. — Мы ждём документы. Плюс тебе необходимо вернуть передатчик и автомат.

Это был тот самый командир, что управлял операцией.

— Может вам и в жопу дать? — прищурился я.

— Нет, обойдёмся без этого.

— Где гарантия, что меня не убьют сразу?

— Нет гарантий.

Что ж…

Я бросил часть книги вперёд к его ногам. Босс медленно поднял её, осмотрел, после чего взглянул на меня.

— Я не вижу половины.

— Потому что её нет. И сейчас мы поступим так: вы отдаёте мне эльфийку и улетаете. Я ухожу и, когда уже буду в безопасности, сообщаю вам расположение второй части.

— Так не пойдёт.

— А мне кажется, даже очень пойдёт.

Он внимательно посмотрел на меня, после чего вздохнул и сказал по рации:

— Парни, приступайте.

И посмотрел на меня.

— Мне не доставляет удовольствия это делать. Я вообще не люблю, когда дети и женщины мучаются, однако иногда не остаётся выхода.

Тем временем, несмотря на тщетные сопротивления эльфийки, солдаты в экзоскелетах спокойно оголили Ушастую, не оставив на ней даже трусов. Она ругалась, брыкалась, пыталась драться, но шансов у неё не было. После этого солдаты просто схватили её: один за руки, другой за ноги, и растянули под соплом спиной к верху. Эльфийка, видимо, не понимала ещё, что с ней будут делать, но напряжённость ситуации почувствовала, так как начала пытаться вырваться ещё отчаяннее.

Сейчас кого-то поджарят…

— Я хочу получить вторую часть книги.

— Эльфийку отпусти и катись нахер, после чего я выйду на связь и скажу, где её искать, — повторил я.

Босс вздохнул, после чего связался по рации.

— Ястреб, запусти движок, дай минимальную тягу. Самый что ни на есть минимум, чтобы не спалить её, — после чего посмотрел на меня. — Ты знал, что есть миры, где эльфов едят? Так и называется — стэйк из эльфа. Их считают там за домашний скот. Говорят, что их мясо отличается привкусом зелени и особой мягкостью. Если ты не отдашь документы, сам сможешь попробовать.

А тем временем эльфийка, видимо, почувствовав на спине горячие потоки воздуха, задёргалась.

— Эй! Эй! Ненавижу вас, человеческие мрази! Ненавижу!!! Ненавижу!!! Сдохните все!!! Сдохните!!! — её голос был полон ненависти и ужаса. Ужаса от того, что она поняла, какая судьба её ждёт. Очень скоро её проклятия начались превращаться в крики по мере того, как её поджаривали под соплом.

— В Организации запрещено пытать, но иногда приходится нарушать директивы, — он закурил. — Приходится идти на такое, после чего снятся кошмары, чтобы спасти миллионы, а то и миллиарды. Чтобы мир стал чище, кому-то приходится запачкаться. Сейчас речь идёт о миллиардах, проклятый. И если мне придётся, я сожгу под этим соплом даже детей, но выполню свою задачу. Не потому что я зверь, а потому что это мой долг.

— Долг запытать?

— Долг спасти, заплатив тем, что запачкаюсь сам. Документы, проклятый.

Я глянул на эльфийку, которая билась под соплом, удерживаемая неподвижными экзоскелетами, исходясь на сумасшедший визг, после чего прижал автомат к плечу.

— Я могу поставить вопрос иначе. Я не вышибу тебе мозги и не сожгу документ в твоих руках, а ты сделаешь так, как я скажу.

— Попробуй, убей меня, проклятый, — ответил он твёрдо. — Убей меня и увидишь, что тогда будет.

Мы упёрлись друг в друга взглядом, пока на медленном огне живьём жарилась Ушастая.

Глава 103

Что тогда будет?

Ничего не будет.

Я прицелился и двумя меткими выстрелами просадил по заряду плазмы каждому из экзоскелетов. Естественно, один снаряд ничего броне не сделает, но этого хватило, чтобы те рефлекторно закрыли голову руками, отпустив эльфийку, которая, визжа и шипя, поползла прочь.

И ни единого выстрела в меня. Что они могли сделать в данный момент?

Ничего.

Убьют меня, но тогда чёрт знает, поможет им первая половина книги или нет. Вот даже в этот момент, не с курсового вооружения штурмовика, конечно, но выскочит солдат десять, и я просто ничего не успею сделать.

Транквилизатор? Да, могут кстати, но вряд ли рискнут — я всё равно успею выпустить самому себе мозги из автомата, и они это знают. Я им пока нужен живым из-за второй части книги, и пока будет сохраняться моя ценность, мне ничего не будет.

Тем временем оба экзоскелета уже сграбастали эльфийку, только пока не спешили совать её под двигатель, чтобы сделать их знаменитый стэйк из эльфа.

— Я скажу, что тогда будет, — тихо произнёс я по связи. — Если ещё раз запихнёте Ушастую под сопло, я убью вас всех. Абсолютно всех до единого, и не спасёт вас ни штурмовик, ни экзоскелет. А теперь взгляни мне в глаза и скажи: блефую ли я?

Я не блефовал, у меня была действительно возможность забрать их всех с собой. Какой ценой — это уже другой вопрос, однако я верил, что смогу на подобное пойти, а этого было достаточно.

К тому причина, по которой я вернулся было не только в том, что они бы начали мстит и угрожать существованию моего рода. Кое-что мне просто не позволяло бросить Ушастую здесь. Всё же я чувствовал за неё какую-то ответственность. Кем бы не был сучка, она вернулась за мной (пусть дура и с книгой) и была вроде как частью моей команды, моей подчинённой, за которую я нёс ответственность. По крайней мере именно так я её чувствовал в отличие от Сильвии в прошлом, которую подумывал бросить в лесу.

А одна из вещей, которой я почти всегда следовал, было то, что своих бросать нельзя. Какими бы скотами и уродами не были, они могут стать единственными, кто тебе помогут. А ты должен помочь им не взирая на разногласия. Только так можно иногда выжить на войне. А я не мог изменить самому себе.

Босс молча взирал на меня, сохраняя на лице каменное выражение, через которое не проглядывалось ни единой эмоции.

— Как тебя зовут, проклятый?

— Тебе незачем знать, — отрезал я, но он не успокоился.

— Есть зачем. По крайней мере я смогу сказать, доверяю тебе или нет.

— У вас просто нет выбора. Эльфийка в обмен на документы. Или так, или никак. Моё имя тебе ничего не скажет.

Он смолк. Но всего на несколько секунд. Казалось, на его лице сначала появилось удивление, а потом понимание чего-то известного только ему одному.

— Зачем этот мир твоей хозяйке, а? — прищурился он.

— Мне без разницы.

— А мне кажется, что ты знаешь. Уж кто, как не ты, должен знать это.

— Я выполняю свою миссию, поэтому мне плевать на всё остальное. Вторую часть на эльфийку, — повторил я.

Босс пристально смотрел мне в глаза, после чего махнул рукой. Солдаты в экзоскелетах отпустили эльфийку, которая, крича, уже с ожогами по всей спине и заднице упала на траву.

— Хорошо. Я поверю тебе и сделаю, как ты предложил. Поэтому хорошенько подумай, если вдруг решишь нас кинуть и разрушить моё к тебе доверие. Не забудь оставить там же автомат с передатчиком.

Кинуть? Думаю, Босс прекрасно понимает, что у меня выбора не шибко-то много. Если кину, он тут же прилетит убивать или меня, или мой род. Особенно если он думает, что я Резня. У Организации руки чешутся скрутить мне голову, поэтому это даже немного удивительно, что меня сразу не попытались убить. Возможно, то, зачем они здесь, куда важнее какого-то военного преступника.

Как бы то ни было, он развернулся и, махнув парням, поднялся на борт, напоследок бросив:

— А я, кажется, знаю, кто ты…

Буду надеяться, что не знаешь, так как Организация только и ждёт моей смерти. Вернее, даже не смерти — она мечтает избавиться от меня раз и навсегда, чтобы я больше не смог переродиться в другом теле. Для них я был как бельмо на глазу: помимо военных преступлений, за которые меня уже раз сто приговорили к смерти, это был вопрос личной неприязни.

И если им станет известно моё положение, сюда практически сразу придутчистильщики, и лучше уж покончить жизнь самоубийством, чем попасть им в руки. Всё будет лучше, чем непонятное будущее за стенками их баз.

Как только солдаты скрылись в штурмовике, я тут же оттащил эльфийку подальше от сопла двигателя, чтобы они случайно не поджарили её на взлёте. Громоздкая на вид машина довольно резво с рёвом поднялась над землёй, оставив четыре чёрных точки на траве, после чего, набирая высоту, умчалась в небо. Через минуту уже было и не разглядеть его на фоне ночного неба.

Спина и задница эльфийки представляли из себя немного неприятное зрелище и напоминали больше слегка запечённое сырое мясо. Ярко-розовая поверхность поблёскивала в свете звёзд, то тут, то там виднелась оплавленная кожа. В некоторых местах она и вовсе почернела. Да и уши её были сломаны, красные, вздувшиеся, отёкшие. Острые кончики так и вовсе висели вниз, как обломанные ветки.

— Ушастая? — негромко позвал я её, ставя на ноги.

Эльфийка смотрела на меня огромными, почти круглыми глазами, словно они застыли в момент ужаса. Она явно не понимала, что происходит, пребывая в шоковом состоянии, и смотрела будто сквозь меня, дрожа всем телом и дёргая головой влево-вправо, будто ища кого-то. Да, вряд ли своим ходом сможет куда-нибудь сдвинуться.

— Ладно, жди здесь, — сказал я и отошёл к ближайшим деревьям.

Где я спрятал вторую часть книги? Да здесь же, под ближайшими деревьями. Никто бы не стал искать её здесь, под самым носом. Да её в принципе никто бы не стал искать, так как здесь шансов наткнуться на неё даже не один на миллион, а один на миллиард. Причём до ближайшего дождя, который превратит её в кашу.

Где была гарантия, что меня не убьют после того, как я отдам вторую часть?

Да нигде. Могли убить, а могли и оставить, если у них есть дела поважнее, чем гоняться за проклятым. Что касается моей семьи, то по этому поводу я не сильно беспокоился. Может солдаты Организации и знали, где они на данный момент находятся, но куда отправятся дальше, знать не могли. Как не могли знать, что их здесь и спрячут. Поэтому семье пока что ничто не угрожало.

А вот я был личностью видной по всем параметрам, поэтому достать меня при желании у них проблем не составит, особенно если они узнают, что я тот, кого они ищут.

Ладно… можно волноваться и бояться сколько угодно, но делу это не поможет и вряд ли что-то исправит.

Положив оставшийся кусок книги на траву, я бросил сверху автомат, после чего подключился к связи. По крайней мере попытался, дожидаясь, когда на мой канал кто-нибудь выйдет.

— Где они? — был первый вопрос, который задал Босс.

— На том же месте, где мы с тобой говорили. Смотрите, не приземлитесь на них, — после чего здесь же бросил и передатчик.

Автомат и передатчик я с собой, естественно, не взял — сказали оставить, значит, оставить. Не хватало, чтобы из-за такой глупости мне ещё на хвост сели.

После этого я подхватил эльфийку, закинул её себе на спину и побежал со всех ног как можно дальше отсюда. Если они захотят добить меня, вряд ли их что-то остановит, поэтому здесь оставалось надеяться лишь на честность. Тут у меня всё равно выбор был не слишком велик.

* * *

До замка я добрался, как это ни удивительно, живым. Я даже вроде видел штурмовик, который шёл на посадку, но после этого погони за нами не было. А ведь труда меня догнать у них не составило бы, как и найти в темноте.

К тому моменту, как я прибыл, та часть замка, где располагалась библиотека, уже догорела. Часть стены обрушилась вниз, и теперь можно было увидеть этажи, как на срезе. Судя по до сих пор поднимающемуся дыму, здесь полыхало неслабо. Видимо, это зарево пожара я приметил, когда шёл на встречу с Организацией.

И всё же, почему меня не тронули? Почему не наговнили и не добавили мне лишних проблем уже после того, как забрали книгу? Неужто действительно решили пойти честным благородным путём и соблюсти все правила?

Пф-ф-ф… конечно же, есть какая-то подоплёка. Всегда есть подоплёка, и выйдет она в лучшем случае мне боком. Да, наверняка подоплёка…

К моему приходу гостей уже не осталось. Скорее всего, когда началась стрельба, они все в спешном порядке покинули замок от греха подальше. Эльфийку я отдал практически сразу на входе страже, когда подошёл к воротам, думаю, что с ней теперь всё будет в порядке. Что меня волновало куда больше, так это реакция оракула на произошедшее.

Её я нашёл у себя в комнате. В сопровождении служанок зашёл к ней в комнату, после чего они с поклоном оставили нас наедине. Ещё более удивительно было то, что застал я её с мокрыми глазами. Да, она пыталась их вытереть перед моим приходом, но красные немного припухшие от плача веки и слишком влажные глаза выдавали её с головой.

— Вернулись, — немного хрипло произнесла она, бросив на меня быстрый взгляд

— Куда бы делся, — пожал я плечами.

— Сбежали?

— Да, только… — я развёл руки в стороны, — мы же на острове.

— Да, точно… — пробормотала оракул, будто забыла об этом.

Она сделала глубокий судорожный вдох, стараясь взять себя в руки. Судя по всему, потеря этой библиотеки стала для неё ударом. Только сейчас я мог действительно увидеть, насколько она стара. Внешность осталась прежней, всё та же женщина, но вот почему-то, глядя на неё, чувствовалась древность.

— Эта библиотека… она существовала столько веков, хранимая нами, и… так потерять её… я… это тяжело.

— А как Ламель восприняла это?

— Ламель? — покосилась она на меня. — Волнуетесь о ней, смотрю.

— Ну вообще да. Ей же быть моей женой.

— Она… а что ей? Она не понимает пока важности произошедшего. Ей кажется, что это лишь старые книги, которые никому не нужны и которые хранятся там веками, но… это наша история, понимаете? Это… как… как память о нас, об эльфах, что жили когда-то внизу. Это наше всё. Моих предков, её предков, всех! И… так… всё сгорело… — очень тихо закончила она.

— Вы знали тех, кто прилетел? — негромко спросил я, внимательно смотря на неё.

— Тех, кто прилетел? Откуда? — с удивлением посмотрела она на меня. — Это… как из старых легенд про тех, кто вышел из портала. Они… пришли за вами?

— Нет, они пришли за картой, которая была в библиотеке. Не карта, а, как я понимаю, описание местности.

Да, описание местности, какие-нибудь особенности ландшафта, которые укажут на место, потому что именно карты я не видел. Возможно, там даже не точное указание, а какая-нибудь история, где упоминается расположение храма.

Стоит ли мне волноваться об этом?

Нет, об этом стоит волноваться жителям этого мира.

— Они забрали её?

— Да, к сожалению.

— Понятно… — ещё один вздох, после чего, раскинув руки в стороны, оракул упала на кровать. — Я… я бы хотела, чтобы моя дочь была похожа на меня, мой дорогой Тэйлон.

— Она и так на вас похожа.

— Совсем нет, — покачала оракул головой. — Я знаю, она молода…

— Всего девяносто семь лет, — с понимающим видом кивнул я.

— Вы знаете, что любое живое разумное существо перестаёт развиваться после определённого срока, который кончается примерно после двадцати лет?

— Вы про ум? — уточнил я.

— Про мудрость, — ответила оракул. — Мы взрослеем, мы становимся умнее, мудрее, лучше понимаем жизнь, но после этого срока наше развитие останавливается. Это естественный предел, как рост. Оно есть, но если только мы сами будем себя развивать. Кто-то так и остаётся взрослым ребёнком, превращаясь в глупого старичка. А кто-то продолжает познавать жизнь и мир, под конец становясь мудрецом.

— Намекаете, что Ламель тупая?

— Нет! — возмутилась она, аж приподняв голову. — Естественно нет! Просто… мудрость, она не зависит от возраста. Можно быть куда мудрее в двадцать семь, чем в девяносто семь. Поэтому пусть ей и девяносто семь, но мудрости ровно на двадцать.

— Хорошо вы оценили дочь.

— Она не покидала замка из-за того, что могла уснуть. Таких называют бракованными, а я считаю это особенностью. Обычной особенностью, которая делает её собой.

— Ага, сонной.

— Именно, — не повелась она на провокацию.

Мы молчали, наверное, минуту. Я молчал, потому что просто уйти, сказав «пока», было немного не вежливо и неловко. Требовалось какое-то окончание разговора, что ли. А оракул просто молчала, думая о чём-то своём.

— Подойдите ко мне, мой дорогой Тэйлон, — поманила она меня рукой.

Нахмурившись, я подошёл ближе.

— Подайте мне руку, прошу вас, — протянула она руку.

Я молча протянул руку, чтобы помочь ей встать, но…

Оракул схватилась мёртвой хваткой за мою ладонь и неожиданно дёрнула на себя, своими ногами оплетя мои, чтобы я запнулся и не устоял. Я рухнул прямо сверху, да так, что мы носами коснулись. А оракул, только этого и ожидаясь, тут же присосалась, как пиявка. Я попытался отнять её от себя, но она обхватила меня за шею, прижимая к себе, и наоборот, прижалась плотнее.

Я попытался оттолкнуть её, но понял, что, уперев руки в грудь, мои ладони буквально утонули в её сиськах. Мягких и приятных, но… Тогда я сделал то, что нас учили делать против всяких зомби и прочей швали — предплечьем надавил ей на шею прямо под подбородком и просто начал отталкивать.

Эффект был довольно быстрым, оракул отсосалась от меня, хотя двусмысленность позиции всё же осталась: я на ней, будто мы только-только собрались заняться сексом.

И всё же не буду отрицать, что я был возбуждён, и сквозь мои штаны она наверняка это чувствовала. Лежала подо мной, её волосы были разбросаны по кругу, будто лучи солнца, и грудь, большая и мягкая, которая сейчас под своим весом слегка распласталась, красивое лицо, стройное тело…

Красивая и имеющая при себе всё, чтобы свести любого мужчину с ума, но только глаза были полными грусти и печали. Ещё не высохшие, мокрые, они смотрели на меня выжидающе.

— Ты тоже хочешь меня, — немного хрипло сказала она очевидный факт. — Я чувствую это.

— Я бы не советовал этого делать, достопочтенная оракул, — негромко, но совершенно спокойно сказал я.

— Гензерия, — негромко произнесла она.

— Что?

— Зови меня Гензерией, — и вновь попыталась притянуться, но я настойчиво отстранил её от себя.

— Не стоит, серьёзно.

— Я одна, мой дорогой Тэйлон. Я просто хочу… хочу быть с кем-то. Хочу почувствовать кого-то рядом. Я не хочу быть одинокой.

Одинокой? Видимо, понятие «думать головой» для женщин в такой момент отсутствует. Не говорю, что у мужчин иначе, но всё же ей и не пять лет, чтобы списать всё на неопытность.

— Мне плевать, с кем спать, Гензерия… — я вздохнул. — Вообще плевать, потому что для меня секс — это как передёрнуть, но в более приятной обстановке, и к партнёру я ничего не испытаю, кроме сиюминутной страсти. Просто потому что не люблю его и никого не люблю сейчас, чтобы хранить верность.

— Зачем… вы говорите мне это?

— Вы другая, Гензерия. У вас есть дом. И у вас есть дочь, которая любит вас. И потом будут внуки, ради которых вы сможете жить. Мне плевать, я могу спать с кем угодно по желанию, и меня ничего не осудит внутри. С вашей дочерью ради детей? Почему бы и нет, она привлекательная девушка, я не против потрахаться с ней, даже за, имея при этом всякие бонусы. С вами? То же самое. Мне плевать, потому что для меня это часть работы, часть задания и возможность приятно провести время. Я просто солдат, который сегодня жив, а завтра погибнет под пулями. А вам плевать?

— Я… — она запнулась.

— Сделаете это, и можете уже никогда не увидеть взгляда собственной дочери. Будете смотреть ей в глаза, а видеть чужого человека. Человека, которому вы чужая. И тогда вы останетесь действительно одной, Гензерия. Вы собираетесь переспать с мужем собственной дочери. Мне плевать, но вам плевать ли? Если да, что ж, я не против, я даже рад буду…

Я красноречиво и медленно взял край её платья, после чего стянул вниз, оголив грудь, которая сразу же вывалилась на свободу. Пробежался пальцами по нежной коже, вызывая море мурашек, коснулся пальцем твёрдого соска. Красивая грудь, идеальная, полная… я бы хотел попробовать её, если честно. Но я не скот, который бездумно ебёт всё, что движется. У меня тоже есть понятия правильного и неправильного.

— Но подумайте хорошенько, действительно вы готовы разрушить свои отношения с ней раз и навсегда? Ради секса с каким-то ещё одним мужчиной, который вас привлёк. Ведь я приду и уйду, а семья… она останется. Или нет.

Я наклонился чуть ниже, чувствуя её разгорячённое дыхание, видя её покрасневшие немного влажные губы и раскрасневшееся лицо. И слегка испуганные глаза.

Глава 104

Гензерия потянулась вперёд, коснувшись моих губ, после чего… ладонями настойчиво отстранила меня назад.

Всё же решила для себя…

Я встал и отошёл от неё, позволяя оракулу сесть и поправить на себе платье. Взглянула на меня, отвела взгляд куда-то вниз в сторону, потрогав свои губы пальцем. А потом вздохнула.

— Вы странно умны для человека, который жил войной.

— Предательство — оно везде одинаковое, — пожал я плечами.

— Считаете это предательством?

— В какой-то мере. Всё-таки она вам доверяет, но я её муж, и, переспав со мной… да, вы её предадите. Покажете, что не ставите её чувства и желания ни во что, что можете отобрать то, что она считает своим.

— Но меня она понять не хочет, — вздохнула Гензерия.

— Раз вы хотели бы быть понятой, сами бы и вышли за меня замуж, — пожал я плечами.

— Боюсь, что меня могли бы совсем неверно понять тогда, — покачала она головой. — Ведь для всех я великая оракул. Я всегда гналась за стабильностью нашего королевства, шла напролом, отстаивая наши интересы. Была молода и несокрушима, а когда оглянулась, жизнь уже была прожита… Я отдала свои лучшие годы этой стране, а потом легла под кого-то, потому что требовалась наследница. Видимо, я плохо выбирала, — улыбнулась она кисло. — И даже сейчас я чувствую, что лишилась чего-то важного.

— Но у вас хотя бы есть семья, — отозвался я, подумав, что, собственно, тоже лишился чего-то важного.

— У вас тоже будет семья, мой дорогой Тэйлон. И дом, куда вы сможете вернуться.

— Возможно, — уклончиво отозвался я.

Не стал ей сообщать, что после выполнения задания обычно наступает смерть. Или сами гибнем, или нам помогают. Как бы то ни было, просто выходим из мира, чтобы продолжить в другом. Правда, для меня в этот раз при успехе смерть будет вполне себе окончательной.

— Вы правы, я знаю это, но… мне всё равно одиноко, — нетонко намекнула Гензерия. — В любом случае, я даже рада, что у моей дочери будет такой верный муж.

— Вряд ли меня можно назвать верным.

— По крайней мере верный на нашей земле, — дополнила она. — А что будет за её пределами… наверное, окажется уже на вашей совести.

— На моей, — кивнул я. — Но, возвращаясь к библиотеке, что было бы, если бы она была открыта без ключа?

— Весь бы замок об этом узнал.

— Опять магия?

— Скорее правильное взаимодействие кристаллов между собой, — ответила Гензерия. — Другой вопрос, что там книг много было, и найти нужную среди всех…

Учитывая тот факт, что он был здесь семьдесят лет, может что-то да нашёл, что помогло ему выйти на книгу. Был бы я на его месте и искал портал, тоже бы начал с эльфов, как самых старых созданий, что хранят многие секреты. Как раз столько времени позволило бы ему многое разузнать, а там кто знает, что его подтолкнуло к верным мыслям.

Ведь я тоже узнал о портале, потому что знал, что это, сузив зону поиска до туманов. И это за несколько месяцев. А ему за семьдесят лет упорных поисков и того проще. А это семьдесят лет он только на острове, а сколько лет искал он их вообще по всей земле?

Не только он, вся Организация? Если они задались целью, то пустят дохрена ресурсов, чтобы прочесать всё. В туманах, как я понимаю, дела обстоят иначе, но лощину они уже проверили. Возможно, и местность вокруг материков-плато тоже, а дальше залезть не смогли.

— А что там ещё было? Какие книги?

— Разные, мой дорогой Тэйлон, очень разные. Истории, легенды, летописи, сказания, предсказания и так далее. Там… — она слабо улыбнулась, на мгновение задумавшись, — даже была книга, в которой описываются мои роды.

— И как?

— Как прошли? Я жива. А Ламель даже не пискнула, — хихикнула Гензерия. — Спала.

— Не удивлён, — усмехнулся я.

— Как я понимаю, на родах своей жены вы присутствовать не будете.

— Как получится, — уклончиво ответил я.

— Я понимаю, — кивнула она. — Ваш род.

— Да. Надо что-то делать, иначе нас сметут.

— Война родов, — кивнула она со знанием дела. — Когда-то она тоже гремела у нас. Мои мать и отец участвовали в ней и погибли. Меня выдали замуж, но мой жених был убит. Потом меня выдали за другого, но и он погиб. Так я ходила по рукам в прямом смысле слова, как трофей. Ходила, пока не поняла, что в состоянии сама решить свою судьбу, так как властью всё же была я и все подчинялись мне.

— Все враги королевского рода отправились исследовать туманы, — вспомнил я, как мне однажды сказали.

— Не думайте, что я жестокая. Я не сбросила их в туман.

— А что сделали?

— Посадила в корзину, дала еды на месяц и осторожно на шаре спустила вниз. Дальше всё было в их руках.

Это мне напоминает случаи, когда всех сажают в шлюпку в открытом океане и дают одно весло. Вроде и дали шансы, но по сути это убийство. Считай, очень тонкий троллинг над жертвой. Гензерия явно обладала этой немного садистской чертой.

— Сейчас тоже зреет попытка родов навязать свои правила, но я с этим очень быстро разберусь. Если они не могут ужиться со мной на этом острове и считают его слишком маленьким, то я позволю им найти своё место под туманами.

— Вместе с детьми?

— В прошлый раз — да. Сейчас — не знаю. Со старостью все переходят в две крайности: или очень жестокие, или очень мягкие. Я скорее становлюсь мягкой, хотя твёрдости подавить все возмущения мне хватит. Просто жду, сколько легкомысленных эльфов в это влезет, чтобы потом разом всех неверных и ненадёжных и поймать.

Прямо план-перехват. Уважаю.

— Кстати, хочу спросить, откуда та часть замка взялась? Она явно иначе выглядит, чем эта.

— Вы про… — она посмотрела в сторону, где находилась теперь уже полуразрушенная часть замка, и вздохнула. — Это строение было ещё с тех времён, когда подняли остров в небо.

— Её делали люди, — я не спрашивал, утверждал, так как архитектура явно не эльфийская. Более тяжёлая, монолитная и простая.

— Верно, люди. Давно это было, когда ещё туманы не застелили всю нижнюю часть земель. А ведь там даже были моря и океаны. Не то, что сейчас называют люди морями, а огромные, действительно большие.

— Откуда вы знаете?

— В книжке одной прочитала… которая сгорела, — закончила она на пессимистичной ноте. — Тяжело смириться с этим, мой дорогой Тэйлон. Просто представьте, что у вас была очень старая вещь, которую…

— Я знаю, что вы чувствуете, поверьте.

Гензерия взглянула на меня слегка удивлённо, после чего улыбнулась.

— Ну что ж, тогда вы можете понять меня. Потребуется время, чтобы отпустить всё это, но мне жаль, что такое наследие не достанется Ламель и её внукам. И она никогда не узнает, какие великие тайны скрывал наш народ.

— Вы можете это всё записать. Начать новую историю своего народа, — заметил я.

Гензерия смолкла на несколько секунд, после чего кивнула.

— Знаете, возможно, я так и поступлю. Запишу всё, что помню и знаю. А теперь… хотите позаниматься со мной? Мне надо отвлечься от всего. Вам удалось надавить на мою совесть и материнские чувства, однако теперь в голове сумбур.

Подрочи меня, иначе говоря. Не утянула в постель, так таким образом пытается. Хотя почему бы и нет?

— Это прозвучит глупо, но может стоит вам… как-то заглушить крики? — предложил я. — Всё же ночью, если королева будет так покрикивать, может сложиться не очень хорошее мнение.

— Боитесь сплетен?

— Боюсь вашу Ламель. Что она придёт сюда покричать и по совершенно другой причине.

Мы занимались, наверное, до середины ночи, пока оракул с какой-то блаженной улыбкой не отправила меня спать. Не потому что устала, а из-за того, что сегодня я наконец смог урегулировать силу потока. Возможно, из-за усталости и лёгкого морального истощения, а может просто из-за всех тех тренировок, что мы прошли, но оракул на этот раз покрикивала меньше.

Хотя потом всё равно попросила долбануть хорошенько энергией. После этого осела, едва не задыхаясь и едва сдерживаясь, чтобы передо мной не начать заниматься онанизмом, попросив покинуть комнату и поблагодарив за урок.

После этого дела пошли своим чередом.

Приближалась свадьба, вокруг мельтешили эльфы, готовясь к празднику. Дворец преображался, покрываясь белоснежными цветами, которые расставляли то тут, то там. Стало как-то многолюдно даже.

Моя семья привыкала к новой обстановке. Сёстры старались держаться вместе, с недоверием и лёгкой опаской косясь на эльфов. Отец вёл себя благопристойно, уверенно и сдержанно, общаясь и даже заводя некоторые знакомства. Мать просто всегда была рядом с ним, как верная супруга, а Диор… он ничего не делал.

И это мне не нравилось. Если бы мне пришлось выбирать, кого в семье убить, выбор, несомненно, пал бы на него.

Ушастая выздоровела через пару дней. Какая-то уставшая, осторожная. Она теперь косилась на меня с лёгкой опаской. Это проявлялось абсолютно везде — от тренировок до обычной жизни. Раньше если она была везде и комментарии были обычным делом, то сейчас просто ходила следом и по большей части молчала. Не грустила, не убивалась, просто молчала и косилась на меня.

А когда я спросил, что случилось, ответ был краток:

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Совсем ничего.

— То есть я могу тебя переименовать в подсвинку?

— Из Ушастой?

— Да.

— Я не против.

Я прищурился, пытаясь понять, что сучка задумала.

— Ты что задумала? — собственно, я не собирался держать такие мысли при себе.

— Ничего, господин.

— Тогда чего ходишь как убитая горем? Сианс, что случилось?

У неё уши аж дёрнулись от удивления, да и сама Ушастая подняла голову, глядя на меня удивлённым взглядом.

— Сианс, ты просто… какая-то странная.

— Вы беспокоитесь обо мне, хотите сказать? — прищурилась она.

— Учитывая тот факт, что ты за моей спиной, то да, беспокоюсь. За себя. Собственно, тот факт, что я тебя не бросил, уже говорит, что мне как минимум не плевать. А мог просто ждать, пока тебя поджарят, и тогда им на меня вообще нечем давить было бы. Так в чём проблема, Сианс?

Вру, было — моя семья. Там в любом случае пришлось бы договариваться, однако всё же из-за того, что Ушастая была под моим началом, я чувствовал некоторую ответственность за неё. Привычка. Если кто-то под моим командованием, как-то само собой начинаю думать и о подчинённом тоже.

Всего какое-то мгновение её лицо было совершенно другим. Совсем нетипичным для эльфийки. После чего вернулись те черты, к которым я привык.

— Ни в чём, — буркнула она. — Просто не могу поверить, что обязана жизнью такому, как вы. Для меня это удар в самое сердце.

— Да, теперь по гроб жизни не расплатишься, — заметил я.

— Это меня и пугает, — фыркнула она.

— Ты всё равно сучка.

— Лучше быть сучкой, чем идиотом, — да, узнаю знакомые нотки в голосе. Ну хоть что-то.

Сейчас я серьёзно рассматривал взять её с собой. Её тупость, конечно, иногда проявляла себя, однако я видел в Ушастой эту упёртость, граничившую с полной упоротостью, когда человек ставит миссию превыше всего. Когда какими бы врагами вы ни были, но на войне в одном отряде вытащите друг друга, не задумываясь, так как там, под огнём, можно положиться только на товарища по оружию.

И вот Ушастая виделась мне именно в таком виде. Всё же не струсила вернуться (пусть и с книгой).

А это уже показатель.

Интереснее дела шли с Ламель, которая теперь показывалась куда чаще, напоминая о себе из раза в раз. Она удивительным образом сохраняла баланс между тем, чтобы стать назойливой, и тем, чтобы максимально часто проводить со мной время.

— Вы вновь занимаетесь с матерью магией, верно? — спросила она между делом, когда смогла утащить меня на уроки по фортепьяно.

Заняться особо всё равно здесь было нечем. Только и делай, что тренируйся, да развивайся. В город я по понятным причинам не выходил, так как Гензерия предупредила, что пока она не разберётся с наглыми родами, за стенами я могу быть в опасности. Поэтому я только и делал, что тренировался, читал, писал и всячески убивал время.

Сейчас я пытался играть на рояле. Удивительно, но само собой всё получалось, будто тело Тэйлона само подхватывало мои действия по знакомым движения. Мышечная память, иначе говоря.

— Да, почти научились управлять энергией.

— Вот оно как… — задумалась Ламель, после чего постучала по роялю пальцем. — Торопитесь, Тэйлон, быстро играете. Такт: раз-два-три, раз-два-три…

— Раз-два-три, — повторил я, замедляя бег пальцев.

— Так получается, вы скоро будете заниматься магией со мной, верно говорю?

— Да. А вам не терпится, смотрю.

— Интересный опыт, обучать кого-то раньше мне не приходилось. Опять спешите…

— Да-да… Но насчёт занятий, разве вам не надоело? Мы и так много времени проводим вместе.

— О, точно, мы ещё кулинарией не занимались, хотя вы обещали показать, — вспомнила Ламель.

— Вам разве заняться нечем, кроме меня?

— Нечем, — невозмутимо ответила она. — Обучать ничего не умеющую личность оказалось для меня действительно интересным занятием. Чувствую себя нужной.

— Вон оно как… тогда бы матери помогли, а то она… Ламель? — я бросил на неё взгляд.

Ламель опять уснула. В последнее время она делает это куда реже, но всё равно вряд ли это пропадёт насовсем.

Чтобы разбудить её, я долбанул аккорд на нижних октавах прямо посреди весёлого тихого произведения.

— Вы не ту ноту нажали, — тут же очнулась она. Я даже перестал ей говорить, что она уснула. Просто продолжал разговор, как ни в чём не бывало.

— Почему бы тогда не помочь матери с восстановлением той части здания и утерянных книг?

— Чем же?

— Не знаю. Вы же можете спросить у неё, верно? — пожал я плечами.

— Вы опять спешите. Позвольте показать… — она встала за моей спиной, и я затылком почувствовал её мягкую грудь, когда она наклонилась и положила руки на клавиши. — Вот так…

И её пальцы забегали по клавишам, буквально самыми кончиками касаясь то одной, то другой, но при этом будто она просто водила руками. Да, опыт и море свободного времени на лицо.

— Не так уж и сложно сохранять ритм, не правда ли?

— Наверное, просто говорить, когда за спиной опыт, да?

— Нужна практика, у вас получится, — отстранилась она. — Кстати говоря, Тэйлон, а вы не думали остаться?

— Думал, но боюсь, что у меня не будет такой возможности.

— Я слышала, что у вас на родине опасно. Быть может вам лучше со своей семьёй переждать всё здесь? — поинтересовалась она. — Всё же вы станете полноправным членом нашей семьи.

— Всю жизнь провести на острове?

— Я провела практически всю жизнь в замке.

— И как?

— Одиноко, — призналась она нехотя. — Но теперь нас будет двое, потому я уверена, что для нас это не станет проблемой, Тэйлон.

— Ну вы и так не будете одиноки. Как минимум, здесь пока будет моя семья. Можете познакомиться с моими сёстрами. Уверен, что у вас найдутся общие темы для разговора. А потом ребёнок — вот с ним вы точно не соскучитесь. Хотя вам тоже нянька нужна…

— Кто бы мне это говорил, — недовольно хмыкнула Ламель. — Опять ускоряетесь.

— Ну мне-то нянька не нужна, — ответил я.

— Ускоряетесь, — постучала она по роялю пальцем. — Слишком быстро.

— Может мне нравится играть быстро?

— Научитесь играть хотя бы медленно, а там уже мы и поговорим. Однако было бы прекрасно, если бы вы всё же остались. У нас есть куда пойти и где провести хорошо время.

— Вы знаете, что не могу.

— Хорошо, но вы потом вернётесь? Как только всё наладится? — спросила она без каких-либо эмоций. Она вообще старалась не проявлять их, будто скрывая всё внутри себя.

— Я постараюсь, Ламель, — вздохнул я.

Немного странно чувствовать себя тем, кого где-то ждут. Не знаю, почему и от чего, но Ламель в действительности в последнее время крутится слишком часто рядом. И я не мог назвать причины, но скорее всего ей просто скучно, а коротать время с кем-то куда интереснее, даже если всё время ты его просто учишь. Может и мне чему-нибудь научить Ламель? Например, стрелять из револьвера?

Глава 105

— Зачем мне учиться стрелять из револьвера? — спросила Ламель, с интересом заглядывая в ствол, при этом держа палец на спуске.

— Не стоит так делать, — отвел я ствол в сторону.

— Почему? — тогда направила Ламель ствол на меня. Что за мания…

— Потому что будь он заряжен, и задень вы спуск, ваши прекрасные мозги полетят очень далеко.

— Я не получила ответ на свой вопрос — зачем мне учиться стрелять из револьвера?

— Просто будете уметь чуть больше, чем умеете сейчас, — ответил я. — Из лука вам точно будет сложнее стрелять.

— Неправда, — не согласилась Ламель. — Я могу стрелять из лука.

— Я не говорил, что не можете…

Она хмыкнула, подошла к стойке, взяла лук, из небольшой корзины стрелу, после чего встала перед мишенями. Положила стрелу на тетиву, оттянула, отпустила.

Десятка, засадила ровно в центр. И всё бы ничего, но сама Ламель сейчас стояла с таким лицом, что было больно смотреть. Застыла, как статуя, пытаясь не кривиться после того, как ей прямо по груди стегануло тетивой.

— Выглядело больно, — хмыкнул я, забрав у неё лук. — Можете не скрывать, я всё видел.

— Признаюсь, что возникают трудности иногда, — выдавила она из себя, помассировав свою раненую часть.

— Совсем небольшие, — хмыкнул я, вернув оружие на стойку. — Давайте, всё равно вам явно нечем заняться.

— Мне есть чем заняться, Тэйлон.

— Учить меня? Да, полезное дело.

— Вам не нравится моё обучение? — тут же приподняла она недовольно брови. — Нет, быть может моя мать будет лучше…

— А вам всё с матерью сравнить надо, да?

У неё на этой почве явно проблемы. Уже не в первый раз, когда речь заходит о том, что у неё что-то не получается или она не может что-то нормально объяснить, Ламель тут же припоминает свою мать.

— Нет, если вам что-то не нравится, Тэйлон, я не буду вас задерживать, — надулась она обиженно, пусть и пыталась это скрыть. — Я ведь всего лишь ваша невеста.

— Ага, всего лишь… — фыркнул я. — Держите, сейчас заряжать будем.

Мы около десяти минут провозились с тем, чтобы зарядить револьверы. Когда у меня это занимало буквально меньше минуты, у Ламель на каждую пулю ушло минуты две. Она с такой осторожность брала их, так аккуратно шомполом пропихивала, едва ли не с нежностью, что мне стало невольно казаться, что и стрелять сейчас они буду цветочками. Что за бабская зарядка?

— Дайте, — не выдержал я, отобрав револьвер. — Показываю ещё раз, смотрите внимательно.

— Да, — тут же кивнула Ламель с таким ответственным лицом, будто ученица-отличница. Я даже покосился на неё, не троллит ли лопоухая меня сейчас.

— Ещё раз, берёте пулю…

— Беру пулю, — повторила Ламель за мной.

— Кладёте пулю в канал барабана, после чего большим пальцем проталкиваете глубже.

— Кладу пулю в…

— Не обязательно дублировать меня, — перебил я Ламель.

Та только обиженно оттопырила нижнюю губу. Это было довольно забавно, видеть её такой. Я не считаю себя уродом, которому нравится издеваться над людьми, но она и не человек, а ещё такое забавное зрелище того стоило. Надо почаще ущемлять её гордость.

— Короче, пропихнули пулю большим пальцем, после чего шомполом проталкиваете внутрь. Не надо делать это так, как вы делаете — словно пытаетесь котёнка погладить. Резко, быстро, с силой. Вот так, — показал я на пример, активно заработав рукой. — Усилия прикладывайте.

— Я делаю всё осторожно, — ответила она.

— Осторожность — это хорошо, но здесь нужно делать всё уверенно.

Как говорил один из моих инструкторов: «Не надо это делать так, как будто вы по пизде ладошкой хлопаете. Вы должны делать это так, словно кол в задницу врагу забиваете». Интересная инструкция, жаль, Ламель её не сказать.

— Я уверена как никогда. Я просто делаю всё осторожно.

— Дело не в осторожности, вы просто неправильно заряжаете. Надо силой проталкивать пулю.

— А какая будет разница, силой или осторожно, если эффект одинаковый, Тэйлон?

— Не одинаковый. Если не дошлёте пулю до упора, убойная сила упадёт.

— И? — невозмутимо спросила Ламель.

— И? Вы не убьёте человека. Пуля может даже кость не пробить.

— Зачем мне убивать человека?

«Ты дура?» — захотелось мне спросить, но я сдержался.

— Это пример. Будете защищаться, а у вас пуля не имеет убойной силы. Давайте ещё раз, берите пулю, я вам помогу.

На этот раз осторожно положил свои руки на её и надавливал чуть сильнее, чтобы показать, сколько требуется усилий, например, когда запихиваешь пулю большим пальцем. Обхватил её ладонь своей и сильнее заработал шомполом, чтобы пропихнуть пулю глубже. При этом я чувствовал, как Ламель вся напряглась, будто боялась сделать лишний вздох.

— Видите? Больше сил нужно прикладывать. Вы же тетиву не оттягиваете наполовину.

— Я… — она запнулась. Я с интересом посмотрел её на лицо, которое успело слегка зарумяниться. — Это немного другое, как мне кажется.

— То же самое. Это зарядка оружия, здесь всё должно быть чётко, быстро и в меру. Три главных пункта при использовании любого оружия. Всегда делать чётко по инструкции, как правильно, делать это быстро и не переусердствовать. Так, давайте сделаем пробный выстрел.

Встав на позицию, я опять осторожно обхватив её ладони.

— Расслабьтесь.

— Я расслаблена, — немного глухо ответила она.

— Значит, ещё расслабьтесь, — я поднял её руки на нужный уровень. — Смотрите по направлению ствола. Цельтесь от него.

— Да.

— Отлично, — я обхватил её руки покрепче. — Всё? Ствол смотрит на мишень?

— Да.

— Отлично, жмите на курок. И… — я посмотрел, как Ламель забавно зажмурилась. — Не жмурьтесь. Вы же не жмуритесь, когда стреляете из лука.

— Да, — немного испуганно ответила она и аж двумя пальцами нажала на курок.

Раздался металлический щелчок, и Ламель вздрогнула. И всё равно зажмурилась. А потом медленно открыла глаза и с незаданным вопросом посмотрела на револьвер. После этого посмотрела на меня, и в её глазах мелькнуло недовольство ребёнка, которого обманули.

— А выстрел?

— Вы только взвели курок, — не сдержал я улыбки.

— А выстрел? — требовательно повторила она.

— На спуск нажмите.

— На спуск? — наклонила она голову, чтобы рассмотреть револьвер, который держала на вытянутых руках.

— Крючок под указательным пальцем.

— Это кото… Ай! — вскрикнула, когда грохнул выстрел. И с испугу тут же нажала второй раз на спуск. Сработал самовзвод, и грохнул следующий выстрел. А потом ещё один. И ещё…

Ламель отстреляла весь барабан, зажмурившись и бездумно нажимая на спуск пальцем. Лишь когда револьвер стал издавать сухие металлические щелчки, она приоткрыла один глаз.

— Всё? — тихо спросила Ламель.

— Вроде как да, — отпустил я её руки. Если бы не держал, боюсь, из-за отдачи и непрочного хвата ствол бы гулял из стороны в сторону, и она бы рисковала перестрелять всех в округе.

Она удивлённо осмотрела револьвер, после чего посмотрела на меня.

— Он больно бьётся.

— Это отдача.

— Вы, я слышала, хорошо умеете им пользоваться.

— Есть такое.

— Покажете своё мастерство? — протянула она мне револьвер стволом вперёд.

— Оружие подают рукоятью вперёд, Ламель. Это на будущее, — взял я револьвер и уже оточенными движениями зарядил его.

— Вы быстро это делаете, — уважительно кивнула принцесса, возвращая себе маску невозмутимости.

— Необходимость. Всё решают зачастую секунды, и приходится думать совсем не о зарядке. Потому важно делать это, не глядя, на автомате.

— А вы бы смогли победить эльфа на дуэли, если бы использовали револьвер?

— Думаю, что да, — ответил я, после чего посмотрел на мишень.

А через секунду отстрелял все шесть пуль. Причём стрелял я ровно как меня учили — одна рука взводит курок, другая жмёт спуск, чтобы максимально быстро отстреляться. Ламель даже рот приоткрыла, когда увидела мою стрельбу.

— Это… шесть пуль вы выпустили?

— Да, — откинул я барабан, проверяя.

— И… то есть можно так быстро стрелять?

— Ещё и попадать, — откинул я барабан, после чего взял шесть пуль и осторожно вложил их в ладонь Ламель. — Давайте, у вас получится. Во-первых, заряжайте более смело. С вашими силами револьвер не сломать.

— А во-вторых?

— Не жмурьтесь, Ламель. Иначе кончится тем, что вы меня застрелите.

— Не уверена, что у меня получится.

Но интерес в её глазах всё же был. Она словно ребёнок, который получил пусть и не самую, но интересную игрушку, пыталась разобраться с оружием. Так что нам было чем заняться в этот день, помимо обычных занятий. Ламель отстреливала барабан за барабаном, явно войдя во вкус.

— Правой рукой держите рукоять, просто держите. Левой же обхватываете вот так… — я осторожно показал, как правильно надо взяться за револьвер. — Вот. Плотно обхватываете, вся нагрузка будет ровно на неё.

— Неудобно, — пожаловалась она.

— Надо привыкнуть.

— Но вы стреляете иначе. Одной рукой и держите совсем по-другому, — с подозрением посмотрела Ламель на меня.

— Да. Потому что я могу себе это позволить. У меня от отдачи револьвер в лицо не бросает, как у вас.

Принцесса лишь гордо хмыкнула на моё замечание. До этого она едва не разбила себе лицо, когда не удержала револьвер и его отбросило отдачей. Только моя рука спасла её прекрасный нос от перелома.

— А знаете, — неожиданно сказала Ламель, целясь. — Вы правы.

Её глаза недобро блеснули. Меня аж немного пробрало от такого. На какое-то мгновение Ламель совсем немного, но изменилась. Стала более… хищной. Грохнул выстрел, от которого у меня побежали мурашки.

— Я чувствую какое-то лёгкое пьянящее возбуждение, когда держу его. Словно держу чью-то жизнь в руке. Столько силы и мощи в одном предмете. Подобного не почувствуешь, когда держишь лук, — вновь выстрел, причём она вроде как попала в мишень. — Это пьянит, словно поднимает над другими…

Ламель посмотрела на меня каким-то холодным взглядом, в котором читалось то ли удовлетворение, то ли наоборот, голод.

— К чему вы клоните?

— Я… не знаю, — опустила она револьвер. — Прямо сейчас я подумала, что столько силы в маленьком предмете. Что власть отнять и подарить жизнь практически в руках. Я подумала о матери.

— Надеюсь, вы её не застрелить решили, — нахмурился я.

— Что? Да… да как вы вообще подумали об этом?! — возмутилась она. — Я?! Да родную мать?! Правильно Ньюэсенфей говорит, вы такой идиот иногда, Тэйлон, уж простите, пожалуйста, мои грубые слова!

— Ну знаете, когда вы держите револьвер, говорите про то, как приятно чувствовать силу, которой можно отобрать жизнь, а потом вспоминаете про мать… — я замолчал, давая ей понять, как это выглядит.

Судя по всему, не поняла.

— Скажете тоже! Я имела ввиду совсем другое. Просто подумала, что она этого не умеет делать. Не умеет стрелять. А я умею! Значит, я уже лучше неё в этом.

— А вам надо быть лучше неё в чём-то?

— Да!

— Ну вы красивее её. Вот ещё одна сторона, в которой вы сильнее.

Ламель открыла рот, чтобы что-то сказать, но покраснела до самых корней волос и отвернулась, буркнув:

— Дурак…

Просто достаточно ещё самому напомнить, что ей девяносто семь лет. Это же не пять лет. Девяносто семь. А реакция как у восемнадцатилетней. А после она и вовсе удивила меня, положив револьвер на стол, подойдя ко мне поближе, встав на цыпочки и чмокнув в губы. Застенчиво, быстро, совсем не так, как до этого, когда она целовалась напоказ.

И тут же быстро-быстро засеменила отсюда, оставив меня смотреть ей вслед и думать…

Эльфы не только стареют медленно, но ещё и умнеют с той же скоростью.

* * *

Ламель буквально убегала с поля, на котором они стреляли. Убегала вся красная, готовая скрыть своё лицо в ладонях. Лицо горело, сердце билось как сумасшедшее, в груди было странное чувство, которое она не могла объяснить, а мысли то и дело метались, всё чаще и чаще возвращаясь к Тэйлону.

«Да что со мной такое?!» — одёрнула она себя. — «Он просто человек!»

Вот именно, простой человек. Приятный, но куда ему до эльфов, которые её окружали с самого детства. А в голове крутилась детская дразнилка: «Влюбилась, влюбилась, от рук матери отбилась!»

Ламель считала себя сильной. И поэтому она могла признаться себе, что Тэйлон вызывает определённый интерес к себе. Куда больший интерес, чем те многие сынки из благородных эльфийских семей.

В отличие от их буквально вылизанных до идеала внешности и поведения, в Тэйлоне было что-то очень по-простому красивое. Простое… Поведение? Как у дикаря с больших земель, но, тем не менее, это было куда заманчивее, чем слишком правильное, идеальное, следующее всем правилам этикета. Словно нечто необычное и необузданное, к чему хотелось прикоснуться. И укротить, если получится.

Спокойный, твёрдый, уверенный в себе. Он не пытался понравиться кому-то, пусть и старался следовать правилам и не обидеть. А ещё лицо… ну, не самое красивое, но в нём было что-то мужественное, а шрам на щеке словно был знаком, что он не раз встречал смертельную опасность.

Он был мужественнее — вот что.

И её первое мнение: «О боги, и этот вот будет на мне?! Пусть всё закончится очень быстро!», сменилось на «Интересно, а каким он будет? Таким же дерзким или необычайно мягким?».

К тому же, его интересы удивительным образом её забавляли. Ламель знала, кто он, что сделал в городе и что сделал перед тем, когда его поймали. Воин. Настоящий воин, за которым не страшно спрятаться и на которого можно положиться.

Такой вот необузданный дикарь, а интересовался музыкой. Музыкой! И кулинарией! Такой сильный контраст между тем, каким он выглядит снаружи и какой внутри, заставлял её… что? Чувствовать какую-то нежность? Да, скорее всего. Ведь внутри, казалось, он был совсем другим.

И сейчас, он так мягко с ней говорил, учил и даже закрыл, когда револьвер ей чуть в лицо не ударил. И его руки… такие мозолистые ладони и… мягкие, аккуратные, но настойчивые касания.

Это прямо как в сказках: принцесса и солдат нашли друг друга и жили долго и счастливо…

— Несчастливо… — буркнула она недовольно.

Во-первых, мать. Тэйлон был её. Она его будущая жена, так что пусть тянет своизагребущие ручонки к другим! Сначала сама нос воротила, говоря, что Ламель придётся выйти за него замуж. А тут смотри-ка, сразу как похорошела. И к вину больше не прикладывается. Так чего же мать теперь не говорит, что придётся ей, Ламель, нести этот груз? Где она была до этого? Да, Ламель тоже воротила нос, но позже-то пригляделась и поняла, что вроде всё и не так уж плохо.

При всей своей любви, видя в голове лицо матери, у Ламель руки сами начинали сжиматься в кулаки.

Ей отдали Тэйлона, значит, он её! Всё! Точка! Затащить её жениха к себе в кровать! Да как она… совсем, что ли, не уважает её?! Почему её никто ни во что не ставит?!

А что было вторым, так это его неинтерес к самой Ламель. И Ламель это не устраивало. Он словно смотрел на неё и говорил: пойдёт. Она не хотело быть той, кто на уровне «пойдёт». Её было обидно за себя.

Ламель взвесила свою грудь в ладонях, после чего провела руками по талии. Да Ламель была красива и принимала этот факт вполне спокойно, не пытаясь преуменьшать, но и не преувеличивая.

Но здесь же явно больше, чем на пойдёт, так почему он не смотрит на неё влюблённым глазами? Или хотя бы похотливыми? Неужто она его совсем не привлекает? Неужели и здесь она отстаёт? Она хотела всё его внимание, чтобы он смотрел только на неё. И чтобы он обнял её, прижал к себе, пусть даже применив немного силы. Нет, если он покажет силу и настойчивость, это будет даже лучше.

Ламель было стыдно признаться, но ей хотелось почувствовать себя беззащитной и слабой. Той, которую может вот так силой взять кто-то другой. Силой, но, естественно, нежно…

А он просто разделит с ней койку и потом уедет. Будь немного больше времени, она бы смогла его заполучить, но он был настолько неприступен, что её это злило. Нужно было больше времени, а он уезжал, и непонятно, вернётся ли? Вернётся?

Если бы Ламель могла видеть себя со стороны, то она бы увидела, как уснула в коридоре, сжавшись в клубок у стены. А потом как её подбирает Тэйлон с недовольным видом и в сопровождении служанки, которую он нашёл по пути, относит её в комнату.

Но Ламель всё проспала.

В её голове пронеслась напоследок мысль:

Интересно, а о чём он сейчас думает?

* * *

Хм… интересно, если жахнуть по острову орбитальным ударом и расколоть его на кусочки, он будет летать или упадёт вниз?

Глава 106

Чем ближе была свадьба, тем больше вокруг крутилось народу, особенно в замке. Это было похоже на военные корабля: там тоже все ходят, что-то делают, мельтешат, а когда присмотришься, понимаешь, что у каждого своя задача, не менее важная, чем у остальных, и все заняты делом.

Стрелять из револьвера я решил научить и Ушастую, посчитав, что ей это не помешает. Но что удивительно, схватывала она куда медленнее той же принцессы, которая научилась более-менее стрелять уже в первый час. Эта то револьвер неправильно заряжает, то пули не до конца протолкнёт, то и держит так, что отдачей ей отбивает руку.

— Плотнее держи! — дал я ей подзатыльника.

— Я плотно держу! — обиженно ответила она.

— Ещё плотнее возьми!

— Да куда плотнее?!

— Да вот так! — я обхватил её руки и сдавил. Создалось впечатление, что она его совсем не держала. — Вот, видишь? Теперь плотно! Сдави что есть сил… Блин, но не до такой степени же!

У неё аж пальцы побелели и захрустели.

— Да вы определитесь уже!

— Крепко держи! Что тебе непонятно в слове крепко?! Ты меч так же держишь?!

— Нет! — обиделась. Но по крайней мере держать стала лучше.

Правда…

— Ты как зарядила? — вздохнул я, глядя на то, как пуля просто застряла в дереве.

— Хорошо, — недовольно ответила она.

— Если бы хорошо зарядила, то пуля бы пробила деревяшку, а не застряла в ней. Дай сюда револьвер.

Я отобрал у неё ствол, открыл и… Ну да, пули виднелись сразу сверху, словно их просто немного протолкнули пальцем. То есть она даже шомполом не поработала. Поймав мой взгляд и почувствовав опасность, эльфийка умудрилась отскочить от моего пендаля в последний момент.

— Иди сюда, — рыкнул я.

— Вы меня пнёте! — обиженно заявила она.

— И правильно сделаю! Ты шомполом их не пропихнула!

— Я забыла!

— Я тебя сейчас в котлету переименую! — я бросил ей револьвер. — Взяла шомпол!

— Идиот… — буркнула эльфийская рожа.

Она мне напоминала новобранцев — те тоже тупые до ужаса, только не такие дерзкие. Однажды я наблюдал, как парень оттянул затвор и пытался в патронник запихать магазин. Но то новобранцы, а это эльфийка с боевым опытом и стажем, которым не могут похвастаться даже военные из людей!

— Да заталкивай пулю!

— Да заталкиваю я! — обиженно, словно готовясь расплакаться, ответила эльфийка, шерудя им сильнее.

Она реально немного странная. Я не могу поверить, что она одна из лучших, как мне сказала Гензерия.

— Ты хоть раз заряжала ружья? — спросил я.

— Да, — посмотрела она опасливо на меня.

— И как ты заряжала?

— Ну вот так, — она начала активнее проталкивать пулю в барабан.

— Ну так и здесь так же! Так же! Ты ни разу из револьверов не стреляла?

— Нет!

Дура…

Нет, она хорошо фехтовала, хорошо стреляла и дралась для своего уровня, но иногда у неё такие затупы случались, что с трудом верилось, что она солдат. Скорее обитательница кухни и смотрящая за детьми, которая далека от этого.

В конце концов мы смогли зарядить револьвер. Потратили на это полтора часа. Осталось научиться стрелять так, чтобы револьвер не вылетал у неё из рук.

А потом она меня и вовсе убила вопросом:

— А когда мы вернёмся в поместье, можно будет мне купить револьвер?

Я аж подавился от такой наглости. Во-первых, просить револьвер — это, блять, сильно. Учитывая его стоимость и то, что Ушастая Котлета, по сути, чужой мне человек, делать такие подарки я был не готов.

Во-вторых:

— В смысле, мы?

— Ну, я, вы и этот… как его там.

— Диор.

— Да.

— Ушастая Котлета, ты, видимо, не поняла кое-что. Нет никакого «Мы». Вернее, оно есть ровно до того момента, как мы покинем остров. Ты останешься здесь, а я с Как Его Там Диором полетим домой.

— А я?

— Ты тупая? Ты здесь остаёшься.

— Но я ваша слуга! — хлопнула она себя по груди. — Мне оракул сказала вам верой и правдой служить!

— И будешь служить. Здесь. Защищать остальную семью.

— Нет! Я же… да я вам жизнь спасла! — возмутилась Ушастая.

— Нет, ты пришла туда спасать мою жизнь, но поставила её под угрозу, притащив книгу, а потом и вовсе попала в плен. Это я тебя спас.

— Так теперь, значит, я обязана воздать вам долг!

— Будешь воздавать. Здесь.

— Нет! — топнула она ногой. — Я еду с вами. Я выполню свою долг, и тогда ноги моей рядом с вами, идиотиной, не будет, но до тех пор я буду рядом.

— Нет, ты не едешь, Ушастая Котлета, это приказ. Мне не нужен лишний рот, лишний груз и просто душа, которую придётся защищать.

— Я могу себя защитить! — рявкнула она. Бросилась к лукам, схватила один и сразу оттуда запустила стрелу.

Попала в десятку.

— Вот! Видел?

— Нет, прости, Ушастая. У меня и так будет мёртвый груз на шее, поэтому я просто не потяну сразу двоих.

— Так я не мёртвый груз! Я умею за себя постоять!

— А ещё ты не слушаешь приказов, слишком импульсивная, не умеешь слушать, делаешь, как сама считаешь правильным, и вечно споришь.

— Я не спорю!

Ага, так я и понял.

— Ты уже споришь, Сианс, — подкралась к ней сзади Гензерия. — Так что он по многим вопросам прав. Тебе стоит держать себя в руках.

— Я… простите, моя повелительница, — тут же тихо ответила Ушастая, поклонившись. — Я постараюсь исправиться.

— Но ты не мне это должна говорить, Сианс. У тебя свой господин есть, которому ты должна кланяться.

— Я заставлю вас взять меня, — хлопнула она себя по груди, обратившись ко мне. Развернулась и ушла, гордо задрав нос.

Вот именно таких я всегда и старался избегать брать на задания, если мне выпадала возможность набирать команду. Они, конечно, упёрты, что плюс, но они и упороты, что минус, хотя, по сути, то же самое. Они опасны настолько, что способны привести всю команду к провалу.

— Сменила гнев на признание, — с улыбкой глядя вслед Ушастой, приложила ладонь к щеке Гензерия. — Надо же, как вы повлияли на неё. А всего-то прошло.

— Она неисправима и опасна в своём желании причинять другим пользу.

— Вы имели в виду приносить?

— Нет-нет, именно причинять пользу.

— У вас ещё есть время дать ей возможность исправиться. А теперь, как и положено, наши тренировки, мой дорогой Тэйлон. Вы уже показываете, что умеете направлять потоки по рукам, а значит, настал черёд попробовать использовать энергию в чистом виде на деле. Готовы?

— Всегда готов, — твёрдо ответил я, чем почему-то вызвал у неё улыбку.

— Ну что же… тогда вытяните руку перед собой. Да, так. А пальцы сделайте вот так, — она показал скрюченные пальцы, как у старого дерева. — Да, всё верно, так. А теперь вы должны позволить энергии течь через ваши пальцы. Но, — она внимательно посмотрела на меня, — всё хитрость в том, что ваша рука, то есть ладонь, тоже передаёт энергию. То есть вы как проводник, у которого энергия может идти как в одну сторону, так и в другую. И получается, что пальцы испускают направленные потоки энергии, а ладонь наоборот, совсем немного её притягивает, не позволяя энергии уйти в мир. Понимаете меня?

— Почти… — нахмурился я, пытаясь понять её.

— Пальцы выдают энергию, и она попадает в наш мир. А ладонь наоборот, втягивает. И так как мир вокруг утягивает энергию в себя, а ладонь тянет на себя, получается равновесие, когда энергию тянет в разные стороны одинаково и она сохраняется на месте.

— Я выдал энергию, но как бы впитываю её ладонью с той же силой, с какой мир пытается забрать её в атмосферу, — уточнил я.

— Верно, — улыбнулась Гензерия. — Секрет прост как листок дерева, но сложен, так как требуется энергия. Попробуйте сейчас просто подать энергию через пальцы. Давайте.

— Удерживать ладонью?

— Нет-нет, не надо.

Я подал её, как она и просила, по руке к скрюченным пальцам. Почувствовал, как она выходит наружу, и в этот момент Гензерия вот такими скрученными пальцами, будто что-то держала в руке, поднесла свою ладонь к моей и…

— Охренеть… — пробормотал я, глядя на то, как неожиданно между всеми её пальцами начал появляться белый шарик, словно солнце, пускающий едва заметные искры и молнии. Просто белый, идеально белый, переливаясь иногда синеватым и жёлтым.

— Не ругайтесь, — строго предупредила она, но тут же улыбнулась. — Впечатляет, да?

— Я видел нечто подобное, но его удерживало… много оборудования. И так держать… в руках… Оно не обжигает и даже не даёт тепла. Почему?

— Я удерживаю его. Тяну в разные стороны, от чего оно не распадается и сохраняется. Протяните к шару палец. Только осторожно, он раскалён.

Я насколько мог быстро коснулся пальцем поверхности и всё равно обжёгся до такой степени, что завоняло палёной кожей, а на месте касания она сразу побелела. Но при этом рядом с ним тепла не чувствовалось. Это странно, ведь оно должно же излучать его, нет? Волны там и так далее…

— Я сейчас возьму его, — сказала Гензерия, убрав руку, в которой до сих пор был шарик, после чего просто кинула его в сторону.

Тот пролетел и врезался в мишень, поджигая её. Гензерия практически сразу потушила её водой из фонтана, направив в огонь струю.

— Почему она летит, а не рассеивается, как на ладони? — спросил я логичный вопрос.

— Я не знаю, мой дорогой Тэйлон, — покачала она головой.

Странно, если честно, но, как я и говорил, иногда законы физики сильно разнятся в разных мирах, нарушая общие правила, так что…

Всё равно, почему не рассеивается?

— Вас что-то удивляет? — поинтересовалась она у меня.

— Да… нет, ничего.

Я вытянул руку, как она и показывала, после чего попытался воссоздать шар, и… ничего. Не получается. Я чувствую, как энергия течёт через пальцы, но не чувствую, как впитываю её ладонью. Это будет сложно и долго…

— Ни у кого не получается сразу, — улыбнулась Гензерия. — У многих уходят годы на это из-за того, что они не могут производить энергию и вот так направлять её, как вы. А у вас огромный источник, потому вам легче этому обучиться.

— Не думаю, что стал бы задумываться над этим, если бы источника у меня не было.

— Ничего страшного. Сейчас натренируешься и будешь заниматься уже с моей дочерью. Она тебя многому обучит.

— Да, конечно… — кивнул я, пытаясь раз за разом.

Иногда и вовсе переусердствовал, почувствовав, как обжигаю собственные пальцы. Один раз Гензерия вообще раскраснелась, тяжело дыша. Поймав мой взгляд, она подмигнула.

— Почти.

— Почти? — я приложил пальцы к её оголённом плечу и несильно жахнул, заставив Гензерию вздрогнуть и зажать себе ладонями рот, взглянув на меня сначала удивлённо, а потом весело. — Готово.

— Да ну вас, — отмахнулась она. — Ладно, давайте ещё раз попробуем.

И мы попробовали ещё раз и ещё раз. А потом и на следующий день. А потом на следующий, неумолимо приближаясь к свадьбе, которую отложили на несколько дней из-за разрушений во втором здании, которое ещё потом и обвалилось частично. Это дало ещё несколько дней, во время которых я усиленно занимался.

А Ламель… она вновь злилась. Я видел это несмотря на то, что она всё скрывала под каменной маской спокойствия и отчуждённости. Но её взгляд, холодный, как тогда, когда она держала револьвер, было сложно не заметить. И был направлен он на мать. Из-за этого я начал прятать револьверы от греха подальше, потому что Ламель меня слегка пугала своим поведением. Я просто не понимал, что от неё ждать.

И её стало куда больше. Ламель пыталась занять собой каждую свободную минуту. Занималась со мной на рояле, теперь куда чаще прижимаясь ко мне сзади и наваливаясь грудью невзначай, пыталась научить рисовать и предлагала подготовить вместе. Спокойно, без эмоций, словно её саму это и не интересовало. Но становилась снежной королевой, когда я тренировался с Ушастой Котлетой, или так вообще едва ли не молнии пускала, наблюдая рядом со мной свою мать.

Но тренировки продолжались.

У меня не получалось создать даже самый маленький шарик, даже когда помогала Гензерия, вытягивая энергию и медленно передавая обратно.

— Всё в порядке, у вас рано или поздно получится, — успокоила она меня. — Рано или поздно у всех получается. Это как с детьми.

— В каком плане.

— Эм… да, у вас, людей, другая природа.

— Не понял, — вопросительно посмотрел я на неё.

— У эльфов процесс зачатия дольше идёт, — тут же включила она свой торжественный величественный вид, видимо, пытаясь скрыть смущение. — Так сказывается наша природа и долголетие. У нас может занимать очень много времени зачатие. Иногда доходит до десятилетий, и любое рождение ребёнка — праздник. Если двойня, то королевство поддерживает подобные семьи. Но у людей это занимает буквально… — она щёлкнула пальцами, — по щелчку.

— Как кролики.

— Интересное сравнение.

— А человек с эльфом?

— По щелчку. Вне зависимости, мужчина эльф или женщина. Но в этом случае долголетие может уменьшиться. Это… тяжело смотреть, как умирает твой ребёнок, но такова плата быстрого зачатия.

— Но он явно проживёт больше, чем человек.

— Естественно. Естественно, дольше, но вот мать или отец эльф может пережить его, к сожалению.

Она вздохнула, после чего поправила волосы.

— Ну что же… давайте попробуем ещё раз, мой дорогой Тэйлон, — вздохнула она.

И мы попробовали ещё раз, а потом ещё и ещё, пока наконец у меня не получилось.

Создать пиздец местного масштаба.

Я раз за разом пробовал подать энергию и удержать её втягиванием. Но максимум, на который был способен — молнии. Она испарялась быстрее, чем накапливалась, поэтому я решил пойти другим путём.

Я начал подавать больше энергии, стараясь уровнять уровень рассеивания. Увеличил до такой степени, что даже Гензерия начала краснеть.

— Мой дорогой Тэйлон, вы только не перестарайтесь, хорошо?

— Я смогу.

— Я знаю, что вы сможете, но если дадите такой же залп, как тогда, в прошлом, боюсь, что все мои служанки дружно ахнут.

— А они все обладают магией?

— Большинство. Но если вы перестараетесь, то могут почувствовать и те, кто без магии.

Это же насколько надо перестараться, чтобы…

— У вас получается! — неожиданно радостно сообщила Гензерия, глядя на мои руки. — У вас получается, мой дорогой Тэйлон!

Я бросил взгляд и увидел, что у меня действительно получается.

Между ладоней рос небольшой белый шарик-солнце, пускающий искры и молнии, то жёлтого, то синеватого оттенка. И он рос в размерах, будто его подкачивали изнутри. И ведь я действительно не чувствовал от него ничего, даже тепла. И когда он стал размером с гранату, я всё равно не чувствовал ничего, что могло бы заставить меня беспокоиться.

— Так, а теперь вам надо его запустить. В небо, попробуйте сначала в небо, чтобы не устроить пожар у меня в саду.

— Да, хорошо… — от сосредоточения у меня пот по лбу потёк.

Я замахнулся и…

Он растаял у меня в руке.

— Эм… он исчез? — неверяще глянул я на руку.

— Не удержали, — улыбнулась Гензерия.

— Но если бы я кинул, он бы не распался, верно?

— Но вы его не кинули.

Я не стал объяснять её противоречия, которые возникали в этом моменте. Потому что противоречия в моей голове, а реальность передо мной. Если так есть, значит, что бы я ни думал там, это просто в корне не верно.

И я создал другой шар. Не с первого раза, но создал и начал его накачивать, чтобы сделать побольше, надеясь, что он не успеет рассеяться. Шар становился всё больше и больше, пока не стал размером с гранату, а я продолжал его закачивать.

— Мой дорогой Тэйлон, вы не перестарайтесь, — с настороженной улыбкой предупредила меня Гензерия, глядя на то, как шар приобрёл размер в диаметре от сгиба кисти до локтя.

— Я лишь подпитаю его чуть больше… — пробормотал я, накачивая его дальше.

А потом…

А потом я понял, что перестал его накачивать, а шар продолжает расти у меня в руке. Причём…

— Тэйлон, достаточно! — раздался испуганный голос Гензерии. — Такие размеры не стоит сейчас использовать, пока вы не умеете…

— Да я ничего, он сам растёт!

— Что?

— Я говорю, он сам растёт, я уже его не питаю!

Я не питал шар — это он вытягивал из меня энергию. Вытягивал и становился всё больше и больше, диаметров уже в длину моей руки, из-за чего мне пришлось вытянуть её, чтобы он не коснулся меня самого.

— Тэйлон, остановитесь!

— Да я как бы рад, но…

Да только я будто прирос к нему.

А шар, будто этого мало, начал разрастаться быстрее. Настолько, что меня начало обжигать, печь, словно я встал с чем-то раскалённым или на меня направили тепловое оружие. Но это пока печь — сейчас он увеличится и меня совсем поджарит.

Я умудрился создать маленькую локальную бомбу с неизвестной мощностью… Охренеть…

Глава 107

Я почувствовал, как жжёт подушечки пальцев, но при этом не мог понять, почему я сам не могу отпустить его и почему из меня начинает тянуть энергию. Шар будто прирос к руке, пуская в разные стороны молнии разных оттенков, обжигая кожу.

Чёрт знает, что бы произошло, не вмешайся в этот момент в ситуацию Гензерия.

Подскочив ко мне, она подхватила этот сгусток энергии обеими руками, который к тому моменту не превышал длины моей руки, после чего просто подбросила его. Словно воздушный шар, он быстро полетел вверх, всё выше и выше. А как поднялся над самим замком, он и вовсе рванул ослепительной вспышкой.

В этот момент я почувствовал помимо взрывной волны, что пробрала меня то кончиков пальцев, возбуждение, которое прокатилось по телу.

Мы тяжело дышали, будто только что бежали кросс или сражались с каким-нибудь чудовищем. По понятной причине у каждого в голове творился кавардак и возбуждение билось где-то у самого паха, готовое вот-вот вырваться наружу, подтолкни его совсем чуть-чуть.

Мой взгляд сам собой переместился на Гензерию, которая красная смотрела на меня слегка влажными глазами, облизывая губы и глубоко дыша. Блин, и всё же в ней было нечто такое, чего не было в Ламель. Зрелость, если простыми словами. И сейчас у меня стояло так, что было больно. А ведь Гензерия так близко, протяни руку, и коснусь её груди, большой, мягкой и нежной. И она не будет против, я уверен в этом.

Гензерия сама шагнула ко мне, затуманенным взглядом глядя мне в глаза.

— Может… быть сейчас и здесь, пока никого нет? Никто не узнает, — тихим и томным немного хрипловатым голосом предложила она.

Я бы её прямо здесь и сейчас и уложил. Прямо на земле, сорвал бы её платье нахрен, попробовал бы её грудь, её губы, скользя руками по её нежному телу, мягкому и стройному. А потом…

Она шагнула и поцеловала меня. Жадно, с душой, словно уже отдаваясь, и я ответил ей с той же страстью, словно пытаясь слиться. Я чувствовал её язык, её приятный возбуждающий запах, её попу правой рукой…

— М-м-м-м-м…

И дал ей разряда, от чего она буквально обмякла у меня в руках.

Ослабшую я осторожно усадил её на скамью и сделал шаг назад. В её глазах появился проблеск разума. Она моргнула несколько раз, мы встретились взглядом, и Гензерия слабо улыбнулась.

— Думаю, что большая часть замка сегодня будет ходить перевозбуждённой, или не зная, что делать с этим, или уединяясь друг с другом, — усмехнулась Гензерия. — Но вас, как погляжу, таким не свалить.

— Ну мы всё же не животные же, чтобы, не думая, отдаваться всем порывам подряд, — пожал я плечами, когда в голове крутилось одно и то же: трахнуть-трахнуть-трахнуть. — Будь вы кем-то другим, я бы, не задумываясь, отымел вас прямо здесь, но… вы мать Ламель. А я при всём своём наплевательском отношении к другим всё же придерживаюсь определённых принципов.

— Значит, будь я не матерью, вы бы взяли меня? — усмехнулась она. — Значит, дело не в верности?

— Я никогда не говорил, что дело в верности, Гензерия. Дело просто в том, что… просто это некрасиво по отношению к ней. Я чувствую, что это неправильно, а этого достаточно для меня, чтобы сказать «стоп», и плевать, что подумают другие. Я такой, какой есть.

— Думаю, моей дочери повезло с вами, мой дорогой Тэйлон…

— Повезло? Не думаю…

— Что ж, думаю, вы готовы теперь позаниматься с моей дочерью.

Честно говоря, меня такое решение удивило.

— Простите?

— Думаю, на этом наши занятия можно закончить. Вы научились пользоваться своей спиралью, поэтому дальше оттачиванием, как мы и договаривались, займётся моя дочь.

— После того, что я только что сделал? — удивился я, бросив взгляд на свои пальцы, которые знатно обожгло. — Просто…

— Я, конечно, надеюсь, что вы будете и с ней себя так сдерживать до свадьбы, но… если уж что и случится, значит, тому и быть.

— Я о другом, вообще-то.

— Не доверяете её мастерству? — слегка склонила голову она в бок. — Не беспокойтесь. Если справилась я, справится и она. Ламель будет полезно побыть с вами вместе.

— Да мы и так много времени проводим вместе.

— А будете проводить ещё больше, — мягко улыбнулась Гензерия.

— Просто не поймите меня неправильно. Я сейчас создал в руке энергетический шар, который запитал настолько, что даже не смог справиться с ним. И если бы не вы, я бы себя или сжарил, или взорвал.

— Моя Ламель справится с этим. Что касается шара, то вы влили слишком много энергии. Возможно, вы даже не почувствовали, но я ощутила это слишком хорошо. Вы так стремились его запитать, что перестали контролировать выход энергии и даже этого не заметили. А что я говорила про неё?

— Что если энергия хлынет, перекрыть её будет сложно, — ответил я.

— Верно. Нужна практика, чтобы научиться перекрывать такие потоки. А то, что вы не смогли его отпустить, это последствия того, что уже сам шар начал высасывать энергию. Всё просто — сначала вы контролируете энергию, потом энергия контролирует вас. Малые заряды вы способны создавать без опаски. Большие тоже, причём куда быстрее, чем делали сейчас, так как вы много энергии выбросили просто в мир. Но чем он будет больше, тем сложнее его будет запитать, не боясь, что он сам начнёт высасывать из вас энергию. И тогда…

— Я создам новое солнце.

— Или взорвётесь.

— Обнадёживает.

— Ничего страшного. Всё приходит с опытом. Но теперь я могу сказать, — положила Гензерия мне руки на плечи, — что вы научились. Да, вам трудно выпустить энергию, однако могу заверить, что в будущем, после тренировок, вы будете делать это, даже не задумываясь.

— Как научиться ходить.

— Верно, как научиться ходить, — улыбка тронула её губы.

— Кстати, я хотел спросить вас кое о чём.

— О чём же?

— Вы ни разу не спросили, кто напал на вас, — внимательно посмотрел я ей в глаза, но Гензерия ни капельки не смутилась.

— Они вернутся?

— Навряд ли.

— Тогда мне и не обязательно знать, кто они.

— Но а если вернутся? — предположил я. — Вы так странно ко всему относитесь, словно вас это не касается. Не хотите ничего знать, пытаетесь оградиться от мира.

— Людям нас не понять, мой дорогой Тэйлон. Но я могла бы объяснить это тем, что чем меньше ты знаешь, тем легче ты живёшь.

— Но вы не сможете подготовиться, если они вернутся. Не сможете ничего противопоставить.

— А если бы и знали — смогли? — спросила Гензерия.

— Эм…

Я вспомнил армию Организации. Орбитальные десантные носители, планетарные бомбардировщики, целый набор различной техники для земли, воздуха и воды, для разных сред вплоть до опасных для жизни.

Несколько штурмовых групп численностью в тридцать-сорок человек смогли бы взять весь этот город. А если на него обрушится вся мощь армии Организации, они просто сметут здесь всё за сутки. Здесь — это вся планета. Я видел, как они боролись с той заразой, которая однажды пыталась проникнуть в мир. С той реальностью, которая пожирала один мир за другим.

Неизвестности и ужасу, который невозможно понять, они противопоставляли технологии. Артналёты выжигали всё сутками, бомбардировки не прекращались днями. И армия, что шла за этой волной, буквально выгрызала всё. Отстояв тот мир, они сделали из него пепелище.

Если Организация схлестнётся с божеством, я не могу сказать, кто выйдет победителем, но если они соберут всё, что имеют, активизируют все доступные ресурсы и пойдут в атаку, смогут сметать один мир за другим меньше чем за сутки.

Пожелай они захватить этот мир…

Он не продержится даже и семи часов.

— Не смогли, — покачал я головой.

— Поэтому мы и не беспокоимся. Я знаю, сложно понять солдату, как можно не готовиться к угрозе, но это разное восприятие мира, мой дорогой Тэйлон. Я видела, на что они способны, когда напали на библиотеку, потому понимаю, что нам не удержать их. Чем меньше ты знаешь…

— Тем крепче ты спишь, — закончил я за неё.

— Ну, можно сказать и так, — улыбнулась Гензерия. — Дальше ты сам, с моей дочерью. Думаю, что свою часть в твоём обучении я выполнила. Остаётся лишь твоё упорство, которого тебе не занимать. А ещё, думаю, сделаю тебе подарок перед отбытием, который быть может тебе понадобится когда-нибудь.

— Заглянули в моё будущее?

— Нет-нет, видеть будущее — это как озарение, когда тебе неожиданно всё открывается. Я не могу этим управлять, но это и не нужно. Если что-то важное будет — я сразу увижу это. Как почувствовала тебя, а потом предвидела твоё появление. Всё является мне тогда, когда это необходимо.

А потом Гензерия наклонилась и чмокнула меня в губы. Озорно улыбнулась, будто сбросив несколько сотен лет, и подмигнула.

В следующий раз на поляне меня ждала Ламель. Вся строгая, уверенная в себе, с вздёрнутым кверху носом. От матери она отличалась кардинально: если Гензерия выглядела спокойно, уверенно, не пытаясь себя показать, то Ламель прямо-таки пыталась показать себя, что вот она, такая вот знающая наставница, которая вот прямо вот-вот-вот…

Давай, ещё чуть выше нос, ну чтобы дотянуться до вот-вот-вот-вот.

Короче, Ламель ребёнок, которому поручили ответственную задачу.

— Доброе утро, Тэйлон. Сегодня мы начнём с вами занятия по управлению узиропиртенсалитической радисальной крентермальной спиралью. Уверена, что до нашей свадьбы вы научи… что такое? — смутилась она, глядя на меня.

— Ламель, вам кто-то говорил, что вы ещё ребёнок?

— Эм… скажем так, мать нередко повторяет это, хотя… почему вы спрашиваете?

— Потому что вы ещё ребёнок, — не сдержался и улыбнулся я. — Мне вы можете ничего не доказывать, Ламель.

— Я не пытаюсь ничего вам доказать, — возмутилась она.

— Просто… когда вы учили меня музыке и рисованию, вы вели себя иначе.

— Как?

— Не так официально. Спокойно.

— Я спокойна. Абсолютно.

— Как скажете, — пожал я плечами.

— Хорошо. Как я понимаю, вы уже можете создавать энергию. Поэтому покажите, на что вы способны.

Ну я и показал, собственно, пытаясь воссоздать тот шар в руках. У меня получилось лишь с седьмого или восьмого раза, когда жахнул энергии побольше, от чего Ламель раскраснелась.

Маленькое ядро, пускающее молнии и искры, засветилось у меня между пальцами, радуя глаз.

— Значит, вчера были ваши проделки?

— Какие именно?

— Вы заставили всех… ходить перенапряжёнными, — смутившись, ответила она. — Даже служанки, и те кусали губы и немножко медлили, будто летали в облаках.

— А вы?

— Я? — она покраснела ещё гуще. — Естественно, на меня это не подействовало. Смотрю, у вас получилось, — быстро перевела она стрелки. — Что ж, сможете её кинуть на манер огненного снаряда?

— Боюсь, что нет, мне не хватит сил. Он рассеивается почти сразу.

— Позвольте-ка…

Ламель аккуратно взяла у меня из рук шар, после чего резко подкинула вверх. Он рванул где-то далеко в небе, и я даже не почувствовал никакого отголоска.

— Думается мне, у вас всё хорошо идёт, но стоит немного потренироваться в создании, для начала. Как только научитесь создавать без задержек, сможете их запускать. Давайте же, попробуйте.

И я попробовал. А потом ещё раз и ещё. Но сколько бы ни старался, сразу создать их у меня не получалось. Будто не хватало чувства баланса, чтобы сразу подобрать необходимую тягу и выдачу, которая смогла бы удержать шар в моей руке. Да и размер каждый раз менялся — от маленького шарика до размера гранаты.

— Чем вы займётесь после того, как мы закончим занятия? — неожиданно спросила Ламель.

— Эм… — я даже потерял от такого вопроса концентрацию и случайно упустил шар, который просто исчез, растворившись в воздухе. — Ну… мне некуда особо идти, поэтому может поиграю на рояле.

— А знаете, может быть вы хотите поготовить? — неожиданно предложила она.

— Нет, я, конечно же, могу…

— И я могу. Вернее, я готовлю плохо, однако я могу попробовать то, что вы сделаете, — тут же оживилась Ламель, всё так же пытаясь вести себя спокойно.

— Оценить?

— Да, оценить. А потом мы можем попробовать сыграть на рояле вместе. И…

— Ламель, а какие у вас увлечения? — спросил я, заставив её смолкнуть.

— Увлечения?

— Да.

— Я… — Ламель задумалась. — Я… я…

Я её спросил лишь потому, что это выглядело как попытка мне угодить. То есть мне и готовка нравилась, и игра на рояле, но нравилось ли ей это? Я вообще ничего о Ламель не знал, если уж так брать. Забавно, что ответ, который я получил, был несколько неожиданным.

— Ничего, наверное, — наконец ответила она.

— Совсем?

— Совсем.

— Ну там… не знаю… камушки собирать? — пошутил я.

— Не интересно, — на полном серьёзе ответила она. — Но если вам интересно, у меня есть около семнадцати ящиков с разными камнями.

— Это насколько должно быть скучно, чтобы собирать камни?

— Ну… я пробовала почти всё, что было можно, — ответила Ламель. — Правда… я ни в чём не стала лучшей.

— Лучшей?

— Да, моя мать, за что бы ни взялась, всегда делала всё лучше, — пожаловалась она с обидой в голосе. — Даже те же камни, у неё есть коллекция самых необычных камней нашего мира, часть из которых поднята из туманов. А у меня… я… умею готовить, но она тоже. Я умею стрелять из лука, но бьёт тетива по груди, а ей нет.

— Вы, короче, завидуете матери.

— Не завидую! — тут же возмутилась Ламель, ощетинившись. — Я не пытаюсь никому ничего доказать!

— Да? Ну ладно, — пожал я плечами.

— Вы мне не верите!

— Почему? Я же сказал, что ладно, как скажете.

— Вы всё равно мне не верите! Вы, как и все, постоянно смотрите на мать, но я тоже умею много чего! — приложила она ладонь к себе. — Почему вообще никто этого не замечает?!

— Нет, у вас кое-что получается лучше, чем у матери.

— У… что? — она удивлённо посмотрела на меня. — Что у меня получается лучше?

— Истерить, — пожал я плечами.

Я не знаю, зачем сказал это. Просто заметил такое, чего не замечал за Гензерией.

Ламель вся покраснела настолько, что казалось, сейчас лопнет от злости.

— Да вы! Я… да чтобы я… мне сказать такое?! ВЫ! Я ИСТЕРЮ?!

— Лучше неё, — кивнул я. — Вот прямо никогда не видел, чтобы ваша мать так истерила.

— Я НЕ ИСТЕРЮ!!!

— Ага…

Ламель попыталась меня ударить своим кулачком, но я спокойно поймал его. Тогда она попыталась меня пнуть, но и ногу я поймал, заставив её неуклюже прыгать на одной ноге. Ламель сделала последнюю попытку и попыталась меня ударить второй рукой, но я просто подставил лоб, и она, ойкнув, отдёрнула руку, тряся ею.

А я просто взял и подал в неё энергии, чтобы наконец успокоить буйную личность.

Эффект… был совсем уж другим, чем у остальных девушек и женщин, на которых я воздействовал этим.

Ламель затряслась, словно у неё случился приступ эпилепсии. Её глаза медленно закатились, рот приоткрылся. При этом её приоткрытый рот начал растягиваться в улыбке, как у обдолбанной наркоманки, которая только что получила дозу. У неё даже слюна закапала на платье.

Она простояла так несколько секунд, прежде чем полностью расслабилась и едва не рухнула на землю — я успел её поймать.

И реально, как обдолбалась. Глаза закатаны, слюна течёт, рот открыт и вся расслабилась. Она даже звука не издавала, кроме тихого «Э-э-э-э». Только что-то сейчас пыталась мычать, слабо двигая руками и ногами, но явно не в состоянии двигаться.

— М-м-м-э-э-э-м-у-у… — что-то попыталась Ламель сказать, но я даже не разобрал. И не пытался. Просто поднял её на руки и понёс в её комнату.

Уже второй раз несу её, так как в первый вообще нашёл в коридоре уснувшей, после чего таскал её по замку, ища её комнату. Повезло, что нашёл служанку, которая подсказала, куда идти, а потом осталась с принцессой, чтобы подготовить ко сну.

Вечно в тени матери, да? Сидит в замке, никуда не сунется. А тут ещё и мать, которая всё делает лучше. Да, каждому человеку хочется показать себя. Привлечь внимание, чтобы остальные восхитились хотя бы немного. Каждый нуждается во внимании. А Ламель его явно недостаёт, вот и бесится.

Одна и сама по себе, на людях не бывает, почему особо и не известна. Это не говоря о её нарколепсии. Сразу видно, какой отпечаток наложило это всё на неё — Ламель просто не имеет ничего особенного. У всех есть какие-то интересы и особенности в характере, но Ламель… Даже столько общаясь, я могу сказать, что она просто есть. Просто есть Ламель и всё. И, предположу, что именно это её и убивает — она чувствует себя просто тенью, которая есть, и не знает, как бы себя проявить.

Наверное, именно это её и делает особенной — тень.

С другой стороны, внимание порождает проблемы.

Вот меня знает вся Организация, и радости это совсем не вызывает.

Глава 108

Свадьба.

Так долго её ждали, и вот она наступила. Казалось, столько ещё времени до неё, а сегодня открываешь глаза и понимаешь, что сегодня тебя попытаются привязать насильно к другому. Кто-то говорит, что это очень радостный момент, но я чувствовал неуверенность — для меня это был первый опыт подобного.

Меня одевала, наверное, добрая половина служанок королевства, которые суетились как воробьи, носясь по комнате. Что забавнее, командовала этим парадом мать, что отдавал приказы то одной, то другой. Человек приказывает эльфу — это, наверное, было для них унизительно, но возразить матери будущего мужа принцессы они не могли, так как статус не позволял.

Всё началось ещё с утра, когда меня едва ли не выволокли прямо из-под кресла, под которым я продолжал спать, так как заставить спать себя в такой огромной комнате я просто не могу. Правда, получился небольшой конфуз, так как от неожиданного вторжения я схватил одну из эльфиек-служанок и начал душить, нихрена не понимая, что происходит. Бедная даже отключилась, пока до меня не дошла суть происходящего.

Но казалось, это никого не смутило. Эльфушку без сознания оттащили в сторону, и её место тут же заняла другая. Схватили под руки, словно я могу убежать, и затащили в ванную комнату, где начали меня отмывать.

Интереснее было то, что служанки залезли в воду вместе со мной. Только не голыми — все, кто меня мыл, облачились в лёгкие платья, которые просвечивали, будучи влажными. Однако никого это не смущало, как и не смущало мыть меня везде, пока я не растолкал всех и не сказал, что некоторые части тела способен помыть и сам.

А едва я вылез, как тут же попал в руки других служанок, которые начали меня вытирать, словно я был не способен на это. Укутали в полотенце так, что только голова и ноги торчали, и потащили меня в другую комнату, где начали меня обтирать чем-то.

— Что это? — принюхался я. От того, что меня натирают девушки, у меня даже встало, и было очень неловко стоять вот так со стояком, когда рядом в меня что-то втирают. Зато служанкам было плевать. Никто даже не обращал внимания на это.

— Масла, господин, — ответила одна из них. — От вас будет пахнуть нежными ароматами цветов, которые…

— Масла? А масло не вспыхнет, если ко мне свечку поднести?

— Нет-нет, господин, они лишь дают запах и мягкость кожи.

Мягкость кожи?

Я знал машинное масло, я знал съедобное масло, я знал масло для свеч и огня. Но вот масло для запаха было чем-то новеньким.

— И зачем мне это? Я и так буду пахнуть чистотой.

— Господин, у вас сегодня первая ночь с вашей невестой, — шепнула как-то таинственно одна из ушастых. — Вы должны быть идеальны для своей второй половинки.

— А вариант «сунул-высунул-пошёл» уже не в моде?

На меня таким взглядом посмотрели, что даже стояк опал.

Просто столько подготовки, а ради чего? Секса! Нет, серьёзно, моют, одевают, красят, втирают какую-то дичь, и всё ради того, чтобы ночью я присунул принцессе. Мне ещё и ногти подстригли, словно я сам не мог этого сделать.

Уже такого чистого меня затащили в другую комнату, где подстригли, прилизали волосы, ещё раз подушили. Пытались накрасить в придачу, но я попросил этого не делать. Никто не заставлял, лишь кивнули и повезли дальше. Так, собственно, я и оказался в комнате перед матерью, где меня и начали одевать под строгим присмотром матери. Сёстры, как я понимал, тоже готовились.

Единственное, что я мог сказать, глядя на мою одежду:

— О, знакомая цирковая форма.

— Тэйлон! — возмутилась мать.

— Ты знаешь моё отношение к подобным цветам.

— Знаю, но она тебе идёт. Ты выглядишь в ней прекрасно, правильно я говорю? — окинула она взглядом ушастых служанок.

— Да, госпожа, — мгновенно все остановились и поклонились, подтверждая её правоту.

— Вот видишь?

— Ага, скажут они что-то против, — заметил я.

Вскоре принесли и револьверы. Будучи немного потёртыми со слезшей позолотой в некоторых местах, сейчас они сияли как новые. Было видно руку мастера, который постарался вернуть им прежний вид. Даже царапины, которые были от падения на дорогу, затёрли.

Пока меня одевали, в комнату заглянула и Ушастая Котлета.

— А тебе чего? — покосился я на неё.

Вместо этого она сначала поклонилась моей матери.

— Госпожа, я Ньюэсенфей, верная слуга и помощница вашего сына, — смиренно произнесла она.

Эй, помощница, а куда гонор делся? Где презрительные нотки в голосе? Или тебя смущают двухметровые женщины, что способны тебя задушить собственной грудью?

— Здравствуй, Ньюэсенфей, я Энна Бранье, мать Тэйлона, рада познакомиться с тобой, — кивнула она.

Ушастая Котлета тоже вынарядилась. Одела облегающее платье кремового цвета, волосы распушила, перебросив их с плеч на грудь.

— Ушастая, чего тебе?

— Я пришла проследить, чтобы мой господин был готов, — невозмутимо отрапортовала она. Вот же… захотелось пнуть суку. Где же твои нотки эти презрительные, а? Чего не покажешь, какая же ты сучка на самом деле?

А тем временем на меня уже натягивали мундир. Мать же подошла с коробкой, в которой были мои медали и ордена. Через пять минут приготовлений я уже стоял полностью готовый показаться на людях и не только.

— Ваш сын очень красив, — невозмутимо сообщила Ушастая Котлета.

— Благодарю тебя, Сианс. Мы старались, — кивнула мать.

Мне от такого наглого подхалимства захотелось сделать Ушастой больно. Аж противно было смотреть на неё. Она встретилась со мной глазами и, видимо, правильно прочитав мои намерения, отвела взгляд, покраснев. Отпинаю на тренировках, Ушастая…

Буквально следом за Ушастой заскочили и мои сёстры. Вот эти особы вызвали во мне куда больше чувств, чем эльфийка. Весёлые, с добрым мягким взглядом и беззаботными улыбками.

— Отлично выглядишь, брат, — улыбнулась Ньян, подойдя поближе.

— Да, тебе очень идёт форма, Тэйлон, — кивнула Сильвия.

— Спасибо.

— А мы принцессу видели в платье! — радостно сообщила младшая. — Я не скажу, в каком, но это всем платьям платье! Прямо с ума сойти можно! Я хочу такое же!

— Боюсь, мы разоримся, если купим такое же, — улыбнулась Сильвия.

— Она что, в золоте?

— Нет, но там такое платье… — развела Ньян руками. — Ну вот прямо ух!

— Меня это настораживает.

— А не должно, — ответила Сильвия. — Она прекрасна.

— Кто, Ламель, что ли?

— Тэйлон, — вздохнула мать. — Ты… о солнце, родила сына, называется…

— Я в том плане, что просто спросил.

— Ты словно удивился, что Ламель прекрасна, — пояснила Сильвия.

— Я просто спросил. Я знаю, что она красивая.

Едва я успел это сказать, как в комнату вошли отец с Диором.

— Что, любимая одежда, да, Тэйлон? — оскалился тот сразу.

— Диор, успокойся, — приподняла голос мать.

— А это что за крошка? — глянул он на Ушастую.

— Господин, я Ньюэсенфей, верная слуга и помощница вашего брата, — поклонилась она Диору.

— Хорошо говоришь на нашем, — прищурился он.

— Мы учим язык людей, — пояснила она.

Диор внимательно хищным взглядом всматривался в её глаза, послечего посмотрел на меня.

— Хорошо… я понял, — кивнул он.

— Когда начнётся? — спросил я.

— Скоро, — ответил отец, после чего подошёл к матери и о чём-то с ней зашептался. Она, глядя в пол, изредка кивала, отвечая так же шёпотом и поглядывая на меня.

— Что, свадьба отменяется? — весело спросил Диор и тут же получил порцию неодобрительных взглядов.

— Диор, помолчи, — холодно попросил отец, после кивнул дочерям на дверь. Те, поклонившись, вышли из комнаты. — Значит, так, Тэйлон, тебе уже рассказывали, как всё будет происходить?

— Меня проведут к принцессе, и мы вместе выйдем поприветствовать гостей.

— Так, уже неплохо. Он готов, — кивнул он и махнул служанкам. — Выводите его.

Не успел я и слова сказать, как служанки буквально подхватили меня и потащили из комнаты по коридорам. Собственно, я даже мог ничего не делать, всё делалось за меня. Это больше напоминало путешествие на вагонетке по космическому кораблю. Первая остановка — ванна, вторая — стрижка, третья — гардеробная. Везде меня ведут, знай что ноги переставляй вовремя. Как я понимал, четвёртая и последняя — место, где будет проходить свадьба.

Что я заметил — обилие стражи. Её было очень много. Они стояли в буквальном смысле через каждые десять метров по двое с двух сторон вдоль стены. Судя по всему, они просто отрезали те коридоры, по которым меня вели.

— Эй, Ушастая, — позвал я.

— Что? — тут же подскочила она с недовольным видом, протиснувшись мимо служанок.

— Стражи не многовато?

— Стражи столько, сколько нужно, — отрезала Ушастая Котлета. — Моя повелительница беспокоится о вашей безопасности. Уж должны быть благодарны.

— А безопасность моего рода?

— Весь замок в страже. Я заверяю, что на них тоже кого-нибудь хватит.

— Кого-нибудь хватит?

— Будет стража. Так, здесь налево, — подтолкнула она меня локтём в нужную сторону.

Здесь мы упёрлись в дверь, которую в буквальном смысле закрывала собой стража с поднятыми щитами. Завидев нас, они разошлись и практически сразу сомкнулись, закрыв проход.

— Мои родители, получается, будут в зале?

— Их проведут под стражей. Так, здесь сами, — остановилась она перед дверью.

И меня буквально затолкнули одного-единственного в светлую хорошо освещённую комнату, где находились Ламель, Гензерия, названная сестра Уванеста и, как я понимаю, слуги моей невесты. Только вот служанки выглядели как у меня, а скорее, как девушки из салона, где ублажают мужчин. Лёгкие, едва ли не прозрачные белые платья, через которые были хорошо видны контуры тела.

Но им было далеко до Гензерии, которая в своём синеватом платье вообще выглядела полураздетой. Огромное декольте, если это можно было назвать декольте, конечно, уходило до самого пояса, едва ли не до лобка, открывая пупок и прикрывая огромную грудь двумя полосочками. И длинная юбка, обтягивающая ноги настолько, что оставалось вопросом, как она двигается. Семенит ногами? Единственным неразвратным элементом одежды здесь была разве что корона из белого, похожего на серебро металла.

Уванеста выглядела обычно в кремовом платье под цвет тех, что были на сёстрах. Видимо, отличительный цвет родственниц.

Но вот Ламель…

Эм…

Я даже обошёл, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Ламель, ты там как?

— Ужасно… — пробормотала она. У бедной даже кончики ушей немного повисли.

Просто дело в том, что Ламель была похожа на платяной дзот. В прямом смысле этого слова. Огромная пышная юбка-колокол белоснежного цвета, обшитая золотом, на которой можно было разобрать разнообразные образы птиц, деревьев и прочих атрибутов природы. Поверх неё шли рядами золотые цепочки.

Талия, как я понимаю, была в корсете, а поверх надета толстенная то ли шуба, то ли какая-то белоснежная кофта. По ширине она не сильно уступала диаметру нижнего подола юбки. На ней ещё висели золотые побрякушки. Большие, я думаю, что кило в каждой точно есть. На шее был огромный шарф, который был обвязан вокруг её шеи.

Короче, весь наряд представлял из себя конус, из которого торчит голова бедной Ламель. Причём её лицо было единственным открытым кожным покровом. На её голове ещё огромнейшая корона, которая, казалось, вот-вот продавит её голову в этот конус.

Да я ещё легко отделался, как понимаю…

Лицо Ламель было белым, и я не сразу понял, что её буквально заштукатурили, потому что краснющие уши выдавали её реальную температуру тела.

— Это точно нормально? — покосился я на Гензерию.

— Это свадебное платье.

— Мне кажется, что это оборонительный костюм какой-то, а не платье. Сколько на ней одежды?

— Сапожки. Нательное бельё из шерсти…

— Из шерсти?!

— Оно впитывает пот, — пояснила Уванеста тихо.

— Потом нижняя юбка, вторая нижняя юбка, само платье, украшения на платье, конструкция, поддерживающая форму платья, подтяжки, что держат эту контракцию. Сверху корсет, нижняя кофта, верхняя кофта…

— Так, под шубой ещё одна кофта?

— Да, — кивнула невозмутимо Гензерия.

— Вы свою дочь убить хотите? — покосился я на неё недоверчиво.

— Это лишь свадебный наряд.

— Я пытал людей. Если бы меня спросили, как можно пытать женщину, я бы поставил это платье на второе место, серьёзно.

— Что ж, теперь вы знаете, на какие жертвы идёт Ламель, — улыбнулась она. — Дальше, украшения золотые на кофту, шарф и диадема.

— Это не диадема.

— Это диадема.

— Нет.

— Боюсь, что это так, — улыбнулась Гензерия. — И естественно, её кожа на открытых участках покрыта белью.

— Белью?

— Чтобы кожа была белой. Боюсь, что в этом наряде жарко, поэтому будь Ламель сейчас не покрыта белью, она была бы красной. И слегка мокрой. Так бель предотвращает это.

Кожа не дышит, иначе говоря. Не пропускает пот и не даёт коже дышать. Сейчас Ламель в прямом смысле этого слова жарится внутри. Я просто хочу заметить, что мне в мундире жарко. А здесь так вообще душно, даже Гензерия обмахивается веером, хотя почти голая. А Ламель в этом саркофаге.

— Сколько это всё весит? Она не потеряет сознание?

— Нет, не потеряет, — покачала головой Гензерия. — Я дала ей кое-какие элексиры, она не уснёт и не потеряет сознание теперь.

— Я вся горю… — пробормотала Ламель. — У меня бьётся очень сильно сердце… И голова… голова болит…

— Она не потеряет, уверяю, — Гензерия кивнула слугам, которые подошли и…

Убрали подпорки.

Ламель просто просела под весом всего этого. Оказывается, всё это время платье стояло на подпорках. Зажмурившись от напряжения, она медленно поднялась, но было видно, что платье всё равно волочится по полу.

— Так, ладно, теперь надо накинуть на неё фату, — сказала Гензерия, кивнув служанкам.

— Фату? Я всё понимаю, но она умрёт от теплового удара, — заметил я.

— Не умрёт, я позаботилась об этом.

— Мне плохо… — пробормотала Ламель.

— Терпи, дорогая. Ты хотела выделиться, хотела особенной свадьбы. Я её устроила так, как проводили её наши предки. Со всеми обрядами.

— Они были жестокими… — пробормотал я, глядя на этот ад.

А потом на неё накинули фату.

Это была почти не прозрачная и очень толстая белая ткань, расшитая, опять же, золотом. На самой фате были опять всевозможные золотые цепочки и амулетики. И вся эта фата прикрывала её полностью вплоть до подолов платья. Я практически не видел под ней саму Ламель и мог точно сказать, что через неё трудно дышать. Иначе говоря, Ламель даже дышать сейчас не могла нормально, и под этой фатой воздух будет просто нагреваться.

— Она потеряет сознание.

— Не потеряет, — уверенно заявила Гензерия. — Она хотела стать особенной. Я сделала всё, чтобы это случилось. Её свадьбу запомнят абсолютно все из-за того, насколько она будет божественна и богата, мой дорогой Тэйлон. Ламель будет словно сошедшей богиней, которой позавидуют даже боги, настолько она будет соответствовать традициям. Её будет просто невозможно забыть, уверю. И потом её дети — моя дочь войдёт в наши легенды.

— Я умираю…

— Тебе кажется, моя дорогая, тебе кажется, — ласково сказала Гензерия.

— Вы сказали, что будут обряды. Что за обряды?

— Для начала, вы просто поприветствуете гостей, — кивнула Гензерия и кивнула служанкам. — Мы выходим.

Те сразу же разбежались. Вместе с ними вышла и Уванеста, шепнув напоследок:

— Удачи.

— Тэйлон, — обратилась ко мне Гензерия. — Сейчас вы просто выходите в зал и останавливаетесь на метке, которые нанесены на полу. Встанете и будете ждать, пока все гости не поздороваются с вами. После этого перейдёте в другую часть зала, где вам вручат дары все, кто пришёл на свадьбу.

— Получается, нам просто надо стоять?

— Пока да, просто стоять, — кивнула она Гензерия. — А потом вас проинструктируют, что делать дальше. Вам дадут понять, когда надо менять место.

— Скажите честно, — решил спросить я, шёпотом обратившись к ней. — Вы мстите Ламель?

— Мщу? Мой дорогой Тэйлон, я не мщу моей родной и единственной дочери. Я бы никогда не стала мстить ей. Она единственный и самый дорогой для меня человек, ради которого я изничтожу всех врагов, если они посмеют на неё покуситься. Я убью каждого, — прошептала она с каким-то мёртвым холодом в голосе. — Она моя дочь, и я люблю её больше себя. Придётся умереть, и я отдам свою жизнь с радостью ради неё. И она на днях пришла и высказала мне много… вещей, которые её волновали. Поэтому я лишь хочу выполнить её желание.

— Таким образом?

— Никто не говорил, что будет легко, — ласково улыбнулась она.

Глава 109

Свет в этой небольшой комнате потух, и мы погрузились в кромешную тьму. За дверьми, перед которыми мы стояли, послышались торжественные мотивы, чем-то слегка смахивающие на военный марш. И как по команде двустворчатые двери перед нами начали раскрываться. Медленно, чтобы произвести как можно больше эффекта для зрителей.

Свет хлынул через дверной проём и в первые секунды даже ослепил. Это слегка дезориентировало поначалу, но, помня чёткие инструкции, которые нам давали, я шагнул вперёд, выходя из комнаты и услышав всеобщий:

— Ах…

Одновременно и тихий, и громкий, как ветер, который прошёлся по залу. Гадать не надо было, чтобы понять — восхищаются они бедной и несчастной невестой, которая едва не плачет от веса и задыхается от жары.

А потом глаза начали привыкать, и мне открылся громаднейший зал, ещё больше, чем прошлый, где меня и Ламель представляли как жениха и невесту. По размерам он мне напомнил ангары огромных космических носителей, где могли поместиться даже носители дронов и истребителей. С балконами, фонтаном в центре, столами у стен, где могли рассесться гости, и сценой, на которую мы, как только двери открылись, и вышли. И сейчас стояли под всеобщими взглядами, которые по большей части были направлены именно на Ламель.

Эльфы, много эльфов. Я бы сказал, что сотни эльфов. Такое ощущение, что здесь собрался весь город. Я обвёл взглядом зал, даже не пытаясь прикинуть, сколько их здесь. Кто-то стоял, кто-то сидел, но все они смотрели на нас с восхищением и удивлением, будто не ожидали такого увидеть. Видимо, Гензерия не обманула — она одела свою дочь так, что каждая девчонка умрёт от зависти и такое ещё не скоро забудется.

Мы остановились в центре сцены, пока играла музыка, позволяя рассмотреть себя. Собственно, меня и рассматривать не имело смысла: медали, кобура с револьверами, даже меч принесли с ножнами, который сейчас висел по левую сторону и добавлял мне определённого статуса.

Но явно не такого, как Ламель. По сути, под такой белой фатой, которая была практически непрозрачна, мог скрываться кто угодно, даже Диор. В принципе, что-либо увидеть сейчас было нереально, так как фата всё и закрывала.

Я взглядом поискал свою семью, которая расположилась в первых рядах. Увидел и мать Ламель, которая, встретившись со мной взглядом, кивнула. Остальных я просто не знал, поэтому скользил взглядом, не пытаясь за кого-то конкретного зацепиться. Скорее окидывал зал взглядом на поиск противников, делая это бессознательно.

Марш закончился, и зал погрузился в торжественную тишину. Теперь был наш ход.

Медленно, синхронно мы с Ламель спустились со сцены по широким ступеням к остальным, остановившись на небольшой едва заметной точке, нанесённой на пол. Для Ламель, которая благодаря платью не могла ничего под собой увидеть, была расчерчена полоса.

Я искоса следил за ней, но даже не мог сказать, как она себя чувствует. В зале было заметно прохладнее, чем в комнате, из которой мы вышли, но, даже учитывая это, вряд ли Ламель почувствовала разницу.

Мне даже хотелось спросить, как она там.

После этого начался процесс встречи гостей, что почтили своим присутствием нашу «скромную» свадьбу. Каждая пара по очереди подходила к нам и кланялась. В это же время их громко объявляли, называя имена, иногда должность и место работы. Хозяин северного порта со своей женой, Министр вооружённых сил Небесного Королевства со своей женой, начальник дворцовой гвардии с женой. Те, кто не мог похвастаться своей работой, хвастались своим родом.

Отвечали мы им лёгким кивком, как те, кто был теперь выше их по статусу. Вернее, я отвечал кивком, а вот Ламель, казалось, и вовсе не шевелилась. Нам пришлось простоять около часа, прежде чем весь зал до единого, включая мою семью и Гензерию, не подошёл к нам.

После этого мы медленно и величественно прошлись до другой части зала, где стояли пустые столы. Там нам пришлось кланяться со всеми и принимать их подарки. Вернее, мне пришлось принимать подарки с вежливой улыбкой, так как Ламель была не в состоянии двигаться. А подарки были самыми разными — от украшений и бижутерии до самого настоящего корабля, пусть и грузового. Вернее, мне дали бумаги на него, но всё равно сильно, как ни крути.

Так мы принимали подарки друг за другом, и я старался представить это всё как стандартную работу на каком-нибудь складе, где приходилось выдавать тысяче человек амуницию и форму по размеру. Только там улыбаться и благодарить не нужно было. Вскоре от всего этого у меня уже и мышцы лица болели.

После столь щедрых подарков мы медленно двинулись по коридорам к месту, где нас должны были связать союзом. Сначала шли мы, и лишь потом, следом, гости.

— Ламель, вы там как? — негромко спросил я, пока мы шли.

— Я умираю…

— Потерпите, ещё несколько часов осталось.

Мне показалось, что я услышал всхлип.

— Смотрите с другой стороны. Теперь вас все будут знать — единственная и неповторимая принцесса Ламель.

— Которая погибла на свадьбе… мне жарко, я вся горю…

— Двусмысленно звучит, — заметил я.

— Умираю…

Не позавидуешь. Мне её костюм напоминал костюмы полной защиты, когда они только начали появляться. Защищали и от радиации, и от высоких температур, и от кислот самых разнообразных, и от давления. Но вот находиться в них было адом. Да, жить захочешь — залезешь, но лишь при реальной угрозе жизни.

Мы вышли на внушительных размеров балкон, который располагался прямо перед воротами над замковой площадью. Здесь же собралось ещё больше народу, только, в отличие от гостей, то был простой люд. Он заполонил всю площадь между стенами и замком, стоя впритирку друг к другу, будто консервированная рыба в банках. Когда мы вышли на балкон, я буквально физически почувствовал их взгляды на нас.

Здесь, при народе Небесного Королевства, нас и должны были обручить.

Встав на положенные нам места, мы замерли перед эльфом, молча глядя друг на друга. До этого шумная площадь затихла, в ожидании и нетерпении глядя на нас.

— Сегодня у Королевства будет праздник, как понимаю, — негромко сказал я.

— Сегодня общий праздник… — пробормотала Ламель. — В честь нас…

— Жуть.

— Кхм-кхм, — привлёк наше внимание эльф, который был кем-то типа священника. Он обвёл нас взглядом, после чего громким низким голосом начал торжественную речь. — Сегодня, под взглядом жителей Великого Небесного Королевства, на нашей священной земле, перед взглядом наших божеств, что хранят нашу повелительницу, величайшую правительницу Королевства Небесного Гензерию-Шилен-Эльзенвелиассу, мы станем свидетелями великого обряда, что свяжет души влюблённых лентой времени воедино, сплетя их судьбу на веки вместе. Пред нами предстанут достопочтенная и прекрасная принцесса сие Небесного Королевства Ламель-Тосио-Эльзенвелиасса и отважный с честью идущий по ленте жизни старший каппер армии Майкесендерии Тэйлон Бранье.

Речь…

Она мне напомнила речи генералов, которые поднимали боевой дух своих солдат перед важными сражениями, выступая перед ними. Перед штурмами крепостей, генеральными сражениями, космическими баталиями, взятиями планет они твердили, что мы боремся за правое дело, что враг будет повержен, а наша страна, королевство, империя, содружество (выбери верный вариант) победит.

Эльф с душой зачитывал текст, пересказывая нам историю Королевства, из которой я не узнал ничего нового, так как, по сути, это была вода. Остров великий летает, храним богами, правит на нём королевский род, что хранит его уже века, и так далее, и тому подобное.

Мы простояли минут тридцать неподвижно, прежде чем перешли к делу.

— И в этой славной истории, — запевал соловьём разошедшийся не на шутку эльф-соловей, — мы вновь стоим на пороге великих свершений, когда мир снова увидит чудесный союз, освещённый солнцем и звёздами, охраняемый богами и освидетельствованный величайшим народом Небесного Королевства, между прекрасной дочерью нашего народа, яркой, как солнце, и прекрасной, как ночное небо, Ламель-Тосио-Эльзенвелиассой, что продолжит королевский род, подарив новое начало и прекрасное будущее, и Тэйлоном Бранье.

Просто Тэйлоном Бранье? Хоть спасибо, что вообще не забыл меня назвать, а то я уже забеспокоился, если честно, что придётся напомнить о себе.

— Потому, моя принцесса Ламель-Тосио-Эльзенвелиассой и Тэйлон Бранье, с этого мгновения слово сказано, и вы отныне и навек именуетесь мужем и женой. Шагнёте рука об руку навстречу новому будущему под взглядом неба, неся жизнь и процветание в мир наш. Тэйлон Бранье, вы можете поцеловать свою жену.

Спасибо, что разрешили… Интересно ещё то, что нас, собственно, никто и не спрашивал. Насколько я вообще слышал от других, обычно спрашивают, хочешь ты на ней жениться или нет. У нас даже спрашивать не стали, будто деться нам уже просто-напросто некуда.

Собственно, сказать было куда легче, чем сделать, так как я просто не знал, как подступиться, если честно. Грёбаная фата, которая полностью закрывала её, весила тоже немало, и мне пришло очень сильно постараться, чтобы откинуть её и раскрыть прекрасное личико Ламель. Та, едва почувствовав свежий воздух, словно рыба задышала ртом.

— Я задыхаюсь… — прошептала она.

— Погодите, это ещё только начало, — обнадёжил я её.

Пришлось действительно показать чудеса гимнастики, чтобы перегнуться через её юбку, не упав на саму Ламель, дотянуться до губ и сделать символический поцелуй, что ознаменовал начало наших отношений.

Стоило это сделать, как толпа взорвалась аплодисментами и радостным хором голосов, который, как это ни удивительно, звучал словно по команде. То есть не просто ор тысячи ртов, а именно будто бы согласованный торжественный шум толпы, приветствующий наш брак. Наверное, только эльфы могут даже на празднике шуметь дисциплинированно и интеллигентно, не превращаясь в орущую массу.

— Наконец-то… — пробормотала Ламель. Когда я коснулся её губ, то прямо почувствовал, какой от неё исходит жар. Она под слоем штукатурки и одежд, наверное, запеклась уже.

— Осталось лишь пережить этот вечер, — кивнул я.

— Осталось… — беспомощно отозвалась она.

На самом вечере от нас ничего и не требовалось, кроме сил и выдержки. Самое забавное, что мы просто стояли во главе зала, как манекены, пока остальные сидели, кушали, обсуждали что-то и радовались вечеру. Я даже не смел жаловаться на это, так как рядом со мной стояла девушка, куда более хрупкая, чем я, которая мало того, что была одета тепло, так ещё и держала на себе всю эту конструкцию, которая весила, по моим прикидкам, как минимум кило тридцать.

— Пить… — пробормотала Ламель. — Хочу пить…

— Я тоже, — честно признался я. — Какой же ад эта свадьба…

— Нас точно запомнят надолго… — пробормотала она. — Теперь я понимаю, почему отказались от таких свадеб предки наши.

— У меня другой вопрос — почему они вообще одевались так тепло?

— Раньше здесь было холоднее. Намного холоднее. И по традиции всё самое тёплое отдавалось невесте, как нежному цветку, который сохранить надо.

— Вот оно что… — пробормотал я. — Интересная традиция…

— Тэйлон, позвольте спросить вас. Когда вы уедете?

— Как только вы забеременеете, скорее всего. У нас там дела горят, надо разобраться со всем.

И всеми.

— Будет война между людьми?

— Предположу, что нет. Скорее между родами. Если она уже не идёт.

— Вы точно не можете переждать здесь?

— Нет, к сожалению.

— Понятно… — тихо ответила она.

— А вы как, держитесь?

— Да… но я не чувствую ног. И мне очень жарко… и сердце всё стучит и стучит… голова просто раскалывается, и очень болят глаза…

— Осталось немного.

Да, всего-то до утра вот так стоять.

Как я понимал, весь праздник предназначался вовсе не для молодожёнов, а для тех, кто пришёл на свадьбу, так как весело было всем, кроме нас. И если признаться, наряд Ламель действительно шёл, однако, зная, какой ценой всё это было сделано, приходило понимание, что этого оно не стоило.

Мы простояли так вплоть до самого окончания банкета, после чего все присутствующие начали поочерёдно прощаться с нами, желая здоровья и тёплых тесных отношений. Это растянулось ещё на час, пока последние гости не покинули зал и дверь за ними не закрылась.

— Так, на этом точно всё? — осмотрелся я, уже обрадовавшись, но понял, что слишком рано. К нам уже семенили служанки, которые поспешили нас провести по коридорам в покои, где закрыли за нами двери, оставив двоих наедине.

— Тэйлон… снимите с меня это… — пробормотала Ламель, умоляюще смотря на меня.

— А… в смысле, вас они не разденут? Или это всё?

— Это всё, — кивнула она. — Муж раздевает теперь жену… Снимите это, прошу…

Если у меня спросят, как прошла эльфийская свадьба, то я отвечу — я стоял на месте. Стоял, когда нас поздравляли, стоял, когда нас обвенчали, стоял, когда все ели. Мне даже нечего будет вспомнить, кроме того, что я тупо стоял весь день, вечер и ночь. Эти часы для меня сплелись в одни долгий, из-за чего я даже потерял счёт времени. Но если судить по небу, то дело уже шло к утру.

Чтобы снять всю одежду с Ламель, пришлось действительно постараться. Особым сюрпризом для меня стал… каркас. Металлический каркас, который крепился к телу, чтобы удержать юбку. Это походило на какой-то экзоскелет для эльфов. И весила конструкция ну килограмм двадцать как минимум.

Ещё интереснее обстояли дела с корсетом. Его так затянули, что Ламель стала в полтора раза худее, чем была. А её грудь так и вовсе раздавили настолько, что она, словно лепёшка, выглядывала сверху.

— Болит… — простонала она, едва не плача. — Как же болит…

— Терпите, — пробормотал я, растягивая его.

И да, на голом теле оказалась шерстяная одежда. Штаны и что-то типа рубашки-безрукавки, полностью мокрые от пота. Ламель даже не раздумывала ни на секунду, просто сбросив их и оставшись обнажённой. Тут же рядом со всей этой одеждой рухнула, не в силах даже пошевелиться.

— Тэйлон… Тэйлон… отнесите меня в ванну, прошу вас…

— Наверное, можно уже и на ты говорить, раз мы уже обручились, — заметил я, сам раздеваясь. Учитывая, что мне и в мундире было жарко, не хочу представлять, через что прошла Ламель.

Сам раздевшись до нижнего белья, я подхватил Ламель и отнёс её в ванную, где просто положил в холодную воду, придерживая, чтобы она ненароком не уснула и не утонула. И несмотря на то, что я теперь видел её обнажённой, возбуждения не испытывал от слова совсем. Усталость — это да, но никак не возбуждение.

— Я думала, что умру… — вздохнула она, глядя куда-то в потолок. — Не чувствую ног.

— Наверное, потому что они у вас заметно отекли, — ответил я, поглядывая на её ступни. Они действительно отекли и покраснели. — Завтра будут болеть.

— Мне всё равно теперь… — пробормотала она. — Лишь бы можно было поспать. Я могу попросить вас…

— Тебя. Можно на ты перейти.

— Могу попросить тебя сегодня просто лечь спать? — закончила она, мутными глазами посмотрев на меня.

— Да. Боюсь, у меня даже не встанет.

— Не встанет что?

— Член.

Щёки ламель едва заметно тронул румянец, который почти сразу сошёл на нет. Сил даже смущаться не было.

— Завтра у нас ещё будет семейный обед, — пробормотала она сонным голосом. — А послезавтра портрет…

— Рисовать будут нас?

— Да. Мы же теперь муж и жена. Нас увековечат и повесят в зале рядом с остальными членами королевского рода.

— Прикольно… — пробормотал я.

Обычно меня увековечивали разве что в сводках о погибших, да в письмах с наградой.

Не сказать, что меня это как-то расстраивало, но всё равно было приятно, когда тебя где-то да запоминают, хотя, по сути, конкретно меня никто не помнил. Помнили лишь тех, кем я управлял по несколько лет, выполняя поставленные задачи.

Позже, вытащив Ламель из ванны, я отнёс её на кровать, где примостился и сам. Бросил на её тело взгляд, на её грудь, которая, даже лёжа, сохраняла уважительные формы, после чего просто уснул. Свадьба… это какая-то разновидность пыток, мне кажется. Иначе сегодняшний день я описать не мог, как и не мог вообще что-либо рассказать о нём, кроме того, что стоял, как статуя, с утра до ночи.

Глава 110

Я проснулся под сопение Ламель, которая разлеглась на всю кровать и умудрилась даже меня вытеснить. Бросил на неё взгляд, сел, протёр глаза, стараясь немного прийти в себя. Голова немного болела, и было неприятное чувство, будто совсем не выспался.

— Ненавижу свадьбы…

Нет, это, конечно, первая свадьба, на которой я бывал, но мне вполне хватило впечатлений, чтобы составить о них мнение. Садизм чистой воды. Так и знал, что эльфы конченные.

Ненавижу эльфов теперь ещё больше…

Кстати об эльфах…

Я осторожно потормошил Ламель рукой за плечо.

— Эй, вставай.

Она что-то бессвязно пробормотала, повернувшись на бок спиной ко мне.

— Вставай давай, — вновь начал я тормошить её. — У нас там вроде обед семейный ещё должен был быть. Эй!

Вообще ноль внимания.

Немного подумав, я хлопнул ладонью по её заднице. Но Ламель, опять что-то невнятно пробормотав, потянулась и натянула на себя одеяло, прячась от чужих глаз.

Значит, так?

Недолго думая, я просто приложил ладонь к её спине и подал энергии. Эффект был незамедлительным. Ламель затряслась всем телом, издав негромкое мычание, дёрнулась несколько раз, будто от тока, и совсем затихла. А через несколько минут приоткрыла глаза и хмуро посмотрела на меня.

— Я спала.

— Я видел. Но у нас там вроде как должен быть семейный обед, верно? А потом ещё прогулка по вашему саду с новыми родственниками, если не ошибаюсь.

— Да… — вздохнула она, недовольно щурясь. — Ваши…

— Твои. Мы договорились же, что на ты будем теперь.

— Да, договорились, прошу прощения. Твои методы побудки мне не нравятся.

— А как тебя будить? Так? — я ущипнул её за грудь, от чего она дёрнулась. — Подъём, принцесса, у нас дела.

И уже было встал, когда остановился, вспомнив, чем надо было заняться. Обернулся обратно к Ламель. Та уже села со своим привычным лицом-маской, поглядывая на меня.

— Что-то случилось? — без интонаций спросила она меня.

— Да, я вспомнил, что у нас есть дело, которым бы лучше сразу заняться.

Взгляд пробежал по её приятному лицо, ниже к большой груди, которую теперь ничего не сдавливало и не скрывало. Круглая, большая, подтянутая, с идеального размера сосками и ареолами. Чуть ниже к её худенькому животу и лобку, который покрывали золотистые волосы. Да, предел мечтаний любого мужчины…

Её взгляд опустился с моего лица ниже, глаза немного испуганно округлились и ушли в сторону. Да, у меня была естественная реакция.

— Ложись обратно, — сказал я, забираясь на кровать.

— Секс? — спросила она, подчинившись.

— Да. Надо исполнить свою часть сделки.

— А для тебя… это лишь часть сделки? — негромко спросила она, поглядывая на меня выжидательно.

— Могу задать тот же вопрос, Ламель. Для тебя я лишь способ получить ребёнка?

Молчит, то отводит взгляд, то опять смотрит мне в глаза. Иногда и вовсе переводит взгляд ниже и, смущаясь, отводит.

— Если я попрошу вернуться сюда, это тебе что-нибудь скажет, Тэйлон? — негромко спросила она.

— Наверное, да.

— Тогда и ты ответь — для тебя это лишь часть сделки?

Я знаю, к чему она клонит. И я знаю, что это для меня в действительности — лишь часть сделки, на которую я пошёл ради выгоды. Часть моей работы. Я даже верность особо сохранять бы не стал после неё по той простой причине, что я ей и не верен особо, так как это была лишь формальность.

И от этого было неприятно смотреть ей сейчас в глаза и понимать, что соврёшь — будешь уродом. Не соврёшь — сделаешь ей больно и всё равно будешь уродом.

— Я постараюсь, — негромко ответил я, решив для себя, что лучше быть просто уродом. Чем уродом, который сделал больно. Не знаешь, как поступить — отталкивайся от математики. Где меньше вреда и зла, то и выбирай.

Собственно, я и выбрал. В любом случае, я вряд ли здесь действительно надолго задержусь.

Услышав мой ответ, Ламель с серьёзным лицом кивнула, после чего медленно раздвинула в стороны ноги, обхватив мою шею и притянув к себе.

— Хорошо, — негромко и невозмутимо ответила она. — Тогда я буду ждать, когда ты уладишь свои дела.

А потом у нас был секс. Ламель сохраняла невозмутимость, пронзительно смотря на меня без каких-либо эмоций, даже когда я коснулся её губ членом, невозмутимо поглядывала вниз, когда я в неё входил и когда разрушал её девственность, словно не чувствовала ничего. И с тем же невозмутимым лицом смотрела, пока я медленно, но постепенно увеличивая темп, её трахал.

Разве что её дыхание немного изменилось.

— Знаешь… — выдохнула она прямо посередине процесса. — Я рада, что ты достался мне.

— Даже… несмотря на то, что я… человек?.. — пробормотал я, двигаясь на ней.

— Да. В тебе есть что-то, чем хочется обладать.

— И… что же это… такое?

— Не знаю. Но я рада, что… ты достался мне полностью весь, а не моей матери. Что она даже не узнает хотя бы на несколько минут, каково… каково владеть тобой.

Я не совсем нежно сжал ладонь на её груди, помял её, наслаждаясь мягкостью и нежностью. Поцеловав другую, обхватив губами сосок, поцеловав потом в шею, прикусив край уха, от чего Ламель вздрогнула. Дошёл до её губ, где она ответила страстной взаимностью.

Но честно признаться… для меня она была ещё одним партнёром на ночь. На несколько ночей. Мне не было стыдно за это, но и героем, который перетрахал кучу девчонок (хотя все они уместятся на пальцах одной руки), я себя не чувствовал. Хотя было тихое и странное ощущение, которого никогда до этого не было. Ощущение того, что я поступаю мерзко по отношению к другому человеку.

Но я сделал своё дело, под конец вздрогнув всем телом и прижавшись к ней плотнее. Немного подумал и жахнул вдогонку энергией по Ламель, так как не был уверен, что она сама испытала от этого удовольствие. И вот так, почти лёжа на ней, через пять минут я с удивлением заметил, что Ламель просто уснула.

Ну да, хорошо потрахались, можно и поспать.

* * *

Последующие дни я только и делал, что утром занимался сексом со своей уже женой, днём тренировался и занимался с Ламель магией, а вечером или проводил с ней время, или обсуждал планы с отцом и Диором.

Собственно, именно планы с ними меня и занимали больше всего.

— Рандомьеры, — негромко произнёс отец. — Они держат один из костяков на севере и, скорее всего, подчиняются предателю. Скорее всего напрямую.

— И у них наверняка есть доказательства против одного из принцев. Или хотя бы намёки, куда копать, — добавил Диор.

— Такое ощущение, что вы мне это всё рассказываете, как самому тупому, — поморщился я.

— Ну так оно и есть, — улыбнулся Диор.

— Умолкните. Оба, — нахмурился отец. — Мы решили пока не трогать и не приближаться к королевской семье. Смысла мало, так как надо сначала обезопасить себя от прямых агрессоров. А именно — тех, кто нацелен конкретно на нас.

— Рандомьеры, — усмехнулся Диор.

— У нас всегда были с этими агрессивными животными проблемы.

— Они как мы? — уточнил я.

— Нет. Я в переносном смысле, — покачал головой он. — Рандомьеры имеют связи с Эйрией однозначно. Именно их территория покрывает многие труднодоступные участки местности, где удобно провозить как контрабанду, так и секретные послания, устраивать встречи и так далее.

— Выведем их из игры, и тогда лишим предателя связи, — подвёл я итог. — Просто нападём?

— Просто напасть не получится, — ответил Диор. — У них есть своя маленькая армия, которая может вполне устроить остальным настоящие проблемы. Плюс король хочет — не хочет, но будет следить, чтобы дома не устраивали резни между собой.

— Тогда что делать?

— Для начала дочь, — постучал по столу отец, показывая на рисунок, который нарисован карандашом. — Единственная дочь, которая у них свободна. Её надо убрать…

— Убить?

— Похитить. Девочка может знать что-то полезное. Выбьете из неё информацию, и потом как пойдёт. Раз они тронули Сильвию, мы тронем их дочь. Заодно наконец обрубим их попытки выйти на Фью-Фью.

— А потом? — спросил я.

— А потом уже возьмёмся за род. Открыто не повоюешь, да и не дадут, однако можно для начала испортить им жизнь. Их бизнес — торговля и контрабанда, поэтому многий криминал связан именно с ними. Отсюда довольно широкая сеть. Как информационная, так и боевая. Если предатель действует, убирая неугодных, атакуя несогласных, заставляя и принуждая мелкие рода, то только через Рандомьеров, у которых есть огромное влияние.

Один из шести враждебных родов. Остальные — это Уиншенсоны, Рохас, Винтергрей, Рин, Сизые Хвосты.

— Значит, займёмся пока именно ими, — уточнил я.

— Именно. Обрубим ручки, — кивнул Диор.

— А что другие? Наши союзники? — уточнил я.

— Пока что все разрозненны. Вроде поддерживают короля, но в то же время не спешат сближаться. Мы уже сделали ход с двумя родами, но вон как всё обернулось — пришлось прятаться, словно крысам. Поэтому, возможно, будет какой-то совет между нами, а потом и вовсе между всеми родами, но вряд ли далеко всё это пойдёт.

— Я не совсем понимаю, что будет происходить, если честно, — покачал я головой. — Это что-то типа партизанской войны?

— Можно сказать, что мы будем просто ломать друг друга, пока кто-то первый не сдастся. А так как первым никто никогда не сдастся, это значит, что надо или убить весь род и разрушить его, или заставить их подчиниться. Но прежде чем до него добраться, возможно, придётся подкосить его. Никто тебя просто не впустит в поместье и не скажет — убивайте нас. У них есть свои люди, которые охраняют и следят за близлежащими территориями.

— У нас тоже?

— Весь город, — кивнул отец. — Наш город контролируется нами. Естественно, что власти мы не имеем, но там это лишь на словах. Там во власти наши люди, везде наши глаза и уши, чтобы знать заранее обо всём и, если что, послать туда людей, чтобы те разобрались с проблемой.

Что получается? Партизанская война.

Я участвовал в клановых войнах, только там иначе всё было. Мы тупо шли на территорию вражеского клана и убивали. Они шли на нашу и убивали. Скажем так, война между мини-государствами. А здесь скорее похоже на работу по перевороту в стране. Рушить, ослаблять и лишь потом убивать.

— Получается, первыми у нас пойдут Рандомьеры… а потом? — окинул я их взглядом.

— А там решим, — ответил Диор. — Провернём это тихо, и никто не зацепится. А там одного за другим, и стукач в королевской семье нихрена предъявить не сможет, ведь неизвестно, кто это делает.

— Только тебе всё равно придётся вернуться в академию, — сказал отец.

— Зачем? — нахмурился я.

— Дочь рода. Она учится там. Надо будет её вытащить оттуда. Поэтому в любом случае вернуться нам придётся. Мы приобретём несколько зданий под подставными именами, где можно будет организовать штаб-квартиру, поэтому будет куда уйти или подумать над дальнейшими действиями.

Иначе говоря, будет в ближайшее время весело.

* * *

Прошло ещё две недели, а в Небесном Королевстве словно всегда лето. Это у нас уже всё постепенно покрывается снегом, а здесь хоть без трусов бегай. Собственно, Ламель иногда так и делала — она не бегала без трусов, естественно, но один или два раза, будучи инициатором, довольно сексуально сбрасывала с себя одежду и медленно залазила на меня, чтобы отыметь в позе наездницы. Учитывая размер груди, было приятно посмотреть, как она на мне прыгает. Я стал получать эстетическое удовольствие от подобных маленьких… больших радостей. И было бы совсем хорошо, если бы в процессе она не засыпала.

А так почти каждое утро мы выполняли свою задачу, и нередко я добавлял ей энергии, так как Ламель просто лежала подо мной с лицом статуи, будто ничего не чувствует.

Что касается тренировок, то мы всё же добились определённого успеха, и я научился запускать энергетические шары, правда, пока что метров на десять. В принципе, этого было достаточно, чтобы уже самому продолжить тренировки и развить способность на максимум.

Но, наверное, главным событием стало…

— Я, кажется, беременна… — тихо произнесла Ламель, глядя на меня.

Мы как раз были после внеочередного секса вечером, лежали, я гладил её грудь, живот, спускался пальцами ниже к волосам, немного мял, понимая, что в ближайшее время может получиться так, что меня будут ждать только кровь и смерть. И это было словно желание на год натрогаться, чтобы потом остались хоть какие-то воспоминания приятные. Иногда приятные воспоминания — единственное, что у нас остаётся.

И тогда она села передо мной, внимательно глядя в глаза, и произнесла эти слова. Словно пыталась разглядеть в них какой-нибудь отклик на новость. Выжидательно, внимательно, я бы сказал, с нетерпением.

Что я почувствовал в этот момент?

Не знаю, какое-то странное чувство лёгкой нереальности происходящего. Взгляд сам собой опустился на её живот, гладкий и пока что плоский, пока в голове крутилась мысль: «а ведь там мой ребёнок». Я даже протянул руку и потрогал его, хотя и не понимал, что должен был почувствовать.

А потом я увидел, что Ламель уснула. Как сидела, так и уснула с открытыми глазами, глядя куда-то в пустоту.

Я щёлкнул пальцами перед её носом, приводя её в сознание.

— Я беременна, — повторила она, нахмурившись.

— Я слышал, — кивнул я.

Ламель прикусила губу, глядя на меня, после чего негромко просила:

— Значит, теперь ты уедешь? — спокойно спросила она.

— Да. Ты теперь беременна ведь.

— Но… ты не останешься, я так понимаю.

— Нет, не останусь, — покачал я головой.

Она вздохнула, глянула на свою грудь, после чего приподняла её на ладошках.

— У тебя есть я, Тэйлон. Моё тело и целое королевство. Неужели этого будет недостаточно, чтобы убедить тебя остаться? — её голос был совершенно спокоен, дипломатичен, будто её это и не волновало. Совершенно невозмутима.

— Ты знаешь, в чём дело, не так ли?

— Знаю. Но тогда у тебя есть повод вернуться, — она взяла мою руку и положила к себе на живот. — Есть повод вернуться сюда, домой.

— У меня нет дома, — брякнул я, прежде чем подумал, что говорю.

— Теперь есть, — слегка склонила Ламель голову.

Подумала и… опять уснула. Я не удержался и слегка сжал её грудь. Приятно…

— Я слушаю, — нахмурилась она, придя в себя.

— Я знаю, — ответил я и притянул её к себе. Просто положил её на себя, чувствуя нежность и тепло её тела. — Но я не смогу остаться и не знаю, вернусь ли.

— У тебя кто-то есть?

— Нет, нету.

— Тогда возвращайся, Тэйлон. Я не строю иллюзий, но я эгоистична настолько, насколько это возможно. Мне приятно чувствовать себя важной и нужной для кого-то. Не чувствовать себя тенью. Сейчас обо мне все будут говорить, все буду стремиться увидеть меня и передать свои поздравления, чтобы показать лояльность. Но больше всего этого я хочу внимание своего мужа. Хочу, чтобы он был и проявлял заботу, словно я особенная. Я хочу чувствовать, что мне кто-то принадлежит. Что у меня есть тот, кого я могу назвать мужем и кому могу принадлежать сама.

— Но я человек.

— Уже без разницы, — невозмутимо ответила Ламель. — Уже без разницы. А я эльф. Люди не любят эльфов, пусть и считают нас красивыми. А мы не любим людей, пусть ваша внешность не считается уродливой. Но тем не менее, у нас много общего, и нет ничего странного, что мы можем почувствовать друг к другу тягу. Поэтому я испытываю чувство необходимости и влечение к тебе.

Я прижал её поплотнее, гладя по волосам.

Тёплая, нежная, хрупкая…

Я захотел её прямо сейчас. Почувствовать, как вхожу в неё, почувствовать это ощущение обладания чужим телом, которое доступно только мне. Ощутить эгоистичное владение девушкой, которая мне досталась и которая послушно отдаётся мне.

Я перевернулся и оказался сверху, глядя в невозмутимое выражение, которое почти всегда держалось на её лице. Ламель лишь приветливо слегка раздвинула ноги, словно приглашая меня, и мы вновь занялись сексом. На этот раз мне даже удалось добиться от неё чуть больше, чем безразличного взгляда. По телу пробежала волна мурашек, и Ламель… закатив глаза и приоткрыв рот, как после дозы, начала пускать слюну с блаженством умалишённой.

Забавная эльфушка.

Значит, всё же её настоящий оргазм так и выглядит…

Куснув немного за её ухо, я лёг рядом, прижал её к себе, накрыв нас одеялом, и начал засыпать, пока в голове вертелась мысль, что первый раз за столько лет я стал чьим-то мужем и отцом на самом деле. Я был любимым, был любовником и просто товарищем по сексу, однако никогда мужем и отцом. Забавно, да? Всё иногда бывает в первый раз.

Я бросил взгляд на лицо уже спящей Ламель, она пристроилась у меня в объятиях со слабой улыбкой, которая редко появлялась на её лице.

Эпилог.

Наш корабль только-только собирался отправляться в своё путешествие к большой земле. Неприметное, одно из сотен грузовое судно, не входящее в состав грузового флота рода, чтобы привлекать как можно меньшевнимания как к себе, так и к своим пассажирам.

Здесь грузились другие корабли, гремели ящики и цепи, скрипела древесина, постоянно кричали люди, предупреждая и приказывая что-то сделать. Порт Небесного Королевства жил своей жизнью, погрузившийся в шум обычного рабочего дня.

Я стоял на пирсе около трапа на судно и невольно поглядывал на туман, что раскинулся вокруг острова.

Где-то там есть врата в сам ад, в то место, где само понимание реальности не существует. Совсем рядом, стоит лишь спуститься и поискать. Так близко и так далеко… Я бы туда не сунулся добровольно, но Организация всегда отличалась целеустремлённостью и фанатизмом солдат. Те полезут куда угодно, даже если это будет смерть.

— Что, уже чувствуешь дрожь в коленках? — хлопнул меня по спине Диор. — Нас ждут великие дела, поэтому надеюсь, что ты не пойдёшь вдруг назад в самый ответственный момент.

— Иди давай, — недовольно ответил я.

— Тише, брат, тише, нам с тобой ещё хрен знает сколько работать. Будем ругаться с начала — всё через задницу пойдёт, — оскалился он и толкнул меня локтём в бок. — Так что терпим друг друга и улыбаемся.

— Я смотрю, тебе это всё по душе.

— Давно уже пора встряхнуть это никчёмное королевство, которое так окостенело, что начало загнивать.

— Ага, как бы нас не встряхнули, — заметил я.

— Ты и я, мозг и сила. Уверен, что нас будет не так просто встряхнуть. Так что давай для начала договоримся, что терпим друг друга, — протянул он руку с неприятнейшей хитрожопой улыбкой.

— Обязательно тебе пожимать руку? — нахмурился я, даже не попытавшись протянуть свою.

— Не буду делать вид, что ты мне приятен, так что умолкни и пожимай руку. Я тоже иду на великие жертвы.

— Ради своего рода, а не ради меня.

— Так ты часть рода, Тэйлон, — рассмеялся Диор. — Я вообще удивлён, что ты вдруг вызвался защищать род. Так его ненавидел, всех тех, кто тебе хотел добра, а сейчас прямо из штанов выпрыгиваешь. Что изменилось? — прищурился он, но, несмотря на его улыбку, взгляд не улыбался. Диор смотрел, оценивал, прикидывал — словно охотник, который пытается разглядеть добычу.

— Всё изменилось, Диор. Как и то, что я пока терплю тебя — кто знает, не изменится ли моё мнение по этому поводу.

— Как и моё. Потому и предлагаю договориться терпеть дальше друг друга, Тэйлон, чтобы посередине великого действа не выяснилось, что у кого-то обидки начали всплывать.

Я молча смотрел на него, после чего всё же протянул и пожал руку. Нам ещё работать вместе, и, несмотря на нашу антипатию, причём, как я вижу, взаимную, друг к другу, нам придётся уживаться.

— У нас общие цели, братец, поэтому будем держать свои обиды друг на друга до тех пор, пока не закончим, а то ещё погрызёмся всем ублюдкам на радость, — усмехнулся он и пошёл по трапу наверх.

— Попрощаться с роднёй не хочешь? — спросил я его в спину.

— Уже. Это ты у нас такой, бегать за тобой приходится, — бросил он, не обернувшись.

Собственно, моя семья уже ждала меня на пирсе.

Прощание вышло быстрым и скромным. Мать и сёстры обняли меня, пожелав здоровья, сохранности и скорейшего возвращения с положительными новостям. Отец просто пожал мне руку, пожелал удачи, сказал, что будет держать связь по возможности, и взял слово не ругаться с Диором.

— У вас всегда были напряжённые отношения, но постарайтесь теперь найти общий язык.

— С таким тяжело договориться, — негромко ответил я.

— Боюсь, что проблема не в нём. Изначально была не в нём, — посмотрел на меня отец. — Но ты изменился, армия пошла тебе явно на пользу, как и потеря памяти, поэтому постарайся найти общий язык с ним.

— Ты сказал, что проблема была не в нём. То есть во мне?

— Только не начинай, — недовольно вздохнул он.

— Я просто спросил. Хочу знать до того, как это неожиданно где-то всплывёт и станет сюрпризом.

— А чего говорить? Ты был слюнтяем, тебя недолюбливал за это Диор, дёргал тебя вечно, сёстры тоже злились на это. Разве что с Юноной непостижимым образом находили общий язык. Тэйлон, мы не могли с тобой жить, просто ты плохо уживался со всеми нами. Вечно ныл, всегда обиженный и обделённый… да ты сам сейчас встреть себя прошлого, с трудом бы такого нытика переносил, а мы жили под одной крышей столько лет. Поэтому да, проблема тогда была в тебе. Но сейчас ты другой. Иначе я бы не доверил вам это дело. Вы теперь мужчины, наследники рода Бранье, — положил он мне руку на плечо. — Поэтому я верю вам, как себе.

— Я оправдаю это доверие, — кивнул я.

— Я даже не сомневаюсь. Кстати… — он обернулся. — Твоя жена и тёща пришли пожелать тебе удачи. Так что удачи, сын.

Он развернулся и уверенно ушёл, оставив меня. Прошёл мимо оракула и её дочери, почтительно поклонившись, и ушёл к семье, что ждала его.

Это прощание проходило без свидетелей в режиме секретности. Как бы невзначай наш пирс от чужих глаз закрывали другие суда. Повсюду была её служба, которая следила, чтобы никто не помешал прощанию и случайно не увидел, как нас провожают. Всё было сделано так, чтобы никто не узнал, что мы отбыли, но я не строил иллюзий — как ты ни секретничай, кто-нибудь да выяснит это.

Первой ко мне подошла Ламель на правах жены. Подошла и…

Уснула.

Да уж, настолько взволнованна мои отбытием, что аж уснула. Поэтому я просто шагнул и чмокнул её в губы, заставив прийти в себя. Ламель поморщилась и, прежде чем я успел убрать голову, сама поцеловала меня, только куда страстнее, обхватив меня за шею.

— Мне не хотелось бы, чтобы ты уезжал, но я не смогу тебя переубедить, да? — негромко спросила она с невозмутимым лицом, отпустив меня. — Мне бы хотелось удержать тебя силой или собой, но это сделает всё лишь сложнее и хуже.

— И я благодарен, что ты так не делаешь, — улыбнулся я, приобняв её. Ответила Ламель куда более тесными и крепкими объятиями. Постояла так немного, после чего отстранилась, отпустив меня.

— Тогда я не буду омрачать наше прощание, — ответила Ламель спокойно. — Я буду ждать тебя, Тэйлон, сколько потребуется, и надеяться, что ты не забудешь обо мне и вернёшься как можно скорее.

— Я постараюсь, — а потом понял, как это прозвучало, и добавил. — Вернуться как можно скорее.

— Могу ли я попросить тебя о маленьком одолжении?

— Если я смогу его выполнить.

— Если у тебя выпадет возможность и свободное время, не мог бы ты присутствовать на моих родах? — спросила Ламель с невозмутимым лицом, хотя глаза буквально пытались заглянуть мне в душу. — Я хочу, чтобы ты увидел нашего ребёнка.

— Я не могу обещать, — покачал я головой.

— Понимаю, — кивнула она. — Но я буду ждать тебя, как бы то ни было. И мой подарок…

Она потянулась к карману и вытащила оттуда за цепочку небольшой амулетик. То была какая-то серебряная фигурка с крылышками, похожая на маленького то ли ангелочка, то ли бабочку. Красивая, наверное, дорого стоит…

— Это хранитель сердец, — негромко произнесла Ламель, подойдя ко мне, привстав на цепочки и осторожно застегнув его на моей шее. — Он будет хранить тебя, даже когда померкнет свет в мире и не останется ничего хорошего вокруг.

— Спасибо. Хоть кто-то будет хранить меня теперь, — выдавил я улыбку.

Она кивнула и отступила, уступив место Гензерии. Или правильнее звать её тёщей?

— Вообще-то это я хотела подарить тебе его, — улыбнулась она, покосившись на Ламель… которая уснула. — Но… моя дочь оказалась чуть быстрее.

— То спит, то наоборот, не поймаешь, — хмыкнул я.

— Ну, мне не интересны подробности вашей интимной жизни, — издала смешок Гензерия. — Ты не берёшь Сианс?

— Ушастую? Нет-нет, спасибо, пусть вас охраняет.

— Зря, Тэйлон. Тебе бы она пригодилась.

— Для чего?

— Для всего, что пришло бы тебе в голову, — ответила Гензерия. — Я не строю иллюзий насчёт тебя, понимаю, что ты был связан с нами лишь договором. И всё же… ты всегда можешь вернуться. А пока…

Она положила ладони на мои плечи и… неожиданно замерла.

Буквально окаменела, глядя куда-то сквозь меня. А потом её глаза закатились, оставив только белок с красными сосудами, рот приоткрылся.

— Гензерия? — негромко спросил я, напрягшись, но она даже не отозвалось. — Гензерия, что с вами?

Только мёртвой оракула не хватало здесь ещё.

Я уже было протянул руки, чтобы встряхнуть её…

— Она видит твоё будущее, — неожиданно сказала тихонько Ламель с благоговением в голосе. Она смотрела на мать с каким-то удивлением, восхищением и неподдельным интересом. — Не тревожь её.

— Видит моё будущее? — нахмурился я.

— Тс-с-с… — приложила она палец к губам.

У Гензерии закапала кровь из носа. Побежала двумя дорожками из-под носа по бледной кожи до верхней губы, по подбородку и закапала на её одежду. Я видел, как начали лопаться капилляры в её глазах, как задёргались веки и по её телу ещё раз пробежалась дрожь, после чего она моргнула, приходя в сознание.

— Тэйлон… — пробормотала она, глядя на меня… как-то иначе.

— У вас кровь из носа.

— Ох Тэйлон… — пробормотала она совсем по-матерински, неожиданно притянув меня к себе и обняв. Прижала к себе, будто собственного ребёнка, на несколько долгих секунд, после чего немного отстранилась от меня, заглядывая в глаза. — Тэйлон-Тэйлон, вот же ты дурачок…

— Дурачок? — меня это немного… прямо зацепило. Меня кем только ни называли, но дурачок почему-то звучит уж слишком оскорбительно.

Но она словно и не слышала. Взяла мою головой между ладоней и сама прикоснулась ко мне лбом ко лбу.

— Дурачок… — повторила она негромко.

— Вы увидели моё будущее?

Гензерия помедлила прежде молча кивнуть.

— И что там?

Она уже было открыла рот, но замерла и медленно его закрыла, покачав головой.

— В смысле не скажете? — недовольно посмотрел я на неё. — Я должен знать, что меня ждёт. Может…

— Нет… — покачала Гензерия головой. — Я не могу.

— Но почему?!

— Потому что я вижу итог, но не то, как ты к нему придёшь, мой дорогой Тэйлон, — ласково ответила она.

— Но я всё равно…

— Зная будущее, неизвестно, избежишь ты его или неизбежно придёшь к тому, что я вижу.

— То есть предлагаете теперь идти мне вперёд, зная, что в итоге меня будет ждать не самый счастливый конец? Вы хоть скажите, смерть это или нет?

Потому что смерть для меня в принципе не страшна. Просто хотелось бы знать, провалюсь я или нет. Но глядя на то, как она поджала губы, с ещё большей грустью взирая на меня…

— То есть это даже не смерть? — тихо произнёс я.

— Я могу лишь дать тебе совет, бой дорогой Тэйлон, — мягко ответил мне Гензерия. — Идти с гордо поднятой головой до конца.

— Идти к неизвестности? Куда?

— Туда, куда подскажет тебе твоё сердце, — коснулась она ладонью моей груди. Того места, где находилось моё сердце. — Будь честен с собой и поступай, как велит тебе твоё «Я». Не прими чужих насмешек, не верь тем, кто назовёт тебя слабаком или дураком. Не жалей, но проявляй милосердие к тем, кто в этом нуждается. Не упорствуй, но стой до конца там, где это необходимо.

— Я ничего не понял.

— Но поймёшь, — негромко произнесла она. — Будь тем, кто ты есть, как бы сложно ни было, и прими то, что считаешь правильным, не слушая других. Лишь тогда ты сможешь найти выход.

— Это звучит как приговор.

— Есть только сейчас, мой дорогой Тэйлон, — ответила Гензерия грустно, пусть и с улыбкой. — И только ты способен решить, каким будет твой завтрашний день. А теперь иди и не смотри по сторонам. Мир слишком слеп, чтобы понять одного человека.

Она отшагнула от меня назад и, развернувшись, зашагала прочь.

Ламель на мгновение замялась, но неожиданно улыбнулась, совершенно преобразившись и став другой, после чего быстро шагнула ко мне и крепко обняла за шею.

— Удачи.

Развернулась и умчалась вслед за матерью, оставив меня в лёгком недоумении.

* * *

Мы были уже в небе. Остров Небесного Королевства скрылся из виду, и остались лишь бескрайние облака, которые уходили за горизонт, да густой сероватый туман где-то далеко внизу. Он был словно густые грозовые тучи, что готовы осветиться молниями. Это было жутко и очаровывающее одновременно.

Я смотрел вниз и прокручивал слова Гензерии, которые не шли из головы.

Меня что-то ждёт, что можно избежать, лишь следуя тому, чего требует сердце…

Короче, всё ясно.

Надо просто всех подряд убивать. Ничего сложного. Можно начать прямо сейчас и сбросить за борт Диора. Мне кажется, вполне хорошее начало. А если без шуток, то надо просто понять, что будет дальше, и там уже отталкиваться. В любом случае…

— Господин Тэйлон? — подскочил ко мне один из матросов нашего корабля, выглядя немного взволнованным.

— Чего? — покосился я на мужчину.

— Господин Диор просит подойти вас.

— А сам?

— Он говорит, что что-то важное.

— Что-то важное? — тут же сменил я настрой.

Из-за чепухи он бы не стал меня тут гонять.

Диор стоял на корме судна, глядя куда-то за горизонт. Мы были в небе уж несколько дней, так что в ближайшее время землю увидеть не планировалось.

— Что случилось? — сразу перешёл я к делу. Диор не выёбывался, тут же протянув мне подзорную трубу.

— Смотри чуть правее от кормы.

Я взял у него из рук трубу и начал осматривать горизонт. Не зразу, но я, в конце концов, заметил над самыми туманами судно, которое, по моим прикидкам, шло тем же курсом, что и мы.

— Судно?

— Да, судно. А теперь смотри направо, — указал он пальцем.

Немного порыскав взглядом и там, я рассмотрел судно, что шло параллельно нам, но слишком пока далеко.

— И можешь мне поверить, точно такое же идёт слева.

— Торговые корабли на порт из Небесного королевства? — спросил я. — Или нет?

— Может быть… — уклончиво ответил он.

Я ещё раз взглянул на корабли, о которых он говорил, после чего задумался. Задумался, наверное, на минуту, после чего посмотрел на наше судно. Вернее, на наш шар, что поддерживал его в небе. Вновь посмотрел на суда.

— У них шары укреплены, — сделал я вывод. — И они не выглядят как военные.

— Скорее сделаны сами. Усилены листами железа, — кивнул он, говоря немного странно, отстранённо, что ли. Из тона пропали эти насмешливые нотки. Остался только холодный и расчётливый ум. — Это не военные корабли.

— Пираты, — понял я.

— И они идут за нами, — кивнул Диор. — Нас сдали, Тэйлон. Они здесь по нашу голову. Среди эльфов стукачи завелись, которые, видимо, в сговоре с родами.

— Смысл? Типа они помогут им, а те потом вернут должок?

— Да.

— Оторвёмся?

— Не на этом судне. У них явно скороходнее. И они наверняка знают, как ловить других.

Я на мгновение задумался, глядя на корабли вдалеке. Они были ещё далеко, время у нас точно было, чтобы подумать и что-то предпринять. У нас были пушки на корабле, но боюсь, что достойно ответить кораблю, который просто создан, чтобы топить… обрушивать в туман суда, мы не сможем.

— Как скоро они нас догонят?

— Несколько часов.

— Значит, у нас есть несколько часов, чтобы что-то предпринять.

— И что же предпримем? — в его голос вернулись весёлые нотки.

Я посмотрел на него…

И неожиданно для себя кровожадно оскалился.

— То, что поможет им спуститься с небес на землю, естественно.

Кирико Кири Предел мечтаний-4

Глава 111

То, что поможет им спуститься с небес на землю.

В конкретно этом случае теми, кто им поможет в этом, будем мы. В прямом и переносном смысле этого слова.

Я ещё раз окинул горизонт взглядом, выискивая едва заметные цели. Точки, которые хрен заметишь, если специально не искать, плыли на границе видимости, где вот-вот ты потеряешь их из виду на совсем.

— Так что, как ты собираешься действовать, Тэйлон? — с усмешкой спросил Диор. — Порадуй меня своей тактикой. Я знаю, что ты можешь.

И ведь не скажешь, издевается он или действительно хочет увидеть, что я предложу.

— Узнаешь, — я посмотрел на воздушный шар, что поддерживал наш корабль в воздухе. — У кого грузоподъёмность выше, у нас или у них?

Диор махнул рукой, подзывая капитана. Тот подошёл едва ли не бегом, не пытаясь особо лизоблюдничать, но проявляя должное уважение к господам. Я протянул ему подзорную трубу, кивнув на преследователей.

— Грузоподъёмность. У кого больше: у нас или у них?

Он внимательно присмотрелся к судну за кормой.

— У нас, господин.

— А вес?

— В данный момент у нас, так как…

— Нет, — покачал я головой. — В сухом остатке.

— В сухом? Ну… если разгрузиться полностью, то у них явно тяжелее будет. Всё же то торговое судно, просто переделанное под боевое. Скорость в ущерб манёвренности на большой скорости и весу. Но в данный момент мы всё же тяжелее.

Быстрое, но тяжёлое и не сильно поворотливое… в принципе, очень даже неплохо.

— Что-то я не пойму, что ты хочешь, — прищурился Диор.

Я посмотрел в голубое небо над нами, после чего окинул взглядом горизонт. Где-то впереди вдалеке виднелись густые облака.

— Мы уйдём по высоте.

— По высоте? — скептически переспросил он.

— Судно легче, чем у них, — постучал я по деревянным перилам фальшборта. — И оно грузоподъёмнее. А значит, мы можем забраться значительно выше, чем они. Причём сделаем это быстрее.

Большая подъёмная сила вкупе с лёгким весом судна, рассчитанного на то, чтобы взять как можно больше груза на борт и не упасть, делает его куда быстрее по вертикали, чем они. Ведь те корабли мало того, что проигрывают в грузоподъёмности, так ещё и утяжелены бронёй и орудиями.

— Интересный план, — кивнул он. — А как насчёт того, что даже пусть мы будем выше их, они смогут всё равно достать нас, если только мы будем не над ними? И мы не сможем долго лететь на большой высоте, сами помрём.

Из-за того, что там воздух разряжен слишком сильно, знаю.

— Нам и не придётся.

Диор внимательно посмотрел на меня, после чего расплылся в улыбке.

— Ну смотри, а то нам лететь высоко, — кивнул он на туман снизу.

Диор понял меня без слов. Послышались приказы, и судно будто ожило после зимней спячки. Матросы засуетились, и за борт полетели всевозможные ящики, бочки и мешки с грузом.

— Идём, поможем, — толкнул я его локтём в бок и присоединился к команде.

Как говорится, свистать всех наверх. В таком деле пара лишних рук не помешает.

Вместе с матросами мы принялись очень быстро разгружать трюмы, цепочкой перекидывая сначала друг другу небольшие ящики, а потом уже таская груз по двое, по трое, а иногда и вовсе по четверо. Часть грузов поднимали на палубу через большой люк с помощью лебёдок, где толпой уже перекидывали через борт вниз.

Было нечто завораживающее в том, чтобы наблюдать за тем, как они скрываются в тумане. Представлять, как там, внизу, на безжизненную землю падают сейчас вещи. Падают, разбиваются о мёртвую землю, чтобы остаться там навсегда, став частью подтуманных земель.

Вновь мелькнула мысль, что там же где-то в тумане сейчас, возможно, рыскает и Организация, которая ищет портал. Они не оставят меня в покое — это точно. Им что-то нужно от меня, иначе бы убили, так как по поводу моей персоны у них был вполне точный и понятный приказ.

У меня были подозрения, что они хотят от меня, и эти догадки мне не нравились.

Ящик за ящиком мы опустошали трюмы, дружно разгружая судно, пока не дошли до самого нижнего. Здесь царил полумрак, разгоняемый лишь несколькими лампами на кристаллах, которые едва-едва давали света, чтобы увидеть очертания обстановки.

Здесь находился самый тяжёлый груз, который можно было поднять или с помощью лебёдки, или в несколько рук. Подскочив к одному из ящиков, я сразу подхватил его с одного краю. С противоположного тут же пристроился другой, и вдвоём мы подняли его, потащив к лестнице. Оставалось, по сути, совсем немного. Теперь на корабле было только самое необходимое: пушки, снаряды и провиант на ближайшие дни.

— Осторожно, ступени, — предупредила она, когда мы подошли к лестнице.

— Вижу, — пропыхтел я, уже собираясь ступить на первую ступеньку…

И замер.

Замер, словно меня поразила молния. В спешке я как-то не обратил внимания на человека напротив, думая совсем о другом, да и полумрак здесь, но голос… он был женским и чертовски знакомым.

Я медленно повернул голову к человеку с другой стороны ящика, который помогал мне сейчас его тащить.

Вернее, не к человеку. К эльфу. Эльфийке…

— Господин, быстрее, время не ждёт! — недовольно поторопила меня Ушастая Котлета, будто так и должно быть. Я даже дар речи потерял от такой наглости на мгновение. — Давайте, ну же! Что за тупень…

Вот уж кого я сейчас меньше всего рассчитывал увидеть, учитывая тот факт, что мы в небе уже почти неделю, так это её. Я про ушастую и вовсе забыл, а тут просто из ниоткуда и в такой момент.

— Ушастая?!

— Ну а кто ещё?! — поморщилась она. — Давайте!

— Ты?!

— Что я? — склонила она голову на бок, с вопросом недовольно смотря на меня.

Ах ты сука драная…

Я бросил свой край на пол, заставив ящик треснуть от удара, и в два шага оказался перед сучкой. Ушастая всё ещё держала свой край ящика, недоумённо глядя на меня, когда я схватил эту потаскуху за уши и резко их сдавил, чувствуя в ладонях податливые хрящи.

— Ты что здесь делаешь, мразь?! — притянул я её лицо к своему так, что наши носы коснулись. Ушастая тихо взвизгнула, схватившись за мои руки.

— Больно!!!

— Ты что, блять, забыла на корабле?! Я тебе где сказал остаться?!

— Больно-больно-больно-больно!!! — завыла она, пытаясь вырваться, но я лишь тряхнул её, выкручивая уши нахер.

— Я тебе сказал на берегу остаться! — рявкнул я. — Так какого хера ты здесь?!

— Больно… больно-больно-больно… — Ушастая начала пританцовывать от боли на месте, держа мои руки, словно пытаясь оторвать их от ушей. Из глаз брызнули слёзы, и её лицо стало совсем жалобным. — Мои уши… отпустите… отпустите уши…

В армии всё было всегда просто: сначала ты говоришь, а потом, если не понимают, добавляешь пиздюлей. К сожалению, некоторые не понимали слов и реагировали только на боль. Но Ушастая Котлета относилась к редкому виду, который не понимал ни того, ни другого. И именно с такими было сложнее всего. Бей не бей, а они всё равно нихера не понимают.

И больше всего меня вымораживали именно такие личности, как она. Бесили настолько, что просыпались некоторые кровожадные желания. Просто… просто непробиваемые, которые поступают так, как считают нужным. Таких разве что убивать надо.

Собственно, оракул же сама сказала поступать так, как велит сердце…

Я молча потащил Ушастую за уши к лестнице.

— Отпустите! Больно! Больно! Отпустите меня!

Она начала упираться ногами в пол, вереща, словно маленький ребёнок. Дотащил её до лестницы, где она вовсе упёрлась ногами в ступени.

— Ты что, совсем слов не понимаешь? — прошипел я. — Ты служишь мне! Я отдаю приказ, ты подчиняешься, тупая мразь. Я сказал ждать на острове — ты осталась на нём и ждёшь!

Я по понятным причинам (из-за таких и случаются чаще всего провалы) ненавидел таких людей, что нарушают приказы. Ненавидел подчинённых, до которых было сложно достучаться. И если гражданских типа Сильвии я мог ещё понять, то Ушастая вызывала огромные вопросы, так как была всё же солдатом.

Именно поэтому я не хотел брать её с собой. Как можно положиться на того, кто постоянно идёт наперекор твоим приказам? Делает всё так, как считает нужным, а не как ему говорят? Я не говорю уже даже о том, что можно так спокойно подставиться. Речь о взаимоотношениях, которые охренеть как важны в команде — мы переругаемся и переубиваем скорее друг друга.

— Я тебе что сказал делать?! — прорычал я, вновь тряхнув её.

— Я просто пошла с вами… — проревела Ушастая, жмурясь.

— А я сказал тебе остаться, — я сдавил её уши ещё сильнее, чувствуя, что ещё немного, и они захрустят в моих руках. — Я точно помню, что ПРИКАЗАЛ тебе остаться на острове. Так какого хера ты ослушалась меня, а?! Ты вообще тупая?! Воробушек, что ли?!

— Отпустите… — простонала она.

— Ответь, блять, на вопрос или я тебе уши сломаю, — выкрутил я их ещё сильнее.

— Не могу вернуться! — выпалила она в слезах. — Без вас не могу вернуться! Моя повелительница не примет меня обратно, если я не буду служить вам, а мне больше некуда идти! Мне просто некуда деваться!

— А меня это должно ебать?! — очень тихо спросил я.

— Да! Ведь я ваша слуга!

Слуга блять…

Я отшвырнул её назад, от чего Ушастая запнулась об ящик и упала на пол.

Меня аж трясло от злости. Меня… хотя сейчас уже ничего не сделаешь… Разве что действительно выбросить её за борт, но я знал, что так не сделаю даже потому, что нам нужны лишние умеющие держать оружие руки.

Надо было успокоиться и уже на холодную голову решить, что делать с этой сукой дальше. А пока были дела куда более важные, которые требовали немедленного решения.

— Поднимай задницу и помогай мне тащить ящик, — прорычал я, подхватив его за сломанную сторону.

Ушастая с мокрыми глазами, шмыгая носом, медленно подползла к нему, после чего, уже держа ящик за край, медленно поднялась и помогла вынести на палубу, где мы перебросили его за борт.

— А эта откуда взялась? — кивнул на Ушастую Диор, окинув её взглядом, когда мы встретились с ним на лестнице.

— Пряталась где-то на корабле, — буркнул я недовольно, бросив на неё взгляд. И тут же рявкнул, добавив пендаля: — Чего встала!? Пошла работать!

Та обиженно и покорно приняла заслуженный пинок под зад, одарив меня гневным и обиженным взглядом, после чего, надув губы, спустилась вниз.

— Сука… — пробормотал я.

— Смотрю, ты умеешь находить общий язык с людьми.

— Она не человек. И мне плевать, что ты думаешь.

— Ага, — улыбнулся он. — Но тебе будет полезно знать, что преследователи нас нагоняют.

— Пираты?

— А есть кто-то ещё? — его улыбка стала ещё шире.

— Ты же сказал, что у нас несколько часов, — нахмурился я.

— Да, но они увидели, как мы всё выбрасываем за борт, и решили поспешить. Логично, не так ли?

— Сколько у нас времени? — протолкнувшись через матросов, таскающих вещи, поднялся я обратно на палубу.

Тот не ответил, лишь свистнул, и около нас появился капитан, который, выслушав мой вопрос, почесал подбородок, пристально глядя на преследователей.

— Меньше часа. Может полчаса, может чуть больше. Они пойдут нам наперерез…

— Знаю, — перебил я его, всматриваясь в противников. — Сколько у них пушек?

Пиратские корабли напоминали клипперы, разве что вместо парусов у них были шары. Такие суда куда быстрее, чем наше, более массивное широкое судно, созданное, чтобы тягать большие грузы, а не быстро плыть по воздуху.

Их тактика будет простой.

Если им мы нужны живыми, то те двое по бортам пойдут наперерез и просто возьмут нас с двух сторон, отсекая возможность уйти, а корабль с кормы будет их подстраховывать. Абордаж, и мы просто никуда не денемся.

Если же наш корабль хотят отправить на землю, нас скорее всего просто расстреляют перекрёстным огнём с безопасной дистанции.

— Ну… учитывая их строение, я бы сказал, что пятнадцать на одну сторону, плюс половина на верхней палубе. Итого около двадцати двух плюс-минус на борт.

— А у нас тридцать пять человек экипажа, не считая нас двоих, десять пушек на борт и сорок ружей, — пробормотал я скорее для себя. За время полёта уже успел всё подсчитать. Привычка.

Десять пушек против двадцати. Я не собирался вступать с ними в бой, особенно на два борта, просто хотелось знать расклад сил. Залп, а то и несколько мы переживём, ещё и ответить сможем, причём достаточно больно, но на полноценный бой рассчитывать не приходится. Может с одним противником мы бы ещё и могли попробовать постреляться, но уж точно не с двумя и сто процентов не с тремя.

Нас, если мы войдём в открытый бой, просто разнесут в клочья с двух сторон. Я не знаю, сколько там людей, но если считать старым способом, то по трое на пушку, в принципе, около шестидесяти. А учитывая тот факт, что они пираты и им важно брать корабль на абордаж, то раза в два, а то и в три больше. Почти в четыре раза больше, чем нас по самым скромным показателям.

— На абордаж не пойдёшь… — вздохнул я.

— Только понял? — усмехнулся Диор.

— Нет, просто звучит заманчиво…

Да, я брал суда на абордаж. Это был интересный опыт: сначала кружишь, обездвиживая и расстреливая, после чего сближаешься и швартуешься. Там почти всегда решало количество людей, которые, словно тараканы, тут же перебегали со своего на чужое, убивая всех подряд. Правда, они плавали в море, но думаю, что принцип схож. Поэтому мне было интересно посмотреть, как они будут нас ловить.

— Поторопите людей, капитан, и выдайте ружья.

— Господин, против них…

— Я знаю, но это на всякий случай.

Я посмотрел прямо по курсу. Облако уже было близко, так что до него мы точно дотянем, а там уже дело техники.

— Получится? — потёр ладони в предвкушении Диор.

— Смотрю, тебя вообще ничего не волнует, — посмотрел я на него. — Ни то, что у нас на хвосте убийцы, ни то, что нам нечем, по сути, отбиваться.

— А должно? — оскалился он.

— Мы или сдохнем, или выйдем живыми. Это как минимум должно вызывать какие-то эмоции.

— И они вызывают, Тэйлон. Нет лучше игры, чем та, где ставка — твоя собственная жизнь. Чувствуешь это лёгкое беспокойство, мандраж… азарт? — его глаза блеснули. — Вижу, что понимаешь. И скажешь, что тебе это не нравится?

— Мне плевать, — пожал я плечами, хотя не мог сказать, что не понимал его.

Иногда некоторых боёв я ждал с каким-то волнительно садистским предвкушением, хотя и понимал, что тот может стать последним в том мире. Азарт — точнее и не скажешь. Особенно сильный, когда на кону твоя собственная жизнь или нечто схожее по ценности.

Я направился к корме, где была система управления кораблём.

— Править буду я, — тут же сообщил я капитану, который ошивался рядом.

— Я думаю, что лучше…

— Управляю я, — тут же отрезал я. — Ваша задача чётко следовать приказам, если хотите, чтобы мы вообще дошли до порта. Когда я отдам приказ, вы и ваши люди должны будут держаться как можно крепче, иначе… иначе смерть.

— Что вы собираетесь делать, господин? — нахмурился он. — Я знаю, что вы наняли нас, но здесь я…

— Или вы будете следовать приказам, или недолго вам осталось быть капитаном, — с жутковатой улыбкой неожиданно перебил его Диор. Пусть я и знал, что мы на одной стороне, но тот факт, что он сейчас поддержал меня, стал для меня неожиданностью. — Мой отец может щедро вознаградить вас вплоть до покупки нового корабля, или же он вознаградит вашего помощника, который может оказаться более сговорчивым.

И здесь я смог наблюдать часть способностей своего сводного брата в действии. То, что он действительно аристократ и будущий наследник рода, а не просто хрен с горы, что прожигает деньги отца.

Бывали такие люди, как он, которые просто скажут несколько слов, а тебя уже пробирает. Вроде ничего необычного: улыбка, тон, внешность, но за ними чувствуется сила. Они буквально подавляют тебя. И они могут выглядеть совсем хилыми, но слабость почему-то чувствуешь ты.

Капитан нервно сглотнул.

— Я… думаю, что ваш отец может предоставить достойную замену этому судну.

Ещё и силы торговаться находит.

— Конечно, — тут же легко согласился Диор, и его подавляющая аура спала. — Род Бранье за добро всегда платит добром, — и повернулся ко мне, когда капитан отошёл раздавать приказы матросам, негромко продолжив. — Надеюсь, я не зря поручился за тебя, брат. Будь добр — не облажайся.

— Не облажаюсь.

— Хочется верить, — усмехнулся Диор.

— Если не веришь, чего тогда доверился?

— Ну… я вижу, что ты изменился. Так почему бы и не рискнуть? Ставки сделаны, и мне даже интересно, не прогадал ли я.

— Не прогадал, — я огляделся.

Суда стремительно сближались. Очень скоро они уже войдут в зону стрельбы, если я правильно представляю дальность пушек по тем, что были в форте. А это значит, что очень скоро будет весело.

— Прикажи, чтобы заряжали пушки и готовили ружья. Время для подготовки вышло, — сказал я, положив руки на штурвал и почувствовав уже знакомое холодное спокойствие, которое опускалось каждый раз, когда любая миссия подходила к заключительной своей части — действию.

Ставки сделаны, карты на стол, как говорили в одном мире.

Глава 112

Настало время мучительного ожидания, когда минуты длятся чрезвычайно долго. Расстояние между кораблями продолжало стремительно сокращаться, и вскоре я мог невооружённым взглядом рассмотреть противников и даже увидеть, как мельтешат на борту люди.

Наши матросы перестали выбрасывать груз за борт: часть полезла на шар, чтобы в случае чего его штопать, другая похватала ружья, прячась за фальшбортом, будто это сможет их уберечь от пушечного ядра.

Я внимательно следил за кораблями, что приближались с обеих сторон, задумчиво постукивая по деревянному штурвалу пальцем. Рядом совсем уж вальяжно стоял, облокотившись на бортик, Диор, будто ничего не происходило. Рядом, практически за моей спиной, стояла Ушастая. Эту прогонять я не стал по понятным причинам — раз уж здесь, то пусть будет рядом. Да, на неё нельзя положиться, но драться она умеет, а это может сыграть на руку.

— Долго ещё? — лениво спросил Диор. — Они как-то не спешат.

— Им и не нужно. У нас ещё день примерно пути до земли, так что они могут позволить себе помедлить.

Наш корабль уже заметно набрал скорости, из-за чего ветер приятно обдувал лицо, откидывая назад волосы. Но этого всё равно не хватало, чтобы оторваться.

Минуты тянулись очень медленно. Здесь, наверное, только я и Диор не чувствовали напряжения. Та же Ушастая Котлета сжимала ружьё так, будто пыталась его сломать. Про капитана и матросов я и вовсе молчу.

Казалось, ничего так и не произойдёт, когда…

— СТРЕЛЯЮТ! — рявкнул на всю палубу капитан, спрятавшись за фальшбортом, будто это могло его спасти.

Я рефлекторно посмотрел в сторону преследователей, вцепившись в штурвал и про себя отсчитывая секунды.

Раз, два…

Треск древесины ознаменовал начало.

Ядра воткнулись в корабль, ломая стены и переборки, разрушая всё на своём пути. Одно из ядер попала ровно в фальшборт, в то место, где прятался один из матросов. Его просто разорвало от попадания: изуродованное тело, брызжа кровью, пролетело через всю палубу и выпало за борт. Несколько снарядов, судя по треску, врезались в борт, и ещё одно попало в шар.

В отличие от привычных мне шаров, здесь их заполняли каким-то странным голубоватым с пузырьками веществом, похожим по консистенции на густой гель. И едва образовались прорывы в шаре, как этот голубоватый гель начал очень медленно, словно смола, вытекать наружу, струйками уходя в открытое небо.

Выглядело довольно необычно и красиво, если не учитывать, что от этого зависит наша плавучесть.

Следом через секунду после попадания снарядов до нас долетел и раскат вражеского залпа.

Словно только этого и ожидая, капитан закричал:

— ОГОНЬ!

— Огонь!

— Огонь!

Крики прокатились по всему судну, дублируя его команду, после чего последовал недружный залп с обоих бортов. Грохот окончательно положил конец спокойствию.

— Как-то слабо для выстрела из двадцати пушек, — заметил Диор.

— Расстояние около километра, примерно, — ответил я.

Скорее всего пушки у них примерно как у нас, поэтому, по моим прикидкам, эффективная стрельба начиналась с шестисот метров. Чтобы нормально перестреливаться, кладя большую часть снарядов в цель, нужна была дистанция около трёхсот метров. Так что пока они лишь пристреливались.

Второй корабль тоже дал по нам залп, но, судя по звуку, лишь одно ядро достигло цели, и то прошло по самому днищу.

— Что делать будем, ждать? — спросил Диор, перекрикивая шум.

— Да, надо дать им сблизиться.

— Расстреляют, — напряжённо заметила Ушастая. — С такой дистанции…

— Да не расстреляют, — отмахнулся брат. — Какой пират откажется от лёгкой наживы? Они пока что так, запугивают.

Я был согласен, нас запугивают. Они не откажутся взять на абордаж корабль, который, по сути, не представляет угрозы. Правда, перед этим они могут вполне поработать пушками, чтобы сократить нашу численность.

После первого тут же последовал второй залп, а потом и третий. Началась перестрелка на дальней дистанции, скорее лишь лёгкая разминка перед сражением. Это была какая-то ленивая перестрелка друг с другом, но уже сейчас ядра долетали до нас, пусть единичные и с переменным успехом, дырявя корабль то в одном месте, то в другом. Я знал, что вот так потопить даже на море судно очень тяжело, чего говорить о том, которое просто висит. Сейчас было куда важнее сохранить шар в целостности.

Мы отвечали им неровным залпом пушек, вряд ли вообще доставая до них. Всё же здесь были обычные матросы, а не профессиональные канониры.

Залпы, словно раскаты грома, грохотали то с одной стороны, то с другой, и ядра тарабанили по судну, оставляя после себя лишь дыры в корпусе. Дерево угрожающе трещало от каждого попадания, слышался стон судна, пахло древесиной, иной раз осыпало щепками от попаданий.

И чем ближе были корабли, тем ощутимее по нам прилетало. Количество погибших росло. Всё больше ядер попадали по нам. Несколько раз они пролетали и совсем рядом. Одно так и вовсе снесло светильник над моей головой, осыпав нас осколками. Другое попало под меня в нижние каюты, из-за чего палуба завибрировала.

— Такими темпами нас действительно расстреляют, — заметил Диор громко, перекрикивая очередной залп. Одновременно с этим дерево вновь затрещало, судно завибрировала от попаданий.

— Сокращают нашу численность, — отозвался я. — Капитан!

— Что?

— Отбой!

— Что?!

— Откатить орудия! — повторил я громче. — Откатите орудия, но будьте готовы дать залп по команде. И поднимайте белый флаг или что там говорит у вас о сдаче, нам надо подпустить их поближе.

— Чтобы я поднял перед пиратами… — начал было он, но ему на плечо легла рука Диора.

— Белый флаг, капитан, — негромко произнёс он ледяным голосом. — Выполняйте.

Тем временем треск от попаданий стал куда внушительнее. Не одиночный, а общий, громкий, постоянный и отовсюду, словно оркестр. Теперь пушки грохотали без перерыва, пусть расстояние и было пока даже больше полукилометра. А я ещё не знал, как это будет выглядеть, если мы вообще сойдёмся вплотную.

Корабль вибрировал и застонал от попаданий. Я уверен, что они могли бы и сильнее по нам врезать — создавалось ощущение, что палили просто не из всех стволов, что были у них на борту. Ну да, сильно искорёженный корабль особо не поиспользуешь.

Мои догадки подтверждало и то, что в шар попали от силы три-четыре раза всего. Хотели бы нас уничтожить, расстреливали бы в первую очередь его.

Послышались команды, крики, матросы зашевелились на палубе. В спешном порядке они потащили какое-то белое покрывало, пытаясь натянуть его вместо обычного флага. Пушки смолкли.

— Надеюсь, это не твой супер-план сдаться им, — едва не рассмеялся Диор. — А то это будет ну реально очень сильный ход.

— Увидишь, — отозвался я.

Стоило нашим пушкам смолкнуть, а белому флагу взвиться, как и обстрел по нам почти тут же прекратился. Вражеские корабли сразу пошли под крутым углом к нам на сближение. По моим прикидкам, минут через десять они будут уже рядом с нами.

Пираты приближались настолько быстро, что было даже жутковато. Корабли по оба борта росли в размерах, позволяя рассмотреть себя получше. Я мог теперь довольно точно насчитать количество пушек — двадцать одна на палубу у обоих кораблей. У них по палубе повсюду сновали люди, много людей, которые кричали нам что-то, размахивали ружьями и мечами, висели на канатных лестницах, что шли к шару, стояли плотной стеной у фальшборта. Типичная свора голодных собак.

Сейчас бы дать по ним залпа, но я понимал, что второго шанса сдаться нам могут и не дать. В отместку просто расстреляют вместе с кораблём.

— Они уже близко! — предупредила Ушастая.

— Нужно, чтобы ещё подошли немного, — отозвался я, не спуская с них глаз.

— Насколько?

— Ещё немного! Капитан! Пусть люди готовятся рубить абордажные крюки!

— Куда вы собираетесь направиться?

— Вверх!

Я поднял взгляд к облаку. Оно уже было практически над нами. Оставались какие-то минуты до того самого момента, когда можно будет приступить к плану. Тут главное не начать раньше времени.

— Они уже близко! — крикнула эльфийка, смотря за борт. Теперь я мог разобрать дружный ор пиратов с обоих сторон. Люди буквально бесновались.

— Ещё!

— Тэйлон, ещё немного, и они уже смогут закинуть крюки к нам, — предупредил Диор, потеряв свою улыбку. Сейчас он выглядел куда более серьёзным, чем до этого.

— Пусть подойдут ближе, — я и сам не сводил глаз с кораблей, внимательно следя за дистанцией.

— Тэйлон, ты уверен? — покосился он на меня. Теперь и брат струхнул.

— Господин! — Ушастая перехватила ружьё поудобнее, приготовившись стрелять. — Слишком близко!

Теперь я мог рассмотреть борт вражеского корабля во всех подробностях. Шрамы после старых боёв, которые были заделаны: облупившуюся в некоторых местах краску, вмятины, места, где зияли дыры — мы даже умудрились попасть по ним.

— Ещё чуть-чуть, — пробормотал я.

— Господин! — это уже капитан подал голос.

Они не понимают.

Не понимают, как сейчас важно всё сделать вовремя, потому что здесь или мы, или они. Второго шанса не будет. Пусть приблизятся, думая, что мы у них на крючке, пусть немного расслабятся.

Я точно знаю, когда будет вовремя.

Сейчас!

— Держитесь! — рявкнул я и что было сил надавил на рычаг скорости.

Всё это время судно держало скорость две трети от максимальной, чтобы в самый последний момент дать наибольшую тягу. Последний рывок, который никто не будет ожидать.

Пол под ногами дёрнулся вперёд, словно мы получили невидимый пинок, а я уже навалился на второй рычаг, что отвечал за крен, и нос судна резко пошёл вверх.

Те, кто не держался, попадали на пол, покатились назад. Канаты натянулись, удерживая шар, что рвался в небо. От такого резкого подъёма я почувствовал, как меня слегка вжимает в пол, как на быстро поднимающемся лифте.

Судно будто выныривало на сушу, резко набирая высоту.

— ОГОНЬ! — заорал я.

Правда, здесь вышла заминка, так как попадавшие от такого резкого подъёма матросы не сразу успели дать залп. И даже если бы они сразу его дали, вряд ли мой план сработал бы. Было глупо думать, что пираты, чья работа ловить других, допустят здесь ошибку и подставятся.

Как только мы резко рванули вперёд и вверх, недолго думая, левый корабль тут же началтормозить, а другой дал право руля, уходя из зоны обстрела, чтобы не подставить под удар свой шар.

Залп просто прошёл мимо. Несколько ядер попали по шару, но срикошетили от железных листов, что его закрывали, выбив искры.

Часть плана пошла чёрт знает как, но на неё я больших ставок и не делал. Основное представление ещё было у нас впереди. В морских боях побеждает не самое вооружённое судно, а то, что быстро маневрирует, и в данной ситуации наше пусть и не быстрое, но манёвренное и скороподъëмное судно играло нам на руку.

Мы быстро набирали высоту, оставляя вражеские корабли под собой. На такой короткой дистанции из пушек нас было не достать, просто крена на борт не хватит.

— И это был твой план? — возмутилась эльфийка. — Уйти в облака?!

— Да, — спокойно ответил я, наблюдая, как приближаются белые клубы.

— Но мы не сможем здесь долго находиться! Это лишь отстрочит нашу гибель!

— Я и не собирался здесь оставаться.

Буквально за пару минут мы поднялись до уровня облаков и буквально нырнули в них. Хотя, по правде говоря, выглядело это так, будто мы вошли в очень плотный туман. Сразу стало холодно, и только сейчас я вспомнил, что, по сути, в королевстве уже зима. Влажно было настолько, что казалось, я дышу паром. Одежда очень быстро начала сыреть, штурвал покрылся капельками воды и стал мокрым.

— Капитан, готовьте пушки и прикажите людям держаться как можно крепче. Будет трясти так, что кто-нибудь может улететь за борт.

— Что вы собираетесь делать? — нахмурился он. — У нас не боевой корабль.

— Этого вполне хватит, — ответил я, выравнивая корабль.

Подошёл к борту и заглянул вниз, ища взглядом преследователей.

— Надо их найти, — сказал я. — Они будут ждать, пока мы не выйдем из облака. Ушастая, пойдёшь на нос, мне нужен тот, кто будет направлять меня, так как отсюда плоховато будет видно.

— Мне не нравится это, — прищурилась она.

— Мы протараним им шары.

— Протараните… шары?

— Нам будет сложно взять их пушками, поэтому я просто снесу их корпусом. Сразу отправим один из кораблей на землю. Ты нужна будешь на носу, чтобы направлять меня. Направлять судно так, чтобы мы не прямо носом воткнулись в шар, а именно смяли его нижней частью корпуса.

— Это… странно.

— Зато действенно. Капитан, пусть люди готовят пушки. Остальные пусть высматривают вражеские корабли под нами, мы протараним один из них.

— А второй? — спросил он.

— Уйдём по инерции.

— И они всё равно нас догонят.

— Не догонят, если мы скроемся из глаз и заманим туда, откуда они могут и не выбраться, — я встретился взглядом с Диором, который будто читал мои мысли.

— Плохая идея, Тэйлон.

— У нас нет выбора. Либо на убой, как скот, либо рисковать.

— О чём вы? — нахмурился капитан.

— Он хочет нырнуть в туман, — кивнул на меня Диор.

— В туман?! — кажется, его одна мысль об этом пугала.

— Не просто в туман, а как можно ниже, — пояснил я. — Возможно, в самые нижние слои.

— Это… — на его лице был написан ужас. — Это самоубийство…

— Самоубийство пытаться уйти от них в чистом небе. Теперь нам не дадут спуску. У нас просто нету выбора.

— Но туманы… да любой корабль, что в них заходит, не возвращается обратно. Матросы рассказывают о таких существах, что человек, просто взглянув на них, сходит с ума.

— Если оттуда не возвращаются, откуда матросы знают о существах? — задал я логичный вопрос. — Или вообще не сошли с ума и могут рассказать о том, что видели?

Боятся они, блин…

Иногда некоторые вещи в людях меня просто удивляли. Слухов они боялись настолько, что были готовы действительно умереть, нежели просто столкнуться с собственными страхами. Да, я не отрицал возможности того, что в туманах может обитать что-то летающее и жуткое, однако это был совсем не факт, и шансы погибнуть от пиратов были заметно выше.

— Все по местам, надо покончить с этим быстро и чётко.

— Вы нас угробите, — хмуро заметил он. — При всём моём уважении, вы сумасшедший.

— Не вижу в этом ничего плохого, — пожал я плечами. — А теперь по местам.

Я думал, что капитан пошлёт нас. Сейчас попытается что-то возразить или же поднимет своих людей против этой затеи, что было вполне возможно и решалось отстрелом последнего. Но он лишь поджал губы, бросив взгляд на Диора, развернулся к палубе и крикнул:

— Пушки к бою! Людей на борт, ищем противника под нами! Натягивай канаты, готовься к резкому снижению!

Матросы вновь засуетились. Эльфийка, бросив недовольный взгляд на меня, убежала к носу, чтобы направлять меня оттуда.

— Таранить судно… — протянул Диор. — Нет, тебе виднее, конечно, но что с двумя другими?

— По ходу дела решим. Может придётся ввязаться в ближний бой с одним из них.

— Ну смотри.

— Тебе плевать?

— Нет, просто, как и говорил, я поставил на тебя в этот раз, поэтому остаётся лишь смотреть, прогадал я или нет.

Игрок хренов…

Сейчас бы подошла идеально магия, но боюсь, что мои способности оставляли желать лучшего. Я мог кидаться своими энергетическими шариками как снежками на короткую дистанцию. Но такие снаряды кораблю много вреда не принесут. Может подожгут, но этого явно мало для того, чтобы его уничтожить.

Попробовать создать большой?

Боюсь, прошлый раз показал, что мне пока рано думать об этом. Сейчас Гензерии не было, никто уже не поможет, а Ушастая Котлета, как я понимаю, и вовсе не умеет пользоваться спиралью. Магией — да, но не спиралью. Поэтому я просто подорву себя, если попытаюсь создать нечто подобное в данный момент.

А тем временем мы уже обнаружили первый из кораблей.

— Слева по борту! — закричал кто-то из матросов, указав рукой в сторону корабля.

Собственно, даже времени засомневаться не было.

— УШАСТАЯ! НАПРАВЛЯЙ! — заорал во всё горло и, дождавшись поднятой руки как сигнала готовности…

Дёрнул рычаг вверх, поднимая корабль ещё выше. Возьмём небольшой разгончик…

Глава 113

— Держите его в поле зрения! Я хочу знать его положение! — прокричал я, выруливая на позицию.

Судно резко дёрнуло нос вверх. Теперь я направлял его, ориентируясь на крики матросов, примерно представляя, где находится противник. Так он с правого борта перекочевал за левый борт, всё так же находясь снизу от нас. А потом на какое-то время и вовсе потерялся из виду.

Собственно, это мне и нужно было. Если заметили мы их, то заметили и они нас. А ублюдкам незачем знать, к чему следует готовиться. Уже представляя примерно положение противника, я дал круг, максимально положив штурвал на правый борт. Сначала вверх, далее вираж…

А затем, меняя угол наклона, опустил нос, продолжая выкручивать штурвал. Корабль медленно разворачивался по направлению к цели, которая на какие-то мгновения скрылась в тумане. Ушастая Котлета на носу продолжала всматриваться, пытаясь разглядеть их и казалось, все замерли в напряжённом ожидании, когда один из матросов закричал:

— Прямо по курсу! Противник прямо по курсу!!!

Вот и вышли на финишную прямую.

Ушастая подняла обе руки, после чего одну вытянула направо, а другой замахала, показывая спуск. Я дал полного хода, усилив крен на нос. В лицо забил влажный ветер, от чего кожа стала практически сразу мокрой, на ресницах повисли капельки воды.

— Они прямо по курсу!

— Всем занять свои места! — прокричал капитан, выскочив вперёд и вцепившись в перила кормовой надстройки. — Идём на таран. Всем приготовиться к удару, ребята! Держитесь за что-нибудь!

Матросы бросились кто куда, хватаясь за тросы и перила. Через какие-то секунды через туман уже и я сам мог разглядеть вражеский корабль. Эльфийка махала руками, требуя опустить нос ещё ниже.

Видимо, заметив нас, корабль противника начало лавировать, пытаясь уйти с пути, войти в нашу мёртвую зону, но я лишь увеличил крен, и без того разогнав судно до сумасшедшей скорости, чтобы не потерять их. Капитан уже вовсю кричал травить тросы, чтобы ослабить натяжение для удара на такой скорости.

Как только мы выскочили из облаков, перед нами открылось небо до самого горизонта. Где-то сбоку плыл ещё один вражеский корабль, но сейчас не он был нашей целью.

В последней попытке пираты, на которых мы нацелились, попыталось поднырнуть под нас, но я не дал этого сделать, выкручивая руль.

За считанные десятки метров эльфийка резко взмахнула руками вверх, и я вдавил рычаг, поднимая нос, чтобы не воткнуться случайно не застрять в них.

Сначала был удар. Чудовищный удар, наверное, сильнее того, что был, когда я врезался в пристань. Послышался скрежет металла и треск древесины, который оглушал до боли в ушах. Судя по всему, нам обдирало доски на днище. Меня бросило в руль. Многие, кто не держался или держался плохо, полетели так же вперёд, и я видел, как двое или трое вовсе вывалились за борт. Судно завибрировало так, что было сложно стоять на ногах.

А потом был взрыв.

Просто хлопок, как если бы лопнули тысячи воздушных шаров, и мы будто угодили в густую голубого цвета воду, которая плескалась за бортом. В одно мгновение под нами вместо туманов оказалось огромное голубое озеро на несколько десятков метров вокруг, из которого поднимались тонкими струйками в небо голубоватые нити.

Я, конечно, многое повидал, но это выглядело потрясающе.

На мгновение всё замерло. Мир будто застыл, и в голове отпечаталась картина того, как я стоял за штурвалом корабля, который плывёт в голубых водах, поднимающихся ручейками, словно нитями, к небу.

Но чудесное мгновение исчезло так же быстро, как и возникло, когда мы выплыли из этого озера. Бросив прощальный взгляд назад, я увидел, как в туман, набирая скорость, устремился корабль с лопнутым шаром и как огромное озеро геля поднимается вверх, после чего всё внимание привлёк второй корабль. Тот уже разворачивался к нам, готовый встретить залпом из пушек.

Вся скорость, которую мы набрали, была потеряна из-за геля, который практически вытолкнул нас вверх, затормозив. И сейчас мы носом двигались прямо на второй корабль, который был развёрнут к нам бортом.

— Берегись!!! — окрик утонул в залпе орудий противника, и наш корабль вздрогнул.

Ядра со свистом пролетели мимо, снося всё на своём пути. Они разносили фальшборт, сносили тяжёлые пушки, разрывали людей, которые попали под них. Несколько канатов, удерживающих шары, лопнуло. Прямо рядом со мной снесло перила палубной надстройки, и одна из щепок воткнулась в ногу.

Капитану повезло меньше. Стоя ближе, для него эти щепки были как шрапнель, которая нашпиговала его сверху донизу. Я видел, как из тела на полу торчат несколько деревянных кусков, словно кольев против вампиров.

А вот Диор оказался цел и невредим, что, в принципе, не удивительно. Таким всегда везёт.

Но главная опасность была позади. Пусть мы и получили урон, но не настолько страшный, как если бы попытались опуститься вниз — подставили бы шар, и уже бы наше судно падало вниз. Повернулись боком — урон был бы страшнее. А так носом словили не так уж и много ядер.

И сейчас, когда у них перезарядка, я что есть сил вновь пустил нос, буквально подныривая под клипер.

Судно резко пошло вниз, и мы вновь начали набирать скорость, но уже стремясь к туманам снизу. На мгновение над нами легла тень, когда мы прошли прямо под кораблём пиратов, едва не задев его.

— Могли бы наоборот, подняться выше и врезаться в шар.

— Не смогли бы, тяги не хватит, — покачал я головой. — Скорее носом попали бы ровно между шаром и палубой, где бы и застряли.

— Ты хорошо подумал? А то повторим судьбу этого типа, — пнул Диор носком труп капитана.

— Ты же поставил на меня, — напомнил я.

— И не хочу об этом пожалеть потом.

Мы продолжали набирать скорость, когда кто-то из матросов закричал:

— Пираты за нами!!!

Я обернулся, чтобы увидеть, как их корабль начал разворачиваться к нам носом, готовый сорваться так же вниз в погоню. Гляди-ка, не испугались погнаться за нами в туман.

К этому моменту на надстройку уже вбежала Ушастая.

— От них не уйдём! — крикнула она.

— Я вижу.

— Что делать?!

— Уйдём как можно ниже и попытаемся затеряться в тумане.

Не сказать, что эльфийке это понравилось. Её глаза округлились от страха, но она быстро взяла себя в руки и лишь кивнула.

— Орудия к бою! Приготовиться к вражескому абордажу! — прокричал я, беря на себя управление командой. — Трави тросы! Мы уходим ниже!

Вот мы спустились ещё ниже. Я обернулся, бросив взгляд назад. Там нас неумолимо нагонял бросившийся следом воздушный клипер. Отставать он явно не спешил, и я предполагал, что, если понадобится, они могут нырнуть следом за нами на самую глубину.

Вот же приставучие…

Пираты неумолимо приближались, и нас разделяло метров сто, когда наше судно наконец нырнуло в туман. Свет, словно в пасмурный день, начал затухать. Очень быстро видимость упала до такой, что я, кроме носа судна, больше ничего не видел.

За какие-то секунды вокруг стало неожиданно тихо, будто эта аномальная мгла глушила звуки. Ни криков, ни приказов, ни шума ветра в ушах, хотя скорость мы не то что не потеряли, ещё и увеличили её.

Мир словно умер вокруг или перестал существовать, и почувствовал это не только я.

— Вот и приплыли… — пробормотал Диор. — Смотри, в землю не врежься.

— Не врежусь.

Я выровнял судно, после чего дал лево на борт, уходя в сторону, чтобы затеряться в тумане. Несколько минут мы внимательно вслушивались и вглядывались в туман, пытаясь разглядеть врагов, но было тихо.

Слишком тихо.

— Гнусное место, надо подняться, — негромко пробормотала Эльфийка. Её дрожащие уши выдавали её с головой. Вот уж точно дети солнца.

— Наверху смерть.

— Снизу тоже. О туманах не зря слагают легенды плохие, господин. Здесь нет власти жизни, лишь мёртвые да чудовища.

— Я был уже в туманах. Могу сказать, что старый добрый меч и огонь вполне решают проблему. Мечи у нас есть, огонь, — я зажёг на ладони небольшой энергетический шар, — тоже.

— Да только твари это знают, что обитают здесь? — спросила она недовольно.

— Вот и спросим, если встретим, — ответил я и ещё раз крутанул руль, меняя курс, чтобы окончательно сбить преследователей со следа.

В принципе, мы можем плыть здесь достаточно долго, плюс мой внутренний компас подсказывает примерное направление, а остальное не важно. Правда, дышать здесь было сложнее из-за плотности воздуха — голова начинала кружиться, словно я обдышался кислородом.

— Интересно было бы глянуть, насколько здесь глубоко.

— Да уж поглубже, чем в долине, где ты заблудился, — заметил Диор.

Прошло минут десять. Мы плыли в абсолютной тишине, где единственным звуком был приглушённый скрип судна, которое, казалось, было единственным живым островком на многие километры. Матросы, что толпились на палубе, молчали, вглядываясь в беспросветный туман, который не пропускал лучей солнца.

Иногда мне казалось, что я слышу раскаты какого-то гула или чего-то подобного, словно недовольный рокот, но он был таким едва заметным, что понять, кажется это мне или действительно что-то есть, было невозможно.

— Да, жутко… — поморщился Диор.

— Не нравится? — хмыкнул я.

— Ну, дом бы я здесь не построил, — согласился он. — Климат не очень.

— Подержи штурвал, — кивнул я эльфийке.

— Зачем?

— Потому что я так сказал, — ответил я недовольно. — Хочу узнать глубину, если получится.

Необходимое я нашёл в трюмах корабля, заодно и оценив урон. Тот был небольшим: то тут, то там виднелись дыры от ядер, где-то были разрушены двери, проломлены стены. Одно из ядер угодило на кухню, где смяло одну из печей, превратив её в кусок металлолома. Но так ничего критичного, разве что несколько лишних дыр. Я видел состояния судов куда хуже.

Каждый из канатов, что я нашёл, имел длину в сотню метров, скорее всего для обвязки шара. Таких я взял пять штук, прикинув, что если и этого не хватит, то можно особо пока что насчёт высоты не волноваться.

Связав их вместе, я подошёл к борту. Мимо всё так же проплывал непроглядный тёмный туман, который вызывал беспокойство на уровне подсознания. Было в нём что-то неправильное, зловещее, будто не связанное с нашей природой.

Я сбросил верёвку за борт, привязав на конце небольшой крюк. Если за что-то уцепится и вырвет её из рук — не беда: буду зато знать примерную глубину.

Собственно, ничего такого не произошло, верёвка ни за что не зацепилась, пусть и дёрнулась немного, размотавшись, как я понимаю, полностью. Значит, вниз ещё лететь и лететь.

Я начал наматывать верёвку обратно, когда просто поднял взгляд…

И охренел не на шутку.

Прямо напротив нас в каких-то там десятках метров плыл тот самый пиратский клипер в абсолютной тишине, едва заметный в тумане. Мне просто повезло поднять взгляд именно в тот момент, когда мы на мгновение сблизились настолько, чтобы оказаться в зоне видимости друг друга.

Ещё страннее было то, что на том корабле, облокотившись на фальшборт и вглядываясь в туман, стоял матрос. И в тот самый момент, когда я и он подняли головы, а корабли оказались в зоне видимости друг друга, мы встретились взглядом.

Матрос не заставил себя ждать — открыл рот, чтобы закричать, но я оказался проворнее: выхватил револьвер и выстрелил в него. Тот дёрнулся и скрылся за фальшбортом, однако нас уже обнаружили — я это понял так же хорошо, как и видел перед собой в тумане корабль.

— ПРОТИВНИК ПО ПРАВОМУ БОРТУ! ВСЕМ ОРУДИЯМ ПРАВОГО БОРТА — ОГОНЬ! — закричал я, бросившись к штурвалу.

Мой окрик для и так напряжённых матросов в тишине туманов был словно гром среди ясного неба. И среагировали они куда медленнее, чем противник.

Их залп нас пусть и не оглушил, но застал врасплох. За какие-то доли секунд всё превратилось в хаос, где уже было не понять, что происходит. Весь наш борт взорвался щепками, фальшборт разлетелся на куски, куски обшивки, как в замедленной съёмке, взрывной волной отбросило в сторону. Вокруг свистнули снаряды. Треск древесины ударил по барабанным перегонкам.

Меня осыпало щепками с ног до головы. На моих глазах разорвало несколько матросов и смяло одну пушку, выбросив её за борт. Всё судно вздрогнуло, как от испуга.

Ответом был неровный залп наших пушек, который злобно огрызнулся в ответ, и два корабля сошлись в не совсем равном бою.

Это была очень быстрая и ожесточённая перестрелка в тумане, где мы обстреливали друг друга не только из пушек, но и ружей, будто перестреливались из двух окопов. Два корабля взрывались щепками, погрязнув в облаке пыли и деревянного крошева. У обоих выносило снарядами деревянную обшивку, сминало людей, разрывало на куски всё, что могло быть разорвано. Оба борта практически в упор злобно перестреливались между собой.

Я без колебаний спускал курки, только видя какую-либо цель. Один, второй, третий — очень скоро счёт перешагнул десяток целей. В ответ вокруг стучали пули, выбивая щепки. Ядра не стучали — они сносили всё подчистую, иногда проносясь совсем рядом со мной. На моих глазах таким ядром просто снесло лестницу на кормовую пристройку.

— СТРЕЛЯТЬ! НЕ ЖАЛЕТЬ ПУЛЬ И ЯДЕР! — крикнул я, беря на мушку следующую мишень. — ОНИ ИДУТ НА АБОРДАЖ, ВСЕМ ПРИГОТОВИТЬСЯ К БЛИЖНЕМУ БОЮ!!!

Их судно действительно сблизилось с нашим, и на нашу палубу полетели крюки, притягивая одно судно к другому. Значит решили всё же взять на абордаж? А как вам такое?

— УШАСТАЯ! КРЕН ВНИЗ!!! КРЕН ВНИЗ! — заорал я, отбросив ружьё, которым пользовался, и схватившись за револьверы. — ВСЕМ НАВЕРХ! ЗАЩИЩАТЬ ПАЛУБУ! ВСЕХ НАВЕРХ!!!

И тут же начал стрелять в тех, кто попытался перепрыгнуть на наш корабль. Одних сбивал прямо в воздухе, других ещё на вражеском корабле.

Закончились пули, и я тут же выхватил меч, схлестнувшись с каким-то грязным мужиком. Парирование, и через мгновение он упал с перерезанным горлом. Создал шарик в руке и бросил его прямо в голову другому. Эффект был так себе — его не убило, но шар обуглил ему лицо до мяса, сделав недееспособным: надо тренироваться. Зато я мог разбрасываться ими налево и направо, попутно орудуя мечом.

— КОРАБЛЬ ВНИЗ! КРЕН ВНИЗ!!! — прорывался я через врагов, которых становилось всё больше и больше. Пнул одного, закрылся от другого и тут же бросил ему в лицо шар. Ткнул третьего, что просто пробегал мимо, и вновь к кормовой пристройке, где было управление судном.

Подпрыгнул, подтянулся, забрался наверх и застал момент, где Ушастая вовсю отбивалась от нападавших на пару с Диором и несколькими другими матросами. И пока они отвлекали врагов на себя, я схватился за рычаг и дёрнул его на себя в крайней положение.

Корабль послушно дёрнулся носом вниз.

И заодно потащил за собой клипер противника.

Может тот и был грузовым, но никак не был рассчитан на то, чтобы выдержать вес ещё одного судна, которое полным ходом устремилось вниз. А ещё веселее им пришлось из-за того, что к этому моменту они успели пришвартоваться к нам, перекинув несколько канатов, чтобы мы не смогли далеко уйти.

Да только мы не собирались никуда уходить — лишь падать вниз в неизвестность.

Почти всех на борту бросило вперёд из-за сильного крена. Я обернулся к Диору с Ушастой и застал момент, когда эльфийка уже наколола второго на меч, отбрасывая его в сторону.

— Надо на их корабль! — старался перекричать я шум боя. Повсюду стрельба, крики, лязг металла и грохот пушек, что до сих пор расстреливали корабль напротив. — Сейчас большая часть уйдёт сюда, мы же переберёмся к ним!

План был прост — перебраться к ним на корабль и обрубить канаты, позволив судну опускаться вниз дальше. А мы тем временем захватим их клипер и пойдём полным ходом к большой земле, попутно зачищая его от противника. Теперь, с магией в руках, проблем особых у меня возникнуть не должно. А с эльфийкой, которая сама по себе отличный боец, мы могли вполне расправиться со всеми остальными.

— А наше судно?! Наша команда?! — Ушастая была в своём репертуаре.

Я окинул взглядом палубу, на которой теперь было куда больше противников: грязных, но неплохо вооружённых и явно куда более лучше дерущихся пиратов, чем матросов, количество которых стремительно сокращалось.

— Плевать. Смогут — выживут. Не смогут — не повезло. Диор! — мои пальцы уже автоматом заряжали револьверы. И, тут же вытянув руку, я сбил прямо в воздухе одного из пиратов. Подхватил канат, который подлетел к нам. — Давай, на канат и к ним! Надо уходить!

Тут же выстрелил ещё несколько раз в тех, кто подбирался к нам ближе. Создал в руке шарик и бросил его в рычаг управления креном, после чего запустил ещё один в бросившегося на нас человека.

— Ушастая!

Она что-то крикнула, злобно бросив на меня взгляд, после чего ловким прыжком запрыгнула на один из канатов, что забросили на за борт, и по нему быстро перебежала на судно, где тут же запустила магию и ввязалась в бой.

Я был последним. Разрядил ещё две пули в тех, кто был ближе ко мне, после чего, следуя примеру Ушастой, перебежал на борт корабля. Рядом засвистели пули, и одна, кажется, даже попала в меня, из-за чего я покачнулся и едва не упал вниз.

— Вон они!

— Они на нашем судне! Ловите их!

— Ублюдки перебрались к нам.

— Достаньте их!

Крики больше слышались со спины на нашем корабле, где палуба теперь была практически полностью захвачена пиратами, что пошли на абордаж. А я даже не обратил на них внимания — запрыгнул на борт клипера, после чего со всей силы рубанул трос.

В меня полетели пули и даже магия, но я просто отошёл от фальшборта, чтобы случайно не задело, и бросился вдоль него, быстро раскидывая энергетические шары уже в тех, кто был на этом корабле и подступал ко мне. Это был просто град магии, не всегда сильной и способной остановить, но хватающей задержать, которой я осыпал всех, кто попадался на пути, попутно перерубая канаты, что перебросили на наше судно и которое теперь утаскивало клипер вниз.

Как выяснилось, у такой магии тоже были собственные ограничения — усталость. Чем больше я ею пользовался, тем больше уставал, словно после бега. Другой стороной оказалось то, что мои ладони нагревались от её использования, и я теперь чувствовал, как они буквально горят, будто я засунул их под горячую воду.

А потом я и думать про это забыл. Как забыли обо мне и те, кто до этого пытался на меня напасть, стреляя и атакуя мечами.

Потому что послышался негромкий, но отчётливый гул, который эхом разносился по округе. Он буквально пробирал до внутренних органов. Словно недовольный вой какого-то монстра, которого разбудили мы своим боем.

А за нашим судном, что сейчас утягивало клипер вниз, выросло огромное щупальце.

Длинное, толстое, с присосками и покрытое слизью, оно поднялось за левым бортом, словно огромный призрак. Замерло на мгновение и с чудовищном проворством обвилось вокруг бывшего нашим судна и потащило его вниз, утягивая за собой теперь и нас.

Что водится в туманах?

Судя по щупальцу, местная разновидность кракена, которая утягивала нас вниз.

В туманы.

В неизвестность.

И я уверен, что это было не единственным обитателем туманов. Видимо, мы опустились в самые нижние слои, где водилось то, чему не было места в нормальном мире.

Глава 114

Я пришёл в себя первым несмотря на то, что зрелище передо мной приковывало взгляд.

На моих глазах щупальце, покрытое слизью, просто обвило посередине корабль и потащило его в глубину туманов в то время, как рядом появлялись всё новые и новые щупальца, пусть более маленькие, но не менее внушительные, что прокрадывались на палубу, обвивали её, хватали людей и утаскивали их вниз.

Крики, выстрелы, треск дерева — это и пугало не на шутку, и завораживало, заставляя смотреть на себя. На нескольких присосках я разглядел клювы, которые вгрызались в своих жертв. Присасывались, поедая жертву живьём, и утягивали её в непроглядную мглу. Другие щупальца, будто борясь между собой, разрывали жертв на части, забрызгивая всё кровью.

Собственно, именно на фоне общего врага люди и объединяются вместе. Я не хотел знать, что там будет внизу.

— РУБИТЕ ТРОСЫ!!! БЫСТРЕЕ!!! ОНО УТЯНЕТ НАС ВНИЗ!!! — заорал я, бросившись перерубать особо толстые канаты. — ПОЛНЫЙ ВЕРХ!!! ПОДНИМАЕМСЯ!!!

Мой окрик был как отрезвляющая пощёчина. Люди, совсем позабыв, зачем они здесь, бросились рубить канаты, скорее всего вообще не очень понимая, что происходит. В такие моменты требовалось просто дать команду, чтобы задать вектор направления, а дальше люди справятся сами, так как принимать решения от шока зачастую они просто не в состоянии.

Корабль содрогнулся, сопротивляясь утягивающим щупальцам и пытаясь тянуться вверх. Мы уже были на той глубине, где свет солнца уже почти не пробивался. Здесь не было ни утра, не вечера, ни дня, лишь полумрак, серость и вечная сырость.

Мы бегали вдоль всего борта, обрубая канаты, пока на нашем бывшем судне уже вовсю орудовали щупальца. Люди кричали, боролись, стреляли, пытаясь отбиться от неминуемой гибели. Некоторые из пиратов пытались запрыгнуть обратно на свой корабль, но мало у кого это получалось: кто-то срывался и падал в туман, кого-то так вообще ловили прямо в воздухе щупальца, пожирая клювами в присосках и тут же утягивая кричащих в ужасе вниз.

Но что хуже, так это то, что некоторые щупальца начали тянуться и к нам. Пока лишь тонкие, словно усики, они поднимались из тумана, скользили по борту судна, перебирались через фальшборт… И на моих глазах одно из таких щупалец обвилось вокруг ноги незадачливого замешкавшего пирата и дёрнуло его за ногу, пытаясь утащить. Сил на это ей не хватило, пират лишь упал, дико закричал и ударом меча обрубил щупальце. Брезгливо сбросил его, и я заметил небольшие кровоточащие укусы на его ноге.

А таких щупалец ползло по борту всё больше и больше.

Я без раздумий отстрелил сразу два, что тянулись через борт, и рубанул несколько раз по канату, когда наконец наш корабль освободился от обречённого судна. Оставшиеся тросы просто-напросто начали лопаться, и через какие-то мгновения нас дёрнуло тягой шара. А судно с до сих пор живой командой просто скрылось в тумане.

Но и обрадоваться свободе мы не успели, так как в этот момент я обернулся назад и…

— ПО ПРАВОМУ БОРТУ!!! ПРОТИВНИК ПО ПРАВОМУ БОРТУ!!!

По правому борту уже поднимались более крупные щупальца, готовые утащить нас вниз, как и первый корабль. С присосками, в которых прятались плотоядные клювы, они тянулись вверх, пробирались на палубу, скользили по канатам вверх, будто ощупывая корабль.

— ВВЕРХ!!! ПОЛНЫЙ ВПЕРЁД И ВВЕРХ!!! — заорал я. — ОРУДИЯ ПРАВОГО БОРТА ОГОНЬ!!! ОГОНЬ!!!

Теперь никого не волновало, кто отдаёт приказы, даже если это человек, которого они должны были до этого схватить. Сейчас их вообще мало что интересовало, кроме щупалец, что пытались схватить наш корабль. А я своим примером лишь подтолкнул их к правильным действиям — сам бросился к пушке и, не проверяя, просто спустил большой курок, что играл здесь роль фитиля.

Пушка послушно грохнула, и ядро практически в упор долбануло по щупальцу прямо в его центр. То резко выпрямилось, как ужаленное, со сквозной дырой в самом центре, бешено закрутилось от боли и быстро скрылось в тумане. Но снизу поползли всё новые и новые, не желающие бросать добычу.

— К ПУШКАМ!!! — заорал я вновь.

— К пушкам!

— К орудию!

— Полный ход!

Пираты бросились к орудиям, подкатывая их к борту, началась беспорядочная стрельба. Люди начали рубить небольшие щупальца, что уже проникли на корабль. Буквально пару секунд спустя грохнула недружная канонада, причём с обоих бортов, так как щупальца лезли со всех сторон.

Корабль нехотя начал подниматься, с трудом вырываясь из щупалец прожорливой твари, когда нас неожиданно дёрнуло вниз. Людей подбросило в воздух, некоторым, кто стоял у самого края, не повезло и вовсе вылететь наружу, после чего мы все вновь попадали на палубу.

Корабль резко устремился вниз, набирая скорость и вырываясь из щупалец, которые с громким «чпок» отлеплялись от нашего борта. Нечто просто не смогло удержать корабль, который стремительно набирал скорость за счёт того, что снижался.

Я бросил взгляд на кормовую пристройку — за штурвалом, к моему удивлению, стоял Диор, который сейчас медленно тянул рычаг крена на себя, поднимая нос корабля, который слишком углубился в туманы. Он просто заставил корабль спикировать вниз, чтобы набрать достаточно скорости, а потом вывел его на прямую, с помощью полученной инерции вырывая из щупалец монстра.

Но мы слишком сильно спустились. Здесь было трудно дышать, будто сам воздух был тяжёлым. Из-за густого тумана было даже плохо видно носовую часть корабля. Правда это всё стало неважно, когда я бросил взгляд за борт.

Там простиралась водная гладь.

Идеально ровная, как зеркало, поверхность воды, над который мы сейчас стремительно пролетали. Значит, всё же морское чудовище вылезло на шум из-под воды.

Возможно, это было море или озеро в те времена, когда туманы ещё не застилали низины из-за порталов. Сейчас сказать было сложно, так как из-за густого тумана видимость была едва ли не нулевой. Казалось, что я вообще нахожусь в какой-то комнате, заполненной паром, а не на корабле.

Правда, здесь мы ещё не закончили.

Я посмотрел на одного из пиратов, что стоял рядом со мной. Тот так же заворожено смотрел на воду, после чего посмотрел на меня. Мы встретились взглядами, и в его глазах мелькнуло понимание, однако сделать что-то, кроме как схватиться за меч в ножнах, он не успел. Я просто шагнул вперёд, резко схватил его за ноги, дёрнул и перебросил через бортик. Даже всплеска воды не услышал.

Огляделся и поймал взглядом эльфийку. Бросил в её сторону (не в неё, естественно) маленький энергетический шарик, привлекая внимание, после чего двинулся по палубе творить смерть. Пока все были заворожены туманами и отходили от шока, я шёл с мечом наперевес, быстро и тихо вырезая всех на своём пути не без помощи Ушастой.

В конце концов, они нас точно не пощадят, когда немного придут в себя.

* * *

Это не заняло много времени, пусть и было муторно.

Мне пришлось действовать очень быстро, расправляясь то с одним, то с другим, чёткими движениями орудуя мечом. Здесь свою роль сыграли как туман, который сильно ограничивал видимость, так и то, что большая часть пиратов пошла на абордаж. И револьверы очень даже пришлись кстати, когда скопление противников было слишком большим, чтобы разобраться просто мечом.

Я успел убить где-то пять человек на палубе, прежде чем они поняли, что происходит. Но не смогли толком дать сопротивления, когда я с Ушастой Котлетой навалились на них. Используя револьверы и магию, держа напор, мы разобрались как с оставшимися восемью, так и четверыми, кто выбрался им на подмогу наверх.

После вдвоём осторожно спустились в трюмы, где столкнулись с жидким сопротивлением, добивая оставшихся. В боях в закрытых помещениях особенно хорошо зашли компактные револьверы, которые позволяли быстро устранить нескольких противников и двигаться дальше.

В сумме мы перебили тридцать четыре противника: шестнадцать на палубе и восемнадцать в трюмах. Не так много, учитывая тот факт, что они нападали не всем скопом, и я старался всегда держать револьверы заряженными, что позволяло очень быстро убрать сразу двенадцать человек. И плюс магия.

Уверен, не будь мы в туманах, где звуки звучат очень глухо, не будь пираты до сих пор в шоке от произошедшего и не будь их так мало на корабле, хрен бы мы справились так просто. Всё же я не человек армия, способный выстоять сразу против сотни одновременно.

А тут друг за другом, где несколько противников, там револьвер в ход, после чего перестрелки, где револьвер против однозарядного ружья имел большое преимущество.

— Смотрю, ты повеселился, — оскалился Диор. Он меня раздражал настолько, что я был готов его застрелить. Нихрена не делает, зато говорит много.

— Иди к чёрту, — фыркнул я, после протянул револьвер. — Держи на всякий случай. Мы с эльфийкой сейчас пройдёмся по кораблю и сбросим все трупы за борт, пока они вдруг не ожили.

— А они оживут? — скептически посмотрел он на меня.

— Не знаю и проверять не хочу. Если что — стреляй, мы придём на помощь.

Я действительно не знал, оживут они или нет. Но на всякий случай мы их всех выбросили за борт. К тому моменту судно уже успело подняться на высоту, где стало заметно светлее и не так тяжело дышать, однако из туманов мы до сих пор не выбрались. Да и не собирались: где-то плавало ещё одно судно, и встречаться с ним было нежелательно.

Дежурство мы разбили таким образом, чтобы всегда бодрствовало как минимум двое человек. Пока мы были в туманах, оставлять одного было слишком опасно, так как неровен час, как что-то выскочит и утащит тебя за борт. Да, с теми щупальцами так вышло, потому что мы слишком низко спустились, но никто не говорил, что здесь по воздуху не летает нечто похожее.

В этом я убедился, когда дежурил с Ушастой. Нам на фальшборт села какая-то птица с мордой, похожей чем-то на человеческую, огромными острыми клыками, торчащими из-под губ, и недружелюбными когтями. Бросив на нас недовольный взгляд, она заорала, как ворона, только громче и пронзительнее. Орала до тех пор, пока я не всадил в неё пулю, отправив в туманы.

Где-то там, внизу, я услышал целый хор таких голосов и немного поёжился, представив, как они на нас нападают.

Ушастая Котлета сидела рядом на ступеньках, грустно повесив уши и смотря куда-то в пол.

— Я не спросила тебя ни разу о тех нападавших, — ни с того, ни с сего сказала Ушастая, нарушив тишину недовольным голосом, будто я её обидел. — Кто они были?

Между вариантом пнуть её и ответить я всё же выбрал вариант ответить.

— Другие.

— Очень понятно объяснил, — буркнула она. — Не боишься, что придут ещё раз?

— Не боюсь.

— Почему?

— Потому что они и так придут, — ответил я. — Иначе бы убили прямо там. И не спасли бы меня ни ваши стены, ни ваша охрана.

— Зачем ты им нужен?

— Не знаю. В любом случае, не о них нам надо сейчас беспокоиться. У нас большая земля впереди, вот там уж точно будет весело.

— Ага, будто может быть что-то страшнее того, что утащило то судно. Ты бросил там своих людей, — немного обвинительно сказала Ушастая, с укоризною посмотрев на меня.

— Я спасал тех, кого мог спасти.

— А те…

— А чего вдруг ты заволновалась, Ушастая? Тебя не остановило это от того, чтобы забить мне кол в грудь, предварительно нашпиговав стрелами, а тут прямо проснулся гуманизм и сострадание к человеческим отродьям.

— Ну своих-то я хранила и защищала.

— И я храню и защищаю. Иначе бы ты уже была за бортом или тебя бы насиловало больше сотни грязных мужиков.

— Я бы убила себя! — возмутилась Ушастая.

— Ага, если бы тебе дали время это сделать, — кивнул я. — Я спасал тех, кого мог спасти и кто был важен.

— Ага! Значит, я важна для тебя! — подскочила она, тыкнув в меня пальцем. — А ведёшь себя со мной как с мусором!

— Нет, важен Диор, а ты так, рядом оказалась, — ответил я.

— Говнюк, — буркнула она, садясь обратно.

— Я не пойму, тебе нравится получать пиздюлей, Ушастая? Вот прямо как ни взгляну, ты так и просишь, чтобы я ударил тебя, и это немного настораживает.

— Да пошёл бы ты…

— Сейчас точно ударю.

Она что-то проворчала, вновь опустив уши.

— Вообще, ты не можешь вести себя нормально, Ушастая? Спокойно делать что скажут, не нарываться, нормально реагировать? К тебе бы и отношение было другое.

— Ага, конечно…

— Вот именно поэтому я и не хочу тебя держать рядом. Не знаешь, какую тупость выкинешь в следующее мгновение. Сделаешь как скажут или же наоборот, решишь заняться отсебятиной и начнёшь творить то, что считаешь нужным.

Опять ворчит недовольная.

— Ты хоть член изо рта вытащи и ответь нормально, когда с тобой разговаривают, — повысил я немного голос. — Тебя не учили субординации?

— Я нормально отвечаю, — буркнула она.

— Громче ответь.

— Я нормально отвечаю, — уже нормальным голосом ответила она.

— Нормально она отвечает… Что уши повесила? Чем опять недовольна твоя задница?

— Тем, что меня выгнали, — опять буркнула она нечленораздельно.

— Откуда тебя вытурили? Из королевства?

— Да. Ясно же, что ты не вернёшься. А это значит, что и я вернуться не могу. Только как помрёшь.

— Ну помру потом, для вас, эльфов, это вообще не срок, — заметил я.

— Ага. Чувствую себя использованной. Сначала сказали сделать любой ценой на своё усмотрение, потом сказали, что сделала неправильно и получай наказание. И вы меня постоянно гоняете просто так.

Это… это надо просто ведь иметь наглость, чтобы сказать, что я её гоняю просто так, серьёзно.

Я вздохнул, отпустил штурвал, подошёл к ней сзади, схватил за уши и начал выкручивать их.

— Ай-яй-яй! За что?! — запищала она. — Да за что теперь?!

— В глаза мне смотри, — оттянул я ей уши, запрокинув голову. — Просто так, говоришь?

— Да!

— Ты нарушаешь прямые приказы, ведёшь себя агрессивно и неуважительно, оскорбляешь, показываешь своё пренебрежение, после чего говоришь, что получаешь за просто так?

— Я не… уши-уши-уши!!! Хорошо-хорошо, возможно, где-то я неправа!

— Где-то? Да ты везде неправа! — рявкнул я. — Даже сейчас ведёшь себя не как слуга, а какая-то сука, что имеет права мне капать на мозг! Тебе нравится получать пиздюлей, я не пойму? Ты кайфуешь от этого?! Так давай я тебя бить постоянно буду!

— Неблагодарный! — пискнула она со слезами на глазах.

— Да за что мне быть блять благодарным?!

— А как же помощь?!

— Какая?!

— Да вся! Да даже я просто рядом!

— И творишь что хочешь!

— Я просто стараюсь помочь и сделать как лучше!

Где-то я это слышал… ах да, от всех, кто создаст косяк, который придётся разгребать мне. Я хотел как лучше, я хотел помочь и так далее. Как итог, у меня куча проблем, а те тупят глазки и обижаются, когда получают наказание, ведь они из лучших побуждений. Почему люди не понимают, что судят в первую очередь по итогу, а лишь потом по побуждениям? Без разницы, какими побуждениями ты руководствовался, если подставил меня.

Хотелось ударить её, серьёзно. И мало этого, в прошлом я сделал бы это, не задумываясь. Вбил бы ей в тупую рожу кулак, расквасив нос просто для профилактики. А сейчас… а сейчас просто как-то и не хотелось, если честно. Нет, хотелось, но что-то глянул в её обиженные тупые глаза, и расхотелось. Толку-то?

Размяк что-то… раньше даже задумываться не стал бы над этим.

Отпустив её уши, я несильно постучал ей костяшками по лбу.

— Тебе хрен знает сколько лет, столько работаешь солдатом, выполняешь миссии государственной важности и просто не можешь не знать, что значит приказ, а ума вообще ноль.

Сразу же обиженно надула губы.

— А сам-то? — фыркнула она. — Семнадцать лет от роду.

— Ага… — вот серьёзно, нет никакого желания сейчас ударить её. Просто смотрю и понимаю, что дура. — Следовала бы приказам — был бы благодарным, а так…

— Но я вас всё равно спасла. Тогда, с большим доспехом, — недовольно напомнила она.

Я припомнил ту ситуацию, когда она отвлекла его на себя.

— Да, но лучше бы ты всё же так больше не делала. И вообще, доставай подзорную трубу, мы сейчас приподнимемся над туманами. Надо оглядеться и понять, где находимся.

Глава 115

Мы так и не встретили последний, третий корабль. То ли он затерялся, то ли не рискнул преследовать, но горизонт был чист вплоть до самой большой земли, чей край торчал над туманами, словно действительно те были морем. И по мере нашего приближения росли, становились больше, открывая взору всё новые и новые просторы плато.

Теперь земли представляли из себя серую массу облысевших лесов и пожелтевшей пожухлой травы в полях. Со слов Диора, на севере королевства уже снег лежит, а сюда просто ещё не добрался.

В отличие от меня и Диора, Ушастая просто охреневала от холода. Если я и он оделись буквально в штаны, куртку и кофту под неё, та буквально укуталась в несколько свитеров, нацепив толстую шубку и шапку, обвязав себя шарфом, из-за чего наружу торчали разве что дрожащие уши и нос.

— Итак, часть наших сил стала для нас якорем, — насмешливо сказал Диор, глядя на неё. — Не думал, что эльфы так плохо переносят холод.

— М-мы хорошо переносим х-холод, — отозвалась она из своего убежища.

— Как-то не видно, — хмыкнул я, косясь на неё.

— Просто зд-десь холодно и мне надо п-привыкнуть.

— Просто она мерзлячка, — отмахнулся Диор. — Теперь, когда мы наконец доплыли до земель, слушай внимательно, Тэйлон. У нас в рядах есть предатель, это точно. Причём кто-то из приближённых рода. Поэтому больше молчи,больше слушай и не влезай, когда не надо, договорились?

— Откуда информация? — тут же спросил я.

— Оттуда, что на нашу долю слишком много совпадений. Противники точно знали про Сильвию тогда в туманах, когда и где, — загнул он палец. — И они знали, когда и на каком судне мы поплывём обратно, — загнул он второй палец. — Этого вполне достаточно, чтобы понять, что среди наших крысы, которых нужно вытравить.

— Наших, это…

— Все, кто связан с родом, — пояснил он. — А это те, кто вышел из рода, но остались подле него, под его крылом, иначе говоря. И те рода, что прибились к нам, как к сильнейшим.

— Есть подозрения?

— Конечно, — кивнул он тут же. — Но я бы всех убил. Все готовы перерезать нам глотку, сделай мы неправильный шаг или какую-нибудь хрень типа тех же Жёлтых Зубов.

— Ты имел ввиду Белых Клыков?

— Без разницы, — отмахнулся Диор. — Короче. Помалкивай и слушай. Переговоры оставь мне. И держи в узде свою собачку, — кивнул он на Ушастую. — Не хватало, чтобы эта дура чего-нибудь ещё выкинула.

— Я ничего не выкину, — недовольно буркнула она.

— Заткнись. Раздражаешь, — тут же ответил он, будто Ушастая была пустым местом. — Дальше, есть, судя по всему, крыса и в каком-то из главных родов.

— Те, что за короля?

— Да. Возможно… это лишь возможно, поэтому надо быть осторожными. Сначала разберёмся с Рандомьерами, а потом уже займёмся остальными.

— Крысы?

— Сами себя проявят, — отозвался он. — Им придётся отрабатывать свой хлеб, и они точно полезут к нам разузнавать, что планируется. Тогда-то мы их всех и прихлопнем. Устроим им безымянную могилу где-нибудь в лесу. И это, следи, чтоб твоя собачка громко не гавкала о наших планах на каждом углу.

— Я не со…

— Заткнись, тебе сказано, эльф, — отрезал с холодом в голосе Диор. — Тебя, если по-хорошему, надо за борт выбросить. Не пойму, какого чёрта мой брат с тобой нянчится.

— Будь тише, человек, — прошипела она. — Глазом не успеешь моргнуть, как обзаведёшься вторым ртом. Я слуга Тэйлона, не твоя, поэтому твои выходки терпеть не буду.

На Диора это не произвело никакого впечатления.

— Ага, уже насмотрелся, какая ты слуга… — одарил он её брезгливым взглядом. — Слуга, блять…

Диор даже не пытался скрыть своей антипатии к эльфийке. Мне сложно было сказать, что он за человек, потому и было сложно сказать, чем обусловлена его реакция. Расизм? Просто нелюбовь с первого взгляда? Или пренебрежение из-за того, как она себя ведёт? Кто знает, хотя конкретно мне знать бы это не помешало.

Наш корабль, заметно потрёпанный, медленно подплыл к большой земле.

Я с облегчением наблюдал, как мы медленно перевалили через ту самую границу — обрыв, где с одной стороны на глубине был туман, а с другой прямо у самого края начинался лес. Судно шло на такой высоте, что верхние ветви деревьев касались днища судна, скребя по нему ветвями, словно когтями.

Здесь было действительно холодно, но снега было не видно, хотя несколько болот, которые попались на глаза, уже были замёрзшими. Здесь пахло не так, как в небе — лесом. Осенним, уже опавшим, холодным, но лесом.

Я вполне уютно чувствую себя везде, но всё равно был рад вернуться на большую землю. Возможно, теперь я даже понимал отчасти Гензерию, что она испытывает, осознавая, что её остров медленно опускается вниз в туман.

Интересно, а что находится под её островом? Огромный кратер, откуда был вырван кусок земли? Или просто земля, такая же, как и везде?

— Идём, — толкнул я Диора и Ушастую в бок. — Надо натянуть немного тросы, а то здесь как-то ветрено.

Сейчас мы все работали, и, что удивительно, Диор не сильно-то и отставал, пусть и был аристократом. Не отлынивал, хотя раздражал неимоверно, если честно.

У нас потребовалось около трёх суток, чтобы доплыть до ближайшего порта. В первую очередь из-за ветра, который иной раз раскачивало как маятник, из-за чего приходилось постоянно подруливать и бороться с тошнотой. Удивительно, но над туманами ветра как такового почти не было, а здесь едва подплыли, так сразу начало укачивать.

Правда, с портом вышла небольшая неприятность. Не имея никакого опыта в управлении кораблём, кроме как вверх-вниз-влево-вправо, я просто не смог нормально пришвартоваться, врезавшись в деревянный причал. Словно ледокол, разбросал в разные стороны хлипкие деревянные перекрытия, притёр одно из суден, пока не уткнулся носом в здание, проломив стену.

— Да ты просто молодец, братишка… — пробормотал Диор, оглядываясь. Ещё не успел улечься грохот: осыпались стены, на землю падали доски и брёвна, звонили сигнальные колокола. Пыль стояла кругом, пусть и не в таких количествах, как в прошлый раз. — А ты прямо от всей души пришвартовался.

— Сразу виден опыт, — буркнула эльфийка, показав нос из-под шарфа. На уши она так и вовсе надела перчатки, чтобы не мёрзли. — Рука набита, да?

— В следующий раз сами пришвартуетесь, — фыркнул я, подойдя в борту корабля. Там уже суетились люди. — Лучше скажи, что будем говорить по поводу судна.

— Что говорить? Наше судно, все пройдите в туманы, — пожал он плечами. — Только нам бы ещё слезть отсюда…

— Не думаю, что с этим уже будут проблемы, — пожал я плечами и дёрнул один из рычагов, из-за чего судно пошло вниз и просто село днищем на землю. — Готово.

— Да ты просто молодец, — наигранно восхитился Диор.

— Зачем мелочиться? — отозвался я.

* * *

Дом, милый дом, как говорил один из моих боевых товарищей в прошлом, когда мы шли штурмовать внеочередную крепость где-то в снежных лесах под градом стрел и камней. Поэтому дом — понятие субъективное. Для кого-то это война, которая всегда и везде, а для кого-то определённое место, тихая гавань, куда можно вернуться и почувствовать себя в безопасности.

Эти мысли посетили меня, когда мы подъезжали к забору нашего поместья. Ничего особенного, совсем ничего, но почему-то, глядя на него, на большие стены поместья, кричащие о богатстве хозяев, я испытывал странное чувство.

Вернулся домой?

А у меня вообще есть дом?

Ответ-то понятен, но в этом мире, слишком спокойном и непривычном, я чувствовал изменения. Как говорил умный человек, люди всегда приспосабливаются. Когда я воевал в том или ином мире, тоже приспосабливался. К поведению, к манере общения, к самой жизни — всё же война в пустыне и война в джунглях заметно отличались друг от друга.

Здесь я тоже приспосабливался. Приспосабливался к жизни. К более спокойной и простой, где не ждёшь каждую минуту, что тебе череп снесёт снайпер или под ногой окажется мина. Где не надо думать, где провести отряд: через болото или через овраг, чтобы не попасть в засаду.

Спокойная жизнь вносила свои коррективы, и я менялся, нравилось мне это или нет. Становился менее осторожным, из-за появившегося времени и возможностей интересовался больше другими вещами. Человек всё равно приспосабливается, и я приспосабливался.

Может из-за этого менялись немного и взгляды с ощущениями? Всё же это поместье не было моим домом, но я чувствовал какое-то едва заметное облегчение, возвращаясь сюда.

У порога нас уже встречал с почтительным поклоном Хайсер, дворецкий рода Бранье, которому, как я понимаю, доверяли многое, включая заботу о поместье. Мужчина с усами и короткими волосами, всем своим видом показывающий статус нашей семьи.

Рядом с ним стояли Миссис Ривингтон, полноватая женщина в возрасте и две молодых служанки, имя одной из которых я не знал, а вторую звали Диной.

— Господин Диор, господин Тэйлон, добро пожаловать домой, — склонился Хайсер, когда мы выбрались из самоезда на твёрдую землю. — Я рад видеть вас в добром здравии.

Миссис Ривингтон и две других служанки послушно поклонились следом.

— Ага, здравствуй, Хайсер. Смотрю, дом наш ещё не снесли, — окинул он взглядом поместье.

— Как вы и приказали, охрана была усилена.

— Ну и отличненько. Мы в кабинет отца, так что нас не беспокоить. Принесите там чего-нибудь перекусить, — небрежно махнул он рукой, проходя мимо.

— Как скажете, господин Диор, — поклонился он ещё раз и вопросительно посмотрел на Ушастую, что куталась в тёплую одежду. — С вашего разрешения, позвольте поинтересоваться насчёт вашей гостьи…

— Она слуга брата, — небрежно кивнул на неё Диор.

— Я понял. Добро пожаловать в поместье Бранье, — кивнул Хайсер ей уже как равному себе. — Надеюсь, мы с вами сработаемся.

Ушастая даже слова не сказала, посмотрев на Диора недовольно, но тем не менее ничего не сказав. Потому что А: при всей безобидной внешности от него удивительным образом чувствовалась сильная личность, с которой невольно считаешься; Б: Диор сказал то, как обстоят дела на самом деле. Она моя слуга — это факт и с ним не поспоришь. Ушастая сама так постоянно повторяет. Поэтому здесь он лишь сказал факт.

— Её за дверь, — кивнул Диор на Ушастую, когда мы вошли в кабинет Зарона. — Незачем ей слушать наши разговоры.

— Я тебе не подчиняюсь, человек, — почти выплюнула Ушастая эти слова. — Если думаешь, что можешь мной здесь командовать, то советую подумать дважды.

Диор бросил на неё взгляд и лишь улыбнулся.

— Брат, твоя слуга, тебе с ней и управляться. Но такие разговоры ведутся один на один.

— Ушастая, за дверь, — кивнул я, не оборачиваясь на дверь.

— Да, Ушастая, за дверь, — с ехидной улыбкой повторил он.

— Человеческое отродье… — прошипела она.

— Заткнись и проваливай, слуга… — хмыкнул Диор, сев в отцовское кресло.

Ушастая лишь одарила его полным ненависти взглядом, после чего, крутанувшись на каблуках, вышла из кабинета.

— Тебе обязательно искать в её лице врага? — негромко спросил я. — Идти на конфликт.

— С чего я должен вообще распинаться перед каким-то недочеловеком? Ещё и у себя дома? — задал он встречный вопрос. — Пусть знает своё место, раз слугой назвалась. И вообще…

— Ты ей не доверяешь.

— Естественно. Приставили к нам смотрящую, и хрен его знает, она служит или сливает про нас информацию. Раз ты и сам это понял, держи её подальше от наших секретов. А теперь…

Диор облокотился на спинку и забросил ноги на стол, словно хозяин этого поместья.

— Эх… всегда мечтал так сделать. Вот каково быть главным.

— Не забывайся, Диор, — негромко предупредил я.

— Да-да, прости, — улыбнулся он. — Можешь поставить стул рядом, будем оба на этот стол ноги закидывать.

— Раз зашла речь о слугах и доверии к ним, что насчёт остальных? Хайсан…

— Хайсер, — поправил меня Диор.

— Да, Хайсер. Или та же мисс Ривингтон…

— Миссис, — вновь вставил он.

— Ты будешь каждое моё слово исправлять?

— Нет, лишь там, где ты ошибаешься, — оскалился он. — Хочешь получить уважение слуг, относись сам к ним с уважением. Тогда они будут любить тебя и уважать. В конечном итоге, мы за них в ответе.

— Ты не ответил про доверие.

— А что здесь отвечать? Мы им доверяем.

— Они рабы?

— Не, разве что Хлина, но та особый случай.

— Это что немного на голову больная? — припомнил я пучеглазую умственно отсталую и счастливую служанку, что работала в доме.

— Ага, любимица наша, — расплылся в улыбке Диор. — В любом случае, нет, очень навряд ли. Каждый из них предан нам по тем или иным причинам. Знаешь же, прикорми собаку, и она будет тебе верной до конца своих дней.

— Интересно ты их сравнил.

— Плевать, — отмахнулся он. — Мы защищаем своих слуг, помогаем им в случае необходимости, платим им, и они души в нас не чают, работая усердно на совесть и считая своим долгом служить нам. Часть рода, как-никак, получаются.

— Но среди них могут быть предатели.

— Да как и везде, брат, — развёл Диор руками. — Но почему люди не предают свои страны и воюют на их стороне? Почему до конца верны своему командованию и так далее? Ответ всё там же — верность. Чувство, что ты принадлежишь чему-то большему, желание быть частью чего-то великого, гордость за это. Чувство причастности, что можешь смотреть на других с гордо поднятой головой, что ты как бы всё равно выше них, раз принадлежишь роду. А ещё отношение — когда чувствуешь к себе заботу, хочешь ответить тем же. И чувствуешь удовлетворение, когда не поддаёшься на уговоры и соблазны, оставаясь верным своим. Людьми довольно просто управлять, надо лишь знать, на что давить.

— И все наши слуги относятся к тем, кто рад служить нам?

— Естественно, их всех проверяли. Как думаешь, сколько раз?

— Как скажешь, — пожал я плечами.

— А насчёт эльфийки, приструни её. Не хватало нам ещё длинноухой суки, которая будет при других опускать нас. Она мне вообще не нравится, не знает своё место, но раз ты за неё впрягся, тебе за неё и отвечать.

— Она может быть полезна.

— Не сомневаюсь, — он встал со стула и подошёл к одному из шкафов. — Ни капельки не сомневаюсь…

Открыв один из них, Диор немного повозился с сейфом, после чего выудил оттуда документы. Целую стопку документов, которую бросил на стол.

— Так, документы, всякие права, доверенности, дарственные и прочее, и прочее… И самое главное!

Диор вытащил большую красную корочку с гербом нашего рода, внутри которой было два листа. Один из них он и протянул мне. Из плотной желтоватой бумаги, украшенной по краям золотыми линия, сам лист уже выглядел как сокровище.

Уже имея более-менее нормальные навыки чтения, я пробежался глазами по документу.

Свидетельство о королевской регистрации рода.

Данным документом, прочтённым и подтверждённым Его Величеством Королём Максемидеосом Седьмым, правителем королевства Майкесендерии, подтверждается существование и регистрация рода Бранье с присвоенным ему номером «4815-16-2342» и приложенным гербом под номером «42-42-52», наделением его прав и обязанностей в соответствии с законом об организации деятельности родов на территории королевства Майкесендерии.

Ниже стояла золотая печать и подпись, как я понимаю, короля.

— Это новый вариант, — кивнул на лист Диор. — Сейчас всех регистрируют по номерам, чтобы быстрее было искать. Считай, пометили каждого. Многих это раздражает, что благородный род помечают цифрой, как какой-то предмет.

Прямо как корпорации и торговые соединения в других мирах. Если так подумать, то род не сильно-то от них и отличался: тоже является сосредоточением многих предприятий, тоже направлен на получение выгоды. И даже имеет свои небольшие вооружённые силы, что защищают их территории и интересы. Действительно, почти как корпорации и считай сейчас война корпораций у них между собой на фоне ослабевающего государства. А в Эйрии корпорации так и вовсе правят всей страной.

— А как старый выглядит вариант? — спросил я.

В ответ он протянул мне конкретный пергамент. В отличие от прошлого, напечатанного явно на станке, этот был сделан вручную. Красивый прописной почерк красными чернилами, печать на смоле, красивая роспись.

Язык письма был явно древнее, чем тот, на котором они разговаривали, из-за чего я был просто не в силах прочитать написанное.

— Это, можно сказать, исторический документ. Пока он есть — любой не слишком дальний родственник может продолжить род, даже если мы все погибнем.

— Не слишком дальний, это…

— Например, наша старшая сестра, которая уже не в роду. Короче, от нашего поколения все братья и сёстры, что выйдут из рода.

— Двоюродные?

— Уже не котируются. А вот их родители, братья и сёстры наших родителей — да. Двоюродных, конечно, можно приплести, но много мороки и всё будет зависеть от короля и суда. Троюродные точно мимо.

— Значит, по сути, сейчас только братья и сёстры отца и мы?

— Ага. А учитывая, что отец наш — единственный ребёнок, то и того меньше по сути, — усмехнулся Диор.

Глава 116

Самые дорогие реликвии хранились, как я и предполагал, в Айсэрена Монтаро — алтаре, куда меня однажды привела мать, чтобы проверить меня на родство с родом Бранье.

Забавно, я её уже матерью зову…

Я подошёл к мавзолею, который будто собрали наспех из прямоугольных плохо вытесанных серых камней, остановившись прямо перед каменной дверью. Что там мать говорила?

— Предки, я пришёл у вас кое-что забрать. Пропустите меня.

Не сказать, что из меня прямо-таки лилось уважение, однако я старался сказать это с почтением, как и было положено. Если они умеют заглядывать в душу, ясное дело, что поймут, насколько мне плевать на них, но то ли им тоже плевать на моё мнение, то ли они заглядывать не умеют внутрь, но дверь медленно поползла в сторону.

Сейчас, когда на улице холодно, из открывшегося прохода потянуло вдвойне холодным воздухом, но всё так же затхлым и пропитанным сыростью. Я не был мерзляком, но мурашки от холода по коже пробежали, когда это дыхание подземелья коснулось лица.

Вспыхнули на стенах ближайшие факела, когда я вошёл внутрь. Спустившись вниз, я оказался в уже знакомой пещере, подсвеченной флуоресцентными грибами, в конце которой прямо в горной породе была выдолблена площадка с алтарём в центре.

К нему я и подошёл, обойдя по кругу. Здесь, с обратной стороны, прикрытая каменной плитой, находилась полость. В ней я и нашёл небольшой старый сундучок. Вытащил его, поставил на алтарь и открыл.

Внутри обнаружился старый пергамент, ещё более древний, чем тот, что показал мне тогда Диор, скрученный в трубку и обвязанный красной лентой. Совсем простой, без каких-либо украшений, золотых завитушек или рисунков. Словно просто взяли потёртый пергамент и прямо на нём быстро от руки написали что-то на древнем языке, после чего оставили несколько отпечатков пальцев. Предположу, что ставили их кровью, чтобы скрепить договор.

Наверное, самый первый документ, подтверждающий появление рода, а потом, уже с развитием королевства и технологий, появлялись всё более новые и новые. Однако самый первый, подтверждающий, насколько реально давно был создан род, остался.

Прикольно…

Я скрутил его и осторожно положил обратно, после чего вытащил какой-то золотой амулет. Покрутил его в руках и положил обратно. Здесь ещё были золотые монеты, но совсем древние на вид, какой-то кубок, который я покрутил в руках, пытаясь найти что-нибудь интересное на нём, и несколько безделушек типа кинжалов, отделанных золотом и камнями, зубов каких-то чудовищ и прочего дорогого хлама.

Ничего интересного…

Единственное, что привлекло моё внимание, когда я уже собирался закрыть сундук, круглый медальон.

Он был довольно большим. Я взвесил его на руке, прикинув, что если взять за цепочку и хорошенько раскрутить, можно вполне использовать как оружие, так как таким по башке получишь — точно станешь недееспособным на ближайшую минуту, если она вообще череп не проломит.

А ещё он открывался внутри, если нажать на кнопку в центре, что я и сделал.

Зачем? Просто потому, что мог и мне было интересно, что хранилось внутри потёртого старого украшения, сделанного из простого металла, что сильно выделялся на фоне других богатств. Только внутри, к сожалению, ничего и не оказалось.

Просто пусто. Там, где должна быть фотография, была просто небольшая выемка для чего-то. Странная хрень, если честно, о предназначении которой оставалось только догадываться, хотя она мне кое-что напоминала. Джонни, с тебя берёт кто-то пример.

Неожиданно я почувствовал лёгкое дуновение ветра и быстро обернулся, руками по привычке потянувшись к поясу, на котором ничего не было. Позади стоял призрак какой-то женщины всё в том же белом одеянии, которое по непонятной причине любили как живые, так и мёртвые.

Я нахмурился, но её мягкая улыбка на губах намекала, что мне можно не волноваться. Ко всему прочему, промозглая сырость мгновенно исчезла, уступив место теплу, которое было как в пещере, так разливалось и внутри.

— Что это? — спросил я, вытянув в руке медальон, но она лишь склонила голову вбок, всё так же с улыбкой глядя на меня.

Я несколько секунду думал, после чего обошёл алтарь и приложил к нему руки, взглянув на призрака. Стоило ладоням коснуться камня, как на душе стало неожиданно легко. Легко, тепло и беззаботно, будто всё, что было во мне, неожиданно исчезло, оставив лишь умиротворение…

Я отдёрнул руки, морщась. Ненавижу, когда у меня вот так лазят в душе. Даже если мне плохо, моё дерьмо — это моё дерьмо, и пока сам не попрошу помощи, лезть внутрь мне не надо.

Я вновь приложил руки к камню.

— Только без этих игр, — предупредил я призрака. — Не надо лезть туда, куда не просят.

«Бранье возмужал…» — коснулся нежный шёпот моего сознания. Нежнее, чем какой-либо другой голос, который я слышал, возможно, потому, что он был в моей голове и звучал так, как представлял себе я самый нежный шёпот.

— Я не Бранье, вам это известно, не так ли? — хмыкнул я.

В ответ меня коснулся тёплый воздух, и мне показалось, что меня будто обнимают со всех сторон. И пусть никого не было, неприятное чувство, будто я здесь не один, осталось.

— Что вы скрываете? — негромко спросил я. — Ещё в начале вы не выглядели ни удивлёнными, ни озадаченными. То есть моё появление не было для вас секретом. Что происходит?

Ни ответа, ни привета, ничего. Пусть на душе и становится теплее и спокойнее, я видел, что отвечать мне не собираются.

«Род хранит тех, кто хранит род, дорогой Тэйлон», — хор голосов прошёлся в моей голове.

— Не заметил вашей помощи.

«Правда откроется, когда настанет время…» — негромко сообщила женщина передо мной. — «Таков твой путь».

— Откуда вам знать, каков мой путь? — прищурился я, но правда довольно быстро дошла до меня. — Тэйлон приходил сюда, да? Он рассказал вам что-то? Чего хотел?

«Чего хотят люди?»

— Власти, денег, силы, мести?

Ради чего позвал меня Тэйлон? Защитить свой род, верно? То же самое сказало и божество тогда. Я не знаю, с чего вдруг оно прислушалось к желанию обычного парня: может её цели совпадали с его желаниями, а может он был настолько нужен ей, что она была готова пожертвовать мной?

А может он неправильно попросил? Может Тэйлон сам хотел получить силы, да только не уточнил, и вместо того, чтобы стать сильнее, на его место просто поместили меня? Типа, хочу, чтобы все увидели сильного Тэйлона, а ему «окей» и поставили меня, а его забрали крутить круги в оплату долга?

Хотя я не подхожу для этой работы — опять по тому же кругу уже иду и одно и то же мусолю. Я тупо солдат, а не защитник и интриган. Моё дело война, мне сказали бежать и убивать, и я это делаю. Всего один человек одним своим действием в нужном месте и в нужное время своим действием может переломить ход войны, и, собственно, нередко именно этим человеком я и являлся. Именно в нужном месте ударил, нужного человека убил, нужные данные украл и так далее.

Хрень какая-то, что-то не сходится.

Но духи что-то знают. Им явно что-то известно, и я не удивлюсь, что сопляк бегал сюда поплакаться на злого отца с братцем, о несправедливой матери с сёстрами и том, что над ним служанки издеваются. И как раз в один из таких сеансов психотерапии рассказал что-то.

— Тэйлон был здесь, не так ли? Он что-то хотел изменить и поэтому пришёл к вам спросить совета или ища поддержки, верно? Что он сказал? — посмотрел я на призрака. — Узнав это, я смогу лучше защитить ваш род. Смогу сохранить его. Мне просто нужно знать, что загадал Тэйлон.

Почему мне важно это знать?

Потому что много вопросов без ответов и слишком много вещей происходит. Организация. Проклятые, нападающие на меня. Миссия, не соответствующая моим способностям. Божество, которое вдруг наделяет меня силами, которые могут тут всю планету отправить в ад.

Окей, силы может мне бы и предоставили. Миссия может каким-то боком и подходит под меня. Организация случайно встретилась, уже бывало такое. Но напавший на меня проклятый — это что-то выбивающееся из общей картины.

Я хочу знать правду, что действительно происходит, потому что не люблю, когда меня используют вот так. Я чувствую подставу, но не могу понять, в чём она заключается. Я не хочу облажаться под самый конец и получить ещё срок на хрен знает сколько. Это помимо интереса, что в этом мире вообще происходит.

— Вы мне не ответите?

«Придёт время, и ты всё поймёшь…»

— И когда оно придёт?

Воздух закружился, будто обнимая меня.

И в этот самый момент что-то произошло. На какое-то мгновение мир будто незаметно изменился. Совсем чуть-чуть, но стал другим, каким-то серым, блеклым, как сквозь грязное, синеватое стекло.

И передо мной появился ещё один призрак.

Его было сложно не узнать. Все те месяцы, что я жил здесь, именно его лицо смотрело на меня из отражения. Но сейчас ничего общего он со мной не имел.

Бывало, глянешь на человека, и сразу видно, что он слюнтяй и тряпка. И этот призрак, старый Тэйлон, что медленно подошёл к алтарю, выглядел именно так. Слишком мягкие смазливые черты лица без намёка на мужественность. Надень парик, переодень в платье, и никто не увидит разницы.

И сейчас он осторожно на моих глазах преклонил колено перед алтарём, коснувшись его ладонью. Его губы задвигались. Его тихий голос разнёсся по пещере, хотя звучал только в моей голове.

— Вот и я… — тихо пробормотал он. — Я пришёл проститься.

Приподнял голову, поджав губы, будто вот-вот расплачется. И, несмотря на выражение лица, его глаза…

Я обошёл его со стороны, заглядывая в них. В отличие от его жалкого девчачьего вида смазливой тряпки, глаза были совершенно другими. Полные какой-то обречённой стойкости, решимости шагнуть в бездну. Тэйлон словно подходил к плахе, но при этом готовый положить на неё голову без тени страха.

— Это мой выбор… — очень тихо, но твёрдо произнёс он, стараясь изгнать из голоса дрожь. — Это единственная возможность защитить то, что мне дорого. Я смогу пройти этот путь до конца, но мне… просто… просто мне очень страшно…

Я слегка склонил голову, немного иначе взглянув на паренька перед собой.

Ты ведь знал, да? Хитрый засранец, значит, ты всё-таки знал, что последует дальше, верно? Знал, что просить, и знал, чем расплатишься. Значит, тебя не обманывали, и ты всё загадал верно — твоя душа в обмен на мою помощь. И тебе было известно, чем станет твоя будущая жизнь.

А потом он произнёс ещё кое-что, прежде чем всё исчезло.

— Когда придёт время, всё выяснится… и… мне очень жаль, что так случится… — он посмотрел в мою сторону, практически на меня. — Просто так будет правильно…

Этот… Тэйлон… Он словно смотрел мне в глаза, точно зная, где я стою.

Будет правильно? Что именно? Ты что задумал, хитрый маленький ублюдок? Что должно выясниться, когда придёт время?

Но видение исчезло. Пропало, как галлюцинация, и передо мной был всё тот же пустой зал с алтарём, в котором одиноко весел призрак.

— О чём он говорил? — негромко спросил я, приложив руки к алтарю.

«Придёт время, и тебе всё откроется…»

— И когда придёт время?

«Найдётся ключ, что откроет прошлое, и всё тайное станет явным. Не в наших силах рассказать тебе обо всём. Но в твоих силах всё узнать».

— О чём речь? Что будет правильно? Он же задумал какую-то пакость, верно?

«Прости… но есть путь, что человеку придётся пройти одному», — прошептала она.

— Но я свой путь уже прошёл, — громко ответил я. — Я отшагал такой путь, что любой бы охренел! Я не собираюсь ещё играть в игры какого-то пиздюка-слюнтяя, который сам не знает, во что встрял!

Вместо этого призрак неожиданно скользнул ко мне, пролетев над полом, и вся комната закружилась перед глазами. Я и слова сказать не успел, как провалился в какую-то дрёму.

А очнулся из-за того, что меня ногой в бедро пинал несильно Диор.

— Что, духи пригрели? — хмыкнул он, глядя на меня с улыбкой.

— Да пошёл ты…

Я сидел, прислонившись спиной к алтарю.

Осторожно встал, похрустел шеей, огляделся. Духов, естественно, уже не было. Уплыли, оставив меня с одними вопросами. И вряд ли они на них ответят, если не ответили сейчас. Я знал, как можно изгнать духов, и эта мысль мелькнула у меня в голове как способ шантажа, но почему-то мне казалось, что этим их не запугать.

Духов вообще сложно запугать, изгоняй их или нет. А вот навредить они действительно могут. Стоило ли сейчас рисковать и пробовать из них выбить правду, зная, что они скорее всего не ответят, но лишиться дружеских отношений?

Вряд ли… ещё врагов в виде духов рода, который нужно защищать, мне не хватало.

К тому же, некоторые ответы я всё же получил.

Тэйлону что-то было известно. Только что именно? Это как-то связано с божеством?

Вроде я и получил ответ, но вопросов тоже прибавилось. Тэйлон точно знал, что не справится, и решил ценой себя призвать кое-кого покруче, кто сможет защитить род. Тут ещё пока всё понятно: может случиться переворот, и род просто сотрут в порошок. И всё вроде бы укладывается в это, но при чём тут его фраза, что потом что-то должно будет случиться и это будет правильно? Вроде обычная фраза, брошенная подростком слюнтяем, а меня она почему-то настораживает.

Может он имел ввиду себя? Что ему придётся за всё заплатить? Или что-то покруче?

Слово «круче» у меня ассоциировалось в этом мире только с двумя вещами теперь: Организация и божество. Что одни, что другие удивительным образом именно здесь умудрились меня удивить своими действиями. Одни рыщут по миру и ищут портал, даже идя на переговоры с проклятым. У другого марионетки нападают на своих же.

Вряд ли этот сопляк как-то связан с ними, но что-то у меня предчувствия нехорошие. Просто предчувствия, которые я не могу никак объяснить. Хотя у меня пока что оставался ещё источник информации, из которого можно было получить сведенья. Вот от кого можно будет узнать хотя бы о божестве.

— Что, загрузился? — толкнул меня в бок Диор.

— Не загрузился, — покачал я головой. — Слушай, глупый вопрос, но я вёл себя странно, прежде чем ушёл в армию?

Диор внимательно посмотрел на меня. Я почувствовал от него холодок, его глаза стали пронзительными, словно могли заглянуть куда глубже, чем обычный человек. Но всего лишь на мгновение. А потом он растянулся в улыбке.

— О да, ты вёл себя странно, — оскалился он.

— Как именно?

— Был сам не свой.

— И после чего это началось?

— А кто тебя разберёт? Ты вечно то ныл, то страдал, то срал. Вот и загруженным ни с того, ни с сего стал, будто узнал, что умрёшь скоро.

Окей, выяснить, откуда всё началось, не представляется возможным. Хотя тоже потом можно будет об этом спросить.

Мы вышли из склепа, неся на руках сундук с семейными реликвиями. Стоило нам только покинуть склеп, как его дверь со скрежетом встала на место, запечатав собой вход.

— Теперь осталось это всё передать нашим людям, которые отвезут всё на остров, — сказал Диор.

— Им можно доверять?

— Да почти всем, кто нам служит, можно доверять. Нет, конечно, крысы везде найдутся, но по большей части они верны нам.

— Тяжело это принять, когда все вокруг предают.

— Ну так и люди разные. Чем глупее человек, тем больше в нём верности и сильнее слепота. Стоит помочь, спасти жизнь дорогого человека или проявить заботу, как многие тут же готовы за тебя жизнь отдать. Искусство манипуляции людьми, братец, — подмигнул он. — Учись.

— Но такое не прокатит с теми, кто знает себе цену и чего-то добился сам.

— Ага. И очень скоро нам придётся встретиться с несколькими такими интересными людьми, чтобы обсудить наши дела.

— Прислужники рода?

— Нет, главы других родов. Надо начать объединяться, создавать, как говорят, свой альянс, который поможет отстоять себя и корону.

Глава 117

— В принципе, от тебя особо ничего и не требуется пока, Тэйлон, — сказал Диор, сидя за отцовским столом и перечитывая множество бумаг, которые раскладывал в разные стороны. — Или мне звать тебя Тай-Тай? — оскалился он, подняв взгляд.

— Может мне назвать тебя Диорой? Платье заказать? — ответил я той же монетой. — Как раз на встречу с другими главами.

— Ха-ха, смешно. И это, найди эльфийку. Раз она слуга, пусть одевается в доме соответствующе и живёт с остальной прислугой.

— Будет скандал.

— Так вломи ей. Ещё тебе слуга свои правила не диктовала. Живёт здесь — соблюдает правила поместья. Ну или пусть спит у тебя в комнате, — опять улыбка до ушей. — Только так, чтобы ночью на весь коридор не покрикивала.

— Ага, как только земля разверзнется.

— Как знать, как знать…

В комнату постучались.

— Войдите! — крикнул Диор, не отрываясь от работы.

Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Хлины, местной умалишённой. Немного настороженным и заинтересованным взглядом она обвела комнату взглядом, остановившись сначала на мне, а потом на Диоре. При этом выглядела так, будто при первом же намёке на опасность пустится наутёк.

— Кто там… — пробормотал Диор, подняв взгляд, после чего расплылся в улыбке. — Хлина, девочка моя! Иди-ка сюда, дура!

Он даже встал из-за стола, хотя буквально десять минут назад сам жаловался, что здесь работы на всю ночь и он не оторвётся от неё, пока не доделает. Так мало этого, он ещё и начал хлопать себя по ногам, будто подзывал к себе собаку.

Хлина же, стоило ей услышать его голос, расцвела во всех смыслах. Её лицо прибавило красок, стало ярче, улыбка до ушей, что даже зубы видны, в огромных глазах море преданности, трепетной радости и беззаботного счастья.

Зайдя в комнату, она сделала несколько шагов, смотря на нас сверхрадостными глазами, будто не веря своему счастью, что здесь аж два человека, которых она может одарить своей яркой аурой.

— Какая же она сука прелесть… — выдохнул Диор неожиданно мягким голосом, подойдя к ней.

— Откуда Хлина? — спросил я, глядя на эту парочку. Что странно, рожа Диора выглядела сейчас куда приятнее, чем обычно, будто он действительно радовался её обществу.

— Это обворожительное чудовище? Отец на рынке нашёл.

— Рабовладельческом?

— Ага, — взглянул он на ластящуюся к нему девчонку. Схватил её за щёку и немного оттянул, как маленькому ребёнку, от чего она беззвучно захихикала. — Прелесть, да? Разве что тупая, как пробка, и бесполезная, как безногая лошадь.

Такая характеристика не смутила девчонку. Как я понял, она реагировала исключительно на интонации. Можешь говорить мягким и ласковым голосом любые гадости, и она будет улыбаться и преданно глядеть тебе в глаза.

— Зачем она тогда нужна, если бесполезна?

— А тебя она своим видом не проймёт, да? — покосился он на меня с прищуром.

— Нет.

— Ну тогда и не порть малину другим, — отмахнулся он. — Да, красавица?

Та одарила его лучезарной улыбкой.

— Так что наша прекрасная дева хотела? — качнул он головой.

Хлина начала знаками пытаться объяснить, что требовалось от нас. В принципе, ничего сложного в этом не было — погладила живот, показала на рот, указала пальцем на кухню.

— Ужин? — спросил я.

Не уверен, что она вообще меня поняла, но Хлина закивала головой, радостно указывая на выход.

— Нет, дорогуша, я работаю, — пригладил ей волосы Диор. — Есть тебе, Тэйлон, в одиночестве. И это, попроси, чтобы сюда еду занесли. Я сегодня до утра.

— Но время пообжиматься с Хлиной нашёл.

— И не только пообжиматься найду. Это всё же Хлина. Это другое.

Насколько другое, я даже не стал спрашивать, но ужинать пришлось в гордом одиночестве. Честно говоря, это поместье и до этого казалось мне чрезвычайно пустым, но, оказавшись в столовой, где я сижу один, не считая двух служанок, полностью смог ощутить пустоту этого дома. Совсем никого, тихо, как на кладбище, и если бы не прислуга, что стояла, ожидая моих указаний, подумал бы, что здесь вообще один.

По-настоящему, не только Диору следовало заняться делом. Меня самого ожидала расстановка охраны, найм людей, организация обороны, если таковая потребуется, заказ оружия и всё, что связано с военной тематикой.

Пусть говорят, что до этого не докатится, что никто не будет нападать на поместья, устраивать бои на территории другого рода и так далее, но я-то знаю правду. Уже на собственном опыте здесь ощутил, как просто нарушаются вековые устои, когда трон под королём шатается. Тут и пираты, и похищения, и покушения, и всё, всё, всё, что только можно.

Если идёт борьба за власть, жизнь элит практически всегда и везде становится сложной и опасной, как тех, кто эту власть поддерживает.

Поэтому первым делом я рассчитывал усилить оборону и найти ещё больше людей для охраны. До этого у меня были связаны руки, так как никто такой власти мне доверять не собирался, и приходилось думать, как выкручиваться в одиночку. Зарон всё думал, что всё пройдёт тихо, а я лишь малолетка, который просто поднимает бучу. Кто доверит семнадцатилетнему парню такое?

Но теперь расклад сил поменялся. Теперь же у меня была реальная власть, и я мог действительно начать защищать поместье и людей в нём. Делать для охраны то, что требовалось, даже если это означало создать собственную маленькую армию.

Сейчас поместье толком не охранялось, караул стоял только у ворот, да у дома. Расчёт шёл на спокойные времена, когда никто в здравом уме не станет лезть к чужому поместью. Сейчас же требовались патрули, блокпосты, контрольно-следовые полосы, колючие проволоки и люди. Много людей.

Всё было одинаково из мира в мир — как можно больше постовых для того, чтобы, если их убьют, узнать о нападении и понять, откуда оно идёт. Это требовало, учитывая территорию, людей. Много людей. А ещё собаки, которые вообще были обязательны. Оружие, броня, самоезды, казармы для людей, если в доме не хватит места.

Интересно, здесь есть колючая проволока? Если нет, то пора познакомить этот мир с одним из прекраснейших изобретений войны, которое использовалось едва ли не в каждом втором мире.

Сейчас расписание было такое: пока Диор организовывает встречу глав, я обустраиваю оборону.

Я вообще удивлён, что он доверил это мне, а не занялся сам, но, видимо, мои навыки и речи о такой необходимости возымели должный эффект. Ну или он вообще хитрожоп тот ещё, кто видит больше, чем другие.

Как только закончим с организацией обороны, вернусь в академию, где займусь той девушкой из рода Рандомьеров. А там уже и сам род пойдёт под снос. А после…

А после я не знаю, так как здесь решал чисто Диор. Он составлял стратегию наших действий, когда я решал лишь те моменты, где нужна была сила.

После ужина в полном одиночестве, когда я уже возвращался к себе в комнату, меня неожиданно перехватила одна из служанок. Дина, если я правильно запомнил её имя, совсем молодая девчонка, которая работала здесь прислугой.

— Господин Тэйлон… — негромко позвала она меня, выскочив из-за угла. Точно поджидала. — Господин Тэйлон, добрый вечер.

Она вежливо улыбнулась, поклонившись.

— Дина, да? — глянул я на неё. — Ты чего-то хотела?

— Вы сейчас к себе в комнату?

— А ты хочешь составить мне компанию? — задал я встречный вопрос, выбив из неё румянец на щеках.

— Скажете тоже… — захихикала она. — Нет-нет, это очень непозволительное и неуважительное отношение к вам, господин Тэйлон. Я простолюдинка, служанка в вашем доме, а вы господин.

— Одно другому не мешает.

— Ну… — она отвела взгляд, закрутив пальцем прядь волос, после чего растянулась в улыбке, показав все свои беленькие зубы. — Конечно же нет! Я не могу позволить себе такого поведения. А вы злобный соблазнитель!

— Ага, но про соблазнителей это не ко мне, а к Палии.

— Она до сих пор краснеет, когда вспоминает об этом, — смехом сообщила Дина. — Но я вас хотела спросить о другом.

— М? — кивнул я головой.

Дина заговорчески огляделась, после чего сделала ко мне шаг и шёпотом спросила:

— А это правда, что вы обручились с принцессой эльфов?

Я слегка нахмурился. Честно говоря, не думал, что информация так быстро расползётся по людям. Нет, конечно, главы родов-то наверняка узнают, но что об этом даже служанки будут в курсе…

— Откуда информация?

— Слухами мир полнится, — отвела она взгляд. — Так это правда или нет?

— А это тебя касается? — приподнял я бровь.

— Нет, но… — она посмотрела на меня исподлобья и тут же отвела взгляд опять. — Интересно же. Вдруг наш Тэйлон действительно обручился с самой принцессой эльфов, о которой столько слухов ходит.

— Наш Тэйлон?

— Ага, ведь вы наш Тэйлон, верно? Сын господина Зарона, главы рода, которому мы служим. Следовательно, мы служим и вам. Значит, вы наш, Тэйлон. А раз вы наш, значит, все ваши успехи — повод для нашей гордости. Вот!

Наш род, наш Тэйлон… теперь я примерно понимаю, о чём говорил Диор. Нет, я знал это и до того — подобное в армии, особенно там, где промывают мозги, часто встречается. Наша империя, наша победа, наш повелитель, наши заслуги, даже если это вообще произошло на другом конце мира. Чувство принадлежности к чему-то великому. И когда что-то происходит, чувствуешь гордость, будто ты сам приложил к этому руку, ведь ты часть.

Здесь то же самое, но я не думал, что они настолько сильно зациклены. Тоже мозги всем промывают или настолько благодарны роду, что это у них на грани слепого обожания и веры?

В принципе…

— Нет, я не обручился, — ответил я.

— Не… обручились? — Дина подняла взгляд, в котором читалось такое разочарование, будто она разуверилась в том, что всю жизнь считала правдой. — А мы думали, что обручились, ведь столько слухов было…

— Ну, слухи врали, — пожал я плечами.

— Ясно… Зря она так, господин Тэйлон, — неожиданно выпрямилась Дина с уверенным лицом. — Вы отличный жених!

— Ага, спасибо, буду знать.

— Да-да, завидный! Смелый, сильный и красивый! Мы будем болеть за вас.

— Мы?

Вся бабская рота поместья, что ли?

— Мы, — кивнула она. — Вы найдёте себе ещё лучше невесту и станете гордостью рода Бранье!

— Да, в принципе, мне не нужна невеста так-то, — пожал я плечами. — Я женат.

Дина замерла, аж рот от удивления открыв.

— А?

— Эльфийская принцесса не моя невеста. Она моя жена. И уже ждёт ребёнка.

Открытый от удивления рот Дина начал медленно растягиваться в радостную улыбку от уха до уха.

— Вы серьёзно? Вы уже женаты на ней?! И ждёте ребёнка?!

— Да, так что твоя информация немного устарела.

— Господин Тэйлон! Я вас поздравляю! — взвизгнула она чересчур радостно, будто это у неё счастье случилось. — Господин Тэйлон!!! Девочки, девочки, вы слышали?! Он уже муж и скоро отец!!!

Э?

Вот это «Э» и застряло у меня в глотке, когда из-за всех щелей повылезали служанки. Кто из-за двери, кто из-за угла, кто-то вообще прятался за мебелью в коридоре. Прятался так, что я даже не заметил никого. Они словно пираньи повылезали отовсюду, за какое-то мгновение окружив меня и подняв самый настоящий девчачий радостный ор. Ещё немного, и они засветятся, как энергетические стержни.

Вот уж действительно любовь и гордость за род, на который работаешь.

Вопросы посыпались на меня со всех сторон.

— А какая она?

— А как назовёте ребёнка?

— А как выглядело её платье?

— А это любовь с первого взгляда?

— Вы долго её уговаривали?

— Она вас долго уговаривала?

— А правда, что она тупая?

Я был просто окружён прекрасным полом в платьях служанок, которые плотным кольцом окружили меня, тесня друг друга, пихаясь и толкаясь. Зажали. Каждая что-то говорила, спрашивала, смеялась и, как я мог предположить, поздравляла. А потом и вовсе в меня, зажатого со всех сторон, вцепился с десяток девчачьих ручонок, которые буквально потащили куда-то.

Как выяснилось, затащили меня в мою же комнату, где все затолкали меня на кровать, а сами заметались по округе, что-то готовя. Такой просто нереальный напор со стороны прекрасного пола, ещё и после ужина, когда я немного расслаблен, застал меня немного врасплох.

— А… что происходит? — спросил я.

Ко мне буквально подскочила одна из девчонок, которую я даже не знал, с горящими глазами.

— Вы нам расскажете всё?

— Что всё? — немного опешил я.

— Про свадьбу? Про жену? Мы хотим послушать! Господин Тэйлон, вы ведь женились на эльфийской принцессе!!! — она так это сказала, будто я сам этого не знал. — В роде Бранье есть тот, кто женился на принцессе эльфов! И тот, на кого даже думать никто не мог! Вы!

— И?

— Вы прошли такой путь! — воскликнула другая, запрыгнув коленками на кровать. Вообще-то это моя кровать. — Вы были слабым, но в вас был стержень! Вы пошли в армию, вернулись героем, которого наградил сам принц и принцесса по королевскому указу! Вы спасли свою сестру дважды, а потом женились на прекрасной, величественной и мудрой принцессе эльфов! Это же…

— Это прямо как в той книге! — воскликнула девушка, которую вроде как Фалькой звали. — Вы добились успеха! Вы молодец! Мы знали, что вы добьётесь больших высот!

— Я понял, спасибо, но что происходит? В моей комнате?

А что происходит в моей комнате, выяснилось практически сразу.

Служанки затащили в комнату поднос с печеньем, чайником, чашками, конфетами и прочими закусками к чаю. Поставили и тут же расселись вокруг: кто на кресло забрался, кто на край кровати, кто на ковре расположился. И все с улыбками на лицах смотрят на меня. В глазах гордость, восторг, будто это они меня выходили и вырастили. Все вместе.

— Эм… вы собрались послушать меня?

— Да-да, — закивали служанки все дружно, после чего одна из них продолжила. — Расскажете о вашей свадьбе?

— И о том, как вы с ней встретились?

— И о том, как добивались её?

— А как вы сделали ей предложение?

— У принцессы было какое платье?

Вопросы посыпались просто с разных сторон, а любопытные мордашки потянулись вперёд, чтобы не пропустить ни слова.

Это у них такое развлечение?

Но с другой стороны, если они проявляют такой интерес и радость за меня, почему бы и нет? Диор говорил, что всем приятно чувствовать принадлежность к чему-то великому, чувствовать гордость, что только подкрепляет верность. А раз так…

— Ладно, давайте первый вопрос, — вздохнул я.

* * *

Я проснулся от того, что мне что-то щекотало нос. Попытавшись смахнуть рукой инородный предмет, я с удивлением понял, что не могу поднять руку. Её прижало чем-то мягким к кровати. Причём как одну, так и вторую, и вообще всего меня…

От такого поворота событий глаза сами по себе открылись и увидели удивительную картину — на моей кровати едва не штабелями лежали спящие служанки. В буквальном смысле слова они обложили меня со всех сторон настолько, что я не мог пошевелиться. Одетые в нательные белые платья, что носят под одеждой девушки, они все дружно расположились и, что важнее, уместились на кровати.

Все.

Вопрос, почему мне так жарко, решился тут же, как и то, почему я не мог пошевелиться.

И ведь не пил, чтобы оказаться в такой ситуации. Вроде отвечал им на вопросы едва ли не всю ночь, после чего просто прикрыл глаза, так как потом служанки уже начали общаться между собой. Обсуждали детали моего рассказа, сойдясь на мнении, что принцесса пойдёт, хотя для меня могли бы подобрать и более лучшую пассию.

А сейчас открываю глаза и понимаю, что вся эта орава даже никуда не уходила, а решила просто пристроиться здесь же, довольно ёмко уместившись у меня на кровати. Да так, что одна служанка дышит мне в левое ухо, а другая носом тычется в правую щёку. А на груди самая миниатюрненькая с пальцем во рту что-то мычит во сне.

И, признаться честно, мне это было даже по душе. Не потому что как парню мне приятно проснуться в окружении приятных девушек, пусть и это тоже. Нет, просто это было… мило? Уютно? Как-то по родному, словно здесь все свои?

Я не знал, как это описать.

Просто мне было приятно, что они все вот так дружной толпой без каких-либо пошлостей остались ночевать, уютно устроившись и обняв меня со вех сторон.

Ещё бы я сейчас не задыхался от того, что тяжело дышать от той девушки на груди, и вообще было бы прекрасно.

Глава 118

— Это ты им рассказал, верно? — спросил я, даже не оборачиваясь к Диору. Наблюдал, как собирается передо мной вся охрана поместья вплоть до тех, кто должен стоять на страже.

— Ну да, — пожал он плечами. — Получил свою порцию обожания и уважения?

— Будто она мне была нужна.

— Тебе — нет. А вот им это не помешает. Слуги должны гордиться теми, кому служат, и обожать их. От этого в немалой степени зависит их верность. Да ладно, скажешь, что тебе наши пигалицы не понравились? — толкнул он меня с усмешкой в бок.

— Обычные ещё молодые девчонки.

— Сказанул, будто сам не молод… — хмыкнул он.

Нет, почему, девушки были хорошими. По крайней мере под утро, когда они начали просыпаться, все как одна повыскакивали из моей комнаты, поклонившись напоследок. Кто-то даже в щёку чмокнул, поздравив меня. А после… а после ничего не изменилось. Ходили, работали, выполняли свои обязанности. Разве что многие начинали лыбиться, когда встречались со мной взглядом, и вроде как даже больше уважения стали проявлять.

Нет, Диор был прав, солдат должен гордиться своим генералом. От этого зависит боевой дух. Когда знаешь, что служишь под началом великого полководца, который своих не бросает, не проиграл ни одного сражения, да и вообще бравый вояка, ты даже в ад за ним последуешь. А это уже половина победы.

Собрав перед собой абсолютно всех солдат, что служили нашему роду, я вздохнул.

Мало. Очень мало.

— Это все?

— Нет, естественно. Есть те, кто охраняет наши шахты, кто сопровождает грузы…

— Короче, это почти все, — подытожил я.

Трогать тех, кто вне поместья, было глупо. Кто-то же должен защищать наши активы, верно? Там наоборот, надо усиливать караулы, так как если лишат нас нашего дела, то там особо уже не повоюешь.

— Нужно больше людей. Гораздо больше.

Я ещё раз пересчитал всех.

Тридцать один человек на поместье… Да я столько на судне перебил с Ушастой, когда они все вместе были.

Я рукой махнул главному по охране, подзывая к нам.

— Господин Тэйлон, — кивнул он.

— Сколько в смене? — кивнул я на них.

— Обычно пятнадцать человек, господин Тэйлон. Семь стоят в карауле, семь отдыхают и один начальник караула. Каждые шесть часов сменяются. По завершению суток заступают следующие пятнадцать человек.

— День через день, короче.

— Всё верно, — кивнул он.

Начальником охраны был крепкий уже в возрасте мужчина с тёмным, будто грязным морщинистым лицом и удивительно чистыми глазами, от которых, казалось, ничего не укроется. Явно был военным не последнего ранга, прежде чем стал начальником нашей охраны.

Многие любят показывать своё превосходство, смотря на другого, кто в их делах некомпетентен, сверху, будто с снисхождением. Я не раз наблюдал, как на меня смотрят и будто говорят: «ну-ну, пусть поиграется глупый господин, покажет свою власть». Здесь такого не было. Всё строго, чётко, без каких-либо намёков.

И всё же картина печальная. Семь человек в карауле, семь на подхвате, которые их сменят. Плюс начальник караула. Даже обычные наёмники сметут их и не заметят. Они ещё и раскиданы между собой неудачно: двое у ворот, двое на входе, остальные как бы на территории. Остальные семеро в домике охраны. Я бы спокойно смог их всех за раз вырезать без каких-либо проблем. Да даже Ушастая в одного может здесь просто под корень всех вырезать и не вспотеть.

— Мало, очень мало… — вздохнул я.

— До этого нам хватало людей для охраны, господин Тэйлон, — заметил он.

— Да только времена изменились. Вас должно быть как минимум в три раза больше, — я обернулся к Диору. — Будем нанимать. Однозначно. Могу поспорить, у Рандомьеров там вообще миниармия уже есть.

— Я бы не удивился.

— Всё же решает всегда качество, а не количество, господин Тэйлон, — заметил начальник охраны спокойно, без каких-либо обвинений.

— Боюсь, что не сейчас. Вас всех можно перестрелять, и вы даже сигнала не успеете подать. Всех семерых на постах. Потом ещё восемь в домике, и всё. Сколько вас останется? Пятнадцать? Тех, кто может быть совершенно не готовым и даже не подозревать о нападении.

— Вряд ли кто-то решится напасть на наш род. Особенно сейчас, когда многие взоры обращены на нас.

— Вы слышали, что случилось с вашей госпожой Сильвией? Дважды?

— Да, господин Тэйлон. Но ситуация была несколько иная.

— Время изменилось. Теперь это война, и вы должны это хорошенько осознать. Теперь род Бранье не род, который никто не посмеет тронуть. Это род, который все захотят уничтожить. И до этого все считали невозможным использование континентального путепровода для убийства. Всё бывает в первый раз.

Почти все военные одновременно и удивительные прогрессоры, и страшные консерваторы. Война вообще двигатель любого мира: люди нигде с таким стремлением не создают новое, как на войне и ради военных целей. Удивительная любовь к самоуничтожению.

И военные умудряются сидеть на двух стульях. Где-то они буквально сломя голову вводят новые доктрины, стратегии, технологии, а где-то их просто не сдвинешь. Они просто отказываются принимать, что время изменилось и надо действовать иначе, держась за старое и веря, что старая добрая проверенная тактика — наилучшее решение.

Он был из тех самых солдат консерваторов.

— Я не буду вас переубеждать, — сказал я, окидывая взглядом людей. — Вам просто придётся сделать, как я говорю. С вами или без вас, я буду действовать как считаю нужным. Но всё же надеюсь, что с вами.

На его лице мелькнуло сильное неудовольствие, но начальник охраны лишь кивнул. Ни споров, ни уничижительных комментариев.

— Я служу роду Бранье, поэтому как вы скажете, господин Тэйлон, — он два раза стукнул кулаком по месту, где находится сердце, вытянувшись. Своеобразное проявление почтения и верности тем, кому ты служишь. Остальные поступили точно так же. — Просто посмею сказать, что я крайне не согласен с вами.

— Буду иметь ввиду, — кивнул я. — Сейчас оставляем на ближайшие дни всё так, как есть, однако позже людей станет больше и график изменится. Изменится многое, и надеюсь, вы будете помогать. Если у вас есть хорошие кандидаты, составьте списки и передайте Диору. Он отвечает за подобное.

— Как скажете, господин Тэйлон, — сухо ответил глава охраны.

Но не только он оказался недовольным. Диор тоже поспешил поиметь мне мозги сразу после этого.

— Конечно, ваше Высочество, как прикажете, ваш слуга Диор всё сделает, — сказал он шутливым тоном, когда мы направились обратно. — Как быстро ты устроился на месте главного. Уже приказы всем раздаёшь, командуешь, говоришь, что делать… места не перепутал? Или слушай, может я поеду на остров с эльфушками развлекаться, а ты тут сам?

Он удивительным образом умел действовать на нервы своим голосом. Мерзким, ехидным, с издёвкой. Так и хотелось двинуть ему в рожу.

— А может пойдёшь куда подальше? — огрызнулся я.

— На остров с твоей женой спать?

— Нет. Нахуй.

— Боюсь, ты с кем-то меня спутал, — одарил Диор меня волчьим оскалом. — Я больше по девушкам.

— Слушай, какого хрена? — остановился я и посмотрел на него. — Я просто сказал, чтобы список отдали тебе. Ты знаешь, что я в этом деле туп. Подобное ты решишь в разы лучше.

— А я ничего. Ты можешь и дальше командовать, не посоветовавшись, — поднял он руки.

— Мы договорились, что делим обязанности. Ты ведёшь род, я защищаю его. Я не сильно заметил, чтобы ты советовался со мной.

— Наверное, потому что в нашей дружной семейной компании я чуток старше тебя, — ответил Диор. — Как ты сказал? Ты туп? А нахрен мне спрашивать мнения такого дебила, как ты, в этом деле?

— Ты что, много смыслишь в военном деле? Твоё мнение там тоже ни с какого боку.

— Кроме денег и того, что это надо укладывать в общий план.

— Ты долбоёб, Диор? Ты залупился на меня просто потому, что я сказал, чтобы список отдали тебе?

То есть его обидело, что я не слишком уважительно сказал, чтобы список ему передали?

— Нет-нет, сказал, будто я твой служащий, — негромко добавил Диор, будто раскрыл великую тайну. — Но я не твой служащий, братец.

— Да, ты просто обмудок, которого зацепило, что с ним, великим и ужасным, не посоветовались и сказали передавать всё ему, — сказал я со злостью. — Хочешь доебаться до кого-нибудь, доебись до столба, понял?

— То есть и вклинить всё в общие траты рода и вообще во всю нашу схему ты сможешь сам? Выделить деньги, время, найти людей, потратить ресурсы, всё это организовать?

— А ты думал, что будешь тупо сидеть и в жопе ковыряться? Выкручивайся, ты же у нас гений-спец, да? Сначала обезопасить нас любой ценой, потом всё остальное. Иначе без защиты ты будешь на складе коробки распределять, если выживешь.

Охренеть, мы ещё не начали, а уже срёмся.

— Какой грозный… хуй в пизде пристроил и думаешь, стал что-то значить? — вытянулся Диор. Я шагнул к нему навстречу, приняв вызов.

— Хочешь проверить, сколько я значу?

— Очень интересно посмотреть, братец, — оскалился он.

Опять эта подавляющая аура, которую я почувствовал тогда на корабле. Аура человека, которого начинаешь бояться просто потому, что он незримо сильнее тебя. Только на меня это не действует.

— Если посмотришь, это будет последнее, что увидишь, — предупредил я.

— Я рискну. Я должен знать обо всём, и не стоит говорить со мной или обо мне так, будто я там между делом хрен-помощник.

— Уровень гордости снизь или я тебя сам на землю спущу, Диор, — ответил я ему тем же тоном. — Для защиты я буду делать всё так, как посчитаю нужным, и мне похую, как ты это вклинишь в общие планы.

— Ты уверен?

— Более чем.

Мы стояли друг напротив друга, будто готовые вцепиться зубами в глотку. Стояли около минуты, как истуканы, пока он не оскалился.

— Думаю, этот вопрос просто так мы не решим.

— Да, потому что решать его будешь ты.

— Уверен?

— Уверен. Или сам вернёшься сначала в академию за девкой, а потом полезешь на территорию Рандомьеров немного сокращать их популяцию. Как и в случае чего защищать поместье. Если будет чем, конечно.

— Вон аж как, — улыбка была словно разрез от уха до уха.

— Именно, — холодно ответил я.

Может мы бы и продолжили так дальше ругаться, что могло бы кончится чёрт знает чем, если бы не служанка, которая очень скромно и тихо позвала нам обоих, напряжённо переступая с ноги на ногу.

— Я… я очень прошу прощения… господин Тэйлон и господин Диор. Эм… Стол накрыт и обед подан…

Мы вдвоём посмотрели на неё, от чего та аж сжалась.

— Спасибо, Рута, мы сейчас подойдём, — улыбнулся Диор.

— Д-да. Да-да, конечно… — попятилась она, испуганно улыбаясь. — Как вы прикажете…

Да, мы вдвоём, наверное, представляли из себя интересное зрелище со стороны. Ещё ничего не сделали, а уже делим, кто будет главным, и ругаемся из-за какого-то мнимого уважения. Ерунда, мы друг друга не то что не уважаем, даже ни во что не ставим. Наверное действительно выглядим, как братья, которые ругаются из-за какой-то хрени.

Будет чудо, если мы друг друга не поубиваем к хренам собачим. Такое вообще не редкость, когда встречаются две диаметрально противоположные личности и начинается выяснение отношений. Как не редкость и то, что из-за этого даже самый лучший и мастерски спланированный план идёт по наклонной в ад. А здесь у нас едва ли не импровизация в попытке выйти победителем в идущем на дно королевстве.

— Что ж, это можно ругаться бесконечно, — отвернулся от меня и направился к поместью Диор. — Не думаю, что мне удастся достучаться до тебя, придётся так или иначе двигаться дальше. Может поделишься ещё какой-нибудь идеей до того, как приведёшь её в исполнение?

Вот сейчас я очень хотел послать его нахуй. Очень хотелось, пусть умом я и понимал, что пользы от этого вообще ноль. Нам действительно придётся работать друг с другом и находить общий язык. К тому же, о некоторых вещах ему всё же лучше знать.

— Я хочу съездить к одному человеку, предложить ему присоединиться к нам.

— У тебя что, друзья ещё есть? — покосился он на меня с усмешкой.

— В отличие от тебя, есть.

— И кто же это, позволь спросить? Мне ну прямо очень интересно.

— Кое-кто из старых знакомых из армии.

— Рагдайзеры, — Диор не спрашивал, а утверждал. — Блин, это было слишком легко, Тэйлон. Ты чего, блин, вообще уже?

— В смысле? — нахмурился я.

— Да тебя ребёнок расколет, — ответил Диор. — Не хочешь палить своих людей, вообще не упоминай, кто они и откуда. Никаких намёков. Да даже я, не сильно копаясь, сразу допёр, о ком может идти речь.

— Может и не он, — ответил я, хотя Диор попал прямо в точку.

— А кто? Солдатня? Да солнце нас спаси, если ты решишь таких привести, они вообще бесполезное мясо, и ты это знаешь. Кто-то из более старших чинов? Пф-ф-ф… ага, да там из армии особо других людей, которых бы действительно стоило пригласить к нам, и нет. Разве что этот захудалый род. Жесть, какой же ты предсказуемый… Лучше прямо говори, что не скажешь.

— Короче, ты знаешь, к кому я хочу обратиться.

— И?

— Что и?

— Ну что ты ему предложишь? Присоединиться к нам? Или просто помощи? Или может спросишь, где можно взять людей? Чего ты хочешь от него?

— Присоединиться к нам. Он поддерживает короля, поэтому наши цели вполне совпадают.

— А если откажется? Зачем ему ходить под нашим родом? Может ему и одному неплохо будет житься?

Проверяет меня. Смотрит, насколько хорошо я представляю свою цель, когда пойду к нему. Не стану ли тупить и придумывать на ходу. Но я не был из тех, кто что-то делает, ещё до конца не понимая, зачем.

— Ты сам знаешь, что начнётся буча и непричастных не останется.

— Знаю. А он об этом знает? — спросил Диор.

— Я ему объясню. Скажу, что даже если он и поддерживает короля, то мелкие рода, что сами по себе, типа него, сразу уничтожат, и единственный шанс спастись — присоединиться к крупному и сильному роду, вокруг которого уже много союзников. Например, к нам.

— Допустим. А если откажет?

— Его право. Тогда расспрошу о людях, которых можно нанять к себе на службу, которые надёжные и верные. Может сведёт с теми, кто согласится к нам присоединиться.

— Ну ладно… — протянул Диор, глядя на меня. — Ты меня убедил, что не будешь выглядеть идиотом, подбирающим слова. Однако раз ты у нас взялся за защиту поместья, на тебе вся работа по нему. Хочешь что-то строить? Окей, я договорюсь, но организовывать и управлять этим будешь ты.

— А если не успею до академии?

— Это твои проблемы. И постарайся поспеть к собранию глав родов, с которыми нам предстоит поговорить. И не сдохнуть по пути туда и обратно, хотя смысл тебе это рассказывать…

К концу этого дня уже был готов список людей, которых бы порекомендовал начальник нашей охраны. Правда, по большей части там были всё же офицеры, когда нам требовалось мясо. Понятное дело, толковый командир всегда нужен, но и армия из одних командиров состоять не может. Требуются солдаты, желательно, с опытом.

Плюс уже я немного разузнал о том, кто и что нам может потребоваться. Тут заодно и узнал, что такого понятия, как колючая проволока, нет. Есть обычные металлические проволоки, но именно колючих никто не изобретал. Как и не было контрольно-следовой полосы, поэтому к списку добавился песок с плугом, лесорубы, которые бы очистили вокруг забора место под эту самую полосу.

А на следующий день я отправился в сопровождении охраны (из-за чего в поместье её стало ещё меньше) в гости к Рагдайзеру. Уже помня свои невесёлые приключения, я не стал пользоваться кротовыми норами, а просто сел на пассажирское судно, которое довезло меня с одной части королевства в другую. Да, потратилось несколько дней, но безопасность того стоила. К тому же я не взял Ушастую с собой. Просто, ничего не сказав, уехал, так как кого-кого, а вот её с собой тащить желания не было от слова совсем.

Жили Рагдайзеры в восточной части королевства, где уже выпал снег. Немного приятно было вылезти на палубу и увидеть, как вокруг всё белым бело — от воздуха, в котором кружится снег, до лесов и полей, которые выглядели теперь девственно чистыми. Недолго осталось ждать снега и нам, предположу.

Глава 119

Рагдайзеры знали о моём приезде. О таких вещах всегда предупреждают заранее, чтобы люди могли подготовиться или, если возникнет такая необходимость, отказаться.

У них не было причин отказываться принять меня, но я почему-то сомневался, что смогу уговорить их присоединиться к нам. Потому что для Рагдайзеров это бы значило прибиться к роду, стать зависимым от кого-то другого, стать людьми на побегушках. Нет, они и так люди на побегушках, служа короне, но всё же род и королевство — немного разные вещи.

По приезду нас встречали самоезды. Я знал, что Рагдайзеры не самый богатый и влиятельный род, пусть и имеющий хорошую репутацию, поэтому понимал, какая честь нам оказана, когда за нами послали именно их, а не кареты с лошадьми, что было вполне себе нормальным транспортом.

Дорога до их поместья заняла не более пяти часов. Учитывая, что мы двигались по снегу, ехать было вполне комфортно. А встретили нас довольно скромные кованые ворота и ещё более скромный двухэтажный дом, который не шёл ни в какое сравнение с нашим поместьем или поместьем тех же Вьильгеров, на чьей дочери меня пытались поженить. Нет, он был красивым, аккуратным и уютным, но уж точно не таким богатым, как наши.

Впустила нас охрана, которая распахнула ворота. И первое, что я заметил — количество. Даже по сравнению с нашим домом её было заметно больше. У одних ворот дежурило сразу около шести человек. А бросив взгляд вдоль забора, я заметил ещё двух стражников, что патрулировали периметр.

У небольшой лестницы в дом нас встречал сам Догман Рагдайзер и его дочь Кроу, с которой я смог познакомиться и даже получить танец на балу. Несколько раз мы пересекались и в академии, но дальше нескольких приветственных кивков и ничего не значащих фраз дело не ушло.

Кстати, сейчас она выглядела довольно обворожительно. В отличие от машины смерти в виде своего отца, девушка была миниатюрной и очень милой. Сейчас, одетая в белый по пояс полушубок и толстое столь белоснежное платье у подолов, обшитое мехом, Кроу была похожа на ангелочка.

Но было очень интересно наблюдать дочь и отца рядом. Огромный верзила-душегуб, которого не могла украсить даже одежда, и вот такая невинность, под маской которой скрывалась личность может похлеще даже отца.

— Добро пожаловать, тэр Тэйлон, — поприветствовал Догман своим низким грубым голосом, словно вытесанным из скалы, как и его лицо.

— Громдмастер Рагдайзер, — кивнул я в ответ и чуть ниже поклонился девушке. — Тэрра Кроу.

Она ответила лёгким поклоном, приподняв платье чуть-чуть и показав на вид белые сапожки.

— Давно меня не звали громдмастером, — усмехнулся Догман. — Ты, Тэйлон, не исправим вообще.

— Для меня вы всё равно останетесь громдмастером Рагдайзером, — пожал я плечами.

— Ну хоть говорить ты стал более по-человечески. Сразу видно, мирная жизнь благотворно на тебя влияет. Ладно, проходи, а то на улице у нас холодно. У вас вроде как снег не идёт? — спросил он, когда я проследовал с ним внутрь.

— Со дня на день ждём, — ответил я. — А у вас здесь всё замело уже.

— Замело? — хохотнул он. — Подожди ещё недельку, и тогда действительно заметёт. На сани придётся пересесть.

— Будем кататься с горок, — добавила Кроу. — Зальём их водой.

— Да, зимние ярмарки… хотя для вашего рода это скорее непозволительное баловство, да, Тэйлон?

— Я бы так не сказал, громдмастер Рагдайзер…

— Ты меня хоть тэром зови, что ли, а то сейчас ещё от своей жены слушать, что я даже гостей шугаю, — улыбнулся он кровожадным оскалом. Нет, это должна была быть добрая улыбка, но получился оскал.

— Кстати, а где она? — огляделся я.

— У матери, — пожал он плечами. — Как никак, единственная дочь. А кому, как не дочери заботится о старой злобной ведьме.

Раздевшись, мы проследовали в гостиную. Действительно, ничего общего с нашим поместьем. Куда более низкие потолки, более маленькие и плотнее заставленные комнаты, которые напомнили уютные лесные домики для охотников. На глаза невольно попадались медали и трофеи — от оружия до лапок тех насекомых, которых мы убивали. Ковры, кресла, столики — всё это домашний уют, где хочется просто сесть на ковёр перед камином, пока за окном бушует метель, и наблюдать за огнём.

— У вас красиво, — заметил я, оглядываясь.

— Не сравнить с крепостью, — согласился он, поморщившись. — Терпеть не могу серые пустые стены, как было в форте. Словно оказался в склепе.

Он сел в одно из кресел, больших, покрытых мехом, после чего предложил жестом сесть мне напротив. Кроу расположилась скромненько в стороне на табурете.

— Может чего-то хочешь? — кивнул он мне.

— Нет, спасибо, тэр Догман.

— Всё скромничаешь… — рыкнул он, после чего помахал рукой. К нам тут же подскочила довольно старая служанка, поклонившись. — Перекусить чего-нибудь. И выпить немного, — после чего посмотрел на меня. — Да, ты вообще не меняешься, Тэйлон.

— Какой есть, тэр Догман.

— Слышишь, Кроу? Этот парень устроил настоящую бойню у форта, спасая Его Высочество. Повёл бойцов на верную смерть, будучи во главе, но умудрился ещё и вернуться обратно, и помочь с обороной. А ведёт себя так, будто ничего не было.

— Да, отец, — сама скромность, не считая взгляда, который был точь-в-точь, как у отца.

— Как думаешь, хороший жених для тебя? — хохотнул он.

— Я не знаю, отец, — она профессионально нагнала на себя румянец, хотя взгляд говорил, что подобным её не пронять.

— Боюсь, что о подобном я не могу теперь задумываться, — ответил я.

— Из-за свадьбы с принцессой эльфов? — спросил он, внимательно посмотрев на меня.

— Да, в том числе, тэр Догман.

— Ну… не знаю, — постучал он огромными пальцами по подлокотнику кресла. — Я не слышал, чтобы хоть что-то из эльфийских островов признавалось у нас. Но шутки шутками, а у вас, я слышал, положение немного шаткое. Как дела там, Тэйлон? Знаешь, я о тебе хорошего мнения, если есть возможность, помогу, чем смогу. К тому же, за мной должок есть.

Я знаю, о каком должке он говорит. Из того форта никто не должен был вернуться. Просто потому, что у нас не было шансов. Всё получилось лишь из-за сумасшедшего плана, который нас и спас.

— У нас пока всё в порядке, тэр Догман. Мы вернулись, проверяем силы, смотрим, к чему готовиться. Иначе говоря, точим мечи и вилы, — он улыбнулся на мои слова. — Но если без шуток, для вас уже не секрет, что случилось с моей сестрой, верно?

— Да, хреново слышать, что в нашем королевстве всё зашло настолько далеко, что теперь наших детей воруют даже из академии, — в его голосе послышалась горечь.

— Поэтому да, мы готовимся к неприятностям. Это не в первый раз, когда подобное повторяется. Не знаю, как обстоят дела у других, но мы чувствуем, что удар направлен на нас.

К этому момент двое слуг поставили перед нами небольшой стол, на который служанки принесли блюда. По большей части мясо, хотя была и зелень. Этакий обед настоящего мужчины. Почему-то всё это напомнило мне о мэрских воинах, живших на севере в одном мире. Было что-то общее у них и Догмана.

А потом мой взгляд скользнул по Кроу. В первую очередь, потому что она не присоединилась к трапезе, а сидела скромно в стороне, будто её и не было. И лишь чуть позже до меня дошло, что сейчас так-то не выходные, и Кроу должна была находиться в академии, а не здесь.

Неужели ради меня позвали?

То есть я не строю иллюзий, но, если взглянуть на это именно под этим углом, то такое довольно очевидно и объяснимо. Я сообщил о прибытии своём заранее, и за это время она вполне могла успеть добраться сюда, чтобы встретить меня. Немного самоуверенные мысли, но и я теперь не последний человек. В любом случае, я преследовал немного другие цели.

После трапезы, когда всё убрали, настал разговор, ради которого я и был здесь.

И начал его не я даже.

— Сейчас все вынуждены сами о себе заботиться, пока король разбирается с проблемами как на границе, так и у себя.

Намёк на то, что там идёт борьба за трон?

— Да. Вряд ли такое ударит по карману, но теперь не чувствуешь себя в безопасности, — согласился я. — Не знаешь, откуда придёт удар в следующий раз.

— Скоро озвереем и будем жить как животные. Точно станем похожи на Эйрию, где каждый сам за себя. Уже ищете людей к себе?

Уже набивается к нам? Хотя… такие люди обычно слишком горды, чтобы набиваться самим. А иногда и чересчур горды, настолько, что вообще ни к кому не присоединяются, оставаясь одиночками.

— Да, так что в этом плане мы готовимся. Сейчас даже найти надёжных людей — большая проблема. Солдат, и тех найти сложно, так как сейчас каждый второй может оказаться предателем или тем, кто убежит при первой же опасности. Никакой верности.

— Плохие времена, — кивнул он.

— Да, сейчас только объединившись, можно выжить, — согласился я. — Собственно…

Я встретился с ним взглядом. Серьёзным, жёстким, как сталь, взглядом человека, который голыми руками может переломить что угодно, от противника до несправедливой судьбы. Таких хрен убьёшь.

И хрен убедишь.

— Собственно, именно поэтому я приехал к вам. Возможно, вы захотите объединиться с нами?

— Сразу спрошу: каким образом? — потёр он подбородок. — Родственные связи или договор?

— Пока что договор, тэр Догман.

— Пока что?

— Сейчас очень важно объединиться вместе, тэр Догман, пока нас не порвали поодиночке. Люди этого не понимают. Даже главы родов, видя ситуацию, медлят, надеясь, что их не затронет. А может медлят потому, что их и не затронет, о чём они уже были уведомлены. Ни к кому нет доверия теперь.

— И ты пришёл ко мне. Предлагать присоединяться, правильно я понимаю?

— Да.

— Под ваше начало. Командование, иначе говоря.

— Верно.

— Почему же мы?

— Потому что я вам доверяю, тэр Догман, — сказал я прямо. — Мы вместе служили, я знаю, что вы за человек, поэтому из всех только вам бы я и смог доверить свою спину.

— Да, но ты предлагаешь мне сотрудничать даже не на равных правах, а как слуге. То есть стоит вступить, и наше мнение уже не будет иметь значения. Только беспрекословное подчинение.

— Нет.

— Ага, знаем уже. Как вы скажете, так оно и будет, и я буду вынужден подчиниться, или род в лучшем случае вылетит как пробка из вашего альянса. В худшем — нас лишат всего.

— Такого не будет.

— Род Белого Клыка говорит об обратном.

— С ними была отдельная история.

— Они послали твой род, — кивнул Догман. — Решили сделать то, что будет для рода, а не для вас. И вы их бросили на растерзание.

— Не совсем. Они не вняли предупреждениям и начали делать то, что вздумается, из-за чего перешли дорогу слишком многим. Их предупреждали, но они шли своим путём наперекор всем другим родам, что объединились с нами. Подставили всех, иначе говоря. И именно поэтому их просто отпустили, дали делать всё, что вздумается, после чего за них и взялись другие.

— Я слышал другую историю, — прогудел он. — Род Бранье решил наказать их, и сам устроил эту травлю. Дело давнее, просто это показатель того, что происходит с теми, кто потом хочет выйти из-под сильного рода. Их принуждают присоединяться, но не дают выйти.

— С вами такого не будет.

— Ты знаешь, как это неубедительно звучит. К тому же, я не хочу подчиняться кому-то без права выбора. Чтобы потом мне говорили, с кем разговаривать, а с кем нет, с кем дружить, а кого предавать и ненавидеть.

Будто при работе на королевство иначе.

— Такого не будет, сейчас другие обстоятельства.

— Сейчас. Когда нужны верные товарищи. Но потом всё резко изменится. Все забудут, почему мы присоединились к вам. Мы станем… вещью? Так? — хмыкнул он недовольно.

— Вряд ли я смогу вас переубедить.

— Пойми правильно Тэйлон, — продолжил Догман своим низким голосом. — Ты хороший парень, и я был бы не против союза между родами. Но только на равных, а не как подчинённый.

— Но все одиночные роды перегрызут. Уже грызут крупные, что говорить о слабых. А про тех, кто рьяно поддерживает корону, и говорить не стоит, — заметил я.

— Да, но нам не впервой, — ответил он.

— Я могу что-то сделать, чтобы убедить вас присоединиться? Расписаться где-нибудь, что как всё закончится, вы нам ничем не обязаны, как и мы вам?

— Навряд ли. Не сейчас, по крайней мере. Но я могу помочь тебе с людьми, если тебе нужные действительно верные солдаты. Я знаю тех, кто будет работать верой и правдой на тех, кто платит. Проверенные люди.

Что ж, это лучше, чем ничего. К тому же, Догман не сказал «нет». Он сказал, что навряд ли сейчас. Вот потом, когда прижмёт, может и согласится. Правда, это потом может очень нескоро наступить, а нам бы очень пригодились его связи, да и опыт вместе с людьми. Да, он находится далековато, но тот факт, что он вместе с нами, уже даёт защиту (и риски).

— Что ж, в любом случае, спасибо, что выслушали. Если вдруг, мы всегда готовы к союзу с вами, тэр Догман.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся он невесело. — Я понимаю тебя. Семья есть семья, всё ради неё, но ты должен понимать, что это работает и на нас. Не хочу, чтобы потом мне, моей жене или дочери указывали, что делать.

— Я прекрасно понимаю вас, тэр Догман, — кивнул я.

Хотя хотел бы другого ответа, если честно. Но что есть, то есть.

Дальше шли более деловые разговоры о том, кому стоит доверять, кому нет. Где лучше нанять солдат и у кого лучше закупить побольше оружия. Учитывая, что Рагдайзер имел солидный опыт и связи благодаря тому, что его род уже не одно поколение вращался в военной сфере, он действительно смог дать полезные советы. Начиная с покупки оружия для людей и заканчивая теми, кто ориентировался на возведение защитных строений, он называл фамилии, к кому стоит обратиться, чтобы потом это не сыграло против нас.

Под вечер мне предложили остаться, и, учитывая снегопад на улице, я решил принять его предложение. Даже потому что в снегопад на ночь глядя опасно ездить не только из-за нападения, но даже банально из-за того, что можно застрять и замёрзнуть.

И для меня не стало удивлением, когда общество мне составила его дочь Кроу.

Я как раз расположился около большого окна, из которого открывался вид на заснеженное поле, что тянулось за их домом. Сидел за столом лицом к нему в полумраке, наблюдал за снегом, когда прямо напротив меня, заслонив весь вид, села эта Кроу.

Но не надо было быть гением, чтобы понять, на что рассчитывал Догман и почему вдруг его дочь посреди учебного семестра сорвалась домой. Да, я уже успел наслушаться за жизнь в этом мире, как по случайному залёту сыновья из родов образовывали семьи.

Однако было очень забавно наблюдать за ней.

Учитывая тот факт, что здесь окно во всю комнату, даже дополнительная печь не могла обогреть эту комнату до необходимой температуры. Здесь можно было сидеть только в кофте и штанах с носками. Собственно, я и укутался, попивая горячий чай и наблюдая за бушующей погодой.

А потом пришла Кроу, явно недооценив температуру, одетая в обычное домашнее платье, которое носили обычно поверх нижнего белья.

И теперь я с интересом наблюдал за тем, как она, вся в мурашках, уже понимая, как облажалась, но и прекрасно осознавая, как глупо будет выглядеть, если побежит обратно переодеваться, села передо мной, едва не стуча зубами.

Села напротив, сохраняя серьёзность и невозмутимость. Но даже в полумраке при одном свете двух лун через метель я видел, как Кроу покрылась мурашками и как встали её волоски на коже.

— Вам не холодно, тэрра…

— Можно на ты, Тэйлон. Мы уже знакомы с тобой.

Маленький скромный ангелок на удивление имел твёрдый голос, из которого так и пробивались командирские нотки. Почти как у отца, только в женской версии.

— Хорошо, — пожал я плечами. — Тебе не холодно, Кроу?

— Знаешь… да, мне холодно, — блеснула она глазами. — Я немного переоценила свои возможности. Хотела составить компанию гостю, но не подумала, что будет такой дубак. Мой промах.

Промах… словечко отца, сто процентов.

И как вскоре выяснилось, об этом промахе она очень скоро пожалела. Но ни мне, ни ей в тот момент это было неизвестно.

Глава 120

Что сделала Кроу?

Нет, она не пошла переодеваться. Вместо столь логичного действия девушка подсела ко мне, после чего протянула к кружке ладони, грея их. Подержала несколько секунд, после чего сама взяла и отпила чай.

Мой чай.

— Хорошая погода, — сказала она, как бы невзначай притеревшись ко мне боком.

— Да, самое то, чтобы сейчас оказаться на улице.

— Серьёзно?

— Нет. Кстати, разве в академии сейчас не учёба?

— Да, но я решила проведать своего отца. Я частенько приезжаю сюда во время учёбы. Естественно, с разрешения преподавателей и директора, — добавила Кроу. — К чему вопрос?

— Не ожидал здесь кого-либо встретить, — пожал я плечами.

— А ты собираешься возвращаться обратно?

— В академию?

— Да. Мужчина должен быть образованным. Мой отец, несмотря на его особое видение мира, отучился в академии и даже признал, что это было полезно.

— Да, вернусь, скорее всего. Куда денусь? Надо доучиться.

— Что ж, — она кивнула сама себе и ещё раз отпила из кружки.

Моего чая.

Я ничего не хочу сказать, но может тогда она пойдёт и сделает себе сама его, а не отпивает у меня?

— Расскажешь, каково это, жить с эльфами? — полюбопытствовала она.

— А ты собралась туда переехать?

— А у тебя есть причины, почему этого делать не стоит? — спросила Кроу с лёгким вызовом.

— Ну… всё же менталитет немного отличается, да и ты человек. Всё же у них люди не сильно приветствуются.

— Но у тебя теперь в жёнах принцесса эльфов, не так ли?

— Боюсь, что это долгая история.

— Я не спешу.

Ага, а моё мнение тебя не интересует? Хотя, по правде, я тоже никуда не спешил, иначе тут же бы сказал ей «Пока». А так почему бы и не поговорить?

Так что у меня было время получше узнать дочь своего бывшего командира, с которой он хотел меня сосватать.

Кроу была довольно прямолинейной без детских замашек, которые свойственны многим девушкам, особенно тем, кто мило выглядит (сужу по академии). И ей бы больше подошла внешность закалённой девушки, немного пацанки, которая может врезать. Я даже отметил про себя, что перемести её в мужское тело, и разницы между обычным парнем не увидишь.

Поэтому поведение с таким голосом относительно внешности вызывало диссонанс. Сразу видно, отец очень немало поучаствовал в воспитании дочери, вырастив не леди, а пацанку по своему пониманию правильного человека. Она даже смеялась как парень, а не тихо хихикала, прикрывая рот ладонью, как это надо делать по этикету.

— Нет, комфортно устроились, ничего не скажешь, — кивнула Кроу со знанием дела после моих рассказов. По-деловому облокотилась на стул, что выглядело ещё забавнее, учитывая её внешность. — Чего?

— Ничего.

— Нет, ты сейчас на меня смотрел странно. Что такое? — прищурилась она, но после улыбнулась. — Ясно-ясно, смущает моя внешность с поведением?

— Верно, есть такое, — не стал отрицать я.

— Ну что ж, бывает. Мой отец всегда хотел сына, только родилась я. И, словно назло ему, миниатюрной девочкой, которую только и можно, что тискать, — хмыкнула Кроу.

— И он?

— А что он? Он души во мне не чаял. Только, видимо, слишком много времени со мной проводил и мне слишком многое от него передалось. Где надо было гулять с девчонками, я предпочитала общество парней. Мама не в восторге.

— Не получилось прилежной девушки?

— Эй, слышишь, я прилежная девушка так-то, — с лёгкой обидой ответила она.

— Я не говорил обратного.

— Ну а ты, — приблизилась она, глядя мне в глаза и во всю нарушая моё личное пространство. — Я слышала, младший Бранье та ещё тряпка, а ты на неё не похож.

— Ну… всё меняется, верно?

— Да. В лучшую сторону. Так что, хочешь прогуляться в город?

Почему-то у меня была уверенность, что если я спрошу, свидание ли это, она, как истинная дочь Догмана, ответит прямо, при этом ни капли не смутившись. Поэтому мне показалось более хорошим вариантом перевести стрелки.

— Ты сначала отогрейся, — хмыкнул я. — У тебя уже зубы стучат.

— У настоящих Рагдайзеров не стучат зубы от холода, — вытянулась она.

— Ага, и девушки у них не знают слово «боль».

— Говоришь прямо как моя мать, — поморщилась Кроу. — У всех прямо какое-то неведомое желание прировнять девушку к слабости и беззащитности.

— Ну ты действительно вся в мурашках и у тебя стучат зубы, — ответил я. — Вон, даже я, парень, оделся тут потеплее.

— Ну тогда может свой свитер и одолжишь? — вот так прямо в лоб и спросила она меня тоном, будто говорила: «слушай, поделись по-братски, а?». — Мне не хочется сейчас идти куда-либо. Сидим хорошо.

Нет, сидели мы действительно хорошо. Не знаю, как ей, а мне было приятно поговорить ни о чём, глядя на то, как за окном набирает обороты снегопад, с кружкой чая и в тёплой одежде. Это куда лучше, чем самому по этому снегу пробираться чёрт знает куда с примёрзшим к рукам автоматом и продрогшим до костей. Как вспомню подобный опыт, так становится вдвойне уютнее. Здесь не надо было ни вглядываться в каждую тень, ни бояться, что за следующим деревом окажется противник или ногой ты наступишь в очередную ловушку.

Однако, глядя в эту белую мглу, созданную густым снегом…

Я заметил прямо напротив окна в десятках двух метров тень, едва различимую в снежной буре, по контуру напоминающую целящегося человека. Такую знакомую по боям в заниженных лесах…

А дальше всё произошло так быстро, что я не успевал думать, погрузившись в хаос.

Рукойстолкнув Кроу со стула на пол, я пинком перевернул стол и сам дёрнулся назад, падая вместе вниз с линии огня.

Кроу, наверное, даже не и поняла, что произошло. Возможно, она не услышала и выстрел, который почти полностью скрыл вой ветра за окном, и то, как пуля пробила стекло, оставив в нём маленькую дырочку — всё это потонуло в грохоте упавших нас, стола и разбившейся кружки с чаем.

Но это был ещё далеко не конец.

Стремглав я бросился к Кроу, схватил за юбку и дёрнул на себя. И тут же навалился сверху, прижимая к полу, когда окно лопнуло от дружного залпа.

На этот раз хлопок ружей звучал отчётливо, пробиваясь сквозь вой метели. За мгновение комната наполнилась звоном разбивающегося стекла, треском дерева и щелчками пуль о противоположную каменную стену. Лампы на стене лопались, падали, как после взрыва; картину, что висела не стене, разрывало на ошмётки; взрывались вазы; комод позади затрещал; чучело животного порвалось, подняв в воздух сноп перьев.

Но залп закончился так же быстро, как и начался. В комнату ворвался холодный ветер, занося в дом снег и кружа перья бедного чучела. Запахло морозом.

Стоило всему утихнуть, как я тут же подхватил практически невесомую Кроу на руки и бросился к выходу из комнаты, пока нападавшие перезаряжались. Выскочил, закрыл дверь и тут же ушёл в сторону. Негромкий хлопок, и следом в двери образовалась дырка, выбив пару щепок и оставив дыру в шкафу напротив.

К тому моменту выстрелы гремели вокруг дома. Была самая настоящая перестрелка, где даже мои собственные шаги теперь были не слышны.

Вот тебе и пришёл в гости…

— Цела?

Я быстро осмотрел её, но, кроме разорванной лямки, из-за чего была видна одна из её грудей, да царапин от стекла, ничего не было.

— Это… — она пыталась прийти в себя, но времени не было.

Не церемонясь, я потащил Кроу по коридорам к лестнице на второй этаж. Там как раз рядом гардеробная, где лежали револьверы (вносить в чужой дом оружие считалось некрасиво и неуважительно).

Но только мы выскочили в зал и подошли к лестнице, как лицом к лицу столкнулись с Догманом. Тот в пижаме, колпаке и в мягких тапочках выпрыгнул перед нами, держа в руках аж два ружья. И выглядел настолько несуразно, что я сначала и не узнал его.

— На нас… — остаток слов Догман проглотил, глядя на разорванное платье дочери, откуда торчала одна из её прелестей, — напали…

Кроу быстро проследила за его взглядом, опомнилась и закрылась. А я, немедля, выхватил одно из ружей.

— Человек десять с той стороны, — кивнул я в сторону комнаты. — Вокруг, судя по стрельбе, ещё столько же. Где все?

— Не знаю, но…

В этот момент в коридор ввалилось десять человек. Пятеро были моими охранниками, пятеро из стражи поместья Догмана.

— Господин, нападение, — выдохнул один из них. — Нам надо срочно…

И в этот самый момент скрипнула дверь.

И вновь мгновения полнейшего хаоса, когда ты успеваешь только реагировать.

Я отшвырнул в сторону Кроу и сам бросился на пол, разворачиваясь, когда раздался выстрел. И тут же в ответ выстрелы загремели в нашей комнате. Уже на полу я взял проход на прицел, но никто так больше и не выглянул.

Меня резко дёрнули за руки, ставя на ноги, мои люди. Буквально в паре метров лежал с простреленной головой человек Догмана.

— Надо уходить, — негромко сообщил один из них. — Противник снаружи. Мы не знаем, сколько их, но можем попытаться проскочить, пока охрана поместья держит их.

— Нет, — тут же отрезал Догман. — Баррикадируемся здесь, держим этот зал. Здесь единственная лестница наверх и всего два входа с одним окном.

Прорваться?

Здесь я придерживался, конечно, стратегии Догмана — забаррикадироваться и держать оборону сколько сможем. Но нападавшие не идиоты, они знают, что мы так поступим. И единственный способ выбить нас из дома без жертв — выкурить. Сжечь дом или накачать его газом. Газа нет, а вот сжечь его вполне могут. И снегопад за окном будет отличным прикрытием, ведь пока кто-то из города соизволит прийти к нам на помощь, нас уже не будет.

— Сейчас четверо здесь, один за мной. Я должен забрать револьверы.

Больше не говоря ни слова, я бросился в сторону гардеробной. Двигаясь вдоль стены, готовый запулить магию в любого, кто выскочит передо мной, я добрался до небольшой комнаты у входа, где висела вся верхняя одежда.

Я быстро нашёл своё пальто, накинув на себя и повязав поверх кобуру, после чего, не глядя, сорвал две шубы и подхватил двое сапог. Но не успел я выйти в коридор, как стекло рядом с входной дверью разбилось и внутрь залетела зажигательная смесь. Раздалось несколько выстрелов, и вновь всё стихло. Через дверной проём я увидел, как коридор окрашивается красным.

Осторожно выглянув в коридор, я тут же выстрелил в тень за окном и, пригнувшись, бросился к залу, где оставил Кроу и Догманом. Выход полыхал огнём. У стены, оставив на ней часть мозгов, валялся мой мёртвый охранник. Значит, они действительно собираются нас просто окружить и выкурить.

В зале тоже был уже пожар. Половина зала весело потрескивала. Пламя поднималось до самого потолка, быстро перекидываясь всё дальше и дальше, жадно поглощая мебель, ковры, картины и всё, что только могло гореть. Но никого не было, видимо, поднялись выше на этаж.

Я быстро огляделся и бросился наверх по лестнице, держа револьверы наготове. Дошёл до верха и негромко позвал:

— Тэр Догман?

— Тэйлон, быстрее сюда! — рявкнул он, выглядывая из-за угла.

Удивительно, но в коридоре второго этажа уже скопилось достаточно много людей. Помимо девяти охранников и Догмана с дочерью, здесь была, наверное, вся прислуга: старая горничная, четверо слуг-мужчин и две девушки.

— Надо уходить, — сказал я, отдав ему и Кроу две шубы и две пары сапог, что захватил с собой. При этом старался не смотреть на слуг, большая часть которых была в ночнушках. Не всем везёт, и здесь я ничего не сделаю — нижние этажи слишком быстро горят и не хочется рисковать.

— Да понял уже, — поморщился он и закашлялся от поднимающегося сюда дыма. — Если ударим кучей, сможем прорваться. Пойдём на стрельбу, там ещё идут бои, а значит, они заняты сейчас другими и не будут готовы к нам.

По крайней мере, меньше, чем те, что всех уже убили и готовы к отстрелу убегающих аристократов — в этом я был с ним согласен.

— Здесь есть небольшое окно на крышу конюшен. С крыши тут же на землю и бегом до забора. Там уже перемахнём и к городу.

— М-мы сможем? — дрожащим голосом спросила одна из молодых служанок.

— Мы сможем, — уверенно заявила Кроу. Ага, на самой, в отличие от служанки, сапоги хотя бы.

— Побежим всей кучей и…

— Нет, — перебил я его, хотя внутри всё сжалось по привычке — для меня он был старшим по званию, хоть тресни. — Сначала выскочат слуги, потом солдаты с Кроу и затем мы с вами. Так будет больше шансов как можно большему количеству людей уйти.

Как можно большему количеству людей — хотя бы кому-то, если говорить на чистоту.

И, судя по холодному взгляду Догмана, он всё прекрасно понял. Потому что то, что предлагал я, было подставой.

Если рванём всей кучей, с большой вероятностью нас всех и перестреляют. В моём плане слуги побегут первыми, и, естественно, весь вражеский огонь сразу сконцентрируется на них, и тем самым противник раскроет своё положение. И солдаты, что пойдут следом, смогут открыть ответный огонь на подавление, насколько это возможно. Они и образуют для нас тот самый коридор на секунды, через который мы сможем добраться до забора.

В этом плане слуги были лишь наживкой, и Догман это прекрасно понимал. Он знал, что мой план имеет куда больше шансов на успех, но им правили понятия о чести и достоинстве, защите слабых и помощи нуждающимся.

Чего нельзя было сказать обо мне.

Я видел возможность вытащить ценного союзника и его дочь отсюда, и я ею собирался воспользоваться. Да, жаль людей, но Догман должен был выжить. Даже его дочь была не столь обязательна, но я понимал, что без неё он может и с катушек слететь, и развалиться, как песочный дом. Поэтому кем-то приходилось жертвовать, как это ни неприятно.

— Нельзя…

— Можно. Это наиболее безопасный способ.

— Ты знаешь, что это такое, — понизил он голос.

— Я знаю, — с той же сталью, что и он, ответил я. — И именно я в крепости пошёл на это. Пошёл сам и повёл людей за собой. Кому, как ни мне, знать, что я предлагаю, тэр Догман. Я предлагаю выйти хоть кому-то отсюда, иначе поляжем все.

Я красноречиво посмотрел на Кроу, которая тоже не совсем понимала весь смысл. Как и слуги, которые озадачено переглянулись и посмотрели на своего господина. Если кто из них добежит — чудно, нет — так нет. Да, я знал, что такое риск, и старался не направлять людей на смерть, если можно было обойтись и без этого. Но нам бы самим дойти сейчас.

Огонь всё разгорался, под потолком уже клубился чёрный дым.

— Тэр Догман, — подошёл я к нему ближе и продолжил шёпотом. — Я пытаюсь спасти вас и вашу дочь. Все они — слуги вашего рода, и это их долг — отдать за вас жизнь. Я предложил этот вариант не потому, что он мне нравится, просто других нет. Сейчас каждому суждено исполнить свой долг: вам — выжить и защитить короля, за которого вы сражались все эти годы. Им — спасти вас, как господина.

Он сжал челюсти. Я видел, как напряглись желваки на его щеках. Да, эти красивые слова про долг ложились идеально на натуру Догмана. Ведь ему всё это было очень присуще. И при этом я не сказал ни капли лжи, ведь в идеале так и должно было быть. Другое дело — хотят ли этого слуги…

— Да, так и поступим, — словно преодолевая толщу воды, произнёс Догман. — Вы, — кивнул он на слуг, — первые. Постараемся воспользоваться эффектом неожиданности. Мы со стражей прикроем ваш отход в случае необходимости. После этого я с дочерью и тэр Тэйлон и уже затем стража.

Вот и всё. Своя разгрузка ближе к телу, как говорится. В конечном итоге между другими и своей родной кровью человек выберет родную кровь. В этом нет ничего плохого, наоборот — подобное лишь показывает человечность, однако становится понятно и то, что в некоторых ситуациях человек, когда надо выбирать, готов отказаться от собственных идеалов.

— Тогда по моей команде, — кивнул я, подойдя к небольшому окошку и обведя всех взглядом. — Бегите, не оглядываясь, что бы ни происходило, если хотите выжить.

Я прислушался к перестрелке, которая до сих пор гремела где-то там, во мгле, после чего разбил револьвером стекло.

Начали…

Глава 121

— Пошли! Бегите без оглядки, — рявкнул Догман.

Слуги, словно десантники, не медля, один за другим начали выпрыгивать в окно на небольшую покатую крышу конюшни, где соскальзывали вниз на землю. Отсюда мне было не видно, но надеюсь, что они следуют плану и убегают, а не пытаются спрятаться около дома.

Стоило им выскочить на улицу, как послышалась беспорядочная хаотичная стрельба и крики. Беря поправку на снегопад, я бы сказал, что противники стоят в метрах двадцати от дома по кругу.

В этот момент я поймал взгляд Догмана. В его глазах была ярость, только кто был причиной — я из-за плана или нападавшие, было непонятно.

Следом за слугами пошла охрана, и практически сразу открылась ответная стрельба. Выстрелы то с нашей стороны, то со стороны поляны гремели без перерыва друг за другом, и я слышал, как иногда пули стучат по стенам дома.

Дождавшись, пока все не спрыгнут, я махнул Догману.

— Тэр Догман!

Тот без слов с удивительной проворностью для своих размеров сиганул в окно.

Даже несмотря на всю оперативность и скорость, с какой мы убегали, огонь нас нагонял. Чёрный дым клубился, лёгкие драло, глаза слезились, а тёмно-красный свет от пламени, пробивающийся через дым, уже подсвечивал коридор. Находиться здесь было уже невозможно: постоянный кашель, лёгкие будто горели, казалось, что вот-вот потеряешь сознание.

Я бросил взгляд в коридор, после чего без слов схватил Кроу, практически вышвырнул её в окно и выпрыгнул следом сам. Горячий, удушливый от дыма воздух сменился на ледяной, который буквально обжигал кожу и нос при каждом вдохе. Тело практически сразу пробрал морозный ветер, даже несмотря на то, что я был в верхней одежде.

Упав на крышу, я как на горках скатился под грохот выстрелов вниз, после чего несколько мгновений полёта, и ноги ударились об землю.

Вскочил, быстро оглядываясь. Снег практически закрывал собой всё, было темно, и только две луны хоть как-то пробивались через него, давая немного света, чтобы можно было сориентироваться.

— Пошли! — крикнул я и, пробегая мимо стражи, приказал. — Огонь на подавление! Как дойдём, сразу за нами! Крикну «зелёный», ответите «розовый», чтобы я понял, что это вы!

И мы побежали. Сначала Догман, потом Кроу и лишь следом я. Побежали что было сил через метель по колено в снегу к спасительному лесу.

За какие-то секунды дом скрылся от нас, и мы оказались в окружении крутящейся стены снега, за которой было ничего не видно. Нас словно отрезало от всего мира.

Выстрелы гремели как слева, так и справа, однако благодаря густому снегу разглядеть что-то, так ещё и в ночи, было очень сложно. Я бросал взгляд то влево, то вправо и, когда заметил едва заметную тень в пелене непогоды, без раздумья нажал на спуск. Выстрел, и она тут же исчезла.

А мы всё бежали и бежали. Усилившиеся порывы ветра били в лицо, мешая смотреть, и если Кроу я ещё видел, то спина Догмана терялась где-то впереди. Приходилось постоянно рукой снимать снег с ресниц. Казалось, это заснеженное поле никогда не закончится. Снег забивался в ботинки и лип к лицу. Следы исчезали на глазах.

А потом, как и любой бой, всё началось внезапно и быстро.

Заметив краем глаза движение, я успел дёрнуть Кроу на себя, сделав ей подножку и роняя в снег, после чего выхватил револьверы и начал стрелять в обе стороны, быстро крутя головой и вылавливая взглядом цели. Присел, как можно ниже прижимаясь к сугробам, и буквально почувствовал, как смерть пролетает прямо над головой. Выстрелы гремели отовсюду, будто противники были вообще везде, слышались вскрики, рядом взметнулся снег, что-то ужалило ногу…

Тени, как призраки, то появлялись, то исчезали возле нас. Кружили, оповещая о своём приближении выстрелами и снова скрываясь в белой мгле. Один из противников так и вовсе появился прямо перед нами, и я, недолго думая, выстрелил ему прямо в лицо.

И тут же просто зарылся в снег под дружным залпом, который пытался достать нас. Даже будучи замёрзшими и неповоротливыми, пальцы послушно очень быстро перезаряжали револьверы, роняя пули или промахиваясь мимо канала барабана.

Попутно я без каких-либо заминок запустил несколько шаров в тех, кто подошёл слишком близко. Не убил, их крики тонули в вое ветра, однако своё местоположение выдал, так как пришлось быстрым перекатом уйти в сторону от пуль.

Всё лицо было в снегу, пальцы уже и не беспокоили болью от холода. Перезарядившись, я бросился навстречу противнику, низко пригнувшись.

Если уйти не удаётся, пойду навстречу.

И стоило фигурам появиться на белом фоне, как без раздумий открыл огонь, беря то одну тень, то другую на мушку.

Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел…

Они падали, отстреливались, видимо, не ожидая контратаки и не успевая перезарядиться. Я буквально ворвался в толпу неприятеля, прорежая её не хуже газонокосилки.

Теперь уже беспросветная мгла была мне другом, а для них самым страшным проклятием. В отличие от меня одного, их было много. И я набрасывался и отходил, заставляя их отступать, забирая с собой то одного, то другого. По моим подсчётам, я унёс шесть жизней.

И, почувствовав, что противник отступает, рванул обратно, где оставил Кроу.

Уже там встретил других наёмников, без раздумья расстреливая их, едва понял, что это не свои. Ещё двенадцать пуль ушли, заставив противника отступить. Естественно, я не стоял на месте: носился то влево, то вправо, отходя назад, под покров снежной бури, и налетая с другой стороны буквально через десяток секунд.

Уже к этому моменту я запыхался бегать, как больной, так, что не мог отдышаться.

— Жива?! — рявкнул я, выдёргивая Кроу, которая зарылась в снег так, что я её сначала и не заметил, наступив. Её выдал «Ой!».

— Да, — кивнула она.

— Тогда пошла! — я дёрнул её на ноги и толкнул в сторону забора.

Стрельба у дома стихала, и я сомневался, что побеждают наши. Если идти на поместье, то надо брать как можно больше людей. Хотя бы в раза три больше. Зато у забора впереди она продолжалась, причём по скорости хлопков я мог предположить, что кто-то орудовал из револьвера.

Мы вновь прорывались к границе поместья.

По пути нам то и дело встречались тела слуг. Старуха, женщины, мужчины, девушки… Я не считал, сколько трупов попалось нам по пути, но, судя по всему, никто не выжил.

— Это… — пробормотала Кроу, замедлившись на мгновение над телами.

— Не тормози! — рявкнул я, толкнув её дальше. Как бы здесь Догман не помер, а то все старания зря, получается.

Этому полю конец, блять, вообще будет? А то бежим по колено в снегу, нихрена не видно, повсюду враги ещё. Хотя последнее в плюс. Наёмники выбрали хорошее время для нападения — в такой снегопад поместье будет просто отрезано от остального мира. Однако с другой стороны, эта самая метель закрывала обзор и им, позволяя нам сбежать.

И, словно в ответ на мою ругань, белоснежная стена снега перед нами начала темнеть, и вскоре мы вышли к забору. Да только нас встретила не совсем радостная картина. Учитывая то, что забор был кованый и сверху у него располагались пики, ровно на одной из них повисла, словно рыбёшка, слуга.

Служанка, если точнее.

Пытаясь перелезть через забор, она, видимо, не удержалась на замёрзших ногах и соскользнула ровно на одну из пик, наколовшись на неё. Причём накололась довольно неудачно — бедром. Так ещё и на проткнутой ноге она и повисла вниз головой, не в силах ни подтянуться обратно, не спуститься вниз.

И да, она была ещё жива. Кричала, ревела, дёргалась, вися вниз головой и пытаясь сорваться с крючка, хотя последнее вряд ли получится — пика пробила ногу практически посередине, теперь выглядывая с другой стороны.

Только вот меня насторожило то, что её не сняли. Будь здесь Догман, он бы точно не оставил слугу. Не добежал? Но трупов вроде не было. Свернул в сторону? Или взяли в плен? Хотя чтобы такой, как он, сдался в плен напавшим на его дом… он скорее их голыми руками порвёт, что было ему по силам.

— Ох солнце… — пробормотала Кроу, глядя на висящую вниз головой служанку.

— Не тормози! — рявкнул я, подтолкнув её к забору. — Осторожно, а то окажешься в её положении.

Увидев нас, служанка потянулась в нашу сторону руками.

— Помогите… помогите мне…

Я бросил на неё взгляд и отвернулся.

— Прости, сейчас не до тебя.

— Пожалуйста, помогите…

Я подпрыгнул, ухватившись за ледяную ограду, подтянулся, аккуратно залез на забор, чтобы самому не надеться задницей или яйцами на пику, после чего схватил за руки Кроу и подтянул её вверх. Боюсь, что, если полезет сама, так же наколется. Осторожно подняв её наверх, я просто сбросил её в сугроб с другой стороны и спрыгнул сам.

— А я?! — заревела она ещё громче. — Прошу вас! Не оставляйте меня! Стойте! Пожалуйста!!!

— Мы должны… — уже была подалась в её сторону Кроу, но я толкнул её в сторону леса.

— Уходим, — и сам огляделся в поисках противников. — Сейчас на неё нет времени.

— Нет! — Кроу попыталась сопротивляться, но я схватил её за шиворот и буквально швырнул вперёд.

— Да! Быстро уходим!

И потянул её в лес.

— Госпожа! Госпожа, умоляю!!! Не бросайте меня! Помогите мне! Госпожа, пожалуйста…

Её крики терялись в вое ветра, что гулял между деревьев. Мы уходили всё дальше и дальше, отдаляясь от территории поместья.

Пробежав так метров сто, я остановился, оглядываясь.

— Вроде погони нет…

Кроу не ответила, глядя куда-то в снег.

— В какой стороне город?

— В той, — негромко ответила она, указав пальцем направление. — Где-то в той.

— Отлично… — я замёрзшими пальцами перезарядил револьвер, после чего всунул ей в руку. — Держи. Жди пять минут, прямо считай вслух. Если не вернусь, тут же убегай в город, не оглядываясь, поняла?

— А ты куда? — посмотрела она на меня удивлённо.

— Сниму служанку с пик точёных. Всё, жди.

С этими словами я бросился обратно.

Нет, я не собирался бросать там ту девчонку. Просто, учитывая возможную погоню, надо было сначала отвести Кроу подальше, убедиться, что пока за нами никто не гонится, и уже после этого возвращаться. А так, оставаться там и снимать у всех на виду, теряя время, было слишком опасно.

Прорываясь через сугробы, я вернулся к забору и практически сразу заметил рыдающую служанку и приближающиеся тени. Пять противников.

Отлично, как раз один барабан в запасе.

Чтобы было точнее, я тут же встал у дерева, прижав ствол к дереву, чтобы не дрожал, после чего прицелился. Дал себе пару секунд, чтобы успокоиться и навестись, после чего пять раз подряд нажал на спуск. И следом добавил шестой, так как одна из пуль угодила в железные прутья забора, продля на несколько секунд жизнь гада.

Быстро перезарядился, после чего бросился к служанке. Та, завидев меня, тут же потянула ко мне руки.

— Помогите…

— Затем и вернулся, — пропыхтел я, подтягиваясь рядом с ней на заборе.

Вообще, она висела в интересной позе, несмотря на неприятную картину. В ночнушке, которая сейчас свисала вниз, голой задницей кверху, которая уже успела покрыться немного снегом. Устроившись поудобнее и оглядевшись на поиск противников, я обхватил её за пояс и резко дёрнул вверх, снимая с пики, после чего, не обращая внимания на её крик, сбросил, как мешок, вниз.

Спрыгнув следом и бросив напоследок взгляд вокруг, я подхватил рыдающую служанку на руки и бросился в лес. По собственным следам, которые заметало на глазах, добежал до Кроу, которая трясущимися от холода руками нацелилась в меня из револьвера.

— Это ты… — вздохнула она облегчённо, переведя взгляд на служанку.

— Ага.

Быстро посадив раненую прямо в сугроб, я скинул с себя пуховик и набросил не неё, после чего разорвал подолы ночнушки и туго затянул рану. Насколько мне известна анатомия человека, по идее, задеть крупные сосуды не должно.

Заняла возня со служанкой не больше минуты, после чего я кивнул Кроу.

— Потащишь её.

— Я?

— Ну не я же, — отобрал я у неё револьверы. — Кто-то должен прикрывать вас.

— Я не знаю, унесу ли её далеко.

— Не унесёшь — бросим, — подбодрил я Кроу.

— Я смогу сама… — попыталась встать служанка.

— Ага, нога висит плетью… Ладно, уходим.

Мы вновь двинулись в путь. Кроу действительно тащила на себе служанку, не возмущаясь, но хватило её буквально на сто метров. Учитывая сугробы, это было для её комплекции очень даже неплохо.

Но неплохо — единственное, что я мог сказать, потому что нас начали поджимать.

Постоянно оглядываясь, я вновь заметил тени среди деревьев, оттолкнул девушек в сторону с линии огня и сам укрылся за деревом.

— Зелёный? — крикнул я.

— Да!

Вам пизда.

Хотелось бы мне ответить, но думаю, что две пули в тень были ответом не хуже. Первой я умудрился промахнуться, но вторая достала цель, и та упала. В ответ застучали пули по дереву, отрывая куски коры, лес наполнился грохотом новой перестрелки.

Я перекатом по сугробам ушёл в сторону, видя, как буквально в сантиметрах пули взрывают снег и отрывают куски деревьев. Вновь отпрыгнул и бросился во мглу, словно убегая от них. Но я вовсе не убегал, совсем нет — как только они скрылись из виду, резко свернул в сторону, делая большой крюк и обходя бегом их с другой стороны. Благо такой сильный снегопад позволяет.

Заняло это минуту, и вышел я практически у них за спиной. Быстро сократив дистанцию, я оказался буквально в паре метров от последних врагов. И только те резко развернулись на скрип снега, как я с двух рук открыл по ним огонь. Двоим вышиб мозги практически сразу, ещё двое вздрогнули, оборачиваясь, но повалились в снег, получив по пуле в висок.

Ещё двое попытались уйти в сторону от меня, и один даже умудрился запрыгнуть за дерево, но и их достали пули.

Причём не мои.

Я взглядом нашёл нового участника, что стоял у дерева, практически сливаясь с ним. Если бы не его выстрелы, то я бы и не заметил его. И, собственно, это и был ответ, кто стрелял из револьвера, когда мы бежали через поле.

Незнакомец не спешил убегать. Наоборот, быстрым шагом, спрятав своё оружие в кобуру, он вышел из тени, демаскируя себя окончательно, и подошёл ко мне.

Тяжело было сказать вообще что-то об этом человеке: половину лица закрывает облипший снегом шарф, сам он в плаще и только кобура видна, откуда поглядывал обычный на вид револьвер.

И пусть я опустил револьверы, но не спешил прятать их. Да, незнакомец, как я понимаю, перестреливался с людьми, он помог организовать брешь, через которую мы проскочили, и он же помог мне сейчас. Это в какой-то степени говорило по крайней мере о его пока что нейтральной позиции, иначе бы он сейчас и нас положил. Однако наверняка знать я этого не мог.

— Подсобить? — сухо спросил мужчина, кивнув на раненую служанку, что виднелась из-за дерева.

— Не помешало бы, — ответил я, оглядываясь.

— Около сорока человек, — сказал он. — Около тридцати взяли в кольцо, около десяти пошли на штурм. Сейчас их гораздо меньше, но, быть может, подкрепление где-то затесалось, так что не медлим.

Около значило, что здесь может быть вполне и пятьдесят, и тридцать. По моим подсчётам, я убил около двадцати одного: десяток в поле, пятерых у забора и ещё здесь шесть. То есть, как минимум, двадцать могло остаться, если охрана вообще никого не смогла достать. Собственно, я бы мог убить и больше, но ужасная видимость, замёрзшие пальцы и сильный ветер не способствовали хорошей меткости.

— Возьми её, — кивнул я на раненую. — Знаешь, в какой стороне город?

— Естественно, — кивнул незнакомец.

Уже вчетвером мы тронулись через снежную бурю, что только набирала обороты, по заснеженному лесу к городу. Я знал, в какой стороне город, оттого внимательно следил, куда ведёт нас незнакомец. И он не обманул. Около получаса мы топали, пока сквозь пелену не начали пробиваться огни близлежащих домов.

— Видишь? — кивнул он.

— Вижу.

Сторонясь главных пригородных улиц, он повёл нас через дворы к небольшому цеху, который, как я мог судить со стороны, сейчас спал. Осторожно обойдя его с другой стороны, он провёл нас через заднюю дверь.

Я всего секунду медлил, прежде чем последовать за ним — если бы он хотел нас убить, то убил бы. Если бы хотел схватить, то и не стал бы показываться. Заменить, чтобы схватили другие? Слишком сложно, учитывая общую неразбериху, где нас было прижать легче.

И всё же один из револьверов неустанно смотрел ему в спину.

Его кобура с револьвером. Самая обычная на вид, но кое-что я мог сказать о ней. Вернее, не о ней, а о том, как она одета.

В этом мире никто, кроме меня, так её не вешает.

Глава 122

Мы вошли в небольшую комнатку, которая была чем-то вроде коморки охранника. Небольшой грязный диванчик, круглая пузатая железная печка на ножках, которая хорошо обогревала небольшую комнатку, стол, два стула и шкаф. На стенах висели масляные лампы. Одна из них как раз стояла на столе, освещая комнатушку дрожащим светом.

Грязно и уютно — вот что я мог сказать.

— Не боись, не найдут, — махнул рукой человек. — Сейчас следы заметёт, и чёрт выйдешь на нас. Если ещё не замело.

Я прислушался, но, кроме треска поленьев в пузатой печке да поскрипывания половиц, ничего слышно не было. В цеху, по которому мы шли, тоже всё было тихо. По крайней мере интуиция молчала, а значит, я ничего подозрительного не заметил.

Он осторожно сгрузил служанку на грязную кровать, после чего расстегнул кобуру и бросил на стол. Посмотрел на её ногу и кивнул.

— Жить будет. Главное, что сосуды не задеты.

— Кто вы? — встала около печки, протянув к ней ладошки, Кроу.

— Человек, — хмыкнул он.

— Кто именно? — в её голосе прорезались приказные нотки. Вздёрнув нос, Кроу более твёрдым голосом представилась. — Я Кроу Рагдайзер, дочь из рода Рагдайзеров. Теперь я бы хотела, чтобы вы представились.

— Не буду, — пожал он плечами, поставив чайник на печку.

— Вы не слышали, что я сказала? — холодно спросила она.

— Слышал.

— Может вы не знаете, как надо здороваться с представительницей рода? — вот сейчас очень сильно чувствовался в ней отец: по выражению лица, по тону голоса, даже хмурилась так же.

— Успокойся, девчонка, — ответил тот, не оборачиваясь. — Раздражаешь.

— Послушай сюда, че…

Но я положил ей руку на плечо.

— Успокойся, Кроу.

— Я… — она выдохнула, после чего отвернулась к печке.

К этому моменту наш незнакомец снял с себя пальто. Я бы описал нашего помощника как мужчину средних лет без каких-либо отличительных черт. Я бы сказал, самый обычный и неприметный мужчина в старой подранной военной форме, которого встретишь на улице и не обратишь внимания.

Сняв верхнюю одежду, он поставил на стол несколько кружек.

— Жива? — кивнул он служанке.

— Да, мистер. Спасибо…

— Вот и отлично.

Быстро разлив по кружкам чай, он взял свою и, усмехнувшись мне, вышел за дверь.

— С ним что-то не то, — тут же сообщила Кроу, жадно глядя на револьвер.

— Не трогай, — сразу же предупредил я.

— Я умею стрелять.

— Не думаю, что против него тебе это поможет, — ответил я.

Кроу секунду помолчала, после чего кивнула.

— Я поняла. Может тогда хотя бы ствол забьём?

— Нет.

— Будь по-твоему. Но кажется, он хочет поговорить с кем-то из нас.

С тобой, она хотела сказать, но не сказала. Воспитание. Мужчина сам решит, что ему следует делать. Есть вещи не для женских любопытных носов, и Кроу это практически подчеркнула. Как подчеркнула и то, что переложила на меня ответственность.

Я тоже понимал, что меня приглашают на разговор. Поэтому подхватил кружку за ручку и вышел следом. Револьвер так и не вернулся в кобуру. Просто потому, что любую неизвестность надо встречать вооружённым, а не надеяться, что она тебе улыбнётся. Конечно, ситуация ситуации рознь, но конкретно эта была одной из тех.

Мужчина и не пытался прятаться. Он сидел на одной из машин, из которой выходила конвейерная лента. Не знаю, что они здесь производили, что производство этого мира готовилось вот-вот шагнуть в следующую промышленную эру. И вряд ли этот мужчина работал здесь охранником.

— Работаю здесь охранником, — кивнул он на цех, попивая чай из кружки.

Окей… он работает здесь охранником. Но я не собирался ходить вокруг до около.

— Значит, ты проклятый, — негромко сказал я.

Тот лишь ухмыльнулся.

— Верно. Давно не виделись, а?

— Зависит от того, где мы с тобой встречались, — отозвался я, не спуская с него глаз.

Он бросил взгляд на револьвер и улыбнулся.

— Всё такой же недоверчивый, да? Не можешь никому открыться и весь мир будто против тебя?

— Весь мир и так против меня, как показывает практика. Тебя послала божество?

— А почему спрашиваешь? Уже встречал проклятых, которые хотят тебя убить? — улыбнулся мужчина.

— Да.

— Что ж, рад, что ты жив. Серьёзно, — кивнул он.

— Ты не ответил.

— Нет, я не от божества, — покачал мужчина головой.

Мне даже курок взводить не нужно было, чтобы сделать красноречивый щелчок — и так всё время был взведён.

— Спрашиваешь, откуда я? Понимаю, узнать меня в новом теле сложно. Но, собственно, это я научил тебя обращаться с револьвером, — кивнул он на ствол. — Научил всему, что умел, а умел я очень много.

Казалось, у меня ёкнуло сердце.

Я приоткрыл рот и… не смог ничего выдавить, потому что дар речи на секунду пропал.

На моём пути было много людей: хороших и плохих, честных и подлых, злых и добрых, тех, кого я убил, и тех, кто умер по моей вине… Много людей я знал, всех не упомнишь, но всё же были личности, которых я запомнил очень хорошо, те, кто оставил на мне отпечаток. Кто-то плохой, а кто-то хороший…

— Наст… Росиорро?

Я даже револьвер опустил.

Мужчина улыбнулся. Как-то искренне… сложно объяснить, но этот человек всегда мог улыбаться так. Ты сразу чувствовал в нём своего друга, человека, которому можно доверять. И, собственно, он был как раз-таки тем, кто обучил меня многому и довёл до больших высот моё основное ремесло — убийство.

— Не забыл, значит, меня, — кивнул он, издав смешок. — Давно я не слышал своего имени из уст других, парень.

— Да… давно… — согласился я.

Повисло молчание. Только за стенами завывал ветер, да в самом цеху свистел, пробиваясь через щели.

Довольно неловко, если честно. Он был тем, кого я мог назвать близким другом. По сути, наставник, которого я уважал и который многому меня обучил, что не раз спасало мне жизнь и отнимало её у других. Мы с ним много прошли в одном из миров, и пусть тот мир был, по сути, бесконечной войной, однако сколько мы просидели часов у костра, сколько прошли дорог и сколько всего увидели…

Короче, я его убил.

Поэтому неловко сейчас было смотреть в глаза старому другу, который умер от моей руки.

— Ну и? Скольких проклятых ты уже убил?

— Пока что одного. Что происходит? Если ты не от божества, зачем ты здесь?

— Вестимо, для чего. Убить тебя, — хохотнул он, будто это была смешная шутка.

А вот мой револьвер вновь целился в него. При всём моём отношении, моя рука не дрогнет. Собственно, этому он меня и учил.

— Если бы ты хотел, я бы не ушёл из того леса, — заметил я.

— Убить тебя в спину? — покачал он головой. — Нет, Резня, я не хочу убивать тебя в спину.

— А как хочешь? — спросил я.

— Дуэль.

— Дуэль? — переспросил я.

— Верно, дуэль. Забавно выходит, не находишь? — вздохнул он. — Все те истории про ученика и его учителя, который научил его всему. А потом ученик превзошёл своего учителя. Собственно, эта мысль меня и преследовала всё это время, Резня. Кстати, забавно, но я ни капельки не удивился, когда узнал, что тебя зовут Резнёй. Серьёзно. Все, кто тебе встречались и кто оказывался против тебя, всегда умирали. Словно ни у кого не было против тебя шансов. А потом на твоём пути оказался я.

Он многозначительно замолчал, отпив из кружки и глядя в грязную стену напротив.

— Это было моей работой, Росиор…

— Зови меня Росси, — попросил он. — Все звали меня Росси. Приятно знать, что что-то от меня старого ещё живо.

— Росси, слушай…

— Я знаю, Резня, знаю. Это было твоей работой. Помнишь, что я говорил?

— Всё возвращается.

— Верно, всё возвращается… — вздохнул он. — Мы стольких убили, так что я был не удивлён, что меня самого пристрелили как собаку. Мне не было обидно, что это сделал ты, я даже был рад этому, что именно ты убил меня, а не какой-то ублюдок случайной пулей, который потом бы хвастался, как убил лучшего стрелка…

На его губах была улыбка. Он смотрел на меня будто снисходительно, как на ученика, который его искренне расстроил. Ни агрессии, ни злобы или обиды, просто добродушная улыбка.

И я на мгновение увидел этого человека из прошлого. Его, в грязной, покрытой пылью одежде с пончо на плечах, шляпе с полями и усами, блинными, как струны, расходящимися в стороны, за что я его звал иногда тараканом. Смуглый, всегда уверенный в себе, с улыбкой смотрящий на всё охотник за головами.

— Больше всего меня задело то, что ты сделал это в спину, Резня. В спину…

— У меня не было выхода. Я не мог провалить задание, — негромко ответил я.

— Да знаю я, Резня, знаю, — вздохнул он. — Собственно, я не буду отрицать, что знал, что так оно и кончится. Рано или поздно мы столкнёмся и решим вопрос единственным способом, который был для нас доступен. Но думал, что это произойдёт в дуэли. В самой величайшей дуэли двух неуловимых и самых быстрых боевых стрелков мёртвых земель — Смотрящего и Молчуна. Что мы выйдем друг напротив друга, сделаем свой последний выстрел и увидим, смог ли ученик превзойти учителя и появился ли в мире новый самый быстрый и меткий стрелок. Я хотел это увидеть, хотел понять, смог ли я удержать лидерство или нашёлся всё же более сильный стрелок.

И что я должен был ответить? Прости? Да не смешно даже. Предложить ему дуэль прямо сейчас? Нет, спасибо.

Я был хорошего мнения о наставнике, и быть может согласился бы на его последнюю просьбу, однако у меня сейчас были дела, да и я был слишком уставшим сейчас. К тому же, меня до сих пор волновал вопрос, что он здесь делал.

— Собственно, после моей смерти я согласился на одну сделку, — продолжил Росси. — Ты знаешь, о чём я. Я прошёл много миров, где раз за разом доказывал, что я лучший. Лучший среди всех миров… Но был всё же один человек, который мог с этим поспорить. И моим желанием оставалась одна небольшая вещь — встретиться со своим учеником, чтобы раз и навсегда ответить на вопрос, кто из нас лучше. Поэтому я хочу провести дуэль.

— Значит… тебя сюда впустило божество? Выполнить своё желание?

— Верно.

— И сказало, где меня примерно искать или ждать, так?

— Можно и так выразиться, — кивнул он.

Значит ли это, что тот проклятый тоже встретиться со мной, чтобы отомстить, и это было его желанием? И что могут встретиться другие, так как я убил слишком многих и слишком многие из убитых хотели мне смерти?

Однако кое-что меня смущало.

Миссия. То есть божество исполняет желания других, при этом не заботясь о собственных интересах? Да быть того не может… Не может оно само себе рушить всё и спутывать карты. Отправлять меня выполнить миссию, а потом самому же и мешать, натравливая тех, у кого со мной личные счёты.

Но если зайти с другой стороны и задать правильный вопрос: а есть ли миссия?

Сразу отсюда вопрос — а не списали ли меня со счетов?

— Получается, божество просто исполнило твоё желание?

— Да, дало возможность ещё раз с тобой встретиться.

— И тебя не посылали ни убить меня, ни что-либо сделать ещё? Просто исполнили желание?

— Всё верно, — кивнул он. — Исполнили моё желание.

То есть… Нет, если бы меня освободили, мне бы об этом сказали, верно?

Эм… верно?

— А тебе сказали, что ты свободен? — уточнил я осторожно.

— Меня спросили, чего я хочу, — ответил Росси. — Когда я выполнил своё последнее задание, божество спросило, чего же ты хочешь, Росиорро Грационез Фартео. И я ответил — хочу провести дуэль со своим учеником и выяснить, кто из нас лучше. И она ответила: да будет так, коль хочешь дуэли, ищи человека Тэйлона Бранье. Он и есть твой ученик. После этого я оказался здесь и увидел… этот город, собственно. А потом уже, через месяца два, узнал, что есть такой Бранье. А когда собирался ехать за тобой, узнал, что ты сам приехал сюда.

— А в лесу…

— Ты про наёмников? Думаешь, я позволил бы им убить то, ради чего я прошёл все круги Хаоса?

Значит, ему сказали, а мне нет, так? Значит, я до сих пор служу, иначе божество сказало бы мне — ты свободен и так далее… или нет? Ведь я даже не помню, кто я есть и чего желал. Сдохнуть окончательно? Значит, желание есть, а раз никто не спрашивал о нём…

Почему-то мысли сразу вернулись к Суцьиси. Она многое знала и многое могла объяснить, поэтому разговор с ней становился всё более желанным. Именно она может дать много ответов на вопросы, что происходит в королевстве, почему все желающие приходят со мной поквитаться и зачем Божество вообще здесь. Возможно, что-нибудь и про организацию расскажет.

Но, возвращаясь к делам насущным…

— Значит, ты хочешь дуэли?

— Не сейчас, Резня, не сейчас, — рассмеялся он, покачав головой. — Какой толк, когда ты бежал чёрт знает сколько, отстреливался, продрог, устал и так далее? Какой смысл в дуэли, когда я хочу увидеть тебя в полную силу? Я хочу увидеть всё лучшее, на что ты способен, и показать всё лучшее, на что способен я!

Его глаза горели радостью и предвкушением.

— Значит, подождёшь до завтра? — уточнил я.

— Не знаю, боюсь, что завтра ты будешь слишком занят другим, от чего… не то, — покачал он головой. — Я хочу настоящей дуэли между мной и тобой. Как насчёт того, чтобы перед твоим отъездом?

Росси… он был одержим этой идеей, и я знал, что наставник не станет стрелять мне в спину. Откуда? Просто не затем он прошёл весь этот путь для того, чтобы убить меня. Для него это было не убийством, как бы странно это ни звучало. Росси просто хотел выяснить, кто лучше из нас двоих, и ничто не заставляет тебя становиться лучше, чем надвигающаяся смерть. Да и не тем он был человеком, чтобы просто выстрелить в спину.

— Мне надо закончить одно дело, — негромко сказал я. — Подкосить один род, чтобы защитить тот, который мне приказано защищать. Помоги мне, и я проведу с тобой дуэль. Как положено, один на один в полную силу.

Я не просил много, всё же во всём надо знать меру. Ведь Росси бы и вообще отказаться, попроси я много. А помочь всего лишь с одним родом для него не составит проблем. К тому же по старой памяти… если не брать в расчёт, как я закончил с ним своё знакомство.

— А что надо сделать? Убить их?

— Скорее подкосить, но это не точно. Здесь идёт война родов…

— Да, я бывал в подобных мирах, — кивнул он. — Мерзкая тема. Они говорят о чести и достоинстве, но сами похожи на шакалов, что грызут друг друга ради кости или от голода. И ты хочешь моей помощи?

— Да. Помоги мне, и дуэль твоя.

— А почему бы и нет, — пожал он плечами, даже на секунду не задумавшись. Будто сам этого хотел. Усмехнулся, допил свой чай, после чего встал с агрегата. — Как в старые-добрые деньки повоюем, а?

— Ты даже не подумал.

— А зачем, Резня? Я верю тебе.

— В прошлый раз я выстрелил в спину.

— Один раз обманул — позор тебе, два раза обманул — позор мне, — пожал Росси плечами.

Вот так просто Росси и согласился. Собственно, он всегда был простым, если мне не изменяет память. Простым, но при этом чертовски опасным, отнявшим жизни не у одной сотни людей. А учитывая его жизнь, то может там и на тысячи счёт пошёл. Но он знал цену слову, он знал, что такое честь, и всегда отвечал на вызов.

Тот раз, когда я его застрелил в спину… Я просто не стал рисковать. Знаю, скажи ему, что хочу убить, он бы лишь улыбнулся и сказал: «Тогда дуэль, Молчун». Он бы не злился, не обижался на моё желание, не считал бы меня предателем.

Для него жизнь… блин, он был похож совсем немного на Диора. Что для одного, что для другого жизнь — что-то типа игры, где единственной ставкой была жизнь. Выиграл — молодец. Проиграл… бывает.

Не так должен был умереть наставник. И если уж идёт об этом речь, было немало людей, что не заслуживали смерти, по крайней мере той, что получили. Я никогда не задумывался над этим, совсем не думал, старался нетревожить воспоминания, но сейчас вот задумался. В конечном итоге, я не сильно отличался от тиранов, маньяков-убийц и прочей швали — здесь Суцьиси права: мы сами выбрали этот путь, выбрали его ради своих эгоистичных желаний.

Интересно, чего желал я в самом начале?

Мы вернулись в комнату, где нас ждали девушки. Вернее, служанка уже уснула, а вот Кроу сидела с ровной спиной, пристально переводя взгляд с меня на Росси.

— Это Росси, — кивнул я на наставника. — Мы… служили вместе очень давно. Я его даже не узнал сначала.

— И что Росси делал в лесу? — спокойно спросила она.

— А у девушки командирский голосок, — усмехнулся он, глядя на Кроу.

— Не увиливайте от вопроса, — понизила она голос.

— Не отвечу, — улыбнулся наставник. — Если Тэйлон захочет, вам он и расскажет, а пока что я помогу вам отсюда выбраться.

— Чем же? — прищурилась она.

— Завтра он со мной отправится в город искать твоего отца.

Если он дошёл, естественно.

Глава 123

Следующий день прошёл без приключений. И если описать двумя словами, то мы выбрались.

Наутро метель улеглась, и перед нами предстал заснеженный по пояс город, пропахший морозной свежестью. Благо дверь открывалась во внутрь, иначе бы мы из цеха через окно выбирались. Снега было действительно по пояс в некоторых местах, хотя кое-где была видна голая земля, а у стен домов снега могло намести и вовсе по шею.

Когда мы вышли, мороз неприятно защипал нос и щёки. Весь мир в одночасье стал чистейшим и прекрасным. С белыми шапками дома, укрытые снегом улицы, небольшие тропки, которые только-только протаптывались жителями. На дорогах уже работали дворники, расчищая их лопатами и самоездом… на гусеницах.

О как, они уже и до гусениц дошли. Быстрого взгляда было достаточно, чтобы понять, что система была явно далека от совершенства, однако прогресс на лицо. Этот псевдотрактор ездил по улицам, счищая снег на обочины.

Город просыпался после снежной ночи, потихоньку оживая. И ни одного свидетельства того, что кому-то известно о произошедшем. Дыма от сгоревшего поместья я тоже не видел — видимо, дом успел прогореть и затухнуть под снегом.

Вместе с Росси, вооружённые и готовые положить половину города, мы пошли к ратуше. Причина была проста: если вокруг будет происходить хаос, всех подкупят и так далее, это было единственным заведением, где можно было ожидать хоть какой-то защиты и справедливости, так как оно подчинялось напрямую столице. К тому же, около этого небольшого городка, который промышлял рубкой лесов, был только один род, поэтому, в принципе, Рагдайзеры должны были иметь здесь определённое влияние.

И, собственно, мы не ошиблись — Догмана мы нашли именно там. Там же нашли и весь городской совет вместе с чиновниками всех рангов. Насколько я узнал, сюда даже направлялся столичный следователь, который возьмёт всё под контроль, однако…

— Там не будет ни трупов, ни улик, — сказал глухо Догман и устало сел на кресло. — Я рад, что ты вытащил мою дочь, Тэйлон. Собственно, можешь верить или нет, но я буквально чувствовал, что если она с тобой, то всё будет хорошо.

— Спасибо, тэр Догман, — кивнул я.

— А это кто? — кивнул он на Росси, прищурившись.

— Росиорро, мой давний приятель. Он работает у вас охранником в цеху.

— Охранники обогатели настолько, что начали носить револьвер? — прищурился он.

— Одолжил его у прошлого владельца, что хотел меня убить, — невозмутимо ответил он. — Я вёл… довольно плохой образ жизни, тэр Догман. Но я отошёл от дел уже давно, правда, трофей, вот, остался.

— Ага… — хмыкнул с подозрением Догман, но расспрашивать дальше не стал.

Дальше всё пошло по известному сценарию.

Стража отправилась к поместью, но, кроме трупов охраны и слуг, никого не нашли. Догман смотрел на своих людей, поджав губы.

— Хуй с домом, — очень тихо произнёс он, — но люди… Их заново не отстроишь.

— Уверен, что спроси их, они бы сами вызвались пойти на это. У вас были хорошие люди, тэр Догман.

— Да… были…

— А ваши реликвии? Документы на владение и так далее?

— Всё хранится в хранилищах, но… — он отвернулся, когда труп девушки накрыли. Рядом под покрывалом лежал слуга, который, судя по тому, как мы их нашли, пытался её раненую вынести. — Пойду, посмотрю, что там ещё осталось…

А от дома ничего не осталось, собственно. Все деревянные перекрытия и балки прогорели, каменная кладка обрушилась, и дом представлял из себя типичное строение после пожара, где только и остались частично стоящие стены, да трубы от нескольких печей. Ничего не уцелело.

Бродя по заснеженным руинам, я то и дело встречал металлические, нередко расплавленные каркасы светильников, торшеров, крепежей и так далее.

По трупам, мы насчитали не всех. Не хватало одного охранника из наших и двух слуг Догмана. Но я знаю, где находится пятый охранник — под завалами, застреленный тогда в коридоре в голову. Уверен, что двое слуг так же сгорели и их кости сейчас под руинами дома.

Да, они забрали все тела своих товарищей после нападения. Не оставили даже ружей, из-за чего выйти теперь на нападавших и тем более понять, кто заказчик, было невозможно. Понятно, что всё те же северные рода, но кто из них?

А ведь это едва ли не прямой признак того, что государство рушится. Везде всегда одно и то же: в одних мирах, когда всё плохо, на дорогах начинают орудовать разбойники, в других поднимает голову и наглеет мафия, в-третьих растёт количество бандитизма. Здесь, вот, наглеют рода, чувствуя всё больше и больше безнаказанность.

Не заметить это было сложно.

Собственно, Догман был пусть и упёртым патриотом, но не идиотом, поэтому согласился присоединиться к нашему «альянсу», чтобы держаться вместе и защищать друг друга при условии, что, когда всё закончится, он этот самый альянс и покинет. У меня не было причин отказывать. К тому же, то, что будет уже после конца всего этого, меня не интересовало.

* * *

Диор был у отца в кабинете. И устроился он там как у себя дома. Обложился какими-то бумажками и с умным видом сидел, строя бурную деятельность. Может он действительно работал над чем-то, но меня это не сильно трогало. У меня были вопросы, и только он мог ответить на них.

Я не стал удостаивать его стуком.

— Тэйлон! — разулыбался он. — Вернулся целым и невредимым, — и добавил таким шёпотом, чтобы я услышал. — Кто бы сомневался…

— Смотрю, у тебя хорошее настроение, — негромко начал я.

— Ага, ты же вернулся, так ещё и с положительным ответом от Рагдайзера. Знаешь, люди со связями в армии, у которых есть ещё и поддержка солдат, бывших и действующих, нам не помешает.

— Не помешает, — кивнул я, подойдя к столу и садясь напротив. — Чем занят?

— Скоро встреча с другими главами. Рагдайзер послужил хорошим примером того, что происходит с королевством. Многие начали задумываться, а не станут ли они следующими. Ну знаешь, как за жопу укусят, так и просыпаются, — отмахнулся он.

— Понятно… — протянул я. — Есть мысли, кто это сделал?

— Есть конечно. Северный род какой-нибудь.

— Какой-нибудь.

— Тебе не нравится слово «какой-нибудь»? — усмехнулся он, оторвав взгляд от документов.

— От тебя непривычно слышать такое. Какой-нибудь… нет определённости.

— О, а ты у нас любишь точность, да?

— Очень, — кивнул я. — Например, я хочу точно знать, знал ли ты о том, что информация утекла?

Диор отложил документы. Оскалился и отклонился назад, облокотившись на спинку своего кресла и сцепив пальцы замком у груди. Его взгляд изменился, сильно изменился, пусть на губах и играла улыбка. Да и она не отличалась от волчьего оскала.

— С чего ты решил, что я знал?

— Ты и не знал? — усмехнулся я недобро. — Я скорее поверю, что сам король сдал свой трон или что эльфы захватили столицу, чем в то, что ты не знал об утечке инфы.

— Скажем так, я догадывался, — неопределённо ответил он. — Была мысль, что кто-то мог прознать об этом. Всё же нанятый корабль, люди, увидели, проследили и так далее — такое можно было выяснить, а потом навести при желании.

— Ты должен был сказать.

— Да, возможно. Тут уж извини, не успел, — развёл он руками.

— Ничего страшного, у каждого бывает. Ведь проблема совсем не в этом, Диор. Проблема в том… — тихо произнёс я, подавшись вперёд, — что это ты слил инфу про поездку.

Мы молча встретились глазами, будто меряясь силами, но вряд ли он мог меня чем-либо удивить. Я не одна из его шестёрок, что трясутся от одного взгляда на великого и ужасного.

Диор тоже подался вперёд. Напряжение между нами наросло до такой степени, что казалось, поднеси лампочку, и она засветится. Он ничего не говорил, не пытался спорить или как-то оправдаться. Лишь смотрел мне в глаза, словно пытался заставить меня съехать.

Но съезжать я не собирался. Над отцовским столом выглянул ствол револьвера, нацеленный ему в голову.

— Ты охуел, Диор, сливать инфу про своих? — негромко с любопытством спросил я, будто меня действительно волновало, охуел он или пока что ещё нет.

— Может совсем немного, — весёлым тоном ответил он.

— Что меня сейчас должно остановить от того, чтобы выбить тебе ебаные мозги? — спросил я.

— Родственные связи тебя не остановят, поэтому скажу, что весь остальной план. Без меня ты далеко не уедешь. А ещё ты поспособствовал поимке крысы среди наших.

Откуда я понял, что это Диор?

Для начала, кроме меня, его и людей, что со мной поехали, никто не знал. К тому же, люди узнали об этом уже постфактум. Даже Ушастая, что осталась здесь, не знала точно, куда я еду. А теперь охрана мертва, а о том, что я туда собираюсь, знали только я и Диор.

Он говорит, что кто-то мог проследить.

Когда они могли точно узнать, куда я еду? Только когда я доехал до городка, около которого было поместье Рагдайзера, где уже становилось точно ясно, кто моя цель. Это значит, что за оставшиеся полдня они должны были как минимум переправить туда, не привлекая внимания, человек сорок вооружённых наёмников и разработать план. А учитывая наёмников, которые действовали вполне грамотно, это не обычный сброд. Таких нанять требуется время. За полдня, когда точно стало известно, куда я направился, нанять таких и довести до городка, до которого дорогой только и доберёшься, нереально.

А заранее об этом знали, опять же, я и Диор.

— И вот я понимаю, что слить инфу мог только ты, и думаю: откуда мне знать, что ты и не есть та самая крыса? — продолжил я развивать мысль. — Ведь тебе достанется так много после того, как империя победит. Род после нашей смерти, бизнес, привилегии за помощь. Слишком много плюсов для такого уебана, который всегда ищет выгоду. А устроился удобно — во главе рода, сливаешь всё и вся, а никто и не посмотрит в твою сторону, ведь ты у нас такой ярый защитник рода.

— Ну… будь это я, то за тобой бы выехала армия, Тэйлон. После того, как я увидел тебя в деле, за тобой бы выехала целая армия, чтобы ты точно не ушёл, — тихо произнёс он. — Ты можешь обвинять меня в чём угодно, но, блять, не смей меня обвинять в предательстве рода. Я бы никогда не предал род. Это ты у нас подобным грешишь, не я.

— Не обвиняй меня в том, чем сам страдаешь.

— Ах да, — усмехнулся Диор. — Ты же у нас ничего не помнишь, с тебя и взятки гладки. Но будь это я предателем, ты бы уже сдох, братец. Сдох самым первым.

— Может да, а может твои мозги сейчас окажутся на стекле окна, и я поставлю окончательную точку в нашем споре. Ты не сказал, что слил информацию.

— Потому что не посчитал это нужным.

— Значит, предупреждать меня о том, что на нас могут напасть, не надо? — наигранно удивлённо приподнял я брови.

— У меня был план, Тэйлон. Слить инфу и глянуть, кто завошкается. Слил её частями, следя за передвижениями родов, смотря, какие из них поведут себя странно. И они завошкались, круг сузился. Что касается тебя, то зачем?

— Зачем? — это было слишком нагло.

— Зачем? Вдруг проговоришься? Вдруг поведёшь себя не так, как нужно? Предупредишь Догмана, например? И тогда вся операция может выглядеть как специально запланированная, заранее подготовленная, когда всем всё заранее известно. На вас нападают, а вы даёте охрененно дружный и слаженный отпор! Ведь если это так будет выглядеть, то крыса может понять, что её вычисляют, и залечь на дно. Зачем? Ты бы сам предупредил солдат, отправляя их с целью проверить, есть ли крыса среди вас или нет, зная, что кто-то может проговориться или своим поведением сдать, что им известно о грядущем нападении?

— Я мог и не отбиться.

— Но ты отбился. Ставки сделаны, Тэйлон. Ты смог отбиться в туманах, ты смог спасти сестру от наёмников, ты смог справиться с пиратами. Здесь почему должно быть иначе?

— Потому что на войне ничто не идёт по плану, — ответил я.

— Я не предупредил тебя, чтобы не выдать твоими действиями попытку вытравить крысу. И круг сузился благодаря этому. Пара сливов, и она будет выявлена. Мы сможем использовать дезинформацию, чтобы управлять противником. Как ты хотел: ты отвечаешь за действия, я за планирование? Всё так и есть — я спланировал, ты отработал.

Отработал, ага…

— Диор, я не хочу, чтобы между нами были недопонимания, — спокойно сказал я ему. — Я могу понять, что ты составляешь план, я его выполняю, даже если он с риском для моей жизни. Всё же мы используем сильные стороны друг друга, чтобы выйти победителями. И я не отрицаю, что твой план был хорош. Но больше никогда не подставляй меня.

— Это была не подстава.

— Называй как хочешь, но не стоит это повторять. Не надо использовать меня, умалчивая о подобных подробностях. Иначе в следующий раз, когда ты увидишь дуло этого револьвера, — покачал я им, — это будет последним, что ты увидишь, я тебе клянусь. Я согласен работать вместе, но не буду тем, кого ты можешь использовать как свою жертвенную собачку.

— Я думаю, тебя можно будет предупредить в следующий раз, — согласился Диор.

— Это не вопрос, будешь ли ты думать в следующий раз или нет, — покачал я головой. — Ты предупредишь. Иначе я всё равно выживу и вернусь сюда. За тобой.

* * *

Диор смотрел в спину Тэйлону, пока тот не вышел из кабинета, после чего подождал ещё несколько минут и лишь после этого наклонился под стол.

— Ну, всё, дорогая, вылезай, он ушёл.

Хлина с радостным выражением лица выползла из-под стола, после чего осторожно отряхнула свою форму.

— Я не говорил, что в этой форме ты особенно сексуальна? — очень мягко улыбнулся Диор, проведя по её щеке нежно пальцами.

В ответ Хлина лишь разулыбалась, преисполненная трепетной радости, которой она была готова делиться с каждым встречным и по возможности этим и занималась. Не понимая ни слова и реагируя на тон и мимику, она была может даже чем-то большим, чем простой человек. Спроси Диора, и он бы сказал — она была самой искренностью, преисполненной только самых положительных качеств.

— Сейчас, боюсь, нам не закончить. Разве что вечером, детка, — вздохнул он, покачав головой. — А всё могло быть таким многообещающим, а?

Хлина лишь склонила голову на бок, озадачено посмотрев на него.

— Да, сегодня вечером будем отрываться тогда, — поцеловал он её осторожно в носик, заставив девчушку зажмуриться и разулыбаться. А после и вовсе потянулась и обняла его.

Какие мысли были в голове Хлины? Кто знает, но Диор прижал её к себе, чувствуя себя немного спокойнее. Такая мягкая, нежная и всегда честная. Искренняя… она такая искренняя в этом мире, где приходится грызть глотки и убивать. Такая чистая, что хотелось никогда не отпускать маленькую идиотку, заряжаясь от неё этим безмятежным хорошим настроением.

Немного отстранившись от неё, Диор вновь потянулся вперёд и поцеловал её в губы. Нежно, будто боясь сделать больно, когда Хлина ответила с жадностью и ненасытностью. Понимала она что-то? Или для неё то было сигналом, что её любят? Или естественный инстинкт, что за этим следуют определённые приятные действия, после чего она получит наслаждение, а душе станет очень приятно и радостно?

— Ну всё, — отстранил Диор её. — Беги работать. Диору тоже предстоит немножко постараться ради нас, хорошо?

Слышал бы Тэйлон его голос, не узнал бы в нём того ублюдка, которому хотел минут десять назад засадить пулю в голову.

Хлина вряд ли что-то поняла, но закивала и сама себе на уме со счастливой улыбкой вышла из кабинета, оставив Диора наедине с собственными нерадостными мыслями.

Всё шло по плану. По опасному, готовому развалиться от малейшего движения, но плану. И сегодня он подошёл очень близко к той черте, когда меч навис уже буквально над ним.

— Всё же получилось, верно? — спросил он в пустоту, постукивая пальцем по столу.

Слил информацию?

Если говорить на чистоту, Диор считал Тэйлона куда более тупым. Когда тот вернулся из армии, Диор посчитал, что тот деградировал окончательно и бесповоротно. Из слюнтяя в деграданта — такой себе переход. А сейчас он неожиданно научился складывать два и два. К счастью, не четыре и четыре.

Слил информацию?

О нет, Диор никому не сливал информацию.

Совсем нет, это он нанял тех наёмников. Как Диор и сказал Тэйлону, если бы он хотел, то нанял бы целую армию или специалистов, а не обычных наёмников, пусть и хороших. Да, он знал заранее обо всём, у него было время нанять и перевести туда людей. И ставка была на то, что Тэйлон даже оттуда выйдет живым.

Диор не соврал, он действительно делал ставку на Тэйлона. И тот её оправдал, выиграв для них множество выгодных карт.

Этот Догман не хотел присоединиться? Теперь он захочет. После того, как сам едва не стал жертвой врагов народа. А вместе с ним и связи, и возможности для их рода.

Борьба шла в слишком невыгодном течении? Медленно и слишком скрытно? Не развернуться? Теперь, когда все видят, что начинают уничтожать даже мелкие рода, и за это ничего не будет, все перейдут к более активным действиям. И в первую очередь они сами. Теперь есть причины действовать более жёстко, ведь идёт речь о защите. А власть, эта прогнившая куча навозного дерьма, окончательно дискредитировала себя, показав, что не в состоянии защитить даже тех, кто ей верой и правдой служит.

И рода… теперь, когда они видят, что под удар может попасть любой, они объединятся. Никто не будет разбираться, север это сделал или нет, потому что те уже очернили себя. Они будут по умолчанию виноваты для всех в произошедшем, пусть и без доказательств. И это заставит всех объединиться под страхом стать следующими и действовать.

И это всё возглавят они. А кто первый, тот и получает все преференции.

Глава 124

— Ты бы там вообще сдохла от холода, — сказал я, оттолкнув Ушастую в сторону.

— Пф-ф-ф… я отлично переношу холод.

— Я тебе говорил, что у меня есть балкон?

— Даже не думай…

— Тогда почему ты не можешь заткнуть свой рот, когда это нужно? Почему ты просто не можешь остановиться, тупая твоя рожа?

Ушастая отвернулась.

— Поэтому я тебя никуда не беру и ничего не доверяю. Ты не знаешь меры, и ты не знаешь, что такое подчиняться. Как тебя вообще взяли в столь элитный отряд? Твоё место в цирке.

— Я тебе не клоун, — буркнула она.

— Ты самый настоящий передвижной цирк со всеми вытекающими. Не удивительно, что тебя Диор не переносит.

— Он сам хитрожопый ублюдок. Спорим, он подстроил это? — рыкнула она в ответ.

Ну началось…

Я теперь понимал, что не зря не взял её с собой и даже не предупредил, что уезжаю. Ещё бы она мне там мозги ебала.

— Ты просто его ненавидишь, но он прав. Ты не можешь быть той, на кого можно положиться.

— Ты можешь на меня положиться, — фыркнула Ушастая.

— Тогда заткнись и иди… не знаю, полы помой. Точно, иди драй полы. Может тебя это научит спокойствию.

— Чтобы я ещё и полы мыла…

— Пошла полы мыть! — пнул я её под зад, выгоняя из комнаты.

Сложно, очень сложно с ней. Была бы хоть немного спокойнее, цены бы не было. Но Ушастая… её аж заводит до белого каления, что ей командует человек. Она вроде и пытается подчиняться всячески, видно, что старается утихомирить гордость, но при этом из неё это буквально прёт из-за всех щелей.

И всё же её слова про Диора, что это он устроил всё это, имели смысл. Причины? Да их может быть миллион: от попытки убрать меня до попытки запугать Догмана и заставить его присоединиться. Но без доказательств этого можно было лишь гадать, насколько далеко этот хитрожопый упырок готов зайти, чтобы осуществить только ему известные планы.

А вообще, весь этот шум с Ушастой возник из-за того, что мы с Диором отправляемся на следующий день на встречу с другими главами родов. Вообще, там будет бал, самый обычный бал, где встретятся друзья, родственники и так далее, и тому подобное. А уже под прикрытием бала встретятся главы домов.

Конечно, всем будет известно, зачем этот бал, но в открытую демонстративно собираться было чересчур провокационно. Так сказал Диор, так подумал я, когда она рассказал о наших планах. А Ушастая хотела пойти со мной, сославшись на то, что в прошлый раз если бы пошла, то всё было бы иначе.

Ага, как же… Может на один ушастый труп и стало бы больше, но не более.

* * *

— Приехали… — пробормотал я, облегчённо глядя на огромное поместье, сравнимое с нашим, через стекло самоезда. — И нас даже не убили.

Проехав ворота, мы остановились перед огромной белоснежной лестницей. По ней до самых дверей шёл красный ковёр, обшитый по краям золотом, а вдоль стояла нарядно одетая стража с ружьями наизготовку. Этакая пародия на королевскую стражу.

Как раз к тому моменту, как мы приехали, наверх уже поднимались какие-то гости: женщины и мужчины, которых у дверей встречали, предположу, хозяева поместья.

Учитывая тот факт, что всё же это был бал, нам тоже появляться на нём без партнёрши было нельзя. Поэтому Диор буквально за сутки нашёл для нас подходящих кандидаток. Тех, в верности чьих семей он был уверен, и кто не стал бы разбалтывать о том, что происходило. Поэтому теперь у обоих были две прекрасные юные девушки.

— Да не убили бы, — хмыкнул Диор. — Слишком много охраны и слишком многих подняли главы родов на уши, чтобы незаметно проскочить.

— Я бы проскочил.

— Ну да, тебе мыла не нужно, чтобы куда-нибудь проскочить.

— Диор, а тебе зубы не мешают? — спросил я с искренним интересом. — А то мало ли.

— Не, нормально. Самое то, я тебе скажу, — усмехнулся Диор.

Девушки даже головы не подняли на нашу перебранку. Их словно и не было здесь. Диор при мне очень точно объяснил, что от них требуется и что с ними будет, если они напортачат. Что будет с их семьями, которых он будет очень медленно давить на их глазах.

— Вы пожалеете, что не сдохли, — негромко произнёс он тогда им в кабинете. — Если хоть одна душа живая узнает, вы даже сдохнуть не сможете нормально. Это я вам гарантирую.

Диор умел быть убедительным. И что тогда они стояли, опустив головы, наверняка жалея о своей судьбе, что сейчас даже боялись посмотреть в его сторону.

— Ладно, трёп трёпом, но теперь слушай меня внимательно, Тэйлон. Их зовут Доргейнберги, они наши союзники… по крайней мере так себя называют. Один из самых сильных родов.

— Сильнее нас?

— Ну… может немного, — согласился он нехотя. — Они владеют несколькими заводами, как и мы, только производят кареты, самоезды, самоезды на ленточном ходу (это на гусеницах типа?), корабли и даже пушки для них. Влиятельные, немного грубые и самовлюблённые.

— Тебя, что ли, переплюнули?

— Не, ты прикинь, а? Я тут стараюсь, а они как нехер делать обходят даже в этом! — возмутился он. — Короче, его зовут Фрейзер. Тип жёсткий, может брякнуть что-то грубое, так что не ведись и держи себя в руках. Жену зовут Клара. Не забудь, когда будем представляться. Кстати, вот и наш выход.

В этот момент наш самоезд подъехал и остановился прямо напротив красной дорожки.

— Всё, погнали.

Как положено, сначала мужчина старше выходит и помогает девушке выйти, потом так же выходит и помогает своей девушки выйти младший, то есть я. К этому событию я надел свой любимый мундир, к которому успел привыкнуть. С одной стороны отполированные револьверы, с другой — меч: подарок от короля и сам по себе показатель высокого статуса, не говоря о медалях и орденах.

— Добро пожаловать на наш скромный вечер, тэр Диор, — кивнул он брату, — Тэрра Руйзи, — слегка поклонился уже девушке.

Он был подтянутым мужчиной в возрасте, о чём говорила седина в его кудрявых волосах и такая же поседевшая, но аккуратная бородка. Но его глаза были такими, словно он уже оценивает твою стоимость на чёрном рынке.

Диор ответил ему кивком, девушка приподняла подолы платья в поклон, после чего уже брат поприветствовал их.

— Тэр Фрейзер. Тэрра Клара.

— Надеюсь, поездка вас не утомила, ведь сегодня особенный вечер, — усмехнулся хозяин поместья после формального приветствия.

— Нисколько. Прекрасная Руйзи умеет развлечь разговором, не так ли, дорогая?

— Вы мне льстите, Диор, — едва слышно ответила она, зарумянившись.

Кажется, в этом мире у девушек это обязательный профессиональный навык.

Они прошли внутрь, и уже я поздоровался с хозяевами, после чего обменялся несколькими приветственными фразами.

— Тэр Тэйлон, я рад видеть такого человека, как вы, на нашем вечере, — улыбнулся он. — Чувствую себя в безопасности.

— Взаимно. Рад присутствовать на столь увлекательном мероприятии.

И едва сдержался, чтобы не зевнуть.

Зал поместья, конечно, было не сравнить ни с залом во дворце эльфов, не тем, где проходил бал. В разы скромнее как размерами, так и обстановкой, хотя всё равно выглядел богато.

Мне было достаточно окинуть всех взглядом, чтобы понять, что знакомых лиц я пока что здесь не вижу. Взрослые, куда старше, чем я, люди, ходили, обменивались приветствиями, сбивались в волчьи стаи, обсуждая последние новости. Если верить Диору, то здесь были все союзники короны. Но почему-то ощущал я себя как во вражеском стане.

Девушка рядом со мной молчала. Действительно красивая и нежная, она была как кукла, с которой я не чувствовал себя уютно. Сюда хотя бы… мышь? Да, даже мышь. Вернее, не даже — она бы идеально подошла, так как была такой же, как эта кукла, но хотя бы живой.

Поискав Диора взглядом, я пошёл в центр зала. Лавировал между кучками людей, отзываясь на приглашения, чтобы подойти, поздороваться, представить девушку, которую звали Лунка, и пойти дальше.

Несмотря на то, что Диор называл их союзниками, не было в этих людях того, за что бы я мог назвать их такими даже отдалённо. Не было в них той искренности, которую видишь в лицах своих боевых товарищей, когда знаешь, что тебя не обманут и в случае необходимости поделятся последним патроном. Эти выглядели как те, кто продаст тебя за чеканную монету.

Эти улыбки, взгляды, движения… даже сами лица, вылизанные до блеска, аккуратные и гладкие, будто ненастоящие, отражающие от себя своей неестественностью. И это высший свет, который дай повод, перегрызёт друг друга.

Скольким бы я здесь доверился?

Я окинул взглядом зал и понял, что никому. Совсем никому. Даже эти уже постаревшие мужчины, что собрались в кучу, с изрезанными морщинами лицами были как жуки, которые готовы броситься поковыряться в твоём трупе, едва ты сдохнешь.

Мы просто гуляли между группками людей.

Иногда я наблюдал, как они приветствуют друг друга, обмениваясь, как и положено по этикету, парой ничего не значащих фраз. Эти люди словно были запрограммированными болванчиками, которые работали по программе «этикет»: представься, обменяйся приветственной фразой, сделай комплимент, пошути и всё. А дальше или уходи, или оставайся и притворяйся, что тебе интересно, как идут заготовки меха, обрабатываются на новых станках детали или проводят новую трамвайную линию. Мелкие рода — мелкие проблемы.

Хотя были и знакомые лица, с которыми я раньше встречался. Например, Вьильгеры, родители Милены, хитрой суки, которая метила и, наверное, до сих пор метит мне в жёны. Мимо них пройти не удалось, так как со мной встретились взглядом и просто проигнорировать было слишком грубо.

— Тэр Ёран, тэрра Рише, — сначала кивнул, потом поклонился я, приветствуя семейную пару.

— Тэр Тэйлон, тэрра Лунка, — так же кивнул и поклонился он, после чего улыбнулся. — Рад тебя видеть в добром здравии, Тэйлон.

— Спасибо. Я тоже.

Что именно тоже: рад видеть себя в добром здравии или его, не уточнил. А как подумал, стало поздно.

— Ты так возмужал с последней нашей встречи, — улыбнулась по-тёплому Рише, мать Милены. — Завидный жених.

Но тут её взгляд перекочевал на Лунку. Рише оценивающе прищурилась, как лиса, лицо потеряло приветливость, стало более настороженным, внимательным.

— Тэрра Лунка, прошу прощения за неосведомлённость, но вы из рода… Таймани?

— Семьи Таймани, не рода, тэрра Рише, — тихо произнесла она.

Семья по статусу была ниже рода. Иначе говоря, может и аристократка, но всё равно по статусу ниже, чем они. Хотя Вьильгеры были таким родом, что даже будь она из какого-то рода, её статус был бы всё равно ниже их.

— Ах, семья… — Рише, казалось, облегчённо вздохнула. Разулыбалась, будто узнала хорошую весть. — Ты давно знакома с Тэйлоном?

И «тэрра» перед именем тут же пропало, и на «ты» перешла…

— Мы добрые друзья с ним, тэрра Рише, — ушла она от вопроса.

— Жаль, что вы, Тэйлон, нашли пару на этот вечер, — покачала она головой. — А моя дочь так надеялась получить от вас приглашение. Вы были бы идеальной парой.

Пусть дальше надеется. К тому же, говорить такое при второй половинке, как минимум, некрасиво, как мне кажется. Это значит, что они знают, что девушка лишь пустышка, чтобы место рядом не пустовало. Плюс нетонко проталкивают кандидатку.

Я лишь улыбнулся.

— К сожалению, Милена учится, а мне бы не хотелось прерывать обучение девушки по пустякам. Образование — наше будущее.

Да-да, больше пафосных фраз, больше пафоса, а то иначе какие мы аристократы.

— Вы так заботитесь о ней, — улыбнулась Рише.

— Приятно видеть настоящего тэра, — кивнул Ёран. — Кстати, если что-то понадобится, наш род всегда будет готов помочь вам. Кстати, а вы знакомы с…

И тут понеслось.

Сначала подошла одна парочка, потом другая, потом третья, четвёртая… Наша группа начала быстро разрастаться, будто все только и ждали, когда меня сможет выцепить кто-то знакомый и, следуя этикету, ввести в тусовку местных родов.

К нам присоединились даже люди из крупных родов, с которыми потом нам предстояло вести дела. По крайней мере фамилии звучали знакомые, как те же, например, Чифенстоу, чей сын должен был жениться на Ньян. Они не обязательно были из главного рода, вполне возможно, что из боковых ветвей, но всё же.

Комплименты и разговоры ни о чём довольно плавно перешли сначала к тому, что случилось с моей сестрой, а после что случилось и со мной. Уже в тот момент я понял, что у меня хотят выведать. Собственно, и собрал я такую интересную компанию вокруг себя лишь из-за того, что…

— Я слышала, вы бывали в эльфийском королевстве на днях, — сказала одна из женщин, чьё имя я не знал.

Да, об эльфах. А если точнее, о моих родственных связях с Ламель.

— Да, мне выпала честь посетить их остров, — кивнул я осторожно, наблюдая за тем, как все жадно обратили на меня всё внимание, словно стая голодных зверей.

— Как же вы попали на него? — спросил кто-то другой.

— Эльфы. Они…

Спасли мне жизнь? Нет, звучит немного уничижающе по отношению к нашему роду.

— …оказали мне поддержку. Правда, в самом конце, когда я уже возвращался со своей сестрой обратно.

Да, так будет нормально, потому что единственное, в чём мне пытались помочь ушастые, так это умереть.

— А правда ли, что вы виделись с Её Величеством Гензерией?

— Да.

Засосал её прямо в парке и едва не трахнул. Но зато трахнул её дочь и сделал ей живот. Звучит, как по мне, очень интересно. Было бы занимающе увидеть реакцию, если бы я именно так им и сказал.

— Поговаривают, у неё прелестная дочь, — кивнул один из мужчин.

— Да-да, я слышал, прекрасная эльфийская дева.

— А вы видели её?

— Её Высочество Ламель? — уточнил я.

Все улыбнулись. В принципе, это можно было считать ответом на мой вопрос.

— Да, мне приходилось видеться с ней.

И опять пошли разговоры: об эльфах, об их культуре, о том, как растут или падают из-за них цены. О том, какие они деловые партнёры и в каком состоянии по отношению к королевству Майкесендерии они находятся теперь. Иначе говоря, они готовили почву для того, чтобы задать один единственный вопрос.

— Тэр Тэйлон, а правда ли, что вы лично знакомы с ней? — спросила одна из женщин.

— Мы… общались с ней, — ответил я уклончиво. — Я, как представитель рода Бранье, заинтересовал Её Высочество Ламель, так как наш род ведёт с ними торговлю. Мы немного поговорили с ней.

— И как она вам?

— Необычная.

Да, сложно назвать обычной ту, кто может просто упасть рожей в тарелку.

— Это было довольно ёмкое описание, — хохотнул какой-то пузатый мужчина. — Необычная.

— Я слышала, она отличается удивительной внешностью, которая может покорить любого мужчину, — вставила женщина.

— А вы представляли интересы рода Бранье, тэр Тэйлон? — спросил другой.

— Да, — кивнул я.

И никто из толпы не спросил напрямую о свадьбе. То ли этикет не позволял задавать столь личные вопросы, то ли они действительно не знали всего… Хотя нет, если даже Рагдайзер, далёкий от подобного, знал, то здесь всем точно всё известно.

Но всё же никто так и не спросил, плавно перейдя на отвлечённые темы.

— Тэры и тэрры, я на мгновение уведу у вас своего брата, — вклинился Диор, осторожно выдёргивая меня из толпы. Люди улыбнулись, закивали, провожая меня взглядом.

Мы отошли метров двадцать от них к столам с закусками подальше.

— Ну и как тебе местное общество? — улыбнулся он.

— Доставучие.

— Ты так мягко описал их… Я бы выразился более грубо.

— Ты пришёл спросить, как я их охарактеризую? — немного раздражённо спросил я.

— Нет, предупредить, чтобы сильно не трепался. Новости о твоей свадьбе уже давно гуляют среди них, и скажешь ты им об этом или нет, разницы не будет. Разве что активнее обсуждать начнут и новость выйдет из области слухов.

— Но?.. — предложил я продолжить.

— Ты помнишь, что происходило в последнее время?

— Допустим, я понял, о чём ты.

— Поэтому меньше слов, больше бреда, брат. Старайся как можно сильнее избегать всевозможных тем, а то всё станет явным и давление может усилиться.

Речь шла о Рандомьерах и о наших планах на них. Диор подразумевал, что из меня попытаются вытащить хотя бы намёки на наши планы по поводу будущего.

— А что насчёт собрания, ради которого мы все здесь собрались? — спросил я.

— Будет, всё будет, — ответил Диор. — Причём очень скоро.

Глава 125

Вечер потихоньку набирал обороты: все гости, как я понимаю, пришли, музыканты начали наигрывать пока что тихо фоновую музыку, слуги забегали с подносами. По залу прогуливались с хозяйским видом Доргейнберги, приветствуя уже в неформальной форме гостей.

— Когда будет бал? — спросил я.

— Я вообще не знаю, с чего их называют балами, если честно, — хмыкнул Диор, с куда большим интересом выбирая закуски. — Как по мне, подобное надо называть трепальней.

— Чем?

— Трепальней. Все приходят сюда потрепаться и послушать трёп других. Собрать слухи, разнести новости и обглодать каждую косточку тому, кого здесь нет.

— Значит, бала не будет.

— Будет. Но позже. Хотя по мне, эти балы — устаревшая хрень, а они никак не могут сдвинуться дальше и придумать что-нибудь поувлекательней. Живут прошлыми заслугами и прошедшими днями.

— И мы одни из них.

— Одни да не одни, — хмыкнул он, наконец сделав трудный выбор и закинув закуску в рот. — Мы идём дальше, Тэйлон. Ты и я. И пусть мы песочим друг друга, мы не остановились в развитии, как они.

— Ты ненавидишь их?

— Нет, просто меня они бесят. Рода… звучит гордо, но стоит за этим что? Сила крови? Достоинство? Честь? — хихикнул он. — Не сильно это некоторых спасает.

Рода, кланы, дома, семьи — в мирах их называют по-разному, но почти все они построены на родственной крови, и зачастую единственное отличие от других — гены. Накопленная сила. Не более.

Как по мне, великий род может из себя ничего и не представлять. И всего один человек с револьвером может свести вековые усилия их рода на нет. Всё, чем они гордятся — ничто, пустой звук.

Ведь даже у обычных семей может быть история куда богаче, чем у рода. А убери эти надуманные людьми вещи про богатую родословную, вековую историю и так далее — всё, что несущественно, но чему предают какое-то переоценённое значение люди, и их род становится обычной семьёй.

По мне, корпорации в этом плане были куда лучше. Да, они очень похожи на рода, но зачастую их возглавляют те, кто смог пробиться. Люди, которые действительно достойны высоких мест, так как смогли пробиться благодаря своим навыкам: от ума до лисьей подлости, с которой они обходили оппонентов. А род? Родился дебил в роду, но считает себя особенным, значимым, чего-то стоящим лишь потому, что родился где нужно, хотя сам просто ноль.

— Куда руки тянешь, — шикнул неожиданно на свою половинку Диор, когда та тоже потянулась за закусками.

Её реакцию надо было видеть: девушка вздрогнула всем телом, отдёрнув руку, будто обожглась. Побледнев, она испуганно посмотрела на Диора, очень тихо пробормотав:

— П-прости…

Да, Диор умело пользовался своей аурой. Вроде обычный, но от него так и исходит подавляющая сила, которая заставляет тебя нервничать. Не меня, естественно, других. Но сейчас он лишь усмехнулся.

— Я пошутил, Руйзи, — приобнял он её за талию. — Не удержался. Угощайся, естественно, не для красоты стоит.

Она как-то неуверенно посмотрела на него, но руку к закускам не протянула.

— Ох, блин, какие все у нас запуганные… — запричитал он, взяв за зубочистку одну из закусок и протянув ей. — Держи, Руйзи. Я просто пошутил, серьёзно.

Мне показалась, что у неё аппетит совсем отбило, но лишь из-за того, что Диор сказал ей есть, она медленно забрала закуску и засунула её в рот.

— А ты что-нибудь будешь? — кивнул я на закуски.

— Да нет-нет, я совсем не голодна, честно-честно, — заморгала Лунка испуганно, сделав шаг назад.

— Ну вот, ты их напугал, Диор.

— Им полезно, да, девушки? Нужно помнить, кто заказывает музыку, а?

Они закивали.

— Вот. Видишь, Тэйлон? Полное подчинение. Так это должно работать. Уж кому-кому, но тебе должно быть это знакомо, как бывшему военному. Кстати, как там Вьильгеры? До сих пор пытаются тебе подсунуть Милену?

— Да, — поморщился я.

— Да ладно, отличная сучка же.

— Вот именно, что сучка.

— Ты не понимаешь главный плюс сучки, — вздохнул он. — Сучка вырастет в конченную суку, что будет жрать всех остальных. А если такая у тебя в семье, то считай, что твоя семья с той стороны хорошо защищена. Такая сгноит любого, кто посмеет на вас наехать, так как теперь это её дом. Конечно, если ты чмошка, она и тебя сожрёт, но ты-то, Тэйлон, не такой, а? А значит, ты в безопасности. Так что сучка — отличная жена, которую можно потом натравливать на других.

— Как-то сомнительно.

— Да ладно тебе, взгляни на нашу мать. Я её люблю, конечно, но раньше, поговаривают, она была конченной сукой. Просто редкостной сучарой, которая гнобила абсолютно всех, — удивительно, но Диор говорил об этом с нескрываемой гордостью. Кажется, я знаю, в кого он такой уёбок. — Ну а потом она вышла за нашего отца.

— И пыталась его сожрать?

— Чтобы редкостная сучара и не попробовала на зуб своего мужа? — хмыкнул он. — Конечно попробовала, только, видимо, зубы он ей и пообломал.

Удивительно, учитывая разницу в весовых категориях.

— Так что наша мать ещё та сука, которая за семью сгноит любого с рьяным остервенением. Это нам повезло, мы её дети, а другим пощады не будет. Поэтому, если брать всех девчонок, Милена просто отличный вариант, отвечаю. Учитывая тебя нынешнего, будет молчать и в рот заглядывать, а другим просто не будет спасения. Лучше неё разве что… не знаю, принцесса? Да, наверное. Ну может ещё кто из их родов, — кивнул Диор на людей. — Но там смотреть надо. Всё лучше той же Юноны.

— А сам?

— Что сам?

— Девушку нашёл?

— Да хрен знает… — пробормотал он. — Ну, Хлина не в счёт, ясное дело… да, наверное, найду себе позубастей, и отлично.

Вскоре начались танцы, и люди начали разбиваться на пары. Вернее, естественно, все мужчины сначала танцевали со своими дамами. А учитывая размеры зала, пришлось сделать несколько заходов, чтобы все смогли протанцевать.

Даже я танцевал. Не сказать, что получил какое-то удовольствие, но Лунка была красивой девушкой и у меня на неё вставал. Если бы была возможность без обязательств, можно было бы и потрахаться. Только вряд ли такая возможность у нас будет.

— Ладно, оставляй Лунку, надо немного сдвинуться, — толкнул меня в спину локтём Диор. — Начинаем потихоньку собираться.

Он кивнул в сторону, где постепенно собирались вместе мужчины. Солидные, статные, в элегантных костюмах, они тихо беседовали в дальнем углу зала, будто заговорщики. И к ним продолжали подходить другие. Причём там были, как я понимаю, не только главы родов: уж слишком много людей собиралось. Скорее всего, и побочные роды, те, что поменьше прибились. И в основном они были или средних лет, примерно так сорока, или уже постарше, шестьдесят, а может и больше.

— Молчи и слушай. Не влезай только, — предупредил Диор. — Пошли. Послушаем старческие бредни.

Вместе мы спокойно направились к ним, осторожно обходя девушек, женщин и мужчин, для кого этот клуб был слишком крут.

— Тэры, — кивнул Диор, когда мы подошли ближе.

— Тэр Диор и тэр Тэйлон, — кивнул Фрейзер, хозяин вечеринки.

Другие просто кивнули в знак приветствия, расступившись и пропуская нас как бы вперёд этого импровизированного кружка по интересам.

— Жаль, что ваш отец не удостоил нас своим присутствием, — сказал один из мужчин.

— Тяжёлые времена требуют непростых решений, тэр Ольгерд.

— Да, но здесь всем тяжело.

— Да, и как вы заметили, не все сидят в столице. И не на всех нападают трижды за несколько месяцев.

— Всем нелегко пришлось.

— Особенно вам. Как продвигается подписание нового контракта? — улыбнулся Диор.

Не знаю, о чём речь, но Ольгерд поморщился. Видимо, Диор пнул его в больное место, которым тот не хотел светить. Или же место было не больное, а наоборот, показывало его с невыгодной стороны.

Кстати, я знал Ольгерда. Он был отцом Амелии, то есть девочки, в которую вселилась Суцьиси. Глава рода Рин.

—Хватит ругаться, тэры, — взял слово Фрейзер, когда спор уже и закончился. Наверняка выбрал момент, чтобы и показать себя хозяином, и в то же время как бы не влезать случайно в спор. — Бранье действительно пришлось очень трудно, тэр Ольгерд. На бедную тэрру Сильвию дважды нападали. И после одного из нападений она получила страшные увечья. Так что можно сказать, что Бранье досталось больше всех.

— Здесь всем досталось, — холодно сказал Ольгерд.

— Да, но не всем достались такие выгодные контракты, — улыбнулся обворожительно Диор. — Хотя, например, тэр Ёран снабжал армию одеждой и обувью по себестоимости. Или тэр Роберт, который отстраивал дороги через леса, или Фью-Фью, кто поставлял ружья с револьверами…

— Достаточно, тэр Диор, — осадил его Фрейзер. — Мы здесь собрались не кусаться и лаяться. Лучше направьте свою злость на тех, кто этого заслуживает. Тэр Догман, — кивнул он человеку, который показался за нашими спинами. — Рад, что вы посетили наш вечер.

— Тэры, — прогудел он, кивнув. — Прошу прощения, что заставил ждать. Добраться до вас было непросто.

— Ничего страшного. Пройдёмте, господа. Незачем нам стоять, как простолюдинам.

Нас повели по коридору вглубь здания. Надо сказать, что здесь тоже старались обставить всё очень дорого. Буквально кричаще. Картины, мебель, ковры, светильники, всякие безделушки, которые вроде для чего-то созданы, но просто стоят и к ним никогда никто не притронется.

Встреча проходила в комнате, напоминающей библиотеку. По крайней мере, здесь стены были заставлены шкафами с книгами, где был даже балкончик наверху. При этом здесь же стояли столики, тумбочки, два больших глобуса и, конечно же, кресла. Причём самые элитные, как я понимаю, стояли около большущего камина, который сейчас был растоплен и мягким светом освещал комнату.

Семь кресел для семи глав великих родов, что обладали большой властью в стране по типу корпораций: Чифенстоу, Вьильгеры, Фью-Фью, Блэскенсов, Рин, Доргейнберги и мы — Бранье.

Мы, понятное дело, добывали кристаллы. Не только кристаллы, там были металлы, полезные ископаемые и так далее. А ещё мы производили оружие и строили всевозможные станки.

Доргейнбергам принадлежала львиная часть промышленности, которая строила корабли, самоезды, кареты и всё, что могло передвигаться. Плюс они делили с нами рынок по всяким станкам и прочим механизмам.

Фью-Фью были чистыми оружейниками. Самыми крупными, которые снабжали не только Майкесендерию, но и эльфов, и даже северные королевства. Довольно важный элемент страны, неудивительно, что за них так боролись.

Вьильгеры были по текстилю. Хлопок, шерсть, даже синтетика — всё про них. Одевали всё королевство. Конечно, не одевали, но по тканям они были почти монополистами и делили бизнес с мелкими предпринимателями.

Чифенстоу вели сельскохозяйственный бизнес, причём, в отличие от других родов, здесь на этом поле деятельности они были единственными. Единственным крупным родом, который крутился в сельском хозяйстве. Если, например, по промышленности мы конкурировали частично с Доргейнбергами и Фью-Фью, а по добыче ископаемых с Блэскенсами, то у Чифенстоу конкурентов в этой сфере не было, кроме более мелких родов и предпринимателей с фермерами.

Блэскенсы занимались тоже добычей полезных ископаемых, а ещё строительством. Крупные государственные подрядчики, которые отстраивали дороги, дома и, поговаривают, целые города единолично.

И Рин — эти были торговцами и подрядчиками. Купили у одних, продали другим. Надо что-то построить — находят тех, кто это построит. Надо что-то сделать? Они и это найдут. У них было очень много связей. У них было больше всех связей. Например, как я понял, они очень тесно контактировали с Тарсонами — родом, который был едва ли не самым близким к королевскому.

Кстати, Тарсонов здесь не было, хотя их можно было назвать правой рукой короля. Они крутились, как я понимаю, во дворце и имели хорошие связи, как и Рин. Только если Рин имели связи в деловой сфере, эти имели много знакомых в политике. Не удивительно, что старшая сестра принцессы Исси вышла замуж за члена их рода.

Ни одного монополиста, по сути — даже держа крупную долю, они всё равно или делили между собой какой-то бизнес, или теснились с более мелкими сошками типа мелких бизнесменов.

Когда мы вошли, все начали рассаживаться. Не теснились, но при этом и не рассаживались по углам. Семеро глав сели в самом центре у камина, когда мне и другим достались места в стороне. Вокруг забегали слуги (служанок видно не было), и, пока мужчины разговаривали на отвлечённые темы, им разливали спиртные напитки.

Да, это было не собрание, где один хлопнет в ладоши и скажет: «встать, суд идёт» или обведёт всех взглядом и негромко сообщит: «друзья, у меня для вас есть плохие новости». Совсем нет, все говорили о всём подряд, от девушек до бизнеса, но так или иначе все они как-то плавно сошлись на одну тему и сконцентрировались удивительным образом вокруг глав родов. Не знаю, как так получилось, но вскоре все внимательно слушали то, что говорят там, у камина.

— После обвала шахты в Льиостарских горах цена на уголь так и вовсе подскочит процентов на десять, — поведал Роберт, глава рода Блэскенсов. — А учитывая, какая движется на нас зима…

— Да, слышали. Бизнес с лесом сейчас пойдёт на взлёт тоже. Это городам, где есть запасы, не так страшно, хотя пояса затянуть придётся. А вот в мелких люди пересядут на старые добрые дрова, — кивнул Ёран.

— Ну вам-то тужить не придётся, — усмехнулся тот.

— И цены на металлы вскочат до небес… — вздохнул Ирений, глава рода Фью-Фью, тот самый, который сомневался и в чьём роду оказалась Сильвия. — Сейчас почти по всему ударит.

— Ну кто-то и выиграет, — Ольгерд посмотрел на главу рода Чифенстоу, Рурка. — А кому-то и вовсе плевать.

— У нас, кажется, Рагдайзеры занимаются лесными заготовками, — они покосились на Догмана, который сидел неподалёку.

— Да, но, учитывая случившееся, сейчас восстанавливать документы, договоры, все эти бумажки… — фыркнул он презрительно. — Почти всё потеряли в огне.

— Не восстановить?

— Восстановить, но… меня сейчас заботит другое. Дочь отправил к матери в столицу, потому что после произошедшего чёрт знает, придут ещё раз или нет. Никто даже не чешется, чтобы расследовать произошедшее.

— Всем плевать, — покачал головой Диор. — Мы уже дважды подвергались нападению до этого, а совет разводит руками и говорит, что ищут. Всем ясно, кто виноват.

— Ясно-то ясно, но попробуй без доказательств подойти к северным, — ответил Ольгерд.

— Теперь это значит, что моно нападать на рода? — негромко спросил Ёран. — Получается, что нападай, но не попадайся, так, что ли?

— А что им делать? Броситься судить первого попавшегося? — спросил кто-то из мужчин.

— Делать? Хоть что-то? — ответил кто-то другой. — Раньше такого не было. Все знали, что виновника найдут. А теперь получается, пока на глаза не попадёшься, ничего тебе не будет, твори что пожелаешь?

— Причём, пока у одних пытаются убить члена семьи, у других рушатся шахты и горят поместья с документами, — добавил Диор.

Кажется, вся комната позабыла, о чём они разговаривали.

— Это паранойя, — фыркнул Ольгерд.

— Такая, что моя сестра стала калекой и дважды жертвой нападения. И оба раза там, где корона должна была нас защищать. Сейчас, вот, сгорел дом Рагдайзеров и обвалилась угольная шахта. Прямо перед холодной зимой. Достаточно совпадений, чтобы стать параноиком.

— Но как раз твой брат и был в этом поместье. Не обязательно, что кто-то хочет перед холодной зимой заставить всех мёрзнуть. Может вы и были целью, — сказал Ёран.

— Может и да, — пожал тот плечами. — Но теперь это не играет никакого значения, потому что факт есть факт — границу переступили. Напали на поместье рода. А виновных до сих пор не нашли и даже предположить не могут.

— Не к добру это, — сказал кто-то из мужчин.

— Если ответа не последует, то нападения продолжатся. Безнаказанность порождает новые преступления, — пробасил Догман. — Теперь без разницы, кто был целью — я или Тэйлон. Факт в том, что на род напали, а ответа не последовало. Значит, некоторые могут решить, что нападать на род можно уже без страха и главное — не попасться. Если так пойдёт дальше, все малые рода, что не примкнули ни к кому, попадут под удар, так как защитить их будет некому. А потом они возьмутся за тех, кто покрупнее, — посмотрел он красноречиво на глав великих родов. — Это будет вопросом времени.

— Уже взялись, — ответил Диор. — Взялись не за мелкие рода, за крупные. Пока мы возвращались из королевства эльфов, на нас напали.

Глава 126

Повисла тишина.

— Напали? — переспросил Фрейзер.

— Когда возвращались. Мы отправились первыми, и нас едва не сбили в туманах, — пояснил Диор, после чего рассказал душещипательную историю.

Как сказать, душещипательную, половину он переврал. Сначала, по его версии, мы хотели вернуться все вместе, но в последний момент передумали. У отца переговоры с деловым партнёром были, жена, естественно, с ним. Дочери тоже захотели уехать позже. А в поместье кто-то должен всё же быть, поэтому отправили нас.

По его новой версии, никто не знал, что на судне не все, поэтому напали, желая разобраться сразу со всей семьёй. Но мы ушли, мы молодцы. А остальных решили всё же оставить там, на острове, так как, судя по сложившейся картине, взялись теперь за глав родов.

Диор умел рассказывать, даже я заслушался, так хорошо заливал им в уши.

А подвёл итог он ещё более оригинально:

— Они пытаются вывести из игры тех, кто держит королевство. Шахт с кристаллами не так уж и много. Без нас не будет ружей, не будет некоторых механизмов, магии, самоездов и даже света. Холодная зима — вам не надо объяснять, как расшатывается обстановка и повышается недовольство, когда люди умирают от холода или голода. Шахты рушатся, лесопоставщики умирают. И, конечно же, род Фью-Фью…

Диор красноречиво посмотрел на Иренея.

— К чему ты клонишь? — нахмурился он.

— Ты долго не мог определиться, — негромко сообщил Диор. — Лишь когда твой сын засадил моей дорогой сестре, вы выбрали сторону. А до этого кто был претендентом? Девчонка из Рандомьеров? Асака? Самые крупные поставщики оружия едва не присоединились к северу.

— Бизнес есть бизнес.

— Но не тот, когда всех остальных собираются посадить на кол, — возразил Роберт. — Ты знаешь, что север есть север.

— Я придерживаюсь нейтралитета.

— Не может быть нейтралитета! — воскликнул Ольгерд. — Есть только корона!

Вот уж точно ярый защитник короны, так как работает на неё. И поэтому от него точно первым избавятся, когда сменится власть. Или он удачно переобуется и примет новую сторону, здесь уж как повезёт.

— Я не собираюсь участвовать в войне родов!

— Она уже идёт, если ты не заметил, — поднял Диор голос. — Рагдайзеры самый наглядный пример. А мы? Да все здесь? Тоже под бизнес подпишешь?

— Я ничего против вас не делал.

— А надо именно что-то сделать нам, чтобы быть на стороне врага? — прижал его с другой стороны Ёран.

— Да с чего вы взяли это?!

— Тэры! — поднял голос Фрейзер. — Тэры! Мы здесь не собачиться пришли! Если Фью-Фью здесь, он сделал свой выбор, и мы все благодарны за это. Он никому ничем действительно не обязан, но его выбор — корона. Поэтому больше уважения друг к другу. Мы здесь все поддерживаем одну цель — защитить себя. И Рагдайзеры с Бранье действительно лишь начало. Корона бездействует, потому что у неё связаны руки. Теперь мы сами по себе…

Сами по себе, давайте объединимся…

Столько было сказано пафосных слов за эту встречу, но, кажется, единственным достижением стало то, что все признали, что война уже идёт среди нас. На словах мы решили держаться вместе, но как это будут делать, никто не сказал. Я не уверен, что это действительно принесёт какую-то пользу.

Если разложить всю встречу кратко, то получилось так:

После того, как Фрейзер всех успокоил, все потихоньку начали соглашаться, что надо держаться вместе и что корона уже ничего не решает. Потом начали обсуждать, какой север плохой и кто может за этим всем стоять. После этого начали обсуждать, что можно предпринять. А под конец дружно поддержали предложение держаться вместе.

Всё.

Обычно те, кто вот так решает проблемы, обречены на провал.

Если решили объединиться, надо распределить, кто приносит деньги. Кто делает поставки оружия и так далее. Обязанности — это залог крепкой команды. Каждый точно должен знать, за что отвечает, что делает и чьё место занимает, если товарища подкосили.

Здесь я ждал того же: они распределят роли, выделят людей и деньги и разработают дальнейший план против севера, на кого давить и по кому ударить. Ну или хотя бы обсуждения, кто кому будет помогать, если вдруг один из родов подкосят ударом.

Не, ничего такого. Пафос, больше пафосных слов, ещё больше!

Кажется, это был девиз всей аристократии — больше слов и меньше дела.

— Не понравилось собрание? — хмыкнул Диор, когда мы вернулись в зал.

— Пафосные дифирамбы себе любимым и клятвы верности друг другу? Нет, я привык к более чётким планам, — поморщился я.

— Вот оно и есть, о чём я говорю, — хлопнул он меня по спине. — Они слишком закостенели. Думают, что мир будет всегда крутиться вокруг них.

— Тогда к чему это было?

— Всё движется медленно, Тэйлон, — взял бокал с вином в руки Диор. — Очень медленно. Это не дело одного вечера. Но главное уже сделано — проблема признана, а значит, это уже пятьдесят процентов успеха.

— К чему? К тому, что все будут готовиться до того момента, когда никого не останется?

— Ну… может быть. Однако теперь, если что, можно будет в некоторых делах оперировать этим.

— Зачем?

— Если что-то понадобиться. Плюс надо занять главенствующее положение здесь, а для этого выгодно, чтобы никто особо не дёргался. Если бы они сразу же согласились, то что? Нашли бы сами негласного лидера. А когда ты собираешь всех, всё будет сходиться на тебе, а это дорогого стоит, даже нескольких захудалых родов.

— Будут слушаться-то?

— Стадный инстинкт не чужд даже главам родов, особенно, когда речь идёт об угрозе их положению и достатку, поверь мне. К тому же, ещё несколько таких нападений, и они сами будут рады объединиться… в следующем году…

— Понятно… — пробормотал я.

— Надеюсь, — он отпил вино, поморщился, поставил на стол обратно. — Как бы то ни было, мы будем заниматься своими делами дальше. Дальше у нас академия, если не ошибаюсь. Есть мысли?

— Предлагаешь мне решить этот вопрос?

— Это ты у нас тактик. Я стратег, брат. Я могу тебе задать план, но думаю, тебе лучше самому, ведь сам и будешь выполнять его. Я не знаю, насколько далеко ты можешь зайти.

— Ясно…

Так даже лучше. Мне говорят убить — я убиваю. Мне говорят похитить — я похищаю. Мне задают цель, а уже я решаю, какими способами её достигнуть. Потому что так я могу рассчитать силы и ресурсы, могу увидеть, как лучше, и прикинуть, насколько сильно можно будет отойти в той или иной ситуации от плана, чтобы не было последствий.

* * *

Всё же поехать в академию, бросив всё, я не мог. Следовало сначала закончить с защитой, особенно, когда у меня было практически всё необходимое: от людей до материалов.

Людей, естественно, мне подогнал Догман. Всё же как у человека, у которого богатая история по службе и у которого предки тоже были военными, у него были как связи, так и знакомые, поэтому вскоре у дверей были люди, что прошли под его началом не одну войну.

В принципе, если будет недостаточно, можно будет заказать ещё, однако пока что, на первый взгляд, сойдёт. Главное, что бойцы знали, что такое воевать, умели стрелять и драться на мечах, у них был опыт, и понятие субординации не было для них пустым звуком. Но самый огромный плюс в том, что за них ручался Догман, а значит, шанс того, что нас кинут или просто сбегут, невелик.

Расстановкой занимался, естественно, я, несмотря на недовольство начальника стражи.

Перво-наперво, охрана въезда в поместье. Я поставил туда сразу восемь человек: двое стоят на виду, шестеро на подхвате в небольшом домике-караулке, чтобы всегда рядом. Плюс сменяют друг друга. Ещё было десять часовых групп из двух человек, которые всегда курсировали вдоль забора, проверяя периметр. Итого в карауле периметра вышло двадцать восемь человек.

Дом я тоже не обделил вниманием. На крыше, естественно, были наблюдатели. Пришлось немного перестроить некоторые места крыши, чтобы сделать там посты для наблюдения, но зато теперь у нас было шесть человек, которые видели округу сверху. Вооружённые биноклем, на специально отстроенном месте они могли увидеть заранее всех тех, кто будет приближаться по земле, и подать сигнал в колокол, который был у каждого.

У каждого входа в поместье стояло по двое, что в сумме давало десять человек. Плюс стража по этажам, задачей которой было ходить и проверять в тёмное время суток покой поместья на всякий случай — тоже шесть человек. И так в самом поместье охраняло двадцать два человека.

И, естественно, группа быстрого реагирования из двадцати человек, которые готовы сорваться тут же на помощь, если таковая потребуется. Куда же без неё в неспокойное время? Полностью вооружённые до зубов и готовые открыть огонь в любой момент.

Получалось, что в сумме каждые сутки у нас дежурило семьдесят человек. А учитывая, что смены три, то в сумме у нас теперь было двести десять солдат. Как сказал Диор:

— Хуясе, пополнение охраны на сто восемьдесят человек, блять…

Да, небольшое пополнение. Три группы по семьдесят человек, которые сменяли друг друга каждый день.

Естественно, что возросли расходы в семь раз, плюс их надо было кормить ещё, но, с другой стороны, я мог сказать, что в случае необходимости мы сможем отбиться. Если нападут, то как минимум человек тридцать для отражения удара в первые минуты наберётся в ту же секунду (остальные должны оставаться на постах, если атака с двух флангов). А потом минут десять, а может и ещё меньше, и туда подключится ещё сто человек минимум. Тут уже от любых наёмников отобьёмся.

Даже если повторится история, как у Догмана, мы сможем спокойно сдерживать атаку в поместье до подкрепления, которое равносильно небольшому войску как по количеству, так и по опыту.

Естественно, что этим не ограничилось.

Первым делом, солдатам надо было где-то спать и питаться, поэтому пришлось строить казармы-пристройку к поместью, так как внутри располагать их Диор отказался. Это не говоря о необходимых вещах, как туалет, оружейная и прочие помещения, которые требовались для функционирования маленькой армии. Плюс улучшенное освещение территории поместья, чтобы все важные подступы не были покрыты мраком.

Также отстроили караулку у въезда. Помимо неё, перед воротами сделали змейку из камней, чтобы никто на самоезде не попытался прорваться, и несколько дзотов, из которых можно было отстреливаться.

Дальше пошло дело за забором.

Я всё же смог показать, как делать колючую проволоку, и теперь мы закупали её буквально километрами. А располагали мы её на обратной стороне от забора, как бы это странно ни было.

Было два типа защиты, которые я встречал в мирах. Один был рассчитан на предотвращение проникновения, поэтому всё делалось с расчётом на то, что нарушитель посмотрит на защиту и скажет: «да ну нахрен лезть туда». Другой был рассчитан на поимку: всё выглядит вроде как безопасно, он лезет и по-мёртвому встревает, при этом давая понять всей базе, что кто-то пытается проникнуть.

По мне, второй вариант был лучше, ведь если человек знает заранее обо всех ловушках, он может придумать способ их обойти. Так что смысл колючей проволоки был в том, что человек перелезет, спрыгнет и ровно в колючую проволоку, откуда уже сам не выберется. А если и выберется, о проникновении и так будет уже известно.

Также у нас появилась контрольно-следовая полоса в четыре метра. Проблем особых не было нигде с ней, кроме леса со стороны озера, где пришлось прорубать эти самые четыре метра с двух сторон. Зато через лес теперь хрен кто проберётся и участок поместья был теперь действительно огорожен.

Ещё в самом начале, когда я появился здесь, подумал, что это самое слабое место поместья. Далеко от поместья, не контролируется, и любое количество противников может там проникнуть, чтобы потом совершить нападение на поместье. Так вот две сотни бойцов перебралось бы там, и я гарантирую, что их бы никто не заметил, пока они не начали бы атаковать.

А теперь смотришь и понимаешь, что самое слабое место поместья тоже теперь защищено.

Это всё, что касалось конкретно укрепления периметра, хотя это было не всё, что необходимо было сделать. Лишь основные обязательные моменты.

Помимо этого, пришлось закупать много амуниции.

Например, ружья и револьверы. И если ружья выходили более-менее по цене, то револьверы обходились очень дорого, даже самые простые. Однако было глупо сравнивать один выстрел и целых шесть за раз. Да, перезарядка, но перед ней целых шесть пуль одна за другой будут выпущены, что дорогого стоило во время боя. Но закупили мы револьверов всё равно только на одну смену.

— Ты нас разорить решил? — сказал тогда Диор.

— У нас дохрена денег.

— Но они не вечные.

— Но их всё равно даже после покупки револьверов будет дохрена. И мы заработаем ещё.

— Ага, легко тебе говорить… нет, покупаем их на одну смену… сколько там… семьдесят самых простеньких. Остальные перебьются ружьями. Охренеть, блин…

Было немного раздражающе постоянно слушать, как Диор тычет меня в то, сколько на это ушло денег. Да, много, но разве безопасность того не стоила? Теперь это место разве что армия сможет взять.

К ружьям ещё прилагались мечи, одежда, пули и много всякой всячины, из которой я мог выделить, например, огромною трубу. Для меня она была едва ли не основным инструментом по защите, так как позволяла управлять людьми и организовывать оборону в связи с отсутствием рации. Как пример: долгий гудок, после чего два быстрых — нападение на ворота; долгий гудок и четыре быстрых — нападение на западе и так далее. Для этого пришлось даже нанять трёх человек, которые могли бы подавать вовремя сигналы.

Плюс у самих людей были небольшие дудки, которыми они могли подать сигнал с места. Даже систему сигналов разработали, которая помогала бы быстро передавать сообщения. Короче, система была сложной, но полезной.

Была бы возможность и моя воля, я бы натыкал сюда ещё турелей, минных полей, пустил бы ток по забору и поставил вдоль дороги скрытые наблюдательные точки, чтобы заранее предупреждать о приближении любых гостей.

Последнее, кстати, реализовать я всё же смог. Была загвоздка в том, как они будут предупреждать. Не дудеть же в дудку на весь лес о приближении кого-то, верно? Идея пришла, когда я вспомнил о верёвочках в доме, за которые надо было дёргать и которые соединялись с колокольчиками в комнате прислуги.

Здесь был реализован тот же принцип. Стражник держался в укрытии, дёргал за шнурок и звонил в колокольчик в караулке. Так же были выработаны сигналы о приближении гостей, незнакомцев или противников.

И глядя на то, что было создано с таким трудом, я мог кивнуть самому себе и сказать, что теперь поместье сможет пережить нападение и я за него относительно спокоен. Через забор теперь перебраться было как минимум сложно, особенно незаметно. Появилась возможность предупреждать, подавать сигналы и управлять защитой на расстоянии. Постов и часовых стало куда больше и, возможно, будет в будущем ещё больше, что повышало безопасность. А если вдруг действительно будет нападение, поместье сможет продержаться даже благодаря количеству солдат, которые умеют воевать.

Теперь это место было не страшно оставить. К тому же, вряд ли сюда будет прорываться сто человек. А даже если и будет, обычно для взятия укрепленных сооружений требуется как минимум в три раза больше солдат, чем защищающихся. А столько вряд ли хоть один род бросит в атаку на чужой земле.

И вскоре мы уже на деле смогли увидеть защиту в действии. Перед самым отъездом все мои труды (не только мои, естественно) принесли свои первые плоды. Мне бы хотелось порадоваться… но, к сожалению, радоваться было нечему. Эффективность наших мер работала в обе стороны — понятия свой-чужой она не знала.

Глава 127

Сигнал тревоги застал меня в кабинете Диора, когда мы с ним спорили (ругались) по поводу будущего плана по похищению. Глухой, с трудом пробивающийся через стены, он тем не менее был хорошо слышим и заставил сердце ёкнуть.

До этого активно выясняя, кто же из нас тупее, мы с Диором одновременно, как по команде, замерли и подняли головы кверху, вслушиваясь в этот отрывистый гул. Все мысли в голове, что были до этого, сменились одной простой и понятной — чёрт, началось…

Напали…

Я всего секунду смотрел куда-то в потолок, вслушиваясь в звуки тревоги, после чего совершенно другим взглядом посмотрел на Диора. Все наши разногласия просто исчезли, будто их и не было. По сравнению с тем, что сейчас могло начаться, они стали выглядеть детским лепетом.

Долгий гудок, три быстрых, два средних. Долгий гудок, три быстрых, два средних.

— Тревога, — как-то отстранённо произнёс он первым.

— Северо-западная стена, — напряжённо ответил я, после чего сорвался к двери, крикнув напоследок. — Ты знаешь, что делать!

Под глухой вой тревоги я вылетел в коридор и стремглав помчался к своей комнате, где лежали кобуры с револьверами. Не подумал, моя ошибка, надо всегда носить их рядом. Промчавшись по коридору, я резко свернул за угол, где едва не сбил с ног молодую служанку, Колиру, которая с выпученными глазами куда-то мчалась.

— Господин Тэйлон! Тревога! — пискнула она, будто я и не заметил. Вот неотёсанная душа…

— Сообщи другим служанкам. Всем подняться на третий этаж во второй большой зал, поняла?! Запритесь и не высовывайтесь!

Второй большой зал на третьем — большое помещение чёрт знает для чего. На первом при атаке слугам точно было делать нечего.

— Чего встала?! Беги! — рявкнул я, подгоняя её, и сам бросился бежать.

Перепуганная то ли моими словами, то ли тревогой, Колира бросилась бежать, подхватив юбку, чтобы не запнуться.

Все знали, что делать. Я всех достал в этом поместье своими лекциями, куда бежать и что делать, заставляя их выполнять эти действия раз от раза. Гонял, чтобы у них на подсознании отложилось это. Чтобы даже во время паники, которая сковывает и лишает мозгов, когда всё рушится, взрывается и так далее, они просто на подсознательном уровне делали то, что необходимо.

А именно — спасались в самой дальней комнате, где, по моим прикидкам, их достать случайным огнём не должны. Откуда при желании и необходимости можно было даже осторожно спуститься вниз по верёвкам. Я и оставил там канаты на такой случай, если вдруг действительно возникнет необходимость покинуть поместье таким образом. То есть даже при пожаре они не окажутся отрезанными от выхода и смогут хоть как-то уйти.

Промчавшись до комнаты, я распахнул дверь и схватил у самого входа кобуры с револьверами, которые заблаговременно повесил, чтобы в случае необходимости не искать. Кто же думал, что необходимость возникнет так быстро…

На бегу застёгивая ремни на поясе, я бросился к лестнице, которую преодолел в несколько прыжков, и оказался в холле на первом. Здесь уже столпилось несколько солдат, которые готовились к обороне. Среди них затесались и Ушастая с Росси, который теперь жил здесь.

— Росси, за мной! Остальным запереть выходы! Ушастая, к Диору, башкой отвечаешь за него!

Теперь все двери были у нас обшиты железом и на засовах, чтобы хрен выбьешь, а на окнах первого этажа установили решётки. Поэтому просто пробраться на первый этаж через разбитое стекло или выбить дверь хрен получится. Считай, никто не проскользнёт. Могли поджечь, но и этот вопрос активно решался.

— Что встали?! — рявкнул я. — По местам!

И выскочил на улицу, бегом направившись в сторону предполагаемого прорыва. Вечерний мрак уже разогнали включившиеся лампы. С крыши продолжала вопить труба, теперь куда громче, когда мы оказались на улице. Надо будет потом придумать, как подавать знак, чтобы она замолкала, а то теперь уже мешает.

Стрельбы не было. Это уже было хорошим знаком, так как я очень сомневаюсь, что двадцать человек, что уже должны быть там, смогли вот так быстро и бесшумно перестрелять, что ни один не смог издать и звука.

Однако я рано радовался: буквально мы прошли десять метров, как послышались одиночные выстрелы, которые мало походили на перестрелку.

— Росси… — не глядя, позвал я наставника.

— Знаю.

Тот действительно понял меня без слов, мгновенно сменив траекторию и скрывшись во мраке леса.

Я же тоже начал обходить предполагаемое место стрельбы, обходя быстро с фланга. По ветвям не бежал, так как боялся, что в такой темноте просто навернусь и переломаю себе кости. Но, в принципе, это и не понадобилось, так как вскоре я выскочил к месту происшествия.

Вернее, сначала услышал, где это происходит:

— Помогите! Помогите нам, кто-нибудь! Пожалуйста!!! — женский заплаканный крик на грани истерики, который буквально драл горло, был слышан задолго до того, как я дошёл до места. Ещё хуже, что я узнавал этот голос.

А потом вышел и увидел картину, которую наблюдал не раз.

Колючая проволока.

И в ней, запутавшись намертво, застряли двое.

Одним был мальчишка лет шести: он уже не пытался выбраться, весь в собственной крови, намертво застряв и повиснув на проволоке.

Вторая, девушка, попыток вырваться не оставляла. Рыдая, прося о помощи, она продолжала вырываться, пытаясь приблизиться к мальчишке. И что более жутко, у неё это получалось. Учитывая, что колючая проволока была прибита к земле кольями, чтобы как раз вот так её не сдвинули, девушка умудрялась вырывать их из земли с корнем. Обливаясь кровью, запутываясь сильнее и сильнее, она пыталась вырваться на свободу и не переставая кричала.

— Пожалуйста, нам нужна помощь!!! Вы должны помочь мне!!! Спасите хотя бы мальчика!!! — она дёргается в сторону её младшего брата, но бесполезно. — Я знаю… Я знаю вашего господина! Позовите Тэйлона! Тэйлона Бранье! Он знает меня!!!

Я знал, что она видела всех двадцати двух человек, которые уже были здесь и заняли позиции за деревьями, готовые открыть огонь. Видела их безразличие к ним и готовность открыть огонь.

И что было хуже, я знал ту, кто попалась к нам. В темноте, заляпанная кровью, в каком-то изорванном балахоне, её серебристые, пусть и запачканные кровью волосы было сложно не заметить. Правда, теперь они буквально намотались на колючую проволоку.

Юнона…

Вот же блять…

Система защиты сработала, но на ком?

Меня захлестнуло чувство вины, и я немного замялся. Накатило желание убежать, скрыться подальше, чтобы не принимать в этом участия. Подленькое чувство притвориться, будто я не знаю человека перед собой, чтобы не принимать тяжёлых решений. Потому что ни одно из них не будет в пользу Юноны. Но… история повторяется раз от раза, словно проклятие.

Я подавил угрызения совести и жалости и вышел вперёд на свет.

И Юнона встретилась со мной взглядом.

На её лице мелькнуло облегчение, в заплаканных глазах засветилась надежда, будто всё позади. Она потянула руки ко мне, сама подавшись вперёд, затягивая на себе только сильнее проволоку, и…

— Тай-Тай!!! Тай-Тай, помоги нам!!! — надежда в голосе резанула по душе не хуже расстрела собственных товарищей. Её голос, слегка истерический, визгливый, неприятно отдавался в голове. — Тай-Тай!!!

Но я не спешил бросаться помогать. Уже достаточно обжигался, когда на чувствах делал что-то, а потом расплачивался за содеянное. Поэтому при всём при том, что сейчас творилось на душе, я не спешил бросаться к ней на помощь, лишь кивнув одному из солдат.

— Несите кусачки.

— Тай-Тай, помоги нам, умоляю… — сделала Юнона ещё одну попытку взять меня на эмоции жалобным голосом, уже куда более тихим, мягким, но я не спешил. Спокойно присел прямо перед ней.

В лице Юноны радости поубавилось, в глазах затеплились страх и понимание, что с распростёртыми объятиями её здесь не примут. Что её могут вообще не принять.

— Ты что здесь забыла, Юнона? — негромко спросил я, стараясь держаться холодно.

— Тай-Тай… На нас… на наш… — из глаз брызнули слёзы. — Спаси нас…

— Что происходит?

— Мой дом… на наш дом… — Юнона вздрогнула, пытаясь сдержать рыдания, но ей удавалось это с трудом. Сквозь голос то и дело пробивались истерика и рыдания. — Всех убили… Солнце, Тай-Тай, мать и отец… их… и стражу, и слуг… всех… их всех убили! Мой дом, он весь в огне! За нами охотятся!

— Ты привела за собой хвост? — по-иному дошёл до меня смысл её слов. Я внимательно окинул взглядом лес с другой стороны забора.

— Помоги нам, умоляю… за нами гонятся… У меня маленький брат, Тай-Тай… у нас нет денег… они повсюду… Умоляю, спрячь нас… — она протянула руку и всё же смогла ухватиться за мой рукав, — нам больше некуда податься…

Но я не ответил, не успел ответить. Резко выхватил револьверы, прицелившись в тени за её спиной, но по другую сторону забора. Не только я, Росси среагировал куда быстрее. А следом послышалось шуршание, и наши солдаты начали целиться в тех, кто прятался во мраке.

Видимо, поняв, что их раскрыли, тени начали медленно отделяться из леса, и на контрольно-следовую полосу вышли люди, человек пятнадцать примерно. Все в форме, вооружённые, однако сейчас их ружья висели за спинами, а тот, что был впереди, поднял руки, показывая свои пока что дружеские намерения. Это был настолько очевидный знак того, что неизвестные, как минимум, наши союзники и даже не мыслят о том, чтобы вступить с нами перестрелку, что даже мне было это понятно. Юнона тоже обернулась и вновь в ужасе дёрнулась, но только к брату, пытаясь закрыть его собой, однако колючая проволока держала её крепко.

На их лицах были маски, поэтому я никого не узнал. В принципе, их голос тоже мне ни о чём не сказал, кроме примерного возраста мужчин.

— Добрый вечер, тэр Тэйлон, — негромко, опустив руки, с почтением поклонился старший из охотников за головами. — Нам очень жаль, что мы пришли к вам в столь поздний час и побеспокоили вас. Мы лишь хотели бы забрать девушку, после чего немедленно покинем вас.

У Юноны глаза на лоб полезли. Она в ужасе обернулась ко мне, дёрнув за штанину, и запричитала шёпотом:

— Тай-Тай… нет… нет-нет-нет… Тай-Тай… ты не можешь, не можешь, не надо… умоляю…

Но я и сам не собирался отдавать им никого. Просто потому что сейчас Юнона на нашей территории и мы решаем её судьбу. Отдать сейчас — показать слабость и поддаться. А в данный момент мы в своём праве и никому вообще ничего не должны.

— Нет, — холодно отрезал я, продолжая целиться в незнакомца.

— Тэр Тэйлон…

— Всё, что на территории Бранье, принадлежит Бранье. Все, кто на территории Бранье — гости Бранье. О выдаче гостя может решать только старший в поместье. Хотите что-то получить — стучитесь в дверь как положено, — отчеканил я.

Собственно, повторять сто раз не пришлось. Мужчина ещё раз почтительно поклонился.

— Мы просим прощения за доставленные неудобства и столь поздний визит, тэр Тэйлон, и немедленно удаляемся. Примите наши извинения за неудобства, — не смутившись, ответил незнакомец, после чего, подняв руки, попятился. Как и все его прихвостни, которые, отступив в лес, развернулись и скрылись во тьме.

— Где, блять, кусачки? — рыкнул я на солдат, внимательно вглядываясь в темноту.

— Несут.

— Пусть несут быстрее. И поднимите людей, надо восстановить эту часть колючки.

А Юнона тихо плакала, бормоча.

— Тай-Тай… спасибо, Тай-Тай, я…

— Рано радуешься, — негромко перебил я её. — Они ещё вернутся. И не факт, что ты здесь задержишься надолго.

* * *

Диор был в восторге.

Сейчас он вышагивал перед столом в кабинете отца из стороны в сторону, заложив руки за спину.

— Твою мать… — прошипел он, глядя на Юнону. — А всё так хорошо шло…

Я не знаю, что он подразумевал под «хорошо», но проблем нам добавилось.

Юнона, вся грязная, в крови, изрезанная и окровавленная, прижав к себе переставшего плакать и уснувшего брата, даже не пискнула, понимая, что решается её судьба. Опустив голову, она прижимала к себе его хрупкое тельце и выглядела настолько жалко, что становилось больно смотреть.

— Припёрлась…

— Ты знал, что будет нападение? — спросил я.

— Смеёшься? — зло посмотрел он на меня. — Будь я в курсе, она бы не добралась до нашего поместья, я тебе клянусь. Я даже не знал, что эта собака вернулась из академии! Какого хрена ты вернулась, псина седая? — зарычал он, испуская такую ауру, что даже недавно уснувший мальчишка проснулся и заплакал. — А ты вообще рот закрой!

Юнона испуганно закрыла мальчику рот ладонью, подняв голову.

— Я… встретиться…

— Тупая сука-а-а… — протянул он, схватившись за голову. — Ты понимаешь, что теперь тебе действительно конец, дура?!

Я тоже прекрасно понял, что она имела ввиду: приехала увидеться со мной. Приехала и попала под удар, который был направлен на поместье. Вот, наверное, нападавшие обрадовались, что здесь и младшая Белый Клык оказалась — всех одним ударом. А если бы сидела в академии, могла бы дождаться момента и по-тихому просто улизнуть.

— Что делать? — спросил я.

— Что? — бросил он взгляд на меня. — Я могу сейчас сказать, что будет. К нам постучатся, после чего сюда придут представители влиятельных домов. Может быть абсолютно всех, кого поимела её семейка. И они попросят очень и очень вежливо отдать эту потаскуху. И мы её отдадим.

— Нет…

— Заткнись, — рыкнул на неё Диор, но Юнона смотрела на меня, будто не обращая на него никакого внимания.

— Тай-Тай, умоляю… ради всего, что было между нами…

— Было?! Блять, да между вами ничего не было! — рявкнул Диор. — Ты ведь даже ему не дала!

— А ты откуда знаешь? — нахмурился я, посмотрев на него.

— Потому что один забывчивый парень однажды перед отъездом, слегка напившись, как в последний раз, рассказал мне об этом, — со злостью ответил Диор. — А теперь эта шалава приходит, подставляет нас и пытается капать тебе на раны. Ты не видишь, что эта сука тобой манипулирует?!

— Вы не можете… — попыталась Юнона поднять голос.

— Не можем?! У нас всё так хорошо шло, пока ты не притащилась к нам! Да всё было в золоте! — вскинул он руки в стороны. — Всё шло по плану настолько хорошо, что и не верилось даже! Мы держали почти всех в руках! А теперь на нас все обратили внимание и задались вопросом: а стоит ли тех, кто не справился с буйным родом, ставить во главе коалиции? И если мы будем защищать Жёлтые Зубы, уже мы станем для них врагами!

— Мы ничего не сделали! — взвизгнула Юнона со злостью.

— Да вы насрали в общий колодец! — рявкнул он. — Сколько вас просили остановиться! Сколько к нам приходили и говорили вас утихомирить! Вы всем родам нагадили! Абсолютно всем! Мы всё говорили, что мы всё уладим, просили прощения у всех, одёргивали вас, а вам плевать на всё! Мы даже вас не тронули за то, как вы поднасрали нашей репутации! Смотрите, это Бранье! Не могут справиться с мятежным родом! — передразнил он кого-то. — Если бы не мать, вас бы уже тогда отец задушил нахер всех!

Диор замолчал, тяжело дыша, после чего начал вышагивать по комнате.

— Нельзя это исправить? — спросил я ещё раз.

— Как? — поморщился он. — Теперь все сто раз подумают, прежде чем ставить нас во главу стола. Дорогая Юноночка только что всем напомнила о том, чей подконтрольный род срал на протяжении стольких лет. И если ты думаешь, что они всё забудут по доброте душевной, то очень сильно заблуждаешься. Особенно, когда мы потом в самый последний момент укрыли одну из них у себя.

— Всё равно можно что-то сделать, — настаивал я.

Диор хмуро посмотрел на меня, после чего кивнул.

— Да, можно. Можно абсолютно всё исправить, Тэйлон.

Быстрым шагом он подошёл к столу, после чего начал выдвигать ящики. И из одного Диор извлёк револьвер.

— Можно всё исправить, — открыл он барабан, проверяя его. — Надо убить её самим. Раз и навсегда закрыть этот вопрос, показав, что мы можем ответить за случившееся.

— Нет… Нет! — Юнона подскочила со стула, отпрыгнув назад, держа на руках брата.

— Да, — вышел он из-за стола, держа револьвер. — Давно надо было кончить вас уже всех, собаки. Зря только пожалели. Пора закрыть этот вопрос.

Он поднял револьвер, и грохнул выстрел.

Глава 128

И вновь так тихо… Эхо выстрела, кажется, ещё несколько мгновений гуляло по комнате, прежде чем окончательно затихло.

Револьвер тихо звякнул где-то у стены.

Диор злобно тряс отбитую руку.

Юнона тихо плакала, закрыв собой своего брата.

Я стоял, держа в руке револьвер, и думал — что заставило прежнего Тэйлона влюбиться в девушку передо мной, и что её заставило принять такого слизняка, который только и умел, что размазывать сопли по роже?

Почему человек идёт наперекор любой логике, делая то, чего от него меньше всего ожидаешь?

Почему я не дал убить Юнону?

Убей её, и вопрос решится раз и навсегда. Наш род докажет, что может держать всё под контролем, претензии других родов тут же сойдут на нет, она перестанет лезть ко мне, и ещё одна история в мире закроется.

Почему человек иногда поступает глупо и нелогично? Это и значит не быть роботом? Или во мне говорят нейронные связи прошлого владельца?

Диор злобно смотрел на меня, потирая руку.

— Хочешь сам разобраться с этим вопросом?

— Я не буду ни с каким вопросом разбираться, — покачал я головой. — Просто мы не станем её убивать.

— А другие? Скажешь другим, что мы приютили тех, кто поимел всех?

— Но она не родители. Дети не отвечают за грехи своих отцов, — посмотрел я на него устало.

— Ты ошибаешься… — покачал он головой. — В нашем мире так это не работает.

— А как работает? Как вообще что-то работает, Диор? Как ты определяешь, что именно это будет правильным, а не то?

— По последствиям, — рыкнул он.

— Ты бы убил Хлину, если бы я сказал, что это сделает тебя королём?

Он открыл было рот и не выдавил из себя ни звука. То-то и оно…

Лишь потом он бросил недовольно:

— Эта сука утащит тебя на дно, Тэйлон.

Я спрятал револьвер и устало потёр глаза руками. Сегодня и так был напряжённый день, а ещё и вот это чудо припёрлось…

Револьвер, искорёженный моей пулей, теперь бесполезный кусок металла, так и остался валяться в дальнем углу никомутеперь не нужным. Я молчал и почему-то почувствовал себя необычайно старым и уставшим. Как же я устал уже жить. Просто устал жить. Существовать в мирах. Хочу получить долгожданный покой.

Диор… он вообще летал в своих мыслях, покусывая губу. Разве что Ушастая, которая всё это время находилась в комнате, прячась в углу, выглядела вполне себе спокойно, будто не понимала, из за чего такой сыр-бор.

А потом к нам постучали.

Удивительно, что никто не прибежал на выстрел, надо будет потом поговорить на эту тему. На «войдите» в комнату осторожно проскользнул Хайсер, который даже не бросил взгляда на Юнону.

— Прибыли господа Енджер, господин Диор и господин Тэйлон. Прикажете впустить?

— Они где? — уточнил Диор.

— На улице за воротами, господин Диор.

— Да, впускай. И уведи эту… девушку, — вместо слова «девушку» он явно хотел сказать что-нибудь покрепче, — в какую-нибудь комнату. И не спускай с неё глаз, если вдруг решит убежать.

— Я понял вас, господин Диор. Госпожа? — он протянул ладонь, не боясь, что она испачкает его белую перчатку кровью.

Но Юнона встала сама. Не сказав ни слова и даже не обернувшись, она молча выскользнула за Хайсом, продолжая убаюкивать на руках своего брата.

— Хоть бы спасибо сказала тебе за спасение… — фыркнул Диор, когда они скрылись за дверью. — Сам застрелишь или будем сдавать их гостям?

— Кто такие Енджеры?

— Собачки Блэскенсов.

— Это те, которые должны были нам по крови и спасли Сильвию со мной после туманов?

— А ещё они крупные застройщики и, скорее всего, действуют по указке наших любимых Доргейнбергов. Блэкенсы и Доргейнберги вообще хорошо спелись, поэтому неудивительно, что один просит другого подсобить в этом непростом деле.

— Что скажем им?

— Ну уж не то, что ты не хочешь отдавать им свою неёбаную игрушку, — бросил недовольно Диор. — Ты не видишь, что от неё одни проблемы?

— Если бы тогда не слил информацию, ничего бы этого не было, — ответил я.

— Да с чего вдруг?

— Да с того, что тогда, когда ты слил инфу, на нас напали. И все увидели, что, оказывается, если нападать осторожно и быстро, ничего не будет. Если бы не тот случай с Рагдайзерами, никто бы не рискнул напасть на Белый Клык сейчас. А теперь безнаказанность на лицо.

— Да всё равно бы рано или поздно это случилось, — отмахнулся он.

— Лучше позже, чем раньше, — ответил я недовольно.

— Лучше придумай, что им скажешь.

— Ты же у нас переговорщик.

— О, так теперь я тебе нужен, — наигранно удивлённо посмотрел Диор на меня.

— Конечно, ведь кто-то должен чесать языком, верно? — в таком же духе ответил я ему.

— То есть хочешь сказать, что я ничего не делаю и просто чешу языком?

— Хочу сказать? Нет-нет, ты меня не понял, я открыто говорю тебе: ты нихрена не делаешь и чешешь языком, заговаривая зубы другим.

— Вот, значит, как, — упёр он руки в бока.

— Именно так, — недовольно ответил я.

Но тут неожиданно решила влезть Ушастая со своим сверхценным комментарием.

— Как маленькие дети… — надменно фыркнула она и тут же получила в ответ от нас двоих:

— Заткнись!

От такого резкого и неожиданно дружного ответа Ушастая вздрогнула, поджала губы, пропустив кончики ушей, и обиженно и расстроенно пробормотала:

— Никто меня не ценит…

— Да кому ты нужна?! — мы вновь рявкнули на неё одновременно, после чего недобро переглянулись.

— Никто мной не дорожит… — совсем уж жалобно пробормотала эльфийка, опустив кончики ушей ещё сильнее.

— Если ты блять такой умный, то взял бы и разобрался сейчас с ними, — рыкнул Диор, стараясь не обращать на Ушастую внимания.

— Ты действительно предлагаешь с ними разобраться, а?

— Но не так, дебил, — фыркнул он, глядя на револьверы. — Вытащи мозг из жопы и пристрой там, где нужно. Сейчас на нас ополчатся.

— Да какой ополчатся из-за одной дуры…

— Ты думаешь, они не мечтают получить наш бизнес? Что если мы придерживаемся одного взгляда, нам никто не вгонит несколько сантиметров металла в спину? Да они только и ждут, как бы нас отправить к предкам! Разница между ними с севером лишь в том, что мы им пока что нужны, не более. А потом нам всё вспомнят, если уже не вспоминают, — Диор вздохнул, после чего покосился на Ушастую. — Так, ладно, потянем немного времени. Нужно время, чтобы подумать немного… И убери Ушастую, она меня раздражает.

— Ушастая, спрячься где-нибудь, — махнул я головой в сторону выхода.

— Ненавижу вас… — буркнула эльфийка и скрылась за дверью.

Мы молчали до тех самых пор, пока в дверь осторожно не постучали. Мы с Диором переглянулись, после чего, не сговариваясь, заняли свои места. Я расположился в небольшом кресле, которое сюда перетащили, в самом углу в тени. Диор сел за отцовский стол.

— Входите, — спокойно сказал он, мгновенно преобразившись, будто ничего между нами не произошло. Натянул свою хитрожопую улыбку. Вернул невозмутимость лица.

Сначала в кабинет вошёл Хайсен.

— Господин Диор, господин Тэйлон, господа Енджеры пришли.

— Пусть проходят, — кивнул Диор.

Хайсен кивнул, после чего вышел за дверь и уже через пару секунд раскрыл её, с поклоном пропуская аж трёх мужчин, который выглядели, мягко говоря, как головорезы. Одетые с иголочки, они удивительным образом создавали о себе впечатление людей, которые пришли что-то отжимать.

— Тэр Гримли, тэр Сорт и тэр Юджин, — Диор встал и кивнул мужчинам. Я, естественно, повторил за ним, пусть и находился практически за их спинами.

— Тэр Диор, тэр Тэйлон, — кивнули они нам, уже после чего пошли стандартные извинения. — Мы просим у вас прощения за то, что побеспокоили вас в столь поздний час, но…

Это, как я понимаю, заговорил главный, если не ошибаюсь, Сорт.

— Не знаю, стоит ли принимать их… — пробормотал Диор достаточно громко, чтобы они услышали, садясь обратно в кресло отца, после чего жестом пригласил их сесть. — Хайсен, принеси нам выпить, будь добр.

— Конечно, господин Диор, — поклонился слуга.

— Мы бы…

— Я настаиваю, — негромко произнёс Диор, вовсю пользуясь своей аурой.

Все трое смолкли, даже не шелохнувшись. Диор за мгновение словно стал темнее, а потом опять вернул себе обычное состояние. У него был прямо талант источать невидимую силу, которая подавляла даже таких головорезов.

Слуга вышел, и повисла тишина. Сорт, старший из группы, вновь попытался заговорить, лишь когда нам принесли выпить.

— Мы пришли сюда…

— Я знаю, зачем вы пришли сюда. Енджеры… ваше родовое поместье находится, если я не ошибаюсь, около большой деревни такой… Лесное? Вроде Лесное, верно?

— Да, тэр Диор, Лесное. Но мы…

— Да, дальние земли… У вас там вроде и хозяйство небольшое есть, — продолжил Диор. — Вы шишки собираете, ягоды, грибы… ну такое, продукты из леса, если я правильно помню. По крайней мере едва ли не две трети ягод, грибов и орехов поставляется именно вами… А, ещё… сосновая настойка, точно!

— Да, тэр Диор, — кивнул Сорт, уже поняв, что пока не дослушает, ему право слова не дадут.

— Ясно… напомните, мы хоть раз бывали в вашей деревне? — Диор сложил руки домиком, внимательно смотря на них, будто ему было действительно интересно услышать ответ.

— Тэр Диор…

— Я задал вопрос, тэры. Я хочу получить на него ответ, — практически мгновенно понизил он голос. — Хотя я и сам могу ответить на него. Нет, не бывали. Не лазили по вашим маленьким дворикам, не творили на вашей территории того, что нам вздумается. А если бы вдруг решили, то, даже несмотря на ваши размеры, пришли бы лично, объяснили ситуацию и попросили разрешения лично решить вопрос. Да, думаю, мне было бы не лень сходить в маленький, но тем не менее род и проявить уважение. А у нас тут что…

Он встал из-за кресла, подошёл к окну и отдёрнул штору.

Сейчас было хорошо видно, как со стороны леса виднеется небольшое зарево, будто встаёт солнце.

— Хорошо горит… — кивнул он сам себе. — Но тем не менее… — обернулся к гостям, — я уже не буду говорить, что это мы имели право первыми разобраться с ними. Кто успел, тот и съел, как говорится, хотя одно это… расстраивает. Я хочу заметить, что этот город и все близлежащие от него территории под нашей сферой влияния. Хочу напомнить, что это мы здесь власть и закон, а не кучка детей, сбежавших из своего леса. И это нам решать, что и как делать здесь, — закончил он совсем тихо. — А вы припираетесь из леса ночью, не предупредив, портите нашу защиту, творите вакханалию и потом собираетесь убежать, как маленькие нашкодившие дети. И ведь если бы не эта блохастая, вы бы словом не обмолвились, что это ваших рук дело.

— Тэр Диор, нам очень жаль…

— Не очень, как вижу, — фыркнул он.

— Но это был приказ Блэскенсов.

— Стоп-стоп, я что-то, видимо, путаю. Но мы вроде здесь главные, а не Блэскенсы… или нет? — прищурился Диор.

— Мы ничего…

— Ничего не хотите знать? То есть это мы виноваты теперь? Или это объявление войны?

— Нет! — Сорт совсем уж напрягся, едва не подскочив.

— Нет? Вы пришли и говорите мне, что теперь решают всё Блэскенсы. Хозяйничаете здесь, как у себя дома, словно теперь мы здесь ничего не решаем. Что это, как не объявление войны?! Так может нам сразу с вами вопрос решить?

— Тэр Диор, успокойтесь… — встал более крупный мужчина по имени Гримли.

— Ты указываешь, что мне делать, в моём собственном доме? — прошипел Диор, одарив всех волной своей ненависти. При этом встретился со мной взглядом, и я всё понял без слов. — Угрожаешь мне, представителю рода, в его родном поместье?

— Тэр Диор… — поморщился тот, но сказать ничего не успел.

Щелчок курка перебил его лучше каких-либо слов. Он даже замер, не смея обернуться, в отличие от его братьев, которые с лёгким испугом смотрели на меня.

— Вы пришли и напали пусть на врагов, но на нашей территории, без спроса. Вы подошли к территории поместья вооружёнными. Вы пришли и указываете представителю рода, что он должен делать и что теперь у себя дома не он хозяин. Это объявление войны роду, господа, — негромко закончил он.

— Мы пришли лишь за девушкой… — вновь подал голос Сорт.

— Кто ты вообще такой, чтобы что-то требовать с меня? — посмотрел с пренебрежением на него Диор. — Я имею своё право здесь, чего не сказать о вас. Я пропущу мимо ушей то, что вы только что сказали, что мы ничего не решаем у себя дома. Однако я подам протест Блэскенсам по поводу того, что случилось, и распишу, как вы сначала хозяйничали у нас, а потом пришли в мой дом и начали говорить, что теперь мы ничего не решаем. А теперь проваливайте… — махнул он рукой, отвернувшись. — Хайсен, проводи их.

Они не спорили. Друг за другом вышли, одарив нас испуганными и полными ненависти взглядами. Отсчитав минуту, когда нас точно не будет слышно, я посмотрел на Диора.

— Не будут мстить?

— Зассут. Мы их размажем, не глядя. Они это знают, потому ненавидят теперь нас и боятся. Небольшой совет, Тэйлон. Хочешь в любой ссоре или споре выйти победителем, обвини оппонента, а потом просто раскручивай это. Поверь на слово — тот, кто начинает оправдываться, обречён на поражение. Хотя благодаря Юноне у нас на одного врага теперь больше.

— Что будет?

— Ничего. Ты вышвырнешь эту суку из нашего поместья пинком под зад. Или закопаешь под деревьями — тебе решать, Тэйлон.

— Я про то, что ты их обвинил. Будет что-то?

— Нет. Приедут Блэскенсы, может даже с Доргейнбергами, и скажут, что вышло недопонимание и им стоило предупредить. И так жаль, накладочка вышла. А теперь они хотели бы получить Юнону, так как ведь она всем насолила. Так будет правильно.

— А закон…

— К чёрту закон. Забудь о нём, настали другие времена, и теперь выживает сильнейший, — отмахнулся Диор. — И это явно не про Белых Клыков.

— Ты отдашь им её?

— Нет. Ведь её уже здесь не будет. У тебя есть время спровадить её.

— Если они придут завтра…

— Тогда вышвырни их сейчас, Тэйлон. Прояви настойчивость и скажи, что ты или сам её грохнешь, или она свалит. И не надо приводить Хлину в пример, здесь другое.

— Ага, это другое, понимаю, — отозвался я.

— Потому что действительно другое.

— Да как же… — огрызнулся я.

— Из-за Хлины нам не грозит получить пиздюлей. А Юнону даже убивать не надо — просто вышвырни её за ворота, и они уже сами всё сделают. Если не можешь, так и скажи, и я это сделаю. Время, когда можно было проявить жалость, прошло, братец. Раз мы ввязались в это, то не имеем права облажаться. Слишком многое на кону.

Я вышел из кабинета в не самом приподнятом настроении. Я знал, что правота за Диором, но чувствовал, будто предаю самого себя. Мне было это не по душе. Она меня раздражала, очень раздражала, но при этом почему-то рука не поднималась так поступить. Размяк… раньше бы даже не задумался над этим. Этот мир делает меня слабее, это точно.

Если вспомнить видение, то тогда, в самом конце, я тоже ослушался ведь. Пошёл наперекор божеству, чем заслужил наказание за неповиновение. Возможно, памяти лишился по той же причине. И вот снова, я знаю, как правильно, знаю, что это поможет роду и, как следствие, мне, а всё равно погано.

Я нашёл Юнону рядом с четырьмя стражниками, которые окружили её, держа ружья наизготовку. Сидела на кресле, баюкая уснувшего брата, не подняв головы, даже когда я вошёл.

— Оставьте нас, — кивнул я и, дождавшись, когда они выйдут, подошёл к Юноне. Язык словно к нёбу прилип, когда я смотрел на неё. Особенно, когда понимал, что мне необходимо сказать этой девушке. — Тебе надо будет уйти.

— Тэйлон… — очень тихо, едва слышно пробормотала она.

— Ты покинешь поместье, Юнона, — твёрже сказал я. — Тебе нельзя здесь оставаться.

Она не ответила. Опустила голову ещё ниже и, кажется, беззвучно заплакала.

— Это смерть…

— Это уже не моя проблема, Юнона.

— Ты убьёшь нас собственноручно, — проскулила она. — За что ты так возненавидел меня, Тай-Тай… что я такого тебе сделала?..

— Не надо переводить всё в плоскость, что я тебе мщу. Ты привела к нам хвост, навлекла нам на голову проблемы, у нас просто нет выхода.

Я вздохнул, отвернувшись от неё.

Да, на войне, как бы это не звучало, было проще — пришёл, увидел и убил. А здесь…

Глава 129

Я стоял, продолжая бороться с самим собой.

Что-то внутри противилось. Не сказать, что я не страдал моральными муками и раньше, совсем нет: такое раз от раза случалось, что доставляло много проблем. Аж мозги в трубочку сворачивались, когда смотрел на то, что нужно было сделать, и понимал, насколько я уёбок. Поэтому иногда делал, иногда находил другие варианты.

Однако чем больше жил, тем меньше становилось моментов с моральными терзаниями и тем меньше я искал способов разрулить ситуацию. Просто делал дело, стараясь не обращать на себя внимания. Совесть уже не мучала, когда внеочередной ребёнок гиб от моей руки, когда приходилось что-то делать, когда всё внутри кричало против. Чувства стали затупляться.

А сейчас как гром среди ясного неба. В любой другой ситуации я бы выставил её, не задумываясь, особенно, когда не мне делать грязную работу. А здесь будто душу рвало…

И Юнона, словно чувствуя мои душевные терзания, подняла заплаканный взгляд, глядя мне прямо в глаза, будто пытаясь там что-то рассмотреть. И, возможно, я слабак и действительно поддался ей, как ребёнок. Такой хвалёный профи, который вырезал всех пачками, убийца тысяч, не смог поднять руку на девушку с ребёнком, хотя делал это не раз и не два.

А может просто во мне ещё что-то было, кроме цинизма и какого-либо эмоционального холода по отношению к происходящему. Может я был ещё недостаточно мёртв внутри, чтобы считаться роботом, как знать…

— Тина, Ройс! — громко позвал я служанок, что до этого их караулили вместе с несколькими охранниками.

Те буквально влетели в комнату, низко поклонившись.

Я смерил взглядом Юнону, вздохнул и отвернулся от них.

— Найдите им комнату и помойте. И поднимите лекаря, пусть осмотрит её, — бросил я и вышел из комнаты, чтобы не видеть Юнону и не слышать её «ах», «ох» и «спасибо».

— Тэйлон… — послышалось мне в спину, но я не отозвался.

Вышел и быстро зашёл за угол, где и остановился, прижавшись к стене и устало потирая глаза. Мне сказали, что я должен поступать так, как велит моё «Я». Что ж… теперь мы знаем, насколько моё «Я» бесхребетное и слабое. Хотя забавно, что везде жалость и милосердие воспринимается исключительно с отрицательной стороны, хотя на моих глазах именно благодаря этому решались многие вопросы без жертв.

Тогда почему я чувствую себя таким идиотом, который сейчас многое пускает насмарку? Который из-за жалости пускает под откос практически всё, что создавалось с большим трудом?

Вроде и правильно сделал, как чувствую в душе, но в то же время мозг твердил, что я сейчас конкретно подставляю всех нас.

Но подстава будет засчитана, лишь когда всё действительно пойдёт по пизде, верно?

А пока…

Чувствуя себя виноватым кретином, я вернулся к Диору. Блять, человек, который убивает всех налево и направо, чувствует себя нашкодившим ребёнком… Юнона, сука, ненавижу тебя…

Я вошёл без стука с гордо поднятой головой, застав Диора что-то строчащим. Он лишь приподнял голову, после чего растянулся в улыбке и вернулся к документам.

— Слабак.

— В смысле? — нахмурился я.

— Не смог.

— С чего ты взял?

— У тебя на роже написано «я не смог, но мне плевать на твоё мнение, по крайней мере я делаю вид». Как же тебя легко читать, ты просто не представляешь.

— Я не стал её трогать, — сел я в кресло в углу, где находился, когда к нам пришли гости.

— Не смог. Слажал. Дал слабину. Называй всё своими именами.

— Нахуй иди.

— Скоро мы там все будем. Вернее, на нём, если ты не решишь эту проблему, — ответил Диор, не поднимая головы. — Или прикажешь мне её решать?

— Я выведу её, — негромко сказал я.

Однако реакция Диора была выше всяких похвал.

— Как скажешь.

И всё, будто его это не заботило.

— Не будешь меня переубеждать? — прищурился я подозрительно.

— Нет, зачем? Я знал, что ты не сможешь, уже в тот момент, когда ты выбил у меня револьвер. Конечно, во мне теплилась надежда, что ты проявишь твёрдость, но что имеем, то имеем, — он вздохнул, устало потерев глаза. — Есть смысл тебя переубеждать?

— Навряд ли.

— Ну вот. Только сейчас пересрёмся друг с другом, а толку ноль. Всё равно поступишь так, как считаешь нужным. Придётся отталкиваться теперь от того, что имеем.

— Подозрительная сговорчивость…

— Не тупи, Тэйлон, — вздохнул Диор, словно прочитав мои мысли. — Я бы сделал это тихо, а не на всё королевство. Это во-первых. Во-вторых, не перед тем, как мы собираемся провернуть похищение. Нахрен сейчас сеять зерно подозрений, когда можно сделать это потом, когда мы разберёмся с проблемой?

— Чтобы подтолкнуть меня к более активным действиям, — заметил я. — Напали на Юнону, я больше злюсь, лучше работаю. А ты расправился с врагами.

— С врагами? Белыми, что ли? — приподнял брови Диор. — Ты дебил? Какие они враги? Ты не знаешь разницу между врагами и теми, кого ты просто ненавидишь?

— Не особо вижу.

— Зато я вижу. Враги пытаются убить тебя, а другие просто тебя ненавидят. Мы не любим Белых Клыков, они не любят нас — всё, точка. Это, кстати, в-третьих. Если бы они были врагами, мы бы с ними ещё тогда, до всего этого, расправились, а не выбросили на улицу решать свои проблемы самим.

— Со сливом тоже всё было неоднозначно.

— Как раз там был смысл — показать, что власть нихрена не решает, выявить крыс, выставить себя жертвами и подтолкнуть Рагдайзера к присоединению. А здесь?

— Заставить меня ненавидеть других.

— Хрена у тебя самомнение. Всё ради тебя единственного, — наигранно изумился Диор. — Нет, это, конечно, сильно. У тебя самомнение ещё больше, чем у меня. А то, что это поднимет шум и всем напомнит о том, от кого отщепился непокорный род, травящий всем кровь? Что это заставит тебя подозревать меня? Что в этом нет смысла?

— Тот случай тоже заставил тебя подозревать.

— Я немного недооценил тебя. Думаешь, я бы второй раз наступил в эту яму?

— Да, — кивнул я.

Ведь он мог так же спокойно через Блэскенсов всё это провернуть. Заставить меня думать, что это всё против нас. Чтобы заставить подчиняться или сплотиться ещё сильнее. Просто тут сам факт, что такое уже было и у меня нет уверенности, что такое не повторится. Я вообще подозреваю, что тех наёмников он мог и заказать, но доказательств нет, а без них ничего не предъявишь. Лишь то, что можно доказать. А здесь…

— Очнись, Тэйлон, — фыркнул Диор. — Мне легче бы было сейчас её пригреть и сказать: смотри, какие они плохие. Апорт!

— Да пошёл ты.

— Тогда башкой думай. Я бы не подставился так сильно. Какая выгода? Заставить тебя ненавидеть Блэскенсов? Нахрена? Мне сейчас толку от них ноль, разве что показать, что на нашей территории самовольничают другие рода. Заставить тебя ненавидеть других? Блин, да нахрен, если достаточно просто показать, что они делают? Разругаться из-за Белых с другими? Ну ты и дебил…

— Сказала крыса.

— Крысы по крайней мере умные.

— Но крысы.

— Отличные животные.

— И крысы.

— Да-да, — отмахнулся Диор. — Но мало проблем, что эта сука принесла, сейчас мы ещё и между собой устроим войну. Самое то перед бурей, — усмехнулся он. — Ты не понимаешь, Тэйлон. У нас проблемы, которые надо решать. И меньше всего я хочу, чтоб мы устроили разборки внутри рода.

— Мы постоянно срёмся.

— Ага, но это другое. Короче, я тебе всё сказал. Ты всё равно выведешь её, а я не вижу причин устраивать сейчас разборки из-за того, что уже не изменить. Надо было действительно её грохнуть первым… — пробормотал он.

— Какой крайний срок?

— Её отбытия? Завтра лучше. На край послезавтра, но тогда с утра. Если она будет здесь, я без зазрения совести её сдам. Я не знаю, как ты её будешь выводить, но тебе явно виднее. Ты же у нас… — он усмехнулся, глянув на меня исподлобья, — спец по этому.

Спец по этому…

Я вышел из кабинета в самом хреновом расположении духа. Голову разрывало два вопроса: правильно ли я делаю и что, собственно, делать дальше.

Я занимался эвакуацией людей. Много раз вытаскивал их из горячих точек и даже полного окружения. Не защищал, как телохранитель, а именно отвечал за то, чтобы они оттуда вышли живыми. Разницы некоторые не увидят, но она есть и очень колоссальная — проводники не бросаются закрывать грудью своего нанимателя.

Но проблема в том, что я не мог уйти с ней. Ни сейчас, ни потом. Моя миссия здесь, и она уже набирала обороты.

Я знал, куда поселили Юнону. Даже просто потому, что там сейчас стояла охрана в количестве шести человек.

— Помыли? — уточнил я, подойдя поближе.

— Только что вернулись, господин Тэйлон. С ней служанки. Попыток уйти не совершала. Сейчас там лекарь.

Потому что уйти ей некуда.

И да, лекарь был теперь и у нас в поместье. Бегать за город, когда он будет нужен здесь в случае нападения, было, понятное дело, невозможно. Куда логичнее, чтобы он всегда дежурил здесь, и за определённую сумму мы смогли анонимно нанять себе одного, может потом увеличим штат лечащего персонала. Посмотрим, короче.

Я вошёл без стука.

Юнона сидела на небольшом пуфике ко мне обнажённой спиной. Рядом сидела бабка, которой, наверное, уже было за сотню лет, и медленно исцеляла раны на её теле. А исцелять было что: Юнона смогла от души порезвиться и повырываться, из-за чего её буквально всю подрало.

Ещё когда мы только её вытащили из западни, у неё буквально висело два пальца, которые распороло шипами. Лицо, руки, грудь, спина, ноги — ей досталось по полной программе. А учитывая, как она вырывалась, практически все раны были порванными. Такое не заживает на человеке быстро.

Хотя она и не человек.

Когда я вошёл, Юнона вздрогнула, схватившись за простынь, которой тут же прикрыла грудь. Но обернулась и, увидев меня, расслабилась. Хотя смысла прятать грудь я не видел — всё равно отсюда мне только её изорванная колючкой спина видна.

— Стучаться надо, юный господин, — проскрежетала старуха. — Юная девушка голой сидит.

— Да ничего… — едва слышно прошептала Юнона.

— Она мне сама грудь показывала, так что вряд ли что-то новое увижу, — ответил я.

— Вот девка, — недовольно буркнула старая, удивив меня категоричностью и грубостью. — Совсем потеряли стыд.

— Он мне уже как родной… — ответила Юнона, оправдываясь. Но голос было едва слышно, будто она боялась, что её действительно кто-то услышит.

— С ребёнком всё? — кивнул я на паренька, который дрых на кровати.

— Закончила уже как минут десять, господин. Он-то не как она, весь изодранным так сильно не был.

Ну да, Юнона аж колышки из земли вырвала, настолько пыталась вырваться. Здесь мужчины охеревают, попав в колючую проволоку, а она умудрилась собрать её всю и ещё протащить на себе.

Я обошёл Юнону, сев перед ней. Она даже не пыталась закрыться, опустив глаза и держа руки на коленях. Взгляд сам собой переместился на завидных размеров девичью грудь, потом по её плоскому животу ниже на полотенце, которое лежало на ногах прикрывая вторую заветную часть её тела. Всё же приятно смотреть на неё, получаешь эстетическое удовольствие.

Но я одёрнул себя. Не до этого сейчас.

А Юнона так и вовсе молчала, боялась сказать лишнее слово и вызвать на себя гнев.

— Ты могла бы их всех порвать, — негромко начал я. — Учитывая то, что ты вервольф, они бы не стали особой проблемой.

— У них были ружья и револьверы. От пули в голову не спасёт даже обращение. По крайней мере, мне не хватит сил, чтобы выжить, — негромко ответила она.

— Не поверю, что ты не смогла бы увести их всех в лес и там ночью перебить.

— Да, но… я не могла обратиться.

А, ну ясно тогда.

Я даже не удивился, если честно. Подозревал, что против неё могут использовать сыворотку, как тогда на Сильвии. По сути, это единственный способ совладать с вервольфом, чтобы он не сожрал тебя. Поэтому, когда я узнал, что всю её семью перебили, сразу подумал, что без сыворотки здесь не обошлось.

— Когда ты приехала?

— Два дня назад. Я хотела увидеться с тобой… — совсем уж тихо прошептала она.

— Ага, увиделась…

— Но я спасла брата. Не приедь ты, не отзовись я на свои чувства, мой брат бы погиб вместе с остальными. Это судьба.

— Ага, такая судьба, что ты попала в колючую проволоку, в которой могла бы и погибнуть.

— Но не погибла. И… я до сих пор жива. Пусть даже на один день больше, но я смогла прожить.

Повисла тишина.

Вскоре старушка прокряхтела:

— Цела, как вновь родившаяся. Я могу быть свободна?

— Да, спасибо.

Оставшись одни, мы несколько секунд помолчали, прежде чем Юнона подняла вопрос, который её волновал.

— Что со мной будет?

— В каком плане?

— Вы меня отдадите? Или выгоните? — она бросила на меня взгляд и тут же его отвела, будто боясь встретиться со мной глазами. — Я могу повлиять на твоё решение?

— Интересно, каким образом.

Собственно, способ был, по сути, один и всем давно известный, которым пользовался слабый пол всегда и везде, если не мог сам себя защитить. Её ладошка легла на моё колено и заскользила по бедру вверх. Да только до цели не дошла — я её перехватил за кисть.

— Боюсь, что нет, Юнона. Что бы ты сейчас ни делала, шансов у тебя остаться здесь нет.

— Тогда… я просто сама этого хочу, — негромко произнесла она, и уже вторая её ладошка побежала вверх, которую я точно так же перехватил за кисть.

— Я не хочу.

И что удивительно, в этот момент у Юноны побежали из глаз слёзы. Вернее, не удивительно, ведь это было излюбленным оружием любой женщины. А учитывая Юнону, так это вообще было чересчур ожидаемо. Настолько, что конкретно сейчас это ни капельки меня не тронуло. Пусть и посмотрела она на меня таким жалобным взглядом, что прямо пробирало.

— У меня теперь нет ни рода, ни семьи, никого. Остался лишь брат. Мне некуда идти, я не знаю, что меня ждёт даже завтра. Неужели мы не можем остаться одни даже сейчас?

— На что ты рассчитываешь?

— Уже ни на что, Тай-Тай. Юнона Белый Клык исчезла. Останется лишь сереброволосая девушка, у которой не будет прошлого, со своим братом, если я доживу до тех пор. Ты боялся обязательств? Теперь их нет. Сейчас я просто девушка и хочу почувствовать того, кого люблю. Почувствовать настолько близко, насколько это возможно, ближе, чем когда-либо. И всё. Или это из-за жены?

— Жены? — не сразу понял я.

— Принцесса эльфов? — поджала Юнона губы.

— Нет, это вообще ни с какого бока.

— Тогда… — она покосилась на паренька, который мирно спал, — почему нет?

— Завтра поговорим, Юнона, — встал я и направился к двери. — Выспись. Возможно, завтра тебе уже придётся удирать изо всех сил, чтобы спасти себе и своему брату жизнь.

— Тэйлон… я люблю тебя, — тихо сказала она мне в спину.

Что мне надо было на это ответить?

Я знаю? Это уже не важно? Всё звучало настолько тупо, что я предпочёл проигнорировать её слова и просто выйти, не сказав ни слова.

Мне надо было найти человека, который мог помочь мне в этой ситуации и которому я действительно мог доверить Юнону и её транспортировку отсюда. Если я хотел сохранить ей жизнь, надо было найти профи.

— Росси, — негромко позвал я мужчину, совсем невзрачного, который сливался с окружением.

Он сидел на улице, на одной из скамеек около поместья, покуривая и поглядывая на небо. Он был идеальным убийцей: неприметный, умеющий слушать, умеющий думать. Ещё в своём мире он показывал себя с лучшей стороны. А после стольких миров должен был вообще добиться совершенства.

— Резня, — хрипнул он, бросив на меня взгляд. — Пришёл что-то попросить?

— С чего взял?

— У тебя на лице всё написано, парень, — усмехнулся он по-доброму. — Ты две крайности, Резня: то не понимаешь, что у тебя на душе, то всё прямым текстом написано. Чего ты хотел?

— Помнишь, я просил помочь мне с одним родом?

— Да, было дело, — кивнул он.

— Я хочу попросить о другой услуге вместо неё, если ты согласен.

— Вывести девушку отсюда, — догадался он сходу.

— Да. Просто мне некому доверить это. Эльфийка дура, наверняка косяка даст, сам не могу, и, думаю, ты понимаешь, почему. Нанимать людей… чем больше группа, тем заметнее. Нужен тот, кто один человек — армия, как говорят. Надёжный и знающий в том деле, что сможет вывести даже из сложной ситуации.

— Я, иными словами.

— Я бы сам пошёл, но…

— Я понимаю, — усмехнулся он. — Всё понимаю, не парься, Резня. Ну если нужна помощь, то почему нет, а? Ты же помнишь своё обещание?

— Всё будет в лучшем виде, — с жаром ответил я.

— Я знаю, — улыбнулся он по-доброму. — Кстати, всё хотел спросить, а тут как раз и тема об этом зашла. Эта девушка — она тебе нравится?

Глава 130

Честно говоря, этот вопрос застал мне врасплох. Я ожидал вопроса типа: «откуда ты». А про Юнону…

Однако, глядя на Росси, я, честно говоря, немного замялся, словно салага перед стариком. Не потому что он меня пугал, а скорее выглядел именно так, как я представлял себе не отца, но человека, который растил и обучал тебя всю жизнь. Да, наставника. Добрый прищур, усмешка человека, который знает куда больше, чем кажется, и который всё видит куда лучше, чем думают другие.

— Ну? — усмехнулся Росси.

— Я бы не сказал так.

— Девчонка-то течёт по тебе, Резня.

— По тому, кого она знала.

— Сути не меняет. И ты вдруг вызвался ей помочь. Раньше ты бы её за ворота вышвырнул, не глядя, а тут слабину прямо видимую дал.

— Рука не поднялась, — ответил я негромко. — Просто смотрю, и всё крутит внутри. В смысле не кишки, а душу. Будто что-то кричит «нет» и вцепляется в душу когтями. Просто… не могу её бросить. Хочу вывести.

— Любишь.

— Нет же, — возмутился я как ребёнок, чем вызвал у него улыбку. — Нет. До этого мне было плевать, по сути. Но тогда ей ничего смертельного и не угрожало. А сейчас, когда жизнь висит на волоске, я чувствую, что не должен её бросать. Возможно, во мне говорят нейронные связи Тэйлона прошлого, как эхо, которые немного, да отзываются на неё.

Да, такое бывало. У меня даже вкусы менялись от тела к телу. Где-то люблю орехи, а где-то нет, как пример. Я это связывал с телом прошлого владельца, у которого в мозгу сохранились определённые связи, которые могли оказывать определённое влияние. Кто знает, может и привязанность сопляка я унаследовал.

Как бы то ни было, моё решение было окончательным.

— Я просто хочу вывезти её отсюда.

— Она бы тебе дала. Сочная девушка. Отличная грудь, милое личико, губки, талия… — и при этом смотрит на меня.

— Я не страдаю недотрахом, Росси. Мне не семнадцать.

— А по виду не скажешь.

— Я про голову. Мы с тобой лучше других знаем, какие бывают последствия. Да, она бы дала, но… не знаю. Мне не то что не хочется, просто как-то…

— Короче, ясно с тобой, — усмехнулся Росси, после чего докурил самокрутку и выбросил её в ближайшую клумбу. — Куда хочешь её увести?

— К эльфам думал, но… Не знаю, не думаю, что это очень хорошая идея, так как там у меня жена, пусть только и на бумаге. А ещё её мать. И вряд ли их обрадует соседство с той, кто как бы без ума от Тэйлона. Это…

— Моветон.

— Прости? — не понял я.

— Дурной тон, невоспитанность, — пояснил он.

— Да, можно и так сказать. Эльфы были бы идеальным вариантом, но есть проблема. И дело не в эльфах, а в том, что Юнона будет слишком заметна там. А значит, для безопасности ей придётся вообще никогда не покидать замка. Тюрьма считай. Это помимо того, что сразу станет ясно, что это мы ей помогли, что тоже плохо.

— Ну да, рода могут достать, если прознают… Так куда хочешь спровадить-то?

— На севере Эйрия, и не факт, что её там не найдут. Поэтому севернее.

— Галан и Дреор?

— Да. Достаточно далеко от нас, за внутренним морем, так что она должна будет быть там в безопасности.

— Как вывезем?

— На телеге. У нас есть своя телега, которая возит продовольствие в поместье. Сколотим второе дно и отправим с вами в город. В какой-нибудь склад, откуда чёрными ходами и крышами можно будет уйти. Выйдете и пойдёте через лес, но вдоль дороги.

— Она бы и сама смогла.

— Да, но готовить еду и защищать? Идти не проблема, проблема не умереть в дикой местности с голоду, когда ты даже охотиться не умеешь. И защищаться, если кто нападёт. Довести её до деревни в стороне, где взять лошадей. А там уже…

Как пойдёт.

— А та длинноухая? — напомнил он о Ушастой.

— Она дура. Ей такое я точно не могу доверить. Хороший боец, но конченная дура, которая думает гордостью, а не мозгом.

— Ну хоть не жопой.

— Думаю, ей она так же часто думает, как и гордостью, — усмехнулся я, и мы рассмеялись.

Отсмеявшись, Росси хлопнул меня по спине.

— Сделаю, Резня. Без проблем. Прогуляюсь заодно напоследок, погляжу на этот мир, пока ещё сохраняю свою личность… — Росси огляделся. — Только подумать… я жил на пыльной планете, где весь мир покрыт мелкой травой, камнями и песком. Родился у матери-шлюхи, стал стрелком и воевал всю жизнь. Бытие обычного человека. А потом открыл для себя новые миры, непохожие и разные…

— Так подумать, мы видели столько, что любой другой бы не поверил, а для нас это обычное дело, — кивнул я.

— Ага… родиться в обычной деревеньке на краю пустыни, которую никто и не заметит. Обычным ребёнком, которых сотни вокруг. А потом вырасти и стать лучшим стрелком, тем, кто изменяет судьбы миров… Просто такой путь, и ведь не скажешь — может эта серебряноволосая будет будущим проклятым.

— Или предвестником.

— Да боже упаси, — отмахнулся он шутя. — Такого счастья нам не надо. Замучаемся вытравливать потом.

— Так тебе-то что? Ты уже закончил, — напомнил я.

— А тебе сколько осталось?

— Последняя.

— О-о-о-о… — протянул он, немного задумчиво глянув на меня.

— Не волнуйся, старик, на тебя пули хватит, — успокоил я его, понимая, о чём наставник подумал.

— Ну-ну, щенок, посмотрим потом, как ты запоёшь, — рассмеялся он.

Мы шутим, кто кого убьёт… Это могут делать, наверное, или полные отморозки, или проклятые.

Только ночью всё же спокойно уснуть мне было не суждено.

Юнона.

Она пролезла ко мне по карнизу. Вот уж чего я не ожидал, так это такого, так как всё же второй этаж и тут как бы довольно высоко. Я-то, понятное дело, пролез бы как нехрен делать, но она, девушка, которая, кроме тепла и уюта, ничего не знает, смогла пересечь половину дома, прежде чем забралась на мой балкон.

Это ещё одна заметка по поводу безопасности. Надо будет там тоже колючую проволоку установить или что-нибудь схожее.

Поэтому моей первой реакцией на стук было…

— Сука… — я аж подпрыгнул лёжа, нащупав, сам того не заметив, револьвер.

Сердце чуть через задницу не выскочило от испуга. И Юнона очень сильно рисковала оставить брата сиротой, потому что сначала я разглядел лишь тень в окне и уже позже её саму. Хотя надо признать, в лунном свете и в ночном платьице, которое немного просвечивало, выглядела она обворожительно.

Только на улице уже температура ниже ноля, если я не ошибаюсь.

— Юнона? Какого хрена? — приоткрыл я дверцу на балкон, впуская её.

Юнона стучала зубами так, что я её услышал даже за стеклом. Да и руки были покрыты мурашками, не говоря уже о том, что через платье слишком отчётливо торчали соски, и это явно не от возбуждения.

— Ты совсем уже сорвалась с катушек под конец? — прошипел я.

— Я п-просто хот-тела…

— Чего?

Юнона быстро дёрнулась ко мне и, стуча зубами, поцеловала меня в губы. Обхватила руками и, словно идя на пролом, вместе со мной завалилась на кровать. Мы ещё и зубами стукнулись, но кажется, её это ни капельки не смутило. Учитывая, что я уже тоже был в пижаме, моя реакция чувствовалась без каких-либо проблем, как я чувствовал через тонкую ткань её ночнушки грудь.

Неумело она пыталась приоткрыть рот, чтобы воспользоваться в нашем поцелуе языком, но делала это настолько коряво, что это даже возбуждало. Возбуждало то, что она ничего толком не умеет.

Отстранившись от меня, Юнона как наездница села мне на бёдра и быстрым движением сбросила с себя ночнушку, оставшись нагой. Её грудь при этом подпрыгнула, немного покачиваясь и слегка завораживая.

— Юнона, ты какая-то резвая…

— Я хочу быть резвой, — пробормотала она. — Я хочу, чтобы мой первый раз был с тобой. Только с тобой. А там…

Сейчас было самое время сбросить её, если я хотел прекратить попытку трахнуть себя. Но… хотел ли я этого? Честно признаться — нет. Но я хотел не конкретно её, я просто хотел секса, хорошо провести ночь после всех забот, что были и что ещё будут. И если Юнона тоже этого хочет, то пусть.

А Юнона тряхнула головой, откидывая ненужные мысли.

Вместо мыслей она перешла к действиям. Немного приподнялась, стянув штаны и освободив стояк, после чего слегка странно посмотрела на него, взяла рукой, будто примерялась. «Так, это член у меня в руке, что дальше…» — я буквально читал её мысли по лицу. Ощущение, что она вообще в первый раз его видит.

А после она просто наклонилась и поцеловала его в головку. Поцеловала ещё раз. Лизнула. Её чистейшие серебряные волосы свисали вниз. Её грудь покачивалась от каждого движения, и, кажется, она уже сама возбудилась. Губы вытянулись, и она вновь его поцеловала, после чего аккуратно взяла губами самый кончик, словно пробовала мороженое.

Юнона сейчас и тогда была совершенно разными людьми. Совсем другая. Особенно когда я чувствую, как она начинает медленно сосать. Как Юнона опускает голову, и я прохожу её язык, касаюсь нёба и под конец касаюсь горла, из-за чего она закашливается. И всё равно продолжает, пусть уже и не так глубоко.

Верх-вниз, верх-вниз. До Суцьиси ей далеко, но и в этом был свой шарм. Невинный, когда она только-только начинает учиться, преодолевая смущение и стеснение.

Юнона орудовала ртом минут пять, после чего чмокнула головку напоследок и заскользила по мне грудью. К тому моменту я уже избавился от ночной рубашки.

Мы поцеловались, на этот раз горячо и страстно, пусть всё её лицо и было мокрым. От слёз.

— Юнона… — тихо пробормотал я.

— Всё в порядке… — прохрипела она.

— Не в порядке.

Юнона улыбнулась.

— Сегодня я потеряла всё. Мне больно из-за смерти близких. И мне хорошо, что ты рядом. Мне больно, сладко и я чувствую себя шлюхой, которая сразу после смерти родителей спешит отдаться. Не… не обращай внимания, я не хочу портить настроение ни тебе, ни мне своими слезами.

Припомнив секс с мышью, вернее, то, чему та девочка меня научила, я коснулся её губ своими, потом, прикусив нижнюю чуть-чуть зубами, двинулся ниже, к шее, к ключице, к её большой груди, которую целовал, лизал, сосал, дразнил языком розовенькие набухшие соски. Мял её большое достоинство, упивался им и получал от этого своеобразный кайф. В первую очередь, кайф душевный от того, что Юноне это нравилось: она прижимала меня к груди, будто не желая отпускать.

Но я пошёл ниже, по её животу, тонкому, к её пупку, ещё ниже. Ещё ниже до лобка, где Юнона уже подрагивала в томном ожидании и волнении, видимо, не зная, чего ожидать и не имея в этом познаний совсем, но всё же доверяя мне. И мне доверие льстило, от чего хотелось быть нежнее и осторожнее с девушкой. Все другие мысли уже давно покинули голову.

Пахло Юноной. Настоящей Юноной, а не дешёвыми подделками, которыми поливают себя девушки, пытаясь придать какой-нибудь аромат: юной девушкой, возбуждённой и притягивающей.

А я дошёл до того места, которое можно назвать святая святых. Уже я поцеловал её, перевозбуждённую там, заставив её напрячься. Прошёлся губами по внутренней части бёдер, поцеловал их, лизнул и вернулся обратно. Поцеловал её ещё раз, после чего буквально впился в неё, заставив Юнону судорожно дышать, вцепившись пальцами в простыню, и иногда сжимать бёдра.

Я старался, я был возбуждён, и я был сам не свой. Я хотел больше, я хотел сделать ей приятно, хотел увидеть, что девушка от моих ласк сходит с ума. Почувствовать удовлетворение от того, что удовлетворение девушка получила от меня. И пусть опыта у меня, наверное, как у самой Юноны в подобном, я старался и не упустил ни единой складки, возвращаясь к самому чувствительному месту.

А потом Юнона сжала бёдра, уткнув меня лицом себе между ног так, что едва не сломала шею, зарычав. Именно зарычав, гортанно, словно самый настоящий зверь, который пришёл меня сожрать.

Забавно, что меня зажали именно здесь. Да, приятно возбуждающе пахнет, что аж сводит с ума, горячо и влажно, но ещё забавнее, что я едва не потерял сознание и успел подумать, что это будет наитупейшая смерть в моей жизни. Попадаешь к божеству и говоришь, что тебя выебали до смерти… оно меня само за это трахнет.

Но смертьмне не грозила: бёдра разжались, давая мне возможность вдохнуть полной грудью, и тут в плечи вцепились до чудовищности крепкие когтистые пальцы и буквально дёрнули меня наверх. И я оказался сверху Юноны, буквально лёг на неё.

Она, по-дикому прекрасная, смотрела на меня, но теперь была мало похожа на себя. То ли секс так сказывается на вервольфах, то ли эффект сыворотки прошёл, но Юнона стала… другой.

Её глаза, радужки, горели синим, будто флуоресцентные. Зрачки чёрные, бездонные и до жути большие. Острые очертания её очень мягкого лица, нежного и невинного, добавили ей необузданной дикости, из-под покрасневших губ, которые словно стали более пухлыми, поглядывали белоснежные клыки.

И она улыбалась. Юнона слегка озверела, Юнона хотела секса. Она едва заметно изменилась, некоторые части тела, как кисти с пальцами, стали больше. А ещё она рычала. Утробное, очень низкое, мягкое и нежное рычание где-то внутри в горле или груди, как у настоящего волка.

— Я люблю тебя так, как не будет любить ни одна женщина. Как никогда не полюбит тебя мать или эта ушастая сука с острова, — прорычала она нежно и сладко полным любви голосом, после чего резко крутанулась и оказалась сверху.

Я осторожно прошёлся головкой по её мокрым губкам снизу, после чего начал медленно входить. Сначала с натугой, будто преодолевал сопротивление, но после раз… и Юнона вздрогнула, обняв меня. Прижавшись, будто ища укрытия. В ней было тепло и узко, но после стало так, будто меня приняли.

И мы занялись сексом. Медленно, осторожно, пока Юнона не взяла инициативу в свои руки. Правда, она и сама изменилась, пусть и совсем чуть-чуть, не потеряв своего человеческого привлекательного обличия. Лицо стало ещё острее, руки стали чуть длиннее, как и ноги. Юнона не хотела ласкового секса. Она хотела ебли, как животное. И Юнона эту еблю получила, набросившись в позе наездницы на меня и трахая так яростно, как не трахал меня ещё никто. Её грудь подпрыгивала, Юнона рычала, впиваясь мне в губы или водя длинным шершавым языком по груди. Двигала задом так, что насаживалась по самое не хочу, с каким-то безумием.

Я только и видел, как член каждый раз тонет у неё между губ, иногда почти выходя из Юноны, а потом резко скрываясь в ней. И я отвечал ей тем же, массируя ей грудь так, будто действительно хотел сделать больно, прикладываясь к ней губами или хватая её за мягкую задницу, буквально вгоняя пальцы в податливую попку и яростно насаживая на себя. Глубже, сильнее, быстрее. И Юнона отвечала тем же, будто голодный хищник. Под конец она просто дёргала задом, пока не кончила, зарычав и щёлкнув у самого моего носа реально волчьими зубами.

В это мгновение я сам так перепугался, что она мне глотку перегрызёт, что кончил. Кончил бурно, что аж по бёдрам током прошло. Испуганно взглянул на Юнону и не увидел в ней той девушки, которая была до этого. Хищный оскал, радостный до безумия, зубы, голодные до плоти, и глаза, светящиеся в ночи синим светом. Её лицо было воплощением голода и страсти. Юнона будто радовалась, что я кончил именно в неё.

— Люблю тебя, люблю тебя… хи-хи-хи-хи-хи… люблю-люблю-люблю… — прорычала она, после чего лизнула меня в лицо…

После этого она прижалась ко мне, обняв так, что дышать стало сложно, и ещё раз поцеловала.

— Я хочу, чтобы ты всегда был со мной, навсегда рядом, частью меня, — промурлыкала она, быстро укрыв нас одеялом.

Твою мать, и так жарко, а ты ещё и одеялом укрыла нас. Сдохнем же!

— Юнона, ты…

— Молчи, — прорычала она слишком агрессивно и вновь поцеловала меня. Наверное, минуту не прерывала поцелуй, после чего негромко произнесла: — Я виновата…

Повисла тишина. Я даже не совсем понял, к чему Юнона это сказала, пока она сама не объяснила всё.

— Я действительно виновата перед тобой, — негромко продолжила она. — Я не должна была тогда убегать от тебя. Когда ты пришёл и сказал, что хочешь меня, хочешь стать ближе, хочешь заняться сексом, я… Я испугалась. Я думала об этом, а там всё случилось так неожиданно, и я… испугалась.

Юнона выдохнула, после чего обняла меня, прижав к себе как в последний раз.

— Прости меня. Я предала нашу любовь. Я всё разрушила. Убежала, бросив тебя, и ты… ты… ушёл на войну. А потом тебя не стало… тебя не стало… ты умер, исчез, погиб при исполнении долга перед королевством… Я потеряла тебя на целых шесть месяцев. А когда ты вернулся, я поняла… почувствовала, что это конец. Всё, что между нами было, в прошлом. И это моя вина, я получила по заслугам за своё предательство. Я должна была тогда проявить доверие и любовь, поддержку, когда ты нуждался в этом, а не оставлять тебя наедине с собственным страхом.

— Почему нуждался? — негромко спросил я.

— Я видела, я чувствовала твой страх. Твой ужас и панику. Ты словно искал места, где прибиться, где спрятаться… Ты не хотел быть одним, а я испугалась и бросила тебя. Прости… прости… я… все… родители… я же…

Её слова превратились в бессвязный бред, её мокрая зубастая мордаха неуклюже уткнулась мне в лицо в поиске поцелуя, после чего, получив его, устроилась где-то на груди.

Мы уснули. Юнона наконец получила то, что хотела, и я был не против ей это предоставить. Только завтра надо будет решить один вопрос, так как бастардов оставлять я с ней не собирался.

Глава 131

Проснулся я от чувства, что за мной наблюдают. Просто странное ощущение, словно кто-то стоит и смотрит на меня самым наглым образом.

Собственно, так оно и было, только Юнона не стояла: она лежала напротив, рассматривая своими синими большими умилёнными глазами. Будто разглядывала милейшее существо на свете, при этом осторожно пальцами поправляя мне на голове волосы.

— Доброе утро, — шепнула она, продолжая приглаживать мне чёлку.

— И тебе не хворать… — пробормотал я и сел.

Солнце ещё не выглянуло, даже небо ещё не посветлело, что говорило о часах так семи утра. Я, в принципе, примерно так и встаю. Тем более, когда у меня были важные дела. И нет, это не заняться сексом с Юноной, которая тоже села, заманчиво отклячив грудь вперёд, невзначай, но при этом подчёркивая свои два больших плюса.

— Надо подготовиться к твоему отбытию.

— Можно… ещё побудешь со мной? — тихо спросила она.

— Нет.

— Пожалуйста… — её рука мягко схватила меня за плечо.

Её руки вернули свою обычную форму, стали опять маленькими милыми ладошками самой обычной девушки, которой, по сути, Юнона теперь и была. Будь желание, я бы спокойно, даже не заметив, вырвал руку. Собственно, она своей слабой хваткой это и показывала, что лишь просит.

Однако… да, мне хочется секса на утро. Почему бы и нет, собственно. Юнона тоже хочет, как вижу.

— Ладно… — вернулся я обратно.

Поцеловались, завалились обратно на кровать, где я осторожно вошёл в неё и продолжил вчерашний марафон. Куда более спокойный, размеренный и мягкий, глядя в её синие глаза, полные какого-то обожания на границе с манией, целуясь и прикладываясь к груди. Собственно, финишировал, кажется, только я, когда Юнона просто улыбалась и целовалась. По крайней мере, никакой реакции я от неё не почувствовал.

Провалялись в постели вплоть до рассвета, где молодой организм потребовал продолжения, и мы повторили, только уже в позе собаки, как её называли. Здесь мне всё же удалось заставить Юнону изогнуться и зарычать. Она когтями даже простынь порвала.

Хорошее утро. Теперь я понимаю плюсы семьи, когда всё, что только нужно, рядом. Хотелось бы просыпаться всегда так…

Но, глядя на Юнону, я понимал, что не судьба.

На утро первым делом я отправился к лекарю, которой объяснил ситуацию.

— Развратные девки пошли, — фыркнула она недовольно и полезла в свои многочисленные чемоданы, которые до сих пор не распаковала. Переехала к нам со всем своим багажам, заняв одну из комнат. Была ворчливой, злобной каргой и тем не менее лекарем, а сейчас было глупо отказываться от любой помощи.

На руки я получил травы, которые пошёл заваривать на кухню, где встретился со служанками. Молодняка почти не было, в основном женщины и несменная хозяйка всея кухни и всех женских дел по поместью…

— Миссис Ривингтон, доброе утро.

— Доброе утро, господин, доброе утро… — она уже была вся в делах. — Чего вас неожиданно к нам привело?

Женщины тоже заинтересовано посмотрели на меня. Им всем было лет по тридцать-сорок, где-то так, не то молодое поколение девушек, что, словно стая воробьёв, носились по поместью.

— Заварить чай, — кивнул я на банку.

— Чай? Ну так давайте сюда, сейчас мы заварим…

Она засуетилась, достала чайник, кипятка принесла, взяла у меня из рук банку, открыла… и замерла, медленно переведя взгляд на меня. Ничего не сказала, как и женщины, которые тоже медленно перевели на меня взгляд. Я смотрю, это средство здесь каждый знает.

Через пять минут я получил обратно свой «чай» и вернулся в комнату.

— Что это? — заинтересованно потянулась к кружке Юнона и улыбнулась. — Чай в кровать?

— Чтобы последствий сегодняшней ночи у тебя не было, — пояснил я.

Юнона замерла, так и не протянув к кружке руки.

— Чтобы… детей не было?

— Не детей не было, а чтобы после сегодняшнего вечера ты не забеременела случайно, — объяснил я более доходчиво.

— Но… — она посмотрела на живот, медленно погладив его, — я не против…

— Дело не в том, что ты не против. Дело в том, что против я.

— Против детей от меня? — негромко спросила она.

— Ты уже не ребёнок, Юнона, и должна понимать. Сейчас сложное время, и меньше всего мне хочется проблем из-за бастардов. К тому же, хуже этого может быть тот факт, что тебе придётся убегать ещё и на сносях.

— Но… твой ребёнок… — она ещё раз погладила живот с таким видом, будто расплачется.

— Юнона, не создавай мне проблем поверх тех, что уже создала, прошу тебя, — мягко произнёс я. — Не когда моя голова занята другим.

Она смолкла. Но всего на несколько секунд, после чего подняла глаза и улыбнулась. Попыталась.

— Прости, ты прав. Да, ты прав, прости, я просто… прости, я…. Я сейчас сама не своя. И больно от потери, и рада из-за нас, и всё в кашу в голове… я…

— Я понимаю. Слишком много навалилось.

— Да, — качнула она головой, после чего взяла обеими руками кружку и залпом осушила её. Посмотрела на чайник. — Надо всё выпить?

— На всякий случай.

— Да, я понимаю…

И она всё выпила.

Хоть здесь не возникло проблем или споров, и на этом спасибо. Только после этого Юнона попросила об одолжении.

Да, это был секс.

Но на этот раз я вооружился презервативом на всякий случай, так как не знал, подействует ли чай на то, что будет после его принятия. Вроде химия должна не сразу действовать, пока всосётся и так далее, но мало ли.

Что-то меня прямо потянуло на секс, словно голову отключили. Нет, я мог себя контролировать, но желание перебивало все другие мысли, что знатно так мешало, будто запустил какой-то процесс в голове. Но пока что это не мешало, поэтому пусть.

Было приятно, было хорошо и как-то умиротворённо. Особенно, когда мы легли обратно, укрывшись. С ней было действительно тепло. Не только телом, но и в душе, словно что-то давно мёртвое приподнималось и отзывалось на её ласки.

В тот момент у меня мелькнула мысль, что я не хотел выходить из комнаты. Хотелось запереться здесь и трахать её, наслаждаться уютом комнаты и кровати, мягкостью и любовью девушки. И трахать, трахать, трахать… стать единым целым на весь день. Всё это моё и делай что хочешь, так как девушка сама с радостью тебе отдаётся.

Я вздохнул, встал, оделся и окинул взглядом комнату.

— Одевайся, Юнона, тебя надо вернуть в комнату к брату, а потом завтрак, и мы решим, как тебя вывезти.

Работа закипела почти сразу.

Примерно я представлял, что делать, поэтому побежал к служанкам за краской и всяким макияжем, чтобы они в случае необходимости помогли. После этого спустился вниз, нашёл Хайсера и объяснил, что от него требуется.

— Второй пол в телеге, — подытожил он.

— Да. Как можно незаметнее, чтобы можно было вывести и никто ничего не пронюхал.

— Это можно, господин Тэйлон, — кивнул он.

— Ещё нужно вывезти туда, откуда можно спокойно уйти, если есть такая возможность.

— Легко уйти?

— Нужен склад, из которого будет просто выйти и затеряться в людях, после чего покинуть город.

Хайсер задумался, после чего кивнул.

— Я всё подготовлю. Я знаю место, которое подойдёт. Отправлю запрос на продукты туда. Из того склада выйти будет просто, так как район складской, а рядом бедные районы, через которые можно покинуть город.

— Хорошо, спасибо, мистер Хайсер.

— Рад помочь вам, господин Тэйлон, — поклонился он.

С отгрузкой Юноны и её ребёнка договорились. Следом пошла сама Юнона.

Первым делом мы подстригли её длинные до попы волосы по каре, а после перекрасили в тёмно-каштановый, чтобы прямо сильно изменить её внешность. И ведь казалось, что всего-то поменяли причёску с цветом, а на нас смотрела уже совершенно другая девушка.

— Нужны очки. Дешёвые, самые дешёвые, — кивнул я на неё, чтобы наверняка. — Без диоптрий.

— Диоптрий?

— Без увеличения. Простые стёкла, — я посмотрел на одну из служанок. — Палия, деньги в руки и в город. Найди кого-нибудь, пусть сделает. Заодно по магазинам пройдись, купи чего-нибудь.

— Чего?

— Того, что обычно покупаешь.

А то служанка, которая бросилась в город ради очков, может быть подозрительной.

Но я на этом не остановился, немного покрасив в более тёмный тон лицо и наставив ей несколько родинок. Ещё и брови осторожно подрисовал побольше, что довольно заметно её изменило.

И, глядя на неё, я мог сказать, что перед нами совершенно другая девушка. Правда, сиськи слишком большие…

— Надо утолстить её немножко.

— Утолстить? — удивилась одна из служанок постарше.

— Да. Наесть она столько жира не сумеет, поэтому…

Поэтому мы сшили ей небольшую подкладку на тело. Кто-то носит корсет, чтобы сделать талию поуже, а Юноне мы бахнули наспех сшитую подкладку, чтобы сделать её толще. И под конец, одев её в обычное тряпьё, мы могли полюбоваться на новую Юнону. Смуглая, накинувшая несколько лет, в родинках, с монобровью и в очках, она выглядела как баба из деревни или бедных районов. Не страшная, но и не имеющая ничего общего с Белыми Клыками.

Как говорили, подстраховок много быть не может. Всё же не только жизнь Юноны зависела от этого, но и род, и его будущие дела, ведь вскройся это, и у многих поменяется отношение к нам.

— Я сама себя не узнаю… — пробормотала Юнона, глядя в зеркало и крутясь. — Похожа на женщину из бродячих народов.

Да, точно смуглая женщина из бродячих народов. Ей только бусы ещё дать…

— Осталось перекрасить мальчика и немного его переодеть, — посмотрел я на парня. — Он будет твоим сыном.

Теперь у них была новая история.

Никаких связей с родом, никаких связей с городом Линт-Хайвен и родами.

Они родом из далёкой деревни Опушка, что на юге под Марионом. Жили обычно, на отшибе, ни с кем особо не общались. Решили перебраться на север, где можно охотиться на пушного зверя, в надежде на лучшую жизнь. Муж, жена и их маленький ребёнок не богатые, но имеющие достаточно денег после продажи дома и своей скотины, чтобы купить две лошади и отправиться на север.

Эту историю придумал не я — Диор. Им даже вещи дали относительно поношенные и пыльные, чтобы выглядели под стать своей легенде.

Отправить их решили спозаранку, поэтому ещё одну ночь Юнона с братом смогли поспать в нормальной кровати. Возможно, это был последний раз, когда они могли поспать как аристократы, так как ни я, ни Диор возможности вернуться сюда не видели. И нас подставят, и рода сожрут.

Юноне было больно покидать родные места, я видел это. Могилы братьев и свежие могилы родителей. Пусть и руины теперь, но родной дом (который я ещё ни разу не видел вживую), родной город, улицы и все те вещи, что остались после неё. Она оставляла кусочек самой себя.

— Точно не к эльфам? — уточнил Диор, поймав меня на этаже. — Там ей будет безопаснее, как по мне.

— Не знаю. Мне кажется, ей будет лучше среди людей, чем одной среди эльфов. Она уезжает, считай, на всю жизнь, и что её там будет ждать? Среди эльфов вечно чужой будет.

— Но там её будут охранять.

— Или нет, — пожал я плечами. Почему-то эта мысль мелькала у меня в голове. Да, очень глупая, но всё же была. — Девушка с серебряными волосами в замке. Это будет настолько заметно, что утаить такое будет сложно, и…

— Я понял тебя, — кивнул Диор.

Она будет настолько там заметна, что об этом вполне могут узнать и рода. Они же в курсе моей свадьбы, верно? А что мешает им узнать о Юноне? Да даже если никто не проговорится из замка, она может просто выйти в город, и всё. Серебряноволосая девушка-человек — несколько раз выйдет, и о ней услышат все. А где услышал весь город, услышат и люди.

А это удар как по Юноне, так и по нам, ведь кто ещё мог туда её отправить? Не сама же она там прячется, верно? Два плюс два сложить будет просто.

А так уедет, будет жить среди людей, найдёт себе работу и мужа, затеряется среди серой массы и таких же людей. Причём серебряный цвет волос не был большой редкостью в этом мире. А мы скажем, что просто сбежала, и всё. И даже если вдруг каким-то образом её найдут, к нам, к тому, что это мы помогли ей уйти, привязать не удастся.

Золотая тюрьма или жизнь? Мне кажется, что всё же жизнь получше будет, учитывая тот факт, что голодать она вряд ли будет.

Этим вечером Юнона вновь пришла ко мне.

— В последний раз за всё, что мы упустили с тобой, — прошептала она, после чего разделила со мной кровать.

Совершенно другая по внешности и в то же время всё та же. Чёрт, я, кажется, знаю, что нашёл в ней Тэйлон. Её принятие. То, что она его приняла со всеми недостатками, как человека. Да, слабый, да, слюнтяй. Но в то же время любящий и верный.

Хотя тоже странно. Не будем идеалистами, все сначала любят глазами, а потом душой. Полюбить тряпку — это надо быть… сильной. Или сильно слепой, видящей только хорошее. Может раньше он и не был таким, кто знает…

Утро вышло немного суетным.

Мы готовились заранее, свет сильно не включали, чтобы не привлекать внимание, во имя безопасности, делали всё тихо и быстро.

Покрасили немного паренька, придавая ему смугловатый вид — погуляет и сам станет смуглым. Одели как обычного пацанёнка с улицы в немного потрёпанную пыльную одежду для дороги. Парень не возмущался, не отпирался, всё сделал как положено и вообще показал себя смышлёным и всё понимающим.

Потом мы одели Юнону. Обвязали, придав дополнительный размер в талии (зимой такое будет даже полезным), покрасили, одели и с удовлетворением оглядели. Не узнать. Даже я бы не узнал. Особенно монобровь пошла с очками. Росси одевать сильно не пришлось — он в принципе выглядел как человек с дороги.

В путь, помимо денег и еды на первое время, мы дали Юноне косметики, чтобы подкрашивала как волосы, так и лицо, пока не будет достаточно далеко. Росси получил пули и дополнительные револьвер с деньгами.

Повозка была готова, второй пол убрали, чтобы они смогли залезть, извозчик был предупреждён. Провожали их только я и Хайсер. Собственно, больше никто и не требовался.

— Я люблю тебя, — который раз за последние десять часов повторила Юнона. Мы всего чуть-чуть спали благодаря ей ночью, но она выглядела цветущей и полной силы, готовая к своему приключению жизни. — Очень люблю.

Она подалась вперёд и обняла меня за шею, чмокнув в губы. И тоже в который раз за последнее время. Кажется, я, как и она, зарядился на ближайший месяц.

— Береги себя, — негромко ответил я, обняв её и не упустив возможность пощупать за попу. Знаю, что ей это нравится. — Слушайся Росси, что бы он ни сказал, делай так, как скажет. Я доверяю ему как себе. Он выведет вас, даже если на пути встанет армия.

— Я верю, просто…

Я успел промокнуть её слёзы рукавом, чтобы не потекла краска на лице. Она, конечно, сразу не смоется, но всё же.

— Я знаю. Вся твоя жизнь, всё твоё прошлое останется здесь, — кивнул я. — Но они всегда будут с тобой. А то, что останется… это лишь вещи, кости, дом, реликвии — просто предметы. Всё самое дорогое будет с тобой, — коснулся я её груди.

— Я знаю, но… здесь так много останется воспоминаний о том, какой я была и какой была моя жизнь… — пробормотала она, борясь со слезами.

Я ей в этом помогал, иногда целуя в губы, чтобы успокоить.

— Всё устаканится. Глядишь, и мы встретимся однажды. Всё будет хорошо.

— Всё будет хорошо, — попыталась улыбнуться она. — Прости меня. Прости за то, что тогда бросила и сейчас принесла столько проблем. Просто… просто однажды ты сказал, что надо бороться за своё счастье. Я лишь хотела добиться своего счастья, но… я…

Опять слёзы.

Я обнял Юнону, встретившись взглядом с Росси, который рукой показал поторапливаться.

— Спасибо, Тай-Тай… — прошептала она. — Ты действительно защитил меня. Ты будешь всегда тем единственным, которого я полюбила и которого никогда не забуду. Всегда в моём сердце, как бы ни повернулась жизнь и кем бы я ни стала…

После этого я помог ей залезть в телегу и лечь в секретном месте, которое мы заложили досками и присыпали пылью с грязью.

Постучав по борту, я негромко сказал:

— Удачи тебя, Юнона. Ради меня. Будь счастлива и живи дальше без оглядки.

Я знаю, что она в этот момент улыбнулась, пообещав себе, что сделает всё для этого возможное.

Глава 132

Кабинет отца — здесь я теперь проводил времени больше, чем в собственной комнате.

Стоило уладить дела с защитой и Юноной, всё посчитать, расписать, распределить и заказать, как засели за другую проблему — похищение.

Теперь мы с Диором сидели и пытались решить, каким образом вытаскивать дочурку Рандомьеров из академии. Вариантов было не так уж и много, а безопасных и надёжных… я бы сказал, и того меньше. Но в действительности таких вариантов видно не было. Сплошные риски.

— Рожу подними со стола, Тэйлон, хватит страдать. Нормально всё с ней, иначе бы к нам уже пришли, — недовольно позвал меня Диор.

— Я вообще не о ней думал.

— Ага, ходишь, как прокисшее говно, в последнее время, и скажешь, что это никак не связано?

— Не связано.

— Да как же.

Нет, какой-то отголосок был, если честно. Немного грусти, будто действительно мне её не хватало, но я понимал, что это всё реакция организма, реакция мозга. Как похмелье, которое надо пережить, вот и всё.

Все дела были улажены. В тот же день, как Юнона уехала, к нам пришли Блэскенсы, которые попросили прощения и так же вежливо попросили отдать Юнону. Естественно, ради всеобщего блага, ради того, чтобы расправиться с предателем и наш союз стал крепче. Естественно, они всё понимали — пригрели неблагодарных собак, которые так подставили великий род и так далее и тому подобное.

Наше самолюбие ублажали так, что оно едва не кончило. Всё, чтобы показать, что мы не несём вины за дела Белых Клыков, что у нас их не требуют ни в коем случае, а предлагают помощь разобраться с ними. Что это нам выгодно.

Правда, ответом им было то, что Юнона сбежала. Честно и искренне Диор поведал им о том, как она сбежала с братцем буквально на следующий вечер, обратившись и выскочив в окно, где пустилась наутёк в лес. Не думаю, что ему поверили, однако предъявить уже ничего не могли. Поулыбались, остались на обед и покинули поместье.

— Так что забудь о ней, иначе мы повторим судьбу её рода. Лучше подумай, что нам делать. Они всех сменили в академии благодаря вам с Сильвией. Ни одного продажного ублюдка не осталось, — вздохнул Диор. — Такого человека на плаху отправили.

— То есть похищение Сильвии тебя не смущает, — уточнил я хмуро.

— Какой же ты… — пробормотал Диор. — Мозги подключи, Тэйлон. Вытащи их из задницы и засунь обратно в голову, они нужны нам.

— Ты больно разговорчивый, Диор.

— Да с вами не заговоришь на языке дебилов. Тот человек, которого отправили на плаху, сейчас бы пришёлся очень кстати. Таких людей надо брать за яйца, а не сдавать сразу. Использовать по полной, шантажировать. А теперь что? Спустишь её со стены на тросе?

— Как вариант, — кивнул я.

— Есть ещё вариант мозги подключать.

— Так подключай. Стряхни с них пыль и попробуй подключить. Вдруг получится подумать.

— Ага, тебя не смущает, что вас сразу увидят, если будешь со стены её спускать? — плотоядно улыбнулся Диор, хотя это не была улыбка. Скорее оскал. — Это почти центр, всё освещено, повсюду люди!

— Когда я залез с принцессой на стену, не заметили. И улицы были абсолютно пустыми.

— Теперь заметят, можешь не сомневаться. Всех заметят. Там количество охраны подняли.

— Значит… через охрану?

— Мочить их будешь?

— Почему бы и нет, — пожал я плечами. — Если пробиваться, то не размениваться по мелочам.

— Хрена ты жёсткий человек. А после этого ещё что-то мне предъявляешь… — усмехнулся Диор.

— Всё просто. Оружие в багаже или грузом через людей. Что-то бесшумное, типа кассетных арбалетов. Беру эту девку и тащу её через служебный выход, попутно отстреливая всех, кто попадётся. Они будут ждать нападения извне, а не изнутри, поэтому можно будет воспользоваться эффектом неожиданности. После этого отдам арбалет и девчонку нашим, а сам вернусь обратно.

— Слишком много трупов. Король может обидеться очень сильно.

— Если узнает.

— А при таком количестве трупов и людей вокруг шанс, что узнает, стремится вверх, — сказал Диор.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — с лёгким раздражением посмотрел я на него.

— Подкупить. А потом после миссии убить. Всё просто.

— Разницы нет, — развёл я руками. — Что так, что так их придётся убивать. Но в твоём варианте велик шанс, что их расколют до того, как их уберём мы. Сразу спросят: кто был в охране? И будут колоть каждого. Кто-нибудь да сдаст. Подкуп — дело ненадёжное.

— А в твоём ещё и на горячем спалят.

Мы замолчали. Каждый думал над тем, что делать, разглядывая карту академии.

— По воздуху?

— На шаре? Нет, бред, заметно… Можно поискать проход под стенами. Крепость древняя, глядишь, что-то да попадётся.

— Ага, если они конченные идиоты, — кивнул я.

Вновь молчим. Молчим и смотрим на карту.

И тут меня осенило.

— Знаю, — сказал я, разглядывая внимательно карту. Даже Диор заинтересованно посмотрел на меня. — Перекинем по канатной дороге.

— В каком смысле? Что за канатная дорога? — не понял он. — Поясни.

— Канат натянем между домами и по нему её и спустим.

— И как это будет выглядеть?

— В академии главный корпус очень высокий, — я пальцем показал на здание, на которое поднимался с Исси. — Ночью там никого нет. Да я и не видел, чтобы туда вообще кто-либо забирался. И там все крыши соединены между собой: от общаг до административного здания и даже стены. Если воспользоваться крышей, можно спокойно подняться из моей общаги на крышу, зайти в женскую, где и взять девку. После этого подняться на крышу административного здания, закрепить трос на этой стороне крыши, после чего перебросить его на противоположную.

— Арбалет?

— Как вариант. Перебросить трос, его туда крепят, и готов натянутый канат. После этого закрепить блок для троса. Знаешь, такие штуки с колёсиками, которые используют на кранах и через которые перебрасывают тросы. Их…

— Я знаю, что такое блок для тросов, — поморщился он недовольно. — Дальше.

— Ну и всё. Блок на трос и её просто спускаешь. Выбрать крышу ниже административной, чтобы был наклон, после чего девушка, запакованная, как посылка, по канату и скатится вниз. Там её поймают. Тросы открепим, его они тоже заберут. И всё. По небу над стеной никто даже не увидит, если выбрать нормальный день. Вернее, ночь. И никаких следов или подкупов.

— Я иногда думаю, насколько ты болен, что такие мысли приходят тебе в голову… — задумчиво пробормотал он.

— Ну, лучше быть больным, чем крысой, которая сливает инфу и не предупреждает, — заметил я.

— Я теперь тебя боюсь. Вдруг спустишь по канатной дороге.

— Это, кстати, мысль неплохая…

— Я так и думал, — обнял он себя за плечи.

— Я о том, что это удобный способ вообще спускаться, — ответил я. — Я видел, как Иссисиента…

— Исциниэнта. Как тебя ещё не вздёрнули за такое искажение имени?

— Я её вообще Исси зову, — ответил я.

— Оу… так вы… близко знакомы? — прищурился он.

— Более-менее. Как бы то ни было, я видел, как она использовала заряженный кристалл, чтобы они как бы взрывались через промежуток и давили на клавиши. Можно создать арбалет на том же принципе. Стрела, прочная, врезается в стену, а потом кристалл с другой стороны взрывается и просто вбивает её.

Я подобное видел уже. Оружие стреляло стержнями, которые в броню потом забивали направленные взрывы. Удар-удар-удар, как молотком, и стержень буквально вбивают в глубь.

— Нет, идея хорошая. Но остановимся пока на этом. Натягиваем канат между высоким и низким зданием, говоришь? — посмотрел он на карту.

— Да. Подам сигнал… фонариком. Я же могу напитывать кристаллы, поэтому просто просигнализирую миганием, и всё.

— Окей. Её вытащишь…

— Ночью. Вооружусь какой-нибудь химией, чтобы усыпить, после чего пакую и утаскиваю. Завяжу в тряпьё, чтобы сделать кокон, и отправлю.

— Ладно… так, этот дом купить не сможем. Сейчас любая покупка рядом вызовет вопросы, — указал он на то здание. — Будут смотреть, кто какие телодвижения делал перед этим.

— А ты хотел же купить до этого, нет?

— Да, но передумал.

— Тогда…

— Разбой. Захватываем, всех под ноль, и держим сколько потребуется. Всё просто. С этим зданием напротив так же. Судя по всему, квартиры зажиточные, так что могут возникнуть вопросы и проблемы. Но думаю, мы справимся. По крайней мере на ночь оккупируем.

— Можно и не этот дом, — я не без усилий достал подробную карту столицы. Да, без общей сети, где можно подобное вывести на экран, сложновато. Приходится тягать большие карты. — Например, вот. Пристройка рядом.

— На крышу? Бред. Тогда вот этот дом, который находится с другой стороны квартала. Невысокий… хотя нет, легче взять квартиру здесь, чем это насилие над планом.

На том и порешили, после чего я стал собираться обратно в академию. Желания особого туда возвращаться не было, но обстоятельства заставляли. Придётся притворяться прилежным учеником, который хочет стать умным.

Поэтому через несколько дней сборов я уже отбыл из родного города на корабле. Всё как обычно — теперь кротовым норам не доверяем, так как всё слишком нестабильно стало. Пока я собирался и отправлялся в академию, прошёл слушок, что напали на ещё один небольшой род. Он вроде как отбился, но новость заставляла других насторожиться.

Помимо этого, ещё более интересной новостью стало расследование нападений. Громкое, звонкое, больше похожее, как сказал мне перед отъездом Диор, на попытку прогнуться перед всеми и показать, какая у нас власть.

— Ничего не будет, — заметил я.

— Естественно. Они начали проверять совет и окружение короля, — хмыкнул Диор. — При этом совет уже проводит голосование, чтобы приструнить судебную и исполнительную систему. Попутно пытаясь протолкнуть закон о разрешении использования войск для нужд урегулирования общественного порядка по голосованию, — с усмешкой закончил он.

— Использование оружия против людей, — перевёл я.

— Если точнее, против родов. Чтобы взять под контроль непокорных.

— А король?

— Король? Вводит приказом в строй личную гвардию, которая будет подчиняться конкретно ему и будет иметь полномочия такие, какие не снились даже специальной службе.

— Личная кувалда.

— Можно и так сказать, — рассмеялся он. — Если всё выйдет из-под контроля, чтобы были те, кто попытается силой удержать власть. Но это… так себе, скорее последний шанс, чем реальный способ всё удержать. Начни он её использовать, его сожрут.

— Ни туда, ни сюда.

— Ни туда, ни сюда, — согласился он.

— И кто выигрывает? Старший, что держит суды и исполнительную систему, или младший, у кого половина совета и связи?

— Сложно сказать, — задумчиво пробормотал он. — Сейчас они шерстят совет, так как имеют право. А совет имеет право их послать за давление на себя. Запретят себя трогать — те возьмутся за их окружение. А там уже попробуй запретить подобное, и посчитают превышением должностных полномочий. Короче, как игра в замке — кто первый даст косяка, кого сцапают первым, тот и проиграл. Они ждут друг от друга ошибок.

И получается, что суды ищут что-то на короля и совет. Часть совета и влиятельные люди пытаются пробить себе разрешение пользоваться армией в случае необходимости, если вдруг они решат это необходимым, аля личная дубина. А король пытается всех успокоить оставшейся половиной совета, чиновниками, при этом готовя молот по имени «личная гвардия».

А это не все тонкости дела, скорее только верхушка айсберга, что было на слуху. Диор не вдавался в подробности, но предупредил, что может тряхнуть так, что станет всем плохо, поэтому если ко мне придут — не выёбываться, делать, что скажут, врать честно и от души, что нихрена не знаю.

— Могут прийти?

— Возможно, — кивнул он. — Не точно, но шансы есть. Вся система заработала и ищет, кого бы сожрать. Сожрать, чтобы показать, как она хорошо работает, и узнать о планах врага.

— А служба безопасности, что у короля, к какой системе относится?

— Исполнительная. Они защищают его.

— Значит, он под ударом?

— Не совсем. Она обособленна от других, так что находится практически полностью под контролем короля. И платят им так, что все обзавидуются. Его главная сила — деньги, а они нужны всем.

Так что мне было о чём подумать в полёте. С собой я ничего особенного не брал — всё необходимое должен получить уже на месте. Разве что револьверы да меч, который мне подарили. У меня даже вещи остались в академии.

Правда, я обнаружил другой сюрприз, который меня совсем не обрадовал — снег. Вернее, не снег, а тот факт, что на нём могут оставаться следы. Это несколько усложняло и без того непростую задачу. Это значило, что всё станет рано или поздно известно, что не есть хорошо. Надо ждать дня, когда пойдёт снег, чтобы всё замести, или же когда он растает.

Попал я в академию незаметно. Документы на руках у меня уже были, поэтому, подойдя к главным воротам, я просто протянул лист одному из стражников, после чего попал внутрь. Но перед этим прошёлся вокруг стены, рассматривая улицы и запоминая как расстояние, так и размеры домов.

Попав за ворота, первым делом я двинулся к административному зданию, где меня направили в ректорат.

И кого я там встретил?

— Ваше высочество Исциниэнта! Вам не стыдно?! — преподаватель, полненькая женщина, пыталась не кричать, но получалось у неё плохо. — Зачем?! Зачем вы это сделали?!

— Не понимаю, о чём вы, — невозмутимо ответила та.

— У нас двадцать три свидетеля, которые говорили, что видели, как вы выходили оттуда!

— Ничего не знаю, — тут же ответила она. — У меня тоже свидетель есть.

— Амелия. Знаем! Она стояла у двери! Вы понимаете, что могли поджечь класс?!

— Это были невинные хлопушки.

— Да как же! А сгоревший парик на голове мистера Слазарда тоже невинность?!

— Ему идёт быть лысым.

Я застал этот момент, когда заглянул в ректорат. И не мог себе отказать в любопытстве узнать, что она натворила. При этом, увидев Исси, я невольно почувствовал, как забилось в груди сердце. Не так сильно, как при первой нашей встрече, но понять, что у меня всё равно на неё есть реакция, я мог.

Преподаватель так бы и песочила её, если бы не перевела взгляд на меня и не вздохнула.

— Вам что-то нужно, молодой человек?

Исси тут же обернулась, и её глаза удивлённо округлились. Она даже рот приоткрыла, явно не ожидая меня увидеть.

— Добрый день. Меня просили отдать вам эти бумаги… — я протянул несколько листов.

— Бранье… ага, Тэйлон Бранье, сбежавший ученик, — кивнула она, прочитав листики.

— Не совсем сбежавший…

— Меня это не волнует, тэр Тэйлон. Я вижу, что вас зачислили обратно, поэтому мне этого вполне достаточно. Для меня все равны. Даже Вы, Ваше Высочество! — подняла она голос на Исси.

— Это была не я, — завела она старую песню.

— Знаем мы вас… Так, держите расписание, — протянула она мне лист. — Собственно, оно и не изменилось. Ключи и… всё. Свободны, тэр Тэйлон.

Но я и уйти далеко не успел, когда меня нагнала Исси. Так ещё как нагнала — напрыгнула сзади, прижавшись грудью и обхватив за шею. Я, конечно, слышал её, но надеялся, что она пробежит мимо, а не на меня.

— Я же говорила, что увидимся! — сказала Исси мне в ухо радостным голосом, повиснув на мне. — Я даже и не знала, что ты вернулся. Как твои дела? Где ты пропадал? Ты ни капельки не изменился!

— Добрый день, Исси, — поздоровался я спокойно.

— Я чувствую занудный голос! — объявила она. — Теперь передо мной точно тот самый Тэйлон. Проверка пройдена, поздравляю!

— Спасибо…

— Ты рад меня видеть?

— Да как сказать и не обидеть… — пробормотал я.

— Ну началось… Ну скажи, что скучал по мне! Давай же! Ты был единственным парнем-соучастником, который отзывался на призыв о помощи, и мне даже стало скучновато, что некого взять с собой в очередной рейд по запрещённым местам!

— Амелия?

— Да, но с тобой интереснее же! К тому же, тут столько про тебя слухов ходило. Это правда, что ты женился на принцессе? Она красивее, чем я?

Даже не сомневался, что первый вопрос будет про принцессу.

— Она в разы спокойнее.

Исси тут же спрыгнула с меня и словно пай-девочка пошла рядом.

— Я тоже могу быть спокойной, — величественно ответила она, но улыбка до ушей выдавала её натуру. — Она очень умная? Говорят, что она очень много знает и часами может сидеть, не двигаясь, размышляя о бытие.

О как слухи загнули. Гензерия, признайся, это ты выдумала.

Глава 133

— Так что расскажешь, Тэйлон? — допытывалась Исси. — Давай, Её Высочество хочет слышать ответ. Повелеваю рассказать о Её Высочестве Ламель, принцессе Небесного Королевства, — взмахнула она повелительно рукой.

— У неё грудь большая.

— Блин… удар ниже пояса… — пробормотала Исси, взвесив свою небольшую грудь. — Сказать такое Её Высочеству…

— Её Высочество пусть вспомнит, как панталоны на флагштоке забыла, — отозвался я.

— Гха… это совсем больно… тянет на покушение на принцессу. Ещё несколько таких слов, и я умру, — прохрипела она. — От стыда.

Я взглянул на неё с видом, словно задумываясь, добить или не стоит.

— Так, не вздумай! — шикнула она на меня. — Так что расскажешь о принцессе? Это правда, что вы с ней муж и жена?

— Правда.

— А ты быстрый, — уважительно кивнула Исси. — Чтобы человек смог завоевать сердце эльфийки, должно произойти что-то прямо из ряда вон выходящее, а уж принцессы…

— Я старался.

— Не сомневаюсь. И даже хочу посмотреть на это. Ну-ка, завоюй меня.

— Чего? — посмотрел я на неё.

— Завоюй меня! Как завоевал принцессу эльфов. Хочу увидеть эту силу в действии, — сказала она, выпятив грудь.

— Исси, я устал после перелёта…

— Твоя принцесса повелевает! Эй, а ну стой! — догнала она ускорившегося меня. — Тэр Тэйлон, вас не учили, что игнорировать просьбы Её Высочества некультурно?

Не отвянет…

Вместо ответа я неожиданно шагнул к ней. Исси, не ожидая такого, испуганно попыталась отстраниться, но я ловко поймал её за талию, после чего резко крутанулся на месте. Крутанулся так, что она бы упала, если бы не тот факт, что я держал её за талию, после сам нагнулся к ней, и мы замерли как влюблённая пара, которая готова поцеловаться. Удивлённая и немного испуганная Исси, которую удерживает от падения на пол моя рука, и я, склонившийся над ней так, будто готов поцеловать.

— Я подошёл к ней, сделал вот так, после чего прошептал… — я наклонился ещё ниже, нас разделяло всего несколько сантиметров, и тихо произнёс: — Будь моей женой на веки.

— Я с-согласна… — совсем детским голоском отозвалась Исси.

— Она мне ответила точно так же, — резко дёрнул я её вверх, возвращая вертикальное положение.

— Вот бы мне так признались… — буркнула она.

— Признаются.

— Да вам-то легко говорить, парням. А вот никто не подходит и не знакомится.

— Ну так подойди первой.

— Я стесняюсь, это во-первых…

— Будто парням легко.

— Во-вторых, я принцесса, я не подхожу, я великая Исциниэнта Аквардиенская, дочь королевства, что прекраснее солнца и величественнее двух ночных светил. Моя красота подобна морозному утру, а голос, как песня птицы…

— Которая подавилась горбушкой.

— Ой, блин, нашёлся шутник, — фыркнула она, пытаясь подавить смех.

— Успокойся, а то сейчас меня смоет твоим самомнением, — хмыкнул я.

— Иначе говоря, я не могу подходить. Чтобы я, и ещё к кому-то подходила? Пф-ф-ф… ещё чего.

— Как знаешь. Выдадут тебя замуж за кого-нибудь. За какого-нибудь смазливого слюнтяя или старого жирного старика, вот и будешь выть.

— Нет уж. Не бывать такому. Я уж об этом позабочусь! Моя жизнь в моих руках! — гордо ответила она, и сейчас от неё действительно аж полыхнуло величием.

Я аж приостановился. Сейчас она действительно выглядела не как хулиганка-притворщица, а именно принцесса с собственным гордым «я», с вековым величием, что текло по её жилам. Собственно, я увидел принцессу Иссисиэнту, а не девчонку Исси.

Видимо, мой взгляд был таким красноречивым, что Исси заметила это и смущённо улыбнулась.

— Чего ты?

— Просто… ты сейчас сказала это очень круто. Словно действительно настоящая принцесса королевства.

— В смысле, словно настоящая? — возмутилась она, смущённо накручивая на палец локон. — Но спасибо, это льстит. Кстати, меня прямо вопрос мучал: это же правда, что твою сестру похитили и ты её спас?

— Правда.

— Убил всех?

— Да.

— Ты силён. Кстати, мне тут помощь… — начала Исси между делом.

— Нет, — тут же отрезал я.

— Ну и злой же ты, — недовольно ответила она. — Хорошо. Предлагаю обмен.

— Какой обмен? — прищурился недоверчиво я.

— Свидание с великой мной в обмен на помощь.

— Так надо было сразу с этого начинать. Категорически отказываюсь. К тому же, я женат.

— К тому же, к твоему сведению, у нас брак с эльфами не считается уважительной причиной отлынивать от просьб Её Высочества. Как и не является уважительной причиной отказываться от брака, так как здесь он не действителен.

— А ты меня под венец уже ведёшь?

— А ты будто против?

— Против.

— Чёрт.

Вот так, шутя между собой, мы дошли до общаг, где и распрощались друг с другом. Напоследок Исси сказала:

— Если что, твоя помощь будет неоценимой. Мы собираемся запустить кучухлопушек и фейерверков. Так-то.

— Нашла всё-таки рецепт?

— А ты как думал, — подмигнула она. — Кстати, у нас же скоро бал. Помнишь?

— Бал? Опять?

— У нас ещё его не было, — заметила она. Ага, зато я уже устал на них ходить. — В любом случае, на него и бахнет. Будет классно, я тебе это гарантирую.

Подмигнув, она пошла своей дорогой, оставив меня в покое.

Правда, едва я избавился от Исси, как наткнулся нос к носу с Вубергом, тем, кого можно было назвать… нет, не другом, а скорее товарищем. Неплохой парень, насколько это вообще применимо к аристократии, так как в ней для детей, как я вижу, изначально обесценивались любые чувства и нормы. Дружба, верность и любовь? Честь? Крысятничество, умение ударить в спину, добить, подлые поползновения за спинами других и максимум заносчивости.

Вуберг пока не проявлял ни один из этих признаков, но это и ничего не значило.

— Здорова, — пожал он мне руку с улыбкой. — Ты смотри, вернулся! А я-то думал, что с концами убежал из этого прекрасного места.

— Было бы прекрасным, — отозвался я.

— А как же? Девушки, знакомства, Исциниэнта, которая подожгла парик преподу… — хихикнул он.

— Прямо как «Добро пожаловать в дурдом».

— Ну, можно и так сказать. Хотя после произошедшего, конечно… — он многозначительно взглянул на меня. — Все говорят, что ты в одиночку расправился с похитителями своей сестры.

— Врут. Со мной были и другие люди.

Вуберг наигранно прищурился, показывая своё подозрение, после чего усмехнулся.

— Ну тоже может быть. В любом случае, такой скандал поднялся после этого, что тут что преподы, что стража боялись нос высунуть. Головы на плаху отправляли только так.

— А преподов-то за что? — не понял я.

— Для профилактики.

Для профилактики…

— Ко мне никого не подселяли?

— А я-то откуда знаю? — улыбнулся он. — Я из рода Иссенберга, мы в другом здании живём.

Собственно, Вуберг был не единственным, кто мне повстречался на пути. Куда больше было детишек из коалиции Бранье, всевозможных парней, что так или иначе были связаны с нами или ходили под нашим родом. Целый этаж, который встретил меня одобрительными возгласами, рукопожатиями и поздравлениями с возвращением.

Ни для кого не было секретом, как оказалось, что я смог погеройствовать и спасти Сильвию. Как и не было секретом то, что я теперь муж принцессы эльфов. Просто удивительная информированность. Тут и Викон даже затесался, что отчитывал на балу Сильвию. Заливал мне про то, что ни капельки во мне не сомневался.

Я иногда поражаюсь тому, насколько люди двуличны, если честно. В армии было в этом плане проще. На передовых подобного не было, потому что самые хитрожопые никогда не полезут под пули. Там, где ценой профессионализма были жизни и успех операции, повышали за умение, а не связи. А те, кто хотел вырасти, шли в штабы, поближе к кормушке.

Конечно, не обходилось и без борьбы за место, но чаще всего то были обычные подставы и предательства, которые выглядели смешно по сравнению с многоходовочками в офицерском составе. Да и не часто это случалось: там, где твоя жизнь зависит от товарища рядом, слишком рискованно подставлять — сегодня подставил ты его, а завтра тебя подставит вся группа.

На фронте действительно проще — война и страх за жизнь заставляют беречь и ценить хорошие отношения. Не всегда и не везде, но это встречается куда чаще, чем эти приторные улыбки людей, которые тебя ненавидят.

Уже позже на обеде я встретился с остальной компанией, с которой общался до своего отбытия, быстрого и внезапного: Кайл, Райс, можно сказать, уже родственник Морон и Гайбер. Встретили они меня как старого друга, разве что кроме Кайла, который был тихим, как и всегда. И первый же вопрос был…

— Правда, что ты вдул принцессе эльфов? — Райс аж вперёд подался. Я увидел, как поморщился Гайбер, посчитав такой вопрос слишком грубым, но тем не менее тоже навострил уши.

— Да, мы теперь муж и жена, — спокойно ответил я, принимаясь за обед.

— И как она?

— В каком плане?

— Красивая? — объяснил Вуберг.

— Да, она… — я вспомнил её черты лица, на которых отпечаталась хорошая генетика, — очень красивая.

— Описание, достойное того, чтобы о нём складывали поэмы, — хмыкнул Райс, принимаясь за еду. — Как ты попал-то туда?

Как попал?

На это у меня была целая история, которую написал Диор и которую я выучил. Если кратко, я преследовал их, потом встретил эльфов, которые согласились за услугу рода помочь нам. Что они делали там? Государственная тайна эльфов, но у нас подозрения, что они видели похищение и просто воспользовались случаем, чтобы вытрясти из нас побольше, что, собственно, и сделали. Мы напали, отбили сестру, вернулись домой, а я отправился как представитель Бранье.

Там…

— Я повстречал её.

— Королеву? — с наитеплейшим видом спросил Морон. И это человек, который будет главой рода… Хорошо, что там Сильвия будет.

— Да, и королеву тоже, — кивнул я. — Но позже принцессу, с которой у нас и зашёл разговор о том, что произошло.

Конец. Пусть сами додумывают, что во мне её привлекло.

— Девушкам всегда нравились отмороженные, — усмехнулся Райс. — Особенно те, кто выпиливает много людей. У моего дяди, например, вообще пришибленная. Я когда её увидел, не мог поверить, что вот это недоразумение будет его женой.

— Это кто? — заинтересовался Вуберг.

— Да Люсьинда.

— Это которая… — уже спросил Гайберг.

— Нотарис. Люсьинда Нотарис. Кстати, вон она.

Он кивнул на совершенно обычную приятную девушку лет шестнадцати-восемнадцати, которая выходила из зала.

— И? — не понял я. — Нормальная же.

— Нормальная? Да ты её лицо видел? Она словно из глухомани сбежала. Я бы такое лицо только в кошмарах видел.

— А… сколько твоему дяде лет? — решил я узнать.

— Пятьдесят девять, — ответил он невозмутимо.

Могу посочувствовать, и точно не дяде. Я не знаю вкусов девушки, но мне немного стало неприятно, когда я представил себе пятидесятидевятилетнего обрюзгшего мужика и совсем юную девчонку в одной кровати. Конечно, он может быть и подтянутым, как отец той же Милены или Зарон, но я заметил, что нередко в придаточных родах мужчины поменьше следят собой. Не факт, но интересное наблюдение.

Собственно, ещё одна вещь аристократии, которая не нравится не только мне — отсутствие права выбора. Вот такую юную выдадут за старика, от которого её будет передёргивать от отвращения, и хрен чего она скажет. Та же Исси тоже возмущалась по поводу того, что права выбора нет у неё и сейчас она просто отрывается, наслаждаясь свободой.

— Блин, твоему бы дяде ещё возмущаться. Он же… кхм-кхм… плотный мужчина, — прямо озвучил мои мысли Вуберг.

— Всё равно она не очень. Даже для него.

Я встретился с Вубергом взглядом и по нему понял, что дядя Райса тоже красотой не блещет.

— Нормальная девушка, — тихо сказал Кайл, самый тихий из нашей компании. Он так вообще чаще всего молчал, прячась за книгами.

— Ну кому как… — пожал плечами Райс. — Но, например, та же Тимира из рода Енджеров нормальная. Вот на ней, я понимаю, ещё можно жениться. Пусть и род так себе, зато красота отменная.

— У неё нос картошкой, — заметил Вуберг.

— Зато глаза отпадные. И само лицо гармоничное.

— Для картошки.

— Ну а кто, по-твоему, красивый?

— Принцесса, — тут же ответил тот. — Вот с ней бы я не отказался провести ночь. Красивая, умная, начитанная и вообще тело огонь на вид.

— Ну… допустим. Дальше?

— Роузи.

— Допустим. Ещё?

— Да много кого, — пожал тот плечами. — Да та же Милена или Сьюзи. Цисса, Сара, Лора, Мириса… да много кто. Да та же девчонка, на которую ты указал.

— Вкусы, как у… ты бы и с Юноной согласился небось.

— Ну… не будь у неё таких проблем, то да. Кстати… а вы слышали про неё?

— Что именно? — нахмурился Гайбер сразу, будто только и ждал этой темы.

— Ну… — Вуберг покосился на меня. — Ходят слухи, что на них напали.

— Род их вырезали. Так и говори уже, — вздохнул я.

— Да. Типа неизвестные напали и всех убили, кроме неё да брата. Те сбежали.

— Так вот чего она уезжала… — протянул Райс.

— А известно, что с ней? — спросил уже я, разведывая обстановку.

— Говорят, она у вас пряталась, — вновь осторожно начал он.

— Она прибегала, да, — кивнул я. — Я её даже видел, но ночью она опять убежала с братом. Видимо, не сильно верила, что мы её защитим.

— Ну ещё бы, вы же её и выставили, — слишком злобно ответил Гайбер.

Даже я удивлённо посмотрел на него, не говоря уже о других.

— Твой род тоже враждовал с ними, — пробасил Морон.

— Да, но… всё равно она сбежала бы. В смысле, не в обиду твоему роду, Тэйлон, но она бы вам не стала доверять.

— Но пришла же, — сказал Райс.

— Ну… да… И всё равно. Естественно, что после Рагдайзеров, когда никого не поймали, сейчас будут подстреливать другие рода. Вы видели Дженнифер? Блондинка?

Все, кроме Кайла, покачали головой. Он и прояснил ситуацию.

— На них напали. Убили мать, брата и половину поместья, — негромко пояснил он. — Она уже несколько дней ревёт беспрерывно.

— То ли ещё будет, — негромко заметил он и покосился на стол с другой стороны зала. — Но мы-то знаем, кто это сделал.

Там, куда он смотрел, сидели Реверклоуды и Сизые Хвосты. По крайней мере, они были там самыми заметными фигурами. Их окружали детишки из подконтрольных родов, что были скорее массовкой, чем реальной угрозой.

Кто там сразу бросился в глаза, так это Руфус. Больной ублюдок, который был не то что жестоким — сумасшедшим. Таких надо мочить, как собак, самыми первыми.

— Руфус-то уезжал в тот день, — негромко сказал Райс, будто боялся, что его услышат. — Спорим, такой отморозок, как он, принимал участие в подобном?

Больной ублюдок будто почувствовал, что на него обратили внимание, и посмотрел на нас. Оскалился, показывая острые зубы и словно издеваясь.

Я вообще заметил, что это существо всегда частично обращено. Примерно как Юнона, когда мы занимались сексом. Чуть острее зубы, чуть более острые черты лица, больше силы, выше реакция.

Когда мы встретились с ним взглядом, он недвусмысленно провёл по горлу пальцем. В ответ я лишь усмехнулся. Это хуйло не переживёт встречу со мной, если мы ещё раз встретимся. Если не повезёт, я убью его сразу, если повезёт — собака будет умирать долго и мучительно.

— Больной ублюдок… — пробормотал Вуберг. — Ему повезло, что родители всячески его здесь удерживают, иначе бы пошёл уже под суд.

— Кого-то изнасиловал? — тут же догадался я.

— Ну… никто прямо этого не говорит… — уклончиво ответил он. — В основном достаётся безродным, а те, сам знаешь, молчат. Говорят, что ничего не было, но уже вся академия как бы знает.

Знает, но нет доказательств. Когда всё хреново, как мне говорил один начальник, становится очень много бюрократии. Иначе говоря, чем лучше, тем меньше бюрократии и всё решается быстрее, а так затеряется, не дойдёт, застопорят и так далее. Он бы знал, что это проблема не одного мира.

Как бы то ни было, можно сказать, что моё внедрение обратно в академию прошло успешно. Теперь оставалось немного обжиться, заставить других привыкнуть к себе, не влезть в неприятности и вытащить Асаку.

Однако не только она была моей целью. Суцьиси — у меня было слишком много вопросов, чтобы оставить её в покое.

Глава 134

Учёба для меня ничем не отличалась от обычных будней в поместье. Всё те же заботы, всё тот же труд, всё та же попытка себя чем-нибудь занять. Единственное отличие — магией здесь не позанимаешься.

У меня уже был определённый прогресс, я кидал шары уже дальше, чем раньше, и мог вложить в один такой шарик больше силы, что сказывалось на мощности. Это отнимало выносливость, шарики летели не так уж и быстро, как хотелось бы, но если не будет револьверов, они станут отличным подспорьем в любой битве.

Однако, признаться честно, пока что револьвер и нож оставались более приоритетным оружием. У револьверов значительно быстрее летит пуля, ножом можно убить практически бесшумно. Думаю, лишь когда смогу метать энергетические шары с той же скоростью, что и люди фаерболлы, можно будет говорить о реальном применении в бою. К чему я, собственно, и стремился.

Но сейчас в академии о тренировках не могло идти и речи. Вопросы точно будут, а отвечать на них мне не хотелось, как и не хотелось становиться целью кого-либо.

Асака — моя цель. Девушка, которую надо было выкрасть. Единственная оставшаяся свободная дочь рода Рандомьеров. Если и будут кого-то пытаться перетянуть на свою сторону или заключить союз, то только с помощью неё.

Забавно, но в других мирах союзы скрепляли бумагами. Здесь же им больше предпочитали собственных детей. С какой-то стороны это и логичнее, родная кровь, часть силы рода, все дела, но только цинизмом здесь воняло настолько, что становилось неприятно.

Я при возможности наблюдал за ней, собирал информацию, пытался разузнать детали, которые мне могли бы помочь, однако ничего толком это не принесло. Девушка, держится в стороне, не то чтобы неуверенная, но очень дёрганная. Какие-то смешки, непонятные улыбки, странные ужимки — создавалось впечатление, что у неё не всё дома.

В принципе, если верить Диору, их род вообще ебанутый в конец. Они могли убить своего ребёнка, если тот был слаб, болен или типа тряпки, прошлого Тэйлона. Физические наказания были нормой в той семье, и поговаривали, что над нерадивыми детишками, которые несли сплошные расстройства, и вовсе издевались. При этом всём то были слухи, ничем не подтверждённые.

Но то, что видел я, говорило именно об этом.

Ради того, чтобы больше разузнать, я даже не поленился залезть сначала в ректорат, а потом и в архивы, где хранилось досье на всех учащихся. Там было и то, где она живёт, в какой комнате, и то, какие у неё отметки, какая успеваемость, какие отношения с одногруппниками, правонарушения и многое другое.

Ничего интересного, к сожалению, я почерпнуть не смог, так как здесь была на лицо бюрократия. Одно и то же, словно под копирку: хорошо, достаточно, нормально. Я даже глянул другие досье, включая своё, и там везде было всё то же «хорошо, достаточно, нормально». Разве что у Руфуса был целый список правонарушений, включая нарушение личной неприкосновенности и подозрения в нарушении половой неприкосновенности. Но тот, блять, вообще конченный, там и так всё ясно было.

Но зато я теперь знал корпус, комнату и с кем Асака живёт (одна).

Что касается Суцьиси, то с ней я даже не пересекался. Разве что один раз встретились взглядами, где она мне подмигнула. Я лишь кивнул в ответ.

К ней я близко подходить не рисковал. Суцьиси… нет, она не умела читать мысли, но человек, который не одно столетие крутится в кругах, где все улыбаются, но при этом хотят тебя убить, подсознательно чувствует угрозу. Как у меня срабатывает интуиция на опасность, у них срабатывает интуиция на что-то недоброе по отношению к ним. Взгляд, улыбка, движения — это всё тот же язык и интонации. А меня, как все говорят, иногда прочитать очень просто.

К тому же, хотя про себя всё думал, как бы эту личность вытащить из академии. Всё же если пропадёт только Асака — это одно, но если ещё и Амелия исчезнет, тогда вопросов будет очень много. Но и не допрашивать же Суцьиси прямо здесь, верно? Нет, можно, конечно, но высок риск, что спалят. Если упрётся и будет молчать, оставлять просто так это я не собирался. А значит, будет много криков. И будет кровь. И ладно второе — можно смыть. Но вот крики кто-нибудь да мог услышать. Та же Исси, которая каждую ночь, как я понимаю, бродит по академии, делая пакости, могла случайно наткнуться на нас. Да и не только она.

Я внимательно обходил территорию и заметил, что стало больше охраны. На стенах, по территории расхаживают и даже в коридорах встречаются раз от раза. Благо на крышах я некого не видел, но тоже не факт, что там никто случайно не появится.

Попутно всей подготовке я ещё и готовился к экзаменам, учился, посещал кружки и вёл себя так, как обычно, создавая видимость бурной деятельности. Хотя на уроках музыки и в кулинарии этого не требовалось — я полностью отдавался этим занятиям, получая удовлетворения и удовольствия не меньше, чем от секса.

И дело было не в том, что вокруг меня кружили просто орды девушек, которые разве что у меня на шее не висли, хотя Милена и пыталась. Нет, я мог создать что-нибудь приятное для души.

Конечно, с тортами жесть происходила — я убегать не успевал с ними, как бабы «я чуть-чуть попробую» сжирали их с проворством саранчи. Они в принципе сжирали всё, что я готовил, но, с другой стороны, где есть спрос, там есть и желание показать себя.

Что касается музыки, то у меня был определённый прогресс. Уроки Ламель не прошли даром, и я мог наиграть что-нибудь заурядное на рояле. Даже наигрывал по одной ноте мелодии, что слышал в других мирах. Например, имперский марш.

— Это… жуткая музыка, — призналась преподаватель Шанья Дэр-Тьян, когда услышала мотивы. — Вы сами придумали?

— Слышал где-то… — ответил я неопределённо.

Конечно же я слышал её. В Империи. Каждый раз звучала, когда мы готовились к штурму. Надо сказать, что она действительно вдохновляла. Правда, вот, преподавателю так, видимо, не казалось.

— Эта мелодия словно пропитана злобой.

— Обычный военный марш.

— Военный марш, тэр Тэйлон, звучит гордо, он вдохновляет на подвиги, играется в мажоре, чаще на верхних октавах. Он звучит торжественно, а здесь… тёмное торжество, если так можно выразиться. Что-то зловещее.

— Так разве это не лучше?

— Такое может внушить благородство?

— А в убийстве есть что-то благородное? — задал я встречный вопрос.

— Если это враги.

— А если у врага есть ребёнок, беременная жена и он просто защищает от захватчиков свою землю?

— Значит, наша задача — освободить его, — уверенно кивнула Шанья.

Это просто… поразительная логика. Честно, я восхищён. Ей надо не преподавателем по музыке быть, а работать в пропаганде. Такой талант и изворотливость в щекотливых вопросах пропадает, что прямо грустно.

— Ладно, тэр Тэйлон, мы отвлеклись. Попробуем ещё раз сыграть. И… раз.

И два.

Жизнь пошла своим чередом и стала довольно скучной. Хотя некоторые моменты меня от души забавляли. Например, математика или что тут под ней понимали.

— Тэр Тэйлон, позвольте спросить, какие расчёты вы проводите, — поинтересовался профессор, нависнув над моим столом.

— Сколько килограмм кристаллов в переводе в атомный эквивалент потребуется для взрыва своего поместья с одного раза.

Тот аж закашлялся. Да и ученики удивлённо начали оборачиваться.

— Эм… позвольте спросить, зачем вам такие расчёты?

— Ну… мне интересно, сколько надо провезти кристаллов в своё поместье, чтобы взорвать его с одного раза.

— Зачем?

— Ну… мне просто интересно, — пожал я плечами. — Вы же сами сказали, что надо составить формулу, которая будет что-то высчитывать. Я выбирал между формулой, по которой можно понять, сколько потребуется залпов сорока солдат, чтобы утихомирить толпу из тысячи человек, и количеством кристаллов, необходимых для подрыва поместья. И решил остановиться на последнем.

Короче, после этого меня вызвали в ректорат.

Когда всю необходимую информацию по поводу миссии я выяснил, начал откровенно скучать и пытаться учиться, как говорили другие, для будущего. Жаль, у меня будущего нет, но да ладно…

— Может быть ты хочешь к нам в гости? — докопалась ко мне на внеочередном обеде Милена.

Кажется, её попытки стали чаще и настойчивее, чем раньше. Новость про эльфийскую принцессу не обсуждал разве что ленивый. И если одни девушки просто рассматривали меня, будто пытаясь понять, что же я за человек такой, другие, как, например, Милена или Кроу, делали попытки меня затащить к себе в комнату. Страшно представить, как меня там выебут.

— К нам, это куда именно? — спросил я, не поднимая взгляда.

— Ну… ко мне в комнату, например? Знаешь, я вчера к тебе стучалась, но никто не открыл.

— Да, я с друзьями собирался в комнате соседней.

— Ясненько. Знаешь, просто я подумала, что может нам стоит узнать друг друга получше?

— Может, но извини, я сейчас занят. Домашки на…

— Я сделаю её. Мне не сложно, — прижалась она грудью к моему плечу. Нос аж резанул приторно сладкий запах духов. — Заодно и объясню тебе всё.

— Да, спасибо, но мне уже согласился помочь Кайл. Кстати, может тебя познакомить с Кайлом? — предложил я.

— М-м-м… нет, спасибо, не мой типаж, — покачала Милена головой. — Кстати, я тут заметила, что вы много времени проводите с Кроу…

Много это когда она садится рядом и предлагает мне заняться чем-нибудь прикольным? Именно прикольным, она именно это слово использует.

— Ты считала?

— Да, естественно, — без смущения ответила Милена. — Вы иногда по полчаса сидите вместе.

— Да, потому что у нас рода теперь вместе, что для тебя не секрет.

— Не секрет, но мало ли…

— Милена, а тебя не смущает, что у меня жена есть? — спросил я, в первый раз за время нашего разговора посмотрев на неё.

— Ну так брак у эльфов у нас не считается законным, так что здесь она и не жена вовсе, — улыбнулась та обворожительно. — Но если что, не против быть и второй. И третьей, если уж у тебя очередь.

— Четвёртой.

— Отлично, я согласна! — хлопнула она в ладоши.

— Какой ужас… — пробормотал я. — Как низко вы можете пасть ради своих целей. Торговать собой — это прямо…

— Низко? — улыбнулась Милена. — Будто продажа себя любимой — это плохо.

— Уж прости за прямоту, но проституток никто не любит.

— Пф-ф-ф… тоже мне новость. Но все ими активно пользуются. К тому же, разве рабочие не продают свои руки, когда строят что-то? Или солдаты — они же вообще продают своё тело государству, и ничего. Так почему бы и мне себя не продать, чтобы получить выгоду?

Да, Милена не из тех, кого можно так просто смутить или поддеть. Я однажды ей в лицо сказал, что она ведёт себя как шалава, и та проглотила. Ответила, что готова продаться мне забесплатно прямо здесь.

Знаем мы последствия, ага…

— А тебя саму это не обижает?

— Что именно, Тэйлон? — улыбнулась она.

— То, что ты вынуждена приставать и навязываться парню. Буквально продавать себя, хотя могла бы выбрать себе того, кто по душе.

— Ну, допустим, что не я решаю. Это раз. Два — я выбираю ради собственной выгоды. Три — если ты видишь девушку, которая тебе нравится, и добиваешься её, почему это считается признаком настоящего мужчины, а когда девушка пытается добиться парня, то она сразу шлюха?

— Потому что она шлюха?

— Потому что ты дурак, Тэйлон, — улыбнулась она. — Вот почему. Но я не должна быть умнее тебя ни в коем разе. Ты, естественно, прав.

От её холодного расчёта можно было поёжиться.

— Кстати, как насчёт моей пары на предстоящий бал? Не хочешь?

— Да как бы…

— Твоей любимой Юноны уже нет, — тут же начала она буквально давить. — Кого выберешь? Кроу? Слишком… мелковато для такого рода. А я младшая дочь рода Вьильгеров, тех, кого знают даже в других странах.

— Нас тоже знают в других странах.

— И именно поэтому мы идеальная пара. Если наши рода объединятся, только подумай, какие возможности перед нами откроются. Так что считай, что моё согласие ты получил.

— А не боишься, что я тебя специально опозорю при всех?

— Ну так ты опозоришь себя, а не меня, в первую очередь, — подмигнула она, после чего попыталась чмокнуть меня в щёку, чего я сделать ей не дал.

— Засранец, — ласково ответила она и с кошачьей ухмылкой удалилась.

Собственно, бал был в честь того, что мы отучились и не поубивали друг друга целых полгода. Эдакое мероприятие, где все должны будут познакомиться поближе со взрослым миром.

Мне с трудом верилось, что никто здесь ещё пока не столкнулся со взрослым миром. Половина девчонок, что были из более мелких родов, давно познали все прелести взрослого мира, парни так, наверное, вообще все. А те, кого обошла эта тема стороной по той или иной причине, знали о ней не хуже взрослых.

Что касается интриг, подстав, убийств и прочего дерьма, детей, словно собак, натаскивали здесь с самого детства, как боевых клонов. Некоторые, я просто уверен, уже и сами приложили руку к убийству, некоторые были натасканы настолько, что не дрогнут и может даже не заметят. А тем, кому пачкать руки необязательно… Чья-то смерть где-то там всегда там и останется, если говорить начистоту.

Что касается, кстати говоря, убийств…

Как выяснилось, студентов, что приходили в академию, всё же теперь обыскивали. Понятное дело, что многих это не устраивало, однако приказ шёл из совета, и никто не рисковал перечить ему. Все недовольно бурчали, высказывали своё недовольство, однако позволяли себя обыскать. Девушек обыскивали женщины, парней — мужчины. Поэтому выход в город стал самой настоящей трудоёмкой процедурой.

Даже мои револьверы и меч изначально не хотели пропускать на территорию академии, когда я только пришёл. Пришлось очень долго бодаться и доказывать, что я имею право их носить, так как они наградные, считай, медали, которые показывают мой статус. Так что под конец я их всё же пронёс.

Без кристаллов. Их вытащили, чтобы из револьверов нельзя было стрелять. Ясное дело, о том, чтобы остаться без оружия, речи идти не могло, и уже через людей рода Бранье, а вернее, студентов, ко мне пронесли сначала пули, а потом и кристаллы в барабан.

Точно так же мне пронесли верёвку. Теперь мышь знала, что такое бондаж. Её бедную я устал распутывать, так как канат повязали прямо на тело, после чего надели на неё плотную одежду, через которую его прощупать было практически нереально. Она же и пули мне принесла, только через какое место, говорить отказывалась. А я их на всякий случай помыл, а то мало ли.

Сложнее обстояли дела с арбалетом, стрелой для него, блоком для каната и всевозможными креплениями, чтобы не уронить случайно девушку вниз. Таких габаритов вещи в мышь просто не влезали по понятным причинам, а из-за обыска даже со снятой дугой такую дуру ты просто не пронесёшь. Подкупать по понятным причинам кого-либо мы не рисковали.

Решение пришло, как всегда, не самое обычное.

Так как продукты питания и необходимые для работы академии вещи завозили, люди рода просто подкараулили повозку, после чего спрятали в ней то, что пронести оказалось сложно. А уже позже, словно партизан, я прополз ночью к этой повозке и вытащил оттуда разобранный арбалет и все прилагающиеся к нему вещи.

Эта машина весила добрые десять кило и натягивалась с помощью специального барабана. К ней же ещё прилагались ручная дрель и крепления, чтобы можно было потом закрепить на стене трос, если не получится его обвязать вокруг какого-нибудь прочного предмета.

Собственно, всё к миссии было готово. Оставалось только подождать немного, чтобы обвыкнуться здесь, после чего поймать нужный день, когда вывозить пленницу будет сподручнее всего.

Наверное, это и было самым сложным — просто ждать. Учиться желания не было, сидеть без дела было скучно, и разве что только мышь как-то и развлекала. По старой традиции я приглашал её к себе, и если она была свободна, приходила порадовать и себя, и меня ночью. Она же приносила и новости от Диора. Чаще всего в запечатанном конверте с печатью, который она проносила, пряча от стражи. Незачем было им знать, что здесь готовится.

Глава 135

— Тэйлон, ваша работа. Это отвратительно, — фыркнула преподаватель, отдавая мне рукопись. — Чтобы… чтобы такое написать…

— А что такого? — посмотрел я на свою работу.

— Тэйлон, неужели вы совсем не хотите проникнуться великой литературой нашего времени?

— Да я вроде проникнулся… — пробормотал я, почесав затылок.

Дело было на уроке литературы. И сейчас преподаватель под заинтересованные взгляды других студентов отчитывала меня за работу, в которую я вложил душу. Слава богу, не свою.

— Я попросила написать вас сочинение о том, что не хватает людям в мире для счастья, а вы что написали?!

— Насилие?

— Насилие! Как, по-вашему, это должно сделать людей счастливыми?!

— Раньше, когда в королевстве были разрешены бои между рабами до смерти, люди вполне радостно воспринимали это зрелище. Насколько я знаю, собирались целые стадионы, тысячи людей, которые делали ставки, приветствовали воинов и так же радовались победе одного из них.

— Это было другое!

— Что другое, королевство?

— Время! Сейчас уже давно подобного нет! Ценности изменились, Тэйлон!

— А люди до сих пор друг друга убивают и радуются победе над врагом, когда в действительности это смерть других людей, — кивнул я.

— Плохо, Тэйлон, — только и сказала преподаватель, поджав губы, после чего перешла к следующему студенту.

Удивительные люди — преподаватели. Они просят твоих мыслей, просят твоего личного мнения, а потом говорят, что оно неправильное. Что твоё мнение не соответствует тому, какое оно должно быть. И при этом пытаются втереть то, что у каждого оно должно быть своё.

Это как с заданием по математике. У всех одинаковый пример, но тебе ставят неудовлетворительно за то, что ты якобы списал. Почему так решили? А у вас решение одинаковое с ответом. Блять, так они и должны быть одинаковыми!

Меня поражает система образования, с которой я столкнулся впервые. Оно не учит жить в мире, оно не учит мыслить, как пытаются втереть преподаватели, оно вообще ничему не учит, кроме того, что твоё мнение должно быть такое, какое тебе скажут.

Вот литература — это яркий пример, когда все должны мыслить как сказали. Так, наверное, и начинается диктатура потом. С преподавателей по литературе, которые заставляют мыслить правильно.

— Опять злишь её? — толкнул меня в бок Вуберг.

— Плевать.

— Смотри, к директору отправит.

Ох, как же я это переживу. Наверное, чуть лучше, чем атаку ШБМ-ов (шагающих бронемашин). Но главное, чтобы родителей не вызвали, а то вдруг накажут…

Ладно, это действительно забавно.

— Плевать… — я лишь отмахнулся от смехотворной угрозы. — Думаю, что без литературы я уж как-нибудь проживу. По крайней мере вряд ли передо мной встанет настолько страшная дилемма, как есть картошку или капусту.

Удивительно (нет), но я был не единственным, кто покидал эти занятия уставшим, будто нам полоскали мозг, а не учили. Студенты со скучающим видом перекидывались парой фраз, спрашивая, что будет дальше. Кто-то собирался прогулять следующие занятия, кто-то надеялся, что его спрашивать не будут… безмятежность, одним словом.

— Тэйлон. Тэйлон, — Морон своим басом пробивался через общий гомон без каких-либо проблем, как, собственно, и проходил через толпу благодаря внушительным размерам. — Я хотел спросить.

— Спрашивай, — пожал я плечами.

— Сильвия.

— Что, Сильвия?

— Она вернётся обратно?

— Ну да, куда денется? У неё так-то жених здесь. А что?

— Ничего, — пожал он плечами, однако всё равно заслужил мой внимательный взгляд. — Просто она раз и исчезла.

— Ну я-то не исчез.

— Но с тобой и не сделаешь то, что сделаешь с ней, — невозмутимо ответил он. — И родители мои. Им интересно, насколько надолго она уехала.

Так вот, без каких-либо раздумий и задней мысли, он сдал основную причину своего вопроса.

Почему-то на них я и подумал. Пассия ускакала, есть возможность вновь занять нейтральную позицию и посмотреть, может есть варианты получше.

Вообще, от этих Фью-Фью меня как-то воротило. Не от Морона — тот прямой, как шпала, и непробиваемый, как титан. Именно от главы рода, который словно бы искал, на что бы помягче присесть задницей. Казалось бы, договорились уже, а он вновь ищет тех, с кем можно зародниться.

И я даже догадываюсь, с кем.

Взгляд сам собой перекочевал на девчонку Асаку, нашу цель. Дёрганную, нервную и иногда странно хихикающую, будто находящуюся под наркотиками. Так как в академии все люди разбивались группами относительно того, какой политики их рода придерживались, она была среди таких прекрасных личностей, как Руфус, его брат Хонт, Бенджер из рода Винтергрей и Антоил из рода Рохас.

Следующим предметом у нас была магия, на которой я благополучно провалил всё, что только можно было вообще провалить. Смог зажечь свечку пальцем разве что. Но и это для меня было верхом профессионализма. К тому же, очень полезная ерунда, так как главной проблемой нередко становилось отсутствие источника огня. А тут всегда с собой.

Правда, преподаватель не мог разделить моей радости.

После этого начался обед, после которого у меня занятий больше не было, а значит, можно было провести оставшееся время так, как посчитаю нужным. По крайней мере, так я думал ровно до того момента, как встретил Руфуса.

И ни капельки не удивился, когда увидел, как он докапывается до какой-то безродной девушки. Не у всех на виду — отвёл её в сторону так, чтобы не попадаться на глаза, где буквально зажимал её к стене. И видно, что та пытается его вроде как и оттолкнуть, чтобы уйти, и не может, так как боится.

Удивительно, но я не видел здесь прямо очень сильного презрения со стороны аристократии к простолюдинам, что любят представлять люди. Да, они их считали ниже себя, однако нарочито надменного поведения я никогда не наблюдал. Вежливое, максимум холодное отношение, но ничего подобного типа: «ты смерд, как ты смеешь, на колени!». Здесь это считалось в первую очередь неуважением к себе.

Руфус был исключением. И то, он делал это потому, что был садистом.

Но я человек простой: вижу, что собака скалит зубы на девушку — иду давать пендаля собаке. Животное, как-никак, должно знать своё место в иерархии. К тому же, конкретно Руфус почему-то вызывал у меня сильное желание убивать.

Я не сильно вслушивался в то, что он говорил девушке и что она испуганно отвечала. Для меня было достаточно и того, как она испуганно смотрела на него, пытаясь вырваться, когда он лапал её за промежность и грудь.

Быстро подойдя к нему со спины, я просто схватил девушку за руку и выдернул его из объятий.

Руфус резко обернулся ко мне, готовый уже вцепиться в глотку тому, кто посмел прервать его домогательства, и, видимо, не сразу понял, кто перед ним. Я думал, что ещё немного, и он набросится на меня, однако в последнее мгновение, когда я уже собирался ударить первым, он будто бы очнулся. Его рожа растянулась в улыбке.

— Тэйлон… вот так сюрприз… — промурлыкал он, демонстрируя зубы. — Ищешь способ сдохнуть долго и мучительно?

— Не можешь найти того, кто даст тебе отпор, Руфус? — негромко спросил я. — Почему бы тебе не найти того, кто может ответить?

— И кто же? Ты? — оскалился он.

— Например, да. Я, — ледяным голосом ответил я. И Руфус явно почувствовал мой настрой, тут же ощетинившись.

— О как. Я не чувствую в тебе страха, но ты действительно думаешь, что сможешь меня уделать второй раз? Почему бы и нет? Почему бы не попробовать?! — у него аж глаза кровью налились, не говоря о безумной улыбке от уха до уха.

— Здесь маленькая сучка только ты, Руфус. Поэтому подожми свой хвостик и пиздуй к братику за спинку, как ты это обычно делаешь, потому что второго раза со мной ты можешь и не пережить, — предупредил я.

— Тэйлон, я же убью тебя, — улыбка стала сползать с его лица. — Думаешь, меня остановит мой брат или этот еблан директор?

— Пиздуй отсюда, Руфус, — повторил я. — Третий раз повторять не буду.

Руфус… это просто редкий контингент, который не всегда найдёшь ещё. Обычно такие люди стараются скрыть свои недостатки, но он выставлял их напоказ. Эдакий карикатурный плохой злодей. Таких разве что можно в сказках встретить, но я знал на собственном опыте, что такие встречаются и в жизни.

Ничего святого или хорошего в них нет — они абсолютно ублюдочны во всех своих проявлениях и поступках. Обычно человек многогранен и даже у подонка есть какие-то свои черты, слабости, положительные стороны. Абсолютно моральные уроды были редкостью.

И Руфус был одним из этих редких экземпляров. Никаких положительных черт, полный моральный ублюдок, который делает исключительно всем плохо. Ни жалости, ни доброты, ничего. Я не удивлюсь, если он будет насиловать свою дочь и сына, а он будет — я почему-то в этом уверен.

И поэтому мне хотелось убить его. Я редко горел подобным желанием. Но здесь прямо-таки чувствовал долг перед этим миром избавить его от этого существа. Правда, не здесь и не сейчас. Потом. Обещаю: потом я разберусь с ним.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд, после чего он усмехнулся.

— Мы же ещё пересечёмся.

— Даже не сомневаюсь.

Руфус одарил меня своей улыбкой. после чего развернулся в сторону столовой и…

Резко обернулся, нанося удар.

Что можно взять с ублюдка? Естественно, удары исподтишка. Собственно, ничего другого я от глупого животного и не ожидал.

Оттолкнув девушку, я сам подался назад, уворачиваясь на последних мгновениях, после чего сам попытался достать его. Удар, и… Руфус поймал мой кулак. Удар с ноги, и он поймал мою ногу второй рукой.

— Второй раз такое не пройдёт, — прорычал он с безумной улыбкой.

Я был почему-то уверен, что, если я сейчас проиграю, он точно меня убьёт. Его не остановит ни отчисление, ни суд, ничего. Причём от суда его отмажут, скорее всего. Ему просто плевать, он просто уебан, который привык, что всё сходит ему с рук.

Последняя попытка — я резко сделал выпад, целясь ему в глаза пальцами… и уёбище неожиданно подалось вперёд и схватило мою руку зубами. Клыки проткнули кожу, мозг прострелило резкой болью, и я даже на мгновение потерял дыхание. Но…

Подпрыгнул и одной-единственной конечностью — ногой, с прыжка зарядил ему прямо по яйцам.

Второй раз такое не пройдёт, говоришь?

Тот словно и думать про меня забыл, выпучив глаза. Отпустил, схватившись за то, чего у него нет, и тут же получил под дых. Согнулся и получил в рожу с колена, да так, что я почувствовал хруст челюсти. А потом схватил его за голову и со вей дури ударил ею об стену.

Руфус не отключился, хотя любой другой бы уже валялся здесь. Нет, он отпрыгнул назад и тут же начал обращаться, уже в конец потеряв связь с реальностью. Но и обратиться я ему не дал полностью — вервольфов надо забивать в тот момент, когда они ещё не приняли окончательный облик. И, учитывая ошибки в прошлом, я сделал шаг вперёд, после чего выпад и удар в шею.

Ублюдок схватился за неё, задыхаясь, и, кажется, даже перестал трансформироваться. Упал на колени, кашляя и пытаясь вдохнуть. Ещё и обоссался, судя по луже под ним.

— Псина всегда получает то, что она заслуживает, — негромко сказал я, даже не будучи уверенным, что он меня сейчас слышит.

К этому моменту на шум начали собираться люди. Они с опаской сторонились задыхающегося, но никак ещё не сдохшего Руфуса, толпясь за моей спиной рядом со спасённой девчонкой. Разве что его дружки были тут как тут, пытаясь чем-то помочь ублюдку.

А я… а я просто развернулся и пошёл своей дорогой. Не думаю, что такая мразь умрёт. Они вообще имеют привычку быть очень живучими, когда хорошие люди почему-то умирают очень быстро. А вот мне бы не помешал лекарь: не хочу подцепить какую-нибудь заразу от шавки.

* * *

— Тэр Тэйлон, я прямо-таки поражён, — директор выглядел так, будто он действительно поражён. — Не прошло и полугода, а мы уже встречаемся в третий раз. Вы решили поставить рекорд по посещению моего кабинета?

— Нет, лишь защитил девушку от изнасилования, — пожал я плечами.

В этот раз в кабинете мою сторону никто не представлял, так как Диор при всём своём желании не смог бы так быстро сюда приехать, не воспользовавшись кротовой норой, а ею мы не пользовались. Зато были родители Руфуса, как это ни удивительно, и, собственно, сам Руфус.

И стоило мне произнести эти слова, как отец, широкоплечий мужик, смахивающий на дровосека из-за своей густой бороды, буквально взревел:

— Ты, жалкий…

А потом неожиданно смолк. Вернее, не так, он продолжал говорить, но его никто не слышал. Он это, видимо, и сам понял, закрыв рот и озадачено оглядевшись, после чего директор демонстративно щёлкнул пальцами, снимая тишину.

— Тэр Денер, хочу напомнить вам о правилах поведения в нашем заведении. Оскорбление учеников, кем бы они ни были — с родословной или без рода, неприемлемо. Так что давайте будем проявлять уважение друг у другу.

— Уважение к этому ублюдку? — рыкнул он. — Выродку из Бранье, который избил моего сына.

Я покосился на директора, ожидая реакции на оскорбление.

— Тэр Денер, я могу попросить, чтобы вас вывели, если вы не можете держать себя в руках.

— Меня, вывели? — хмыкнул он.

— Прошу вас, держите себя в руках. Мне бы не хотелось разбивать ваши иллюзии о вашей силе и неприкосновенности довольно жёсткими действиями, которые вам не понравятся, при других.

Тот лишь хмыкнул, бросив на меня взгляд.

— Грязнокровные отбросы…

Это было про нас. Как бы мы всё же не полноценные вервольфы, и примесь людской крови в нас есть. Однако…

— Заткнись, шавка.

Мой ответ был таким же действенным, как и удар по яйцам. Денер аж задохнулся от возмущения.

— Ах ты…

И опять тишина.

Зато директор обратил на меня внимание.

— Хочу напомнить вам, что вы должны проявлять уважение к страшим, тэр Тэйлон.

— Да с чего вдруг? — усмехнулся я. — Если вы не хотите заставить его молчать, почему я должен выслушивать оскорбления в адрес своего рода? — и, уже видя, что тот хочет ответить, добавил. — Естественно, можно решить этот вопрос через суд, ведь ему нет дела до возраста, верно?

Хорошо прятаться за возрастом. Когда надо, говорят: он же старше тебя, когда не надо, даже не вспоминают. Поэтому на лицо была попытка принизить меня, хотя, по сути, я ничем не отличался от них, так как тоже был представителем своего рода. К тому же, если оценивать по сознанию, я старше всех здесь вместе взятых.

Денер, видимо, поняв, что его опять глушат, заткнулся и теперь сверлил меня недобрым взглядом.

— Итак, благородные тэры и тэрра, сегодня мы здесь собрались, — начал директор, дождавшись, пока мы здесь все успокоимся, — по случаю того, что Руфуса обвиняет в домогательствах и изнасиловании одна из учениц нашей академии.

— Мой сын бы никогда не тронул никого пальцем, — негромко сказала мать, которую звали, если я не ошибаюсь, Уми. — Он отзывчивый юноша с добрым и благородным сердцем.

Честно, пусть она и женщина, но убить её я захотел не меньше, чем Руфуса с его отцом. Потому что эта сука покрывает конченного ублюдка, что ломает жизнь другим. Да, для матери её ребёнок будет всегда самым важным, однако это не значит, что теперь можно наплевать на всех тех, кому он ломает жизнь. Типа мой сын, он такой хороший, пусть лучше другиестрадают от его издевательств, а его не трогают. Чем такая мразь отличается от ублюдка, которого она защищает? Знает, что он делает, и защищает?

— Вот это мы сегодня и выясним, тэрра Уми, — ответил директор. — У меня как раз… — он с трудом поднял стопку документов, — множество дел, связанных с вашим добрым и отзывчивым сыном, которого неоднократно обвиняли в изнасилованиях.

— Ни одного доказательства, — прорычал Денер. — Его оговаривают.

— Конечно, абсолютно все никак не связанные между собой люди, — кивнул директор. — Собственно, сегодня, однако, у нас есть та, кто может сказать слово против вашего сына.

Он кивнул одному из охранников, что здесь был, и тот скрылся за дверью, после чего привёл в кабинет спасённую мной перепуганную девушку. И она стала будто бы меньше, когда на неё взглянули мать с отцом ублюдка.

— Мисс Ольса, — кивнул ей директор, — не могли бы вы мне поведать о том, что произошло?

Глава 136

Естественно, я поговорил с Ольсой до того, как она попала сюда. И естественно, что мне пришлось постараться, чтобы убедить её рассказать обо всём. Да, я угрожал ей физической расправой и подкупал обещаниями о будущем под крылом нашего рода. Однако, даже если откинуть моё желание выпроводить ублюдка из академии, это было для её же блага.

Промолчит сейчас — придётся молчать и потом.

Поэтому она рассказала. Рассказала, как он однажды прижал её к стенке и угрозами заставил отсосать. Как потом и трахнул её. Как после этого приходил к ней, говоря, что якобы она сама этого хочет, просто не понимает, угрожая, что если расскажет, она покойница, а ему ничего не будет.

В общем, история была действительно интересной. И, насколько я понимаю, он проделывал это почти со всеми безродными, что учились тут. Мне кажется, кто-то да давал ему отпор из девушек. Всё же не все были такими запуганными, как она. Всегда найдётся тот или та, которая сможет его послать вместе с его угрозами. А так как я ни разу ещё пока не слышал о пропажах студенток или о том, что их жестоко избивали, предположу, что трусливая сука чисто отлавливал именно таких, как она, которых будет легко прогнуть.

Зачем? Ну, некоторым нравится чувствовать власть над другим, над девушкой, видеть её унижение, нежелание и в то же время безропотность с покорностью. Люди разные бывают.

Одно я мог сказать точно: Руфус — уёбок, которого мне не будет жалко.

На вопрос директора:

— А вы действительно не хотели секса с Руфусом?

…Ольса выпучила испуганно глаза и едва не плача ответила:

— Он меня изнасиловал, — словно говоря, как он вообще мог подумать о таком варианте.

В принципе, это и было ответом.

Отец Руфуса буквально испепелял её взглядом. Я знаю, что он пытался её перехватить. Скорее всего, такой фокус проходил с каждой из жертв, которые всё же набирались смелости доложить на насильника. Его мать же смотрела на неё как на предательницу. И, когда Ольса закончила, этот Денер тут же сказал:

— Она лжёт. Всё враньё.

— Мой сын никогда бы до такого не опустился, — мать буквально вторила отцу. Меня аж блевать потянуло. Ненавижу аристократов.

— Это легко проверить, — пожал плечами директор. Собственно, он уже верил ей, как верил и всему, что говорили до этого. Доказательств у него была целая стопка папок. Не прямых, иначе бы Руфус здесь не стоял, но доказательств.

Проверить оказалось действительно легко.

Камень сердца — кристалл, который улавливал ложь. Тот самый, которым проверял меня Зарон. Каким образом он улавливал ложь, я не знаю, но мои эксперименты показали, что точность у него гораздо выше, чем у тех же детекторов лжи. По крайней мере, как я ни пытался обойти его, точность была стопроцентной.

Девушка прошла тест без каких-либо проблем, показав, что все её слова были правдой. И, как это свойственно ублюдочным семьям, эта из отрицания перешла в преуменьшение проблемы. Не можешь доказать невиновность — уменьшь её значение. Буквально за этот диалог с родителями Руфуса я узнал много удивительных способов манипулирования ситуацией и людьми.

Особенно мне понравилась фраза отца семейства:

— Ну трахнул он тебя разок, и что? — хмыкнул Денер. — Тебе что, хуже от этого стало?

Девчонка было открыла рот, но так ничего и не сказала, стоя со слезами на глазах. Зато у меня было что спросить у него.

— А если вашу жену трахнуть разок, тоже ничего? — полюбопытствовал я. — Подумаешь, один раз. Хуже, что ли, станет? Или лучше сразу Руфуса, чтобы наверняка.

— Слушай, ты, уёбок… — он даже не пытался скрыть, какое же он всё же животное.

— Заткнись, шавка, — отмахнулся я, даже не обращая внимания на предупредительные возгласы директора.

Денер даже попытался броситься на меня, но его удержала охрана, что стояла здесь.

— Я вынужден напомнить вам, тэр Денер, что при нападении на студента академии вас не спасёт статус главы рода, — теперь уже от директора исходила недобрая аура, несмотря на спокойный вид. — Что касается вас, тэр Тэйлон, проявите уважение к роду Сизых Хвостов.

Я не стал отвечать на этот бред. Уважают людей — бешеных животных отстреливают. Передо мной сидели не просто ублюдки — преступники. Самые настоящие преступники, которые покрывают ещё более конченного представителя их вида.

Дальше пошли излюбленные оправдания, как Ольса сама его спровоцировала, она сама такая плохая, распутная и так далее, а бедный мальчик просто повёлся. Перекладывание ответственности на девушку, иначе говоря. Особенно было интересно слушать от матери сыночка, которая всячески защищала его. Я думал, прямо там харкну им в рожу.

Было даже и то, что Денер просил выйти и поговорить с девушкой. Найти компромисс.

— Это уже ничего не изменит, тэр Денер. У меня, — похлопал по стопке документов директор, — целая библиотека косвенных улик, которые бы отправили в тюрьму любого другого. В прошлый раз вы говорили, что свидетелей нет. Теперь они есть.

— Но мой сын ничего не делал! — взвизгнула Уми.

— Как видите, делал. И это не считая драк, нарушений режима, воровства, угроз, шантажа, неуважения к персоналу и преподавателям. И сейчас ему грозит лишь отчисление, тэрра Уми. Ваш сын, который ничего не сделал, изнасиловал другую студентку. Не будь вас, не будь вашего влияния, он бы здесь сейчас не стоял.

— Это всего лишь…

— Всего лишь девушка? А ваш сын всего лишь студент, тэрра Уми. Они все студенты и все равны здесь. Я не буду спрашивать, почему вас не смущает такое поведение сына, это ваше право, однако его ноги в академии больше не будет. И поверьте мне, в его деле будет стоять штамп об отчислении и его причинах.

Иначе говоря, пятно на всю жизнь и на весь род. Даже когда он сдохнет, все будут тыкать пальцем и говорить, что вот, жил в этом роду насильник. По мне, это была отличная месть за всех. Не такая отличная, как смерть этого ублюдка, но тоже пойдёт.

— Мой сын хороший человек. Одна ошибка…

— У меня целая стопка его ошибок, тэрра Уми. Если вы сейчас хотите доказать его невиновность, я могу поднять старые дела, и тогда уже одним отчислением дело не закончится.

Её упоротость (не упёртость, а именно упоротость) просто поражала. Я просто ненавижу эту женщину, хотя и не знаю её. Ненавижу просто за то, что она оправдывает своего сынка, даже видя, что он просто ублюдок. Материнские чувства? Я могу представить, что это, но чтобы заслонять здравый смысл, это уже она сама должна быть такой же сукой, как и её сын.

— Просто так мы это не оставим, — прогудел Денер.

— Боюсь, что совет, каким бы разобщённым он ни был сейчас, с вами не согласится. Мы можем смотреть на что угодно по-разному, однако насильников не любят везде одинаково, тэр Денер. Я предупреждал вас, предупреждал вас неоднократно об этом, но вы лишь отмахивались. Теперь же мы имеем то, что имеем. И прежде чем вы решите попробовать угрожать студентам нашей академии, напомню, что я могу поднять все дела по вашему сыну. Поэтому не усугубляйте и без того плохую ситуацию.

Денер в этот момент смерил меня, как виновника произошедшего, таким взглядом, что я понял — мы в любом случае рано или поздно пересечёмся с ним. Наш род теперь стал едва ли не личным врагом Сизых Хвостов, который они попытаются стереть с лица земли любым способом. И он бы точно захотел со мной поговорить, если бы не директор.

Но мне плевать. Я бы убил его при любом раскладе, даже начни он обращаться. Это с Руфусом могли возникнуть проблемы, как со студентом. А за этого мне бы ничего не было, я уверен. Я студент, я на территории академии, напади, и я бы защищался, а он технически здесь вообще никто.

Что касается Руфуса, то он лишь усмехнулся, словно говоря: мы ещё встретимся. Пусть. Я в любом случае собирался добить ублюдка. Так или иначе, как бы ни закончилась борьба за власть, я собирался добраться до этого недоноска, чтобы очистить мир от ещё одного уёбка.

Когда они вышли, директор попросил меня задержаться.

— Что ж… не могу сказать, что я не доволен тем, как всё сложилось, — начал он, — но вы понимаете, что только что нашли врага своему роду?

— Да.

— И всё из-за одной девушки.

— Надо было закрыть глаза?

— Нет, естественно, нет, тэр Тэйлон. Но и я не дурак, прекрасно понимаю, что из-за жизни одной-единственной девушки может погибнуть куда больше людей.

— При всём моём уважении, как показывает практика, если игнорировать подобное, погибнет куда больше людей, чем если бы развязалась война, — пожал я плечами.

— Девушке тоже будет небезопасно теперь покидать академию. Они будут мстить. И не только ей, её семье. Просто потому что из-за неё отчислили с позором их сына и оставили на имени рода большое грязное пятно на долгие годы.

Чего они тогда не следили за своим мелким ублюдком, раз не хотели пятна на репутации? С чего вдруг я должен чувствовать себя неправым за то, что не дал уёбкам делать с другими то, чего они хотят? Я не рыцарь, который пришёл всех спасать, но и смотреть на уёбка, которого могу убрать, не стану.

— Мне кажется, это отлично, — пожал я плечами. — Я ни о чём не жалею.

— Что ж… хорошо, тэр Тэйлон, как скажете. Тогда можете быть свободным. Надеюсь, мы всё же будем видеться пореже.

— Я тоже.

* * *

Не сказать, что моя жизнь после этого случая ухудшилась, однако большинство вздохнуло с облегчением. Даже те, кто был на стороне Руфуса, казалось, расправили плечи, так как он заебал всех. Причём про заебал вполне может быть и так, что это правда.

Меня же, с другой стороны, посчитали наоборот, героем, который вступился за девушку. И только Диор был немного другого мнения.

— Ты прямо молодец, Тэйлон, — похлопал в ладоши он, сидя у меня в комнате. — Избавил академию от больного ублюдка, что ломал жизнь другим людям. И я бы сказал, что молодец, но… ты пиздец, конечно, даун.

— Тебя послать?

— Ты, блять, не подумал, что тебе надо быть ниже травы тише воды, дебил?

— Нет, ты же у нас думаешь, — ответил я. — К тому же, они и так были врагами для нас.

— Только враги и личный враг — вещи немного разные, чтобы ты понимал. Теперь, если что случится, эти ублюдки будут целиться конкретно в нас. И ведь даже не в этом проблема! Ты теперь на слуху! Оставил братика одного… Так ещё и девушке каюк рано или поздно настанет. Ну изнасиловали её, ну и хрен с ней. Пережила бы. А теперь может и не переживёт.

— Просто из-за мести?

— А родам большего и не надо. Важна причина, что из-за неё пятно. А вот причины пятна… хотя нет, причины пятна на репутации важны, только если это не кто-то из рода. Все виноваты, кроме себя дорогих.

Я понимал, что он прав. Понимал, что надо было пройти мимо, но этого уебана я просто не смог стерпеть. Как не стал бы я терпеть плевок в лицо, если от этого только не зависит вся миссия, так и не стал терпеть этого ублюдка. Да, это моя ошибка, да, нельзя ставить свои чувства выше миссии, но я ни о чём не жалел.

Диор надолго не задержался у меня. Он ушёл к директору, после чего вернулся в поместье. Приехал, так сказать, проверить, не будет ли у меня проблем после случившегося, и, естественно, высказать своё ценное мнение по поводу того, что он обо мне думает.

Будто меня это как-то волновало.

Я не считаю, что это действительно повредит миссии. Даже если я дал о себе слишком громко знать, во-первых, это всё ещё успеется забыться. Во-вторых, вряд ли кто-то заподозрит конкретно меня. Даже из-за того, что здесь я спасал девушку, а там кто-то исчезнет. Они и без этого могли подумать на меня, как могут и вовсе не вспомнить — здесь главное не оставить улик и свидетелей.

Единственное последствие, которое могло бы мне всё испортить — брат Руфуса Хант. Несмотря на то, что он мне казался адекватным, познакомившись ближе с его семьёй, которая считала своего сынка просто милым ребёнком, я был просто уверен, что он так же теперь будет его защищать. Но то ли ему запретили ко мне подходить, то ли он сам понимал, что лучше не разжигать эту тему дальше, Хант ко мне не приближался, путь и бросал злобные взгляд

И ведь забавно: мстить за то, что вскрыли их преступления. По сути, они ничем не отличались от мафии, которая нарушает закон. Просто официальные преступные синдикаты, если так уж подумать.

В коридорах академии только случившееся и обсуждали. Обсуждали во всех подробностях, вплоть до того, как Руфус обмочился, получив по морде. Я не уточнял, что когда ты бьёшь сначала в солнечное сплетение, а потом в горло, человек может настолько охренеть, что перестанет контролировать мочевой пузырь. Уёбок получил то, что заслуживал — слухи об обоссавшейся псине.

Некоторые рассказывали, что сами видели, как я набил морду придурку, кто-то рассказывал, что им поведала об этом девушка, которую я вытащил. Ко мне даже мышь подходила. С её слов, девушки только и говорят о произошедшем, в первую очередь обсуждая меня.

— Вы популярны, — сказала она с толикой гордости в голосе.

— Ужас, — пробормотал я.

— Но ведь хорошо быть популярным.

— Чем же?

— Эм… вы всем нравитесь?

— Был бы от этого толк.

Но, как я и говорил, вскоре это начало забываться. Учёба делала своё дело, и люди вместо обсуждения того, как Руфус обоссался, переключились на обсуждение предстоящих экзаменов, к которым все готовились всё усиленнее и усиленнее. И ждали их не из-за желания показать свои знания — следом за ними должен был идти бал, который считался одним из важнейших мероприятий, после которого, если верить слухам, в койке редко лежало по одному человеку.

Высшее общество во всей красе…

Я тоже ждал экзамена. Но не из-за того бала — примерно в этих числах должна была начаться наша миссия по похищению девушки.

Я даже поднялся несколько раз на крышу, чтобы окинуть взглядом место, с которым придётся работать. Поднялся, естественно, ночью, чтобы понять, насколько будет хороша видимость. По идее, Диор должен был подгадать день с метелью. А это значило, что будет мало того ночь, так ещё и ужасная видимость.

Отсюда до ближайшего дома было расстояние около сотни метров. Не так уж и много. Другое дело, что закрепить трос здесь было негде. А значит, придётся всё же воспользоваться дрелью и креплениями, чтобы закрепить трос.

В принципе…

Я огляделся.

В принципе, пойдёт. Даже сейчас было плохо видно что-либо. Я мог спокойно стоять и не бояться, что мою голову, торчащую из-за парапета, кто-то увидит. Чего говорить про снегопад, когда видимость вообще снизится до десятка метров.

— Пойдёт… — пробормотал я, оглядываясь.

Уже позже я осторожно перетащил на крышу административного корпуса все вещи, что могли потребоваться мне. Проверил все замки, их сложность и необходимость отмычек, после чего

внимательно проследил за стражей, примерно прикидывая их график и время, когда один сменяет другого. В любом случае, это было необходимо, а делать, кроме как с мышью греть кровать, было нечего.

К тому же, время шло, моё обучение продолжалось и неутомимо приближался момент, когда мы начнём.

Единственный момент, который мне не давал покоя — Суцьиси.

Это был идеальный вариант вытащить и её тоже отсюда. Других таких уже не будет. Но если пропажу одной девушки ещё смогут как-то утрясти, то вот если пропадёт Суцьиси или, как её ещё звали, Амелия, поднимется страшный ор. Всё же она дочь рода Рин, а у тех слишком много связей, чтобы просто так оставить это.

Да и как на это отреагирует Диор. Ясно, что правду не скажешь, но объяснить, зачем я притащил ещё и её, надо будет.

— Решу по ходу дела… — пробормотал я, оглядывая ночной город.

Да, решу, когда всё будет готово. Стоит её утаскивать, не стоит…

Глава 137

— Сегодня, — шепнула мышка, глядя на меня большими глазами сквозь свои круглые очки.

Она догнала меня в коридоре после занятий, когда я отправлялся на дополнительные по музыке, и, скромно подёргав за рукав, сказала всего одно слово. То самое, что ждал всё это время. Ждал и, честно говоря, боялся услышать.

— Спасибо, Фиалина, — кивнул я, улыбнувшись девушке, и в этот момент всё внутри скрутило. Моё сердце замерло, после чего гулко забилось, отдаваясь неприятной тревогой в живот.

Похищаем сегодня.

Наконец-то…

Чёрт…

С одной стороны, я хотел этого, ждал, когда мы начнём, будто это было развлекательным мероприятием. Но с другой — волновался, как это и бывало перед каждой миссией. Два противоположных, казалось бы, чувства удивительным образом умещались во мне. Мы действительно по-своему конченные: то, что других отпугнёт, нас заставляло испытывать прилив адреналина и желания то ли доказать что-то себе, то ли окунуться в эти события.

Как бы то ни было…

Сегодня.

Всё заранее было обговорено. От времени до места. Все вещи были уже на своих местах и лишь ждали своего часа. Давно уже пора было, хотя, глядя на безмятежные дни, становилось немного грустно от того, что в скором времени придётся со всем этим распрощаться. Ничего не значащие разговоры, уроки, совместные занятия…

На улице действительно собирались тучи. Белые, низкие, тяжёлые, оно заволокли собой абсолютно весь небосвод. Солнца не было и в помине, так что ночью можно было надеяться на безлунье — всё будет за тучами.

Честно говоря, остаток дня мне было очень тяжело сосредоточиться. Мысли то и дело возвращались к тому, что предстояло сделать. И крутились они вокруг простой вещи — получится или нет? Успех или провал?

Тяжелее всего было делать вид, будто ничего не происходит. Никакая музыка мне в голову совсем не лезла, если честно. Я едва слушал, что играю, хотя и пытался внимательно за всем следить, притворяясь, будто мне интересно. Наше дело будет ночью, сейчас же я обычный студент академии и нельзя было себя выдать волнением.

Да, пришлось очень постараться. Общаться с другими людьми, делать свои обычные дела, заниматься, отвечать, не показывая, как же внутри всё крутит от волнения. И только оказавшись у себя в комнате, я смог вздохнуть с облегчением. С облегчением в плане того, что можно было просто свалиться на кровать, глядеть в потолок и предаваться тревожным мыслям насчёт предстоящей ночи.

Тревога, волнение, трепетное ожидание и…

Я уснул.

И проснулся уже к вечеру, будто бы и не спал вовсе. Но сейчас хотя бы живот уже не так сильно болел от волнения, как до этого.

За окном была непроглядная тьма. Ни лун, ни рассеянного света от них. Единственными источниками были лампы на улицах, да окна жилых корпусов. То здесь, то там виднелись ученики, спешащие обратно по корпусам после вечерних занятий, да усилившаяся стража. Плюс с неба начинал сыпаться крупными хлопьями снег, из-за чего именно этот день и был выбран для миссии — все отпечатки ног на крышах просто заметёт.

Но ещё было рано. По моим часам, было около девяти вечера, когда миссия должна была начаться в три ровно. Почему в три, мне сказал, а вернее, написал Диор: в тот момент все самые поздние ученики должны уже лечь, а ранние пташки ещё не встать. А что касается охраны, то это и не начало ночи, но и не конец, когда они оживляются в ожидании смены.

* * *

Как же долго идёт время.

Меня всегда раздражало именно ожидание перед миссией. Эти тягучие бесконечные часы перед стартом, когда даже заняться чем-то не можешь, так как не об этом мысли. Сидишь, ждёшь, будто погрузившись в бесконечность, глядя на стену напротив себя или в потолок. А когда ты хорошо чувствуешь время, это и вовсе превращается в страшные муки.

Но я дождался. Раньше на несколько секунд, чем сработал будильник, резко сел, понимая, что время пришло.

В комнате был кромешный мрак. Я не включал свет по понятным причинам безопасности, однако сейчас он был и не нужен: всё уже давно собрано, сумка с необходимым лежала где положено, а сам я заранее одет, чтобы не собираться в потёмках.

На ощупь я дошёл до двери, после чего очень тихо приоткрыл её, выглядывая в коридор. Здесь света было предостаточно, однако в это время суток все уже давно спали и встретиться я рисковал разве что лишь с каким-нибудь ночным ссыкуном-горшечником.

Выскользнув в коридор, я ещё раз прислушался и, ничего не услышав, быстрым бесшумным шагом направился к лестнице. Здесь пришлось ещё раз остановиться, прислушиваясь. Где-то по общаге бродит смотритель, которая отлавливает нарушителей правил и режима. Чтобы попасться ей на глаза, требовалось действительно постараться, однако закон подлости работает во всех мирах одинаково.

В полной тишине я поднялся на последний этаж, где располагались комнаты враждебных родов, откуда едва ли не бегом, пересекая опасный участок, добрался до последней двери, что вела на чердак, где столкнулся с запертой дверью. Здесь пришлось немного задержаться, чтобы открыть запертую дверь, после чего уже попал на пыльный чердак.

Первый этап был позади, на пути был второй — попасть в общагу девушек.

Дверь на крышу тоже была заперта. Собственно, это не стало для меня секретом, так как этот путь уже был мной разведан. Открыл, осторожно выскользнул на холодный воздух, где уже вовсю шёл снег. Он же и похрустывал у меня под ногами, выдавая моё присутствие любому, кто мог бы оказаться поблизости.

Вот здесь я уже не бывал ни разу с того момента, как забрался с Исси в библиотеку. Я специально не поднимался сюда разведывать обстановку, чтобы лишний раз не оставлять отпечатков ног на снегу. Боялся, что если увидят, что сюда лазят студенты, от греха подальше поставят стражу, которой здесь мне было не нужно.

Но разведка здесь и не требовалась.

Я быстро прошёл по крыше общежития парней до здания, после чего попал на крышу здания со столовой, душевыми, туалетами и стеклянной крышей купален. Обошёл по краю, постоянно оглядываясь, и перебрался на крышу женской общаги. Здесь точно так же, как и с мужской, вскрыл замок и попал на чердак.

Осторожно стряхнул снег с себя, после чего, преодолев мрачное помещение, выбрался в коридоры.

Женское общежитие.

Забавно, но оно отличалось от мужского. Более нежные тёплые цвета, стены покрыты бумажными обоями, а не краской, пол покрыт аккуратным паркетом, а не покрашенными досками. Этакий коридор в каком-то поместье, а не общага.

И в этот момент я едва не спалился. Уже закрыв дверь на чердак и пройдя десяток метров, я услышал, как прямо передо мной открывается дверь.

— Да погоди, я пописать, — донёсся голос какой-то девки из комнаты.

У меня аж сердце к горлу подступило. Я быстро огляделся в поисках укрытия и, понимая, что прятаться просто негде, прижался к стене. Девушка вышла из комнаты и, не обернувшись, пошла в сторону лестницы, где находились туалеты. Казалось, я сросся со стеной, когда она шла по коридору. Дождавшись, когда девушка уйдёт достаточно далеко, я быстро и тихо направился за ней, соблюдая дистанцию.

Так дошёл до самого конца, после чего, когда она вошла в туалет, бросился на лестницу, где смог перевести дух. Если бы девчонка меня спалила, я бы скорее всего похитил и её тоже. Конечно, на мне была маска, однако мне не нужны были свидетели похищения, которые смогут даже намекнуть, каким образом могла пропасть Асака. Убивать смысла я не видел, увы — труп лишь породит больше вопросов и подозрений.

Асака находилась на втором этаже женского общежития. Прежде чем выйти в коридор, я вытащил тряпку, которую пропитал из бутылки жидкостью со сладковатым запахом. Если вдохнуть его полной грудью, оно практически не оставляло шансов, отключая сознание по типу, когда резко встал и в глазах потемнело. Два вдоха, и несколько минут отключки обеспечено. Ну а если хорошо подышать, то можно было и не встать до утра.

К моей радости, коридор пустовал. Я осторожно подкрался к двери цели, после чего достал отмычки. Я решил не стучаться. Мало ли кто услышит стук и потом вспомнит о том, что кто-то приходил к ней ночью.

Замки были элементарные — я повскрывал все такие на своём этаже, и открыть его здесь не составило никакого труда.

Когда приветственно щёлкнул замок, я нажал на ручку и замер. Вслушался в тишину, но не заметил никакой реакции на открывшийся замок. Свет в комнате, как я видел с крыш, тоже не горел. Выждал пару секунд, после чего медленно приоткрыл дверь. Да, свет был потушен и шевелений я не слышал. Быстро скользнул внутрь, после чего прикрыл за собой дверь.

Асака Рандомьер жила в одиночной комнате, как и полагалось девушке из великого рода. Поэтому здесь мог быть разве что её любовник, если таковой имелся.

Я медленно вошёл в комнату и огляделся. Мрак кромешный. Откуда-то со стороны, где должна была стоять кровать, слышалось размеренное сопение. Судя по интервалам и глубине, девушка спала.

Здесь я позволил себе зажечь небольшую лампочку.

Кристалл, что использовали для ламп, но маленький и обтянутый тканью для приглушения света. На него я и подал немного энергии, заставляя засветиться тусклым фиолетовым светом, который превращал абсолютную темноту во мрак.

Девушка лежала у себя на кровати, укрытая, судя по всему, аж несколькими одеялами. По крайней мере, со стороны она выглядела так, будто закопалась в сугроб, из которого торчит одна спокойно посапывающая голова.

Я долго не думал: подошёл к ней и осторожно приложил тряпку к носу.

Раз вдох, два вдох, три вдох…

Я знал, сколько должно пройти времени, чтобы она уснула надолго. Это мне как и Диор объяснял, так и я сам на себе испытывал.

Дождавшись несколько минут, я осторожно спрятал тряпку в карман, после чего вытащил жертву из кровати. Теперь она ничем не отличалась от трупа или марионетки с обрезанными нитками. Безвольно повиснув у меня на руках, она лишь тихо посапывала. Я проверил на всякий случай реакцию на глазах, вдруг что, и, убедившись в результативности снотворного, начал её быстро готовить к отгрузке.

Вытащил из сумки специально приготовленный плед с верёвками, в который и замотал её, после чего обмотал, сделав свёрток. Затем заправил кровать, забрал её одежду, включая туфли и нижнее бельё, сумку, деньги и всё-всё, что могло потребоваться при путешествии. Плюс ко всему под матрасом я оставил старую потрёпанную книжку про любовь и путешествия, которую любили читать девушки.

Иначе говоря, создал картину, что Асака начиталась книжек, собрала вещички и ушла. Конечно, кто поверит, что дочь такого рода сбежала, но лишняя версия лишь собьёт их со следа.

Закончив с приготовлениями, я осторожно покинул её комнату, держа на руках свёрток с девушкой. Запер за собой дверь уже на её ключ, после чего быстро поднялся обратно на пятый этаж. Здесь, сохраняя повышенную осторожность, быстро дошёл до двери чердака, откуда попал на крышу, запирая за собой все двери.

На улице снег уже валил нещадно. Те следы, что я оставил тогда, уже давно были заметены. Белая пелена надёжно укрывала крышу от чужих взглядов, не давая возможности разглядеть нас. Видимость снизилась метров до пятнадцати. Теперь самым главным было случайно не упасть с девушкой на руках и не свалиться вниз.

Дорога до административного здания по крышам была не такой уж и долгой, не считая момента с лестницей, где мне пришлось затаскивать наверх девушку на верёвке.

С административного здания ничего практически не было видно. Разве что свет города пробивался через метель, вычерчивая очертания улиц лампами и светом из окон. Нихрена не видно…

Тем временем погода лениво ухудшалась. Лениво в том плане, что ветра практически не было, но снегопад явно усиливался. Крупные хлопья сплошной стеной падали, медленно кружась в воздухе. Из-за освещения казалось, что вся метель вокруг буквально светится. А ещё здесь было удивительно тепло для зимы. Мороз не щипал кожу и не заставлял стучать зубы, пробираясь под одежду.

Я поймал себя на мысли, что так бы и стоял в умиротворении несколько часов, выпади такая возможность. Однако…

— Дело-дело-дело… — пробормотал я и осторожно положил жертву на землю, после чего полез на чердак административного здания, где в темноте были спрятаны вещи для переброски девушки на другую сторону улицы.

Арбалет, блок, трос, крепления, дрель, шурупы, саморез — всё это было аккуратно разложено по мешочкам, поэтому не возникло никаких проблем с тем, чтобы всё собрать. Первым делом повыше с помощью ручной дрели просверлил дыру в стене и лишь затем вогнул туда Дюбель с саморезом. Сделал зацеп, после чего несколько раз подёргал и даже, привязав верёвку, попрыгал, чтобы проверить надёжность.

Держалось.

Ну и отлично.

После этого несложного дела я достал специальный кристалл, помещённый в лампу с одним-единственным окошком, и внимательно посмотрел в снежную мглу, силясь рассмотреть что-нибудь.

Кажется… очертания улицы, вон там, а вон здание…

Так, ладно…

Я поднёс руку к лампе, после чего подал энергию. Подал не просто так, в последовательности, чтобы никто не спутал меня с простой случайной вспышкой.

Отсигналил и замер, буквально слыша, как снег садится мне на плечи. Пришлось ждать несколько долгих секунд, за которые я успел уже сто раз подумать, что делать, если не отзовутся…

Отозвались. В ответ через бурю мне достаточно яркой, чтобы заметить, звёздочкой вернулся сигнал в последовательности, которая означала: «на месте и готовы».

— Отлично… — пробормотал я, после чего подал сигнал: «дайте цель».

На этот раз свет зажёгся достаточно на постоянную. Он мог выдать людей с другой стороны, однако иначе прицелиться было нельзя из-за того, что я даже не видел, куда стрелять. А тут хотя бы по свету.

Я не тянул. Схватил арбалет и механизмом натянул слишком тугую тетиву. Даже учитывая, что у меня была система натяжения тетивы, мне пришлось постараться, чтобы натянуть её. Прицелился, беря на прицел свет, выдохнул, взял расчёт на дальность и выстрелил, почувствовав даже небольшую отдачу в плечо.

Стрела мгновенно скрылась в белой мгле, быстро утягивая за собой трос, который, словно змея в броске, быстро распутывался и уходил за ней следом.

Подождал пару секунд и, дождавшись сигнала, что стрелу они получили, начал крепить трос. Первым закреплю я, следом закрепят они, и затем отправлю им подарок. Закончив с тросом, я начал готовить блок и страховку для отправки посылки.

И услышал шаги. В абсолютной тишине не услышать скрип снега было не очень-то и сложно.

Проблемы — они как понос, всегда неожиданны.

Бежать было просто некуда: здесь на крыше не было мест, где спрятаться, кроме чердака, который находился на другом конце. Не говоря о том, что здесь висел трос, лежали инструменты и тело девушки в коконе из тряпок.

Идеально прошедшая миссия пошла через жопу.

Я резко выпрямился, выхватив револьвер, и несколькими шагами сократил расстояние, держа наготове тряпку со снотворным. Как я и говорил, вес в оружии — это хорошо, это надёжно. Я не мог выстрелить, но собирался ударить незваному гостю им по морде и отправить следом за Асакой.

И уже было бросился гостю навстречу…

Как замер на месте, заметив, что фигур передо мной не одна, а две. И обе мне слишком хорошо знакомы.

— Тэйлон? — Исси, одетая в шубу, но без шапки, испуганно замерла, увидев меня. Как, собственно, замер и я, поняв, насколько же сильно попал. — Тэйлон! Блин, я чуть не описалась от испугу! — рассмеялась она. — Нельзя так пугать меня! Я твоя принцесса, в конце концов! Ох… ладно уж… кстати, а что это ты тут делаешь?

Она с улыбкой заглянула мне за спину.

Позади неё стояла Амелия или, как знал её я, Суцьиси. И выглядела она куда более настороженной и напряжённой, чем её беспечная подруга. Она не была дурой, должна была понимать, что я им просто так отсюда уйти теперь не дам.

Глава 138

— Исси, может пойдём? — робко спросила Суцьиси, пытаясь спасти ситуацию, но было уже поздно.

— Нет-нет! Это судьба прямо! Мы тут встретились, — и добавила шёпотом Суцьиси. — Уже в который раз. Тэйлон просто обязан нам теперь помочь.

— Да мы же и сами справимся, — Суцьиси мило захлопала глазками, пытаясь увести принцессу.

Да только Исси слишком много увидела.

— С чем же? — спросил я, уже готовя тряпку.

— Хлопушки устанавливать с фейерверками, которые я сделала, — улыбнулась она. — Обещаю, будет просто сумасшедший взрыв! Рванёт так, что все в штаны наложат. Сегодня же снегопад, как раз всё бы прикрыло снежком, а потом как долбануло бы, и привет инфаркт у половины преподов. Увидишь ещё, будет очень круто!

— Боюсь, что я пас, Исси, — сделал я к ней шаг, но та даже не понимала, куда влезла. Она пыталась разглядеть то, что лежало в снегу.

— Да, Исси, давай, пойдём же, — потянула Суцьиси её как бы невзначай за руку, но та лишь одёрнула её.

— Так что ты здесь делаешь? И что это там лежит за свёрток и… — она нахмурилась. — Тэйлон, а что это? Это… тело?

Испуга не было, лишь удивление.

Да даже не заметь она тела, принцесса не была дурой и могла сопоставить факты, когда узнает, что дочь Рандомьеров пропала, а там кто знает, какие последствия. Даже сейчас ей было достаточно вскрикнуть на всю улицу, и был шанс, что нас раскроют. А потому надо было действовать сразу.

— Ваше Высочество, посмотрите назад и всё сразу поймёте, — негромко сказал я.

Исси, естественно, обернулась к Суцьиси.

А дальше было дело техники: всего один шаг, после чего тряпка легла ей на лицо.

Я крепко держал Исси, когда она начала брыкаться, пытаясь вырваться из хватки, и чувствовал, как с каждым вдохом её тело становится всё слабее и мягче. Вскоре она и вовсе обмякла, после чего я осторожно положил её на снег. Поднял взгляд на Суцьиси, которая молча наблюдала за всем этим, не показывая особого беспокойства. Думала, видимо, что её это не затронет.

Это была действительно судьба. Я понимал, что ситуация приняла скверный оборот и что сейчас стоило сойтись с Суцьиси, чтобы всё исправить, однако в то же время это был идеальный шанс всё решить разом.

— Плохое совпадение… — вздохнула она, глядя на Исси и тело позади меня. — Кто там?

— Думаю, догадаешься.

Она задумчиво посмотрела на меня.

— Кто-то из детишек врагов? Хонт Сизый Хвост? Или… Ангор?

— Асака.

— Асака? — кажется, Суцьиси не поняла причину моего выбора. — Смысл?

— Сильвия.

— А-а-а… — протянула она, наконец всё поняв. — Ясно, решили поквитаться с Рандомьерами?

— Да. Надо решить этот вопрос, — кивнул я, сделав к ней шаг.

— Ага. После того, как решим вопрос с Исси, — она подошла к подруге, присев перед телом. — Помоги, затащим в комнату, а там дальше я сама.

А потом она будто что-то почувствовав, резко отпрыгнула, когда я попытался её схватить. Буквально не хватило мгновения, чтобы поймать её.

— Резня, ты чего это? Резня?! — вот здесь она уже выглядела испуганной, не совсем понимая, что происходит.

Я прыгнул прямо на неё.

Суцьиси попыталась увернуться, но на крыше было просто негде развернуться, поэтому труда поймать её не составило. Я придавил её к земле, утопив в снегу.

— Рез… — я без каких-либо сомнений прижал к её лицу тряпку, придавив руки коленями. Отбросил револьвер и рукой залез к ней под шубу, сдёрнув с шеи кристалл.

Суцьиси подо мной забрыкалась, попыталась вырваться. Я видел, что она задержала дыхание, а потому просто ждал, пока стерва не сдастся. Молча наблюдал, как выпученными глазами она смотрит на меня, пытаясь вырваться. Прошла минута, а она ещё боролась, дёргалась, смотрела на меня со страхом, понимая, что если вдохнёт — заснёт. Как и понимала, что держать дыхание долго не сможет.

Я наблюдал в её глазах ужас безысходности, когда сопротивляешься, но понимаешь, что шансов уже нет. А потом всего одна слеза от обиды и безысходности, после чего глубокий вдох, и её глаза закатились.

Готова.

Правда, к тому моменту, как я разобрался с одной, начала очухиваться другая. Исси с трудом приподнялась, мутным взглядом глядя на меня.

— Тэйлон, что про…

Я прижал тряпку к лицу, и вскоре она уже мирно спала. Таким образом я обработал обеих, чтобы не проснулись, после чего начал готовить способ их спустить вниз.

Да, это была плохая затея, похищать принцессу, однако был ли выбор? Она увидела сразу, что я здесь чем-то занимаюсь. А потом бы новости о пропаже той девчонки облетели всех, и Исси смогла бы вполне сопоставить факты. И тогда вопрос лишь в том, сдаст она меня или нет. Если бы не случайность, я бы никогда к ней не прикоснулся.

А сейчас…

Что касается Суцьиси и её предложения помощи, я был не уверен, что она сможет помочь. Снотворное не отбивало последние несколько минут воспоминаний, как это бывает с некоторым усыпляющими газами. А потом новость, сопоставила и возможный конец мне. Да и отказаться от того, чтобы сразу сцапать Суцьиси, я не мог.

Правда, у меня была всего одна запасная пара для спуска. Для Суцьиси пришлось делать другую. Её я сделал из механизма арбалета, осторожно разобрав его. Просто взял крючок, который там был, и готов импровизированный крюк для спуска по канатам.

После этого просигнализировал, что посылок будет больше, и, ещё раз дав подышать газом девкам, начал спускать их одну за другой. Наблюдая за окрестностями и стеной, которая была в зоне видимости, я друг за другом по одной спустил Исси, Асаку и Суцьиси, наблюдая за тем, как они растворяются в светящейся мгле метели. При этом внимательно следил за охраной, чтобы случайно не попасться ей на глаза.

Последней ушла сумка с инструментами, которые можно было сразу перекинуть, как, например, арбалет. После этого я осторожно снял трос и выкрутил крепления из стены.

Пропажа принцессы было тяжким грехом, поэтому стоило замести следы произошедшего. Единственный способ, который был мне известен — огонь. Всё сжечь к чертям собачим. Пока они разберутся, из-за чего пожар, пока поймут, что недостаёт людей, пока всё разгребут и не найдут трупов, пройдёт много времени, и всё может вполне решиться.

Поэтому я начал действовать.

Исси собиралась поджечь свои петарды и фейерверки маленькими осколками кристаллов, которые должны были дать искру в определённый момент. По сути, они были одноразовыми — раз сработают и всё. Другое дело, что из-за количества энергии зависело и время. Чем её больше, тем хуже они её держат и тем раньше срабатывают.

По сути, это были даже и не те кристаллы, что обычно используют. Какие-то другие, порченые, если так можно было выразиться. Но какими бы они ни были, для моего плана в самый раз. Несколько таких шутих я расставил в административном здании, зарядив их так, чтобы рванули в ближайшее время.

Заминировав первые этажи, я выбрался на крышу, предварительно всё закрыв, после чего перебрался в женскую общагу. Здесь я расставил петарды и фейерверки на первых этажах и особенно много в комнате принцессы. Мне нужна была паника, которая не позволит людям сразу начать бороться с огнём. А шум взрывов поможет предупредить всех и дать время покинуть здание.

Последним была, естественно, общага парней.

А здесь случился неприятный конфуз.

На пятом этаже, когда я шёл по коридору, передо мной открылась дверь, и навстречу мне вышел…

Парень. Знакомый парень, что однажды дал мне пендаля под зад здесь же. Видимо, не судьба ему была пережить встречу со мной. Он открыл дверь в тот самый момент, когда я был напротив неё. Моя реакция была мгновенной. Не позволяя ему вскрикнуть, я тут же ударил его в шею. Он схватился за неё, задыхаясь, а я со всего маху ударил его в живот, да так, что он влетел обратно в комнату, откуда вышел.

И грохот падающего тела заставил проснуться остальных. Ничего не понимающие, они пытались что-то разглядеть. А когда я включил свет, так и вовсе начали жмуриться из-за яркого света. Этот парень подписал своим слабым мочевым пузырём приговор ещё троим.

Я действовал быстро и чётко: схватил за рукоять револьвер, после чего ударами отправил в нокаут всех трёх ещё непроснувшихся парней. Подумал и на всякий случай сломал всем четверым шеи, чтобы наверняка, после чего прямо в комнате оставил им подарок. Если сгорит весь этаж с этими ублюдками — пусть. Мне их будет не жалко. Враги есть враги, ничего личного.

После этого точно так же спустился на первый этаж, где оставил подарки с взведёнными кристаллами, готовыми дать искру.

Я не знаю, во сколько должно было рвануть, но по моим подсчётам и тому, что читал, в течении часа. После всех приготовлений я вернулся в комнату, оставив все компрометирующие вещи в комнате тех четырёх парней. Я не собирался выделяться, а потому решил притворяться одним из многочисленных погорельцев.

* * *

Забавно, но я действительно уснул. Я недооценил самого себя и просто уснул, хотя ложился с мыслью, что буду ждать, пока постучат. А проснулся от того, что ко мне в дверь ломились, едва не выламывали.

С другой стороны, мой заспанный взгляд выглядел куда более убедительно для других, когда я открыл дверь.

— Тэйлон! Уходим, общага горит, — рявкнул Викон и уже схватил меня за руку, таща на выход.

— Стой, погоди…

— Нет времени! Сейчас мы тут все задохнёмся!

И действительно, в коридоре было заметно задымление. Тёмная дымка уже затянула потолок. В носу неприятно свербело от дыма, который, как туман, заполнял коридор.

— Да погоди! — рявкнул я и выдернул руку, после чего бросился обратно в комнату.

Забрал оба револьвера, меч, натянул на босу ногу ботинки и схватил свою шубу с одеялом. Лишь после этого выскочил за Виконом, который переминался с ноги на ногу, и желая убежать, и не рискуя бросить меня.

Или просто не мог бросить меня.

В коридоре, как и на лестнице, была толкучка. Люди пытались выбраться, но, как оказалось, первые этажи полыхали, и сейчас лестничная клетка превратилась в какой-то ад. Вот же жесть…

— Назад! — рявкнул я, дёрнув Викона обратно. — Всех наших назад!

— Что?

— Трос! Сделаем трос и спустимся из окна! Быстрее!

— Какой трос?! —он откровенно тупил, так как начал паниковать.

Пришлось остановиться и влепить ему пощёчину, после чего объяснить.

— Возьмём несколько простыней и сделаем канат, с помощью которого и спустимся. Понял? Всё, пошёл!

Да, я кое-что не учёл — это просто маменькины детки. Они могут быть до ужаса хитрыми, но к реалиям жизни не сильно приспособлены. Будь это звездолёт, не было бы толкучки, так как каждый знает, что именно порядок позволяет спастись как можно большему количеству человек. Здесь же все толкаются, пытаются прорваться наверх, спастись от огня, буквально идя по головам.

Я мог идти по головам, если это потребуется, но не видел в этом смысла. Куда проще спастись таким способом. К тому же, на верхнем этаже тоже должен быть пожар, так как я там поджёг одну из комнат.

— Найди всех наших, кого только сможешь, и веди сюда! Мы сможем спастись, если будем вместе держаться! Давай! — рявкнул я, а сам бросился по открытым комнатам, сдирая простыни.

Перетаскал я, естественно, не все простыни, хватило и части, которые я начал очень быстро связывать. Дышать уже было тяжело. А в проходе моей комнаты уже толпились парни.

— Хватайте сапоги, быстрее! Свою обувь, чтобы ноги не отморозить, и одежду! Давайте! Все остальные сели на пол и ниже головы. Ты и ты — толкайте кровать, чтобы можно было к ней привязать канат!

Много времени это не заняло. Вскоре я уже выбросил на улицу белый трос спасения и мимоходом бросил взгляд на женскую общагу.

Она пылала куда сильнее, чем наша. На моих глазах девушки сигали из окон, спасаясь от удушливого дыма и огня, падая мешком на землю. Не скажу за всех, но мне кажется, что некоторые разбивались насмерть. Хотя я видел и тех, кто смог выбраться на крышу.

— Всё! Готово! Пошли! — рявкнул я. — Викон! Первый! И сразу к женским общагам, ты понял? Она тоже горит и там наши девушки!

Наши начали по очереди выпрыгивать из окна по тросу, я бросился опять по комнатам, собирая вещи. В коридоре уже ничего не было видно. Вообще практически ничего, кроме чёрного удушливого дыма.

Я успел оббежать всего несколько комнат, после чего бросился назад. На лестнице продолжали кричать, задыхаясь и жарясь живьём. Немного подумав, я бросился туда, схватил хрен знает кого и выдернул в коридор. После чего что было сил прокричал:

— Здесь выход!

И сам бросился уносить ноги. Пусть пожар и по моей вине произошёл, я угрызений совести не чувствовал и погибать здесь не собирался. Это была война, я выживал как мог.

Улица встретила очень приятным холодом, когда я начал спускаться вниз. Я выбрался последним из наших, после чего по канату начали спускаться уже другие, не наши. Некоторых я знал, некоторых в первый раз видел. Как и с девушками, на моих глазах некоторые прыгали прямо из окна, ломая себе кости или разбиваясь. Больше всех везло тем, кто был на втором — не высоко. Меньше всего тем, кто на пятом. Помянем.

— Быстрее, девушки! — дёрнул я одного из парней, после чего бросился к женским общагам.

Действительно, у стены лежали переломанные живые и мёртвые девушки, которым не повезло выбрать именно этот путь, хотя живых было больше. Причина была в снегопаде и снеге, который уже намело. Первые этажи уже были объяты пламенем, я видел, как оно вырывается из третьего этажа, как пламя поднимается выше. Я слышал громкие жуткие крики девушек, что сгорали там живьём. Знакомые звуки…

И, честно говоря, я не ожидал именно такого результата. Я несколько недооценил их. Как я и говорил, я привык к эвакуации быстрой, чёткой, строем без паники, когда очень быстро можно было вывести всех. Здесь… здесь они не знали, что такое правильная эвакуация.

Я смотрел, как беспомощно таращится и пытается что-то сделать стража. Как преподаватели, у которых есть магия, пытаются затушить пожар, и как разбиваются дети. Мне кажется, диверсия удалась на славу — они ещё не скоро вспомнят о принцессе и Суцьиси с Асакой.

Но я не сидел на месте. Раздавая указания, я делал то, что могло спасти как можно больше людей.

Мы насыпали из снега кучи, в которые сигали девушки с верхних этажей. Таскали в крутках килограммы снега, сбрасывая в кучу, чтобы сделать приземления мягче. И тем не менее, некоторые девушки прыгали в снег уже обожжённые, с обгоревшей в некоторых местах кожей и обугленными волосами.

Вокруг, помимо тех, кто помогал тушить пожар, бегали и те, кто помогал раненым и просто замёрзшим добраться до зданий, что не грозили сгореть и где можно было укрыться от холода, чтобы немного согреться.

А за нашими спинами полыхало административное здание. Быстро разгораясь, огонь прожорливо захватывал этаж за этажом, пробираясь наверх и уничтожая все улики нашей операции. Пламя ярко освещало округу светом, окрашивая снегопад в багряные тона.

Всё это напоминало мне пожары в больших городах после артобстрелов и бомбардировок, когда огнём были охвачены целые кварталы и люди сгорали на улице живьём, запекаясь от мощного пламени. Нам это не грозило, но тем не менее выглядело столь же красиво и жутко, как те картины в моей памяти.

— Вот это пожар… — пробормотал Вуберг, который помогал мне таскать раненых и сломавших конечности людей на импровизированных носилках из двери. — Охренеть…

— Да, это уж точно… — отозвался я.

— Это поджог. Сто процентов, — уверенно заявил он, не обращая внимания на стоны раненого на наших носилках.

— Похоже, — кивнул я.

— Да не похоже, а так оно и есть. По-твоему, какова вероятность, что сразу три здания загорятся одновременно?

— Маленькая.

— Её нет, — поправил он. — Кто-то просто поджёг общаги вместе с нами, желая избавить рода от наследников.

И всё мимо. Единственное, что он угадал — поджог. Всё остальное в молоко. Но теперь я по крайней мере увидел, как примерно все будут воспринимать случившееся. И возможно, нам даже удастся всё это использовать в свою пользу. Когда мы пересчитаем количество погибших, которых может оказаться слишком много.

Глава 139

Академия полыхала.

Здания были охвачены огнём. Пламя вырывалось из окон, поднималось над крышей в небо. Я слышал, как трещат стены внутри, даже видел, как обваливаются этажи вниз, выбивая из разбитых окон снопы искр.

Особенно завораживало то, как крыша провалилась внутрь здания, после чего начали рушиться полы и под конец всё здание просто обрушилось под собственным весом. Словно большой карточный домик, рассыпалось, подняв в небо огромный сноп искр, которые разлетелись в разные стороны, словно светлячки.

И это всё я.

Всё ради того, чтобы скрыть следы собственного преступления.

Забавно, да? Из-за меня там погибли люди, а я разве что испытываю лёгкую вину за содеянное. Лишь думаю о том, как скрыть своё преступление, не оглядываясь на жертвы (хотя они изначально не подразумевались). Не удивительно, что мы прокляты, что божество гоняет таких отморозков, как мы, по мирам, не щадя. Те, кто строит счастье на костях других, в принципе ничего другого не заслуживают.

И теперь я понимаю проклятых, которые хотят со мной поквитаться. Чёрт, да будь я на их месте, тоже бы с удовольствием приставил ствол револьвера к затылку ублюдка, чтобы вышибить мозги за всё содеянное. Но правда в том, что я и есть тот самый ублюдок.

Академия полыхала до самого утра, под завывания метели, окрашивая хлопья снега в оранжевый свет и перекидываясь на здания по соседству. Даже маги не могли справиться с таким пожаром — их было слишком мало для этого.

Управление огнём — это искусство, это контроль, как, в принципе, и любой стихией. А когда стихия вышла из-под контроля, хрен что ты сделаешь, если не обладаешь силой. Можно контролировать любую силу, будь то вода или огонь, ветер или земля. Удерживать просто огромные масштабы стихий при умении и силе, но…

Весь контроль как стекло, которое сдерживает давление — одна-единственная трещинка, и будет прорыв, который ты один уже не сможешь остановить.

Пожар был тем самым прорывом, который они не могли утихомирить. Лишь когда подоспели маги, которые специализировались на огне, получилось взять под контроль пожар, однако спасать было нечего. Огонь быстро разобрался со зданиями, старыми, как, наверное, сама столица. Стены может и были из камня, но все перекрытия, полы, подпорки и так далее были из дерева.

Я уничтожил все улики, которые только смог.

— Ты как? — негромко спросил я мышь, которую мы спасли из пожара. Она сиганула в сугроб, который мы набрасывали под окнами общаги. Теперь сидела со сломанной ногой укутанная в одеяло, держа в руках чашку с горячим чаем. Всех студентов, как она, расположили в большом зале, где в прошлый раз проходил бал.

— Хорошо.

— Отлично, — кивнул я. — Есть… кто-то из наших, кто не выбрался?

— Я не знаю, но… да… кажется… — очень тихо закончила она, пряча взгляд. — Мне кажется, что… Гелла и Северия не выбрались…

— Это кто?

— Мои соседки, — дрожащим голосом ответила она. — Я… мы заблудились в коридоре, там был дым и давка… я слышала, как они что-то кричали… я…

В её кружку закапали слёзы.

— Ты ничего не могла сделать.

— Но от этого мне не легче… — пробормотала она.

— Возможно, они и выбрались, — погладил я её по голове. — Надо просто будет посмотреть.

Но не только мышка оплакивала потерю подруг. Я несколько раз натыкался на людей, которые бегали и искали своих друзей, вторую половинку или родственников. Даже ко мне подбежала какая-то девушка, судя по всему, уже с четвёртого потока, измазанная сажей. Схватила за грудки и со слезами на глазах спросила:

— Вы не видели Валина? Валина Жафье? Он был на первом потоке, парень со светлыми волосами, он мой брат. Он был… жил на втором. Скажите, что вы его видели! — она довольно сильно для своих размеров тряхнула меня за грудки, смотря полными слёз глазами. — Скажите, что видели! Пожалуйста!

— Извините, — покачал я головой.

— Да что ж такое… что же… где он… — девушка, едва сдерживаясь, запричитала, отпустив меня и побежав искать его по залу.

Хотя таких было не так уж и много.

Если здесь не было того, кого ты ищешь, то, значит, из пожара он не выбрался. Огонь бушевал уже достаточно долго, и все, кто мог, выбрались. А так как выживших сразу отправляли сюда, было ясно даже тупому, что, если ты не можешь найти его здесь, его скорее всего и нет.

— Много погибло? — негромко спросил я Викона, который должен был быть в курсе всего.

— Сложно сказать. Но я бы сказал, что достаточно, Тэйлон.

— Наши?

— Я не знаю. Есть, скорее всего, — пожал он плечами, тяжёлым взглядом обводя зал. — Некоторые сразу бросились к выходу на лестницу. Я задержался и, в принципе, из-за этого и не попал туда. Потому и здесь. Девушки… не знаю, но больше погибло именно парней, так как у нас горели последний и первый этажи. Ещё ходят слухи, что принцессу не нашли.

— Не нашли? — нахмурился я.

— Да. Здесь её нет, — кивнул он на зал. — Предполагают худшее, хотя многие поговаривают, что могла и выжить.

— Так выжила или погибла?

— Да я-то откуда знаю? — спросил он немного возмущённо. — Говорю же, что многие говорят, что ночью она по академии постоянно шлялась, пакости делала всякие. Могла и выжить, просто сейчас не здесь. Но хрен знает…

Могла выжить, могла и нет…

Такой ответ меня вполне устраивал. И если бы меня спросили, правильно ли я сделал, что устроил поджог, я бы ответил, что да, и у меня были на этот счёт свои соображения.

Первое — они меня видели на крыше. И даже уведи сразу Исси оттуда, она могла догадаться или заподозрить, кто виноват в похищении девушки. А тут она и тело даже успела увидеть. И здесь вопрос в том, расскажет ли она или нет.

Второе — Суцьиси. Я хотел с ней поговорить — я получил такую возможность. Возможность быстро украсть её без особых последствий и допросить, а потом в случае необходимости избавиться от тела. Не знаю, получил бы я возможность её где-нибудь потом перехватить, а здесь сама пришла, считай.

Третье — пожар. Он привлёк к себе слишком много внимания, но он же и скрыл все следы. Про пропажу принцессы и её подруги вместе с Асакой узнали бы так или иначе, скорее всего, на следующий день. А после пожара никто точно не скажет, погибла ли она или её похитили. По крайней мере сразу. А может её и вовсе причислят к погибшим. Ведь здесь нет ДНК экспертизы, поэтому никто не скажет, кому чей труп принадлежит, или это займёт слишком много времени.

Ну а если поймут, что похитили, то что? Всё сгорело, все улики превратились в прах, ничего уже не найдёшь, кроме того, что вечером она была в комнате, а на утро исчезла. Каким образом и где пропала — хрен знает.

Конечно, сложись ситуация иначе, я бы не стал так сильно рисковать, но что есть, с тем и работаем. Можно было, конечно, отключить Исси и потом обыграть с Суцьиси, что ей это всё почудилось, однако тоже никаких гарантий. К тому же, соблазн схватить Суцьиси тоже был слишком велик.

Что тот вариант, что этот — оба были рискованными, имели свою плюсы и минусы, и я просто сделал выбор. Всегда так: видишь варианты, и приходится потом решать, какой лучше. Обойти лужу или перепрыгнуть: или запнёшься и упадёшь в неё, или не допрыгнешь и тоже упадёшь — нет гарантий.

На утро занятий по понятным причинам не было, а нас не выпускали из зала. Стража обходила всех нас, записывая имена и фамилии, и я, забеспокоившись, что могут прикопаться к моим револьверам, вытащил из них кристаллы, после чего отдал мышке.

— Спрячь, — шепнул я негромко ей, и та, покраснев, забрала их.

Через минуту кивнула.

— Готово.

У меня тоже спросили имя, фамилию, после чего сказали, что мне придётся немного подождать здесь. Просили они задержаться абсолютно всех, так что пока никаких поводов для волнений не было, однако я всё равно держался настороже. Сейчас они выяснят, что Исси точно нигде нет, и попробуют взяться за нас поплотнее.

И я не ошибся.

В зал вошли трое человек, которые разительно отличались от остальных. В строгой чёрной форме, смахивающие по поведению на солдат, с каменными непроницаемыми лицами, которые делали их похожими на живых манекенов.

— Фиалина, это кто? — тихо толкнул я мышку в бок.

— Секретная служба Его Величества, — ответила она шёпотом. — Поговаривают, что принцесса пропала.

— Серьёзно?

— Уже все об этом говорят. Ходят слухи, что погибла в огне. Но… как знать, — таинственно подвела она черту.

— Будут проверять на кристалле лжи?

— Камень сердца? Нет-нет, вряд ли, ведь для этого нужно разрешение.

— При мне проверяли девушку.

— Безродную? — уточнила мышка.

— Да. Правда, она сама согласилась на него…

— Вот, это потому что она безродная. И она дала согласие. А мы из рода и можем отказаться. Его очень редко используют, так как многие рода против того, чтобы рассказывать о своих секретах. Они говорят, что если нет доказательств, то и причин для проверки не должно быть.

— Какие хитрые…

А ведь тогда можно было бы сделать стопроцентную раскрываемость преступлений. Понятное дело, что преступникам это не выгодно, но всё же какая бы раскрываемость была!

Хотя для этого потребовалась бы уйма кристаллов, так как они заметно отличаются от других. Во-первых, они со временем теряли свои свойства. Во-вторых, этот вид кристаллов реже встречался, чем обычный, потому был дороже. Их и обрабатывали иначе, так как они не энергию улавливают, а правду и ложь.

На всех не напасёшься, иначе говоря. Даже на город не хватит. Я уверен, что можно создать такой же при желании и из обычных, но вряд ли какой-либо род, что имеет на это финансы, в здравом уме возьмётся за такое, чтобы выкопать себе могилу.

Но на нас хватит вполне и существующих.

К сожалению, они действительно начали подходить к студентам. Видимо, действуя по списку, они подходили к каждому, беседовали, после чего того выводили из зала. На некоторых они использовали и тот самый Камень сердца. Значит, используют не на каждом, экономят.

— Видимо, из-за пропажи принцессы, — спокойно заметила мышка.

— Да, видимо…

Я почувствовал, как немного вспотел. Волнение вернулось с новой силой, накрыв меня с головой. Ситуация приобрела скверный поворот. Вот уж о чём стоило подумать, так это о том, что они сразу же начнут всех проверять. Сначала допросят, а потом уже начнут отпускать. И вряд ли будут заморачиваться из-за таких мелочей, как правила, когда речь идёт о дочери короля — его родной крови, ради которой можно и пренебречь правилами, даже когда за каждым твоим шагом следят.

Я молча наблюдал краем глаза за тем, как они переходят от одного к другому. Вскоре они подошли и к Викону, которому начали задавать вопросы. По его косому взгляду в мою сторону я понял, что несколько вопросов касались и меня.

Прощупывают главарей школьных альянсов? Или же подозревают меня, так как своими умениями уже успел засветиться и даже общался с эльфами, на которых могу работать? В принципе, если бы я искал похитителя и поджигателя, посмотрел бы на двух людей — меня и Руфуса.

Одного отчислили, и он мог отомстить. Другой имеет связи с другим королевством эльфов и обладает определёнными навыками.

Да, я немного недальновидно поступил.

Пусть внутри всё трясло от напряжения, внешне я оставался спокоен, не подавая никаких признаков того, что меня это как-то волнует.

Наша очередь настала, когда одна треть уже была проверена.

— Тэр Тэйлон из рода Бранье? — спокойно, как-то безэмоционально спросил один из нависшей над нами тройки, подойдя к месту, где мы с мышью расположились.

— Да, — кивнул я, вставая. Сидеть перед теми, кто стоял перед тобой, было как-то даже не неловко, а неудобно. Защищаться сложнее. — Могу помочь?

— Мы будем краткими, тэр Тэйлон, — кивнул один из мужчин и достал из кармана Камень сердца. Чуть меньше размерами, чем тот, что был у нас в поместье, но тоже расписанный какими-то рунами. — Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Мы будем использовать Камень сердца. Не беспокойтесь, это лишь формальность.

Сейчас бы заартачиться и сказать, что они не имеют права или я не буду отвечать на их вопросы, однако я прекрасно понимал, что каким бы ответ ни был, они будут использовать Камень сердца. И если я откажусь сейчас, это лишь даст им повод подозревать меня и копать ещё глубже. Если не сразу здесь же скрутить по подозрению в похищении принцессы.

— Да, конечно, — пожал я плечами.

— Протяните кристалл и на вопрос, как вас зовут, назовите другое имя и фамилию. Это лишь формальность, чтобы проверить работу устройства.

Я молча взял кристалл в руки.

— Как вас зовут?

— Чебурек Лука, — ответил я наобум, вспомнив первые попавшиеся имена.

Кристалл сразу засветился мягким красным светом.

— Отлично, — кивнул мужчина, убедившись в его работе. — А теперь я бы хотел спросить, вам что-либо известно о причинах пожара?

Ну да, зачем ходить вокруг до около, когда можно сразу пойти в лоб, особенно когда есть кристалл, распознающий ложь.

Мозг лихорадочно заработал, и я уже собирался ответить «нет», когда понял, что сам себе выкопаю могилу. Вернее, я бы выкопал себе могилу в любом случае, однако ложь — это куда более верный способ себя убить, когда её видно. Потому что когда ты лжёшь — тебе есть что скрывать и тебя будут ломать, пока ты не заговоришь. Поэтому мой ответ был:

— Да.

И кристалл не засветился красным.

Мужчины переглянулись. Лица не изменились, будто их не впечатлил мой ответ, но взгляды мгновенно стали холодными, как у роботов, оценивающими, будто перед ними было очень опасное и интересное насекомое. Ищейки, они во многих мирах ничем не отличаются друг от друга, и я мог спокойно перевести этот взгляд:

Кажется, мы нашли его.

— Не могли бы вы подробнее рассказать нам о том, что вам известно о причинах пожара? — не выдавая своего интереса, спросил один из мужчин.

— Я знаю, что принцесса имела у себя порох, петарды и фейерверки, как она называла эти штуки. Они должны были пускать яркие искры, взрываться и гореть. И она хотела их расположить по всей академии, чтобы потом запустить одновременно и напугать людей.

— Вы сейчас говорите правду? — уточнил один из ищеек, когда другие внимательно смотрели на кристалл.

— Да, — вновь ответил я, и кристалл не засветился.

— То есть вы хотите сказать, что принцесса Исциниэнта может быть замешана в поджоге?

И здесь была первая ошибка одного из следователей, причём не по его вине.

Этот мужчина пусть и выглядел невозмутимым псом на страже Его Величества, готовым, не моргнув глазом, сожрать любого, однако внутри был обычным человеком. Надо понимать, что любой внутри обычный человек. И ищейка явно боялся обвинить принцессу в поджоге, так как спроси он напрямую: «Это она подожгла общаги?», и такое можно было бы расценить как обвинение королевской семьи. Как это так, заподозрить её в подобном страшном деянии! За такое явно по голове не погладят.

Зато вопрос, что он задал, был слишком обтекаем, потому что Исси действительно была замешана в этом. Это она создала все эти петарды и фейерверки.

— Да.

И кристалл не засветился.

Вот здесь мужчины переглянулись.

— Откуда вы знаете это?

— Её Высочество мне сама рассказала, — пожал я плечами.

— Прямо взяла и рассказала о своих планах?

— Именно.

Молчат, ведь кристалл не горит. И тут один из них задал очень интересный вопрос.

— Вам известно, откуда начался пожар? — спросил мужчина.

Немного странный вопрос, так как я действительно не знал, откуда начался пожар. Где сначала вспыхнуло? На первом? Или на пятом? Или в административном здании? Я знал места, где всполохнёт, но не знал, где конкретно он начался, какое место загорелось первым. Нет, я понимал, с какой целью он задан — подловить меня, ведь если я поджёг, то не мог не знать, откуда он начался. Но какое место загорелось первым, я действительно не знал.

Мне вообще интересно, как так получилось, что люди не смогли выбраться из горящих общежитий. Да, я поджёг первый этаж, чтобы огонь пошёл снизу вверх, быстро распространяясь и уничтожая улики, но развёл пожар не в проходе. То есть путь был свободен, а они умудрились устроить давку и сами себя заблокировать.

Поэтому я, естественно, ответил:

— Нет, вообще без понятия, — и кристалл не загорелся.

Наверное, им стоило сразу задать главный вопрос, который бы расставил все точки над «И». И который, собственно, они и задали:

— А вы замешаны в поджоге?

— Да, — с абсолютно серьёзным видом кивнул я. Здесь врать не имело смысла.

Глава 140

Они вновь смолкли, переглянувшись.

— Может быть поясните? — предложил один из мужчин.

— Это по моей вине Её Высочество узнала, как делать петарды и фейерверки. Я практически собственноручно дал ей возможность сделать их, поэтому да, я причастен к поджогу.

— Вы ей рассказали?

— Помог узнать, естественно, — не ответил я прямо на вопрос. — Я знаю Её Высочество недолго, но мы общались. Собственно, мы познакомились на балу, где она вручила мне меч и грамоту от короля. После этого мы несколько раз встречались, общались и хорошо проводили время. И я знал, что она увлекается подобным. Собирает всевозможные вещи, которые взрываются, шумят и горят.

— Получается, вы были знакомы с принцессой Исциниэнтой, — подытожил мужчина.

— Верно.

— И вы считаете, что замешаны в поджоге потому, что помогли ей узнать, как правильно строятся те устройства на основе пороха?

— Верно.

Ну вообще да, как бы из-за меня она узнала об этом. Именно я помог ей тогда вернуть порох, как и помог открыть библиотеку. Собственно, можно сказать, что я практически своими руками дал ей всё то, что потом использовалось для поджога. В этом я не врал. И кристалл об этом говорил напрямую.

А вот мужчины напрямую спросить, я ли это поджёг общаги и сделал что-то с принцессой, не спешили. То ли боялись прямо спросить, так как это звучало бы как обвинение, и я бы мог их послать тогда, или просто неудачно задавали вопросы.

— Вам известно, где сейчас принцесса?

— Нет, — ответил я спокойно.

Потому что действительно не знаю, где она сейчас. В нашем поместье? Или на пути туда? Или Диор решил не рисковать и отправить её в другое место, не связанное с поместьем? Куда их отправили?

— Хорошо…

Честно говоря, теперь я понимаю, в чём слабость кристалла. Да, тебя спрашивают, и ты отвечаешь, но формулировка вопроса должна быть точной настолько, чтобы нельзя было понять её двусмысленно. Чтобы ты не мог ответить так, что для тебя это тоже будет правдой.

Когда я проверял кристалл, пробовал юлить и играть в двусмысленности, он всё равно срабатывал, так как и там я знал точно, что пытаюсь обмануть. Я знал, что пытаюсь ответить на вопрос неправдой, двусмысленно, чтобы было непонятно и так далее. Кристалл это улавливал.

Но сейчас картина совершенно иная, и я, кажется, знаю причину.

Как мне кажется, дело в том, что я говорю именно правду. Подозреваю, что причина в самом кристалле. Он ведь из класса тех, что реагируют на энергию. Возможно, мозг человека излучает определённые волны, которые тот и ловит. То есть пытаешься ты ответить на вопрос иначе, пытаешься скрыть правду или ответить нечестно — он поймает тебя на лжи. Но когда ты отвечаешь на вопрос честно, потому что понимаешь его именно так — всё нормально.

Иначе говоря, если вопрос можно трактовать иначе и ты ответишь именно на другую трактовку правдой, он посчитает это правдой, ведь ты не лгал.

Как, например, спроси меня, убил ли я всех этих студентов?

Если я отвечу «да», это будет правдой.

Но если я отвечу «нет», это тоже будет правдой, ведь не я их убил. Я лишь поджёг, а они погибли из-за того, что не смогли нормально выйти и готовы были лезть по головам, чтобы спастись.

Не ложь? Не ложь. Я ответил честно.

Иначе говоря, кристалл ловит не правду или ложь — он ловит твою попытку обмануть, попытаться скрыть правду. Но если вопрос сильно неточен и его можно трактовать иначе, он просто не срабатывает, ведь говоришь ты правду. Как, например, я сначала отвечал на один вопрос «причастен ли я к поджогу», а потом рассказывал иную историю, тоже честную, почему я могу быть причастным. Одним действием скрывал другое.

Возможно, это одна из причин, почему его не используют повсеместно. Возможно, кто-то знает об этом косяке и понимает, что это можно обойти, а потому такое дорогое удовольствие не оправдало бы затраты на себя, выпускай их в массовом количестве. А ещё, чем больше таких штук, тем легче будет разгадать их слабости.

А может я просто надумываю себе всё это.

Как бы то ни было, отвечай правду, и всё будет хорошо.

— Тэр Тэйлон, правильно ли мы понимаем. Вы знакомы с Её Высочеством, и она сама вам рассказала, как будет расставлять эти… штуки по общаге.

— Верно.

— Вы не видели, что это сделала конкретно Её Высочество Исциниэнта.

— Не видел.

— Вы отчасти виноваты в этом, так как благодаря вам она узнала об этих фейерверках.

— Да, — кивнул я.

— Вы сейчас не знаете, где Её Высочество Исциниэнта находится, так?

— Не знаю.

— А что вы делали сегодня ночью?

— Спал.

— Кто-то может подтвердить то, что вы спали у себя?

— Тэр Викон. Он меня и разбудил.

— Он может подтвердить, что вы всю ночь находились в комнате?

— Нет, потому что я не спал с тэром Виконом, — ответил я невозмутимо.

— Хорошо… вы покидали сегодня ночью свою комнату?

— Да, покидал.

— Зачем?

— Ходил к девушке.

— Какой?

А вот тут я на мгновение замялся. Замялся настолько, что понял, как бы мне сейчас не ляпнуть глупость, после чего медленно посмотрел на мышку. И от ненаглядной помощницы пришла помощь, она взяла инициативу на себя, всё правильно поняв.

— Ко мне, — подняла она неуверенно руку. — Мы с ним… занимались любовью.

А так как кристалл не в её руках, поймать на лжи они её и не могли. Да и не стали бы, наверное. Уж слишком убедительно звучал её голосок и красное лицо, эти влюблённые взгляды на меня, ведь она меня-то действительно любит. И со стороны это должно было смотреться так, будто я не хотел выдавать её, а она взяла, да и сама призналась.

— Вы занимались с ней сексом? — спросил один из следователей, видимо, намекая на сегодняшний вечер. Но намекать и спрашивать — разные вещи.

— Да.

— Хорошо… что ж, тэр Тэйлон, — они переглянулись. — Думаю, что пока вопросов к вам нет.

Ну естественно, они спросили у меня всё, что могли спросить, и получили на свои вопросы вразумительные убедительные ответы. Где был ночью, что делал, знаю ли что-нибудь о пожаре, знаю ли о том, куда могла деться Исси.

Что ещё спрашивать? Да много чего можно было спросить, конечно, но это не допрос, а у них ещё две трети зала, часть из которых были напрямую заинтересованы в пропаже принцессы. Да и, ко всему прочему, я сразу согласился всё пройти на кристалле, что было плюсом для меня — я не боялся сказать правды в их глазах. А ещё я союзник короны — понятное дело, что мне вредить ей нет никакого смысла, по идее.

Поэтому это всё вкупе сыграло свою роль. Вот будь мой род противником короны, тогда, возможно, мной бы занялись сильнее. Откажись я от кристалла, заподозрили бы неладное. Да и кристалл показал, что я не врал, а мои слова звучали вполне себе убедительно.

И я выяснил, как именно надо пользоваться кристаллом, чтобы был эффект. Это ещё пригодится в будущем.

Кстати, интересно, как Диор отреагирует на то, что я сделал.

* * *

— Ебать ты дегенерат… — простонал Диор, схватившись за голову. — Нам надо было похитить одну-единственную девушку. Так какого хрена сгорела к чертям собачим почти вся академия, а у нас в плену теперь принцесса с подружкой?!

— Так получилось.

— Как такое вообще могло получиться?!

— Я тебе уже рассказывал: встретился с ней на крыше. Да даже если бы она меня не узнала, принцесса видела, что я там готовлю к отправке девушку. Я просто захапал свидетелей и стёр все следы. Сейчас никто толком не скажет — сгорела она или была похищена, так как пока всё разгребут и проверят трупы, пройдёт вечность.

Диор разгуливал по кабинету мрачнее тучи, глядя в пол.

— Хотели сделать всё по-тихому. А под конец сожгли к херам академию. Отлично…

— Всё не настолько плохо.

— Пока нет. И было бы ещё лучше, если бы у нас не было этой Исциниэнты. С Асакой всё понятно, на неё всем насрать, кроме рода. Хрен с Амелией, не настолько важна, можно пережить. Но Исциниэнту куда теперь девать? Разве что убить остаётся.

— Можно подождать просто и…

— Что? Сказать, что ошибочка вышла? Так, что ли? Как её вернуть в замок теперь?! Она же запомнила твою тупую рожу! Ты что, не мог маску надеть?!

— Так откуда я знал, что на крышу вообще кто-то заберётся? — ответил я. — К тому же, она и так увидела бы тело, ещё до того, как я бы успел что-то сделать. А там, возможно, и закричала бы, если бы не узнала моё лицо.

Если ты видишь человека в маске, который бросится на тебя, что ты сделаешь? Правильно, закричишь.

Диор хмуро смотрел куда-то в угол.

— Убить бы её по хорошему надо. Нет тела, нет дела. Закопать вместе с подругой, и никто никогда не узнает, что с ней стало. Сдохла в пожаре. Припишут какие-нибудь кости к ней, и дело с концом.

Диор продолжил расхаживать по кабинету. Мерил его шагами, словно отсчитывал собственные идеи.

— Короче, пусть пока будет. Принцесса может быть в курсе дел внутри семьи. Посмотрим, как она будет себя вести, а там уже и решим всё. Что касается подруги…

— Я хочу поговорить с ней, — тут же вставил я.

Диор уже было открыл рот, чтобы спорить, но, встретившись со мной взглядом, передумал.

— Есть что спросить у неё?

— Да.

— Тэйлон, если это какая-то херня…

— Я хоть раз занимался хернёй?

— То есть для тебя сгоревшая академия совсем не показатель?! — махнул он рукой за окно. — Твою мать, Тэйлон, сука, ты не просто делаешь косяки, ты раздуваешь их до масштабов империи. И для этого тебе потребовалась всего одна ночь!

— Один раз я дал косяка.

— Да если сейчас посмотреть, я их насчитаю с десяток! А трупов и того больше!

— Ещё раз. Нас заметила принцесса, которой слишком скучно спать у себя. Я просто убрал свидетеля и поджёг общаги, чтобы скрыть следы. Я не знал, что это стадо баранов вместо того, чтобы спокойно выйти друг за другом, бросятся по головам к выходу и просто запрут сами себя! Да блин, там даже двери открывались не наружу, а вовнутрь!

Кстати, да, одна из причин — дверь открывалась вовнутрь, а не на улицу. Все начали ломиться к выходу, кто-то не успел открыть дверь, а потом не смог, так как его прижало толпой. Казалось бы, такая ерунда, а вон сколько трупов. Тут просто не угадаешь.

Не скажу, что меня сильно тронуло произошедшее, если честно. Я не хотел, чтобы кто-то погиб, это понятно, однако я не кривил душой и не врал себе, что мне ух как больно за их смерть — эти люди для меня были чужими, кем-то там, кем-то ещё. Они были просто теми, кто погиб. Окажись там кто-то из наших, как мышка, тогда бы да, я бы почувствовал отклик, мне было бы неприятно, но так… погибли, плохо, что могу сказать. И мыслил я точно так же, как и многие другие люди, с одним условием — для меня не играло роли расстояние.

Многие люди, смотря новости и видя, как гибнут люди, не сильно испытывают моральные терзания на этот счёт, когда это происходит где-то на другом конце галактики. Да, плохо, да, они могут повздыхать, но сами подумают разве что «хорошо, что не я». Если вообще что-то подумают. И лишь когда это происходит на их глазах, они начинают проникаться, потому что вот, это рядом, это шок.

Но когда такой шок происходит сплошь и рядом, ты привыкаешь, ты адаптируешься. А иначе можешь поехать крышей. Всё сводится до уровня «ещё одна жертва". Где-то не по той точке стрелял, где-то не то судно потопил, где-то не тот космический корабль сбил — все ошибаются, абсолютно все.

Здесь важно соблюсти границы, оставаясь в зоне, где смерть любого гражданского — это плохо и этого надо стараться избегать. Иначе они могут стать лишь досадной мишенью, которую легче пристрелить, чем отодвинуть.

Я старался себя держать в этой зоне, но чувствовал, что мне плевать. Ты просто привыкаешь к этому, как привыкаешь вставать рано утром или завтракать в одно время.

— Значит, виноваты двери? Блять, так и напишем! В пожаре и гибели детишек аристократов виноваты двери — они открывались не в ту сторону! Охуеть, да нам не с интервентами, оказывается, бороться надо, а с дверьми! Вот они, тайные властители мира!

— Ха-ха-ха, смешно, блин.

— Вот именно! Нихера не смешно, Тэйлон! У нас теперь есть спящая принцесса, которая только и ждёт, чтобы проснуться, её подруга, которая тоже ждёт своего часа, и ищейки секретной службы! Я вообще удивлён, что они такие же тупые, как и ты.

— Просто я не в списках подозреваемых, вот под меня и не копали.

— Ты подожди ещё, все там будем, — он вздохнул. — Так, ладно… академию ты сжёг и возвращаться тебе некуда. По крайней мере теперь будешь на глазах.

— Что с Асакой делать будем?

— Посмотрим, что можно от неё получить. Хоть что-то она должна знать. А там уже ударим по ублюдкам, подпилим им ножки и… — он задумчиво посмотрел на меня.

— Что?

— Да вот думаю, как хорошо бы было, если бы принцессу украли не мы.

— А кто, Рандомьеры? Да им достаточно сказать будет прямо, что это не они сделали, и кристалл покажет, что они не лгут.

— Да, но если говорить будет некому? Все, кто мог знать, умерли, а она у них?

— Звучит как-то нереалистично. Чтобы так подставиться…

— А по мне очень даже. Но ладно, не с тобой такие сложности обсуждать, — помахал он рукой, прогоняя меня. — Иди к… к кому ты там собирался…

— К Амелии.

— Да. И смотри, без фокусов, Тэйлон.

Ага, поугрожай мне ещё.

Девушек, как выяснилось, мы держали действительно не в самом поместье. Был, оказывается, на территории дома глубоко в лесу, что возле озера, небольшой такой погреб, который использовался как темницы. Стены, пол, потолок — всё из камня и под решётками. Здесь кричи сколько хочешь — никто не услышит. А если кто нагрянет с проверкой домой, то ему будет сложно найти просто такую небольшую деревянную дверь где-то в лесу.

Здесь я и познакомился с небольшой, но явно нелицеприятной историей рода Бранье. Понятное дело, здесь было относительно чисто, помещения обогревались огнём, чтобы никто не замёрз. Однако стул для пыток, похожий на кресло дантиста, набор инструментов, цепи и некоторые аппараты, чтобы скрасить человеку времяпрепровождение — говорили о том, что Бранье занимались подобными делами.

Я покрутил в руках один из инструментов, похожий на агрегат для щёлки орехов, после чего, поморщившись, положил его обратно на стол. Хотелось бы обойтись без этого, если честно…

Сами девушки расположились в двух камерах. Обе на старых матрасах, укрытые, чтобы не замёрзнуть, и с небольшим куском простыни на лице, видимо, пропитанной той жидкостью. Сейчас они мирно посапывали, хотя одной из них предстояло проснуться и прояснить ситуацию.

Я осторожно вытащил Суцьиси из камеры, после чего усадил её на кресло. Как выяснилось, тут были и подлокотники, к которым можно было привязать руки, и для каждой ноги подставки, чтобы развести их в стороны. Я что-то подобное видел в старых больницах, где были женские отделения.

Осторожно закрепив на них Суцьиси, я разложил вверенные мне инструменты и стал ждать, выставив всю охрану (а здесь дежурила исключительно стража рода Бранье, что работала на них уже не первый год). Разговор, возможно, предстоял непростой, со множеством секретов, которые знать другим было не обязательно.

Стоило ли настолько жёстко начинать разговор? Не знаю, но на всякий случай пусть немного понервничает. Я до сих пор не знал, участвует ли Суцьиси в планах по охоте на меня или нет, поэтому лишняя осторожность не помешает, а внушительного вида инструменты сделают её куда более разговорчивой.

Суцьиси очнулась где-то через час.

Сонно почмокав губами, она непонимающим мутным взглядом начала обводить комнату взглядом, пока не остановилась на мне.

— Резня? — хрипло пробормотала она, после чего попыталась двинуть рукой, и…

Подлокотник немного заскрипел.

Суцьиси бросила взгляд на руку… и мгновенно проснулась. Задёргала всеми конечностями, после чего испуганно уставилась на меня.

— Резня, что за хрень? — она аж запищала.

Я не ответил. Молча встал, подошёл к столу и подтащил его так, чтобы были видны на нём инструменты.

— Нет-нет-нет… Резня, погоди, ты чего это? Что случилось?!

То, что мы не можем умереть, не значит, что мы не боимся боли. Сколько бы мы ни прожили жизней, боль всегда была самым неприятным моментом для всех, так как ко всему можно привыкнуть, кроме неё. Оттого пытки… они может были и не столь эффективны, но всё равно результативны. Ведь тебя могут пытать сутки, двое, трое напролёт, неделю… И ты сломаешься, боль сломает тебя. Рано или поздно ты расколешься или поедешь крышей.

Мы проклятые, мы не можем умереть в том понимании, которое вкладывают в это другие. Но мы чувствуем боль. При всех наших особенностях мы всегда оставались людьми.

— Я хочу задать тебе несколько вопросов, Суцьиси и надеюсь, что ты дашь мне на них ответ.

Глава 141

— Что? Какие вопросы? Резня, мать твою, ты чего удумал?! — Суцьиси перепугалась не на шутку. — Погоди-ка!

Я не ответил, лишь пододвинул стол поближе, да так, чтобы он скрежетал на всё помещение. Суцьиси смотрела на него с явным испугом. Да, её пытали, и она знает, что это такое. Да, она может терпеть боль, и достаточно долго. Но не вечно. И мы оба понимаем, что я не отпущу и не убью её, пока не добьюсь ответов.

— Резня, не смей! — рявкнула Суцьиси, испуганно глядя на меня. — Резня, блять! Резня, отпусти меня немедленно! Ты совсем уже, что ли?!

А я тем временем молча раздвинул подпорки, к которым были привязаны её ноги, разведя их в стороны.

— Нет! Нет-нет-нет! Не смей, Резня! Сука! Не смей! Я убью тебя! Не смей! Даже не думай! Резня!

Она пыталась сопротивляться, но бесполезно. Подошёл к инструментам и выбрал, наверное, самый первый из них — клещи. Пощёлкал ими красноречиво, после чего положил на угли. Подошёл и демонстративно начал раскладывать инструменты на столе.

Суцьиси смотрела на это со страхом. Знала, что её ждёт, не дура, и я хотел бы, чтобы она сломалась до того, как мы приступим. Желания мараться в подобном как-то не было. Всё же она права, я её знал, и относительно неплохо. Меньше всего мне хотелось делать больно человеку, к которому у меня было хорошее… нормальное отношение.

— Резня, остановись! Ты совершаешь страшную ошибку! Божество тебя не простит, слышишь?! Не смей! Просто подумай, что с тобой сделают за это! Ещё круг ада тебе точно обеспечен!

— Оно не будет вмешиваться, — покачал я головой.

Я почему-то был в этом уверен. И мою уверенность почувствовала Суцьиси.

— Да даже если так, то подумай про Исси! Она будет искать меня!

— Не будет, — ответил я негромко, спокойно перебив её крики. — Она в соседней камере.

Суцьиси выпучила глаза.

— Нет… нет-нет, ты рехнулся?! Ты что, спятил?! Она же принцесса! Если они поймут, что ты похитил принцессу…

— Если поймут, — уточнил я. — Я сжёг академию, и теперь, для начала, они должны хотя бы понять, что она не погибла. В ближайшее время вас вряд ли кто-то будет искать, а если и будут, кто подумает на самых рьяных приверженцев короля?

Иначе говоря, искать их может быть и ищут, но вот серьёзно возьмутся за поиски ещё не скоро. А всё потому, что зачем искать и тратить ресурсы на поиск, когда может оказаться, что принцесса лежит под обломками. По крайней мере то, что от неё осталось.

— Резня, послушай, — Суцьиси попыталась говорить спокойно. — Я не знаю, что случилось, но мы же можем просто всё обсудить, верно? Просто обговорим всё спокойно. Посмотри на меня, мы же столько знакомы!

Я не посмотрел, и она занервничала ещё сильнее.

— Да просто скажи, что тебе от меня нужно! Боги, Резня, ответь мне! Я всё сделаю! Давай договоримся! Тебе нужна помощь, верно?!

Суцьиси уже выглядела обречённой. По правде говоря, оно только выглядела обречённо, но уже наверняка готовилась к очень долгим допросам морально и физически.

— Резня, ты можешь просто спросить, — негромко позвала меня она жалобным голосом. — Ты же не будешь меня пытать, ты никогда подобной хренью не страдал…

Молчу.

А Суцьиси уже подобралась к главному оружию любой женщины — слезам. Просто молчаливым слезам, которые стекали из её глаз.

— Резня, не надо…

Я достал клещи, пощёлкал ими, после чего положил обратно. Мне кажется, ответ очень красноречивый.

— Резня, пожалуйста, поговори со мной. Хотя бы о чём-нибудь. Мы же можемрешить вопрос без этого, верно? — приподняла она голову. — Пожалуйста, это моя последняя миссия, и я свободна. Я не хочу провалить её, я хочу домой, к детям. Резня. Резня, ты меня слышишь? Резня! Резня, ответь мне! Блять, Резня, ответь мне хоть что-то!

Суцьиси задёргалась всем телом, хотя это было бесполезно.

— Времена меняются, Суцьиси, — сказал я так, будто ничего не происходило.

— Послушай, я ничего не делала против тебя и твоей миссии! Я не крала твоих людей и не пыталась организовать никаких нападений. Моя миссия даже не в этом!

— А в чём? — спросил я.

Она поджала губы. Секрет. Не может ответить.

Я же тем временем достал клещи, раскалённые докрасна, и красноречиво пощёлкал ими. От них шёл жар, стоило просто поднести поближе руку. Выглядели вполне красноречиво.

— Резня, ты чего? Мы же столько знаем друг друга…

— Знаешь, ты права, — негромко произнёс я. — Меня воротит от подобного. Старое доброе убийство куда лучше, чем пытки. И я не из тех, кому это нравится, хотя в последнее время появилась личность, которую бы я разобрал на составляющие части. Но мне нужен ответ на вопрос, зачем ты здесь, Суцьиси.

— Я не могу сказать… — заплакала она.

— Тогда мне придётся выбивать ответ.

Я подошёл к ней ближе.

— Я не люблю пытать, но рука у меня не дрогнет, — негромко предупредил я. — Я не раз присутствовал на пытках. Не раз видел, как пытают и женщин. Можно сказать, что у меня очень богатые познания в этом деле. И тебе не надо объяснять, как пытают женщин и что можно с ними сделать — сама подобным занималась не раз.

Я посмотрел ей между ног.

— Я не могу, Резня, я не могу, понимаешь? Просто не могу! Ты-то должен понимать! — Суцьиси задёргалась всем телом. — У меня последняя миссия! Всё! И я свободна! Я смогу наконец закончить! Ты не можешь так со мной поступить, блять! Не сейчас! — она опять сорвалась на крик.

— Что ты здесь делаешь? — повторил я, поднеся раскалённые клещи. Она аж вжалась вся.

— Блять, не надо, Резня!

— Мне просто нужен ответ.

Суцьиси долго смотрела на меня. На её лице играли желваки, кулаки сжимались и разжимались, она тяжело дышала, и казалось, что уже была готова ответить, открывая рот, но тут же его закрывала.

— Я не могу… — тихо простонала она и заплакала. — Я не могу, Резня…

Простонала, как подписала себе приговор. Откинула голову на подголовник, зажмурилась и сжала челюсти.

А когда поднёс клещи к промежности так близко, чтобы она почувствовала жар от них, Суцьиси просто максимально отодвинулась, побледнев. Её дыхание стало очень отрывистым и быстрым, как у человека, который будто готовится к прыжку.

Я долго смотрел на неё. Смотрел и думал, насколько довёл её сейчас.

У людей есть несколько стадий: сначала они отрицают, играют в идиотов, потом начинают кричать, беситься, потом торгуются, предлагают свои услуги и под конец смиряются. А когда они смиряются, любой шанс выбраться становится таким мотиватором, что они готовы выпрыгнуть из штанов ради него.

Иначе говоря, кнут и пряник в иной интерпретации.

Вот как она. Только Суцьиси тоже знала об этом и была куда более хорошей актрисой, чем я. Она умела убеждать не только словами, но и своим видом. Собственно, даже сейчас она неприятно шкрябала по душе своими длинными коготочками, давя на то, что это её последняя миссия, на то, что я не могу так поступить, что у неё дети и так далее. Но она должна была понять, что я не блефую.

— Значит, ты не ответишь, что за миссия, да? — негромко спросил я.

Она лишь промолчала. Из глаз побежали слёзы.

— Давай кое-что проясним, Суцьиси, — негромко продолжил я, держа клещи так, чтобы она в прямом смысле этого слова чувствовала их тепло. — У меня возникли кое-какие проблемы.

— Я могу решить их… — простонала она напряжённо.

— Вряд ли. И я не уверен, что ты не замешана в этом.

— В чём? Я ничего не знаю. Ничего не планируется против вас в данный момент. Будут провокации, но лишь потом, позже. Что ты хочешь знать? Рин? Мой отец пока не станет трогать вас, пусть и в сговоре с…

— Нет, — перебил я её. Это пусть она Диору расскажет лучше. — Так получилось, что на меня открыли охоту.

— Нет, никто…

— Заткнись, или я вытащу из тебя все ненужные части тела, — тихо предупредил я её. — Так вот, когда я спасал Сильвию, на меня напал проклятый. Другой проклятый, который пытался меня убить.

— Проклятый? — приоткрыла она глаза, взглянув на меня. — Мы не охотимся друг на друга.

— Я тоже так думал. А потом выяснил, что этот человек получил своё желание — поквитаться со мной. Иначе говоря, Божество дало ему то, чего он желал больше всего — мести. И всё бы ничего, но я тоже был на задании. То есть Божество позволило кому-то попытаться разрушить свои планы. Ты понимаешь, к чему я клоню.

— Я здесь ни при чём, — быстро ответила Суцьиси.

— Но ты знала, что в городе появился какой-то наёмник и что он искал меня.

— Да это информация в общем доступе была! — воскликнула она. — Я тебе просто рассказала слухи, ты чего! Резня, я против тебя не копала.

— Но могла знать, почему вдруг я лишился протекции Божества.

— Да откуда!

— Оттуда же, откуда узнала, что Организация меня хочет. Это что, на стенде где-то вывешено? Кстати говоря, я и их уже повстречал. В этом мире просто какое-то чудовищное скопление всех тех, кто хочет меня увидеть и по возможности убить.

— Где ты их повстречал? — пробормотала она.

— Где нужно. И они мне были не сказать, что рады, хотя это и не удивительно.

— Резня, я не слышала, чтобы на тебя устраивали охоту. Клянусь тебе, — сказала она твёрдо, но тихо. — Я не знала, что Божество лишило тебя протекции. Я вообще в первый раз слышу, чтобы проклятые устраивали охоту на проклятых.

— Хочешь сказать, что не знала, что на меня устроили охоту проклятые?

— Нет, откуда?! — воскликнула она.

— Скажешь то же самое на кристалл?

— Да! Да, боги, конечно!

— Отлично, для тебя захватил.

Я отложил клещи и достал из ящика кристалл, который вложил ей в привязанную руку.

— А теперь соври мне.

— Что?

— Соври мне, — громче повторил я. — Ты проклятая?

— Нет! — ответила Суцьиси, и кристалл вспыхнул красным. Врёт.

— Отлично… — надо было теперь сформулировать вопрос, чтобы на него нельзя было двусмысленно ответить. — Ты до разговора со мной знала о том, что на меня открыли охоту проклятые? Да или нет.

— Нет, не знала.

Кристалл не вспыхнул.

— Божество говорило что-то про меня тебе для этой миссии?

— Нет, я закончила ту миссию, и она мне дала новую. Тебя в указаниях не было.

— Ты знаешь, почему на меня могут нападать проклятые?

— Без понятия.

И тут кристалл вспыхнул. Да так, что мы оба посмотрели на него, после чего встретились взглядами.

— Так, значит, всё же оторву тебе что-нибудь… — пробормотал я, беря клещи.

— Я не знаю! — и кристалл вспыхнул вновь.

— Ложь, — вздохнул я. — Не дрочить тебе, Суцьиси, в этом мире.

— Стой! Стой, я догадывалась! Я не знаю точно, но догадываюсь! Лишь моё лично предположение! — взвизгнула она, когда я подошёл к ней с клещами.

И кристалл не загорелся.

— Какое? — прищурился я.

Суцьиси тяжело отдышалась, после чего немного настороженно покосилась на кристалл, а после и на щипцы в моих руках.

— Может быть у тебя и нет миссии? — тихо спросила она, испуганно поглядывая на меня.

Кристалл тоже молчал.

— Не понял?

— Моё предположение: может у тебя и нет миссии. Вот о чём я сейчас подумала. Ты спросил, не знаю ли я, почему на тебя могут нападать проклятые, и я подумала, что, возможно, потому что тебя не защищает божество. А не защищает оно, лишь когда твой контракт закончен.

— Откуда тебе знать?

— Потому что в любом другом случае оно бы тебя защитило! Резня, блин, ты же точно не знаешь, миссия это или нет, верно? — спросила она напряжённо.

— Знаю. Меня сюда божество засунуло. Оно же и сказало, что мне делать. Я спросил, какова моя миссия.

— И оно сказало: защищай этот род, так?

— Ну… да, почти.

— В каком плане почти? — нахмурилась Суцьиси. — Резня, если ты меня затащил в пыточную и пугаешь раскалёнными клещами лишь потому, что сам обосрался, имей ввиду, я тебя по яйцам ударю.

— Я тебя затащил сюда, потому что не знаю точно, могу ли тебе верить или нет, — с угрозой произнёс я. — И не факт, что ты мне не лжёшь сейчас.

— Я не хочу тебя убивать, — сказала она громко, и кристалл не засветился. — Я не хочу твоей смерти, — вновь кристалл не горит. — Я даже не думала о том, чтобы тебя убить. Я не знала о том, что на тебя объявлена охота. Я не знала, что на тебя напал проклятый. Я не знала, что Божество что-то хочет тебе сделать. Я не знала, что против тебя что-то планировалась, когда я попала сюда. Я не знала, что против тебя что-то планировалась, когда ты повстречался мне на балу. Я не знала, что против тебя что-то планировалась, когда твоя сестра пропала. Моя миссия вообще никак с тобой не связана. Я даже не знала, что ты будешь в этом мире. Я не знала, что другие проклятые будут в этом мире. Я не знала, что здесь будут проклятые, которых отпустили. Я не знала, что кто-то хочет тебе отомстить…

Кристалл засветился.

— Так, я вру. Я знала, что куча народу хочет тебе отомстить. Я не знала, что они придут в этот мир тебе мстить.

Кристалл не загорелся.

— Я вообще ничего не знаю о планах божества, кроме тех, которые стали моей миссией. Я не желала тебе зла, смерти или вреда. И Резня, — она посмотрела на меня красноречивым взглядом. — Я считаю, что ты дебил.

Кристалл не загорелся, и я поморщился.

— А теперь скажи мне — ты сжёг общагу?

— Почти всё академию, — поправил я её.

— Зачем?!

— Чтобы замести следы.

— Какие?!

— Вашу пропажу, — и решил пояснить. — После пожара, пока они разгребут обломки и поймут, что вы не погибли, пройдёт время, след остынет и вас будет сложно найти.

— Кто-нибудь погиб?

— Да, несколько человек.

— Сколько?

— Пятнадцать-двадцать.

— Точно, Резня? — прищурилась она.

— Я не знаю, — поморщился я. — Я знаю, что около этого числа. Могу сказать, что разбилось человека три или четыре, когда выпрыгивали. Остальные задохнулись или сгорели.

— Гениальный план, Резня… — вздохнула она, откинувшись на пыточное кресло. — Молодец, ничего не скажешь. А ведь мы могли перетащить принцессу в комнату, где бы я убедила её, что всё ей приснилось.

— Я хотел поговорить конкретно с тобой.

— И устроил такой пожар.

— Я не знал, против меня ты или за. И я готовился к тому, что может потребоваться немного тебя потрепать, чтобы ты ответила мне честно.

— Я бы…

— Не рассказывай мне сказки.

Задним числом все молодцы.

Подойди и спроси, а ты бы мне так и ответила. Ага, очень смешно… Только я не живу прошлым и не говорю, что вот если бы я вернулся в прошлое, то там сделал бы иначе. Я сделал как сделал, потому что на тот момент этот вариант выглядел наиболее приемлемым. Уже давно понял, что всех тонкостей просто невозможно уловить.

Ладно…

— Тогда у меня другой вопрос, Суцьиси. Мы уже работали с тобой однажды, верно? Когда нас обоих потом казнили.

— Да, было дело, — кивнула она.

— И ещё до этого несколько раз встречались вроде как то тут, то там по приказу Божества, верно?

— Да… — протянула она, внимательно глядя на меня. — К чему ты клонишь, Резня?

— К тому, что я однажды потерял память, Суцьиси. Мне её стёрли за проступок. Ты знаешь об этом что-нибудь?

Она медленно кивнула, внимательно глядя на меня.

— Мне помогли вспомнить, как это произошло. В каком-то мире, где ты становишься сильнее от того, что убиваешь других. И чем больше ты убьёшь, тем сильнее станешь. Я пошёл против Божества по какой-то причине и смог сорвать ему планы. Только почему я пошёл на это, когда миссия была последней, я не знаю.

— И? — негромко спросила она.

— Ты же была там, верно?

— С чего ты взял?

— Воспоминание. Там была девушка, которая меня уговаривала остановиться и не идти против Божества. Говорила, что я идиот, что всегда таким был, будто знала меня ещё до того, как я был аннулирован.

Суцьиси вздохнула. Глубоко, будто пытаясь успокоиться.

— Почему ты решил, что это была я?

— Потому что… ты была единственной проклятой, с кем я хорошо общался. Единственной, которую я знал так долго, что даже не помнил, когда началось наше знакомство.

Глава 142

Суцьиси долго смотрела мне в глаза, прежде чем усмехнулась.

— Значит, что-то всё-таки да вспомнил… — вздохнула она.

— Ты ведь знала меня до этого? До потери памяти?

— Да, знала, — кивнула Суцьиси, глядя в потолок. — Я так-то была с тобой знакома задолго до того, как всё произошло.

— Ты старее, чем выглядишь, — хмыкнул я.

— А то… Но за тот случай меня тоже наказали, Резня… тебя звали тогда не Резнёй, кстати говоря, — пробормотала она. — До того, как всё случилось.

— И как? Можешь рассказать обо мне прошлом что-нибудь?

— Ты никогда не говорил своего имени. Да о тебе вообще ничего не было известно. Ты никогда не раскрывал, откуда сам и чего пожелал. Тихий, молчаливый и чертовски опасный. Уже тогда все знали, что тебя надо остерегаться.

— Насколько хорошо ты меня знала?

— Достаточно, чтобы сказать, что раньше ты был поумнее, — хмыкнула Суцьиси, а потом погрустнела. — И добрее.

— Добрее? Я вроде добрый.

— Очень. Сразу видно, просто душка, — фыркнула она. — Ты был правильным. Ты не взрывал дома, потому что надо было убить одну-единственную цель. Ты не убивал людей, потому что они мешают.

— Я и сейчас этим не занимаюсь, — недовольно ответил я.

— Но теперь они и не сильно волнуют тебя, да? Сотней больше, сотней меньше… Да, ты был другим, Резня.

— Что произошло в том мире?

— Ты послал Божество нахуй — вот что произошло. Отказался выполнять её приказ. В том мире… там должен был быть прорыв.

— Прорыв?

— Прорыв из-за грани. С той стороны, где находится ад. Ты знаешь, о чём я.

Я знал, да.

Ад, поражённые заразой миры. Место, где нет реальности, нет времени и даже такого понятия, как жизнь. Пространство, где души не способны переродиться и вынуждены вечно скитаться, не зная покоя. Место, где ты будешь вечно жить и вечно страдать.

Зараза, пожирающая миры.

— Организация. Один из её миров был рядом с тем, где мы должны были устроить прорыв, Резня. Божество очень хотело устроить в том месте прорыв, из-за чего бросило туда немало сил, включая нас с тобой. Это был удар по Организации. Сделай мы всё правильно, и из этого мира зараза хлынула бы на близлежащие миры, пожирая один за другим, и ничего бы не остановило её. Это был бы очень сильный удар по Организации. Но под конец миссии у тебя заговорила совесть…

— И я всех убил, — вспомнил картины из собственной памяти.

— Ты устроил самую настоящую резню всем проклятым, что встали у тебя на пути. Ты был идеальным убийцей, Резня. Наверное, лучшим приобретением Божества, но тебе не хватало покорности.

— И оно лишило меня памяти, — подытожил я.

— Нет, не памяти, Резня, — покачала она головой. — Она лишила тебя личности. Она очистила тебя практически до основания.

До основания?

Я знал, что это значит, но прямо чтобы настолько… Это получается, что…

— Ни памяти, ни привычек, ни любимой еды… — вздохнула Суцьиси. — Если человек ничего не помнит, он перестаёт быть тем, кем был до этого. Ты был силён, и ты был нужен там. При всех рисках Божество бросило в тот план практически всех, кто у неё был на тот момент. Бросило и…

— Просчиталось?

— Скорее решило, что ты не станешь обрекать себя. Что закроешь глаза на происходящее ради свободы. Ведь это была последняя миссия, и было понятно, какая кара упадёт на голову тому, кто ослушается. Но она просчиталась в твоей упёртости и упоротости. Ты прекрасно знал, что тебя не пощадят, а всё равно поступил так, как считал правильным, всем назло. И, возможно, тогда Божество поняло, как решить проблему. Ведь если нет человека — нет проблем. А человек — это…

— Личность.

Заебись, блять…

— Верно. Воспоминания, которые строят наше мировоззрение, выбор, который делает нас, вкусы и привычки, взгляды и убеждения — сотри это всё, сотри память, обнули человека, и он станет идеальной машиной. Ты был чист, у тебя больше не было особых моральных принципов, и ты был готов идти дальше. Божество получило то, что хотело больше всего — тупого исполнителя, которого натаскали убивать и который будет слепо следовать приказам. Того, кого можно было забросить в мир, чтобы в нужный момент в нужное время изменить всего одним боем ход всей истории.

Что я почувствовал, когда узнал это?

Что можно почувствовать, когда тебе говорят, что ты обнулён? Нет, ну не радоваться же, верно?

Когда душа переселяется из одного тела в другое, она теряет личность и, считай, обнуляется. И даже пидор Руфус может в следующей жизни оказаться святым. А здесь получается, что прошлый чувак как бы и мёртв, а я… я вообще ни с какого боку здесь.

Тебе говорят — чувак, ты не тот, кем был. Ты вообще никто, по сути. Ты нерождённый человек. Пустышка и заглушка для тела, которая всю жизнь жила войной. Робот. Это получается, что из меня удалили все ненужные части. Абсолютно все, которые получает ребёнок, когда растёт. Оставили только базовые настройки, чтобы был умнее табуретки, да навыки.

Прошлое? Какая-то жизнь, мечты и цели? Личность? Дом, куда хочешь вернуться?

А этого нет. Вообще.

Робот…

По сути, я больше всего боялся стать бездушной машиной и роботом, но под конец выясняется, что этой самой машиной я и был изначально. Просто очищенная до идеальной пустоты душа с навыками убийцы и начальными параметрами, которые позволяют быть умнее ребёнка. Машина, которая родилась на войне и которая хочет сдохнуть, чтобы от этой войны сбежать…

Радоваться ли мне после этого? Понять, что я никогда толком и не жил? Что кто-то до меня был личностью, а я стал какой-то невразумительной пародией на человеческую душу?

Что я чувствовал?

Грусть, наверное… что ещё можно почувствовать, когда понимаешь, что ты был просто создан? Именно создан. Запрограммирован тем, кем тебя хотят видеть. Ни злости, ни разочарования… грусть.

Меня, наверное, так перекосило, что даже Суцьиси забеспокоилась.

— Резня?.. — негромко позвала она.

— А?

— Ты… как?

— Как я? Да нормально, — пожал я плечами. — Просто… подумал, что забавно получилось… не очень.

Машина, нахватавшаяся того-сего из разных миров. Я не Резня, я Железяка, блять.

— Значит, в том мире должен был быть прорыв заразы? — спросил я, желая немного отвлечься от темы.

— Таков был план. Прорыв, заражение других миров, удар по Организации. Они могли сдержать одно направление, бросив все силы… ты и сам знаешь, о чём я. Но сразу по всем фронтам они бы не сдержали заразу.

— А я поднасрал.

— Точнее не скажешь. Ты убил всех, запорол весь план. Изничтожил все возможности сделать прорыв, и Божество, кажется, в первый раз орало так, что сотрясалось небо, — хмыкнула Суцьиси, вспоминая прошлое. — А ты взял и послал её нахуй. Там у неё и бомбануло.

— Она послала головорезов.

— Многие проклятые бросились в тот мир убивать тебя. И ты получил своё прозвище. Резня. Проклятый убийца. Ты убил так много проклятых, что стал сам по силе способным сдержать армию в том мире. Божество решило, что больше нельзя тянуть, что нельзя тебе дать так сильно разрастись и подать другим пример, из-за чего само пришло за тобой.

— Меня убили.

— Да. Оно победило, пусть ты и дал ему просраться. Я даже думала, что у тебя получится, но… нет, не получилось.

— А ты? — негромко спросил я.

— А что я? — невесело спросила она.

— Ты была там, верно?

— Была. И не остановила тебя. Пыталась вталдычить в твою тупую голову, что тебя не простят, но ты… как я и говорила, ты всегда был сам себе на уме. Сказал, что нет, не пойдёшь на такое преступление, не обречёшь всех этих людей на бесконечные скитания в аду и бла-бла-бла… Ты иногда просто отличался идеалистическими взглядами, Резня. И я не остановила тебя, потому была тоже наказана служением. Разве что памяти меня так и не лишили, спасибо хоть на этом.

— Значит, вот как я стал тем, кем был…

— Как убийца, ты стал только лучше, хочу сказать, — попыталась она меня подбодрить.

— Ага, спасибо, блин…

Обнадёжила.

— Как бы то ни было, возвращаясь к вопросу, с которого всё началось: ты уверен, что божество тебе сказало, что твоя миссия на этот раз защищать этот род?

— Я спросил, какая моя миссия, оно ответило, что защита этого рода.

— Она именно сказала это? Божество очень точно в своих словах, Резня. Оно сказало «Твоя миссия — защита этого рода»?

— Оно спросило, неужели я ещё не понял. Я ответил «нет» и потом спросил — защита этого рода?

— То есть это ты сказал?

— Ну… да… — протянул я, нахмурившись.

— А что конкретно этот род надо защищать, тоже ты сказал?

— Да, но оно кивнуло.

— Оно сказало «Да» или «Нет»? — продолжала давить Суцьиси. — Слово, оно должно было озвучить это, Резня. Что оно сказало?

— Оно кивнуло, блин. Не сказало, кивнуло, дало ответ кивком. Считай, сказало «Да».

— Блин, может у неё судорога была, Резня! Оно должно было тебе сказать: «Твоя миссия: защитить этот род». Слова, договор, задание, слова, Резня. Оно тебе что сказало?

— Да не сказало оно мне ничего! Оно забросило меня в мир и сказало «Сюрприз, сука!» — рявкнул я.

— Понятно… — протянула Суцьиси. — Ты не думал, что тебя вернули обратно в твой мир?

— Смеёшься, что ли? — нахмурился я, оглядевшись.

— Почему же? Просто прикинь на секунду, что тебя вернули в мир.

— Типа чмошник, что был здесь до этого, загадал желание стать великим воином? У него кишка не тонка на это? — хмыкнул я.

— Когда я согласилась на контракт, я была обычной девушкой с детьми, которая курицу с трудом могла убить. Жалко было… — фыркнула она с улыбкой. — А сейчас вгоню нож в шею без особых раздумий, и даже совесть мучать не будет. Поэтому да, может ты действительно жил здесь когда-то…

— Если и жил, то точно не я, а прошлая личность души, — ответил я. — И всё равно бред, если честно. Я… я встретил ещё одного проклятого, который получил своё желание. Его божество перед тем, как отпустить, спросило, чего он хочет. А потом оно ответило: «Да будет так», после чего он оказался там, где я сейчас. Мне вообще ничего не сказали.

— А если ты не помнишь и тебя спрашивать бесполезно? — предположила она. — Просто взять за вариант, что божество держит своё слово, и оно дало тебе то, что ты хотел.

— Зачем тогда говорить о миссии?

— Задать вектор движения, естественно. Ты просто пуст: ни памяти, ни навыков, ничего. Надо хотя бы дать тебе понять, в какую сторону двигаться, чтобы контракт считался исполненным.

Звучало бредово… и… И всё же зерно сомнения она во мне посеяла.

Просто если на мгновение представить, что так оно и есть: чего хотят парни? Признания, не так ли? Спасти род, доказать всем окружающим, что они тоже сильные, способны на большее, очаровать девушек, получить признание и так далее, и тому подобное. И если просто представить, что он был одним из таких. А потом бац, и без памяти из-за того, что такие бывают иногда редкостными идеалистами.

Представить себя на месте такого человека мне было, если честно, тяжело.

Просто в голове не укладывалось, хотя в словах Суцьиси был определённый смысл.

— Ты бы сама поверила в это? — спросил я её.

— Учитывая, как тебя странно отослали… да, вполне. Ведь ты никогда не разбирался в интригах, а тут тебя закинули на роль, которая обычно у меня. Защищать род? Ты? Ломать и убивать — это да, но не защищать. И зачем? Божество бы не стало разбрасываться так ресурсами. Отсюда уже как минимум два аргумента в пользу, что ты дома.

— Дома? — хмыкнул я. — Допустим, но тогда…

— Время? — опередила она меня.

Я уже хотел было ответить, что да, время, но потом вспомнил слова Гензерии про то, что есть вещи, которые вне нашего понимания. Что будущее может пересекаться с прошлым, просто для нас это выглядит странно. Ведь по договору ту же Суцьиси она должна вернуть обратно, верно?

— Как бы то ни было, что собираешься теперь делать?

— С чем?

— Со мной, естественно. Может всё же развяжешь? И кристалл из руки забери, а то я устала держать его.

Кристалл-то я забрал, но вот её распутывать не спешил.

— Всё не веришь… — поморщилась она.

— Есть такое, Суцьиси. Особенно зная тебя.

— Ты знаешь, что делать с принцессой?

— Придумаю.

— Я могу придумать, — неожиданно предложила она свою кандидатуру.

Я аж прищурился.

— С чего вдруг.

— Услуга за услугу, естественно.

— Нет.

— Но почему?! — возмутилась Суцьиси. — Что ты собираешься с нами делать?!

— А что ты собираешься делать? — задал я встречный вопрос.

— Выполнить свою миссию и вернуться домой, естественно, — ответила она. — Что же ещё я могу хотеть.

— За мой счёт.

— Не обязательно. Тебе ничего от этого не станет, если поможешь, а вот я подскажу, как решить проблему с принцессой и мной.

— Сбагрить её в дом противника и сказать, что это он украл? — предположил я.

— Круто, конечно, но слишком грубо, — покачала она головой. — Есть более верные и тонкие способы, которыми можно воспользоваться.

— Какие?

— А тебе скажи. Сначала уговор, потом скажу.

— Нет.

— Ты даже не подумал, — вздохнула она. — Окей, тогда давай сюда брата. Я слышала, что он куда более сговорчив.

— Хитрожопый до ужаса, ты имела ввиду?

— Это даже лучше. Думаю, он по достоинству оценит мои услуги.

Оценит услуги? Это звучало довольно двусмысленно, хотя Диор был не из тех, кого можно было пронять подобным.

Я запер Суцьиси обратно, заставив её уснуть опять. Она не сопротивлялась, не возмущалась, не препиралась. Нет, была совершенно спокойна, как если бы ничего не произошло. Она будто уже чувствовала свою свободу.

Собственно, именно с предложением Суцьиси я и вернулся к Диору, реакция которого была для меня вполне понятной.

— Эта… Амелия? Помощь? Серьёзно? — нахмурился он. — Она же дура.

— Она лишь попросила тебе это передать, — пожал я плечами.

— Просила… — фыркнул он. — Ну, выяснил то, что хотел? Только не говори, что впустую всё было, пожалуйста.

— Выяснил, — кивнул я. — Достаточно.

Он внимательно смерил меня взглядом, после чего кивнул.

— Будем надеяться.

Слова Суцьиси почему-то не лезли у меня из головы. Даже сейчас, просто идя по поместью, я подсознательно старался взглянуть на всё вокруг иначе, как если бы это были родные стены и коридоры. Не знаю, зачем, но…

Блин, конечно, меня действительно зацепила мысль, что я мог быть тем самым Тэйлоном. Придурком, который решил вдруг ни с того, ни с сего стать героем, крупно обосравшись на одном из заданий и ставшим мной — чем-то между нормальной личностью и кусочками, которые всунула в меня Божество.

Но вопросов всё равно оставалось слишком много. Пойти на такой шаг, чтобы кому-то что-то доказать… хотя нет, как раз-таки на такой шаг, не представляя реальных проблем, пойти очень просто. Вопрос в том, как он узнал о Божестве? Просто помолился, как Суцьиси? Или воспользовался мечом? Если так, то как узнал про меч? Подсказал кто? Случайно наткнулся? Хинзеркои-Йаркасиван — не та хрень, о которой знает каждый. Это как ядерная бомба-шип — если не знаешь, как выглядит, не поймёшь, с чем имеешь дело. Шарик как шарик, пусть и колючий, а потом фигак, и тебя пробивает иглами.

Вопросы, вопросы, вопросы…

Когда я вернулся к себе в комнату, то даже на неё взглянул совершенно под другим углом. А что, если бы я вернулся домой? Как бы поступил? Прыгнул бы на кровать?

Собственно, так я сразу и сделал, прыгнув на кровать звёздочкой. Упал, мягко отпружинил, глядя в потолок.

Дом, милый дом… ну, собственно, у меня его и нет, как выяснилось, что меня не сильно тронуло, если честно. Было несколько неожиданно и грустно, но, с другой стороны, нихрена не изменилось. А если нихрена не изменилось, то смысл волноваться?

Пока я валялся, в комнату постучались, и ко мне заглянула любопытная мордашка Хлины.

— А? Меня кто-то зовёт? — приподнялся я, глядя на неё.

Улыбчивая мордашка лишь показала на живот, погладила его и вновь показала, только уже в сторону столовой.

— Кушать? — уточнил я медленно.

Она закивала, хотя вряд ли поняла смысл сказанного. Скорее сориентировалась на интонацию.

Странная она. Диор-то понятное дело, не чает в ней души, так как для него она своего рода сгусток положительных эмоций, которых ему не хватает. Но сама Хлина, почему её реально держат здесь? Просто за красивые глаза и хорошее настроение, которое она дарит всем.

Я из-за Суцьиси уже везде ищу подвох, блин…

Глава 143

— Ты что-то хотела мне рассказать?

Диор остановился напротив камеры, но так, чтобы до него нельзя было дотянуться через прутья. Амелия только-только приходила в себя, сонно оглядываясь по сторонам и облизывая пересохшие губы.

— Ну хоть не на пыточном столе… — улыбнулась она идиотской улыбкой, взглянув на Диора.

Один её вид раздражал его до такой степени, что Диору хотелось ударить её по лицу. Стереть это наивно-туповатое приторное выражение лица одним ударом. Заставить взглянуть на мир не через счастливые глазки тупой сучки, что, кроме плюшевых игрушек, ничего не видела, а глазами реальности, где твоя жизнь может быть внезапно коротка.

И тем не менее Диор выдавил из себя улыбку.

— Это можно исправить, детка, — присел он на корточки перед камерой. — Можно всё-ё-ё исправить, — протянул Диор.

— Да нет, спасибо большое, я как-нибудь так, соломкой и одеялком обойдусь, — улыбнулась она в ответ.

Пилик.

Этот внутренний звук, похожий на чириканье воробья, заставил его насторожиться.

Что-то не так. Девушка, она ведёт себя не так, как должна вести себя девка из знатного рода, что привыкла к плюшевым игрушкам, роскоши, слугам и думать передком, но оказалась в камере. Эта совершенно другая, не похожа на аристократку, слишком спокойная. Реакция совсем неправильная на такую обстановку. Где страх? Где испуг? Где проклятия и угрозы, столь типичные для перепуганных высокомерных отбросов? Где попытки откупиться хотя бы своим телом?

Мысли сумбурно промчались через его голову, заставляя взглянуть на девушку иначе. Мозг уже подбирал слово, которое хорошо бы описало то, что сейчас происходит.

Представление. Да, представление.

Девушка отыгрывает перед ним представление.

Диор оскалился.

— Ну что ж, отлично, одеялком так одеялком. Амелия, если не ошибаюсь.

— Тэрра Амелия, — улыбнулась она, и Диор почувствовал, как внутри всё насторожилось. Её улыбка. Хищная, коварная, подленькая.

Стерва и сука. Эта девчонка опасна.

— Ох, прошу прощения, где же мои манеры. Тэрра Амелия, — кивнул он. — Мой брат сказал, что вы хотели бы поговорить со мной.

— Я уже и не надеялась.

— Ну что вы. Я не мог отказать столь изумительной девушке, как вы, в разговоре.

Диор и Суцьиси обменялись плотоядными хитрожопыми улыбками, от которых у других бы застыла кровь в жилах. Концентрация чего-то жуткого в подвале начала зашкаливать.

— Отлично, — хлопнула она по-детски в ладоши, после чего уселась в позе лотоса, будто ребёнок, который приготовился слушать интересные сказки. — Итак, я слышала, что у вас возникли проблемы.

— Какие проблемы? — сделал недоумённое лицо Диор. — У нас нет проблем.

— Ой, значит, не принцесса ли лежит в соседней камере? — сделала она такое же недоумённое лицо. — И не ваш братец похитил нас? Кстати, он такой озорник, — улыбнулась Амелия. — Ещё и академию сжёг. Каков проказник.

— Не понимаю, о чём вы, — улыбнулся Диор.

— Ну же, я уверена, что поймёте, — ответила она приторно милым голоском.

— Нет, не понимаю, тэрра Амелия.

— Ладно-ладно, победили, — подняла она ладошки. — Тогда как вам такое: может и не придётся избавляться от нас. Может быть есть другой путь… наверх?

— Наверх? — уточнил Диор спокойно, хотя его глаза буквально сжигали Амелию.

Маленькая, миленькая, наивненькая и безобидная, как пустынный цветок, способный убить своей пыльцой человека в течение одной минуты. Диор уже серьёзно задумался. А не убить ли её во имя безопасности? С принцессой-то можно ещё всё решить, но Амелия была не нужна. Вот, у ближайшего дерева могилку выкопать или скормить труп свиньям.

И всё же…

— У вас затруднительное положение, тэр Диор. У вас есть мы. И остаётся разве что убить нас, так как иначе это может потом очень плохо сказаться на вас. Поджог академии — страшное преступление, а о похищении королевской крови и говорить нечего. Честно говоря, я даже шокирована, насколько ваш брат смел, раз пошёл на такое.

— Да, он у нас… особенный, — кивнул Диор. — И тем не менее, что вы можете предложить мне, тэрра Амелия?

— Ну… например… — она приложила пальчик к нижней губе, будто задумавшись, хотя Диор видел, что она уже давно всё рассчитала. — Возможность оказаться рядом с короной.

— Рядом? Я и так буду рядом с ней, когда наш род проявит себя.

— Нет-нет, совсем рядом. Я бы даже сказала, что под ней, — улыбнулась Амелия. — Под этой красивой золотой безделушкой…

От неё буквально тянуло какой-то жутью, Диор это чувствовал, но отвечал всё тем же. Они словно боролись своими жуткими аурами, при этом строя из себя обычных милых людей светского общества, которые просто ведут беседу ни о чём.

— Под короной, — хмыкнула Диор. — Предлагаете мне примерить её?

— Она бы вам пошла, — улыбнулась она.

— А какой резон вам помогать мне? — поинтересовался он. — Ведь на вашем миленьком личике она бы смотрелась нисколько не хуже.

— Ой, скажете тоже, — отмахнулась, хихикая, Амелия. — У меня другие планы и цели, которые никак не связаны с этим.

— Да неужто?

— Ага, мне не интересна корона. Мне не интересны власть и влияние. Я ищу другого.

— Любви?

— Ой, это так романтично… но нет, не любви. Как бы то ни было, вам рано или поздно придётся решать, что с нами делать. И быть может принцесса станет вовсе не обузой вам…

— А женой? — хмыкнул Диор, и они рассмеялись, наигранно, по-аристократичному, будто по учебнику, и настолько фальшиво, что смех звучал жутко.

— Нет-нет, — махнула ладошкой Амелия. — Совсем нет, не обязательно. С другой стороны, кто знает… Но не будем, не будем об этом, — замахала она руками и закрутила головой, будто смутившись. — Моя Исси может помочь, а может и нет, но не мне решать, а ей. А она спит. Поэтому предлагаю свою помощь. В знак доброй воли может я смогу рассказать вам несколько секретиков?

— Каких же? — прищурился он.

— Например… в вашем городе, — начала она заговорческим тоном, — есть такой бар. Называется «Рулька».

— И?

— Там есть мужчина, бармен. Он же и хозяин бара. Он заказывает из столицы вино. Вы знаете винодельню «Восход»?

— Да, слышал, — кивнул он. — Это винодельня рода Нойзеров. Они поддерживают корону.

— Верно. Но мало кто знает, что они стояли на грани банкротства. И они бы разорились, если бы не одно «но».

— Им выдали кредит, — догадался Диор. — Преступные группировки.

— Ой, громкое слово для разбойников с малой дороги, — отмахнулась ладошкой Амелия. — Но вы правы, им помогли. Хорошо помогли. А потом попросили оказать услуги и воспользоваться их доставкой, как почтой. В бочках можно перевозить не только вино, но и что-нибудь поинтереснее. На их винодельне же даже есть несколько складов, которые и не склады вовсе. И работники не работники. Нойзеры поддерживают корону и управляют своей винодельней… Но я бы сказала, что не чураются сдавать её в аренду под несколько иные нужды за тот кредит, что им выдали. И бармен из «Рульки» работает на них. В частности, приглядывая за вами, рассказывает разные секретики, что собирают для него её шестёрки. К примеру, когда вы поехали и куда. Вот так!

А преступная сеть почти полностью работает на Рандомьеров. Амелия тем временем гордо выпятила грудь, строя из себя наивную глупую девчонку, и у неё очень хорошо получалось.

— У вас интересные познания в тех сферах, которые не должны к вам никаким образом относиться, тэрра Амелия, — подался Диор вперёд.

— А мне птички нащебечивают, — подалась она тоже вперёд, обворожительно улыбнувшись.

— Допустим, это правда. Как мне проверить это, может и это вам птички нащебечут?

— Нет, но может стоит посмотреть в его комнате? — предложила она. — Вдруг… что-то найдёте? — Амелия облизнула губы. — Пусть кто-то проверит, а мы поговорим ещё о чём-нибудь. И знаете, мне так холодно. Так… одиноко в камере… Я боюсь, что заболею. У меня очень слабенькое здоровье, знаете ли. Может вы хотите меня согреть?

Она даже протянула ручки вперёд с таким милым и наивным лицом, что Диору захотелось ей их сломать. Сука умела играть, сука была опасной, сука могла быть полезной. Ещё хуже то, что Диор понимал: если он будет использовать её, она будет использовать его, а последнее ему не очень нравилось.

— Нет.

— Боитесь маленькой девочки? — захлопала она глазками.

— Остерегаюсь, — улыбнулся он столь же обворожительно.

— Не бойтесь, — её голос был пропитан «ми-ми-ми», — ваш младший братик, сделай я вам что-то плохое, непременно меня найдёт, и моя смерть не будет лёгкой. Так что я бы не искала в его лице такого врага.

— Боитесь его?

— Я слишком хорошо знаю Тэйлона, чтобы не бояться. Он может в чём-то недогадлив и недальновиден, но если решит до кого-нибудь добраться, будьте уверены, тэр Диор, он это сделает. Так что, согреете меня?

— Попрошу сделать здесь потеплее, — улыбнулся Диор. — Встретимся, когда ваши слова подтвердятся, тэрра Амелия. Иначе согревать вас будут стражники, и уж будьте уверены, они будут рады.

— Тогда ищите тщательнее! — весело крикнула она ему вдогонку. — Не нужно мне такого счастья.

* * *

Сианс быстро кралась по вечернему городу, стараясь держаться тени. Огибала дома, проходила через дворики города Линт-Хайвена, выбирая маршруты, где не было людей.

Недавно выпавший снег предательски хрустел под ногами, выдавая её с головой, и даже лёгкий шаг эльфов не помогал ей в этом непростом деле.

Можно было бы перебираться по крышам, но после снега температура резко пошла вниз, и теперь о лёгкой одежде не могло идти и речи. Из-за этого она была похожа на шарик, из которого торчат руки, ноги, да уши. О крыше не могло идти и речи.

Но она не жаловалась. Ещё бы, чтобы она, Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей, да жаловалась? Пф-ф-ф… она же не какая-то слабачка.

Быстро пройдя ещё несколько дворов, она наконец выбралась к небольшому дому, где можно было забраться на крышу.

Она сможет, она точно сможет…

Сианс уговаривала себя будто шагнуть в бездну, но причина была проще — быстро выдохнув, она сбросила с себя тяжёлую одежду, отдав тело на растерзание холодному воздуху и недружелюбному ветру. Застучали зубы, тело мгновенно сжалось, покрывшись мурашками, но она, стараясь не обращать на это внимания, в одних подштанниках и лёгкой кофте ловко полезла наверх.

Быстро выбравшись на крышу, она огляделась. Внизу открывался вид на главную улицу, где быстро огляделась. Повсюду ездили самоезды, гремели по рельсам трамваи на лошадях, грохотали экипажи и стучали по очищенной от снега брусчатке лошади. Хор вечерней толпы разносился над улицами, делая город живым.

Но эта жизнь не нравилась Сианс. Слишком громко, слишком многолюдно и как-то… тесно. Так много людей и экипажей, что ступить некуда.

Не задерживаясь, она лёгкими практически нереальными прыжками начала перебираться по крышам дальше, к своей цели.

— Ты должна будешь проникнуть и найти доказательства, что он связан с преступностью. Письма, тетради, записки, хоть что-то, — её хозяин выглядел серьёзным, наставляя её так, будто она была дурой. — Только не облажайся. Никаких убийств без необходимости.

Последний комментарий был особенно обиден. Он неприятно кольнул гордость, заставив её в тот момент поморщиться.

— Я не человек, я справлюсь, — она не могла скрыть своего недовольства таким недоверием, пусть и пыталась.

Было обидно, было неприятно столь пренебрежительное к себе отношение, так ещё и от человека. Тычки, надругательство над ушами, ругань на неё, ту, кто старается больше остальных. Так ещё и пендаля под зад дают, когда она даёт разумные замечания. С ней никто не общается, все сторонятся её, что делало нахождение здесь ещё неприятнее.

Но теперь Сианс надеялась показать, что заслуживает большего уважения. Возможно, если она всё сделает на отлично, ей будут доверять более ответственные задания. Может хоть так она вернётся к более-менее нормальной привычной жизни. По крайней мере, не будет второго сорта, какой себя Сианс здесь чувствовала.

Было понятно, что задание не самое ответственное, но не менее важное, и надо его выполнить на отлично.

А там, глядишь, и незаслуженное отношение изменится.

— Сделай всё ровно и чётко, — повторил недовольный хозяин. — Посмотрим, на что ты способна. Сделаешь всё красиво и аккуратно — считай, что я начал тебя воспринимать чуть серьёзнее.

— Чуть серьёзнее? — её аж передёрнуло от возмущения. Она Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей, проведшая множество операций как по поиску, так и по устранению. Та, кто выполнял такие задачи, что ему и не снилось. Та, кто сражалась с врагами тогда, когда он под стол пешком ходил!

— Да. Покажи для начала, что я могу тебе хотя бы такое простое задание доверить, а там уже поговорим.

— Уж будьте уверены, — фыркнула она, не сдержавшись.

И теперь, перескакивая с крыши на крышу, она заставляла себя сосредоточиться, напоминая, что сможет заслужить к себе должное отношение, если всё сделает правильно.

Дом с нужной крышей отыскался очень быстро. Внизу располагался бар, и сейчас под вечер там шумела подпитая толпа, толпились мужчины, что-то кричали, смеялись, лапали повизгивающих баб.

— Животные… — стуча зубами, не удержалась от комментария Сианс, после чего быстро начала искать вход на чердак.

Нашла маленькое окошко и начала протискиваться в него. Пока пролезала, успела полностью изваляться в снегу. Уже внутри задумалась, после чего сама себе кивнула и сбросила всю одежду, спрятав её в угол. Снег, что налип на одежде, сейчас стал бы стекать и оставлять следы. А так…

В одних панталонах Сианс быстро спустилась на последний этаж, после чего бросилась искать дверь в комнату ублюдка-предателя. Почему предатель-то понятно, но вот ублюдок из-за того, что из-за него она сейчас голая здесь бегает. Это ещё один повод ненавидеть людей.

Сианс знала, что он живёт на последнем этаже, только комната была неизвестна. Поэтому перед тем, как найти нужную,Сианс вскрыла три случайных двери. В одной явно жили дети. Это было видно по игрушкам, что были раскиданы по одной из комнат. Другой оказалась квартира каких-то стариков, судя по обстановке. Предельно простой интерьер, где мебель была сколочена из старых досок. Третьей комнатой оказалась комната… путан.

Поняла она это, лишь когда залезла в шкаф, а там…

— Оу… — немного озадачено пробормотала Сианс, разглядывая продолговатые предметы, о назначении которых она догадывалась. Короткие, длинные, тонкие, толстые…

— Оу, — это уже было произнесено с совершенно иными интонациями, чуть более низкими, когда Сианс взяла один из самых больших в руки, немного очарованно разглядывая его.

Быстро оглядевшись, словно боясь, что её кто-то увидит в пустой комнате, Сианс быстро приложила дубинко-подобный агрегат к животу, примеряясь. Отставила обратно в шкаф и взяла поменьше. А потом ещё поменьше, пока не дошла до обычной длины.

Сианс выглядела так, будто подбирала размер под себя, заворожено разглядывая перед собой «игрушки», хватаясь то за один, то за другой. Взглянула вниз и увидела кандалы, обшитые тканью. Задумчиво покрутила их в руках, примерив к руке, после чего вновь взглянула на любой размер и выбор, который притягивал взгляд и заставлял нижнюю часть живота становиться тёплой. Но, как и любому празднику, этому тоже подошёл конец — покрутив понравившийся в руках, Сианс с толикой сожаления на лице спрятала его в шкаф.

Она была уверена, что здесь, в комнате, разбросано ещё много чего интересного, однако долг звал сделать дело.

— Оу… — уже грустно вздохнула Сианс, запирая дверь, после чего подошла к четвёртой.

Собственно, последняя и оказалась той самой, которая ей была нужна. Даже просто потому, что осталась единственной на этаже.

Сианс задумчиво обвела взглядом небольшую квартирку, которая открылась её взору. Самая обычная коробка для людишек, где они проводили своё существование под названием жизнь. Ни красоты, ни уюта, лишь жалкое подобие на благополучие. Если бы она жила здесь, то, наверное, покончила бы жизнь самоубийством от тоски и серости.

— Так… ладно, найдём что-нибудь… — пробормотала Сианс и начала планомерно обыскивать квартиру. Подобное ей было не впервой.

Глава 144

— Это оно? — спросил я, глядя на Диора.

Он сейчас внимательно перечитывал записи, которые притащила Ушастая. А если конкретнее, это были копии, которые на быструю руку переписала эльфийка. Всё, что смогла найти и ей показалось интересным, записала на листы, которые и забрала с собой.

Честно говоря, я волновался. И не за Ушастую — такие умудряются выходить даже из полной задницы сухими. Я волновался, что она что-нибудь учудит и всё испортит. Но, с другой стороны, что-то с ней же надо было делать, верно? Как-то проверить, что она на самом деле дее- и боеспособна. А эта миссия выглядела вполне себе неплохой проверкой: прийти, незаметно пробраться, найти и вернуться с ответом.

И Ушастая справилась. Вернулась обратно, и я даже не видел пожара на горизонте. Правда, вся продрогшая, трясущаяся, но она пришла обратно, попутно принеся несколько листов, исписанных немного крючковатым плавным почерком всего того, что она начитала и посчитала важным. Что ж… могу сказать, что она молодец.

Если бы только не была такой мерзлячкой и сейчас не пряталась в ванной с горячей водой, отогреваясь.

— Да хрен знает, оно или нет… — пробормотал он. — Расписание даже наше есть, кстати, за последние дни. Когда и в каком направлении уехали-приехали. Есть данные про порт, на какой корабль сели и куда поплыли… Не сказать, что точно, однако достаточно, чтобы примерно понять, куда и когда выдвигаемся. Вот тут есть данные по всем служанкам, что выходят в город. Имя, фамилия, дата рождения, семьи — целый набор.

— По обороне?

— Нету. Он же не летопись ведёт у себя. Чисто данные собирают. Слежка, короче.

— Я думал, вы контролируете город, — заметил я.

— Так контролируем же, — помахал он листами. — Крыса не сильно важная, но неприятная и неприметная. Всех же не переловишь.

— Что делать будем?

— Знать.

— Знать?

— Знать, что у нас есть крыса. И это не одна, я просто уверен. Но по крайней мере теперь будем знать. А ещё Нойзеры… вот уж от кого не ожидал, блин.

— Нойзеры?

— Держат винодельню у столицы. Задолжали бабки и теперь помогают криминалу. А криминал… Кстати, помнишь про криминал что-нибудь? — улыбнулся он, глядя на меня.

— Рандомьеры держат близкие связи с ними, если не возглавляют, — ответил я, припоминая то, что говорили про них.

Если север можно назвать армией, то Рандомьеры были бы разведкой. Криминал был, есть и будет, и кто возглавляет его, тот и правит балом. Я нечасто имел дело с криминалом, даже бы сказал, что редко. Они были нечастыми гостями на фронте. А если и были, то обычно предлагали свои услуги: от разведки до купли-продажи. Безобидные, а иногда и вполне полезные ребята.

— Так, ладно, а Асака, как она? — спросил я.

— Асака? Беспокоишься о девчонке?

— Нет, боюсь, что всё было зазря.

— Ну, уже не зазря, — усмехнулся Диор, помахав листами. — К тому же, девка, эта… Амелия Рин оказалась занимательной личностью. Что-нибудь о ней знаешь?

— Кроме того, что от неё надо держаться подальше?

— Ну… таких надо наоборот, держать как можно ближе, чтобы их крысиные рожицы всегда были на виду перед тобой. Чтобы всегда знать, куда они тянут свои маленькие лапки. Так что, расскажешь о ней что-нибудь, что мне надо знать?

— Она интриганка.

— В каком плане?

— В прямом. Плетёт интриги, всё про всех знает и сталкивает людей лбами. Хобби у неё такое.

— А о чём вы говорили?

Диор положил листы на стол и облокотился на кресло, глядя на меня изучающим взглядом.

— Не о том, что касается происходящего. Кое-что между нами. Личное.

— Мне кажется, такое лучше озвучить.

— Нечего озвучивать, — грубее, чем следовало, обрубил я и поморщился из-за собственной несдержанности.

— О-о-о… больные мозоли? — усмехнулся он.

— Я бы сказал, что тебе лучше не лезть в это, Диор, — ответил я холодно.

Больные мозоли? Да как сказать…

Слова Суцьиси почему-то не лезли из головы. Её мысль о том, что я вернулся домой, откуда появился изначально. Она была интересной и по-своему притягательной, и… я бы порадовался… Нет, серьёзно, я бы порадовался этому…

Если бы это был мой дом.

Душа как диск с информацией: она вроде и та же, но личность другая. Тот Тэйлон помер, когда его обезличили, оставив пустую душу.

И появился я.

Если душа действительно вернулась обратно (что совсем не факт), в тело своего изначального хозяина… вернулся ли я домой? Я же не Тэйлон, я вообще ничто, так, временная запись на сгустке энергии, которую написали на скорую руку, чтобы весь опыт и накопленные знания не пропали. Рождённый во внемирье…

Вообще, что можно считать человеком-то, раз уж на то пошло? Душу? Или личность, которая образовалась на ней в результате жизни? У души нет дома, сегодня она здесь, а завтра там. Личность? Но тогда получается, что личность стирается, и человек умирает. Всё. Конец. Приехали, как говорится.

А когда рождается личность? Мне кажется, когда рождается ребёнок. Запахи, вкусы, цвета, привычки, особенности тела, к которым привыкает ребёнок и приспосабливает поведение.

Рождение и смерть.

Меня родили божество и война. А умру я…

— Ты уснул? — Диор позвал меня, заставив вздрогнуть.

— Нет, я слушаю, слушаю…

— Что именно ты слушаешь? Бурчание своего живота? Блять, Тэйлон, сосредоточься, блин. Повторю для таких, как ты — надо решать что-то с Амелией. Эта сука мне нравится и не нравится одновременно.

— Чем же она тебе нравится? — сразу спросил я.

— Она сука.

— А не нравится?

— Она сука.

— Брат, поздравляю, ты долбоёб, — вынес я диагноз.

— Кто бы мне это говорил, раскрыватель заговора дверей. Диор, это не я сжёг общагу, это всё двери, они не хотели выпускать людей, — передразнил он меня.

— Дверь открывалась не в ту сторону, блин!

— Диор-Диор, двери сговорились, теперь они открываются в другую сторону, — пискляво продолжил он.

— Иди-ка ты нахуй. Я был не виноват в случившемся.

— Я знаю, — кивнул, скалясь, Диор. — Это всё двери. А теперь слушай внимательно, контрразведчик по дверям. Амелию надо определять куда-нибудь. Ты знал её, поэтому твоё слово какое?

— Она сука, она хитрожопая, она много знает и она интриганка. Это всё, что я могу сказать.

— Кинет нас?

— Глазом не моргнёт, если это будет нужно, — без капли сомнений ответил я.

— Но знает дохрена.

— Если не больше.

— Окей… И всё же, что она тебе сказала? Ты тупишь в последнее время больше обычного.

— Я не туплю.

— Нет, ты тупишь. Ты вдруг стал вести себя не так, как обычно — думать много. И это меня беспокоит.

Что меня беспокоит? Да ничего, вроде…

— Не хочу говорить.

— Ну смотри, блин, — фыркнул он. — Короче, дело такое. Раз Амелия, как ты говоришь, полезна, вытащим её на время. Посмотрим, что она может, а потом засунем обратно и уже решим, держать такое чудо у себя под боком или не стоит.

— А принцесса?

— Пусть пока дрыхнет, ей полезно будет.

* * *

Суцьиси идеально отыгрывала роль глупой идиотки, хотя понимала, что провести ни меня, ни Диора этим не сможет. Может ей просто нравилось капать таким образом нам на нервы. А может ей нравилось себя вести как беззаботная идиотка.

— Итак, тэрра Амелия, я решил воспользоваться вашим советом послушать вас немножко. Не думайте, что я принимаю вас с распростёртыми объятиями…

— А зря, — улыбнулась Суцьиси. — Мои объятия целебны, мне мама так говорила.

— Я рад за вашу маму, — улыбнулся он. — И всё же, пока что вы у нас в роли пленницы, а не союзницы, поэтому хочу немного посмотреть, можно ли доверять вам.

— Конечно же можно! — надула та обиженно щёки.

— Отлично, — хлопнул в ладоши Диор. — Может вам пирожного? Какие пирожные любят дети?

— Конечно же, клубничные с вишенкой! — ни капельки не смутилась она.

— Конечно, — Диор вытащил небольшой колокольчик, после чего позвонил в него.

Буквально через секунду в кабинет вошла служанка с глубоким поклоном.

— Клубничного пирожного этой прекрасной тэрре.

— С вишенкой!

— С вишенкой, — кивнул он с улыбкой.

— Слушаюсь, господин, — она быстро покинула кабинет.

А я сидел и был готов блевать от всего этого цирка. Устроили тут друг перед другом спектакль и, судя по всему, сами же им и наслаждаются. Просто олицетворение аристократии — конченные лицемерные личности до мозга и костей, что будут бить в спину, унижать и предавать ради выгоды, но при этом строить из себя на людях гуманистов и благородных личностей, у коих на первом месте только благодетели.

Тьфу, блять… Дерьмо, покрытое сахаром — вот что такое аристократия.

— Давайте без цирка и к делу, — вздохнул я.

— Как грубо, — обиделась Суцьиси.

— Заткнись. У нас пыточный агрегат ещё ждёт своего часа, чтобы ты не забыла, — напомнил я.

— Грубиян.

— Диор, спрашивай её.

— Как грубо по отношению к юной невинной тэрре.

— Эта юная невинная тэрра сосёт как пылесос и ебётся как кролик. Заканчивайте цирк, — я повернулся к Суцьиси. — Мы хотели обсудить план действий и разузнать про Рандомьеров.

— Хотите немного насолить им? — невинно улыбнулась она.

— Нет, вырезать под корень, — ответил я.

— Стоп-стоп-стоп, — подался вперёд Диор. — Мой братец несколько категоричен. Для начала мы хотим прощупать почву и немного разузнать о них. Вы знали про то, что у нас завёлся шпион, и одну из сетей криминала — винодельню «Восход». Может знаете ещё про что-то?

— Вы знаете склады Аркадии?

— Это, если не ошибаюсь, торговая компания, которая гоняет из Эйрии пушнину и мясо парнокопытных, верно?

— Да-да, вы абсолютно правы, — закивала она. — Склады — это перевалочный пункт для товара. Это очень прибыльное дело, хочу заметить.

— И?

— И? Контрабанда, — ответила она так, будто объясняла очевидные вещи. — Огромные деньги. Контрабанда, легальные грузы — всё это обеспечивает огромные деньги роду Рандомьеров.

— Есть то, чего не знаю я? — полюбопытствовал Диор, облокотившись локтями на стол. — Это всё известно и так.

— Ну… — она слегка склонила голову на бок, смотря в потолок, приложив два пальца к щеке. — Как насчёт их складов в лесах около деревни Ботл-Крис?

— Что нам до этих складов? — пожал он плечами.

— Кристаллы. Обработанные кристаллы из ваших шахт, что были куплены, перекуплены и перепроданы через множество посредников, раздроблены на части между отдельными покупателями, чтобы затерялся след, потом были собраны для отправки в Эйрию.

— Сколько?

— Я скажу так — много. Склад должен быть забит до отвала, да и вам самим виднее. Достаточно просто вскрыть записи о последних продажах. Уверена, можно будет примерно представить, куда и сколько ушло.

— Допустим… хорошо, интересная информация, но верить ей можно?

— Ну вы меня сейчас обижаете, — надула она щёчки.

— А откуда вам это известно?

— А вот такое спрашивать у приличной девушки не стоит! — тут же ответила Суцьиси.

— Ладно, я примерно понял, к чему вы ведёте, но кристаллы не наша забота — нам эта информация ни к чему.

— Но сдать это королю будет весьма интересно и полезно, — улыбнулась она.

— Только как нам объяснить, как мы это выяснили?

— Это же ваши кристаллы. Вы просто отследили их. Как — не их дело.

— Ага. Или об этом знали только Рин, — прищурился он. — И вот тогда вопрос, как мы тоже об этом узнали.

— Ладно-ладно, я поняла вас, — подняла она руки вверх. — Тогда… в столице есть место одно. По сути, там собираются все деньги из всех игорных заведений. Нелегальных, естественно. Деньги от девушек лёгкого поведения, деньги с незаконной работорговли…

— Банк криминала, иначе говоря, — подвёл он итог.

— Да-да, с банком очень много общего, вы правы, — улыбнулась Суцьиси и уже заговорческим тоном продолжила. — Но, помимо этого, то место — практически центр сбора информации…

И в этот самый момент в дверь постучали.

— Войдите! — громко крикнул Диор, и в комнату скромно юркнула служанка с подносом.

— Кремовое пирожное с клубникой и вишенкой сверху, — негромко объявила она и, дождавшись кивка Диора, передала тарелку Суцьиси. Скрылась за дверью так, будто её и не было, только постукивание ложки о тарелку напоминало о её визите.

— Так вот, — уже громче, уплетая за обе щёки с демонстративным бескультурьем маленького ребёнка, продолжила Суцьиси, — Рандомьеры организовали практически сами эту точку. Они хорошо поспособствовали внедрению своих разбойников в город. Правильных, послушных, что будут работать на них. Вы правы, они тесно связаны с криминалом. Настолько тесно, что часть криминала работает на них. И это их едва ли не главная разведывательная точка. Сплетни, слухи, украденные данные, компроматы — всё проходит через то место.

— И уходит к ним.

— Да.

Разведывательная база, которая собирает инфу по столице?

Так это же просто идеально место, чтобы рубануть.

— И насколько хороша эта база? Как много с неё можно получить?

— Я бы сказала, что это один из центров подпольного мира, — ответила она. — По-настоящему центра два, но один является громким, известным, богатым и вычурным, чтобы быть на виду. Это же место едва ли бросится в глаза. Это практически центр управления: подкупленная прислуга, продажная стража, следователи на коротком поводке и судьи под компроматом — все управляются оттуда. Информация, наоборот, поступает к ним, а позже к Рандомьерам. Или как, думаете, они узнали о продажной страже в академии? Там почти всё.

— Но все данные у них в поместье.

— Да, — кивнула Суцьиси и демонстративно начала облизывать тарелку. Заставила дождаться, пока не закончит, раздражая нас обоих, после чего продолжила. — Да, все данные в поместье, но вы и так поняли, насколько это место может быть интересно, да? Ну как, я молодец, да? Ну скажите, что я заслужила кроватку в вашем поместье, а не в той комнате в подвале!

Почти все слухи, почти все сплетни, вся информация от служанок, грязной стражи, судей и так далее собирается в одном месте и перекидывается в центр, грубо говоря. Эдакий штаб, который координирует шпионов.

В принципе, стандартно — сеть агентов, которые имеют центральное звено, что раздаёт задания и получает всю инфу, после чего передаёт в центр через других связных. Только здесь центральным звеном работает какой-то бандитский притон.

Вообще, идея хреновая, так как когда есть какой-то штаб, то его легче найти и можно всегда вынести, разрушив всю систему. Никто так не делает обычно. Куда лучше работал старый добрый метод связных. Один другому, один другому — всё децентрализовано максимально до самого центра, которому ничего не грозит. Грубо говоря, все звенья собираются воедино вне досягаемости противника. Выбьют какое-нибудь звено, и система не рассыплется.

Здесь же они собираются вместе прямо в стане врага. Выбей главное звено — притон, и всё, система рухнет.

— Жахнем?

— Обязательно жахнем. Но потом, — кивнул Диор. — Откуда такие познания, благородная тэрра?

— Ну… я люблю хорошие истории послушать, — улыбнулась она. — Считайте эту информацию подарком к нашему долгому сотрудничеству.

— А чего хотите всё же вы?

— О, мои желания вас не коснутся. В любом случае, знают об этом совсем немногие. Совсем-совсем. Секретная служба может и догадывается, но вряд ли сможет выйти на них, ведь всё куплено. Полицейские, что знают, будут молчать. Судьи, которые знают, будут молчать. Все будут молчать.

А нам молчать необязательно.

Но город… город — это плохо. Придётся брать подстраховку в лице Ушастой. Одному с моими бзиками соваться туда опасно. Нужен тот, кто поддержит.

К тому же, для удара это место подойдёт — стольких стукачей и связных они сразу лишатся. Ясно дело — крупные рыбки так и останутся на крючке, как судьи и градоначальники. Однако основная сеть, что приносит больше всего добычи: куча мелких сошек, будет утеряна. Не навсегда, но чтобы восстановить, потребуется время.

— Так откуда у вас эта информация, благородная тэрра? — повторил вопрос Диор. — Кровать вас ждёт уже, надо лишь ответить на вопрос.

— Ну… я бы и так сказала вашему брату до этого, но он меня перебил тогда. Наш род, Рин, у нас соглашение с Рандомьерами.

— И какое же?

— Мы будем сохранять нейтралитет в приближающемся хаосе и молчать.

Глава 145

— Готова? — тихо спросил я Ушастую. Мы расположились на крыше за парапетом одного из зданий, откуда открывался вид на улицу.

— Я всегда готова, — фыркнула эльфийка.

— Мне не нужно, чтобы ты всегда была готова. Мне нужно, чтобы ты была готова сейчас.

— Я готова, — повторила она недовольно.

Ответ мне не понравился. Я вздохнул, повернулся к Ушастой и…

Осторожно взял её за голову двумя руками, после чего подтянул её лицо к себе.

— Сианс, слушай очень внимательно, — начал я тихим доверительным голосом. Даже можно сказать, мягким. Словно разговаривал с ребёнком. — Ты отлично себя показала в прошлый раз. Настолько, что я решил взять на задание. Не кого-то, а тебя, потому что теперь вижу, что ты способна на куда большее. Не просто балаболить, а именно делать и добиваться успеха. И это заставляет меня тебя уважать и доверять, вплоть до собственной спины. Поэтому сделай всё на отлично.

— Я сделаю всё идеально, — твёрдо, даже с ноткой готового сорваться порыва ответила она.

— Значит, ты готова?

— Абсолютно.

Вот этот ответ мне понравился. Не какой-то там гонор, а ответ человека… личности, что уверена в своих силах и выложится на все сто.

Один человек всегда говорил нам: даже при ловле маленького зверька хищник выкладывается на все сто.

Мы должны выложиться на все сто.

— Тогда начали.

Мы медленно двинулись по крышам города, моего главного врага, к цели.

Как оказалось, два штаба располагались практически в разных частях города. Тот самый, показной, что у всех на виду, был уже известен Диору и располагался в районе недалеко от того места, где мы с Суцьиси трахались. Тот же, что нам был необходим, расположился в промышленном районе, если так можно было назвать те кварталы.

Не сильно злачное место: склады соседствовали со школами, небольшие фабричные помещения стояли по другую сторону от жилых домов. Сами жилые дома напоминали кирпичные и каменные коробки, будто раньше сами были какими-то техническими помещениями. Как последний штрих — река, что протекала рядом и по которой проходили суда.

Днём там гремела работа, кипел котёл людей, работал речной порт и ездили грузовые повозки и самоезды. Вечером открывались местные немногочисленные злачные кабаки и другие интересные места не для каждого.

В этом плане расположение было плюсом — меньше народу, меньше свидетелей, легче мне.

Мы перепрыгивали с крыши на крышу зданий, что стояли в притирку друг к другу, перебегали по дворам подальше от чужих глаз и быстро, будто тени, переходили с одной улицы на другую. Для столь смелых поступков мне пришлось немного выпить. Реакция и координация не сильно изменились, пусть и появилась какая-то вязкость в движениях, однако страх теперь был лишь фоном. Раздражающим, выбивающим из колеи, но фоном, который не сильно мешал работать.

— Так, Сианс, — я звал её по имени, чтобы показать всю серьёзность ситуации. — Следующий квартал последний. После него идёт квартал, где будет располагаться дом ублюдков. Но мало ли, поэтому внимательно.

— Принято, — кивнула она с ответственным видом, и мы вновь двинулись дальше.

Я имел представление, куда мы движемся.

На разведку мы отправили несколько стражников поместья, что захватили с собой для этого. Доверенных людей, которые были с нами уже долгое время и которым доверял даже Диор. Они, переодевшись соответствующе, прошлись по улице, запоминая особенность местности, считая количество охранников, их вооружение и расположение. Один прошёлся днём, другой прошёлся уже под ночь, когда всё закрывалось и последние работники возвращались домой.

В принципе, ничего интересного и необычного. Люди, чаще всего в пальто, чтобы прятать обрезанные кустарно ружья. Несколько на крышах.

План был действенен и прост, как и любой разработанный мной план: прийти, убить, всё собрать, уйти. Четыре простых пункта. На задание выдвинулись только мы вдвоём. Пора было обкатать девчонку и понять, что она в действительности из себя представляет. Как показала небольшая проверка, Ушастая вполне себе ответственная и может выполнять простые поручения.

Что касается наёма других людей, то я решил пока что воздержаться и сделать всё сам.

Во-первых, группу надо было обкатывать хотя бы на тренировочном полигоне. Может они и взаимодействуют друг с другом неплохо, но только будут работать под моим началом. Кто-то что-то не понял, и всё — вся операция по пизде. Уже сталкивался с подобным. Нужна притирка и обкатка.

Во-вторых, наём требовал времени, особенно когда речь идёт об опытных людях.

В-третьих, нужны были те, кому можно доверять, так как работа грязная (всё же рода мочить — это не людей простых убивать). А это плюс ко времени поиска.

К тому же, конкретно здесь я мог справиться и сам, так что всё нормально. Будет полезно поработать и отточить навыки в работе с ушастой.

Добрались до квартала, где располагалось нужное здание, мы без проблем. Местность, пусть я здесь никогда и не был, выучил по картам наизусть и мог безошибочно сказать, что где здесь находится: от лавок до переулков, по которым можно скрыться.

Быстро взобравшись на крышу одного из множества каменных однотипных домов, я окинул округу взглядом. Отсюда было видно не только улицу, но и зону речного порта с его многочисленными складами. За ним, поблёскивая на свету льдом, виднелась река.

Пока я по-воровски оглядывался, снизу, гремя, проехал грузовой самоезд. Он уже больше походил на грузовики, к которым я привык, даже потому, что у него был уже руль и некое подобие открытой кабины, хотя педаль газа всё так же заменял рычаг. Он проехал по улице и скрылся за поворотом. Город погрузился в свой обычный ночной гомон.

— Пришли, — тихо сказал я.

— Вижу, что пришли, — буркнула Ушастая. — Вон один.

Она пальцем указала на одинокую фигуру на крыше с другой стороны улицы.

Забавнее было то, что фигуру было видно невооружённым взглядом. Она будто демонстративно стояла на крыше, чтобы любой заметил бы охрану заранее. Или он был ловушкой. Нужен ещё один с той стороны.

— Сианс, на ту сторону. Я по этой. Уберём на крышах, потом спустимся ниже. Осторожно, может быть приманкой.

— Приняла.

Ушастая в два прыжка оказалась на краю здания, после чего быстро спрыгнула вниз. Я бросил лишь мимолётный взгляд ей в спину, приметив её лук, после чего сосредоточился на своём деле. Теперь Ушастая сама по себе.

Осторожно сняв со спины и зарядив кассетный арбалет, что достал Диор, я взвёл его и, пригнувшись, двинулся вперёд.

Нам было необходимо седьмое по счёту, небольшое зеленовато-дерьмового цвета кирпичное здание с плоской крышей. Я осторожно перебирался с крыши на крышу. Сложности вызывали покатые крыши, с которых скользили ноги. Один раз я и вовсе уронил вниз пару черепиц, порадовавшись тому, что никому не снёс череп.

Особенно порадовало, что последняя крыша перед нужной тоже была черепичной и покатой.

Осторожно, лёгким шагом я медленно крался по ней, пока не достиг края. Замер, прислушался, выглянул. Противников было двое: мужчины с ружьями и в плащах. Один стоял у самого парапета, поглядывая на улицу и куря, другой курил и с интересом ковырял грязь на крыше. У обоих ружья были за спиной.

Это будет просто. Но тем не менее, хищник выкладывается всегда на все сто, и здесь жертва не я. Я осторожно расположился на крыше, вытащив один из ножей, после чего стал ждать. На другой стороне мелькнула эльфийка, замерла и, заметив меня, скрылась. Через несколько секунд человек на той стороне упал.

Началось.

Не успел с этой стороны мужчина сказать и слова, как я выстрелил. Тетива тихо, но в то же время отчётливо щёлкнула, и стрела воткнулась ему в висок, выбив с противоположной стороны нечто похожее в темноте на конфетти. Услышав щелчок, скучающий охранник лениво поднял ко мне голову, и последним, что застыло на его лице, было удивление.

К тому моменту я уже взвёл арбалет, быстрым рывком рычага дослав из кассеты новую стрелу и натянув тетиву. Это глупое выражение так и отпечаталось на его физиономии, когда стрела вошла ему ровно в глаз. Он дёрнул головой назад, замер и через мгновение упал на землю.

Я быстро спрыгнул и осмотрелся. Было тихо, тревога не спешила подниматься, и топота ног тоже было не слышно. С другой стороны улицы выглядывала эльфийка. Подняв руку, я дождался от неё ответной реакции.

Отлично.

На душе было спокойно. Никакого волнения и страха. Теперь я вообще ни о чём не думал, кроме нашей задачи и того, как её надо достигнуть. Будто вышел на экзамен, протянул билет и увидел вопрос — теперь ты не боишься, теперь ты решаешь задачу.

Я осторожно бросил взгляд вниз. По-настоящему вход в их прибежище располагался со стороны дворов. Здесь же и скучали четверо охранников, что негромко болтали между собой, всё так же, как и те двое, держа ружья за спиной. Как показывает практика, никто даже вскрикнуть не успевает при нападении, почему-то люди вообще не подают звуков, пока не схватятся за оружие. Не окликнут, не вскрикнут, нет: сначала возьмут оружие в руки и лишь потом издадут какой-то звук.

Я дождался, пока эльфийка вернётся на эту сторону и доберётся ко мне, прежде чем действовать.

— Снизу четверо, — шепнул я.

— Убьём?

— Обойдём. Скорее всего вход защищает железная дверь, через которую пропустят только лишь по паролю или приглашению.

— Откуда знаешь?

— Потому что так оно всегда и есть, — ответил я. Мой ответ вряд ли удовлетворил Ушастую, однако она ничего не сказала.

Потому что логично, что вход будет укреплён прочной дверью. А прочная — железная. И чтобы знать, кто там стучится с другой стороны, обязательно будет окошко. Обычно я решал проблему просто: минировал дверь, а потом с тяжёлым щитом просто продавливал жалкие попытки обороняться, зачищая всё и вся, предварительно обрабатывая всё гранатами и светошумовыми.

Здесь придётся пойти другим путём.

— Так что делать будем?

— Займём позицию и ждём.

— Чего?

— Пока кто-нибудь не решит войти туда или выйти. Иначе тихо дверь не открыть.

Пришлось осторожно обойти двор по крышам и спуститься в один из домов. Здесь, немного порыскав, мы осторожно влезли в квартиру на первом, чьи окна выходили прямо на двор. Небольшая грязненькая квартирка с низенькими потолками и небольшой площадью. В одной из комнат посапывали муж и жена, у которой из-под ночнушки вывалилась одна из грудей.

Проблем особых не возникло — немного жидкости, которой усыпил Суцьиси и Исси, на тряпку, после чего на лицо хозяевам, которые так и не проснулись. Ушастая смотрела на всё это с неодобрением.

— Смотрю, нравится усыплять людей, — буркнула Ушастая.

— А ты завидуешь? — хмыкнул я, покосившись на неё.

— Ещё чего. А вдруг усыпишь и изнасилуешь меня…

— Да нет, не будет такого.

— Да как же.

— Клянусь, на тебя не встанет.

— Да-да, ко… чего?! — не сразу смысл слов дошёл до Ушастой. — Эй, это обидно! — сказала она мне вслед, когда я вышел из спальни.

— А ты думала, что я тебя прямо хочу? — усмехнулся я.

Окно выходило идеально. Дверь, как я и говорил, действительно была железной и с небольшим окошком. Что касается охраны, четверо лоботрясов общались между собой, встав в кружок, не удосужившись даже снять с плеча ружья — сразу виден профессионализм.

Чтобы быть готовым открыть огонь, я осторожно открыл защёлки на окнах, чтобы можно было сразу их распахнуть. И всё это время меня доставала Ушастая.

— Это значит, что я уродина! — возмутилась она с обидой в голосе.

— Нет, это значит, что ты не в моём вкусе.

— Почему?!

— А ты хочешь, чтобы я в тебя втюрился, я не пойму? — ответил я, поглядывая в окно.

— Ты! Да вообще… да как ты вообще. Знаешь, что?!

— Слушай, я не пойму, — посмотрел я на неё. — Зачем ты вообще подняла этот разговор, если тебя это так задевает?

— Да я… да ты сам!

— Нет, ты начала его. Ещё раз, Сианс. Ты хороший боец, и поэтому я доверил тебе пойти на миссию со мной. Я уважаю тебя как солдата, поэтому стараюсь проявлять уважение. Даже не пинаю тебя. А ты всё равно докапываешься. Зачем?

Она возмущённо открыла рот, чтобы выдать мне самую настоящую тираду по поводу того, как же я её не ценю, однако не выдавила и звука. Сказать-то было нечего. Она пыталась что-то выдавить, я видел, как бегают её глаза, как она начинает говорить и запинается, потому что любое оправдание выглядит глупо.

— Я не докапываюсь!

— Ну а что делаешь?

— Я… я протестую!

— Против чего это?

— Против… против угнетения! — с жаром воскликнула она, на ходу придумывая оправдания.

— Да кто тебя угнетает?

— Ты! Ты заставляешь меня чистить унитазы и пинаешь под зад!

— Но сейчас-то я тебя не трогаю, верно? — заметил я. — Разговариваю с уважением, доверяю спину. Как я тебя сейчас угнетаю?

Я терпеливо ждал от неё ответа, глядя на эти безуспешные попытки с улыбкой, когда спасение от позора для Ушастой пришло с другой стороны.

Её взгляд сместился мне за спину, и она схватилась за лук.

— Выходят! — пискнула она, тут же оттягивая тетиву.

Я резко обернулся, подхватывая арбалет.

Железная дверь с другой стороны двора действительно приоткрылась. Оттуда выходил щуплого вида человек, за спиной которого стоял амбал, который будто выталкивал его за дверь.

Я толкнул окно, распахивая его, даже слова не успев сказать, когда рядом с моим ухом пролетела стрела, обдав его ветром.

Дальше всё прошло за секунды. Никто ничего не успел понять, а уже было два трупа. Стрела Ушастой пробила шею амбалу, который схватился за неё, даже не поняв, что происходит, а рядом уже замер щуплый с болтом в районе сердца. Он опустил голову, будто пытаясь понять, что происходит, схватился за неё и начал медленно падать на колени.

В дверях мелькнул второй амбал, возможно он пытался закрыть дверь, а может хотел броситься в глубь здания звать на помощь, но ещё одно ласковое касание ветерка, и он скрылся, как мне показалось, запнувшись. Ушастая стреляла быстро и без сомнений, выхватывая цели с завидной реакцией и точностью.

Четверо идиотов даже не удосужились снять ружья с плеча, повернулись в сторону двери, где слышалось, как падают тела. А потом друг за другом начали погибать. Зарядка арбалета занимала каких-то полторы секунды, но Ушастая клала стрелы всё равно быстрее — на два моих выстрела пришлось три её.

Они не успели даже пискнуть. Разве что последний уже почти стянул ружьё, ошарашено оглядываясь, когда ему в голову прилетели сразу две стрелы и оттолкнули назад. Он запнулся об труп и упал, даже не взведя курка.

Я выскочил во двор через окно, взводя арбалет и быстро перебегая открытое пространство, держа на мушке проход, если кто-то там появится. Добежал, толкнул дверь и отпрыгнул в сторону. Замер, прислушался, быстро выглянул и тут же обратно спрятался, даже не успев мозгами сообразить, что там никого нет.

Как меня учили, не надо вглядываться: выглянул и тут же спрятался. Если есть кто — заметишь. Нет — тоже заметишь. А вот будешь вглядываться — дашь возможность вышибить себе мозги.

Рядом к стене прижалась Ушастая, держа на готов лук.

— Есть?

— Чисто, — я окинул взглядом двор. — Так, я на стрёме, ты убери трупы. Незачем светить ими.

Ушастая ничего не ответила, бросилась прибираться. А то мало ли кто заглянет сюда. А что касается гражданских, для них это всё должно пройти незаметно, чтобы даже потом показаний никаких не смогли дать.

Пока Ушастая убирала трупы, я окинул взглядом худощавого. Он заметно выбивался из общей братии своим видом. По костюму, галстучку и натёртым туфлям я бы сказал, что он какой-то чиновник или, если нам повезло, кто-то из рода. Повезло потому, что одним ублюдком из рода меньше — на одного врага меньше.

Пока Ушастая оттаскивала трупы, я быстро перезарядил арбалет, всунув новую кассету, и пробежался пальцами по разгрузке, наощупь проверяя свои карманы. Наше путешествие в стан врага только начиналось.

Глава 146

— Готово, — тихо шепнула она.

— Чисто, — тоже откликнулся я. — Заходим?

— Веди, — ответила она.

Я вновь быстро заглянул, после чего зашёл, держа проход на мушке. Перешагнул трупы, держа проход под прицелом, бросил:

— Закрой.

— Приняла.

Послышались шорохи, вскоре железная дверь с лёгким скрипом закрылась. По звуку, она задвинула затвор.

— Готово.

— Двинули.

Мы двинулись быстрым шагом вперёд. Я первый, она вторая.

Спустившись по лестнице вниз, я быстро выглянул из-за угла. Чисто. Вышел в коридор, прислушиваясь к подозрительной тишине. Никого, совсем никого, будто все вымерли. Интуиция молчала, однако я почему-то всё равно чувствовал беспокойство.

Дойдя до двери по правую сторону, я кивнул на неё.

— Держи проход, — шепнул я.

— Приняла.

Я же, держа одной рукой арбалет, второй потянулся к двери и открыл её, готовый в любую секунду выстрелить.

Чисто.

Помещение было складом, где я видел десятки ящиков с пойлом. Предположу, что всё оно палёное. Внимательно осмотрелся и быстро обошёл комнату, но здесь было пусто.

— Чисто, — сказал я, выходя из комнаты. — Двинули.

Мы вновь тронулись по коридору, после чего зачистили комнату уже по другую сторону. Эта оказалось чем-то типа счетоводной. Аккуратно убранный стол, в ящиках стола принадлежности для письма и счёта. Шкаф полностью заставлен бухгалтерской отчётностью, списками товаров, накладными и расчётами.

Я специально внимательно осмотрел тумбочки и шкафы, но ничего похожего на то, что могло быть шпионским пунктом.

— Чисто, двинули дальше.

Коридор заканчивался дверью. Если и за ней ничего не будет, выебу Суцьиси кактусом.

Но если честно, что-то база бандитов слишком большая и пустая. Словно мы и не в главном корпусе, а где-то с бокового входа заходим и пока ещё в действительности ничего не видели. По крайней мере мы уже где-то под проезжей частью, а толком ничего и не нашли, кроме небольшого склада и кабинета бухгалтера.

— Готова? — спросил я, положив руку на ручку.

— Веди.

Как и в прошлый раз, я открыл дверь, держа палец на спусковом крючке, только сейчас отошёл сразу в сторону, чтобы не загораживать Ушастой линию огня. На этот раз мы вышли на какой-то склад. Огромный склад, хочу заметить, которому здесь, по идее, было не место — слишком большой, чтобы быть построенным незаметно. Всё в коробках, которые выстраивались друг на друге до самого потолка. Что за катакомбы?

У нас не было плана этого места, да и я не знаю, что такое классическое логово бандитов, однако не большая ли база? Я думал, что мы просто войдём в подвал, где будут восседать человека четыре-пять преступников, которых мы перестреляем, и всё. Может сожжём всё всем на зло.

Но вместо обставленного подвала я вижу какую-то самую настоящую базу под землёй, и это мне не нравится. Очень не нравится.

— Не большевато ли логово? — шепнула Ушастая, прочитав мои мысли. — Нас слишком мало для такого пространства.

Ну да, выскочи здесь кто, и хрен отобьёшься. Склад представлял из себя самый настоящий лабиринт из коробок, по которым можно очень долго петлять.

— Идём.

— Может подмогу?

— Какую? Второго шанса не будет, мы уже постучались.

И оставили за собой целых десять трупов. Не закончим сейчас — потеряем след и уже не найдём их.

Мы медленно двинулись вглубь склада, постоянно оглядываясь. Никого и ничего. Будто все рабочие просто исчезли. Хотя ночь же, точно…

Я примерно прикинул, где мы сейчас находимся, после чего наложил на это карту города. Если я не ошибаюсь, то сейчас мы двигались в сторону реки. Кстати… а это не склад контрабандистов? Да-да, Рандомьеры же контрабандисты. Как раз, склад и заодно штаб-квартира. Надёжнее места быть не может. И если сейчас пойдём прямо, то скорее всего выйдем или к реке, или выходу в порт.

Мы медленно продвигались по залу под неровный свет факелов, что коптили здесь стены. В какой-то момент мы услышали шаги и голоса. Прятаться было негде, поэтому я подал знак, и мы замерли. Буквально застыли как манекены, вглядываясь в проход перед собой. Послышался звук натягиваемой тетивы.

Через мгновение из-за поворота показались двое человек, и мы, не сговариваясь, выстрелили. Щелчок, стон тетивы, и оба противника легли мгновенно. Замерли, перезаряжаясь и прислушиваясь, после чего быстрым бесшумным шагом подошли к трупам.

Я быстро выглянул из-за угла.

— Чисто.

И лишь затем посмотрел на трупы. Судя по всему, это были обычные грузчики. Работяги из порта. По крайней мере форма говорила именно об этом.

— Гражданские, — заметила тихо Ушастая.

— Не гражданские, противник, — поправил я.

Здесь на территории нет гражданских — только противник. Разбираться, вооружён он или нет, опасен или безобиден, времени просто нет. Увидел — убил, пока не успели поднять тревогу. Может они и обычные грузчики, но я предпочту не выяснять это ценой нашей безопасности.

— Они пришли оттуда, — кивнула Ушастая в проход.

— Мы сейчас, скорее всего, выйдем к реке, — пояснил я. — Это склады где-то около портовой зоны, если не прямо под ней.

— Не слишком ли большое сооружение прямо под столицей? — нахмурилась она. — Как такое можно отстроить незаметно.

— Может это покрывалось сверху, — пожал я плечами. — А может это никто не отстраивал.

— Что ты имеешь ввиду?

— Руины. Глянь, — я тихо потопал по полу. — Камень очень старый. Не тот, которым выкладывают мостовые, и даже нет тот, которым замок выложен. Старее, гораздо старее.

— Откуда здесь руины? — недоверчиво спросила она.

— Да хрен знает. Идём.

Буквально через пару минут мы вышли из лабиринта, где смогли примерно оценить размеры склада. Она был высотой метров четыре-пять и около двадцати шириной.

Сооружение было чем-то типа туннеля и сразу напомнило мне канализационный коллектор или туннель метро, разве что размером побольше. Здесь был полукруглый потолок, через равные промежутки расположились полукруглые балки, что удерживали потолок, при этом выглядели готическими, что сразу наталкивало на мысль, что сделано это не местными.

В этой части склада ящиков было заметно меньше, словно их уже разобрали. Часть лежала как попало на полу, часть была сложена на телеги, повозки и поддоны: какие-то загружены полностью, какие-то наполовину. Здесь даже был грузовой самоезд, который загрузили полностью ящиками. С потолков мирно покачивались краны, которыми поднимали тяжёлые грузы.

Заканчивался туннель, что удивительно, водой и воротами. Видимо, летом сюда можно было заплыть прямо на лодках, а может и на небольших баржах, погрузиться и отплыть. А когда вставал лёд, заехать. Ворота как раз не касались воды, а потому не вмерзали в лёд, почему они могли открываться и летом, и зимой.

Небольшая грузовая пристань прямо под землёй.

Не уверен, что это не известно секретной службе и королю. Строение может со стороны и незаметное, однако скрыть его всё равно было бы проблематично. Даже просто при постройке самого этого района. Всё же катакомбы не маленькие. Это можно понять ещё небольшие коридоры и лабиринты, но такой проход, который ещё и имеет выход на реку…

В этой части было всего четыре охранника, что стояли около ворот. Всё так же безалаберные с ружьём за спиной. Я без всяких раздумий подал сигнал и выстрелил. Два одновременных залпа и четыре трупа.

— Я смотрю, контрабанда цветёт и пахнет, — хмыкнул я. — Причём в таких количествах, что становится даже немного жутко, учитывая размеры склада.

— Как можно не заметить таких размеров катакомбы?

— Куплено. Всё куплено, — ответил я. — Рандомьеры, видимо, хорошо платят, раз их не трогают. Всё же не зря они являются глазами и ушами королевства. Преступность — их стихия.

Я подошёл к одному из ящиков, с интересом рассматривая его. Продолговатый без каких-либо меток. Подумал немного, после чего огляделся, нашёл, чем поддеть крышку, и через несколько попыток смог её отодрать.

— Даже не удивлён… — пробормотал я.

— Ого… — так же тихо пробормотала Ушастая и огляделась. — Получается, тут половинаящиков…

— Оружие. Много оружия, — я тоже огляделся. — Дохуища.

— Хуй? — переспросила она и тут же зажала себе рот, покраснев.

— А я смотрю, ты слышишь только то, что хочешь услышать, — хмыкнул я.

Она уже набрала воздуха в лёгкие, чтобы высказаться, но передумала и громко демонстративно выдохнула. Тряхнула головой и задала другой вопрос.

— Скажешь, откуда?

Я присел над ружьями, положив арбалет на колени. Взял одно в руки и внимательно осмотрел.

— Ну?

— Не знаю.

— Как это? — возмутилась она.

— А так. В Майкесендерии стандартизация.

— Что-что? — не поняла она.

— У тебя лук делает мастер, верно? — решил я зайти с другой стороны.

— Ну да.

— А другому солдату другой мастер, так?

— Ну… может и мой. Может и другой, — кивнула Ушастая.

— Из-за того, что делают разные мастера, ваши луки могут отличаться немного длиной, шириной, хватом и так далее. Внешне похожи, но разные. Поэтому при желании можно вычислить и мастера, который его делал. А при стандартизации они будут все одинакового размера и формы. Так вот, — я потряс ружьём, — все ружья будут друг от друга неотличимы. Созданы они родом Фью-Фью, нами или Доргейнбергами, все они будут абсолютно идентичными. Единственное, что будет их отличать — номер, который выбивают на ружьях. По ним можно сказать, откуда оно, когда сделано и даже на каком станке собрано. Но…

Я кинул ей ружьё. Ушастая ловко поймал его и оглядела.

— Нет цифр.

— И на ящиках тоже. Поэтому не скажешь, откуда они взяты или украдены. Их могут делать как Фью-Фью, так и Доргейнберги.

Наши навряд ли, если только нас не обокрали.

— И что будем делать? — нахмурилась она.

Я окинул взглядом склад. Огромный просто, и ящиков здесь немерено. Зачем оно здесь? Поднять восстание попробуют? Типа вооружённого переворота? Нет, мысль, кстати, интересная. Но я не думаю, что сами принцы позволят такому произойти. Ведь им важна законная передачи власти, чтобы потом претензий не было.

Провокация?

Или может их вовсе увозят отсюда подальше? Куда-нибудь на север для Эйрии или каких-нибудь внутренних маленьких войск? Сколько их тут… на вид точно не скажешь, но на тысячу может и хватит. Это не так уж и мало для какого-то партизанского отряда, что будет действовать на территории противника.

— Заберём его, — кивнул я на ружьё. — Может тот, кто разбирается в этом деле побольше нашего, выяснит, кто собирал.

— А остальное?

Вместо ответа я достал осколки кристаллов.

— Опять? — догадалась она с недовольством на лице.

— А предлагаешь это всё оставить? В одном ящике помещается три ружья. Здесь сотни ящиков. Хватит на маленькую армию.

— А лучше всё сжечь?

— Лучше да. Ладно, если всё отправится на север, а если осядет здесь? Несложно представить, зачем столько оружия в столице королевства, где делят власть.

— Но потолок может обвалиться.

— Плевать. Здесь всё равно портовая зона, — отмахнулся я.

— Ну а та часть, — указала Сианс вглубь, — скорее всего, находится уже под городом.

— С каких пор тебе жалко людей? — прищурился я.

— С каких пор у меня господин переквалифицировался в террориста? — ответила она той же монетой.

— Во-первых, не факт, что своды склада обрушатся. Во-вторых, не факт, что обрушится та часть, что под городом, если она вообще доходит до города. В-третьих, я выбираю из двух зол наименьшее.

— Это наименьшее?

— Для нас — да. Этого оружия хватит, чтобы устроить переворот. И тогда погибнет уже наш род. Здесь ты или выбираешь сторону, или не участвуешь вовсе. И да — тот, кто сохраняет нейтралитет, становится врагом чаще всего для обоих.

— А так могут погибнуть люди, чьи дома над складом.

— Ну так добро пожаловать на войну, Сианс, — развёл я руками. — Здесь нет правильного решения, здесь только выбор, где ты сам для себя решаешь, как много можешь на себя взвалить. Остаться чистеньким, но подставить, может даже фатально, своих. Или запачкаться, но выполнить свой долг.

— Долг, — фыркнула Сианс.

— Защитить близких, Сианс. Я не террорист, я просто веду подрывную деятельность. Если ты не можешь решить, то исходи из арифметики. Из-за этого оружия погибнет куда больше людей, чем если склад обвалится. Если он обвалится. Это я не беру переворот, при котором погибнут люди, и последующие события типа чисток. Которые ещё унесут хуеву тучу жизней.

— Мы можем всё сдать властям.

— А ты думаешь, тем, кто за этим должен следить, не известно? — хмыкнул я. — Такой склад не утаить без покровителей. К тому же объяснишь, как мы это выяснили? Диор правильно сказал — а что, если об этом было известно только роду Рин? Нетрудно будет догадаться, откуда мы могли об этом выяснить, учитывая пропажу Амелии.

В любом случае, я уже для себя решил. Контрабанда алкоголя — это одно, но контрабанда оружия — уже другое. И не факт, что здесь только ружья. Это я только ящики, что по формам подходят, вижу. А что если в тех, что поменьше, револьверы? Пушки? Может чего похлеще?

Я подозревал, что может потребоваться подобная диверсия, поэтому захватил с собой необходимое. Масло, небольшие ванночки из воска и осколки кристаллов — по сути, этого было достаточно для зажигательной бомбы с часовым механизмом. Ну, не бомбы, конечно, но с часовым механизмом.

Аккуратно разлив по заранее сделанным ванночкам масло, я расставил их по складу, забравшись на ящики. После этого опустил в каждый по кристаллу, который подкачал энергией и оставил. Как только кристалл сработает, он подожжёт масло, а то расплавит восковые ванночки. После этого растечётся и схватится за дерево. Всё.

Всё гениальное просто.

Что касается склада, то тут был вопрос, обвалится он или нет. Всё же это камень, деревянных перекрытий не видно. Поэтому гореть нечему. Но из-за температуры может случиться расширение или просадка, что как бы… ну да, обвал.

Теперь, после того как я расставил заряды, по моим примерным подсчётам у нас было около получаса, прежде чем они сработают. А это значит, что нам стоило поторопиться.

Учитывая то, что это были ворота наружу, нам было необходимо теперь двигаться наоборот, вглубь катакомб. Если мы и там ничего не найдём… ну что ж, зато уменьшили оборот оружия в королевстве и, возможно, предотвратили вооружённое восстание. Всё в плюс, что брошено во врага.

— Теперь куда? — тихо спросила Ушастая, когда мы обходили трупы двух грузчиков.

— Вглубь склада. Если есть ещё проход, то он точно там. Я первый, ты вторая. Как обычно, двинули.

Мы вновь начали красться по лабиринту из ящиков. Склад был пуст, это я уже успел выяснить, однако осторожность всё равно не помешает. Не ровен час, как кто-нибудь решит что-то проверить или поссать сходить. Уже были на моём опыте прецеденты, когда ты случайно обнаруживал противника там, где его не должно было быть.

Как выяснилось, я действительно был прав. Ещё одна дверь нашлась с другой стороны склада, который оканчивался просто глухой каменной стеной без намёка на какой-либо проход. Когда мы осторожно заглянули туда, выяснилось, что она ведёт в коридор, который буквально выдолбили в каменистой породе.

Выглядел он как участок шахты: балки, поддерживающие потолок, лампы на масле, не хватало только рельс и вагонеток. Это они ещё и вручную себе базу под городом выдалбливают? Нет, я знал, что в некоторых мирах преступники так и делают, но как-то не ожидал встретить здесь подобное.

Держа строй, мы медленно двинулись вглубь, внимательно прислушиваясь в звуки. Вскоре мы вышли в небольшой зал, который был, видимо, когда-то участком естественной пещеры. Тускло освещённый, здесь не было ничего интересного, кроме неожиданных нескольких двуспальных кроватей. На которых сейчас дрыхли люди. Семь мужчин и две женщины.

Было несколько неожиданно здесь встретить жилые комнаты, однако я видел только один исход ситуации.

Глянув на Ушастую, я молча провёл пальцем по горлу.

И дело было не в жестокости. Просто, учитывая место, оставлять позади себя людей и надеяться, что они мирные и добрые, было идиотизмом. Если присутствие тех грузчиков ещё можно было как-то объяснить, предполагая, что это обычные люди, то эти были однозначно, как их мило называла Суцьиси, «разбойниками».

В конце концов, какой путь выбираешь, к такому концу и будь готов.

Глава 147

Я уже и не помню, где меня научили этому, если честно: быстрый и сильный удар в шею под затылок между первым и вторым позвонком, где костный отросток не закрывает лезвию сустав. И, как следствие, все нервы, что идут в мозг. Практически полное отсутствие крови и бесшумность.

Поэтому быстрый удар женщине в район шеи, от чего та даже не дёрнулась, после чего перебрался к мужикам и одного за другим, пока не встретился с Ушастой. Та как варвар действовала — ножом просто перерезала глотки, едва ли не до самого позвоночника, заливая всё кровью.

— Надо научить тебя работать чище… — пробормотал я, глядя на то, как хлещет кровь из последнего трупа на кровать, пропитывая быстро матрас.

— У тебя ненадёжно выглядит, — фыркнула Ушастая. — Дай я…

— Куда!? — шикнул я, хлопнув ладонью по её руке, которая уже потянулась резать глотки. — Не трожь.

— Добить! — шикнула она.

— Уже добиты. А ну не трожь, говорю тебе.

— Да где убиты? Крови почти нет! Дай резану!

— Себе резани блин… Всё, идём. Надо посмотреть, что здесь, и…

Я только, блять, отвернулся, а Ушастая уже с остервенением глотки трупам режет. Это просто какое-то недоразумение ходячее.

— Всё, готово. Теперь точно мертвы, — гордо выпятила она грудь.

Какая же она… и ведь явно не дура. Я просто не могу объяснить. Упрямая? Злобная? Какая?

— Ладно… чёрт с тобой. Стой на стрёме, — кивнул я на дверь. — Я сейчас осмотрюсь.

Это была действительно обычная естественная пещера. С потолка то тут, то там свисали сталактиты. Одна из частей угодила вглубь, куда не доставали факела, но там был лишь тупик. Странное место, если честно. Понятно, что спальная комната, но двуспальных кроватей всего десять, так что здесь разместится не так уж и много народу. К тому же, зачем такие сложности, если сверху стоят дома?

Хотя быть может дело как раз в том, что это может работать автономно?

— Так, ладно. Готова? — кивнул я ей.

— Веди.

— Отлично, тогда двинули.

Вновь друг за другом мы вышли в ещё один коридор, выдолбленный в породе, по которому несколько раз свернули направо, а затем налево. Честно говоря, этот коридор меня нервировал немного. Выглядящий так, будто сейчас обвалится. Подпорки из дерева только создавали ощущение ненадёжности, будто они здесь для красоты.

Я бы сказал, что мы прошли всего метров пятьдесят, когда перед нами вновь оказалась дверь, только на этот раз запертая. Когда мы перед ней остановились, Ушастая навострила уши, внимательно прислушавшись, после чего хмуро посмотрела на меня.

«Там кто-то есть», — сказала она знаками.

«Сколько?»

«Не знаю. Кто-то ходит».

Кто-то ходит за дверью…

А дверь-то железная, не прорвёшься и не прострелишь. Через замочную скважину тоже не посмотришь — ничего не видно. Пытаемся пробиться, понадеявшись на нерасторопность охраны?

Вообще, я не люблю надеяться на что-то, но с другой стороны, любой план миссии — предположение, что она пойдёт так, а не иначе. Что все будут стоять именно так, а не эдак, что всё займёт столько, а не столько времени. Считай, просто примерный расчёт, который может быть полностью сметён любой случайностью.

Так что планирование — тоже, по сути, надежда, что всё будет именно так, как задумали, и ничего не изменится.

Я переглянулся с Ушастой, после чего пальцами показал:

«Я вскрою, ты стреляешь».

Она кивнула, взяв в руки лук и отойдя на несколько шагов назад. Я же достал отмычки и неглубоко вздохнул. Не люблю такие моменты, где всё строится не на твоих навыках, а на банальной удаче: побежит ли с той стороны человек сразу звать на помощь или подумает, что кто-то из своих? Полюбопытствует или перестрахуется?

Я быстро начал взламывать дверь, надеясь на лёгкость замка. Одна рука прокручивала, другая осторожно и быстро нащупывала штифты. Вот чуть-чуть прокрутилась отмычка, вторая нащупала сдвижение — щелчок. Сместил отмычку на себя, щупаю, второй ход и… щелчок. Третий штифт, нащупываю и начинаю давить… и чувствую, как отмычка в левой руке начинает прокручиваться, открывая замок.

Отчётливый щелчок, и я резко распахиваю дверь, смещаясь в сторону с возможной линии огня. И едва успеваю это сделать, так как вновь ласковое касание ветерка по виску, и стрела просто влетает в маленькую щель приоткрытой двери. Не успеваю я сам встать, как в комнату, уже натянув тетиву повторно и держа сразу две стрелы, запрыгнула эльфийка. Резко крутанулась, как балерина, на триста шестьдесят градусов, оглядываясь, после чего кивнула мне.

Чисто.

А она быстрая…

Я зашёл следом, не спеша расслабляться и уже сам повторно оглядываясь. Никого, кроме умирающего мужчины. Выронив планшет с карандашом, он упал на колени и сейчас держался за шею, словно пытаясь зажать рану, откуда торчала стрела и била кровь. Забрызгивая кровью пол, он дёрнулся несколько раз и завалился на бок.

Интересно то, что Ушастая клала стрелы так, чтобы они сразу пробивали гортань, лишая жертву издавать какие-либо звуки и заставляя захлёбываться собственной кровью. Я что не гляну на её жертв, там или выстрел в глаз, или выстрел в горло.

На этот раз мы попали… опять на склад, заваленный ящиками, какими-то безделушками, мешками, поддонами с овощами и так далее. Только если на прошлых складах всё было аккуратно сложено и упаковано, то здесь всё выглядело так, будто их просто складывали, не заботясь. Хотя, глядя на то, что здесь было, сразу становилась ясна причина.

Бижутерия, безделушки, картины, мешки, ящики с вином, мечи, ружья, какие-то предметы обстановки: от подсвечников до старинных часов — явно всё краденое. Я подобрал планшет и пробежался глазами по списку, нацарапанному корявым почерком. Комплект был богатым, действительно, есть где развернуться.

Ещё раз оглядевшись, я подошёл к открытому небольшому ящику, из которого поглядывала интересная серебристая, словно покрытая блестящим на свету снегом, заколка. Взял её, взвесил на руке, после чего задумчиво посмотрел на Ушастую. На мой взгляд она ответила озадаченным лицом, но не стала спорить, когда я её поманил пальцем. А после быстро закрепил заколку на её волосах.

По мне, отлично смотрится.

Ушастая слегка удивлённо посмотрела на меня, после чего пальцами потрогала заколку и смутилась.

Да идёт тебе, идёт, не смотри на меня таким взглядом «типа ну как?». Жаль, что сейчас это было лишним. Поэтому я аккуратно отстегнул её и положил Ушастой в карман. Потом будет носить её, а пока что…

Мой взгляд сместился к единственному отсюда выходу. Видимо, это был подвал дома, и, судя по сломанной стене, они вручную пробили проход от тех складов сюда. А что? Вполне удобно: пришёл сюда, надо что-то — ты не выходишь на улицу, лишний раз привлекая внимание, просто проходишь под землёй.

Я знаками указал двигаться дальше.

Судя по всему, мы уже были близко. Суцьиси говорила о том, что то место служит как штабом по сбору слухов, так и местом, куда сливаются все деньги. А глядя на то, сколько здесь барахла, предположу, что вещи могут быть как краденные, так и забранные за долги.

Друг за другом мы поднялись на лестницу. Уже на половине мы услышали голоса. Судя по смеху, который разошёлся после весёлой истории, человек шесть, что я и показал Ушастой знаком, после чего показал, что примерно. Я не оборачивался, но знал, что она в этот момент кивнула.

План был прост как дважды два.

Я спустился вниз, где подобрал какую-то тарелку, после чего поднялся обратно на лестницу. Арбалет спрятал за спину, вытащил ножи. Специальные, утяжелённые, чтобы хорошо входили. Вообще, я не любитель пользоваться метательным оружием, да и в принципе им редко пользуюсь, однако здесь перезарядка арбалета не играла на руку — полторы секунды было слишком много.

Ушастая поняла меня без слов. Лишь положила сразу две стрелы на тетиву, после чего кивнула и махнула в сторону комнаты головой.

Прежде чем войти, я забросил в комнату тарелку. Звон из противоположного угла практически сразу заставил смолкнуть и буквально подпрыгнуть на месте охрану. А дальше в дело пошли наши навыки.

Так как один из них стоял практически около прохода, я даже не стал тратить нож. Быстрый удар в район затылка ножом, и он молча осел. Рядом пролетело две стрелы, и два ближайших к нам охранника качнулись. В этот момент я уже запустил первый нож, который воткнулся ещё одному в шею.

Он и успел издать хрип, схватившись за нож. На шум начали оборачиваться двое оставшихся, но один получил нож прямо в гортань, а другой дёрнул головой назад, когда из его глаза выросла стрела. У нас заняло разобраться со всеми ими всего четыре секунды. Можно сказать, это была идеальная работа. В руке у меня ещё осталось несколько ножей на тот случай, если здесь было бы больше людей. В принципе, размеры комнаты позволяли мне докинуть нож до любой точки, но если что…

Рука коснулась кобуры револьверов.

Комната, куда мы вломились, была чем-то вроде холла, входной. Об этом говорили как закрытые ставнями окна около двери с маленькими прорезями, так и общее строение комнаты. Вот лестница на верхние этажи, а здесь, как я понимаю, что-то типа гардероба, правда, сейчас там валялся мусор. Да и вообще, всё выглядело довольно старым и готовым вот-вот развалиться.

Кроме двери.

Бывшая гостинца?

Не знаю, о чём думала Ушастая в этот момент, поняла ли, что это за место, но я уже примерно представлял, где может располагаться необходимая нам комната.

— На тебе верхние, — едва слышно шепнул я.

— Приняла, — кивнула Ушастая и уже было дёрнулась, когда я поймал её за руку и вложил револьвер.

— На всякий.

Она сначала хотела поспорить, но передумала и кивнула, забрав ствол. После этого едва слышно побежала наверх, держа наготове свой верный лук. Под ней даже не скрипели ступени.

Я же медленно начал прочищать первый этаж. Все технические помещения: от комнаты персонала до кухонь, чаще всего располагались на первом, так что надеюсь, в этом мире не другие правила. К тому же, смысл заселяться на последний, если вдруг что случись, и единственный выход, кроме главного, внизу?

Прямо в коридоре, пока шёл, я убил ещё двух охранников. Они неожиданно вышли из комнаты, будто только и ждали, пока я подойду поближе. Я не раздумывал ни секунды: стрела первому, после чего бросок ножа, что был зажат в руке, и он втыкается в шею другому. Тот хрипит и всё равно упорно тянет руки к ружью за спиной, но удар приклада прямо в лицо не только ломает ему нос, но и успокаивает.

В комнате было пусто. Я долго не задерживался и двинулся дальше творить бессмысленную жестокость, как называли подобное особо одарённые гуманисты.

Я не раз слышал, как люди говорят, что нельзя опускаться до уровня подонков. Если они убивают, мы не должны так делать: не должны мстить, проводить карательные операции и бла-бла-бла. Такие люди просто никогда не теряли близких и родных людей. Они никогда не боялись за то, что их ребёнок может не вернуться, и никогда не хоронили собственных детей.

Главное правило любой защиты — заставь бояться, чтобы предотвратить. Они убили людей? Убей в два раза больше. Напали на твою базу? Уничтожь их. Казнят граждан твоей страны? Отбомбись по ним. На жесткость отвечай ещё большей жёсткостью, чтобы каждый понял, что за содеянное обязательно воздастся в ещё большем масштабе.

Только так можно остановить насилие. Как это ни парадоксально, насилие предотвращает насилие. Это не бессмысленная жесткость, если, убив врага, ты спасёшь ещё больше людей, как своих, так и чужих. И тем более не жёсткость, когда ты убиваешь животных. Когда бешеная собака нападает на человека — собаку убивают.

Я зачищал комнату за комнатой. Одну за другой. Открыл, убил, пошёл дальше; открыл, убил, пошёл дальше. Арбалет исправно делал своё дело, а боевые наконечники не оставляли противнику шансов, разрывая мягкие ткани и ломая или раздвигая кости. Медленно и неотвратимо я продвигался вперёд, а тревоги было не слышно.

Правда, радость была недолгой.

Меня всегда учили доверять не столько своим глазам, сколько слуху. Именно поэтому я услышал сухой щелчок металла, что дало мне шанс отпрыгнуть, когда грохнул выстрел. Честно говоря, меня всегда поражала любовь людей взводить курок с оттяжкой. С тем же успехом они могли сказать — я сейчас в тебя выстрелю.

Я даже не понял, откуда был выстрел, но выяснять этого не собирался: не вижу врага, который стреляет — отступаю. Я сделал кувырок назад, отбросив арбалет и выхватив револьвер. Одним прыжком зашёл за угол и замер. Буквально за мгновение до того, как я успел запрыгнуть за угол, в коридор выскочил человек и выстрелил — от попадания пули угол прямо перед моим лицом разлетелся в щепки.

Это было близко.

И как-то круто, я бы сказал.

Я замер, вслушиваясь в шаги противника, но было тихо. Подозрительно тихо. Как если бы противник замер на месте и ждал, пока я высуну свою голову.

Немного подумав, я достал нож и как зеркальце высунул его из-за угла, готовый в любую секунд отпрыгнуть, но в отражении тоже никого не разглядел. Нахмурился.

А через секунду резко пригнулся, когда ОПЯТЬ услышал щелчок курка. Из-за стены. Этот ублюдок стрелял через тонкую стену.

Мне даже больно стало от такого в душе. Нет, я не хочу, чтобы меня убили, но так и хотелось ему крикнуть, чтобы он не взводил с таким остервенением курок. Это оскорбляло мои понятия о бое, об убийстве другого. Если есть этикет в обществе, то есть и этикет убийства — нахуй так им, блять, щёлкать?!

Штукатурка вместе с щепками разлетелась как праздничное конфетти, подняв над головой небольшое облачко пыли. Я, не раздумывая, просто упал на пол и выпустил все шесть пуль в стену веером, пытаясь достать противника.

В ответ полетели пули, которые едва не задели меня, и, если я правильно посчитал, он отстрелял их все. Пока выдался перерыв, я начал быстро заправлять пули в барабан…

И стена передо мной разлетелась, как от взрыва. Из облака пыли выскочила настоящая гора мышц, которую можно было спутать в темноте с экзоскелетом, и пинком выбила у меня револьвер. Подхватила меня за шею и, пока я не успел ничего сделать, бросила меня в стену.

Стена не выдержала, проломил её так, будто ничего и не было, влетел в какую-то комнату и врезался хребтом в стол. От такого удара я аж прихренел, подумав на мгновение, что сломал себе позвоночник. А амбал прошёл в дыру, полностью не поместившись в неё и просто обломав края. Посыпалась штукатурка, кусочки стены, но он будто и не заметил этого.

Я попытался отпрыгнуть, но урод схватил меня за ноги, раскрутился и швырнул в другую стену, которую я проломил. Опять. Кубарем прокатился по полу, что-то уронив, и тут же начал вставать на ноги несмотря на то, что всё тело ныло и трещало от боли. И не сразу заметил, что здесь помимо меня, прятались какие-то перепуганные чудики с ружьями, выглядящие не как бойцы, а скорее как бухгалтеры.

И один из них прицелился в меня. Я сработал быстро, шарик энергии в руке, и вот он уже врезается тому в лицо, прожигая её до мяса. Но выстрел был. И я почувствовал, как ударило и обожгло бок.

В глазах мелькнуло белым, но я всё же вскочил, уже закидывая шариками чудиков. Грохнул ещё один выстрел, но пуля прошла мимо, а комнату разорвал крик ещё двух глоток обожжённых ублюдков.

Я вскочил, разобравшись с главной угрозой, уже собираясь метнуть шар в амбала, который был по размеру, наверное, метра два с лишним мышц, но не успел. Тот швырнул в меня табуретку, от которой пришлось уклоняться. А потом я обнаружил его чудовищное проворство и кулак в моём животе.

Охнул, охренел. Тело немного отбросило назад, и даже напрягшийся пресс не сильно спас. Руки заметались по разгрузке, и в амбала полетели все ножи, что у меня были, кроме последнего. Тот и не пытался увернуться — все они просто воткнулись или в тело, или в его руку, которой он закрывал лицо и шею. Сомневаюсь, что они вообще его как-то остановили.

Эта неубиваемая скала бросилась ко мне с проворством хищника, и я едва успел швырнуть в него энергетический шар.

Глава 148

Да что ты за пидарас-то?!

Шар врезался в его руку, которой он закрыл голову, прожигая кожу, но эффекта практически не было. Зато ублюдок оказался настолько быстрым, что я не смог нормально увернуться. Я вообще не смог увернуться и получил по голове. Кое-как меня спас блок, но едва я успел что-то сделать, как кулак-кувалда вновь врезался в меня. А потом ещё раз и ещё. Руки взвыли от боли из-за такого шквала. Я выронил нож.

В отчаянной попытке вырваться попытался увернуться и поднырнуть под руку, но меня встретил удар ногой под дых.

Мир замер, и я, кажется, намочил собственные штаны от такого пинка в живот. Сознание забилось, пытаясь удержаться, и следующий удар отправил меня на землю.

Упал так, что не сразу понял, отключился я или умер, так как перед глазами было черным-черно. Я сразу же попытался встать, но головокружение слабо этому помогало. Видя, как надо мной сгибается туша, чтобы схватить, я из последних сил кинул в него несколько шаров, но ублюдок словно и не заметил магию, лишь прикрыв лицо. Схватил меня за шею, сдавил и поднял на вытянутой руке, будто я ничего и не весил.

Сознание почти сразу стало улетучиваться. Мне почудилось, что он ломает мне шейные позвонки своим хватом. В последней попытке я попытался пнуть его прямо в челюсть, но ублюдок поймал меня за ногу, продолжая душить.

А так как обе руки заняты, он не смог закрыться от шара, которые врезался ему прямо в лицо. Амбал отпустил меня, взревев и схватившись за лицо, и я едва живой рухнул на пол. Рухнул спиной, от чего из меня выбило остатки воздуха…

И я понял, что не могу вдохнуть.

Вообще не могу вдохнуть.

Я безумно попытался сделать ещё раз вдох, схватившись за горло, но даже и капли кислорода не попало в лёгкие. Этот ублюдок, кажется, сломал мне кадык, и теперь я задыхаюсь. Не сдохну от него, задохнусь нахрен.

На глаза бросился нож, который я выронил. Дёрнулся к нему и почувствовал, как меня схватили. Без раздумий тут же воткну его под коленную чашечку уроду и дёрнул вверх. Амбал заорал и отбросил меня в сторону, как котёнка.

Лёгкие горели от недостатка воздуха, голова кружилась, я задыхался и молился, чтобы не сдохнуть здесь от того, что просто тупо задохнусь из-за отёка горла. Пройти почти всю базу и облажаться в самом конце.

Только вот я не собирался умирать, пока не добью эту суку. Если я сдохну, то сдохну не от руки какого-то ублюдка из притона.

Я бросился к одному из многочисленных осколков стекла на полу, лихорадочно подхватив его и распоров себе пальцы. Сука-сук-сука…

Пока амбал выдёргивал себе из колена нож и медленно разворачивался ко мне, я, чувствуя, как грудь разрывает, а сознание всё быстрее и быстрее покидает меня, нащупал щитовидный хрящ на шее. В голове сразу всплыли слова одного из военных врачей:

«Сразу под ним щель. Буквально на сантиметр».

На сантиметр…

Я приложил осколок к горлу и резко воткнул его, после чего отбросил и пальцами раздвинул щель, позволяя лёгким вдохнуть. Меня даже затрясло, в голову ударило облегчение, лёгкие жадно и с болью расширились. Я обернулся…

И получил по морде. Упал, попытался отползти, но тварь схватила меня за ногу и дёрнула на себя. Развернулся, собирая телом осколки дерева и стекла, после чего начал расстреливать ублюдка шарами, отползая подальше. Напоследок ударил ногой в колено, заставив его взвыть и упасть на него.

С трудом поднялся, подхватив перьевую ручку, ударом сломал её с двух сторон и получил небольшую трубку, которую и воткнул в щель в горле, чтобы не задохнуться. Уже было потянулся к ножу, но ходячий кусок мяса взревел, бросился вперёд, словно бык, врезался в меня и подкинул в потолок так, что я аж врезался в него спиной. Тот затрещал, посыпалась побелка, я почувствовал, как слегка так сломал потолок, а ублюдок меня сдёрнул на пол. Из меня от падения выбило всё, что только можно было выбить. Урод попытался повторить фокус, схватив меня, уже было поднял, но едва не получил в рожу ещё один шар. Закрылся, отпустив меня, и я отскочил.

Отскочил и запнулся. Упал, быстро поднялся и получил в блок прямой удар. Едва не упал, увернулся от второго кулака, и двойку в его обожжённую рожу. На неё смотреть было страшно. Она вся была в крови, кожа слезала лоскутами, мясо было обуглено, пахло шашлыком и палённой кожей. Кулаки с неприятным чавканьем били по морде, но, казалось, толку от этого ноль.

Когда он попытался сам меня достать, со всей дури ударил с ноги всё в то же колено. Ударил, отпрыгнул, когда тот упал, набросился и правой, левой, правой прямо по голове, разбивая костяшки, после чего вновь отскочил, когда громила попытался меня ударить.

Амбал сделал рывок вперёд в попытке меня достать, только на этот раз я увернулся. И едва успел пригнуться, когда он сделал жуткую версию вертушки (попадание такой не переживёшь), после чего начал его закидывать магией и отступать. А он, весь обожжённый, в волдырях со слезающей кожей и обугленными мышцами, продолжал пытаться меня нагнать.

И я понял, что убивать его буду долго. Бросился наутёк в ту комнату, где он меня в первый раз забросил, откуда выскочил в коридор. Начал искать револьвер, который он выбил у меня из руки, и едва успел отпрыгнуть, когда, прыгая на одной ноге, он попытался на меня напасть. Тот с разгона просто пролетел в ту самую дыру, откуда в первый раз выпрыгнул, и с грохотом упал.

Понимая, что револьвер сейчас хрен найдёшь, я бросился в коридор, подхватил арбалет, развернулся и едва успел выстрелить в ублюдка, который оказался слишком резвым для хромого. Стрела воткнулась ему в грудь… и хрен там. Я отскочил, выстрел, а ему плевать, выстрел, и снова ему плевать, выстрелил в шею, но его толстые руки стрелы просто не пробивали каким-то неведомым образом. Броню пробивали, а в его мышцах просто вязли.

«Да чтоб тебя…»

Я бросил в него арбалет, после чего нырнул в дверь слева и попал в ту самую комнату, где сидели трое ублюдков. Амбал не стал утруждать себя мелочью типа двери и просто прошёл через стену, обрушив её. Но мне было на него плевать. Ружья — вот что было важно. Я пинком подкинул ружьё в воздух, поймал, развернулся и выстрелил ему в голову.

По-ху-ю.

Он лишь головой дёрнул назад, но продолжил напирать.

Не теряя энтузиазма, я зарядил новую пулю, но выстрелил уже не в голову, а в целое колено. Перезарядил, выстрелил ещё раз, заставив его упасть. Перезарядил и вновь выстрелил ему в голову, которую он закрыл ладонью. Ладонь разворотило.

Ещё одна пуля от револьвера, которая была поменьше калибром, из-за чего мощность падала, однако сейчас и это было вполне себе, других вариантов не было. Выстрел, выстрел, выстрел, пока урод уже не мог двигаться. Глядя на меня единственным целым глазом, эта живучая туша мяса заревела:

— БУДЬ ТЫ, СУКА, ПРОКЛЯТ НАВЕКИ!!!

И получил пулю прямо в глотку.

Захлебнулся собственным криком и кровью, после чего грузно рухнул на пол, подняв облачко пыли. Я же подошёл, приставил ствол к виску и сделал последний контрольный выстрел. Со стеклянным грохотом у меня слово груз с плеч свалился. Выдохнул и огляделся, не в силах даже двигаться. Меня отпинали так, что хотелось просто лечь и уснуть.

Все комнаты, что одна, что другая, представляли из себя место боевых действий. Перегородки между комнатами разрушены, повсюду пыль, кровь, куски штукатурки, деревянных стенок, мебель разрушена, валяются трупы. Скажи мне, что здесь была ожесточённая перестрелка, и я бы поверил.

— Как же больно…

И ведь подорвался практически на последнем противнике. Так хорошо шёл, так тихо, и в самый последний момент меня едва не убили. Спас только щелчок курка, который все обожают взводить с какой-то принципиальностью, будто чем лучше щёлкнет, тем слаще будет месть.

Месть…

Я бросил взгляд на труп и сплюнул на него кровь. Заебали меня уже…

Хромая и с трудом дыша грязным пыльным воздухом через трубку, я обошёл остальные комнаты, но больше никого не нашёл. Да и если бы кто-то был, он бы наверняка уже показал себя. Пока обходил их, лицом к лицу столкнулся с Ушастой, которая едва не пристрелила меня с испугу.

— Чисто? — она озиралась с каким-то диким видом, будто готова была меня застрелить.

Я кивнул, и лишь после этого она вздохнула свободно.

— Вы как? Вы… неважно выглядите.

Я лишь кивнул, показывая, что всё хорошо, насколько это было возможно вообще для моего состояния.

— У вас трубка в горле, — заметила она.

«Да, знаю. Работаем», — и кивнул на разгромленную комнату. Нам ещё предстояло обыскать её и найти какие-нибудь документы, после чего всё уничтожить.

Кого-то мы всё же да убили, однако мне кажется, что даже после уничтожения этого пункта цепочка связных разорвётся не надолго. Крупный компромат-то точно не здесь находится, а люди, которые за этим следят… ну вряд ли в их состав входило всего три человека.

Зачем тогда надо было это?

Во-первых, любой урон врагу всё же урон, а мы ещё и склады сожгли.

Во-вторых, компромат на мелких пешек типа всяких грязных стражей и нечистых горничных хранится скорее всего как раз-таки здесь. Это на крупных будет храниться в поместье, как сокровище, а мелкими просто легче управлять будет и не настолько они важны, чтобы вот так за них беспокоиться. Поэтому частично, но работу мы нарушим. И я надеялся, что найдём что-нибудь интересное.

Особенно, если всё уже давно на рельсах и работает чисто по инерции, многие правила будут нарушаться. Что-то будет оседать здесь, не уничтожаться и так далее. А значит, глядишь, и интересное что-нибудь найдём.

— Что мы ищем?

«Что-нибудь», — просигналил я, после чего задумчиво посмотрел на ушастую. — «А знаешь, ищи ты».

— Почему это? — возмутилась Ушастая.

«У тебя явно опыта поиска документов побольше, да и читаешь быстрее. Я буду на страже стоять, прикрывать».

— А, ну да, точно… — сразу успокоилась она. Как мало надо для счастья некоторым — всего-то потешить самомнение.

Я вернулся в коридор, где порыскал по обломкам и наконец нашёл револьвер. Грязный, поцарапанный, но целый и вполне работоспособный. Отряхнул, зарядил до конца, после чего вернулся в зал, где занял позицию для обороны. Верхние этажи я не проверял: всё же работа в команде — это доверие к напарнику. И я доверял Ушастой, не думаю, что она такой профан, кто пропустит противника.

К тому же, всё, что я сегодня увидел, подталкивало меня к неприятным мыслям. Сговор. Часть властей точно знает, что здесь есть и что может произойти в ближайшем будущем. Такие объёмы оружия просто нельзя пропустить.

Ладно, их можно пропустить, но не заметить такой склад, что ещё выходит на реку… нет, не верю. Особенно не верю, что секретная служба не в курсе. Так… а секретная служба у нас, как я помню из уроков, относится к исполнительной, куда относится и судебная система. А она почти полностью контролируется старшим сыном.

Следовательно, старший сын должен знать, что находится под городом. И как минимум он должен знать, что сюда завозят, так как не поверю, что у государства нет информаторов здесь. Следовательно, они в курсе событий.

Иначе говоря, старший наверняка замешан в этом.

Вопрос лишь в том, связан ли он с севером или сам отыгрывает свою игру против отца?

Как бы то ни было, я подозревал, что сюда кто-нибудь да придёт. Как-никак, здесь должна была быть ещё охрана и на крыше, как я понимаю, а значит, кто-то что-то точно слышал. Особенно, когда я устроил внутри стрельбу. А кого могут позвать, можно было догадаться и без подсказок, учитывая, с кем имеют тесные связи контрабандисты и кому мог принадлежать груз.

Я мыслил так не зря.

Стоя в укрытии за лестницей, я внимательно прислушивался ко всему, что творится на улице. И вскоре тишина начала сменяться подозрительным шумом: послышался грохот проезжающих самоездов, шаги за дверью, голоса, приказы. Буквально через несколько минут мои догадки подтвердились.

В дверь начали тарабанить.

— Секретная служба королевства Майкесендерии! Именем Его Величества, откройте немедленно!

Я быстро вернулся в комнату, где орудовала Ушастая.

«Время. Уходим».

— Я почти всё.

«Уходим немедленно», — показал я и начал разбрасывать везде энергетические шары, поджигая всё в округе. А учитывая строение, схватывалось всё на лету. Забросал всё, что только встретилось, после чего забежал в другую комнату и забросал всё здесь шариками. Как я понял, здесь хранились деньги, которые они собирали по городу. А учитывая размер мешков, учитывая их количество, денег здесь было немерено.

Мы бросились в коридор, где продолжали тарабанить продажные ублюдки. Здесь я, не раздумывая, забросал всё шариками. Стены, пол, потолок — всё сразу схватывалось. Пламя благодаря обоям быстро поднималось по стенам к потолку. Очень скоро холл осветил пламя.

Мы бросились выше, где то тут, то там валялись трупы. Причём их здесь было не так уж и мало. Гораздо больше, чем встретилось мне снизу. Создавалось ощущение, что большая часть противников собралась именно наверху. При этом для меня не стало секретом, что ушастая немного гордо взглянула на меня, будто говорила: «и я это всё сделала тихо».

Для профилактики я забросил несколько шаров и здесь, после чего мы поднялись на чердак. Здесь через окно на крышу, где мы осторожно огляделись по сторонам. Чисто.

Не сговариваясь, оба выскочили наружу и бросились бежать по крышам, едва касаясь ногами черепицы. Уже по пути я вспомнил, что оставил там арбалет, но возвращаться было уже поздно. Вся улица была забита людьми: как зеваками, так и стражей с секретной службой. И скоро их станет ещё больше. А значит, нам надо было убираться.

Буквально через два квартала, когда мы встали на небольшой привал, я бросил взгляд на ту часть, откуда мы сбегали. Сразу из нескольких мест поднимался дым, и только из одного виднелся огонь. Значит, склады тоже под землёй горят.

«Что мы там нарыли, покажи-ка», — махнул я Ушастой рукой.

Дышать было тяжело, лёгкие болели, горели, рана на шее будто расходилась, казалось, что мне всё переломали. Про глотать я не заикался — от каждого глотка раздирало и болело горло до слёз. Сломали гортань, заебись… С другой стороны, я жив и буду жить ещё, а тот ублюдок сдох.

Интересно, он был проклятым? Уж довольно символично звучала его фраза в конце. С другой стороны, движения и мастерство были не отточены, не хватало профессионализма, который нам свойственен, когда даже будучи на грани твои движения ровные и чёткие. И его осведомлённость о моём прибытии наталкивала на определённые мысли.

В толстенной папке, что легла мне на колени, были списки фамилий и суммы, которые, как я подозреваю, они были должны мафии. Было немало всяких интересных записей, мест сходок конкурентов, проколов людей, которыми можно их шантажировать, копий писем, которые так или иначе кидали тень на людей.

А ещё досье, много всяких досье на людей, среди которых при беглом взгляде я даже нашёл человека из секретной службы, кто слишком сильно увлекается выпивкой, и молодую аристократку, которой по душе маленькие мальчики.

— Вы как? — негромко спросила Ушастая, пока я просматривал добычу.

«Нормально».

— Выглядите не очень. И у вас трубка из горла торчит…

Она попыталась вытащить её, но получила по рукам, отдёрнула, недовольно надув губы.

«Идём».

— Вы точно дойдёте? — прищурилась она.

Я покачнулся, стараясь удержать равновесие, после чего ответил:

«Двигаемся».

У нас не слишком много выбора: или мы дойдём, или мы не дойдём. В пригороде нас уже будут ждать наши люди, так что нам просто надо было туда дойти. И, желательно, дойти до того, как половину города перекроют. Учитывая содеянное, теперь за рода возьмутся плотнее. За те рода, что поддерживают корону.

За нас.

Эпилог

Две тени на крыше зашевелились. Ловко спрыгнули на соседнюю, после чего, словно кошки, перебираясь по крышам, двинулись к окраинам. Тихие, едва заметные и бесшумные, как тени, они удалялись от места привала, и никто их не заметил.

Никто, кроме дрона.

Тот бесшумно скользил по небу следом, не теряя их из виду, как тихий хищник на охоте. Собственно, дрон и назывался хищником, так как обычно нёс на себе несколько гранат, которые сбрасывал на головы незадачливым противникам, однако в этот раз его задачи были несколько иные.

— Это он? — негромко спросил мужчина в камуфляже оператора дрона.

Они оба склонились над монитором, на котором было видно два силуэта, скачущих по крышам в сторону пригородов.

— Разглядишь тут с такого расстояния и в темноте. К тому же, я даже не представляю, как определить, он ли это или нет. Разве что спросить у него в лицо.

— Они идут к окраинам?

— Да, там, — оператор постучал по другому экрану, на котором было видно несколько тепловых точек, — их, как понимаю, ждут свои. Десять человек. В принципе, мы можем прямо сейчас…

— Нет.

— Накрыли бы, — закончил тот слегка недовольно. — Всю окраину без шума, а там и их бы встретили.

— Не имеет смысла в лишних трупах, — покачал человек в камуфляже головой. — Этот проклятый…

Он смолк.

Мыслей было столько, что они путались. Слишком многое было поставлено на карту, слишком многие заплатили своей жизнью ради того, чтобы их задание подошло к той точке, на которой оно находится. Когда всё уже почти сделано и решено, оставался лишь последний штрих, самый последний, который должен был определить — ждёт их успех или нет.

И всё упиралось в этого проклятого. Если это он, то многие вопросы и проблемы сойдут на нет.

— Всё, как он и говорил… — пробормотал Босс, глядя на то, как тени скачут с одной крыши на другую. Если бы не та бойня, всё было бы совершенно иначе. А теперь…

Он вздохнул и устало потёр глаза.

— Надо перехватить их до того, как они встретятся со своими.

— В городе?

— Да. Прочеши дронами площадь, найди подходящее место. Придётся действовать без прикрытия с воздуха, поэтому берём Гого и других экзоскелетчиков.

— Если это действительно он, то там будет самая настоящая бойня, Босс. Может успеть весь квартал в труху переработать. Вы знаете, иначе с ним не бывает, — покачал головой оператор, с сомнением глядя на командира.

— Бывает. На острове было совсем не так.

— Там у него не было шансов, вот и спасовал. Но здесь…

— И здесь не оставляйте шансов, — отрезал Босс. —Так или иначе, необходимо выяснить, что это за проклятый. Если не он, то и хрен с ним — ликвидируем. Если тот самый…

— Будет резня.

— Будет что будет. Выполняй приказ.

Он бросил взгляд на экран, где две точки уходили всё дальше и дальше от места преступления. Если один из них именно их клиент, если это тот самый проклятый, значит всё решится очень скоро. Возможно…

Кирико Кири Песнь надежды. Том 5.

Глава 149

— Вы как? — уже в который раз спросила меня Ушастая, пока мы бежали по крышам, уходя всё дальше от зарева пожара.

«Нормально», — показал я знаками.

Нормально настолько, насколько позволяло теперь моё состояние. Сейчас мне меньше всего хотелось носиться по крышам после того, как меня хорошенько побили, с трубкой в горле, которая как будто ломала мне трахею и щитовидный хрящ. Всё тело болит, рёбра болят, мышцы болят — да, это можно было назвать более-менее нормальным состоянием, учитывая тот факт, что я до сих пор двигаюсь.

— Выглядите как бегающий покойник, — вставила она своё ядовитое замечание.

Вместо ответа я показал ей средний палец.

— И что это? — прищурилась Ушастая, сразу почувствовав неладное. — Это меня сейчас завуалированно оскорбили?

Я даже не представлял, как ей сейчас объяснить, что только что послал её куда подальше. Я, конечно, знал язык для глухонемых, да только вряд ли он котируется в этом мире. Поэтому я просто кивнул головой. Ушастая лишь недовольно фыркнула.

— Вот она, благодарность… жалкие люди… — фыркнула она.

Эльфы… А ведь встречаются нормальные, мудрые и отзывчивые, которые смотрят на людей не как на дерьмо, а как на глупых детей, за которыми надо присматривать.

И всё же у Ушастой были причины беспокоиться — мы прошли всего ничего, но благодаря мне успели остановиться раз пять, если не больше. Раньше я бы преодолел это расстояние в полтора, а то и в два раза быстрее, но сейчас был якорем и тормозил нас. И я задыхался: нормально отдышаться через трубочку в горле не мог, из-за чего приходилось тормозить и переводить дух. Оттого со стороны мои хрипы, когда я останавливался, тяжело дыша, выглядели особенно красноречиво.

Мы продолжали прыгать по крышам небогатых районов, где дома стояли слишком близко друг к другу, тенями перебегая широкие дороги и скрываясь в подворотнях от чужих глаз. Проскакивали одну улицу за другой, квартал за кварталом, и в голове я делал для себя пометки на мысленной карте, где мы сейчас и сколько осталось пройти.

И так всё бы и шло, если бы на одной из крыш Ушастая меня неожиданно не остановила. Когда я уже собирался перемахнуть на другую крышу, она схватила меня за руку, замерев на месте, как вкопанная.

В этот момент у меня словно сработал звонок в голове. Не потому что я почувствовал опасность, а на странное поведение Ушастой: я резко пригнулся, схватив её за плечо и дёрнув вниз, заставив сесть — если уж остановилась, то не столбом у всех на виду. И уже потом подумал, а, собственно, из-за чего она замерла.

Я посмотрел вопросительно на Ушастую, но та словно и не заметила этого — её взгляд был устремлён куда-то вдаль. Длинные уши слегка подрагивали, будто локаторы или уши хищника, пытающиеся что-то уловить.

Я и сам прислушался к окружению, но тщетно. Просто город, просто ночной шум. И интуиция тоже молчала, что значило, что я ничего подозрительного не заметил. Конечно, у эльфов слух несколько острее, как и чутьё, но мне кажется, я бы уже должен был заметить хоть что-то.

Прождав, наверное, минуту, чтобы не сбивать Ушастую, я всё же решил её отвлечь. Позволить себе просто так здесь сидеть мы не могли.

«Кого-то заметила?» — спросил я знаками.

Ушастая ответила не сразу. Она словно прислушалась напоследок к окружению, прежде чем медленно ответить.

— М-м-м… нет… Кажется, нет, — тихо ответила она. — Но… Мне кажется, что рядом с нами что-то есть.

«Кто?»

— Не знаю, плохое предчувствие, словно за нами наблюдают… — Ушастая внимательно огляделась. — Мне здесь не нравится. Надо поторапливаться, если хотим выбраться без приключений отсюда.

«Окружают?» — спросил я.

— Нет, но мне неспокойно, — ответила она, внимательно оглядываясь, словно ища что-то взглядом.

Я тоже огляделся, но никого не увидел. Однако это не значило, что я не прислушался к Ушастой. Она эльф, а они удивительно чувствительны к миру, словно на одной волне с окружением. Я мог привести кучу научных доводов, которые слышал, на эту тему, но было достаточно сказать, что их чутьё было на высоком уровне. И сейчас, когда Ушастая в режиме солдата, а не тупой суки, я доверял практически всецело и практически полностью.

«Откуда опасность?» — спросил я знаками, чтобы хотя бы понять направление, откуда можно ждать сюрприз, но Ушастая лишь покачала головой.

— Опасность? Я не скажу, что это опасность. Мне просто неспокойно, — повторила она, поморщившись.

«Тогда нам надо уходить».

— И это мне говорит тот, кто останавливается каждые пять минут, — недовольно фыркнула она, взглянув на меня высокомерно.

Мы не могли просто сидеть здесь и ждать даже сами не зная чего. Такими темпами мы можем просто дождаться стражей порядка, которые решат всё прочесать или перекрыть все бедные кварталы. Был ещё вариант засесть в запасной квартире, однако до неё тоже надо добраться. И я этот вариант отсёк почти сразу. Если Ушастая говорит, что за нами наблюдают, это лишь значит, что нам надо уходить, а не отсиживаться: спрячемся где-нибудь — загоним себя в угол. Пока мы на ногах — у нас есть шанс пробиться.

«Двигаемся», — махнул я рукой.

И мы вновь пошли дальше, только уже куда быстрее, убегая по крышам. Это требовало определённых сил и сноровки от меня после сегодняшнего вечера, но, думаю, переживу как-нибудь. К тому же, оставалось не так уж и много. Стараясь не обращать внимания на ощущения, что лёгкие и горло жжёт, я следовал за Ушастой, которая теперь мне казалась удивительно быстрой.

По моим подсчётам, мы уже должны были выйти за границу возможного оцепления. Теперь нам могли отрезать путь, если только отцепят весь город, что очень навряд ли. Никто не будет так себя выдавать из-за «простого» пожара на складах. Хотя такой поворот пусть и доставит нам хлопот, но будет весьма полезен — сразу поймём, кто крыса.

Остановившись перед очередной улицей, я внимательно окинул её взглядом в оба направления. Если не считать фонового шума города, здесь было абсолютно тихо. И только настороженный вид Ушастой заставил меня повторно внимательно осмотреться.

Нет, чисто. Не знаю, что заставляет её так нервничать, но я просто ничего подозрительного не видел.

«Двигаемся», — махнул я и быстро перебежала улицу. Остановился, огляделся, после чего махнул Ушастой. Та тенью промчалась по плохо освещённой дороге и через пару секунд уже стояла около меня.

«Почти на месте», — указал я на двор, где можно было забраться на крыши.

— Ещё две пары кварталов, — фыркнула Ушастая нерадостно. — Не помрёте? С вашей смертью я смогу вернуться обратно.

Шутит. В своём стиле.

В ответ я изобразил пинок. Ушастая сморщилась и буркнула:

— Меня никто не ценит. Только и делают, что пинают…

«Двигаемся», — кивнул я на проулок.

Ушастая кивнула, недовольно зыркнув на меня, скорее уже по привычке…

И её не стало рядом со мной.

Первое и единственное правило — не оставляй шансов. Поэтому, когда всё произошло, я даже не успел ничего предпринять. Вот стояла Ушастая, а вот её просто отбросило, и только лёгкий свист с дуновением ветерка подсказали, что что-то пронеслось прямо рядом со мной.

Эльфийка, только и успев пискнуть, кубарем прокатилась по земле и оказалась практически упакована в толстую сетку, которой часто пользовались для отлова диких животных. Моя реакция была практически мгновенной, но даже с ней я ничего не успел сделать.

Моя рука только успела коснуться рукояти револьвера, когда в меня врезалась точно такая же сетка и утащила в темноту двора, где я прокатился кубарем по земле, окончательно запутавшись. Но не стал пытаться вырываться и усугублять ситуацию, как делала рядом Ушастая, шипя — создал в руке шар и быстрыми движениями перерезал путы.

Честно, я бы очень удивился, если бы мне дали хотя бы призрачный шанс уйти. Это была словно отчаянная попытка сопротивляться, когда всё уже кончено. К тому же, как я и говорил, никогда нельзя оставлять шансов противнику.

Я было дёрнулся в сторону, но почти сразу почувствовал с десяток уколов со всех сторон. Запнулся, чувствуя, как немеет всё тело, как мышцы становятся тяжелее. Сознание начало утекать так же быстро, как если бы я вдохнул полной грудью какой-нибудь химии из анестезиологического аппарата.

Могу сказать только одно: ну хоть чему-то этих ублюдков из Организации учат встречи со мной.

В этот раз они действовали наверняка. Уёбки…

***

В этом возрождении мне несказанно везло. Уже второй раз за время проживания в этом мире я оказывался схвачен. Раньше, если такое и случалось, ограничивалось одним разом — второго раза обычно не наступало. И то, даже попасть вот так в плен надо было умудриться, так как я практически всегда был на передовой, а там в плен не берут. Срежет случайная очередь, и дело с концом.

А здесь же…

Веки открывались нехотя, лениво, будто требовали поспать подольше. Явно сказывалась химия, которой они накачивали свои дротики. Было лениво и… хорошо. Какие-то тёплые ощущения во всём теле, будто я окунулся в тёплую воду и полностью расслабился. Состояние лишь подталкивало Если честно, мне даже не хотелось просыпаться, не хотелось бороться, сопротивляться. Хотелось просто вот так оставаться в этом тёплом и уютном мирке…

И всё же с трудом я открыл глаза.

Да, я сидел. Сидел на стуле, по классике жанра со связанными за спиной руками в каком-то шатре. Ноги привязаны к ножкам, руки за спинкой стула. Не хватало лишь пакета на голове. Но это, возможно, и не требовалось: любые действия поперёк химии почему-то вызывали неприятные ощущения. Не боль, нет, я вообще не чувствовал, что ранен или меня били, будто был исцелён. Хотелось просто закрыть глаза и вновь уйти в бессознанку, где так хорошо и тепло…

Но меня всё же поймали… хех, вот суки… хотя было бы странно, если бы не поймали. Там, в замке, у меня был эффект неожиданности, они не были готовы к моему появлению, а ведь ещё и эльфы сбоку поджимали. Сейчас же, я уверен, они хорошенько всё обдумали. Хотя что обдумывать? Выбрать двор, где мы пройдём, натыкать побольше стрелков, которым только и надо, что давить на гашетку пневматики, и затаиться.

Организация нас ненавидит не за то, что нас сложно убить — как раз-таки убить нас проблем не составит, если задаться целью и выделить побольше людей (если это не мир, где ты можешь дорасти по силе до бога). Основная сила проклятых не в их умении убивать, а в том, чтобы вычислить. Ведь это может быть кто угодно: от ребёнка до старика.

Но когда вычислили, проблем избавиться от нас не составит. Достаточно лишь побольше стволов, чтобы даже слепые не промахнулись.

Напротив, немного расплываясь, сидел уже знакомый мне мужчина. Босс. Он выглядел так, будто только и смотрел на меня, пока я был в отключке, всё это время. Мы встретились взглядами, и Босс негромко произнёс:

— Существует не больше сотни проклятых. Если быть точным, девяносто семь, если верить данным разведки. О них практически ничего не известно: ни имён, ни фамилий, ни возраста. Собственно, вряд ли это необходимо. Они тени, призраки миров, бывшие. Или, как себя гордо именуют, — он презрительно хмыкнул, — проклятые. Всех вас принято считать угрозой жёлтого уровня, опасные, но не страшнее террористов и диверсантов. И приказано истреблять, как паразитов, всеми доступными способами. Да, вы воскреснете, но так хотя бы от них избавятся в том мире, где обнаружили. Но есть одно-единственное исключение.

Мужчина достал откуда-то из-за спины папку, не сильно толстую, на которой была практически сразу видна чёрная пометка.

— Проклятый. Он единственный отличается от всех, и он единственный заслужил чёрный гриф, которых удостаивались до этого лишь предвестники, боги и несколько неприятных личностей. Его поставили в один ряд с этими существами в степени угрозы содружеству миров. Удивительно, да? Если он попадётся в руки Организации, его даже запрещено убивать. Запрещено убивать, даже если ради его поимки потребуется угробить целую дивизию. Этой чести удостаивались лишь предвестники, которых тоже бесполезно убивать. Но те и мир на ноль могут помножить. Думаю, не надо говорить, кого я подразумеваю, верно?

— Я не Резня, — покачал я головой.

Босс лишь усмехнулся.

— А я не работаю на Организацию, ага, — подался он вперёд, облокотившись локтями в колени. — Сначала я засомневался, но потом стоило просто поднять всё о тебе, как это стало очевидно. Ты слишком выделяешься на фоне всех остальных, чтобы спутать тебя с другим сбродом. Хотя знаешь, я думал, что это будет сложнее. Обычно встречи с тобой заканчиваются грёбанной бойней и приходится постараться, чтобы выкурить тебя. В прошлый раз Организация потеряла тринадцать человек из группы охотников. И в этот раз я ожидал как минимум погром, как на том острове. Подготовил дронов, глушилки, десяток экзосклетчиков, людей везде расставил. А всего-то нужна была пара охотничьих сетей и транквилизаторы. Всё оказалось проще, чем я думал — то ли мир не из тех, в которых ты силён, то ли удача на нашей стороне.

— В следующий раз я постараюсь получше. Обещаю. Чтобы не разочаровывать вас, — ответил я.

— Вряд ли.

— Не будь так уверен.

— Но я уверен. Я уже знаю, как всё будет, — усмехнулся Босс.

— И как же всё будет?

Я уже не видел смысла скрывать, кто я. Босс знал, с кем имеет дело, у них наверняка было на меня досье с каким-нибудь психологическим портретом или какой-нибудь датчик, что мог обнаружить конкретно мою душу. Я не знал обо всех изобретениях, что хранились у них в закромах, но уверен, что нечто подобное можно было найти.

Сейчас я лишь пытался прожечь верёвки, которыми мне связали руки. Но именно, что пытался, так как материал просто не поддавался. Пусть на ощупь это и была синтетика, она банально не плавилась даже от энергетических шаров, которые я удерживал несколько минут. Обжёг свои руки, но даже не оплавил хотя бы немного верёвки. Ненавижу этих обмудков с их технологиями.

— Знаешь, что тебя ждёт, Резня? — негромко продолжил Босс. И, не дождавшись ответа, продолжил. — Криокамера. Это единственный способ бороться с вами. Вас бесполезно мочить — завалил здесь, вы объявились там. Завалили там — вы уже здесь. Смерть для вас как перезагрузка. А вот криокамера — это да. Не смерть, но и не жизнь. Идеальный способ бороться против таких, как вы.

Криокамера? Я знал места пострашнее криокамеры. Учитывая, что в этой войне в любом случае будет или победитель, или проигравший, меня рано или поздно выпустят из морозилки, и для меня даже тысячелетия покажутся лишь парой часов от силы.

Видимо, моё отношение к подобному Босс и прочитал в моих глазах.

— Да, не самое страшное наказания для того, кого обвиняют в преступлении против человечества и содружества миров. Но расстрел для вас как шутка, пытки, как временное неудобство. С вами, в принципе, невозможно бороться иначе. Конкретно против тебя, Резня, невозможно бороться иначе. Но есть один момент, о котором я хотел бы с тобой поговорить…

Чего я ожидал в этот момент? Да чего угодно, если честно — от пыток и избиений до того, что меня прямо здесь и сейчас запечатают в камеру.

Чего угодно, кроме того, что меня освободят.

Босс просто встал, медленно обошёл мой стул, после чего я почувствовал, как верёвки ослабли.

Я с трудом удержался, чтобы не вскочить и не свернуть ему шею, а потом попытаться прорваться. Удержал здравый смысл: если тебя освобождают, значит, явно не боятся того, что ты можешь их здесь же и грохнуть. Это значит, что могут грохнуть тебя здесь и сейчас. А я меньше всего хотел сдохнуть после того, как пережил сраное второе пленение.

К тому же, у меня были вопросы.

Я молча проводил Босса взглядом обратно до его стула, потирая кисти рук.

— Я предлагаю тебе помощь, Резня, — негромко произнёс он.

Глава 150

Я бы, наверное, поперхнулся собственными слюнями от неожиданности, если бы не ждал чего-то подобного от Босса. Поймать опасного противника, притащить в лагерь и освободить, после чего вести едва ли не дружеские беседы. Как бы всё было более чем очевидно.

Тишину, которая повисла после его слов, нарушил первым я.

— С чего вдруг Организация предлагает помощь военному преступнику?

Но ответ я знал. Я не был сильно силён в интригах и прочей околесице, однако мне хватало мозгов понять, что всегда и везде в любой политике самым главным было умение быстро переобуться. Сегодня мы враги, а завтра друзья. И вопрос зачем тоже не стоял — когда тебе предлагают услугу, то ожидают, что ответишь тем же. Но, зная Организацию, плата могла оказаться слишком высокой.

— Скажем так, — вздохнул Босс, — есть вопросы, где может понадобиться твоё участие, Резня.

— Что-то подсказывает, что такая помощь будет не лучше того, что меня засунут в морозильник, — поморщился я. — Какова плата?

— Помощь. Одна-единственная миссия с твоей стороны, — пожал он плечами.

— Точнее.

— Не могу сказать, пока не согласишься.

— Нет, — тут же отрезал я, не задумываясь ни секунды. Если тебе не говорят о плате, то, значит, она будет непомерной. — Я догадываюсь, что вам нужно, и мой ответ — нет. Можете казнить, пытать или замораживать, мне плевать. Можете пытать на глазах эльфийку, мой ответ останется прежним.

— Даже не удивлён, если честно, — спокойно ответил Босс.

Он извлёк небольшой конверт, после чего бросил его мне на колени. Намёк был понятен без разговоров — мне предлагали его открыть. Я с подозрением бросил на него взгляд, после чего взял конверт в руки, быстрым движением оторвал верхнюю часть и высыпал на ладонь содержимое. То были небольшой солдатский жетон и передатчик, которым пользовались в Организации и который я в прошлый раз забрал у одного из их солдат. Небольшой, работающий по принципу разделения частиц практически на любой дистанции.

Что касается жетона — небольшого овального куска металла, он привлёк больше моего внимания. На нём, потёртом и старом, было выштампован номер и краткий позывной.

«Фантом».

Ни имени, ни фамилии, ничего. Просто номер и позывной. Почему-то, глядя на него, я почувствовал тревогу. Зачем он дал мне это? «Фантом»… Но уже следующие слова многое прояснили.

— Организация не прощает предателей, — негромко произнёс Босс. — Для неё ты личный враг, и у меня довольно точные приказы насчёт тебя. Однако есть некоторые моменты, из-за которых я всё же не сделаю то, чего от меня требует долг.

— С чего это? — спросил я, бросив на него недоверчивый взгляд.

— Возможно, именно эта встреча и станет тем самым недостающим ключом ко всей истории. Последний штрих, чтобы всё завершить, Резня. Ради него стоило рискнуть. Уверен, что ты поймёшь это. Рано или поздно.

Он медленно вытащил из-за пазухи пистолет, как я понимаю, с транквилизаторами.

— Мы будем готовы помочь тебе, даже если это будет означать вступить в конфронтацию с местными. Убить, уничтожить, захватить — мы пойдём на это, если ты попросишь. Тебе всего-то будет надо лишь связаться с нами по этому передатчику, и мы сделаем всё, что в наших силах.

— Организация запрещает вмешиваться в ход истории других миров, — нахмурился я. — Вас всех в лучшем случае будет ждать тюрьма.

А то и расстрел.

— Ситуация сложная, и иногда приходится нарушать правила ради выполнения задачи. Люди наверху могут сидеть и говорить о правилах войны сколько угодно, но мы-то с тобой знаем, как обстоят дела на самом деле. Приходится кем-то жертвовать, чтобы остальные жили. Если понадобится, мы впишемся в это и поможем, даже если это будет значить устроить здесь мировую войну.

— Какая щедрость… И я буду должен вернуть должок, верно?

— Верно, — кивнул он.

— Где гарантия, что я не пошлю вас после вашей помощи?

— Не пошлёшь, — покачал Босс головой. — Ты не пошлёшь нас и знаешь это. Узнаешь, по крайней мере.

Его уверенность пугала. Пугала даже меня.

— Мой ответ останется прежним, — покачал я головой.

— Как бы то ни было, проклятый…

Он вытянул руку.

— Рано или поздно нас всех будет ждать лишь ад, — вздохнул он и выстрелил.

***

— Надо было скрутить его, — негромко пробормотал помощник после того, как пленников утащили. — Мы столько лет его ловили, столько наших отдали жизни из-за этого ублюдка, а вы… просто его отпускаете?

— Отпускаю, — негромко ответил командир, провожая тело парня взглядом.

— Это измена, командир. Я буду молчать, все будут молчать, но если это всплывёт…

— Плевать. Когда это всплывёт, всё будет кончено, — негромко ответил он.

— Я вас не понимаю. Вы же сами…

— Вам не нужно меня понимать, лейтенант.

— Ваш дед и отец погибли из-за него, — негромко сказал помощник, прекрасно понимая, что касается запретной темы, но тем не менее не в силах промолчать. — И он вернётся. Вернётся подготовленным и тогда уже действительно отыграется на славу.

— Я знаю, что он вернётся. Иначе и быть не может. Но Организация ошибается насчёт него. Сильно ошибается и даже не понимает, с кем имеет дело.

— При всём моём уважении, но вы понимаете? — недоверчиво спросил помощник.

— Да, — командир вздохнул. — В конечном итоге нас всех ждёт ад.

***

— Оружие. Много оружия. Сотни ящиков без маркировки и в три раза больше ружей в них так же без каких-либо маркировок. Я бы сказал, что…

— Ха, прикинь, помощник следователя портового района оприходует малолетнюю дочку своей служанки, — хохотнул Диор, листая листы в папке, которую мы притащили из штаба мафии. — Вот он влетел, конечно…

— Ты меня вообще слушаешь? — нахмурился я, глядя на то, как он с лицом сгорающего от любопытства ребёнка читает о тёмных секретах людей. Причём для меня не совсем понятна его реакция — мужик трахает ребёнка, а он угорает.

— Да-да, немаркированное оружие, продолжай, — кивнул Диор, даже не подняв взгляда.

— Я подозреваю, что там были и револьверы. По моим подсчётам, этого хватило бы, чтобы вооружить около тысячи человек…

— Оказывается, что гувернантка прокурора однажды наняла громил, которые сломали ноги любовнице своего хозяина! — радостным детским голоском воскликнула Суцьиси.

— А как тебе такое? Сынок стражника познал радость первого секса с собакой, на чём его и поймали.

— У меня получше. Какой-то Рудольф работал мужской проституткой.

— Стражник из академии насиловал на протяжении месяца студентку, которая потом отчислилась.

— Хозяин части складов в порту держит в одном из складов подпольный ринг, где дерутся насмерть.

— Капитан баржи приторговывает наркотиками и краденными детьми.

— О! Нойзеры! Они, оказывается, наняли убийц, чтобы разобраться с теми, у кого заняли деньги, но те их и сдали, из-за чего род ещё сильнее сел на крючок! Вот! Вот! А что я говорила, а?! — радостно и гордо взглянула сучка на Диора, словно ребёнок, который доказал взрослому правоту.

— Ну молодец, молодец, признаю, ты многое знаешь, — улыбнулся Диор снисходительно. — Я прикажу подать тебе большой кремовый торт с вишенками.

— Вот так-то!

Я был готов удавить прямо здесь обоих. Диор и Суцьиси устроили самый настоящий цирк, отыгрывая роли заботливого братца и милой девочки и явно наслаждаясь этим представлением друг перед другом. Эти двое настолько спелись, что я даже стал подозревать здесь какой-то сговор, о котором мне не известно.

— Меня хоть кто-то слушает? — устало вздохнул я.

— Там оружия на целое войско, — кивнул Диор.

— И ты его сжёг, — добавила Суцьиси, после чего посмотрела на Диора и доверительным шёпотом на всю комнату добавила. — Тэйлон бывает таким занудой.

— Ты даже не представляешь каким. Это не говоря, что он идиот, — так же шёпотом ответил тот.

— Мне кажется, это было очень грубо. Не стоит говорить столь травмирующую правду при нём, а то вдруг услышит.

И оба смотрят на меня, скалясь.

Меня пугает скорость, с которой Суцьиси нашла общий язык с Диором. Я знал, что ублюдков тянет друг к другу, но как бы она не запудрила ему в реальности мозги. Он, конечно, не идиот, но и Суцьиси занималась подобным не раз. Такие, как она, умеют находить общий язык с абсолютно всеми.

— Амелия, ты отправишься обратно в камеру, если не заткнёшься, — негромко предупредил я гостью. — Диор, харе заниматься хренью и давай перейдём к делу.

— А это и есть дело, Тэйлон, — усмехнулся он, помахав документами. — Мы выясняем, куда можно ударить и чьими услугами можно воспользоваться, чтобы получить преимущество.

— Как по мне, вы занимаетесь хернёй. И вообще, почему она теперь сидит у тебя, словно у себя дома? Она была нашей пленницей.

— Была. Теперь же мы союзники. До первого прокола с её стороны, — бросил он на неё взгляд, в котором на мгновение проскользнул пугающий холод.

— Проколов не будет. К тому же, злобный Тэйлон, я заслужила в вашем поместье тёплую кровать, поэтому и здесь. А ещё я очень умная и хитрая, добрая и отзывчивая, послушная и…

— Шлюховатая, — оборвал я этот бред. Суцьиси сделала вид, что обиделась, но в её глазах я видел смех. Подобное её веселило. — Что дальше, Диор?

— А ты торопишься? Может тогда расскажешь, куда сам запропал, а?

Несмотря на спокойный, немного весёлый тон, я кожей чувствовал, как Диор вцепился в меня взглядом.

Куда я делся после миссии? Я очнулся рядом с Ушастой в сугробе, словно пьяная парочка, которая облокотилась спиной на дерево и уснула. Как выяснилось, мы задержались на двенадцать часов плюс-минус. Я никому так и не рассказал об той встрече, даже Ушастой, которая допытывалась, что же произошло, особенно то, куда делась моя трубка из горла. Единственное, что сама она помнила: сетка, которую в неё бросили, и потом множество уколов, после чего она уснула. Да и кому бы стало лучше, узнай они о том, что здесь находятся мои друзья из другого мира? Диору? Или Суцьиси? Это были не те люди, с которыми можно договориться или как-то повлиять.

И уж тем более я не собирался использовать их предложение, так как это была сделка с дьяволом. Я уже не говорю о Божестве, с которым и так всё непонятно. Речь идёт о том, что плата может оказаться слишком высокой даже для того, кто не боится умереть.

Я умею сопоставлять факты.

Портал, который ведёт в ад, где располагается Шестой Сектор. Практически единственный мост по ту сторону реальности, который существует.

Организация, что рыщет здесь и скорее всего ищет этот самый портал.

И я, который неожиданно нужен им настолько, что Организация готова простить меня за все мои грехи и даже помочь, лишь бы получить ответную услугу.

Можно добавить к этому факт, что я бывал за гранью, и всё становится на свои места. Только появляться там ещё раз мне как-то не сильно хотелось.

Гиблое место и смертельная опасность — не те слова, которые могут описать проблемы, что можно встретить там, где реальности и времени не существует. Появляться там у меня не было никакого желания, так как обратно можно уже и не вернуться.

И жетон…

Перед глазами до сих пор был тот кусочек металла, на котором было выштамповано: «Фантом». Сейчас он всё так же и лежал в конверте, спрятанный в моей комнате от чужих глаз так, чтобы даже, если начнут там рыться, не смогли найти его.

Босс сказал, что я предал Организацию. Едва ли не прямым текстом сказал, что я работал на них или как-то был с ними связан. Я не исключал того факта, что это мог быть обман, попытка как-то повлиять на меня, однако и в пользу этой версии имелись определённые доводы.

Например, зачем я говнил постоянно Божеству, а под конец и вовсе предотвратил прорыв, за что и поплатился личностью? К чему был этот жест альтруизма, когда конец был так близок? Значит ли это, что я в тот момент работал на Организацию и был внедрённый агентом? А потом забыл их и уже работал как внедрённый агент против них? А зачем я вообще присоединился к таким дегенератам, если это правда?

Вопросы, вопросы, вопросы… Одни вопросы и ни единого ответа, что же происходит и что происходило. Одно мне понятно: Организация здесь из-за портала к Шестому Сектору и им нужен проводник.

То есть я.

Что нужно здесь тогда Божеству?

Допустим, только допустим, что Суцьиси оказалась права и меня отпустили. Тогда вопрос с нападающими проклятыми решается: они хотят мести и её получают. Но что делает здесь Суцьиси? Какова её миссия?

— Опять витает в своих мыслях, — вздохнула Суцьиси.

— Я здесь, — качнул я головой. — Я говорил, что они начали оцеплять район и нам пришлось сменить маршрут. Сделали круг и затаились.

— У нас была квартира для того, чтобы затаиться, но там тебя не было.

— Сианс говорила, что за нами хвост, и я просто не стал нас запирать в тупике, — парировал я. — Лучше скажи, что насчёт старшего сына? Под ним ходит секретная служба, если не ошибаюсь, и они прилетели удивительно быстро несмотря на то, что подобным занимается стража. К тому же, они не могли не знать, что есть под городом.

— Видишь ли, в чём проблема, Тэйлон, хотя ты уже и сам наверняка понял — это ни о чём не говорит. Должен он знать? Должен. Но знать и иметь возможность что-то с этим сделать — разные вещи. Кому принадлежит порт, тэрра Амелия? — посмотрел он на Суцьиси.

— Если не ошибаюсь, полностью весь порт под одним из членов совета из рода Рискьей. Он поддерживает младшего сына.

— Вот. Что мы имеем? Младший сын, под которым половина совета и многие шишки. Крыша, которая может противостоять секретной службе. То есть секретная служба может и рада тронуть порт, но ничего не может сделать.

— Тогда это младший сын?

— И опять мимо. Порт принадлежит человеку младшего сына короля, но контрабандой занимается такой род, как Рандомьеры. Может тот кусочек территории взят ими в аренду и туда никто сунуться не может из-за этого? Может род Рискьей в доле? Или вынужден быть в доле из-за давления секретной службы, которая как раз-таки и не трогает склад.

— Но тогда бы младший сын пожаловался…

— Кому? Секретной службе? — усмехнулся Диор.

— Ну тогда бы секретная служба…

— Что сделала? — улыбнулась Суцьиси. — Начала своевольничать, за что совет получил бы преимущество? Тэйлон, кажется, совсем плох в этом.

— Очень, — вздохнул Диор. — Ты не понимаешь. Здесь слишком много всяких тонкостей. Одни других кроют, а некоторые и вовсе на оба фронта работают. И то, что секретная служба так быстро прилетела, может говорить о двух вещах: они охраняли это место и они ждали повода туда вломиться.

— Что им мешало сразу вломиться?

— Крыша. Нужен официальный повод, чтобы самому не подставиться. Это как игра в карты — мухлюй сколько угодно, пока тебя не спалят.

— Ладно, — поднял я обе руки вверх. — Я понял, вопросов нет.

По крайней мере сделали это всё не зря. Сорвали кому бы то ни было планы, и теперь этот кто-то будет вести себя осторожнее, зная, что дело с оружием всплыло, и в ближайшем времени не рискнёт повторно провернуть подобное. А значит, возможная операция, которая наверняка усложнила бы нам жизнь, не состоится.

Плюс получили связи сети пешек, которые паутиной опутывали столицу и позволяли проводить тёмные делишки. В будущем при любой операции подобное будет очень полезным: достать что-то или наоборот, узнать. Да и Рандомьеры потеряли часть своих подпольных сетей.

И ещё подрезали верхушку криминала, из-за чего начнётся грызня за власть. А это значит, что глаза и уши Рандомьеров будут временно им не доступны. Пока всё успокоится, пока они снова постараются поставить там своих, пройдёт немало времени.

И когда мы немного попробовали на зуб Рандомьеров, можно браться за них более плотно. К тому же, у нас есть два нерешённых вопроса.

Принцесса и девчонка Рандомьеров — с ними тоже надо было что-то делать. И если с Асакой, девчонкой из рода Рандомьеров, было ещё более-менее всё понятно, то вот как поступить с принцессой Исси, оставалось вопросом.

Суцьиси говорила, что решит этот вопрос, но как-то мне было неспокойно по этому поводу. Учитывая тот факт, что у нас в заложниках дочь главы королевства, просто отпустить её мы не могли. И чем больше я думал над этим, тем больше склонялся к мысли, как решить этот вопрос раз и навсегда.

Глава 151

Асака Рандомьер.

Младшая дочь великого рода. Двадцать лет, рост: сто семьдесят, тёмно-каштановые волосы. Единственная, кем могли заключить крепкий союз Рандомьеры. Теперь без неё они могли разве что на словах и бумажках договориться, но, как говорил Диор, нет ничего крепче в этом мире, чем кровные узы. Иначе говоря, договаривайся-не договаривайся, а надёжности без кровных уз никаких.

Хотя и с ними тоже не факт.

И казалось бы, девушка была членом великого рода, но то, что я увидел, когда мы привязали её к пыточному столу… несколько не соотносилось с тем, что должно было быть в моём понимании. Девушка выглядела не очень, мягко говоря, и речь не о её внешности. Как раз-таки лицом она вышла.

— Я же говорил, что они больные ублюдки, — хмыкнул Диор. — Ну что, ценишь теперь своего старшого брата?

— Попробовал бы ты сделать мне нечто подобное, я бы тебя живьём закатал в стену, — ответил я, окидывая её тело взглядом.

Всё её тело покрывали шрамы.

В основном небольшие, как от ножа. Сейчас они выглядели как затянувшиеся белесоватые линии, но их количество даже немного пугало. Все её закрытые участки тела, куда могла дотянуться без проблем рука, были покрыты ими. Помимо порезов, здесь были и ожоги, как от сигарет или угольков.

Взглядом пробежался по шрамам на её руках — подобные были характерны для тех, кто пытался вскрыться. Но учитывая, что она до сих пор жива, скорее всего они были лишь для вида.

— Она сама себе их наносила, — заметил я.

— Почему вдруг?

Вместо ответа я отцепил её руку и повернул набок, чтобы показать спину. Та была абсолютно целой.

— И это во-первых. Во-вторых, делал бы это кто-то другой, её бы сразу исцелили, чтобы не оставлять следов. Никому не нужен некрасивый товар. Девчонка сама себя резала и скрывала от других.

— Больная… У них вообще все конченные, я так посмотрю. А тебе рассказывал, что они своих непутёвых деток убивают? Ну, тех, что позорят их, кидают тень на род и так далее?

— Больных, в смысле?

— И больных, и таких, как ты, — усмехнулся он.

Вполне возможно, что у девчонки на этой почве крыша и поехала. Стресс, страхи, и она начала себя порезывать. Причём, судя по следам, все шрамы практически поверхностные: достаточно, чтобы причинить себе боль и успокоиться. Но не хватит, чтобы убить или действительно сильно себе навредить.

Привязав её обратно, мы переглянулись.

— Жалко её? — с улыбкой спросил Диор.

— Мне плевать, — пожал я плечами. — Другое дело, что если у неё настолько неустойчивая психика, может кончится тем, что мы даже приступить к допросу не успеем, а она окончательно рехнётся.

Честно говоря, теперь, когда у нас есть неплохо осведомлённая Суцьиси, ценность Асаки несколько упала. Вряд ли она сведуща в бизнесе своего рода, как чистом, так и теневом. Единственное, что можно было из неё, наверное, извлечь, так это секреты внутри самой семьи, типа где хранятся какие-нибудь интересные вещи или кто и как внутри семьи друг с другом связан.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — спросил Диор.

— Она не сильно-то теперь и нужна, ты об этом?

— Да. Хотя вот как источник информации о том, что происходит внутри семьи, мне кажется, она пригодится, так что вычёркивать её пока рановато.

— Ты мне скажи, что с принцессой будем делать? — напомнил я о ещё одной пленной.

— С ней? Расспросим её. Если откажется сотрудничать — по частям и по лесу. Согласится — посмотрим уже по обстоятельствам. Она наш ключ в данный момент к престолу.

— Ты имел в виду к королевской семье? — посмотрел я на него.

Посмотрел и нахмурился. Диор ответил мне внимательным пронзительным взглядом. Будто пытался прочитать всё, что у меня было на уме и в душе.

— Тэйлон, а ты никогда не думал, что наш род способен на большее? — негромко спросил он, начав издалека.

Мне даже объяснять не надо было, к чему он клонит.

— Можешь не продолжать.

— И не буду. Вижу, что понял. Просто взгляни на ситуацию в свете новых событий. Наш род верой и правдой служил этому старому седому хуесосу, и что? Когда пришёл конец его вольным дням, о нас никто даже не подумал. Всё, забыты все заслуги, мы сами по себе. Как хотим, так и выкручиваемся. А это при условии, что мы всегда были лояльны короне и всячески это показывали.

— Ты знаешь, почему он не может нам помочь.

— И от этого нам станет легче? — усмехнулся он. — Отец этого не понимает, но ты-то мыслишь иначе. Пусть тупой, но понимаешь всё лучше отца. Какой толк в защите того, кто не может защитить тебя? Ну сейчас мы вытащим, рискуя собой, всё на своём горбу, а дальше? А если история повторится, то что? Опять тащить всё на своём горбу потому, что у старика будут связаны руки?

— Это измена.

— Это переворот, а не измена. Во-первых. А во-вторых, только не делай вида, что об этом не думал.

— Отец не оценит, — нахмурился я.

— Да как и все старики, но где отец и где мы? Когда он вернётся, никто уже не будет спрашивать его мнения. Он вообще будет не у дел. Пусть дальше правит своим родом, а мы будем там, у трона.

— Мы должны…

— Придерживаться плана? Ну вот ты сейчас видишь, что нам никто не протянул руки помощи. Какой тогда смысл защищать бесполезный мешок костей?

— Ты это задумал задолго до того, как мы сюда приехали, признайся, — нахмурился я.

— Ну… допустим, я думал об этом, но не видел возможности, а потому не рассматривал как реальный план, — признался он. — Но сейчас у нас всё изменилось. У нас есть принцесса, у нас есть ты, тот, кто ей нравится, у нас есть деньги.

— И?

— И? Ты женишься на ней. Станешь частью семьи и, когда с сыновьями что-то произойдёт, станешь королём.

— А тебе нахрен это? Ты же не будешь у трона, если я женюсь, — прищурился я.

— Кто-то должен будет тебя направлять, брат, — улыбнулся он. — Ты туп в политике и интригах, и тебе нужен будет верный советник, что решит всё за тебя.

— В том числе и править будет за меня.

— Ну чего ты сразу, — отмахнулся он. — Я лишь буду подсказывать тебе, как стоит и не стоит делать. Считай, личный советник.

Или серый кардинал, как таких называли в одном мире. Им не важно показывать власть, им важно этой властью обладать, даже если они всю оставшуюся жизнь будут в тени.

— Тухло пахнет.

— Власть не пахнет, брат. По правде говоря, я бы и сам попробовал подойти к Исциниэнте, но недавно мне Амелия нашептала, что та хорошо к тебе относится и дышит не так уж и ровно, когда ты рядом. А значит, и шансов у тебя разыграть «похищенную и влюблённую» больше, как и подтолкнуть её на нашу сторону, — его губы растянулись в хитрожопой улыбке.

— У меня уже есть жена.

— Хуй с ушастой. Вообще без разницы. В крайнем случае будешь по очереди трахать то одну принцессу, то другую. Тебе-то какая разница. Наоборот, считай, плюс. Подумай об этом, Тэйлон, я серьёзно. Мы можем продолжать сраться, но мы прикрываем друг друга…

— Даже не говори мне про прикрываем, — негромко произнёс я.

— Я уже извинился за тот раз.

— Давай начистоту, — сказал я, глядя ему в глаза. — Я не верю тебе.

И нет гарантии, что когда я стану кем там… королём, он не убьёт меня с Исси и не займёт место правителя, как ближайший родственник. Он играет скользко, он не смотрит по сторонам, когда идёт к своей цели. И может я слабоват в интригах и политике, но я чувствую опасных личностей. Диор хуже, чем те же наёмные убийцы, так как даже будучи всегда на глазах, будет бить в спину.

— А зря.

— Придерживаемся плана, Диор. Не играй с огнём.

— Подумай над этим, Тэйлон. Сейчас королевство никому не принадлежит, а может стать нашим. Один думает, другой делает. И принцесска является к этому ключом.

В этот момент девушка перед нами зашевелилась. Медленно, нехотя, сонно она начала вошкаться, словно нежилась на кровати. Я бросил взгляд на Диора, после чего взял в руки тряпичную маску. Незачем светить лицом. Один раз уже снял её не вовремя, так теперь у нас в соседней камере спящая красавица.

Асака медленно открыла глаза, пожмурилась, проморгалась, потянула руку к лицу и скрипнула подлокотником. Слегка удивлённо повернула голову к руке, слабо подёргала ею, после чего посмотрела на другую руку и тоже подёргала ею.

И только после этого обратила на нас внимание. Посмотрела каким-то странным мутным взглядом, после чего улыбнулась во все тридцать два зуба и захихикала.

Я переглянулся с Диором. У меня появились сомнения, что у нас что-нибудь выйдет. Она казалась абсолютно ненормальной.

— Асака, — негромко позвал я девушку, сделав голос пониже, чем он был у меня.

Она не ответила. Просто смотрела на нас и хихикала, как умалишённая.

— Может стоит немного взбодрить её? — спросил Диор таким же низким голосом. В этом мире не было микрофонов, так что оставалось самому изменять голос. Можно было заместо нас пригласить кого-то другого, конечно, но допросы подобных людей лучше вести самому. К тому же, вряд ли она сможет кому-то что-то рассказать.

— Боюсь, что ей вряд ли это поможет, — покачал я головой.

К тому моменту Асака уже хохотала на всё подземелье. Кажется, девчонка окончательно поехала…

Я пощёлкал перед её лицом пальцами, после чего отвесил пощёчину. Её голова дёрнулась, и она наконец заткнулась, однако улыбаться не перестала несмотря на то, что приложил я её неслабо. Из уголка губ стекала струйка крови.

Было ли мне жалко её? Можно зайти с другой стороны — было бы жалко им Сильвию, довези они её? И конкретно этой девушке, узнай она о моей сестре? Что-то я сомневаюсь. И что бы они с ней сделали?

Война есть война, и на ней нет места жалости. Врагов надо истреблять — это единственное правило. Они не на нашей стороне, а значит, против нас. К тому же, я знал забавный факт: женщин всегда более жалко, чем мужчин, хотя разницы между ними нет. Поэтому было логично предположить, что девушку допрашивать будет сложнее.

Но это всё равно не проблема. Один интересный и многогранный человек многому меня обучил. Особенно мне впечатались его слова про то, что мы не пытаем, мы работаем над объектом. Мы не делаем больно, мы выполняем манипуляции медицинского характера. Перед нами не человек — перед намиобъект.

Не сказать, что от этого пытать было приятнее, но подобное помогало абстрагироваться от происходящего. Естественно, что для любителей поделать больно подобное было лишним, но я часто пользовался его советами, когда возникала необходимость.

И это, в конечном итоге, была не девушка. Это был объект, который надо допросить, у которого нет пола, нет фамилии, истории и нет чувств. Это объект.

И как при работе с любым объектом, для начала надо было понять одну вещь: имеет ли смысл вообще над ним работать, будет ли толк или это превратится в пытки ради пыток. Потому что, глядя на Асаку, я сомневался в её адекватности.

— Ты понимаешь, что я тебе говорю? — негромко спросил я.

— Я понимаю. Я всё понимаю, хи-хи-хи-хи-хи…

— Как тебя зовут?

— Асака. Я Асака, дочка рода Рандомьеров. А ты? Кем будешь ты? Вы пришли меня распутать? Запутать? Перепутать? Ахахахахахахахахахаха…

Она вновь расхохоталась на всё подземелье. Она не выглядела напуганной, от неё не чувствовалось страха. Девчонка будто попала на аттракцион.

Ещё одна пощёчина, и её нижняя губа начала раздуваться.

— Твой род…

— Мой род?

Пощёчина.

— Вы хотели похитить одну девушку…

— Меня?

Пощёчина.

— А почему ты бьёшь только правой? Знаешь, ты правша, да? А я левша. Ну левая рука, хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи… Я, кстати, люблю грибы.

— Да по тебе видно, — фыркнул брезгливо Диор.

— Правда? Ты тоже любишь грибы?

Я просадил ей ещё одну пощёчину, но реакции было ноль — Асака вновь рассмеялась. Она будто бы и не замечает того, что её бьют. А учитывая то, что девушка вся изрезана, у меня появилось подозрение, что у неё и вовсе не все дома.

Чтобы проверить свою теорию, я схватил шило и без колебаний воткнул его прямо в ногу. Реакция была мгновенной: Асака вскрикнула, дёрнулась и расплакалась, как маленький ребёнок. При этом продолжала истерически хихикать, словно у неё была истерика.

— Эй… больно же, ахахахахахахаха… — сквозь слёзы и скулёж рассмеялась она. Это больше походило на истерику, когда человек плачет и смеётся. К тому же…

Я прижал её голову к подголовнику и внимательно взглянул девушке в глаза. Зрачки были расширены, будто она недавно действительно поела волшебных грибов. Хотя такой реакции от снотворного быть не должно.

— Она сумасшедшая, — негромко произнёс я, отпустив голову девчонки.

— Может она притворяется, — прищурился Диор, по крайней мере я видел это через прорезь его маски.

— Ага. А как тебе это?

Я выдернул шило из одной ноги и воткнул в другую. Асака вскрикнула и рассмеялась, как ненормальная.

Я не был профи в этом деле, однако реакция явно не соответствовала той, которая должна была быть. Перед нами была обычная девчонка, которая вряд ли смогла бы так хорошо отыграть ненормальную. Многие мужики, взрослые, которые могли держать себя в руках, всё равно не смогли бы отыграть настолько правдоподобно, как эта.

От неё буквально исходила эта аура сумасшествия, как от Диора исходила временами аура, которая буквально подавляла. Не хочется признаваться, но от её сумасшедшего смеха у меня были мурашки, а это уже говорит о многом. Приплюсовать сюда её шрамы как признак членовредительства, и её состояние становится очевидным.

— Пойдём, выйдем, — кивнул я на дверь и уже в коридоре продолжил. — У неё расширены зрачки. Это бывает в трёх случаях: при боли, при наркотиках и при больной голове.

— Ты ей воткнул шило в ногу, — возмутился Диор. — Если всё, как ты говоришь…

— Да, они расширились, но едва ли сильно. Я сразу заметил, что она будто бы обкуренная по глазам.

— Откуда у тебя такие познание, братец? Спец по грибам?

— Нет, в книжке прочитал, — ответил я и поморщился. Из-за двери я слышал громкий хохот. — Девчонка плоха, мягко говоря. Не думаю, что имеет смысл её пытать.

— Тебе же её жалко, признайся.

— Ни капельки. Просто я вижу, что она ненормальная. Бесполезно что-либо сейчас делать: она будет нести хрень и смеяться. Это реакция на стресс.

— Что за реакция?

— У многих ненормальных на фоне стресса происходят всякие обострения. Начинают сходить с ума, их состояние ухудшается, и они становятся неадекватными. Надо просто подождать немного, пока её отпустит, и попробовать поговорить с ней.

— А если не поможет? Что тогда?

— Посмотрим по обстоятельствам, — пожал я плечами. — В любом случае, сейчас мы добьёмся только этого.

За дверью раздался внеочередной взрыв хохота.

— Больная… — пробормотал Диор, глядя на дверь.

— Ты сам говорил, что они ненормальные.

— Да я уже понял, но я имел ввиду не то, что они конченные на голову, — Диор говорил настолько брезгливо, будто только одно её существование пачкало его.

— Я теперь думаю, что от неё будет мало толку, — посмотрел я на дверь.

— Нет, будет. Она уж точно должна знать, что у них там творится дома. Тайник какой-нибудь или схрон. Да даже план дома, если уж на то пошло, и расположение охраны. Надо выжать из девчонки по максимуму.

— А что с принцессой делать? — посмотрел я в коридор, где располагалась одна из камер с нашей гостьей.

— Разбудить, что же ещё, — ответил Диор, глядя на меня. — Ты её разбудишь.

— Думаешь, хорошая идея?

— Брат, ты видел её голой. Она пряталась полуголой у тебя в комнате. Она предлагала тебе едва ли не встречаться.

— А ты откуда знаешь?

— Тебе сказать или сам догадаешься, кто мне всё разболтал? — усмехнулся он. — Думаю, кого будет рада увидеть девушка? Подругу или того, перед кем она не стесняется светить задницей? К тому же, Амелия нашептала мне, что наша принцесса не из простых идиоток, так что может что-то у нас и получится.

— Не простых? — не понял я.

— По-твоему, Исциниэнта действительно настолько глупа, как выглядит? — усмехнулся Диор. — Тэйлон, оглянись, в этом мире нет простых людей. Есть тупые, хитрожопые и очень хитрожопые. И быть может наша принцесса ещё поджарит нам всем здесь пятки.

Глава 152

Мы перенесли Исси в самую дальнюю комнату на последнем этаже, предварительно повесив на окна решётки и заколотив их деревом. Вряд ли она будет сильно сговорчива, если обнаружит себя в грязной каменной камере, где гуляет холодный ветер. Пришлось привлечь Суцьиси, чтобы отмыть её — доверить слугам подобное мы не рискнули и на время переселения Её Высочества отправили всех по комнатам, запретив под страхом наказания выходить. Охранять же её дверь поставили всё тех же стражников, кто охранял её в подвале.

Честно говоря, я бы предпочёл, чтобы мы раз и навсегда разошлись каждый своей дорогой. Да, первый мандраж, когда меня буквально парализовало её видом, отпустил, и здравый смысл взял верх над чувствами и гормонами, однако сердце всё равно щемило, когда я смотрел на её лицо. Наверное, только мазохисту будет нравиться подобное.

Оставшись с ней в комнате, дожидаясь пробуждения принцессы по совету Диора, я имел возможность рассмотреть её лицо во всех подробностях и в который раз убедиться, что она отличается от Гелиопсис. Но все мелкие отличия сразу меркли, когда я окидывал её взглядом.

Исси была безмятежна, спокойна и невозмутима, словно какое-то нежное и невинное создание, которое слишком беззащитно перед этим жестоким миром. Хотелось обнять, защитить её от всего, что могло ей угрожать. Хотелось потрогать её, понюхать…

Я одёрнул себя. Атмосфера из-за того, что мы остались наедине, в комнате была странной. Просто смотришь на неё, и что-то в душе практически сразу отзывается. Сложно думать о чём-то, когда она лежит перед тобой, даже не дыша…

В этот момент в голове словно что-то щёлкнуло.

Так. Стоп. А она дышит вообще?

Я нахмурился, приглядевшись к Исси, и не заметил, чтобы её грудная клетка под одеялом ходила.

В этот самый момент меня прошиб холодный пот, и сердце испуганно ёкнуло в груди. Я быстро наклонился к ней, чтобы проверить дыхание…

И блять поймала идиота в клещи сучка.

Эта сучка неожиданно подалась вперёд, обхватила меня руками за шею и выкрикнула: «Попался!». Я испуганно дёрнулся назад, но поскользнулся на отполированном полу и плюхнулся на принцессу сверху. Словно только этого и ожидая, Исси захохотала, резко крутанулась на кровати, видимо, чтобы оказаться сверху, но та закончилась, и мы рухнули на пол.

Через минуту она сидела на краю кровати, потирая затылок, но продолжая безумно улыбаться.

— Да ладно тебе строить недовольную физиономию! Признайся, ты испугался за Её Высочество. Бедная принцесса перестала дышать, и юноша бросился к своей недостижимой любви, чтобы спасти.

Её слова несколько пугали. Пугали тем, насколько она всё просчитала. Сейчас, после слов Диора, и я старался взглянуть на Исси под другим углом, и то, что я видел, мне не нравилось.

— Исси, ты хоть иногда бываешь серьёзной? — я старался скрыть недовольство, но оно буквально сочилось из каждого слова, чем вызывало улыбку у неугомонной принцессы.

— Ой, да ладно тебе, было же забавно. Кстати о забавном... — отмахнулась та и огляделась. — Что-то я не узнаю этого места, Тэйлон. Знаешь, я вроде как помню, что мы встретились с тобой на улице, а потом я, кажется, отключилась…

Она с вопросом посмотрела на меня.

— Ты сейчас в безопасности, — ответил я как можно спокойнее и доверительнее, но она восприняла мои слова совершенно иначе.

— Знаешь, учитывая то, что окна заколочены, а я чувствую лёгкую тяжесть в голове, словно меня заставили уснуть… — она наигранно прикрыла ладонью рот. — Меня похитили… какой ужас!

— Хватит, Исси.

— Ах эта любовь, толкает глупых мальчиков на глупые поступки! — воскликнула она и упала на кровать, раскинув руки в стороны. — Это так романтично! Похищение принцессы из-за любви!

— Исси, успокойся, — повысил я голос.

— О нет! О нет! Что же мне делать?! Отдаться порыву и предложить тебе своё тело или же праведному гневу и защищать свою честь ценой жизни?!

У меня какой-то цирк собирается под крышей.

— Исси, блин, нахер ты вообще сдалась кому-то?!

— Ну тебе же сдалась, — посмотрела она на меня с коварной улыбкой. — Только это, если будешь насиловать меня, предохраняйся, хорошо? А то вдруг что подцеплю ещё… ребёночка, например…

Вот же… сука…

— Ты не могла бы заткнуться, Исси? — негромко произнёс я.

— А я уже молчу, — села она ровно. — Нет, я могу начать кричать. Нахал, насильник, не трожь меня, ты можешь испачкать меня внутри, но тебе не замарать мою честь…

— Да заткнись ты уже, — не выдержал я.

Блин, да Гелиопсис меня в начале точно так же доставала, как и эта! Каков шанс, что её душа попала в это тело?

— Ты такой смешной, когда сердишься.

— То есть я забавен?

— Нет-нет, ты смешон.

Какого, блять, хрена?! Я не пойму, это её похитили или меня? С хрена ли она…

— Ты слишком спокойная для той, кого похитили, — заметил я недовольно.

— Нет, ну меня же не насилуют, не бьют, выделили неплохую комнату, — Исси огляделась. — Я тебя знаю, и ты неплохой парень, так что почему мне волноваться?

— Может тебя могилка за поместьем ждёт.

— Ну, если бы она меня ждала, ты бы сейчас мне об этом не говорил и вряд ли бы караулил мой королевский сон. Кстати, а тебе говорили, что когда ты пытаешься запугать, ты забавен? — улыбнулась она.

— Ты имеешь ввиду смешон? — прищурился я.

— Нет-нет, забавен.

— Это потому что я тебе ещё не угрожаю.

— Ты забавный, — Исси нынешняя ситуация, судя по лицу, совсем не тревожила. — Кстати, что у нас на обед? У меня, если что, аллергия на орехи.

— Послушай.

— Вся в твоём распоряжении, — красноречиво глянула на свою грудь и промежность, после чего добавила. — Почти вся. Всё же я принцесса, я не могу позволить развиваться событиям так быстро.

— Исси…

— Ну ладно, ладно, но только в щёчку.

Я уже устал от неё.

— Я пойду, принесу еды, — вздохнул я, вставая.

— Кстати, а со мной была моя подружка, ты её знаешь, Амелия. Где она? — спросила она, когда я уже выходил.

— В безопасности. Мы вам зла не желаем.

— А то тело, что я видела. Кто это?

— А вот это уже не ваше дело, Ваше Высочество, — отрезал я и закрыл дверь.

Я сейчас подхватил дежавю, словно вернулся обратно в компьютер.

Я спустился на кухню, где суетились служанки, готовясь к ужину. Кто-то носил кастрюли. Кто-то резал овощи. Те, что, видимо, были похуже в готовке, готовили посуду, осторожно вытирая её полотенцем. Единственное, я не заметил миссис Ривингтон, которая обычно всем заправляла.

— Девушки, — привлёк я внимание, хотя здесь большинство были уже женщины.

— Господин Тэйлон, — едва ли не хором поприветствовали они меня. Кто был не занят, поклонились, кто держал что-то в руках или резал, лишь склонили головы, чтобы не отвлекаться.

— Не буду отвлекать от работы. Нужен ужин на одного.

— Это для того загадочного гостя на… — начало была одна из молодых и дурных, как тут же получила подзатыльник от женщины.

— Заткнулась, Ройс, — прошипела та, заставив ту испуганно сжаться, после чего ещё раз поклонилась мне. — Прошу прощения, господин Тэйлон, за неё. Дурная ещё. Быть может у вас есть какие-то предпочтения?

— Без орехов. Что-нибудь лёгкое и вкусное, чтобы не словить несварение желудка…

— Мы вас поняли, — ещё раз поклонилась та и, смерив Ройс строгим взглядом, махнула кому-то рукой. — Мы сейчас всё приготовим.

Я устроился на одном из стульев, наблюдая за тем, как служанки засуетились, спеша поскорее выполнить мой заказ. Даже чаю налили мне, поставив рядом тарелку с печеньем.

Честно говоря, до сих пор не могу привыкнуть. Вернее, я привык, но иногда возникает ощущение, что это всё иллюзия. Что вот глядишь на это всё, на эту жизнь богатых ублюдков, что в ус не дуют и раздувают из богатств ещё больше богатств, не прилагая особых усилий, и думаешь: ведь всё это может исчезнуть по щелчку пальцев. Проснусь где-нибудь опять на поле боя, под шквальным огнём и градом стрел по колено в крови, и этого словно и не бывало.

Это был не страх и не ощущение приближающейся бури. Это было чувство, что мне слегка подобное чуждо. Не могу свыкнуться с тем, что такие вещи, как то же печенье и чай, даются так легко. Что стоит лишь захотеть, и будет у тебя всё, что только душе угодно.

Я покрутил печенье в пальцах, думая над тем, что такого многие во многих мирах даже и не видели. И не увидят. Они будут видеть лишь грязь, синтетическую еду, что снижает продолжительность жизни на сорок процентов, грязные стены и дешёвую электротехнику, которая нихрена не стоит.

— Господин? — позвала меня негромко одна из женщин. — Что-то случилось? Вам не нравится печенье? Мы можем…

— Всё в порядке, — покачал я головой. — Я просто задумался.

— Прошу прощения, — она практически сразу отстала, отойдя от меня.

Да, я столько здесь живу, а всё равно чувствую неловкость, словно не могу привыкнуть к тому, что весь мир вертится вокруг меня.

Не знаю, откуда такие весёлые мысли у меня и чего так тянет на философию, но почему-то мне как-то неуютно здесь.

Я вспомнил, что испытывал такое на дредноуте, который потом попал под раздачу «охотников». Ощущение того, что всё кончится если не жопой, то чем-то схожим. Опять же, скорее всего, из-за Организации, которая рыщет. Их желание попасть за грань ничем хорошим не закончится ни для них самих, ни для других. Если конкретнее — меня.

Я дождался, пока мне подадут поднос с едой, после чего отправился обратно к принцессе.

Застал её, когда она рылась в шкафу.

— Тебя не учили, что рыться в чужих вещах нехорошо? — взглянул я на неё сурово.

— Так я же пленница, а это камера. Значит, надо всё обследовать на наличие возможности сбежать.

— А ты собираешься сбежать?

— Ну попробовать-то стоит! — радостно сообщила она. — Это будет даже интересно, смогу ли я выбраться и добраться до забора или нет. Хотя, по правде говоря, сбегать я бы и не стала. Так, выбралась бы наружу, и всё.

Она села на кровать в позе лотоса, дождавшись, пока я поставлю перед ней поднос.

— Почему не стала? — спросил я, когда она взяла одну из тарелок.

— А зачем? — пожала она плечами. — У меня уже небольшое приключение. Часто ли тебя похищали?

— Не приходилось, — соврал я.

— Ну вот и мне не приходилось. К тому же, интересно, чего вдруг тебе… вернее, кто тебе вдруг потребовался, что ты рискнул пойти на такое. Возможно, сейчас я становлюсь свидетельницей великих событий, что сотрясут всё королевство!

— Ну, одна твоя пропажа уже точно сотрясла всё королевство.

Никто громко о её пропаже не кричал, естественно. Газеты ограничивались скромной пометкой «пропала без вести, скорее всего, погибла». Но вот слухи и разговоры твердили без умолку о том, что принцесса жива, но её похитили.

Строили догадки, кто это мог быть, и варианты были самые разные: от эльфов до самой короны, которая решила избавиться от наследницы, но так, чтобы никто на них не подумал. Иначе говоря, никто не верил, что она мертва.

Собственно, об этом же говорили и поиски секретной службы. Они обыскивали всех, кто был в городе в тот момент. Всех — это рода, которые могли быть причастны к подобному. Диор заверял, что мы вне подозрений, так как причин у нас на подобный поступок просто не было. Зато они плотно взялись за других, особенно тех, кто на севере. Но, как это и бывает в странах, где всё всегда плохо, бюрократия тормозила процесс, и такими темпами они только через год разберутся, что происходит.

И что самое интересное, никто так и не узнал о пропаже дочери Рандомьеров. Кроме них самих, естественно. Не было ни шума, ни попыток разузнать, что произошло. А учитывая тот факт, что мы разгромили их небольшой штаб разведки в столице, поиски и вовсе теперь, скорее всего, встали на месте.

— И то правда, — кивнула Исси, уплетая ужин. — Грядут интересные времена, да?

— Смотря что ты подразумеваешь под интересными временами.

— То, что многое изменится, — пояснила она. — Пропала принцесса, королевство находится не в лучшем состоянии, возможно, у нас сменится власть.

— Тебя это не сильно волнует, — заметил я. — Как-никак, если сместят, то твоего отца.

— А кто сместит? Брат? Старший или младший? — пожала она плечами. — Разница? Семья останется, сменится глава.

— Отца могут убить.

— Могут, — пожала она плечами.

— Вижу, это тебя не сильно волнует.

— Просто… — Исси вздохнула, отложив тарелку, после чего посмотрела на меня. — Как ты думаешь, что для меня изменится, Тэйлон? Мать ничего сделать не сможет. Отец отдаст меня замуж за того, кого выгодно. Придёт старший — отдаст за своего друга. Придёт младший — скорее всего за какого-нибудь полководца, у которого есть армия. Что бы ни случилось, моя участь уже предрешена. У меня не будет свободы, лишь обязательства. Поэтому… да, мне всё равно. Меня поиспользуют и выбросят. Никакой свободы.

— Многие…

— Но я не многие, — отрезала неожиданно холодным голосом Исси. Но сразу поняла, что сказала лишнего, и улыбнулась. — Просто я хочу наслаждаться жизнью, а не пузом какого-нибудь толстого чиновника, за которого меня выдали.

— Может это будет молодой парень.

— Ой, не понял ты ничего, — отмахнулась она. — Вот совсем. Свобода — это…

— Я понял тебя, Исси, может даже лучше любого другого, — ответил я. — Я знаю, что такое свобода. Но я так же знаю, что свобода в первую очередь то, что у тебя внутри. Раб — это не положение, это состояние души.

— То, что у меня внутри… — повторила она за мной. — А мне нравится, как звучит. Тогда, думаю, ты понимаешь меня. Даже сейчас я свободнее, чем когда-либо. Возможно, вы не захотите меня возвращать, так как я могу стать ненужной проблемой, которая принесёт вам вопросы. Поэтому будет куда правильнее от меня избавиться. Например… отпустить.

— Путешествовать?

— Быть свободной, — подмигнула она.

— А если замуж выдадим?

— Да с чего это вдруг?

— А вот. Допустим, чтобы стать частью королевской семьи.

Исси придирчиво окинула меня взглядом.

— Молодоват для меня, но, думаю, пойдёшь, — наигранно небрежно взмахнула она рукой.

— О как. А как же свобода?

— Уверена, что с тобой буду чувствовать себя куда более свободной.

— Вдруг за моего старшего брата выдадут, — подначил я её, но Исси ответила мне той же монетой.

— А ведь твой брат приятный… — задумчиво ответила она, при этом глядя на меня краем глаза. — Знаешь, быть может я бы и согласилась даже… Он такой бодрый, дерзкий и неугомонный. Прямо как я.

— Да, только свои трусы на флагштоке не оставляет.

— Вот один раз стоило Её Величеству оступиться, и всю жизнь будут припоминать, — вздохнула Исси и вернулась к еде.

Теперь я понимаю, о чём говорил Диор.

Взять, к примеру, Суцьиси, что о ней можно сказать? Она прожила не один десяток самых разнообразных жизней, общалась с такими людьми, что кровь стынет в жилах. Её пытали, она пытала и нередко умудрялась выйти сухой из воды там, где это в принципе очень сложно. Поэтому будь это Суцьиси, я бы ни капельки не удивился такому поведению.

Но это была принцесса. Её Высочество Иссисиента. Да, может уже матёрая в интригах, но всё равно девчонка, которой в действительности дальше своего мирка, где все ей улыбаются и где она может подставлять своих подруг, не уходила. Какой бы стойкой личностью внутри она ни была, сколько бы ни пыталась из себя строить, Исси оставалась избалованной девчонкой из высшего общества. Но ведёт себя сейчас настолько уверенно и по-свойски, что разрушает все шаблоны.

Какими бы дети аристократов ни были, они остаются детьми аристократов, которым далеко до хладнокровных и расчётливых людей, которые могут вести себя спокойно даже в плену. Я бы понял, если бы она в начале проявила беспокойство или может испугалась, но Исси реагировала так, будто ничего не происходило. Будто это действительно ещё одно приключение.

И она в этом плане или больна на голову, как и та из подвала, или действительно не так проста, как пытается казаться.

Глава 153

— Убедился? — усмехнулся Диор, глядя на меня. — Не простая девчонка, а?

— Ты имеешь ввиду, что она странно отреагировала?

— Именно. Ты заметил это?

— А тебе откуда знать, как она отреагирует? — прищурился я.

— А я много с её подругой общаюсь, — похвастался он. — Знаешь, сколько интересных вещей можно узнать от той, кто является лучшей подругой?

— Может она тогда и расскажет, кто из принцев перебежчик? — предложил я.

— Не уверен, что она что-то знает.

— Почему вдруг?

— Знаешь, Тэйлон, иногда просто стоит поговорить с людьми, чтобы всё стало понятно. Ты можешь понять, что ребёнок тебя обманывает?

— Зависит от ребёнка, — уклончиво ответил я.

— Да, зависит от того, насколько он хитрый, согласен. С Амелией точно так же: она хитрая сука, которую хочется как отправить от себя подальше, так и держать рядом всегда на виду. Не поймёшь, заливает она тебе в уши или нет, но многие вещи при её помощи приобретают смысл.

— Какой, например? — поинтересовался я.

— Например, тот факт, что недавно горел склад в столице. Склад принадлежал роду Реверклоудов. Помнишь таких?

Я порылся в памяти, пытаясь припомнить такой род. Реверклоуды, Реверклоуды, Реверклоуды…

Да, я помню таких. У них был сын, Ангор, с которым у нас состоялась дуэль. Я помню это, отстрелил ему пулей яйца в самый первый раз, чтобы ублюдку было неповадно. Но, кажется, это было единственным, что я мог сказать об их роде.

— Да, я помню, у них сын, Ангор.

— Да, — кивнул Диор, улыбнувшись. — Ты отстрелил ему яйца. Мне рассказывали.

— Было дело, — усмехнулся я.

— Выл как сучка?

— Скорее пел как соловей, — ответил я, и мы рассмеялись.

Никогда бы не подумал, что мы сможем вот так просто рассмеяться, сидя друг напротив друга. Хотя чего мне удивляться. Иногда даже с самым ублюдочным подонком ты умудряешься найти общий язык и поговорить. В такие моменты кажется, что вот оно, ты наконец понял человека… а через мгновение он превращается обратно в того самого ублюдка, которого ты ненавидишь.

— Ладно, — утёр он глаза ладонью. — К складу. Склад был с продуктами питания — от консервов до овощей. И он сгорел. Обвинили в этом, естественно, наших. Если точнее, Блэскенсов, что они специально сожгли склад, чтобы отомстить Реверклоудам, а заодно освободить место под строительство новых жилых домов. В столицу стекаются люди, а мест становится день ото дня всё меньше и меньше. Цены на недвижимость растут, и есть для этого резон.

— А сделали это Реверклоуды, — догадался я.

Вернее, ошибся я.

— Нет, это сделали, как выяснилось, Чифенстоу.

Я знал тот род. Он занимался продуктами. Сельскохозяйственный сектор практически полностью был под ним.

— Чифенстоу?

— Да. Я тоже удивился, но потом мне нашептали, что они слили хорошую партию продуктов Реверклоудам. Слили, но их склады не сильно опустели.

— Продали им подножный корм, иначе говоря?

— Да, но дело не в этом. Они продали дерьма Реверклоудам, после чего сожгли все улики и тем самым создали мнимый дефицит, что пожар, много продуктов, особенно муки, пропало и так далее. Цены начнут подниматься, а у тех этого добра полные склады. Они ничего не потеряли, так ещё и продадут втридорога.

— Это тебе Амелия нашептала?

— Раскрыла некоторую часть, скажем так, — облокотился Диор на спинку стула, — и всё остальное приобрело смысл. Иначе говоря, Амелия сказала правду. И документы, что ты достал, частично подтвердили её версию. И пока у меня нет резона ей не верить.

— И про принцессу она рассказала тебе тоже много интересного.

— Да, достаточно, чтобы понять, что принцесса не самая простая избалованная личность. Ты же участвовал в её выходках, верно?

— Было дело, — кивнул я.

— Ты знаешь, какой у неё характер. Да и чего она хочет, не так ли?

— Свободы.

— Да уж… — усмехнулся Диор. — Хотя для каждого свобода имеет своё понятие, конечно. Как бы то ни было, мы можем попробовать с ней договориться.

— Ты всё хочешь провернуть план по взятию трона? — негромко спросил я.

— О нет, я лишь буду скромным советником, — покачал он с улыбкой головой. — И да, я всё ещё лелею этот план. Только для него мне нужен будешь ты.

— Принцесса.

— Естественно. Кто ещё уговорит её?

— Я уже высказывался на эту тему.

— И я повторно предлагаю тебе. Престол, власть, всё королевство. Больше никто не вытрет об тебя ноги…

— Об меня и так никто не вытирает ноги, — заметил я.

— Ты будешь способен сделать всё, что хочешь. С моей помощью, естественно. Больше ни лизания задниц, ни глубоких поклонов. Никогда не будет вот этого дерьма, когда нас едва ли не рвут на части, а мы, всегда преданные королю, вынуждены будем опираться на свои неполные силы и ещё следить за тем, как бы слишком сильно им не ответить. Ты будешь сам себе хозяин.

Сам себе хозяин…

Его слова словно эхом прошлись по моей голове, так как попали если не в точку, то рядом с ней. И хитрожопый ублюдок это заметил.

— Ты будешь свободен делать то, что хочешь, Тэйлон. Конечно, советуясь со мной, но надо понимать, что именно с тобой я буду иметь власть. И без тебя я стану никем, а значит, ты мне будешь нужен. Но ты сам станешь хозяином своей судьбы.

— Мне это не интересно, — ответил я твёрдо, но улыбка Диора стала лишь шире.

— Кто-то говорит, что свобода — это отсутствие обязательств. Кто-то, что это деньги. Но свобода — это власть. Власть над другими, возможность диктовать свои условия. Мы вдвоём сдвинем горы…

— Нет, — твёрже произнёс я.

— Время отца прошло. Время всех этих стариков прошло, Тэйлон. Настала эра молодых. Нам не надо предсказывать будущее, нам надо его создавать.

— Отвали, Диор. У нас есть план…

— И Исциниэнта будет твоей, — негромко сказал он.

Повисла тишина.

Ублюдок зарывался и лез туда, куда его не просят, но Диор был хорошим переговорщиком. Он бил туда, куда следует, задевая то, что нужно.

— Исциниэнта. Я не буду врать — мне рассказала Амелия, как ты на неё смотришь. Смотришь, будто боишься больше никогда её не увидеть вновь.

— Заткнись, Диор, — повторил я.

— Соглашайся, и она будет твоей. Никто и никогда уже не разлучит вас. Она будет в твоей власти, и не думаю, что принцесса будет против. Тебе никто не скажет: женись на той или трахни ту.

— Диор, я серьёзно, — уже тише произнёс я. — Заканчивай.

— Прости-прости, — поднял он руки вверх. — Я просто хотел, чтобы ты понял, что перед тобой открыто.

— Я знаю, что передо мной открыто, — ответил я. — И даже если так, она не согласится…

— Она будет свободна, — с нажимом произнёс Диор. — Она будет той, кем хотела стать. Взгляни на Исциниэнту, Тэйлон. Она получит свободу. Она станет королевой и буде вольна хоть голой бегать, хоть по миру путешествовать!

— Ей нахрен не нужна власть.

— Ты так считаешь? Ты смотришь на неё и видишь кого? Шебутную девчонку? Веселячку? Непоседу? А сказать, кого я вижу? Опасную анархичку, у которой безобидные шутки граничат с безумием. По сравнению с ней ты просто пушистый комочек меха. Девчонка ещё не раскрыла всех своих талантов, но когда она действительно окажется в западне, все её таланты пойдут уже в деструктивное русло. У тебя есть шанс получить прекрасную девушку, которая готова веселиться и трахаться. Но мы можем получить пиздец в кубе.

— То есть теперь ты предлагаешь мне пойти на миссию ради неё?

— Я говорю тебе, какие у нас сейчас преимущества, — подался Диор вперёд. — У нас есть борьба за трон, есть деньги, есть осведомитель и есть девушка, которая будет не против захватить престол и стать ключом к власти!

— А она этого хочет?

— А ты её спроси, — ответил он. — Спроси принцессу, захотела бы она захватить власть, чтобы стать поистине свободной.

Чего бы захотела Исси?

Из того, что я услышал от неё, ей было плевать на свою семью. Как я понимаю, матери уже не было, были только братья, на которых ей было плевать. То же самое она сказала про отца. Девушка, которой плевать на свою семью.

Для аристократов нет ничего необычного в подобном. Нередко дети вырастают такими же циничными, готовыми продать собственную кровь ради силы и рода. Просто принцесса выглядела не такой. Или я не хотел видеть её такой, так как она была слишком похожа на ту, кого я любил.

И всё же я видел, что Диор отчасти прав. Он был… Он был как Суцьиси, не удивительно, что они спелись. Они не видели человека целиком, они видели только его стороны, и чаще всего именно тёмные, гнилые. Они видели только плохое в людях и удивительным образом могли отыскать это практически у каждого.

«Все её таланты пойдут уже в деструктивное русло»…

Весёлая девчонка, которая делала небольшие бомбочки, может пустить свои способности на создание настоящих бомб. Люди удивительным образом ломаются и меняются, превращаясь в таких чудовищ, о которых никто бы даже и не подумал. Ведь та же Суцьиси, как она говорила, раньше даже курицу не могла убить…

Я вышел на улицу подышать свежим воздухом.

Было тихо. Немного порошил с неба снег. Окинув округу взглядом, я направился к озеру через заснеженное поле, которое покрылось уже давно слоем льда.

Диор метко бил.

Свобода. Власть над своей судьбой. Гелиопсис. Я знал, что власть даёт свободу и уже никто тебе ничего не прикажет. Это было заманчиво, если я вдруг останусь в этом мире. Даже если не останусь, защищать род, будучи королём, будет прекрасно, а держать рядом такую, как она…

Я не был жаден до власти, но если она давала возможность воплотить то, чего я хотел, я был готов побороться за неё. И всё же…

Я подошёл ко льду и осторожно наступил на него. Крепкий, толстый, изумрудный и удивительно прозрачный, словно стекло. Единственное, что нарушало его красоту — царапины, словно кто-то на нём катался на коньках…

Я молча лёг на лёд, раскинув руки в стороны, и смотрел в небо. Был так тихо, так хорошо и даже тепло несмотря на то, что я лежал без шапки и перчаток. Просто хотелось немного… посмотреть на небо, которое заволокло облаками. Успокоиться и ни о чём не думать. Просто смотреть, как кружатся снежинки и ложатся на лицо…

Старею.

Эта мысль была словно колокольчиком о новом сообщении в компьютере.

Я старею. Или мир этот изменяет меня, старит, заставляя смотреть на ситуацию иначе. Раньше я бы пришёл и косил всех налево и направо. Я бы не сомневался и не раздумывал. Я бы убивал. Убивал, убивал, убивал. Тупо, бездумно, без сомнений.

А сейчас, словно инвалид, просто лежу и смотрю в небо.

Как же я низко пал… или наоборот, эволюционировал.

И всё равно, лёжа на льду, под лёгким снегом в такой тишине — было что-то в этом хорошее. Не та тишина, когда ты сутками сидишь в сугробе со снайперской винтовкой или сидишь в засаде, чтобы подорвать колонну. А именно лежать и наслаждаться тишиной и спокойствием, просто ни о чём не думая.

Правда, долежать вот так спокойно мне было не суждено.

Я уже закрыл глаза, наслаждаясь покоем, когда вокруг послышались шаги. Много шагов. И хихиканье. Через закрытые веки я увидел, как потемнело, словно на лицо легла тень, и через мгновение мне на рожу начали сыпать снег.

Сыпать и хихикать.

Я поморщился, недовольно приоткрыв глаза, чтобы стать свидетелем, как меня окружили молодые девчонки. Вот эти прохвостки, что тогда у меня на кровати дрыхли, сейчас стояли надо мной, сыпали мне на лицо снег и хихикали.

— Вот же сучки… — пробормотал я, и те с дружным радостным ором тут же разбежались кто куда. Они словно просили: побегайте за нами.

Могу сказать, что одну я всё же догнал. Та с весёлым визгом пыталась выбраться: брыкалась, пищала, дёргала руками и ногами, пока я просто не свалился с ней в снег и не подмял её под себя. Девчонка с карими глазами и тёмными волосами смеялась, даже не представляя, что этот смех может застыть у неё на губах, если я того захочу.

Но мысль исчезла так же быстро, как и появилась.

Девчонки, как это ни странно, грели мне душу своим смехом и криками. Словно оживляли мир и прогоняли эту хандру с души.

Стоило мне свалить и придавить смеющуюся девчонку к земле, как на меня буквально гурьбой навалились другие, гогоча, толкаясь и кидаясь снегом. Словно воробьи-убийцы налетели, чтобы заклевать меня. Началась борьба, отчаянная и беспощадная, где я, естественно, всех переборол.

Бросал визжащих пигалиц в снег, подбрасывал их вверх. Одну раскрутил за ноги и выбросил в сугроб. Кого-то бросил в снег с прогибом, кого-то просто толкал. Они не останавливались: вылезая из сугробов и смеясь, все в снегу, отплёвываясь, они раз за разом штурмовали меня, пока не побороли.

Навалились дружно, схватили за руки и сели на ноги, не позволяя встать, после чего две принялись натягивать мне шапку на голову.

— Простынете, господин Тэйлон, — заботливо мне натянули на голову шапку аж две служанки. В конечном итоге я поддался и позволил себя завалить в сугроб. И сейчас меня прижимал едва ли не десяток молодушек, которые думали, что одержали вверх. — Мозг замёрзнет, будете дебилушкой.

— Станете уже женихом не принцессы эльфийской, а нашей Хлины, — хихикнул кто-то, и над озером поднялся самый настоящий ор.

Мне даже перчатки на руки натянули, после чего обмотали вокруг шеи шарф. Поправили зимнее пальто, смахнули снег с лица, после чего подались назад, любуясь своей заботой. Наверное, в красной шапке и варежках с оленями я выглядел ровно так же, как и эти олени. Ну или идиотом.

Хотя сами девчонки выглядели очень довольными своей заботой и даже счастливыми. Так выглядят люди, которые рады служить и, кроме этой службы ничего не знают. С одной стороны, они готовы работать и своей заботой охраняют «своих», даже идти против воли, если тем самым считали, что спасают своих господ. С другой — смотрят глазами преданных питомцев, готовые выполнить любой приказ.

Мне кажется, что я вполне бы мог получить без какого-либо сопротивления безвозмездно любую из них, и они были бы рады просто стать ближе к тому, кому служат.

Нечто подобное было и у солдат, что шли за мной в предпоследней миссии. Однако если там взгляды были суровыми, полными понимания, что обратной дороги не будет, у девушек же взгляд был ясный, чистый, полный неомрачённого желания жить и преданности. Просто чистые девушки с не самыми чистыми мыслишками, которые знали только спокойную, рутинную и ничем не омрачённую жизнь.

— Вы прямо как моя мама… — пробормотал я, поправляя шапку.

— Ну кто-то должен заботиться о господине, — ответила одна из них, и пигалицы закивали головой. — Вы наш, господин Тэйлон, потому мы должны хранить вас. Вы нас охраняете, мы вас храним.

— И пусть вы повзрослели, за вами нужен глаз да глаз, — кивнула другая.

— Вы уже для меня как семья прямо.

Девушки переглянулись, после чего одна из них радостно подскочила:

— Позволите представиться, — поклонилась она, как в театре. — Я Тинен Бранье, новоиспечённая дочь нашего великого рода.

— А я Колира Бранье, — подскочила другая. — Почти самая старшая из всех окружающих меня клух и самая прекрасная.

Поднялся ор, и Колиру со смехом быстро повалили в снег. Началась весёлая потасовка, которая кончилась тем, что в поле образовалась куча девчачьих тел, которые просто понапрыгали друг на друга.

Даже я сверху напрыгнул на эту кучу, но поднялся такой визг, что я всех раздавлю, что пришлось слезть.

— Хорошие вы… — вздохнул я, чем заставил их всех переглянуться.

— Да, мы хорошие, — едва ли не хором ответили они мне, а потом, не сговариваясь, набросились на меня сверху, просто погребя под собой. Меня даже кто-то в губы чмокнул под общий смех и радостные вопли, словно им только и нужно было, что пообниматься с кем-нибудь.

И лишь после того, как все слезли, женская братия раскрыла тайну своего появления.

— А мы на коньках пришли кататься, — подняла одна из них два массивных агрегата на шнурках с железными дугами. — Хотите с нами?

Глава 154

Я знал, что такое коньки. Уже несколько раз сталкивался с ними в других мирах, только зачастую их использовали для быстрого перемещения, а не для игр. Но видя, как девушки радостно выглядят, предположу, что у них это излюбленное занятие зимой. К тому же, они все принесли с собой коньки, как погляжу.

— Я не умею кататься, — ответил я.

Я действительно как-то ни разу не катался на них. Я умел ездить на лыжах, ходить на снегоступах, но на коньках как-то не приходилось.

— Так это не проблема! — воскликнула одна из них, хлопнув в ладоши. — Вуй!

Одна из служанок, радостно кивнув, бросилась к поместью и уже через пять минут вернулась с дополнительной парой. К этому моменту женский батальон уже успел обуться и выйти на лёд, где они рассекали ледяную гладь, выбивая лезвиями коньков ледяное крошево. Судя по всему, им было весело.

— Позвольте, я помогу, — присела у моих ног та самая Вуй.

Честно говоря, я даже не мог сказать, кто из них кто. Все они были в шапках, шарфах, стараясь укутаться как можно плотнее, и не было возможности разобраться, кто есть кто. Некоторых я, конечно, узнал: Дину, Палию, Ройс, что вчера задавала неудобные вопросы на кухне. Но часть даже узнать было сложно.

— Готово!

Стоило служанке объявить, как к краю озера съехались все остальные.

— У вас получится!

— Идите к нам!

— Господин Тэйлон, давайте!

Они задорно кричали, маша мне руками и предлагая присоединиться к ним. Но стоило мне ступить на лёд, как ноги в этих коньках просто скользнули вперёд, и я упал на задницу под общий смех. А уже через мгновение ко мне потянулись руки и дёрнули меня обратно на ноги.

— Встаньте ровно! — скомандовала одна из них. — Ноги крепче! И… раз!

Вся эта шумная компания, подхватив меня за руки и толкая в спину, принялась разгонять меня на льду. Хором выкрикивая «Раз», они поймали одинаковый темп, и под конец мне в лицо уже бил морозный ветер. А потом они дружно, как по команде, разъехалась в стороны, и я покатился вперёд.

Катился, надо сказать, не очень долго. Неудачно переложил вес, почувствовал, как коньки уезжают вперёд, сделал какой-то странный пируэт ногами, словно пытался кого-то пнуть, взмахнул руками и упал на задницу, неплохо так себе всё отбив.

Мне было не весело.

В отличие от стайки девчонок, которые тут же съехались ко мне.

— Почти! Вам ещё есть куда расти, господин Тэйлон.

— Я чувствую себя клоуном в цирке, — недовольно ответил я, вставая.

— Зачем вы так? — расстроенно спросила одна.

— Да-да, зачем? — тут же поддержала другая. Да таким голосом, словно мои слова их действительно задели.

— Мы просто хотим вам помочь научиться кататься. Вы ходите таким грустным вечно.

— И злым. Улыбнитесь! Давайте, ещё раз попробуем. Я тоже часто падала!

— А я нос себе сломала однажды вот так.

— А я зуб выбила! — и та с радостью начала мне демонстрировать отсутствующий клык. — Видите?

— Вам действительно весело вот так кататься? — нахмурился я.

— Но мы же все вместе катаемся, — сказала одна из них.

— А разве вам работать не надо?

— У нас всё закончилось. Генеральная уборка холла, и теперь мы свободны, — похвасталась другая.

Я их и мог только что определять как одна и другая, так как в шапках и одинаковых шубках с толстыми длинными юбками и лосинами они были все на одно лицо.

— Давайте ещё раз! Всё постигается в учении! — воскликнула главная заводила, и меня вновь покатили.

Меня учили до самого вечера, пока солнце не начало заходить за горизонт. Небо потемнело, снега прибавилось, а служанки разошлись не на шутку. Этот ор ездил по льду, гонялся друг за другом, обстреливались снежками и, конечно же, учил меня кататься. А так как я дауном не был и учиться чему-то новому было залогом выживания, к вечеру уже мог вполне уверенно стоять на ногах, хотя те уже чуток ныли от непривычных нагрузок.

Зато пигалицы нашли себе новое развлечение, хватаясь за меня, чтобы я их возил. Несколько раз смеющихся и бойких я просто выбросил в сугроб — разгонялся, несясь к берегу, после чего резко сменял направление, и те с визгом врезались в снег. Иногда они и вовсе начинали хороводом кататься по льду, похожие со стороны на гигантскую сколопендру.

— Не надо туда ехать, — остановила меня укутанная девчонка, в которой я узнал Палию. Она остановила меня, когда я уже пересёк половину озера, направляясь ко второй половине.

— Почему?

— Там лёд очень тонкий, — пояснила она. — Провалитесь, утонете, мы расстроимся. А ведь ещё вылавливать вас придётся!

— Какая забота. Это ты волнуешься, что меня придётся вылавливать или что я утону?

— Ну, одно другому не мешает же, — подняла она палец вверх и ловко сделала круг вокруг меня. Прямо одним движением ноги объехала меня по кругу и остановилась передо мной. — Так что осторожнее, господинТэйлон.

Откуда-то из-за наших спин раздался радостный возглас одной из служанок:

— Смотрите! Палия к господину пристаёт!

И всё, волна была поднята. Девчонки столпились в метрах десяти от нас, дразня подругу.

— Влюбилась! Влюбилась! — начали скандировать они.

— Да ничего подобного! — возмутилась та. — Я лишь хотела предупредить господина, чтобы он близко не подкатывался к тому краю озера.

— Признайся, тебе он нравится! — крикнула одна.

— Да ей хочется ещё раз грудь ему показать!

— Кто-то хочет господина!

— Что же ты постоянно на него смотришь и вызываешься подать ему обед?!

Девчонки обрушили шквал на Палию, заставляя её краснеть так сильно, что это было видно даже сейчас, когда света было мало — её красные щёки и нос пятном выделялись на общем фоне.

— Ничего подобного! — выкрикнула она, но подруг было не остановить.

Я знаю, им было весело, и, скорее всего, они ничего плохого ей не желали, просто дразнили, подшучивали и подначивали. Но на волне веселья вряд ли кто-то понимал, что такое может сильно задеть. Да, шутки шутками, но я сам становился свидетелем, как парни на подобные безобидные вещи реагировали слишком остро, и потом начиналось…

Собственно, под шквалом насмешек и шуток Палия тоже начала злиться.

— Да ничего подобного! Дуры!

— Влюбилась, влюбилась, на пареньке женилась! — проскандировали они под дружный хохот. — Грудь показала — женой себя назвала, к пареньку сбежала!

Я, честно говоря, не знал, чего такого обидного в этом было, но Палию это прямо-таки задело.

— Да конечно! Просто сами на лицо не вышли, вот и завидуете! — крикнула она.

И всё бы ничего, но в этот момент она резко развернулась на месте и полетела стремглав к другому концу озера, хотя буквально до этого предупреждала, что там опасно.

И не успела она проехать и двух десятков метров, как неожиданно просто провалилась с треском вниз. Была, и нет её, только дырка во льду и осталась.

Девчонки, которые до этого скандировали детские кричалки, в ужасе смолкли, тупо пялясь на дыру, где только что была их подруга. Та на мгновение с визгом появилась в дыре, попыталась схватиться за край, слишком сильно навалилась, и лёд вновь треснул под ней. Палия снова ушла под воду.

— Ну круто… — пробормотал я и, сбросив ботинки, к которым крепились коньки, бросился к дыре.

За это время Палия ещё раз или два показалась, визжа и прося о помощи, после чего просто ушла на дно.

Я же, не добегая метров десяти, сбросил с себя штаны и зимнее пальто, после чего лёг на лёд, оттолкнулся и заскользил к краю дыры. Подкатился, бросил взгляд под воду и увидел лишь темноту. Лёд здесь был действительно тонкий, он начинал трещать с характерным хрустом, расходясь в стороны.

Блин… нырять или не рисковать? Спасать или нет?

Я бросил взгляд на дурочек, что столпились с той стороны озера, где было безопасно, совсем стихнув и со страхом глядя на меня. Честно говоря, это и решило всё. Не будь их, я бы, наверное, не стал рисковать, однако находясь под вниманием всех, просто подняться и сказать: «извините, но я рисковать не буду», не позволяли гордость и понимание, что потом мне им в глаза смотреть.

Вот же…

Набрав воздух, я просто соскользнул со льда в дыру.

Ощущения… были незабываемыми, как и всегда. Я знал, каково нырять в ледяную воду, но привыкнуть к подобному просто невозможно. Будто в тело воткнулись разом сотни ножей. Кожу обожгло, голову будто сдавил обруч, тело словно сжалось, и на мгновение у меня аж перехватило дыхание, хотя я и так уже не дышал. Пришлось замереть, так как от такого перепада я едва не вдохнул.

Секунда…

И шок от столь резкого перепада температуры немного отпустил как тело, так и сознание.

А я словно завис над бездной.

Над головой синеватый светящийся лёд и небольшое окошко света прямо над головой, откуда бил затухающий свет дня. Вокруг ледяная синяя вода и абсолютная тишина. А подо мной… где-то там, внизу, был тёмно-синий мрак, будто само озеро и не имело дна.

Тут вообще есть дно-то? И не слишком ли глубоко для озера? К тому же, если здесь тонкий лёд, то обычно это говорит о тёплых водах. Причём в одной части он толстый, а в другой наоборот, тонкий.

Все эти мысли пролетели пулей через сознание.

Я перевернулся вниз головой к бездне и поплыл.

Сердце стучало как сумасшедшее. Сами глазные яблоки замерзали. Кости пальцев болели от таких низких температур. И разве что кожу больше не жгло — я её не чувствовал.

Кажется, я плыл вечность.

Ощущение было такое, что я погружаюсь не в озеро, а в бездну. И где-то через десяток секунд я наконец увидел Палию. Её яркую шапку, которая была словно маячком там, где света почти не было.

Я загрёб, словно лягушонок, руками и ногами, подплывая к ней, пока не достиг наконец дна. Его, погрязшего в тине, было практически не видно из-за отсутствующего света, и казалось, когда отплываешь, что дна будто бы и нет. Забавно…

Но не настолько, чтобы над этим задумываться. Я подхватил девчонку и загрёб обратно к поверхности, молясь, чтобы не сдохнуть нахрен. Взгляд сразу зацепился за яркое пятно света, и я загрёб рукой и обеими ногами. Воздуха-то хватало, я бы ещё мог здесь поплавать при нужде, однако не ровен час, когда мышцы сведёт судорогой.

Гребок, гребок, гребок, и вот, прорубь уже была перед самым носом, когда ногу свело судорогой. И в мгновение ока нога превратилась просто в камень, которая потащила нас на дно. Я, немного охреневший, задёргал другой ногой, стараясь вытолкнуть нас обратно, но мы всё равно шли на дно. Из последний сил я просто отпустил тело девчонки, после чего согнулся калачиком и тупо со всей дури укусил себя за ногу. Укусил так, что прокусил кожу.

И ногу отпустило.

Не играя в джентльмена, я схватил тонущую за волосы и вновь погрёб к дыре во льду. Протянул руку… и с облегчением почувствовал, как ладонь обдало ледяным воздухом.

Схватился за край, подтянулся и наконец вынырнул, выдернув следом за собой за волосы Палию. Жадно глотнул ледяной воздух и закашлялся, не обращая внимания на то, что тело буквально обжигало холодным воздухом. Схватив её под мышки, я сделал несколько попыток выбраться, но лёд упорно продолжал подо мной ломаться, не позволяя выбраться.

С той стороны уже суетились девчонки. Кто-то даже попытался приблизиться, но я лишь махнул рукой:

— Не подходите, блин! — прохрипел я.

А то ещё и вас потом спасать.

Наконец лёд перестал перед нами ломаться. Изрезанными в кровь локтями я смог облокотиться на него, после чего, обхватив Палию под мышки, потащил за собой и выполз на сушу, медленно уползая от проруби подальше.

И только когда нас разделяло метров десять, я начал спасать утопающую.

Я приложил к носу щёку, но, честно говоря, нихрена не почувствовал, так как не чувствовал в принципе кожу. Я и рук с ногами не чувствовал, если уж на то пошло. Поэтому рывками просто начал рвать у неё на груди одежду, освобождая грудную клетку. Порвал всё до самой груди, увидев уже знакомые тёмные соски с ореолами.

Но грудная клетка не двигалась. Совсем не двигалась.

Значит, будем откачивать.

В голове закружились уже знакомые инструкции: два выдоха, тридцать нажатий. В такие моменты я всегда позволял телу самому считывать всё с памяти, вспоминая заученные до автоматизма движения.

Нажатия до хруста в рёбрах, дыхание рот в рот, нажатия, рот в рот — честно говоря, я даже не волновался особо. Нет, мне будет неприятно, если она погибнет, реально грустно. Но я погрущу немного и забуду, если честно. Не хочу выставлять себя циником, но даже сейчас я делал это без какого-либо волнения.

И, возможно, именно эта вкупе с моими действиями дали свой эффект.

Палия неожиданно выгнулась дугой, закашлявшись и отплёвывая воду, после чего повернулась набок, и её вырвало. Однако разлёживаться у нас времени не было. Подхватив её на руки, я вскочил и бросился к поместью, пробежав мимо расступившихся девчонок.

И ведь утонула не кто-то, а опять Палия! Она постоянно то сиськи показывает, то тонет!

***

Палия плакала.

Уже на следующий день придя ко мне, она вытирала слёзы и бормотала слова благодарности, говоря, какой же я молодец. Честно говоря, её слова грели мне душу и тешили самомнение, но я всё же старался держать дистанцию, чтобы она не бросилась целоваться ко мне, потому что потом она явно затребует продолжения.

А одно из правил — никаких отношений с подчинёнными.

Поэтому я ограничился объятиями, ловко и невзначай уйдя от её поцелуя.

Сам же я отогревался едва ли не весь вечер под одеялом с кружкой чая, пытаясь подавить дрожь. Что-что, а тело оказалось совсем уж не закалённым. И это неплохо потом сказалось на мне. Когда Палия была уже на ногах на следующий день, я ещё неделю валялся в кровати с температурой.

И ведь целитель, которого мы наняли, тоже не могла помочь — он могла исцелить повреждения, однако простуду обычную вылечить была не в состоянии. Как говорила, если нет повреждений, то и магия здесь не поможет. Поэтому меня просто опаивали зельями и чаем, растирая какими-то мазями.

Плюсом было то, что меня обхаживали служанки: добрые, от них так и исходило душевное тепло. Каждая буквально нянчилась со мной. И пусть подобное было мне не по душе, всё же ощущать заботу было приятно. Появлялась греющее чувство, что ты кому-то нужен.

Минусом было то, что во мне этого тепла было столько, что я практически горел. Я не уверен, что диагноз «Простуда» был верен, так как я был весь мокрый, голова раскалывалась, а глаза болели так, будто сейчас лопнут. И ведь Палии-то плевать, с ней всё хорошо, а я здесь лежу и умираю.

Меня даже Диор приходил навещать, но явно не чтобы посочувствовать.

— Ты, конечно, молодец, — оскалился он, сев мне прямо на ноги. Слабость такая была, что я даже дотянуться до него не мог. — Оставь нас.

Сиделка, которой сегодня была какая-то женщина, поклонилась и быстро покинула комнату.

— Знаешь, если ты помрёшь, будет плохо.

— Да иди ты… — прохрипел я.

— С другой стороны, разбрасываться своими людьми плохо. Всё же Бранье хранит своих слуг, а они хранят Бранье. Верность, все дела…

— Ты мне пришёл на мозги капать?

— Если только чуть-чуть, для профилактики, чтобы в следующий раз было неповадно подобной хренью маяться. Может к тебе отправить Палию? Она будет рада тебе услужить… — оскалился он. — Она прямо прыгает на месте от твоего имени. Девочка хочет тебя.

— Избавь меня от ещё одной проблемы…

— Не думаю, что она будет претендовать на что-то, таким в радость даже просто рядом оказаться. Такими очень удобно пользоваться на безвозмездной основе.

— Иди… нахер… Ты пришёл измываться, пока я помираю?

— Да такие, как ты, не помирают, — отмахнулся Диор… и отпил, сука, моего чая из кружки. – Обожаю с малиной, — кивнул он одобрительно.

— Говнюк…

— Какой есть, — пожал он плечами. — Но я тебя взбодрить пришёл. Тут у нас намечается одно дельце в стане врага, и было бы неплохо, чтобы ты послушал. Возможно, тебе будет подобное интересно, так как это напрямую влияет на наше дело.

— Что именно?

— Деньги.

— У нас дохрена денег… прохрипел я.

— Но это не для нас. Это для Рандомьеров. От Эйрии. Чтобы они могли оплачивать все свои тёмные делишки. А ещё их начальник охраны, который имеет военную подготовку, — Диор оскалился. — Выздоравливай поскорее, братец, для тебя есть интересная работа…

Глава 155

— Вы как?

Вот уж кого я меньше всего ждал и хотел увидеть, так это Ушастую Котлету. Эта срань мало того, что растолкала меня, разбудив лишь ради того, чтобы спросить, как я, так ещё и делала это с видом человека… эльфа, который великое одолжение мне делает.

Мне даже открыть глаза стоило огромных усилий, не говоря о том, чтобы ответить.

— Сианс? — прохрипел я. — Ты что тут делаешь?

Горло тут же засаднило, будто наждачкой провели.

Честно говоря, не ожидал такого слабого иммунитета. Я привык, что тела обычно принадлежат людям, которые с миром знакомы более тесно, от чего если не тело, то хотя бы иммунитет сильный. А тут просто в ноль: одно-единственное купание в пруду, и я помираю.

— Пришла вас вылечить, — выпятила Ушастая грудь.

И пришла она, как я посмотрю, не с пустыми руками. На полу у входа стоял тазик с тряпкой и, предположу, с водой. А на столике рядом уже расположилось несколько бутылок с какой-то жидкостью угрожающе дерьмового цвета.

Ушастая даже не пыталась соблюдать какой-то такт. Без каких-либо смущений она просто стянула с меня одеяло, не смутившись даже того, что был голый, после чего подняла мне голову.

— Ты что делаешь? — прохрипел я.

— Ставлю вас на ноги, — ответила Ушастая и потянулась за одной из бутылок, которую взболтала.

— Что это? — кивнул я на жидкость.

— Это? — она горделиво улыбнулась. — Это, господин, то, что поставит вас на ноги.

— А ты лекарь?

— А вы что-то имеете против? — тут же ощетинилась Ушастая.

— Отвечай давай.

— Я просто могу поставить вас на ноги, и я это сделаю, — ответила она. — Вам надо это выпить.

Но стоило ей поднести бутылку, как я учуял аромат этой смеси. Он полностью соответствовал цвету, если честно.

— Это, блять, что?! — захрипел я злобно.

— Пейте.

— Скажи мне, что это! — но мой голос едва ли был громче шёпота.

— То, что не даст вам сдохнуть! Давайте пейте, я сказала! — недовольно прорычала Ушастая.

— Ушастая, что…

Она без каких-либо промедлений просто засунула мне бутылку прямо в рот и зажала нос, чтобы заставить меня глотать. Я попытался сопротивляться, но руки едва двигались. Я с трудом схватился за неё, но сука будто бы и не замечала моих попыток отбиться. Ушастая даже во время драк показывала удивительную для себя силу, а здесь и вовсе не замечала моих попыток отбиться. А когда я попытался выдавить глаза, так и вовсе укусила меня за руку.

— Пейте, если сдохнуть не хотите, кретин, — зашипела она. — Я вам через трубку в глотку это залью, слышите? Если бы я хотела вашей смерти, я бы притащила что-то более презентабельное на вид, идиот. Ещё не хватало, чтобы вы сдохли и меня потом за это спросили…

В её словах была доля правды. Если бы хотела отравить, принесла бы вкусный чай с ягодами и ядом. Таким откровенным дерьмом никто бы не стал травить. Но…

Я с трудом заставил себя всё это выпить, несколько раз в прямом смысле слова блеванув этой жижей. Какой-то горьковато тухлый вкус вместе с солью, а по консистенции что-то типа манной каши, только слизкой. Когда она влила в меня всю бутылку, мне стоило огромных усилий, чтобы не проблеваться. Я, конечно, и не таким иногда питался, но легче от этого не было.

— Терпите, — фыркнула она, после чего подошла к окну и распахнула его настежь.

— Ты что делаешь… — пробормотал я. Непонятное дерьмо просилось наружу и при этом ударило в голову так, будто я спирта выпил.

— Надо сбить вашу температуру, — ответила Ушастая. — Тогда зелье подействует, и вам станет легче.

— Что это за зелье, блин…

— Чтобы вы не умерли. Или думаете, что я только стрелять умею? Я Сианс-Ильфа-Ньюэсенфей, одна из лучших разведчиков, я знаю, как выжить в любых условиях, а вот вы… — она с насмешкой окинула меня взглядом, — даже холодной водички испугались.

— Да пошла ты, — я огляделся. — Где служанки?

— Отправила их. К сожалению, моя королева приставила меня к вам, и я обязана защищать вас, даже от простуды. Кто мог подумать, что вы такой слабак…

— Это, блять, не простуда…

Если это простуда, то я, блин, божество этого мира.

— Да-да-да, — Ушастая буквально наслаждалась тем, что она на ногах, а я помираю.

Она вернулась к двери, откуда притащила тазик с тряпкой.

— Ты меня помыть решила?

— Растереть. Надо сбить температуру, а то так вы совсем помрёте.

Надо сказать, что Ушастая подходила со знанием дела. Каждый день по три раза за сутки она навещала меня, поила своей отравой и сбивала температуру ледяной водой, от которой я был ни жив, ни мёртв.

И как бы мне ни хотелось признаваться, ей удалось поставить меня на ноги. Хрипящего, слабого, уставшего, как после долгого марша, но живого и способного двигаться. К концу недели я уже сам мог дойти до ванны, хотя обратно возвращался, буквально тащась по стенке.

— Спасибо… — прохрипел я, когда она навестила меня в последний, как она выразилась, раз.

— Я же говорила, что поможет, — фыркнула она и передразнила меня. — Холодно, мне холодно, тьфу… мужчины…

— Было действительно холодно.

— Но помогло.

— Помогло.

— Вот и чудно, — неожиданно улыбнулась она. — Я молодец, я знаю.

— Да, ты молодец, — усмехнулся я. — Даже говорить бессмысленно об этом. И почему ты не можешь быть всегда такой?

— Какой? — нахмурилась она.

— Вот такой. С улыбкой, приветливой и просто нормальной. Не злой и стервозной. А вот как сейчас.

— Я всегда нормальная, — тут же ощетинилась она. Иллюзия хорошей девушки мгновенно пропала. Вернулась стерва.

Я посчитал продолжать этот разговор бесполезным. Она просто была такой. Иногда давала слабину и раскрывалась, но очень быстро уходила в глухую оборону и не показывала оттуда носу, строя из себя суку. Причин я понять не мог, но и лезть к ней в душу не собирался. Если захочет, сама расскажет.

— Вас ещё ждал господин Диор, — вот в его имя она вложила максимум яда. Диора Ушастая люто ненавидела. — Хотел поговорить насчёт будущего.

— Будущего задания?

— Не знаю. И знать не хочу, — вздёрнула она подбородок вверх. — Меня вообще не интересует, что он там хочет, если только это не касается вас.

— Волнуешься обо мне, — подначил я её.

— Естественно. Моя королева иначе меня в лучшем случае изгонит, — ответила на полном серьёзе Ушастая.

Уже на следующий день я отправился в кабинет Зарона, где сейчас заправлял Диор. В отличие от меня, он выглядел бодрее бодрого несмотря на то, что был завален по самую макушку бумагами. Всё что-то писал, читал, отправлял. То ли создавал бурную деятельность, то ли действительно был так занят.

Когда я входил в его кабинет, лицом к лицу столкнулся с Хлиной, которая встретила меня самой радостной улыбкой поместья.

— Здравствуй, — кивнул я.

Та лишь засияла ярче, после чего поклонилась и едва ли не в припрыжку пошла по коридору. Иногда я даже ей завидую. Быть всегда счастливым и никогда ни о чём не думать.

— Завидуешь ей? — прочитал мои мысли Диор.

— Если только немного, — ответил я, закрыв дверь.

— Классно выглядишь. Сразу видно, что твоя ушастая сучка что-то да умеет, раз смогла поставить тебя на ноги так быстро. К тому же, ещё и бледный, прямо последний писк моды.

— Главное, чтобы у этой моды такой писк не стал последним, — фыркнул я. — Я пришёл по поводу дела, о котором ты говорил…

— Только встал и сразу в бой? — усмехнулся Диор.

— Можно и так сказать, — уселся на кресло и откинулся на спинку кресла, оглядываясь. — Все чем-то занимаются, даже другие рода, как ты говоришь, уже подсуетились и умудряются говнить северу.

Удивительно, но кабинет практически не изменился. Я предполагал, что Диор тут начнёт своё что-то делать, раз получил власть, пусть и временную над родом, но по факту всё осталось как и прежде. Разве что бумаг стало больше вокруг.

— Это ты про Чифенстоу? — спросил он, перечитывая какой-то лист, после чего подписал его.

— Ты же про них говорил, — припомнил я наш разговор.

— Да, но это скорее просто ради своего бизнеса, а не общего дела. Хотя они, судя по всему, в сговоре с Блэскенсами, — продолжил он, не отрываясь от бумаг. — Уж слишком складно у них всё идёт. Прямо друг под друга почву готовят.

— Работают на пару?

— Подозреваю, что да. И при этом не сильно посвящают других в свои дела. С одной стороны, это и не наше дело. С другой — учитывая обстоятельства, лучше всё же работать вместе, а мы продолжаем тянуть одеяло на себя. Хотя не нам это говорить, — хмыкнул Диор.

— Может предложить свою помощь? — предложил я вариант.

— Я не доверяю им.

— Разве они не наши союзники? Временные?

— Сегодня союзники, а завтра нас будут сдавать с потрохами, так как у нас в столице есть участок рядом с промышленным районом, где можно очень удачно всё застроить домами. Они уже давно присматривают то место, а недавно, года полтора назад, у нас обнаружился склад наркотиков в одном из складов.

— Но не ваш же.

— Да, если не учитывать тот факт, что приплести их к нам всё же могли. Даже просто потому, что мы якобы не следим за своими складами и позволяем их так использовать. Отнимут, продадут на аукционе, и прощай земля. Сам знаешь, достаточно смазать где нужно, чтобы механизм пошёл куда следует.

— И что случилось?

— Мы сожгли всё нахрен. Не знаю, как отец, а я до сих пор не верю, что там обошлось без Блэскенсов.

— И как же тогда союз? — напомнил я. — Ньян выходит замуж за сына Чифенстоу, разве нет?

— Ну, как раз-таки с самими Чифенстоу у нас проблем нет. Мы совсем никак не пересекаемся. Проблемы с их друзьями. И после разговора с Амелией я уже не думаю, что это хорошая идея, — вздохнул Диор, потерев глаза. — И чем больше с ней общаюсь, тем больше выясняется, что под нас копают свои же. В этом плане север, что удивительно, имеет общие цели и понимает, что получит больше, если будет работать вместе. Мы же умудряемся подосрать своим же, пока решаем вопрос о том, чтобы дать отпор.

— А мы под них?

— Конечно копаем! — воскликнул он. — Вставляем палки в колёса, подставляем, кидаем при первом удобном случае, делаем всё, чтобы захерить бизнес им и поднять наш. Но ты сам понимаешь, то они, а то мы.

— Тогда чего удивляться, что с нами так обходятся? — спросил я.

— Не удивляться, Тэйлон. Своя броня да к телу ближе. Считай это лицемерием — нам против них можно, а им против нас нельзя. Всё просто. К тому же, будь мы белыми и пушистыми, они бы не пытались нас обмануть?

Я понял его логику. Если тебя в любом случае будут пытаться нагреть, то почему бы не нагреть их первыми? Я не поддерживал такую логику, но что имеем, с тем и работаем, к сожалению.

— Так когда мы выступаем?

— А тебе скучно?

— Я здесь только с тобой и общаюсь, больше ни с кем.

— Ну, это дело поправимое, — усмехнулся он. — У нас скоро будет встреча…

— Опять? — вздохнул я.

— Не опять, а снова, — настоятельно заметил Диор, подняв палец вверх. — Высший свет — он такой. Только на этот раз нас будут ждать во дворце. Сам король.

— Король?

— Ага. Причём угадай, кто пойдёт с ним на аудиенцию?

— Мы, — поморщился я. — А зачем? Из-за дочери?

— Подозреваю, что да. А может и нет, — усмехнулся он, глядя на меня.

— До задания или после аудиенция?

— Не терпится завалить парочку Рандомьеров?

— Не люблю всякие сборы и долгие подготовки, — ответил я. — Как показывает практика — чем больше готовишься, тем больше шансов, что напортачишь.

— Да. Причём туда придём не только мы. Там ещё, скорее всего, будут и остальные роды юга.

— А север?

— Пригласит, скорее всего. Всё же подозрения в похищении пали именно на них, — развёл он руками.

— Он их хочет прищучить?

— Скорее договориться, — пояснил тот. — Король не в том состоянии, чтобы сейчас угрожать и пытаться задавить. Забавно, да? В старые добрые времена он бы тут всех к стене поставил, а сейчас вынужден просить, словно мальчик на побегушках.

***

Сама встреча проходила через неделю в замке короля в столице. Поговаривают, этот замок стоял здесь ещё с тех самых времён, когда не было ни туманов, ни кротовых нор. Разве что представлял из себя не огромные неприступные стены с системами защиты, а что-то типа небольшого каменного форта на сопке.

Сейчас сопки не было и в помине, но зато был ров, стены высотой метров двадцать, с бойницами, башнями и всевозможными укреплениями, которые делали её просто неприступной, учитывая технологическое развитие этого мира.

Мы собрались в большом похожем на гостиную зале. Вдоль стен пестрели красные шторы, стояли красные диваны и кресла, рядами выстраивались стулья, обшитые красной тканью. Стены украшали портреты, как я понимаю, прошлых королей или видных деятелей.

На глаза то и дело попадались знакомые лица, хотя некоторых я бы предпочёл не видеть вовсе.

А вот Диор наоборот, оживился.

— О, смотри-ка, Сизые Хвосты!

— Не сказать, что я рад их видеть, — поморщился я.

— А я думал, что вы всё же друзья, — расстроенно произнёс он. — Посмотри, какие они чудесные люди. Поговаривают, из-за их сына им пришлось открыть своё личное кладбище за стенами поместья в лесу.

— Всё настолько плохо?

— Всё настолько хорошо, — усмехнулся он. — Придёт время, и с них будет легче спрашивать. Столько трупов незаметно быстро не перенесёшь. Надеюсь, их сына перед казнью кастрируют.

Пока мы прожигали взглядом Сизых Хвостов, к нам со спины подкрались Вьильгеры. Была бы возможность, я бы постарался этой встречи избежать несмотря на то, что Диор выглядел наоборот, обрадованным.

— Тэр Ёран, тэрра Рише, — поздоровался он первым.

— Тэр Диор, тэр Тэйлон, — кивнул тот.

Я сразу же обратил внимание, что их дочери с ними не было. Кстати, а она случайно не погибла в пожаре, а то я как-то и узнать забыл об этом…

— Рад вас видеть в добром здравии, — от Диора я не чувствовал и грамма искренности. — Как вы поживаете? Не вижу юной Милены с вами. Тэйлон о ней так много говорит…

Вот уёбок.

Их взгляды на мгновение скользнули по мне.

— К сожалению, не в этот раз, — улыбнулся Ёран. — Но мы были бы рады видеть вас на своём обеде. Милена была бы рада гостям. После случившегося в академии…

Он красноречиво промолчал.

— Да, страшное дело. Теперь нет места, где можно чувствовать себя в безопасности. Хотя удивительное дело, пожар и сейчас… — Диор мельком, но так, чтобы это было заметно, скользнул взглядом по Сизым хвостам. Невзначай, но такое даже я заметил. — Раньше такого не было.

Намёк был такой толстый, что не понять его было невозможно.

Я понял, что делал Диор. Он готовил почву для травли. Или, по крайней мере, для слухов, весьма неприятных, чтобы сразу ударить по противникам. В конечном итоге, немалую роль играет и репутация в этом мире. Подпорть её, и доходы рода могут снизиться — начнёшь водиться с теми, кого заклеймят убийцами, и сам станешь не лучше. А это значит, что одного такого слуха будет достаточно, чтобы как минимум половина на всякий случай уже начала сторониться кого-либо.

Естественно, на пустом месте слух не пустишь, но здесь прямо идеально совпадение. И я прямо-таки чувствовал, как Диор наслаждается метким попаданием.

Я не сильно прислушивался к их разговору, больше следя за окружением. Почти сразу заметил, что здесь большинство было без своих отпрысков. Только представители рода. Мы с Диором были единственным исключением.

И уже сейчас можно было заметить, как все сбиваются в небольшие стайки. Причём, учитывая то, что недавно рассказал мне Диор, я сразу обратил внимание на Блэскенсов и Чифенстоу — те удивительным образом нашли сразу общий язык. Они стояли там не одни, рядом были незнакомые мне люди, однако из той семёрки они были там единственными.

При этом основные представители севера сбились в кучу в полном составе. Они держались вместе, не отделяясь друг от друга, словно стая. А это уже говорило о многом. И это мне, если честно, не нравилось.

Сейчас, сравнивая север и юг, я, если брать объективно, ставил всё же больше на юг. Но лишь потому, что именно у него сконцентрировались основные производства, когда те занимались исключительно торговлей. Один неприятный слух, как сейчас начал распускать Диор, как яд в воду, и бизнес может очень быстро пойти по наклонной вниз. Но если бы не это, у юга не было бы шансов.

Стоит ли действительно создавать союз с другими? Сейчас я смотрел на ситуацию уже под другим углом, если честно. Одиночке всегда легче расправляться с большой группой, если у него есть для этого ресурсы. Снайпер иногда лучше небольшого взвода. Пулемётное гнездо может быть эффективнее роты. Всё зависит от того, в какой ситуации они столкнутся.

Сейчас шла партизанская война. Война снайперов, где ты стреляешь метко и точно, выводя из строя одним попаданием. А когда это всё закончится… если всё закончится благополучно, с такими союзниками будет неизбежно передел власти и сфер влияния, где вновь не будет ни своих, ни чужих. Там будет каждый сам за себя. Кто кого сдаст, кто кого подставит, пока власть не укрепит свои позиции.

При этом развитии событий вариант занять престол выглядит не таким уж и плохим решением.

Глава 156

Разговоры ни о чём — это лучшее описание вообще любых разговоров. Кажется, я начал лучше представлять то, о чём говорил Диор. Все те, кто должен был поддерживать друг друга, будто старались держать свои мысли при себе. Ни слова мимо, ни слова не о том, всё стерильно и будто по инструкции, где разговор плавно обтекал щекотливые темы.

Я не отделялся от Диора, понимал, что в таких ситуациях всегда надо держаться вместе. Случись что, и может потребоваться словесная поддержка или даже моральная, что рядом прикрывает спину свой. Плюс бегать и искать друг друга по залу было бы слишком глупо. Не говоря о том, что мне в принципе не с кем было здесь общаться.

Стоило нам поговорить с Вьильгерами, как их место заняли Фью-Фью. Основной причиной их интереса к нашей скромной персоне, как мне кажется, была Сильвия. По крайней мере, разговор очень плавно скатился к вопросу свадьбы между Мороном и моей сестрой. И когда Фью-Фью попытались соскочить с темы, тем самым сделав попытку разорвать брак, Диор как бы невзначай напомнил, кто присунул нашей сестре.

Вообще, род Фью-Фью меня удивлял немного, если честно. Морон был… идиотом, если так можно сказать. Он был, как и я, силён в военном деле, но полный ноль в жизни. Поэтому было несложно представить, что его жена получит если не абсолютную власть, то большую её часть. И род Фью-Фью может очень плавно куда-нибудь утечь, стать частью или подпевалой другого рода. Почему они поставили во главу Морона? Неужели не нашлось кого-то более достойного, ну или хотя бы с мозгами?

— Вот же… — хмыкнул Диор, когда мы распрощались с ними. — Соскочить пытаются.

— Получится?

— Никуда не денутся. Морон поимел нашу сестру, а потом женился на другой — скандал будет охрененным.

— Тогда чего они?

— Пытались договориться. Откупиться, если так можно сказать.

Я посмотрел вслед роду Фью-Фью.

— Почему они вообще поставили Морона главой рода? Он же…

— Дебил, как и ты? — оскалился он.

— У тебя свободные зубы появились? — задал я встречный вопрос.

Я не угрожал. Это уже была привычная пикировка и поливание друг друга грязью. Скоро традицией будет.

— Морон, — бросил он взгляд на Фью-Фью, которые ходили, как неприкаянные, то к одной группе, то к другой, — в каком-то плане неплох даже. Если ты думаешь, что жене там дадут порулить, то ошибаешься. Поставят за спиной его младшего брата, который и будет направлять род.

— Зачем так сложно? Почему…

— Младшего брата сразу не поставить? — закончил Диор за меня. — Хрен знает. Причин много, но я подозреваю, чтобы управлять было легче. Отец отдаст сыну власть, но, по сути, лишь номинальную, а сам до смерти продолжит руководить родом. А там уже и Сильвия будет уже не нашей сестрой, а их дочерью.

Иными словами, обвыкнет и уже будет защищать интересы их семьи.

— Слушай, я всё хотел спросить, но забывал… у нас есть старшая сестра?

— Да. Её зовут Сильвия. Познакомься, — хмыкнул Диор.

— Нет, ещё одна. Та, которая не в нашем роду, — уточнил я. — Старшая.

А вот здесь Диор едва заметно дёрнул глазом, будто ему-то что-то попало.

— Старшая? Ты про Арлинду? — негромко спросил он.

— Я не знаю, я ничего не помню. Это ты мне скажи лучше. В двух словах, как ты умеешь, — настоял я.

Диор огляделся невзначай, после чего негромко сказал:

— Да, у нас была в роду старшая сестра. Арлинда. Она старше меня была…

— Была? Она мертва?

— Ты меня слушаешь или свои важные замечания будешь всовывать? — недовольно шикнул он. — Она сейчас в другом роду. С другой фамилией. Ей двадцать шесть, по сути, самая старшая из нас.

— И что с ней?

— В смысле, что с ней? — не понял Диор.

— Ты с таким видом говоришь, будто с ней что-то произошло или какая-то хреновая история с ней связана.

— Ничего не связана. Она просто ушла от нас после свадьбы, вот и всё, — ответил Диор. — Есть и нет. А тебя что вдруг это заинтересовало?

— В академии Ангор из Реверклоудов сказал, что слышал о моей сестре и её в новом доме все очень любят. Что он имел ввиду? Её…

— Я не знаю и это не моё дело, Тэйлон, — отрезал Диор. — Кстати, вон, слуга короля вышел, так что умолкни на мгновение. Сейчас могут вызвать на аудиенцию.

И точно, двойные двери беззвучно раскрылись, и у них появился слуга, одетый побогаче некоторых родов. Ему даже ничего говорить не пришлось — внимание к нему словно волной прокатилось по залу. Кто-то обратил внимание, смолк, смолкли собеседники, и так от одного к другому. Он за несколько секунд, ничего не делая, смог заставить всех заткнуться.

— Его Величество Король Максемидеос Седьмой, правитель королевства Майкесендерии, приветствует вас на своём вечере. Достопочтенные благородные тэры и тэрры, — он поклонился и медленно двинулся по коридору, откуда вышел.

Остальные двинулись за ним.

— Разве он не должен был нас позвать? — удивился я.

— Кого? Нас? — улыбнулся Диор. — Типа эй вы, за мной? Или ещё лучше свистнуть, как собакам?

— А как узнать, что надо следовать за ним?

— Блин, ну если ты этого не знаешь, то, значит, дебил. Это неуважение — вот так просить следовать за собой. Нет, он лишь проводит нас.

— Одно и то же.

— Ага, как же…

Я заметил, что не только мы перешёптывались. Другие рода тоже, встав в пары, тихо что-то обсуждали, стараясь не коситься ни на кого. Все будто боялись даже взглядом показать внимание, которое могли расценить как угодно. Я не эксперт, но нечто подобное наблюдал при сильном разладе в команде, когда каждый старался быть тише, чтобы лишний раз не закинуть искру. Мы словно какая-то бочка с порохом, которая может в любой момент рвануть.

Мы проследовали в зал, где был уже расстелен стол. Длинный, покрытый скатертью с уже расставленной посудой и слугами, что прятались в тени у стен.

Прямо за выходом из коридора перед праздничным столом нас встречал сам король.

Крепкий статный мужчина с седыми волосами и небольшой густой бородой на лице, которое изрезали морщины. Он был в красном плаще (не помню, как его называют) с золотым посохом, как у мага, и короной. Король выглядел довольно массивно, словно носил под одеждой уменьшенную версию экзоскелета. Наверняка одевали так, чтобы сделать его массивнее и показать его силу и власть. Но для меня… он произвёл разве что впечатление человека с властью, не более.

Многие боготворят таких людей, считают их чем-то лучше себя и окружающих, что типа это король, правитель, не такой, как мы…

Я подобным не страдал. Я никогда не возносил людей выше самого себя. Мог уважать, мог ценить, но боготворить — никогда. Может потому, что в моей истории я имел дела с подобными личностями, и суть была в том, что от нас они отличались лишь тем, что родились там, где нужно и обладали определёнными качествами, которыми мог обладать, по сути, каждый. Они были такими же, как мы, но пытались вознести себя выше остальных, создавая культ вокруг своей личности.

Иначе говоря, ничего, кроме интереса, он у меня не вызвал.

Рядом стояла его жена, по возрасту явно моложе, но ненамного. Примерно как моя мать. И два сына — Авоксисенций, которого я звал Воксом, и его старший брат Максемидеос восьмой, что намекало на престолонаследие. Оба молодые, но старший разве что выглядел более взросло и зрело.

В порядке живой очереди все подходили к королю, кланялись или делали реверанс. Вскоре дошла очередь и до нас, где мы поклонились параллельно полу, и Диор поприветствовал королевскую семью.

— Приветствуем вас, Ваше Королевское Величество Максемидеос седьмой, Ваше Королевское Высочество Концезайона, Ваше Королевское Высочество Максемидеос восьмой, Ваше Королевское Высочество Авоксисенций.

Мне было немного смешно наблюдать, как Диор с абсолютно серьёзным лицом приветствует каждого с таким долгим титулом. Выглядело абсурдно, если честно. Особенно, когда он сохранял удивительную серьёзность.

— Тэр Диор, тэр Тэйлон, — ответил он басом. — Рад видеть вас на нашем вечере.

И всё, сразу за этим мы отошли в сторону, где нас проводил слуга (или их стоит называть официантами) до наших мест. После этого Диор ни слова не произнёс, как и я. Мы молча дожидались, пока все рассядутся, после чего нам подали еду.

Лишь во время обеда люди позволили себе немного поболтать, прерываясь лишь на тост в честь короля, его здоровья, здоровья его жены, здоровья его детей, величия королевства и так далее. Мы разве что в честь его собаки не пили, если таковые у него имелись.

После обеда, когда всё закончилось, нас проводили в другой зал, уже более уютный, чем первый, похожий отчасти на библиотеку и располагающий поговорить. Здесь были ковры на полу, свет был приглушён, да и пространства было меньше, от чего не возникало неприятного ощущения, что вокруг слишком много открытого пространства.

— Не люблю эти приёмы… — пробормотал я.

— Ты что, это же так увлекательно!

— Лизать задницы и делать вид, что вы погружены в очень важные беседы, нихрена не делая?

— Ну, здесь и не стройка, чтобы усердно работать. Здесь принимаются важные решения, — поучительно произнёс он.

— Сам в это веришь? — спросил я.

— Нет, — тут же отозвался Диор.

— Просто было бы проще, если бы нас поочерёдно вызвали к себе и поговорили.

— Тебя бы сейчас все назвали простаком. А как же показать уважение, показать свой статус? — усмехнулся Диор. — О, к нам идут…

Следующие полчаса мы общались то с одними, то с другими людьми. Как из ведущих родов, как той же семёрки, так и из мелких, непонятно как здесь затесавшихся. Насколько я понимал, здесь была ещё и родня самого короля, те его родственники, что отделились от великого рода, но остались рядом или образовали свой род, но всё равно держась поближе к своим.

Мне здесь не нравится. Я буквально чувствовал эту… ложь… не знаю, как сказать. Эту наигранность, эту красивую массу поверх дерьма. Если у нас происходили собрания, то все командиры просто собирались вместе, где сразу приступали к делу. Мы обсуждали, спорили, решали. Никто не пытался строить из себя больше, чем мы были на самом деле. Нередко грязные, уставшие и небритые, склонялись над картой в тёмной палатке и единственной лампочкой, обсуждая дальнейшие планы.

Это были настоящие обсуждения. Никаких лживых разговоров и наигранных церемоний. Сразу к делу.

Здесь же…

Я огляделся и поморщился. Ничего не мог с собой сделать. Фальшивые люди, фальшивые эмоции, фальшивая имитация величия.

Всего один раз мне удалось побывать на встрече подобного уровня. Это, как подобное ни странно, было в космодесанте, когда наше судно подбили.

Мы рухнули практически в тылу противника, но умудрились выйти из окружения, практически выскочить из него и уйти, но не к границе, где нас бы попытались перехватить, а вглубь, чтобы сделать крюк.

Так мы случайно и взяли одного человека из штаба, который был в списках тех, кого надо было брать живьём.

Случайность, абсолютная случайность — нужный корабль, нужный вылет, нужное решение, нужное время и место, а также удача. Возможно, именно так и строится власть Божества — просчитывает всё заранее, чтобы все линии пересеклись там, где нужно. Но суть не в этом: нас наградили и пригласили во дворец императора.

И там вот действительно был приём. Там действительно все верили, что служат благому делу, и, когда шли к императору, уважение к нему проявляли от чистого сердца, готовые пойти за ним хоть на другой конец света. И когда были вот такие вот собрания, на них не было наигранно тихого утончённого смеха и разговоров ни о чём. Там вспоминали тех, кто пал, восхваляли тех, кто выжил, обсуждали, что будет дальше. Там всё было по делу.

Там это имело смысл.

Здесь же…

Игра. Они просто отыгрывают свои роли.

Как и отыгрываю их я. Стою около Диора, пока он разговаривает с каким-то родом, который близок к королю, обсуждая последние новости, слушая сплетни и распространяя свои. Он улыбается, когда нужно, я улыбаюсь, когда нужно, мы говорим о том, на что всем глубоко плевать, и строим вид, что нам это интересно и важно.

Этот цирк закончился лишь к тому моменту, когда к нам подошёл слуга короля. всё так же не сказав ни слова, он поклонился нам и молча пошёл, предлагая нам следовать за ним.

Диор ничего не сказал, но я и так знал, как надо себя вести.

Нас провели в кабинет короля. Без каких-либо окон, но с шкафами и тумбочками у стен. Несколько массивных кресел и один большой диван у такого же огромного камина. И, естественно, большой стол, за которым, по идее, он должен был работать.

— Тэр Тэйлон, тэр Диор, — король, не вставая с кресла, жестом пригласил нас присесть. Его голос был низким, басовитым, с приятным тембром. Сразу чувствовалась сила.

— Благодарю вас, Ваше Королевское Величество, — не так низко, как в прошлый раз, поклонился Диор.

Забавно, но здесь, кроме короля, больше никого не было. Отправил сыновей подальше, подозревая, что они могут быть соучастниками?

— Вот вы какой… Тэйлон, — смерил меня взглядом король.

От него действительно чувствовалась власть. Сейчас, когда мы так близко, я мог почувствовать ауру человека, который привык, что мир крутится вокруг него и что он может заставить этот мир крутиться в другую сторону. Забавно, что я могу заставить его в этом разубедиться при желании.

— Мой младший сын много о вас рассказывал, Тэйлон. О вашем подвиге в форте, о том, как вы спасли вашу сестру…

— Я лишь делал то, что должен был, Ваше Королевское Величество, — слегка поклонился я. — Мой долг был уберечь людей и мой долг был уберечь сестру.

— И вы отлично справились с этим, — кивнул король. — Хотя удивительно, как вам удалось спасти сестру. Ведь её мог увезти кто угодно и куда угодно.

То, что он говорит «кто угодно», намекает, что правда ему всё же известна.

Я знал, что нужно ответить на это. Диор довольно подробно расписал всё, постаравшись учесть все возможные вопросы. А учитывая мою личность, того, что будет интересовать всех, не так уж и много.

Поэтому я рассказал королю, как было всё на самом деле. Как услышал от Морона про сестру. Как всё проверил, как бросился в погоню и из чего исходил, когда выбирал направления,включая подозрения по поводу Рандомьеров. Разве что не говорил, откуда патроны и где взял лошадь, а король решил не узнавать.

— У вас талант, — кивнул он медленно, выслушав мою историю. — Так проанализировать всё может не каждый в вашем возрасте. Обычно для этого требуется опыт, понимание основ…

Его пристальный взгляд будто что-то пытался прочитать моих глазах, и я на всякий случай представил в голове поле с цветами. Самый лучший способ закрыть свои воспоминания, подставив ложную картинку, а то мало ли.

— Мне нравится военное дело, — просто ответил я.

— Вам бы нашлось место у нас, Тэйлон, если вас это когда-нибудь заинтересует. Если что… — он многозначительно замолчал.

— Я благодарю вас за предложение, Ваше Королевское Величество.

— У вас хороший брат, Диор, — кивнул король брату.

— Благодарю вас, Ваше Королевское Величество. Мои родители, сёстры и я старались научить его всему, что могло бы пригодиться в жизни.

— Даже моя дочь хорошо о вас отзывалась, когда бывала дома, — негромко произнёс король. — Вы ведь были знакомы с моей дочерью?

— Да, Ваше Королевское Величество.

— И для вас не секрет, что произошло?

— Произошёл пожар, и она пропала? Так по крайней мере говорят.

— Верно… так оно и есть… Мне с трудом верится, что моя дочь могла погибнуть в пожаре. Многих ещё не опознали, но она бы скорее сделала прыжок веры, чем осталась в здании. Поэтому у меня есть основания думать, что она жива.

— Мы бы хотели помочь всем, чем можем, Ваше Королевское Величество, — негромко произнёс Диор.

— И я думаю, вы сможете нам помочь… — ответил, внимательно глянув на нас. — Я думаю, мы можем говорить открыто. Иногда родам доступно то, что не доступно королевству, и именно об этом я бы и хотел поговорить с вами.

Глава 157

Такое откровение…

Я виду не показал, но король общался с нами слишком свободно. С другой стороны, если тем самым он хочет показать нам, что доверяет…

— Мы сделаем всё, что в наших силах, Ваше Королевское Величество, — склонил голову Диор. Я повторил за ним.

— Все слова, что будут здесь сказаны, останутся между нами, тэры. Надеюсь, это вам должно быть ясно.

— Безусловно.

— Отлично, — он медленно встал. Прошёлся вдоль огромного камина перед нами, будто специально тянул время, показывая, как этот разговор важен. Мы лишь послушно следили за ним глазами, словно какие-то собаки, что смотрят на своего хозяина, не отрывая взгляда.

— Ваш род уже многие века верой и правдой поддерживал нас, служил, не давая даже возможности усомниться в вас. Все наши просьбы исполнялись неукоснительно. Все приказы реализовывались в короткие сроки, и никаких нареканий не было. Поэтому я доверяю вам не меньше службы безопасности…

Какая лесть…

— Моя дочь пропала. Наши люди уже обыскивают каждый метр столицы, допрашивают каждого прохожего, что мог видеть её. Мы поднимаем всех, и всё же этого недостаточно. Есть слишком много тёмных пятен, которые мы не можем контролировать. Например, рода…

В этом слове было столько смысла: от боли до усталости, будто они были какими-то детьми, от которых вечно одна головня боль, но от которых избавиться не можешь. Только упоминая их, король выглядел утомлённым.

— Рода остаются мёртвой зоной, которую сложно контролировать. Словно… государство в государстве, — поморщился он. — Они хранят свои секреты, а когда приходишь к ним — начинают обижаться из-за недоверия, скрываясь за своими правами. Обстановка накаляется…

Я понял, о чём он. Король сразу заподозрил, что какой-то род утащил принцессу. Но при этом высунуться и начать всех проверять не может, так как в условиях, когда он сам со связанными руками, лишнее недовольство вызовет лишь проблемы. И тут на сцену выходим…

— Я хочу, чтобы вы помогли нам.

— Шпионить? — спросил я.

Король посмотрел на меня тяжёлым взглядом.

— Верно, Тэйлон, шпионить. Власть всегда ограничена. Её всегда сковывают законы. Мы не можем просто вломиться кому-нибудь в дом, если подозреваем их в предательстве. Не сейчас, по крайней мере. Придётся долго ждать. А там уже и смысла не будет, ведь понятно, что сидеть на месте никто не станет. Но что нельзя королю, можно его придворному.

— Мы вломимся? — напрямую спросил я, получив взгляд от Диора. Да-да, но я не привык ходить вокруг да около. Мне нужно точно знать, что можно, а что нельзя. И если король хочет «помощи», пусть говорит немного точнее.

— Вижу, молодой человек, вы любите прямолинейность, — кивнул король. Я не видел на его лице осуждения. Скорее поощрение. — Что ж, скажу иначе. Вы лучше осведомлены о том, что происходит. Можете быть лучше осведомлены, по крайней мере. Слухами мир полнится, и нередко эти слухи обитают именно на уровне родов. Возможно, вам что-то да попадёт в руки. И никто не отменял того факта, что иногда кто-то из родов да нарушает закон.

— Есть ли предположения? — негромко спросил Диор. — В каком направлении нам смотреть?

— Север. Всегда север, особенно в последнее время. Но я бы не стал исключать и других. Я хотел бы, чтобы вы побыли той самой службой безопасности среди родов и выяснили, что происходит. Моя дочь жива, иного смысла не имеет её красть из академии. Она может выступить позже предметом шантажа, чего мне бы не хотелось, так как она — родная кровь, которой мы дорожим.

— Мы постараемся сделать всё, что в наших силах, — склонил голову Диор.

— Я буду рассчитывать на вас. Даже малейшая зацепка может дать шанс найти её. Я не зря выбрал именно вас. Тэр Тэйлон, вы уже показали себя с лучшей стороны не один раз. Как мне известно, у вас есть теперь родственные связи с нашими соседями на острове.

— Эльфы.

— Да, — кивнул он, расшагивая перед нами. — Быть может, они что-то слышали. Всё же вы теперь там не последний человек, и быть может они смогут посодействовать вам в этом. Я бы был им благодарен, естественно, за это. Что касается вас, тэр Диор, надеюсь, что вы приложите все усилия. Хочу сказать, я люблю свою дочь и не могу её бросить. К тому же, в её возрасте пора уже подыскивать жениха, а мы с вашим родом уже давно знакомы…

Он многозначительно взглянул на нас.

Намёк был абсолютно ясен. За спасение принцессы платой выступит принцесса.

— Мы сделаем всё, что в наших силах, — склонил он голову. Я лишь повторил за ним.

Дальше были неинтересные обсуждения и пустой ничего не значащий трёп, который меня мало интересовал.

Куда интереснее был именно тот факт, что король искал сторонних людей. Так частенько делали на войне. Никакой супер-спутник или дрон не увидит и не заметит того, что заметит и увидит местный. Никакая прослушка или жучок не услышат и не поймут того, что сможет понять тот, кто всегда варится в этой каше.

Если король хотел узнать, что же происходит среди родов, то ему, естественно, надо было судить не со стороны власти, а со стороны игрока в этом гадюшнике. А цена спасения способа воздействия на себя — возможность стать частью крепкой и дружной семьи.

Что думал по этому поводу Диор?

— Подстава, — тут же ответил он, глядя в окно. Там, за стеклом самоезда, проплывал город.

— Я ожидал развёрнутого ответа, — поморщился я. — В чём подстава?

— Ты поверил ему? Насчёт того, что именно на нас он возлагает все надежды и бла-бла-бла.

— Учитывая количество народа, думаю, все услышали предложение присоединиться к королевскому роду в обмен на помощь.

Король заверял нас, что все остальные просто для вида, опросить каждого тет-а-тет, узнать, подкупить, намекнуть, что корона может дать больше, и так далее, а именно мы должны будем быть его глазами и ушами. Но эту тему я видел почти всегда и везде, особенно в армии, где каждый вошедший в кабинет командира, когда надо было найти стукача на остальных, был тем самым особенным и исключительным. А потом в тот кабинет входил другой особенный и исключительный.

Хотя приз в виде принцессы заставлял задуматься.

— А в чём именно подстава? — всё же спросил я. — Да, он каждому сказал это. Распространённая методика, но не подстава.

— Кто принесёт первым принцессу? — задал встречный вопрос Диор. — Раз уж ты разбираешься в методиках, то должен знать и то, что кто первый нашёл, тот и будет с большей вероятностью виновником.

Я бы поспорил, но смысл был понятен.

— Можно найти у других, — предложил я.

— Можно. Но король идиот? Тогда неизбежно пристальное внимание падёт не только на тех, у кого нашли, но и на тех, кто нашёл. Почему именно там, как догадались, почему решили сами и так далее. Похищение королевской крови — непростительное наказание. К тому же, мне кажется, что король может работать не один.

— В смысле?

— Сыновья.

— С чего вдруг.

— С того, что внутренние разборки — это внутренние разборки. Но они вряд ли готовы впустить в них ещё и четвёртого. Как говорится, скандал должен оставаться внутри семьи. А здесь похищение. И я уверен, что один из основных вариантов у них — кто-то хочет её использовать как ключ к престолу, а в этом ни братья, ни король не заинтересованы. Сейчас им выгоднее объединиться, найти виновника, наказать и продолжить спокойно свою грызню. Вот увидишь — сейчас всё успокоится.

— Значит, подкинуть…

— Север работает на кого-то из них. Угадаешь, что будет? — улыбнулся Диор. — Заметь, я предлагаю не подумать, а просто угадать.

Вот урод…

— Смешно, Диор. Зубы не пересуши.

— Не волнуйся за зубы. Давай, подумай. Интриги. Надо в них разбираться. Ну же. Давай, я буду пальцем в воздухе писать слова, чтобы ты догадался…

— Заткнись, — рыкнул я на него. — Я уже понял всё.

— Вот то-то и оно, — кивнул он. — Головой всегда думай, гений.

А всё было просто, по сути. Кто-то из братьев держит хорошие отношения с севером и, как следствие, точно знает, что они не похищали принцессу. И если, допустим, мы подкинем к тем же Рандомьерам принцессу и потом спасём её, один из братьев будет точно знать правду. А там вывести нас на чистую воду будет просто, так как, если верить Диору (а не доверять в этом вопросе у меня оснований нет), они навалятся все вместе, и там даже суда не будет. Показательно выпорют, чтобы другие в семейную ссору не лезли.

Можно подкинуть югу, но кто-то из них тоже предатель и не факт, что это не выйдет нам боком.

— Поэтому я и говорю — подстава. Они хотят проследить, кто первый выдаст себя, и там уже дело техники. Ты бы, если ссорился со мной, дал тому же Руфусу лезть к нам?

— Если он открутит тебе голову — конечно, — невозмутимо ответил я.

— Вот неблагодарный скот… — фыркнул Диор. — Как бы то ни было, единственное, чего мы добьёмся — виселицы или плахи. Может даже выбор дадут, как казнить.

— Голову, — тут же ответил я.

— О как. Со знанием дела, — усмехнулся Диор. — Но да, соглашусь. Отрубить голову будет легче, как по мне.

***

Рандомьеры.

В последнее время я вспоминал их фамилию чаще, чем имена собственных сестёр. Диор решил окончательно им подорвать всю деятельность и лишить сил, чтобы потом перекинуться на другую цель.

— Сизые Хвосты? — удивился я.

— Кстати о хвостах, я слышала, что сейчас в моде меховые шапки с хвостом! — хлопнула в ладоши Амелия.

— Ну, это если только нам удастся завладеть кем-либо из них в момент обращения, — улыбнулся Диор. — Давно хотел себе клык вервольфа.

— Почему они? — повторил я вопрос.

— Потому что слухи имеют привычку забываться, — пояснил он. — Сейчас по ним ударит слух, начнутся проблемы, и, если всё правильно сделать, мы их доведём. Но потом, когда всё уляжется, надо будет снова всё расталкивать. Так почему бы сразу не воспользоваться возможностью?

— Но сначала надо наказать Рандомьеров, — важно сообщила Суцьиси.

— Хорошо, ладно, — поднял я руки. — Кого убьём?

— Ну, для начала, не убить, — поправил меня Диор.

— Да-да, — поддакнула Суцьиси. — Сначала нанесём им непоправимый ущерб! Ударим по их складам!

— Мы вроде откладывали этот вариант, — заметил я.

— А теперь он вновь в деле, — сказал голосом, не подразумевающим возражения, Диор. — Кристаллы и контрабанда. Одни идут к империи, другие несут деньги на тёмные делишки. Уничтожим и то, и другое. Загоним в долг перед империей и лишим денег, чтобы отрабатывать своё жалование.

— Ты говорил про какого-то командира, — напомнил я.

— Да, он тоже в целях, — кивнул Диор. — Он отвечает за охрану и… да, собственно, на нём и держится охрана и, как я подозреваю, транспортировка. Уберём его, и на некоторое время они лишатся практически полностью логистики. А тут и пожары…

Иными словами, план заключался в том, чтобы лишить их предприятие координации сверху. Пожары, смерть руководителя охраны, проблемы с поставками — всё это заставит потратиться род и раскидать свои силы сильнее, чем обычно. А там уже и можно будет попробовать на зубок самих членов рода.

Но сказать, конечно же, легче, чем сделать.

Об этом я подумал, сидя в сугробе в северных лесах не так далеко от поместья Рандомьеров, стараясь не замёрзнуть.

Ночь, холод, треск промерзших деревьев, шорох снега, падающего с веток, хрипы моих лёгких…

— Вы, мне кажется, не долечились, — тихо сказала Ушастая.

— Ты сама сказала, что всё.

— Ну а в постели полежать? — фыркнула она недовольно. — Как маленький ребёнок…

— И кто мне это говорит…

Нас было немного. Всего около двадцати человек, которых мы притащили с собой для того, чтобы всё устроить. Между целями, которые лежали перед нами, мы выбрали такую последовательность: командир, кристаллы, контрабанда. Именно в таком порядке, чтобы максимально увеличить шансы захватить всех.

Я боялся, что если начнём не с командира, он может где-нибудь залечь и через своих людей отдавать приказы. О нём и так было немного известно: где живёт, где появляется, с кем живёт и где, собственно, обитает. Именно поэтому я боялся, что мы его банально можем просто не найти потом. Нам стоило немалых усилий, чтобы выйти хотя бы на его приближённых людей, через которых он управлял остальными.

Интересно, обычно такие личности сразу видны и не отсиживаются, а тут прямо хрен найдёшь. Что там за человек такой?

Что касается кристаллов… Если мы не успеем их достать — плохо, если успеем — хорошо. То же самое и с контрабандой. Здесь самым главным было достать человека, который, в отличие от вещей, был незаменим (по крайней мере в ближайшем будущем).

Наёмники отправились, естественно, к складам с кристаллами. Им я передал небольшой подарок, который сделал не без помощи идей Исси.

Бомба.

Изобретение было не ново, но я не заметил как по истории, так и в реальности, чтобы оно здесь активно использовалось. Мне казалось, что терроризм должен быть излюбленной формой решения любой проблемы, но в этом мире они ещё, видимо, не доросли до такого уровня.

В любом случае, порох, заряженный осколок, несколько кристаллов помощнее, зажигательные смеси из горючих материалов, побольше осколков в виде гвоздей и стекла, после чего всё в коробку из тонкой фанеры и на склад. Звучит легко, но мне пришлось повозиться, чтобы всё правильно взрывалось, а не выдавало «Пш-ш-ш».

— Ты их видишь? — тихо спросила Ушастая.

— А похоже, что я умею смотреть сквозь стены? — негромко ответил я и закашлялся.

— Ещё заразите меня…

— Боюсь, что это будет наименьшей из проблем.

И ведь не кашлял до этого момента. А сейчас что-то першит, прямо хоть рот скотчем заклеивай.

— Та девушка, которую вы похитили, что-нибудь говорила по поводу этого охранника? — негромко спросила эльфийка. — То, что мне надо знать?

— Лишь то, что он маг. Не более.

Да, я попытался поговорить с той девушкой… в перерывах, когда она не лизала стену. Бедняга совсем поехала. У неё случались просветления, но, видимо, обнаружив себя в плену, у неё что-то конкретно переклинило. Или так подействовала химия на её больную голову, не знаю.

Но в тех моментах, когда она была способна отвечать (а это было всего пять минут), я смог лишь узнать, что он сильный маг. Причём узнали мы о командире от Суцьиси. Поэтому вопрос, а нужна ли она нам, оставался открытым. Диор предлагал немного поделать девчонке больно, когда я считал, что в её состоянии это будет вообще бесполезно.

— Так… Кажется, вижу, — негромко произнёс я, наблюдая за двумя мужчинами, которых мы выслеживали весь вечер. Они как раз вышли из небольшой таверны, что стояла у дороги. — Да, они. Готова?

— Всегда готова, — приподнялась она.

Эти двое и должны были вывести нас на командира, который особо не светился на людях.

Мы быстро встали, наблюдая за тем, как те садятся на лошадей, после чего начали преследовать их знакомым всем эльфам способом — по ветвям. Всё же по снегу через лес идти было сложно, а тут по ветвям над сугробами. Правда, из-за того, что границы были северные, здесь нередко попадались деревья типа елей или сосен, по которым, к сожалению, не поскачешь. Поэтому возникали некоторые трудности, чтобы обогнуть их.

— Вы как? — спросила, не оборачиваясь, Ушастая.

— Нормально, — немного хрипло ответил я.

Всё же не долечился немного. Сейчас было даже тяжело дышать, воздуха словно не хватало, и я будто вернулся обратно в те времена, когда только-только попал в это тело. Благо лошади шли шагом, но всё же…

— Вы точно в порядке? — она даже обернулась. — Я отсюда слышу ваше дыхание.

— Нормально. Двигаемся, — махнул я рукой.

Потихоньку начиналась метель. Температура пусть немного по ощущениям и поднялась, но округу начали покрывать хлопья снега, которые закрывали обзор. Небо начало заволакивать более плотными тучами. С одной стороны хорошо, но с другой — в темноте так не поскачешь.

Оставалось надеяться, что мы доберёмся раньше того, как начнётся метель.

Глава 158

Сейчас помру…

— Сейчас помрёте.

— Не читай мои мысли, — прохрипел я.

Блин, и ведь всё было нормально до этого. Знал бы…

Хотя если бы и знал, то что? Что имел, то имел, поныть можно будет дома. Горло горело до такой степени, что глотать было больно, да и дышать было тяжело, но в остальном я был вполне себе здоров, так что как-нибудь потихоньку всё и сделаем. Мы не могли теперь дать задний ход, когда другая группа собирается минировать склад с кристаллами.

Мы продолжали преследовать тех практически до самого поместья, что расположилось около небольшого города, и я уже испугался, что нам придётся лезть прямиком к Рандомьерам, но в последний момент перед самым городом те свернули.

Можно было уже на этом сказать спасибо, что мы не полезем в самый центр. Не хватало мне играющих нервишек ещё.

— Вон они, — тихо сказала Ушастая. — Вон тот дом.

Мы расположились в тени пригородных домов, наблюдая за небольшим загородным домом, обнесённым каменным забором. Те двое проехали как раз через ворота к конюшням, где и скрылись. Предположу, что они связаны с домом.

— Не маленький, — выдохнула Ушастая.

— И не большой. По крайней мере нам хватит.

— Конечно хватит, — фыркнула она. — Да только нам туда лезть ещё.

— Может и не придётся, — прохрипел я, доставая бинокль.

— Что будем делать? Я вижу собак.

— Подождём немного, — я бросил взгляд вверх. — Метель усиливается. Дождёмся пика непогоды и двинемся.

Сейчас это было самым правильным решением. Учитывая то, что там действительно были собаки, да и охраны было едва ли не столько же, сколько у нас, идти сейчас было слишком опасно. Тучи пусть и закрыли луны, но света хватало.

Мы забрались на чердак одного из пригородных старых домов, откуда через окошко под крышей с уютом наблюдали за тем, как по двору гуляет охрана.

Главный по страже Рандомьеров ведь действительно оказался чересчур осторожным. Столько охраны, что кажется, будто он здесь и не себя охраняет. Я внимательно рассматривал окна через бинокль, пытаясь заметить какое-нибудь движение. Меня волновал вопрос: «А точно ли он там?».

По идее, должен быть, так как наши люди сообщали, что он покинул поместье Рандомьеров, а тот, кого прижали компроматом (хозяин таверны на дороге, что приторговывает наркотой и сдаёт подозрительных личностей), сказал, что люди, через которых он управляет, всегда являются к нему домой, если только не что-то срочное.

И всё же я немного волновался, ведь мало ли что, верно?

Я бросил взгляд на Ушастую. Та сидела напротив окошка с перчатками на ушах. Под шапку не спрячешь, так как ей больно, сильно придавливает, а на холоде не оставишь, из-за чего ей приходилось вот так их надевать.

Заметив мой взгляд, она нахмурилась.

— Что?

— Да вот, думаю, надо подарить тебе на уши что-нибудь, чтобы не мёрзли.

— Мне и в перчатках неплохо, — потрогала она уши.

Я не стал говорить, что она выглядит как сбежавшая из цирка или дурдома.

— Думаю, если сшить тебе на уши что-нибудь более подходящее. Наушники какие-нибудь.

— Науши?

— Наушники. Чтобы можно было их натянуть на твои уши, и они не выглядели как… эм…

— Как что? — прищурилась она.

— Так странно, — поправил я себя.

— Нет-нет, вы продолжайте, — недобро улыбнулась Ушастая. — Как что?

— Говорю же, так странно.

— Ага. Я тут за вами ухаживаю, лечу, чтобы вы через несколько дней скакали по лесу в снегу, а вы меня тут с чем-то обидным сравниваете, так получается? — начала она злиться.

— Да остынь ты, — отмахнулся я.

— Вообще никакой благодарности, — рыкнула Ушастая недовольно.

— Наушники тебе куплю, чтобы уши не морозила — вот моя благодарность.

— Ага, пытайтесь откупиться теперь…

— Какой откупиться? Я тебе ещё до этого предложил наушники, неблагодарная эльфятина, — недовольно возразил я.

— Как вы меня назвали?!— аж покраснела она.

— Эльфятина, — прохрипел я, оскалившись.

— Да вы… вы… — она аж задохнулась от злости.

Вот так мы и коротали время, шёпотом переругиваясь, пока непогода набирала обороты. Скоро даже дома нельзя будет разглядеть, что значило наш выход. Точно так же, как и забрались, мы вылезли с чердака и полуприсядом направились к поместью главы их безопасности.

Буря действительно выдалась нешуточная. Ветер иногда набирал такие обороты, что снегом залеплял лицо, а то и вовсе опрокидывал на землю. Правда, не меня, а Ушастую. Но мы добрались до забора всё равно без каких-либо приключений. Не сговариваясь, я сразу же поставил ей ступеньку руками, после чего, когда она встала, подбросил вверх.

И уже начал залезать, когда она неожиданно упала прямо на меня.

Вдвоём мы рухнули в снег.

— Какого… — приподнялся я, отплёвываясь. — Ушастая, что такое?

— В туманах пропади всё... — выругалась она, лёжа в снегу и оглядывая руки. — Руки, я порезала их.

— Что?

Я подполз поближе к лежащей Ушастой. Обратные стороны рукавов её куртки были порезаны в нескольких местах, словно ножом. Блин…

— Снимай быстро, — сказал я, доставая бинты.

Все предплечья у неё были порезаны в нескольких местах, предположу, осколками стекла. Не ожидал, если честно. Вещь-то очень эффективная, но просто ещё не приходилось встречать подобного в этом мире, поэтому как-то даже не подумал об этом.

Я быстро перевязал руки. Не могу сказать, насколько сильно она порезала себе предплечья, но кровили знатно.

— Стрелять сможешь? — сразу спросил я.

— Смогу, но… — она оглядела свои руки. — Кровь. Унюхают же.

— Кто? Собаки? — я бросил взгляд на несущиеся мимо хлопья снега. — С них дует сейчас, так что не унюхают. Вставай.

Я помог её подняться, после чего уже сам первый полез наверх.

Теперь уже она меня подсадила, чтобы я смог забраться наверх. Вся верхняя часть действительно была густо усыпана битым стеклом. Я бы сказал, что его от души разбросали, практически не оставив свободного места. Не удивительно, что она порезалась.

Осторожно зацепившись за край, я подтянулся, но сразу наступил подошвой ботинка. Подтянул Ушастую и помог ей встать на верхушку стены, после чего перемахнуть на ту сторону. Огляделся и сам спрыгнул на территорию поместья.

Поместья из-за такой метели видно не было, но…

Я и сказать ничего не успел, когда Ушастая уже уложила сначала собаку, а потом и охранника, который не успел понять даже того, что его четвероногий друг уже мёртв.

— Пройди по кругу, — негромко прохрипел я, беря в руки арбалет. — Я встречу тебя у конюшен, у самого входа, поняла?

— Да.

И она скрылась во мгле. Оставалось надеяться., что она знает правила зачистки в такое время. Двигаешься так, чтобы ветер всегда дул в твою сторону, а не от тебя, чтобы не дай бог какой пёс случайно не унюхал.

Я же осторожно двинулся в сторону конюшен. Добрался без каких-либо проблем, но у самых ворот наткнулся на охрану из собаки и двух бедняг, которые о чём-то говорили.

Я даже не задумывался.

В тот момент, когда собака что-то почувствовала, я уже нажал на курок, и тяжёлый болт не оставил собаке шансов, пробив ей череп. Бросился вперёд к парням, перезаряжая арбалет, и выстрелил в тот самый момент, когда они оба опустили головы к собаке, которая неожиданно свалилась в снег.

Стрела пробила охраннику череп. Второй отшатнулся, потянувшись за ружьём, но в этот самый момент получил арбалетом, который я кинул сразу после выстрела в него, в голову. Пошатнулся и больше ничего не успел сделать — я оказался рядом и просто добил его ножом.

Оттолкнул, спрятав нож обратно в ножны, после чего поднял арбалет, дослал стрелу и огляделся.

Никого.

Присел, внимательно вглядываясь в белую мглу и ожидая эльфийку. Но вместо неё дождался охранника, который вышел из-за ворот. И уже третий труп упал рядом со входом в конюшни.

Ушастая появилась через три минуты, вся облепленная снегом.

— Как? — хрипнул я.

— Вокруг дома чисто. Всех убрала.

— Я тоже, — кивнул я на тела, которые уже заметало снегом. — Теперь соблюдаем тишину.

Под этим я подразумевал, что общаемся только знаками.

Медленно мы вошли в конюшни: приоткрыли дверь, после чего туда скользнула сначала Ушастая, а потом и я. Огляделись внимательно, особенно второй этаж, где хранили сено.

Было чисто, если не считать лошадей, которых наше появление не слишком смутило. Переглянувшись, мы медленно направились вглубь конюшен, внимательно озираясь. Единственное, что мне бросилось в глаза — небольшая телега, которая была похожа на полностью закрытый фургон из толстых досок. Просто, учитывая, кем являлся хозяин дома, такое неказистое средство передвижения выглядело странно. Я даже не поленился заглянуть в него, но внутри, кроме лавок, ничего не было.

«Чисто», — отчитался я Ушастой и кивнул на дверь, которая вела в поместье.

Вот здесь мы старались действовать осторожно. В конце концов, внутри могли быть и обычные служанки, убийство которых не входило в наши планы. Поэтому у нас была определённая договорённость с Ушастой. Если будет возможность — просто усыпим. Не будет — значит, им не повезло. Операция была на первом месте.

Я медленно приоткрыл дверь, впустив сразу внутрь Ушастую с луком наготове, и лишь за ней скользнув следом сам. Да только дверь вела совсем не в поместье, как я предполагал, а на лестницу. Каменная, освещённая дрожащими на сквозняке факелами, она уходила под дом и вела в его, как понимаю, подвал.

Мы переглянулись и кивнули, после чего медленно начали спускаться. Оказавшись внизу, мы попали…

Я не сразу понял, где мы. Лишь мгновением позже пришла догадка, что это что-то типа раздевалки. Нет, ни лавок, ни шкафчиков здесь не было, но стояли коробки, в которые были свалены вещи: от рубашек и платьев до ботинок. Ушастая вопросительно посмотрела на меня, но я уже знал, что мы увидим дальше.

«Будь наготове».

Она кивнула, и мы продолжили своё путешествие. За следующей дверью, как я и предполагал, оказался коридор. Причём не просто коридор: по обеим сторонам шли небольшие комнаты, отделённые от него решёткой, или, проще говоря, тюремные камеры.

Собственно, именно об этом я и подумал, когда увидел разные вещи в раздевалке. Тюрьма, вернее, её вариация, чтобы держать или допрашивать неугодных. И почему наверху стоит фургон, тоже стало ясно.

Как я понимаю, сюда просто свозили людей, неугодных Рандомьерами. Привозили в конюшню, откуда спускали сразу в подвал. Сначала в раздевалку, а потом и в коридор с тюремными камерами.

Которые, кстати говоря, не пустовали.

Я подошёл к одной из решёток — за ней, мирно похрапывая, лежал голый грязный мужчина, сжавшись калачиком. Он не выглядел замученным или побитым, но это ни о чём не говорило. Я прошёлся вдоль камер, заглядывая в каждую. Около половины из них пустовали, другие были заняты по большей части мужчинами.

Из пленников была всего одна женщина, как это ни удивительно.

Я бы хотел сказать, что Рандомьеры ублюдки, раз создали подобное место, но в голову пришла мысль, что мы так-то не сильно лучше. У нас самих был такой же подвал, если не ещё больше, где мы держали в данный момент заключённых. Так что кто бы говорил, как говорится. Рандомьеры не сильно отличались от нас, разве что были по другую сторону баррикад.

И я уже собирался уходить, когда случайно понял, что одна из камер вовсе не пустовала. Просто тот, кто там сидел, лежал не на мешке с соломой, а в нём. Оттого я сразу и не увидел никого. Но как бы я ни пытался приглядеться, понять, кто там заперт, не смог. Подумал открыть клетку и проверить так, но решил, что не стоит. Не дай бог разбужу кого-то из пленников, сразу поднимется крик о том, чтобы им помогли, и тогда хрен знает, как всё обернётся.

Как бы мне ни было жалко этих людей, сначала миссия, а потом уже как пойдёт. К тому же, я не уверен, что они смогут далеко уйти, даже если мы их отпустим. Не зимой и точно не ночью, когда метёт со страшной силой.

«Двигаемся», — кивнул я Ушастой и уже подошёл к закрытой двери, что вела дальше…

И сука блять в этот самый момент едва не научился бегать по потолку!!!

Подпрыгнув на месте так, что смог бы перемахнуть забор, прямо в воздухе резко развернулся, готовый прострелить башку любому чудовищу, что могло вырасти у меня за спиной…

Потому что в этот момент меня что-то неожиданно схватило за ногу. У меня были ещё свежи в памяти моменты, где солдат утаскивают в свои норы всякие членистоногие, чтобы медленно сожрать, от чего реакция была соответствующей.

Но лишь благодаря реакции и выдержке я не разрядил болт в цель.

Потому что вместо чудовища я увидел малёхонькую ручку, что тянулась через прутья решётки из мешка с соломой.

У меня до сих пор стучало в висках сердце, а в кровь хреначил адреналин от такой неприятной неожиданности. Не я один тут пересрался до потери пульса — Ушастая, видимо, испугавшись моей реакции, уже стояла в метрах трёх от меня, натянув тетиву до упора. Уверен, что единственный писк, и она просто прострелит… да что угодно, что двинется.

Да только убивать пришлось тех, кто спереди.

— Кто там, блять, скачет ночью по камере?! — рявкнул кто-то за дверью, после чего послышался щелчок, и она распахнулась.

Как они услышали через дверь, что кто-то скачет, так и осталось без ответа — я действовал быстро, и уже через мгновение солдат получил болт прямо в глаз, замерев на месте. Я тут же нырнул, отпихнув его в сторону, дальше. Второй охранник так и не успел ничего сделать, когда стрела пробила ему горло, а следом и позвоночник. Он медленно соскользил по стене на пол, грустно повесив голову.

Я быстро прошёл дальше, готовый запустить очередной болт в кого-то, но больше в подвале никого не было. Дальше была лишь лестница наверх, скорее всего, теперь уже точно в поместье.

Теперь подвал-то мы точно зачистили.

Я вернулся обратно в коридор, где меня цапнули за ногу. Ручонка уже спряталась обратно, но теперь я точно знал, что в камере кто-то был.

Мы переглянулись с Ушастой и поняли друг друга без слов. Потом, проверим всё потом, а сейчас надо было заняться делом и зачистить дом.

Мы медленно поднялись наверх.

На этот раз лестница вывела нас прямо в поместье. Мы поднялись в кладовую, заставленную ящиками и мешками. Отсюда вышли на небольшую (относительно моего поместья) кухню, где у одной стороны расположилось три печки, а у другой столы для разделки. Над головой, словно гирлянда, висели поварёшки, кастрюли, венчики и прочая кухонная утварь.

Следуя друг за другом, мы медленно вышли в коридор. Небольшой, узкий, видимо, для персонала. По нему и вышли в холл.

В поместье было тихо. Так тихо, что я мог слышать собственные хрипы из лёгких. Дом спал и не спешил пробуждаться. А куда двигаться, я мог догадаться и без подсказок — практически все кабинеты всегда располагались сверху, а значит, и нам надо было двигаться наверх.

Выглядело здесь всё не так уж богато, как бывало в других поместьях, не считая ковров на полах, что были повсюду. Никаких золотых подсвечников или вычурной кричащей о своей дороговизне мебели. Всё вокруг выглядело очень уютно, и мне почему-то казалось, что здесь не обошлось без контрабандной продукции.

Поднявшись по лестнице, мы попали на второй этаж, однако здесь было два коридора: один налево, другой направо.

«Ищем», — махнул я ей и пошёл налево, оставив ей правый коридор. Сейчас предстояло найти кабинет, и я не думаю, что это будет сложно. До этого сюда приехало сразу два гостя, которых распознали как людей этого главы охраны. А значит, они пришли к нему с донесением или получить инструкции. Иначе говоря — будет разговор, и по голосам я надеялся найти их.

Медленно я продвигался по коридору, прислушиваясь, и уже через минуту безошибочно нашёл нужную комнату. Как по свету, который шёл из-под двери, так и приглушённым голосам, которые слышались за ней.

Подошёл ближе, затаился, прислушался, приложив ухо у двери. Я не мог разобрать, что они говорили, улавливая лишь отдельные слова, как «отъехали», «груз» и «морковка». По сути, они могли говорить о чём угодно.

Осталось теперь дождаться Ушастую, чтобы войти, так как вламываться одному против троих с арбалетом было плохой идеей. А с револьверов стрелять сейчас — так ещё хуже. Всё же я рассчитывал сделать всё тихо и…

Но моим надеждам на тишину не суждено было сбыться.

Едва я отнял ухо от двери и бросил взгляд в коридор, как встретился взглядом со служанкой в ночнушке, которая непонятно что здесь забыла.

Глава 159

Иногда просто не везёт. Иногда дерьмо просто случается.

Я не знаю, что служанка забыла здесь, но мог сказать, почему её не услышал сразу. Ковёр. Им были застланы все полы, из-за чего даже в ботинках шаги были не слышны. Чего говорить про тапочки.

Мы, наверное, мгновение смотрели на друг друга, и та решила свою судьбу сама. Собственно, так бы поступил любой, но ей от этого было не легче.

Едва девушка открыла рот, чтобы закричать, как я тут же выстрелил.

Болт пробил её шею. Та пошатнулась и просто рухнула на землю, как мешок картошки, с перебитым позвоночником. И, собственно, грохот, с которым она упала, и выдал меня. Разговоры за дверью смолкли, и я даже услышал нечто похожее на вопрос «что это?».

Быстро передёрнув арбалет и дослав стрелу, я сделал несколько шагов назад, целясь в дверь. Первый, кто выглянет, получит болт, а там уже, боюсь, как пойдёт. Вот секундная тишина, очень тихие шаги, и дверь приоткрылась.

Рядом со мной просвистела стрела, и выглянувший мужчина дёрнул головой назад с торчащей из глаза стрелой. Сделал несколько неуверенных шагов назад, распахнув дверь шире, и я тут же поймал на прицел второго. Тот, шокированный происходящим, так и не успел ничего сделать, даже дёрнуться в сторону. Стрела попала ему ровно в сердце, и тот рухнул прямо на стол за спиной.

Всё это заняло не больше секунды. Сначала выстрел Ушастой, и не успел упасть первый труп, мой выстрел. Но этого хватило, чтобы третий, собственно, тот самый, за кем мы и пришли, начал действовать.

Я едва успел уйти к стене, когда рядом пролетела молния, едва не задев Ушастую. Врезалась в стену за моей спиной, оставив чёрную точку, словно звёздочку.

— ОХРАНА! ОХРАНА! ВТОРОЙ ЭТАЖ!!! — заорал он.

Я отбросил арбалет и выхватил револьверы — о тишине можно было теперь забыть.

— Сианс, коридор! — хрипнул я и бросился к кабинету, держа стволы наготове.

Едва приблизился, как из-за стола мелькнула тень, которая бросилась в сторону. Выстрел, вскрик…

И меня отбрасывает как от взрывной волны назад.

«Как», потому что не было слышно и видно самого взрыва. Я даже в комнату не зашёл, был ещё в коридоре. Но пролетел по коридору назад, упал и кубарем прокатился по полу под вездесущий треск дерева. На голову посыпались щепки, в воздухе стоял аромат древесины. Мне ещё и обдало обломками дерева в лицо.

В голове стоял гул, как если бы я попал под взрывную волну. Всё перед глазами ходило ходуном, расплывалось, темнело, становилось одним расплывчатым пятном. В ушах стоял неприятный писк, голова кружилась. Револьверы и вовсе выбило из рук.

Но по-настоящему в меня просто ударило со всей дури ударной волной. Настолько сильной, что она вырвала с корнем дверь из кабинета, переломав косяки и прогнув деревянные стены, будто здесь был действительно взрыв.

И в том, что было раньше дверным проёмом, мелькнула тень. Мелькнула и тут же спряталась, вскрикнув, когда получила стрелу от Ушастой.

Продолжая целиться в то, что было когда-то дверным проёмом, она выскочила перед сидящим и ничего не понимающим мной, будто стараясь заслонить собой, и что-то говорила. Но я не мог разобрать, что именно. Я слышал только гул и писк. Покачиваясь и стараясь зацепиться за остатки мыслей, которые у меня выбило из головы, я пытался медленно подняться, что у меня выходило очень плохо. Я словно напился.

— Вы как?! — наконец донёсся до меня её громкий голос, который с трудом пробивался через гул.

— Плохо… — негромко, даже не слыша самого себя, ответил я и зачем-то поплёлся вперёд.

Ненавижу контузии… а ведь он даже и близко не попал. Или этому приёму не требовалось попадать близко. Я смотрел, на кого мы идём — это было естественным узнать, кто твоя цель и какие у неё возможности, но ничего подобного о том, что меня жахнуло не упоминалось даже близко. Можно говорить о том, что надо было подготовиться к возможному и так далее, но подготовиться ко всему невозможно. С таким же успехом надо было просто взрывать дом.

Я ничего не слышал, ничего не соображал и плохо видел. Сознание терялось, путалось и, казалось, вот-вот ускользнёт, из-за чего я из последних сил старался удержать себя в реальности. Единственной мыслью был гул и писк в голове, который, казалось, заменял самого меня. И…

Нет, этот говнюк... Ещё он…

— Не дай ему уйти… — махнул я рукой в сторону проёма и медленно начал вставать, пытаясь взглядом найти револьверы.

Терпимо… Да, терпимо, могло быть и хуже, я мог потерять сознание, а здесь… вроде что-то соображаю, пусть и не слышу…

Я медленно, как пьяный, огляделся и поковылял по коридору туда, откуда пришёл. За спиной слышались крики и что-то типа взрывов, но я должен был идти… вперёд, нет, стоп, назад… о, револьвер.

Я медленно нагнулся за ним… и ноги просто подкосились, из-за чего я упал на колени. Протянул медленно руку, взяв приятную тяжёлую рукоять моего верного оружия, и осмотрелся.

Ушастая стреляла вовсю магией, остерегаясь подходить близко к кабинету, так как оттуда… что-то летело… не вижу, что именно…

Прямо передо мной выскочил какой-то мужчина, и я, не раздумывая, выстрелил в него. Плохо прицелился и попал в живот. Вернее, я даже руку сейчас с трудом поднимал, поэтому хорошо, что вообще попал.

Мужчина вскрикнул, запнулся, свалился прямо рядом со мной на колени, и я бросился к нему, словно хотел обнять как лучшего дорогого друга. Правда, через секунду приставил к его виску ствол и выстрелил, выбив кровавые ошмётки из его головы, после чего мы вдвоём свалились. Что-то больно ужалило меня в плечо, и тело моего бедного товарища вздрогнуло, словно его пнули.

Я же выстрелил… да, я выстрелил, просто выстрелил в коридор, выпустив весь барабан. Отбросил револьвер, пополз на четвереньках, доставая нож.

Один ещё двигался и, когда я оказался рядом, попытался сопротивляться. Завязалась даже не драка, а возня. Пришлось очень медленно вводить лезвие ножа в его горло, так как он не позволял это сделать быстро. Закапала кровь, он задёргался, сопротивление становилось все слабее и слабее, пока я не понял, что, собственно, погрузил нож почти по самую рукоять.

Отпустил его, медленно обернулся, и в этот момент на меня налетела Ушастая. Промчалась мимо, схватив меня за шиворот и очень быстро оттаскивая назад. Что-то вспыхнуло за нашими спинами, но к тому моменту она меня затащила за угол. Вся исцарапанная, изрезанная и с кровью на лице…

Сука…

Как же мне плохо…

Она что-то говорила, но я до сих пор ничего не слышал толком. Пытался проморгаться, чтобы перестало плыть перед глазами. Если бы не та волна, я бы его нахрен разорвал, этого ублюдка. А теперь валяюсь как овощ, который пытается прийти в себя.

Видимо, не дождавшись от меня нужной реакции, она выхватила два длинных и тонких кортика, после чего бросилась обратно, откуда и пришла. До меня долетал лишь ветер, какие-то вспышки и тепло. Всё веселье и без меня…

Ненавижу…

Я от души влепил себе пощёчину. А потом ещё одну и ещё, пока не почувствовал, как горят не только руки, но и щёки. Сознание немного прояснилось, и даже туман в голове разошёлся, но мне всё равно было хреново.

Ушастая. Надо помочь Ушастой.

Я зацепился за эту мысль и пополз обратно, стараясь держаться за эту мысль. Скоро отпустит, очень скоро отпустит, но боюсь, что так долго она не проживёт. Мужик оказался какой-то жёсткий…

Я прополз дальше, к трупу одного из мужчин, ватными руками взял в руки ружьё, «сломал», после чего столь же неумело засунул не с первой попытки пулю, которую позаимствовал у него. Уже с заряженным ружьём пополз дальше и медленно заглянул за угол.

Там, в щепках и пыли, борясь насмерть, лежали на полу Ушастая и тот самый мужик. Он, придавив её к полу, сейчас, навалившись всем весом, пытался вогнать ей в грудь нож. Ушастая не сдавалась, пыталась двумя руками удержать его, но, как я видел, лезвие неуклонно опускалось, погружаясь в неё. При этом он каждый раз буквально дёргался всем телом, словно пытаясь забить его в неё.

Не в этот раз, сучонок…

Я поднял ружьё, и в этот самый момент он каким-то образом буквально почувствовал меня. Тут же бросил в меня фаерболл, который врезался мне в грудь, прожигая одежду. Одновременно с этим раздался выстрел.

Мужчину оттолкнуло назад.

Ушастая резко села, наконец освободившись от нападавшего, взмах рукой, и на его шее появилась красная линия, которая начала разрастаться. Через секунду оттуда струёй ударила кровь, но к тому моментуУшастая пинком спихнула его с себя. Вскочила и бросилась в коридор, промчавшись мимо меня, подхватив валяющиеся лук и стрелы.

Я же сделал ещё одну попытку подняться.

Медленно, облокачиваясь на стенку, я встал на ноги. Пошатнулся, но удержался на ногах. Где-то внизу раздавались крики и выстрелы.

Огляделся и случайно наткнулся взглядом на перепуганные глаза какого-то пацана, который выглядывал из дверного проёма на меня. Его заплаканные глаза то и дело переходили с меня на мёртвого отца и обратно.

— Брысь отсюда! — рявкнул я, заставив его испуганно нырнуть обратно в свою комнату. Для его же блага.

В глазах всё было размыто, словно село зрение, но всё же я был кое-как дееспособен. Осторожно поднял ружьё, поднял сумку с пулями и двинулся на звуки боя, которые к тому моменту уже стихли. Я боялся самого худшего, но, когда дошёл до лестницы, мне навстречу выскочила Ушастая. Вполне себе живая, немного потрёпанная, с порезом на куртке, откуда расходилось кровавое пятно.

— Ты как?

Ушастая что-то ответила, но я не понял ни слова.

— Громче. Кажется, меня оглушило.

— Нормально… — донёсся до меня её приглушённый голос.

— Надо собираться и уходить. Охрана устранена?

— Да, — закивала она головой.

— Помоги найти револьверы, — попросил я и начал медленно копошиться в мусоре.

Уже минуты через три мы нашли стволы, после чего, забрав свой кинжал, направились обратно.

Голову отпускало. На смену головокружению приходила нестерпимая головная боль, от которой хотелось кричать. Слух тоже возвращался, однако полностью, боюсь, он не вернётся, так как мне, скорее всего, взрывной волной повредило перепонки.

Я шёл за Ушастой, так как теперь она была моими глазами и ушами. В коридоре я насчитал, кроме трёх убитых мной из револьвера, ещё около шести человек и троих на лестнице, кому не повезло встретить Ушастую. Помимо них, я увидел ещё одну служанку со стрелой в груди, которая, видимо, просто попалась под горячую руку.

Надо признать, что не будь нас двое, один ни я, ни она не вывезли бы. Именно из-за командира, который стал неприятным сюрпризом. Вернее, его какая-то воздушная магия, которой он меня оглушил. Если бы не она, проблем бы не возникло. Но здесь вообще никогда не угадаешь, особенно с магией, которая разнообразна настолько, что всего знать практически невозможно. Потому и нужен напарник, который тебя сможет прикрыть.

— Возьмём лошадей, — кивнул я на проход, через который мы пришли. Здесь, на первом, я увидел ещё два трупа, которые, видимо, пришли с улицы. Ушастая выдернула из них стрелы, после чего направилась в узкий коридор, через который мы попали на кухню.

Здесь через склад мы спустились вниз к камерам. Здесь уже проснулись и заключённые, которые смотрели на нас перепуганными, но полными надежды на свободу взглядами. Они молчали, но тем не менее я буквально слышал их немую просьбу выпустить. И я бы прошёл мимо, даже не задумавшись, если бы меня не остановила Ушастая.

«Освободить?» — знаками показала она.

Честно говоря, про наш план поднасрать сильнее я даже и не вспомнил. Просто мне даже цель — уйти отсюда, было больно держать в голове, чего говорить о том, чтобы как-то сейчас продумывать всё остальное.

— Да… да, хорошо…

Я отдал ей отмычки, взявшись за револьверы. На всякий случай. Ведь ни я, ни она не знали, кого мы сейчас выпускаем: может это обычные бедолаги, которые против Рандомьеров, а может это маньяки, от которых они защищают своих людей.

И пока она вскрывала клетки, я неожиданно вспомнил о той, которая мне казалась пустой. Та, где меня поймали за ногу. Я мельком бросил взгляд на ту камеру, но не увидел никого, даже шевелений, будто тот, кто прятался в мешке (а судя по руке, это ребёнок), затаился, боясь привлечь к себе внимание.

Дождавшись, пока Ушастая выпустит всех, я окликнул её.

— Эта, — кивнул я на решётку.

— Точно… — выдохнула Ушастая. Удивительно, но я смог её сейчас расслышать, пусть и плохо. Значит, слух потихоньку возвращался. — Я уже и забыла про эту. Готовы?

— Давай, — кивнул я.

Быстрыми и ловкими движениями она заковыряла в замке и вскоре открыла его. Дверь противно скрипнула ржавыми петлями.

Я медленно зашёл в камеру, после чего несильно пнул мешок, пытаясь растолкать того, кто там прятался. Ничего. Я почувствовал, что там кто-то есть, но вот этот кто-то вылезать явно боялся. предпочитая отсиживаться.

Ладно…

Тогда я присел и, держа одной рукой револьвер, чтобы, если что, врезать, другой медленно приподнял край мешка, заглядывая внутрь. Оттуда, из сена, которым был набит мешок, на меня смотрело два больших любопытных глаза. И, сука, чертовски знакомых.

— Да быть не может… — пробормотал я.

И, словно реагируя на мой голос, из темноты забитого сеном мешка показалась любопытная мордаха с длиннющими ушами. Я, честно говоря, даже на мгновение опешил, настолько встреча была неожиданной. И всё же рожа была настолько узнаваемой, что ошибки быть не могло.

Это была та самая девчонка, которую я встретил на острове.

— Что там? — донёсся до меня приглушённый голос Ушастой.

— Угадай, — хрипнул я и сдёрнул мешок, выставив на свет лохматую голову, в волосах которой застряла солома.

Перед нами сидела четырёхгодовалая девчонка-эльфушка с огромными ушами и столь же огромными любопытными глазами, которые она переводила то на меня, то на Ушастую. Она не выглядела удивлённой или испуганной. Её глаза выражали лишь бесконечное любопытство ребёнка, которому открылся дивный новый и жуткий мир.

— Здравствуйте… — тихо, я бы сказал даже, скромно поздоровалась с нами девчонка.

— Ты… что здесь делаешь? — это уже спросила моя напарница, причём таким тоном, что даже я обернулся. Ушастая выглядела настолько удивлённой, что даже голос на октаву подпрыгнул.

— Похитили мелочь, не видишь? — хрипло ответил я.

— Я не мелочь. Я Льимус-Розали-Таланивальез, — тоненьким голоском поведала она.

— Иди-ка сюда, — оказалась она в руках Ушастой. Голая, грязная, какая-то хрупкая, словно сломается от одного порыва ветра. — Ты же из семьи Таланивальез. Её… вы же её в прошлый раз спасли, нет?

Держа девочку в руках, Ушастая мгновенно растаяла и стала до боли в зубах милой и приветливой, готовой обнять весь наш прекрасный мир, куда бы деться, блин. В голосе не осталось и намёка на ту стерву, в которую она любила превращаться.

— Да, её, — кивнул я. — Идём, надо уходить, пока ещё можно.

Я не строил надежд, что это останется неизвестным для Рандомьеров, однако ночь и сильная буря сделают своё дело. Пока это станет известно, пока сюда выдвинутся силы, чтобы помочь своим — всё это займёт много времени. Но уповать на подобное я бы не стал.

Мы вышли в раздевалку, где Ушастая начала быстро одевать мелочь той одеждой, что нашла в коробке.

— Как же ты здесь оказалась, лучик? — ласково спросила Ушастая, натягивая на ту какой-то грязный не по размеру свитер.

— Меня забрал ночник. Это потому, что я не спала по ночам, — со вселенской грустью в голосе поведала нам девочка. — Я хочу к маме…

— Вернём мы тебя к маме, — улыбнулась Ушастая и буквально преобразилась на глазах. Стала… тёплой, что ли. — Давай оденем тебя, на улице холодно, — а после бросила на меня взгляд, но уже другой. — Вы как?

— Жить буду, и вроде как слух вернулся частично… — поморщился я.

Ушастая превратила бедную девчонку в шарик. Бедная, наверное, даже двигаться не могла, так её закатали в тряпки. Только глазами и могла зыркать, что было довольно забавно.

— Вы точно в порядке? — перехватила она поудобнее эльфушку.

— Жить буду. Ты лучше о мелкой…

— Я большая… — проворчало чудовище сквозь одежду.

— … беспокойся.

Зачем им был этот эльфёнок? Мне без разницы, но раз они притащили её, то, значит, чем-то важен, и мне было интересно выяснить, чем же именно их она заинтересовала. К тому же, никто не отменял правила: есть возможность навредить — навреди.

Глава 160

Мы взяли лошадей, что стояли в конюшне, но только не тех, на которых приехали. Выбор сразу пал на отдохнувших, так как, возможно, нам придётся отрываться от погони. Почему-то у меня было такое ощущение. Что нам придётся бежать что есть сил.

Жуткая метель, мороз и ветер, который хлестал по лицу, неплохо отрезвляли. Стоило выйти на улицу, как сознание прояснилось, уже не спеша уплыть чёрт знает куда, мысли стали более конкретными, да и чувствовать я себя стал получше. И пусть в глазах немного расплывалось, словно у меня упало зрение, да и слух стал похуже, общее состояние явно улучшилось. Я довольно быстро отошёл.

Но, кажется, я всё равно схлопотал сотрясение или ушиб, так как общее состояние было… хреновым. Координация словно нарушена, меня слегка покачивало, да и голова болела. Это не говоря, что на морозе я вновь начал задыхаться.

Мы выехали за ворота и сразу же погнали лошадей галопом. Надо было как можно быстрее уйти от города, а там уже как пойдёт. Напротив меня скакала Ушастая, прижимая тряпичный шар, из которого торчали руки и ноги и откуда с интересом зыркала мелочь.

Едва мы отъехали от города, как непогода словно стала ещё хуже. Заволокло настолько сильно, что дальше десятка метров было ничего не видно. Даже лес, и тот терялся уже за вторым-третьим деревом в белоснежной пелене. Ехать в таких условиях быстро было практически нереально, так как дороги как таковой и не было, а лошади с трудом пробивались через снег.

Вот только по какой-то причине догнать нас другим лошадям это не помешало.

— Господин!!! Тэйлон!!! — Ушастая орала, пытаясь перекричать ветер и маша за спину рукой. — Сзади!!!

— Господин! Господин! — пищала мелочь, вторя своей старшей подруге. Она тоже пыталась махать рукой, но та едва двигалась.

Я обернулся назад.

Там, позади, виднелись через вьюгу расплывчатые пятна света, которые с каждым шагом становились всё отчётливее и отчётливее. Нас нагоняли. Непонятно, каким образом, но нагоняли.

Я выхватил револьвер, прицелился и выстрелил. Но в последний момент меня качнуло, и пуля явно ушла куда-то в сторону. Однако второй выстрел достиг своей цели — пятно света покачнулось и упало на уровень земли, быстро затухая по мере нашего отдаления. В ответ послышались хлопки. Я прицелился во второе пятно и вновь выстрелил. Оно отлетело куда-то в сторону и потухло.

— Ушастая! Ушастая!!! — я хрипел, пытаясь перекричать ветер, как старая телега. Пришлось подъехать ближе, едва ли не вплотную. — Продолжай гнать дальше! Я их задержу!

— Что?! Вы…

Но дальше я уже не слушал, резко уведя лошадь в сторону с дороги.

Дело было даже не в том, что я хотел спасти мелкую ушастую путницу, нас бы и так, и так начали преследовать. Просто это было самым разумным решением сейчас.

Несмотря на то, что снега навалило очень много, было слишком темно, чтобы действительно что-то разобрать, поэтому я уповал на эффект неожиданности, замёрзшими пальцами пытаясь перезарядить револьвер и иногда роняя пули.

Я буквально врезался на лошади в снег, уходя в лес, после чего сделал крюк навстречу противникам так, чтобы оказаться позади них. И мне это удалось. Я слышал их голоса, видел тени в белой практически непроглядной мгле, слышал ржание лошадей.

Подождав пару секунд, я стукнул по бокам лошади, выводя её на дорогу, и пришпорил, догоняя преследователей. Всё как в старые добрые времена и по тем заветам, что меня учили. Только в этот раз будет сложнее — не каждый раз воюешь, когда у тебя двоится в глазах, а в голове каша. Но даже так, у них не будет шансов.

Нагнав последних, я пристроился сзади колонны и без каких-либо раздумий вытащил оба ствола. Направил их в спины людей и нажал на спуски. Грохнули синхронно револьверы. Одного практически сразу сбросило на землю, второй завалился вперёд на шею лошади, и животное резко ушло в сторону.

Те, кто был впереди меня, ещё не успели понять, что происходит, как я начал беспорядочно стрелять, стараясь поймать каждую тень впереди. Кто-то резко свернул в сторону, кто-то остановился, вскидывая ружьё, но я всё равно был быстрее. Один из всадников ушёл в лес, и я выпустил по нему пулю, но промахнулся, плюнул и уже выстрелил в другую цель.

Одновременно что-то попало и в меня. Попало прямо в руку, отбросив плечо назад. Револьвер вылетел из руки, а сам я просто спрыгнул, не став дожидаться второй пули. Кубарем прокатился по инерции по мягкому снегу, вскочил и выстрелил в урода, но попал в лошадь. Та встала на дыбы, сбрасывая его вниз, но именно в этот самый момент я его и подстрелил. Следующий выстрел…

Выдал сухой щелчок.

В ответ раздалась ответная быстрая пальба, словно стреляли из револьверов. Снег рядом со мной взметался фонтанчиками, и что-то ужалило меня сначала в правое бедро, а потом в правую половину задницы, когда я бросился в сторону с дороги в сугробы.

Пережив залп, я встал и, даже не замечая жжения, побежал дальше к одному из трупов. Упал на колени, проскользив вперёд, подхватил ружьё и тут же упал плашмя на землю. Над головой засвистели пули.

Лёжа, крутанулся в сторону, переворачиваясь на спину, и выстрелил. А потом ещё раз, сняв наконец одного. Второй уже спрыгнул и прятался по другую сторону дороги. Кто-то с дороги тоже выстрелил в меня несколько раз и ушёл на ту сторону за насыпь, уйдя с линии огня. Видимо, тот, кого сбросила лошадь и которого я не добил.

И только сейчас я понял, что стреляю не просто из ружья, а из барабанного карабина. Того же самого ружья, но с барабаном. Это было действительно несколько удивительно, учитывая, что ничего подобного в этом мире я не видел.

Но не время было удивляться. Я отбросил ружьё, так как даже не представлял, как его перезаряжать, и начал быстро запихивать пули в барабан, попутно отползая в сторону. Взглядом нашёл и запомнил место, где меня самого подстрелили, чтобы вернуться за револьвером, и залёг. Попутно рылся в небольшой сумке, ища бинты. Будет обидно истечь здесь кровью.

Все мои промахи обуславливались простой причиной — я контужен. Пусть меня несколько и отпустило, но всё равно сотрясение давало о себе знать. В глазах порой немного двоилось, и я не мог удержать револьвер: тот ходил ходуном. Но тем не менее оставалось ещё два противника, которых надо было достать. Я не знаю, прибудут ли ещё уроды или нет, но хотелось бы поскорее разобраться с ними и двинуться дальше. Нас ждала точка эвакуации.

Я лежал, наспех перебинтовываясь и выглядывая в снегу противника. Тот тоже не спешил двигаться, видимо, ожидая меня. Тут кто кого пересидит, и что-то мне кажется, что не в мою пользу ситуация.

Ветер продолжал выть и залеплять лицо снегом. Мороз, стоило остановиться, пробирался под одежду, вытравливая тепло. А может причина была в том, что меня подстрелили, не важно, в принципе. Казалось, что заснеженный ночной лес наблюдал за тем, кто из нас выберется отсюда живым. В такие моменты понимаешь, почему люди начинают верить в духов и богов.

Я пополз к трупу одного из мужчин. Его уже успело припорошить снегом. Попробовал ногу, которая тут же отдалась жгучей болью, после чего схватил его и, кряхтя, начал поднимать. Здесь теперь играло роль, повезёт мне или не повезёт. С трудом поднял тяжёлую тушу, сам едва стоя на ногах, после чего потащил его вперёд как щит. И едва прошёл с ним метра три, как грохнуло сразу два выстрела.

Отбросив тело, я бросился на другую сторону дороги в сугроб, выглядывая ублюдков. Теперь я точно знал, что они где-то там. По крайней…

Я выстрелил целых три раза и лишь последней пулей смог сбить цель, которая ринулась к лесу, отступая. Тут же раздался огонь, заставивший меня вжаться в снег… и, сука, опять прострелили плечо. Да и тот, которого я подстрелил, ещё не помер, ковыляя к деревьям. Пришлось выпустить в него оставшиеся пули, добивая.

Меткость упала у меня до нуля.

Где-то совсем рядом захрустел снег, и я, не раздумывая, стрельнул туда магией — не успевал перезарядить револьвер. Яркий шар быстро пролетел через пелену, освещая, как из ракетницы, округу и высветив передо мной фигуру. Он попал прямо в грудь солдату, но того банально спасла тёплая толстая одежда. Зато я выдал себя с потрохами.

Он прицелился в меня в тот самый момент, когда я метнул в него нож. Было глупо полагать, что тот хотя бы поцарапает его, но наёмник замешкался на мгновение, скорее инстинктивно пригнувшись и прикрывшись от снаряда, который вовсе пролетел мимо. И этого хватило, чтобы я оттолкнулся ногами и прыгнул прямо на него.

За спиной прогремели выстрелы, но ни один меня не достал.

Врезавшись в противника, я скатился вниз, захватив его с собой. Я даже не пытался драться — просто создал два шара и ткнул ими ему прямо в лицо. Мужчина заорал благим матом, когда шары буквально прожгли ему щёки вплоть до зубов, от чего завоняло жаренным мясом, даже несмотря на ветер. Схватил его выпавшее ружьё, приставил ко лбу и выстрелил, оборвав его страдания. Пригнулся и бегом по сугробам сменил позицию, высматривая ещё одного или двух.

И вновь тёмный лес, вой ветра и бесконечный снег, где не видно ничего, кроме тёмных силуэтов стволов, да сугробов. Гуськом, едва не по шею в снегу, я медленно обогнул место, где в меня стреляли. Ещё одной проблемой было то, что я плохо слышал, а в глазах дальше десяти метров всё расплывалось. Хотя здесь дальше десяти метров ничего и не было видно, по сути.

Пройдя метров двадцать, я затаился. Немного подумал, после чего бросил вверх энергетический шарик побольше. Тот словно сигнальная ракета поднялся над деревьями и взорвался. Сменил позицию и запустил следующий туда, где мог быть враг.

Вот так, пытаясь выманить на себя и двигаясь зигзагами, я шёл всё дальше и дальше. И то, что показалось мне вечностью, заняло не больше пяти минут.

А решилось и вовсе за секунды.

После очередного шарика грохнули выстрелы. Буквально в метрах пятнадцати меня начали обстреливать двое, попав под свет шарика.

Я нырнул в сугроб, после чего вынырнул и без зазрения совести расстрелял все шесть пуль в одного из них. И судя по тишине, я, кажется, достал одного. Или у них перезарядка, потому что я насчитал вроде как двенадцать выстрелов.

И я пошёл ва-банк.

Отбросил карабин и бросился вперёд, прорываясь через снег и уже готовя магию. И едва мне что-то почудилось, стал беспощадно забрасывать то место. Тут ты или попал, или пропал — всё просто. Я не раз играл в подобные игры, и почти всегда мне везло.

Этот раз не стал исключением.

Я забрасывал то место, пока кто-то не начал кричать, забрасывал, пока не подошёл и не запихнул этот энергетический шар мужику прямо в рот, из-за чего тот будто бы поперхнулся дымом. После этого схватил карабин и несколько раз ударил ему прямо в лицо, пока тот не отключился, после чего схватил за голову и просто выкрутил до сочного хруста.

Второй лежал рядом и не двигался. Я видел целых три отверстия в куртке, вокруг которых расплывались кровавые пятна.

По идее, на этом должно было быть всё. В любом случае, прочёсывать лес я точно не собирался, а потом, забрав сумку с пулями, вернулся на дорогу.

Здесь следы уже начало заметать, хотя бой длился от силы минут пятнадцать. Пришлось немного повозиться, чтобы найти обронённый револьвер. В какой-то момент я уже подумал, что безвозвратно потерял его, но вздохнул с облегчением, случайно заметив покрытую корочкой льда рукоять. Ещё сложнее пришлось мне, когда я пытался отыскать разбежавшихся лошадей. От таких забегов я и вовсе потерял голос, не говоря о том, что дышал так, будто мне перекрыли кислород. Хрипел, задыхался, кашлял, опять хрипел, но, в конце концов, смог найти одну из лошадей.

Дорога заняла у меня около получаса-часа, где-то так. Я иногда даже не понимал, еду я по дороге или прямиком через лес. Казалось, что я оказался в мире одной из тех безжизненных планет, где всегда ночь и, кроме бесконечного снегопада, ничего больше нет. Единственным ориентиром была та самая просека между деревьями, которой я старался держаться. В этом абсолютно холодном и безжизненном мире только лошадь и оставалась моим единственным другом.

Оттого облегчение увидеть огни таверны было не описать. Словно островок жизни в аду.

Здесь меня и ждала Ушастая. Стоило мне поравняться с домом, как она выехала на лошади, видимо, прячась до этого во мгле.

— Вы долго, — выразила она своё очень важное и ценное недовольство.

— Долго! — пискнуло мелкое недоразумение.

Ответом им было…

— Кх-х-х-х-к-к-х-х…

Хрипы. Сплошные. Я словно пытался проглотить горсть крючков для рыбы.

— Потеряли голос?

«Да».

— Преследователи?

«Устранены».

— А за спиной? — перевела Ушастая взгляд на барабанный карабин.

«Оружие».

— Да вот представьте, я вижу это, — недовольно сообщила она.

— И я! — пискнул клубок одежды.

Я смерил его взглядом.

«Уходим».

Теперь, когда мы сбросили с хвоста преследователей, нас ждала точка эвакуации, откуда мы сможем отправиться домой. И учитывая адскую боль в горле, я не мог дождаться этого момента.

Пока мы плелись через бесконечные снега в темноте, Ушастая неустанно рассказывала, что узнала от мелочи, попутно её расспрашивая.

Как выяснилось, мелочь всё же выкрали. Второй налёт был спланирован более хитро и дерзко, чем первый. Только теперь её выкрали не из дома, а прямо на улице. Вернее, в магазине, где она с матерью выбирала одежду. Девочка отвлеклась, отошла, уснула и проснулась уже в камере. Предположу, что её просто утащили оттуда.

На вопрос «зачем» мне ответила Ушастая, сказав, что родители были довольно известны в политике и торговле. А ещё они поддерживали королеву, отстаивая её интересы, что не сильно помогали в торговле другим, менее консервативным, более демократичным эльфам. Те якобы готовы впустить к себе кого угодно или сами перебраться и перекинуть некоторые производства на материк, что может выдать их секреты.

И ребёнок, который являлся у эльфов результатом упорного труда, был хорошим рычагом.

Почему именно Рандомьеры, меня интересовало. Просто из-за преступной сети? Из-за того, что они были теми, кто мог перевезти как контрабанду, так и похищенного ребёнка? Тогда чего его держали в камере, а не переправили дальше? Просто мне сложно представить, чтобы это они решили похитить ребёнка. Скорее уж империя пошла на такой шаг, но тогда логичнее было держать такой ключ у себя.

Опять вопросы, и опять нет ответов.

К тому моменту, когда мы доехали до зоны эвакуации, метель потихоньку стала сходить на нет. Она продолжала мести, продолжала залеплять лицо снегом, но теперь не так сильно. К тому же, наступало утро, и я с удовлетворением наблюдал за тем, как светлеет. Можно сказать, что ночь подходила к концу.

Забирал нас летающий корабль. Зависнув над небольшой поляной, он сбросил вниз люльку, на которой и поднимал нас на борт. В глухом лесу случайно наткнуться на него, так ещё и в метель, было невозможно, а к тому моменту, как мы окажемся далеко, искать какой-то там невзрачный корабль среди сотен других будет бесполезно.

Что касается лошадей, то я их застрелил. Не из жестокости, просто не хотел, чтобы кто-то на них ненароком наткнулся или того хуже, чтобы они вернулись обратно. Лучше пусть затеряются бесследно в лесу и станут пищей для хищников — меньше ниточек, что приведут к нам.

Остаток пути мы провели в каютах подальше от чужих глаз, где над Льимус хлопотала Ушастая. Прямо было не узнать эльфийку, такая забота, что можно было ненароком подумать, что она добрая и ласковая девушка. То ли ей нравились дети, то ли она была лютой расисткой.

Что касается Льимус, та с интересом рассматривала судовые журналы и рисовала карандашом, поигрывая иногда куклами, которые я сделал на скорую руку. Надо бы дать ей другое имя, что-то типа лопоухой. Да, думаю, лопоухая будет самое то.

Глава 161

— Я не понимаю, как это с тобой работает, Тэйлон. Мы похищаем одну, а в камере по итогу сидят три. Я посылаю двоих, а возвращаются трое, — вздохнул Диор, сидя в небольшом зале на одном из этажей и наблюдая, как мелкая грязная чупакабра топает своими босыми ножками и тянет всё в руки.

— Она была нужна им, а значит, нужна и нам.

— Нет, она нужна им, а значит, мы должны им всё испортить. Но это не значило тащить всех к нам домой. Ты должен был бросить её в лесу.

— Её?

— Нет, блин, свою помощницу! Хотя знаешь… это тоже была бы неплохая идея. Но та же всё равно, сука, домой дорогу найдёт. А ну не трогай! — рявкнул он неожиданно на мелочь.

Та вздрогнула, отдёрнула руки от вазы, сделала несколько шажочков в бок и потупила взгляд.

— Я просто знаю, откуда она, — пояснил я.

— Ты удивишься, но я тоже догадываюсь откуда, — недовольно поморщился Диор.

— Её родители, со слов Ушастой, занимаются торговлей и имеют большое политическое влияние. Хочешь сказать, что добровольно откажешься от таких знакомств?

— Признайся, ты узнал это после того, как забрал её, — возразил Диор. — Нам просто ещё ребёнка не хватало здесь. Знаешь, ты как собака…

— Тебе челюсть сломать? — сразу спросил я, но Диор будто бы и не услышал.

— …тянешь в дом всякую мерзость. То Юнону, то эльфийку, то принцессу с её подругой. Сейчас это вот недоразумение…

— Я Льимус-Ро…

— Закрой рот, ушастая, иначе я тебя на улицу выброшу, — жутковатым голосом предупредил Диор.

— Но там снег. Мне будет холодно.

— Ты видишь? Нет, ты… да положи ты, блять, это на место! — дёрнулся он вперёд и отобрал у неё из рук какую-то статуэтку.

Та испуганно спряталась за моим креслом.

— Нам ещё этого не хватало. У нас что, детский сад? Ты понимаешь, что… блять, ты же ничего не понимаешь!

— Чего я не понимаю?

— Если Рандомьеры прознают о ней, нам всыплют так, что мало не покажется. Их поддерживает империя и кто-то из крыс королевской семьи. Нас поддерживает старый хрен, который разве что порукоблудить может.

— А что такое порукоблудить? — робко спросила Лопоухая, поглядывая на Диора, но тот был несгибаем.

— Рот закрыла и спряталась туда, откуда вылезла, — прорычал он, и та испугано затаилась за креслом. — Рандомьеры не идиоты, сложить два и два уж точно смогут.

— Подставим кого-то другого.

— Кого?

— Любого. Кто к ним ближе и чьи интересы пересекаются с их, — предложил я. — Я сделал всё правильно, так что не ной. Вернём её…

— Это смотря когда ещё вернём. Сейчас придётся припрятать её, чтоб ненароком не засветиться. А пока, Тэйлон, раз ты притащил эту вошь, ты за ней и следи.

— Ушастая будет следить за ней.

— Да мне плевать, кто за ней будет следить. Хоть само солнце. Но чтобы она вела себя нормально, пока её не заберут и не отправят восвояси.

— А когда отправят? — задал я логичный вопрос.

— Как только, так сразу. Потому что сейчас Рандомьеры будут искать её, и не дай бог эта чувырва попадётся кому-либо на глаза. Подождём месяц, когда всё уляжется, а там посмотрим.

— А что насчёт ружья?

— А что ты хочешь? В производство? — хмыкнул Диор. — Так это время займёт, и, к тому же, сразу станет понятно, кто за этим стоит, хотя…

Я знаю, о чём он подумал. Я подумал о том же самом.

Слить карабин кому-нибудь другому и потом уже у него перекупить или случайно выведать. Например, Доргейнберги, которые имели много заводов, включая станкостроительный. Если запускать что-то принципиально новое, то это к ним. Или Фью-Фью — у них отсутствие возможности создать станок нивелировалось количеством оных и большим опытом. Уверен, что старые станки они смогут переоборудовать под новые реалии.

Сам карабин, который мы раздобыли, уже был принципиально новым по отношению к ружьям и даже тем же самым револьверам.

Во-первых, нарезка — я не знал, что здесь кто-то освоил нарезку ствола, если честно. Во-вторых, пули — вытянутые, уже классических форм, более привычные и обеспечивающие лучшую стабильность. В-третьих, барабан — это огромная скорострельность. А ещё способ его зарядки, который, как я считал, на голову превосходил те, что были на револьверах.

Барабаны револьверов заряжались с дульной стороны, так как с казённой (со стороны стрелка) были закрыты кристаллами. Приходилось использовать шомпол, чтобы протолкнуть пули вглубь, что занимало время.

Их же карабины с барабанами заряжались по классике с казённой стороны, так как кристалл, во-первых, был один и, во-вторых, располагался в корпусе, освобождая место для нормальной зарядки. Откинул барабан, вставил пули, закрыл барабан. Скорострельность возрастала в разы.

— Ладно, со стволом что-нибудь придумаем. А сам что скажешь по нему?

— Если империя пойдёт с таким оружием против нас — королевство разорвёт на части.

— Да ты прямо оптимист… — усмехнулся Диор.

— Скорость перезарядки и дальность прицельной стрельбы — они перестреляют даже револьвер, который у нас самое быстрое оружие. А ещё они не маркированы, значит, их специально такими стерильными поставляют, чтобы не отследить, откуда пришли. Это, считай они создают партизан у вас под боком.

— У вас? — улыбнулся Диор. — У нас. У нас они создают партизан. Хотя да, ублюдки действуют красиво, ничего не скажешь…

Но легче нам от этого не стало совсем. Не знаю, как Диор распорядился вверенным ему карабином и патронами, но я и не лез в те дела, где заправлял он. Разделение обязанностей всегда работало исправно, если каждый занимался тем, что умеет, и не лез к другому. Но это что касается оружия.

У нас были и другие вопросы, которые надо было решать. Так вопрос с мелкой тоже частично решился — Ушастой было велено приглядывать за Лопоухой, и получалось у той это не очень, если честно. Порой, как в кошмарах, я слышал «топ-топ-топ» в пустых коридорах, которые разносились эхом, и как-то на автомате замирал, будто ожидая, что в коридор сейчас вползёт нечто.

Стража тоже начала жаловаться. Говорили, что чувствуют себя неуютно, будто кто-то за ними наблюдает, находится рядом. Поговаривали, что видели тени, что мгновенно исчезали, стоило им обернуться.

Исси тоже жаловалась. Говорила, что, когда засыпает, иногда слышит топанье, которое затихает напротив её двери, а потом кряхтение и словно нечто пытается пробраться под дверью. Скребётся в неё, дёргает за ручку…

Диор же вообще орал на мелкую, поэтому та старалась не попадаться ему на глаза.

И всё это при том, что её, по идее, заперли в комнате и за ней должна следить Ушастая. Как она следит, если это чудовище гуляет у нас по поместью как у себя дома? Но как бы я ни устраивал нагоняй, ситуация не менялась.

Но были и те, кто радовался появлению мелкой проказницы. Служанки без устали тискали Лопоухую, поэтому она их тоже опасалась, а на кухне ту откармливали со словами, что ребёночек исхудал бедный.

Собственно, именно это и сыграло с ней злую шутку.

— П-п-п-омогите… п-помогит-те по-по-пожалуйста… — выла застрявшая в шахте воздуховода Лопоухая. Отсюда из комнаты мы видели только её торчащую задницу и дрыгающие ножки. Лопоухая рыдала, плакала, дёргалась, но выбраться сама не могла.

— Знаешь, — задумчиво пробормотал Диор. — А мне нравится. Давай так оставим её.

— Не-е-е-е-е-е-е-т!!!

— Не будет сбегать. Можно и твою помощницу засунуть. У нас в соседней, оказывается, тоже есть такая шахта. Будут вдвоём сидеть.

— Да как же, — фыркнула та недовольно.

— Помогите!!!

— Думаю, надо отрезать эту часть, а потом уже вытащить ту.

— Не-е-е-е-е-т!!! Не-на-до-о-о-о-о-о!!! — разрыдалась мелкая шкодница.

А суть в том, что ночью или днём, когда её запирали, она забиралась на тумбочку, оттуда на шкаф, где снимала покрашенную под цвет стен и практически незаметную решётку и пролезала по шахте на свободу. То-то вначале побегов мы следы её видели — всю пыль там собрала. И мы ведь не могли понять, как она уходит, никто даже не вспомнил про эти шахты для вентиляции.

А потом её откормили, и она застряла.

И вот на неё собралась посмотреть едва ли не половина обслуживающего персонала, которая раздумывала, как с ней поступить.

— Знаете, давайте оставим так. Теперь-то она точно не убежит, — хлопнул в ладоши Диор. — Будем туда еду просовывать, чтобы с голоду не померла, и всё.

— По-жа-луй-ста… спасите… — рыдала та, продолжая дрыгать ногами.

— А какого хера ты туда полезла?!

— Мне просто скучно… — завыла она. — Я хотела найти друзей…

По итогу, нам пришлось разбирать из-за неё стену, чтобы вытащить. Зато та так перепугано потом зенками смотрела по сторонам, что я был почти уверен — её пыл явно приупал.

С нашей подопечной в подвале тоже всё было плохо. Она продолжала лизать стены, смеяться и маяться хренью. На вопрос, что делать, Диор ответил:

— Пусть сидит. Не мешает, затрат почти нет, а тут, глядишь вдруг и в себя придёт.

— А если нагрянут?

— Сюда не нагрянут, — усмехнулся он. — Точно говорю. Кстати, раз ты уже на ногах, у меня для тебя отличные новости, брат мой.

— И какие же? — прищурился я.

— Мы поедем на шахты, — сказал он так, будто предлагал мне посетить королевский дворец.

— Шахты?

— Это такие дыры в земле, созданные людьми, Тэйлон. Знаешь, кирка там, лопаты…

— Наша мама с клоуном отцу не изменяла? — поморщился я от его словесного поноса. — А то уж больно похож на явного потомка. Зачем нам на шахты?

— Затем, что надо провести проверку, взглянуть на всё своими глазами и убедиться, что нас не надувают наши собственные работники, а то выйдет печально.

— Это после того склада с кристаллами?

Вместо ответа он бросил мне один из кристаллов. Совсем небольшой ромбик, высотой с мизинец и толщиной с него же. Немного розоватый, но тусклый, так как был разряжен. Я подбросил его в руке, после чего подал немного энергии. Зарядил буквально за какие-то секунды до состояния полной боевой готовности.

Диор уважительно кивнул.

— Я, кажется, нашёл тебе работу.

— Ага, разбежался… Так зачем мне ехать, если это твоя работа, Диор?

— Ну, потому что я мозги, а ты сила. Сестру спасти смог? Главу охраны Рандомьеров убрал? Склад сжёг? Вот и меня сможешь прикрыть в случае чего.

— Я тебе телохранителем, что ли, устраивался?

— Делай свою работу, Тэйлон. Я из дома высуну нос, только когда рядом бойцы, а так как ты у нас боец неплохой, было бы неплохо, если бы поехал со мной. Что ты и сделаешь, кстати говоря. Будешь спину прикрывать.

— Я только вчера вернулся.

— А я только вчера закончил подсчитывать наши доходы, количество добытых кристаллов и руды. Сидел двое суток и спал всего пять часов, так что не говори мне про то, что устал. Тебе просто по сторонам глядеть, а мне бумажки опять рассматривать, — поморщился он.

***

Шахты находились на востоке Льиостарских гор, которые шли по западной границе вплоть до империи, где разделялись на две ветви и сходили на нет. И так получилось, что в своё время эти земли попали к нам в руки, после чего здесь и были обнаружены залежи кристаллов.

Как по мне, выглядела эта история подозрительно, если честно. Что-то мне подсказывает, что здесь не обошлось без взяток и кумовства. Просто так случайно купить территорию, под которой потом обнаружат кристаллы, это как случайно выстрелить из снайперской винтовки и убить генерала на другом конце поля.

Добирались мы туда, как и обычно, на корабле. После истории с кротовой норой ни я, ни Диор не рисковали. Повторных случав таких попыток убийства не было, но никто и не узнает, если будет. Некому будет рассказать. Но был и плюс — оба смогли поспать хорошенько.

В отличие от густых лесов, пусть и заснеженных, здесь нас встретили равнины. Вездесущий мох, мелкая трава, редкий кустарник и много камней, как очень мелких, так и крупных. Это место было словно безжизненной планетой, где, кроме мха и мелкой растительности, из-за плохой почвы ничего расти не может. Каменистая тундра — вот как бы я назвал это место.

Единственное, что меня удивляло — причины такой «дивной» природы. Здесь так-то и снега особо не было ведь, лежал небольшими островками то тут, то там, когда у нас всё замело. И вроде в одной полосе находится климатической…

Мы пришвартовались около какого-то высокого из выцветшего пепельного дерева амбара, который был поднят на сваях на уровень, необходимый для швартовки. Стоило нам спуститься на причал, как под ногами угрожающе заскрипели доски. Мы с Диором даже переглянулись.

— На люльке было бы безопаснее… — пробормотал я.

— Ага, а все эти грузы тоже на люльке спустишь? — кивнул он на судно, откуда уже разгружали ящики. — Ладно, пошли, нас здесь должны встретить.

Городок (если это вообще можно назвать городком, скорее уж деревня, от чего я не испытывал паники) располагался буквально в сотне метров от порта… если можно назвать такое портом. И жил он в такой каменной тундре, предположу, лишь благодаря добыче кристаллов. Здесь оглянись, и на многие сотни километров вообще ничего нет, кроме самих Льиостарских гор, на подножье которых и располагался порт с городком. Только трава, мох, редкий кустарник и камни.

Реально, безжизненная планета.

Когда мы спустились в город, нас встретила апатия собственной персоной. Этот городок вызывал желание взять револьвер и застрелиться. Дома из пепельных выцветших под солнцем досок, которые выстроились вдоль нескольких параллельных городских дорог, пыль и какое-то ощущение заброшенности, хотя повсюду мелькали люди и всё вокруг выглядело обжитым.

— Это ваш городок? — спросил я, окидывая его взглядом.

— Нет… слава солнцу… — пробормотал он. — Он ничейный.

— Почему?

— Потому что сколько сюда надо вложить, чтобы он ожил, а толку-то? Тут они разве что от шахт и скотоводства живут все. Эти территории — просто пустота. Один мох, мелкая трава и камни. Жаль, люди мхом не питаются — разбогатели бы… — мечтательно вздохнул Диор.

— Значит, здесь нас могут ждать, — уточнил я.

— Не должны, так как мы никому не говорили о прибытии. Да и наши люди тоже помалкивают, так что всё должно быть в порядке.

— Ты зря приехал, — покачал я головой. — Это риск, два наследника сразу вдали от поместья...

— Жизнь вообще риск, а слабых правителей никто не любит, —­ отмахнулся он. — Вон, король пример. Раньше он плевал на всё, и никто даже пикнуть не смел. И что? Кто его уважает теперь, когда он спрятался в замке и оттуда погавкивает? Все тут же начали творить что хотят. Хочешь повторить его судьбу? Все должны чувствовать твёрдую руку. Надо показать власть, что ты держишь всё под контролем и в случае чего сам лично придёшь всех карать. Чтоб они боялись, уважали и раз сто раз подумали, прежде чем выкидывать какие-нибудь фокусы.

— Ага, и вдвоём подставляться. Надо было просто прислать доверенное лицо.

— Здесь не будет никого, — уверенно заявил Диор. — Ко всему прочему я хочу лично убедиться, чтобы потом не было сюрпризов.

Я ощущал на себе пристальное внимание местных. Какие-то пепельные из-за сухих ветров и солнца, от которого не спрячешься, немного обезвоженные, люди провожали нас заинтересованным и опасливым взглядом. Не только нас, ещё и охрану из пяти человек, которая топала за нами (ещё двадцать пять остались на корабле, чтобы не тащиться в город толпой и привлекать излишнее внимание). Вряд ли кто-то из них знал, кто мы. Одетые почти в одинаковые плащи, словно путники с большой дороги, мы шли, стараясь лишний раз не оглядываться.

— Нас здесь безнадёга раньше завалит, чем враги, — поморщился я.

— И не говори. Если я попрошу меня застрелить — не делай этого. Просто я заразился апатией этого места.

— И где мы остановимся?

— Тут есть трёхзвёздочная гостиница…

— Чего? Здесь?!

— Прикинь, — усмехнулся Диор. — Кстати, вот она.

Мы стояли… перед домом из серых выцветших досок. Настолько сухих, что поднеси спичку, и вспыхнут. С деревянным тротуаром перед ним и небольшой верандой, а ещё небольшой табличкой, которая поскрипывала на ветру ржавыми цепями.

«Мечта».

Кого? Покойника? К тому же, здесь было всего две звезды, что и заметил Диор.

— Странно, говорили, что три.

— Одна от безысходности, кажется, отвалилась, — подошёл я и поднял из пыли железную звезду. — Здесь безопасно?

— Кому этот город…

— Я не про город. Я про дом. Он какой-то… жизнерадостный.

— Не знаю, но это единственная гостиница. А вон там возьмём карету, — кивнул он на конюшню чуть поодаль. Не надо говорить, из каких досок она была сделана. Перед нами как раз выехала одна из карет и…

— Поедем верхом, — безапелляционно заявил я, и Диор только кивнул.

— Если только у них лошади не такие же.

Да, хороший город. Не удивлюсь, если его название: «Тоска».

Глава 162

Я почти угадал. Город назывался не «Тоска», а «Рукра». Так назывался цветок, что рос в этих краях. И значило это «Безысходность». Суть была в том, что цветок выглядел сочным и полным влаги, из-за чего незнающие путники, умирая от жажды, пытались его съесть, чтобы хоть откуда-нибудь получить воду. Но сок цветка вызывал ещё большее обезвоживание, из-за чего человек не доживал до прибытия помощи.

Если таковая вообще к нему спешила, естественно.

Вообще, для меня подобные места были не новы. В путешествии с Росси я успел насмотреться на местных жителей подобных мест, которые были вынуждены проживать там всю свою жизнь. И если на одних было наплевать, то за молодых, кои ещё были полны жизни, было грустно. Они потеряют там всю свою молодость и станут тем же песком, что был вокруг.

Собственно, не сильно ситуация отличалась и здесь. Город, который существовал только из-за шахт. Можно сказать, что наш род буквально давал им возможность жить.

Внутри на удивление было чисто. Несмотря на то, что и здесь пахло пылью и сухим воздухом, зал не выглядел блеклым или заброшенным. Дерево покрашено и покрыто лаком, на стенах какое-то подобие обоев. Была даже мебель, на которую было нестрашно сесть: круглые столы и стулья, за которыми не хватало ковбоев.

За барной стойкой стоял полный мужчина с узким разрезом глаз, характерным больше для людей из степей.

— Могу я помочь?

— Можешь, — подошёл он к стойке. — Одну комнату на пятерых и одну комнату на двоих.

— Боюсь, самая большая — на четверых, мистер.

— На четверых тогда. И… так, еду в номер носят?

— Конечно, господин, если доплатите, — слегка кивнул тот. — Но если что, вы можете отобедать у нас в баре и хорошо провести время.

— Хорошо — это насколько? — усмехнулся Диор, доставая деньги.

В этот момент в зал вышла разносчица. Не красавица, но и внешностью природа её не обделила: вполне милое для такого типажа лицо и грудь, которая выступала чуть вперёд, подчёркивая её преимущества. Бросила на нас взгляд, улыбнулась, подмигнула и прошла к парочке за дальним столом.

— Хорошо, — улыбнулся хозяин заведения.

—Не могу поверить, что мы остановимся здесь, — поморщился я, когда мы поднимались на второй этаж.

— Великие Бранье останавливаются в захудалой гостинице на краю мира — скажи, чего только не сделаешь ради бизнеса.

— Даже подставиться?

— На это есть ты. Если кто попытается что-то сделать — вышибишь мозги. Всё просто.

Комнаты были из разряда пойдёт: две кровати, тумбочка, стол, две табуретки, которые больше походили на оружие, чем на мебель. Мне так вообще нормально, но вот для Диора… хотя вида он не подавал, что ему что-то не по нраву.

— И чем займёмся? — спросил я.

— Предлагаю смотреть в стену, — пожал он плечами, сел и начал смотреть в стену.

Удивительно, но так он просидел час. Я за это время уже успел полностью измотаться.

— Пойду, проверю обстановку.

— Какую? Посветишь всем, что мы приехали?

— Это и так всем известно, — возразил я. — Посмотрю на наличие других приезжих. И на, — протянул я ему револьвер. — На всякий.

Я спустился вниз в зал, где уже собирались люди, и под взглядами мужчин вышел на улицу. Забавно, но на улице было светло, хотя, по идее, сейчас должно было уже темнеть.

Было сухо, очень сухо, песок мело, словно поземку, несильным ветром. Он забивался в углы, скапливался в ямках и у камней, засыпал деревянный тротуар перед домами. Людей больше не стало. Город продолжал выглядеть мёртво, будто боялся показаться живым. Обойдя гостиницу, я прогулялся по улице, запоминая план города.

Ничего сложного: четыре дороги, по обеим сторонам которых выстроились дома. Сверху он, наверное, был едва ли не идеальным квадратом. Между домами были задние дворы, где встречались сараи, мусор или вовсе ничего, кроме камня и пыли. Огляделся и сразу же зацепился взглядом за горы, на вершине которых белел снег.

— Да уж… дыра дырой… — пробормотал я и отправился обратно на улицу, но только теперь к конюшням.

Боялся ли я, что своей прогулкой привлеку избыточное внимание? Нет. Кому надо, тот и так уже знает, что мы здесь. А вот узнать план города было действительно важно.

Несколько раз я чувствовал взгляды на себе, но, оборачиваясь, видел лишь прохожих, которые тут же спешили уйти. Они не были враждебны, но и приветливыми их не назвать. В таких краях люди к чужакам всегда относились с опаской, настороженно, иногда и враждебно. В их глазах буквально читалось «приехали тут всякие».

Это ещё повезло нам. Бывали моменты, и не в одном мире, что вот такие тихие жители и вполне безобидные устраивали судную ночь, вплоть до детей, которые были не против поорудовать тесаками. Иногда ужасаешься, какая дичь водится в головах у простых людей. такого даже на войне не встретишь.

А здесь просто любопытные люди. Я замечал, как некоторые даже выглядывали из окон, прислоняясь к стеклу, чтобы лучше рассмотреть меня. Единственный встреченный всадник, и тот притормозил, оглянувшись на меня, будто пытаясь поверить, что в этом мире, кроме них, есть ещё кто-то.

И, глядя на этот пыльный городок посреди каменной тундры, казалось, что это и вовсе два разных мира.

Конюшня была жива и здравствовала. Скорее всего из-за тех же самых шахт, да лошадей, что имели местные. Здесь работал какой-то паренёк лет двенадцати с девчонкой того же возраста. Когда я вошёл в конюшню, они тут же притихли, хотя до этого весело болтали. Притихли. Но тем не менее продолжили работать. Поодаль стоял и что-то чинил на столе крепкого вида дед с лысиной, длинными волосами, свисающими с висков, и густой короткой бородой.

Видимо, поняв, что кто-то пришёл, он обернулся. Смерил взглядом, вздохнул и подошёл.

— Могу помочь? — прогудел он.

— Да, хотел лишь удостовериться, что лошадей приготовили. Мы…

— Приехали, да-да, знаю, сообщали, — закивал тот, довольно грубо перебив меня. — Готово всё, сделано. Оплата перед тем, как заберёте, как и договаривались, ещё что-то?

Я окинул взглядом конюшню. Нередко приезжих можно сразу по лошадям увидеть, вернее, по седлу.

— Я тебя спрашиваю, ещё…

— Со своих родных что-то спрашивать будешь, старик, — перебил я его тихим, но твёрдым голосом.

Заткнулся. Сразу. Такие сразу чувствуют силу. Живя в таких гиблых местах, всегда скалят зубы, как шакалы, пытаясь напугать, а потом хвост между ног и, скуля, отходят от греха подальше. Ничего личного — лишь выживание, как говорится.

— Мы тут не одни, что ли? — спросил я, оглядываясь. — Гостей ждёте?

— Каких гостей? Сюда только смотрящие за шахтой да приходят. Ну и повозки с рудой проезжают мимо. С охраной. За них и живём, — старик сразу как-то подобрел, что ли.

— Может что интересного скажете? — достал я мелкую монету, но для этих мест, судя по ценам, целое состояние.

— Да как, нечего сказать, — его взгляд сразу вцепился в монету, словно так он пытался у меня её отобрать. Не хватало голодной струйки слюны для полноты картины. — Вы, наверное, первые, кто приехал сюда, не считая работников шахт. Там наши в основном и работают. А если про чужаков, то те, кто зло задумал, поедут через город? Да за десяток колёс объедет, скорее всего, нас.

Вполне логично, кстати, но спросить стоило.

Я щелчком отправил монету старику, которую он ловко поймал.

— Чтобы завтра всё было готово, — сказал я.

— Ну а как ещё.

Но выйти из конюшни я не успел. Едва подошёл к выходу, как пришлось буквально отпрыгивать в сторону, так как туда на полном скаку залетел другой всадник, едва не размазав меня по полу. Затормозил в последний момент, да так, что копыта лошади оставили борозды на земле.

И нет, это была женщина. Или девушка. В длинной одежде, похожей на пальто чем-то, подпоясанная и с шапкой на голове, очень похожей на тюбетейку. Я видел подобную одежду уже, но не думал, что здесь встречу.

Спрыгнув с лошади, она бросила старику поводья.

— Держи, старик! — весело поздоровалась она и глянула на меня. — А это ещё кто?

— Гость. Не видишь, что ли.

— Гость? — её взгляд за мгновение пробежал по мне. Он был как у охотника, внимательный, цепкий, быстрый. Хотя сложно не догадаться, кто она, учитывая ружьё за спиной и нескольких подстреленных животных, которых девушка держа за задние лапы. — О как. И что гость забыл в этом захолустье? — склонила она голову.

— Гуляю, — и, кивнув деду, вышел на улицу.

Недалеко прошёл — девушка, словно я был действительно ей интересен, догнала меня уже на улице.

— Откуда будешь? — её бесцеремонность немного удивляла.

— Не отсюда.

— Да уж понятно. Плащ-то добротно сшит. И сапожки не стоптаны, — хмыкнула она. — И личико нашим ветром явно не обдуто.

Ну да, а глядя на неё, сразу видно, что ей это место уже родное. Подзагорела, чёрные цепкие глаза, молодое лицо, потому ещё не уступившее красоту местному климату. Как я и говорил, живые до поры до времени, а потом потасканные и мало отличающиеся от этих самых деревушек.

— Приплыл на том корабле? — кивнула девушка на судно.

— Да.

— Зачем?

— Чтобы не отвечать тебе на этот вопрос.

Сначала девушка не поняла, но потом расхохоталась. Звонко, на всю улицу, привлекая к нам лишнее внимание.

— Шутник, смотрю, — голос был твёрдым, дерзким и слегка грубоватым, как у человека, который привык к невзгодам судьбы, как и привык их преодолевать, сохраняя в себе непокорность молодости.

— Как видишь, — мы уже подошли к гостинице. — Ладно, бывай, охотница. Мне сюда.

— Чего бывай? Мне туда же, — приподняла девушка животных.

Вот привязалась.

Внутри было шумно. Видимо, вернулась с работы большая часть местных мужиков, которые поспешили оккупировать единственное питейное заведение. Среди них затесался и Диор, пристроившись за столиком в углу у бара с охраной. Теперь пустой на первый взгляд зал наполнился жизнью.

Стоило нам зайти, как взгляды уже подпитых мужиков обратились к нам. Вернее, к охотнице.

— О, Арамза! Иди к нам! У меня для тебя сюрприз! — тут же встрепенулся один из мужчин.

— Смотри, чтобы твой сюрприз не пополнил мою коллекцию подстреленных животных, — откликнулась она, и зал вместе с тем мужиком взорвался хохотом.

Да, это большая деревня, где все друг друга знают. Так что было глупо надеяться, что нас не заметят. Что так все увидели, что так бы все узнали — разницы нет, если только мы сюда бы ночью не прокрались. И то я очень сомневаюсь, что от местных подобное бы укрылось. В этих местах у людей будто чутьё на чужаков, словно они заранее знают, где ты появишься и что ты не из этих мест.

Но в этот момент я и покинул её. Резко свернул в сторону к столику, заметив краем глаза, как она уже открыла рот что-то сказать, да так и осталась с открытым ртом, сначала удивлённо, потом расстроенно наблюдая, как я покинул её компанию. Правда, я не особо жалел, что оставил её.

Устроившись на свободном стуле, кивнул присутствующим.

— И? Чего нового узнал? — полюбопытствовал Диор, отхлёбывая от стакана.

— Ты бы не наседал.

— А это и не алкоголь. Так что узнал?

— Ничего. Забытая деревушка, часть половина на шахтах, часть чёрт знает где. Прогулялся, посмотрел, что да как, если надо будет в спешке уходить. Поговорил с местными, но мы вроде как здесь единственные.

— А что за девушка? — кивнул он на охотницу, которая скрылась в подсобке с добычей.

— Местная охотница.

— Блин, тут ещё и водится что-то, кроме людей, — поморщился он, после чего посмотрел на свою тарелку с мясом.

— Крольчатина, — пожал я плечами и махнул рукой, вызывая разносчицу. — Мне того же, — кивнул я на тарелку Диора.

— Так что? Приятная девушка?

— А ты сюда трахаться приехал?

— Ну так ночью надо чем-то занять себя, — усмехнулся он. — Чур разносчица моя.

— А если прирежет?

— Это я кого угодно прирежу, — подмигнул он. — В любом случае, она моя. А вы, парни, — посмотрел он на охрану, — ни-ни. Не дай бог застукаю, будете здесь жить тогда.

Вряд ли они вообще собирались делать что-нибудь подобное, так как все пятеро сидели с каменными лицами, будто были вовсе не здесь. Абстрагировались от внешнего мира, можно так сказать.

Я, честно говоря, немного удивлён. Мы сюда по делу приехали, а Диор будто на прогулку вышел. Как если бы отдыхал от работы в поместье. А может он действительно так отдыхает, мало ли странных людей в мире.

После обеда мы разбрелись по своим комнатам. Я с Диором, парни сами по себе. Если что, у нас сразу был готов и специальный стук на случай, если будут стучаться не свои. Мало ли что в этом мёртвом городе может произойти.

— Даже здесь пыль, — стряхнул я её со стола.

— Может с тебя сыпется, — ответил Диор. — Завтра нам ехать, наверное, часов пять, поэтому выйдем утром пораньше. Там ещё надо будет провести часок-другой, чтобы сверить документы.

— Хочешь вычислить, откуда кристаллы?

— Да, из наших шахт или нет. Но то, что кристаллы прямиком из шахт — это сто процентов. Обработка хреновая, явно кустарная, а не заводская. Наверняка куда-нибудь свозят, где на быструю руку обрабатывают и везут дальше в империю. В любом случае придётся проехаться сразу по всем шахтам, чтобы уже наверняка.

— А если вдруг выяснится, что они действительно воруют, не думал, что могут возникнуть проблемы? Например, засада?

— Не будет, — покачал он головой. — Если бы ты воровал из шахт кристаллы, ты что, действительно бы там своевольничал? Своих бы людей там поставил? Гарнизон бы организовал? Нет, конечно, ты воруешь, ты стараешься сделать это по-тихому, так, чтобы, если всё накроется, доказать твою причастность было невозможно. Поэтому засады не будет. Скорее всего, просто местные трудяги сами подворовывают и отвозят часть добытого куда-нибудь на сторону. Да и вообще, я сомневаюсь, что нас будут ждать здесь. В этом городке, раз уж речь зашла.

— Почему?

— Ну, никто об этой поездке не знает. Даже наши, и то узнали в последний момент. И нет, это не подстава, — поймал он мой взгляд. — И, как я говорил, ты воруешь из чужих шахт. Первое, что ты сделаешь — обезопасишь себя максимально, чтобы, когда дело вскроется, никто тебя к этому не приплёл.

— А стража? Думаешь, что она продалась?

— Да хрен знает, если честно. Ты в курсе, что всё, что не в зоне моментальной достигаемой, начинает всегда гнить первым. Так что всё может быть. Может ещё какие-нибудь местные разбойники замешаны.

— А Рандомьеры??

— Да хрен с ними, — отмахнулся он. — Сейчас пока они там оправятся, попытаются всё вернуть обратно… к тому же, не забывай про мелочь. Сейчас Рандомьеры будут очень осторожны, так как знают, что их секрет раскрыт, а за такое по голове не погладят, так как вмешивается третья сторона.

— Разве они не хотели вмешать их?

— Ну, скорее в роли союзников, а не противников. Я вообще думаю, что это мог быть большой розыгрыш.

— Розыгрыш? — не понял я.

— Да. Сами украли — сами спасли, — пояснил Диор. — Это очень удобно так-то. И выпендриться перед эльфами, и связи наладить.

— Не знаю даже…

— Не знай. Это моя привилегия думать в нашей команде, — сказал Диор. — Поэтому просто поверь, что это один из вариантов, который мог быть.

Под вечер в комнату нам постучалась разносчица, которую пригласил в гости Диор.

— Серьёзно? — недовольно уставился я на него.

— А чего? — оскалился он, обхватив девушку за талию и притянув к себе. Та захихикала, совсем не смутившись, когда её схватили между делом за задницу. — Девушка не против?

— Не против, — весело ответила она.

— Вот видишь? А ты бы тоже нашёл кого-нибудь себе. У вас есть подружки, мисс?

— Подружки есть, я могу…

— Не надо, — поморщился я, глядя на неё.

Подобное явно ей не впервой, может даже забесплатно ложится с теми, кто понравился. А Диор что-что, но был привлекательным парнем.

Но веселее стало ночью, когда потух свет. Я мог уснуть когда угодно и где угодно, но только сейчас выяснил, что меня жутко раздражают постанывания, вздохи, пыхтения и ритмичный скрип соседней кровати. Настолько, что слушать это было невозможно. Поэтому, одевшись, я просто тихо вышел из комнаты. Пусть доебутся сначала.

Глава 163

На первом этаже было шумно, поэтому я решил сразу выйти на улицу подальше от пьяных компаний.

Город к этому моменту уже готовился ко сну. Вдоль улицы горело несколько старых одиноких ламп, которые освещали улицу от слова «никак» и скорее служили маяками, чтобы не сбиться ночью. С наступлением темноты поднялся и ветер, который тащил по земле сухую траву и пыль. Стало заметно прохладнее, как часто бывает ночью в подобной местности.

Я огляделся, после чего сошёл со светлого крыльца местной гостиницы в сторону, скрывшись в темноте переулков, где меня было не разглядеть. Затаился, прислушался к тому, как дышит город: как шуршит ветер пылью, как где-то ругаются муж и жена, как плачет ребёнок и кто-то пьяный поёт вдалеке. Я даже услышал вой где-то там, на каменных бесплодных равнинах, куда нам предстояло ехать.

Забавно, но мне здесь нравится даже. По-своему, но нравится. Спокойный, словно доживающий последний свой век городок, отгороженный от остального мира. В этом была своя романтика, немного странная и суровая.

Пока я здесь стоял, кто-то ещё вышел на улицу: скрипнула дверь, послышались лёгкие шаги по деревянному настилу, и на дорогу вышла девушка. Та самая девушка-охотница, которую я встретил тогда в конюшне. Остановилась перед верандой, вдохнула полной грудью, словно наслаждаясь концом рабочего дня, после чего огляделась…

И случайно встретилась со мной взглядом, из-за чего вздрогнула всем телом. Схватилась за сердце рукой, после чего рассмеялась. Подошла поближе.

— Напугал так напугал, чужак, — усмехнулась она. — Смотри, с перепугу и пальнуть можно.

— Боюсь, что не успеешь, — отозвался я.

— Что делаешь, кого ждёшь? — поинтересовалась она, оглядевшись. — Спрятался тут, как волк в тени, словно девчонок караулишь.

— А есть кого караулить?

— Ну, я, например? Или считаешь себя слишком хорошим для меня? — но улыбнулась, сводя всё к шутке. И протянула по-свойски руку. — Меня Арамзой звать.

— Очень приятно, — ответил я на рукопожатие.

Её ладони были мозолистыми, жёсткими. Девушка знала, что такой труд, это сразу видно, но жизнь её ещё пока потрепать не успела. В ней ещё чувствовался тот бунтарский дух, который не давал ей смириться со своим положением и стать ещё одним серым жителем. Но этот запах каменистой тундры, запах пыли и сухой травы, он уже исходил. Словно она уже была заражена и с каждым годом сдавала.

— А сам-то. Имя есть? — спросила моя новая знакомая, не дождавшись ответа.

— Нет.

— Вот так без имени, что ли? — приподняла она бровь. — Ты какой-то дерзкий.

— Какой есть, — пожал я плечами, уже думая, как бы отвязаться от неё.

— Может безымянный хочет выпить?

— Не пью.

Девушка явно не понимала намёков, и это меня настораживало.

— И откуда ты весь такой правильный? — нахмурилась она.

— А тебе скажи, девочка.

— Девочка… — хмыкнула она дерзко. — Эта девочка может тебя на раз-два скрутить, мальчик.

Меня её слова откровенно позабавили, и я просто не сдержался, чтобы не хмыкнуть. Отвернулся в попытке скрыть снисходительную улыбку, но она всё равно всё прекрасно увидела.

— А ты страха не ведаешь. Так что, приехал на рудник?

— Да.

— Так а что же здесь забыл, на улице? Одёжка-то явно не по погоде, слишком лёгкая, а у нас ночью температура такая, что даже мертвецы мёрзнут.

— Говорю же, решил свежим воздухом подышать.

— Может тогда и ножки размять не против будешь?

— Куда? — прищурился я.

— Да со мной, например. Коли стоишь здесь, землю протаптываешь, пройдись, что ли. Идём, — махнула она рукой.

— Куда идти?

— Девушку до дома проводишь, — фыркнула она недовольно. — Идём. Не бойся, волки тебя не утащат, когда я рядом.

Вот здесь уже я откровенно насторожился. Её внимание к моей персоне было каким-то аномальным. Учитывая, что я приезжий, а приезжих в таких местах не любят, её желание познакомиться вызывало слишком много вопросов. Она будто так и пыталась меня увести отсюда, пьяным или трезвым.

Рука так и просилась лечь на уже родную рукоять револьвера для спокойствия.

— Беги домой лучше, Арамза, серьёзно сейчас, — негромко произнёс я, и на этот раз девушка, услышав мой тон, стушевалась.

— Просто дружелюбие проявила, — буркнула она, сделав шаг назад, после чего развернулась и быстрым шагом ушла.

Я проводил её взглядом, после чего уже куда быстрее, чем планировал, вернулся обратно в комнату. Не раздумывая, пнул по кровати, чем заставил подскочить с револьвером в руке Диора, который заспанными глазами быстро огляделся.

— Что случилось? — спросил он хрипло.

— Проверяю, не удушили ли тебя, — ответил я тихо, глядя на разносчицу, что посапывала рядом с ним.

— Дебил блять… — пробормотал он, ложась обратно. — Спать ложись лучше. Завтра нам скакать хрен знает сколько. Проверяльщик хренов…

Мне здесь откровенно не нравилось, и дело было не в местных жителях — они-то как раз вели себя как положено. Не понравилась мне девчонка, которая что-то здесь разнюхивала. Перед сном я на всякий случай воспользовался старым, как все миры вместе взятые, приёмом — рассыпал перед дверью немного стекла. Когда кто-то пойдёт, обязательно наступит, что даст нам шанс приготовиться.

Да и в замочную скважину я вставил щепку, чтобы не дай бог кто не попытался открыть дверь с другой стороны. И лишь после этого лёг, прислушиваясь к окружению. Сейчас городок уже стал больше походить не на село-призрак, а на вполне себе живое поселение.

Снизу шумела толпа, её же было слышно из окна на улице. По дорогами проезжали телеги, как я понимаю, будто все неожиданно ночью оживились. Поэтому под шум я и не заметил, как отключился, провалившись во тьму.

***

На утро мы выехали.

И каково было моё удивление, когда в нашем отряде из тридцати человек оказалась эта… Амара… Шмара…

— Арамза? — бросил на неё взгляд Диор. — Она наша проводница.

— Проводница? — нахмурился я и бросил взгляд на единственную дорогу. — А сами мы не доедем?

— Но лучше всегда иметь под боком того, кто в этих краях как дома, верно? Мало ли ведь. Блин, почему я тебе это объясняю, а не наоборот?! — возмутился он.

— Потому что той, о которой я рассказывал, была она, — кивнул я на едущую впереди девчонку.

— Ну молодец, что могу сказать.

— Тебя вообще ничего не смущает? — начал я злиться.

— Блин, ты реально дебил или просто отыгрываешь роль? — начал раздражаться уже он. — Девка с тобой потрахаться хотела, чего непонятного, блин?

— Да с чего вдруг?

— Да с того, что у тебя морда приятная. Естественно, что, когда она увидела красивого молодого парня, особенно в такой забытой дыре, то подумала, что как бы хорошо было, если бы он меня трахнул. Или думаешь, только парни об этом думают? К тому же, для неё это призрачный шанс выбраться из этого захолустья.

— Да бред, должна понимать, кто я и кто…

— А кто ты? Для неё ты простой городской парень с красивым личиком, которого можно потрахать. Хотя знаешь… — он хлопнул меня по спине, — ты лучше продолжай себя так вести. Не расслабляйся. Нам нужен тот, кто будет всех подозревать.

— Клоун, блин…

Нет, я с ним был согласен, девушка увидела приятного парня и захотела провести хорошо ночь. Я бы сам так подумал, не будь на месте того парня. Не то что у меня самооценка прямо на дне, но просто чтобы незнакомая девушка так подкатила…

Мы продолжали подниматься по пологому склону всё выше и выше. И было забавно то, что здесь вроде и солнце припекало, и ветер ледяной дул. Причём чем выше мы поднимались, тем чаще здесь появлялись островки снега, а дорога становилась всё каменистей и каменистей.

Оглянувшись назад, я уже мог полюбоваться этой безжизненной тундрой, которая раскинулась на десятки колёс вокруг без единого намёка на какой-нибудь лес или плодородную почву.

Девушка, которая мне не давала покоя и чьё поведение частично объяснил Диор, ехала в самом начале нашей колонны, оглядываясь по сторонам. Когда я в самом начале перед походом её увидел, она обдала меня таким ледяным взглядом, что любого другого, наверное, пробрало бы до костей.

Жаль, что мне было плевать.

— Долго ещё? — догнал я её, окидывая округу взглядом.

— Долго, — тут же отрезала она недовольно.

— Я спрашиваю, сколько, — произнёс я, отчётливо вкладывая в голос желание сделать ей больно. Та аж обернулась. Недовольно поморщилась.

— Часа два, — наконец ответила Амара или как там её. — Вот те скалы две. Между ними будет небольшое ущелье, там и есть ваш рудник.

— Здесь одна дорога?

— Что?

— Ещё какая-нибудь дорога к руднику ведёт?

— Нет, одна, — ответила она, пытаясь отвязаться от меня побыстрее.

Я стукнул пятками по бокам лошади и отъехал в сторону, поднявшись повыше на небольшой холм, после чего достал бинокль и огляделся.

Пусто, совершенно чисто до самых краёв. На этих подъёмах к горам были небольшие складки местности и торчащие валуны, где можно было спрятаться, но я уже столько раз обернулся, что сомневался, что большая группа смогла бы так быстро скрыться из виду. А если здесь был кто-то один, то он вряд ли представлял опасность…

Почему-то вспомнив про одиночку, я сразу вспомнил и про Росси. А за ним и про Юнону, которая неприятно корябнула что-то внутри. Создавалось ощущение, что я какой-то бабник. То Исси что-то корябает, то Юнона…

— Беда… с башкой… — отложил я бинокль в сумку и вернулся к нашей команде.

Практически через два часа, как и говорила Арамза, мы подъехали к двум огромным скалам, между которых проходила хорошо утоптанная дорога. Уже здесь стоял забор с предупреждающими надписями, что это частная территория. Одной охраны здесь было десять человек, что внушало уважение.

— Иди, погуляй пока, — махнул он проводнице, после чего подъехал ближе.

— Господин Диор, — солдаты синхронно отдали честь. Все заросшие, на вид не то что уставшие, а скорее заколебавшиеся проводить так много времени без дела.

Тот лишь кивнул, после чего огляделся.

— Как служится?

Они все переглянулись между собой. Не знали, что сказать. И только самый молодой слабо улыбнулся.

— Скучно, господин Диор.

— Ну это да, — усмехнулся он. — Как, что, проблем не возникало?

— Нет, господин Диор, — ответил, как я понимаю, старший из них.

— Это хорошо… — протянул он. — Ладно, едем.

Нам открыли ворота, и мы попали в довольно узкую расщелину, метра четыре шириной. Может четыре метра — это и широко, но не когда над тобой возвышаются огромные скалы, уходящие на десятки метров вверх.

В голову невольно приходят глупые мысли, что они могут банально схлопнуться.

Проехав этот коридор, где было идеально держать оборону, мы попали к шахтам, о которых и говорил Диор.

Это была огромная расщелина в горе с большой площадкой на несколько десятков метров в стороны, из-за чего здесь спокойно помещались всевозможные постройки, как склады, дома для шахтёров, всевозможная необходимая техника, отвалы и так далее. Но при этом, поднимая голову и видя, что над тобой поднимаются огромные отвесные стены из горной породы, понимаешь, насколько эта площадка, где всё уместилось, маленькая.

Чувствую себя совсем крошечным, как это бывало, когда оказывался около межгалактических кораблей.

У самой дальней стены виднелось сразу около десятка шахт, уходящих под углом вниз. Там гремели металлическим лязгом машины, которые тянули тросы с вагонетками. Виднелись и сами вагонетки, какой-то агрегат, куда ссыпали руду, и много разных машин. Рабочих там, одним словом, хватало.

Когда мы подъехали к административному зданию, навстречу тут же выскочил какой-то юркий старик, с лизоблюдской улыбкой глядя на Диора. В этот момент я мельком оглянулся. Здесь было немало охраны, хочу заметить, но и не меньше было рабочих, которые остановились и пялились на нас. Кто с интересом, кто с подозрением. Выглядели они как гиены.

— Господин Диор. А это, позволю себе предположить, господин Тэйлон, — поклонился он. — Я рад вас видеть. Позвольте вас чем-нибудь угостить?

— Документами угостите, — ответил с улыбкой Диор, хотя смысл слов был более чем серьёзным.

— Конечно-конечно, — закивал он. — Всё есть. По всем дням. По всем месяцам в последние три года.

— А остальные? — спросил я.

— В хранилище, господин Тэйлон. Всю документацию отправляем в хранилища. Позвольте вас проводить.

Когда Диора увёл старик вместе с пятью охранниками, я кивнул старшему.

— Не своди с них взгляда, — негромко произнёс я.

— Это просто ра…

— Я не про рабочих. Про охрану, — я говорил тихо, чтобы те не слышали. — Поставь снаружи двадцатку, остальных в дом. Пусть не сводят с них глаз.

Сюда людей набирал я. И я не взял ни единого старого стражника поместья, лишь тех, кого наняли недавно по рекомендации Рагдайзера. Во-первых, у них будет больше опыта, чем у тех, кто сидел столько лет на жопе, охраняя поместье. Во-вторых, чтобы, если вдруг возникла необходимость, у них не дрогнул палец при выстреле в охрану этого ущелья. А то я знаю, бывало уже — видит перед собой друга и не может выстрелить. Для этих все они были чужими людьми.

Тот кивнул и что-то тихо передал другим, когда я вошёл в это здание. Небольшое, двухэтажное, грязное как снаружи, так и внутри, покрытое ещё больше вездесущей в этих краях пылью. Но здесь и понятно — шахты рядом. Пыль, грязь — всё оседает.

Диор расположился со стариком в одном из дальних кабинетов за большим столом, который, скорее всего, использовался для переговоров. Сюда старик вместе с каким-то охранником складывали стопки документов, из которых Диор выбирал определённые листы.

— Долго займёт?

— Достаточно, — теперь его голос был серьёзен. Взгляд Диора быстро прыгал с одного документа на другой. — Возьми людей и осмотрись пока.

— Что именно? — сразу спросил я.

— Что-нибудь. Мало ли что привлечёт твоё внимание, — ответил он, не отрываясь от документов. — Так, дайте тоннаж отвала за прошлый месяц…

Я лишь кивнул, после чего вышел, взяв с собой пятерых. Около входа крутилась наша проводница.

— С неё глаз не спускайте, — предупредил я и направился к шахтам.

У шахт кипела работа. Скрипели механизмы, гремели дробящие горную породу машины, повсюду сновали рабочие: грязные, взмокшие даже на такой температуре и совсем не радостные. На нас они косились с толикой интереса и какой-то глубинной ненависти ко всему богатому. Но, поймав мой взгляд, тут же отворачивались и продолжали усердно работать.

— Эй! Старший кто?! — крикнул я и увидел, как ко мне торопится низкий, но крепкий, как гном, мужик с большой надбровной дугой.

— Я старший. Господин… — добавил он в конце, глянув на стражу. Те стражники, что здесь стояли, тоже косились на меня. У некоторых даже в руках винтовки были.

— Кристаллы. Где хранятся?

— Там, — указал он на склад.

И в ближайший час я то и делал, что инспектировал работу шахт, добывающих стратегически важный ресурс.

Не сказать, что стратегически важный ресурс охранялся как зеница ока, если честно. Я бы сказал, что это было больше похоже на добычу угля, где просто больше, чем обычно, охраны. Скучающей ленивой охраны.

Склад, где хранились кристаллы, был большим и уж из камня, в отличие от всех остальных построек. Здесь все добытые кристаллы хранились по пронумерованным ящикам, которые раскладывались по полкам. Всё красиво, аккуратно, чтобы можно было в случае необходимости найти нужный ящик. Из одного из них я взял кристалл и взвесил на руке. Грязный, похожий на обшарпанное раздробленное стекло с острыми гранями и не имеющий ничего общего с отполированными кристаллами, что встречались мне до этого.

В конечном итоге я обошёл всё и осмотрел всё, что было на территории, разве что не спускался в шахты. Мне было достаточно заглянуть туда, чтобы понять, насколько мне неуютно будет там. Узкие коридоры, уходящие вниз, которые, кажется, вот-вот обрушатся тебе на голову. К тому же. что я там мог найти? Рабочих? Место добычи? Что?

Но, когда я уходил, для меня не стало секретом, что шахтёры смотрели мне в спину с презрительными улыбками.

Глава 164

Диор мучился с документами очень долго. Я даже успел заскучать и пообщаться с Арамзой.

Как выяснилось, здесь работали не только люди из их города, но и из других поселений, приезжавшие сюда как на вахту на полгода, а иногда и на год. Здешние деньги, копейки по нашим меркам, могли обеспечить их семьи всем необходимым на год как минимум.

— А ещё есть где работа?

— Скотоводство, — ответила она. — Это когда…

— Я знаю, что такое скотоводство, — недовольно поморщился я.

— Молодец, что знаешь, — хмыкнула Арамза.

— А разве здесь есть чем питаться скоту?

— Горные козы. Они всем подряд питаются, что растёт, так что для них с кормом не возникает проблем. Знай, что перегоняй вовремя. А потом часть отправляют дальше, к городам, — кивнула она на восток. — Отсюда и деньги.

— Понятно…

— А ты, городской мальчик, что здесь делаешь? На побегушках у счетовода?

Она же не видела, как его встречал тот старик. Хотя даже так, она может даже и не знает, кто такие Бранье и кому принадлежит эта шахта.

— Нет, я его охранник.

— Охранник? — рассмеялась она. — Ты? Охранник? Хочешь сказать, что и стрелять может быть умеешь?

— Может быть умею, — ответил я.

Арамза насмешливо посмотрела на меня, после чего негромко сказала:

— Ну-ну… может ещё охотиться умеешь?

— Умею.

— А ручки не нежны для этого?

— А я тебя где-нибудь уже трогал, чтобы ты знала, какие они по нежности?

Она едва покраснела.

Арамза была из тех, кто может и в морду дать, и дом построить. Бесхитростная, явно далёкая от всяких интриг, но прямая и твёрдая, как шпала. Выражение «мужик в юбке» полностью описывало её характер. Хотя, с другой стороны, в таких условиях мягким людям было просто не место. Кто готов был бороться, тот обычно и выживал.

Мы просидели часов пять, наверное, прежде чем Диор закончил. Частично.

— И как? — негромко спросил я, когда мы выгнали всех из комнаты. — Есть что?

Он выглядел таким сосредоточенным, что, не зная, какой этот человек пидорас (в плохом смысле этого слова), наверное, зауважал бы его. Он даже не отрывался от документа, когда я спросил его. Хотя может он в одну точку смотрит и делает умный вид, кто знает.

— Что-то есть, — кивнул Диор. — А у тебя есть что?

— Зависит от того, что что конкретно я должен был найти.

— Необычное. Твоё чутьё. Паранойя. Ощущения.

— Охрана, — тут же ответил я, поняв, к чему он клонит. — Она с нас глаз не сводила. Косятся с подозрением, будто боятся чего-то или не чувствуют в нас власти. Такое… пренебрежительное отношение. Про шахтёров я могу понять, но от ваших людей это странно видеть.

— Ваших? Но они и твои тоже, так-то, — насмешливо глянул на меня Диор. — Говоришь, что смотрят как на чужих?

— Некоторые винтовки в руках держат, хотя, казалось бы, зачем.

— Понятненько… — потёр он глаза.

— А у тебя как?

— Есть кое-что, что меня волнует, поэтому я хочу на это взглянуть.

— И что же это? — спросил я.

— Количество телег. Для отвала пород и для перевозки кристаллов.

— Зачем?

— Затем, что сегодня не день вывоза отвала пород или погрузки кристаллов на борт судна. Плюсом к этому здесь удивительным образом получается, что отвала пород одно количество, а добытых кристаллов другое, что ни о чём хорошем не говорит.

— Отвала больше?

— Да, относительно концентрации в этих горах кристаллов отвала больше, чем должно быть. На немного, но погрешность есть. Сейчас ещё с телегами разберёмся…

В этот самый момент, будто услышав Диора, в комнату вошёл один из наших охранников.

— Господин, семь телег.

— Семь?

— Да, четыре крытых фургона и три больших таких, массивных телеги, — кивнул тот.

— Молодец, свободен, — махнул ему Диор, после чего посмотрел на меня. — Собственно, что и требовалось доказать. По графику у них сегодня отвала пород нет. Причём вон там я видел кучу, которую не разгребли. Но одна телега отсутствует, что это значит?

— Её где-то используют.

— Верно! Молодец! А когда у нас не хватает кристаллов, предположишь, где она?

— Используют для перевозки тех самых кристаллов.

— Вот. Видишь, всё просто! — хлопнул Диор в ладоши. — А если сверить все документы, которые у нас есть, то, в принципе, как раз на телегу накопиться кристаллов вполне могло.

— А погрешность?

— Если бы погрешность, дорогой Тэйлон, скакала вверх-вниз, разговоров бы не было, но здесь она скачет только вниз.

— Значит, всё же в пределах нормы, — уточнил я.

— В нижних, и то не всегда. То есть конкретно сильных провалов нет, но документы показывают, что добыча идёт по минимальной черте. Всегда. То есть они откапывают минимальную, но норму. Но так не бывает. Она или опускается ниже, если шахта выработана, либо скачет постоянно. Раньше было так, а сейчас вдруг ну прямо по краю идёт, куда бы деться. И самый весомый довод… готов?

— Ну давай, — пожал я плечами.

— Я сравниваю не с теми документами, что мне дали здесь, а с теми, что получил на обрабатывающей их фабрике. Они тоже ведут подсчёт пришедших кристаллов. А вот по этим документам, что мне предоставили, — постучал он по столу, — у нас всё в порядке. То есть добывают прямо идеально.

Иначе говоря, откапывают кристаллы, после чего из них забирают ровно столько, чтобы уложиться в самый минимум, и отправляют на фабрику, а тот снятый излишек продают. При этом записывают, что всё у них хорошо.

Почему парни не учли, что на заводе тоже будут подсчитывать, сколько привезли? Что, просто сверив по документам, можно будет понять, что не сходится что-то? Не знали или посчитали, что раз всё в пределах нормы, то никто не станет бить тревогу? Норма есть норма и никому об этом не станет известно? А если запросят, сколько добыли, то спросят у них, скорее всего?

Я не знаю, чем они руководствовались, но…

— Ты не думал, что просто считают неверно? Здесь так, там так, отсюда и разброс? Причём в пределах нормы разброс.

— Ага, но каким-то волшебным образом там постоянно идёт по нижней планке нормы, а здесь норма скачет от нижней до верхней планки. Как-то странно считают тогда, не находишь? Ошибаются ровно так, чтобы всегда приходил на фабрику минимум, когда у самих всё выглядит просто идеально.

— А если где-то по дороге воруют?

— Знаешь, как это выглядит? Здесь загружают кристаллы в телеги и под конвоем отвозят в порту специально для этой шахты. Там грузят на судно. Судно отплыло здесь, приплыло на фабрику, где сразу считают. Где воровать? На корабле воруют? Ну допустим. Тогда почему вдруг у них телеги нет? Спорим, если поискать, выяснится, что она укатилась куда-нибудь?

Но есть один забавный момент в этом. Если бы не тот склад с кристаллами, который взорвали, этого бы никогда не стало известно.

— Вы совсем не следите за этим?

— Нет, следим, конечно, но так как всё по документом всегда было в пределах нормы, никто и не обратил внимания. Норма? Норма. А то, что сверят… будто ты не знаешь людей, — усмехнулся Диор.

— И что мы будем делать? — спросил я. — Охраны здесь немало. Явно набирали с расчётом, чтобы они смогли держать здесь оборону. Сколько? Человек…

— Пятьдесят ровно, — целая боевая группа. — Но сейчас скорее всего меньше.

— Плюс шахтёры…

— Эти здесь наверняка ни при чём. Слишком мелкие пешки, которым только рыть и доверяют. Я могу сказать, что из шахтёров в этом точно будут замешаны главные по сменам, которые следят за отгрузкой «лишних» кристаллов. И, естественно, администрация, которая должна следить за этим.

— Всех не убьём, — заметил я. — Слишком много.

— А мы и не будем, — улыбнулся Диор.

— Ты всё так и оставишь?

— Нет, конечно. Предатели должны сдохнуть в назидание другим. Просто решим всё тихо и мирно.

Тихо и мирно Диор видел по-своему.

Он приглашал в комнату «поговорить по душам» по одному солдату, обсуждая с ним, что подозрительное он видел, что замечал и так далее. Рассказывал, что в последнее время участились выходки шпионов империи и что мы должны проверить, бывали ли здесь случаи диверсий, как на других шахтах. Диор улыбался, шутил, говорил, что умеет видеть людей, и именно он, тот самый стражник, что к нему пришёл, явно самый лучший среди остальных и, скорее всего, может получить повышение.

А ещё он каждому предлагал выпить по душам вина. Те, кто жил на дешёвом пойле, которое им подгоняли с нижнего города, были рады выпить чего-то хорошего, пусть даже один стакан. А Диор не поскупился на выпивку.

И под конец сорок человек были отравлены. Один за другим они валились мёртвыми, хватаясь за горло, и та малая часть, что наконец осознала, что происходит, ничего уже не могла сделать. Пытались взяться за оружие и были все перебиты.

Если устраивать чистку, то устраивать её полностью.

Это был девиз Диора, и это было то немногое, в чём я был с ним согласен полностью.

Он выгнал всех шахтёров, после чего на виду у всех расстрелял всех тех, кто работал в администрации. Поставил у стены и расстрелял на глазах у других для наглядности. После этого вывел каждого начальника, будь то главный по смене, главный по шахте или главный по группе — абсолютно всех, кто хоть как-то был выше по рангу.

— Дай револьвер, — протянул он руку.

— Собираешься и их убить? — спросил я.

— Если в заговоре по убийству участвовали бы слуги, которые знали обо всё, даже подавали ключи убийцам, но не убивали, ты бы их оставил?

— Нет, конечно, но они не решат тут восстание сейчас поднять? Их-то много — разом бросятся и не отобьёмся.

— Они? Бросятся? — брезгливо посмотрел на шахтёров Диор. — Это обычные запуганные селяне, Тэйлон. Покорные и молчаливые, как и большинство людей. Их будут убивать, а они голову не поднимут, лишь бы их не тронули — в этом суть большинства людей. Давай револьверы. Я просто не хочу каждый раз перезаряжать ружьё.

После этого Диор поставил всех на колени и поочерёдно стрелял в голову каждому, проходя мимо. Те плакали, просили прощения, умоляли отпустить, говорили, что ни в чём не виноваты и у них семьи, но вскоре в центре площадки лежало больше десятка трупов.

Был кто-то из них невиновен? Скорее всегда да, кто-нибудь из младших звеньев.

Был Диор прав?

При всём при том — да, он был прав. Если что-то загнивает, то эту часть отрезают. И отрезают с частью здоровой плоти, чтобы не упустить даже немного заразы. У нас не было возможности провести честный суд, а оставлять гнилую часть слишком… опасно. Такие притихают, после чего решают вновь попробовать, взяться за старое. В нынешнее время такое надо предотвращать любыми способами.

Диор был прав и в другом — никто не сказал ни слова, не заступился за своих, даже головы не поднял, смотря в землю, будто смиренно принимая участь. Даже те, кого казнили, не шелохнулись. Они даже не пытались бороться, будто животные на скотобойне, что для меня было немного дико. Это вызывало не жалость, а злость. Злость за их беспрекословное подчинение, которое вызывало отвращение.

Эффект был что надо. После этого некоторые счастливчики из числа обычных рабочих получили повышение, а вся рабочая группа, что здесь копала — повышение зарплаты.

— Подкупаешь.

— Естественно, — улыбнулся Диор. — Выпороли, можно и подкупить. Сейчас времена, когда нельзя скупиться, иначе не скупиться будут другие. Мы их напугали, показали, что будет за воровство и предательство, теперь нужно показать, что будет за работу на нас. Всё просто.

— Что будем делать с теми, кто увёз телегу?

— Выследим, естественно. Найдём, куда они всё свозят, и уничтожим всё.

— Людей может не хватить, — покачал я головой.

— Ну ты уж как-нибудь постарайся тогда, — похлопал он меня по плечу. — А я отдыхать, короче.

Сколько против нас будет человек?

Десять — это как минимум. Сколько нам нужно? Как минимум десять. И при этом я понимал, что здесь тоже надо оставить людей. Причём не десять, чтобы контролировать рабочих, которые вдруг могут поднять бунт. Вероятность небольшая после поднятия зарплат, но она была, а стража заставляла лишний раз задуматься о целесообразности подобного.

Поэтому я поделил напополам: оставил пятнадцать и взял пятнадцать. И того получалось…

— Восемнадцать.

— Семнадцать.

— Восемнадцать, — повторил Диор. — Баба с нами.

— Она? — покосился я недобро на Арамзу. — Я ей не то что не доверяю…

— Придётся. Она нас и поведёт, так как знает местность как свою промежность.

— Спорим, она её в жизни не видела.

— Ха-ха-ха, очень смешно, — кивнул он. — Не выкаблучивайся. Она ведёт нас.

Собственно, выбора так-то и не было. Ствол, как и проводник, нам не помешает, а она, кромеповедения, которое Диор описал как хочет секса, ничем себя ещё не скомпрометировала. Однако я всё равно пообещал держать её у себя на виду.

Но вот и сказать, что она рада на нас работать, я не мог. После расправы девчонка была несколько не своя. Она не показывала страха перед нами, смотрела твёрдо и смело, даже с вызовом, но в глазах всё было видно. Её взгляд то и дело возвращался к полю, где Диор расстрелял тех шахтёров, и я уверен, что теперь он не казался ей таким весёлым.

Ведь кого она здесь убивала, кроликов и волков? Это несколько отличается от людей, особенно когда часть из них ты знаешь. Но на следующее утро, когда мы вышли в путь, она старалась выглядеть как обычно: дерзко и задорно, ходя взгляд выдавал её с головой.

— Веди! — махнул повелительно рукой Диор, явно прикалываясь.

Арамза сразу же сорвалась с места и ускакала по дороге дальше, поднимая за собой облако пыли.

После раздумий я решил, что Диору лучше ехать с нами. Ему не нужно будет участвовать ни в чём, но зато я смогу держать его всегда на глазах. Оставлять у шахт, где может случиться что угодно, а меня рядом не окажется, было большим риском. Даже исходя из того, что там он будет заперт в тупике, а здесь скачи в любом направлении, это вариант был лучше. Плюс я рядом и смогу перебить всех, если понадобится такая необходимость. Хотя вообще идея ехать ему в это место изначально была плохой, но придурка хрен переспоришь.

— Остаётся надеяться, что она не ускакала домой, — пробормотал я, глядя в след Арамзе.

Но нет, не ускакала. Вскоре она вернулась к нам, кивнув Диору.

— Есть след.

— Вот видишь, не зря, — толкнул он меня в бок.

— Я бы тоже смог, — отозвался я.

— И делал бы это вечность, — хмыкнула Арамза. — Идёмте.

Мы спустились с дороги ровно до каменистой поверхности, где она повела нас резко в бок. Вообще, если приглядеться прямо очень хорошо, то можно было различить, что здесь ездят, но, признаться честно, я мог и пропустить это место.

— Уверена, что это место? — спросил я.

— Да, больше негде. Через город они точно не проезжают. А до этого места никаких поворотов не было.

— Может ты просмотрела их.

— На траве и земле сразу было бы видно, в отличие от скалы. А это единственное место, где можно так аккуратно съехать, не оставив следов.

Её ответ меня удовлетворил. К тому же, вскоре мы уже вышли на другую, менее утоптанную дорожку с тремя колеями: две по краям от колёс и одна посередине от лошадей. Она уходила параллельно подъёму вдаль.

— Есть предположения, куда именно? — спросил я.

— Там… там раньше вроде как шахты были… — ответила она неуверенно. — Старый посёлок, старые шахты и всё, что там от них осталось. А потом случился обвал, ну и там никого нет.

— Да, я знаю, что это за шахты, — кивнул Диор. — Местные не удосужились укрепить потолок.

— Так нечем, — возразила Арамза.

— Да рассказывай мне. Они дерево для опор пускали на собственные дома. Вот и вся правда, так что не надо тут. Они сами себя похоронили.

Девчонка могла бы сказать много чего, я уверен, видел, как у неё язык чешется. Но она промолчала. Проглотила всё, потому что знала, кто платит, и помнила, что он сделал с теми шахтёрами. Диор прав, каким бы уродом ни был — страх порождает уважение. Как и я знал, что на войне важно, чтобы тебя уважали. Если люди не знают, что такое банальное уважение, веди себя с ними как с животными — заставь бояться.

— А долго вообще до той шахты?

— Один-полтора дня пути, — ответила Арамза. — Нам придётся где-нибудь остановиться на ночь. И поесть поймать. Кстати… — её высокомерно-насмешливый взгляд обратился на меня. — Так ты у нас мастер стрелок, говоришь?

— Чего тебе?

— Давай, — она бросила мне старое потёртое тяжёлое ружьё, которое больше подошло бы для размахивания, чем для стрельбы. — Покажи, что ты там умеешь.

— Выдадим себя, — кинул я ей ружьё обратно.

— Да вообще не проблема, — хмыкнула она и бросила мне уже лук со стрелами. — Охотник умеет стрелять из всего.

— А охотники об этом сами знают?

— Это не охотники. Это любители, — фыркнула она. — Ну так что, ручки-неженки, ты в деле? Будет у нас ужин или нет?

Показать или нет? Мне не очень хотелось с кем-то соревноваться, но показать ей её место хотелось. Можно сделать силой и властью, можно сделать это делом, и мне казалось, что последнее будет более эффективно. У некоторых есть такой момент, что они уважают только по поступкам. А так как она мужик в юбке, то для неё это будет куда лучше, чем слова.

Я переглянулся с Диором и кивнул.

— Ладно… Хорошо, давай. Выиграю — с тебя одно желание.

— О, так мы решили на спор сыграть? Ха, ну давай-давай, попробуем и так, раз ты такой смелый. Только потом не съезжай.

Она пришпорила коня и понеслась вниз по склону.

Глава 165

— Вон! — вскинула она руку, но я давно заметил его.

Кролик (или его аналог в этом мире) вытянулся вверх, подняв уши и оглядываясь по сторонам, после чего бросился наутёк.

— Погнала! — стукнул я лошадь пятками и сорвался с места.

Ничего сложного, в действительности, когда постоянно этим занимаешься. Но именно вот так, с полного хода с лошади, я уже и не помню, когда в последний раз стрелял. Всё же подобное не зря считают искусством, так как это и сложно, и в то же время красиво.

— Стой! Куда?! — крикнула эта Арамза вдогонку, но я уже давно оставил её за спиной позади.

Быстро нагоняя цель, я взялся за лук и потянулся к колчану за стрелами. Примерился, после чего быстро и чётко положил стрелу на тетиву, оттянул, на мгновение замер, прислушиваясь к собственным чувствам, правильно ли навёл, правильно ли держу, после чего пустил тетиву. Та хищно сорвалась с моих пальцев, и через мгновение местный аналог кролика на полном скаку запнулся и полетел кувырком со стрелой в боку. Мне только и оставалось что поднять его за задние лапы над собой, показывая, что охота закончилась более чем удачно.

— Ну молодец, — хмыкнула она надменно. — Вблизи и я могу.

— Ну так флаг тебе в руки. Давай, — бросил я ей лук. — На скаку, как я.

— Ты же мне что-то доказываешь, — бросила она лук обратно.

— Я никому нечего доказывать не собираюсь, девочка, — опять бросил я ей лук.

— Придётся за слова отвечать. Был уговор стрелять издалека.

— Не было.

— Это подразумевалось.

Так мы и перебрасывали друг другу лук, пока я не плюнул на это.

— Хорошо, давай, — вырвал я у неё лук, выхватил стрелу, резко оттянул тетиву и отпустил в её сторону.

Арамза на мгновение замерла, непонимающе глядя на то, как я стреляю в неё, но через мгновение стрела уже пролетела над её макушкой и устремилась к цели. Доли секунды, и…

Есть.

Ещё один кролик свалился подстреленным, поддёргивая лапками в предсмертных судорогах.

Арамза оглянулась по направлению моего выстрела, после чего посмотрела вновь на меня. Я же просто молча бросил ей, смолкнувшей, лук обратно в руки и проехал мимо, сказав:

— А мог ведь и промахнуться.

Она ещё секунду-другую постояла, немного шокированная, после чего быстро нагнала меня.

— Ну ладно, признаю, ты не ручки-неженки. Это было метко, — сказала Арамза, подъехав ближе. — Признайся, вырос не в городе?

— В городе.

— Ой, да ладно мне сейчас тут сказки рассказывать. Видно, что ты с характером, любишь зубки показывать, — улыбнулась она. — Да и где в городе такому научишься. Военный? Был солдатом? Хотя молод слишком…

— Почему же, был солдатом.

— Не слышала я, чтобы в армии учили из лука стрелять, — качнула она головой. — А если подкину что-нибудь вверх, попадёшь?

— Нет.

— Врун, — улыбнулась она и пришпорила коня, уезжая вперёд.

А я ещё раз на всякий случай огляделся и, никого не заметив на горизонте, ускорился, догоняя её.

Мы двигались аккуратно. Прежде чем выехать всей группой за сопку, вперёд выезжали чаще всего Арамза вместе со мной. И сейчас на охоте перед тем, как устроить стрельбу по зайцам с луком, мы внимательно огляделись на наличие чужаков, прежде чем приступили. Было бы плохо, если бы нас застали в разгар охоты врасплох.

— Разбойники, — сказала она, когда мы разведывали местность. — Они иногда орудуют здесь.

Честно говоря, разбойники звучало как-то безобидно. Уёбки, отморозки, ублюдки, моральные уроды — вот это хорошее определение, а разбойники как-то несерьёзно.

— Типа какого-то племени?

— Племени? Не-е-е… нет-нет, никакого племени. Просто те, кто не нашёл работы и решил, что лучше так, чем никак.

— То есть они благородные разбойники, — подытожил я.

— Ну… не совсем. Могут и пулю подарить, если очень захочется или если вынудишь.

— А где начинается и заканчивается «очень захочется» и «вынудишь»?

— Не знаю, — рассмеялась она, будто это было забавно. — Но где-то граница между ними есть.

Так что причины осторожничать у нас были.

Под вечер нас ждало мясо. Приготовив угли, когда ещё было светло и костёр так сильно не выделялся, с наступлением сумерек просто уселись и как-то молча поели. А на следующий день начали собираться, словно пытались как можно быстрее двинуться в путь.

Арамза подловила меня, когда я поднялся выше, слегка перевалив через холм, за которым встали на привал, чтобы окинуть округу взглядом.

Отсюда был прекрасно виден тот шахтёрский городок, словно маленькое нагромождение камней вдалеке. Небольшой. Выглядел он, как хаотичное нагромождение деревянных домов, которые создавали собой лабиринт. С одной стороны это минус, с другой стороны это плюс. Всё зависело, с какой стороны подходить к этой проблеме. Но сейчас я старался как можно точнее запомнить общее строение небольшого городка, ориентируясь по отличительным знакам, как ратуша или водонапорная башня.

Где-то в половине колеса от него располагались шахты. По крайней мере именно такое впечатление создавали высокие тонкие башенки и небольшие сараи, что сгрудились вместе.

Я даже успел в бинокль посмотреть, прежде весь обзор мне заслонило что-то чёрное.

Недовольно опустил биноклю и увидел, что прямо передо мной стоит эта Арамза-за блин и смотрит в бинокль.

Подавив жгучее желание отвесить ей пинка, я спрятал бинокль.

— Будет жарко, — заметил я.

— Мину…

— Я не про температуру, — она обернулась ко мне, и я кивнул в сторону городка. — Десять стражи и где-то в два раза больше других.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросила она меня, вновь приложившись к биноклю.

— Оттуда. Посчитал.

— Посчитал… хм… ну может быть… может быть…

— Идём, надо двигаться.

— Да. Кстати, вопрос, Тэйлон… тебя же Тэйлон зовут, верно?

Я обернулся. Девушка смотрела на меня своими чёрными хищными глазами, где даже зрачка толком не было видно. Честно говоря, в этот момент я думал, что она произнесёт что-то типа «я пришла мстить» и так далее, но вместо этого прозвучал вопрос.

— Как ты думаешь, твой брат примет меня на работу?

На… работу?

— Не надо тут строить удивлённое лицо, — недовольно сказала Арамза. — Даже камушку понятно, кто вы. Вернее, стало понятно после произошедшего на тех рудниках. А я умею слушать и видеть. Так что, у меня есть шансы?

— Зачем тебе это? — нахмурился я.

— Зачем? Оглянись вокруг, — раскинула она руки. — Это пустошь! Каменная не нужная никому пустошь, где только четыре доступных работы: скотоводство, рудники, торговля и шлюховство. Рано или поздно я стану как эта самая земля, — пнула она её ногой, подняв облачко желтоватой пыли. — Сухой, старой и никому не нужной.

— А у нас ты можешь стать мёртвой и никому не нужной.

— Зато поживу как человек.

— Ты не понимаешь, во что встреваешь. Ты уже живёшь как человек, — ответил я и огляделся. — Взяла лошадь и уехала отсюда. Забыла как страшный сон. У тебя есть лук, есть ружьё и есть навыки. Земля большая. Есть куда податься.

А плато действительно было большим. Не прямо чтобы сильно, но было где разгуляться, и ещё хрен знает сколько мест останется.

Я знал, чего хотят люди, видел это отчётливо, этот блеск в глазах, желание обрести даже не власть — богатство. Таким, как она, власть и не особо нужна сейчас, это приходит со временем. Они хотят богатств: дома, красивых одежд, не стирать в кровь ладони, не горбиться в поле и не таскать на собственном горбу тяжести. Они видят, как аристократы ходят и ничего не делают, кроме балов, и хотят так же.

Многие воспринимают аристократию (её искажённую форму) как общество, где обитают хитрые сучки и высокомерные ублюдки. Но аристократия как мафия — раз ввязался, и потом шансов выйти уже почти не будет. Ты станешь зависимым, станешь прислужником тех, кто над тобой, и делать будешь то, что тебе скажут. Да, аристократы, многие из них не сильно утруждают себя трудом, живя за счёт родового дела, которое у них из поколения в поколение передаётся. Но они и не свободны.

— Куда ехать? — усмехнулась она. — Я хочу денег, хочу дома и хочу своей жизни. И вот так, горбатясь, ты это получишь лишь к старости. А зачем мне всё это, когда жизнь прошла? Я не хочу к старости, я хочу, пока ещё молода, пока могу насладиться этим и пожить в своё удовольствие.

— Вот как раз пожить в своё удовольствие тебе вряд ли удастся.

— Пф-ф-ф… — но она всё же решила со мной не спорить. — Так у меня есть шансы?

— Спроси у него лучше напрямую. Я вряд ли смогу тебе ответить.

— Ладно, ну хоть не послали, и то уже хорошо… — усмехнулась она, после чего сделала ко мне шаг. Подошла слишком близко, из-за чего я чувствовал от неё запах этого места. Запах песка и бескрайних просторов. — Так что, будешь бегать от меня или может познакомимся поближе?

Поближе?

Не буду врать, она была отчасти в моём вкусе…

Поэтому да, я познакомился с ней поближе. Грубо обхватил её за талию и отнёс к ближайшим камням, которые нас бы закрыли от чужих взглядов.

— Потише, парень, одежду помнёшь мне, — хмыкнула она, прежде чем поцеловать меня.

Я взял её прямо там, не сильно долго рассусоливая. Развернул спиной к себе, загнул, задрал её пальто или как оно у них там называлось, когда она сама уже спустила с себя штаны с панталонами. Прогнулась в спине, отклячив приглашающе пушистую промежность.

— Сразу видно, что городской, — бросила она взгляд через плечо на презерватив, который я натягивал на член.

— А у вас нет подобного?

— Откуда? — хмыкнула она. — Господа у нас бывают редко. Мы всё по старинке: травками, приговорами, вытащить пораньше…

Мы сделали дело быстро.

Девушка была не из тех, кто сложен на подъём. Для таких подобное как парням передёрнуть. Сама схватилась за член, слегка погладив пальцами, после чего провела им по губкам, дразняще, медленно, будто примеряясь и давая почувствовать влажность, после чего медленно чуть-чуть насадилась, позволяя войти в себя. Я почувствовал, как она напряглась, как внутри всё сжалось и Арамза выдохнула. Замер, после чего начал медленно двигаться. но всё быстрее и быстрее, сильнее и сильнее.

Арамза упёрлась руками в валун раком с задранным пальто и спущенными штанами и пыхтела так, будто это на ней вся работа. От каждого толчка дёргалась слегка вперёд, иногда слегка мычала, вскоре сама присоединившись к процессу и двигаясь мне навстречу, словно пыталась насадиться ещё глубже.

— Ну же… Ну… Давай… Ещё чуть-чуть… давай, давай сильнее… — натужно просила она, хотя уже сам вот-вот и выйду на финиш. — Давай ещё сильнее… Да… да… да-да-да… давай так… — в отличие от остальных, она не молчала совсем, словно какой-то комментатор.

Я схватил её за талию и начал насаживать её силой. Сильнее, глубже, шлёпая об её твёрдую подкаченную задницу.

— Стой… стой-стой, погоди…

— Погоди? — пропыхтел я.

— Да… у нас ещё есть время… время, пока соберутся…

Она резко соскочила с меня, заставив лишь мгновение недоумевать, пока я не понял, чего девушка хочет. Арамза облокотилась спиной на пологий камень, после чего притянула меня, обхватила ногами за талию, прижав к себе, и обвила шею руками. Поцеловала, закрыв глаза, и я вновь вошёл в неё, как по маслу, продолжая начатое.

Это был быстрый и простой секс, равносильный тому, что я бы подрочил. И закончился он, когда я почувствовал, как она вся сжалась, а сама Арамза прервала поцелуй и уткнулась мне в плечо, начав покрикивать. Буквально за ней, уже не сдерживаясь, кончил и я.

Окончательно закончив, она взглянула мне в глаза, после чего чмокнула в губы, проведя пальцами по лицу.

— Красавчики редкость в наших краях.

— Может быть, — ответил я, немного задыхаясь.

Она отстранила меня и по-деловому натянула штаны обратно, опустив пальто. Будто ничего и не было.

— Имей ввиду, — решил всё же предупредить я. — Это не повлияет на решение моего брата.

— Если было бы так, то я подошла бы к твоему брату, а не к тебе. Я к вам не подстилкой устроиться хочу, — бросила она недовольно.

Хмыкнув, я направился за ней обратно к лагерю.

***

Арамза всегда знала, чего хотела.

Суровый климат и сухие ветра выдули из девушки женскую утончённость, оставив лишь каркас упертости, стойкости и доли оптимизма, который поддерживал её в этом сером уголке мира. Отсюда пошла и её неприхотливость: надо работать — она работала. Надо охотиться — она охотилась. И почти всегда полагалась на себя, что вырастило в ней стержень своенравности, целеустремлённости и того, что Тэйлон называл «мужик в юбке».

Она привыкла, что жизнь — это труд. И трудилась Арамза наравне со всеми. Для неё не существовало понятия мужской или женский труд: если она могла это сделать, она это делала — всё просто.

А ещё она копила. Копила деньги, чтобы однажды уехать. Её тайной мечтой, которую она никому не раскрывала, было вступить в род. Вступить, служить ему и получить все те блага и уважение, что тот обещал дать своим работникам.

И вот её цели стали неожиданно ближе. Настолько, что можно было прикоснуться к ним.

Какие-то аристократы, на её первый взгляд, совсем уж изнеженные и прилизанные, будто никогда не уходившие дальше своего поместья, забрались к ним. Проводник всегда всем был нужен, а она знала эту местность как свои шесть пальцев на левой ноге, поэтому убедить какого-то наёмника уверенным голосом проводить господ не составило труда.

Они оба были красивые, статные, прямо как говорил завсегдатай-пьяница в местном баре, пальчики оближешь. В принципе, смеряя их взглядом, она была не против «поскрипеть кроватью» с одним из них. Чистые, аккуратные, смазливые, они вызывали в ней те же похотливые чувства, что вызывает молодая нежная девушка в лёгком сарафанчике у тех, кто, кроме кирки и шахты, ничего не видел.

И нет, это не забить её киркой и сбросить в шахту.

Собственно, она и добилась одного из них. Красивый, не обшарпанный сухим ветром, свежий, в отличие от многих других, он был хорош, хотя опыта явно не доставало. Могло быть и лучше, приди он к ней домой, но что есть, то есть. И теперь, с уверенностью и приподнятым настроением, Арамза готовилась к своему главному шагу в жизни.

Но…

Она бросила взгляд на старшего брата, подъезжая к нему ближе. Если Тэйлон был своим парнем, то вот перед его братом Арамза робела. Смотрела на него и не могла избавиться от неприятного чувства, что ей рядом с ним всегда что-то угрожает, особенно после случившегося на руднике. Она старалась себя убедить, что те заслужили своей участи, но картины того, как погибли те, кто был ей неплохо знаком, заставляли Арамзу содрогаться.

Хотелось держаться как можно подальше от этого типа, но дело есть дело.

— Эм… господин Диор, можно ли вас на минутку?.. — робко подъехала Арамза к нему.

Диор окинул её насмешливым взглядом, от которого ей стало неловко и страшновато.

— Пришла и мне предложить свои интим-услуги? — хмыкнул он шутливо. — И сколько стоит?

— Нет, у нас было всё по обоюдному согласию. Я хотела бы спросить…

— Быстрее. Не люблю тех, кто долго соображает.

— Могу ли я работать на вас? — выпалила Арамза. — То есть работать у вас… я имела ввиду, на ваш род и… я работу ищу.

Арамза была готова ударить себя. В её голове разговор протекал совсем иначе. Она должна была уверенно представить себя как хорошего преданного работника, который не чурается грязных дел, а тут язык заплетается, и выглядит она как дура, ничего не умеющая. Аж возненавидела себя за собственную робость.

— Что? Ты? Работать на меня? — наигранно удивлённо посмотрел Диор на неё.

— Я многое могу…

— Охотиться на зайцев?

Она выдохнула, стараясь взять себя в руки.

— Ну, зайцы — малая часть того, что я умею.

— И что же ты умеешь?

— Выслеживать, стрелять, убивать…

— Людей?

— Ну… если потребуется, — кивнула она, запнувшись. — Я могу убить.

Глаза парня перед ней сверкнули, и она не могла понять, к добру это или нет.

Глава 166

— А раньше убивала? — вопросительно изогнул Диор бровь. — Ты хоть знаешь, что такое убивать?

— Нет, не знаю, но я уверена, что справлюсь, — твёрдо заявила Арамза. — Это просто, прицелилась и выстрелила. Моя рука не дрогнет.

— Вон оно как… — уважительно кивнул тот, хотя она чувствовала, что парень над ней насмехается. — Сильно…

— Просто дайте мне шанс проявить себя.

— В чём? В убийстве? — спросил он её, и теперь она почувствовала на себе действительно серьёзный холодный взгляд оценивающего что-то человека, даже несмотря на улыбку.

— Я же сказала…

— В убийстве? — повторил он, и в его голосе проскочили совсем недобрые нотки.

— Доказать, что я могу служить вам, — медленно произнесла Арамза.

— Что ж… — задумался Диор, глядя куда-то в горизонт. — Ладно, хорошо. Давай так, мы пока там доедем, пока расчехлим ружья для боя, и наш дорогой Тэйлон придумает, как устроить внеочередную бойню, ты вспомни шахты и спроси себя — сможешь поступить так же ради собственной выгоды или нет. И дашь ответ.

— А если я откажусь? — немного помедлив, спросила Арамза.

— На нет ничего нет. Деньги получишь и свободна. Согласишься… что ж, у нас будет возможность посмотреть, так ли ты хороша, как поёшь об этом, — оскалился Диор. — Рученьки-то запачкать придётся кровью, дорогая.

Запачкать кровью?

Она была готова к этому. Готова отстроить своё будущее даже такой ценой. Всего лишь смерть кого-то там. Какого-то бандита. А потом она будет получать столько, что сможет купить себе дом не где-то, а в городе! Ну или квартирку, но всё равно! И уважение, все будут смотреть и говорить, что она служит Бранье. А о них слышали даже в таком захолустье.

Возможно, она даже когда-нибудь вернётся сюда покрасоваться перед другими тем, чего достигла. Особенно перед Шаршем, пареньком одногодкой, который был в детстве её очень близким другом и позже первым мужчиной. Правда, дорожки разошлись их… но сверкнуть перед ним и утереть нос будет прекрасно.

Поэтому она ещё воинственнее, подбадривая себя, сжала ружьё. Давно она не испытывала такого волнения внутри вкупе с нетерпением, как перед большой охотой.

Вскоре они остановились, спрятавшись в складках местности, так как подойти ближе незамеченными не представляло никакой возможности. Собрались в круг, и, к её удивлению, главным в этом деле выбрали младшего брата…

Слишком молодой, но… его все слушали. Вообще все, даже его улыбчивый жуткий старший брат. Солдаты, и те сосредоточенно ловили каждое его слово.

Неужели настолько хорош?

Арамза с лёгким недоверием всё же вынуждена была прислушаться к плану, в котором удивительным образом не участвовала. Её имя ни разу не было названо, однако и перебивать, влезая со своим «а я?», она не собиралась.

Парень говорил по делу, понятно и доходчиво, отвечая на вопросы своих людей, почему так, а не эдак, но даже в таком виде план выглядел просто нереальным.

Этот Тэйлон собирался войти в город лишь с двумя солдатами! Пока одни будут шуметь и привлекать внимание с одной стороны, он проберётся туда с двумя помощниками и перебьёт всех!

Да он вообще что о себе возомнил?! Втроём против тридцати как минимум? Он что, человек-армия? При этом она единственная показала здесь своё удивление — все остальные выглядели так, будто подобное было в порядке вещей, и никто не сомневался, что троих на город хватит.

— Что, Арамза? — кивнул он ей, когда она подняла руку.

— Но… нас здесь пятнадцать. Почему бы нам всем просто не взять город…

— Штурмом? — перебил он её. — Потому что в таком лабиринте будет просто бойня. Они этот город знают лучше, чем мы, и если войдём — нам не оставят шанса.

— Нет, я понимаю, но, допустим, одни отвлекают, а другие входят в город. Больше людей — больше шансов.

— Больше шансов случайно перестрелять друг друга, выдать себя раньше времени, не говоря о том, что мне одному будет сподручнее.

И никто слова не сказал!

— Но когда мы начнём шуметь, они ведь догадаются, что с другой стороны их могут обходить?

— Ты так думаешь? — на этот раз на его губах едва заметно проскочила улыбка, но так же быстро исчезла, будто ничего и не было.

У неё очень чесался язык сказать по этому поводу что-нибудь, но, глядя на то, как молча слушают его другие, Арамза не осмеливалась раскрыть рот. Возможно… возможно, он сильный маг и ему это как раз плюнуть? В любом случае, её дело было малым — показать себя.

Как только план был озвучен, Арамза вновь подошла к старшему из братьев.

— Значит, не передумала? — взглянул он на неё.

— Я уверена в своих силах, — спокойно, но твёрдо ответила она.

— Ну смотри, обратной дороги уже не будет. Если не веришь, вон, спроси его, — кивнул он на брата.

Тот стоял в сторонке, выглядывая из-за холма с биноклем, рассматривая городок.

— Я справлюсь.

— Это мы ещё посмотрим, — подмигнул ей Диор, будто знал то, чего не знала она.

***

Всё было просто и ясно, как и любой гениальный план.

Небольшой хаотично застроенный городок без особой архитектуры улиц. Любое открытое вторжение большой группы будет означать бойню, где профессиональные навыки будут стремиться резко к нулю. Кто успел, тот и выстрелил, и не факт, что не по своим, так как ночью хрен разберёшь — реагируешь на движения.

Самым очевидным было сначала отвлечь противников. Диверсия, а лучше нападение, стрельба и любое действие, что сможет задержать на себе внимание. Учитывая, что там люди привыкли к спокойствию и безмятежности, подобное для них будет шоком. Могу поставить что угодно, что все они бросятся сразу на ту сторону, где будут стрелять. И лишь потом вспомнят, что есть тылы.

Если вообще вспомнят, в чём я сомневался. У кого там может быть боевой опыт? У бандитов, которые грабят гражданских, или у стражи, которая настолько расслабилась, что занялась воровством у своего рода?

Солдаты оттачивают едва ли не до мышечной памяти, куда бежать в случае нападения, так как страх и волнения зачастую заставляют тебя паниковать и метаться, как белку в клетке, не понимая, что делать. Вряд ли они тренировались подниматься по боевой тревоге. И даже если и догадаются, что это отвлекающий манёвр, нам так или иначе хватит времени хотя бы добраться до города.

А там дело техники. Меньше людей, меньше жертв, а более лёгкой цели, как та, которая не стоит тебе спиной и не понимает, что происходит, быть не может.

Я не забывал и про Диора, которого надо было охранять, поэтому из пятнадцати человек, что были с нами, как минимум пятеро должны остаться с ним и спрятаться. В случае чего уедут куда глаза глядят, хотя я сомневался, что это может потребоваться. Остальные поедут со мной, двое в город, остальные — диверсия и отвлечение внимания, а потом кружиться вокруг и добивать всех тех, кто пытается убежать.

С наступлением ночи мы разделились. Наибольшая группа, в которой затесалась и Арамза (Диор попросил её проверить), поднялась на гору, откуда должны будут броситься в конную атаку. Доехать, сохраняя безопасную дистанцию, после чего отстрелять и отъехать. Подъехать, отстреляться и отъехать. Иначе говоря, накатывать небольшими волнами, держа солдат на взводе, но не подставляясь.

Я же с ещё двумя солдатами двинулись по высохшему руслу ручья. Если верить Арамзе, раньше здесь было много воды, едва не маленькая речушка. Однако потом шахтёры ошиблись и прорыли слишком близко к ручью, из чего тот хлынул в шахту. Не прошло и месяца, как вскоре ручей обмелел, а этот городок лишился своего единственного источника дохода и воды.

От этого устья было рукой подать до шахт, где я и собирался устроить небольшую диверсию. Всё те же кристаллы, осколки и горючие материалы. Взрыв и послужит сигналом к началу отвлекающего манёвра.

Дошёл до шахт пешком, чтобы не быть слишком заметным, заминировал и вернулся, после чего продолжили свой путь по руслу. Неровная местность, камни и множество из-за этого теней хорошо маскировали, делая нас практически невидимыми для обычного беглого взгляда по горизонту. Вряд ли кто-то, привыкнув к однообразным ночам, будет сильно приглядываться.

Отъехав на достаточное расстояние в сторону, мы стали ждать. Наверное, минут двадцать прошло, когда наконец бомба рванула.

Как и тогда при эксперименте, всё было выше всяких похвал: яркий куполок, огненные капли, разлетающиеся во все стороны, сочный, пробирающий звук до самых костей. Исси была бы в восторге.

— Едем? — уже было сорвался один из моих.

— Нет, ждём, — я внимательно рассматривал город из бинокля.

Вскоре послышалась стрельба, разрозненная, недружная стрельба, после чего, словно на рояле, прокатился куда более стройный залп. Значит, наши отстрелялись.

— Сейчас!

Нас отделяло от городка около половины колеса, почти два километра. И это расстояние показалось мне куда дольше, чем было в действительности. Прижавшись к лошади, чтобы не поймать случайную пулю, если всё же здесь кто-то остался, мы гнали лошадей галопом вперёд, надеясь, что здесь нет кроличьих нор, иначе лететь мне головой вперёд.

Я буквально слышал, как отсчитывается в голове на автомате расстояние. Вот прошла минута, и расстояние уже меньше километра. Где-то там слышался уже третий залп нашей конницы. Надеюсь, они не увлекаются и не подъезжают близко. Вот пошла последняя сотня метров…

И я резко торможу лошадь и на ходу спрыгиваю, выхватывая лук, который отобрал у Арамзы. Дальше пешком.

Слегка пригнувшись, бегу вперёд, зная, что за мной шаг в шаг двигаются наёмники. Их дело — прикрывать спину, остальное сделаю я. Нам главное максимально долго сохранять тишину

Как я и предполагал, все они дружно бросились сразу на ту сторону, так как мы не встретили ни одного человека несмотря на то, что здесь в некоторых местах уже горел тускло свет. Лишь углубившись, мы встретили первых противников.

Я не разбирался, рабочие по обработке это или бандиты — не было ни времени, ни желания подвергать себя ненужному риску. Все, кто здесь — враги, и виноваты в этом сами. Я врагов истребляю.

Двое мужчин были повёрнуты к нам спиной, смотря в сторону зарева и не замечая нас. Сразу две стрелы легло на тетиву. Натяжение на пальцах, выдох и тихий звон тетивы, который теряется в стрельбе на границе города.

Оба сразу падают на землю.

— Добить, — бросаю я, вновь натягивая тетиву и заглядывая в дом, из которого они вышли.

Выстрел, и парень, удивлённо раскрывший рот, туда стрелу и получает. Быстро огляделся, буквально пробежал по дому с натянутой тетивой, но никого не нашёл и двинулся дальше. Те уже быстрыми движениями на всякий случай перерезали глотки двум противникам, чтобы точно не встали. Двигаюсь дальше…

— Слева, — быстрый и тихий шёпот заставляет меня обернуться. Ловлю тень и стреляю.

Тень падает на землю, запнувшись будто о камень. Я огляделся, после чего достал ещё одну стрелу и добавил тени в голову, добивая — незачем нам разделяться. Но дальше мы прошли всего десяток метров, когда услышали топот в нашу сторону.

— Быстрее! Нельзя, чтобы нас обошли!

— Давайте, ребята, давайте!

Шум приближающейся толпы нарастал.

Не сговариваясь, мы нырнули в тень ближайшего дома, затаив дыхание. Я положил на тетиву две стрелы, прислушиваясь, как топот противников приближается. Вот мимо нас пробежал один, трое, пятеро, девять… десять. Десять человек пошли прикрывать тыл, но как-то слишком уж медленно. Дождавшись нескольких секунд, я вышел из тени и выстрелил из лука в двух последних противников.

Но именно здесь я дал промах.

Одна из стрел настигла свою цель, пробив той шею, но вторая попала человеку в плечо. Тот вскрикнул, подпрыгнув на месте, и я, уже не раздумывая, выхватил револьверы, отбросив лук. Теперь, когда наше присутствие раскрыли, не имеет смысла как-либо сдерживаться. Наоборот, здесь потребуется скорострельность.

Сброд даже и не понял сразу, что произошло. Они просто остановились и обернулись на крики, даже не думая сначала спрятаться, вместо этого глядя удивлённо на своего раненого товарища. Я даже не уверен, что меня заметили, если честно, так как я всё равно для них нахожусь в тени дома.

Но им же хуже.

Рукояти револьверов приятно утяжеляли ладони, словно были родным их продолжением. Револьверы покинули кобуры, и грохнули первые выстрелы из обоих стволов. Я за секунды превратил это место в бойню, пройдясь шквальным огнём по толпе, прорежая её.

Двое ближайших, что обернулись к товарищу, сразу получили по пуле прямо в грудь. Одного сразу отбросило назад, но второй лишь пошатнулся, но получил тут же дополнительную пулю из ружья моего товарища. Ещё двое ловят пулю и валятся на землю. У одного я прямо увидел, как сносит часть черепа.

Оставшиеся, наконец сообразив хоть что-то, тут же бросились врассыпную. Но один так и не успел спрятаться, на бегу получив свой подарок, запнувшись и головой врезавшись с неприятным хрустом в стену дома.

Тот, что получил стрелу в плечо и которого я оставил напоследок, как недееспособного, тоже попытался уйти, но недалеко, упав в пыль после моего выстрела.

Всего из десяти мы положили семерых. Осталось всего трое. И, не давая времени опомниться и перегруппироваться, я ринулся за ними следом, бросив своим:

— Держать улицу!

Не было никакого желания оставлять за спиной противника.

Я знал, где их искать: двое впрыгнули в правый дом, один в левый.

Сначала я бросился направо к дому. Но мне даже заходить не пришлось — я увидел их, перепуганных и целящихся в дверной проём через грязное пыльное стекло. Два выстрела одновременно, и оба рухнули на пол. Бросил взгляд налево и вовремя заметил ещё одного, который, как оказалось, забежал за дом, а не в него. Увидев меня, вздёрнул винтовку…

И получил пулю. Слишком долго целился — я, не поднимая револьвера, от бедра попал ему ровно в грудь. Тот выронил винтовку и упал на какие-то ящики позади.

Что делать дальше? Нас-то наверняка уже заметили.

А всё просто…

Я разбежался и прыгнул на одну из стен, по инерции слегка пробежавшись по ней, после чего оттолкнулся и зацепился за грязную деревянную крышу руками. Подтянулся, запрыгнул и огляделся. Стрельба продолжалась с той стороны города, но, как мне показалось, уже не такая активная, как до этого.

— Двигаемся! — махнул я рукой и уже по крышам, пригибаясь пониже, двинулся вперёд, перезаряжая револьверы.

Хорошо, что дома стояли рядом, что позволяло прыгать с одной крыши на другую. Иногда, правда, приходилось перепрыгивать с помощью уличных фонарей, и иной раз я боялся, что вот такой сломается подо мной и я просто на кол насажусь.

Так, перескочив несколько улиц, я остановился, так как сюда приближались ещё солдаты. Некоторые забегали в дома, прячась, словно готовя засаду. Остальные бежали вперёд навстречу предполагаемому противнику. Всего я насчитал десять человек, шесть из которых бежали по улице.

Им же хуже.

Дождавшись момента, когда они окажутся прямо подо мной, я, не моргнув глазом, просто расстрелял их сверху. Причём часть, как мне показалось, была стражей. Они валились, как брошенные солдатики, так и не сообразив, откуда ведётся стрельба.

Я же прыжками перебрался на крышу поближе. Притих и услышал, как подо мной кто-то ходит: скрипят половицы, стучат каблуки о пол. Притих, после чего закрыл глаза и, ориентируясь на звук, выстрелил.

Вскрик раненого и визгливый голос:

— Он сверху! Он…

В этот визгливый голос я и выстрелил, оборвав его. После этого прислушался, услышал стон и выстрелил уже в него.

С другой стороны в окне уже замелькали люди, и я, опустошая барабан, расстрелял в них остаток боекомплекта, уйдя подальше на перезарядку.

Как я и говорил — любители. Оборона из разряда «вроде правильно так». Не было видно ни одного, кто хоть что-то бы из себя в плане бойца представлял. А тем временем, по моим прикидкам, на ходу осталось около десяти человек плюс-минус.

Глава 167

— Так, ждём, — поднял руку один из наёмников, которого Тэйлон поставил главным.

Они затаились, следя взглядом за едва приметными тенями, что двигались по устью бывшего когда-то ручья. Арамза была уверена, что брось кто-нибудь на ручей пристальный взгляд, и их бы двоих сразу же увидели, но…

Судя по всему, их никто и не увидел.

«Повезло», — фыркнула она про себя, продолжая следить за ними.

Если говорить по правде, то её пугало такое общество вокруг. Она чувствовала себя не в своей тарелке, пусть и не подавала виду. Какие-то большие, хмурые, на вид грубые, агрессивные. Ведь в действительности она же не знает, что у них в голове… Восемь мужчин и одна она — бр-р-р…

Хотя сейчас важным было не это. Как тот Тэйлон собирался в одиночку справляться с маленькой армией? Причём никто из его людей не выглядел удивлённым или недоверчивым, услышав его план. То есть они верили, что он сможет это сделать. Может она зря ввязалась в это?

Их группа ждала около получаса, прежде чем им подали знак.

Взрыв, скорее всего, магический, прогремел и осветил у шахт округу яркой вспышкой, раскидывая огненные капли во все стороны и поджигая близлежащие постройки. Не сильно мощный, но внутри у неё всё слегка завибрировало.

— Пора! Пошли! Давайте! — рявкнул главный, и их маленькая конница сорвалась с места. Несясь с горы и набирая скорость под лунным светом, который слишком хорошо всё освещал, они быстро приближались к мёртвому городу.

Сердце Арамзы стучало от волнения и адреналина, который ударил в кровь (только слово «адреналин» вряд ли знакомо Арамзе). Она была словно на своей первой охоте, когда за ней гнались волки, едва не съевшие её с лошадью. Чувство опасности, чувство предвкушения, драйва, когда ты ходишь совсем по краю, и чего-то нового, доселе ей неизвестного.

А потом началась пальба.

Грохнули выстрелы со стороны городка, разорвав ночную тишину. Она услышала, как рядом, совсем рядом щёлкнула о камни пуля, и на мгновение застыла на скачущей во весь опор лошади. Едва смогла подавить неожиданную панику и дрожь, которая охватила её. Словно приближающаяся смерть положила ей руки на плечи. Ведь это было взаправду, она действительно могла умереть. Скачи чуть правее, и пуля, что щёлкнула о камни, была бы или в лошади, или в ней…

А потом грохнули выстрелы людей рядом, и Арамза словно очнулась от наваждения.

В сердце что-то ёкнуло, будто она только что проскочила невидимую линию. Подняла своё старое тяжёлое ружьё и выстрелила. Просто выстрелила в сторону старых домов, после чего резко развернула лошадь и поскакала обратно, делая круг. По ним вдогонку вновь открыли огонь.

Но теперь Арамза не задумывалась. Она отдалась на откуп адреналину, захватывающему и пьянящему чувству опасности, азарту игры со смертью, каждый раз, сама того не замечая, на кураже подъезжая всё ближе и ближе к городу.

Пули хлестали рядом, выбивая крошку из камней и свистя над головой, а она улыбалась. Играла, чувствуя наслаждение от опасной игры и даже не думая о том, что удача может и резко повернуться к ней спиной. Но судьба была явно благосклонна к ним, так как ни одна пуля их не задела. Естественно, что они и не приближались близко, чтобы не стать лёгкими мишенями, держа расстояние.

А вскоре в самом городе началась пальба. Беспрерывная и беспощадная пальба, словно город штурмовала группа.

«Или у кого-то были револьверы», — мелькнуло у неё в голове.

Раньше она думала, что они лишь для виду, для статуса. Большие, слегка потёртые, но с сохранившимися золотыми узорами, однако теперь была не уверена в этом. И ей было любопытно посмотреть, как он, мальчик из аристократии, воюет сразу против двадцати человек.

Они не входили в мёртвый городок. Им запретил Тэйлон, сказав, что в темноте высок риск, что они друг друга перестреляют. Её так и подмывало спросить, не боится ли он и сам там погибнуть один против, как они подсчитали, минимум тридцати? Сейчас она могла сказать.

Он не боялся.

По ним перестали стрелять. Вся пальба сосредоточилась внутри городка, на его улочках, где гремел шквал перестрелки. Но с каждым выстрелом он становился всё тише и реже, словно защищающихся становилось всё меньше и меньше. Она до сих пор не верила, что те трое смогут победить вооружённую стражу и каких-нибудь бандитов с дорог, чьим уделом было грабить и убивать.

Стрельба продолжалась ещё минут пять, прежде чем всё стихло окончательно. Ещё минут пять не было слышно ни единого шороха, словно там все вымерли, после чего в городе раздалось шесть последовательных выстрелов: три коротких, три длинных — каким-то неведомым образом бой в городе закончился.

Закончился их победой.

— Не расслабляться! — рявкнул главный в отряде. — Разбились на тройки и кружим вокруг городка! Никто не должен уйти!

Арамза удивлённо переглянулась с наёмником. Её тройка отделилась, объезжая город по часовой стрелке.

— Всё? — она не могла понять, расстроена или обрадована этим. Ведь, в конце концов, ей требовалось доказать, что она может пригодиться роду.

А договором было убить кого-то. Всего одна жизнь, и прощай этот серый безжизненный край, у которого нет другого будущего, кроме как томиться в пыли. Но если её не возьмут — томиться он будет вместе с ними.

— Ну правду говорят же про него, — хмыкнул наёмник.

— Про него?

— Про господина нашего, — кивнул он, взглянув на небольшой городок. — Всех уделал. Хотя я и не сомневался, если честно…

В его голосе были нотки гордости.

— Он… один? — покосилась недоверчиво Арамза на него.

— Поверь, он может. Это… наш господин не простой человек. Поговаривают, он прошёл войну на границах туманов и видел там то, от чего другие сходят с ума. А он не сошёл. Правда, изменился слегка.

— Не слегка, — вставил другой. — Совсем не слегка. Те, кто служил до этого, поговаривают, он был тем ещё нытиком. А вернулся совершенно другой человек. Его даже духи проверяли.

— Духи? — не поняла Арамза.

— Люди меняются, —пожал первый плечами. — Война сильно меняет.

— Если люди меняются на войне, то наш господин явно поехал крышей. Говорят, что он вообще другой теперь. Изменился настолько, что лучше не становиться его врагом.

Они продолжали объезжать городок, внимательно смотря за долиной и в особенности за улочками, откуда мог кто-то выскочить.

— Мне кажется, он всех там перебил, — вздохнул первый.

— Да, скорее всего, — кивнул второй.

— Но он… он не мог просто взять и всех перестрелять. Трое против тридцати, и те потерпели поражение! Как такое вообще возможно?!

— Лучше тебе не знать, что он действительно может, — покачал мужчина головой. — Не думаю, что какой-то сброд, что ковырял в заднице, и наёмники, что только и делают, что сидят, пьют и играют в карты, могли что-то ему противопоставить.

— Да, — едва ли не в один голос ответили они.

— А вас он смог бы победить? — задала Арамза провокационный вопрос.

— Ну… — протянул первый, — я бы сказал, что возможно…

— Он бы нас перестрелял, — тут же ответил другой. — Если только мы бы первыми не выстрелили, естественно. Но выставь нас двоих против него одних в лесу, и, скорее всего, без шансов.

— Почему вы так уверены?

— Я со слов других говорю, а им нет смысла врать.

Они продолжали объезжать город, стараясь держать дистанцию, чтобы быть более сложной мишенью, когда Арамза бросила взгляд на другую сторону. И там, в сторону гор, виляя между складок местности и больших валунов, уходила тень. Одна-единственная серая тень, что надеялась скрыться, пока они были заняты городом.

Арамза прикусила губу, оглянувшись на солдат рядом.

Это был её шанс показать себя, свою верность. Почему нет, если она будет работать на них, верно? Докажет, что может служить им, что может убить человека, и её рука не дрогнет. К тому же, это ведь разбойник, преступник, убийца, душегуб…

Он просто мишень на мушке…

Он просто дичь…

Арамза подняла ружьё, прижала приклад к плечу, поймав тень на мушку, после чего немного сдвинула ствол на упреждение, затаила дыхание и выстрелила, даже не слезая с лошади.

Тень вздрогнула, запнулась и упала на землю.

Но вместе с тенью вздрогнула и Арамза. Что-то корябнуло её по душе, что-то неприятное, противное, но она постаралась отмахнуться от неприятного чувства. Это был убийца, не более…

— Что случилось?! — резко обернулся к ней её напарник, уже держа ружьё наготове.

— Там… там кто-то убегал, и я… — она не могла понять, почему запинается. Но и объяснять много не пришлось. Наёмник уже разглядел тело.

И тело продолжало двигаться, медленно пыталось встать, уйти, будто ещё надеялось уйти.

— Надо его добить, — сказал один из наёмников, после чего кивнул напарнику. — Поехали. Я прикрою.

Арамзу пробрало дрожью, но тем не менее она поехала вперёд, перезаряжаясь на ходу. Даже не дождавшись, когда лошадь остановится, она спрыгнула на землю. Надо сделать дело и потом предъявить тело аристократу. Она сможет, доделает дело и получит своё место под солнцем. Но, когда Арамза подошла ближе… она замерла на месте, глядя на подстреленного перед ней юношу.

— Шарш? — только и смогла тихо спросить она, уже готовая выстрелить. — Шарш, это ты?

— Арамза? — писклявым слабеющим голосом ответил он, глядя на неё.

— Шарш! — она аж осипла от удивления. Её голос был таким, будто она сейчас разрыдается. — Шарш! Ты что здесь делаешь?!

Пуля прошла навылет, пробив ему живот, откуда теперь хлестала кровь. Достаточно много крови, чтобы ближайшее несколько минут стали его последними. Это понимала и Арамза, но, несмотря на это, уже было бросилась вперёд, чтобы помочь, когда на выстрел подъехали другие, включая и её нанимателя.

Она замерла, словно кролик, не зная, что делать. Враг, которого они должны убить, и её друг детства, которому нужна помощь. Её желание помочь и страх боролись внутри неё, словно перетягивая канат.

— Арамза… помоги… — просипел тот со слезами на глазах, протягивая к ней руку, и она не выдержала.

Бросилась, вытаскивая из походной сумки всё, что могло помочь остановить кровотечение.

***

Насколько большим было моё удивление, когда после бойни ко мне подошёл один из солдат и сказал:

— Там… эта, новенькая, она подстрелила кого-то и теперь не хочет, чтобы его убили.

Честно говоря, я не сразу понял, о чём он. Подстрелила, но не хочет, чтобы убили?

— В смысле? Она же не нашего подстрелила? — на всякий случай уточнил я.

— Нет, какой-то паренёк из её знакомых.

Приехали…

А ведь так всё шло хорошо. Зачистил город, уже отстреливая оставшихся. Одного вообще расстрелял через потолок: услышал шаги и по ним выстрелил, а когда упало тело, по грохоту сделал ещё тройку выстрелов и добил. Это было неплохо. Или зашёл в спину четверым и просто в спину их расстрелял. Оставил только двух из стражи, чтобы допросить, но на этом всё.

А тут сейчас, чувствую, будут страдания, боль, слёзы, мыльная опера и прочая ерунда.

— И где она?

— Потащила паренька к Диору, — кивнул он. Вот и дура, Диор его скорее сам пристрелит, чем поможет. — Но положила с хорошей дистанции. Меткая девка.

— Только вот толку теперь… — вздохнул я. — Ладно, зачищайте пока, а я пойду, посмотрю, что там…

К тому моменту, как я подъехал, она, видимо сама только-только привезла его. Тело паренька, ещё живого, корячегося и стонущего, лет так двадцати двух – двадцати трёх, но, как мне показалось, ненадолго, лежало прямо перед Арамзой, которая, стоя на коленях, пыталась зажать ему рану на животе.

— О, а вот и ты… — улыбнулся недобро Диор. — Я хочу тебе представить нашего лучшего стрелка. Не лучше тебя, но тоже достойного! Арамза. А ещё она хладнокровна, как ящерица, и смертоносна, как северный дракон.

— Я… я случайно… — пробормотала шокировано она. — Я не знала…

— Она случайно подстрелила его с расстояния чуть больше одной четверти колеса, — усмехнулся солдат. — Ночью.

Диор уважительно присвистнул. Не только он — все уважительно закивали головой, ведь расстояние было внушительное и ночь не делала задачу проще. Даже мне, уже набившему руку, попасть с такой дистанции было бы непросто из этих мушкетов, что говорить о девчонке. Это… где-то полкилометра. Правда, вряд ли она теперь этому была рада.

— Ладно-ладно… — поднял он руки. — Знаешь, ты меня, кажется, убедила, Арамза. У тебя действительно рука не дрогнет. Только вот есть небольшое замечание, — показал он большим и указательным пальцами, будто зажав между ними что-то маленькое. — Он до сих пор жив.

— Я не хотела… Я не знала, что это он. Этот парень… он хороший человек. Пожалуйста, помогите ему, — простонала она, будто это её подстрелили.

— Не-а, не буду, — покачал он головой.

— Он умирает…

— Ну… не повезло ему, — усмехнулся Диор и спрыгнул с лошади. — Смотри, расклад таков — перед тобой преступник…

— Я не прес… — парень не смог простонать до конца, получив ногой по рёбрам.

— Не перебивай меня, дерьма кусок, — прошипел Диор, и всех, кто был рядом, обдало жуткой аурой, от которой хотелось спрятаться, будто этот человек набросится на тебя с кулаками и не оставит тебе никаких шансов. Но продолжил совершенно обычным голосом. — Так вот, Арамза. Перед тобой тот, кто крал и обрабатывал наши кристаллы, работая на пару с бандитами и предателями. Иначе говоря, соучастник.

— Он… он бы не стал…

— Но стал, и ты это видишь.

— Я не могу. Он же… Шарш, ты же ничего не делал, верно?! — воскликнула Арамза. Из глаз хлынули слёзы.

Забавно, но куда делась её уверенность? Куда делись упёртость и стойкость, когда она увидела своего друга детства? Я смотрел на эту картину и видел всю суть не только аристократии, в общем всего мира — кто не с нами, тот против нас. Арамза неожиданно расплакалась, глядя на мальчишку. Казалось, ещё немного, и её хватит истерика.

— Я… — начал парень и вновь получил по рёбрам.

— Арамза — всё довольно просто, — продолжил Диор. — Он работал с бандитами и душегубами. Работал с ними добровольно, так как у них там все условия. Он пытался трусливо убежать, что лишний раз доказывает его вину. Ты уже начала, так что закончи это и всё.

— Я… я не могу! Он просто работал! Просто обрабатывал кристаллы, чтобы прокормить свою семью! Свою сестру! — воскликнула она. Вся её твёрдость испарилась за мгновения. Она стала испуганной не знающей, что делать, девчонкой.

— А кто-то просто помогает насильникам скрывать трупы от правосудия. Они тоже ничего плохого не делают, — пожал плечами Диор, после чего подошёл к ней и помог подняться на ноги, ласково продолжив. — Давай. Справишься — работа твоя.

— Я не… не могу… нет…

— Нет, ты можешь попытаться ему помочь, но вряд ли он долго протянет, а ты потеряешь свой шанс, — продолжил Диор. — А можешь плюнуть на всё и получить то, что заслуживаешь. Деньги, признание, даже немного власти и! — последнее он выделил. — Нормальную жизнь.

— Я не могу… — расплакалась Арамза сильнее, глядя на парня, который мог быть для неё даже больше, чем просто другом.

— Можешь, — мягко сказал Диор, словно демон-искуситель. Он взял ружьё и вложил его в руки. — Надо лишь выстрелить. В голову. Его жизнь против твоей. Когда ты усердно работала, зарабатывая честным способом на жизнь, он работал с убийцами и насильниками, получая лёгкие денюжки. Пока ты пахала, он крал и якшался с ублюдками, которых все ненавидят. И даже не пригласил тебя на это дело, хотя твои бы навыки пришлись им кстати.

Арамза плакала. Буквально рыдала, из-за чего её ружьё ходило ходуном.

— Давай я тебе помогу, дорогая, — улыбнулся Диор и осторожно взялся за ствол, направив его на мальчишку.

— Нет… нет, я не могу…

— Ты сама говорила, что твоя рука не дрогнет. Говорила, что сможешь нажать на курок, что сможешь убить человека. Я тебя не тянул за язык. Ты можешь доказать свои слова. Или можешь не убивать и получить свои деньги вместе с этим раненым пареньком…

Ствол винтовки дёрнулся в его руках, когда она нажала на курок. Выстрел перебил его — и голова стонущего паренька, умоляюще смотрящего на неё, дёрнулась назад, расплескав позади себя на песку мозги.

Диор широко улыбнулся.

— Молодец. Добро пожаловать, — хлопнул он её одобрительно по плечу. — Теперь ты действительно одна из нас…

Глава 168

В деревне мы действительно нашли станки для обработки кристаллов. Сама по себе обработка значила осторожное шлифование, выравнивание контуров, придачу формы, очистку от примесей и первичную зарядку кристаллов, чтобы, как объяснил Диор, можно было создать в нём первоначальную структуру, по которой потом и будет он заряжаться. И уже в таком состоянии они отправлялись дальше.

Здесь это всё присутствовало: огромные стальные ржавые станки, залитые маслом и песком, какие-то хитроумные изобретения с линзами, машинки, как у ювелиров, для обточки и полировки, чаны, бочки с химией и многое другое.

Судя по всему, они знали, что делали. Правда, если на заводе были аккуратные, едва ли не кусочки стекла, драгоценные камни, через которых можно было смотреть, то эти кристаллы были… немного мутными, края не везде ровные, и свет через них проходил хуже.

— Неправильно заряжают в первый раз, и обработка хромает, — пояснил Диор, разглядывая один из множества почти одинаковых кристаллов. — Прослужат немного, но как массовый дешёвый продукт пойдут.

— И много они получали за такое? — спросил я.

— Да хрен его знает, но достаточно, раз решились на измену. К тому же, что-то я сомневаюсь, что станки они сами достали, как и доставили сюда.

Иначе говоря, их почти купили. Я даже представлял себе, как это было — пришли люди, предложили заработать. Сначала охране, от которой всё и зависело, а потом и бандитам, которые могли это всё организовать. По крайней мере, именно так я бы и поступил, а подробности можно было узнать у тех двух пленных.

Позже, когда мы стаскивали трупы, насчитали тридцать четыре тела, приплюсовать сюда паренька и двух стражников — получалось тридцать семь человек. Десять стражников, тринадцать бандитов и четырнадцать селян из города. Опознать их всех можно было спокойно по одежде: грязная, но тем не менее форма, обычные одежды и тряпки, как у кочевых народов.

Никто тела закапывать не собирался, но и оставлять их вот так не стали. Поэтому просто сбросили в одну из открытых шахт, прислушиваясь к тому, как они разбивались внизу.

Туда же отправили и оборудование. А сверху всё засыпали кристаллами, что здесь были, из-за чего они рванули, обвалив шахту и похоронив под собой трупы с оборудованием. Проблема была решена, пусть и не полностью.

Оставались два индивидуума, с которыми выпала честь поговорить мне и Диору.

Честно говоря, если бы я не знал, что они работают на нас, то подумал бы, что это какие-то бродяги, которые утянули откуда-то военную форму и теперь в ней ходят. Грязные, вонючие, заросшие, как бездомные, они мало напоминали стражу Бранье. Да, я знаю, что в походных условиях сложно быть чистым, но они выглядели как конкретные бомжи.

Подойдя к ним, связанным и лежащим на земле, мы с Диором синхронно поморщились. Не то что воняло, но прикасаться к ним лишний раз не очень хотелось.

— Да уж… — пробормотал Диор, — красота и сила рода Бранье во всей красе…

— Господин Диор, — прохрипели они, склонив головы. — Господин Диор, мы…

— Завалитесь, — проворчал он с присущей ему аурой, заставив тех заткнуться, нервно сглотнув, и брезгливо окинул их взглядом. — Вас не учили мыться, свиньи?

— Условия…

— Ага, условия… Какого хрена выглядят тогда эти ублюдки с дороги чище? — он сел напротив них на камень. Я стоял в стороне, готовый пристрелить обоих, если вдруг что. — Итак, мои друзья, кто вас надоумил этим заниматься?

Вопрос был хорошим. Хорошим в плане того, что звучал безобидно, будто у них есть ещё шанс выкрутиться и выйти живыми. Побитыми, лишившимися всего, но живыми.

— Господи Диор…

— Я могу сказать…

— Это всё…

— Они…

— Я сразу был против…

— Другие, всё другие…

Они бросились отвечать, перебивая друг друга, но понять из этого бреда что-то было сложно.

— Завалили ебальники, — на этот раз пробрало даже меня. — Ещё раз я не услышу от вас того, что хочу, и отрежу одному из вас яйца, а потом скормлю другому, — поднял правую руку вверх Диор. — Клянусь.

Оба побледнели до такой степени, что грязь на них казалась чёрными пятнами.

— А теперь, ты — начинай, — указал пальцем на одного из бывших людей Бранье.

— Я был сразу против этого, господин Диор… — тут же выпалил тот, но буквально подавился воздухом, нарвавшись на взгляд Диора. — Я… это…

— Ладно… — достал Диор нож, — придётся по-плохому…

— Стойте, — тот перешёл на писк. — В баре! В городе однажды к нам подошёл какой-то путник!

— В баре?

— У нас был выходной, выход в город, — поддержал его товарищ скороговоркой, будто боялся, что если не успеет всё рассказать, ему действительно отрежут яйца. — Просто странник. Явно не местный. Мы его больше не видели. Он пришёл, угостил выпивкой и попросил встречи с администратором.

Отлично, а мы их убили.

— О чём они говорили? — поморщился Диор, видимо, подумав о том же: слишком опрометчиво было так быстро разбираться с ними.

— Он предлагал заработать. Просто отсыпать небольшую часть кристаллов и перевозить её в этот заброшенный городок. Говорил, что вы забыли о нас, на нас всем плевать, но мы можем заработать, пока здесь сидим. Достаточно просто привозить кристаллы сюда, а после отвозить в определённое место у дороги, где всегда будет стоять телега. Всё, с нас перевозка и охрана груза.

— А станки? Рабочие? Эти придурки с большой дороги? — Диор имел ввиду разбойников. — Откуда они?

— Незнакомец, всё он устраивал, — быстро заговорил мужик. — Когда мы привезли первую партию кристаллов, там уже всё стояло. И людей, которых наняли, они… они наняты…

— Наняты что?

— Просто друг через друга, — сказал другой.

— Что друг через друга? — не понял Диор. Я тоже не понял, если честно.

— Один предложил другому, тот предложил третьему, и так цепочкой набралось нужное количество, — пояснил сразу первый. — Мы общались с ними немного, расспрашивали, как они здесь оказались.

— Да, — закивал другой. — Они нам не понравились, но пришлось. Что имели, то имели.

— И они рассказали, что незнакомец предложил им подзаработать. Вернее, случайно наткнулся на одного из них и предложил выгодное дельце. Попросил его найти их надёжных парней. Так же и в деревне — нашёл человека из местных, который собрал среди своих надёжных и привёл на работу сюда.

— Ясно… Получается, когда вы первый раз собрались, всё уже было?

— Да! Да! — закивали они головой. — Все в первый раз пришли и не знали друг друга. Но всё уже было. Все станки стояли.

— В первый раз вы обработали кристаллы и? Повезли их к дороге, где стояла телега. Там вы их сгрузили в телегу и поехали обратно, верно я понимаю?

— Да! Нам сказали просто перегружать в телегу товар и не ждать. Сразу уезжать. Каждый раз приезжали, загружали, после чего сразу же уезжали. Деньги за товар были сразу в телеге, в которую надо было всё сбросить.

— Дорога? Где она?

— Одна-единственная, из этого городка, — махнул один из них головой. — Там она всегда стояла. Мы единственный раз и видели незнакомца того, когда он к нам приходил и объяснял, что надо делать.

Картина была ясна. Пришёл без имени и отличительных черт, нанял работников, которые тырили с шахт, обрабатывали и отвозили до дороги, на которой грузили в телегу. А потом…

А потом всё это уезжало к Рандомьерам на склады, а оттуда… Куда оттуда они уезжали?

— У вас были какие-то инструкции по поводу того, как надо их делать? — спросил уже я.

— Наше дело маленькое, всё было у обычных работяг, — тут же ответил он. — Но они все делались по определённому способу, да.

Диор вопросительно глянул на меня, но я лишь качнул головой: мол, потом объясню свою мысль.

— И вы не помните, как выглядел тот незнакомец, так?

Они замахали отрицательно головами.

— А бандиты? Сколько их? Вся шайка была здесь задействована или лишь часть?

— Мы не знаем, но каждый раз были одни и те же. Как и простой народ. Всё те же лица, что и в прошлые разы. Только мы менялись раз от раза. То мы, то другие возили и охраняли груз в дороге. Привезли сюда, дождались готового товара, отвезли к телеге, вернулись и так постоянно.

Мы с Диором вновь переглянулись, после чего он едва заметно кивнул. Не думаю, что они что-то поняли, так как два выстрела сложились практически в один, и оба повалились на землю с простреленными головами. На их лицах застыло туповатое выражение не понимающих, что происходит, людей.

— Так, ты о чём-то догадался? — повернулся он ко мне.

— Просто подумал — а что если кристаллы не предназначались для империи?

— В каком смысле?

— Они для внутреннего рынка, для нас.

— В каком смысле для нас? — до него всё не доходило, а я не мог подобрать слов, чтобы объяснить правильно.

Дело в том, что однажды в одной войне мы подделывали патроны.

Это было давно, я с трудом вспоминаю тот мир, однако что мне запомнилось, так это те патроны. Да-да, фальшивые патроны для автоматов, пистолетов и даже для снайперских винтовок. Вместо пороха в них запихивали взрывчатку, из-за чего те при выстреле не стреляли, а взрывались и убивали владельца оружия.

Суть была проста до ужаса — это должно было посеять панику среди противника, страх использовать это оружие, недоверие и самое главное — недоверие к производителю. Этим мы пытались дискредитировать того, кто поставлял им оружие, пытаясь заставить поверить, что оно некачественное.

И теперь кристаллы…

— А если эти кристаллы фальшивые?

— В каком плане?

— Если… — я пощёлкал пальцами, подбирая слова, — если это сделано, чтобы дискредитировать нас?

— Ты знаешь такие сложные слова? — искренне удивился Диор.

— Завались и послушай. Помнишь, мы высыпали кристаллы в шахту, а они рванули? Там, насколько я помню, все были разряжены, а всё равно рванули, словно те бомбы, которые я делал. Разве обычные кристаллы так себя ведут?

Стоило мне об этом сказать, как Диора осенило. Пусть на его лице ничего не отразилось, но я видел в его глазах понимание.

— Может быть они подделывают кристаллы, после чего скидывают их в самом королевстве под видом наших, а те…

— Могут быть нестабильными, — кивнул Диор.

В этом действительно был определённый смысл.

Зачем империи наши кристаллы? Да это капля в море, если брать в действительности. У них самих есть шахты, которые обеспечивают их кристаллами. Конечно, эти лишними не будут, но не настолько, чтобы проворачивать всю эту операцию.

А так у людей в королевстве начинают взрываться кристаллы из-за того, что сделаны некачественно. Не часто, но то тут, то там появятся эти сообщения. Люди начнут бояться пользоваться ими. А выяснить, что это наши кристалл, не составит труда вплоть до их места происхождения, как это сделали мы.

И рано или поздно всё это выйдет к нам. Сразу поползут слухи, что в этом виноваты мы. Логично, что это подорвёт не только репутацию, но и доверие, включая доверие короны, так как их маги тоже пользуются нашими кристаллами. А там уже и до проблем рукой подать.

Только проверить теорию можно будет лишь по возвращению домой.

Мы расположились в городке, решив, что здесь будет лучше, чем на открытой местности. Здесь были спальные места, и, если вдруг что, будет легче держать оборону. Да и просто укрыться от стрельбы будет гораздо проще.

Я прогуливался по городку, пока остальные искали чертежи, по которым должны были делать кристаллы. Но это уже была не моя забота. Моё дело убивать, и я с этим справился вполне себе неплохо.

И сейчас, когда я прогуливался по его пустынным забытым улочкам, на глаза попалась Арамза. Она сидела на одной из крыш домов почти на окраине городка, свесив ноги вниз, и смотрела в небо. Выглядела она не сильно радостной от того, что её приняли к нам.

— Оказывается, ты действительно отличный стрелок, — сказала она негромко, когда я уже почти прошёл мимо. — Знаешь, я думала, что ты самая обычная выскочка.

— Бывает, — пожал я плечами. — Смотрю, ты не сильно рада своей новой работе.

Арамза лишь хмыкнула, спрыгнув вниз и подняв пыль.

— Честно говоря, думала, что это будет иначе.

— Не выглядишь расстроенной.

— Ну так… — она пожала плечами. — Наверное, потому что я сука. Потому что убила своего друга ради того, чтобы стать выше, получить желаемое.

— Оно того стоило?

— Посмотрим, — пожала она плечами и кисло улыбнулась. — Но теперь я одна из вас… но не чувствую сильной радости по этому поводу.

— Думаю, что когда он говорил про одну из нас, имел ввиду не принадлежность к Бранье.

— Эм… а что?

Кажется, здесь кто-то ещё более труднопроходимый, чем я. Хотя, если быть честным, у меня были проблемы только с социумом и всеми этими интригами. Мир вне армии был похож на хаос, хаотичные движения частиц, которые сталкиваются, разлетаются и сближаются. Попробуй здесь сразу во всё разобраться, когда нет никакого даже мнимого порядка. Однако это не значило, что я ничего не понимаю.

А вот Арамза была под стать своему окружению.

— Думаю, очень скоро ты поймёшь, что это значит, Арамза, — ответил я.

— Да, возможно… — она вздохнула, огляделась, после чего её взгляд остановился на одном из домов. — Но радости нет никакой, если честно. Я… не знаю, чувствую себя ужасно.

— Из-за того, что предала?

— Шарш… господин Диор был прав, он бы умер, не доехав до деревни. Но и там, если бы я успела, ему не помогли, так как у нас нет лекаря. Он бы и так умер ведь, верно? — хмыкнула она. — Просто так хоть какой-то смысл и… думая, что я использовала умирающего друга, как билет, чувствую себя сукой.

— Ты сама говоришь, он был обречён, а у тебя был шанс.

— И всё же я убила его, верно? — Арамза отвернулась, глядя куда-то в сторону. — Не хочешь составить компанию? По правде говоря, мне бы она не помешала. Да и, к тому же, я видела там что-то похожее на кровать.

— Почему нет? — пожал я плечами.

Арамза хорошо впишется в нашу компанию, мне кажется.

Есть такой типаж людей, которые испытывают чувства: любят, грустят, жалеют. Но когда речь встаёт о личной выгоде, всё это уходит на второй план. У них не остаётся тормозов, пропадают понятия друзей и родных — есть только они и другие.

Это как талант. Некоторые никогда в себе подобного не раскроют, жизнь ни разу не заставит их выбирать. Они будут обычными, весёлыми или злым, скучными или харизматичными людьми, которые такими и останутся. Зато другие, как Арамза, попробовав это, пусть даже из-под палки, будут потом раз за разом к подобному возвращаться. И там, где встанет выбор «они или я», они будут всё чаще выбирать второе.

Потому что в самом начале они выбрали именно второй вариант — себя.

Так что Диор прав — теперь она одна из нас. Она выбрала собственное процветание, всё взвесив и решив, что друг будет того стоить. Арамза погрустит, будет не раз вспоминать этот момент, но что-то в ней уже изменится. Сломается или наоборот, вырастет. И потом, когда встанет заново подобный вопрос, для себя она уже будет точно знать, что выбирать.

Секс с ней был неплохим, пусть и отличался от того раза. Теперь она была… более задумчивой, менее резвой, будто погрузилась в себя и пыталась там что-то найти. Может отголосок себя прошлой, а может спрашивая, правильно ли поступила. Как бы то ни было, я её трахнул, и мне было вполне себе неплохо.

— Ты бы тоже сильно не залёживалась, — сказал я, одеваясь. Дом, который она выбрала, был старым, грязным, но, что удивительно, со стёклами. А ещё здесь была кровать, которая каким-то чудом пережила наш быстрый, но жёсткий забег.

— А куда теперь спешить? Мы ведь закончили, — потянулась она на кровати, на которой мы расстелили что-то типа толстого пледа, чтобы не лежать на грязном соломенном матрасе.

Я провёл рукой от её груди по животу до лобка. Приятно… Приятно чувствовать под ладонью нежное тело.

— Не факт, что закончили, — покачал я головой, вставая. — Вполне возможно, что у них были какие-нибудь дружки, которые могут попытаться устроить на нас набег и застать врасплох.

Всегда будь готов — вот что надо помнить. Даже если с кем-то спишь, быстро высунул, прыгнул в башмаки и бросился голышом воевать, если того потребует ситуация.

Я подозревал, что бандиты, которых мы накрыли, могли оказаться не единственными. Вернее, я почти уверен, что они были далеко не единственными. Наверняка были и те, кто следил за этой территорией, чтобы вдруг кто, например, другие бандиты, не доставили этому предприятию неприятностей. Из-за этого я даже расставил больше дозорных.

Но беда пришла совсем не оттуда, откуда её ждали.

Я бы сказал, что вообще с неожиданной стороны.

Из-под земли.

В тот момент, когда я встал с кровати и уже полностью оделся, а Арамза тупо пялилась в потолок, пол подо мной заходил ходуном как при сильном землетрясении. Тряхнуло так, что едва не сбило меня с ног, лишь каким-то чудом удержался на ногах.

А потом всё просто ушло под землю.

Вместе с нами.

Глава 169

Всё вокруг было похоже на кошмар.

Небольшая комната, где мы находились, покрывается трещинами и, будто во сне, начинает рассыпаться, подобно карточному домику, проваливаясь во тьму. Я уже был не в состоянии устоять на ногах и упал на четвереньки. На какое-то мгновение этот участок пола замер в центре бесконечной пропасти вокруг, словно давая возможность полюбоваться зрелищем…

И провалился вместе со мной вниз.

Последнее, что я запомнил — грохот, треск и грохот, словно на мир обрушилось твёрдое небо или того хуже, раскрылись врата в ад. Перед глазами предстала жуткая картина того, как мир неожиданно меняется, трещит по швам и разбивается, словно стекло, уступая место пустошам, где нет ни жизни, ни времени, ни реальности…

Всё красное, бордовое, словно кровь, завывает ветер, похожий на тысячи безумных криков людей, песчаные бури, которые мешают видеть дальше вытянутой руки. И вокруг что-то есть, что-то огромное, что-то прожорливое. Оно ползёт вперёд, и я вижу её пасть. Пасть, откуда ко мне тянут руки тысячи изуродованных кровавых обугленных тел, будто расплавленных и слепленных в одно целое…

Я дёрнулся… и пришёл в себя. Понял это пыльному грязному воздуху, от которого хотелось чихать, и боли в спине, будто мне арматурой приложили хорошенько по хребту. В руке я чувствовал почему-то почти родную и приятную тяжесть револьвера… вытащил из-за кошмара?

Вокруг была темнота. Беспросветный мрак, когда ты не видишь даже собственного носа. Вокруг что-то продолжало трещать, скрежетать и осыпаться, вызывая желание забиться куда-нибудь, ища укрытия.

Я ещё не до конца понимал, что произошло, но могу предположить, что под нами всё обвалилось. Я имею ввиду, обвалились шахты, над которыми неожиданно оказался городок. Возможно, тот взрыв нестабильных кристаллов вызвал какие-то смещения в породе или разрушение в конструкции, из-за чего всё под нами и обвалилось.

В любом случае, я провалился, но пока ещё вроде как жив. По крайней мере я могу подвигать руками и ногами, что уже хорошо. Ничто нигде не зажато и не завалено. Спина… болит, но я могу разогнуться. Что касается окружения…

Я поискал на бедре сумку, но ничего не нашёл. Немного подумал, стоит ли рискнуть — вокруг мог быть газ типа метана, который скапливается под землёй, и пришёл к выводу, что в темноте у меня вообще нет никаких шансов. Я даже не представляю, что вокруг.

Затаив дыхание, я зажёг на ладони небольшой энергетический шар, который тут же, подобно тусклой лампочке, осветил всё вокруг. А вокруг…

Я огляделся.

Я до сих пор находился в центре комнаты, которая довольно сильно видоизменилась. Судя по всему, дом просто провалился вниз, после чего его засыпало.

Буквально в метре надо мной завис огромный кусок скалы, который держался… не хочу знать, на чём он держался, кроме доброго слова, если честно. Пол был весь растрескан, то тут, то там из-под него торчали куски скал. Стены в некоторых местах согнулись, в некоторых и вовсе отсутствовали.

— Чётко… ничего не скажешь… — пробормотал я, ища взглядом сумку.

Я даже не представляю, что здесь теперь можно было найти, если честно. Комната выглядела так, будто её хорошенько изломали, а потом выбросили. На том месте, где я спал с Арамзой, и вовсе был огромный валун, так что о судьбе девушки можно было даже не гадать. Подозреваю, что сумку я оставил там же.

Ну хоть револьверы при себе, и на том спасибо.

Медленно я пополз по переломанному полу через разрушенную комнату к предполагаемому выходу, однако там он был полностью завален камнями. Отполз назад и двинулся в другую сторону, где были окна, но и там был тупик. Меня погребло заживо…

Меня один раз хоронили живьём, и скажу, что ощущения не самые приятные. Медленно задыхаешься, стены давят на сознание, ты не можешь двигаться, начинаешь паниковать, биться, драть ногти об крышку гроба…

Я тряхнул головой, отгоняя параноидальные мысли.

Проблема любого перерождения в том, что ты помнишь прошлые жизни. И иногда у некоторых отпечатываются вещи, постепенно перерастающие в фобии. Ты можешь быть каким угодно сильным, но собственную психику тебе не победить.

У меня одной из таких фобий был страх быть похороненным заживо, но пока я держался.

В любом случае, здесь много места, было где размяться. Если уж и умру, то скорее всего от голода. Но пока…

Пока я продолжал искать выход. Если выход и окна были завалены, то потолок… я взглянул на скалу, которая угрожающе висела надо мной.

Без вариантов. Оставался только пол. В любом случае, если меня и раздавит, то погибну быстро.

Но удача всё же улыбнулась мне.

В самом углу, где часть досок переломало от падения, образовалась щель, через которую можно было разглядеть небольшую полость. Осторожно, чтобы лишний раз не тревожить сильно конструкцию, я друг за другом оторвал прогнившие доски, иногда замирая на месте, когда слышал, как угрожающе трещат брёвна над моей головой.

Осторожно я пролез в образовавшееся отверстие и вновь осветил округу.

Как оказалось, я попал в довольно большую пещеру, высотой метров десять и шириной в пять примерно. Это было продольная, словно трещина, полость в породе, которая уходила в темноту. С другой сторон она заканчивалось стеной. Весь пол представлял из себя сплошные булыжники, порой острые, будто чьи-то зубы.

И именно сюда и провалилось всё, насколько я могу судить. Повсюду валялись старые вещи, куски домов типа стен и дверей, щепки, брёвна, части каменной кладки, инструменты, домашняя утварь.

Услышав треск, я бросил взгляд наверх и увидел, как между стен опасно застрял другой дом. Он висел надо мной и посыпал меня опилками словно снегом, будто предупреждал об опасности. На всякий случай, двигаясь медленно, я отошёл в сторону, после чего подкинул шар вверх. Тот подлетел к самому потолку, врезался в камни и рассыпался на искры.

Может эта полость образовалась от взрыва, а может была здесь всегда и её потолок обрушился со всем, что было сверху — это не имело значения. Потолок был завален, а значит, выбраться наверх отсюда не представлялось возможным. Единственный возможный выход — дальше по этой пещере в надежде, что она куда-то приведёт.

Но едва я успел сойти с места, как раздался тихий голос.

— Тэйлон? Тэйлон, это ты?

Тот, кто говорил, был за пределами круга света, однако голос я узнал почти сразу.

— Арамза? Ты жива?

— Ну, деваться было некуда, пришлось выжить, — услышал я её смешок, после чего шипение от боли.

— Стой на месте, я сейчас подойду…

— Да я уже… — просипела она, и в свет шара вышла исцарапанная грязная, но живая девушка с сумкой в руках.

— Держи, — бросила она мне её. — Нашла в обломках дома. Больше не теряй. Я думала, тебя раздавило.

— Если честно, тоже подумал, что выжил один, — окинул я её взглядом.

Выглядела Арамза не очень, в особенности из-за покрытой кровью руки, откуда сейчас торчал кусок кости. Но по крайней мере она была жива.

— Сломала руку, — спокойно приподняла она сломанную конечность. — Хорошо, что не нога. Поможешь мне вправить?

— Только давай отойдём немного в сторону, — предложил я.

Следующие несколько минут я ставил её кости руки на место и делал шину из досок, что здесь были. Вообще, вправлять кости самому нельзя, но боюсь, что сейчас ситуация не сильно располагала к подобному.

Арамза довольно стойко перенесла боль. Она была вполне себе крепкой девушкой и относилась ко всему с энтузиазмом, словно парень, набивший шишку и спешащий идти дальше.

Из её вещей я не смог найти ничего, хотя и прошёлся до обломков, где она оказалась. Разве что плед с матрасником взял, откуда вытряхнул сено. Он, довольно плотный, как раз подойдёт для ног, чтобы она не порезала себе их о камни.

Вообще наш дом довольно интересно обрушился — его буквально разорвало пополам. Та часть, где я оказался, была сверху, а та, где лежала Арамза, провалилась ниже и была почти завалена обломками. Спас кусок крыши, который не дал её засыпать.

Считай, нам повезло, что мы оказались в этом доме. Будь это другой, например, тот, что застрял между скал, хрен знает, как бы мы оттуда выбирались, если честно.

Хотя лучше бы мы и вовсе не попадали в такую ситуацию.

— Что делать будем? — спросила Арамза, оглядываясь.

— Выбираться.

— Куда?

Я кивнул на расщелину, что уходила во тьму.

— Может подождём подмогу? — предложила она.

— Я боюсь, нас банально не откопают. К тому же, хочу пройтись и посмотреть, есть ли тут ещё кто. Может и выход найдём.

Как выяснилось, помимо нас, здесь оказалось двое стражников. Правда, оба они погибли — одного завалило обломками и раздавило голову, как арбуз, а другой, видимо, упал вниз и разбился о камни. Со второго я как раз и снял нижнее бельё, так как Арамза разгуливала совсем голышом. Я-то не против, но в пещере было довольно прохладно.

— Мда… — посмотрела на нижнее бельё. — Засраны… от души.

— Тебя не просят надевать его трусы. Лишь подштанники с кофтой.

— Как будто они лучше, — понюхала она одежду и поморщилась. — Хотя радоваться придётся тому, что есть…

С этими словами она облачилась в одежду. Надела ботинки, затолкав туда тряпьё, чтобы немного уравнять размер, после чего мы двинулись дальше по ущелью.

И чем дальше мы проходили, тем меньше было обломков городка над нами и тем уже становилась расщелина. Вскоре мы шли, уже практически плечами касаясь стенок. Несколько раз я подбрасывал шарик вверх, но там были лишь камни, которые полностью закрывали потолок.

— Надеюсь, здесь есть выход, — вздохнула Арамза.

— Может быть.

— Ты не выглядишь взволнованным.

— Как и ты, — обратил я внимание.

— Ну так кто я и кто ты.

— А кто ты? — слегка обернулся я, после чего продолжил путь, смотря под ноги и стараясь их себе не сломать.

— Ну… я живу постоянно в подобных условиях. Не в пещере, — усмехнулась Арамза, — а вообще… Ну ты понял, тундра, горы, недостаток еды, постоянные проблемы, хищники. Для меня это обыденность, повседневность.

— Каждый раз заваливает в пещерах, — с сочувствием кивнул я.

— Ты всё прекрасно понял, — слегка стукнула она меня ладонью по плечу.

— Понял, конечно. Ну а я был в армии, и мне этого за глаза хватило.

— Чего?

— Всего. После увиденного мной всё остальное кажется уже не таким страшным и существенным, если я жив.

Мне кажется, это был отличный ответ, чтобы отвадить ненужные вопросы насчёт того, почему я изменился. Примерно это я и отвечал другим, кто поднимал эту тему иногда. Обычно этого хватало, так как всем было прекрасно известно, пусть и на словах, как сильно война может менять людей.

Арамзе тоже хватило этого объяснения.

А мы тем временем подошли к той части, где идти можно было только боком.

— Ты уверен? Если застрянем…

— С другой стороны выхода точно нет. Остаётся только этот, — я бы пожал плечами, да в таком пространстве лишний раз шевелиться как-то не хотелось, если честно. Стены с двух стороны буквально давили. Невольно крутились мысли, что сейчас ещё немного, и всё это схлопнется, раздавив нас, как орехи.

Особенно неприятно стало, когда мы уже откровенно тёрлись грудью и спиной о шершавый камень. Теперь не дай бог здесь застрять. В какой-то момент я уже начал думать развернуться и идти назад, чтобы там искать выход, но ноги неожиданно зашлёпали по воде. В свете энергетического шара на полу поблёскивала вода.

— Вода, — сказала Арамза.

— Вижу.

— Возможно, из шахт. Здесь же шахты, которые затопили, помнишь?

— Может там выход?

— Навряд ли, — ответила Арамза. — Если они затопили шахты, то там точно не пройти.

— И всё же надо попробовать, — настоял я.

— Мы можем застрять, — напомнила она. — Не хотелось бы так умереть.

— Попробуем ещё немного пройти вперёд, и если ничего не получится — вернёмся, — предложил я.

— Ладно, всё равно тебе вести, так как свет у тебя.

Но прежде, чем протиснуться дальше, я сменил энергетический шар на кристалл, который светил более ярко и был безопаснее, учитывая, что в шахтах нередко скапливаются взрывчатые газы. Вряд ли мы об этом будем волноваться к тому моменту (задахнёмся), но всё же.

Очень скоро идти стало уже почти невозможно. Я чувствовал, как камень обдирает одежду. Чувствовал, что приходится выдыхать каждый раз, чтобы протиснуться дальше. В этот момент я уже был готов идти назад…

Но мне показалось, что впереди что-то блеснуло.

— Мне кажется, лучше вернуться, — пропыхтела позади Арамза.

— Мы уже почти, — отозвался я.

— Почти что?

— Почти вышли. Кажется, я что-то вижу…

И ведь действительно, вон, впереди есть какая-то полость. Пещера или шахта, непонятно, но…

Я максимально выдохнул, после чего резко рванул вперёд. Остановился, немного отдышался и вновь рванул. И так вот рывками начал продвигаться вперёд, пока в какой-то момент не застрял. И сразу почувствовал, как сердце бьётся сильнее, когда я перестал как-либо двигаться вперёд.

Паника, меня начали подталкивать лёгкая паника и чувство того, что меня раздавливает. Стены давили, душили, сжимали как в тисках и буквально заставляли задыхаться.

Сжав зубы, я дёрнулся раз, потом ещё раз и ещё, но без результата. Я застрял в сраной каменной щели… сука… Я дёргался вперёд раз за разом, не слушая, что там бормочет Арамза. Бросил вперёд кристалл, уже вцепился пальцами в горную породу и начал себя протаскивать. Там действительно впереди была какая-то комната или коридор. Надо было лишь добраться.

Затрещала одежда, лицо начало царапать камнем. Пальцы наконец нащупали край, и я буквально начал вырывать себя из каменной хватки. Ещё чуть-чуть, уже почти и…

Я выскочил из щели как пробка, запнувшись о камни и упав на колени в воду, которая была на полу. Всплеск эхом разошёлся в разные стороны.

Сказать, что я чувствовал облегчение — не сказать ничего. Никогда за собой не замечал боязни замкнутых пространств, но сейчас меня накрыло очень сильно. Возможно, привет от того гроба, а может из-за того, что в принципе застрять между двух скал мало приятного. И я был рад выбраться наружу. Судорожно вдохнул затхлый воздух и почувствовал себя действительно свободным.

Это была штольня. Самая обычная старая штольня, где до сих пор сохранились деревянные подпорки, прогнившие и плесневелые, но до сих пор удерживающие горные породы над головой. Её пол был где-то по щиколотку покрыт водой. Щель же, по которой мы проползли, уходила ещё дальше, но там мы просто теперь не протиснемся.

— Выбрались… — выдохнула Арамза, выскочив из щели. В отличие от меня, она была помельче, поэтому проблем с тем, чтобы выбраться, у неё не возникло. Разве что немного ободрала одежду, расцарапала щёку, да шину разобрала, чтобы та не мешала. — Мы всё же в штольнях…

— Да, выбрались… — выдохнул я и встал.

— Я бы не радовалась, ведь все выходы затоплены.

— Но согласись, всё лучше, чем лезть через щель, верно?

— Да, но… — она с сомнением посмотрела туда, откуда мы выбрались. — Нас может и откопали бы. Тебя, если конкретно.

— А может и нет, — я приподнял кристалл выше, оглядывая пространство вокруг.

— Что теперь?

— Надо понять, в какую сторону двигаться…

Вода была стоячей. Уже покрылась то ли тиной, то ли слизью на поверхности. Оставалось лишь наугад идти в ту или иную сторону, уповая на то, что мы наткнёмся на выход.

Я представил в голове весь наш маршрут через ту пещеру, включая то, как располагался обрушившийся вниз дом.Прикинул, где должен быть выход из шахты, после чего выбрал направление.

— Откуда знаешь, что нам именно туда? — спросила она.

— Просто предполагаю, — ответил я. — Не будет выхода там, пойдём обратно.

— А если затоплено?

— Будет тогда самое время научиться плавать без воздуха.

— А ты обладаешь водной магией или воздушной там? Нам бы сейчас было очень кстати.

— Боюсь, что нет.

— Жаль… — вздохнула она, но я бы не сказал, что она была расстроена. Скорее просто уставшая, но при этом чувствующая облегчение, что мы выбрались. Оставалось понять, куда именно. К тому же, у меня было очень плохое предчувствие. Предчувствие, что мы здесь далеко не одни.

Глава 170

— Развилка, — посмотрела Арамза налево и направо. — Куда теперь?

— Думаю, — ответил я, оглядываясь.

Туннель, к которому мы вышли, был горизонтальным. На полу всё так же была стоячая вода, по которой было невозможно определить, поднимаемся ли мы или наоборот, опускаемся. Да и отметок или знаков, куда двигаться, я тоже не видел. Раз от раза попадались железные ржавые крюки, на которые вешали лампы, но на этом всё.

— Можем попробовать любой туннель, а потом вернуться, — наконец сказал я. — Попробуем левый. Не получится, пойдём направо.

— Как скажешь, — пожала Арамза плечами.

Но левая шахта, как по итогу выяснилось, потом уходила вниз и была затоплена. Можно, конечно, нырнуть, но смысл? Пришлось разворачиваться обратно и идти к перекрёстку.

— В крайнем случае, можем вернуться обратно, — бросила она взгляд в туннель, откуда мы пришли. — Правда, здесь как-то… жутковато, я бы сказала.

— Словно кто-то ещё есть, — кивнул я, но поймал недовольный, даже немного злой взгляд Арамзы.

— Тебе надо было обязательно сказать это, верно?

— Что? — не понял я.

— Что мы здесь не одни. Теперь я тоже буду думать, что мы здесь не одни, и реагировать на каждый шорох.

— Лучше реагировать на каждый шорох, чем забить на всё, — ответил я. — Пошли.

Не думаю, что Арамза была со мной согласна, однако всегда лучше, когда все предупреждены, чем один не знает, другой что-то слышал, но решил не говорить, третий что-то видел, но не заострил внимание других на этом… Столько людей из-за подобного погибло. В конце концов, на то это и команда, что вы работаете вместе. Услышал один — услышали все.

Следующая штольня вывела нас к небольшому выдолбленному в горной породе помещению, где, как я понимаю, хранились разное оборудование и инструменты: ручные дрели, кирки, ломы, что-то типа больших отбойных молотков и даже топоры. Здесь были и стеллажи, на которых я нашёл с десяток масляных ламп, правда, все они были пусты.

Ещё здесь был шкаф, но в нём мы нашли труп. Скелет, если точнее, в грязной старой шахтёрской форме. Он забился в него калачиком и выглядел так, будто от кого-то прятался.

— Теперь мне действительно здесь жутко, — поёжилась девушка. — Получается, остался один выход?

— Получается, — кивнул я и присел перед скелетом. Быстро прошёлся по его карманам, но ничего не нашёл, хотя в голове мелькнула мысль, что у него может быть при себе карта или план этой шахты. — Придётся вернуться.

— Да уж понятно. Но если и там затоплено?

— Будем пробовать нырять, — ответил я. — Но, возможно, это шахта и не затоплена до конца.

— Говорили, что затопило её же…

— Затопило ручьём, я помню, — кивнул я, — но здесь-то сухо. К тому же, та часть, куда мы сбросили трупы со станками, тоже была сухой. Возможно, затопило лишь часть, поэтому есть шанс, что по другой строне всё ещё можно пройти.

— Хочу верить, но… — она посмотрела на труп, — не думаю, что он не пытался выбраться. Выглядит так, будто от кого-то прятался.

Я уже не стал говорить, что скорее всего так оно и было. Немного порылся в инструментах и нашёл что-то типа долота. Плюс отыскал в углу большую кувалду и молоток. Арамза следила со мной с толикой интереса и непонимания.

— Зачем? У тебя же револьверы.

— Затем, что я бы не стал рисковать и стрелять здесь.

— Почему?

Кажется, девчонка ещё ни разу с подобным не сталкивалась.

— От выстрела в лучшем случае мы оглохнем. В худшем может потолок обвалиться, — кивнул я наверх. — Здесь всё прогнило, и непонятно, выдержат ли подпорки или нет.

— Но ты же не по подпоркам стрелять будешь.

— От громкого выстрела. Звуковая волна. Не думаю, что тебе о чём-нибудь это говорит, но выстрел может всё здесь обвалить. Поэтому я бы не рискнул стрелять лишний раз.

Разве что для того, чтобы вышибить себе мозги и не мучиться.

— Ты действительно считаешь, что здесь что-то есть?

— Надеюсь, что нет. Не хотелось бы ещё и с местными гоблинами тут сражаться, но лучше подстраховаться.

— Молотком и кувалдой? — хмыкнула она.

— Всё лучше, чем голыми руками, — пожал я плечами.

Арамза спорить не стала. Я видел скепсис в её глазах, но тем не менее она подобрала какой-то молоток, взвесив его в руке, после чего кивнула.

Меня, честно говоря, осенило, что можно было взять меч, который был у стражника в той расщелине, но сейчас возвращаться за ним… мне не хотелось застрять там ещё раз, и не факт, что не намертво. Да и в тот момент я не знал, что здесь кто-то есть, а меч казался лишним грузом, особенно там, где можно застрять.

Хотя я до сих пор не знаю точно, есть ли кто здесь или нет.

Тогда почему я так решил?

Звуки.

Когда я вывалился из щели, услышал где-то эхо шагов и то ли голосов, то ли бормотания. Так далеко, что даже не мог сказать, было ли это моё воображение, движение пород и скрип подпорок или просто глюки на фоне тишины, что иногда тоже случается.

Сейчас, найдя здесь труп, который выглядит так, будто человек при жизни от кого-то прятался, мои опасения стали твёрже. Что здесь может обитать? Не знаю, но молоток с кувалдой послужат хоть каким-то аргументом. В самом крайнем случае пущу в ход и револьверы.

Мы вернулись обратно к расщелине.

— Я могу пробраться и достать нам мечи, — неожиданно предложила Арамза, остановившись напротив дыры.

— А ты пользоваться им умеешь?

— Ты умеешь, — ответила она.

Я задумчиво посмотрел на дыру, куда она должна была протиснуться, и покачал головой.

— Нет, не разделяемся.

— Ну как знаешь, — только и ответила она.

Туннель, в который мы вернулись, поворачивал направо. Здесь нам несколько раз попадались ответвления, заканчивающиеся тупиком, где, видимо, копали боковые туннели, но так и не доделали их. В одном из таких тупиком мы нашли ещё один труп. Без ноги и руки, череп вообще валялся в сторонке, вся одежда на нём была изорвана в клочья.

— Вот теперь мне страшно, — призналась Арамза. — Говоришь, что здесь кто-то есть?

— Как видишь, — негромко ответил я и огляделся. — Идём, не будем задерживаться.

Вскоре мы вышли к той части штольни, где начинались рельсы для вагонеток. Здесь же мы нашли ещё трупы и несколько вагонеток, которые валялись поперёк туннеля. Всё выглядело так, как если бы они здесь держали против кого-то оборону.

— И нам надо туда, — подытожила девушка. — Как-то не хочется мне туда идти, если честно.

— Мне тоже, — негромко отозвался я, рассматривая это место. — Но выхода особого нет.

Всего трупов было около пяти, может шести, точнее сказать сложно, так как, в отличие от тех скелетов, эти были буквально разобраны по костям, будто их обгладывали. Всё те же шахтёры, что здесь работали и которые, скорее всего, не успели покинуть шахту.

А может и случайного затопления никакого не было? Может в действительности они откопали какую-нибудь пещеру, откуда полезли твари, и они решили просто затопить её? Такое действительно возможно, если так подумать. Копали, копали и откопали, а после, не зная, что делать, подорвали ту часть, что проходила под ручьём, и затопили источник проблем.

Но не всем, видимо, удалось выбраться. Да и твари, которых они откопали, тоже не все сдохли, если так смотреть.

Мы перебрались через баррикады и, тихо шлёпая по воде, отправились дальше ровно до того участка тоннеля, где он слегка уходил вниз и был затоплен наполовину. Вода была настолько мутной, что даже свет кристалла, опущенного под воду, не позволял увидеть, что там.

— А если нас что-то схватит за ногу? — немного испуганно спросила Арамза, поглядывая на воду. — Знаешь, я неожиданно поняла, что боюсь воды, где ничего не видно.

— Я пойду первый.

— Да, но это не отменяет того, что нас что-то может схватить за ногу, — повторила она упрямо.

— Боишься?

— Да.

— Не бойся.

Она недовольно посмотрела на меня, после чего беззвучно рассмеялась.

— Ладно, это уже как пойдёт. Всё равно оставаться здесь плохой вариант.

— Я бы не сказал, так как, возможно, здесь мы проживём дольше.

— Да, но, как по мне, уж лучше рискнуть, чем вот так сдохнуть, сложив ручки на груди, — скривила она лицо. Казалось, что одна мысль умереть от бездействия и страха вызывала у неё отвращение.

Мы вновь тронулись в путь, но уже по пояс в воде. Очень скоро выяснилось, что туннель слегка уходил вниз, из-за чего уровень воды начал подниматься. Мы продолжали идти ровно до тех пор, пока потолок не упёрся в воду. Дальше оставалось лишь нырять.

— Вот и всё, да? — спокойно заметил Арамза.

— Нет, пока ещё нет… — я порылся в сумке и достал верёвку. — Я попытаюсь нырнуть и проплыть как можно дальше. Держи, чтобы я случайно не потерялся под водой.

— А если меня кто-то за ногу схватит? — пошутила она, хотя в глазах я видел, что девушка действительно этого боится.

— Если что, схватят в первую очередь меня, а не тебя, — ответил я и передал ей край верёвки. — Всё, держи.

После этого сбросил кувалду и молотки с долотом, которые были лишним весом.

По итогу здесь никого не было, и всё, что я слышал, скорее всего было галлюцинацией или же движением каменных пород. Конечно, судя по тому, что осталось от трупов, кто-то здесь водился, но не в той части, где мы сейчас находились, а плыть дальше с лишним весом желания не было.

Освободившись от лишнего веса, я сделал вдох и нырнул.

Смотреть под водой было бесполезно, всё равно ничего не видно даже со светом, поэтому я даже не пытался открыть глаза. Двигался на ощупь, ориентируясь по балкам. В первый раз меня хватило буквально на двадцать секунд, после чего я вернулся.

— Мне… жутковато здесь одной в темноте. Может оставишь кристалл, чтобы я могла светить? — спросила Арамза.

— Боюсь, что нет. Терпи.

И вновь нырнул. Но зато в следующий я смог заплыть достаточно далеко, чтобы найти небольшой воздушный мешок, в котором можно было сделать небольшой привал. Привязал сюда верёвку, после чего помог перебраться в него и Арамзе. Как выяснилось, плавать она не умела, поэтому пришлось буквально буксировать её туда на себе.

Можно считать, что часть пути пройдена. Но вот последующие разы не дали никаких толком результатов. Я оставлял воздух ровно настолько, чтобы вернуться, однако его банально не хватало для того, чтобы доплыть куда-либо. И было непонятно, есть ли там выход или нет. Я мог с тем же успехом плыть в буквальном смысле в западню — в бесконечные лабиринты, которые затоплены ручьём.

Но и обратно было идти не вариант. Судя по шахтёрам, которых мы нашли, они остановились здесь именно по той причине, что дальше выхода не было. В противном случае они бы попытались найти путь наружу. Скорее всего выход здесь всего один…

И он затоплен.

Я вновь вернулся обратно к Арамзе.

— Нет?

Я покачал головой.

— Значит… всё? — усмехнулась она. Попыталась скрыть за этой усмешкой куда больше, чем было на её лице.

— Пока ещё нет. Попробую занырнуть ещё дальше.

— Только не утони, хорошо?

— Волнуешься? — поддел я её, но Арамза ответила тем же.

— Только за себя. Не хочу умирать в одиночестве, в темноте и в воде. К тому же, я не против секса напоследок, раз уж всё равно умирать.

— Но это только если выхода не найдём, — мысль натрахаться перед смертью мне показалась забавной. Только что ещё более забавно, я боялся умереть. Да, это может выглядеть странно, но я действительно боялся умереть, так как не знал точно, чего мне ждать после этого. Всё? Конец? Очищение? Или же ещё несколько витков по другим мирам?

Неизвестность пугала больше, чем сама смерть, которая была перед ней.

— Ладно, жди.

— Да уж не убегу, — хмыкнула она, и я нырнул.

На этот раз я грёб так быстро, как мог, отталкиваясь от балок, которые попадались то здесь, то там. Смог заплыть достаточно далеко и даже нащупать обрушившийся потолок. Сначала была мысль, что это тупик, ну внизу оказалась вполне широкая щель, через которую можно было пробраться. Пришлось вновь вернуться обратно за воздухом, после чего сделать ещё одну ходку, но уже через обвалившийся потолок. Здесь, за ним, я грёб что было сил всё дальше и дальше, понимая, что ещё чуть-чуть, и уже не смогу вернуться, когда нашёл ещё один воздушный небольшой мешок у самого потолка. Здесь дышать получалось, лишь запрокинув голову и одними губами. Зато он был довольно большим и здесь поместилось бы сразу два человека.

Нехитрым образом я смог перетащить сюда и Арамзу.

— Тэйлон… Тэйлон, я боюсь… — слегка дрожащим голосом сказала она, когда мы вынырнули здесь. — Я не хочу захлебнуться, не хочу так умереть, слышишь? Я лучше вернусь и умру от голода, чем захлебнусь здесь, в пещере, в долбаной темноте, пытаясь вдохнуть немного воздуха.

— Успокойся…

— Не могу. Не могу успокоиться! Тэйлон! Я не хочу захлебнуться! Я лучше… — она слишком сильно дёрнулась и ушла под воду.

Пришлось её обратно выдёргивать. Она жадно, я бы сказал, панически вдохнула полной грудью.

— Нет! Нет-нет-нет!!! Не уплывай! Не бросай меня! — она буквально визжала.

Её рука вцепилась в меня когтями, но я без проблем вырвался и бросив напоследок:

— Жди.

…нырнул.

Даже через воду я слышал её панические крики, чтобы я вернулся и не оставлял её здесь одну в темноте. Но я не собирался сдохнуть, сложив ручки на груди. Смерть от утопления была не самой приятной. Если бы меня спросили, я бы расположил все смерти вот так: умереть зажаренным в бочке, сгореть и утонуть, повешение. Смерть от пыток в расчёт не берём, так как пытки есть пытки, но утопление делило почётное второе место.

Мне всё же пришлось вернуться, так как коридор уходил слишком далеко. Здесь меня вновь попыталась сграбастать Арамза, которая просила хотя бы отвести её обратно в туннель, где она меня подождёт.

— Жди здесь! — и вырвался из её цепких ручонок на свободу.

Второй заплыв позволил обнаружить мне раздвоение туннеля вилкой — понял я это, нащупав угол, а потом и рельсы на дне, которые уходили в разные стороны. Вернулся к Арамзе, которая сходила здесь с ума, после чего проверил правый ход, но ничего так и не нашёл. Опять вернулся и опять на новый заплыв, где пещера наоборот, делала спуск вниз. Но именно там я и нашёл ещё один воздушный мешок. Он был гораздо ближе к вилке.

Но проблемой стало туда довести Арамзу, у которой крышу сорвало. Пришлось сделать ей больно, сдавив сломанную конечность, чтобы хоть как-то привести в себя.

— Я не хочу утонуть… Я боюсь утонуть здесь. В темноте, без воздуха, одна… — она говорила быстро, отрывисто, взяв верх над паникой на какое-то время.

— Там дальше точно выход. Давай. Просто задержи максимально дыхание.

— Я не могу. Не могу. Не выдержу. Тэйлон, я не хочу здесь умереть. Не так…

Её можно было понять. Это давит на психику очень сильно. Темнота, прослойка воздуха у самого потолка, где только губами и можно дышать, отсутствие дна под ногами, холод не в последнюю очередь и понимание, что вокруг лишь туннели, затопленные водой.

— Давай, соберись, осталось немного. Там уже где-то есть выход, точно.

— Я не могу…

— Можешь…

— Да если бы… — простонала она, но тем не менее нырнула и позволила мне её утащить.

С Арамзой я под водой двигался заметно медленнее, однако там мне надо было проплыть вперёд и назад, а здесь путь был только в одну сторону. Добравшись по верёвке до следующего воздушного мешка, я оставил её здесь.

— Я больше не вынесу…

— А придётся. Жди здесь.

Опять мутная вода и опять темнота, где приходится двигаться на ощупь.

Я всё же решил проверить туннель, который спускался вниз. Насколько я мог нащупать, здесь были даже рельсы для вагонеток. Нащупал я и вагонетки, кстати говоря, и, кажется, чей-то скелет. После небольшого спуска туннель шёл горизонтально, и я уже собирался попробовать вторую вилку, когда внезапно обнаружил, что тот начинает идти под наклоном вверх.

Поднимается к выходу шахты? Или просто приподнимается?

Я не знал, так как даже не представлял теперь, с какой стороны должен был располагаться вход в эти шахты.

Но если был хоть один шанс выйти отсюда, надо было его проверить.

К тому моменту, когда я вернулся, Арамза успокоилась и, кажется, впала в полную апатию и безразличие к своему будущему. Ей, судя по лицу, уже было всё равно, утонем мы здесь или сдохнем с голода в тоннелях. Надеюсь, у неё на фоне этого не поехала крыша.

Я не стал отвлекать её от важных мыслей или пытаться заговорить, понимая, что сейчас её состояние спасёт лишь результат, причём положительный. И он был.

Когда я уже понимал, что воздуха слишком мало и надо срочно возвращаться, если я не хочу остаться здесь, у самого потолка я обнаружил воздух. И это был не воздушный карман — туннель плавно шёл вверх.

Глава 171

Честно говоря, я даже сначала не поверил в это. Зажёг в руках кристалл, чтобы убедиться, что сам себя не обманываю. Но туннель действительно шёл дальше, а потолок поднимался всё выше и выше над водой, сначала едва касаясь его, да так низко, что надо было нырять под балками, удерживающими потолок, но потом выше и выше, давая хоть какую-то надежду на спасение.

Правда, у меня было подозрение, что это был не выход…

— Кажется, я нашёл выход, — было первым, что сказал, когда вернулся к Арамзе.

Она плавала здесь, едва в состоянии дышать маленькой прослойкой воздуха в полнейшей темноте одна, пока я искал путь. На мой голос она медленно повернула голову.

— Выход?

— Я не знаю, выход это или нет, но туннель идёт вверх, и там есть воздух. Возможно, что и выход есть. По крайней мере, как ты и мечтала, умрёшь от голода, а не от утопления.

— Не помню, чтобы мечтала вообще умереть… — в её глазах мелькнула как надежда, так и признаки жизни. — Ладно, терять всё равно нечего…

Она протянула мне руку, и мы вновь нырнули. На этот раз плыли гораздо дольше из-за того, что было слишком далеко, да и холодная вода никак не облегчала задачу. А ещё Арамза вскоре начала задыхаться. Это я понял по тому, как её пальцы сначала впились в мою руку, а потом она и вовсе начала дёргаться. Я даже, кажется, услышал её голос сквозь воду. Пришлось воспользоваться старым способом «рот в рот» — найти её губы и вдохнуть немного воздуха в её лёгкие, чтобы выиграть ещё немного времени.

Но, к нашему безусловно обоюдному счастью, мы оба наконец смогли выплыть к прослойке воздуха над потолком, где Арамза долго откашливалась и плевалась водой.

— Это было почти… — пробормотала она. — Ещё немного, и я бы утонула нахрен.

— Зато теперь не утонешь, — отозвался я.

— Очень надеюсь, что это выход. Хотя, учитывая ситуацию, согласна и просто на высушенный туннель, чтобы немного отдохнуть.

Уже куда более повеселевшая, девушка двинулась за мной следом, осторожно плывя под потолком, цепляясь за выступы руками, подныривая под балки, пока наконец мы не почувствовали под собой дно. Здесь были даже рельсы, что давало надежду на то, что может быть ещё один выход.

Через несколько метров штольня поднялась уже настолько, что под нами была сухая земля, куда не добралась вода.

Но смену одной проблеме пришла другая.

— Ох ни… — прежде чем Арамза договорила, я заткнул её ладонью.

Туннель выходил в большую каменную комнату, которая была чем-то вроде перевалочного пункта. Здесь было много вагонеток, валялись повсюду коробки, стояли вдоль неровно выдолбленных каменных стен шкафы с оборудованием. У одной из стен был небольшой отвал горных пород. Я видел на рельсах нечто похожее на большой бур, который работал на педальной тяге, как на велосипеде от четырёх человек.

Но внимание привлекло обилие скелетов. Я даже затруднялся подсчитать, сколько их здесь было, если честно. И, просто присев и рассмотрев одного из них, я мог сказать, что его смерть была явно не естественной: следы от когтей на одежде, причём явные, и кости, которые погрызли и перегрызли.

Вообще, было похоже на место, где когда-то давно произошла настоящая бойня. Уверен, что в тот момент, когда это всё случилось, всё здесь выглядело куда более красочно. Я мог представить, как повсюду была кровь, валялись разорванные части тела, а по полю произошедшей бойни разгуливали существа, обгладывающие останки шахтёров, которые сопротивлялись до последнего.

— Я… не уверена, что нам стоит… — начала шептать Арамза.

— Больше некуда, — ответил я. — Или туда, или никуда.

— Но… те или тот, кто это сделал, скорее всего будут дальше.

— Скорее всего там есть и выход, иначе они бы умерли с голода и нам ничего не грозит.

— Кроме как умереть с голода, — проворчала она.

Я подошёл к одной из груд скелетов. Я видел даже руки, которые до сих пор сжимали кирку или молоток.

А ещё я обратил внимание, что не все черепа были одинаковыми.

Присев перед кучей, я осторожно вытащил череп, почти человеческий, но именно что «почти». В отличие от обычных зубов, у этого был целый частокол острых резцов с большими клыками. При этом он был слегка меньше обычного, но с более толстыми костями. Хотя конкретно этому не сильно это помогло — в голове была дыра, как от удара чем-то вроде молотка.

Я огляделся и увидел как минимум с десяток таких черепов, которых, если не приглядываться, было и не заметить.

Что-то человекообразное? Вендиго или что-то в этом духе может? Такое вполне возможно, но кости не так уж и сильно отличаются от наших, если это только не разновидность этого мира… Подобие орков или гоблинов? Хотя тоже как-то навряд ли… Я задумчиво покрутил пробитый череп в руке, после чего положил обратно.

Приехали, называется…

— Возьми себе что-нибудь, — шепнул я, кивнув на инструменты, когда сам взял опять свою любимую кувалду, долото, два молотка и…

То, что мы не одни, я понял почти сразу, так как не терял из виду туннель, из которого мог появиться враг. В свете кристалла, который давал достаточно света, чтобы осветить как всё помещение, так и небольшой кусочек туннеля…

Откуда к нам медленно выползал на четырёх лапах обитатель местных глубин. Внешне он был похож действительно на человека, только кожа была очень бледной и на вид шершавой. Из-под неё отчётливо виднелись немного гипертрофированные кости. И несмотря на то, что существо выглядело очень худым, под кожей гуляли жилистые мышцы. На пальцах виднелись когти, причём внушительные. А вот морда была почти человеческой, совсем слегка смахивая на какого-то гоблина. Из-под губ торчали клыки, а глаза были абсолютно серыми, скорее всего слепыми. Какой-то чудик, если честно.

Ну, для меня это чудик, потому что я видал и пострашнее, а вот для Арамзы он оказался вполне себе страшным существом.

Когда она обернулась, едва не взвизгнула, зажав рот руками, но выронив при этом молоток, который подобрала. Тот глухо ударился о камни, и существо, как по сигналу, бросилось в её сторону, одним прыжком сократив расстояние наполовину и…

Я замахнулся и запустил в него кувалду, сбив прямо в полёте.

Раздался хруст, и существо отлетело, врезалось в груду костей, разбросав их по сторонам, прокатилось по полу и остановилось. Я бросился к нему, на бегу подхватывая кувалду, и, когда существо приподняло голову, открывая рот, чтобы заорать, замахнулся через плечо и опустил её существу прямо на голову.

Раздался сочный звук лопнувшего арбуза и неприятное чавканье. Кровавые брызги разлетелись в разные стороны, забрызгав мне ноги.

Вот и познакомились с местной живностью, хотя по виду это был действительно человек, если не брать гипертрофированные руки с когтями и ноги. Причём человек женского пола, учитывая, что эти аборигены передвигались без набедренных повязок.

— Эт-то что? — Арамза совсем не спешила приближаться к телу.

— То, что встретили шахтёры здесь под землёй. И то, из-за чего затопили шахту.

— Хочешь сказать…

— Да, откопали пещеру с тварями, испугались и затопили от греха подальше. Может наружу полезли, может ещё что — не знаю, — я бросил взгляд в туннель, откуда та тварь выползла. — Идём, надо уходить. Скорее всего наше присутствие не осталось незамеченным.

Я взял новую кувалду, так как та теперь была вся в крови, а существа наверняка имеют неплохое обоняние, и шагнул в туннель.

— Имей ввиду, они слепые, — предупредил я.

— Почему ты так решил?

— По глазам, — пояснил я. — Как увидишь — просто замри и даже не дыши.

Я бросил взгляд на её руку, но, к сожалению, сделать здесь ничего не мог. У Арамзы из-за открытого перелома была рана на руке, и пусть она теперь не кровоточила, но вполне возможно, что твари смогут почуять её.

Я шёл первым, держа в руках кувалду, Арамза плелась следом, стараясь ступать тихо. Когда мы были на середине шахты, встретили ещё двух тварей. Но, в отличие от нас, они двигались куда тише, поэтому понял я, на кого мы наткнулись, лишь когда из темноты на меня выскочила первая мразь. С рычанием выпрыгнула из темноты, втянув когтистые лапы, но я успел выставить перед собой кувалду.

В тот самый момент, когда она в меня врезалась, я резко крутанулся на месте, заставляя её по инерции пролететь дальше. И тут же на спину набросилась другая. Её когти проткнули одежду, корябнув по коже, но достать меня зубами не успела — я резко нагнулся и перебросил её через спину. Тварь упала к моим ногам, и я, не раздумывая, шагнул назад, делая короткий замах. Удар, и, как итог, в её морде глубокая кровавая неестественная вмятина.

Первая тварь к тому моменту уже поднялась на лапы и тоже прыгнула на меня, но получила тычок прямо в рожу. Упала, попыталась отскочить и получила кувалдой по ноге. Металл без проблем раздробил ей кости, тварь взвыла, пытаясь цапнуть меня лапой, и следующий удар пришёлся ей по голове.

Ещё минус две.

— Идём, — шикнул я, бросившись дальше. Где-то там, в глубине, слышал крики, рычание, повизгивания, словно мы были на пороге в ад.

Чуть ли не бегом мы пробежали ещё метров тридцать или сорок, где увидели перекрёсток. Рельсы уходили налево, в то время как шум приближающихся тварей шёл справа. Выбор, как по мне, был вполне очевиден.

Мы бросились дальше по рельсам, где наткнулись ещё на нескольких тварей. Первая прыгнула на меня и сразу в полёте получила по черепу кувалдой. В туннеле сильно не помашешь, приходилось брать у самого основания, чтобы делать короткий замах, но и этого вполне хватало.

Первая тварь мешком упала передо мной. Вторая оказалась несколько умнее, не спеша приближаться, и я метнул в неё молоток. Получив удар небольшим, но увесистым снарядом, она замешкалась и получила по черепу, который раскололся и забрызгал округу кровавой кашей. В конечном итоге, к худу или добру, но мы выбрались.

Выбрались в большую пещеру, где я насчитал как минимум восемь тварей. Здесь уже вопрос, пользоваться револьверами или нет, не стоял — я выхватил оба ствола и, подняв голос:

— Свети!

Начал стрелять.

По ушам ударило так, что аж глаза завибрировали. Эти револьверы были заметно тише пороховых, однако хлопков хватало, чтобы оглушить в замкнутом пространстве.

Ни одного промаха на этот раз не было, хотя я волновался больше о том. что потолок на голову упадёт. Я был весь здесь, весь в этой бойне, не отвлекаясь ни на что. Револьверы были продолжением руки, и я буквально чувствовал, куда надо стрелять, чтобы попасть.

Ни одна тварь не приблизилась к нам ближе, чем на два метра. Двух я сбил прямо в полёте, ещё трёх, когда они пытались подбираться ближе, обходя нас. Последних трёх пристрелил, когда они прятались по углам. Правда, из дальней части, куда не доставал свет, вышло ещё шестеро куда более крупных, но на них так же хватило по пуле. Одного пришлось добить, правда, кувалдой.

Я быстро окинул взглядом это место. Могу сказать, что именно сюда и докопали шахтёры. Здесь было несколько буровых установок, вагонетки, загруженные горной породой, и множество инструментов. Кости людей или тварей, а может и тех, и других были разбросаны повсюду и уже превратились почти в труху.

Я, быстро перезаряжая револьверы, бросил взгляд на туннель, откуда мы пришли, после чего вновь окинул взглядом комнату. Здесь, если я правильно понимаю, было что-то типа лежбища. По крайней мере я видел характерные «гнёзда» из одежды и хрен знает чего. В некоторых, к своему удивлению, я увидел и маленьких детеподобных тварей, которые скалили зубы и прятались за трупами своих, предположу, матерей.

Так вот почему они не атаковали и прятались…

— Они идут сюда, — напряжённо произнесла Арамза, сжимая молоток. — Что делать будем?

А что делать? С одной стороны вода, с другой, судя по звукам, лезут твари, и их может быть много. Остаётся это место. К тому же, мы ещё не видели дальнюю часть комнаты.

Я подхватил какие-то вонючие тряпки и как можно больше кирок, после чего бросился к проходу и закинул их туда. Прошёлся ещё раз, подобрал ещё кирок, лопат и прочих инструментов, после чего вновь сбросил их в кучу в туннеле, а сверху залил всей горючей жидкостью, что у меня была. В кирках, лопатах и прочем мусоре мне было важно в первую очередь дерево, деревянные рукояти, которые могли гореть.

Зажёг на руке энергетически шар и бросил в весь этот мусор. Масло вспыхнуло, мгновенно осветив туннель и подняв огонь до потолка. С той стороны я сразу же увидел одну из тварей, которая спешила к нам. Без раздумий запулил шар в неё, и она взвыла, нырнув обратно в темноту, но на её место выскочила целая толпа.

Вот тебе и нах…

Много, я бы сказал, что явно больше двенадцати, причём некоторые особи были довольно крупными. Можно предположить, что я тут их самок отстреливал всё время. Они ревели, били себя по груди, но, чувствуя жар, не рисковали близко подходить. А я старался их не провоцировать лишний раз попытаться перемахнуть огонь, но готовый отстрелить смельчаку башку.

— Так… вот нас и загнали.

На время. Надо подумать, что делать, пока они не могут пробраться через костёр. Я не для того залез сюда, чтобы стать завтраком в кровати.

— Т-т-тэйлон… — мёртво бледная Арамза подёргала меня осторожно за рукав, не отрывая взгляда от армии тварей. — Т-там ещё в-в-выход…

— Ещё есть? — обернулся я.

— Д-да… но… глянь сам, — закончила она. — Оттуда вылезли т-те твари…

Я бегом пересек каменный зал, где работали когда-то шахтёры. Уверен, что именно то место, откуда и пришли твари, нашла Арамза. Но учитывая, что у нас выхода не так уж и много, сейчас любой путь будет подходящим.

Подбежал к самой дальней части этой искусственной пещеры и действительно увидел стену. В прямом смысле этого слова серую, как из бетона, шершавую неровную стену, в которой была дыра. Собственно, забрав кристалл у Арамзы, я и заглянул в эту дыру, после чего присвистнул.

— Выход?

— Судя по всему, — негромко ответил я, после чего обернулся.

Это можно было назвать выходом, но так же это могло оказаться и полной жопой, если все твари, которых мы встретили, полезли отсюда. В любом случае, такие места всегда имеют выход и попробовать стоит. Разве что…

Я посмотрел на туннель, где горел костёр и раздавались вопли чудовищ.

Даже если мы сейчас сюда полезем, твари наверняка бросятся за нами следом, что не есть хорошо. Я не знаю, чем они питаются — возможно, с той стороны есть выход наружу, откуда они выползают и находят себе пищу. А может там бесконечные пещеры, что стали их ареалом обитания, и они выживают за счёт каннибализма.

Но нам просто не пробиться через такое количество, что по другую сторону костра. Двенадцати пуль не хватит, как и магии — они задавят волной сто процентов.

А значит…

— Держи, — отдал я револьвер. — Вылезет что-то из дыры — стреляй.

— А ты?! — испуганно спросила она.

— Завалю проход.

И бросился к туннелю, подхватив с земли кувалду.

Подбежал к одной из опор и начал размашистыми ударами выбивать её. Твари по другую сторону костра забеспокоились, попытались пробиться через пламя, но несколько шаров отпугнули их. На время.

Закончив с одной опорой, которая глухо рухнула, я принялся за другую, готовый в любую секунду уйти.

А потом за третью.

И именно на ней я услышал долгожданный треск с потолка, который не значил ничего хорошего. Отбросив кувалду, я бегом бросился обратно к дыре, только сейчас подумав, что мог не успеть отпрыгнуть, и весь горный массив бы рухнул мне на голову.

Я бежал во весь дух, чувствуя, как содрогается пол и всё пространство вокруг. Как обрушается камень, гремит так, что вибрируют мозги, скрипит друг о друга до зубной боли. Пол подпрыгнул, и я даже упал, случайно распоров себе руку, но подскочил и бросился бежать дальше. Волна пыли мгновенно нагнала меня и накрыла с головой, из-за чего я закашлялся и ничего не видел.

Единственным ориентиром для меня был кристалл в руках Арамзы и выстрелы, которые гремели на всю пещеру, перекликаясь со скрежетом пород над нашим головами и грохотом.

Я появился в тот момент, когда в дыру лезла тварь, которую Арамза с остервенением била прикладом револьвера по голове, уворачиваясь от лап. Девчонка не промах, уважаю. Но вот так…

Выстрел, и тварь провалилась обратно в дыру.

…будет эффективнее. Я подхватил Арамзу и буквально забросил её туда же, стараясь, чтобы она случайно не поранилась об арматуру, которая торчала из бетона, после чего почти головой нырнул туда и сам.

Я очень надеюсь, что мы не будем вскоре молить о смерти, как об избавлении от того, что может скрываться в лабиринтах базы, которую откопали шахтёры.

Глава 172

Стоило мне запрыгнуть в дыру, как я ловко приземлился на руки, сделал кувырок и вскочил на ноги, как нас учили, уже держа револьвер наготове, готовый выпустить кому-нибудь мозги.

Два выстрела, и этим счастливчиком оказалась тварь, которая тянула лапы к Арамзе, что валялась на трупах четырёх других тварей. Ещё два выстрела в тварь, что пыталась прыгнуть под защиту темноты, куда не доставал кристалл, и пошла быстрая перезарядка.

— Арамза, вставай, — рявкнул я, обернулся и выстрелил аж три раза, чтобы остановить какого-то переростка. Ещё выстрел в тварь позади, но та с воем скрылась во тьме.

Опять перезарядка, пока есть время.

— Я всё… я готова, — слегка покачиваясь, встала она.

Я отобрал у неё револьвер, всунул свой заряженный и начал перезаряжать её. Пальцы бегали на автоматизме, пропихивая патроны, пока я лихорадочно оглядывался по сторонам. Твари, я их слышал, слышал, как скрежещут их когти по полу коридоров, но не видел.

— Где мы? — негромко спросила Арамза, оглядываясь.

— Не важно, — отрезал я. — Не сейчас, по крайней мере.

За стеной, через которую мы выбрались, грохот начал затихать, и пыль, что вырвалась оттуда, начала медленно оседать.

— Глянь, сильно завалило? — попросил я.

— Я не дотянусь. Рука.

— Ладно… следи пока.

Я сам подтянулся к дыре и выглянул. И, насколько мог судить, почти вся пещера, которую здесь выкопали шахтёры, обрушилась до самой стены. Пространства за стеной было метра два свободного, не больше.

Значит, теперь наш путь лежит только через эту базу.

Именно базу — пыльный, но почти идеально гладкий бетонный пол, стены, от которых отваливалась зелёная краска и штукатурка, особенно сейчас, когда здесь всё сотрясалось, и лампы над потолком. На стенах виднелись выкрашенные линии, которые, возможно, когда-то были флуоресцентными, но сейчас нихрена не светились. Всё выглядело буквально чуждо этому миру, слишком современно, слишком… иначе, если так можно сказать.

Под ногами, помимо человекоподобных тварей, лежали ещё и кости в уже знакомых костюмах. Видимо, они пробили сюда дыру, после чего влезли и наткнулись на этих существ. Здесь у стен даже стояли кирки и кувалды с тех самых пор, как их положили хозяева, чтобы оглядеться.

Но меня мучал снова извечный и всех волнующий вопрос — куда?

Я огляделся, прислушиваясь к тому, как скреблись твари в темноте.

— Всё в порядке, ходить можешь?

— Рука болит… — пожаловалась она, но тут же выдавила из себя бодрую улыбку, — но я в норме. Ещё столько же пробегу, если мы только опять не пойдём купаться.

— Это вряд ли.

— Если нас всё же зажмут, пристрели только меня, лады? — сразу попросила она. — Не хочу стать едой.

— Может и не станешь. Может они тебя будут насиловать, чтобы ты родила им потомство, — пожал я плечами. Я знал, что некоторые полуразумные гуманоиды использовали другие виды для размножения, даже если те были не согласны с этим. Эти были так похожи на людей, что вполне возможно, что могли промышлять тем же.

— Бля… — только и выдохнула Арамза, сморщившись. Но потом добавила. — Хотя если меня отпустят после этого…

— Не отпустят.

— Тогда точно застрели.

— Ладно, по обычаю, идём направо, — наконец решил я и подхватил у стены кувалду, которая могла пригодиться.

Где мы оказались?

Стены, бетон, общий вид — это явно была база, а учитывая её положение (под землёй), так ещё и военная. И очень старая, если судить по виду. В этом мире, насколько я знаю, было всего две военных организации, что могли возвести подобное. Но одной это нахрен было не нужно, а вот другая уже успела отметиться здесь и отстроить даже кротовую нору в свой мир.

Иначе говоря, почти точно можно сказать, что эта была Шестого Сектора. Только они и могли отстроить здесь ещё баз, помимо той, где были врата.

Зачем? Да те же опыты, которые не хотели проводить у себя в мире. Всегда лучше экспериментировать на чужой земле, верно?

Меня только мучал вопрос — что здесь испытывали?

Коридор оказался не длинным и вывел нас к… большой железной двери, чьи створки разъезжались в стороны. Здесь из всякого мусора прямо перед ней устроили своё гнездо ещё несколько тварей, которых я перестрелял, после чего кувалдой забил пять детёнышей, которые пытались тяпнуть меня за ногу.

Жалости не было — это не люди, пусть и сильно похожи. Оглянуться не успеешь, как сожрут, хотя Арамза старалась не смотреть на расправу.

— Тупик? — немного глухо спросила она, глядя на дверь. Специально не опускала взгляда, чтобы не видеть детёнышей.

— Да. Или нет… — ответил я, оглядывая стену.

Здесь был пульт, но тот давно уже был покрыт пылью. Да и электричество вряд ли было. Возможно, есть какие-то генераторы. Но после веков простоя смогут ли они запуститься или рванут к чёртовой матери? Хотя нет, не должны, конечно. Такие вещи строили так, что их разве что специально сломать можно.

Жаль, про остальное такого не сказать.

— Вернёмся.

Мы вышли к тому месту, где были, и в кромешной темноте, которую разгонял кристалл, двинулись в другую сторону. Здесь мы вышли к небольшой бетонной лестнице наверх, на которой были ещё гнёзда. И твари.

Немало тварей.

Пришлось не только пострелять из обоих револьверов, мучаясь от оглушающих в замкнутом пространстве выстрелов, но и кувалдой поработать для того, чтобы справиться.

Поднявшись по ней выше, мы вышли к распахнутой железной двери, на которой с этой стороны был засов. Забавно, но, судя по всему, его тупо вырвали. Вон, на ступенях валяется та часть, куда он входил.

Бунт тварей, получается? Делали опыты, что-то пошло не так, и всё вырвалось на свободу. А потом через много веков это откопали шахтёры, и повторение истории, из-за чего пришлось топить шахты. Ну и мы тут немного всё расшатали, как говорится…

Мы вышли на этот раз в другие коридоры. Под ногами был кафель когда-то белого цвета, стены были явно покрыты светлой краской, а перед нами стояли стеклянные стены. В прямом смысле слова из стекла, где я видел лабораторное оборудование.

— Что это за место? — пробормотала она.

— Отсюда аисты забирают созданных детей и разносят по домам к мамам, — негромко ответил я.

— Но… разве это не сказка для детей? — с сомнением посмотрела она на меня.

Так… ладно… понятно… у девочки лёгкий шок.

Вот что касается этого места.

Стоило просто пройтись по нему, чтобы понять — здесь была бойня. Опять. Я то и дело то тут, то там видел скелеты, какие-то в форме, довольно знакомой, другие в халатах и даже офисной одежде. Все они были или подраны, или разорваны на куски, как и хозяева.

Почти повсюду были гильзы и трупы в форме. Почти везде. В проходах, у стен, по углам. Подобрал даже автомат, но тот после стольких лет пришёл уже в негодность. Вроде не ржавый, но затвор просто отказывался взводиться, ствол был забит, и я не рискнул его прочистить — не дай бог там в патроннике пуля.

С пистолетами обстояла та же проблема.

Лаборатория представляла из себя одно огромное помещение, в центре которого было множество комнат, ограниченных стеклянными и, скорее всего, бронированными стенами (судя по несквозным следам от пуль) в центре, и камерами для содержания по стенам.

Здесь мы встретили ещё несколько тварей, которые устроили себе гнёзда в дальнем конце этого места в камерах. Другие камеры были забиты костями, в третьих, судя по тошнотворному запаху, был туалет. Но в общем здесь было довольно чисто, если не считать в некоторых местах погромов и трупов персонала.

Удивительно, но, гуляя по этому месту, я даже видел привязанных к каталкам и операционным столам пациентов, пусть и не мог точно сказать, были это люди или твари. Повсюду разбросаны каталки, капельницы, пустые шприцы, медицинское оборудование, давно не работающее, операционные столы и множество всевозможных медицинских инструментов.

Осторожно мы дошли до следующего коридора дальше и попали в ещё одну лабораторию, только уже коридорного типа — все операционные располагались вдоль коридора за бронированными стёклами, чтобы можно было наблюдать со стороны. Часть из них была вообще не тронута и сохранилась в том виде, в каком их оставили. Другие были разгромлены.

И опять множество трупов людей в форме и халатах.

Здесь, как я видел, в коридоре пытались взвести баррикады, но это у них не сильно получилось. У них было больше всего скелетов. Ещё несколько скелетов я увидел запертых в операционных. Скорее всего спрятались за бронебойными стёклами, но там и остались. Мы даже увидели двух скелетов друг на друге на операционном столе — одежда валялась рядом.

—Они…

— Любовь до смерти, — хмыкнул я.

— Здесь… было что-то страшное. В этом месте.

— Думаешь? — с сомнением огляделся я. — Странно, а я думал, что у них тут праздник был, и они все напились до смерти…

Обожаю людей, которые умничают.

В конце концов, мы обошли весь комплекс.

Его можно было разбить на части: коридор, лаборатории, операционные вдоль коридора, офисная часть, жилая часть и камеры, где, как я предположу, и содержались твари. На несколько минут мы задержались в офисе, где я с интересом порасматривал документы, в которых ничего не было, кроме ежедневных отчётов и каких-то неизвестных для меня формулировок и документов ни о чём.

Что касается камер, то здесь было больше всего скелетов без одежды и больше всего скелетов в форме. Судя по количеству камер, здесь было как минимум не меньше сотни-двух, не считая клеток. Я не представляю, зачем так много, но предположу, что существа взяли количеством.

Мы не спускались туда — это был большой зал в три этажа как в тюрьмах: с балконами и камерами в стенах. И на удивление здесь не было гнёзд.

Почти все гнёзда (огромное количество) были именно в лаборатории со стеклянными комнатами, где те, скорее всего, и жили до того, как их откопали. Ещё много гнёзд мы зачистили в жилом секторе, где спали прежние хозяева базы (удобно, много ткани, мягко). Там вообще было немало их, хотя большая часть пустовала.

Но не здесь. Существа будто чувствовали, что с этим местом связано что-то плохое, и не совались сюда.

Наверное, до того, как их откопали, они ели друг друга, выживая, как могли, поддерживая определённое количество особей и живя здесь. А потом практически все покинули это место и ушли в пещеры. Скорее всего большинство гнёзд перенесли туда, и лишь малая часть осталась здесь.

А ведь это всё были люди…

Вздохнул и пнул маленький черепок, который мог принадлежать вполне ребёнку этих существ.

— Выхода нет? — спросила Арамза, поглядывая на меня.

— Нет, выход как раз-таки есть…

По крайней мере, я, кажется, его нашёл. Только надо было вернуться обратно к тем железным створкам, у которых мы побывали в первый раз.

Вернувшись на базу тем же путём, что и пришли, заодно захватив с собой несколько автоматов и пистолетов с пулями, я подошёл к той самой панели, которую осматривал в прошлый раз. С кнопками и небольшим экраном, который сейчас не работал.

Выход был действительно один — через эту дверь. И как её открыть, подсказала мне одна из дверей в базе такого же типа, но открытая явно вручную.

Подцепив киркой панель, я просто сорвал её. Она повисла на проводах, а за ней обнаружилась ручка. Большая красная ручка из стали, на которой были стрелки, куда крутить.

Как и всегда, для подобного есть аварийные способы открытия дверей.

Немного поднатужившись, я повернул её по часовой, после чего мне даже пришлось упереться обеими ногами в стену, чтобы вытянуть её. И стоило мне сделать это, как раздался хлопок и громкое шипение, от которого Арамза подпрыгнула на месте.

Железные створки с чудовищным скрипом поехали в разные стороны.

— Умереть и не встать… — пробормотала Арамза.

— Успеется, — отозвался я, держа револьверы наготове, но сомневался, что здесь что-то будет. Собственно, никто на нас и не выскочил. Здесь было чисто, насколько позволяли быть чистыми несколько веков, если не больше, без уборки и никаких намёков на существ. Видимо, закрыли дверь до того, как они сюда попали.

Но место, куда мы вышли…

— Это… большая телега? На… какой-то… э-э-э…

— На рельсе.

— Это не рельс, — со знанием дела ответила Арамза.

Но это был монорельс. В прямом смысле слова монорельс, который стоял с приветливо открытыми дверями у небольшого перрона, будто предлагая прокатиться. Здесь же был и туннель, который запирала большая железная дверь. На ней даже сохранилась жёлто-чёрная краска.

— Опять тупик, — добро сообщила Арамза.

Мне почему-то казалось, что она даже не сомневалась, что мы отсюда выберемся.

А вот у меня на этот счёт сомнения были. Здесь же на стене висела небольшая карта из какого-то синтетического материала с расположением, как я понимаю, баз Шестого Сектора. Линии, как прямые, так и пунктирные, соединяли разные точки то тут, то там видимо для того, чтобы хорошо в них ориентироваться.

Сейчас мы располагались на левой посередине, и монорельс шёл куда-то вглубь плато-материка. Кажется… мы даже за границы королевства не выйдем, если доберёмся до точки, которая была помечена непонятным символом. Несколько других точек располагались выше, на территории империи, и дальше, и одна-единственная была где-то внизу. В туманах, если я правильно понимаю, отмеченная символами, которые мне ничего не говорили. И к ней вела пунктирная линия.

Но у меня смутные подозрения, что это то, что ищет Организация, если честно. Потому что получается вполне логично — пришли, создали базу, обучили людей, а лаборатории расположили на плато, где никого нет. А потом раз — их гибель, появление туманов, люди бегут на плато, а Шестого Сектора уже и нет, по сути.

Забрав карту с собой, я подошёл к пустому поезду из двух вагонов, в который не решалась войти Арамза, но с любопытством рассматривала его.

— Я слышала, что у полубогов, что обучили нас, повсюду стоят храмы, которые им посвящали, — благоговейным шёпотом произнесла она. — Это, видимо, один из них, да?

— Скорее храм древней цивилизации, что была на этих территориях, — увёл я её в сторону.

— Вряд ли люди могли построить подобное… — покачала она головой. — Смотри, внутри тех телег даже кресла есть. Как ты думаешь, зачем?

Меня больше волновал вопрос — эта штука вообще работает? Столько веков прошло, и хрен знает, рассыпется она или нет. Ворота-то в туннель открыть не проблема, когда знаешь секрет. И то, что туннель мог обвалиться за столько времени, тоже оставим в стороне. Конкретно этот поезд — он не развалится нахрен, если его запустить?

И как его запустить…

Я без страха вошёл в него и быстро нашёл в полу люк, который отодрал киркой. На каждый такой поезд устанавливали автономный генератор. Я знаю, потому что видел подобное раньше. По рельсе идёт ток, но если что случится — поезд будет двигать генератор. Недалеко, но хватит, чтобы выбраться из опасной зоны.

Только вот…

Я постучал по крышке аккумулятора. Интересно, он сдох или нет? Обычно на подобные веди ставили едва ли не вечные, но как знать, какие технологии были здесь. Может какой-нибудь обычный аккумулятор стоит типа тех, что использовали на машинах.

Просто у меня была вполне себе простая идея — запитать этот поезд. Запитать и попробовать сдвинуть с места. В конце концов во мне столько энергии, что хоть планету уничтожай, и на поезд вполне хватит. Я знаю, что он стоял здесь столько веков, сколько некоторые страны не стоят, но такое строили именно на века и может быть… может быть… из этого будет толк. Если так — отлично. Если нет — пойдём пешком.

Если он нахрен не рванёт, когда я попытаюсь его запитать.

Глава 173

— Вау… это магия полубогов… — Арамза стояла в начале вагона, с лицом маленького ребёнка наблюдая за тем, как мчится поезд, как летят навстречу рельсы и проносятся мимо таблички. Ей такое было действительно как магия.

Я всё же запустил поезд, и мы даже не взорвались. Аккумулятор всё ещё работал, пусть я и не знал, насколько хорошо и на как долго его хватит, и стоило его подзарядить, как система поезда сразу же ожила. Лампочки, что не перегорели, замигали, загорелся свет над головой, разгоняя мрак, и в кабине машиниста запустились экраны.

Было удивительно, что он до сих пор работал, хотя быть может здесь и ломаться было нечему просто.

Я пытался прочитать хоть что-то на полустёртых табличках, хотя примерно уже представлял себе, как им управлять. Вот рукоять газа и тормоза, снятие с тормозов вагонов, множество непонятных и красивых кнопочек, подача питания, включение и выключение света и система предупреждения, которая высвечивалась на монитор. Она показывала, как я понял, по картинке целостность рельсов перед нами где-то метров на сто.

Поезд двинулся с места с чудовищным скрипом ржавого металла. Дёрнуло так, что мы едва не упали. Из фар горела всего лишь одна, которая лишь отчасти освещала путь, остальные дружно лопнули, стоило лишь подать питание. Но хоть с таким светом, чем вообще во мраке — системе предупреждения я доверял меньше, чем своим глазам.

И надо сказать, что пока мы ехали, ничего действительно серьёзного по пути на другую остановку не встретили. Да, своды туннеля покрывали трещины, однако нигде никаких обвалов я не видел. Удивительная надёжность.

И всё-таки я не разгонял его на полную скорость, боясь обнаружить за собой запертую дверь или обвал и не успеть затормозить. Будет неприятно спастись от тварей, но разбиться из-за глупости. Сидел на месте машиниста, чувствуя жёсткую спинку сквозь прогнившую обшивку и удивляясь тому, как это вообще работает. Сколько этому лет?

А вот Арамза была в полном восторге. Ходила по вагону, выглядывала в окна, рассматривала панель, глядя на экранчик, который показывал рельсу впереди.

— И как далеко она нас отвезёт? — спросила Арамза.

— Не она. Он. Это поезд. Не знаю, но скоро выясним.

— А если к другим тварям?

— Не думаю, что к другим, если честно.

— А долго будем ехать? — спросила она, как любопытный мальчишка, который увидел в первый раз танк.

— Не знаю.

Не знаю, но, скорее всего, это должно было занимать до нескольких часов, если гнать на полную скорость. Но, учитывая то, как мы плетёмся, я даже не представляю, сколько это займёт, если честно. Того, что мы неожиданно встанем, я не боялся — заряжу просто аккум заново, а если и это не поможет, заряжу напрямую электродвигатель.

Когда сил уже не было, я остановил поезд. Можно было просто оставить его катиться дальше, но несколько часов времени не сыграют, а вот слететь с рельсов такая себе перспектива.

— Это было классно… — уважительно окинула вагоны взглядом Арамза. — Жаль, что всё под землёй идёт.

— Да, жаль, — кивнул я.

Хотя шло бы сверху, там влага, растения, да те же люди — оно бы долго не простояло. Под землёй было надёжнее.

— А ты представь — мчишься такой как на коне через всю красоту! Вжух! Весь мир промчался мимо! Лежишь здесь на кровати, спишь, ешь, смотришь, как проносятся мимо каменные тундры, болота, холодные леса и джунгли… это было бы потрясающе.

— Думаю, люди скоро дойдут до этого.

— Думаешь? — с сомнением спросила она. — Куда им до полубогов-то.

— Да я бы не сказал, что далеко.

Компьютер они освоят, скорее всего, не скоро, но вот поезда, более-менее вразумительные машины — вполне. И оружие…

Я бросил взгляд на автоматы и пистолеты, что тащил с собой.

Иногда нужен лишь толчок, чтобы мир шагнул дальше. Дать идею, показать просто даже примерную схему. Что, например, можно сделать затвор или одноразовый патрон, который позволит быстрее перезаряжаться.

Одна-единственная мысль может изменить мир. В некоторых мирах технологии могут лишь позволить тебе делать простые ружья, однако этот мир вполне потянет и подобные более сложные технологии.

По итогу путешествие на поезде заняло у нас около двух дней, если верить моим внутренним часам. Проблемы за это время возникли только с водой. Если голод можно было просто перетерпеть, особенно первые сутки, после чего он и не ощущался особо, то вот жажда давала о себе знать постоянно.

— Можно пить мочу, — предложила к концу второго дня Арамза.

— И ты бы стала? — с лёгким недоверием спросил я.

— Ну да, а что такого? Надо же выжить как-то, верно?

Вот так просто, по-деловому. Да, точно не робкого десятка девушка. Не совру, если скажу, что я даже слегка симпатизирую такой простоте. Без всяких ужимок, без двойных смыслов и уловок — я видел перед собой того человека, которым она и была на самом деле. Хочет сказать — говорит, естественно, стараясь соблюдать нормы в той или иной ситуации, но без каких-либо особых приколов.

Но, к счастью (или разочарованию Арамзы), мы избежали подобного.

Уже на начало третьего дня, когда я уставшим взглядом наблюдал за бесконечным рельсом, на табло высветилось предупреждение. Я не понял, что это конкретно было, однако выглядело не настолько угрожающе, чтобы предупреждать об опасности.

Скорее всего, конечная станция.

И действительно, вскоре экран, показывающий на сто метров вперёд, высветил тупик. Но остановились мы до станции — перед ней по обычаю была большая железная дверь, которая открывалась таким же нехитрым способом, что и другие — сорвал панель, крутанул ручку, вытащил, и та со скрежетом разъехалась в стороны, пропуская нас внутрь.

— Приехали, — объявил я, выходя из кабины машиниста, когда поезд остановился перед отбойником. — Конечная станция.

— Станции только у повозок междугородних бывают, — возразила Арамза.

— Это тоже своего рода повозка, — пожал я плечами, открывая вручную двери поезда.

Вокруг по обычаю было темно, и вновь в руках у нас был кристалл, который испускал достаточно яркий свет, чтобы осветить пространство вокруг.

Это была копия того перрона, с которого мы отъезжали. Даже выход, и тот располагался с той же стороны.

— Пусть это будет не похожее место, где мы были… — пробормотала Арамза, поднимая кристалл выше, чтобы охватить побольше площадь. — Смотри, что-то на стене.

Это была надпись «I-1-U», значение которой для меня было секретом. Буквы-то знакомые, да только смысл неизвестен. Они были выкрашены жёлтой краской, которая хорошо отражала свет, но сейчас, покрытые слоем пыли, их можно было разглядеть с трудом.

— Идём.

Мы поднялись по лестнице и прошли через железные ворота, которые здесь были открыты, попав в небольшой зал.

И он мне очень сильно напомнил зал ожидания на вокзалах. Ну, когда они были ещё до войны, естественно. Ряды соединённых между собой стульев, образующих проходы, табло сверху, которые замерли с надписью «отменено». У стен стояли какие-то автоматы, которые были похожи на те, что выдают напитки и еду.

Не было кассы. Но, возможно потому, что это всё было частью базы Шестого Сектора. Только вот зал ожидания был каким-то уж слишком… лишним? Да, лишним для одного-единственного поезда. Хотя…

Я раскрыл карту, рассматривая положения других баз. От этого места исходило ещё два пути, одна линия и две пунктирных, одна из которых шла вниз. Предположу, что нижние значили как раз-таки поезда, а вот верхние уже наземный транспорт. Может поезда, может воздушный транспорт, что было бы сподручнее.

Я взглядом нашёл ещё один спуск, точно такой же, по какому мы поднялись. Скорее всего он вёл в другую базу на север. Но туда соваться мне не хотелось. Уже устал от темноты и заброшенных помещений, если честно.

— Куда нам? — сидела, закинув ногу на ногу, Арамза.

— Надо найти выход наверх.

— Разделимся?

— Нет.

— Быстрее будет обыскать по раздельности.

— Мы не разделяемся, — повторил я твёрже. — Не хочу искать тебя потом. К тому же, смысла разделяться нет. Вон там подъём наверх, — кивнул я в сторону, где лестница поднималась вверх.

— Откуда тебе знать?

— Потому что они идут вверх? — приподнял я брови. Ну, помимо таблички с надписью и иконкой выходящего в окно человека.

— Э-э-э… да, слушай, а я что-то и не подумала… — поднялась она со стула. — Тогда пошли?

Там нас ждала ещё одна железная дверь, которую мы открыли запасным способом, однако сразу же за ней…

— Вау… — пробормотал я, оглядывая место, где мы оказались.

— Это… — Арамза пыталась подобрать слова, чтобы описать увиденное.

— Стена.

Дверь открылась со скрежетом ровно в… стену. В каменную стену из крупного обтёсанного булыжника.

— Вот и пришли… — пробормотала Арамза и вновь смотрит на меня глазами человека, который всецело доверяется тебе. Я, конечно, видел такие же взгляды у солдат, но тут прямо что-то неловко становилось. — Куда нам?

— Через эту стену.

— Через неё?

— Да.

Всё просто — если есть стена, то её кто-то отстроил. Если её отстроили, то за ней что-то должно быть. Следовательно, надо просто разрушить её. Надеюсь, ничего не обвалится сверху, но выхода всё равно нет. Или так, или здесь остаться.

Поэтому я взял кувалду и со всей дури ударил по стене. Раз, два, три… Я делал замах, по кругу, закидывая её за спину, разгоняя, после чего поднатуживался и обрушивал на каменные валуны, под конец выбив один из них.

Вся стена почти сразу с грохотом осыпалась вниз, подняв облако пыли, и нам открылось помещение, по виду смахивающее на склад, причём склад в каком-нибудь замке. Повсюду паутина, пыль, старые прогнившие бочки, коробки, ящики, полуразрушенные полки для вин.

Я осторожно вышел в этот подвал и огляделся. Было чисто… если говорить про врагов, и холодно. Очень холодно, словно в морозильнике.

Значит, всё же почти выбрались, вопрос лишь где.

— Мы где? — тихо спросила девушка.

— Какой-то забытый богом подвал, — ответил я и бросил взгляд на лестницу, которая уходила вверх. — А вон и выход.

Это была винтовая лестница точь-в-точь как в замках. Мы поднялись по ней и попали в ещё коридор, такой же грязный, как внизу, но с одним отличием — здесь были бойницы, через которые ледяной ветер задувал снег.

— Вот мы и приехали… — выдохнул я, глядя на открывшийся вид.

— Ого… — выдохнула так же поражённая красотой Арамза.

Перед нами открылся вид бескрайних хвойных заснеженных лесов. Насколько хватало глаз, я видел лишь горные гряды, покрытые лесом и снегом. Сейчас за стенами кружил снег, подгоняемый ветром, метался в воздушных вихрях. Он лишь добавлял картине какой-то неуловимой красоты, дополняя её полностью.

Это разительно отличалось от каменной тундры, в которой мы были. Просто другой мир, другая природа.

Но только если Арамза была восхищена картиной, до меня быстро дошло, куда мы могли случайно приехать. Судя по виду, мы сейчас были на одной из гор среди горной гряды, а я знал не так много мест, которые могли располагаться в такой глуши.

Горы, хвойные леса, явный север, какой-то замок среди всего этого великолепия. Если порыться в памяти, то только два места подходили под описание.

Это поместье или Рохасов, или Винтергреев. Только у них располагались в подобных местах поместья и выглядели как старые замки, отстроенные хрен знает когда. Считай, мы прямо к порогу приехали…

И почти сразу на смену этой нерадостной мысли пришла другая, куда более интересная.

Ведь мы же, считай, прямо у них в замке. Прямо под носом, невидимые и незамеченные никем. О нашем прибытии никто не знает.

И следом…

Их будет просто достать…

Действительно, сейчас мы с Арамзой сидели в каком-то коридоре, которым явно никто не пользовался. Старый, пыльный, в паутине, частично заснеженный через бойницы, по стенам висели старые ржавые держатели с давно потухшими факелами. Предположу, что это одно из забытых помещений или потайных ходов, которых в старых замках бывало иногда столько, что сами хозяева не все знали.

Этот похож на один из них. Можно пройтись и понять, куда он ведёт, где выходит и кому принадлежит вообще это поместье. Потом поймать момент, и бах! Великого рода нет. А потом под шумок свалить…

Кто там на смену придёт? Двоюродный брат или сестра, если верить закону? У главы Винтергреев две сестры, а у главы Рохасов брат. Убрать ещё и их, и всё, нет рода, если только не поможет король.

— Тэйлон? — негромко позвала Арамза.

— Что? — спросил я, не глядя на неё.

— У тебя… как бы сказать… лицо недоброе, и глаза недобро сверкают. Ты в норме?

— Да, — я улыбнулся. — Более чем.

Шесть вражеских родов. Считай, один практически сразу выбьем из игры. Хотя чего останавливаться? Зачем просто убивать, когда у них тут находятся все документы? Сжечь к чёрту этот замок, и дело с концом. Убить и сжечь. Тогда этому роду если не придёт конец, то он точно окажется далеко не у дел, неспособный что-либо противопоставить нам.

Только кому принадлежит это поместье? Рохасы или Винтергреи? Я с ними практически не сталкивался, поэтому и не мог ничего сказать по их поводу. У Рохаса в роду были глава, жена, два сына и дочь. У Винтергреев просто глава с женой и два сына. Целей немного, и они простые — не оборотни и не супермаги. Скорее хорошие торгаши.

Пока я думал, Арамза успела уже начерпать снега в ладонь и рассосать, чтобы хоть как-то утолить жажду. Я же её почти не замечал, так как в душе было что-то… типа предвкушения? Да, можно и так сказать. Возможность смахнуть несколько фигур одним движением и упростить задачу.

— Идём, надо проверить кое-что.

— Выход искать?

— Боюсь, что нет, — покачал я головой. — Ты же хочешь попасть в род? Стать его слугой?

— Мне казалось, что я уже заслужила эту честь, — склонила она голову, с подозрением прищурившись.

— Придётся поработать.

— Чем это?

— Не в том плане, в каком ты подумала, Арамза, — покачал я головой. — Надо кое-кого убрать, и ты поможешь мне. Вообще, я бы справился и один, но двое всегда лучше одного.

— В том городке ты был другого мнения.

— Ситуации разные бывают.

Я прошёлся по этому коридору, оглядываясь. Судя по всему, это было чем-то типа части основания замка его наружной стены, как опорной, что ли, и здесь ничего не располагалось. Но вот мы дошли до винтовой лестницы с другой стороны, поднялись выше и наткнулись сразу на два прохода — один прямо, опять вдоль предполагаемой стены, второй в темноту вглубь, как я предполагаю, замка.

Будет где порыскать.

Как получилось, что замок расположился прямо над станцией? Я уже был в постапокалиптических мирах и могу сказать, что нередко новые люди строят свои замки поверх старых строений. Уже и основа есть, и на материалы можно разобрать.

Возможно, выход со станции располагался прямо в горе и был неплохим основанием для замка. Открыть дверь снаружи не смогли, а расковывать не стали. Просто использовали как фундамент и заделали стеной. Сделали погреб или что-то в этом роде, а потом и забыли вовсе, когда замок начал выстраиваться выше.

Думаю, примерно так оно и было.

Мы прошлись вглубь замка по тёмному туннелю, используя мою магию, которая давала меньше света и была бы менее заметной, если вдруг здесь плохая кладка и нас можно будет заметить через стену. Дошли до перекрёстка, где пути расходились в совершенно разные стороны. И, несмотря на факела, всё здесь было в пыли и паутине, что значило то, что этим местом не пользуются.

Сходили направо и нарвались на тупик — здесь всё было заделано камнем. Пошли прямо и опять вышли к винтовой лестнице, которая убегала вверх и вниз. Повернули налево и смогли выйти к стене, из которой можно было выдвинуть отдельные камни, чтобы, видимо, можно было через них посмотреть. Для этого даже кольца в них были, чтобы вытащить. Однако сейчас, когда светит солнце и никто не спит, делать этого я не стал. Здесь же обнаружился, как я понимаю, и выход, но, судя по затянувшей углы паутине, его никто не открывал.

— И как это место ещё никто не открыл, — прошептала Арамза.

— Никому просто дела не было до этого. Никто, скорее всего, и не догадывается об этом месте, — ответил я. — Если хозяева не знали об этом месте, то и гости, особенно нежелательные, подавно не узнают.

— Но мы узнали.

— Мы… — и смолк, заткнув рукой рот Арамзы.

За стеной послышались голоса.

Глава 174

— …не хватает, — донёсся мужской голос из-за стены. Глухой, едва можно было разобрать, что они говорят. — Поэтому пусть съездят.

— Да, — ответил другой мужчина.

— И ковры пусть вытащат, пока снег идёт. Где Сэйра со своей командой?

— Они, кажется, до сих пор в главном зале, убираются перед собранием.

Вздох.

— Надо убираться буквально перед самым собранием. За эти несколько дней там пыль уже осядет. Ну сколько можно повторять… — голос был уставшим. — Вот сколько не говори, а всё как стене. Гони этих девок…

Шаги удалились, и голоса стали неразличимыми.

Мы переглянулись. Не знаю, о чём подумала Арамза, а мне стало сразу интересно, о чём идёт речь. Внимательно прислушавшись, но больше ничего не услышав, я кивнул, и мы вернулись обратно к перекрёстку, но на этот раз пошли к лестнице и спустились вниз, но там проход заканчивался ещё одним выходом. Куда — неизвестно, но позже обязательно проверим.

Выше лестница выводила на ещё три этажа.

На первом оказалось два коридора, один из которых вёл неизвестно куда, а другой выходил в кухню — это мы поняли по приятным запахам, от которых жалобно заурчали животы, причём у нас обоих. Я слышал, как гремела там посуда и как глухо переговаривались между собой повара и поварихи.

— …что практически большая часть окажется нетронутой, — возмущался недовольный низкий женский голос. Словно толстой женщины, что вечно возмущается. — Готовишь, готовишь, столько сил вкладываешь, а потом на кухню возвращаются блюда, от которых в лучшем случае кусочек отрезали.

— Так тебе-то что возмущаться? — отозвался второй голос. — Нам всё равно разрешат забрать.

— Ну так-то да, но столько мороки, столько мороки… О, мистер Вайзо, — сменился на приветливый женский. — Что случилось?

Видимо, на кухню кто-то заглянул. Просто нам было не видно и не слышно, поэтому можно было только в голове всё дорисовывать.

— Скоро привезут, — это был тот самый голос, что возмущался насчёт Сэйры и её команды. — Ещё раз, оставьте в первой холодильной, чтобы оно было холодным, а не замороженным.

— Да мы же…

— Без «мы», миссис Ролия. Просто не надо замораживать, — мужчина смолк и потом добавил. — Пожалуйста, будьте так добры.

— Да поняла я, поняла. Всё будет сделано, мистер Вайзо…

Я толкнул Арамзу в бок, и мы медленно вернулись к лестнице.

— Что-то намечается? — тихо спросила она, когда мы отошли на безопасное расстояние.

— Собрание. Интересно, с кем, — пробормотал я.

Любое собрание — это как минимум сбор тех, кто имеет какой-нибудь вес. А если они имеют вес — надо их всех убить. Или похитить, но это не в нашем случае. Вариант с «убить» мне нравится гораздо больше. Это наносит если не непоправимый, то довольно существенный урон.

— Ладно, идём, поднимемся и посмотрим, куда ещё ведёт лестница.

Как выяснилось, на третьем она упиралась в дверь, но вот на втором выходила сразу в три стороны. Причём проход здесь был гораздо ниже, приходилось пригибаться под девяносто градусов, чтобы пройти. Но зато почти у каждой были смотровые щели, которые сейчас были закрыты, и выход. Шли прямо рядком и почему-то мне напоминали потайные ходы во всяких гостиницах, где подсматривали за гостями.

Вполне возможно, что это были хозяйские или гостевые комнаты.

— Как можно было не заметить такую систему… — пробормотала Арамза. — Это же их дом.

— Они скрыты. Их не видно. Исчезни тот, кто знал об этих проходах, и всё — навеки потеряны, — развёл я руками. — Ты же не будешь простукивать каждую стену, хотя здесь, скорее всего, это делать бесполезно — слишком толстые. Ты можешь и вовсе не знать о том, что здесь вообще есть ходы.

Как только наступила ночь, мы перешли к более смелым действиям — начали выглядывать и смотреть, куда выходит каждый из обнаруженных проходов.

Оказывается, на самом верху проход выходил в большой круглый зал, где должны были проходить важные собрания. Располагалась дверь сразу за статуей, которая возвышалась за стулом во главе стола. То есть просто так наткнуться на неё было сложно — надо было забраться на статую и уже здесь открыть её. Простукать подобное, судя по толщине таких дверей, тоже было довольно сложно.

На втором этаже те три двери со смотровыми щелями выходили действительно в спальни. Одна была хозяйской, где смотровые щели располагались в статуе, а выход шёл с обратной стороны камина. Две другие для гостей, где принцип был тот же — щели в статуях, выход в задней стенке камина. Щели расположили хитро — статую не сдвинешь и не снимешь, а значит, и фокус останется в тайне.

Были ещё выходы в коридор для слуг; кухню, как я и предполагал (откуда мы стащили немного еды и вина); в какой-то главный коридор для знати, судя по коврам и картинам в нём; на улицу где-то со стороны животного двора, на стену и в канализацию, как это ни странно.

Даже не канализацию, а что-то типа слива для воды — небольшой арочный туннель, по которому текла вода из-под замка. Он выходил под его основанием и был закрыт предусмотрительно решёткой.

— М-м-мы зд-десь в-выйдем-м? — поёжилась от холода Арамза. Надо будет украсть для неё тёплую одежду.

— Да. Отличный выход и не контролируется. Отсюда можно будет уйти.

— Ты соб-б-бираешься убить к-кого-то? — от холода у неё стучали зубы так, что это было отчётливо слышно.

— Всех.

Убить всех.

Следующие дни я то и делал, что гулял по закрытым ходам, осматривался, прислушивался к разговорам. Особенно к тем, что шли на кухне, где всегда кто-то был. Можно было предположить, что много интересного будет в хозяйской спальне, но глава рода там разве что сексом занимался да спал. А слухи, сплетни, последние новости и приказы — всё проходило через слуг, которые любили всё обсудить за работой. Поэтому кухня стала лучшим пунктом прослушки. Собственно, именно оттуда я и узнал, что здесь будет собрание.

Собрание глав севера.

Сюрприз.

Замок, расположенный на горе, как я успел выяснить, практически неприступный и хорошо охраняемый в отдалении от всего мира, был идеальным местом для сбора и обсуждения чего-то важного. Да чего там, я бы тоже его выбрал, учитывая место, если бы мне предложили места на выбор.

И это было если не идеальным вариантом, то очень близким к тому, чтобы всех выловить и за раз прихлопнуть. Да, на место глав придут их сыновья, придут, может быть, их жёны, но удар всё равно будет непоправимым. А учитывая, что такую дерзость никто не будет ожидать, всё и вовсе облегчается.

Чуть позже я смог выяснить, что это поместье принадлежало роду Рохаса, а это значит, целью становились муж с женой, два сына и дочь.

Ночью, когда все спали, я быстро пробегал по коридорам босиком, оглядывая и запоминая замок, пути входов и выходов, чтобы лучше ориентироваться. Проверял, заперты ли двери, куда ведут коридоры для слуг и есть ли места, откуда можно спуститься быстро с последнего этажа на первый.

И во время этих прогулок я воровал. Там чуть-чуть, тут чуть-чуть, здесь стащу, тут стащу, причём забирал то, что было непримечательным и никому не нужным. В огромном замке из-за пропажи пары незначительных предметов спохватятся не сразу, если вообще заметят пропажу. Так я выкручивал кристаллы из ламп, стащил немного денег, тёплую одежду для Арамзы, инструменты, которыми можно было отпилить решётки в туннеле и вскрывать замки, и даже настенные часы из одной комнаты для гостей, чтобы ориентироваться во времени в тёмных туннелях.

Мы были словно призраки, которые обитают в замке и о которых никто не знает. И мой маленький и дерзкий план был готов буквально за несколько дней, пока мы, словно крысы, жили за стенками замка, готовясь к нападению.

А потом настал день собрания глав севера.

***

— Готова? — тихо спросил я.

Мы расположились в одном из коридоров, где расстелили украденные в одной из комнат ковры, накрываясь украденными из другой комнаты одеялами и простынями. Можно сказать, расположились со всеми удобствами. Я действовал по принципу — кради ото всюду по чуть-чуть, и тебя не обнаружат.

Арамза стояла передо мной, одетая в тёплую одежду и готовая к долгому переходу, где должна будет купить лошадей на те деньги, что мы украли у хозяев.

— Да, — кивнула она.

— Всё запомнила? Я могу повторить, пока ты здесь.

— Я всё запомнила. Сделаю на отлично, — подняла Арамза кулак.

— И постарайся вернуться вовремя. Я знаю, что…

— Я всё сделаю как надо, Тэйлон. Я же охотница, а не какая-то деревенская дура.

Одно другому не мешало.

— Но у тебя рука сломана, а идти надо через лес, так ещё и возвращаться.

— Я справлюсь. Или застрелишь меня, — улыбнулась она, после чего бросилась вниз к туннелю под замком.

Я же наоборот, поднялся к кухне и стал ждать.

Важно было сделать всё вовремя, не опоздать и не поспешить, иначе всё сорвётся. Ради этого у меня были даже часы. Рядом хранились мои любимые бомбы, сделанные из всего, что могло гореть и что можно было достать в поместье, не побоявшись, что пропажу обнаружат. По сути, это даже и не бомбы, а зажигательные смеси. Кристаллы, которые я кропотливо вытаскивал из светильников, нужны были лишь для того, чтобы рвануть в нужный момент и как можно сильнее раскидать горючую жидкость по округе. Активировалось всё это действо свечами, так как нестабильных кристаллов у меня больше не было.

Сейчас было самое утро, когда все спали и даже солнце ещё не встало. В этот самый момент Арамза спускалась, по идее, через лес вниз к ближайшему посёлку в десяти километрах от замка, чтобы купить лошадей и вернуться обратно, что будет довольно проблематично, учитывая снег и её руку. Но, по нашим расчётам, она должна будет успеть ровно к тому моменту, когда всё будет кончено и нам уже надо будет улепётывать.

Я же ждал.

Ждал до тех пор, пока не услышал утренние приготовления к завтраку, приветствия, грохот посуды, лёгкие утренние возмущения и зевки. Время шло, работа за стеной забурлила, а я продолжал терпеливо сидеть, даже когда они закончили и ушли.

Вот кто точно будет показателем того, что скоро всё начнётся, так это кухня. Ещё со своих визитов по гостям я помнил, что сначала все общаются в зале: смеются, кокетничают и так далее. А там всегда много закусок, которые должны подать буквально за первые минуты до прихода гостей. Свежие, некоторые ещё даже горячие. Можно сказать, что кухня будет тем самым звоночком, который предупредит о начале торжества.

Правда, была небольшая проблема, которая мне не нравилась во всём плане.

Дети.

Старший сын, парень пятнадцати лет, был не проблемой. Но вот второй сын оказался новорожденным, а дочери там вообще под два года.

Нет, смерть детей не была чем-то ужасным для меня. Бывали случаи, и не один, когда они гибли из-за меня, попадая под общую раздачу — артудар, пожары, отравления газом, перестрелки, теракты и так далее. Но специально я никогда их не убивал и никогда целенаправленно не направлял удары туда, где они были. Дети просто оказывались не в то время и не в том месте, с чем я ничего не мог поделать.

Мне всегда казалось, что если перешагну эту линию, если начну убивать ещё и детей — стану машиной, которой на всё плевать, что меня не радовало.

Поэтому с ними тоже было решено действовать немного иначе. Да, наследники, да, угроза, но чёрт знает когда в будущем, когда мир должен будет измениться. И если они таковыми останутся, конечно. «Если» здесь было самым важным: два года и новорожденный — не то время, когда можно что-то запомнить.

Самым тяжёлым в миссии всегда было ожидание. Раз минута, два минута, три минута, потом идут часы… Было две крайности в этом — ты или чувствовал, как время буквально капает, медленно, мучительно медленно, потому что ожидал начала и не мог успокоиться. И наоборот, засыпал. У меня была первая крайность, что не было таким уж и плохим.

— Уже скоро будут заходить в зал, — услышал я наконец голос на кухне. — Выносите в зал.

От неожиданности я вздрогнул, пусть голос и был очень тихим и глухим. Сердце, казалось, замерло и неожиданно забилось с удвоенной скоростью, разгоняя кровь. А сознание опять вошло в режим, когда тебя уже ничего не беспокоит и есть только ты, план и проблема, которую надо решить.

Ну всё, понеслось…

Я поднялся и вновь быстро прошёлся по всем ключевым местам, чтобы не было сюрпризов. Проверил, чтобы нужные инструменты были под рукой, пути отхода чистыми, а снаряжение, честно стащенное со всего замка, на месте. Возможно, некоторые и заметили, что что-то пропало, но в таком большом поместье кто на это будет обращать внимание?

Первым будет встреча гостей и препровождение их в зал. Примерно около получаса-часа они будут общаться и вылизывать жопы друг другу или наоборот, унижать, после чего главы соберутся вместе. После этого будет сама встреча. Пока все разговорятся и перейдут к сути, всё разберут и закончат, тоже пройдёт около часа. Аристократы обожали растягивать всё.

Но в этот раз это сыграет против них.

Я посмотрел на время и поднялся к хозяйской спальне.

Первая часть — отправить Арамзу за средством передвижения.

Вторая часть плана — дождаться начала.

Третья часть плана —расставить бомбы и похищение.

Четвёртая часть плана — прослушка и убийство.

И сейчас была третья часть плана.

Пожар был лучшим способом всё уничтожить за раз после артобстрела, ковровых бомбардировок, атомной бомбы, антиматериальной бомбы, кассетных зарядов, напалма... короче, не самый лучший способ, но подойдёт. Но для размещения бомб, которые устроят пожар, надо было поймать правильное время.

Поэтому я вновь прилип к часам.

Минута, две, пять, десять, двадцать, тридцать, пятьдесят…

Время.

Когда я отсчитал ровно час, у меня сердце ёкнуло от возбуждения.

Я подхватил инструменты и бомбы, после чего выскользнул через потайную дверь в спальне хозяев поместья. Из-за того, что здесь горел огонь, пришлось буквально кувырком выпрыгивать, чтобы не поджариться.

Кубарем прокатился по ковру, приземлился на колено и выхватил нож. Затаился, прислушиваясь, после чего тихо вышел за дверь.

Здесь было что-то типа гостиной личных покоев хозяев. Я быстро пересёк её и подошёл к двери, за которой был кабинет. Нехитрые манипуляции с замком, и скоро я уже был внутри. Снял вещь-мешок, который украл из раздевалки солдат, и начал быстро сбрасывать туда все документы, что только смог найти.

Я специально похищение всех документов оставил на потом. Стащи их раньше, и глава рода точно узнал бы о пропаже, а значит, и поднял бы тревогу, которая сорвала бы собрание. А сейчас, когда эта часть замка пустует, охрана с обслугой сосредоточена у зала собраний и зала совещаний, а здесь появится разве что жена, было просто идеальное время.

Только, к сожалению, сейф открыть я не смог. Пришлось плюнуть, так как время уже поджимало, а утащить его я был не в состоянии.

Сын должен быть сейчас на приёме и, возможно, будет на совете, куда притащит его отец, чтобы тот учился уму-разуму. Там я его и достану. Однако мать в это время должна будет подняться сюда, чтобы покормить грудничка. И сейчас было как раз время, когда она должна была вернуться…

Я быстро прошагал по коридору в комнату ребёнка и распахнул дверь.

Большая уютная комната, обставленная детской мебелью, игрушками и всем тем, к чему ребёнок даже прикоснуться не успеет, когда это станет ему не нужно. И там на одном из кресел сидела статная женщина в платье и с младенцем на руках, кормя его грудью.

На какое-то мгновение всё вокруг замерло, будто застывшее фото. Бывает так, увидишь что-то, и момент длится дольше, чем на самом деле. А бывает, что он и вовсе замирает, будто позволяет тебе разглядеть всё чуть лучше.

Картина, которую я видел, тоже заставила меня испытать это чувство.

Красивая женщина, любящая своего ребёнка, кормящая его, в красивом платье сидящая напротив окна. Волнистые каштановые волосы, спадающие на плечи, и взгляд, который неотрывно смотрит на ребёнка, полный той любви, которую не подделать деньгами. Материнская.

Если бы я умел хорошо рисовать, то точно бы запечатлел этот момент. Или бы сфоткал, так как в нём было что-то… хорошее. Что-то отстранённое от всего мира, словно собственный маленький мирок. Такой, каким он и должен был быть, если бы не человеческая суть.

Момент остановился… и пошёл дальше.

Женщина подняла голову, оторвав взгляд, и на её лице появилось удивление, через мгновение сменившееся пониманием. Какое-то горестное понимание происходящего. Ни злости, ни страха, лишь понимание. Возможно, она и хотела закричать, но я сюда пришёл с одной целью. В конечном итоге, меня таким и создали.

С порога, ни на мгновение не задумавшись, я метнул нож.

Глава 175

Женщина так и застыла на месте с ребёнком в руках. С раскрытым ртом она дёрнулась, когда нож воткнулся ей ровно в шею.

Несколько шагов, и я выхватил ребёнка из её рук до того, как его залило, после чего выдернул нож из шеи, позволяя ей захлебнуться собственной кровью. Развернулся и пошёл к двери, лишь на мгновение бросив взгляд назад, когда услышал грохот.

Женщина упала с кресла и потянулась к ребёнку со слезами на глазах, продолжая умирать. Я практически видел, как быстро тускнеют её мокрые глаза. Она открывала рот, хрипела, и я был уверен, что звала малыша по имени…

Я вышел из детской комнаты и сразу направился в другую, где спала двухлетняя девочка. Без каких-либо разговоров я отложил младенца, который и не думал плакать, сдёрнул с девочки одеяло и тут же засунул ей в рот кляп. Перевернул на живот и связал руки с ногами, после чего накинул повязку на глаза. Сонная девочка начала двигаться, задёргалась, что-то промычала… но получила по затылку и отключилась. Я без каких-либо промедлений обернул её в одеяла и без сожалений бросил в мешок, куда забросил бумаги.

Закончив с делами на этом этаже и забрав всё необходимое, я перешёл ко второй фазе этого этапа.

В ход пошли бомбы, которые я сделал. Конечно, немного несуразные и странные, в тряпичных сумках, в которых носят хлеб, но зато свою работу выполнят на отлично. Я осторожно положил первый подарок прямо в центре детской комнаты, после чего вернулся в комнату малыша, где лежала мёртвая мать. Почему-то… на мгновение задержался, бросив взгляд на мёртвое тело, которое, казалось, до сих пор тянуло руку… и, достав подарок, положил его так же в центре комнаты.

Как-то я размяк. Раньше бы и не задумывался об этом, а сейчас… Много свободного времени? В армии что было забавно, так это его отсутствие. Не было времени сильно задумываться над подобным, когда тебя гоняют на плацу или идёшь в лобовое столкновение на поле боя на мечах. А сейчас времени хоть отбавляй, тебя не прижимает каждый день опасность, видишь, как живут другие…

Я тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли, пока ставил бомбу в покоях хозяев. После этого спустился и поставил ещё несколько бомб по этажам.

Что касается охраны, то её было много, действительно много. Но много совершенно не там, где я сейчас был. В первую очередь они караулили на стенах, во дворе, у ворот, на контрольных этажах, у входа в зал и в самом зале, где собрались сливки общества. Угроза была направлена на глав родов, поэтому было логично броситьвсе силы на защиту их в первую очередь.

Поэтому со стороны жилых комнат сопротивления практически не было. Подразумевалось, что сюда просто никто не проберётся и здесь некого защищать. А те места, где и была охрана, я спокойно обходил по потайным ходам. Лишь на этаже с покоями для гостей я всё же встретился с несколькими. Но те и вскрикнуть не успел, чего говорить о том, чтобы снять ружьё с плеча.

Кстати, надо будет разузнать и про наше поместье. Такой сюрприз будет весьма некстати, если вдруг они есть, а мы так же не знаем.

Что касается пожара, после случившегося в академии я обратил внимание на то, как они вообще борются с ним. Как выяснилось, чем сильнее пожар, чем больше его площадь, чем «глубже» он въелся в дом, тем сложнее его потушить.

Если возгорание небольшое — обходились огненной магией. Но если огонь не на поверхности, а въелся: балки прогорели, тлят угли, повсюду очаги, которые только и ждут мгновения, чтобы вспыхнуть, или его много — как в академии, огненную магию использовали, чтобы удержать его под контролем и уменьшить силу. А вот тушили уже водой и не брезговали и обычными водокачками. Было просто-напросто эффективнее противопоставить то, что естественным образом потушит огонь, чем пытаться его задавить силой.

Именно поэтому я пытался поджечь как можно больше мест с одной стороны, чтобы все они потом разгорелись и превратились в один мощный пожар. Такое хрен удержишь, да даже если и потушат, та часть поместья будет уничтожена.

Покончив с минированием поместья, я вернулся в скрытые ходы и оставил на одном из этажей девочку с ребёнком. Девочка вроде как не дёргалась и размеренно дышала. Ребёнок же и вовсе не плакал, с интересом оглядываясь по сторонам. А если заплачет, не думаю, что в такой глубине кто-то услышит его.

Теперь, покончив с минированием, я решил подняться на третий этаж, где должно было проходить собрание.

Именно такая последовательность была из-за следующего:

Если сначала убить, а потом поджечь — охрана уже будет поднята по тревоге, и все уже будут готовы, из-за чего вероятность успешности поджога маленькая. Если же сначала поджечь, а потом уже идти убивать, наоборот, могу упустить глав, что нежелательно. А бомбы были самое то — я и дойти успею, и послушать, и убить, после чего быстро уйти, пока всё горит к чертям собачим.

Поднявшись на третий, где должно было проходить собрание, я замер, достав револьверы, и прислушался. Здесь дверь прилегала плотно, а щелей для подслушивания не было, поэтому я заранее приоткрыл дверь, оставив едва заметную щель, через которую ничего не было видно, но зато было слышно, пусть и едва-едва:

— …не делают! И где они? Где со своими связями и ушами, когда так нужны? — послышался возмущённый голос, едва я приложил ухо.

— Ты знаешь, они после случившегося наводят порядок и боятся вообще подать нос за порог. К тому же, они сейчас заняты, сам знаешь.

— И после этого они рассчитывают на что-то? Рассчитывают на то, что получат хоть что-то? Занять своё место в королевстве? — продолжал возмущаться первый.

— Кто-то идёт по их следу, — вмешался другой голос. — Это или Бранье из-за кристаллов, или Блэскенсы из-за их домов в столице. Блэскенсы вообще всех выдавливают из столицы, стараясь монополизировать застройку.

— Почему никто не пытался им предложить?! Может и не было бы этого всего, будь вы все хоть немного сговорчивее!

— Не после их стычек с Сизыми Хвостами. Те скорее глотки всем перегрызут, чем позволят Блэскенсам участвовать в этом, — добавил кто-то ещё.

— Но Сизых Хвостов здесь нет! Их это не касается?

— Ты знаешь, что у Сизых Хвостов сейчас кое-какие проблемы…

— Так а из-за чего проблемы? Из-за их придурошного сына, который пытает и убивает собственных служанок, а они не могут его утихомирить? Да он обычную чернь мучал просто ради забавы, после чего бежал ссыкливо за спину отца и матери! И это называют аристократом? Ещё их стычка с Бранье…

— Бранье и вовсе помешанные на своём короле, — добавил другой голос. — А их младший, говорят, совсем свихнулся после границы туманов. Плюс эта грызня Рандомьеров и Бранье из-за сына Фью-Фью внесла свою лепту. Уже не говоря теперь про Сизых Хвостов. Сейчас их просто опасно ставить вместе. Пусть уже будет всё как будет.

— И не когда у власти старший. Он вообще болен, как по мне.

— Точно не хуже Руфуса.

— Может и хуже, ведь, в отличие от него, тот слишком умён. Возможно, он и распускает сплетни все эти.

— Какие сплетни? — удивился тот, что возмущался.

— Пожар в академии. Сынка Сизых Хвостов вышвырнули с грохотом прилюдно, слышал?

— Ну это все знают, да. И что?

— Сразу после этого случился пожар, о котором мы все слышали. Сразу после того, как ублюдка вышвырнули. Удивительное совпадение, не так ли?

— Его могли подставить.

— Могли, — согласился голос. — Но всё равно глупо отрицать, насколько это удивительно совпало с его отчислением. А учитывая всеобщую любовь к больному ублюдку, которого удерживало от изнасилования мелких аристократок наличие простолюдинок, не удивительно, что эта версия пришлась всем по вкусу. Слишком всё удачно сложилось для случайности, и очень уж это похоже на их сына. Я, если быть честным, тоже думаю на него.

— И я.

— Аналогично.

— Да.

— Я воздержусь, но думаю, что все присутствующие здесь понимают, как это выглядит.

— И сейчас, — продолжил тот, кто рассказывал главную сплетню года, — у Сизых Хвостов кое-какие проблемы с партнёрами, которые не хотят сильно пачкать о них свою репутацию. Особенно…

— Особенно, когда принцесса пропала.

Повисла тишина.

— Её ещё не нашли? — негромко спросил один из людей в зале. Скорее всего кто-то из мелких родов, которым выпала честь побывать на собрании, раз он не знал всех новостей.

— Нет. Но король вызывал каждого и просил посодействовать, намекая на благодарность и может даже руку принцессы, — негромко ответил кто-то. — Значит, никто пока точно не знает, что произошло.

— Это мог быть отвлекающий манёвр.

— Возможно, но, как нам известно, они занялись этим серьёзно, так что у меня есть основания думать, что это не их происки.

— Но это и не Сизые Хвосты. И не кто-то из нас вообще.

— Южные рода, — вставил кто-то. — Кто-то из них. Может Бранье, учитывая, кто у них сейчас у власти, может Доргейнберги, зная, насколько сильно они пытаются сейчас включить своих в совет и заполучить хотя бы малую часть голосов. Это может быть любой из них. Каждый имеет свои мотивы. Если бы только найти…

— Её бессмысленно сейчас искать, но всё внимание будет направлено, естественно, на нас.

— Как обычно… — вздохнул кто-то.

— Мы знали, на что шли, — вставил другой. — Нас пока поддерживают, так что всё под контролем. Эйрия будет и дальше нас поддерживать, пока мы следуем её плану. Поэтому просто идём дальше. Если что, надо будет помочь Рандомьерам.

— Я не хочу помогать Сизым Хвостам.

— А придётся. Нам всем придётся. Одно слабое звено в наших рядах, и наша цепь лопнет. В эту минуту мы должны держать ряды плотно сомкнутыми. Пусть сейчас обстановка накаляется, но сила всегда будет за оружием.

— Но без неё это будет бессмысленно, — негромко сказал один из присутствующих. — Как бы мы ни готовились, без неё не будет никакого толку.

— Империя поможет, а значит, мы можем пока ждать. Если всё действительно пойдёт не так, как планировалось… что ж, умываем руки и сидим тише воды, ниже травы. Но я здесь собрал вас для того, чтобы ещё раз дать понять — придерживаемся плана, пока ничего ещё не ясно.

— Уже всё катится в ночь…

— Не катится. У нас есть план, и мы все ждём, — перебил его голос тоном, не терпящим возражений. — Пока ситуация не меняется в худшую сторону и все сохраняют нейтральную позицию, мы будем смотреть, как всё решится. Закончить и всё бросить всегда успеем, но вот порушив план просто из-за нашей трусости и слабохарактерности, шансов повторить уже не будет. Не сейчас.

— Склады с кристаллами сгорели, — сказал кто-то негромко, как бы напоминая о случившемся. — Рандомьеры потеряли почти большую их часть.

— Ничего. Надо узнать, не осталось ли у них ещё кристаллов. В крайнем случае попросим у империи, раз уж так вышло…

— Но это были кристаллы Бранье, — сказал кто-то. — Если всё получится…

— У нас всё получится, — сказал твёрдо голос.

— Да, получится, — миролюбиво согласился тот. — Но тогда Бранье усилят позиции, когда короля сместят. Они не так близки, как Тарсоны и Рин, но имеют свой немаленький вес. Будут проблемы. На эти кристаллы и делался упор.

— Мы подумаем об этом, когда закончим.

— Надо сейчас решить, пока ещё ничего не началось, — возразил кто-то. — Если сейчас их не отсечь, они начнут действовать и возникнут проблемы. Сразу после перехода права на трон меньше всего будет нужно, чтобы крупный род резко взбунтовался. А они одни из самых преданных союзников короны.

— Тогда мы сделаем их союзниками.

— Их?

— Если не брать этого Диора, Зарон куда более адекватен. Он будет служить короне, плевать, какой именно, важно, что это всё ещё корона. Так что если не удастся их убрать — притянем к себе и возьмём в долю.

— Тех, кто нам палки в колёса вставляет? — возмутился кто-то.

— А лучше заиметь врага сразу после передачи права на престол?

— Они не согласятся.

— Рин же согласились не лезть в это всё? И они согласятся, надо лишь правильно предложить…

Я услышал много чего интересно и было о чём подумать.

Подстава с кристаллами, значит, всё же имела место. Другой вопрос, где именно они хотели эту подставу сделать: она была приурочена к определённым событиям или так, просто подпортить нам репутацию?

Как я понял, расчёт был на то, что мы испортим себе репутацию и потеряем влияние, из-за чего не будем иметь возможности что-либо противопоставить им в политическом плане и претендовать на трон, когда они будут его занимать.

А план… какой именно план они имели ввиду? Отмашку империи? Или из-за того, что мы слишком разворошили осиное гнездо похищением принцессы, они не могут действовать дальше.

Я бы послушал дальше, но время…

Я бросил взгляд на часы, которые лежали рядом. Они нескромно намекали, что пора действовать. Арамза ушла ранним утром, а значит, уже, по идее, должна была почти вернуться. И бомбы, всё упиралось в бомбы и то, когда они рванут, чтобы, когда я уже покидал поместье, пожар был такой силы, что никто бы не смог его потушить.

И… Ладно, была не была. Такой шанс упустить я просто не мог.

Поэтому, поправив маску на лице и уже не вслушиваясь в то, о чём они говорят, я дёрнул ручку на себя, отодвигая часть стены и открывая проход, после чего выхватил револьверы и выглянул в зал.

Никто из присутствующих даже и не заметил сразу, что дверь за статуей открылась — так они были увлечены переговорами. Но в следующее мгновение тот, кто сидел напротив статуи, поднял взгляд, его глаза расширились от ужаса…

И я сделал первый выстрел.

Следующее мгновение комнату заполнил грохот, как барабанная дробь. От бедра, даже не целясь, а скорее чувствуя, куда стрелять, я выпустил все двенадцать пуль, каждая из которых нашла свою цель.

Как это ни удивительно, но хватило не на всех — здесь оказалось семнадцать человек.

Собственно, того, что людей окажется больше, чем пуль в барабане, я тоже ожидал, а потому практически сразу следом забросил бомбу. Только это творение отличалось от других, так как её целью было не поджечь, а именно взорваться и достать как можно больше людей. Буквально до отвала напичканная заряженными до предела кристаллами, маслами, кое-какой химией, что нашлась здесь, материалом, который хорошо горел, и шрапнелью из камней, стекла и гвоздей.

Она упала перед ними на стол в тот момент, когда в зал ворвалась стража уже с ружьями наизготовку, а я почти закрыл дверь. Лишь напоследок приостановился и бросил в неё шарик после чего хлопнул каменной дверью и тут же бросился бежать по лестнице. Но даже за стеной я почувствовал, как внутри всё вздрогнуло от взрыва — пробрало внутренние органы как от удара, а каменная кладка замка завибрировала. Вряд ли мощности хватит, чтобы обрушить башню, где был зал для собраний, однако в комнате убить должно было всех.

Жаль, что проверить не удастся.

Зато к тому моменту, когда я спускался, сразу же почувствовал запах гари. Особенно сильно он чувствовался на этаже с выходами в хозяйскую спальню и комнаты для гостей. Оставалось надеяться, что пожар будет достаточно силён для того, чтобы не просто всё сжечь, а именно уничтожить ту часть замка.

По пути я подхватил ребёнка с мешком и бросился ещё ниже. Эту дорогу я знал наизусть и мог бы даже ориентироваться в полной темноте, если бы не боялся запнуться на крутой лестнице и упасть вниз, сломав себе шею. Свой путь я подсвечивал огоньком на ладони, считая про себя ступеньки — это почему-то помогало мне не споткнуться.

Спустился в самый низ, где было холоднее всего и очень сыро, и бросился вперёд, пока не упёрся в каменную дверь. Поднатужился и толкнул её спиной, едва не выпав, после чего захлопнул обратно и по воде бросился к выходу. Тот маячил до ослепления белым полукругом, за которым вновь слабо шёл снег.

Да только когда я выскочил наружу через спиленные решётки, никого рядом не оказалось.

Арамза не успела доехать вовремя.

— А чёрт… — пробормотал я и на своих двоих бросился к ней навстречу.

Если вдруг она не успеет, — а она не успела, — мы условились, что будем двигаться навстречу друг к другу, определяя путь по небольшим зарубками, которые помогли бы нам не разойтись в лесу в разные стороны.

Глава 176

— Где же тебя носило… — пробормотал я, глядя на раскрасневшееся лицо Арамзы.

Честно говоря, я выдохнул с облегчением, когда увидел её. Нет, шансы, что что-то пойдёт не так, были мизерными, так как она должна была купить лошадей и уйти из деревни ещё до того, как в замке начнётся веселье. И всё же я прошёл около двух километров прежде, чем мы встретились.

— Да не очень-то и легко было дойти туда, — пожаловалась она. — Давай, подержу, — забрала Арамза у меня из рук ребёнка, чтобы я смог залезть на лошадь. — А где второй?

— Укутан в одеяло и в сумке.

— Не задохнётся?

— Будем надеяться.

— Ты бы проверил, — вздохнула она. — Ребёнок же.

— Потом. Всё потом, а сейчас уезжаем, — ответил я и пришпорил коня.

План был прост: уйти как можно дальше от замка в лес, держа направление на восток. Там мы должны будем выйти на старую дорогу, по которой сможем спокойно уйти восточнее, к городам, что будут уже ни под чьим контролем. И уже по тем дорогам двинемся на юг, где вернёмся домой, сделав крюк через территорию Вьильгеров на всякий случай. Попутно сбагрим где-нибудь детишек. Убивать было не очень, поэтому, скорее всего, просто оставим в одном из городов в приюте. Одного в одном, другую в другом.

Если они переживут переход.

Сейчас же самым главным было как можно быстрее и дальше уйти. По дороге путь для нас был заказан — если их не перекрыли сейчас, перекроют в ближайшем времени. И, скорее всего, будут обходить весь замок по кругу, после чего найдут и наши следы. Поэтому я сразу брал в расчёт то, что за нами может быть хвост.

Когда мы углублялись в еловый лес, в котором каждое дерево будто боролось за место под солнцем, я бросил взгляд назад. Там, над замком, поднимался чёрный дым, который давал мне надежду на то, что в ближайшее время они его потушить не смогут.

— Мне интересно, сколько примерно займёт у нас времени выйти на дорогу? — спросила Арамза, когда мы пробивались через сугробы.

Я припомнил карту, которую видел в кабинете.

— Зависит от лошадей. Думаю, что суток двое, но вопрос, выдержат они такой переход или нет.

— Выдержат, — уверенно кивнула она. — Это тягловые лошади. Скачут медленно, но зато пробиваться через такой снег самое то. А дети?

— А что дети? Не морозить и всё. Для мелкого молоко, для той, что постарше, всё, что дадут. Хотя она и не умрёт без еды.

— Ты жестокий, — нахмурилась Арамза.

— Какой есть. Но я жив. И ты жива.

— Это никак не связано с тем, что ты жестокий.

— Связано, просто ты этого не замечаешь, — ответил я.

Тем временем мы начали взбираться на сопку, которую было видно с замка, когда мы в первый раз смотрели на бойницы. Это была часть горной гряды, которую нам предстояло пересечь. Учитывая размеры, это займёт у нас уйму времени.

Собственно, всё получилось именно так, как я и предполагал — нам пришлось заночевать в лесу сразу после того, как мы спустились. Вернее, ночевала Арамза: я помог ей разгрести яму, после чего завалить её лапами елей. После этого застелили стащенным тряпьём и одеялами, где она и укрылась вместе с детьми спать. Я же остался сторожить, чтобы в случае чего дать отпор. Однорукая вряд ли сможет хотя бы выстрелить метко, не говоря о том, чтобы перезарядить револьвер.

К счастью, никто не замёрз — ни Арамза, ни дети, ни я, хоть и очень пытался. Девчонку оставили с завязанными глазами и вернули обратно в мешок, пусть она и возмущалась. Ребёнок тоже успокоился, когда его кое-как покормили. Оказалось, что он и не новорожденный вовсе — Арамза предположила, что ему уже около десяти месяцев. В любом случае, главное, что обошлись без сосок.

После этого мы вновь продолжили свой путь через снега. Медленно и уверенно начали пробиваться дальше. И я всё чаще поглядывал назад. Вряд ли преследователи будут быстрее нас, но поторапливаться всё же стоило.

Уже после того, как, пробиваясь через девственно чистый хвойный лес, мы пересекли ещё один холм, смогли выйти к реке, причём не замёрзшей. По ней мы поднялись выше, чтобы в случае чего сбить со следа. Пока они разберутся, в какую сторону мы поехали, пока найдут следы, мы выиграем ещё немного времени. Правда, ночевать пришлось опять в лесу, надеясь, что мы не замёрзнем.

Но и здесь нашлась проблема — волки. Твари окружили нас, явно намереваясь перекусить лошадью, а то и двумя, из-за чего пришлось разжигать огонь и даже несколько раз выстрелить, после чего прямо ночью мы сразу снялись и двинулись дальше, если вдруг что.

И таким образом к утру выбрались к дороге. Хотя от дороги было одно название, так как даже колеи не было. Приходилось ориентироваться по туннелю, который образовывали деревья вокруг.

Только с рассветом я позволил себе немного подремать прямо в седле.

— Думаешь, та дорога? — спросила Арамза, когда я пришёл в себя.

— Другой-то нет, — зевнул я, сонной оглядываясь. Голова гудела от недосыпа, но в принципе, было не так уж всё и плохо, раз мы живы.

— Ну… может всё же есть. Просто не выглядит она той, по которой ездят, — с сомнением огляделась девушка.

— Разницы нет. И давай остановимся, покормим малого. А то он уже достал кричать на весь лес.

Уже в пути, после привала, постоянно оглядываясь из-за завывания волков, Арамза тихо спросила:

— Слушай, а ты помнишь те пещеры, в которых мы заблудились?

— Ну… допустим, — нехотя ответил я. Не было никакого желания посвящать её в то, что там было. Я вообще надеялся, что на эмоциях она забудет спросить, откуда мне всё это было известно.

— Ты тогда запустил повозку, да?

— Да.

— А что это была за магия?

Я, честно говоря, посмотрел на неё удивлённо. Я ожидал расспросов о том, где я научился ею управлять и откуда узнал, как надо запускать.

— Магия… обычная магия, — пожал я плечами.

— Но когда ты её использовал, всё вокруг ожило ведь. Словно ты передал этой повозке жизнь.

— То есть тебя не удивила сама повозка?

— Так это же повозка полубогов, чего здесь удивляться-то? — ответила Арамза. — У них всё строится на магии. А вот откуда у тебя магия, как у них?

— Учат в академии, — ответил я как можно спокойнее. — Проходили по истории.

— И о том, как оживлять повозку? — недоверчиво прищурилась она.

— И о том, как запускать повозку, — кивнул я. — А по сути, я обладаю огненной магией. Хотя ты и сама видела. Кстати, а как насчёт тебя? Магией пользоваться какой-то умеешь?

— Не-а, — покачала она головой. — К сожалению, нет, так как… ну… я безродная.

Арамза грустно улыбнулась, будто это было чем-то постыдным.

— Ну… мало кто, в принципе, обладает магией, если он не аристократ, — решил я её поддержать.

— И всё же есть те, кто ею владеет, верно? А я родилась в какой-то тундре, где одни камни и трава. Работы нет, еды мало, родители… тоже такое себе, — поморщилась она. — Это знаешь, как вытащить единственную карту, самую худшую из колоды в «Тянучке».

Эм… это от слова тянуть же?

— Ну, таких, как ты, не так уж и мало, — заметил я. — Вон, весь ваш городок из таких людей, кому не повезло родиться там, состоит. Ты не единственная «счастливица».

— Да, но… мне плевать на них. Плевать на то, что они оказались в тех же условиях. Есть я, и только я волную саму себя. Им-то что волноваться, а? Они сидят в своей пустыне и даже не рыпаются. Я же хочу выбраться, но просто не могу.

— Ты же уже выбралась.

— Ну… кстати, да, выбралась, — усмехнулась Арамза. — Да ещё как! Будет что вспомнить, а? Знаешь, если у меня и будут дети, то буду им рассказывать, как брела по пещерам, как ездила на волшебном поезде и помогала убивать самых величайших людей из родов королевства.

— Последнее лучше упустить, — усмехнулся я.

— Ну да, не хочется оказаться без головы, — улыбнулась она, потерев шею. — Но знаешь, ты крепкий парень несмотря на то, что из аристократов. Если бы ты мне предложил ещё раз смотаться в подобное место, я бы согласилась, не раздумывая.

— Спасибо.

— Нет, серьёзно. Хороших товарищей мало.

— Только вряд ли я для тебя товарищ, — напомнил я её место.

— Ну это да… Хороших господ мало, — нашлась сразу Арамза. — Моё уважение, господин.

Она поклонилась, и было непонятно — дуркует либо действительно показывает своё уважение. Но что бы Арамза ни думала, я всегда могу ей показать её место, если начнёт зарываться. Мне второй Ушастой не надо. Та ещё ладно, я как-то привык к её выкрутасам, а когда вопрос касается дела, она ведёт себя как положено и на неё можно положиться. Но вторую я терпеть не буду.

— Наверное, мне стоит звать тебя теперь всегда господин Тэйлон. Раз уж выбрались, — огляделась она. — Меня же приняли на службу?

— Брат сказал, что да. Я пока что тоже не вижу каких-либо причин отказывать тебе.

— Спасибо, — кивнула Арамза. — Было бы… плохо, убей я того мальчишку и останься с разбитой посудой. Словно выбросила его жизнь зазря.

— А так не зазря?

— Так? Ну… по крайней мере, он умер быстро. В любом случае умер бы, но так хоть помог мне, пусть сам того не желал. Звучит, конечно, скверно, да?

— Есть такое, — кивнул я, после чего бросил взгляд на её руку. — Как рука? Нормально?

— Болит. Сильно болит, но вроде как не чернеет, — пожала она плечами. — А значит, жить буду, по крайней мере в ближайшее время. Лучше бы о тех, кого потащили с собой, беспокоиться. Мелкая-то ладно, а ребёнок… не знаю, может зря потащили его? По холоду, вечно голодного?

— Ну или он бы сгорел. Выбор как бы не очень велик, если уж так брать.

Тем временем мы доехали до первой деревни и практически сразу обогнули её через лес, чтобы не привлекать внимания. Если за это возьмутся всерьёз (если до этого будет кому-нибудь дело), сначала будут опрашивать деревни, что ближайшие к поместью. К тому же, в деревне, где каждый друг друга знает, мы будем словно бельмо на глазу.

Сразу после деревни мы попали на дорогу, уже более-менее объезжую, по которой смогли выбраться на главный тракт. Здесь и направились в ближайший город, который был на нашем пути. За всё это время мы ни разу не встретились ни со стражей, ни с ищейками рода.

— Странно всё это… словно никто и не ищет детей, — негромко сказала Арамза, когда мы подъехали ближе. Отсюда виднелись здания, невысокие, но при этом массивные, словно готовые принять удар непогоды.

— Возможно, пока ещё и не обнаружили пропажу, — ответил я. — А может всем плевать.

— И всё же…

— Ты лучше о нас побеспокойся. Всё запомнила?

— Да, — кивнула она и, обмотав лицо шарфом так, чтобы были видны одни глаза, двинулась по дороге дальше, в то время как я двинулся по объездной дороге, которая шла вдоль полей, сейчас укрытых снегом.

Честно говоря, я немного просчитался с детьми. Опыта у меня было немного, поэтому адекватно оценить, как тяжело им придётся в таком не столь уж и сложном климате, похоже, не смог. Мелкая, которой около двух лет, заболела. Заболела настолько, что даже говорить не могла — хрипела. И при этом вроде всегда была укутана. Что касается ребёнка помладше, то он даже и не плакал теперь. Ребёнок вроде как пил молоко, вроде как был жив-здоров, но уж больно молчалив и… болезненен? Да, можно и так было сказать. Выглядел нездоровым.

И несмотря на то, что я хотел сбросить детей подальше, где их точно искать не будут, понимание, что они просто помрут в дороге, заставило распрощаться с ними в ближайшем городе. Насколько это было правильно, я сказать не мог, как и не мог сказать, отразится ли это на нас. Но смысл было их спасть, если потом они помрут, верно? К тому же, просто бросать на улице их никто не собирался. Приюты — они не были редкостью в королевстве и хотя бы один-два встречались в большом городе.

Я встретил Арамзу с другой стороны города. Договорились, что встретимся около первого же трактира, которых около городов для приезжих было в избытке.

— Как прошло? — спросил я, направив коня дальше.

— Хорошо, — кивнула она. — Я оставила ребёнка в какой-то гостинице. Там было много народу, и ещё в помещении. Просто зашла, положила на скамейку и вышла. Думаю, его уже нашли. Девочку оставила в каком-то баре.

— Не лучшее место, — заметил я.

— В смысле, не бар, а… ну, там есть барная стойка, но там по большей части едят люди. Это не пивная. Я по привычке почти любое заведение называю баром просто. У нас ведь, кроме него, ничего и не было ведь.

Так мы избавились от балласта. Я не знаю, что с ними будет в будущем и узнает ли кто, кому они принадлежат, но всё же ставил на то, что больше дети в род не вернутся. Просто даже потому, что в этом мире я ни разу не слышал о каких-то поисковых системах или службах, которые будут искать родителей. Их, насколько мне известно, сдают всех в дом сирот, откуда их или заберут, или нет. А учитывая, что она говорит по словам, а другой и вовсе ещё не разговаривает, вряд ли у детей есть шансы вернуться обратно.

Позже мы проезжали ещё несколько городов, где я попросил Арамзу взять мне газету, откуда и узнал последние официальные новости.

— Что пишут? — негромко спросила Арамза, когда мы остановились в какой-то закусочной у дороги. Она села напротив, с интересом разглядывая лицевую страницу газеты.

— Началось расследование одного из самых громких пожаров десятилетия в поместье Рохас, в котором погибли четыре главы одних из самых влиятельных родов королевства, — прочитал я после нескольких секунд.

Чтение до сих пор давалось мне не так просто, как хотелось бы, если дело касалось чисто технического текста, где было много всевозможных терминов. А так я уже вполне свободно мог прочесть ту или иную книгу, не теряя смысла, пусть у дольше, чем другие.

— И всё?

— Ну… вроде как да, — кивнул я, читая дальше. — Пожар, который разрушил добрую половину поместья, унёс жизни главы рода Рохас, его жены, двухлетней наследницы и годовалого ребёнка. Также огонь унёс жизни… так… Уиншенсон, Рохас, Винтергрей и Реверклоуд… Один из самых громких пожаров десятилетия, — сократил я несколько абзацев. Предполагают, что это могло быть убийство с целью вытолкнуть рода из зон их влияния… Так… пишут, что между родами уже давно идёт ожесточённая борьба, в которой чаще всего достаётся более мелким…

А вот здесь было перечислено много интересных моментов, о которых я не слышал. Таких, как смерть определённых аристократов, нападения на поместья мелких родов и так далее. Если верить репортёру, который раскопал много грязи, всё это скрывается, но по-настоящему то тут, то там кто-то да гибнет. А ещё…

— На данный момент известно, что в пожаре выжил старший наследник рода Рохас… — прочитал я вслух.

Мы с Арамзой переглянулись.

— Значит, всё зря? — спросила Арамза.

— Нет, нормально, — ответил я. — Я надеялся, что он погибнет, но что нет, то нет, как говорится.

— Ну а дети? Какое-то громкое заявление.

— Возможно, ради шумихи или действительно записали в погибшие. Хотя тоже неизвестно, дезинформация это или нет.

Четыре главы рода… Сильно ли это затормозит их? Ну, про Рохас можно сказать, что они вышли из игры практически окончательно. Остальных скорее сильно выбило из колеи, так как, что бы кто ни говорил, многое решали именно главы. Пока их дети или жёны втянутся в дело, пойдут на контакт, решат продолжить дело отцов, пройдёт достаточно много времени.

К тому же, не факт, что при случившемся абсолютно все решат продолжить дело рода — вполне возможно, что кто-то да и откажется от идеи того, чтобы помочь захватить власть.

— А про вас есть что-нибудь? — спросила она.

— Нет, но… — я пробежался глазами ниже. — Ничего особенного.

Хотя особенное было. Небольшой заметкой указывалось, что погиб от старости один из членов совета, который был очень сильным консерватором. Логично предположить, что в этой войне за власть он всецело поддерживал короля. И, если верить газете, имел большой вес в совете, из-за чего многое зависело от него. Даже суды не рисковали идти против этого деда, а тут… он умер. Пишут, что от старости, хотя маловероятно.

Я ни разу не слышал о нём, если честно, хотя и логично, ведь по тайным серым кардиналам больше спец Диор. Но, учитывая смерть деда, сейчас будет очень напряжённо. Если он служил чем-то типа барьера, ограничителя между силами, соблюдая зыбкое, но равновесие, сейчас всё пойдёт в разнос.

А под этот разнос неизбежно попадут все, кто участвует в гонке за властью. Хотелось бы, чтобы и нас это обошло стороной.

Как выяснилось, не обошло.

Глава 177

Сильные метели там, где располагалось наше поместье, были нечастым делом. У нас не мело круглые сутки, как, например, у поместья Рохас, и осадки в виде снега были скорее редкостью, чем повседневной реальностью. Как ни смотри, но это было явным плюсом.

Однако в тот момент, когда возвращались, мы попали практически под сильнейшую метель, которую я когда-либо видел в этом мире.

Видимость падала до ближайшего десятка метров, лицо залепляло снегом буквально за мгновения, из-за чего приходилось постоянно убирать его. Даже лошади, казалось бы, тягловые, и те шли против встречного ветра с трудом.

Почему ветер постоянно дует навстречу? Это мой извечный вопрос во всех мирах.

Мы практически пробивались через непогоду, как через какую-то преграду, которую можно ощутить физически. Забавнее было то, что воздух не был таким уж холодным. Если снаружи лицо и обжигало порывами, то под одеждой я был практически мокрый, что меня и раздражало. Раскроешься — продует. Не раскроешься — будешь мокрым. Ерунда, а неприятно.

В такое ненастье мы и добрались до Линт-Хайвена. Надо признать, в снегопад он выглядел необычно. Практически пустой, безлюдный, дома чистые, словно какие-то фигуры, поднимающиеся к белой мгле. У их стен наметало столько, что уровень снега поднимался едва ли не до полутора метров.

Линт-Хайвен лениво боролся с непогодой. Его дороги неспешно чистили самоезды на гусеницах и армия дворников с лопатами. Одинокие пешеходы тёмными тенями спешили куда-то, пытаясь как можно скорее добраться до места. Иногда проезжал самоезд, который раскачивало порывами ветра.

Город был как в спячке, из-за чего я мог более-менее спокойно через него проехать, не впадая в панику и не пытаясь забиться в угол. Он был безжизненен и очень тих, будто здесь и не было людей, не было даже города — всего пара зданий впереди, которые тенью выделялись на белоснежной мгле.

— Цивилизация! — крикнула весело Арамза, оглядываясь и совершенно не смущаясь, что её лицо почти сразу облепляет снег, стоит ей повернуться к нему. Да, она была счастлива. — Хочу здесь квартиру!

— Заработаешь — купишь! — перекрикивал я ветер.

— А у вас есть возможность занять?! В долг своим работникам?!

— У Диора спрашивай такие тонкости!

— Ясно!

Она светила своей счастливой улыбкой, продолжая оглядываться, пусть ничего и не было толком видно.

Мы медленно пробивались дальше, через центр, потом вновь к окраинам, пока не выехали к съезду к нашему поместью. Я уже давно заметил, что дорога к поместью выглядела так, будто вела к другому городу, а не к дому. Тут рядом была деревня, но и к той дорога была поскромнее, чем к нам.

— А у вас большое поместье?! — продолжала она перекрикивать ветер, когда мы уже ехали к поместью.

— Нормальное!

— А там будет мне место?! Комната для слуг или что-то подобное?!

— Да! Скорее всего!

— Кстати, господин Тэйлон, а у вас есть там ванны? — радости Арамзы не было предела, и она продолжала болтать, когда кое-что вокруг изменилось.

Я всегда слушал окружение: когда разговаривал, когда думал о своём или когда не думал вовсе. Как и постоянно всё видел и подмечал, уже не обращая на это внимания. Это была привычка, навык, способ выжить любой ценой. Как животное, быть всегда начеку, когда эти навыки настолько часть тебя, что их можно сравнить с равновесием, о котором не задумываешься.

А в тот момент я просто случайно услышал что-то… что-то далёкое, тихое, искажённое и принесённое к нам ветром. Похожее на хлопок очень слабой хлопушки или словно кто-то хлопнул в ладоши или треснула громко ветка.

Этот звук практически сразу затерялся в вое ветра, словно его и не было, а новых не появилось, но интуиция уже его уловила. Словно поймала в свои сети признак, который должен был насторожить.

Я почти сразу вытянулся, положив руку на револьвер и оглядевшись.

А Арамза его не заметила — была уже мысленно там, в поместье. Служила и радовалась роскоши, даже просто тому, что может находиться рядом с ней. Но… я лучше других знал, как быстро обрываются мечты. И как быстро обрываются жизни.

— Просто все рассказывают про ванны, а у нас даже водопровода… — её радостный голос перебил выстрел.

Арамзу практически сразу сбросило с лошади. Ей не повезло зацепиться за стремя ногой — лошадь, напуганная выстрелом, почти сразу сорвалась с места, испуганно заржав и потащив девушку за собой. Я видел, как она уволокла её тело за собой, задирая одежду.

Я же почти сразу спрыгнул и нырнул в ближайший сугроб за дерево.

Тень…

Слева тень.

Я выстрелил прямо от бедра, едва револьвер покинул кобуру, но промахнулся. Противник нырнул в укрытие за какие-то мгновения до моего выстрела, словно почувствовав опасность… и исчез.

Я внимательно всматривался в лес через дорогу. Всего одно движение, пусть хоть чуть-чуть выдаст себя, и я уже не промахнусь. Но противник будто испарился. Его просто не было. Возможно, спрятался за деревом, но…

Интуиция испуганно сжала сердце, и я, пятясь, начал отходить назад, не спуская глаз с того места, где скрылся незнакомец. Вокруг продолжал задувать ветер, иногда просто закрывая обзор потоками снега…

И я сбоку увидел движение.

Три выстрела — уже второй револьвер покинул кобуру, но тень ловко скрылась за стволом дерева и исчезла, будто испарилась. Я бросился вперёд, туда, где он был, и…

Нет, гад ушёл вглубь леса, оставив за собой лишь следы. Я быстро проследил направление взглядом и двинулся за ним, не желая оставлять такого циркача за своей спиной. Каким образом сучонок пересёк дорогу так, что я не заметил, оставалось загадкой, однако он был рядом. Я буквально кожей ощущал упырка, который устроил здесь охоту, словно хищник, который гоняет опасную жертву, чтобы потом напасть.

Шаг, ещё один шаг — я внимательно оглядываюсь по сторонам, понимая, что следы могут быть ловушкой… И едва успел выстрелить, когда тень метнулась ко мне из-за ближайшего дерева. Попал или нет, не понял, но она даже не замедлилась. Сверкнул клинок меча, и… скрестив револьверы, я отвёл удар в сторону и отпрыгнул назад, разрывая расстояние. Ещё раз выстрелил, но в молоко. Противник изогнулся под немыслимым углом, уворачиваясь, после чего метнулся за дерево.

Я бросился следом, старясь не дать ему уйти, но хрен там. Успел выстрелить ещё пару раз, промахнувшись, прежде чем этот таракан скрылся во мгле, будто предугадывая мои выстрелы.

— Сучка… — пробормотал я, отдавая должное этому ублюдку.

Сейчас бы вернуться и проверить Арамзу, но его надо было убить. Я не мог позволить проклятому разгуливать по округе и кошмарить всё и вся. Здесь он мог быть только по одной причине — я. И месть. И раз он этого хочет, то пусть будет по его.

Я быстро дозарядил револьверы, не спуская глаз с леса, после чего двинулся за ним следом. Это была ловушка. Естественно, он где-то меня поджидал, иначе быть не может. Но просто развернуться и уйти я не мог, так как мне ударят в спину. И стоять здесь тоже не мог, так как время шло. Оставалось идти следом и уповать на свои навыки. К тому же, проклятый орудовал мечом (Арамзу он отстрелил, чтобы не мешалась), а значит, был из тех, кто считал месть холодным блюдом, что мне в плюс.

А я считал, что врагов надо истреблять всеми доступными способами.

Я ушёл от дороги метров на сто. Вокруг были лишь облепленные снегом серые стволы деревьев и снег. Следы уже заметало, и их было практически не различить. Я оглядывался, видя перед собой лишь бесконечную метель, но знал, что с меня не сводят взгляда. Ждёт. Как же заебал…

— Ты, блять, так и будешь прятаться? — крикнул я. — Давай, пришёл мстить, так мсти. У меня целая очередь выстроилась, так что не томи и приступай! Кого там я убил у тебя? Детей? Собаку? Съел любимый торт? Зако…

И резко обернулся, успев принять удар меча револьверами. Один из них выбило из рук — он отлетел и с глухим стуком ударился о дерево. Второй взмах и я едва успел отпрыгнуть, отбив клинок стволом револьвера, так как тот едва не опустился мне на голову. Но тут же повторно отправил в него пулю и подскочил почти вплотную, понимая, что для того, чтобы драться на мечах, нужно пространство.

Противник метнулся в сторону, ударив наотмашь и оставив глубокий порез на груди, после чего бросился вперёд, целясь остриём мне в живот. В последний момент я успел отклониться торсом в сторону, словно какая-то танцовщица, уведя удар револьвером и высекая им искры. Но тут же выпустил ствол из рук, схватил ублюдка за руку, крутанулся на месте и перебросил через плечо.

Тот мешком упал на снег, а я выкрутил руку и наконец вырвал меч. Взмахнул и не достал до гада каких-то сантиметров — проклятый вскочил просто мгновенно и отпрыгнул, увеличив между нами дистанцию. Выхватил второй меч и замер, глядя на меня через прорези в маске. Злые, полные ненависти и бесконечной боли, которая разжигала в этом человеке ненависть.

Ненависть ко мне.

Я буквально чувствовал её. Любого другого это могло бы отпугнуть, заставить заволноваться, но я привык, что меня все ненавидят.

— Я не знаю, за что ты меня ненавидишь, проклятый, и за что хочешь мне отомстить, — произнёс негромко я, — но давай это сделаем чисто и быстро, как положено тем, кто проложил свой путь трупами и кровью.

Мы стояли, наверное, несколько секунд неподвижно, пока незнакомец наконец глухо не произнёс:

— Это месть за мою дочь, убийца родных. Я прошёл этот путь, чтобы отомстить за свою дочь.

Да, гражданские тоже попадали под горячую руку. Случайно или нет, но смерть оставалась смертью, и никого не волновало, какими были причины.

— Пусть жажду крови утолит сегодня мой клинок, — негромко произнёс проклятый, встав в стойку: левую ногу вперёд, голени чуть согнуты, меч обеими руками у правого плеча.

Я выставил клинок меча вперёд, держа его двумя руками. И даже смог вспомнить, из какого мира это было — там любили говорить приветственные стишки, а люди становились сильнее благодаря пути меча и внутренней силы.

Мы медленно начали кружить на небольшом пятачке в снегу, не спуская друг с друга глаз. Теперь казалось, что даже ветер со снегом обходит нас стороной, будто лишь кружась вокруг. Деревья выстроились стеной, как если бы наблюдали за нашим боем, который не будет долгим.

Вот порыв ветра, и проклятый сорвался ко мне. Взмахи мечей настолько быстрые, что нормальный человек с трудом бы смог за ними уследить, не говоря о том, чтобы отбить. Они практически размазываются в воздухе, становятся бледными веерами смерти, которые своим краем могут отнять жизнь.

Он пробует сделать удар по левому боку, размашистый, но быстрый, однако я встречаю его своим клинком. Отвожу к верху и, скользя лезвием по его мечу, пытаюсь тыкнуть ему остриём прямо в лицо, но тот отпрыгивает в последний момент.

Но я не собираюсь дать ему времени собраться. Теперь уже атакую я, и мой меч пытается его достать тычком, но проклятый парирует. Быстро и ловко отведя мой меч в сторону, он контратакует и почти насаживает меня — клинок вспарывает одежду, вспарывает кожу и даже, кажется, цепляет мышцы, но от адреналина боль притупляется. Чуть правее, и я бы животом наделся по полной.

Но нет, всё же вскользь.

Я бросаюсь вперёд, хватаю за гарду его меча и дёргаю на себя, встречая ударом головы прямо в лицо противника, после чего пинком в живот откидываю назад и он падает. Не смотрю на ранение и бросаюсь в атаку.

Проклятый делает кувырок назад через голову, вставая на ноги, и тут же вынужден парировать атаки, постоянно отступая. Я же не сбавлял напора, при этом сильно рискуя нарваться…

Блять, контратака.

Он удачно парировал, уведя мой клинок выше своего правого плеча, после чего устремился своим остриём мне прямо в лицо. Я едва успел отклонить голову и почувствовал, как мне вспарывает щёку. Отпрыгнул, и проклятый бросается закончиться начатое.

И… всё, он получает контрольный.

Слишком быстро сблизившись, мужчина делает попытку ткнуть мне в лицо, но я резко ухожу влево, отводя удар мечом, после чего шаг навстречу по правую руку от него, взмах над головой, и он получает несильный удар лезвием прямо по затылку. Проклятый ещё жив и делает пару неуверенных шагов вперёд, разворачиваясь и пытаясь защититься, когда я делаю выпад и попадаю ему ровно в шею.

Он так и замер с поднятым мечом. Замер, наверняка подумав о том, что, столько лет отработав и отмучившись, испачкав руки в крови и став таким же, как я, он так и не отомстил. Не смог. Не справился…

Я бы сказал, что мне жаль его, но это была бы неправда. Он проклятый, он сам выбрал свой путь, он стал таким же, как и мы все, и он получил свой шанс.

Продолжая брызгать кровью изшеи, мужчина просто упал в снег, наконец упокоившись с миром. Я, даже не удосужившись почтить его старания, осмотрел свою рану.

Да, вспорол знатно… Причём кровило сильно, так что возможно, что он мне ещё и задел сосуды, но, судя по всему, мелкие. Сейчас разбираться с этим времени не было — я просто создал шарик и быстро прижёг рану. Это было временное решение, но именно времени нам и не хватало, а до поместья рукой подать в любом случае.

Я решил забрать меч, раз уж он мне достался, забрав ножны, после чего подобрал многострадальные револьверы и быстро направился обратно к дороге.

Если не ошибаюсь, мужчина был из мира, который застрял в мире меча, где клинком можно было спиливать деревья быстрее, чем бензопилой, и при этом одним-единственным взмахом сразу по несколько за раз.

Что же я там сделал… ах да, участвовал в войне. Кажется, там благодаря мне пала одна из крепостей, что защищала направление на столицу. Иногда один-единственный солдат может изменить ход сражения. А когда этот солдат натренирован и умеет очень хорошо убивать, он может решить и исход войны.

Вернувшись к дороге, я не стал выходить на неё, чтобы не стать лёгкой мишенью. Быстро двинулся вдоль неё, взглядом высматривая противника. Ведь я слышал выстрел до этого, до того, как подстрелили Арамзу, и теперь был почти уверен, что гад здесь не один. А значит, у нас где-то…

— Вот же… сука… — выдохнул я, разглядев между деревьев знакомое лицо. — Росси, блять, я же чуть тебя не подстрелил!

— Ну не подстрелил же, — усмехнулся он. — Я верил в твои навыки.

Я опустил ствол слегка подрагивающего от нетерпения револьвера. Привычка говорила сначала целиться, а потом уже разглядывать, так что ему банально повезло, что палец не донажал спуск, а курок не был взведён, иначе плакала бы его дуэль.

— Давно ты здесь? — спросил я, оглядываясь.

— Ровно с того момент, как какую-то девчонку рядом с тобой сбило выстрелом.

— Видел её?

— Нет, последовал за тобой.

Чёрт…

Я вновь двинулся через снег к поместью.

— Видел вашу дуэль, — сказал Росси, следуя за мной. — Надо сказать, что пусть я и предпочитаю револьвер, это было эффектно. Не думал, что мечами можно так быстро махать. Смотрю, к тебе очередь поквитаться.

— Есть такое. Ты слышал выстрелы?

— Да. И не один. Кажется, около поместья весело, — усмехнулся он. — Заглянем на огонёк?

— Естественно.

— Как в старые-добрые, да? — кажется, мой наставник уже предвкушал веселье.

— Да, вспомним старину, — кивнул я, усмехнувшись сам не понимая чему.

Буквально метров через пятьдесят я нашёл и тело Арамзы. Оно лежало на обочине…

Нет, поправка, не тело — Арамза была ещё жива и пыталась даже встать. К ней с дороги вёл уже припорошенный кровавый след на белом снегу. Видимо, смогла отползти в сторону, но, боюсь, надолго её не хватит.

Я быстро огляделся, после чего подскочил и, не выпуская револьвера из рук, оттащил её глубже в лес.

— Б-блин, я думала, ты всё… — простонала она и выдавила усмешку. — Крепкий. А мне в живот попали… вот.

Она кивнула на пятно крови на одежде, которое расползлось на весь живот.

— Ты как? — это можно было бы назвать глупым вопросом, но нередко именно по нему можно было понять состояние человека.

— Б-больно… — простонала Арамза, держась за живот, откуда сочилась кровь. — Черт, как же это больно, но жить буду… Наверное… Но недолго, — она поморщилась и перевела взгляд на Росси. — А это кто?

— Друг. А теперь убери руки, я осмотрю рану.

Хотя уже сейчас по количеству крови вокруг мог сказать, что потеряла она достаточно. Достаточно, чтобы помереть в скором времени.

Глава 178

Арамза послушно отняла руки от раны, позволив мне ножом быстро вспороть одежду, оголяя живот.

Чуть левее пупка виднелась довольно большое отверстие от пули, откуда вытекала кровь. Не била фонтаном, а именно вытекала, но это было не легче. Со стороны спины дырки не было, что значило несквозное ранение — пуля до сих пор была в теле. Но крови всё равно было предостаточно, чтобы попрощаться с Арамзой в ближайшие минут пять-десять, если ничего не делать. Она была такой бледной, что ещё немного, и станет под цвет снега.

Сколько она потеряла за это время? Литр, два, все три? Хотя будь три, Арамза уже бы сдохла. Значит, полтора-два точно есть, и это слишком много для её тела. С такой раной её надо, конечно, к хирургу или к лекарю, если брать этот мир. Если сорваться прямо сейчас в путь, она может быть и дотянет до поместья, ведь тут расстояния всего ничего, но не когда там стреляют.

— Сосуд задели, — заметил Росси.

— Вижу.

— Заткнуть? — предложил тот.

— Навряд ли, — покачал я головой. Бинтов нет, да и неизвестно, можно ли заткнуть такую дыру или нет.

Глядя на нас, Арамза бросила взгляд на свой живот.

— Я всё, да? — хмыкнула она, хотя в её наигранной весёлости отчётливо слышались слёзы. Да и сама она выглядела совсем не очень.

— Пока ещё нет, но тебе надо будет потерпеть. Очень потерпеть и не кричать, понимаешь?

По идее, сейчас её надо было на операционный стол класть. Обрабатывать, вскрывать рану, искать сосуд, штопать его или хотя бы пережать, чтобы остановить кровопотерю, вытаскивать пулю, очищать, дренировать и так далее…

Но только времени у нас не было, как не было и операционного стола. Девчонка просто сдохнет, если сейчас ничего не сделать. Была бы конечность, я бы просто жгут накинул, но тут живот… Можно попытаться вскрыть брюхо и найти сосуд, после чего тупо ниткой завязать на время. Но тоже не факт, что у меня получится — я убийца, а не хирург.

Поэтому я достал нож и создал в руке маленький шарик энергии. Самый маленький, который только мог.

— Всё, терпи.

— Уж потерплю, — кивнула она, сжав зубы и зажмурившись.

Прижигать рану было очень хреновой идеей. Где-то в мирах этот способ, конечно, применяли за неимением лучшего варианта, но минусов было от этого гораздо больше. Это и внутренние ожоги, и загрязнение, и заражение, и воспаление, и вообще ухудшение состояния пациента. Ты спасёшь его сейчас, но потом он, скорее всего, всё равно умрёт.

Но это был и очень верный способ остановить кровотечение там, куда жгут не наложишь и тампон нормальный не засунешь. И сейчас, когда до поместья было рукой подать, другого выхода остановить кровь не оставалось, а нам надо было просто выиграть ей буквально ещё немного времени. Иного способа спасти Арамзу я просто не видел.

Выживет — хорошо. Не выживет — я сделал всё, что мог.

Поэтому без каких-либо сомнений я сначала быстро резанул по коже, после чего развёл края пальцами, чтобы расширить пулевую рану, после чего, максимально концентрируясь, опустил шарик прямо в рану, вглубь, слыша, как зашипела кровь и плоть. Сейчас главное было случайно его не отпустить.

Арамза замычала, завизжала с плотно сжатыми губами, выпучив глаза, из которых хлынули слёзы. Она стала ещё бледнее, чем была, и на её лице напряглись все мышцы. Её когти вцепились в мою руку. Даже Росси пришлось её придержать, так как она буквально выгибалась дугой. Но терпела и не кричала, пока я не отнял магию от неё.

Кажется, она ещё сильнее побледнела, однако теперь кровь из раны не шла, что есть плюс. Может и выживет.

— Жить будешь. Пока, — негромко сказал я.

Арамза тяжело дышала и ответила не сразу.

— Уже на этом спасибо, — пробормотала она. — Второй раз спасаешь… спасаете, господин.

— Ага. Ладно, лежи здесь и не умирай, мы расчистим обстановку.

— Разведаете? — переспросила она.

— Нет, именно расчистим, — отозвался я, после чего сбросил с себя куртку и накрыл её. Росси же стащил со своих плеч что-то типа толстого пончо, которым обернул девушку, после чего мы оба ушли в белую мглу, оставив её за спиной.

Время для нападения было подобранно идеально. Снег, метель, ничего не видно, до города не достучаться. Ситуация повторяла ту, где напали на Рагдайзеров, когда я гостил у них. Несколько часов для операции вполне хватит, а из-за хреновой погоды поместье будет буквально отрезано от остального мира. Даже пока подъедет стража города, пройдёт вечность.

Но сейчас у меня не было контузии, в глазах не двоилось, и рука не ходила ходуном. И я не чувствовал никаких вспышек страха, когда внеочередная пуля пролетала над головой — такое было привычным делом. Рядом шёл Росси, который тоже был закалённым в переделках.

А значит, и шансов у них значительно меньше, чем у тех, кто преследовал меня и Ушастую в прошлый раз.

Мы быстро крались через сугробы, держа дорогу в пределах видимости с левой стороны. Не было бы такого сильного ветра, можно было бы пройтись по ветвям деревьев. Но сейчас, боюсь, меня просто порывами ветра сдует, если учитывать тот факт, что даже на земле кренит. К тому же, сомневаюсь, что Росси умеет бегать по ветвям.

Первым, что я увидел перед собой, была тень в белой мгле. Две тени… нет, три… четыре тени.

И стоило мне их заметить, как в нашу сторону тут же полетели пули. Одна из них снесла кусок коры с дерева прямо перед моим лицом, осыпав щепками. Видимо, придурки услышали стрельбу и ждали нас. Ответные выстрелы, и мы сами прыгнули за деревья, сократив количество противников перед собой до двоих.

Взгляд влево, взгляд вправо, и там, с другой стороны дороги, кто-то шёл…

Выстрел, и ещё один противник упал. Но на смену ему выскочило ещё пять человек, которые начали стрелять в ответ. Я резко присел, почти утонув в сугробе, и открыл по ним беглый огонь. Трое свалились на месте, двое успели отпрыгнуть в стороны.

В это время за спиной гремели выстрелы Росси.

— Отходим, Резня! Нельзя дать зажать нас! — крикнул он, как в старые-добрые времена, и рванул в метель.

Да уж и без тебя догадался…

Я бросился за ним, напоследок отстреляв в нападавших за спиной весь барабан на подавление, уложив ещё одного. Остальные тут же попрятались, боясь получить случайную пулю.

Мы углубились во мглу, меняя позицию. Скорее всего нам навстречу уже отправились люди, а значит, надо было их обойти. Мы ушли, наверное, метров на сто вглубь леса, после чего сделали сильный крюк, обходя тех, кто мог двигаться мне навстречу.

И так получилось, что вышли позади засады, которая была явно против нас.

Трое человек сгрудились за толстым стволом дерева, неотрывно глядя туда, где до этого гремела стрельба.

Не сговариваясь, мы вытащили ножи и шагнули к ним. Первого прищучил я, вогнав нож в шею примерно под самый затылок, перебивая спинной мозг. Выдернул клинок, отдёрнул назад на себя его обмякшее тело, после чего шагнул к следующему. Тот заметил движение и обернулся к Росси, который широким взмахом перерезал глотку второму, но ничего не успел сделать — я схватил его за волосы, дёрнул назад и загнал клинок по самую рукоять. Резкий рывок в бок, и практически перерезал половину шеи.

— Столько крови… — покачал я головой. — Дилетант.

— Посмотри на себя, — хмыкнул он.

— Так первого я чисто убил. Это второго, который заметил, кстати говоря, тебя, пришлось убивать кое-как.

— Он заметил, потому что я даже не парился, ведь он был на тебе, — ответил с усмешкой Росси.

Мы огляделись, после чего двинулись дальше. Ещё двоих нашли в метрах тридцати от первой засады, но они и понять ничего не успели. Два синхронных действия, и оба мешками упали в снег.

А мы вышли прямиком к нашему забору. КПП был не виден, он, по идее, был дальше по левой стороне от нас. И что-то мне подсказывало, что мы его потеряли. Но я был практически уверен, что само поместье им взять не удалось. По двум простым причинам — количество людей и время. Чтобы успешно взять любую позицию, которую хорошо обороняют, по статистике требуется в три раза больше солдат, чем защищающихся. Плюс метёт меньше суток, а значит, у них не было времени разгуляться.

Я не знал, сколько здесь противников, но точно шесть сотен — это уже маленькая армия, и столько людей сюда не перебросишь. А значит, и завалить телами не получится.

Мы не стали брать штурмом КПП, решив сохранить время, которого было мало у Арамзы, и пошли вдоль забора, убив ещё нескольких противников, пока не нашли место прорыва.

Забавно было то, что они просто перекинули через забор что-то типа самодельного моста без перил — широкие доски, к которым были приколочены ступеньки в виде палок, не дававшие скользить ботинкам. Вот так просто перемахнули через забор.

— Вот тебе и вся защита, — хмыкнул Росси. — А столько трудов-то было…

— Ну так любую защиту можно обойти, — ответил я невозмутимо. — Сделай забор выше, они его кусачками перережут или лестницу повыше притащат.

— Вряд ли это единственное место прорыва.

— Да наверняка. Если пройтись вдоль забора, могу поспорить, я найду ещё несколько таких вот мостов через забор, где они перебрались на территорию поместья.

Мы быстро пробежали по мосту и оказались на другой стороне, где пошли навстречу стрельбе, постоянно прислушиваясь к выстрелам. Здесь и вовсе никого не было — ни трупов, ни людей. Видимо, они пересекли забор незамеченными, после чего начали вырезать всех. Но если есть стрельба, есть и сопротивление, а значит, до поместья незамеченными они добраться не смогли.

И сейчас, раз здесь никого нет, они около поместья, в то время как остальные силы, прикрывающие тыл, защищали дорогу, по которой и должно было бы приехать подкрепление, по идее.

Первых противников мы заметили на опушке перед поместьем в том месте, где до него от леса было рукой подать. Они растянулись вдоль всего края леса, спрятавшись между деревьев, вглядываясь и иногда постреливая по дому. Остальная часть, судя по выстрелам, была уже под самими стенами поместья и пыталась взять его штурмом.

Надорвутся.

— Ну что? — тихо спросил я.

— Один потянешь?

— Без проблем.

— Отлично, тогда на тебе эти дегенераты, на мне те, что с того края стреляют. Перебьём и отходим к забору, где перелезли.

— Принял.

— Тогда выдвигаемся.

Пригнувшись, он бегом ушёл дальше через лес, скрывшись за бураном. Я же пошёл к первой небольшой группе с ножом наготове, на всякий случай держа револьвер.

— Как думаешь, смогут? — донёсся до меня голос одного из наёмников.

— Нет.

— Но кто-то смог пробиться, разве нет? — спросил третий.

— Да, но там столько солдат, что их почти сразу выбили. Ещё и подойти проблема, так как они простреливают сверху все подходы.

— Они разве что постреляли случайных служанок, что попались, — добавил третий.

Служанок?

Я аж остановился на секунду. Почему-то у меня перед глазами сразу мелькнули лица мелких озорных девчонок, похожих на воробьёв, которые своими проделками и поведением вызывали снисходительную улыбку, будто напоминая, что есть и обратная сторона мира.

А вы, ублюдки, их, говорите, постреляли?..

— Это, говорят, ещё младшего нет в поместье. Он, мол, хороший боец типа и тут вообще продыху никому бы не дал, если бы был там.

— Но… если он не в поместье, тогда где?

— Он уже здесь, — прохрипел я.

Есть вещи, на которые я не обращаю внимания, но бывает и то, за что я готов просто сожрать. Словно триггер, который срабатывал и прямо кричал в голове — убей их всех. И кто я такой, чтобы отказывать собственным инстинктам.

Не надо было вам трогать этих пигалиц, потому что за это я потрогаю вас.

***

Расстановка сил изменилась так же быстро, как начали греметь выстрелы уже по эту сторону баррикад.

— Кто это?!

— Где стреляют?!

— Вон они! Вон там!

— Слева!

— Осторожно, они обходят!

Вот они сидели вдоль опушки леса, наблюдая за белой мглой, держали лесок перед поместьем, иногда перестреливаясь с обороняющимися и готовясь к новому штурму, к попытке номер три, а вот стреляют уже в них и со спины.

Никто не мог сказать даже, когда враг оказался в их рядах, но один-единственный выстрел заставил их всех обернуться на источник… И тут же на всех обрушился какой-то беспощадный шквал огня.

Наёмники резко оборачивались, в общей неразберихе стараясь разглядеть противника, стреляя вслепую, но их одного за другим убирали меткими выстрелами, словно мишени в тире.

Кто-то крикнул:

— Сзади!

… и один из наёмников только и успел, что обернуться, прежде чем ему в глаз вошёл нож по самую рукоять, а он сам стал чем-то вроде щита, о которого ударились пули. Стоило им разрядиться, как тень уже была рядом, уже прямо перед ними, выскочив из ниоткуда. Кто-то перезаряжался, кто-то уже хватался за меч, но противник был уже между ними. Махнул рукой, вскрывая горло одному, перебросил через себя другого, выстрел, и ещё один лёг.

Какой-то наёмник успел перезарядиться и вскинуть оружие прямо в лицо незнакомцу… но даже и сообразить не успел, когда что-то ударило его по ружью, и за какое-то неуловимое мгновение его собственный ствол смотрел уже ему в лицо.

Выстрел… и ещё один пал в штурме.

Наёмники видели противника, но тот то появлялся среди деревьев, то исчезал, и вновь появлялся и исчезал. Может они бы его и подстрелили, но каждая пуля ублюдка сразу забирала одного из них.

С двух сторон они попытались взять его в клещи…

Но кончилось тем, что встретились лицом к лицу друг с другом.

— Где, блять, он?! Он же здесь был! — рявкнул один из командиров группы.

И ответ пришёл сверху.

Прямо им на голову.

И вот противник уже среди них.

Взмах, удар, и уже сразу двое падают, кто-то вскидывает ружьё, но ствол ударяют, и пуля уходит в товарища. Другой и выстрелить не успевает, когда как-то оказывается прямо в снегу без ружья. Другой получает пулю прямо в упор.

Кто-то пытается ударить, кто-то кричит от боли, и пахнет палёным мясом. Они набрасываются кучей с мечами, но их буквально сбивают с ног. Один насаживает своего же, другой вообще теряет меч, а один и вовсе напоролся на собственный клинок. Кто-то получает носком ботинка в лицо, а кто-то и с локтя, пытаясь ударить ублюдка. Удары, взмахи, один спотыкается, другой получает ножом по горлу. Третий врезается в своего. Один стоит в стороне, целясь, но в него, словно копьё, прилетает меч, пробивая шею.

А тень среди них, прыгает от одного к другому, сбивает с ног, убивает, как тень, которую не поймать. Лес на несколько минут погрузился в хаос, который закрывала от посторонних глаз метель, и уже через несколько минут в округе не осталось никого, кроме одного-единственного солдата.

Его пальцы быстро и ловко перезаряжают револьвер, пока он оглядывается, словно хищная птица в поисках добычи. Перезарядился, поднял меч и вновь скрылся во мгле, как призрак.

Наёмники, что были неподалёку и слышали ожесточённую перестрелку, озадачено и немного испуганно переглянулись. Они до сих пор не могли понять, что же там происходило, но покинуть свои позиции не могли. Из-за метели они смогли вполне успешно проникнуть на территорию поместья — быстро и незаметно. Но только само здание взять не смогли. Казалось, вот, они убрали стражу на входе и влетели на первый этаж, как попали под шквал огня, и почти всех, кто участвовал в первом штурме, положили. Второй штурм тоже ничего не дал — бойцы тщетно пытались пробиться, но это было бессмысленной тратой пуль и людей.

А сейчас ещё стрельба и с другой стороны началась.

— Надо отступать, — негромко сообщил один другому. — Скажи командиру, что они или прорвались, или подоспело подкрепление.

— Но…

— В такой метели мы даже не узнаем, если входные ворота уже отбиты. Мы попытались, у нас не получилось, и мы слишком многих потеряли. Нам не взять поместье. Слишком хорошо засели. А сейчас чёрт знает что творится с другой стороны. Нам надо уходить.

— Ладно, я…

Но он так и не договорил. Выстрел, и половина его головы просто разлетелась на куски ошмётками. Второй обернулся, но и слова не успел сказать. Застыл, заметив лишь смазанную тень, когда из его горла хлынула кровь, заливая одежду.

Его последней мыслью было то, что зря он вообще взялся за эту работу. С самого начала она выглядела подозрительно.

Глава 179

Бойня была кровавой и быстрой. Я не тешил себя надеждой, что положил большую часть нападавших, но то, что внёс знатную смуту — это да. Сейчас сюда на звуки стрельбы должны были стекаться другие, чтобы закрыть брешь и дать отпор противнику, который прорвался и врезался в их ряды.

И сейчас их же преимущество, которым они воспользовались, играло против них.

Метель значительно глушила звуки и почти полностью закрывала обзор. И даже понимание, что я где-то здесь, не сильно помогало им в поисках.

Вот и я сидел на дереве повыше, разглядывая наёмников, которые медленно прошли подо мной, держа наготове ружья. Насколько я могу судить, у них были не барабанные карабины, что логично — никто бы не стал палить такое оружие в простой атаке на поместье. Но у некоторых встречались револьверы, что несколько расстраивало меня. Плюс те отличались калибром от моего, поэтому не было возможности пополнить исхудавший запас моих пуль. Я всегда брал с большим запасом, так как всё же это не патроны, весят меньше, но всё же их количество было не бесконечно.

Группа была довольно большой, поэтому я не рискнул нападать, просто пропустив их дальше, после чего спрыгнул в снег и двинулся опять творить смерть и подлость. Сейчас мне надо было затеряться. Я должен быть везде и нигде, заставив их бегать туда-сюда, не зная, откуда придёт следующий удар.

Так, встретив ещё одну группу, я разрядил оба барабана, привлекая внимание, и вновь скрылся в непогоде под аккомпанемент выстрелов вдогонку. Быстро свернул в сторону границы территории поместья, где вышел к забору.

Прошёл вдоль него в сторону перехода, где меня уже ждал Росси.

— Как? — кивнул он мне.

— Жив.

— Попробуем пробиться к поместью? — предложил он.

— Думаю, уже без надобности. После нас они, скорее всего, отступят. Лучше вообще отойти отсюда.

Как они будут отступать? Скорее всего, тем же путём, что и пришли. А значит, через этот самый мост, который они перекинули через забор. И мешать им в этом я не собирался — не хватало ещё лицом к лицу столкнуться с небольшой армией. В принципе, с Росси у нас были шансы, но зачем так глупо рисковать в бою, где у противника численное преимущество, а у нас нет эффекта неожиданности?

Поэтому мы отступили в сторону и вскоре после того, как стрельба улеглась, наблюдали за тем, как около тридцати человек плотной группой быстро пересекли наш забор и скрылись в лесу.

— Мы бы могли их всех положить, — заметил он.

— Лишний раз ввязаться в бой и оттянуть время? Там ещё девчонка помирает, надо бы её дотащить до поместья.

Росси взглянул на меня странным взглядом, но ничего не сказал. Зато я всё увидел.

— Чего?

— Ничего, — покачал он головой.

— Я же видел твой взгляд.

— Ну… просто ты изменился, смотрю. Немного.

— Это в хорошую или плохую сторону? — спросил я.

— Ну… наверное, зависит от того, с какой стороны смотреть, — пожал Росси плечами. — Ладно, идём, проверим КПП, не хочется, чтобы там кто-нибудь потом оказался.

Уже вдвоём мы быстро двинулись через лес, держа забор в поле видимости, пока не достигли КПП: ворота и небольшая караулка, где должно было сидеть шесть человек.

— Гляди, — кивнул он, ногой перевернув труп. — Второй рот от уха до уха.

И вправду, ему просто вскрыли горло. Вся его одежда была заляпана замёрзшей кровью. Красные комки снега виднелись то тут, то там.

— Скорее всего, ими занялись уже потом, когда перелезли, — ответил я, после чего заглянул в караулку. Там лежало ещё три трупа, которых просто зарубили. Да уж…

— Чисто, — донеслось с улицы.

— Чисто, — отозвался я, после чего вышел под завывающий ветер и падающие хлопья снега. — Все ушли.

— Да и метель тоже будто бы на убыль идёт, — бросил взгляд он в небо.

— Тогда я за девчонкой, а ты пока ворота открой и найди дудку.

— Дудку?

— Ту, которой сигналят, — пояснил я. — Сейчас просто так к поместью не пойдёшь — пулю словишь, глазом моргнуть не успеешь.

Приоткрыв затворки ворот, я тут же шмыгнул с дороги в лес и едва ли не бегом помчался за девчонкой.

Честно, мне не хотелось, чтобы она погибла. Девчонка действительно многое прошла и много пережила, чтобы вот так просто помереть под деревом от пули. К тому же, Арамза мне нравилась как человек: бойкая, дерзкая и со стержнем внутри, которая почти не сгибалась под натиском обстоятельств. Не ныла, как устала, а просто шла вперёд.

Из неё вышел бы хороший проклятый…

Эта мысль мелькнула в голове и вызвала у меня гримасу отвращения. Пусть лучше умрёт и переродится, чем ради какого-то призрачного приза катает и мучает себя, оставляя от собственной личности лишь призрак.

Я нашёл её там же, где и оставил, только сейчас она выглядела в разы хуже. Она выглядела мёртвой. Я, собственно, и подумал, что она умерла, пульс почти не ощущался, как и дыхание, но…

— Я жива… — буквально прошептала она.

— Да вижу.

— Вы… вы всё?.. А от… а то… я всё…

— Да, мы закончили, — кивнул я и поднял её на руки. Совсем лёгкая. — Сейчас потрясёт, но ты потерпи.

— Да уж как-нибудь… — усмехнулась она слабо и… умерла? Нет, уснула. Сучка, напугала.

И я бросился бежать.

Я никогда не видел ничего плохого, чтобы спасти жизнь товарищу, если позволяла ситуация. Меня называли убийцей, и, собственно, спорить было глупо с этим утверждением, но это не значило, что мне было чуждо сострадание.

Когда постоянно кто-то вокруг умирает, когда вокруг все стонут, истекают кровью, просят о помощи, естественно, ты привыкаешь. Адаптируешься, если говорить более научно. Перестаёшь обращать на это внимание просто потому, что иначе свихнёшься, как иногда это случалось с другими.

Ты начинаешь смотреть на умирающего и думаешь: «ну всё, ему конец». Иногда даже думаешь: «лучше бы это был я». Не потому что ты становишься бессердечным скотом, которому плевать на людей и который будет убивать всех налево и направо. Совершенно нет, ты просто привыкаешь, как привыкают ко всему остальному, и перестаёшь на это реагировать. Для тебя это всего лишь ещё одна смерть.

Я тоже привык. И всё же иногда что-то да откликалось. Как откликалось на мою прошлую группу, которая померла на сраной планете ради данных для империи. Столько хороших парней, а померли… практически неизвестными.

Как сейчас, когда я бежал через сугробы, избегая дороги, мне не хотелось, чтобы умерла Арамза. Как не хотелось, чтобы погибла кто-то из пигалиц в поместье.

Да, мне на многое может быть наплевать, особенно когда это происходит мимоходом или с моим косвенным участием. И всё же…

Я добежал до ворот, где и прошмыгнул внутрь.

— Нашёл дудку? — спросил сразу же я.

— На одном из трупов, — кивнул он и показал небольшую медную дудку, которые мы закупали для связи между друг другом. — Пришлось побегать по округе, но я всё же её нашёл.

— Тогда идём, а то, кажется, девчонка совсем уже того.

Вдвоём мы выдвинулись к поместью. Быстро, оглядываясь по сторонам, по подъездной дорожке направились к главным дверям и, прежде чем подойти ближе, Росси прогудел. Вообще, сигнал, который я услышал, говорил об отбое тревоги, но сейчас была важна суть, чтобы нас вообще подпустили к поместью.

Мы остановились. Остановились прямо на дороге, чтобы нас было хорошо видно.

— Ещё раз прогуди. Сигнал тревоги теперь.

И он ещё раз прогудел быстрыми отрывистыми гудками. Мы ждали, ждали около минуты хоть какого-то ответа, но поместье молчало. Словно все вымерли.

— Они там уснули? — поморщился Росси. — Или их всех там перебили.

— Стрелял же кто-то, верно?

Чтобы их перебили в поместье, у которого только внутри в постоянной боевой готовности тридцать да человека, не говоря ещё об около ста сорока человек? Ну ладно, допустим, кого-то отпустили в город, будет всё равно в запасе около ста человек к тем тридцати двум, которые буквально за минуты успеют одеться или хотя бы схватить ружьё с пулями.

Это надо просто против своих же воевать, чтобы просрать такую оборону.

Но когда мы уже собирались дудеть в третий раз, нам ответил раскатистый звук трубы на крыше. Низкий и даже немного пробирающий, но радующий слух, особенно, когда ты мог понять, что значил этот сигнал.

Главные ворота. То есть даже если нас не узнали, по крайней мере заметили.

— Продуди отбой тревоги и подходим, а то можно вечно тут надувать им сигналы, — вздохнул я и, дождавшись, когда Росси подаст знак, направился к поместью. Не бежал, но и не семенил маленькими шажочками — шёл спокойно, по правде говоря, в любую секунду ожидая случайного выстрела.

Когда я уже почти вплотную подошёл к двери, та открылась, и раздался громкий приказной голос:

— Медленно вошли все внутрь, держа руки на виду! Кто дёрнется, сразу получит пулю!

О как. Я даже узнал человека, который это произнёс — глава нашей охраны.

Я не стал испытывать терпение и удачу: медленно, повинуясь приказу, вошёл в поместье. И едва пересёк порог, как двери за нашими спинами закрылись. Я буквально затылком чувствовал ствол ружья, который смотрел мне в затылок.

Я оказался в холле, который претерпел кое-какие изменения. Теперь он был похож на поле боя, словно здесь очень долго и упорно перестреливались. Повсюду виднелись дырки от пуль, щепки, баррикады из мебели, как шкафы и кресла, и даже кровь. Кто-то даже двери оторванные поставил, словно они могли защитить от пули.

И за этими баррикадами пряталось человек тридцать. И все со вскинутыми ружьями, готовые угостить нас пулями. И судя по тому, как они смотрели на нас, никто из солдат нас не узнал. Поэтому, от греха подальше, я громко и чётко произнёс:

— Я Тэйлон Бранье, младший наследник рода Бранье, вернулся домой!

Огляделся по сторонам, смотря, дошли ли до солдат мои слова, а то, чего доброго, после сражения на нервах ещё и не расслышат.

Повисла тишина. Несколько человек переглянулись, будто спрашивая друг у друга «что?».

— Господин Тэйлон? — немного хрипло спросил глава службы охраны, и среди стражи пробежал шёпоток. — Вы живы?

— Тяжело узнать своего господина? — с лёгким недовольством спросил я.

— Нам… сообщили, что вы исчезли. Господин Диор сказал, что вы пропали.

Надо было сдёрнуть капюшон с головы, но я что-то не подумал об этом.

— Как пропал, так и нашёлся. Пусть кто-нибудь сдёрнет капюшон с меня, чтобы вы убедились, — вздохнул я. — В лицо-то вы меня узнаете?

Я почувствовал, как кто-то дёрнул за него, попутно выдернув мне несколько волосков из головы. Но теперь они могли разглядеть моё лицо нормально.

Было видно, как солдаты переглядываются между собой, привставая и немного расслабившись. Глава нашей охраны и вовсе отложил ружьё, перемахнул через баррикаду и почти подбежал ко мне.

— Господин Тэйлон, я прошу извинить, нам сообщили, что вы исчезли, практически погибли, а в свете ситуации… — быстро слегка оправдывающееся затараторил он, видимо, понимая, как выглядело то, что он держал на мушке господина, которого не узнал. И никого не будет волновать, что я был в капюшоне — своего господина он должен сразу узнавать.

— Отставить, — вздохнул я и кивнул на Арамзу. — Девушка. Огнестрельное в живот и большая кровопотеря. Пусть лекарь осмотрит, пока она не окочурилась, и сделает что-нибудь, а то она едва дышит.

— Боюсь, что там сейчас всё забито…

— Значит, пусть подвинут тех, кому не нужна первая помощь, — твёрже сказал я.

Глава охраны не стал спорить, махнул рукой, подзывая солдат, которые водрузили девушку на дверь, которая до этого служила им баррикадой, и быстро унесли на второй этаж.

Я сильно сомневаюсь, что наша лекарь знакома с военной медициной и с правилами сортировки раненых. Может получиться так, что она будет лечить кого-нибудь с простым огнестрелом, пока Арамза будет копыта отбрасывать. Поэтому пусть подвинет всех — думаю, что уж догадается, кого надо первым осмотреть, а кто потерпит.

— Как с потерями? — огляделся я.

— Лучше подняться к вашему брату, господин Тэйлон. Здесь не лучшее место для общения… — он покосился на дверь, которая была вся в дырах. — Он сейчас в одной из комнат и будет рад узнать, что вы целы.

— Я прямо уверен в этом… — хмыкнул я.

Меня повели по лестнице наверх, на третий этаж.

Всё поместье гудело от количества стражи, которая держала оборону поместья. Буквально у каждого окна кто-то да сидел с ружьём в обнимку, нередко по несколько человек. Замечая меня, почти все кивали и прикладывали кулак к сердцу, приветствуя. Ну точно полторы сотни есть, как погляжу. Наше поместье вообще теперь было похоже на одно из зданий, которое оказалось в зоне боевых действий: разбитые окна, следы от пуль, солдаты, запачканный пол, пыль, грязь…

Среди солдат я встречал и мужчин-слуг, которые наравне с другими держали ружья. А вот служанок видно не было. Большинство из них должны сейчас быть на третьем, подальше от перестрелки, чтобы не мешаться и не получить шальную пулю. Те, что постарше и с более крепкими нервами — в лазарете, который в случае чего должен был разместиться в нашей большой ванной на втором.

— Что с потерями-то? — повторил я.

— Двадцать девять, все, что в охране периметра, и ещё семеро на входах погибли, — ответил он. — Ещё семеро погибли уже здесь, обороняясь. Они проникли практически незаметно. Сами понимаете — метель, звуки глушит, ни черта не видно. Их заметили, когда они уже подбирались к поместью. На какое-то время они даже смогли попасть внутрь, но их быстро выбили и отбили наступление, вынудив отступить в лес. Собственно, семеро и погибли, когда выбивали их с первых этажей. После этого ещё две попытки, после которых у нас были только раненые.

— Гражданские? Служанки?

— Двух девушек убили. Ройс и Кенси. Одна завизжала, когда увидела их, как сирена, и была убита. Другая погибла под перекрёстным огнём. Ещё четверо были ранены.

Я знал обоих девушек. Одна любила задавать нетактичные вопросы не к месту. А Кенси была одной из тех трёх, кто встретил меня в городе и потом побежал сообщать родителям радостную новость. Жаль девчонок, конечно. Хорошими были.

— Ещё трое служанок из тех, что постарше, которые были на кухне, — продолжил он. — Маранна, Люсинда и Увия. Ещё две пропали без вести.

— Пропали?

— Палия и Кори. Мы их не нашли, и есть подозрение, что их забрали с собой ещё в первый раз, когда они пробились на первый этаж.

А вот это было плохо. Любой взятый наш человек был угрозой для рода. Мелкие пигалицы были не в курсе дел. Многие и не знали о наших гостях как в темнице, так и на третьем этаже, не зная, кто это. И всё равно тот факт, что их выкрали, ничего хорошего не сулил.

— Что с нашей темницей?

— Мы не знаем, но, по идее, их не должны были найти. Они находятся далеко в стороне, в лесу, и, когда на нас напали, метель уже шла и должна была укрыть все следы. Сейчас рискованно выходить. В данный момент лучше держать оборону и ждать, пока спадёт непогода, после чего выдвинуться. У них была чёткая инструкция не высовываться, если начнётся стрельба. И господин Тэйлон, — приостановился он, когда мы дошли до нужной двери. — Я рад, что вы вернулись. Ваша помощь была очень кстати.

— Спасибо. Хорошо, что вы продержались, — кивнул я, после чего без стука вошёл в комнату.

Небольшая библиотека, где сейчас всё было в бумагах, в центре которых сидел собственной персоной Диор.

Вот кого мне было не жалко, так это его. Но такие в принципе неутопляемые. Такие, как он, если и умирают, то обязательно последними и очень долго, словно чтобы лишний раз позлить всех в округе.

Услышав, видимо, как я вошёл, Диор обернулся. Его губы медленно растянулись от уха до уха. Ни удивления, ни радости, только самое хитрожопое выражение лица, которое можно увидеть в нашем поместье, а то и во всём королевстве.

— Я так и думал, что ты откопаешься, — сказал он, окидывая меня взглядом.

Глава 180

— Я смотрю, ты как таракан: тебя убивают — ты возвращаешься; тебя воруют — ты находишься. Казалось бы, уже под тоннами земли закопали, но нет, и здесь выбрался.

— Не рад моему возвращению? — сел я в ближайшее кресло.

— Не-не, расстроен, что мы там пытались тебя откопать, а ты здесь шастаешь. Слушай! — он аж вытянулся. — А может ну нахрен всю охрану? Поставим тебя в воротах, будешь всех отгонять, а? Нахрен нам столько охраны, когда есть тот, кто буквально зубами себе выгрыз проход на поверхность?

— Может тебя поставим? Будешь всех своим тупым юмором отпугивать.

— А вдруг им понравится, а?

— Тогда у нас будешь королём клоунов. Создашь собственный цирк и поедешь покорять мир. Или заставлять его молить о пощаде от своих шуток. Даже про престол можно будет уже не думать.

— А ты думал? — прищурился он.

— Уже несколько раз.

Не хотелось признаваться, но чем больше я возвращался к тому разговору, тем больше видел плюсов для рода. Это если всё получится.

— Но тебе это без надобности. Ты уже король клоунов.

— Король клоунов… — пробормотал Диор, будто действительно задумался над этим названием.

— А я смотрю, ты даже не волнуешься особо, — сказал я, окидывая взглядом комнату, где он расположился. — Сидишь, не тужишь.

— А ты предлагаешь мне раздеться и в панике бегать по поместью, крича: «мы все умрём, нам всем конец»? — усмехнулся он. — Каждый делает свою работу. Они защищают, я разгребаю дерьмо. Сейчас ещё служанки вылезут, будут тоже разгребать — уроды все окна побили нам.

— А ты в курсе, что у тебя две служанки пропали?

— Ага, утащили, хуесосы, — взял он один из листов с небольшого стола.

Диор выглядел так, будто действительно ничего не происходило. Как если бы поместье никто не штурмовал, а он занимался неинтересной рутиной. Просто такое поведение было довольно странным, учитывая, что первую линию обороны снесли и не заметили и даже смогли добраться до самого поместья. Может знал, что сюда им точно не пробиться, а может ему в принципе на всё плевать, как знать.

— Когда они напали? — вздохнул я.

— Да часа… два с половиной назад как, наверное. Три. Может четыре, — без интереса ответил он.

— Ты выглядишь так, будто это тебя не волнует.

— Тэйлон, ты всё же решил стать королём? Только не клоунов, а идиотов? Я ничего всё равно не сделаю, чего мне тогда вообще по этому поводу волноваться? Кстати, о волнении…

Он вытащил откуда-то из-под бумаг газету и бросил мне на колени. Я пробежался взглядом по титульной странице, где описывался пожар в поместье Рохас. На картинке карандашом были изображены дымящиеся руины, которые, по идее, остались от замка, хотя тут же в новостях было написано, что сгорела всего лишь половина или даже одна треть — по большей части именно жилые комнаты и всё, что находилось рядом.

— Твои проделки, признайся, — Диор продолжал что-то писать.

— Отчасти.

— Отчасти… Тогда какого хрена ты этих облезлых с Рандомьерами-то пропустил?

— Не было их. Ни одних, ни вторых, — покачал я головой.

— Вообще? Даже представителей? — внимательно посмотрел она на меня.

— Я не рассматривал тех, кого убивал. Я просто убил всех в зале и взорвал.

— Молодец, чего сказать… — вздохнул он.

— Что-то не так? — негромко спросил я.

— Удивишься, но всё так, — ответил Диор. — Единственное, что у нас проблемы в основном не с теми, кого ты убрал, а с плешивыми и Рандомьерами. И вот если бы их ты завалил, было бы круто. Хотя и так неплохо, проблем меньше.

— Думаешь, что прямо меньше?

— Ты же тоже так думаешь, иначе бы не убил их, — посмотрел он на меня с неприятной улыбкой. — Пока оклемаются от потери главы рода, примут дела, притрутся и так далее, сколько времени пройдёт? Если вообще решат продолжить. Такое не пройдёт бесследно, а значит, мы можем действовать более смело. Только вот Сизые Собаки…

— У них же тоже проблемы, нет?

— Ну… это им не мешает создавать проблемы нам, — ответил он. — Как и Рандомьерам.

— А чьи наёмники? Сизых или Рандомьеров?

— Не знаю, тебе должно быть виднее, ведь это ты их вырезал. Ты хоть заложника взял?

— Не до этого было. Нам бы самим под пулю не попасть было.

Может всё это дело и выглядит легко — пришёл увидел, перебил, но на деле это столько концентрации и сил отнимает, что ты вообще ни о чём не думаешь, кроме как о том, чтобы не получить случайно пулю. Поэтому про заложника вообще мысли не было в тот момент. А когда отступали, ввязываться в ещё один бой, особенно когда наёмники поняли, что не одни здесь, слишком рисково.

— Хреново… — вздохнул он. — Очень хреново… Но меня сейчас волнует больше другое. Например, другие рода, что присоединились к нам. Или деревня, что южнее. Помнишь её?

— Мне… кажется, рассказывали о ней, хотя ни разу и не видел, — попытался я припомнить.

— Ну вот. Сейчас надо смотреть, что эти уебаны успели у нас за это время учудить. Мне кажется, не только на нас напали, но в такую сраную метель нихрена ничего не сделаешь. Ждём поэтому её окончания.

Мы замолчали. Он продолжал что-то писать, я думал над… Ни над чем, если честно.

— Вы реально меня откапывали? — спросил я негромко.

— Ага. Дошли до скальных пород, которыми завалило, но там упёрлись. Нахрен копали…

— Лучше закапывайте обратно, — посоветовал я. — От греха подальше.

На вопросительный взгляд Диор я быстро и кратко пересказал всё, что случилось. Не ударялся в такие подробности, как база, о которой ему знать было не обязательно. Ограничился существами и тем, как мы там по шахтам лазили. После этого плавно перешёл к тому, что долго шли и выбрались под замком, где я всё и сделал, после чего смотались.

Диор, когда про потайные ходы слушал, сам внимательно поглядывал на стены, будто пытаясь понять, есть ли у нас подобное или нет.

— Надо будет эту маленькую сучку в вентиляцию засунуть и посмотреть, куда выберется… — пробормотал он задумчиво.

— А где она сейчас? Кстати, раз речь зашла о ней, что с принцессой?

— Да в норме они, в безопасности, — отмахнулся он. — С той мелкой вообще твоя эльфа сидит, хотя она уже всех заебала.

— Кто? Ушастая?

— Они обе ушастые.

— Та, что помельче, — уточнил я.

— Да! Да, вот эта малолетняя сучка, которая бегает везде, лезет везде и погрызла мой, блять, стол из синего дерева!

— Погрызла… стол? — не понял я.

— Да! Она ему дверцу отгрызла! Зубки чешутся, понимаете ли. Или ты спишь, а тут это вездесущее «топ-топ-топ», сука. Ночью! Ты ссать идёшь, а где-то в глубине поместья опять это «топ-топ-топ», и оно приближается, словно хищник вышел на охоту. Она уже достала… Так, ладно… хрен с мелкой. Ты скажи, каким образом вы выбралась там? Там же колёс хрен знает сколько, ещё и по пещерам.

— Так получилось.

— Интересно получилось, — прищурился он.

— Как получилось, так получилось, — пожал я плечами. — Может магия, можетприродная кротовая нора, кто знает.

— Ага, да как же… — хмыкнул Диор, возвращаясь к делам. — Насчёт Рохас… Их старший-то жив, знаешь?

— Не удалось, — пожал я плечами. — У него ещё и двоюродный брат есть, если я правильно помню. У главы семейства, так что я не сильно уповал на то, что смогу их вырезать. Но!

Я полез в вещмешок, который всё это время держал за спиной, после чего вытащил оттуда кипы бумаг и положил на стол перед Диором.

— Я взял всё, что было. В сейф пробраться не смог, но зато выгреб всё из стола. Может что-то пригодится. Ещё были кое-какие вещи, но… — я вспомнил, как ускакали наши лошади. — Надо вернуться и найти их.

— А что за вещи?

— Нужные, — кивнул я. — Нам они могут пригодиться в будущем. Надеюсь.

Я пошёл на разведку с Росси.

На нашей территории мы действительно никого не обнаружили, как и вокруг неё. К тому моменту даже следы замело. Не факт, что здесь никого нет — наёмники могли отойти подальше и затаиться, но с этим будем разбираться позже. Зато мы нашли лошадей, которые ускакали от нас. На одной из них я с облегчением нашёл и мешок с автоматами, которые были совсем не годны к стрельбе, но подойдут как пример для будущих разработок.

С этим подарком мы и вернулись обратно, передав его Диору. Пусть сам с этим разбирается. С меня было достаточно и кратких объяснений, что это и как работает. Потом, если потребуется, объясню подробнее, но не сейчас.

К тому моменту повылезали служанки. Они замельтешили, как мушки, по поместью, убираясь. Кто-то сметал стекло, кто-то закрывал разбитые окна досками и фанерой. Некоторые сразу же убежали на кухни топить печь и готовить кушать, другие пошли в котельную вниз растапливать остывший дом.

Особенно бросались в глаза пигалицы, которые, как заряженные, носились по поместью, прибирая его. И каждая считала своим долгом остановиться, громко сказать: «с возвращением, господин Тэйлон», и поклониться. Причём сделать это настолько искренне, что мне становилось даже неловко.

Чувствовалось немного упавшее настроение среди всех девушек. Некоторые ходили и вовсе с красными глазами. Никто не жаловался, но иной раз кто-то да шмыгнет носом, с какой-то грустью посмотрев на весь этот хаос.

Добро пожаловать к нам — Диор правильно сказал тогда. Хочешь власти, умей бороться. Это относилось абсолютно ко всем и даже к слугам. Они получали всё от рода, а значит, должны быть готовы за это расплатиться, когда придёт время.

Ушастая, как выяснилось, заперлась в комнате вместе с Лопоухой, где просидели под кроватью всё нападение. Причём ещё и подготовилась: одежду подготовила потеплее, меч, кинжалы подготовила, лук со стрелами. Видимо, рассчитывала, что, если не удержат, прорваться с Лопоухой.

Когда я открыл дверь, Ушастая бросилась вперёд и едва успела поймать Лопоухую, которая пыталась проскочить в коридор, воскликнув:

— Куда это ты пошла?!

Её голос на удивление был скорее добрым, чем злым. Со мной она предпочитала разговаривать… более сухо.

— Смотрю, вам здесь весело, — глянул я на маленькую эльфушку, которая продолжала дрыгать ногами, словно куда-то до сих пор бежала, при этом радостно глядя на меня, словно говоря: «ещё один, с кем можно поиграть». Я даже невольно посмотрел на заколоченную вентиляцию.

— Я бы так не сказала. С возвращением, господин, — она осмотрела меня с ног до головы. — Хорошо, что вы вернулись. Причём целым.

— Хорошо или рада?

— Да я даже не сомневалась, что вы вернётесь, — фыркнула она. — Уж кто-кто, но вы непостижимым образом умудряетесь вообще отовсюду вылезти.

— Я тоже! — пискнула Лопоухая, вскинув ручки вверх.

— К тому же, вы меня не взяли с собой, — а вот здесь чувствовалась обида.

— Зачем?

— Со мной бы вы не провалились! Я, в конечном итоге, здесь потому, что лучшая.

— Мне казалось, из-за того, что тебя наказали за твой скверный характер.

— Наверняка это была наименьшая из причин, — отмахнулась Ушастая. — Но я не хочу потом выслушивать от моей повелительницы, почему я вас не уберегла…

— А за мелкой кто бы следил? — кивнул я на девчонку.

— Я воин, а не нянька, — гордо вскинула вверх подбородок Ушастая.

— Но справляешься просто отлично, — поддел я её.

Попытался, но она не повелась.

— Потому что я умею хорошо делать абсолютно всё. За вами тоже приглядываю, и вы пока живы. И… вы пропали на сколько? На несколько недель? Мне что прикажете делать?

— Даже не знаю… Ждать? — хмыкнул я и закрыл дверь.

Ушастая отпустила Лопоухую на пол, и та тут же устремилась к двери, но, поняв, что выбраться уже не сможет, горестно вздохнула и медленно поплелась обратно.

— Как бы то ни было, скоро пойдёшь со мной, — сказал я, садясь на стул. — Надо будет пройтись по окрестностям, убедиться, что нападавшие не засели где-то поблизости, готовясь на ещё один штурм.

— Думаете, действительно кто-то остался?

— Нет, очень навряд ли. Они сейчас должны быть далеко. Скорее всего, направляются в один из крупных городов, где можно затеряться в толпе, или на свою базу. Но проверить стоит, так как шансы есть.

Просто подобное встречалось не раз и не два. Делают вид, что уходят, и когда все расслабились, восстанавливают свою крепость и так далее, наносят новый удар. Нередко, не ожидавших подобного защищавшихся подобное застаёт врасплох. Поэтому прежде, чем срываться в погоню за похищенными пигалицами, требовалось убедиться, что наше поместье само будет в безопасности.

Пока я говорил, окинул комнату взглядом и, помимо игрушек, которые явно были самодельными, увидел и обмундирование: лук, меч, ножи, сумка, колчан, тёплая одежда. Всё было готово, чтобы вскочить, схватить и убежать.

— Решила сбежать под шумок? — кивнул я на обмундирование.

— Я не сбегаю. Никогда, — буркнула та. — Если корабль почти утонул, не вижу смысла тонуть вместе с ним, когда можно спастись и спасти ещё кого-то. Можете назвать это тактическим отступлением. К тому же, ваш брат приказал мне сидеть и не высовываться, если не хочу лишиться своих ушей.

— Короче, если что — сбежала бы.

— Если только поместье ваше было бы почти взято. Скажете, что неправа? — с лёгким вызовом спросила она.

— Нет, права, почему же, — пожал я плечами. — Я бы так же сделал.

А вот здесь Ушастая удивилась. Её брови слегка приподнялись, и она уже что-то хотела сказать, когда Лопоухая вскинула ручку, указав на меня, и громко сказала:

— Предатель!

— Льимус! — Ушастая вновь изменилась, превратившись в нормальную девушку. Подхватила мелкую на руки. — Ты что такое говоришь!

— Как с ней родители живут… — вздохнул я.

— Она же ребёнок, — словно оправдываясь, сказала Ушастая. — Она просто многого не понимает.

— Да у вас и в сто лет соображают как в пятнадцать, — хмыкнул я.

— Ага, да, конечно, — стерва-голос подключён. — Эльфы мудрые и…

— Хитрожопые существа, — закончил я.

— Да как же. Сказал человек, — недовольно поморщилась Ушастая. — Когда мы выдвинемся-то?

— Когда метель спадёт.

— А зачем зашли тогда?

— Проведать, всё ли в порядке с тобой и мелкой, — пожал я плечами.

И опять ступор. Не знает, что сказать, видимо. Через силу выдавила из себя:

— Спасибо…

…после чего тут же переключилась на мелкую.

— Льимус! А ну-ка вылезай! — она схватила её за ступню и вытащила из-под кровати. — Все углы облазила.

— Мне скучно… — жалостливо прижала та кулачки к груди, вися вниз головой, после чего посмотрела на меня. — Расскажи мне сказку.

— Нет! — аж отшатнулся я, едва не упав со стула.

— Ну пожалуйста…

— Пусть она тебе рассказывает, — кивнул я на Ушастую.

— Нет! — едва не выкрикнула та, потом замялась и нехотя добавила. — Я в том плане, что потом. Когда-нибудь…

— Мне скучно… и грустно…

— Я сделаю тебе игрушку, — предложила Ушастая. — Договорились?

— Мне не с кем играть… Хочу к той девочке.

— Она сейчас занята, — мягко ответила Ушастая. Вот бы всегда так разговаривала.

— У-у-у… — протянула расстроенно Лопоухая, совсем повесив уши.

— А о какой девочке речь? — поинтересовался я.

— Она про мисс Хлину, — отозвалась она. — Эта, которая… странная. Она хорошо нашла язык с Льимус. Играет с ней, возится, развлекает… они чем-то похожи, если понимаете меня.

— Понимаю… — протянул я. — Только эта поумнее будет.

— Потому что я умная, — с важным видом сообщила мелочь.

— Прости, незаметно, — покачал я головой. — Зато как в жопу ужаленная.

— Жаль, — сгрустнулась не на шутку Лопоухая.

— Все дети непоседливые, господин, — слегка недовольно и высокомерно сказала Ушастая. — Можете вспомнить себя в её время.

— Боюсь, такого мне не вспомнить, — покачал я головой.

Детство… Хех, если у меня и было детство, то встретил я его на поле боя, где-нибудь по колено в дерьме, грязи и крови, убивая всех налево и направо. Забавно, но я даже не помню своей первой миссии, на которую пошёл уже с отчищенным сознанием. Возможно, я тогда даже себя не осознавал, так что…

— А ты себя помнишь ребёнком? — неожиданно спросил я Ушастую.

Та удивлённо взглянула на меня, после чего на её лице промелькнуло что-то типа… грусти или злости, и она отвернулась.

— Помню. Хотите послушать?

— Ну… если расскажешь, — пожал я плечами.

— И мне! — Лопоухая была тут как тут, запрыгнув мне на колени. — Сказку! Сказку!

— Не будет сказки, Льимус, — взяла она её на руки. — Просто были у меня родители, которые плавали и перевозили грузы на континент, но однажды они не вернулись. Даже не доплыли до континента. Вот и всё. Я осталась сиротой и поступила на службу к моей повелительнице.

— Коротко.

— Нечего рассказывать, — отозвалась та. — Что, хотите послушать душещипательную историю о том, что мне их не хватало и было одиноко? Пф-ф-ф… таких, как я, сотни. Но вам этого не понять, верно? Вы-то росли… — она злобно махнула головой на стену поместья, — в достатке.

— Я бы… как скажешь, — вздохнул я.

— Не хочу грузить вас своей историей, господин. Есть я. Всё. Какая есть.

— Была бы ещё не такой стервой, — вздохнул я, вставая со стула. — Как закончится снег, сразу выходим, поэтому будь готова.

— Я всегда готова, — слегка недовольно ответила та. — Уж со мной вы точно никуда не денетесь…

Последние слова она сказала, когда я уже закрывал дверь.

Глава 181

Сейчас, по идее, надо было бы броситься в погоню за теми, кто ушёл с двумя нашими служанками, однако это значило оставить поместье. Оставить его после штурма, который неслабо подкосил нашу оборону, пусть не критично, но всё же чувствительно. Особенно когда далеко не факт, что они вообще отошли: могли остаться разведчики, наблюдатели или вообще вся эта миниармия, которая только и ждёт, что мы расслабимся, подумав, что всё позади.

Поэтому сначала надо удостовериться, что вокруг никого нет и кризис миновал, после чего уже всё остальное. Я думал даже послать за ними Росси, но если что вдруг будет происходить здесь, лишний хорошо стреляющий ствол нам не помешает.

Метель спала только под вечер, когда стемнело, поэтому идти в потёмках было слишком рискованно. Мы выдвинулись под утро, когда первые лучи солнца разогнали тьму.

На разведку выдвинулись, естественно, я, Росси, Ушастая и ещё тройка парней. Будь Арамза в форме, может быть и её взял, но лекарь мог только исцелять раны, но никак не восстанавливать количество крови в организме. Поэтому пусть Арамзе не грозило умереть от потери крови, она была до сих пор бледной, как мрамор, и заразу, которую занесла пуля, никто не отменял.

— Вот тебе и охрана… — пробормотал Росси, запнувшись о труп нашего охранника, что лежал под снегом у самого выхода.

— А чего ждать от них? — ответил я, оглядываясь. — Тут нет ни датчиков, ни сигнализации, ничего — лишь люди. А ты сам знаешь, как просто такую оборону можно смести за раз.

— И всё же смысла ноль.

— Был бы ноль — поместья бы уже не было, — ответил я.

Участок был чистым. Мы прошли его вдоль и поперёк. Я с Ушастой по деревьям, остальные по земле. После этого вышли за пределы территории, где я отправил нашу разведчицу дальше обегать округу.

Она была здесь, наверное, единственной, кроме меня, кто мог передвигаться практически бесшумно и столь незаметно. Идеальный разведчик, которой я доверял, если речь заходила о боевом задании — просто знал, что глупить не будет, не полезет на рожон и сделает всё по уму. Была бы Ушастая и в жизненных аспектах такой, то вообще бы цены не было. Но…

Я вздохнул, глядя на эту ушастую физиономию, которая, увидев мой взгляд, нахмурилась.

— Чего?

— Ничего. Беги и будь осторожна.

— Могли бы и не сомневаться во мне, — буркнула она.

— Он скорее заботится, — хмыкнул Росси, от чего Ушастая вообще отвернулась, выдав:

— Пф-ф-ф…

Залезла на дерево и была такова, только и видели её светло-серый плащ, который неплохо скрывал её.

— Так, наша задача сейчас — проверить деревню, — кивнул я направление. — Она ниже по склону около опушки леса будет. Разведаем, отходим, после этого проверим несколько родов, живы ли они ещё или нет.

Деревня, о которой я говорил, находилась примерно в махе или двух, если идти прямиком через лес. Там рядом, по идее, должно было находиться и поместье Белых Клыков… А я ни разу там не был, кстати говоря.

— Как там Юнона? — негромко спросил я Росси, пока мы шли через лес.

— Нормально. Скучает по тебе, — хмыкнул он. — Хорошая девушка.

— Так было нужно.

— Да понятно, что так было нужно, но она получше всех тех, кто тебя окружает. Чисто моё мнение.

— Может, — пожал я плечами. — Но я не выбираю, Росси. Сам знаешь.

— А если бы выбирал?

— Но не выбираю.

— Ну а если бы. Вот представь, что выбираешь. Что бы тогда? Выбрал её?

Юнону? У меня не было к ней чувств от слова совсем. Даже к Арамзе у меня были определённые чувства, но Юнона была как… как просто девушка, которую я знаю. Как Милена, пусть и куда более приятная, как человек.

Смог бы я жить с ней в любви и спокойствии? Вряд ли, наверное. Я сам себя толком не знаю, так как и не жил вот так просто, как по велению души, но мне кажется, что проще было бы сойтись с кем-то более… активным. Как Исси, например, Арамза, да даже Суцьиси или любая из тех пигалиц из поместья. Юнона же у меня ассоциировалась с тёплой доброй домохозяйкой. Не мой типаж.

— Нет.

— Зря.

— К тому же, меня уже женили. На принцессе эльфов. Так что мне есть куда вернуться, если вдруг что. Так где ты её оставил? — вернулся я к разговору.

— Дошли до Дреора на севере. Это по другую сторону внутреннего моря. Там сели на корабль до какого-то города на севере. Там что-то вроде фабрик стоят везде, всякое такое. Типа финансовый центр восточной части, крупный город. Сам знаешь, много людей, много работы, много предложений, легко затеряться. Так что с деньгами и своим образованием не пропадёт.

— Хорошо, — кивнул я.

Тем временем впереди между стволов деревьев появились проблески света — мы приближались к опушке леса.

— Думаешь, действительно вырезали деревню?

— Могли. А могли и не тронуть, так как мирняк, а за это можно словить уже от власти. Если она почешется о десятке-другом людей рода, конечно.

Мы медленно приблизились к крайним деревьям, стараясь держаться тени и прячась за ними, после чего внимательно присмотрелись к деревне. Та расположилась в метрах ста впереди чуть ниже по склону у какой-то речушки и, судя по тому, что я видел, не спешила становиться мёртвой.

Там бегали дети, ходили взрослые, что-то делали. Изредка доносились удары топора и звуки пилы.

— Не тронули, — пробормотал один из солдат.

— Да, не тронули, — кивнул я, внимательно оглядывая деревню.

Одна из убитых девушек, Ройс, была отсюда. Да почти все из слуг были отсюда. Можно было сказать, что это деревня рода, их личный, как бы это ни звучало, питомник, откуда они набирали себе верных слуг, сами покровительствуя и оберегая селян. И ведь придётся сообщать о смерти той девушки…

— Двигаемся дальше, — вздохнул я, после чего мой взгляд упал на руины поместья в махе от села. — Хотя… можно заглянут туда.

— Руины? — прищурился один из солдат, пытаясь их хорошенько разглядеть. — Господин Тэйлон, имеет ли смысл? Можем заскочить туда и на обратном пути.

— Эм… да, да, на обратном.

Я даже сам не понял, почему вдруг ляпнул это. С чего мне захотелось вдруг заглянуть к руинам поместья Белых Клыков. Тряхнул головой, и наваждение спало.

— Выдвигаемся. Следующие — поместье Пейтре.

Пейтре — они были верными младшими соратниками нашего рода, которые отвечали за транспортную логистику при нескольких фабриках. Собственно, это они транспортировали руду и кристаллы. И их сыном был тот самый Викон, который наезжал на балу на мою сестру.

Да, иногда те, кому доверяют что-то важное, начинают зазнаваться, и приходится ставить их на место. Видимо, их сын не совсем понимал, почему их род так поднялся. Оставалось надеяться, что второй раз напоминать им не придётся.

И почему-то я не удивился, когда мы увидели, что их поместье, мягко говоря, потрепало. Я почувствовал гарь ещё до того, как мы вышли из леса, подозревая, что нас будет ждать, поэтому не удивился.

Собственно, картина была не настолько страшна, как могло показаться — поместье сгорело лишь частично: только правое крыло. Дом для прислуги был вроде не тронут, что не могло не радовать. Насчёт всего остального мешал сказать довольно высокий забор, закрывающий территорию их поместья.

— Всё? Нет Пейтре? — хмыкнул Росси.

— Да хрен знает… заглянем, — всё же решил я.

Надо было понять, выжил ли кто там или нет. В конечном итоге, мы были великим родом, к которому одной из причин, по которой тянулись другие, была защита. Значит, мы так или иначе должны были хотя бы подойти и показать, что беспокоимся о них. О помощи речи уже не идёт — нас самих неплохо потрепало.

Перебежкой по одному мы дошли до забора, который был из камня, выйдя с задней части поместья, после чего, переглянувшись, кивнули. Один слегка присел, подставив ладони и позволив мне встать ему на плечи, после чего встал в полный рост, позволяя мне чуть-чуть выглянуть за забор.

Охраны у этого рода, понятное дело, было меньше, но не настолько, чтобы вообще не отбиться. Повсюду виднелись трупы, причём не только стражи, но и наёмников — их я узнал по одежде. Около поместья суетились люди. Людно было и около домика сбоку, который, скорее всего, был для слуг. Женщины и мужчины носились туда-сюда, пока рядом караулила стража. Очень мало стражи. Всего двое дежурили у ворот, которые были с другой стороны от нас.

Кстати, наш домик для слуг сожгли нахрен.

— Ну как? — негромко спросил Росси. — Нормально или зачищаем?

— Непонятно, — отозвался я и спрыгнул в снег. — Половина поместья сгорела, повсюду трупы, везде суетятся слуги. Надо узнать, кто-нибудь из рода выжил или нет, — я посмотрел на одного из стражников, что был с нами. — Зайди к ним, окликни, прежде чем пройти, скажи, кто и от кого. Осмотрись, найди глав рода и уже после, если всё будет в норме, позови нас.

— Я… не знаю, как они выглядят, — ответил тот.

— Они похожи на долбоёбов, не ошибёшься.

Как позже я выяснил у выживших членов рода (а выжили, что удивительно, все), это было похоже на плохо спланированный штурм. Вернее, сначала всё было хорошо… для наёмников, естественно. Они тихо напали, начали вырезать людей, продвигаться к поместью, но случайный или наоборот, специальный предупредительный выстрел одного из стражников, и всё поместье тут же проснулось. Началась стрельба, шум, много защитников погибло, нападавшие подожгли поместье и, казалось бы, уже всё… но тут наёмники очень быстро отступили и растворились во мгле.

Больше всего погибло стражи, которые дали наёмникам отпор. Слуг погибло поменьше, но тоже немало. Мне стоило просто окинуть взглядом сложенные трупы, чтобы понять, сколько попало под пулю. Члены рода остались живы в полном составе.

Если верить времени, которое нам называли, у меня было предположение, что они выдвинулись на помощь тем, что штурмовали наше поместье. Я ещё помню, что их было достаточно много тогда, и даже мы с Росси пусть и проредили их ряды, но не критично.

Возможно, они рассредоточили силы, чтобы захватить как можно больше наших родов, не ожидая такого отпора у нас и надеясь взять благодаря внезапности. Но именно мы были главной целью, из-за чего им пришлось оставить остальных и ударить уже всеми силами по поместью, что тоже не дало результата.

Можно было сказать, что эти отделались малой кровью.

Чего нельзя было сказать о другом роде.

Сорьян — это был ещё один род, который при Бранье занимался по большей части всей бюрократией, погрязнув в бумажной волоките. И с этим родом я был тоже знаком, причём с одним из его представителей довольно близко.

Сидя в небольшой кухне немного задрипанного дома, я смотрел на ревущую в ладони мать и ничего не понимающего мальчишку лет четырёх, который тоже плакал, но скорее за компанию, чем действительно понимая причины всеобщего горя.

Собственно, мать и сын — это было всё, что осталось от Сорьян. Все остальные: отец, старший сын и средняя дочь, погибли. И если старшего я в глаза никогда не видел, то среднюю дочь знал очень близко.

Это была Фиалина, девочка-мышка, с которой я спал, всегда незаметная и тихая, но знающая, как подобает их роду, абсолютно всё вокруг. Теперь её тело лежало недалеко от почти полностью уничтоженного поместья, накрытое покрывалом. Её нашли около деревьев в одной-единственной ночнушке — в чём была, в том и выскочила за матерью в метель. Она не добежала до ближайшего укрытия пары метров.

Здесь была точно такая же тактика, что и с нами, и с Пейтре. Только у семьи Фиалины не было столько стражи, как у нас, и у них никто случайно не выстрелил, как это случилось у семейки Викона.

Наёмники пришли, тихо всех вырезали, после чего ворвались в поместье, убивая всех на своём пути. Стража, что осталась жива, попыталась их задержать на втором этаже, и даже отец с сыном подключились, чтобы выиграть время для жены с дочерью и ребёнком. Да только если мать смогла с пацанёнком убежать, Фиалина получила пулю промеж лопаток, не добежав до леса совсем чуть-чуть.

И сейчас я сидел перед женщиной, которая отморозила себе без шансов ноги по колено. Они выжили лишь из-за того, что женщина обладала огненной магией и могла согревать себя голую и укутанного мальчишку в её ночнушку огнём во время снегопада, пока блуждала по лесу, потерявшись.

Вышли обратно только благодаря пожару и спрятались в небольшом домике-сторожке. Помимо них, выжили старая повариха и девчонка-служанка, у которой была прострелена левая рука — сейчас она одной рукой возилась с грязной посудой.

Когда я вышел на улицу, не знаю сам, почему, подошёл к одному из тел и откинул покрывало. Под ним лежала девушка с веснушками и короткой причёской. Казалось, верни ей очки, и она будет выглядеть почти как живая, если не смотреть на цвет её кожи.

— Говоришь, только два рода около города? — негромко спросил Росси за моей спиной.

— Остальные живут в самом городе и его пригородах, — бросил я взгляд по направлению к Линт-Хайвену. — Кто в собственном доме, кто в богатых апартаментах. Думаю, что там таких погромов не будет.

— Понятно… — протянул он немного задумчиво и кивнул на трупы. — Знал их?

— Нет, — покачал я головой, накрыв девушку, после чего встал. — Просто знакомое лицо.

— Врёшь же, — по-доброму усмехнулся Росси. — По лицу видел, что что-то не то. Ещё когда в доме сидел.

Я посмотрел на Росси.

Почему-то даже сейчас, на совершенно другом лице, я видел знакомые очертания того человека, которому выстрелил в спину.

Говорят, что все убийцы — ублюдки. Что все они моральные уроды, что тот, кто шагнул на этот путь, не способен быть человеком и так далее, ведь они не ставят в грош чужую жизнь, но я не был с ними согласен.

Тот же Росси, он убивал за деньги людей, не моргнув глазом, но при этом мог от чистого сердца помогать какой-нибудь старушке или защитить людей от терроризирующих их бандитов. Я даже не помню, чтобы он хоть раз схватился за револьвер без необходимости. Попроси, и он поможет, заплати, и он убьёт. Простой, как монета с двумя сторонами.

В этом был весь старый, добрый Росси-наставник, который был, наверное, таким же простым внутри, как и снаружи. Простой добродушный и весёлый усач, в котором чувствовалась какая-то уверенность и даже мудрость несмотря на то, что я был старше него. Он, наверное, был один из тех, кто заложил в меня какие-то принципы и личность. Человек, которого я мог назвать по-своему не только наставником, но и отцом.

Но сейчас я почему-то захотел соврать ему. Просто появилось желание не говорить, словно это было чем-то личным. Я бы сказал, что мне плевать на то, что погибла Фиалина или нет, но почему-то говорить о ней не хотелось. Не так себя ведут, когда тебе плевать на человека.

И всё же я ответил.

— Я спал с девчонкой из этого рода, — ответил я по-честному. — Она была неплохой девушкой, а тут такая тупая смерть.

— С другой стороны — быстро.

— Да, но всё равно… не знаю даже… устаёшь от этого? На прошлой миссии я похоронил дюжину хороших парней. На позапрошлой трёх товарищей, которым мог доверить спину. После каждой такой смерти я чувствую себя пустым, безразличным и уже думаю, что всё, вот оно, я потерял всё, что делало меня чем-то похожим на живого. Мне плевать, и я готов убивать всех без разбору. А потом опять привыкаешь, опять… находишь товарищей, которые тебе уже не так уж и безразличны.

Он похлопал меня по спине.

— Это нормально. Ты же не псих, у которого крыша протекает в четырёх местах. Поэтому не парься.

— Да я и не парюсь, — отозвался я. — Мне плевать. Я её почти не знал.

— Ну-ну, — хмыкнул Росси. Он сделал шаг в сторону, оглядевшись. — Нет ничего плохого быть иногда просто человеком.

— Нас нельзя назвать людьми. Кого угодно, но не нас.

— Человек — это не тот, кто имеет две ноги, две руки и голову. И не тот, кто пальцем муху не обидит, Резня. Люди многого не понимают и не видят, слишком многое пытаются подогнать под какие-то стандарты, но тебе не пять лет. Ты должен понимать это.

— Но многим банально виднее со стороны, — не согласился я.

— Настолько виднее, что в одном из миров, где я был, была биологическая война, — хмыкнул он. — Многие люди просто не умеют смотреть с другой точки зрения.

— И всё равно. Раньше я бы не заметил этого от слова совсем. А сейчас… — я огляделся. — Я как те солдаты, что всегда сидят в запасе. Они умеют убивать, они прошли не один бой, но теряют хватку, слишком привыкнув к спокойной жизни. Отвыкнув от ужасов войны и постоянного прессинга, когда ты даже спишь чутко, они становятся как мякиши.

— Это плохо?

— Это плохо. Это мешает убивать и заставляет делать неправильный выбор.

Глава 182

Я отправил женщину с двумя солдатами обратно в поместье, но через лес на всякий случай, а сам вместе с ещё одним стражником и Росси пошёл в город. Требовалось проверить остальных людей из рода, что жили рядом, чтобы оценить потери.

Город только-только просыпался… если вообще просыпался.

Заваленный снегом по пояс как минимум, здесь людей не было от слова вообще. Безлюдно, тихо, словно всё вымерло. Только дома, укрытые снегом, да изредка проезжающие самоезды, которые расчищали заметённые улицы.

Здесь было так бело, что казалось, что это и не город или он уже давно заброшен. Я был в сказочных мирах, и его можно было отчасти прировнять к одним из них. И надо сказать, что меня сильно потряхивало, когда мы вошли сюда. Ночью это переносилось гораздо легче, но сейчас я то и дело дёргался от любого звука, хотя отсутствующий трафик и два-три человека на улицу всё же не сильно меня ломали.

— Ты как? — негромко спросил Росси.

— Накрыло. Ненавижу города… вернее, ненавижу ходить по ним вот так в полный рост, как мишень. Так и хочется перебежками пройтись, прячась за углами.

— Бывает… — усмехнулся он. — Я пауков боюсь.

— Да ладно? — удивился я.

— Однажды в одном из миров меня сожрал паук. Бр-р-р-р… теперь мне постоянно кажется, что попади одна такая тварь мне на руку, тут же начнёт грызть и жрать меня изнутри.

— Они же безобидные.

— Когда не жрут тебя… фу, блять… — его аж передёрнуло. — Это невозможно объяснить, но эти глаза, мохнатые лапки, жвала, челюсти, которые с тебя сдирают кожу…

— Сочувствую.

— Не стоит, я отключился от боли, а потом уже было не важно. Но всё равно…

Я буквально увидел, как его пробрала дрожь. А чуть дальше по дороге нас перехватила Ушастая.

— Убила четверых у дороги, идущей к городу. Ещё двух у выезда из города с другой стороны, — отчиталась она, когда я даже рот не успел раскрыть.

— Значит, всё же кого-то оставили… Заходила дальше? За город с той стороны?

— Я прочесала всю округу, но никого. Чисто. Никаких следов, что был кто-то ещё. Я всё обошла, — она внимательно окинула нас взглядом. — Вас стало меньше, если меня не подводят глаза.

— Да, жаль, что мозг подводит… — вздохнул я, осадив её.

— Эй!

— Не эй. Одного из родов почти нет. Отправили их к нам вместе с двумя нашими. Сейчас надо в город, проверить наших. Вот список улиц, — протянул ей листок, что дал мне Диор. Его я уже наизусть выучил, а вот ей не помешает. — Посмотри, может ещё кого встретишь.

— Сильно-то досталось нашим? — всё же спросила Ушастая.

— Достаточно, чтобы ощутить. Один род просто подкоцали, но второй почти под ноль. Ещё неизвестно, как обстоят дела с другими. А теперь иди. Увидишь кого — сразу к нам. Мы пойдём по списку, если что, — пояснил я, где нас надо будет искать.

Ушастая кивнула и ускакала дальше по крышам, хотя я мог поклясться, что видел, как на одной из них она поскользнулась и свалилась в сугроб у дома. Вот… же… дурная…

В первую очередь меня волновали Рагдайзеры, которые жили в городе. Так как поместья у них не было, а они временно сотрудничали с нами, мы нашли вблизи себя им подходящие апартаменты. Дорогие, я бы сказал, шикарные апартаменты практически в центре города, которые подчёркивали их статус. Если Бранье что-то не могут получить — они это покупают.

Но даже несмотря на то, что, по идее, это был самый центр, и достать там кого-либо будет очень сложно, я ожидал худшего. Это был бы, наверное, самый сильный удар по нам. Род, у которого из поколения в поколение были военные, пусть и не самый сильный и влиятельный, но известный даже на королевском дворе, они имели обширные связи, которые нам были нужны.

Особенно сейчас, когда людей у нас поубавилось.

— Их дом, — кивнул я на здание.

— Как думаешь, есть кто там? — прищурился Росси.

— Сейчас узнаем, — негромко ответил я.

Наличие вахтёра и охраны меня сразу же успокоило, так как пройди здесь наёмники, их бы здесь не было. Но вот что меня действительно насторожило, так это тот факт, что дверь нам никто не открывал.

Тяжёлая, оббитая железом, такую даже не прострелишь. Я уже пинал её ногой что было сил, когда с облегчением услышал злой и чересчур недовольный голос:

— Кто?!

— Громдмастер Рагдайзер! Это Тэйлон Бранье!

— Тэйлон? — голос мгновенно стал озадаченным. — Я… да, сейчас, секунду…

Послышались щелчки многочисленных замков, которые мы установили, и дверь приоткрылась. Но только приоткрылась — я увидел внушительных размеров цепочку, которую с пинка не порвёшь и пулей не перебьёшь.

— Тэйлон, что… — он увидел людей за моей спиной, и прежде, чем успел договорить, я произнёс:

— У нас проблемы, громдмастер Рагдайзер. Откройте, это не разговор для подъезда.

Он нахмурился и без лишних рассусоливаний закрыл и открыл её снова, сняв с цепочки.

Я вошёл внутрь и на мгновение застыл на месте.

Громдмастер Рагдайзер, которого я запомнил как душегуба, скалу, которую не сломить, стоял в розовом халате в цветочке и бабочку с тапочками того же цвета и помпончиками. О-о-кей… каждому своё, наверное… Но моё удивление почти сразу отошло на второй план.

Я огляделся. Ничего необычного, просто богатая квартира в центре. В одной из комнат слышалась музыка, которую играла, скорее всего, заводная музыкальная шкатулка, на которой проигрывались диски. Вещь дорогая и редкая в этом мире, как и сами эти диски.

— Вы одни? Жена? Дочь? — сразу спросил я, оглядываясь.

— Они все здесь.

В этот момент вышла и жена. Небольшая миленькая женщина, совсем не похожая на своего мужа, которая буквально излучала тёплое добро. Растрёпанная, слегка красная и тоже в халате, она озадачено и немного тревожно смотрела на нас.

Кажется, мы оторвали их от процесса.

— Добрый день, тэрра Рагдайзер, — кивнул я, после чего вновь обратился к Догману. — Громдмастер Рагдайзер, на поместье вчера во время метели напали. Погибла часть охраны и служащего персонала. Также напали на два рода, что служат нам. Один уничтожен почти полностью, другой сильно потрепало. И неизвестна до сих пор судьба остальных. Мы уже убили нескольких наёмников, которые следят за дорогами и городом.

Я выложил сразу всё как есть, так как знал, что он был против переезда в наше поместье. С самого начала был против, и мы смогли договориться о квартире. Возможно, боялся, что станет подконтрольным нам, слишком зависимым и потеряет свободу. Но сейчас ситуация выходила из-под контроля. И это было не предложение.

— Громдмастер Рагдайзер, теперь жить одним слишком опасно, и вам придётся переехать к нам.

— Вы же сказали, что на вас тоже напали, — нахмурился он.

— И мы потеряли много людей из охраны. Потеряли несколько гражданских, которые попали под пули. Но мы выстояли и отбились. Тем, что были слабее, повезло гораздо меньше.

— Но какой-то род тоже смог…

— Из-за нас. Мы были главной целью, и тем пришлось оставить остальных, чтобы навалиться всеми силами на нас, — пояснил я. — Рано или поздно заявятся и к вам, поэтому мы не можем рисковать. Вам нужно идти с нами, иначе высок риск, что по вам тоже ударят, так как вы не последняя фигура в королевстве.

— Не последняя, — усмехнулся он. — Да я почти никто, если говорит на чистоту. Слабый род, который только и делает, что слепо служит короне.

— Почти никто и слабый род, о котором знают все при королевском дворе и мнение которых уважают. Я знаю, я слышал. И то, что вы временно присоединились к нам, делает вас одним из опаснейших врагов для других.

— Никто не знает, что мы с вами, — хмуро заметил Догман.

— Теперь никому ничего знать не нужно, — покачал я головой. — Вы читаете газеты. Повсюду подвергаются нападениям рода, которые так и не выбрали сторону. Никому не нужны нейтральные. Теперь вы или с кем-то, или против всех.

Он не ответил, нахмурился. Но вот его жена была более практична. Её голос был тихим, мягким и очень нежным, словно она в каждое слово добавляла душевной теплоты.

— Дайте нам время собраться, хорошо? И поговорить ещё между собой. Новости страшные и очень неожиданные, поэтому такое надо принять.

В этот момент в зал вышла и его дочь Кроу, которая с удивлением уставилась на нас.

— Эм… Тэйлон?.. Тэр Тэйлон? Добрый день, вы… — её взгляд пробежался по моим револьверам и сопровождающим, — к нам ненадолго, да?

— Обсудить пару вопросов с вашим отцом, тэрра Кроу, — кивнул я. — Росси, останься с ними пока, а я пройдусь по другим. Проверю, попался ли ещё кто-то. Из поместья мы пришлём людей. чтобы забрать их.

— Принял, — кивнул тот.

Я же взял себе слово напоследок.

— Громдмастер Рагдайзер, я не прошу вас присоединиться вас к нам сейчас. Я лишь хочу, чтобы люди… гости, которые согласились нам помочь, были в безопасности, и нигде её не добиться, кроме как у нас. По крайней мере теперь. Но это лишь до того момента, когда всё закончится.

— А когда всё закончится? — прогудел он.

— Когда-нибудь всё точно закончится, — и уже тише, разворачиваясь, пробормотал. — И я позабочусь о том, чтобы не для нас.

Мы вышли в тот самый момент, когда… с крыши прямо в сугроб перед нами свалилась Ушастая. Свалилась она, а ёкнуло сердце у меня, если честно. Просто дурная свалилась плашмя, и я боялся, что Ушастая переломает себе всё.

Но нет, обошлось без последствий.

— Я специально так быстро спустилась, — тут же начала оправдываться она недовольно, вся в снегу.

— Есть новости? — вздохнул я, глядя на это ушастое недоразумение.

— Чисто, никаких наёмников в городе, но… поместье, что было в пригороде — там всех убили. Дети, стража, слуги, муж и жена — всех.

Я знал как минимум три рода, что там были.

— Точнее, Сианс? Фамилия?

— Лисько.

— Лисько? — я порылся в памяти о них.

Кажется, муж и жена даже на приём к Доргейнбергам приходили, если мне не изменяет память. У них вроде как четверо детей. Одна уже замужем и не здесь, другой жениться должен был на девушке из рода, который под Чифенстоу. Ещё двое там вообще дети восьми и четырёх лет.

— Понятно… ещё что-нибудь?

— В городе в одной из квартир тоже перебили всех. Нароуз. Там муж и жена только. Никого больше не было.

— И нет. Они вдвоём жили.

— И аристократов, которые без рода. Там где-то с десяток трупов.

Иначе говоря, пешек убрали.

Два рода в минус, можно сказать, плюс ко всему. Не так плохо, как могло быть, но удар был довольно существенен. Это практически в нас плюнули, и все об этом узнают. Род, который не смог защитить своих. Что хуже, мы даже пока не знали, кто это сделал.

Но надеюсь, что очень скоро узнаем.

Следующие пару часов заняло у нас, чтобы обойти остальных и убедиться, что потери ограничились теми, о которых мы уже знали и которые сообщила Ушастая.

— Быстро же они управились, — заметил я, когда мы осматривали то самое поместье, которое зачистили наёмники. Повсюду трупы. — Они явно готовились заранее.

— Думаешь, в ваших рядах завёлся стукач? — спросил Росси, оглядывая тела.

— Вряд ли. Практически все, кто с родом, не скрывают своей позиции, так как она даёт им силу. На войне родов, конечно, это оборачивается иногда обратной стороной для них, но я к тому, что выяснить всех наших приспешников не так уж и сложно. Достаточно просто спросить знающих людей.

Росси присел над девушкой и осторожно перевернул её. Половина лица была испачкана в засохшей крови.

— Приятной была.

— Да, была, — кивнул я.

— Приходилось с подобным сталкиваться хоть раз?

— Работать на род?

— Да.

— Один раз. Обычно на такую работу направляют кого-то типа Суцьиси и ей подобных, так как там всё же политика и интриги, но один раз отправили меня. Чисто участвовать в войне родов.

— И как, хуже обычной войны?

— Если брать количество жертв и общие разрушения, то это скорее лёгкая версия боевых действий. Знаешь, так, мягкая разминка. Но, по сути, всё равно хуже.

— Чего так?

— Ну… на войне ты убиваешь таких же убийц. Таких же солдат, добровольно пошедших или нет, но солдат. Там всё честно — есть ты и враги. И или ты, или он. Но война родов… не знаю, нередко целями были гражданские. Обычные люди, которые стали неугодными, ненужными или опасными. Мужчины, женщины, дети, старики. Это не война.

— На войне тоже гибнут гражданские.

— Да, но в войне родов у меня было ощущение, что я только и делаю, что убиваю гражданских. Пришёл, зачистил род под корень, ушёл. Потом опять пришёл, зачистил и ушёл. Словно какой-то палач.

Это были не самые приятные воспоминания, если честно. Я не понимал, как Суцьиси так просто может вот так заниматься подобным, если честно. Предавать, убивать, кидать людей, плести интриги. Гнилое же дело, пахнет дерьмом и так же выглядит. Старая добрая война куда лучше. Она… честнее, что ли, если так можно сказать.

Поместье было абсолютно пустым. Ни одного выжившего. Повара с собакой и тех убили.

А когда мы пришли в другую квартиру, то практически прямо на пороге нашли труп мужчины. Труп женщины обнаружили у кровати, как если бы она села и её потом отбросило на пол выстрелом.

— Могло быть хуже, — заметил Росси.

— Если бы поместье не отняло у них столько сил, то да, было бы хуже, — кивнул я. — Надо сходить в мэрию и предупредить о произошедшем.

— Думаешь, им не плевать? — спросила Ушастая.

— Бранье держит город. Там почти все наши ставленники, поэтому нет, не плевать. Как мы скажем, так оно и будет, или на их место тут же найдут более сговорчивых, и они это знают. К тому же, мы не просим чего-то противозаконного.

И действительно, попасть на приём к мэру города оказалось не проблемой. Правда, идти к нему пришлось мне, как члену рода Бранье.

Забавно, но Диор мне на листике написал, что надо было ему сказать, буквально слово в слово. Ещё забавнее было то, что он почти полностью предсказал то, что будет говорить толстяк передо мной. Не совсем далёкий, но то, что нужно, чтобы управлять городом с расстояния.

А запросить мне требовалось усиление патрулей и охрану людей, которые принадлежали Бранье: рода, аристократы, даже магазины и мастерские. По идее, сейчас город должны были привести в полную боевую готовность, когда могут проверять даже приезжающих, а по дорогам вокруг города будет ездить усиленная стража.

Спасёт это? Нет, естественно. Мне кажется, что это запоздалые меры, такое надо было вводить до метели, когда город даже ночью патрулируется — не спасёт, но жизнь усложнит. А сейчас сюда точно никто не сунется, так как это станет известно буквально всем.

Вернувшись в поместье, я сразу направился к Диору.

— Всё сделал, — сказал я, опять наблюдая сладкую парочку.

Диор и Суцьиси играли в местный вариант крестиков-ноликов, партии в которые занимали не секунды, а часы.

— Как наш карапуз себя чувствует? — спросил Диор, не отрываясь от игры.

— Карапуз?

— Мэр.

— Любезно согласился помочь всем, что у него есть. А что насчёт наёмников?

— Ищем. Подняли связи Рандомьеров и теперь шерстим в столице всё, что только можно.

— А если они не в столице? — тут же спросил я.

— Они будут в столице, — не поднимая взгляда, сказала Суцьиси. — Это большой город и там легко затеряться, плюс есть развлечения на все случаи жизни. Отличное место, чтобы отсидеться после громкого дела.

— Они же не идиоты.

— Один идиот всегда найдётся, — посмотрела она на меня, усмехнувшись. — И такой идиот всегда держит плохо язык за зубами, что облегчает работу. Поверь мне, на таких всё и рушится постоянно.

— Служанок к тому моменту уже сломают.

— Они всё равно толком ничего не знают, — отмахнулся Диор. — Сейчас перепрячем всех и всё. Даже если кто и узнает о них — не найдёт.

— А как же защищать своих?

— А я сказал, что мы бросим девок? — покосился на меня Диор. — Мы будем их искать, естественно. Все должны знать, что Бранье на кровь ответят кровью. Просто дляэтого требуется время.

Глава 183

Всегда найдётся тот, кто накосячит — это золотое правило во всех мирах. Всегда. Везде. Во всех мирах. Он может быть конченным идиотом или лучшим из лучших. Это может произойти там, где ошибиться сложно, и там, где сделать всё без сучка без задоринки просто невозможно. В самом начале пуская всё псу под хвост или в самом конце, когда всё же, казалось бы, кончено. Это просто реальность — всегда кто-то да накосячит.

И здесь важно понимать: есть два вида ситуации, где это лечится диаметрально противоположными способами.

Если дело громкое и скрытность не важна, важно иметь много людей. Чем больше, тем лучше. И если даже один из них накосячит, другие смогут его заменить, решить ситуацию количеством. Один воин споткнётся, но сотня других побежит дальше, и это будет не страшно. Один стрелок промахнётся или вообще забудет перезарядиться, но сто остальных выстрелят, и его выстрел будет не критичен.

Иначе обстоят дела, когда дело тихое — чем меньше, тем лучше. Ты лучше знаешь всех, кого берёшь, знаешь, кто на что способен. Легче координировать действия команды, так как каждый будет чётко понимать, что конкретно он делает, и в случае чего менять задачи прямо по ходу дела. Их банально легче контролировать. Меньше шансов, что кто-то да проколется, так как ты лично со всеми знаком и всех можешь держать под контролем.

Чем больше людей и посредников — тем выше шанс, что где-то в этой цепочке будет утечка: кто-то проболтается или спалится.

Я знал это не понаслышке, поэтому всегда предпочитал более маленькие группы. Десять человек, десять напарников, которых я знаю и которых могу хотя бы если не отобрать, то вымуштровать. Я точно знаю, кто на что способен и какое из звеньев самое слабое.

Мне приходилось иногда управлять и большим числом, но там я решал проблему количеством. Посылал не одного снайпера, а пять — кто-то да попадёт. Ставил не два пулемётных расчёта, а четыре — уж так-то они точно сдержат наступление.

Очень редко бывало, когда я довольствовался тем, что есть, надеясь, что тонкая цепь не лопнет, что один человек выполнит свою работу и не подставит сотню.

Я вспоминал это всё к тому, что тихая операция по устранению нашего рода с таким количеством людей не могла пройти бесследно. Было много наёмников. Пусть самых лучших, пусть самых надёжных, но всё же людей. И среди них всегда найдётся тот, кто будет хуже остальных, слабое звено.

Именно это слабое звено мы искали.

Сколько было у девушек дней в запасе? Мне сложно сказать, если честно, но можно было посчитать.

Пока девушки не попадут к заказчику, их трогать особо не будут. Разве что есть шанс, что изнасилуют всей компанией, если на это не было запрета. Страшное испытание для неподготовленных девчонок, которые максимум разве что мохнатки свои показывали.

От нас было около двух дней до столицы, около трёх-четырёх или даже пяти дней до поместья Рандомьеров. Примерно столько же до Сизых Хвостов.

Это значит, что от трёх до пяти дней их не будут трогать. Потом пока довезут до поместья и так далее — можно накинуть сутки. А дальше будут колоть.

Значит, у нас было в запасе четыре-шесть дней.

Диор и Суцьиси верят, что кто-то осядет в столице и точно себя спалит. Это значит, что шанс отловить первого упырка будет через два дня после их нападения. И потом около двух-трёх, если рвануть из столицы прямиком к дому Рандомьеров. Это получается, что при самом лучшем раскладе мы могли прилететь и спасать своих через пять дней. То есть могли успеть, а могли и нет.

Но это в том случае, если всё пройдёт прямо супер удачно, во что мне слабо верится, если честно. Даже потому что мы не пользуемся кротовыми норами, а чтобы добраться до столицы, нам самим потребуется два дня.

Поэтому в первый день хороших новостей не было, а я занимался тем, что готовился к новым приключениям на свою задницу. Например, чистил револьвер, так как это помогало скоротать время ожидания и было полезно.

У меня было много оружия, и я очень точно мог сказать, какое из них говно, а с каким можно будет отправиться даже в ад.

Вот с этими револьверами можно было отправиться даже в ад. Сначала они выглядели пафосными кусками железа, покрашенными золотом, с резьбой и слишком тяжёлыми. Стоило мне открыть коробку в первый раз, как я разочарованно вздохнул. Но уже позже, попробовав их в тире и деле, понял, что они не так уж и плохи.

Пусть и тяжёлые, но надёжные, как лопата, и такие же простые в устройстве. А пройдя со мной немало приключений и получив не одну зарубину, показали себя надёжными товарищами. Даже после воды и песка они работали исправно, разве что щёлкали громче, чем были должны, и немного скрежетали.

Я осторожно разобрал один из них. Вытащил пружину, снял барабан вместе с осью барабана, защёлку, пружину. Вытащил кристалл, приготовив совсем новенькие. Снял осторожно курок и уже потёртый спусковой крючок. Вытряхнул несколько мелких деталей, что обеспечивали взвод курка нажатием на крючок. Подсчитал, пересчитал, после чего достал маленькую щётку и начал их натирать.

Полировал с душой, до блеска, счищая тонкий налёт пыли, которая образовывалась от детонации кристаллов. После этого осторожно смазывал их маслом, не заливая всё целиком, но и не скупясь.

Вскоре первый револьвер был как новый. Ну как новый, почти: потёртый, со стёртой позолотой, с зазубринами и царапинами, но работающий настолько идеально, что даже не чувствовалось, как внутри ходят простые механизмы.

После него я взялся за второй…

И едва не вздрогнул, когда поднял взгляд и увидел, как прямо передо мной сидит Лопоухая и крутит в руках барабан револьвера.

Какого…

Как она вообще так тихо подобралась? Она же топает как слон! И где её нянька?

Я огляделся, но Ушастой не было ни видно, ни слышно.

— Мелочь, ты что здесь делаешь? — негромко спросил я Лопоухую, которая крутила в руках барабан, с детским любопытством, до искорок в глазах, рассматривая его. — Где твоя старшая подруга?

— У меня нет подруг, — полным боли голосом ответила она, ещё и вздохнув так, будто умерла её мама.

— Я умею ввиду Сианс.

— Тётя Сианс моется… — вздохнула та так, будто это было подобно предательству.

— А почему ты не моешься с ней?

— Я боюсь мочалку. Она кусается, — пожаловалась Лопоухая, надув щёки.

— Она не может кусаться. Она неживая.

— Но она жжётся! Спинку жжёт!

— Это потому что ею трут. И вообще, отдай, — отобрал я у неё барабан, — и уходи.

Лопоухая разочарованно проводила взглядом барабан револьвера и потянулась ручонками за курком.

— Куда?! — перехватил я её руку, смерив эльфушку злым взглядом. — Тебе уши ободрать?

— Не надо, — замахала она головой.

— А мне кажется, что надо.

— Нет-нет, не надо, — жалобно попросила она. — Мне будет больно.

Я внимательно посмотрел на Лопоухую, после чего так же внимательно посмотрел на части револьвера. Что-то не то…

Я внимательно пересчитал детали и понял, что одной не хватает.

Где сраная пружина?

Я на всякий случай посмотрел на револьвер, проверяя, не оставил ли в нём деталь, после чего вновь перевёл взгляд на…

— КУДА?!

Стоило мне, блять, отвлечься, как Лопоухая с упорством на маленькой мордахе торопливо начала запихивать детали себе в рот. Я не буду задаваться вопросом «нахера», так как уверен, что понятного для обычного разума ответа не получу, но… всё же нахера?

— А ну-ка отдай! — отобрал я барабан, который всё равно ей в рот бы не поместился, и начал разжимать ей челюсти.

— М-м-м-м! — замахала Лопоухая головой, будто от этого зависела её жизнь.

— Отдай, сучка! — рявкнул я, всё же разжав челюсти, после чего пальцем начал выковыривать из её рта детали. Но пружины всё равно среди них не было.

Тогда я схватил её за ноги и начал трясти вниз головой под её:

— Ай-ай-ай-ай-ай!

Из Лопоухой посыпались всевозможные безделушки, которые она натаскала из нашего поместья: ручка от двери, перья, шпингалет, вилка, стопка, пробка для ванны, несколько монет, винтики, большая гайка, маленький веник для пыли, пуля, заколки, шпильки, голова какой-то статуэтки, несколько маленьких ключей, камушки, ракушки, курок от какого-то ружья… печать Бранье для документов…

Ушастая, ты как вообще за ней следила?

Но пружины-то нет! Куда она её засунула?

— Где пружина, мелкая?!

— Я не знаю… — пробормотала она, прижав ручки к груди.

Так…

— Где пружина, вредитель?

— Я не вредитель. Я Льимус.

— Нет, ты вредитель. И ты украла пружину. Где она? Куда ты её затолкала?

— Я не знаю.

Растёт вторая Сианс.

Я внимательно посмотрел на смущающуюся морду вредителя, которая пыталась сожрать детали от моего револьвера, пытаясь просто предположить, куда можно было затолкать длинную и тонкую пружину. В задницу? В другое место? Нет, слишком маленькая. Проглотить? Возможно, но вряд ли…

И тут до меня неожиданно дошло.

— Так, Лопоухая… — медленно начал я, ловя на себе настороженный взгляд, — а ну-ка задери свою прекрасную головушку и покажи носопырку.

Реакция была мгновенной. Не успел я опомниться, как мелкая бросилась наутёк к двери. Но я не я, если бы проиграл какой-то мелкой шкодливой сучке, которая наглым образом пыталась меня обокрасть. Одним прыжком я настиг воровку в середине комнаты, буквально приземлившись на неё и придавив к полу своим телом. Из-под меня раздался протяжный…

— И-и-и-и-и-и-и-и!!!

То ли писк, то ли визг — непонятно.

Я вытащил из-под себя мелкую, запрокинул её голову, после чего ловким движением достал из одной из ноздрей пружину. Удивительно, как та вообще поместилась в такую маленькую ноздрю, но я перестаю удивляться чему-либо, когда речь идёт об этой мелкой.

— Саранча…

— Я Льимус.

— Вали отсюда, Льимус.

— Но мне очень скучно… — пожаловалась она.

— А портить жизнь другим весело? — спросил я.

— Я просто хочу, чтобы со мной кто-нибудь поиграл, — посмотрела она на меня с какой-то потаённой надеждой.

Которую я с радостью разбил.

— Проваливай. Иди играть со своей подругой Хлиной.

— Она у злого дяди Диора, — пожаловалась она с грустью. — Льимус осталась одна.

— Иди к Сианс купаться тогда.

— Тётя Сианс со мной не играет. Она не умеет играть, — пожаловалась она. — Расскажешь сказку?

— Нет.

— Ну пожа…

— Да как же ты достала… — вздохнул я, уже жалея, что выпустил её из клетки. Схватил её за руку и повёл искать тех, кто смог бы ей заняться.

Удивительно, но когда она шла рядом со мной, я отчётливо слышал её «топ-топ-топ». Настолько громкий, что они перебивали мои собственные шаги. И шлёпала она так своими ногами, словно девочка весила добрый центнер.

— Почему ты такой злой… — пробурчала Лопоухая, идя рядом со мной, повесив не только голову, но и уши.

— Потому что ты трогаешь всё без спроса.

— Но они такие красивые… с ними весело играть…

— А с Хлиной тебе не весело?

— Я не могу её найти. Тётя Сианс не отпускает, говорит играть с ней. Но она очень злится, когда проигрывает.

— О-о-о… тут я тебя понимаю, — я уже представил лицо Ушастой, когда её уделала мелочь, а та даже съязвить не может.

— Тётя Сианс очень грустит из-за этого.

— Могу представить, как, — хмыкнул я.

— Она боится.

Вот здесь я уже немного удивлённо посмотрел на неё.

— Чего она боится?

— Не знаю, — беззаботно пожала Лопоухая плечами.

— А с чего ты взяла, что она боится?

— Не знаю, — последовал точно такой же ответ.

— Но знаешь, что она боится?

— Ага.

Я на секунду задумался, разглядывая мелочь рядом с собой. Она чувствует, что Ушастая боится, но сама не понимает, откуда, получается?

Я встречался с подобными людьми, которые могли чувствовать настроение другого. В некоторых мирах их называли эмпатами. И их сила редко ограничивалась только способностью чувствовать чужие эмоции.

Не думал, что Лопоухая будет обманывать в подобном. Может она была юркой и быстрой, однако в душе всё тот же ребёнок, простой и беззаботный, который рассказывает всё, что только придёт в голову. И я очень сомневаюсь, что она смогла провести психоанализ, чтобы понять, что Сианс действительно чего-то боится.

Но понять всё можно было лишь одним способом — спросить саму Лопоухую.

— А ты умеешь что-то чувствовать в других? — спросил я, не показывая своего интереса.

— Что чувствовать? — посмотрела мелкая на меня непонимающим взглядом.

— Ну… людей, эльфов… ты умеешь что-то чувствовать, да? Их эмоции, например?

— Правда? Я умею что-то чувствовать? — обрадованно спросила меня Лопоухая, будто я ей это рассказывал, а не спрашивал.

Оке-е-ей… это бесполезно. Зайдём с другой стороны.

— А расскажи мне о… дяде Диоре.

— Он злой, — тут же буркнула Лопоухая, до боли в зубах напомнив Ушастую.

— Я это уже понял, но он… расстроен или может зол?

— Он злой. Очень злой. Он меня ремнём по попе ударил! — пожаловалась та с болью в голосе. — И кинул в меня ботинок, когда я пыталась зайти к нему поиграть. Попал вот сюда, — показала она на центр лба. — А ещё… а ещё…

И на меня посыпались жалобы на Диора. И как он её пинком под зад прогнал из комнаты, и как угрожал, что сварит в котле и с удовольствием сожрёт. Поведала о том, что запер её в сундуке и не выпускал её, хотя она, бедная и несчастная, плакала и извинялась. Рассказала, как он гнался с ремнём, а Ушастая с Лопоухой в руках от него убегала… Это что за цирк в полном составе под одной крышей?

Но самым страшным его преступлением, со слов Лопоухой, было то, что он заставил её съесть четыре тарелки молочной каши за то, что она проглотила его кольцо-печатку, а потом сидел вместе с Сианс рядом, пока та на горшке сидела. Причём Лопоухую расстроил не тот факт, что он с ней в туалете сидел, а то, что кашу заставил жрать. Она об этом рассказывала со слезами на глазах.

— К-к-кашу. Четыре т-т-тарелки… — заикалась она сквозь слёзы. — Заставил с-с-съесть… Дядя Диор очень, очень, очень злой…

— А как же другие? Служанки? Такие молодые девушки.

А здесь Лопоухая испуганно начала озираться, будто при слове «служанки» те обязательно материализуются рядом.

— Они… они мучают меня, — шёпотом ответила та.

— Чем же?

— Они не играют со мной. Они завязывают мои волосы в косички, цепляют бантики и одевают в платье. Они страшные…

Ну здесь я, наверное, был солидарен с ней, так как дай некоторым тебя одеть, так они тебя до могилы доведут. Превратишься в манекена, которому даже с места сдвинуться не дадут. Так что не удивительно, почему такой в задницу раненой не нравится, когда её одевают.

— Ясно… А что… а что ты скажешь насчёт девушки на третьем этаже? — решил поинтересоваться я не просто так об Исси.

— Та, кто заперта за дверью? — тут же оживилась Лопоухая. — А я пыталась туда пробраться, но всё закрыто. Она прячется от меня. Она не хочет со мной играть?

— Не думаю, что она прячется именно из-за этого.

— Я хотела бы с ней поиграть, как с той девочкой Хлиной. Но та девушка не отпирала дверь. Не хочет меня видеть.

— Может… ей не до этого? — предположил я. — Может она расстроена или наоборот, думает о своём чём-то?

— Не знаю, но она тоже чего-то ждёт! — сообщила мне Лопоухая. — Наверное, сюрприз. Я люблю сюрпризы! Но она со мной не играет. И тётя Сианс тоже, она не умеет играть. Девочка Хлина единственная со мной играет. Но она немного странная.

— Немного странная? — усмехнулся я. Да уж, совсем чуть-чуть.

— Она похожа на… на…

— На кого?

— На… э-э-э… я забыла, — честно призналась Лопоухая. — Но она такая же необычная.

— В каком плане?

— Она видит! — радостно ответила мелочь.

— Что видит? — спросил я, заинтересовавшись.

— Всё! Она как… я не помню кто, но она похожа на неё…

Но прежде, чем я успел что-то ещё спросить, в коридор выскочила Ушастая.

Не просто Ушастая, а полуголая Ушастая: в одном полотенце, мокрая, с мокрыми свисающими волосами, которые почти закрывали ей весь обзор, похожая на злого призрака. Она, топая тапочками, оставляла за собой мокрые следы, когда бежала по коридору, оглядываясь широко раскрытыми глазами.

Увидев рядом со мной Лопоухую, Ушастая вообще позабыла обо всём на свете, бросившись к нам.

— Льимус! Ты куда убежала!? — воскликнула та на весь коридор, бросившись к мелочи. Та же ссыкливо спряталась за моей ногой. — Ты! Неблагодарная мелкая непослушная девчонка! Я как дура здесь бегаю мокрая, тебя ищу! А ну сюда быстро!

Возможно, всё бы и закончилось нормально, но в тот момент, когда Ушастая потянулась на бегу двумя руками к Лопоухой и перестала придерживать на себе полотенце, то само собой, словно по волшебству, тут же развязалось и начало сползать. Ушастая попыталась на бегу его удержать, но запнулась об него же и полетела вперёд.

Я с мелкой только и успели, что отпрыгнуть, когда эльфийка пролетела мимо, упала на колени, уткнувшись лицом в ковёр на полу, немного пропахав его и оттопырив задницу к верху.

Окончательно картину дополнила Лопоухая, которая указала на Ушастую пальцем и весело воскликнула:

— Пушистая!

Глава 184

Мне оставалось надеяться, что подобное сердце Ушастой выдержит, и она не съедет с катушек в конец. Мне даже было немного жаль её.

Бедолага довольно долго приходила в себя от удара головой об пол, пусть и через ковёр, поэтому возможность полюбоваться её прелестями была. Зато когда она пришла в себя…

Я ещё ни разу не видел, чтобы кто-то так быстро подскакивал на месте. Ушастая практически взлетела вверх, как пружина, и могла бы до потолка дотянуться при желании, подними она руку, однако в этот момент была занята другим. Красная, с уже слезами стыда на глазах, она быстро обматывала себя полотенцем.

— Ты ничего не видел! — вскрикнула она визгливо.

— Прости, Сианс, рассмотрел во всех подробностях, — покачал я головой.

Ушастая поджала губы, готовая разреветься, и металась взглядом, не зная, куда бы его деть. Но тут она увидела Лопоухую, которая оказалась хорошим предлогом, чтобы убежать от позора подальше.

— А ну-ка сюда! — рявкнула она так, что тут даже я едва не вздрогнул, чего говорить о Лопоухой. Эльфушка бросилась наутёк, попытавшись увернуться во второй раз, но теперь Ушастая не оставила ей ни шанса. Подхватила и быстро убежала, приговаривая…

— Я тебе покажу, как убегать. Кашу будешь есть до посинения…

— Не-е-е-е-е-е-т!!! — заверещала Лопоухая, вытянув ручку ко мне как к последней надежде на спасение, как если бы её утаскивал в своё логово монстр. Но скрылась за углом, и её «Не-е-ет» ещё долго гуляло эхом по коридорам.

Да уж… у нас очень весело… Война лишь разгорается, гибнут люди, обстановка стремительно меняется… а жизнь идёт своим чередом. Будто ничего и не происходит. Может так оно и должно быть, чёрт знает.

И всё же у меня после Лопоухой появилось два вопроса. Один был связан с Хлиной.

Я уже давно позабыл об этой немного дурной и, как говорил Диор, очень искренней девчонке, которая улыбалась так, будто мир состоит из одних радостей. Я не сильно задавался вопросом, зачем она нужна, кроме того, что Диор её трахает по ночам, но сейчас… а действительно, может в Хлине есть что-то особенное?

Как выразилась Лопоухая, она странная, на кого-то похожа и всё видит. Вопрос лишь, на кого конкретно, чем именно и что она видит? С таким успехом Хлина может быть похожа как на сказочного героя, о котором читала Лопоухая, так и на кого-то из знакомых самой девушки, которых я мог никогда не видеть. И что значит «всё видит»? Всё подмечает и за всеми следит? Ведь дурная, глупая, любимица главного наследника, которой всё открыто, и никто её ни в чём не заподозрит — это довольно удобное прикрытие.

Второй вопрос — Исси. У меня уже возникали определённые вопросы к её отношению к родным, взглядам на свободу, характеру… Да, были детали, которые мне не давали покоя, но всё это ушло потом на второй план и как-то забылось. А здесь Лопоухая вдруг неожиданно её вспомнила и заставила меня вернуться к прошлым мыслям.

Чего может ждать Исси? Освобождения? Я как-то заглядывал к ней и не видел, чтобы она особо горела желанием выбраться, хотя здесь нельзя забывать об актёрских качествах человека. Или она ждёт чего-то другого?

И эти вопросы требовали ответов.

Правда, был вопрос ещё и к самой Лопоухой. Она действительно эмпат или это лишь детское воображение, а я только сгущаю краски? Всё же девчонка непоседливая, как-никак, и хрен знает, что в голову этой ракете придёт ещё, но…

Если один из вопросов было проверить довольно сложно без каких-либо доказательств, то о другом можно было спокойно спросить у знающего человека.

Долго искать Суцьиси не надо было. Если её не было в кабинете Диора, то она точно была у себя в комнате, которая была для неё и тюрьмой. Комфортабельной тюрьмой. Стражу, которая могла бы случайно услышать наш разговор, я сразу же отослал кивком, потому что есть вещи, которые должны храниться в абсолютной тайне.

Можно было прийти к самой Исси, но она сто процентов будет отпираться, так как А: не знает; Б: скрывает. Может получиться так, что это всё фантазия ребёнка. Поэтому не стоило идти и, возможно, даже портить отношения с человеком, точно не зная, что на это есть веские причины. Именно поэтому я отказался от варианта с Хлиной. Про Исси узнать будет чуток полегче, и для того я хотел спросить всё для начала у самой Суцьиси. Если она что-то знает или хотя бы наведёт на что-то, этого станет для меня достаточно.

— Ой, Тэйлон, ты пришёл ко мне в гости? — сразу же разулыбалась Суцьиси, выглядывая меня из-за большой книжки, которую где-то достала, стоило мне открыть дверь и войти внутрь. — Мне так грустненько одной здесь. Это очень-очень-очень хорошо, что ты пришёл ко мне. Нам наверняка есть о чём пообщаться.

— Ты даже не представляешь, насколько ты права, — кивнул я, запирая за собой дверь.

Она бросила взгляд на то, как я закрываю дверь на ключ.

— Ой, ты хочешь сделать со мной что-то плохое? Я девушка невинная, честь мою пачкать не надо… — на губах расползлась улыбка. — Только если очень захочется…

Суцьиси была в своём репертуаре. Гуляла по грани собственного «Я» и личины, которую надевала на себя при других — миленький голосок, приветливые большие глаза, невинное выражение лица, каждый раз поглядывает из-за ресниц и сбивает с толку людей. Ведь перед тобой вроде как невинная и глуповатая девушка, а потом неожиданно она показывает зубки и что-то очень нехорошее внутри себя, что сильно сбивает с толку.

— Оставь этот цирк, Суцьиси. Я по делу.

Упоминание её имени было словно рубильником между одной и другой девушкой. Стоило ей услышать, как я её называю, как её глуповатое выражение лица ушло полностью, оставив лишь стерву — ту, кем она и была в действительности. Опасную и расчётливую.

Суцьиси во всей красе.

— По делу?.. Да ты интригуешь меня, Резня.

Я подошёл ближе, разглядывая книгу, которую она читала. С одной стороны было написано «Изобразительное искусство нашего времени», но вот когда я взглянул на страницы, что были раскрыты, то взглядом упёрся в фигуры мужчин, у которых были довольно реалистично изображены половые органы. В обоих стадиях.

— Смотрю, тебе скучно.

— Когда всё интересное проходит мимо меня, как здесь не заскучать? Остаётся только вот такая вот порнуха местного производства. Что там происходит в мире, Тэйлон? Мой новый дом обстреливали. Это там не за Исси пришли?

— Не за ней. И не за тобой. Тут скорее…

— Внутренние разборки, — кивнула она. — Значит, рейды на Рандомьеров не прошли бесследно, да? Или… кому вы ещё насолили, ну-ка ну-ка?

— Да всем почти. Мы же Бранье.

— О-о-о… звучит грозно. Стоит побеспокоиться за остальных, — улыбнулась она. — Но в любом случае, это могло быть как нападение, так и лёгкая проверка. Вам бы лучше нас… переселить куда-нибудь.

— Ты так волнуешься о нашем благополучии. Я прямо-таки польщён.

— О, да не за что, — махнула она рукой. — Ты же знаешь, ты очень мне дорог и так далее. Просто если мне не показалось, то стреляли в доме, а значит, они могли добраться и до нас, что вызвало бы очень много вопросов.

— Почему ты беспокоишься о том, что вас могут найти? — нахмурился я. — В чём подвох?

— Ну… у меня же есть и свои цели, которых я достигаю всевозможными способами, поэтому… — Суцьиси пожала плечами. — Так с чем же ты пожаловал, Резня? Видимо, что-то действительно животрепещущее и очень волнующее, раз обо мне вспомнил.

— Исси, — не стал тянуть я.

— Исси? — улыбнулась она, отложив книгу в сторону, и встала. — Я так и знала, что разговор будет о ней.

— Значит, всё упрощается… — начал было я, но она подошла ко мне совсем близко.

— А что мне за это будет? — сразу же спросила Суцьиси.

— Я тебя не отправлю обратно в камеру.

— Я надеялась на что-нибудь другое… — красноречиво опустила она взгляд между моих ног. — Но твоё предложение, пусть и не самое щедрое, тоже сойдёт. Так какой вопрос ты хочешь задать?

— Тебе что-нибудь известно об Исси?

— Она говорит, что у неё третий размер, но я уверенно заявляю, что там двойка, — тут же ответила она.

— Зачем мне нужно знать размер её сисек? — недовольно спросил я.

— Ну я же не знаю, что конкретно ты хочешь узнать, — ответила Суцьиси. — Конкретность, Резня, нужна конкретность. Ты же не взрываешь всю планету, если не знаешь, какую цель надо устранить, верно?

— Исси… она что-то замыслила по поводу трона? — высказал я свою догадку, к которой подтолкнула Лопоухая.

— Может быть, — хитро улыбнулась Суцьиси.

Вообще, можно было бы прямо здесь её заломать и пытать, пока не получу ответ, но сначала всё же стоило попробовать всё решить мирно. Суцьиси была хорошим союзником, и делать её врагом — себе хуже.

— Что именно?

— Ну… наверняка что-то, но перед этим может стоит отплатить мне добром за добро, а? — её рука мягко сжала мой пах. — Давай, мне одиноко, а ты слишком напряжён. Ты знаешь, что иногда так нужно, что словно горишь. А я становлюсь куда более говорливой…

— Ответы, Суцьиси, — повторил я, глядя в её немного влажные и жадные глаза.

— Будут ответы… — прошептала она томно, встав на цыпочки и пытаясь дотянуться до моих губ.

У нас был секс. Быстрый и очень страстный, в котором Суцьиси отрывалась так, будто трахалась в последний раз. Стонала, покрикивала и прыгала, словно пыталась сломать мне таз. Я же… чего кривить душой, мне нравился секс, нравилось трахать девушку, которая отличалась приятной внешностью, и отдаваться процессу настолько сильно, что та покрикивала.

Когда мы лежали на кровати голые и укрытые одной простынёй, глядя в потолок, Суцьиси тихо вздохнула.

— Закурить бы… — повернула голову ко мне. — Ты же зайдёшь ко мне ещё раз, а?

— Ты заделалась нимфоманкой?

— Да что-то… у девчонки прямо всё горит там, как от голода. Словно хочется почесать. Сложно даже соображать, всё бесит и раздражает. Возраст, наверное…

— Исси, — напомнил я.

— Да, Исси… — вздохнула Суцьиси. — Она не так проста, как кажется, да?

— Как она связана с троном? Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Отчасти… — протянула она. — Она тоже заинтересована в троне. Вернее, заинтересована, чтобы трон занял нужный ей человек.

— Кто-то из братьев?

— Не факт.

— Не тяни, рассказывай уже, что известно, — раздражённо попросил я.

— Да я рассказываю, рассказываю… — потянулась она. — Исси не горит желанием становиться разменной монетой, как это стало с её старшей сестрой. А это значит, что от подобной участи её спасёт только одно.

И тут до меня дошло.

— Тебя не заставят ничего делать, если ты будешь главным…

— Верно. Если ты королева, то и заставить тебя никто не сможет.

— Значит, она копает под кого-то? — посмотрел я на Суцьиси, но увидел лишь её хитрую улыбку. — Под всех?

— Какой ей толк помогать кому-то из них, если нет гарантии, что он потом её не использует, а?

— Но… ей требуется сила, верно? Одна она ничего не изменит. Нужны те, кому выгодно её поставить и кто будет её поддерживать.

— А здесь тайна покрыта мраком, — загадочным голосом произнесла Суцьиси. — Всё, что ты услышал — лишь мои наблюдения. Мой острый нюх, зоркий глаз, опыт, притягательный девичий передок и некоторые умозаключения.

— Но ты знаешь, верно?

— Догадываюсь. И ты догадаешься. Прямо сейчас.

— Ты можешь сказать?

— Думай. Всё очень просто, стоит лишь посчитать на пальцах, — она поправила мне чёлку на лбу. — Все интриги, по своей сути, очень и очень просты. Настолько, что диву даёшься. Просто в них, как и в любой загадке, надо знать, с какой стороны подходить. И в этом сложность.

— То есть…

Понимание было как вспышка. Яркая вспышка в голове, что практически мгновенно осветила сознание. Это как узнать решение загадки, а потом подумать: «как же всё было просто! Ответ был перед носом!».

— Она и есть предатель, который заручился поддержкой севера, верно? — негромко спросил я. — Четвёртая сторона конфликта?

Суцьиси медленно с улыбкой кивнула.

— И она тоже борется за трон. Она хочет власти, хочет стать королевой, а для этого должна остаться последней в королевском роде, когда не из кого будет выбирать.

— Но королева, её мать, она…

— Исчезнет или примет сторону дочери. Ты знаешь мам… вернее, должен знать, что они редко идут против своих детей.

В голове вспылили слова, практически дословно, что были произнесены в зале поместья Рохас: Эйрия будет поддерживать север до тех пор, пока они следуют её плану.

В тот момент я думал, что речь об империи Эйрия, но сейчас… не Исси ли это был план? Пока все следуют плану Исси, империя будет их поддерживать, так как им выгодно посадить её на престол. И когда главы родов сказали, что без неё план будет бессмысленен, речь тоже шла о принцессе, ведь если нет её, то и трон не взять.

Империи нужен свой в семье и им нужны рода, чтобы поддерживать это предприятие. Одно без другого сразу развалится. Именно поэтому они ждут и именно поэтому Исси нужны рода и империя.

Поддержка.

— Значит, за всем переполохом с подставами и предательствами стоит Исси?

— Я знаю, в это сложно поверить, но именно поэтому этот вариант ещё более реалистичен. Кто будет обращать внимание на неугомонную свободолюбивую принцессу, которая любит дурачиться и озорничать? Никто в жизни не подумает, что такая особа, у которой ветер в голове, способна собрать на своей стороне такие силы. Это настолько нереалистично, что и не связать, но именно к этому я и пришла.

— Значит, вот что ты хотела мне предложить, — догадался я. — Как решить проблему с принцессой. Присоединиться к ней?

— Почему нет? — улыбка Суцьиси стала шире. — Ты хочешь защитить род, а стать королевским родом — защитить себя от всего.

— Или пасть в борьбе за трон, — хмыкнул я, но не буду врать, что эта мысль уже не раз посещала мою голову.

Цель оправдывала риск, но лишь когда этой цели было реально добиться. В данный момент у нас появились определённые шансы.

— Насколько Исси опасна?

— Да не опасна она…

— Не рассказывай мне. Тот, кто убедительно держит маску, оказывается хуже всех вместе взятых врагов, которые свою натуру не скрывают.

— Она не страшна. Она умна, хитра и изворотлива, как я, и в то же время весела, свободна и честна.

— Набор противоречий.

— Люди сами по себе набор противоречий, Резня. Но она не простой человек, да. С ней бывает иногда… сложно.

— Ты хотела за её счёт пробиться к власти?

— Я? Не-е-е… нет-нет-нет, власть как таковая мне здесь не интересна. Это скорее инструмент, чтобы добиться цели.

— И что за цель? — спросил я.

— Она не связана с властью. Это… как лопата. Тебя не интересует лопата, тебя интересует, что ты можешь раскопать этой лопатой. Уж извини, более открыто я тебе ничего рассказать не могу. О, не буду скрывать, мне выгодно, чтобы моя подруга стала королевой.

— Но она даже не доверила тебе свою тайну.

— Потому что я дурочка. Которая увязалась за ней и у которой есть выход к довольно влиятельному роду со множеством связей. Что касается тебя, то у тебя род тоже не последнее место занимает, да и на личико ты ничё так. Поэтому да, у тебя есть шанс встать под её знамёна и заглянуть ей в трусы. Другой вопрос, готов ли ты к таким рискам. А теперь скажи мне спасибо и трахни меня. Я сегодня молодец, как-никак.

Молодое тело, быстрая перезарядка, сильные гормоны. Иногда это мешает, иногда наоборот, доставляет некоторое удовольствие. Суцьиси извивалась подо мной как змея, расставив ноги пошире. Она словно пыталась натрахаться перед смертью, хотя, учитывая то, что я сегодня узнал, такое было вполне возможно.

Четыре стороны: король, старший сын, младший сын и дочь. И у каждого есть шансы. И, как я понимаю, о принцессе ещё никто толком не догадывается, так как она хорошо шифруется и ждёт своего часа. Ей не интересно королевство, ей не интересно, что будет потом, и империю она лишь использует, помогает прийти к власти, чтобы… чтобы что? Добровольно отдать и скрыться? Вполне возможно.

— Я хочу поговорить с Исси, — негромко сказал я, прижав нежное тельце к себе. — Думаешь, хорошая идея?

— Для неё это неплохая новость, — тяжело дыша, ответила Суцьиси. — Она в плену, и ей не помешают союзники. Кто-то из своих короля. Если не согласится, то как минимум будет теплее смотреть в вашу сторону. И на тебя.

— Я действительно ей понравился?

— Как сказать… взгляды бросает на тебя. Личиком вышел, в рот не заглядываешь, она чувствует себя… обычной. И то, что за ней не бегаешь, заставляет её бегать за тобой.

— Бред какой-то.

— По-другому это можно назвать женщинами.

Глава 185

Исси… эта неугомонная девчонка, которая только и может, что скакать по крышам, да развешивать труселя на флагштоках, готовит государственный переворот?

Насколько такое реально?

С другой стороны, насколько такое нереально? Есть ли хотя бы одна достойная причина сразу отбросить этот вариант, кроме её характера? Ведь та же Суцьиси хорошо притворяется, и ничего, никто её ещё толком не спалил. И взгляды Исси на своё положение и родственников, которые для неё будто чужие люди, я заметил ещё тогда, в тот раз, когда навестил её.

Она действительно четвёртая сторона?

Пусть это и было сказано из надёжного источника, верилось всё же с некоторым трудом, по правде говоря. И такой вопрос надо было решать не одному.

— Ты куда? — провела мне по спине пальцами Суцьиси, когда я вставал.

— Надо обсудить всё.

— С твоим братцем? — усмехнулась она.

— Да. А я смотрю, вы нашли с ним общий язык.

— Ну… он вроде и неплохой, но всё равно говнюк, — усмехнулась она.

— Я ожидал услышать, что он просто говнюк.

— Не нам его судить, — ответила Суцьиси, подмигнув мне. — Уж точно не нам…

При всём при том, что было между мной и Диором, ему было необходимо об этом знать. Всё же, в отличие от меня, в подобном он разбирался лучше.

Если классифицировать меня среди остальных проклятых, я всё же куда больше относился к тактикам — тем, кто решает конкретную проблему, конкретную цель. Мне говорят, чего нужно добиваться и каких рамок надо придерживаться, и я этого добиваюсь, не оглядываясь на то, как это повлияет на будущее. Та же Суцьиси была стратегом — она добивалась конечной задачи, выстраивая из мелких целей и решений проблем путь к её выполнению. Она видела, какие решения приведут к какому исходу.

Диор тоже был стратегом. Он мог не решить проблему, которая неожиданно возникла перед носом, но мог понять, что будет лучше в долгосрочной перспективе. Умел прогнозировать и просчитывать на будущее, предполагая, как это отразится на всём.

Можно сказать, что это легко, но нет — как они не могли предсказать, как будет развиваться ситуация, к чему надо готовиться и какие неожиданные обороты она примет, так и я не мог представить, как выбор отразиться в будущем и куда это может вообще привести. Разность мышления.

Потому Диор должен был знать.

Я встретил его в кабинете… с Хлиной. Эта девушка что-то радостно показывала, размахивая руками и прыгая на месте, словно идиотка. А увидев меня, так вообще расцвела чистой радостью, бросившись навстречу и начав мне что-то показывать руками.

— Ничего не понял, но очень интересно, — кивнул я, отодвинув её в сторону и пройдя мимо.

Хлина проводила меня слегка расстроенным взглядом.

— Мог бы уделить дурочке время, — сказал с усмешкой Диор.

— Придёт время, уделю ей много, очень много внимания, — пообещал я, бросив на неё взгляд.

Та старалась стоять спокойно, но постоянно дёргалась, будто хотела сорваться с места, но каждый раз одёргивала себя.

— Есть разговор, Диор.

— Ну кто тебе говорить запрещает?

— Пусть свалит на несколько минут, — кивнул я, не оборачиваясь, на Хлину.

— Дурочка, — самым ласковым голосом, который только можно было услышать от него, произнёс Диор. — Побегай пока, попомогай кому-нибудь, хорошо?

Та закивала головой с радостной улыбкой и была такова. Только дверь тихо и закрылась. Диор проводил её с сожалением.

— Ну, что стряслось, Тэйлон? Я прямо вижу, что тебе не терпится рассказать. Что, не хватает охраны? Нужен выше забор? В туалете кончилась бумага и пришлось подтираться пальцем? Давай, я уже весь в нетерпении.

— Исси готовит переворот в королевстве, — коротко ответил я.

Это было нокаутом. Диор замер, пусть всего на секунду-другую, но замер, глядя куда-то сквозь меня, словно переваривая информацию. Я уверен, что в его мозгу сейчас всё соединялось в общую картину и все мысли крутились вокруг двух вещей: «последствия» и «возможности».

— Вот эта Исси, что у нас наверху три дня назад застряла под кроватью, готовит переворот? Я верно всё расслышал?

— Ты уже поверил мне, по лицу видно.

— Конечно поверил, ты же не кретин разыгрывать на эту тему. Но только где доказательства, Тэйлон? Для такого желательны доказательства, так как предъява серьёзная.

— Амелия, она мне рассказала об этом, когда я спросил об Исси. И я кое-что слышал в зале собрания, на что не обратил никакого внимания до этого. Но со словами Амелии всё это сразу же приобрело определённый смысл.

— И что же ты слышал в том зале? — подался он вперёд.

— Эйрия будет поддерживать их до тех пор, пока они следуют её плану. Тогда я подумал, что речь о самой империи. Что пока они ей подчиняются, она их будет поддерживать. Получалась лёгкая бессмыслица, так как они в любом случае будут следовать ему, иначе бы не взялись за него. Но если подставить Исси…

— То всё идёт по плану Исциниэнты. Империя — её спонсор, а рода — рабочие, которыми она делает грязную работу, — кивнул Диор.

— И ещё они говорили, что без неё план будет бессмысленен.

— Потому что она главное звено здесь.

— Я тоже так подумал. Плюс она упоминала, что ей плевать на братьев и отца, так как что те, что те будут её использовать, а ей хочется свободы.

— Гулять пиздёнкой направо и налево. Понимаю, — кивнул он с серьёзным лицом. — Значит, есть повод и есть способ… Неплохо, хочу сказать.

— И ты даже не усомнишься в ней?

— А зачем? Я знаю, какие люди иногда скользкие. Поверь мне, она изначально мне не нравилась. Не нравилась своим характером, правда, но не суть.

— Главное, что не нравилась.

— Верно! — улыбнулся Диор. — Но ты мне рассказал это не просто так, верно? Не только потому что я должен знать об этом?

— Ты не отказался от плана?

— А с чего вдруг такой интерес? — задал он встречный вопрос.

— Я спрашиваю, потому что вечно сидеть она не может. Исси готовит переворот, и мы можем или присоединиться, или избавиться от неё, как от источника проблем.

— Нет, ну это, конечно, сильно сказано… готовит переворот… Но слушай, мне нравится. В её клубе юных переворачивателей осталось местечко?

— А ты уже готов прыгнуть к ней в объятья и объявить о вечной верности?

— Учитывая, что мы её заперли у себя, когда она отсюда выйдет…

— Если выйдет, — поправил я.

— Если выйдет, — согласился Диор, — мы станем врагами, так как явно немного порушили ей планы. Поэтому логично сразу подмазаться и замять вину. А ещё, возможно, занять местечко рядом с ней.

Его красноречивый взгляд говорил о многом. Я не знаю, но что-то во мне противилось сказать, что его план мне показался получше, чем попытка выпендриться перед королём. При тех же рисках: подставах, борьбе с другими, убийствах, мы могли бы получить гораздо больше, чем просто будем делать за кого-то грязную работу.

Можно работать на корону, которая погладит по голове и потом скажет, что мы больше не нужны. А можно делать всё то же самое, но под конец сделать ход конём и внедриться к ним, постепенно всех убирая.

— Так что, ты решил поучаствовать? — улыбнулся он как лис.

— Просто я могу поговорить с Исси. И, возможно, она поможет, — ответил наконец я. — Возможно, у нас есть шансы.

— Надо было раньше тебе на это соглашаться.

— Но тогда вообще никакой уверенности не было. Слишком высокий риск при мизерном шансе на удачу. Сейчас расклад другой.

— Уверен? — прищурился он.

— Тебе Амелия то же самое говорила, нет? Что принцесса может встать и на нашу сторону, если правильно попросить.

— Что-то такое, да. Но не говорила её мотивы. С чего она вообще тебе всё рассказала?

— Я её хорошо оттрахал.

Диор на мгновение замер, после чего рассмеялся на весь кабинет.

— Вот это подход… ах-ха-ха-ха-ха… Пришёл и выебал… ха-ха-ха-ха-ха-ха… Тэйлон, ну ты, конечно, иногда даёшь, — утёр он глаза. — Попробуй так же с принцессой… хах… посмотрим, прокатит или нет.

— Вряд ли.

— Ну кому-то придётся жениться на ней, верно? — посмотрел он на меня красноречиво.

— Кому-то придётся… Но у меня есть жена.

— Да плюнь на неё. Тебе же не там жить, а здесь, верно?

— Посмотрим, Диор. Я бы ещё хотел поговорить насчёт другого человека.

— Насчёт кого же? — с улыбкой спросил он, явно пытаясь догадаться.

— Хлина.

— И что с ней?

— Что-то не то.

— О как, — сделал он заинтересованное лицо. — Это, конечно… информативно. Но знаешь, не хватает точности. Совсем немного, так как с нами всеми здесь что-то не то, как бы.

— Ты не думал, что она шпионка?

— Я думал, что ты шпион, Тэйлон. Я думал, что сёстры шпионы. Да кто угодно, но честно — никогда не думал, что она шпион.

— Откуда такая уверенность? — спросил я. — Она дура, её никто всерьёз не воспринимает, ты ей доверяешь абсолютно полностью. Чем не идеальный шпион?

— С чего ты взял? — вздохнул Диор, как если бы этот разговор его достал. — Откуда инфа, что она крыса, Тэйлон?

— Мне… намекнули.

— Амелия?

— Нет.

— Несмотря на то, что она тебевыдала Исси, сильно к ней не притирайся, Тэйлон. Амелия играет по каким-то своим правилам и так же легко, как сдала подругу, может сдать и нас. Или это был ход, чтобы втереться к нам в доверие.

— Я знаю, но это была не она.

— Кто? Ушастая сука со своей сранью? Или сама Исси? Хотя нет, ты к ней не ходил… — покачал он головой. — Пришёл сначала ко мне, верно?

— Что особенного в Хлине, Диор? Что в ней такого, что ты её единственную защищаешь?

— Ничего? Тэйлон, давай откинем сейчас всю хрень между нами и поговорим на чистоту, ладно? Хлина не крыса.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что она идиотка от рождения. По крайней мере с покупки. Потому что появилась намного раньше начавшегося всего этого говна. Потому что…

— Потому что сосёт тебе.

— Потому что сосёт мне, — согласился он. — Потому что при всей моей любви я слежу за людьми, включая и её.

— Она многое слышит. Многое видит. При ней разговаривают на те темы, про которые не говорят при других. Она идеальный шпион у всех на виду, которого никто не воспримет всерьёз. Прямо как Исси. Бегает здесь и непонятно чем занимается, когда на неё никто не обращает внимания.

— Это из-за Исси? После неё задумался об этом?

— Это из-за того, что она подозрительная.

— Может быть. А может и нет. Но мы с отцом однажды гуляли по рынку и увидели клетку с рабами. В одной парни, в другой девчонки, которые были… не очень. Грязные, уставшие и злые. И в самом углу, слегка побитая, сидело вот это маленькое чудо с большими глазами. В тот момент мы даже бы и не заметили её, если бы Хлина не встала и не протянула ручку через решётку, заставив нас заметить. А когда мы её заметили, она улыбнулась. Знаешь, как сейчас, радостно, чисто… просто, как улыбается ребёнок, который не купался в дерьме. Мы даже остановились. А она продолжала тянуть к нам ручку и улыбаться.

— И-и-и?

— И я коснулся её. Просто коснулся её грязной ладони пальцем, от чего она расцвела. Стала такой счастливой и яркой, что даже на душе потеплело. Вокруг вонь, крики, стоны, а Хлина улыбалась от радости, будто больше ей ничего и не требовалось. И я купил её. Купил на свои деньги, после чего привёз домой. Да, она ничего не умеет, но в этом доме все будто стали немного счастливее от неё. Называют её дурындой, идиоткой, могут подзатыльника слабого дать, но всё равно любят её. Её любят все. Кроме тебя.

— Это звучит как обвинение.

— За несколько месяцев до отъезда ты ударил её, Тэйлон. Ударил так, будто ей молотком по лицу двинули, — хмуро произнёс он. — Ты сломал ей челюсть. Девчонке, которая тебе даже вреда не могла причинить, ты разбил половину лица.

— И? — подался я вперёд.

— Ты этого не помнишь, — облокотился он на спинку, — а она не из тех, кто таит обиду. Но, возвращаясь к теме: если кто и решил её внедрить, это было чертовски удачно. Прямо… подгадали. Смогли найти ту самую, засунуть в клетку и заставить на нас подействовать. Слишком нереально.

— Тогда может… в ней есть что-то необычное?

— Да, отсутствие мозгов. Но это ты и сам заметил, не правда ли?

— Какие-то способности?

— Хорошо сосать. В зад даёт плохо. Сердито и недовольно лопочет, когда пропихиваешь ей туда.

— Она магией обладает?

— Магией дарить всем приподнятое настроение. Это обычная дурная девчонка, которая дарит всем тепло. Ни больше и ни меньше. Если ищешь шпиона, то я бы поставил на Амелию или ушастую суку. Да даже на маленького вредителя, который сожрал весь шоколад в кабинете вместе с моей печаткой.

Он с лёгким отвращением посмотрел на кольцо.

— И как?

— До сих пор противно его надевать. Но в любом случае, молодец, что ищешь шпиона, однако мимо.

— Не мимо. С ней что-то не так.

— Даже отвал памяти не даёт тебе покоя, — покачал он головой. — Лучше представь, как будешь жарить ту, на которую смотрят миллионы, такую величественную и правильную. Всё же у тебя есть шанс завалить в кровать принцессу.

— У меня уже есть одна.

— А будет две.

— Мне плевать.

— Иногда мне кажется, что тебе парни нравятся.

— Прости, что не думаю членом.

— Ничего, бывает, — махнул Диор рукой. — Ты сейчас к ней пойдёшь?

— Что-нибудь насчёт девушек выяснили?

— Пока пусто.

— Значит, сейчас, — встал я из-за стула.

— Погоди, не спеши, — притормозил он меня. — Нужно выстроить небольшую стратегию, если вдруг начнёт упираться или угрожать.

Как и в прошлый раз, когда он подготовил мне целый список ответов для мэра, Диор принялся объяснять, что и как ей говорить, каких слов стоит избегать, какие темы не затрагивать, а на что надо давить. На мой вопрос, почему он сам тогда к ней не пойдёт, Диор ответил:

— У вас уже установлены неплохие отношения, так почему бы ими не воспользоваться?

В этом плане он был прав. Как переговорщик, я был идеальным вариантом.

Но в тот момент, пока передо мной распинался Диор, мои мысли занимала Хлина. Лопоухая не ошиблась вроде как с Исси. Сейчас мы, конечно, окончательно всё подтвердим, но я был теперь практически уверен, что мелкая сказала правду и действительно что-то чувствует. А значит, что и насчёт Хлины она вряд ли ошиблась.

Идиотка всё видит, и она отличается от нас. На кого она похожа? Вариантов море, так как я не знаю Лопоухую и не могу предположить, с кем она могла бы сравнить идиотку. С няней? Подругой? Охраной? Мамой? Хотя вряд ли была забыла, будь это кто-то из близких.

Раздумывая над этим, я завернув за угол коридора, что вёл к лестнице, и нос к носу столкнулся со стоящей в центре коридора Хлиной. Одной, будто она здесь стояла всё это время и поджидала меня.

Она выглядела как обычно: улыбалась своей радостной улыбкой, разглядывала меня туповатым взглядом и стояла так, будто ей не терпелось запрыгнуть мне на шею. И всё же она меня будто… нет, она меня действительно караулила, иначе это не объяснить. И под этой маской дуры что-то пряталось.

Это было даже немного жутковато, встретить её здесь, стоящую в полной тишине, когда рядом никого не было.

Что ты задумала, маленькая дрянь?

Была ведь причина, почему Тэйлон её ударил, разбив половину лица, верно? Даже если сопляк разошёлся так, что набил ей морду, повод для такого должен был быть, как минимум, весомым.

Неожиданно Хлина с радостной улыбкой потянулась ко мне, попытавшись обнять. Но вместо этого одной рукой я толкнул её так, что она отлетела и едва не упала на пол. Её радостное лицо сменилось озадаченностью, будто она не ожидала этого и не могла взять в толк, почему я так поступил. А я молча обошёл её, удивлённо хлопающую глазами.

Ещё одна головная боль на горизонте и так невовремя. Сейчас надо решить проблемы с Исси и родом, который начал активничать против нас, а тут выясняется, что в рядах своих ещё не всё чисто.

Это я не вспоминаю про божество и Организацию, рыскающую рядом. Вот уж кто доставит головной боли, я практически уверен в этом.

Глава 186

Признаться честно, я даже оглядывался назад, не преследует ли меня эта дура. Она вызывала у меня уже не раздражение, а какое-то странное неприятное чувство, будто за тобой теперь приглядывают.

Исси скучала и развлекала себя как могла. Не только чтением, но и попытками выбраться из комнаты. И как потом выяснилось, Лапоухая была не первой, кто пытался выбраться через вентиляционную решётку. Я это понял сразу, стоило лишь бросить взгляд на стену, где была снята решётка.

— Ты пришёл меня навестить! — разулыбалась принцесса и, проследив за моим взглядом, горестно вздохнула. — Пыталась сбежать, да не пролезла.

— Не ты первая. Смотрю, не оставляешь попыток.

Я присел на кровать рядом, куда она похлопала ладонью.

— Ну так надо же чем-то заниматься. Я, конечно, далеко не убегу, зима, как-никак, но всё равно интересно, получится ли у меня или нет.

— Хочешь сказать, что даже если выберешься, вернёшься обратно к нам? — прищурился недоверчиво я.

— Естественно! Там снега по колено! Куда я, такая нежная и прекрасная, пойду? К тому же, по секрету… — Исси придвинулась ко мне поближе. — Если себе хорошенько всё отморозить, детей может не быть.

— А ты хочешь детей?

— Нет, но вдруг? — улыбнулась она. — Кста-а-а-ати… а что тут за стрельба была недавно? Знаешь ли, мне, Исциниэнте Аквардиенской, не очень по душе, когда в её сторону стреляют. Вы кому-то насолили? Перешли дорогу? Украли, как меня? Это что-то связанное с тем телом? Ну давай же, рассказывай уже!

Главной сложностью было то, что мы пойдём убивать фактически тех, кто работает на неё. Это могло стать главным камнем преткновения.

Теперь нам в любом случае требовалось разобраться с родами севера, иначе нам не дадут протолкнуть принцессу и спокойно усидеть на троне. Она была ключом к власти, и этой властью все хотели обладать. Просто так прийти и забрать её нам никто не позволит.

А если мир и был возможен, то после того, как принцесса займёт трон, мы точно сцепимся друг с другом ради власти и влияния на Её Величество. И там уже опять будет разделение: кто с нами и кто против нас. Поэтому логичнее было удавить их в зародыше.

С другой стороны, Диор говорил, что это даже хорошо. Так у нас есть возможность сразу разобраться с ними, пока вокруг кавардак и ничего пока не ясно. Если бы они пропихнули принцессу сами, то и заняли бы господствующее положение, и хрен бы мы что сделали. Из-за них нам могло бы не поздороваться. Сейчас же мы можем с ними разобраться и полностью завладеть принцессой.

Что касается империи… как он сказал, с ней можно будет всё утрясти позже. Учитывая, что они прошляпили свой ключ, это их проблемы, но уже после того, как Её Высочество станет с нашей помощью Её Величеством, можно будет выйти с ними на диалог.

— Некоторые разборки, — пожал я плечами. — К сожалению, иногда случается. Скажем, это было чем-то вроде предупреждения.

— Вот оно как… Значит, кто-то из северных родов? — улыбнулась она.

Это было задано как бы невзначай, но было понятно, что Исси прощупывает обстановку. Пыталась понять расстановку сил.

— Не знаю, — беззаботно пожал я плечами. — Мы пока точно не выяснили, кто это мог быть. Ищем наёмников, а там уже как пойдёт.

— А меня когда выпустят? Мне, хочу заметить, очень скучно здесь!

— Я могу вызвать главного клоуна, чтобы он тебя развлекал.

— А у вас есть клоун? — оживилась она.

— Да. Сейчас сидит в кабинете отца, с важным видом перекладывает листики из одной стопки в другую, — ответил я невозмутимо.

Исси прыснула в ладонь.

— Ну ты даёшь… — сдерживаясь от смеха, пробормотала она. — Так всё же, с чем ты ко мне пожаловал? Не заходил, не заходил, а тут пришёл, разговором веселишь, компанию составляешь. Неужто соскучился? Или… — она наигранно обрадовалась, — влюбился?

Она подсела ещё ближе, вглядываясь мне в глаза.

— А тебя это так интересует?

— Конечно! Если ты предложишь мне стать твоей женой, я тут же соглашусь.

— Ты права, — кивнул я. — Будь моей женой.

Повисла такая тишина, что я мог услышать даже, как охранники скрипят снегом на улице. Исси смотрела на меня удивлённо, не зная, что сказать, после чего разразилась весёлым мелодичным смехом, не пытаясь сдерживаться. Смеялась секунд пятнадцать, прежде чем, глядя на моё серьёзное лицо, не начала потихоньку стихать.

— Ты ведь шутишь, верно? — спросила она с улыбкой.

— Будь моей женой.

— Женой? Нет, ты парень красивый… но с чего вдруг так неожиданно? Похищение принцессы — это очень романтично, да, но…

— Выйдешь замуж за меня?

— Э-э-э… — её приоткрытый в улыбке рот застыл. Глаза забегали по сторонам — она не знала, что ответить. — Ты… ты же шутишь, да?

— А ты хотела бы, чтобы это было шуткой? — спросил я.

— Ну… а какой мой будет свадебный подарок? — кажется, ей вернулся её задорный характер. — Что ты мне можешь предложить за мою руку?

Я на секунду замолчал, после чего ответил:

— Свобода.

Вот здесь уже настал черёд Исси смолкнуть. Она явно обдумывала мои слова в своей голове. Пыталась понять, как их интерпретировать, что нам уже известно и что можно рассказать, не боясь, что это будет потом использовано против неё самой.

— И… как же ты мне подаришь свободу? — осторожно спросила принцесса, впившись в меня глазами.

— Ты не хотела быть зависимой ни от отца, ни от братьев, не так ли? Хотела свободы.

— Допустим, я так сказала, да.

— Я могу подарить тебе эту свободу. Ту, которой ты добиваешься и которую ждёшь, даже сидя здесь, гадая, получится ли её обрести или нет. Ту, ради чего ты вообще всё это затеяла и из-за чего сейчас трясёт королевство.

Улыбка сползла с её губ окончательно. Теперь Исси воспринималась совершенно иначе. Совершенно… по-взрослому. От неё почувствовался этот дух, эта аура силы наследницы, в чьих венах течёт кровь королевского рода. Взгляд взрослый, пронзительный, слегка надменный и совсем непроницаемое лицо.

— Как много тебе известно, Тэйлон? — негромко спросила она.

— Достаточно. Достаточно, чтобы увидеть картину в полном объёме.

— Об этом знает только твой брат и ты?

— Те, кому это нужно, — ушёл я от ответа. — И те, кто не будут трепать языком.

Вновь смолкла. Буравит взглядом, пытается что-нибудь придумать.

— Это шантаж?

— Предложение.

— Предложение, значит.

— Верно, лишь предложение помочь, Исси. Ты нам, мы тебе. Тебе нужна свобода, полная свобода действий, а нам нужна защита.

— Значит… вы хотите присоединиться, так я понимаю?

— Нет, не совсем. Мы хотим, чтобы ты присоединилась к нам.

Опять молчит. То ли не верит в то, что слышит, то ли внимательно обдумывает мои слова.

— К вам?

— К нам.

— И бросить остальных? Бросить всех моих союзников? Тех, кто меня сейчас поддерживает? Тех, благодаря кому я смогла дойти до этого момента?

— Они используют тебя, чтобы получить власть.

— Хочешь сказать, что вам не нужна власть? — приподняла Исси бровь. — Не нужен трон? С трудом верится. При этом чем моё положение будет отличаться от положения, что сейчас? Я буду всё той же подневольной. В чём выгода сотрудничать с вами?

Исси прекрасно понимала, в чём именно, но продолжала спрашивать. То ли подготовка почвы для того, чтобы потом торговаться, то ли… хрен его знает.

— Тем, что положение у тебя будет лучше, чем если тобой будет управлять империя, Исси. Ты даже будучи королевой выйдешь замуж по указке. За того, кого к тебе пошлют. Возможно, старого, толстого и вонючего, кто не знает слово «ванна», — по глазам вижу, что она уже представила его. — А потом… ты знаешь, как переходит власть. Кто-то гибнет, кто-то остаётся.

— Да, я знаю. Где гарантия, что с вами не будет такого же?

— Муж… я или Диор. Не столь плохие варианты…

— Ты, — тут же ответила она. Но в этом не было никакой романтики или эмоций. Чисто холодный расчёт.

— Пусть так, — пожал я плечами. — Что касается смерти… Зачем что-то делать с той, кто является олицетворением власти для других. Пока ты есть, есть официальная опора и защита нашего рода. Никто нас не тронет и не скажет, что мы узурпировали трон. Есть та, кто будет доказывать своим присутствием законность нашего правления.

— Для империи я буду тоже опорой.

— Для империи ты будешь той ненужной связью с прошлым королевства. А такие связи принято обрывать, чтобы ни у кого не возникло желания вернуться обратно. Они смогут официально наводнить наше королевство своими людьми, чтобы подавить возможное восстание, а деньги и щедрые предложения решат вопрос с теми, кого армией задавить будет проблематично, — я прищурился. — Ты знаешь об этом, не так ли? На что ты рассчитываешь? Резко ускакать в ночь?

— Тебя не касаются мои планы.

— Тебе не придётся никуда уезжать с нами. У нас не будет возможности подкупить всё королевство, случись с тобой что-нибудь, а значит, и приказывать тебе будет невозможно, так как мы будем зависеть от тебя.

— Тогда зачем вам это?

— Защита.

— Не верю.

— Когда ты придёшь к власти с империей об руку, те, кто тебя поддержат, получат преимущество. Те, кому мы перешли дорогу. И они точно получат возможность поквитаться с нами. Поквитаться по законам империи «Эйрии», где нас всех просто вырежут ночью. Приход их к власти для нас будет означать смерть. Приход тебя с нами к власти будет означать, что нас никто больше не посмеет тронуть.

В теории, так оно и есть. Мы будем очень сильно зависеть от Исси, и как наследница скажет, так и придётся поступать. Ведь на её стороне законное наследование трона. Если её не станет, желающие занять трон нас порвут, так как ничего не будет их сдерживать. По сути, она так и будет королевой.

Это со слов Диора. И со слов того же Диора, никто не отменял того, что можно советовать королеве, подтасовывать факты, правильно предоставлять ей новости, выставляя тех, кого нужно, врагами, и чистить от лица Её Величества ряды, оставляя только тех, кто будет согласен работать на нас.

Я спрашивал себя, почему тогда её не свергнут. Возможно, ответ лежит там же, почему никогда не свергают королей, почему сотни лет существуют страны, и никто ещё пока их не уничтожил.

Стабильность, всем нужны стабильность и безопасность.

Это рода могут попробовать свергнуть нас, у которых есть интересы в подобном. Но другие? Королевский род для народа олицетворяет власть, избранные Солнцем, которые ведут их. И когда принцесса окажется одна, некому будет заменить избранных солнцем. Это значит, что будут волнения, случись с ней что-то.

Весь этот аппарат, который управляет страной, от генералов до советников: многие родственники рода, многие его старые слуги, многие давние друзья, многие просто патриоты и верят, что королевский род храним Солнцем.

Это сейчас, когда наследников несколько, они пытаются выбрать для себя сторону, чтобы оказаться на стороне победителей, получить выгоду и остаться на тёплом месте. Но когда наследник один, то и выбирать не из кого, они уже победители, так как с единственным наследником. А вот если придёт другой, их всех просто заменят на своих, и они все это понимают. Им выгодно поддерживать власть, которая нуждается в них и в которой нуждаются они сами.

— Это та же тюрьма. Такой же выход по расчёту, — подытожила Исси. — А какова твоя выгода?

— Защитить род…

— Нет, именно твоя, Тэйлон? Зачем ты это делаешь? Ведь… у тебя самого должны быть интересы в подобном.

— Защитить род. И только.

Исси молчала около минуты, то разглядывая меня, то стену напротив. Она обдумывала, обдумывала многое. Пыталась прикинуть, имеет ли смысл связываться с нами или нет. Насколько это может выйти ей боком и что может принести наше сотрудничество.

— Допустим… мне надо подумать.

— У тебя полно времени.

— Кто вам рассказал об этом?

— Не могу сказать.

— Вы не хотите присоединиться?

— Нет.

— Из-за того, что воюете со всеми участниками?

— Да.

— А если я откажусь, то что? Убьёте?

— Нет, будешь сидеть здесь… до скончания времён, — ответил я.

Хотя правда была очевидна. Если она не с нами, она против нас, а это опасно. А опасность лучше всего сразу устранять. Особенно ту, что может подписать нам всем смертный приговор.

И Исси должна это была понимать лучше нас.

— За неимением вариантов, у меня-то и выбора нет, верно?

— Есть.

— Смерть.

— Или сбежать.

— Сбежать? — её губы тронула кривая усмешка.

— Тебе ведь не нужна власть, Исси. Тебе не нравятся эти балы, ты терпеть не можешь приёмы, из-за чего постоянно играешь на публику, разыгрывая для себя самой представление. Ты только и делаешь, что постоянно нарушаешь порядок и правила. Ты хочешь свободы, а её можно добиться двумя путями — власть или отказ от всего.

— Мне не дадут уйти, Тэйлон, — покачала она головой.

— Возможно…

— Ты знаешь, — вздохнула Исси. — Мне не дадут уйти. Наше дело опасное, и здесь только один выход. В собственной деревянной карете без окон. Никому не нужна угроза.

С её губ сорвался кислый смешок.

— Одни не могу прорваться к такой жизни, другие не могут из неё выбраться…

— С нами ты получишь возможность быть свободной, — негромко сказал я.

— Запертой во дворце?

— Всё королевство. Делай что хочешь, твори что желаешь, и никто тебе слова не скажет. Не связывайся с теми, кого больше или кто сильнее тебя. Империя не даст тебе жизни, это однозначно. Им не нужна та, кто может поднять целое королевство при случае, если вдруг ей что-то не понравится. Север работает на империю, а им плевать на корону. Они поддержат в первую очередь их. Мы… мы будем в одной упряжке — куда ты, туда и мы.

— Значит, вы согласны рискнуть?

— Наш род вложится полностью, если ты согласишься, — кивнул я. — Всё или ничего. Тебе всё королевство и гарантия свободы. Нам защита и привилегии. Если тебя поймают, в отличие от севера, который тут же откажется от всего, мы пойдём с тобой на дно вместе.

— Это так благородно.

— Это не благородство. Если вскроют тебя, вскроют и нас. И когда север, держась вместе, сможет ещё как-то отделаться малой или большой кровью, нас просто разорвут. Поэтому если вступим на эту тропу вместе, мы уже не сможем тебя кинуть.

Исси внимательно слушала доводы Диора, которые я сейчас пересказывал. Было много нюансов, однако человек слышит то, что желает услышать. Исси желала свободы и уверенности, что ей не нацепят поводок на шею. Она получила доводы, что у нас не будет особых возможностей это сделать. Она будет в это верить просто потому, что слишком сильно этого желает, раз решилась на переворот.

— И у вас уже есть план?

— У тебя есть план. Я знаю, что ты бы не пошла на такую авантюру, не представляя, что будешь делать дальше даже примерно. Ничего не изменилось, кроме количества союзников.

— И в этом проблема, Тэйлон. Если что-то пойдёт не так…

— То никто не сможет тронуть тебя, так как слишком многое завязано на тебе.

Я надеялся, что она не будет строить из себя недотрогу, которая лицемерно бы спросила, а как же её родные. И Исси не спросила.

— Мне нужно время, чтобы принять решение.

Исси улыбнулась. Улыбнулась демократично, словно извиняясь, чтобы смягчить ответ. Её лицу вернулось прежнее состояние. Состояние той Исси, что устраивает салюты и забивает клеем дверные замки.

— Стану королевой Ис… Так, а назови-ка моё полное имя?

— Иссисиэнта.

— Хорошо… муженёк у меня будет не сахар, — протянула она, глядя на меня. — Для начала надо бы научить тебя выговаривать моё имя.

***

Я вернулся к Диору с новостями.

— Она попросила времени, чтобы подумать.

— Да куда она денется, — махнул рукой он, но при этом явно довольный. — Объяснил ситуацию, что её кинут свои же, как только она станет не нужна?

— Естественно.

— Отлично… — Диор потёр руки. — Значит, теперь у нас почти есть ключ к трону. Осталось его вставить в замочную скважину.

— Вернуть в семью?

— Да. Чтобы потом она дала нам доступ к королевской семье.

— Это будет непросто. Все остальные возненавидят нас.

— Кто-то возненавидит, а кто-то бросится к нам с глазами преданного пса, предлагая свои услуги, — подмигнул он. — Поверь, некоторые довольствуются тем, что есть, поэтому не стоит сильно заморачиваться по этому поводу.

— Не заморачиваться по поводу того, что мы можем стать врагами почти всех в королевстве? — хмыкнул я.

— Ну… да. Да, так и есть, —улыбнулся он в ответ. — Первый делом добьём северных ублюдков и уже после них займёмся королевским родом.

— Надо будет подкинуть принцессу обратно.

— Да, надо будет… — кивнул он. — Надеюсь, она не передумает и не кинет нас, потому что в противном случае у нас будут проблемы.

Эпилог.

Дни тянулись до боли медленно, как это и бывает перед важным заданием.

Я ждал того момента, когда Диор постучится ко мне в комнату или встретит в коридоре, чтобы сказать: «Пора», но… нет, никого. Поиски до сих пор успехов не принесли и даже тот факт, что у нас было теперь немало своих глаз и ушей по городу не давало результатов. С момента похищения прошло пять дней, и я был уверен, что если их сейчас не пытают, то они точно уже в камерах одного из родов.

Какой именно?

Тяжело сказать, так как мы обоим насолили. И Сизые Хвосты, и Рандомьеры имели определённый интерес к тому, чтобы дать нам по яйцам. Я даже ставил на то, что они могли скооперироваться вместе, что тоже рабочий вариант.

Но это лишь догадки, точно станет известно, как только мы на кого-нибудь выйдем. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как занять себя. От нечего делать я даже начал разбирать автоматы и пистолеты, чтобы потом отдать людям Диора, чтобы они разобрались и, возможно, использовали некоторые особенности автоматики в будущем.

Оружие, находясь в бункере, окислилось настолько, что затвор просто прикипел, как и все внутренние механизмы. И если обойму мне снять удалось, в первую очередь потому, что она не из металла, то вот всё остальное… Особенно меня не радовало, что в автомате застрял патрон. Его я выковыривал особенно осторожно, закрепив автомат так, чтобы если он и выстрелит, то в шкаф и стену за ним.

Ковырялся долго и мучительно, полностью уйдя в это дело, хотя это не помешало мне сначала услышать, как кто-то тихонько подкрался к комнате. Тихий осторожный шаг, как если бы кто-то крался, желая, чтобы его никто не услышал, приблизился к самой двери и стих. Я даже перестал ковырять автомат, невольно сжав отвёртку, готовый метнуть в гостя, когда дверь едва слышно отворилась на смазанных петлях.

На пороге стояла Хлина. С большими как блюдца любопытными глазами и немного встревоженной улыбкой, будто она собиралась что-то сделать, переминаясь с ноги на ногу. А в руках у неё была книга, которой можно было вполне отправить человека видеть сны. Это выглядело со стороны так, будто она собиралась опустить эту книгу на мой затылок.

Но ты же меня им не забивать пришла, верно?

Или нет?

Почему-то, глядя на Хлину с этой книгой, я почувствовал лёгкое беспокойство. Уже полностью забыв про автомат, я обернулся к ней, всё так же продолжая держать отвёртку и только отдалённо понимая, что смотрю на Хлину как на противника, готовый воткнуть ей эту самую отвёртку в глаз.

Если честно, я не чувствовал себя в безопасности несмотря на то, что находился в поместье, полном слуг и стражи. Ощущение было такое, будто мы оказались одни, отрезанные от остального мира.

Глядя на неё, даже уверенность в собственных силах меня быстро покидала. С Хлиной было что-то не то, это однозначно. Слишком жуткую атмосферу она накручивала вокруг себя, из-за чего я чувствовал сильную нервозность.

А ведь это простая девчонка с книгой, от неё-то я должен ведь отбиться, верно? Эм… верно?..

— Хлина, ты что-то хотела? — немного тихо от напряжения спросил я.

Хотела меня забить книгой? Но от этого вопроса я сдержался.

Но вместо ответа Хлина неожиданно широко улыбнулась, и её физиономию мгновенно наполнила радость, словно мой голос был сигналом, что всё хорошо. Вместе с появившейся улыбкой пропала и давящая атмосфера вокруг. Мир вновь заиграл прежними красками, вернулись обратно все звуки, и даже в комнате стало светлее. Хрень какая-то…

С улыбкой до ушей без какой-либо опаски идиотка подскочила ко мне, рискуя получить отвёртку в шею, и протянула томик, который, видимо, взяла из библиотеки. На переплёте большими буквами было написано: «Большой королевский справочник по культуре народов Майкесендерии».

— Зачем мне он? — спросил я.

Хлина не ответила. Я вообще заметил, что она толком никому не отвечает. Вместо этого девчонка нетерпеливо помахала книгой передо мной, будто говоря: возьми её, возьми.

И я взял.

Очень надеюсь, что это не бомба.

И стоило Хлине отдать книгу, как она улыбнулась ещё шире и вприпрыжку ускакала из комнаты, оставив меня одного.

Я немного озадачено смотрел ей вслед, ещё не до конца понимая, что произошло. Она пришла, напугала меня до усрачки, какая-то больная девка, после чего… ускакала? Серьёзно? И книга, что за книга?

Первое, что я сделал, так это сразу осторожно едва-едва раскрыл её посередине, проверяя, не спрятано ли внутри чего-нибудь. Например, бомба.

Нет, пусто…

После этого потряс её, если вдруг что-то было между страницами, посмотрел форзац, если там что-то было, пролистал наугад страницы, но так ничего и не нашёл. Пусто.

Спрашивается, зачем она мне? Не просто так же принесла, верно?

Я ещё раз пробежался глазами по названию, после чего открыл её в случайном месте, где описывалось построение дорог по западной части нашего королевства, чтобы иметь путь на север. Немного полистал вперёд и понял, что толку от этого ноль.

— Решил изучить историю? — хмыкнул неожиданно появившийся Диор, стоя в дверном проёме. Словно день открытых дверей, всех сюда потянуло прямо.

— Нет, Хлина принесла и отдала, — ответил я, продолжая проверять страницы, даже быстро пролистал на случай, если одна из страниц как-нибудь отличается от других.

— Какая забота… — хмыкнул он, пройдя в комнату. — Решила поднатаскать тебя в истории?

— Хрен знает… — пробормотал я.

Нет, ничего, ни вкладышей, ни каких-либо надписей, совсем пусто. Не знаю, что хотела сказать Хлина, но я нихрена не понял. Может подумала с того раза, что виновата, захотела помириться и принесла подарок? Хотя дарить мою же собственную книгу мне, если так подумать, откуда она её принесла…

— Что это? — с интересом спросил Диор, разглядывая автомат. — Это одно из тех ружей, что ты отдал нам?

— Да. Ружьё, но скорострельное. Выпускает около… шестисот пуль за минуту. Надеялся, что оно как-нибудь поможет вашим инженерам.

— Шесть сотен в минуту? — я не видел удивления на его лице. Диор просто рассматривал его как какую-то интересную диковинку, но не более. — Неплохо-неплохо… Но наши до сих пор не совсем понимают, как они работают. Там всё заржавело и приржавело.

— Поэтому и хочу разобрать, чтобы показать, как он устроен внутри. Заодно объяснить, как работает.

— Выглядит странно, — протянул Диор, подёргав за переводчик огня, который заклинил так же успешно, как и всё в нём. — А этот хоть работает?

— Если бы он работал, я бы не ковырялся в нём сейчас. Чего забыл здесь?

— Просто зашёл, — улыбнулся он. — И принёс две новости.

— Хорошие хоть?

— Да, вполне, — кивнул он. — Первая — наша принцесса соизволила к нам присоединиться. Буквально минут десять назад она дала своё согласие. Хотя тут вариантов особо и не было. Вторая новость… ты можешь собираться и набирать команду.

— Вы поймали одного из наёмников? — оживился я, отложив книгу.

— Не только. Мы узнали, на кого они работали, — оскалился Диор.

(Понравилась книга? Не забудьте оставить комментарий и поставить лайк =D Для вас эта пара минут, а мне это приятно и очень поможет работать дальше)))

(Продолжение будет через две недели. Предположительно примерно скорее всего 4 января)

Кирико Кири Песнь надежды. Том 6

Глава 187

Несильный ветер обдувал лицо, слегка щипая кожу на щеках. Лёгкий, даже приятный в чём-то, от него не возникало желания закутаться так, чтобы остались только щёлки для глаз.

За бортом плывущего судна всё было под снегом, иногда я мог разглядеть серый лес, который проглядывал через него или синеватые замёрзшие реки, которые, как тропинки, извивались до самого горизонта. Изредка замечал тёмные пятна деревень, по большей части благодаря множеству нитей дыма, который поднимался над ними. Но населённые пункты мы старались обходить стороной.

Стоило нам проплыть чуть дальше на север, как здесь вновь пошёл снег. Это была не та метель, что в день нападения на наше поместье — лёгкий мягкий снег, который неспеша опускался вниз, иногда подхваченный порывами слабого ветра.

Непогода не перекрывала видимость, я мог спокойно рассмотреть окрестности на многие колёса вокруг. Обычный приятный снег, который не мешает жизни и не душит своим количеством. Но вот там, на севере, я видел белоснежную пелену, которая стеной закрывала для нас обзор. К нашему прибытию буран мог вполне рассеяться, однако плюсом это не было точно. Именно он и был одной из главных составляющих будущей операции.

Я стоял на палубе судна, облокотившись на фальшборт и бездумно глядя на пейзаж вокруг корабля. Мороз потихоньку пронизывал одежду, даже такую тёплую, как у меня.

Ещё одно задание, ещё одна операция, которую предстоит выполнить. Ещё с десяток будущих трупов и ещё одно выполненное задание в мою копилку. В том, что я его выполню, я даже не сомневался — вопросом для меня оставалось то, какие будут у нас потери. Буду ли среди них и я сам. Всё же противник был совершенно другим, куда более опасным, словно сраные партизаны в джунглях.

Буквально два дня назад Диор вошёл ко мне в комнату и сказал:

— Мы узнали, на кого они работали.

Он стоял довольный собой, будто лично выбил информацию из бедолаги, которому не посчастливилось оказаться тупым настолько, чтобы не затаиться.

— И на кого же?

— Догадайся, давай, — его улыбка стала шире.

Догадайся? Ну ладно…

— Сизые Хвосты?

— Блин… и нахрен мы кого-то ловили, когда ты сразу понял, — вздохнул он наигранно.

Если честно, я ставил на Рандомьеров. Не спроси Диор так провокационно, я бы их и назвал, ведь именно они имели все основания напасть на нас. Но этими ублюдками были всё же Сизые Хвосты, решившие…

Решившие что?

Я не знаю, да мне и не интересно. Было достаточно лишь того, что они напали, а причины, сподвигшие их на это, меня уже не касались. Для меня всё было довольно просто: я вижу цель — я убиваю цель.

Возможно, нападению подверглись и другие рода, однако новостей об этом не было. Не удивительно, ведь мы сами пытались замолчать случившееся. В этом мире принято молчать о подобном — раненый противник всегда куда более лёгкая жертва.

Позже состоялась небольшая встреча в кабинете Зарона, где Диор расстелил на столе план поместья. Под «мы» я подразумевал себя, Диора и принцессу, которая неожиданно оказалась среди нас.

— А что она здесь делает? — кивнул я на Исси.

— Она единственная из присутствующих в доме, кто был у них в поместье, — ответил Диор. Исси же победно улыбнулась, будто смогла мне что-то доказать. Например, свою полезность.

Хорошо, вопрос снят. План дома — это всегда хорошо, но сведения от той, кто там была, точно лишними не будут. Поэтому следующие несколько часов уже я расспрашивал Исси обо всём, что та видела в поместье и что могла вспомнить. Понятное дело, толком она чего-то секретного не могла рассказать, как потайные ходы и тому подобное, но даже мелочи вроде того, в какую сторону открываются двери и какой они толщины, могли сыграть свою роль в будущем.

И чем больше я её опрашивал, чем больше ставил пометок на плане, тем больше понимал, что он не соответствовал тому, что рассказывала мне принцесса. Размеры помещений, даже беря в расчёт неточности её восприятия, отличались, не все лестницы располагались там, где должны были. То же самое касалось и дверей. То ли она врёт, то ли врёт план, и сильно сомневаюсь, что принцесса стала бы лгать.

— Ты же не рассчитывал, что я смогу раздобыть актуальный, верно? — улыбнулся Диор, когда я указал ему на несоответствия.

— Сколько ему лет? Плану, который ты раздобыл?

— Хрен знает, если честно.

— А откуда он?

— По старым архивам полазил. Понятное дело, там уже сто раз всё перестраивалось. Пожары, расширения, достраивания. У нас, — он огляделся, — в принципе, тоже давно поместье стоит. Что-то добавлялось, что-то убиралось, что-то перестраивалось. Однако это лучше, чем ничего, верно?

— Да, лучше…

Я разглядывал план, который был перед нами, весь исчёрканный и в пометках, которые мы составляли со слов Исси. Рядом было несколько листов, на которых мы рисовали местность вокруг поместья, начиная с близлежащих деревушек и заканчивая расположением домов на территории самого поместья. Всё примерно, лишь для того, чтобы иметь общее представление о том, что нам предстояло делать.

— Будем действовать практически наугад, — сказал я негромко.

— Ну… не прям же наугад, — ответила Исси.

— С такими данными считай, что наугад.

Действовать вслепую мне было не впервой, так что это не проблема, но всё же хотелось точности. А ещё я не исключал того факта, что Рандомьеры и Хвосты могли быть в сговоре. Два последних рода, которые остались против нас, ещё целые и способные к сопротивлению, вполне могли после той трагедии с четырьмя главами других родов объединиться.

И логично предположить, что они могут быть…

Нет, они будут готовы к такому повороту событий. Наверняка там будет не один и не два десятка.

— Там наверняка будет засада. Сразу оба клана. И Рандомьеры, и Сизые, — сказал я наконец.

— Может мне стоит с ними поговорить? — предложила наша принцесса.

— Нет. Ни с кем и никогда, — сразу отреагировал Диор. — Стоит им узнать о вас, как это будет использоваться против нас. А так как мы сейчас с вами в одной лодке…

Предупреждение о том, что мы потянем и её за собой, было предельно ясно даже для меня. Вряд ли измену простят даже принцессе, учитывая, каких масштабов предательство она замышляла.

— Я уже выбрала сторону, — с холодком ответила Исси. — Просто вы не думали, что они могут помочь нам?

— Думал. И могу сказать, что не помогут. У нас разные цели, я бы даже сказал, что диаметрально противоположные. Они хотят политического уклада как в Эйрии. Мы же хотим независимой власти и сохранности для рода.

— Хорошо. Хорошо, я поняла вас. Но тогда вы отправите своих людей в засаду, разве нет?

— Мы что-нибудь придумаем. Верно, Тэйлон?

— Придумаете? За столь короткий срок? — голос Исси был пропитан скептицизмом. — Было бы логичнее задержаться и подготовиться получше. Кого бы они у вас ни похитили, они скорее всего уже запытаны и мертвы. Или вы надеетесь, что они не успеют зализать раны?

— Они не будут зализывать раны, — ответил уже я. — Практически все, кто нападал — наёмники. Если убьют — не жалко, да и никто не сможет выйти на них. Поэтому ни один, ни другой род потерь практически не понесли. Совсем не понесли, я бы сказал.

— Тогда в чём смысл? — спросила она.

— В том, что чем больше мы медлим, тем лучше они подготовятся, — ответил Диор. — В этом и смысл контрудара. Они не будут сидеть на месте, и каждая лишняя минута для них играет против нас. Ко всему прочему, служанки не знали о вас, но неизвестно, что могли из них выбить Сизые, как и неизвестно, что с полученной информацией они будут делать. Поэтому чем раньше закроем этот вопрос, тем лучше будет для нас. Конечно, если главный стратег у нас сможет что-нибудь придумать, — бросил он взгляд на меня. — И Бранье своих не бросают, если что.

Расклад был таков: нас скорее всего встретят силы сразу двух родов. Я практически был в этом уверен. Сизые Хвосты в полном составе и часть солдат Рандомьеров. Именно часть, не все, так как род не рискнёт оставить себя без защиты. Поэтому сколько мы ни возьмём людей, этого будет недостаточно, чтобы одним рывком, так сказать, наскоком взять поместье и вырезать Сизых.

И всё же план у меня созрел. По-своему дерзкий и слегка безумный, как и любой другой в подобной ситуации, но план, который мог помочь нам выполнить поставленную задачу. А как говорит мой опыт, иногда самый безумный план и оказывается самым действенным.

Команду набирал так же я, куда включил всех, кого было не жалко и безопасно потерять. А это не много не мало почти все наёмники, которых мы наняли охранять поместье. К сожалению, набрать новых мы просто не успевали, а значит, я обескровливал собственное поместье, оставлял его без должной защиты, но иного выхода просто не было.

И сейчас, пробегая мысленно по всему этому, я ещё раз спрашивал себя: правильно ли поступил, оставив в поместье всего ничего людей? Да, Диор, Исси и другие покинут его, чтобы спрятаться, пока мы не вернёмся, однако…

— Всё мёрзнете?

Лёгкие шаги я услышал слишком поздно и потому мог точно сказать, кто подкрался ко мне сзади — слишком мало людей могли вот так подкрасться ко мне со спины незаметно. А голос лишь подтвердил мои догадки.

Рядом, облокотившись на фальшборт, пристроилась Ушастая. Она даже не посмотрела на меня, её взгляд ушёл куда-то за горизонт, будто она пыталась там что-то рассмотреть. В тёплой одежде и в забавных наушах, которые мне напоминали те, что надевают лошадям на уши.

— Решила составить компанию и помёрзнуть рядом? — спросил я без интереса, так же глядя вдаль.

Ушастая не ответила. Мы постояли так пару секунд, прежде чем она продолжила разговор.

— Думаете, мы успеем спасти их? — негромко спросила она, не глядя на меня. — Служанок?

— Если только они попали в руки Руфусу. Но в таком случае лучше умереть.

— Руфус… это тот больной ублюдок, о котором вы говорили?

— Да, он.

— Люди… — пробормотала Ушастая.

— Он не человек — вервольф, — напомнил я. — А тебя потянуло на жалость к роду человеческому?

— Скажете тоже, — фыркнула она. — Просто больше людей я ненавижу садистов. Этих… существ, которых надо истреблять всеми способами.

— Личные счёты?

— Можно и так сказать, — поморщилась она и посмотрела на меня. — А у вас какие счёты, раз уж зашла об этом речь?

— К чему счёты? — не понял я ход её мыслей.

— Я работаю, чтобы получить причитающееся за это: премии, удовлетворение, уважение, восхищение, привилегии и вознаграждения, включая свой домик. Но вы — совершенно другой разговор, — её взгляд… я не мог его перевести, но смотрела она на меня странно. — Когда вы убиваете, то выглядите живым и настоящим. Но в повседневной жизни словно потерянный, без каких-либо коммуникативных навыков. Вам же не интересно признание, не так ли? И плевать вы хотели на уважение или приз за победу. Вам интересно само действие. Вы словно находите отдушину в этом всём, в этой войне, насилии, убийствах.

— А ты нет?

— Я сказала, что я преследую. Но что преследуете вы?

— Свои цели.

— Цели… — хмыкнула она, переведя свой взор обратно на горизонт. — Зиа эренсу кьасен тиьисенно молен.

— За пределом мечтаний простирается бездна, — негромко перевёл я сказанное. — И?

— Вы бежите за своими мечтами, ломая всё на своём пути, но рано или поздно вы упрётесь в тупик.

— А ты не уткнёшься?

— Мои мечты приземлённее.

— Домик? — улыбка всё же тронула мои губы.

— Да, домик, — кивнула она невозмутимо. — А у вас какие-то проблемы с этим?

— Вот уж не ожидал, что ты у нас семьянинка, — отвёл я взгляд от неё. — Разве ты занимаешься этим не потому, что можешь убивать людей?

— В моём послужном списке не только люди, —хмыкнула она немного высокомерно. — И я лишь выполняю волю свей повелительницы. Я знаю, как закончится моя карьера, я знаю, к чему я стремлюсь, и знаю, что это достижимо. У меня нет счётов к чему бы то ни было. Но вы… вы будто не можете успокоиться, не можете остановиться, пытаясь достигнуть таких вершин, которые нам недоступны.

Философ хренов.

Но, с другой стороны, она права — когда-то этому всему придёт конец, и ведь я даже не знаю, что меня будет ждать потом. Хех… я ведь даже не знаю точно, работаю сейчас или всё это лишь моя собственная попытка найти себя на воле и вернуться к тому ремеслу, к которому привык.

— И всё же ты не выглядишь как та, кто действительно хочет мирной жизни.

— Вечно бегать и убивать — это значит однажды провалиться и умереть. Умереть где-нибудь в камере или в канаве. Даже лучшие, как я, иногда ошибаются, оступаются и случайно погибают от рук какого-нибудь неудачника. Поэтому я хочу уже осесть и получить что-нибудь поспокойнее. Я только и делаю, что выполняю работу ради своей повелительницы: убиваю, выслеживаю, краду, убиваю. Это весело и интересно, конечно, но… устала уже. Вы должны были быть моим последним заданием.

Она посмотрела на меня недовольно, но без злости, словно я просто доставил ей море неприятностей, но не более.

— Не смотри на меня так.

— Так ведь это же из-за вас, — заметила она недовольно.

— Ну преследовала свои цели, я свои.

— И я одержала вверх! А меня наказали! Могли бы и не сопротивляться, раз уж речь зашла.

— О как, я и виноват.

— Естественно. Было бы странно, если бы я винила себя за то, что хорошо делала свою работу.

— Ты ведь людей ненавидишь. Тебя наказали за излишнюю жестокость, а не за то, что ты плохо выполнила работу.

— Я хорошо выполнила работу — я привезла вас. Да и было бы за что любить людей-то…

А вот в последнем чувствовалась не высокомерие, а… словно что-то старое и больное, которое уже не душило резкой болью, но ныло и мешало спать по ночам.

Что я знал об Ушастой? Ничего особенного, кроме того, что её родители были торговцами, возили грузы на континент и пропали. И если так подумать, причин, почему её родители пропали, было не так уж и много, одна из которых — пираты. Причём этот вариант был вполне реальным, который объяснял и такой яркий расизм у Сианс.

Ветер тем временем усиливался. Судно начинало немного раскачивать, палуба слегка плавала под ногами, поскрипывало дерево, канаты натягивались. Вокруг засуетились матросы, готовясь войти в шторм. С капитанского мостика раздалось несколько предупреждающих ударов в колокол.

Мы медленно приближались к буре, которая нас скроет от любопытных глаз. Ещё немного, и вот так стоять на палубе будет не слишком безопасно без страховки. А ведь нам придётся работать в таких условиях. И у меня были определённые опасения, что часть людей мы можем потерять ещё до того, как столкнёмся с противником.

— Если бы я не знала вас, то подумала бы, что вы рехнулись, — усмехнулась Ушастая, глядя на приближающуюся стену снега.

— А сейчас доверяешь?

— Нет. Ни капли. Вы выглядите как тот, кому всё равно, умрёт он или нет.

— Если погибну…

— Мне будет некуда идти, — тут же отрезала она. — Лучше самой помереть, чем оказаться выброшенной на улицу.

— А путешествовать по миру? — предложил я.

— Не нужен мне мир, — фыркнула она. — Я хочу домой. Хочу получить звание, хочу получить всё причитающееся и жить дальше.

— Разве сидеть на одном месте интереснее, чем увидеть что-то новое?

— А на что смотреть? — нахмурилась она, покосившись на меня через плечо. — На людей? На их… городки? Я уже успела насмотреться на всякое, и как-то, знаете, не очень хочется.

— А природа, мир, новые земли — да много чего.

— Не нужно мне много чего, — вздохнула Ушастая, после чего отошла от автомата. — Я хочу свой дом, вот и всё.

— А дети? — улыбка тронула мои губы повторно.

— Дети? — она посмотрела вверх, словно действительно внимательно задумавшись над этим, прежде чем ответить. — Вот когда мне станет скучно так жить и слишком одиноко, подумаю и о детях.

Глава 188

Штормило — именно так я мог бы описать то, что сейчас происходило. К моему счастью, Тэйлона не укачивало, в отличие от других тел, что мне раньше попадались.

Но не всем так везло.

Ушастая выглядела не очень. Очень не очень. У неё были такие жалобные влажные глаза, что смотреть на неё без жалости и сочувствия было невозможно. Бедолага пристроилась с ведром в руках на одной из коек, покачиваясь в такт самому судну. Даже спрашивать: «Ты как?», было бессмысленно, так как видно, что никак.

— Меня редко укачивает… — пробормотала не своим голосом. Да вообще, она была сейчас совершенно другой: слабой и беззащитной, как это ни странно при её характере.

— Крепись, нам ещё лететь и лететь.

— Я умру такими темпами… — простонала она.

— Не дави на жалость.

— Это констатация факта.

— Приляг.

— Не могу…

Да чего уж там, она даже и встать не могла. Ушастую раскачивало из стороны в сторону так, что она просто не могла устоять на ногах. Даже до туалета её надо было вести, хотя снимала она штаны, спасибо хоть на этом, сама.

Рядом со мной её разглядывал Росси.

— Можно лишь посочувствовать, — покачал он головой. — Было у меня одно задание, парень тоже был слаб на качку. Я тогда думал, что легче отмотать срок, чем мучиться.

— Какой срок?.. — посмотрела она на него.

— Не бери в голову. Лучше прибереги силы, так как нам ещё плыть и плыть.

— Не угрожай мне, — пробормотала Ушастая. — Я не нытик, но как же тяжело…

— Ты раньше не плавала?

— Не попадала в такую…

Тут её глаза выпучились, щёки надулись, Ушастая спрятала голову в ведро, где красноречиво послышалось «Буэ-э-э-э!».

— По идее, из её только желчь должна уже выходить, — заметил Росси. — Попробуй дышать глубже.

— Буэ-э-э-э!

— Не помогло, — усмехнулся я. — Но я знаю один действенный способ, чтобы раз и навсегда избавить тебя от мучений, Сианс.

— Убить? Не надо, спасибо, — показались её глаза из ведра. Её уши уже давно опустились вниз и подрагивали как крылья стрекозы, которая хочет взлететь, но каждый раз передумывает.

— Нет, не убить, есть более безболезненный способ.

Ушастая с сомнением посмотрела на меня, после чего закрыла глаза.

— Ладно… Будьте так добры.

— Ляг только.

Она молча подчинилась, едва не свалившись с койки. Несколько раз она содрогнулась, будто собиралась прямо здесь вырвать, но сдержалась. А я же достал из сумки небольшую бутылку с уже знакомой мне жидкостью, которой смочил тряпку.

— Я так и думала… — пробормотала она.

— Во сне ты не будешь ничего чувствовать, — ответил я. — Разбужу, как только прибудем.

— Уж постарайтесь.

Я накинул её на лицо тряпку, наблюдая за тем, как медленно её учащённое дыхание замедляется, становится ритмичным, медленным и неглубоким.

Росси молча смотрел на неё, после чего усмехнулся.

— Это безумный план.

— Не безумнее всех тех, что были до этого, — спокойно ответил я, пожав плечами.

— Ты ведь помнишь наш уговор? — спросил он, внимательно взглянув на меня.

— Помню, но… — честно говоря, я боялся, что меня могут понять неправильно, однако соблазн спросить было слишком велик. — Я не собираюсь съезжать и отговаривать тебя от нашего договора, однако… ты не думал остепениться в этом мире?

Росси взглянул на меня так удивлённо, что мне даже стало как-то неловко.

— Остепениться? Серьёзно? И это мне говоришь ты, Резня? — он улыбнулся.

— Просто это ведь твой отпуск. Ты можешь прожить полную жизнь как хочешь в молодом теле. Ты… никогда не думал об этом?

— Нет, не думал, — покачал он головой. — Наверное, мне надо очиститься, Резня, чтобы мои взгляды изменились, но… признаться, что-то в этом было. В этом сроке, который я мотал у Божества.

— Суровая романтика? — хмыкнул я.

— Называй как хочешь, но мне даже нравилось это. Как… как бесконечное приключение. Новые земли, новые миры, новые, невиданные доселе просторы.

— И война, война, война… однообразие, нет?

— Ну… мне было интересно. Знаешь, как в тире, кто быстрее, кто сильнее, кто лучше. И при этом каждый раз совершенно разные условия. Разве ты не хотел доказать всем и самому себе, что ты лучший?

— А смысл? Те, кто узнает, умрут. И я сам умру, а этот «лучший» исчезнет с последним помнящим это человеком. А учитывая специфику проклятых, боюсь, это забудется довольно быстро.

— Я всегда думал, что ты из тех, кто хочет быть лучшим.

— Тебе показалось, Росси. Я никогда подобного не преследовал.

— Ну, по тому, что о тебе говорили, подобного не скажешь, Резня. Совсем не скажешь. А возвращаясь к тому, чтобы остепениться — нет, это не моё. Сидеть в одном месте, тухнуть и смотреть на одни и те же лица совсем не по мне. Сейчас я живу только ради одного: ради тех нескольких секунд, которые наконец проведут между нами черту.

— Будут они, — успокоил я его. — Разберёмся с этими, и я весь твой.

— Только постарайся не умереть раньше времени.

Шутки о том, кто кого убьёт в ближайшем будущем. Наверное, только те, кто не воспринимает смерть как что-то плохое, могут так разговаривать. Будто друзья перед игрой в карты, которые обещают обставить своего лучшего друга, опустошив его карман.

Судно тем временем раскачивалось на ветру всё сильнее и сильнее, так что тот факт, что Ушастая уснула, для неё можно было считать удачей. А ведь нам ещё плыть и плыть к нашему пункту назначения.

Судно, на котором мы плыли, было всё тем же торговым и, как называл такие суда Диор, вольным. То были суда, за которыми, кроме капитана, никто не стоял. Если другие суда были частью торгового флота рода или компании, вольные просто искали заказы, сохраняя свою свободу и независимость.

Именно такие суда было очень удобно использовать в тёмных делишках и операциях, которых можно было анонимно нанять и использовать в своих целях, не боясь, что на тебя потом выйдут. Практически наверняка наёмники от Сизых Хвостов и Рандомьеров пользовались именно услугами свободных. Диор говорил, что уже даже проталкивали закон в совете, чтобы обязать всех свободных отчитываться за каждый заказ, однако пока что-то было лишь на словах.

Нас мотало так около суток, и вскоре даже некоторые наёмники начали сдаваться. Судно угодило практически в центр непогоды, когда даже на палубу было выйти опасно без страховочного каната, так как просто сдувало. Её заметало до такой степени, что образовывались сугробы. Теперь вокруг был только буран — снизу, сверху, по бокам, куда ни глянь, если тебе не залепит снегом глаза, была бушующая белизна.

Как мы будем следовать плану в таких условиях, я даже не представлял. Я, конечно, рассчитывал на непогоду, но уж точно не на такую.

Прошла ещё пара дней, и я начал уже волноваться по диаметрально противоположной причине — буря шла на убыль, и теперь, если тучи разойдутся, корабль будет видно на многие километры. Рассказывать, какие будут последствия из-за этого, было не обязательно. С другой стороны, мы прибавили в скорости.

Честно говоря, меня немного волновала эта миссия. Не потому что была сложной, отнюдь нет. Не хотелось признаваться даже самому себе, но где-то в глубине души мне сложные миссии по-своему нравились по той же причине, почему Росси нравились все эти задания от божества — какая-то безумная, жестокая и суровая романтика для безнадёжных. Я волновался из-за того, что после неё будет практически финишная прямая. Разберись с Рандомьерами, и останется королевская семейки. А после неё…

А что после неё? Вот именно этот вопрос меня и волновал.

Что будет? Меня призовут обратно? Или нет? Я буду свободен или это уже и есть свобода? В конечном итоге, я Тэйлон или нет? Тот самый сопляк, который с дубу рухнул и ввязался в последнюю для себя авантюру, или же сторонний хрен, которого просто сюда засунули?

Людей страшит неизвестность. Я никогда не боялся её до этого момента, так как знал, что даже если меня нечто и убьёт, я вернусь к божеству на поклон. Теперь же… куда я вернусь?

Вопрос в пустоту.

— Они уже должны были достигнуть их поместья, — сообщил негромко на следующее утро один из наёмников. — Самое время.

— Да, самое… — кивнул я.

Судно слегка снизилось, едва-едва выглядывая из-под густых облаков, обещающих в скором времени внеочередной снег. С такой высоты можно было сориентироваться, как далеко находится наша цель.

— Прикажете готовиться?

Я задумался на несколько секунд.

— Нет, ждём.

Нельзя было спешить. Лучше наоборот, опоздать, чем прийти раньше и пустить весь план под откос. И ни желание поскорее с ними расправиться, ни служанки не могли этого изменить. Если тем двум девчонкам суждено погибнуть, значит, так тому и быть.

У Сизых Хвостов наверняка собрались войска обоих родов, поэтому пробиваться через них было чистой формой самоубийства. Наверняка больше двух сотен человек — к подобным операциям нельзя слишком сильно перестраховаться.

Единственный шанс пробиться — разделить их. Отделить людей Рандомьеров от Сизых Хвостов. А сделать это можно было одним единственным способом — напасть на Рандомьеров. Никто не будет защищать других, когда сами находятся под ударом. Если напасть на них, все их люди, что оказались у Сизых Хвостов, мгновенно бросятся назад защищать уже своё поместье. И уже тогда будет иметь смысл прорываться.

Поэтому из порта вылетел не один, а два корабля. Один наш, другой — тот, что отправился на восток к поместью Рандомьеров, на котором было больше двух третей наших наёмников.

В их целях не стояло захватить Рандомьеров. Скорее показать очень бурную деятельность, которая будет выглядеть так, будто мы решили, пока всё внимание на Сизых Хвостах, под шумок разобраться с ними. И уже когда всё внимание сместится на них, ударить по Сизым и попытаться как спасти похищенных девчонок, так и разобраться с членами семьи.

Правда, в этом плане разобраться с членами семьи стояло на первом месте.

Я вообще с некоторых пор начал подозревать, что это изначально было одной из ловушек, вся эта ловля наёмника. Просто с трудом верилось, что тот мог оказаться таким идиотом, что попался. Насколько надо было выдать себя, чтобы мы смогли найти его в многотысячном городе? Нет, естественно, я не отрицал того факта, что наши хорошо работают, однако…

Это был бы хороший план. Я буквально видел все эти линии, которые вели нас в западню. Один из нападавших, который выдаёт Сизых Хвостов, и мы, которые мчатся к ним, чтобы спасти, но сталкиваются с очень хорошей обороной поместья, через которую не пробьются наёмники, даже если их собрать всех с нашего поместья.

Поэтому отвлекающий манёвр был просто необходим, чтобы снизить нагрузку здесь, создать видимость активного наступления там, после чего ударить и свалить подальше, желательно живыми.

Именно поэтому было даже лучше опоздать, чем прийти раньше. Наши должны были успеть наделать шуму, а солдаты от Рандомьеров, что прикрывают Сизых — вернуться обратно к себе, прежде чем мы нападём.

Но даже с этим планом пробиться к поместью Сизых через наверняка отличную оборону было бы очень сложно, особенно там, где у них есть преимущество как в знании местности, так и в количестве. Поэтому надо было напасть оттуда, откуда они вряд ли будут ожидать.

Напасть сверху. И ударить в самый центр.

Идея, слегка безумная, пришла мне в голову случайно, когда я посмотрел на недовольную рожу Ушастой и вспомнил свой погром в их порту. Тот момент, когда врезался на судне в их пирсы и обрушил всё вниз.

Сначала у меня была идея точно так же обрушить корабль вниз, но потом я подумал, что так я угроблю и служанок заодно. Возможно, такой риск выглядит странно, ради служанок так стараться, однако здесь на кону была и репутация Бранье — они своих не бросают. Нельзя так открыто жертвовать своими, даже не попытавшись их спасти — от этого зависело то, как будут преданы нам другие.

Солдат знает, что если что — его свои не бросят и попытаются спасти, если он жив и не в плену. Слуги тоже должны знать, что их попытаются вызволить, несмотря ни на что, даже если их схватят. Это даст им силы не расколоться и не разболтать всех секретов от отчаяния.

Хотя будем честны — если бы не это, я бы действительно попытался воспользоваться тем планом, где мы сверху на поместье сбрасываем корабль. Прямо на голову ублюдкам.

Мы прождали ещё около двух суток, чтобы точно быть уверенными, что людям Рандомьеров стало известно о том, что на их поместье напали. От нас что до их поместья, что до поместья Сизых было примерно одинаково, может даже до тех быстрее, поэтому к пункту назначения мы должны были подплыть практически одновременно. Потом ещё несколько дней, пока новости долетят досюда, и…

— Скоро распогодится, — сказал мне Росси. — Если мы хотим что-либо предпринять, то надо делать это сейчас, так как потом времени у нас не будет.

— Откуда знаешь?

— Про распогодиться? Капитан подошёл и сказал. Вторая группа уже должна была успеть наделать шуму.

— Будет смешно, если им удастся разобраться с Рандомьерами, а нам с Сизыми — нет, — хмыкнул я.

— Я бы на то не надеялся, если честно. Но нам всё равно пора выдвигаться, так или иначе. Ты ведь хотел успеть всё закончить до того, как буран уйдёт.

Честно говоря. глядя на погоду вокруг, мне с трудом верилось, что скоро распогодится. Никаких явных признаков этого я не видел, однако спорить с тем, у кого в этом деле опыта должно было быть побольше моего, не стал. К тому же, мы действительно засиделись.

Я ещё раз обвёл взглядом непогоду за бортом.

— Ладно, скажи всем собираться. Проведём ещё раз краткий инструктаж перед высадкой.

Пусть все и так знали, что нужно делать, ещё раз всё повторить лишним не будет однозначно. Уже через полчаса один из трюмов был забит наёмниками, которым предстояло нелёгкое дело. Все взгляды были устремлены на меня, но за это время каждый уже успел привыкнуть к моей слишком молодой внешности и тому, что она довольно обманчива, почему проблем с этим у меня не возникало.

Этот краткий инструктаж занял у нас целых три часа, где я подробно объяснял каждой группе, что им надо будет делать, в какой последовательности и когда. Так как раций в этом мире не изобрели, здесь была очень важна точность по времени, чтобы группы, находящиеся в разных частях поместья, не действовали в разнобой.

Вопросов было немного. Все были молчаливыми, с тяжёлыми взглядами людей, которые отправлялись убивать, прекрасно понимая, что сами могут обратно не вернуться. Глядя на них, я невольно вспомнил о том конверте, который мне дал тот Босс. Жетон с позывным и наушник передатчик, который подразумевал, что я могу при желании с ним связаться.

Любое желание в обмен на душу — это выглядело как история из сказок. Я могу попросить их уничтожить Сизых Хвостов и спасти служанок и быть уверенным, что уже к утру всё будет сделано в лучшем виде. Но… сделка с дьяволом ради того, что я могу сделать и сам?

Нет уж, спасибо.

С этими мыслями я обвёл трюм взглядом, пробежавшись глазами по головам наёмников.

— Ещё есть вопросы? — громко спросил я. — Если есть, задайте их сейчас.

Молчат.

— Я не буду скрывать — задание очень сложное. Вряд ли кто-то пытался провернуть подобное до нас, но именно это и даёт нам огромные шансы на успех. Эффект неожиданности, — продолжил я. — И пусть задание выглядит нереальным, это совершенно не так. Просто помните единственное и главное правило — следуйте плану. Что бы ни произошло и что бы вам ни показалось — следуйте плану. Делайте то, чего от вас ждут и что вы умеете, и уже к вечеру этого дня мы будем на пути домой. А теперь, если ни у кого больше нет вопросов, всем быть на палубе через десять минут.

Операция начинается.

Глава 189

Судно практически не раскачивалось. Ветер был в пределах нормы, не снося нас в сторону. Снег тоже продолжал идти, но уже не так активно, как полчаса назад. Капитан был прав — буря подходила к своему концу, и скоро тучи унесёт дальше, оставив нас без маскировки.

— Ушастая, с Росси. Росси… в принципе, ты знаешь.

— Я пригляжу за ней.

— За мной не надо приглядывать, — недовольно, слегка агрессивно отозвалась Ушастая. Но Росси лишь усмехнулся.

— Дурында, о тебе беспокоятся настолько, что даже меня приставили рядом.

— Я уже достаточно самостоятельна, чтобы за меня можно было не беспокоиться.

Но в этот момент, пусть Ушастая и пыталась выглядеть зло, она больше была похожа на смущённого ребёнка, который агрессией пытается скрыть своё смущение. Особенно когда её взгляд ушёл в сторону, стараясь не встречаться с моим.

Немного неожиданно для меня, но сейчас она выглядела мило.

Я ждал, пока все подготовятся. Наёмники выстраивались вдоль фальшборта, крепили снаряжение, проверяли канаты, поднимали руку, как знак готовности. Ещё несколько оставалось здесь для контроля корабля, чтобы капитану не захотелось вдруг уплыть.

— Готовы?! — крикнул я скорее для предупреждения, чем спрашивая, стараясь перекричать ветер. — Готовы! Всё, первая точка высадки! Приготовились!

Судно начало спускаться, слегка беря крен на правый борт. Вскоре раздался окрик капитана.

— Минимальная высота! Дальше нельзя!

Минимальная относительно облаков. Спустимся ниже, и будет уже видно судно.

— Пошли! — рявкнул я, и первая группа начала перебрасывать тросы за борт, после чего, уцепившись за них мёртвой хваткой, перескакивала за фальшборт и быстро спускалась вниз.

Это было не для слабонервных, так как без страховки прыгать вниз, когда там лишь белоснежная бездна и не видно земли, было тем ещё испытанием. Сорвать как нехрен делать, так как ветер пусть и был, но даже его было достаточно. Я набирал людей, не боящихся высоты, но даже для них это было нелегко. Удивительно, но даже у Ушастой слегка подрагивали уши, когда она глазела на то, как первая группа один за другим перемахивали вниз.

Их задачей было пошуметь и отступить как можно дальше. Роль, наверное, одна из самых неблагодарных, так как, по сути, они были приманкой. Я не отправлял их на смерть, однако риски были очень высоки.

Через несколько минут мы тронулись дальше, пока команда корабля затаскивала тросы обратно. За это время группа уже должна была успеть спуститься на землю. Если не успели, то это было их проблемой.

Вновь время практически остановилось. Я видел, как напряглись другие, как все ждали той самой отмашки, ни о чём не думая. Ушастая вообще поглядывала на трос, как на змею, будто та могла её укусить. Я бы сказал ей, что она может ещё отказаться, так как мне участники клуба «боюсь высоты» здесь были не нужны, но из уважения промолчал. Знал, что огрызнётся и всё равно пойдёт со всеми.

— Есть! Мы на месте! — крикнул капитан. — Снижаемся.

— Всем приготовиться! — прокричал я, взяв в руки канат.

Опять потекли секунды, каждая из которых казалась минутой. Я чувствовал, как сердце застучало, будто на качках…

— Минимальная высота!

…и пошло медленно, выбивая каждый удар аж в голову.

— Пошли!

И сам выбросил трос за борт.

Ухватился за него, перекинул ногу через борт и бросил взгляд вниз.

Там, за снежной пеленой, едва проглядывалась крыша поместья, на которую нам предстояло спуститься. И надо сказать, что дух действительно захватывало. Захватывало настолько, что у меня внутри всё сжалось, однако не в первой, в конце конов, потому…

Вторая нога за борт, и, покрепче уцепившись руками, я ногами обхватил трос и начал быстро спускаться вниз. Ветер слегка сносил меня в сторону, когда я скользил по тросу вниз. Вокруг, кроме этой несчастной крыши, ничего больше видно не было. Но вот начали проступать очертания земли, и мне даже показалось, будто я вижу охрану, что патрулирует территорию.

В последний момент, когда я уже почти спустился вниз, ветер неожиданно начал сносить меня в сторону, да так, что я оказался буквально не над крышей, а над землёй, до которой была пара десятков метров. Здесь я и увидел, как внизу копошится по меньше мере около десятка стражников. И это только на первый взгляд, все те, кого я успел заметить. Брось они сейчас взгляд наверх, и увидели бы, как над ними раскачивается человек.

Но в этот самый момент им стало не до этого.

Где-то за территорией поместья послышалась стрельба, довольно беглая, будто встретилось два отряда. Приглушённая из-за снега, однако всё равно довольно отчётливая, она доносилась без проблем и досюда, привлекая всеобщее внимание.

На мгновение сначала все снизу замерли, но потом как по команде замельтешили, как муравьи, чей муравейник кто-то растревожил. Кто-то сразу побежал к забору, кто-то начал занимать позиции вокруг поместья и в нём. Я видел, как много людей стекается к воротам, и не меньше видел в лесу, где они мелькали между деревьями.

Было сложно сказать, сколько здесь охраны, но точно достаточно, чтобы сдерживать долго оборону и смять нас, если выступим в открытом бою.

Можно было, конечно, попытаться пройти и тихо, но здесь палка о двух концах. Возможно, нам бы удалось проскользнуть и достать хозяев без шума, а потом так же незаметно уйти. Но шансы на это лишком маленькие, и столкнись в поместье с кем-либо, и нас просто порвут.

Я выбрал другой вариант: напасть со стороны и сразу отвлечь основные силы, а потом, пока переполох и все смотрят в другую сторону, пробраться и устранить цель. В этой ситуации да, мы сразу заявим о нападении, но сможем проскользнуть под шумок.

Да и, если быть честным, куда чаще срабатывал план с отвлечением внимания, чем проникновение на хорошо охраняемый объект. Это и надёжнее, и больше шансов. А учитывая тот факт, что мы вообще десантируемся сверху, даже если они и будут готовы к удару с тыла (а они будут), такого точно не ожидают.

И, пока все стекались в одну сторону, я раскачивался, чтобы дотянуться обратно до крыши.

Каким-то чудом носки коснулись козырька, после чего всё остальное оставалось делом техники. К тому моменту, когда я вернулся на крышу, остальные уже успели спуститься и рассредоточиться. Здесь приходилось быть осторожным. Крыша была покатой и чертовски скользкой. Когда я ступил на неё, едва не поскользнулся, что бы значило то, что я скачусь вниз и разобьюсь нахрен.

— Снесло ветром, — сказал я, проходя мимо Росси.

— Да видел. Куда?

— Где-то должен быть выход на крышу. Надо…

— Вон он, — указал пальцем один из наёмников на небольшое окошко, которое, скорее всего, вело на чердак. — Оно?

— Оно, — кивнул я. — Сианс, ты первая, Росси, сразу за мной.

Та кивнула и с завидной ловкостью двинулась к крыше, неведомым образом удерживая идеальное равновесие на скользкой поверхности. Чего же она тогда в городе с крыши упала, интересно?

Окно на чердак было закрыто ставнями, которые выломить не составило труда. Как и не составило труда проникнуть на сам чердак. То, что я увидел напоследок прежде, чем скрылся в темноте, говорило о том, что наше приземление пока что оставалось незамеченным.

— Пыльно… — пробормотал кто-то сзади, будто это было важно. Наоборот, раз пыльно, значит, сюда редко заглядывают, что нам только в плюс.

Сейчас лишь оставалось действовать по плану, надеясь на его точность.

Кабинет главы рода находился на втором этаже, но сейчас там вряд ли кто-то был. Также на втором был обеденный зал для важных гостей и семьи, плюс остальные комнаты общего назначения типа библиотек или ванной. На первом был бальный зал, кухня и другие помещения для приёма гостей. По сути, места, где они могли прятаться, были или на третьем, или в подвале.

Выход нашёлся в дальней части чердака. Небольшая лестница, которая опускалась вниз, открывая проход в коридор. Первой на неё выскочила Ушастая, и не успел я сказать хоть слово, как она выпустила разом две стрелы, а после добавила ещё одну.

Как выяснилось, жертвами стали три служанки, не понять что забывшие в этой части поместья. Две легли со стрелами в шее, и у одной она торчала из спины, но, как видно, оказалась так же фатальной, так как та умерла, не успев пикнуть.

Не сказать, что мне их было жалко, если честно. Скорее глубоко плевать, так как сейчас голову занимали совершенно другие мысли.

Мы разделились — Ушастая и Росси с парнями остались здесь, чтобы обыскать третий этаж. Я же с несколькими парнями двинулся вниз, надеясь отыскать там темницы, где держали пленников. Будет плохо, если у них темницы сделаны по примеру наших, вдали от дома. Но им же будет лучше, если мы найдём своих сразу.

Медленно мы продвигались по коридору, не отвлекаясь на проверку комнат и оставляя это на других. Я по обычаю шёл первым с луком, остальные шли сзади, готовые в случае необходимости поддерживать меня огнём. У каждого, помимо ружья, был револьвер, заряженный только антидотом. Тем самым, что использовали на Сильвии и Юноне, чтобы они не смогли обратиться.

Строение было простым — пыж и дротик с антидотом. Не хватит одного или промахнёшься, в барабане будет ещё на пять дополнительных выстрелов.

Дойдя до лестницы, мы остановились. Было на удивление тихо, будто все покинули поместье. Такое, конечно, могло быть, но уж слишком как-то… странно? У нас, когда на поместье напали, все сразу забаррикадировались в поместье, так как его банально защищать легче. Здесь же было вообще пусто, будто защитить его было второстепенной задачей или вся оборона была сосредоточена именно снаружи.

Замерев у лестницы, я внимательно вслушался в окружение, прежде чем двинуться дальше. Медленно спустился вместе со своей командой на нижний пролёт, где мы вновь замерли. Вот теперь я, кажется, слышал беготню где-то снизу. Вроде кто-то кричал, отдавал приказы, если не ошибаюсь.

Перед нами на второй этаж влетело семь человек. Стража в характерной одежде и с ружьями наперевес свернула в коридор и скрылась за углом. Никто так и не бросил взгляд назад, выше по лестнице, где затаились мы.

Вопрос — почему стража сконцентрировалась внизу, а не рассредоточились по этажам, что логичнее и удобнее для обороны? Возможно ответом было то, что тех, кого надо оборонять внизу. Иначе говоря, все члены семейства внизу.

Только почему внизу, а не здесь? Логичнее было бы предположить, что они спрячутся на верхних этажах как можно выше и дальше от нападавших, ведь на первом слишком опасно. Единственная причина, почему их семейка до сих пор на первом в том, что там есть выход. Какой-то выход, который позволит им миновать нападавших.

Потайной ход.

Я тоже рассматривал этот вариант, однако проблема заключалась в том, что против этого мы ничего сделать не могли.

Нет, можно было бы напасть тихо, как один из вариантов, но слишком опасно и рискованно, а они всё равно могли быстро уйти. Это если потайной ход вообще существует.

Мы спустились ещё ниже и замерли между первым и вторым. Здесь так и вовсе кипела жизнь, металась охрана, раздавались приказы запереть ту дверь, усилить защиту другого фланга, направить людей…

Блять.

Я едва ли не бегом поднялся обратно на третий, где и затаился со своими людьми.

Потому что человек двадцать сейчас бежало занимать на втором огневые точки.

Это было похоже на кошки-мышки, прятаться в разворошенном осином гнезде, однако я всё равно считал, что это лучше, чем пробираться втихушку. Сейчас они все смотрят совсем в другую сторону и, возможно, именно поэтому нас ещё не выследили.

По крайней мере именно так я думал, спускаясь вниз, в тот момент, когда сверху грохнул выстрел. А потом ещё один. И ещё. И очень скоро на верхних этажах прогрохотала настоящая канонада, которая так же быстро затихла, как и началась. Никак Росси постарался.

Но теперь им придётся тяжко. Что касается нас…

Мы успели спуститься на первый и свернуть в служебный ход слева от лестницы, который, как оказалось, вёл на кухню, когда наверх помчалась целая армия. Можно сказать, что сейчас их попытаются взять количеством. Однако я не сильно волновался — чтобы убить Росси, у которого сразу два ствола, им придётся очень сильно постараться. Это не беря в расчёт более крупную группу поддержки, чем сейчас со мной.

Осторожно по небольшому коридору мы вышли к кухне, которая сейчас пустовала. Огромная и отделанная белым кафелем с кучей столов, плит и вытяжек. Повсюду висели поварёшки, дуршлаги и ножи. У стены выстроились друг за другом несколько тележек для еды.

Никто не спрашивал меня, куда нам теперь, однако я чувствовал этот немой вопрос в группе.

Где-то в доме вновь загрохотали выстрелы, причём с такой скоростью, как будто кто-то стрелял из автомата. Не сильно скорострельного, но тем не менее. Некоторые невольно посмотрели вверх, будто могли видеть через потолок.

Из кухни после беглого осмотра обнаруживалось ещё три выхода. Один выходил к плавному подъёму, по которому можно было закатить тележки на верхние этажи, этакие лестницы без ступенек. Ещё один выходил в зал, в котором вовсю кипела жизнь (я поспешил закрыть дверь). Третий выходил в коридор. Здесь людей было поменьше, но тоже достаточно.

Я быстро припомнил план здания. На втором вряд ли кто-то будет прятаться, когда есть третий. Но тот не выглядит так, будто там охраняют кого-то важного. На первом тоже вряд ли кто-то будет прятаться, слишком опасно. Оставался только подвал. К тому же потайной ход скорее всего тоже в подвале, как и темница, если таковая находится здесь.

Сейчас все уточнения Исси были абсолютно бесполезны по своей сути, так как она знала те части их поместья, где бывала. А бывала она лишь на первом и втором этажах и там, куда обычно может попасть гость. Подвал в этом случае является не самым распространённым местом. Но, исходя из того, что вход в подвал кто-либо перестраивать бы не стал, вряд ли его расположение изменилось.

Но нам нужно было выйти сначала в коридор, где придётся пробиваться и молиться, чтобы лестница вниз действительно оказалась там, где должна быть. Потому что, если мы сейчас начнём, все силы обрушатся именно на нас.

Я остановился у двери в коридор, после чего посмотрел на остальных.

— Сейчас нам надо будет прорваться. Выходим и сразу направо до поворота, после чего вновь направо до третьей двери. Там спускаемся вниз к подвалу, — если там он ещё есть, но этого я, естественно не добавил. — Вы четверо замыкаете и прикрываете нас сзади. Вы помогаете мне огнём. Кто не успел — того не ждём. Вопросы?

Вопросов не было. Наёмники смотрели на меня твёрдым уверенным взглядом людей, которые готовы рискнуть.

Больше я уже ни о чём не задумывался.

Распахнув дверь, я тут же оттянул тетиву и выпустил две стрелы в ближайших противников, что стояли к нам спиной. Оттянул ещё раз и вновь спустил разом сразу две стрелы, стараясь оттянуть момент нашего обнаружения.

Скользнул направо по коридору, оттянул ещё раз и спустил тетиву в тот момент, когда один из наёмников повернулся к нам лицом, то ли что-то услышав, то ли просто из-за интуиции. Его реакцию можно было назвать безупречной — наверное, сразу не поняв, что он сам видит перед собой, стражник уже начал вскидывать ружьё, когда рядом со мной грохнул выстрел.

Коридор за какое-то мгновение огласил грохот выстрелов. Отбросив уже бесполезный лук, я выхватил револьверы и открыл беглый огонь по всем, кто был перед нами.

Не сказать, что противников было много, но ответный огонь нас всё же настиг. Один из наших запнулся и рухнул, упал кто-то позади, вскрикнув. Мы даже не остановились, продолжая прорываться. Я пропустил вперёд наёмника, быстро перезаряжаясь, пока он стрелял, после чего взял инициативу опять в свои руки.

Под аккомпанемент ответного огня мы свернули направо, где противников было семеро. Быстрая перестрелка, и, кажется, мы потеряли ещё одного, а я получил пулю куда-то в левое плечо. Ещё одна вроде только оцарапала мне бок. Но главным было то, что мы смогли пробиться, и я уже вёл счёт пройденных дверей.

Первая…

Вторая…

— Сюда! — рявкнул я и пинком распахнул третью дверь, готовый расстрелять любого, кто за ней окажется, но там была лишь хорошо освещённая лестница вниз. Позади раздалось несколько прощальных выстрелов, после чего дверь с грохотом захлопнулась.

Подвал был на месте, что не могло не радовать, но теперь оставалось выяснить, есть ли здесь что-нибудь и не заперли мы сами себя случайно зазря.

Глава 190

Бегом мы спустились по лестнице и только у самого низа из-за угла выскочил то ли стражник, то ли надсмотрщик. Через мгновение его голова запрокинулась, а на стене позади появилась кровавая клякса. Я оттолкнул ещё стоявшее тело, свернул за угол и тут же выстрелил во второй раз. Там, в конце коридора, где мы оказались, ещё один надзиратель пытался закрыть дверь, и у него это почти получилось.

Почти.

Я с разбега распахнул дверь, которую не успели закрыть буквально на пару сантиметров — этой узкой щели и хватило мне, чтобы просадить пулю мужику прямо промеж глаз.

Здесь, как выяснилось, было ещё двое, но они и выстрелить не успели, хотя ружья были. Два выстрела слились в один, и казалось, что противники покосились одновременно.

— Дверь! Закрывай её! — рявкнул я, не сводя взгляда с коридора, в который мы ворвались.

Позади послышался щелчок и скрип дерева, как если бы кто-то закрывал её на засов. Я не оборачивался, боясь пропустить случайно противника.

— Готово!

— Отлично, теперь двигаемся дальше, — скомандовал я.

Мы нашли подвал. Уже хорошо. Если темницы располагались в поместье, то точно здесь, или, по крайней мере, соединены с этим подвалом. Что касается потайного хода… По идее, я бы его тоже расположил в подвале, но здесь вообще не угадаешь.

Плюс где-то, по идее, должен быть ещё один вход сюда, так как пленных через главные двери не поведёшь, обычно для этого есть более укромные места.

— Теперь осторожно, — я посчитал людей, которые остались. Ещё трое. — Наша задача — найти девушек, если живы, и потайной ход, по которому ушли эти выродки. Увидите цивильно одетых ублюдков — сразу стреляйте из револьвера с дротиками, иначе они нас здесь порвут.

Сам наглядно поудобнее устроил револьвер, чтобы в любое мгновение вытащить.

Подвал был классикой любого подземелья: и обтёсанных, но немного выпуклых булыжников квадратной формы. Идеально подогнанные друг к другу, но тёмные, из-за чего всё здесь выглядело довольно мрачно. Пусть здесь и были не факелы, а лампы на кристаллах, но они тоже светили слабо, будто специально.

Коридор через десяток метров сворачивал направо и выходил в большую тупиковую комнату, заставленную бочками, шкафами, покрытыми пылью и паутиной, и прочим хламом. Это место сразу напомнило мне склад под замком, куда мы выбрались с Арамзой. И здесь тоже не было другого выхода.

— Тупик? — негромко спросил один из наёмников.

— Нет, где-то должен быть ещё вход, иначе бы смысла устанавливать дверь с засовом не было.

А взгляд практически сразу зацепился за большой шкаф, который вполне мог бы служить дверью. Подойдя поближе, я присел и заглянул под него. Колёсиков не увидел, но сразу заметил, что между полом и шкафом есть небольшая щель, будто он едва-едва парил над ним.

— Кажется, нашёл, — позвал я парней. — Давайте-ка попробуем…

Но когда мы вчетвером навалились на шкаф, не смогли сдвинуть его даже на сантиметр. С тем же успехом можно было толкать стену.

— Рубильник где-то, — тут же сообразил один из наёмников. — Надо найти рубильник!

— Нет времени искать, — ответил я и отошёл от шкафа. — Отойдите куда-нибудь…

Я отошёл на несколько шагов от шкафа, после чего начал между ладонями создавать сгусток энергии. Сначала небольшой яркий шарик, но с каждой секундой всё больше и больше, он разрастался, освещая комнату ярче ламп, что здесь находились. Не прошло и десяти секунд, как мне стало тяжело его удерживать, потому, понапрасну не рискуя, я швырнул его в шкаф перед собой.

Эффект был куда сильнее, чем я думал.

Шкаф не то что разрушился — он взорвался яркой вспышкой, будто туда попал фугас. Горящие, обугленные обломки разлетелись в разные стороны, но сильнее всего по направлению взрыва в коридор, что находился по другую сторону.

И как шрапнель изрешетили добрую половину стражи, что там находилась. Не ожидавшие такого поворота, они замешкались, но не я. Два револьвера, словно часть меня, уже были в руках, взводя и спуская курки нажатием на крючок. Выстрел, выстрел, выстрел — отдача приятно ударяла через рукоять в ладонь, и я с удовлетворением следил за тем, как один за другим, словно в тире, они падают кто мешком, кто запрокинув голову, кто хватаясь за какую-то часть тела.

Отстрелявшись, я тут же отошёл в сторону, но в коридоре уже никого не было. Это была скорее подстраховка, если я кого-то не добил. Пока пальцы бегали, запихивая пули в барабаны и проталкивая их глубже шомполом, я взглядом указал наёмникам на проход, прислушиваясь к звукам.

Те друг за другом, слегка пригнувшись, вошли в открывшийся коридор. Стрельбы не было. Закончив с перезарядкой, я пристроился в конце колонны. Ботинки негромко чавкали в свежей крови, когда я переступал трупы один за другим. Судя по количеству тел, они должны были защищать действительно что-то важное.

И это что-то важное показалось буквально через пару секунд.

Темница была до ужаса похожа на ту, что была у нас, с тем отличием, что камеры шли по левой стороне, а не по правой. Пыточные комнаты располагались не отдельно за дверьми, я прямо напротив камер за решёткой, чтобы заключённые могли наблюдать за тем, как пытают других.

Надо сказать, что подобное было весьма эффективно, ведь чтобы сломать человека, надо сломать его разум и волю. Заставить бояться, с ужасом ждать своей очереди, отсчитывать эти секунды, чтобы он не мог существовать спокойно.

Но сейчас, зная, какие люди этим занимались, подобное вызывало у меня отвращение. Я в принципе не любил пытки, а здесь подобное вызывало желание сделать больно, причём определённым личностям.

Камер было всего шесть, и одну из тех, кого мы искали, нашли в предпоследней. Девушка… то, что осталось от девушки, забилось в самый угол, сжавшись в калачик. Вторая обнаружилась в противоположной камере уже растянутая на пыточном столе.

Глядя на неё, проще было сказать, что от неё осталось, чем перечислять, что с ней сделали. Я даже не смог сразу сказать, кто есть кто, так как у этой просто не было живого места на лице и обе пленницы были обриты налысо. Её можно было описать как большой окровавленный кусок мяса, в котором с трудом улавливались чертылица. О том, что когда-то это была молодая девушка, можно было лишь догадываться.

Я подошёл к столу, быстро окидывая взглядом жертву пыток. Всё тело было просто сплошным полотном садиста. Тот тут, тот там виднелись ожоги, синяки, где-то не хватало кусков кожи. Отсутствовали пальцы на обеих руках, причём, судя по следам, их явно не отрезали, а скорее отгрызли. Из тех мест, где должны были быть глаза, бежали уже засохшие дорожки крови. Все раны, которые могли кровоточить, были прижжены, скорее всего той кочергой, что на углях.

У правой груди сосок и вовсе был то ли отрезан, то ли отгрызен. Половые органы предоставляли из себя что-то жуткое и вызывающее отвращение, будто девушку насиловали раскалённой кочергой, которой прижигали раны. И, судя по суставам, их всех практически полностью переломали.

Но девушка была жива. Каким-то неведомым для меня образом, но она дышала. Её грудь быстро вздымалась, словно девушка задыхалась.

А ещё она была в сознании: это я понял, когда на мои приближающиеся шаги пленница вся сжалась, будто пытаясь отодвинуться подальше, даже будучи прикованной к столу.

Ненавижу садистов…

— Тс-с-с-с… — я медленно и осторожно положил ладонь на тот участок тела, который ещё был цел, пытаясь успокоить девушку, но та вздрогнула всем телом и захрипела. — Тс-с-с… это Тэйлон, я пришёл вытащить вас.

Но девушка не понимала. Она хрипела, пыталась отодвинуться и крутила головой, будто пыталась увидеть меня. Её руки походили на лапшу, и каждое движение отражалось гримасой боли и лёгкой степенью безумия.

— Тихо-тихо, всё в порядке… — я быстро раскрыл ремни, что крепили её к столу, и едва это сделал, как бедняга попыталась уползти со стола. Кажется, она даже не осознавала, где находится. Уползла не сильно далеко, так как я подхватил её на руки и, не обращая внимания на хрипы и мычания от боли в переломанных конечностях и суставах, вынес в коридор.

— Что со второй?

— Мертва.

Я бросил взгляд на тело, которое когда-то было красивой и очень жизнерадостной пигалицей. Она сжалась в калачик в самом углу, словно пытаясь согреться или защититься, но так и осталась в такой позе, испустив дух.

Кто это была? Палия? Или Кори? Сейчас понять, кто есть кто было невозможно. Хотя какая разница? Вряд ли что одна, что другая заслужили такую смерть — в муках в каком-то подвале в руках конченного садиста.

Почему-то я был практически уверен, что знаю, кто это сделал.

— Надо уходить.

— Тело?

— Оставьте здесь.

Сейчас было не до этого, самим бы живым выйти.

Я осторожно передал мычащую девушку в руки одного из наёмников и вновь встал во главе колонны.

Как я и предполагал, отсюда был ещё один выход, который шёл дальше, от поместья, если мне не изменяет мой внутренний компас. Собственно, для нас другого выхода и не было, так как возвращаться обратно — это идти против небольшой армии Сизых Хвостов, через которых придётся прорываться с боем. Сколько их там? Пять десятков? Сотня? А может и больше? Я, конечно, могу попытаться, но это был бессмысленный риск, когда перед носом был ещё один выход.

Бросив прощальный взгляд на тело в углу камеры, я повёл группу дальше.

Покинув тюрьму, мы практически сразу попали в очень невзрачный коридор, который был сделан из старого неровного камня. В отличие от прошлого коридора он выглядел немного халтурным, будто собранным на скорую руку или своими силами. Вкривь и вкось сложенный, он держался на честном слове и цементе. В некоторых местах так и вовсе пробивались корни деревьев.

По моим прикидкам, коридор шёл в сторону конюшен, и я очень сомневался, что о нём не знают остальные. Собственно говоря, так оно и оказалось, когда где-то на последней трети мы встретили сопротивление.

Я бы не сказал, что стражники были опасным противником. Пусть они нас и заметили первыми, никто не отменял огня на подавление, когда под шквалом пуль ты просто не можешь высунуться.

Я практически сразу выпустил пуль семь или восемь. И пусть я больше стрелял на подавление, чтобы не дать им перейти в атаку, где нам, стоящим в коридоре, несдобровать, нескольких всё же выцелить смог. После этого к бою уже подключились остальные, и завязалась пусть и быстрая, но ожесточённая перестрелка, где мы вышли победителями, потеряв ещё одного человека.

Пробившись, мы вышли к небольшой развилке.

Здесь один из проходов вёл наверх, другой уходил дальше, предположу, за пределы поместья. Вообще было, странно, что здесь было так мало стражи, ведь могли бы спустить сюда и половину армии, чтобы окончательно зажать нас. Может этот проход наверх ведёт и не наружу?

— Дальше? — негромко спросил наёмник.

— Да.

К тому же, я хотел выполнить вторую часть своего задания — уничтожить раз и навсегда выродков из этого рода. Даже не всех, а одного-единственного, которому было не место в этом мире.

Почему-то, вспоминая Руфуса, меня аж начинало трясти. Я видел много ублюдков, видел много уродов, которые чего только ни делали: от сексуального насилия до банальной бессмысленной жестокости. Даже садисты среди них были. Но именно Руфус вызывал у меня желание порвать ему глотку одними зубами. Почему-то именно он меня цеплял, заставляя ненавидеть.

Или проблема была в том, что я сам немного изменился?

У меня не было ответа, да он и не был нужен. Особенно, когда в коридоре мы оказались не одни.

Что-то мелькнуло прямо перед нами, и я успел лишь вскинуть револьвер, да выстрелить раз, когда меня сбили с ног. Причём не из-за дурости, а от неожиданности, я выстрелил из сраного обычного револьвера. И пусть пуля настигла цель, самой цели на это было откровенно плевать.

Я успел разминуться с тушей на какие-то сантиметры, всё равно получив лапой, от чего меня отбросило в стену и выбило дух. По груди словно чем-то холодным провели.

Вервольф, появившийся из неоткуда, врезался в наёмника. Такую тушу удержать было просто невозможно — вервольф повалил его на землю, после чего начал просто рвать на части. Бедняга даже не успел вскрикнуть: во все стороны полетели кровь и ошмётки.

Немного отойдя от такого удара, я вновь потянулся за револьвером с антидотом, но он не сильно помог. Я был уверен, что попал дротиком, однако эффекта от антидота не было от слова совсем. То ли вервольф оказался слишком сильным, то ли колоть его надо было до обращения.

Понимая, что эффекта ноль, я схватился за обычные револьверы, и эффекта от них оказалось гораздо больше, чем от дротиков. Вервольф взвыл, когда пули врезались в него, подняв небольшое облачко шерсти и крови, и отпрыгнул в сторону. Его голодный взгляд остановился на мне, и в тот момент, когда существо бросилось на меня, я жахнул магией.

Это было единственным, что, возможно могло помочь в этой ситуации. Получилось правда не сильно, однако шарик попал ровно в нос вервольфу. Тот взвыл, растерялся и пролетел мимо, скуля, как собака. Я развернулся…

И его пасть сомкнулась прямо на моей руке.

Скорость твари оказалась выше всяких похвал. Я почувствовал, как под его зубами ломаются кости. Почувствовал, как длинные клыки пробивают руку, входя с одной стороны и выходя с другой, разрывая мышцы. Я практически ощутил на себе эту слепую ярость и голод, которые были направлены на меня.

Я выстрелил целой и ещё свободной рукой лишь раз, после чего вервольф дёрнул головой и отбросил меня в стену. Что-то хрустнул, в голове потемнело, и мне показалось, что я лишился руки. Ударившись о стену коридора, я поднял обе руки в защитном жесте, когда огромная туша прыгнула на меня, пытаясь вцепиться мне зубами в глотку.

Мои руки оказались для неё были просто досадной помехой, и один кусь изломал их все с завидной лёгкость, как тростинки. Моя собственная кровь брызнула мне в лицо под аккомпанемент хруста костей и треска рвущихся мышц.

Тварь раскрыла пасть и попыталась ещё раз укусить, и я едва увернулся, уклонившись в сторону, из-за чего пасть сомкнулась у меня не на шее, а на плече.

От шока я даже не чувствовал боли. Лишь ощущал, как зубы ломают кости, скрежеща по ним. Сознание на мгновение мигнуло, словно плохо работающая лампочка, и начало затухать. Вервольф буквально отрывал плечо, дёргая головой влево-вправо, как собаки, которые вырывают ломоть мяса. Моё тело металось из стороны в сторону, как игрушка, теряя остатки сил…

И на краю сознания я почувствовал ненависть…

Это была ненависть к этой сраной псине, которая хочет загубить всё на самом финише. Всепоглощающая тупая ярость и желание вцепиться зубами в кого-нибудь, чтобы его утолить. Настолько сильная, что сводила с ума и заставляла забыть обо всём. В груди будто разгорался пожар, который невозможно было потушить, ненависть, агрессия и желание сорваться на ком-либо. И вместе с сильной ненавистью и яростью тело наливалось силой, словно последний рывок, чтобы справиться с возникшей проблемой.

И я просто позволил этому всему захватить себя.

Захватить и наброситься на тварь, что пыталась отгрызть от меня кусок.

Вервольф казался таким близким и таким далёким от меня, будто я рассматривал его через экран монитора. И вся моя вспыхнувшая внутри ярость была направлена на него. Вся ненависть, вся безумная жесткость будто проснулась и искала выход, который могла найти в том, кто меня пытался убить.

И, буквально чувствуя каждой клеткой, как же ненавижу эту тварь, я протянул руки и уцепился прямо в неё. Потянул пальцы к глазам вервольфа и, не раздумывая ни секунды, просто погрузил их в глазницы.

Эффект был незамедлительным — вервольф сразу же отпустил меня и отпрыгнул, тряся головой и утробно рыча. Но его рык был ничем по сравнению с моей яростью и голодом, которые каким-то образом напитывали тело силой. Я словно укололся каким-то препаратом, повышающим физические возможности, или сам залез в экзоскелет.

Я медленно встал. Тело покачивалось, но с каждой секундой я чувствовал, как всё плотнее стою на ногах. Как и чувствовал, как тело начинает гореть, гореть изнутри. Кости ломило так, будто они ломались, мышцы ныли и тянулись, словно после долгих тренировок. Казалось, тело сдавливает и одновременно разрывает на куски. Но даже боль была чем-то отдалённым.

На первом плане была ненависть. Такая ненависть, что я был готов прямо здесь и сейчас вцепиться зубами в глотку противнику.

Хотя, собственно… почему бы и нет?

Я хищно улыбнулся, чувствуя, как кровью бьёт в голову, и заорал…

Заорал, но горло покинул животный рык.

Я сам начал обращаться в вервольфа.

Глава 191

Что здесь делал вервольф? Вряд ли это кто-то из их рода, так как смысл кому-то обращаться и идти против меня, когда надо убегать? Скорее всего, кто-то из охраны или родственников, которые защищают главаря.

Но им же хуже. Я оттолкнулся и бросился вперёд одновременно с вервольфом. Мы столкнулись практически в полёте, но наш вес был несоизмерим, и он впечатал меня в стену. Пасть щёлкнула в сантиметрах от шеи — я схватил голову и начал отталкивать её от себя, слыша, как хищно щёлкают зубы рядом с ухом.

Мои руки… они менялись прямо на глазах, становились тяжелее, длиннее, бледнее. Я чувствовал, как меняется моё тело, как меняется строение, болят кости и растягиваются мышцы, раздуваясь вширь.

Поднатужившись, я упёр ногу ему в грудь и что было сил разогнул. Разогнул так, что вервольфа отбросило в противоположную стену. Мои силы возрастали на глазах, и руки… Я совсем забыл о том, что до этого они были перекушены тварью — сейчас кожа на глазах зарастала с какой-то сумасшедшей скоростью.

Плевать, надо сейчас добить мразь.

Я вновь оттолкнулся от стены и бросился вперёд. Вервольф к этому моменту тоже бросился вперёд, замахнулся лапой, ударил… и промахнулся.

Я пригнулся, пройдя под его лапой, разогнулся и со всей дури ударил кулаком прямо в голову. У ублюдка та аж в сторону дёрнулась, но он быстро пришёл в себя. Попытался ударить другой лапой и снова мимо, и я подступил ближе. Не оставляя ему возможности ответить, провожу ему прямо в рожу тройку. И это были не удары человека: руки летали как поршни в двигателе, сила была такой, что человека убило бы и с первого удара, глаза едва улавливали движения.

Вот оно что такое, быть оборотнем.

Но вместе с возросшей силой и скоростью я чувствовал, как теряю разум. Всё сводилось к убить противника, сожрать его нахрен, а потом…

А потом как пойдёт.

Вервольф пережил тройку, но он никуда не денется. Пусть я и не обратился полностью и физически он сильнее меня, однако при мне гибкость человеческого тела, когда я могу пользоваться всем тем, что умею, а он лишь кусаться да царапаться.

Вервольф попытался ударить меня, но медленно, я куда быстрее. Удары с правой, удар с левой, пинок, и его отталкивает к стене. Вервольф вновь пытается броситься на меня, но я ловко уклоняюсь, перехватываю его прямо в воздухе и перекидываю через себя прямо к своим ногам. Наваливаюсь сверху, прижав ногами его лапы, хватаю за голову и со всей силы бью об пол, поднимаю и ещё раз.

Я слышу собственный рык, слышу, как трещит собственное тело. Чувствую, как пытается сопротивляться вервольф, но такие удары головой об пол для него не проходят бесследно. А потом раскрываю свой пасть и, повинуясь инстинктам, вгрызаюсь в его горло.

Я не задумывался, почему у меня так широко раскрылась пасть. Мне плевать. Я хочу крови. Его крови. Челюсть сжимаются, чувствуется мягкое приятное сопротивление под зубами мышц и сухожилий, после чего я резко дёргаю голову назад и вырываю из его шеи шмат.

Слышу хрипы, но не останавливаюсь — кусаю повторно, чувствуя его пульс, его хрящи и трахеи, как напрягаются беспомощно мышцы и бьёт фонтан крови прямо в глотку, после чего вырываю ещё один кусок и оканчиваю нашу битву.

Его кровь хлещет во все стороны, вервольф дёргается и затихает.

Я с трудом преодолел безумное желание съесть то, что было в моём рту. Оно словно просилось внутрь, как безудержное желание взглотнуть, когда терпеть уже н можешь. Сплюнул ломоть плоти в сторону и, стараясь не смотреть на труп, поднялся, так как боюсь, что не выдержу и начну лакать кровь.

В голове был такой кавардак, что я с трудом удерживался от сиюминутных желаний, которые возникали и исчезали в моей голове со скоростью мчащихся машин. Взгляд скользнул по наёмнику со спасённой пигалицей и тут же ушёл в сторону — меня испугал неожиданный приступ голода и желание испробовать его на вкус. Простая мысль, которая за доли секунды превратилась в жажду. Жажду, раздирающую не горло, а мозг.

Вместо этого я подошёл и подобрал свои револьверы. Руки, которые их поднимали, выглядели жуткими. Пальцы стали длиннее и обзавелись длинными когтями, которые чесались. Предплечья удлинились, под ними бугрились длинные тугие мышцы. В некоторых местах одежда была порвана и не из-за драки — размер не подходил.

— Идём дальше, надо нагнать их, — прорычал я и быстро двинулся дальше по туннелю. Но теперь из-за того, что я стал выше, приходилось слегка пригибаться.

Сейчас у меня было что-то типа промежуточной формы между человеком и вервольфом, как тогда у Сильвии и Юноны. Тело изменилось, но не критично, шерстью не покрылся, лицо…

Я потрогал лицо и нащупал пальцами частокол острых зубов, которые выпирали из-под губ. Да и сами челюсти, что нижняя, что верхняя, вытянулись. Слегка, но всё же.

И пусть сейчас тело болело от того, что заметно изменилось, я ещё никогда не чувствовал себя таким бодрым. Казалось, что мне хватит сил бежать сутки напролёт. Зубы чесались, будто просились сомкнуться на чём-нибудь. Мышцы ныли и будто требовали размяться.

У меня не было опыта превращения в вервольфа, поэтому я не знал, как себя могу повести при первом обращении. Многие истории гласили, что может сорвать крышу и ты не будешь себя контролировать. Другие говорили, что всё будет в порядке, однако будет очень больно с непривычки.

И сейчас я опасался самого себя. Боялся, что если сорвёт крышу, могу наброситься на своих, что не будет хорошо. И пусть обращение вроде как остановилось, взгляд сам собой скользнул через плечо на наёмника, который из группы остался единственным счастливчиком, который выжил.

Я не знаю, сколько мы шли, но туннель оказался не на шутку длинным и, судя по пробивающимся из-под потолка корням, проходил где-то под лесом. А ещё меня смущало, что мы встретили так мало охраны. Понятно, что мы заперли за собой дверь, однако неужели здесь больше нет ни одного входа? Они что, действительно пленников заводят через главный вход? И куда вёл проход наверх?

Единственное, что мне оставалось предположить, так это то, что проход был единственным, эти стражники, которых мы убили — сопровождающей охраной, а вервольф — кто-то из личных телохранителей. Возможно, когда начался шум и штурм, они просто спустились сюда и тут же бросились к выходу по туннелю. И в этом туннеле, возможно, больше нет выходов, кроме тех, что за нашей спиной и перед нами.

— Выход, — прохрипел я.

Я не увидел его — почувствовал. Унюхал, если быть точнее. Лёгкие дуновения свежего воздуха, которые я улавливал среди застоявшегося пыльного аромата туннеля.

А ещё я чувствовал след своих целей. Немного странное ощущение, если честно, так как ничего подобного мне испытывать не приходилось. Это было похоже на шлейф запаха, когда, например, напрыскаются духами, как это делала Сильвия, или пота, когда люди долго не мылись, как это бывало в армии.

Помимо него, я понял, что чувствую и другие запахи, чувствую отчётливо, будто человек прошёл буквально мгновение назад рядом со мной. Здесь чувствовался запах одеколона, духов и… крови.

Руфус…

Я едва сдержался, чтобы не помчаться вперёд. Спех ни к чему хорошему не приведёт, а оставлять наёмника с той, кого мы так отчаянно пытались вытащить, было глупо.

Вскоре показался и выход. Небольшие ступеньки поднимались наверх, и, когда я подошёл ближе, увидел, что первые из них уже припорошены снегом, а через дверь или что там закрывало проход доносятся запахи леса и пробивается свет.

Я вдохнул носом поглубже, улавливая и запахи своих целей. Думаю, что смогу отследить их, если возникнет возможность.

Выход, как выяснилось, находился под корнями большого старого дуба, и если о нём не знать, не догадаешься. Это было похоже на нору, которая, ко всему прочему, ещё и закрывалась дверцей. Хлипкой, серой и незаметной.

Выйдя наружу, я сразу огляделся, больше доверяя своим обострившимся чувствам, чем глазам. Хотя посмотреть было тоже на что: следы уходили куда-то вглубь леса подальше от поместья.

— Разделимся.

— Разделимся? — переспросил наёмник.

— Да. Я пойду по следу искать сбежавших. Ты же возвращайся в точку, где нас заберут. Не заблудишься?

— Нет, но… вы уверены?

Удивительно. Я видел на его лицо явную опаску по отношению ко мне, однако он всё равно будто напрашивался ко мне в компанию.

— Уверен. Я справлюсь, — кивнул я и махнул рукой. — Иди и… на, забери их. Они уже не понадобятся.

Я передал ему револьверы.

— Вы уверены? Вы же останетесь с голыми руками.

— Не останусь, — оскалился я, показывая ему частокол зубов. — Не хочу потерять, а такими лапами, — показал я ему ладонь, — держать их не сильно удобно.

Он нехотя принял мои кобуры с револьверами, после чего развернулся и пошёл в противоположную сторону, где его должны будут подобрать. Я же, бросив на него прощальный взгляд, посмотрел в сторону, куда уходили следы. После этого поднял голову, оглядывая деревья.

Пойдёт. Да, елей здесь немало, но и деревьев тоже хватает, плюс тело — охота будет интересной.

Я подошёл к ближайшему дереву и с чудовищной лёгкостью вскарабкался на него, цепляясь когтями за кору. Причём сделал это как-то неосознанно, будто само собой получилось. Забрался на одну из ветвей и втянул полную грудь морозного воздуха, ловя все ароматы, самым сильным из которых был одеколон, а самым притягивающим — кровь.

Я даже не осознавал, что мои губы сейчас растягиваются в жуткой зубастой улыбке.

Я бросился в погоню, перебираясь по ветвям деревьев, словно обезьяна, что было довольно просто, учитывая моя состояние. Ориентируясь по следам и запахам, я, судя по всему, углублялся в чащу.

На краю сознания, которое ещё пока не было захвачено желанием найти и убить, мне было интересно, смогли ли выбраться другие. Росси с его командой, я имею ввиду. Ведь они были практически заперты на верхних этажах без возможности выбраться. Я, конечно, верил, что Росси так просто не взять, однако ни он, ни я не были бессмертными.

Снег сходил на нет в то время, как лес наоборот, сгущался. Судя по запахам, я даже начал немного нагонять их. Правда, если у них где-то припрятаны лошади, я вряд ли смогу угнаться за ними.

Неожиданно запах одеколона стал очень сильным. Насколько, что буквально резанул по носу и сбил с толку. Следы уходили дальше, да, но запах…

Я замер и внимательно прислушался к лесу, пытаясь понять, откуда идёт запах. Всё же следы не были абсолютным показателем того, что я двигаюсь в правильном направлении. Они могли где-то развернуться, сойти в сторону, затаиться…

— Какая неожиданная встреча, — раздался холодный голос, который я узнал без проблем. — Признаться честно, я не ожидал увидеть тебя здесь.

Мужчина, тот самый, которого я видел в академии, отец Руфуса и Хонта, медленно вышел из-за деревьев, не боясь показать себя. Я же не спешил спускаться вниз, продолжая прислушиваться к окружению, пока глаза следили за целью.

— Я думал, что за нами отправится кто-нибудь более… опытный и сильный, нежели сосунок, который даже провести дуэль нормально не смог.

Злит, пытается отвлечь разговором и совсем не прячется — где-то наверняка есть и второй. Или же он настолько силён, что не боится меня. Возможно, он даже обратится в вервольфа куда быстрее, чем любой другой нормальный человек.

— Ну что ж, вот он я, — слегка развёл руки в стороны Ченс, если я не ошибаюсь. — Иди, попробуй взять меня.

Я внимательно смотрел на его улыбку, на его зубы, которые слегка торчали из-под губ, и бледноватую кожу.

То, что ко мне вышел сам глава рода, означало лишь то, что больше никого, кроме него, не осталось. Видимо, они пытались сбежать через потайной ход и не думали, что их след так быстро возьмут. И все, кого я перебил в туннеле, и были той самой охраной, которую он с собой захватил.

И всё же где-то есть и второй — даже когда никого не осталось, король не вступает в бой открыто просто так. Пока он не обратился, это было идеальное время, чтобы разобраться с гондоном, однако я нутром чуял, что есть какой-то подвох.

— Знаешь, — прохрипел я. — Я лучше позабавлюсь с твоей женушкой, чтобы следующие её дети стали моими.

С этими словами я бросился по следам в глубь леса, оставляя за спиной слегка недоумённо смотрящего мне вслед урода. Он будто действительно надеялся, что я пове…

Меня сбили прямо в полёте. Врезались, и мы кубарем рухнули на землю, прокатившись и вздымая снег. Немного извернувшись, я смог вырваться из хватки, после чего во время этих кульбитов упёрся ногами в тело и отбросил нападающего. Сам вскочил на ноги, зарычав, и не успел отпрыгнуть, когда в меня врезался всем телом глава семейства.

Он был ещё человеком, но вот удар был такой, что я отлетел и врезался спиной в дерево. То жалобно затрещало, посыпался снег с ветвей. Свалившись на землю, я приземлился на колени и тут же закрылся, когда в меня врезалась нога Ченса и припечатала обратно к стволу дерева.

Я ударился затылком, на мгновение потерялся и осел, будто захотел передохнуть под деревом, но успел уйти в сторону от следующего удара, который оставил на коре борозду. Уже сам резко ударил Ченсу кулаком в пах и, когда уёбок согнулся пополам, пытаясь нащупать собственные яйца, резко ударил ему прямо в челюсть, вложив в удар все силы. Он пошатнулся, что дало мне время вскочить и отпрыгнуть в сторону. Ровно в тот момент, когда рядом оказался другой вервольф.

Но тот не спешил нападать на меня. Как и отец семейства, получивший по роже, который спокойно вставал, потирая челюсть.

— Смотрю, это твоё первое превращение, Тэйлон, — оскалился он. — Не удалось обратиться полностью? Ни у всех получается сразу.

Его голос звучал так, будто со мной разговаривал добрый наставник.

— На вас хватит, — прорычал я.

— Думаешь? Перед тобой…

— Старый ишак и щенок на подсосе, — из груди у меня вырвался утробный звук, и, сам не понимая зачем, я присел, словно спринтер, готовый сорваться с низкого старта. Так было будто удобнее, будто привычнее, особенно, когда длина рук позволяла не сильно сгибаться. — А где ваш трусливый хуесос? Спрятали под мамину юбку опять?

Как мне показалось, они оба поморщились. Даже видя перед собой лишь вервольфа, я мог точно сказать, что это не Руфус. Просто потому, что эта сыкливая сука могла лишь пытать беззащитных людей, которые не могли дать сдачи. Сейчас это существо должно было первее собственной матери бежать с вылупленными глазами куда подальше.

— Поверь, я тебя не убью, Тэйлон. Я отдам тебя Руфусу, чтобы он с тобой разобрался, — оскалился Ченс, когда его, как я подозреваю, сын Хонт утробно зарычал. — Как разобрался с твоими блядливыми служанками. Ты бы слышал, как они визжали, когда он их разделывал. Как они плакали и просили прекратить…

Это был всё тот же бред, что я слышал много раз. Я бы соврал, если бы сказал, что меня это не трогало, однако я не сдвинулся с места, внимательно следя за ними. Пытаются разозлить меня, заставить атаковать.

Они боятся меня. Боятся и потому сразу не атакуют, так как не уверены, что справятся. Пытаются заставить бездумно заставить броситься на них, надеясь взять количеством. А ещё они тянут время. Тянут, чтобы жена и ненормальный уёбок смогли уйти как можно дальше. Иначе бы не разводили здесь полемику.

— Это насколько надо отчаяться от страха передо мной, чтобы прибегать к жалким уловкам развести на ярость, — оскалился я. — Сын и отец стоят и ссутся напасть на не полностью обратившегося вервольфа. Пойду лучше, порву на части вашего пидорка…

С этими словами я развернулся на месте и понёсся в лес. Прыгнул вверх, подтянулся на ветке и помчался по следам дальше, перепрыгивая с ветки на ветку. И дождался момента, когда позади меня нагнал обратившийся Хонт.

Прямо в прыжке я развернулся, раскручиваясь как юла, и просадил ему в башку с ноги. Тот отлетел в дерево, врезался в него мешком и рухнул на землю, когда я сам удачно приземлился на все четыре конечности в лесу. И бросился сразу же к Хонту. Тот уже поднялся на лапы, но я подпрыгнул и обеими ногами врезался ему в грудь, отбросив ещё дальше.

Я вновь вскочил, готовый завершить начатое, но меня тут же повалил уже второй вервольф. Не в меру крупный, больше своего сынка, Ченс был в разы сильнее, чем все те, кто мне встречался до этого.

Мы кубарем прокатились по земле прежде, чем я смог извернуться и вырваться из его объятий.

Только поднялся на ноги, как уже пришлось уворачиваться от прыгнувшего на меня Хонта, который когтями оставил у меня на боку три кровавых линии, как от ножа. Пропустил его мимо и с локтя ударил в затылок. Тот от такого удара повалился на землю, и я набросился сзади. Впился в холку зубами, вырывая ему с затылка целый лоскут кожи.

Ублюдок взвыл. Закружился на месте, сбросив меня с себя и воя, когда на меня напала его батя. Он попытался меня ударить, раз, другой, каждый раз просто недотягиваясь. Я отпрыгивал назад, держа расстояние и дожидаясь момента, когда…

Рывок, и моя когтистая лапа ударила ему прямо в район правого глаза. При всех своих размерах, он не отличался скоростью, как и я не отличался силой, поэтому действительно причинить ему вреда не смог.

Вервольф зарычал, отпрыгнул, приложив лапу к морде и бросив взгляд на кровь, которая у него осталась, после чего голодным взглядом впился в меня. Рядом пристроился его сынок, рыча. Вервольфы встали плечо к плечу напротив меня, наконец поняв, что главное их преимущество — команда.

Они замерли на секунду, после чего одновременно бросились на меня.

Глава 192

Отец семейства, крупный вервольф, двигался чуть быстрее своего сына, поэтому и настиг меня быстрее — прыгнул, вытянув лапы, готовый вцепиться ими мне в лицо.

Однако вступать с ним вот так в открытый бой я не собирался. Наоборот, в тот момент, когда он долетел до меня, сделал кувырок назад, попутно ногами запулив его дальше. Встал и с правой лапы просадил его сынку, оставив тому на роже глубокие борозды. Пнул ногой в грудь, отталкивая назад. Тот врезался в дерево позади.

А я резко обернулся и едва успел уклониться от лапы первого вервольфа, зато с ноги ударил ему в челюсть, заставив ту щёлкнуть зубами. Он немного забылся от такого пинка, и следующий удар был ему прямо в горло.

Возможно, я бы и успел его добить, но в этот момент мне на спину набросился Хонт, спасая отца от смерти. Я не свалился, нет, устоял на ногах, после чего просто перебросил его через себя и добавил с ноги, ломая рёбра и отбрасывая в сторону. Он мешком бьётся об ствол несчастного дерева, издав неприятный хруст.

Но стоит мне закончить с одним, как уже подоспевает второй.

Ченс перехватил эстафету — врезался в меня и повалил в снег. Его челюсти сомкнулись прямо на моей руке, готовые её оторвать к чертям. Но я не предпринимал попытки вырваться из его пасти-капкана — наоборот, подался вперёд и своими зубами вцепился ему в нос.

Сучка взвыла, но челюсть не разжала. А я почувствовал, как мои зубы протыкают шкуру, мягкие ткани, потом кости… ломают их, пробиваются в носовые полости…

Ченса надолго не хватило, секунду продержался, прежде чем отпустить мою руку, которая была похожа теперь на мочалку. Не думаю, что у него дела сильно лучше после моего укуса, но по крайней мере он мог продолжать нормально драться.

Я быстро встал, чувствуя, как срастаются ткани обратно. Из-за этого раны жутко чесались, а мне всё больше и больше хотелось кушать. А ведь эта небольшая схватка заняла меньше минуты, так, немного размялись.

Напротив меня опять два вервольфа. И ведь им даже побеждать меня не надо. Достаточно вот так атаковать, пока не выдохнусь. Сейчас я держался лишь благодаря своему обращению и подготовке. Ни один, ни другой толком драться не умели, и их нападки напоминали нападки собак, которые хотят тебя лишь куснуть, однако стая и медведя свалит. Но тем лучше мне.

Они вновь бросились на меня одновременно.

Суки, убью обоих.

Я бросился навстречу, чувствуя, как тело буквально разрывает от ненависти и безумия. Становится так больно, будто теперь само тело мне маленькое. А ещё чешутся мышцы, будто просят размяться.

Первого встречаю прямо с удара в морду, ловко уйдя в сторону, и он делает сальто в воздухе, после чего падает, подняв облако снега. Во второго врезаюсь и тащу перед собой, терпя, когда его лапы разрывают мне бока. Припечатываю его к дереву, добавляю с локтя прямо в челюсть. Раз, другой, пока сука не успокаивается под хруст челюсти и не падает на колени лап. И я добавляю с ноги, припечатывая его череп прямо в ствол. Но у меня теперь не нога, это теперь лапа — ботинок слетел и где-то потерялся, а штаны рвутся по швам.

Хотя какое мне дело…

Удар ногой в голову, второй удар, третий, пытаясь впечатать её в дерево, оборачиваюсь и закрываюсь, когда когти, словно лезвия, дербанят обе руки, перерезая мышцы. Удерживаю сразу несколько ударов и сам выхожу на атаку. Тяжёлый удар справа он закрывает, но тут же получает под дых. А потом я вовсе бросаюсь и пытаюсь откусить от него кусочек.

Мои челюсти щёлкают в сантиметрах от его плоти, когда в меня врезается хуесос на подсосе. Вновь кубарем катимся по снегу, после чего я отбросил его. Не успеваю встать и получаю сам так, что улетаю. И тут же получаю от второго.

Меня пинают как игрушку по очереди, словно войдя в такт, после чего набрасываются, пытаясь сожрать. Прикрываю шею плечом, второй цепляется в руку, и они начинают тянуть, дёргая зубами в разные стороны. Я слышу, как рвутся мышцы и связки, глаза слепит болью…

И я бью по яйцам одного из них.

Капкан зубов сразу отпускает, и я выгрызаюсь во второго, отвоёвывая свободу. Не задумываясь, рву его на части, тряся головой и отрывая от него клочья. Вервольф сдаётся, отпускает, отпрыгивая от меня, и я вновь свободен.

Но сознание… оно превратилось в какую-то помесь разнообразных красок. Они будто смешиваются, как бензин в воде, и боль лишь ухудшает состояние. Потому что боль повсюду. И голод. Он толкает меня смотреть теперь на них не как на врагов, но как на добычу, мою законную добычу, которую надо сожрать. Я хочу впиться в них зубами, отомстить, порвать их всех. Сожрать. Я хочу жрать, чесать зубы об их кости. Точить когти об их рожи.

Тело восстанавливалось, чесалось до жути, но восстанавливалось. Больно так, что хочется выть, и мне кажется, что я стал немного выше и тело словно… немного мохнатее.

Вервольфы кружат вокруг меня, пытаясь сами восстановиться, хотя одному-то что, он только по яйцам получил…

На него я и бросаюсь, не дождавшись, когда всё хотя бы немного срастётся. Мне и одной лапы хватит. Вервольф пытается увернуться от меня, но всё равно получает с ноги. Немного пошатнулся и получил уже со здоровой лапы. Но не кулаком — лапой, ладонью от души, будто пощёчину влепил. Когти раздирают кожу, разбрызгивая кровь, которая здесь повсюду.

Меня опять сбрасывают в сторону, и я вновь бросаюсь, пытаясь хоть кого-то достать зубами, но они как-то ловко каждый раз уходят в последний момент, и это меня выводит из себя. Кажется, что я уже и не чувствую тела — оно всё горит, вся кожа будто лопается и жжётся, застилая сознание болью. Я бросаюсь опять на них, пытаюсь достать хоть кого-то, хочу попробовать их на зубок, но получаю по морде.

Вервольфы отступают. Отходят назад, будто утягивая меня… и я останавливаюсь.

Я знаю, чего вы хотите, суки.

Единственная здравая мысль наконец посещает мою голову, в которой, кроме голода и ярости, ничего не осталось. Ведь… я чувствую духи.

Развернувшись, я бросился в лес. Теперь уже я чувствую запахи куда лучше и буквально могу сказать, как далеко моя добыча и как давно она здесь была. И я не бегу, я скачу на всех четырёх лапах во весь опор. Куда там этим ублюдкам до меня, которые и драться даже толком не умеют. Привыкли там слуг и слабых пиздить, а как встретить достойного противника…

Я слышал, как они бегут за мной, как и знал, что они догадались, но… все мысли вытеснял раж. Вытесняла охота. Очень скоро я доберусь до своей законной добычи и сожру на их глазах, как они это сделали с моими. Я сожру их и буду ждать, пока эти щенки бросятся на меня.

Я быстро ухожу, не совсем понимая, что весь изодран. Многих ран я даже и не заметил, а потрепали меня, оказывается, так, что будто под тёрку попал. А ведь мне казалось, что это только я их бил. Боль притупливается? Хотя какая разница…

Я несусь на всех четырёх лапах, словно ищейка, чётко беря след. Они бегут за мной, они знают, что я ищу. Кого-то ищу. И, возможно, понимают, что меня немного сдвинуло по фазе.

Я хочу порвать их суку, разорвать её к хуям, воткнуть зубы и дербанить её безвольную тушку, наблюдая, как она дёргается, как кукла. Мне не хватит времени насладиться её болью, но откусить немного я точно успею, будто сдирать с неё мясо, пока блядь будет ещё жива, чтобы слышать, как она визжит от боли, визжит, беспомощно пытаясь что-то сделать. Я сожру её пальцы на её же глазах. И не трону лицо, я хочу, чтобы она наблюдала за всем этим.

Я несусь во весь опор до тех пор, пока следы не разделяются. Эти… суки разделились?

Я чувствую кровь и чувствую духи. Мозг говорит добить садиста, но желание берёт верх, и я мчусь на духи. Я хочу извести их сучку, разорвать её на части и обглодать все её кости. Хочу замучить её, чтобы она сдохла от боли. Решила спасти сынка-садиста? Пусть так, тогда за это и расплатишься.

Чтобы увести их немного в сторону, я не иду ни влево, ни вправо — иду прямо, немного углубляюсь в лес, где натыкаюсь на ручей. Здесь гуляет ветер, журчит вода, и я буквально ныряю в неё. Холод меня не трогает, не причиняет беспокойства, и я немного смываю с себя кровь, сбивая запах, после чего иду с подветренной стороны, чтобы мой запах унесло в сторону. Врываюсь в какую-то рощу, где очень пахнет елью и шишками, после чего вновь беру курс на их женщину.

Я не чувствую усталости и слабости, но вот голод и желание рвать меня убивает.

И наконец я чувствую шум. Слышу шаги, слышу шорох снега и…

Запах вервольфа. Не повелись на мою уловку? Ничего, убью вас и убью потом её, чтобы она наблюдала не только за своим телом, но и за вашими трупами.

Ветер дует мне навстречу, поэтому меня обнаружили заметно позже, чем я их. Вервольф и женщина — он словно её провожал. Но не на того напали, суки…

Я врезался в вервольфа, снеся его с ног, и мы кубарем покатились по снегу, кусаясь и царапаясь. Но он изловчился и отбросил меня в сторону. Я отлетел, вскочил, и в меня врезались. Он вновь пытается достать мою шею, но я до последнего упираюсь. А потом неожиданно кусаю его за щёку, срывая её нахрен.

Он визжит, и это даёт мне его сбросить. Бросаюсь на него, но тоже не могу его достать зубами. И тогда вместо этого мои зубы смыкаются на его кисти. Ладонь, пальцы — всё это перемалывается одним укусом, оставляя за собой кровавую кашу и обломки костей. Вервольф взвыл, дёрнулся ко мне, чтобы куснуться, и моя челюсть сошлась на его носе.

Я вырвал ему абсолютно весь нос вместе с плотью и кожей. Теперь вместо волчьего носа у него виднелась белоснежная носовая кость черепа, слегка запачканная кровью, зубы, дёсны и дырки от носа.

Вервольф взвыл, попытался отпрыгнуть и слишком сильно задрал голову.

Я был уже рядом, челюсти сомкнулись на его шее, и я одним рывком головы вырвал ему половину глотки.

Минус один.

Сейчас будет минус два.

Я обернулся к женщине, которая стояла с открытым ртом, не в силах даже закричать. В немом крике с выпученными глазами смотрела, как падает труп её то ли сына, то ли отца, не в силах отвести взгляда, после чего посмотрела на меня…

И это было словно сигналом.

Я просто бросился на неё.

Весь мир померк, стал нереальным и призрачным. Но ярость и ненависть, они настоящие. Голод настоящий. Голод требует его утолить.

Я хочу разорвать её, хочу разорвать, разорвать, разорвать на части. Сожрать её, она лёгкая добыча. И я хочу, чтобы она мучалась. Эта настойчивая мысль не даёт мне одним ударом убить её.

Женщина подо мной. Визжит, кричит то ли от боли, то ли от ярости, но я заставляю её кричать именно от боли, когда мои зубы отщёлкивают ей пальцы на руке. Один удар по груди, и когти сдирают с неё не только часть одежды, но и кожу с мясом. Обнажается одна из аккуратных красивых грудей, брызжет кровь, она визжит громче. Визжит, как скот на бойне.

Хватаю руку и сдираю зубами мясо и кости на её глазах, проглатываю, отгрызаю одним щелчком пальцы. Словно шашлык с вертела. Она пытается отопнуться и уползти, и вот моя челюсть смыкается на её заднице и вырывает её. Отгрызаю ляжку, вырывая шматья, пока зубы не чиркают по кости, после чего втыкаю в неё руку и выдёргиваю все её кишки к чёртовой матери через задний проход.

Она визжит, надрывается, хрипит, но ещё жива. Я ударом переворачиваю и, пока она не померла, вгрызаюсь во вторую руку и ломаю кость, отгрызая её. А потом начинаю дербанить её тело, разрывать его когтями, разбрызгивая кровь. Женщина затихает, но глаза ещё полны ужаса и понимания, и я смыкаю челюсть на её лице, срывая кожу и мышцы, оставляя голый череп.

Он словно улыбается, смеётся надо мной, плюёт в меня, и я реву, после чего смыкаю зубы на её горле и вырываю его, втыкаю когти в грудную клетку и раскрываю её, как сундучок. Оттуда идёт пар, как от горячей еды.

Я ненавижу. Ненавижу настолько, что сожру.

Всё сплетается вместе. Всё становится обрывками голода и ярости, с которой я разделываю тушу. Сколько я здесь дербанил её? Сколько… Нет, я уже ел. Её грудная клетка вскрыта, но там пусто, а от живота остался только тонкий позвоночник, соединяющий таз и грудную клетку. И я отгрыз обе руки, остались только кости. Головы нет, она лежит рядом и скалится ухмылкой черепа. Только длинные волосы остались.

А ещё я здесь не один.

Ещё один вервольф, стоящий между деревьев и смотрящий на меня. Мой противник и ещё один охотник. Он смотрит на меня и смотрит на тело. Он голоден до крови, и я чувствую это. Для него подобное не впервые.

Матёрый.

Охотник тяжело дышит и… я знаю, почему сделал это. Я хотел его немного позлить.

Поэтому, чтобы закончить начатое, беру за волосы голову тушки, встаю и бросаю. Та пролетает тот десяток метров между нами, падает в снег прямо к его ногам.

Вервольф видит её, смотрит на меня, и его глаза наливаются кровью. Кровью, похожей на ту, которой запачкан мой мех.

Иди сюда…

Он ревёт, задрав голову и разведя лапы в стороны, так, что вибрируют глаза. Вервольф словно стал больше.

Я реву в ответ так же надрывно. Пусть я не настолько большой, но очень злой. Очень злой и очень голодный. А ещё я умею убивать.

Мы срываемся одновременно друг к другу и встречаемся посередине, обмениваясь ударами. От них трещат кости. Когти рвут шкуру и мышцы. Он делает захват и бросает меня на землю. Однако я изворачиваюсь и пинаю его обеими ногами, отталкивая. Вскакиваю и несусь ему навстречу…

Пропускаю мимо в последний момент и бью вдогонку локтём, делаю подсечку и роняю на землю. Отскакиваю, наблюдая за тем, как встаёт. И, когда вижу момент, нападаю, вгрызаясь в плоть. В меня тоже вгрызаются, и мы кубарем катимся.

Врезаемся в дерево, отпинывают уже меня, и я улетаю, вскакиваю и прыгаю на него. Мы сталкиваемся в воздухе и падаем на снег, крутимся и вертимся, кусаясь и ревя, дербаня друг друга когтями. Я изловчился и выбрался, отпрыгнув подальше.

Вервольф напротив встаёт медленно, как хозяин этого места. Но здесь не может быть двух хозяев.

И мы срываемся друг на друга.

Инстинкты, они словно дорожка, которая подсказывает, что делать. Как будто я уже знаю, что делать. И я это делаю.

Резко ухожу в сторону от удара и… получаю от другой лапы, который обдирает мне половину рожи. Но он подставился — не успевает отвести её, и я бросаюсь вперёд, челюсть смыкается на локтевом суставе, и хрусть — нет сустава. Мне отгрызают ухо, и я, воя, отпрыгиваю. Вервольф теперь не так смел, а я не так хорошо всё вижу одним глазом.

Теперь я бросаюсь на него.

Он пытается ударить меня, но резко приседаю и проскальзываю под его лапой, ударом своих когтей перерезая связки под его коленом. Оказываюсь за его спиной, набрасываюсь сзади и начинаю вырывать челюсть. Тяну нижнюю вправо, когда верхнююоттягиваю влево. Он воет, крутится, бьёт меня лапой и катается по земле, однако я крепко уцепился и не успокаиваюсь, пока не слышу сначала щелчок, а потом и хруст.

Дёргаю её на себя и вырываю с мясом, с сухожилиями, рву мягкие ткани. Чувствую, как они лопаются, как отрываются от костей, пока не выдёргиваю её из черепа.

Отпрыгиваю со своим трофеем от него.

Вервольф ранен, вервольф качается, хлещет кровь оттуда, где должна была быть нижняя челюсть, язык висит, словно верёвка. Он не опасен, он ничего не сможет мне сделать. В этом лесу может быть только один хозяин.

Я подскакиваю и втыкаю его же челюсть ему в глотку. Удар, и вгоняю её глубже. Валю его на землю, пока когти входят в его глазницы, и, пока он орёт, тяну их на себя. Тяну, пока не вырываю верхнюю часть черепа, оголяя его мозг.

И мои челюсти сходятся на нём.

Вокруг становится тихо. Пахнет кровью. Я чувствую её отовсюду. И я чувствую азарт, чувствую голод и желание ещё поохотиться. Я чувствую, что хочу вырывать эти мягкие ручонки из мразей, разгрызать их черепа, ломать кости.

Я хочу охотиться.

И я слышу шум. Шум где-то там, за лесом, хлопки. Они далеко, но я спокойно доберусь до них. Это добыча, нестрашная и очень податливая добыча, которую можно рвать. Я хочу рвать её, хочу чувствовать, как рву их плоть. Я ненавижу…

Реву, словно выпуская всю накопившуюся внутри энергию, выпуская всё своё возбуждение, после чего срываюсь галопом в лес. Охота не ждёт.

Глава 193

— Надо вернуться, — Сианс бросила взгляд на поместье, в котором стрельба разгоралась с новой силой.

Они уже были на борту судна, которое набирало высоту. Тот факт, что они вообще оттуда выбрались, уже можно было считать большой удачей. Если бы не неожиданно начавшаяся бойня где-то на первых этажах, их просто не смогли бы забрать — перестреляли бы в воздухе.

Там, внизу, их почти прижали к стене, и только разве что Росси, как звал его Тэйлон, сдерживал натиск. Шквалом огня, пока Ушастая и оставшиеся в живых товарищи перезаряжали ему револьверы, тот удерживал позиции, отстреливая с завидной меткостью противников.

Он был как Тэйлон… Сианс невольно сравнивала их и нашла подозрительные сходства. Она не могла самой себе объяснить, в чём же они заключались, однако сходства точно были. Словно братья…

— Надо вернуться, — упрямо повторила она.

— Ты слышала приказ Тэйлона, — отозвался Росси. — Мы не ждём опоздавших.

— Так Тэйлон там и остался!

— Он знал, на что идёт, и не оценил бы, что ради него мы рискуем всеми остальными, кто смог выжить, включая ту, кого мы спасли такой ценой.

— Мы не можем там его оставить!

— Мы? — Росси прищурился. — Или ты?

Сианс сохранила невозмутимость лица.

— Я. Это мой долг. Если он останется там, то и я останусь там, — её твёрдости в голосе мог бы позавидовать любой солдат, и Росси не мог не оценить подобного, хотя упрямство было явно её ахиллесовой пятой. Как и тот факт, что причина была не только в долге.

— И мы всё равно не можем туда вернуться. Если он доберётся до точки сбора — отлично. Нет — тогда и мы бы были бессильны.

Сианс смотрела на него, поджав губы, после чего подошла и молча выбросила за борт один из тросов.

— Не стоит, Сианс, — сказал ей в спину Росси. — Надо следовать плану.

— А если план пойдёт не так, как запланировалось? — не оборачиваясь, спросила она. — Если бы я там осталась, я бы очень хотела, чтобы нашёлся тот, кто вернётся.

— А если он не хочет, чтобы кто-либо возвращался?

Этот вопрос заставил её замереть на месте на секунду-другую, после чего она покачала головой.

— Долг. Капитан тонет вместе с судном.

— Интересно ещё узнать, кто из вас судно, — хмыкнул Росси и получил порцию взгляда, сдобренного недовольством.

— Я всё равно не могу никуда без него вернуться… — негромко сказала она, после чего перемахнула через фальшборт и соскользила по тросу вниз.

На мгновение она оказалась окружена снегом, который крутился вокруг неё. Трос слегка сносило из-за того, что судно двигалось, и Сианс приходилось следить за тем, чтобы не сорваться ненароком.

Вскоре она уже достигла леса, верхних ветвей деревьев. Выждав момент, она спрыгнула вниз и приземлилась на ветку, которая мягко закачалась под ней, будто Сианс ничего и не весила. Она замерла, вслушиваясь в окружение, после чего ловко запрыгала по ветвям, как белка, перескакивая с оной на другую невесомым шагом.

Таким нехитрым образом она добралась до забора, что окружал поместье. Сейчас до неё доносились беспрерывные хлопки выстрелов, будто в бой ввязалась третья сторона. Хаотичные, беспрерывные, словно кто-то пытался настукивать на барабанах незамысловатую мелодию — именно такая ассоциация возникла у неё в голове.

Почему она туда возвращается? В чём действительно причина?

«В том, что если он умрёт, то обратно в Небесное Королевство путь мне заказан», — ответила она сама себе.

«А путешествовать по миру?» — услышала она насмешливый голос Тэйлона и поморщилась, даже не став над этим думать.

Она возвращается, чтобы выполнить свой долг. Точка.

И вообще, не стоило им тогда разделяться, но и ослушаться приказа в тот момент она не могла, так как было не место для спора.

А сейчас…

Сианс запрыгнула на забор, внимательно рассматривая поместье. Сейчас между ней и зданием было открытое поле, метров триста, которые надо преодолеть, чтобы добраться до здания. Здесь был отличный прострел, но только противника она не видела, ни в окнах, ни на улице. Зато слышала стрельбу внутри здания.

Что там происходит вообще?

Ещё раз окинув округу взглядом, она спрыгнула с забора и бросилась к поместью, пригнувшись и слегка наклонившись вперёд, словно уменьшала сопротивление воздуха. В её руках уже был лук.

На полпути от поместья отделилось два силуэта, которые не были похожи на союзников, а когда они вскинули ружья, всё стало очевидным. Сианс резко пошла в бок зигзагом, и в этот момент до неё донеслись хлопки выстрелов. Одна из пуль взметнула немного снега где-то в паре сантиметров от неё.

Двигаясь зигзагом, она сокращала расстояние до тех пор, пока не посчитала его достаточным. Прямо на бегу она выхватила из колчана стрелу, резко присела и, скользя по снегу ногами вперёд, выстрелила.

Стрела умчалась вперёд, слегка извиваясь в воздухе, словно змея, и через секунду одна из фигур пошатнулась и упала. Вторая фигура попыталась занять укрытие за углом, но упала, так и не добравшись до него, получив стрелу примерно в район шеи.

А Сианс, не снижая скорости, с разбега запрыгнула на стену, оттолкнулась ногами, сделав по ней пару шагов, и уцепилась за край карниза. Подтянулась с грациозной лёгкостью и, цепляясь за уступы, полезла выше. Заходить с первого этажа, где гремела перестрелка и слышались крики, она не рискнула.

Добравшись до второго этажа, она быстро прошла по небольшому выступу, пока не нашла уже разбитое окно, через которое и заскочила в коридор. И практически сразу столкнулась лицом к лицу с какой-то перепуганной служанкой, которая, завидев её, бросилась наутёк. Сианс уже было натянула стрелу, глядя той в спину, но помедлила и медленно вернула тетиву на место, так и не выпустив стрелу.

Зато буквально через секунду стрела ей потребовалась для стражника, что быстро забежал на второй этаж. Он, скорее всего, даже и не понял ничего, так как его взгляд был полон удивления и непонимания, когда стрела воткнулась ему шею и вышла с другой стороны. Такая же участь постигла и второго, который забежал следом — он успел даже приподнять ружьё.

Сианс же стояла как вкопанная, уже положив третью стрелу на тетиву и прислушиваясь к шуму снизу. Крики, стрельба, какой-то топот, шум ломающейся мебели и… рёв? Кажется, рёв…

Она нахмурилась, но тем не менее направилась к лестнице. Ей не было нужды участвовать в драке, надо было лишь найти вход в подвал, который располагался на первом, да выйти по следам к своему… начальнику. В голове называть Тэйлона господином она отказывалась, так как звучало это слишком странно.

Лёгким шагом, готовая спустить стрелу, она добралась до лестницы и спустилась на пролёт между вторым и первым. И замерла. Картина, которая там была, слегка завораживала.

Весь первый этаж был залит кровью и завален изуродованными трупами людей. Изорванными трупами, если быть точнее, словно те были куклами, которых подрала собака. И здесь пахло кровью, воздух будто сам наполнился кровавой пылью, из-за чего каждый вдох наполнял рот металлическим привкусом.

Сианс замерла, первый раз за операцию почувствовав нерешительность. Появилось жгучее желание бежать как можно дальше без оглядки. Просто плюнуть на всё и вернуться обратно, дожидаясь начальника на месте встречи. Но это чувство она подавила, пусть и не без труда.

Сглотнув, она медленно почти невесомыми шагами начала спускаться вниз, прислушиваясь к шуму. Тот раздавался где-то справа, когда ей надо было налево, по коридору до поворота и там в третью дверь, если ей не изменяла память. В крайнем случае, она попробует все двери, пока не найдёт нужную.

На последней ступеньке она остановилась. Дальше весь пол был забрызган и залит кровью. Прямо у ступенек валялись чьи-то кишки и рука. В этот момент она в первый раз пожелала, чтобы рядом оказался Тэйлон. Тот всегда обладал каким-то поразительным хладнокровием или даже безразличием ко всему, будто любую ситуацию он точно знал, как разрешить.

И сейчас бы Тэйлона сюда, с его твёрдой и осторожной походкой, сосредоточенным лицом, которое не выражает страха ни перед чем, так как он сможет разрешить любую проблему.

«Я тоже могу разрешить любую проблему!» — тут же встрепенулась внутри гордость.

Сианс осторожно наступила на участок пола, не залитого кровью, и медленным шагом двинулась по коридору, постоянно озираясь, словно заяц. Дошла до угла и выглянула.

Чисто.

Пошла дальше.

По пути ей попадались изуродованные трупы стражников и иногда слуг. Кровь иногда капала даже с потолка. Сианс чувствовала, как гулко бьётся в груди сердце, но продолжала идти дальше.

Где-то здесь должна была быть дверь… или дальше за поворотом? Она заволновалась ещё больше, не в силах вспомнить подробности, когда прямо перед ней из-за угла на другой стороне коридора выскочил ещё один стражник.

А в следующее мгновение ситуация изменилась полностью.

Стоило стражнику увидеть Сианс, как он начал вскидывать ружьё. Однако она была быстрее — мгновение, и уже пальцы были готовы отпустить стрелу. И она её отпустила.

Да только в этот самый момент стена слева от стражника взорвалась.

«Не взорвалась», — как-то в стороне поправила себя Сианс. Проломив стену и подняв облако пыли, в коридор влетел вервольф. Влетел, подхватив за шею стражника одной лапой. И стрела, которая предназначалась для человека, попала ровно в вервольфа. Но тот будто и не заметил этого.

Так ей показалось на тот момент.

Бросив человека на землю, вервольф наступил ему лапой на грудь и резко дёрнул за обе руки, оторвав их с невесёлым хрустом. Человек истошно закричал. Отбросил в стороны, наклонился и откусил одним махом переднюю часть головы, оборвав его вопли. Воткнул лапы в тело, поднял над собой и разорвал его на две части, отбросив их в разные стороны. Во все стороны полетели внутренности и кровь. Вервольф словно оказался под кровавым дождём и наслаждался этим. Задрал голову кверху под дождь из крови, после чего медленно опустил голову и взглянул на Сианс.

«Хочу домой», — пронеслась испуганная мысль в голове Сианс голосом, когда она ещё была ребёнком.

Но тело двигалось, оно продолжало работать несмотря на то, что разум будто парализовало. На тетиву легло сразу три стрелы, но она не спешила стрелять. А вдруг пройдёт мимо? Что ему до эльфушки-то?

Вервольф смотрел на неё, не отрывая взгляда, медленно выдернув из плеча стрелу, после чего неожиданно сорвался с места в её сторону. Сианс тут же выстрелила и бросилась наутёк по коридору, не дожидаясь, пока тот настигнет её. И если бы она обернулась, то увидела бы, как в этот момент вервольф резко подпрыгнул к потолку, воткнув в него свои когти и пропустив под собой все три стрелы, после чего спрыгнул обратно на пол и бросился следом.

Завернув за угол, Сианс добралась до лестницы и обернулась, ровно когда вервольф прыгнул на неё. И в тот самый момент её ноги неожиданно поскользнулись на лужи крови, и она шлёпнулась плашмя на пол, пропустив каким-то чудом над собой монстра, который в полёте попытался достать её лапой, но пролетел по инерции дальше.

Сианс не медлила. Словно за ней гнались все твари туманов, она вновь вскочила, вся в крови, и бросилась вверх по лестнице. Обернулась в тот момент, когда вервольф прыжком запрыгнул следом, проломив перила, и выстрелила ему прямо в открытую пасть из револьвера. Тот поперхнулся, дёрнул лапой, но достал только её плащ, разрезав его когтями. А Сианс прыг-скок и уже поднималась на второй этаж.

Не думая, бросилась налево и услышала топот когтистых лап позади себя. Развернулась, уже оттянув тетиву, и выстрелила. Но это было столь же бесполезно, как тушить лесной пожар ведром воды. Вервольф будто бы и не заметил этого. Он прыгнул вперёд, и Сианс ушла в сторону, пытаясь разойтись.

Почти.

Её отбросило, резанув по спине когтями. Она визгнула, упала… и схватила лук, выставив его передо собой, когда вервольф набросился на неё сверху. Её верный надёжный лук, прошедший с ней не одну заварушку, оказался у него прямо между зубами и, возможно, спас от участи того наёмника, однако это был его последний бой. Зубы сомкнулись, дерево хрустнуло, и тот просто развалился.

Уже не соображая ничего, она схватилась за револьвер и просто выстрелила вервольфу в глаз. Тот взвыл, и Сианс выскользнула из-под него. Бросилась бежать по коридору и в тот момент, когда вервольф вновь её нагнал, сиганула в окно прямо через стекло. В полёте развернулась, выстрелила, и в неё на полном ходу в воздухе врезался вервольф.

Они оба вылетели на улицу.

Возможно, судьба, а может и слепая удача спасла её. Спасла, позволив не приземлиться на голову или ещё как-нибудь неудачно.

Но это не спасло её от вервольфа, который приземлился рядом. Куда быстрее её он вскочил и бросился к своей добыче. Прыгнул, на лету раскрыв пасть, чтобы сомкнуть её на ней. Сианс, лёжа на спине, попыталась его пнуть, но попала ему ногой прямо в пасть. И та скорее рефлекторно сомкнулась на ней.

Хрустнули кости голени, зубы проткнули кожу и мышцы, как бумагу. Вервольф дёрнул за ногу, упёрся задней лапой в грудь Сианс и начал её отрывать от тела.

Она завизжала. Завизжала так, как не визжала ещё никогда. Боль разрезала сознание тупым ножом, и Сианс чувствовала, как ей отрывают от тела ногу. Как рвутся мышцы и связки, как суставы на бедре расходятся. Она визжала как ненормальная, схватилась за ногу вервольфа и воткнула прям в голеностопный сустав нож.

Вервольф зарычал, дёрнул резко за ногу и отбросил бессильное тело эльфушки в сторону. Та звёздочкой пролетела метров десять и мешком упала в снег. Попыталась встать, но ей на спину вновь запрыгнул вервольф. Челюсти сошлись на ноге, вырывая кусок ягодичной мышцы. Сианс затрезвонила ещё громче, из глаз рефлекторно брызнули слёзы.

Удар по спине, который разрывал половину мышц, зубы вновь сходятся, вновь отрывают кусок, ещё один удар, который переворачивает уже на спину. Челюсти тянутся прямо к ней, но смыкаются на руке, которую она вытянула перед собой.

Хруст, кровь, боль.

Сианс уже визжала, не переставая. Она уже и не слышала себя. Она бы успела сто раз пожалеть, что ослушалась и полезла обратно вытаскивать Тэйлона, если бы в этот момент могла думать. Но рефлексы всё равно действовали, то, чему она тренировалась и что отпечаталось в мозгу, не позволяло ей просто так сдаться.

Сианс редко пользовалась магией, больше предпочитая всё же что-то более материальное, но сейчас она, не задумываясь, жахнула переломанной рукой прямо в пасть вервольфу огнём. Он взвыл, сомкнул зубы ещё сильнее, оставляя лишь кашу, а Сианс, всё так же визжа и разрывая связки, подтянулась и уже другим ножом ударила его прямо в глаз. Один, второй, третий раз…

Вервольф взвыл, дёрнул за руку, после чего наконец отпустил и отпрыгнул. Но тут же вновь бросился и двумя ударами располосовал ей грудь на куски до самых рёбер, ни оставив ничего, кроме кровавого фарша. Сомкнул челюсти на плече, несколько раз дёрнул головой из стороны в сторону тряся Сианс точно тряпичную игрушку, и отбросил в сторону.

Сианс уже и не кричала. Не кричала, не думала, не просила. Пока вервольф пытался отойти от того, что ему всю глотку прожарили, она медленно, словно во сне, попыталась встать, что у неё чудом получилось, и на одной ноге запрыгала к лесу. Очень медленно, как в воде, словно никуда и не торопилась. На её лице застыло бездушное безразличие ко всему.

А потом позади оказался вервольф и одним ударом отбросил её в сторону, переломав всё, что ещё не сломано. Набросился сверху и сжал челюсти на её голове.

И в этот момент грохнул выстрел.

Эхо от него разошлось по всей поляне.

Сразу две пули попали в вервольфа, одна в плечо, другая черканула по черепу. И тот отпрыгнул, позабыв о своей жертве и переключившись на новую цель.

На границе леса, стоял человек.

Росси, слегка прищурившись, рассматривал довольно крупного залитого кровью вервольфа. Это был холодный и цепкий взгляд охотника, лишённый какого-нибудь волнения перед опасным зверем. Совершенно спокойный России, на лице которого не было никаких эмоций, следили за зверем, видя перед собой не более чем опасную добычу.

Он не боялся, и он был готов поохотиться на крупную дичь.

— Ну давай, облезлая псина, попробуй куснуть кого-нибудь равного тебе по силе, — пробормотал Росси, сжав револьверы, и шагнул вперёд.

Глава 194

От старого доброго Росси не осталось и следа. Теперь это был убийца с невыразительными чертами лица и взглядом, в котором не читалось ничего, кроме желания убить. Он не выглядел испуганным, да он и не боялся, ведь здесь всё просто — или ты выживешь, или умрёшь, иного не дано. А для тех, кто всегда гуляет рядом со смертью, это привычное дело: раньше или позже — какая разница?

Напротив него стоял вервольф. Весь запачканный кровью, в некоторых частях шерсть слиплась в сосульки, но здесь отлично угадывался чёрный цвет. От носа по его спинке меж глаз на затылок шла чёрно-золотистая полоса, сейчас едва заметная из-за крови.

Его губы приподнялись, обнажая клыки, белоснежные и острые, белым пятном выделяющиеся на чёрной шерсти. Уши стояли торчком, от взгляда, наполненного безумием и вечным голодом, у любого другого сердце бы ушло в пятки.

«Интересно, Резня жив или встретился вот с этим?» — эта мысль мелькнула в голове Росси где-то далеко и была тут же забыта. Теперь не существовало другого мира, были лишь он и вервольф.

Сделав пару шагов, Росси остановился. Вервольф угрожающе зарычал, встав на задние лапы. Его плечи и грудь словно стали шире, передние лапы, столь похожие на руки, слегка разведены в стороны, будто тем самым он пытался придать себе объёма. Блеснули угрожающе когти, каждый из которых мог спокойно вспороть человеку глотку.

Они замерли друг напротив друга на какие-то секунды, когда между ними двумя словно прошло куда больше времени.

А потом мгновение, и револьверы повторно покидают кобуры.

Вервольф сорвался с места, подняв из-под себя снег.

Однако, вопреки ожиданиям Росси, он бросился не на него, а в сторону леса. Он бежал рывками и зигзагами, постоянно то замедляясь, то ускоряясь, словно не давая прицелиться в себя, понимая, что ему грозит. А может он действительно всё понимал или, по крайней мере, какая-то его часть.

Росси выстрелил. Выстрелил пару раз из каждого револьвера. Вервольф начал резко менять траекторию, прыгая то в одну, то в другую сторону, и пара выстрелов пришли мимо, но те, что нашли свою цель, выбивали клочки шерсти и брызги крови. И несмотря на то, что вервольф взвыл от боли, двигаться медленнее он не стал.

Ещё пара выстрелов, вервольф, казалось, уже запнулся и замедлился, но быстро оправился, прыжком нырнул за деревья и был таков. Последние пули, что Росси выпустил ему вдогонку, и вовсе ушли в молоко, застучав по стволам деревьев.

Росси цыкнул, понимая, что вервольф ушёл. «Сюда бы что-нибудь покрупнее», — мелькнула у него мысль. Пусть пули револьверов и были довольно крупного калибра, однако убойная сила всё же не была столь высокой, как хотелось бы. Кирасу пробьёт, человека убьёт, мелкое и, возможно, среднее животное тоже. Но для чего-то крупнее, как медведь, олень или, как сейчас, вервольф, их не хватало.

Они вязли в тугих мышцах вервольфа, не дотягивая до его жизненно важных органов. Останавливались об кости, которые пусть и не отличались выдающейся прочностью, однако были достаточной преградой, чтобы остановить пули. Чтобы тот сдох, его, наверное, надо было нашпиговать в упор. Или прострелить колени, после чего меткими выстрелами загнать пулю или в голову, или в сердце.

Внимательно обведя опушку леса взглядом, Росси направился к тому, что осталось от эльфа.

Сианс выглядела очень не очень, если говорить мягко. Вся грудь была похожа на кашу, рука и нога были просто перемолоты, как если бы их опустили в мясорубку. Вся в крови, на лице борозды от когтей, у одного уха не хватало кончика, часть головы скальпирована, и лоскут слегка отошёл от черепа, обнажая белоснежную кость.

Её грудь вздымалась быстро-быстро, но сама Сианс уже была не в состоянии что-либо сказать и уж тем более сделать. Вряд ли сознанием она вообще была здесь — её пустой взгляд был обращён куда-то в сторону.

— Вот и допрыгалась, — вздохнул Росси, присев рядом. Быстро стянул с себя ремень и затянул его на её ноге, в которой не хватало заметного куска. Развязал шарф и быстро надел его ей на руку, туго затянув, чтобы остановить кровь.

Осмотрелся ещё раз по сторонам, после чего быстро перевернул её на живот. Там всё было так же плохо, как и на груди, если не хуже.

Но она ещё была жива, это можно было считать чудом. Видимо, Сианс действительно была любимицей госпожи Удачи, раз ещё дышит в этом бренном мире. Но это ненадолго, если её здесь оставить.

А вот оставить её здесь или нет, Росси не знал. Идти за помощью — значит оставить её, и это, скорее всего, смерть, так как вервольф точно вернётся за своей добычей. Был и второй вариант: идти с ней до точки, где их заберут. А это подвергать смертельной опасности ещё и себя, так как уязвимыми станут они оба.

Сюда бы Резню, но того сейчас хрен знает где черти носили, если он ещё, конечно, топтал эту землю своими ногами. Потому что вполне вероятно, что он мог повстречаться с вервольфом, но только в лесу.

Это здесь, в поле, где негде спрятаться, преимущество было на их стороне: стреляй, главное — не промахивайся. А в лесу, где повсюду деревья, где можно прятаться за ними, прыгать от одного к другому или вовсе перебираться по ветвям, справиться с таким животным будет гораздо сложнее. Будь у него ещё настоящие револьверы, с пулями и гильзами, где один выстрел оставлял огромные дыры вне зависимости от размера животного, шансы были бы неплохие, но из этих… Здесь надо было как минимум выпустить парочку, а то и больше, чтобы остановить такого зверя.

Более того, вервольф был где-то рядом, там, в лесу, между стволов деревьев, и Росси это чувствовал. Чувствовал на себе безумный и голодный взгляд. Это было не тупое животное, которое оходчиво до крови, совершенно нет — это был хищник, охотник, как и он сам. И сейчас он охотился: терпеливо ожидал своего часа, чтобы напасть. Он был осторожен и понимал, где у него есть преимущество, а это не поведение тупого животного.

Но Росси не был бы лучшим, если бы не полагался на свои умения. Смысл быть лучшим стрелком, если ты не можешь войти в лес, так как опасаешься того, что промахнёшься?

«Я справлюсь», — сплюнул в душе Росси, перекинул тело Сианс через плечо и, держа в ладонях по револьверу, направился в лес.

Его взгляд гулял по деревьям, но слух ловил только хруст снега под собственными ногами. Ладони твёрдо сжимали револьверы, буквально срослись с рукоятями. Взгляд плавал из стороны в сторону. Им надо было пройти дальше на юг около двух километров, где их и других наёмников будет ждать корабль.

Не без труда перебравшись через забор, Росси двинулся твёрдым шагом дальше. Он ждал, ждал, что в любую секунду откуда-нибудь со спины на них набросится вервольф.

Он крутил головой, ожидая, что в любое мгновение увидит перед собой тушу вервольфа, которая уже летит с радостным оскалом, выставив вперёд острые когти.

Но никто не нападал. Росси знал, что вервольф здесь, и догадывался, почему тот не действует — притупляет внимание или вовсе ждёт, когда он выведет его к ещё большему числу беззаботной до…

Росси крутанулся на пятках, сбрасывая с себя и без того переломанную эльфушку, и сделал залп, сам падая на спину. Вервольфа пули застали в полёте: одна снесла ухо, другая пробила плечо. Он пролетел буквально в считаных сантиметрах над человеком, почти-почти достав его. Но почти не считается — вервольф врезался в дерево, а Росси, упав, крутанулся на живот и бегло открыл огонь.

Зверь не стал ждать пули, шмыгнув за деревья и оббегая их по кругу. Росси, встав на колено, отстрелял один барабан, отстрелял другой, и стоило отстрелять все шесть пуль в каждом, как вервольф понёсся напрямик ровно на Росси, рыча и обнажая частокол зубов, будто посчитав количество выпущенных пуль.

И Росси усмехнулся.

Отбросив револьверы, он схватился за те, что были за его спиной. Быстрые движения, которые казались быстрым взмахом для невооружённого глаза, и двойной залп из обоих револьверов слился в один выстрел.

В самый последний момент вервольф, будто что-то почувствовал, однако увернуться не успел. Пули одна за другой попали ровно в колени, раздробив суставы и заставив его носом пропахать добрых несколько метров, поднимая снег.

Их отделяло всего несколько метров, и Росси выстрелил ещё пару раз в тушу вервольфа, который своими лапами закрыл самое уязвимое место — голову. Тот взвыл, но не сдался, передними лапами оттолкнулся за дерево. Когтями ловко пополз по стволу вверх и, когда Росси попытался обогнуть дерево, чтобы достать его, спрыгнул вниз.

Росси отпрыгнул, в последнее мгновение смог увернуться от острых когтей, но один из револьверов выбило из руки лапой. Он успел выстрелить всего раз, когда вервольф врезался в него и повалил на землю. Раскрыл пасть…

И выстрел разнёс нижнюю челюсть твари. Хлынула кровь, та повисла кровавым мешком, не в силах сомкнуть. В стороне, трясясь всем телом и с трудом удерживая револьвер, который гулял из стороны в сторону, сидела, облокотившись на дерево, Сианс. Она была похожа на зомби, но даже тех сил, что теплились ещё в ней, хватало, чтобы удержать револьвер.

Второй выстрел, и вервольф злобно зарычал, практически сразу забыв о своей добыче. Он уже было дёрнулся к Сианс, но третий выстрел нашёл свою цель, и тот, издав что-то типа воя и рёв одновременно на весь лес, на передних лапах проворно заполз прочь, оставляя за собой кровавый след.

Росси вскочил.

Сейчас бы броситься следом, чтобы добить сволочь, но он себя не обманывал — не факт, что это не было попыткой увести его за собой, чтобы напасть уже там, где его не прикроют. И не факт, что у него получится справиться, учитывая тот факт, что… Он посмотрел на свой живот. Рана сильно кровила, пусть кишки ещё и не вываливались, однако это было таким себе успокоением.

Иногда надо было знать, когда остановиться, и Росси понимал, что желание добить тварь может обернуться против него. Пока скотина уползла зализывать свои собственные раны, не в состоянии больше атаковать, у него появился шанс выбраться живым и может даже вытащить девчонку.

— Смотрю, ещё дышишь, — бросил он, подойдя ближе.

Сианс посмотрела на него абсолютно пустым взглядом, в котором мыслей было столько же, сколько и в тостере, после чего опустила голову. А он подхватил девушку и потащил её дальше, стараясь не навернуться.

Остальную часть пути он бежал с ней на плечах, постоянно оглядываясь. Насколько он знал, некоторые вервольфы могли даже регенерировать — кто-то быстро, кто-то медленно, всё зависело от мира, в котором они обитали. Если предположить, что здесь вервольфы тоже могли регенерировать и делали это быстро, то в запасе у них было около десяти минут, учитывая, как потрепало скотину.

«Не в первый раз», — хмыкнул он про себя и продолжил бежать, не обращая внимания ни на тело на плечах, ни на жжение в лёгких из-за холодного воздуха. И то ли удача продолжала хранить свою любимицу, то ли уже у него выпал счастливый билет, но вскоре перед ними между стволов деревьев замаячил небольшой луг, где среди ветвей, укрытых снегом, угадывалось зависшее на небольшой высоте судно.

А затылком вновь чувствовал чужое присутствие.

— ЛЮЛЮКУ! СБРАСЫВАЙТЕ ЛЮЛЬКУ, БЫСТРЕЕ!!! — прокричал он, оглядываясь.

Росси знал, что иногда всё решается в самый последний момент, но было бы чертовски обидно сдохнуть здесь и сейчас, когда цель так близка. От этой мысли у него даже возникла усмешка.

— ДАВАЙТЕ БЫСТРЕЕ!!! — рявкнул он, обернувшись и вытащив револьвер.

Да, вервольф был там, в лесу. Он вновь взял их след и идёт за ними, не желая упускать добычу. Он уже близко.

— Засранец… — пробормотал он, всматриваясь в лес. — Ну иди сюда, покажи, что ты ещё можешь…

Рядом с ними медленно опустилась небольшая платформа, похожая на те, что используют, когда красят борта кораблей. Собственно, эта для таких целей и использовалась, судя по пятнам краски. Не медля, Росси буквально сбросил Сианс на неё и забрался сам, после чего крикнул:

— ПОДНИМАЙ!!!

И встретился взглядом с вервольфом, который стоял между деревьев.

Другим вервольфом, огромным, куда больше того, что преследовал их до этого. И, в отличие от прошлого, у этого была тёмно-коричневая шерсть, которая поблёскивала на свету. Когти были будто отполированы до блеска.

Его глаза жадно следили за тем, как их люлька начинает медленно подниматься, и Росси показалось, что особенно долго взгляд задержался на раненой Сианс, которая ещё умудрялась не отдать концы. Он мог поклясться, что оскал на морде вервольфа был издевательским. Он будто улыбался, давая им призрачный шанс, чтобы отобрать его в последний момент.

И, не желая ему давать такой возможности, вскинул револьвер, нажал на крючок и… понял, что после прошлой перестрелки не перезарядил револьвер…

Это была ошибка новичка, настолько банальная, что хотелось заколотить самого себя револьвером, но иногда даже профи наступают на подобные грабли. Ошибаются все, особенно впопыхах, а здесь…

Это словно послужило для зверя сигналом — когда люлька уже поднялась метра на два, вервольф стремительно сорвался с места. За доли секунд он преодолел расстояние от опушки до них. Оттолкнулся задними ногами, подпрыгнул, готовый сбросить обоих вниз…

И прямо в полёте, когда он практически коснулся люльки, в него врезался и снёс в сторону другой вервольф. Они рычащей кучей упали в снег, и напавший, не теряя времени, с остервенением набросился драть коричневого вервольфа.

Чёрный, покрытый кровью, тот, что гнал их всё это время, сейчас дербанил ревущего коричневого, который по размерам был может быть на четверть больше его самого. На тварь это словно и не пугало, он ловко запрыгнул тому на спину и вцепился в холку зубами. Драл, рвал когтями, пытался оторвать от него кусок.

Тот с рёвом наконец смог дотянуться и схватить противника, после чего сдёрнул со своей спины, швырнув его через голову в дерево. Однако чёрный будто и не заметил этого. Он с безумной яростью тут же бросился вновь в атаку.

Коричневый попытался ударить, но второй в последний момент резко присел, проскользив под лапой на коленях, и вспорол ему живот. Оказался со спины и, когда коричневый развернулся ударил по морде с правой, с левой стороны бросился с зубами, вцепившись ему в плечо.

Тот с рёвом вгрызся в него, и они начали ворочаться, рычать и реветь, разрывая друг друга. Чёрный вскакивал и, словно волны на скалу, набрасывался на коричневого. И пусть тот был больше, чёрный был быстрее и будто безумнее. И он не нападал бездумно: он выламывал руки, бил по глазам, кусал за суставы, валил коричневого, как лев валит большого буйвола.

Уже на безопасной высоте Росси наблюдал за дракой, которая разыгралась между двумя вервольфами, радуясь, что они заняты друг другом.

* * *

Удар, удар, удар, отступление, удар, удар, удар, отступление.

Черный атаковал коричневого раз за разом, нападал, следуя не только инстинктам и слепой ненависти, но и чему-то внутри, что подсказывало ему, как охотнику, как атаковать.

Мысли были цикличны и просты — охота, враги, еда, желание уничтожить противника, показать, кто здесь сильный. Простейшие инстинкты вытеснили абсолютно всё.

Но, глядя именно на этого вервольфа, чёрный чувствовал ярость, ненависть. Он физически ощущал потребность разорвать его на части. Этот запах он мог узнать из тысяч, из миллионов и был готов преследовать этот запах, пока не умрёт сам или не убьёт его хозяина. Он не мог вспомнить, откуда знает его, но это было и не важно — запах вызывал у него ярость, безумную, которая заполняет каждую клетку его тела и не даёт мыслить ни о чём другом. И если он его убьёт, ему станет легче.

Коричневый был быстр, был силён, но не был умелым охотником. Чёрный чувствовал это, видел слабость и старался не подставляться. Пропустил, удар, крутанулся, сбил с ног, напал, откусил кусок, отпрыгнул. Набросился со стороны, обманный манёвр, и когти рвут шкуру.

И нет, он не хотел его убить быстро.

Чёрный нападал раз за разом, не пытаясь нанести один контрольный удар. Вот проскользнул под лапой, после чего ударом сломал локоть, согнув его в обратную стороны. Отпрыгнул, порвал шкуру на груди, отпрыгнул, откусил кусок губы, отпрыгнул, ударил по морде.

Коричневый, бодрый до этого, сдавал позиции. Сильный и быстрый до этого, сейчас он не поспевал за противником, потому что просто плохо дрался. А когда поспевал, тот уворачивался или защищался боком. Отступал и вновь нападал, дербаня его, казалось, со всех сторон.

В последней попытке коричневый набросился на чёрного, поймав момент, и повалил на землю, но дотянуться не мог — чёрный держал его лапами за шею, не давая приблизиться. А потом сам неожиданно подался вперёд и укусил за нос. Коричневый взвыл, отпрыгнул, а чёрный ринулся следом, запрыгнул вновь, и начал вгрызаться в него.

И, когда сил не осталось, когда коричневый рухнул, тяжело дыша и истекая кровью, а регенерация просто не справлялась, чёрный встал над ним на задние лапы, как победитель, и завыл. От этого воя кровь стыла в жилах, животные бросались наутёк и забивались в свои норы, а люди на корабле, который уже успел улететь достаточно, заслышав его, поблагодарили солнце, что сейчас не на земле.

А потом он набросился на ещё живого выдохшегося врага и начал съедать его живьём.

Зачем? Где-то на краю искорёженного сознания зверь знал — за кровь заплачено кровью. Вскоре от коричневого вервольфа не осталось ничего, кроме шкуры и костей, тех, которых он не смог перегрызть.

Глава 195

— …и-и-и вот, — закончил Диор, хлопнув в ладоши.

Теперь он не выглядел весёлым: от привычной улыбки остались лишь слегка приподнятые уголки губ. И всё из-за личности, что сидела перед ним и даже после всего пережитого слегка его пугала.

Энна Бранье, мать рода Бранье, крупных размеров женщина, не лишённая красоты и женственности, сидела в кресле напротив стола Зарона, который сейчас занимал старший из сыновей, и, прикрыв глаза, медленно потирала переносицу.

Она думала, много думала, её мысли были как ураган и перепрыгивали с одной на другую. Ситуация… вышла скверной. Настолько, что даже ей пришлось при всём при этом вернуться. И единственный вопрос, который её волновал, был:

— Почему. Так. Поздно.

— Ну… — Диор явно не хотел отвечать. — Ты должна понимать, мам, что…

— Я. Задала. Вопрос, — по словам сказала она, буквально отчеканила. — Почему так поздно?

— Не было времени, — кратко ответил Диор.

— Не было времени? — в первый раз за время всего разговора она подняла взгляд. — У тебя не нашлось времени сообщить мне об этом? Твой брат обратился, а ты не нашёл времени?

— Ну и я не думал, что всё так обернётся, — добавил он скромно.

— Не думал? Не думал?! А ты вообще о чём-нибудь думал, идиот?! ЭТО ЖЕ ТВОЙ БРАТ! ТЫ ВООБЩЕ ЗАДУМЫВАЛСЯ О ТОМ, ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

Голос Эммы заставлял звенеть стекло. Её когти воткнулись в дерево, выдавливая из него щепки, а пальцы сжали подлокотники кресла так, что те застонали. В глазах заиграл недобрый огонёк, дикий, нечеловеческий, который заставил Диора слегка напрячься. Да, это его мать, но когда она проявляла свою звериную натуру, он всегда напрягался. Мало ли что взбредёт в её голову.

Но она быстро взяла себя в руки. Характер характером, особенно когда он сдобрен звериной кровью, но умение себя держать в руках тоже никто не отменял. Поэтому, сделав глубокий вдох, она расслабилась.

— Ты дурак, Диор. Каким бы ты ни был умным, всё равно остаёшься дураком.

— Никто не знал, — развёл он руками. — Тэйлон давно прошёл тот период, когда он мог обратиться в вервольфа. Даже ты так думала, верно?

— А догадаться, что в нём кровь вервольфа до сих пор течёт, было невозможно? — язвительно спросила она. — Что достаточно порой толчка, чтобы всё пошло-поехало?! Да как ты вообще додумался его туда отправить, в волчье логово?!

— Ну он же уже не ребёнок, — спокойно отозвался Диор. — Да и кто знал, что он дикий? Столько лет прошло, а у него даже намёка не было на дикого! Да и даже так, ладно, обратился. Блин, да какова вероятность, что он останется вервольфом? Да все обращаются обратно рано или поздно, а не кошмарят окрестности!

— Да все это знают! Ты совсем ничего не понимаешь?! Даже Сильвию в первые разы всегда выгуливали, чтобы она чего доброго ни на кого не напала, покуда не привыкла! И не ты ли выл, когда она тебя покусала?!

— Да мне сколько лет было?!

— Сколько лет было, — передразнила его Энна. — Я тебе потом ещё и сопли вытирала, от отца защищала, который кричал, чтобы ты был мужчиной!

— Да я ребёнком, блин, был!

— Мамочка, меня Сильвия покусала, — со злой усмешкой передразнила его Энна. — А здесь мой Тэйлон вообще один остался! Сам по себе! В окружении облезлых шавок! Защищал честь своего рода! За всеми следили, Диор! Всех контролировали! Даже тебя! Мочился под каждым кустом!

— Да всё, всё! Хватит, мам!

— Стыдно?! А Тэйлон вообще один остался! И где?! На поле боя?! Где кровь и смерть, а его пытаются убить?! Да именно поэтому вас, щенят, выгуливают в лесочке, чтобы вы обернулись обратно и ничего вас не удерживало в облике оборотня!

— Тэйлон тормоз просто. Надо было раньше обращаться.

— Диор. Ты сейчас доиграешься, и я не посмотрю на твой возраст и высеку. Ты меня понял?

А ведь она могла. Диор точно знал, что могла.

Но Энна, уже пристав над креслом, села обратно, устало вздохнув.

— Колира!

На её зов в кабинет тут же влетела служанка, будто только и ждала, когда её позовут. В услужливом поклоне она склонилась перед Энной.

— Чая, милая, — устало вздохнула она.

— Сию минуту, госпожа, — и вылетела из кабинета.

— Итак… — Энна постаралась взять себя в руки. Руганью делу не поможешь. — Где он сейчас шастает?

— Он… — Диор задумался, после чего начал перелистывать листы. — Вроде пошёл на север.

— Вроде? Или пошёл?

— Пошёл. Он уже где-то на территории Эйрии. В её южных лесах.

— О солнце… — простонала Энна. — И как много он успел наделать бед?

— Ну… не считая, что он, судя по всему, задрал всех охотников, перебил не одного вервольфа, да ещё и пробрался на чью-то ферму… — Диор словно загибал пальцы в мозгу. — Ну… я бы сказал, достаточно, но не критично.

— Какие же вы дураки… — издала она ещё один вздох. — Ты точно уверен, что это он?

Теперь все взгляды скрестились на третьем госте этого кабинета, неприметном юноше, который за всё это время не проронил ни слова, кроме тех случаев, когда требовалось рассказать, что произошло у поместья Сизых Хвостов на самом деле.

Почувствовав на себе взгляды, он кратко описал внешность вервольфа.

— У него по спинке носа шла линия золотистая, меж глаз и ушей.

— Это он… — Энна выглядела так, будто до последнего надеялась, что они обознались.

С одной стороны, она была рада, что сын жив, это безусловно. Но с другой, сейчас он шастал где-то по лесам без присмотра, как какое-нибудь животное. А если наткнётся на кого-нибудь крупнее? Или его всё же изловят? Да много чего может произойти, в конце концов.

Энна беспокоилась за своего ребёнка. Даже несмотря на то, что этот самый ребёнок убивал и был давно не маленьким, для неё он оставался беззлобным ребёнком, которому нужна помощь. Ведь это было её дитя, тот, кого она выкормила и вырастила, невинное и которого подтолкнуло к такому неблагоприятная обстановка. Жаль, что ей было не суждено увидеть первое обращение, однако сейчас это было уже и не важно.

— Почему он не обратился обратно? — неожиданно спросил Росси. — Я… знаю Тэйлона ещё со службы, и он не из тех, кто просто так сходит с ума. Вернее, он вообще не из тех, кого можно свести с ума. Даже под наркотиками он довольно адекватен, насколько это возможно.

Мать Тэйлона недобро смерила Росси взглядом при упоминании наркотиков, но ответила.

— Он и не сошёл с ума. Когда человек обращается в волка, его душу заменяет звериная натура. Дети, да и те, кто первый раз обращается, не в состоянии удержать свою душу, — пояснила Энна. — Вся сложность в том, чтобы сохранить своё «Я» и не дать звериной натуре взять над ней вверх.

— Меняется строение мозга, — тут же вставил Диор. — Одна его часть становится больше, другая меньше, всё перестраивается. Просыпаются животные инстинкты, когда часть мозга, отвечающее за это, увеличивается. Потому и проявляется звериная натура. А то, что отвечает за человека, затухает. Не умеешь удерживать своё сознание — озвереешь.

— Ерунда, — фыркнула Энна.

— Доктора так говорят, — хмыкнул Диор. — Сейчас они много чего открывают.

— Твои доктора… они много чего говорят, но что им действительно известно? Ничего. Только и могут, что строить теории, да порезы перебинтовывать. Шарлатаны твои доктора.

Диор не ответил, но его улыбка былакрасноречивее слов.

Для Росси объяснения Диора тоже показались более реальными, чем теории с душами и тому подобным. Если меняется строение черепа, то меняться будет и мозг, а мозги волка и человека всё же разные. Если предположить, что всё внутри перестраивается, вполне возможно, что некоторые связи в голове тоже перестают существовать или уходят на второй план. Например, те, что отвечают за личность и сознание.

— Вся хитрость в том, чтобы при перестройке мозга сохранить ту часть, которая отвечает за твоё «Я». В первые разы это ни у кого не получается. Эмоции, волнение и даже предвкушение — и не знаешь, за что ухватиться, по сути.

— Не существует никакой перестройки мозга, — бросила недовольно Энна. — Хватит молоть чушь и повторять за этими шарлатанами и душегубами. Контролировать звериное нутро и возвращаться в человеческий облик учат родители. За этим следят. Это тоже не с бухты-барахты делается. В спокойной обстановке, под контролем тех, кто сможет остановить волчонка. Чтобы ничто не отвлекало и не заставляло оставаться в волчьем обличии.

— Он должен был обернуться обратно, — сказал Диор. — Все возвращались.

— Когда вокруг море крови? Когда вокруг опасность? Враги? Соперники? Другие вервольфы? Всё, что удерживает его в новом обличии? — ехидно спросила Энна. — Очень легко упустить в таком круговороте своё человеческое «Я».

— Ну потом же… — но, встретившись со взглядом матери, вздохнул. — Ладно, я понял, понял…

— Если бы вы позвали меня раньше…

— Да не могли раньше. Сначала Сизые, потом Рандомьеры опять бушевать начали. Думаешь, всё так просто? — уже Диор начал злиться.

И это он ещё про принцессу не рассказывает, которую перевезли вместе с её подружкой от греха подальше. Сейчас всё крутилось-вертелось, что-то происходило уже и между южными родами, и даже кому-то не слабо досталось.

А что касается Тэйлона, то, что он не умер, стало понятно ещё в тот момент, когда один из наёмников сказал, что Тэйлон начал превращаться сам в вервольфа. Диор до последнего надеялся, что тот обернётся обратно сам, но потом понял, что всё же того надо забрать. Особенно, когда пошли слухи, что там завёлся бешеный вервольф, который нападает на других. Да только из тех охотников, которые туда отправились, никто обратно не вернулся.

Он очень не хотел звать обратно свою мать, но выбора особо не было — Тэйлона было желательно вернуть обратно, а она, как-никак, знала о подобном больше, чем она сам.

— Не надо тут мне свой характер показывать! — рыкнула Энна. — Ты не идиот, должен был знать, как это может обернуться! Но даже так, не знал, ладно, но почему меня так поздно позвал?!

— А ты будто знала, что он не обернётся обратно?!

— Да это естественно! Если его захватила звериная натура, какой ей смысл обращаться обратно, когда вокруг такое происходит?!

— Но потом должен был!

— А потом поздно! — а потом вздохнула на всю комнату и негромко произнесла. — Какой же ты ещё глупенький, Диор. Вроде бы взрослый, но ума не прибавилось ни на гран…

— Да, конечно, — немного уязвлённо ответил он.

Скажи это кто-нибудь другой, и ему было бы плевать, даже бы и не заметил, но от матери подобное слышать почему-то было неприятно.

Они смолкли. Каждый думал о своём, чувствуя себя правым, но продолжать спор было бессмысленно. Один из своих сейчас бродит по лесам, и неровен час, когда та же самая Эйрия заинтересуется, что за бесхозный и бешеный вервольф бегает по их лесам. И тогда они возьмутся всерьёз за него. Никому не нужен волк, истребляющий и жрущих людей.

— Значит, поймать вы его не смогли, — произнесла наконец Энна.

— Никто не вернулся.

— Солнце… — простонала она, спрятав лицо в ладонях. — Ладно, я отправлюсь за ним и верну обратно.

— Не поможет, — покачал Диор головой. И продолжил на вопросительный взгляд. — Он не различает своих и чужих. Мне кажется, он немного того, поехал.

— Заткнись, дорогой, — поморщилась она. — Тебя там не было, все остальные пахнут чужими. А любой чужой — опасность. А тут либо атакуют, либо убегают.

— И всё же я солидарен с Диором, госпожа Энна. Неизвестно, как он может отреагировать на вас.

— Даже если что-то случится, я смогу…

— Не сможете, — отрезал Росси. Отрезал таким голосом, что Энна даже растерялась. Было в нём что-то… холодное, заставившее её сердце на мгновение сжаться. Но она быстро подавила это чувство. — Вы не сможете. Если он решит напасть, у вас не останется шансов. Тэйлон их просто не даст.

— Я, хочу заметить…

— Крупная и опытная? Я видел, как он порвал вервольфа, который был на четверть больше него.

— Я буду крупнее.

— И он всё равно убьёт вас. Я знаю Тэйлона очень хорошо, госпожа Энна. И его натаскивали не на победу, а на то, чтобы убивать. Любого. И он убьёт.

— Он прав, Тэйлон опасен.

— Мой Тэйлон…

— И мой брат. Не будем рисковать. Надо просто выловить его.

Они вновь смолкли. Первому на ум идея пришла Росси.

— Тэйлон сохранил хотя бы какие-то остатки разума?

— Что вы имеете ввиду, мистер Росиорро? — уточнила Энна.

— Когда Тэйлон дрался с тем вервольфом, он… пользовался приёмами людей. То есть это была не бездумная грызня обычных животных. И когда он охотился, заходил на нас с умом, явно рассчитывая. Значит, что-то от человека у него осталось?

— Вервольфы сохраняют некоторые способности… — Энна пыталась найти слова. — Если он научился драться, он будет использовать это, не задумываясь, это как часть его… способностей.

— Условный рефлекс, — кивнул Росси. — Значит, он сохраняет всё, чему научился?

— Да, мистер Росиорро.

— А почему он движется именно на север?

— Простите?

— Тэйлон не остался в этих лесах, что логичнее. Здесь и всё знакомое, и теплее, по логике, и дичи хватает. Но он движется на север, причём упорно. И Диор решил позвать вас именно потому, что он уходит всё дальше и дальше, за пределы досягаемости. Что его туда тянет?

Все замолчали, каждый думая о том, что могло тянуть лишившегося разума вервольфа, которым правят лишь инстинкты.

Каждый строил свои догадки, исходя из того, что знал о человеке, который неожиданно стал потёмками для каждого. Что было у Тэйлона в голове? Чего он действительно желал, к чему стремился? Уходивший обычным перепуганным и плаксивым мальчишкой, обратно он вернулся холодным, отчуждённым, никого не узнающим и тяжёлым, как рельса, человеком.

Росси знал причины изменений, но никогда не интересовался у своего ученика, что у него внутри. Каждый проклятый хранил в сердце свою заветную мечту, которую преследовал, и никто никогда не пытался влезть во внутренний мирок другого — это было единственным, что у них осталось для самих себя.

Но догадка пришла, как обычно, самому… нет, не умному, самому хитрому, кто отталкивался всегда от самых низменных представлений о каждом человеке.

— А что нас вообще связывает с севером? — обернулся к другим Диор. На его губах расплылась улыбка.

— Мы не вели особых дел с севером, и врагов у нас там не было, — покачала головой Энна. Росси же просто ничего не ответил, поняв, что Диор догадался.

— Да, но в последнее время всё же с севером у нас была определённая связь, и я сообщал о ней вам.

— Я… ох, Диор, не мудри, говори уже, — сдавшись, вздохнула Энна.

— Он идёт за Юноной, — с победой в голосе заявил Диор.

— За… Юноной? Она же…

— На севере, — кивнул он.

— Насколько я помню и знаю, он относился к ней с прохладой, разве нет? Его совсем не тянуло к Юноне после армии.

— Инстинкты остаются, а зверя волнует две вещи — жрать и трахаться, — Энна поморщилась, но не перебила его. — Плевать, что он там себе думает, его всегда тянуло к этой седой. И когда сознание отключилось, инстинкты взяли верх, и он выбрал себе… — Диор негромко хохотнул, — самочку. Его просто тянет к ней. И как сказал Росси, все знания всё равно хранятся в голове, и в глубине он знает, что она на севере. Он даже знает, где примерно её искать надо.

— Значит, она и будет приманкой, — сказала Энна. В её голосе появилась твёрдость, свойственная ей, когда речь касалась чего-то серьёзного. — Вытащим её с севера и заставим вывести Тэйлона на свет.

— Как вы вернёте его прежнее состояние? — спросил Росси. — Антидот не действует.

— Есть и другие способы. Всё же наши предки смогли овладеть своей природой, в отличие от людей, — слегка победно и надменно посмотрела она на гостя. — Сейчас важно понять, где сам Тэйлон.

— А что насчёт Юноны? Ей сюда путь заказан, — напомнил Диор.

— Я поговорю с ней. К тому же, как ты сообщил отцу… — она многозначительно замолчала, прежде чем продолжить, — любой вопрос можно решить. Достаточно лишь добавить немного креативности.

Глава 196

Королевство Дреор располагалось на севере и звалось большим заводом не просто так. Здесь было сложно что-то выращивать из-за холодного лета и продолжительной зимы. Ни полей, ни лугов, лишь тайга и холмы, переходящие в горы.

Но чего там действительно было много, так это руды, самой разнообразной, кроме, разве что, кристаллов. В остальном они не знали нужды. Потому было неудивительно, что они больше сил направляли на промышленность, при этом едва ли не две трети еды завозя из соседних стран.

Здесь дороги нередко проходили по высоким, покрытым лесами склонам, откуда открывался вид на огромные долины. Они изгибались, словно змеи, вдоль гор, выходя к городам, большинство из которых находили своё место либо на склонах, либо вдоль рек в долинах. И если это был крупный город, то над ним, словно надзиратели, обязательно выстраивались огромные фабрики, коптящие небо и днём, и ночью, покрытые россыпью огней.

Город, где теперь жила Юнона, был одним из них. Расположившись на огромном холме горы, дома в нём выстраивались ступеньками вдоль бурной реки вниз к небольшому озеру в долине. Сверху, как и положено, располагались заводские комплексы, освещённые множеством огней даже днём.

Здесь жизнь кипела, и людей, казалось, ещё больше, чем в столице Майкесендерии. Из-за узких улочек они толпились, шли живыми бурными потоками, вокруг царили шум и гам. Разыскать здесь кого-то, если не знать точно, где тот живёт, было невозможно.

Но Росси знал, где она живёт, так как лично нашёл для неё невзрачную квартирку, в которой можно было нормально жить первое время. Потому и найти её он смог без особых проблем.

Это была немного грязноватая, с плесенью по углам у потолка квартирка, которую отапливала печка на дровах. Не самого заманчивого вида, но добротная, имеющая всё, что было необходимо для того, чтобы жить, начиная от кроватей и заканчивая столом и даже тазиком для подмывания. Тот скромно стоял в углу, и сейчас, будучи закрытым, выполнял роль небольшого столика для вазы.

Заметив его, Энна поморщилась и вновь посмотрела на Юнону, которая сидела у стола с другой стороны.

Она изменилась, этого нельзя было не заметить. В выражении лица девушки появились островатые черты, оно словно слегка загрубело, глаза потеряли тот девичий жизнерадостный блеск, хотя, правды ради, он появлялся только рядом с Тэйлоном и её младшим братом.

— Я вас слушаю, госпожа Бранье, — нарочито официальным холодноватым тоном поторопила её Юнона. — У меня скоро работа, хотелось бы закончить наш разговор до неё.

«Вот же девка!» — Энне захотелось открутить ей голову или, как минимум, высечь за такое отношение. Но было прекрасно понятно, у кого в данный момент преимущество, пусть даже та об этом и не знала.

— Я пришла попросить тебя, Юнона…

— Мисс Юнона, — тут же отчеканила та, и Энне пришлось постараться, чтобы у неё глаз не задёргался, хотя когти немного да стали длиннее.

— Не надо, Юнона, не порть со мной отношения.

— Не портить? С вами? А нам ли есть, что ещё портить, госпожа Бранье? — наигранно удивлённо подняла брови Юнона. — После того, что случилось?

— Есть. Пока ещё есть.

— Что ж, очень жаль, но мне пора, — Юнона уже попыталась встать, но рука Росси настойчиво усадила её на место.

Надо было видеть удивлённый взгляд девушки, чьи волосы теперь были тёмно-каштанового цвета. Она смотрела на человека, который её сопровождал столько времени до безопасного места, как на предателя, так как что-что, но когда тебя защищают и не дают умереть в дороге, такого человека ты начинает уважать.

А сейчас он словно переметнулся на другую сторону, что неприятно кольнуло Юнону.

— Тебе придётся меня выслушать, Юнона, хочешь ты этого или нет. А потом мы уйдём и уже не вернёмся, если будет такова твоя воля.

Юнона нахмурилась, но сделать ничего не могла — это было не предложение, и ей придётся так или иначе её выслушать. Ей оставалось лишь кивнуть. Твёрдая рука покинула её плечо.

— Я пришла попросить тебя о помощи. Нам нужно, чтобы ты…

— Нет. Никакой помощи Бранье, — тут же отчеканила Юнона, словно выучила эти слова по методичке.

— Это связано с…

— Я сказала — нет.

— …Тэйлоном, — закончила Энна, с удовлетворением наблюдая за тем, как что-то промелькнуло в лице Юноны. Она словно вдохнула неожиданно грудью, заслышав это имя. А ещё девушка отрастила зубки, что было сразу видно. Видимо, история с родителями закалила её.

Слишком закалила.

— Нет. Даже если это связано с Тэйлоном, — ответила без эмоций Юнона, словно уйдя в себя. — Он выбрал свой путь. Я выбрала свой путь. Я благодарна ему за всё, но теперь у нас разные жизни.

— Он спас тебе жизнь, когда ты нуждалась в этом.

— Он. Не вы.

— Но это касается именно Тэйлона.

— Прошу прощенья, госпожа Бранье, но разбирайтесь сами со своими проблемами, — ответила Юнона и попыталась встать, но рука легла на плечо и вновь усадила её на место. От неудовольствия у неё проступили клычки под губами.

— Тэйлон обратился.

— Очень рада за него. Лучше позже, чем никогда.

— Он потерял контроль.

— Все теряют.

Энна едва сдерживалась, чтобы не заткнуть её грубо, выслушивая, как на каждое её слово дерзкая девка вставляла свою реплику. Точно чтобы позлить её.

— И сбежал. Вырвался и убежал, и теперь мы не можем найти его.

— И причём здесь я?

— Возможно, ты сможешь на него повлиять, Юнона. Тебя он помнит, он тебя любил и…

— Любил, — холодно и одновременно словно со стеклом в душе ответила Юнона. — Именно. Он любил меня. Тогда. До того, как ушёл в армию. А потом он вернулся никаким. Другим. Чужим. Вы ему нашептали про меня гадостей, и он поверил вам, а не мне! С чего мне сейчас помогать вам?!

— Ему никто не нашёптывал…

— И потому он словно не узнавал меня? Я знала его! — Юнона подняла голос. — Он бы просто так не отвернулся от меня! Это вы! Ваша семья настропалила его против меня!

— Вы сами виноваты, Юнона, — ответила Энна.

— Убирайтесь из моего дома, госпожа Бранье, пока я не вышвырнула вас самостоятельно пинком под зад, как вы этого и заслуживаете, — отчеканила Юнона. — Теперь у Тэйлона своя жизнь. И он наверняка не от лучшей жизни убежал от таких, как вы, в лес.

На лице Энны заиграли желваки, но она быстро взяла себя в руки.

— Никто его не науськивал, Юнона. Он просто тебя не помнит. Тэйлон потерял память.

Юнона выглядела так, будто услышала величайшую чушь в мире.

— Что?

— Не одной тебе досталось, Юнона, — поморщилась Энна. — Ты встречаешь человека, которого любила, но он смотрит на тебя взглядом, будто первый раз видит. Неприятно, да? А теперь представь, каково матери наблюдать за тем, как её сын, добрый и отзывчивый, возвращается с холодным бездушным взглядом. Представь, каково мне было, когда он смотрел на меня и не узнавал, когда на тебя смотрит твоя кровь и плоть и не может вспомнить.

— Чт… как потерял? — до Юноны доходило несколько дольше. — Он забыл всех?

— Он забыл не только тебя. Он забыл даже дорогу домой: его нашли случайно в городе, слонявшимся по улицам.

— Нет… нет, бред, такого не бывает!

— Но случилось. Он просто забыл тебя.

— Да нет… Нет, быть не может!

— Когда мы его найдём, ты сама сможешь его спросить об этом.

— Он бы мне рассказал!

— Рассказал кому? Тебе? Неизвестной девице? Той, которую он даже и не знает? — горько усмехнулась Энна. — Он на нас, родных ему людей, кто заботился о нём с самого рождения, смотрел как на тех, кого надо остерегаться, а ты хочешь, чтобы он доверился девчонке, которую в первый раз видит?

— Он…

— К тому же, ты действительно веришь, что о подобном стал бы кто-то рассказывать? Сын рода потерял память. С ним что-то не так. Ненормальный… Юнона, ты жила среди аристократов и не знаешь, что можно рассказывать другим, а о чём надо молчать?

Юнона поджала губы, явно уязвлённая.

— И сейчас он обратился…

— Я ничем не могу вам помочь.

— Можешь.

— Убирайтесь, — негромко произнесла Юнона. — Оставьте уже меня в покое. Сначала вы меня гнали. Гнали и выгнали. Вытравили мою семью. А теперь приходите и просите помочь.

— Я прошу не для себя — для Тэйлона. Если так продолжится дальше и ты нам не поможешь, его убьют.

Повисла тяжёлая тишина, которую нагнетала молчанием сама Энна.

Для Юноны это была страница, которую она перевернула и к которой не хотела возвращаться. Тэйлон, она любила его, она столько связывала с ним, но ей пришлось покинуть его. Сколько слёз в подушку пролито, прежде чем её отпустили чувства и она смогла вновь встать на ноги, но уже без него.

Она хотела теперь идти своей дорогой, отличной от той, что выбрал Тэйлон, чтобы никогда больше не пересекаться с ним. Не тревожить свои раны и не портить ему жизнь. Вернись она обратно, и всё пойдёт по новой, по кругу. Боль, чувство предательства, ревность, ощущение покинутости.

Ей хотелось разорвать любую связь с прошлым, чтобы освободиться, но то всё равно её преследовало. Прошлое будто не хотело её отпускать.

— Почему убьют? — негромко спросила она, понимая, что заглатывает наживку.

— Ты не помнишь, но маленькие волчата нередко теряются, когда обращаются. Бегают как дикие, кусаются. Ведут себя как маленькие самые настоящие волчата. Твой брат скоро дойдёт до возраста, когда пора в первый раз обращаться, и ты поймёшь, о чём я. С Тэйлоном всё гораздо хуже. У него проснулись инстинкты.

— И? — тихо спросила Юнона.

— Когда вервольф обращается, часть его умений может сохраниться. Знания, определённые навыки…

— Он… убил кого-то? — совсем уж тихо спросила Юнона.

— Абсолютно всех, кто попался ему на пути. Сизые Хвосты, вервольфы из их приближённых родов, другие вервольфы, охотники, наёмники — он со всеми разделался.

— Он бы не стал…

— Не стал, сохрани он своё сознание. Но сейчас он вервольф со звериными инстинктами, Юнона. Мне больно говорить, но он… сейчас он не более, чем простой дикий зверь. И я боюсь, что даже мне не справиться с ним, потому что вряд ли он меня узнает. Рано или поздно им заинтересуются другие, и тогда… ты знаешь, что делают с безумными вервольфами.

Юнона совсем сникла, опустив плечи.

Энна внимательно наблюдала за ней, готовя против неё аргументы и уговоры, чтобы давить на больное. Весь этот разговор она начала не просто так: могла сразу бы в лоб сказать, что Тэйлона убьют, если она не поможет, однако решила начать издалека. Чтобы напомнить девушке о том, кого она любила, вытащить её воспоминания и старые чувства наружу и уже наверняка надавить.

Получилось ли у неё?

Ответ был на лице Юноны, которая кусала губы, бегала взглядом туда-сюда и словно порывалась что-то сказать.

— Чем тогда я могу помочь?

— Тэйлон идёт на север, — тихо сказала Энна. — Упорно прорывается, словно его туда что-то тянет.

Красноречивый взгляд и…

— Я? — то ли писк, то ли высокие ноты в голосе вылетели из Юноны.

— В нём проснулись инстинкты, всё, что было в нём заложено. И даже забыв тебя, его тянет к тебе. Он знает, где примерно искать, и он пытается до тебя добраться.

— Остановите его. Вы можете ведь.

— Боюсь, что… боюсь, что нет, — покачала Энна головой.

— Почему?

— Потому что боюсь не справиться одна.

— Вы хотите… чтобы я была приманкой?

— Он идёт к тебе. Ты сможешь его выманить на нас, и уже вдвоём мы точно справимся. Надо вернуть Тэйлона, пока не поздно. Я прошу это как мать и… знаю, мне ты ничего не должна, но тогда Тэйлон рисковал абсолютно всем ради тебя. И даже сейчас, всё это случилось потому, что он защищал тех, кто ему дорог. Может он и изменился, но внутри это всё тот же Тэйлон, которого тянет к тебе и которого ты любила. Только теперь помощь нужна ему.

Энна говорила тихо, доверительным голосом, будто общалась с собственной дочерью, пусть саму Юнону она не сильно жаловала. И если она откажет… То что?

Собственно, за сыном пойдёт она одна. Энна была уверена в своих силах, однако этот Росиорро и её Диор в один голос утверждали, что он её порвёт и не заметит. Настолько были уверены, что тени сомнения коснулись даже её. Как бы то ни было…

— Я помогу, — негромко произнесла Юнона.

Энна облегчённо кивнула. Всё же с ней дело должно пойти гораздо проще.

— Спасибо, Юнона, я…

— Я помогаю не вам, — тут же перебила она её холодным голосом. — Я помогаю Тэйлону, потому что он не отвернулся от меня и спас мне жизнь. Но только из-за него. А вы… чтоб вам всем ночь вечная на души обрушилась.

Юнона выплюнула эти слова в лицо Энне, но той было это и не важно. Она согласилась, а значит, дело оставалось за малым.

* * *

Холод сходил на нет. Снег ещё был, а весенние ручьи ещё не спешили сбегать вниз по склонам, однако температура заметно поднялась, да и солнце начало активнее греть лучами лес.

Но только вервольфу от этого было ни холодно, ни жарко. В прямом и переносном смысле этого слова. Он упорно продолжал двигаться на север. Он не знал, но чувствовал, что так надо. Ему надо, ведь там будет тот, кто ему нужен. Там будет продолжение рода, его самка. Там тот, кто ему подходит. Он точно знает. Он сможет найти её по запаху. Он должен двигаться. Он должен найти её.

Вервольф взбирался на большой крутой холм, орудуя всеми четырьмя лапами. Он пройдёт столько, сколько понадобится. Она ждёт его. Его тянет к неё. Он дойдёт любой ценой. Но сначала…

Но сначала надо пожрать.

Охота. Она не занимала у него много времени. Он делал это играючи. Быстрый и ловкий, он настигал даже самую быструю дичь, будь то птица или олень. Олень лучше — можно наестся и идти долго. Птица хуже — потом опять надо охотиться. Но он не привередлив. Если надо, он съест всё.

Но он всегда охотился осторожно. На него тоже охотились, один раз в него стреляли. Он почувствовал это на себе. Было больно, и пусть он всех и убил, пули ещё долго саднили в теле, доставляя дискомфорт. А ещё другие звери. Противники. Враги. Опасные и быстрые, как он. Они все пытались его убить, но он был сильнее.

Охота начинается и длится не так уж и долго, стоило ему взять след и нагнать какого-то кабанчика, так неудачно попавшегося ему на пути. И даже жалкие попытки животного удрать от хищника бессмысленны — вервольф нагоняет его за мгновения и набрасывается на спину, валя на землю…

И его отвлекает неожиданный запах. Столь неожиданный и притягательный, что он даже упускает кабана, который, хрюкая, ускакивает, получив на остаток жизни следы от когтей на своих боках. Но вервольфа это не интересует. Запах, его интересует запах. Манящий запах той, кого он ищет.

Где она?

Вервольф принюхался, привстав на задние лапы. Его нос задёргался, уши встали торчком, ловя посторонние звуки. Этот запах… он знал его… Он его и волнует, и пугает одновременно. Он настиг своей цели, но вдруг что…

Вервольф непроизвольно заскулил, вытянувшись ещё выше и пытаясь понять, откуда исходит запах. Манящий, дразнящий и такой желанный запах. Он нюхает активнее, он ищет, пытается определить направление…

Но запах ускользает от него. Ускользает, стоило ветру подуть…

С какого направления.

Его шерсть встаёт дыбом. Он резко крутит головой. Он знает, что ветер сдувает запах. Просто знает это, а значит, надо бежать по ветру. Для начала по ветру, а потом оббежать каждый куст. Она где-то здесь…

И вервольф срывается с места. Он несётся так, как не несся даже при охоте. Она здесь, она где-то здесь, и он должен её найти. Её запах. Сладкий ласкающий запах… И он бежит, бежит долго, оббегая огромную территорию в поисках единственной. Берёт радиус поменьше и увеличивает его по спирали, пытаясь взять след. Был запах. А если был запах, есть и она. Запаха без неё не бывает. А если кто-то встанет между ними…

Вервольф зарычал. Зарычал, но быстро стих, так как рычать и бежать было неудобно, особенно когда язык вывалился и висит наружу, пока он бежит. А он бегает быстро и уже достаточно долго. А её всё нет и нет. И ему уже грустно, ведь запах есть, а её нет. Грустно и одиноко в мире, где все хотят его смерти. Но она ждёт его, она…

Вервольф затормозил так неожиданно, что передние лапы закопались в снег, и он едва не кувыркнулся через голову.

На небольшой скале перед ним стояла волчица. Прекрасная белоснежная волчица, чей мех искрился серебром на свету и был белее даже снега вокруг.

Вервольф был рад.

Глава 197

Он замер. Не мог отвести взгляда от волчицы, чей мех так красиво искрился на солнце. Запах, который он учуял в нескольких километрах отсюда, точно исходил от неё и сейчас был таким чётким, что было дышать не надышаться.

Волчица стояла ровно, гордо, высоко приподняв голову и взирая на гостя, с интересом его рассматривая. Совершенно спокойная, она не показывала ни страха, ни волнения, в отличие от самого вервольфа, чей хвост гулял влево-вправо.

Стоило взглянуть на них со стороны, как можно было заметить сразу кардинальную разницу. Белоснежная гостья куда больше походила на волка, чем вервольф. В отличие от него, более антропоморфного, у которого можно было сразу заметить мышцы груди и пресса, волчицу отличить от вервольфа было проблематично. Если приглядеться, виднелись особенности строения лап, да и торса, однако куда меньше, чем у вервольфа.

Простояв и рассматривая вот так друг друга около минуты, беловолосая волчица медленно, можно даже сказать, лениво отвернулась и пошла своей дорогой, вызвав у вервольфа нешуточную грусть. Хвост поник, и он издал нечто отдалённо похожее на грустный лай, после чего бросился на скалу за ней.

Быстрыми мощными рывками он взобрался наверх за какие-то секунды. Будь здесь забор в метра три, он бы и его перемахнул. Взобрался наверх, принюхался и бросился следом за волчицей. Та же вальяжно прогуливалась по лесу между стволов деревьев, не спеша убегать.

Сначала вервольф следовал за ней, принюхивался, осторожно обходил её по кругу, разглядывая, но не спеша приближаться, будто стесняясь или побаиваясь её, а может и то, и другое вместе. Это была та самая, та единственная, ошибки быть не могло, но тем не менее с виду казалось, что вервольф робел перед ней. А волчица продолжала идти, будто никого и ничего не замечая.

Но прошло минут пять, и то ли смелость, то ли любопытство взяли верх. Вервольф подошёл поближе. Он будто любовался её белоснежным мехом, её острыми ушами, которые стояли торчком, спокойными глазами и стройным телом. А её безразличие побуждало его к действию. Он даже попытался понюхать её под хвостом, но получил лапой по носу и предупреждающий рык, однако ни капельки не расстроился. Казалось, наоборот, обрадовался, что его наконец заметили.

Вервольф не знал, как привлечь её внимание, он не знал, как это в принципе делается, инстинкты тоже молчали, потому просто делал то, что считал нужным. Показать силу. Естественно, показать, какой он сильный и большой. Что он может защитить её. Поэтому вервольф оббежал волчицу спереди, встал перед ней на задние лапы, весь раздулся, грудь побольше, лапы пошире, сам повыше, чтобы казаться массивнее… и волчица просто обошла его, будто не заметив, от чего тот сдулся так же быстро, как надулся, даже уши поникли. Грустным взглядом проводил её, но тряхнул головой и бросился следом.

Начал прыгать перед ней, скакать, виляя хвостом, рычал, даже пытался гавкать, что у него получалось не очень. Он носился вокруг неё как ужаленный и иной раз пробегал совсем близко, едва не врезаясь. Под конец он подпрыгнул так близко, что ещё чуть-чуть, и они бы носами коснулись.

И в этот момент волчица лизнула его в нос и бросилась наутёк.

Вервольф замер. Он словно примёрз на пару секунд к месту.

Подумал.

И бросился следом, беззаботно высунув язык. И пусть вервольф был силён, однако очень скоро пришло понимание, что волчица куда быстрее него. Но его это не смущало. Эмоции били ключом, ему хотелось бегать, хотелось прыгать, он был готов вот так бежать сколько угодно и куда угодно за ней, не сбавляя оборотов.

И вервольф нагнал её. Нагнал, естественно, потому что она ему это позволила, однако какая разница?

Волчица остановилась на месте, но вервольф этого сделать просто не мог. Его переполняли эмоции, он прыгал вокруг неё как заведённый, носился туда-сюда и даже издавал нечто похожее на радостный лай. Белоснежная волчица наблюдала за ним чутким взглядом, даже можно сказать мягким, в котором читался ум. В отличие от простодушных глаз чёрного, где все эмоции можно было читать как по книге.

В какой-то момент, набегавшись и напрыгавшись, он вновь подскочил к ней, издавая радостные звуки и подскакивая на месте. Он был рад. Он был счастлив. Вервольф не знал, что надо делать, однако это было и не важно. Он чувствовал, что его приняли, он чувствовал внимание волчицы на себе. Ему было хорошо, и он был рад.

Он слегка напрыгнул на такую хрупкую (в зависимости от того, из каких размеров исходить) волчицу, после чего куснул за ухо и отпрыгнул, счастливо виляя хвостом. Подпрыгнул ближе, слегка пригнувшись, и вновь отпрыгнул, попытался тяпнуть её за лапу и получил по носу лапой. А потом и вовсе его тяпнули за нос, но скорее ласково, беззлобно и мягко, после чего волчица сорвалась с места и бросилась наутёк.

Играть.

Его звали играть. Вервольф бросился вдогонку.

Это была прекрасное время и прекрасные игры. Вервольф не выглядел в тот момент опасным хищником, несущим смерть любому, кто ему встретится, а белоснежная волчица и вовсе выглядела духом леса.

Они бегали друг за другом, носились по лесу, валили друг друга в снег и несильно кусались. Это было очень похоже на игры настоящих волков, беззаботные и беззлобные. Казалось, что даже волчица втянулась в игру, радостно напрыгивая на вервольфа и иногда кусая его за загривок или валя в снег, пусть по большей степени потому, что он сам позволял это делать.

А вервольф осторожно, можно даже сказать, ласково боролся с ней, толкал в снег, валил на спину, покусывая. Его чувства притупились, охотничий ум ушёл на задний план, подменяясь желаниями. Теперь вервольф был здесь и сейчас, с волчицей, которую хотел. На его взгляд, отличную волчицу, которой он желал овладеть.

Но потом. Сейчас ему было просто хорошо с ней, что было главным. Можно сказать, знакомство. Получше узнать самку, к которой его тянуло. И она была хорошей. Была здоровой, быстрой и юркой, весёлой и активной. Ему она нравилась. Он чувствовал влечение всё сильнее и сильнее, и быть может уже сегодня вечером или завтра днём…

В какой-то момент волчица вновь начала убегать от него. Виляя между деревьев, она ловко увеличивала между ними дистанцию — массивный вервольф просто не поспевал за ней, пусть иной раз аж по деревьям и ветвям скакал, пытаясь нагнать. Но даже если она убежит слишком далеко, он найдёт её. У него хороший нос, у него отличный нюх. Её запах один из миллионов, и он манит её, манит за собой, словно какой-то лёгкий наркотик, которым не можешь надышаться.

И он нагнал волчицу. Она, восхитительная и хрупкая, стоя на другом конце небольшого луга у опушки, громко завыла. Зазывающе, до дрожи в теле сладко. Она выглядела так, будто готова встретить его на себе. И в себе. Прекрасная. Очень прекрасная и от того ещё более желанная.

Вервольф, не раздумывая, бросился через поле к ней. Бросился… и на середине поля почувствовал, что что-то не так. Почувствовал носом, уловив помимо притягательного аромата белой волчицы какие-то посторонние запахи, знакомые и в то же время чуждые.

И не успел он об этом подумать, как в следующее мгновение раздался металлический щелчок.

Первой пришла боль. Сумасшедшая боль, будто ему отгрызают лапу. Казалось, что такое невозможно терпеть и легче умереть. Он взвыл на всю округу. Подпрыгнул на месте так высоко, будто надеялся удрать от неожиданной опасности, однако…

Звякнула цепь, и он рухнул на землю.

Огромный капкан, зубастый, из металла защёлкнулся на его задней лапе. От него шла толстая металлическая цепь, которая была обмотана вокруг ближайшего к нему дерева, тем самым не давая ему уйти.

Вервольф ни о чём не думал теперь — он чувствовал боль, он искал источник боли, от которого надо было избавиться. Зубы практически сразу же сомкнулись на капкане в надежде отбиться от опасности, но хруст… и в разные стороны полетели обломанные осколки клыков и резцов.

Вервольф взвыл ещё больше и задёргался, пытаясь снять надоедливую опасную, причиняющую столько боли штуку. Он бился и метался, но цепь не давала ему далеко уйти. Он бросил взгляд на то место, где была волчица… но её там не оказалось. Никого не было.

Вервольф завыл. Громко, зовя ту, кого он искал столько времени, однако на его жалобный, полный боли зов пришёл совсем другой гость.

Между деревьев, правее, где он видел в последний раз волчицу, медленно вышел огромный вервольф. Не просто огромный, громадный золотистый вервольф, который как минимум был в полтора раза больше его самого. Наверное, самым крупным из тех, кого ему приходилось встречать.

Чёрный предупреждающе зарычал. Он не доверял золотистому вервольфу. Он чувствовал угрозу от неё несмотря на то, что запах был очень знаком. Именно от неё — он практически сразу почувствовал, что вервольф напротив была самкой. Но это не делало её менее опасной.

Золотистый вервольф не выглядел напуганным. Он внимательно смотрел на чёрного, будто изучая, и ему то не нравилось. Встав на ещё целую лапу во весь рост, он развёл передние лапы стороны и завыл. Он предупреждал, предостерегал противника. Инстинкты предупреждали, что сила теперь не на его стороне, и он пытался спугнуть незваного гостя, но тот словно чувствовал его слабость.

Золотистый вервольф шагнул на поляну. Это было словно окончательным вызовом, и чёрный сорвался с места ей навстречу. Благо цепь была пристёгнута к деревьям рядом с ней. Однако…

Стоило ему пробежать чуток, как уже на передней лапе, ломая кости, сомкнулся другой капкан. Звякнула от натяжения цепь, и вервольф кувыркнулся через голову — новый капкан, только на этот раз прикованный к деревьям на противоположной стороне, не давал ему дотянуться неё.

Он ревел, дёргался, пытался вырваться, даже если бы это означало оставить в капкане часть шкуры и мяса, а может и всей конечности, однако поделать ничего не мог. Он видел цель, она была угрозой, она не уходила, а значит, будет драка. Он сразится и одержит верх, а потом найдёт ту волчицу, и всё будет хорошо.

Но сначала незваный гость.

Золотистый вервольф напала первым. Резко сорвавшись с места, она быстро набрала скорость и прыгнула на чёрного. Но тот и не думал давить его. Чёрный вообще не думал, он подчинялся своим инстинктам, подчинялся собственному телу, которое иной раз лучше знало, что делать. Как сейчас.

Резко пригнувшись, он пропустил её над собой, но изловчился и целой лапой ухватил прямо в полёте за шею. Мышцы напряглись, затрещали связки, и он дёрнул огромную тушу на себя, уронив её на спину прямо перед своими ногами. Это было настолько просто и быстро, что если бы вервольф умел удивляться, он бы точно это сделал.

Вместо этого чёрный дёрнулся стремглав вперёд, раскрыв пасть, уже готовый сомкнуть челюсти, когда ему на спину набросились и вгрызлись в затылок. Он взвыл, дёрнулся в сторону, пытаясь стряхнуть с себя незваного гостя, и золотистая, которую вервольф только что завалил перед собой, почувствовав, что хватка ослабла, крутанулась и сбила его с ног.

Он попытался отпрыгнуть, но цепи помешали это сделать нормально. Чёрный заревел ещё сильнее, но смог дотянуться до спины и швырнуть в сторону незваного гостя. И какова была его обида, когда это оказалась белоснежная волчица.

Чёрный был не в состоянии думать как человек, он не знал слова «предательство» или «подстава». Но что-то вроде обиды он действительно испытал. Ему нравилась белая волчица, потому драться с ней он хотел меньше всего.

Вместо этого чёрный попытался броситься в сторону, но нарвался на огромного вервольфа, которая его сбила с ног, он попытался ударить её лапой, но в неё неожиданно вцепилась волчица и начала оттягивать в стороны. Каким бы сильным он ни был, но одной рукой вот так просто перетянуть вервольфа чёрный просто не смог. Его практически распяли.

Он взревел. Дёрнулся вперёд, клацая зубами, но получил лапой по башке. Не когтями, именно ладонью. А потом ещё и ещё, и ещё… и с каждым ударом становилось всё хуже и хуже. Он ревел, пытался поймать зубами лапу, и один раз у него это даже получилось, однако ему тут же прилетело по челюсти несколько раз, и та сама по себе разжалась, сломавшись.

Чёрный уже дрался с другими вервольфами и не раз. Сначала у него получалось не очень, но вскоре он натренировался бороться против собратьев, буквально убивая их за пару минут. Он быстро учился охотиться. Особенно на других. Однако здесь всё было иначе. Если бы не капканы, если бы не волчица, которая держала его за лапу, будь он внимательнее и не так увлечён самкой…

Но вервольфа поймали. Он не мог признать этого по той причине, что подобные мысли для него были слишком сложными, но суть оставалось сутью — даже сильнейшего можно победить.

* * *

Энна медленно обращалась обратно. Это был небыстрый процесс по сравнению с обращением в вервольфа. Особенно неприятно было то, что стоило лишиться шерсти, тёплой и надёжной, как она тут же попала на растерзание холодному воздуху.

— Принеси сумки! — махнула она рукой белому вервольфу, которая стояла рядом, с интересом разглядывая её сына. — Быстрее! Поторапливайся!

Волчица развернулась и быстрыми прыжками направилась в лес, стараясь ступать осторожно.

Всё поле было усеяно капканами. Большими, на диких вервольфов, капканами, из которых выбраться можно было, лишь если ты мог надавить на небольшой рычаг. Только вот вервольф своими пальцами этого сделать не мог. Они усеяли ими всё поле, буквально каждый метр, чтобы увеличить шанс того, что её сын попадёт в один из них. Если бы не попал с первого раза, Юнона гоняла бы его до тех пор, пока он не влетел в один из них.

Энна с любовью и гордостью во взгляде рассматривала вервольфа перед собой. Пусть и не крупный, как ей хотелось, но явно крепкий и выносливый с красивой окраской, которая досталась ему от деда и передалась по мужской линии. Отличительная черта их стаи, так сказать.

Единственно, что её расстраивало — произошедшее. И как до этого дошло? Она знала ответ, вопрос был риторическим. Всё из-за происходящего вокруг. Власть, власть, власть… иногда она желала превратиться в вервольфа со своим детьми и умчаться в лес подальше от невзгод, чтобы всю оставшуюся жизнь провести подальше от вездесущих интриг и неспокойной жизни, где от каждого ты всегда ожидаешь какой-нибудь подлянки.

Конечно, это было нереально, но эти мечты грели сердце, заставляя забывать о том, насколько всё вокруг изменилось.

Волчица вернулась довольно скоро, держа в зубах большую сумку и несколько таких же перекинутых через спину. Здесь было всё: от всевозможных необходимых припасов и одежды до лекарств и цепей.

Собственно, именно цепи и требовались сейчас. Даже пойманный в несколько капканов, он был опасен — Энна убедилась в этом на себе лично. Поэтому первым делом она собиралась обезопасить себя. Любовь любовью, но Энна понимала, что он порвёт её без раздумий, если выпадет возможность, и тогда уже никто не сможет ему помочь.

Лишь после этого она начала быстро вытаскивать из сумки всевозможные колбы и склянки. Одеваться она не спешила — скоро вновь обращаться обратно в вервольфа, да и если вдруг что, сподручнее было без одежды обратиться.

Заметив на себе взгляд Юноны, Энна потрясла одной из склянок.

— Не знаю, подействует ли это на таком большом вервольфе или нет. Обычно его дают щенкам, которые не могут обратиться в человека обратно.

Юнона склонила голову слегка в бок, словно спрашивая.

— Если не поможет, дам ещё больше. А потом ещё и ещё. Рано или поздно оно будет должно ему помочь.

Но про себя добавила: «надеюсь на это».

Глава 198

Мне было страшно.

Это отпечаталось в мозгу, как клеймо, от которого не избавишься, даже если всё заживёт. И этот страх шёл за мной по пятам всегда. Прятался во тьме и ждал, показываясь изредка, словно подлый снайпер, и скрываясь обратно.

Страх всегда был рядом — он был моим двигателем и моим ограничителем.

Я смотрел на юг и видел, как что-то приближается. Я видел себя со стороны, видел парня, смазливого и слабого, который каждый день смотрел на юг и чего-то ждал.

Он боится. Очень боится. Я знаком с его страхом, я могу почувствовать его, ведь я тоже видел. Я тоже боюсь.

И я хочу убежать, но ноги не бегут во сне, как это обычно бывает, они подкашиваются, сгибаются, вязнут в земле и не могут преодолеть то притяжение, что толкает меня, не даёт уйти, будто барьер…

Я оборачиваюсь к югу и вновь вижу самого себя. Но теперь он рядом, прямо передо мной, словно ему не страшно это притяжение, которое не даёт убежать. Он смотрит на меня, смотрит взглядом человека, которого никто не узнаёт и который больше никому не нужен. Пропади он, и никто не вспомнит, что существовал такой человек.

А потом я начинаю гореть. Гореть без огня, чувствуя, как оплавливаются руки, будто воск, стекают, тают…

Он что-то говорит, но я уже не слышу. Я почти растаял. Он знает. И я знаю. Знаю, что…

* * *

Я очнулся от неприятного чувства, что задыхаюсь. Было душно настолько, что всё тело было мокрым от пота. Дышалось с трудом, как если бы я уткнулся лицом в подушку или что-нибудь столь же плотное и через это пытался надышаться.

Первый же вопрос — где я?

Было темно, мягко и, как бы это странно ни звучало, пушисто. Меня будто закутали в мех и бросили около печки. Пахло тоже странно: зимней свежестью и собачатиной. Одновременно. Сложно представить, как может пахнуть этими запахами одновременно, но так оно и было.

Я попыталсядвинуться и почувствовал неприятную боль во всём теле, будто оно стало одним сплошным синяком. Суставы ныли, мышцы тоже ныли, будто я попал под знатную раздачу. Хотелось замереть и не двигаться.

А в сознании был какой-то кавардак. Мысли путались, метались в голове, мешая соображать. Я чувствовал какое-то беспокойство, пытаясь понять, от чего сердце так бешено стучит и где вообще оказался. Последнее, что я помнил…

Я помнил…

Помнил…

Мысли засуетились, заболела голова в районе висков, но я начал припоминать…

Да, я начал вспоминать, как… мы убегали по коридору. Я отчётливо помнил, как мы убегали и… нарвались на кого-то… волка… Нет, не волк, вервольф, я убил его, и мы вышли в лес, где встретились ещё с двумя. Там я…

Голова заболела сильнее, глаза будто начало выдавливать из черепа, но я всё равно упёрто пытался вспомнить вчерашний день. Мне надо было знать, что произошло и где я очутился, прежде чем начать двигаться.

Да, мы однозначно вышли в лес и встретили ещё вервольфов. Я начал прорываться и нагнал женщину. Я… убил её… съел…

К горлу подступила тошнота, когда в голове возникла картинка того, как я вскрываю грудную клетку женщине и начинаю её есть или как сдираю с лица кожу. А ещё появились картинки того, как я убиваю и вервольфов так, будто порвать волков мне, человеку, было по силу. Или не человеку?

В любом случае, именно на этих воспоминаниях память окончательно обрывалась. Значит, я обратился? Обратился, сожрал женщину, мать рода Сизых Хвостов, после чего порвал двух членов семьи и…

И что?

Это мне было не известно, да и не интересно, особенно сейчас, когда нахожусь чёрт знает где, пусть и в тепле.

Преодолевая сопротивление вокруг, я пошевелил руками, после чего осторожно двинулся в направлении, которое мой мозг определял как верх. Казалось, что меня засунули в какой-то мешок, который мягко пружинил при моих движениях, и…

Я наконец высунул голову на свежий воздух. В лицо практически тут же ударил ледяной ветер, обжигая кожу и будто обдирая её снегом, как битым стеклом. Глаза привыкли довольно быстро, так как вокруг было темно.

Вокруг был лес. Луны разгоняли темноту бледным светом, помогая мне оглядеться. Я находился… в какой-то меховой куче? Именно так я мог описать то, из чего торчала голова, прежде чем мозг со скрежетом и болью любезно предоставил мне ответ.

Правда, немного поздно, так как в этот самый момент я лицом к лицу встретился с волком.

Его голова оказалась буквально в паре сантиметров от меня. Густой серебристый мех искрился в лучах лун, когда ветер пускал по нему волны. Волк смотрел на меня голодными голубыми глазами, будто оценивая взглядом на вкус. Его нос слегка дёргался, принюхиваясь ко мне, и когда я уже подумал, что мне сейчас откусят голову, он подался вперёд и…

Лизнул меня. Лизнул мокрым слегка шершавым языком, словно пробуя на вкус и оставив моё лицо мокрым от слюней. И не успел я даже дёрнуться, как тот набросился и начал вылизывать, как лижут своих вернувшихся хозяев радостные собаки. Я аж подался назад, но оказался скован по рукам и ногам, как предполагаю, таким же волком.

Зажмурившись, я отклонил голову максимально назад, но волк продолжал меня лизать с какой-то щенячьей радостью. И в этот самый момент вся массивная туша, которая меня до этого грела, начала двигаться, и я получил долгожданную свободу.

Рывком вырвался из плена, свалился в снег и охренел не на шутку. После горячих объятий волка от падения в снег сердце едва не остановилось. Я охнул от холода, прострелившего до самого мозга, но вскочил практически сразу на ноги и отпрыгнул подальше.

Тот, с кем я спал, был не просто большим волком. Он был громадным, походил размерами на большой бронированный джип. Чтобы такого свалить, нужен был крупнокалиберный пулемёт как минимум. И что-то типа тяжёлых винтовок против легкобронированной техники. Его цвет переливался золотом в ночном свете.

Он рассматривал меня таким же хищным взглядом, что и белоснежный волк рядом.

Я боролся с желанием броситься наутёк, понимая, что если бы меня хотели убить, я бы не проснулся. Значит, оба волка были как минимум…

Это же вервольфы.

Понимание пришло довольно быстро. А вместе с ним и догадка, кого я сейчас перед собой вижу. И одновременно с этим огромный волк, а вернее, волчица начала обращаться.

Встав на задние лапы, волчица начала неестественно дёргаться, будто её ломало изнутри, и, судя по хрусту костей и суставов, так оно и было. Тело волчицы неестественно дёргалось, руки и ноги сгибались под странными углами, уменьшаясь, шерсть опадала на землю. На моих глазах она становилась всё меньше и меньше, пока не приобрела нормальный вид (если таким можно было назвать её размеры).

— Мам?.. — прохрипел я голосом, которого и не было.

Передо мной стояла Энна, которую я уже по привычке называл мамой. Обнажённая и, надо отдать должное, стройная со всем необходимыми формами, особенно верхними, которые выглядели, как минимум, завораживающе. Не будь сейчас мороза, у меня бы встало.

Хорошо, что мороз, а то было бы совсем уж неловко.

Вместо ответа мама бросилась ко мне с завидной прытью, упала на колени прямо передо мной, схватила и прижала к себе мое тельце к себе. Именно тельце, так как по сравнению с ней я был тростинкой. И я не мог сказать, что мне было неприятно, так как меня редко так искренне приветствовали. Невольно я даже обнял её в ответ, хотя это и было странно. Не моя она мать, но я чувствовал какую-то ответную реакцию к ней, хотя пробыл в этом мире меньше года.

Волк… волчица? В любом случае, другой вервольф стоял в стороне, не сводя с нас взгляда. Быстро прикинув, кого я ещё мог знать с таким цветом меха, на ум пришла только Юнона. У неё единственной волосы были серебряного цвета. Только мне было тяжело представить, чтобы её пригласили меня искать. Скорее кто-то другой.

— Ты как? — тихо спросила мать, продолжая меня прижимать к себе.

— Хреново, — честно признался я. — Меня словно побили.

Она немного отстранилась, разглядывая меня. На её глазах я заметил отблески слёз.

— Это твоё первое обращение, — тихо сказала она. — Теперь ты тоже дикий, Тэйлон. Один из нас.

— А до этого не был?

— Был, глупый, но ты единственный, кто не обращался. А теперь все… ну, кроме отца, естественно, дикие. Только жаль, что в столь неудачное время всё случилось.

— Что произошло?

— Позже, всё позже. А пока давай спать. Завтра на утро выдвинемся домой.

Я красноречиво перевёл взгляд на волчицу позади неё.

— Это Юнона, — ответила мать, не оборачиваясь, правильно меня поняв. — Я попросила её о помощи, так как поймать тебя оказалось непросто.

— Это…

— Достаточно вопросов, — в её голосе проскользнули командные нотки. — Всё завтра.

С этими словами она отошла назад и начала обращаться обратно. С треском костей, с такими гримасами лица, будто её внутренние органы вытаскивали через задний проход. Тянулась, изгибалась, слегка поскуливала, пока передо мной не явился полноценный вервольф, правда, больше похожий всё же на волка. Возможно, потому что она женщина.

Остаток ночи я провёл в её объятиях, в мягкости и тепле, уже не спеша вылезать. Было не очень удобно, однако тепло, что было важным в зимнем лесу. Ещё раздражал запах собачатины, но это уже было не критично, можно было и потерпеть.

На утро под взглядом волчиц я перебирал сумки, отыскивая свою одежду. Ни одна, ни другая обратно в людей не обратились. Возможно, они просто не взяли одежду (по крайней мере я её не нашёл), и потому было логичнее оставаться волками. А может они следили за мной и боялись, что могут не поспеть обратиться, если я вдруг озверею.

— Я мыться, — кивнул я в сторону, откуда слышалось журчание то ли ручья, то ли реки.

Волчицы переглянулись, после чего моя мать зарычала, явно пытаясь что-то сказать.

— Ничего не понял, — покачал я головой и двинулся уже к воде, когда она перегородила мне путь. Опять зарычала.

— Обратись и скажи, я не понимаю, — немного раздражённо бросил я и обошёл её.

Я понимал их беспокойство, однако подобное раздражало. Даже тот факт, что они помогли мне, не значил, что я тут буду им подчиняться. Многие считали, что если сыграли где-то важную роль, то могли на что-то претендовать, например, указывать, что тебе делать, и подобное стоило пресекать ещё в зародыше.

Меня больше не останавливали, однако для меня не стало секретом, что между собой волчицы что-то обсуждали, судя по рыку, и чувствую, на повышенных тонах, так как звучала вся их беседа угрожающе.

Удивительно, что воздух не ощущался холодным, как зимой. То есть даже будучи голым, я не сильно замерзал. Можно было сравнить температуру воздуха примерно с ранней весной, когда она варьируется в районе нуля. То есть в принципе терпимо, до костей не пробирало, хотя вокруг был снег. То, куда я вышел, напоминало что-то типа горной речушки: где-то по пояс в самом глубоком месте и каменистое дно, из-за чего на поверхности быстрого потока то тут, то там виднелись небольшие порожки и всплески.

Вода была ледяной. В принципе, не удивительно, учитывая, что здесь повсюду снег, однако желание помыться было сильнее холода. Я чувствовал себя вонючим, липким и грязным, будто извалялся в клее, а потом в шерсти собак.

Поэтому, сжав зубы покрепче, я вошёл в воду и начал быстро обмываться. Надо сказать, что пробирало не на шутку. Всё тело простреливало холодом настолько, что аж сводило. Ноги буквально через минуту начало ломить от боли, а голове, просто стоило опуститься в воду, тут же начало болеть, будто в тиски запихнули.

Но тем не менее я молча отмылся, почувствовав себя гораздо лучше, пусть и замёрзшим. В голову пришла мысль, что я могу сейчас точно так же свалиться, как и тогда, когда вытаскивали Палию из пруда, однако над этим думать было уже поздно.

А на берегу меня уже ждали.

Серебристая волчица стояла между стволов деревьев, не сводя с меня взгляда. А когда я вышел на берег, подошла поближе.

— Здравствуй, Юнона, давно не виделись, — поприветствовал я её.

Она секунду рассматривала меня, после чего, мягко ступая, приблизилась и наклонила голову, подсунув её под мою руку. Как бы нескромно намекала, чтобы я её немного почесал или погладил. Это выглядело довольно мило, хотя я был не сильно в восторге, учитывая то, с какими усилиями мы с ней расстались.

И всё же потому, как она настойчиво крутила головой под моей рукой, я её немного погладил. Её мех был приятным на ощупь, мягким, вызывающим желание зарыться в него всем телом, особенно после холодной реки. Возможно, на это она и рассчитывала, так как я уяснил, что Юнона хитростью обделена не была.

А потом она учудила то, что я от неё не ожидал. Подавшись вперёд, она лизнула меня по паху. От неожиданности я отшатнулся и чуть не упал, а она, словно наслаждаюсь этим, лизнула меня туда ещё раз.

— Юнона, блять… — прошипел я, пытаясь оттолкнуть её голову. Но та и вовсе вошла в раж, явно специально выводя меня из равновесия.

Хуже было то, что у меня от такого лизания даже встало. Я не относился к любителям животных от слова «совсем». И пусть волчица передо мной технически была человеком в другом обличии, но ещё я блин волков под хвост не трахал. Ведь сейчас передо мной всё же было животное, а то, что у меня встало от того, как она мне заботливо и рьяно там пытается всё вылизать…

Я пытался отпихнуть мохнатую голову дуры до тех пор, пока и вовсе не свалился обратно в холодную речку. Да, воздух здесь относительно тёплый, можно и без одежды походить, но, блять, после реки один хрен холодно.

А волчица тем временем, издавая странные свистящие звуки, уже оборачивалась в человека, и очень скоро передо мной стояла обнажённая хихикающая Юнона. Мило прикрыв ладошкой рот, она хихикала, смотря на меня смеющимися глазами, которые аж блестели то ли от веселья, то ли от возбуждения. Причём прикрыться она не пыталась.

— А тебе всё весело, — фыркнул я.

— Скажешь, что тебе не понравилось, Тай-Тай? — хихикнула она.

— Я не любитель животных, не в обиду тебе, Юнона.

— Но волчица тебя возбуждает.

— Нет.

— Да как же, — улыбнулась она и подошла ко мне поближе. — Давно не виделись, Тай-Тай.

— Несколько месяцев назад встречались, — напомнил я. — Тебя притащили меня найти?

— Можно и так сказать, — кивнула она и улыбнулась. — Оказывается, ты обаятельный ухажёр. Будь моя воля… я бы с тобой осталась в теле вервольфов.

— Со мной? — нахмурился я.

— С тобой. Ты довольно хорош в теле вервольфа.

— А так не очень?

— Для меня ты всегда хорошо, в любом виде, — её взгляд опустился ниже, и глаза озорно блеснули. — Хочешь, закончу начатое?

В её голосе был вызов. Было озорство девушки, которая дразнит, подзуживает сделать что-то неправильно и сама этого хочет.

— Не хочу.

— Я быстро.

— Ты немного опошлела, не находишь? — хмыкнул я, обойдя её и направившись к своей одежде. — Раньше ты была скромнее.

— Знаешь, Тэйлон, ты тоже был раньше другим, — сказала она мне в спину. — Был мягким, добрым и неуверенным. Прошёл год, и вернулся обратно совершенно другой человек. Теперь я понимаю, почему. Люди меняются, стоит окунуться в реальный мир. Все ценности… они меняются.

— Не объясняет твоего поведения.

— Может я просто тебя люблю. И как человека, которого люблю, хочу. Хочу сделать приятное, расслабить. Я знаю, ты меня любишь в глубине души, хотя может сам этого и не понимаешь.

— Ага, — хмыкнул я.

— Я знаю, я видела, что ты меня любишь, — она подошла сзади и обняла, прижавшись к моей голой спине грудью. — И я тебя люблю. Очень люблю. Поэтому не делай мне больно, пожалуйста. Просто будь человеком.

«И дай отсосать», — так и хотелось брякнуть мне, но я не стал. Просто не стал накалять обстановку, наблюдая за тем, как она медленно обошла меня, после чего встала на колени и расстегнула брюки, которые я только-только застегнул. Осторожно вытащила пальцами член и не совсем умело взяла головку губами. Через минуту Юнона уже освоилась, и процесс пошёл быстрее, было видно, что она втянулась.

А ещё я чувствовал, как за нами наблюдает мать. Буквально чувствовал на нас её взгляд. Видимо, Юнона была слишком увлечена, раз не почувствовала его, а мать не стала встревать, наверное, посчитав, что лучше дать детишкам немного свободы, чтобы потом не возникло проблем.

Глава 199

Меня конвоировали в буквальном смысле слова. Пусть обе и пытались не показывать этого, однако было заметно, что волчицы следили за мной беспрерывно на протяжении всего путешествия. Особенно это было заметно, когда я отходил в туалет: одна из них ошивалась рядом. Помимо этого, меня постоянно поили какой-то дрянью, о которой я и поинтересовался у матери.

— Это подавляет твой волчий дух, — пояснила она.

Я с сомнением посмотрел сначала на жидкость в стакане, а потом и на неё. Теперь мать не разгуливала голышом, предпочитая одеваться передо мной в простой плащ на голое тело. При этом вторая обязательно оставалась в образе оборотня. Подозреваю, это было сделано для подстраховки, чтобы, если вдруг что, кто-то успел отреагировать на меня.

— Всё настолько было плохо?

— Очень, Тэйлон, очень, — покачала она головой. — Ты много бед принёс.

— Как много?

— Рода Сизых Хвостов больше нет…

— Не жалко, — тут же ответил я.

— Несколько других родов, которые были с ними…

— Тоже не жалко.

И даже хорошо. Надеюсь, этот род мы вырезали под корень.

— Ты убил охотников, которых отправили за тобой. Устроил бойню на одной из ферм, перебил всю животину и подрал несколько деревенских людей. И это только то, что нам известно.

Ладно, предположу, что не всё настолько хорошо. Угрызений совести не чувствую, однако и сказать, что это нормально, не могу. Особенно мне не понравился именно тот факт, что я себя не контролировал. Я вообще не помню, чтобы терял над собой контроль так основательно. Да, я был под действием наркотиков и алкоголя, бывало, нанюхивался газа, вызывающего галлюцинации, однако даже в самом дрянном состоянии контролировал себя.

А здесь… отключился в одном месте, а пришёл вообще где-то в другой империи.

— Долго меня ловили?

— Достаточно, Тэйлон, достаточно.

— Поэтому вы меня так конвоируете, — кивнул я на Юнону, которая сидела в обличии волка и глазела на нас. Хотелось потрогать её мех, погладить такого красивого волка, но лишний раз заводить её не хотелось.

— Не конвоируем. Скорее следим, чтобы с тобой всё было в порядке, — суть не изменилась. Мать подсела поближе, взяв меня за руку. — Ты не очень хорошо контролируешь себя. Будь ты волчонком, проблем бы не возникло: лапой по жопе, зубами за холку и домой. Но ты уже взрослый, одной лапой не утихомиришь. И ты… отличаешься повышенной жестокостью. И если опять обратишься, мы можем не удержать тебя.

— Но ведь я могу и обучиться, разве нет?

— Только если тебя сковать по рукам и ногам, и то совсем не факт. Это как учиться читать — дети легче запоминают информацию, чем взрослые. Тебя можно обучить, но я даже не представляю, сколько времени и усилий понадобится для этого.

— Но я могу, — уточнил я.

— Да, — вздохнула мать. — Ты можешь, Тэйлон. По крайней мере, как и всему другому, обучиться этому можно.

Хотел ли я действительно уметь обращаться?

Естественно. Способов убивать себе подобных мало не бывает. Чем больше умеешь, тем больше шансов выжить. Как показала практика, в конце выживает не самый сильный, а тот, кто лучше всех умеет приспосабливаться к условиям.

— И как мне обратиться? Вновь стать вервольфом?

— Я не знаю, если честно, Тэйлон. Я, как и твоя пассия, — Юнону по имени она не назвала принципиально, — делаем это по желанию. У тебя же… Ты вряд ли чувствуешь момент, этот… это чувство, что можешь обратиться.

— Чувство?

— Оно как понимание, что ты можешь побежать или можешь поднять, приложив определённые усилия, большой груз. Ты чувствуешь, что можешь. У волчат это чувство развивают из того, что их заставило обратиться. Что тебя сподвигло обратиться? Кровь, жестокость, страх смерти или ярость? Кто знает? Или может физическая боль? Это надо выяснять, и дело это долгое, особенно в твоём-то возрасте.

Долго выяснять? Учитывая такую способность, подобный риск этого стоил. Можно сказать, что последний билет, который мог позволить мне вытащить ситуацию из безнадёжного состояния, как это случилось с Сизыми Хвостами. Справился бы я без способностей? С одним — возможно. С двумя — сомневаюсь. Там всё было хорошо, кроме того, что я потерял над собой контроль.

Мы продолжали продвигаться на юг, и всё отчётливее можно было наблюдать, как весна берёт своё. Покровы снега становились неровными, подтаявшими. На холмах всё чаще слышались то тут, то там ручьи. На редких участках, где снега не было, пробивались белые и голубые цветы.

Со слов матери, я буянил и бегал по лесам что-то около полутора месяцев, прежде чем решили меня поймать на живца.

— Почему именно Юнона? — спросил я.

— Да кто знает, — пожала мать плечами. Но Юнона тут же недовольно зарычала. Довольно отчётливо, вызвав недовольной взгляд на себя. — Просто может тебе хотелось найти того, с кем спариваться, а тут уже любая подойдёт.

Рычание Юноны стало отчётливее, но мать открыто её игнорировала, продолжая мило улыбаться, будто ничего не происходило. Дошло до того, что Юнона просто обратилась, нарушив правило, что одна из них всегда обращена.

— Ты шёл ко мне, — тут же гордо выпятила она грудь, не сильно стесняясь своей наготы. — Твоя мать может сколько угодно петь про любую…

— Юнона, рот закрой, — прорычала уже мать.

— …но ты шёл на север. Ты шёл именно ко мне.

— С чего ты взяла, что именно к тебе? — спросил я.

А вот мой вопрос немного сбил с неё спесь, и Юнона немного смутилась. Зато мать перехватила инициативу.

— Мы договаривались, Юнона, — низким, угрожающим голосом произнесла она. — Я на многое закрываю глаза, поэтому будь добра…

Наверное, под многим подразумевался минет на реке. Причём был и второй, только уже ночью, когда Юнона чмокнула меня в губы, шепнув, что любит меня, после чего, плавно соскользив своей грудью по моему телу, взяла у меня в рот, на этот раз куда более хищно и умело. Я просто принял, что дают — мне приятно, и ладно, обещаний никому не давал, куда следует не запихивал, последствий не будет.

Но этот вопрос я всё же поднял, уже отдельно от матери.

— Что ты имела ввиду под тем, что я шёл именно к тебе?

— Я… ну… — она огляделась, будто пытаясь увидеть мать.

— Она всё равно всё услышит и узнает, так что говори как есть. Я так или иначе выясню.

— Ладно, — она улыбнулась. — Ты шёл ко мне. Именно ко мне.

— Почему ты так решила?

— Твоя мать сказала. Ты упорно шёл на север, и, кроме меня, там никого не было. Ты мог остаться там, где обратился. Но всё равно шёл на север. Вывод один — я.

— Почему?

— Почему? Ну… может твоё сердце лучше знает, что тебе нужно? — тронула Юнона мою грудь ладонью. — Твой мозг говорит нет, но твое внутреннее «Я» говорит, что я для тебя важна. Ты, стоило тебе почувствовать меня, сразу же бросился за мной. Заигрывал, красовался, играл…

Улыбка до ушей, причём такая счастливая, что едва не искрится от счастья.

Но я умею обламывать весь кайф.

— То есть увидел в тебе отличную самку.

— Ну… почему нет? — смутилась она. — Значит, я всё равно даже на таком уровне лучше всех подхожу тебе. Или может ты любишь меня, но сам этого не можешь почувствовать или вспомнить. А стоило отбросить все эти умные мысли, и сердце сделало выбор.

Значит, рассказали. Я не видел смысла как отрицать, так и заново поднимать эту тему. Знает, ну и отлично. Меньше вопросов и недопониманий будет.

Значит, вскрылись мои подлинные чувства прошлого владельца? Так получается?

А кошмары, которые меня мучают последние дни, не с этим ли связаны?

Просто что ни ночь, я вижу одну и ту же картину — что-то надвигается с юга, и я смотрю на это с ужасом, не в силах ничего сделать. Вернее, смотрит Тэйлон, а я как бы сторонний наблюдатель. А потом он что-то говорит, но я не могу разобрать слов.

Я обычно не запоминаю снов, но этот повторялся настолько часто, что я уже выучил его назубок. Что тревожило Тэйлона настолько, что его кошмары передались даже мне?

Что у нас вообще находится на юге? Другие рода, дружественные нам, включая и самые сильные. Тэйлон боялся войны с ними? Что в определённый момент они ударят нам в спину и уничтожат? В принципе, логично, ведь затем и позвал меня защищать род от любых врагов, будь то север или юг.

Но с другой… а если немного масштабнее подумать? Что у нас на юге, кроме тех родов? Ну… туман?

Туман…

Может он боялся тумана? Или того, что находится в нём?

Что если Тэйлон боялся, что оттуда что-то вылезет, или точно знал, что оттуда что-то вылезет? Тот же кракен или ещё какая-нибудь хренотень, которая прорвётся на плато и снесёт всё на своём пути?

Я знал миры, где водились подобные твари, как знал и то, что мир, который делит с ними землю и не успевает развиться до чего-нибудь более-менее вразумительного, обречён. Под вразумительным я подразумеваю что-нибудь типа систем залпового огня, бомбардировщиков и прочих прелестей военной индустрии.

Конкретно этот мир, если такая хренотень выползет, будет обречён.

Только вопрос — даже если Тэйлон и боялся этого, он ведь должен был откуда-то узнать о нападении подобной твари, верно? Узнать будущее практически от кого-то с даром королевы эльфов. Той, кто видит будущее…

Видит будущее…

Хлина?

Я неожиданно вспомнил слова Лопоухой девчушки, которая сказала, что Хлина всё видит. Она видит как кто-то из её знакомых, тех, кого маленькая эльфушка знает, но не настолько, чтобы запомнить в своём возрасте.

На Гензерию, королеву эльфов, женщину-ясновидца, способную увидеть будущее.

Насколько это реально? Насколько реально, чтобы сумасшедшая девчонка оказалась ясновидящей? Это совпадение один на миллиарды, если не больше. Настолько маловероятное, что я даже не подумал об этом. Это равносильно тому, что кто-то скажет, что человек рядом с тобой может превращать любой металл в золото. Ясно, что, возможно, в каком-то из миллионов миров среди миллиардов существ найдётся подобное, но подумаешь ты на него, находясь рядом? Да конечно нет.

И я сразу отталкивался от того факта, что она видит, как разведчик, всё вокруг. То, что она может видеть будущее, мне в голову не пришло по той причине, что реальных шансов на такое чудо практически нет. У Лопоухой в окружении полно людей, которые могут видеть всё вокруг — политики, дозорные, да даже, блин, как бы это смешно ни звучало, астрологи. Варианты видящих сотни.

Да и сейчас я довольно скептичен в этом плане, если честно. К этой мысли я пришёл, лишь отталкиваясь от кошмаров и версии, что Тэйлон в моём сне смотрит именно на юг и именно в туманы, а не на рода, что более вероятно. И что этот сон вообще имеет какой-то смысл, а не набор образов, которые складываются в кошмар.

Короче, одна невероятная теория строится на другой невероятной теории. Хотя попробовать разузнать насчёт Хлины надо, а то вдруг что, верно? Не думаю, что толк будет, но иногда сюрпризы случаются.

При продвижении на юг снега становилось всё меньше и меньше. Очень скоро начали попадаться уже целые куски земли, на которых пробивались ростки зелени, а по рекам вовсю сплавлялся лёд, из-за чего те иногда выходили из берегов. Юнона продолжала следовать за мной, хотя здесь её пребывание вызывало у меня опасения. Мы столько усилий вложили, чтобы вытащить её, а теперь она возвращается обратно.

— Беспокоишься обо мне, Тай-Тай? — улыбнулась Юнона.

— Мы столько усилий приложили, чтобы ты смогла уйти.

— Но теперь я одна, не так ли? — подмигнула она. — Стану волком, и никто не сможет за мной угнаться.

— Мне бы твою уверенность.

— Ты лучше беспокойся о себе, — провела она ладонью по щеке. — Ваши игры с Диором до хорошего не доведут. Он всегда был одержим, и поверь мне, ради неё он заведёт весь ваш род под плаху.

— Ради неё? — сразу спросил я, не поняв, о чём она говорит. Почему-то мне показалось, что речь сейчас не о власти идёт.

— Эм… а… тебе он ничего не говорил? — тихонько уточнила Юнона.

— Смотря о чём речь. Я понял, что он хочет власти, править королевством. Ты об этом?

— Ну… не совсем, — смутилась она. Её глаза забегали.

— Юнона?

— Видишь ли, это ваши семейные дела по большей части, и мне не хотелось бы стать причиной разлада, — совсем тихо ответила она.

— О чём речь, Юнона? — твёрже спросил я.

— Может тебе лучше у матери спросить?

— Я хочу услышать это от тебя. Чем он одержим?

— Это просто домыслы. Я брякнула, так как предположила, что всё дело в этом, Тай-Тай. Но я не знаю, да и мало ли… я просто…

Юнона дала полный задний ход. Настолько полный, что теперь зашуганно бросала взгляды в разные стороны.

Вот же зараза…

Я подошёл к ней, притянул за талию и впился в её губы. Практически сразу почувствовал металлический привкус крови в её рту — Юнона охотилась на обед. Её мягкие губ довольно быстро разошлись, пропуская язычок, скользнувшись ко мне в рот. Да и сама она притянулась, прижалась всем телом как можно плотнее.

— В чём дело? — отстранился я после поцелуя чуть-чуть назад. — Кем одержим Диор? О чём ты говорила?

— Тай-Тай, я просто… боюсь посеять вражду в вашей семье, если вдруг что-то случится, — негромко ответила Юнона.

— О чём речь?

— Я… — она быстро огляделась. — Ты ведь знал, что у вас есть старшая сестра? Вилия?

— Да, что-то проскальзывало несколько раз, но Диор всегда отмалчивался. Я даже и имени не знал её до этой минуты.

— Она была чудесной девушкой. Знаешь, о таких говорят, что солнце среди тьмы. Я даже помню, как она играла со мной, когда я ещё ребёнком была. Возилась и с тобой, и с сёстрами, и особенно с Диором. Не чаяла в нём души, словно это был её собственный ребёнок, а для него она была, наверное, как вторая мать. И мне Вьюг… — вздох, — старший брат, когда он ещё был жив, рассказывал, что твой брат раньше был совсем другим.

— Другим?

— Похожим на тебя, разве что плакал меньше. Добрый и мягкий, который и мухи не обидит. Он был отражением своей старшей сестры. Ничего общего с тем, кого ты видишь теперь. Но потом всё резко изменилось.

— Почему?

— Вашу старшую сестру выдали замуж. Свадьба, и она ушла в побочный род Тарсанов. А ты сам знаешь, Тарсоны — правая рука короля. Это вас несколько приблизило к короне и сделало доверенным родом. Не настолько близким, как сами Тарсоны, но тем не менее выгодная сделка и положение. Да только тот род… был довольно жёстким. Я слышала, что ей доставалось там очень сильно. Доставалось настолько, что что-то случилось.

— Что?

— Я не знаю, Тай-Тай.

— Хотя бы слухи.

— Нету слухов. Но все промолчали. Все, кроме Диора. Это было странно, ведь он был очень тихим и добрым, а тут… он устроил большой скандал разборками и вызовом на дуэль. Это не выходило за пределы разборки родов, которые сильно поцапались между собой. Всё еле удалось замять, но ваш род потерял в репутации, ухудшил отношения с Тарсонами и, как следствие, королевским родом.

— Но мы же в хороших с ним отношениях.

— А могли быть и в ещё более лучших. Из-за случившегося, за что Диору влетело от вашего отца по первое число. А потом твой брат резко изменился. Как по щелчку, — она щёлкнула пальцами.

— Как по щелчку?

— Как ты, — негромко ответила она, и меня слегка пробрало. — Он просто стал другим. Вместо доброго парня, который был отражением своей сестры, появился нынешний Диор. Молчаливый, саркастичный и циничный. Он больше не скандалил и вёл себя тихо. Мой брат говорил, что Диора будто подменили. Но люди просто так ничего не забывают.

— И не прощают… — пробормотал я.

— Я боюсь, что он втянет тебя в свою игру. Все мы, кто был свидетелем случившегося, помним, как он её любил. И как неожиданно забыл о ней и больше не поднимал тему. Будто спрятал в глубине своего сердца всё то, что хочет выплеснуть на других.

И он не забыл свою сестру. А когда у тебя есть абсолютная власть, ты сам можешь устанавливать законы. Можешь приказывать, миловать и наказывать. Можешь всё вернуть обратно.

Глава 200

Мы расстались с Юноной на границе королевств. Заходить на территорию Майкесендерии ей было опасно, да и сама Юнона не рвалась, учитывая, какие риски это несёт и кто её ждёт дома. Хотя бы на этом спасибо, не пришлось лишний раз пробиваться через чью-то упрямость, пытаясь что-то кому-то доказать. Можно сказать, что повзрослела.

— Ну… вот и всё? — улыбнулась она, бросив взгляд на мою мать в обличии волчицы. — Дальше мне нельзя, опасно слишком.

— Да, нельзя, — кивнул я.

Честно говоря, никогда не знал, что говорить в таких ситуациях, так как они встречались крайне редко. Обычно расходились без лишних слов. А здесь стоишь, молчишь и чувствуешь какую-то неловкость из-за повисшей тишины. Пытаешься что-нибудь сказать, а всё выглядит слишком натянутым.

— Жаль, я бы хотела вернуться и… знаешь… а, ладно, чего уж там, — Юнона потянулась ко мне, без лишних нежностей чмокнула в губы и обняла. — Береги себя, хорошо?

— Постараюсь. Ты тоже береги себя и брата. Не высовывайтесь сильно.

— Да уж и так незаметнее некуда, — улыбнулась она.

— Доберёшься?

— Куда же я денусь? Я же волчица, и еду найду, и в снегах не замёрзну. И меня не надо ловить по всему лесу, — хихикнула она и шепнула. — Я буду ждать тебя.

С этими словами Юнона развернулась, обернулась в вервольфа и без оглядки убежала в лес, скрывшись за деревьями. Можно сказать, что всё прошло очень даже неплохо относительно расставания. Что касается всего остального…

Оказывается, Диор питал сильные чувства к своей старшей сестре.

Меняет ли это что-нибудь в наших отношениях?

Я действительно об этом долго думал, как это может отразиться в будущем, но пришёл к выводу, что, по сути, в ближайшем времени ничего это не изменит. Наши цели совпадают — захватить власть и выжить среди остальных. Проблемы могут возникнуть в самом конце, если он решит отыграться за случившееся и что-нибудь учудит. Решит отомстить за то, что мы бросили сестру, и выкинет какую-нибудь хрень.

Понятное дело, здесь и сам род ничего не мог сделать, если она уже вышла замуж, но у каждого свои тараканы в голове. Особенно на это намекает тот факт, что он держит это в какой-то страшной тайне. Возможно, стоит поговорить об этом, возможно — нет. Надо подумать, так как хрен знает, чем это обернётся.

Такие ситуации меня дико выводили из себя, так как не знаешь, чем обернётся тот или иной разговор и как на него отреагирует человек. Сделает отношения напряжённей или наоборот, найдём общий язык.

Но куда больше меня насторожил тот факт, что он сильно изменился. Просто по щелчку, как я.

Каковы шансы, что Диор проклятый? Что он тоже заключил контракт с божеством и получил то, что ему позволило проворачивать подобные дела?

Если припомнить, он довольно сильно отличался изначально от всех. Более раскованный, вальяжный, смотрящий на всех с налётом презрения. И даже его манера говорить была более… ближе к обычной, что ли, интонации, слова и так далее. К тому же, если взять в расчёт, что он тоже проклятый, можно предположить, откуда Тэйлон узнал о мече.

Правда, он мог бы и сказать мне об этом…

Но тут два варианта: либо он не проклятый, либо он просто играет по своим правилам.

В первом варианте я знавал таких людей, которые после сильных потрясений менялись на сто восемьдесят градусов. Особенно это было видно по тем парням, кто сходу зелёные проходили через какое-нибудь дерьмо. Тех вообще не узнать было, или взгляд в никуда, или вообще двинутые на голову. Если Диора это так сильно тронуло, вполне возможно, что-то в нём или поехало, или перезамкнуло.

Во втором… тут одному Диору известно, чем он руководствуется и почему сразу не сказал. Ведь должен был заметить, что я изменился, и понять, в чём дело. Всё же многое зависит от восприятия человеком самого мира и ситуации — от этих взглядов и будет отталкиваться его логика. Кто-то просто не любит раскрывать все карты и бережёт их как туз на особый случай, если надо нанести удар или надавить в переговорах. Кто-то просто такой человек, никому не доверяет и никогда о себе ничего не рассказывает. Кто-то считает, что это может повлиять на отношение к нему, и, чтобы избежать проблем, молчит (как я со своей «амнезией»). Вариантов море.

Осталось понять — проклятый он или нет. Всё понимает или просто двинулся крышей.

* * *

Стоило покинуть нам северные районы, как зима практически полностью сошла на нет. Здесь пели птицы, текли ручьи, повсюду росла зелень, а почки на деревьях уже распускались. Холод давно отошёл назад и только по ночам возвращался, но не в такой лютой форме, как зимой.

Передвигался я, как это ни смешно говорить, на матери. В образе волчицы она была таких размеров, что я мог спокойно на ней ездить как на лошади, что и делал. Она охотилась, охраняла и грела в случае необходимости. Если так взглянуть, идеальный компаньон.

Чаще мы передвигались лесами, избегая дорог, где появление золотистой волчицы с парнем верхом на ней будет слишком странно. Особенно учитывая, что как её, так и меня могут узнать. А там провести параллели с произошедшим в поместье Сизых Хвостов, да и вообще смертей от вервольфа будет довольно просто. Наверняка уже все знают, чьих это рук дело, однако лишних поводов и доказательств предоставлять не стоило.

Особенно, когда у нас самих проблем выше крыши.

Это я понял, когда мы добрались до поместья.

— Вот тебе и не было пару месяцев… — вздохнул я скорее расстроенно, чем удивлённо.

Ведь пока был — всё было в порядке. Ушёл, и началось.

А суть была в том, что часть поместья в прямом смысле слова сгорела. Правый угол поместья: где-то одна третья третьего этажа и буквально четыре окна второго этажа. Часть стен пестрили сколами от пуль, причём их явно стало больше с прошлого раза.

Плюс я видел деланый-переделанный забор с колючкой, самые настоящие окопы и много людей, нанятых, видимо, уже без меня. Это не говоря о дороге, которую я видел — там может и вовсе всё перекрыто.

Я не военный маньяк, но так и хотелось брякнуть, что всё самое интересное произошло без меня.

Практически все стражники, что встретили нас, носили или платки, скрывающие половину лица, или балаклавы. Они смотрели на меня подозрительными цепкими глазами людей, которые уже по привычке, пережив множество атак, смотрят на всех подозрительно. У каждого ружьё и револьвер — видимо, Диор решил расщедриться на дополнительное оружие.

Мать довезла меня до самого входа, где меня встретил неизменный и, в отличие от округи, одетый с иголочки дворецкий мистер Хайсер. Рядом с ним уже суетились, вставая в рядок, шестеро служанок разных мастей — три пигалицы и три взрослые, более потрёпанные, чем их начальник.

— Добро пожаловать домой, госпожа Энна, господин Тэйлон, — слегка поклонился он. Служанки молча поклонились ниже. — Мы искренне рады, что вы добрались в целости и невредимости.

— Смотрю, без нас вам было весело.

— Смотря что вы подразумеваете под весельем, господин. Нам действительно досталось за эти месяцы, однако могло быть и хуже.

— Погибшие?

— Думаю, вам подобное лучше обсудить с господином Диором.

— Он у себя? — уточнил я.

— Боюсь, что кабинет вашего отца сгорел. Господин Диор разместился в одной из совещательных комнат-библиотек.

Речь шла о небольших (относительно поместья) комнатах, где были уютные кресла и книжные шкафы, чтобы расслабиться и посидеть в уединении. Таких комнат было несколько, и чаще всего они располагались внутри здания, не имея окон.

— Господин Тэйлон, — мягко начала одна из женщин. — Вы после дороги, уставший, как и ваша мать. Может вам стоит принять ванну и отобедать? А после вы сможете и с господином Диором поговорить.

— А сначала поговорить, а потом отобедать не могу?

— Можете, конечно, — смутилась она.

— Значит, так и поступим, — ответил я и спрыгнул с матери.

Мистер Хайсер открыл тем временем дверь, и мать быстро засеменила в поместье. Было немного странно видеть большого золотистого волка, который поднимается по ступеням, направляясь к себе в комнату. Рядом едва поспевали за ней две пигалицы по имени Иделла и Тинен.

Я же сразу направился к Диору. Со мной рядом с важным видом вышагивали две уже взрослые женщины, будто я мог заблудиться. По правде говоря, я не заблудился, однако нашёл его не с первого раза. И не без помощи служанок.

Зашёл я к нему, естественно, без стука.

И Диор был в своём стиле — сидя в одном из кресел и перебирая бумаги, раскладывая их на несколько стопок на столике рядом, он бросил на меня взгляд и улыбнулся. Ни удивления, ни радости, ни злости от того, что я выжил. Он был похож на игрока, который лишь подсчитывает, сколько фигур осталось на шахматной доске. Не то чтобы мне было это неприятно — я всегда был так или иначе пешкой, однако сейчас это знатно раздражало.

— Значит, мама тебя всё же нашла, — хмыкнул он.

— А ты и не рад, да? — ответил я, оглядываясь. Помимо небольшого столика, сюда перенесли один из столов, что стоял в личных комнатах. Большого отцовского здесь не было: видимо, сгорел. — Как так получилось, что без меня вас едва под орех не разделали?

— Под орех? — он выглядел наигранно возмущённым. — Хочу заметить, что мы отлично держались! Ты посмотри, сколько у нас теперь людей. Не могу сказать, что всем доверяю, но для мяса пойдёт.

— Рагдайзер помог?

— Он самый.

— Он жив-то ещё? — скептически поинтересовался я.

— Вообще да, хотя и получил пулю в последний раз.

— Так что произошло?

— Напали, — пожал он плечами, словно ничего страшного не произошло. — На этот раз были куда более настойчивыми. Однако в этот раз их не прикрывала непогода, поэтому потерь было не так много, как могло было быть.

— А сколько могло было быть? — спросил я.

— Все.

— Что все? Никто бы не выжил?

— Ага. Ну а так маги, стрельба, прорыв периметра, оборона едва ли не всю ночь и часть дня, после чего знакомая картина отхода через лес.

— И они вас так сильно потрепали?

— А? Нет, если ты про пожар, то это уже другие. Сбросили нам на крышу какое-то горючее говно, после чего начали штурм. Как видишь, мы ещё живы.

— Да вижу.

Честно говоря, его спокойствие меня поражало.

Но это если брать в расчёт, что он человек. А если бывший проклятый? Они всегда на всё смотрят спокойно. У меня война пусть и вызывает определённые эмоции, однако суть остаётся всё той же — ещё один тир, ещё одна миссия, где из точки «А» надо добраться до точки «Б», всех убив.

Вот и Диор выглядел точно так же. Может внутри он и испытывал эмоции, однако на лице оставалось безразличие, будто это была для него ещё одна партия. Ещё одна игра в шахматы, где он передвигает фигуры и…

А вообще, Диор ли передо мной?

Я даже не сдержался и покосился на него.

Почему-то эта мысль заставила взглянуть на ситуацию немного иначе. Ведь действительно, если он проклятый, то Диор ли вообще сидит передо мной? Ведь у меня нет никаких доказательств обратного, что это тот самый Диор, что несильно отличался от меня, а потом в один день вдруг стал другим. Его-то проверяли у духов? Или они так же солгали во имя общего блага?

Мысль, что передо мной может сидеть сейчас проклятый на задании, мне совсем не понравилась. Руки так и потянулись свернуть ему шею от греха подальше.

Я тряхнул головой.

В этом и проблема любого подозрения — ты смотришь на человека и уже видишь в нём едва ли не вселенского врага. А правда в том, что у тебя доказательств нет нихрена. Я даже не знаю, проклятый ли Диор или нет — это всё сраные догадки со слов Юноны, что он резко изменился. И уже из догадок, что он может быть проклятым, я выстраиваю новые догадки, что это может быть и не Диор.

Я никогда подобного не любил. Не любил эти шарады и попытки поймать предателя, когда ты не можешь доверить даже собственную спину другому, когда все друг другу лгут и тебе надо не запутаться и придерживаться собственного пути. Слишком сложно и муторно. В этом эксперт, кстати говоря, Суцьиси, и именно у неё стоит спросить на его счёт.

В голове тут же невольно скользнула мысль о том, что они слишком хорошо нашли общий язык между собой.

— Получается, на нас напали два раза? — уточнил я.

— Три. Один мы вообще отбили быстро, возможно, была даже просто разведка.

— Ты не сильнообеспокоен.

— Ну так уже всё позади, верно? — ответил он, даже не взглянув на меня.

— И не посвятишь меня в планы? Что будем делать дальше?

— Тэйлон, — вздохнул он, отложив бумаги, — как ты думаешь, с такими тратами и проблемами мне сейчас до тебя?

Только сейчас я заметил у него огромные синяки от недосыпа под глазами.

— Наверное, должно быть.

— Но нет, мне не до тебя. Нам обвалили одну из шахт, а на заводе по переработке случился пожар. Не сильный, но пожар. А тут расходы на солдат, грызня уже между югом после того, как север почти полностью отошёл от дел, и ищейки короны. Поверь, мне достаточно того, что ты вернулся, и сейчас я бы хотел закончить вот с этим, — постучал он по кипе бумаг, — после чего уже ввести тебя в курс дела. Иди там… не знаю, отдохни, поспи, и уже потом встретимся.

— А что с южными-то?

— Всё, — вздохнул он. — Или ты думал, что никто из них не хочет власти и мы единственные такие умные? Убрали противовес, и они нашли соперников уже среди своих.

— Ты знал, что так будет?

— Естественно. Или, думаешь, все бы смотрели, как мы власть берём.

— Нас могут порвать.

— Да, но у нас есть ключ, а у них его нет. А у кого ключ, у того и всё правительство. Главное — всех замаслить.

Всех замаслить… Кажется, отсюда и начинается коррупция, если я не ошибаюсь. Сначала делаешь это, чтобы они встали на твою сторону, потом для того, чтобы удержать. Но Диор был прав, сейчас это было не к спеху, к тому же, у меня была возможность посмотреть на разрушения верхних этажей.

А от тех остались в прямом смысле этого слова угли. Всё, что сгорело, теперь мало походило на красивое поместье. Перегородок между комнатами почти не было, остался лишь голый кирпичный и каменный каркасы. В некоторых местах обвалилась крыша, и теперь отчётливо виднелось небо.

То, что не сгорело, или оплавилось, или закоптилось до такой степени, что теперь не подлежало восстановлению. Где-то здесь должны были прятаться служанки, кстати говоря. Надо будет узнать, не погиб ли кто из них. Солдат не жалко, но вот пигалицы ощущались своими уже, не хотелось, чтобы кто-то из них случайно пулю получил.

Что меня порадовало, так это тот факт, что мою комнату почти не задело, если не считать трёх пулевых отверстий в окне, откуда теперь задувал холодный ветер.

Здесь же лежал до сих пор недоразобранный автомат, который я оставил на столе. И книга, которую…

Оставила Хлина.

Книга-справочник по культуре народов королевства…

Мне с трудом верится, что она видящая, конечно, так как шансы подобного слишком мизерны, и всё же… может она хотела меня этой книгой как-то предупредить? Типа осторожно, вервольфы?

Ради интереса я открыл книгу и пролистал его до момента, где описывались племена вервольфов, пытаясь найти здесь какую-нибудь пометку или что-нибудь ещё, что могло подтвердить теорию о том, что меня пытались предупредить и, как следствие, ясновидение у дурочки.

Но не, стерильно чисто.

Может имеет смысл поработать с самой Хлиной?

Но найти бегающую повсюду идиотку оказалось задачей не из лёгких. Стоило мне пойти в одну часть здания, как мне сообщали, что она в другой. Шёл в другую, говорили, то она только-только ушла мне навстречу, но по верхнему этажу. Это было очень похоже на то, что от меня специально бегают, если бы я верил в разумность Хлины.

Но в конце концов я всё же её изловил, пусть и пришлось постараться. Дурочке стоило только понять, что я от неё что-то хочу, как её лицо тут же озарило счастье, будто ей выпал джекпот. Она сама с радостью побежала за мной, будто боясь, что потеряет свой счастливый билет, так что завести её к себе в комнату проблем не составило.

— Итак… — вздохнул я и взял её за руки. — Покажи-ка мне, что ты умеешь, Хлина…

Глава 201

Фраза «Покажи-ка мне, что ты умеешь» могла быть адресована с таким же успехом и двери, быть может даже эффекта было бы больше. Хлина стояла передо мной, улыбалась до ушей и хлопала глазами, явно не сильно понимая, что от неё требуется. А я даже не представлял себе, как ей объяснить, что вообще требуется. Не знал, с какой стороны с таким вопросом подойти.

Это была немая сцена.

— Хлина, ты меня понимаешь? — с лёгким сомнением спросил я, даже не зная, как подойти к вопросу.

Улыбка стала шире.

Окей… предположу, что она понимает меня. В конечном итоге, с ней как-то общаются, верно? Дают поручения, объясняют, что надо делать и она как-то выполняет все эти поручения. Я и сам видел, как ей говорят, и она мчится выполнять поручение. Не всегда в ту сторону, в которую нужно, но не суть важна.

— Хлина, ты… умеешь видеть будущее? — негромким ласковым голосом поинтересовался я, чувствуя какую-то неловкость.

И каково было моё удивление, когда она закивала головой. В этот момент моё сердце даже немного ёкнуло. Совсем чуть-чуть, словно я случайно наткнулся на что-то неожиданно ценное.

— Можешь… показать?

Она закивала… и полезла целоваться. С такой радостью, будто только этого и ждала. В какой-то момент я подумал, что Хлина просто подалась вперёд, чтобы было удобнее, но когда она неожиданно проворно обхватила меня за шею и попыталась засосать, всё стало предельно ясно.

— Да погоди ты… — я сразу отстранил её от себя. Хлина удивлённо взглянула на меня, не понимая, что происходит. — Нет, погоди. Будущее, ты можешь показать мне будущее?

Опять кивает. Уже через минуту я понял, что она нихрена не поняла — полезла целоваться.

— Да погоди ты… — на этот раз мне пришлось приложить усилия, чтобы отстранить её. — Нет, Хлина.

Как? Как объяснить ей?

И всё же, пусть даже я сам в это не верил, к любому делу надо было подходить так, будто оно верное. Поэтому просто сдаться я не собирался.

— Иди сюда, — подвёл её к стулу, в котором зияла дырка от пули, и усадил. Сам сел напротив. — Хлина, ты меня понимаешь?

Она радостно закивала головой, но теперь я, честно говоря, сомневался.

— Ты умеешь предсказывать будущее?

Вновь радостно кивает, но что-то у меня сомнения по этому поводу, если честно. Может… её нужен контакт, как Гензерии? Кстати, Гензерии, если я правильно помню, было достаточно лишь коснуться моих плеч, чтобы разглядеть, что меня ждёт впереди. Может у каждого оракула по-разному это проходит? Кому-то надо поцеловать, кому-то просто руки на плечи положить или взять ладонь?

— Ты можешь показать мне его?

Эффект был как при нажатии на спусковой крючок. Хлина тут же запрыгнула на мои колени с профессионализмом девушки, занимавшейся подобным не раз и не два. Оглянуться я не успел, как её руки обвились вокруг моей шеи, и её тёплые слегка влажные губы коснулись моих.

Честно говоря, я надеялся (насколько можно надеяться, когда в это не веришь), что сейчас что-нибудь да проявится, но…

Нет, меня лишь конкретно так засосали. Причём оглянуться не успел, как её шаловливые ручки по моему торсу поползли вниз к брюкам.

— Так, стоп! — настойчиво отодвинул я от себя озабоченную. — Стоп, Хлина.

На этот раз в её глазах было полнейшее непонимание, расстройство, будто у неё отобрали конфету в последний момент, и… обида. Дурочка, оказывается, ещё и обижаться умеет.

Я смотрел на неё и не мог понять, каким образом ей объяснить, что требуется. Диор её так натренировал, что стоит Хлину просто привести к себе в комнату или оказать любой знак внимания, как она тебе сразу же на член пытается напрыгнуть. Не скажу, что навык плохой, но явно не для такой ситуации.

Я огляделся в поисках чего-нибудь, и на глаза попалась книга, на переплёте которого было написано: «Большой королевский справочник по культуре народов Майкесендерии».

— Хлина, ты помнишь эту книгу? — сел я напротив неё со справочником. Дождавшись кивка, продолжил. — Зачем ты мне её принесла?

Вновь просто кивнула. Я засомневался, что и в первый раз она кивнула именно на вопрос.

— Кто тебе дал его? — решил я зайти с другой стороны. — Диор?

Хлина кивнула. Я уже было хотел обрадоваться, что наконец получил ответ, но решил перестраховаться и спросил вновь.

— Миссис Ривингтон?

Вновь кивнула.

Блин… Ладно, попробуем иначе…

Я осторожно приблизился к ней и приложил её ладони к вискам, как делала это Гензерия, пытаясь порыться в моей памяти. Эффект был моментальным — меня засосали. То же самое было и когда я положил её руки себе на плечи — она бросилась целоваться.

Я убил на Хлину около часа, но единственное, чего добился, так этого того, что Хлина умудрилась раздеться по пояс. Такой себе результат во всех смыслах. Пришлось ещё её и из комнаты выталкивать. Она уходила с такой вселенской скорбью, что даже меня слегка пробрало на жалость.

Но конечный результат был как и с Диором — никакой. Признаться честно, я не надеялся на успех и делал это, лишь чтобы доказать обратно. Собственно, так и вышло. Я больше склонялся к тому, что Хлина всё видит как глаза Диора. Глупая, наивная, но при этом всё за всеми видит и докалывает всё на только им обоим понятном языке.

Хотя и это тоже было не доказано.

Остаток дня я ел, отмывался от грязи и пота и пытался разузнать, как прошла наша миссия у Сизых Хвостов. В принципе, я был готов выдвигаться хоть этим же вечером, однако раз было время, то почему бы и нет. Без Диора в любом случае действовать я не собирался, а больше здесь заняться было нечем.

Для меня стало удивлением, что Росси в поместье не было. Как мне объяснила мать (Диора дёргать я не стал), тот остался дома у Юноны с ребёнком в то время, как они вдвоём направились ловить меня. Кто-то должен был остаться, а Юнона требовалась там, в лесу, как наживка — выбор сиделки был очевиден. Про капканы тоже Росси придумал, однако устанавливали она с Юноной. Вернее, Юнона, чтобы не оставлять запаха, что мог насторожить вервольфа.

Что касается самой операции, то выжило не так уж и много из наших. Из моего отряда выжил лишь тот наёмник, что нёс пленницу. У Росси ситуация была получше — лишь половина. Из третьего отряда выжила лишь одна треть. Это была цена уничтожения Сизых Хвостов, и, как бы это цинично ни звучало, мы заплатили малую цену за их исчезновение.

Что касается спасённой служанки, это была Кори. Палия, та самая, что сначала дразнила меня, а потом и вовсе провалилась под лёд, осталась там, в темнице, свёрнутая калачиком. Вот её мне было жаль, если честно. Горем убиваться не буду, но на душе было слегка неприятно. К тому же, служанку-то спасли, но теперь она вряд ли на что-то годна, кроме как для простых заданий. Пальцев нет, и магия здесь бессильна — нечего исцелять. Одного глаза тоже не было, некоторые шрамы затянуться так и не смогли. А сама девушка теперь имела взгляд на двести ярдов и, насколько я понял, будто бы слушала в пол-уха.

А ещё знатно досталось Ушастой.

Вот с ней я увиделся лично, и не сказать, что она пребывала в хорошем расположении духа. Причём пришла поприветствовать она меня. С костылём под правой рукой без трёх пальцев на левом. Лицо вроде бы было цело, но не было острого конца левого уха. Сама она словно потеряла весь свой задор и дерзость — на меня смотрели немного заплаканные уставшие глаза девушки, которая уже успела проклясть всё на свете и смириться.

— Здравствуйте, господин, — совсем уж подавленно поздоровалась она, когда я открыл дверь на стук. — Рада, что вы в добром здравии.

— Пришла проведать меня?

— Проверить, живы и целы ли вы ещё, — ответила она.

Я ожидал, что она фыркнет или скажет это недовольным голосом, но ничего подобного. Словно с телом подрали и её гипертрофированную гордость и заносчивость.

Я молча отошёл в сторону.

— Пройдёшь?

— Обязательно? — был встречный слегка безразличный вопрос.

— Хотел бы узнать, что произошло у вас. Росси пока нет, солдат искать сейчас не сильно сподручно, особенно когда ты рядом. Проходи.

Она прошла. Не отнекивалась, не вставляла замечания или как-то иначе не пыталась досадить мне.

— Где тебя так? — кивнул я на ногу, на которую она прихрамывала. — Ты ведь сюда не только проведать меня пришла, верно?

— Только проведать. Убедиться, что вы живы и мне досталось не зазря.

— Так кто тебя так?

— Вы, — глухо ответила она.

— Я? — вот так заявление. Хотя…

— Мне сказали, что это были вы, господин. Тот, кто покусал меня и… изуродовал.

Что-то мелькнуло в её голосе, и я уже думал, что она начнёт скандалить и обвинять, но нет, смолчала. Потупила взгляд и ничего не сказала. Сломалась? Хотя нет, слом человека выглядит не так, скорее пытается примириться с тем, что имеет.

— И каким образом это произошло?

Я ожидал услышать что-нибудь действительно необычное, типа я вернулся, напал на их отряд, преследовал и так далее. Но история оказалась более охуительной, и Ушастой надо было выдать премию за тупость. Скоро её прозвище у меня будет ассоциироваться только с проблемами, серьёзно. Как назвать человека, которому ты приказываешь уходить и ждать, а он возвращается и попадает под раздачу?

И ведь всё шло практически идеально: они покинули поместье, дошли до точки, где их забирают, и даже поднялись на судно. А потом эта ушастая дура вернулась и столкнулась со мной. Я ничего не помнил об этом и вряд ли стал бы атаковать даже такую, как она, однако результат встречи со мной был на лицо.

Мало этого, она ещё и притащила за собой на хвосте Росси, который едва сам под раздачу не попал, спасая её. Я едва сдерживался, чтобы не подойти и не просадить её хорошенько за подобное. Ведь именно для того и существуют приказы, чтобы следовать им неукоснительно.

Я мог оценить, что она даже там меня не бросила и попёрлась назад — верность дорогого стоит. И я даже могу понять её мотивы как по поводу верности, так и по поводу того, что без меня ей ничего хорошего не светит. Однако, блять, если бы она послушалась, ничего бы этого не было. Я ведь не просто так приказал же!

А теперь у нас на одного хорошего бойца меньше. Меньше на того, кого я мог с уверенностью брать на любое задание. Злость берёт, но она и сама себя наказала, судя по тому, что я вижу перед собой. Более того, нечто подобное я и ожидал в будущем, даже хуже, так что можно сказать, что ей со своей тупостью ещё повезло.

Сама себя наказала.

Было удивительно, что она даже не пытается меня обвинить. Предупреди меня кто-нибудь о произошедшем, я бы ожидал скандала, если по-честному.

— Я ведь просил тебя следовать плану, не так ли?

Ответам мне был злой взгляд из разряда «и без тебя знаю».

— Какого хрена, Сианс, ты ведь слышала приказ?

— А что мне прикажете делать? Улететь? Надеяться, что вы сами выберетесь? Что? Без вас мне нет пути назад, поэтому помереть — не самый плохой вариант.

— Но теперь ты… мягко говоря, ни на что не годна.

— А если бы я вас оставила, но именно моей бы помощи не хватило? — спросила она. — Я бы оказалась не у дел. Что так, что так…

Усмешка, её губы тронула усмешка того, кто видит ситуацию безвыходной для себя.

Взглянуть с её точки зрения, если бы именно её помощи не хватило, это был бы провал. Если бы я умер, исходя из её логики, ей легче сдохнуть следом. А так… да, изуродована, да, досталось, но она чувствует, что выполнила свой долг до конца. И с таким человеком бесполезно спорить или отговаривать — она поступила бы именно так в любом случае и что бы я там ни сказал. Просто потому, что нет меня — нет по логике Ушастой и её.

У нас нет пока Росси, и мы потеряли Ушастую — такой себе расклад. Я ещё не знал, как дела у Арамзы, как-то не пришлось увидеться после того, как мы приехали: сначала лечилась, потом я уехал и жрал людей.

Надо сказать, что всё поместье теперь ощущалось… каким-то другим, побитым и уставшим. Словно с него смахнули этот золотой лоск. Ощущалось подавленное настроение абсолютно всех, и я уже не видел спокойных или радостных лиц прислуги.

Разве что пигалицы иногда хихикали и смеялись между собой, давая понять, что что-то в этом мире ещё осталось целым.

Особенно это стало заметно, когда на лестнице ко мне попыталась одна из них подкатить.

— Господин Тэйлон, добрый день, — она поклонилась. Иделла, если я не ошибаюсь. — С возвращением.

— Привет, — кивнул я, собираясь уже пройти дальше, когда она схватила меня за рукав. Несмело, будто боялась.

Я вопросительно глянул на девчонку, которая вся покраснела.

— Мы рады, что вы вернулись. Нам сказали, что произошло страшное и вы пропали, — невинным голоском поведала она мне. — Мы с другими испугались за вас.

— Так уж испугались, — скептически прищурился я.

— Ну… мы знали, что с вами-то всё будет хорошо, — улыбнулась она. — Всё же вы изменились, стали серьёзнее… возмужали…

Последнее она произнесла ни так, ни сяк, вообще с непонятными интонациями. Я к тому, что обычно такое говорят с нотками заигрывания, когда пытаются подкатить, соблазнить и так далее. А Иделла словно… сама не знает, что говорить. Особенно странно звучит это на фоне, когда её подругу привезли полуживой, хотя… это было месяц или полтора назад же. Все уже отошли. Наверное.

Я вздохнул.

— Тебе помочь, Иделла?

— Мне? Не-е-ет. Нет-нет, я справлюсь, просто… вы же после дороги. Нас защитили…

— Вас защитила стража, — покачал я головой.

— Но солдаты говорят, что основная заслуга ваша. Вы и пробрались в тыл противника, и перебили их, спасая Кори, — возразила Иделла. — И… сейчас ходите, опять работаете. Я подумала, может… вы хотите отдохнуть?

Я внимательно посмотрел на девчонку. Та же наоборот, шагнула ближе ко мне, стараясь не смотреть в глаза.

— Может… вам одиноко?

— Да как-то не очень… — протянул я.

— Может я могу помочь вам отдохнуть? — взяла она меня за руку своими пальчиками.

И что ответить на это?

С одной стороны, да, почему бы и нет. Девушка буквально пахла юностью. Маленькие губки, нежная кожа и что-то очень неуловимое, я бы сказал, девственно чистое по отношению к остальным, с кем я имел дело. Она словно была пропитана той нежностью, которую теряют после нескольких ночей с мужчиной.

С другой стороны, она была подчинённой. Спать с подчинёнными — себе дороже. Проблема теперь не в бастардах и инфекции, когда есть презервативы. Проблема в том, что такое чудо может сесть на шею или подумать, что может претендовать на большее, чем другие. Это не говоря о том, что я всегда помнил одно из важнейших правил в армии, где служили оба пола — отношений между личным составом быть не должно и тем более между командиром и подчинённым.

Но здесь слуга…

— Работать, мисс Иделла, — кивнул я на её подружек, которые подметали пол и убирали осколки стекла.

Она обернулась на них и сразу же засмущалась.

— Я не… вы не подумайте, это… в смысле, я просто… ну… вы же мужчина… — словно оправдываясь, ответила она.

— А ты решила подработать?

— Нет, но… вы мужчина.

А вот второй раз это было сказано с совершенно другими интонациями. Как обычно говорят те, которые по достоинству что-то оценили. И взгляд её тоже говорил о многом.

— Беги уже, Иделла, — осторожно за плечо подтолкнул я её в сторону. — Работа сама себя не сделает.

— Да, господин, — слабо улыбнулась она, поклонилась и ушла.

Кажется, она восприняла это немного иначе, чем следовало, но и хрен с ней. Я никого к себе не тащу насильно, пользуясь своим положением. Хочет — да ради бога, я не против, мне в радость будет.

Сейчас мне было куда интереснее, что расскажет Диор и что нам теперь делать. Добивать Рандомьеров? Готовиться к войне, но теперь уже с югом? Или мы сразу претендуем на трон, имея в руках принцессу?

Куда нам двигаться-то теперь?

Глава 202

— Кто они, род Грисов? Я раньше не слышал о них, — спросил я, разглядывая документы, которые положил передо мной Диор. — Военные?

— Разведка.

— Внутренняя или внешняя?

— Внутренняя, однако в действительности под одной крышей, так что без разницы.

Вообще, разница была. Да, они в королевстве под одной крышей живут, по сути, разные отделы одной и той же структуры, однако у них разные возможности.

Одни направлены на внешних врагов, и поэтому их спонсируют куда лучше, ресурсов гораздо больше и штат сотрудников гораздо шире.

Другие направлены против внутренних врагов, таких как преступные кланы, обычные преступники, те же самые рода, которые переступают закон, и так далее. Но снабжение у них будет не столь хорошее, как у внешней.

Поэтому да, разница есть.

— Значит, внутренняя… Как ты на него вышел?

— Попросил помощи у Рагдайзера.

— И он согласился помогать? — недоверчиво прищурился я.

— Я сделал предложение, от которого он просто не мог отказаться, — широко улыбнулся Диор.

— И какое же? Только не говори, что угрожал.

— Есть много способов, Тэйлон, убедить людей присоединиться к тебе. Надо лишь знать, что им предложить. Например, чего так хотел Рагдайзер, что решил присоединиться к нам, как думаешь? И на что можно было надавить, чтобы он засомневался в своих идеалах?

— Ты рассказал про принцессу? — догадался я.

— Она была не главным фактором, — отмахнулся Диор. — Но сыграла свою роль, да. Кто-то должен будет прийти к власти, верно? В любом случае, он подсказал мне человека, который может помочь нам в борьбе за трон.

— Этот… Грис, — сверился я с листом. — Думаешь, он станет помогать?

— Вот это мы и посмотрим. В любом случае, твои услуги, Тэйлон, сейчас бесполезны.

— Звучит так, будто ты меня устранить хочешь, — заметил я.

— Тебя? Да зачем? Кто будет грязную работу-то делать? — развеселился Диор. Было видно, что он хорошо поспал. Словно взбодрился. Да и тёмные круги под глазами начали сходить на нет, хотя их окружности всё равно были видны.

— Очень смешно. Значит, мы к нему поедем?

— Не только мы. Надо захватить принцессу и Амелию с Догманом в качестве поддержки. Разговор может выйти трудным.

— Он может нас сдать.

— Догман ручался за него.

— И ты веришь?

— А как ты представляешь себе всё это, Тэйлон? — задал встречный вопрос Диор. — Когда ты воевал в туманах, не думал, что тебе могут выстрелить в спину? Или бросить? Да даже просто предать ради собственной выгоды.

— Не имело смысла.

— Вот и оно, Тэйлон. Смысл. Смысл любого действия. Каждый человек смотрит, имеется ли смысл в том или ином действии. Всё упирается в то, что ты находишь подходящего человека и надеешься, что он тебя не предаст. Держишь его компроматом или соблазнительным предложением — без разницы, главное, чтобы ему смысла рыпаться не было.

Диор был прав в этом плане. Любой может предать, любой может выстрелить в спину. Просто если на войне там всё понятно — за своих надо стоять, то здесь захочет — предаст, не захочет — не предаст. Всё слишком неустойчиво и упирается в личную выгоду каждого.

Подозреваю, что ему Диор и обрадовался по той причине, что внутренняя разведка собирала много чего на всех, кто хоть раз перешагивал закон. Там от родов до госслужащих будут люди. А это значит, что благодаря подкупу и угрозам можно будет обзавестись новыми знакомыми, которые присоединятся к нам.

И всё же…

Мы выехали через пару дней и двинулись лесными дорогами в объезд основных в небольшом походном экипаже, который никак не выдавал статус пассажиров. Удлинённый, довольно комфортный, но без лишней роскоши.

За окнами пролетали бесконечные голые леса, земля которых постепенно покрывалась зеленью. Изредка встречались деревни, но и те мы проскакивали почти сразу.

Ещё один план, ещё одна операция, однако на этот раз я лишь страховал его, грубо говоря, работал телохранителем. Это лишь значило, что всё будет протекать теперь в русле переговоров, в которых был силён Диор. Мы набирали массу, набирали союзников всеми правдами и неправдами, чтобы, когда власть сменится, было ядро, которое поддержит нас.

А как известно, чем крупнее тело, тем сильнее его притяжение, так что…

Догман, как и говорил Диор, поехал с нами. Он выглядел как обычно — абсолютно непробиваемый, как скала, которого не трогало ничего, кроме собственной жены и дочери.

— Симон Грис — не тот, с кем стоит шутить, — предупредил он, когда мы ехали. Ехали в тишине уже несколько часов. Его голос оказался неожиданным и заставил вздрогнуть.

— Тэр Догман, не волнуйтесь, я найду общий язык с ним, — ответил спокойно Диор.

— Хотелось бы, — покачал он головой.

— Почему именно его вы посоветовали, если он тяжёлый человек? — спросил уже я.

— Он… не сильно рад тому, что происходит, как и я. Это… эти войны внутри страны, делёжка власти, ещё и империя с севера собирается. Среди тех, кто верой и правдой защищал свой дом, это выглядит как надругательство над всеми, кто отдавал жизни.

Меня так и подмывало спросить, чем же Диор конкретно уговорил Догмана помочь нам, однако уже и сам подозревал причины. Наверняка речь шла о том, что это не измена, ведь мы просто посадим одного из наследников на трон, избавившись от тех, кто предаёт как свой народ, так и своё королевство. Скорее всего речь шла ещё и о долге, что их долг защищать корону, в том числе и от правителей, которые не способны править.

Диор умел находит нужные слова. Он умел преподносить информацию. Интонации, жесты, мимика — разговаривая с Диором, ты неосознанно чувствовал, что уже знаком с ним не один год, будто он тебя понимает лучше других и едва ли не доверяет тебе собственную задницу.

Я видел, как он разговаривает с другими, когда надо, знаю, о чём говорю. И такой человек, как он, вполне мог запудрить мозги пусть громдмастеру и человеку стойкому, но всё же фанатично верному своему королевству.

— Я слышал, что младший, Авоксисенций, имеет поддержку среди командиров.

— Авоксисенций, — нахмурился Догман. — Он харизматичен, этого не отнимешь, но…

— Слишком скользкий, — подсказал я.

— Как твой брат, да. Я не верю ему.

— Но доверяете нам?

— Нет. Я доверяю принцессе и присоединюсь к вам, лишь когда увижу её собственными глазами. Учитывая, что творится в королевском роде, она единственная, кто вызывает симпатию.

— Почему? — полюбопытствовал Диор.

— Она единственная пока что, кто не вгрызается в глотки родному человеку ради власти.

Знал бы он, что она в принципе хотела сделать, вряд ли бы так говорил. Думаю, она бы стала для него самым ненавистным человеком из всех в роду.

Исси и Амелия жили в небольшом городке к юго-востоку от нас. Искать, честно говоря, в таком месте я бы их… стал. Нет, естественно, что стал бы, ведь именно в таких местах и укрываются люди. Однако это место было столь… незаметным, что ли, что на него просто не обращаешь внимания.

Дом, где их разместили, расположился прямо напротив большого цеха, весь покрытый слоем копоти и грязи, оттого совсем непримечательный на общем фоне. Хотя конкретно мне в глаза сразу бросились пусть и узкие, но слишком уж вытоптанные тропинки. Конечно, по ним не скажешь совсем уж ничего, и всё же.

Мы подъехали к дому почти вплотную. Зашевелились занавески, будто от дуновении ветра, и через пару минут оттуда выскочило две фигуры, укутанные в плащ. Охраны с ними не было, и оно понятно — меньше людей, меньше подозрительности, но уверен, в самом доме их минимум около десятка.

Спокойно, но без промедления они быстро прошли то короткое расстояние между экипажем и домом, после чего резво запрыгнули внутрь.

— Добрый… — первая, Амелия (их можно было различить по росту), на мгновение задержала взгляд на нашем госте, — день. Мы вас ждали чуть раньше.

— Не рассчитали, сколько ехать по объездным, — ответил Диор.

Принцесса запрыгнула в экипаж молча, заняв место рядом со мной. Сбросила капюшон, когда закрылась дверь, и огляделась. Её взгляд задержался на Рагдайзере.

— Значит, вы всё же живы, Ваше Высочество, — негромко прогудел он, когда экипаж двинулся дальше.

— Добрый день, тэр Рагдайзер, рада видеть вас в добром здравии, — лишь кивнула она в ответ. — Как видите, жива.

Он молча пробежал взглядом по её лицу, после чего посмотрел на Амелию.

— Добрый день, тэр Догман, — слегка кивнула она.

— Тэрра Рин, — прогудел он и посмотрел на Диора, будто задавая немой вопрос.

И тот понял его без слов.

— Боюсь, что мы не могли отказать Её Высочеству помочь и её подруге.

— Зачем она здесь, я имею ввиду, — кивнул на неё Рагдайзер.

— Я многое знаю, тэр Догман. Вас устроит подобный ответ? — тихим невинным голоском ответила Суцьиси. — В конце концов, я одна из наследников рода Рин и многое знаю.

— И всё же это не беседа для таких девушек, как вы?

— Как сказать, тэр Догман, как сказать. Например, многое ли вы знаете про человека, к которому мы едем? Например, что его отстраняли несколько раз от расследований за превышение полномочий. Пытки. И именно поэтому он ещё не поднялся по служебной лестнице и никогда не поднимется. И по той причине он, скорее всего, готов попробовать счастья с нами.

— Мне не известно про это, — покачал он головой. — Но не думаю, что стоит говорить подобное ему.

— Я знаю, кто он, тэр Догман, можете не беспокоиться, лишнего слова не скажу.

— Тогда к чему вы здесь?

— Сказать веское слово от рода Рин, если вдруг понадобится, — неуверенно улыбнулась она, однако взгляд был совершенно иным. Уверен, Догман тоже это заметил.

Мы вновь двинулись в путь. Снова замелькали деревья за окном.

Наш экипаж ехал практически без сопровождения, если не считать меня и около четырёх стражников позади, которые должны были следить, чтобы не было хвоста. Подразумевалось, что таким способом мы привлечём к себе меньше внимания, чем с кучей охраны.

За нашим домом следили, это однозначно, однако уследить абсолютно за всеми выезжающими из города они не могли. Сколько в день выезжает межгородских экипажей? Да сотни. За каждым не угонишься, будут искать тех, кто сильно отличается от других, например, с множеством охраны. Поэтому мы выехали в город, после чего сели в заранее подготовленный экипаж и выехали.

Можно было взять ещё корабль, однако если около нашего город порт был, то здесь, в городке, где прятали принцессу, подобной роскошью и не пахло. Можно было бы забрать их откуда-нибудь из леса, как я и предлагал, однако Диор всё же выбрал такой вариант, сказав, что тут ехать не так уж и далеко в действительности.

— Значит, Грисы… — протянула Исси, глядя на документы, что ей передали.

— Я могу заверить, что он надёжный человек, — ответил твёрдым голосом Рагдайзер.

— Хотелось бы верить, господин Рагдайзер. Но мне казалось, что этот человек поддерживает Авоксисенция.

— Скажем так, он принял его сторону за неимением лучшего.

— А как же старший брат? — спросил я.

— Из двух зол выбирают меньшее, — ответил он. А разъяснить мне всё поспешил уже Диор.

— Максемидеос Восьмой отличается своими жестокими подходами. Он практически всё пытается держать под контролем и никому особо не доверяет. Мне кажется, судебная система полностью отражает его суть. Если придёт он к власти, то можно считать, что вся страна станет одной большой исполнительной системой, где будут карать всех неугодных и несогласных.

— Он автократ, иными словами.

— Да, — кивнул Догман. — А ещё он часто критиковал армию. Считал её слишком мягкой, говорил, что давно пора убрать из неё всех тех, кто тянет её на дно. Многие подозревают, что большинство громдмастеров потеряют свои места, но из-за того, что не дадут ему сильно своевольничать. Он будет зачищать армии, делая их своими марионетками. Создаст большую личную армию, которая будет лояльна исключительно ему.

— И Грисы попадают под списки неугодных, да?

— Не знаю, — покачал он головой. Зато Амелия знала.

— Грисы имеют много родственников в армии. Если действительно старший придёт к власти, их в лучшем случае уволят. В худшем — будет практически классика, когда человек судит свою родню, доказывая лояльность.

— А младший тогда чем плох? Кроме того, что он скользкий, как Диор? — спросил я.

— При нём будет бюрократия. Уже есть, и станет всё только хуже, — ответила Исси. — Все его… отношения строятся на том, что ты мне — я тебе. Кумовство, взятки, высокие посты, как подкуп.

— Не факт, что будет так же и после его коронации.

— Если будет не так, то станет ещё хуже, чем при старшем, потому что ему придётся чистить абсолютно всю власть от тех людей, которых он посадил. А подобное… обычно делается силой и быстро, чтобы было показательно для других и жертвы не успели даже пикнуть.

Один сын будущий деспот, другой — предвестник или бюрократии с коррупцией, или ещё больший деспот. По сути, с их слов, единственным нормальным правителем остаётся король, но так и хотелось сказать фразу, которую я от кого-то слышал: король уже не тот.

Ехать, как и говорил Диор, оказалось не слишком далеко — почти двое суток пути, и мы уже подъезжали к небольшому поместью на окраине города. Небольшому, но тем не менее богатому, который выглядел больше как прибежище для всяких злых духов и нечисти, чем для людей. Из тёмного камня, с каменными жутковатыми фигурами, да и сам по себе он выглядел как какой-то кладбищенский домик или дом с призраками.

Стоило нам просто подъехать, как стража без слов сразу же раскрыла ворота, пропуская нас. Экипаж двинулся медленно по подъездной дороге, но не к главному крыльцу, а к своеобразному гаражу, в котором хранились кареты.

Внутри нас уже встречала с низким поклоном старая служанка. Молча, не сказав ни слова, она дождалась, пока мы все выйдем из кареты, после чего повела нас внутрь по пустым коридорам поместья.

Внутри было необычайно тихо. Я не видел ни слуг, ни членов рода, что было несколько странно. Да и сама атмосфера в поместье была какой-то давящей. Картины, статуи, красные ковры, хреновое освещение — всё это вкупе немного угнетало и выглядело так, будто действительно ты оказался в склепе на кладбище.

Симон Грис, как звали этого человека, встретил нас в своём кабинете. Это был худощавый усатый мужчина слегка угрюмого вида, который выглядел… невнушительно, если так можно было выразиться. Он был больше похож на вечно недовольного продавца в какой-нибудь лавке, и признать в нём человека, работающего в разведке, причём на руководящих должностях, было сложно.

— Тэр Догман, тэр Тэйлон, тэр Диор… — он просто проходил мимо нас и жал руку, опустив официальное приветствие. При этом его маленькие глазки буквально впивались в нас, сверлили, сканировали. Неприятное ощущение, будто ты уже подозреваемый.

Когда очередь дошла до принцессы, он даже глазом не повёл. Хотя вот на Амелии задержался. Мне показалось, что он бросил вопросительный взгляд на Догмана в тот момент, но не сказал ни слова и лишь пригласил жестом сесть на один из диванов. Сам присел напротив.

— У вас немноголюдно, — заметил я.

— Предпочитаю проводить такие встречи без лишних ушей. Почти все слуги распущены.

— А стража?

— Стража есть, но вы её не видите. Однако вряд ли мы собрались здесь, чтобы обсуждать моих подчинённых, не так ли? Я согласился на встречу лишь благодаря тэру Догману, который настоятельно просил меня об этом.

Или потому что чувствуешь, что сам очень скоро можешь лишиться работы, а возможно и не только. И теперь ищешь, к кому бы примкнуть, чтобы было потеплее.

Я был практически уверен, что об этом подумал так же и Диор, и Суцьиси. К тому же, я спрашивал это тоже не просто так из любопытства. Оставалось лишь надеяться, как и говорил Диор, что ему будет больше смысла присоединиться к нам, чем прямо сейчас сдать с потрохами.

Глава 203

Мы расселись вокруг небольшого круглого стола в его кабинете, и только сейчас Амелия и Исси стянули свои капюшоны, который полностью закрывали их лица. Любопытным требовалось как минимум наклониться и заглянуть, чтобы увидеть их лица.

Симон Грис не выглядел ни удивлённым, ни заинтересованным, вообще никаким. Но глазки, маленькие и цепкие, буквально впились в двух гостей, которых мы не представили сразу. Но что Исси, что Амелия восприняли это довольно спокойно. Не отводили взгляда, не хмурились, сидели прямо и отвечали спокойным взглядом.

— Поговаривали, что вы погибли, Ваше Высочество.

— Моя смерть была несколько преувеличена, — спокойно ответила она.

— И госпожа Амелия Рин… вы тоже полны жизни и задора, как погляжу, — смерил он её взглядом.

— Ну так ручки-ножки на месте, чего бы и не порадоваться, — одарила она его искренней улыбкой. — А как там мой женишок, не известно?

— Живёт и здравствует, юная тэрра, — ответил он и перевёл взгляд на Диора. — Мне сложно будет поверить, что вы нашли её в лесу, тэр Диор.

— Мы лишь следовали воле Её Величества, — не моргнув глазом, соврал Диор. — Мы выбрали свою сторону.

— И теперь хотите, чтобы её выбрал я?

— Рано или поздно мы все займём чью-то сторону, а оставшиеся в стороне будут считаться предателями всеми участниками.

— Нашу службу это обойдёт стороной. Кто-то должен следить за порядком.

— Службу может и обойдёт, что сомнительно — не использовать такой ресурс будет странно. Но конкретно вас — навряд ли. Вы знали о складе под портом, тэр Симон? Тот, где хранились оружие и припасы?

— Я слышал о пожаре там, — кивнул он.

— Кто бы его ни потерял, они подчистят хвосты. Всех, кто знал и мог знать об этом. Старший сын, который мог прикрывать поставки оружия секретной службой. Или младший, под чьим крылом живёт хозяин этого самого порта.

— Кто-то из них точно этим владеет. И кто-то точно проиграет, — невозмутимо ответил Симон.

— Ставите пятьдесят на пятьдесят? Не большой ли риск?

— По мне, это куда лучше, чем рисковать вместе с одиноким родом, которого потрепало в последнее время, и Её Высочеством, которую уже практически все считают погибшей. Каковы ваши силы?

— Они у нас есть, и этого достаточно, — пожал Диор плечами. — Всё начинается с малого, и принцы тоже не имели за пазухой сподвижников. Они набирали их одного за другим. Договаривались, искали, обещали, подкупали. И у Её Высочества ещё есть время сделать то же самое. А у вас есть время выбрать сторону.

— И вы решили пойти по их стопам?

— Всё, кроме подкупить, тэр Симон.

— И за вашей спиной только принцесса и тэр Догман?

— И вы, естественно, если согласитесь. А там уже и другие подтянутся.

— Другие подтянутся… — задумчиво произнёс он, разглядывая нас как группу подростков подозрительной наружности.

— А вы надеетесь, что всё будет уже готово к вашему приходу? — улыбнулся Диор. — Кто встаёт в начале всего… собственно, вы и сами понимаете.

— И вы предлагаете встать под ваши знамёна, тэр Диор.

— Не под его, под мои, — поправила его Исси.

— Ваше Высочество, при всём моём уважении к вам, не пытайтесь унизить мои умственные способности. Я прекрасно вижу, кто у вас ведёт всех.

— Тогда может вам пора на пенсию с такими выводами? — спокойно полюбопытствовала она.

После таких слов повисла тишина. Симон и виду не подал, что его это задело. Суцьиси будто бы и не здесь была, а Догман старался спрятать глаза. Ему явно не очень хотелось сейчас находиться здесь, когда одни, на кого он собирался работать, готовы вступить в словесную перепалку с тем, кого он неплохо знает.

Что касается Диора, то тот вообще не парился: сидел, мягко улыбался, будто ничего и не происходило.

— Возможно, это очень неплохая идея, учитывая тот факт, что происходит в стране.

— Без меня никто ничего не сможет, тэр Симон. Без меня никому ничего не светит. И если я захочу, всем, кто в этой комнате, не поздоровится. Пусть вас не обманывает тот факт, что тэр Диор болтает без умолку. У него красивые слова и острый ум. Не как у меня, к сожалению. Однако есть те, кто приказывает атаковать, и есть те, кто думает, как это будет лучше сделать. Я приказываю. И без меня ни тэр Догман, ни тэр Диор к вам бы даже близко не посмели приблизиться.

Он ответил не сразу. Обдумал её слова, что-то решил для себя.

— Очень убедительно, Ваше Высочество. Даже если без вас этот план и монеты гнутой не стоит, противниками будут ваши братья и король. И у всех них есть поддержка.

— Тэр Диор правильно сказал: все они с чего-то начинали. И я уверена, что у вас тоже есть знакомые, которые против того, что происходит, но не знают, к кому примкнуть.

— Почему тогда именно вы, а не, скажем, ваш отец?

— Новые люди действуют по новому. Мой отец, при всей любви к нему, уже не может удержать власть. Вы это видите, видите тупик, в котором он оказался. Иначе бы не сидели сейчас передо мной. Нужны реформы, нужно действовать. Не так, как хочет мой старший брат — тотальный контроль железной рукой. И не как младший — купить всех.

— И как же?

— А вот это я бы обсудила с вами, но не сейчас. Куда важнее, что вы будете делать?

— Я ведь знаю, чем это кончится, Ваше Высочество. Стоит нарушить нейтралитет, и всё.

— Всё это всё равно будет так или иначе. Вы уже нарушаете нейтралитет, не раскрыв склады в порту, — сказал Диор. — И нарушите, если всё же расскажете. Кому-то вы дорогу перейдёте в любом случае.

— Но с вами моё положение будет не сильно лучше. Я стану вашим слугой, буду работать на вас, разве нет? Копать, возможно, под своих товарищей. А когда всё будет сделано, всегда буду зависеть от вас. Мне легче остаться на посту и делать вид, что ничего не произошло.

История напомнила мне ту же, что произошла со мной, только Рагдайзер задавал мне тот же вопрос. Тогда он тоже говорил о том, что не имеет смысла присоединяться ко мне, так как они сразу же станут слугами, которыми можно будет управлять. Невольными. Расходным материалом.

Но Диор выбрал другую тактику, в отличие от меня.

— А потом делать вид, что вы не видите коррупции. Не видите, как покупают места, как откупаются убийцы, а о вас вытирают ноги. Это если вы, конечно же, останетесь, что тоже не факт. Купят ваше место для другого или сместят из-за недоверия, ведь вы мелкая пешка, что не может определиться и не поддерживала никого из конфликта. Что вас ждёт, если останетесь здесь? Или поддержите короля? Мы с вами патриоты, тэр Симон. Мой род служил короне, вы служили короне, но в конечном итоге король не может защитить нас. Тэр Догман скажет вам, что произошло в его поместье. Да и я вам могу подробно описать, как нас брали штурмом.

— То, что вы говорите, измена, — но не сказать, что Симон был слишком задет его словами.

— Измена народу — бросить его. Как бросили нас. Король не выстоит, так как не всегда решают деньги. К тому же, вы действительно поддерживаете Авоксисенция? Вы действительно верите его словам, его заискивающим улыбкам и речам, которыми он восхваляет каждого, кто к нему подойдёт? Я прекрасно знаю, чтовам это претит. Претит его подхалимство и попытки всех купить если не словами и обещаниями, то деньгами. И вы бы не выбрали его, однако на другой чаше весов стоит Максемидеос восьмой. И вы прекрасно понимаете, что при нём будет автократия. Вы станете карателем, который будет отлавливать всех неугодных: от стариков до подростков, у которых молоко на губах не обсохло. И многие из вашего рода и приближённых родов точно попадут под преследования. Именно поэтому вы поддерживаете для вида младшего. Из двух зол вы просто попытались выбрать наименьшее. Если бы вы действительно хотели к кому-нибудь из них присоединиться, сейчас бы мы не разговаривали с вами.

На этот раз Симон молчал дольше. Вдумчиво рассматривал то Диора, то Исси, будто пытаясь разглядеть что-то такое, что заставит его принять правильное решение.

Я подозреваю, почему Диор сразу не припечатал его этим фактом с самого начала. Не хотел сильно прижимать к стене. Делал иллюзию, что у того есть выбор, чтобы не подпирать к стене. Ведь самый опасный зверь тот, кто в тупике.

Понял ли Симон, что его не ставят перед фактом лишь для того, чтобы не задеть его самолюбие и гордость, и потому стараются уговорить? Дают присоединиться, сохранив лицо? Наверняка, не дурак же.

— Что от меня требуется? — наконец спросил он. — Хотя правильнее спросить, что мне будет за риски?

— Кроме того, что вас, возможно, повысят за сохранение государственной целостности, верность короне и защиту интересов королевства? Собственно, и этого будет достаточно, потому что я всегда ценила людей, что верой и правдой служат короне и правителю. В данном случае — правительнице. Что касается того, что мне необходимо — это знакомства, — ответила Исси. — Я уверена, что не все рады тому, что творится во власти, и они хотят альтернативы. Нужны те, кто будет готов выбрать третий вариант. Нам нужны несогласные с режимом. Особенно в армии: громдмастера, капперы, коммандосы — те, кто имеет власть над солдатами и сможет поддержать нас или хотя бы создать в армии противовес, когда всё начнётся.

— И всё?

— А вы хотите большего? — улыбнулась она. — Для начала нам надо собрать массу, которая поддержит нас. И лишь после этого мы сможем заявить о себе. Заявить в тот момент, когда другие не будут ожидать.

— И как же вы вернётесь к жизни?

— Не беспокойтесь насчёт этого, у нас есть план. Мне интересно, откуда было оружие в порту. У вас есть что-то по этому поводу?

— Хотите что-то найти на одного из своих родных братьев?

— Они довольно жестоко обошлись со мной, но я не собираюсь отплачивать им той же монетой, тэр Симон. Я просто не дам им дотронуться до трона. Вот и всё. И всё же вернёмся к вопросу.

— Можно спросить у людей из секретной службы. Я знаю, что есть недовольные происходящим. Возможно, они помогут или даже прислушаются. Но вы должны понимать риски.

— Я понимаю.

— Я очень на это надеюсь, Ваше Высочество.

— И я не забуду вашей помощи и помощи нашему королевству.

Его губы тронула кислая улыбка.

— Не стоит. Я знаю, что вам нужно. Просто стараюсь выбрать наименьшее из зол.

— Думаете, при мне не будет того, что будет при братьях? — тронула улыбка уже её губы.

— Да.

— Что ж, вы правы. Только ошибаетесь в том, что мне действительно нужно.

— Посмотрим, — он перевёл взгляд на Суцьиси. — Вот кого я не ожидал увидеть, так это вас, тэрра Амелия.

— Почему это? — возмутилась она.

— Ваш род сохраняет нейтралитет, разве нет?

— Можете считать меня верной подругой, — вздёрнула она подбородок. — К тому же… ваша фамилия очень мне знакома, но я никому ничего не расскажу.

Её обворожительная улыбка не тронула его, Симон оставался невозмутим, однако речь шла явно о компромате.

— Вы знакомы с громдмастером Риффли, тэр Симон? — спросил Диор.

— Я имел честь познакомиться с ним.

— Насколько мне известно, у него есть родня в числе верхнего командования и в секретной службе, верно?

— Да, есть.

— Не могли бы вы передать ему привет от сына и дочери его служанки. Скажите, что не только они всё знают. И попросите его быть готовым к встрече.

— Я бы не заигрывал с таким человеком, — предупредил Симон.

— Я не играть с ним собрался, уверяю вас. Но он может очень помочь нам. Насколько я знаю, его родственники как раз служат во дворце начальниками охраны. У них весь род этим занимается.

— И они примкнули к Тарсонам. Хотя вам и без меня это известно, верно?

— Верно, — кивнул он.

Диор с Симоном устроили гляделки, и мне стало понятно, что наш новый товарищ тоже знает о произошедшем между Диором и родом Тарсонов. И мне это всё меньше и меньше нравится.

— Тарсоны внимательно следят за вами, тэр Диор, знайте об этом.

— Пусть. Хочу знать, что они будут наблюдать за тем, как я подхожу всё ближе и ближе. Но довольно о них. Я хотел бы узнать немного о наших союзниках на юге. Особенно о Доргейнбергах. Они активизировались?

— Можно и так сказать. Однако они набирают сейчас силу исключительно среди юга и не претендуют на трон.

— Создают коалицию, которая сможет давить на корону? — нахмурился он.

— Таковы наши догадки.

— Ясно… и я бы хотел, чтобы вы кое-что сделали для нас. В знак нашего сотрудничества.

— И что же? — его взгляд буквально говорил: «Ну началось».

— Надо подкинуть слух, что вы, кажется, обнаружили принцессу. Пустить слух, поднять немного шума.

— Вы хотите её подбросить?

— Мы хотим, чтобы её нашли как бы случайно по наводке. Но чтобы это развивалось очень плавно, как если бы вы искали её.

— Вы хотите подставить кого-то?

— Верно. Надо немного подрезать крылья другим и вернуть принцессу в замок.

Я помню тот разговор с Диором, почему принцессу не могли найти мы. Изначально я отталкивался от того, что если мы найдём у кого-то, то мы герои, а они противники. Да, я не слишком силён в предвидении ситуаций в долгосрочной перспективе. Другим вариантом могло быть, что мы сами попадём под подозрение, так как это будет слишком подозрительно, что мы неожиданно наткнулись на неё.

Поэтому планом было подкинуть к кому-нибудь другому, чтобы они нашли и стали подозреваемыми. Но теперь, как я понимаю, план вновь слегка изменился. Теперь Исси хотят подбросить просто рядом с кем-нибудь, чтобы это не выглядело открытой подставой, но и кидало подозрения на людей.

К тому же, теперь требовалось вернуть Исси обратно, так как именно она могла провести нас в замок и сблизить с королевским родом.

Здесь план Диора был прост: она возвращается, устраивается банкет в честь того, что блудная дочь вернулась (все точно умолчат о похищении), мы приходим туда, где слегка сближаемся с ними. После этого более тесная связь, мы начинаем проникать туда, распространять своих людей и под конец берём всё в свои руки.

Звучит очень просто, но на деле я предвкушал тот ещё геморрой.

— Секретная служба будет следить за ней, — заметил Симон.

— И именно поэтому нам нужен Риффли. Чтобы он прикрывал нас. Плюс хотелось бы узнать, есть ли в секретной службе те, кто хочет повышения звания и готов рискнуть. Или просто недоволен и готов отстаивать свои идеи.

— Я не думаю, что найдётся много тех, кто примет персону Её Величества на троне, — осторожно заметил Симон.

— Потому что я девушка?

— Как это ни странно — да. Королеве меньше доверяют.

— Ну нам и не нужно доверие, — ответил Диор. — Нам надо оставить единственного наследника престола. Остальным просто придётся признать её, иначе королевский род просто прервётся. Вряд ли кто-то захочет этого.

— Род Тарсонов, даже если это получится, попытается перехватить инициативу. При королевском дворе они практически свои люди, и многие поддержат их. А они попытаются забрать Её Высочество к себе.

— Не смогут. Нельзя жениться дважды, даже если очень захочется и даже если это будут Тарсоны.

Симон перевёл взгляд на меня и кивнул.

— Это будет очень нелегко, тэр Диор, вы понимаете. Я рискую.

— И мы ценим это, тэр Симон. Мы тоже поставили на карту всё.

— Но вам и есть куда отступить, верно? — он подразумевал остров эльфов. — У меня такой возможности не будет.

— Мы не проиграем, — уверенно заявил Диор. — Могу вам это гарантировать, правда, доказательства будут, лишь когда мы поможем Её Величеству занять законное место. Ну а пока… — он посмотрел на меня, — надо подготовить Исси к её прибытию в замок. Да, Тэйлон?

— Что именно да?

— Я не могу вернуться так, будто отдыхала, — пояснила Исси. — Мне требуется достоянный вид той, которую истязали всё это время.

— Иначе говоря…

— Иначе говоря, Тэйлон, иди на улицу и хорошенько избей Её Высочество, чтобы она была похожа на ту, кто был в плену. И постарайся ей что-нибудь сломать, чтобы выглядело достовернее.

Глава 204

— Избить… Её Высочество на улице? — я немного озадачено посмотрел сначала на Диора, потом на саму Исси. — Это шутка?

— Он прав, — кивнул Симон. — Кто-нибудь может заметить, пусть поместье и находится в отдалении. У меня для подобного есть специальная комната.

— Нет, в смысле… погодите, вы серьёзно собираетесь избивать её?

— Да, — но это уже ответила Исси и кивнула Симону. — Ведите.

Забавно, но только я, кажется, был против этой идеи. Головой понимал, она правильная и, в принципе, необходимая, однако меня претило трогать Исси. Именно её. Будь на её месте Диор, я бы его запинал, даже не моргнув. Хоть целый день мог бы его бить.

Уже через пару минут мы стояли в небольшой комнате, полностью соответствующей тому, для чего она предназначалась. В самом центре прямо напротив камина с решёткой, словно для жарки мяса, стоял стул с ремнями для обездвиживания человека. Массивный, из дерева, на нём виднелись уже впитавшиеся немного выцветшие тёмные пятна.

В стороне стоял грубо сколоченный стол, на котором можно было так же приковать человека. С другой стороны тоже был стол, но уже из металла и с инструментами, которые жутковато поблёскивали на свету. На полу виднелся слив для любой жидкости, на стенах красноречиво покачивались цепи.

— Никогда не бывала в подобных местах, — выдохнула Исси, будто увидела нечто потрясающее. Она крутила головой, как если бы оказалась в каком-нибудь музее. Возможно, она не понимала, насколько это место угнетает. Возможно, она отчасти была как Диор, отчего её это не трогало.

— Я буду надеяться, и не окажитесь, — усмехнулся Диор. — Потому что это будет означать для нас только одно.

Нам всем конец.

— Я думаю, здесь никто не будет вам мешать, — негромко сказал Симон.

— Погодите, но это же бред. Избивать… Избивать её просто для вида?

— Почему же бред? — не согласился Диор. — А как же внедрение? Принцесса должна соответствовать той, кого держали в плену. Давай, не тормози.

— То есть… вы уже готовите план? Вернее…

— Время идёт, Тэйлон, — вмешалась Суцьиси. — Чем дольше ждём, тем больше времени убегает, понимаешь?

— Но план…

— Уже готов, — опередил меня Диор. — Тэр Симон согласился нам помочь с поиском принцессы. А значит, уже всё готово и не имеет смысла ждать. Поэтому давай.

Удивительно, что я пусть этот план и слышал, однако никто не предупредил, что он начнётся так скоро. Я рассчитывал, если быть честным, ещё где-то на месяц, как минимум.

— Да, давай, не бойся, я крепкая девочка, — улыбнулась Исси, встав передо мной. — Не бойся, не сломаешь.

Не сломаешь, но…

Я взглянул на её лицо и меня слегка пробрало от той мысли, что по нему надо съездить. Будь это другая девушка, ударил бы, не задумываясь. Но сейчас на меня смотрели совершенно другие глаза, точь-в-точь как у Гелиопсис, и выражение лица, и даже улыбка. Её лицо просто не могло заставить поднять на неё руку. Я вроде как взял себя в руки, но ударить её…

— Тэйлон, ты уснул? — позвал меня Диор.

— Тэйлон? — это уже слегка озабоченно позвала меня Исси, почти одновременно с Диором.

— Я… не могу ударить её, — ответил я наконец.

— Да как не можешь-то? Подошёл и… — Диор сделал пару шагов и наотмашь лупанул её по лицу тыльной стороной руки. — Ударил.

От такой оплеухи её голова дёрнулась, и Исси заметно покачнулась, но устояла. Эффекта было мало, разве что кожа покраснела. Как ни в чём не бывало она потрогала щёку, посмотрев на Диора.

— Ощутимо. Есть результат?

— Ну… не сильный.

— Вы предлагаете мне лупить её, пока живого места от принцессы не останется? — спросил я.

— Да.

А вот это ответили хором все, кроме Симона. Тот решил наблюдать за цирком с трибун. Даже Исси ответила положительно, хотя бить собирались её. А Суцьиси так и вообще прищурилась. Она понимала, в чём дело, прекрасно знала, так как я ей рассказывал об этом.

— Давай, Тэйлон, это не сложно, — подбодрила меня Исси. — Я должна выглядеть как та, кого держали в плену.

— Тогда может Диор этим займётся?

— Не-не-не, Её Высочество бить не буду, — сразу же заартачился он. — К тому же, это ты спец по подобному, не я. Давай.

Я ещё взглянул на Исси, чувствуя с каждой минутой всё больше неуверенности. Сказать было легко, но в голове словно что-то срабатывало, когда она стояла передо мной. Как будто что-то щёлкало…

Больше не думая, я просто зажмурился и ударил. Совсем чуть-чуть, так как убить её цели у меня не было, однако даже этого вполне хватило, чтобы уложить её как следует. Я почувствовал совершенно лёгкое сопротивление и услышал приглушённый звук, после чего открыл глаза и взглянул уже на Исси, что сидела на полу, держась за лицо.

И, в отличие от Диора, эффект был куда более ощутимым и видимым. Между её ладонями практически сразу побежала кровь, а стоило Исси убрать руки, как взгляду тут же предстала, помимо разбитого носа, ещё и расквашенная губа. Она слегка ошалевшим взглядом смотрела на меня, после чего сплюнула в сторону зуб.

— Это было больно… — пожаловалась она. — Сильно?

— Достаточно красноречиво выглядит, — кивнула Суцьиси. — Но необходимо ещё немного откорректировать, как мне кажется.

— Мне тоже.

— Вы хотите, чтобы я её вообще здесь отпинал?! — слегка возмутился я.

— Но согласись, если её в таком виде доставить во дворец, у всех сразу возникнет вопрос: почему она выглядит как отдохнувшая, а не как пленница, которую продержали в плену чёрт знает сколько.

— А этот вопрос обязательно зададут, — кивнула Исси. — Особенно старший брат. Он вообще относится к придирчивым людям, которые всё подмечают. Знаешь, как дознаватель. Поэтому надо выглядеть соответствующе.

Пока она говорила, я заметил, что на верхней челюсти у неё теперь мелькал отсутствующий зуб. Она постоянно трогала то место языком, словно проверяя, не вырос ли ещё один, и выглядела так, будто для неё это обычное дело.

— Тогда… — я старался не смотреть на неё, — тебя надо не бить. Избитая принцесса будет выглядеть не так, как человек, которого держали в жёстких условиях. Избитый и замученный совершенно по-разному выглядят.

Я предложил это не потому, что слишком умный, хотя и понимал, что говорю дело. Просто от одного даже удара мне казалось, что из нас двоих хуже чувствую себя я. Будто переступаю порог чего-то. Не мог ничего с собой поделать, взгляд бегал из стороны в сторону, а на душе словно скребли когтями звери. Долбанная Исси…

— Тэр Тэйлон прав, люди будут выглядеть несколько по-разному. Зная его, Его Высочество Максемидеос восьмой может заметить это, — поддержал меня Симон.

— Предлагаете реально попытать Её Высочество? — вопросительно взглянул Диор сначала на меня, потом на Симона.

— Не пытать, — ответил я. — Её в плену держали, а не пытали.

— Ну не совсем в плену. В плену держат для того, чтобы попросить выкуп или там повлиять на других. Исси уже несколько месяцев отсутствует, и от неё ни слуху, ни духу: никто не просил выкуп и требовал выполнить условия для её освобождения. Так похитители себя не ведут, и значит, куда более логично предположить, что она была нужна не как разменная монета, а как источник информации. А информацию обычно достают клещами из людей. Она должна выглядеть как та, из которой информацию вытаскивали.

— Если только не для будущих переговоров потом, — не согласился я.

— Тогда она бы при любом раскладе выглядела потрёпанной. Из неё бы попытались вытащить какую-нибудь информацию при любом раскладе, особенно перед переговорами, чтобы давить фактами на оппонентов.

— Но не замученной, так как это может и вовсе вызвать сопротивление.

Я знал, о чём говорил. Бывает, люди от шока и ярости ведут себя совершенно иначе, нежели от них предполагалось. Поэтому, если кто-то собирается обменивать пленника, его стараются держать в более-менее нормальном состоянии.

— Ладно… — Диор поднял обе руки. — Тэйлон, ты у нас эксперт, тебе и флаг в руки.

— Почему я?!

— Ну… потому что подобные дела тебе ближе, разе нет?

— А я не могу делать больно своей подруге, — тут же встрепенулась Суцьиси.

Это было похоже на какой-то детский сад. Они будто бы пытались лишний раз то ли досадить мне, то ли просто поиздеваться. Да и Исси выглядела так, будто её приглашали на какое-то развлечение. Хотя Исси, я уже это заметил, была и не из тех, кого можно подобным выбить из колеи. Я бы вообще сказал, что при всём описании братьев сама она не так уж и далеко ушла от них.

Но для других вопрос был уже решённым. Моя кандидатура была утверждена без моего собственного согласия. А артачиться и играть в недотрогу, словно девчонка… такое себе.

К сожалению, сама идея показалась мне вполне здравой. Человек должен соответствовать своей легенде. Если её действительно держали в плену, то она и выглядеть должна измученной. Но измученная измученной рознь, и избивать было перебором: такое ощущение, что никто раньше не видел, как выглядит тот, которого держат в неволе. Будто все увлеклись и не подумали, что нам нужен не запытанный человек, а пленник, которого допрашивали, сохраняя определённые границы.

Но в любом случае, возился с Исси я. Причём заняло это не несколько часов и даже не день.

Говорят, допрашивать человека целое искусство, как и создавать ему невыносимые условия жизни. При них даже пытать не надо — он сам расколется. К сожалению, я подобными навыками владел плохо. Просто никогда не учился подобному, так как считал это чересчур лишним. Но признаки, которые должны были быть у Исси, мог назвать сразу.

— Ай… Ай-ай-ай… — тихонечко простонала она. — Не слишком туго?

— В самый раз, — ответил я, затягивая на её руках верёвки. — Ну-ка, покрути.

— Туго.

— Хорошо. Пытайся словно выбраться из них, чтобы натёрли кожу.

Да, следы от верёвок или кандалов — один из признаков того, что тебя держали в плену. Но не только это.

— Сидеть неудобно, — поморщилась Исси. — Всё тело затекает. В спину этот выступ упирается и словно передавливает мышцы.

— Так и должно быть. Это стул счастья, как его иногда называют.

— Первый раз слышу.

— В нём нет острых предметов, однако выступающие части давят так, что ты не можешь расслабиться и уснуть, и очень скоро начинаешь чувствовать давящую боль, от которой будто скручивает тело. При этом ни синяков, ни каких-либо других следов.

— Почему именно так?

— Потому что человек в плену должен выглядеть измученно.

— Но раскрасить тебе всё равно меня придётся, разве нет?

— Да, придётся, — кивнул я.

— Я тебе нравлюсь? — неожиданно спросила она.

Вопрос был настолько не в тему и неожиданным, что я даже немного растерялся.

— А?

— Ты так мило краснел, когда не мог меня ударить, — улыбнулась она.

— Просто не люблю подобное. Пытки, насилие — это всё не моё.

— И тем не менее ты этим занимаешься, причём со знанием дела.

— Поверь, я не сильно рад этому.

Затянув потуже ремни, я окинул её взглядом. В принципе, Исси выглядела хорошо, не считая разбитого носа и губы с выбитым зубом. Но стул скоро это исправит.

— Надо будет… ей тебя немного… — я даже не знал, как подобрать слова.

— Ударить, — подсказала она.

— Можно сказать и так. Просто зависит от того, какой эффект мы хотим получить. Что тебя держали в плену? Или выбивали информацию?

— Скорее просто держали при себе, чтобы использовать в нужный момент. Ну и постукивали, чтобы выбить нужную информацию. В конце концов, я ведь слабая и шебутная девушка.

— А на самом деле?

— Шебутная девушка, — улыбнулась она. — Собственно, я никогда и не кривила душой, не пыталась показать то, чего не существует. Разве что не рассказывала никому о своих планах. Поэтому мне и прикидываться никем не надо было. Я та, кто я есть. Кстати… волнуешься?

— Насчёт чего?

— Ты станешь королём, помнишь?

Королём?

Что-то… да, помню, точно. Она же выбирала, за кого выйти замуж, и выбрала меня.

— Помню.

— Волнуешься? — повторила она вопрос.

— Нет.

— Совсем? — Исси выглядела разочарованной.

— Я бы сказал, что так нескоро будет, что я даже не задумываюсь об этом. До этого ещё надо дожить. Если всё получится…

— Получится.

— Выглядишь слишком уверенной.

— Ну, без уверенности никуда, верно? В конце концов, всё строится на ней и удаче. Ну и план тоже, само собой…

— Сказала так, будто план вообще роли не играет, — хмыкнул я.

— Я бы сказал, что он бесполезен без уверенности в себе. Какой толк от плана, если ты даже не приступишь к нему? И какой толк от уверенности и плана, когда удача не на твоей стороне? Потому я считаю, что самое главное — уверенность, немного везения, чтобы все твои мечты сбылись.

По итогу, Исси задержалась в этих казематах на некоторое время, чтобы добиться нужного эффекта. Как я понял, нужна была золотая середина: не запуганный до полусмерти и избитый, что живого места нет, но и не целый и невредимый. Просто чтобы взглянуть на человека и сказать: да, ему несладко пришлось.

После нескольких суток то же самое можно было сказать и о Исси. Она держалась довольно долго, учитывая тот факт, что она девушка. Но вскоре сама начала ёрзать на стуле и стонать. Она не просила отпустить её, но имела такое многострадальческое лицо, что уже мне становилось больно.

Синяки под глазами, уставший вид, бледная кожа и даже немного впалые глаза. Помимо разбитого носа и губы, на ней красовались аккуратные синяки и следы от верёвок, которые стёрли её кожу в кровь. Выглядела она действительно теперь как пленница, которую не пытали, но и не давали спуску.

Золотая середина.

— Я думал, мы повременим с планом, если честно, — сказал я Дору.

— Зачем?

— Ну… мы приехали к Грису и, едва он согласился, тут же без подготовки начали осуществлять план.

— А разве Исси не подготовка? Просто смысл ждать, Тэйлон? Нет, серьёзно, смысл чего-то ждать, когда все основные компоненты плана у нас уже есть? Сейчас пока закинем Исси куда надо, пока её найдут, пройдёт время. Возможно, много времени. Мы ещё успеем перевидать много людей.

— Уверен, что будет потом что-то типа приёма, на который нас пригласят?

— Им же надо будет показать, что принцессой всё в порядке. Что всё хорошо и вообще, королевство всегда добивается своего. Может даже найдут крайних и вздёрнут их, объявив предателями.

— Её не расколют? Что это всё подстава?

— Ну здесь уже приходится надеяться на неё только. Хотя я сомневаюсь, что Исси будут действительно сильно колоть. Ты заметил? Она очень скользкая. Сразу и не скажешь о том, что это за человек. Здесь одна, там другая. Хорошо притворяется. Так что ей будет достаточно что-нибудь наплести, и вряд ли кто подумает на неё что-то.

— А к кому ты собирался подкидывать её?

— Мне казалось, ты уже догадался, — глянул он на меня.

— Доргейнберги?

— Да. Они слишком сильно набирают силу, поэтому надо их немного притормозить. Они решили стать крупным игроком в королевстве и теперь набирают себе силу из числа великих родов.

— Так из-за этого стычки?

— Не все рады, — кивнул он. — Есть те, кто видит себя главным политическим игроком, и быть на вторых ролях их не радует.

— Они и к нам приходили?

— Да. И крыша, скорее всего, их рук дело. Возможно, и шахту нам порушили именно они, так сказать, дали предупреждение, что без них мы не можем защитить даже себя. Избыточное внимание королевства на их персону охладит пыл Доргейнбергов. Другие же почувствуют, что те теряют преимущество, и поднимут головы. Вернётся равновесие. По крайней мере, на время.

Вскоре Исси, уставшая и слегка побитая, покинула поместье Грисов на грузовой повозке. План, который разработал Диор, может быть и в одиночку, заработал. Теперь оставалось уповать, как говорила Исси, на удачу. Казалось, что теперь оставалось совсем немного, финишная прямая. Но чувствую, именно на этой самой финишной прямой нас и потрепает.

Вскоре по всему королевству уже трубили о главной новости недели.

Глава 205

«Благодаря сыскным мероприятиям внутренней разведки королевства Майкесендерия и оперативным действиям секретной службы при поддержке стражи города Вайлфолл была обнаружена и освобождена третья наследница на престол Её Королевское Высочество Исциниэнта Аквардиенская. В данный момент детали произошедшего не разглашаются, однако источники сообщают, что с Её Королевским Высочеством всё в порядке. Ситуация взята под контроль. Среди похитителей выживших нет».

Небольшая статья в газете была будто ударом гонга. План пришёл в действие.

Я пробежался по новостным сводкам взглядом, но так ничего интересного больше и не нашёл, кроме, разве что, упоминания, что до сих пор ведётся расследование по поводу обвала шахты, где добывали кристаллы. Наши кристаллы.

Я поморщился и отложил газету.

— Что-то плохое пишут, господин? — тихо поинтересовалась служанка, наливая мне чай. Завтрак был в самом разгаре.

— Нет, нормально… — я бросил взгляд на пигалицу, которая слабо улыбнулась.

Напротив сидела мать. Её до сих пор не отправили обратно на остров. По идее, это и не важно, так как у нас есть ещё три запасных варианта, но я слегка беспокоился за неё. Ничего такого, но не хотелось, чтобы человек, который так хорошо ко мне относится, получил случайно пулю. Да и просто, к ней я испытывал довольно тёплые чувства, что было для меня скорее редкостью. И не хотелось, чтобы потом эти чувства разлетались в дребезги.

Кстати, Лопоухой уже не было в поместье. Я даже и не заметил, что вокруг стало тише. И нет, она не убежала, её отправили обратно на остров к родителям через доверенных лиц. Я бы отправил и Ушастую, но это происходило ровно в тот момент, когда мы штурмовали поместье. Более того, вряд ли она согласится. Упёртая же.

— Что-то случилось, Тэйлон? — вывела меня из собственных мыслей мать.

— А?

— Ты на меня так долго смотрел, что я подумала, ты хочешь что-то сказать.

— А? Нет, я просто… задумался.

— Я тебя учила, что… — мать уже готовилась отчитывать меня, но вздохнула. — Точно… Ладно, я повторю для тебя: смотреть пристально на девушек неприлично.

— Я уже знаю это, — проходил по этикету. — Просто… задумался.

— И о чём же?

— Не знаю. О той эльфийке, которую подрал. Думал, что стоит её отвезти обратно на остров.

— Та, что считает тебя своим господином?

— Вряд ли она считает меня господином, — покачал я головой. — Скорее исполняет волю своей королевы. Просто сейчас она покалечена и уже не сможет помочь особо. Вот и думал от беды подальше.

— Разве она тебе мешает? — спросила мать.

— Нет, но…

— Тогда и не стоит её трогать. Она никому здесь не мешает, а значит, пусть живёт дальше. В конце концов, никогда не знаешь, где пригодится её помощь. Ей спокойнее, да и тебе больше возможностей для манёвров. Ты, кстати, не забываешь принимать?

— Ещё пока нет.

Речь шла о подавителе моих собственных волчьих инстинктов, чтобы избежать ситуации, когда я вновь вот так случайно обращусь и начну нападать на других. Мерзковатая на вкус жидкость, которую можно было сравнить с успокоительным. С одной стороны, это правильно, но с другой… по итогу, мне это спасло жизнь.

Я думал на этим: ведь проявляется это обращение в каком-то крайнем состоянии, когда уже всё равно, обратишься ты или нет. Я не люблю терять контроль над собой, однако именно в тот момент подобное не играло уже никакой роли. И если так ещё раз произойдёт, не лучше ли будет обратиться?

— Вижу, над чем ты думаешь. Нужно ли мне держать это под контролем?

— Вообще, да.

— А ты ведь подумай, что в следующий раз может пострадать кто-то более близкий. Например, Диор.

Так, взять на заметку — не пить.

— Вижу, не убедила.

— Дала повод не пить, — кивнул я. Но если без шуток — это спасло мне жизнь.

— И может принести больше бед, чем пользы. Мы не знаем, что тебя заставило обернуться, и именно поэтому это опасно, Тэйлон. Я тебя переубеждать не буду, всё же ты взрослый и сам можешь принять решение, пить или не пить, однако имей это ввиду.

Смысл в её словах был, и я неоднократно думал над этим и пришёл к выводу, что лучше всегда держать себя под контролем. Что бы ни давало это состояние, какие бы преимущества у меня ни появлялись, когда ты перестаёшь на задании думать — это верный способ вырыть себе могилу.

После завтрака, поблагодарив служанок за еду, я отправился искать Хлину. Я в это время искал способ разговорить эту дуру. Было жаль, что Лопоухую увезли, теперь не уточнишь ничего, не потакаешь наугад, на кого Хлина похожа, называя имена наугад. Но то, что девочка что-то почувствовала, в этом я был практически уверен.

Поместье тем временем немного оживало. То ли я привык, то ли действительно прошло время, и люди в нём стали приходить в себя. Как-то громче общаться, чаще мелькать и смеяться. Конечно, об охране этого не скажешь, но внутри поместья стало будто светлее. Это чувствовалось почти сразу.

Когда было свободное время, я или уходил к главе охраны проверять, всё ли есть и что можно сделать ещё, чтобы лучше защитить поместье, или занимался своими делами: читал, разбирал автомат, искал ответы на свои вопросы. По сути, убивал время до следующего задания, так как теперь заняться просто было нечем.

Но как я и говорил — поймать Хлину было занятием нелёгким. Она была как ветер: сейчас здесь, через минуту там.

— Рута, вы Хлину не видели?

Служанки, которые пытались закрасить дыры в стене, но вместо этого сами запачканные с ног до головы, переглянулись и захихикали.

— А зачем вам? — спросила Кенси. — Ведь есть мы.

— Боюсь, что это по делу.

— Хлине и по делу?.. — улыбка стала шире. — Мы её отправили на кухню за ведром.

— Значит, на кухне… — кивнул я и уже было отправился туда, но меня остановили.

— Нет-нет, в другую сторону.

— Вы же сказали, что на кухню? — заметил я.

— Да, но она убежала в другую сторону, — пожала плечами она. — Это же Хлина.

Имя Хлина стало в поместье нарицательным. Никто на неё в действительности не злился, если прямо только очень редко. В конце концов, никто не злится на столб, который стоит в определённом месте, кроме дураков.

Правда, поиски привели меня к складу, куда загружались приезжающие продукты. Довольно большое помещение, которое вдоль стен было практически полностью заставлено ящиками. В углу покоились бочки с какой-то жидкостью. Ещё ящиков было у самого входа, чтобы можно было забрать их сразу в случае чего. И множество всяких мешков, которые были свалены в кучу в одном из углов.

Но вот Хлины здесь не было. Здесь вообще никого не было. Вышла на улицу?

Я вышел через боковую дверь на свежий воздух. В отличие от прошлых дней, сейчас на улице был туман. Тяжёлый влажный туман, из-за которого мало того, что ничего не видно, так ещё и дышать не совсем легко.

Только вот куда она уже успела убежать?

Здесь вариантов могла быть уйма. Пришлось вернуться обратно в поместье, признав своё поражение в поиске маленькой идиотки. Сейчас бегать ещё по улице и искать её было бы слишком даже ради неё. Уверен, потом сам как-нибудь наткнусь.

Только вот по пути встретил служанок, что постарше, и уже спросил их, куда она убежала. Как выяснилось, к мистеру Хайсеру, который жил на первом в небольшой коморке. Зачем она туда пошла — неизвестно, но Хлины там не оказалось.

Оказался Хайсер, который лишь покачал головой.

— Не могу знать, господин Тэйлон. Вряд ли её сейчас кто-нибудь, кроме господина Диора, сможет найти.

— Не удивлён. Они вообще, как посмотрю, сладкая парочка.

— Господина Диора многое связывает с ней, потому неудивительно, что он лучше других знает её.

— А что их связывает? — заинтересовался я.

Хайсер задумался, после чего отошёл в сторону, приглашая меня в его коморку.

Комната оказалась достаточно уютной. Находясь под лестницей, из-за чего её крыша была покатой вниз, в ней чувствовалось что-то тёплое, словно место, где можно укрыться от других. Здесь была и кровать, и небольшой стол, и даже шкаф, который был заставлен. Уверен, что попроси Хайсер, и ему бы дали другую комнату, что значило, здесь он живёт по собственному желанию.

Причём на шкафу я рассмотрел аккуратно сложенную форму и несколько медалей, аккуратно лежащих на одной из полок. Наш человек, однако. То-то я смотрю, что его поведение и дисциплина буквально выделяются на общем фоне…

— Так что их связывает? — спросил я, когда вошёл внутрь.

— Их отношения, — просто ответил он. — Чая, господин Тэйлон?

— Нет, спасибо. Кстати… а как давно её купили-то? Хлину?

— Точно не могу сказать, господин Тэйлон.

— Ну, хотя бы до того, как я сам уехал в армию?

— Задолго, господин Тэйлон, задолго. Тогда самому Диору был только возраст, когда можно уже жениться и создавать семью.

— Но после того, как женилась старшая сестра?

— Да, после Вилии Бранье, — кивнул Хайсер. — Он быть может был моложе вас года на три, на четыре, когда они с отцом вернулись с ней.

— Она уже тогда была вот такой?

— Нет, она была… забитой, если так можно было выразиться. С одной стороны, одна радостно тянулась к людям, но с другой — старалась будто бы держаться от них подальше, остерегаясь. Например, вас.

— Меня? Остерегаться?

— Как бы вам сказать, господин Тэйлон… вы… были довольно агрессивны к ней, — пояснил он, заваривая себе чай и стоя ко мне спиной. У меня мелькнула мысль, что при желании я могу свернуть ему шею прямо здесь и сейчас. Откуда — не знаю.

— В каком плане?

— Вы её шпыняли часто, — Хайсер повернулся ко мне. — Вы недолюбливали её.

— Мне казалось, её все любили.

— Но не вы. Вы словно испытывали к ней чистую антипатию, потому что она такая вот девушка. Очень часто кричали на неё, иногда поднимали руку.

— Я? Поднимал руку?

Хайсер знал, что я лишился памяти. Как начальник прислуги, подобное ему должно было быть известным, чтобы в случае чего прикрыть меня. Поэтому я мог свободно разговаривать на эту тему.

— Да. Нет, вы не били её, но могли отвесить затрещину или пинок под зад. Поднимали на неё голос, ругали и так далее, когда остальные души в ней не чаяли. Поэтому… у вас были немного натянутые отношения. Она от вас бегала, а вы её не сильно любили.

Чтобы Тэйлон и шпынял кого-то… это, конечно, странно. Как я понял, он её шпынял с самого начала без зазрения совести, однако почему? Может из-за того, что к самому Тэйлону относились хуже, чем к прислуге с мозгами набекрень? Как знать…

— То есть, она уже была такой. И ничего странного с ней не было?

— Смотря что вы подразумеваете под странными происшествиями.

— Ну… например, что-то происходило. Что-то связанное с ней или она что-то делала, что никак не укладывалось в образ странной больной на голову девушки.

— Я не замечал подобного, хотя иной раз кажется, что она смотрит на тебя осмысленными глазами. Перестаёт играть или бегать, неожиданно чувствуется взрослость и серьёзность. Но это лишь мои ощущения, господин Тэйлон, так что можете не брать это в расчёт. Достаточно сказать, что Диор любил её. Даже господин Зарон, ваш отец, который обладает сдержанностью, изредка улыбался, глядя на неё.

— А вы?

— У меня нет любимчиков, господин Тэйлон. Для меня она просто девушка, которой не повезло. Я воспринимаю это, возможно, немного иначе, чем другие, однако зла на неё не держу ни за что, если вы об этом.

— Получается, она всё это время жила здесь и, кроме глупости, ничего не показывала?

— А должна была, господин Тэйлон?

— Нет, но… мало ли. И она вот так постоянно бегала и пряталась по дому?

— Да. Только раньше мисс Хлина действительно пряталась, да так, что приходилось вытаскивать её. Сейчас же она просто хаотично ходит по дому.

— А… что вы слышали о том, что я её ударил?

— Я слышал о произошедшем немного, как и почти ничего не знаю о причинах. Подобное было тяжело не заметить по лицу самой Хлины. Синяки спадали очень долго, и все прекрасно понимали, кто это сделал. Собственно, не так уж и много людей были способны на такой поступок. Но после этого вы и сами изменились.

— Как сильно?

— Стали более замкнутым и тихим. Вы и до этого были столь же тихим, кроме, разве что, с Хлиной, которая будто вас раздражала. Но после случившегося и вовсе смолкли. Будто погрузились в себя.

Возможно, на Тэйлона так повлияла Хлина. То есть он на ней срывал злость, но после того, как ударил её, что-то произошло, и он смолк. Если просто предположить, что Хлина действительно умеет предсказывать будущее, то тогда можно представить, что он там увидел. Смерть рода, то, как их всех вздёрнут на виселице. Короче, не самые радостные картины.

И это выглядит, что немного жутко, вполне реально. А потом он и узнал о том чёрном мече и загадал желание, чтобы спасти род. И сейчас я или его душа с моей личностью здесь.

— Ладно… Тогда насчёт отношений между Диором и Хлиной. Вы имеете ввиду, что они спят друг с другом?

— Я бы сказал, что господин Диор испытывает к ней нежные чувства, и секс является лишь одним из них. Он в принципе заботится о ней и очень терпим к её поведению. Не в том плане, что она делает что хочет, а именно к особенностям её поведения по жизни.

Типа нашёл себе плюшевого медведя, которого можно тискать и трахать, при этом ещё мокренького и тёплого? Что ж, у каждого свои причуды. И всё же, если она действительно умеет предсказывать будущее…

— А Хлина хоть раз разговаривала?

— Боюсь, этого я не слышал. Хотя однозначно могу сказать, что она нас иногда понимает.

— Иногда?

— Да. В конце концов, она может выполнить то, что её просят, пусть и не всегда. Это уже говорит о том, что она должна понимать нас.

Понимает ли Хлина нас?

У меня она никак не шла из головы, и чем больше я узнавал о ней, тем больше мне хотелось попробовать её как-нибудь разговорить, вывести на контакт. Особенно после разговора с Хайсером.

Он явно не тот человек, который стал бы что-нибудь придумывать или же накручивать себя, а значит, Хлина действительно зачатками разума обалдела, которые пряталась где-то внутри её головы.

Я вышел от него, загруженный новой информацией и не совсем понимающий, что с ней делать. Если бы я не знал этих людей, то подумал бы, что они все сговорились, чтобы просто посмеяться надо мной. Пытались заставить подумать, что Хлина действительно умеет видеть будущее. Но я знал, что это не так, и сейчас этот вариант выглядел ещё более реальным.

И всё же скептицизм внутри меня брал верх, потому что шанс встретить такого человека, как я и говорил, был один на миллион.

И мои поиски Хлины тоже ни к чему не привели. Я, казалось, обошёл всё поместье, но каждый раз, когда спрашивал, не видели ли они Хлину, все говорили или то, что она только что была здесь и ушла, или что она ушла в ту сторону, откуда я пришёл.

В какой-то момент мне даже начало казаться, что надо мной издеваются и девушки зачем-то прячут её. Чушь, конечно, но как объяснить, что Хлина умудряется ускользать каждый раз?

— Наверное, от вас бегает, стесняется, — разулыбалась Рута. — Или играет. Кто знает, что у неё сейчас в голове.

— А чего ей бегать-то?

— Ну может стесняется вас, — улыбки присутствующих стали шире.

— Но вы можете Диора попросить поймать её, — подсказала другая. — Он всегда находит с ней общий язык и неведомым образом умеет её подзывать к себе.

— Да-да, точно, стоит ему пойти куда-нибудь, как она уже тут как тут, рядом стоит.

— Просить Диора поймать Хлину? — поморщился я.

— Ну, если она вам действительно нужна, то почему нет? — пожала плечами Дина. — Или мы можем помочь вам её поймать. Верно?

— Да. Мы можем просто собраться, рассредоточиться и пройтись по всему поместью, чтобы она не ускользнула.

— Но мне кажется, что она всё равно сможет уйти, — с сомнением ответил я.

— Ну… тогда есть и другой способ.

— Какой же?

— При любом раскладе спать-то она придёт, верно? — улыбнулась Рута.

И это столько мороки, чтобы просто поймать её. А сколько мороки будет выпытать из неё всю нужную информацию?

Глава 206

Хлина вновь сидела передо мной, и я вновь не знал, с чего начать. Зато она, видимо, знала, с чего надо начинать. Или это был уже рефлекс, который появился из-за Диора.

— Хлина… так, стоп! Сидеть, фу, плохая девочка! Место! Место! — я усадил уже обрадовано бросившуюся на меня девчонку. — Хлина, мне надо, чтобы ты кое-что показала мне… так, стоп! Стоп-стоп-стоп! Хватит оголять грудь! Хлина! Да твою же мать, Хлина! Фу! Место! Плохая девочка! Хватит лизать меня в ухо!

Оказалось, что разобраться с Хлиной оказалось куда сложнее, чем мне показалось в прошлый раз. Сейчас она была какой-то гиперактивной. Словно недоёбаная какая-то. Хотя, если учесть тот факт, что Диор в последнее время слишком занят, чтобы развлекаться с ней…

— Да твою же… А ну сидеть! — прикрикнул я, но это не сильно подействовало на неё. Если бы у Хлины был хвост, сейчас бы он радостно вилял влево-вправо. Её глаза буквальном смысле блестели, следя за мной, как за желанным кусочком колбасы.

Я смотрел на её счастливые глаза и раздумывал, насколько будет правильным перейти к рукоприкладству. Не то что у меня рука не поднимется, однако мне всё равно не хотелось просто ради эксперимента избивать девчонку, которая, возможно, ничего не понимает и ничего не умеет. С другой стороны, Хайсер говорил, что я отвешивал ей подзатыльники и пинки постоянно, а потом что-то произошло, и Хлина показалась с разбитым лицом, а я стал замкнутым.

Может я сильно ударил её, и это активировало что-то в её голове?

Я сел напротив неё, внимательно глядя в глаза, но даже намёка на разум или что-то в этом духе не увидел. Хлина была абсолютно глупа, насколько это возможно.

— Хлина, — я вновь сделал попытку дозвать до кого-нибудь в её голове. — Ты меня понимаешь?

Кивает головой с широкой улыбкой.

— Ты дура?

Тоже кивает.

— Ты не любишь Диора?

Кивает.

Нет, не понимает.

Я с сомнением посмотрел на свою ладонь, после чего на Хлину. В конце концов, я перепробовал уже всё, что можно было, кроме этого. Почему же я тогда всё равно продолжаю заниматься этим, если не верю в её силу видеть будущее?

Признаться честно, меня немного подстегнули слова Хайсера. Особенно, когда его история так удачно вплелась в общую историю Тэйлона, который неожиданно решил стать героем. Конечно, она слишком красивая, чтобы быть реальностью, ведь сколько должно было совпасть, чтобы выпало именно так, но всё же…

А вдруг правда? В конце концов, сколько уже у меня на памяти появлялось случайностей, которые приводили к иногда действительно удивительным итогам? Да даже взять мои миссии — каков шанс, что человек сможет так изменить ход истории мира? Один-единственный? А сколько таких случаев уже было? Там повлиял, там что-то сделал, там услышал, там поучаствовал, и вот уже история меняет свой ход.

Есть определённая вероятность, что здесь точно так же, но уже без вмешательства извне.

К тому же, и Суцьиси говорила, что есть большая вероятность, что я сам — Тэйлон, так что быть может, если это так, в будущем всё, что задумал этот сопливый говнюк, скажется именно на мне.

Я взглянул на Хлину, которая продолжала смотреть на меня щенячьими глазами, после чего вздохнул.

— Прости, Хлина, так надо.

Она, услышав мой голос, потянулась ко мне, и… комнату рассёк звук пощёчины. Её голова дёрнулась, и Хлина откинулась на спинку стула, шокировано глядя то на мою руку, то на меня. В глазах виднелось непонимание, за что с ней так обошлись.

Неприятно, не люблю такое, если честно, лишний раз душу травит.

Я осторожно взял её за руки, после чего приложил их к вискам.

Нет, ничего.

Размахнулся и просадил ей вторую пощёчину. Её голова дёрнулась, и девчонка вжалась в спинку стула, испуганными глазами глядя на меня. А я размахнулся и ещё раз ударил её по лицу ладонью. А потом ещё один раз, и ещё.

Хлина не издала ни звука, но после четвёртой соскочила со стула и, заливаясь слезами с красными щеками, забилась в угол между прикроватной тумбочкой и кроватью, мокрыми глазами глядя на меня. Её губы, с одной стороны разбитые, безмолвно дёргались, когда она плакала, растирая слёзы кулачками.

Продолжать или нет?

Я поморщился, но всё равно подошёл, выдернул её за руку из укрытия и отвесил ещё несколько пощёчин. Если уж начал, нельзя заканчивать на полпути, иначе зря только мучал. После четвёртой она расплакалась уже вслух. После шестой она начала вырываться. После восьмой я её отпустил. Совсем ничего не понимающая Хлина тут же попыталась залезть под кровать, я в последний момент ухватил её за ногу и вытащил наружу. Посадил на кровать перед собой и сжал её ладони.

— Давай, Хлина, покажи что-нибудь.

Единственное, что она могла показать — это море слёз и попытки убежать подальше. Кажется, Хлина в первый раз при мне плачет. Я сдавил её ладони посильнее, однако эффекта было ноль, она продолжала плакать и вырываться.

Оставался ещё один вариант. Хайсер сказал, что у неё лицо было разбито, когда Тэйлон изменился. Возможно, он ударил, и она отключилась. Я слышал, да и видел несколько раз, как человек, потеряв сознание, просыпался уже с силами, но совершенно другой, будто агрессивный лунатик.

Возможно, здесь тот же принцип…

Я задумчиво посмотрел на Хлину, которая жалась к стене.

— Ну-ка, иди сюда…

Я подтащил её к кровати и поставил перед собой. Хлина жалась, плакала, прятала взгляд и не знала, куда деться. Я же не тянул время зря — быстрое движение рукой, и девчонка даже не успела сообразить, что происходит, когда её голова дёрнулась, и тело плашмя упало на кровать. Я сильно не усердствовал, однако удар был хорошим. Если и он не поможет… тогда не знаю. Продолжать избивать её — такой себе вариант.

Я осторожно взобрался на кровать и сел рядом с ней.

— Хлина? — осторожно потряс её за плечо. — Ты меня слышишь?

Ноль реакции, как и положено нормальному человеку. Я взял её за руки, подержал, приложил к вискам, положил себе на плечи, сам прикоснулся к её вискам — всё без толку. Она не реагировала. Только минут через пять начала приходить в себя, хлопая глазами и пытаясь взять в толк, что произошло. Здесь я тоже пытался разглядеть или почувствовать хотя бы отголосок каких-то видений, но тщетно.

К тому же, стоило Хлине немного прийти в себя, как она начала плакать. Под левым её глазом уже понемногу проявлялся отчётливый синяк, который увеличивался в размерах. Она ворочалась, пыталась встать, но координация была нарушена настолько после удара, что ей едва удалось сесть.

Возможно, Хлина нихрена и не провидец, а действительно глаза и уши Диора в поместье. Или проявляется дар у неё раз от раза. Как бы то ни было, сделать я ничего не мог.

Не избивать же её до полусмерти здесь лишь ради того, чтобы доказать то, чего не существует, верно? Вернее, существует, но с чужих слов и собственных догадок.

Осторожно я подхватил на руки всё ещё ничего не понимающую Хлину, которая хныкала и тупо хлопала ресницами, на руки и отнёс её в нашу санчасть к вечно недовольной бабке-лекарше, которая любила гундеть. Но опять же, она спасла столько жизней, что такое можно было ей простить. Без лекаря наши потери были бы заметно выше.

Без зазрения совести, когда она спросила, что же произошло, я ответил, что Хлина упала с лестницы, после чего оставил её там, практически выпуская на волю. Скоро та вновь будет везде и нигде, точно приведение поместья, неуловимая, как эльфы на деревьях.

По этому пункту можно было бы ставить прочерк, но едва я вернулся, как ко мне пришла мать. Видимо, у неё было какое-то чутьё на такие моменты.

— Я слышала, Хлина с синяками у лекаря, — начала она.

Нет, не чутьё, кто-то сдал.

— Да, слышал, — кивнул я. — Она с лестницы упала.

— Так ли упала?

— Так упала, — пожал я плечами и продолжил заниматься автоматом. Мне наконец почти удалось выковырять патрон из патронника.

— Тэйлон, не хотелось бы поднимать вопрос, но признайся честно, ты её ударил?

— Даже если это вдруг я, что сделаешь, отругаешь? — задал я встречный вопрос.

— Слишком взрослый ты, чтобы тебя теперь ругать, — вздохнула она.

— Тогда смысл разговора? — спросил я.

— Просто хотела, чтобы ты знал, что тебя любят в этом доме, каким бы ты ни был.

— То есть ты думаешь, что я якобы избил Хлину, потому что считаю, что её любят больше, чем меня?

— А разве это не так?

— Хех… нет, не так, — покачал я головой, при этом понимая, что в прошлые разы как раз это и было причиной.

Родной сын, который видит, что к обычной служанке отношение лучше, чем к нему самому, наверняка начнёт срываться, как он думает, на причине всех бед. Да это и унизительно, если уж так представить. Поэтому отчасти я мог его понять.

Не семья, а какой-то дурдом, если посмотреть со стороны. Или же так вообще везде?

— Тэйлон…

— Мам, если ты пришла меня убеждать, что любишь меня, то я это и так знаю, иначе бы не спасала меня в лесах. Если хочешь выяснить, кто ударил Хлину — нет, это был не я. Это была лестница. Поэтому оставим этот разговор.

А то меня он заставляет чувствовать себя неловко и последним говнюком, непонятно из-за чего.

— Хорошо, я поняла, — подняла она обе руки, но убегать не спешила. — Тэйлон, могу ли я спросить, что вы задумали с Диором?

Ну началось…

— Спрашивай, хотя странно, что Диор тебе ничего не рассказал.

— Я и спрашиваю — что вы удумали в отсутствие отца?

— Защитить род от севера и удержать свои предприятия, — ответил я спокойно. — Вроде при тебе обсуждалось, нет?

— И всё?

— И всё.

— Просто мне кажется, что Диор воспользовался ситуацией и избавился от отца под предлогом, чтобы лично поправить родом. Я люблю его, люблю, как и тебя, в конце концов, он мой сын. Но я могу взглянуть правде в глаза — Диор тот ещё фрукт. И его планы могут не останавливаться только на защите рода.

— Мне он ничего не говорил, — соврал я со спокойной душой. — По крайней мере, я ничего странного пока не заметил.

— Тэйлон, ты никогда не умел врать.

— Нет, — вздохнул я. — Я никогда не умел правильно преподносит правду, раз ей никто не верит.

— Тогда как насчёт того, что вы содержали пленников, о которых стража молчит, а слуги ничего не знают?

— Это были пленники из рода Рандомьеров, которых мы захватили. Их надо было где-то держать.

— У нас есть специальное место для этого, — напомнила мать.

— Да, но Диор сказал, что безопаснее держать их под рукой в доме.

У меня подозрения, что когда она собиралась меня спасать, Зарон попросил её и обстановку заодно разведать, как там обстоят дела у нас. Немного науськал её разнюхать, что здесь происходит во время его отсутствия, и не собираемся ли мы рисковать родом.

Я могу сказать, что, когда речь касается власти, всегда будет риск облажаться. И всё зависит лишь от того, насколько высоко ты хочешь подняться. Чем выше пытаешься взлететь, тем больше риски с треском упасть вниз. Но и приз будет куда лучше, чем пытаться взбираться по крохам.

Но есть риск оправданный, а есть неоправданный. В данный момент я считаю, что всё, что мы делаем, в пределах нормы. Да, рискуем, однако если всё удастся, можно будет уже не беспокоиться ни о чём. В противном случае смысла ввязываться в это с самого начала не было, можно было просто присоединиться к другим и надеяться, что нас самих не выбросят, как мусор.

Что же касается Диора с его амбициями, если он действительно пересечёт черту и будет рисковать почём зря, между потерей рода и потерей одного-единственного человека для меня выбор будет вполне очевиден. А пока что…

— Всё нормально. Ты зря волнуешься.

— Чувствую, что не зря. Тэйлон, если вы погубите род…

— Весь род находится на острове под охраной эльфов. Как и все документы, которые подтверждают это.

— Но если нам здесь будет не место, то тогда и рода считай что нет, вне зависимости от того, есть бумаги или нет. Наше поместье, наш Айсэрена Монтаро, наши земли — это и есть часть нашего рода.

— Род будет существовать, — повторил я твёрдо. — Так или иначе, но он сохранится. В противном случае легче просто сдаться, приползти на коленях и попросить нас не убивать.

— Я не это имела ввиду, — поморщилась она.

— Тогда не стоит поднимать этот вопрос. По крайней мере со мной.

А то как что, так сразу ко мне, будто я здесь самое слабое звено. Нет, может и был когда-то самым слабым, но не сейчас. Я чувствовал, как мать сверлит мне спину взглядом, но даже не пытался обернуться, чтобы не встречаться с ней глазами.

В конце она лишь вздохнула, встала с кровати, подошла и обняла меня со спины, прижав к себе.

— Скоро у тебя будет ребёнок, Тэйлон, и ты поймёшь, что такое беспокоиться за детей, — негромко произнесла она.

— У меня тут полный дом детей, включая главного клоуна собственной персоной.

— Это ты про Диора?

— Естественно.

Мать негромко хихикнула, пусть и пыталась сдержаться.

— Ох уж вы мои мальчики…

Я мог понять её беспокойство, однако оно было лишним, по моему скромному мнению.

Вскоре ко мне пожаловал и Диор, который предложил прогуляться немного.

— Зачем?

— Поговорить, — кратко ответил он.

Честно говоря, я ожидал от него чего-то интересного, но он начал мусолить всё ту же тему, которую, но уже с другой стороны мусолила мать. Честно говоря, я даже испытал лёгкое разочарование.

— Отец, видимо, что-то подозревает, — пояснил он.

— Да с тобой сложно что-то не подозревать, — заметил я.

— Он прислал сюда мать ещё как и ревизора, так что имей ввиду: если он прознает о наших планах с принцессой, сразу же примчится сюда и всё испортит. Это будет конец всему.

— Конец для рода?

— А ты думаешь, только для нас? — хмыкнул он. — У нас есть возможность взять власть и стать полностью независимыми. Риски при этом обычное дело. Отец не понимает этого. Он привык быть вторым, подчиняться короне, которая говорит, что ему делать, и не высовываться дальше собственного болота, лишь бы быть в безопасности. Но это тупик. Тупик для рода, тупик для будущего.

— А ты у нас будущее умеешь видеть, — отозвался я, при этом внимательно за ним наблюдая. Но Диор был невозмутим.

— Не надо быть гением, чтобы понять, что ждёт ведомых. Постоянный поводок и подчинение. Будем тапочки приносить победителям, если выживем.

Удивительно, но Диор как-то растерял весь свой запал, смешинки и подколки. Выглядел опять уставшим и не выспавшимся, у которого нет сил даже поддевать. Честно, мне уставший Диор нравится больше, чем бодрый. Тот просто раздражает.

— Ты только об этом хотел со мной поговорить?

— Не только, — ответил Диор. — Надо скоро будет съездить в столицу, перекинуться парой слов с тем Риффли. Помнишь этого перца?

— Громдмастер, у которого немало знакомых в секретной службе, — кивнул я. — Он вышел на связь.

— Да, тер Симон сказал, что тот будет готов поговорить с нами немного.

— Ты ему не доверяешь, — сразу догадался я.

— Таким сложно доверять. Ублюдки есть ублюдки в любом обличии и на любой должности. Этот хрен наверняка лишь хочет немного заработать, а потом попытаться нас сдать, чтобы получить повышение. Какая новость-то будет — поймал заместителей главы рода на взятке должностному лицу!

— И ты всё равно пойдёшь.

— Естественно. Или ты думаешь, что у нас действительно есть выбор? Надо прижать ублюдка, да побыстрее, и заставить играть с нами.

— А если откажется?

— Всегда есть способ подкупить. Особенно таких ублюдков, которые злоупотребляют властью и иногда обожают присунуть тому, кому просовывать не следовало.

— И когда выдвигаемся?

— Завтра. И держи с матерью ухо востро. Нам ещё не хватало проблем со стороны отца. А он может, поверь мне. По крайней мере, пока он глава этого рода.

Его слова прозвучали так, будто это временная проблема.

Глава 207

Громдмастер Лорк Риффли был командиром гвардии столицы. Под его началом, если я не ошибаюсь, служило около двух с половиной тысяч человек. В столице гвардия выполняла роль тяжёлой поддержки. Случись что, и, если страже потребуется подкрепление, в ход пустят именно его гвардию. Куда лучше вооружённую, экипированную и обученную.

Я слышал ещё от солдат, с которыми служил, что туда брали лишь тех, кто прошёл военную службу в горячих точках. И платили там значительно больше, что лишь укрепляло верность.

Вообще, обычно под командованием громдмастера находилось как минимум пять тысяч, однако у внутренних войск были свои стандарты. Плюс доверять одному человеку полулинию в столице, которую он может этими же людьми и взять, никто не собирался. Их наоборот, дробили между собой, чтобы в случае чего вся сила не оказалась в руках одного человека.

Поэтому иметь в своих союзниках того, кто держит две с половиной тысячи отборных бойцов в столице, было как минимум полезно. Другое дело, что сам человек со слов Диора был…

— Хуесос.

— Информативно, — кивнул я. — И чем же он хуесос?

— Есть просто тип людей такой. Есть хитрые, есть ублюдки, есть добродушные, а есть хуесосы. И я сейчас не о содомитах. Такой тип сложно описать.

— Постарайся, Диор. Ты же у нас с подвешенным языком.

— А у тебя словарный запас увеличился, смотрю.

— Ну я же не стою на месте, как ты, — пожал я плечами. — Кто-то эволюционирует до директора цирка, кто-то остаётся на уровне развития клоуна обыкновенного.

Диор мой заход оценил, оскалился, готовясь к контратаке. Это было обычное дело уже — как это, не обливать друг друга грязью? Можно сказать, что у нас теперь так проявлялась прочность команды, только в ней можно друг друга чуть ли не на хуях таскать и не обижаться.

Но, видимо, он решил, что сейчас важнее расставить все точки над «И», и проглотил мой выпад.

— Короче, гений полёта слова, он подлый, гнилой и трусливый ублюдок, если выражаться своими словами.

— Можно передать точнее его сущность, — вмешался Симон. — Он тот, кто запросто переметнётся туда, где ему будет выгоднее.

Симон поехал с нами. В этой встрече он выступал в роли сводящего — того, кто сведёт разных людей, познакомит и постарается наладить между ними контакт, чтобы те пришли к общему соглашению. Особенно это полезно с такими людьми, как Риффли, от которых неизвестно чего ждать.

— Попутно трахнув дочку и сынка своей служанки, — добавил Диор.

— Не думаю, что стоит сразу кидать подобные заявления ему в лицо, — ответил Симон.

— Я и не собирался. Это скорее так, если других аргументов не останется. Он сразу согласился?

— Почти. Пришлось поговорить, прежде чем он принял приглашение.

Для безопасности этот Риффли не знал, с кем будет встречаться, чтобы у него не было возможности сдать нас. Только на встрече узнает, а там уже поглядим, как всё пойдёт. Мне подобное не нравилось тем, что сразу после неё этот урод может нас тут же сдать, однако подобные дела всегда стояли бок о бок с риском и строились лишь на доверии к человеку. Для меня пытаться доверять человеку, которого в первый раз видишь, особенно такому, было, мягко говоря, дикостью.

Мы ехали по улицам столице на самоезде, подпрыгивая на неровной брусчатке, лавируя в потоке, который сходил на нет ночью. Это была промышленная зона, район, где жили все трудяги местных фабрик и цехов. Потому и контингент здесь был соответствующим: шлюхи, грубые подвыпившие работяги и стража, которая сама не сильно от них отличалась.

Я помню, с Суцьиси мы были примерно в таком районе, только чуть более цивильном. Здесь же был прямо центр всей рабочей грязи. Улицы, где грязные машины, зачастую грузовые, грохотали по выпирающей брусчатке. То и дело кто-то блевал в подворотне, не отходя далеко от баров. Местные путаны обслуживали завсегдатаев, не отходя далеко от света ради собственной безопасности. Повсюду у входов в злачные заведения угрюмого вида рабочие, которые выделялись мешковатой одеждой и необременённым цивилизацией лицом, на котором цепкие глаза провожали людей взглядом.

— Столица… — выдохнул Диор, будто глядел на красивую природу. — Вот оно, сердце нашего королевства. Красотень…

— Да, красотень… — пробормотал я. — Где тот бар?

— Дальше по улице, направо, потом налево. Напротив будет полусгоревшее здание — пристанище насильников, наркоманов и бездомных, — ответил Симон.

Он не выглядел удивлённым или заинтересованным. Это был практически его мир, его угодья, где он охотился на всевозможные террористические и анархические ячейки, истреблял маньяков и карал насильников. Я уверен, что он знал здесь если не каждый дом, то две трети из них точно.

Мы проехали ещё несколько кварталов, после чего свернули, и уже здесь самоезд начал притормаживать.

— Дальше за поворотом, — проинформировал нас Симон, и Диор кивнул.

— Не очень место, скажем так.

— Ему вообще можно доверять? — спросил я.

— Не думаю, что теперь время передумывать, тэр Тэйлон.

— Я не передумал, просто хотел бы знать, каковы шансы, что он нас уже сдал.

— Пятьдесят на пятьдесят.

Очень информативно.

— Ладно, паркуемся здесь, я на разведку, — скомандовал я, и когда самоезд пристроился у тротуара, накинул плащ невзрачного потёртого вида и сразу выскочил на улицу.

Да и наш самоезд был на вид не лучше, весь замызганный, помятый и потёртый — то, что нужно для такого места.

Едва я прошёл пару метров, как меня начали зазывать местные шлюхи, сначала приветствуя и предлагая отсосать за мелочь, а потом, когда проходил мимо, провожая оскорблениями типа «импотент». Забавно, что среди припухших от пьянки и покрашенных, как забор, свежей краской лиц попадались совсем молоденькие, которых едва ли тронула жизнь. Некоторые явно были моложе возраста согласия. Очевидно, осваивали профессию.

Мужчин здесь тоже хватало, и, к моему счастью, никто меня так из них не зазывал, а то бы я забеспокоился за своё сознание. Они провожали меня голодными цепкими взглядами, но то ли признавали своим (нищим), то ли решали просто не связываться.

Но мне, если честно, было и не до местных прожигателей жизни. У самого, стоило покинуть уютный самоезд, воспринимающийся моим сознание как убежище, сердце начало так отбивать ритм, что я даже висками его почувствовал. И пусть на дворе была ночь, здесь было слишком шумно и людно, чтобы ослабить эффект.

Город буквально давил и душил. Каждый звук начал вызывать желание оглядеться, как зуд, и я едва сдерживался, чтобы не сорваться на бег. Сознание заполняли ложные сигналы тревоги.

Пройдя по улице дальше, я свернул за угол и, не поднимая головы, пошёл прямо. При этом мои глаза прыгали по сторонам, выискивая признаки секретной службы или кого-нибудь в этом духе, перебарывая из последних сил приступ паники. Улица же ответила мне лишь своей грязью, шумом и не самыми приятными людьми, которые праздновали конец рабочего дня. Не доходя до угла, я наконец свернул в узкий проулок, где мог почувствовать себя хотя бы немного в безопасности, спрятавшись от многолюдной улицы, и дать паранойе вдоволь пооглядываться по сторонам. Быстро обогнув мусор, дошёл до водосточной трубы и по ней быстро взобрался на крышу.

Здесь внимательно огляделся, но никаких признаков слежки или охраны не увидел. Вообще никого.

Если это и засада, то люди прячутся разве что внутри. Но чтобы проверить, надо было зайти внутрь. Собственно, я так и сделал, вернувшись обратно и заглянув в бар. Но, кроме странного контингента, что не спускал с меня глаз, никого не увидел.

— Чисто, — сообщил я, вернувшись обратно. Возможно они и обратили на то, как я часто дышал, как после долгого кросса, но вида не подали.

— Да я и не думал, что здесь будет засада, — честно признался Диор. — В конце концов, такие чмошники всегда ищут кусок пожирнее.

— Но не в нашем случае, — ответил я.

Мы подъехали практически вплотную к бару, после чего втроём быстро вошли в него и подошли к барной стойке. Там бармен, уже проинформированный, лишь кивнул на дверь в углу.

— Он уже ждёт вас.

За дверью была небольшая лестница, что вела вниз к ещё одной двери, за которой скрывался своеобразный склад, который был теперь переоборудован в кабинет. Бочки, как и ящики, стащены к стенам. Посередине было разве что два ящика с фанерой на них, создавая небольшой стол, за который можно было сесть.

Здесь, за ним, сидел мужчина в плаще и капюшоном на голове, разглядывая нас из-под него. Первым поздоровался с ним Симон.

— Лорк, — кивнул он, и тот ответил так же.

— Симон. А это, если я не ошибаюсь, младший Бранье?

Диор сел на импровизированный стул напротив него вместе с Симоном. Я остался стоять у двери, чтобы было сподручно дать отпор, если что. Взглядом обежал комнату, но ничего подозрительного не заметил. Просто каменные стены и много ящиков.

— Вы не ошибаетесь, — кивнул Диор, садясь напротив.

— Что ж, мне стоило догадаться. Чем же я удостоен такой чести?

— Скажите прямо — вы выбрали уже сторону? — ударил вопросом в лоб Диор.

— Я так подозреваю, вы имеете ввиду наших принцев и короля, верно?

Молчание было ответом.

— Что ж… я придерживаюсь политики невмешательства, тэр Диор. Куда мне скажет двигаться начальство, туда я и двинусь. А кто будет этим начальством, мне откровенно всё равно. Мне платят не за то, чтобы думать.

— То есть всё упирается в деньги?

— В спокойствие.

— Даже если есть возможность подняться?

— Как можно подняться, так можно и опуститься, тэр Диор, как показывает практика.

— Но сторону всё равно придётся выбирать, не так ли?

— Поживём — увидим. А у вас есть варианты?

— Определённые, — уклончиво ответил Диор. — Вопрос лишь в том, согласитесь ли вы на риски ради будущего процветания. В конце концов, победитель имеет всё, и ваша должность — не предел, если поддержать нужных людей.

— И каковы риски?

— Минимальные, — не моргнув глазом, ответил он.

— Если они минимальны, тогда зачем вам я?

— Подстраховка. Человек, имеющий под командованием гвардию, будет всегда полезен при любой ситуации. К тому же, вы особо не рискуете в этом случае.

— Вам нужны мои связи, — спокойно сказал тот. — Все те, кто в замке, верно?

Диор кивнул.

— Тогда вам известно, что нас поддерживают Тарсоны, не так ли?

Диор опять кивнул.

— На что вы рассчитываете, прося нас, род, приближённый к королевскому, присоединиться к вам? Я никоим разом не хочу обидеть вас и принизить ваш род, но вы пусть и Бранье, однако совсем не Тарсоны и вряд ли ими станете в ближайшее время.

— А если станем?

— Тогда я сильно удивлюсь.

— А если я скажу, что наша поддержка лучше, чем у Тарсонов. И все, кто присоединится, будут иметь больше долю, а Тарсоны падут в небытие?

— Это лишь слова.

— Факты есть, однако… требуется ваше согласие. Я бы сказал, услуга. В конечном итоге, сколько вы на этом месте уже?

— Достаточно, чтобы понять правила игры.

— И эти правила нарушаются остальными. Вы остаётесь на своём месте в то время, как те же Тарсоны и их любимчики, как Нейхолы или Шилды, поднимаются по карьерной лестнице, иногда даже перепрыгивая через ступени. Где их поддержка вашему роду?

— Мои родственники, что для вас не секрет, уже давно служат в секретной службе и некоторые даже начальниками охраны в дворцовой страже.

— И никто не поднялся выше полонеора, верно? Это… двадцать пять человек? Можно сказать, из всех своих родственников вы продвинулись дальше всех. И когда Тарсоны и их любимчики посещают балы, вы вынуждены в лучшем случае охранять их. В худшем — охранять уборные.

— Есть и те, кто в верховном командовании.

— Те, кто вышел из рода и не связан с Тарсонами. Удивительно, что стоило выйти из-под их влияния, и карьерный рост стал на лицо. С нами этой проблемы уже не будет.

— И всё же с кем это, с вами?

— Боюсь, что пока я не могу вам сказать, но наш покровитель не забывает тех, кто ему помог.

— Но вы хотите, чтобы я поверил вам на слово.

— Верно. Я бы не стал просто приходить к вам, не имей за спиной ничего. К тому же, мне с трудом верится, что вы и ваш род не приняли одну из сторон. В это время не бывает нейтральных: вы или с кем-то, или против всех. И скорее всего вас вынудили присоединиться к тем же, к кому присоединились Тарсоны.

— Я изначально служил королю.

— Но только править может не только он. Вряд ли вы бы хотели остаться служить ему после того, как всё закончится.

— С чего же вы это взяли?

— С того, что… он заменит всех на лояльных? Вы ведь командуете не просто солдатами — внутренними войсками, лучшими из лучших, последним рубежом обороны трона. Армией, которая в непосредственной близости от Его Королевского Величества и сама по себе может представлять ему угрозу. Неужели вы верите, что после происходящего он оставит всё как есть?

— Я всегда был верен короне.

— Но не королю. Куда надёжнее будет поставить охранять себя куда более лояльных на такую должность, чем слепо довериться, уж извините меня, тому, кто служит, потому что ему сказал так великий род. Иначе говоря, вас сместят. Просто потому, что король теперь никому не верит. Скажут до свидания и уволят, отобрав большую часть привилегий. Тарсоны-то всегда будут рядом с короной, чего нельзя сказать о других…

Я слушал их разговор и практически не видел разницы с тем, где Диор уговаривал Симона. Всё те же уловки, всё те же попытки подцепить оппонента, заставить его сомневаться в правильности выбора стороны. Это было похожи на торги, которые не сильно отличаются друг от друга в любом мире.

Но почему-то мне уже казалось, что все наши попытки тщетны. Тот, кто заинтересован, обычно старается набить себе цену, по крайней мере так было с Симоном. Этот же вежливо и мягко отклонял все предложения, как если бы они его и не интересовали вовсе.

Диор это тоже видел. Его уговоры стали настойчивее, но результата не было, поэтому он решил сразу перейти к тяжёлой артиллерии.

— Тэр Лорк, и всё же я бы хотел, чтобы вы обдумали моё предложение. В конечном итоге, мы всегда храним секреты и не выдаём своих.

— Храните секреты? — сложил руки домиком Лорк, облокотившись на стол. — И какие же, позвольте спросить?

Это было сказано таким елейным голоском, что мне стало противно. К тому же, эта улыбка явно ничего хорошего не предвещала.

А Диор уловил всё практически сразу. Вздохнул, откинулся на спинку стула и спросил.

— И что же вы сделали с ними?

Вместо ответа Лорк ногой вытолкнул из-под стола небольшой закрытый откидной крышкой ящик.

Я подался вперёд, когда Диор откинул крышку, заглядывая внутрь.

Три головы.

Там лежало три головы, все повёрнутые лицами вверх, чтобы можно было понять, кто это, даже несмотря на то, что они были слегка припухшими, словно избитыми. Женщина средних лет и двое детей: мальчик и девочка. Тут можно было без каких-либо проблем понять, кто это был: та самая служанка и дети, которых громдмастер катал в отсутствие матери.

Диор даже глазом не повёл, закрыв крышку обратно. Думаю, что ему пришла та же самая мысль, что и мне в этот момент. Однако окончательно всё подтвердил сам Лорк, слегка самодовольно продолжив.

— Не об этом ли секрете вы говорили? — улыбнулся он. — Теперь-то вряд ли кто-то подтвердит ваши наговоры на меня. А ведь в какой-то мере вы действительно правы, тэр Диор. Король действительно не сильно доверяет сейчас нам, однако это можно исправить. Достаточно лишь показать свою преданность. Например, преподнести ему предателей, которые уже строят козни за его спиной, пытаясь договориться…

Дальше я не слушал, пересёк комнату буквально парой шагов, добравшись до стола, и самодовольство идиота застыло у него на лице.

Не успел он и договорить свою тираду, как я уже ударил его по голове рукоятью, свалив со стула. Пробежался по карманам, забрав два наградных револьвера и кинув их Диору, после чего рывком поднял его на ноги.

— Вам не уйти… — просипел он. — Вы покойники.

— Ты сдохнешь первее, — ответил я и просунул ему в открытый рот ствол револьвера, чтобы заткнуть. Почувствовал, как заскрипели зубы по металлу и как я, кажется, обломал ему один из передних зубов. Не из-за жестокости — нам нужен был заложник на случай чего, и не хотелось, чтобы он успел выкрикнуть наши имена. — Уходим.

— Они уже здесь? — спросил Диор.

— На улице, скорее всего. В баре шумно, значит, внутрь они не зашли.

— Тогда уходим по плану «В», — ответил негромко Симон, натягивая капюшон на голову и шарф на лицо. Свободной рукой я сделал то же самое.

Лорк что-то попытался промычать, но ствол во рту ему мешал членораздельно говорить. Я схватил его за грудки и начал толкать спиной вперёд, заставляя его быстрее передвигать ножками, давя стволом на нёбо.

— Быстрее, иначе случайно спущу курок.

Я знаю, Лорк хотел сказать, что если он умрёт, то умрём и мы, и, собственно, был прав. Однако я мог гарантировать, что мы проживём гораздо дольше, чем он. Лучше бы он согласился на наше предложение.

Глава 208

— Диор, тэр Симон, за мной стойте.

Я буквально тащил перед собой Лорка спиной вперёд, держа ствол у него во рту. Тот постоянно спотыкался, но мне хватало сил удержать этого придурка. Я протолкнул его до самого верха, пинком распахнул дверь и вышел в зал. Весёлые возгласы сразу смолкли, и все взгляды обратились к нам. Будто все разом протрезвели.

— Чёрный вход, — рыкнул я на бармена и, дождавшись, когда он укажет на выход, двинулся дальше, продолжая толкать «щит» перед собой.

В том, что главный вход уже караулят, я был уверен на сто процентов. Лорк бы не был таким самоуверенным, не будь здесь всё оцеплено. Уверен, что и чёрный ход караулят, однако там у нас уйти возможностей было куда больше. В конце концов, мы тоже не с бухты-барахты сюда приехали.

Что же касается нашего водителя, то это был обычный наёмный водила, который не видел наших лиц и не слышал, так как сидел снаружи на облучке. Просто приехал, забрал, довёз. Из него они ничего вытрясти, что могло бы нас сдать, не смогут.

Мы попали в небольшой грязный коридор, заставленный ящиками и бочками, спугнув пару грудастых разносчиц. Прошли дальше и добрались до двери на улицу, которая была закрыта на засов. Лорк опять замычал, но я просунул ствол глубже, вызвав у него рвотный позыв и дрожь во всём теле.

— Завали хлебало, Лорк. Диор, открой дверь. Тэр Симон, вы знаете, что делать.

Тот быстро подошёл, откинул засов, пнул дверь, распахнув её, и тут же ушёл мне за спину. На улицу я вышел первым, имея на руках живой щит, и практически сразу услышал громогласный голос:

— Именем нашего короля Максемидеоса седьмого приказываю тебе бросить оружие или мы будем стрелять!

Да как же. Мне было даже интересно, кто осмелится взять на себя ответственность за убийство пусть и гнилого, но громдмастера гвардии столицы. Это всё же был не рядовой солдат или командир, которым можно пожертвовать ради устранения заговорщиков. Здесь сходились как высокий пост жертвы, так и родственные связи, с которыми никто не хотел иметь дела.

Улица вновь окунула меня в море незабываемых ощущений, однако теперь я мог поддаться инстинктам, которые помогали мне выживать не в одном городе. Глаза заметались по округе, выискивая удобные точки для прострела и вылавливая фигуры по углам. Чувства обострились, и теперь слух играл мне на руку, подсказывая, откуда можно ждать сюрприз.

Раз, два, пять, двенадцать, пятнадцать… взгляд сам находил цели. По тёмным углам заднего двора, в подворотнях по обе стороны и даже на крышах. Видимо, повылезали сразу, как мы вошли внутрь.

— Повторяю! Именем нашего короля Максемидеоса седьмого приказываю…

— Мне стоит лишь пошевелить пальцем, чтобы спустить курок и вышибить мозги громдмастеру гвардии столицы! — прокричал я. Стоило сразу обозначить, кто у меня в заложниках. — Любой выстрел по моим людям, и он покойник!

— Вам некуда отходить! Все пути перекрыты! Сдавайтесь, и вас не будет ждать смертная казнь! — прогремел голос. — Не усложняйте свою и без того незавидную судьбу.

Но тем не менее я был уверен, что теперь они не выстрелят. Хотели бы — я был бы уже мёртв. Вытолкнув перед собой Лорка, я повёл его спиной вперёд в центр двора, куда выходил чёрный ход. Диор и Симон следовали за мной. Едва дойдя до центра двора, они тут же быстро разгребли грязь, открывая едва заметный люк в водосточную трубу. Присели, напряглись, подхватив его за ручки, и с металлическим скрипом оттащили в сторону, открыв спуск вниз.

Я же продолжал оглядываться, держа перед собой Лорка, а в его рту ствол. Люди, что окружали нас, начали подходить ближе, держа нас на мушках, уже понимая, что мы можем уйти.

— Давайте, пошли, — рявкнул я, после чего крикнул. — Ещё один шаг, суки, и уже король будет с вами разбираться, кто подставил его громдмастера!

Упоминание короля подействовало на них отрезвляюще, они замерли, давая мне ещё немного времени. Я же даже не рисковал оборачиваться, проверяя, спустились те двое или нет. Медленно зашагал, пятясь и крепко держась за Лорка, пока ногой не нащупал край.

Солдаты вновь начали подходить ближе. Я уже мог разглядеть их напряжённые лица.

Я начал медленно приседать, стараясь нащупать первую ступеньку.

— Не дёргайся, сука, ты же не хочешь сдохнуть, верно? — прошипел я.

Сейчас бы держаться руками, но те были заняты: в одной руке держу уёбка, второй держу револьвер. Стоило ему дёрнуться вперёд или силой толкнуть меня, и я полечу вниз, а там хрен знает какая высота. Но Лорк не хотел сдохнуть и стоял смирно. Такие твари вообще дорожили своей жизнью больше всех и были готовы ботинки лизать, чтобы выжить. Потому он был послушен, как собака.

Наконец первая нога нащупала первую железную ступеньку, вбитую в стену. Лорк нагнулся следом за мной, когда я спустился вниз. Вторая нога опустилась ниже, и… ещё одна ступенька была нащупана. Теперь я знаю расстояние между ними. Опустившись ещё на две вниз, пока не оказался по пояс в канализационном коллекторе, а Лорк не согнулся, я остановился. Взглянул ему в глаза и улыбнулся от чистого сердца.

Я не страдал садизмом, но некоторые убийства мне доставляли моральное удовольствие. И надо было видеть его широко раскрытые глаза, которые осознают, что сейчас произойдёт, но ничего сделать уже нельзя. Признаться честно, я получил огромное удовлетворение, когда палец дожал спуск до конца.

Выстрел был приглушённым, и я отчётливо разглядел, как раздулись его щёки от выстрела. Почувствовал, как тело слегка дёрнулось, и тут же отпустил, нырнув вниз в коллектор. Мгновением позже пули защёлкали сверху, но меня они уже достать не могли.

Бросив взгляд вниз, где уже светился огонь, я быстро перебирал руками и ногами, после чего просто спрыгнул, пролетев оставшиеся метра три-четыре вниз. Даже несмотря на то, что воды здесь было по пояс, ощущение приземления с такой высоты было такое, будто ногами асфальт пробиваю. Приземлившись в воду и умывшись в ней с головой, — здесь было где-то чуть выше пояса, — я тут же заработал руками, спасаясь от шквала огня, который поднял за моей спиной множество фонтанчиков.

— Уходим, — махнул я рукой, вставая из воды, и максимально быстро, насколько позволяла обстановка, последовал за ними в туннель.

То, что это канализация, не вызывало сомнений: запах стоял удушающий, и мы вообще рисковали задохнуться. С другой стороны, Симон рассказал нам об этом месте, что им иногда пользуются преступники, чтобы перебираться незаметно, так что, по идее, здесь, раз люди иногда ходят по туннелям, должно быть более-менее безопасно.

Позади послышался всплеск, и я, обернувшись, тут же два раза выстрелил — один из стражников упал в воду, после чего всплыл, как поплавок, грудью вверх. Другой спрыгнул со ступенек и получил пулю прямо в полёте, всплыв, но уже спиной вверх.

— Лезут за нами? — поинтересовался Диор слишком радостно.

— Нет, блин, пикник наверху разводят! — рявкнул зло я. И так весь в дерьме, пусть и не впервые, а тут ещё и Диор со своими остроумными доёбками.

Когда мы добрались до первого перекрёстка, я успел отстрелять ещё трёх человек, что рискнули сунуться следом. Здесь Симон уверенно свернул налево, а потом через десяток метров направо, где мы попали на ещё один перекрёсток. Здесь он вновь повернул налево.

— Мы идём к реке? — тихо спросил я, поглядывая назад.

— Не знаю.

— В смысле?

— Вы же не рассчитывали, что я знаю коллекторы как свои пять пальцев, тэр Тэйлон, верно?

— Но про вход в этот коллектор вы знали.

— Потому что уже бывал здесь. В него раньше сбрасывали трупы после драк в том баре. То место печально известно своими клиентами, которые нередко заканчивают деловые встречи поножовщиной.

— Да не заблудимся, — ответил тихо Диор. — В крайнем случае они сами нас здесь разыщут. Сейчас бы оторваться для начала.

Вот и нашли союзника, как говорится. А ведь он был бы ценным кадром: выход на людей из секретной службы и начальников охраны замка было не хухры-мухры. Однако это было бы слишком просто, да и удача в переговорах, что до этого все присоединялись к нам, не могла длиться вечно. Кто-нибудь рано или поздно сказал бы своё веское слово, и хорошо, что это произошло сейчас, а не в разгар операции.

Соблюдая тишину, мы старались идти в одном направлении, постоянно петляя то в одну сторону, то в другую. Вскоре я и сам начал теряться, хотя старался на всякий случай запоминать дорогу. Здесь, в однообразных коридорах, копиях друг друга, просто не на что было ориентироваться, чтобы запомнить путь. Иногда, правда, попадались лестницы наверх, что несколько успокаивало, но и только.

Первым шёл Симон, держа в руке небольшой огненный шар. За ним следом двигался Диор, держа трофейные револьверы. Последним двигался я, прикрывая тыл. Так мы бродили хрен знает сколько времени, и я уже начал терять его счёт, когда наконец Симон сказал:

— Здесь можно выбраться.

— В других тоже можно было выбраться, нет? — спросил Диор.

— Но это должны быть уже почти окраины, технические зоны. Взгляните на воду, здесь уже не пахнет так сильно испражнениями, а вода вся в химических разводах.

И действительно, вода была словно в мазуте и бензине, который в свете огня переливался цветами радуги. Только если его поджечь, здесь всё не рванёт? Я постарался не думать о такой тупой смерти.

— Значит, вылазим?

— На первой же лестнице.

Честно говоря, я бы при всей своей нелюбви к подобным местам ещё посидел здесь. Не от желания поплескаться в дерьме ещё чуть-чуть. Если у них есть карты канализации, а они у них должны быть, нас снаружи вполне может ждать засада. Вряд ли много человек, но зависит всё от случая.

Первая лестница однако попалась тоже далеко не скоро, и я уже начал сомневаться, что мы сможем в этом районе вылезти. В самой трубе то и дело попадались лёгкие обвалы, когда часть труб сверху или сбоку были обрушены, уступая место голой земле, или вовсе засоры из строительного мусора, выполнявшие роль плотины.

Выход располагался на территории одного из цехов, который на этот момент был уже заброшен. Даже чтобы открыть люк, пришлось постараться, так как он уже был засыпан несколькими сантиметрами земли, поросшей травой.

Приоткрыв люк, я тут же выскочил и спрятался за ближайшим проржавевшим станком, озираясь по сторонам.

— Чисто, — негромко позвал я и, дождавшись, пока эти двое вылезут, направился в другой конец цеха, готовый открыть пальбу в случае чего.

Было тихо. Разве что поскрипывал сам цех, что-то постоянно отваливалось, эхом разносясь по огромному помещению, да свистел ветер, врываясь через разбитые окна.

— Вот и встретились… — пробормотал я, чувствуя себя, мягко говоря, грязным. Сначала искупался в дерьме, потом искупался в какой-то маслянистой химической хрени.

— Нужен новый план, — сказал Диор.

— Он уже есть. Выбраться из города, если мы до сих пор в нём.

— С этим не пошло, значит, у нас на очереди следующий претендент, — лаже не услышал или не захотел услышать он. — Кто там по списку…

— Боюсь, дальше вам придётся без меня, тэр Диор. Сейчас мне придётся разбираться с тем, что произошло у бара. Уверен, что поднимут всех.

— Да, я понимаю, тэр Симон, и благодарю вас за помощь. Но в любом случае нескольких персон нам всё равно придётся обойти. Пока есть время, стоит набратьсоюзников.

— Могу вам посоветовать человека из рода Берец. Их старший и, по сути, единственный наследник, не считая сестры, тэр Арей.

— Я, кажется, слышал о нём. Его род связан вроде с грузоперевозками.

— Они возят грузы по всей столице, один из подрядчиков. Также он возит грузы и в сам королевский замок.

— И если у сына такие взгляды, как их ещё не выпнули? — спросил уже я.

— Отец сильно оттеняет сына и является приверженцем короля, известным своими высказываниями в адрес всех недовольных короной.

— О-о-о… так сын решил в отместку отцу пойти наперекор?

Я подумал о том же самом, что и Диор. Сын просто идёт против отца из-за банального противоречия, чтобы просто насолить тому. И проблема таких людей в том, что стоит отцу раскаяться и проявить всю свою любовь, как сын тут же может позабыть обо всём и разболтать весь план. Такие люди, которые делают всё чисто в противоречие родным, как по мне, отличаются ненадёжностью.

Но и выбора у нас особого не было, если уж брать честно.

— А ещё есть претенденты.

— Я бы нанял на вашем месте больше наёмников, тэр Диор. Что касается меня лично, то я проверю обстановку и настроения внутри внутренних войск, быть может и найдём людей, которые будут столь же несогласны, что и мы, но я бы не питал больших надежд.

Иначе говоря, придётся разбираться со всем тем, что имеем. А кроме собственного рода, у нас, по сути, ничего и нет. Даже не представляю, как будет выглядеть всё это свержение, когда у нас даже союзников во власти нет.

— Значит, остаётся заглянуть к этому Арею?

— Не нравятся мне такие люди, если честно, — признался я. Симон покинул нас, отправившись своей дорогой в то время, как мы шли по промышленной заброшенной зоне в сторону дороги, чтобы раздобыть там транспорт.

— Да мне тоже, но выбора особо и нет. Кстати, нам не только к нему надо заглянуть. Хорошо было бы проверить некоторые места, которые держит род Тарсонов.

— Опять ты с этими Тарсонами.

— Это не личная неприязнь, — серьёзно заявил Диор. — Они контролируют некоторые места, как подпольные казино, склады, торговые дома и даже заводы. И, собственно, нас интересуют именно подпольные казино и те, кто им должен.

— Ты хочешь попытаться найти союзников среди стражи замка?

— Нам же в действительности не обязательно контролировать полностью всю стражу, верно? Хватит и нескольких человек, чтобы впустили внутрь, а там главное посадить твою подругу на трон.

— Она не моя подруга.

— Но мы-то видели, как ты смущался, когда пытался ударить её, — оскалился он. — Любовь — это прекрасно, верно?

— Я бы на твоём месте так сильно не улыбался, Диор, а то дерьмо в рот затечёт, — ответил я. Забавнее было то, что это было даже правдой. — А старший и младший сыновья? Не боишься, что опередят?

— Я думаю, тебе не надо объяснять, как мы поступим, раз уж так далеко зашли, верно?

— И всё же у нас не хватает людей для переворота.

— Время есть, так что по этому поводу можно не беспокоиться, Тэйлон. К тому же, можно обратиться к некоторым родам на юге.

— Смеёшься? — покосился я на него.

— Не все против нас или вообще против всех, — спокойно заметил он. — Есть те, с кем мы можем договориться, предложив правильную сумму.

— И кто же это?

— Ну… пока не знаю.

Вот с этого и надо было начинать, блин. Мы не знаем просто, кого взять к себе в союзники, так как таких людей в действительности и немного. Кто хотел, тот уже нашёл себе сторону. Остальные предпочли не влезать в это и вряд ли передумают, если мы их попросим. Но Диор не был бы Диором, если бы не смотрел на всё так, будто ничего не происходит, ища выходы в самых странных местах.

К тому времени мы уже успели дойти до каких-то цехов, что вовсю работали, гремя огромными механизмами внутри. Здесь я и пробрался внутрь, стащив грязную маслянистую пропахшую потом форму, чтобы хоть как-то скрыть нашу одежду. После этого мы были точь-в-точь что те рабочие, что здесь ходили.

Ещё немного повозившись, мы раздобыли и грузовой самоезд. Вернее, я его раздобыл, банально угнав прямо со склада, без слов сев и поехав, будто так и надо. И теперь мы быстро уезжали из города к месту, где нас могли подобрать наши люди. Таких мест на всякий случай было понатыкано вокруг столицы повсюду, если вдруг что.

И это «если вдруг что» как раз настало.

И как раз, когда мы уже ехали, Диор вообще решил меня заставить сомневаться в своей адекватности.

— Слушай, Тэйлон… а что, если мы не там ищем помощь?

Глава 209

Диор не был идиотом, однако иногда его идеи заставляли меня в этом сомневаться. Очень сомневаться.

— Ты шутишь, да? — слегка скривился я.

— А я пошёл на клоуна, чтобы шутки шутить? — задал он встречный вопрос.

— Да.

— Тогда протри глазки, красавица. Я не шучу.

— Диор, я всё могу понять, но это бред, причём конкретный. После всего произошедшего…

— Это наилучший план из всех сейчас имеющихся.

— Диор, мы этих Рандомьеров затравили до такой степени, что они забились в своё поместье и не высовываются. Мы убили главу их службы безопасности, сожгли несколько складов, украли единственную оставшуюся наследницу, перебили часть людей, разрушили их криминальную сеть и поджарили союзников — и это лишь часть бед, что мы принесли. А теперь ты предлагаешь с ними сойтись?

— Да.

— Это какой-то бред… Да они нас на подходе радостно расстреляют.

— Ты помнишь наш уговор, Тэйлон? Каждый делает то, что ему доверено, и не мешает другому.

— Но не в такой ситуации, — не согласился я.

— Вот скажи честно, когда ты планировал операции, я разве лез к тебе? Например, когда мы плыли на кораблях и одним ты протаранил другой? Нет. Или когда ты забирал людей и создавал оборону поместья?

— Ты мне револьверы не дал закупить.

— Мы сильно выходили из положенной суммы. И то, потом закупились. Или план тот с деревней, слегка безумный, где ты вообще в одиночку полез зачищать.

— Ты заставил взять три десятка человек поверх.

— Ну не заставил, а уговорил, — произнёс Диор, растягивая слова. — Но суть понятна. Ты всегда отвечал за свою сферу, я за свою. На тебе боевая часть, на мне политическая. И сейчас я говорю — нам надо объединиться с Рандомьерами.

— Они нас пошлют.

— Может и пошлют. Но пока не проверишь — точно не скажешь.

— И чем же ты хочешь их завлечь? — скептически поинтересовался я.

— Да даже тем, что враг моего врага — мой друг.

— Они и наш враг.

— До этого момента.

— Ты сам объяснял Исси, почему нельзя с ними объединиться. Они слишком повязаны с Эйрией, они жаждут такого же политического уклада, как там, и наши цели совсем противоположные. Рандомьеры вообще никаким боком нам не подходят, и стоит им узнать о принцессе, как они тут же ударять по нам этим. А сейчас ты неожиданно говоришь, что мы можем стать союзниками.

— Да, — кивнул Диор. — Видишь ли, в чём дело. Ситуация изменилась как у них, так и у нас. И теперь всё совершенно иначе, чем когда мы нападали на Сизых Хвостов. Сейчас у нас куда больше причин работать вместе, чем тогда.

— И что же это за причины? — скептически поинтересовался я.

— Да даже то, что и они, и мы против нынешней короны и её двух отпрысков.

— Маловато причин идти на мир.

Нет, иногда Диор меня удивлял планами.

Мы буквально несколько месяцев назад прессовали их, убивали их людей, крали их заложников и наследников, вставляли палки в колёса, пуская по пизде их бизнес. Между нами накопилось столько неприязни, что за столь короткий срок она просто не могла исчезнуть. И здесь не помогут никакие доводы. Мне даже сложно представить, что их заставит закрыть глаза на произошедшее не столь давно.

Тем не менее, как бы мне сложно согласиться ни было, Диор в политической возне понимал лучше, чем я, и, возможно, он видел способ найти в них союзника. Хотя опять же, зачем нам такой союзник? Или он действовал по принципу: главное — количество, а не качество?

— И всё же. Да, у нас были с ними разногласия, и причём большие, но это тогда, до того, как у них ничего не стало. Никаких шансов пробиться к власти. Когда всё кончится, с них, скорее всего, спросят, и они это прекрасно понимают. А ещё они потеряли часть информаторов и шанс сблизиться с каким-нибудь родом.

— И всё благодаря нам.

— Верно. Но теперь благодаря нам они могут наверстать всё обратно.

— И как же?

— Им важен не политический строй, как в Эйрии. Нет, совсем нет, им важна власть. Просто приди с их помощью Эйрия к власти, и они бы стали благодаря ней одним из самых влиятельных родов, но в действительности способ получить власть им не столь важен. А теперь, когда мы всё им обломали, шансов получить власть у них совсем мало. И их деньги им не помогут, ведь всё всегда упирается даже во власть. Есть власть — есть всё остальное. И мы сделаем им предложение — работать вместе с нами ради того, чтобы принцесса получила трон, а приз поделим пополам. Им сейчас нужен лишь способ примазаться, и всё. Они хотят найти способ примазаться к победе, и мы его предоставим. А вместе с этим предоставим и протекцию, которая им так нужна. И тогда сдавать, что мы с принцессой, им не будет смысла, ведь и они сами от этого получат своё.

— Какое предложение?

— Присоединиться к нам.

— Им от этого ни холодно, ни жарко. С тем же успехом ты можешь им мир на словах предложить.

— Всё верно, но если они станут нашим родственным родом, то все бонусы, что распространятся на нас, распространятся и на них. Мы дадим им возможность присоединиться, а они взамен предоставят нам свои связи. Компроматы на людей, деньги, друзей, которые могут помочь — всё, чтобы набрать вес в предстоящей делёжке власти.

— Всё хорошо, но… так… — стоило подумать, как до меня тут же всё дошло, — ты хочешь сродниться с ними с помощью Асаки?

— Ага. А то чего она там сидит в темнице и не приносит пользу, верно? Как раз идеальное применение, а то и убить такой козырь жалко, и держать немного опасно. Надо жениться на ней, и вот уже наши рода довольно близки и нет смысла воевать, ведь цель у нас одна. Нас соединяют кровные узы, и мы имеем одинаковую цель, польза от достижения которой распространится сразу на оба рода благодаря родству — чем не повод работать вместе?

— Я не буду жениться на ней, — сразу отрезал я.

— Да и вряд ли бы наша принцесса была от этого в восторге. Многожёнство вроде разрешено у нас, однако рисковать всё же не хотелось бы. Я сделаю это.

Я даже не знал, что сказать в первое время.

— Ты?

— Да, я, — кивнул он. — Просто женюсь, скреплю браком наш уговор и рода.

— Она же сумасшедшая.

— Да и плевать. Сейчас не это важно, верно?

Верно-то верно, но…

Однако Диор если чего-то решал, переубедить его было сложно. С другой стороны, я теперь видел логику, от которой он отталкивался. Да, мы насолили друг другу, однако желание у нас одно и то же — трон. А здесь мы можем объединиться, скрепить договор кровью и вместе добиться цели, плоды которой распространятся на обоих.

Асака, как мы её и оставили, сидела в темнице, хотя мне казалось, что её уже убили. Вроде бы должны были от неё избавиться, как от лишнего свидетеля, но то ли передумали, то ли не успели.

Девчонка за это время уже даже успела прийти в себя. Когда я спустился к ней, она развлекала себя тем, что выцарапывала на стене всякие картинки куском камня. Даже когда наши шаги звучали около её решётки, она не сильно заинтересовалась, кто решил её навестить.

— Эй, Асака! — позвал её Диор.

— Слушаю, — совсем без интереса отозвалась она. Даже страха в голосе не было, будто так и должно быть.

— Ты выходишь за меня замуж.

— Ладно.

Вот так просто. Мы даже переглянулись.

— И ты не против? — уточнил Диор.

— А выбор есть?

— Нет.

Её молчание было красноречивее ответа.

— Тогда, раз всё решено, надо сообщить твоим родителям об этом.

— Я могу с ними не видеться?

— Ты не хочешь повидаться с родными?

— Не хочу.

— Ты уверена? — спросил я.

— Да.

— Но тебе всё равно придётся с ними увидеться.

— Ну и ладно.

Её односложность ответов была неоднозначной. С одной стороны, это хорошо, с другой — немного раздражает. А посидишь с ней вместе и поговоришь, уверен, ещё и бесить начнёт конкретно. Но как бы то ни было, её поддержкой мы почти заручились. Куда интереснее было рассказывать матери о предстоящей свадьбе. И ещё интереснее наблюдать за реакцией.

Диор ей сообщил это на обеде. Просто взял и сказал:

— Мам, я женюсь скоро на Асаке Рандомьер.

Та как подносила ложку ко рту, так и замерла, медленно переведя взгляд с тарелки на Диора.

— Прости, что ты сказал, дорогой?

— Я скоро женюсь на Асаке Рандомьер, — повторил он. — Так как отца здесь нет, мне нужно твоё формальное разрешение.

— Погоди немного… — она отложила ложку. — Ты женишься?

— Да.

— На Асаке… это той девушке из семьи этих ненормальных идиотов с севера? Рандомьеров?

Она будто и не слушала всё, что сказал Диор до этого.

— Да, верно, мам. На тех самых.

— Но они же грёбаные садисты! — воскликнула она. — Погоди, Диор, ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно. Мы сойдёмся с теми самыми Рандомьерами, которые, как поговаривают, убивают своих слабых детей, оставляя сильных. Скоро в наш род войдёт их младшая наследница — Асака Рандомьер.

— Диор… — мать словно не могла собраться мыслями. — Погоди немного… ты действительно женишься на этой девушке?

— Да, собираюсь.

— А отец знает?

— Нет.

— Но тогда я не могу одобрить этот брак. Сойтись с этими садистами… Диор, это… это всё из-за ваших игр, да? Этих планов, что вы тут с Тэйлоном осуществляете?

— Да, можно и так сказать, — кивнул он невозмутимо.

— Но ты же понимаешь, что отец этого не одобрил бы.

— Понимаю.

— Сойтись с родом Рандомьеров, можно сказать, породниться. Взять главному наследнику рода в жёны их дочь — это практически подписать прилюдный союз с этими… этими.

— Садистами, — подсказал я.

— Да их даже садистами назвать сложно, — отмахнулась она. — Они просто больны! Они над своими детьми издеваются. Говорят, что старшие вообще мучают младших! У них в голове словно всё сбивается! Эти Рандомьеры, когда доходят до периода полового созревания, будто бы сходят с ума, и это ещё мягко сказано! А ты хочешь жениться на одной из них и принести эту кровь к нам?

— Совершенно верно.

— Я не могу дать добро на подобное.

— Ну… собственно, это была лишь формальность, разрешения мне и не нужно.

— Я расскажу отцу, Диор.

— Вряд ли, — покачал он головой.

Над обеденным столом повисла тишина. Разве что я продолжал кушать, наблюдая за разворачивающейся передо мной картиной.

Мать была серее тучи и выглядела так, будто сейчас бросится и высечет Диора. Тот вообще никак не выглядел. Будто это был ничего не значащий разговор о погоде, в котором ему просто приходится участвовать.

— Как мне понимать твоё «вряд ли», Диор? — негромко произнесла она.

— Ну так и понимать. Ты не сообщишь об этом отцу.

— И почему же?

— Я тебе не дам, — пожал он плечами.

— Хочешь сказать, что запрещаешь мне?

— Как тот, кто временно выполняет обязанности главы рода, я имею право запретить тебе сообщать всё, что здесь происходит, всем, кто находится вне рода на данный момент, — спокойно ответил он.

— Диор, будет гораздо лучше, если ты сейчас скажешь, что пошутил.

— М-м-м… нет, не пошутил.

— Диор…

— Что Диор, мам? Отец оставил меня за главного, и я делаю всё, что могу, чтобы наш род выжил.

— Но это не значит теперь сходиться со всяким отребьем.

— Да какое они отребье? Это один из крупнейших торговых родов как у нас, так и в Эйрии. Куда уж круче?

— Отец бы не дал тебе на это разрешения.

— Но его здесь и нет. А сложные времена требуют сложных решений. Что бы ты ни сказала, я сделаю так, как посчитаю нужным. Вот и всё.

— Вы совсем с ума посходили…

— Нет. Пока ещё нет.

Это уж точно — пока ещё нет. Если она так отреагировала на его свадьбу с Асакой, какова была бы реакция, скажи он ей, что мы готовим государственный переворот. С какой-то стороны я мог понять отца и мать, однако мне было прекрасно известно, что всё великое связано с риском, и многие те, кто менял историю (не считая меня), нередко шли на безумные поступки, которые выглядели, наверное, так же.

Но при всём этом надо было отдать должное — Диор был готов замараться во всех смыслах ради цели. Даже жениться на такой странной девчонке. Так, например, он перетащил её из подземелья к нам, где её отмыли и переодели в более-менее нормальный вид, после чего запер на верхних этажах.

При этом, как мне стало известно, стража перехватила несколько писем матери отцу, где рассказывала о том, что происходит. Диор даже саботировал её отъезды, постоянно вставляя палки в колёса. Я мог согласиться с ним — сейчас отец был бы лишним. Учитывая их положение, старик был главнее, а значит, мог спокойно завернуть всё наше предприятие.

Да, не высовываться и делать вид, будто ничего не происходит, было тактикой выживания многих людей, однако не всегда это действительно несло пользу. Иногда надо было сражаться, бороться и рисковать, если хочешь, чтобы будущее настало. Зарон этого понять не мог. Окажись он тут, я уверен, что он бы попытался всё разрулить и выйти из игры, но, как известно, тех, кто бросает игру на полпути, никто не любит.

Тем временем Диор назначил встречу Рандомьерам на нейтральной территории — в столице в каком-то частном ресторане, что мог сохранить инкогнито посетителей.

Честно говоря, теперь, даже зная его план, я не мог подавить скептицизм насчёт предстоящих переговоров. Не потому что я не верил в Диора — этот хоть дьявола заболтает, а из-за наших оппонентов. Не упрутся ли просто в отместку?

Да, выгода очевидна: присоединись, и можешь стать дружественным родом королевской династии. Но с другой стороны — сдай, и тебе могут так же отвалить много всевозможных бонусов и может даже ту же самую принцессу… хотя зачем им она, когда у них сыновей младших неженатых нет.

— Нет у меня уверенности на их счёт, — поделился я мыслями, когда мы сидели в ресторане.

— Да у меня тоже, если честно, — ответил Диор. — Но умный всегда смотрит на предстоящую выгоду, а Рандомьеры ещё не показали себя откровенно тупыми.

— Думаешь, клюнут?

— Да для начала бы надо, чтобы они вообще приехали, — отозвался он. — После случившегося могут и не ответить, испугавшись за свою сохранность. Учитывая, что остальные рода или лишились своих лидеров, а Сизые Хвосты так и вообще перестали существовать, они могут и не откликнуться. Подумают, что юг хочет их срезать под корень всех.

— И что тогда делать будем?

— Ну вот не придут и будем думать.

Однако мы волновались зря — они пришли. Муж и жена рода Рандомьеров собственными персонами медленно поднялись на второй этаж, где их с поклоном проводил до нашего столика официант, тут же подав бокал вина каждому. Немолодые оба, и лица будто маски без каких-либо эмоций. Зато в глаза бросился сразу шрам над левой бровью у женщины, которая была похожа отчасти на Асаку, только более зрелый вариант.

Никто не проронил ни слова, когда они садились. Собственно, после того, как сели, тоже. Чувствовалось напряжение между нами, словно находишься рядом с высоковольтными проводами. Того глядишь, и искры посыплются.

Первым заговорил Диор.

— Я благодарю, что вы…

— О чём вы хотели поговорить? — тут же грубым голосом перебил его муж семейства, но Диор будто бы этого и не заметил.

— …откликнулись на наше приглашение. Рад видеть вас целыми и невредимыми. Меня зовут…

— Я сюда пришёл не в игры играть, — предупредил он низким голосом, но Диор и не слушал. Он навязывал свои правила игры, показывая всем своим видом, кто задаёт тон будущим переговорам.

— …Диор Бранье. Мой брат, Тэйлон Бранье.

— Мы уходим, — отрезал тот и уже начал вставать, когда Диор невозмутимо бросил:

— И выбрасываете свой единственный шанс выбраться из той дыры, куда провалились? Ну-ну…

— Мы никуда не проваливались, — холодно ответил он.

— Значит, скоро провалитесь. Вы ведь не верите в милосердие юга, который даже между собой не смог найти общего языка, и не успел север испустить дух, как начал грызню внутри себя.

— А вы, значит, хотите нам в этом помочь? — недоверчиво хмыкнул тот.

— Помочь? Скорее, мне хотелось бы сотрудничать с вами, так как у вас есть то, что необходимо нам, а у нас — то, чего желаете вы.

— И чего же мы желаем, тэр Диор? — опустился тот обратно на стул.

— Власть, — ответил он невозмутимо. — Или, если я не прав, вы можете уйти.

Надо ли говорить, что из-за стола никто не поднялся.

Глава 210

— И что необходимо вам?

— Вы, — кратко ответил Диор.

И пусть понимают, как хотят.

Диор вообще любил играть на нервах людей. Он был или прирождённым интриганом, или одним из проклятых. Как бы то ни было, сейчас он просто разыгрывал свои карты, подогревая интерес свои оппонентов. А может просто наслаждался тем, что они вынуждены ждать продолжения, как подыхающий от жажды видит воду, но не может её выпить.

Одно было ясно точно — Рандомьеры теперь не уйдут, пока не получат исчерпывающие ответы на свои вопросы. При всей вражде, недоверии и гордости они пришли, а значит, и выбора у них не сильно много. И они будут ждать столько, сколько потребуется, чтобы понять, что им предлагают.

Видимо, дела обстояли слишком плохо, раз они были готовы ухватиться за любую соломинку, будь это даже наш род.

Тем временем Диор уже успел сделать заказ на всех.

— Здесь потрясающая кухня. Мы просто обязаны попробовать, — улыбнулся он. Но посерьёзнел и продолжил. — А пока что вернёмся к делам насущным. Мы можем объединиться ради общей цели, чтобы выжить.

— Чего же тогда вы не объединитесь со своими союзниками? — спросил глава Рандомьеров, чьё имя было Коджер.

— Наши союзники никогда не были нашими друзьями, — ответил Диор. — Да, они придерживались наших взглядов, однако не более. Стоило пропасть главному врагу, как грызня уже началась внутри нашей группы.

— Вы могли присоединиться к Доргейнбергам или объединиться с Вьильгерами. У вас просто множество вариантов, но вы обратились именно к нам.

— Ну… как говорится, враг моего врага — мой друг, верно? Наш род древний и уважаемый, и он скорее весь вымрет, чем встанет под знамёна кого-то там. А что касается Вьильгеров… да, мы можем объединиться с ними, но лишь для массовки. На деле они нам пока что бесполезны.

— В отличие от нас.

— В отличие от вас, — согласно кивнул Диор.

— Тогда в чём выгода нам? Ваши слова настолько размыты: власть, помощь, общие цели — ничего конкретного. Мы можем найти куда более надёжных союзников среди других, и вы, в принципе, нам не сильно-то нужны.

— Но не нашли ведь пока, верно?

— Это вопрос времени.

— И как раз-таки этого нет ни у нас, ни у вас, тэр Коджер. Но у нас есть мы, наш будущий союз, который может действительно захватить власть. Признаемся честно, вы бы не пришли сюда, будь всё так хорошо, а мы бы не предложили вам встретиться, не будь у нас определённых проблем, с которыми можете помочь именно вы. Мы в определённой мере зависим друг от друга, а зависимость порой сильнее кровных уз.

— Чего вы хотите?

— Ваши связи. Абсолютно все, которые есть — от судей до военных, от простой стражи до элитной гвардии. Абсолютно все, которые можно использовать. Я знаю, что они у вас остались.

— Остались? — нахмурился Коджер, правильно всё поняв.

— Раскроем карты, тэр Коджер, — вздохнул Диор. — Это мы сожгли ваш притон с доносами. Собственно, не только его. Как и вы организовали воровство наших кристаллов или, по крайней мере, перевозили их, чтобы потом подставить нас и не только. Мы действовали против друг друга, когда были врагами. Сейчас ситуация изменилась, и нам следует забыть о прошлом, если хотим хоть какого-нибудь будущего.

Повисла тишина. Практически в это же время к нам уже спешили официанты с подносами, ловко расставляя заказанные блюда перед нами. Как только все тарелки заняли свои места, главный из шайки официантов поклонился.

— Приятного аппетита, благородные господа, — и тут же умчался в другую часть комнаты, чтобы держать нас на виду и подойти в случае чего, но не слышать наших разговоров, так как обычно подобное смертельно опасно.

— Вам нужны наши связи, я правильно вас понимаю? — уточнил Коджер.

— Да, всё верно.

— Вы сказали, что нам нужна власть. Вопрос лишь в том, как именно вы поможете нам её обрести? Поделитесь? У вас её тоже нет.

— Пока нет.

— И, собственно, этого достаточно, чтобы сказать нет, так как вы пришли с пустыми карманами. Где гарантия, что, вложившись, мы получим хоть что-то?

— Её нет.

— Собственно, тогда что вы можете нам предложить? — подался он слегка вперёд. — Выстроенный на множестве «если только» план, который сработает, если произойдёт чудо?

— Вообще, идея интересная, но у нас есть кое-что получше.

Он намеренно неспеша отпил бокал вина, после чего продолжил.

— Мой дорогой брат скоро должен будет жениться на Её Королевском Высочестве Исциниэнте. Это то, чего нет и никогда не будет у вас — ключа к королевской династии Аквардиенских.

Молчат, обдумывают. Вернее, Коджер обдумывает, а вот его супруга молчит всегда, видимо, из-за того, что рот раскрывать не положено в таких делах и здесь она скорее как показатель статуса. Или что-то типа той, кто всё видит и запоминает.

— Вы причастны к её исчезновению, верно?

— Мы не будем делать поспешных выводов и строить обвинения, тэр Коджер, — покачал Диор головой. — Я лишь хочу напомнить, что у нас тоже имеется много вопросов к вам, но мы благоразумно не станем лезть в ваши дела, будем молчать и, если объединимся, похороним это с собой. Если, конечно, вы не заставите нас сделать обратного.

Это был толстый намёк на то, что если они попытаются ударить нам в спину, мы ответим тем же и потопим их следом.

— Что ж, благоразумно с вашей стороны.

— Ещё бы. Но главная суть в том, что будущая свадьба — это факт.

— Я понимаю теперь, к чему вы ведёте, но тогда каким образом мы получим ту самую власть? Поверим вам на слово? Подпишем договор? Это всё несерьёзно, учитывая тот факт, что если вы действительно сможете сблизиться с принцессой, а потом протолкнуть её на трон, наши договорённости можно будет слишком просто забыть.

— Мы можем породниться, — просто ответил Диор.

— Породниться, — повторил за ним Коджер, после чего вздохнул. — Я, кажется, вас понял, тэр Диор… Ваши шаловливые ручонки просто не могут не дотянуться до всего, что можно забрать, верно?

Это, видимо, был намёк на похищение Асаки.

— Собственно, как и ваши. Причём ваши пальчики уже несколько раз пытались забрать то, что забирать не стоило. Так что не мы это начали, просто у нас выходит подобное лучше.

А это было напоминание о Сильвии, типа не дёргайтесь, вы сами не лучше.

— Что ж… и на ком мы породнимся? На вашем брате?

— Боюсь, это могут не оценить. Так что на мне. Это ведь лучше всяких бумаг и договоров, верно?

— Хотите сказать, что женитесь на нашей Асаке?

— Естественно, если вы согласитесь на взаимную помощь, тэр Коджер.

А ведь план был действительно неплох. Он женится, и наши рода становятся родственными — здесь это сильнее любого другого договора, разве что на крови, но там другая тема. И, считай, если мы придём к власти, род Рандомьеров автоматически окажется рядом с престолом, как родственный к тем, кто занял трон. А это едва ли не выше всех остальных. Уступать он будет только королевскому и нашему.

Коджер, судя по его задумчивому лицу, думал точно так же. Что его действительно ждало? Ждать окончания распрей внутри королевства, а там надеяться, что его не будут судить за измену? Или что его теперь не порвут ещё раньше? Никто ведь не забудет, что пытался сделать север, когда всё уляжется, а то, что они проиграли, уже понятный всем факт.

Другое дело, что есть империя, а вот они действительно несут определённую угрозу, так как север, включая Рандомьеров, крепко повязан с ними. Был, по крайней мере. Отпустят ли они его или продолжат давить и заставлять передать власть им, непонятно.

— Хорошо… — медленно протянул Коджер. — Породнимся. Потом ваш брат женится на Её Высочестве. А что дальше? Там есть, помимо всего прочего, два брата.

— И король. Прошу не забывать о короле, который не собирается покидать трон да самой смерти, — напомнил Диор. — Но, собственно, в этом и заключается помощь. Нам нужны ваши связи, чтобы была поддержка. Нужные компроматы, чтобы заставить всех действовать ровно так, как этого будет требовать ситуация. У нас есть уже знакомые, которые готовы нам помочь, однако их… друзья не слишком надёжны.

— Хотите набрать политическую массу.

— Верно. Конечно, если останется одна-единственная принцесса, и этого не потребуется, однако вероятность подобного низка и требуется немного другой подход.

— Поддержка продажных судей и стражи не сильно прибавит вам в весе.

— Я же говорю, что нужен немного другой подход к ситуации, и именно поэтому не обойтись без ваших связей. К тому же, скорее всего к нам присоединятся Вьильгеры, которые до последнего момента сохраняют нейтралитет, надеясь на кусок пожирнее.

— И как они станут союзниками? Тоже породнитесь?

— Сложно сказать на данный момент, тэр Коджер. По крайней мере, пусть многожёнство у нас нигде и не поддерживается так активно, как в Эйрии, но это нигде и не запрещено. Моветон, да, но не нарушение закона, так что вопрос можно будет решить, если потребуется.

А учитывая, что трогать меня из-за принцессы он не хочет лишний раз, бремя многожёнства ляжет именно на Диора, и неизвестно, как отнесутся к этому сами Вьильгеры. Хотя понятно как — если речь пойдёт о власти, дочь продадут, не моргнув глазом.

— Ваши бывшие союзники отнесутся к подобному с непониманием. Особенно к нашему союзу.

— Не думаю, что в ближайшее время им следует вообще знать об этом. Проведём всё тихо, но официально, и дело с концом. Меня больше волнует ваш покровитель в лице Эйрии.

— И чем же?

— Вы до сих пор работаете вместе?

Тут бы следовало сказать, что работаете на них, но Диор сейчас старался быть мягок в выборе слов, чтобы не разрушить более-менее укрепившийся контакт между нами.

— Я не назову их покровителями, однако после произошедшего контакта между нами не было. Но, боюсь, всё будет не так-то просто, так как они могут подумать, что всё это делалось за их спиной, и они были лишь пешками во внутренней игре Майкесендерии. Они с большой вероятностью попытаются вмешаться, так как принцесса была их проектом, который вы, по сути, украли.

— Перехватили.

— Украли. Выкрали её из академии вместе с нашей дочерью и, осмелюсь предположить, тэррой Рин, верно? Как бы то ни было, Эйрия будет наблюдать лишь до поры, до времени, после чего предъявит свои права.

— Но между вами сейчас нет связи?

— Предположу, что нас оставили, так как увидели нас проектом, потерпевшим неудачу. Однако сейчас мы можем попросить у них помощь. Солдат, людей, деньги — всё, что угодно, если покажем, что близки к цели.

— Но тогда власть не будет в наших руках.

— Будет достаточно и той, что мы получим.

— И вы действительно хотите подарить часть своей власти Эйрии за просто так, когда сами можете ею обладать? — спросил Диор.

— Она потребует свою долю.

— Но это будет потом. И там мы уже посмотрим, что да как. Сейчас я бы хотел разобраться с насущными вопросами, которые мы подняли. Но перед этим… — он развёл руками, как бы показывая, что стол накрыт. — Предлагаю немного отобедать. Мне говорили, что еда здесь бесподобна.

* * *

Уже возвращаясь с небольшой тайной встречи, Коджер и его жена Ясия позволили себе обсудить встречу.

— Нельзя доверять Диору. Ты знаешь, он скользкий тип. Сегодня будет продвигать одно, а завтра попытается убедить всех в совершенно противоположном.

— Я знаю, что он ещё тот хитрый ублюдок, но сейчас речь о сегодняшнем дне. И я не вижу более удачных вариантов на данный момент. Эйрия молчит, другие рода севера замкнулись, будто боятся за себя. И пока юг занят перевариванием самих себя, у нас есть шанс сделать всё тихо.

— Боюсь, наши предки проснутся в собственных могилах от подобного, — негромко ответила Ясия. — Сойтись с Бранье — это равносильно тому, что мы ляжем под осла. Я бы не согласилась. Отдать дочь за него…

— Асака вообще считалась мёртвой до этого момента. Должна же быть какая-то польза от неё. Столько денег влили в эту девчонку, а она даже охомутать никого не может, — пробормотал Коджер.

— Но Бранье… эти… даже язык не поворачивается. Столько лет вражды, а сейчас вдруг мир?

— Всё меняется.

— Бранье нет, — ответила не совсем довольно Ясия. — Тебе легко говорить. Ты пришёл в наш род и не представляешь, как долго мы…

— Закрой рот, Ясия, — холодно попросил Коджер, и она тут же смолкла. — Пришёл в род… Я этому роду посвятил всю свою жизнь, так что не говори мне сейчас всё это таким тоном, будто мне наплевать. Я знаю, сколько мы враждуем, однако времена меняются. Если насчёт принцессы всё это правда, у нас есть хорошие шансы подняться на высоты, которые были до этого недоступны.

— Я бы сказала, что я против, но тебе решать, Коджер.

— Против, потому что это Бранье?

— И не только. Ты знаешь, что Диор тот ещё лис. Оглянуться не успеешь, как он уже на шею залезет.

— И всё же родство даст нам определённые гарантии. Чем быстрее её женим на нём, тем легче будет контролировать ситуацию, а то не понять, что ждать от этого ублюдка.

— Я не уверена, что для такого человека, как он, гарантии что-либо значат, — покачала она головой.

* * *

— Ты действительно женишься на ней? — спросил я.

— Конечно. Ты лучше скажи, как тебе наши лучшие враги? Уже несколько веков с ними на ножах.

— Ясия сидела так, будто её вырвет от одного нашего вида, — ответил я.

— Ну… она старшая наследница рода. По сути, Коджер пришёл в их род из другого. Удачно женился, скажем так, и возглавил род. Это редкость, но случается. А вот она чистокровная Рандомьер. Поэтому у неё это в крови — ненавидеть нас.

— По Асаке не скажешь.

— Да ты на неё взгляни. Сомневаюсь, что по ней вообще что-то можно сказать.

— Значит, свадьба?

— И чем раньше, тем лучше. А то по этим ублюдкам вообще не скажешь, что верность хоть что-то для них значит.

Мы как раз выезжали из столицы, оставляя за спиной, наверное, один из важнейших переговоров в текущей операции. Одно то, что они согласились на свадьбу, уже даёт огромное преимущество. Можно сказать, что у нас появилась разведка. Информация обо всех, кого только можно найти в столице, и, как следствие, возможность на них давить.

Правда, я беспокоился, что может выйти ровно так же, как и с Лорком. Если ему не помешал тот факт, что его схватили за яйца, дать отпор, нет гарантии, что тот же какой-нибудь судья-содомит не решит просто из принципа нам поднасрать.

— Ты не шутил про Вьильгеров? — спросил я.

— В каком смысле?

— Что готов жениться.

— Ну… чего не сделаешь ради власти, верно? — усмехнулся он. — Хотя здесь пока ничего толком ещё не ясно. Может они и так согласятся. Мы уже довольно давно поддерживаем с ними контакт, поэтому определённый запас доверия между нами есть.

— Надолго ли его хватит, когда они узнают, с кем мы сошлись?

— В этой ситуации остаётся лишь бить первым, — пожал он плечами. — Прийти и рассказать, что мы придумали, не раскрывая всех подробностей. И сделать это побыстрее, так как время поджимает и надо бы ускориться немного.

— В чём поджимает?

— Во всём. Возня на юге рано или поздно закончится, сильнейший поднимется над остальными и посмотрит на рода, которые ни к кому не присоединились или решили образовать свои союзы.

— Попытаются перехватить эстафету на корону?

— Я долго об этом думал, Тэйлон, но мне кажется, что они не метят так высоко. Предположу, что им будет достаточно того факта, что они сильнейшие из родов в королевстве и подчинили себе других. Не корона, но тоже много значит. По крайней мере тому роду, что возьмёт верх.

— Доргейнберги?

— Или Блескенсы. Хотя я тоже ставлю на Доргейнбергов. Им корона будет ни к чему, так как они сами по себе будут представлять силу. Пусть и не главную, но с которой придётся считаться. И сейчас они уже потихоньку готовят почву и под нас. Иначе объяснить обвалы на одной из шахт, пожар на заводе и нападения на поместье, когда уже и севера-то не было, не объяснить. Вопрос времени, когда они к нам постучатся в открытую.

Глава 211

По факту важным было лишь официальное заключение брака. Ни о какой реальной свадьбе речи идти не могло, так как с гостями, я мог это гарантировать, прилетят и наёмники какого-нибудь рода, чтобы уничтожить одним ударом и нас, и Рандомьеров. Одним ударом двух зайцев, как говорили в одном из миров. Благо никто из нас не страдал желанием отпраздновать новый союз как полагается великому роду. Разве что Асака, но её мнение вообще никто не спрашивал.

— Я смотрю, тебя так и тянет к немного специфичным личностям. То Хлина, то Асака…

— Чем тебе Асака не угодила-то? — с удивлёнными интонациями в голосе спросил он.

— Кроме того, что она все углы в камере перелизала?

— Может быть у неё хобби такое, — ответил он. — Не нам осуждать человека.

— Ага, хобби. Как и хобби резать себя во всех доступных местах.

Стоило вспомнить её тело, как становилось её даже немного жаль. Просто жаль, что у девчонки её возраста поехала крыша настолько, что единственным способом облегчить собственное состояние стало резать саму себя.

— Да плевать, если честно.

— Тебя совсем не интересует, с кем ты женишься на всю оставшуюся жизнь?

— Поверь, я столько дерьма повидал, что подобное меня уже не пугает.

— А что пугает? — полюбопытствовал я.

— Лучше тебе не знать, — хмыкнул он. — Хотя один из моих страхов ты прямо сейчас увидишь…

Диор кивнул на дверь ровно за секунду, прежде чем через неё к нам влетела мать.

Влетела — это мягко сказано. Она словно танк вломилась, едва не вышибив несчастную дверь вместе с петлями. Учитывая, что она сама по себе пугающе крупная, а тут ещё и преисполненная гневом. Ещё немного, судя по лицу, и у неё пойдёт пар из ушей.

— ДИОР!!! — её голос заставил задрожать даже глаза в черепе. Диор тоже поморщился. — КАКОЙ, СПРАШИВАЕТСЯ, ТЁМНОЙ НОЧИ ТЫ ТВОРИШЬ!!!

— Не кричи, ма, мы в одной комнате.

— НЕ КРИЧИ?! НЕ КРИЧИ?!?!?! ТЫ СКЕМ ОБРУЧИЛСЯ, НЕБЛАГОДАРНЫЙ ЩЕНОК?! С КЕМ?!

— Я думал, ты уже слышала, — улыбнулся он.

— НЕ УЛЫБАЙСЯ МНЕ ТУТ! АСАКА! ЭТА ПАРШИВАЯ ДЕВКА ИЗ НЕ МЕНЕЕ ПАРШИВОГО РОДА ГРЯЗНЫХ ТОРГАШЕЙ, ЧТО И СОБСТВЕННУЮ МАТЬ ПРОДАДУТ!!! ТЫ СОВСЕМ РЕХНУЛСЯ?

Я думал, что в этот момент мать или бросится на него с кулаками, или шмальнёт какой-нибудь магией, чтобы выбить из него дурь. Даже напрягся, чтобы защитить в случае необходимости, так как, учитывая её размеры, Диору хватит прямого удара, чтобы помереть.

Она смотрела на него полными уже нечеловеческой ярости глазами, клыки уже давно топорщились из-под губ, лицо было красным, приобретя острые нечеловеческие черты. На лбу пульсировала огромная вена, казалось, та сейчас лопнет от давления. Мать стала слегка больше, её руки неестественно вытянулись, сжатые в кулаки настолько, что те побелели. Губы превратились в тонкую линию.

Я видел, как она пытается справиться с гневом, как очень медленно затухает в её глазах безумие и ярость. В конце концов, она смотрела на сына. Упёртого, хитрого и по-своему извращённого, но родного её сына.

Она начала расхаживать из стороны в сторону по комнате, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Причём её шагов было раза в два меньше необходимо, чтобы пересечь её, чем нам. Постепенно зубы начали прятаться под губы, и вена на лбу уже не так угрожающе пульсировала. Формы становились прежними, и ей потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себя в форму.

И она не уставала всё это время причитать:

— Асака… Асака Рандомьер… Эта маленькая сучка, жена будущего наследника… солнце светлое… Маленькая шлюха… ублюдский грязный род торгашей… Эти прохвосты… — её взгляд переметнулся на Диора. — Диор, вот что ты сделаешь прямо сейчас. Соберёшься, возьмёшь с собой людей, поедешь прямиком к ним и скажешь, что свадьба не состоится. Сейчас же!

Но он промолчал, не сказав ни слова.

— Диор, ты меня слышал?

Диор смотрел на неё спокойным холодным взглядом человека, который уже разыгрывал какую-то партию. Мы оба знали, что так будет, и мы оба знали, что нам придётся встретиться с матерью.

— Диор! Да и ночь с тобой… — махнула она рукой. — Я сама съезжу к…

— Нет, — непоколебимо и резко произнёс он, заставив её замереть к нему в пол оборота. В её глазах появилось неверие.

— Что ты сказал?

— Ты не поедешь к ним, мама.

— Ты слишком повзрослел, Диор? — прошипела она. — Стаи попутал?

Она развернулась к выходу, но наткнулась уже на меня, перегородившего ей дорогу.

— Тэйлон? Ты… Да вы совсем одурели здесь одни?! — рявкнула она, но никто не вздрогнул. Мать обернулась к Диору и потом снова на меня. — Вы забыли, кто здесь хозяин?!

— Я, — всё так же спокойно, но твёрдо ответил Диор. — Теперь я здесь хозяин. И прости, мама, но ты никуда и ни к кому не поедешь. Свадьба будет, потому что я так сказал, и того ничего не изменит.

— Да как ты… отец…

— Отец далеко и ничего не узнает, — спокойно ответил Диор. — Не хотел я, солнце свидетель, но ты останешься в поместье, пока всё не закончится. Так или иначе.

— Ты… Диор, а ну закрыл рот! Твой отец — глава рода, не ты! И он узнает! Он бы никогда не согласился на эту свадьбу! А сейчас я исправлю ту несусветную глупость, что вы с Тэйлоном учудили. Тэйлон, брысь с дороги!

Но я не двинулся с места.

— Тэйлон, я кому сказала! — рявкнула она мне в лицо, слегка щёлкнув зубами.

— Ты сейчас не имеешь здесь власти, мам, — спокойно ответил Диор. — И ты не можешь приказывать нам. Что касается отца, то он просто и не узнает. А когда узнает, менять что-то будет поздно.

— Диор! Тэйлон! Вы два маленьких паршивца! Вы знаете, кто ваш отец?! Знаете, что он сделал ради того, чтобы воспитать и дать достойное будущее вам?! И вы так ему хотите отплатить?! Два неблагодарных щенка, решившие, что они теперь здесь хозяева! Клянусьсолнцем, я высеку вас обоих, как в детстве! А теперь прочь с моей дороги!

Но я не сдвинулся с места. Как, собственно, и Диор.

— Тэйлон! — рявкнула она визгливо. — А ну прочь!

— Прости, мам, — покачал я головой.

— Тэйлон! Ладно Диор идиот, но ты-то куда?! Ты же всегда был…

— Сопливым неудачником, на которого всем было наплевать и об которого вся семья вытирала ноги? — спросил я.

— Да как ты… как у тебя язык так поворачивается говорить? — выдохнула она, будто это ранило её в самое сердце. А может и действительно ранило.

Она попыталась взять меня за плечо, чтобы отодвинуть в сторону, но я перехватил её руку. Сжал достаточно сильно, чтобы дать понять, я что применю при необходимости силу. Она могла меня оттолкнуть в сторону одним взмахом, и я бы впечатался в шкаф, но…

Мать не оттолкнула меня. Даже не дёрнулась, когда я отвёл её руку и слегка откинул в сторону.

— А если я попытаюсь пройти силой, ты и ударишь меня? — сипло спросила она.

— Если придётся, — ответил я невозмутимо, однако это был словно удар ей под дых. Глаза матери начали наполнять слёзы. На лице появилась неверие и боль. Она смотрела на нас, будто не могла узнать в наших лицах сыновей, которых взрастила. Наверное, потому что мы никогда не были ими и никогда их не заменим.

— Да что с вами? — совсем уж сникшим голосом произнесла она. — Вы же мои дети, мои мальчики…

— И что?

Это, наверное, было добивающим ударом, так как мы сказали это с Диором одновременно. Она сделала шаг назад, потом ещё один, после чего осела на пол и расплакалась.

Признаться честно, мне было сложно понять её. Буквально пару минут назад мать тут кричала на нас, хотела тут едва ли не с кулаками выйти, а сейчас сидит и ревёт.

Мы с Диором переглянулись.

По крайней мере мы её остановили, верно? Хотя, судя по всему, и прошлись по живому. В любом случае, она могла бы наломать дров ещё больше, если бы нам не удалось её остановить. Если отец узнает, он примчится сюда на всех парах, а это значит, что весь наш план, все наши жертвы пойдут собакам под хвост.

Диор был прав, отца волновало только одно — стабильность и спокойствие. Он был умным человеком, однозначно, иначе бы не смог продержаться так долго и удержать род едва ли не на лидирующих позициях среди остальных. Но он был консерватором. А когда мир вокруг стремительно меняется, консерватизм становится из опоры угрозой.

Если не умеешь приспосабливаться, ты обречён.

Род с Зароном был обречён.

Мать так никуда и не ушла. У неё была истерика, и мы даже не смогли поднять её с места, что не удивительно. Пришлось звать служанок, которые бы за ней присмотрели и успокоили. Уж что-что, а они, особенно пигалицы, умели притираться так, что на душе становилось тепло.

— По крайней мере остановили, — спокойно сказал Диор.

— А если попытается убежать потом?

— У стражи есть чёткие инструкции, так что далеко не убежит. Да и вряд ли убежит — мы ей разбили сердце.

Подготовки к свадьбе вообще не было. Мы решили провести её в поместье, за стенами, чтобы скрыться от чужих глаз. В полной секретности к нам приехали едва ли не лесами родители Асаки, чтобы засвидетельствовать свадьбу лично.

Мы устроились в самом большом зале, плотно завесив окна шторами и усилив охрану по округе. Даже подняли для этого дела Рагдайзера, чтобы он помог с людьми. Не хватало лишь Росси, который возвращался сейчас от Юноны.

Ничего удивительного, шикарного и впечатляющего не было от слова совсем. Небольшой ковёр до места, где их ждало доверенной лицо, что зарегистрирует брак тихо и без шума. Столик, на котором стояли кольца, да служанки, но скорее для создания массовки, чем для дела. Ничего общего с тем торжеством, которое было у меня. Никакой пышной свадьбы, гостей, угощений и так далее, и тому подобного. Едва ли не походило на какую-то репетицию или постановку.

И, естественно, здесь присутствовали родители Асаки, Коджер и Ясия, которые не выглядели ни счастливыми, ни расстроенными. Скорее оба были заинтересованными, как наблюдатели за операцией, чтобы та прошла гладко.

С нашей стороны свидетельствовали свадьбу мать и я.

Она была буквально убита горем, будто её сына приговорили к расстрелу. Она смотрела на Асаку, и я был готов в любую секунду броситься её защищать от гнева будущей разъярённой свекрови. И одновременно мать выглядела просто лишённой сил, будто она потеряла весь смысл жизни.

Но не только наша мать была несчастлива. Хлина, будто что-то понимая, сверлила Асаку грустным взглядом разочарованной девушки, которая будто перестала верить в чудеса. Не плакала, но мордаха была грустной.

Что касается Асаки… ей было плевать почти на всё. Разве что разглядывала всех вокруг, будто в зоопарк попала.

— О, мои родители, — на ней было какое-то белое платье, сделанное на скорую руку силами служанок, чтобы скрыть все шрамы, что покрывали её тело. — Мне кольцо дадут?

— Дадут. Тебе всего дадут, — ответил Диор.

— Хотела бы подруг пригласить.

— Их не будет.

— Ладно.

Асака будто и не понимала, что происходит вокруг. Вернее, она понимала, однако воспринимала это через призму какого-то спокойствия, будто ничего удивительного не происходило.

Они с Диором стояли в конце зала, готовые пройти по ковру. Я предлагал обойтись вообще просто росписью, однако надо было соблюдать какие-то правила, чтобы потом никто не смог оспорить брак. Странно, но да ладно.

— Так, готовы? — спросил я негромко.

— А куда денемся? Смотри, все гости ждут.

— Это ваши слуги, — вставила Асаки.

— Представь, что гости.

— Не могу. На них форма служанок.

Вот уж точно Хлина номер два, разве что разговаривать умеет, что я бы не назвал плюсом, кстати говоря.

— Помнишь, что говорить?

— Да. Согласна.

— Отлично, — кивнул он удовлетворённо. — И Тэйлон, следи, чтобы мать там ничего не учудила. Надо будет — ударь её под дых.

— Ты настолько её любишь? — усмехнулся я.

— Не поверишь, но это действительно проявление любви. Я не хочу, чтобы ни она, ни мои сёстры погибли.

— А отец?

— Он уже взрослый, сам справится.

— Ладно, когда начинаем?

— Да хоть сейчас, — пожал он плечами, после чего слегка вытянулся. — Эй, мы начинаем!

Гул в зале притих. Все сразу обернулись на жениха и невесту, которые были одеты пусть и скромно, но в свадебные одежды. Послышались всхлипы со стороны матери, которая давилась слезами бессильной злобы и желания дать своему сыну куда более лучшее будущее и жену, чем та, что была сейчас с ним.

— Идём, Асака.

— Иду, Диор.

И они медленно двинулись по ковру к служителю, что уже стоял с раскрытой книжкой, готовый толкнуть свадебную речь. Я же пристроился сбоку, искоса наблюдая за матерью, готовый делать ей подножку, если она бросится в их сторону.

Диор с Асакой медленно, даже в какой-то мере величественно двигались по ковру, рука об руку, пока одна из служанок, что умела играть на рояле, наигрывала свадебную мелодию. Особенно забавно было слышать, как она иногда спотыкалась или ошибалась нотой, буквально разрушая торжественную атмосферу и превращая её в какой-то каламбур.

Медленно дойдя до служителя, они остановились и повернулись друг к другу, после чего он начал речь. Какую именно речь, я не услышал, так как в этот момент увидел, как зал быстро покинула мать. Едва слышно ступая. Но тем не менее, не заметить такую фигуру было сложно.

Вот тебе и понаблюдал за свадьбой брата.

Пришлось идти за ней, так как свадьбу так или иначе засвидетельствуют родители Асаки.

Мать не ушла далеко. Она выскочила из зала и бросилась по коридору в сторону веранды. Там она и остановилась, тихо плача.

Ну хоть не попыталась убежать, и на том спасибо. Не представляю, как бы это выглядело, если бы я за ней бегал по двору и пытался поймать. К тому же, я не исключал того, что она могла бы и обратиться, чтобы прорваться. И всё ради чего? Из-за того, что Диор выбрал плохую пару или выбрал не того, кого для него готовили?

— Мам? — негромко позвал я.

— Что случилось, Тэйлон? Опять бегаешь за мной хвостиком? — грустно, иногда всхлипывая, ответила мать. — Или следишь, чтобы я не убежала?

— Слежу, чтобы не убежала.

— Спасибо за честность, Тэйлон, — тихо ответила она. — Не бойся, не убегу. Бежать-то и некуда ведь.

Я стоял у неё за спиной, чувствуя себя каким-то надзирателем, если честно.

— Почему ты так убиваешься насчёт Диора?

— Убиваюсь насчёт своего родного сына, которого родила, кормила грудью, растила и воспитывала? — посмотрела она на меня, и, несмотря на грустную улыбку, глаза были абсолютно мокрыми. — Разве ты не хочешь счастья своему брату?

— Может быть он счастлив, — пожал я плечами.

— Может… Любая мать хочет для своего ребёнка только одного — счастливого будущего без невзгод и туч неприятностей. И тем не менее, я вижу, как Диор продаёт своё будущее, распродаёт свою жизнь ради того, чтобы… чтобы расплатиться с долгами? Образовать союз? Или отомстить? Как бы то ни было, он так рискует…

— Но вы бы сами нашли ему пару, разве нет?

— Но мы бы нашли ему подходящую пару.

— Подходящую для кого? Для вас?

— Для него! Чтобы его будущее было безоблачным и безопасным! А он связывает себя узами с какой-то сумасшедшей девкой из грядного рода прихлебателей, обманщиков и торгашей, которые не стоят и его пальца! И мало этого, он сам подставляет себя!

— Он делает это ради выгоды. Вы бы женили его тоже ради выгоды рода, разве нет?

— Но это была бы хорошая девушка из прекрасной семьи.

Как Милена.

Но, естественно, я промолчал. Ведь это другое. А я всё равно не мог понять, из чего мать исходит. Она хочет счастья своему сыну, но в то же время без зазрения совести подобрала бы того, кого считает нужным, а не кто ему нравится. Просто распорядилась бы судьбой, не оглядываясь на самого сына. Или она исходит из мнения, что матери виднее, что лучше для сына?

Судя по всему, так оно и есть.

— Идём, мам, может ещё успеем увидеть, как они надевают кольца.

— Я не хочу этого видеть, — вдохнула она.

— Может Диору виднее, что для него лучше, не думала? Может ему будет лучше с тем, кого он выбрал, а не вы.

— Диор выбрал её, чтобы поучаствовать в опасной игре, Тэйлон. Он заклеймил себя, и теперь большинство великих родов юга, что есть, будут видеть в нём предателя. Может быть и так, может он сделал так, как лучше для него, но он навсегда сделал себя в глазах других изгоем, когда это станет известно. Я злюсь не потому, что Диор сделал как захотел, мне просто страшно за него, что это сильно отразится на нём и его будущем. И мне страшно за тебя, что ты будешь тоже втянут в это. Страшно за вас обоих, потому что я вас слишком сильно люблю.

Глава 212

— Скоро будет бал в честь возвращения принцессы, — сказал Диор за завтраком.

Матери с нами не было, ей в этот день не здоровилось. Ей вообще не здоровилось в течение двух дней после свадьбы. Она выглядела бледной и уставшей, будто её сына похоронили, а не женили.

— Бал… в честь возвращения принцессы? — как по мне, это звучало дико странно.

— Бал в честь празднования возвращения Её Королевского Высочества и её здравия.

— Любят же они балы.

— Это способ показать, что всё у королевского рода нормально и что они до сих пор контролируют ситуацию, — пожал Диор плечами.

— А они контролируют ситуацию?

— Ты удивишься, но в какой-то мере да. Майкесендерия ведь пока сохраняет свою независимость, верно?

— Не факт, что надолго.

— Это уже другой вопрос. Сейчас нам бы собраться на этот бал…

Я вспомнил слова матери о том, что Диор заклеймил себя предателем в глазах остальных родов юга. Я у неё ещё тогда спросил про Фью-Фью, которые сами не могли определиться и метались от одного рода к другому. Ведь их никто предателями не посчитал тогда. Просто род, который хочет получить побольше выгоды.

Но, как мать выразилась, Фью-Фью — другой случай. Фью-Фью никогда никем не считались приверженцем определённой стороны. Пусть и великий, но это был всегда нейтральный род абсолютно ко всем, поэтому к ним и другой спрос — они свободны выбирать, какую сторону принять. Да и в тот момент конфликт не стоял настолько остро ещё.

А вот Бранье считались всегда приверженцами короны и, как следствие, юга. Отсюда и проблема, которую создал Диор — те, кто всегда себя били в грудь и говорили, что они против севера, неожиданно заключают брачный союз с одним из бывших оппонентов. Находясь в блоке юга, неожиданно роднятся с блоком севера — это и будет восприниматься как предательство, особенно сейчас.

— Тебе придётся прийти туда с Асакой… Кстати, а где она?

— Скоро придёт, — отмахнулся он.

— Ладно, но тебе же придётся прийти на бал с ней, разве нет? С Асакой.

— Ну да.

— Ты знаешь, почему мать была против этого?

— Помимо того, что Асака — дочь торгашей, с которыми позорно вообще связываться?

— Да, — кивнул я.

— Мы настропалим против себя все остальные рода юга, угадал? — усмехнулся Диор. — Забей.

— А если реально возникнут проблемы?

— Они не могут не возникнуть Тэйлон, мы ведь Бранье. Рано или поздно они придут за нами, чтобы мы ни делали. В этой ситуации не может быть просто обычного рода, который сам по себе. А мать… — он вздохнул, словно его любимый ребёнок его разочаровал. — Она, как и отец, просто с немного другой стороны судит. Если он консерватор, который считает, что придерживаться старого и делать вид, что ничего не происходит — наилучший способ выжить, то она считает, что, если не высовываться, всё обойдётся. Опусти голову, смотри в пол, молчи, терпи, и может тебя никто не тронет, может ты затеряешься в толпе, и тебя обойдёт угроза стороной.

Я понимал, о чём говорит Диор. Это эффект толпы — когда ты один из многих и не выделяешься на общем фоне, куда больше шансов, что тебя и не заметят вовсе. Именно такое поведение зачастую и приводит к тому, что к власти приходят автократы типа старшего принца.

Но есть и обратная сторона — если сильно выделяться. Как это сделал Диор, можно собрать на себе слишком много внимания и получить такой удар, что от него и не оправишься. Это не значит сидеть и молчать, но и провоцировать сильно не стоит.

Поэтому здесь я даже не мог сказать, кто из них больше прав, пусть и поддерживал Диора. В конце концов, на мой взгляд, он был куда более подкованным в этом вопросе, чем наша мать. Да и вообще, без человека с амбициями и готового рисковать выбраться из этой ситуации было бы проблематично.

Был и другой подход к этой ситуации, кстати говоря, о котором я думал. Это действительно сидеть и молчать, пока всё не успокоится, после чего просто принять сторону победителей. В таком случае издержки были бы минимальны, однако существовал риск, что такому роду, как мы, отсидеться просто не дадут. Собственно, в начале с этим мы и столкнулись.

Однако Диор, по-моему, слишком громко бросал всем вызов.

— Это может сразу обратить внимание на нас.

— И обратит, — кивнул он.

— И не боишься, что они сразу на нас налягут?

— Они? Фью-Фью с нами из-за Сильвии. Вьильгеры тоже, думаю, присоединятся к нам. Уже три сильных рода. А против кто? Чифенстоу, Блэскенсы, Рин и Доргейнберги? Три рода против четырёх? Плюсуем сюда теперь Рандомьеров, и уже четыре на четыре.

— Но с Вьильгерами ещё ничего не решено.

— Решено. Я возьму в жёны кого-нибудь из его дочек, и нормально. Да, это слишком вызывающе и бросает тень на оба рода, но какая разница, когда они могут стать…

— Как и Рандомьеры. Да-да, знаю, но тебя разве не смущает тот факт, что Рандомьерам обещал то же самое?

— И что? Конфликта интересов нет. Просто группа родов, что будет держать свои сектора. Торговля, текстиль, оружейники и мы — заводы и добыча. Где конфликт? Власть штука такая, она может принадлежать нескольким, если они не сталкиваются в интересах.

— И всё же это в будущем, а я про сейчас. Когда будет бал, всё станет сразу понятно, и они попытаются накинуться на нас, чтобы удавить в зародыше.

— Доргейнберги? Они сейчас пытаются взять под контроль Чифенстоунов, Блэскенсов и Вьильгеров с Рин, поэтому им и так есть чем заняться, чем смотреть на род, который потрепало и с которым всё неоднозначно.

— В каком плане?

— Вроде лёгкая мишень, а может и по зубам дать неслабо, — пояснил он и бросил взгляд на двери. — О, а вот и наша новоиспечённая жена.

В этот момент в зал вошла Асака. Как и обычно, выглядела она вообще невозмутимо, будто на прогулке. Лёгкое безумие, которое в ней было, делало своё дело, отражаясь на повседневном поведении девушки. Она не делала безумные вещи, не пыталась себя резать или покончить жизнь самоубийством, однако вела себя так, будто всё вокруг было нереально, виртуальной симуляцией, если так можно сказать.

— Всем доброе утро, — кивнула она нам. По её поведению складывалось ощущение, будто она здесь живёт уже не один год. — Сегодня что-то вкусное?

— Нет, — тут же ответил Диор.

— Плохо, — вздохнула Асака и заняла своё место. Рядом тут же засуетились служанки, ставя перед ней тарелку, наливая чая, накладывая завтрак. — Как дела, Тэйлон?

— Нормально, спасибо.

— Знаешь, тебе надо жениться, а то ты какой-то угрюмый. Верно я говорю, Диор?

— Абсолютно.

— Вот, — подняла она палец верх и принялась за завтрак.

Это… было странно, если честно. Какая-то она вообще чересчур странная, если уж быть откровенными. Ведёт себя слегка вызывающе и слегка наигранно. Я даже начинаю задумываться, а не пытается ли она разыгрывать перед нами спектакль. Этакий тонкий троллинг вообще всех.

Бал должен был состояться примерно через месяц. Этого было вполне достаточно, чтобы все успели подготовиться и решить все свои вопросы.

Грызня на юге сильно отличалась от той грызни, что шла между южным и серверным блоком. Была не такой активной и сосредотачивалась больше не на боевых действиях, где уничтожались личное имущество и члены рода, а на политической возне и палках в колёса.

Подставы, срывы сделок, натравливание судов и всевозможных органов на компании и подконтрольные рода. Конечно, поджоги и убийства были, они то и дело гремели в новостях, но не с такой частотой и силой, как при разборках с севером. В конечном итоге, цель тех же Доргейнбергов, как пример, была не уничтожить, а показать свою силу, припугнуть и подчинить, показав, что против них идти бесполезно и лучше присоединиться — выгоды больше.

И, насколько мне стало известно, буквально через неделю после свадьбы к ним всё же присоединился род Блэскенсов. Те самые, что занимались добычей полезных ископаемых, как и мы, и владели крупнейшими строительными компаниями королевства.

Как сказал Диор, скорее всего, это случилось из-за того, что Доргейнберги специально поднимали свою технику, которую использовали как в строительстве, так и в создании материалов для строительства. Плюс, они бомбили всевозможные службы (вполне возможно, что и подкупали), которые в буквальном смысле слова заваливали Блэскенсов проверками, срывая сроки и давая запрет на строительство то тут, то там.

Иначе говоря, их измотали.

Это значит, что мы уже вошли в конфликт интересов с союзом из-за Блэскенсов, и за нами будут наблюдать. Даже по той причине, что Доргейнберги в определённом роде отвечают теперь за них и должны защищать и отстаивать их интересы.

Но всё же оставались ещё и Чифенстоу, который были довольно сильными противниками. Поэтому им предстояло ещё и с ними разобраться, прежде чем переключаться на нас.

Это значит, что у нас было ещё время, чтобы подготовиться. Как именно? Здесь всё же было больше по части Диора, так как он отказывался вступать с ними в более… тесный контакт. Считал, что это может привести уже к разборкам в стиле севера. А без поддержки короны нам её не выиграть.

Следующей остановкой у нас были Вьильгеры, с которыми тоже предстояло договариваться. А это было непросто, так как мы теперь породнились с Рандомьерами, а те, в свою очередь, умудрились сжечь несколько складов, сорвать торговые поставки в Богреистен и устроить довольно крупную диверсию на заводе, унёсшую жизни семнадцати рабочих и ранившую около двадцати.

Зачем?

Как сказал Диор, Вьильгеры демпинговали (продавали по сильно дешевле) цены на меха и ткани из Эйрии, которые поставляли Рандомьеры, причём очень сильно, из-за чего у тех шли колоссальные убытки. А потом через левые компании скупали то, что Рандомьеры сбрасывали, пытаясь хоть как восполнить убытки, и использовали уже как своё.

Естественно, что те прознали о том, кто так сильно срывает им продажи, и ответили более… Хотя нет, я бы не назвал это жёстко. Они скорее ответили, но просто в иной плоскости. Те давили их убытками, эти — силой.

Ходили слухи, что ещё и подконтрольные рода Вьильгеров пострадали — кто-то нападал на них несколько раз. В ответ Рандомьеры говорили, что кто-то устраивал нападения на деревни, что были под их контролем, убивая скотину и сжигая запасы, что вызвало голод и смерть.

Естественно, доказать, что это были те или иные рода, было невозможно, однако они взаимно обвиняли друг друга.

— Они смогут найти общий язык? — спросил я с сомнением.

— Они? Хрен знает, но им придётся так или иначе. В противном случае Вьильгерам быть подсосным родом как под Доргейнбергами, так и под нами, когда мы придём к власти.

— В этом ты даже не сомневаешься.

— Сомнение — это путь к вратам хаоса. Только вперёд, Тэйлон, — усмехнулся он.

— Значит, сейчас к Вьильгерам?

— Сейчас — да.

— А ты не думал подключить и остальные рода севера?

— Думал, но чем больше родов, тем больше придётся разрываться между ними.

— Доргейнбергов это не волнует.

— Потому что они и не метят на место трона. Они просто, грубо говоря, создают союз, который возглавят. Мы же находим сподвижников, которых подкупаем властью. Чем больше подкупим, тем меньше самой власти будет сосредоточенно в наших руках. Заплати тем, заплати этим, и мы уже сильно зависимы от других. Мне не нужно это.

— А так мы будем зависимы?

— Ну согласись, разобраться с Рандомьерами куда проще, чем с Рандомьерами, Уиншенсонами, Рохас, Винтергреями и Реверклоудами. К тому же, с Рандомьерами нас уже связывают кровные узы, и они, в принципе, не станут сильно переть против нас, так как мы повязаны. А вот другие… там не будет кровного союза.

— Мы поедем к Вьильгерам…

— Нет, не с Рандомьерами, — покачал он головой, предугадав мой вопрос. — Слишком рано. Для начала надо прощупать почву и уже потом предпринимать попытки сблизить их. Но это надо сделать до бала, чтоб явиться на него уже готовыми и своими.

— А Фью-Фью?

— Да им вообще должно быть плевать. Они что так, что так собирались с Рандомьерами сблизиться, а здесь, считай, одним выстрелом трёх зайцев — и мы, и они, и королевская кровь. Они всегда считались нейтральным родом, что держится от других подальше, поэтому им вообще всё сойдёт с рук, я говорю. Но да, с ними надо будет тоже встретиться до бала и прояснить ситуацию.

— А если кто-то решит принять нашу сторону сами?

— Что ж… они сами будут напрашиваться, а не мы приглашать, поэтому логично, что у них прав будет значительно меньше и требовать что-либо они не смогут.

— Но и мы отказаться от них не сможем, когда примем. Защищать их права и так далее…

— Да, но это сделает нас самих сильнее. Одно дело приглашать в свою команду, а другое дело — принимать в неё.

К Вьильгерам мы отправились буквально на следующий день после разговора. Так как порталом пользоваться мы не собирались, путь займёт у нас определённое время, а значит, и вернёмся мы нескоро. И всё хозяйство мы, конечно же, оставляли…

— Мам, просто присмотри за поместьем, хорошо? Не трогай Асаку, так как она здесь ни при чём и ничего не решает. Поэтому всё на тебе.

— Хорошо, дорогой, — сипло ответила мать, которая выглядела вообще никакой.

Нет, не на ней, естественно. Неизвестно, что мать учудит, дай ей власть.

— Асака, ты хозяйка, тебе и хранить наше поместье, — обнял он свою молодую жену.

— Конечно. Я его сохраню для тебя.

И нет, не ей. Мне уже страшно за поместье, если честно.

— Хлина, всё будет держаться на тебе, — положил Диор руки на плечи радостной дурочки, которая тут же закивала головой.

Да, блять, конечно же, ага!

— Мистер Хайсер, присмотрите за поместьем, пожалуйста, а то они наш дом, боюсь, нахуй спалят. Особенно за нашей матерью и Асакой — они обе как нестабильные кристаллы. Особенно мать. Чтобы она не пыталась покинуть поместье или передать что-то через служанок, так как многие её очень уважают.

— Я сделаю всё, что будет в моих силах, мой господин — кивнул он.

— И не поддавайтесь на уговоры или угрозы. Я Диор Бранье, нынешний глава рода, даю вам полное право применять любые средства, чтобы выполнить мою просьбу, кроме членовредительства и убийства.

— Я понял вас, господин Диор.

— Благодарю. Только на вас я могу положиться сейчас. Тэр Догман будет вам помогать в этом.

Хайсер, наверное, был одним из самых адекватных и исполнительных людей в поместье в плане приказов. Вежливый, но всегда строго придерживающийся того, что ему приказали, строго следуя рангам — если глава приказал ему одно, он не будет делать противоположное по приказу нижестоящих.

Мы покинули поместье через лес: перелезли забор, словно какие-то воры, и выдвинулись в сторону глухого леса на старые дороги лесорубов, откуда нас увёз невзрачного вида экипаж.

За дорогой следили, я был уверен в этом. Хоть мы и прочёсывали лес вокруг поместья с собаками едва ли не каждый день на наличие следов, но не нашли ни одного за это время, я просто это знал. Я бы тоже следил и тоже бы не подходил близко, ведь не так сложно установить слежку просто за контрольными точками, как дорога, деревня и так далее, откуда просто проследить, куда экипаж направится.

Теперь нас не пытались убить, но кто знает, что взбредёт в голову тем же Доргейнбергам. Да и что они предпримут, когда увидят, что мы пытаемся договориться с Вьильгерами? Угрозу надо уничтожать в зародыше — это было золотое правило любой стратегии, и они, я уверен в этом процентов на пятьдесят, повременили с Чифенстоунами, чтобы сразу разобраться с нами.

Не знаю, разделял ли мои опасения Диор и считал ли чрезмерным подстраховку, но его мнение меня и не интересовало: его дело — стратегия продвижения, моё — защитить нас во время этого продвижения. Всё просто. Он не лезет ко мне, я не лезу к нему, если только что-то не кажется нам уж слишком перебором.

Глава 213

Единственным, что я видел все эти дни, был сплошной непроходимый лес и небольшая тропа, по которой ездили редкие экипажи, лесорубы да контрабандисты. Никому не было дела до одинокого экипажа, что двигался своей дорогой. Меньше знаешь — крепче спишь. Этого принципа придерживались все те, кто решил двигаться теми же тропами, что и мы.

К тому же, наш экипаж не сильно выделялся. У нас практически не было охраны, поэтому мы ничем себя не выдавали. Просто одинокие путники, едущие своей дорогой, коих десятки.

Да, это был риск, но в этом деле риск становился таким же естественным, как и повседневные нужды человека. Он будет всегда висеть над нами, однако это не значило, что теперь надо вообще окопаться, учитывая, в какую ситуацию мы завели сами себя, где или всё, или ничего.

К тому же, я решил ехать без охраны не просто так — это значительно снижало возможность вычислить нас и, как следствие, увеличивало безопасность. Я просто исходил из возможных рисков, плюсов и минусов. Можно взять много охраны, и тогда мы будем защищённее, но тогда много шансов, что нас отследят. А можно не брать, как решил сделать я, и шансов быть обнаруженными среди тысяч таких же экипажей минимальны, но и попади мы в переделку, шансов выбраться меньше.

Город Риналстоун, около которого жили Вьильгеры, мы объехали, чтобы лишний раз не светиться. А вот к поместью Вьильгеров пришлось добираться пешком. Будь я на месте Доргейнбергов, обязательно бы следил за потенциальными жертвами, чтобы быть готовым к неприятностям. Там для нас уже любезно оставили небольшую лестницу, по которой мы смогли преодолеть забор, где он проходил через негустой лесок, и попасть на территорию поместья. Прошли чуть дальше и уже там встретились с охраной, что ожидала нас.

Диор без колебаний снял свой капюшон, то же сделал и я, после чего, дождавшись кивка, видимо, главы охраны, последовали за ним к поместью. Там мы прошли через чёрный ход, после чего нас провели в небольшой зал, где я уже бывал в прошлый раз. И, как в прошлый раз, их поместье, сделанное в тёмных тонах, немного угнетало. С нашим было не сравнить.

— Тэр Диор, тэр Тэйлон, — кивнул глава рода, встав с кресла, и протянул руку. — Обойдёмся без фамильярностей, так как я предполагаю, что не за светскими беседами вы приехали к нам в такой секретности.

— Верно, хотя от обеда я бы не отказался, если честно, — улыбнулся Диор. — Вяленое мясо — не то, чему я был бы рад в течение нескольких суток.

— Понимаю, — улыбнулся Ёран. — Мы как раз накрываем на стол. Вы в довольно удачное время приехали.

— Специально рассчитывал путь по времени, чтобы отведать у вас. Говорят, ваш повар тот ещё необычный человек.

— Да, он умеет удивлять. Как ещё жареных пауков нам не предложил, — хмыкнул он.

Нас провели в столовую, где уже собралось остальное семейство Вьильгеров: Рише — жена Ёрана, и две сестры — Лора и Милена. Что странно, братьев я не увидел.

— Они отбыли сегодня утром. Решили поохотиться немного и… отвести любопытные взгляды, — правильно перевёл мой вопросительный взгляд Ёран. — Пусть побегают за ними.

— Доргейнберги? — сразу же спросил Диор.

— Скорее всего. Уже как дней пять следят, ждут, словно голодные собаки у порога мясной лавки.

— Не дождутся. По крайней мере не раньше сначала Чифенстоунов, а потом и нас.

— Считаете себя следующей целью? — спросил он.

Мы как раз рассаживались по местам за столом. Все уважительно приподнялись и, отпуская формальности, лишь кивнули головой. Милена так вообще одарила меня улыбкой, от которой становилось не по себе. Я буквально слышал от этой улыбки «трахну-трахну-трахну-трахну-трахну-трахну». Поспешил отвести взгляд и встретился уже с матерью, которая, будто лиса, выжидательно следила за мной.

— Естественно. Бранье всегда были для Доргейнбергов слишком своенравными и опасными противниками. Я не пытаюсь принизить ваш род ни в коем случае, тэр Ёран, не подумайте, но вы единолично занимаете сферу, на которую никто не претендует. Мы же делим интересы с Доргейнбергами, как минимум, с заводами. А ещё кристаллы — то, что заставляет многие механизмы на их заводах двигаться. Это не даёт им покоя, так как предоставляет нам преимущество. А ещё амбиции…

— Ваши амбиции, — кивнул Ёран.

— Естественно, отец придерживается другого курса, но времена изменились, и потребовался немного другой подход. Считайте меня кризис-главой рода.

— Кризис-глава, — хмыкнул Ёран. — Я слышал о кризис-директорах, но о кризис-главах…

— Теперь знаете, — кивнул Диор с улыбкой.

Блин, что ни глянь, Диор до зубной боли такой правильный, что аж тошно. Ничего общего с хитрожопым ублюдком, которого знаю я.

Мы приступили к обеду. Подозреваю, что готовили его как раз к нашему приходу, так как им было известно, когда примерно мы прибудем, раз они даже братьев снарядили охотиться, чтобы увести за собой часть шпионов.

Первые десять минут мы ели в тишине, стучали только вилки и ножи о тарелки, но, когда с главным блюдом было покончено, члены семьи Вьильгеров взяли слово.

— Я слышала, у вас было неспокойно, — с мягкой улыбкой сказала Милена, глядя на меня.

— Было, — кивнул я.

— Страшное время настало, — вздохнула она наигранно.

— Очень.

— Как вы пережили это? — с интересом подалась Милена чуть вперёд.

— Просто.

— Эм… ладно…

Милена сделала попытку в атаку, Милена потерпела поражение. Мой флаг буквально развивается над моей макушкой. Я понял, что с некоторыми личностями лучше не разговаривать. Дебаты и хитросплетения диалогов не были моей сильной стороной, а значит, лучшая тактика — односложные скупые ответы, которые будут лишать возможности подковырнуть под меня.

— Удивитесь, тэрра Милена, но неспокойно было всем, кроме Тэйлона, — улыбнулся Диор. — Может он и не силён в словесных баталиях, однако под горячую руку ему лучше не попадаться — порвёт на части и не заметит.

— Я учту это, — кивнула она с улыбкой.

— Говорят, Сизым Хвостам тоже досталось. Ходят слухи, что и нет их вовсе, — подхватила диалог Лора.

— Я тоже слышал об этом, — кивнул Диор. — Долаялись, как говорится. Хотя и не удивительно, ведь врагов у них было много не только среди врагов, но и среди потенциальных союзников.

— И тот кошмар в замке Рохас… убереги солнце, чтобы и здесь подобного не произошло, — вздохнула она от всей души. — Поговаривают, что никто не выжил, кроме старшего наследника.

Я уверен, что это был мягкий заход, как подготовка к штурму. Прощупывали почву, чтобы потом завалить вопросами. Ведь странно, что Ёран с женой молчат, позволяя девушкам расспрашивать нас о совсем неженских вопросах.

Но всё ушло на откуп Диору. Пусть языком чешет сколько угодно, это его работа, не моя. Поэтому, не сильно прислушиваясь к разговору, я просто доедал свой обед. Всё же Диор был прав — на одном вяленом мясе, хлебе и воде жить можно, но не то чтобы очень хочется.

Поэтому я слегка упустил разговор и вернулся к нему, лишь когда услышал своё имя.

— А? — поднял я голову, встретившись взглядом с семейством Вьильгеров.

На помощь пришёл почти сразу Диор.

— Я уверен, что сегодня мы затронем и этот вопрос, тэр Ёран. Свадьба — это тема, которая Тэйлона сильно выбивает из колеи.

— Почему же? — улыбнулась Милена.

— Смущается, — улыбнулся Диор. — В конечном итоге о свадьбе думают больше девушки, ведь они хранительницы поместья, когда парням присуще об этом вообще не задумываться.

— От чего так? — спросила старшая.

— От того, дорогая Лора, что это считается больше девчачьей темой, когда парней больше заботит собственная сила, так как они становятся защитниками этого самого поместья. Особенности характера.

— Мне кажется, Тэйлон стал бы идеальным защитником нашего поместья, — смущаясь и краснея, сообщила Милена голоском, полным милоты. Захотелось её ударить от чего-то.

— Осторожнее, тэрра Милена…

— Просто Милена, — улыбнулась она ему.

— Милена, — кивнул он. — Тэйлон — хороший защитник поместья, но его вам будет сложно удержать.

— От чего же? Уверена, мы сможем жить в мире и согласии.

— Не питайте иллюзий, как другие, кто сделал ошибку, по поводу того, что сможете взять верх — он спуску вам не даст. Он может и не лает, но очень больно кусается. Может и ручки вам откусить.

Диор улыбнулся, сводя всё к шутке, но вот Милене, явно уязвлённой тем, что ей тыкнули в её слабость, пришлось её выдавливать. И ответить не могла, ведь кто обижается на шутки, верно?

— Так или иначе, вопрос о свадьбе, я уверен, ещё будет подниматься сегодня, тэр Ёран. Это важный вопрос, который позволит сохранить наши рода целыми, невредимыми и свободными. К тому же, Фью-Фью уже дали согласие на свадьбу, о чём вы, наверное, слышали.

— Да, слух проходил, — кивнул он. — Я могу лишь поздравить тэрру Сильвию и пожелать ей счастливой семейной жизни. Они, если не ошибаюсь, сейчас в Небесном Королевстве?

— Верно.

— А вы, Тэйлон, собираетесь возвращаться туда после того, как всё закончится? — посмотрел он на меня.

— Да. Если будет возможность, я вернусь. В конце концов, там моя новая семья.

— Её Королевское Высочество Ламель-Тосио-Эльзенвелиасса, — кивнул Ёран. — Хотя у нас этот брак не считается действующим, по крайней мере сейчас, когда у эльфов царит шовинизм.

Я хрен знает, что такое шовинизм, если честно, поэтому просто пожал плечами, словно говоря, может быть.

Закончив обед, мы вернулись в небольшой зал для разговора. Женское общество компанию нам не составило, видимо, понимая, что разговор будет исключительно мужской и делать им на нём нечего. К тому же, чем меньше знают, тем живее будут.

Рассевшись на креслах, уже выставленных вокруг небольшого низенького столика, Диор первым начал говорить, подавшись вперёд.

— Думаю, ходить вокруг до около не имеет смысла, тэр Ёран. Доргейнберги набирают силу и начинают подчинять другие рода. У них явно есть свои люди в правительстве, поэтому они будут давить каждого по очереди, рассчитывая на то, что никто не объединится. И они не действуют ради того, чтобы попробовать взять контроль над троном.

— Вы очень уверенно об этом говорите, — серьёзно заметил Ёран.

— Потому что представляю, что происходит, слишком хорошо. Трон — слишком крупно для них…

— А для вас?

— Мы вернёмся к этому, обещаю, — улыбнулся он. — Что касается Доргейнбергов, им достаточно и набрать блок из великих родов, над которыми они будут предводительствовать. Это будет и безопаснее, и в то же время они смогут влиять на политическую повестку. Когда большая часть великих родов под твоим контролем, власти так или иначе придётся прислушаться.

— Тогда им бы стоило поддерживать север.

— Это было бы для них слишком нестабильно. Королевство, где каждый может бросить им вызов? Слишком сложно. Хотя как знать, будь они там первыми заводилами… — Диор развёл руками, — Они всегда были настойчивыми, но осторожными. И сейчас, когда у них грызня с Чифенстоунами, у нас есть время объединить усилия, чтобы дать отпор.

— Объединить усилия или присоединиться к вам, тэр Диор? Это важный момент.

— Зависит от вашего взгляда на ситуацию. У корабля не может быть два капитана.

— Но может быть совет.

— Именно. Но всё равно должен быть председатель совета. Главный, кто утвердит или отклонит предложение.

— И этим председателем вы уже считаете себя, верно?

— В данный момент… не буду юлить, да. Мы уже собрали часть союзников. Те же Фью-Фью и пусть маленький, но уважаемый с широкими связями род Рагдайзеров. Вы сможете лишь присоединиться. Сразу скажу, что я не ищу цели, как Доргейнберги, подмять под себя всех.

— От чего же?

— У нас несколько иные планы. Объединяемся мы, исключительно чтобы защититься, а дальше… а может вы и захотите с нами остаться. По крайней мере те, кто с нами, уже не желают расходиться. Настолько, что готовы заключить кровный союз с нашим родом.

— И… что же меня удержит? — подался он вперёд.

— Власть? Исключительная власть над другими?

— Корона? Вы решили присоединиться к одному из принцев?

— Как знать, — пожал Диор плечами.

— Если мне не изменяет память, они принципиально стараются держать дистанцию с родами, чтобы не стать зависимыми от них. Исключение — родственные рода королевской династии, как Тарсоны. Оба принца слишком хотят абсолютной власти, чтобы пользоваться нашими услугами, а король попросту не доверяет родам, считая их лишним элементом в Майкесендерии. Так как вы хотите получит власть? Узурпировать трон? Но на это никто не даст вам прав.

Его взгляд буквально упёрся в Диора.

— Дадут, — улыбнулся Диор. — Надо лишь иметь достаточно связей, тэр Ёран. Простите, я не могу вам раскрыть все карты, однако если вы присоединитесь… мои друзья — ваши друзья, в пределах разумного.

— Соглашаться на то, о чём я не имею никакого понятия… — задумчиво произнёс тот, откинувшись на спинку кресла. — Вы же понимаете, как это выглядит.

— Абсолютно. Как и понимаю, что наши рода всегда имели неплохие отношения и не мы пытаемся сейчас подмять под себя остальных.

— Но нет гарантии, что вы не сделаете это потом.

— Тот факт, что мы не делаем это сейчас, а лишь предлагаем, о многом говорит. Да и если брать уже худший вариант по вашему взгляду, с кем вам будет лучше? С Доргейнбергами?

— У них хорошие связи.

— И они навсегда останутся вторыми. А вы — третьими.

— А вы первыми? — спросил Ёран, но ответом ему была лишь улыбка.

Он внимательно разглядывал Диора, и было видно по глазам, как внутри его головы бегают вопросы, на которые мозг пытается найти ответы. Однако он был аристократом. Таких, как Ёран, Диор, да и вообще всех, кто родился в семье роду аристократов, учили соображать определённым образом. Быть умными, внимательными и широко мыслить, не зацикливаясь на одном моменте, а смотря со стороны на ситуацию. Как для солдата было важно умение воевать, что позволяло ему выживать на войне, для них это был ум.

Поэтому я не сильно удивился, когда Ёран сказал.

— Вы беседовали с принцессой, не так ли? Она единственная, кто может ещё дать возможность получить власть, помимо принцев.

Диор лишь держал маску с улыбкой.

— Значит, вот о чём вы говорили, Диор. Вы заключили договор с принцессой, и она поможет вам влиться в королевский род, когда кто-то из принцев победит, и… — Ёран прищурился. — Или не обязательно, чтобы кто-то из них вовсе побеждал, ведь она тоже имеет право на престол. Только поддержки нет, в отличие от братьев.

— Это всё догадки, тэр Ёран, и я ничего не говорил, — покачал Диор головой, при этом всем видом давая понять, что тот понял всё правильно. — Говорить можно всё что угодно, но я предлагаю вам власть. Быть не первым, но выше вторых. Или быть третьим или даже четвёртым. И предлагаю, потому что могу предложить это, а не просто попросить. Но выбор будет ваш.

— Тогда стоит сразу поднять вопрос о том, что будет с моей младшей дочерью, — сказал Ёран, посмотрев на меня. — Ей нужен муж, и союз с вашим родом будет лучшей гарантией ваших добрых намерений относительно нас, когда придёт момент платить по счетам.

— Бранье всегда платят по счетам, — твёрдо заявил Диор. Твёрже, чем следовало. И потом уже спокойнее продолжил. — И естественно, что союз будет лучше всего символизировать наше отношение к вам, тэр Ёран.

— Тогда не вижу проблем присоединиться к союзу. Разве что хотелось бы всё же сыграть свадьбу до того, как всё начнётся. Поэтому предлагаю обвенчать Милену и Тэйлона…

— Эм-м-м… — протянул Диор. — Боюсь, что как раз-таки с Тэйлоном выйдет заминка.

— Свадьба с принцессой эльфов не является действительной у нас. Да и многожёнство пусть и считается вульгарным, но никто не отменял.

— Боюсь, что Тэйлон не сможет по другой причине. Его уже обвенчали, и особа, которая станет его женой, я уверен, будет резко против других жён. Уж слишком она ревнива, как мне показалось. С эльфушкой ещёсмирится, но не более.

— Его обвенчали? И с кем же?

— С Её Высочеством, — ответил Диор. — Поэтому Тэйлон уже занят. В будущем он станет принцем, а потом, если солнце над нами не скроется за тучами, возможно, и королём Майкесендерии. Как-то так.

Глава 214

Если Ёрана эта информация и повергла в шок, то этого он не показал. Продолжал сидеть, молча разглядывая меня, будто задумавшись над чем-то важным. Прошло несколько минут, прежде чем он хоть что-то сказал.

— Как-то так, значит… — протянул он. — Хорошо…

— Очень, — кивнул Диор.

— Значит, Тэйлон не может жениться на Милене, — произнёс он медленно, продолжая разглядывать меня. — Тогда… у нас немного вариантов, тэр Диор. Даже в свете последних фактов я не могу согласиться на ваше предложение без союза, так как мне нужны гарантии.

— Гарантии того, что вы не станете пешкой?

— Именно. Даже слово удачно подобрали. Пешкой, — улыбнулся он, кивнув головой. — У меня двое сыновей. Сильвия уже нашла своего суженого, но младшая, Ньян — я думаю, из неё и Хора выйдет отличная пара.

— Да, но у Ньян уже есть суженый. Средний из Чифенстоу.

— Из них? — слегка удивился Ёран.

Честно говоря, удивился не только он. Если Ньян является будущей женой кого-то там из Чифенстоу, разве это не значит, что у нас с ними союз, и мы можем стать союзниками? Ведь если и они встанут на нашу сторону, то у нас вообще будет один из мощнейших, а может быть и мощнейший блок в королевстве.

Или я чего-то не понимаю?

Ну, судя по всему, не только я не понимал, почему мы до сих пор не хлопаем друг друга по плечам, если верить выражению лица Ёрана.

— Боюсь, иногда свадьба — это просто свадьба, — ответил Диор, давая понять, что продолжать разговор в эту тему не будет.

— Что ж… Тогда вы? — усмехнулся Ёран. — Можете выбрать любую из дочерей, в принципе.

Прямо ярмарка. А вот мне такого выбора не давали.

— Прежде чем согласиться, ради прозрачности наших отношений я хочу сразу прояснить один момент — я женат.

Ещё одна пауза. Их вообще стало очень много в последнее время.

— Что ж… многожёнство у нас не запрещено, насколько мне известно, — вздохнул Ёран. — Не буду скрывать, многожёнство мне претит, но времена сейчас нелёгкие. Значит, быть одной из моих дочерей второй женой.

— В конце концов, женой наследника, — подбодрил Диор.

— И то верно. И кто же ваша первая жена, тэр Диор?

— Асака Рандомьер.

Честно говоря, реакция была ожидаема. От Ёрана повеяло заметным недовольством. Он нахмурился, рассматривая нас уже с подозрением. От его приветливого вида не осталось и следа. Но Диора это не трогало, он даже не двинулся с места, продолжая спокойно смотреть на него, будто не заметил перемен в настроении оппонента.

— Асака Рандомьер, значит? — негромко повторил Ёран.

— Верно.

— Вы взяли её в жёны.

— Да.

— Могу ли я поинтересоваться, зачем?

— Как вы и сказали, времена сейчас нелёгкие, и приходится принимать решения, которые идут в разрез с личным убеждениями. У Рандомьеров очень сильная сеть знакомств, и они имеют немало компромата на видных деятелей Майкесендерии, что обеспечит нам поддержку и какую-никакую, но защиту от деятельности Доргейнбергов.

— Мне не надо рассказывать, в каких отношениях сейчас мы с ними?

— Не надо. Но и для вас не будет секретом, что мы тоже имели очень много споров, которые вылились в кровь между нашими родами и убытки.

— И после этого вы с ними решили сблизиться.

— Я наступил на горло гордости ради выгоды и возможности выжить, тэр Ёран. Иногда приходится идти против своих принципов, чтобы выжить.

— Принципы держат наши рода.

— И где же теперь часть из них? — развёл он руками. — Блэскенсы тоже имели принципы и потому стали пешкой Доргейнбергов. Вряд ли в их принципы входило подчиняться и лизать ботинки другим.

— Намекаете, что рано или поздно от них придётся отказаться?

— Заявляю это прямо. Или это сделаете вы, или это сделают за вас. Я понял, что право выбора будет куда дороже, чем принципы, которые меняются из поколения в поколение. Рандомьеры нам слишком нужны, тэр Ёран, так как без них всё наше будущее предприятие бессмысленно. Считайте их связкой ключей, без которой мы даже не зайдём за ворота королевского замка.

— Они были нашими врагами.

— И они похитили мою сестру, сделали калекой на всю жизнь, после чего пытались похитить. Они убили немало наших людей и обворовывали наши шахты, из-за чего едва не погиб Тэйлон. Они устраивали диверсии и убили несколько наших подконтрольных родов. Они много каких бед принесли моему роду, поэтому не думайте, что нам легко было закрыть глаза на прошлое. Однако постоянно на него оглядываясь, у нас и будущего не будет.

— Вы предаёте юг, тэр Диор.

— Больше нет юга, тэр Ёран. Есть они и есть мы — всё. Это ваше право отказаться, и я не буду настаивать, так как это ваше право, но попомните мои слова: Рандомьеры — наименьшее из зол теперь.

— А наибольшее — Доргейнберги.

— Абсолютно верно. И тот принц, что придёт к власти. Любой из них.

— Мне надо подумать…

— Боюсь, ответ мне нужен сейчас, тэр Ёран. Скоро бал, и нам жизненно необходимо заявить на нём свою позицию. Иначе ждать беды.

— Они не станут действовать, — сказал Ёран, явно подразумевая Доргейнбергов.

— Станут. Они не будут просто сидеть и смотреть, как Бранье укрепляют свою власть. Особенно, когда мы появимся на балу в честь возвращения принцессы рука об руку с Рандомьерами. Неприятные слухи и презрительные взгляды — это всё мелочи по сравнению с тем, что будут готовить они.

— И что же они будут готовит?

— Я не знаю, но могу заверить, что ничего хорошего.

* * *

— Надо наведаться к друзьям Доргейнбергов, — сказал Диор, когда мы ехали обратно. — После бала они нанесут удар, и он точно будет по нам.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

— Оттуда же, откуда ты знаешь, что надо поступать именно так, а не иначе. Просто знаю.

Я задумался на секунду.

— Хочешь убрать судей, которые выносят приговоры?

— Нет, конечно нет. Судьи — лишь инструмент, да и вряд ли Доргейнберги водили бы с ними дружбу, так как сейчас большинство под старшем принцем. К тому же, судья бы сразу палился, работай он на род. У Доргейнбергов есть свой человек в этой всей системе. Тот, кто науськивает и проталкивает дела против неугодных Доргейнбергам родов. Это и удобно, и надёжно — на него сразу не выйти, так как он не на виду, и его никто не заподозрит, так как он с этим прямо дел не имеет.

— По связям Рандомьеров выйдем на него?

— Нет, я уже спрашивал их, и те без понятия, кто там так верно помогает Доргейнбергам. Скорее всего, они связываются с каким-нибудь невзрачным парнишкой, который потом продвигает их интересы уже в суде.

— И им позволяют?

— Если ты про Максемидеоса восьмого, то ему явно плевать на мелочи типа грызни между родами, пока они не лезут в большую политику и не устраивают вакханалию в стране.

— Значит, крыса в судебной системе и позволяет поднимать против неугодного рода всё, включая суд… — пробормотал я, припоминая, что нам преподавали на уроках политологии.

— Главная инспекция, — ответил Диор. — Если знакомства Доргейнбергов позволяют натравливать инспекторов и таскать своих противников по судам, то у них точно есть кто-то в главной инспекции.

А ведь и точно. Я о ней даже сразу и не вспомнил, если честно.

Главная инспекция действительно больше всех подходила на эту роль, так как была чем-то типа глаз государства за всем и могла действовать чужими руками.

В других мирах, насколько я помню, обычно у каждого министерства или отдела была своя инспекция: у налоговой налоговая инспекция, у санитарной санитарная инспекция и так далее. Но здесь система действовала иначе, и все инспекции, будь то по безопасности, по налогам или по труду, объединялись под одной крышей, которая называлась главной инспекцией.

Иными словами, главная инспекция следила за всем и направляла инспекторов той или иной направленности на проверку, после чего уже сообщала или в отделы, которые этим должны заниматься, или в суд, который применял наказания к нарушителям. Эдакий надзорный орган над всем.

— Значит, кто-то из управления главной инспекцией?

— Да. Вряд ли сам главный инспектор — слишком высокого полёта птица, да и поддерживает он старшего принца. Скорее кто-то из работающих там. Может его личный советник или секретари, работники с бумагами… Да много кого может быть.

— Я не отслежу один. Убрать — да, без проблем, но отследить не смогу. Нужно больше людей.

— Тогда… Рандомьеров попрошу поднять свою сеть, чтобы следили. Надо убрать крысу в инспекции, иначе нас сожрут сразу после бала.

— Может тогда не являться тебе на него?

— Рандомьеры…

— А они не понимают, что грозит им, если падём мы? — спросил я раздражённо. — Блин, Диор, ты гонишь? Ты же сам всё это прекрасно понимаешь, так в чём проблема?

— В том, что надо двигаться дальше. Срок — бал. Нам надо вытравить эту крысу, а потом, уже после бала, когда у Доргейнбергов будут тёрки с Чифенстоунами, мы займёмся королевским родом. Всё просто как дважды два.

— Кстати, а их правильно Чифенстоу или Чифенстоуны? В смысле склоняется фамилия или нет?

— Да хрен его знает. Кого они вообще интересуют?

— Ну… нас? Я ещё хотел спросить: если Ньян выходит замуж за одного из их сыновей, то почему мы не станем союзниками? Как кровный союз с Рандомьерами, которые были куда дальше, чем они?

— У нас слишком разные взгляды с ними, Тэйлон, — покачал Диор головой. — Помнишь, когда… хотя да, ты же не помнишь… Ладно, не суть. Короче, у нас с ними были разногласия, да такие, что были готовы вцепиться друг другу в глотки. Но потом главы не без помощи жён потолковали между собой и решили заключить мирное соглашение браком. Так что, считай, Ньян и её будущий муж — это откуп обоих родов, чтобы больше не враждовать. Но поверь, Чифенстоу никогда с нами на одной стороне не будут — это дело принципа. Собственно, как и для нас.

— Даже перед лицом общего врага?

— Даже перед лицом общего врага, — кивнул он.

— А сам недавно говорил, что надо отбросить всё…

— Так я готов отбросить. Чифенстоу не готовы. Поэтому я могу сразу сказать, что это бессмысленная затея. Ты лучше не о них беспокойся.

— Подними Рандомьеров, пусть найдут и убьют. Или ты им не доверяешь?

— Ещё раз — они не знают.

— Тогда как я узнаю? Или, по-твоему, я должен сидеть около их поместья в кустах и отслеживать каждого, кто выходит, не идёт ли он давать указание крысе в инспекцию?

— Вообще, отслеживать каждого — неплохая идея. В этом можно попросить помощи у них, люди наверняка найдутся.

— А если это будет дочь какой-нибудь служанки? Ты всех не отследишь, Диор.

— Я знаю. Но вариантов не так уж и много.

Я задумался. Задумался на секунд десять, наблюдая, как мимо пролетают стволы деревьев, после чего меня осенило. Просто мысль неожиданно появилась в голове, как вспыхнула лампочка.

— Нет, варианты как раз-таки есть ещё. Смысл искать крысу через связного, которого ещё надо найти, если можно найти сразу крысу. Должны же быть следы после его деятельности, верно? Документы, приказы, отчёты и всё в этом духе, по которым можно будет определить, от кого идёт всё это дерьмо, верно?

— Да, но ты не думал, что подписывать все документы может один, но подталкивает его к этому совершенно другой, кто даже и не отмечается на бумагах? Да и, к тому же, ты что, полезешь в главную инспекцию?

— Это куда реальнее, чем гоняться за связным, а потом ещё и за крысой, — ответил я. — Да и есть разница — убить того, кто подстрекает, или того, кто подписывает? Главное — прикрыть эту лавочку или хотя бы затормозить на время. Если ошибёмся — что ж, узнаем об этом довольно скоро и попробуем ещё раз, но круг лиц уже сократится.

— Твоё право, Тэйлон, но имей ввиду: если всё пойдёт через задницу, ты подставишь весь род. Надо сделать это без шума и последствий.

Без шума и последствий — это, наверное, заветная мечта любого нанимателя наёмного убийцы. Но правда в том, что это всё кончается зачастую полнейшим хаосом или вообще ничем. В любом случае, это было моей работой, как работой Диора было раскапывать всякое дерьмо на других и строить козни.

Я отправился в столицу практически сразу по приезду, лишь быстро собрался и захватил с собой пару человек, которым можно было довериться в случае необходимости. И перед самым отъездом успел увидеться с Арамзой, которая предлагала свою кандидатуру на роль моего напарника.

Она рвалась в бой, пытаясь показать себя, однако подходящего случая ей не представилось. И теперь она пыталась набиться ко мне в команду, чтобы проявить себя.

— Я же хорошо стреляю. Отлично просто! — убеждала она меня молящим голосом. — Просто шанс. Один шанс!

— Дело и не в стрельбе же, Арамза, — ответил я. — Да и зачем тебе это?

— Хочу подняться, ты знаешь.

— Подняться?

— Стать не просто служанкой, как сейчас, а…

— Боевой служанкой? — улыбнулся я.

— Смешно, ха-ха, — без тени улыбки ответила Арамза. — Я же серьёзно.

— Ну, я и не шутил.

Я действительно не шутил, так как встречал боевых служанок в одном из миров. Шлюхи, блять…

— Как бы то ни было, я хочу подняться выше, а не остаться на том месте, где сейчас.

— У тебя же всё есть.

— Неужели желание подняться по карьерной лестнице — это настолько плохо? — недовольно спросила она. — К тому же девушка — она куда неприметнее. Кто заподозрит обычную девчонку убийцей? Я могу втираться в доверие и убивать, если будет такая необходимость.

Я сразу же вспомнил, как она не могла убить своего друга. А если попадётся девушка с жалостливым лицом, которая попытается поднять тревогу? Или раненый, молящий оставить ему жизнь, обычный клерк-свидетель. Я не сторонник убийств налево и направо, однако необходимость толкает, и любое промедление убивает не хуже пули.

— У тебя лицо сильно выделяется, — заметил я. — Прямо очень, так что тебя запомнить будет просто.

— Я просто хочу стать кем-то больше, чем просто служанкой. Я хочу подняться, занять высокое положение в обществе. Мне просто нужен шанс доказать свою полезность! А то при нападении меня буквально заталкивают в комнату с остальными, защищать поместье не разрешают, даже ружья в руки не дают. Как я проявлю себя?

— Может это к лучшему?

— Ты не понимаешь, — вздохнула Арамза. — Просто дай мне шанс доказать свою полезность.

— Не в этот раз.

— Был бы здесь тот самый Росси, ты бы ему разрешил.

— Потому что он сильно отличается от тебя, — возразил я.

— Он такой же босяк, как и я! И я стреляю не хуже него!

— Ты его даже не знаешь, — покачал я головой.

Что касается Росси, тот ещё не вернулся, даже не знаю, к счастью или нет. Если вернётся — потребует вернуть долг. И в то же время, если бы его удалось уговорить помочь нам до конца, работа бы значительно облегчилась.

Но мой ответ Арамзе был однозначным.

— Прости, но нет, Арамза. Может в следующий раз, но не сейчас.

Её выделяющаяся внешность была не единственной причиной, почему я не рискнул взять её с собой. У неё не было опыта в подобных операциях от слова «совсем». Мало хорошо уметь стрелять, надо уметь работать в таких условиях. Не только в команде, но и в стрессовых условиях, где необходимо принимать решения за мгновения под прессингом обстоятельств.

Многие профессионалы проходят тренировки под постоянным прессингом, привыкая к стрессу и учась, несмотря на него, работать чётко и размеренно. Этому учатся не за день-два. Случись что, и Арамза может банально запаниковать, ошибиться, сделать что-то не то и так далее. И тогда всё пойдёт насмарку, если мы не сдохнем в придачу.

Вряд ли она поняла это, но мне это было и не важно. Пусть радуется тому, что имеет. Выпадет шанс — покажет себя, но не на миссии, от которой зависит если не всё, то многое.

Как бы то ни было, через несколько дней мы уже прибыли в столицу и под видом искателей халтурной работы отправились в город, где переоделись и выдвинулись в сторону здания главной королевской инспекции осмотреться. Операция обещала быть простой, однако, как и обычно, на это я даже не надеялся.

Мы пару дней гуляли около неё, разглядывая со всех сторон, ища способы проникнуть незаметно, считая охрану и запоминая мелочи, что могли пригодиться. Попутно изучали все планы и описания здания сотрудниками изнутри, которые смог достать Диор. Это давало возможность понять, с чем мы вообще будем иметь дело, пусть и не так хорошо, как если бы у меня выпал шанс побывать там лично.

— Что скажете? — негромко спросил один из моих, когда мы сидели в небольшом ресторанчике напротив так, чтобы можно было наблюдать за зданием, не привлекая лишнего внимания.

Я рассматривал монолитное здание, словно выбитое из цельного камня, украшенное фигурами, козырьками и небольшими карнизами между этажами. По сути, оно не выглядело неприступным, однако впечатление было обманчивым, оно хорошо охранялось. Не так, как, наверное, замок короля, но на нас хватит.

— Что скажу?.. — протянул я. — Завтра выдвигаемся. Насмотрелись на него, пора взяться за дело.

Глава 215

Звук пилы в первые минуты разносился по канализационному туннелю противным скрежетом и визгом, когда её зубцы снимали многослойную ржавчину, что образовалась здесь за всё это время от довольно агрессивной среды. Но когда пошла очередь чистого металла, звук стал приятным, монотонным и не раздражающим.

Нам и всего-то надо было отпилить лишь один единственный прут, чтобы протиснуться, но заняло это минут пятнадцать.

Мы действительно хорошо изучили планы этого места, и оно действительно хорошо охранялось, но, как я и говорил, не так хорошо, как королевский замок. Если задаться желанием, сюда, как и куда угодно, можно было проникнуть. Главное — иметь воображение и хорошие планы коммуникаций.

— Готово, — отчитался первый. Я им дал позывные «первый» и «второй», чтобы было легче обращаться. Сам взял себе позывной «третий», не стал мудрить.

Он надавил на прут, и тот со скрипом отломался, упав в воду.

— Наконец-то… нет сил уже дышать дерьмом… — пробормотал едва слышно второй и, поправив на плечах рюкзак с инструментами, осторожно пролез в образовавшийся проход, подсвечивая себе небольшим светильником из кристалла. — Третий?

— Дальше, — я осторожно растянул перед собой карту, рассматривая старые планы. — Дальше. Идём до упора, где будет поворот налево, единственный. За ним ещё около шестидесяти шагов и наш проход.

— Принял, — кивнул тот и двинулся вперёд.

Было темно, было сыро и очень воняло. На стенах каменной трубы разрастались какая-то слизь и грибы. Единственное, что меня очень успокаивало и заставляло не обращать на эти мелочи внимание, так это отсутствие всяких тварей, которые в иных мирах просто населяли подобные места.

Дойдя до поворота, мы свернули налево и начали отсчитывать шаги. На шестидесятом остановились напротив неприступной на вид стены. Обычная полукруглая каменная стена трубы, покрытая, как и везде, слизью вместе с какими-то наростами, которые от света, как мне показалось, слегка шевелились.

Первый и второй поморщились, но меня это ни капельки не тронуло. К тому же, я практически не ел перед заданием, и выходить наружу было нечему.

— Здесь, третий?

— Да, доставайте.

Тот кивнул и вытащил из рюкзака кувалду с киркой.

Единственным более-менее безопасным проходом, который мы обнаружили на старых планах, была канализация. Причём если кто-то думал, что достаточно отпилить один единственный прут, чтобы попасть в государственную инспекцию, то он ошибался, так как на самом деле прямых выходов даже к её канализации не было.

Казалось бы, здесь не может быть прохода, однако, судя по старым планам канализаций, которые откуда-то достал Диор, одна из старых труб, в которой мы сейчас находились, проходила едва ли не вплотную к той, что выходила к главной инспекции. И сейчас мы собирались пробиться в неё, проломив стену.

Закипела работа, застучали кувалда с киркой, и мы планомерно начали разрушать стену, разламывая камни, из которых она состояла. Из-за высокой влажности все мы очень скоро стали мокрыми от собственного пота. По туннелю разносились звонкие удары металла о камень, убегая эхом в темноту.

Но через двадцать минут работы мы обнаружили, что…

— Земля, — сообщил первый.

— Может трубы не вплотную проходят друг к другу? — предположил второй.

Я раскрыл карту и ещё раз сверился. После этого вернулся до поворота и оттуда ещё раз ровно и точно отсчитал шестьдесят шагов. По идее, мы не ошиблись, но первый был прав — мы выковыряли каменную кладку, а за ней была лишь земля, хотя по плану должна быть другая труба. Они практически бок о бок здесь идут.

— План показывает, что труба должна быть, — сказал я, разглядывая глинистую землю перед собой. — Возможно, план не совсем точный, и надо немного покопать.

Вряд ли они бы трубу перенесли куда-нибудь, верно?

Мы вновь взялись за лопаты и принялись пробиваться уже через глинистую землю с вкраплениями камней, которые выкорчёвывали киркой и ломом. Признаться честно, думал, что будет полегче, но всего десять минут усердной работы, и я уже умираю. Дышать практически нечем, мокрый, как искупался, и голова кружится — газов вроде нет, так как мы бы уже сдохли, однако воздух затхлый, удушающий.

Судя по моим напарникам, дела у них обстояли совсем не лучше.

В какой-то момент кирка ударилась о что-то каменное. Ударил раз, другой…

— Стена, — негромко сообщил второй, небольшой лопаткой счищая с камня глину.

Я направил туда свет, и действительно. Неровный, со свежими сколами, камень поблёскивал в тусклом свете фонаря. Правда, вот проход, который мы тут прокопали, был настолько узким, что кувалдой и не достанешь.

Пришлось ещё около часа возиться, раскапывать всё, после чего несколько тяжёлых ударов кувалдой, и булыжник вывалился в трубу, куда мы всё это время пытались пробиться.

Первым пролез через лаз я, осторожно подсвечивая себе фонариком. Труба, куда мы вышли, была размеров таких же, но куда чище, пусть запах и был, наверное, в раза два хуже. Осторожно протиснувшись, я опустил ноги в сточные воды, чувствуя, как подошвы опасно скользят по камню. В лицо дыхнуло дерьмом.

— Этот? — негромко спросил второй.

— Сейчас и узнаем, — ответил я и огляделся, ожидая, пока они протиснутся.

Куда идти, было понятно сразу, стоило лишь посмотреть на сточные воды, откуда они текут. Я осторожно раскрыл карту и сверился. Вообще, весь план я помнил наизусть, но лишний раз свериться, если есть возможность, не помешает.

— В ту сторону, — кивнул я. — Теперь потише.

Мы осторожно двинулись по трубе дальше, пока не вышли в небольшое помещение. Это было что-то типа невысокой квадратной шахты, куда выходили три трубы, вода из которых утекала через ту, откуда мы вышли. Все они были такими, что возникни желание по ним пройти, нам бы пришлось ползти на четвереньках.

Но был и ещё один проход — небольшой туннель под потолком, к которому вела лестница из скоб. Собственно, это и был наш выход.

По очереди мы поднялись друг за другом наверх. Здесь туннель шёл дальше, в непроглядную темноту. А заканчивался он, насколько мне было известно, ещё одной лестницей наверх в котельную главной инспекции.

В действительности, у каждого района города была своя котельная, большая. Она обеспечивала сразу район теплом, однако главная инспекция и, как я понимал, другие государственные учреждения имели свои котельные. Получались эдакие автономные системы, которые и канализацию свою имеют, и котельные. Не знаю, с какой целью такая автономия, но факт есть факт.

Пройдя где-то до середины, мы начали быстро переодеваться. Идти дальше в той одежде, в которой мы лазили по всякому дерьму, было опасно даже не столько из-за следов, сколько из-за запаха, неповторимого аромата, который не унюхать будет очень сложно. Помимо сменной одежды, мы ещё и обмазались чем-то типа духов, которые сбивали запах. Пахли они, как… коридор. Сложно описать такой запах, но можно сравнить, если бы я вдруг оказался где-то в помещении, где особо ничем не пахнет, но определённый аромат всё равно присутствует. Где-то пахнет металлом, где-то газами, где-то новыми вещами или книгами, а это был запах помещения.

— Готовы? — негромко спросил я, окинув взглядом напарников.

— Да.

— Готовы.

— Отлично, — я бросил взгляд на вещи, которыми мы воспользуемся, если будем идти этой же дорогой обратно. — Повторюсь. Котельная. Лестница наверх, коридор. Направо, лестница на второй, лестница на третий. Налево. Ищем кабинет Минерельса Войза.

Они кивнули, и я выдвинулся по коридору дальше, пока не дошёл до ещё одной лестницы, ведущей наверх к железному люку.

— Первый, — я кивнул на люк и, немного подвинувшись в сторону, уступил ему место, и уже вдвоём мы налегли на люк, приподнимая его.

Получилось не с первого раза, будто он прикипел, и я уже испугался, что он заперт, когда тот наконец скрипнул и приподнялся. На голову посыпались грязь и чёрная угольная пыль.

Приподняв его едва-едва над головой, я огляделся, прислушался.

Тихо.

Я кивнул первому, и мы осторожно сдвинули люк в сторону под ужасающий скрип металла о пол, оставив на нём свежие следы. Надеюсь, что к тому моменту, когда сюда спустятся кочегары, мы уже уйдём подальше.

Помещение, в которые мы вышли, было классической кочегаркой, не сильно отличающейся от всех тех, что я видел до этого. Большая печь, от которой отходило множество труб, уголь в углу, лопаты, тачки, какой-то хлам у стен и два выхода — лестница наверх и люк в потолке, через который засыпали уголь. И никого из людей несмотря на то, что котёл работал.

Несмотря на кристаллы, тепло здесь до сих пор поддерживали котлами. Видимо, паровую эру они так и не застигли именно из-за кристаллов, которые позволили перескочить довольно сложные, но тем не менее эффективные паровые машины.

Может научить их строить паровые машины? Я не эксперт, однако общие принципы помню, а там уже инженерам подкинь идею, и они сами всё разовьют до нужных высот?

Ладно, не время…

Я кивнул на выход, махнул рукой и быстро, слегка пригнувшись, направился к выходу, стараясь ступать как можно мягче. Здесь по ступеням я быстро поднялся наверх, после чего прислушался. Потянул за ручку и понял, что она не заперта.

Дверь выходила в коридор. Честно говоря, его я представлял немного иначе, чем тот предстал передо мной. Полностью из отшлифованного камня, будто они действительно нашли огромный кусок скалы и выдолбили в нём главную инспекцию. Потолок, стены, пол — всё из каменных плит серого цвета, которые действовали на тебя как-то давяще.

По коридору кто-то ходил. Я это тоже заметил, стоило приоткрыть дверь. Охрана, что скорее всего ходила буквально за углом, но слева, а нам надо было направо. Я затаился и выждал примерно минуту, но ирония заключалась в том, что человек уходить не собирался, более того, он что-то начал себе напевать под нос скучающим голосом.

Что там находится? Выход на улицу вроде, да? На задний двор, если я не ошибаюсь. Вряд ли он уйдёт в ближайшее время со своего поста, а значит, ждать чуда бессмысленно — надо быстро проскочить на лестницу и действовать дальше.

Я помахал парням, показывая, чтобы сейчас вели себя как можно тише, после чего снял ботинки, которые буквально недавно надел. Ноги тут же коснулись холодного, практически ледяного камня. Тот почти обжёг ступни низкой температурой и вызвал ворох мурашек у меня. С другой стороны, так меня будет не слышно.

Больше не ждя чуда, я осторожно вышел на дверь и быстро направился направо, прислушиваясь к окружению. Через десяток метров мы вышли к лестнице наверх, тоже каменной, по которой поднялись сразу на третий этаж.

Здесь нам пришлось опять затаиться, так как по этим коридорам охранники именно курсировали. Замерев в тени пролёта между вторым и третьем этажами, я наблюдал, как двое охранников молча и лениво прошли по коридору налево, о чём-то переговариваясь.

«Ждём», — махнул я, глядя на них.

«Убрать?»

«Нет».

Я тоже подумал, что можно их сразу убрать, чтобы не мешались, однако тогда станет известно, что мы здесь были, а я рассчитывал, что наш визит останется без свидетелей и свидетельств. Да и если вдруг кто-то наткнётся на их трупы или не услышит их шагов, из-за чего поднимет тревогу?

Нет, лишний риск.

Пропустив их мимо, мы двинулись буквально следом за ними.

Теперь, когда мы были здесь, дело оставалось за малым — найти кабинет. Благо здесь над каждым кабинетом висела аккуратная и, кто бы мог подумать, каменная табличка. Страшно представить, как мучаются люди, когда нанимают нового сотрудника на какую-нибудь должность.

Двигаясь гуськом вдоль стены, мы рассматривали каждую дверь и даже нашли вход в главный архив. Мелькнула мысль пробраться туда, но я тут же от неё отмахнулся. Искать в архиве дела на другие рода будет подобно поиску пули на огромном пляже или, как говорят, соломинки в стогу иголок.

Но очень скоро пришлось думать совершенно о другом — мы столько кабинетов прошли, а нужного всё не было и не было.

«Он здесь?» — махнул мне второй.

«Вроде», — ответил я неопределённым жестом.

Диор говорил, что кабинет точно находится на третьем этаже, однако мы прошли уже сколько, но здесь сплошные бухгалтерии, всевозможные кабинеты заместителей, секретари и прочие. Нет, ничего страшного в этом нет, пойдём на второй и может на первый, если понадобится, но время-то идёт.

И в тот момент, когда напряжение дошло до своего пика, на глаза попалась заветная табличка с надписью: «Минерельса Войз. Главный Инспектор королевства Майкесендерия».

«Вот она», — махнул я рукой на тяжёлую дубовую дверь. — «Второй».

Тот кивнул и быстро прильнул к замку, начав ковыряться в нём отмычками. Я тоже умел открывать двери, однако всё же это не было моим коньком, а второй, как он меня заверил, в прошлом уже имел множество дел, которые подразумевали проникновение. И, в принципе, он не соврал. Буквально пара секунд, и замок приветливо щёлкнул. Но щёлкнул так, что…

— Ты слышал? — раздался голос одного из охранников, которые уже завернули за угол.

— Что именно?

— Щелчок, будто дверь открыли… — задумчиво ответил он, и послышались приближающиеся шаги.

Вот тут у меня сердце и ёкнуло. Не ожидал такой ответственности от простых охранников, видимо, неплохо платили им.

«Быстрее», — махнул я рукой, быстро нажав на ручку и открыв дверь.

Дождавшись, когда оба заскочат в кабинет, я и сам шмыгнул в него в тот же момент, закрыв за собой быстро и бесшумно дверь в тот момент, когда шаги послышались у самого угла.

Мы замерли у самой двери, боясь двинуться с места.

— Где-то здесь.

— Я ничего не слышал.

Лучше прислушайся к другу, парень.

— Да нет, точно какой-то звук был. Здесь вроде…

Его шаги начали приближаться. Сердце забилось быстрее. Одна из рук сжалась на рукояти ножа, другая коснулась защёлки и очень медленно начала её поворачивать, чтобы не дай бог не щёлкнула на весь коридор. Шаги затихли прямо напротив двери.

— Никого, видишь?

— Да вроде…

И он направился к этой самой двери.

Сердце ёкнуло у самого горла. Я почувствовал, как по телу прошёлся холодок, заставляя всё внутри сжаться.

Я увидел, как ручка двери слегка дёрнулась, когда он схватился за неё, и пошла вниз. Пошла вниз…

Щелчок замка совпал со звуком, когда ручка дошла до упора. Лёгкий, едва заметный тихий щелчок вместе с металлическим стуком ручки, и дверь слегка вздрогнула, когда её толкнули.

— Ну, убедился?

Шаги начали отдаляться.

В этот момент я даже забыл, как дышать, глядя на деревянную дверь прямо перед собой. Рука неосознанно уже вытащила нож, готовая сделать быстрое и единственно верное движение, чтобы противник затих навсегда. Парни за мной тоже не двигались, как зачарованные глядя на дверь. Ведь если бы этот сраный щелчок не совпал с щелчком ручки, нас бы спалили…

Я медленно и беззвучно выдохнул, обернувшись.

— Ушли, — шёпотом произнёс я.

Не знаю, зачем я это сказал, но от этих слов от души аж отлегло, и по телу пробежала дрожь. Первый и второй согласно кивнули, сами нервно сглотнув.

Я окинул взглядом кабинет, в который мы попали. В отличие от всех остальных помещений, в которых мы до этого были, кабинет выглядел гораздо теплее и дружелюбнее. Стены были оббиты красным деревом. Пол покрывал короткошёрстный ковёр. У стен стояли шкафы, тумбочки, табуретки, а в дальней части и вовсе расположился классический большой кабинетный стол, за которым висел портрет короля. Надпись под ним гласила: «верой и правдой».

Но, как подсказывает опыт, обычно такие надписи любят вешать именно те, кто ни верой, ни правдой, о которой любит говорить, не обладает.

Немного отойдя от момента, я кивнул парням.

— Ищем документы, любые документы, приказы, указы и прочее, где есть фамилии Блэскенсов, Чифенстоу или Бранье. Любые документы на проверки, инспекции, обращения в суд и так далее. Нам нужно найти, кто подкидывает всё это дерьмо главному инспектору на подпись и после натравливает инспекции.

Мы разошлись по комнате.

Глава 216

Я быстро перебирал папки в столе инспектора. Множество папок с различными пометками, которые мне ни о чём не говорили. Вытаскивал одну, просматривал, быстро перелистывая, после чего клал как было обратно и доставал новую. Но проблема в том, что практически всё, что попадалось, было чаще всего связано с банальным финансированием. Зарплаты, премии, зарплаты, премии…

— Есть что? — шёпотом спросил я.

— Нет, — ответил второй.

— Ничего, только приказы, — так же отозвался первый.

— Что за приказы?

— Приказы. Всевозможные приказы на проверки всего подряд… — он перелистывал кипу бумаг. — Ничего с Блэскенсами, Чифенстоу, Бранье или каким-либо другим великим родом. Приказы на… так, это вообще за позапрошлый год…

— Надо за этот год, — вздохнул я, вытаскивая внеочередную папку.

Первый, как это ни странно, неплохо разбирался в бумажной волоките. Как он говорил, нахватался этого в армии, где вёл всевозможную бухгалтерию, когда не надо было сражаться.

Всё же я не просто так набирал людей — взломщик и бухгалтер, который может объяснить после беглого осмотра документов, для чего они нужны. И оба имеют военную подготовку — то, что нужно для рейда в подобные заведения.

Но, как бы то ни было, мы ничего не нашли. Перелистали все папки в столе и большую часть в шкафах, но ничего нужного.

— Третий, вы уверены, что именно у начальника нужно это искать, а не у главного инспектора по… безопасности, например? — спросил первый.

— Любой приказ на проверку проходит через главного инспектора, — отозвался я. — И оседает обычно у него или в архиве. По крайней мере, мне так сказали.

— Значит, архив?

— Второй, поищи сейф, — кивнул я наёмнику, после чего огляделся. — Наверное, придётся и там порыскать, однако закончим уже здесь, чтобы наверняка.

— Можно проверить всё же кабинеты других инспекторов?

— Суть в чём, первый. Кто-то подкидывает цели инспекции и бомбит инспектируемых по всем фронтам. То есть он может натравить любую из инспекций, а значит, он имеет определённую власть над ними всеми. Единственный отдел, который может управлять всеми другими — это вот, — я потопал ногой по полу, — администрация главной инспекции.

И ведь, если честно, я бы сказал, что в этом замешан главный инспектор. Почему? Да потому что он же не мог не заметить, что все приказы проинспектировать, что он подписывает, направлены зачастую против определённого рода. Единственное объяснение такого при его неучастии — это если их настолько много, что они теряются среди прочих. Или он не читает, что подписывает, что тоже возможно.

— Третий, гляньте, — позвал меня второй.

Он указал на стену, которая, оказывается, отъезжала в сторону. Совсем незаметная, которую я бы точно пропустил мимо, она была как слайдер — чуть-чуть уходила внутрь и заезжала за другую стену. За ней находился большой стеллаж, полностью заваленный бумагами, которые беспорядочными стопками лежали даже на полу.

— Интересно, это что-то секретное или же подобие шкафа? — пробормотал я, взяв один из листков.

— Выглядело так, будто его пытались спрятать, — отозвался второй. — Небольшой рычажок, никаких признаков, что здесь вообще что-то есть. Не сильно похоже на обычный шкаф.

Лист, который мне попался, был чем-то вроде досье на какого-то охранника, который работал стражником в королевском замке. Пробежался глазами, отмечая, что здесь про него было собрано достаточно много интересной информации: воевал три года в туманах и служба на границе с Эйрией ещё три, женат, трое детей, ходит в храмы, репутация практически идеальная, есть где живёт, кто его родственники и кем работают.

Это было краткое, но полноценное досье на человека, которое заняло примерно один лист. Это… немного странно, нет? Похоже скорее на разведданные, чем на реальную инспекцию. И таких данных, как я погляжу, тут тысячи.

— Они собирали досье на охрану замка, — нахмурился я.

— Это не досье на охрану, — покачал головой первый, перебирая быстро листы, пока не остановился на одном из них. — Это отчёт по инспекции боеготовности королевской стражи на случай непредвиденных обстоятельств.

— Проверку боеготовности тоже проводит главная инспекция? — немного удивился я.

— Военная инспекция, — кивнул первый. — И она тоже находится здесь.

Странно, если честно. Обычно у военных всё было своим, и они максимально дистанцировались он гражданских учреждений. А здесь инспекция, причём полностью проверяющая военных, и неожиданно выведена, грубо говоря, из-под их юрисдикции.

Создавалось впечатление, что это была попытка полностью контролировать любой аспект королевства. Немало переворотов происходит именно при содействии военных, и, возможно, инспекция, которая выведена из-под крыла военки и находится под подчинением гражданских структур — это попытка лично контролировать армию.

Иначе говоря, главная инспекция — это едва ли не личные глаза короля, которыми он может наблюдать за каждой структурой, не боясь, что там все уже друг друга знают и покрывают. Не сильно помогло ему это, кстати говоря…

Первый тем временем продолжил:

— Проверка проводилась по запросу штаба буквально месяц назад. Цель: инвентаризация, проверка выявления нарушений, целостности защитных строений, правильной организации обеспечения безопасности и проверки боеспособности и боеготовности стражи замка. Практически вся инспекция проверяла — от пожарных до военных.

— То есть проверку заказал штаб?

— Насколько я понимаю, да.

Первый отложил листы и быстро пробежался по тем, что были на полках.

Сказать, что мне это не понравилось — ничего не сказать. Вроде ничего странного и нет: скоро будет бал, соберётся много важных особ и королевский род. Вполне логично проверить, насколько стража хорошо справится с защитой, однако… полная инспекция? То есть проверяли от и до, каждый камень, по сути. Да, вроде так и должно быть, но для меня это выглядело как полноценная идеальная разведка, от которой не скроешься и которая даст понять, чего ожидать…

В душе закралось беспокойство.

— Так, есть… есть ещё отчёт о проверке от налоговой инспекции, — сообщил первый. — Запрос направлен в главную инспекцию от налоговой.

— И? Повод?

— Увеличение расходов, — пояснил первый. — Увеличение расходов на, опять же, военных. На их зарплаты.

— Подкуп? — вырвалось у меня прежде, чем я сам понял, что сказал. — Есть там обращение самой налоговой? Почему проверить решили?

— Нет. Только отчёты. Одни отчёты. Написано, что нарушений не выявлено, всё согласно утверждённым законами нормам.

— Кого проверяли?

— Простите?

— Какой воинский состав? Солдаты? Офицеры?

— И те, и другие. Написано, что повышение зарплат и оклада соответствует нормам по закону и бла-бла-бла… Тут целый список, на чём основывается заключение. И в конце написано, что всё сказанное является законным основанием для постановки решения об отсутствии нарушений в рамках запроса налоговой в связи с необоснованным повышением выплат.

Я нахмурился.

Вроде всё нормально, всё по-обычному, но в душе прямо дёргалось беспокойство, когда я всё это услышал. Интуиция тоже тихо шептала, предлагая приглядеться. Будто тихо говорила: здесь что-то не то, разве ты не видишь?

И я видел. Видел, что это будто первый снег перед мощным снегопадом. Будь это война, я бы сказал, что подобное походит на разведку и диверсии перед главным наступлением. Но кого с кем? Кто заказывает музыку? И не у меня ли паранойя взыграла на обычных в действительности ничего не значащих вещах?

Что мы имеем за эти пару минут?

Проверка замка. Вроде всё понятно, во всех мирах проводят инспекции, особенно перед важным событием. Но в душе прямо всё колыхнулось от этого, поэтому запишем в подозрительное.

И повышение зарплат военных, что прямо похоже на подкуп. Как раз в неспокойное время, чтобы показать, с кем военным будет выгоднее дружить, и кто их будет лелеять.

Кто у нас владеет казначейством? Король, если я не ошибаюсь, поэтому подкупает он. Кто правит армией? По большей части тоже король, поэтому логично, что он волнуется за себя и проверяет состояние замка. И кажется, что причин для беспокойства нет — король просто упрочняет свою власть, но…

Главная инспекция относится здесь к исполнительной власти, а по сути её, как и судебную, контролирует почти полностью старший, Максемидеос восьмой. Если он заказал проверку замка? А в ответ на это король подкупил армию, чтобы обеспечить верность?

Политическая борьба во всей красе?

Но в то же время секретная служба относится тоже к исполнительной, а значит, всё равно силы у него что-нибудь сделать есть.

— Есть ещё что-нибудь? — негромко спросил я.

— Тут всевозможные отчёты по пожарной безопасности города. Так… налоговые инспекции на порт… всякие мелкие предприятия… — он быстро перебирал листы, идя вдоль стеллажа и наугад хватая то один лист, то другой. — Магазины, опять магазины…

— Зачем ему хранить все эти отчёты на простых людей в таком месте? — спросил второй.

— Я тоже об этом думаю. Может они имеют какой-то вес? Или их что-тообъединяет? — сюда бы Диора. Уверен, он бы быстро с этим разобрался. — Есть что-то общее между ними?

— Если и есть, то этого я не вижу. Возможно, он просто складывает сюда весь хлам.

— Для этого есть архив, — ответил я.

— Значит, мы просто чего-то не знаем, — пожал он плечами. — О!

Он так неожиданно сказал «О», что мы со вторым аж подпрыгнули.

— Какого… первый, блять, — прошипел я.

— Есть на Блэскенсов, как вы и просили, — ответил он, быстро перебирая листы. — Тут их налоговая просто прижала, как погляжу. Проверки, проверки, проверки… — он посмотрел на стопку листов. — Всё это отчёты о проверках, которыми их обстреливали.

Я взял верхний лист со стопки.

Дело № 28–74/255.

Отчёт о камеральном налоговом инспектировании предприятия «Пьер-Строй-Кам» под регистрационным номером «352-78-5613» по причине систематических анонимных жалоб.

Не, причина объяснена сильно: систематические анонимные жалобы. А кто их строчит, их не волнует? Как понимаю, нет. Я пробежался по листу глазами, ничего особо не понимая, до самого конца, где стояла роспись проверяющего инспектора и того, кто был ответственен за финансовую часть на предприятии Блэскенсов.

Если описать кратко, то у них нарушений найдено не было.

Зато следующий отчёт, но уже по безопасности труда, содержал целый список нарушений, из-за которых было предписано остановить деятельность до момента их устранения. Не думаю, что «потёртая недостаточно различимая разметка в погрузочной зоне» является действительно достаточной причиной для закрытия громадного предприятия.

Но зато я теперь видел по стопке, как долго их давили, прежде чем те сдались.

Но главного ответа, откуда инспектор черпал вдохновение, мы не нашли, что наталкивало на мысль, что он сам мог быть тем, кто засыпал проверками неугодных. Диор говорил, что это практически нереально, так как инспектор поддерживал старшего, но ведь никто не мешал ему подрабатывать на стороне, верно?

И никто не мешал старшему искать поддержки у родов…

— Третий, — шепнул неожиданно второй. Тот стоял у двери. — Кто-то в коридоре.

— Охрана?

— Не похоже, — он напряжённо бросил взгляд. — Сюда идут.

Да чёрт, блин…

— Второй, сюда, — махнул я рукой, шагнув в шкаф.

Тот метнулся к нам. После чего быстро потянул рукой створку, выдвигая её. Та выехала мягко, без лишнего шума и встала на место с лёгким щелчком, погрузив это потайное место во мрак. Мы замерли, даже не смея дышать полной грудью. На несколько секунд всё вокруг погрузилось в абсолютную тишину, будто никого здесь и не было.

А потом раздался щелчок. Отчётливый щелчок замка, за которым последовали шаги двух человек. Ещё один щелчок, и дверь закрылась.

Я ничего не видел, но воображение рисовало на основе шагов, как два человека вошли в комнату и, закрыв за собой дверь, направились к столу. Один, судя по скрипу стула, отодвинул его и сел за стол. Второй сел напротив на стул, что стоял перед столом. При этом, если я не ошибся, второй будто на каблуках ходил…

Мои догадки подтвердились буквально через мгновение.

— Итак, моему хозяину попали в руки документы, которые свидетельствуют, что между Бранье и Рандомьер был зарегистрирован брак.

Судя по всему, это уже было продолжение разговора, так как ни приветствий, ни каких-то вступительных слов не прозвучало.

Шелест листов.

— И… ради этого вы меня подняли ночью? — недовольство так и сквозило из голоса мужчины.

— Не серчайте, дело серьёзное.

Раздался вздох сдавшегося человека, который решил в который раз идти на уступки, так как от него не отстанут.

— Так… Бранье и Рандомьеры… Да, странно, но вы же не думали, что они не заметят, как Доргейнберги прижимают одного за другим, и не догадаются, что сами будут на очереди?

— Они создают свой блок в противовес блоку Доргейнбергов.

— Это понятно и вполне естественно. Но они всё равно…

— Они представляют опасность, тэр Войз. Сейчас, когда всё так близко к концу, моему хозяину не нужны такие неприятности. А Бранье, как показала практика, могут их доставить, даже когда, казалось бы, им нечего ответить.

— И что вы хотите от меня? Чтобы я и на них начал натравливать инспекцию?

— Оставьте Чифенстоу, они никуда не денутся. Надо заняться Бранье, так как с их ресурсами и таким главой, как Диор, они успеют набраться достаточно сил, чтобы дать отпор. Он объединились с Рандомьерами, у них в родственных связях по слухам, Фью-Фью, и мой хозяин уверен, что они могу предложить присоединиться Вьильгерам. Если уже не попросили.

— Всё хорошо, но, зная этого хитрого ублюдка, простите меня за мой язык, они будут кусаться в ответ и очень сильно. Слишком много внимания ляжет на главную инспекцию и меня в частности. Это огромный риск. Если на нас обратят внимание, я боюсь, наше предприятие быстро рухнет.

— Вам придётся сделать что-нибудь, тэр Войз. Мы… можем помочь с причинами явиться к ним, если появится необходимость. Мой хозяин выделит все необходимые ресурсы, которые вам нужны. Главное — не дать Бранье набрать достаточно силы действовать дальше. Перекрыть финансовые потоки, затаскать по судам, запретить любую деятельность — сделать всё, чтобы они не смогли препятствовать, особенно сейчас.

— Но вы всё равно не понимаете… — вздохнул он. — Сначала Блэскенсы, потом Чифенстоу, сейчас уже Бранье — я не могу прокладывать путь Доргейнбергам. Пусть сами всё сделают наконец.

— Они и так делают всё возможное. Естественно, им придётся усилить своё давление, но с этим без вас они просто не справятся, тэр Войз. У них своя задача, у вас своя.

— Послушайте, я рискую…

— Мы все рискуем, поймите нас тоже правильно, но это необходимо. Бранье что-то задумали, они начинают шевелиться и, возможно, очень скоро начнут действовать. Надо нанести превентивный удар. Мой хозяин не забудет вашей помощи и верности.

— Я рискую головой. Моя семья рискует головой.

— Мы защитим их. Мой хозяин всегда защищает своих, потому не беспокойтесь об этом. Нам необходима сила Доргейнбергов, когда всё начнётся, их поддержка, потому сделайте всё, чтобы поспособствовать этому.

— Я постараюсь, сделаю всё, что в моих силах, — вздохнул он.

— От имени моего хозяина я благодарю вас, тэр Войз. Простите, что пришлось поднять вас так поздно, но дело было очень важным. Может я могу показать свою благодарность тому, что вы пошли нам навстречу?

Благодарность она, как я слышал, показывала прямо в кабинете, судя по сладким мычаниям и слегка чавкающему сосущему звуку. Честно, меня это ни капельки не тронуло, все мысли крутились вокруг её слов.

Девушка явно посланница, и от кого бы она ни была, это точно не Доргейнберги. Она говорила о них в третьем лице, как если бы сама к ним не относилась, и они были лишь пешкой в общей игре. Одни размягчают почву под ногами и лишают сил, другие подминают всех под себя, набирая политический вес и массовку. Готовят почву, если говорить прямо.

Что-то надвигается, и кто-то решил, что пора ставить точку в этой гонке за власть, где Доргейнберги лишь пешка, как и инспекция. Приплюсовать сюда проверку замка и подкуп армии, и можно сложить общую картину, которая показывает не самое приятное развитие событий для нас.

И у меня сомнения, что это проделки короля.

Глава 217

Мы замерли как истуканы, прислушиваясь к тому, что происходило за стеной, и меня волновал только один вопрос — брать или не брать?

Прямо сейчас, пока она там, судя по звукам, насасывает, выскочить и просто оглушить, после чего обоих в трубу, и там… там уже разберёмся. Можно прямо в трубе допросить, обрезав им ненужные части тела. И всё, мы точно знаем заказчика. А знаем заказчика — можно его устранить и разрушить его планы.

Но в этом случае заказчик пропажу своих людей точно заметит и догадается, что происходит — не дурак же, раз дошёл до этого. И тогда неизвестно, что он предпримет. Вполне возможно, что сразу форсирует события и ударит намного раньше, чтобы никто не успел ему помешать, а мы и предпринять ничего не успеем, так как наш род пока ещё не готов к большой игре. Можем попробовать сдать его, но поможет ли это и не схвачено ли у него всё?

С другой стороны — можно просто дождаться, пока они уйдут, ещё немного пошерудить здесь всё на поиск интересных вещей и тоже уйти. Мы уже знаем примерно их план, знаем примерно, кто участвует в нём, и никто не будет догадываться, что это уже не тайна. А значит, у нас будет преимущество.

Что касается заказчика… предположу, что вот так играть с родом могут лишь те, кто имеет ещё больше власти. А это или кто-то из приближённых королевского рода, или сам королевский род, например, один из принцев. Да и теперь, точно зная, кто в инспекции играет на стороне, мы в любой момент сможем его допросить и устранить.

— Третий, — едва слышно на ухо шепнул второй. — Берём их?

Сердце забилось сильнее.

Надо решить, брать или не брать, прямо сейчас.

Если возьмём, то все тайны тут же станут известны, а мы будем знать, кого надо устранить. Но он может оказаться вне зоны досягаемости и начать действовать прямо сейчас, когда мы сами не готовы. Мы можем просто не успеть воспользоваться тем, что узнали.

Если отпустим, оставим противника в неведении, что нам уже частично известно о его планах. Мы не узнаем, кто за этим стоит, однако успеем основательно подготовиться. А выяснить всё остальное успеем в любое время, так как уже знаем, кто крыса в инспекции.

— Ждём, — едва слышно выдохнул я.

Ещё рано. Участвует кто-то из королевской знати, и здесь нельзя спешить, так как силы на их стороне. У нас ещё есть время подготовится, а значит, можно и повременить. Инспектора этого мы в любой момент успеем взять при желании.

После того, как сладкие причмокивания закончились, и сладкая парочка под комплименты и ничего не значащие разговоры покинула кабинет, мы ещё немного порылись в документах.

Зачем они приходили именно сюда, интересно? Почему не встретились в другом месте? Или посчитали, что кабинет главного инспектора — самое надёжное место? Не знаю, но это теперь и не играло особой роли.

Главное, что мы кое-что узнали, и теперь это надо было обсудить с Диором, который был больше знаком с политической обстановкой. Хотя и без него у меня уже вырисовывалась довольно чёткая картина, которая мне совершенно не нравилась, если честно.

* * *

— Что скажешь? — спросил я Диора, который задумчиво постукивал пальцами по столу.

Я поведал ему полностью всё, что узнал, начиная от документов и заканчивая разговором девушки с главным инспектором. Он слушал молча, без своих любимых вставок, становясь всё задумчивей и задумчивей.

— Думаю, ты и сам всё понял, — ответил Диор негромко, глядя в потолок.

— Военный переворот?

— Что-то в этом духе, — кивнул он. — Вся власть сконцентрирована именно в столице, в королевском замке. Совет находится буквально в паре шагов. Секретная служба, главная инспекция, управление внутренними делами… всё в столице и рядом с замком, по сути. Если возьмёшь столицу…

— Возьмёшь всё королевство? А как же другие? Приверженцы короны? Это же захват власти.

— Маловероятно, что кто-то поднимет голову, ведь власть просто прейдёт от короля к одному из наследников, — пожал он плечами. — Все просто примут это, смолчат, будут надеяться, что ничего не изменится.

— И всё?

— Думаю, всех, кто мог бы возмутиться, или купили, или запугали, или они чувствуют свою беспомощность и потому не будут рыпаться. Особенно, когда корона, по сути, и перейдёт что так, что так дальше по наследству.

— Старшему. Но мы не знаем, старший это или младший, и вообще они ли это, а не Тарсоны.

От упоминания их фамилии Диора аж передёрнуло. Пахнуло ненавистью, которую можно было заметить даже невооружённым глазом. Но это всё прошло так же быстро, как и появилось.

— Нет, вряд ли. Будь это наша принцесса, то тогда возможно, но с принцами не прокатит такое. Это или старший, или младший.

Он замолчал, о чём-то раздумывая. Словно планируя наши дальнейшие действия. Странно было его видеть таким, спокойным, рассудительным и… обычным. Обычным настолько, что с трудом узнавался он сам.

— Всё будет происходить следующим образом, — наконец продолжил он. — При поддержке своих солдат те, кто всё это устроил, ворвутся в замок, сминая всех несогласных на своём пути, включая стражу и верных подданных короля. После этого он просто узурпирует трон и тут же поставит своих людей на все важные должности. Великие рода под предводительством Доргейнбергов будут поддерживать его, так как сами являются довольно крупной политической силой. Будут распространять правильные настроения в массы и контролировать народ. Всех несогласных, как мы, заткнут.

— Так просто?

— А ты думал, будет сложнее? — усмехнулся Диор. — Всё всегда происходит по одному сценарию.

— Тебе откуда знать? — прищурился я.

— А ты историю почитай. Чтобы свергнуть правительство, требуются армии. Чтобы перехватить власть — десятки.

— Но будет сопротивление, кто-то будет воевать, бороться. Будут поддерживать короля, верно?

У меня с трудом в голове укладывалось, что всё провернут вот так просто, банальным рейдерским захватом.

— Кто-то да будет сопротивляться, да, согласись, мы уже сделали всю грязную работу за них, — улыбнулся наконец Диор, глядя на меня.

Север.

Мы уничтожили один из сильнейших политических противовесов самолично.

— Это всё…

— Было изначально спланированно. Просто один из принцев грамотно разыграл вражду родов себе на пользу. Не стало тех, кто мог оказать сильное политическое давление, и теперь уже можно не бояться, что кто-то перехватит власть.

— Есть и другой принц…

— Заткнут, если понадобится. Как и короля. Кто сильнее, тот и прав. Люди могут сколько угодно притворяться цивилизованными, но наша животная суть будет лезть всегда и везде — уважают только силу.

Неплохо…

Блин, это было чертовски неплохо, если всё то, что происходило, изначально было спланировано. Стравить юг и север, чтобы уничтожить политических оппонентов, что могу помешать захватить власть, после чего уже в самом юге всех подмять под верного соратника. И всё же…

— Ты же говорил, что им нет дела до родов, пока те не лезут в их дела.

— Ну, я ошибся, — спокойно ответил он, пожав плечами.

— Получается… они нападут, когда все будут в сборе, верно? Это будет бал по поводу спасения принцессы?

— Нет, слишком мало времени осталось до него.

— Почему нет?

— Из-за нас.

— Но если они возьмут трон…

— То тогда мы можем стать той политической силой, которая это оспорит. А значит, один из принцев сразу же переметнётся на нашу сторону. Кто бы ни затеял это, он не станет рисковать и перестрахуется, потратив просто чуть больше времени, прежде чем приступит к последнему этапу. Он ведь не знает, что нам уже всё известно, верно? А иначе бы…

— Иначе бы к нам уже стучались в дверь, а замок захватывали.

— Верно, — кивнул он.

— И что теперь? Если не на бал, то когда он собирается сделать свой ход?

— День рождения короля, — ответил Диор. — Тогда соберётся весь цвет королевства. Весь совет, большая часть громдмастеров, чиновники всех рангов и так далее. Охрана будет чудовищной, но они точно пробьются.

— Значит, время ещё есть подготовиться, — кивнул я скорее сам себе.

— Да, есть, — кивнул он.

— Что делать будем с главным инспектором?

— Оставим его пока в покое. Тронем, можем спугнуть, и оглянуться не успеем, как нам голову срубят. Сначала подготовимся, а потом уже будем действовать.

— Значит, после бала?

— После бала, — кивнул Диор. — Только после него. Не будем форсировать события, которые не можем пока контролировать.

Я придерживался того же мнения, а потому не видел смысла что-либо предпринимать. Мы знаем план противника, мы знаем примерно, чего ожидать и к чему готовиться, а значит, не имеет смысла его лишний раз беспокоить и давать повод задуматься, а не стал ли план известен кому-либо.

Вместо этого просто старался себя чем-нибудь занять, помимо тренировок с магией, которую я пытался заставить лететь хоть немного быстрее, чем брошенный фаерболл. Получалось не очень, даже с учётом того, что я мог создавать теперь уже локальные взрывы, опять же, с помощью этих же самых шаров, которыми вполне можно было раскидывать группы людей. Правда, от пули меня это не защитит.

Что касается автомата, то я его наконец разобрал, после чего опять собрал, опять разобрал, почистил детали и сдал Диору. Ему виднее, куда слить схему нового оружия. Правда, не сказать, что он был доволен этим.

— Чего?

— Да нет, ничего, — покачал он головой.

Диор с приближением развязки становился всё более… спокойным, что ли? Будто чем ближе его заветная мечта, тем меньше он радуется жизни. Я знал, в чём могла быть причина, но та была без доказательств. А я обычно, когда обвиняю кого-то в чём-то, предпочитаю иметь что-нибудь весомее доводов.

— Твоя хитрожопая рожа выглядит пришибленной, — заметил я.

— Да? А ты слишком дерзкий для дебила, который обычно не видит дальше вытянутой руки, — хмыкнул он.

— Диор, если тебя гложет какая-то хрень, из-за чего всё пойдёт по одному месту, лучше расскажи сразу, а не когда нас будут убивать, и я буду пыхтеть, чтобы мы выжили. Я серьёзно.

— Забей, Тэйлон, всё норм, — отмахнулся он. — Эта хрень типа ружья?

— Я уже рассказывал — скорострельное ружьё под семьсот выстрелов в минуту.

— На пули разоримся.

— Поставим на производство и не разоримся, — не согласился я. — Что происходит, Диор?

— Ничего, — пожал он плечами и слегка подбросил автомат в руках. — Думай не обо мне, думай о том, что будет. Глядишь, и что-нибудь придумаешь, ты же у нас эксперт решать всё на ходу.

— Я не пойму, это укол в мою сторону или похвала? — прищурился я.

— Честно, ты сказал об этом, и я сам не знаю, — оскалился он. — Но давай будет укол, чтобы традиции соблюдать.

Но не только Диор изменился, хотя уже одно это заставляло меня беспокоиться.

Хлина.

Эта идиотка начала преследовать меня в последнее время, будто чего-то ожидая от меня. Но стоило мне попытаться с ней заговорить, итог был один и тот же — Хлина смотрит на меня и иногда лезет целоваться. Мне было бы интересно заглянуть ей в сознание и понять, что же ей управляет.

У меня даже возникла мысль, что может стоит её трахнуть, чтобы увидеть будущее, или поцеловать? Но тогда бы Диор вообще всё наперёд знал, будь это так просто, а он довольно часто упускает некоторые моменты, которые выходят нам боком, для того, кто может предвидеть будущее.

Или шифруется?

В конечном итоге, я уже целовался с Хлиной, но решил попробовать ещё, на этот раз не отстраняя её. И что? Ничего. Совсем ничего. Она просто с какой-то животной радостью присосалась ко мне, прижалась, поглаживая по голове, а второй рукой пытаясь расстегнуть на мне брюки. Ничего не вышло, я не дал себя трахнуть, и она совсем грустная уплелась восвояси.

И какой хренью я занимаюсь?..

У меня ещё была мысль проверить, а не проклятый ли Диор, задав ему этот вопрос в лоб, но сомневаюсь, что он ответит честно на него. Чуть позже я собирался попробовать его расколоть на эту тему, но сейчас…

Бал неумолимо приближался, и настал день, когда нам уже предстояло выдвинуться в путь, чтобы успеть на него. По понятным причинам пользоваться центром континентального путепровода мы не станем, как, собственно, и остальные — Диор сказал, что ему сейчас вообще никто не доверяет, уж слишком показательным оказался случай с Сильвией.

— Нам надо будет увезти мать, — сказал я Диору перед самым отъездом, когда мы уже выходили, и, увидев, что он уже собирается спорить, добавил. — Из поместья. Чтобы в случае чего она не попала под удар.

— На поместье сейчас не будут нападать, — отозвался он. — Будут давить другими способами, без крови. Насилие против родов могут припомнить, а тому, кто это затеял, не хотелось бы подобного в первые годы правления. Мало взять власть, надо её ещё и удержать.

— На всякий случай, чтобы потом спешить не пришлось, — пояснил я. — Чтобы, если нас всё же прижмут, её можно было отправить на остров к отцу.

— Волнуешься за неё?

— А ты нет? Она и твоя мать тоже.

— Да, моя, — кивнул он. — И да, волнуюсь. В принципе, идея неплохая, но только уже после бала. Сейчас времени решать нет, куда её прятать.

— И Амелия, надо привести её сюда. Если нападут на поместье, уже будет всё равно, найдут её или нет. А так, глядишь, чем-нибудь и поможет.

Потому что если на нас нападут, это будет значить, что наш род решили полностью убрать с доски. А там уже такие мелочи, как похищение, не будут играть никакой роли — что так, что так убьют.

— Ты неровно дышишь к ней, — заметил Диор. — Подружка за спиной её будущего мужа?

— Ты уже заметил, насколько она изворотлива. Её знания пригодятся, разве нет?

— Если она нас не подставит.

— Не подставит, — ответил я.

— А ты сам знаешь, зачем она помогает нам и принцессе? Может она кинет нас всех в конце? Тэйлон, чисто для справки, ты сам уверен, что ей можно доверять?

— Диор, а ты хоть в ком-то действительно уверен? — спросил я. — Вообще хоть в ком-нибудь? Можешь реально сказать, что я доверяю тому-то, тому-то? Потому что если ты спросишь меня, то нет, я никому толком не доверяю, даже Рагдайзеру, так как в последний момент в нём может сыграть честь, и он переметнётся на сторону короля, пусть там и будет всё безнадёжно.

— Ну… я доверяю тебе, — хмыкнул он. — Ты у нас вояка-убивака, всё разрулишь.

— Блин, я настолько растроган твоим доверием, что сейчас расплачусь.

— Не плачь, платочек в этот раз для тебя не захватил, — хлопнул он меня по спине. — Уже отвык, что ты не пускаешь сопли по поводу и без. Что касается её, она изворотливая сука, которой плевать на свой род и которая лишь использует принцессу. Она будет использовать и нас.

— Если цели совпадают, то есть ли разница?

— Нет. Но я ей не доверяю. Она слишком похожа на меня, — усмехнулся он и добавил. — Характером.

— Да, вы точно похожи, — кивнул я, бросив на него косой взгляд.

Путь к столице был уже до боли знаком.

Сейчас мы не скрывались, так как это не имело никакого смысла, однако я распорядился усилить защиту едва ли не вдвое и запретил вообще кому-либо покидать поместье, чтобы не дай бог кого не утащили. Уже привык, что всё дерьмо случается без меня, и это немного расстраивает. Если уж и устраивают праздник смерти, то будьте добры, не без меня.

Всего несколько дней заняло долететь до столицы, после чего мы под охраной как наших, так и стражи короля доехали до гостиницы, которую едва ли не оцепили. Диор был прав, сейчас это место охранялось будь здоров. Оттого я примерно мог прикинуть, сколько понадобится солдат, чтобы захватить власть прямо во время праздника.

Получается, они собираются накрыть всех разом на дне рождения короля? Интересный план и, если так, довольно удобный. Ведь не будет ненужных жертв и не будет ненужных свидетелей. Пригласят только тех, кто действительно к нему близок и верен. Мы не близки, но всегда были верными соратниками короны, а потому Диор утверждал, что нас тоже точно пригласят.

Пригласят в центр зарубы. То, к чему шёл план, мне нравилось всё меньше и меньше.

Глава 218

На этот раз всё разительно отличалось от той встречи, что состоялась сразу после пропажи принцессы, когда король собирал нас и тонко намекал, что будет очень благодарен, если мы поможем найти её.

Зал, куда нас привели теперь, располагался в другой части замка (сколько здесь таких залов, интересно) и был кремового цвета, где то тут, то там пробивалось золото и серебро. Столы с закусками так и вовсе будто из стекла были сделаны, если судить по ножкам. Над головой висели яркого золотого цвета люстры. Создавалась атмосфера даже не богатства, а скорее величественности, где нет ничего лишнего.

С другой стороны располагались большие двухстворчатые двери золотого цвета, выходящие на подиум около метра высотой, с которого можно было спуститься по лестнице, расположившейся полукругом. Явно для эффектного появления королевских особ на всеобщее обозрение.

Однако, наверное, самым главным элементом в этом зале были сами гости. Ничего аляпистого и вызывающего. Я бы сказал, что даже платья, пусть разных цветов, но и те умудрялись быть строгими, осторожными, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Как говорили мне, торжественный, но строгий дресс-код.

Наш приход в зал вызвал действительно своеобразный фурор, когда туда рука об руку вошли Диор с Асакой, которая считалась до этого пропавшей без вести. Фраза «гробовая тишина» сейчас отлично описывала ситуацию, когда тихие позвякивания бокалов и хор негромких голосов разом смолкли, стоило этой сладкой парочки появиться в дверях.

Единственное, что меня радовало — всё внимание было не на мне.

Диор в чёрном немного вызывающем костюме, который стоил столько, сколько некоторые за всю жизнь не получают, слегка смахивающий на пингвина, стоял рука об руку с Асакой. Ту одели в тёмное обтягивающее платье с открытыми руками, которые покрывала лёгкая полупрозрачная ткань тоже тёмного цвета, отлично скрывающая все её шрамы. Вызывающе, явно выделяюще среди остальных, но в пределах нормы.

На самом входе Диор ещё и остановился на мгновение, будто специально позволяя всем присутствующим узреть, кто теперь его союзник.

Они с улыбкой обвели взглядом зал, после чего направились к небольшой группе, которую можно было назвать нашими союзниками.

Я вошёл следом рука об руку с Миленой. По идее, она должна была стать женой Диора теперь, но бракосочетание ещё не провели, а мне нужна была пара на вечер. Кто-то из своих, кто не скажет лишнего и не подставит. И пусть Милену я мог назвать своей с трудом, однако её род был союзником, а значит, и она должна была понимать, чего можно, а чего нельзя. По крайней мере я на это надеялся.

— А на нас почти не обратили внимания, — вздохнула она, окинув своё платье взглядом, полным сожаления.

— Радуйся, — ответил я. — Тот, на ком сосредоточено внимание, под раздачу попадает первым.

— А ты, я смотрю, сохраняешь свой оптимизм, — хмыкнула она, пройдя со мной в зал и направившись к нашим. — Тэйлон-Тэйлон… а ведь мы могли быть вместе.

— Ты уже почти стала женой наследника.

— Второй.

— Без разницы.

— Есть, Тэйлон. Я всегда первая. Так было, так есть, так…

— Уже не будет, — ответил я. — А теперь, будь добра, не зли меня. Я в плохом расположении духа.

— Ой ли, а если…

Я сдавил её ладонь так, что захрустели кости. Милена скривилась, но удержалась, чтобы не согнуться и не начать вертеться от боли.

— Ещё хоть слово, Милена, и я сломаю тебе руку. При всех, кто здесь собрался. Мне плевать на свою репутацию, да и на всех, кто здесь находится, но вот ты… — я взглянул ей в глаза, — будешь валяться здесь со сломанной рукой в слезах, опозоренная перед всеми великими родами ещё и тем, что я прилюдно брошу тебя здесь одну. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что я вру.

— Тэйлон, если…

Я сдавил ещё сильнее, не ломал руку, но делал так, чтобы боль достучалась даже в самые глухие участки её мозга.

— Тэйлон… — просипела она.

Я начал слегка перекатывать рукой её косточки в кисти, и Милена сдалась. Они мягко, нежно похрустывали под моей ладонью, слегка смещаясь и словно бы прося сдавить их посильнее. Меня просить два раза не нужно.

— Поняла… поняла… — из её глаз уже брызнули слёзы.

— Вот и чудно.

Обычно я спокойно воспринимаю абсолютное большинство людей, потому что это залог успеха — находить общий язык или хотя бы просто уживаться с разными личностями. Если бы я бил морду каждому непонравившемуся человеку, то я бы заваливал все сто процентов миссий. Но именно сейчас у меня не было никакого настроения её терпеть.

К сожалению, я не обладал острым языком, как Диор, который мог просто словами заткнуть её. Вообще, это талант, как и талант убивать, говорить, находить интонации и давить своей аурой, заставляя человека подчиниться. Я же обладал силой.

Милена выпрямилась и попыталась стрельнуть в меня полным ненависти глазами, но слова не произнесла. Возможно, пизди я её с самого начала, всё было бы иначе, но…

— А вот и мой младший братец, — слегка посторонился в сторону Диор, словно приглашая меня в закрытый клуб.

Среди людей, что собрались вокруг него, была и чета Фью-Фью, сладкая парочка Рандомьеров, не совсем довольные Вьильгеры и даже Чифенстоу. Вот последних я не сильно ожидал здесь увидеть, пусть и не показал вида, что удивился им. В конце концов, Диор говорил, что у нас сильные разногласия, чтобы вот так сойтись, а тут они собственной персоной. Видимо, прижали действительно сильно.

— Мы слышали, что вы собираетесь жениться ещё раз, тэр Тэйлон. Видимо, судьба действительно благосклонна к вам, раз у вас в жёнах столь… интересные личности, — кивнул глава рода Рурк. — Мы с женой рады за вас.

— Благодарю, — кивнул я. Смотрю, все отбросили свои любимые приветствия и облизывания задниц друг друга. Сразу к делу переходят. — Хотя я, честно говоря, удивлён, что вы осведомлены об этом.

— Всё же мы пусть и не самые дружные, но люди, практически скреплённые союзом, — сказал Диор. — А тут ещё и проблемы… Они объединяют, знаешь ли.

— Метко сказано, — негромко сказал Коджер Рандомьер. — Беда объединяет.

Он красноречиво покосился на другую часть зала, где кучковались союзники Доргейнбергов. Забавно, но теперь уже у нас было больше великих родов, чем у них, хотя Доргейнберги брали скорее количеством. Сколько они купили и убедили присоединиться к себе родов, одному богу известно, но массовка наблюдалась именно с их стороны, а не с нашей.

К тому моменту, когда все наконец собрались в зале, наша небольшая группа, окружённая людьми из более мелких родов, которые так же сбивались в стаи, успели раздать друг другу комплименты и поговорить на тему, как же трудно сейчас живётся, когда полагаться практически не на кого, кроме таких, как мы, Бранье.

Мне было немного тошно от такой лести, даже лизоблюдства, которое было настолько откровенным, что, казалось, его специально выставляют вперёд, чтобы позлить лишний раз. И если Диор воспринимал это настолько спокойно, что становилось даже завидно, у меня уши вяли от подобного. Мне почему-то даже стало стыдно, но не за себя, а за них.

Но весь этот поток вылизывания друг друга прервался ровно в тот момент, когда с противоположной стороны распахнулись двухстворчатые огромные двери.

В этот момент по залу будто волна прошла, которая заставляла всех сразу смолкнуть. Даже тот, кто стоял спиной, тут же развернулся в сторону распахнувшихся дверей, замерев на месте.

В зал на всеобщее обозрение величественно, держа под руку своего отца, медленно выплыла Исси. В поистине королевском платье, настолько пышном, что у меня невольно мурашки шли по коже, вспоминая Ламель, которое полностью скрывало её ноги. Казалось, что она действительно плывёт. Они стояли на небольшом подиуме у самых дверей, чтобы все могли их увидеть. Будто говорили: «Смотрите, с ней всё в порядке. Наш род до сих пор держит всё под контролем».

Но я не мог разглядеть ничего общего с той Исси, которую знал. Он глазела в пол, будто стеснялась или боялась людей вокруг. Никакой искры бунтарства, никакой вызывающей улыбки, как это было, например, на школьном балу. Лишь скромность и какая-то застенчивость.

Она играла пришибленную случившимся девушку настолько правдоподобно, что у меня даже мелькнула мысль, что её могли действительно сломать и заставить рассказать всё. Но я быстро отмахнулся от этой мысли. Если это так, то и волноваться смысла никакого нет — мы всё равно уже ничего не сделаем.

У меня даже и револьверы, что висели в кобуре, были разряжены — на входе стража проверяла их на наличие пуль. Конечно, я их не зарядил, так как знал, куда иду, однако теперь прекрасно представлял, как их можно будет спрятать, возникни такая у меня необходимость.

Просить о тишине никого не пришлось — все смолкли сами, глядя на девушку, которая упорно продолжала смотреть в пол.

— Многоуважаемые тэры и тэрры, — объявил один из слуг, что стоял за правым плечом короля, выступив чуть вперёд. — Его Величество Король Максемидеос Седьмой, правитель королевства Майкесендерии, приветствует вас на своём вечере в честь возвращения Её Высочества Исциниэнты.

После этого, поклонившись, он попятился в сторону, как бы уступая проход королю. Тот и не взглянул на слугу, медленно, церемонно взяв под руку свою дочь, двинулся вперёд, после чего начал спускаться по ступеням.

Никто не сказал ни слова. Лишь когда те спустились к толпе, она начала послушно расступаться, словно косяк рыб перед акулой, кланяясь и делая реверанс. Причём со стороны выглядело так, будто чем глубже, тем лучше.

Интересно, они специально по всему залу пройдутся, чтобы заставить каждого склониться, или же остановятся где-то? Я представил, как они специально подходят ко мне одному лишь для того, чтобы заставить поклониться, и улыбнулся.

Правда, обходить каждого им не пришлось, оказалось, достаточно просто встать в центре зала, чтобы все остальные, кто ещё не успел, склонили головы. Мне лишь пришлось последовать общему поведению, чтобы не выделяться. Ещё успеется показаться им во всей красе.

За ними, но привлекая уже куда меньше внимания, вышли по старшинству старший и младший братья. Старший вёл под руку мать, младший какую-то девушку, которая создавала впечатление тепличного человека, который если и покидал свой дом, то в стерильной камере, чтобы не дай бог грязный мир её не запачкал. В принципе, то, что нужно для принца.

Когда всеобщие поклоны закончились, к королевской паре начали подходить по очереди каждый из родов, начиная с великих. Вот подошли Доргейнберги, широко улыбаясь и раскланиваясь, после чего начали о чём-то мило общаться, светясь от обожания настолько искренне, что я было даже поверил. После их сменили Чифенстоу, которые светились ещё сильнее…

Вспомнился анекдот на эту тему, который гулял в одном из миров в армии, который заканчивался так: «Зализали жопу до зеркального отражения». Никогда бы не подумал, что буду наблюдать подобное лично. Собственно, если уж говорить откровенно, сюда мы и пришли за тем, чтобы лизнуть задницу королю и показать свою преданность ему, будто мир не изменился, и он до сих пор сохраняет власть. Иной причины здесь находиться я не видел.

— Смотрю, ты ни капельки не изменился. Всё глазеешь на мою сестру, — послышался знакомый голос рядом со мной. Я настолько увлёкся рассматриванием королевской семейки, что даже не заметил, как один из них подкрался ко мне сзади.

— Вокс… — протянул я, оборачиваясь. Почему-то его голос вызвал у меня улыбку. Даже несмотря на то, что он был одним из зачинщиков переворота, как и его старший брат. Просто, если откинуть всё, чем он занимался, Вокс был неплохим парнем. Единственное, что жаль, так это что мы на разных баррикадах в этот раз.

— Ну, только ты можешь так звать меня, когда вокруг так много людей, — усмехнулся он, протянув руку. — Давно не виделись, а?

Мы пожали руки, хлопнув по тыльной стороне ладони друг друга, будто закадычные друзья.

— Стоишь скучаешь, смотрю?

— Никогда не понимал подобные балы, — ответил я, бросив взгляд на внеочередную пару, которая подходила к королю и принцессе. — Стоишь, ничего не делаешь, терпишь то, как трёт тебе костюм везде…

— Это точно, — усмехнулся он, — есть такое. Кстати… а чего ты здесь-то? Кто будет приветствовать мою очаровательную сестрёнку, которая наконец освобождена?

— Жду, пока народ рассосётся, — ответил я, вновь бросив взгляд на Исси. Та смотрела в пол, даже не пытаясь сделать заинтересованный вид. — Хотя признаться честно, не пришёл бы, если бы не брат.

— С другой стороны, можешь наслушаться интересных сплетен…

— Будто это интересно, — хмыкнул я.

— …и узнать, какие интриги происходят вокруг, — закончил Вокс.

— Я предпочитаю действовать, — покачал я головой, — а не играть в эти игры, Вокс.

— А зря, вдруг бы понравилось. К тому же, вдруг это твоё? Все эти интриги?

— Скучно.

— Не попробуешь, не узнаешь, — ответил он и задумчиво посмотрел на Исси. — Она изменилась после случившегося. Стала тихой, замкнутой, ни с кем не говорит, сидит в своей комнате. Мы даже не выяснили, кто её похитил.

— А где нашли?

— Да… в сарае одном по наводке, — пожал он плечами. — Даже прижать некого, чтобы выбить правду. А её подругу, Амелию, помнишь такую?

— Да, такая мелочь была, вечно везде лезла за ней хвостом.

— Да, она. Её вообще не нашли. Просто с концами девчонка, — вздохнул он. — Раньше в сестре была… искра. Что-то живое и буйное, как в непоседливом ребёнке, но сейчас она изменилась.

— Люди меняются после такого.

— Да, верно, — усмехнулся он и вздохнул. — Но это станет скоро уже и не важно ведь. Есть искра, нет, живая или вот такая… — кивнул он на неё. — Её просто выбросят замуж какого-нибудь неотёсанного хитрожопого кретина, которого ей выбрали.

— Тебе это не по душе, — отметил я.

— Да ты прозорлив, Тэйлон. А ты своей сестре хотел бы нормального мужа или какого-нибудь хряка, из-за которого она сразу состарится лет на десять? Исциниэнте найдут мужа, можешь не беспокоиться, но будет кто-то из Тарсонов или один из приближённых. Громдмастер, например, или кто-нибудь из его советников…

— Так вступись за неё, замолви слово, скажи, что ты не согласен с таким положением дел.

— Принц идёт и предъявляет права королю? — хмыкнул он. — Это сильно, Тэйлон, очень сильно. С другой стороны… я бы действительно мог дать ей свободу.

Почему-то мне казалось, что всё идёт в одном определённом направлении. Я до этого не замечал за принцем такой сентиментальности. И то ли я его плохо знаю, то ли передо мной сейчас разыгрывают отличную сценку.

— И что тебе мешает? — спросил я.

— Кроме того, что я младший принц? — усмехнулся он. — Ничего. Совсем ничегошеньки. А ты бы хотел на ней жениться, выпади такая возможность?

— Да, — сразу ответил я, не сильно раздумывая над этим вопросом.

Вокс лишь улыбнулся.

— Да уж, вижу, открытости тебе не занимать.

— Привык всё говорить прямо.

— И это мне нравится в тебе, — похлопал Вокс меня по спине. — Но ни мой отец, ни твой брат, ни другие рода не дадут этому случиться.

— Почему?

— Отдать такую привилегию Бранье? У отца свои планы на дочь. Да и твой брат, ты веришь, что он даст тебе подняться? — хмыкнул он.

— Я не хочу никуда подниматься, Вокс.

— Я считаю, что мы заслужили большего, — проигнорировал он мои слова. — Ты, я, моя сестра. Не вечно стоять в тени кого-то, — Вокс посмотрел сначала красноречиво на отца, а потом на Диора, — а жить своей жизнью, чтобы никто нам не указывал, что делать. И нам придётся выбирать, на чей мы стороне. На той, где мы всегда будем лишь пешками, которых рано или поздно смахнут с доски, или там, где сможем строить судьбу своими руками.

— Слишком сложно.

— Ты можешь быть вместе с моей сестрой. Да и я хочу для неё счастья. Другое дело, что Бранье под руководством твоего брата отдаляются от нас.

— Мы просто хотим выжить.

— Он хочет выжить. За чужой счёт. За твой, за счёт Рандомьеров, за счёт Фью-Фью. Он их всех использует, чтобы подняться. Или ты не видишь, что станешь лишь ещё одной составной частью в его плане, а когда станешь ненужным — просто вычеркнет? Как вычеркнут и меня, когда я стану бесполезен или опасен.

— А ты предлагаешь восстать против них?

— Просто выбрать сторону, Тэйлон. Рано или поздно придётся. Мой отец боится меня и наверняка попытается если не вычеркнуть, то отправить подальше. Мой брат… он отдельная тема для разговора, но он видит в других лишь возможности, не людей. Как и твой брат. Он хочет получить род, и опасного соперника, которого признают даже другие рода, ему не нужно. Или думаешь, он просто так отослал весь свой род?

— Он бы не стал…

— Но он уже это делает. Обзаводится связями с теми, с кем вы враждовали всё это время. Наверняка говорит, какая корона плохая, что все вы под ударом, и ведёт себя странно… Он избавится от тебя так же, как мой отец избавится от меня, а мою сестру, как грязную шлюху, просто продаст тому, кто больше предложит. Вот как это будет.

— Ты хочешь занять престол, — подытожил я.

— Я хочу выжить, — покачал он головой. — И чтобы выжили дорогие мне люди, — вновь взгляд на Исси. — Мы были хорошими товарищами, Тэйлон, поэтому я просто предлагаю тебе подумать над этим.

— Потому что хочешь союзника в моём лице?

— Потому что мне не плевать на чувства сестры, — ответил он.

Надо признать, он умел говорить. Умел даже не подбирать слова, а произносить их, вкладывать в них нужные эмоции и чувства, которые пытался передать. Скажи такую банальщину кто-то другой, и я бы даже глазом не моргнул. Но сейчас в какой-то момент я даже почувствовал это, почувствовал его желание защитить Исси и собственное лёгкое недоверие к Диору. Словно сам попал под какой-то гипноз. Если даже на меня подействовало, что говорить о тех, кого он обрабатывал долгое время.

Но именно в этот момент к нему сзади подкралась особа, что сопровождала его на выходе. Милая, со слегка пухленькими розоватыми щеками девушка. Совсем невинная, как по мне.

Но ровно до того момента, пока не открыла свой рот.

— Я… украду у вас… моего господина? — тихонечко произнесла она.

— Да, конечно, — пожал невозмутимо я плечами, не подав вида, что меня что-то смутило.

— Подумай о моих словах, Тэйлон, — сказал Вокс напоследок, прежде чем уйти со девушкой и скрыться в толпе.

Подумай о моих словах? О каких, Вокс? О том, что Диор хочет меня обставить и кинуть, когда я стану ненужным? Или о том, что пора выбирать сторону? Ты много чего сказал, и я даже проникся, но…

Только вот не о его словах я сейчас думал.

Девушка.

Этот голос.

Я имел хорошую память на голоса и могу сейчас точно сказать, что именно её слышал тогда в кабинете с главным инспектором. Этот голос, убеждающий, что надо переключиться на Бранье, что нужно сделать ещё один рывок до заветной цели. Сама невинность на вид, сосала она, по звукам, со знанием дела. Такая девушка явно обладала талантом склеивать мужчин своим невинным видом и под этой маской проталкивать дела.

Девушка, которая работает на принца Авоксисенция… И её господин, который собирается копать подБранье.

Теперь мы знаем, против кого будем иметь дело на дне рождения короля, до которого было рукой подать.

Глава 219

Был ещё один момент на балу Её Высочества, который хорошо запомнился мне, помимо предложения Вокса кинуть Диора и встать на его сторону. В какой-то момент так получилось, что, когда я стоял рядом с братом, к нам подошли король и принцесса собственной персоной.

В разговоре, слово за слово, он выразил надежду, что у нас всё в порядке, и, естественно, мы можем рассчитывать на поддержку короны и так далее. А потом Диор отпустил комплимент, что Её Высочество сегодня особенно прекрасно выглядит, залил её комплиментами и так далее, на что она улыбнулась, слегка показав зубки.

А у неё двух передних зубов нет.

Я не знаю, что меня вдруг так пробило, но едва сдержался, чтобы не рассмеяться им прямо в лицо. Просто это выглядело немного нелепо: вся такая прекрасная, аккуратная, белоснежная, улыбается, а у неё двух зубов спереди нет. Хотя это ведь я ей их выбил, как бы это ни звучало, чтобы выглядело всё красноречивее. Правда, я думал, что зубы магия исцеления всё же восстановит, но, видимо, ошибся.

В остальном всё прошло без каких-либо происшествий. Диор разговаривал, обсуждал с главами великих родов дальнейшие планы, оговаривал наших противников, настраивал всех бороться за великую идею отстоять свою независимость. Та же песня, что и у остальных, но уже с другой стороны.

Как я и предполагал, этот бал был в принципе для того, чтобы показать, что власть худо-бедно, но ещё держит свои позиции.

После разговоров и приветствий был бал. Здесь мне выпала возможность потанцевать и с принцессой, к которой меня подтолкнул сам Вокс. Эдакая попытка прикормить, дать почувствовать вкус, чтобы переманить на свою сторону. Я не сталкивался с этим, но говорят, что влюблённые готовы на многое ради своей второй половинки. Даже предать.

Теперь, когда всё стало очевидно, все его действия читались без проблем.

— Я думаю, тебе стоит пригласить мою сестру, — подошёл он ко мне. — Ты всегда вызывал у неё какую-то бурю эмоций.

— Да, но… вон у неё сколько желающих, — кивнул я на реальную очередь парней, которые, словно косяк рыб, вились вокруг неё, но не спешил подходить.

— Ну, главное — не количество, а качество, верно? — схватил он меня за локоть и потащил к ней. — Давай, по старой дружбе, подними моей сестре настроение. Я видел, как она косится на тебя и оживает.

— Наверное, радуется тому, что я не рядом, — включил я старую песню.

— Да конечно, — хмыкнул он и позвал Исси. — Исси, сестра, смотри, кого я привёл к тебе.

— Тэр Тэйлон, — совсем тихо произнесла она, не глядя мне в глаза.

— Ваше Высочество Иссисиэнта, — поклонился я.

— Ты не меняешься, — её губы тронула улыбка.

— И это нам в тебе нравится, — усмехнулся Вокс. — Он хотел тебя пригласить на танец.

— Разве? — покосился я на него.

— Я не против, — чуть более радостно ответила она.

— Вот и он не против, — подмигнул мне Вокс и подтолкнул к ней. Исси приветливо протянула мне руку. — Сейчас будет следующий танец. Давай.

Я сделал вид, что делаю это нехотя, протянул руку, негромко вздохнув, и, взяв за ладонь принцессу, вышел с ней в центр зала.

Для меня танец был определённой последовательностью действий. Это как удар правой, как удар левой, слегка пригнуться, слегка отклониться — примерно так я и выучился танцевать. Да, бездушно и, как мне говорили, как-то механически, словно деревянная игрушка, но правильно же, верно?

Всё было как обычно — парни с одной стороны, девушки с другой. Каждый напротив своей избранницы на этот танец. А потом первые аккорды, и медленно двинулись друг другу навстречу. Подошли, поклонились, взялись за руки, разворот… так, это какой, кстати, из танцев? Там, где направо или налево надо поворачиваться?

— Направо, — будто прочитав мои мысли, едва двигая губами, шепнула Исси.

— Спасибо, — ровно так же ответил я.

Наши голоса практически полностью заглушала как музыка, так и шёпот других участников танцев. Для многих танец был не только развлечением, но и способом перекинуться парой слов с тем, кто тебе интересен, не боясь, что тебя услышат другие.

— Хорошо отыгрываешь свою неуклюжесть, — похвалила меня Исси, и пусть её губы не двигались, я слышал в её голосе смех. — Я даже готова была поверить, что ты всё тот же парень, что встретил меня на балу.

Надо сказать, у меня сразу отлегло от сердца — я до последнего гадал, не сломали её действительно там свои же, выбивая правду, настолько Исси убедительно играла роль пришибленной.

— Стараюсь, — ответил я. — Ты тоже хорошо играешь.

— Братья что-то подозревают, — негромко продолжила она. — И отец. Тэйлон, они хотят взяться за вас.

— Я уже знаю.

— На балу в честь дня рождения отца что-то произойдёт.

— Переворот, — ответил я. — Мы тоже уже знаем.

— Ясно… Тогда следуем плану. Передай брату, что всё в силе. Я всё подготовлю.

— Передам.

— Тогда сейчас ещё один круг и конец танца.

На этом мы и закончили положенный танец, после чего медленно разошлись каждый в свою сторону. Лишь я несколько раз украдкой оглянулся, чтобы сохранить лицо того парня, которому нравится девушка. Даже притворяться не надо было.

Можно было сказать, что ничего нового я не узнал, однако это было не так. Теперь было точно известно, когда Вокс хочет попробовать свою удачу. И что за нас действительно возьмутся, так что в ближайшее время наш род будет в лучшем случае нищать. И, самое главное, без чего вся затея не стоит свеч — Исси. Она была до сих пор в деле и верна плану, а значит, все наши риски были оправданы.

Удивительно, что бал прошёл куда более плодотворно, чем я ожидал изначально.

* * *

— Ты угадал.

— Нет, я точно знал.

Я лишь махнул рукой. Спорить не было никакого желания.

— По итогу, у нас всё ещё есть время, — Диор откинулся на спинку кресла, глядя на камин, в котором потрескивал огонь. — Авоксисенций, маленький ублюдок… значит, решил заручиться поддержкой абсолютно всех, до кого дотянется.

— Он же станет зависимым потом от этих самых родов, разве нет?

— Да, но какая разница сейчас, когда самое важное — захватить престол и удержать его? О таких мелочах он будет беспокоиться потом, уже когда будет сидеть на троне, а здесь все способы хороши.

— Я бы не сказал, что это мелочи.

— И именно поэтому у него есть все шансы, а мы надеемся на удачу, — вздохнул Диор. — Хорошо, что у нашего рода есть я. Что наша принцесса там тебе ещё нашептала на ушко?

— Сказала, что под нас в ближайшее время будут копать и просила передать, план ещё в силе.

— А она сама как?

— В смысле?

— Исциниэнта в норме? — пояснил он.

— Более чем. Просто слишком хорошо отыгрывает роль.

— Ну и слава солнцу, — кивнул он.

Исси действительно очень хорошо отыгрывала роль. Такой шпион пропадает. Уверен, что будь здесь божество, оно бы положило на неё глаз.

Я невольно вздрогнул, подумав об этом.

— А что насчёт главного инспектора? — спросил я. — Устраняем или как?

— Нет, теперь нет, — покачал он головой.

— Нас загрызут же. Хотели его убрать, чтобы снизить давление на себя.

— Нам важно лишь продержаться до дня рождения короля, а там уже и не важно, насколько нас потреплет — мы или получим всё, или ничего. Убьём инспектора — привлечём только лишнего внимания к себе.

— Ты уже привлёк его выходкой с Асакой, — напомнил я.

— Есть разница между защитой и активными действиями, Тэйлон. Свадьба с Асакой в глазах других — это отчаянный поступок в попытке найти союзников, чтобы удержать свои позиции. Знаешь, последние подёргивания, когда уже не имеет значения старая вражда.

— Но они знают, что ты хочешь сблизиться с Вьильгерами.

— Ты не понимаешь разницы? Все наши действия выглядят как естественная попытка защититься. Наоборот, это естественно: мы видим, как Доргейнберги давят другие рода, и готовимся дать отпор. Пытаемся найти хоть каких-нибудь союзников — Вьильгеров, с которыми уже давно дружны, Рандомьеры, Фью-Фью. Все наши действия естественны, все они не подозрительны, так как именно так поступил бы любой род. Куда более подозрительно было бы, если бы мы сидели и ничего не предпринимали. Тогда бы он задумался, а почему они ждут, хотя видят, что происходит. Тогда бы он забеспокоился. А так мы, грубо говоря, следуем инстинктам. Мы в действительности не привлекаем внимания принца, так как примерно соответствуем тому, что он ожидает увидеть. Но вот если мы убьём инспектора… если мы начнём пытаться рушить планы, о которых не должны знать… Тогда уже будет другой разговор.

— Значит, просто сидеть и ждать?

— И огрызаться, как мы бы делали, не зная о надвигающемся перевороте.

— Ты сам говорил, что надо будет его убрать, — напомнил я.

— А в свете происходящего передумал. Будь это Доргейнберги, то другой разговор. У нас сейчас идёт всё просто отлично, и свидетельство тому, что нас никто пока не подозревает — это принц, который пытался тебя настропалить против меня. Если бы он знал, что тебе всё известно — этого разговора не было бы. Сейчас наша сила в скрытности. Против Авоксисенция мы потянем только в том случае, если он не будет знать о нас.

Нет, он, конечно, хорош. И смог переманить на свою сторону структуры, что были верны Королю, и в армии заручился поддержкой, буквально купив их зарплатами, и с родами нашёл общий язык. Ещё и главную инспекцию как разведку и диверсионную службу использует. Ничего не скажешь, действительно хорошо постарался. Практически второй Диор…

Я осторожно покосился на Диора, который безмятежно смотрел на огонь, после чего встал и начал медленно расхаживать по небольшой библиотеке, в которой Диор обустроил себе кабинет. Неспеша, наслаждаясь запахом книг и мягким теплом, я прошёлся вдоль полок, пока не остановился напротив небольшого шкафа.

Подумал чуть-чуть, после чего открыл его и достал небольшую бутылку, покрытую чем-то вроде соломенной ткани с осторожной печатью из красной смолы на крышке. Немного подумал, покрутив её в руках, после чего сорвал печать и зубами выдернул пробку.

В нос ударило горьким запахом вина и спирта.

— Это чего вдруг тебя потянуло? — обернулся ко мне Диор.

— Просто, — пожал я плечами. — Есть ли разница, когда пить?

— Отец тебя убьёт за эту бутылку. Он её хранил даже от матери, — хохотнул Диор.

Я отпил прямо из горла и поморщился.

— Зря хранил. Дерьмо несусветное.

— Какие сложные слова-то ты знаешь, — восхитился Диор и протянул руку. — Дай попробовать.

Я отдал ему бутылку и дождался, пока он отопьёт.

— Вух… ну и вкус, — причмокнул он. — Туда словно коты нассали.

— А ты эксперт по моче котов.

— У меня хорошая фантазия, — он взглянул на бутылку и поморщился. — Представляю, как он расстроится, когда попробует это дерьмо.

Я забрал бутылку и ещё раз приложился к горько-кислой спиртовой мути, которая сразу же вызвала у меня рвотный рефлекс. Пришлось постараться, чтобы подавить его, и взамен по голове ударило чем-то мягким, расслабляющим, будто всё вокруг стало немного проще, а голову набили ватой. Несмотря на то, что мне теперь хотелось немного походить, я всё же сел в кресло напротив.

— Не расстроится, если не вспомнит.

— Не вспомнит, если не увидит, — подхватил я.

— Надо спасти отца и не дать ему это увидеть, — усмехнулся он, забрал бутылку и отпил. — Признайся, Тэйлон, ты что-то задумал, верно? С чего вдруг начал хлестать алкоголь?

— Да, действительно, есть немного, — кивнул я. — Только для этого требуется, наверное, немного смелости.

— Смелости? Убить меня решил?

— Тебя? — я хохотнул. — Диор, если бы я хотел тебя убить, ты бы уже был мёртв.

— Ну ты меня совсем ни во что не ставишь, — обиделся он.

— Почему же? Твоя сторона — планы. Моя — действия. Мы распределили свои роли, потому я не недооцениваю тебя. Просто вижу, что и как есть на самом деле.

— Забавно… — он отпил ещё немного и отдал бутылку мне. — Хотя, в принципе, так оно, наверное, и есть. У каждого своя роль, у каждого свои достоинства.

— И всё же, в чём дело, Диор? Почему ты в последнее время странно себя ведёшь?

— Странно? Это ты мне говоришь? — усмехнулся он.

— Ну не с собой же разговариваю, — ответил я спокойно. — Будто чем ближе конец, тем ты становишься… рассеянным, что ли.

— Один раз ошибся насчёт инспектора — это теперь рассеянный? Тэйлон, если я начну твои косяки перечислять, будет выглядеть так, будто ты вообще на всё уже давно забил.

— Но ты у нас планируешь, не я, Диор. Я могу убить кого угодно, и если ошибусь — смогу просто отступить. Если ты ошибёшься — полетят головы. И это будут наши с тобой головы. Наверное, только Исси сможет выйти сухой из воды.

— Каким-то ты стал серьёзный, — вздохнул он. — Алкоголь явно на тебя плохо влияет.

— Просто мне кажется, стоило сразу поговорить об этом, прежде чем мы окончательно наломаем дров.

— Остынь, братец, всё будет в лучшем свете, — усмехнулся Диор. — Думай лучше о том, что будет происходить в замке, так как это будет уже на твоей совести, не на моей.

— Ага, — я покрутил бутылку в руках, слушая, как внутри плещется жидкость. — Тогда за то, чтобы мы не облажались. Иначе в погоне за светом золота…

— …мы все сгинем во тьме… — пробормотал Диор задумчиво и слишком поздно захлопнул рот.

И в его глазах появилось понимание.

Немного запоздалое понимание, когда язык успел закончить всё вперёд сознания, которое уже было слегка под градусом и не успело сообразить, что он произносит.

Повисла тишина.

Тишина, которая дала наконец столько ответов на множество вопросов, что крутились в голове. Всего одна неосторожная фраза расставила всё по своим местам. Столько догадок, столько вариантов, самых удивительных и нереалистичных, вдруг неожиданно подтвердились буквально одной неосторожной фразой.

— В погоне за золотом мы все сгинем во тьме проклятыми, — пробормотал я, глядя куда-то в угол. Я слышал её не раз и не два, но только не в мире от других людей, кто даже не ведал, что существует что-то большее, кроме их собственного мира и реальности. — Знаешь, чьи это слова, Диор?

Диор молчал пару секунд, после чего издал невесёлый смешок. Он смотрел на камин перед собой, будто огонь, что съедал поленья, был самым интересным зрелищем в его жизни.

— Сука… ну надо же…

— Эту поговорку никогда не слышали в этом мире, Диор, — негромко ответил я, посмотрев. — Это были слова Саттана, которые стал негласным девизом проклятых и передавались из уст в уста на протяжении всего времени, что мы существовали.

— Попасться на такой хуйне… — пробормотал он, будто не слыша меня и продолжая смотреть на огонь, после чего бросил взгляд на бутылку. — Молодец, Тэйлон, ничего не скажешь… чему-то ты действительно научился.

В его голосе даже слышалось уважение, хотя трюк «продолжи за меня» был стар, как сам мир. Не думал, что он так просто попадётся. Видимо, действительно расслабился.

— Я никак не мог взять в толк, как парень типа Тэйлона смог найти этот грёбаный меч и обречь себя на эту службу, — негромко продолжил я. — Как он… догадался? Как смог найти то, на что наткнуться, по сути, шанс один на миллиард? Ну не мог же он просто увидеть его и такой сказать: о боже, это Хинзеркои-Йаркасиван! Кто-то должен был натолкнуть его на это. Кто-то, кто знал, чем всё закончится, и не мог не знать, через что придётся пройти загадавшему желание.

Я почувствовал, как внутри разливается холод. Парализующий, убивающий все эмоции холод, который уничтожал всё самоё тёплое, что во мне было, оставляя лишь пустоту.

И ведь я думал, что, когда узнаю правду, во мне будет столько чувств, столько мыслей… а на деле было совсем пусто. Ни злости, ни жалости, ни каких-либо измышлений по поводу того, что стало мне известно. Пустота, холодная и безнадёжная, выжигающая всё человеческое и оставляющая одну сухую оболочку, будто я действительно превращался в того, кем боялся стать — машину.

Все мои мысли сосредоточились на этом ублюдке, который даже посмотреть на меня не желал, продолжал сидеть и улыбаться своей раздражающей улыбкой, словно я не стоил его внимания. Будто он издевался, и весь ад, что я прошёл, был грёбанным розыгрышем!

Столько сотен лет я мотался по мирам, столько потерял, и всё из-за маленького дурака, которого надоумил его старший братец исполнить своё желание. Зачем Диору это? Хотя зачем нужен в семье профессиональный убийца, который может нашинковать десяток людей без лишних зазрений совести?

И всё же…

— Зачем, Диор? — негромко спросил я, будто желая услышать оправдание, которое даст хоть какую-то надежду не разрушать всё, чего мы достигли. — Зачем ты надоумил его связаться с этим?

— Зачем? — усмехнулся он. — Зачем… дай подумать… — мы встретились глазами. — Наверное, потому что… захотел?

Захотел, значит…

Я медленно встал. Последнее хорошее во мне, какая-то надежда на что-то человеческое просто была затоптана этим уёбком.

— Хочешь подраться со мной, — усмехнулся Диор, даже не пытаясь встать. — Ну… что ж… не буду тебе отказывать в удовольствии набить мне морду.

Видимо наш союз окончательно подошёл к концу…

Глава 220

— Может… позвать кого-нибудь?

Фалька с подносом, на котором были кружки чая, и её подруга Рута стояли около двери, с лёгким испугом прислушивались к творящейся за ней вакханалии. Грохот за стеной был таким, что содрогались даже стены, словно кто-то в порыве ярости разносил комнату в щепки: крушил мебель, сваливал шкафы на пол и ломал всё, что попадётся под руку.

— Может они немного… спорят? — немного испуганно ответила Рута. И в эту же секунду вздрогнула, когда стена содрогнулась, будто в неё бросили что-то тяжёлое. — Открой дверь.

— Нет, я… — глаза Фальки забегали в поисках оправдания. — О, у меня руки заняты, точно. Ты открой.

— Нет, я боюсь.

— И я боюсь. Давай лучше скаже-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!

Провизжали они синхронно, когда дверь просто разнесло в щепки и в коридор вылетело тело. Врезалось в стену, оставив небольшую вмятину на деревянной обшивке, и упало на одно колено. Только мгновение спустя они опознали в нём Тэйлона. Тот злобно сплюнул кровь в сторону, утёр кровь из-под носа и сорвался с места обратно в комнату с такой прытью, что можно было только позавидовать.

А через пару секунд оттуда вылетел уже Диор, но только уже кубарем. Попытался встать, но через мгновение впечатался в стену от пинка Тэйлона, который выскочил следом. Попробовал вскочить, но получил по голове подносом, которой его младший брат выхватил из рук служанок.

Те будто отошли от ступора и бросились бегом по коридору наутёк.

* * *

Я отбросил две половинки подноса в стороны, глядя на Диора, который медленно вставал передо мной на ноги.

Пусть встаёт. Мне нет интереса пинать валяющееся тело.

— Что такое, Диор, силёнки кончились? — заботливо поинтересовался я. — Может тебя взбодрит кружечка чая?

— Да нет, как-то обойдусь, братец… — выдохнул он и бросился на меня.

Поднырнул под кулаки и врезался в тело, впечатав в стену так, что деревянная перегородка затрещала. Из меня вышел весь воздух, но не дух. Тело всё равно работало, и локти опустились ему на спину что было сил. Удар по голове, по затылку, по вискам, и он начинает опадать. Хватаю Диора за голову и со всей дури коленом бью его прямо в лицо. Несколько раз просаживаю ему до хруста, после чего отталкиваю от себя.

Он быстро пришёл в себя и вновь бросился на меня. Его удар чиркнул по уху, зато мой настиг его, и достаточно сильно, чтобы Диор согнулся. И он вновь получает пачку ударов по лицу и корпусу.

Диор вновь нападает, бьёт, и мимо — я ушёл в сторону и пробил ему ровно в челюсть. Он пошатнулся, попытался выстрелить магией, жахнув по всему коридору, и мне едва хватило времени уйти в комнату, чтобы не задело.

Выскочил обратно и получил такой удар с ноги, что меня отбросило.

Так, Диор, смотрю, решил немного обратиться…

— Силёнок своих не хватает, а? — усмехнулся я, чувствуя, как во рту стало больше крови. — Ну давай, попробуй…

Диор изменился не сильно. Совсем чуть-чуть, чтобы придать себе лишних сил, выносливости и возможности переживать мои удары более легко. А вот у меня всё подавлено теми зельями, которыми меня поит мать. С одной стороны, это необходимо — не хватало обратиться, когда это не нужно. С другой — сейчас это было бы очень даже полезно. Хотя я его и голыми руками уделаю.

Он буквально сорвался с места и врезался в меня, из-за чего мы кубарем покатились по коридору, колошматя друг друга. Мне удалось отбросить его ногами в сторону, после чего рывок, и я уже сам встал на ноги. Но ровно для того, чтобы закрыться от шквала ударов…

Подсечка с его стороны, и я упал на спину. Едва успел закрыться от удара с ноги в корпус и перехватить конечность, после чего пинок по второй, и Диор падает на одно колено. Готовит магию, но я дёргаюсь вперёд и просто тыкаю ему в глаз пальцем.

Он вскрикнул, подался назад, чего мне было вполне достаточно: вскакиваю и тут же наваливаюсь сверху, начиная его просто избивать.

Кулаки ходят вперёд-назад, разбивая его лицо в мясо. И чем больше я бью, тем больше он обращается, чтобы не отключиться и выдержать такой шквал ударов. И он или полностью обратится, или я забью его нахрен.

Я слышал, как меня кто-то звал, кто-то кричал, требуя остановиться, но теперь здесь не было тех, кто мог мне что-то указывать. Кто вообще имел на это право? Остановиться? Ради чего? Ради того, чтобы выслушать от какого-то сброда, какой я плохой сын? Пусть они засуну своё ложное ощущение того, что могут мне что-то приказывать, в жопу. Прошло то время, когда я прислушивался к ним.

Миссия? А есть ли она теперь? Все эти попытки переворота? А смысл? Мы все умрём рано или поздно, а там уже плевать, какой образ жизни ты вёл и какие идеалы преследовал. Да и взглянем правде в глаза — я во всём этом участвовал лишь ради того, чтобы получить свободу, поэтому мне плевать, что будет здесь со мной или без меня. Мне просто плевать.

И именно поэтому я продолжаю избивать Диора, который пытается хоть как-то защититься. Но избиваю ровно до того момента, пока меня не хватают за плечо и резко дёргают назад. Буквально поднимают над полом, после чего моё быстрое движение локтём назад, вскрик, и я вновь на своих двоих.

Энна с разбитым носом стояла и смотрела на меня в каком-то ужасе, а я уже не мог остановиться. Всё достало, все достали. Эти обман, ложь, притворство, чувство, будто всё это игра, которая никогда не кончится. Я хотел просто теперь всё разрушить, сделать кому-нибудь больно, потому что, как сказал Диор, просто мог. В этом мы действительно похожи.

Энна бросилась ко мне, чтобы схватить, когда я уже было направился к Диору, но оказалась слишком медленной. Неуклюжей тупой дурой, которая не может справиться даже с собственной тушей.

Я просто сдвинулся в бок, подставив ногу, и она сама упала на пол. Попыталась вскочить, но получила в лицо прямо с ноги. Вскрикнула и тут же с удивительным проворством бросилась ко мне, пытаясь схватить. Удар по морде с правой, с левой, и я отступаю, пока Энна на коленях продолжает ползти, пытаясь поймать меня. Луплю её до тех пор, пока она уже совсем не валится с ног.

Но даже в таком состоянии пытается сделать что-то, а именно — обратиться. Но я не собираюсь позволить ей это сделать. Я шагнул ей навстречу, и мои пальцы почти сразу нашли её глаза, без каких-либо сомнений погрузившись с хлюпаньем внутрь.

Крик был таким, что, думал, перепонки лопнут.

Она обхватила мои руки, пытаясь отнять от лица, но тщетно. А потом движение коленом ей прямо по открытой челюсти, хруст кости, и большая женщина валится набок, стихнув.

Разница между нами огромна — она просто сильная, а я просто хорошо умею убивать. Мы на разных уровнях.

Но не успеваю я опомниться, как в меня на полном ходу вновь врезается Диор.

Врезался, припечатал к стене, после чего начал лупить с такой силой, что трещали кости. Удар в живот с левой, удар в живот с правой, да настолько сильно, что даже пресс не спасал. Удары по лицу были такими, что меня даже немного бросало в стороны. Но тут я рукой нащупал подсвечник на стене…

Удар им пришёлся Диору прямо в висок. Тот словно потерялся, пытаясь устоять на ногах, и я, не раздумывая, ткнул ему им прямо в лицо. Он упал на пятую точку не в силах сразу вскочить, медленно приходя в себя. Я бросился к нему, схватил за грудки, поднял на ноги и тут же ударил в морду.

Бил его, пока тот не упёрся спиной в дверь. А под конец пинок, и Диор вовсе, сорвав дверь с петель, влетел в комнату, сделал кувырок через голову и растянулся на полу.

Я стоял над его телом, тяжело дыша и не совсем понимая, что делать дальше. Собственно, я ничего особо и не хотел сейчас. Просто… не знаю, хотел побить Диора, но пустоту это не заполнило. Стало будто только хуже, потому что Диор теперь валяется на полу, а бить уже некого.

Где-то за спиной валялась мать, в коридор в ужасе поглядывали служанки и стража, но никто не рисковал влезть в семейную разборку. Даже Ушастая там была, но по понятным причинам не встревала. Никто не хочет участвовать в том, где не понимает, кто прав, а кто виноват.

Да и был ли здесь вообще кто-нибудь прав?

— И всё, Диор? Хуёвый из тебя проклятый вышел.

Вместо ответа он вновь применил магию и на этот раз это не воздух, а молнии. Я попытался увернуться, но меня всё равно обожгло и на мгновение парализовало.

Он вновь накинулся на меня. Удар мне в живот, и я охнул, ещё один удар по лицу, и в глазах темнеет. Диор подхватил меня, поднял над собой и со всей дури бросил прямо об пол спиной. Боль была такой, что казалось, будто мне сломали позвоночник.

Но он на этом не остановился, схватил меня за ноги, крутанулся и швырнул в стену, в которой я оставил вмятину. Подлетел и ногой впечатал мне в грудь так, что я проломил её и влетел в соседнюю комнату, раскидав всю мебель на своём пути.

Диор взял разбег, намереваясь пнуть меня в голову, как футболист, но в самый последний момент я подался слегка в сторону, и его нога разошлась с моим лицом в паре сантиметров. Зато он сам получил удар прямо по яйцам, которые успел отрастить за время пребывания проклятым.

Не теряя инициативы, я вскочил, и тройка прилетела ему прямо в лицо. Резко приседаю, подсечка, и он падает на пол плашмя. Пытается встать, и кулак в морду припечатывает его голову обратно к полу.

Я сплюнул кровь, наблюдая за тем, как Диор немного вертит головой, приходя в себя.

Он вновь предпринимает попытку меня ударить, когда встаёт, но уже с ноги, однако я просто делаю шаг в сторону, пропуская его выпад мимо, и бью прямо в лицо. Диор пошатывается и тут же получает с вертушки в голову. Падает навзничь, но в его глазах я ещё вижу сознание. Он ещё пытается бороться, хотя это давно бесполезно, с того самого момента, когда я решил поговорить с ним иначе.

— Столько лет… — пробормотал я, глядя на то, как Диор пытается встать, но, словно пьяный, заваливается обратно. — Столько лет беспросветных войн, Диор, столько битв… и всё ради… ради чего? Блять, смысл? Ради этого твоего плана по захвату власти?

— Тебе не понять… — его голос булькал, будто он захлёбывался кровью.

— Я два раза убивал дорогих мне людей, Диор. Я потерял несметное количество товарищей. Даже Тэйлон, которым ты зовёшь меня, он тоже умер. Умер, потому что… тебе так захотелось? Да назови ты хоть какую-то причину!

Он кое-как сел, покачиваясь.

— Я просто хочу понять, Диор, нахуя? За какие блядские грехи? Ты же не мог не знать, что его будет ждать. И ты всё равно отправил его на это! Что ты ему пообещал? Что он станет героем? Что он станет крутым и по нему все бабы будут течь? На какую хуйню этот идиот повёлся?!

В ответ он лишь улыбнулся кровавым оскалом.

Это было последней каплей.

Я схватил его за грудки, собираясь впечатать эти зубы ему в затылок, когда на меня неожиданно кто-то напрыгнул сзади, обхватив руками за шею, будто пытаясь задушить. Задушить своими маленькими позорными ручонками. Меня.

Движение головой назад, и я пробиваю гостю прямо в лицо затылком. Резко завожу руки за спину, хватаю тельце и швыряю в стену. Хлина врезается в него с хрустом и мешком падает на пол. И в этот момент Диор опять пытается что-то сделать. Набрасывается с кулаками, пытаясь достать меня, но куда там ему. Пусть он и быстр, пусть двигается куда лучше, чем многие бойцы в этом мире, но он не я. Совсем далеко не я.

Пара ударов, и Диор валится обратно на пол. Весь в крови, избитый, но такой же ублюдочный на вид, всё ещё живой и, о чудо, в сознании. Глядишь, он и с открытыми глазами спит.

Что, Диор, больше никто не спешит тебе на помощь?

Я подошёл к нему и слегка приподнял за одежду, подтащив к своему лицу.

— Посмотри на меня, Диор, такого ты хотел увидеть человека? — тихо спросил я. Его голова покачивалась так, будто он с трудом её держал. — Давай же, скажи, это входило твои планы, говна ты кусок? Ты же этого хотел? Машину для убийств, которая всех перебьёт для тебя? Ни жалости, ни сомнений? Давай, хоть, блять, слово скажи!

— Долбоёб…

— Не то, что ожидал услышать, признаюсь, — вздохнул я, намереваясь ещё раз ёбнуть ему по морде.

— Я просто… захотел дать тебе право, идиот…

— Захотел дать право? — не понял я.

— Ты ничего не помнишь, но судишь по своим догадкам… — пробормотал он, продолжая улыбаться. — Я сделал всё правильно, просто не думал… что ты такой долбоёб…

Его взгляд сдвинулся за моё плечо, и моя реакция была мгновенной.

Оттолкнув Диора обратно на пол, я тут же развернулся. И успел прямо в полёте поймать за шею одной рукой эту Хлину, словно какую-то озлобленную кошку, которая даже встать в теории не должна была после такого. Но не успел отбросить от себя, когда она со злобной мордахой просто протянула ладони и коснулась моих висков…

Кажется… я понял её секретное оружие против любой угрозы…

Меня оглушило видениями, словно кто-то ударил по голове молотком. Почти так же, как с оракулом, но без боли. И здесь не было водоворота видений, которые кружились вокруг меня. Нет, здесь было всего одно-единственное видение, которое мелькало перед глазами, пытаясь показать как можно больше за короткий промежуток времени картину жуткого, не предвещающего ничего хорошего оттенка — красного.

Кроваво-красного, будто пропитанного кровью.

Я смотрел на него прямо сейчас, сам был в этом видении, как сторонний наблюдатель, бесплотных дух, который везде. Наблюдал за тем, как человечество, которое постоянно пыталось уничтожить само себя, теперь боролось за собственное выживание, цепляясь когтями и зубами в тот самый шанс, который все называют чудом.

На моих глазах люди гибли тысячами в отчаянной попытке отсрочить неизбежное, отсрочить конец реальности, который не смогли отсрочить сами жители этого мира. Гибли за чужих людей, за чужой мир, обрушивая всю разрушительную мощь технологий на то, что ползло из-под туманов.

Я видел красное небо и бесконечные пожары, миллионы трупов и миллионы ещё живых, борющихся в отчаянной попытке отстоять мир. Наблюдал за тем, как небо закрывают огромные десантные крейсера, десятки крейсеров, как сверху десантируются воины, а на земле вспахивают тысячи снарядов. Как люди бросаются на нечто чуждое всему живому и реальному, словно больные, пытаясь заткнуть образовавшуюся прореху своими же жизнями.

Мир на тысячи километров погрузился в бесконечную войну за выживание, в которой они не могли выиграть и слишком поздно понимали, что отстоять этот мир не способны. Что эту битву они проиграли в самом начале, ещё до того момента, как пришли защитить его.

Этот мир горел, кипел, заваленный техникой и трупами, скелетами когда-то величественных городов и мёртвыми лесами, где реки стали кислотой, а на полях не растёт даже сорняк. Обречённый мир.

Мир, в котором случился прорыв.

Это видение повторялось и так, и эдак под разными углами, как будто пытаясь свести с ума и… возможно, уже сведя ту, которая каждый день была вынуждена смотреть на то, как гибнет её мир и как все живые уже давно обречены. Изо дня в день на протяжении многих лет…

Но было в этом видении и ещё кое-что, словно маленькое фото, картинка, воспоминание, такое важное, что сохранилось внутри этого ада…

Я дёрнулся назад к реальности, пытаясь выбраться из видения, и…

Очутился в комнате. В той самой комнате, где дрался с Диором. Казалось, ничего не изменилось с того самого момента, как я провалился в чужое видение, однако по ощущениям прошло минут десять.

Хлина лежала где-то в стороне, тихо хныча и держась за нижнюю челюсть, которая была неестественно свёрнута, давясь кровью и соплями. Диор кряхтел где-то позади, пытаясь встать. Я обернулся ровно в тот момент, когда он поднялся на ноги, и одним ударом отправил его обратно на пол. Пусть, блять, даже не встаёт пока.

Сейчас я хотел лишь одного — получить ответ, который всё это время хранился в поместье, как подсказка, если всё вдруг пойдёт по пизде и надо будет напомнить, с чего всё началось.

Тэйлон был конченным долбоёбом, действительно, раз решил оставить подсказку аж, блять, так.

Выйдя в коридор, я наткнулся на служанок, которые хлопотали над матерью без чувств. Увидев меня, они вовсе побледнели.

— Диору и Хлине тоже помочь, — кивнул я на дверь. — Диора к кровати привязать, чтобы, блять, ни шагу никуда не сделал. Пусть стража вам поможет, — кивнул я на стражу, что мялась рядом. — И ещё раз, — понизил я голос, — чтобы привязали его к кровати.

Те испуганно закивали головой, замельтешили, выполняя поручение.

Я направился по коридору к лестнице вниз и когда подошёл к толпе, та сама и разошлась передо мной. Я видел и Арамзу, и Ушастую, и даже Догмана, который хотел уже было что-то мне сказать, но решил промолчать. Возможно, понял, что я сейчас не в настроении выслушивать нравоучения. Единственное, что меня сейчас интересовало, находилось под землёй.

Выйдя из поместья, я сразу направился к Айсэрена Монтаро, где обитали духи. Подошёл к этому каменному строению из старого камня и громко произнёс:

— Я пришёл получить ответы на свои вопросы.

Будто уже ожидая меня, каменная дверь послушно заскользила в сторону, пропуская в свои тёмные утробы.

Тэйлон… шифратор хренов…

Я спустился в самый низ, в зал, подсвеченный флуоресцентными грибами, после чего направился прямиком к алтарю, но лишь за тем, чтобы достать кое-что из него.

Было, наверное, чудом, или же так было изначально предначертано, что я в прошлом спущусь сюда и вытащу из того сундука странный, самого обычного вида медальон с откидной крышкой, отложу в сторону и забуду положить обратно, из-за чего он и останется дожидаться своего часа.

Когда я его в первый раз увидел, вспомнил о Джонни, но кто бы мог подумать, что в этой шутке была и доля правды.

Я нашёл его там, где оставил — за алтарём на земле. Поднял его, откинул крышку и немного задумчиво огляделся. Я знал, что надо делать, потому что уже когда-то видел нечто подобное, пусть и в немного другой форме. Не найдя больше ничего более подходящего, я чиркнул тыльной стороной руки по краю каменного алтаря, оставив на ней ссадину.

Какая разница, откуда кровь, если она моя, верно?

После этого я просто капнул на ту небольшую выемку, что была внутри.

Я просто хотел окончательного ответа на вопрос — ради чего всё это было затеяно?

Глава 221

Есть такая вещь — банк памяти.

По сути, это был самый обычный личный дневник, в который можно было записать всё, что тебе было важно. Просто в каждом мире он имел свой вид: в одних мирах его записывали на носители информации с помощью аппаратуры, которая считывала образы с мозга, в других использовали собственные воспоминания, добавляя их к другим. Некоторые вовсе не парились и просто записывали в тетрадь.

А был способ, который основывался на памяти крови. Как говорили в некоторых мирах, кровь помнит всё.

И то, что я сейчас держал в руках, обычный медальон, был как раз из тех артефактов, чей принцип основывался именно на крови. Капни кровь, и ты вспомнишь абсолютно всё, что когда-то забыл или хотел сохранить в том виде, будто всё произошло только что. И если бы не образ в голове Хлины, которой я сломал челюсть, хрен бы я догадался, что это и есть тот самый банк памяти.

Стоило мне приложить тыльную сторону руки к выемке внутри медальона, как вся комната, где я находился, закружилась перед глазами. Начала размываться, кружиться, стираться как в каком-то вихре, уступая место абсолютной темноте.

А потом перед глазами начали появляться видения. Практически идентичные тем, что были до этого с Хлиной и Гензерией. Фильмы, который я мог наблюдать со стороны, но так, будто сам присутствовал там.

Передо мной был Тэйлон. Не только он, вся его семья: брат, три сестры и отец с матерью.

Судя по всему, был завтрак или обед. Причём довольно шумный и, я бы сказал, весёлый, из-за самих детей. Удивительно, что ни Зарон, ни Энна, что здесь присутствовали, даже не пытались усмирить их: один пусть и выглядел недовольным, но молчал, другая была вообще невозмутимой, словно так и должно быть.

Я практически сразу узнал всех, кроме одной девчонки, которая была по виду самой старшей из детей. Весёлая, улыбчивая и чем-то неуловимо похожая на свою мать Энну.

Вилия Бранье — не надо быть гением, чтобы понять это. Та самая старшая сестра, которую Диор любил, судя по всему, больше, чем кого-либо в этой семье. И глядя на внешность, очень изящную, но при этом не лишённую доброты, я мог, наверное, понять, почему его так тянуло к ней, раз у того кукуху сорвало потом.

Я даже подошёл ближе, чтобы приглядеться к ней получше: вроде обычная девушка, но немного выделяющаяся среди остальных детей. По-аристократичному аккуратная, имеющая, я бы сказал, осторожные и тонкие черты лица, довольно большие выразительные глаза и жутко добрый приветливый вид, который вызывал желание если не обнять, то хотя бы находиться рядом. Как говорят, у таких есть особая аура.

Видимо, видение относилась к совсем ранним временам, но здесь уже была Ньян, приёмный ребёнок, который не выглядел в семье чужим, по крайней мере, по отношению. Все весёлые, беззаботные и балующиеся аж до приторной боли в зубах. И даже Тэйлон выглядел нормальным ребёнком, не говоря уже об общеизвестном пидорасе Диоре — по нему было невозможно сказать, кем этот мудак станет.

Я не знаю, зачем Тэйлон вставил это воспоминание.

Для себя?

Или для меня?

Показать, как всё было хорошо, как всё в их долбанной семейке было прекрасно? Напомнить что-то? Или дать понять, ради чего он это всё затеял?

Не успел я подумать об этом, как видение сменяется на другое.

Опять семья, опять за столом, но уже что-то поменялось, что-то неуловимо изменилось, словно мир лишился красок. И Сильвия с Ньян больше не смеются, и Тэйлон уже не выглядит таким счастливым — похож на маленького маменькиного сыночка, который от любого толчка размажет сопли по роже.

Но сильнее всех выделяется Диор.

Сказать, что он просто изменился — это не сказать ничего. Он просто стал другим человеком в воспоминаниях. То ли окрас воспоминаний самого Тэйлона такой, то ли реально так изменился, но теперь он был больше похож на Диора, которого знал уже я, только в лице не наблюдалось такого цинизма и хитрожопости конченного ублюдка. Черты лица стали… более взрослыми, заострились, взгляд стал куда более осмысленным, взрослым, очень цепким, будто он видел то, что не видели другие.

Видимо, это тот самый момент, когда сестру выдали замуж или же когда он узнал не самые радостные вести о том, как с ней обращаются. А судя по фингалу под глазом, он уже успел и поругаться из-за неё.

Или это до того, как он воспользовался услугами божества?

Да, это, наверное, буквально перед тем, как он заключил контракт с божеством и стал проклятым. Причём, насколько я мог судить, если я относился к тем, кто убивает и участвует в сражениях, он был именно проклятым, что строит интриги и устраивает перевороты. Теперь было понятно, откуда у него эта изворотливость, умение находить язык и связи с другими.

И всё же это, как по мне, было ещё одним бесполезным воспоминанием, которое не несло никакой практической информации. Создавалось ощущение, что Тэйлон просто плавно подводил меня к закономерному итогу.

Следом пошли воспоминания буквально одно за другим, словно кто-то просто склеил нужные моменты в один фильм, где следующим было воспоминание… с Хлиной.

Я даже мог почувствовать то, что чувствовал сам Тэйлон в тот момент: обиду, злость, ревность…

Он держал Хлину за руку и что-то кричал в её перепуганное лицо. А та лишь хлопала глазами, словно тупое домашнее животное, которое не понимает, чем вызвало на себя гнев хозяина.

Чем?

Тем, что её в семье, как казалось Тэйлону, любят больше. Ей всегда рады, ей всегда улыбаются, ей показывают, что её любят, пусть и как домашнего питомца. Тэйлон же… на Тэйлона смотрят как на тряпку, которая ничего не умеет. По крайней мере именно такое отношение он чувствует к себе. И пусть я не уверен, что он правильно всё расценивает, для самого Тэйлона это очевидно — его любят даже меньше, чем полоумную служанку.

Старался ли он стать лучше? Я бы назвал это самыми хуёвыми и жалкими попытками, что я когда-либо видел, но всё же попытками. Они мелькают перед глазами, давая возможность примерно понять, каким был тот Тэйлон и что он чувствовал. Его хотят сдать за девчонку, которую он терпеть не может, словно пытаются избавиться, как от ненужной вещи, и запрещают общаться с той, кого он любит даже больше, чем собственную семью.

Забавно, но я вижу и отрывки воспоминаний с Юноной. Они проносятся за мгновения смазанными картинками, но при этом мне достаточно времени рассмотреть их. То, как эти двое находят общий язык, как тянутся друг к другу, и никто им нахрен не нужен. Они просто удивительным образом на одной волне, и даже Тэйлон выглядит иначе с ней.

Я много раз слышал про любовь молодых, но никогда её не видел, но мне кажется, что именно так она и должна выглядеть.

Видения опять меняются, всё темнеет, будто медленно тухнет свет на секунду, и вновь перед глазами уже другой момент.

Тэйлон орёт на Хлину за то, что та случайно разбила статуэтку, которую ему подарила Сильвия. Не знаю откуда, но мне это известно. Идиотка зацепила её локтём, когда принесла бельё. Я чувствую его ярость, его желание просто сбежать из этого дома, но сейчас вся злостьнаправлена на Хлину, словно на громоотвод.

А потом он бьёт её по лицу. Бьёт сильно, от чего девушка падает. Хватает за грудки и продолжает орать на неё. Обвиняет её во всём, во всех грехах, после чего ещё раз бьёт, а потом ещё раз, и ещё…

Я никогда не любил тех, кто избивает беззащитных, но я никогда и не был на месте того, кто уже на грани. У Тэйлона сорвало крышу, и он сорвался на девчонке, которой мало того, что не посчастливилось запустить этот процесс, так ещё и в ком он видел едва ли не половину проблем и обид.

Я не мог сказать, что он поступает правильно, но… чувствуя то, что чувствовал он, я слишком хорошо мог понять его, чтобы смело осуждать.

А потом что-то во взгляде Хлины меняется.

Она просто протягивает руки и касается его висков.

Я был прав — это было эффектом самозащиты, способом дать отпор. И сейчас она это использовала против Тэйлона.

Что он увидел?

Практически то же самое, что и я, но с одним условием — он увидел причину.

Мир отживает свои последние дни.

Туманы поднимаются, и твари лезут на поверхность. Совсем другие, не похожие на то, с чем люди боролись до этого. Они ползут, словно зараза, словно саранча, уничтожая всё на своём пути. Армии сметает за минуты, мир уже практически обречён.

И вновь кадр сменяется.

Мир в огне.

Организация вступает в войну в обречённой на провал попытке удержать этот мир или хотя бы сдержать заразу, которая начинает просачиваться через тонкую реальность в другие миры. Она бросает в бой свои армады.

Землю утюжат тысячи систем залпового огня. Бомбардировщики выжигают многие тысячи квадратных километров, оставляя после себя безжизненные выжженные земли. И люди, много людей, солдат, что даже не принадлежат этому миру, всё прибывают и прибывают. Это мир войны, мир непрекращающегося боя, где всегда и везде стреляют, не жалея патронов. Место, где каждый метр занят техникой или солдатом.

Но все они — та цена, которую придётся заплатить за то, чтобы если не спасти этот мир, то дать шанс другим, что расположены рядом с ним. Такова суть Организации — они никому ничего не должны, просто это их работа, стоять до последнего даже за тот мир, что никакого отношения к ним не имеет. Потому что на этом держится Организация — прийти на помощь всем тем, кому нужна помощь, какой бы ни оказалась цена той самой победы. Это их вера, их принцип, их долг. К тому же, заражение одного мира вызовет цепную реакцию, и хрен знает, сколько ещё миров падёт следом.

И они заплатят жизнью миллионов, но так и не смогут удержать мир.

Этот мир падёт. Ад захватит его, и он станет его частью. И все люди, защитники этого мира, что отдали жизни ради чужого мира, его жители: от детей до стариков, все их души будут заперты навсегда в аду, где будут обречены вечность скитаться, полные боли и страданий. Их крики будут вечно звучать в мире, где нет ни времени, ни законов физики, их души никогда не покинут этого места.

Потому что это ад. Из него нет выхода ни живым, ни мёртвым. В нём нет надежды.

Вот что видела маленькая Хлина, вот что свело её с ума, заставив лишиться рассудка. Вот что увидел Тэйлон.

Вот почему изменился Тэйлон. Пробыв всего пару секунд в её видениях, он смог лично наблюдать за тем, как рушится его мир. А ещё он увидел возможный выход. Возможную вероятность, которая промелькнула в этом предсказании, связанная с Организацией и тем самым порталом.

Видение меняется.

Теперь Тэйлон стоял в комнате своего брата. Зашёл без стука с тёмными синяками под глазами и совсем не похожий на себя прежнего, будто сам поехал слегка крышей. Но при этом он выглядел немного иначе, будто менялся вслед за Диором, который сам вступил на опасную и скользкую дорожку.

— Чего тебе? — бросил недовольно Диор, даже не посмотрев на него. Он злился, чувствовалось раздражение в голосе.

— Диор, я хотел…

— Если ты опять ныть припёрся, вали куда-нибудь в другое место. Вон, к сёстрам, например. Я занят.

Тэйлон знал, что он злится из-за Хлины. Диор с некоторых пор относился к ней теплее, чем к кому-либо в этой семье. Он действительно изменился.

Скорее всего в тот момент он уже отмотал срок у божества.

— Я знаю, что ты не просто так изменился, Диор, — негромко произнёс Тэйлон, но именно эти слова заставили Диора обернуться к нему. — Я знаю твой маленький секрет.

В комнате на пару секунд повисла тишина.

— И что же ты знаешь, маленький Тэйлон? — с пренебрежительной улыбкой спросил Диор.

— Что-то произошло, верно? Что-то, что сделало тебя сильным, не похожим на остальных, — Тэйлон выглядит всё таким же забитым, однако в его голосе слышно то, чего не было до этого — твёрдость. — Ты изменился по щелчку. Я знаю, что что-то произошло, но не знаю, что именно и как ты то сделал. Я хочу, чтобы ты сказал мне, как ты это сделал.

Теперь Диор выглядел задумчивым. Он смотрел на Тэйлона иначе, оценивающе. На его губах появилась эта ублюдская улыбка, которую он носил при мне постоянно.

— Тэйлон, лучше бы ты валил, серьёзно.

— Я не уйду, пока ты не ответишь, — повторил он, всем видом показывая, что не уйдёт. — Ты просто стал другим. Однажды ты просто изменился и стал сильнее, чем был. Ты… тоже трогал Хлину?

— Трогал? Я её ещё и трахал, — хмыкнул Диор. — Но я, кажется, понимаю, что ты имел ввиду. Но я говорю — уходи. Забудь об этом и не порти свою жизнь. Ради твоего же будущего.

— Но у меня нет будущего. Вообще ни у кого здесь нет будущего, Диор. Ни у тебя, ни у нашего рода, ни у кого. Поэтому я прошу — скажи, каким образом ты изменился.

Диор промолчал. Он смотрел на Тэйлона, будто пытался прочесть того, как книгу, решая, стоит ли рассказывать или нет. Он просидел так минуту, иной раз уже открывая рот, чтобы послать Тэйлона подальше, но вновь захлопывая его. Диор словно боролся внутри между тем, чтобы рассказать, и тем, чтобы сохранить всё в тайне.

— Ты действительно хочешь узнать? — наконец спросил он.

— Да, — уверено ответил Тэйлон.

— Но ты не знаешь, через что мне пришлось пройти, не так ли?

— Нет, но я справлюсь, — уверенности в его голосе прибавилось, стоило Тэйлону почувствовать, что, возможно, ему удастся уговорить Диора всё рассказать. Однако все его слова звучали как речь ребёнка, который пытается убедить взрослых, что он уже взрослый. Слишком наивно и… глупо.

Возможно, Диор тоже это почувствовал, из-за чего лишь усмехнулся.

— Справлюсь… скажи, Тэйлон, а оно стоит того? Стоит, чтобы потерять себя? Ты готов лишиться всего человеческого в себе ради того, чтобы получить то, что хочешь?

— Да, — ещё увереннее ответил Тэйлон. В его голосе даже не было сомнений. И Диор это видел.

Диор нахмурился.

— Пойми меня правильно, Тэйлон, я не вижу причин тебе отказывать, потому что считаю, что каждый сам имеет право определять своё будущее. Но предложу тебе всего один раз, — медленно произнёс Диор. — Откажись от этой затеи. Это того не стоит, поверь моему опыту.

— Но ты прошёл через это.

— И потерял больше, чем получил, — ответил он серьёзно. — Всех, кто ступит на эту дорожку, ждёт только ад, Тэйлон. И ты тысячу раз проклянёшь тот день, когда вдруг решил взяться за это дело.

Но Тэйлон лишь гордо вздёрнул подбородок, чем вызвал улыбку у Диора. Какую-то… грустную.

— Как знаешь, Тэйлон, как знаешь…

И он рассказал Тэйлону. Я слушал, как Диор рассказывал, где найти этот меч и как его активировать, хотя и не признался, как сам до этого меча дошёл. Увидел будущее, где применяет его? Возможно. А может прочитал где-нибудь в книге про легенды или ещё что.

И когда Тэйлон уже выходил из его комнаты, Диор вновь окликнул его.

— У тебя есть возможность отказаться от этого, — негромко сказал он.

— Ты же сказал, что скажешь мне не заниматься этим всего один раз, — на этот раз усмехнулся уже Тэйлон.

— Я считаю, что каждый имеет право на выбор.

— Ты сам-то жалеешь, что сделал такой выбор?

— Ни капли, — оскалился Диор.

И воспоминание вновь меняется. Начинают мелькать обрывки, из которых угадываются последующие события произошедшего.

Я вижу, как Тэйлон проводит время в доме Вьильгеров и уговаривает Милену показать меч. Вижу, как он режет себе ладонь и загадывает желание, но… ничего не происходит. Как он разочарованно едва ли не бросает его на место. Потом наблюдаю за тем, как он решает податься в армию, чтобы стать сильнее. Как разговаривает с Юноной с несвойственным напором, желая сблизиться перед тем, как может и вовсе с ней не увидеться, а она, напуганная таким поворотом, просто сбегает.

А потом…

А потом воспоминание обрывается. Обрывается, так как это было всё, что Тэйлон успел оставить, прежде чем покинул поместье и отправился в армию.

Меня выбрасывает из воспоминаний и видений обратно в эту реальность, в пещеру, залитую мягким синим светом, где я и находился всё это время.

Мои эмоции вернулись разом вместе со мной, среди которых преобладали злость и… как это ни странно, страх. Страх за самого себя. В первый раз я боялся за собственное будущее, потому что на этот раз всё встало на свои места, и даже то, чего я не помнил, но о чём говорили другие, сложилось в общую картину.

Тэйлон искал не только силу, он не был дураком и прекрасно понимал, что просто так вопрос этот не решить.

Проблема была даже не в туманах — они сами по себе безобидны. Проблема была в портале, который находился там, в глубине среди руин. Постоянно работающий, в какой-то момент, как и любая техника, он просто сломается. Сломается и рванёт, создавая на своём месте просто огромнейший портал в сам ад, откуда тут же полезут всевозможные твари и, что ещё хуже, сама искажённая реальность. Она просочится в этот мир, она его уничтожит, превратит в ещё один заражённый мир, который станет единым целым с адом.

Это хотело сделать божество в одном из миров, когда Тэйлон ей помешал. То же самое будет и здесь, но уже без её участия, банально из-за старой техники, которая не может работать вечно.

И все, все, кто здесь будет, включая его любимую Юнону, просто умрут, а их души окажутся заперты в аду. Вечно скитающиеся, без возможности найти покой.

Тэйлон хотел спасти не род в первую очередь.

Он хотел спасти Юнону.

И если он сказал божеству, что хочет спасти тех, кто ему дорог, оно логично восприняло под дорогими людьми его род. Потому что с божеством, блять, надо конкретизировать всё, а не раскидывать пафосные фразочки.

Но как бы то ни было, именно предвиденье Хлины натолкнуло его на мысль, как решить эту проблему.

Кто поможет решить это.

Организация.

Эти фанатичные ублюдки на страже своего человечества, с которыми я всё это время только и делал, что враждовал и вставлял палки в колёса. Тэйлону нужна была сила и те, кто сможет отключить портал. Ему нужны были люди из Организации.

Только вот было небольшое «но».

Все подобные порталы в целях безопасности всегда питаются из источника энергии, который находится в отправной точке, чтобы в случае необходимости можно было всегда вырубить его из родного мира, а не перемещаться в чужой. Иными словами, портал отрубается из базы Шестого Сектора. Из ада, куда придётся сунуться, если хочешь его вырубить. Да только, если ты его вырубишь, как обратно сам вернёшься-то?

На этот счёт видение, которое увидел Тэйлон, давало однозначный ответ — обратно он уже не вернётся.

Я не вернусь.

Вся эта его авантюра, на которую Тэйлон пошёл, изначально предполагала, что обратного пути не будет, и ему было об этом прекрасно известно. Тэйлон знал, что для него… для нас это станет дорогой в один конец.

Глава 222

Вот и всё.

Вот и вся тайна…

Мне бы хотелось сказать ещё что-нибудь, но сказать-то уже было и нечего. Это был конец или для всех, или для меня. И теперь становилось понятно, почему у меня были личные счёты с Организацией, почему Тэйлон пожертвовал самим собой, чтобы спасти чуждый ему мир, и ради чего он вообще пошёл на эту авантюру.

Я понимал всё это, понимал настолько хорошо, что мог разложить все его действия по полочкам, будто вместе с этим медальоном с памятью вернулась та часть Тэйлона, что когда-то занимала это тело.

И в первый раз мне было жалко самого себя. В первый раз я чувствовал страх неотвратимого.

— И… это всё?.. — негромко спросил я в пустой зал. — Ради этого я был создан? Ради того, чтобы сгинуть в аду?

Ответа не было.

Я почувствовал одиночество. Будто остался совсем один, на этот раз по-настоящему. Люди вокруг, что были снаружи, теперь они казались совсем далёкими. Никто не мог понять меня, никто не мог дать совета, в котором я нуждался, наверное, впервые.

Ирония судьбы ведь: я так мечтал поскорее закончить всё это, просто умереть, а под конец выяснил, что единственное будущее для меня — вечно томиться в аду без возможности наконец обрести покой.

— Бред… — покачал я головой. — Это какой-то бред… ЭТОГО, БЛЯТЬ, ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

Я рявкнул так, что воздух завибрировал. Вспышка, и алтарь пошёл трещинами, когда я со всей дури шмальнул в него со злости энергией.

— ДА КАК, МАТЬ ВАШУ, ТАК?!

Второй удар, и уже заметная трещина прошла по алтарю.

— ДА ИДИТЕ ВЫ ВСЕ НАХУЙ СО СВОИМ МИРОМ!!!

Третий удар, и алтарь раскололся пополам. Теперь прямо посередине шла трещина, в которую можно было даже просунуть палец. Я тяжело дышал, глядя на сломанный алтарь, и, выпустив немного энергии, чувствовал себя намного лучше.

Нет… Нет-нет-нет… так не пойдёт… не ради этого я рвал жопу и прошёл неисчислимое количество миров, чтобы обречь себя на то, чего боялся всё это время.

Это была действительно не миссия, это было желание Тэйлона, стать жертвенной овечкой, которая всех спасёт. А значит, в этом дурдоме меня уже ничего не держит, никто не скажет мне, что я что-то там должен и кому-то чем-то обязан. Поэтому у меня был отличный способ покинуть этот мир до того, как его сожрёт ад.

В голове практически сразу нарисовался образ револьвера, который можно приставить к виску. Всего одно движение пальцем, которое я неоднократно делал во множестве миров, если ситуация вынуждала, и я буду свободен. Раз и навсегда свободен наконец-то от всего этого кошмара.

Пусть они сами разбираются со своими проблемами. Пусть сюда скачет Организация и пытается спасти всех, мне плевать. Это не моя война и не мои проблемы, я выполнил свою работу и не собираюсь ещё чем-то заниматься поверх неё, особенно когда сам рискую попасть в ад. Я уже бывал там и хочу сказать, что мне там очень не понравилось. Второй раз я туда возвращаться не собираюсь.

Да, застрелюсь, выйду из этого мира, и пусть все сами разбираются со своими проблемами. Устал я расхлёбывать чужое дерьмо. Не хватало заниматься какими-то безумными мечтами маленького придурка, который обрёк нас на этот пиздец.

Преисполненный решимостью поставить в собственном путешествии точку, я твёрдым шагом направился к выходу, когда…

— И ты просто уйдёшь?

…за моей спиной раздался негромкий и очень знакомый голос, заставивший меня замереть на месте.

Я медленно обернулся обратно к алтарю, уже предполагая, что увижу там.

Передо мной стоял Тэйлон.

Поправка, стояла то ли галлюцинация, то ли дух Тэйлона, который был точь-в-точь как тот из воспоминаний, пока его лицо не изменилось уже благодаря мне. Скорее всего это была всё же галлюцинация, обычная галлюцинация, вызванная использованием банка памяти. Такое действительно могло быть, пусть я и не встречался с подобным…

— Даже если я галлюцинация, это что-то меняет? — негромко спросил он.

Я не стал отвечать и провоцировать собственные мозги поддерживать эту иллюзию дальше. Обернулся… и увидел его прямо перед собой. Ровно такой, каким рисовала его память, рисовало моё воображение. Обычный молодой подросток смазливой внешности, который не имел ничего общего с тем, кем был я.

— Так всё и закончится? Все наши старания?

— Да, так всё и закончится, — прошёл я прямо сквозь него. Тот, словно дымка, исчез, стоило мне пройти его насквозь. — Плевал я на этот мир и на тебя в частности, уёбок.

Я направился к выходу.

У меня была ещё возможность спастись, и мне было плевать на других. Я слишком много отдал ради того, чтобы обрести свободу.

— И бросишь всех?

— Да.

— Даже тех, кто тебе так дорог?

— Нет здесь таких, — ответил я.

— Именно поэтому ты нашёл столько причин, чтобы вытащить Сильвию из того леса?

Его слова всего лишь на мгновение заставили замедлиться.

— Я не ты, Тэйлон. Мне плевать на других, особенно после того, как ты меня так подставил.

— Если бы тебе было плевать… меня бы здесь не было, верно?

Я промолчал. Не стал оборачиваться и пошёл дальше по каменной пещере к выходу, пока не достиг середины зала. Это была игра, ещё одна игра, где он пытался ударить меня по слабостям, заставить подчиниться.

— Разве не ты хотел остаться человеком? — негромко спросил меня в спину Тэйлон.

Снова бьёт по живому…

— Я не человек, — приостановился я, бросив за плечо. — Давно уже не человек. Душа, на которую накатали прошивку убийцы и бросили в полевые условия, чтобы та обучалась убивать. Я ИИ, машина, запрограммированный биоробот, но уже давно не человек, Тэйлон.

— Человек не тот, кто имеет личность, — негромко ответил он. — Человек определяется в поступках.

— Втирай эту дичь кому-нибудь другому, — поморщился я. — Все только и кричат, что человек — это тот, кто поступает по совести и так далее. Но это дешёвый бред для молодых и безмозглых идеалистов. Я уже видел, как под эти лозунги отправляли совсем молодых ребят на бойню. Как устраивали революции на доверчивых, втирая им, что они воюют за правое дело. Как тысячи вот таких добрых людей становились палачами.

— Почему выбрать правильный поступок стало дичью? — совсем уж тихо спросил он. — С каких пор делать добро стало чем-то плохим?

— Потому что…

— Потому что люди настолько отвыкли от того, что каждый добрый поступок может быть просто честным добрым поступком?

— Потому что за добро расплачиваются. Потому что добро делают, лишь когда это выгодно.

— Кто так сказал?

— Я, — ответил я не в силах скрыть обиду в голосе. — Ты хотел спасти этот мир, но кто-нибудь вообще об этом узнает? — развёл я руки в стороны. — Твоя Юнона, которая даже тебе не дала? Твои родители, которые тебя используют? Хоть кто-нибудь узнает, какую жертву ты принёс ради них? Нет. А знаешь почему? Всем будет похуй. Был Тэйлон и сгинул Тэйлон. Все поплачут и забудут, приняв реальность как данность. Потому что всем похуй. И ради таких людей ты хочешь вообще заточить себя в аду?

— Но мы пошли на это не ради признания…

— Ты! Ты пошёл на это! — рявкнул я. — Не надо, блять, меня приписывать к этому!

— Мы, — покачал он головой. — Ты до сих пор я, Тэйлон. Забывший себя, ожесточившийся и озлобленный, но всё же я. Именно поэтому тебя претит от бессмысленного насилия. Поэтому ты не стрелял там, где должен был выстрелить. Щадил там, где можно было перестраховаться и устранить. Люди видят в этом слабость, но я вижу в этом банальную человечность. Силу оставаться человеком, даже когда мир вокруг окончательно озверел. Ты такой же, каким и был, Тэйлон, просто ничего уже не помнишь…

— Ты ничего не знаешь обо мне, Тэйлон. Ты просто сделал поступок, за который предстоит расплатиться мне.

— Знаю, — покачал он головой. — Я знаю всё о тебе. Или хочешь сказать, что я не знал, чем всё это закончится? Ты действительно веришь, что всё так удачно совпало как с Организацией, так и со всем остальным?

Мне достаточно было одного взгляда призраку в глаза, в эти тяжёлые, уже потерявшие отблеск жизни глаза, чтобы понять, что он всё знал. Изначально знал, что его будет ждать. Что он лишится памяти, что будет вынужден скитаться по мирам ещё вечность и что больше никогда не сможет вернуться к любимому человеку, потому что просто не узнает его. Тэйлон видел гораздо больше, чем видел я в банке памяти.

— Я пошёл на это, зная, что потеряю абсолютно всё. Уже никогда не обниму своих родителей, будучи прежним, никогда не попрошу прощения у сестёр… никогда не увижусь с Юноной. Я знал, на что иду и что меня ждёт, Тэйлон. И шёл на это не ради славы или выгоды. Просто я искренне верил, что это правильно. Для меня не нужно было причин, чтобы поступить по совести.

— И что ты сделал, Тэйлон? — покачал я головой. — Ты сеял смерть и разрушения в других мирах ради собственного. Сколько ты лишил жизни людей из-за этой идеи?

— Но ты знаешь правду, не так ли? Их души никогда не будут заперты в аду не в силах обрести покой. Они умрут и переродятся в других мирах. Их души будут всегда свободны, но наш мир… он навсегда будет обречён томиться там, где никто никогда не услышит криков этих самых душ.

Я отвернулся.

Отвернулся и упрямо зашагал к выходу из пещеры.

— Ты не можешь убежать от самого себя, Тэйлон. Ты можешь сколько угодно убеждать, что ты уже другой, но правда в том… что ты всё равно Тэйлон…

Я не слушал его, старался не слушать. Поднимался упрямо к выходу, собираясь завершить самоубийство и поскорее выписаться из этого мира, чтобы обрести покой.

Но стоило мне наполовину подняться по лестнице, как я заметил кроваво-красные отблески света, который пробивался через вход. Душу кольнуло страхом, но я тем не менее поднялся к выходу, чтобы лицезреть жутковатую картину.

Ад.

Ад окутал этот мир.

Весь он был мёртвым, абсолютно мёртвым, наполненным бесконечными криками и стонами душ, которые доносились будто бы издалека. Вокруг была пылевая буря кровавого цвета, будто пропитанного кровью. Эта пылевая буря создавала самый настоящий занавес, будто перед входом повесили штору. А за ним виднелись очертания руин поместья, высокие, но разрушенные, похожие на кривые зубы в пасти, и голые мёртвые стволы деревьев.

Земля была сухой, потрескавшейся на пласты и уже давно неплодородной. А где-то там, за пеленой бесконечной пылевой бури, виднелись очертания огромных тварей, которых из-за своей чужеродности мозг просто отказывался воспринимать.

Видение. Я до сих пор был в видении, но тем не менее картина, которую я видел, была достаточно похожа на настоящий ад. Даже крики, бесконечные крики то ли вокруг, то ли лишь в моей голове, что просили помощи, стонали, плакали, звучали по-настоящему, и, казалось, я чувствовал их. Их страх и ужас, непонимание и желание спастись из этой тюрьмы…

Я чувствовал что-то… родное в этих стонах.

— Мы оба знаем, чем всё кончится, Тэйлон, верно? — негромко спросил Тэйлон. — И мы оба знаем, что правильно, а что нет, иначе меня бы здесь не было.

— Почему меня должно это волновать?

— Потому что уже волнует, — негромко ответил Тэйлон. — Как меня волновала судьба мира, который хотело погрузить в ад божество.

— Потому что ты увидел в нём свой мир, — закончил я.

— Верно. И не хотел им такой судьбы даже ценой своей свободы, — ответил он. — Ты так поступил, потому что знал, за что борешься. Пусть чужой мир, пусть другие люди, чужие тебе, но это и значит быть человеком. Циники будут всегда искать причину, чтобы поступить правильно, взвешивать за и против, искать оправдание умыть руки, а такие, как мы, будут так поступать, потому что нам не требуется на это причин, Тэйлон. Мы просто знаем, что так правильно.

— И всё же почему я должен это делать? — хмуро спросил я.

— Тогда взгляни на этот мир и ответь себе честно — ты действительно готов отдать его на откуп аду? Обречь всех на подобное? — махнул он рукой в сторону песчаной кровавой бури, что закрывала обзор буквально через несколько десятков метров. — Ответь себе честно, Тэйлон, кем ты хочешь быть. Но сейчас…

Он щёлкнул пальцами, и я очнулся.

Очнулся в холодной пещере. Один. С медальоном в руке, облокотившись на алтарь, который был… целым.

Видения…

Я посмотрел на медальон, который нагрелся от моей ладони, слегка испачканный уже подсохшей кровью.

Это всё было… даже не видением, а какой-то записанной программой. Или же это было что-то из памяти тела.

Или души.

Не знаю, но это был новый для меня опыт в подобном. Никогда не встречал чего-то схожего. Я знаком с банками памяти, но чтобы там ещё было запечатано и послание, которое можно воспроизвести…

Я медленно встал и направился к выходу, раздумывая о том, что сказало видение.

Поступить правильно? Пожертвовать собой ради какого-то мира? Но что я должен этому миру? С чего я должен вообще кому-либо помогать? Какой для меня от этого толк? Здесь не было тех, кто мне дорог, здесь не было тех, кого бы я действительно любил, и даже та же самая Исси… она… была лишь копией той девушки, которую я любил.

С другой стороны…

С другой стороны, Тэйлон был прав. Это было не то же самое, что смерть. Далеко не то же самое. И, понимая это, оглядываясь на мир, который был вокруг меня… мне становилось… не по себе.

Я знал, что могу всё исправить и всех спасти, я бы хотел это сделать, но не такой ценой. И именно понимание, чем придётся заплатить за спасение тех, кто мне почти чужие люди, что-то внутри тихо шептало: «а надо ли тебе это вообще?».

* * *

О приходе Росси мне никто не сообщил. Меня вообще никто не трогал с того момента, как я заперся у себя в комнате. Ну как заперся — на задвижку не закрыл, поэтому после быстрого стука ко мне заглянул мой наставник.

Застал меня он, когда я крутил револьвер в руках, испытывая двойственные чувства. Я в буквальном смысле слова держал в руках свободу: всего одно движение пальца, и всё, я закончу свои странствия. Я хотел этого, так хотел, но… что-то внутри останавливало меня, не давало просто бросить всё и уйти. И дело было даже не в том, что мне рассказал Тэйлон. Дело было в аду, который двигался сюда.

В любой другой ситуации я бы плюнул и вышел из игры, но такой участи я бы никому пожелал.

— Выглядит так, будто ты хочешь застрелиться, — улыбнулся Росси. Я не видел, но голос был именно таким.

Сам я продолжал рассматривать револьвер, будто заметил на нём что-то интересное.

— Я действительно хочу застрелиться, — негромко произнёс я. — Только не знаю, стоит ли или нет.

Он промолчал. Наверное, молчал с полминуты, прежде чем ответить.

— А сам как считаешь, правильно ли это?

— Не знаю, — честно ответил я. — С одной стороны… да с какой ни смотри, я не знаю. У меня есть выбор помочь и не помогать, скажем так. И я понимаю, что не должен, но…

— Но что-то тебя гложет, — закончил он. — Подсказывает, что это неправильно.

— Да. Это глупо, я столько раз проходил подобное, а здесь вдруг…

— Запнулся? — усмехнулся он и сел на стул напротив.

Я кивнул.

— Все мы запинаемся, — пожал он плечами и вздохнул. Начал бродить по моей комнате, видимо, раздумывая над тем, что бы сказать. — А знаешь, я однажды попал в примерно такую же ситуацию.

— Какую? — поднял я взгляд. Росси редко рассказывал что-либо о своём прошлом, поэтому услышать от него что-то можно было очень редко.

— Да вот… знаешь, меня однажды наняли поддержать людей и взять небольшой городок на краю пустыни. Ещё в моём мире. Типичное задание, лёгкие деньги — я пришёл и просто перестрелял всех, кто стоял на его страже, помог атакующим буквально за десять минут взять его. И всё было точно так же, людей грабят и убивают, женщин насилуют, детей сгребают в кучу — я проходил это сотни раз. Мне то что? Это не моё дело. Моё дело — смерть, и за это мне платят. Но в этот раз почему-то я не смог просто уйти, глядя на то, как в этом городе устраивают погром. Как убивают, насилуют, грабят… — Росси усмехнулся. — Резня, посмотри на меня — я всегда говорил до этого, что бизнес есть бизнес, а в тот раз я просто не смог уйти. Мне просто стало тошно. Тошно от всего этого. Я смотрел на этих детей, женщин, стариков, и пусть мог заставить себя отвернуться, этого не сделал.

— Почему?

— Потому что понял, что мне это противно. Не хочу идти против себя самого и соглашаться на то, что мне не по духу.

— Ты всех убил.

— Да, убил, — усмехнулся он. — Взял и убил, потому что именно в этот раз не смог отвернуться. Я изменил себе, можно сказать, но правда в том, что я остался себе верен — я поступил так, как посчитал нужным.

— Так из-за этого за тобой охотились солдаты Тёмной долины?

— Ага, за то, что я убил их людей, а потом ещё и всю подмогу перестрелял во время песчаной бури. Так что иногда люди меняют свои взгляды, и поверь мне, я знаю это не из чужих уст. Не просто так, естественно: что-то трогает тебя в душе, и ты такой: «я не могу пройти, не в этот раз». Срабатывает внутренний рубильник, который говорит: «хватит». Поэтому мой совет — если ты задумался над этим так сильно, что даже сидишь здесь и страдаешь, как раненый барашка, может это действительно то, ради чего стоит остановиться?

— Убийца, который…

— Все меняются, — не согласился он. — Просто настал момент, когда ты смог взглянуть на всё иначе. Поступай, как считаешь нужным, а не думай «вот раньше я так не поступил, стоит ли сейчас?». Раз ты над этим задумался, то стоит.

— Ради незнакомых людей рискнуть собой?

— Иногда… иногда просто нужны такие безумцы, Резня, которые ради других, ничего не значащих для них людей, готовы свернуть горы. Это называется быть человеком — проявлять сострадание к другим, не требуя ничего взамен. Хотя некоторые называют их героями, — усмехнулся Росси.

— Герои? — посмотрел я на него. — Больные ублюдки?

— Больные ублюдки? Может и так, Резня, может и так… но не будь тех людей, что готовы безвозмездно в ущерб себе помогать другим, каков был бы мир? — он посмотрел в окно. — Мы привыкли искать выгоду во всём. А они просто не могут пройти мимо тех, кто нуждается в помощи. Хорошо, что такие люди до сих пор есть.

— Почему?

— Без них никогда бы не существовало нас с тобой, — усмехнулся Росси и хлопнул меня по плечу.

Глава 223

Росси — он просто был таким человеком, который хорошо относился ко всем, кто завоевал его симпатию. Он не считал себя кем-то большим, чем был на самом деле, однако сколько помню своё знакомство с ним, Росси всегда мог поддержать советом или подсказать, словно действительно чувствовал ответственность за того, кого так долго обучал.

Наставник и ученик — забавно получается ведь, учитывая, что технически я его старше. Но, как показала практика, возраст не всегда равно мудрости.

Но даже после его слов я чувствовал себя не очень.

Смотрел на револьвер, заглядывая в ствол и размышляя, что для меня вообще правильно?

Тэйлон хотел спасти этот мир, пусть даже такой ценой. Ведь изначально знал, что будет ждать, но пошёл на это. Он был прав в этом плане — он тоже многое отдал ради этого и даже зная, чем придётся заплатить, пошёл на это. И будь Тэйлон здесь, он бы шёл до конца.

Но его здесь нет — вот в чём проблема. Есть я. Я, с немного другими взглядами и немного другими ценностями, совсем иной человек, который смотрит на всё иначе. И я не обязан подчиняться его планам, но… что-то всё равно ворочалось от мысли, что я просто брошу всех.

Чувства старого Тэйлона? Или то, что называют совестью? Понимание, что это просто не сравнится со смертью, а я просто кину этот мир, даже зная, что их всех будет ждать через год-другой, а может даже раньше?

Я просто не мог решить — поддаться этим чувствам и сделать, как чувствую внутри, или сыграть в циника, сделать вид, что ничего не знаю и просто уйти в закат?

Не знаю, как бы долго я тут сидел, раздумывая и пытаясь найти правильный выход во всех вещах, что меня беспокоили, если бы на ум неожиданно не пришли слова Гензерии перед тем, как я покинул летающий остров быть может даже навсегда.

Она просила быть честным с собой и поступать так, как велит мне моё собственное «Я».

Стоило вспомнить её первые слова, как я буквально услышал её голос в своей голове в этот момент, как будто, когда мне потребовался совет, память вытащила всё, что могло помочь.

«Не жалей, но проявляй милосердие к тем, кто в этом нуждается. Не упорствуй, но стой до конца там, где это необходимо. Лишь тогда ты сможешь найти выход».

Её тихий мелодичный голос прошептал как заговор эти слова, будто старался дать надежду. Хоть какую-то, но надежду сделать всё правильно.

Возможно, именно в тот момент я и принял окончательное решение. Получил толчок, чтобы выбрать, куда двигаться дальше.

В этот момент даже на душе стало чуток легче. Словно я наконец нашёл выход. В конечном итоге, ещё ничего не решено. Я уже был в аду и смог оттуда выбраться. Смогу выбраться и в следующий раз.

Эти мысли придали мне уверенности, а значит, было пора прекращать пиздострадать и заняться делами, которые не ждали. Но для начала…

Диора действительно привязали к кровати, как я и сказал. Пусть он и был старше меня и по правилам главный наследник, которого должны все слушаться, послушались в конечном итоге именно меня.

Он скользнул по мне своим классически ублюдским взглядом человека, который прогнил до самых костей. Или же Диор пытался таким выглядеть, чтобы не рушить свою репутацию и казаться опаснее, чем есть на самом деле. Как бы то ни было, меня это не пробрало.

— Всего один вопрос, Диор. Что тебе показала Хлина? — спросил я, подойдя поближе.

— Есть разница ли, братец?

— Для меня — есть, — сухо ответил я. — Ты был проклятым, верно?

— Конечно. Разве это не очевидно?

— До меня?

— Ну… тебя я не встречал. И как же тебя звали, скажи-ка?

— Резня.

— Как? — хохотнул он. — Резня?!

— У тебя проблемы с этим, Диор?

— Нет-нет, никаких проблем… Резня, блин… — рассмеялся он тихо. — Самое тупое прозвище, которое я слышал.

— И какое же у тебя было прозвище?

— Мор.

— И ты мне ещё что-то говоришь… — поморщился я.

Но, если честно, я тоже никогда не слышал о Море. Божество говорило, что я один из самых древних проклятых, но, как я понимаю, оно подразумевало то, что я просто дольше всех служил. Вопрос по временным рамкам меня тоже немного смущал: я знал, что божество не может вернуть прошлое и закинуть туда проклятого, но Суцьиси уже была в моём мире со мной до становления меня проклятым, при этом уже отработав со мной до того, как попала сюда.

Парадокс получается.

Я пытался долго разобраться в этом, но ответа так и не нашёл и списал всё на искажение времени в тех мирах, в которых оно имело власть.

Но теперь я точно знал, откуда у Диора такой опыт в политике и нахождении общего языка с контактами. Явно натренировался за всё своё время. И наверняка он пошёл на это после того, как Хлина ему что-то показала. Оттуда он мог узнать и про меч, увидев, что им воспользуется.

— Ты вообще Диор? Или может мне стоит сразу поставить в нашем диалоге точку?

— Хо-хо, — это звучало уважительно, непонятно только, к чему. — Вообще вопрос довольно глупый, но и я же могу задать тот же самый вопрос, Тэйлон. Ты не тот, кто ушёл в армию, и ты далёк именно от того Тэйлона, которого я знал. Откуда мне знать, что божество не пришло отыграть свою партию здесь?

— А что вообще божеству надо здесь?

— Ты про Амелию, которая слишком подозрительно похожа на проклятую?

— Она и есть проклятая.

— Тем более. Но спроси что полегче, Тэйлон. Этот мир выходит из сферы интересов божества. Ей интересны те, что находятся ближе к центру, граничат с Организацией и из-за которых у них постоянно стычки.

Казалось бы, божество, а суть всегда везде одна и та же — власть. Даже, казалось бы, такое древнее существо, и тоже пытается захватить побольше миров, чтобы стать там полноправным божеством и… править? Да, иначе не скажешь, всех волнует власть, а чем больше миров поддерживает божество, тем оно сильнее.

Так, по крайней мере, я слышал.

Но это не объясняет, что оно забыло здесь, на захолустье, если я правильно понял слова Диора.

— Но вообще… вообще… Почему бы не спросить этого у Амелии, а? Она-то точно знает, верно?

— Не ответит. Я точно знаю, что не ответит.

— Но ей нужна власть, а значит, она хочет либо получить доступ к тому, что не достать с её положения, либо что-то здесь учудить чужими руками.

— И всё же я хочу знать, что тебе показала Хлина.

Но он лишь усмехнулся и вновь продолжил смотреть в потолок.

— Диор, не зли меня.

— Или что? Пытать будешь? У тебя должен быть в этом опыт, не так ли?

Но в опровержение его слов я подошёл и начал развязывать верёвки.

— Я хочу быть уверенным, что, когда мы будем брать власть, ты не выкинешь глупость и не пустишь всё псу под хвост. Потому что в таком случае я тебя просто убью — хочу, чтобы тебе это было кристально ясно. А может и не просто убью.

— Не думаю, что наши пути расходятся, учитывая, как ты хочешь сам добиться власти. Защита, возможность диктовать другим свои условия, приказывать и карать — это интересует и меня, и тебя.

— Но для меня дело не во власти.

Дело в том, что уже всё предрешено, по сути. Да, плюс-минус есть кое-какие неточности, однако я мог с уверенностью сказать, что большая часть уже предрешена.

— И в чём же?

— В нашем будущем, — ответил я.

Почти всё предрешено.

Почти.

А значит, ради этого почти и надо биться до последнего, как я делал это раньше и в итоге добивался успеха.

* * *

Диор был абсолютно прав — после бала в честь возвращения принцессы за нас взялись конкретно. Я не лез в эти дела, доверив всё Диору и людям, которые занимались нашими финансами, но того, что было на слуху, хватало, чтобы понять ситуацию.

Нас душили.

Нашим основным бизнесом всё же были именно кристаллы и их обработка, и уже потом шла добыча металлов, всевозможных полезных ископаемых типа угля. Ещё вторым по значимости для нас было производство мелких станков и оружия. По производству станков мы, конечно, не сравнимся с Доргейнбергами, однако именно у нас они были узкоспециализированы, что пользовалось определённым стабильным спросом.

И именно в эти места и начали проходить инспекторы. После обвала одной из шахт для них это было официальной причиной заняться проверкой условий в других шахтах. И естественно, что нарушения можно найти всегда — это я ещё с армии выучил, когда надо было, грубо говоря, доебаться. А доебаться можно до всего.

Поэтому одну из шахт закрыли по множеству некритических нарушений, выписав максимально возможные баснословные штрафы, и взялись за вторую, в которой это всё мы успели исправить. Это было самое настоящее противостояние, где нам постоянно приходилось ссылаться на то, что то или иное нарушение является мелким или вовсе входит в нормы, чтобы просто так закрыть шахту.

Но даже мне было понятно, что рано или поздно нас додавят. Да чего уж там, уже поставки прекратились до выяснения, безопасная ли она или нет, а значит, шахта теперь просто простаивала.

Плюс та же песня была и на заводе, где случился пожар. И несмотря на то, что завод без шахт бессмысленен, они его доили как могли: одного пожара уже хватило, чтобы выписать целый список штрафов, который бил по карману не хуже кувалды.

— Нам вообще хватит денег? — спросил я.

— Хватит. Но не хватит, чтобы жить дальше, если ничего не получится. Хотя нам и волноваться об этом не придётся… — протянул он. — В любом случае, поддержка Рандомьеров деньгами даст нам время ещё побарахтаться.

— А Эйрия?

— Да и хрен с ней. Как возьмём власть, так и будем думать о них. Мы же не королевство разрушаем, верно? Просто перехватываем власть, а значит, большинство обычного люда, включая солдат, это даже не коснётся.

— Перевороты всегда отражаются на всём, — не согласился я.

— Если их через жопу делать. Но мы же не такие? — подмигнул он.

Хотелось бы верить, но я чувствую нутром, что всё будет иначе.

Наши повседневные события разбавились и приездом Суцьиси, которая практически сразу по приезду начала пропадать с Диором. Пока наш бизнес рушили и банкротили род, Диор с Суцьиси находили себе сторонников из числа несогласных, покупали и подкупали людей, договаривались и довольно часто были в отъездах, чтобы встретиться с внеочередной шишкой. При каждой такой встрече я присутствовал с ними, как гарант того, что если человек съедет, то только в могилу.

Таким образом мы набрали пусть и не большую, но всё же достаточную поддержку людей, которых должно было хватить.

А вот в том, как будет проходить захват, уже участвовал непосредственно я. Всё осложнялось тем, что практически все набранные люди были важны, и, если кто даст слабину и переметнётся в последний момент на сторону оппонента, всё пойдёт псу под хвост. У нас просто не было ненужных людей, которыми можно будет заткнуть дырку в случае необходимости.

Это понимал отчётливо я, это понимал Диор, это понимала Суцьиси, которая предлагала и предлагала новые варианты развития событий и то, как мы можем ответить на них.

И мой ответ был однозначен:

— Нет, не сможем.

— Ты оптимистичен, — улыбнулась Суцьиси.

— Нельзя бороться против настолько большого численного превосходства противника. Это не беря в расчёт ещё и саму стражу замка, которая не придурки.

— Ну мы и не будем лезть первыми.

— Но мы можем не пролезть и вторыми. Если хотим больше шансов выжить, нам надо начать практически одновременно с ними.

А вообще, в идеале, нам надо было начать первыми, иначе не факт, что нас самих не убьют с самого начала на всякий случай. И не факт, что это не будет самый большой розыгрыш со стороны Суцьиси.

— Ты же понимаешь, что поставлено на кон? — спросил я её тет-на-тет, когда смог выловить после совещаний с Диором. Оказывается, она ещё и финансовые отчётности помогала заполнять ему. Видимо, у них был какой-то между собой договор, раз он доверился ей.

— Я не предам вас, — тут же ответила она.

— Суцьиси, всё же сейчас самое время ответить, что ищет здесь божество. Просто ради взаимного доверия.

— Но ты знаешь правила, не так ли? Нельзя посвящать других, только если уже не остаётся выхода.

— Но что-то ты да сказала Диору, верно? Раз он вдруг посветил тебя в свои дела и почти раскрыл все наши карты.

— Я сказала, что мне нужно лишь в секретные архивы. Меня не интересует власть, и я не собираюсь вас подставлять — мне нужен закрытый архив и вся информация, что там есть.

— Зачем?

Но вместо ответа она лишь лукаво улыбнулась.

— Правила, Резня. Скажу, если только иного выхода не останется.

— Может уже выхода не остаётся, — ответил я. — Весь наш план — это фантазии детей, которые мечтают, что просто придут и захватят власть.

— Но ты на него согласился, — напомнила Суцьиси.

— Выбора нет. По крайней мере, из предложенных.

Суцьиси прищурилась, даже несмотря на то, что я оставался невозмутим.

— У тебя есть козырь, верно?

— Боюсь, я не могу об этом сказать. Скажу, только если иного выхода не останется.

— Засранец, — хихикнула она. — Ну что же, буду надеяться, что всё не сведётся к тому, что ты запустишь на воздух весь замок. Ты же у наш парень необузданный, иногда делаешь всё сгоряча…

Может в её словах и была доля правды, но я как-то об этом не задумывался: у нас всё свелось к постели. В конце концов, раз есть свободное время, почему бы и не развлечься? Особенно, когда в кровати можно действительно поговорить по душам. У меня действительно были вопросы, на которые хотелось получить ответ.

— Суцьиси…

— А? — устало отозвалась она, лёжа рядом с мной и глядя в потолок.

— Помнишь, когда я послал божество и не дал ему сделать прорыв из-за грани?

— Да, помню, — устало ответила она.

— А больше мы с тобой в подобном не участвовали? Я имею в виду, до того, как я всё испортил?

Интересно, потому что здесь надвигается то же самое, и не божество ли решило устроить здесь второй филиал ада? Оно там случаем постоянно подобным не промышляет?

— До этого? — вздохнула она и немного помедлила, прежде чем ответить. Лениво потянулась и зевнула. — Да вроде бы и нет. Не при нас, Резня, по крайней мере. Да и кто бы стал так часто заигрывать с адом, у которого мир обратно не отвоевать?

Ну да, в это есть резон. Ведь это равносильно ядерной бомбе, сброшенной на противника жить на той земле нельзя, но и противник уже может не оправиться от подобного. Наверняка на такой шаг оно решилось исключительно из-за близости Организации в том месте к границе ада. Считай, с одной стороны ад, с другой — Организация. Идеальный способ создать им прямо под боком проблему: прорыв, мир погружается в ад и проникает в миры рядом, которые защищает Организация. Ад начинает проникать дальше и буквально уничтожает часть их миров. Те, что Организация должна защищать. Это вовлекло бы их в долгую и кровавую войну и не факт, что они бы остановили его.

Неплохой тактический ход, чтобы ослабить их, но слишком рискованный, так как просто не подконтролен.

А я всё запорол. Восстал против божества, и ему пришлось лично спускаться и меня останавливать. Неудивительно, если многие посчитали, что я переметнулся к Организации.

Почему-то я тоже так считал. Где-то до сих пор лежит конверт с жетоном, на котором выбито «Фантом», и передатчиком. А учитывая, что мне сказал тот мужик про предателей…

Я сталкивался с Организацией, это я точно помню, но уже после потери памяти. Для меня они были враги, так как мешали выполнять миссии, и иной раз мы сталкивались между собой. А если Тэйлон работал на них, о чём свидетельствует жетон, логично, как я выглядел в их глазах, когда неожиданно начал их убивать. Никого не интересует, что с тобой стряслось. Сейчас ты друг, а завтра враг.

— Божество столько сил потратило, чтобы незаметно всё провернуть, а тут всё пошло по одному месту.

Значит, тот случай был именно по вине божества и ради того, чтобы ударить в тыл Организации. А здесь? Организация, как я понимаю, совсем и не рядом, пусть и не оставит чужой мир на растерзание аду. Здесь причина в портале, но проделки ли это божества или банально случайность?

Почему-то мне казалось, что это случайность. Задалось бы божество целью, оно бы его уже давно взорвало. Тогда что оно забыло здесь? Что разнюхивает?

— Тэйлон, — негромко позвала меня Суцьиси, отвлекая от мыслей.

— Что?

— Можно ли попросить тебя об услуге?

— Смотря какой, — отозвался я, уже засыпая.

Суцьиси повернулась на бок ко мне лицом. Её взгляд был довольно… забавным: немного смущённым и при этом очень целеустремлённым.

— Мне нельзя умирать.

— Да тут всем нельзя умирать, — хмыкнул я.

— Нет, я серьёзно. Мне нельзя умирать, я должна закончить свою миссию. Последняя миссия, и я вернусь домой. Если провалюсь, мотать мне ещё срок, и не факт, что следующая последняя будет лёгкой. Ты сам знаешь, что это такое.

— Сделаю то, что в моих силах.

— Резня, — внимательно взглянула она мне в глаза. — Я должна всё закончить. Не дай мне умереть, пожалуйста.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — доверительным голосом ответил я ей.

Да только если бы всё было так просто…

Мои мысли всё чаще и чаще возвращались к тому конверту. Если выхода не будет… нет, я точно знал, что мне придётся воспользоваться им. Иначе просто и быть не могло, потому что теперь я нуждался помощи Организации так же, как и они в моей. Возможно, у нас были разные цели, однако пути слишком сильно совпадали.

Мы были нужны друг другу, и наш путь вёл только в ад.

Глава 224

— Вот и всё, почти все наши предприятия закрыли, — объявил каким-то уж чрезмерно счастливым голосом Диор, будто гордился этим достижением и в немалой степени сам поучаствовал в этом.

— Не вижу повода для радости.

— Это значит, что нас продолжат давить и перестанут видеть в нас угрозу.

— Или просто сразу сотрут в порошок, — ответил я.

— Не сотрут. Пока что, по крайней мере. Уничтожать полностью рода без какой-либо необходимости — плохая практика, — ответил Диор.

— Многие могут задуматься над тем, что они могут стать следующими, что вызовет волнения, — поддакнула Суцьиси.

— И тем не менее, вообще всё закрыли? — уточнил я.

— Ну… с шахтами точно конец, — ответил Диор. — Выдали постановление, которое точно говорит, что теперь добывать кристаллы в ближайшем будущем мы не можем. Ну и сразу завод в минус, так как без шахт он не нужен.

— С другой стороны, мы почти продержались, верно? — посмотрела на нас Суцьиси.

— Ну, что верно, то верно. До дня рождения короля рукой подать, — согласился Диор. — До него-то нам денег хватит, а дальше уже всё станет не важно при том или ином раскладе. Потом смотрим дружно на Тэйлона и надеемся, что он не обосрётся в собственном плане.

И эти две хитрожопые рожи смотрят на меня, улыбаясь, явно пытаясь действовать на нервы. Я вообще заметил, что все проклятые, кто больше ориентированы на заговоры и политические игры, как личности те ещё ублюдки. Не знаю, с чем конкретно это связано, но факт остаётся фактом.

— Всё будет отлично, если люди, которых вы нашли, не съедут в самый последний момент, — ответил я.

— Рагдайзер поручился практически за всех, — ответил он, — но, признаться честно, я и половине не доверяю. Особенно после Риффли.

— Его нам посоветовал Симон, — напомнил я.

— Риффли всегда отличался своей скользкой душонкой. Так что я даже не удивлена, что он попытался вас кинуть практически сразу. Особенно, если понимать, что практическое большинство повязано на Тарсонах.

— Опять Тарсоны… — вздохнул я.

Я их фамилию чаще, чем свою слышу.

— Вообще, они, наверное, и составляют основную угрозу, — заметила Суцьиси. — Их надо будет убрать практически следом за всеми наследниками на престол. Ну, естественно, всех, кроме Исциниэнты, — быстро поправила она себя, почувствовав на себе наши взгляды. — Тарсоны будут стараться удержать власть короля любой ценой, поэтому я могу точно сказать, что, помимо стражи, там будет просто немерено солдат в казармах.

— Это вопрос решённый, — ответил я. — У принца есть свои люди среди стражи, что впустят их маленькую армию.

В предстоящей операции я был практически полностью уверен, основная роль будет отводиться именно гвардии столицы. У Авоксисенция было немало последователей и в обычной армии, однако ввести незаметно обычных солдат в столицу просто не получится. Это будет равносильно тому, чтобы открыто сказать: «мы пришли устроить переворот». Они тут же столкнутся с гвардией столицы, а сам замок просто превратится в неприступную крепость, внутри которой тут же всех подозреваемых посадят в темницу.

А потом подтянут ещё верные короны армии… короче, это провал.

Нет, так шумно перевороты не проводят, и этот план отметался сразу. А вот провернуть всё с помощью гвардии — уже другой разговор. Она и располагалась уже в столице, и ей только и надо было, что дойти до замка.

Поэтому я мог уже сейчас сказать, как всё будет выглядеть.

Весь свет общества соберётся в замке по поводу дня рождения короля. Стража будет, понятное дело, усилена, все будут на стрёме и так далее, гвардии будут в полной боевой готовности. И, когда праздник будет в самом разгаре, те гвардии, что работают на Авоксисенция, неожиданно выдвинутся к замку. Вряд ли кто-то будет этого ожидать и успеет среагировать. Скорее всего действовать будут такие люди, как спящие агенты, которых даже никто бы и не заподозрил. Они подойдут к замку, и в этот момент купленные стражники откроют ворота, впуская их внутрь.

Будет, скорее всего, одна-две гвардии, что в сумме две с половиной — пять тысяч человек — вряд ли ему удалось перетянуть на свою сторону много людей.

И всё, небольшая армия внутри замка. Часть сразу же схлестнётся с ничего не подозревающей стражей, часть ринется во дворец к королю. Скорее всего и среди стражи будут те, кто работает на Авоксисенция, поэтому сопротивление не будет долгим.

И когда Тарсоны или кто-то ещё успеют сообразить, что вообще происходит, предпринимать что-либо уже будет поздно. Скорее всего всех неугодных в том зале сразу и убьют.

По крайней мере в те разы, когда я участвовал в подобных мероприятиях, именно так всё и происходило.

— Мало впустить армию. Надо, чтобы она взяла контроль над ситуацией, — не согласилась Суцьиси.

— У Авоксисенция всё на мази уже. Свои и в страже, и в гвардии, и военном командовании. Сопротивление если и будет, то очень слабым. Скорее всего даже та стража, что будет в зале, где будет проходить банкет в честь дня рождения, будет исключительно теми, кто работает на Авоксисенция. Он даже старшего в этом вопросе обошёл.

— Старший слишком прямолинеен. Как личность, он охренительно силён, но как человек… именно то, что он всегда гнёт свою линию и не может быть гибким в некоторых вопросах, делает его слабее.

— Мне кажется, там он вообще никакой роли не сыграет, — сказал я. — Может повозмущается, да и только. Но его, как и короля, скорее всего уберут. Точно не будут трогать Исси, так как она слишком ценный ресурс, чтобы от него избавляться.

— Не тронут и рода, — кивнула Суцьиси. — До поры, до времени, пока не убедятся, что те сотрудничать не собираются.

— Всех начальников стражи наверняка сразу убьют.

— А вот совет и прочие государственные структуры трогать не будут, так как тем, по сути, плевать, под кем работать.

Значит, с тем, как будет действовать Авоксисенций, разобрались.

— Значит, остаётся сделать наш ход после этого, — подытожил Диор.

— Если люди, которые решили поддержать Исси, не переметнутся, — добавил я.

— Смотри на жизнь оптимистичнее.

— Я смотрел оптимистично на Риффли, и мы едва не попались. А сколько у нас сейчас союзников? С десяток? И все, как этот Риффли, работают не на идею, а на выгоду.

А это самые херовые союзники, которые могут быть.

Наш план был тоже, мягко говоря, не самым хорошим и надёжным. Реален, но слаб во всех отношениях. Ни у Исси, ни у Суцьиси с Диором не было знакомых среди начальников гвардии столицы, а значит, на поддержку можно было и не надеяться. Часть стражи замка была готова работать на нас, однако неизвестно, как они себя поведут в случае опасности, да и хватит ли их помощи.

Оставалось уповать на то, что мы сможем всё провернуть прямо под носом у остальных и выйти сухими из воды.

А его суть заключалась в следующем:

В тот момент, когда гвардия уже будет входить в замок, мы должны будем напасть на неё всеми людьми и солдатами, что у нас есть, и тем самым поднять знатный шум. Всем тут же станет известно, что на замок напали, и поднимется тревога. Иначе говоря, быстро войти и силой отобрать власть у Авоксисенция не получится, и его главная сила в лице гвардии, на которой строилась, скорее всего, большая часть его плана, будет сразу вычеркнута, так как спалит себя и не сможет занять замок.

Но мало этого, всё внимание и все силы будут сразу переброшены на главные ворота, чтобы сдержать нападение, а значит, рядом с королём останется не так уж и много людей.

И здесь будет уже наш выход.

При поддержке людей, что служат Исси, мы возьмём под контроль весь зал, включая короля, и здесь же при необходимости всех и уберём. И всё, Исси единственная наследница, у неё тут же будет поддержка родов, что поддерживают нас, плюс поддержка некоторых политических деятелей, которых мы смогли подкупить и которые будут находиться там, и громдмастеров, что тоже немаловажно.

Это даст возможность передать власть.

Да, будут вопросы, естественно, по поводу того, что захват был произведён силой, считай, убийство и так далее, но здесь важен результат, а кто будет много болтать… кто не с нами, тот против нас, иначе говоря.

И всё же тонких моментов было слишком много.

Смогут ли те гвардии остановить в воротах замка и не прорвутся ли они дальше, что спутает нам все карты? Не окажется ли так, что людей у Авоксисенция гораздо больше в самом замке, чем мы думаем? А что, если среди наших людей окажутся предатели? А что, если Тарсоны тоже подготовили что-нибудь эдакое?

— Что имеем, то имеем, — пожал плечами Диор.

— Ты насчёт гвардии волнуешься? — спросила Суцьиси.

— Да насчёт всего, если честно. Гвардия — если вдруг она прорвётся или её вовсе спокойно пропустит стража. Наши — вдруг переметнутся на другую сторону. Люди Авоксисенция — если его людей среди стражи окажется куда больше. Наш план, если быть честным, слабый. Всё упирается в то, что у нас людей слишком мало. Если всё пройдёт как положено, то круто, но любая непредвиденная ситуация, и мы в пролёте.

— Если всё будет действительно так плохо, тогда действуем по другому плану, — предложил Диор. — Тогда самым главным будет устранить короля и принцев.

— А ещё деятелей, что их поддерживают, — хмыкнул я.

— Ну… да. Да, так и есть. А там мы все дружно сядем, после чего Исциниэнта нас выпустит. Главное — обеспечить ей проход на трон. А без слова правителя казнить тех, кто убил членов королевского рода, они не будут.

— Короче, в крайнем случае всё упирается в то, чтобы убить всех наследников и главных представителей власти и не сдохнуть от пули самому.

— Ну, это если совсем всё плохо будет, — кивнул он.

— А ты не думал, Диор, что тот же Авоксисенций не дурак? — спросил я.

— В смысле?

— В том смысле, что когда мы начнём действовать, сразу станет ясно, что есть третья сторона — Исциниэнта. Понятное дело, что, если их убить, претендентом на трон станет она. Но это же правило работает и в обратную сторону. Если убить её, мы станем беззащитны. И когда всё начнётся, её наверняка сразу попытаются устранить.

— Ну тогда будем играть по принципу: или мы убьём их, или они убьют нашу принцессу.

Короче, всё как всегда…

Хотя разве могло быть по-другому?

Интересно, а насколько точно увидел своё будущее Тэйлон? До каких подробностей, я имею ввиду? Он точно знал, что и как будет происходить, или же видел лишь общую картину?

Хотя имеет ли это значение, когда я точно знаю, как следует поступить, чтобы сто процентов всё прошло удачно?

Я вновь крутил в руках конверт, раздумывая над тем, стоит ли или нет?

Хотя кого я пытаюсь обмануть, мне всё равно придётся к ним обратиться, а значит, стоит выжать из наших отношений максимум.

В конце концов, я был нужен Организации — они это едва ли не прямым текстом сказали при последней нашей встрече. Они были готовы вступить в конфронтацию с местными и при необходимости развязать здесь самую настоящую войну, попроси я их об этом. А при их технологиях сломить любое сопротивление будет проще простого. Одно-единственное штурмовое десантное судно может здесь проутюжить всю гвардию как нечего делать.

Что же им требовалось от меня? Почему за меня они были готовы нарушать собственные правила?

Я и до этого уже догадывался, зачем Организация здесь: рыщет в поиске портала, который ведёт в Шестой Сектор.

Суть в том, что Шестой Сектор располагался очень близко к центру самого ада. А значит, требовалось проскочить немало миров, поглощённых адом, чтобы добраться до него. Это попросту нереально сделать. И этот портал, возможно, был единственным способом во всех мирах попасть прямиком к базе, минуя все остальные поглощённые адом миры.

Но даже попади они прямиком к воротам базы, ад — не место, где можно так просто прогуляться и вернуться. Скорее всего, войди они туда, сгинут в ближайший час, не пройдя и пары километров. А значит им нужен был для верности тот, кто уже бывал там и сможет провести их до нужного места.

Я.

Потому что я бывал там. И потому что я смогу вернуться обратно, пусть и окольными путями и из приграничных поглощённых миров, но всё же.

И тут возникает вопрос: а что мешает таким фанатикам, как они, просто посылать туда людей, пока те не дойдут до места? Просто посылать их толпами и надеяться, что кто-то да дойдёт.

И тут мне кажется, что проблема кроется в самой Организации. Она очень строго следует правилам. А эти готовы эти правила нарушить ради меня. Отсюда напрашивается вывод, что эти люди действуют по своей инициативе и об операции в действительности и сама Организация не знает. А потому они не могут себе позволить большие траты ресурсов, включая человеческие.

Почему они действуют в отрыве от Организации, нарушая её законы? Почему они не рассказали о том, что происходит?

Я не знаю. Может какая-то внутренняя бюрократия или расхождение мнений, но факт остаётся фактом — эти ребята сами по себе и готовы идти вразрез с принятыми законами ради достижения цели. И потому они не могут позволить себе сильно тратиться и просто сдохнуть. И именно для этого им требуется тот, кто с большой вероятностью поможет им дойти до конца.

Им нужен проводник в ад.

А зачем они мне?

Я понятия не имею, как и откуда отключать врата. И подозреваю, что, раз Тэйлон с ними связался, Организация располагает необходимой информацией. Иначе говоря, без них я могу там блуждать вечность, не зная, куда идти.

Пока я сидел в комнате, крутя в руках конверт, сюда прошмыгнула, кто бы мог подумать, Хлина. Вот уж точно странный гость, который вызывал больше всех вопросов. Но с другой стороны, когда стало понятно, от чего у девушки поехала крыша, мне стало её даже жаль. Каково это жить, каждый день видя, как в мир врываются такие существа, что сознание отказывается воспринимать их и сходит с ума?

Молча она на цыпочках, будто боясь меня отвлечь от собственных мыслей, подкралась ко мне, села на кровать рядом и притёрлась под бок, словно кошка.

— Что такое, Хлина? Соскучилась по пиздюлям? — ласково спросил я идиотку.

Ответом мне были широкие ничего не понимающие, но опять, будто ничего и не было, счастливые глаза. Она, скорее всего, уже и не помнила, что я с ней сделал. Вот бы и остальным так же забывать все обиды…

— Что забыла-то? — вздохнул я, но та лишь притёрлась поплотнее, будто боясь, что её прогонят.

Интересно, она ко всем так ластится?

— Хлина?

И вновь отблеск глупых и честных глаз, которые непонимающе смотрят на меня, но вот улыбки нет. Наоборот, выражение лица осторожное, словно ожидающее какой-нибудь подлянки. Но даже так, не уходит же.

— Ну и дура же ты, — усмехнулся я, и этого стало достаточно для неё, чтобы почувствовать, что всё в порядке.

На её губах тут же расцвела улыбка, и идиотка притёрлась ещё плотнее, будто пыталась согреть меня собой. А может она чувствовала моё состояние и пришла успокоить вот таким образом.

Кажется, я начинаю понимать, почему её все любят здесь.

И пока она сидела у меня под боком, я достал из конверта жетон со своим позывным.

Фантом…

Обычно позывные выдавали так, чтобы те отражали человека. Мне кажется, позывной «Фантом» полностью отражал суть того, кем был я. По сути, призрак в мирах, который возникал, чтобы что-то изменить и тут же исчезнуть.

После него в руках оказался передатчик. Небольшой передатчик, который можно было спокойно вставить в ухо и у которого расстояние действия было поистине большим. Я мог находиться в столице, а они на краю Майкесендерии, и связь всё равно будет отличной.

Это и будет нашим козырем, если всё пойдёт по одному месту.

Глава 225

Бал в честь дня рождения короля Максемидеоса седьмого приближался быстро и неотвратимо.

И ведь казалось, что ещё столько времени, а уже оглядываешься и думаешь, осталось-то меньше трёх недель… меньше двух… а вот уже и приглашение прислали…

Причём приглашение принесли аж трое посыльных. Совсем юные парни в обтягивающих трико и коротких и слегка несуразных костюмах принесли запечатанный конверт прямо к нашим дверям, вручив его лично Диору в руки. Там было приглашение для троих человек — я, Диор и Асака, как его жена. Каждому полагалось что-то типа позолоченного билета, на котором имя и фамилия были практически выбиты.

— Асака Бранье… — нараспев прочитала с гордо поднятой головой Асака, сидя за обеденным столом и крутя в руках пригласительный билет. — Дорогой, мне идёт твоя фамилия?

— Естественно, дорогая, — ответил тот, даже не подняв голову. Иной раз мне казалось, что для него Асака не более чем фоновый шум. Интересно, он хоть какие-то знаки внимания ей проявляет, или же ему вообще плевать?

— Асака Бранье… — повторила она, словно пробуя на вкус, хотя стала Бранье уже чуть больше месяца как.

— Значит, осталась неделя, — пробормотал я.

— Неделя и полтора дня, — поправил меня Диор.

— Понятно…

— Ссышься? — оскалился он провокационно.

— Дорогой… — тут же негромко протянула Асака, но была откровенно проигнорирована.

— Все ссутся.

— Тэйлон…

— Ну да, это тоже верно, — кивнул Диор. — В любом случае, всё уже решено, и менять что-то поздно, так что можно забить. Провалимся — так провалимся.

— Не провалимся, — отозвался я, продолжая рассматривать билет, который стал своего рода точкой отсчёта до начала операции.

Диор был прав. Всё уже было подготовлено для предстоящего действа, и что-то кардинально изменить, кроме как отменить всё, мы не могли. Там уже ждали нашей команды люди, плюс солдаты, что так же ждали отмашки, чтобы вступить в игру. Это касалось и подкупленной стражи, которая должна будет в обход основных ворот, в которых будет неразбериха, пропустить часть наших людей в замок. И, естественно, часть охраны, которая, по идее, должна будет присоединиться к нам, когда начнётся бедлам уже в самом замке.

Кого-то мы подкупили, кто-то был должен, на кого-то надавили компроматом, а с кем-то свели нас знакомые, как Рагдайзер и Симон.

А с кем-то пришлось поговорить уже лично мне.

— Ещё одно одолжение? — повторил за мной Росси.

Я мог представить, как это выглядело в его глазах. И от того просить у него помощь мне было втройне тошно. Человек, который к тебе просто хорошо относится, можно сказать, даже со своеобразной теплотой, готовый безвозмездно помочь, а ты его будто используешь. По крайней мере, именно так это и выглядело со стороны.

Так дела не делаются. Это выглядело ровно так, чем и являлось: я его просто несколько раз кинул с его обещанием и сейчас вновь прошу о помощи. Но тем не менее…

— Я знаю, что обещал, Росси… но… так вышло…

— А я думал, мы договорились, — вздохнул он.

— Прости… — вздохнул я, чувствуя себя сейчас действительно последний говнюком. — Но так сложились обстоятельства.

— Обстоятельства… — повторил он за мной, расхаживая по комнате. — Да уж…

— Я знаю, как это выглядит, просто пойми…

Мне было противно просить его о помощи. Хотелось провалиться сквозь землю. Росси никогда не отказывал, если его о чём-то попросишь. Иной раз он мог и просто протянуть руку помощи, если того требовали обстоятельства или он видел, что это необходимо. Ведь Росси даже не раздумывал долго, согласившись почти сразу мне помочь, причём даже там, где наш уговор не действовал.

А как итог, я не выполнил своего слова, но прошу его вновь об одолжении. Я не моралист, но, блять, хочется ударить самого себя…

— Ну а как же наш договор, Тэйлон?

— Я знаю, я нарушил слово, Росси. Я бы сказал, что мне очень стыдно, но это будет звучать по-уебански, будто я пытаюсь от тебя отделаться, лишь бы уговорить помочь.

— А разве ты не хочешь меня сейчас уговорить?

— Хочу, но не… но не лишь бы как-нибудь тебя уломать, наобещав наобум.

Короче, в словах я был не силён. Ещё сильнее меня напрягало то, что Росси не смотрел в мою сторону. Нет, он не выглядел злым или обиженным, но при это старался не встречаться со мной взглядом, что не значило ничего хорошего.

— Понятно… — протянул он.

— Я не хотел тебя обманывать и давать пустые обещания, Росси, серьёзно. Но просто всё так неудачно друг на друга наложилось: то одно, то другое, сейчас уже третье…

— А времени на обещание нет, — кивнул он.

— Есть.

— Опять после задания?

— Д…

Я хотел ответить «да», но в самый последний момент прикусил язык. Это бы прозвучало как издевательство, пусть ничего подобного я и не подразумевал. К тому же, Росси был прав — время, чтобы выполнить обещание, было. Прямо сейчас мог выйти вместе с ним и сделать то, о чём он просил, пусть это и могло бы значить то, что весь план Тэйлона пойдёт по пизде. Но ведь правда в том, что своё слово надо выполнять любой ценой.

— Тогда… если хочешь, мы можем провести его сейчас, — негромко ответил я.

Росси покосился на меня.

— Предлагаешь прямо сейчас?

— Я полон сил, ты полон сил, — пожал я плечами. — Если хочешь, мы можем поставить точку прямо здесь. Я готов. Но если бы ты согласился повременить…

— То?

— Я бы сказал спасибо, — не нашёл ничего лучше я. — Я не обманываю, это действительно последнее дело, Росси…

— Да я знаю, что ты обмануть меня не хочешь, Резня, но…

Если он и был недоволен, Росси это ничем не показал. Лишь устало вздохнул, бросив взгляд куда-то в сторону.

Каким же сейчас говнюком я себя чувствую. Забавно ведь, да? Стрелять в спину не стыдно. Предавать не стыдно. Обманывать других людей не стыдно. Вести двойные игры, подставлять, убивать — это всё ни разу не вызвало у меня угрызений совести, а здесь я даже не могу заставить себя посмотреть ему в глаза.

— Это связанно с той авантюрой, которую вы затеяли, верно? — спросил он негромко.

— Да.

— Хотите захватить власть?

— Да. Почти.

— Почти? — усмехнулся он. — А бывает неполный захват власти?

— Ну… мы передадим трон той, кто с нами в хороших отношениях, — ответил я.

— Так нет же разницы, Тэйлон, — выдавил он улыбку.

И замолчал. Просто смолк, так и не дав понять, согласился он или нет. Пришлось мне в который раз за эти несколько минут перебарывать себя.

— Так… ты поможешь? — совсем уж неуверенно спросил я.

— Ты мне напоминаешь сейчас нашкодившего щенка, Резня, серьёзно, — усмехнулся он. — Вроде взрослый, а мямлишь, как ребёнок.

— Наверное, потому что чувствую себя говнюком, который пытается наебать ближнего своего. Но здесь просто так совпало: сначала я озверел, потом ты сопровождал Юнону, хотя был не обязан этого делать, сейчас это… И я чувствую себя из-за этого мудаком, так как это выглядит так, будто я пытаюсь избежать нашего уговора, что не так.

Но Росси согласился. Если бы он потребовал выполнить обещание прямо сейчас, я бы его выполнил, но он согласился повременить и помочь. Это была своеобразная победа, однако это же и значило то, что после захвата власти меня будет ждать дуэль, которую я обещал ему.

Да, можно выстрелить Росси в спину, а можно просто быстро свалить, пока он будет занят, но вряд ли я смогу так с ним поступить. Даже у меня есть понятия о чести и достоинстве, не говоря уже о совести.

Таким образом в наших рядах стало на одну боевую единицу больше, что значительно приблизило нас к победе, пусть шансы всё равно оставались слишком малы. Я даже подумывал перестать принимать ту химию, которой меня поят, чтобы не стать вервольфом, но потерять себя и начать бездумно всё громить — это наихудший из вариантов, что только мог быть. Смысл иметь огромную силу, когда ты не умеешь ею пользоваться и она в равной степени работает как против твоих врагов, так и против тебя?

Вскоре настал день и нашего отлёта. Мы должны были добраться до столицы ровно за день до начала торжества, чтобы успеть выспаться и подготовиться к празднику. К этому моменту наш род знатно так успели разорить всевозможными арестами, штрафами, исками и прочими бумажками, которые высасывали из рода всю кровь. Дошло до того, что ещё пара месяцев, и платить даже слугам будет нечем, не говоря о страже.

Вот что бывает, когда ты воюешь против государства — что ни делай, оно всё равно тебя затопчет, если захочет, так как формальные причины лишить тебя всего всегда найдутся. А если и не найдутся, то их найдут.

Но с другой стороны, это было уже и не так важно.

Всё равно было принято решение всех наших обитателей поместья распустить, оставив только стражу. Для их же блага, как говорил Диор.

— Незачем им здесь оставаться, если вдруг к нам нагрянут, пока мы будем на празднике. Если провалимся — сюда придут, и вряд ли им поздоровится.

— А стража?

— Ну стража — это стража, им за риск и платят. Дом без присмотра оставлять же нельзя, верно? Просто нахрен девками рисковать лишний раз?

Удивительная забота от Диора.

— Я думал, тебе плевать на них.

— Плевать? Ну, Бранье хранит своих людей, а люди хранят Бранье — всё просто. Тебе вроде это мать рассказывала. Кстати, как там мать?

— Да как-то никак.

После случившегося она и вовсе со мной не пересекалась. Разве что за столом во время еды, да и только. В остальное время я её не видел. Не совсем красиво, конечно, вышло тогда, согласен, но с другой стороны, незачем было лезть под горячую руку туда, куда тебя не просят.

Но перед самым отъездом я всё же смог с ней увидеться. Ровно в тот момент, когда она сама должна была отправиться на остров.

В тот момент мы уже стояли у главного входа, собранные и с чемоданами, в которых было множество вещей, большая часть из которых могла нам и не пригодиться.

— Хайсер, ты бы тоже покинул поместье, — сказал Диор нашему дворецкому. — А то мало ли.

— Я предпочту остаться, господин Диор, — спокойно ответил он. — Мой долг — следить за поместьем Бранье, даже если ему придётся доживать последние дни жизни.

— И если придётся идти с ним на дно? — уже спросил я.

— Верно, господин Тэйлон. Я следил за ним до вашего рождения, так как мне вверил это отец вашего отца. И я не могу посрамить память вашего деда, поджав хвост и убежав.

— Вот это наш разговор, — кивнул уважительно Диор. — Но проследи, чтобы все девчонки свалили отсюда. Незачем им здесь оставаться и рисковать почём зря, пока всё не решится.

— Я за всем прослежу, господин Диор, можете положиться на меня.

Сейчас поместье выглядело пустоватым. Я бы даже сказал, заброшенным. Всё потрёпанное, особенно после нападений, следы которых до сих пор не устранили. Оно будто лишилось своего блеска, выцвело, стало обычным, что было… немного грустным?

Не знаю, с чего вдруг мне должно быть грустно из-за чужого поместья, но что-то такое кольнуло меня в душе, когда я окинул холл взглядом.

Так рушатся империи, верно?..

А потом на глаза попалась мать. Всё это время пряталась, а здесь появилась, тоже уже собранная и готовая к путешествию на остров к дочерям. Но в данный момент она направлялась именно к нам.

Таким шагом, что это было реальным поводом задуматься: а не пора ли делать ноги?

Но волнения оказались напрасны. Подойдя ближе, она замедлилась, после чего протянула руки и прижала нас к себе. Если бы сдавила сильнее, могла бы спокойно и придушить. Я мог точно сказать, что о предстоящем событии, кроме того, что будет день рождения короля, она не знала. Ни я, ни Диор ей об этом ничего не рассказывали, так как стоило бы ей узнать, что мы действительно готовим в этот день попытку переворота… я не знаю, что бы она предприняла. Но могу сказать, что иногда любовь толкает людей на странные, а порой и опасные вещи.

Так что для матери неведение было наилучшим выходом. И всё же что-то она да чувствовала.

— Люблю вас, мальчишки, — прошептала она, обнимая нас. — Очень люблю.

— Да мы как бы знаем, мам, — спокойно ответил Диор.

— Да чего вы знаете-то, — вздохнула она, отпустив нас, после чего взяла Диора за плечи и поцеловала сначала в одну щёку, а потом в другую.

— Всё знаем, — усмехнулся он.

— Всё, как же… — вздохнула она, после чего посмотрела на меня. — Присмотри за братом, Тэйлон.

И тоже притянула меня к себе, чтобы поцеловать.

— Мам… насчёт того, что было… — начал было я не знаю к чему.

— Что было, то прошло, Тэйлон, — ответила она и поцеловала меня в щёку, — а ты до сих пор мой сын, — и поцеловала в другую, — и навсегда таким останешься, что бы ни случилось.

— И всё же, прости меня.

— Люблю тебя, — она поцеловала меня в лоб, словно стая точку.

— А я? — неожиданно раздалось от Асаки, которая, словно ожидающая своей очереди, стояла рядом, смотря на мать.

Мать аж перекосило. Я думал, что она сейчас её ударит, но вместо этого, сжав плотнее губы, мать просто обняла её, после чего скупо чмокнула ту в одну щёку.

— Будешь компостировать мозги моему мальчику — обрею, — пообещала с самым искренним видом мать, после чего посмотрела на нас. — Без глупостей, дети, хорошо? Не заставляйте меня беспокоиться за вас, прошу.

— Не будем, — кивнул Диор, и в каком-то плане он даже не обманул.

Если получится, беспокоиться не придётся. Если провалимся и погибнем — тогда просто будет не о ком беспокоиться. Вряд ли именно это она имела ввиду, но факт оставался фактом.

Ещё в поместье осталась Ушастая. С ней я даже и спорить не стал. Если бы не её травмы, точно бы взял вместе с собой, но увы — она была обузой. Приехать на остров она отказывалась, так как возвращаться без меня она якобы не имела права. И из-за этого наш диалог выглядел так:

— Поедешь с матерью на остров?

— Нет.

— Тогда хотя бы пересиди где-нибудь в безопасности, пока мы не закончим.

— А смысл?

— Выжить?

— Выжить? — переспросила она. — Если вы погибнете, господин, на кой чёрт мне жить, если я не смогу вернуться домой? А если не погибнете, то мне можно и не беспокоиться, да?

— Технически, да, — кивнул я.

— Тогда я остаюсь. Посторожу поместье с остальными, — ответила Ушастая, эффектно дёрнув головой и забросив волосы назад. — Стрелять из ружья я ещё пока в состоянии.

Это был её выбор, в конце концов.

После этого мы загрузились на судно, как положено, не скрываясь, показывая всем своим видом, что едем на бал, чтобы не вызывать лишних подозрений — здесь скрытность была лишней. Всего три дня пути, и мы оказались в столице, где нас, но уже под охраной секретной службы, что буквально наводнила столицу, довезли до отеля, где мы могли остановиться на ночь, поспать, привести себя в порядок и переодеться к предстоящему событию.

Ну и подготовиться.

— Я надеюсь, ты пули не в жопу прятать будешь? — хмыкнул Диор, глядя на то, как я осторожно запаковываю их.

— Вообще, вариант рабочий, но нет, — покачал я головой. — Есть опасность, что и не вытащу вовсе.

— Да ты уже эксперт в этом вопросе, как погляжу.

— А тебя этот вопрос слишком сильно волнует, как я вижу, Диор, — ответил я ему тем же.

Нет, прятать я их буду в ботинок. Для этого у меня были туфли чуть большего размера, чем было необходимо. Как раз, чтобы в носок запихать несколько пуль. Много не спрячешь, но даже шесть штук — это шесть трупов по идеалу, что может быть вполне достаточно.

На входе, конечно, проверяют, но туфли, как показала прошлая практика, никто снимать не заставляет. Да они даже не ощупывают особо, если уж на то пошло. Я решил лишний раз перестраховаться и спрятать их, если вдруг пощупать решат в этот раз.

— Благо меч разрешили, — пробормотал я, разглядывая подарок королевской семьи.

— Ага, много ты им поубиваешь…

— Ну, на одного его точно хватит, — если метнуть, — так что лишний шанс не помешает.

— Ну смотри… — выдохнул Диор и выглянул в окно, из которого открывался вид на замок. Он волновался. Пусть и не показывал этого, но волновался, как волновался бы любой нормальный человек перед самым финишем. — Будем надеяться, что всё пройдёт гладко.

— Всё пройдёт гладко.

— Конечно же пройдёт, ведь в одной команде два мастодонта, как мы. И ещё двое, как Амелия и тот Росси. Считай, четверо, мы просто не можем облажаться.

— Это да…

Он протянул мне кулак.

— Ну что, тогда настало время вершить свою судьбу, верно?

Я на мгновение помедлил, после чего стукнул по его кулаку своим.

— Да, возьмём то, что по праву принадлежит нам.

— Будет принадлежать нам, — поправил меня с усмешкой Диор. — Тогда поехали.

Глава 226

— Смотрю, охраны прибавилось, — произнёс я, взглядом пробегая по стражникам, что выстроились вдоль дороги, стоило нам проехать ворота замка.

— Что есть, то есть, — ответил Диор и посмотрел на свою суженую, которая причёсывала себе волосы. — Асака, выкинешь какую-нибудь хуйню — утоплю в туалете.

— Не буду, — тут же ответила она.

— Вот и отлично. Милена — отправишься туда же, если будешь выёбываться.

— Не буду, — фыркнула она. — И мы ещё не…

— Заткнись.

И она заткнулась. Проглотила, чувствуя, что в данный момент находится не только в меньшинстве, но и банально ей нечего противопоставить ни мне, ни Диору. Без нас её бы сюда не пригласили. К тому же, Диор пока что так и не женился второй раз на ней, что тоже заставляло её несколько раз задуматься, прежде чем ответить что-то потенциальному мужу и главе рода.

Кареты медленно друг за другом паровозиком подъезжали к лестнице, как и в прошлый раз, с красным ковром, по которой гости поднимались наверх. Видимо, празднование будет в том же зале, что и в честь возвращения принцессы. Это было даже к лучшему: тот зал имел достаточно много выходов, если верить планам, что мы раздобыли. С одной стороны, сам король с принцами смогут быстрее скрыться, с другой — у нас тоже будет больше места для манёвра.

Как только карета остановилась, мы медленно, как и положено господам пока ещё не сдохшего рода, выбрались и рука об руку начали подниматься по лестнице наверх: Диор с Асакой впереди, я с Миленой за ними. Мой взгляд то и дело гулял по округе, вылавливая не только стражу, что стояла вдоль лестницы, но и секретную службу, которая пряталась в тени, на карнизах и крышах, подальше от посторонних глаз.

В этот момент я начал чувствовать беспокойство. Первая стадия целого спектра эмоций, которые скоро меня захватят, началась.

Как только мы добрались до главных ворот, там нас встретила стража. Диора они-то пропустили, но вот меня…

— Господин Тэйлон, — склонили они головы, — мне очень жаль, но в связи с новым постановлением главы безопасности рода королевского Аквардиенского вам придётся сдать оружие.

— Раньше ведь пускали, — заметил я. — Буквально месяц назад.

— Господин Тэйлон, нам очень жаль, — повторили они. — Это распоряжение главы безопасности рода королевского Аквардиенского. К сожалению, вам придётся сдать ваше оружие.

Вот оно как… почему-то мне кажется, что побеспокоился об этом не глава безопасности, а Авоксисенций. Чем меньше у людей оружия, тем меньше они могут сопротивляться. Но сейчас я был не в том положении, чтобы качать права и доказывать, что это подарок королевской семьи, с которым я имею право не расставаться, потому что я могу быть прав сколько угодно и стоять здесь до конца бала.

— Конечно.

— Благодарим вас, господин Тэйлон.

На протянутые руки легли сначала ножны с мечом, а потом и револьверы. После этого стандартный осмотр без рук, который занял вряд ли больше двух минут. Меня попросили расстегнуть пиджак и показать, есть ли что-нибудь под ним или что-нибудь заткнутое за пояс, после чего я так же приподнял штанины, показывая, что ничего не спрятал на голени.

Видимо, раз меня никто не трогал, я не должен был чувствовать себя оскорблённым. Ведь я мог и не показывать, просто бы не попал на бал. А так сам захотел, и никто мне не стал запрещать. Забавная логика, если честно.

Примерно то же самое прошла и Милена, только в стороне от чужих глаз, и ей помогали, как я понимаю, служанки. И раз после них она не выглядела смущённой, значит, ничего страшного не произошло.

Как бы то ни было, оружия нас действительно лишили.

После этого мы просто прошли по уже заранее подготовленному коридору, который исключал, как и в прошлый раз, возможность куда-либо свернуть, пока не попали в зал, который был уже где-то наполовину заполнен.

Там нас уже поджидал Диор.

— Отобрали, — посетовал я.

— Да, нас тоже проверяли. Отобрали у Асаки её шпильки для волос.

— Плохо… — протянул я, украдкой оглядевшись. Зал пока выглядел сонным, лишь готовящимся к предстоящему торжеству.

— Нормально, просто следуем плану, и всё будет отлично.

— Надо было попросить девушек в себе что-нибудь спрятать, — подумал я вслух, чем практически сразу вызвал ответную реакцию.

— Эй! — ладошка Милены хлопнула меня по руке, но на большее не решилась после того случая на прошлом балу.

— В меня даже твой брат плохо помещается, а…

— Заткнись, Асака, — перебил её тут же Диор. — Конечно, с ними было бы получше, но и без них тоже справимся. Главное — держаться ближе к нашим.

А под «ближе к нашим» подразумевалась подкупленная стража, которая стояла вдоль стен. Своих от чужих мы могли отличить по шнуровке ботинок, как бы это смешно ни звучало. У наших шнуровка шла крест на крест, в то время как у всех остальных параллельно. Подобное сразу и не заметишь, если не знать, в какую сторону смотреть. А как только всё начнётся, чтобы не бегать и не искать, кто есть кто по шнуркам, они наденут повязки на руку.

Вскоре зал уже гудел. Сюда начали подтягиваться абсолютно все: от Доргейнбергов до Рандомьеров, которые сразу же поспешили подойти к нам, как только вошли.

— Всё готово, Диор, хочу верить, что вы всё хорошо спланировали, — произнёс Коджер спокойным голосом, будто обсуждал погоду.

— Поздно бояться, Коджер, — усмехнулся Диор и улыбнулся его жене. — Ясия, вы сегодня прекрасно выглядите.

— Благодарю, — кивнула та.

— Не вижу ни Вьильгеров, ни Фью-Фью, — нахмурился Коджер, оглядевшись. — Ещё не прибыли?

— Кхм-кхм… — попыталась дать напомнить о себе Милена, но на неё никто даже не посмотрел, буквально втоптав вгрязь её самооценку — это было отлично видно по её лицу.

— Не беспокойтесь, приедут, никуда не денутся.

Да, Рандомьеры волновались. По лицу и не скажешь, но вот стоило им открыть рот, как стали похожи на зашуганных детей, которые боятся, что их сейчас застанет мама за воровством конфет. Конечно, мы здесь не конфеты воруем, но и они не дети, в конце концов.

— Не хотелось бы, чтобы в последний момент они решили отступить.

— Мои родители никогда бы не отступили, если дали слово, — тут же вставила Милена гордым и рассерженным голосом, но была удостоена лишь мимолётного взгляда всех присутствующих.

— Вам не хватает такта, как истинной леди, — фыркнул слегка презрительно Коджер. — Хотя какого ещё воспитания можно было ждать…

— Верности. В отличие от тех, кто убегает на другую сторону, — тут же ответила она.

Но прежде, чем спор перешёл бы в ругань, вмешался Диор.

— Я бы попросил сейчас оставить это. Потом, но не сейчас, когда у нас на носу такое событие, — он слегка недовольно бросил взгляд на входные двери, а потом на лестницу, по которой сюда заходил королевский род.

Забавно, да? Союзники, которые готовы сами себе без помощи других глотки перегрызть. В таких моментах только и знай, что подкидывать дровишек в огонь, чтобы всё разрушилось даже без внешнего вмешательства. Глядя сейчас на Рандомьеров и представителя Вьильгеров, я думаю, не устроят ли они разборки под шумок между собой прямо во время переворота? Такое вполне могло быть, ведь никто не отменял случайной пули в затылок и случайных сорок падений на нож животом.

Долго ждать не пришлось, уже в течение получаса в зале собрались абсолютно все приглашённые, включая Вьильгеров и Фью-Фью, о которых так волновались Рандомьеры. И сейчас, оглядываясь мельком по сторонам, я видел, что никто от сегодняшнего вечера ничего особого не ожидал. Все были слишком расслаблены, слишком безмятежны для тех, кто знает о предстоящем перевороте.

Взглянуть так на зал, и могло показаться, что все здесь вперемешку, просто ходят, общаются, перемешиваются между собой, как в одном сосуде, однако лишь на первый взгляд. Как и в прошлый раз, рода сбивались в кучки по интересам: крупные рода держались рядом, сбиваясь в небольшие группки, рядом ошивались более-менее значимые рода и те, кто имел вес в королевстве, отдельными группами стояли чиновники, всякие военачальники и прочие служащие.

Пока Диор болтал с нашими союзниками, я взглядом нашёл и королевских особ, которые тоже были в зале среди остальных. Почему в зале?

— Потому что день рождения у их отца. Будет странно, если они будут выходить вместе с ним, а не стоять среди поздравляющих и первых тех, кто преподнесёт подарок, — пояснил Диор негромко, бросив мимолётный взгляд в их сторону. Те стояли рядом с какими-то начальниками и о чём-то увлечённо беседовали.

— Подойти к ним?

— А ты хочешь?

— Просто спросить, как дела. Хотя… — я задумался. — Не очень.

— Не парься, он сам подойдёт.

Глядя на них, сразу была видна иерархия: говорил с людьми в основном Максемидеос восьмой — старший. Авоксисенций иногда поддакивал и вставлял пару слов, а Исси так и вовсе молчала. Когда она подняла взгляд и встретилась им со мной, подмигнула и вновь спрятала глаза.

Диор был прав, принц подошёл потом сам, уже отдельно от своих брата и сестры, словно друг, который просто хотел поприветствовать старого приятеля.

— Рад видеть, Тэйлон, — пожал он руку. — Готов?

— Смотря к чему, — пожал я плечами.

— Ну, к дню рождения моего отца, — улыбнулся тот. — Самое интересное всегда — это смотреть, как ему преподносят подарки. Некоторые из кожи вон лезут, чтобы выделиться, и ты даже не представляешь, что ему иногда преподносят.

У меня мелькнула мысль, что о нашем подарке я был ни слухом, ни духом, но потом отмахнулся от этого — Диор должен был обо всём позаботиться.

— И? Самое необычное?

— Самый необычный… да даже и не скажу, — почесал он голову. — Помню, ему подарили золотую статую Исси, когда той было шесть лет, в реальном размере. Вырезана так, что не отличишь от настоящей, если не считать цвет.

— Ну, мы выделяться не собираемся. Так что вряд ли удивим твоего отца чем-нибудь экстравагантным.

— А я вот решил подготовить подарок, которого он точно не ожидает, — улыбнулся Вокс. — Уверен, такого никто не будет ожидать.

— Интересно будет взглянуть, — заинтересованно произнёс я.

— А то, — улыбнулся он. — И всё же, я надеюсь, ты помнишь, о чём мы говорили до этого? Про твоего брата?

— Да, помню, Вокс, — кивнул я осторожно.

— Просто хочу, чтобы ты знал, что если что, — он хлопнул меня по плечу, — я всегда поддержу тебя.

— Спасибо, но думаю… я сам справлюсь, если что, — выдавил я из себя улыбку.

Интересно, чего он так прицепился именно ко мне? Не легче было бы найти общий язык с Диором, или он понимает, что с тем общего языка не найти? Или ему нужен тот, кто будет куда более сговорчивым и тупым, как бездумная машина, которая делает то, что скажут?

Но обычно потом всех свидетелей убирают, так что я бы не рассчитывал на подобное, даже если бы и хотел кинуть Диора в последний момент.

— В любом случае, наслаждайся вечером, — посоветовал мне Вокс. — Я тебе гарантирую, сегодня будет очень весело.

Я даже в этом и не сомневался. Иначе никогда не бывает.

Вскоре начался и сам праздник. Свет немного притушили, заиграла спокойная музыка, разговоры стали тише, пусть и не прекратились полностью — теперь люди просто тихо переговаривались между собой шёпотом, стараясь не перебивать мелодию гулом, будто от этого зависела их жизнь. Я же наблюдал за стражей, которая продолжала невозмутимо стоять вдоль стен, будто ничего не происходило.

Но все окончательно стихли, когда в зал через главные ворота вышли королева и король. Без прислуги, которая обычно объявляет об их приходе, что странно. И слово взял на этот раз не кто-то, а сам король.

— Многоуважаемые тэры и тэрры, слуги и жители нашего королевства, подданные короны и её верные сторонники, — негромко начал он, при этом своим голосом охватив полностью весь зал. Было немного странно, так как я думал, что обычно подобным занимается слуга, а не член семьи и тем более сам король. — Сегодня я счастлив видеть вас рядом с нами в столь значимый и чудесный вечер. От имени нашего рода Аквардиенского я приветствую вас и выражаю свою благодарность за то, что пришли на мой праздник. Но довольно слов, сегодня день празднеств, а потому я хочу произнести первый тост.

Он поднял бокал с подноса, который ему быстро поднесли. Среди гостей уже давно сновали официанты с бокалами, раздавая их присутствующим.

— Какова вероятность, что там снотворное? — негромко спросил я, немного взболтнув бокал.

— Да зная его младшего сына, довольно высокая, хотя… вряд ли бы отец доверил подобное кому-нибудь, кроме своих.

— Ага, скажешь это инспекции, которая гнобит его верных союзников? — усмехнулся я.

— Ты что, не знаешь? Это ведь другое, — усмехнулся Диор.

— Так а когда всё начнётся-то?

— Я сам в предвкушении таком, что сейчас прыгать на месте начну, так что жди давай.

А король тем временем, дождавшись, когда каждый возьмёт по бокалу, продолжил.

— Мой отец, Максемидеос Шестой, мог произносить тост часами, — улыбнулся он, — но мы отойдём от традиций, и потому я буду краток, так как праздник не ждёт. За королевство, — поднял он бокал над собой. — Пусть солнце никогда над ним не заходит!

— За королевство! — хором ответил весь зал, что даже бокал в руке завибрировал, после чего все дружно приложились к вину. Такое ощущение, будто они только и ждали, как бы приложиться к выпивке.

И в этот самый момент откуда-то издалека послышался звон колокола. Далёкий, едва пробивающийся сквозь стены звон колокола, который, надрываясь, трезвонил где-то за стенами зала, предупреждая всех обитателей замка об опасности. Мне казалось, что если прислушаться, можно было даже услышать едва различимые хлопки выстрелов.

— Вот так и начался переворот… — пробормотал Диор.

А дальше всё пошло в кучу, будто никакого особого плана ни у кого и не было, или он был, но ровно до этого момента. Король, который уже успел осушить половину бокала, замер, как и все остальные, прислушиваясь к звону, в тот момент, когда к нему подскочили стражники. Они окружили его и настойчиво повели к выходу, откуда он вышел…

Когда грохнул первый выстрел прямо в зале. Оглядеться не успели, как через мгновение уже в зале открылся целый шквал огня.

Охрана, что пыталась вывести короля, повалилась вместе с ним на пол. Один из них вскочил на одно колено и тут же начал отстреливаться из револьвера не понять в кого до тех пор, пока ему не снесло половину головы метким попадание. Двери перед ними распахнулись, и оттуда выскочила ещё стража. Стрельба разгорелась ещё отчаяннее.

Причём стреляли все и отовсюду — исключением не стала и стража у стены, которая активно поливала друг друга и тех, что были на подиуме с королём, свинцом. И в этой ситуации больше всех не повезло гостям, которые находились в центре зала и, по сути, прямо под перекрёстным огнём (хотя кого они вообще волновали?).

Я только и успел, что прыгнуть на Диора, повалив его на пол, когда над головой засвистели пули.

Началась неразбериха.

Крики, стрельба, визги, плач, грохот бокалов и падающих тел. Буквально в паре шагов от нас вскрикнула Милена и упала на пол. Рядом упала на четвереньки Асака, которая подползла к нам и доверительным голосом сообщила:

— Не волнуйтесь, я в порядке.

Блять, вот ни капельки не сомневался.

Правда, про других гостей сказать этого я не мог. Некоторых явно отбрасывало, и кто-то падал, уже будучи подстреленным, хотя тех, кто сообразил, что надо делать, было гораздо больше.

— Что-то я думал, это будет выглядеть иначе, — честно признался Диор.

— Ага… — я огляделся.

Забавно, но наши тоже уже вступили в игру. В зал из разных дверей врывались ещё люди, которые сходу открывали огонь по другим, будто уже заранее зная, кто есть враг, а кто друг. И эти все, хочу заметить, были людьми, что служили в замке.

Но не только здесь схлестнулись сразу три силы. Насколько я понимал, сейчас вообще весь замок погрузился в перманентный хаос, где разобраться, кто на чей стороне, было невозможно. Я бы ещё об этом подумал немного, если бы не…

— Твою мать… — пробормотал я.

— Что? — Диор не рисковал поднимать головы, пока вокруг стреляли.

— Наша принцесса…

Она-то находилась в другой части зала. По идее, Исси должна была после начала торжества перебраться поближе к нам, чтобы, когда всё начнётся, быть рядом, но… никто не знал, что всё начнётся так скоро.

И теперь мы рисковали её потерять.

Глава 227

— Принцесса, блять… — пробормотал он, слегка приподняв голову.

Сейчас понять, кто вообще против кого воюет, было проблематично, особенно…

— Слушай, — пытался я перекричать стрельбу, которая не утихала. На моих глазах какая-то особо одарённая женщина слишком высоко подняла голову, и верхнюю часть макушки ей сорвало пулей, — а наши-то повязки надели?!

— Да кто их разберёт?!

— А как нам определить своих и чужих?! По шнуркам?!

— Да, думаю, это выход!

Отличный план, блин… и где наши?

По идее, как только всё начнётся, нас должны были вывести подкупленные стражники. А там уже по коридорам соединиться с другими силами. Пока главные силы принца будут меситься там, во дворе замка, запертые нашими и стражей, мы попытаемся сориентироваться в обстановке, устранить главных претендентов на трон и всех их приспешников.

Но только план не предполагал, что бойня начнётся прямо в зале, где ты даже голову без страха получить пулю поднять не сможешь.

Окей, Вокс, один-ноль.

— Ты куда это? — дёрнул меня за ногу Диор, когда я пополз по полу дальше.

— Нам нужна эта Исси, — бросил я, выдернув свою ногу. — Придерживайся плана, а я верну её обратно.

И пополз туда, где видел её в последний раз. А это был сраный другой конец зала.

Как меня учили, как много раз приходилось делать самому на поле боя, я полз среди тел, живых и мёртвых, активно работая локтями и ногами, наблюдая за тем, как солдаты продолжают перестреливаться, пусть и не так активно.

Короля уже вывели. По крайней мере, его трупа в ярких одеждах я не видел, лишь телохранителей. Но последовать за ним из-за стрельбы вряд ли удастся, да и нужды нет — сейчас Исси гораздо важнее. Ещё кого-то, помимо стражи, которая, казалось, просто сошла с ума и решила перебить друг друга, я тоже не видел — значит, гвардия со двора ещё не добралась сюда.

Там, где принцесса стояла со своими братьями, её, естественно, не оказалось. Зато здесь была неприметная дверь, которая оказалась слегка приоткрыта. Здесь же валялось несколько трупов обычной стражи.

Я огляделся.

Сейчас уже бой сместился в сторону трибуны, откуда пришёл король, причём, как это ни удивительно, одерживала верх именно стража. Она теснила людей, которые, судя по всему, были из секретной службы и службы безопасности короля из зала, рискуя в ближайшее время взять его и всех гостей здесь под контроль. Гости же даже не смели поднять головы, понимая, что их тут же пристрелят.

Уверен, в любой другой ситуации это место бы уже давно взяли люди короля, но, видимо, сейчас у них было гораздо больше других дел, нежели заниматься одним-единственным залом, пусть даже с очень важными гостями.

Можно сказать, что Вокс без проблем взял под контроль весь цвет нации буквально одним взмахом: зал уже был в руках его людей. Очень красиво, не буду спорить. Ещё бы его гвардия вломилась сюда, как предполагалось по его плану, и тогда это было бы вообще идеально.

Когда я подполз к одному из трупов, охранник неподалёку всё же обратил на меня внимание.

— Эй!

Но даже направить ружьё в мою сторону не успел — я зарядил ему в лицо энергетическим шаром. Пока он пытался понять, почему половина его лица превратилась в стэйк, я дёрнул к себе ружьё за ремень, сломал, убедился, что пуля в канале ствола, и выстрелил. В общем шуме его смерть никто не заметил. А я сдёрнул мешок с пулями и быстро-быстро прополз в проход. Захлопнув за собой дверь, перезарядился…

И дёрнулся в стене, когда за спиной щёлкнуло дерево.

В двери появилась дырка от пули. Будь я чуть правее и стой на ногах, получил бы эту пулю ровно между лопаток.

Эта мысль не испугала и не принесла мне беспокойств — обычное дело на войне, когда пули щёлкают рядом с твоей головой. Замучаешься думать каждый раз: а вот стой я там, то…

Я полуприсядом двинулся по довольно скромному и узкому коридору, который использовался явно не гостями. Значит, куда-то сюда и увели Исси. Сейчас, по идее, ей ничего не должно было угрожать, так как её участие в перевороте пока ещё не раскрыто — кто скажет, что это она подослала вторую группу к воротам? Но это тоже вопрос времени и догадливости Вокса.

Я осторожно заглянул за угол и тут же спрятался: чуть дальше через пересечение коридоров пробежала толпа солдат, человек так десять, и было сложно сказать, наши это, принца или короля. Хотя кто бы то ни был, я для них буду сейчас врагом в любом случае, так как не должен здесь находиться.

Дождавшись, пока их шаги стихнут, я быстрым шагом направился вперёд и огляделся.

Куда эту увели, блин? Наверх? Наверное, наверх, так как внизу солдаты, здесь тоже солдаты, а верхние части замка обычно самые безопасные. Если что и происходит, то королевский род будут прятать в покоях, откуда всегда есть потайные ходы вниз.

В памяти начали всплывать примерные планы замка. Всё было лишь по старым планам, так как актуальные охранялись не хуже самого короля, и со слов Исси и Суцьиси, которые в замке бывали куда чаще остальных. Одна была королевской особой, от чего имела доступ к этому, другая была её близкой подругой и просто хорошо сосала.

Я свернул налево, после чего бросился по коридору. Дошёл до разветвления и свернул направо, дошёл до какой-то двери и затаился, прислушался…

Тихо.

Толкнул двери и попал в… эм…

Я осторожно подошёл к перилам и бросил взгляд вниз.

Это было что-то типа шахты, которая уходила вниз и вверх. И, судя по натянутым канатам, по этой шахте ещё поднимался лифт. Плюс можно было и самому подняться по лестнице, которая шла вдоль стен.

Но в следующее мгновение я едва успел нырнуть назад. Пуля снесла щепку с перил и чиркнула выше по камню головы.

— Вот там, сверху! — крикнул один из солдат, что меня заметил.

Мгновение, и рядом защёлкали пули, выбивая жутковатый перестук из камня и дерева. Мне пришлось прижаться к стене и присесть, чтобы меня ненароком не достали. В ответ, стоило стрельбе прекратиться, я выглянул и сделал пусть и один, но точный выстрел, уложив одного из солдат, после чего бросился наверх.

И да, я не помнил этого места на картах.

Я заблудился.

Но возвращаться обратно желания не было, так как там идти некуда, и вниз тоже не спустишься. А значит, оставался лишь путь наверх под обстрелом.

Под обстрелом через несколько ступенек, иногда ответно убивая одного из стражников, чтобы не расслаблялись, я поднялся на два этажа вверх.

И лицом к лицу столкнулся с выскочившим прямо передо мной человеком в тёмной одежде.

Не дав ему даже понять, кто перед ним, сходу заехал ему в лицо прикладом, схватил как щит и протолкнул туда, откуда он выскочил. Видимо, понятия «огонь по своим» они не знали или просто среагировали на движение, но стоило попасть в коридор, как его тело задёргалось практически одновременно с выстрелами, которые загрохотали передо мной.

Одна из пуль пробила ему голову, забрызгав меня кровью, осколки кости расцарапали кожу. Одна пробила ему живот и вовсе воткнулась в меня. Некритично, застряла в мышцах, но, надеюсь, он никакой заразой не болел.

За те пять метров, что я его протащил перед собой, мы успели словить пуль пятнадцать. А когда расстояние сократилось между нами до метра, и они начали отступать, я просто швырнул труп вперёд на солдат.

Я не стал заморачиваться с попыткой выстрелить из ружья, взявшись сразу за магию. С двух рук швырнув шары в лица крайним, сделал шаг вперёд и с ноги тут же заехал тому, кто повалился вместе с трупом. Пнул в лицо другого, а третьего, что даже успел вскинуть револьвер, схватил за руку, дёрнул на себя и выломал, подняв ствол револьвера вверх. Выстрел грохнул совсем рядом, но ушёл в потолок.

Не забывая о преследователях, я обернулся ровно в тот момент, когда солдаты выскочили в этот коридор. И снова в моих руках удачно расположился живой щит. Тело задёргалось от попаданий, и я, выхватив из обмякшей руки револьвер, нырнул за угол. Отбросил труп и тут же отстрелял все пули в тех, кто валялся передо мной, но были ещё живы. Союзники, противники — теперь уже без разницы.

Подняв с трупа-щита ещё один мешок с пулями, я быстро перезарядил револьвер и дождался медленных и осторожных шагов со стороны преследователей.

Повсюду слышалась стрельба. Она разносилась по коридорам эхом, которое, казалось, пропитало весь замок. Видимо, таким образом Вокс пытался разбить силы охраны, чтобы ослабить их сопротивление.

Шаг… ещё шаг…

Я не выскакивал из-за угла, лишь высунул руку и выстрелил шесть раз, которые прозвучали автоматной очередью — ещё один фокус от Росси. В ответ раздалась нестройная стрельба, но свои цели пули всё равно настигли.

Быстрая перезарядка, после чего я поднял перед собой труп и вышел в коридор. Пули тут же забили по телу, которым я полностью закрылся, слегка пригнувшись, и, когда первые основные выстрелы прогрохотали, уже сам высунулся из-за тела, вытянув руку. Потребовалось пять прицельных выстрелов, чтобы зачистить коридор.

Покончив с ними, я поднял ещё два револьвера и пули, так как они-то точно лишними не будут.

Так, куда теперь? Налево? Направо?

Налево.

Я не знаю, почему именно налево, но это и не важно. Сейчас было главным не сидеть на месте, а там уже разберёмся.

Втянув обе руки так, чтобы стволы были практически параллельны, я медленно двинулся по явно служебному коридору, пока не попал в другой, более простой, но при этом чистый.

Что за коридор? Хрен знает. Но отсюда шло немало дверей, словно жилые помещения.

Свои догадки я подтвердил, выбив одну из дверей — за ней оказалась небольшая комнатка с кроватью, столиком, стульями, шкафом и прочей утварью для жизни.

Я огляделся, после чего пошёл просто прямо. Иного выхода, кроме как блуждать здесь, не оставалось. Стрельба тем временем, казалось, немного сместилась куда-то вниз, стала глуше, но более жестокой и отчаянной. Мне бы хотелось спуститься и лично узнать, какого хрена там происходит, но, боюсь, Исси сейчас была важнее чего-либо ещё.

Наконец обнаружился и выход из коридора, где были явно жилые помещения, в… другой, блять, коридор. Вот удивительно, а? Сюда бы карту, и вообще бы моей радости не было предела, но всё было или со слов двух неутомимых подружек, либо со старых планов. А так как, со слов Диора, даже если наше поместье перестраивалось кучу раз, страшно представить, что и сколько перестраивалось в старинном замке.

Мне бы сейчас не помешал…

Я едва начал об этом думать, как он тут же явился. Мой шанс найти путь из этого лабиринта.

Несколько солдат приближалось оттуда, откуда я пришёл, судя по всему, бегом, и я прижался к стене, приложив к плечам стволы револьверов. Это просто, это всегда просто, но никто никогда не отменял того факта, что иногда происходят случайности. Потому перед каждым таким моментом, даже когда всё отточено, я чувствовал волнение. А вдруг именно сейчас…

Когда шаги уже почти достигли угла, я сделал обычный быстрый шаг вперёд и тут же открыл огонь.

Эффект был таким же, каким и всегда. Первые даже и остановиться не успели, когда пули срезали их. Следовавшие за ними начали останавливаться, будто поражённые тем, что здесь кто-то есть, и каждый из них тоже получил по пуле, валясь на землю с полными удивления лицами.

Те, кто шёл последними, имели больше всех времени и бросились врассыпную… в коридоре. Для меня они были ничем больше, чем мишенями, которые начали двигаться, и уже через пару секунд все, кроме одного, не дышали. Тот, кого я оставил в живых, единственной кистью пытался навести на меня ружьё, и когда у него это почти получилось, я уже был рядом и пинком выбил его из рук.

— Жизнь за короля! — рявкнул тот мне в лицо, так ещё и плюнул.

Но я не гордый, ототрусь. Куда больше меня интересует другое.

— А жаренные яйца за короля отдашь? — начал прямо через штаны поджаривать я ему пах. И судя по глазам, как раз-таки жаренные яйца он отдавать за короля не собирался. — Меня волнует только один вопрос — где сраная принцесса?

* * *

Этот переворот, как и многие другие, случился вечером, когда весь город засыпал с одним правителем, чтобы проснуться с другим. Как и во многих других местах, всё началось с того, что часть людей короля предали его. Две гвардии тихо и быстро должны были войти в ворота замка, которые для них тихо и заботливо открыли на пару минут.

Всё должно было пройти гладко.

Но пошло гадко.

От такой рифмы Росси усмехнулся.

В воротах столкнулось сначала две силы: их и принца, но потом присоединилась третья — короля. Началась неразбериха: стрельба, крики, поднялась тревога. Колокол гремел на всю округу, объявляя тревогу, и к замку бы заспешили гвардии…

Если бы сейчас была сама не занята. Буквально на полчаса раньше к городу приблизилась армия, располагавшаяся буквально в пяти километрах от него, которая начала выгонять людей и жечь дома, оттянув на себя внимание всех тех, кто был не замешан в перевороте. И сейчас гвардии, что должны были защищать короля, оказались втянуты сами в бой в пригородах.

— Принц явно подготовился к неожиданным поворотам, — улыбнулась Амелия.

— Да, есть такое, — кивнул Росси. — Ладно, наш выход, пока они заняты друг другом.

Словно тени, они двинулись вдоль домов, укрываясь в их тени и избегая случайных взглядов в их сторону. Десять человек, десять теней скользили по мостовым, никем не замеченные вплоть до самых стен замка, перед которым и остановились. Теперь их разделяла дорога и ров, который давно уже потерял свою глубину и скорее был декоративным дополнением.

— Стреляют, — приподняла голову Амелия.

— А ты наблюдательна, — хмыкнул Росси.

— Очень. Я ещё заметила, что стреляют из ружей, а не из луков.

— Это гениально… — он внимательно окинул взглядом стену на другой стороне. — Так, вон наша верёвка. Раз, два, три, четыре, пять… отлично. Все готовы?

Молчание было правильным ответом.

— Тогда двигаемся. Пока стрельба по той стороне, сюда смотреть никто не будет.

Вплавь они добрались до другого берега, которого раньше не было. Но за долгое время сюда успело нанести земли, которая поросла травой и теперь представляла из себя вполне себе уютный бережок.

Здесь они по очереди принялись карабкаться по верёвкам наверх. Быстро, не оглядываясь и не теряя времени на пустяки, они взбирались на стену, которая благодаря своей высоте не потеряла актуальность даже сейчас. Сделанная на совесть, гладкая и ровная, она скользила под ботинками, и иной раз у одного из лазутчиков ёкало сердце, когда ботинок случайно соскальзывал.

Больше всего Росси волновался за девчонку, однако именно она оказалась одной из самых опытных, что несколько его удивило, но не настолько, чтобы теперь думать об этом всё время. К тому же, у него были свои догадки на сей счёт, которые он держал при себе.

На стене никого не было. Виднелись фигуры вдалеке, которые стояли на смотровых башнях, однако большая часть стражи явно сконцентрировалась сейчас там, где протекал бой.

— Шумно воюют… и в замке тоже стреляют, — заметил один из их людей.

— Видимо, всё пошло совсем не гладко, — ответил Росси.

— Как бы там нашу принцессу убили, — пробормотала Амелия. — Судя по всему, всё пошло совсем по-жёсткому…

— Гадать не имеет смысла, двигаемся, нам надо в замок, встретиться с Диором и Тэйлоном.

Они осторожно двинулись по стене, держась ближе к тени зубцов, что возвышались с внешней стороны стены. Крались, словно утята, боясь поднять головы, пока не достигли одной из башен, по которой и спустились вниз на задние дворы.

Здесь не было ни людей, ни стражи. Обычно в этих местах буквально жили слуги, стирались, гуляли, мылись: в зависимости от того, под что было выделено место, но сейчас был праздник… должен был быть праздник, и потому место пустовало.

— Вон, вон вход, — указала пальцем Амелия. — Мы отсюда с Исси сбегаем постоянно. Сбегали, вернее…

Невзрачная, но крепкая на вид деревянная дверь находилась прямо около выступа одной из главных башен, из-за чего её практически полностью скрывало тенью. Тот, кто здесь был впервые, мог вполне и не заметить её.

Вдесятером они быстро пересекли двор и после нехитрых манипуляций вскрыли замок, попав внутрь. Здесь уже права управления отрядом были переданы Амелии, которая с принцессой облазила половину замка, где им было разрешено бывать, и ещё одну четверть, куда проход для них был закрыт.

— Так, ещё раз для всех: Бранье и принцесса на первом месте. Как только найдёте — выведите в безопасное место. Это должна была сделать стража, что с нами, но, судя по всему, всё пошло не совсем так, как планировалось, а потому готовьтесь к любому повороту событий. Сейчас все враги. Союзники лишь те, кто с синей повязкой на плече. Остальные, кто с оружием — противник, которого устраняем по ситуации.

— И королевская семья, — вставила Амелия, что вела их сейчас по винтовой лестнице наверх. — Любого из них, кроме принцессы, убивать сразу при контакте. Никаких промедлений или жалости. Сегодня они лишь люди, которые не должны выжить.

По крайней мере она надеялась, что те, кого они взяли с собой, смогут нажать на крючок, увидев на мушке короля, так как для многих королевский род остаётся чем-то недосягаемым и бессмертным, но что обязательно тебя покарает.

Можно сказать, что подчинение короне у многих просто в крови.

Глава 228

Я крался по коридору, целясь перед собой из револьверов и прижав локти к телу. На слегка присогнутых ногах пружинящей походкой я шёл за Исси, которую «спасли» её братья. Уж лучше бы бросили на произвол судьбы, серьёзно.

Коридор был явно королевского пользования: шикарный ковёр, чтобы не стучали ботинки по отполированному полу, мебель на каждом шагу, портреты, люстры через каждые несколько метров, будто кто-то боялся темноты, и двери, много дверей. Стоило заглянуть за одну из них, чтобы понять, что здесь располагаются комнаты для гостей и всевозможные «нужные» библиотеки, залы и прочее…

Как я выяснил, это было гостиный этаж. Если кого и приглашали в замок, то максимально, куда он мог подняться, так это сюда. Здесь жили гости и друзья короны, здесь они отдыхали и здесь же встречались с королевским родом. Выше их не пускали, так как это уже были королевские покои, куда, кроме служащих здесь, да самого королевского рода никому пройти нельзя.

Подозреваю, что именно там и сидит сейчас Исси.

Стрельба в этой части прекратилась. Я не мог сказать, кто победил — люди принца или служба безопасности короля, однако мне от этого было ни холодно, ни жарко. На пути то и дело попадались трупы службы безопасности, секретной службы и стражников, и иной раз понять, кто против кого воевал, было бы сложно, не будь на них повязок. На одних они были красными, на других их не было.

И всего два раза мне встретилась группа людей с синими повязками — наши.

Я со вздохом окинул взглядом трупы в окружении каменного крошева и бросил взгляд дальше по коридору. Здесь он должен был выйти в главный коридор, что ведёт прямо к покоям, но…

Там, как я понимаю, такой коридор, что по нему незамеченным не пройдёшь. Зато здесь был обходной путь, если верить словам того стражника. Я дошёл до самых больших дверей, после чего прислушался, не открывая двери. Там, как я мог судить, суетились люди: тихо гремели латы и слышался топот. Вряд ли они шли на штурм, скорее наоборот, занимали позицию для обороны.

А значит, мне сюда…

Я толкнул последнюю дверь направо и попал в невзрачный каменный узкий коридор, который под крутым углом вёл наверх.

По лестнице, на которой можно убиться, я поднялся наверх и осторожно выглянул из-за двери.

Собственно, я вышел в тот самый коридор, в котором суетилась стража, только вышел на небольшой узенький балкончик под самым потолком видимо для того, чтобы обслуживать люстры. Сам коридор был широким, высоким и просто большим, через который могла проехать вширь пара или даже тройка грузовиков одновременно, а высотой так и вовсе в три обычных этажа.

Он был будто единственным проходом к покоям королевского рода, хотя идти просто поспать по такому коридору мне было бы не очень уютно.

Сейчас в нём суетилась стража, которая готовилась к обороне. Но только посчитать, сколько их там внизу, я не мог, так как на балконе тоже были солдаты, которые караулили обстановку сверху. Вышагивали, внимательно поглядывая вниз с ружьями наизготовку. И у всех красные повязки.

Значит, всё же принц…

Я чуть шире приоткрыл дверь, оглядываясь.

Ко мне сейчас все были повёрнуты спиной, а значит, это был шанс проскочить, проложив себе путь неожиданным появлением. Правда, далеко ли я убегу, если все они начнут стрелять? Нет, на балконе я-то всех перестреляю и точно успею пройти через ту дверь на другую сторону, где начинаются покои королевского рода, но только с другой стороны что находится? Ещё больше людей?

Мне Суцьиси и Исси описывали обстановку в этой части замка, и там, по идее, такой же коридор, что и здесь, а значит, там может быть столько же солдат. Если все начнут стрелять по мне… да даже если пройду, там будет легко меня запереть, так как идти особо некуда.

А с другой стороны… зачем прорываться?

Идея, что появилась в голове, мне не то чтобы понравилась, однако было грех не попытаться воспользоваться ею, раз уж была возможность.

Пришлось спуститься вниз и немного переодеться, повязав на плечо красную повязку, после чего подняться обратно и уже без утайки выйти на балкон, который контролировался людьми принца.

Моё появление вызвало довольно ожидаемый эффект.

Едва я спокойно вошёл, как ближайшие солдаты сразу вздрогнули, испуганно наставив на меня ружья.

— Воу-воу, потише, а то ещё застрелите… — приподнял я руки, сделав намёк на мимолётный испуг, после чего облокотился на перила и посмотрел вниз, будто так и должно было быть. Насчитал около двадцати солдат у самих ворот к покоям и ещё десяток у входных.

Вроде бы это их немного успокоило, но у одного явно свербело в жопе, так как он не мог успокоиться и подписывал смертный приговор не только себе, но и всем остальным.

— Ты откуда? — прищурился он.

— С гостиного коридора, — припомнил я слова того стражника, который многое мне и рассказал. — Там была СБ, но мы их выбили вниз. Сейчас на нижних вновь бои. Они пытаются прорваться вверх.

— А что ты здесь делаешь? — не унимался один из них.

— Меня отправили сюда, как подмогу.

— Одного?

— Потому что мы встретили СБ, — вздохнул я. — Не тупи, парень.

Да, плохой из меня шпион получится. Хотел как бы невзначай внедриться, а тут прямо сразу: «кто ты? Что ты? Откуда ты?». И он, кажется, не собирался останавливаться. Даже его товарищи смотрели на него с лёгким раздражением, словно говоря: «да отстань ты от него» — они уже давно уверовали в то, что я и есть тот, кем выгляжу, восприняв моё появление нормально: расслабились, опустили ружья, стали смотреть по сторонам. Ну пришёл и пришёл, отлично. Но этот униматься никак не хотел, копая себе и друзьям могилу.

— А кто командовал твоим отрядом?

— Наверное, тот же, кто и твоим, — хмыкнул я, — иначе бы у нас не было одинаковых повязок.

Тут уже усмехнулись и остальные.

— А откуда нам знать, что ты не снял эту повязку с трупа? — задал он провокационный вопрос, и, к своему сожалению, я увидел, как все остальные слегка озадачено посмотрели на меня, словно задав себе тот же самый вопрос.

Зря ты, конечно, это спросил…

— Да вот отсюда… — вздохнул я, выхватил револьвер, прежде чем он успел одуматься, и выстрелил. А через мгновение уже и второй револьвер был в руках, но смотрел на тех, кто оказался от меня по левую руку и до конца не осознал, что происходит. А потом я устроил целую канонаду, разрядив половину барабана во всех, кто был на моём балконе.

Я бросился бежать к выходу, попутно отстреливаясь от всех тех, кто был на другой стороне. Парни вскидывали ружья и некоторые даже стреляли, но именно они и были первыми, кто получил пулю. И когда курок отбил лишь холостой выстрел, последний солдат на другой стороне перегнулся через перила и свалился вниз.

Балкон зачистил как нехрен делать, чего нельзя было сказать о коридоре снизу. По мне тут же открыли огонь, выбивая шпаклёвку и краску со штукатуркой из стен, но достать не могли. Но я и не уповал на то, что теперь в безопасности.

Когда я рядом, никто не в безопасности, даже я сам.

Под визг рикошетящих и бьющихся об стены пуль я бросился к двери, что вела в часть с королевскими покоями. И в тот момент, когда почти добрался до двери, она распахнулась, и я со всей дури швырнул туда энергетический шар. Тот самый, что взрывался и который я так долго тренировал.

Эффект был… как если бы в людей попала граната. Парня передо мной не то что разорвало в фарш, но отбросило, оторвав ему руку и ногу, а всех, кто был позади, просто опалило до мяса. Прямо на бегу я создал ещё один шар и ещё раз метнул его в толпу, разбросав людей с балкона и расчистив себе путь: некоторые упали вниз, разбив голову о пол в коридоре.

А я же вбежал, подхватив ружьё, и тут же лёг, проскользив по мокрому от крови полу несколько метров, когда с противоположного балкона по мне открыли огонь. Выглянул, выстрелил, отбросил ружьё, схватил другое, выстрелил и бросился бежать. Когда они дали ещё один залп, я нырнул в первый же проход, который попался на глаза, уходя с прострела. Пули защёлкали вслед, но достать меня теперь они не могли.

Так, куда это у нас тут он ведёт?

Хотя уже не имеет разницы…

Я бросился бежать по узкому проходу, пока не упёрся в хлипкий люк. Пришлось вышибать его магией. Удобно, но для того, чтобы создать шар такой силы, требовалось время, поэтому везде это не поиспользуешь.

Выход вёл на полукруглую крышу замка.

Стоило мне выйти сюда, как…

— Охж, бля…

Я едва не соскользнул с гладкой оббитой металлом крыши нахрен, когда на меня налетел ветер. Было бы смешно: такой план, такой план, а Тэйлон свалился с крыши и разбился нахуй. Конец.

Это была одна из самых высоких крыш в замке. Выше было разве что та, что передо мной, и башня, которая и вовсе возвышалась вообще над всем. Огромная, у которой стены верхней надстройки, если мне не изменяло зрение, вообще из стекла были. Оттуда вообще, наверное, открывался потрясающий вид, но и с такой высоты мне хватило быстрого взгляда, чтобы оценить обстановку.

Где-то там, далеко-далеко внизу, горел огнями город, казавшийся отсюда игрушечным. Словно весь мир перед твоими ногами и принадлежит только тебе. Неудивительно, что, глядя на такой вид, у многих рождаются мысли захватить власть.

Было бы время, я может даже бы полюбовался, но как раз-таки его сильно не хватало.

Я задержался всего на пару секунд, чтобы оценить эту красоту, после чего побежал по крыше дальше наверх, туда, где могла быть Исси. Надо её вытащить, а потом хоть всё огнём гори здесь нахрен.

Ботинки выбивали стук на всю округу, и я то и дело оглядывался, не преследуют ли меня. Руки уже привычно перебирали пули, крутя барабан и заряжая его. Немного неудобные и слишком лёгкие, но выбирать было не из чего, так что пусть хоть так.

Добежав до стены какого-то корпуса, которым оканчивалась крыша, я дошёл до самого края, где был карниз. Здесь по нему, не теряя времени, и пополз, стараясь не бросать взгляд вниз, где лететь было едва ли не до самой земли.

Пришлось убить минут десять, прежде чем подо мной показался балкон.

Здесь сойти или не стоит?

Я бросил взгляд дальше и понял, что таким образом мне ещё лезть и лезть, и то не факт, что там будет выход, а здесь…

Осторожно, медленно, чтобы не сорваться вниз, я повис на руках, после чего спрыгнул вниз на цыпочки и замер. Вытащил револьверы и прислушался.

Створки дверей в комнату были открыты, но сама она выглядела пустой. Свет не горел, да и шума никакого не было. Тихо, ступая как можно мягче, я вошёл в чьи-то покои и огляделся. Мягкие, розоватые и кремовые тона сразу давали понять, что комната всё же девушки. Это же и подтвердили платья, что были раскиданы на двух креслах и большой кровати с шторками.

Я огляделся.

Из спальни вела только одна дверь, но и за ней я никого не обнаружил. Только просторный зал с камином. Вокруг было безмерно много зеркал, из-за чего я то и дело ловил собственные движения, плюс всякие вещи… я даже не знаю, для развлечения? Хотя плевать, вот он, выход…

Я осторожно подкрался к двери и замер.

Тихо.

Совсем тихо.

Я осторожно надавил на ручку и медленно потянул на себя дверь. Та раскрылась без скрипа, позволяя осторожно выглянуть в коридор. Белоснежный, аккуратный и очень уютный, я бы сказал, домашний. У стен стояли кресла и диваны, если вдруг кто утомится идти несколько метров. Напротив располагались огромные панорамные окна, зашторенные тюлем, через которые открывался вид на город.

И никого. Совсем пусто.

Я осторожно выскользнул и двинулся по коридору в ту сторону, где, по идее, располагался обеденный зал. Если их всех и заперли, то только там, так как лишь из обеденного зала всего два выхода и там достаточно места, чтобы держать полноценную оборону.

Я крался по коридору, который своим дизайном вызывал действительно какие-то домашние чувства. Даже в поместье наши коридоры выглядели как… как в гостинице или каком-то замке, а здесь именно уют. Так бы и хотелось просто погулять здесь, будто это место было частью спальни, откуда я пришёл.

Вскоре я дошёл и до дверей, которые, скорее всего, вели в королевские покои — большие, из золотистого дерева, на которых были вырезаны всевозможные фигуры, что людей, что животных, склонивших колени перед звездой с неба. Рядом с дверью в королевские покои была ещё одна дверь, поменьше и явно для прислуги, куда я и проскользнул. По ней я должен был попасть на…

Да, кухня.

Удивительно, но кухня не поразила меня своими размерами, хотя здесь было абсолютно всё, что требовалось. А ещё здесь были солдаты, много солдат, которые вошли сюда чуть раньше меня самого.

— Проверяйте углы. Он мог добраться уже и сюда.

Я подумал уже было выйти и найти другую дорогу к обеденному залу, чтобы не сталкиваться с ними, но едва вернулся по коридору к двери, через которую вошёл, как услышал, что уже и там ходит стража, явно ища незваного гостя — меня. Без дела не сидят, молодцы…

Значит, единственным способом пробиться была кухня, где царил полумрак и можно было спрятаться между столами.

— Есть? — спросил кто-то.

— Нет, вроде никого.

Я в присядь прошмыгнул к ближайшему столу, прислонился к нему и замер.

— Ищите, чтобы эта сука не смогла даже приблизиться к ним, — отдал приказ один из солдат.

Их шаги приближались. Парни прочёсывали с умом: строем, сразу по рядам, держа друг друга на виду. Я вновь окинул взглядом кухню, и на глаза попались ножи. Большие мясницкие ножи для разделки, которые сами просились в руки. Они лежали буквально на соседнем столе, привлекательно поблёскивая металлом.

Я осторожно привстал, после чего замер, вслушиваясь в шаги. После этого медленно потянулся и стащил со стола все, что смог нащупать, и вновь припал к полу, слыша, как в мою сторону медленно приближается один из стражников. Его шаги были обычными, вальяжными, не выглядело так, будто он крадётся, а значит, на раслабоне и не ожидает здесь кого-либо встретить, что мне только в плюс.

Дождавшись, когда один из солдат будет буквально в парах метров от меня, я резко обогнул стол.

А дальше всё было как по нотам: быстрый удар под дых солдату и одновременно с этим дёргаю его за ворот вниз, заставляя согнуться. Ещё один удар, и прочный металл пробил ему висок, чтобы он не закряхтел на всю кухню.

Кто шёл за ним или сбоку, могли видеть, наверное, лишь то, как их товарищ резко нагнулся, будто что-то заметил.

— Эй, что там? — окрикнули его.

— Чисто, — выпрямился уже я. — Показалось.

— Давайте,смотрите в оба, — сказал он уже всем.

Ещё пять солдат.

Я замедляюсь, чтобы поравняться с другими, осторожно переступив лужу крови, чтобы не поскользнуться, и рапортую:

— У меня вроде чисто.

— Аналогично, никого.

— Ладно, тогда вы трое в зал, мы по коридору пройдём.

— Вас понял.

И солдаты разделились мне на радость. Мы выдвинулись к дальней двери, которая, по идее, вела в обеденный зал, когда остальные пошли туда, откуда я пришёл.

Когда я поравнялся с двумя, один из них наконец поднял взгляд, чтобы взглянуть мне в лицо.

— Погоди-ка, а ты…

Один удар в шею, и он уже задыхался. Второй уже было обернулся на шум, но слишком медленно — захват, резкое движение, и его шея сочно хрустит ломающимися позвонками. Подхожу к тому, что задыхается, и быстрое движение руками — через мгновение его труп со свёрнутой шеей падает следом за его товарищем.

Я не торопился. По крайней мере всё сделал без суеты: снял с себя запачканную кровью форму и оделся пусть в маловатую, но чистую форму одного из предателей, после чего приготовил револьверы и сделал глубокий вдох.

Исси была как никогда близко, как и всё её семейство. Где-то там, впереди, в окружении солдат, что переметнулись на сторону принца. Мне всего-то надо было спасти её и убить их, а ещё всех тех, кто будет на нашем пути. Такое себе, конечно…

Ещё один вдох, после чего я уверенным шагом направился по коридору в неизвестность.

Прямой коридор вывел меня прямиком к двери, которую я открыл без каких-либо колебаний.

Вопреки моим опасениям никто в меня сразу же целиться не стал. Попал в огромный обеденный зал. Здесь было стражи человек двадцать, которые стояли у стен, не сильно беспокоясь, что кто-то убежит: плечи опущены, ружья смотрят в пол, лица расслаблены — всё явно шло по плану.

За столом сидели принцесса Исси, старший принц Максемидеос восьмой, король Максемидеос седьмой и их мать, чьё имя я чего-то и не помню. А вот что касается младшего, принца Авоксисенция, то тот стоял и о чём-то общался с каким-то строгим на вид мужчиной, который что-то пытался ему доказать. Нет, они не спорили, но чувак был явно чем-то обеспокоен и пытался принца переубедить.

Никто на меня внимания не обратил.

Почти никто.

— Чего вернулся? Вам сказали обыскать кухню, — бросил мне один из стражников. По виду, глава смены или может какой-то группы.

— Уже. Меня отправили сообщить, что кухня чистая, но кто-то заперся в покоях принцессы.

Надеюсь, это покои принцессы.

— В по… — в его глазах мелькнуло понимание. — Вот суки… Господин Авоксисенций!

Он буквально сорвался с места, бросившись к принцу и привлекая к себе всеобщее внимание. Я же… Я же не сразу двинулся за ним, позволяя всему вниманию сосредоточиться сначала на источнике шума.

— Чего? — обернулся к нему Вокс, нахмурившись.

— Мы нашли нарушителя! В покоях Её Высочества!

Я не понял, кто был рядом с Воксом, но явно какая-то шишка. Скорее всего глава секретной службы, судя по хмурой немного загадочной роже. На мгновение лица обоих осветило понимание.

— На тот балкон же можно запрыгнуть с крыши… — выдохнул глава секретной службы, будто поймал нужную мысль, а потом сдвинул взгляд в бок… и увидел за спиной сообщившего ему новость солдата меня.

Не мог глава секретной службы не узнать меня, просто не мог. Как и не мог не понять, что это последнее, что он видит, когда ему прямо в лицо я направил ствол револьвера. Не судьба ему искупаться в полагающихся за работу почестях.

Выстрел заставил всех подпрыгнуть, не только мозги бывшего главы секретной службы. Никто даже и не понял, кто выстрелил, как и не понял, каким образом неожиданно принц оказался в руках одного из солдат, которым тот, словно живым щитом, прикрывается от других. Я не медлил ни секунды, когда после выстрела, пользуясь всеобщим замешательством, оттолкнул со своего пути начальника и, одним движением заломив руку принцу, развернул его спиной к себе и прижал к виску револьвер.

После чего выстрелил, не раздумывая, в одного из стражников, который стоял слишком близко. Его мозгами забрызгало белоснежный обеденный стол.

— Никому не двигаться или, клянусь, на утро этим королевством править будет уже некому! — громко сказал я, окинув взглядом зал.

Только вот не все поняли, что я сказал.

Король… Он неожиданно вскочил, возможно, подумав, что я его союзник…

И получил пулю прямо в голову.

Я не буду никому повторять дважды.

Его тело село обратно на стул, после чего король плюхнулся лицом в стол, будто пьяный. Его корона красноречиво слетела с головы, покатилась со звоном по столу и остановилась на середине, закружившись звонко на месте, пока полностью не остановилась.

— Никому не двигаться, — повторил я, прижав ствол к виску младшего принца сильнее.

Кажется, всех парализовала неожиданность. Весь зал пялился на меня с принцем, как нечто невиданное, нереальное. Все, кроме самого принца, который умудрился даже сейчас сохранить хладнокровие.

— Рад снова видеть тебя, — неожиданно сказал мне Вокс. — Вижу, моё предложение ты решил отклонить.

— Да, не очень мне хочется быть разменной монетой.

— Ясно… и что же ты сейчас тогда собираешься делать? Один против всех моих людей, убийца короля? — улыбнулся он.

— О-о-о… — протянул я и оскалился, чтобы он услышал это по моему голосу, — я собираюсь не останавливаться на достигнутом…

Глава 229

— Так… — вздохнул Росси, выстрелив во внеочередного стражника, что встретился на их пути, — я не вижу наших союзников.

И тут же добавил из револьвера ещё — с другой стороны коридора упал ещё один противник с простреленной головой.

— Может они кончились? — предположила Амелия.

— Именно это меня и настораживает, — вздохнул Росси.

Теперь они медленно продвигались по коридорам замка, пробиваясь пока что через жидковатое сопротивление несобранных и мельтешащих стражников, которые явно не представляли, что делать и против кого воевать.

План был прост — когда всё начнётся, их люди выведут Тэйлона с принцессой и Диором из зала в безопасное место, где они будут держаться до прихода поддержки в лице Росси с его командой и ещё одной группы с главных ворот. А после, уже двигаясь с подкреплением, они поднимутся, устранят любых других претендентов на трон и утвердят власть за принцессой.

Единственная наследница — единственная правительница. Как объяснили Росси, в тот момент, когда никого не останется на трон, королевству просто деваться некуда будет — она автоматически станет королевой.

Но… что-то шло не так. Росси просто чувствовал это. Ему не нужно было иметь шестое чувство, чтобы понять, что план двинулся не в ту сторону.

— Как далеко нам, Амелия?

— Здесь направо, по коридору дальше и налево, по лестнице вверх, а там дальше и будет что-то типа столовой.

— Направо, прямо, налево, вверх, прямо, наша комната, — повторил Росси, кивнув самому себе. — Двигаемся.

Он шли быстро, шеренгой по одному, прижимаясь к стене. Один раз перед ними выскочило аж шесть солдат, но те и вскинуть ружья не успели, как грохнуло два выстрела. Амелия была готова поклясться, что было всего два выстрела, однако все шесть противников просто повалились на землю там же, где и появились. А Росси уже быстро перебирал пули, пропихивая их в барабаны.

— А ты неплох.

— Не отвлекайся, Амелия, — бросил он, не оборачиваясь.

После лестницы они встретили ещё одну группу, плюс несколько человек напали на них сзади, однако проблем пробиться и отбиться у них не составило. К тому же, по всему замку сейчас стреляли, и их бой был одним из множества, которые происходили то тут, то там. Стреляли везде и все.

— Он подкупил едва ли не половину стражи, — посмотрела на потолок Амелия. Где-то над ними разгорался новый бой.

— Хорошо подготовился, — кивнул Росси, не отвлекаясь от прохода. — Эта дверь?

— Да, там должно быть что-то типа… не знаю, где официанты подносы забирают, готовят там шампанское…

— Понял. Ты идёшь первым, — махнул он одному из наёмников, — ты вторым, я третьим. Вы ждёте здесь. Всё, пошли.

Сопротивление было слабым, да и солдат было слишком мало. Росси подозревал, что причина в том, что главные бои перекочевали на первые этажи: там сейчас должна была пытаться прорваться гвардия, которая и оттянула на себя все силы, что были. Это значит, что на верхних этажах они тоже не встретят сильного сопротивления.

— И ни одного нашего… — вздохнула Амелия, разглядывая трупы.

— Сейчас куда?

— Та дверь — банкетный зал, где все собрались, — указала Амелия на дверь.

За дверью не стреляли, но ничего хорошего это ещё не значило. Возможно, там уже и спасать некого. За Резню-то Росси не беспокоился, однако что касается остальных, вот здесь уже был повод заволноваться.

— Значит, там где-то Диор с Тэйлоном? — переспросил Росси, проверяя револьверы.

— И принцесса.

— И принцесса, — кивнул он, после чего чуть-чуть приоткрыл дверь. — Понятно… тогда, как заберу их, готовимся сразу отступать.

— Куда?

— Выше.

— Но это же тупик, — нахмурилась Амелия.

— Я не думаю, что для нас будет какой-либо выход, если мы не справимся сейчас, так что… — пожал Росси плечами.

* * *

Я действительно не собирался останавливаться на достигнутом. Прижав посильнее к виску принца револьвер, я отпустил его руку, после чего сдёрнул с его шеи кристалл и отбросил в сторону. Выставил перед собой ладонь и сразу накачал её энергией до такой степени, что ладонь начало жечь. Между пальцев вспыхнул яркий шарик, похожий на небольшое солнце.

— Думаешь, тебя спасёт магия? — усмехнулся Вокс, всеми силами показывая, как он меня не боится.

— Нет, но подпишет приговор тебе, — усмехнулся я и, когда почувствовал, что шарик дошёл до кондиции, бросил в группу стражников.

Они шарахнулись в разные стороны, но один всё равно попал под него. Взрыв не был сильным, однако такого шарика всё равно оказалось достаточно, чтобы бедолаге, попавшему под него, оторвало руку. Остальных просто опалило до неприятного запаха палёной кожи.

А я уже создавал новый шар, напитывая его энергией так, чтобы вообще никаких шансов не оставить ни Воксу, ни всем тем, кто мог оказаться рядом.

— Я сдохну, и этот шарик просто рванёт, Вокс. Мне-то будет всё равно, но посмотри на того кричащего бедолагу без руки — ты будешь завидовать даже ему.

Правда, тот кричащий бедолага к тому моменту уже перестал дёргаться и заливать всё кровью. Зато остальных это явно взбодрило — они похватали ружья, целясь в нас, но… всё равно не шелохнулись.

А мой шар уже стал размером с кулак, достаточной мощности, чтобы не оставить Воксу шансов.

— Жаль, ты не ту сторону принял, Тэйлон.

— Не жаль.

— Позарился на власть, на мою сестру. Думаешь, что сможешь с помощью неё стать королём? Что тебе сойдёт это с рук?

— Да, всё так, — кивнул я, оглядываясь и контролируя обстановку вокруг.

— Ты бы и так получил мою сестру, стоило тебе попросить, — продолжил он. — А теперь? Да даже когда она станет королевой, где гарантия, что ты ей будешь необходим? Ты убил её отца, Тэйлон, ты думаешь, что ты ей нужен после этого?

— Всё, прикрой рот пока. Мы выходим из зала! — громко объявил я и, надавив стволом на висок Вокса, подтолкнул его к выходу. — Вы тоже, — махнул я револьвером на королевскую семью.

— Я не подчиняюсь какому… — встал уже было старший принц…

И получил пулю следом за отцом. Его тело рухнуло вместе со стулом на пол.

— На выход! — рявкнул я.

Я почувствовал, как Вокс немного, но напрягся — видимо, не совсем этого он от меня ожидал. Мать Исси так вообще была белее снега и двигалась так медленно, будто находилась под водой. Исси… она немного суетилась, постоянно бросая взгляд на тела своих родственников и вздрагивая.

Нет, а что? Я же сказал идти. Или они думают, я буду по сто раз повторять?

Стража задвигалась, медленно расходясь в стороны и пропуская нас. Пятясь вместе принцем, я медленно вышел в коридор, где охраны было не меньше, чем в зале, после чего огляделся.

— Исси и ты, — кивнул я её матери-королеве, — чтобы шаг в шаг за мной или получите по пуле, — поднял я голос, чтобы достучаться до немного шокированных оставшихся членов семьи.

Мы медленно под прицелом десятков стволов пошли, смешно перебирая ногами, по коридору. Здесь в действительности выхода-то и не было, кроме секретных, но там надо протиснуться, да и узкие пространства — лишний риск.

Нет, нам надо выше, на башню.

— Я знаю, что вы задумали с братом, — не успокаивался Вокс. — Неужели вы думали, что я не раскушу вас?

— Хуёво ты нас раскусил, Вокс, раз сейчас ты у меня на мушке, а не я у тебя.

— Ну да, ты полон сюрпризов, Тэйлон, однако здесь есть ещё и твой брат. Ты же не думал, что я не подстрахуюсь?

— Ты же не думал, что я не подстрахуюсь, — повторил я, окинув коридор взглядом.

— Что?

— Что слышал, Вокс. Давайте, пошевеливайтесь! — прикрикнул я на королевскую парочку, что шла за нами.

Мы медленно двигались по коридору в сторону башни, единственного места, где можно было пока что укрыться.

— Скоро сюда поднимется гвардия, даже ваши люди внизу их не остановят. И что тогда? Убьёшь меня? Тебя самого убьют. Это патовая ситуация, Тэйлон.

— Как-то слишком много предупреждений о моём незавидном будущем для тебя, Вокс, — заметил я. — Если уж боишься, то бойся молча.

— Я тебе предлагаю вариант, Тэйлон…

— Я предлагаю тебе другой вариант: сейчас мы поднимаемся на башню, и я тебя убиваю, — предложил я. Почувствовал, как Вокс дёрнулся, и надавил стволом. — Тише, Вокс, а то палец раньше времени дёрнется.

— Дурак ты, Тэйлон, — вздохнул он, сдавшись.

— Возможно, но ствол не у моего виска.

Мы медленно подошли к двери, лестница за которой должна была вести наверх.

— Исси, открой, — кивнул я и, дождавшись, когда дверь за моей спиной распахнётся, попятился по ступенькам дальше. Вот здесь надо было быть осторожным, чтобы не упасть случайно, иначе это будет действительно пиздец-конец.

Мы медленно попятились наверх. Я прощупывал буквально каждую ступеньку ногой, прежде чем встать на неё, чтобы не дай бог не оступиться. Из-за этого мы двигались очень медленно, будто ползли, как улитки, наверх. Это была довольно странная процессия, наверное, со стороны: я медленно поднимался всё выше и выше, таща за собой Вокса, следом за которым выстроилась целая армия его преданных поклонников. А сверху медленно поднимались Исси с матерью, которая была ни жива, ни мертва.

Прямо здесь и сейчас убивать его было действительно опасно — Вокс был прав в этом плане. Первой реакцией на его убийство будет ответный огонь. Иначе говоря, пока он жив — жив я. Как только Вокс сдохнет — меня тут же расстреляют.

Причём ирония в чём — Исси может сказать, что теперь она королева и прощает меня, но это сработает, лишь когда все немного подостынут. А сейчас, когда у всех нервы на взводе, стоит Воксу испустить дух, все тут же нажмут на крючок. Не из-за приказа, не из-за ненависти ко мне или чего-то ещё, а просто потому, что сработает инстинкт.

Вскоре мы добрались почти до самого верха. Здесь вместо двери был люк, который закрывал проход наверх.

— Исси! — рявкнул я.

Та как-то перепугано и быстро откинула деревянный люк, после чего помогла подняться своей матери, хотя здесь и помогать не требовалось — ступени поднимались к самому полу без резких перепадов. Я же медленно попятился следом с Воксом в заложниках. И когда моя голова уже почти выглянула из проёма…

— Нет! — пискнула Исси.

Я был слишком сосредоточен на охране, чтобы успеть среагировать, когда крышка люка закрылась и уебала меня по макушке так, что на мгновение я потерялся. В глазах вспыхнуло белым, и шарик сорвался с моих рук прямо в солдат.

Грохнул такой взрыв, что нас разбросало по лестнице. Где-то на фоне непрекращающегося писка я слышал крики людей. Перед глазами всё плыло уже не столько из-за удара по голове, сколько из-за самого взрыва в замкнутом пространстве. Всё двоилось и пыталось перепрыгнуть через голову, качалось перед глазами и кружилось, как на карусели, тело слушалось будто бы через раз.

Я попытался дотянуться до Вокса, но тот отмахнулся, как пьяный, рукой и… покатился по ступеням вниз. Где-то рядом щёлкнула пуля, и лицо обожгло осколками камня. Раздалось несколько выстрелов, и что-то ужалило в ногу.

Стараясь сохранить остаток сознания, я наугад отстрелял весь оставшийся барабан в лестницу перед собой, после чего, не рискуя встать, пополз на четвереньках, заваливаясь то влево, то вправо, наверх к люку, который уже открывался.

Сзади кричали люди, стреляли, но я успел заползти наверх до того, как они добрались до меня. Напоследок в задницу я всё же получил ещё одну пулю, но почувствовал лишь жжение — ничего критичного, что могло бы меня убить.

— Запирай, — прохрипел я, но Исси уже без меня захлопнула крышку люка и заперла её на засов, что был с этой стороны. — Исси-Хуесиси, блять… запорола всё под конец…

Я лежал на полу, держась за голову, которая, казалось, сейчас лопнет.

— Я… ладони вспотели, и она выскользнула… — начала она оправдываться.

— Вспотели… — пробормотал я, после чего достал револьвер и выстрелил в её мать, которая стояла рядом и не могла понять, что происходит. Та дёрнулась и тут же опала, как марионетка, которой перерезали все нитки.

Выстрел заставил Исси подпрыгнуть на месте.

— Какого… Тэйлон, зачем?!

— Расчищаю тебе путь к трону.

— Но не так же, блин!

— Исси, очнись, ты же сейчас несерьёзно, верно? — поморщился я.

Королева как узнала бы, что половину Исси устроила, так ей бы сиськи на уши натянула. Плюс, если все сдохнут, именно королева станет следующей на трон, а не принцесса. Да, тяжело убивать родственников, согласен, но, если ты хочешь власти, надо идти до конца. К тому же, вряд ли Исси не понимала этого. Скорее просто… шок от неожиданности.

Я осторожно встал, покачиваясь на ногах, когда в люк начали ломиться.

— Чёрт… — пробормотала Исси, глядя на него, после чего посмотрела на меня. Совсем что-то размякла. — Блин, Тэйлон, я… прости с люком.

— Да ничего, — потёр я макушку. На ладони осталась кровь.

Я подошёл к люку и выпустил в него весь барабан. Послышалась ругань, крики, шум падающих тел, и люк на мгновение перестали ломать.

— Что теперь делать? — вздохнула Исси немного устало.

— А ты уже и не рада нашей затее?

— Не хочу показаться пессимисткой, но… шансов у нас сейчас маловато, и потому… да, я уже не рада этому, — призналась она. — Всё изначально пошло как-то кувырком: и наши люди не появились, и мы разделились, и сейчас… этот люк, блин… Словно всё против нас.

— Ну да, твой брат хорошо подготовился, я не спорю, — кивнул я. — И ползамка купил, и наших перекупил, и гвардию нанял — почти всё предусмотрел.

— Кроме тебя, — улыбнулась она.

— Кроме меня, — кивнул я. — Жаль, что ты облажалась, конечно.

— Тц…

Я огляделся. Это была самая обычная пустая площадка со стеклянными стенами, откуда открывался действительно потрясающий вид на город. Самая высокая точка для тех, кто владеет миром, чтобы каждый раз они смотрели на него помнили это.

Ну а Исси, конечно, обосралась, да…

— Могло было быть и хуже.

— Могло? Мы заперты на башне, внизу солдаты ломятся, и весь замок заполнен людьми Авоксисенция — куда ещё хуже?

— Ну мы-то живы, — пожал я плечами, морщась от головной боли, после чего достал передатчик и пропихнул его в ухо.

— Толку-то сейчас, когда Авоксисенций не в наших руках? Поднимем руки и сдадимся? Да он нас обоих тут же и расстреляет ведь.

— Так-то оно так, конечно… — я включил передатчик. — Фантом вызывает базу, приём?

— А? О чём ты? — не поняла Исси.

Но я уже её не слушал. Едва я задал вопрос в пустой эфир, как неожиданно послышались помехи подключения к каналу, и раздался спокойный холодный голос.

— База Фантому, мы тебя слышим. Приём.

— Фантом базе, видите мой сигнал? Можете запеленговать его? — объяснять, где я сейчас, будет слишком муторно. Легче, если они по сигналу меня отследят.

— Да можем, держи включённым передатчик, и мы отследим его.

— Тэйлон, ты с кем там разговариваешь? — голос Исси стал немного взволнованным, будто я лишился рассудка.

— Отлично. Мне нужна огневая поддержка по моим координатам. Здесь может быть жарко.

— Огневая поддержка по твоим координатам. Тебя понял, Фантом. Ястреб вылетает. И… добро пожаловать обратно на борт. Конец связи.

— Да, взаимно… конец связи.

Добро пожаловать на борт… Это прозвучало как прощальное приветствие.

Передатчик я не отключил, оставив в эфире, чтобы по сигналу они отследили меня, после чего посмотрел на слегка взволнованную Исси.

Я даже не злился на неё, ведь могло быть иначе? Могло получиться так, что мне не потребуется помощь? Вряд ли, если честно. Всё взаимосвязано, и будущее — результат всех выбранных нами действий, и от некоторых последствий просто не сбежать.

— Иди сюда, — поманил я Исси рукой.

— Ты совсем не боишься, да? — подошла она ближе.

— Да нет вроде, всё под контролем.

— Даже сейчас? — усмехнулась она.

— Могу лишь сказать, что сейчас будет весело, — ответил я спокойно.

В этот момент люк окончательно доломали: он с хрустом разлетелся в разные стороны, и к нам просто высыпалась целая армия стражников. Как они ещё между собой не толкались, удивительно, пытаясь поскорее пролезть, словно саранча из гнезда. Они выстроились напротив нас стеной с ружьями на изготовку, будто расстрельная команда, крича на перебой:

— Револьверы на пол!

— Бросил оружие!

— На пол! Оружие на пол.

Сейчас толку от револьверов было столько же, сколько от меня самого — сколько не воюй, но против всего замка ты физически выстоять не сможешь. Максимум, я бы успел сделать выстрела четыре, прежде чем те успели бы отреагировать, но потом… Поэтому те с металлическим звоном упали на пол к ногам стражи.

Исси же так и замерла между мной и стражей, словно не могла определиться, к кому присоединиться.

В помещении повисла тишина.

Я до последнего ждал, когда кто-то выстрелит или нам прикажут лечь на пол и руки за голову, но нет.

— Знаешь, а ведь ты грамотно всё устроил, Тэйлон, со своим братом, — раздался голос Вокса из-за толпы стражников. Сам показаться он побоялся. — Настолько… дерзко, настолько смело всё сделать, пойдя вообще против всего замка практически. И ведь почти достал.

— Да, жаль, что почти…

— Да, в конце мне просто повезло, согласен. Но с другой стороны — любой план состоит на пятьдесят процентов из везения, не так ли? А здесь… вы почти смогли ведь. Удача улыбается смелым, только жаль, что им же может в конце повернуться спиной. И сразу чувствуется почерк Диора… Хотя слишком некрасиво отдавать все лавры вам, ведь здесь не обошлось и без моей родной крови, не так ли, дорогая сестра?

— Могу спросить тебя о том же, братец, — фыркнула она. — Будто ты сам не предал всех.

— Предал? Скорее боролся за власть, как и другие. Но Исциниэнта… ты-то куда полезла? Решила потягаться против нас? Подумала, что Бранье и их прихлебатели помогут тебе захватить трон? Эта их жалкая группа родов-отщепенцев?

— Но ты полез же.

— Имея на руках все карты. Хотя за дерзость и смелость хвалю. Попытаться провернуть всё настолько нагло и дерзко — это надо иметь силу воли. Особенно убить своих родителей с братом.

— Ты бы тоже их убил.

— Не сравнивай меня с собой, Исциниэнта. Я бы остановился на брате и отце, которые никогда бы не успокоились, пока бы не погибли или не победили. Конечно, могу сказать спасибо за них, но никак не за мать.

И вновь молчит, будто испытывает.

— И что теперь? — не выдержала первой Исси.

— Тэйлон… если покается, умрёт быстро, и я даже род сохраню его, не стану разрушать до основания. В знак старой дружбы: в конце концов, он однажды действительно спас мне жизнь. Что касается тебя… можешь остаться с ним, как отступница, а можешь идти со мной, и мы сделаем вид, что ничего не было.

— С чего вдруг? — спросил уже я.

— Кровь, Тэйлон. Она моя родная кровь, сестра, я не буду убивать её. Без необходимости.

Да только Исси не спешила. Она замерла, всё так же стоя между нами, словно пыталась решить, чью сторону выбрать.

— Исциниэнта… — вздохнул Вокс, — ты серьёзно ещё и думаешь?

— Да.

— Иди сюда. Уж кто-кто, но мы с тобой всегда были в хороших отношениях.

Исси неуверенно прикусила губу и… сделала шаг…

Каждый, в конце концов, выбирает то, что ему ближе по духу.

Глава 230

Исси сделала шаг ко мне.

Сначала один, неуверенный, потом второй, пятясь назад, третий, четвёртый…

— Исциниэнта, что ты творишь? — вздохнул он, как человек, который устал от выходок ребёнка.

— Я выбираю сторону, неужели не видно? — с лёгким вызовом ответила она, встав рядом со мной.

— Какую сторону?!

— Как какую? Не твою.

— Даже сейчас ты не можешь поступить так, как тебя просят? Я предлагаю тебе прощение после твоей измены!

— Измены? А кто мне это вообще сейчас говорит? — усмехнулась Исси. — Тот, кто устроил переворот?

— Давай не сейчас устраивать ссоры, сестра, — немного сердито попросил он. — Просто подойди сюда…

— Прости, Вокси, — покачала она головой, — но не в этот раз.

Что ближе по духу Исси?

Бунтарство. Такие люди, даже если всё будет против них, из принципа сделают так, как считают нужным, просто наперекор всем, потому что могут, даже если это вреда принесёт больше всего именно им, чем кому-либо другому.

— И смысл, Исциниэнта? — устало спросил он.

— Я не хочу, чтобы мою судьбу опять решал кто-то. Отец, ты — какая разница?

— Да я бы…

— Будешь так же важно сидеть на троне и приказывать мне, за кого выйти, кому сосать всё оставшуюся жизнь… — эти слова она прямо выплюнула. — Устала я слушать, как мне приказывают, что делать можно, а чего нельзя. Тыкать, чего можно, а чего нельзя. Мне надоело, что мою будущую жизнь определяет кто угодно, кроме меня самой. Нет, спасибо, брат, я буду сама по себе.

— Исциниэнта, — попытался он поднять голос, но та лишь сделала определённый знак в его сторону вытянутой рукой, что значил не совсем лестное высказывание.

— Вот оно, значит, как… ладно… Ладно, хорошо, будь по твоему, сестра. Я ценю твой выбор, — кажется, Воксу это всё уже давно надоело. — Тогда твоя судьба такая же, как у изменника — смерть. Ты же это понимаешь?

— Да это получше, чем у красивой куклы, — фыркнула она, после чего схватила меня за руку, словно упрямый ребёнок, который показывает родителям свой характер, и шепнула. — Сейчас самое время для твоего козыря.

— Я вот жду его с минуты на минуту, — спокойно сообщил я, чем вызвал пристальный взгляд Исси.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно.

— Тогда будь по-твоему, Исциниэнта, — громко сообщил её брат. — Раз ты хочешь строить сама свою судьбу, я не буду тебе мешать…

— Я что, ногой рано топнула?

— Как видишь.

— Да что ж ты делать будешь… — пробормотала она, слушая прощальную речь брата, который не тонко намекал одуматься. — Тогда погоди, я дам задний ход.

— Не надо, лучше обними меня, — посоветовал я.

— Что, прости?

Вместо этого я схватил Исси и прижал к себе, словно хотел обнять её в последний раз. Прижал так, чтобы она не смогла вырваться даже с испугу, пусть она этого и не оценила…

— Это ты мной так решил от пуль прикрыться? — недовольно спросила она.

Да, может это и выглядит так, но по-настоящему я её прикрываю, так как уже слышу лёгкий тихий гул, который не могли не заметить. Который нарастает с каждой секундой, что мы здесь стоим, и уже солдаты начинают нервно озираться по сторонам. Её брат смолк, все смолкли, потому что никто не понимает, откуда этот гул, который плавно превращается в рёв.

— Исси, лицо мне в плечо уткни.

— А?

Но я сам схватил её голову и спрятал на своём плече ровно в тот момент, когда за стеклом за моей спиной медленно начал подниматься огромный десантный штурмовик, залив всю площадку ярким светом прожекторов.

— А вот и кавалерия прискакала… — пробормотал я, глядя на испуганных ничего не понимающих солдат перед собой, которые даже опустили ружья, заворожённо глядя на махину. Для них это было, наверное, нечто типа дракона из сказок.

А потом характерный визг раскручивающихся стволов, и…

Я услышал, как взвизгнула Исси, дёрнулась, пытаясь вырваться, а потом наоборот, всем трясущимся телом прильнула обратно, вцепившись коготками в меня, когда пространство вокруг резанула пулемётная очередь.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы избавить этаж от живой силы, однако для нас это длилось гораздо дольше. Осколки стекла разлетелись в разные стороны, как шрапнель, воткнувшись мне в спину. Я даже почувствовал ветер, который подул отнюдь не из-за погоды, но не шелохнулся. Компьютер не ошибётся в поисках целей, но не стоит лишний раз проверять его.

Не успели солдаты напротив даже выстрелить, длинная очередь просто срезала половину толпы. А потом срезал и вторую половину. Пулемёт сработал без остановок, выжигая абсолютно всех, кто оказался в зоне его поражения веером пуль, не оставляя шансов. За пару секунд стрельбы не осталось никого, кроме нас с Исси и изувеченных разорванных трупов стражи.

Рёв пулемётов прекратился, но ещё несколько секунд повизгивали крутящиеся стволы, готовые добавить, если вдруг кто уцелел. Но четырнадцать миллиметров — это не то, от чего можно спастись даже за бронёй.

— Ястреб Фантому, сектор чист. Повторяю, сектор чист, приём.

— Фантом Ястребу, вас понял, высаживайте поддержку, приём.

— Высадка десанта, вас понял, конец связи.

И пока позади медленно разворачивался десантный штурмовик, я осторожно попытался заглянуть Исси в лицо.

— Исси, всё кончено, — негромко произнёс я и попытался оторваться девчонку от себя, но куда там. Исси намертво прикипела ко мне, вцепившись когтями так, что, кажется, проткнула одежду вместе с кожей. — Исси, давай же… да-вай…

Я с трудом начал отдирать от себя немножко шокированную особу, когда позади послышался металлический лязг.

Ястреб развернулся тыльной частью с раскрытым люком в десантное отделение, откуда сюда в буквальном смысле перепрыгнули двое в экзоскелетах.

— Помогите отцепить, — кивнул я на девушку парням, и один из них без слов взял и просто оторвал от меня Исси. Я мог поклясться, что в какой-то момент меня даже приподняло, настолько крепко в меня вцепились.

Исси выглядела… как мокрая кошка: ошалевшее не совсем понимающее что-то лицо, вся лохматая и выглядящая немного безумно, большие глаза, бегающий взгляд и напряжённая, будто её тело парализовало.

Ладно, будет время ещё привести её в порядок…

— Дай автомат, — протянул я руку одному из экзоскелетчиков, но тот стоял как столб.

Ну началось…

— Фантом Базе, пусть один из ваших даст мне автомат.

— База Фантому, мы не думаем…

— Вас не просят. Делайте как я говорю или катитесь нахуй обратно, — тихо произнёс я, всем голосом показывая, как мне не по душе общение с ними.

Мне не ответили, но уже через секунду протянули автомат и несколько запасных обойм, которые я запихал за пояс. Вряд ли я столько отстреляю, но с чем чёрт не шутит.

— Ты, — махнул я экзоскелетчику, который держал Исси, позвав по внутренней связи, — ждёшь здесь. Второй за мной. Ястреб, двор под тобой, где стреляют — зачисти. Как понял?

— Всех?

— Всех.

— Принял, все цели во дворе, — отозвался он, и корабль, слегка нырнув носом, пошёл на снижение.

— И против кого мы воюем? — спросил экзоскелетчик, который пошёл за мной.

— Против всех, у кого нет синей повязки и кроме гражданских.

Я подошёл к трупам, что валялись на полу башни, но, как и думал, среди них не было принца, а значит, наша работа не была закончена.

— Ты первый, я прикрываю, — кивнул я экзоскелету, и тот выдвинулся, словно неприступная крепость, вперёд.

Сопротивление мы встретили сразу же, стоило спуститься по лестнице в коридор. Раздался дружный залп, и пули защёлкали по металлической броне экзоскелета, но максимум, что сделали — поцарапали его. В ответ тот прямо от бедра открыл огонь из автомата, расстреливая небольшую толпу, которая попыталась спастись бегством. Я лишь подстреливал из-за его спины, добивая тех, кто пытался укрыться от огня.

Нам потребовалась всего пара секунд, чтобы сломить сопротивление, на прорыв которого могло потребоваться минут десять.

— Противник, уничтожен.

— Продвигаемся дальше. И давай быстрее, цель уходит, — поторопил я его.

Следующее сопротивление мы встретили в зале, где я убил короля с принцем. Несколько человек, которые затесались здесь, но у них не было шансов. Экзоскелет собрал почти все пули собой, а я прицельными выстрелами спокойно перебил всех шестерых. Даже было непривычно, насколько всё быстро проходит: просто целишься и просто стреляешь, убивая. Слишком просто.

Но что меня сразу напрягло — отсутствие короны.

— Двигаемся, — скомандовал я.

Если он и будет убегать, то, скорее всего, тайными ходами, чтобы избежать встречи с противником. Но я знал Вокса, знал достаточно, чтобы сказать, что он не был бы тем, кто есть, если бы убегал, поджав хвост, при каждом ответе. Нет, он не убежит без боя. Сейчас он попытается собрать людей, перегруппироваться и нанести ответный удар, чтобы выбить нас из замка или хотя бы оттеснить.

— Разделимся, — решил я. — Иди по этому коридору, пробивайся через любое сопротивление, пока не выйдешь в главный коридор с огромной лестницей вниз. Я обойду противника с фланга.

— Принял.

— И сильно не усердствуй, растяни бой с собой как можно сильнее.

— Сделаю.

А то иначе они поймут бесполезность своих действий, и тогда бегай и ищи Вокса по всему миру.

Мы разделились. Я пошёл тем же путём, что и пришёл, когда экзоскелетчик продолжил медленно и верно продавливать себе путь через противников. Его стрельбу я слышал, когда бежал по коридорам. Ей нередко вторил вой пулемёта, такой характерный жужжащий звук, когда штурмовик зачищал внутренние дворы и стены замка.

Сопротивление встречалось мне всего несколько раз, но по большей части это был просто тир в одного. Даже если их было больше и это был коридор, где негде было спрятаться, я всегда открывал огонь первым, а там чудовищная скорострельность и длинная очередь делали своё дело.

Держа на мушке коридор перед собой, я крался быстрым приставным шагом, иногда вылавливая цели, у которых просто не оставалось шансов.

— Ястреб Фантому, двор зачищен, как слышите? Приём.

— Фантом базе, двор зачищен. Вас понял. Видите праздничные ступени? Приём.

— С ковром?

— Да.

— Видим.

— Двери видите?

— Большие двустворчатые белые двери с балконом над ними. Видим. Приём.

— За ними находится зал с гражданскими. Возьмите под контроль зал, уничтожьте любое сопротивление, что будет оказано, и ждите дальнейших приказов, как поняли? Приём.

— Вас понял. Конец связи.

Слишком много было нужных людей в зале. Ирония в том, что корона всего лишь символ, и короля без его поданных просто не существует. Кого поддержит народ, тот и будет властью, потому сохранить людей, на которых практически строится вся верхушка, было очень важно.

— Фантом, приём, — неожиданно связались со мной.

— Фантом на связи, приём, — тихо ответил я, продвигаясь дальше.

— Встретил скопление противников у лестницы. Человек тридцать. Приём.

— И? У тебя проблемы?

— Нет, — ответил тот невозмутимо.

— Тяни бой, не сильно наседай на них. Конец связи.

А то случайно всех ещё перебьёт и спугнёт Вокса.

Но это значило, что сам Вокс должен быть где-то поблизости. Он просто не мог далеко пока уйти. А куда бы я двигался, имея на руках корону?

В тронный зал, где меня бы сделали королём.

Мой путь стал более определённым. Я тут же сорвался к тронному залу, примерно представляя, в какую сторону надо двигаться. Теперь сопротивления я практически не встречал. Нередко попадались слуги, которые испуганно жались к стенам, но не более. Лишь пару раз я встретил стражу, которая пыталась меня остановить, но они не стали проблемой, их даже броня не спасала от автомата, который просто прожигал её.

А застал я Вокса, как это ни иронично, прямо у дверей в тронный зал.

Он бежал по широкому коридору в окружении десятка солдат без оглядки, ещё надеясь захватить власть. Вряд ли он действительно знал, что всё кончено и его людей сейчас крошат по всем фронтам, но какое-то беспокойство, раз так спешил, явно чувствовал.

Но я даже дотянуться до двери ему не собирался дать. Стоило мне выйти из какой-то боковой двери и увидеть их, как я тут же сел на одно колено, прицелился, выдохнул и тут же прошёлся по толпе короткими очередями.

Эффект был как от косы по траве. Одного за другим их просто срезало, а технологии одержали верх, как и обычно. Кто-то из солдат пытался прикрыть принца собой, но эффект, когда автомат выпускает едва ли не тысячу пуль в минуту, был нулевым — пули расколошматили сначала его, а потом попали и в самого Вокса, который рухнул среди остальных.

Я замер, прислушиваясь к округе, не спешат ли сюда солдаты, после чего вдоль стенки быстро направился к ним, готовый добавить любому, кто высунется.

Никто не высунулся. Никто не пришёл на подмогу, чтобы прикрыть принца собой, никто не вмешался, будто здесь остались только мы, пусть я и слышал стрельбы где-то далеко за стенами. И из всех, как это обычно бывает, выжил только самый главный.

Вокс, которому пуля угодила прямо в грудь, ещё дышал, пусть и закашливался кровью, прижимая к себе корону, словно ребёнок игрушку.

— Тэйлон… — просипел он, когда я подошёл ближе. Усмехнулся, закашлявшись кровью. Всё же живые щиты сделали своё дело, своими телами оттянули момент его смерти. — Вот же… смог меня всё же достать… Ну что ж, позд…

Выстрел, его голова откинулась назад, тело дрогнуло, и Вокс окончательно обмяк, оставив Исси единственной наследницей на престол.

Сейчас у меня не было ни желания, ни времени слушать его прощальные речи по поводу того, какой я молодец и как он меня уважает. Я победил, он проиграл — и меня это вполне устраивало без хвалёных речей.

Я просто подобрал корону, выдернув из его обмякшей руки кусок золотого металла, инкрустированного драгоценными камнями, ради которой сегодня пролилось немало крови, развернулся и осторожно двинулся обратно.

Сегодня королевство встретит своего нового короля и королеву.

* * *

Исси сидела в пустом тронном зале на ступеньках рядом со мной перед самим троном: огромным монолитным стулом, обшитым для удобства тканью, и крутила в руках корону.

Людей Организации видно не было, но они были рядом. Затаились, выжидают, караулят, чтобы никто не посмел тронуть их проводника, ради которого все они только что получили статьи о применении силы против законных представителей власти чужого мира, участии в государственном перевороте и ещё с десяток, которые не обещали им ничего хорошего, если они не искупят это чем-нибудь действительно весомым.

— Знаешь… немного даже грустно, — хмыкнула Исси, разглядывая корону. — Словно конец истории, которая так долго длилась.

— Ну… ещё не конец, Ваше Королевское Величество, — усмехнулся я.

— Ещё не величество, — усмехнулась она в ответ. — Ещё пока нет, но скоро буду. И ты тоже станешь Его Королевским Величеством.

— Не передумала?

— Насчёт чего?

— Насчёт меня. Можешь взять Диора, он куда более умелый в политике.

— Нет, спасибо, — поморщилась Исси наигранно. — Он и так будет ошиваться рядом, я знаю, и делить с ним кровать я уж точно не собираюсь.

— А со мной не против?

— Ну… мне нравятся смазливые, — разулыбалась она, но почти сразу погрустнела. — Да уж… Знаешь, словно… словно прошла часть какой-то истории, знаешь. Я думала, почувствую облегчение, но чувствую лишь…

— Что всё закончилось.

— Закончилась весёлая жизнь, верно.

— Дальше будет веселее, поверь мне, — пообещал я. — На твоё правление выпадет, наверное, самое удивительное время этого мира.

— Думаешь? — посмотрела Исси на меня.

— Могу это гарантировать, — ответил я.

Всё прошло гладко.

Гостей освободили, вывели, отправили домой. Оставили лишь тех, с кем стоило перекинуться парой слов перед тем, как короновать принцессу: всевозможные начальники, громдмастеры, совет и так далее. С ними сразу договорились, что они признают Исси, пусть пока ещё и не коронованную.

По сути, им-то ничего и не грозило, и главным было сохранить стабильность даже после случившегося. Стабильность не столько даже для королевства, сколько для себя, чтобы сохранить свои места. А единственным способом это сделать было сразу передать трон следующему наследнику и быть максимально в теме — теми, кто обеспечит работу без перерывов.

Трон никогда не должен пустовать, у королевства всегда должен быть верховный правитель, кем бы он ни был — таковы правила. Король умер, да здравствует король…

Всех заговорщиков среди стражи и секретной службы устранили по ходу дела. Кого не устранили — посадили. Следом впустили гвардию, которая пыталась пробиться в замок на помощь верной короне страже, и теперь в ближайшее время они будут выполнять роль дворцовой стражи. Учитывая, что Исси уже признала верхушка, что стоит у подножья трона, для остальных теперь Исси была нерушимым правителем.

Что касается остальных, кто поддерживал принца… им придётся поддерживать принцессу теперь. Выхода-то и нет, Вокса нет, а жить дальше надо. Они будут молчать и поддерживать, чтобы не лишиться всего.

Власть перешла в руки Исси, как она того и хотела, но… вряд ли она ещё полностью это осознала. Да и сидела сейчас передо мной всё та же девчонка, которая скакала по крышам и вешала свои панталоны на флагштоках.

— Можешь гарантировать? — улыбнулась она.

— Да, — кивнул я. — Так оно и будет.

— Ну… посмотрим. О, смотри, а вон и нас женить идут, — кивнула она на дверь, откуда вышло несколько человек. — Ну что, готов стать часть королевского рода?

— Будто у меня есть выбор, — усмехнулся я, вставая.

Глава 231

Выбор — такое громкое слово, которое любят упоминать все, кому только не лень. А потом получается, что как такового выбора-то особо и нет, и что есть, и не выбор вовсе, а так, попыткасоответствовать ему.

Примерно об этом я думал, когда стоял в тронном зале напротив Исси и слушал, как священник зачитывает нам из книги свадебную речь о том, какой важный выбор в своей жизни мы сделали и что в дальнейшем нам раз за разом придётся выбирать, но во имя всего святого и так далее и тому подобное нашим выбором должны будем стать мы сами. Слишком много слова «выбор» прозвучало, чтобы не заметить этого.

Это была, наверное, самая необычная свадьба, которую когда-либо видел этот замок: в грязном окровавленном не по размеру костюме стражника парень женится на столь же помятой и лохматой девушке, которую будто спустили по всем лестницам замка волоком. Мы были олицетворением того, как не должны выглядеть жених и невеста на свадьбе и уж тем более будущие король и королева.

Без колец, без каких-либо обрядов, которые предшествуют обычно этому моменту, произнесения взаимных клятв и пышных церемоний мы просто ответили на два главных вопроса, которые поспешил задать священник, явно проглатывая половину свадебной речи:

— Тэйлон Бранье, будешь ли ты защищать и беречь Исциниэнту Аквардиенскую, быть верным мужем и смелым защитником вашего союза, ставить интересы вашей новой семьи выше собственных и любить её всем сердцем отныне и на веки, пока судьба не разлучит вас?

— Да.

— Исциниэнта Аквардиенская, будешь ли ты любить и уважать Тэйлона Бранье, быть терпеливой женой и стойкой хранительницей вашей любви, отдавать себя полностью во имя вашей новой семьи и любить его всем сердцем отныне и на веки, пока судьба не разлучит вас?

— Буду, — кивнула она с серьёзным видом, будто подписывала договор купли-продажи корпорации.

— Тогда с этого момента и навеки я объявляю вас под светом солнца мужем и женой, будучи свидетелем рождения новой семьи и нового счастья. Теперь же, Тэйлон, можете поцеловать Исциниэнту и возрадоваться новой ступени в своей жизни.

Смешно сказать, но я почувствовал в этот момент ужасную усталость. Казалось, что прямо здесь и сейчас свалюсь. Я с каким-то трудом подался вперёд и осторожно коснулся её губ своими. Просто касание кожи, почувствовал сухую немного шершавую поверхность её губ своими. Это скорее было похоже на касание для справки, чтобы закрепить наш союз и сделать всё как положено.

Но именно после этого поцелуя мы все могли вздохнуть с облегчением.

Мы сделали это. Бранье прорвались и взяли власть в королевстве, породнившись с королевским родом, став куда ближе всех тех, кто ошивался рядом с ним всё это время. Теперь можно было с уверенностью сказать, что слово произнесено, и мы выполнили свою задачу, к которой так долго стремились — практически получили власть в свои руки. Оставалось разве что короновать Исси, а заодно и меня, но это позже. От единственной наследницы корона никуда не убежит.

Помимо нас, в зале были несколько градоначальников столицы, чиновники высшего звена, которые отвечали за жизнеспособность правительства, люди из совета, Диор со своей Асакой, громдмастеры и некоторые другие политические деятели, которые были необходимы для нормального функционирования королевства.

Все они молча наблюдали за тем, как вершится история и королевство обретает своих новых правителей, с которыми им придётся жить и мириться, скорее всего, до конца своих дней.

Стоило нам поцеловаться, как они устало без энтузиазма зааплодировали.

В тот момент надо было видеть Исси. Пусть её лицо не дрогнуло, но лисий взгляд пробежался по лицам гостей, словно таким образом она пыталась каждому тыкнуть в лицо, что поступила так, как посчитала нужным, и никто ей не указ. Я буквально слышал её голос: «Ну что, съели, а?».

— Ты как? — удивила она меня своей заботой.

— Нормально. Давай лучше уже пойдём… — подхватил я её под руку и медленно повёл из зала через расступившуюся толпу свидетелей к выходу, где нас уже ждали слуги, которые провели нас в наши королевские покои.

И, уже сидя в комнате бывших короля и королевы, Исси сказала:

— Ты как?

— Повторяешься, — заметил я, разглядывая покои короля и королевы. Здесь до сих пор сохранилась одежда, которую примеряла королева утром, откладывая ненужное на кресло. За какие-то сутки всё так круто изменилось.

— Просто выглядишь каким-то рассеянным. Не вижу Тэйлона, который смело прижал меня на башне, чтобы спасти… кстати, а что это было? — её глаза засветились любопытством ребёнка, который добавлял Исси некоторой невинности и наивности ребёнка, который продолжает открывать для себя мир.

— Это очень долгая история, Исси…

— Мы не спешим.

— В следующий раз. Действительно, очень долго всё объяснять. Могу остановиться на том, что они наши союзники.

По крайней мере этого мира.

Исси уже было открыла рот, чтобы завалить меня всеми вопросами, что пришли в её голову, но захлопнула губы и лишь кивнула, больше не поднимая тему. Я знал, что рано или поздно она засыплет меня вопросами о наших гостях, но пока Исси держалась и не лезла не в своё дело.

Забавно, но сразу было видно воспитание этого мира, которое было словно в крови у местных. Как пример, что последнее слово всегда за мужчиной. И даже Исси, какой бы она ни была оторвой, стоило мне сказать «нет», как у неё словно внутренний рубильник сработал, что раз муж сказал не лезть, значит, не лезть.

— Знаешь, что я подумала, — решила она сменить тему. — Надо было снять кольца с моих родителей, чтобы обменяться было чем на церемонии.

— Зачем?

— Так положено, — пожала она плечами. — Ну, чтобы уже полностью как положено провести, с кольцами и так далее.

— А ты вообще их не уважала, да?

— Да не то чтобы… — протянула она. — Но какое отношение ко мне, такое же отношение и к ним, согласен?

— Просто я не вижу даже намёка на грусть.

— Ну… наверное, потому что её нет? — улыбнулась она устало. — Я не была к ним настолько близка, чтобы плакаться по поводу их смерти. Может потом, когда я начну вспоминать своё детство, меня и пробьёт на слезу, но сейчас я чувствую лишь облегчение. Видел того старика с блинным хвостом на затылке?

— Ну… я бы не назвал его стариком, — припомнил я мужчину лет сорока, который стоял среди свидетелей нашей свадьбы.

— Вот за него я должна была выйти замуж. Так что… нет, пока я не грущу о них, вспоминая, как всем было плевать.

— Они с тобой плохо обращались?

— Скорее относились как к вещи, которую можно выгодно продать, — поморщилась она и прыгнула на кровать звёздочкой. Мягко отпружинила и вздохнула. — Что вырастили, то и получили.

Она не выглядела раскаявшейся или расстроенной по поводу их кончины, что меня наталкивало на мысль, что сама Исси тот ещё человек. Эгоистичная, хитрая и изворотливая особа, которая готова на всё ради собственных целей и больше всего ценит собственное «Я».

Нет, я не говорю, что она плохой человек, но то, что стерва — это точно.

— Надо помыться… — вздохнула будущая королева, бросив на меня взгляд. — Тебе тоже не помешало бы.

— Сейчас?

— Первая брачная ночь, не забыл? — напомнила она. — С грязным спать не буду.

— А ты действительно собираешься трахаться со мной? — немного удивился я.

— Кхм-кхм, — Исси слегка покраснела, — делить брачное ложе, Тэйлон. И как бы… эм… того требуют правила?

— А ты неожиданно начала следовать правилам?

— Нет, но… а ты разве сам не хочешь?

— Да мне всё равно после сегодняшнего, если честно, — зевнул я, продолжая оглядывать покои.

Мой взгляд привлёк меч, который висел на самом видном месте, но стоило его снять, как стало ясно, как ни на что больше, как украшать собой кровать, он был не способен. Слишком тяжёлый, плохо сбалансированный и с очень неудобной рукоятью, которая так и норовила выскочить из руки, он был словно создан для того, чтобы доставлять своему хозяину неудобства.

— Давай, всё равно надо помыться… — вздохнула она. — А завтра мне и тебе напялят на головы короны и объявят королём и королевой.

Мылись мы тоже… лениво. Просто залезли в ванну вдвоём, расплескав воду, после чего едва не уснули в горячей воде. Но до этого я наблюдал молча за тем, как Исси раздевается, даже не заморачиваясь с подвязками, просто обрывая шнуровку на платье и корсете, после чего отбрасывала как мусор в угол.

— Глянь на меня, — позвала она меня.

— А? — обернулся я.

Исси с немного стеснительной улыбкой убрала руки, показывая мне свою грудь. Видимо, ждала хоть какой-то реакции и, не дождавшись, сама спросила:

— И как?

— Ну… грудь как грудь, — пожал я плечами. — Красивая.

— Романтик, блин… — закатила она глаза, после чего всё равно улыбнулась. — Прилагается к жене, хочу заметить. Можешь любоваться в любую минуту дня и ночи, вот!

— Только возможность смотреть?

— Ну… и трогать тоже, естественно! Можешь трогать, гладить, целовать и делать всё, что хочешь! Нет, даже не так — трогать поощряется, вот!

— Прямо распродажа…

Следом Исси довольно лихо сбросила панталоны, вовсе оставшись голой, но не сразу смогла побороть смущение и перестать прикрываться руками. Лишь несколько секунд спустя она пересилила себя, убрав ладошки от лобка. И выглядела от того в этот момент действительно обворожительной с лёгкой изюминкой юного смущения, которая скоро пропадёт. Но сейчас можно было полюбоваться действительно юной красотой во всех отношениях, которая даже смогла скрыть довольно деловую натуру Исси.

— Ну… давай, тоже раздевайся… — поторопила она меня. — А то одной голой стоять мне неловко.

— Да, хорошо, только отвернись, будь добра.

— Это ещё зачем?! — возмутилась она не на шутку.

— Ну как зачем? Я стесняюсь тебя, — с каменный лицом ответил я, чем вызвал бурю негодования.

В конечном итоге она с интересом наблюдала, как я раздеваюсь, без каких-либо утаек рассматривая моё достоинство. Вот в этот момент мне действительно стало неловко.

— У братьев не видела, что ли, никогда?

— Ну у братьев — это у братьев, а ты — это ты, — философски ответила она. — Давай, идём в ванну.

И вот уже мы сидели в воде, засыпая. Хотя и здесь Исси не была бы Исси, если бы не занималась бы ерундой. Например, не схватила бы меня за ногу и не начала бы со смехом целовать. Зачем? Что в этом весёлого? Наверное, то же, что схватить меня за член со словами: «у меня посох повелителя». Не хочу знать, что у неё в голове.

Зато забрались мы в кровать без сил на что-либо. Укрылись под одеялом и уснули, притеревшись друг к другу.

А на утро я занялся супружеским долгом, так как мало быть мужем и женой, нужны наследники, наследники именно от Бранье и Аквардиенских, чтобы утвердить своё место при короне. Ведь именно родная кровь — лучший союзник и договор в этом мире, как показала практика, а значит, именно ребёнок сделает нас неразрывно связанными с короной.

— Прямо… — Исси зевнула, — с утра, что ли?

Её сонные глаза медленно проморгались, пытаясь навести резкость на меня.

— Нужен ребёнок, чтобы закрепить наш союз, — заметил я, пока моя рука медленно скользила от её груди ниже.

— Да, но… ай, ладно, пусть сейчас, — вздохнула Исси. — Хоть попробую, что это такое.

Но, как и везде, Исси предпочитала всё делать сама, поэтому я ни капельки не удивился, когда она толкнула меня в грудь и сама запрыгнула сверху.

— Знаешь, а я ведь тебя старше, — щёлкнула она меня по носу.

— И?

— А ощущение такое, будто старше ты, — улыбнулась она. — Никак не могу отбросить это странное ощущение, что ты куда старше, чем я. И это…

— Пугает?

— Заводит.

— Я думал, тебе не нравятся старики.

— Ну и ты не старик… — она наклонилась и поцеловала меня в губы. — А чувствовать себя нежной и слабой иногда тоже приятно…

Но при этом сейчас активничала она, а не я. И была совсем не нежной и слабой, а вполне себе самостоятельной.

Исси медленно тёрлась промежностью о член, словно пытаясь потрогать его, прочувствовать получше, прежде чем он окажется в ней. Влажная и горячая, но ещё лишь готовящаяся к действу. Она наклонилась ниже так, чтобы коснуться сосками моего лица, будто дразня меня, после чего поцеловала, сразу взяв высокий темп. Страстная… слишком страстная и легко возбудимая настолько, что уже через минуту я чувствовал, как Исси пытается сесть на меня. Да только то ли нервничала, то ли спешила, но у неё это никак не получалось, промахивалась мимо самой себя.

Здесь уже мой черёд был перехватить инициативу.

Я рывком перевернулся, подмяв под себя Исси, которая взглянула на меня широкими слегка испуганными глазами. И уже теперь я осторожно рукой прошёлся вниз, чувствуя влагу между её ног и убеждаясь, что она достаточно возбуждена. Её ноги сжались на мгновение, когда мои пальцы оказались между её нижних губ, но, словно доверившись, расслабились. Я очень медленно наощупь, продолжая смотреть ей в глаза, начал входить.

Да, туго, достаточно туго, чтобы делать всё очень аккуратно, так как у Исси даже лицо вытянулось, стоило мне лишь начать. Я чувствовал, как медленно её тело принимает меня, как расходится под напором, и как сама принцесса начинает тяжело дышать. И так медленно я оказался в ней, взял её и сам при этом стал принадлежать девушке, которая смотрела на меня и выглядела довольной.

Потянулась к моему лицо и поцеловала, не желая отпускать, и я медленно задвигался в ней. Вскоре, поймав темп, она начала отвечать, стараясь двигаться мне навстречу. Но всё было настолько у неё узко и обхватывающе, что меня хватило не на долго, буквально через пару минут я уже кончил.

— Я почувствовала, — доверительным тихим голосом почти сразу сказала она мне. — Хотя знаешь, ожидала, если честно, большего… Всё так описывали, а оказалось…

— Не тем, о чём складывают так много историй, — усмехнулся я, наслаждаясь её телом под собой.

— Это уж точно. Столько слов, столько слов… Но будем надеяться, что будет мальчик.

— Хочешь мальчика? — удивился я.

— Конечно, — кивнула она со серьёзным лицом. — Мальчики — это круто!

— Круто?

— Маленькие озорники, которые всегда будут бегать рядом, всё ломать, не давать покоя и…

— Потом начнут делить власть между собой, как было это с нами, — ответил я.

— Ну ты умеешь, конечно, испортить всё, — вздохнула она, но через мгновение обхватила руками и прижала к себе.

Этим же днём состоялась коронация, которую посетили практически все, кто присутствовал вчера на балу. И здесь, естественно, ударить лицом в грязь, как это было с нашей свадьбой вчера, мы не могли. Одно дело — обручиться быстро и тихо, чтобы поскорее выполнить договор между собой, но совершенно другое — коронация.

Поэтому, прежде чем мы даже просто вышли из комнаты, к нам ворвалась целая армия служанок, которые буквально выволокли недовольную Исси из кровати куда-то в отдельную комнату, когда меня наоборот, оставили здесь и принялись прямо в центре комнаты обмывать мокрыми полотенцами.

— А пол… — начал было я, глядя на то, как растекается огромная лужа подо мной от таких процедур.

— Мы уберём, — тут же пропиликали служанки, даже не замечая этого.

Их было с десяток, и пока одни меня мыли после утренних утех, смывая пот, другие уже осторожно раскладывали одежды, которые мне предстояло одеть на коронацию. За каких-то десять минут на меня успели натянуть что-то типа льняного платья для мужчин на голое тело, трусы, рубаху, подштанники и две пары носков. Но это нижнее бельё, верхним пошли уже праздничная рубаха, широкие штаны из мягкой кожи, слегка свободные, с золотой вышивкой поверх, кожаные коричневые сапоги, в которые штаны заправлялись, и что-то типа кофты на королевский манер, обшитой золотыми нитками.

Но апофеозом всего королевского наряда стала огромная меховая мантия красного цвета, подол которой волочился по полу, собирая мусор не хуже щёток для пыли.

Но хуже всего было то, что во всём этом великолепии было так жарко, что хотелось удавиться на месте. Кажется, судьба прожаренных заживо внутри одежды не обошла даже меня. Это такое испытание на профпригодность у королевских особ?

В этом плане Исси выглядела куда менее… замученной. Она отделалась просто обычным пышным платьем, которое открывало часть спины и плечи, выгодно приподнимая её грудь и как бы выставляя такое достоинство на всеобщее обозрение. В этом платье Исси умудрялась даже бегать.

— Наконец… — улыбнулась она в нетерпении во все двадцать восемь зубов, которые остались после меня. — Вот оно, ради чего мы так долго боролись.

— А стоило ли оно того? — пропыхтел я, обливаясь потом.

— Самому решать свою судьбу? Мне кажется, это достойная причина бороться, — ответила она, вздёрнув гордо нос, и протянула руку. — А теперь давай, нас ждёт коронация. Пора нам поставить точку в этой истории.

Жаль, что это будет точка только для тебя.

Глава 232

Исси подхватила меня под руку, как положено жене, после чего, слегка проявив инициативу, потянула меня к выходу под взором армии служанок, которые подбегали, пока мы шли по своей комнате, поправляя на нас одежду. Здесь поправят накидку, здесь немного расправят подолы платья, тут аккуратно мантию пригладят.

— Волнуешься? — тихо спросила Исси, когда мы вышли в коридор, где вдоль стен выстроилась целая армия новой стражи в лице гвардии.

— Нет, не волнуюсь, — покачал я головой.

— А я вот писать захотела, — доверительным шёпотом поведала она мне. — Ты представляешь, мы станем королём и королевой.

— И? Что делать будешь, когда станешь королевой? — посмотрел я на неё.

— Я… — её вопрос явно сбил с толку. — Ну… я… наверное… поеду куда-нибудь? Да, поеду куда-нибудь, например… Льиостарские горы, вот!

— Почему они? — удивился я.

— Ну там, говорят, очень красивые горы, и если забраться на самую вершину, то с одной стороны будут видны степи, уходящие в равнины, а потом лес, а с другой — как склон круто уходит в туманы. Говорят, зрелище, заслуживающее того, чтобы увидеть его хоть раз. А потом… а потом… О! Съездим к эльфам! Хочу посмотреть их остров. Что там можно придумать…

— Дипломатическая миссия, — подсказал я.

— Точно! Дипломатическая миссия! Поеду с дипломатической миссией, заодно твою эльфийскую жену увижу. Она красивая, да?

— Да, есть такое…

У неё же скоро ребёнок должен родиться вроде. Ну как скоро, месяца три ещё, если не ошибаюсь.

В душе кольнуло чем-то неприятным, но я практически сразу отбросил эти чувства. Не сейчас.

— Ну вот. А дальше уже что-нибудь придумаю.

— Признайся, тебе уже наскучило, — не сдержал я улыбки.

— Это почему? — начала она отнекиваться.

— Ты получила ключ ко всем дверям. Некуда стремиться, некуда расти, нечего добиваться. Теперь всё, что захочешь — всё будет.

— Нет, ну есть много вещей, которые мне хочется.

— И нет тех, к которым можно стремиться, когда всё в твоих руках.

— Ну вот, что ты наделал… — вздохнула она чрезмерно показательно. — Теперь я подумала над этим, и мне стало грустно, что больше некуда расти…

Тем временем мы вышли в большой коридор, который вёл к тронному залу. Сейчас здесь, кроме огромного количества стражи, никого не было. Все гости уже были в зале, ожидая прихода виновников торжества.

Мы подошли к двери, перед которой остановились.

— Готов? — тихо спросила Исси.

— Всегда готов, — уверенно ответил я, пока вокруг нас вновь, словно бабочки, порхали служанки и под командованием главной осторожно поправляли одежду, чтобы всё было идеально.

Я ещё раз окинул взглядом Исси. Как-то само собой взгляд скользнул по её груди, которую действительно заметно подняли для вида, при этом стянув талию, сделав её визуально ещё больше. И мой взгляд не скрылся от Исси, которая тут же принялась за своё.

— Ну? Ну?! Я красивая, да?! Ну скажи, что я просто лучшая! — тут же едва не запрыгнула она на меня под вздохи служанок «Ваше Величество, вы мнёте платье».

— Ну красивая, да.

— Красивее твоей эльфийки, да?

— Нет, она красивее будет, — тут же на корню обрубил я все её попытки.

— Тц… — Исси шмыгнула носом. — А вот потом и прихорашивайся… Но хочу заметить, что именно со мной ты прошёл так много невзгод, а не с ней.

— С ней тоже натерпелся, — припомнил я стычку с Организацией и то, как меня тащили на этот остров.

— Всё равно фи, — задрала она нос, после чего кивнула страже. — Мы готовы, начинаем.

Те синхронно кивнули, после чего медленно начали раскрываться створки дверей перед нами.

В глаза тут же ударил ослепительный свет, будто в тронном зале установили множество прожекторов. От нас и до самого трона короля и королевы шёл красный ковёр, по обе стороны от которого выстроились гости, вчерашние и новые, буквально сжирающие нас глазами. Вылизанные до блеска, в дорогих пёстрых нарядах, мужчины и женщины смотрели на нас с плохо скрываемым интересом и даже лёгкой завистью.

Как только двери полностью распахнулись, мы медленно двинулись по ковровой дорожке к тронам. И только мы поравнялись с первыми гостями, как те по обе стороны начали нам кланяться: мужчины параллельно полу, женщины делали реверанс, буквально садясь.

Это было словно медленная волна, которая следовала параллельно нам, пока мы не дошли до ступеней наверх, которые вели к монументальным креслам. И всё под гробовую тишину, где даже никто не пикнул.

— Вот оно… — шепнула Исси.

Да, вот оно…

Мы медленно поднялись по ступеням к двум тронам.

Один был тем самым огромным, обшитым тканью, всем своим видом показывающим, что тот, кто сидит на нём — власть. Другой чуть меньше — для королевы. Такой же монументальный, но при этом куда более изящный, изогнутый, будто глубок змей, который говорит, что за силой всегда стоит хитрость.

Остальные стулья, что здесь были для детей, убрали.

Медленно, буквально чеканя каждый шаг, мы подошли к эти огромным символам власти, которые сдвинуть разве что краном можно, после чего Исси мягко подтолкнула меня к большому стулу, сама выбрав поменьше.

Я осторожно занял своё место и, услышав тихое «кхм-кхм», увидел, как Исси протягивает руку. Точно, муж и жена же…

Но надо было отдать должное, отсюда, с подиума, который возвышался над всеми, открывался отличный вид на весь зал. И что забавно, можно было сразу разглядеть почти каждого отсюда, если зрение позволяло. А на него я не жаловался.

Сразу бросалось в глаза, как все разбились на группы, даже находясь в такой толкучке, где Тарсоны жались едва ли не в самый угол, будто пытаясь стать незаметнее. Или что Диор с Асакой стояли едва ли не первыми, а вокруг уже расположились Фью-Фью, Рандомьеры и другие. Или Доргейнберги, вокруг которых стало неожиданно меньше людей, а все рода, более-менее самостоятельные, просто распределились по залу, теперь ища тех, с кем можно будет выжить в новых реалиях.

Хотя, глядя на улыбку Диора, победную и звериную, я мог сказать точно, что он припомнит каждому, кто шёл против нас, о своём выборе. Он не тот, кто сразу бросится бездумно рубить головы и ставить на место. Нет, Диор из тех, кто будет медленно травить своих недругов, заставляя влачить своё существование.

На мгновение я вернулся мыслями к тому, как мы боролись с Рандомьерами. Вот уж действительно долгий путь к власти: от врагов до союзников, потом изменников, а позже приближённых. Кто мог бы подумать, что они сменят столько сторон, чтобы получить свой кусок пирога? А я-то думал, что их уберут первыми…

Вот действительно род, который олицетворяет, каков бывает реальный путь к власти.

Я взглядом пробежался по залу, но не увидел здесь Суцьиси. Видимо, она решила не возвращаться в политическую жизнь этого мира. Значит, действительно ей требовались архивы, пусть я до конца не понял, зачем именно.

А ещё Росси…

Да уж, вот с кем придётся поговорить…

В зал вышла целая делегация из человек пятнадцати, где едва ли не трое действительно были нужны, а остальные были так, для виду и веса.

Они медленно подошли к ступеням, после чего наверх к тронам поднялись лишь трое. Один шёл с золотой книгой, двое других держали подушки, на которых покоились короны. Одна моя, та самая, которую не успел утащить Вокс, другая тонкая, изящная, словно сплетённая из золотых веток, для Исси.

Тот, что был с книгой, торжественно открыл её, после чего начал зачитывать оттуда речь, которую, скорее всего, знал наизусть.

— Здесь, под взглядом честного народа нашего королевства Майкесендерии и бесконечным светом нашего Солнца, что освещает путь нашего королевства в смуту и процветания в тёмные и золотые годы, мы спросим вас, Тэйлон Аквардиенский…

Та-а-ак… стоп, вы когда успели поменять мою фамилию, ироды?

Я бросил косой взгляд на Исси, но та виновато улыбнулась и пожала плечами, мол, так надо.

А мужчина перед нами продолжал зачитывать речь, спрашивая меня, готов ли я отдать свою жизнь на служение королевству, готов служить во имя него, переживать невзгоды вместе со своим народом и вести его в мир процветания и благополучия, не жалеть себя и прочий бред, который ни к чему не обязывает. Если бы хотя бы часть из этого правители действительно делали то, что от них просят, никогда бы не существовало несчастливых народов, которые хотят сменить власть с помощью насилия. По сути, под конец от меня требовалось лишь…

— Да.

— Клянусь, — шепнула едва слышно Исси.

— Да, клянусь, — повторил я, и мужчина удовлетворённо кивнул головой.

— Тэйлон Аквардиенский, — он отдал книгу одному из людей, после чего двумя руками взял с подушки корону и встал передо мной, — перед лицом народа и солнца я провозглашаю вас правителем сия земель, главнокомандующим наших армий, королём Тэйлоном нашего королевства Майкесендерии.

Корона тяжёлым весом легла мне на голову, намекая, какую ответственность я на себя взял.

— Исциниэнта Аквардиенская, — теперь он взял уже её корону, — перед лицом народа и солнца я провозглашаю вас, жену Тэйлона Аквардиенского, королевой нашего королевства Майкесендерии.

После того, как корона легла на её голову, он сделал пару шагов назад, после чего громко произнёс.

— Да здравствует королевство Майкесендерия! Да здравствует король и королева! Да не зайдёт солнце боле над нами!

И зал неожиданно ответил громким хором:

— Да здравствует королевство Майкесендерия! Да здравствует король и королева!

Такой рёв после долгой тишины ударил по ушам.

— Да здравствует король и королева!

Они повторили это два раза, после чего все как один приклонили колени. Даже девушки в платьях, как понимаю, встали на колено, хотя это выглядело так, будто они просто сели на пол. Стража не стала исключением — почти все гвардейцы, что были в зале, встали на одно колено, опустив голову вниз перед новыми правителями.

Это было как-то… неловко, если честно. Но там, где я чувствовал себя неуютно из-за столь обширного внимания публики, Исси буквально расцвела. Она вытянулась и оглядывала всех сверху вниз взглядом хищника, который горел только одним желанием — показать, кто здесь хозяин.

Остаток дня мы провели за праздничным банкетным столом и на балу.

Прямо из зала в сопровождении чиновников по старшинству и родству мы пришли в обеденную комнату, где уже были накрыты столы на скорую руку. После этого последовал бал, на котором первый танец был мой и прин… королевы Исси. И только после этого мы смогли вернуться к себе в комнату, где я вздохнул с облегчением и сбросил с себя шерстяное покрывало.

— Какое облегчение… — пробормотал я. — И когда успели всё подготовить…

— Ну как же, — Исси совсем не парилась, стаскивая всё через голову. — Надо — сделали. Всё просто.

— Очень… — я наконец избавился от кофты и штанов. — Значит, всё? Мы король и королева?

— Ага, ты представь, — улыбнулась она, светя отсутствующими зубами. — Я королева! Ха! Королева, Тэйлон! Королева!

— А я король, — пробормотал я.

— Я так возбуждена, что прямо не могу! — она едва не прыгала.

— По тебе видно…

А в следующее мгновение она прыгнула на меня, едва не сбив с ног, и впилась в мои губы. Оторвалась секунд через пять, буквально светясь.

— Ты знаешь, что я хочу, верно?

— Помыться?

Получил щелбан.

— Неправильно. Я хочу ещё раз, как сегодня утром.

— Тебе же не понравилось, — заметил я.

— Не почувствовала и не понравилось — разные вещи! — заявила Исси, спрыгнула с меня, толкнула руками в грудь прямо на кровать и сама начала быстро раздеваться. — Попробуем ещё раз! О нет, не утруждай себя…

Она схватилась за мои штаны, когда я начал их стягивать, и сама сдёрнула их. После этого оперативно, будто куда-то торопилась, сбросила с себя всё, оставшись в чём мать родила. Взгляд как-то сам зацепился за треугольник волос у неё, пробежался к груди и остановился на лице, на её губах: нижнюю она довольно соблазнительно прикусила, глядя на мой член. На её глазах, слегка влажных и ярких, как две лампочки, на её щеках, румяных, на её носике, на её дыхании…

Я сам дёрнулся вперёд, схватил её за руку и дёрнул её на себя, наслаждаясь моментом, когда наши обнажённые тела соприкоснулись. Вот он, молодой организм — только утром трахались, а уже готов к бою. Поцеловал в губы, почувствовав её язычок и ответив тем же. Выдохнул, немного отстранив её лицо и вглядываясь в глаза.

— Продолжим! — объявила она громко, но на этот раз инициативу не отдавала, примерно представляя, как должно всё происходить по утренней разминке.

Сама осторожно села, с некоторым трудом принимая меня в себя: я чувствовал, как медленно всё растягивается, как слишком плотно обхватывает, от чего каждое движение в ней вызывает желание едва ли не сразу кончить. И я бы не сказал, что у меня прямо огромный член.

Но Исси умудрялась лажать даже в том, в чём сделать это сложно. Она неуклюже начала пытаться двигать бёдрами, из-за чего я постоянно выскальзывал из неё. Пришлось вновь мне брать инициативу в свои руки, делая всё осторожно и размеренно. Медленно, чтобы она тоже привыкла к ощущениям, потом увеличивая темп, пока комнату не наполнили влажные шлепки наших мокрых тел.

И всё бы ничего, но под конец она только и сказала:

— Ничего не почувствовала. Ты всё правильно делаешь?

— Ламель не жаловалась.

Исси аж перекривило.

— Не упоминай других женщин, когда со мной в кровати, — довольно злобно произнесла она. — Я-то потерплю это, но слушать не имею никакого желания, понял? Иначе нос откушу. Иж что, нашёлся тут… мастер на все конечности…

— Тогда не задавай глупых вопросов, — я чмокнул её в нос и медленно слез с неё, ложась рядом. — Ты совсем ничего не чувствуешь?

— Ну… приятное наполнение, — улыбнулась она. — Знаешь…

— Слава богу, не довелось познать на себе.

— …будто в тебе становится… эм… полным. А ещё пульсацию тебя, — она повернулась набок ко мне. — Ну признайся, я лучшая.

— Да.

— Что да?

— Да. Просто да, — ответил я, не став её разочаровывать и говорить, бревно-стайл — это не совсем то, чего хочешь в постели от девушки.

— Значит, я молодец, — решила она сама для себя. Бревнец-молодец. — У нас ещё полно времени, так что всё впереди…

Исси прижалась ко мне, натянув одеяло, будто ей было холодно, после чего положила голову мне на плечо.

Через пять минут её дыхание выровнялось, стало ритмичным и спокойным. Исси маленьким ангелочком, коим она не являлась, спала на мне. Её посапывание успокаивало. Меня вообще успокаивало чужое ритмичное дыхание, если этот кто-то был девушкой, с которой у меня были близкие отношения. Словно их дыхание подсознательно ассоциировалась у меня с безопасностью.

Но спокойствие мне и не снилось.

Я пролежал до самой ночи, прежде чем смог с уверенностью сказать, что Исси уже не проснётся сегодня. Осторожно убрав с себя её руку и выскользнув из-под её тела, я слез с кровати. Если честно, так бы и лежал с ней рядом. Не сказать, что меня тянуло именно к Исси — я мог так же лежать и с Ламель, и с Юноной. Просто мне нравилось чувствовать рядом нежное гладкое тело, которое наощупь как шёлк.

Один умный человек сказал, что бывает тактильный голод. Возможно, мне действительно не хватает этого: гладить, щупать, обнимать…

Пришлось немного порыться по шкафам, прежде чем я нашёл подходящую для себя одежду, которая не стягивала и не висела мешком. Оделся и, не глядя в зеркало, вышел из королевских покоев. На этаже никого не было, кроме одинокой служанки, которая сидела в метрах пяти от нашей двери.

Завидев меня, она тут же подскочила, но я замахал рукой, что всё в порядке.

— Не шуми, я прогуляться, — негромко сказал я.

— Ваше Величество, я сейч…

— Да тише ты, — приложил я палец к её губам, из-за чего она вздрогнула. — Я тихо сам хочу пройтись, без стражи. Чтобы сидела и молчала, что видела меня, понятно? Это приказ.

Она лишь кивнула головой и села обратно. Но её взгляд я чувствовал спиной. Ставлю, что хватит её минут на пять, после чего побежит предупреждать, что король гулять вышел в одиночку. Но мне надо, действительно надо было уладить кое-какой вопрос, прежде чем мы выйдем на финишную прямую.

Я уже знал, как можно быстро и незаметно добраться до выхода из замка, при этом не привлекая внимания вездесущей стражи. Осторожно через крышу, где на верхние балконы коридора, а там уже по лабиринтам вниз. И нет, это не охрана здесь такая плохая, просто выбраться иногда легче, чем забраться. Особенно когда нет ни сигнализаций, ни камер.

Я знал, что все заговорщики, которые помогали мне, расположились на первых этажах в комнатах для прислуги. Не все — часть уже вернулась обратно на свои позиции к поместью или по месту найма. Но были те, кто ждал: кто-то обещанной платы, кто-то…

— Здравствуй, Резня. Или мне надо сказать, Ваше королевское Величество Резня?

…меня.

— Можешь просто Резня, — улыбнулся я Росси, который всё это время спокойно дожидался меня, не поторапливая и не подгоняя.

— Вижу, ты открыл для себя новую жизнь, да?

— Есть такое, — усмехнулся я, но потом вздохнул. — Я пришёл выполнить обещание. Поставим точку в этом.

— Да, пожалуй, ты прав, — кивнул он. — Тогда пойдём и…

Он наклонился и достал из сумки, что стояла у его ног, два револьвера. Мои револьверы, которые я сдал тогда при входе.

— Что за стрелок без своего оружия? — улыбнулся он по-доброму.

Я взвесил револьверы, которые легли в руки как влитые. Казалось, что пока я чувствую рукояти этих револьверов, никого сильнее меня уже нет, ведь стволы становились чем-то большим, чем просто оружие. Продолжением самого меня…

— Я тебя не разочарую, — усмехнулся я, крутанув их в руках. Мне действительно казалось, что я не могу проиграть.

— Я знаю. Ведь это я тебя научил всему, — подмигнул старый добрый Росси.

Глава 233

Мы тихо спускались по ступеням замка по тёмным коридорам, освещённым одинокими тусклыми кристаллами. Я так подозреваю, один из этих путей показала ему Суцьиси, что облазила здесь на пару с Исси половину замка.

Мы вышли у самого основания замка во внутренние дворы: на небольшой пятачок в месте между стеной самого замка, уходящей далеко вверх, и стеной, огораживающей территорию. Они возвышались с обоих сторон над нами, будто были готовы сойтись вместе и расплющить нас, что навеивало параноидальные мысли. Зато место было полностью скрыто от чужих глаз и на удивление достаточно освещено, чтобы не спотыкаться и не двигаться наощупь. Свет лун удачно падал в это время прямо между стенами, освещая небольшую площадку.

Здесь всё давно поросло бурьяном, а в кустах то тут, то там виднелись давно всеми забытые вещи типа старых карет, каких-то станков, полуразрушенной мебели и всякого другого мусора.

— Амелия показала, — ответил Росси на незаданный вопрос. — Она удивительно много знает об этом замке. Да и вообще, она удивительная девушка, не находишь?

— Да, она такая, — кивнул я, оглядываясь.

— Думаю, сразу после выстрела здесь будет много людей, поэтому, кто бы из нас ни одержал верх, ему лучше будет сразу покинуть это место.

— А если проигравшим будешь ты?

— А что я? — улыбнулся он. — Не моё это тело, Резня. Мне всё равно, хоть пусть свиньям скормят. Я здесь не ради пышных похорон, в конце концов. Как и ты, в прочем. Нашёл, что искал?

— Ты имеешь ввиду миссию?

— Да.

— Почти. Я почти у цели, — кивнул я, представляя, как расстроятся в Организации, если я умру.

— Ясно… — протянул Росси, глядя куда-то наверх, после чего подмигнул мне. — Тогда не будем тянуть, верно?

— Да, поставим точку, — поудобнее перехватил я револьвер.

— Мне сказали, что ночью каждый час раздаётся удар небольшого колокола на сторожевой башне, которая отсчитывает время. С минуты на минуту он как раз должен ударить. Сколько шагов?

— Даёшь мне право выбора расстояния? — усмехнулся я.

— Считай это подарком на свадьбу, — отшутился он.

— Тогда тридцать шагов каждый.

Мы подошли практически вплотную, после чего развернулись друг к другу спиной. Это был последний момент, когда мы были союзниками.

— Ты был хорошим учеником, Резня, — сказал напоследок Росси.

— А ты был отличным наставником, Росси, — ответил негромко я.

И мы начали расходиться.

Шаг, два шага, пять шагов, десять шагов, двадцать, тридцать…

На тридцатом я остановился как вкопанный и обернулся практически одновременно с Росси.

Я не буду поддаваться, как не будет поддаваться он, так как для нас это было вопросом чести: мне — отплатить ему за всё, с чем он мне помог, а ему — найти наконец покой. Я поправил кобуру, несколько раз не полностью вытащив револьвер, примеряясь к тому, как он ходит.

Я развёл ноги пошире для устойчивости, отклонившись назад не столько для того, чтобы по мне было сложно попасть, сколько для того, чтобы расстояние, пройдённое револьвером, было минимальным. Росси в любом случае не промахнётся с такого расстояния, но вот сколько мгновений займёт, пока ствол выскочит из кобуры и поднимется, нацелившись на противника, могло сыграть ключевую роль.

Росси при этом сделал всё точно так же, как и я. Да и по итогу именно он меня научил этим премудростям дуэлей.

И вот так мы замерли в слегка несуразных позах с оттопыренной правой рукой, на которой пальцы слегка подёргивались в нетерпении выхватить револьвер. Всего одно движение вниз, и ладонь схватит рукоять револьвера…

В этот момент я вспомнил те многие дуэли, что проводил сам в мире Росси. Те пыльные дороги, степи, погружающиеся в пылевые бури, бесконечные поля и зелёные леса. Это был мир стрелков, мир убийц и дуэлей, где быстрые руки ценились больше, чем хорошие мозги.

И сейчас, стоя, слегка отклонившись назад, я чувствовал запах вездесущей пыли и сухой травы, снега и хвойных лесов, опилок в тавернах и соломы в стойбищах. Они как воспоминания одновременно коснулись сознания, при этом я мог различить каждый из запахов.

Воспоминания…

А потом тишину разрушил удар колокола.

Одинокий и громкий, словно вскрик…

И практически одновременно грохнул выстрел, утонув в звоне и оставшись для мира незамеченным.

Мы оба стояли, держа в руках револьверы, словно какие-то крабы. Наши стволы едва-едва покинули кобуры, но уже успели сделать выстрел, синхронно, практически одновременно, но…

Кто-то всё равно был чуть быстрее другого.

Мы замерли, стоя друг напротив друга, словно статуи, когда Росси слегка покачнулся. Сделал шаг назад, но устоял. И лишь опустив голову и окинув себя взглядом, он словно всё понял и откинул в сторону револьвер, после чего просто свалился на землю.

Я же… я наконец смог позволить себе пошевелиться, и рука первым делом коснулась виска. Пальцы почувствовали влагу, которая стекала вниз на одежду из глубокого пореза. Подушечки пальцев были красными.

Но тем не менее я ещё дышал.

Спрятав револьвер в кобуру привычным движением, я быстро подошёл к Росси, но… к тому моменту, когда я склонился над ним, он уже смотрел в небо умиротворённым взглядом, в…

— Хороший выстрел, — прохрипел он, заставив меня вздрогнуть. Я-то уже думал, он концы отдал.

— Да, хороший выстрел… — тихо ответил я.

Он бросил на моё лицо взгляд и усмехнулся.

— По касательной. Почти.

— Это было не почти, Росси, — ответил я, грустно улыбнувшись. — Теперь ты знаешь правду, верно?

— Да…

И на этот раз он выдохнул окончательно. Взгляд потерял какую-либо жизнь, уставившись в тёмное небо. Росси окончательно ушёл, и эта мысль вызвала во мне какую-то тоску, будто все под конец оставляли меня.

Я движением руки закрыл ему глаза, после чего встал и, не оборачиваясь, ушёл к небольшой двери.

Это было не почти — я это знал, и Росси это знал. Знал правду и мог теперь уйти спокойно, оставив все сомнения позади.

А правда была в том, что кто-то всё равно выстрелил первее, пусть даже на какую-то миллисекунду, а я прекрасно знал, что с такого расстояния Росси не промахивается.

И здесь он тоже не промахнулся.

Я вернулся обратно в свои покои, пройдя мимо служанки так, чтобы порезанный висок был ей не виден, после чего умылся в умывальнике и лёг рядом с… храпящей Исси.

Я даже задумываться не стал, когда ткнул её в бок.

— А? Что такое? — сонно заморгала она.

— Не храпи.

— Я? Я не храплю…

— Только что храпела.

— Тебе приснилось… — пробормотала она и повернулась ко мне спиной.

Но я тут же притянул её обратно к себе и обнял руками и ногами, прижавшись поплотнее, будто боялся, что она убежит.

Ещё одна тень прошлого, которую я могу потерять. Я уже свыкся с ней, свыкся с её внешностью, смог усмирить собственные чувства и заскоки, ведь мне не пять лет. Но сейчас, после Росси, я опять подумал о том, что она едва ли не копия Гелиопсис. Тени, которые следовали за мной, отступали одна за другой, и от этого становилось тоскливо.

На утро обнаружили тело Росси, но никто не сказал ни слова. Исси косо смотрела на меня, особенно на рану, которую мне потом залечивали, но не спешила задавать вопросы. Она уже попыталась выпытать, что же произошло на башне и кто это был, но всё, что получила: утешительный поцелуй в нос и напутствие «меньше знаешь — крепче спишь».

— Но я не могу крепко спать! Мне просто необходимо знать, кто это! Ну давай, дорогой! Любимый! Единственный! Расскажи мне! — Исси повисла на мне.

— Боюсь, тебе придётся смириться с тем, что это останется тайной, покрытой мраком.

— Но ты-то знаешь! Ты знаешь! Ну скажи мне! — она уже умоляла меня. — Ну давай же, мой любимый и единственный. А я… А я… поцелую тебя туда, куда никто никогда не целовал!

— Боюсь, меня целовали везде, — огорчил я её.

— Блин… — вздохнулаИсси. — Вот с вами и общайся — никто меня не любит и все бросили. Амелия забилась в архив и не вылазит оттуда, ты не раскрываешь мне, кто это был. Я чувствую себя одинокой.

— Амелия до сих пор в архивах?

— Скоро она там жить будет, — пожаловалась Исси скорбным голосом. — Совсем одна останусь.

— У тебя есть Диор.

— Твой брат? — поморщилась она. — Он уже на уши мне присел. Надо сделать то, сделать это, встретиться с теми и теми…

— Ну он, наверное, знает, как лучше, верно?

— Да, но… бесит. Все куда-то разбежались, и ты, — Исси ткнула в мою сторону пальцем, — скрываешь от меня всё. Что произошло с тем мужчиной? Почему он мёртв, а у тебя глубокая царапина? Давай, признавайся. Твоя жена не будет сильно ругаться.

— Не скажу.

— Вот! Вот! Что и требовалось доказать! Меня все бросили, секретами не делятся, оставили за бортом…

Она испустила из себя вздох раненого животного. Огляделась совсем одиноким взглядом, после чего вновь посмотрела на меня.

— Ну хоть в горы со мной поедешь?

— Когда это?

— Да когда угодно. Надо же чем-то заниматься, верно? Вот и поедем. На лошадях, по степям, палатки, костры, охота…

— Армия охранников и заранее зачищенные прерии. Ты ведь не забыла, кем стала? — напомнил я.

— Королевой… — совсем грустным голосом ответила она, словно ребёнок, которого поставили в угол. — Но ты же меня не оставишь, верно?

Боюсь, здесь её ждало разочарование, так как время моё подходило к концу. Переворот, на следующий день коронация, ещё один день мы отсыпались, и вот уже наступило сегодня. Организация не стучалась ко мне в дверь, но я точно знал, что она следит за мной. Они хотели, чтобы я вернул должок, а я чувствовал, что откладывать это больше нельзя и пора бы уже закончить то, ради чего было затеяно путешествие длиной в бесконечность.

Поэтому вопрос Исси остался без ответа, и она явно что-то почувствовала, так как не сводила с меня глаз.

Почему-то мне казалось, что она просто боится остаться одной. В конечном итоге, чего Исси добилась? Власти? А что осталось ещё? Ничего и никого. Она растеряла абсолютно всех. Исси хотела свободы, но рядом уже и не осталось никого, с кем бы она могла эту свободу отпраздновать. Даже её лучшей подруги, которая теперь пропадала в архивах.

По итогу, это лишь говорило о том, что власть как таковая ей была и не нужна. Это Вокса одиночество не мучало, так как, будучи одним, он мог безраздельно править остальными. А Исси была другим человеком, и требовалось ей совсем другое.

Но не только Исси пришла ко мне получить ответ. Этим же днём, когда она ушла с Диором решать важные дела и вершить судьбу королевства с его подачи, в комнату ко мне прокралась, кто бы мог подумать, Суцьиси. Вот уж точно нечастый и неожиданный гость, который с момента захвата власти пропадал в архивах, творя свои тёмные делишки, и не высовывался.

— И какими судьбами? — окинул я взглядом исхудалое тело с синяками под глазами. — Я думал, ты в архивах.

Суцьиси, видимо, оттуда вообще не выходила. Спутанные волосы, лицо и руки, запачканные пылью, уставший взгляд человека, который пытается сделать последний рывок и едва его выдерживает.

Но она не жаловалась, наоборот, выглядела живее всех живых, будто получила ускорение.

— Была, — кивнула Суцьиси, обойдя покои короля и королевы. То есть наши. — Хорошо устроились. Первый раз?

— Что первый раз?

— Занимаешь подобный пост? — кивнула она на комнату.

— Имеешь ввиду стал королём? Да, в первый.

— Понятно… — потянула она, после чего прыгнула на кровать.

Я смотрю, у всех непреодолимое желание прыгнуть на эту кровать звёздочкой.

— Не думала немного отдохнуть? Ты выглядишь…

— Жутко, знаю, — улыбнулась она. — Но я уже на финишной прямой, поэтому надо просто немного потерпеть, и всё.

На финишной прямой, значит…

— Нашла, что искала?

— Скоро найду, — пообещала Суцьиси. — Уже осталось руку протянуть, чтобы получить заветное желание.

— Так в чём проблема? — спросил я.

— В чём проблема? — задумчиво посмотрела она в потолок. — Да ни в чём…

И всё, замолчала.

Меня раздражала такая манера разговора, когда человек сначала к чему-то подводит разговором, а потом неожиданно смолкает, заставляя тебя самому спрашивать, будто тебе это важнее. Я знаю, манера проведения переговоров — вынудить человека самого быть заинтересованным в них, но я на провокацию не поддался. Просто молчал до победного, пока Суцьиси сама не продолжила.

— Резня, а ты… когда-нибудь боялся, что… хотя нет, некорректный вопрос…

— Ты хочешь что-то спросить?

— Да… нет. То есть хочу спросить, но… — она потёрла устало глаза.

— Тебе надо выспаться, Суцьиси. Ты уже сама запутываешься в своих мыслях.

— Да нет, не путаюсь, — отмахнулась она. — Просто хотела спросить тебя: а ты хоть раз боялся, что вернёшься домой и не узнаешь его? Но потом поняла, что ты и так ничего не помнишь.

— Думаешь, не узнаешь своего дома?

— Ни дома, ни своих детей, ничего не узнаю, — призналась она. — Буду смотреть на четверых детей и не чувствовать к ним ничего, кроме усталости и желания поскорее от них избавиться. Меня сколько не было дома? Сотни лет? И кто для меня теперь мои дети? Да чужие люди, по сути, обычные дети, которых миллионы.

— И это тебя останавливает, чтобы закончить миссию? — понял я.

— Да, останавливает, чтобы окончательно завершить своё путешествие. Я боюсь, что мне и возвращаться больше некуда. И вся моя цель — лишь пустой пшик.

— Ну… не закончишь, не узнаешь, — пожал я плечами.

— Боюсь я, Резня, — вздохнула Суцьиси. — В моей голове и душе я до сих пор их безумно люблю и очень скучаю по этим неугомонным. Жду момента, когда снова увижу их, но… Боюсь, что, когда увижу, в душе не будет никакого отклика и чувств, что я испытываю сейчас. И те, кого я любила всё это время — это было лишь моё воображение, не имеющее ничего общего с реальностью.

— Убьёшь себя, если вдруг что, — нашёл я простой выход.

— Убить себя после того, как столько отстрадалась? — усмехнулась она. — Да, ты вообще не меняешься…

А что я мог посоветовать ей? Суцьиси боится, что то, что рисует её воображение, и то, что она испытывает к этому воображению, ничего не будет иметь общего с тем, что она увидит. Да, я могу её понять — ты боишься разочароваться. Но, с другой стороны, ко всему привыкаем, верно? А если всё будет прямо уж настолько худо — просто быстро выйдешь из игры и всё.

Чем не план?

Всё лучше, чем лежать на моей кровати и страдать из-за неуверенности и неизвестности.

— А ты связался с Организацией, как я посмотрю, — сменила она тему. — Что же ты им предложил, что они так сильно впряглись за тебя, нарушив собственные приказы?

— Кое-что, — ответил я, глядя на Суцьиси, которая лениво пялилась в потолок.

— Они ведь охотятся за тобой, желают твоей смерти, — напомнила она.

— Мы нашли способ договориться.

— И это как-то связано с тем, что они здесь делают? С тем порталом? — посмотрела Суцьиси на меня.

И в этот момент я понял, что Суцьиси хочет узнать. Вернее, какое у неё здесь задание и почему она говорила, что в следующий раз может не повезти так. Всё оказалось довольно просто, стоило изначально вспомнить, о чём она говорила и что конкретно знала.

— Твоё задание — выяснить, что здесь делает Организация, да?

Прямое попадание — Суцьиси улыбнулась, признавая то, что я угадал.

— Значит, это твоя миссия? Разнюхать, с чего вдруг Организацию привлёк мир на отшибе?

— Какова задачи Организации в этом мире, — коротко ответила она.

Я немного удивился, если честно, ведь мне Суцьиси сама рассказывала, зачем они здесь.

— Но ты же знаешь, нет? Они ищут портал. Ты мне сама это рассказала при первой нашей встрече тогда на балу, когда я твоему брату едва рожу не сломал.

— Да, но мне нужно больше информации. Зачем им именно этот портал? Почему они так упорно его ищут? Почему Организация при этом, если этот портал так важен, не бросит сюда все свои силы? Куда они хотят попасть с этим порталом и зачем?

— Но мы же говорили, куда он ведёт. Ещё в академии, когда…

Я уже раскрыл рот, чтобы напомнить ей, как меня самого осенило.

А… ну да, точно…

Хотелось стукнуть Суцьиси по лбу, так как она сама себе усложнила всю работу.

Тогда, в академии, когда Юнона дралась с Сильвией, я хотел рассказать ей о портале, о том, куда он может вести, и что может искать Организация в этом мире. Я хотел ей рассказать про Шестой Сектор, но… мы отвлеклись на то, что она прогуляла уроки, так как насасывала связи. Прогуляла уроки и не услышала легенду, которая могла бы сразу подвести её к нужному выводу. И потом в разговоре со мной отвлеклась, из-за чего я не рассказал, что нужно здесь Организации.

Вот и раскрылась вся тайна, как между собой связаны в этом мире Организация и божество.

Так и хочется сказать: а разговоров-то было…

Глава 234

История получалась довольно забавной.

Жила-была девчонка, что умела видеть будущее, настолько жуткое, что в конце концов детская психика не выдержала, и у неё поехала крыша. И вот она попадает в семью, в которой показывает одному пареньку по имени Тэйлон будущее. Если конкретнее, то, что ждёт его мир: взрыв портала и раскрытие огромных врат, через которые в мир хлынет весь ад и быстро уничтожит его.

И всё бы было плохо и бесполезно, но, помимо этого, она показала и способ решить эту проблему. Судя по тому, что я узнал, целую инструкцию, что надо предпринять и куда надо отправиться, чтобы спасти этот мир. Парень воодушевился и решил сыграть в героя.

И тут завертелось.

Он идёт на сделку с божеством, после чего начинает скитаться по мирам, выполняя миссии и готовя себя, где и встречается с Организацией. Специально или случайно — я уже не узнаю, но Тэйлон начал на них работать и, скорее всего, рассказал им про то, что грозит его миру: ад, портал и даже то, куда этот портал ведёт.

Естественно, что Организация не могла такого упустить и принялась это искать. Здесь до сих пор оставался нераскрытым вопрос — почему этим делом занялась совсем маленькая группа и отдельно от остальной Организации. Но, как бы то ни было, они начали искать в этом мире портал, и их активность на захолустье заинтересовало божество. И оно, чтобы выяснить намерения Организации, отправило сюда Суцьиси.

Вот такая история.

Смешно говорить, но именно божество виновато в большинстве происходящего. Управляя временем, оно создало целую кучу парадоксов, которые, смешиваясь между собой, и создали последовательность всех этих событий. Начиная с того, что Организация занялась поисками портала ещё до того, как сам я узнал об этом в этом мире, и заканчивая тем, что Суцьиси появилась здесь до того, как я её подставил своими проделками.

И теперь, глядя на неё, я думал, стоит ли рассказать Суцьиси правду или пусть дальше ищет?

Если бы она слушала на уроках в академии преподавателей и не отвлеклась тогда в прошлом, уже бы давно всё выяснила. Хотя…

— Так ты знаешь? — спросила она, стараясь на меня не смотреть.

— Знаю.

— Поведаешь мне?

— Эм… не сейчас.

По крайней мере не в данный момент.

— Почему?

— Потом расскажу. А сейчас мне надо кое-что уладить…

Я вздохнул и потянулся к передатчику.

* * *

Я ни с кем не прощался, решил, что наилучшим вариантом будет просто тихо уехать, чем поднимать вокруг себя лишний шум. Ведь лишний шум — лишние риски, что сейчас было весьма некстати. Неизвестно, как отреагируют другие на моё отбытие, и я имел ввиду в первую очередь Исси.

Единственным человеком, который знал, что я уеду, был Диор. И то, я предупредил его лишь для того, чтобы это не стало для него неожиданностью и он был готов к последствиям. В его силах было преодолеть возможные проблемы, что вызовет мой отъезд, да и власть Исси держится и будет держаться в ближайшее время лишь благодаря его способностям.

— Уезжаешь? Сейчас? — нахмурился он.

— У меня есть долги перед определёнными людьми, которые надо вернуть, — пояснил я.

— Я знаю, что это за люди, — поморщился он. — Но сейчас уезжать — это такое себе. Особенно после коронации.

— Вы справитесь. А мне надо вернуть долг. Если бы не они…

— То всё пошло бы по одному месту, я в курсе, — кивнул он. — Своей Исси сказал?

— Нет, она наверняка попытается меня не отпустить.

— Ну смотри, Тэйлон, как знаешь. Тебя когда ждать обратно? Или вообще не ждать?

Ждать или не ждать?

Несмотря на то, как всё складывалось, я не терял надежду вернуться, поэтому…

— Не знаю. Но похороны с пустым гробом не устраивать.

— Это уже как получится, — усмехнулся он.

Больше я с ним не разговаривал и даже не видел за остаток этого дня. Ни я, ни Диор не были теми людьми, которые со слезами на глазах бросятся обниматься, прощаясь друг с другом. К тому же, я действительно собирался вернуться обратно.

На следующий день я проснулся ещё до восхода солнца, когда в наших покоях царил мрак. Исси тихо и размеренно похрапывала рядом, забившись под одеяло, даже не думая просыпаться в ближайшие часы. И некоторое время я просто лежал, не двигаясь, приобняв её и глядя в потолок, наслаждаясь моментом.

Я поймал себя на мысли, что сейчас мне больше всего хотелось оставить всё как есть. Хотелось как можно сильнее обнять девушку рядом, укрыться одеялом и никуда не идти. Остаться лежать здесь и не двигаться, чтобы время застыло на месте, позволяя жить этим моментом всегда. Появилось стойкое желание плюнуть на миссию, на задание и на всё-всё-всё, оставив как есть, даже если это означало конец. Остаться здесь, в этом мире и этой жизни с людьми, к которым у меня появились определённые чувства. Хотелось много чего…

Но я знал, что есть и другое. Есть вещи, которые ты душой чувствуешь, что должен выполнить. Не смотря на риски, не смотря на то, какие могут быть последствия, сделать так, как требует твоё «Я». В этот момент я особенно хорошо понимал прошлого себя и то, что мной управляло, подтолкнув на эту авантюру.

Поэтому при всём своём желании остаться я медленно встал, чтобы не разбудить Исси, и осторожно оделся. Меньше всего мне хотелось прощаться — для себя я понял, что долгие прощания я переношу хреново, и мне легче просто уйти, не попрощавшись, чем буквально разрывать контакт с человеком.

Но на мгновение, прежде чем выйти за дверь, я всё же остановился. Не смог удержаться от того, чтобы не бросить прощальный взгляд на спящую девушку, ещё раз подумав, насколько же она похожа на Гелиопсис и как бы мне хотелось оставить всё как есть. Однако взгляд на неё грел душу и заставлял верить, что я поступаю правильно.

Нет ничего плохого в том, чтобы постараться спасти мир.

С этой мыслью я вышел за дверь, где уже ждала Суцьиси.

— Готов?

— Да.

— А они?

— Уже готовы. Идём.

Обходными путями, минуя стражу и служанок, мы медленно спустились на самый первый этаж замка, где Суцьиси провела меня через боковые двери во двор. Здесь предстояло не самое сложное дело: вдвоём мы поднялись на стену, минуя стражников, после чего по верёвкам спустились вниз и быстро скрылись во дворах. Благо уходить далеко не надо было: не представляю, как бы я смог вот так идти по городу. Буквально пару дворов спустя мы забрались на одну из крыш, где я снова вышел на связь.

— Фантом Ястребу, мы на месте. Можете забирать. Приём.

— Ястреб Фантому, вас понял, будем через пять минут. Конец связи.

Я отнял руку от передатчика, поставив его в режим ожидания, и стал вглядываться в тёмное небо, которое медленно светлело со стороны горизонта.

— Рассказал Исси? — спросила Суцьиси.

Я покачал головой.

— Нет. Меньше знает, крепче спит. К тому же… узнай она о том, что я хочу уехать, пусть даже на время, боюсь, смогла бы создать множество проблем, и постоянные вопросы были бы наименьшим из зол.

— Понятно… А меня с собой было обязательно брать?

— Ну ты же хочешь узнать, что здесь делает Организация, верно?

Я… не смог оставить Суцьиси.

Один раз она пошла за мной, хотя не была обязана, и поплатилась за это сроком. И теперь я чувствовал себя обязанным ответить ей тем же. Но при этом я должен был быть уверенным, что божество не успеет вмешаться и всё испортить, возникни у неё такое желание.

Поэтому я решил поступить следующим образом: рассказать Суцьиси обо всём перед самым нашим отбытием в ад, когда исправить что-либо будет уже невозможно. Так и она сможет рассказать божеству, зачем здесь Организация, и нас оно тронуть уже не успеет.

Ястреб был чертовски точен — ровно через четыре минуты я услышал негромкий рёв двигателей и четыре точки двигателей, которые медленно спускались вниз. А через пять он уже завис перед нами, развернувшись кормой, где уже был приглашающе раскрыт люк.

В лицо ударил красный приглушённый свет, который освещал десантное отделение.

Там нас уже ждали.

— Давайте, быстрее! — замахал солдат руками.

— Давай, Суцьиси, — подтолкнул я её и, дождавшись, когда она запрыгнет внутрь, сам шагнул следом.

И практически сразу, стоило мне оказаться внутри, люк начал быстро закрываться, отсекая нас от остального мира. Двигатели зарычали, и я почувствовал, как меня слегка прижало к полу. Машина быстро набирала высоту, поскорее улетая от чужих взглядов. Как только люк закрылся полностью, свет переключился на нормальный, позволяя рассмотреть десантное отделение.

Ничего необычного в нём не было. Кресла по стенкам и проводка по крыше. То тут, то там виднелись держатели для автоматов и крепежи для грузов. По сути, видел одно десантное отделение — видел все. Разве что у двери в кабину пилотов была небольшая будка, в которой сидел бортовой стрелок, управляя турелями машины.

Помимо меня и Суцьиси, здесь был солдат Организации, который и был бортовым стрелком, плюс отвечал за погрузку-выгрузку десанта. Сейчас же он просто сидел напротив нас. Из-за шлема я не мог сказать, смотрит он на нас или нет, но в тишине чувствовалась определённая напряжённость. Очень скоро стало известно, что главному сообщили о незваном госте на борту.

— Ты не предупреждал, что с тобой будет ещё один пассажир, Резня, — раздалось в ухе.

Уже успели сообщить.

— Планы немного изменились.

— Не забы…

— Если вам что-то не нравится, мы можем разойтись прямо сейчас, — тут же отсёк я любые попытки пытаться давить на меня. — Я преследую те же цели, что и вы, поэтому не подставлю под удар ни вас, ни себя. Но если вас что-то не устраивает, расходимся прямо сейчас.

На канале повисла тишина, после чего раздался не очень довольный голос Босса.

— Вы прибудете к месту через час. Нам будет что обсудить.

— Принял. Конец связи.

Я отключился.

— Что такое? — тут же заинтересовалась Суцьиси.

— Некоторые вопросы возникли, но всё улажено.

— Из-за меня, небось, — Суцьиси с улыбкой посмотрела на солдата напротив. — Эти мальчики не любят делиться своими игрушками и секретами с другими.

— Будто подобное нельзя сказать о нас, — хмыкнул я, откинувшись на твёрдую спинку.

В абсолютной тишине, не считая рёва двигателей, мы летели на базу Организации где-то в этом мире. Ни тряски, ни воздушных ям — что-что, а их техника всегда отличалась качеством. На такой не страшно было залететь даже в самую задницу, потому что ты всегда был уверен, что она всё выдержит. Сразу видно, что создавалось всё для большой войны в агрессивной среде, где нормальная техника просто не выдержит.

Вскоре я почувствовал, как всё внутри будто бы защекотало, приподнялось, как на качелях, когда судно пошло на снижение.

— Прилетели? — оживилась Суцьиси.

— Ага. Только ты останешься здесь.

— Эй!

— Здесь, Суцьиси, или никакого договора. Я и так иду тебе навстречу.

— Потому что я тебе небезразлична, — обиженно ответила она, но спорить перестала.

— Не выпускай эту девчонку, — кивнул я парню напротив, когда судно взревело и вздрогнуло, коснувшись земли.

Ещё до того, как солдат встал, я подошёл к рычагу на стене и дёрнул, открывая люк. Тот резво пополз вниз, распахиваясь, и передо мной открылся лагерь Организации, который расположился прямо посреди леса.

Первое, что бросилось в глаза — палатки на фоне рассвета в лесу, которые расположились между деревьев, словно маленький городок. Они были практически везде, как и солдаты, которые сновали то тут, то там.

Сразу в глаза бросилась и техника, которая выстроилась недалеко от посадочной площадки рядами между деревьев. В основном грузовики, но я видел и бронетранспортёры, и джипы, и даже один колёсный танк. Этого не хватит для войны, однако эти машины, как я мог судить, подбирались и не для этого. Это больше походило на конвой.

Они что, хотят отправить в ад экспедицию? Они вообще ебо-бо в конец?

Не то чтобы я хотел их остановить, но с ними точно в таком случае не поеду.

На выходе из судна меня уже встречало человек десять. И едва только я вышел, как меня попытались схватить под руку, словно какого-то заключённого.

— Руку, парень, — тут же отбил я ладонь одного из солдат. Ещё не хватало, чтобы меня здесь конвоировали. Надо было расставить сразу все точки над «и»: я здесь по своей воле, и они мне такой же указ, как и любой другой — никакой. Или мы работаем на равных, или никак.

Надо отметить, что, несмотря на пахнувшую в мою сторону враждебность, никто не сказал ни слова и больше не коснулся меня. Но сопроводили через весь лагерь в штаб-платку, которая находилась в центре, как опасного заключённого.

За время недолгой прогулки я успел оглядеться и заметить множество ящиков с оружием и боеприпасами под тентами то тут, то там и немало цистерн с топливом, что находились на отшибе их лагеря. Сразу видно, что подготовились основательно и взяли всего про запас.

Пока мы шли, солдаты Организации, что мельтешили по палаточному городку, останавливались, провожая меня взглядом, будто в первый раз видели человека. Интерес, враждебность, раздражение и даже страх — в их глазах я наблюдал целый калейдоскоп эмоций к своей персоне.

Сопроводив до штаба — самой большой платки, из которой выходило множество проводов, предположу, связи, мой конвой остановился. Один из солдат отодвинул часть тента, предлагая войти мне внутрь. Там меня ожидал уже знакомый мне Босс, с которым мне посчастливилось поговорить по душам уже несколько раз в этом мире.

Он сидел едва ли не в центре за большим столом, который был завален всевозможными картами, и что-то усердно записывал в журнал. Когда я вошёл, он лишь скользнул по мне взглядом, после чего указал на стул, что стоял напротив его стола.

— Добро пожаловать в лагерь «Альфа», Резня, — поприветствовал он меня кивком.

— Странно, я думал, лагерь называется «Омега», — отозвался я, чем заслужил его косой взгляд. — Смотрю, у вас здесь все такие приветливые.

— А ты ожидал к себе какое-то другое отношение?

— Учитывая, что вам от меня требуется — да.

— После всего того, что ты сделал… — он вздохнул, потерев вески. — Ладно, это можно спорить бесконечно, Резня. Мы не за этим тебе помогли, чтобы сейчас разводить демагогию. Я хочу знать, что это за девчонка с тобой прилетела? У нас был уговор только на тебя.

— Планы слегка изменились. Она некоторое время побудет со мной.

— Если это один из твоих приколов, Резня…

— Если бы я хотел сделать вам гадость, я бы убил пилотов в штурмовике, после чего на нём же проутюжил бы вашу несчастную базу. Это не было бы проблемой для меня, и мы оба знаем, что мне вполне хватило бы сил на это. Но ваша база цела, а я сижу здесь без оружия и собираюсь полезть с вами туда, куда никто в здравом уме не сунется. Это похоже на подставу?

Он нахмурился. Смотрел на меня, будто пытался прочитать мысли, но в конце лишь покачал головой.

— Ты знаешь, зачем ты здесь?

— Вам нужен проводник в ад, который сможет, как минимум, довести вас до цели более-менее целыми и живыми, верно?

— Ты уже понял? Ну что ж, тем проще, Резня…

— Зови меня Тэйлон, — попросил я.

Босс удивлённо взглянул на меня, но спорить не стал.

— Тэйлон. Хорошо. Ты уже бывал в аду, верно?

— Один раз, — кивнул я. — Меня больше удивляет, что вам нужен такой, как я, и вы не можете справиться сами.

Он вздохнул, что предполагало, что всё не так просто, как и обычно.

— Организация… уже делала попытки заглянуть по ту сторону грани. Несколько раз она посылала туда экспедиции, но ни одна не вернулась и даже не смогла передать хотя бы немного информации. Мы даже примерно не знаем, чего ожидать там и к чему готовиться. И именно поэтому нам нужен ты.

— Ад вас там ждёт, — ответил я. — Ни больше, ни меньше. Меня больше удивляет, что вы действуете в отрыве от Организации. Почему?

— С чего ты взял?

— А на что это похоже? Вы искали хрен знает сколько портал и даже начали нападать на местных жителей, когда будь это Организация, она бы здесь всё по-тихому дронами-ищейками усеяла. Вы хоть нашли портал-то?

— Во-первых, туман плохо влияет на связь и вообще на электронику, так что дроны-ищейки — не выход. Они просто теряются в туманах. Во-вторых, да, мы практически нашли портал.

— Практически? То есть нет? — нахмурился я.

У меня тут же появился вопрос: а нахрена вы у эльфов всё разнесли, если ничего не нашли?

— То есть мы знаем точно, в какой области находится портал. А теперь нам надо её просканировать, чтобы узнать точные координаты его местоположения.

Так они даже точно координат его не имеют…

— То есть вы не знаете, где он, — подвёл я итог и вздохнул. — Ладно, это не проблема. Я знаю, где он.

— Откуда?

— Раскопал одну из баз Шестого Сектора здесь, в этом мире. Там была карта с остальными их базами, включая ту, где находится портал.

— Что ж, тем проще, — хлопнул Босс в ладоши, сразу просветлев. — Тогда я не вижу смысла долго тянуть. В ближайшие дни тогда мы начнём собираться и…

Я поднял руку, останавливая его.

— Не так быстро, — покачал я головой. — Сперва я всё же хочу услышать ответ.

Босс, уже было поднявшийся со стула, сел обратно, смерив меня слегка недовольным взглядом.

— И на что ответ ты хочешь услышать?

— Почему вы действуете в одиночку? В отрыве от Организации?

Глава 235

Босс смерил меня хмурым взглядом.

— Из-за тебя, Резня.

— Тэйлон, — поправил я его.

— Тэйлон, — согласился он сразу. — Всё из-за тебя. Ты дискредитировал себя, подставив нас, и тебе перестали доверять. Впрочем, я не могу тебя винить, учитывая тот факт, что ты действительно, кажется, всё забыл… А ты помнишь, как познакомился с Организацией?

— Примерно представляю.

— Примерно представляю… — повторил он за мной, после чего посмотрел на меня. — Ты сам пришёл к нам. Давно ещё, просто появился на нашем пороге из ниоткуда. Мой дед ещё служил тогда. Забавно, но именно на него ты и вышел. Ты нашёл нас, каким-то образом смог выйти за спиной у божества на Организацию и рассказал, что происходит в твоём мире. Рассказал о портале, о том, что он скоро выйдет из строя, и произойдёт прорыв. А ещё рассказал, как всё это можно исправить. Организация поверила тебе, устроила поиски в этом мире, начала прочёсывать планету, а ты начал работать на нас и иногда помогать в некоторых сложных делах.

— Помогать сорвать план с прорывом в одном из миров, — догадался я.

— И это тоже. Да, ты рассказал, что готовило божество у нас под боком, и помог сорвать ему планы. А потом ты пришёл к нам и устроил самую настоящую бойню. Перебил всех, включая моего деда, который тебе верил.

— Мне жаль.

— Уже не имеет значения, история давняя, — махнул рукой Босс. — Ты устроил диверсию, тогда погибло очень много людей. И после этого по всем нашим базам, даже по тем, о которых твоему божеству не было известно, нанесли удар. Организация логично решила, что всё это и ты сам были лишь приманкой, наживкой, которую мы заглотили. Эдакий двойной агент, который, попав в наши ряды и получив доступ к нашим секретам, устроил потом диверсию. После этого конкретно ты неоднократно нападал на нас и позже убил уже моего отца.

Да уж, неловко вышло, прямо по всем предкам прошёлся.

Я хотел было сказать по этому поводу, но тот поднял руку.

— Вряд ли ты скажешь то, чего я не знаю. Как бы то ни было, Организация потеряла к тебе доверие и решила, что вся история с твоим миром — лишь байка для того, чтобы мы поверили тебе, или даже попытка божества заманить нас в ловушку.

— Они ничего не нашли?

— Ничего, подтверждающего твои слова.

— Но вы до сих пор ищете.

— Мой отец верил, что ты тогда не соврал.

— И ты веришь.

— Я верю им, — с лёгким нажимом произнёс он. — Были косвенные признаки того, что Шестой Сектор действительно здесь был и здесь может находиться портал за грань, но для Организации они оказались недостаточны. Она решила, что всё это была просто легенда, чтобы внедриться к нам, и отозвала поиски. Мнения разделились.

— И вы решили продолжить несмотря на то, что Организация свернула поиски, — подытожил я.

— Я верю в то, что портал где-то рядом. Слишком много на это указывает.

— И вы не предоставите доказательств Организации, чтобы она вмешалась?

— Бюрократия, Тэйлон. Пока дело пересмотрят, пока поднимут все данные, вынесут по нему решение, может пройти слишком много времени. И совершенно не факт, что решение примут в нашу пользу. Вот только если это дело поднимут, на нас обязательно обратят внимание. И если решение примут не в нашу пользу, всю эту лавочку, — он развёл руки в стороны, — прикроют, и тогда отыскать портал возможности уже не будет. А если верить самому тебе прошлому, как раз-таки времени уже и не осталось.

Да уж, вот и вся история…

Забавно получилось: я пришёл к ним, так как они единственные, кто мог мне помочь, а потом напал и всё разрушил. И всё же нашлись те, кто продолжал верить, что я говорю правду.

С другой стороны, я не думаю, что моя потеря памяти — вина Организации. Будь я тогда в том мире, наверняка и без них решил бы помешать божеству даже просто потому, что прошлый я не допустил бы той же самой участи, что нависла над моим миром, другим.

— Я ответил на твой вопрос?

— Не боитесь, что они узнают? — спросил я.

— Сейчас это уже не имеет никакого значения, — лишь отмахнулся он. — Они уже не успеют ничего сделать.

— Но потом узнают.

— Потом для них наши проступки буду уже не важны, если всё удастся.

— Информация с Шестого Сектора? — догадался я.

— Не тебе мне рассказывать, как много секретов они хранили, — кивнул он мне. — Многие из них связаны с мирами за гранью.

— Адом.

— Называй как хочешь. Но при всём нашем техническом превосходстве у них было много чего, что нам до сих пор неведомо. Возможно, именно там хранятся секреты, которые помогут вернуть к жизни те миры, что были поглощены.

— Вот, значит, что конкретно вы надеетесь там отыскать… — протянул я. — Способ остановить ад и вернуть из него миры обратно.

— Или то, что натолкнёт нас на идею, как это можно сделать. Да и не только это, у них вообще было много чего интересного, что может пригодиться нам. И если нам удастся всё это оттуда скачать, Организации уже не будет важно, как много правил и директив мы нарушили — польза перекроет все наши проступки с головой. К тому же…

— К тому же что?

— Мы оттуда уже, скорее всего, не выберемся, — закончил Босс на радостной ноте. — Поэтому захотят нас наказать, не захотят — не имеет никакого значения. Главное — это выполнить задачу, а там хоть потоп.

Он медленно встал со стула, разминая плечи.

— Значит, ты говоришь, что у тебя есть карта…

— Она в поместье.

— Что ж, это не проблема. Заберём её, узнаем, где портал, и выдвинемся. Вылетишь сейчас, чтобы поскорее начать. Судно доставит тебя до поместья и заберёт обратно. Девчонка…

— Полетит со мной.

Какими бы мы друзьями с Организацией в прошлом крепкими не были, я им не сильно доверял. Особенно, когда вскрываются подробности, что у главного в этой операции поколения мужчин служили во славу защиты миров от внешних угроз, а я — главная причина их смерти. Поэтому оставлять Суцьиси я просто испугался, так как не знал, что они могут сделать.

Я был нужен им, они были нужны мне — это патовая ситуация, и в ней мы оба понимаем, что будем готовы закрыть глаза на многие проступки друг друга. И сделай они что-то Суцьиси, у меня не получится встать в позу и послать их.

Поэтому лучше вообще повода не давать.

Босс не стал спорить, кивнул, после чего взял с пояса рацию.

— Ястреб, приём. Это Босс. Надо отвести гостя домой, забрать документацию, как понял?

— Ястреб Боссу. Вас понял. Сейчас заправим птичку и вылетим.

Он повесил рацию обратно.

— Смотаетесь туда-сюда за картой, и начнём. У нас уже всё готово к тому, чтобы выдвинуться.

— Да я уже заметил, — поморщился я, вспоминая количество народа, которое они собираются отправить в ад.

— Какие-то вопросы?

— Да, но их обсудим позже. Вы, видимо, не совсем понимаете, куда мы направляемся, — вздохнул я и вышел из палатки.

В спину мне крикнули:

— Проводите его до птички!

И меня опять отконвоировали через лагерь до судна, которое пристроилось между деревьев.

Надо сказать, хорошо устроились. Здесь пахло лесной свежестью, а утром, когда солнце только-только вставало и прохлада ночи ещё не успела спасть, добавлялась приятная атмосфера прохладного утра. Его лучи пробивались через кроны хвойных деревьев, создавая какую-то умиротворённость. Разве что палаточный городок продолжал жить дальше, наводя шума на лес.

Суцьиси, как я и попросил, никуда не уходила, однако уже прижимала какого-то бедолагу из обслуживающего персонала своей напористостью.

— Отстань от него, — подошёл я ближе.

— А я ничего, — невинно улыбнулась она, покосившись на слегка покрасневшего парня. — Мы… разговариваем… верно?

Но солдат ничего не ответил, он поспешил, пока от него отстали, уйти подальше, оставив нас вдвоём.

— Какого хрена? Ты чего творишь? — негромко спросил я.

— Занимаюсь разведывательной деятельностью, — невозмутимо ответила она. — Не зря же прилетела.

— Я тебе сказал не вылезать из корабля.

— Ну… я рядом же с ним, верно? — похлопала она ладонью по металлическому борту.

— Забираемся обратно, — подтолкнул я её к люку. — Надо кое-куда слетать, кое-что забрать.

— У-у-у… секреты? — улыбнулась она. — Я люблю секреты, знаешь ли.

— Да, я знаю, а теперь лезь.

Заправка заняла меньше пяти минут. Уже к тому моменту, как я подошёл, они подгоняли заправщик. И мне стало интересно: а если они действуют отдельно от Организации, как долго они ещё были готовы продержаться на этих запасах? Да и сколько вообще этих запасов? Ведь все эти вылеты, сканирование местности и так далее — они жрут топлива так дохрена. А еда? Расходники?

Мне кажется, что всё же кто-то в Организации поддерживает это предприятие. И всё это будет из разряда: мы вам поможем, но если что, то вы сами по себе.

Как и в прошлый раз, напротив нас сидел боратовой стрелок, спрятав своё лицо за шлемофоном. Машина лишь изредка покачивалась из стороны в сторону, видимо, меняя направление.

— Фантом Ястребу, приём. Вы знаете, куда лететь?

— Да, у нас есть координаты, Фантом. Прибудем где-то через пару часов.

Не хватало ещё фразы «устраивайтесь поудобнее», так как что-что, но именно комфорта судно было лишено. Прямые твёрдые спинки из листов стали, скромно обшитые поролоном и тканью, не позволяли даже расслабиться.

Естественно, Суцьиси всю дорогу стонала, говорила, что комфорт — это не про Организацию, и что им бы уже пора научиться жить как людям, а не как роботам.

О том, что мы почти прилетели, пилот сообщил мне через передатчик.

— Найдёте место, где можно сесть? — спросил я. — Подальше от поместья, но так, чтобы идти было недалеко.

— Можно сделать круг, просканировать местность, конечно…

— Тогда ищите место, конец связи.

В конечном итоге, машина нашла место на опушке леса где-то в километрах двух от деревни, что принадлежала нашему роду. Отсюда через лес было не так уж и долго идти — в прошлый раз зимой у нас путь занял не больше часа, и это по сугробам. Сейчас всё растаяло, что заметно облегчало задачу.

Но идти к своему поместью я собирался, естественно, по дороге, чтобы меня заранее заметила охрана, а не постреляла кого-то там в кустах.

Путь занял у меня буквально не больше часа, что можно было назвать рекордом по скорости. Вскоре я уже подходил, вышагивая по центру дороги, к воротам поместья, за которыми толпилась стража. Человек десять выстроились с другой стороны, переговариваясь между собой и явно пытаясь понять, иду это я или кто-то слишком похожий на меня. И лишь когда я подошёл ближе, они наконец узнали меня и расступились, раскрыв передо мной ворота.

— С возвращением, господин Тэйлон, — поздоровался со мной, как я понимаю, начальник караула.

— Да, с возвращением… — вздохнул я, окинув взглядом поместье. Теперь уже своё поместье. — Всё тихо?

— Никого, — подтвердил он. — Все покинули поместье, кроме стражи, как господин Диор и велел. Осталась лишь эльф, но она получила от вас разрешение остаться.

— Я помню, — кивнул я.

— Если бы мы знали, послали бы за вами самоезд или…

— Ничего, — покачал я головой. — Всё в порядке.

Но я так понимаю, что моё появление выглядело слишком подозрительно, так как на пороге меня встречал ещё и мистер Хайсер.

— С возвращением, господин Тэйлон. Мы не ждали вас так рано, — поклонился он, при этом буквально прощупав меня взглядом человека, который знает, что ищет. — Мы рады приветствовать вас дома. Посмею предположить, что всё прошло удачно?

— Новости ещё не дошли? — спросил я.

Вдвоём под присмотром стражи мы вошли в холл, и я сразу направился к себе в комнату.

— Мы слышали, что принцессу короновали и у неё есть жених, но вот о том, кто именно стал её мужем, вести противоречат. Боюсь, королевство до сих пор не пришло в себя из-за столь резкой смены власти, и пока что в воздухе больше слухов, чем фактов.

— Что ж… — усмехнулся я, обернувшись к нему. — Можешь поздравить, нам род стал родственным с королевским, а я теперь Тэйлон Аквардиенский.

Хайсер попытался остаться невозмутимым, однако улыбка нет-нет, да тронула его губы. Он был частью рода. Победа рода — победа отчасти и его, так как он был неотъемлемой часть Бранье.

— Поздравляю вас, господин Тэйлон. Значит, у вас получилось, и наш род может выдохнуть спокойно.

— Да.

— Мы уже можем вернуть работников обратно в поместье?

— Боюсь, это только через Диора, — покачал я головой. — За этот вопрос отвечает он. Поэтому пока что всё сохраняется как есть, но, думаю, всё самое страшное позади.

— Родители будут гордиться вами, господин Тэйлон.

— Не сомневаюсь.

К тому моменту мы уже поднялись на мой этаж и подошли к двери.

— Позвольте поинтересоваться, почему вы вернулись одни в обстановке скрытности?

— Боюсь… это личное, Хайсер, — покачал я головой, открыв дверь. — Диор знает, и он в курсе, что делать, поэтому не беспокойся. Просто мне надо закончить кое-какие дела, о которых другим знать не положено.

Намёк он понял. Это не его дело.

— Хорошо, господин Тэйлон. Вы задержитесь? Я могу накрыть на стол и приготовить ванну.

— Нет. Боюсь, я заскочил только забрать личные вещи, Хайсер, но спасибо.

— Тогда ещё раз примите мои поздравления, господин Тэйлон, — кивнул он, прежде чем я закрыл дверь.

Комната…

Моя комната…

Я не знаю, но возникло чувство, будто я уже привык к этому месту. Да и вообще, с того момента, как посмотрел воспоминания самого себя… я поймал себя на мысли, что говорю о прошлом не от лица Тэйлона, другого парня, а от себя, будто это было моё прошлое.

Моё прошлое…

Я сел на край кровати, обведя взглядом помещение.

Странное ощущение, если честно. Вроде и чуждое мне, но в то же время будто всё вокруг родное…

Я всегда считал, что воспоминания отличают личность, и если стереть память, то это будет уже совершенно другой человек. Другой я, другая личность, другой опыт, другие предпочтения и взгляды на жизнь. Совершенно другой человек.

Но тогда почему я чувствую какую-то тоску, будто это всё моё вокруг, и каждый раз последнее время говорю о прошлом от лица себя, будто сам был им? Воспоминания восстановили мост между мной и тем Тэйлоном? Добавили недостающий фрагмент, чтобы соединить всё в одну личность? Или я принял факт, что я и есть Тэйлон, просто сильно изменившийся, как и любой другой, кто прошёл через это всё?

Я покачал головой.

Не важно теперь уже, с кем я себя ассоциирую — с новой личностью или старым Тэйлоном. Кем бы я ни был, все пути ведут в ад — вот и вся правда, а я не теряю надежды вернуться обратно, даже если это значит пройти все его круги. Мне не впервой.

И всё же тоскливо, будто прощаюсь с домом…

Я полез за шкаф, откуда вытащил небольшую картонную папку, куда складывал все записки, что казались мне важными. Среди них нашлась и та самая карта, которую я прихватил из лаборатории Шестого Сектора.

Сделанная из чего-то типа глянцевой бумаги, слегка выцветшая, она удивительно хорошо сохранилась для той, что пролежала хренову тучу лет в подземелье.

Я ещё раз отследил взглядом путь, который мы прошли вместе Арамзой от одной из лабораторий до путевого центра, где пересекались большинство путей. А потом пунктирная линия, которая шла к одинокой точке внизу, отмеченной не совсем понятными для меня знаками.

Но это не имело никакого значения теперь. Куда важнее, что все они имели координаты, по которым можно было вполне точно определить местоположения каждой из баз. Начиная от той, где мы побывали, и заканчивая той, что расположилась под туманами. И не надо искать её со сканерами.

Аккуратно свернув карту трубочкой и засунув её за пояс, я открыл дверь и…

Столкнулся нос к носу с Ушастой.

Та стояла так близко, что я едва не сбил её с ног.

— Сианс? — у меня даже сердце немного ёкнуло от неожиданности. — Ты что тут делаешь?

— Могу задать встречный вопрос, ваше место должно быть вроде как во дворце, — недовольно заметила она, заглянув мне за спину. — Вы что-то опять задумали, да?

— Будто я до этого что-то задумывал за спиной у всех, — хмыкнул я, обходя её.

— Но сейчас у вас другое лицо.

— Какое?

— Грустное.

Довольно… необычное замечание. Я даже посмотрел на неё.

Ушастая выглядела так же, как и в последний раз, когда я её видел перед отъездом. Хмурая, подавленная, но сейчас полнаярешимости, будто отдых и одиночество дали ей сил взять себя в руки.

— Не смотрите на меня так.

— Грустное? — переспросил я.

— Тоскливое, будто вы с домом прощаетесь, — пояснила Ушастая, смерив меня внимательным взглядом. — Я с вами не поеду, так?

— Ты же знаешь, что нет, — посмотрел я на её ногу.

— А если бы могла — взяли? — задала она провокационный вопрос.

И я ответил честно.

— Нет.

— Я так и думала, — фыркнула она недовольно, будто я её раздражал всем своим видом. — Тогда я не буду вас останавливать.

— Подозрительная сговорчивость, — прищурился я.

— Всё равно не смогу переубедить. Да и сил теперь уже не хватит, — вздохнула Ушастая и полезла в карман. — Но вы кое-что забыли.

Она осторожно потянула руки к моей шее, и через мгновение на моей груди оказался «хранитель сердец», что подарила мне Ламель перед отъездом: серебряная фигурка с крылышками, напоминающая ангелочка. Я уже и забыл про него, если честно, снял после нашего прибытия, но ни разу не надел. Даже не помню, где его оставил. А Ушастая, ты гляди, нашла. Мало этого, ещё и сохранила, чтобы вернуть обратно.

— Пусть он сохранит вашу дурную голову, — сказала Ушастая напоследок.

Глава 236

Сидя в отсеке для десанта, я крутил амулет, разглядывая его с разных сторон. На ум лезли последние слова, сказанные Ушастой мне напоследок после того, как она повесила его мне на шею.

— Спасибо, конечно, но…

— Её Высочество хотела, чтобы он был с вами, и не простила бы, забудь вы его, — недовольно, будто отчитывая ребёнка, сказала Ушастая, осторожно пряча амулет мне под рубашку. — Это дорогой подарок. Он будет хранить вас. Храните его при себе и не снимайте, во имя… да хоть во имя чего-нибудь, что вас заставит его не снимать.

— Ладно-ладно… — поднял я примирительно руки, глядя на недовольное лицо Ушастой. Ещё и губы надула.

— Тогда… возвращайтесь, господин, — сказала она, глядя куда-то в сторону, глухим голосом, стараясь не встречаться со мной глазами. — Не хочу провести в этом доме остаток своих дней.

Это было, конечно, довольно сильно для Ушастой. Учитывая тот факт, что подобное можно было смело расценивать как тёплое прощание, было странно видеть, что она проявила столько внимания ко мне. Можно сказать, вышла сказать «до свидания» и пожелала скорейшего возвращения.

Что бы там я ни делал…

— О, прикольный брелок, — заинтересованно посмотрела на него Суцьиси, сидя рядом. — От Её Величества?

— От Её Высочества.

— От эльфийской принцессы? Интересно… — протянула она. — Красивый… Эльфы знают толк в украшениях.

— Да, этого у них не отнять, — согласился я и, немного подумав, спросил. — Я действительно выгляжу грустным?

— Ну… задумчивым, словно думаешь о чём-то. Будто тебя что-то непомерно грузит.

— Понятно…

Да, эльфы умели чувствовать других куда лучше остальных рас. Так что неудивительно, что Ушастая что-то углядела там.

Я задумчиво покрутил амулет в руках, после чего засунул его обратно под одежду.

Путь обратно занял у нас примерно столько же времени, и уже к вечеру я расстилал карту с расположением всех баз Шестого сектора в этом мире или, по крайней мере, на этом полушарии перед остальными. Здесь, помимо Босса и меня, было ещё четверо человек, судя по всему, командиров, которые дружно сгрудились над картой.

— Что это за знаки? — спросил один из них, показав на символы, которые я тоже не смог разобрать.

— Опасность, — ответил Босс.

— Опасность?

— Символы, которые предупреждают о какой-либо опасности. Как у нас вывешивают знак радиоактивной опасности, биологической и так далее, так же и здесь каждая база отмечена, с какой опасностью можно на ней столкнуться. Здесь, например… — он постучал пальцем по базе, на которой был я с Арамзой, — биологическая опасность. На этих, — он постучал по другой точке, — радиоактивная, ионизирующая и радио-опасность.

— А здесь? — спросил я, указав на место, где, предположительно, располагался портал.

— Ионизирующее, биологическое, магнитное, радиация, межпространственная.

Целый список опасностей, характерный для портала. Теперь я был более чем уверен, что мы на правильном пути.

— Значит, мы нашли его… — выдохнул один из присутствующих, после чего скрутил карту. — Я заберу. Вычислим сразу, где расположена, и зашлём разведчика проверить.

С этими словами он вышел из палатки. После него мы некоторое время молчали, разглядывая друг друга. Вернее, трое оставшихся разглядывали меня.

— Значит… это и есть печально известный Резня, — произнёс один из присутствующих. И его тон мне совсем не понравился.

— А вот ты мне неизвестен, и не буду делать вид, что мне интересно, кто ты, — со скучающим видом обвёл я его взглядом, после чего посмотрел на Босса. — Сколько вы собираетесь взять человек на ту сторону?

— Около ста…

— Сколько?! — перебил я его.

— Сотня, — повторил Босс. — Взвод специальной разведки. Три взвода…

— Нет, — тут же отрезал я. — Так не пойдёт.

Недовольные взгляды скрестились на мне.

— И как же тогда пойдёт? — поинтересовался один из присутствующих.

— Нужно куда меньше людей. Это не военная операция. Нам важно проникнуть в ад и добраться до нужного места, как я понимаю, а там будь что будет.

Я сразу обратил внимание, что никто не стал говорить о том, что желательно вернуться обратно. Все уже осознавали, что обратной дороги, скорее всего, не будет.

— И сколько ты предлагаешь взять? — спросил другой.

— Я предлагаю…

Я задумался.

В прошлый раз я был вообще один. Тогда и обстоятельства были совершенно другими, однако то, что я практически сразу уяснил — ад любит тишину. Не в том плане, что надо как можно тише передвигаться (пусть и это тоже). Чем больше людей, живых людей, тем больше внимания мы будем привлекать.

Ад — это место, где нет ничего, кроме сломанного пространства и времени. И живые люди будут лишь привлекать всех обитателей того мира. И чем больше людей будет, тем больше жизней будет собрано вместе, тем больше может она привлечь ненужных гостей.

Проблема в том, что это была лишь теория, моя теория, основанная на тех наблюдениях, что я успел сделать. Однако в эту пользу говорит то, что я, будучи одним, всё же вернулся обратно, а вот большие экспедиции Организации — нет.

— Сколько я предлагаю… — я обвёл взглядом всех, кто здесь присутствовал. — Человек семь, включая меня, не больше.

Все вообще смолкли после моих слов. Смотрели на меня как на идиота, который сказал несусветную ерунду. Они даже переглянулись между собой. Сразу почувствовались «добрые» чувства в мою сторону.

— Ты шутишь? — наконец спросил один из них.

— А я похож на юмориста?

— Ты издеваешься. Шесть человек? Шесть человек в грёбанный ад?!

— Семь. Уши прочисть. Я иду с вами, — ответил я с угрозой. — Вам нужен проводник. Я говорю, сколько людей можно будет отправить на ту сторону.

— Да у нас тут полторы сотни почти! — воскликнул тот, указав за стенки палатки. — Полторы сотни бойцов, машины разминирования, колёсные танки, машины поддержки и снабжения…

— Вы можете отправить всё это в утиль. В аду электроника сходит с ума.

— Но портал что-то питает с другой стороны, — заметил Босс.

— Раз на раз. Вся ваша техника может просто встать, буквально только перейдя через портал. Электроника в буквальном смысле дохнет или выдаёт такое, что волосы встают дыбом, и все ваши машины превратятся в ненужный мусор. Экзоскелеты, дроны разведки, дистанционные разведывательные машины, рация, да даже сраные фонарики на батарейках — всё это может выйти из строя практически сразу, как вы пересечёте портал. И чем ближе к центру ада — тем сильнее будет эффект.

— Это невозможно. Эта техника может электромагнитный импульс…

— Но там находится ад, не наш мир. Там не действуют общепринятые законы, — заметил я недовольно, словно приходилось объяснять школьникам прописные истины. — Там даже понятие времени не действует в том плане, каком мы его себе представляем. И ваша техника может работать, а может не работать — никто не скажет, что с ней будет, пока она не окажется в аду. У меня не работал даже сраный фонарик.

— Значит, и автоматы…

— Только по старинке, — кивнул я. — Патроны на порохе.

— Это значит, что почти всё по старинке, — заметил один из присутствующих.

— Всё по старинке, — кивнул я. — Мы можем взять технику с собой, просто проверить. Джип, например. Если поедет — чудно, возможно, нам удастся добраться быстрее. Не поедет… пойдём пешком.

— Почему шесть человек? У нас куча проверенных бойцов, которые…

— Будут своей жизнью привлекать много внимания. Считайте это вылазкой во враждебные территории. Вы же не будете врываться на территорию противника целой дивизией для того, чтобы провести диверсию, верно? Нас заметят местные обитатели, и чем больше нас будет, тем больше внимания живые будут привлекать в мёртвом мире.

— Нет, шесть человек не пойдёт, — покачал головой Босс.

— Я не поведу больше, — ответил без колебания. — С тем же успехом я могу просто самоубиться.

Они смолкли, переглянулись.

— Пятьдесят.

— Это не вещь для торга — это факт, который придётся принять. Чем больше живых в аду, тем больше они привлекут обитателей, что привыкли ко всему мёртвому. Как свет ночью для мотыльков. Шесть человек и я. Точка.

— Двадцать.

— Вы не слышали? Я не буду торговаться, — сказал я раздражённо.

— Отправить тебя с шестью солдатами? Да ты их перебьёшь нахрен, — буквально выплюнул один из присутствующих. — Тебе просто самому нужно туда, а потом мы станем тебе не нужны.

— Вы долбоёбы, — поморщился я. — Я вышел на вас ради того, чтобы остановить этот пиздец…

— И потом устроил бойню, буквально поставив на грань уничтожения один из миров. Ты перебил столько наших, что удивительно, что тебе кто-то ещё верит.

— Может тогда своего Босса спросишь, что произошло? — посмотрел я на упомянутую личность. — Что тут как бы не моя вина и мне тоже досталось?

Все посмотрели на него, но лишь на мгновение. Простое правило: внутренние вопросы и разногласия решать надо только между собой и никак не на глазах других. Сейчас они не будут ничего выяснять, но потом наверняка завалят Босса вопросами.

Что касается меня… мне было неприятно. Я тоже много чего лишился из-за них, много чего прошёл ради того, чтобы выполнить своё дело. И тот мир — я тоже потерял многое, как и они. У них погибли люди, родные, а я… я, по сути, лишился всего, что меня делало мной старым.

Но воют все так, будто они единственные здесь пострадавшие.

— В любом случае, сейчас он за нас, — успокоил других Босс. — Ему нет повода нас кидать, и у нас нет повода ему не доверять.

— Нет повода… — проворчал мужчина напротив.

— Ты не знаешь всех деталей, — покачал он головой, — поэтому и не лезь в эту тему. Что касается шести человек, Тэйлон…

— Или так, или никак, — холодно отрезал я. — Никаких компромиссов. Шестой Сектор находится практически рядом с эпицентром ада, и там всё будет совершенно иначе даже по сравнению с приграничными мирами ада. Я не против взять технику и проверить, но людей за собой не потащу. Это самоубийство, и не только для них.

— Тогда… мы обсудим этот вопрос, — подытожил Босс. — К тому моменту, как вернётся Рой с точными координатами, мы точно скажем, сколько пойдёт.

— Босс, если будет со мной больше шести человек — можете отправляться сами, — предупредил я. — Для меня смерть — не самое страшное по сравнению с тем, что будет в аду. И этот мир… вы так или иначе обречены, ведь Организация его не оставит, и вы всё равно будете за него сражаться.

Я смолк.

Мне больше нечего было им сказать по этому поводу. Они либо примут моё предложение, либо идут нахуй — иного не дано.

Я прошёл весь этот путь не ради того, чтобы из-за их дебилизма потом сгинуть в аду. И я был готов отстаивать именно своё решение как единственно правильное до последнего… или вовсе не идти никуда. Я верил в то, что поступлю именно так, и они тоже в это верили. Потому пыжились, кряхтели, переглядывались и даже перешёптывались между собой, решая, что делать.

Но делать по итогу было нечего — другого варианта я просто им не давал и сам был ключом ко всему, как была когда-то ключом Исси.

— Значит, шесть человек, — повторил мои слова один из мужчин.

— Любых шесть человек, — подтвердил я. — Под любыми я подразумеваю тех, кого вы сами отберёте, исходя из того, что они пригодны для подобной вылазки.

— Пригодны в каком плане, сразу уточню?

— Психологически. Не бросятся спасать какую-нибудь девочку в озере, не будут искать детишек, которые кричат о помощи, не поведутся на неожиданно объявившихся в аду родственников, какую-то необычную красоту и прочий бред. Они должны чётко понимать, ради чего мы там, и бороться с приступами жалости.

— И часто там такое встречается?

Я припомнил то, как сам ходил по аду.

— Достаточно. Запертым душам не хватает живого тепла, и они пристают к живым, чтобы почувствовать их тепло. Сами по себе они безобидны, но будут всячески приманивать к себе живых и заставлять их остаться с собой. Плюс всевозможные твари, что играют на психике человека — такие тоже мне встречались. Создают галлюцинации, притворяются родными, близкими, чтобы подманить к себе поближе.

— А из хищников?

— Ходячие мертвецы, всякие изуродованные адом животные, которые ни живы, ни мертвы… там много обитателей, всех не перечислишь. Есть те, что покрупнее, есть те, что помельче, много вариантов.

Они переглянулись, и я уже знал, что всё будет так, как я скажу.

— Шесть человек… — повторил Босс. — Ладно, и что с экипировкой?

— Ребризеры. Не знаю, какая там будет атмосфера, но они в любом случае нужны. Оружие на классических патронах. Экипировка без электроники. Любые экзоскелеты и прочее можно будет натянуть уже там, если они будут работать. Но по выходу из портала все должны быть одеты с учётом того, что электроника будет мертва.

— Передатчики…

— Вряд ли. Возможно, рядом с источником энергии, который питает портал, мы и сможем использовать их, но… хрен знает.

— Короче, вообще ничего работать там не будет.

— Можно и так сказать, — пожал я плечами.

— А обратно? Обратный путь?

— Я не знаю, — покачал я головой. — Есть вариант поставить заряд с таймером на источник питания портала и потом вернуться, но… я бы не уповал на это.

— Почему?

Я покосился на Босса.

Он ведь тоже знает, что оттуда мы, скорее всего, не вернёмся. Ни я, ни он точно не знаем, что случится, но… нам известен результат. Причины знал прошлый я, до потери памяти, однако теперь уже ничего не вспомнишь.

Скорее всего получится так, что отключить его будет возможно только с места. То есть только вручную, а это значит, что вернуться обратно мы не сможем.

— Это мы решим на месте, — ответил я. — Как увидим батарею или что его заставляет до сих пор работать, так и решим, что с этим делать. Может придётся и вовсе кабель рубить.

Они были недовольны моим предложением, но сказать ничего не могли. Я — ключ, и этим всё сказано. Без меня это предприятие не стоит и гроша.

За обсуждением деталей мы и дождались человека, который вернулся с картой и хорошей новостью.

— Мы знаем, где портал, — сообщил он. — Точные координаты. Конечно, они могли измениться: движение тектонических плит, разная точность координат и так далее, но…

— Вы отправили туда дронов? — спросил Босс.

— Уже. Не знаю, сколько вернётся, но мы отправили туда сразу два десятка, чтобы наверняка. Но даже без них, думаю, обычное десантное судно со сканерами сможет отыскать руины. Теперь это не проблема. Там разброс где-то в три квадратных километра, может пять.

Всего лишь. Хотя там и комплекс должен быть совсем не маленьким. Само здание под портал, огороженная территория, казармы, в конце концов — всё это занимает немало места. И если ты уже знаешь, где искать, найти их местоположение будет довольно просто.

Было решено выдвигаться только тогда, когда уже точно станет известно, куда лететь. Как раз и все сборы будут только перед отлётом, чтобы спокойно собраться, сразу сесть и полететь. Ведь теперь уже время не гнало нас поскорее решить проблему. Поэтому сейчас у всех была возможность выспаться напоследок и отпраздновать свои последние деньки в нормальном мире после того, как мы сами себя запрём в аду.

Мне даже, как почётному гостью, с Суцьиси выделили свою палатку, чтобы мы не ютились с другими. Она продолжала из меня выпытывать, чем же здесь занимается Организация, но мой ответ был всегда один и тот же.

— Я скажу, когда придёт время.

Когда божество уже будет не в состоянии нам помешать. А сейчас мои мысли крутились вокруг экипировки, которую надо будет захватить с собой. Обратного пути, может так получиться, уже и не будет, поэтому стоило брать всё сразу, с учётом всех неожиданностей, которые могут возникнуть в аду, кроме той, что мы помрём в неисправном портале, что тоже вполне возможно.

Вот тогда-то я точно буду смеяться: столько трудов и стараний, чтобы сдохнуть от неисправной кротовой норы — от того, чего я всегда боялся.

Глава 237

Вернулось четыре беспилотника из двадцати. Теперь я наглядно видел проблему, с которой столкнулась Организация, когда искала портал, и почему она нередко отправляла туда людей вместо техники. С другой стороны, сейчас был последний рывок, ради которого можно было потратиться.

— Вот она, база, — Босс обвёл рукой голограмму полуразрушенного комплекса.

Не сказать, что крупная: три ангара, куда мог поместиться вполне самолёт, главный корпус и что-то типа контейнеров или домиков, что выстроились вдоль забора на отшибе.

— А где находится портал? — спросил один из присутствующих.

— Либо ангар, — он указал на три ангара, что выстроили около здания, — либо пристройка вот эта у главного корпуса, — палец коснулся крупной пристройки.

— Почему не под корпусом?

— Потому что они должны были вывозить из портала крупную технику, как минимум, чтобы отстроить базы, да и вообще перемещаться, — ответил уже я. — Возможно… возможно, присутствует ещё одна база с порталом, а это так, для людей, но навряд ли.

— Понятно…

Да, вопросов практически ни у кого не было. Ни у кого не было вопросов по поводу того, что мы там можем встретить, так как сама Организация знала куда лучше остальных, что там может обитать. И никто не спрашивал, что мы туда понесём, так как уже обсуждалось до этого. Все просто рассматривали план здания, после чего разошлись.

На утро мы начали сборы.

Так как Суцьиси с нами не собиралась отправляться в ад, ей ничего не полагалось, да она и не просила. Зато с интересом наблюдала за тем, как собираюсь я. А я… А что я? Я брал всё, что было практичным. Сразу избегал всевозможных новомодных комбинезонов, а остановился на старых образцах брюк с подтяжками и проклеенными швами и демисезонной куртке. Нижнее бельё понятно, а вот поверх взял себе защиту на голень, наколенники и щитки на руки. Плюс бронежилет (мало ли там), каску, маску, очки и разгрузку. И вот её я полностью забил патронами.

Меня всегда учили — много патронов не бывает. Бывает только мало патронов. Поэтому здесь я взял самую-самую, после чего забил её магазинами под завязку. Глядя на меня, Суцьиси только хихикала.

— Теперь ты похож на склад.

— Не хватит патронов, буду похож на труп, — ответил я, распихивая их и уже поглядывая на рюкзак.

К тому же, магазины — дополнительная какая-никакая защита. У меня бывали случаи, когда заполненная разгрузка спасала от пули, так что для меня подобное было чем-то вроде обязательной процедуры.

После этого я ещё и рюкзак не поленился забить патронам, оставив место, естественно, и для других вещей. И лишь после этого удовлетворённо огляделся.

Вроде… всё. Автомат разве что, но его я выбирал, исходя из банального удобства для самого себя. У Организации они практически все отличались надёжностью, если ты их чистишь, конечно, а потому здесь вставал вопрос лишь в том, что тебе удобнее использовать.

Когда я закончил сборы, на выходе меня уже ждал Босс и семеро бойцов, причём не из тех, кого я видел в палатке. Уже собранные, экипированные, они выстроились рядком передо мной, словно на показ.

— Взяли лучших из лучших, — пояснил он.

— Имей ввиду, нам может придётся идти на своих двоих сутками, если Шестой Сектор будет далеко, — напомнил я. — Мы не будем ждать отстающих.

Хотя я сомневался, что портал будет находиться далеко от основной базы. Это банально неудобно даже. Скорее в радиусе десятка километров.

— Эти будут бежать сколько потребуется, — кивнул на них Босс.

— Как скажешь, — ответил я, разглядывая людей.

Лица как из камня выбитые. Холодные, суровые, агрессивные, будто они только и ждут момента, чтобы напасть на тебя. С такими в подворотне встретишься, заикаться начнёшь. Убийцы, одним словом, хотя я знал, что внешность очень часто обманчива.

— И я иду с вами, — добавил неожиданно Босс, заставив меня смерить его взглядом.

— Получается восемь. Ты забыл наш уговор?

— Один человек погоду сделает? — спросил он.

— Решил проконтролировать всё лично?

— Может и так, — согласился он.

А может просто был из тех, кто не может бросить других в ад, сам отсиживаясь в стороне. Если уж лезть в пекло, то со всеми, а не отсиживаться за спиной у других. Да, бывали и такие идеалисты, особенно среди людей Организации. Босс вполне мог быть одним из них.

Я ещё раз прошёлся взглядом по присутствующим. Кто-то из парней просто громадный, а кто-то наоборот, коренастый, но все выглядели крепкими. Конечно, так и не скажешь, только в деле будет видно, кто есть кто, но не думаю, что Босс подбирал людей на задание на отъебись. Что касается его самого…

Одним больше, одним меньше — это было не столь принципиально, чтобы сейчас спорить. Я был против брать много людей с собой, потому сразу и отрезал попытки всунуть в команду больше, ограничив количество бойцов точным числом. Но один человек в действительности роли не сыграет.

— Ладно, чёрт с тобой, — после чего обратился уже к парням. Надо было сразу расставить точки над «и». — Мне не надо объяснять вам, что это дорога, скорее всего, в один конец, верно?

Они все промолчали.

Что ж, молчание — знак согласия.

— Каждый, кто зайдёт в портал, скорее всего, никогда обратно не вернётся. Там нас будет ждать то, что может спокойно сломать человека пополам как физически, так и психически. И смерть будет не так страшна по сравнению с тем, что мы там можем встретить, потому что там нельзя умереть. Вы должны это понимать. Это приговор для каждого, и вы добровольно на это идёте. Ваши души будут в прямом смысле слова гореть в аду. Это не красивые слова, поэтому, если не уверены, можете уйти прямо сейчас, это не будет трусостью. Я бы и сам ушёл, если бы не обстоятельства.

Может кто-то мог подумать, что я сейчас запугиваю парней, но я давал им возможность уйти до того, как они окончательно загубят себя, вот и всё. Я считаю, что каждый имеет право знать, на что подписывается, если дело касается ада.

Что ж…

— Тогда, слева направо. Теперь ваши позывные: Второй, Третий, Четвёртый, Пятый, Шестой, Седьмой, Восьмой, — я указал на Босса. — И я Первый. Когда мы приземлимся у базы, каждое моё слово — закон в последней инстанции. Восьмой, — посмотрел я на Босса, — с того момента уже ничего не решает и никому не приказывает. Только я. Я говорю бежать — вы бежите. Я говорю кричать — вы кричите, я говорю перебрасывать землю через правое плечо и скакать на одной ноге — вы делаете это без лишних вопросов. Никаких раздумий, никаких споров, так как в аду они убивают — сразу выполняете приказ. Это ясно?

— Так точно! — от их хора даже уши заложило. Даже Босс ответил вместе с другими, встав в строй. Ну хоть на этом разобрались, кто будет главным.

— С этого момента я ваш командир. Я говорю, когда жрать, когда срать, когда ссать, когда спать. Моя задача — довести вас живыми, и я это сделаю, если вы будете беспрекословно подчиняться. С того момента, как мы войдём, вы действуете ровно так, как говорю я — от этого будет зависеть то, выживите ли вы или нет.

— Так точно!

И ведь если послушать и посмотреть на них, то кажется, что они действительно всё поняли и прониклись моим словами. Такая готовность исполнять приказы, такая уверенность… Да только я-то знаю, что всё равно последнее слово будет за Боссом. Именно на него они будут оглядываться и ориентироваться, когда будут выполнять приказы. Остаётся надеяться, что он не выкинет никакого дерьма по ходу дела.

Я лично проверил перед отлётом снаряжение каждого. От щитков на руках до пистолета и патронов к нему. Каждого загружал патронами под завязку, так как именно их будет не хватать на том свете. Плюс набрал лент к пулемёту, который нёс Второй — самый крупный из всех. Каждый взял на себя сколько смог в пределах разумного, так как это могло банально спасти жизнь всем нам.

Что касается джипа, о котором мы говорили, я на него даже сильно не рассчитывал. Мы нагрузили его снаряжением, конечно, но с учётом того, что он может и не сдвинуться с места. Иначе говоря, то снаряжение было приятным дополнением, если машина поедет, но всё основное мы потащим на своём горбу.

Но особенное удовольствие мне доставила переброска к точке высадки. Десантное судно смогло спокойно принять всех нас, включая машину, однако о комфорте речи не было. Суцьиси так и вовсе вся извелась и начала приставать к другим, чем заслужила косые взгляды всех присутствующих.

— Зачем ты её взял? — спросил хмуро Босс. — Ты же не потащишь её в ад.

— Возвращаю долг.

— Какой долг, блин?

— Она помогла мне взять власть, да и вообще помогала. Сейчас моя очередь ответить ей взаимной услугой.

— Твою мать… — вздохнул теперь уже не Босс, а Восьмой, всё прекрасно поняв.

— Нам не смогут помешать, — пообещал я.

— Хотелось бы верить…

— А разве есть среди твоих людей те, кто согласится уступить проклятому своё тело ради предложения божества?

— Нет, но…

— Тогда оно нам ничего и не сделает.

Если не сломает ход времени, но учитывая, как нечасто оно этим пользуется, вряд ли такое случится. Вернее, уже бы случилось, ещё там, на земле, где нас можно было достать. А сейчас мы уже над туманами, далеко над туманами, улетели от плато-континента настолько, что того уже и не видно.

Под приставания ко всем Суцьиси, которая, судя по всему, немного волновалась, мы наконец почувствовали, как машина начала снижаться. Одновременно с этим из колонок раздалось:

— Мы почти на месте. Ещё десять минут — проверяем дроном разведчиком и сканерами на наличие противников.

— Босс Ястребу, приём. Садите нас при возможности во дворе, если там есть площадка, — передал через передатчик Восьмой.

— Вас понял. Будем смотреть.

Насколько минут, по ощущениям, мы висели неподвижно, после чего почувствовали лёгкий рывок вниз, из-за чего все внутренний органы аж пробрало, и мы начали опускаться.

— Спускаемся. Сканер барахлит, но вроде как чисто.

Вроде как чисто…

Я красноречиво взял автомат в руки, передёрнул затвор и поставил на предохранитель. Остальные повторили за мной. В таких местах вроде означает, что что-то есть.

— Касание, — раздалось предупреждение, и судно слегка вздрогнуло. — Проверяем округу. Ждите.

Я подошёл к люку, заняв позицию. Рядом расположился третий и четвёртый. Мы ждали. Сейчас каждая секунда была для нас как час, так как мы просто не знали, что сейчас увидим, когда люк…

— Чисто. Открываю люк. Приготовьтесь.

Я вскинув автомат, прижав приклад к плечу, и снял его с предохранителя. Палец привычным движением лёг чуть выше крючка, готовый в любое мгновение соскочить вниз. Всё внутри напряглось, как пружина, и теперь я видел лишь то, что было прямо передо мной.

Люк быстр пополз вниз, и…

Туман.

Мрачный, серый туман.

Ни солнца, ни света, ни звуков… только туман.

Вокруг было… пусто и мертво. Абсолютно пустая на первый взгляд площадка, где мы сели, будто утонула в тумане. Будто в каком-то измерении другом. И лишь через пару секунд туман будто стал расступаться перед нами, давая возможность оглядеться.

И первым, что попалось на глаза, была техника, которая нашла здесь своё пристанище, простояв здесь едва ли не вечность.

Мы быстро вышли из десантного отделения, готовые расстрелять любую неведомую тварь. Обвели взглядом округу, удостоверившись, что никого нет, по крайней мере в зоне видимости.

— Первый, чисто.

— Третий, чисто.

— Четвёртый, чисто.

И следом за нами вышли все остальные, держа оружие наготове. Мы обошли место посадки по кругу, не отдаляясь от судна, которое могло в случае необходимости нас тут же прикрыть.

Мы как раз сели на одну из вертолётных площадок. И тут же рядом в десятке метров стоял боевой вертолёт. Краска облезла, края лопастей касались земли, от времени провиснув, колёса сдуты. Старый штурмовой вертолёт. Он даже сохранил под собой ракеты, одна из которых лежала прямо под ним на земле — видимо, оторвалась от старости.

И таких вертолётов здесь было четыре. Поодаль виднелись грузовики с тентами, не сильно новее самого вертолёта, но подходить и разглядывать, в каком они состоянии, я не стал.

— И не сгнил же за столько времени… — протянул кто-то по внутренней связи.

— Это не туман. Не совсем туман, — отозвался я, оглядываясь.

— Что же?

— Искажение пространства. Туман лишь визуальный эффект. Хотя влажность определённо есть…

Я ещё раз огляделся. Теперь туман стал будто бы ещё прозрачнее, позволяя рассмотреть объекты, стоящие поодаль. Впереди возвышалось больше прямоугольное здание, выделяющееся своими прямыми контурами. Я даже видел полосы окон на этажах. По периметру базы угадывался двойной забор из сетки-рябицы, местами уже давно обвалившийся.

И такое впечатление, что за воротами больше ничего нет. Будто эта база просто зависла в пространстве.

— Шестой, чисто.

— Седьмой, чисто.

— Восьмой, чисто.

— Пятый, чисто.

— Амелия, тоже чисто.

Блять, вот же…

— Так, в темпе, Четвёртый, Третий, Второй, со мной. Найдём дорогу к порталу. Пятый, Шестой, Седьмой, Восьмой — выгоните джип, но оставайтесь пока рядом с судном. Если что — отходите.

Мы выдвинулись с парнями к зданию, которое росло, словно чудовище, с каждым нашим шагом. Серое, вырастающее из тумана, построенное из серых панелей, оно реально угнетало и одним своим видом говорило о смерти. А окна словно были глазами, которые за нами следили. Казалось, оттуда на нас действительно кто-то смотрит.

Нам пришлось обойти здание, прежде чем мы нашли большие открытые ворота. Они, как мы и предполагали, вели в большую пристройку. За воротами сразу же начинался спуск вниз. И всё бы ничего, да только дорога к порталу… как бы это сказать… была словно уже протоптана.

Если вокруг виднелся потрескавшийся бетон, которым устелили землю, слегка шершавый и рассыпающийся от времени, то здесь бетон был словно бы… притоптан. Будто здесь постоянно кто-то ходит или, по крайней мере, ходил.

— Звериная тропа? — кто-то прочитал мои мысли.

— Какие-то твари иногда, возможно, выходят отсюда.

— И все эти твари пришли из портала?

— Не обязательно. Он пропускает через себя сюда ад, искажение, как открывая дверь, что вызывает пространственные возмущения. Разрушает, как кислота, реальность и её границы. Возможно, многие твари просто перенеслись сюда, зашли в туман у себя и вышли здесь. Но здесь тоже, видимо, кто-то да выползал…

Мне просто сложно представить, чтобы тот кракен, да даже детёныш выползли отсюда. Скорее всего реальность истончилось, и, как бывает с попаданцами, что случайно проваливаются через такие бреши в другой мир, здесь работает тот же принцип, но из-за изъеденной реальности намного чаще.

— Спускаемся? — спросил Третий.

— Нет. Восьмой, приём.

— Восьмой на связи.

— Мы нашли вход.

Нет, я не стал спускаться туда. В конце концов, у нас есть джип с турелью. Вот он и съедет туда первым. Если что-то там и есть, металлу ничего не станется. Поэтому мы вернулись обратно к судну, где рядом уже тихо жужжал джип, освещая округу фарами и прожекторами на крыше.

— Можно выдвигаться, — кивнул я. — Если только не собираетесь проверять это здание.

— А надо?

— Я бы быстрее уже двигался дальше. Мы здесь не одни, это точно… — мой взгляд скользнул по окнам. — И что-то только и ждёт момента, чтобы попробовать нас на зубок.

Где-то там, в темноте здания, что-то обитало и сейчас жадно следило за нами. Я не знаю, тварь это обычная или та, которую мы встретили с Сильвией, но проверять очень не хотелось. Причём в сердце пробиралась тревога. Мы здесь слишком шумим, а туманы любят тишину.

Взгляд скользнул по сетчатому забору, и на мгновение мне показалось, что там мелькнула тень. Быстрая тень, грациозная, как кошка.

И всё бы ничего, если бы она не была размером со слона.

Нет, мне не показалось. Сейчас я стал замечать, что туман будто сгущается за границами забора, как он ползёт густым облаком через площадку и… будто бы содрогается, как одеяло, от возни внутри себя.

Вся мерзость туманов словно берёт нас в кольцо, прибывая сюда со всей округи.

— Надо уходить. Сейчас! — я словно отошёл от наваждения. — Всё, Ястреб, уходите, прямо сейчас, вертикальным взлётом, пока не выберетесь.

А то влетит во что-нибудь ещё.

— Ястреб группе, вас понял. И… удачи на той стороне, парни.

Последняя фраза была сказана явно с душой.

Люк начал быстро закрываться в то время, как двигатели взревели и из сопел ударили струи огня. Машина резво начала набирать высоту, взлетая вертикально.

Нам тоже было пора двигаться.

— Так, Седьмой, в машину, Восьмой, за турель, прикрываешь тыл. Амелия, тоже в машину. Остальные перед машиной, давайте, пошли.

Я бросил взгляд на туман, который подкрадывался за нами. В нём будто возникали чьи-то фигуры, но…

Мы быстрым шагом устремились к зданию. Едва ли не бегом, держа автоматы наготове. Машина тихо жужжала за спиной, прикрывая наш тыл — зачастую инстинкт животных заставляет атаковать последних, как отстающих и самых слабых, поэтому пусть лучше пока сзади будет что-то покрепче человека.

Мы же…

Обогнув угол, наша группа быстро дошла до ворот, что вели в темноту здания, словно какого-то мёртвого гиганта, а не строения. Его внутренности поприветствовали нас пахнувшей в лицо жутью и затхлой сыростью, которая вызывала дрожь.

А вот здесь мы сменили очередь.

— Джип, первый, мы за вами. Парни, сейчас все смотрим по сторонам. Всё, давайте, быстрее.

Мы убегали от тумана и того, что там обитает. Теперь я буквально слышал, как что-то похрустывает бетоном в метрах тридцати от нас вне зоны видимости. Слышал какое-то дыхания, лёгкие, едва различимые повизгивания, причмокивания…

А впереди во тьме помещений что-то пробирало всех до костей каким-то первобытным ужасом, словно приветствуя будущих жертв. И тем не менее…

Джип медленно, осторожно, въехал в ворота здания, разгоняя темноту светом и тихо хрустя колёсами по бетону, и мы двинулись за ним, входя в комплекс.

Глава 238

Бетонный коридор уходил вниз. Едва мы вошли, я сразу же обратил внимание на камеры, что были развешаны у въезда. Теперь уже мёртвые, они были покрыты слоем вековой пыли.

Практически у самого входа осталась и тумба от шлагбаума. Его стрела куда-то делась. Напротив расположилось окошко в стене, видимо, в комнату охраны для проверки пропусков. Сейчас там, естественно, царила темнота, но на мгновение мне показалось, что эта самая темнота колыхнулась… и мы прошли дальше.

И несмотря на то, что мы были практически рядом с входом, темнота сразу поглотила нас. Единственным светом теперь были наши фонарики, что с трудом пробивали тьму, да прожекторы на джипе, что шли по кругу, давая небольшой островок света.

В темноте наши шаги по растрескавшемуся бетону отдавались эхом, не говоря о жужжании джипа. Помимо этого мне казалось, что я слышу хрипы, шёпот, чьи-то шаги где-то в глубине здания. Далёкие, почти на грани слуха, хотя и не исключено, что мне слышалось…

Мы были, наверное, первыми людьми за те тысячи лет, что это строение здесь находилось. И надо сказать, что для такого возраста здание сохранилось очень даже неплохо, хотя здесь заслуга скорее самого тумана с его искажениями, чем надёжности и прочности постройки.

Вскоре коридор под прямым углом свернул налево. Медленно зайдя за угол, мы попали на продолжение спуска, которое заканчивалось ещё одним поворотом налево. Это был своеобразный спиральный спуск под сам комплекс.

На стенах тем временем встречались выцветшие, с облупившейся краской таблички, которые не всегда удавалось прочитать. Но на тех, что можно разобрать, было написано «Снизь скорость», «Внимание, закрытая зона» и другие предупреждения. Иногда встречались двери, теперь уже намертво запечатанные.

Я водил по ним фонариком, прикидывая, как здесь всё выглядело, когда работало, и куда они вели.

Мы прошли четыре поворота, сделав полный оборот против часовой, прежде чем коридор вышел напрямую. Здесь подземный туннель шёл метров пятьдесят-шестьдесят и упирался в приоткрытые наполовину железные ворота, отъезжающие вверх. И они были заметно помяты — кто-то явно поднимал их силой, пытаясь пролезть, и по следам когтей мне не очень хочется знать, кто это был.

Не только я их заметил.

— Видите это?

— Следы когтей. Видим, — ответил я, приглядываясь. — Но, судя по ржавчине, это было давно. Что их оставило, или уже сдохло от старости, или ушло отсюда. Восьмой, джип проедет?

— Да, проедет. В притирку, но протиснемся.

— Отлично, двигаемся дальше, не останавливаемся.

— Если там гнездо?

— Решим на месте.

У нас в любом случае немного вариантов. Нам нужно попасть в портал так или иначе. С боем или без. К тому же, у нас джип с турелью, который вполне может проутюжить пулемётом любую тварь небольших размеров, что здесь может находиться. Вряд ли здесь обитает что-то огромное, так как не пролезло бы. Да и вряд ли здесь вообще что-то обитает, так как не видно свежих следов.

Джип действительно смог проехать под застрявшими воротами. Но, к сожалению, всё равно коснулся ворот. Совсем чуть-чуть, краем турели. Но зато с таким душераздирающим скрежетом, что прямо на всю округу и аж до самого сердца.

Мы на мгновение замерли, озираясь и прислушиваясь к окружению. В этот момент мы даже дышать боялись, словно это могло нас выдать, хотя куда уж громче.

Но нет, тишина… кажется…

— Надо двигаться, — поторопил я. — Не будем испытывать судьбу и дожидаться гостей.

— Да, — отозвался кто-то.

Наша колона двинулась дальше. Коридор вновь сворачивал налево, но уже к большим двустворчатым воротам, которые разъезжались влево-вправо. Тяжёлые, толстые, из стали, они, наверное, могли и прямое попадания атомной бомбы выдержать. Когда-то обе створки были покрашены в красный цвет с жёлтой косой разметкой снизу, но сейчас практически вся краска была стёрта.

И они так же были приоткрыты.

— Пролезем? — спросил я.

— Сейчас попробуем, — отозвался, как я уже понял, Седьмой.

Джип медленно начал вкатываться между ними и действительно протиснулся, разве что согнув себе боковые зеркала. Мы осторожно зашли следом, беспрерывно оглядываясь.

Это был подземный гараж.

Я сразу это понял по технике, которая стояла у стен. Грузовики, джипы, гусеничные бронетранспортёры, тягачи, джипы — всё это осталось нетронутым, будто все просто взяли и ушли в один момент. Были и машины, назначение которых я понять не мог — гусеничные платформы с чем-то вроде генераторов, будто созданные, чтобы бить током.

По углам стояли контейнеры, ящики, бочки и всевозможный хлам, который складировали, скорее всего, здесь перед отправкой или после принятия.

Сам ангар был вытянут налево и там имел спуск вниз к ещё одним воротам.

— Они любили делать лабиринты, — пробормотал кто-то.

— Тихо, — я огляделся. — Мы сейчас в предбаннике, как я понимаю.

— Никого из тварей.

— И отлично, — я бросил взгляд назад, на темноту между створок железный дверей. Мне постоянно мерещилось, что там что-то возится. Преследует нас, ждёт момента, когда напасть. — Давайте, двигаемся.

И, спустившись к последним воротам, мы наконец дошли до большого зала, где находился портал.

— Вот оно… — пробормотал, кажется, Восьмой. — Портал в Шестой Сектор.

— Портал в ад, — пробормотал уже я.

Да, это был наш заветный портал.

Перед нами стояла большая почти идеально круглая металлическая арка, местами проржавевшая, которая создавала двумя металлическими дугами почти полный круг. И внутри этой самой арки крутилась медленно воронка, будто пытаясь всосать в себя округу. Чёрно-синяя, искрящаяся, манящая и при этом полная необъяснимой жути. Это уже не говоря про низкий гул, который был куда сильнее, чем обычно. Он дёргался, менял тональности, буквально стонал, нескромно намекая, что портал долго не протянет.

К аркам подходило множество проводов, многие из которых свисали с потолка как лианы или лежали на полу, как змеи, но вряд ли они питали её. Скорее они питали оборудование за панелями управления по периметру зала, которое до сих пор частично работало и продолжала жужжать и пикать.

Столько лет, а он ещё действует…

— Это он? — задал глупый вопрос кто-то голосом, полным трепета.

— Да, это он, — кивнул я. — Он тут единственный.

К порталу подходили две металлические дорожки-колеи, явно созданные для того, чтобы по ним ездили. У потолка виднелись системы вентиляции для отвода газов, но они уже давно не работали.

— Если надо закрыть портал, почему бы его просто не взорвать? Или не взорвать источники питания здесь? — спросил Пятый.

— Потому что ты разрушишь контур, который удерживает дыру. И она начнёт разрастаться до хрен знает каких размеров, впуская сюда весь ад, что находится на той стороне.

— Ну а источник питания?

— Он не здесь. Источник питания находится по ту сторону портала для безопасности, и энергия передаётся через кротовую нору. Эти кабели питают оборудование из портала, а не наоборот, — проследил я один из кабелей взглядом. Тот уходил в большой стол с экранами и клавиатурой, стоявший сбоку от портала, как панель управления.

Он сразу мне напомнил те, что частоставили в бомбоубежищах.

Удивительно, но пульт ещё работал. Его экраны светили зелёным цветом, иногда помаргивая. Я подошёл ближе, пробежав взглядом по одному из экранов, который резанул взгляд количеством пикселей — допотопное оборудование. Я взглядом пробежался по цифрам на экране, которые ничего мне не говорили. А на мой немой вопрос, что они означают, ответил один из солдат, который подошёл тоже посмотреть на пульт управления.

— Координаты места выхода из этого портала, — негромко сообщил он. — Как он проходит через грань?

— Он работал ещё до того, как ад захватил и Шестой Сектор, и ближайшие миры, — ответил Восьмой из джипа. — Если это портал, то я не вижу смысла задерживаться.

В зале никого не было, кроме нас, да старого оборудования, что из последних сил поддерживало жизнь в портале, пища, жужжа и потрескивая. Но задерживаться мне действительно не очень хотелось.

Во-первых, портал — он буквально веял дикой жутью, а гул мешал думать. Во-вторых, наши преследователи, которые не спешили к нам подходить: то, что мы их не видели, не говорило, что их нет. Они может и напуганы нашей дерзостью, но слишком голодные, чтобы отступить.

— Значит, так, вы все ныряли через кротовую нору. И уж тем более через кротовую нору через границы мира, а может и несколько, — обратился я ко всем по связи, поглядывая на ворота, через которые мы вошли. — Здесь всё то же самое. Максимум от прыжка будет головная боль и головокружение. Но проблема не в состоянии, а куда вы попадёте. Это ад. Называйте его как угодно, но это ад. Там свои законы.

Я посмотрел на джип.

— Первыми въедут Восьмой и Седьмой. Если вдруг что-то будет у портала, что навряд ли, они примут это на себя, и броня защитит их. Плюс турель пулемёта сверху. Большинство тварей в аду отлично дохнут с пули. Но это только в том случае, если что-нибудь приблизится к вам. Если тварь стоит в стороне, наблюдает, ходит вокруг — не трогайте. Просто не двигайтесь. Встаньте, если сможете, поперёк, чтобы прикрыть машиной выходящих из портала за вами.

Хотя вряд ли будет кто-то или что-то. Гул и сама структура портала отпугивает обычно любую живность. Но это же ад…

— Следом по двое через три минуты Второй-Третий, Четвертый-Пятый. Шестой, ты поедешь в джипе в первой группе. Я войду последним. И всем перед входом надеть ребризеры.

В канале повисла тишина. Казалось, никто не горел желанием оставлять меня за своей спиной, однако раздался голос Восьмого, то есть Босса, который расставил все точки над «и».

— Принято.

И всё же он оставался полноправным командиром. Я понимал это и так, но подобное не нравилось.

Остальные ответили недружным хором «принято», принимая мой приказ.

— Тогда начали, — я подошёл к джипу и постучал по его борту. — Амелия, на выход.

Та резво выскочила под удивлённые взгляды других из машины и встала около меня. Девушка, совсем маленькая и миленькая в таком месте — для них осталось вопросом, что она здесь делает. А вот Восьмой догадался сразу.

— Всё, Седьмой, Восьмой, Шестой — встретимся на той стороне. Удачи.

— Вас понял, на той стороне, — отозвался Седьмой, и машина медленно сдвинулась с места. Двигатель заурчал, колёса зашуршали по металлическим пластинам, и джип въехал в портал медленно, будто погрузился в него, как в воду или какой-то кисель, мгновенно исчезнув. Оборудование тихо запищало.

Не знаю, куда их вывело, но будем надеяться, там будет такой же ангар или база, где никого и ничего нет. Если после такого перехода их будет сильно мутить, как иногда это бывает при прыжке, в безопасности (надеюсь, что машина крепкая) они как раз смогут немного оклематься и потом, если вдруг что, помочь другим, кто пойдёт следом.

— Второй, Третий — погнали.

— Если ты нас решил кинуть, — начал было Второй, но я его тут же перебил.

— Я тебя здесь оставлю, туша, если свой рот не захлопнешь. Местные твари как раз голодные.

Я говорил уверенно, не сомневаясь в собственных словах, как тот, за кем была сила. И второй стушевался, не закончил, явно потерял желание пререкаться, понимая, что я проклятый и могу действительно это сделать.

Он отвернулся, после чего вошёл в портал. Третий шагнул следом.

Оборудование пикнуло.

— Четвёртый, Пятый, ваш черёд.

Те сделали это молча, без пререканий, оставив нас с Амелией вдвоём.

И сейчас уже я мог позволить себе ответить на все её вопросы, хотя она уже и так всё поняла. Суцьиси не дура, может сложить, что к чему. Поэтому и улыбнулась, посмотрев на меня.

— Теперь ты поняла? — спросил я.

— Шестой Сектор, — кивнула она, глядя на портал. — Это база Шестого Сектора, один из его опорных пунктов в другом мире. А портал значит ведёт…

— Ведёт к их базе, практически к центру ада.

— Так вот что они искали… — протянула Суцьиси, осознавая масштаб картины. — Им нужен был проход к Шестому Сектору. К центральной базе… и что они ищут? Это… — её осенило. — Старые секреты Сектора решили отыскать, верно?

— Да, их главную базу данных. Если она и есть, то наверняка в центральной базе. Они хотят найти способ остановить ад и вернуть миры из него обратно.

— Они хотят очистить захваченные миры?

— Да. И надеются, что нужная информация окажется там. А что касается портала, его собираются отключить, так как он нестабилен и может рвануть, образовав прорыв в ад. Вот и всё.

Я бросил взгляд на ворота, за которыми клубился непроглядный мрак. Портал давал тусклый синий свет, но этого было недостаточно, чтобы полностью осветить помещение. Повсюду шумела аппаратура, и казалось, что это кто-то бродит, но пока что это было лишь моё воображение.

— Поэтому ты так поздно сказал, — поняла Суцьиси. — Потащил меня сюда, чтобы божество не успело ничего изменить и никого подсадить в группу, да?

— Да, — кивнул я.

— Понятно… — протянула Суцьиси и вздохнула. Мне показалось, что облегчённо. На её губах появилась умиротворённая улыбка.

— Ты получила подтверждение моих слов, — кивнул я на портал. — Сама своими глазами всё увидела. Больше информации ты уже физически не сможешь получить. Так что твой контракт…

— Завершён, — отозвалась она. — Да, он завершён… Только вот странно понимать, что всё моё путешествие к концу подошло.

— Рано или поздно конец приходит любому путешествию, — ответил я.

— Хотя признаться честно, пусть и осталось совсем чуть-чуть, а я всё равно боюсь.

— Мы все боимся.

— Ну да, тебе стоит бояться, — заглянула Суцьиси мне за спину. — И всё же… спасибо, что уж тут говорить ещё.

Смолкла. Через секунду обернулась назад, видимо, что-то услышав.

— Я бы хотел попрощаться с тобой нормально, чуть подольше и иначе, ведь мы работали вместе не два раза, а чаще, и сказать хочется гораздо больше, но стоит поторопиться, Резня… или Тэйлон?

— Тэйлон, — ответил я.

— Тэйлон, — повторила Суцьиси. Потянулась на цыпочки и чмокнула меня в губы. Просто чмокнула, как друга со двора, которому желала счастья. — Тогда… тогда ты знаешь, что нужно делать, верно?

— Да, — кивнул я и достал пистолет.

У проклятых только один выход из игры. Никому не нужно тело, которое успело натворить кучу бед.

Я приставил ствол к её лбу.

— Прощай, Тэйлон. Мы встретимся однажды в клубке миров в начале своих дорог, — тихо попрощалась она.

И в этот момент передо мной мелькнуло видение её настоящей. Обычной, самой обычной крестьянской девушки в простом крестьянском платье со светлыми, словно обгоревшими под солнцем волосами. Веснушки на лице, улыбка незнающей всей мерзости, что мы вытворяли, чистые глаза. Обычная и простая…

Тебе пора домой.

— Прощай, Илина, — улыбнулся я и нажал на спуск.

Я отпустил Илину в её последнее путешествие между мирами.

Разрывные патроны — я не хотел оставлять ей шансов задержаться здесь больше, чем требовала моя миссия. Пуля прошла бедную голову девчушки навылет, образовав огромную дыру в затылке. Хлопок разлетелся эхом по всему помещению. Оглушительный, сотрясающий пространство и пугающий даже тех, кто прячется во тьме. Сегодня у них будет пир, но…

Я развернулся, надел маску ребризера и сделал шаг в портал.

Нас теперь никто не остановит. Босс уверен в своих людях, но я знаю, как иногда бывает высок соблазн получить всё. Обрести мечту взамен своей скучной, опасной, никем незамеченной жизни. Я лишь гарантированно довёл группу до того места, где её уже не смогут достать. Что касается портала, если божество захочет его взорвать…

Суцьиси не знает координат, чтобы божество смогло сразу отыскать портал и что-то с ним сделать. Да и, чтобы взорвать его, надо спуститься сюда вниз — просто врезаться в него на том же десантном судне не получится, так как здесь всё наверняка защищено. А место теперь будет кишеть тварями, которые придут на запах крови.

Эти мысли мелькнули в тот момент, когда я прошёл через портал.

И этот переход отличался от тех прыжков, что я делал через кротовые норы.

Меня словно… разделили. Будто тела стало два, и я управлял и им, и другим, тем, что находится где-то там.

Вокруг всё погрузилось во тьму, наполненную вспышками, будто я на огромной скорости пересекаю вселенную. Чувство тошноты, укачивания и… ощущения, словно меня вытянули. Что я стал огромен, больше гор и в то же время маленьким, как муравей.

А потом в глаза ударил кроваво-красный свет, значащий только одно.

Вот я и вернулся…

Глава 239

Свет быстро сошёл на нет, сменившись красным полумраком.

Ощущения, когда я оказался на этой стороне, были такими себе. Всё тело на мгновение сдавило, будто давление атмосферы было здесь гораздо выше земной. Кожу закололо тысячами иголок, обожгло…

Но даже не это было самым страшным. После прыжка через столько миров голова кружилась так, что всё вокруг просто шло кувырком перед глазами, а вокруг было темно, хоть глаз выколи. Переход, что обычно занимал мгновения, здесь занял целых пять секунд, по внутренним часам. И единственное, куда бы я мог сейчас попасть в таком состоянии из автомата, это в землю перед собой.

Я с трудом не скрючился, схватившись за автомат, и быстро огляделся, но это было лишь формальностью.

Меня качнуло в сторону, земля стала уходить из-под ног… и меня поймали крепкие руки, тут же потащив… куда?

В джип. В его багажник, где ещё было место. Под какую-никакую защиту брони. Хлопнула крышка багажника. Глаза с трудом привыкли к полумраку в кабине.

— Ты как? — приглушённый голос из-за маски ребризера я не мог узнать, но тем не менее ответил.

— Никак. Сейчас отпустит, — отозвался с трудом я.

— Отпустит, никуда не денешься, — отозвался тот. — Но ты быстрее всех пришёл.

— Быстрее всех?

— Шестой, Седьмой, Восьмой ждали около… двух часов Второго и Третьего. А вот я и Пятый пришли через полчаса.

Такие сильные искажения времени? Не слабо, конечно…

— Чего же вы не вернулись? — спросил я. — Вдруг что случилось?

— Ты же говорил, что здесь всё иначе, но мы уже собирались возвращаться, когда вышли следующие. И потом они пришли через полчаса. Тебя и вовсе минут десять ждали.

Они были правы: меня действительно после пары минут стало отпускать. Головная боль осталось, как и лёгкие покалывания во всём теле, но кожу уже не жгло, да кружиться всё перед глазами перестало, что, собственно, и было самым важным.

Теперь я был боеспособен.

— Как техника? — негромко спросил я.

— Ничего не работает. Машина заглохла, пытались запустить, но без толку. Надо под капот лезть. Фонарики мертвы, передатчики тоже мертвы из-за батарей. Сканер на бампере не врубается. Вся электроника мертва.

— Огонь?

— А что огонь?

— Горит? — пояснил я.

— А с чего ему не гореть?

С чего ему не гореть, блин…

Я достал зажигалку и чиркнул — сработала моментально. Ну хоть на этом спасибо, химические законы здесь более-менее действуют. Значит, химические законы и физические более-менее соблюдаются. Уже хорошо, имеем шансы.

Значит, действуем по плану «Б», на который я изначально ориентировался.

— Что-то в округе было?

— Как появились здесь, никого не видели и не слышали, — покачал головой Седьмой. — Но мы не вылезали из машины.

Однако по красноречивому виду впереди…

Я бросил взгляд через лобовое стекло и кивнул.

— Красивый… Ладно, Второй, Третий, Четвёртый, Пятый, Шестой, Седьмой — за мной. Восьмой — на турели. Посмотрим, где мы оказались.

Это был практически идентичный прошлому зал вплоть до расположения аппаратуры. Почти такой же, если не брать в расчёт, что его была ровно половина.

Второй половины не было вовсе.

В прямом смысле, я смотрел туда, где должна быть вторая половина зала, но её не было. Просто пустота, будто там мир заканчивался, и начиналось бескрайнее небо ада. Оно было как перед штормом. Красные облака закручивались в спирали, словно штопор уходили далеко вверх к солнцу. Огромные, масштабные, как перед надвигающимся штормом, они нависли над землёй и выглядели настолько внушительными, что вызывали трепет.

— Выглядят как исполинские демоны ада, зависшие над нами… — пробормотал Четвёртый и перекрестился.

Не меньше пугало и само солнце или что это было перед нами. Оно выглядело как чёрная дыра и засасывало в себя облака, втягивало в себя, с ослепительно красной каёмкой по краям. Мёртвое…

Именно это промелькнуло в моей голове.

Мёртвое солнце.

Над мёртвыми землями.

Странно, что оно вообще могло что-либо освещать, хотя здесь по освещённости как будто вечер уже…

Но, кроме неба, ничего мы больше не видели, и у меня возник определённый страх, что мы на куске скалы, который просто висит в пространстве, как в некоторых мирах, типа пограничного Зена и других.

А потом я почувствовал, как мороз прошёлся по коже, когда увидел, как из обрыва карабкаются и заглядывают сюда местные твари.

Я даже затруднялся сказать, что вижу. Они выглядели как… с головой твари типа Момо, но полной пастью зубов, которые были как иголки, торчащие в разные стороны. Кроваво-чёрные куски мяса вместо тел, все в дырках, откуда будто выглядывают личинки и прячутся обратно. Их лапы походили скорее на обломанные кости конечностей.

Они осторожно выглядывали из-за стен, блестя парой глаз. И количество, которое заглядывало к нам, пугало.

— Всем, контакт на двенадцать! — вскрикнул Второй, подняв пулемёт.

Все вскинули автоматы, и… никто не выстрелил.

Они ждали моей команды. Наблюдали, как твари медленно заползают, капая слизью на пол, скалят зубы и даже издают какие-то звуки…

Я вытащил из кармана фальшфейер, зажёг его и швырнул в сторону тварей. Тот упал в паре метров от одной из них, но этого оказалось достаточно, чтобы те мгновенно сорвались с места и бросились врассыпную обратно в пропасть. Только и было слышно, как цокают их костяные… костыли вместо ног по земле.

— Что за хрень? — пробормотал кто-то.

— Местная живность.

Я не стал стрелять. Последнее, что нам здесь нужно — это шуметь. Потому что громкие звуки может и испугают мелких хищников, но вот те, что покрупнее… Нет, они не испугаются, но зато захотят посмотреть, что пришло к ним в гости.

На всякий случай я разбросал несколько фальшфейеров перед краем, чтобы не дай бог кто сюда не заполз. Что касается части зала, здесь больше никого не было.

Портал, через который мы вошли, находился буквально в трёх-четырёх метрах от джипа. Тот, видимо, по инерции прокатился и остановился. Хорошо, что не укатился в обрыв вместе с пассажирами.

Как и с другой стороны, этот представлял собой две арки, что образовывали полукруг. Так же неравномерно гудел и бросался искрами, будто предупреждая об неисправности. Вокруг него было немало электроники. И так же здесь стояла панель управления, покрытая слоем грязи, под которым светили экраны.

Смахнув ладонью пыль, я увидел уже знакомый зелёный экран с набором цифр, которые были координатами, как я предположу, выхода из портала на той стороне. А от пульта управления отходил толстенный провод, который вёл, видимо к источнику питания.

— Что дальше? — спросил Второй.

— Двигаемся дальше, — ответил я, проследив взглядом, куда тот провод уходил. Логично, что в пропасть. — Бросаем джип и идём.

— Но вещи…

— Там половина бесполезна. А всё, что необходимо, мы уже взяли. Собирайте, что ещё может пригодиться, и выдвигаемся.

Я достал газоанализатор: он показывал, что дышать на улице нежелательно, слишком много серы и тяжёлых металлов. Надышишься таким и схлопочешь рак лёгких, если не задохнёшься.

— Странно, здесь электроника работает, а машина не заводится.

— Всё равно ехать некуда, — кивнул я на обрыв.

— Да, но экзоскелеты бы пригодились. И автоматы нормальные. Да даже дроны.

— Скажи спасибо, что здесь законы физики более-менее соблюдаются.

Хотя как знать…

Брать особо было и нечего, разве что захватили с собой ХИС-ы, химические источники света — палки, которые ломаешь, и они светятся. Для эксперимента я сломал одну из них, и та, как и положено, засветилась. Плюс верёвки, потому что нам предстояло спускаться.

И такой небольшой группой мы выдвинулись в своё путешествие по аду. Я знал, куда идти — по кабелю от портала. Он требовал достаточно много энергии, поэтому источник явно будет не маленьким. А значит, там же может располагаться и база Шестого Сектора. Плюс никто бы не стал строить портал далеко от базы.

Подходили к краю мы осторожно, чтобы твари не утащили случайно кого-нибудь из нас за собой вниз. Но вскоре, казалось, все, кроме меня, забыли об осторожности, разглядывая открывшийся вид.

Перед нами была широкая равнина, на многие сотни километры уходившая в разные стороны.

То тут, то там виднелись торчащие куски скал, иногда даже целые плато, поднятые над землёй. В некоторых местах долину пересекали гигантские, скорее всего, бездонные трещины, а где-то и вовсе провалы в никуда. Виднелись и густые участки леса из мёртвых деревьев. Иногда попадались какие-то аномально большие деревья, жуткие, искорёженные, тянущиеся к небу. Где-то я видел вообще… даже не знаю, что… кроваво-красный туман? Искажение пространства? Или воронки в земле, которые явно крутились. А поперёк это великолепие пересекала река.

На два часа располагалось что-то типа военного городка из пятиэтажек. Я даже не стал удивляться тому, что половина города в прямом смысле слова висела в воздухе: отдельные здания, мелкие объекты или даже целые улицы. И далее за ними ещё одна военная база.

Предположу, что это и был опорный пункт Шестого Сектора. Да только чтобы до него добраться, надо было преодолеть дохрена, и ещё, кажется, я видел там что-то вроде небольшого леска… Но вся долина была покрыта кровавой дымкой, из-за чего нормально всё разглядеть даже через бинокль было невозможно. Не будь её, мы бы увидели куда больше интересного.

Но больше всего впечатляло то, чем заканчивалась долина напротив нас — огромными горами, что в буквальном смысле слова были оторваны от земли и висели в воздухе огромными кусками. Просто огромные куски камня, висящие над кратерами, в которых раньше располагались.

У тех гор вообще с гравитацией была беда, я видел целый пояс камней, который кружил у вершины.

— Вы слышите это? Будто… крики?

Здесь был сильный ветер, который нёс песок, шуршавший по нашим маскам, и, кроме его воя, мы ничего не слышали. Разве что кроме… какого-то звука, далёкого, похожего на душераздирающие крики людей, которых варят в котле. Целый хор мучительных криков, которые сливались с ветром…

Стоило мне заметить, как я стал отчётливо различать безумный хор людей, которых будто разрывали на части. Он не был громким, однако его всё равно было слышно.

Но не только это завораживало.

— На два часа, парни, — тихо сказал один из солдат.

Мы дружно повернули голову и увидели далеко на горизонте в кровавой дымке огромное похожее на ходящего на четырёх конечностях человека существо. Мне сложно было прикинуть даже его размеры, но если мы так хорошо видим его отсюда…

— Хрена себе…

— Вот если такое встретится нам…

— Не встретится, — ответил я, даже несмотря на лёгких холодок, постоянно оглядываясь на наличие тварей.

Как выяснилось, мы не парили над землёй, просто пласт земли поднялся над всей остальной землёй, словно ступенька. Высота поднявшегося плато была около… трёхсот метров вниз. Просто триста метров отвесной скалы, считай. И куда-то вниз уходил кабель.

— Почему провод не порвался? — спросил Второй.

— Они могли натянуть его позже, — ответил я. — Когда убегали от ада.

Да, ад не появляется из ниоткуда. Он проникает в мир и медленно двигается, пока не покроет собой всю поверхность планеты. И люди вполне могли успеть добраться до сюда, открыть врата и сбежать, но не успеть выключить их. Для того мира это стало проклятием.

— Надо двигаться, люди, — поторопил я других. — Можно вечно любоваться видом, но скоро твари вернутся, и поверьте, они будут куда смелее и любопытнее.

Спуск занял у нас не так много времени. Мы просто привязали канат к джипу, после чего по очереди спускались вниз. Первым, естественно, спустился я и оказался в окружении каменных обломков и полуразрушенных зданий — последствий поднявшегося пласта земли.

Несколько раз, пока я ждал остальных, сюда подступали те же самые твари, но фальшфейер их разгонял. Однако я видел, что теперь они не спешили уходить, крутились внутри зданий, в тёмных подворотнях между комплексами, за разбитой техникой.

Дождавшись всех, мы быстро двинулись дальше, чтобы покинуть пределы базы. Она особо красноречиво выглядела в жутком тёмно-красном свете, который изливало местное солнце.

Самым жутким, что мы встретили, было то, что оно всё поросло… чем-то. Нечто похожее на водоросли окутывало большую часть зданий и построек, как лоза. Было сложно определить реальный цвет этой дряни, но в свете местного солнца оно было кроваво-красным. Оно обвивало столбы и тянулось вверх, к небу, как настоящие водоросли, покачиваясь на ветру. А ещё они пульсировали, как сосуды. То тут, то там виднелись набухшие бутоны.

— Что за дерьмо?..

— Местная фауна. Не будем задерживаться. Где есть одна хрень, найдётся и другая.

Это спокойствие, эта тишина — всё было точно так же, когда я в первый раз попал в него. Не мог понять, чего такого страшного в аду. Пока не пробыл здесь больше…

И сейчас я постоянно оглядывался, стараясь заметить заранее любое движение, постоянно прислушивался к округе и к самому себе. В аду проблема не в том, что пиздец нападает на тебя со всех сторон — проблема в том, что он делает это неожиданно со всех сторон.

— Страшно представить, как мы будем возвращаться…

Я не стал обнадёживать, что нам, скорее всего, уже некуда будет возвращаться.

База представляла из себя просто набор квадратных зданий, полуразрушенной техники, гаражей и ангаров. Несколько раз нам перекрывала путь эта «Лоза». То она выстилалась по всей земле, то висела сеткой перед нами.

Кто-то предложил просто пройти по ней, но я сразу откинул эту идею. Я был практически уверен, что это верная смерть для каждого.

Но выйти без приключений мы всё же не успели. Я старался держаться подальше от зданий, на свету (если это можно было назвать светом кровавый полумрак, не иначе), однако что-то из самих зданий всё равно тянулось к нам. Что-то, это потому что я не увидел, что именно, но успел лишь бросить:

— Замрите!

Я не знаю, почему я так сказал, но, возможно, это спасло нам жизни. Реакция у всех была мгновенной, на мой окрик все замерли в позах, каких находились. И простояли так секунд десять, прежде чем я увидел лёгкую рябь, идущую от здания к нам.

Рябь.

По пусть и потрескавшемуся, но бетону.

Я не знал, бежать или стоять, но проверить всё можно было довольно просто.

— Шестой, кинь фаер в сторону.

Собой я рисковать не собирался — просто из логики, не из-за трусости, ведь кто-то должен довести людей.

Шестой подчинился, кинул фальшфейер в сторону, и едва тот коснулся земли, рябь стрелой бросилась к нему, словно под землёй была акула. Секунда, и фальшфейер просто исчез в небольшом торнадо, которое разорвало его на клочки под пробирающий ужасом до пяток визг.

Мы все смотрели на это, и теперь не то что боялись, не могли пошевелиться. На мгновение я увидел в этом торнадо десяток лиц, пустых, белых, с чёрными глазницами. И этот визг, в отличие от криков, что мы слышали, он был не человеческим. На ультразвуке, искажённым…

Но торнадо исчезло, и рябь просто растворилась в бетоне.

Отовсюду вновь начали выглядывать твари, словно почувствовав, что нечто ушло. Но на всякий случай я бросил ХИС и, убедившись, что это ушло, быстро повёл отряд дальше.

— Что за хрень это была?

— Не знаю.

— Но ты же наш, блять, проводник!

— Я проводник, а не сраный зоолог, — ответил я зло.

Мне бы кто рассказал, что это было.

У самого выхода с базы нам всё же пришлось дать бой тварям. Начал стрелять первым замыкающий, убив тварь, что пыталась нас догнать. Та споткнулась, кувыркнулась через голову и замерла. Но следом за ней бросились и другие, целая стая из штук двадцати или тридцати.

— Восьмой-Седьмой-Шестой — тыл! Остальные — огонь! — и сам присоединился к ним.

В пять стволов мы без особых проблем очередями срезали бежавших к нам тварей, даже магазина не израсходовал. А дальше уже сами твари бросались на своих павших товарищей и начинали их рвать на части. Более того, они рвали не только мёртвых, но и живых, тех, что участвовали в пирушке, будто им было плевать, что жрать.

Да только наша канонада привлекла и других гостей.

Над базой поднялась та самая лоза, которая густым покровом оплетала здания. Она слегка качнулась в сторону пирушки, и на моих глазах ростки, словно живые змеи, потянулись сюда со всех сторон.

Более того, я увидел рябь, которая приближалась к тварям.

— Уходим. Сейчас! — рявкнул я и, развернувшись, быстро зашагал отсюда. Бежать в аду можно было, лишь когда иначе было никак, а у нас ещё время было.

Меньше всего мне хотелось оказаться рядом с местом, где будут делить добычу. Под вой ветра и крики душ мы быстро шли по пустой дороге через безжизненную долину. Вскоре за спиной раздавались вовсю визги, крики и хрен знает что ещё, но к тому моменту мы перевалили через небольшой холм, который скрыл от нас вход.

Да и не мог я сказать, что горел желанием действительно увидеть, что там происходит. Лишь обернулся напоследок, чтобы удостовериться, что нас ничего не преследует.

— Жуть, да и только… — пробормотал Седьмой.

Я бы сказал, что согласен, но… нас ещё ждало путешествие к Шестому Сектору через сраную долину. Пусть здесь и был идеальный обзор, это совершенно ничего не значило. К тому же, я видел, как с девяти часов к нам приближается пылевая буря. Огромная бордовая стена песка, которая для нас не несла ничего хорошего.

— Быстрее, не замедляемся, — поторопил я их.

Но сказать честно, даже не надеялся оторваться от песчаной бури, которая, как цунами, приближалась к нам.

Глава 240

Первое время мы шли по дороге. Разбитой, потрескавшейся дороге, которая от времени и воздействия представляла из себя нечто после недельной бомбёжки, которая шла когда-то через огромные луга, а сейчас через пустыню с твёрдой потрескавшейся землёй.

Иногда приходилось взбираться на небольшие уступы, иногда перепрыгивать большие трещины в земле. Из некоторых трещин шёл красный свет, как от огня или лавы, хотя источник света я не видел. Некоторые были просто пропастью.

Три раза за время нашего пути по дороге нам приходилось прятаться в складках местности, так как по небу пролетало что-то типа гарпий. Целые стаи, я насчитывал штук сорок в одной группе. Они кружились, летали, выискивали пищу.

Один раз мы встретили хищную лозу, но она окутывала здание бокового КПП и не спешила нас преследовать.

Но, наверное, хуже всего мы переносили крики. Тихие, как фоновый шум типа воя ветра… но это был не вой ветра. Я различал, как они просили о помощи, как молили спасти их. Визжали, рыдали, смеялись. Дети, женщины, мужчины, старики…

— Я блять долго не выдержу этого… — пробормотал Пятый. — Эти крики…

— Не слушай их, — отозвался я.

Хотя это совет из разряда: «Не обращай внимания на зубную боль». Эти крики действительно нервировали. Проблема даже не в том, что мы их слышим. Будь они громкими, то, мне кажется, проблем было бы меньше, а здесь они тихие, подленькие, нашёптывающие, как будто пытающиеся свести с ума.

— Легко сказать, — покрутил он головой, будто пытаясь вытряхнуть их из головы.

— Это души? Или просто какой-то звук? — спросил Седьмой.

— Да души, не слышишь крики, что ли?

— Да, но может быть просто звуковой эффект, завихрения воздуха и так далее…

— Ты можешь разобрать слова? — спросил я, продолжая следить за местностью. Мы сейчас как раз осторожно пересекали участок, покрытый трещинами.

— Да, кажется.

— И я. Скорее всего души, — я бросил взгляд на пылевую бурю, которая огромной стеной приближалась. — Нам бы дойти до леса, прежде чем она накроет нас.

— С другой стороны, летающие твари будут не страшны, — сказал Второй. Он посмотрел в сторону небольшой стаи, которая кружилась в стороне от нас.

— Я боюсь не их, а того, что мы можем не увидеть, — отозвался я.

Вообще, из-за насыщенного тёмного кровавого света, который заливал округу, было сложно разглядеть что-нибудь. Глаза начинали уставать от напряжения, не говоря о том, что смотрел я через стекло ребризера.

На одном из участков твари всё же налетели на нас сверху, однако спугнуть их оказалось достаточно просто — пулемётная очередь просто срезала нескольких, и остальные бросились в разные стороны. Теперь, после этого и нам стоило как можно быстрее уйти, так как сюда будут стекаться все хищники. Один из солдат, Четвёртый, остановился возле твари.

— Парни… гляньте на это… — сиплым голосом позвал он нас. Или же это маска так исказила его голос…

Тем не менее, посмотреть было на что.

Я осторожно ботинком перевернул пернатую тварь, что хотел атаковать нас в спину. Она слегка напоминала по строению тела грифона, если не считать гнилых, сочащихся гноем лап — такая резанёт тебя по коже, и инфекция обеспечена. Куда больше пугала голова твари.

— Поправьте, если у меня глюки, но это… — начал было он.

— Похоже на голову человека, — закончил за него Восьмой.

— Более того… — я присел, чтобы рассмотреть тварь получше, — это ребёнок. В смысле, голова ребёнка.

Потому что спутать голову человека и птицы было сложно. Несмотря на искажённые черты лица, отлично угадывались щёки, пусть сгнившие так, что зубы видны, нос, лоб, надбровные дуги, нижняя челюсть. А ещё я видел ещё светлые волосы, которые кусками торчали оттуда, где кожа на черепе ещё осталась.

— Жесть… какого хрена? Мутация?

— Не знаю, — покачал я головой, — но возможно. Предположу, что…

И в этот момент я чуть не помер от испугу.

Голова неожиданно повернулась ко мне, взглянув на меня ясными синими глазами, и спросила:

— Мамочка?

Я от неожиданности подался назад и шлёпнулся на задницу.

Все остальные просто замерли.

— Мама? Я хочу к маме. Вы не видели мою маму? — это был чистейший детский голосок, но, глядя на то, что его издаёт, хотелось кричать. — Вы поможете мне её найти?

— Б-боюсь, что нет, девочка, — выдохнул Третий.

— Тогда можно… я у вас откушу кусочек с руки, пожалуйста?

У меня мороз пошёл по коже, насколько по-детски безобидно это прозвучало.

— Или можно я у вас откушу кусочек щеки? Или ноги? Можно? Я хочу кушать, дайте мне себя немного. Немного мяса с ваших костей. Дайте мне откусить немного вас. Дайте мне вас укусить! Дайте! Дайте мне обглодать вашу руку! Или лицо! Дайте мне содрать мясо с вашего лица! ДАЙТЕ! ДАЙТЕ МНЕ ВАС СОЖРАТЬ! ДАЙ СОЖРАТЬ СЕБЯ!!! ДАЙ!!! ДАЙ МНЕ СОЖРАТЬ ТВОИ МОЗГИ, СУКА! ДАЙ Я СОЖРУ ТЕБЯ БЛЯТЬ МРАЗЬ!!!

Она истошно завизжала. Глаза начали в прямом смысле слова вываливаться из глазниц, пасть открывалась так, что рвала щёки полностью. Тварь задёргалась и…

Очередь из моего автомата разнесла её башку в клочья.

Я поднялся на ноги.

— Всё, насмотрелись и уходим. Мы и так задержались.

На несколько минут, но всё же. Да и, по правде сказать, я просто хотел их увести отсюда подальше. Я-то много дичи повидал, а вот у них может и крыша съехать.

Мы продолжали двигаться по дороге ещё некоторое время в полном молчании. Произошедшее слегка выбило их из колеи. Каждый обдумывал то, что увидел, пока я озирался по сторонам.

Вскоре вдоль дороги через пустыню по левую сторону началось поле сухого, уже давно мёртвого кустарника. И в нём было что-то жуткое. Я смотрел на него, и мне казалось, что там будто клубится чёрный дым среди ветвей. Иногда я даже видел лица среди ветвей и тихий смех…

— Пойдём через поле, — позвал я остальных.

— Не по дороге? — удивился Пятый.

— От дороги одно название осталось. А мы срежем путь.

— Уверен? — уточнил Восьмой.

— Да. Здесь нет правильных дорог. К тому же…

Я бросил взгляд на кусты. Что-то непреодолимо манило меня заглянуть туда. Вот я просто чувствовал необходимость посмотреть, что там. Возможно, что-то важное и нужное нам. Интуиция тоже кричала, буквально визжала заглянуть туда, и я бы сделал это… не будь сейчас в аду. Я уже с трудом удерживался, чтобы не подойти и не зайти в этот густой кустарник, что скрывал всё по пояс.

— К тому же, нам надо уходить от бури.

Я специально не стал обращать внимание остальных на кусты. Если меня уже трясёт от желания, прямо как будто всё чешется внутри, то они и вовсе бросятся туда.

Я увёл отряд в равнины, где, кроме потрескавшейся земли, ничего не было. Пока мы шли, чёрное солнце так и не сменило своего положения, продолжая окрашивать всё в красный свет. На нашем пути больше ничего не встречалось, кроме камней и иногда кусков скал. Несколько раз нам приходилось прыгать через трещины, но они были в пределах нормы.

Ещё я постоянно сверялся с газоанализатором, который показывал разные показатели. Где-то дышать было вообще невозможно, а где-то можно было даже рискнуть походить без ребризера. Этот газоанализатор работал не на батарейках, а на банальных химических реакциях — если какого-то газа становилось больше, соответствующая жидкость меняла свой цвет в зависимости от концентрации.

Проход через пустыню у нас занял часа четыре. Найдя небольшое участок ещё более-менее чистого воздуха, я позволил сделать привал на три минуты, так как надо было хотя бы попить. Первым маску снял Шестой, и, увидев, что он в течение этих трёх минут не начал харкать кровью, я позволил и другим снять маски.

Воздух практически сразу начал обжигать лица, словно плеснули на него солью. Дышать тоже было трудно: я не закашливался, но в горле начало першить, будто нюхнул газового больничка. Да и раздражение в глазах появилось.

— Ты уверен, что мы не сдохнем? — спросил Седьмой.

— Нет. Но мы сдохнем без еды и воды, а это первый участок с более-менее чистым фоном. А всё, что вы ощущаете — эффект на агрессивную среду. Не факт, что дальше будет лучше.

— Но если мы сейчас все траванулись?

— Если не станет хуже в ближайший час — значит, протянем и несколько дней. Собственно…

Нам больше и не нужно, чтобы выполнить задачу, хотя я искренне надеялся если уж и сдохнуть, то хотя бы в том мире, а не вечно гнить душой здесь. Вон, целый хор криков, и я уже понял, откуда они доносятся — из города. Думаю, там нам может прийтись тяжело, хотя я рассчитывал обойти его.

Но сейчас нашей целью было добраться до леса.

Песчаная буря уже почти нагнала нас. Теперь я чувствовал, как в спину бьют порывы ветра и как песок шелестит по защитной маске. Вокруг с земли поднялась пыль, образовывая дымку. Порывы ветра налетали, будто пытаясь столкнуть с ног, и тут же затихали. Видимость быстро падала.

— Группа, меняемся! — крикнул я. — Я замыкающий, Восьмой первый! Все ближе друг к другу не растягиваемся и, если что, кричим!

Если это поможет.

Мы поменялись местами буквально за пару минут до того, как стена песка обрушилась на нас.

Это было похоже на то, как если бы я нырнул с головой в воду. Вот вроде ещё более-менее, а потом словно удар, который буквально сбивает с ног, и вокруг не видно дальше вытянутой руки. Ветер был не сильный, с ног не сбивал, однако в первый момент он едва не свалил нас всех с ног.

— Ближе друг к другу, — хлопнул я впереди идущего по плечу. — Ближе сбиваемся! Передай следующему!

Я специально выбрал себя замыкающим, чтобы лучше следить за тылом. В такой обстановке именно он находится в большей опасности.

Порывы ветра становились всё сильнее и сильнее, весок окутывал нас со всех стороны. Но был в этом и значительный плюс — мы не слышали криков. Правда, и минус был — мы не слышали вообще ничего.

Пока мы продолжали продвигаться вперёд, первая волна бури прошла, и песка стало чуть меньше. Теперь я мог разглядеть всю группу, что сбилась поближе друг у другу и продвигалась дальше. Ощущение было такое, что мы попали в водоворот крови. Всё красное, словно воздух пропитался кровью. А в песчаной буре то тут, то там виднелись силуэты людей.

Очень скоро я понял, что мне не показалось, очертания людей действительно виднелись вокруг нас, взрослых и детей, они возникали в порывах ветра и в порывах ветра исчезали.

— Первый! Видишь это?! — передал мне впереди идущий от Восьмого.

— Да! Продолжайте продвигаться. Не обращайте внимания, не слушайте их!

Мы упорно шли хрен знает куда через бесконечный песок в то время, как вокруг нас всё больше и больше собиралось силуэтов людей. Вскоре я уже слышал и их голоса.

Их голоса.

Через маску, шелест песка и вой ветра.

Их тихие, жалобные голоса прокрадывались в самое сердце, пытаясь выдавить всю жалость, что могли. Я косо следил за парнями, чтобы никто не поддался, не забывая постоянно следить за тылом.

— Помогите… помогите мне…

— Заберите меня…

— Умоляю… я хочу жить…

Силуэты приближались, становились отчётливее, я мог ещё лучше разглядеть их. Люди, много людей, включая детей. Они не тянули к нам руки, но молили не оставлять их.

И вот это уже были настоящие души. Уставшие, напуганные и стремящиеся найти кого-нибудь живого. Они просто хотели спасения, которого никогда не получат.

— Не оставляйте нас…

— Заберите мою дочь…

— Заберите нас…

— Останьтесь, молим, останьтесь…

Призраки рыдали, стонали, плакали, молили. Они не навязывались, но приближались, кружились вокруг нас, выворачивали всё наизнанку.

Когда один из солдат слегка отошёл в сторону, я быстро нагнал его и толкнул обратно в строй.

— Шестой, ты ебанулся?! — рявкнул я сквозь ветер.

— Я… просто там ребёнок… — он указал пальцем, и буквально в пяти метрах я увидел сотканную из песка и ветра девочку, которая плакала.

— Пожалуйста… я устала, я хочу домой… спасите… спасите меня…

— Иди, блять! — рявкнул я, буквально швырнув вперёд.

Сам же даже не бросил на неё взгляда.

— Нет возможности помочь им? — негромко спросил Седьмой. — Как-нибудь… перенести?

— Перенести?

— У нас есть анализаторы, которые могут отличать души между собой. Возможно, как-то забрать…

— Им уже не помочь. Они заперты здесь навечно, и это уже ничего не исправит. Просто иди и не думай об этом.

— Легко сказать… — пробормотал он.

Я понимал, о чём он. Даже меня начало пробирать их мольбами. Особенно женщины и дети — их всегда жальче всего. Эти полные слёз голоса, в которых теплится хрупкая надежда на призрачное спасение, страх остаться — это всё просто пробуждает в человеке всё человеческое, что в нём осталось.

Не думал, что во мне этого так много…

А души тем временем вообще охренели. Они стояли в паре метров от нас и просто давили жалостью. Всё, чего они просили, сводилось к нескольким вещам: остаться, забрать, помочь. Все они принимали формы из песка и порывов ветра, на наших глазах становясь людьми.

И, кажется, начинали сдавать. Кто-то останавливался, кто-то вроде собирался отойти, но тут же отдёргивал себя и возвращался в строй. А Шестой…

Никогда не знаешь, кто сломается. В конечном итоге, каждый раскрывается в тот момент, когда бьют по самому больной. И Шестой вновь отклонился от курса. Призраки, души запертых здесь людей, уводили его в песчаную бурю, облепили его со всех сторон, пока остальные товарищи немного тупили, словно не обращая на это внимания.

Я тоже… немного тупил, если честно. Я уже чувствовал в груди такую душевную боль, что мелькали мысли, что легче застрелиться, чем теперь. Легче остаться с ними и подарить хотя бы немного живого тепла, немного облегчить их страдания…

Но я не облегчаю страдания — я их приношу.

— Прошу… — появилась передо мной девушка, перепуганная, забитая, — не оставляйте меня здесь…

Но я, не моргнув глазом, просто прошёл через неё, разрушив хрупкий силуэт и услышав её рыдания за спиной. Я прошёл прямо сквозь силуэты, схватил Шестого и швырнул его к группе, которая только-только очнулась, едва не потеряв своего товарища. И после этого без каких-либо раздумий сбросил автомат с плеча и зажал спусковой крючок.

Грохот автоматной очереди даже с глушителем спокойно пробивались сквозь бурю. Пули мгновенно разрушали хрупкие силуэты, что были передо мной. Они кричали от испуга и боли, бросались в стороны и рассыпались. Мольбы сменились криками ужаса, страха и рыданием. Я прошёлся веером по всем силуэтам, что были перед нами, разгоняя назойливых призраков.

Удивительно, но это сработало. Души начали быстро расходиться, исчезать, перепуганные стрельбой. Я же… не буду врать, что я не чувствовал себя паршиво, но моей задачей было сохранить людей, а этим уже не помочь.

А Шестой… Я на него даже орать не стал. Тут уже ничего не сделаешь — он какой есть и вряд ли не понимает, что только что сделал.

— Всё! Пошли! Быстро-быстро! — рявкнул я, подгоняя своих.

Стрельба — это всегда плохо. Я до последнего надеялся, что этой стрельбы никто не заметит, и буря скроет произошедшее, но…

Буквально мы прошли десять метров, как раздалось:

— О-о-о-о-о-о-о-о-у-у-у-у-у-у-у-у-у…

Громкий звук, похожий на стон мученика. И исходил он не совсем позади нас, он шёл откуда-то сверху, будто источник звука за нашими спинами был размером… с дом? А потом мы все почувствовали, как земля слегка вибрирует под ногами. Вибрирует так, будто кто-то по ней шёл…

— Блять… — только и пробормотал я. — Твою же… — и тут жеразвернулся — БЕЖИМ! БЕЖИМ, ДАВАЙТЕ!

И сам бросился спасаться бегством.

Я говорил, что в аду не бегают. Только в самом крайнем случае. Так вот это был самый крайний случай. Я встречал тварей в первое своё путешествие в ад, огромных и совсем маленьких. И могу с уверенностью сказать, что здесь они другие. Такие же мерзкие, но другие по формам и видам, будто каждый мир искажался по-своему. Но что их всех объединяло, так это опасность, что они несли.

— ДАВАЙ! БЕГОМ! — подгонял я, убегая последним. Потом бросил мимолётный взгляд за спину и начал непроизвольно бежать ещё быстрее.

За пеленой песка за нами вырастала громадная тень.

Глава 241

— БЫСТРЕЕ!!! БЫСТРЕЕ, МАТЬ ВАШУ!!!

Я орал как пуганный, подгоняя парней, хотя надо было поберечь дыхание.

Да, стрельба была плохой идеей. Но здесь я не мог сказать точно, насколько. Растащат солдат призраки по буре или сожрёт гигантский монстр — тут с какой стороны ни смотри, везде жопа. И насколько было правильным моё решение, покажет лишь время. А сейчас…

А сейчас бежать!

— ПРАВЕЕ!!! ПРАВЕЕ!!! НА ЧАС!!! НА ЧАС БЕГИТЕ!!! — я старался перекричать ветер, и, кажется, у меня это даже стало получаться. Группа повернула на час, не сбавляя скорости.

— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-о-о-о-о-о-о-о-о-у-у-у-у-у-у-у-у-у…

Рёв становился ближе. Земля всё сильнее и сильнее содрогалась под ногами. Тень за спиной росла с каждым нашим шагом. И, судя по размерам, это было что-то типа того, что мы видели на горизонте. Теперь тварь была как минимум с двадцатиэтажный дом, и я не уверен, что это предел её размеров.

Но бежать мы тоже не могли долго. Снаряжение весило немало, а складки местности лишь усложняли всё. Несколько раз нам приходилось перепрыгивать через трещины. Один раз мы даже перепрыгивали через трещину метра четыре или пять длиной. Плёвое дело, но не когда за спиной больше положенных сорока килограмм.

Я едва не свалился, но удержался в последний момент и бросился дальше.

Лес.

Там должен быть лес. Далеко или близко — от этого будет зависеть наша жизнь.

Мы мчались, как сумасшедшие, но тварь всё равно была быстрее. Учитывая размеры, там один шаг в пару десятков метров, а может и куда больше.

— О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У…

Этот рёв был похож на удивление умственно отсталого, который увидел что-то удивительное.

В какой-то момент земля вздрогнула под ногами уже конкретно, да так, что мы едва не споткнулись. Я бросил взгляд за спину и там, в бесконечной буре пыли, над нами возвышалось какое-то монстро. Что-то человекоподобное бледно-белого цвета, словно в известке, догоняло нас. Оно действительно напоминало гуманоида, человекоподобное хрен знает что, так как голова этого была вытянута, как гондон, вверх и ней были лишь идеально круглые чёрные дыры глаз, да открытый, словно от удивления, рот.

— О-О-О-О-О-О-О-О-О-У-У-У-У-У-У-У-У-О-О-О-О-О-О…

Блять-блять-блять…

Эта тварь была уже рядом. Следующий его шаг нас едва не накрыл — в последний момент я схватил впереди бегущего и дёрнул его в сторону. Мы попали ровно между его пальцами.

— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У…

Ох, блеать… Тут толщина пальца в половину меня…

Я толкнул парня дальше и, уже понимая, что в следующую секунду мы можем просто банально не успеть, выхватил ракетницу и, не глядя, выстрелил в сторону. Ракета с диким свистом яркой белой звездой полетела в сторону.

— О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О…

Существо на мгновение забыло про нас, повернув голову вслед за сигнальной ракетой, после чего даже зашагало за ней.

Я же бросился вслед за убегающими.

Правда, отвлекающий манёвр надолго существо не задержал. Уже через десяток-другой секунд, когда существо скрылось в буре, раздался расстроенный:

— О-О-О-О-О-О-О-О-О-У-У-У-У-У-У-У-У…

И чудовищные шаги начали приближаться.

А тем временем мы выбежали к одной из дыр, что была в земле.

Надо сказать, что… страх, который я испытал от неё, был до дрожи пронизывающим. Из бездны темноты доносились звуки, будто там, на дне, щёлкали тысячи ножниц и хрустели костяшками тысячи пальцев. Вся земля вокруг была в бороздах, поверхностных и глубоких, что приходилось перепрыгивать, будто бы кто-то цеплялся когтями, пытаясь выползти оттуда. И мы как раз, добежав до неё, бросились по самому краю, огибая её.

Из огня да в полымя…

Но с другой стороны…

— БЕГИТЕ, НЕ ОГЛЯДЫВАЯСЬ!!! — проорал я.

Сейчас мы были между молотом и наковальней, так как в норе тоже что-то водилось, это точно. И, судя по звукам, что-то огромное.

А тварь тем временем вновь приближалась к нам. Вновь земля дрожала под ногами, и её тупые вопрошающие звуки сотрясали воздух. И чем ближе оно было, тем громче щёлкало и хрустело внизу.

Надеюсь… надеюсь, что я всё понял правильно.

Я стянул с себя пояс с гранатами, перехватил поудобнее, после чего рывком выдернул сразу все чеки и швырнул их прямиком в дыру, после чего прибавил газу.

Сколько стоит на таймерах? Обычно три-четыре секунды. Организация делала гранаты по шесть секунд задержки, и там уже на ней самой надо было подкручивать. Я же ничего не подкручивал, а значит…

Внутренний таймер отсчитал всё идеально ровно.

Едва я досчитал до шести, как где-то внизу раздался громкий хлопок, эхом разлетевшийся в дыре, отражаясь от стен.

— НЕ ОГЛЯДЫВАЙТЕСЬ!!! БЕГИТЕ!!! — прокричал я, махнув уже было замедлившимся солдатам рукой.

Они верно поняли меня.

А вот существо продолжала упорно нас нагонять. Её шаги были медленными, будто оно двигалось через толщу воды, но нивелировалось это шириной её шагов. Оно шагнула за нами, огибая дыру по краю, и в тот момент, когда уже почти настигло нас, из дыры вылетело нечто.

На мгновение меня оглушили звуки щёлкающих ножниц и хрустящих суставов, это безумное нереальное стрекотание. А потом из бездны буквально вылетело три лапки, три гигантских лапки, покрытых ворсинками и очень напоминающих паучьи, уцепившись за край обрыва. Одна едва не размазала меня по земле. Я запнулся, упал, кубарем кувыркнувшись через голову, но тут же подскочил и бросился бежать.

А позади разразилась битва титанов.

Из дыры резко вскочило мохнатое хуй пойми что размерами со сраную гору. От это вся земля вздрогнула, и я вновь упал, но подскочил и бросился бежать. Хуй пойми что вцепилось в бледное тупорыло нечто множеством лапок и начало пытаться утащить его в пропасть.

— О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О…

Чудовище удивлённо взревело, пытаясь удержаться на земле и не свалиться вниз. Оно подалось назад, ударив по мохнатому стрекочущему хуй-пойми-что лапой. Гигантское нечто не отступало: обхватив бледного гондона лапками, оно практически полностью вылезло из дыры, показав своё жирное, похожее на кусок мяса брюшко. Жирное, с сочащейся слизью, которое стекало ручьями на землю.

Они боролись между собой, и кто удерживал вверх, было сказать сложно: существо пыталось вырваться из объятий огромнейшего с гору хуй пойми чего, а то, как мне показалось, уже пыталось вгрызться в него.

Но мне плевать, я убегал как можно дальше с остальными, пока чудовища размерами с огромные заводские комплексы выясняли, кто станет для кого обедом.

Мы смогли обогнуть дыру, после чего бегом продолжили двигаться дальше. Я, подчиняясь своему внутреннем компасу, криками направлял группу, хотя уже чувствовал, что так долго бежать, особенно в ребризере, не сможем.

А существа тем временем продолжали бороться, и теперь, кажется, побеждало хуй-пойми-что, с такого расстояния похожее на паука. Оно медленно пятилось, пытаясь стащить человекоподобного за собой в дыру.

А мы тем временем пытались залезть на уступ, что был перед нами. Первым бежал Второй, согнувшись, после чего ему на спину запрыгнул, уже снимая рюкзак, Восьмой. Забросил его на уступ, после чего со спины Второго запрыгнул туда сам и стал помогать остальным, подтягивая их за руку. После того, как запрыгнул я сам, мы с Восьмым помогли забраться Второму. И вновь начали бежать.

Я слышал, как хрипят другие от натуги, я сам тоже хрипел, но мы не останавливались, и никто не жаловался. Издали ещё доносился вой гондона, но мне казалось, уже полный боли и бессильной злости. А пылевая буря даже не снижала оборотов, шелестя по маске.

— Долго ещё? — спросил, хрипя, Четвёртый.

— Долго.

Но оказалось не так уж и долго. Вскоре мы действительно увидели деревья. Старые мёртвые деревья, которые тянули свои кривые, словно костяные пальцы-ветви к небу. В красном свете они выглядели реально как костяные руки, торчащие из земли. И здесь было поменьше пыли, будто они защищали от неё.

Мы вбежали в лес, и уже после я разрешил идти спокойным шагом. Надо было перевести дух. Так через лес мы отправилась дальше. Если я не ошибаюсь, нам надо будет ещё пересечь реку, уже после которой будет город, пролесок и база.

— И не касайтесь деревьев, — предупредил я.

Никто не спросил, почему, да это и не требовалось. Стоило бросить взгляд на деревья, чтобы увидеть, что они будто… какие-то не такие. Кора как кора, деревья как деревья, но в них было… что-то неуловимо неправильное, отталкивающее и пугающее.

— Может пойдём… другой дорогой? — спросил Восьмой, оглядываясь. Он уже стянул автомат с плеча.

— Нет, так быстрее, — отозвался я, пусть и понимал его беспокойство.

Они действительно пугали. Стоило войти поглубже, как деревья будто окружили нас. Деревья словно стали отгораживать нас от остального мира, перекрывая дорогу, и только внутренний компас не давал мне окончательно заблудиться.

И чем больше их становилось вокруг, тем становилось неуютнее нам, будто они высасывали всю нашу смелость. Как вишенка на торте, помимо ветра, который свистел между ними, и треска ветвей, я слышал смех. Очень далёкий заливной безумный смех, в котором не было ничего человеческого, будто записанный на магнитофон и пропущенный через некачественный усилитель.

Несколько раз я менял направление — один раз мы вышли к участку леса, где свисала то тут, то там паутина, и я дал назад. Сделали крюк и смогли обогнуть этот участок леса, выйдя с другой стороны.

— Ты не заблудился? — спросил Второй с каким-то вызовом.

— Голос тише сделай, лоб, — тут же отсёк я его.

— Нет, реально, мы не заблудились? — спросил уже Седьмой.

— Нам туда, — указал я в нужную сторону.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

Под конец деревья стояли друг к другу настолько плотно, что приходилось буквально протискиваться между ними, прыгать через корни, чтобы не коснуться. Особенно настораживало то, что, когда на них смотришь, казалось, что они будто дышат. Бросишь взгляд вверх, и ветви будто вырисовывают лица в агонии. Смотришь под ноги, а там под ногам нет-нет, да попадаются кости и какое-то месиво, которое я каждый раз обходил стороной.

Да, Ад всегда недружелюбно относился к живым — здесь место только для мёртвых. Могу представить, что стало с группами Организации, что отправились в экспедицию в ад и не вернулись.

Но лес не мог длиться вечно. Несмотря на сложности, которые возникали у нас, мы продолжали продвигаться. Но уже гораздо медленнее. И шли мы так хрен знает сколько.

— Уже надо делать привал, — сказал мне Восьмой, нагнав меня.

Я бросил взгляд на небо, там до сих пор всё было скрыто песчаной дурей, да и здесь песок было заметно. Достав газоанализатор, я тоже сделал неутешительные вывод.

— Нельзя. Не здесь.

— Долго мы так не выдержим. Надо хотя бы привал сделать.

— В таком месте?

— Ты знаешь, сколько мы в пути?

Я бросил взгляд на часы, но те вообще встали. Но внутренние, в голове, шли вроде как чётко.

— Часов шесть.

— Восемнадцать, — удивил он меня. — Мы идём восемнадцать часов. Без еды и воды, без привалов, половину пути бегом. Парни просто скоро падать начнут. Не дай бог в таком состоянии кого-то встретим — нас сожрут, и мы даже среагировать не успеем.

— Мы не могли идти восемнадцать часов, — отрезал я, хотя, признаться честно, сам валился с ног.

— Но мы шли.

— Часы не работают, с чего ты взял?

— Я по… — он смолк, пытаясь подобрать слова.

Нет, я дико устал, да, но внутри, как назойливая мысль, считались часы, которые позволяли мне более-менее ориентироваться во времени. К тому же, привал здесь — это самоубийство. Видно же, что лес странный.

— Я точно знаю, что мы прошли не меньше восемнадцати часов, — упрямо ответил он.

— Откуда?

— Я… я просто знаю. Короче… — он развернулся к другим. — Парни, при…

Я рывком за плечо развернул его к себе.

— Здесь я отдаю приказы, если ты забыл, — прорычал я.

— Тебя отстраняют. Теперь…

Но дальше я его не слушал. Восьмой был не из дегенератов, он знал договорённости, ради меня нарушил кучу правил, пошёл против своих же для того, чтобы я их проводил через ад, а сейчас отстраняет меня от командования.

Будь он в себе, такого бы не сказал.

Резко схватив его за грудки, я дёрнул Восьмого на себя, чтобы можно было рассмотреть его через маску. Тот от неожиданности аж заткнулся.

Его глаза были полностью красными. Весь белок был красным, видимо, лопнули дружно все капилляры в глазах. А зрачки были такой ширины, что едва ли не полностью закрывали радужку. Такие даже при наркотиках не встречаются, я бы сказал, что он стал одержимым.

— Восьмой, твои глаза, — негромко сказал я.

— Что мои глаза?

— Они все красные. Ты как под наркотой… — я отпустил и подошёл к Третьему, после чего присмотрелся к его глазам. — У тебя тоже, — у второго. — И у тебя.

— У тебя тоже красные, а зрачки как после дозы, — ответил он.

Пришли, блин, в лес…

А деревья продолжали сужать круг, будто беря нас в окружение. Теперь уже в их коре угадывались очертания человеческих лиц, полных ужаса и мук: мужчины, женщины, дети. Были лица и не человеческие: оскалы, звери…

Или у нас глюки.

— Надо уходить отсюда, сейчас же! Давайте! Это приказ! — окликнул я остальных твёрдым голосом, но это не подействовало.

— Надо сделать…

— Привал?! Восьмой, очнись, мы здесь сдохнем! Давай! — я попытался его толкнуть идти дальше, но тот вырвался, отпихнув меня.

— Я здесь главный!

— Ты отдал мне командование! Ты сказал, что в аду я всё решаю, ты же подчиняешься! — рявкнул я. — Всем, блять, встать! Сейчас же!

— Ты не можешь нам указывать, — это неожиданно сказал мне уже Пятый.

Это был пиздец. Нет, они не подняли восстание против меня. Они просто не слушались, ведя себя как ленивый скот, который хотел прилечь. И я мог их понять. На плечи навалилась усталость, ноги едва держали, будто я получил ещё килограмм сорок поверх всего веса. Да, я уже вовсю думал, что мне уже и не хочется никуда, и я зря паникую.

Что я сделал?

Я схватил автомат и несколько раз выстрелил в дерево. Проверить, настоящее ли оно или нет. Оказалось настоящим, судя по щепкам, да только ничего не изменилось.

Здравый смысл пока побеждал.

— Седьмой! Надо поднять этих кретинов! Вы что, не видите, что происходит?! Вы сами этот лес испугались, а теперь хотите остаться?!

— Надо сделать привал, мы устали… — он вообще сел и едва не облокотился на дерево. Я едва успел его отдёрнуть, и на мгновение мне показалось, что на коре образовался рисунок хищной твари, ведьмы, которая уже открыла зубастую пасть, раскинув руки, готовясь вцепиться в него и утащить.

Я окинул взглядом поляну и понял, что вижу это на всех деревьях — везде вырисовывались искорёженные лица людей, которые были похожи на демонов, только и ждущих, чтобы вгрызться в нас, схватить и утащить в… себя, в дерево, к остальным мученикам… И смех, он становился всё громче и громче, безумнее.

И наконец я понял, что он не далеко, совсем нет, он здесь, рядом, прямо передо мной. Он исходит прямо из деревьев вокруг нас.

— Не облокачивайтесь! — я дёрнул второго, когда тот едва коснулся дерева и услышал, как чиркнули по его каске когти. На мгновение мне показалось, что я увидел, как картинка на коре шевельнулась, пытаясь уцепиться когтями за него, но замерла.

Нас сожрут. Нас здесь всех сожрут.

Я знал, что это: есть твари, что обитают в зазеркалье и утаскивают к себе людей. Здесь же они хотели утащить их, но в дерево. Мы все устанем и начнём потихоньку касаться деревьев, облокачиваться на их стволы и в этот самый момент нас будут утаскивать в них. И кости, что я видел, возможно, были тех, кого они уже утащили в себя, впитали, сожрали, сделали удобрением или того хуже.

И, видя, как наши буквально валятся на землю, а деревья всё плотнее окружают нас, уже не оставляя прохода, я понял, что это пиздец.

— Но не для нас, — прорычал я, сбрасывая перчатки. Из-за агрессивной атмосферы их защипало, но я не обратил на это никакого внимания.

На ладонях начали появляться энергетические шары, которые я запутывал без оглядки на усталость.

Если я не могу пройти через лес, то тогда сожгу его дотла.

Глава 242

Илиатиар всегда был чем-то вроде источника абсолютной энергии, практически неиссякаемой, созданной только с одной-единственной целью — убивать. Абсолютное оружие, которым было сложно управлять, когда он был ещё в кристалле, но работающий всегда, вне зависимости от условий.

Думаю, для ада он подходил так же неплохо.

А потому…

Первые шары сорвались с моих рук и начали врезаться в деревья. Сухие от времени, проведённом в аду при такой адской температуре, они мгновенно вспыхивали, а те, что не хотели, получали ещё несколько доз высокотемпературных шариков.

Пламя начинало жадно лизать кору, довольно быстро поднимаясь выше, и я видел, как рисунки коры изменяются, как твари, что хотели нашей крови, раскрывают рты в безумной крике боли и ненависти, когда деревья охватывало пламя. А вместе с треском горящей древесины я слышал и громкие стоны, которые заставляли волосы вставать дыбом.

Но я упорно продолжал сжигать мразей, которые нас окружали, что решили попробовать нас на вкус.

Не прошло минуты, как я уже обстрелял все обступившие нас деревья. Они стонали, трещали от огня и, как мне казалось, расступались. Нет, они не двигались, но необъяснимым образом пространства между ними становилось больше, будто реальность растягивалась в стороны, увеличивая пространство вокруг нас.

А огонь, уже почувствовав свободу, начинал перепрыгивать с одного дерева на другое, перебираясь по ветвям, разносясь ещё и ветром по округе. Очень скоро округу занесло дымом, через который было плохо видно.

Если так продолжится, мы сами здесь сгорим.

— Давай же! — я схватил Седьмого, дёрнув его за разгрузку вверх. Чувство усталости начало сходить на нет, пусть окончательно и не отпустило. — Поднимай, сука, жопу!

Тот нехотя встал.

— Поднимаюсь, да… как же херово…

— Будет ещё хуже! — рявкнул я. — Поднялись, дегенераты! Это приказ! Давайте!

Я смог растаскать всех, но к этому моменту всё вокруг уже полыхало под громкий треск деревьев и жуткие стоны леса.

— Бежим! Это приказ! Давайте, долбоёбы, вы что, бессмертными заделались?! — кричал я на кретинов, толчками подгоняя особо медлительных.

Они с трудом, будто не до конца понимая, что происходит, начали двигаться, пытаться бежать, слегка покачиваясь то влево, то вправо. Я боялся, что кто-нибудь нет-нет, да коснётся дерева, но пока обходилось.

Наша группа была вновь в пути, вновь бежала, но теперь уже кое-как, но не от монстров, а от банального пожара, который раздувала буря по лесу. И сейчас у нас вновь была гонка со смертью, где решалось, кто быстрее — мы или пожар.

— Куда? — прохрипел от усталости Восьмой.

— На полчаса вправо!

Если бы не ребризеры, мы бы уже задохнулись в дыму, а так могли вполне спокойно дышать. Но это не отменяло того факта, что пожар был быстрее нас и мы бежали уже по горящему лесу. Я видел, как он перепрыгивал по деревьям всё дальше и дальше прямо перед нами.

На бегу я надевал перчатки на руки, которые уже покраснели и выглядели так, будто их немного обожгло кислотой — местами слезала кожа, мокрили, чесались до жути и ныли.

А если такой воздух вдохнуть?

Мы бежали до тех пор, пока наш путь не перекрыла банально река. Не очень широкая, с медленным, как мне казалось, течением. Мы могли бы переплыть её, но сам факт соваться в реку в аду с мутной водой мог спокойно приравниваться к самоубийству. К тому же, она немного булькала то тут, то там, и я не мог понять — это кислотная река или же там кто-то есть.

— Куда? — пробормотал Восьмой. Другие выглядели не лучше, с трудом дыша.

Я попытался вспомнить, как всё выглядело с уступа у портала.

— Здесь где-то… дорога должна быть, по идее. И мост.

— Он дальше же, мы так и не дошли до поворота к городу, решили срезать, — пытался он отдышаться.

— Нет, ещё одна. Я видел её. Какая-то сельская… — я пытался определиться. Двигаться надо, так как огонь уже здесь, на берегу, и нам может действительно придётся отступить в воду, чего бы мне не хотелось. — Направо.

— Направо?

— Да, направо! Давайте, побежали! Пока нас здесь не прожарило!

Благо здесь был берег и не приходилось прыгать через корни. Под ногами хрустела галька, иногда вперемешку с осколками костей. Ну и, как положено, иногда встречался мусор. Так мы вообще оббегали остов проржавевшей машины, которая наполовину была в воде, словно пыталась оттуда выехать.

Очень скоро жар начал припекать нас уже через одежду. И так дышать сложно через маску с грузом за спиной, а тут ещё и температура растёт. Я обливался потом и чувствовал, как лёгкие наполняет неприятный сухой тёплый воздух.

Но удача была на нашей стороне. За поворотом реки всё же обнаружился мост, который я заметил до этого. И казалось, можно вздохнуть спокойно, но, подойдя ближе, я осознал, что это говно было деревянным и собрано в прямом смысле из палок и говна. От времени он уже частично разрушился, правая часть так и вовсе обвалилась в воду. В некоторых местах остались только деревянные опоры, которые были антонимом слова «надёжность».

— Ох блять… — пробормотал кто-то.

— Не блять, давайте, полезли! — подгонял я их. — Нам надо просто пересечь реку, и можно будет сбавить ход!

От дороги здесь было одно название, но каково было моё удивление, когда я увидел целую, едва ли не новую машину, что стояла на этой стороне. Сейчас она сгорит, но всё же — за столько сотен веков она была абсолютно целой и только покрытой пылью.

Можно было бы попробовать завести, было бы время… жаль…

— Давайте, на мост, друг за другом! Расстояние три метра! Я первый!

Я подгонял их, поглядывая на стену огня, которая поднималась.

Как предлагатель-испытатель я шагнул первым на деревянный мост, прислушиваясь к тому, как скрипят доски под ногами. Здесь приходилось идти наощупь, надавливая на каждую из досок ногой, но даже так один раз я провалился ногой, больно стукнувшись яйцами.

— Стоп! Не подходи! — рявкнул я, выставив ладонь, когда Третий уже было бросился ко мне протянуть руку помощи. Провалимся же нахер.

Осторожно вытащив ногу, я двинулся дальше, пока не дошёл до места, где правая часть моста обвалилась в реку. Здесь пришлось идти вдоль перил. А потом и вовсе я дошёл до места, где остались одни опоры.

А это значит, что мне придётся прыгать по деревяшкам, которые непонятно как сохранились. На веру, что они не обломаются подо мной и я не упаду в воду. Или не насажусь на них, как на кол.

— Первый, быстрее! — прокричал Восьмой, который замыкал. Жар уже вовсю добивал и до меня, так что можно было представить, как им там.

И всё же…

Мне надо было пропрыгать четыре опоры, после чего мост и считай, что перебрались.

Хотя что я ломаюсь? Выхода-то нет.

Сделав глубокий вдох и взяв небольшой разбег, я прыгнул и…

Первый!

Второй!

Третий!

Четвёртый!

Я просто пробежал по ним до другой стороны, с замиранием сердца слушая, как те трещат. В последний момент нога так и вовсе чуть не соскользнула, но нет, повезло, я оказался на другой стороне, после чего медленно продолжил свой путь.

Я бросил взгляд на воду и приметил, что именно под мостом расположилась какая-то тень, которая будто немного двигалась. Достаточно большая, точно с три человека, она словно расходилась разводами или… у этого что-то были щупальца.

Честно говоря, у меня похолодело всё внутри, и я обернулся к людям, которые сейчас шли за мной. Возникла мысль выстрелить в тварь, но… она под водой и, судя по всему, достаточно глубоко. И пули для неё будут как горох в такой ситуации. А вот разозлить её этим как нехрен делать.

И тем не менее я снял автомат, дожидаясь, пока вся моя группа не перепрыгнет. Лишь на последнем, Восьмом, вода пошла волнами, будто кто-то подплыл к самой поверхности и нырнул обратно, однако на этом всё и закончилось. А нам теперь предстояло двигаться дальше, так как огонь мог из-за сильного ветра перекинуться и на эту сторону.

У нас теперь даже времени на привал не было.

— Опять через лес? — вздохнул Четвёртый.

— Надо вернуться к тому маршруту, по которому шли. Вы поняли, что произошло?

— Лес. Сраный лес, да? — поморщился Восьмой.

— Да, — кивнул я. — Но теперь мы знаем, какой эффект он вызывает, а значит не составит проблем и бороться.

— И всё же… это единственный вариант?

— База Шестого Сектора не так уж и далеко от той базы, где мы были. Мне бы просто не хотелось останавливаться здесь. Добраться бы просто до базы сегодня, а там уже решить насчёт привала.

Собственно, никто больше не спорил. Делать привал рядом с пожаром, который вот-вот перекинется на другую сторону, да и вообще рядом с лесом, который едва нас не сожрал, никто не хотел.

Вы вновь вошли в лес и вновь услышали безудержный смех, смотрели за тем, как деревья будто обступают нас. Как на их коре вырисовываются лица мучеников и тварей, что хотят нашей крови. Но теперь никто не поддавался усталости. Никто не возмущался, что мы идём слишком долго или я наглею. Теперь все понимали, что любое чувство, которое заставляет нас остановиться на привал — это влияние этого сраного леса.

— Почему деревья так себя ведут? — спросил Четвёртый. — В них души людей или что?

— С чего взял? — спросил Седьмой.

— Ну вон, на коре лица других, — кивнул он.

— Даже не факт, что это деревья, — отозвался я, замыкая группу.

— Тогда что?

— Не знаю. Здесь вообще нельзя говорить обо всём с нашей точки зрения. Это для нас это должны быть деревья, но для ада…

— Что для ада?

— Да хрен знает, — пожал я плечами.

— То есть в них могут быть заключены и души, — сказал Третий.

— Вряд ли… — покачал я головой. — Есть то, что жрёт души, да. Есть то, что их собирает. Но эти деревья… скорее напитались энергии ада.

— Звучит как…

— Как бред?

— Как сказка, которую мне рассказывали, — ответил он. — Типа жил был лес, и деревья так долго впитывали людские эмоции, что стали в зависимости от них злыми или хорошими.

— Что-то типа, да, — ответил я. — Но я бы отнёс этот лес к хищникам. Просто в мёртвых деревьях завелись существа, что охотятся на других.

— Типа термитов.

— Ну… да.

Конечно, это далеко не термиты, но для понимания такое объяснение вполне подходило. Просто человеческому сознанию сложно принять некоторые вещи как бесконечная вселенная, ведь всегда должен быть конец. Или вот такие деревья: ведь как объяснить, что это вроде и неживой предмет, но в то же время живой.

Альтернативно живой. Если для тебя всегда было белое белым, а чёрное чёрным, принять что-то другое всегда сложно.

И здесь этих альтернативно живых целый лес, блять. Хорошо лишь то, что теперь все понимают, что есть их желание, а что давит на мозги. Парни молча и хмуро продолжали идти дальше, продвигаясь между деревьев и не касаясь их.

Когда те пытались слишком сильно закрыть нам вход, приходилось снимать перчатки и постреливать слабыми зарядами, чтобы не сжечь ещё и этот лес. На деревья это действовало как газовый баллончик, в прямом смысле разгоняя их в стороны. Но потом сволочи всё равно пытались окружить нас, и так по кругу.

Внутренние часы подсказали, что заняло у нас пройти лес около четырёх часов, за которые, наверное, уже ни я, ни кто-то другой из нас не чувствовал ноги.

Было решено сделать хотя бы какой-то привал, как только мы вышли из него. Пусть это и была пустыня, но здесь и до города было приличное расстояние, и от леса отошли, чтобы не бояться, что оттуда нас что-то выцепит. Да и газометр говорил, что всё в пределах нормы.

Мы нашли место прямо около какого-то огромного булыжника, который закрывал нас от ветра бури, забившись под него поглубже. Было решено ставить караул на три смены: я и Восьмой — первые, Седьмой, Шестой, Пятый — вторые и Четвёртый, Третий, Второй — последние. Как раз каждый подежурит по три часа и на каждого выпадет по шесть, чтобы была возможность у всех немного восстановиться.

Поэтому, быстро поев, кашляя от щипающего кожу и лёгкие воздуха, все вновь спрятались в ребризеры и уснули, прибившись кучей друг к другу. Я же остался стоять с Восьмым на стрёме.

— Город. Мы пойдём насквозь?

— Я думаю.

— Там может быть хуже, чем в лесу.

— И это самый быстрый путь, а вот обходить сбоку — это огромный крюк. Посмотрим, как пойдёт.

Отсюда города было не видно, но, думаю, он будет ещё более угнетающим, чем лес. Вообще, пересечь его было делом часа или двух — городок не сильно большой. Но чёрт знает, насколько там будет безопасно и сможем ли мы идти прямо. Стоит просто вспомнить тот факт, что там половина города зависла в воздухе…

— Когда-нибудь мы освободим этот мир, — негромко произнёс Восьмой.

— Избавь меня от пропаганды Организации, — поморщился я.

— Тебе не жалко запертые души?

— Мне плевать, по большей части. Не я, и ладно.

На его косой взгляд я вздохнул.

— Какой ответ ты хочешь? Этот бред про то, что мне их очень жаль? Да господи, даже тебе насрать! — развёл я руки.

— Мне не насрать. Иначе меня бы здесь не было.

— И мне не насрать. Я им не помогу, и смысла об этом думать нет. Только вгонишь себя в депрессию, а изменить ничего не сможешь.

— Мы сможем. Мы найдём способ очистить мир и освободить души других людей. Когда-нибудь… — он потопал по земле, — здесь будет расти трава, и никто уже не вспомнит, что здесь было.

— Надеюсь… — протянул я.

Потому что шансы здесь остаться у нас огромные, и хотелось бы в случае подобного исхода, чтобы кто-то всё же нас да спас. Всю вечность до вечности томиться здесь у меня не было никакого желания. Как, собственно, и сдохнуть здесь.

— Ты хоть раз жалел, что выбрал этот путь? — спросил Восьмой.

— А ты записался в психологи?

— А тебе он нужен?

Я замолчал, прислушиваясь к окружению.

— Не знаю, — наконец покачал я головой. — Раньше да, жалел. А сейчас понимаю гораздо больше и вижу ситуацию со стороны. И потому хрен знает, жалею или нет, если честно. Не сделай я так, то скорее всего сам бы оказался в аду.

— А люди, которых ты убил?

— А что они? Они свободны, ищут новые тела. Разве это хуже того, что весь мир скатится в ад, и миллионы душ окажутся заперты, включая ваши, что будут его защищать?

— Но они уже будут другими. Тех людей, кем они были, ты убил окончательно.

— Давай просто закроем этот разговор, лады? — вздохнул я.

Мне надо было быть собранным, и лишние волнения этому никак не способствовали.

Особенно такая тема…

Не терял, блин…

Гелиопсис, наверное, была самой больной темой, но я сделал всё правильно. Росси… но насчёт него теперь я был спокоен. Был ещё один паренёк, которого я убил, и… да, я стараюсь не вспоминать об этом случае. Я его столько натаскивал, обучал, он доверял мне безоговорочно… а потом я пришёл и убил его по приказу. Он понимал всё и не стал бы убегать, но я даже и не попытался предоставить ему такой возможности.

Я шёл на многое сначала ради плана, а потом по накатанной, но всё сводится к одному и тому же — я хотел спасти свой мир. И не ценой других жизней: люди умрут, но души-то останутся и будут свободны. Я это сделал, зная, что могу расплатиться куда дороже.

Вскоре караул сменился, и на шесть часов я просто провалился в сон. Вот я лёг, а вот меня будят. Ни снов, ни мыслей, всё пролетело по щелчку, а в голове осталось неприятное чувство тяжести, которое я заел таблетками, после чего позавтракал на скорую руку.

Все выглядели очень уставшими и помятыми после вчерашнего кросса. В песке, чуть-чуть заторможенные после сна, не считая тех, кто дежурил, они быстро запихивали в рот сухпаёк, запивая его водой, пока агрессивная атмосфера щипала лицо.

Ели пять минут, после чего сбор буквально ещё пару минут, и мы вновь выдвинулись.

К утру буря улеглась, уступив место чистому небу с кровавой воронкой облаков, которые засасывало в солнце. И благодаря этому мы могли насладиться не только душераздирающими криками миллионов голосов, но и видом города впереди, из которого они доносились, который выглядел не просто мёртвым… Он просто был иным, будто из другого мира. Особенно в тёмно-красном свете, будто из…

Преисподней?

Так мы и так в ней.

Признаться честно, мне не очень хотелось входить в него. И чем ближе мы подходили, тем сильнее он давил на нас жутью. А хор голосов лишь усиливался, будто котёл для таких, как мы, приближался с каждым шагом.

— Входим или обходим? — спросил Восьмой. — Надо решать.

Я с сомнением пробежался взглядом по пятиэтажкам и покачал головой.

— Обходим. Не будем рисковать.

Но очень скоро мы поняли, что все пути так или иначе ведут через город.

Глава 243

— Кто-нибудь умеет прыгать на десять метров? — спросил Четвёртый.

Он попытался подойти к расщелине, чтобы глянуть вниз, но я его отдёрнул.

— Не стоит, — покачал я головой. — Край может обвалиться.

Нет, прыгать тут действительно надо было метров десять, а то и все пятнадцать. И это ещё самое узкое место. Мы прошли около километра, но конца-края ей видно не было. Возможно, если идти дальше к летающим горам, мы найдём место, где перебраться, да я практически уверен, что там будет место, где перебраться. Однако это займёт время, как минимум сутки, и не факт, что мы не повстречаем там что-нибудь.

Был обход и с другой стороны, но там всё заросло дьявольским кустарником. Нет, там не было дымки, которую я видел тогда у дороги, но здесь и видимость была на нуле в прямом смысле слова. И вроде бы вариант рабочий, но не только я один заметил, что что-то здесь не то. В буквальном смысле. Кустарник кустарником, а всё равно животный страх гонит прочь от него.

— Значит, у нас всего два варианта: искать обход трещины или город.

— Кустарник? — спросил Пятый.

— Ты туда полезешь?

— Нет.

— И я нет.

— А сколько обход займёт? — спросил Восьмой.

Я задумчиво посмотрел в сторону трещины.

— Сложно сказать… но ближайшие пять километров нам точно не светит увидеть её край.

— Почему пять? — не понял Второй.

— Потому что человек со средним ростом видит пять километров в даль, прежде чем всё скроется за горизонтом, — пояснил Седьмой и посмотрел на меня. — Кустарник не катит. Или обход, или город.

Попробовать проскочить город? Риск, конечно, но…

— Идём вдоль трещины, — решил я. — В город не очень хочется соваться.

Как выяснилось, решение было не очень, так как после часа мы пусть и вышли к концу трещины, но, помимо этого, мы вышли на какое-то сраное странное гнездо. Трещина заканчивалась каким-то небольшим амбаром. В таком обычно лошадей и другой скот хранят.

Но это был не просто амбар — его покрывало множество как… мясных щупалец. Они выходили из всех щелей, оплетая его практически полностью, пульсировали и были покрыты какой-то мерзкой слизью.

Я остановил группу в отдалении от этого строения и достал бинокль. Проход был расположен как раз в нашу сторону, однако разглядеть внутри ничего толком не получалось. Единственное, что я мог сказать — внутри ещё хуже, чем снаружи, и вот это «мясо» образовало там своего рода кокон. Что внутри, я даже гадать не желал.

В принципе, мы могли обойти это строение, только придётся сделать ещё больше круг, но раз уж начали…

— Что за говно… — пробормотал Второй, перехватив пулемёт поудобнее.

— Не знаю, но обойдём, и дело с…

Да только нас, видимо, уже почувствовали, и причём полезло это дерьмо не из амбара.

Я услышал посторонние звуки на фоне бесконечных криков куда раньше, чем остальные. Резко обернулся и рефлекторно нажал на гашетку ещё до того, как понял, что на нас неслось. Не добежав до группы, в десятке метров упало несуразное что-что.

Это было что-то небольшое и круглое, склеенное из кусочков тел людей, будто какой-то больной ублюдок взял и слепил из людей небольшой по колено шарик, который передвигался на трёх руках. На одной из сторон виднелось будто растянутое лицо, полное ужаса, с выпученными глазами.

— Твою мать… — пробормотал я, проследив взглядом, откуда эта мразь выползла.

И сейчас из ущелья выползали десятки таких шариков, которые, видимо, прятались в расщелине. И мгновением позже уже и остальные открыли огонь. Бронебойные пули без проблем прошивали эти шарики из людей, разрывали их на части, оставляя лишь кровавый фарш. Но когда нам казалось, что проблем разобраться с угрозой не возникнет, маленькие твари завыли.

Так завыли, что мы аж шарахнулись. А из трещины полезло в три, а то и в четыре раза больше мразей, которые собой закрывали землю.

А потом из амбара вышло большое и мясистое нечто.

Если эти шарики из людей были размером где-то по колено, то это вот было размером метра четыре, а может и все пять. Просто огромная туша, склеенная из десятков тел людей, которые будто сначала забились в угол, а потом начали склеиваться между собой. Из этого мутанта торчали и руки, и ноги, и даже части корпуса. Я видел множество голов, что торчали и стонали, как дёргались руки и ноги, будто в судорогах.

И вот это зашагало на нас…

— Твою мать… Второй! Второй, блять! На девять! На девять! — крикнул я, сам переведя огонь на существо. Остальные и так должны были справиться с наплывом тварей.

Второй среагировал сразу и начал стрелять. Но казалось, пули входят в эту тушу без видимого ущерба. Они сносили головы торчащим телам, отрывали руки и ноги, но существо не останавливалось. Его огромные ноги, склеенные из тел, тоже особо не простреливались.

В ход пошли гранаты.

С ущелья нас тоже давили. Создавалось ощущение, что здесь использовали всё население городка. Хотя почему нет?

Гранаты разбрасывали ошмётки существ в разные стороны, но это не сильно спасало. И это не спасало от огромной твари. Гранаты были противопехотными: они решетили её осколками, отрывали части тел, но это было каплем в море. Это просто был огромный кусок мяса.

— Гранатомёт?!

— Гранаты только!

Ну да, тащить такую дуру было не совсем логично, учитывая, что мы двигались «налегке». Чёрт…

— Отходим! — закричал я, быстро меняя пустой магазин на полный.

Мочить такую ораву — это тратить патроны, которые пригодятся. Гранаты они буквально закрывали своими телами, пробегая по ним, из-за чего от них было не так уж и много толка. Плюс туша, которую даже пулемётная очередь не остановила.

— Перезаряжаюсь! — прокричал Второй.

— Потом перезарядишься! — крикнул я в ответ и толкнул его в сторону города. — Отходим!

А сам выдал ещё одну очередь в тварей.

Большой монстр тоже не отставал от них.

И вот мы опять бежим. Бежим от целого улья криво склеенных из частей тел монстров, которые вылезли из ущелья. И рой отставать не собирался, поднимая вой, который перекликался с криками из города. Я не знаю, как долго смогут вот так бежать парни, но видел, как некоторые вскоре уже доставали шприцы и кололи себя. Предположу, чтобы немного придать себе сил, хотя потом рано или поздно будет откат, и вряд ли слабый.

Вот так мы вернулись в город, на котором будто мир клином сошёлся. Он встречал нас дружным криком душ и давящей тёмно-красной мрачностью, от которой даже тошнило.

— За мной! — крикнул я, вбегая в город.

Это был старый военный город, через который проходила широкая четырёхполосная дорога. Вдоль неё выстраивались пятиэтажки, и отходили более узкие дороги, словно прожилки на листе, вдоль которых так же выстраивались дома и дворы.

И стоило нам зайти в него, как погоня прекратилась.

Я просто бросил взгляд назад и тут же остановился, видя, как твари все остановились на границе города. Они толпились на дороге, газонах и тротуаре огромным роем, но не спешили заходить в город, кружились, выли, но будто упёрлись в стену.

— Это хреново? — спросил Четвёртый.

— Как показывает практика, да, — ответил я и огляделся.

Город как город, но я понимал, что это ширма. Пиздец ждал где-то там, дальше, и большой. Если даже рой не может войти сюда, боится.

— Нам точно через него.

— Другого пути нет, — отозвался я. — Кустарник отменяется, там видимости нет. Здесь хотя бы видно округу. А обойти мы теперь не сможем.

— Но этот город… — протянул Пятый.

— Мы прорвёмся, — уверенно ответил я.

Ну, попытаемся, по крайней мере.

А пока все твари толпились у границы, я развернулся к городу, окинув его взглядом.

Та ещё дыра во всех самых хреновых смыслах слова.

Мы медленно двинулись по его главной улице, по самому центру, стараясь держаться подальше от домов и мест, где был плохой обзор.

— Первый, тени в окнах, — тихо известил меня Третий, который шёл за мной.

— Знаю, — ответил я, скользнув по ним взглядом. Я заметил их практически сразу, как мы прошли пару метров.

— Тоже души?

— Да.

— Это они кричат, получается.

— Возможно.

— И они не спешат подходить к нам.

— Вижу.

— Почему?

— Не знаю, Третий. Я нихрена не знаю об этом месте, — раздражённо ответил я. — но то, что они все наблюдают за нами издалека, плохой знак. Если их не тянет к живым, значит, они испытывают к ним неприязнь, а это похуже тех прилипал.

— Нападут?

— Будем надеяться, что будут просто наблюдать, но хрен знает, если честно.

Души напомнили тёмные тени, что прячутся за шкафами и под кроватями. Глядя на окна, мне казалось, что я видел души тех, кто там жил, так как в некоторых окнах стояло по три, а то и по четыре человека разного роста. Я видел такие же тени и между домами, и прячущихся за углами в спусках в подвал. Некоторые сидели в машинах, что стояли на обочинах, или на дороге, которых мы старательно обходили.

Город был жив. Альтернативно жив, как я стал выражаться в последнее время.

Первой преградой для нас стал огромный кусок земли, который левитировал над землёй вместе с домами икоммуникациями, которые были на нём. Я видел оборванную проводку и трубы, что торчали из-под земли на нём, обломанные и оборванные.

Восьмой осторожно подошёл к краю и бросил взгляд в бездну, что была под куском земли. Бросил взгляд налево и направо, понимая, что такое не обойдёшь. Поднялась половина города, и нам бы пришлось сейчас плутать по дворам в надежде найти место, где подняться.

— И как мы заберёмся? — едва ли не шёпотом спросил он. — Нам не подняться на такую высоту.

Да, висел он действительно высоко, но путь у нас был и стоял по правую руку, будучи высотой как раз, чтобы запрыгнуть с крыши.

— Нет, путь есть, — я кивнул на панельную пятиэтажку напротив.

— Шутишь? Через дом? Где полно призраков?

— А предлагаешь искать сейчас, где этот кусок заканчивается?

— Где-то он точно заканчивается, — влез Второй. Нашёлся подпевала.

— Вот именно, что где-то. Нам уже показал опыт, что можно так наткнуться и на то, что нас сожрать может.

— Но идти через дом ещё рисковее.

— Не факт. Вряд ли на лестничных клетках кто-то будет, а если будет…

— То что?

— Обойдём.

— Они могут напасть.

— Встретим — посмотрим, — отозвался я.

А встретили первую душу мы прямо у входа. Тень просто сидела на ступеньках подъезда. Не почувствовать её было сложно — стоило мне подойти близко, как мороз сам пошёл по коже, заставляя яйца сжаться. Я с трудом подавил желание убежать. Было в них что-то чуждое, отвратное живому, ничего общего с теми душами, что были в буре.

Причём когда мы проходили мимо, эта тень не издала ни звука, когда крики людей нескончаемо разносились по округе в полную громкость.

Сломав ХИС, я осторожно поднял его над головой и огляделся. Это был типичный подъезд пятиэтажки, которая встречалась мне изредка в мирах. Были и отличия, однако не сильные: здесь подъезд был когда-то выкрашен в оранжевый, судя по облезлой краске, а сбоку лежала груда металла, что раньше именовалась почтовыми ящиками. Перила прогнили до трухи и местами отвалились. Как и лестницы: бетон от старости в некоторых местах покрошился настолько, что ступеней не осталось.

Но заходить мне как-то не хотелось, если честно. Отсюда так и веяло отчаянием и смертью, наполняя душу животным ужасом, который пытался выгнать нас из дома. И всё же это был единственный ближайший переход. Всё безопаснее, чем искать сейчас проход и нарваться на что-нибудь покруче горы человеческого мяса.

Пролёт за пролётом мы поднимались наверх, пока не дошли до решётки, что перекрывала проход дальше на крышу. Что ещё хуже, в отличие от перил, здесь металл нихрена не проржавел, и даже замок ещё держался.

— Есть кусачки? — спросил я.

Они тут же нашлись, почти новые, с оранжевыми ручками.

Первым делом я попытался перерезать замок, но тот, сука, не поддавался. Металл был явно калёным, но для меня стало неприятным сюрпризом, что за столько веков он нахер не сгнил, как всё остальное. Поэтому после нескольких попыток я перешёл к прутьям.

Вообще, прутья режут сразу, так как замки хер перерубишь так, но я понадеялся, что он прогнил. А так сейчас прут за прутом я медленно перекусывал нам проход на крышу.

И когда я уже перерубил последний прут, сделав проход, достаточный, чтобы протиснуться, кто-то позади выдохнул.

— Ебать меня…

И выдохнул так, будто душу потерял.

Я обернулся…

И тоже вздрогнул.

Позади нас стояли целые ряды чёрных теней.

У меня душа ушла в пятки.

Эти тёмные фигуры словно пришли на нашу казнь, стоя под светом зелёного ХИС-а в полумраке подъезда. От них разило чем-то нечеловеческим. Они смотрели на нас исподлобья красными глазами и…

И только сейчас я заметил, что крики стихли. Вообще стало тихо, будто весь город обратил на нас внимание.

— Блять, пиздуем отсюдова… — пробормотал я, отодвинувшись в сторону. — Давайте, быстрее! — зашипел на парней и сам начал заталкивать их в проход.

А безмолвная толпа медленно двинулась к нам. Те, что были спереди, даже протянули к нам руки…

— Блять…

Я сейчас сам обосрусь от ужаса…

Затолкав Восьмого, я сам запрыгнул в дыру и… упёрся в толкучку.

— Какого хуя, блять?! — в моём голосе сквозил ужас от надвигающегося фронта фигур: взрослые и дети, они выглядели так, словно смерть будет самым простым избавлением от мук.

— Замок на люке! — запищал кто-то.

— Долбоёбы, у вас, сука, оружие в руках! — взвизгнул я, видя, как тени просто проходят сквозь решётку.

Но и выстрелить я в них боялся — мы, блять, в городе, населённом призраками. Если обозлятся — нам только в пропасть и останется прыгать.

Раздалась автоматная очередь, ударившая по барабанным перепонкам, после чего толпа начала двигаться. А я ещё и подталкивал их, наблюдая за тем, как тени тянутся ко мне. Я даже кричать не мог от ужаса, так как горло сдавило. Единственное. что делал, проталкивал их дальше и заталкивал на лестницу.

Метр, меня разделял сраный метр от них, когда я добрался до лестницы и начал лихорадочно заталкивать наверх кого-то под задницу.

Вот полметра, я уже на лестнице, и сердце выпрыгивает, когда все тени, смотря на меня, тянут руки, чтобы схватить. Я чувствую полнейший сковывающий ужас, из-за чего поскальзываюсь, падаю на них…

И их руки с мои лицом разделяют сантиметры.

Кто-то схватил меня сзади, после чего дёрнул вверх, вытаскивая. Секунда, и я уже на крыше под тёмно-красным небом.

Никогда бы не подумал, что буду рад его увидеть.

А призраки, словно зомби, толпились внизу, протягивая к нам руки. Множество красных глаз, заставляющих остывать душу. Я не знаю, что бы стало, если бы они до нас дотянулись, и знать не хочу.

Но вот ноги меня слушались плохо, и я даже встать не смог с первого раза.

— Ух-ходим, — пропищал я, трясясь.

Другие и слова вымолвить не могли, испытывая кромешный ужас. Всех трясло, и…

Вот блять…

— Блять-блять-блять-блять-блять… — это я пропищал вообще без заиканий, глядя на то, как призраки прямо сквозь потолок начали вырастать перед нами.

И я просто бросился к краю крыши, схватив ближайших солдат и швырнув их в сторону края. Говорить не мог, словно все мышцы в горле сжались, не давая мне выдавить и звука. Благо, что ноги двигались.

Мы бросились к краю дома и, не глядя, начали прыгать прямо на плавающий на нашем уровне кусок улицы, не задумываясь перескакивая и пропасть под нами. Духи же продолжали нас медленно преследовать, дырявя взглядом, будто ненавистных мразей, что посмели посягнуть на их дом.

Им даже говорить ничего не надо было — они просто источали ненависть.

Мы без оглядки бежали по оторванной от земли улице, которая была под наклоном, пока не достигли другой стороны. Здесь я уже сам быстро закрепил трос на ближайшем фонарном столбе, после чего спустился вниз. К сожалению, пришлось раскачиваться, чтобы достать до земли, но для меня это не было проблемой.

Как только ботинки коснулись асфальта, я быстро привязал верёвку к обломкам машины, после чего обгляделся. Тысячи красных глаз смотрели на меня из окон, тёмных улочек и машин. Смотрели, пропитывая моё сердце первобытным ужасом, который грозился сковать все мышцы. Я чувствовал, как они каменеют от страха.

Нам ещё предстояло преодолеть как минимум одну треть города, если по прямой, а мы уже успели привлечь внимание всех, кто здесь был. Чего-то иного, совершенно иного, с чем никто ещё не сталкивался.

Я сглотнул, понимая, что, если всё это хлынет на улицу, нам будет не выбраться.

Тысячи красных глаз теней продолжали пристально следить за нами…

Глава 244

Кто хоть раз выступал перед огромной аудиторией, знает, что такое, когда на тебя направлены тысячи взглядов. И они могут представить, что чувствует человек, когда эти тысячи взглядов полны злобы и ненависти по отношению к тебе. А теперь прибавить сюда тот факт, что они полны чего-то отвратного всему живому и вызывают ужас, и можно понять, что мы чувствовали, когда шли по улице.

Уставшие, голодные, под тяжестью взглядов призраков, что теперь смиряли нас красными прожигающими глазами, мы продвигались по улицам города. То тут, то там встречались летающие части города. Машины, столбы, гаражи и части улиц просто висели как на тросах над землёй.

Один раз нам пришлось обходить кусок летающей улицы прямо вдоль дома, и я всё боялся, что сейчас руки высунутся из здания и утащат нас.

Я поднял голову и встретился взглядом с призраками, которые неустанно следили за нами. Холодок прошёл по спине, и мне захотелось просто убежать. Я едва сдерживался, так как силы ещё могли пригодиться.

Но не все места мы могли пройти, не покидая главной улицы. Были участки, где приходилось обходить препятствие стороной. Так нам пришлось свернуть с главной улицы, чтобы обойти огромную трещину, которую было невозможно перепрыгнуть. Я выбрал путь через дворы, где располагалась детская площадка.

И каково было идти под взглядом с десяток маленьких теней, что сверлили нас красными глазами.

— Почему они так смотрят на нас? — спросил Четвёртый. Кажется, кто-то обрёл голос после случившегося.

— Не знаю и знать не…

Я смолк, так как призраки повернули голову ко мне. И словно мой голос послужил спусковым крючком, начали медленно двигаться в нашу сторону. У меня всё внутри сжалось, и я чуть ли не бегом провёл их через двор. Хотел пронестись через двор, но выход загородили стеной другие тени, чьи глаза поблёскивали красным.

Вокруг словно стало темнее.

— Назад, — тихо выдохнул я, понимая, что нас попытаются загнать в тупик. — Через другой выход.

Мы бросились к другому переулку и выскочили на небольшую дорогу, шедшую между домом и бетонной стеной в ромбик. Но уже и она заполнялась призраками, которые медленно выходили из проулков и улочек. В мрачной тёмной атмосфере тёмно-кровавого города они выглядели вдвойне внушительнее.

— Бежим!

Я проскочил по прямой между призраков, пока они не успели сомкнуть ряды, чувствуя холод, который тени источали. Это было похоже даже не на ад, что-то гораздо хуже, уже вне понимания человеческого разума. Если все мутации я ещё мог объяснить, то вот это…

Мы едва успели проскочить, когда проход окончательно закрылся тенями. Последний даже взвизгнул, что мы все услышали. А тени, словно стая зомби, продолжали двигаться за нами, протягивая руки. От этого жеста хотелось в прямом смысле слова кричать.

Я надеялся выскочить на главную улицу, где места лавировать будет побольше, однако, когда свернул во двор…

— Блять… Назад! Назад!

Я буквально начал толкать других обратно, так как двор уже был наполовину заполнен тенями, которые хищно поблёскивали глазами в нашу сторону. Тени просто продолжали отовсюду выходить, и что удивительно, они не проходили сквозь стены, пользуясь дверями. Мы побежали, как перепуганные дети, обратно на дорогу, что шла между домами и забором.

— В следующий двор! Бегом! — пискнул я, подавая пример своей прытью.

Мы пробежали метров десять… и я понял, что нас буквально загоняют в ловушку. Призраки медленно вышли на улицу перед нами, полностью перекрывая проход. Позади медленно шествующая толпа тоже отрезала пути к отступлению.

— Они нас запирают! — практически взвизгнул Шестой.

— Вижу! — тем же голосом ответил я ему, огляделся. Сердце стал наполнять ужас, от чего хотелось просто стоять и визжать от страха. Разум парализовало животным ужасом необъяснимого… — Через забор! Быстрее! Подсади меня!

Второй без проблем сделал мне ладонями ступеньку, после чего подкинул, позволяя мне запрыгнуть наверх. Я ловко оседлал забор, быстро огляделся, после чего сам начал помогать другим. По этой стороне шёл бетонный канал покатыми стенами, по дну которого медленно текла кровавая вода.

Я бы сюда не сунулся, но призраки не оставляли выбора.

Я быстро перекидывал наших, пока не остался один Второй — большой бугай, который таскал с собой пулемёт. Он был последним, и к тому моменту призраки уже были прямо около него. Я чувствовал ужас, который он испытывал, подсаживая последнего солдата.

— Давай! Руку, блять! — крикнул я, протянув пятерню. Призраки уже тянули к нему руки, я видел, что вот-вот, ещё немного, и они его коснутся. В его глазах через маску я видел такой нечеловеческий ужас в глазах…

Что было сил я дёрнул его на себя и почувствовал, как что-то стрельнуло в спине. Но всё равно, сжав зубы, подался назад, сваливаясь на сторону канала и утаскивая его с собой.

Мы мешком упали вниз и заскользили по бетонному покатому берегу прямо в воду. Благо здесь было всего-то по щиколотку, да и одежда была водоотталкивающей. Я вскочил практически сразу, бросив полный ужаса взгляд на забор, откуда мы свалились. Второй сейчас получил новый день рождения.

Но твою мать… город не собирался нас просто так отпускать…

Позади нас прямо из воды начала расти человеческая фигура.

Из воды. Где её, блять, по щиколотку.

Она росла, неестественно дёргаясь, будто её били током. Казалось, что перед нами проигрываю голограмму, у которой пропадает постоянно несколько кадров, из-за чего движения неестественно дёрганные.

И сама фигура была… лишь похожа на человеческую. Длинные руки и ноги, скрюченное тонкое тело с обвисшей кожей, на которой сиськи выглядели как мешки водой. И голова с длинными волосами. Это что-то было когда-то человеком…

Когда-то…

Лицо женщины было похоже на жабье: выпученные глаза, смотрящие в разные стороны, большие плоские губы и крючковатый нос. Вытянувшись в свой полный рост под три метра, оно подняло перед нами и улыбнулось, показав гнилые кривые зубы.

И тут её голова резко склонилась в бок. Настолько… что будто не хватало кадра. Я даже не заметил, как она это сделала.

— А кто были плохими мальчиками? — проскрежетало оно, и улыбка неестественно растянулась в прямом смысле слова от уха до уха.

Нас обдало волной необъяснимого ужаса, сводящего с ума. Я не знаю, чего больше испугался: того, что понял её, неестественных движений или обвисших сисек, но на этот раз инстинкты взяли своё — я развернулся и бросился бежать.

— БЕЖИИ-И-И-И-И-И-М!!!

И все семеро солдат бросились за мной в панике, словно нашкодившие дети от сторожа с полными ужаса глазами, вообще ничего не понимая.

И тварь устремилась за нами.

Одни её движения вызывали ужас: Дёрганные, рывками, слишком резкие и неестественные. И голова, которая дёргалась, будто она не могла принять горизонтальное положение, пытаясь его найти с безумной улыбкой на губах, крича весёлым голосом:

— Ата-та-та-та-та-та!!!

Мы словно обезумевшие бежали от твари, прежде чем я сам немного пришёл в себя, перестав быть стадом. Развернулся, выстрелил пару раз, под смех твари понял, что ей на это откровенно плевать, и благополучно вернулся к стаду. Этот город был наполнен ужасом, он пропитывал им, заставлял бояться себя. Всё это выглядело так, будто они нам говорили: «Вы кто такие, мы вас не звали, идите нахуй».

Пробежав так метров триста-четыреста, я заметил небольшую лестницу, которая выводила из бетонного устья к проходу в заборе.

— Туда! — рявкнул я и, решив проверить одну теорию, снял перчатку, бросив в тварь энергошар.

И удивительно, но он подействовал. Тварь взвизгнула, остановилась, держась за лицо… после чего вокруг неё начали вырастать десятки таких тварей. И все они неестественно тряслись и улыбались…

Я сделал только хуже.

— Да ну нахуй…

— АТА-ТА-ТА-ТА-ТА-ТА!!! — безумный хор заставил меня промёрзнуть до костей.

Мы ринулись по несчастной лестнице толпой, избежав давки. Хоть что-то осталось в головах, помимо ужаса.

Проскочив во двор, мы едва не влетели в толпу теней, которая явно не была рада нам. На них я испытывать эффект энергошара не решился, так как уже видел, к чему это привело там, в устье бетонной реки. Да даже если они будут от неё дохнуть, всех я просто не успею закидать.

Мы побежали вдоль забора, где ещё оставалось место, чтобы проскочить. Я не знал, что будет, если нас коснутся, но точно ничего хорошего. Правда, бежали мы недолго.

— Они там! — взвизгнул Седьмой.

Призраки перекрыли нам дорогу, заперев с обоих концов. С одной стороны был забор к тем тварям, что были у реки, другой упирался в дом. Хотя…

— За мной!

Я разбежался, подтянулся на подоконнике и всем телом влетел в окно, разбивая стекло. Неа мгновение мне показалось, что я услышал осуждающий вздох, но…

— Давай руку!

Я поочерёдно помог запрыгнуть каждому в комнату.

— Дверь заперта! — вскрикнул Второй в каком-то ужасе. — Мы здесь заперты!

Кажется, страх окончательно лишил их возможности мыслить.

Я с разгона просто впечатал ногой в дверь и выбил её, сорвав с петель. И едва выскочил на площадку, как чуть не влетел в толпу призраков на лестнице, которая вела вниз. Они столпились там, поднимаясь наверх и зажимая нас. Бросился наверх, уводя за собой людей и чувствуя себя как мышь, которую загнал в угол кот. Если и здесь будет выход заварен…

Но он оказался не заварен, а заставлен. Я не стал их разбрасывать — прямо по ним пошёл: по велосипедам, коробкам, каким-то доскам, шкафам и прочему мусору. Автоматной очередью разнёс люк в районе замка, после чего выбил плечом и оказался на крыше.

Мы выиграли ещё минуту, но сейчас они будут показывать фокус по проходу через крышу.

— Куда? — хрипя, выдохнул Восьмой.

Я окинул взглядом город.

— Осталось недалеко, отсюда уже видна граница. Если доберёмся до неё — спасены.

— Откуда знаешь, что спасены?

— Твари не полезли в город, побоялись, но не боялись толпиться, — я бросил взгляд вниз. Там буквально толпились вовсю призраки.

— И как мы спустимся? Мы окружены!

— Жопой, — бросил я. — Дай гарпун.

В руки мне лёг пневматический гарпун с кошкой. Специально для того, чтобы можно было забраться на возвышение, если возникнет необходимость. Только вот сейчас мне нужно было не возвышение.

— Призраки! Они просачиваются! — вскрикнул кто-то, но я сосредоточился на своём деле.

Вперед висели куски города: машины, гаражи, уличные фонари и прочий мусор. Но мой взгляд зацепился за небольшой грузовичок с кузовом, которого время явно не пощадило.

Сейчас было бы самое время задуматься: а что, если он находится в зоне гравитации, и как только покинет его, упадёт. Но я практически точно знал — не упадёт. Тот кусок земли тоже висел, но мы же не стали летать. Значит, левитация не привязана к месту.

Прицелившись, я отправил его прямиком в грузовик и начал тянуть.

— Помогайте! — крикнул я и почувствовал, как тянуть стало заметно легче.

Грузовик действительно не упал, когда мы его оттащили от того места, где он стоял. Но это было половина проблемы. Вторая половина проблемы — призраки уже поднимались через крышу, словно бамбуковые ростки, быстро вырастая за нашими спинами.

— Всё, прыгаем на него!

И я прыгнул первым.

Надо признаться, в этот момент у меня всё замерло внутри. Упадёт или же останется висеть? Но он не упал, покачнулся, как лодка на волнах, но не более.

— Давайте! Быстрее!

И пока остальные перескакивали сюда, я вставлял новый картридж. Когда последний прыгнул на левитирующий грузовик, призраки подошли к самому краю. Они не рискнули прыгать, да и умели ли? Им оставалось только стоять и пронизывать нас мёртвыми взглядами чудовищ, в которых они превратились.

Следующей остановкой была соседняя крыша, на которую мы выбрались, после чего бросились по ней на другой край, где уже и спустились по верёвке. А оттуда по улице бегом без оглядки до самой границы города, пока дома просто не закончились, будто его обрубили.

Отбежав метров на сто, я остановился, глядя на тени, что собрались у невидимой границы, но не спешили пересекать её вдогонку за нами. Они просто стояли и смотрели толпой, будто надеясь, что мы или сами вернёмся, или им удастся прожечь нас взглядами.

— Мы живы… — тяжко выдохнул Четвёртый. — Господи, мы живы…

— Не думаю, что он знает об этом месте, — ответил я и бросил взгляд на газоанализатор. — Привал двадцать минут и двинем, парни. А потом до Шестого Сектора, нам недалеко осталось.

— Они не нападут, пока мы тут сидим? — кивнул на тени Седьмой.

— Вряд ли. Не стали же преследовать, верно?

— Тогда может здесь и лагерь разбить? Они всех отпугивают и сами не выйдут.

— Нет. Никто не знает, как они поведут себя ночью. Поэтому надо будет что так, что так отойти подальше.

— Сумасшедший город… — протянул Второй. — Что они такое?

— Я уже говорил, что не знаю. Но предположу, что души. Раньше это был военный городок около базы Шестого Сектора. Скромный небольшой городок, ничем не примечательный, где жили многие сотрудники базы со своими семьями.

По крайней мере, я так думаю, исходя из знаний расположения городов.

— Они зло во плоти, — сказал Третий. — Возможно, это даже не души, а преобразованные эмоции человека. Воспоминания, страхи, ненависть… и под воздействием ада они приняли сущность злобных призраков, которые привязаны из-за памяти к своим местам.

— Может быть. Ад всё меняет… — поднял я взгляд к хмурому тёмно-красному небу, где закручивались облака. — Ничего не оставляет прежним.

— А как получилось, что ты уже бывал в аду? — спросил Четвёртый.

— Миссию выполнял.

— Это понятно, но какую?

Я пожал плечами. Теперь это было не тайной.

— Убивал предвестника смерти.

— И как? Получилось?

— Да, отчасти. Но они не умирают. Их вообще невозможно убить. Они чем-то похожи даже на нас.

— И ад им…

— Нипочём. Они вполне уютно чувствуют себя и в нём. Предвестники вообще везде себя уютно чувствуют. Они ведь и не люди уже, скорее машины для убийств.

— И… сколько ты победил их?

— Восемь, — ответил я без раздумий, продолжая рассматривать город. Кто-то даже присвистнул.

— Сильно…

— Да, очень. Мне упорства было не занимать. Тот, последний, из-за которого я попал в ад. Я его убивал очень долго. Они как машины, настроенные на убийство, и чем больше живут, тем сильнее становятся.

Те ещё уёбки… но им и ад не страшен. Они вообще вне игры в этих мирах и чем-то похоже на проклятых — тоже вечно влачат своё существование ради какой-то цели.

Быстро поев, попив и справив нужду, отряд завалился на оставшееся время отдыхать, готовый подорваться в любую секунду. Мне же пришлось делать себе инъекцию обезболивающего после того, как я дёрнул Второго на забор. Вроде идти могу, но нагнуться, повернуться корпусом, и всё, пиздец, боль, как будто мышцы разорвало.

После двадцатиминутного привала мы вновь поднялись и двинулись цепочкой, но уже по дороге, которая вела к базе. Когда мы отдалились, из города вновь послышался целый ор криков людей, которых жарят на сковородах черти.

Возможно, Третий и прав, возможно, плохие эмоции стали чем-то одушевлённым и теперь мчались своим существованием.

— Раньше это, наверное, был закрытый район, — сказал Восьмой. — Практически центр всего Шестого Сектора, его основная база.

— Около других не было порталов?

— Насколько мы раскопали — нет. Всё сводилось к главному центру. Мы находили неработающие порталы в таких же базах, что нашли сейчас, заброшенных и разваленных, но они не работали. Этот же… видимо, туман законсервировал тот комплекс.

— Интересно, там будет кто-нибудь живой? — пробормотал Второй.

— Если только такой же, как и те, кого мы встречали, — вздохнул я. — Но, учитывая, что это за место, какое-нибудь дерьмо точно встретим. И ради бога, пусть это будет не та гогочущая сука с обвисшими сиськами.

— Тоже заметил? — усмехнулся Шестой.

— Кажется, это было то, что меня больше всего напугало, — ответил я с усмешкой.

— Да, теперь мне будут кошмары до конца дней сниться.

— Нам всем будут, — хмуро сказал Восьмой. — После того этот ад будет нам сниться всегда. Боюсь, что теперь буду шарахаться каждой тени после этих… теней.

— Я рек бояться буду. Что оттуда выскачет подобная бабка, — тревожно сказал Пятый. — Как вспомню, как она двигалась…

— Как в тех ужастиках, — подхватил его Седьмой.

— Да. Дёргано, неестественно, аж в дрожь бросает.

Под эти разговоры мы топали по дороге спокойным шагом, восполняя силы, пока на горизонте не показалась сама база. Когда мы остановились, я с интересом рассмотрел её через бинокль.

— Ну как? — негромко спросил Восьмой. — Что скажешь?

— Там до сих пор есть свет… — протянул я. — Она до сих пор функционирует. Лампы на столбах, прожектора… всё работает.

— Не удивлён. Хотя меня смущает, что она выглядит как-то… обычно.

— Да, обычно. Несколько ангаров, административное здание, казармы… гаражи вижу. Но меня другое настораживает. Как бы там турелей не было или прочего охранного дерьма.

— Или тварей, что выросли из их опытов.

— Да. Или их, — согласно кивнул я, отняв бинокль от глаз. — В любом случае, завтра мы всё сами узнаем.

— На своей шкуре.

— Верно.

Глава 245

Я ещё раз внимательно осмотрел базу, прежде чем мы подошли к ней ближе. Она вообще ничем не отличалась от тех, что я видел раньше. Двойные заборы, колючая проволока, ангары по одной стороне, казармы и административные здания по другой. Так что если и заметишь её, не поймёшь, что это в действительности какое-то очень важное место.

— Турели выглядят отключёнными, — сказал я, рассматривая несколько пулемётов, встроенных в ящик.

— Выглядят?

— Узнаем точнее, когда подойдём.

А другого и не оставалось.

Мы преодолели несколько километров, добравшись до пропускного пункта. Судя по всему, из асфальта здесь выдвигались столбы, которые перекрывали проезд. А вот от самого здания остался лишь фундамент. Ни обломков, ничего, просто фундамент, будто кто-то взял и снял его.

Мы прошли мимо него и остановились перед воротами. Те были приветственно открыты нараспашку, будто предлагая зайти сюда в гости. Проход через них освещался прожектором, образовывающим пятно света во мраке. Второй, видимо, перегорел.

— Как мило… — пробормотал я. — Третий-Четвёртый, вперёд.

Они посмотрели на меня совсем безрадостными глазами, однако без споров медленно двинулись вперёд, держа автоматы наготове. Вряд ли им это поможет, если включатся турели. Да, они были приманкой, способом проверить, работает ли система или нет. Жестоко, но иного способа проверить работу турелей я не видел. Не идти же всем скопом туда?

Третий и Четвёртый медленно прошли через ворота, настороженно оглядываясь. Вот прошли первые, вот вторые и оказались на территории базы. Оглянулись на меня.

Я махнул им рукой, и они медленно приставным шагом, водя стволами по округе, двинулись дальше. Прошли ещё сто метров и замерли, пооглядывались, после чего посмотрели на меня.

Если бы турели работали, их бы уже разорвало на части.

— Отлично…

Следом зашли и мы.

База… база выглядела относительно хорошо. Ни разрушений, ни провалов в земле, словно ад берёг это место. Строение базы тоже было необычным: все здания располагались по кругу, образовывая в центре небольшую площадку.

— Так, и куда нам? — спросил я, окидывая взглядом округу.

— Если не ошибаюсь, — нахмурившись, огляделся Восьмой, — то основная база под нами и здесь повсюду находятся проходы вниз.

— То есть, по сути, плевать, куда идти, везде будет спуск вниз?

— Вроде да.

Вот мне не нравится его «вроде», если честно. Немного угнетает то, что ты не знаешь, куда идти.

Я ещё раз огляделся.

Нет, серьезно, база выглядела так, будто замерла во времени. Вон стоят вертолёты, насколько могу судить, целые и невредимые. Вон грузовики выстроились, вон танки. Здания, конечно, слегка покрылись трещинами, но не факт, что они не были такими же до этого. Стёкла целы, двери на месте.

Здесь время словно остановилось, и ничего не подверглось разрушению, в отличие от городка, который знатно потрепало.

— Тогда… — я задумался, — через ангары войдём.

Заодно посмотрим, какая техника здесь водится.

Мы медленно пересекли площадь, оглядываясь по сторонам. В принципе, видимость была хорошей. То тут, то там горели уличные лампы, пытаясь разогнать мрак. Работало несколько прожекторов на вышках, скудно освещая территорию.

И забавно то, что мой фонарик отказывался работать, словно на него правила не распространялись. Лазерный прицел тоже не включался. Судя по всему, остальные подумали так же, проверяя электронику у себя.

Мы вошли в один из открытых ангаров, где всё стояло вперемешку. Топливозаправщики, тяжёлый десантно-штурмовой вертолёт, джипы с турелями и даже БПШ или боевая машина, шагающая. Этот вид техники в мирах встречался очень редко, так как куда практичнее была колёсная и гусеничная техника. Но с другой стороны, они отличались лучшей проходимостью и подвижностью.

Это был самый настоящий бронированный гроб на ножках с верхними манипуляторами, которые заканчивались крупнокалиберным пулемётом и миномётом.

— Вот это раритет… — протянул Четвёртый. — Интересно, он ещё работает?

— Вряд ли. Даже если бы он и работал, аккумуляторы давно бы сели за это время, — отозвался Седьмой.

— Но можно попробовать завести…

— И куда ты с ним пойдёшь? — фыркнул я. — В подземный комплекс? Меня вообще удивляет, что здесь всё сохранилось практически в идеальном состоянии. Ни монстров, ни призраков, ни прочего дерьма — тихо и спокойно. И техника, будто её просто оставили.

— К плохому?

— Учитывая, что это ад, то да, к плохому.

Я сломал ХИС, когда мы углубились в ангар. Здесь всё было в технике. Какая-то сломана, разобрана, какая-то наоборот, стоит целой, хоть сейчас садись и едь.

Вдоль стен и вовсе встроились цистерны, как я мог предположить, с топливом. В принципе, если очень постараться, можно было даже попробовать завести технику. Всё же она относилась к этому миру, и если работает освещение, быть может и машина заведётся.

Тут где-то должны были быть специальные ручные стартеры на случай полного отключения электроники, чтобы можно было завести машину. Его присоединяешь, вручную даёшь искру, подаёшь топливо не из бака, а напрямую в двигатель и заводишь, а потом уже присоединяешь обратно шланги, и готово.

Звучит легко, а на деле это называется «еблей».

Но возможность такая действительно была. Можно будет даже попробовать, когда будем уходить — если заведём, то куда быстрее доберёмся обратно, минуя все опасности.

Мои мысли о сладком возвращении прервались неожиданным металлических грохотом на весь ангар, заставив меня подпрыгнуть на месте и уже целиться в виновника. Такой звон, что после долгой тишины это резануло по слуху, как ножом.

Пятый стоял, сам до усрачки напуганный, около бочки, а перед его ногами валялся раскрытый ящик, из которого высыпались на пол инструменты. Секунд десять мы стояли на месте, боясь даже двинуться. Прислушиваясь к окружению и тому, как эхо звона расходится по ангару. И лишь убедившись, что всё в порядке, позволили себе выдохнуть.

— Блять, дебил, я чуть струю не пустил в штаны, — злобно прошипел Второй.

— Я… я случайно зацепил.

— Ты себе на голову в следующий раз урони его, дебил, — зло ответил Четвёртый. — Я чуть не сдох от испуга…

— Я же…

— Просто. Заткнись, — по словам попросил я его.

Признаться честно, у меня у самого сердце от неожиданности ёкнуло. Я думал, всё, пиздец нам всем, а тут…

Но вот насчёт пиздеца я, кстати говоря, не прогадал.

Только я развернулся и пошёл дальше вглубь ангара, как услышал что-то вроде какого-то рычания прямо перед собой. Не успел опомниться, и на меня набросился прямо из темноты человек.

Рефлексы сработали быстрее, чем разум — удар прикладом, который сбил его с ног, и тут же выстрел в голову, который был достаточно громким даже с глушителем.

— Какого хрена?.. — пробормотал кто-то, глядя на труп человека перед нами.

Только это уже был давно не человек.

Зомби. Даже его внешность говорила о том, что это давно не человек: высушенное лицо, словно на череп натянули кожу, впалые кроваво-красные глаза, пасть открыта неестественно широко… И всё бы ничего, но где один зомби, там и второй.

Потому что рычания доносились уже с улицы. И судя по тому, как обернулись к выходу другие, мне это не показалось.

Предчувствие надвигающейся жопы заставило меня нервно сглотнуть.

— Так, идём, быстрее… — позвал я остальных и сам бросился вглубь ангара, разбрасывая попутно ХИС-ы, чтобы иметь нормальный обзор.

Мы добежали до самого угла, где обнаружили лестницу, которая вела в подземный коридор коммуникаций.

— Нам туда? — спросил я.

— Не знаю.

Вот сейчас и гадай, туда ли мы идём или нет. Ведь неизвестно, куда коридор нас выведет. По идее, из каждого важного строения должен быть свой вход в подземную базу, что здесь имеется. Это и доступ к командному пункту облегчит в случае необходимости, и давки позволит избежать, если все бросятся в укрытие в случае опасности. Так поднялась тревога, и все сразу спустились в безопасное место, не выходя на улицу.

Но это были лишь мои доводы и опыт. Неизвестно, как проектировали здесь базу. И когда мы уже начали спускаться в туннель, послышался топот, словно сюда неслось целое стадо животных.

— Зомби… — выдохнул я. А вот и кавалерия прискакала…

— Орда, — отозвался Восьмой. — Всё! Быстро! Давайте-давайте!

Мы спустились вниз, не дожидаясь того, пока они ворвутся в ангар. Была надежда, что они нас потеряют, но… законы подлости — они и в аду законы подлости.

Мы бросились по коридору. Здесь вдоль потолков и стен шли кабельные трассы и трубы, иногда встречались щитки или закутки, где стояли всякие агрегаты типа насосов или щитки с множеством тумблеров. Судя по всему, какой-то технический коридор. Будет чудом, если он не тупиком закончится, потому что топот и рёв уже слышались в коридоре, но из-за темноты было нихрена не видно. Здесь не горело ни единой лампы.

Первым бежал я с самой лучшей реакцией, держа в вытянутой руке ХИС, словно проводник из сказки. Даже если кто-то набросится на меня, комбинезон он сразу не прокусит, так что не страшно. Прикрывал нас с тыла Второй с пулемётом.

И, как оказалось, выход был.

Есть выход…

За железной дверью с кодовым замком… Но на наше счастье тот светился тусклым зелёным светом, а значит, его ещё можно было взломать.

— Дверь! — рявкнул я, проклиная то, что выбрал именно этот путь. С другой стороны, все двери вниз, скорее всего, запечатаны. — Второй, держим оборону! Восьмой, дверь!

— Седьмой, на тебе! — крикнул тот. — Все в…

Я оттолкнул его в сторону.

— Второй, Третий, Пятый, Шестой и Седьмой — тыл. Восьмой, помоги Седьмому!

Мы отошли назад, чтобы иметь запас для отступления, и рассредоточились в коридоре так, чтобы не попасть под дружественный огонь. Я закинул несколько ХИС-ов подальше, чтобы иметь обзор хотя бы на ближайшие двадцать метров, потому что сейчас мы могли ориентироваться лишь на топот и рёв зомби.

А потом в свете мелькнул первый зомби, и коридор разорвала очередь из пулемёта. Мгновением позже ему начали вторить и автоматы.

Зомби оказалось очень много. Они двигались бесконечной волной без конца и края. Те, кого срезала очередь, падали, и на них тут же наваливались другие, словно создавая перед нами баррикады из трупов. Пули пробивали сразу по несколько тел, но даже этого оказалось мало, так как они медленно, но верно надвигались на нас.

— Перезарядка! — Второго практически не было слышно. Он спешно запихивал новую ленту в пулемёт, пока мы крыли весь коридор автоматным огнём. — Готово!

И вновь по ушам ударила бесконечная очередь, которая срезала всё живое на своём пути. Бронебойные пули спокойно проходили сразу по несколько тел, но мы почему-то всё равно сдавали позиции.

— Отступаем! Назад! Второй, прикрывай пять секунд!

Мы быстро отошли назад, после чего вновь открыли огонь. В это время Второй, перезаряжаясь на ходу, быстро отходил назад к нам.

Я отстегнул пустой магазин, не заботясь о том, чтобы запихнуть его обратно в разгрузку, и вновь начал стрелять. Передо мной мелькали сотни лиц. В основном мужчины, и, судя по форме, местные вояки, но иногда мелькали и женщины: кто-то в обычной одежде, кто-то в военном наряде, хотя один раз мелькнула и полностью голая.

Но какого хера их не становилось меньше?! Наоборот, нам приходилось отступать назад под валом тел, чтобы не быть засыпанными и нас никто не тяпнул за ногу. Уже весь пол был завален гильзами, а по ту сторону трупами, когда мы вернулись обратно к двери.

Патроны стремительно заканчивались, уже не говоря о том, что у нас автоматы дымились от перегрева, и я затвор передёргивал так, будто пытался грузовик толкать, настолько его начинало клинить.

— Восьмой! Сколько? — пытался перекричать я стрельбу.

— Что сколько?

— Откроете?!

— Пытаемся! — прокричал он.

И вот, пока я ему отвечал, ещё один магазин слетел на пол, и его место занял новый. У Второго уже собственные патроны закончились, пришлось снимать рюкзак и доставать оттуда ему ленту. Заодно начал быстро доставать магазины, раздавая их другим. И буквально за минуту он оказался пустым. А потом настал черёд и других рюкзаков.

Так мы успели израсходовать три четверти всего арсенала, пока наконец за нашими спинами не прокричали:

— Открыто!

Я тут же ринулся к двери, которую распечатали впервые за много лет.

— Восьмой, за мной! — крикнул я, тут же сломал сразу пятёрку ХИС-ов и забросил их по очереди в открывшийся коридор.

Как оказалось, это было продолжение технического туннеля: всё те же стены и те же трубы с кабелями, хотя всё выглядело более чисто, чем за дверью.

— Чисто! Всё заходим! Седьмой, готовься дверь закрывать!

— Заходим!

— Заходим!

Команда начала передаваться от одного к другому, так как иначе услышать через стрельбу друг друга было нельзя. Парни начали медленно отступать под напором зомби, которые казались бесконечными. Последним отступал уже Второй, который до последнего прикрывал нас пулемётным огнём.

Когда мы оказались по эту сторону, Седьмой резко захлопнул дверь и дёрнул за большой рычаг, задраивая её. А через мгновение металл содрогнулся от удара живой толпы. Был слышен скрежет когтей по металлу, удары по двери, рёв, хрипы, повизгивания оживших мертвецов, которые так и не смогли нас достать.

Зато мы достигли своей цели.

— Добро пожаловать, — пробормотал я, бросая взгляд в коридор. — Мы в святая святых. База Шестого Сектора.

Хотя место, куда мы попали, выглядело не так пафосно, как прозвучали мои слова. Мы до сих пор были в служебном коридоре. Нам пришлось вновь топать в сплошной темноте, надеясь, что дверь нас куда-нибудь выведет.

После такой стрельбы у нас стволы автоматов можно было использовать вместо ламп, настолько они светились. У Второго глушитель на пулемёте вовсе отвалился. У Четвёртого ствол слегка скосился. У меня плохо работала затворная рама, постоянно заедала. И патронов у нас осталось не так уж и много. У меня даже разгрузка не была забита полностью теперь.

Зато налегке шли.

Вскоре коридор закончился самой обычной железной дверью. Медленно, прокравшись, готовые встретить ещё одну волну тварей, мы вышли в уже нормальный коридор. Самый обычный, с каменным полом и крашенными стенами. Здесь, в отличие от технического коридора, то тут, то там горел свет ламп дневного освещения, давая хоть какой-то обзор. Некоторые искрились и жужжали, добавляя своей атмосферы в и без того жуткое место.

Я не знал, куда здесь идти, если честно, поэтому выбрал поворот налево. Если будет тупик, вернёмся.

Но тупика не оказалось. Мы медленно продвигались по коридору и вышли к перекрёстку, откуда было ещё две дороги. Здесь же был и указатель, что весьма кстати.

Как оказалось, мы пришли со стороны гаража. Коридор, что шёл прямо, вёл на ярус номер два в то время, как поворот направо к складам. Выбор был очевиден.

Мы дошли до большой лестницы, которая уходила на несколько пролётов вниз на второй этаж, и на ней мы встретили первый скелет. Тот лежал на пролёте между этажами, облокотившись на стену под светом мигающей лампы. В руке у него был пистолет.

Я присел перед ним.

— Местный работник? — спросил Шестой.

— И вышиб себе мозги, — кивнул я, глядя на кляксу справа от скелета.

Осторожно протянул к его форме руку и немного разгладил её, чтобы видеть нашивку с фамилией на груди.

— Бьюсов, — прочитал я вслух.

— Рядовой, судя по всему, — добавил Восьмой.

Я поднял пистолет и покрутил его в руках. Старый, проржавевший, я бы не рискнул теперь стрелять из такого. Можно вполне получить затворную раму прямо в рожу, если ствол забит.

Спустившись ниже, мы попали на второй уровень. Здесь было множество коридоров и дверей, которые вели чёрт знает куда, а вот указателей не…

А нет, вот он, под ногой.

Я осторожно поднял металлическую доску, что раньше, видимо, висела под потолком, и смахнул пыль.

— Так… казармы, опять склады, столовая, оружейная…

— Пункт управления?

— Судя по всему, ниже. Здесь что-то типа жилого этажа… есть серверная. Ваше?

— Надо заглянуть туда, посмотрим, что осталось.

Найти серверную оказалось непросто. Как выяснилось, мы вошли в подземный комплекс не через главный вход, а где-то сбоку. А серверная находилась вообще в другом конце второго уровня. Поэтому нам пришлось идти через целый лабиринт бесконечных коридоров и помещений, что здесь были, пытаясь по указателям найти путь.

Нередко нам попадись скелеты. Иногда по одному, иногда группой, но ни один не выглядел так, будто сражался с кем-то. Кто-то сидел на стуле, кто-то лежал у стены или облокотился на неё спиной. Некоторые покончили жизнь самоубийством.

— Будто просто сдались… — протянул Второй.

— Или поняли, что им не жить, — добавил Восьмой. — Возможно, это все те, кто оказался на базе, когда всё началось, и оказались запечатаны здесь.

— Почти похоронены.

— Всё лучше, чем столкнуться лицом к лицу с тем, что выползло из ада, — не согласился я.

— Думаешь? Как по мне, лучше умереть.

— Умереть разорванным зубами какой-нибудь твари или стать частью тех мясных шариков? Ну не знаю, — хмыкнул я. — Что та смерть, что та смерть — конец, но зачем мучаться перед концом?

Половину этажа здесь всё же занимали жилые помещения: от казарм до столовых и туалетов. Мы старались стороной обходить их, боясь, что внутри могут дремать вполне живые ребята, которые захотят перекусить свежатиной. Но в некоторые комнаты мы всё же заглядывали. Например, мы заглянули на одной изкухонь в кладовую и поняли, что полки были вычищены до блеска.

Здесь же мы нашли ещё несколько скелетов, которые забились в угол. Один из них обнимал какую-то пустую стеклянную банку.

— Ну вот и ответ, еда кончилась, — пожал плечами Седьмой.

— Тут должны были быть годовые запасы…

— Ну и они когда-нибудь кончатся, верно? Странно, что они все умерли не в казармах, а здесь, в коридорах. Вы заметили? Мы сколько уже прошли по базе, повсюду трупы солдат, видимо, рядовые, что обслуживают всё, но они в коридорах.

— А где им ещё быть? — спросил я.

— Ну… в казармах? Лучше умереть на кровати, а не на холодном полу, верно?

— Парни… — неожиданно позвал нас Пятый. — Я, кажется, знаю, в чём дело.

Он кивнул на дверь, что была напротив входа на кухню. Двухстворчатая, большая, явно в казармы, чтобы через неё могло пройти как можно больше людей. И одна из створок была приоткрыта достаточно широко, чтобы можно было заглянуть внутрь. И этого было достаточно, чтобы понять, что здесь произошло.

— А вот и ответ… — пробормотал кто-то.

Глава 246

То, что было передо мной, иначе как склепом назвать было сложно. Вся казарма была завалена скелетами, которые лежали кто как: кто на двухэтажных койках, кто сидели, облокотившись на них спиной, кто лежал на полу и так далее. И их было очень много.

Я закинул несколько ХИС-ов, чтобы осветить зал, и вошёл, осматривая помещение. Не ради интереса — хотелось узнать, они умерли своей смертью или же здесь ещё кто-то есть.

В зелёном свете всё выглядело куда более жутко, надо признаться.

— Столько трупов… — протянул Шестой. — Они все отравили себя?

— Или нет, — ответил Третий, присев перед одной из коек.

Он внимательно рассматривал кости перед собой, после чего переходил от одной койки к другой, будто чего-то ища. Ему потребовалось около минуты. чтобы сделать свои выводы.

— Это женщины. Одни женщины и дети. Все они, — обвёл он казарму рукой.

— С чего ты взял?

— По размеру таза, — он немного задумчиво порассматривал тела, после чего вздохнул. — Могу предположить, что это все, кого они успели спасти и эвакуировать.

— И потом убили?

— Или не убили, — не согласился Седьмой. — Склад на той кухне пустой. Можно предположить, что просто закончился провиант.

— На такой базе?

— Мы же не знаем, сколько они здесь просидели, — сказал я. — Ладно год, а если два, три, пять? Гадать можно сколько угодно. Идёмте, найдём серверную.

В других казармах наблюдалось то же самое: они были забиты людьми. Получалось, что семьи всех, кто здесь был и кого успели забрать, просто эвакуировали сюда, чтобы спрятать от опасности. Знали ли они, что это не временный кризис? Что это станет их склепом? Не самая радостная перспектива, но и не самая плохая, учитывая, как повезло остальным.

Нам пришлось изрядно пропетлять по коридорам, прежде чем мы вышли к серверам Шестого Сектора. Это было огромное помещение, где рядами шли шкафы, заполненные оборудованием типа жёстких дисков и процессоров и прочего. Повсюду провода, которые спутывались между собой и уходили куда-то под потолок. В стороне за стеклянной стеной стоял небольшой компьютерный зал с мониторами. Там мы обнаружили ещё один труп с прострелянной головой на стуле.

— Прости, дружище… — пробормотал Седьмой, откатив скелет на стуле в сторону. У того тут же отвалилась нога, заставив нас вздрогнуть. — Сорян…

— Подключитесь? — спросил я.

— Попытаемся, — отозвался он, доставая толстенный ноутбук из портфеля.

— Он не заработает.

— Да, но я хочу попробовать подключить его в их розетку. А вдруг? Правда… — он достал зарядник и посмотрел на вилку, которая никак не совпадала с их розеткой. — Придётся немного помудрить.

Времени у него это много не заняло. Седьмой по-деловому тут же достал набор инструментов и принялся обрезать провода на проводе, чтобы попробовать их подключить к ноуту. Пять минут, и всё было готово. Правда…

— Не включается, — буркнул Второй. — Хрень, а не ноут.

— Не ной, — не унывал Седьмой. — Сейчас по-другому попробуем.

По-другому — это он вытащил батарею и вновь запустил ноутбук. И на этот раз экран приветственно загорелся.

— Отлично… только осталось теперь подключить его к их системе… — он со вздохом посмотрел на свой штекер и на разъём, которые никак не подходили друг к другу. — Ладно, и это решим…

Я подозреваю, что фокус с ноутбуком сработал по той причине, что питался он чисто от электричества, что бежало здесь, по этой базе. А вот батарея сохраняла заряд с той стороны, где ада ещё не было. Иной причины, почему не через батарею он не работает, я найти не мог. Возможно, Седьмой, который, как я понял, был здесь техником, тоже пришёл к этому выводу. И сейчас сидел, оголяя провода, чтобы всунуть их в разъём.

Восьмой же встал около работающего монитора и начал пытаться что-то на нём печатать.

— Что делаешь?

— Пытаюсь войти в систему. Но без толку… — он вздохнул, отойдя от стола. — Она запаролена. Надо, чтобы Седьмой взломал. У него уже всё есть для подобного.

— Кроме адаптера, чтобы подключиться.

— Это тоже не проблема. Мы уже встречали их технологии, знаем, как работать с ними, поэтому всё заранее подготовлено. Или ты думал, что мы сюда просто так ворвёмся?

Через полчаса всё было готово. В том плане, что Седьмой смог подключиться к их сети, которая ещё каким-то образом работала. Ещё час, и система была взломана, но…

— Все данные в хлам, — вздохнул он. — Тут… вот так.

Он пощёлкал по клавишам и показал нам картинку, где большая часть каких-то квадратов с надписями была красной. Предположу, что это сервера.

— Ты можешь достать с них что-нибудь?

— Только с целых.

— История по базе есть?

— Ну… что-то имеется, но система автоматически обновляет через год всё, поэтому если рассчитываешь получить записи с камер наблюдения, они уже сотни раз перезаписаны.

— Если не больше… — пробормотал кто-то из солдат, и он согласно кивнул.

— Если не больше.

— А журнал? Журнал-то должен быть.

— Журнал… — Седьмой резов защёлкал по кнопкам. — Журнал… журнал-журнал-журнал… где-то есть, но надо искать. Ноут просто не тянет работу с таким объёмом.

— Мы никуда не спешим, верно?

Поэтому запершись в серверной и проверив её на наличие гостей, мы расположились в комнате оператора, где работала единственная лампа. Удивительно, но воздух здесь был более-менее пригодным для дыхания, однако стоило снять ребризер, как в нос ударил сильный запах палёной проводки, и захотелось надеть его обратно.

В первый раз с того момента, как мы оказались в аду, у нас появилось время спокойно поесть и отдохнуть. Пока караулил, от нечего делать я прошёлся вдоль сервера, где нашёл ещё один скелет в форме солдата. Видимо, местный техник. Он замер в позе, словно прилёг уснуть, подложив под голову руки.

Над головой до сих пор жужжала вентиляция, гоняя пыльный воздух по бункеру. Повсюду пищали серверные машины, помигивая лампами, хотя большинство из них уже было давно мертво. Удивительно, что они до сих пор работали, хотя, судя по окружению, здесь вообще время будто остановилось.

Мы прождали около восьми часов, прежде чем ноутбук наконец-то смог пробиться через защиту и отыскать нужную информацию. Оповестил он нас всех весёлым писком, который заставил нас всех подскочить на месте. Только Седьмой остался спокойным.

— О, закончилось, — хлопнул он в ладоши, после чего пододвинулся к ноутбуку поближе…

И этот самый момент на экране появился скример — белое лицо без глаз и улыбкой до ушей неожиданно появилось на экране с дичайшим визгом.

— И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!

Седьмой с вскриком отпрянул назад и врезался в стул с скелетом. Череп мертвеца с глухим стуком упал на пол и укатился под стол. Мы разом подскочили уже с автоматами в руках, но… противника видно не было. Разве что ноутбук теперь расстреливать. Около полуминуты прислушивались к окружению, но, кажется, это была разовая акция.

— Вот хрень… — выругался Седьмой. — Даже прикасаться к нему теперь стрёмно, — пробормотал он и тем не менее начал щёлкать по клавишам.

— Я думал, богу душу отдам… — пробормотал Четвёртый и перекрестился.

— Этот мир хочет нас убить посредством сердечного приступа, — поморщился Седьмой. — Та-а-ак… вот журнал, нашёлся…

Несколько кликов, и на весь экран вылезла стена текста.

— А что мы ищем в нём? — спросил я.

— Не знаю, может что-то интересное, — пожал плечами Восьмой.

— Судя по стене текста, искать мы будет интересное очень долго. Ты говоришь, что вам нужно скачать все данные? Седьмой, вбей, есть ли у них центральное хранилище данных, помимо этого. Обычно есть резервные записи на таких базах, чтобы, если полетит электроника здесь, можно было сохранить всё там.

— Стой, — остановил Седьмого Восьмой, когда тот уже хотел скрыть файл. — Вот это, покажи-ка.

Это была одна из записей журнала, самая последняя, которую внесли здесь. Несколько кликов, и перед нами появился текст.

«Всё кончено. Попытки запустить нижние генераторы не принесли успеха. Нам не хватает энергии, чтобы запитать стартеры и разогреть ядра. Теперь работает только первый и генератор защиты. Это конец. Мы проиграли. Мир пал.

Наверху теперь правят твари из туманов. Парни, что решили попытаться добраться до стратегического хранилища припасов, не вернулись. Оно находится в трёхсот пятидесяти километрах от нас, но их нет уже неделю, и вряд ли они вернутся.

Вчера ушли последние, кто мог более-менее крепко стоять на ногах. Шестой генератор ещё работает, и они решили попытать удачу и попробовать добраться до портала номер шесть, что ещё должен был работать. Решили попробовать сбежать в другой мир. Что так, что так, всех их ждёт смерть, а тут хоть попытаются. Я бы попробовал с ними, но сил нет, даже ходить тяжело.

На базе иногда слышатся выстрелы — последние из ребят выносят себе мозги, чтобы не мучаться, всё равно ведь конец. Последний выстрел я слышал часа четыре назад. Главный так и не вышел из своего кабинета. Кажется, я здесь последний оставшийся в живых. Остальные уже умерли с голоду или близки к этому. Даже без гражданских с такими запасами мы бы продержались года три или четыре. А дальше что? Всё равно смерть.

Да и пишу я, лишь чтобы облегчить душу. Наверное, это последняя запись. Умирать страшно. Особенно одному. Но думаю, мне хватит смелости.

Старший сержант Румов, вторая рота внутренней охраны.

Мы сделали всё, что было в наших силах».

— Душещипательно, — кивнул Второй.

— Прикиньте, как он здесь сидел, последний на базе, а может и на всей Земле, — покачал головой Шестой.

— Значит, вот почему портал был открыт. Те, кто ушёл, добрались всё же до портала и даже смогли протянуть кабель, чтобы подключить его, — заметил я.

— Удача улыбается отчаянным.

— Будем надеяться, что мы входим в их число.

Но теперь мы знали, какой генератор питает портал. А ещё генератор защиты. Я так понимаю, здесь речь не о том, что создаёт электричество, а о том, что создаёт какое-то поле, что защищает эту базу от воздействия ада.

— Ну-ка, Седьмой, карту дай базы.

На экране появился чертёж, на котором была нарисована схематично база Шестого Сектора. И судя по всему, мы были сейчас на втором этаже. Выше были одни склады с оружием. А ниже нас располагались комнаты управления и мониторинга, как они были подписаны на плане. Плюс кабинет главы Шестого сектора и банк данных. Ещё ниже и куда глубже располагался четвёртый уровень с залами генераторов и какими-то лабораториями с другой.

— Вот, — постучал я по экрану около банка памяти. — Нам сюда, а потом ниже к генераторам, чтобы отключить Шестой. Заложим взрывчатку и вернёмся через портал в мир, а здесь он просто бахнет, и всё. Дай-ка план Четвёртого уровня.

Я быстро пробежался глазами по чертежам, запоминая, что, где и как, после чего кивнул.

— Всё, тогда по коням, нас ждёт самое интересно.

— Как по мне, интереснее почитать их журнал, — ответил Четвёртый.

— Судя по всему, он вёл его все годы, что они здесь сидели. Замучаешься читать, — хмыкнул я. — Я тебе и так могу сказать, что будет там.

— Что же?

— Половина будет написана в стиле «ничего нового» или «ничего незначащее событие». Иногда будет попадаться что-нибудь интересное, типа, как надвигался туман или что происходило важного на базе, но на этом всё.

— Ты прямо мастер сказки рассказывать.

— Просто потом почитаете его мемуары. Седьмой, посмотри там, как с охраной и сигнализацией. У тебя есть доступ к камерам?

— К камерам — нет. Видимо, где-то здесь уже что-то сломано. Сигнализация… всё отключено, сдох генератор, который это всё питал. Сейчас идёт питание от главного первого. Чисто электрику питает.

— А есть главный второй?

— Есть. Но он отрублен.

На всякий случай запомнив план всех этажей, чтобы примерно ориентироваться, я вместе с группой выдвинулся дальше.

Тишина в коридорах, если честно, немного угнетала. Ты идёшь и слышишь лишь собственные шаги и шум вентиляции. С другой стороны, любой шорох был сразу слышен, что было нам на руку.

Мы спустились на третий уровень, где был пункт управления. Здесь долго искать его не пришлось, коридоров было всего ничего, да и я помнил план, поэтому вскоре мы вышли в большой зал. Это был типичный зал управления — пол по типу лестницы вниз и на каждой ступеньке компьютеры. А на дальней стене несколько огромных экранов, которые не работали.

Некоторые из компьютеров работали, но, пощёлкав по ним, Седьмой лишь покачал головой.

— Связи со спутниками нет.

— А маяки? — спросил Восьмой.

— Нет, база слепая. Один должен быть прямо над нами, но и он не работает. Да и не забывай, Босс, что у спутников тоже есть батареи и срок работы. Если здесь вообще есть космос.

Я тоже немного пощёлкал по клавишам, полазив в меню. Здесь было достаточно много интересной информации, как, например, фотографии из космоса продвижения туманов. Интересно то, что космос тоже начинал искажаться при этом, появлялись кротовые норы и чёрные дыры, всё становилось нестабильным и хрупким, готовым разрушиться от одного касания.

Или скорость распространения туманов. Он шёл практически со скоростью пятидесяти километров в день, иногда в два раза быстрее, иногда в десять медленнее. Но факт в том, что он продолжал распространяться в том или ином случае.

Здесь ещё была запись связи с другими материками и странами, но на данный момент они все молчали. Я даже ради интереса сделал запрос связи, но мне выдало табличку, что ошибка работы антенны.

Рядом с компьютером стояла белая кружка с надписью «Лучшему папе», покрытая пылью. Внутри остался чёрный осадок полностью высохшего кофе. Видимо, как всё произошло, бросил всё и ушёл к семье.

— Первый, идём. Здесь ничего интересного, — позвал меня Восьмой.

— Ага… — протянул я, скользнув взглядом по кружке.

Лучшему папе…

А я ведь тоже стану когда-нибудь отцом. Вернее, очень скоро.

Коридоры здесь значительно отличались от второго уровня. Здесь всё было обшито металлом, кроме пола — его полностью заложили кафелем. Здесь повсюду встречались настенные телефоны, и я даже ради интереса взял один, но очумелый хохот в ухо чуть не остановил мне сердце.

— Как ты думаешь, это призраки? — спросил Четвёртый.

— Предположу, что духи. Как сказал Третий, тени, созданные эмоциями и получившие сознание.

— А если встретим их здесь?

— Если бы они здесь были, мы бы их давно встретили.

Вскоре мы случайно вышли на кабинет главы Шестого сектора. Пройти мимо него было сложно, учитывая, что здесь были двойные двустворчатые двери. И не заглянуть туда было бы странно.

За дверьми ожидаемо был огромный предбанник, практически пустой, если не считать стола для секретаря и лавок у стен.

В кабинете главы было не гуще: стол на другом конце комнаты, шкафы вдоль стен и несколько стульев напротив стола для посетителей. Хотя меня заинтересовал не интерьер, а сам глава организации, о которой ходили уже легенды.

Я… не знаю, кого ожидал увидеть. Понятное дело, что не монстра, но, наверное, кого-то особенного. Человек, который создал организацию, что стала прообразом Организации (тавтология получилась), мне рисовался в голове как некто особенный. Человек, создавший её и у которого получилось настолько укрепить своё детище, что о нём слышали даже в других мирах — это как минимум заслуживает уважения, и должен был действительно отличаться от остальных, но…

Я смотрел на скелет в кресле, который был самым что ни на есть обычным. Он был даже, как мне показалось, худее тех, что мы видели, судя по костям, хотя на черепе наблюдались немного странные отклонения типа чуть более длинных резцов и лёгких наростов на черепе. Рак может?

Хотя какая разница?

Ещё, что я понял, он умер не своей смертью. Об этом мягко намекала дыра во лбу.

Сомневаюсь, что он сам себе голову прострелил, так как обычно стреляют в висок, да и оружия нигде не видно.

Пока парни осматривали кабинет, я проверил все его карманы, однако ничего не нашёл.

— Кто-то, видимо, винил его в произошедшем, — негромко сказал Восьмой за моей спиной.

— Возможно. Хотя, если верить тому, что я слышал, он наоборот, до последнего защищал свой мир. Собственно, благодаря ему его мир и продержался так долго.

— Возможно, он даже где-то здесь, — обвёл взглядом комнату Восьмой.

— Ага…

Я попытался пролистать документы, что были на его столе, но те практически сразу разваливались от касаний моих пальцев. Компьютер тоже давно молчал, причём, как я видел, у него была снята боковая стенка и вытащен жёсткий диск. Кто-то явно обокрал его, возможно, уже после того, как он умер. А может быть вор и убил его.

Я посмотрел, что в ящиках стола, но там всё тоже разваливалось в труху даже от дыхания. Казалось, что здесь ничего интересного нет, но мне с трудом верилось, что в кабинете главы, да ничего не будет. И я оказался прав, так как буквально сразу же нас окликнули.

Парни нашли его сейф. Только, к сожалению, он был открыт, и всё содержимое было вытащено.

— Кто-то обокрал вашего друга, — заметил я, с интересом вытащив один из листов, который оставил после себя грабитель. Но тот развалился прямо в моих руках.

— Вопрос лишь в том, до или после произошедшего.

— Скорее до или во время, так как он явно смог выбраться с базы и покинуть мир, — пробормотал я.

— С чего ты взял?

— С того, что он смог убить его, — кивнул я на скелет, — а трупов или следов стрельбы мы по дороге сюда не видели.

— И что он украл?

— Хрен знает.

Хрен знает, да, но… очень часто говорят, что Организация брала своё начало именно из Шестого Сектора. Что именно из него пришли её основатели, которые поставили своей целью защиту мира от ада и враждебных божеств.

Потеряли свой дом — начали защищать другие миры. Высокоразвитая организация — слухи про их прародителя, который тоже преуспел на этом поприще. И вот, труп главы Шестого Сектора и взломанный сейф.

Вполне возможно, что тот, кто основал Организацию, убил этого человека, попутно выкрав какие-то документы, что помогли заложить фундамент будущей военной структуре. Какие-нибудь технологии, скорее всего, что дали толчок их прогрессу.

Возможно, что так оно и есть. Это объясняет и то, что Организация неожиданно поверила мне не просто так — какому-то парню-проклятому, что пришёл их убеждать помочь. Вполне может быть так, что они прекрасно знали, какие секреты здесь хранятся, и как только поняли, куда портал может вести, в надежде получить к ним доступ решили помочь мне. Пока не разочаровались.

— Что-нибудь нашли?

— Кроме мусора, ничего, — отозвался Второй. Интересно, он читать-то умеет?

— Всё вынесено, — подтвердил Седьмой. — Возможно, теми, кто его убил.

— Как думаешь, база данных цела? — посмотрел Восьмой на меня. — Они могли и оттуда забрать всё, после чего всё уничтожить.

Учитывая, что это могли быть именно основатели Организации, вряд ли. Иначе бы им не пришлось сюда возвращаться. Хотя зачем гадать?

— Идёмте, сейчас это и выясним, — кивнул я на выход.

Глава 247

Основное хранилище информации представляло из себя огромное круглое помещение, уходящее как вверх, так и вниз на десяток метров, где стояла, как это ни смешно, огромная бочка. В прямом смысле слова огромная из полированного металла бочка. Единственным способом подойти к ней был железный мост, который будто висел над бездной. А доступом к данным внутри был небольшой встроенный в неё компьютер, который уже не работал.

— Сможешь с этим разобраться? — спросил Восьмой Седьмого.

— Да, скорее… — он только отодвинул выдвижную клавиатуру, как та сразу же отвалилась. — Наверное. Мне нужно время.

И дело закипело. Он вновь разложил все свои инструменты, после чего начал копошиться в компьютере, снимать с него экран, разбирать систему.

— И принесите мне провод запитать ноутбук.

— И где мы его возьмём? — недовольно спросил Второй.

— На складах, — ответил я. — Так, Восьмой, бери с собой пару человек, и идите на склад. Мы посмотрим, к какой розетке его можно присоединить.

— Погодите, — остановил нас Седьмой, задумчиво разглядывая внутренности встроенного компьютера. — Тут… тут другая ещё проблема. Ноут ладно, но надо запитать само хранилище. Оно отключено от генераторов.

— Розетка здесь не поможет, — понял я.

— Не поможет, — кивнул он.

Седьмой поднял голову вверх, после чего обошёл по мосту бочку по кругу, что-то выискивая.

— Его питает генератор, — раздался его голос с другой стороны. — Пятый дополнительный.

— Пятый дополнительный?

— Так сказано.

Я обошёл бочку по мостику и оказался с другой стороны, где висела приваренная к бочке инструкция. Седьмой уже открыл щиток рядом с инструкцией в стенке и рылся там.

— Короче, надо включить генератор номер пять, он подаст напряжение на хранилище, и я смогу подключиться.

Что ни срачка, то горячка, хотя стоило ли удивляться, если база простояла столько веков? Наоборот чудо, что оно вообще ещё работает. Хоть что-то работает здесь, вернее.

— Пятый? Как мы его запустим? Там ты нужен.

— Тц… ладно… — вздохнул он, вылезая. — Идёмте.

Мы разделились. Одна группа отправилась за кабелем, чтобы подключить ноутбук, вторая вместе со мной двинулась на четвёртый уровень. Я взял с собой Седьмого, Шестого и Четвёртого.

Как оказалось, он находился значительно глубже, словно генераторы пытались изолировать пластом скальных пород от греха подальше. Но счётчик Гейгера молчал, да и газоанализатор показывал, что здесь воздух даже чище, чем на других уровнях.

Сам четвёртый уровень представлял из себя с самого начала два туннеля. Один большой и другой поменьше. Большой был закрыт железными разъезжающимися воротами. Другой был вообще ничем не закрыт.

— Что там? — спросил Четвёртый.

— Если верить плану, какие-то лаборатории.

— Нет, это понятно, но что там?

— Не знаю, но нам и не туда, — я подсветил надпись краской на стене. — Генераторные. Нам сюда.

Но дорога к ним представляла из себя лабиринт технических туннелей с бесконечными трубами и кабелями, которые вели хрен знает куда, и лишь редкие указатели, которые остались и которые можно было ещё прочитать, давали примерное направление. Но проблема в том, что ты поворачиваешь на одном перекрёстке и через десяток метров попадаешь ещё на одну развилку, а потом на ещё одну, и на ещё, где не везде есть указатели.

Сейчас мы стояли перед перекрёстком и рассматривали как раз один из них, на котором почти всё выцвело.

— Я не могу прочитать, — наконец сдался я, после чего посмотрел налево и направо. — Я так понимаю, это реакторная.

— Можно идти по трассе, — подсветил над потолком кабель-трассу Седьмой. — Они нас точно выведут куда-нибудь.

— Не маловаты ли для реактора, который питает всё? — с сомнением спросил я.

— Ну… да, маловаты, — согласился он. — Но… — он подсветил ХИС-ом трубы, которые шли в стене. — Надо вернуться назад. Найти трубопровод.

Пришлось возвращаться назад, благо я помнил куда, и заново идти, но уже в поисках трубопровода, пока не нашли огромные трубы, которые были в коридоре вместо стены.

— Вот это, — постучал он по трубе, которая издала глухой звук, — охлаждение ядра генераторов.

— Там в смысле ядерные реакторы?

— Не знаю. Не уверен, они говорили об ядре и о генераторах, так что хрен знает. Как придём — увидим.

— У нас яйца светиться не будут? — спросил Четвёртый.

— У нас есть счётчик Гейгера. Так, нам по трубе идти, значит, да?

— Да.

Что ж, по трубе, так по трубе.

И вновь отправились петлять по бесконечным лабиринтам. Иногда Седьмой останавливался около щитков со словами: «проверить, что тут, как», и начинал переключать какие-то тумблеры. Один раз он таким образом лопнул абсолютно все лампы в коридоры. Которые осыпали нас стеклом.

— Ну… я попытался, — пожал он плечами. — Попытка не пытка, как говорится.

Стараясь постоянно держаться огромной трубы, мы наконец вышли в большой коридор, который уходил влево и вправо. У стенки стояла тележка для грузов, на которой сейчас находилось несколько ящиков с каким-то оборудованием. У стены с другой стороны были свалены в кучу трубы.

— Так… нам направо, — подсветил я указатель на стене, где было написано «Дополнительные генераторы».

— А налево, я так понимаю, основные, — посмотрел в ту сторону Седьмой.

— А что значит основные?

— Что они питают? — спросил Шестой.

— Да то же самое, скорее всего, — отозвался Седьмой. Один питает одну часть, другие другую. Один отключается, второй берёт всю нагрузку на себя, но отключает неосновные системы. Типа отключения ламп на четвёртом уровне, — кивнул он на потолок.

— Странно, что здесь никто не завёлся.

— Лучше подобные мысли оставь при себе, — попросил я, водя ХИС-ом перед собой.

Широкий коридор, как выяснилось, вёл не только к дополнительным генераторам, но и к большому грузовому лифту, который мог поднять и грузовик при нужде. Вот они, значит, как сюда всё опускали. Сейчас он был закрыт решётками, но в шахте что-то пощёлкивало с металлическим звуком. То ли тросы качаются и трутся обо что-то, то ли что-нибудь похуже. Мы проскочили это место как можно быстрее и вышли к большим герметичным воротам, которые закрывали двустворчатыми воротами.

Но открыть их оказалось не так сложно. Прямо в полу мы нашли рычаг, который поддели и вытащили, после чего начали крутить втроём, медленно раздвигая створки, чтобы хотя бы войти туда. Ещё один стоял на стрёме. Скрип был таким, что резал душу, и я постоянно оглядывался в темноту, каждый раз ожидая увидеть там что-нибудь типа белого лица, что висит в темноте, но обошлось.

В этот раз.

— Так, а вот и генераторная… — протянул Седьмой, когда мы протиснулись через ворота. Почему-то мне показалось, что они сейчас схлопнутся на мне.

Генераторная представляла из себя огромное вытянутое помещение, где рядами вдоль правой и левой стены стояли генераторы. До самого потолка стрежни из стекла, скреплённого металлом и опоясывающими их трубками и проводами.

И сейчас из всех работал только один, второй по правой стороне. Единственный работающий генератор, что питал портал в мой мир. Через его стекло пробивался мягкий синий свет электричества, который разгонял тьму. Я видел, как внутри за стеклом бьют молнии и светится ослепительно синим светом стержень. От него по залу разносился мирный успокаивающий гул.

Цель была уже перед носом. Осталось совсем чуть-чуть. Для меня этот генератор был словно какой-то заветной мечтой на пьедестале.

— Вот он, наш генератор… — вздохнул я, глядя на него.

Так близко, цель всего моего плана, ради которой я исковеркал собственную жизнь и переломал судьбы сотен тысяч, если не миллионов людей. Стоило ли это того? Мог ведь просто застрелиться и покинуть мир…

— Первый, — окликнул меня Седьмой. — Давай, надо врубить пятый и закончить с этим. Ещё успеешь на него посмотреть.

— Да… да, знаю, — я подошёл ближе. — Что делаем?

— Ну… надо запустить это говно, — хмыкнул он, пытаясь прочитать инструкцию в щитке, который был вмонтирован в генератор. — Короче, внутри ядро, вот этот стержень, как полагаю. Его надо накалить, а потом крутануть ротор.

— Как?

— С помощью стартера. Где-то здесь должен быть стартер… — он огляделся. — Короче, где-то он должен быть. Он… — вновь обратился к инструкции, — разогреет ядро, крутанёт ротор и запустит генератор.

— Так просто? — удивился Четвертый.

— Да.

— Но, если я не ошибаюсь, то у них как раз и не хватило энергии запитать стартером генератор, — нахмурился он. — Может как-нибудь запитать от соседнего генератора? — кивнул он на работающий.

— Я бы его вообще не трогал — нам ещё возвращаться обратно, — заметил я.

— Да, я тоже так думаю, — кивнул Седьмой. — Сначала давайте подгоним стартер, а потом уже будем думать, что делать, если не поможет.

— А как он выглядит? — спросил я.

— Не знаю. Наверное, что-то на колёсиках, похожее на двигатель.

На колёсиках…

Пришлось идти по помещениям и искать стартер. Я взял с собой Шестого, оставив с Седьмым Четвёртого.

Надо сказать, что вчетвером было как-то спокойнее. Когда мы отдалились от дверей в генераторную, то стали будто отрезаны от остального мира. Теперь были только мы вдвоём, пустые коридоры и мёртвая темнота. Ни звуков, ни признаков жизни, будто мы остались единственными живыми в этом мире. Теперь звуки шагов казались более зловещими, а темнота более непроглядной, стены давили, будто были пропитаны смертью.

Мы оба это чувствовали, путь и пытались не подавать вида.

— Надо рассуждать логически, — начал Четвёртый, когда мы отошли. — Если его нет здесь, у дополнительных, то, значит, он или в том ящике, который мы видели на тележке, или у главных реакторов.

Звучало логично. Только когда мы пришли к каталке с ящиками, выяснилось, что внутри были какие-то стержни.

— Мы тут… яйца свои не потеряем? — пробормотал мой товарищ испуганно.

— Да нет, счётчик молчит. Да и привкуса металла нет, как обычно бывает. Скорее какие-то элементы в цепочке питания.

— Но это на стартер не похоже, как мне кажется.

Удивительная наблюдательность.

Мы отправились вдвоём в неизведанную часть к главным генераторам, находившимся по другую сторону от нас. Здесь всё было с зеркальной противоположностью вплоть до двухстворчатых дверей. Причём здесь они были открыты.

Мы переглянулись, после чего медленно друг за другом, держа автоматы наготове, приблизились к залу. Здесь, как и в том зале, тьму разгонял генератор, только, в отличие от тех, здесь было всего два, и они были просто огромными. Почти точными копиями, но размерами, наверное, в три, а то и четыре раза больше младших собратьев.

Осторожно войдя в зал и убедившись, что вокруг никого нет, мы принялись обыскивать зал в поисках стартера. Да только…

— Пусто, нет здесь стартера, — вздохнул Четвёртый.

— Может его подняли наверх на лифте?

— Наружу?

— Да, вполне возможно. Или на склад наверх?

— А смысл?

— Да хрен его знает, — пожал я плечами, ещё раз оглядевшись. — Но его здесь точно нет.

Единственный работающий генератор выглядел откровенно плохо. Даже будучи больше в размерах, он светился гораздо тусклее, чем его младший собрат. Молнии практически не били в нём, а гул был таким неравномерным, что казалось, ещё вот-вот, и тот просто сдохнет.

— А может… а может его увезли в лаборатории те? Ну, со вторым выходом?

— За той дверью, что была в начале? — припомнил я место, о котором он говорил.

— Ага. Зачем им поднимать его наверх? Его вполне могли откатить в лабораторию, чтобы что-нибудь запустить или ещё что. Логично же?

Почему-то я сразу вспомнил подземелье с теми тварями, которое посетил с Арамзой.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Но выбора-то нет. Нам надо запустить генератор, а без этого мы никуда не уйдём. Пошли, проверим. Будет что страшное, сразу свалим.

— Я боюсь, что там какая-нибудь тварь может быть заперта.

— Да она бы сдохла уже от голода, — отмахнулся тот. — Идём.

И довольно смело зашагал прочь в тёмный коридор.

Вообще, за то время, что мы здесь были, я не встретил ни единой твари, которая могла бы нам угрожать. Вернее, здесь вообще никого не было, поэтому вполне логично было предположить, что здесь никого и ничего не осталось.

К тому же… стали бы они под боком у себя в главном центре разводить тварей? Сомневаюсь, слишком опасно, учитывая, что здесь сосредоточен весь их центр. Они бы вынесли подобное за пределы базы, туда, где всё можно уничтожить с того же воздуха, или вовсе в другой мир. Но уж точно не под боком строить.

Поэтому доля правды в его словах действительно была.

Нам пришлось изрядно поплутать по лабиринтам коммуникаций. Это было неописуемое ощущение, ходить по коридорам, мрачным и наполненным лишь тысячелетней пылью, когда островок света заканчивается буквально в паре метров от тебя, а ты не знаешь, что там за ним находится.

В такой немного нервной обстановке мы вышли к лестнице, по которой спустились и свернули в левый коридор, что был значительно больше. Открывалась она ровно так же, что и те: пришлось вытаскивать рычаг из земли и крутить его, чтобы раскрыть створки ворот. Со скрипом, посыпая пол ржавчиной и крошкой, они медленно разъехались в стороны. За ней туннель уходил далеко в темноту.

Мы переглянулись.

— Вроде никаких предупреждений на воротах я не видел, — приободрил он меня. — Значит, безопасно, да?

Я подошёл к дверям поближе, подсветив их ХИС-ом.

— Я бы не сказал, что безопасно.

Он подошёл ближе, и мы вместе начали рассматривать знаки, которые не значили ничего хорошего.

— Это… это что за знак, напомни?

— Межпространственная, — ответил я.

— Это…

— Знаки опасности, характерные для портала, да.

Ионизирующее, биологическое, магнитное, радиация, межпространственная, высокое напряжение… целый набор. Но… портал? Здесь?

— Странно… — протянул я, глянув в зияющую щель между дверьми.

— Что здесь портал?

— Да.

Я думал, что они не настолько тупые, чтобы размещать настолько опасные объекты рядом с собой, но чтобы поставить вот так портал… Может они из чего-то исходили? Или это лишь часть базы, а другая по ту сторону, где-нибудь в другом мире. Что-то типа хранилища всего, куда добраться можно лишь порталом?

— Если высокое напряжение, то и есть, что запускать, верно?

— Да, возможно… — протянул я.

В любом случае, если что, сделаем ноги. Если там что-то действительно быстрое и опасное, вряд ли спасёт даже количество.

Я осторожно снял печатки, чтобы в случае необходимости выстрелить энергошарами, после чего кивнул Четвёртому.

— Идём.

Я даже маску снял на всякий случай. Чтобы почувствовать запах, если здесь кто-то действительно есть. Всё же от многих хищников, да и просто альтернативно живых всегда исходит заметный смрад. Но, кроме пыли и затхлого воздуха, я ничего не почувствовал. Даже вентиляция не работала, хотя на других этажах жужжала.

Мы осторожно двигались по широкому коридору, но, кроме наших шагов, ничего не было слышно. Иногда я забрасывал перед собой на всякий случай ХИС-ы, когда чувствовал, что это необходимо, чтобы иметь хоть какой-то свет, если придётся улепётывать.

Но это не понадобилось. Через три минут мы стояли в прямоугольном зале и смотрели на шесть порталов, что выстроились вдоль стен. На данный момент выключенных, но шесть! Это не один, откуда мы вышли!

И лишь приглядевшись, я понял, что порталы были не совсем простые. Да и место это было не просто подземной частью бункера.

Как и было написано на планах, это была самая настоящая лаборатория. Я не сразу заметил, что по-настоящему здесь был ещё один лифт, большой, явно грузовой, чтобы сюда могла въехать при необходимости машина, который уходил куда-то наверх.

Стены были отделаны когда-то белым кафелем. Пол был весь в жёлтых и красных линиях, которые будто бы предупреждали об опасности. Повсюду были какие-то измерительные приборы, висели с потолка кабели, стояли агрегаты на колёсиках, непонятные устройства, некоторые из которых вообще было невозможно идентифицировать.

Над каждый порталом были ещё и леса, на которых тоже было множество всевозможного оборудования, что было подключено между собой проводами.

Что касается самих порталов, они выглядели… странными. Не те арки, через которые мы прошли, а что-то несуразное и корявое, словно сделанное из металлолома: толстые трубы, катушки, сотни проводов и каких-то датчиков, которые опоясывали каждый портал полностью. Будто с них всю облицовку содрали.

Единственное, что я здесь узнал почти сразу, это пульт управления, который стоял около каждого из них, на котором обычно высвечивались координаты.

— Здесь… строили порталы? — спросил негромко Четвёртый.

— Или проверяли их, — ответил я. А потом обратил внимание, что у одной из стен стояло множество ящиков и всевозможных частей, которые были точь-в-точь как на порталах перед нами. — А возможно они собирали их, после чего тут же проверяли и отправляли куда нужно.

Значит, мы сейчас находились в цеху по сборке порталов… забавно.

— А вон и наш стартер, кажется, — кивнул Четвёртый на один из порталов. Около него скромно стояла махина, очень сильно смахивающая на двигатель ДВС, на колёсиках и с ручками, чтобы можно было таскать её за собой.

— Ладно, забираем его и уходим. Пора выбираться из этой жопы.

Глава 248

— Ну! На раз, давай! И… РАЗ!!!

Мы дружно дёрнули за трос, пытаясь запустить стартер, но тот лишь выдавал что-то вроде: «бр-бр-бр-пф-ф-ф…», и затих.

— Да твою мать… — выдохнул я. — Он вообще рабочий?

— Да, просто надо поймать момент, — закивал Седьмой, копошась в генераторе.

Принцип был прост: подкатываешь стартер к генератору так, чтобы вставить в паз вал, после чего стартером запускаешь ядро. Мы делали всё так, как было написано в инструкции, но тот всё равно отчаянно не хотел запускаться. Прокручивался в холостую без какого-либо толка. Мы делали это так долго, что все взмокли и сняли с себя снарягу, так как она лишь мешалась сейчас и могла убить нахер — у меня ремень автомата зацепило тросом и чуть не размазало по всему стартеру.

— Давайте, ещё раз, — помахал Седьмой, что-то подкрутив. — Попробуем. Нам нужен этот сраный генератор.

Мы возились так долго, что к нам уже успела вернуться вторая группа, возмущаясь на весь зал.

— Какого хрена?! Мы думали, что вас уже сожрали здесь! — Восьмой едва не орал.

— Да если бы, — выдохнул Седьмой, даже не глянув на него. — Не можем запустить. Стартер есть, генератор есть, а это говно не запускается.

Я видел, что Восьмой много чего ещё хотел сказать, однако выдохнул и переключился на новую проблему, которая возникла перед нами.

— А тот подключить? — кивнул он на работающий генератор. — Как-нибудь с помощью него подтолкнуть генератор?

— Это тебе не штекеры воткнуть. Это сраные высоковольтные кабели, которые входят, судя по всему, в само ядро. Соединить их просто проводами? Можно, да, но тогда если замкнёт, нам всем жопа, так как он портал питает. Заглохнет, и путь домой заказан.

— И что делать?

— Ну что делать, надо запускать его, блин, — вздохнул Седьмой. — Давайте, ещё раз. Он должен заработать.

— А мы вообще правильно всё делаем? — спросил я, с сомнением осматривая генератор.

— В каком плане?

— В таком, мы сейчас всё правильно подключаем? Ничего не забыли?

— Он мог от старости уже сдохнуть.

— Тут даже компы работают, а генератор сдох? — недоверчиво спросил я.

— Запитать! — неожиданно щёлкнул пальцами Седьмой. — Нам надо запитать стартер! Там было написано в дневнике, что им не хватило энергии разогреть ядро и стартер.

— И откуда ты его запитаешь? — спросил Восьмой. — Ты сам сказал, что этот питает портал, и если он заглохнет, то нам путь домой заказан.

— Можно попробовать и не его, — неожиданно сказал Четвёртый. — В другом зале есть огромный генератор, который ещё работает. Он почти сдох, но может хватит?

— Тогда у нас не будет света на базе, — напомнил я.

— Но нам база и нахрен не сдалась, верно? Мы же отсюда сразу свалим. Нам важен только шестой генератор, чтобы уйти через портал.

Седьмой задумчиво пнул стартер на колёсиках.

— Может и получиться. Надо попробовать, но для этого нужны кабели, чтобы подключить генератор один к другому. А ещё…

И работа снова закипела. Наша команда вновь разделились, и каждый выдвинулся по своим делам, свозя в генераторную необходимое оборудование. Мы до сих пор были на стрёме, однако база казалась пустой, и многие расслабились.

Пока вторая группа искала подходящих размеров кабели, мы, оставив Шестого и Седьмого, пытались найти переходники к стартеру, чтобы можно было подключить к нему проводку. Сначала в зале дополнительных генераторов, потом в зале основных, но нашлись они, как это ни странно, в лаборатории, где собирались порталы. Правда, пришлось их выкручивать.

Уже после этого мы с Седьмым отправились к главным генераторам и попытались разобраться, как подключиться к нему. Учитывая, что тот едва работал, это было для нас практически последним шансом вернуться обратно домой. Запорем — придётся использовать шестой генератор, который не факт, что не сдохнет от наших манипуляций.

А к главному-то и прикасаться было страшно, так как он дышал на ладан. Мы долгое время пытались хотя бы попасть внутрь него, даже не представляя, где он открывается. А как поняли, пришлось вновь возвращаться в лабораторию и искать лом, чтобы сорвать крышку. После дело было исключительно за Седьмым.

— Как бы, блять, не убило нахрен… — пробормотал он, залазя в отверстие.

К сожалению, отключить мы его по понятным причинам не могли.

Уже после того, как вторая группа притащила кабели, мы начали всё собирать. Сначала на один край надели переходники, чтобы можно было зарядить сам стартер от генератора. После этого медленно и осторожно присоединяли кабели к генератору, который искрил и трещал, когда мы пытались накинуть провода на клеммы.

Не с первого раза, но у нас это получилось.

Оставалось лишь зарядить сам стартер, что уже не было сложной задачей. Просто взяли и воткнули в него кабели, как в розетку.Прождали час и, когда тот начал уже сильно греться, отключили, надеясь, что этого будет достаточно.

Но главные сложности начались ровно после того, как мы стали пытаться разогреть ядро дополнительного генератора номер семь. Так как переходников у нас от генератора к генератору не было, приходилось тупо проводами подключаться. И тут с какой стороны его ни подключай, с неработающей или с работающей, в конечном итоге, всё равно придётся иметь дело с высоким напряжением.

— А ведь мы даже не знаем, поможет ли это или нет, — сказал Четвёртый, который это и предложил.

— А может ты заткнёшься? — слишком резко ответил Второй, но я был с ним солидарен.

— Да ладно, я спросил просто.

— Просто не спрашивай, — ответил я. — И так все на взводе, нихрена ничего не работает.

А Седьмой тем временем пытался осторожно присоединить провода, которые недовольно искрились. Не с первой попытки, но у него это наконец получилось.

— Готово! — воскликнул он, когда наконец контакты легли так, как надо было. — Есть!

Казалось, Седьмой был готов прыгать, как ребёнок.

— И что теперь?

— Как что? Ждать! Сейчас его должно немного зарядить и разогреть, а там уже стартером подтолкнём.

Ждать пришлось ещё около часа, пока стержень не начал немного синеть. Совсем слабо источать свет, даже не пускать искр.

— Он и не должен, — Седьмой всё кружил вокруг генератора. — У них этот стержень… я не знаю, из чего, но он чем-то на урановые похож. Типа будет идти активная реакция с выделением энергии. Только у нас энергия выделяется в виде тепла, а здесь именно в чистой энергии, которую только знай, что собирай. Так, пожалуй, хватит…

Он просто выдернул кабели из генератора, после чего махнул нам рукой. Мы тут же навалились на стартер. Общими усилиями, подкатив его так, чтобы вал вошёл в дырку, мы дружно начали дёргать за трос, будто играли в перетягивание каната.

— И на раз. И… РАЗ!!!

Мы дёрнули, и на этот раз послышался действительно рокот. Не тот поверхностный, а именно глубокий, словно он откашливался.

— И РАЗ!!!

Он зарычал громче, и на мгновение комнату наполнило гудение.

— И… РАЗ!!!

Только с третьего раза получился хоть какой-то результат.

Стартер громко взревел, пробрав до костей, и практически сразу стих, но к нему на замену пришёл тихий гул. Едва слышимый, но нарастающий с каждой секундой, который сопровождался лёгкой вибрацией… которой раньше не было.

— Ты уверен, что мы всё правильно сделали? — спросил Восьмой.

— Да. Вроде…

Вроде…

Это слово — враг вообще каждого мира, но вряд ли у нас был выбор. Это «вроде» было едва ли не лучшим шансом, что мы имели.

Стержень тем временем разгорался всё ярче и ярче и вскоре начал пускать скупые молнии по стеклу. От него исходил гул, но был он каким-то… рваным.

— Не знаю, надолго ли хватит его или нет, но лучше нам поторопиться, — подгонял нас Седьмой.

Мы группой бросились наверх к хранилищу данных, где всё уже было практически готово. Мы даже не забыли про кабель для зарядки ноутбука, который тянули катушкой из самого подвала, словно клубок ниток для того, чтобы найти выход.

Поднявшись на третий уровень, мы сразу направились к «бочке». Седьмой едва не бежал к ней, на ходу вытаскивая ноутбук. Только подскочил к разобранному компьютеру в бочке и тут же начал присоединять заготовленные провода.

— Быстрее! Чё возитесь?!

Подхватил кабель зарядки и, немного помудрив, запихнул его в ноут, который приветливо вспыхнул. А Седьмой уже доставал небольшой ящик, который, как я подозреваю, был чем-то вроде защищённого накопителя для больших объёмов информации. Соединив их между собой, Седьмой что-то продолжал щёлкать.

На одно мгновение он замер, будто завис немного, после чего быстрым движением нажал на клавишу с видом, будто запускал ядерные ракеты, и выдохнул.

В этот момент на кране выскочила загрузка. Все вокруг сгрудились, явно чего-то ожидая и словно забыв, как дышать. Напряжение чувствовалось ещё лучше, чем от генераторов. Честно признаться, я тоже склонился, пытаясь понять, что их всех так заинтересовало.

Но вот выскочила какая-то надпись, и все дружно отстранились с явным облегчением.

— Передача пошла, парни… — пробормотал Седьмой устало. — Мы практически сделали это…

А вот это стало для меня сюрпризом.

— Передача? — не понял я. — Вы не будете записывать?

Кажется, я единственный был удивлён. Остальные выдохнули облегчённо, будто уже вернулись домой: хлопали друг друга по плечу, поздравляли, даже смеялись. Это лишь доказывало, насколько они конченные фанатики, хотя… будь я на их месте, тоже бы радовался.

— Да, передача, Первый. Мы не только будем скачивать это, но и сразу перекидывать на базу. Ты ведь не думал, что мы будем рисковать и надеяться на удачу, что сможем вернуться, — усмехнулся Восьмой. — Помнишь, как работает передатчик?

— Разделение частиц… Если движется одна, движется и другая. Но… здесь же ад.

— Ты сам сказал в самом начале, что законы физики здесь кое-как, но работают, — ответил он. — Если бы не работали, пришлось бы скачивать и тащить на себе всё обратно. Но теперь это не обязательно. Даже если мы не вернёмся, задание выполнено.

Да, между мирами Организация использовала метод разделённых частиц. Идентичные, при разделении они полностью повторяли движение друг друга. А если можно заставить что-то двигаться, можно сделать и двоичный код. А где двоичный код — там всё.

— Генератор долго не протянет, — покачал я головой, глядя на то, как бежит медленно строка на мониторе. — С той скоростью, с которой скачивается и перекидывается вся инфа, точно рванёт, но тогда разнесёт и шестой, поэтому надо его отрубать.

— Время, — притормозил меня Восьмой. — Сначала всё перекинем.

— Мы можем банально не успеть.

Я хотел сказать, что надо запитать другой, но понял, что другого как раз-таки и нет.

— Значит… значит, такова судьба, Первый. Вот и всё, — пожал он плечами.

И мы ждали. Ждали час, ждали второй, подошёл третий, и радость от успеха сменилась сначала тревогой, потом страхом, а под конец безразличием. От радости не осталось следа, у каждого было время осознать, что если мы не успеем, останемся здесь навсегда.

Что оставалось у нас? Надежда разве что. Надежда, что мы справимся, и удача улыбнётся нам.

От нечего делать мы даже стали бродить по третьему уровню. Хоть как-нибудь отвлечься от мучительного ожидания того, что вот-вот, и всё накроется медным тазом. Понятное дело, что гуляли с оружием и готовые вступить в бой, но более расслабленные, чем обычно. Тварей мы так и не нашли, хотя уже побывали в самых злачных местах этой базы.

Под конец, гуляя с Восьмым и Вторым, мы вновь вышли в пункт управления, где места для диспетчеров располагались по ступенькам напротив большого зала, словно в каком-то кинотеатре.

— Значит… вам и возвращаться необязательно? Когда перекинем? — спросил я.

— Хотелось бы. Мы до последнего не знали, будет ли он работать из этого мира или нет, поэтому изначально рассчитывали на то, что придётся записывать всё. Но, как видишь, нам повезло. Мир получит секреты Шестого Сектора.

— И порцию разрушений.

— Прогресс — это разрушение старого. Такова жизнь, — пожал он плечами. — Седьмой, как долго?

— Не знаю. Ну час может, два. У них всё быстро работает. У нас медленно.

— Вот тебе ещё один пример технологий — хранилище данных. Разве оно бы не сделало мир лучше?

— Не уверен.

— Не уверен… — протянул он. — Возможно, ты и прав. Но это будет наш мир. Мир людей, которые создают его своими руками.

— И уничтожают.

— Уничтожают по собственной воле, а не потому, что так решил кто-то свыше, какой-нибудь божок. Ты так и не понял? Мы воюем не за власть, мы воюем за право самим определять, куда идти, и это, — указал он рукой, — наша возможность управлять нашими жизнями. Если людям суждено уничтожить себя — пусть. Если им суждено скатиться в каменный век, значит это их выбор. А может они создадут что-то прекрасное.

— Человеческую природу не изменить.

— Потому что сначала надо изменить мир, и мы его изменим, Первый. А это всё, включая проклятых, станет благодаря нам лишь пережитком прошлого.

Не знаю, почему, но последние слова заставили меня взглянуть ему в глаза через стёкла ребризера и увидеть в них то, что я знал очень хорошо. То, что проскальзывало в каждом, кто пытался это скрыть, стоило ему потерять бдительность.

Саму человеческую суть.

Пережитки прошлого…

Босс это метко подметил. Проклятые, что станут лишь пережитками прошлого, которых они вычеркнут самолично. И его слова заставили меня в тот момент взглянуть на ситуацию совершенно под другим углом. На ту, где я оказался.

Где и конкретно с кем.

Ведь… ведь планом было не только забрать данные.

В это же мгновение мне стало всё прекрасно ясно. Кристально ясно, что будет в очень скором будущем.

Но Восьмой будто ничего и не заметил. Он отвернулся ко мне спиной и с какой-то безразличностью зашагал дальше, спокойный, как удав, вместе со своим громилой Вторым.

— Я тоже пережиток прошлого, который надо изменить? — холодно спросил я Босса, наведя ствол ему точно в спину. — План ведь включал возвращение лишь семи человек, не так ли?

Босс даже не пытался отнекиваться.

— Да, всё так, Тэйлон. Но здесь даже дело не в пережитке прошлого, пойми правильно…

Он начал разворачиваться, и я без раздумий нажал на спусковой крючок.

Я был не из тех, кто будет слушать долгие речи, ожидая момента, когда его пристрелят. Нет, всё гораздо проще: они двигаются — стреляю.

Два нажатия на курок, ствол автомата успел уже быстро перескочил с одной цели на другую, и они оба уже должны были быть мертвы. Но я сделал это быстрее, чем понял, что на каждое нажатие автомат отзывался лишь глухим щелчком.

И словно эти глухие щелчки послужили сигналом, в комнату вошла остальная бригада ублюдков, которых я провёл практически до самого центра базы. И все их стволы, кроме Босса, были направлены на меня — тот вообще не держал оружия в руках.

Я ещё пару раз нажал на спуск, понимая бесполезность своих действий. Под их спокойным взглядом отстегнул магазин — он полон. Отодвинул затвор, патрон в патроннике. А автомат всё равно не стреляет. В голове тут же возник момент, когда я мог так оплошать и оставить автомат без присмотра — когда заводили стартер, так как меня чуть не размазало об него, когда канат зацепился за ремень.

Оставил всего на минуту за всё время. Одна единственная ошибка…

— Сука…

И в конечном итоге даже я оказался загнан в угол.

Сердце ёкнуло, и через всё тело прошёлся мороз.

Именно в этот момент мне стало понятно, что это конец.

Росси любил повторять, что рано или поздно тебя всё равно поймают. Рано или поздно кто-то окажется сильнее или хитрее. И знаете что?

Он был прав.

Каким бы я хорошим ни был, нашёлся всё же тот, кто-то оказался лучше меня и смог обыграл там, где я проявил неосторожность. Если бы сейчас не автомат, я бы убил этих двоих, а потом и всех остальных. Перестрелял как нехрен делать, но…

Моих губ коснулась грустная усмешка понимания, что меня подловили. А в месте с ней пришло и принятие ситуации. Руки расслабились, и ствол автомата опустился в землю.

— Вот, значит, как…

— Не надо, Тэйлон. Мы оба знаем, что ты бы сейчас расстрелял нас, не будь мы предусмотрительнее.

— А разве ты не собирался сделать то же самое? — хмыкнул я.

— Ты проклятый, Тэйлон, этим всё сказано. А что касается пережитков прошлого, то это здесь действительно ни при чём. Причина в тебе, в ублюдке, который разрушает всё на своём пути. Проклятый, который так или иначе умудрился выделиться во всех крупных конфликтах миров. Тебя убьёшь там, ты появишься здесь. Тебя убьёшь здесь, ты, блять, уже там! Но даже на такого, как ты, найдётся своё оружие.

— Я уже не проклятый.

— Но этого мы не можем знать наверняка. Никто не может. Нет гарантий, что завтра ты нас не начнёшь опять убивать по приказу своего жалкого божка. Ты всё разрушаешь. Всё, ради чего борется не просто организация — люди. И ты способен помножить все наши старания на ноль. Поэтому насчёт тебя у нас действительно довольно чёткие приказы.

— Дело ведь не в приказах.

— Ради благих намерений, — сказал он с нажимом. — Избавить мир от ублюдка, который принёс в этот мир только разрушение… этого шанса я не мог упустить. И… — он смолк, словно беря себя в руки, после чего вздохнул и произнёс. — Ты прав, я вру, говоря, что делаю это из-за приказа, Тэйлон. Это действительно личное.

Шесть стволов смотрел на меня, готовые превратить моё тело в решето.

Я не строю иллюзий — никакой бронежилет не спасёт против бронебойных пулю с такой дистанции. И ведь я столько воевал, столько раз обманывал смерть, искал покоя, но… всегда держал в руках оружие.

Бесполезно и глупо, я понимал, что ничего не смогу сделать, но у меня тоже была гордость, даже сейчас. Пистолет я давно потерял, ещё убегая от огромного монстра, но…

Резко подняв руки и отбросив автомат, я создавал энергошары, но у меня никогда не получалось их делать очень быстро.

Особенно, когда они уже готовы…

Шесть стволов отбросили меня свинцовым дождём в экран позади. Припечатали меня, словно пытались прибить к стене. Я даже не чувствовал боли в этот момент, лишь бесконечное число ударов по груди, от которых дёргалось тело, от которых перехватывает дыхание и слабеют ноги.

Для меня это было вечность, а для них вряд ли дольше пары секунд.

Когда они перестали стрелять, ноги не держали. Сознание уплывало так быстро, будто я засыпал, и тело просто сползло на землю.

Под одеждой стало очень мокро. Из горла в рот неожиданно хлынула кровь, я закашлялся, из-за чего всё полилось наружу.

В самом конце жизни… говорят, люди испытывают сожаления по поводу того, что не успели сделать. Удивительно, но ничего такого у меня не было. Ведь единственным, о чём я мечтал, было спасти свой мир и дать шанс тем, кого любил — это была моя самая заветная мечта.

Это был мой предел мечтаний.

И я её исполнил. Пусть даже такой ценой.

Тело теряло силу, и моя голова повисла больше не в состоянии держаться ровно.

Сознание отключалось, темнело, и последние мысли проносились в голове…

А что касается произошедшего…

Блять, да будь я на их месте, поступил бы точно так же…

* * *

Его когда-то звали совершенно иначе. Не Босс. Но то имя, оно осталось в прошлой жизни, которая в одночасье рухнула, когда в их мир пришёл этот проклятый. Когда он сам поклялся, что отмстит ему, воздаст за то, что несколько поколений теряли дорогих им людей.

Но сейчас, глядя на расстрелянный труп, который оставил на неработающем экране кровавый след, как от кисти, Босс чувствовал лишь усталость. Смертельную усталость и желание просто сесть и сидеть, пока не сдохнет.

— Вот и всё… — тихо сказал кто-то.

— Грохнули ублюдка. Теперь точно раз и навсегда.

— Может начальство даже не только закроет глаза на то, что мы сделали, но и медаль даст…

Солдаты принялись обсуждали что-то своё, для них важное, но Босс их практически не слушал. Смотрел тупо на проклятого и думал о том, что смертельно устал от всего этого дерьма. Устал от разъездов по разным мирам и спецопераций, от войн и охоты на проклятых. Устал жить такой жизнью.

Но теперь его последняя цель была достигнута. Тот план, что вынашивали ему дорогие люди, к чему стремились и из-за чего отдали свои жизни, наконец был завершён. Теперь, даже если они не выберутся обратно, он мог сказать себе, что выполнил свой долг. Он сделал то, ради чего всё это затевалось.

Теперь всё будет иначе.

— Парни, собираемся. Надо выдвигаться, если хотим вернуться, — окликнул он своих солдат. Те сразу смолкли и послушно двинулись за ним, словно утята за уткой, покинув зал управления.

А с ними ушёл и последний источник света. И чем дальше они уходили, тем темнее становилось. Всё вокруг будто в последний раз пыталось запомнить, как выглядит свет, пока тело вместе с окружением не исчезло навсегда во тьме.

Где-то далеко в другом мире вскрикнула девушка.

Вскрикнула, проснулась, не понимая, что её разбудило. Но буквально через пару минут её сморил сон, и она уснула как ни в чём не бывало. В её мире теперь всё будет в порядке.

Глава 249

…

… …

… … …

… … … …

— Иди на голос…

Голос девушки. Его никто не слышит. Не хочет слышать. Слишком больно, слишком страшно, слишком… одиноко и тоскливо.

… … … …

… … … …

— Иди на голос…

Никто не отзовётся. Некому.

… … … …

… … … …

— Будь сильным, борись…

Все умерли. Я умер. Меня убили.

… … … …

… … … …

— Борись… не теряй надежды…

Нет никакой надежды. В аду надежды нет.

— Иди на голос…

Я во тьме, я чувствую лишь тоску и боль в душе. Одиночество… бесконечное и неотвратимое… есть только тоска и чувство, что потерял что-то дорогое для себя. Потерял то, что заставляло меня двигаться дальше.

Я потерял стремление жить.

Я мёртв. И отсюда нет выхода. Ведь на это шёл Тэйлон, да? Это он видел перед собой? Такой конец, да? Зачем стремиться, если всё предрешено? Я попытался, я действительно старался, но я мёртв.

Все знали, что будет. Это конец.

— Возьми мою руку…

И я вижу нежную бледную ручку, которая тянется через тьму ко мне.

— Двигайся на голос… двигайся на голос…

В густой темноте это единственное, что я вижу — небольшую нежную руку, которая приветливо тянется ко мне. Среди тоски и боли, нескончаемых сожалений и страха, одиночества это было единственным, что давало надежду. Словно свет в конце туннеля…

Но я устал. Я устал бороться. Устал сражаться, бесконечно продвигаясь вперёд.

— В последний раз… пройди этот путь в последний раз…

И что будет?

— Покой… Ты наконец обретёшь покой…

Покой…

Я протягиваю руку, которую не вижу и в то же время вижу, и тёплая нежная ладонь хватается за неё, как за спасательный круг, резко выдёргивая меня из тьмы.

* * *

Я будто вынырнул из-под толщи воды.

Резко вздохнул, хватая ртом воздух, и тут же закашлялся. Лёгкие жгло так, будто мне залили расплавленный свинец.

Первые несколько секунд я вообще ничего не соображал. Пытался отдышаться, так как лёгкие будто бы и не работали вовсе, тут же закашливался и хирел от боли. Казалось, что всё туловище просто перемолото в желе.

А ещё было холодно и мокро. И темно. И слабость: я не понимал, закрыты ли мои глаза или нет, не знал, как выгляжу и что со мной, в каком положении тело, но одно я знал точно — мне откровенно было херово. Я мог лишь лежать и с трудом дышать, будто заново привыкая это делать, чувствуя, как сознание уплывает, и я медленно засыпаю в темноте. Все мысли замедлись…

Я не знаю, сколько спал. Я погружался обратно, откуда вышел…

— И ты так просто всё оставишь? — раздался холодный голос.

Я… я знаю, где нахожусь.

Неожиданно воспоминания начинают проявляться, словно поясняя, почему мне так хреново. Они выплывали из глубин сознания, лениво, медленно и не вызывая у меня никаких мыслей, кроме какого-то сожаления.

— Открой глаза, Тэйлон.

Я… я хочу спать.

— Открой глаза, Тэйлон, — повторил голос с нажимом. — Выспишься потом, нас ждёт дело.

Я не…

— Открыл глаза, солдат! — рявкнул голос мне прямо в ухо.

И то ли привычка исполнять приказ, то ли ещё что, но я всё же открыл глаза и понял, что нет никакой разницы. Что так темно, что так.

Но через мгновение прямо передо мной раздался характерный треск ХИС-а, и пространство вокруг озарил зелёный свет.

Глаза не сразу привыкли к нему, даже несмотря на то, что он был не таким уж и ярким. Секунда, пять… глаза начинают видеть очертания того, кто сидит передо мной. Парнишка, лет семнадцать-восемнадцать, совсем ещё молодняк, но глаза уже выжжены, наполненные внутренней пустотой и жестокостью, которая пропитывает его полностью. Его лицо твёрдое, непроницаемое, как положено бойцу. Грязная потрёпанная одежда, шрамы на лице, грязь, кровь…

Я смотрел на самого себя. На какую-то изуродованную войной версию самого себя.

Он крутил в руках ХИС.

— Это последний. Не знаю, насколько его хватит, но остальные побили пули, и они растеклись по всему портфелю.

— Ты…

— Не важно, кто я, — отрезал он. — Вставай. Нас ещё ждут дела.

— Я не могу…

— Можешь.

— Я не…

Мне не хочется вставать, я хочу просто лежать, но он поторапливает меня.

— Это кровопотеря. Большая кровопотеря. Но ты должен встать.

— Ради чего? Это конец… — слабо отвечаю я.

— Конец будет, лишь когда мы это скажем, — твёрдым, как сталь, голосом отвечает он. — Вставай! Прямо сейчас, вставай, давай!

— Я устал бороться…

— Но ты жив. Ты ещё жив и можешь вернуться. Ты должен это сделать! — Тэйлон напротив не знал слова нет. Он был таким, каким его видели другие. Упёртым и пробивным, который ломал горы ради собственной цели.

Но кем был я?

— Я уже почти мёртв…

— Это мы ещё посмотрим, — зло выплюнул Тэйлон, подхватил меня за руку и начал поднимать. — Это мы ещё посмотрим…

* * *

Тело, до этого лежавшее практически неподвижно во тьме, зашевелилось. Послышалось какое-то шебуршание и через мгновение хруст, за которым последовал неяркий зелёный свет.

Весь в крови, больше похожий на покойника солдат держал в руках ХИС, словно последнюю надежду на спасение.

Медленно, неуклюже он начал вставать, и не с первого раза у него это получилось.

Покачнулся, огляделся немного пустым взглядом и подобрал автомат, лениво и нехотя, после чего побрёл в сторону выхода из зала. Совершенно один, будто потерянный с этим небольшим островком света куда-то в непроглядную тьму.

* * *

Я медленно плёлся по коридорам сам не знал куда.

— Проверь автомат.

— А?

— Автомат, — Тэйлон объявился прямо передо мной. — А, ладно, сам проверю…

Он выхватил его у меня, после чего отвёл затвор. Подумал немного, после чего начал снимать затворную раму. Лязг разносился эхом по коридорам базы, и казалось, что вот-вот кто-то выскочит прямо из тьмы. Понимание, что нас здесь всего двое… один, пугало сильнее, чем сама смерть.

— Понятно… — протянул он.

— Что?

Вместо ответа он показал мне небольшой кусочек дерева или чего-то подобного.

— Они запихнули тебе эту хуйню прям под боёк, — он отбросил её в сторону. — Из-за этого не стреляло, капсюль не могло разбить. Вот так нагадить — дело пяти секунд.

— Понятно… — медленно протянул я, попытался взять автомат, но случайно выронил его из рук. Тот с металлическим звоном упал на пол. Я даже вздрогнул.

— Так… — протянул он. — Давай следующее, тебе надо пожрать, залить себе раствора внутривенно и обколоться всякой дрянью, что у тебя в аптечке. Иначе ты так с лестницы грохнешься и сдохнешь.

— Кто ты?

— А это имеет значение? — хмыкнул он. — Мы оба понимаем, что здесь всего один человек, но… разве это важно?

— Для меня — да.

— Достаточно знать, что я — это ты. И ты должен вернуться домой. Тебя там ждут.

— Кто?

— Ну не знаю… Ламель? Исси? Или Юнона? Да блять, мать та же самая. Тебе что, нужен повод, чтобы не сдохнуть в аду?

— И что? Идти в одиночку через ад? К порталу, который может и не работать? Прямо в туман?

— Ну… да. Да, всё именно так, — кивнул Тэйлон, будто его всё устраивало.

Никогда бы не подумал, что он/я такой долбоёб.

Но прежнее состояние начало отпускать меня. Слабость до сих пор очень сильно клонила в сон, но полный пессимизм и похуизм сменились желанием хоть как-то прободаться за свою жизнь. Я до сих пор не верил в своё спасение, но… умереть всегда успею, верно?

Весь рюкзак был залит жидкостью из ХИС-ов, которая больше не светилась. Её срок действия… двенадцать часов плюс-минус. И значит, меня убили двенадцать часов назад.

Или не убили?

Я осторожно снял с себя бронник, который был весь в дырках от пуль. Даже такая защита не спасла, хотя и не удивительно — бронебойные же пули были. Ребризер тоже можно было выбрасывать, так как его просто измочалило в хлам, и теперь он защищал не лучше марлевого платка. Куртка тоже вся изорванная и испачканная немного кровью. Моей кровью.

А вот под курткой вообще всё было залито. Нательная рубашка была изорвана, пропитана кровью, из-за чего слегка «затвердела». Если судить по количеству на ней крови, я вообще не должен был выжить.

Но я жив.

Хуже дела обстояли с туловищем: оно было в крови и пулевых отверстиях. В некоторых местах кожа была и вовсе разорвана, когда пули проходили совсем рядом друг с другом. Это можно было описать одним словом — фарш. Меня практически превратили в фарш, хотя глубина была не такой уж и большой, как я позже выяснил — верхние слои мышц, в некоторых местах до костей. То же самое касалось и спины.

Что больше меня заинтересовало, так это небольшое расплавленное пятно металла на груди. Оно буквально прожгло кожу, расплавило её и слегка провалилось внутрь, где и застыло. И судя по цепочке, которая торчала из этого куска металла…

— Хранитель сердец, да? — слабо пробормотал я.

Не стал выдёргивать его из себя, так как не был уверен, что не сдохну в то же мгновение. Что там внутри за рёбрами? Каша? Они вроде не сломаны, а значит, и внутри должно быть всё хорошо, однако у меня на спине выходные отверстия от пуль и, судя по всему, там вообще всё в мясо, а значит…

Я не стал рисковать. Больно, мерзко, но если это спасло мне жизнь, лишний раз дёргать я это не буду.

Обколовшись антибиотиками и кое-как перевязав себя, я неуклюже не без помощи Тэйлона поставил себе капельницу, залив весь физраствор, что был в аптечке (всего-то литр). После этого вновь обкололся всякой химией, обмотал грудь бинтом и вновь оделся. Ребризер оставил. Бросил на него взгляд, представляя, как он будет здесь вечность лежать, и двинулся по коридорам.

Вновь один. Во кружении неизвестности и ада, который бушует над головой. Зелёный свет разгонял тьму, но лишь на небольшом пятачке. И пусть я был почти уверен, что здесь никого нет, одиночество и тьма постоянно заставляли думать о том, что я сейчас выйду на какую-нибудь неведомую тварь, что даже душу мою сожрёт.

Последний живой человек на всей базе…

Или не один?

— Был бы не один, услышал бы эхо от них, — ответил Тэйлон, появившись справа от меня. — Парни-то наверняка уверены, что ты труп.

— Но если они ушли…

— Поворот налево, — указал он мне рукой. — Надо спуститься и посмотреть генераторы.

Честно говоря. теперь эти подвалы выглядели куда более зловещими, когда я остался один. Вся моя смелось и уверенность будто была расстреляна вместе со мной.

— Просто тебя ещё не отпустило. Не каждый раз тебя расстреливают в аду, верно? Вон провод, который тянули. Иди по нему.

Совет был дельным. По проводу я довольно быстро вышел к уже знакомой развилке, но запах пыли заставил меня остановиться. Не просто пыли — бетонной, которая белой пыльцой летала перед моими глазами, словно предвестник плохого.

Сердце пропустило удар, и я, несмотря на усталость, бросился вперёд, совсем позабыв про осторожность. Вскоре запахло не только пылью, но и гарью, палённой проводкой, жжёной резиной и чем-то вроде масла.

Да и я знал, что это означает, однако в глубине сердца до последнего надеялся, что это не так. Надеялся, что ещё есть выход и может всё не так уж и плохо…

Но когда я вошёл в зал дополнительных генераторов, отрицать очевидное было уже невозможно.

Оставалось лишь признать своё поражение и сказать, что во второй раз я проиграл.

Сердце ушло в пятки, и я просто упал на колени. Навалилась усталость с апатией и желанием уже просто сдохнуть.

Передо мной был развороченный, частично обвалившийся зал. Все генераторы были практически полностью уничтожены. От шестого, что поддерживал портал, не осталось и следа, остальные же или были той или иной степени целостности, но все как один выглядели одинаково — неспособными больше работать. На полу уже превратилась в вязкую массу какая-то жидкость, что собралась в центре из всех шести разнесённых генераторов.

Я бы расплакался от обиды, но все чувства были где-то там, далеко. Я даже мимолётом обратил внимание, что здесь вся пыль практически осела, а значит, и взрыв был довольно давно. Суток трое назад — примерно столько им требовалось, чтобы дойти до портала, обходя все опасности. Значит, я здесь тоже пролежал около трёх или четырёх дней.

По крайней мере портал теперь был точно закрыт.

Но мне почему-то было не легче от этого. Было легче перед тем, как меня расстреляли, а сейчас — нет. Возможно, потому что это был шанс выбраться, а тут практически перед самым носом всё взяли и отобрали.

Я не знаю, сколько так стоял, тупо уставившись на обломки генераторов и обвалившийся местами потолок. Стоял на коленях и ни о чём не думал, будто все мыслительные процессы сдохли вместе с надеждой.

— И долго ты будешь так стоять? — полюбопытствовал Тэйлон.

— Пока не сдохну… — тихо отозвался я.

— Пока не сдохнешь… — протянул он и вздохнул.

Обошёл меня и присел передо мной на корточки.

— И ты готов сложить руки? Вот так просто лечь и сдохнуть, подняв к небу лапки?

— А есть ли выбор? — негромко ответил я.

Он промолчал. Посмотрел в пол между нами, после чего вздохнул.

— А знаешь, что я хотел? — совсем тихо спросил он. — Хотел увидеть, прежде чем отправился на это?

— И что же? — без интереса спросил я.

— Как выглядит мой ребёнок, — улыбнулся он неожиданно. — Я просто хотел увидеть, как выглядит мой ребёнок. Мои дети.

Это скребнуло меня по душе. Я никогда не думал об этом раньше, но раньше я и не помнил ничего о себе, а сейчас словно просыпалась другая часть. Та, что спала всё это время, ожидая момента, когда придёт и её время. А ведь Ламель хотела, чтобы я увидел рождение нашего ребёнка.

— Теперь это не имеет значения, — негромко ответил я.

— Имеет. Я верил, что увижу их. И ты уже хочешь задать вопрос.

— Откуда ты знал, что у тебя будут дети?

Это был правильный вопрос.

Тэйлон улыбнулся.

— Я бы никогда так с тобой не поступил, — мягко ответил он. — Или думаешь, это всё зря? Думаешь, я бы бросил всё вот так?

— Но выход…

— Спасение в твоих руках, Тэйлон, — поднял он мои ладони. — Всё в твоих руках. Тебе просто надо перестать паниковать, перестать жалеть себя, взять в руки, и весь план окажется на твоих ладонях. Потому что есть одна маленькая деталь, о которой ты никогда не задумывался.

— Какая?

— Почему ты получил то, что получил.

— Я… я не понимаю.

— Ты хотел спасти мир и точно знал, как это сделать. Ты знал, что тебе может понадобиться, а твоё «я», которое останется даже после амнезии, поможет тебе не свернуть с правильного пути. Ты смог спасти Юнону, когда от неё отвернулся весь мир, потому что был отличным стрелком. Твои навыки помогли отстоять свой род в кровавой борьбе за трон и обеспечить ему безопасность. Ламель так хотела, чтобы ты вернулся, что подарила одно из величайших сокровищ своего народа, и ты жив. Твой опыт помог выжить в аду — месте, где никто и ничто не придерживалось долго. Но осталась ещё одна маленькая деталь, которая ждёт своего часа. Как ты говоришь, твой ключ…

— И он на моих ладонях… — пробормотал я, сидя в одиночествах на коленях. Совсем один в свете ХИС-а напротив разрушенных генераторов. — Ответ на моих ладонях.

И на них, будто в ответ на мои слова, вспыхнули энергошары. Ведь я источник огромного количества энергии. Во мне Илиатиар — апогей всего существующего, который работает даже в аду. Энергия, сравнимая разве что с выбросом энергии самых мощных бомб, способных уничтожить планету.

Чистая энергия, которой запитать генератор было раз плюнуть, хватило бы выносливости.

Это и было моим ключом домой, а не оружием — источник энергии, который зарядит генератор.

И как раз подобный был в соседней комнате. Один генератор сдох окончательно, но другой… его ещё можно было запитать. Я взглядом нашёл отброшенный взрывом перевёрнутый стартер, и в моей голове тут же созрел план.

Я отсюда выберусь.

И один в темноте я принялся за работу. За то же самое, чем мы занимались с Седьмым и его командой, только с одним отличием: подключить надо было не другой генератор, а портал. Те самые порталы, что стояли в лаборатории.

Они рабочие, собранные и готовые использованию, но у них нет выхода. То есть они не могут создать постоянный коридор, по которому мы попали сюда. Нет, они просто открывают одностороннюю нору в нужное место и действуют по принципу порталов в моём мире.

Я не был механиком, но мог повторить то, что сделал Седьмой. Подключить кабели, найти нужные переходники, чтобы можно было зарядить стартер и запитать сами ворота. Это заняло у меня немного времени, но главной проблемой оставался всё же прогрев ядра огромного генератора.

— Ну… попробуем, — выдохнул я, схватившись за два железных штыря, к которым подключал провода Седьмой, после чего сделал то, чему меня учила Гензерия — начал создавать энергию на руках. Та практически сразу впитывалась генератором.

Я начал медленно усиливать мощность, чувствуя, как энергия исходит из меня, всё больше и больше открывая клапан. И поток хлынул из меня с невиданной силой. Руки начало жечь, заныли мышцы, всё тело словно засунули в печь, в которой каждую секунду повышался градус. Но я продолжал упорно заливать энергию, лишь увеличивая свои усилия.

Будто я хотел создать огромный шар. Будто хотел зарядить целый мир энергией…

Запахло палёной кожей, но я терпел. Терпел боль в ладонях, слишком поздно поняв. что надо было заранее обезболить. Я чувствовал, как меня распирает на части огромным потоком силы, который я едва сдерживал.

Очень скоро завоняло и палёным мясом, но казалось, что начало гореть всё, даже сознание, которое закрыло белизной. Я, кажется, начал кричать от боли. Кричать, но продолжать питать, питать, питать ещё больше.

Энергия уже хлестала во всю мощь, готовя зарядить весь ад. Руки словно горели до самых костей, каждая клеточка, каждый нерв, и я уже не мог держаться, меня срывало, срывало клапана, но…

— Хватит.

Что-то оттолкнуло меня или же мне показалось, но я рухнул спиной на землю. Но сам генератор уже светился, причём ярче, чем те, которые мы видели здесь до этого. Не хватало лишь молний.

Мне пришлось отваляться около получаса, чтобы прийти в себя после подобного. Ладони прогорели до мяса, ими теперь можно было завтракать, но это было не страшно. Куда важнее другое.

Генератор был готов к запуску.

И мне хватило лишь одной попытки, чтобы запустить его. Буквально с полпинка тот яростно вспыхнул молниями, мирно загудев. Мне даже показалось, что я почувствовал, как электричество побежало по кабелю напрямую к порталу в лабораториях.

— Только не забудь…

Да, точно…

Я остановился и вытащил из рюкзака взрывчатку, поставив таймер на час. Ничто не должно связывать наш мир с этим, даже кротовая нора в одну сторону. Не хотелось, чтобы туда ещё что-нибудь перебралось вслед за мной.

А портал действительно заработал. Недостроенный, без облицовки, немного искрящийся и гудящий чуть громче обычного, но работающий. Та самая воронка, которая привела нас сюда, пыталась затянуть весь в мир в себя, но лишь искажала пространство.

Куда она вела в данный момент?

Да хрен его знает, мне не интересно. Главное, что пульт перед порталом тоже работал.

Я подошёл и вбил координаты, что увидел, когда перенёсся в ад с солдатами Организации. Те самые координаты, что я увидел тогда на пульте. Может чудо, а может судьба, но я запомнил их. Опять же, случайный вопрос солдату, который объяснил, что это, и теперь я мог открыть дорогу домой.

Ничего в этом не было, уж с клавиатурой и кнопкой «пуск» я смогу разобраться. А вот портал свою тональность сменил. Загудел гуда громче, словно набирая побольше мощности для отправки на такое расстояние.

Дождавшись, когда гудение стабилизируется, я ещё раз пробежался глазами по цифрам.

Вроде всё правильно.

Ну тогда…

Тогда шаг в бездну, незачем рассусоливать.

И я шагнул.

В конечном итоге, всё уже давно предрешено.

Эпилог

Белоснежные занавески развивались на мягком тёплом ветру, что проскочил через балконную дверь в светлую комнату цвета свежевыпавшего снега. Здесь было просторно и чисто, что даже глазу не за что было зацепиться. Будто такие комнаты создавали специально, чтобы человека ничего не раздражало. Цветы на столе, и те были белыми, даже их стебельки.

Этому месту не хватало красок, не хватало цвета. С другой стороны, белый цвет, учитывая события, был весьма кстати.

Я сидел на краю столь же белоснежной кровати и смотрел на невесомую девушку, которая сидела, держа в руках небольшой свёрток. Сейчас она опять уснула, хотя буквально минуту назад разговаривала со мной, показывая то, что сохранила под собственным сердцем.

Говорят, что один человек в нужном месте и в нужное время способен изменить мир. Даже если этот мир — всего лишь один единственный человек.

А если этих людей много?

Если этих людей десятки, сотни, тысячи?

Уже огромный мир меняется, поворачиваясь ко всем другой стороной, иногда тёмной, но в моём случае скорее уже светлой, той, которая даёт надежду остальным, что всё будет в порядке. Даёт надежду мне самому жить дальше, не вспоминая, какую цену за это заплатили.

Для меня ценность любой жизни была всегда вопросом того, сколько стоит снаряжение, чтобы её отобрать: пуля? Ракета? Целая армия?

Я всегда смотрел на всё с позиции, которой жил всю свою жизнь. Но сейчас, глядя на маленького пухленького ребёнка, ещё совсем маленького в её руках, который спал вместе со своей матерью в тёплых и заботливых объятиях, понимал, что по итогу ценность жизни определяется силами, которые пришлось приложить, чтобы её спасти.

Отнять её может любой, но сохранить и уберечь, дать взрасти — это дано не каждому.

И теперь, оглядываясь назад, я понимаю, насколько ценна жизнь, и как я устал её отнимать. Устал от войн и насилия. Устал быть Резнёй, что живёт лишь битвой.

Взгляд сам упал на руки — шрамы остались на всю жизнь, но это можно было назвать мало кровью за то, что я выбрался живым. Малой кровью за то, что я вообще смог вернуться обратно. Потому что, возвращаясь мыслями к тому, как я уходил из ада…

…

В глазах вновь предстаёт этот прыжок через сотни миров, если не тысячи; чувство разделения как сознания, так и тела; вспышки, тьма тошнота, потеря ориентации в пространстве… и запах пыли. Я оказался в кромешной темноте. А потом лёгкое движение рукой, и на ладони загорается энергошар, который даёт света даже больше, чем ХИС.

Первым было облегчение, волна облегчения, которая смыла всё напряжение и тревогу внутри, так как я увидел тот самый старый портал, через который мы вошли. А потом заметил пятно уже давно засохшей крови на полу, которое осталось от Суцьиси.

Только тела не было, но был кровавый след в темноту, куда уволокли её труп. Я слегка приподнял над собой руку и на меня обрушилась лавина звуков: стрекочущих, рычащих, чавкающих и очень голодных. А я без света, с оружием и парой магазинов и совершенно один.

Я бросил энергошар вперёд, осветив свой путь и увидел целую орду тварей, которые были похожи на помесь собак и пауков со жвалами на пасти. Там же я разглядел пятно крови с остатками скелета от тела девушки, которая когда-то была Суцьиси.

Вот тебе и перенёсся…

Но с другой стороны, я зашёл так далеко не для того, чтобы сдохнуть…

И я дал им прикурить. Кричал, плакал, тужился, выжигая всю тварь вместе со своей выносливостью и оставив там лишь обугленные останки. И уже не в силах двигаться я наблюдал, как сюда заползает хрен знает что. Огромное, похожее на богомола нечто с огромной человекоподобной мордой и огромной зубной пастью.

И в этот самый момент в мне взыграла злоба. Ненависть, ярость, что даже когда всё закончилось, меня будто не хотели отпускать. И тут я почувствовал тот самый зов крови, словно тонкую нитку в сознании, за которую надо было лишь потянуть.

И я потянул. Обратился в то, что было наследием моей матери.

Только на этот раз я вцепился в остатки собственного «Я» зубами, не давая ему раствориться в сумасшествии и желании кровавого торжества. На этот раз я смог удержать самого себя в кровавом безумии, которое устроил неизвестной твари. Не было ни страха, ни жалости, ни усталости — лишь безумное желание рвать и холодный расчёт с пониманием того, кто я есть на самом деле.

А передо мной был ещё очень долгий путь к туманам, который предстояло преодолеть. И я знаю, что вернусь, теперь уже точно, ведь… даже такому, как я иногда снисходит прощение за содеянное.

…

— Я не сплю, — неожиданно вытянулась в кровати Ламель, открыв глаза. — Что ты сказал?

— Я? — я спрятал ладони. Даже обращение в вервольфа не помогло их исцелить полностью. И шрамы на груди и спине остались тоже. Последствия ада или что-то со мной не так? В прочем, плевать. — Говорю, прекрасно выглядишь. Тебе идёт ребёнок.

— Ах, да, спасибо, мне положено выглядеть так, даже сейчас.

Она осторожно поправила ребёнка в руках, проведя кончиками пальцев по его ушам.

Ламель родила мальчика. У нас мальчик.

У меня мальчик.

Я чувствовал, как часть меня радуется этому событию в то время, когда вторая растеряна и не знает, как реагировать. Ребёнок? У меня? Я всегда с трудом представлял себя в роли отца, а здесь такое вот чудо. Всё же одно дело услышать, и совершенно другое — увидеть и осознать ответственность полностью.

Я прибыл сюда буквально дня три назад и опоздал на рождение ребёнка буквально на два дня. Но Ламель не ругалась, не строила обиженную из себя и не компостировала мозги, возможно видя, что я весь грязный и уставший. Лишь поманила пальцем и поцеловала меня в губы.

— Я рада тебя видеть, — сказала она тогда.

— Но я опоздал.

— Но ты всё равно спешил ко мне, разве нет?

Это согрело мне душу, если честно. Всё больше начало внутри меня откликаться и, пусть я ничего не помнил из прошлого, чувствовал себя живее всех живых.

И сейчас, сидя на кровати, повинуясь мимолётному желанию, я просто наклонился и обнял Ламель, прижав её осторожно к себе. Тепло, мне тепло…

— Добро пожаловать обратно, — негромко ответила она. — Домой.

Домой.

Мой мир — мой дом. И теперь всё зависит лишь от того, что захочу я сам. Что предприму и куда двинусь. Я могу броситься на край света, идя своейдорогой, а могу остаться и сделать что-то своё, помочь изменить мир к лучшему. Для тех, кто хотел моей смерти я мёртв, а значит теперь мне уже ничего не угрожало.

Вскоре Ламель опять уснула.

Как мне сказали, она тяжело перенесла роды и ей требовалось время восстановиться. А учитывая её особенности, времени ей требовалось едва ли не в три раза больше, чем обычным людям. Она просыпалась разве что покормить ребёнка, благо там было чем кормить.

Так прошло несколько дней.

И вот я стоял на балконе, глядя на зелёный цветущий лес на острове. Голубое небо, редкие пышные облака и солнце. Много солнечного света, по которому я соскучился, возвращаясь несколько месяцев через туманы. Просто сказочный вид сказочного мира, который движется дальше.

Ничего общего с адом.

— И каковы твои планы, мой дорогой Тэйлон? — со мной рядом встал Гензерия, мать Ламель и королева эльфов, облокотившись на поручни.

— А?

— У тебя столько возможностей. Что ты будешь делать теперь?

Я уверен, Гензерия уже знала, куда и зачем я ходил. Она могла видеть будущее, как и Хлина, но у неё, в отличие от бедной девчонки, были те, кто смог помочь ей справиться и научиться управлять своим даром.

— Я? — я задумался. — Я хочу вернуть из изгнания девушку, ради которой всё это сделал я прошлый, если она захочет вернуться. Отдать всё то, что ей причитается. И дать возможность быть уверенной в своём будущем.

— Это хороший план, — кивнула она. — А что касается твоей второй жены?

Политика…

— Надо вернуться и посмотреть, как она. Всё же я бросил всех на несколько месяцев, прост исчез с радаров, и потому надо показать себя. И может… может наши страны станут дружнее между собой, — бросил взгляд я на Гензерию, но та со своей мягкой улыбкой была непроницаема.

— Может быть, мой дорогой Тэйлон. Всё может быть. Ведь теперь ты знаешь цену нашего хрупкого мира.

Да, я знал его цену.

Я стал принимать новую реальность, в которой пробыл меньше года, но которая стала мне ближе всех остальных.

За те три месяца, что меня не было, отец с матерью и сёстрами вернулись назад, в Майкесендерию. Но я к ним даже не заскочил — как только вышел из туманов, первым делом поймал в ближайшем порту корабль и полетел к эльфам, чтобы успеть на роды собственного ребёнка. Потому только сейчас я мог увидеться с моими родными, которые вернулись с острова в новое королевство.

Было забавно наблюдать, как по моему прибытию мать, снося всё на своём пути неслась ко мне, чтобы прижать к себе и сказать несколько заветных слов, которые заставляли меня верить, что я всё сделал правильно.

— Я люблю тебя.

Отец пребывал до сих пор в некотором ахуе от того, как всё у нас изменилось и как мир стал другим. Не мог поверить, что теперь мы родственники правящей династии королевства. Не мог поверить, что мы провернули всё это без него и добились колоссального успеха. Но мне было на него плевать, если честно. Наверное, точно так же относился к нему и раньше.

За время, пока я отсутствовал, Сильвия и Ньян успели даже выйти за своих избранников замуж, лишь сплотив союз родов. И уже через несколько дней не поленились вернуться в родовое поместье, где подарили мне свои сестринские объятия и слёзы с поцелуями.

А потом я увидел третью девушку, очень похожу на мать. Немного заторможённая, слегка смахивающая на Хлину, но с улыбкой, от которой теплело на душе. Но вот так броситься обниматься она не решилась, посчитав, что лучше представиться.

— Здравствуй Тэли, — поприветствовала она меня под мягкими взглядами сестёр. Видимо «Тэли» было чем-то между ними. — Мне сказали… что ты частично позабыл всё и… Я Вилия, твоя старшая сестра. Ты не помнишь, но я заботилась за тобой, когда ты был ещё таким, — показала она ладонью рост примерно по колено, немного рассмеявшись, когда на глазах появились слёзы. — И я…

Я обнял её, не дав договорить. Что-то в душе ёкнуло, отозвалось на этот голос, а я понял, что в кругу семьи показывать свои эмоции иногда очень важно. Потому что это семья, это твоя крепость.

Даже хитрожопый Диор, который не почтил моё возвращение своим присутствием, чему я был, по правде сказать, рад. Ещё успеем насмотреться на рожи друг друга. К тому же… он сделал, чего хотел: вернул свою сестру. Может теперь он нашёл покой своей душе, хотя с двумя такими жёнами, как Милена, которая всё же выжила, и Асака, это может только сниться.

А моя жизнь завертелась.

Возвращение к Исси, которая уже успела немного округлить живот, и которая была неунывающей и бойкой даже сейчас (чую, и с большим животом будет бегать, словно ничего ен происходит. Вот уж с ней намучаются слуги и охрана), Диор, который слегка изменился и стал… не таким токсичным. Всякие встречи, любовь от Исси, поездки не только по делам, но и к Ламель с моим ребёнком, наставления Диора, который взял всё в свои руки и теперь делал власть такой, какую хотел видеть.

Пошли месяцы, и мир начал потихоньку меняться.

Я не смог вернуть Юнону обратно, она не хотела возвращаться, сказав, что её дом теперь здесь, и она устала от такой жизни, хотя главная причина была, скорее всего, во мне. В том, что пока я буду рядом, она не сможет двигаться дальше. Это был её выбор, и я лишь мог пожелать ей удачи и помочь, чтобы будущее было безоблачным.

Но почему-то когда я смотрел на неё, в душе была тоска, но… я обнял Юнону, и сказал, что она всё равно будет значить для меня куда больше, чем просто друг. И пусть её путь будет лёгким — я прослежу за этим. И с какой-то болью в сердце я отпустил её.

Но ведь это не конец, верно? Я могу навещать её и быть может, когда вернусь обратно в норму, когда верну себя прежнего полностью, и почувствую, чего всегда хотел… кто знает…

Возвращаясь к делам, моя связь с эльфами дала свои бонусы, и позволила Майкесендерии начать сближаться с Небесным Королевством. Налаживался контакт, мы начали пытаться найти общий язык, который был нужен обоим, чтобы стать сильнее. Мы становились поводом для зависти и желанным другом для остальных.

Империя Эйрия могла за этим лишь наблюдать, не рискуя пойти войной на королевство. Мир словно успокоился и выдохнул после всего произошедшего. Он будто обрёл надежду.

А этим временем в королевстве одни рода уходили, другие приходили, одни чахли, а другие расцветали не без помощи Диора. Он не устраивал резни или казней, нет, он был сторонником других методов, медленно давя всех, кто был против нас, и особенно Тарсонов. Он давил всех, кто против, продвигая свой род и союзников, делая так, чтобы взгляды всех были лишь в одном направлении.

И я всегда был рядом, чтобы сказать ему «хватит», когда он начнёт перегибать палку, превращая королевство в авторитарное государство.

А ещё я видел, как он смотрит на старшую сестру, вернув её обратно. Как буквально машет хвостом, когда она с ним разговаривает, готовый броситься к ней в объятия, хотя почему-то Вилия предпочитала тискать Хлину, которая была и не против такому вниманию. Действительно, мне казалось, что Диор больше ребёнок Вилии, чем нашей матери — можно представить, какую роль она заняла в его воспитании.

Мы жили, проживали свои месяцы, продолжая строить королевство и наблюдать, как оно растёт. Я стал привыкать и многие вещи стали для меня рутиной. Я становился таким же, как все, пусть некоторые вещи уже никогда не оставят меня. А моё путешествие в ад и обратно… да и моя работа на божество становились просто историей, страшной историей, которая навсегда останется со мной, как напоминание, чего стоил этот мир. Страшным сном, из-за которого я вскакивал, иногда с вскриком будя то Ламель, то Исси.

Моё время только начиналось.

И потом настал момент, когда пришёл черед сделать ещё одну вещь, отдать должок тому, кто практически спас мне жизнь.

— Отпускаете? — прищурилась Ушастая.

— С Гензерией…

— С Её Королевским Величеством Эльзенвелиассой, — тут же ядовито вставила она, но я не обратил на это никакого внимания.

— …обо всём договорились. Ты можешь вернуться и… всё будет так, как ты хотела.

— А как я хотела? — выпятила она грудь мне навстречу.

— То, что ты заслужила своей верной службой, — пояснил я. — И то, что ты спасла мне жизнь.

— Я… эм… — то, что она спасла мне жизнь, стало для неё неожиданностью. — Ну… Ну да. Да! Я спасла вашу жизнь! Именно!

Но я прямо видел её тихий детский вопрос в глазах: «А чем?». Это вызвало у меня лишь улыбку. Столько лет, но дурная…

— Что-то смешное? — недовольно спросила она.

— Нет, просто… просто я рад, что познакомился с тобой, — ответил я, пожав плечами. — Знаешь, один человек говорил мне, что жизнь строится на мелочах. Наверное, ты была едва ли не ключевой…

— Мелочью? — фыркнула она.

— Деталью, — закончил я с усмешкой. — И теперь ты свободна, Сианс. Ты сделала то, что должна была, и можешь вернуться домой.

— А вы?

— А что я? — усмехнулся я. — Теперь у меня своя жизнь. Свои цели и стремления.

И я уже начал отпускать свою жизнь. По крайней мере, пытался.

Она недоверчиво пригляделась ко мне.

— В вас словно жизнь вдохнули, господин.

— Можно просто Тэйлон, Сианс.

— Тэйлон, — повторила она и… и к моему удивлению улыбнулась, в одно мгновение изменив себя до неузнаваемости. — Я прощаю твою дерзость, человек.

— Вот же… — я попытался дать ей щелбана, но та увернулась.

— Не так-то быстро, Тэйлон, — хмыкнула она высокомерно. — Значит я действительно могу вернуться?

— И получить все преференции, которые полагаются тебе за твой вклад в общее дело. Клянусь.

— Мои преференции… — протянула она. — Хочу, кстати, сказать, что вы были не так уж и плохи для моего господина.

— А ты была отличной боевой подругой.

— Я знаю, — и вновь улыбка на миллион.

Я отпускал всё, что держал при себе и всех, кого держал при себе, будь то Сианс или Арамза, которой дали возможность идти своим путём и подниматься к той цели, которую она хотела. Это их жизнь, их право строить своё будущее, как строил его я. И Сианс…

— Ну что ж… — протянула она и хлопнула меня по плечу. — Ну ещё свидимся не раз, учитывая твой статус и то, что мне, скорее всего придётся ещё не раз заглянуть во дворец.

— Да, Сианс, нам будет, что вспомнить…

Нам будет, что вспомнить… всех, кого мы так или иначе потеряли. Я бросил взгляд на заходящее солнце, которое точно так же встанет и завтра.

Это был мой план, и я улыбаюсь себе прошлому, что пошёл на всё это ради одной простой, но в тоже время важной вещи — жизни. Потому что теперь я мог полностью оценить, насколько она дорога.

Теперь я действительно живу.

* * *

Девушка сидела на лугу, переворачивая страницу за страницей и зачитывая сказку из большой красной книги четырём детям, который или сидели, или лежали рядом с ней.

Ветер гулял по холму, где они были, играясь с травой, создавая волны, что бежали по нему в стороны. На небе было ясно, и ничего не предвещало непогоды. Отсюда открывался прекрасный вид на равнины и небольшой городок под холмом, который уже почти принадлежал девушке…

Но её сейчас это не волновало. Её волновала сказка, которую она читала своим детям. Её волновало то, что у её младшей дочери выпал зуб, а старшая уже пытается строить глазки мальчикам. Её волновал неугомонный младший сын, что тащил всё в рот, и старший, который хотел стать солдатом — не его это, она была в это уверена.

В кои то веки девушка могла волноваться о простых вещах.

Теперь она могла беспокоиться только о своих детях, о своей семье, а не о том, что завтра кто-то из них может не проснуться из-за голода, что нечего будет есть, а мэр города снизу заберёт и без того жалкий кров, выбросив их на улицу. Нет, теперь она могла забыть об этих беспокойствах.

Илина вдохнула полной грудью свежий ветер.

— И жили они долго и счастливо, — закончила она, закрывая большую красную книгу.

В её мире это было очень дорогим удовольствием, но и это теперь не было проблемой. Теперь деньги вообще не были проблемой.

— Они точно жили долго и счастливо, мам? — спросила младшая.

— Да, я уверена, ведь иначе и быть не может, — погладила она девочку по голове.

— А мне кажется, может, — возразил старший.

— Всё может быть, дорогой. Но в наших силах это исправить, — улыбнулась она.

Илина стала куда спокойнее, чем была. Дети этого не видели, слишком малы, а соседей у них не было, чтобы заметить в ней перемены.

Она обернулась.

За их спинами уже вовсю строилось поместье, где они будут жить. Большое и величественное — теперь простая девчонка была настоящим.

«Я Суцьиси и горжусь этим» — повторила она про себя, улыбнувшись. Без ненависти и горечи, просто улыбнулась, чувствуя наконец на душе покой и гармонию. Ведь главное теперь у неё было — деньги и опыт, а всё остальное…

Она окинула взглядом округу.

Всё остальное скоро станет её. Её подарком детям, которые ни в чём не будут нуждаться ни сейчас, ни потом, сколько бы времени не прошло.

И повинуясь порыву, Илина подалась вперёд и обхватила всех детей перед собой, после чего засмеялась. Весело, задорно, по-молодому, как не смеялась никогда прежде, особенно, когда «работала». Её дети тут же радостно вырвались из её объятий и с радостными криками бросилась врассыпную. Она бросилась за ними, позволив детям утянуть её в игру, потому что теперь понимала, насколько ей этого не хватало.

Здесь она была обычно девушкой с холма по имени Илина с четырьмя детьми.

Здесь она была свободна и счастлива.

* * *

Сегодня в Организации было празднование первых достижений на поприще борьбы за миры за гранью. Впервые за всё время границу ада удалось отодвинуть назад, вернув один из недавно потерянных миров.

Пусть на данный момент доступ в мир запрещён, требовалась зачистка, но это был первый шаг к освобождению миров и всех, кто в них заперт обратно. Теперь каждый человек верил, что их борьба имеет смысл и всё работа не напрасна, что всё, что они делают, не зря.

Ад будет уничтожен, возвращение остальных миров теперь было лишь вопросом времени. Они были уверенны в этом. И какие бы трудности не встретились им на пути, люди теперь знали, что их цель была реальной и достижимой.

И на одном из мониторов сотрудника, который ушёл праздновать новость с коллегами, можно было разглядеть открытый документ без фотографии с грифом «особо опасен». Три строки, которые ничего не говорили незнающему человеку и очень скоро станут частью дела, которое бросят в архив.

«Цель: проклятый.

Позывной: Резня.

Статус: ликвидирован (окончательно)».

Оглавление

Кири Кирико Мир, где мне не рады

  Часть первая. Желание дожить до завтра

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

  Часть вторая. Герои и подонки

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

  Часть третья. Как горят надежды

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

  Часть четвёртая. Преступление и наказание

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

  Часть пятая. Город, которого не стало

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

  Часть шестая. Лесные похождения

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Глава 34

  Часть седьмая. Мир со своей атмосферой, люди со своими тараканами

    Глава 35

    Глава 36

    Глава 37

    Глава 38

    Глава 39

    Глава 40

  Часть восьмая. Хорошие дни плохих начал

    Глава 41

    Глава 42

    Глава 43

    Глава 44

    Глава 45

  Часть девятая. Бой последнего антигероя

    Глава 46

    Глава 47

    Глава 48

    Глава 48,1

    Глава 49

    Глава 50

    Глава 51

Кири Кирико Мир, где мне не очень рады

  Часть десятая. Осквернительница легенд

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

  Часть одиннадцатая. Ошибки во тьме

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

  Часть двенадцатая. Чудовища в обличии людей

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

  Часть тринадцатая. Тёмные делишки

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

  Часть тринадцатая. Через отвращение и страх к звёздам

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

  Часть четырнадцатая. Рыцарь без страха и упрёка

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Глава 34

    Глава 35

  Часть пятнадцатая. Тварь начинает охоту

    Глава 36

    Глава 37

    Глава 38

    Глава 39

    Глава 40

    Глава 41

Кири Кирико Мир, где мне очень не очень рады

  Часть шестнадцатая. Лучшая команда и безумное спасение

    Глава 42

    Глава 43

    Глава 44

    Глава 45

    Глава 46

  Часть семнадцатая. Кошмар и его реальность

    Глава 47

    Глава 48

    Глава 49

    Глава 50

    Глава 51

    Глава 52

  Часть восемнадцатая. Пересекая тонкую грань

    Глава 53

    Глава 54

    Глава 55

    Глава 56

    Глава 57

  Часть девятнадцатая. В объятьях безумия

    Глава 58

    Глава 59

    Глава 60

    Глава 61

    Глава 62

  Часть двадцатая. Таверна упокоенных

    Глава 63

    Глава 64

    Глава 65

    Глава 66

    Глава 67

    Глава 68

  Часть двадцать первая. Создание из ада

    Глава 69

    Глава 70

    Глава 71

    Глава 72

    Глава 73

    Глава 74

  Часть двадцать вторая. Затишье перед бойней

    Глава 75

    Глава 76

    Глава 77

    Глава 78

    Глава 79

    Глава 80

  Часть двадцать третья. Предатели чужих надежд

    Глава 81

    Глава 82

    Глава 83

    Глава 84

    Глава 85

  Эпилог

Кири Кирико Мир, где мне пока не рады

  Часть двадцать четвёртая. Первые шаги по сцене

    Глава 86

    Глава 87

    Глава 88

    Глава 89

    Глава 90

    Глава 91

  Часть двадцать пятая. Тёмная девушка на охоте

    Глава 92

    Глава 93

    Глава 94

    Глава 95

    Глава 96

  Часть двадцать шестая. Тайны, что скрывает мир

    Глава 97

    Глава 98

    Глава 99

    Глава 100

    Глава 101

  Часть двадцать седьмая. Самое страшное войско

    Глава 102

    Глава 103

    Глава 104

    Глава 105

    Глава 106

  Часть двадцать восьмая. Город мёртвых

    Глава 107

    Глава 108

    Глава 109

    Глава 110

    Глава 111

    Глава 112

    Глава 113

  Часть двадцать девятая. Гости и знакомые нового дома

    Глава 114

    Глава 115

    Глава 116

    Глава 117

    Глава 118

    Глава 119

  Часть тридцатая. Патрик опять испортил всем праздник. Глава 120

    Глава 121

    Глава 122

    Глава 123

    Глава 124

    Глава 125

    Глава 126

  Эпилог

Кири Кирико Мир, где мне когда-то там будут рады

  Часть тридцать первая. Древнее зло пробуждается

    Глава 127

    Глава 128

    Глава 129

    Глава 130

    Глава 131

    Глава 132

  Часть тридцать вторая. Дикий перевал

    Глава 133

    Глава 134

    Глава 135

    Глава 136

    Глава 137

    Глава 138

    Глава 139

  Часть тридцать третья. Милый дом

    Глава 140

    Глава 141

    Глава 142

    Глава 143

    Глава 144

  Часть тридцать четвёртая. Тёмные планы и чесночная душа

    Глава 145

    Глава 146

    Глава 147

    Глава 148

    Глава 149

    Глава 150

  Часть тридцать пятая. Ни богов, ни господ

    Глава 151

    Глава 152

    Глава 153

    Глава 154

    Глава 155

  Часть тридцать шестая. Зачистка

    Глава 156

    Глава 157

    Глава 158

    Глава 159

    Глава 160

    Глава 161

  Часть тридцать седьмая. Сломанные жизни

    Глава 162

    Глава 163

    Глава 164

    Глава 165

    Глава 166

  Эпилог

Кири Кирико Мир, где мне будут рады

  Часть тридцать восьмая. Подготовишки для антигероя

    Глава 167

    Глава 168

    Глава 169

    Глава 170

    Глава 171

  Часть тридцать девятая. Яркая сторона медали

    Глава 172

    Глава 173

    Глава 174

    Глава 175

    Глава 176

    Глава 177

  Часть сороковая. Горькое торжество. Глава 178

    Глава 179

    Глава 180

    Глава 181

    Глава 182

  Часть сорок первая. История жриц и восстание девчат

    Глава 183

    Глава 184

    Глава 185

    Глава 186

    Глава 187

    Глава 188

  Часть сорок вторая. Прогулка в город

    Глава 189

    Глава 190

    Глава 191

    Глава 192

    Глава 193

  Часть сорок третья. Озверевшая близняшка

    Глава 194

    Глава 195

    Глава 196

    Глава 197

    Глава 198

  Часть сорок четвёртая. Что скрыто от глаз

    Глава 199

    Глава 200

    Глава 201

    Глава 202

    Глава 203

    Глава 204

    Глава 205

  Часть сорок пятая. Страшные гости

    Глава 206

    Глава 207

    Глава 208

    Глава 209

    Глава 210

  Эпилог

Кирико Кири Мир, где мне немного рады

  Часть сорок шестая Дела семейные

    Глава 211

    Глава 212

    Глава 213

    Глава 214

    Глава 215

  Часть сорок седьмая Возвращение

    Глава 216

    Глава 217

    Глава 218

    Глава 219

    Глава 220

    Глава 221

    Глава 222

  Часть сорок восьмая Большое путешествие

    Глава 223

    Глава 224

    Глава 225

    Глава 226

    Глава 227

    Глава 228

    Глава 229

  Часть сорок девятая Дорога скрытых истин

    Глава 230

    Глава 231

    Глава 232

    Глава 233

    Глава 234

  Часть пятидесятая Город зверолюдов

    Глава 235

    Глава 236

    Глава 237

    Глава 238

    Глава 239

    Глава 240

    Глава 241

  Часть пятьдесят первая Дети духов хранителей

    Глава 242

    Глава 243

    Глава 244

    Глава 245

    Глава 246

  Часть пятьдесят вторая Поток

    Глава 247

    Глава 248

    Глава 249

    Глава 250

    Глава 251

Кирико Кири Мир, где мне рады

  Часть пятьдесят третья Нити давно прошедших дней

    Глава 252

    Глава 253

    Глава 254

    Глава 255

    Глава 256

    Глава 257

    Глава 258

  Часть пятьдесят четвёртая Храм Юи

    Глава 259

    Глава 260

    Глава 261

    Глава 262

    Глава 263

    Глава 264

    Глава 265

  Часть пятьдесят пятая Следующая остановка — ничто

    Глава 266

    Глава 267

    Глава 268

    Глава 269

    Глава 270

  Часть пятьдесят шестая Дом, не слишком родной

    Глава 271

    Глава 272

    Глава 273

    Глава 274

    Глава 275

    Глава 276

    Глава 277

  Часть пятьдесят седьмая Возвращаясь домой

    Глава 278

    Глава 279

    Глава 280

    Глава 281

    Глава 282

    Глава 283

    Глава 284

  Часть пятьдесят восьмая Дорога к власти

    Глава 285

    Глава 286

    Глава 287

    Глава 288

    Глава 289

  Часть пятьдесят девятая В погоне за будущим

    Глава 290

    Глава 291

    Глава 292

    Глава 293

    Глава 294

    Глава 295

    Глава 296

  Часть шестидесятая Выживают сильнейшие

    Глава 297

    Глава 298

    Глава 299

    Глава 300

    Глава 301

    Глава 302

    Глава 303

    Глава 304

    Глава 305

  Часть шестьдесят первая Как рождается будущее

    Глава 306

    Глава 307

    Глава 308

    Глава 309

    Глава 310

  Эпилог

Кири Кирико Мир, где мне очень рады

  Часть шестьдесят вторая. Отклики содеянного

    Глава 311

    Глава 312

    Глава 313

    Глава 314

    Глава 315

  Часть шестьдесят третья. Родные люди

    Глава 316

    Глава 317

    Глава 318

    Глава 319

    Глава 320

    Глава 321

    Глава 322

    Глава 323

    Глава 324

  Часть шестьдесят четвёртая. Случайные встречи

    Глава 325

    Глава 326

    Глава 327

    Глава 328

    Глава 329

    Глава 330

  Часть шестьдесят пятая. Злая убивака

    Глава 331

    Глава 332

    Глава 333

    Глава 334

    Глава 335

  Часть шестьдесят шестая. Дар Клирии

    Глава 336

    Глава 337

    Глава 338

    Глава 339

    Глава 340

  Часть шестьдесят седьмая. Зачистка Ану́сов

    Глава 341

    Глава 342

    Глава 343

    Глава 344

    Глава 345

    Глава 346

    Глава 347

  Часть шестьдесят восьмая. Чудовищно правильный выбор

    Глава 348

    Глава 349

    Глава 350

    Глава 351

    Глава 352

    Глава 353

Кири Кирико Мир, где меня ждут

  Часть шестьдесят девятая. Тёплый приём

    Глава 354

    Глава 355

    Глава 356

    Глава 357

    Глава 358

  Часть семидесятая. Печенькоапокалипсис

    Глава 359

    Глава 360

    Глава 361

    Глава 362

    Глава 363

  Часть семьдесят первая. Начало войны

    Глава 364

    Глава 365

    Глава 366

    Глава 367

    Глава 368

    Глава 369

  Часть семьдесят вторая. Письмо

    Глава 370

    Глава 371

    Глава 372

    Глава 373

    Глава 374

    Глава 375

    Глава 376

  Часть семьдесят третья. Падая, но поднимаясь

    Глава 377

    Глава 378

    Глава 379

    Глава 380

    Глава 381

  Часть семьдесят четвёртая. Разрушенные предрасудки

    Глава 382

    Глава 383

    Глава 384

    Глава 385

    Глава 386

    Глава 387

  Часть семьдесят пятая. Истребление не меняется

    Глава 388

    Глава 389

    Глава 390

    Глава 391

    Глава 392

  Часть семьдесят шестая. Осада

    Глава 393

    Глава 394

    Глава 395

    Глава 396

    Глава 397

  Часть семьдесят седьмая. Мёртвые и живые жизни

    Глава 398

    Глава 399

    Глава 400

    Глава 401

    Глава 402

  Часть семьдесят восьмая. Пляски погибели

    Глава 403

    Глава 404

    Глава 405

    Глава 406

    Глава 407

    Глава 408

    Глава 409

  Часть семьдесят девятая. Матерь жизни

    Глава 410

    Глава 411

    Глава 412

    Глава 413

    Глава 414

    Глава 415

    Глава 416

  Часть восьмидесятая. Пустота в конце туннеля

    Глава 417

    Глава 418

    Глава 419

    Глава 420

    Глава 421

    Глава 422

    Глава 423

    Глава 424

    Глава 425

    Глава 426

    Глава 427

  Эпилог

  Эпилог эпилога

Кирико Кири Песнь надежды. Том 1. Том 2

  Том 1

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Глава 34

    Глава 35

    Глава 36

    Эпилог

  Том 2

    Глава 37

    Глава 38

    Глава 39

    Глава 40

    Глава 41

    Глава 42

    Глава 43

    Глава 44

    Глава 45

    Глава 46

    Глава 47

    Глава 48

    Глава 49

    Глава 50

    Глава 51

    Глава 52

    Глава 53

    Глава 54

    Глава 55

    Глава 56

    Глава 57

    Глава 58

    Глава 59

    Глава 60

    Глава 61

    Глава 62

    Глава 63

    Глава 64

    Глава 65

    Глава 66

    Глава 67

    Глава 68

    Глава 69

    Глава 70

    Глава 71

    Глава 72

    Эпилог

Кирико Кири Предел мечтаний-3

  Глава 73

  Глава 74

  Глава 75

  Глава 76

  Глава 77

  Глава 78

  Глава 79

  Глава 80

  Глава 81

  Глава 82

  Глава 83

  Глава 84

  Глава 85

  Глава 86

  Глава 87

  Глава 88

  Глава 89

  Глава 90

  Глава 91

  Глава 92

  Глава 93

  Глава 94

  Глава 95

  Глава 96

  Глава 97

  Глава 98

  Глава 99

  Глава 100

  Глава 101

  Глава 102

  Глава 103

  Глава 104

  Глава 105

  Глава 106

  Глава 107

  Глава 108

  Глава 109

  Глава 110

  Эпилог.

Кирико Кири Предел мечтаний-4

  Глава 111

  Глава 112

  Глава 113

  Глава 114

  Глава 115

  Глава 116

  Глава 117

  Глава 118

  Глава 119

  Глава 120

  Глава 121

  Глава 122

  Глава 123

  Глава 124

  Глава 125

  Глава 126

  Глава 127

  Глава 128

  Глава 129

  Глава 130

  Глава 131

  Глава 132

  Глава 133

  Глава 134

  Глава 135

  Глава 136

  Глава 137

  Глава 138

  Глава 139

  Глава 140

  Глава 141

  Глава 142

  Глава 143

  Глава 144

  Глава 145

  Глава 146

  Глава 147

  Глава 148

  Эпилог

Кирико Кири Песнь надежды. Том 5.

  Глава 149

  Глава 150

  Глава 151

  Глава 152

  Глава 153

  Глава 154

  Глава 155

  Глава 156

  Глава 157

  Глава 158

  Глава 159

  Глава 160

  Глава 161

  Глава 162

  Глава 163

  Глава 164

  Глава 165

  Глава 166

  Глава 167

  Глава 168

  Глава 169

  Глава 170

  Глава 171

  Глава 172

  Глава 173

  Глава 174

  Глава 175

  Глава 176

  Глава 177

  Глава 178

  Глава 179

  Глава 180

  Глава 181

  Глава 182

  Глава 183

  Глава 184

  Глава 185

  Глава 186

  Эпилог.

Кирико Кири Песнь надежды. Том 6

  Глава 187

  Глава 188

  Глава 189

  Глава 190

  Глава 191

  Глава 192

  Глава 193

  Глава 194

  Глава 195

  Глава 196

  Глава 197

  Глава 198

  Глава 199

  Глава 200

  Глава 201

  Глава 202

  Глава 203

  Глава 204

  Глава 205

  Глава 206

  Глава 207

  Глава 208

  Глава 209

  Глава 210

  Глава 211

  Глава 212

  Глава 213

  Глава 214

  Глава 215

  Глава 216

  Глава 217

  Глава 218

  Глава 219

  Глава 220

  Глава 221

  Глава 222

  Глава 223

  Глава 224

  Глава 225

  Глава 226

  Глава 227

  Глава 228

  Глава 229

  Глава 230

  Глава 231

  Глава 232

  Глава 233

  Глава 234

  Глава 235

  Глава 236

  Глава 237

  Глава 238

  Глава 239

  Глава 240

  Глава 241

  Глава 242

  Глава 243

  Глава 244

  Глава 245

  Глава 246

  Глава 247

  Глава 248

  Глава 249

  Эпилог